«Под Южными Созвездиями»

Под Южными Созвездиями (fb2) - Под Южными Созвездиями (Аномальщики - 3) 992K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Андрей Евгеньевич Бондаренко

Андрей Бондаренко Под Южными Созвездиями

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

* * *

Посмотри, как темный рыцарь Скажет сказки третьей маске… Темный рыцарь вкруг девицы Заплетает вязь. Тихо шепчет маска маске, Злая маска — маске скромной… Третья — смущена… (Александр Блок).

От Автора

Карнавалы — мероприятия, априори, очень весёлые, бесшабашные и шумные. А если они проводятся-гремят под яркими тропическими звёздами, то и вдвойне.

Громкая музыка, заливистый смех, разноцветный вьющийся серпантин, легкомысленные песенки, зажигательные танцы и маски, маски, маски, мелькающие везде и всюду…

Кто же скрывается-прячется под этими масками? Добропорядочные граждане и гражданки? Беззаботная и легкомысленная молодёжь? Мрачные злодеи и законченные ублюдки? Или же всякая и разная нечисть, упорно строящая свои гадкие и коварные планы?

По-всякому бывает. Это в том смысле, что под задумчивыми Южными Созвездиями возможно практически всё…

Автор

Пролог, часть первая

Пашка Назаров (студенческое прозвище — «Рыжий»), любил приходить на еженедельные заседания клуба первым. Конечно, не один, а с любимой женой Натальей (она же — «Птичка»).

Но в тот памятный день упрямая и принципиальная Натка, отложив все личные дела «на потом», отправилась на пересдачу экзамена по буровой механике.

— Как же, «четвёрка», видите ли, уже не является желанной и приличной оценкой. Пересдавать, понимаешь, надумала, — подходя к трёхэтажному университетскому флигелю, ворчал Назаров. — Хотя, с другой стороны, хочется человеку получить «красный» диплом. Ну, типа всенепременно, в обязательном порядке и из принципа. А также вследствие природного упрямства, доставшегося от славных предков. Вполне даже законное, логичное и благородное желание, если зрить в корень вопроса…

— Опередили тебя сегодня, Рыжий, — приветливо улыбнулась ему знакомая вахтёрша. — Забрали уже ключики от входной двери.

— И кто же у нас такой шустрый? — расстроено вздохнув, поинтересовался Пашка.

— Иван Палыч пожаловал. Причём, не один, — заговорщицки подмигнула старушка. — А с одним высоченным, импозантным и симпатичным мужчиной. Вполне возможно, что и с американцем, у меня глаз, слава Всевышнему, намётанный.

— Спасибо, тётя Дуся, за ценную информацию…

Почему Назаров расстроился? Любил он бродить — в тишине и покое, не отвлекаясь на пустые разговоры, — по легендарному клубному музею, размещённому за отдельной дверью. Там, право слово, было на что посмотреть: деревянные Божки, каменные Богини, фарфоровые щербатые кувшины, покрытые разлапистыми чёрными иероглифами, глиняные черепки, медные и серебряные монеты, осколки и обломки метеоритов, загадочные карты и планы, нарисованные от руки, асбестовые отпечатки следов легендарного йети, кости и черепа динозавров, страхолюдные клыки доисторических хищников, обломки бронзовых кинжалов, наконечники стрел и копий, амулеты и обереги, цветные и чёрно-белые фотографии, натюрморты и пейзажи, кольчуги и шлемы средневековых воинов, ну, и так далее. Из знаменитой и нетленной серии: — «И Мир опять предстанет странным, закутанным в цветной туман…».

— Ладно, ничего страшного, в следующий раз поброжу, — неторопливо поднимаясь на второй этаж по выщербленной бетонной лестнице, пробормотал Пашка. — Вместе с Птичкой, естественно. Да и Айшу с Томасом прихватим, им тоже будет интересно…

Приоткрыв высокую светло-бежевую дверь, украшенную маленькой табличкой со скромной, но доходчивой надписью — «Аномальщики», он прошёл внутрь.

В прямоугольном зале, предназначенном для проведения различных заседаний, совещаний и симпозиумов, благодаря включённым лампам дневного света, было достаточно светло. Пахло благородной средневековой стариной, засушенными полевыми травами-цветами и пыльным театральным занавесом.

В дальнем торце помещения была оборудована высокая трибуна, предназначенная для речистых докладчиков и пафосных ораторов. Рядом с трибуной располагались ровные ряды стареньких кресел — общим числом порядка шестидесяти-семидесяти. На правой стенке — между редкими стрельчатыми окнами — были развешены (без какого-либо стройного порядка), разноформатные портреты знаменитых путешественников, авантюристов, географов и писателей-фантастов: Колумба, Магеллана, Америго Веспуччи, Педро Альвареса Кабрала, Себастьяна дель Коно, братьев Лаптевых, Пржевальского, Невельского, Беринга, Седова, Крузенштерна, Жюля Верна, Беляева, Герберта Уэллса, братьев Стругацких…. А вдоль левой стены выстроились разномастные книжные шкафы и стандартные пластиковые офисные стеллажи, заполненные книгами, фолиантами, альбомами, картонными папками и скоросшивателями.

Возле крайнего стрельчатого окна о чём-то негромко — лениво и заинтересованно одновременно — переговаривались между собой двое мужчин.

Один из них — пожилой, чуть полноватый, седовласый и украшенный обширными залысинами — был ни кто иной, как Иван Павлович Лазаренко: доктор технических наук, член-корреспондент Российской Академии Наук, лауреат целого букета Государственных премий, профессор Национального минерально-сырьевого Университета «Горный» (в прошлом — Ленинградского Горного Института имени пламенного революционера Г. В. Плеханова), а также бессменный руководитель (на протяжении уже почти тридцати двух лет), студенческого клуба «Аномальщики».

Его же собеседник — высокий, поджарый и лощёный тип средних лет, обременённый приметной и ухоженной «графской» бородкой, — был Назарову незнаком.

— О, Рыжий пожаловал, — искренне обрадовался Иван Павлович. — Очень даже кстати. Подходи к нам, бродяга широкоплечий, не стесняйся…. Рекомендую вам, уважаемый мистер Торч, Павла Назарова. Весьма перспективный и многообещающий молодой человек. Весьма…. Ну, и опытный аномальщик, естественно, прошедший через крепкую жизненную школу. Планирую, что именно он и возглавит одну из наших рабочих групп, благо весенняя сессия уже практически завершена. И Наталью, его супругу, обязательно подключим к предстоящему научному мероприятию — в качестве опытного и многократно-проверенного аналитика…. А это — мистер Дэвид Торч, полномочный представитель международной организации MUFON [1]и наш будущий работодатель. Предлагает — за очень серьёзный и достойный гонорар — просканировать по полной и расширенной программе одну весьма любопытную аномальную зону…

— Куда предстоит ехать? — обменявшись с американцем крепким рукопожатием, сразу же уточнил прямолинейный Пашка.

— В Никарагуа, юноша, — лучезарно и беззаботно улыбнувшись, ответил по-русски, с лёгким приятным акцентом, Торч. — Карибское легендарное и бескрайнее море. Многочисленные таинственные островные архипелаги, переполненные — буквально-таки — бесценными и загадочными пиратскими кладами. Тёплая небесно-лазурная водичка. Цветные экзотические рыбки. Желеобразные медузы и шустрые крабы. Идеально-ровные пляжи с белоснежным песком. Вечнозелёные и никогда не засыпающие джунгли. Незабываемые и бесшабашные тропические карнавалы…. Когда надо отправляться на выполнение ответственного задания? Уже на этой неделе. Не позже.

— М-м-м…. Боюсь, что могут возникнуть серьёзные и, мало того, непреодолимые сложности. Видите ли, мистер, у нас с женой имеются — на попечении — домашние животные. Вернее, кот и кошка. Оставить нам их не с кем. Да и нельзя, если по-честному…. Верно я говорю, Палыч?

— Абсолютно, — согласно кивнул профессорской головой Лазаренко. — Нельзя. Причём, ни при каких обстоятельствах.

— Вот, и я о том же самом…. А тут — выезд за рубеж. Вернее, вылет. Всё по-взрослому. Замучишься оформлять всякие хитроумные ветеринарные разрешения и запутанные международные сертификаты…

— Вы, молодой человек, недооцениваете нашу международную организацию, — высокомерно и самодовольно поморщился представитель «Всеобщей уфологической сети». — Все эти мелкие и незначительные вопросы, связанные с получением виз и соблюдением ветеринарных формальностей, будут решены в течение ближайших суток. Обещаю. Как вы, русские, любите говорить — железобетонно. Так что, Павел, готовьтесь к предстоящей командировке. Вещи собирайте. Разрабатывайте эффективные методики. И, главное, тщательно пакуйте всю необходимую аппаратуру. Её безопасность при транспортировке — самое главное.

— А какая аппаратура, извините, необходимая?

— Ах, да. Голова садовая…. Вот вам — «Программа научно-прикладных исследований». Изучайте. Переваривайте. Подбирайте надлежащие методики. Определяйтесь с нужными приборами, датчиками, компьютерными программами и прочим научно-исследовательским оборудованием…

Пролог, часть вторая

Снилась ему, если смотреть правде в глаза, сплошная и откровенная хрень. Загорелые ковбои в широченных кожаных штанах и замшевых потёртых куртках, задумчиво сжимавшие в уголках упрямых губ короткие тёмно-коричневые сигары. Бравые золотоискатели со своими самодельными промывочными лотками. Разбитные женщины «бальзаковского возраста» в старомодных нарядах, увлечённо танцевавшие задорный канкан. Усатые рослые гусары в нарядных ментиках [2]. Одноглазые и одноногие пираты. Юные девицы, облачённые в умопомрачительные бальные платья с оголёнными точёными плечами и классическими «венецианскими» масками на лицах. Многочисленные и разномастные коты-кошки на двух ногах, вернее, люди с кошачьими головами и прицепленными пышными хвостами. Гоблины, орки, хоббиты и эльфы. Большеголовые инопланетяне в серебристых светло-сиреневых облегающих комбинезонах. Королевские мушкетёры и гвардейцы кардинала. Благородные средневековые рыцари в латах и их прекрасные дамы. Карлсоны и Малыши. Белоснежки и гномы. Гарри Поттеры и рыжеволосые Гермионы. Ну, и так далее…

И вся эта разномастная братия беззаботно веселилась, громко и увлечённо разговаривала между собой, распевала песни на самых разных языках, бросалась кружками разноцветного серпантина и даже танцевала друг с другом. Да и он сам — с нескрываемым и искренним удовольствием — принимал участие в этой всеобщей радостной вакханалии: непринуждённо общался с остальными участниками мероприятия, подпевал, вопил, пил пиво (дрянное, надо признать), бросался серпантином и ненавязчиво оглядывался по сторонам.

«Это, скорее всего, какой-то разухабистый и разнузданный карнавал», — решил Максим. — «Или же, впрочем, маскарад? Нет-нет, именно — карнавал. Однозначно…. Маскарады, они являются лишь разновидностью среднестатистического бала и проводятся, как правило, в закрытых помещениях. Или же на свежем воздухе, но на тщательно-огороженных площадках. А здесь всё происходит на широкой городской улице: симпатичные двух и трёхэтажные дома по обеим сторонам, бронзовые солидные памятники, покрытые благородной сиренево-зеленоватой патиной, разлапистые пальмы с широченными пыльными листьями, бесконечное и невероятно-шумное шествие разнообразных «ряженых». Однозначно, карнавал. Штатским гадом буду. Причём, карнавал тропический и с неким ярко-выраженным «кошачьим» оттенком…. Ага, а Главным здесь, безусловно, является вон тот низкорослый пузатый шут, нагло занявший верхнюю площадку передовой карнавальной платформы. Рядом с ним задумчиво застыла, горделиво скрестив руки на высокой груди, невысокая молоденькая девушка с пышными каштановыми волосами в классическом карнавальном костюме «домино». Невысокая, то есть, среднего роста, но очень стройная и грациозная. И сердечко глупое, вдруг, защемило, защемило. Вот же, что называется…. Защемило — от тоски дикой и безнадёжной? Ничуть не бывало, дамы и господа. Скорее, уж, от ожидания — чего-то заветного, волшебного и нежданного. Бывает…. Платформу же — в свою очередь — уверенно влечёт вперёд шестерка тёмно-гнедых породистых лошадей, покрытых тяжёлыми светлыми попонами с расшитыми по них гербами: молоденький золотистый лев, светлый равнодушный единорог, смуглая мужская рука, сжимающая пучок стрел, арфа, сова, рыцарские шлемы, чёрные двуглавые орлы. Зима, лето, попугай, короче говоря…. Стоп-стоп. Это же фамильный герб (вернее, одна из его многочисленных версий), знаменитых банкиров Ротшильдов…. При чём здесь эти богатые, мутные и высокопоставленные господа? Интересное, честное слово, кино…. Я сам? В наших снах, к большому сожалению, мы не можем видеть самого себя «со стороны». Не можем, и всё тут. Проверено на собственном опыте…. Могу только уверенно констатировать, что я облачён во всё чёрное: рубашка, штаны, длинный чёрный плащ, чёрные сапоги для верховой езды, украшенные элегантными светло-серебристыми шпорами. На голове — по характерным ощущениям — располагается широкополая шляпа, а на физиономии — скромная узкая маска с прорезями для глаз. Надо думать, что и эти предметы — угольно-чёрные…. Хм. Может, я нахожусь «в образе» легендарного Зорро? А что здесь такого? Вполне даже жизненная версия. Вполне. Да и сам «образ», без всяческих сомнений, весьма достойный и положительный…. Значит, общаюсь, подпеваю, пью слегка подкисшее пиво и ненавязчиво оглядываюсь по сторонам? Ну-ну. Не иначе, раз оглядываюсь, нахожусь на ответственном задании. То есть, на работе…. Ага, ко мне, судя по всему, направляется приметная парочка: высокий тощий мужчина (очень прямой, как пламя свечи), в костюме арлекина Пьеро, ведёт под ручку древнюю низенькую старушку…. Старушку? Самую натуральную ведьму, чего уж там: горбатую, совершенно седую, одетую в какие-то неаппетитные лохмотья, с тёмным-тёмным лицом, изборождённым многочисленными глубокими морщинами, и длинным крючковатым носом, щедро утыканным ярко-лиловыми и тёмно-сизыми бородавками.… Только её глаза несколько выбиваются из облика: молодые, лучистые, ярко-зелёные, лукавые, с откровенной развратинкой.… Хотя, почему, собственно, выбиваются? Вполне возможно, что именно такие глаза и должны быть у природных и «настоящих» ведьм…. Прямой, как пламя свечи, мужчина-Пьеро приближается и произносит — глубоким голосом, с лёгкой, чуть заметной картавинкой: — «У каждого, конечно, свои странности. У меня, к примеру, их ровно четыре. Я ненавижу: сидеть в кино, слушать радио, ждать поезда и давать интервью. От всех этих вещей меня — неизменно — размаривает крепкий и приставучий сон…». Кто же это такой, чёрт меня побери? Неужели…».

Навязчиво и приставуче зазвучала-зазвенела мелодичная трель.

— Вот же, незадача, — торопливо шаря ладонью по прикроватной тумбочке в поисках мобильника, расстроился Максим. — Кому это не спится?

Почему он расстроился?

Всё дело в том, что Макс Соколов (дружеское и армейское прозвище — «Путник»), очень доверял снам. Очень-очень-очень…. Не всем, конечно. Кому спрашивается, нужны все эти чёрно-белые отрывочные сны, лишённые стройной логики и внятного сюжета, которые — после пробуждения — забываются почти сразу? Никому и никогда, ясная табачная лавочка. И совсем другое дело — цветные и чёткие сны, выпуклые и осязаемые, напоминающие реальность и надолго оседающие в памяти. К таким снам Путник всегда относился с большим уважением-почтением и даже считал их вещими.

А тут, понимаешь, не дали досмотреть завлекательную и поучительную «киношку». То бишь, лишили важной и актуальной информации, которая, наверняка, пригодилась бы в будущем. Вот, Максим и расстроился…

Глава первая Она исчезла, растворилась…

За массивным, щедро залитым прокисшим красным вином столом, икая и монотонно раскачиваясь из стороны в сторону, горько плакал старый одноухий гоблин. Он плакал об ушедшей навсегда молодости, о былой любви, затерявшейся где-то, об удачах, обернувшихся неслыханным позором, о несбывшихся мечтах и вещих снах, оказавшихся пошлым обманом.

И, словно бы вторя старику, сочувствуя и соглашаясь с ним, по трактирному залу летела, будто бы живя собственной неспешной жизнью, грустная испанская баллада:

Былой отваги времена Уходят тихо прочь. Мелеет времени река, И на пустые берега Пришла хозяйка-ночь…

Гоблин, таинственно мерцая тёмно-аметистовыми круглыми глазами, изредка всхлипывал и — в такт песне — стучал оловянной кружкой по столу, разбрызгивая пролитое вино во все стороны.

«Это он, бродяга предусмотрительный, просто тренируется», — мысленно усмехнувшись, одобрил Максим. — «До начала карнавала остаётся ещё порядка пятнадцати-шестнадцати часов. Ну, и что из того? Полностью вжиться в задуманную роль — дело непростое и заковыристое, занимающее порой достаточно много времени…».

Почувствовав на себе посторонний заинтересованный взгляд, гоблин резко обернулся и, продемонстрировав кривые тёмно-жёлтые клыки, угрожающе рыкнул, мол: — «Чего надо, мужчина проходящий? Ты же сюда покушать заскочил? Так и завтракай. Не препятствую. Пока не огрёб по полной программе. Морда наглая и любопытная…».

Макс, вежливо приподняв шляпу над головой, прошёл к дальнему окну, присел за свободный колченогий столик и внимательно огляделся по сторонам.

Кабачок (pulperia — по местному), в который он, покинув гостиницу, заглянул, назывался — «La Golondrina blanka» [3]и являлся — по словам гостиничного портье — старейшим в городе заведением общественного питания.

«Однозначно — непростое и странное местечко», — отметил Максим. — «Наполненное — до самых краёв — некой загадочной, непонятной и однозначно-тревожной аурой. Редкие овальные окошки, затянутые полупрозрачными пластинами слюды (для пущих понтов?), таинственный полусумрак, толстые свечи на грубых столах, массивные топоры и мечи, беспорядочно развешанные по стенам. Над холодным оружием разместились головы диких кабанов, благородных оленей, медведей и ещё каких-то незнакомых мне клыкастых существ — злобных, свирепых и крайне несимпатичных. Приоткрытые пасти лохматых голов плотоядно скалятся в многообещающих плотоядных оскалах, а стеклянные глаза блестят откровенно недобро и заинтересованно…. Классические декорации к телевизионному сериалу про мрачное и гнилое Средневековье, короче говоря. Мракобесие и вселенская тоска, намекающая на кровавые ужасы, долгую мучительную смерть и медленное сумасшествие…. Что же касается остальных посетителей данного заведения. Есть, конечно, и внешне нормальные люди. Но встречаются и ярко-выраженные карнавальные фанаты, уже облачившиеся в заранее приготовленные костюмы-наряды. Смуглые и низкорослые личности, похожие своими узкоглазыми физиономиями на японцев (но только с собачьими ушами и приплюснутыми чёрными кожаными носами), шумно пируют за соседним квадратным столом. Около тёмно-серой обшарпанной стены о чём-то жарко спорит парочка бородатых гномов — в железных кольчугах, с бронзовыми шлемами на головах. У барной стойки — на высоких стульях — расположились ещё какие-то, невиданные досель, мрачные, смурные и печальные…».

А на низеньком овальном подиуме молоденькая особа — тоненькая и стройная, в облегающем цветастом платье и с ярко-бирюзовой маской на лице — небрежно касаясь длинными пальчиками чёрно-белых клавиш рояля, самозабвенно выводила:

И никого со мной в ночи. Кругом — лишь сизый дым… И в Мире больше нет причин Остаться молодым…

— Извините, уважаемый сеньор, но меню у нас нет, — сообщил подошедший к его столику смуглолицый официант средних лет. — Все ещё вчера разобрали — на сувениры. Туристы, посещающие наш знаменитый карнавал, они такие…. Могу предложить вам следующее. На закуску — рагу из двухсуточных виноградных улиток, крабового мяса и авокадо. В качестве основных блюд — тушёную баранину, приготовленную в соусе из прокисших плодов хлебного дерева, и жареную барракуду с бататом [4]. На десерт — тропические фрукты и молодое апельсиновое вино. Ну, и конечно, пшеничный хлеб утренней выпечки, деревенское масло, сыры в ассортименте и кофе.

— Всего несите, — велел Макс. — Апельсиновое вино? Литрового кувшина, на мой вкус, будет вполне достаточно…

Он от души перекусил, то есть, успешно съел и выпил всё принесённое официантом. А после этого — под чашечку крепкого ароматного кофе — закурил первую утреннюю сигарету. Вернее, последнюю, так как ещё с вечера решил бросить курить, мол: — «Выкурю с утреца сигаретку под крепкий кофе, и всё на этом — навсегда и железобетонно завяжу с этой вредной и пагубной привычкой…».

Закурил и, почувствовав спинным нервом чей-то внимательный взгляд, обернулся.

За барной стойкой расположилась пожилая дородная негритянка — в пышном светлом платье, украшенном многочисленными рюшечками-оборочками, и с цветастым платком на голове. Стояла и, с любопытством разглядывая посетителя, приветливо улыбалась.

Максим, ловко затушив окурок в антикварной бронзовой пепельнице, вежливо улыбнулся в ответ, поднялся из-за стола и, подойдя к барной стойке, отрекомендовался:

— Меня зовут — «Макс». Вот, приехал взглянуть на ваш знаменитый тропический карнавал.

— Хорошее дело. Одобряю, — ещё шире улыбнулась негритянка. — А я — «донья Розана», хозяйка этой почтенной таверны. Раньше она принадлежала моей матушке. А до этого — её матери. Ну, и так далее…. Приметная у тебя внешность, молодчик. Как, впрочем, и поведение.

— И чем же, если не секрет?

— Больно, уж, ты белобрыс. В наших знойных краях это редкость. И аппетит у тебя отменный. И глаза — голубые-голубые. А ещё и очень спокойные. Глаза человека, много повидавшего и знающего себе цену…. Из каких будешь, кабальеро? Швед? Немец? Шотландец?

— Русский я, — признался Максим.

— И как же я сразу не догадалась? Старею, наверное…

— Вам, донья, уже доводилось встречаться с моими соотечественниками?

— А то, — одобрительно усмехнулась пожилая женщина. — Много-много раз. И в этой благословенной стране, да и в соседних. Хорошие такие парни, несуетливые. Из настоящих…. Что они здесь делали? Воевали. Конечно же, на стороне повстанцев. Ну, тех, которые против подлых американцев…. Ты ведь тоже, деятель белобрысый, военный в отставке?

— А как вы догадались?

— Подумаешь, секрет Полишинеля. Во-первых, испанский язык у тебя характерный, то есть, освоенный по специальной ускоренной методике. Во-вторых, как уже было сказано выше, глаза приметные. А, в третьих, в нашей семье все мужчины (так, уж, повелось), вояками были. И оттого, понятное дело, никогда до старости не доживали. Никогда…. Мой отец, например, погиб в далёком 1967-ом году, в Боливии. Его расстреляли вместе с Comandante Че Геварой. Первый муж на Гренаде словил в сердце злую пулю американскую. Второй уже здесь, когда злобные янки гоняли сандинистов по местным джунглям, неудачно зацепился ногой за «растяжку» гранатную. Так что, армейских ребят я за милю морскую чую…. Вопросы, наверное, имеются?

— Есть такое дело, — вздохнул Макс.

— Так спрашивай, юноша симпатичный. Постараюсь ответить. Только сразу их вываливай, общим, так сказать, списком.

— Как скажете, уважаемая сеньора…. Первый вопрос. Почему ваш легендарный карнавал так странно называется? Мол: — «Карнавал Святого Джедди, Покровителя диких камышовых котов и кошек»? Второй, (он вспомнил свой давешний сон). Какое отношение к этому карнавалу имеют банкиры Ротшильды? И третий. Как мне разжиться такси?

— Торопишься куда-то? — выжидательно прищурилась донья Розана. — Небось, в аэропорт? Чтобы девушку симпатичную встретить?

— Всё угадали, уважаемая донья. И про аэропорт. И про девушку. И про симпатичную.

— И сколько у тебя, молодчик, есть времени?

— Минут пятнадцать, — мельком взглянул на наручные часы Максим. — Не больше.

— Тогда придётся отложить наш разговор. Это я твои два первых вопроса имею в виду. Непростая это история — про наш карнавал. Непростая, заковыристая и долгая. Потом заскочишь и послушаешь. Если, конечно, не забудешь — в суете карнавальной…. Такси? Сейчас позвоню по телефону (он пока ещё работает), и вызову. Только, мил-человек, сперва рассчитайся по счёту. И сверху — пять долларов прибавь…. Как это — за что? За разговор вежливый и за улыбки мои радушные…. Кстати, а ты уже разжился нарядом карнавальным? Нет? Тогда считай, что тебе крупно повезло. Имеется у меня в загашнике костюм Зорро, почти новый. Как раз твой размерчик будет, у меня глаз намётанный. Суточная арендная плата — семь долларов американских. Деньги — вперёд за всю неделю карнавальную…. Спасибочки. Признательна…. Ты же в «Виктории» остановился? Вот, и замечательно. Пришлю костюмчик с посыльным, мол: — «Для белобрысого русского молодчика…». Не сомневайся, портье обязательно передаст…

Местный аэропорт явно не справлялся с потоком пассажиров. Многочисленные самолёты — большие и маленькие — плавно кружили высоко в небе, дожидаясь своей очереди зайти на посадку.

— Иностранные туристы вожделеют, исходя на слюну похотливую, — с трудом паркуясь среди многочисленных автомобилей, охотно пояснил черноглазый и горбоносый таксист, чем-то неуловимо похожий на одного знаменитого древнегреческого философа. — Наш «Карнавал Святого Джедди» становится всё популярней. Из года в год, я имею в виду. Только по воздуху прибывает свыше тридцати тысяч гостей. И это не считая тех, которые прибудут по железной дороге и на личных автомобилях. Шум, гвалт, суета…. Но оглянуться не успеешь, как отшумит карнавальная бестолковая неделя, и всё вернётся на круги своя. Туристы — все-все-все — разлетятся и разъедутся по домам. Праздничный мусор, включая тонны разноцветного серпантина, приберут с улиц. И на наш городишко вновь опустится она, сонная тропическая скука. До следующего июня месяца, понятное дело…. Вас подождать, сеньор? Тогда давайте задаток…

В залах аэропорта, действительно, царили шум, гвалт и всеобъемлющая суета. Встречающие и прибывшие — многие уже в вычурных карнавальных костюмах — бестолково сновали туда-сюда. Звучала речь на самых разных языках, сопровождавшаяся шутками, прибаутками, смешками, удивлёнными возгласами и восторженными междометиями.

— В нашем аэропорту совершил посадку самолёт, следовавший по маршруту «Майами — Сан-Анхелино», — объявил на корявом английском языке сонный женский голос. — Встречающих прошу пройти к третьему пассажирскому терминалу. Повторяю. В нашем аэропорту совершил посадку самолёт…

Максим несуетливо поднялся на второй этаж и, пройдя вдоль алюминиевых перил порядка ста пятидесяти метров, остановился рядом с неприметным газетным киоском.

Остановился и мысленно похвалил сам себя: — «Молодец, боец, отличная наблюдательная площадка: выход из третьего пассажирского терминала — как на ладони. Сейчас посмотрим — что и как…. Ага, появились первые прилетевшие пассажиры. Пожилая неприметная парочка. Стайка смазливых и шумных девиц. Деловая дамочка с солидным кожаным кейсом в ладони правой руки. Очкастый бородатенький юнец — типичный «ботаник». А вот и она…. Что же это такое творится, а? Опять сердечко, резко вздрогнув, забилось учащённо. Ерунда какая-то, всего второй раз барышню вижу…. И, главное, с чего? Ведь, если по-честному, ничего особенного. Ну, совершенно…».

Действительно, девушка, вышедшая из третьего пассажирского терминала, смотрелась обыденно и непритязательно: среднего роста, худенькая, веснушчатая, с небрежно-растрёпанной копной чёрных жёстких волос на голове и слегка заострёнными скулами, одетая в потёртые голубые джинсы и клетчатую рубашку-ковбойку.

«Марии недавно исполнилось восемнадцать лет, но выглядит она на пару-тройку лет старше», — отметил Макс. — «Но только не за счёт косметики и прочих женских ухищрений, а сугубо благодаря своей серьёзности. Думающая такая девица, с нехилой интеллектуальной базой. Что, честно говоря, совсем и неплохо…. А ещё она совсем не похожа на любимую и избалованную дочку миллионера. Ну, ни капельки. Никаких тебе серёжек с брильянтами в мочках ушей, как и золотых колечек с яркими самоцветами на тонких пальчиках. Да и скромная дамская сумочка, висящая на её правом плече, приобретена, отнюдь, не в миланских бутиках…. А где же этот бездельник Мегре? Отстал из-за своей легендарной неповоротливости? Или же легкомысленно флиртует с симпатичными дамочками? Вот же, морда наглая и толстощёкая. Ведь, чётко было велено, мол, не оставлять фигурантку без пристальной опеки ни на секунду. Отчитаю, мерзавца усатого, по полной и расширенной программе. Только держись…. Опаньки! А подопечная-то, действительно, не простая барышня. Совсем — непростая. С характерными ухватками…».

Черноволосая девушка, выйдя из пассажирского терминала, остановилась, резко вскинула голову вверх, пробежала глазами вдоль алюминиевых перил второго этажа, а встретившись взглядами с Максимом, коротко улыбнулась и приглашающе взмахнула рукой.

Естественно, пришлось спуститься.

— Приветствую вас, прекрасная сеньорита Мари, — вежливо кивнув головой, поздоровался на испанском языке Макс. — Рад видеть и всё такое прочее. Выглядите — просто замечательно. Разрешите поцеловать вашу нежную и трепетную ручку…

— Во-первых, хватит кривляться, — нахмурилась девушка. — А, во-вторых, что ещё — за «вы»? Ведь мы, кажется, договаривались, что общаемся непринуждённо, без официальных выкрутасов и только на «ты».

— Понял, исправлюсь…. А где же наш достославный комиссар? Ну, который Мегре?

— Имеешь в виду дона Кастильо?

— Ага, его самого.

— Он ещё в Барселоне, благодаря летним автомобильным пробкам, опоздал на самолёт.

— Вот же, деятель рассеянный и разболтанный, — возмутился Максим. — Вечно с ним что-нибудь случается-происходит. Ни одно, так другое.

— Ничего страшного. Прилетит следующим рейсом, через несколько часов.

— Куда же он, охламон пузатый, денется? Конечно, прилетит…. А ты почему его не дождалась? Почему нарушила строгие инструкции? Была же должна — сдать билет…

— Я девушка свободная и незамужняя. Поэтому ничего и никому не должна.

— А как же клятвенное обещание — слушаться меня беспрекословно? Причём, данное в присутствии твоего уважаемого отца?

— Лёгкая забывчивость и милая ветреность — лучшие украшения любой уважающей себя сеньориты, — непринуждённо улыбнулась Мари. — Ну, господин строгий и суровый надзиратель, следуем в гостиницу?

— А как же твои вещи?

— Их доставят по назначению. Я уже обо всём договорилась с работниками здешнего аэропорта. И, конечно же, оплатила эту дополнительную услугу.

— Тогда — следуем, — согласился Макс. — Прошу на выход, милая и забывчивая сеньорита. Авто ждёт вас…

Они разместились на заднем сиденье. Машина, чуть слышно заурчав, плавно тронулась с места.

— Жених и невеста? — бросив любопытный взгляд в зеркальце заднего вида, поинтересовался черноглазый и горбоносый таксист, чем-то неуловимо похожий на одного знаменитого древнегреческого философа.

— Очень надо, — насмешливо фыркнула Мари. — Так, просто случайные знакомые. Попутчики по предстоящему «Карнавалу Святого Джедди», так сказать. И не более того.

— Очень жаль, что случайные, — искренне расстроился горбоносый водитель.

— Почему — жаль?

— Смотритесь вы вместе очень уж хорошо. Словно две половинки единого и неделимого целого.

Максим, старательно скрывая смущение, промолчал…

Автомобиль, успешно преодолев пару приличных пробок, свернул на приморскую набережную и остановился.

— Лучшая гостиница нашего славного городка, — с гордостью в голосе объявил таксист.

— Называется — «Виктория», — дополнила Мари. — Построена в далёком 1909-ом году. В ней насчитывается сто шестнадцать комфортабельных номеров, из них двенадцать — класса «супер-люкс». Расположена на так называемой — «Пиратской набережной». Здесь в восемнадцатом-девятнадцатом веках были возведены — вдоль кромки морского побережья — мощные оборонительные редуты, оснащённые бронзовыми пушками, из которых отважные местные жители нещадно палили по пиратским бригам и фрегатам. А Сан-Анхелино тогда считался вольным городом, не подвластным ни одной из европейских держав…. Сами пушки? Большинство, естественно, ушло в переплавку, а три штуки до сих пор стоят на означенной набережной — в качестве памятников…. Что это, господа, вы так удивлённо на меня уставились? Конечно же, готовясь к этой поездке, я на совесть прошерстила весь Интернет. Сугубо из дамского праздного любопытства…

«Из праздного любопытства?», — мысленно усмехнулся Максим. — «Ну-ну. Свежо предание, да верится с трудом…. А, вот, про то, что старательно готовилась, поверю охотно. Только к чему конкретно готовилась? И что, интересно, за мысли бродят сейчас в её черноволосой голове? Бродят и бродят, выстраиваясь в чёткие и многоуровневые планы? Вопросы, отнюдь, непраздные. Отнюдь…».

Рассчитавшись с таксистом, они покинули машину, прошли в просторный гостиничный холл, зарегистрировали в административном окошке новую постоялицу, получили ключ и поднялись на комфортабельном лифте на четвёртый этаж.

— Что дальше? — поинтересовалась девушка.

— Это — твой номер, — указал рукой Макс. — Напротив — мой. Рядом — комиссара Мегре. Держи ключ. Открывай и смело заходи. Осмотрись. Умойся с дороги. Даже можешь принять контрастный душ и воспользоваться услугами мини-бара. Ровно через двадцать минут встречаемся. Гуляем, общаемся, глазеем на местные достопримечательности, строим дальнейшие совместные планы, осуществляем расширенный инструктаж. То бишь, я буду нудно и надоедливо инструктировать, а ты, соответственно, внимательно слушать и запоминать.

— В холле меня подождёшь?

— Вот, уж, и нет. В своём номере посижу, оставив дверь слегка приоткрытой.

— Тотальная слежка? — презрительно поморщилась Мари. — Боишься, что я оторвусь от плотной и пристальной опеки?

— У меня Контракт, который надо выполнять. Ничего личного. Да и твоему отцу обещал — присматривать…

Они разошлись по номерам.

Максим включил телевизор, вяло полистал местную газету недельной давности, лежавшую на журнальном столике, выпил банку светлого мексиканского пива, извлечённую из мини-бара. И, естественно, что всё это время он не забывал поглядывать в коридор. Вернее, на плотно прикрытую дверь противоположного гостиничного номера.

Через девятнадцать с половиной минут Макс, предварительно выключив телевизор, вышел в коридор, тщательно прикрыл дверь, запер замок, отправил ключ в карман джинсов и коротко постучался — костяшками пальцев — в дверную филёнку номера подопечной.

Тишина.

Выждав некоторое время, он постучался ещё раз — уже гораздо громче и продолжительней.

Тишина.

— Чёрт знает, что такое, — обеспокоенно пробормотал Максим, после чего — чисто на всякий случай — надавил ладонью на латунную дверную ручку.

Дверь послушно приоткрылась, и он прошёл внутрь.

В гостиничном номере, включая туалетную комнату, никого не было. Не считая, конечно, лёгкого сквозняка.

— И под кроватью — никого, — расстроено проворчал Макс. — И в одёжном шкафу…

Он выглянул в широко распахнутое окно и констатировал:

— По водосточной трубе улизнула, чертовка. Ловка, надо отдать должное. Теперь, блин горелый, ищи ветра в поле…. И как же меня угораздило — так вляпаться?

Максим спустился на первый этаж, прошёл в полутёмный и прохладный бар, заказ у стойки порцию ямайского рома с мятным сиропом, занял пустующий столик и, неспешно потягивая коктейль через пластиковую светло-голубую трубочку, принялся вспоминать — как…

Глава вторая Выгодный Контракт и симпатичная чертовка

Итак, навязчиво и настойчиво, безжалостно отгоняя прочь цветной и рельефный сон, зазвенела мелодичная трель.

— Вот же, незадача, — торопливо шаря ладонью по прикроватной тумбочке в поисках мобильника, расстроился Максим. — Кому же это не спится? Морды приставучие и без меры активные…. Да, Соколов слушает. Говорите…

— Привет, Путник! — бодро пророкотал в трубке — на классическом испанском языке — чуть хрипловатый голос. — Надеюсь, узнал?

— Узнал, дон Рауль.

— Рад?

— Очень рад…

И это было чистейшей правдой. Слышать этого человека Максу было бесконечно приятно.

Они познакомились чуть более десяти лет тому назад, в одной южной, жаркой и очень беспокойной стране.

В какой конкретно?

Так ли это важно? Все южные страны, относящиеся к разряду развивающихся, являются очень жаркими, безалаберными и однозначно-беспокойными. А ещё там много и часто стреляют. То есть, очень много и очень часто. Причём, все и во всех, с короткими перерывами на свадьбы, похороны, трапезы, карнавалы и скучные религиозные обряды. Диалектика современной политической жизни. Не отнять и не прибавить…

Двадцатитрёхлетний Максим прибыл в данную страну — с группой товарищей-сослуживцев — по линии славного российского ГРУ. Естественно, не в собственном звании «старшего лейтенанта», а «по легенде», мол, ведущий инженер Сергей Сергеевич Иванов, специалист по проектированию автомобильных дорог, многоуровневых транспортных развязок и железнодорожных мостов.

Прибыли, обосновались, обжились и, не ведая сомнений, приступили к запланированной деятельности. Так, совершенно ничего хитрого и экстраординарного: сбор разнообразной профильной информации, плотное взаимодействие с постоянной резидентурой, инструктаж местных патриотов, вербовка дополнительных агентов. Не пыльная и хорошо оплачиваемая работа, если честно.

Но потом мудрому Руководству (сидящему, понятное дело, в Москве белокаменной), пришла в голову очередная конгениальная идея, мол: — «А не организовать ли нам в этой конкретной южной и очень беспокойной стране серию образцово-показательных диверсий? В том смысле, что тщательно спланировать, умело организовать и успешно провести-воплотить? Ну, чтобы всем местным смуглолицым олигархам и политиканам жизнь спелой малиной не казалась? Обнаглели, козлы бородатенькие, в корягу трухлявую. Совсем поляны не видят и фишку не секут…».

Сказать-то, как известно, легко. Как и тайные подробные планы создать-наметить-утвердить. А, пардон, исполнить?

Засомневались — в самый последний момент — толстопузые столичные генералы, мол: — «Сможем ли осуществить успешно задуманное? Больно уж молоды наши тамошние резиденты-специалисты. Да и должным практическим опытом не обладают. Как бы досадного казуса, тьфу-тьфу-тьфу, конечно, не приключилось. Греха потом не оберёшься и потеть замучишься, восстанавливая имидж политический, подорванный возможными неудачами…».

Засомневались, да и выписали — ради пущей подстраховки — группу опытных и многократно-проверенных боевиков-диверсантов с дружественной Кубы.

Вот, ту присланную кубинскую «группу поддержки», как раз, и возглавлял сеньор Рауль Бурручага.

Познакомились, сработались, совместно и успешно провели запланированные Руководством диверсии, хлебнули лиха и — в конечном итоге — крепко-накрепко сдружились.

Сеньор Рауль был гораздо старше своих «грушных» коллег: отец четверых детишек, как-никак, Мария — младшая дочка — уже в школу пошла. Поэтому, в том числе, и авторитет его был — практически безграничным. Много чему полезному он тогда научил — Макса в частности. От многого уберёг. О многом — на будущее — предупредил. Бывает…

Командировка закончилась, обе группы — и российская, и кубинская — вернулись на свои ведомственные базы. А после этого много чего было-произошло. В том смысле, что много-много-много. До полного и окончательного опупения. Или же почти ничего — с точки зрения гнилой буржуазной науки философии…

Максим, получив во время очередной южной командировки сильную контузию, был комиссован и — по состоянию здоровья — отлучён от славных «грушных» рядов. А Рауль Бурручага, рассорившись (по слухам), со своим кубинским Руководством, вышел в отставку, а после этого тайно иммигрировал — вместе со всей семьёй — в Испанию. То бишь, сперва в американскую Флориду, а уже после этого — в благословенную испанскую Барселону.

Иммигрировал? Ну-ну, рассказывайте. По этому поводу Максим всегда сомневался. Во-первых, зная дона Рауля. Во-вторых, помня золотое правило, мол: — «Рыцарей плаща и кинжала в отставке не бывает. Есть только «действующий резерв». Или же подлые предатели, которые — рано или поздно — обязательно выпьют свою чашку чая с радиоактивными нуклидами…». В-третьих, испытывая к кубинским спецслужбам искренний и заслуженный пиетет, мол: — «Увольнение с громким скандалом и последующим бегством — отличный повод для эффективного внедрения во вражеский капиталистический лагерь, и не более того…». Диалектика в квадрате и кубе…

— Очень рад, — признался Макс, а после этого поинтересовался: — Уверены, что наш разговор никто не прослушивает?

— На сто двадцать пять процентов из ста возможных.

— На основании чего?

— Слышал про компанию — «Легальный шпионаж»? — вопросом на вопрос ответил собеседник.

— Конечно. Солидная такая контора. С авторитетом нешуточным. Что называется, на слуху. Один из признанных мировых лидеров на рынке профильных услуг.

— Это, дружок, моя компания. В том смысле, что владею контрольным пакетом акций данной коммерческой структуры. Так что, сам, наверное, понимаешь…

— Понимаю, — заверил Максим. — А также поздравляю, одобряю и завидую белой-белой завистью.

— Спасибо, соратник, — довольно хохотнул дон Рауль. — А ты, значит, в польской Варшаве обитаешь? Вернее, на плотной, вязкой и скудной варшавской мели?

— Это точно. Накрылась, к большому сожалению, наша совместная с Ежи Вайдой фирмочка. Причём, медным тазиком. Мировой финансовый кризис, сука грязная, будь он не ладен, сожрал. Слопал в два-три приёма и не подавился. Терпеть ненавижу…. Мы же с Вайдой профессионально обеспечивали безопасность при проведении всяких и разных многолюдных мероприятий: свадеб, похорон, корпоративных вечеринок, концертов поп-звёзд, хоккейных матчей, ну, и так далее, по расширенному списку. Процветали потихоньку, даже о глобальном укрупнении-расширении стали всерьёз задумываться. А тут, как назло, он и припёрся — кризис мировой. Народ тут же, практически через месяц-полтора, стал до неприличия прижимистым, и количество означенных выше мероприятий резко сократилось. Раза в три-четыре, наверное. Конкуренция же, наоборот, усилилась многократно. Вот, в конечном итоге, и разорились…

— Я тебе, Путник, по этому поводу, как раз, и звоню.

— Неужели, хотите работу предложить? — обрадовался Макс. — Решили весёлый и разнузданный корпоративный банкет организовать-закатить?

— В общем-то, и не я. Да и банкетом это трудно назвать. Но, в принципе, нечто весьма похожее. Прилетай ко мне — ближайшим рейсом — в Барселону, все подробности узнаешь на месте.

— Я бы с радостью — ближайшим рейсом. Только сперва надо деньгами где-то разжиться…

— На твою кредитную карту Barclays Bank уже переведены десять тысяч Евро, — сладко зевнув, сообщил сеньор Бурручага. — В качестве скромного аванса по предстоящему Контракту.

— Шутка такая весёлая и козырная?

— Я не умею шутить, если ты подзабыл. Совсем.

— Действительно, не умеете, — засмущался Максим. — Просто вы же не знали моих банковских реквизитов…. Хотя, о чём это я? «Легальный шпионаж» — компания серьёзная, авторитетная и уважаемая…. Всё понял. Вопросы отменяются. Вылетаю без промедлений.

— Подожди, торопыга. Адрес-то запиши для начала.

— Диктуйте, запомню…

Когда самолёт совершал предпосадочный круг над Барселоной, в иллюминаторе открылась красота замечательная и неземная: изумрудно-зелёное море, торговый порт с множеством узких бетонных пирсов, легкомысленные прогулочные яхты под белоснежными парусами, корабли серьёзные — океанские…

«Хорошее местечко», — завистливо вздохнув, решил Максим. — «Симпатичное, эстетичное и вольное. Не зря же его свободолюбивый дон Рауль выбрал в качестве постоянного места жительства…».

Барселона встретила его приятной тёплой погодой, ярким светло-жёлтым солнышком и свежим морским бризом.

Макс, перебросив через правое плечо ремешок тощей дорожной сумки, отправился на стоянку такси.

Подошла машина.

— По делам приехали? — предупредительно распахивая пассажирскую дверку, поинтересовался усатый водитель. — Или же на отдых?

— В гости к старинному боевому другу, — устраиваясь на переднем сиденье, пояснил Максим, а после этого назвал адрес конечной точки предстоящего маршрута.

— Ну, и друзья у вас, сеньор, — покачав головой, уважительно присвистнул таксист. — Завидую…

Машина ехала всё вверх и вверх, благодаря чему постепенно «создавался» — внизу — шикарный панорамный вид.

— Очень красиво, — восторженно прокомментировал Макс. — Практически половина города — как на ладони. Незабываемая картинка…

— Поэтому и земля здесь, в квартале Педральбес, дорогущая, — неодобрительно вздохнул шофёр. — Рай для миллионеров, миллиардеров и высокопоставленных политических деятелей, образно выражаясь. Сплошные частные виллы и особняки — с бассейнами и шикарными садами…. Прошу, приезжий сеньор, посмотреть направо. Вон в том приземистом особняке — с мраморными колоннами по фасаду — проживает одна из королевских дочерей…. А как вам эти теннисные корты? Это не просто — «теннисные корты», а, попрошу заметить, «Королевские теннисные корты». На них частенько играют-тренируются члены испанской королевской фамилии, а также их близкие и дальние родственники. Вот, в каком изысканном аристократическом окружении обитает ваш старинный приятель…. Кстати, мы уже приехали. Это он и есть, дом с упомянутым вами номером. Вернее, комфортабельная и полноценная вилла…

Пожилой широкоплечий привратник (с физиономией отставного полковника спецназа), провёл Максима — через многочисленные шикарные помещения — в кабинет хозяина особняка.

Провёл, коротко доложил о прибытии гостя и, браво повернувшись через левое плечо, удалился, плотно прикрыв за собой массивную двухстворчатую дверь.

— Путник, рад тебя видеть! — поднялся из антикварного кожаного кресла сеньор Бурручага. — Сколько лет, сколько зим…

«А дон Рауль за прошедшие годы почти не изменился», — отвечая на крепкое рукопожатие, отметил Макс. — «Всё такой же поджарый, с живыми тёмно-карими глазами и чем-то неуловимо похожий на легендарного Эрнесто Че Гевару…. А кто это устроился за журнальным столиком? Грузный, толстощёкий и усатый? Ба, знакомые все лица! Это же сеньор Мануэль Кастильо, по прозвищу — «комиссар Мегре». Приметная и широко-известная личность — в сыскном и охранном деле. Начинал со скромной должности помощника районного инспектора в Мадриде. Достаточно быстро сделал успешную карьеру. Потом перебрался в Южную Америку и уже через несколько лет возглавил криминальную полицию венесуэльского Каракаса. После этого ушёл в частный бизнес и сейчас является авторитетным международным экспертом, принимая участие — по приглашению потерпевшей стороны — в расследовании громких уголовных и финансовых дел. Тот ещё деятель — своеобразный, тщеславный, самовлюблённый и без всякой меры капризный…».

— Смотрю, узнали друг друга? — понимающе хмыкнул глава компании «Легальный шпионаж». — Следовательно, уже знакомы?

— Так, только краями, — задумчиво вертя в пухлых пальцах-ладонях солидную курительную трубку, подтвердил Мегре. — Разговаривали пару раз о всяком и разном, но до взаимовыгодного сотрудничества дело так и не дошло.

Максим, молча, неопределённо кивнул головой, а про себя подумал: — «Какое уж тут взаимовыгодное сотрудничество? Смех один голимый. Когда мы с Ежи узнали расценки за услуги этого напыщенного усатого типа, то только за головы схватились. Ну, а потом, естественно, послали его — в достаточно грубой форме — далеко и надолго…».

— Вот и замечательно, — обрадовался дон Рауль. — Тогда не дошло, значит, сейчас дойдёт…. Присаживайся, Путник, рядом с сеньором Кастильо. То бишь, со своим будущим напарником…. Не вижу на ваших мужественных лицах восторга. Ничего, это дело, как известно, поправимое. Сейчас я озвучу сумму, которую вы можете заработать за полторы недели (без учёта транспортных и накладных расходов, естественно), после чего, клянусь, ваш нездоровый пессимизм улетучится без следа…

И он озвучил.

— И это — на двоих? — громко сглотнув слюну, уточнил Максим.

— Так точно. К сожалению, не могу привлечь к… м-м-м, к данному мероприятию большего количества сотрудников. Двое — предел. Так сказать, по условиям договорённости…

— А кто в нашей связке — главный?

— Сами определитесь, — язвительно улыбнулся сеньор Бурручага. — Причём, прямо сейчас…. Условия предлагаемого Контракта таковы. Руководитель группы получает сорок пять процентов от общей суммы гонорара, а его подчинённый, соответственно, пятьдесят пять…. Так, пардон, кто из вас двоих будет начальником?

— Главенствующее положение никогда не входило в число моих основных жизненных приоритетов, — величественно пошевелив пышными полуседыми усами, изрёк Мегре, после чего извлёк из кармана старомодного светло-коричневого пиджака позолоченную массивную зажигалку.

— Щёлк, щёлк! — ожидаемо выдала зажигалка, и вскоре по кабинету поплыл ароматный, с лёгким привкусом ванили, табачный дым.

— Хорошо, уговорили, возьму руководящие функции на себя, — понимающе вздохнул Макс. — Что называется, ради пользы нашего общего дела…. Какова суть задания?

— Секундочку…

Дон Рауль достал из кармана своей светло-кофейной бархатистой куртки чёрную продолговатую коробочку, поднял её вверх и большим пальцем ладони щёлкнул крохотным серебристым тумблером. Через пару секунд в правом верхнем углу неизвестного приборчика весело загорелась, успокаивающе пульсируя-подмигивая, крохотная изумрудно-зелёная лампочка.

Вернув коробочку обратно в карман, и довольно кивнув черноволосой головой, хозяин виллы пояснил:

— Индикатор, засекающий всякую подсматривающую и подглядывающую аппаратуру. Насыщенный зелёный цвет означает, что в этом конкретном помещении всё «чисто». Значится так…

— Кто-то скребётся? — насторожился чуткий Мегре.

— Это мой закадычный приятель решил присоединиться к нашей деловой беседе. Путник, впусти его, пожалуйста.

Максим подошёл к двери и приоткрыл одну из её створок.

В кабинет, добродушно помахивая куцым коротким хвостом, вбежал чёрно-подпалый английский терьер — с любопытством обнюхал ноги Макса, неодобрительно гавкнул в сторону Мегре, окутанного клубами сизого табачного дыма, а после этого ловко забрался на низкий плюшевый диванчик.

— Его зовут — «Рой», — представил пса дон Рауль. — Пусть послушает. В том смысле, что он никому и ничего не расскажет. Даже под зверскими пытками. Шутка такая…. Значится так. У меня есть дочь: младшенькая, любимая, обожаемая и жутко избалованная. Как и полагается…

— Кажется, Мария? — вспомнил Максим.

— Мария. Впрочем, она предпочитает, чтобы её называли более коротко — «Мари»…. Так вот. Мари — очень начитанная, вдумчивая и серьёзная девушка, с хорошей спортивной подготовкой. Учится в местном Университете, причём, сразу на двух факультетах: на филологическом и на юридическом. Ну, и конечно, красавица…. Что это, господа любезные, вы так насмешливо хмыкаете? Всё вышесказанное не имеет никакого отношения к трепетным отцовским чувствам, равно как и к родительской лести. Чёткая объективная информация, и не более того…. Итак. Недавно я проиграл дочери один спор. Как и что — неважно. Главное, что проиграл и теперь, просто-напросто, обязан — отпустить её на один тропический карнавал. Причём, в сопровождении ограниченного количества охранников. То есть, не более двух. Такие, братцы мои, дела…. Что ещё за карнавал? Есть такая страна — «Никарагуа». На её восточном побережье расположен приморский городок — «Сан-Анхелино». А в нём ежегодно, на протяжении уже почти семидесяти пяти лет, во второй половине июня месяца, проводится шумный и экзотический — «Карнавал Святого Джедди, Покровителя диких камышовых котов и кошек». Откуда взялось такое вычурное название — не знаю. Врать не буду. На месте узнаете…. Почему и для чего Мари хочет посетить этот карнавал? Думаю, по целому комплексу важных и уважительных причин. Во-первых, она обожает кошачью братию, хотя лично мне гораздо больше нравятся собаки…

— Гав! — поддержал хозяина верный Рой.

— Вот-вот, и я о том же самом…. Во-вторых, дочка пишет для Университета, в котором обучается, какую-то солидную и развёрнутую монографию, посвящённую разнообразным народным празднествам. Наверняка, есть и «в-третьих», и «в-четвёртых». И вообще, Мари является молодой и симпатичной девушкой, поэтому такие красочные и весёлые мероприятия должны быть ей, бесспорно, интересны. Аксиома, не требующая доказательств.… Теперь по вашим, уважаемые господа, целям и задачам. Последовательно перечисляю. Старательно и тщательно охранять мою бесценную и обожаемую дочурку. Все пылинки с неё, родимой, сдувать. Надзирать и не выпускать из вида. Но только делать всё это надо ненавязчиво и тонко, с соблюдением элементарных правил приличия, а также не привлекая нездорового внимания. Мол, два солидных, ленивых и вальяжных дядюшки сопровождают юную племянницу…. Ну, и помогать ей, понятное дело, если она вас о чём-либо попросит. В чём конкретно помогать? Во всём, кроме криминала, полукриминала и откровенных авантюр. И, естественно, в разумных пределах…. Так-с…

— Что с вами шеф? — забеспокоился Максим. — Вы чем-то встревожены?

— Пока, собственно, не знаю, — озабоченно покачал черноволосой головой сеньор Бурручага. — Так, просто некие смутные предчувствия-сомнения одолевают…

Он вновь достал из кармана бархатистой куртки чёрную продолговатую коробочку и, подняв её вверх, перещёлкнул серебристый тумблер в рабочее положение. Через мгновенье в правом верхнем углу индикатора тревожно вспыхнул-засветился кроваво-красный огонёк.

— Вот же, чертовка упрямая, — вскочив на ноги, возмутился дон Рауль. — Никак не угомонится…

Он подошёл к двери и громко прокричал в приоткрытую створку:

— Томас, срочно приведи сюда сеньориту Мари! Срочно! А если будет упираться, то взвали её на плечо и принеси…

Через несколько минут в кабинете появился «отставной полковник спецназа», ведущий за руку невысокую черноволосую девчонку, облачённую в легкомысленную светло-голубую пижаму, украшенную многочисленными изображениями котов и кошек.

— Немедленно отпусти мою ладошку, облом здоровенный! — гневно сверкая карими глазищами, заявила девица. — Выполнил приказ хозяина? Всё, свободен, морда «цэрушная»…. Здравствуй, дорогой папочка. Приветствую вас, господа. Извините, что предстала перед вами в таком затрапезном и неэстетичном виде. Просто в этом комфортабельном доме проживают жуткие бурбоны, сатрапы и монстры, не имеющие ни малейшего представления об утончённых светских манерах…

— Отставить! — прикрикнул дон Рауль. — Где он?

— Он, извини, это кто?

— Прекращай дурочку ломать. Где — «жучок»? Куда, на этот раз, ты его запихала?

— Под ошейник твоего обожаемого пёсика.

— Чертовка…

— Польщена, папочка, — обворожительно улыбнулась Мари. — Стараюсь, по мере сил, расти в профессиональном плане. Чтобы — с течением времени — полноценно подключиться к семейному высокодоходному бизнесу. К деятельности компании «Легальный шпионаж», я имею в виду…. Давайте знакомиться, господа охранители моего нежного и трепетного девичьего тела. Сразу предупреждаю, что терпеть не могу — официального стиля общения. Тошнит меня от него. Поэтому сразу переходим на «ты»…. Ну, и конечно, обещаю — в присутствии авторитетного и сурового сеньора Рауля Бурручаги — слушаться вас беспрекословно. Естественно, в разумных пределах…

«Действительно, чертовка разговорчивая, непосредственная, хладнокровная и разносторонне-развитая», — подумал Макс. — «Ох, и нахлебаюсь же я с ней — всякого и разного — по полной и расширенной программе…. Впрочем, достаточно симпатичная чертовка, надо признать. Ну, очень-очень-очень симпатичная. И глаза у неё замечательные: умненькие и — одновременно — лукавые. Чертовка, одним словом…».

Глава третья Мегре и банкиры Ротшильды

Воспоминания, ненавязчиво пошелестев в голове лёгким весенним ветерком, закончились. Как, впрочем, и ароматный ямайский ром с мятным сиропом.

— Есть одна дельная зацепка, есть, — отодвигая опустевший бокал в сторону, пробормотал Максим. — Мария же чётко сказала, что, мол, её багаж доставит служба аэропорта. А куда, собственно, доставит? Конечно же, не в «Викторию», понятное дело, раз заранее был запланирован побег. Вернее, отрыв от плотной и навязчивой опеки…. Следовательно — что? Следовательно, его доставили по другому адресу. Наверняка, воспользовавшись услугами Интернета, она заранее забронировала апартаменты в частном секторе. Необходимо вычислить-выявить этот адрес, и все дела. На раз — выявим. Штатским гадом буду. Никуда, голубушка шустрая, ты от меня не денешься. Никуда. И не таких отлавливали…. Хотя, если смотреть правде в глаза, с такими симпатичными и нестандартными молодыми особами мне сталкиваться ещё не доводилось. По служебному делу сталкиваться, я имею в виду. Да и без оного…. Шустра. Ох, и шустра. Колёсами надо срочно обзавестись, вот что. Для пущей и однозначной мобильности…

Он, поразмышляв ещё с минуту, отправился в «La Golondrina blanka», переговорил с доньей Розаной, вручил ей некоторое количество американских денежных знаков и уже через десять-двенадцать минут отправился по направлению к городскому аэропорту за рулём старенького небесно-голубого «Линкольна», движок которого бодро и оптимистично порыкивал-похрюкивал на все лады.

«Отличная машина», — мысленно одобрил Макс. — «В том плане, что весёлая, компанейская и разговорчивая…».

Но в аэропорту Сан-Анхелино его ждало сплошное жёлто-серое разочарование. В том плане, что выявить искомый адрес «на раз» не получилось: навалилась — неподъёмной медвежьей тушей — знаменитая латиноамериканская бюрократия. Его беззастенчиво гоняли от одной офисной стойке к другой, и, соответственно, из кабинета в кабинет. Даже солидная визитка компании «Легальный шпионаж», выданная в Барселоне предусмотрительным Раулем Бурручагой, не помогала.

«Ерунда какая-то», — печалился Макс, стоя в длинной очереди на приём к очередному местному начальнику. — «Уже практически на второй круг захожу. Мать их всех, оптом и в розницу. Никто и ничего не желает решать. Мол, запрашиваемая информация является строго-конфиденциальной, и всё тут. А ещё, как выяснилось, здесь самое любимое слово — «маньяна». Это в том смысле, что — «приходите завтра». Лентяи смуглолицые и наглые…».

И только через два с половиной часа он догадался, что у него — просто-напросто — вымогают деньги.

«И даже не вымогают», — решил Макс. — «А просто…. Ну, традиции, похоже, здесь такие — ничего без денег не делать. Мол, не нами придумано, не нам и отменять…».

Через пару минут, расставшись с пятидесятидолларовой купюрой, он получил нужную информацию.

— Багаж по письменному поручению сеньориты Марии Бурручаги был доставлен в город, — лучезарно улыбаясь, сообщил пожилой черноволосый чиновник, к которому Максим уже обращался два часа тому назад. — То есть, своевременно доставлен и помещён в камеру хранения при городском железнодорожном вокзале. Получение — по предъявлению паспорта означенной сеньориты.

— Спасибо большое, — поблагодарил Макс. — Вы, сеньор, очень милы и обходительны…

Про себя же он подумал совсем другое, мол: — «Ноль-два — в пользу коварной чертовки. Молодец, хорошо подготовилась к этой поездке, ничего не скажешь. Ладно, продолжаем нашу партию…».

Он спустился на первый этаж и тут же попал в шумный и бесконечный людской поток, исходивший сразу из двух пассажирских терминалов.

«А вон та группа вновь прибывших вызывает — лично у меня — определённый оперативный интерес», — отойдя в сторону, машинально отметил Максим. — «Порядка двух десятков молодых людей плотного телосложения компактно и целенаправленно перемещаются к выходу. Одеты в одинаковые бежевые шорты, тёмно-зелёные футболки и со светлыми бейсболками на головах. Дорожные сумки, опять же, у всех одинаковые — пухлые и светло-коричневые. Дисциплинированные такие ребятки. Несуетливые и уверенные в себе. Навевает, однако…. Дальновидные и подозрительные господа Ротшильды, не доверяя местной сонной полиции, выписали частных охранников для обеспечения порядка на предстоящем карнавале? Откровенным перебором, однако, попахивает. Хотя им (то бишь, мудрым и безупречным Ротшильдам), безусловно, видней…».

— Это не первая приметная команда, — известил глубокий мужской баритон. — Пару-тройку минут назад здесь девицы проходили. Тоже молодые, симпатичные, подтянутые и в похожей униформе, только все низкорослые…

Макс резко обернулся, а после этого непроизвольно улыбнулся: у стены — в окружении многочисленных баулов-чемоданов — располагался, усиленно обмахиваясь широкополой шляпой, сеньор Мануэль Кастильо, облачённый в солидный тёмно-коричневый костюм, украшенный пышным и цветастым шейным платком.

— Приветствую вас, комиссар, — поздоровался Макс. — Когда изволили прибыть?

— Минут пятнадцать-семнадцать тому назад, только-только багаж получил. Так, извините, получилось. Опоздал в Барселоне на самолёт. Автомобильные летние пробки, будь они неладны. Пришлось покупать билеты на новый рейс.

— Бывает, конечно…. А вырядились вы знатно. То бишь, явно не по погоде. Одни только кожаные чёрные ботинки на толстой-толстой подошве чего стоят. Скоро непременно взопреете и на совесть пропотеете.

— Это да, слегка погорячился, — покладисто согласился Мегре. — И потеть, честно говоря, совсем не хочется, дабы не смущать неприятным запахом нашу уважаемую и очаровательную клиентку. Ничего, в гостинице приму душ и переоденусь. Носильных вещей, слава Богу, я набрал в достатке. Что называется, на все случаи жизни.

— Это точно. Раза в три переплюнули меня с количеством багажа. Если, понятное дело, не в три с половиной.

— Люди — ближе к старости — становятся, как правило, бережливыми и предусмотрительными.… Кстати, Путник, предлагаю срочно перейти на «ты». А то, право слово, смешно будет смотреться: очаровательной клиентке «тыкаем», а друг другу, извините, пошло «выкаем».

— Дельное замечание. Принимается.

— А где же… э-э-э…

— Наша очаровательная клиентка? — понимающе усмехнулся Максим. — А нет её, чертовки беспокойной и хитрой. И когда будет — неизвестно. И где сейчас находиться изволит — аналогично…

Он рассказал о досадном утреннем происшествии.

— Не ожидал от тебя, Путник, такого непростительного и грубого головотяпства, — огорчённо покачал седоусой головой сеньор Кастильо. — Так пошло и бездарно упустить высокопоставленную фигурантку…. Хотя, конечно, ты же был один, без напарника. А в одиночку взять под полноценный контроль все входы-выходы из гостиницы — невозможно. Кто бы спорил. Следовательно, в произошедшем есть полноценная доля и моей личной вины. Каюсь…. Ладно, не будем, пожалуй, паниковать и посыпать — раньше времени — головы пеплом. Да и ставить в известность дона Рауля, по моему частному мнению, пока не стоит. Будем старательно искать драгоценную пропажу…. Где конкретно искать? Конечно же, на «Карнавале Святого Джедди», который стартует сегодняшней ночью и продлится целую неделю…. Кстати, на выходе из второго пассажирского терминала я видел рекламную табличку, на которой любезно сообщалось, что на территории подземного этажа местного аэропорта расположен «тропический» бар…. Как по поводу — слегка промочить горло?

— Дельное предложение…

— Хм, ещё одна странность. Смотри, неприметные люди в штатском задержали седовласого безобидного старика, прилетевшего последним рейсом. В сторону отводят.

— Действительно, морды, отводят…. И что же в этом, извини, необычного и странного?

— Как правило, тщательно досматривают улетающих пассажиров. А здесь, наоборот, уделяют повышенное внимание прибывшим гражданам и гражданкам…. Значит, вычленяют людей, чьё присутствие на предстоящем карнавале — крайне нежелательно?

— Получается, что так, — согласился Макс. — Причём, старика задерживали штатские индивидуумы с внешностями типичных англосаксов. А в это же время стайка местных смуглолицых полицейских равнодушно скучала в сторонке…. Ладно, их дела. Хватаем вещички и следуем, уважаемый комиссар, в местный бар, где и продолжим наше внеочередное рабочее совещание…

В баре аэропорта было прохладно, сумрачно и безлюдно.

Они заняли самый дальний — от входа — столик, к которому почти сразу подошёл предупредительный смуглолицый официант.

— Ямайский ром с двумя каплями мятного сиропа, — заказал Максим. — И блюдечко с подсолёными орешками кешью.

— Мохито [5]лайт, — неохотно пробурчал Мегре. — То бишь, лайт-лайт. Ну, и тоже орешков. Лучше арахисовых и с лёгкой фруктовой патокой. Давай, любезный, поспешай. Пить очень хочется.

— Комиссар, а как же ваше любимое пиво? — удивился Макс. — Изменяете своим железобетонным принципам? Мол, шесть полулитровых кружек за сутки, больше, извините, строгий врач не рекомендует?

— Увы. Доктора-сквалыги совсем обнаглели и пиво строго-настрого запретили. Совсем. Мол, старческую печень следует поберечь. Да и за весом приходится следить. Не мальчик уже, чай…

Официант принёс заказанное и, ловко расставив бокалы и блюдечки на столешнице, удалился.

— Я в Барселоне, опоздав на самолёт, времени даром не терял, — отхлебнув из своего бокала, сообщил Мегре. — В том смысле, что купил новый билет, а после этого открыл верный ноутбук, который, отправляясь в командировку, всегда вожу с собой в чемодане, да и погрузился в безграничную пучину Интернета. То бишь, решил навести подробные справки о данной местности, где нам предстоит провести — как минимум — ближайшую неделю…. Нормальное, ведь, желание?

— Вполне даже законное, — меланхолично забрасывая в рот ядрышко кешью, согласился Максим.

— Так вот. Городишко Сан-Анхелино. Был образован в самом начале восемнадцатого века и являлся тогда — по своей глубинной сути — обыкновенной прибрежной деревней. Или же просто маленьким безымянным посёлком, регулярно и исправно дававшим приют разным тёмным личностям и авантюристам всех мастей — бывшим пиратам, золотоискателям, охотникам за старинными кладами и закоренелым преступникам, скрывавшимся от правосудия стран Большого Мира. Белые, вест-индийские негры, метисы, мулаты, дикие индейцы, всякие и разные — в буро-малиновую крапинку. Короче говоря, та ещё приметная публика, живущая весело, разгульно и беспутно…. Постепенно посёлок разросся, приобрёл собственное наименование и даже превратился в полноценный никарагуанский город. Сейчас в нём обитает-проживает порядка тридцати пяти тысяч жителей. Не Бог весь что, но, как говорится, всё же — по здешним скромным масштабам…. Никаких известных и пафосных личностей, достойных попадания в официальные международные энциклопедии, в Сан-Анхелино никогда не проживало. Более-менее крупные и известные местные достопримечательности можно пересчитать буквально-таки по пальцам: парочка древних католических соборов, несколько приметных ресторанчиков со славной историей, гробница Святой Анхелины, приморская набережная со своими старинными бронзовыми пушками и следами от ударов пиратских ядер прошлых веков, ну, и «Карнавал Святого Джедди». Кстати, об означенном тропическом карнавале информации в Интернете до обидного мало: сплошные цветные легкомысленные фотографии с разноплановыми масками, да смутно-хвалебные упоминания о щедрых меценатах Ротшильдах, которые на протяжении уже долгих-долгих лет финансируют-спонсируют данное мероприятие.… Рассказать тебе, Путник, об этих знаменитых банкирах?

— Пожалуй, старина. Послушаю. Причём, с интересом.

— Старина, говоришь? Ну-ну…. Итак. Основателем династии Ротшильдов считается Майер Амшель Бауэр, скончавшийся в далёком и памятном 1812-ом году. Изначально он (в шестидесятых годах восемнадцатого века), занимался скромным обменным делом, а также продажей монет, медалей и орденов, делая упор на торговле антиквариатом и различными коллекционными монетами. Бизнес, как бизнес: непыльный, увлекательный и позволяющий зарабатывать на регулярный «хлеб с маслом». Но очень быстро сообразительный Майер Амшель понял, что масштабные банковские операции являются — в долгосрочном периоде — делом однозначно более прибыльным и перспективным. Но одно дело — понимать, и совсем другое — знать и уметь. Кроме того, для полновесного вхождения в европейский банковский бизнес была необходима достойная «стартовая площадка»…. И вскоре такая «площадка» нашлась — в лице Вильгельма Первого, главы почтенного княжеского дома Гессен-Кассель…. Чем владелец скромной антикварной еврейской лавки обаял недоверчивого, тщеславного и скуповатого князя? Это неизвестно до сих пор. Вечная и неразрешимая загадка…. Тем не менее, уже через два с половиной месяца — после личного знакомства — Майер Амшель начал поставлять в княжескую казну различные монеты и золото в слитках, а потом, и вовсе, стал личным банкиром Вильгельма, который тогда считался одним из самых богатых и знатных германских князей.… Впрочем, деловое сотрудничество сторон не ограничивалось только рядовыми финансовыми и обменными операциями. Речь шла и о других, порой весьма нестандартных коммерческих сделках. Например, в 1785-ом году Майер Амшель Ротшильд (по личному поручению Вильгельма Первого), продал английскому королю Георгу Третьему семнадцать тысяч немецких солдат для войны с восставшими американскими колонистами. С обмундированием, оружием и всеми потрохами продал. Весьма, согласись, нестандартная торговая операция…. Стоит отметить, что Майер Амшель всегда очень тепло отзывался о Вильгельме Первом и, более того, признавал, что основам банковского дела, а также деловой хватке и умению вести бизнес-операции достаточно жёстко, он научился у князя Гессен-Кассель. Именно Вильгельму Первому современные эксперты приписывают пророческие слова, якобы подтолкнувшие Ротшильда-первого к созданию своей легендарной финансовой империи. Князь, по свидетельствам авторитетных современников, высказался примерно так: — «Ты, Амшель, безусловно, являешься талантливым и многообещающим финансистом, способным на очень и очень многое. Но ты, к моему большому сожалению, еврей. Поэтому, как бы хорошо не шли твои финансовые дела, всегда будь настороже. Всегда и везде. Смертельная опасность может прийти в любой момент и — практически — с любой стороны. Европейская жадная аристократия обожает — до острых желудочных колик — разорять безответных евреев. Причём, по любому поводу и даже без оного. Всегда помни про это. Всегда и везде…. Как обезопаситься? Необходимо воспользоваться тем удобным обстоятельством, что страны Европы очень разные. Присутствуй одновременно — в деловом глобальном понимании — во всех крупных европейских странах, и тогда риск внезапного разорения будет снижен…». Были ли эти слова произнесены на самом деле, или же их придумали льстивые биографы могущественных Ротшильдов? Это, поверь, совершенно не важно. В любом случае, именно стремление к максимальной глобализации бизнеса (с целью получения максимально-возможной безопасности), и легло в основу создания международного Дома Ротшильдов…. Свой первый банк Майер Амшель Ротшильд (фамилия означает — «Красный щит» и была — без зазрения совести — позаимствована со старинного, якобы фамильного герба), основал во Франкфурте-на-Майне. А ещё через некоторое время его сыновья, в полном соответствии со стратегическими планами главы клана, разъехались по всей Европе и основали ещё четыре крупных банка — в Париже, Лондоне, Вене и Неаполе. «Сеть была заброшена», — многозначительно шутил по этому поводу Майер Амшель. — «Правда, на тот момент это была сеть с избыточно-крупной ячеёй. Поэтому моим детям, внукам и правнукам предстоит переплести эту ячею в более мелкую. Чтобы ни одна ценная рыбёшка не ушла из нашего фамильного невода…». В конечном итоге, Майер Амшель создал новый тип международного холдинга, который был надёжно защищен от антисемитских бунтов и погромов. «Еврейская энциклопедия» отмечает: — «Инициированная Майером Ротшильдом практика учреждения нескольких отделений фирмы, управляемых братьями, в различных финансовых центрах была перенята и другими известными еврейскими финансистами. Тем самым еврейские банкиры получили увеличенную долю в международных финансах в течение середины и последней четверти девятнадцатого века…». Майер Ротшильд целенаправленно и успешно сохранял богатство внутри семьи, тщательно организуя браки по расчёту, включая браки между двоюродными и троюродными родственниками, чтобы накопленное имущество оставалось внутри семьи и служило общему делу. Хотя уже в конце девятнадцатого века почти все Ротшильды начали заключать браки за пределами семьи, обычно с семьями аристократов или же других финансовых династий. А ещё считается, что Дом Ротшильдов (в том числе, и на сегодняшний день), обладал и обладает самой плотной сетью финансовых и политических информаторов, разбросанной по всему нашему Миру…. Возвращаемся к достославному «Карнавалу Святого Джедди, Покровителя диких камышовых котов и кошек». Сегодня в полночь это красочное мероприятие стартует уже в семьдесят пятый раз. Достойный, что ни говори, юбилей. Но есть некие пикантные, странные и знаковые обстоятельства, достойные нашего самого пристального внимания…. Дело заключается в том, что настоящий «прорыв» в росте богатства и мирового могущества Ротшильдов — по мнению весьма авторитетных экспертов — начался примерно семьдесят три-четыре года тому назад. Начался, со временем углубился-расширился и — в конечном итоге — создал сегодняшнюю финансовую Империю Ротшильдов. То бишь, как только банкиры начали плотно и регулярно спонсировать некий заштатный тропический карнавал, так им почти сразу же и попёрло…. Простое совпадение? Ну-ну. Ха-ха-ха. Не смешно. Позволь, уважаемый Путник, не поверить. Ну, не бывает таких знаковых и фатальных совпадений. Не бывает, и всё тут…. Более того, я считаю, что умненькая и догадливая сеньорита Мария Бурручага тоже заметила-вычислила эту странную взаимосвязь — между здешним тропическим карнавалом и финансовыми успехами клана Ротшильдов. И, мало того, что заметила, так ещё и решила провести независимое многогранное расследование. То бишь, докопаться до самой глубинной сути…. Понимаешь, к чему я клоню?

— Пока не очень, — признался Макс. — Поясни, пожалуйста.

— Это же так просто, — горделиво улыбнулся в пышные полуседые усы Мегре, после чего достал из кармана пиджака курительную трубку, но раскуривать её не стал. — Надо проводить параллельное — с пропавшей сеньоритой Марией — расследование относительно «карнавальной» тайны Ротшильдов. Существует большая вероятность, что мы с ней непременно пересечёмся. Непременно. Так частенько случается, многократно проверено на практике. Ну, не бывает идеальных параллельных расследований. Всегда будут неожиданные и незапланированные пересечения. Всегда…. Конечно, наша очаровательная клиентка будет старательно и изощрённо прятаться под карнавальной маской. Может, и под несколькими масками — поочерёдно. Но ничего, узнаем как-нибудь…. А? Как считаешь?

— Хорошее направление. Дельное…. С чего начнём?

— Надо срочно переговорить с местными жителями. Лучше с пожилыми и, так сказать, с коренными. С коренными по-настоящему, знающими всю подноготную здешних экзотических мест.

— Есть у меня один надёжный и патентованный источник информации, — заверил Максим. — Очень-очень коренной и надёжный…. Допиваем наши напитки и выезжаем?

— Принято, напарник. Только, ради Всевышнего, прекращай величать меня — «стариной»…

«Линкольн», бодро и оптимистично порыкивая на все лады, уверенно катил по шоссе в общем автомобильном потоке.

— Отличная машина, — похвалил Мегре. — Весёлая, компанейская и очень разговорчивая. И цвет превосходный, практически как здешнее безоблачное небо. То есть, один в один…

«Надо же, расклады нежданные», — аккуратно управляясь с автомобильной баранку, растрогался Макс. — «Оказывается, что и нежная сентиментальность — вовсе — не чужда нашему суровому международному эксперту. Не ожидал, право слово…».

— Молодец, Путник, — неожиданно похвалил комиссар. — Не ожидал. Право слово…

— О чём это ты, старина? Извини. В смысле, напарник?

— О твоём аккуратном стиле вождения. О правильном выборе машины. О крепких нервах. Ну, и о рассудительности несуетливой. Молодец…

И архитектура Сан-Анхелино произвела на сеньора Мануэля Кастильо самое положительное и благоприятное впечатление. И гостиница «Виктория», где они выгрузили баулы-чемоданы, а Мегре оперативно переоделся в светлый полотняный костюм и остроносые туфли «в дырочку» (опять-таки, на толстенной подошве). И прибрежная набережная со старинными бронзовыми пушками. И внутренняя обстановка приметной таверны «La Golondrina blanka».

— Мой щедрый русский приятель пожаловал! — обрадовалась непосредственная донья Розана. — Наверное, опять хочет выдать бедной пожилой негритянке ещё немного американских денежек…. О, и симпатичного друга с собой привёл! Представительный такой мужчина, видный и солидный. Да и глаза симпатичные — серые и загадочные, как глубокий речной омут…. Как величают-то тебя, усатик лощёный?

— Э-э-э, — неожиданно засмущался Мегре. — М-мануэль, м-м-м…

— Отличное имечко, приметное. И очень даже подходит к твоей симпатичной внешности…. Ладно, птенчики зарубежные, пошли-ка на кухню. Там у меня имеется скромный и приватный уголок. Посидим, выпьем, поболтаем…

Уголок, действительно, оказался скромным, но и весьма уютным: столик под чистой светло-серой льняной скатертью, три массивных табурета, резной буфет красного дерева, маленький холодильник и портрет Че Гевары на стенке.

— Присаживайтесь, гости дорогие, — доставая из буфета скромные фужеры и пузатую бутыль тёмно-синего стекла, предложила гостеприимная трактирщица, посматривая в сторону Мегре откровенно-заинтересованным женским взглядом. — Угощу вас, так и быть, фамильным напитком. Это, уважаемые идальго, сливовое карибское вино, приготовленное по заветному бабушкиному рецепту…. Терпкое вино из ягод дикой сливы. Под свечой искрится так оно. Всё бредут хмельные пилигримы, воспевая славное вино. Терпкое вино из дикой сливы ягод. На излёте — наших трудных лет. Аромат тот — лучшая награда. Ничего прекрасней — нет…. Терпкое вино из ягод сливы дикой. Словно зов далёких, чудных стран. И Судьбы, как прежде, многоликой очень тайный и всесильный знак…. Что ж, бокалы сдвинем, пилигримы. Пробил час, Удача впереди. Ждёт дорога нас — неотвратимо. Словно в сентябре — дожди. Ждёт дорога нас — неотвратимо. Словно в сентябре — дожди…. Ну, разливаем, разливаем по ёмкостям.… Чокаемся за встречу и, понятное дело, за знакомство…. А теперь, как оно и полагается, дружно выпиваем…

— Кха-кха! — сделав пару глотков, раскашлялся комиссар. — Кха-кха…. Крепкое какое. Но очень и очень ароматное.

— Слаб нынче мужик пошёл, — ставя на скатерть опустевший бокал, огорчилась донья Розана. — Слаб, неказист и хил. Не то, что в былые славные времена. Те Герои — нечета нынешним…. Значит, господа приезжие, хотите узнать — всё-всё о «Карнавале Святого Джедди»? Мол, с чего всё оно началось? И как дальше развивалось? Хорошо, расскажу. Слушайте, голуби залётные…

Глава четвёртая Джедди и Маркиза

Джедди подбросили к порогу дома семейства Монтелеонов примерно восемьдесят семь лет тому назад. Или же что-то похожее — плюс-минус пару-тройку лет. Ну, ровно через год после того, как муж сеньоры Сары Монтелеон, дон Мануэль (твой тёзка, усатик), погиб в неравной перестрелке с бандой подлых мексиканских ковбоев.

За окнами царила чёрная-чёрная июньская ночь.

Бушевала летняя гроза: бешенная и страшная, наполненная — под самую завязку — миллионами изломанных молний, многоголосыми раскатами грома и воем сумасшедшего ветра, дувшего с Дальних Гор.

В дверь настойчиво постучали, и, одновременно с этим, где-то совсем рядом раздался странный и долгий звук — то ли азартный зов старинного охотничьего рога, то ли грустный плач трубы искусного джазового музыканта…

Зарядив, на всякий случай, старинное фамильное ружьё крупной картечью, и предварительно взведя оба тугих курка, отважная Сара Монтелеон резко распахнула дверь.

Сверкнула яркая жёлто-янтарная молния и в её свете перед глазами храброй сеньоры предстала странная картина: около каменных ступеней крыльца стояла кованая колыбель непонятного чёрного металла изысканной и тонкой работы. Почему-то с первого взгляда было понятно, что вещь эта старинная, а вернее, очень и очень древняя.

В колыбели лежало нечто, тщательно завёрнутое в светло-серую, дурно пахнущую шкуру непонятного зверя, и жалобно стонало-всхлипывало.

Когда чуть позже, уже в столовой, сеньора Сара осторожно развернула мокрую шкуру, капитан Большой Сид — будущий муж моей прабабушки, опытный карибский шкипер, старый бесстрашный морской бродяга, повидавший всего и всякого, гостивший в ту пору на берегу по причине пулевого ранения в правое плечо, — испуганно подпрыгнул, ударился головой о низкую потолочную балку и отчаянно заикал. К слову сказать, окончательно пришёл в себя капитан не раньше, чем через час, употребив для этого адекватное количество универсального лекарства моряков всех стран и народов, а именно, пинты две-три чёрного ямайского рома. Тот ещё напиток, крепкий и забористый, очень качественно, между нами говоря, прочищающий мозги.

Я, кстати, уже давно замечаю, что порой даже самые бесстрашные и отважные Герои могут испытывать порой чувство страха, — и именно безмерное удивление тому виной…

А тут, честное слово, было чему удивляться: на серо-серебристой мохнатой пелёнке лежал младенец мужского пола (что было установлено сразу и однозначно), обладатель крохотного, морщинистого, но достаточно упитанного тельца и ярко-оранжевой кожи, равномерно покрытой тёмно-русой шёрсткой, включая ступни кривых шестипалых ножек и ладони коротких, но, все же, хвала Создателю, пятипалых ручонок. У мальца было абсолютно гладкое круглое личико с широко-улыбающимся ротиком, полным жёлтых острых зубов (ну, никак не «зубиков»), огромные, вполне разумные, если не сказать большего, тёмно-фиолетовые глаза, и главное: совершенно круглые, непропорционально большие (в нашем обычном понимании), жёлто-лимонные уши. Зрелище, конечно, было ещё то, но, как говорится, человек тем и отличается от животных, что ко всему, даже к самому необычному и необъяснимому, привыкает достаточно быстро…

Так вот, добропорядочные жители Сан-Анхелино к такому креативному виду Джедди привыкли уже года через три-четыре после его неожиданного появления.

Изменился же он за годы, прожитые в нашем городке, не сильно, разве что подрос немного — вплоть до полутораметровой отметки, да шёрстка стала чуть погуще, да уши чуть пропорциональней стали смотреться, — росли, наверное, всё же, медленнее, чем другие части тела. Вот, только никак не соглашался мальчишка носить обувь, всюду босиком бегал. Из чего у него были «сделаны» подошвы? Непонятно, право. Говорят, что на них тоже шёрстка росла знатная…

Как бы там ни было, парнишка он был шустрый и добрый, все в нашем городке его любили. Да и способностями Джедди не был обделён: легко болтал по-английски и по-испански, читал всё подряд, и вообще, считался очень сообразительным и смышлёным.

А слух у него был, обоняние, острота зрения — любой индейский охотник за аллигаторами обзавидуется. Да и как же иначе, чистокровное дитя природы, судя по всему.

Кованую старинную колыбельку и светло-серую шкуру сеньора Сара частенько показывала всем многочисленным гостям дома семейства Монтелеонов. Но никто из этих уважаемых личностей — ни отважные скитальцы морей, ни кладоискатели и рудознатцы, ни учёные-путешественники, ни даже могучие вожди индейских племён — так и не смогли помочь в разрешении этой карибской тайны. До сих пор так и не установлено название металла, из которого была изготовлена раритетная колыбель, как не опознано и животное, носившее некогда необычную серо-серебристую шкуру…

Ну, а здоровенная тёмно-бурая камышовая кошка по прозванию — «Маркиза» появилась в Сан-Анхелино лет на десять-двенадцать позже Джедди.

Дело было так.

В один погожий летний денёк нагрянула в наш Сан-Анхелино La Expidicion. La Expidicion — это четверо толстых и смешных иностранцев: то ли немцев, то ли каких-то там ещё шведов или бельгийцев. Все они были одеты в короткие штанишки («шорты» — называются), чёрные высокие ботинки со шнуровкой, плотные брезентовые тёмно-зелёные куртки и белые пробковые шлемы. Таких приметных типажей в наших краях — до этого случая — ещё никто и никогда не наблюдал, поэтому и популярность La Expidicion в Сан-Анхелино была необычайной: бело-лимоно-жёлто-буро-чёрная толпа любопытных зевак следовала за странными иностранцами буквально-таки по пятам. Необычен был и багаж иноземных пришельцев: кроме многочисленных баулов и чемоданов присутствовало ещё около сотни больших металлических клеток с очень толстыми поперечными прутьями и крепкими запорами.

Впрочем, долго в городке экспедиционеры не задержались. Не торгуясь, заезжие господа скупили всех имеющихся в наличие мулов, разнообразное продовольствие и снаряжение, наняли в качестве проводников и помощников «на-все-руки» дюжину местных бездельников, после чего отбыл сей немалый караван (только для перевозки клеток потребовалось сорок мулов), в джунгли — в неизвестном направлении, с неизвестной целью…

Прошёл месяц, в течение которого все жители и жительницы Сан-Анхелино изнывали от законного любопытства — а для чего же, всё-таки, подозрительные loko gringos отправились в джунгли? Уж больно их клетки имели внушительный вид, и, явно, предназначались не для попугаев или иных пернатых пленников.

И вот — это, наконец-таки, свершилось! По улице Гроба Господня, центральной магистрали городка, важно выступала очень странная процессия. Усталые и явно испуганные мулы, нервно тряся ушастыми головами, везли клетки, в которых сидели, лежали и стояли дикие камышовые коты и кошки: совсем ещё котята и здоровенные матёрые особи, полосатые и одномастно-бурые, вопящие на все лады и гордо молчащие, презрительно сплёвывающие по сторонам.

— Valgame dios! — многоголосо выдохнула удивлённая толпа любопытствующих личностей, не готовая определить — вот, так сразу — своё отношение к происходящему…

Дикие камышовые коты (да, впрочем, и кошки), создания достаточно злобные, мрачные и нелюдимые. Но, всё же, жители карибского побережья их искренне уважали: обитали камышовые коты в самых болотистых и непроходимых местах джунглей, не привлекавших людей, жили очень скрытно, никогда не появлялись в человеческих поселениях, но зато и никогда не воровали из охотничьих капканов жирных кроликов и упитанных перепёлок. А ведь даже горделивые и самовлюблённые ягуары, зачастую, не брезговали такой лёгкой и лакомой добычей.

Короче говоря, камышовых котов и кошек в здешних местах воспринимали как пусть и нелюбимых, но, всё же, достойных соседей. И поскольку попадались они на глаза достаточно нечасто, то и как некую редкую достопримечательность никарагуанских джунглей, о которой принято рассказывать всякие цветастые байки и небылицы за вечерними дружескими посиделками.

А тут сотни этих «достопримечательностей» были заключены в клетки подозрительных чужеземцев, за крепкими и надёжными запорами.

Заволновались горожане, заспорили…

И где-то через час «выборные», во главе с самим городским Comandante, уверенно вошли в холл отеля «El Nacional», где и квартировала La Expidicion, дабы потребовать однозначных и развёрнутых объяснений.

А, тем временем, многочисленные сторонники тропических правдоискателей (уже на всякий случай наспех вооружённые — кто кухонным ножом, кто булыжником, выдранным по-простому из мостовой), рассредоточились по ближайшим улочкам и застыли в нетерпеливом ожидании. Народы, рождённые под яркими тропическими Созвездиями, всегда склонны к поиску правды, а если эти поиски сопряжены ещё и с возможностью немного побряцать оружием, то и удовольствие можно получить двойное, или даже тройное…

Однако, на этот раз, сорвалось.

Минут через десять-двенадцать Comandante задумчиво вышел из отеля, забрался на пустующий постамент памятника Великому Диктатору (сам памятник был безжалостно сброшен с постамента уже много-много лет тому назад, во времена какой-то давнишней, уже всеми позабытой Революции), и громко объявил собравшимся:

— Уважаемые граждане и гражданки Сан-Анхелино! Я, Comandante Педро Сальвадор, подтверждаю, что La Expidicion, руководителем которой является уважаемый профессор Бруно, действует строго в рамках Лицензии, выданной в Столице и подписанной секретарём самого El Senor Presidente. Эта Лицензия разрешает профессору Бруно: отловить в наших джунглях сколь угодно много диких камышовых котов и кошек, которые могут быть — беспошлинно и беспрепятственно — вывезены за пределы нашей Республики. Так как должны в дальнейшем послужить благородным целям, направленным на благо всего человечества в целом. А именно, будут являться, я бы сказал, подопытными единицами при проведении профессором Бруно важных медицинских опытов по созданию чудодейственной вакцины практически ото всех болезней.… Поэтому, учитывая безусловную законность действий La Expidicion, и осознавая особую значимость опытов уважаемого дона Профессора, военные власти Республики — в моём лице — берут La Expidicion под свою плотную опеку, и полувзвод вооружённых солдат будет выставлен на охрану имущества уважаемых иноземных господ незамедлительно. Инцидент — полностью исчерпан. Прошу, настоятельно прошу уважаемых сограждан разойтись по домам…. Viva El Senor Presidente!

«Большая бумага» в мирное время, пока не предвидится очередная Революция (или какая-нибудь иная бодрая и отчаянная заварушка), для жителей тропических стран является непререкаемым и безупречным авторитетом.

Медленно и уныло расходились несостоявшиеся защитники дикой природы. Кто-то домой, а кто-то и в ближайшую pulperia — дабы стаканчиком-другим горячительного поправить испорченное настроение, вставляя попутно булыжники в пустые гнёзда многострадальной городской мостовой…

И только Джедди Монтелеон не успокоился.

Вечером того же дня он, воспользовавшись тем обстоятельством, что охранники, приставленные Comandante к гостинице «El Nacional», беспечно ушли праздновать именины капитана Большого Сида (больно уж настойчиво капитан приглашал), беспрепятственно вскрыл хлипкие двери гостиничного помещения, где хранились клетки с полосатыми пленниками, открыл все запоры, да и выпустил камышовую кошачью братию — на все четыре стороны…

И сошло бы, возможно, всё Джедди с рук, да вот только коты и кошки, оказавшись на воле, подняли невообразимый вой. Это они пели гимн Свободе — единственному и поэтому бесценному достоянию всей кошачьей нации.

Людям, погрязшим в своих мелких стремлениях к золоту, брильянтам, особнякам, модным машинам, власти и прочей пошлой дребедени, уже нипочём и никогда не понять, что такое она есть — Свобода, и какова её истинная ценность.

Как бы там ни было, но на все эти оглушительные вопли незамедлительно прибежали тутошние полицейские и солдаты, да и повязали Джедди, как говорится, «с поличным»…

Состоялся праведный и справедливый суд. За вред, причинённый важной и законопослушной La Expidicion, Джедди, не смотря на свой юный возраст, был приговорён к пятнадцатидневному заключению в местной тюрьме. Закон, как говорится, есть закон. И перед ним — все равны.

Тем не менее, приговор оказался неожиданно-мягким, поэтому — сразу после его оглашения — всё вокруг заполнилось восторженными воплями горожан и горожанок. Именно так под Южным Крестом и рождаются тропические карнавалы…

Первые лет двадцать пять все ещё помнят, по какой важной и серьёзной причине — именно в этот день года — происходит конкретный карнавал. Чуть позже появляются две-три мутные, скользкие и противоречащие друг другу версии. А лет так через пятьдесят с хвостиком — во избежание дурацких трений, разногласий и споров — этому конкретному карнавалу присваивается имя какого-нибудь уважаемого и почитаемого Святого.

Карнавалы и революции Суть — одно. Под Созвездьями Южными Всё — смешно… Революции и карнавалы, Остальное — беда. Но плывут по морям — каравеллы Лишь — сюда…

«Карнавал Святого Джедди, Покровителя диких камышовых котов и кошек», чем, собственно, плохо?

Ну, так вот. Пока Джедди две недели «отдыхал» в местной тюрьме, Сан-Анхелино гулял от всей своей безграничной тропической Души — на зависть всем соседним городам, городкам, рыбацким деревушкам и прочим поселениям.

Прелесть ситуации заключалась в следующем. Хотя Джедди и был Главным героем этой необычной истории, сиделось ему в тюрьме — особенно в первое время — довольно-таки тоскливо. Вернее, одиноко, скучно, бесперспективно и даже голодно — в связи с всеобщим беззаботным весельем о юном узнике все, включая легкомысленных тюремщиков, просто-напросто позабыли. Народы, живущие под задумчивыми и загадочными Южными Созвездиями, отдаются праздникам полностью, без остатка, забывая обо всём на Свете. Так ещё издревле повелось. Как говорится — не нами придумано, не нам и отменять…

Двигаемся, тем не менее, дальше. Через сутки с небольшим после водворения незадачливого борца за справедливость в то место, от которого никому и никогда не стоит зарекаться, в вентиляционном штреке, питавшем тюремную камеру свежим и живительным воздухом, раздался странный шум: скрежет от соприкосновения чего-то острого с каменной кладкой, отчаянное фырканье, усталые тяжёлые вздохи. Ещё через пару минут из вентиляционного отверстия в потолке выпала и ловко приземлилась на все четыре лапы большая камышовая кошка, державшая в зубах жареную куропатку, очевидно, где-то ловко позаимствованную.

Неожиданная гостья, приветственно проурчав что-то неопределённое, грациозно проследовала к кровати, на уголке которой восседал голодный Джедди, и аккуратно положила принесённый провиант на грязную тюремную подушку.

— Мр-р-р, — деликатно, с чувством собственного достоинства, заявила кошка, недвусмысленно пододвигая правой мохнатой лапой аппетитную куропатку к оголодавшему мальчишке. — Мр-р-р! Мяу!

Разночтений быть не могло: благодарная спасённая сеньорита принёсла своему доблестному спасителю, заключённому злыми людьми в мрачное узилище и обречённому на голодную смерть, скромный, но спасительный подарок…

В час назначенный разномастная толпа, встречавшая пленника из заточения, была нешуточно удивлена: освобождённых оказалось двое. На плече у Джедди, переступившего мрачный тюремный порог, преспокойно сидела, свешивая свой пышный длиннющий хвост чуть ли не до самой земли и презрительно щуря на зевак наглые тёмно-зелёные глазища, ну, очень большая бурая камышовая кошка.

Вопрос о дальнейшей судьбе кошки вроде бы и не стоял, но сеньора Сара Монтелеон, дабы соблюсти видимость строгости и чопорности — непреложных атрибутов La Casa desente [6], любезно предложила Маркизе пройти в её комнату на собеседование.

Через непродолжительное время донья Сара — с Маркизой на руках — прошествовала в гостиную, где и объявила всем присутствующим там друзьям и родственникам, что отныне данная камышовая кошка является полноправным членом семьи, более того, находится под её личным патронажем, и горе тому недоумку, кто попытается обидеть хвостатую воспитанницу…

Моя прабабушка, которая тоже удостоилась высокой чести наблюдать за этим торжественным событием, потом уверяла, что глаза необычной кошки откровенно смеялись, а пушистые усы топорщила хитрющая самодовольная улыбка…

Примерно через полтора месяца Маркиза неожиданно исчезла. Чёрные мысли, нелепые серые предчувствия, жёлтое удивление — верные спутники любой незваной разлуки.

Но ничего страшного и невозвратного — на этот раз — не произошло. Не закончилось ещё и трёх полных циклов преображения старушки-Луны, как тёмно-бурая камышовая кошка вновь сидел на пороге дома семейства Монтелеонов, а на её мохнатой шее — на массивной цепочке — висел внушительный золотой медальон, испещрённый по краям непонятными древними письменами. А в центре этого медальона, на другой его стороне, был искусно выгравирован цветок розы, понятно, что жёлтой — раз на золоте…

Медальону суждено было повторить путь жареной куропатки: Маркиза нагнула свою массивную голову, ловко стряхнула золотое украшение на каменные плиты, и решительно — правой лапой — пододвинула ценный подарок к ногам опешившего Джедди.

Ну, и кто после этого скажет, что все кошки — создания неразумные и наглые, в гордыне своей позабывшие, что есть такое — элементарная благодарность?

Открыть медальон (а внутренняя пустота чётко простукивалась), так никому и не удалось, как, впрочем, и прочитать загадочные письмена, начертанные на нём. Хотя Чабес Хурадо — индеец из какого-то горного племени — уверял, что видел похожие вычурные значки, высеченные на основании древней каменной пирамиды, спрятанной где-то в самом сердце диких никарагуанских джунглей…

Некоторые современные образованные умники считают, что Джедди — по своему природному происхождению — являлся обыкновенным хоббитом. Ну, из тех, которых так увлекательно описал уважаемый мистер Дж. Р. Р. Толкинен…. А что здесь такого? Эта гипотеза, на мой взгляд, ничуть не хуже, чем пространные рассуждения (тоже имеющие место быть), о домовых, троллях, инопланетянах и говорящих обезьянах…

Глава пятая Приближение карнавала

— Вот, и вся история, — длинно и непонятно вздохнув, объявила донья Розана. — Естественно, что на сто процентов за её достоверность я не ручаюсь. Но, в общем и целом, было — на самом деле — нечто весьма похожее. По крайней мере, так мне об этом рассказывали бабушки и прабабушки.

— Как это — вся история? — возмутился Мегре. — А что же дальше случилось с Джедди и Маркизой?

— Да ты, тёзка мужа уважаемой сеньоры Сары Монтелеон, оказывается, горяч…

— И почему, собственно, могущественные банкиры Ротшильды начали финансировать-спонсировать проведение — из года в год — вашего тропического карнавала? С каких таких пирожков пригоревших?

— Горяч, горяч…

— А появлялись ли ещё в славном Сан-Анхелино какие-либо другие странные существа? Кроме уже упомянутого Джедди, так похожего на хоббита, я имею в виду?

— Угомонись, мужчина усатый и в меру упитанный, — посоветовала трактирщица. — Ишь, как разволновался, даже правый полуседой ус слегка задёргался. Так и до нервного припадка, тьфу-тьфу-тьфу, конечно, недалеко. Угомонись, право слово и доброго здоровья для…. Ещё ударим по сливовому винцу? Наливай, паренёк русский, себе и мне. Щекастику не надо, он ещё и прошлую порцию не оприходовал до конца. Идейный трезвенник, надо думать…. Ну, за наше славное карибское побережье, полное самых загадочных, вычурных и непредсказуемых тайн. Вздрогнули…. Теперь по прозвучавшим выше вопросам. Начну, пожалуй, отвечать на них в обратном порядке. Из вредности природной, доставшейся по наследству от предков достославных…. Да, действительно, ходили (и до сих пор ходят-ползают), многочисленные слухи и легенды, что, мол, в стародавние времена в этой местности регулярно появлялись и проживали разные… э-э-э, разные необычные персонажи. Например, зеленоглазые молоденькие ведьмы, мохнатые оборотни, хвостатые пышноволосые русалки, всякие чудища с огромными клыками, летающие огнедышащие драконы, разумные обезьяны, ну, и так далее…. Что надо понимать под термином — «стародавние времена»? Во-первых, это «доколумбовая» эпоха (по рассказам местных индейцев). Во-вторых, семнадцатый и восемнадцатый века, когда здесь уже проживали наши прямые пращуры…. Как бы там не было, но Джедди оказался последним из — «странных». После него — как отрезало. По крайней мере, так принято — в полуофициальном порядке — считать…. Теперь по европейским банкирам. La Expidicion, про которую я вам только что рассказала, и организовали, как раз, могущественные господа Ротшильды. Для чего и почему им понадобились дикие камышовые коты и кошки? Честное слово, не знаю. А догадки, как известно, к делу не пришьёшь…. Почему банкиры поддержали (в финансовом плане), идею ежегодного проведения — «Карнавала Святого Джедди, Покровителя диких камышовых котов и кошек»? Трудно сказать однозначно. Думаю, что авторитетный профессор Бруно, вернувшись в Европу, рассказал своим хозяевам эту милую и трогательную историю — про отважного мальчишку и благородную камышовую кошку…. Рассказал, а что дальше? А Бог его знает. Говорят, что иногда даже очень чёрствые люди (а что может быть черствей сердца матёрого банкира?), склонны к странным, добрым и сентиментальным поступкам. Например, в качестве дани воспоминаниям о несбывшихся мечтах своей светлой, глупой и наивной юности. Или же замаливая — путём организации весёлого и безбашенного карнавала — некие смертные грехи. Кто, собственно, знает…. Вопрос о судьбе мальчишки с жёлто-лимонными ушами и его верной камышовой кошки. La Expidicion, не соло нахлебавшись, отправилась восвояси, в далёкую и туманную Европу. А на следующий год, во второй половине июня месяце, в бухте Сан-Анхелино бросила якоря целая флотилия, состоявшая из двух десятков серьёзных океанских кораблей — как многомачтовых парусников, так и на паровой тяге. Вышеупомянутые корабли успешно пришвартовались, и из них начали слаженно выгружать всякую и разную всячину: разнообразные продовольственные припасы, ящики и бочки с заморскими винами, дорогущую мебель, тюки с яркими карнавальными костюмами, ящики с китайскими фейерверками, хлопушками и бенгальскими свечами, холщовые мешки с разноцветными серпантинами и конфетти, многочисленный кордебалет, с десяток сладкоголосых опереточных певичек, парочку опытных конферансье и три инструментальных духовых оркестра. А потом грянул наш первый тропический «Карнавал Святого Джедди». Грянул и, как полагается, отгремел-отшумел за неделю. А после этого все члены семейства Монтелеонов, включая Джедди и Маркизу, поднялись на борт величественного трёхмачтового парусника и отбыли — навсегда — в неизвестном направлении. Бытует устойчивая версия, что в Европу, мол, по личному приглашению гостеприимных и хлебосольных баронов Ротшильдов…. Чтобы ещё вам рассказать, мужчины симпатичные и любопытные? Карнавал в Сан-Анхелино всегда стартует девятнадцатого июня, независимо от дня недели, приходящегося на конкретный год. А завершается всегда двадцать пятого. Теперь всё. Добавить больше нечего…. Что, уже собрались уходить? Мол, время дорого, и надо готовиться к предстоящему праздничному мероприятию? А вы, часом, ничего не забыли? Да, именно американские зелёные доллары, полагающиеся за подробный и красочный рассказ, я и имею в виду. Пятидесяти будет вполне достаточно. Спасибочки, джентльмены. Адиос, родные…. Эй, усатик. Будет скучно — заходи, не прогоню…

Они вышли на улицу.

— Почти четыре часа пополудни, — взглянув на башню городской ратуши, констатировал Максим. — А с погодой нам, напарник, откровенно повезло: тропическое солнышко благоразумно спряталось в плотных кучевых облаках, поэтому и жара отступила. Да, и вообще, дело уверенно двигается к вечеру…. А тебя, старина, можно поздравить?

— С чем это? — насторожился Мегре.

— Ну, как же, такой оглушительный успех у здешнего женского пола. Донья Розана практически растаяла — то ли от твоей мужественной внешности, то ли от могучего интеллекта…. Этим обстоятельством надо непременно воспользоваться.

— Что, белобрысый, ты имеешь в виду?

— Только новые возможности для нашей успешной оперативной деятельности. Загляни к уважаемой трактирщице в ночное время. Мол, когда «станет скучно». Приласкай фигуристую негритяночку, глядишь, и эксклюзивной информацией обзаведёмся…

— Это — что же? Ты мне… э-э-э, предлагаешь…. Предлагаешь вступить с доньей Розаной в…, в интимные отношения?

— Не предлагаю, а настоятельно рекомендую, — усмехнулся Макс. — Причём, на правах официального руководителя нашей рабочей группы и сугубо ради пользы для общего дела…. А какие, кстати, проблемы? Возраст у вас с потомственной трактирщицей, судя по внешним признакам, схожий. Фигурантка — женщина в теле. И с однозначно-неугасимым темпераментом…. Или же имеют место быть махровые расистские предрассудки? А? Мол, тёмно-тёмно-кофейный (с лёгким сизоватым отливом), цвет кожи достопочтимой доньи тебя слегка смущает? Признавайся, чистоплюй испанский.

— Как ты мог такое подумать? — возмутился сеньор Кастильо. — Какой из меня — расист?

— Как это — какой? Очень даже характерный и типичный: толстый, усатый, самодовольный, в белом полотняном костюме. Классический расистский образ-типаж, короче говоря. Только белого пробкового шлема на голове не хватает…. Кстати, только что, уважаемый комиссар, я понял про тебя одну очень важную вещь.

— Какую?

— А то, что ты никогда в армии не служил.

— С чего это, Путник, тебя посетило такое конгениальное озарение?

— С того самого, что ты не дружишь с высоким армейским юмором, — ехидно усмехнулся Максим. — Причём, совсем, откровенно, навсегда и бесповоротно. Хронический и однозначный случай, образно выражаясь. Диалектика голимая…

— Тоже мне, догадливого строит из себя, — Мегре, презрительно подёргав кустистыми полуседыми бровями, достал из кармана пиджака фарфоровую курительную трубку, нервно понюхал её, но раскуривать не стал. — Залез, понимаешь, в Интернет, узнал там всю мою подноготную, а теперь беззастенчиво и красноречиво выёживается, молокосос белобрысый, якобы демонстрируя свои недюжинные аналитические способности. Тьфу, да и только. Задавака законченный.

— Ладно-ладно, только ты не обижайся, старина. Пошутили, и будет. Не вопрос…. И чем же, всё-таки, тебе не приглянулась наша импозантная и разговорчивая донья Розана?

— Подозрительная она очень. То бишь, не похожа — по оборотам речи и бытовым ухваткам — на среднестатистическую трактирщицу с карибского побережья. Совсем, Путник, не похожа.

— Так как наделена избыточным — для дремучей карибской трактирщицы — интеллектом?

— Это точно. С неким, извини, перебором.

— Зато внешне — очень даже похожа, — вздохнул Макс. — Причём, на саму себя…. Я ведь, действительно, иногда заглядываю в Интернет. Там размещена достаточно подробная информация о кабачке «La Golondrina blanka», который входит в расширенный перечень местных тропических достопримечательностей. И фотографий на профильном сайте хватает. Самых-самых разных. В том числе, и доньи Розаны — во всех возможных ракурсах. Она это, штатским гадом буду…

— Далеко не факт, — в очередной раз понюхал свою курительную трубку Мегре. — В наше продвинутое время изготовление различных масок (как, впрочем, и искусство наложения грима в целом), шагнуло на качественно-новый уровень. Такое научились мастерить — просто закачаешься…. Вот, к примеру. Взгляни-ка, мой молодой друг, направо…. Что, то бишь, кого — видишь?

— Анжелину Джоли (в обалденной нежно-голубой мини-юбке), идущую под ручку с Бредом Питом. Ну, и ничего себе…. Только нынче Анжи какая-то низенькая и тощая. А её спутник, наоборот, избыточно тучен и сутул…. Ряженые?

— Фи, как грубо. Просто люди заранее примеряют свои карнавальные костюмы-маски-образы, и не более того.

— Интересное дело, — задумался Максим. — Получается, что теперь известным людям (например, звёздам киноэкрана и знаменитым эстрадным певцам), можно посещать всякие маскарады и карнавалы под собственной личиной? Мол, всё равно участники и зрители подумают, что это — просто-напросто — такой карнавально-маскарадный образ? Удобно устроились, заразы богатенькие, ничего не скажешь…

Наши герои непринуждённо прогуливались по улице Гроба Господня, центральной магистрали Сан-Анхелино. Хотя, если быть точным, непринуждённость эта была весьма двоякой и условной.

— Посматриваем по сторонам, посматриваем, — небрежно опираясь на элегантную светло-бежевую тросточку, надоедливо шипел сквозь густые усы Мегре. — У нас же фигурантка, если ты подзабыл, пропала. Вдруг, да попадётся случайно на глаза. Всякое бывает…. Хотя, высмотреть и узнать её будет крайне сложно. Тропический карнавал, как-никак, приближается…

«Действительно, приближается», — мысленно согласился с комиссаром Максим. — «Я это приближение спинным нервом чувствую-ощущаю. Словно бы некая незримая аура опускается — с Небес — на Сан-Анхелино. Всё опускается и опускается — медленно, плавно и неотвратимо…. Да и внешние «облики» прохожих это однозначно подтверждают. Кто только сейчас не вышагивает по широченным тротуарам улицы Гроба Господня: и древние римляне в белоснежных коротких туниках, и скандинавские викинги в походных бронзовых доспехах, и безумно-сексуальные танцовщицы парижского варьете. И это уже не говоря о многочисленных «котах в сапогах» и «кошечках на шпильках». Да и «звёздные» лица мелькают — и тут, и там. Вон грузный Жерар Депардье торопится куда-то. А нам навстречу важно шествуют, крепко сцепившись ладошками, две Софи Лорен. Карнавал приближается, короче говоря…. Кстати, по поводу местных тротуаров. Их, наверняка, и сделали такими широкими сугубо для нужд карнавальных. За счёт щедрых господ Ротшильдов, понятное дело…. Ага, по противоположной стороне улицы бодро передвигается-перемещается отряд королевских мушкетёров. Причём, очень уж целенаправленно эти мушкетёры шагают, регулярно и обучено крутя головами по сторонам. Словно бы дозором, мать его, следуют…. Может, это те приметные ребятки, так похожие на частных охранников, которых мы видели сегодняшним утром в городском аэропорту? Только уже, понятное дело, переоделись? Кого, интересно, они высматривают?».

— Надо полагать, что без глобальных и на совесть запутанных Игр здесь не обошлось, — предположил прозорливый Мегре. — Как известно, Ротшильды всегда жёстко конкурировали с Рокфеллерами. Причём, не на жизнь, а насмерть. «Карнавал Святого Джедди» является любимой игрушкой (игрушкой ли?), потомков мудрого Майера Амшеля Бауэра. Вот, Ротшильды и опасаются, надо полагать, различных каверз со стороны своих извечных соперников по бизнесу…. Помнишь того внешне-безобидного седовласого старичка, которого люди в штатском задержали в аэропорту? Его, скорее всего, заподозрили в связях с коварными и подлыми Рокфеллерами. Поэтому и поволокли на проверку…

Максим и Мегре остановились возле старинного памятника: высокий бронзовый мужчина в высоких сапогах-ботфортах и широкополой шляпе на голове, весь покрытый налётом благородной ярко-зелёной патины, крепко сжимал ладонью правой руки эфес дворянской шпаги в ножнах и, многозначительно щурясь, всматривался вдаль.

— «Себастьян дель Коно», — прочёл надпись на табличке Макс. — Кто это такой, интересно?

— Стыдно, молодой человек, быть таким тёмным и необразованным, — тут же надулся гордым мыльным пузырём сеньор Кастильо. — Себастьян дель Коно — истинный Герой (подчёркиваю, Герой с «большой» буквы), незаслуженно забытый и обиженный матушкой-Историей. Принято считать, что первое кругосветное путешествие совершила экспедиция под руководством знаменитого и легендарного Фернандо Магеллана. Только всё было совсем не так. Сам Магеллан даже и половину пути не преодолел, то бишь, погиб на далёких Филиппинах в жаркой стычке с тамошними злобными аборигенами. После этого именно дель Коно возглавил экспедицию. А ведь всем известно, что вторая половина пути — гораздо трудней первой. Гораздо и многократно. Но, тем не менее, историки — по неизвестным мне причинам — напрочь забыли о дель Коно, и все официальные лавры (вместе со славой), достались Магеллану. Несправедливо это. Очень несправедливо и печально…

— Хм, знакомая история. В том смысле, что такие вопиющие несправедливости встречаются и в наше время. Причём, и сплошь, и рядом. Победу одерживают одни (или там подвиги совершают), а награды за это (или там приличные деньги), получают совсем другие…. Только какое отношение заштатный карибский городишко Сан-Анхелино — имеет к средневековому португальцу Себастьяну дель Коно?

— Народы, рождённые под яркими и беспокойными Южными Созвездиями, всегда тяготеют к справедливости, — пояснил — с лёгким «северным» акцентом — бархатистый женский голос. — Это у них в крови. Или же в генах…. Несправедливо обидели иностранного заслуженного Героя? Что с того? Справедливость, она не имеет национальности. Поэтому, уважаемый сеньор дель Коно, получите солидный бронзовый памятник, раз заслужили. Всё по-честному…

Максим обернулся и слегка оторопел.

Вернее, заволновался: — «Под старой разлапистой пальмой с пыльными листьями расположилась стандартная тёмно-синяя скамейка, каких в Сан-Анхелино — великое множество. Больше, пожалуй, только уличных фонарей, призванных, очевидно, полноценно освещать здешние карнавальные ночи. А рядом со скамьёй стоят, взявшись за руки, люди из моего недавнего цветного и рельефного сна. Во-первых, невысокая девушка с гладкими каштановыми волосами в классическом карнавальном костюме «домино». Невысокая, то есть, среднего роста, но очень стройная и грациозная…. Сердечко защемило? Вот, уж, и нет. Бьётся спокойно, в самом обычном ритме. Ладно, учтём…. Во-вторых, высокий и очень прямой мужчина в костюме арлекина Пьеро. Правда, без горбатой ведьмы. Впрочем, она может подойти и чуть позже…».

— Почему, молодой человек, вы так странно смотрите на нас? — спросила девушка.

— Странно — это как?

— Как будто увидели старых знакомых, с которыми не виделись много-много лет…. Разве мы с вами встречались раньше?

— Встречались, — подтвердил Макс. — В моём недавнем цветном и рельефном сне.

— Это очень хорошо, когда человеку снятся такие сны, — одобрил Пьеро, а после этого, внимательно оглядев Мегре с головы до ног, похвалил: — Отличный выбор, поздравляю.

— Простите? — тут же засмущался комиссар. — Что, сеньор, вы имеете в виду?

— Ну, как же. Мануэль Кастильо — личность, безусловно, приметная. Часто мелькает и на телевизионном экране, и на профильных сайтах Интернета. Но не думаю, что ещё кому-нибудь пришла идея — «слепить» с его личности карнавальный образ. Замечательно придумано, одобряю. У вас есть все шансы — выиграть приз «за самый оригинальный карнавальный костюм»…. Извините, но исходя из каких соображений вами был сделан такой нестандартный и оригинальный выбор?

— Э-э-э…. Уже, честно говоря, и не помню. Наверное, по наитию, не иначе…. А что заставило вас, уважаемый сеньор, загримироваться под арлекина Пьеро?

— Это и не совсем — «Пьеро», — грустно улыбнулся мужчина, напоминавший своей осанкой пламя одинокой свечи. — Имеется в виду «облик» одного известного певца — прошлых лет — из России, — он пристально посмотрел Максиму в глаза и произнёс по-русски: — Мой жанр не всем понятен. Вернее, он понятен лишь тем, кто многое перенёс, пережил немало утрат и душевных трагедий, кто, наконец-таки, пережил ужасы скитаний, мучений в тесных улицах города, кто узнал притоны с умершими духовно людьми, кто был подвержен наркозам и кто не знал спокойной, застылой уютной жизни…

— Извините, но нам пора, — известила — бесконечно-бархатистым голосом — его молоденькая спутница. — До новых встреч, неизвестные и занятные господа.

Странная парочка, свернув в один из многочисленных кривых переулков, отходящих от улицы Гроба Господня, исчезла.

— «Занятные господа», понимаешь, — негромко пробормотал сеньор Кастильо. — Ходят тут всякие, а ещё и обзываются…. Кстати, этот арлекин что-то сказал тебе, Путник, на русском языке?

— Ага. Сказал. На русском.

— А что, извини, конкретно?

— Просто процитировал одну из широко-известных фраз Александра Вертинского, — пояснил Макс. — Жил в нашей многострадальной России — много-много лет тому назад — такой поэт, композитор и певец.

— Я в курсе, не сомневайся. Читал как-то про его непростую и беспокойную жизнь. Да и с некоторыми стихотворениями Вертинского — в переводе на английский язык — знаком.

— Да ты, комиссар, начитан — без всякой меры….

— Стараюсь, — скромно улыбнулся Мегре.

— И как тебе? Стихотворения Вертинского? Да и сама его жизнь?

— Навевает уважение. Щемящая тоска. Только — при этом — и светлая…. Кстати. Эта миленькая девушка в костюме «домино»…. Может, это она и есть — искомая сеньорита Мария? Рост подходящий, как и некоторые особенности фигуры. Каштановые волосы? Ерунда, просто обзавелась париком…. А? Как считаешь?

— Мария? — засомневался Максим. — Не может быть. Полностью исключено. Лицо, конечно, можно спрятать под карнавальной маской. А голос? Как быть с ним? У девицы в «домино» голос бархатистый, слегка томный и завораживающий. А у сеньориты Мари — более резкий и угловатый, что, впрочем, его нисколько не портит…. Извини, старина, но данная версия не выдерживает никакой критики. И, более того, попахивает откровенным бредом.

— Отстал ты от жизни, Путник, — язвительно, с чувством собственного превосходства, усмехнулся сеньор Кастильо. — Совсем, бродяга, отстал…. Неужели, не знаком с последними техническими разработками компании «Легальный шпионаж», принадлежащей сеньору Раулю Бурручаге, нашему с тобой общему знакомому и работодателю? Ай-яй-яй, какая недоработка. То бишь, выражаясь напрямик, верх непрофессионализма.

— Так и проясни ситуацию. Если, конечно, не трудно.

— Не трудно…. Лет пять-шесть тому назад были изобретены так называемые «изменители голосов». Техническими и технологическими подробностями утомлять, пожалуй, не буду. По внешнему виду — это такие тоненькие пластинки, снабжённые специальными электронными чипами и закрепляемые — с помощью специального клея — на нёбе конкретного человека. После такого «закрепления» голос клиента изменяется до полной неузнаваемости…. Впрочем, широкого распространения «изменители» не получили, так как каждое такое приспособление — строго индивидуально. Подобрать нужный голос — с учётом всех особенностей строения горла и ротовой полости конкретного пользователя «изменителя» — процесс долгий, кропотливый, трудоёмкий и, естественно, дорогостоящий. Но обеспеченные клиенты, безусловно, могут себе это позволить. И сеньорита Мари, пользуясь высоким статусом дочери хозяина компании, могла, наверняка, разжиться нужным «изменителем»…. Не доставляет ли пластина «изменителя», закреплённая на нёбе, неприятных ощущений пользователю? То бишь, надоедливого дискомфорта? Не знаю, на себе не проверял…. Что это ты, напарник, заскучал? Стало стыдно, что не отсматриваешь — на регулярной основе — все профильные новинки, могущие пригодиться в охранных и сыскных делах?

— Стыдно, — признался Макс. — Опростоволосился, бывает, исправлюсь…. Но куда же это катится наш непредсказуемый и бестолковый Мир? Сплошные навороченные сложности вокруг. Уже ни в чём нельзя быть уверенным. Где — оригинал, а где — искусная подделка? Где — сон, а где — явь? И для чего, собственно, всё это придумано?

— Да ты, дружок белобрысый, философ, — по-доброму усмехнулся Мегре. — Впрочем, это даже и неплохо…. Ну, будем наводить справки — относительно «домино и Пьеро»?

— Будем…. Только, вот, у кого?

— Естественно, у местных мальчишек. Видишь ли, все жители Латинской Америки обожают — до острых желудочных колик — хрустящие денежные купюры. А здешние мальчишки — вдвойне. Ну, нельзя им по-другому. Хочется перед симпатичными девчонками покрасоваться. А как это можно сделать без денег? Да, пожалуй, что никак…

Не далеко от памятника славному кабальеро Себастьяну дель Коно располагался киоск под светло-зелёной пластиковой крышей, торгующий сосисками в тесте и различными прохладительными напитками, за низеньким прилавком которого скучал черноволосый подросток лет двенадцати-тринадцати, облачённый в светлую футболку с портретом Че Гевары на груди. Че загадочно улыбался и крепко сжимал в загорелых ладонях автомат Калашникова. Покупателей возле торговой точки не наблюдалось.

Они подошли к киоску.

— Ола, мучачо, — дружелюбно поздоровался Максим. — Как продвигается торговля?

— Нормально, гринго, — хмуро глядя в сторону, неохотно отозвался мальчишка. — Не жалуюсь. Но бывало и лучше.

— Ошибся ты, приятель, про «гринго». Я родом из той страны, где делают такие автоматы, — Макс уважительно ткнул пальцем в изображение Че Гевары.

— Из России?

— Это точно.

— Чем докажешь?

Максим негромко спел пару куплетов из «Катюши», а потом, поразмыслив, припев из «Калинки-малинки».

— Верю, — широко улыбнулся юный продавец. — Россия — это здорово. У нас к русским хорошо относятся. Так повелось с давних пор…. А я — «Пепе Гонсалес». Прозвище — «Красноречивый». Дано за умение говорить длинными и вычурными предложениями. Ну, и за знание «умных» слов…. Что будете покупать, приезжие сеньоры?

— Выдай-ка нам по две сосиски в тесте. Перекусим слегка…. А что предложишь попить? Пиво есть?

— Обижаешь, русский. Есть, конечно же. Мексиканское, хорошее.

— А я бы Кока-колы выпил, — подключился к разговору Мегре.

— Ничего американского не держим. Из принципа. Могу предложить сок: апельсиновый, манговый, грушевый, виноградный. На выбор.

— Ладно, и мне давай пива. Ну, их, докторов занудных, куда подальше…

Когда перекус был успешно завершён, а пустые алюминиевые банки из-под мексиканского светлого пива (достаточно противного и слегка подкисшего), отправлены в бетонную урну, стоявшую рядом с киоском, Макс уточнил:

— Про твою не любовь, Пепе, ко всему американскому я уже понял. Но, надеюсь, что это благородное и праведное чувство не распространяется на американские доллары?

— Ни в коей мере, — понимающе усмехнулся парнишка. — Так как бакс, если зрить в корень вопроса, он совсем и не американский. Международное, так сказать, достояние…. А что, русский сеньор, предлагаете немного подзаработать?

— Предлагаю.

— А сколько?

— За неделю плодотворного сотрудничества и до пятисот долларов может дойти.

— Шутите?

— И до тысячи. Если, конечно, достигнем — общими усилиями — нужного конечного результата. Да и твои друзья-приятели смогут поучаствовать в освоении бюджета. Клянусь светлым именем Че. Чтоб мне всю оставшуюся жизнь пить только безалкогольное пиво.

— Что я должен делать? — тёмно-карие глаза Пепе вспыхнули нешуточным охотничьим азартом.

— Естественно, старательно помогать нам…. Привожу конкретный пример, — Максим достал из кожаного портмоне две купюры по десять долларов каждая. — Видел — сеньора и сеньориту, с которыми мы разговаривали несколько минут назад?

— Ага, лицезрел.

— Расскажи про них всё, что знаешь, и эти деньги — твои.

— А если я узнал только одну персону из той парочки? Сколько вы заплатите мне тогда?

— Я — человек широкой и открытой Души. Обе купюры, штатским гадом буду, отдам.

— Щедрый подход, замётано, — обрадовался мальчишка. — Рассказываю…. Тот, который вырядился под итальянского арлекина, это сеньор Луис Романо, здешний житель. Он каждый год, сколько я себя помню, одевается — на «Карнавал Святого Джедди» — в этот смешной иностранный костюм…. Что я могу рассказать о доне Луисе? Совсем немного, так как он ведёт достаточно уединённый образ жизни. Как, впрочем, и все остальные представители и представительницы этого почтенного семейства…. Первый Романо (знаменитый дон Аугусто), поселился в нашем Сан-Анхелино лет восемьдесят пять-семь тому назад. Может, и все девяносто. Извините, но точно не знаю…. Говорят, что дон Аугусто родился в далекой и заснеженной России, в семье богатой и знатной, и звался он тогда как-то иначе: что-то похожее на — «Андре Романофф». Несмотря на знатность и богатство, этот кабальеро всерьёз увлёкся революционными идеями, что и под нашими тропическими Созвездиями — совсем даже и не редкость. Но тут — по утверждению моей двоюродной бабушки — случилось нечто странное. Революция в России победила, но вместо обещанного царства Добра и Справедливости начался какой-то кровавый водевиль, состоявший из массовых репрессий-расстрелов, конца и края которому не было видно. Разочарованный дон Аугусто уехал — куда глаза глядят. Объехал полмира. В Уругвае опять помогал свергнуть какого-то кровавого диктатора. Как водится, тирана свергли. Но как-то очень быстро Самый Главный Революционер, в свою очередь, превратился в жадного и безжалостного монстра, объявившего — первым делом — кровавую охоту на своих ближайших сподвижников и верных соратников. Сеньор Романо бежал, оказался в Чили, где воевал на стороне местных индейцев-повстанцев, был серьезно ранен и даже лишился левой руки. После чего решил всерьез покончить — разом — со всеми революционными идеалами и направил свою недюжинную энергию в насквозь-мирное русло. То бишь, поселился в нашем периферийном и сонном Сан-Анхелино. Здесь он увлёкся историей наших благословенных мест и всерьез занялся наукой археологией. Более того, начал проводить широкомасштабные раскопки на всяких древних развалинах и очень быстро прослыл крутым специалистом-историком-археологом. А также, между делом, и нешуточно разбогател…. Сеньор Луис Романо — родной внук покойного дона Аугусто. Живёт, как я уже говорил, достаточно уединённо. Человек он, безусловно, уважаемый и обеспеченный, хотя и со странностями. Впрочем, под нашими Южными Созвездиями странность не является пороком. Скорее, уж, наоборот…. С чего дон Луис получает доходы? Говорят, что дед оставил ему неплохое наследство, а также большую коллекцию различных карибских редкостей и раритетов, которая считается одной из лучших в Мире…. Адрес его проживания? Вилла — «Чёрная кошка», расположенная на северо-восточной окраине Сан-Анхелино. Названа так по приметному флюгеру, прикреплённому к шпилю главной башни дома. Вот, пожалуй, и всё…. Про барышню в маске «домино». Дон Луис до сих пор холост, но считается — при этом — записным и неисправимым сердцеедом. То есть, появляется в городе сугубо в сопровождении смазливых молоденьких девиц. Каждый раз — с другой. Кто из них сегодня был с ним? Извините, сеньоры, не узнал. Она же была в маске. А стройная и грациозная фигура — не редкость в наших благословенных краях…. Как вам мой коротенький рассказ? Довольны? Тогда — давайте обещанную денежку. Премного благодарен…. Какие ещё будут вопросы? Поручения?

— Запомни, Пепе, это лицо, — Мегре достал из внутреннего кармана пиджака цветную фотографию, на которой была запечатлена сеньорита Мария Бурручага. — Если увидишь где-нибудь эту девушку (или же похожую на неё), то тут же сообщи нам. Награда, не сомневайся, будет достойной и щедрой. Запиши номера наших мобильных телефонов…

— Ничего не получится, сеньор.

— Почему?

— Во время проведения «Карнавала Святого Джедди» телефонная связь (и мобильная, и обычная), работает в Сан-Анхелино из рук вон плохо и с постоянными сбоями. Вернее, никак. Проверено.

— Тогда обращайся в отель «Виктория». Спросишь у портье сеньора Кастильо или же мистера Соколофф. Если же нас не будет на месте, то оставишь письменное сообщение. Или попробуешь встретиться с нами непосредственно на карнавале. Вернее, со мной, так как я обойдусь без маски и смены «облика»…. Договорились?

— Лады, сделаю, — пообещал юный торговец сосисками. — Что-нибудь ещё?

— Если заметишь (или же узнаешь об этом), что-либо странное и необычное, то тут же ставь нас в известность, — дополнил Макс. — И своих друзей-приятелей обязательно подключи к этому процессу.

— Что это — странное и необычное?

— Да всё, что угодно. Например, в городе появился тот, кого уже и не чаяли увидеть в живых. Или же частные охранники, обеспечивающие порядок на карнавале, усиленно разыскивают некую конкретную персону…. Понял, о чём я толкую?

— Вроде бы…

Со стороны морского побережья солидно громыхнуло.

Ещё через мгновенье в небе вспыхнули, величественно рассыпаясь на составные части, два красочных фейерверка.

— Карнавал приближается, — охотно пояснил Пепе. — Скоро тут такое начнётся — только держись…

Наши герои, сердечно попрощавшись с Пепе, направились к побережью. То бишь, к отелю «Виктория».

«Ещё одна странность прорезалась», — размеренно шагая по мостовой узенького переулка, рассуждал Максим. — «На улице Гроба Господня расположено десятка два самых различных памятников. Но мимо всех них мы проследовали мимо. И только рядом с бронзовым изваянием Себастьяну дель Коно (в месте достаточно-малолюдном), остановились. Случайность? Вполне возможно…. И именно там — в это же время — оказался сеньор Луис Романо (не последняя, отнюдь, личность в Сан-Анхелино и, кстати, русский по происхождению), в сопровождении своей загадочной спутницы, неожиданно вступившей с нами в разговор. Вторая случайность? Ну-ну, так — просто-напросто — не бывает. Похоже, что кто-то решил свести меня и дона Луиса…. Кто? С этим, как раз, всё более-менее понятно. Вариантов не так уж и много. Чай, не второй бином легендарного старика Ньютона. Из знаменитой и нетленной серии — раз, два и обчёлся…. Но зачем? Вот, в чём вопрос…».

Глава шестая Много шума, блеска и музыки

— Значит, старина, решил обойтись без карнавального костюма? — уточнил Максим.

— А, собственно, зачем он мне нужен? — меланхолично передёрнул пухлыми плечами Мегре. — Пусть все, как и этот арлекин Пьеро, считают, что я — это совсем даже и не я, а некто, находящийся в образе — «а-ля сеньор Мануэль Кастильо, знаменитый и легендарный гений сыска…». Очень, знаешь ли, удобно. И для общего дела полезно. Да и лицедействовать — в таком раскладе — не придётся…. Что это ты, молокосос белобрысый, так недоверчиво и многозначительно ухмыляешься? Совсем не испытываешь трепетного почтения к моим благородным и заслуженным сединам? В корягу, понимаешь, обнаглел…. Вот же, незадача, — недовольно и чуть испуганно поморщился. — Что теперь делать? Ума не приложу. Сейчас, наверняка, опять начнёт приставать с разными дамскими глупостями, намекая на существование жарких плотских отношений. А если отвернуть в сторону, то неудобно получится — она нас, кажется, уже заметила…

Им навстречу — со стороны «Виктории», до которой оставалось метров сто пятьдесят, — шла, вернее, величественно шествовала донья Розана.

— Ай-яй-яй. Действительно, заметила, — якобы огорчённо хмыкнув, подтвердил Макс. — Даже правой рукой приветственно помахала. Нет, не улизнуть, даже и не мечтай. Увы…. А как, комиссар, приоделась нынче твоя сердечная воздыхательница — упасть и не встать. Пышное цветастое платье, пошитое — такое впечатление — только лишь из рюшечек и оборочек. А какая элегантная и необычная соломенная шляпка на её голове, английская королева обзавидуется — до поноса пошлого и долгоиграющего…. Прости меня, Господи, за слова непочтительные по отношению к Помазаннице твоей. Грешен, осознаю, отработаю и отмолю…. Короче говоря, крепись, старина. Крепись…

— Заканчивай, Путник, со своим специфичным армейским юмором. Приелось слегка.

— Ну, это — кому как. На вкус и цвет, как известно, товарищей нет. А диалектики — в её высоком философском понимании — никто, собственно, и не отменял…

Впрочем, волновался Мегре совершенно напрасно. Трактирщица выглядела очень озадаченной и, даже не поздоровавшись, велела шипящим шёпотом:

— Отходим, отважные кабальерос, в сторонку. Отходим, шалопаи европейские. Разговор есть…

И они послушно отошли — в сторону одинокой разлапистой пальмы с пыльными светло-зелёными листьями, под которой расположилась очередная тёмно-синяя скамья и с пяток уличных фонарей, предназначенных для полноценного освещения предстоящих карнавальных мероприятий.

— Присаживайтесь, уважаемая сеньора, — вежливо предложил Максим. — В ногах, как известно, правды нет.

— Но нет её и выше. Так, только срам один, — мрачно пошутила донья Розана. — Постою, дабы излишне не расслабляться. Слушайте сюда, голубки залётные…. Только что я заходила в «Викторию» — твой, деятель белобрысый, карнавальный костюм заносила. Так получилось. Некого было послать: у уборщика-посудомоя любовница неожиданно разродилась двойней, один из официантов неосторожно отравился контрабандным кубинским ромом, ну, и так далее. Заморочки сплошные и многоплановые, короче говоря…. Пришлось самой отправиться. Лично, так сказать, отработать полученные денежки американские. Тем более что я — девушка полная, а регулярные пешие прогулки, говорят, действенно способствуют появлению стройности вожделенной. Если, конечно, не врут — все эти журналы глянцевые, предназначенные для клуш доверчивых и обеспеченных…. Значит, пришла в гостиницу и передала пакет с карнавальными причиндалами знакомому портье. Мол, для белобрысого русского молодчика. А он — в свою очередь — поделился со мной последними городскими новостями…. Не добрые это новости, честно говоря. Судя по всему, нынешний «Карнавал Святого Джедди» будет «горячим». Так что, знакомцы денежные, советую вам слегка поберечься. В том смысле, что поумерить своё любопытство природное — раза в два с половиной. Как минимум. Или там — служебное…

— А «горячий» — это как? — спросил Мегре.

— Никогда, щекастик лощёный, не перебивай симпатичных и трепетных дам! — рассердилась трактирщица. — Если, конечно, не мечтаешь навсегда лишиться их благосклонности сердечной…. Ладно, поясняю для чудаков зарубежных, незнакомых со здешними реалиями тропическими. Все «Карнавалы Святого Джедди» чётко делятся на две категории — «холостые» и «горячие». Во время проведения «холостых» (а их, хвала нашему Создателю, гораздо больше), ничего гадкого и экстраординарного не происходит. Не считая, конечно, рядовых пьяных драк и бытовой поножовщины. А, вот, «горячие»…. Их так не на ровном месте называют, а по расширенному набору серьёзных происшествий: перестрелки, убийства, бесследное исчезновение почётных гостей, появление взбесившихся животных, падёж скота, покусанные — не пойми и кем — законопослушные граждане и гражданки, массовые кражи и злостная порча общественного имущества. Всего и не перечислишь, ей-ей…. Правда, сотрудники банкиров европейских потом все эти неприятные случаи старательно заминают: щедрые денежные компенсации выписывают, лечение оплачивают, взятки раздают направо и налево. Только покойникам от этого, понятное дело, не легче…. Так вот, портье из «Виктории» мне рассказал, что сегодня утром в отеле «El Nacional» уже стреляли (но только из оружия, оснащённого глушителями, поэтому данная информация и не получила широкого распространения). И парочка хладных трупов образовалась, и несколько раненых. Причём, и покойных, и раненых персон отвезли не в городскую больницу, как полагается, а в здешний армейский госпиталь. А данный факт говорит о многом. Об очень многом. Знающему и опытному человеку говорит, я имею в виду…. Как считаешь, отставной военный?

— Говорит, — согласно кивнул головой Макс. — Об очень многом…. А кто в кого стрелял и из-за чего, как я понимаю, неизвестно?

— Нет, конечно же.

— Я так почему-то и предполагал. Классика жанра, ничего не попишешь…

— Не раздумали — идти на наш карнавал? Или же прямо сейчас, скромно поджав хвосты куцые, отправитесь в аэропорт?

— Зачем нам — в аэропорт? Не понимаю, донья, такого прямолинейного юмора…. Сходим, конечно, на ваше юбилейное мероприятие. Даже любопытно, чем дело — в конечном итоге — завершится. Потолкаемся в разномастной толпе. Поглазеем на цветные фейерверки. Поболтаем с народом. Пивка попьём от пуза. Тропических вкусных деликатесов покушаем. Торжественные речи послушаем.

— Речи, говоришь? — недоверчиво хмыкнула негритянка. — Ну-ну…. И много ты чего услышишь, находясь в шумной и беззаботной толпе карнавальной? Ладно, так и быть, выручу в очередной раз, — достала из бокового кармана платья и протянула — на раскрытой ладони — два светло-серебристых жетона, на каждом из которых было искусно выгравировано изображение рассерженной камышовой кошки. — Держите, голубки залётные, пользуйтесь. Не жалко. Это — такие своеобразные пропускные билеты на Главную трибуну, что прямо сейчас — в экстренном порядке — возводят рядом с городской ратушей. Такие жетоны выдаются коренным (как минимум — в третьем поколении), жителям Сан-Анхелино, а также различным почётным гостям «Карнавала Святого Джедди». Мне же данные бляхи заветные и ни к чему, насмотрелась уже — за свою долгую-долгую жизнь — на все эти цветастые и изощрённые церемонии…. А места на Главной трибуне знатные: всё видно и всё слышно. Обзор — просто закачаешься. И, главное, там гораздо безопаснее. Во время «горячих» карнавалов безопаснее, я имею в виду…. Ну, доблестные и бесстрашные кабальерос, прощаемся и разбегаемся в разные стороны?

— Подождите, пожалуйста, минутку, — попросил Максим. — Мы тут — совершенно случайно — пересеклись с одним весьма занятным и необычным человеком…

— Кха-кха! — насторожённо и предостерегающе кашлянул Мегре.

— Тем не менее, продолжаю. Совершенно случайно пересеклись с сеньором Луисом Романо. Ну, и узнали некоторые любопытные факты из его многотрудной жизни. А так же и родословную данного сеньора…. Что вы, донья, думаете об этом человеке? Кто он?

— Хорошая постановка вопроса. Мол, кто он, — одобрительно прищурилась трактирщица. — Грамотная и профессиональная…. Так вот. Дон Луис — одинокий волк из рода бесконечно-одиноких волков. Причём, волк умный, осторожный, хитрый и себе на уме. А также клыкастый, смелый и усердно стерегущий какую-то заветную фамильную тайну…. Уже наслышаны про знаменитую коллекцию семейства Романо, в которой собраны всякие древние карибские редкости и раритеты? Возможно, что он её, как раз, и стережёт-оберегает. Или же ещё что-то, более значимое и важное. Всякое бывает на этом загадочном Свете. Всякое и разное, о чём и подумать-то боязно…. Отношения Романо и Ротшильдов? Неоднозначные эти отношения, честно говоря. Знатные европейские банкиры ещё дона Аугусто, основателя клана Романо, упорно и настойчиво зазывали к себе на службу. Или же просто приглашали к тесному и взаимовыгодному сотрудничеству…. Решительно и бесповоротно отказал. Да и дон Луис упрямо придерживается всё той же свободолюбивой политики. Мол: — «Мы одинокие и гордые волки, гуляющие сами по себе, и в деловых партнёрах не нуждаемся…».

— Странная история, — недоверчиво покачал головой Макс. — Ротшильды, насколько я понимаю, люди серьёзные, богатые и могущественные. Что для них, полноценных хозяев этого многогрешного и бренного Мира, заставить каких-то провинциальных коллекционеров плясать под свою дудку? Раз плюнуть и два раза растереть, образно выражаясь. Ведь большие деньги позволяют организовать абсолютно всё: полномасштабное ограбление, избиение, похищение, убийство, в конце-то концов. Не говоря уже о банальном подкупе местных жадных чиновников, которые — с удовольствием и в мгновение ока — сфабрикуют под конкретного фигуранта надёжное и бесспорное уголовное дело…. Разве я неправ?

— Не знаю, мой сообразительный русский собеседник. Право слово, не знаю…. Романо — ребята крепкие, хваткие и прыткие. Таких ушлых индивидуумов голыми руками не возьмёшь. Наверняка, как-то обезопасились от всех откровенных и бесцеремонных наездов. Или, допустим, какой-то нехилый компромат держат на банкиров. Или «кормят» их, осторожных и прозорливых, какими-либо глобальными и пространными обещаниями. Или же дальновидно откупаются — малыми, но регулярными дозами. Не знаю…. Кстати, мне как-то по случаю довелось лицезреть фотографии дона Аугусто в молодости. Белобрысый такой мужчина. На тебя, молодчик, здорово похож. Или же это ты — на него…. Как бы там ни было, дам пару дельных и полезных советов. Так, чисто на всякий пожарный случай. Вдруг, да и пригодятся…. Первый. Если, не дай Бог, конечно, вляпаетесь здесь в неприятную и скользкую историю, то можете смело обращаться за помощью к сеньору Луису Романо. Он, естественно, и отказать может. Но может и помочь по-серьёзному. И среди одиноких гордых волков иногда встречаются благородные особи…. Второй. Тропический карнавал — занятие крайне-утомительное и будет продолжаться всю ночь напролёт, до самого утра. Причём, целую неделю. Поэтому и силы беречь необходимо. Отправляйтесь-ка прямо сейчас в гостиницу и поспите часика два-три, лучше — четыре. А примерно за полчаса до наступления полуночи, предварительно войдя в «образы» карнавальные, подгребайте к городской ратуше. Только жетоны «с кошками» прихватить с собой не забудьте…. Третий. Трапезничать сейчас не стоит. На карнавале вволю наедитесь, да и напьётесь. Там много чего будут предлагать — и вкусного, и экзотического, и забористого. Причём, по самым смешным и гуманным ценам…. Всё, побежала. Всех благ, голубки. И удачи, понятное дело. Куда же без неё…

Оказавшись в своём номере, Максим сбросил летние туфли и, не раздеваясь, завалился — поверх шёлкового гостиничного покрывала — на кровать.

Лежал себе, подложив ладони под затылок поверх тощей подушки, и размышлял. То бишь, несуетливо приводил в порядок полученную за долгий день информацию, выстраивал в хитрые логические цепочки всякие и разные мысли, а так же тщательно анализировал возникшие версии.

Вернее, версия была всего одна. Причём, выверенная, надёжная, цельная и железобетонная. Только некоторые мелкие детали никак не хотели вставать на свои места в общей схеме. Вследствие чего и конечные стратегические цели-задачи происходящего оставались скрытыми за плотной завесой вязкого серо-жёлтого тумана…

Минут через пятнадцать-двадцать где-то тоненько и ненавязчиво проскрипели дверные петли, после чего — в гостиничном коридоре — чуть слышно прошелестели чьи-то осторожные шаги.

«Напарник отправился на вечерний променад, типа — подышать свежим воздухом и полюбоваться (официальная версия), на незабываемый и величественный тропический закат, — сонно подумал Макс. — А куда — на самом деле? Наверное, на заранее запланированную встречу. На встречу — с кем? А какая, собственно, разница? Никакой, если зрить в корень. У Мегре — своя конкретная роль в этой навороченной и хитрой Игре. У меня — своя. Всё по-честному…. И вообще, никогда не стоит бежать впереди паровоза. Если, конечно, не являешься идейным самоубийцей и законченным идиотом. Золотое правило серьёзного человека, знакомого с основными азами диверсионно-шпионской деятельности…».

Подумал и беззаботно уснул. К сожалению, без всяких рельефных снов-подсказок…

В начале двенадцатого (ночи, естественно), они встретились в гостиничном коридоре.

Максим, облачённый в костюм легендарного Зорро, был весь в чёрном. А все детали туалета Мегре, наоборот, были белыми: и летний полотняный костюм, и кружевная рубашка, и ботинки «в дырочку» на толстой подошве, и широкополая шляпа «а-ля беззаботный парижский щёголь», и стильная прогулочная тросточка. Только нежно-голубая (в крупный ультрамариновый горох), бабочка на шее несколько выбивалась из классического курортного образа.

— Мы смотримся, выражаясь изысканным слогом, как два «доминошных» антипода, — пошутил Макс.

— Почему — «доминошных»?

— Ну, как же. Белое и чёрное. Чёрное и белое…. Кстати, комиссар, замечательно выглядишь.

— Да и ты, напарник, не плохо, — облегчённо вздохнул Мегре, а после этого, нахмурившись, заявил: — Не понимаю я тебя, Путник. Совсем не понимаю.

— А, что так?

— У нас, если ты забыл, клиентка пропала…

— Уточняю, очаровательная клиентка.

— Хорошо, коллега, будь по-твоему. У нас пропала очаровательная клиентка, а ты, прямо-таки, лучишься беззаботность и пошлым самодовольством, дурацкие армейские шуточки регулярно отпускаешь и землю носом, отнюдь, не роешь.

— А зачем, собственно, рыть? — искренне удивился Максим. — Во-первых, это совершенно бесполезно и полностью бесперспективно. Ну, ты сам, старина, подумай. Сейчас по Сан-Анхелино разгуливает, учитывая любопытных заезжих туристов, порядка пятидесяти тысяч человек. Если, конечно, не больше. И девять десятых из этого количества (как минимум), заметь, находятся в карнавальных масках…. Как в таких экстремальных и сложных условиях можно отыскать сеньориту Мари, которая — сто процентов из ста — тоже облачилась в карнавальный костюм? Как, я спрашиваю? Молчишь? То-то же…

— А что — «во-вторых»?

— Во-вторых, я почему-то железобетонно уверен, что наша очаровательная фигурантка сама — с течением времени — найдётся. Удовлетворит своё жгучее природное любопытство, вдоволь наиграется в шпионские игры, соберёт необходимый материал для составления университетской монографии, устанет от всего этого тропического безобразия, да и прибежит, как миленькая, к нам, мол: — «Дяденьки, миленькие, простите меня, пожалуйста. Больше такого никогда, честное слово, не повторится. Полетели домой, устала я смертельно. Последние девчачьи силы на исходе…. Вы только моему любимому папочке, ради всего Святого, скажите, что я вела себя хорошо и примерно, как настоящая пай-девочка, и от вас даже на пять метров в сторону не отходила…». Ещё и дополнительных деньжат — по-тихому — подбросит…

— Ну, если так, — неопределённо пожал плечами сеньор Кастильо. — Тогда оно, конечно…. Сразу проследуем на Главную трибуну?

— Проследуем, не вопрос…

Но проследовать «сразу», к сожалению, не получилось.

Во-первых, на улицах и улочках городка царила самая настоящая людская толчея-сумятица — шумная, подвижная и очень-очень плотная. Постоянно на пути, мешая проходу, возникали широкоплечие бородатые гномы, томные эльфы, неповоротливые низкорослые хоббиты, юные барышни в шикарных бальных платьях, горбатые ведьмы в лохмотьях, Президенты самых разных стран-государств, усатые задумчивые ковбои, звёзды голливудских блокбастеров обоих полов, средневековые рыцари в блестящих доспехах и ещё чёрт знает кто. И это уже не говоря о многочисленных «двуногих» котах и кошках. Впрочем, и настоящей четвероногой кошачьей братии хватало — и на руках у участников «Карнавала Святого Джедди», и на стволах-ветках пальм, и на тёмно-синих скамейках, и под ногами.

— Бред горячечный, — недовольно ворчал под нос Максим. — Они, что же, свезли сюда всех бездомных латиноамериканских кошек? Свезли, а с час назад, мол, по устоявшейся традиции, выпустили? Совсем офигели в атаке карнавальной…

Причём, упомянутые выше персонажи не только возникали на пути, но ещё и бросались разноцветным серпантином, коварно сыпали на голову конфетти, лезли с дружескими объятиями, приглашали на танец и навязчиво предлагали выпить на брудершафт.

Ещё успешному продвижению вперёд мешали многочисленные лотки и киоски, которых днём не было и в помине. И рядом с некоторыми из них, торгующими, наверное, чем-то особенно-вкусным и экзотическим, даже выстраивались длиннющие очереди, которые приходилось обходить стороной.

«А на каждом двадцатом фонарном столбе (многочисленные фонари, кстати, очень даже качественно — с помощью ярких тропических звёзд, ярко-жёлтой Луны, китайских фонариков и вспышек петард — борются с угольной чернотой тропической ночи), закреплены какие-то воронкообразные металлические штуковины», — отметил Макс. — «Скорее всего, это мегафоны-ретрансляторы, по которым будут передавать торжественные речи господ-организаторов, посвящённые открытию очередного и юбилейного «Карнавала Святого Джедди». А также и прочие важные объявления — относительно текущего распорядка данного мероприятия…. Ещё здесь очень и очень шумно: вопли, визги, смех, отчаянные кошачьи завывания, оглушительные хлопки петард и фейерверков. Ну, и сразу несколько полноценных духовых оркестров наяриваю от Души. Чёрт знает что такое, короче говоря…. Ага, кажется, пришли. Ничего себе трибунища — высоченная, широченная, многоярусная. Солидно смотрится, ничего не скажешь…».

Во-вторых, как выяснилось, пробиться к Главной трибуне — это только полдела. И попасть на неё было весьма непросто — по причине надёжного полутораметрового заборчика, ограждавшего данное архитектурное сооружение, и высокорослых королевских мушкетеров, находившихся по противоположную «заборную» сторону.

— Нам надо попасть на Главную трибуну, — вальяжно демонстрируя светло-серебристую бляху с «рассерженной кошкой», заявил Мегре. — Срочно надо.

— Надо, так проходите, — лениво процедил через презрительно-сжатые тонкие губы козлобородый мушкетёр, пребывавший, надо думать, в карнавальном образе — «а-ля Арамис». — Ваши дела. А господ и дам с такими жетончиками здесь — пруд пруди. Подделка на подделке и, что характерно, подделкой погоняет. Совсем обнаглели, рожи карнавальные…

— А где же проход на трибуну?

— Кому надо, тот знает. Проходи мимо, усатик толстощёкий, не отсвечивай.

— Спасибо, служивый, — вежливо поблагодарил Максим. — Комиссар, отставить все дурацкие споры и пререкания. За мной…

— А куда мы идём?

— Сугубо вдоль данного забора. Активней работай локтями, лентяй, активней…. Как известно, забор без калитки — является гадким и глупым нонсенсом. Вот, её, родимую, мы и ищем. И обязательно найдём, если, конечно, будем идти вдоль забора в одну и ту же сторону…. Расталкивай этот карнавальный сброд, расталкивай. Пузом активней работай, используя недюжинную массу собственного упитанного тела…. Что, не получается? Ай-яй-яй, какой пассаж. Давай-ка я первым пойду…

Через несколько минут, успешно пробившись через плотные и активные карнавальные массы, они оказались у искомой калитки.

— Кто такие? — сурово нахмурившись, въедливо поинтересовался местный «кардинал Ришелье», облачённый, как и полагается, в пафосные ало-пурпурные одеяния. — «Проходные» жетоны? Покажите…. Ну-ну. Вроде, настоящие…. Откуда взяли? Купили? Украли? Отвечать правдиво. Соврёте — не пропущу.

— Да, как вы смеете? — тут же вспылил Мегре. — Да я…

— Отставить! — велел Макс, а после этого пояснил: — Данные симпатичные бляхи выданы нам уважаемой доньей Розаной, хозяйкой pulperia — «La Golondrina blanka». Ну, скажем, как примерным, постоянным и самым щедрым клиентам этого почтенного и легендарного заведения…. Проходной вариант?

— Сейчас проверим, — склоняясь к раскрытому ноутбуку, пообещал «начальник калитки». — Ага, Розалия Сервантес-и-Гарсия. Прум-прум-прум. Бурум-бурум…. Один «проходной» жетон выдан международному криминальному эксперту Мануэлю Кастильо. Ага, вижу, похож…. Второй — русскому путешественнику по имени — «Максимилиан Соколофф». В скобочках указано — «белобрысому молодчику». Однако…. Ну-ка, уважаемый сеньор Зорро, снимите-ка свою чёрную широкополую шляпу…. Белобрысый, спора нет. Ладно, проходите…

Главная трибуна, как это и не тривиально звучит, действительно, оказалась «главной».

В том смысле, что кого только на ней не было: сплошная мировая бизнес-политическая элита, на совесть перемешанная с концертно-киношно-развлекательным бомондом. А ещё и знаменитых писателей-поэтов-композиторов хватало, щедро разбавленных известными телеведущими и одиозными представителями различных псевдо-экологических организаций.

— Кто из них — настоящий? А кто — ряженый? — осматриваясь на предмет наличия свободных мест, сварливо пробурчал Максим. — Одних только королев Великобритании — целых две штуки. И обе, как назло, рослые и широкоплечие — до полной брутальной невозможности. Бред горячечный и летальный…. Пробираемся на левый край трибуны. Пробираемся. Там, по крайней мере, есть свободные места — без любопытных соседских ушей…. Проходим, поднимаемся, поворачиваем…. Дамы, господа, нижайше прошу прощения. Нам пройти бы. Извините покорно — за доставленное беспокойство…. Герцогиня, вы — само совершенство. Очарован, сражён наповал и всё такое прочее. Заранее прошу прощения за моего упитанного и неповоротливого приятеля. Дон Мануэль, срочно ужмитесь. Эти аппетитные коленки — не для вас. Шагаем, шагаем…

— Фу, прорвались-таки, — с трудом устраиваясь в узком пластиковом кресле, облегчённо выдохнул сеньор Кастильо. — Уже и не чаял…. Отличное местечко. И обзор — практически безупречный. Слов нет, — после непродолжительной паузы заливисто хихикнул.

— Чего смешного? — невозмутимо поинтересовался Макс.

— «Максимилиан», понимаешь. Упасть и не встать, как ты, бездельник, любишь говорить.

— А что, собственно, такого? Очень даже прилично звучит — для всяких официальных случаев и торжественных церемоний…. Вот, представь, старина, такую поучительную и завлекательную картинку. Решу я как-нибудь, наплевав на все краеугольные принципы упёртого холостяка, жениться…

— Неужели?

— А ты — представь…. Торжественная церемония, посвящённая моему бракосочетанию. Приглашённых гостей собралось — человек пятьсот. Может, и вся тысяча. Почитай, со всего Мира съехались. Почтенный католический собор…. Почему — католический? Ну, так, мол, невеста захотела, а я, будучи человеком широких взглядов, спорить не стал.… Итак, тишина, полное и нескончаемое величие. Таинственно мерцают, слегка потрескивая, свечи. Аромат ладана…

— В католических службах ладан практически не используется, — недоверчиво хмыкнул Мегре. — Насколько я знаю.

— Серьёзно? Был не в курсе, извини…. Так вот. Стою это я — весь такой образцово-показательный жених «сам из себя». В умопомрачительном угольно-чёрном смокинге от самого Версаче. Беленькая кружевная рубашка. Ботиночки — «Норимар». Светло-салатная бабочка на мужественной шее. Носки, трусы и пять упаковок презервативов в правом кармане брюк — того же изящного колера. Всё, как и полагается. Знатный и заслуженный кабальеро, решивший стать родоначальником нового мафиозного клана, короче говоря…. А рядом — невеста. Нежная и трепетная такая. Вся в белом, естественно. Кстати, белый — цвет невинности…. Такая вся симпатичная из себя: среднего роста, но очень и очень стройная-грациозная. Черноволосая, понятное дело. Милая и нежная. Веснушчатая. С небрежно растрёпанными волосами. Вот…. И тут величественный седовласый священник (епископ, кардинал, сам Папа Римский?), торжественно вопрошает, мол: — «Согласен ли ты, благородный и уважаемый Максимилиан Соколофф, так тебя, морду белобрысую, и растак, взять в жёны эту рабу Божью?»… Как тебе, напарник, такая картинка?

— Нормально. Одобряю…. А как невесту-то зовут?

— Мария Бурручага, ёжики колючие. Только так. И никак — иначе. Гадом последним буду…. Ладно, заканчиваем с пространными и легкомысленными разговорами. Успеем ещё вволю помечтать и посплетничать. Народ прибывает…

Вскоре все места на Главной трибуне были заняты. Естественно, чёрт знает кем: проще сказать, кого там не было — нормальных и обычных людей, вот кого.

— Слышь, принц хренов, не наглей, — по-честному предупредил Максим соседа справа, беспардонно орудующего худым костлявым локтем. — Если ты, харя носатая, вырядился под Наследника английской Короны, то это не даёт тебе право, мать твою…

— Что такое, смерд? — высокомерно подрагивая тёмно-рыжими бакенбардами, возмутился сосед. — Совсем поляны не видишь? Со зрением плохо? Не осознаёшь, рожа в шляпе, с кем, червь земной, говоришь? Да я тебя…

Пришлось, понятное дело, ткнуть наглецу — указательным пальцем — в нужную болевую точку, после чего он тут же успокоился и, благостно сложив ладошки на тощем животе, задремал.

— Будь поосторожней с профессиональными навыками, — шёпотом посоветовал наблюдательный Мегре. — Чай, не на учебном полигоне спецназа. А если это — самый настоящий и натуральный принц Чарльз? Что тогда?

— От прошлогодней сахарной свеклы — высокая ботва, — неуклюже отшутился Макс. — Кто из нас принц — ещё большой-большой вопрос. Вот, женюсь на черноволосой принцессе своего глупого и доверчивого сердца, и тоже — в миг — стану знатным принцем…. Разве нет?

— М-м-м…

— И лишь загадочное мычание было ему ответом…. Всё, закончили шептаться. Кажется, начинается…

На высокий квадратный подиум, возведённый рядом с Главной трибуной и украшенный несколькими солидными микрофонами, по длинной лестнице поднялись — бок о бок, и дружно позвякивая крохотными колокольчиками-бубенчиками, — два шута. Один — низенький, приземистый и пузатый. Второй, наоборот, высокий и субтильный.

«Странно, в моём недавнем «выпуклом» сне шут был всего один», — слегка удивился Максим. — «Впрочем, вещие сны, они же не дословно, так сказать, предсказывают будущее, а только в общих чертах. Вот, того же сеньора Мануэля Кастильо, например, в том сне не было и в помине. А сейчас он, безусловно, есть. Сидит себе рядышком, усатик, как ни в чём не бывало…. Кстати, от него очень даже приятно пахнет: морской утренней свежестью и — совсем чуть-чуть — колодезной осенней водой, в которую нападало багряных и тёмно-жёлтых листьев, облетевших-опавших с осин…. Интересно, а каким парфюмом он пользуется? Надо будет обязательно поинтересоваться…».

Первым слово (на испанском языке), взял толстый шут — долго и красочно говорил о незабываемых красотах этих благословенных краёв: о «вечнозелёных и беспокойных джунглях, которые не засыпают никогда», о «голубых далёких горах, полных неизъяснимой печали и зовущих в дорогу — прочь от родного очага», о «стадах белоснежных лам, пугливых и грациозных, как наши детские сны», о «Великом и несравненном Карибском море», о «песчаных белоснежных пляжах означенного моря, на которых так любят загорать самые симпатичные и стройные девушки этого Мира», и о «яркой многоцветной радуге, которая призвана соединять любящие сердца…».

— Очень мило, — растрогался впечатлительный Мегре. — Хорошо и душевно сказано, будь я проклят.… Только, вот, что это ещё за «многоцветная радуга» такая, играющая — под здешними Южными Созвездиями — роль Амура со стрелами?

— О, это очень симпатичная, слезливая и, главное, страшно-романтичная история, — неожиданно ожил «костюмированный» принц Чарльз. — Вернее, старинная-старинная легенда — «О непорочной девице Анхелине Томпсон и об её жёлтой розе». Попросите кого-нибудь из местных рассказать. Обещаю, что не пожалеете. Настоятельно рекомендую — в качестве непревзойдённого и умелого рассказчика — сеньора Луиса Романо. Весьма достойный и красноречивый джентльмен. Весьма…

Ожил, высказался и вновь, крепко зажмурив глаза, умиротворённо засопел.

Тем временем, пузатый шут замолчал, и разговорную эстафету (по-английски), подхватил его тощий коллега, тут же начавший петь цветастые и многословные дифирамбы «древним и красочным традициям», а также «благородным людям, регулярно помогающим эти вышеупомянутые традиции чтить-развивать самым достойным и весёлым образом…».

«Всё понятно», — мысленно усмехнулся Макс. — «Толстый шут выдвинут от местных городских Властей. А субтильный является, чтоб мне по субботам в баню никогда не ходить, официальным и полномочным представителем банкирского семейства Ротшильдов. Следовательно, именно тощему шуту и следует уделить самое пристальное внимание. Если, конечно, такая возможность представится…».

Приветственные речи, наконец-таки, завершились, и шуты — поочерёдно и на разных языках — торжественно объявили, мол: — «Юбилейный, семьдесят пятый по счёту «Карнавал Святого Джедди, Покровителя диких камышовых котов и кошек», объявляется открытым! Веселитесь, добропорядочные граждане и гражданки!».

И означенные граждане и гражданки, естественно, не заставили себя долго просить и уговаривать. Это в том смысле, что всё вокруг тут же заполнилось восторженными воплями-визгами, а также нескончаемым грохотом от запускаемых в ночное небо ярких петард и многоцветных фейерверков. Уточняю, от многих сотен (если, конечно, не тысяч), запускаемых петард и фейерверков.

А ещё минут через пятнадцать-двадцать, когда «фейерверковая» канонада постепенно стихла, и вновь напомнили о своём существовании духовые оркестры, началось карнавальное шествие, во главе которого выступала шестёрка тёмно-гнедых породистых лошадей, влекущая вперёд круглую платформу с двумя шутами и четырьмя длинноногими девицами в карнавальных костюмах — «а-ля очень развратная Коломбина».

«Крупы лошадей, естественно, покрыты светлыми попонами с вышитыми на них гербами Ротшильдов», — с удовлетворением отметил Максим. — «Молоденький золотистый лев, светлый равнодушный единорог, смуглая рука, крепко сжимающая пучок стрел, арфа, сова, рыцарские шлемы, чёрные двуглавые орлы. Вещий сон, мои прекрасные дамы и сиятельные господа, это вам ни хухры-мухры…».

Остальные карнавальные платформы, следующие одна за другой, были размещены на разномастных грузовых автомобилях.

На второй расположился весьма достоверный ушастый хоббит, а также большая клетка, в которой расслабленно скучали три огромных тёмно-бурых камышовых кошки. Хоббит усердно работал тоненькой стальной пилкой, намереваясь перепилить один из толстых клеточных прутьев, дабы выпустить усатых узниц на волю.

На третьей платформе сразу четыре «доньи Розаны» лихо и слаженно отбивали чечётку.

— Вот, а я что говорил? — взволнованно зашептал Мегре. — Где они, стопроцентные и железобетонные гарантии, что наша с тобой донья Розана является «настоящей», а?

— Нет никаких гарантий, — тяжело вздохнув, согласился Макс. — На этом тропическом карнавале, похоже, ничему и никому нельзя верить. И, в первую очередь, собственным глазам…. Кстати, а куда — в конечном итоге — направляются все эти карнавальные платформы?

— На городскую приморскую набережную, естественно, — вновь проснулся принц Чарльз. — Там нынче расположилось великое множество торговых киосков-лотков с выпивкой-закуской. И, кроме всего прочего, оборудовано с сотню удобных танцплощадок. Ну, сами посудите, какой тропический карнавал — без бесшабашных танцулек?

— С этим авторитетным утверждением трудно спорить, уважаемый Наследник английского Престола. Вы — чисто по-королевски — мудры и прозорливы…

Через некоторое время Мануэль Кастильо, поднявшись на ноги, непринуждённо сообщил:

— Вынужден временно откланяться — сугубо по техническим причинам. То бишь, пойду искать банальный туалет.

— Иди, конечно, — равнодушно зевнул Максим. — Да и я, пожалуй, здесь долго не задержусь. Минут на пятнадцать-двадцать, не дольше. А потом отправлюсь, что называется, к широким народным массам. Да и пивка, честно говоря, хочется…. Давай, встретимся э-э-э…, скажем, через час на набережной — возле крайней правой бронзовой пушки?

— Договорились…

Комиссар ушёл, а Макс, выждав с минуту, отправился следом за ним. Естественно, предварительно пожелав «карнавальному» принцу Чарльзу всего самого наилучшего.

И вскоре его предусмотрительность была вознаграждена: на тёмно-синей скамье, размещённой чуть в стороне от шумных народных гуляний, обнаружился Мегре, о чём-то оживлённо беседовавший со стройной девицей в карнавальном костюме «домино».

«Это, естественно, давешняя каштановолосая спутница сеньора Луиса Романо», — уверенно опознал барышню Максим. — «А их разговор, как я понимаю, носит чисто-деловой характер. Значит, вот оно как. Ладно, обязательно учтём на будущее. Только обидно слегка…. Что ж, господин комиссар, долго же ты будешь ждать меня возле крайней правой бронзовой пушки. Ох, и долго. И не просто, извини, ждать, а ещё переживать, беспокоиться и нервничать. И поделом. Нечего, старина, считать себя умнее других и мнить — о собственной персоне — невесть что. Скромней надо быть. А ещё, понятное дело, осторожней и осмотрительней…».

Глава седьмая Тропический рассвет и новые странности

Он, несуетливо лавируя между участниками и участницами «Карнавала Святого Джедди», отправился к прибрежной набережной: неторопливо шагал, рассеянно посматривал по сторонам и пытался размышлять. Только, вот, размышлялось ему откровенно неважно и лениво. То бишь, без каких-либо дельных подвижек и конкретных успехов.

— И зачем я только бросил курить? — недовольно проворчал Макс. — И в весе, кажется, начал прибавлять. И, вообще…

Дело было совсем и не в никотине, который — якобы — успокаивает и укрепляет расшатанную нервную систему. Просто Макс, обдумывая нечто важное, любил крутить-вертеть между пальцами, время от времени перебрасывая из одной ладони в другую, какой-нибудь мелкий продолговатый предмет. Крутил, вертел, перебрасывал и был почему-то искренне уверен, что это нехитрое действо эффективно помогает-способствует мыслительному процессу. У каждого из нас, собственно говоря, свои личные причуды…. Так вот, когда Максим курил, то он — прежде, чем предаться раздумьям — всегда доставал из кармана (рубашки, пиджака или же штанов), зажигалку и начинал её активно вертеть-крутить. Да и сигаретная пачка вполне годилась для этих благородных целей…. Но с куревом было покончено — раз и навсегда. И чем же теперь, крутя и перебрасывая, стимулировать серые извилины капризного головного мозга? Портмоне? Несподручно. Да и кредитные карты (как, впрочем, и мелкие монеты), могут случайно выпасть. Ключи на брелке? Не вариант. Мобильный телефон? Можно, находясь в мыслительной запарке, случайно нажать на какую-нибудь «не ту» кнопку…

«У меня же есть «пропускная» бляха», — вспомнил Максим. — «Вполне даже подходящий — по форме и размерам — предмет…».

Он сунул ладонь в карман черной накидки (Зорро, как-никак), но вместо овального жетона «с рассерженной кошкой» нашарил там непонятный продолговатый предмет.

«Бляха, наверное, находится в другом кармане», — решил Макс. — «А что же это такое? Ах, да. Индикатор, засекающий всякую подсматривающую и подслушивающую аппаратуру, вручённый мне в Барселоне — сразу после подписания Контракта — предусмотрительным доном Раулем, мол: — «На всякий случай…». Вот, и пригодился…».

Дальше он пошёл, размеренно вертя в пальцах индикатор. Даже несколько раз — чисто машинально — перещёлкнул крохотный серебристый тумблер. А потом случайно перевёл взгляд на прибор и остолбенел: в правом верхнем углу коробочки заговорщицки тлела-подмигивала ярко-красная лампочка.

«Это что же такое творится?», — заструились в голове тревожные мысли. — «Кто-то закрепил на моей карнавальной одежде «жучка»? Кто же это у нас такой шустрый, а? Неужели — донья Розана? Ай-яй-яй, такая, казалось бы, приличная женщина…. Или же здесь что-то другое? Надо срочно проверить…».

Минут двенадцать-пятнадцать непринуждённо поперемещавшись в самых различных направлениях, (и поглядывая на свой приборчик сугубо исподтишка), он подытожил: — «Получается, что хитрая «шпионская» аппаратура закреплена в стойках уличных фонарей. Под каждым из них огонёк индикатора становится прямо-таки кроваво-рубиновым, а по мере удаления от фонарей — заметно розовеет. Но и только, так как фонари тут понатыканы везде и всюду. Плотное такое наблюдение. А также и «прослушка»…. Мол, какая ещё «прослушка», когда вокруг царит сплошной шум, гам и кавардак? Во-первых, отдельные фонари (и тёмно-синие скамейки под ними), расположены в стороне от основных карнавальных народных масс. А, во-вторых, утром и днём, когда уставший народ будет отсыпаться, на городских улицах установится тишина. Да и на приморской набережной…. Интересно, кого же это они здесь так старательно выслеживают, пасут и отлавливают? Заинтриговали, право слово…. Предупредить Мегре о «колпаке»? Чтобы длинным языком без меры не трепал? Уже, наверное, поздно. Тот его разговор с «доминошной» девушкой, скорее всего, запеленговали. Ну, и ладно, пусть будет — как будет. Тем более что я уже догадался — с большой степенью уверенности — о содержании данного разговора…. Кстати, о сеньоре Луисе Романо. Сегодня при встрече у памятника Себастьяну дель Коно он был подчёркнуто немногословен. Знает о «колпаке»? Вряд ли. Скорее всего, осторожность — характерная черта всех одиноких карибских волков…. Ладно, на сегодня с серьёзными делами покончено. Объявляется перерыв. Будем, что называется, беззаботно отдыхать и веселиться…».

Макс отправился на набережную Сан-Анхелино (за крайнюю левую бронзовую пушку), и окунулся в карнавальную жизнь по полной и расширенной программе. Попил пива. Причём, не только мексиканского, но и австралийского, и шотландского. С аппетитом съел порцию асадо «по-аргентински», приготовленного «из седла» годовалого гуанако. Немного потанцевал и пофлиртовал с молоденькими стройными девушками, скрывавшими свои лица за самыми различными масками. Продегустировал местные виноградные и фруктовые вина. Принял участие в торжественном и организованном кормлении котов и кошек, сновавших везде и всюду, всякими и разными вкусностями. Спел пару-тройку песен в ближайшем пляжном караоке. Вновь потанцевал и пофлиртовал с девушками. Попробовал жаркое из игуаны (половину отдал прожорливым котам). Переключился — под светлое немецкое пиво — на изысканные деликатесы из морепродуктов. Снова потанцевал и пофлиртовал…

А потом неожиданно, как это всегда и происходит на тропических карнавалах, наступил рассвет. Вернее, ворвался.

В тропиках всё происходит быстро и резко: рождение, взросление, любовь, революции, смерть, приход угольно-чёрной и влажной ночи, наступление нового дня. Тропическая диалектика такая, мол, вперёд и вверх, не раздумывая…

Сперва куда-то пропала ярко-жёлтая круглая Луна. Потом начали дружно, словно бы по чьей-то строгой команде, тускнеть, таять и исчезать звёзды. Последним, как и полагается капитану, «небесный мостик» покинул величественный и непревзойдённый Южный Крест. Вокруг заметно посветлело. Со стороны моря всё стало однородно-бирюзовым.

Максим стоял на чёрной прибрежной гальке и сомневался: — «Море, море, море…. Или уже небо? Точно, небо…. А, может, всё-таки, море? Ничего не понимаю…. Сейчас море и небо — совершенно-одинакового нежно-бирюзового цвета. Линия горизонта полностью отсутствует, благодаря чему небо и море сливаются в нечто Единое, Неразделимое и Неразгаданное. Обалдеть и не встать, короче говоря…».

На восточном краю неба торжественно зажглась-затрепетала тоненькая нежно-розовая нитка зари, которая — прямо на глазах — начала неуклонно расширяться, разбрасывая по краям радостное алое сияние.

Вскоре из-за горизонта уверенно выглянул-высунулся оранжево-жёлтый солнечный диск.

— Оптический обман тут же приказал долго жить, меняя цвета и перспективы, — раздался сзади знакомый мужской голос. — И вот уже нежно-бирюзовое море было безжалостно разлучено с голубовато-бирюзовым небом — будто бы кто-то Всесильный торопливо провел по прекрасному художественному полотну тупым ножом, оставляя где-то в немыслимой дали грубый шрам — линию далёкого горизонта. Нежное прохладное утро тихо и незаметно скончалось. Родился — безжалостный в своей грядущей жаре — новый тропический день…

— Однако, — обернувшись, недоверчиво улыбнулся Макс. — Да ты, комиссар, самый натуральный поэт. Не ожидал, право…. Может, и сочинительством балуешься на досуге?

— Так, только самую малость.

— Стихи? Проза? Драматургия? Сценарии?

— Всего понемногу…

Сеньор Кастильо, небрежно опиравшийся на свою белую прогулочную тросточку, выглядел на удивление благостным, просветлённым и умиротворённым.

Вообще-то, Максим планировал устроить толстощёкому коллеге небольшую, но действенную обструкцию. То бишь, вволю подуться, отвечая на вопросы невпопад и ухмыляясь — при этом — самым загадочным и таинственным образом. Чтобы неповадно было вести закулисные переговоры. Но этот неожиданный монолог — про превратности здешнего тропического рассвета — несколько выбил его из колеи. Как, впрочем, и задумчиво-лучистые глаза собеседника.

Поэтому он ограничился лишь кратким многозначительным покашливанием, а после этого поинтересовался:

— А в чём, уважаемый идальго, если, конечно, не секрет, причина твоего хорошего и лучезарного настроения?

— Их несколько, — неопределённо улыбнулся в полуседые усы Мегре. — Во-первых, обнаружился пропавший напарник. Во-вторых, обнаружился не в густых кустиках — в обнимку с какой-нибудь стройной и легкомысленной красоткой — а, наоборот, на морском берегу, пребывая в раздумьях мечтательных, философских и целомудренных. В-третьих, означенный напарник, похоже, на меня совсем не сердится…

— Не сердится? — машинально уточнил Макс.

— Ну, да…. Долго ждал меня на условленном месте, рядом с крайней правой бронзовой пушкой?

— Так себе. Наверное, с часик. А потом, естественно, отправился на прогулку. Мол, мало ли почему ты задерживаешься. Карнавал, как-никак. Новые впечатления, всеобщее веселье, неожиданные встречи…

— Вот-вот, встречи нежданные, — тут же зачастил сеньор Кастильо. — Только я, понимаешь, спустился с Главной трибуны в поисках туалета, как тут же — буквально-таки нос к носу — столкнулся с Луизой…. Вернее, я тогда ещё не знал, что она — «Луиза». Ну, с той грациозной и славной девушкой в костюме «домино», которая вчера сопровождала этого странного дона Луиса…

— Кха-кха, — Максим демонстративно достал из кармана — всего на пару секунд — чёрную продолговатую коробочку, после чего многозначительно посмотрел на ближайший фонарный столб.

— Чего только не бывает на этом непредсказуемом и странном Свете, — понимающе покивал головой Мегре. — А сообразительность, изощрённо переплетаясь с массовым коварством, правит всем вокруг…. Значит, встретился я с милейшей барышней, познакомился и разговорился — обо всём подряд. Ну, и утратил — временно, слава Богу, — контроль за ощущением времени. Слегка заболтался, короче говоря.

— Не оправдывайся, старый прожжённый ловелас. С каждым может случиться…

Позднее утро, тем временем, окончательно, полноценно и бесповоротно вступило в свои законные права, и подуставший карнавальный народ, отчаянно и заразительно зевая, принялся разбредаться. В основном, к центру Сан-Анхелино — к гостиницам, отелям и многочисленным частным пансионам. Мол, повеселились от Души, а теперь надо и поспать немного, восстанавливая растраченные силы и готовясь к следующему раунду бесшабашного веселья.

— Отправимся в «Викторию»? — поинтересовался сеньор Кастильо.

— Пожалуй, чуть позже, — решил Максим и, махнув рукой в сторону небольшой апельсиновой рощицы, расположенной метрах в трёхстах пятидесяти от морского берега, предложил: — Давай-ка, старина, немного прогуляемся и вволю подышим свежим утренним воздухом. Говорят, что он очень и очень полезен. Для человеческих лёгких, зверски израненных табаком и выхлопными газами, имеется в виду…

— Конечно, полезен. Причём, безусловно и однозначно, — важно пошевелив полуседыми пышными усами, подтвердил сообразительный напарник, после чего одобрительно подмигнул, мол: — «Кто же, находясь в трезвом уме и твёрдой памяти, будет устанавливать фонарные столбы, оснащённые навороченной подглядывающей и подслушивающей аппаратурой, среди фруктовых деревьев? Нонсенс, как ни крути. Вот, там и пообщаемся — плотно и вдумчиво, не опасаясь чужих глаз и ушей…».

В апельсиновой роще было тихо и тенисто.

— Только узковатая она какая-то, — неторопливо шагая между молоденькими деревцами, прокомментировал Мегре. — Всего-то в восемь-девять рядов, не больше. И высокой травой — местам — заросшая. Ну, не отличается местное население избыточным трудолюбием. Ничего не попишешь…. И как, мой молодой коллега, тебе пришла в голову гениальная идея — проверить «Карнавал Святого Джедди» на предмет «информационной безопасности»?

— Случайно, — признался Макс. — Кстати, старина, а не сболтнул ли ты, часом, чего лишнего? Ну, в том ночном разговоре с «доминошной» барышней?

— О чём это ты? Ничего такого не было и в помине. Поговорили немного о вчерашней погоде, о незабываемых местных природных красотах, об испанской поэзии…

— Ой, ли? И косточки незабвенным господам Ротшильдам не перемывали? Совсем-совсем?

— За кого ты, юнец желторотый, меня принимаешь? — тут же обиделся Мегре. — Осторожность — всегда и во всём — вот, моё жизненное кредо. Я же, как-никак, являюсь авторитетным профессионалом международного уровня…

«Забавное и весьма спорное утверждение», — оценил Максим. — «Впрочем, врёт он вполне даже профессионально. Не отнять и не прибавить…. Хотя, почему — так сразу — и врёт? Просто умело и дисциплинированно придерживается тщательно-разработанной легенды, и не более того. Ведь в этой Игре у каждого — своя роль…. Ладно, проехали. Перехожу к следующему вопросу…».

— Значит, верный напарник, сегодня мы идём в гости к достославному кабальеро Луису Романо, ведущему свою нестандартную родословную от диких и одиноких карибских волков?

— Э-э-э…

— Да, ладно тебе, старина, — удовлетворённо хмыкнул Макс. — О таком повороте событий, поверь, было совсем даже нетрудно догадаться. Тем паче, что я являюсь тёртым и несуетливым профессионалом. Всё к этому, собственно, и шло…. Значит, идём?

— Грех было упускать такой несомненно-удобный случай, — принялся неуклюже оправдываться сеньор Кастильо. — Любопытство, опять же, разбирало. Разбирало и разбирало, не отпуская…. Вот, я и договорился с дружелюбной сеньоритой Луизой о, так сказать, визите вежливости…. Что в этом такого?

— Ровным счётом ничего. Не считая, конечно, только того, что клан Романо не дружит (это я ещё очень мягко выразился), с семейством Ротшильдов. А, как известно: — «Друг моего врага — тоже (причём, на автомате), является моим злейшим врагом…». Оно нам надо? Ссориться с могущественными господами Ротшильдами?

— Это ты, Путник, перебарщиваешь. Какие ещё, пардон, ссоры? Из-за чего, собственно? Никаких, Боже упаси, тайных и подозрительных встреч. Всё будет насквозь легально, открыто и официально. Как только мы вернёмся в «Викторию», я тут же потребую у портье за стойкой бумагу, конверт и чернильную ручку с золотым пером — шариковая для таких случаев не годится. Ну, и напишу уважаемому сеньору Луису Романо следующее письмо: — «Долгих Вам лет жизни, достопочтимый кабальеро Луис! Примите самые искренние уверения в моём глубочайшем почтении. Вчера — на «Карнавале Святого Джедди» — принц Чарльз, герцог Корнуольский и Наследник английского Престола, отрекомендовал Вас в качестве весьма крупного коллекционера различных исторических редкостей, ценностей и раритетов…. Не будете ли Вы, сеньор, так любезны — назначить мне аудиенцию для проведения частных консультаций? Заранее благодарен. Искренне ваш, Мануэль Кастильо, доктор права, почётный профессор двенадцати европейских и американских Университетов, международный эксперт в области юридических наук…». А потом, естественно…

— Подожди-подожди, старина, — прервал Максим. — Ты хочешь сказать, что вчерашний наглый деятель с Главной карнавальной трибуны является «самым настоящим» принцем Чарльзом?

— На сто процентов ручаться не могу, но сеньорита Луиза клятвенно уверяет, что дон Луис ежегодно — во время проведения «Карнавала Святого Джедди» — встречается и общается с означенным английским Наследником. Да и какая, собственно, разница, он или не он? Детали мелкие и копеечные. Продолжаю…. А потом я помещу (естественно, не запечатывая), письмо в конверт и любезно попрошу портье, мол: — «Срочно пошлите, милейший, посыльного на виллу «Чёрная кошка». Необходимо передать это важное и секретное послание сеньору Луису Романо лично в руки…». Ну, и две десятидолларовые купюры присовокуплю, прекрасно понимая при этом, что очень скоро о содержании данного письма будет знать вся округа…. После этого мы разойдёмся по своим номерам и хорошенько выспимся. Проснёмся примерно часа в два дня. Приведём себя в порядок и спустимся перекусить в гостиничный ресторан. Там, в присутствии многочисленных свидетелей, нам и передадут конверт с положительным ответом. То бишь, с любезным и вежливым приглашением — посетить с визитом. Не торопясь, пообедаем, рассчитаемся по счёту, вызовем такси (наш милый и разговорчивый небесно-голубой «Линкольн» пусть отдыхает на гостиничной парковке, в таких официальных делах без такси не обойтись), и поедем на виллу «Чёрная кошка»: часик-другой пообщаемся с её таинственным хозяином, а уже оттуда отправимся на продолжение карнавала.… Как тебе, Путник, такой не хитрый распорядок дня?

— Нормальный распорядок. Принимается…. Подожди-ка. Останавливаемся и переходим на шёпот…. Слышишь?

— Ага, — подтвердил Мегре. — Кто-то посапывает и похрапывает? Причём, заливисто, беззаботно и на все лады?

— Очень похоже на то.

— Что будем делать?

— Пригнёмся, подкрадёмся и посмотрим, — решил Макс. — Только, понятное дело, стараясь излишне не шуметь и соблюдая элементарную осторожность…

Они пригнулись, подкрались и опустились на колени.

Максим осторожно раздвинул ветки высокого папоротника (или же какого-то аналогичного растения, росшего на краю рощицы), и восхищённо пробормотал под нос:

— Ну, и ничего себе. Шикарная картина маслом под названием: — «Беззаботный отдых после ночного активного пиршества…».

Зрелище, действительно, впечатляло: за рощицей обнаружилась симпатичная прогалина (или же очень длинная поляна), поросшая низенькой ярко-изумрудной травкой, на которой беззаботно дрыхли — в самых различных позах, и образовав некоторое подобие ровного ряда, — порядка трёх десятков котов и кошек самых разных размеров, пород, возрастов и расцветок.

— И камышовые коты-кошки присутствуют, и сиамские, и откровенно «помоечные», — сообщил Мегре. — Отходим, Путник, назад. Зачем, спрашивается, мешать уставшим животным? Хотя…. Что это? Людские голоса? Вроде, приближаются?

— Т-с-с-с. Молчи. Ждём. Наблюдаем. Ты только полностью ляг. Типа — на живот. И, пожалуйста, не шевелись…

Вскоре в их поле зрения появились королевские мушкетёры: один — высокий и широкоплечий, а второй — низенький и щуплый.

— Коты дрыхнут, — объявил здоровяк. — Причём, очень-очень крепко. Что называется, без задних лап.

— Обожрались, заразы усатые, вот и спят, — понимающе усмехнулся его спутник. — Сегодняшней ночью их кормили — без ограничений — практически все. Причём, самыми изысканными и дорогущими деликатесами. Мол, так принято на «Карнавале Святого Джедди»…. Будем проверять?

— Рановато, на мой взгляд. Сегодня же только двадцатое…. Хотя, давай, проверим. Лишним, в любом случае, не будет.

Высокий мушкетёр достал из бокового кармана своей бело-голубой накидки какой-то плоский светло-серый предмет и принялся наводить его — поочерёдно — на спящих котов и кошек. Наводил, старательно нажимал указательным пальцем на крохотную кнопочку, встроенную в светло-серую штуковину, и монотонно приговаривал:

— Мимо…. Мимо…. Снова мимо…. Опять мимо….

Закончив процедуру, он подытожил:

— Самые обыкновенные коты и кошки, как, впрочем, и следовало ожидать…. А там кто разлёгся? — обеспокоенно махнул свободной левой рукой.

«Неужели, тварь глазастая, нас заметил?», — забеспокоился Максим. — «Если так, то без драки не обойтись…».

Но мушкетёры, подобравшись, дружно зашагали в сторону и вскоре скрылись из вида.

Только их голоса по-прежнему были слышны:

— И эти тоже дрыхнут. Два мужика и девица. Голые. Одежда — в полном беспорядке — разбросана рядом. То есть, карнавальные костюмы гоблина, какого-то вурдалака и Красной Шапочки. Ну, и нижнее бельё. Затейники и, надо полагать, записные любители ролевых игр…

— Понятное дело. Во-первых, хлебнули лишнего. Во-вторых, сексом безудержным перезанимались. Вот и уснули, притомившись…. Их тоже просканировать?

— Конечно…. Ну, и как?

— Никак. Обычные сексуально-озабоченные деятели, и не более того. Всё, следуем дальше…

«Интересная такая картинка», — подумал Макс. — «Что-то весьма похожее наблюдалось в знаменитом фильме режиссёра Георгия Данелия — «Кин-дза-дза». Там тоже фигурировали хитрые сканирующие приборчики, с помощью которых разумных гуманоидов чётко разделяли на «чатлан» и «пацаков». Навевает. Прямая такая ассоциация…».

Мушкетёры ушли.

— И нам пора, — заразительно зевнув, решил Максим. — Поднимаемся и возвращаемся.

Они — плечом к плечу — шагали по молоденькой апельсиновой роще, и Мегре сварливо бормотал под нос:

— Ролевые игры, понимаешь. Безудержный секс…. Что происходит с нравами и нормами морали? Куда, вообще, катится этот многогрешный, развратный и легкомысленный Мир?

— Прекращай ворчать, старина, — довольно улыбнувшись, посоветовал Макс. — Роль старого упёртого консерватора тебе совершенно не идёт…. Вау! Как же спать хочется. Они так утомляют — эти тропические безудержные карнавалы…

— Причём здесь — консерватизм? Я просто являюсь убеждённым сторонником крепких моральных устоев.

— Сугубо супружеский секс, верность до гроба и всё такое прочее?

— Вот, именно…. А что в этом такого?

— Ничего. Всё нормально. Я даже рад — иметь в напарниках такого махрового и убеждённого моралиста. Почитаю, так сказать, за великую честь…

— Рад он, понимаешь, — проворчал сеньор Кастильо. — Почитает он…. Кстати, а что это было? Ну, там, на поляне?

Максим коротко и доходчиво рассказал — про «чатлан» и «пацаков».

— Только разных инопланетян нам — для полного комплекта — и не хватало, — задумчиво вздохнул Мегре. — Хотя, ни о каких НЛО, приземлявшихся — когда-либо — в районе Сан-Анхелино, ничего не известно…. А что, вообще, Путник, ты думаешь о происходящем? В глобальном, так сказать, плане?

— В глобальном?

— Ага…. Что думаешь-то? Есть симпатичные, стройные и достойные версии?

— Хренью откровенной здесь явственно попахивает, — пессимистично усмехнулся Макс. — А ещё — дешёвой клоунадой, пошлой бутафорией и элементарной дымовой завесой.

— Это в каком же, извини, смысле?

— В самом наипростейшем и прямом, старина. Странности всякие — на любой вкус. Красочный карнавальный антураж. Незабываемые тропические восходы и закаты. Всяческие (на выбор), слухи и сплетни, интригующие обывательское воображение. Некая аура загадочной тайны…. Вот, я и говорю, мол, классическая дымовая завеса…

— И для кого же означенная завеса предназначена?

— Ну, мало ли…. Допустим, что у Ротшильдов есть конкретный давний враг, который прячется от них. Но этот враг, он очень любопытный и любознательный. То есть, падкий на разгадку всяких заковыристых тайн и элегантных загадок. Вот, его-то сюда старательно и выманивают, мол: — «Здешний «Карнавал Святого Джедди» — это нечто. Сплошные тайны, загадки, ребусы, шарады и головоломки. Ну, очень и очень навороченные…. Слабо, братишка, разгадать?»…. То бишь, охотничьи силки расставлены, а коварные Ротшильды сидят в засаде и терпеливо ждут, когда вожделенная добыча попадётся в их прочные банкирские сети…. Мушкетёры со сканирующими коробочками? Я же говорю — обыкновенная и пошлая бутафория. Мол, чем больше разнообразных странностей, тем дымовая завеса будет гуще. Диалектика успешной охоты, и не более того. Элементарно, мой дорогой Ватсон. То есть, мой дорогой Мегре…. Что это с тобой, старина? С шага сбился, закашлялся…. Давай, я тебе по спине постучу ладошкой? Всё прошло? Замечательно, следуем дальше…

Апельсиновая роща осталась позади.

— Всё-то у тебя, Путник, просто, — недоверчиво нахмурился сеньор Кастильо. — На все вопросы — есть ответы. В том числе, и на самые каверзные. Даже как-то… м-м-м, несерьёзно. То ли тень на плетень наводишь. То ли в игрушки играешься…

Макс, конечно же, хотел выдать — в качестве ответа — нечто развёрнутое и достойное, но в последний момент благоразумно передумал, так как до приморской набережной, плотно заставленной фонарями-шпионами, оставалось уже менее ста метров.

Поэтому он ограничился лишь недовольно-обиженным покашливанием, а про себя подумал: — «Кто тут «играется в игрушки», ещё большой-большой вопрос. В том смысле, что очень многие персоны «играются». И некоторые из них мне очень даже хорошо известны…».

— Ещё один вопрос, — всё никак не мог угомониться Мегре. — А что у нас с сеньоритой Марией?

— С ней-то, как раз, всё нормально.

— Что ты имеешь в виду?

— То и имею, — высокомерно усмехнулся Макс. — Прошлой карнавальной ночью мне передали от неё краткое послание, мол: — «У меня всё хорошо. Причин для беспокойства нет…».

— Послание — это записку?

— Можно и так сказать.

— И где же эта записка?

— Порвал на мелкие кусочки и съел, запивая прокисшим мексиканским пивом. Как и полагается в таких случаях.

— Зачем?

— Ну, видишь ли, старина. Там содержалось кое-что личное, не предназначенное для посторонних глаз.

— Что ещё за «личное»?

— Какой же ты, комиссар, недогадливый…. Отношения у нас с Мари выстраиваются. Причём, насквозь сердечной направленности…. Теперь-то, надеюсь, понял?

— Ну, ты, Путник, и наглец — каких ещё поискать.

— Стараюсь, напарник усатый. Изо всех сил — стараюсь…

Глава восьмая Визит вежливости и «Легенда о жёлтой розе…»

Всё прошло строго по плану: во время обеда к их столику подошёл седовласый пожилой метрдотель, упакованный в умопомрачительный чёрный классический смокинг, и, почтительно поклонившись, передал незапечатанный почтовый конверт.

— О, высокочтимый кабальеро Луис Романо любезно прислал ответ на мой утренний запрос, — пробежав глазами по листу бумаги, извлечённому из конверта, громко объявил Мегре. — Его Высочество принц Чарльз вчера был полностью прав — относительно безупречной вежливости этого сеньора. Мы, мистер Соколофф, приглашены на личную аудиенцию к шестнадцати ноль-ноль — плюс-минус час. Так, кстати, и написано…. Любезнейший! — обратился к уходящему метрдотелю. — Задержитесь-ка на минутку…. Вызовите, пожалуйста, нам такси. Например, при помощи посыльного.

— Прямо сейчас, сеньор?

— Ну, не знаю, право…. Сколько времени нам потребуется на завершения трапезы?

— Минут тридцать-сорок, — подсказал Максим.

— Вот, на это время и вызывайте. Конечная точка маршрута — вилла «Чёрная кошка»…. Э-э, вы куда? Десять долларов-то не забудьте прихватить. Чтобы машина — с железобетонной гарантией — пришла вовремя.

— Будет исполнено, дон Мануэль, — уважительно склонил седую голову метрдотель. — Причём, в самом наилучшем виде. Не сомневайтесь…

«Ага, пошёл процесс», — с удовольствием приложившись губами к высокому бокалу с пивом, отметил Максим. — «Одна из трёх лохматых ведьмочек, завтракавших за соседним столиком, срочно засеменила куда-то, смешно подрагивая своим накладным горбом. Да и один из бородатеньких мушкетёров — из дальнего конца ресторанного зала — устремился вслед за ней. Докладывайте, мальчики и девочки. Докладывайте руководству. Типа — по инстанции…».

Сполна рассчитавшись с пожилым смуглолицым таксистом, они покинули автомобиль.

Старенький тёмно-красный «Форд», резко и шумно тронувшись с места, укатил.

— Действительно, знатный и приметный флюгер, — задрав массивную голову, одобрил сеньор Кастильо. — По крайней мере, оригинальный и очень-очень большой. Где-то полтора метра — на метр. Никогда не видел таких здоровенных чёрных кошек. Как, впрочем, и котов…. Сам бело-жёлтый особняк, расположившийся за элегантным кованым забором в окружении величественных деревьев? Безусловно, очень солидное трёхэтажное архитектурное сооружение, выполненное в классическом викторианском стиле: в меру приземистое, с ярко-выраженной главной частью и примыкающими к ней двухэтажными элегантными флигелями, а также с колоннами разноцветного мрамора по фасаду. Окна, понятное дело, узкие, высокие и стрельчатые. Весьма и весьма эстетично, ничего не скажешь…. А за домом, как я понимаю, разбит большой ухоженный сад. Даже и не сад, а самый настоящий английский классический парк…. Рядом с главным входом в дом — через толстые прутья забора — просматриваются отблески какой-то водной глади. Ага, так и есть, маленький уютный пруд — с розовыми и фиолетовыми кувшинками. А возле ворот застыл — неподвижной почтительной статуей — пожилой дворецкий с роскошными тёмно-рыжими бакенбардами, разодетый, что та новогодняя ёлка…

— Вас уже ждут, уважаемые кабальерос! Проходите и поднимайтесь на второй этаж! — предупредительно распахнув кованую калитку, встроенную в высокие двустворчатые ворота, громко и торжественно известил «дворецкий-ёлка».

По старинной деревянной лестнице, искусно сработанной из тёмно-серого горного бука, они поднялись в просторный зал, предназначенный, судя по всему, для приёма важных гостей. Сеньор Романо (короткостриженый пожилой человек со спокойными глазами несуетливого убийцы), и улыбчивая сеньорита Луиза (без «домино», облачённая в милое домашнее платьице), встретили их, стоя возле открытого окна эркера, за которым открывался изумительный вид на Карибское море, задумчиво синеющее вдали сквозь густые зелёные ветки деревьев.

Пространные вежливые разговоры, лёгкие изысканные коктейли под сладости, фрукты и орешки, осмотр знаменитой семейной коллекции.

«Богато, конечно», — одобрительно прокомментировал Максим. — «Чего тут только нет. Старинные, позеленевшие от времени шпаги, рапиры и стилеты. Разноцветные морские раковины самых различных размеров и геометрий. Искусно выполненные модели многомачтовых парусных судов. Старые и современные морские карты, испещренные непонятными разноцветными значками. Пушечные ядра и мушкетные пули. Керамические и глиняные черепки, украшенные вычурными и загадочными письменами. Многочисленные портреты (пиратов, офицеров, адмиралов, знатных вельмож и прекрасных дам), а также чудесные морские пейзажи. Всего и не перечислишь, короче говоря…. Но что-то мне подсказывает, что это, так сказать, только официальная часть фамильной коллекции. Наверняка, существуют и другие, насквозь тайные помещения, где находятся-хранятся и другие редкости-раритеты, предназначенные для осмотра лишь избранными и доверенными персонами…».

— Говорят, комиссар, что вы являетесь большим знатоком и ценителем лошадей? — через некоторое время поинтересовался дон Луис.

— Да, уж. Являюсь, — тут же надулся гордым мыльным пузырём Мегре. — Не врут люди.

— Очень хорошо…. Луиза, душа моя хрустальная, проводи, пожалуйста, уважаемого сеньора Кастильо в нашу конюшню. Лошадок покажи. А если дон Мануэль захочет покататься, то вели заседлать любого скакуна — на выбор гостя.

Девушка и Мегре ушли.

— Поговорим начистоту? — сразу же предложил Макс. — Без дурацких и насквозь официальных экивоков?

— Поговорим, — уважительно кивнув головой, согласился сеньор Романо. — Почему бы, собственно, и нет? Зачем ходить вокруг да около? Лишь драгоценное время терять. Значится так, Путник…. Приложив немалые и выверенные усилия, нас, всё же, свели. Интересуешься, мол, кто — свёл? Компания «Легальный шпионаж», без всяческих сомнений. Вернее, прекрасная и неподражаемая сеньорита Мария Бурручага — собственной обворожительной персоной. Она, конечно же, ещё достаточно молода, да и много времени тратит на обучение в Университете Барселоны. Но, как мне сообщил надёжный источник, Мари уже года полтора, как минимум, принимает самое прямое и непосредственное участие в делах семейного бизнеса. И активная разработка «Карнавала Святого Джедди», это, как раз, её личная инициатива. Весьма активная, перспективная и многообещающая барышня, спора нет…. Для чего и почему, Путник, привлекли к этому…. м-м-м, к этому раскладу тебя? Во-первых, мы с тобой, действительно, являемся родственниками. У моего легендарного деда был младший брат Владимир, который являлся твоим прадедом. Так что, степень нашего родства, как легко вычисляется, весьма и весьма существенна…. Во-вторых, у меня откровенно туго с наследниками. Детей нет. Так, вот, получилось. Единственная родная сестра погибла восемь с половиной лет тому назад в автокатастрофе. Есть две племянницы, но они ещё очень юны. Да и легкомысленны до полной невозможности — одни светские развлечения и смазливые мальчики на уме…. В-третьих, я подробно и вдумчиво ознакомился, уважаемый родственник, с твоим, так сказать, досье. Однозначно — внушает. Богатый боевой опыт. Крепкие оперативные навыки. Заслуженные награды, причём, сразу от нескольких государств. Смел, разумен и хладнокровен. В делах, способных запятнать честь, не замечен. Как и в порочащих связях. Идеальный вариант, короче говоря, для передачи фамильных дел, проблем и тайн — из рук в руки…. Являешься прямым выдвиженцем компании — «Легальный шпионаж»? Тоже ничего страшного и непоправимого. Сеньор Рауль Бурручага, положа руку на сердце, совсем даже не худший вариант…. Крупный бизнесмен, не обременённый излишней жадностью? Редкий случай по нашим мутным временам. Редкий и заслуживающий безусловного уважения. Да и кубинские спецслужбы, маячащие за его спиной. В том смысле, что лишними не будут…. Только, Путник, извини, но не хочу я торопиться с принятием окончательного решения. Не принято так. Да и пока, честно говоря, не горит…

— Я всё понимаю.

— А никто в твоей понятливости и не сомневается…. Предлагаю — в качестве промежуточного решения — следующее. Первое. Я буду держать твою кандидатуру — в качестве возможного наследника и достойного приемника — в виду. Всерьёз держать. То есть, рассматривать, думать, проверять и перепроверять…. Надеюсь, без обид?

— Не вопрос, — согласно кивнул головой Макс. — Спешка в таких серьёзных делах строго противопоказана. Каждый овощ — перед употреблением — должен созреть. В обязательном порядке.

— Всё правильно, Путник, излагаешь…. Второе. Если тебе — во время пребывания в Сан-Анхелино — понадобится реальная и действенная помощь, то смело обращайся. Помогу — чем смогу.

— Договорились.

— А чего тогда — такой кислый и задумчивый? — лукаво и понимающе усмехнулся дон Луис. — Любопытство разбирает?

— Это точно, разбирает. Хотелось бы, всё-таки, узнать, что стоит-прячется за этим тропическим «Карнавалом Святого Джедди». Или, хотя бы, расплывчатый намёк получить.

— Намёк, говоришь?

— Ага. Ну, в качестве налаживания доверительных родственных отношений.

— Ладно, юноша, уговорил. Намёк, так намёк…

Пройдя по запутанным коридорам, они вышли на стандартную лифтовую площадку, зашли в маленький, но весьма комфортабельный лифт и спустились вниз.

«Судя по характерным звукам, метров на двенадцать-пятнадцать», — отметил Максим. — Всё по-взрослому. Без дураков…».

Новый виток запутанных и изломанных коридоров. Тяжёлая металлическая дверь, отомкнутая сеньором Романо с помощью двух массивных бронзовых ключей. Вторая солидная дверь, открытая с помощью прикосновения большого пальца левой руки к специальному датчику, вмонтированному в дверной косяк.

— Прошу, — приглашающе махнул рукой дон Луис. — Проходи, Путник. Не стесняйся. Смотри…

За дверью обнаружилось совсем небольшое помещение — не более десяти квадратных метров, в котором находился только один экспонат: прямоугольная базальтовая плита (чёрная-чёрная, понятное дело, общей площадью порядка двух с половиной метров квадратных), на которой были выбиты (нанесены с помощью неизвестной технологии?), незнакомые ярко-золотистые письмена — рунической направленности.

— Могильная плита? — уточнил Максим. — Ну, да. Понимаю…. А есть перевод… э-э-э, данной эпитафии?

— Есть, — коротко кивнув головой, подтвердил владелец коллекции. — Слушай. Здесь написано: — «Черный снег. Хрустальные слезы. Хрустальные слезы на чёрном снегу. Но это еще не конец, нет…. Мир по-прежнему осязаем. И слышна еще печальная свирель…. Но, вот, хрустальные капли постепенно мутнеют, трескаются и превращаются в серую пыль. Светлая музыка стихает. Остаётся только черный снег. И тоненькая звенящая тишина…».

После минутной задумчивости Макс спросил:

— И что всё это значит?

— А это, Путник, ничего — ровным счётом — не значит. Просто — старинная хоббитанская молитва. Её во время похорон хоббиты произносили (да и до сих пор, наверняка, произносят), перед тем, как бросить на хоббитанский овальный гроб первый ком земли, — прозвучал совершенно неожиданный ответ.

— Хоббитанская молитва?

— Да, дружок, хоббитанская, — грустно усмехнулся дон Луис. — Вот, тебе и намёк…. Легче стало? Понятнее?

— Не очень.

— И я о том же…. Ещё один намёк?

— Пожалуй, — согласился Макс.

— Этот год — «ведьмин».

— И как понимать эту загадочную фразу?

— Как хочешь, так и понимай. Всё, экскурсия закончена…

Они вернулись — прежним маршрутом — в гостиную-столовую.

— Опаньки, вот оно даже как, — подойдя к высокому стрельчатому окну, восхитился сеньор Романо. — Не ожидал, право слово. Полюбуйся-ка, Путник. Не пожалеешь.

Действительно, картинка за окном была безупречно-красивой и неожиданной: каурая, крепко сбитая, в редких белых пятнышках лошадка то шла бодрым аллюром, то резко переходила на медленный и плавный галоп, иногда умелый и опытный наездник, облачённый в белый полотняный костюм, поднимал лошадь на дыбы, после чего заставлял её несколько раз подряд крутануться на месте…

— Ловок, ничего не скажешь, — одобрительно усмехнулся дон Луис. — Натуральная бестия…. Как он тебе, потенциальный приемник?

— Нормально, — чуть заметно улыбнулся Максим. — Нашли, что называется, общий язык. Да и регулярные совпадения глобальных мироощущений имеют место быть.

— Ну-ну. Как говорится — Бог в помощь…

Через некоторое время Луиза и Мегре вернулись.

— У вас, комиссар, замечательная школа выездки, — похвалил хозяин виллы. — И лошади, такое впечатление, вам полностью доверяют. А это, как показывает практика, дорогого стоит…

— Старинные семейные традиции, — скромно потупился сеньор Кастильо. — Гены, так сказать, помогают…. Кстати, дон Луис. Вчера на «Карнавале Святого Джедди» английский принц Чарльз рекомендовал вас в качестве замечательного рассказчика всяких и разных интригующих историй, а также как непревзойдённого знатока местного фольклора.

— Вас, дон Мануэль, интересует что-то конкретное?

— Да. Легенда — «О непорочной девице Анхелине Томпсон и об её жёлтой розе».

— Хм…. Странно, что вы ещё не знакомы с этой весьма симпатичной и поучительной притчей. Вам, безусловно, она покажется интересной. Ну, и полезной, конечно же. Слушайте, любопытные идальго. И мотайте, понятное дело, на ус…

Эта история произошла лет сто семьдесят тому назад, а может, и все двести двадцать пять. Никто уже толком и не помнит.

Стояла себе — жила-поживала — на берегу тропического лазурно-изумрудного ласкового моря безымянная карибская деревушка. А может, просто маленький посёлок, регулярно и исправно дававший приют разным тёмным (и светлым), личностям, а также авантюристам всех мастей — пиратам, золотоискателям, охотникам за старинными кладами, закоренелым преступникам, скрывавшимся от правосудия стран Большого Мира, влюблённым, обручившимся против воли строгих родителей.

Белые, вест-индийские негры, метисы, мулаты, дикие индейцы, всякие — в буро-малиновую крапинку. Короче говоря, та ещё публика, живущая весело, разгульно и беспутно…

А какое настоящее беспутство, собственно говоря, может быть, если женщин в деревушке практически и не наблюдалось? Так, только несколько низкорослых индианок, да толстая старая афроамериканка донья Розита, владелица скромного трактирчика — «La Golondrina blanka».

И вот, представьте себе, в католической Миссии, что располагалась рядышком с этим посёлком отвязанных авантюристов, появляется девушка-американка необыкновенной красоты — высокая, стройная, фигуристая, молоденькая. Ухаживает в Миссии за больными и калеками, детишек индейских обучает английскому языку и азам математики, а в деревне появляется только по крайней необходимости — чтобы купить в местной галантерейной лавке ниток-иголок, да наведаться на почту.

Звали эту девушку — «Анхелина Томпсон». И была она такая хрупкая, нежная, грустная и печальная, что, глядя на неё, даже у злобных и вечно-голодных бродячих псов на глазах наворачивались крупные слёзы сочувствия. Наворачивались и капали. Капали…

Ходили упорные слухи, что жених Анхелины трагически и безвременно погиб где-то на суровых северных золотоносных приисках, а она — от безысходности и тоски горькой — уехала служить Господу нашему в далёкую католическую Миссию.

Но разве это обстоятельство могло остановить тамошних (вернее, тогдашних), брутальных головорезов, всерьёз истосковавшихся по женскому обществу? Ага, конечно. Как бы ни так. Не дождётесь…

Стали они поочерёдно оказывать мисс Томпсон различные знаки внимания — яркие тропические цветы дарить охапками, через посыльных мальчишек-индейцев предлагать крупные золотые самородки, морские жемчужины и прочие здешние ценности. Но только не принимала она тех подарков и цветов, всё с посыльными возвращала обратно.

Лопнуло тогда терпение у бесшабашных карибских бродяг. И однажды, уже под тёмно-сиреневый вечер, дружной толпой человек в шестьдесят-семьдесят пожаловали они к капризной недотроге в гости.

А жила наша мисс Анхелина в скромной глинобитной хижине под пальмовыми листьями, выстроенной рядом с Миссией, и выращивала на крохотной клумбе жёлтые розы, неизвестные тогда в Карибии. Видимо, привезла с собой из Американских Штатов черенки. Вернее, на тот конкретный момент роза была всего лишь одна, остальные не прижились, завяли и — со временем — засохли.

Выдвинули пришедшие бандерлоги девушке недвусмысленный и жёсткий ультиматум, мол: — «Либо, красотка приезжая, ты сама незамедлительно укажешь на избранника, то есть, на мужчину, с которым согласна разделить брачное ложе, либо всё решит честный и непредвзятый жребий…. Так ли, иначе ли, но свадьбе — к заходу солнца — быть!».

Грустно и печально улыбнулась тогда Анхелина и спокойно так, не моргнув глазом, ответила, мол: — «Я, конечно же, уступаю грубому насилию. А суженого выберу самостоятельно — сейчас срежу жёлтую розу и торжественно вручу её своему принцу…».

Радостно заволновались нетерпеливые карибские женихи, восторженно завопили — в предвкушении незабываемого свадебного спектакля.

А девушка взяла у ближайшего к ней примата острый кинжал, осторожно срезала с клумбы единственную жёлтую розу, тщательно удалила все острые шипы с её стебля и аккуратно воткнула: розу — себе в причёску, кинжал — себе в сердце. И упала бездыханной…

Долго стояли потрясённые бандерлоги над мёртвым девичьим телом, стояли и скорбно молчали. Потом похоронили несчастную девушку, а над её могилой — чуть позже — возвели красивую каменную часовню. Городок же нарекли — «Сан-Анхелино». И стали — все и повсюду, с искренним пылом и рвением — сажать и выращивать жёлтые розы.

А ещё через некоторое время, как-то сам собой, родился один милый и симпатичный обычай. Когда мужчина хочет предложить девушке (или же женщине), руку и сердце, то он ей дарит жёлтую розу. Если она согласна, то цветок принимает и бережно пристраивает его в свою причёску. Вот, здесь всё только и начинается…

Видимо, Призрак невинно-убиенной Анхелины Томпсон, так и не найдя покоя и приюта, всё бродит по городку и его окрестностям, да и вмешивается, ни у кого не спрашивая на то разрешения, в дела любовные.

Когда, например, мужчина неискренен, или же намерения имеет нечестные и сугубо меркантильные, то тут же раздаётся негромкий хлопок, и виновник впадает в самый натуральный летаргический сон. Нет, не навсегда, каждый раз по-разному, видимо, в зависимости от степени вышеозначенной нечестности. Кто-то десять-пятнадцать минут спит, а кто-то и полтора месяца.

Ну, и с женщинами-девушками, которые принимают жёлтую розу без должных на то оснований, то есть, без настоящей и искренней любви, происходит то же самое.

Бывает, но, правда, достаточно редко, что засыпают оба — и незадачливый жених, и его потенциальная невеста. Одна брачующаяся пара целых полгода проспала. Потом несостоявшиеся супруги — почти одновременно, с разницей в несколько часов — проснулись, встретились, поглядели друг другу в глаза, рассмеялись по-доброму и стали закадычными друзьями.

А ещё иногда происходит следующий природный казус: девушка втыкает в волосы жёлтую розу, принесённую кавалером-ухажёром, и в это время над нашим Сан-Анхелино неожиданно загорается-вспыхивает яркая многоцветная радуга. Это означает, по уверению знающих людей, что всё хорошо, и Святая Анхелина благословляет — на долгие-долгие годы — этот конкретный брак…

В семнадцать сорок пять они, предварительно вызвав по коротковолновой рации хозяина виллы такси, а также сердечно распрощавшись с доном Луисом и его молоденькой подружкой, покинули «Чёрную кошку».

— И где же наша машина? — недовольно поморщился Максим. — Похоже, что дисциплинированность и скрупулёзность не входят в расширенный перечень достоинств местных жителей. Время-то идёт. А мне ещё надо будет подняться в свой номер, чтобы переодеться в костюм Зорро…. Комиссар, а почему ты такой задумчивый, словно бы стукнутый из-за угла пыльным мешком?

— М-м-м…

— «Легенда о жёлтой розе» произвела на тебя такое неизгладимое впечатление?

— Произвела, конечно, — вяло передёрнул плечами Мегре. — А ещё этот непонятный намёк сеньора Романо, мол: — «Вам, друзья, она будет интересной. Ну, и полезной, конечно…». В чём тут — мифическая полезность? Бред какой-то…. Но есть у меня и ещё один вопрос. Причём, достаточно важный…. Помнишь, Путник, молодых людей плотного телосложения, которых мы с тобой видели в аэропорту Сан-Анхелино? Ну, которые были одеты в одинаковые бежевые шорты, тёмно-зелёные футболки и со светлыми бейсболками на головах?

— Помню, не вопрос. Они сейчас «работают» под «королевских мушкетёров». Сотрудники частного охранного агентства, надо думать.

— Полностью согласен с тобой, молодой коллега…. Но, ведь, там была и вторая приметная группа — более двадцати пяти подтянутых и низкорослых девиц…. Они-то куда подевались?

— Никуда. В том плане, что так и шастают — и тут, и там. В образе классических ведьм. Вон, полюбуйся, — махнул рукой Макс. — Легки, что называется, на помине…

Глава девятая Требуется опытный диверсант

К ним, приветливо и глумливо улыбаясь, направлялись две низенькие ведьмочки — темнолицые, морщинистые, с седыми взлохмаченными волосами и длинными уродливыми носами, щедро утыканными ярко-лиловыми и тёмно-сизыми бородавками. У одной из безобразных старух наличествовал солидный горб, а вторая, картинно прихрамывая, опиралась на чёрный сучковатый костыль.

«Сразу видно, что это — «карнавальные» ведьмы», — мысленно прокомментировал Максим. — «В том смысле, что поддельные…. Во-первых, лохмотья на них очень уж чистенькие и аккуратные. То бишь, насквозь бутафорские и однозначно театральные. Во-вторых, где же жирные вши и прочие мерзкие насекомые, которые прямо-таки обязаны — присутствовать в их седых волосах? Где, я вас спрашиваю? Ну, хотя бы в пошлом пластиковом виде? Структурные недоработки и откровенная халтура, короче говоря…. В-третьих, глаза. Ну, не бывает у «настоящих» ведьм (по моему частному мнению), таких цепких и внимательных глаз — словно у опытных сторожевых собак…. А какими они, собственно, должны быть? Например, отстранёнными и мечтательными. Или же, наоборот, похотливыми и развратными…».

— Как дела, кабальерос? — непринуждённо поинтересовалась старуха с костылём.

— Какие милые и славные парни, — многозначительно усмехнулась её горбатая спутница. — Не угостите ли даму сигаретой?

— Мой приятель не курит, — нахмурился сеньор Кастильо. — Я же, так повелось, предпочитаю трубочный табак. Извините, сеньоры.

— Сеньориты, — слаженным хором сообщили ведьмы.

— Серьёзно? Вдвойне рады за вас…

— А как себя чувствует уважаемый и высокочтимый сеньор Романо? — вкрадчивым голосом поинтересовалась горбунья. — Надеюсь, он находится в добром здравии?

— По крайней мере, на неизлечимые болезни нам не жаловался, — сообщил Максим. — А что?

— Нет, ничего. Просто вы так ненадолго задержались в «Чёрное кошке», что невольно подумалось — о болезни её хозяина….

— Ненадолго?

— Ну, да. Даже и двух часов там не пробыли…. Неужели осмотрели — за столь короткий промежуток времени — всю знаменитую коллекцию клана Романо?

— А что там, собственно, осматривать? — очень натурально удивился Мегре, которому Макс ещё не успел ничего рассказать о чёрной базальтовой плите с высеченной на ней хоббитанской молитвой. — На мой частный вкус, обычная экспозиция провинциального краеведческого музея средней руки, и не более того. Сплошные заржавевшие кинжалы, сабли, страхолюдные абордажные крючья, бронзовые ядра, мушкетные пули, морские раковины, почерневшие монетки да всякие карты-планы — самого подозрительного и несерьёзного вида. Совершенно ничего особенного. Раздули, понимаешь, нездоровый ажиотаж на ровном месте…

— Совсем-совсем ничего интересного? — недоверчиво прищурилась ведьма с костылём.

— Абсолютно. По крайней мере, на первый и неискушённый взгляд. Хотя у профессиональных археологов и дипломированных историков, наверняка, может быть и другое мнение, в корне отличное от нашего.

— А что вы ожидали там увидеть?

— Что-нибудь не столь простенькое и тривиальное, — легкомысленно передёрнул плечами Максим. — Например, серебристые обломки древнего НЛО. Или же засушенную мумию большеголового инопланетного пришельца…. Всё, милые сеньориты, наше такси прибывает. Всех благ, незабываемых впечатлений, а также симпатичных и пылких ухажёров. Встретимся на карнавале…. Гони к «Виктории», шеф. За достойную скорость передвижения плачу двойной тариф…

Такси, высадив пассажиров, укатило.

Макс, почувствовав лёгкое беспокойство, посмотрел направо и непроизвольно вздрогнул: мимо них — со стороны гостиницы — проходила женщина.

«Достаточно высокая, пожилая, прилично одетая, аккуратно причёсанная и вполне — внешне — обычная», — подумалось. — «В том смысле, что никаких тебе лохматых седых косм и крупных разноцветных бородавок, щедро разбросанных по лицу…. Но она, как это и ни странно, гораздо больше похожа на ведьму, чем две наших недавних собеседницы, снабжённые лохмотьями и бутафорскими горбами-костылями…. В чём тут дело? Наверное, в некой незримой личной ауре. А также в глазах этой старенькой сеньоры — молодых, тёмно-зелёных и явственно-порочных…».

— Чертовщиной какой-то попахивает, — зябко поёжившись и подозрительно глядя вслед уходящей старушке, сообщил Мегре. — Неоднозначная такая бабушка. Бр-р-р…. — И знаешь, Путник, со мной здесь такое происходит уже не в первый раз. Например, вчерашней ночью, когда тебя разыскивал, тоже столкнулся с аналогичной ерундой. Казалось бы, ничего необычного. Идёт мне навстречу хоббит — каких здесь пруд пруди: низкорослый, пузатенький, кучерявый, босой, с круглыми жёлто-лимонными ушами. Идёт себе и идёт, равнодушно глядя в сторону и рассеянно поплёвывая под ноги. А на меня будто чем-то нездешним повеяло. Даже мелкие ледяные мурашки шустро забегали — туда-сюда — вдоль позвоночника…

В холле «Виктории» было прохладно и малолюдно.

— К вам посетитель, сеньоры, — почтительным шёпотом сообщил пожилой портье, дежуривший за стойкой выдачи ключей. — Расположился на скамеечке, вон за той кадкой с развесистой пальмой. Прошу — ключи от ваших номеров. Всегда рад услужить…

Максим, обогнув пальму, засомневался: — «И кто же это так искусно, грамотно и достоверно вошёл в карнавальный «образ»? На скамейке сидит гном. Причём, очень даже натуральный: невысокий, щупленький, с седой аккуратной бородой, пегими усами и кустистыми смоляными бровями, одет в старенькие и потрёпанные «гномьи» одежды, за широким кожаным поясом расположилась бронзовая кирка на короткой деревянной ручке. Да и глаза у него, безусловно, правильные. То бишь, лукавые до полной невозможности, какие и должны быть у подземных гномов…».

— Значит, это вы и есть — те самые любопытные заезжие сеньоры, о чьей безграничной щедрости уже слагаются легенды? — загадочно улыбнувшись, поинтересовался ломким голосом гном.

— М-м-м…, — замялся сеньор Кастильо. — А вы, собственно, по чьей рекомендации?

— Я, видите ли, не нуждаюсь ни в каких рекомендациях. Зато остро нуждаюсь в хрустящих зеленоватых купюрах, на которых принято изображать мужественные физиономии американских президентов. Мужественные и одновременно подлые. Такие, вот, реалии. Философия голимая.

— Позвольте, милейший…

— Отставить, — улыбнувшись, распорядился Макс. — Неужели, коллега, красноречие этого уважаемого гнома тебе ни о чём не говорит?

— Пепе? — запоздало прозрел Мегре. — Не может быть.

— Может, — мальчишка, крепко ухватившись ладонями за солидный «гномий» нос, сдвинул — на пару-тройку секунд — маску в сторону. — Ну, теперь поверили, сеньор?

— Поверил…. Появились важные новости?

— С прямыми и однозначными новостями туго, врать не буду. Да и разыскиваемая вами девица пока не появлялась. Но зато — совершенно случайно — всплыла одна странность странная…

— Подожди, приятель — попросил Максим. — С минуту, не больше.

Он достал из кармана брюк индикатор «информационной безопасности», перевёл кнопку-тумблер в рабочее положение и, полюбовавшись — с видимым удовольствием — на ярко-зелёную лампочку, вернул прибор на прежнее место.

— Шпионские зарубежные причиндалы? — понимающе ухмыльнулся в накладные пегие усы Пепе. — Ну, да, куда же без них? Времена нынче такие — непростые и откровенно-мутные…. Теперь, надеюсь, можно говорить? Премного благодарен, отважные кабальерос…. Я, кстати, по этому поводу вас, сеньоры, и беспокою…

— В Сан-Анхелино объявились шпионы?

— И, заметьте, не простые, недостатка в которых здесь никогда не ощущалось, а, так сказать, насквозь научной направленности. То бишь, отягощённые очень солидной профильной аппаратурой. Новый, так сказать, подход. Или же виток…. Это — интересная информация?

— Безусловно.

— Потянет на сто долларов?

— Вполне, — продемонстрировал запрашиваемую купюру Макс. — Только излагай, пожалуйста, с чувством, толком и расстановкой. Не отвлекаясь — без нужды — на красноречивые и пространные рассуждения.

— Как скажешь, доблестный русский идальго…. Рассказываю. В девяти с половиной километрах к северо-западу от нашего Сан-Анхелино расположен так называемый — «Сизый холм». А южнее городка — примерно на одиннадцать километров — «Жёлтый холм». Вообще-то, это и не совсем холмы, а, наоборот, беспорядочные нагромождения острых и рваных скал, правда, с покатыми вершинами, поросшими мелколесьем. Дикие, скучные и мрачные места, говоря между нами. Туда только изредка заглядывают чудаковатые иностранные охотники на горных коз и баранов…. Так вот. Трое суток тому назад на вершины означенных холмов приземлялись — несколько раз подряд — серьёзные транспортные вертолёты. Приземлялись и выгружали всякую разность, в основном, сборно-щитовые домики, картонные коробки с продовольствием и напитками, а так же громоздкие фанерные ящики с научным снаряжением. Сейчас на обеих вершинах оборудовано по крепкому стационарному пункту, а оба холма круглосуточно охраняются крепкими широкоплечими молодчиками, выряженными в форму королевских мушкетёров. Вернее, регулярно патрулируются лишь основные тропы, ведущие непосредственно к вершинам. И, как я понимаю, сугубо на всякий пожарный случай. Мол: — «Кому — во время проведения знаменитого «Карнавала Святого Джедди» — захочется лазать по дурацким острым скалам…». Всё, доклад закончен. Жду обещанный гонорар…

— Откуда, шалопай, ты узнал обо всём этом? — спросил Мегре.

— А вам-то, судари мои, какая разница?

— Большая, — неодобрительно покачал головой Максим. — В серьёзных шпионских делах, как известно, мелочей не бывает. Золотое и краеугольное правило…. Колись, давай, бродяга красноречивый.

— Сто баксов — за информацию. Двадцать — за раскрытие источника.

— Согласен. И ещё добавлю тридцать, если потом дельно ответишь на один дополнительный вопрос…. Итак?

— А и нет никаких особых секретов, — нахально подмигнул гном. — Это я «двадцатку» зелёненькую на ровном месте додавил. По устоявшейся привычке…. Короче говоря, мой старший братан работает на здешней метеостанции: отвечает за запуск различных метеозондов, которые измеряют температуру воздуха, его влажность, силу ветра и прочую климатическую хрень. Вот, на эти зонды Серхио и устанавливает — время от времени — крохотные южнокорейские видеокамеры с надёжными передатчиками…. Как это — зачем? Дополнительный бизнес такой. Качественные фотографии природных красот (а также и видеозаписи), сделанные с различных высот, очень даже успешно продаются — и всем желающим через Интернет, и местным изготовителям памятных курортных открыток…. Так что, информация о стационарных научных пунктах, оборудованных на вершинах пригородных холмов, самая точная и правдивая. Не сомневайтесь, уважаемые кабальерос…. Что там у вас — за дополнительный вопрос?

— До вершины какого из холмов проще добраться, обойдя мушкетёрские караулы? Сизого? Или же, наоборот, Жёлтого?

— Однозначно рекомендую Жёлтый. Он значительно лесистее и раза в полтора — по занимаемой площади — крупнее. Да и троп там побольше…. Что с моим честно-заработанным гонораром?

— Держи, вымогатель, — улыбнулся Макс. — Заработал, спора нет…. Спасибо и до встречи. Заскакивай на огонёк, если что.

— Обязательно заскочу, загадочные идальго. Всех благ. А так же большой и светлой любви…

Мальчишка, бодро семеня ногами в «гномьих» угольно-чёрных сапогах, ушёл.

— А теперь, Путник, нам срочно требуется опытный диверсант, — торжественно провозгласил сеньор Кастильо. — То бишь, наступает твой звёздный час.

— Это в каком же, извини, смысле? — насторожился Максим.

— Конечно же, в оперативном и практическом…. Как думаешь, дружок, почему мудрый и дальновидный дон Рауль Бурручага привлёк именно тебя к….м-м-м, к данному мероприятию? Исходя из каких твоих личных качеств? То бишь, в качестве кого?

— Ну, в качестве охранника…

— А вот и нет. Позволь не согласиться. В первую очередь, в качестве опытного и решительного человека, обладающего богатым боевым и диверсионным опытом…. Понимаешь, о чём я толкую?

— Кажется, понимаю…. И какие же, пардон, экстренные оперативные задачи ложатся на мои опытные и решительные плечи?

— Совсем другое дело, — расплылся в одобрительной улыбке Мегре. — Люблю работать с покладистыми, сообразительными и трудолюбивыми людьми…. Первое, необходимо, обойдя стороной все сторожевые караулы, подняться на вершину Жёлтого холма. Второе, следует вступить, используя профессиональные навыки и личное обаяние, в контакт с учёным людом, дежурящим на стационарном пункте, и узнать, что они там делают. То есть, чётко и подробно прояснить данный вопрос…. Наконец, третье. Было бы неплохо, честно говоря, разжиться индикатором, разделяющим живые организмы (как минимум, людей и котов), на «чатлан» и «пацаков». Ну, одним из тех, которыми пользуются здешние королевские мушкетёры…. Каким образом — разжиться? Тебе, как опытному и виды видавшему диверсанту, виднее. Придумай что-нибудь оригинальное и дельное. Главное, чтобы без крови и излишнего шума…. Кстати, а о чём вы говорили с уважаемым сеньором Романо, пока я практиковался в конной выездке?

Макс подробно и развёрнуто пересказал недавний разговор, не забыв привести (как запомнилось), текс хоббитанской похоронной молитвы, а также упомянул про непонятный намёк — о «ведьмином» годе.

— Как же всё интересно складывается, — уважительно покивал головой Мегре. — В том плане, что всё интереснее и интереснее. Всё изысканнее и изысканнее. Натуральная салонная шарада третьего уровня.

— Что, что?

— Не важно. Проехали…. Наши дальнейшие действия?

— Будем готовиться к выполнению поставленных задач. Необходимо, чисто для начала, разжиться должной диверсантской экипировкой.

— Ты что же, Путник, ничего — из необходимого — с собой не привёз? А как же быть с твоим хвалёным профессионализмом?

— Кое-что прихватил, конечно же, — обиженно нахмурился Макс. — Например, мощный «цэйсовский» бинокль, швейцарский армейский нож широкого профиля, баллончик с усыпляющим израильским газом и универсальную медицинскую аптечку — практически на все случаи жизни. Только этого, к сожалению, маловато…. И, вообще, меня никто не предупреждал о возможных диверсионных вылазках в густые джунгли и дикие скалы. Так что, извиняйте, высокопоставленные дяденьки и тётеньки. Сами виноваты…. А нам с тобой, старина, сейчас придётся пройтись по местным магазинам. Только я сперва облачусь в костюм легендарного Зорро…

Но «пройтись» не пришлось: на часах было уже девятнадцать тридцать восемь, второй день (вернее, вечер), «Карнавала Святого Джедди» неуклонно набирал свои обороты, вследствие чего все нужные магазины и магазинчики оказались закрытыми.

— Чёрт знает что, — с трудом продираясь сквозь шумную толпу «ряженых», ворчал Максим. — Ничего путного нельзя купить. Ну, зачем мне серпантин, конфетти, всяческие маски, сосиски в тесте и молодое виноградное вино? А? Бред горячечный и законченный…. Что делать?

— Поехали в «La Golondrina blanka», — неуверенно вздохнув, предложил сеньор Кастильо. — Там нам обязательно и всенепременно помогут. Я даже — ради пользы общего дела — немного пофлиртую с этой не в меру активной пожилой сеньорой. Так и быть…

— Поехали? То есть, на нашем милом «Линкольне»? Извини, старина, только ничего не получится.

— Почему это?

— Во время проведения «Карнавала Святого Джедди» передвижение по Сан-Анхелино на автомобилях и автобусах — с шести вечера до шести утра — строго запрещено, — пояснил Макс. — Естественно, что данное ограничение не касается машин специального назначения — пожарных, полицейских, спасательных, аварийных и медицинских. Поэтому, старина, пройдёмся пешочком…. Шагаем?

— Э-э-э…

— Что такое?

— Может, не стоит так часто именовать меня — «стариной»? Не так уж я и стар.

— Как скажешь, старина. Обязательно учту…. Так, собственно, как? Шагаем?

— Шагаем, — подтвердил Мегре и тут же занервничал: — А как же…, м-м-м…

— Это ты по поводу нашего предстоящего выезда на объект? Вот, после шести утра и выедем. Самое милое дело. Для конечной пользы всего рабочего процесса, я имею в виду.

— Почему это?

— Вот, ты сам посуди, старина. То есть, уважаемый старший коллега. Ночь, мушкетёрские патрули усиленно бдят, не расслабляясь ни на минуту. Всякие там непонятные хрусты, угрожающие шорохи, мистические лязганья, таинственные всхлипы и подозрительные уханья. Захочешь, но не расслабишься. Тем более — в непосредственной близости от тропических джунглей…. А потом наступает так называемый — «час волка». Это когда чёрная тропическая ночь ещё не умерла окончательно, а новый долгожданный день пока не народился. Светло-серая вязкая-вязкая муть-взвесь. Почти все яркие ночные звёзды уже погасли, а ленивое солнышко, пребывая за далёкой линией горизонта, ещё только готовится к предстоящему восходу…. Именно в этот знаковый час и принято — среди серьёзных и решительных людей — совершать наглые и отвязанные диверсии. Ну, и прочие аналогичные штуковины. Поэтому в «час волка» и всякие охранные службы напряжены — до полной и нескончаемой невозможности…. Но, рано или поздно, наступает рассвет — ласковый такой, тихий, чарующий и нежный. Крохотные пичуги беззаботно щебечут в густой ярко-зелёной листве. Хрустальная роса медленно оседает на траве и нижних ветках деревьев-кустов. Всеобъемлющая благостность разливается вокруг. Блаженство натуральное и бесспорное. Так и тянет — немного расслабиться и слегка помечтать-вздремнуть. Или же, наоборот, от Души пофилософствовать — о Вечном, мать его…. Вот, здесь-то и надо, пользуясь расслабленностью и усталостью противника, решительно атаковать. Или же просто — предпринимать активные действия. Очередное золотое правило успешного диверсанта. Не сомневайся, старина. В том плане, что дон Мануэль…. Сейчас всё быстро отработаем. На раз…

Быстро, конечно, не получилось.

Во-первых, пробиться через плотную и бесшабашную карнавальную толпу оказалось делом заведомо-непростым. А, во-вторых, и в «La Golondrina blanka» царил самый настоящий кавардак: свободных столиков не было, разновозрастные шустрые официанты, не зная отдыха, безостановочно сновали туда-сюда, а многочисленные гномы, хоббиты, ведьмы, эльфийские принцессы, средневековые рыцари и разнообразные вурдалаки пировали на полную катушку.

Донья Розана, суетящаяся за высокой барной стойкой, только рукой махнула, мол: — «Если есть желание поговорить, то придётся немного подождать. Следуйте, птенчики зарубежные, на кухню, в известный вам приватный уголок. Располагайтесь, отдыхайте и смело угощайтесь тем, что найдёте. Ну, и, понятное дело, ожидайте моего визита. Как только — так сразу…».

Они проследовали, расположились и принялись угощаться.

Вернее, угощался, в основном, Максим, воздавая должное жирному бараньему рагу, копчёной свиной колбасе и различным изысканным морепродуктам. А сеньор Кастильо лишь изредка прикладывался к высокому хрустальному бокалу с ароматным сливовым вином, да задумчиво нюхал свою курительную трубку.

Трактирщица появилась в «приватном уголке» только через сорок пять минут и сразу же перешла к делу, вежливо поинтересовавшись:

— Чего припёрлись, деятели? Проблемы возникли?

— Мне срочно понадобился новый карнавальный костюм, — сыто икнув, сообщил Макс.

— Надо же, какой милый пассаж…. И чем же тебя, молодчик белобрысый, не устраивает «облик» легендарного Зорро?

— Всем устраивает. Всегда, везде и бесспорно. Просто…. Нужен новый карнавальный костюм, и всё тут.

— Какой?

— Э-э-э…. Необходима экипировка Рембо, в которой он перемещался по Вьетнаму. Ну, дельный камуфляжный костюм. Всё прочее. Исключая, понятное дело, огнестрельное оружие.

— Ха-ха-ха! — развеселилась донья Розана. — Ха-ха-ха! Ох, и уморил…. Прочее — это что? Мачете, качественный антимоскитный спрей, охотничий нож, армейские ботинки с высокой шнуровкой, набор специальных красок — для боевой раскраски мужественной физиономии, калорийный сухой паёк и пузатая фляга с качественным сливовым вином?

— Вы, прекрасная сеньора, очень прозорливы.

— Льстец, тоже мне, выискался…. Значит, в тутошние джунгли намылился? Типа — поиграться в опытного и умелого диверсанта?

— Так, только краешком, — скромно улыбнулся Максим. — Ознакомительная прогулка-экскурсия, и не более того…. Так как? Поможете?

— Помогу, молодчик. Куда же я денусь? — обречённо вздохнула трактирщица. — Заскакивай ближе к рассвету. Всё запрошенное, так и быть, приготовлю…. Э-э-э, сто долларов с тебя. Давай прямо сейчас. В наше скользкое и мутное время без стопроцентной предоплаты — никак…

Они стартовали из Сан-Анхелино в шесть двадцать пять утра.

Жёлто-оранжевое солнышко, напоминающее собой крутобокий и зрелый тропический апельсин, уже взошло и дарило — всем вокруг — своё живительное и ласковое тепло. Подавляющее большинство участников и участниц «Карнавала Святого Джедди» благоразумно отправилось отдыхать и отсыпаться. Городские улицы были тихи и пустынны. Лишь на отдельных тёмно-синих скамейках расположились влюблённые парочки.

— Сюрреализм голимый, — неодобрительно хмыкнув в полуседые пышные усы, прокомментировал сеньор Кастильо, занявший на этот раз водительское место. — Чёрт знает что…

— Это, извини, в каком же смысле? — меланхолично позёвывая, уточнил Макс.

— В наипрямейшем. Мол, чёрт знает кто — и с кем — обнимается-целуется. Вон лохматый гоблин (правда, в развратной юбочке с мелкими пуговицами), со средневековым рыцарем. А там, прости Господи, нежная эльфийская принцесса — с лохматым тёмно-рыжим котом-в-сапогах. Только вокруг шеи означенного кота почему-то обмотан легкомысленный розовый шарфик. Так и отдаёт — Содомом и Гоморрой…

— Значит, комиссар, ты относишься к гомосексуализму (во всех его формах и проявлениях), насквозь отрицательно?

— Насквозь. Не смотря на все эти модные тенденции и настойчивые призывы к массовой толерантности…. А ты, Путник?

— В твоём голосе, старина, проскользнули нотки искреннего беспокойства? С чего бы это, вдруг?

— Тебе просто показалось, не смеши и не бери в голову…. И, тем не менее, как — относишься?

— Аналогично отношусь. Меня, как и полагается опытному и виды видавшему диверсанту, привлекают сугубо молоденькие и симпатичные сеньориты. Вернее, на данный конкретный момент, лишь одна — самая лучшая и неповторимая…

Небесно-голубой «Линкольн», получивший (по предложению Мегре), наименование собственное — «Ласточка», выехал, бодро и оптимистично похрюкивая, на южную окраину Сан-Анхелино.

И здесь отличная асфальтовая дорога резко оборвалась — как отрезало, превратившись в низкопробный провинциальный просёлок буро-красноватого цвета.

— Сплошные ямины и колдобины, на совесть перемешанные с рытвинами и выбоинами, — сноровисто управляясь с автомобильной баранкой, сообщил Мегре. — Жуть какая-то…

— Жуть — это твоя манера управлять автомобилем, — неодобрительно фыркнув, откликнулся Максим. — Отвязанная и насквозь авантюристичная.

— Ну, извини. Постараюсь исправиться…. Кстати, а что это там, впереди? М-м-м…. Что ещё за высоченная тёмно-зелёная стена?

— Джунгли, мой отважный комиссар. Обыкновенные тропические джунгли…. Ага, плотно обступили дорогу. Сплошная мрачная тень. Словно бы въехали в подземный тоннель…. Так-так, преодолели уже, считай, больше десяти километров. Справа — в редких прогалинах — мелькает какая-то гористая субстанция…. Искомый Жёлтый холм? Пожалуй…

— Останавливаемся?

— Просто сбавляем скорость и высматриваем нечто похожее на просеку…. Нет-нет, эта — слишком широкая. То есть, нахоженная и подлежащая — в данной ситуации — строгому контролю…. Ага, а вот эта гораздо более перспективная. Узенькая такая. На совесть заросшая высоченной травой и разлапистыми папоротниками. По ней уже с полгода, как я понимаю, никто не ходил. Тормози, старина…

Макс забросил за плечи компактный рюкзак, после чего несколько раз подпрыгнул на месте, проверяя, тем самым, свою потенциальную «бесшумность» на предстоящем маршруте.

— Ну, и рожа у тебя, напарник, — насмешливо улыбаясь, прокомментировал сеньор Кастильо. — Сплошные чёрно-зелёные линии и штриховки. Вылитый Чингачгук Большой Змей на тропе войны. Прости, конечно же, Рембо…. Когда тебя ждать-встречать?

— Сам доберусь, — пообещал Максим. — Дошагаю на своих двоих, не переломлюсь. Мол, «карнавальный» Рембо, устав от здешних разнообразных развлечений, следует в гостиницу. Не вопрос. Тут и не далеко совсем…. Ты только это, старина…

— Что?

— Не надо без меня предпринимать ничего серьёзного. Ничего и пожалуйста…. Ладно? Договорились?

— Обещаю. Замётано…

Глава десятая Неожиданная встреча и инопланетные Миры

«Ласточка» ловко — в три приёма — развернулась и, приветливо порыкивая, укатила.

Максим хорошенько попрыскался антимоскитным спреем, трижды сплюнул через левое плечо и, коротко перекрестившись, вступил на узкую просеку, передвигаться по которой было, отнюдь, непросто.

Высокая трава и разлапистые буро-фиолетовые папоротники постоянно и надоедливо цеплялись за ноги. Тут и там попадались солидные коряги, поросшие густым губчатым мхом, толстые стволы упавших деревьев, а также гигантские «рогатые» корни-выворотни. Да и чёрные толстенные лианы изредка переплетались между собой в тугую и прочную сеть, которую приходилось — с помощью острого мачете — старательно разрубать на составные части. Та ещё работёнка, короче говоря, напрямую связанная с едким и солёным потом…

Время тянулось — медленно и вязко, словно фруктовая ириска из далёкого детства. Просека упрямо поднималась всё вверх и вверх.

«Ерунда, прорвёмся», — стараясь работать мачете размерено и без излишнего шума, подбадривал сам себя Макс. — «Просека идёт в нужном направлении. И, главное, что является дикой и заброшенной. То бишь, не охраняемой…».

Его только немного смущала какая-то нездоровая тишина, царившая вокруг, изредка нарушаемая противными и резкими криками молоденьких павианов, шумно резвящихся где-то в глубине зарослей. Один раз (со страшным шумом), просеку пересекла огромная стая зелёных волнистых попугайчиков, насчитывавшая несколько тысяч крикливых особей. Да ещё змеи иногда проползали в непосредственной близости от подошв ботинок. Совершенно разные змеи: однотонно-бурые и покрытые изысканными разноцветными узорами, совсем крохотные и полутораметровой длинны, тонюсенькие карандаши и с человеческую руку толщиной…

«Ещё хорошо, что Мегре со мной не увязался», — мысленно усмехнулся Максим. — «Здешние условия, они такие. То бишь, далеко не для всех штатских индивидуумов подходящие и комфортные. Тропические джунгли, короче говоря…. Ага, на смену замшелым корягам и буро-сизым папоротникам пришли серо-жёлтые скальные обломки. Причём, с острыми-острыми краями. Обсидиан [7], понятное дело. Знать, без древнего вулкана тут не обошлось. Плавали — знаем….».

Ближе к десяти утра впереди заметно посветлело, отчётливо послышался шум падающей сверху воды.

«Начинаются серьёзные скалы», — подумал Макс. — «Надо быть поосторожнее…».

Подумал, поместил мачете в старенькие деревянные ножны, закреплённые на широком кожаном поясе, плавно опустился на четвереньки и дальше уже пополз по-пластунски.

Джунгли, наконец-таки, закончились.

Максим осторожно отвёл левой ладонью в сторону длинную ветку колючего тёмно-зелёного кустарника и, поднеся к глазам бинокль, мысленно оценил обстановку: — «Действительно, скалы — скучно-серо-жёлтые, изломанные, густо поросшие ярко-жёлтыми и тёмно-фиолетовыми мохнатыми лишайниками. Перед скалами расположилось овальное горное озеро, заполненное нежно-лазоревой водичкой, в которое — сверху — низвергается бойкий водный поток. Вернее, самый настоящий, солидный и взрослый водопад…. Очень красивая и эстетичная, надо признать, картинка: безмятежные лазурные воды озера, брызги водопада сверкают в утренних солнечных лучах безупречными брильянтами, даже парочка слегка размытых радуг имеет место быть…. Чуть правее означенного симпатичного водопада начинается узкая и извилистая горная тропа, ведущая к вершине холма. А рядом с тропой, как легко догадаться, он и расположился, искомый сторожевой пост. То бишь, пятнистая армейская палатка, установленная на ровной горизонтальной площадке, совсем недалеко от озёрного берега. Двухместная, судя по всему…. Вот и её обитатели: сидят себе, свесив ноги, на краешке скалы и, лениво дымя сигаретами, о чём-то беззаботно болтают. Огнестрельного оружия не видно, но под просторными мушкетёрскими накидками чего только не спрячешь. Замечательное местечко, обормоты, выбрали. В том плане, что с прекрасным и перспективным обзором…. А если податься налево — относительно горного озера? Хм, очень и очень неприятные скалы. Не то, чтобы вертикальные, но, пожалуй, близкие к этому. Не хотелось бы, честное слово, навернуться. Не хотелось бы…. Белохвостые орланы (или же их здешние аналоги), понимаешь, разместились на кромках и обрывчиках, морды клювастые, так их всех и растак. Головами монотонно и мрачно поводят из стороны в сторону. Добычу высматривают, ясен пень. Суки рваные и коварные…. Что делать? Пройтись вдоль границы джунглей, вдруг, да отыщется другая подходящая тропа? Конечно, отыщется. Причём, без всяческих сомнений. Только и она, скорее всего, находится под бдительным и неусыпным надзором…. Ну, и что делать дальше? Дожидаться наступления ночи? Мол, тропическая непроницаемая и густая темнота — лучший друг опытного и умелого диверсанта? Ладно, не стоит торопиться со скоропалительными решениями и легковесными выводами. Подожду, пожалуй…. Только, вот, тропические москиты, сволочи гнусные, исправно и надоедливо донимают. Кусать-то не кусают, спрей доньи Розаны качественно работает, без сбоев, но так и норовят — проникнуть в нос, глаза и уши. Противно — до полной и бесконечной невозможности. Мать их всех — и оптом, и в розницу. Ничего, потерплю…

Через полчаса его терпение было вознаграждено: чуть правее — относительно просеки — громко и резко, три раза подряд, прокричала какая-то неизвестная птица, после чего местные мушкетёры тут же, синхронно выбросив сигаретные окурки в разные стороны, заинтересованно вскочили на ноги.

«Кто-то подал условный сигнал», — вновь поднося к глазам окуляры бинокля, решил Макс. — «Знать, легальный визитёр на подходе. Ну-ну, поглядим, ребятушки…. Ага, в прямой видимости показалась низенькая горбатая ведьма, приветливо машущая правой рукой. М-м-м, словно бы уже знакомая…. Та самая, что вчера — возле виллы сеньора Романо — донимала нас с комиссаром пространными и хитрыми вопросами? Почему бы, собственно, и нет? Наша повседневная жизнь, она богата на самые и разные совпадения, порой — на самые невероятные и неожиданные.… Один из мушкетёров (тот, что повыше), разразился громкими радостными воплями (даже белохвостые орланы, испугавшись, взмыли в бездонное тропическое небо), после чего начал торопливо спускаться со скалы. А его низкорослый напарник, наоборот, расстроенно застыл на месте классическим соляным столбом…. Насквозь понятная и прозрачная ситуация: ждали двух прекрасных и трепетных наяд (то бишь, пархатых, безобразных и пожилых ведьм), а прибыла всего одна. Сюрреализм голимый, как любит выражаться Мегре. Кому-то — радость несказанная, кому-то — сплошное и бесконечное расстройство.… Эге, ведьма — на удивление ловко — избавилась от своего карнавального «облика». Была, понимаешь, древняя, уродливая и горбатая старушенция. Была, да только вся вышла. Теперь перед нами (передо мной и окулярами бинокля), красуется весьма симпатичная и грудастая девица, облачённая в нежно-сиреневое трико. Вполне даже сексуальная штучка. Вполне.… И высокий мушкетёр, похоже, того же мнения — оперативно, практически бегом, припустил к нежно-сиреневой наяде: крепкие объятья, жаркие поцелуйчики, томные воркования. Всё, как и полагается, короче говоря…. А теперь, обнявшись, наша сладкая парочка отправилась к ближайшим густым зарослям. Чтобы, понятное дело, предаться любви уже по-взрослому. Многократно, усердно и разнообразно. Типа — на полную катушку. Искренне одобряю, понимаю и завидую белой завистью…. И второй мушкетёр, тем временем, покинул смотровую площадку: слез со скалы и, понуро сгорбив широкие плечи, неторопливо побрёл к горному озеру. Расстроился, бедолага. Надо думать, рассчитывал, что «горбунья» заявится не одна, а вместе с такой же симпатичной и сексуально-раскованной подружкой. Облом случился-приключился. Бывает. А также крушение всех юношеских эротических надежд. Полностью понимаю. И даже — сугубо местами — сочувствую…. Хм, не дойдя до широкой песчаной косы, юноша начал раздеваться. Видимо, решил искупаться. Ну-ну. Купание в прохладной горной воде, как известно, оно очень даже действенно способствует притуплению мужского вожделения. После колки дров, естественно…. Наш озабоченный приятель полностью обнажился и, пристроив мушкетёрскую накидку «с крестом» поверх сброшенной одежды-обуви, уверенно зашагал по светло-светло-жёлтому песочку. Зашёл в воду по пояс, нырнул, метров через десять-двенадцать вынырнул, довольно фыркнул пару раз и уверенным кролем поплыл к водопаду. Нормальная ситуация. То, что старенький и очкастый доктор прописал — намедни…».

Дальше всё было просто. Ну, как в той знаменитой поговорке про два пальца, асфальт и естественные человеческие нужды.

Он, педантично поместив бинокль в футляр и отправив означенный футляр в рюкзак, совершил образцово-показательный марш-бросок вдоль озёрного берега, усеянного валунами и колючим кустарником. То бишь, затратив примерно пятнадцать-восемнадцать минут, успешно перебазировался — где-то ползя по-пластунски, где-то, пригнувшись, короткими перебежками — к намеченной точке.

Низенький мушкетёр продолжал увлечённо плескаться в изысканно-лазурных водах горного озера.

— Купайся, родной, — одобрительно пробормотал Максим. — Купайся, плескайся и охлаждайся. День-то обещает быть жарким…. Извини, но твою мушкетёрскую накидку я конфискую. Типа — для пользы общего дела. Конечно же, вместе с «пацакским» индикатором, лежащим в правом кармане, и низкочастотной рацией с выдвижной телескопической антенной, находящейся в левом. Большое спасибо, и всё такое прочее. Непременно сочтёмся…. Мол, как и что? Куда пропала казённая одёжка? Пусть считается, что её уволок без меры любопытный белохвостый орлан…

Стоя на густой травке, он сноровисто изобразил на песке — с помощью сухого прутика — некое подобие отпечатков когтистых птичьих лап, после чего упруго зашагал по извилистой горной тропе.

«Странное дело», — рассуждал про себя Макс. — «Очень даже странное и подозрительное. Как-то легко, просто и обыденно всё прошло. На удивление. Натуральный — «рояль в кустах». Словно бы кто-то невидимый дал мушкетёрскому посту однозначную и строгую команду — срочно освободить мне дорогу…. Или же это лишь привиделось? Типа — избыточные фантазии, спровоцированные чрезмерной осторожностью? Ладно, разберёмся. Не Боги, чай, горшки обжигали…».

Через час с небольшим, даже почти не вспотев, он успешно вышел к вершине холма.

Вышел, затаился в густых кустиках и, достав бинокль, приступил к наблюдениям.

«Всё со знанием дела обустроено», — констатировал через несколько минут Максим. — «Большой сборно-щитовой модульный блок — метров так на сорок пять квадратных. Аккуратное кострище, обложенное здешними серо-жёлтыми булыжниками. Пластмассовый светло-зелёный умывальник, прибитый к полутораметровому деревянному столбу, вкопанному в землю. Толстый пенёк, накрытый квадратным фанерным щитом, то бишь, обеденный стол. Два раскладных стульчика. Причём, и стол-пенёк и стулья расположены под маленьким брезентовым тентом. Трёхместная туристическая палатка в стандартных буро-зелёных пятнах…. Для чего им — палатка? Можно же было оборудовать и второй сборно-щитовой блок. Не оборудовали…. В чём тут дело? В пошлой экономии финансово-денежных средств? Или же, наоборот, в романтических пристрастиях обитателей данного лагеря?…. Опаньки, кошка выбралась из палатки. Сиамская, только очень рослая и щедро утыканная крохотными тёмными пятнышками…. Ага, а за ней неторопливо проследовал чёрно-белый котяра — явно «помоечных» корней. Ну-ну. Мохнатыми мордочками нежно трутся, чуть ли не целуются. Кошачья любовь-морковь, понятное дело…. Так-с, из палатки показалась ещё одна приметная парочка, на сей раз — человеческая. Во-первых, юноша лет двадцати: рослый, широкоплечий, голый по пояс, мускулистый и рыжеволосый. Лицо приятное — открытое и волевое. Принялся старательно приседать и делать активные махи руками-ногами. Типа — утреннюю зарядку выполняет.… Во-вторых, девица того же возраста: невысокая, приземистая, чуть полноватая, тёмно-русая, коротко-стриженная, в летнем цветастом сарафане. Лицо простецкое и веснушчатое. А по общему внешнему облику она чем-то неуловимо напоминает хозяйственную птичку-синичку…. Барышня тоже приступила к физзарядке, только — в отличие от своего спутника — без всякого азарта. Очень быстро этот скучный процесс ей надоел, и она, выждав подходящий момент и отчаянно завизжав, бросилась рыжему юноше на шею. То бишь, высоко подпрыгнув, вцепилась ладошками в мускулистые плечи паренька и крепко оплела его ноги своими. Ну, естественно, после этого и жаркие поцелуйчики начались. Молодожёны, надо думать…. Стоп. Пятнистая кошка насторожилась и, позабыв о своём бело-чёрном ухажёре, тревожно уставилась в мою сторону…. Почуяла что-то? Всё, пора выходить…».

Предварительно пристроив рюкзачок под приметным тёмно-серым камушком, он тщательно стёр с физиономии «боевую раскраску», набросил поверх пятнистого камуфляжа мушкетёрскую трофейную накидку, вышел из кустов и — демонстративно-неторопливым шагом — направился к вершине холма.

— Здравствуйте, уважаемые господа учёные, — подойдя к палатке, приветливо поздоровался Макс на английском языке.

— Аналогично, господин охранник, — равнодушно откликнулся рыжеволосый паренёк. — Вышли на смену и заглянули к нам с плановым визитом? Мол, всё ли в порядке?

— Ага, именно так…. Хорошая нынче погода. Не правда ли?

— Нормальная.

— А как дела научные? Есть ли… э-э-э, конкретные успехи?

— Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы.

— Почему?

— Всё потому же. Я уже объяснял вашему предшественнику. Нечего добавить.

— Павлик, прекрати, пожалуйста, — попросила девушка. — Ну, нельзя же быть таким упрямым и принципиальным.

— Ещё как можно, Птичка. И даже, я бы сказал, нужно…. Совсем рядом, господин охранник, проходит-гремит весёлый и беззаботный тропический карнавал. Мужчины и женщины, съехавшиеся сюда чёрт знает, из какого количества стран, веселятся по полной и расширенной программе, кушают всякие вкусности, пьют экзотические напитки. А мы здесь — как прокажённые. То бишь, отрезанные от всего остального Мира…. Вам что, начальник, жалко, призрев все эти строгие служебные инструкции, подбросить нам какого-нибудь местного приличного винишка? Ну, в виде карнавального исключения? А?

«Слова «Павлик» и «Птичка» произнесены на русском языке», — отметил Максим. — «С одной стороны, это странно. А с другой, весьма даже полезно. Для дела полезно, я имею в виду. В том глубинном смысле, что с земляками гораздо проще найти общий язык…. Кроме того, этот парень, судя по его бесшабашным голубым глазам, совсем и не дурак — выпить. И этим обстоятельством следует непременно воспользоваться…. Кот и кошка, устроившиеся на круглом гранитном валуне? Блин горелый. Такое впечатление, что шепчутся о чём-то…. Показалось. Проехали…».

— Сейчас исправим ситуацию, — заговорщицки улыбнувшись, пообещал Макс. — Я и сам их не очень люблю. В том плане, что все эти строгие и нудные начальственные правила-инструкции…

Он — демонстративно беззаботно — проследовал в кусты, достал из рюкзака пузатую фляжку с вином из ягод дикой никарагуанской сливы, вернулся к пятнистой палатке, протянул коротко-стриженной девице (а не наглому рыжему облому), флягу и, многозначительно усмехнувшись, предложил:

— Отведайте, милая мисс. Это — мой личный подарок.

— Миссис, — горделиво вскинув голову, уточнила птичка-барышня.

— Искренне рад за вас…. Тем не менее, попробуйте. Только пробочку сперва отверните. Честное слово, яда там нет.

— Поверю, пожалуй, на слово…. Буль-буль-буль. Кха-кха-кха…. Это — что-то и с чем-то! Непередаваемый и незабываемый аромат! Бесподобно! Послевкусие — без комментариев…. Сплошные Дальние страны. Бесконечно мною уважаемый Александр Блок (жил-был на Свете такой известный российский поэт), — вместе со всеми своими пылинками — отдыхает, скромно покуривая в сторонке…. Спасибо, щедрый и душевный охранник. Премного благодарна и искренне признательна…. Павлик, попробуй. Клянусь, не пожалеешь. И, более того, непременно подобреешь….

— Чёрт знает, что такое, — на несколько секунд приложившись губами к горлышку фляги, одобрил рыжеволосый. — В том плане, что упасть и не встать…. А какова ёмкость данной посудины?

— Литра два с половиной, — невозмутимо передёрнув плечами, сообщил Максим. — Нормальный вариант?

— Вполне. Буль-буль-буль…. Нектар неземной…. Надо же, оказывается, что и в охранной братии присутствуют приличные люди…. Как вас величают, служивый?

— Его зовут — «Путник», — прозвучал где-то совсем рядом глубокий женский голос, говорящий на русском языке. — Это — если по-нашему…

Макс резко обернулся на голос.

«Пятнистая сиамская кошка, грациозно опираясь о каменную поверхность длинными передними лапами, сидит на гранитном валуне», — тревожно зашелестели в голове бестолковые и обрывочные мысли. — «Практически в объятиях своего «помоечного» ухажёра…. Это она сейчас сказала — про «Путника»? А больше и некому…. Ничего не понимаю. Бред горячечный. Так его и растак…».

— Аша, что происходит? — тоже перейдя на язык «родимых осин», рассерженно зашипела русоволосая девица. — Мы же, кажется, договаривались…

— Точно — Путник. Последним гадом буду, — невозмутимо зевнув, подтвердил чёрно-белый котяра. — Я его приметную белобрысую физиономию сразу же срисовал. В том смысле, что по фотографиям, что висят в нашем клубном музее.

— В к-каком ещё м-музее? — с трудом выдавил из себя Максим.

— В том самом, — кот нагло ткнул правой передней лапой в сторону пятнистой палатки.

— П-простите?

— Даже и не подумаю…. Что это там за эмблемка висит? В верхнем углу левой входной створки? А?

— К-клуб «Аномальщики», — потерянно пробормотал Макс. — Ну, и ничего же себе — аппетитные пирожки с породистыми котятами. Так вас всех, бродяг, и растак…

Надо заметить, что Максим Соколов не сразу стал бойцом славного российского ГРУ. Далеко — не сразу….

Сперва он успешно — с «красным» дипломом, как и полагается, — окончил славный Ленинградский Горный Институт имени Г. В. Плеханова (нынче — Национальный минерально-сырьевой Университет «Горный»).

Окончил? Какое короткое, куцее и бестолковое слово, ничего толком и неотражающее. Ну, ни капельки и совсем…. Ведь речь идёт о полноценных пяти годах: «картошка», студенческие хмельные посиделки под гитару, славный и шумный стройотряд, предобморочные сдачи сессий, первая (а также вторая и третья), любовь, производственная практика (два раза), на суровом и далёком Чукотском полуострове. Ну, и, конечно, полноценная деятельность — в свободное от всего остального время — в студенческом клубе «Аномальщики». Активная и, надо заметить, успешная. Славные были Времена, честное и благородное слово. Однозначно-отличные. И даже где-то легендарные…

Итак, Диплом был успешно защищён, вожделенные «красные корочки» получены, выпускной вечер благополучно отгремел и закончился, а утреннее похмелье было умело и действенно нейтрализовано. Ура! Ура! Ура! Пей до дна, дипломированный горный инженер. Пей, и не грусти…

Казалось бы, надо однозначно радоваться. Мол, и учебное заведение престижное, практически с мировым именем. «Красный» диплом, опять же. Перспективы — всякие и разные.

Да не тут-то было. Не ко времени, короче говоря, всё это произошло. Не ко времени, блин горелый, мать его блинную…

Приснопамятная «горбачёвская» Перестройка потихоньку отшумела. В многострадальной и многогрешной матушке-России уже вовсю разворачивались-гремели псевдо-рыночные реформы, инициированные…. Кем, собственно, придуманные и инициированные? Ельциным? Гайдаром? Вряд ли. По-настоящему умные люди (которые, как известно, не любят публичности), лишь презрительно ухмылялись и прозрачно намекали — в приватных кухонных разговорах — на происки коварного и подлого американского ЦРУ, за которым, бесспорно, стоят всякие там Рокфеллеры и Ротшильды.

Бог им всем Судья, сосёнки точёные и стройные. Мол: — «Не судите, да не судимы будете. А виноватого, впрочем, как и проигравшего, без вины не бывает…».

Ладно, хватит о глобальном. Перейдём к бытовым частностям.

Как-то совсем незаметно российская геология пришла в мрачный и полный упадок, одна за другой закрывались геолого-разведывательные партии, а на их месте открывались партии иные — политические и без всякой меры жадные.

Пришёл Макс, гордо потрясая своим красным дипломом, в одну геологическую контору, во вторую, в третью, в четвёртую. Мол: — «Жажду — послужить российской геологии…». Бесполезно всё. Везде звучал один и тот же дежурный ответ, он же приговор: — «Мальчик, ты окончательно сошёл с ума. У нас идут сплошные сокращения списочного состава. Регулярные и бесконечные такие. Приходится увольнять опытных и заслуженных людей, в том числе, орденоносцев и лауреатов всяческих Государственных премий. А у тебя, милок белобрысый, даже реального производственного опыта нет. Гуляй, родимый, гуляй. Торговый киоск, например, открой. Или же «челноком» заделайся: летай себе, горя не ведая, в знойные Арабские Эмираты — за японскими телевизорами, тайваньскими видеомагнитофонами и южнокорейскими кожаными куртками. Или, для пущего разнообразия, в солнечную Турцию — за качественным дамским нижним бельём. Торговля, как известно, она является двигателем прогресса. Капиталистического прогресса, понятное дело…».

Денег не было. Совсем. Как и малейших перспектив найти работу. Вес тела стал неуклонно таять, причём, без всяких новомодных фитнесов. Жрать хотелось — до полной и нескончаемой невозможности. Хоть в петлю лезь. Даже в дворники и грузчики не брали, мол, все вакансии заняты покладистыми и выносливыми «нацменами»…

Что нужно делать в таком неприятном пиковом раскладе?

Конечно, дельного совета просить. У людей мудрых и знающих, ясная табачная лавочка.

Макс и поехал — по поводу получения совета — к Ивану Павловичу Лазаренко, своему институтскому преподавателю, а также многолетнему руководителю студенческого клуба «Аномальщики». Приехал, да и нажаловался на жизнь свою — голодную и беспросветную.

Палыч долгих и мудрых советов давать не стал, а просто позвонил кому-то по телефону, поболтал пару-тройку минут, после чего написал на бумажном листке название улицы и номер дома, протянул, молча, листок и многообещающе подмигнул.

Соколов, не тратя времени на дальнейшие разговоры, тут же выехал по указанному адресу — в район Смольного.

Неприметный трёхэтажный особнячок грязно-жёлтого цвета, узкие окна, оснащённые солидными чугунными решётками, массивная железная дверь, отливавшая таинственной синевой. На входе его встретили хмурые ребята в пятнистом камуфляже — вопросов задавать не стали, внимательно ознакомились с данными паспорта и отправили на второй этаж, мол, к начальнику отдела кадров.

В просторном кабинете обнаружился — за антикварным письменным столом морёного дуба — низенький седовласый человечек в штатском, но с характерной армейской выправкой.

— О, ещё один обнищавший «горняк» заглянул к нам на гостеприимный огонёк! — обрадовался человечек. — Нормальный вариант. То, что старенький и очкастый доктор прописал. Молодец — Иван Павлович. Настоящий и опытный поставщик ценных и перспективных кадров. Друг, товарищ и брат, образно выражаясь. Мы с ним — в своё время — славно покувыркались. С автоматами Калашникова в руках, ясен пень…. Где конкретно, спрашиваешь, кувыркались? А во всяких-разных южных и очень беспокойных странах, мать их всех оптом и, что характерно, в розницу…. Ты, отрок, хоть знаешь, куда попал-пришёл?

— Не знаю, — по-честному признался Максим.

— Узнаю моего старинного друга Палыча. Секретность, она превыше всего…. Кстати, обязан представиться. Полковник Мясницкий, Василий Васильевич. Руководитель отдела К-4.

— Очень приятно. А, вот, упомянутый вами отдел К-4…

— К какому ведомству он относится?

— Ага. К какому?

— К доблестному Главному разведывательному управлению Генерального штаба Вооружённых Сил Российской Федерации. ГРУ ГШ ВС России [8], если сокращённо, — таинственно улыбаясь, сообщил полковник. — Впечатлён, молодой человек?

— Есть немного.

— Готов вступить в славные и непогрешимые Ряды?

— В принципе, готов, — замялся Макс. — Если, конечно, э-э-э…

— Если в нашей Конторе полноценно и регулярно выплачивают денежное довольствие?

— Так точно.

— Выплачивают, — заверил Мясницкий. — Регулярно и без существенных задержек. Сколько? Вполне достаточно. В зависимости от звания, а также учитывая реальные боевые заслуги и местность, в которой работает-трудится конкретный сотрудник…. Устраивает такой ответ? Молодец…. Значит, согласен Родине послужить? Тогда перехожу к конкретике…

— Действительно, Путник, — восторженно охнула русоволосая барышня. — И как я вас сразу не узнала? Нам же про вас Иван Павлович столько всего рассказывал…

— Палыч? И он здесь?

— Куда же без него, родимого? Только не прямо здесь, а на вершине Сизого холма. Вместе с Лизаветой и Подопригорой.

— С Серёгой Подопригорой? — уточнил Макс.

— Ага. А вы, выходит, его знаете?

— Служили вместе. В одной южной и очень беспокойной стране…. А где это, ребятки, вы разжились говорящими котом и кошкой?

— Нами нельзя — «разжиться», — спесиво подёргав густыми усами, заявил чёрно-белый котяра. — Причём, никогда и ни при каких условиях.

— Ну, да, конечно. Извините. Вы же всегда гуляете сами по себе.

— Это точно. Сами — по себе. Приятно иметь дело с понятливым разумным гуманоидом…

— Предлагаю следующее, — задумчиво покачал головой рыжеволосый молодой человек. — Во-первых, срочно переходим на «ты». Нечего изображать из себя благовоспитанных пижонов.

— Принимается.

— Во-вторых, Путник, он же — Максим Соколов, представляю своих спутников и спутниц. Это — моя жена Наталья, она же — Птичка. Данный не в меру разговорчивый кот — Томас. Рядом с ним — его очаровательная супруга Аша.

— Высокородная графиня Каспер, — высокомерно уточнила пятнистая кошка. — Происхожу из древнего рода мирранских архмагиков…. Ну, а этот широкоплечий облом — Павел Назаров, он же — Рыжий.

— Очень приятно, — натянуто улыбнулся Макс. — Ну, а что, Рыжий, у нас — «в-третьих»?

— В-третьих, предлагаю обменяться информацией. Подчёркиваю, полной и правдивой информацией, имеющей отношение к Сан-Анхелино и «Карнавалу Святого Джедди». Мол, как, что, зачем и почему. Глядишь, и сможем быть полезными друг другу. Из знаменитой и нетленной серии: — «Аномальщик аномальщику — друг, товарищ и брат…. Или там, на крайний случай, сестра…».

— Дельная и актуальная мысль. Только мне сперва хотелось бы узнать — всё-всё-всё — об Аше и Томасе. Ну, согласитесь, что не каждый день доводится встречаться и общаться с говорящими котами и кошками.

— Ну, это смотря где, — глотнув, в очередной раз, из пузатой фляги, загадочно хмыкнул Рыжий. — Существуют такие места, где от данной говорливой братии буквально-таки не протолкнуться.

— Вот, и расскажите мне про эти места. Хватит темнить и интриговать. Интересно же, право слово.

— Сейчас Натка всё подробно обрисует. Она, видишь ли, Путник, нынче является ведущим аналитиком «Аномальщиков». Вернее, главным, талантливым и безумно-гениальным аналитиком. Даже авторитетный Иван Палыч согласен с этим громким и пафосным утверждением. Вот, ей, как говорится, и карты в руки…

Глава одиннадцатая Обмен информацией и лекция о геомагнитных аномалиях

— Расскажу, конечно, — пообещала Птичка. — Передай-ка, Павлик, мне фляжку со здешним божественным напитком. Спасибо. Буль-буль…. Замечательная и неповторимая вещь, ничего не скажешь. Шик, блеск и красота. Немного напоминает нашу отечественную сливовую наливку, только многократно ароматнее и душистее. Многократно…. Э-э, куда ручонки-то жадные тянешь, Рыжий? У меня пока побудет фляга с винцом. Для пущего спокойствия. А то, заболтавшись, утрачу контроль над ситуацией, а ты и нарежешься в зюзю полную. Были уже печальные прецеденты, достаточно…. Начну, естественно, с самого начала. Как и учили в своё время. Но постараюсь излагать коротко и сжато, так как время нынче дорого: нам уже совсем скоро надо приступать к снятию показаний с научных приборов и датчиков. Святое дело, это понимать надо…. Итак, чуть больше года назад Палычу позвонил Сергей Подопригора, который после выхода в отставку из какой-то жутко-секретной армейской Конторы трудился начальником многопрофильной метеостанции, обустроенной в Республике Коми, рядом с посёлком Мутный Материк [9]…. Странное название? Обыкновенное. Мутный Материк располагается на обрывистом берегу суровой реки Печоры, на пятьсот-шестьсот километров к северо-востоку от города Салехарда. Недалеко от посёлка в Печору впадает речка Малая Мутная. А выше по течению — Большая Мутная. Вот, из-за этих географических особенностей и образовалось такое экзотическое название данного населённого пункта…. Итак, Сергей позвонил Палычу по телефону и сообщил, что случайно обнаружил — примерно в пятидесяти пяти километрах от Мутного Материка — аномальную зону, причём, судя по всему, совсем «молодую» и ещё никем не исследованную. Мол, осенью он переправился через Малую Мутную и немного прогулялся по тамошней северной тайге. И неожиданно набрёл на приметный холм правильной конической формы, поросший молоденькими ёлочками, соснами, лиственницами и пихтами. А ещё там ему удалось добыть-подстрелить много жирных осенних рябчиков и не менее жирных серых куропаток…. Весной Сергей вновь отправился в те места. Переплыл на лодке через реку, выбрался на берег и почти сразу же почувствовал некую тревожную ауру. Спрятал лодку в густых прибрежных кустах, тронулся в путь — всякие странности скопом навалились: и ползающие, и бегающие, и летающие. Какие конкретно? Да самые разнообразные, практически на любой вкус. В следующий раз более подробно расскажу…. Значит, добрался-таки Подопригора, презрев все странности, до добычливого холма, но и там произошли кардинальные изменения: большинство молодых хвойных деревьев искривились самым невероятным образом и причудливо переплелись между собой. И проволочки биолокационной рамки [10], прихваченной с собой на всякий случай, принялись раскручиваться — как сумасшедшие…. А потом странная старуха-шаманка прогнала Сергея прочь. И не просто так прогнала, а с помощью то ли классического гипноза, то ли какого-то хитрого приборчика, спрятанного в кармане её тёмно-бордового шаманского малахая и вызывающего жуткую головную боль. Короче говоря, всё характерные и основополагающие признаки серьёзной аномальной зоны — на лицо…. Мы, конечно же, оперативно сформировали компактный полевой отряд, собрали все необходимые походные вещички, да и выдвинулись — на самолёте, а потом и на вертолёте — к объекту. В полном соответствии с клубным Уставом, в котором значится: — «Наша главная задача заключается в планомерном, целенаправленном и тщательном изучении всех аномальных (естественных!), зон, располагающихся на планете Земля…». В Мутном Материке нас встретил Подопригора. Посовещались, определились с предстоящим маршрутом и отправились пешочком, рачительно прихватив с собой надувную резиновую лодку, в путь…. Километров через тридцать-сорок аномальная зона начала проявлять себя во всей красе. Перестали работать мобильные телефоны и коротковолновые рации. На ветках хвойных деревьев обнаружились уродливые наросты — явно мутационной природы. Биолокационные рамки ожили. Под ногами принялись ползать огромные пятнистые змеи, некоторые, и вовсе, с двумя головами. Один раз по чёрным базальтовым скалам даже гибрид дикого кабана и ящерицы бодро пропрыгал…. А там, где раньше протекала обыкновенная речка шириной в пятьдесят-шестьдесят метров, образовалось широченное водохранилище, щедро усеянное многочисленными островными архипелагами. Причём, в водах данного водохранилища обитали — целыми стаями — злобные тропические кайманы. Мрак полный и беспросветный, короче говоря. Создалось устойчивое впечатление, что вокруг аномальной зоны (мы ей присвоили кодовое наименование — «Мутный Лес»), кто-то ушлый и смекалистый оборудовал своеобразные «защитные пояса», призванные отпугивать местных рыбаков-охотников и любопытных путешественников-туристов…. Как бы там ни было, но надо было двигаться вперёд. Настоящего аномальщика, как известно, всякой дешёвой ерундой не испугаешь. Не на тех напали, морды заковыристые…. Двухголовых змей и кабана-ящерицу проигнорировали. Голодных тропических кайманов разогнали — к нехорошей маме. В несколько приёмов успешно форсировали «неожиданное» водохранилище. Двинулись дальше. Но гадкие сюрпризы на этом не закончились — впереди обнаружились полноценные минные поля, глубокие воронки от недавних взрывов и даже чья-то свеже-оторванная нога в поношенном кирзовом сапоге…. Что делать? Поворачивать назад? Не тут-то было: запасливый Подопригора (как и положено опытному аномальщику), прихватил с собой портативный армейский миноискатель. Мол, предчувствия у него были соответствующие. Пробили, короче говоря, в тех минных полях надёжный проход…. Много чего и всякого ещё было, включая появление мохнатого «снежного человека», который — на самом-то деле — оказался замаскированным роботом-андроидом. Не буду, Путник, растекаться излишней информацией по нежному древу твоего сознания…. Вышли — в конечном итоге — на вершину искомого холма. А ещё и обнаружили вход, ведущий в неизвестный Портал, который, как раз, и охраняла старенькая шаманка. Она, кстати, чуть позже разбилась — при аварийном падении ярко-жёлтого летательного аппарата. То бишь, «Золотой Бабы», о которой местные доверчивые аборигены издревле слагали длиннющие и пафосные легенды…. Значит, при падении виманы (так эти хитрые летательные аппараты называют в Системе Мирра), шаманка трагически погибла. Вернее, дело было так. Подопригора и Лизавета, наспех разобрав обломки на месте авиакатастрофы, добрались до кабины «Золотой Бабы», а там — на клетчатом керамическом полу — валяется шаманский тёмно-бордовый малахай, из горловины которого торчит рыжая кошачья голова. Более того, через несколько минут раздалось тихое зловещее шипенье, и тело мёртвой кошки — почти мгновенно — превратилось в горку серого пепла. Вот, такие дела — аномальные насквозь…. А ещё в кабине виманы обнаружился специальный золотой жетон, служащий ключом к двери, ведущей в Портал. То есть, в бункер Портала, являвшийся своеобразной прихожей. Посовещались и решили войти. Мол, где наша только не пропадала. Обычная практика упёртых и отвязанных аномальщиков. Не отнять и не прибавить…. Вошли и приступили к тщательному осмотру помещения. Тут-то — через некоторое время — оно и началось, светопреставление самое натуральное. То бишь, гнусно и многообещающе завыла-запиликала сирена, а на специальном прямоугольном табло появилась следующая ознакомительная информация, мол: — «Объявляется оранжевый уровень тревоги. Выход на поверхность планеты заблокирован. Объект номер сто семнадцать подлежит уничтожению. Всем сотрудникам и гостям, находящимся в бункере, необходимо срочно пройти в Капсулу и отбыть на Мирру. До закрытия Портала осталось три эрла. Повторяю. Объявляется оранжевый уровень тревоги…». Проверили, действительно, выбраться из бункера на вершину холма не представлялось возможным, входную дверь заклинило намертво. Стало понятно, что для экстренной эвакуации нам доступен только один путь. А именно, через хвалёный Портал, ведущий в иные и неизведанные Миры…. Сирена же, не делая перерывов, всё надрывалась и надрывалась. Сколько времени оставалось до обещанного взрыва? Точно неизвестно. Но, очевидно, мало. Делать нечего, приступили к срочной эвакуации, благо Капсула перемещения, как выяснилось, находилась в Гнезде…. Прошли в Капсулу. Так, ничего особенного: просторная и богато-отделанная кабина лифта — такими, как правило, оборудуют «земные» навороченные офисные комплексы. Яркие плафоны «дневного света» на потолке. Квадратный щиток с выступающими из него разноцветными кнопочками — десятка три, наверное, наберётся. Каждая кнопка снабжена целой россыпью незнакомых чёрных буковок…. И на какую, спрашивается, нажимать? Тут сообразительный Павлик и посоветовал, мол: — «Закрой, Птичка, глаза и тыкай нежным пальчиком в первую попавшуюся. Нет времени выбирать. Понадеемся, в очередной раз, на добрейшую госпожу Удачу…». Я спорить (как впрочем, и всегда), не стала, закрыла, понадеялась и ткнула…. Двухстворчатая дверь с тихим шорохом затворилась. Свет погас. Загорелся вновь. Капсула мелко-мелко задрожала. То бишь, пошёл-стартовал процесс перемещения к далёким и загадочным Мирам…. Или же — в далёкие и загадочные Миры? Трудно сказать. Вопрос, безусловно, риторический…. Уже потом, после прибытия в заданную точку, выяснилось, что речь идёт о «Системе Мирра», в которую входят три больших планеты, вращающиеся вокруг яркой Звезды (она, кстати, расположена в созвездии Кита), и заселённые разумными существами, а также ещё пять Параллельных Миров. Итого, значит, восемь Миров. И кнопки на пульте управления Капсулой были, как раз, восьми цветов…. По какому принципу была сформирована такая приметная цветовая гамма кнопочек? Конечно, по цвету каждого конкретного солнца. Представляешь, Путник, разноцветные солнышки? Нежно-сиреневое, светло-зелёное, голубое, розовое, неприметно-бежевое, ярко-оранжевое, фисташковое и даже серое? Впечатляет? Вот, то-то же…. Я же (совершенно случайно), надавила указательным пальцем на одну из светло-сиреневых кнопочек, направив — тем самым — Капсулу к планете под названием — «Кошачья Мирра» (второе общепринятое наименование — «Кошачий Мир»). Вернее, к конкретному выходу из Портала перемещений, который находился в старинном поместье маркизов Радо, знатных и заслуженных арархов…. Сам процесс перемещения занял сорок семь с половиной минут. Коротенькая дрожь корпуса, заполошное миганье ламп «дневного света» — прибыли [11]. Выбрались наружу: ба, так и есть — нежно-нежно-сиреневое солнышко. Красотища неописуемая — из нетленной и любимой каждым настоящим аномальщиком серии: — «Упасть и не встать…». Какие у нас были планы? Да, самые наипростейшие, элементарные и непритязательные. Во-первых, завести знакомства с тамошними аборигенами. Во-вторых, получить максимально-широкую информацию об экзотических местах, куда нас ненароком занесло-забросило. Ну, чисто из элементарного природного любопытства…. В-третьих, разжиться — для нашего клубного музея — всякими симпатичными сувенирами и почётными артефактами. В-четвёртых, узнать пути возвращения обратно, на Землю. И, в-пятых, успешно вернуться — с бесценными трофеями — домой. Ничего, как видишь, хитрого и экстраординарного…. Первый пункт плана был выполнен нами вполне даже успешно. Вернее, если отбросить в сторону ложную скромность, с нехилым блеском: познакомились с Ашей и Томасом. И не только познакомились, но и… м-м-м, но и вошли в доверительные отношения. То бишь, практически подружились…. А, вот, дальше начались непредвиденные и каверзные сложности-неприятности. Выяснилось следующее. В Кошачьем Мире, в полном соответствии с его названием, верховодят разумные коты и кошки. Причём, вся эта хвостато-усатая братия чётко делится на… э-э-э, на три больших класса. То есть, если по знаменитому старику Карлу Марксу, на три социально-общественные формации…. Первая — это «архмагики» (к ним, кстати, тогда относилась и наша Аша). Они — уже на протяжении долгого-долгого времени — являются откровенно-правящим и бессменным аристократическим классом, так как наделены ярко-выраженными магическими способностями. В частности, телепатическими. Умеют — силой мысли — убивать, а также создавать различные материальные ценности. Как то: современные технологические линии, различные хитрые механизмы и даже роботов-андроидов. Именно благодаря усилиям архмагиков, «кошачья» цивилизация и является — в технико-технологическом плане — достаточно развитой и продвинутой, способной, в том числе, создавать Порталы, соединяющие между собой различные Миры. Архмагики, они внешне немного похожи на «земных» сиамских кошек и котов, но только более крупные, слегка пятнистые и с лучистыми изумрудно-зелёными глазами…. Двигаемся дальше. Вторая социально-общественная формация — это «арархи». Они на Кошачьей Мирре выполняют функции «силовых ведомств»: полиции, армии, МЧС и самых разнообразных спецслужб. Арархи — по основным визуальным признакам — здорово напоминают наших лесных манулов: серо-палевая шерстка, приземистое мускулистое тело, полукруглые уши и мохнатые баки на выпуклых щеках. А своими неподвижными янтарно-жёлтыми глазищами они умеют испускать смертоносные, так называемые «арарховы» лучи. Очевидно, что-то сродни лазерным лучам…. Все остальные мирранские коты и кошки безоговорочно относятся к классу «бродяг». То есть, являются — по своей глубинной сущности — обыкновенными простолюдинами и ленивыми дармоедами, гуляющими сами по себе и не приносящими — всей «кошачьей» цивилизации в целом — ни малейшей пользы-выгоды. Бродяги, они бродяги и есть. Не отнять и не прибавить. Характерный представитель — наш Томас. Прошу, как говорится, любить и жаловать…. Возможны ли любовно-семейные отношения между представителями и представительницами разных социально-общественных формаций? Конечно, да, ибо природу-мать не обманешь, как ни старайся. Но на сей счёт существует целый свод строгих законов и выверенных веками правил. Арархи и бродяги, например, вправе спариваться и иметь потомство. Но котята, родившиеся в результате таких легкомысленных отношений, автоматически причисляются к когорте «бродяг». Причём, по визуальным признакам — у полукровок разноцветные глаза: один глаз янтарно-жёлтый (он может испускать «арархов» луч, только очень слабый, способный убивать-калечить лишь насекомых и прочую мелкую-мелкую живность), а другой — голубовато-мутный или же ярко-синий…. С архмагиками всё гораздо сложней и строже. Они очень трепетно и щепетильно относятся к такому понятию, как — «чистота крови». Наверное, для этого существуют серьёзные и веские основания-причины. Мол, «половинчатая магия», она, зачастую, непредсказуема и даже опасна. Короче говоря, если, всё же, рождается архмагик-полукровка (определяется также по разноцветным глазам), то такой котёнок незамедлительно, не ведая жалости, умерщвляется. Более того, и его беспутные родители — в назидание всем остальным — подлежат безжалостной и незамедлительной казни. Как бы оно так…. Ещё одна важная (для нашей истории), особенность архмагиков. Они не могут — без тяжких последствий для себя — покидать пределы Кошачьего Мира. Раньше, конечно, предпринимались попытки по переброске архмагиков — через специализированные Порталы — в другие Миры. Но все они, к большому сожалению, заканчивались фатально. То есть, полным и бесславным провалом. Мол, всё идёт в штатном режиме, показатели приборов и датчиков находятся в норме, Капсула успешно прибывает в Гнездо, оператор, выждав положенное время, открывает первую запорную дверь, вторую, а за ней — внутри Капсулы — лишь аккуратные конусы серой золы…. Перехожу, тем временем, к следующему информационному блоку. Климат на Кошачьей Мирре достаточно мягкий и комфортный: равномерные дожди, щадящий температурный режим, отсутствие периодов аномальной жары и зимних морозов. Никогда не происходит здесь и прочих природных катаклизмов: тайфунов, цунами, торнадо, наводнений, засух и землетрясений. Тишь, гладь и Божья благодать, образно выражаясь. Да и с животным миром наблюдается аналогичная идеалистическая картинка: полностью отсутствуют хищники (кроме котов и кошек, понятное дело), а также всякая ядовитая нечисть — змеи, пауки и насекомые. Такая, вот, наша Новая Зеландия, только в планетарном масштабе. Только в Новой Зеландии этот «природно-климатический рай» сформировался естественным путём (по крайней мере, так принято считать), а в Кошачьем Мире — насквозь искусственным. То бишь, всемогущие архмагики, объединив каким-то неведомым образом магическую энергию, подсуетились. Бывает…. Теперь по разумным гуманоидам. Да, они, безусловно, присутствуют. В ограниченных количествах? Скорее, уж, в оптимальных. Сколько надо — по расчётам профильных специалистов — столько и будет. По крайней мере, воспроизводство «гумми» (так там принято именовать разумных гуманоидов), находится под плотным и неусыпным контролем со стороны подозрительных архмагиков. Существует строго-выверенная система запретов-разрешений на продление рода, а в определённых случаях (в глобальном временном понимании, конечно), и стимулирующих поощрений. Дело заключается в том, что гумми «используются» в Кошачьем Мире в достаточно узком, так сказать, целевом сегменте. А именно, в качестве обслуживающего персонала для архмагиков и — частично — для арархов. То бишь, в качестве горничных, садовников, нянек, поваров, архитекторов и так называемых личных ремесленников. Что следует понимать под размытым термином — «личные ремесленники»? На мирранских промышленных предприятиях, производящих электроэнергию, стройматериалы, пластмассу, электронику, летательные аппараты, бытовые приборы и всё прочее, трудятся роботы-андроиды. Так как эти существа являются усидчивыми, надёжными, безотказными и, кроме всего прочего, никогда не устают. Но есть же и такое важное понятие, как — «предметы роскоши». Например, мебель авторской работы, предметы архитектурного декора, дизайнерская проработка интерьеров, гениальные картины и гравюры, высокохудожественный наборной паркет, эксклюзивная роспись личных виман, ну, и так далее. Эти виды работ доверяют сугубо гумми: считается, что они умеют работать «с Душой» — в отличие от бездушных андроидов, понятное дело. Услугами личных ремесленников пользуются архмагики, а также наиболее богатые и знатные арархи…. Ещё один характерный момент. Архмагики, безусловно, ценят разумных гуманоидов — как искусных мастеров, наделённых высоким художественным вкусом. Но, кроме того, и опасаются. Видимо, чётко осознают, что именно гумми — при фатальном стечении определённых обстоятельств — могут составить им реальную конкуренцию в борьбе за почётный титул — «Цари мирранской природы»…. Именно поэтому, во-первых, количество разумных гуманоидов, проживающих на Кошачьей Мирре, строго и планомерно контролируется. Во-вторых, в Кошачьем Мире запрещены — под страхом лютой и неизбежной смерти — разработка и производство любых видов оружия: огнестрельного, холодного и всего прочего. Нет там ни пистолетов, ни ружей, ни автоматов, ни кинжалов, ни луков, ни арбалетов, ни булав, ни палиц, ни копий. Гумми даже палку в руки — без отдельной команды хозяина — взять не могут. Если гуманоид является, к примеру, скульптором, то он может пользоваться всякими профильными инструментами — молотками, молотами, клиньями, долотами и резцами. Но только — исключительно — на работе. Не дай Бог, если бдительный арарх увидит гумми с молотком в руках вне рабочего места. Обязательно изрежет до смерти «арарховыми» лучами…. Знать, опасается кошачья аристократия гуманоидов. То есть, неожиданных нападений — из-за угла и сзади. И правильно, между нами говоря, делает. Не без веских на то оснований. Нашего непредсказуемого брата-гуманоида завсегда стоит опасаться. Чисто на всякий пожарный случай. Так как лишним — в любом случае — не будет…. Итак, неприятность первая. Поскольку наш отряд состоял сугубо из гуманоидов (пусть и разумных), то все его члены автоматически причислялись к разряду «второстепенных существ». А всем «второстепенным» — по суровым мирранским законам — даже близко приближаться к Порталам, связывающим между собой различные Миры, строго-настрого запрещено. Мол, нечего приобщать всякое быдло позорное к результатам интеллектуальных трудов высокородных и мудрых архмагиков.… Вот, такой малосимпатичный и гадкий расклад…. Неприятность вторая. В тот период на Кошачьей Мирре, как раз, ожидали Нашествия коварных захватчиков из Перпендикулярных Миров. Что такое — «Перпендикулярные Миры»? Долго рассказывать. Объясню, Путник, в следующий раз, в более спокойной обстановке. А главное заключается в том, что до нас и наших проблем — в условиях подготовки к серьёзной и кровавой войне — никому не было дела…. Тем не менее, как уверяет народная поговорка, нет худа без добра. Началось предсказанное Нашествие: зазвучали ружейные выстрелы, зазвенели острые мечи, громко залаяли кровожадные псы «перпендикулярных» захватчиков. И все «земные» аномальщики славно и ударно поучаствовали в этих — уже легендарных — сражениях. Более того, внесли, так сказать, решающую лепту в безоговорочную победу жителей Кошачьей Мирры, и даже были удостоены — за существенные боевые заслуги — всякими и разными официальными почестями…. Мы с Павликом там и поженились — в мирранской Столице и по мирранским же законам. Первый раз, я имею в виду, поженились. А второй раз — уже здесь, на Земле. Отличное мероприятие, между прочим. Всем рекомендую — два раза жениться. Две свадьбы, два медовых месяца…. Итак, в оговорённый момент наш «аномальный» отряд погрузился в две виманы и отправился к нужному Порталу, соединяющему Систему Мирра и нашу прекрасную Землю. И Аша с Томасом — в качестве провожающих персон — полетели вместе с нами, мол, надо же кому-то слова тёплые и правильные сказать, мохнатыми хвостами и лапами помахать на прощание…. Прибыли на место, и тут неожиданно выяснилось, что наши усатые друзья тоже хотят покинуть Кошачью Мирру. Причём, навсегда…. Зачем и почему? Ответ прост: — «Любовь во всём виновата. Лишь любовь во всём виновата. Лишь любовь всегда виновата. То-то и оно. То-то и оно…». Томас — чистокровный бродяга. Аша принадлежала к древнему и славному роду мирранских архмагиков. Ну, ничего им не светило в Кошачьем Мире — в плане создания счастливой и прочной семьи. Ничего и ни при каких условиях-обстоятельствах…. Ага, Путник, язвительно ухмыляешься? Мол: — «Как же так? Ведь выше было чётко и однозначно сказано о том, что архмагикам не дано — покидать пределы Кошачьей Мирры. Нестыковочка, однако….». Ерунда, не бери в голову. Мы успешно обошли и это досадное препятствие. Видишь ли, у каждого архмагика за левым ухом имеется так называемая «архмагическая железа», наделяющая её обладателя самыми разнообразными магическими знаниями и способностями. У взрослых архмагиков такие железы «закостенелые», то есть, составляющие с костями черепа единое целое. А у не достигших совершеннолетия — подвижные и «живые». Аша — на тот конкретный момент — являлась несовершеннолетней…. Короче говоря, Лизавета, выполнявшая обязанности походного врача нашего отряда, вырезала означенную железу с помощью элементарного хирургического скальпеля. Причём, без всякого наркоза. Вырезала и выбросила. Была наша красавица Аша всемогущим архмагиком женского пола, а стала — обыкновенной бродяжкой. Но, попрошу заметить, годной к путешествиям через Порталы…

— Требую уточнения, — горделиво сверкая изумрудно-зелёными глазищами, вмешалась в повествование пятнистая кошка. — Да, бродяжкой. Отрицать не буду. Только осталась — при этом и, не смотря ни на что, — благородной графиней Каспер.

— Осталась-осталась, — улыбнувшись по-доброму, заверила Натка. — Никто, собственно, и не спорит…. А после удаления ашиной архмагической железы мы прошли в Капсулу и — через некоторое время — успешно «переместились» на Землю…. Как тебе, Путник, мой рассказ?

— По высшему разряду. Молоток. Ты, действительно, талантливый аналитик, — похвалил Макс. — Коротко и доходчиво…. Что у нас по плану дальше?

— Переключаемся на дела текущие, — меланхолично помахивая чёрно-белым хвостом, подсказал Томас. — Колись, Путник, что ты здесь делаешь? И в Сан-Анхелино? И, в частности, на вершине этого скалистого холма? Только, пожалуйста, излагай без балды. Врать и придумывать среди своих — дурной тон…

И Максим подробно рассказал. О своих финансовых неурядицах и о спасительном звонке дона Рауля Бурручаги. О прекрасном городе Барселоне и о сути подписанного им Контракта. О знакомстве с доньей Розаной и о таинственном исчезновении капризной сеньориты Марии. О рассеянном комиссаре Мегре и о бесшабашном «Карнавале Святого Джедди». О «шпионской» аппаратуре, вмонтированной в городские фонарные столбы, и о шустром мальчишке Пепе. О легендарном сеньоре Луисе Романо, и о хоббитанской поминальной молитве. О подозрительных охранниках, ряженых под ведьм и мушкетёров, и о «пацакском» индикаторе, позаимствованном им вместе с мушкетёрской накидкой. Обо всем, короче говоря…

Обо всём ли?

Да, был один важный момент, который он обошёл стороной.

Почему — обошёл?

С одной стороны, Макс чётко знал об этом моменте. Причём, чётко-чётко-чётко. А, с другой, не знал о нём ничего. То бишь, ничего-ничегошеньки и даже меньше.

Как такое может быть?

Может. Причём, запросто. В том смысле, что окружающий нас с вами Мир, мои дамы и господа, богат — на всяческие неожиданные сюрпризы и вычурные парадоксы. А все исчерпывающие объяснения будут даны, как и полагается, лишь в Эпилоге данного романа…

— «Пацакский» индикатор-распознаватель? — тут же заинтересовалась любопытная Птичка. — Дай, Путник, посмотреть…. Спасибо. Ну, и что мы имеем? Продолговатый светло-серый брусок. В одном из торцов расположена круглая стеклянная пимпочка, из которой, судя по всему, он и вылетает — хитрый сканирующий луч. А на горизонтальной плоскости приборчика имеется чёрная сдвигающаяся кнопочка, типа — «вкл.» и «выкл.». Нормальный и проходной вариант…. Павлик, можно я тебя слегка просканирую?

— Да, сколько угодно, — легкомысленно подмигнув, разрешил Рыжий. — Всегда к вашим услугам, прекрасная и умненькая сеньора…. Ну, и каков результат?

— Чуть выше кнопки, в правом верхнем углу индикатора, загорелась крохотная ярко-синяя лампочка.

— Всё верно, я же, как-никак, природный пацак…. Высокородная графиня Каспер, вы же не будете возражать, если и вас запишут в подопытные кролики?

— Записывайте, идейные экспериментаторы, — величественно кивнула ушастой головой Аша. — Мне и самой интересно, мол, к какому виду-подвиду я отношусь…. Что там, Птичка?

— То же самое. То бишь, вспыхнул ярко-синий огонёк.

— Очень странно, — недоверчиво передёрнул плечами Максим. — Даже более — чем…

— Почему?

— Я был уверен на сто двадцать процентов из ста, что на этот раз лампочка загорится каким-нибудь другим цветом. Ведь Аша…, простите, высокородная и потомственная графиня Каспер, не имеет никакого — по месту своего рождения — отношения к нашему «земному» Миру.

— Но она, попрошу заметить, никак не связана и с «земными» Параллельными Мирами.

— Ты, Птичка, хочешь сказать, что…

— Угадал, Путник. Именно за пришельцами из Параллельных Миров охотятся здешние мушкетёры и ведьмы.

— Весьма многообещающая и реальная версия, — подтвердил Рыжий. — Уже озвученная и на некоторых полузакрытых сайтах Интернета, мол: — «Хитрющие банкиры Ротшильды регулярно и целенаправленно — во время проведения ежегодных «Карнавалов Святого Джедди» — отлавливают «гостей» из Параллельных Миров, например, хоббитов, ведьм, эльфов и гномов…. Зачем расчётливым банкирам — хоббиты? Ну, не знаю. Может, в качестве интересных и информированных собеседников…. С остальными же перечисленными персонажами всё полностью понятно. Гномы, они обучены золото и самоцветы находить под землёй и скалами. А эльфы и ведьмы — горазды делать предсказания на будущее: весьма полезное уменье для нужд крупных бизнесменов, а также и биржевых брокеров-маклеров. Золотое дно, образно выражаясь. Зная наперёд цены на нефть и котировки акций «голубых фишек», столько бабла можно нарубить — и не сосчитать…. Значит, Путник, недоверчиво хмыкаем? Напрасно, батенька. Совершенно напрасно. И эта наша командировка на вершину Жёлтого холма (а второй группы — на вершину Сизого), напрямую связана с делами «параллельными». Объясняю. Клуб «Аномальщики» получил от авторитетной международной уфологической организации MUFON заказ, оформленный в виде полноценного Контракта, на многоуровневые исследования глобально-сезонных геомагнитных аномалий, характерных для окрестностей никарагуанского городка Сан-Анхелино…. Знаешь, что это за птица такая — «глобально-сезонные геомагнитные аномалии»?

— Так, только в общих чертах, — смущённо пожав плечами, признался Макс. — В те давние клубные годы мы, в основном, занимались совсем другими делами: наблюдали за НЛО, искали «снежных людей», ставили ловушки на неуловимых чупакабр [12], ну, и тому подобное…

— Темнота ты, Путник, насквозь отсталая. Ладно, пойдём в нашу лабораторию, объясню — что к чему…

Разумные кот и кошка остались сидеть на красно-чёрном гранитном валуне, а Павел, Натка и Максим, прошагав порядка пятидесяти метров, прошли в сборно-щитовой блок.

Две трети пространства «аномальной» лаборатории было плотно заставлено — в два ряда — длинными пластиковыми стеллажами, на полках которых размещались самые разнообразные приборы и приборчики. Часть оборудования, явно, была выключена. Остальные же приборы, чуть заметно подрагивая стрелками, спрятанными за круглыми стёклами, приветливо и ласково подмигивали жёлтыми, красными и зелёными лампочками. В дальнем торце помещения — возле квадратного окошка — располагался раскладной столик, на совесть заваленный разномастными тетрадями, потрёпанными блокнотами, картонными скоросшивателями, цветными карандашами и шариковыми ручками.

— Здесь мы и наблюдаем — в соответствии с заключённым Контрактом — за сезонными геомагнитными аномалиями, свойственными для этой тропической местности, — охотно пояснил Рыжий. — Снимаем показания с приборов и датчиков, старательно фиксируем их в специальных журналах, а также — на скорую руку — производим предварительные тематические расчёты…. Прочитать тебе — по данной тематике — небольшую научно-популярную лекцию?

— Конечно, прочти, — согласно кивнул головой Макс. — Буду признателен и всё такое прочее.

— Хорошо, слушай. Начну, пожалуй, типа — для лучшего понимания, издалека…. Общеизвестно, что наша прекрасная и древняя планета окружена, если так можно выразиться, существенными магнитными и геомагнитными полями. А отдельные поля, естественно, сливаются в Единое планетарное геомагнитное поле. Ну, как административные районы сливаются в области и провинции, а те, в свою очередь, в целые страны и континенты…. Итак, существует Единое планетарное геомагнитное поле нашей многострадальной старушки-Земли. У этого поля, как и полагается, имеется Единая стационарная ось, вокруг которой постоянно мигрируют-перемещаются отдельные геомагнитные районы и области. Но, время от времени, с чётко прослеживаемой периодичностью, от основной оси «высовываются» — на короткие временные промежутки — боковые второстепенные оси-отростки. Что, естественно, вызывает вихревые нестабильности геомагнитных полей-районов и полей-областей. А эти нестабильности, понятное дело, планомерно наслаиваясь друг на друга, вызывают всякие, э-э-э, нестандартные и аномальные явления…. Пока, надеюсь, всё понятно?

— Более или менее…. Но нельзя ли покороче? То бишь, поближе к сути этих, так называемых аномальных явлений?

— Сути захотелось? Пожалуйста. Желание гостя — закон…. В момент наслоения друг на друга нестабильностей крупных геомагнитных полей могут происходить локальные «пробои» в… э-э-э, в некой Субстанции, из которой состоят границы между Параллельными Мирами. То есть, обитатели одного Параллельного Мира, случайно оказавшиеся на месте выхода на земную поверхность второстепенной магнитной оси, могут ненароком оказаться в Мире другом. То бишь, «провалится». Причём, как утверждают серьёзные расчёты-исследования, одни Параллельные Миры настроены только «на выход», а другие, наоборот, сугубо «на вход». Вполне возможно, что с течением Времени они меняются местами…

Минут через пятнадцать лекция, наполненная заумными научными терминами и смелыми псевдонаучными теориями-предположениями, завершилась.

— Значит, пришельцы из Параллельных Миров, — подытожил Максим. — Что же, весьма занимательная и логичная версия. Весьма…. Генеральная и единственная? Извините, но — лично для меня — лишь одна из нескольких рабочих. Пока, по крайней мере. То бишь, до появления чётких, однозначных и железобетонных доказательств…. А какова, собственно, конкретная и прикладная цель ваших научных исследований-изысканий в данной конкретной местности? В свете Контракта с уважаемой уфологической организацией, я имею в виду?

— Прикладная? — на пару-тройку секунд задумалась Птичка. — Видишь ли, для каждого конкретного места геомагнитные аномалии случаются, как правило, с определённой периодичностью. Где-то — раз в полгода, где-то — через каждые двести-пятьсот лет. А окрестности Сан-Анхелино — в плане периодичности геомагнитных аномалий — никто и никогда не изучал. То есть, совсем даже и не факт, что при проведении каждого «Карнавала Святого Джедди» происходят «пробои» между различными Параллельными Мирами. Я подчёркиваю, каждого…. Поэтому перед нашими «аномальными» группами была поставлена чёткая и конкретная задача — выяснить (с научной точки зрения), возможны ли «межмировые пробои» во время проведения нынешнего карнавала.

— И как? Возможны?

— Более чем, — с нежностью глядя на подмигивающие разноцветные лампочки приборов, самодовольно ухмыльнулся Рыжий. — Нынешняя геомагнитная аномалия в районе Сан-Анхелино, если суммировать и обобщить все наши разноплановые наблюдения-измерения, неуклонно, мощно и однозначно нарастает. Практически на глазах…. Сегодня — двадцать первое июня. А в полночь наступит двадцать второе, то бишь, будет пройден пик летнего солнцестояния. Знаковый день, искренне почитаемый как древними славянами, так и не менее древними инками. Вот, после наступления ближайшей полуночи я и рекомендую — искать-отлавливать пришельцев из Параллельных Миров. Если, понятное дело, возникнет такое желание…

Глава двенадцатая Незначительные происшествия

— Спасибо, господа российские аномальщики, за важную и эксклюзивную информацию, — поблагодарил Макс. — Признателен и рад нашему знакомству. А сейчас, извините, вынужден покинуть ваш гостеприимный лагерь. Дела. Про разумных и говорящих котов-кошек никому, понятное дело, рассказывать не буду. Клубная тайна — дело святое. Да и не поверит никто…. Ну, будем прощаться?

— Как это — прощаться? — искренне возмутился Рыжий. — А выпить на посошок? Мол, за лёгкую дорогу? Никогда нельзя пренебрегать старинными народными традициями и обычаями! Только законченные уроды, нелюди и поганцы забывают историю своего народа, а также всякие там мудрые пословицы, поговорки, присказки и прочие — веками проверенные и многократно перепроверенные — ритуалы…. Мы с вами, что же, некие Иваны, родства совсем непомнящие, а? Я вас, аномальщики, спрашиваю? Жена, доставай всё необходимое. А я пока освобожу место на столе. Попрощаемся — как люди…

Пашка ловко и сноровисто переместил на деревянный пол добрую половину тетрадей, блокнотов и скоросшивателей, а Наталья, неодобрительно вздыхая, извлекла из низенькой тумбочки, расположенной под раскладным столиком, перочинный ножик, стопку прозрачных пластиковых стаканчиков, половинку буханки круглого чёрного хлеба в полиэтиленовом мешочке и кусок нежно-розового сала, аккуратно обёрнутый клетчатым кухонным полотенцем.

Извлекла, разложила-расставила всё извлечённое на освободившемся месте и велела — притворно-строгим голосом:

— Давайте, отважные господа мужчины, действуйте. Нарезайте и наливайте. Вот вам ножик, стаканчики и фляга с чудесным местным вином. Действуйте…

Через несколько минут она же, сжимая в правой ладошке пластиковый стаканчик, и провозгласила тост:

— За то, чтобы великолепная и блистательная госпожа Удача никогда бы не покидала нас, глупых и беззалаберных аномальщиков…

— Какое вкусное сало! — выпив и закусив, одобрил Максим. — Нежное, в толстых мясных прожилках. Божественно, просто объедение. Особенно с классическим чёрным хлебом…. Он же, если я не ошибаюсь, питерской выпечки? Уважили, ребятушки, ничего не скажешь. Тысячу лет уже не пробовал ничего подобного. Словно бы на Родине побывал…. Может, сразу накатим — вдогонку — ещё по одной? В том плане, чтобы времени не терять понапрасну?

— Не стоит, — отрицательно помотала головой Птичка. — Только не подумай, ради Бога, что мне жалко дарёного тобой вина. Совсем нет. Просто тебе же, Путник, ещё предстоит возвращаться, — ловко расстелили поверх сложенных на полу тетрадей-блокнотов-скоросшивателей топографическую карту масштаба «в одном сантиметре — сто пятьдесят метров». — Вот, она, наша вершина. Четыре тропы, ведущие вниз. Но все они охраняются здешними мушкетёрами. Стоит ли рисковать лишний раз? Правильно, не стоит…. Предлагаю — спуститься по северному обрыву. Он не очень-то и высокий, менее восьмидесяти метров. Мы обеспечим тебя надёжной капроновой верёвкой, альпенштоком, крючьями и горными ботинками с шипами…. Кстати, накидку «с крестом» сними и сложи вон на том стеллаже, дабы досадного казуса не случилось. Остановят ещё, не дай Бог, и обыщут. А так-то что, мол, мирный чудак-альпинист, заскучавший на «Карнавале Святого Джедди»…. Да, кстати. Необходимо и «пацакский» индикатор — вместе с коротковолновой рацией — здесь оставить. Ради пущей осторожности.

— Извините, соратники, но не оставлю, — не согласился Макс. — Они мне для работы нужны. Вернее, остро необходимы…. А мушкетёрскую накидку держите, без вопросов. Не жалко. Потом поместите её в нашем клубном музее — за стеклянной витриной. С соответствующей загадочной надписью, ясный тропический пенёк…

Спуск с крутого обрыва — по практически отвесной вертикальной стене — занял больше часа. Потом была лёгкая пробежка по тропическим джунглям и марш-бросок по раздолбанной просёлочной дороге. Короче говоря, в Сан-Анхелино он прибыл только к четырём часам пополудни. Прибыл, восстановил на лице полагающуюся «боевую раскраску», сосредоточился, входя в «образ» карнавального Рембо, и упруго зашагал по городским тротуарам, не обращая никакого внимания на шумные толпы «ряженых», готовящихся к очередному бесшабашному вечеру и к очередной не менее бесшабашной ночи.

Путь пролегал мимо отеля «El Nacional» — помпезного шестиэтажного здания, выстроенного — много-много лет тому назад — в лучших традициях легендарной Викторианской эпохи [13].

Максим случайно взглянул в сторону главного гостиничного входа и невольно затормозил. А после этого оперативно купил в киоске первую попавшуюся газету и, небрежно развернув её, устроился на ближайшей тёмно-синей скамье.

Газета неожиданно оказалась аргентинской («Clarin» — самая известная и многотиражная газета Буэнос-Айреса). А на случайно-открывшейся двенадцатой странице легендарный футболист Диего Марадона — со вкусом и знанием дела — поливал отборной грязью как столичную команду «Бока-Хуниорс», так и весь аргентинский футбол в целом. Не говоря уже про официальные УЕФА и ФИФА…

Интересная такая была статья — злая, актуальная и аргументированная. Макс даже слегка зачитался и оторвался от текста только в последний (нужный), момент.

Мимо него следовала, конвоируя невысокого широкоплечего молодого человека в штатском, стайка мушкетёров.

— Да не виноват я, командир, — смущённо оправдывался юноша. — Орлан накидку уволок. Клянусь, орлан, сволочь крылатая и любопытная. Вместе с рацией и индикатором. Честное слово. Я даже следы от его когтистых лап сфотографировал…

— В Вене разберутся. Не сомневайся, — лениво зевнул замыкающий мушкетёр, обременённый манерной бородкой «а-ля благопристойный Арамис». — Уважаемому дядюшке Бену [14]расскажешь эту животрепещущую и элегантную историю про жадную никарагуанскую птичку. Если поверит, то твоё счастье, морда рассеянная. Жить будешь. Может быть…. Шагай, давай, разгильдяй! Шагай…. Кстати, а высокая ведьма не ошивалась, случаем, возле Жёлтого холма? Вспоминай, родной.

— Высокая? Это как?

— Ну, выше ста восьмидесяти сантиметров?

— Не было такой. Клянусь. Анжелка приходила, врать не буду. Но в ней от силы — метр пятьдесят пять…

Пройдя мимо, мушкетёры и задержанный нерадивый страж уселись в белый японский микроавтобус и вскоре укатили — в сторону городского аэропорта.

— И это, между нами говоря, правильно, — тихим шёпотом прокомментировал Максим. — За дисциплиной личного состава надо неустанно и трепетно бдить. А провинившихся бойцов необходимо наказывать — должным образом. Желательно, образцово-показательно и перед строем. Так сказать, в назидание всем остальным…

Он ловко — мизинцем левой руки — проковырял в газетном листе пару отверстий нужного размера и приступил к методичному изучению окружающей обстановки. А уже через полминуты загрустил: — «Определённо, знакомая морда отсвечивает рядом с киоском, торгующим сосисками в тесте и различными напитками. Где я уже видел этого смуглолицего типа средних лет? Стоп-стоп…. Это же официант из «La Golondrina blanka». Что он тут делает, а? Дожидается сердечную подружку? Или же меня целенаправленно пасёт? Блин горелый…. Не люблю я этих соглядатаев. Как-то неуютно чувствую себя под их колючими и цепкими взглядами, видимо, особенность организма такая. Ладно, будем отрываться. Типа — ради пущего душевного спокойствия…».

Макс, небрежно смяв газету и отправив её в ближайшую бетонную урну, поднялся со скамьи и направился — со скучающим видом — в сторону улицы Гроба Господня. А пройдя порядка семидесяти-восьмидесяти метров, резко свернул в узенький кривой переулок. Вернее, резко свернул и тут же перешёл с размеренного и неторопливого шага на бег трусцой.

Поворот, другой, третий, новый переулок, поворот, неприметная улочка, серия проходных дворов…

«Я, прямо-таки, как Геша Козодоев — из знаменитого фильма «Брильянтовая рука», бегающий по Стамбулу», — мысленно усмехнулся Максим. — «Только, вот, Геша — в конечном итоге — заплутал. Как бы, ненароком, не повторить данный неприятный казус…».

Повторил, конечно же, не без этого. То бишь, пошло и бездарно заблудился. И народа, как назло, не было поблизости. Даже совета — относительно правильной дороги — спросить было не у кого, так как все горожане, горожанки и беззаботные зарубежные туристы переместились к району городской ратуши и на приморскую набережную.

Над Сан-Анхелино безраздельно царил-властвовал призрачно-светлый полусумрак: предзакатное тропическое солнышко откровенно ленилось и поэтому пряталось в низких кучевых облаках, со стороны Карибского моря упрямо и безглазо наползала лёгкая туманная дымка, было бесконечно душно, а окружающий воздух, такое впечатление, на совесть пропитался влагой.

— Чёрт те что, и сбоку бантик, — хрипло проворчал Максим. — Как бы тропического ливня не приключилось, так его и растак. Совместно с нехилым ураганом…

Макс завернул за очередной угол и…

Почувствовав спинным мозгом какое-то мимолётное подозрительное движение рядом с собственной головой, он резко отпрянул в сторону. Тяжёлая бейсбольная бита, задев вскользь правую щёку, с хищным свистом рассекла воздух.

Отточенный пирует, короткий резкий удар, пирует, вовремя выставленный блок, удар, ещё один. Бойкий перестук — это бита, выпавшая из ослабевших рук нападавшего, покатилась по каменной мостовой…

Их было трое — все в неприметных летних одеждах и с чёрными масками на лицах. Двое неподвижно лежали на тротуаре, безвольно раскинув-разбросав руки и ноги в стороны, а третий, заметно прихрамывая на правую ногу, отчаянно улепётывал по переулку.

Максим победно и горделиво фыркнул, но тут же резко обернулся и принял-занял боевую стойку — сзади раздалось жалобное мычание.

«Ещё один неприметный тип в чёрной магазинной маске, сжимающий в правой ладошке стандартный электрошокер, плавно оседает на мостовую», — любезно подсказал хладнокровный внутренний голос. — «Вернее, на большой-пребольшой дорожный чемодан тёмно-коричневой кожи, расположившийся рядом. А в метре — от типа и чемодана — стоит, как ни в чём не бывало, скромно заложив руки за спину, смуглолицый халдей из «La Golondrina blanka». Однако…».

— Осмотрительней и осторожней, заезжий сеньор, надо быть, — коротко улыбнувшись, посоветовал официант. — В том плане, что стоит чаще оглядываться назад. Лишним не будет.

Раздался гулкий и характерный «бряк-стук-перестук». Это на городскую мостовую — почти одновременно — упали: электрошокер, огромный тёмно-коричневый чемодан и неизвестный мужчина в чёрной маске.

— Спасибо, милейший, за оказанную услугу, — поблагодарил Макс. — Э-э-э, сеньор…

— Хорхе. Просто — Хорхе.

— Благодарю вас, дон Хорхе. Теперь я ваш должник.

— Не стоит благодарности, сеньор Максимилиан. Помочь гостю — долг каждого честного кабальеро.

— Вы, как я понимаю, выполняете чьё-то поручение?

— Да, выполняю. Многоуважаемая донья Розана велела, мол: — «Присмотри, пожалуйста, Хорхе, за белобрысым русским идальго. Чтобы его никто не обидел — в суете карнавальной…». Вот, и присматриваю — по мере сил своих скудных…

— За комиссаром Мегре тоже э-э-э…, присматривают?

— Конечно, — вежливо кивнул головой смуглолицый. — Как и полагается. На всякий случай.

— А что это за люди? — указал рукой на три неподвижных тела Максим.

— Не знаю, сеньор Максимилиан. Неизвестные злодеи и тати, надо полагать.

— Что им было надо от меня?

— Хотели, надо думать, обездвижить, а после этого запихать в этот большой чемодан.

— Зачем?

— Чтобы вывезти в укромное и тихое местечко, да и допросить с пристрастием.

— Допросить? Ну-ну. Интересная, надо признать, мысль. С глубоким и дельным смыслом…

— Сеньор хочет взять пленного? — понимающе усмехнулся официант. — Не советую, честное слово. Возни и риска много, а толку — скорее всего — будет мало. Что, собственно, могут знать рядовые исполнители? Если они — не рядовые? Значит, наврут с три короба, из знаменитой серии: — «Семь бочек с маринованными арестантами. Попробуй — разберись…». А время, между тем, поджимает. Совсем скоро стартует очередной карнавальный вечер. Причём, вечер, отнюдь, нерядовой. И оглянуться не успеешь, как наступит двадцать второе июня — знаковый, во всех отношениях, день…

— И то верно…. Что будем делать дальше?

— Ничего существенного и серьёзного мы делать не будем. Злодеи пусть себе лежат и отдыхают в тенёчке. Минут через десять-двенадцать, Бог даст, придут в себя и разбредутся…. А вам, сеньор Максимилиан, вон туда. Два раза повернёте налево, потом направо и прямо. Выйдите на центральную городскую улицу. Всех благ в начинаниях ваших благородных. И будьте, пожалуйста, поосторожнее. То бишь, излишне не расслабляйтесь и держите нос по ветру…. Я? Буду находиться поблизости. Но, естественно, скрытно и ненавязчиво. Если появятся важные и неотложные новости, то к вам обратится мальчуган Пепе…

Странный официант, вежливо приподняв над головой мятую широкополую шляпу, плавно развернулся на сто восемьдесят градусов и уверенно зашагал прочь.

«Определённо-знакомая у него походка», — глядя вслед новому знакомцу, машинально отметил Макс. — «Мягкая, размеренная и грациозная. Кошачья, одним словом. Да и эту спину — сильную и узкую — я, безусловно, уже где-то видел…. А может, это лишь кажется. Среди латиноамериканцев встречается много таких мужчин — пластичных, ловких, уверенных и резких…

Мегре, нервно прохаживаясь туда-сюда и вертя-сжимая в ладонях свою неизменную курительную трубку, ждал его возле входа в «Викторию».

Увидал Максима, он радостно встрепенулся, торопливо засеменил навстречу и, подойдя, возмущённо зашипел:

— Почему так долго, Рембо недоделанный? Я уже начал волноваться и думать — чёрт знает о чём…. Что это такое, Путник? У тебя на правой щеке запеклась кровь? Откуда?

— Ерунда ерундовая, — небрежно проведя по щеке камуфляжным рукавом, заверил Макс. — Бандитская пуля, и не более того…

— Что ты сказал? Какая ещё пуля?

— Шутка такая — насквозь российской направленности. Не переживай, старина. Незначительное происшествие, не стоящее твоих дружеских переживаний.

— Шутник выискался, — гневно шмыгнул мясистым носом сеньор Кастильо. — Юморист белобрысый…. Есть дельные и стоящие новости? Тогда пошли ко мне в апартаменты, поболтаем.

«До чего же здесь уютно», — войдя в гостиничный номер комиссара, в очередной раз восхитился Макс. — «Всё очень чистенько, опрятно и рационально. И пахнет хорошо. Какими-то цветами. Полевыми, кажется. Да, бытовой уют — великая вещь, ничего не скажешь…. Завязывать мне надо с этой дурацкой холостой жизнью, вот что. Ну её — лесом хвойным да смешанным. Пришла, что называется, пора остепениться…».

— А ты, старина, оказывается франт, каких ещё поискать, — насмешливо хмыкнул Максим. — Модник записной и фанатичный, короче говоря.

— С чего это, напарник, ты так решил?

— С того самого. Зеркала сплошные вокруг. Это — чтобы лицезреть себя, любимого, со всех сторон? То бишь, во всех ракурсах сразу? С собой, небось, приволок?

— А что, нельзя? — обиженно фыркнул дон Мануэль. — Внешний вид в нашем сыскном деле, чтобы ты знал, играет, отнюдь, не последнюю роль…. Поведай-ка лучше, приятель белобрысый, о своих похождениях по местным горам и джунглям.

Макс, предварительно полюбовавшись на изумрудно-зелёный огонёк анализатора «информационной безопасности», рассказал о своём визите на вершину Жёлтого холма. Достаточно подробно рассказал, в деталях, не упомянув только о говорящих коте и кошке.

— Отменная, важная и весьма-весьма позитивная информация, — одобрил Мегре. — Получается, что нынешний «Карнавал Святого Джедди» будет — однозначно — «горячим». Что и требовалось доказать…. Пришельцы из загадочных Параллельных Миров? Элегантная, надо признать, теория. Впрочем, чего-то такого я и ожидал.…Теперь, надеюсь, Путник, ты не сомневаешься, что всё всерьёз? А то, понимаешь, какие-то странные версии выдвигает, мол, кто-то кого-то и куда-то выманивает…. А?

— Может, и выманивает.

— Да, что же это такое происходит? Чушь законченная.

— А ещё — бред горячечный.

— Лыбится ещё, охламон белобрысый.

— Ладно тебе, старина, — успокаивающе подмигнул Макс. — Ну, люблю я немного пошутить. Грешен. Впрочем…

— Что ещё?

— Впрочем, в каждой хорошей шутке, как известно, содержится только её толика малая…

— Тьфу, да и только. Солдафон упёртый и недоверчивый. Слов, просто-напросто, не хватает.

— Ворчишь, как…, как многолетняя и сварливая жена.

— Почему это — как жена?

— Ну, не как муж, в конце-то концов…. Ха-ха-ха!

— Иди ты, Путник, со своим специфичным армейским юмором — куда подальше, — окончательно разозлился Мегре. — Кстати, в твоём повествовании ощущается… м-м-м, некая недоговорённость. То бишь, недосказанность…. Признавайся, ты что-то утаил от меня?

— Утаил? — небрежно передёрнул плечами Максим. — Просто обошёл один момент стороной. Почему — обошёл? Во-первых, не хочется загружать твою умную голову, старина, излишней информацией, не относящейся напрямую к нашему общему делу. А, во-вторых, ты мне всё равно не поверишь. Обязательно начнёшь волноваться, сердиться, переживать и возмущаться, мол: — «Зачем, спрашивается, пачкать мне мозги своими глупыми и невероятными фантазиями? Совсем обнаглел, вояка отставной. Врёт и, что характерно, не краснеет…». Вот, когда завершится вся эта карнавальная эпопея, тогда и расскажу. И даже познакомлю, быть может, кое с кем. Подожди немного.

— Хорошо, подожду…. А откуда у тебя, молодчик и интриган, взялась кровь на правой щеке?

Макс рассказал о неожиданном нападении, то бишь, о неудавшейся попытке запихать его в огромный кожаный чемодан. А так же о действенной помощи, любезно оказанной шустрым официантом из «La Golondrina blanka».

— Хорхе, говоришь? — непонятно хмыкнул сеньор Кастильо. — Бывает, конечно…. Значит, кое-кто активно зашевелился? Ладно, учтём на перспективу…

— Кое-кто — это, собственно, кто?

— Не знаю…. А какая разница?

— Для меня — на настоящий момент — никакой.

— Вот, и я о том же…

— А что это комиссар, ты так загадочно щуришься? Словно хитрый молоденький кот, задумавший отвязанную шалость? Есть новости?

— Так, только незначительное происшествие.

— Заканчивай интриговать, старина — попросил Макс. — Что случилось?

— Ничего особенного и сверхординарного. Просто тебе, Путник, просили передать персональный и пламенный привет. А ещё — скупую похвалу, мол: — «Молодец, и так держать…».

— От кого?

— Естественно, от прекрасной, своенравной и капризной сеньориты Марии Бурручаги. Приходила Луиза, ну, та, которая подружка кабальеро Луиса Романо, и передала. Мол, вчера на карнавале случайно пересекалась с Мари и даже немного поболтала с ней.

— Врёшь ты всё, комиссар.

— В чём, пардон, конкретно?

— Я почему-то железобетонно уверен, что ты сегодня — самолично — видел Мари…. Признавайся. Ведь, видел?

— Было такое дело, — лукаво улыбнулся Мегре. — Где и когда? Не скажу. Во-первых, не хочется загружать твою забубённую белобрысую голову излишней информацией, не относящейся напрямую к нашему общему делу. А, во-вторых, ты мне всё равно не поверишь. Волноваться начнёшь, возмущаться и ругаться. Как бы так оно. У тебя, Путник, свои секреты. А у меня, извини, свои…

Раздалась звонкая мелодичная трель.

— Мануэль Кастильо слушает, — подняв трубку домофона, важно известил Мегре. — Пепе? Пропустите, портье, этого мальчишку. Пусть лифтёр проводит его в мой номер…

Пепе, на этот раз, был облачён в костюм Питера Пена.

Оказавшись в гостиничном номере и кратко поздоровавшись, он бодро зачастил:

— Вот, проходил мимо. Жарко, пить очень захотелось. Сунул руку в карман, а денег-то и нет. Что делать? От жажды помирать? Не хочется, честно говоря. Дай, думаю, заскочу к щедрым зарубежным кабальеро — за вспоможением денежным…. Пятьдесят долларов? Нет-нет, даже и не надейтесь, жадины заокеанские. За сегодняшнюю важную информацию требуется полноценный стольник. Спасибочки, доблестные идальго. Работать с вами — одно сплошное удовольствие…. Значится так. Моя двоюродная сеструха работает на здешней военной авиабазе, заведует продовольственным складом при столовой. Так вот. Вчера на базу — суперсекретным рейсом — доставили большую-большую клетку. Да-да, клетку — с толстыми прутьями и надёжным запором. Только современную, то есть, оснащённую всякими разными датчиками и непонятными приборами…. А ещё у моей сестры имеется закадычная подружка, которая состоит при начальнике авиабазы. Типа — секретаршей, только с погонами на плечах. Так она уверяет, что сеньор начальник в последние дни с головой ушёл в прочтение информации о ведьмах. Накачал себе из Интернета целую кучу профильного материала и, не зная отдыха, изучает. Даже на пиво, которое по случаю «Карнавала Святого Джедди» подешевело чуть ли не на пятьдесят процентов, не отвлекается. Так, мол, увлёкся, бедолага…

Глава тринадцатая Прохладных струн — касаясь…

Первым делом, они отправились к Главной трибуне, наспех перекусив по дороге слегка подгоревшими сосисками в тесте. Макс запил свою сосиску подкисшим мексиканским пивом, к которому уже начал постепенно привыкать, а мнительный Мегре, озабоченный проблемой излишнего веса, предпочёл тягучий и ароматный манговый сок.

Возле высокой кованой калитки, ведущей на Главную трибуну, дежурил вчерашний «кардинал Ришелье», который, слащаво и приветливо улыбнувшись, неожиданно заявил:

— Проходите, уважаемые господа сыщики. Смело и без вопросов. Ваш международный авторитет — безупречен. Пропускные жетоны «с кошками» можете не доставать. Мы же с вами, как мне шепнули несколько часов тому назад, находимся в одной служебной лодке? Не так ли?

— Про общую служебную лодку ничего не знаю, — нейтрально пожал плечами Макс. — Руководству видней. Причём, как нашему, так и вашему. Но коллегами, скорее всего, являемся…

— Рад. Искренне рад. Сто злобных и наглых чертей раздери меня на составные части. Может, и поработаем — по нынешнему хитрому делу — совместно. Если, понятное дело, поступит соответствующее начальственное указание…. Кстати, дон Максимилиан, «облик» сурового Рембо вам очень даже к лицу. Честное и благородное слово. Поверьте профессионалу. По крайней мере (на мой вкус), подходит — к вашей внутренней сущности — гораздо лучше, чем «образ» мечтательного и легкомысленного Зорро…. Служили во французском Иностранном легионе?

— Что-то вроде того.

— Я так и думал. Настоящего и упёртого вояку издалека видно…

Поднявшись на самый верх, они расположились на правом краю Главной трибуны, практически в гордом одиночестве.

— Ох, уж, эти вояки идейные и заскорузлые, — с трудом устроившись в узком пластиковом кресле, тут же принялся брюзжать сеньор Кастильо. — Хвастуны и зазнайки, каких ещё поискать. Издалека, понимаешь, их — морд наглых и напыщенных — видно.… А что в этом хорошего, мол, видно? Тем более — издалека? А, Путник?

— Много чего, старина, — состроив серьёзную гримасу, заверил Макс. — Например, всегда издалека видно — к кому можно обратиться за конкретной помощью. Из нетленной и незабвенной серии: — «Солдат солдата — никогда не бросит в беде…». А с чего это, мать его растак, тутошние мушкетёры держат нас за своих, а? С каких таких пирожков пригоревших? Тропических сушёных мухоморов объелись?

— Не знаю, напарник. Поверь…. Ага, а мы с тобой — неуклонно, целенаправленно и последовательно — обретаем устойчивую популярность. Даже местное чванливое начальство заинтересовалось нашими скромными персонами…

Действительно, к ним — со стороны входа на Главную трибуну — пробирался, ловко и непринуждённо лавируя между рядами кресел, высокий тощий шут.

Шут подошёл, вежливо поклонился и, печально звякнув своими многочисленными колокольчиками, представился — на весьма дурном испанском языке:

— Джон Смит-Осборн Второй, Главный распорядитель «Карнавала Святого Джедди, Покровителя диких камышовых котов и кошек», полномочный представитель банкирского дома баронов Ротшильдов. К вашим услугам, уважаемый сеньор Кастильо. А также и к вашим, мистер Соколофф.

— Вы очень любезны, сэр, — расплылся в широченной улыбке Мегре. — Рад нашему знакомству.

— Обязательно учту на будущее — в плане услуг, — состроив высокомерную физиономию, пробурчал Максим. — Чем, кстати, обязаны, милейший?

— Да что вы, что вы, уважаемые идальго, — смущённо замахал ладошками шут. — Ничем, конечно же, не обязаны. Ничем…. Как можно? Просто подошёл поинтересоваться — может, нужна моя помощь? Или же будут какие-либо пожелания, просьбы, приказы? Если что — сразу же обращайтесь, без официальной волокиты. Помогу, чем смогу. В разумных пределах, разумеется…

Карнавальный распорядитель, отвесив с десяток почтительных поклонов, удалился.

— Однако, дела, — восхищённо встопорщив густые полуседые усы, хмыкнул дон Мануэль. — Ничего не понимаю…. А ты, Путник? Впрочем, оставь свои пессимистические версии при себе. Ну, очень прошу. Так как не хочу расстраиваться.

— Как скажешь, старина, — покорно вздохнул Макс. — Промолчу, не вопрос…

Про себя же он подумал: — «Версия у меня проста и непритязательна — как современная пятирублевая российская монетка. А связана она с известной международной поговоркой, мол: — «Высокие деревья — притягивают молнии…». Похоже, что кто-то очень хочет, чтобы именно мы с Мегре и сыграли роль этих достославных «высоких деревьев». Кто — хочет? Конечно же, тот, кто руководит всей этой хитрой тропической Игрой. Или же некой суперсекретной операцией…. Зачем ему, Главному, это надо? Ну, мало ли. Руководителю, в любом случае, видней. Азбука рядового исполнителя…. Комиссар не хочет, чтобы я изложил данную версию вслух? Знать, чего-то опасается. Или же, что вернее, действует в строгом соответствии с заранее полученными рабочими инструкциями. Да и ладно. Его дела. Мне-то что? Честно и скрупулёзно отрабатываю заключённый Контракт, и не более того. В том смысле, что чётко и неусыпно держу ситуацию под личным контролем…».

— О, сегодня у нас, прямо-таки, нет отбоя от высокопоставленных гостей и знатных собеседников, — язвительно усмехнулся сеньор Кастильо.

— Кого на этот раз черти несут?

— Принц Чарльз — собственной венценосной и заносчивой персоной — направляется к нам. Хотя, пардон…

— Что такое?

— Нет, это не принц.

— А кто же тогда?

— Женщина, загримированная под принца Чарльза.

— Да, ладно тебе, старина, — вглядевшись, засомневался Максим. — Пожилой, костистый и неповоротливый мужик с ярко-выраженной лошадиной физиономией, украшенной неаккуратными тёмно-рыжими бакенбардами…. Говоришь, мол, баба?

— Женщина, солдафон белобрысый, — недовольно скривился Мегре. — Женщина…. Поверь, у меня глаз намётанный. Женскую пластику-походку от мужской отличить всегда сумею, даже после трёх-четырёх коктейлей карнавальных. Естественно, если дело не касается профессиональных артистов и цирковых мимов…. Кто она такая? Может, специальный агент американского ЦРУ. Или же какой-нибудь другой авторитетной и жутко-секретной организации…. Доброго вам здоровья, Ваше Высочество. Отлично выглядите.

— Приветствую вас, джентльмены, — спесиво и вальяжно пророкотал в ответ «поддельный» Чарльз на безупречном английском языке. — Разрешите, присяду рядом с вами? Благодарю, джентльмены…. Как дела сыскные? Есть ли успехи? Впрочем, можете не отвечать. Повышенная секретность, всё-всё понимаю и одобряю. Молчите. Ни слова. Слишком много поставлено на карту. В том смысле, что трофеи ожидаются… э-э-э, богатые. То есть, бесценные…. А удалось ли вам вчера встретиться с рекомендованным мною сеньором Романо и насладиться его божественным даром талантливого и непревзойдённого рассказчика?

— Удалось, Ваше Высочество, — почтительно склонил массивную голову Мегре. — И всё — благодаря вашей своевременной подсказке. Большое спасибо.

— Не стоит того, уважаемый комиссар. Всегда рад помочь — благородным джентльменам…. Кстати, про Луиса Романо. Сегодняшней ночью его пытались ограбить. Представляете? Вернее, не его самого, а виллу «Чёрная кошка». Коварные злоумышленники, сделав глубокий подкоп под забором, пробрались на территорию поместья. Но тут же, как и полагается, сработала хитрая сигнализация, завыла сирена. Минут через двенадцать-пятнадцать прибыла доблестная никарагуанская полиция. Впрочем, задержать здешним полицейским никого не удалось, так как неудачливые воришки успели ретироваться по собственному подкопу…. Как вам новость?

— Невероятно. И такое случилось — в самый разгар «Карнавала Святого Джедди»? Неслыханная наглость. Куда только катится этот меркантильный и многогрешный Мир?

— Вот, и я о том же самом…

Через полминуты завязался оживлённый разговор, в котором Макс, впрочем, участия не принимал — сидел себе в неудобном пластиковом кресле, ненавязчиво оглядывался по сторонам и обеспокоенно рассуждал про себя: — «Получается, что навязчивые слухи про возможные карнавальные «пробои» начали активно гулять по Сан-Анхелино (возможно, что и по всему Интернету). Мол, нынешний карнавал будет, непременно, «горячим». Следовательно, и всякие необычные пришельцы, мать их всех оптом и в розницу, могут объявиться — не пойми и откуда…. А нас с Мегре здесь теперь считают главными «охотниками за пришельцами». Почему? Потому, ясен пень, что кому-то это выгодно. Очень хочется надеяться, что этот «кто-то» является другом, а не врагом. Иначе…. Ладно, прорвёмся. Не впервой…. Ага, а теперь дон Мануэль солирует в разговоре. В частности, рассказывает «поддельному» принцу о современной клетке, оснащённой продвинутым научным оборудованием, которую вчера вечером — секретно и скрытно — доставили на местную военную авиабазу. Причём, так излагает, будто бы данную клетку доставили сюда чуть ли не по его личному строгому приказу, отданному самому Президенту США. Браво, старина…. Теперь, естественно, просит собеседника сохранить эту специфическую и конфиденциальную информацию в тайне. Мол: — «Перед вами — аристократом наиголубейших и наидревнейших кровей — у меня тайн, естественно, нет. Но, вот, всякое быдло безродное и болтливое. Незачем ему, Ваше Высочество, согласитесь, знать о тайнах такого взрослого масштаба…». Ага, принялись, понимающе пересмеиваясь, старательно перемывать косточки начальнику тутошней авиабазы, который, позабыв о дешёвом мексиканском пиве, углубился в изучение материалов про всяких там ведьм и ведьмочек…. Да, брат Мегре, а ты ещё уверял, что совсем не умеешь лицедействовать. Ну, мол, ни капельки. Ха-ха-ха. И смех его был горек. В том плане, что с лёгкой и тревожной горчинкой…».

Тем временем, началось запланированное карнавальное шествие. Открыли его гордые и плечистые римские гладиаторы. За ними проследовали воинственные грудастые амазонки, шумные индейцы апачи, пафосные и длинноволосые техасские ковбои, знаменитые ученики школы чародейств «Хогвартс», ногастые танцовщицы румбы, полупьяные грубые викинги, ну, и так далее…

— Странно, что сегодня не наблюдается ни хоббитов, ни гоблинов, ни эльфов, ни ведьм, — манерно поджав злые узкие губы, прокомментировал «псевдо-принц». — А раньше их было — хоть пруд пруди. Хоть в стофунтовых дубовых бочках впрок засаливай…. К чему они, такие неожиданные и странные метаморфозы?

— Обыкновенная случайность, — деланно зевая и поднимаясь на ноги, заверил Мегре. — Завтра, скорее всего, всё вернётся на круги своя. Может быть…. Максимилиан, друг мой. А не прогуляться ли нам? Что-то ноги у меня слегка затекли…. Всего вам хорошего, Ваше Высочество. Всех наилучших благ. Приятно было поболтать с истинным и безупречным джентльменом…

Они спустились вниз.

Прежде, чем окончательно покинуть Главную трибуну, дон Мануэль отвёл в сторонку местного Ришелье и о чём-то недолго с ним пошептался. А потом вернулся к калитке и, молча, махнул правой рукой, указывая направление движения.

Вскоре калитка и забор, огораживающий Главную трибуну, остались позади.

— Дал указание — глаз не спускать с «тётки-принца»? — ловко просачиваясь через карнавальный люд и стараясь держаться рядом с напарником, поинтересовался Максим. — Мол, пасти тщательно, но максимально корректно и осторожно?

— Не угадал, Путник, — с любопытством вертя головой по сторонам, откликнулся Мегре. — Наоборот, велел не донимать Его Высочество излишним вниманием. Даже смотреть в его сторону запретил. Под страхом незамедлительного увольнения и «волчьего билета».

— Вспугнуть боишься. Одобряю.

— Понятливый ты у меня.

— А то. А ещё и симпатичный.

— В меру, мон шер. В меру…. Всё, хватит трепаться о пустяках пустяковых. Шагаем…

— Куда шагаем-то?

— В «La Golondrina blanka».

— Зачем? Ты, старина, проголодался?

— И это тоже…. А ты, Путник, внимательно слушал мой разговор с «якобы Чарльзом»?

— Честно говоря, не очень, — признался Макс. — Так, только в пол-уха.

— Был занят тактическим и стратегическим планированием?

— Типа того…. Из важного же я вынес только тот факт, что нынешней ночью неизвестные злоумышленники пытались ограбить виллу «Чёрная кошка». Но у злодеев ничего путного не получилось: примчалась здешняя шустрая полиция, и бедолагам, не соло нахлебавшись, пришлось спасаться пошлым бегством…. И что же я упустил?

— Сегодняшним вечером идальго Луис Романо даёт в «La Golondrina blanka» что-то вроде маленького дружеского концерта.

— Закрытая вечеринка?

— Она самая, — усмехнулся сеньор Кастильо. — Но нас, как мне кажется, пустят туда и без пригласительных билетов. Послушаем песенки. Поболтаем. Обрастём дополнительной информацией…

Хорхе, стоявший у входных дверей кабачка и занимавшийся проверкой пригласительных билетов, лишь понимающе улыбнулся и чуть отодвинулся в сторону, мол: — «Проходите, гости дорогие! В этом заведении вам всегда рады…».

«С одной стороны, здесь вроде ничего не изменилось», — пройдя в ресторанный зал, отметил Максим. — «Всё те же крохотные овальные окошки, затянутые полупрозрачными пластинами слюды, редкие свечи на грубо-сколоченных столах, те же массивные топоры и мечи, беспорядочно развешанные по неровным стенам, да и полусумрак — такой же таинственный, как и прежде…. Что у нас с другой стороны? Во-первых, явно изменилась общая аура заведения. Раньше она была слегка мутно-загадочной, угловатой и немного колючей. А сейчас — словно бы смягчилась, округлилась и — в конечном итоге — подобрела. Вон, даже выражения глаз чучел — диких кабанов, медведей и благородных оленей — кардинально изменились. Совсем недавно в них было нечто льдисто-печальное, а теперь, наоборот, бесконечно-удовлетворённое…. Во-вторых, и сегодняшние посетители — иные. То есть, тоже в карнавальных костюмах, но в совершенно других. Ещё вчера здесь было не протолкнуться от хоббитов, гномов, гоблинов, разбитных танцовщиц канкана и хмурых одноглазых пиратов. А нынче — сплошные дворяне-графья в изысканных кружевах, стильных шляпах с перьями и с элегантными шпагами на боках. Ну, и женщины — в пышных бальных платьях и с вычурными венецианскими масками на лицах…. Было, понимаешь, мрачное-мрачное Средневековье. А стало — Средневековье насквозь благородное…. Стоп-стоп. Это же наш дон Луис — просто-напросто — созвал на закрытую вечеринку местную знать, которая и вырядилась, по устоявшейся традиции, в карнавальные костюмы своих дедушек и бабушек. Молодцы, ребята. Очень даже мило и симпатично получилось…».

— Ты что, Путник, уснул? — ткнув его локтем в бок, возмущённо зашептал Мегре. — Или же размечтался — чёрт знает о чём? Вон, донья Розана нам рукой машет — указывает места за правым столиком. Пошли быстрей, увалень белобрысый, мероприятие уже начинается…

Они расположились за безлюдным столом, элегантно сервированным на четыре персоны: сплошной антикварный фарфор с не менее антикварным хрусталём и благородным столовым серебром.

Зазвучала негромкая приятная музыка. Разговоры в зале постепенно стихли.

Макс взглянул в сторону овального подиума и мысленно прокомментировал: — «Сегодня место за роялем занимает сеньорита Луиза, облачённая, естественно, в костюм «домино», выполненный — на этот раз — в стиле «а-ля прибрежный тропический рассвет», то есть, в гармоничной комбинации нежно-алого и ярко-лазоревого цветов. Рядом с роялем стоит сеньор Романо — «бело-голубой и бесконечно-печальный Пьеро». Эстетство сплошное и ничем неприкрытое…».

Луиза, нежно прикасаясь к чёрно-белым клавишам, заработала своими длинными и тонкими пальчиками активней, музыка зазвучала громче, и дон Луис, чуть грассируя, запел — ломким и приятным голосом:

Прохладных струн — касаясь — тоненькими пальчиками, Она негромко — пела о Любви. И замер ветер, что гулял над мачтами, Замолкли — разом — в роще соловьи… Прохладный ветер, тоненькие пальчики, Она негромко пела — о Любви… Но песенка закончилась — нечаянно. И тень рассвета — пала на баркас. И паруса хотят взлететь над мачтами. Навек прощайте, тоненькие пальчики! До самой смерти — не забуду вас! Но песенка закончилась — нечаянно. До самой смерти — не забуду вас… Как мне хотелось — с вами здесь — остаться, Какая здесь — шикарная заря. Но ветер на причале рассмеялся: — Судьба-злодейка рубит — якоря… Как мне хотелось — с вами здесь — остаться. Судьба-злодейка — рубит якоря… Прохладных струн — касаясь — тоненькими пальчиками, Она негромко пела — о Любви. Дробилось Время — солнечными зайчиками, В стране далёкой, на Краю Земли… Прохладных струн — касаясь — тоненькими пальчиками… В стране далёкой, на Краю Земли…

Песенка закончилась. Отзвучали вежливо-аристократические аплодисменты.

— Отличная и неподражаемая вещь, — одобрил Максим. — Сильная, стильная и выполненная, несомненно, в стиле Александра Вертинского. А ещё и очень в тему, мол: — «Любовь на Краю Земли…».

— Сильная, — смущённо шмыгнув носом, подтвердил Мегре. — Я даже, вопреки железобетонным принципам, впал в меланхолию и сентиментальность. А данные чувства, коллега, противопоказаны нашей с тобой профессии. Совсем и строго-настрого…

Последовали — одна за другой — другие песенки: все, как на подбор, про Любовь и путешествия по Дальним-дальним странам.

На Душе было светло и почему-то немного грустно.

«Словно бы заканчивается некий спокойный и весёлый жизненный период», — предположил Макс. — «Заканчивается…. А что, интересно, последует за ним? Знать бы. Наверняка, речь идёт о каких-то бесконечных и суетливых хлопотах…».

Потом за их столиком свои места заняли дон Луис и сеньорита Луиза. Они вчетвером — дружной компанией — немного перекусили-выпили и славно поболтали о всяких насквозь-романтичных штуковинах и не менее романтичных пустяках.

Постепенно разговор, струясь легко и непринуждённо, перешёл в философскую плоскость.

Сеньор Романо, с видимым удовольствием отхлебнув из высокого хрустального бокала легендарного сливового вина и многозначительно подмигнув Максу, заявил:

— В нашем с вами Мире каждый что-то таит в себе, какие-то надежды, честолюбивые замыслы, невыполнимые желания. Каждый бывает резок в своих суждениях, щеголяет надуманной оригинальностью взглядов и непримиримостью критических оценок…. Это сказал не я, а великий и непревзойдённый Александр Вертинский, причём, много-много лет тому назад. Тем не менее, актуальность этих мудрых фраз сохранилась до сих пор. И настоящему солдату (да и сыщику), необходимо сторониться всего вышеперечисленного. Но надо помнить и о том, что многим жестокосердным злодеям пороки, перечисленные Вертинским, наоборот, присущи. Более того, именно они, зачастую, и толкают людей к…, к различным странным и отвратным деяниям…. О, у нас, кажется, новая гостья. Прошу, друзья, обратить ваше внимание на её необычный наряд, — он, пользуясь тем обстоятельством, что Мегре и Луиза обернулись в сторону входной двери, где, действительно, наблюдался некий ажиотаж, протянул Максу небольшой светло-коричневый конверт и прошептал по-русски: — Запасной вариант — на случай, если понадобится надёжное убежище. И если надо будет что-либо надёжно спрятать. Или же кого-либо. В моей «Чёрной кошке», увы, нынче неспокойно. Полиция до сих пор дежурит. Даже несколько постов выставили…

А ещё через некоторое время в «La Golondrina blanka» заявился Питер Пен. В том смысле, что не в меру говорливый и красноречивый карибский мальчишка Пепе.

Сразу прошёл, ни на кого не обращая внимания, к их столику, на удивление вежливо — без всяких сомнительных шуточек — поздоровался и, предупредительно склонившись к уху дона Луиса, принялся что-то увлечённо нашёптывать.

— Ты, шалопай, это серьёзно? — заинтересовался сеньор Романо. — Очень важная, интересная и, главное, своевременная информация. Молодец, каналья смуглолицая. Я — твой должник. Сочтёмся, Бог даст. Если, понятное дело, не забудет — в сонме дел справедливых и праведных…. Господа. Дамы. Извините, но мы вынуждены вас — в срочном порядке — покинуть. Дела. Простите покорно — ещё раз…. Луиза, Душа моя хрустальная. Следуйте за мной…

Дон Луис и сеньорита Луиза, вежливо раскланиваясь и прощаясь с другими посетителями таверны, удалились.

Пепе, ни секунды не сомневаясь, занял одно из освободившихся за столом мест и, минут через семь-восемь, слегка перекусив, тихонько известил:

— С вас, мои странные и любознательные кабальеро, пятьдесят американских долларов…. Как это — за что? За сверх-эсклюзивную информацию, которой я недавно поделился с «Великим и Ужасным Господином всех хоббитов». Так у нас принято — за глаза, понятное дело, — величать сеньора Романо…. Ага, такса принята, как любит говорить мой троюродный братишка — успешный адвокат, специализирующийся на воспрепятствовании безнадёжных и — якобы — стопроцентных разводов. Мол, кто кого и с какой конкретной целью провоцировал — ещё предстоит доказать…. Итак. Дон Луис — обожает сумасшедших. Уточняю, местных сумасшедших. И интересуется ими. В том плане, что вновь и неожиданно возникшими…. Сегодня утром две симпатичные и слегка подгулявшие дамочки среднего возраста (в костюмах «а-ля развратная мадам Помпадур», понятное дело), остановили одинокого грустного хоббита, бестолково бредущего вдоль приморской набережной. Остановили и предложили…, ну, вы и сами, наверное, понимаете — что. Весьма настойчиво, надо признать, предложили…. Мой дорогой комиссар, не надо, пожалуйста, так пошло и безнадёжно краснеть. Вы же — видавший виды грубый детектив, а не скромная и, пардон, непорочная девица…. Впрочем, молчу, молчу. Ваши дела, кабальерос…. Короче говоря, означенный зачуханный хоббит тут же впал в самую натуральную истерику, начал истошно орать дурным голосом на совершенно непонятном языке, и — видимо от не шутейного испуга — несколько раз укусил наших сексуально-озабоченных барышень. Бывает…. В конечном результате, случайные прохожие дебошира оглушили, крепко спеленали и, вызвав полицию, доставили в городскую психушку, где трудится моя родная тётушка. Как узнал — сразу же припустил на поиски сеньора Романо. Мол, это происшествие, как известно всему Сан-Анхелино, по его профилю. Может, и денежка какая отвалится. Говорят, что дон Луис «коллекционирует» этих самых психов законченных, не умеющих говорить на наших языках. Хобби, мол, у него такое. Хобби и хоббиты…

Глава четырнадцатая Неожиданный поворот

После того, как дон Луис — в сопровождении милой и стройной сеньориты Луизы — покинул «La Golondrina blanka», дружеская вечеринка (то бишь, её изысканно-романтический дух), сразу же пошла на убыль. И четверти часа не прошло, как гости, разодетые под крутых аристократов восемнадцатого-девятнадцатого веков, дружно и слаженно потянулись к выходу.

— Ну, и ладно. Не очень-то и хотелось. Бог им всем в помощь, — незлобиво резюмировала донья Розана, подошедшая к их столику. — Двойная выручка, не считая щедрых чаевых, оставленных на столиках, уже получена. Да и с недоедками-недопитками разберёмся с должной рачительностью. Не бродячим же собакам, в конце-то концов, выбрасывать-выливать. Или там хоббитам «перенесённым». Обойдутся…. Ну, ребятушки, посидим по-свойски? Без всякой спешки и с далеко идущими последствиями? Как считаешь, щекастик усатый?

— П-посидим, конечно, — вяло промямлил Мегре. — Не в-вопрос.

— Кстати, сорок пять минут назад была преодолена полночь. Поздравляю всех присутствующих, наступило двадцать второе июня. Знаковый, что ни говори, день…

— Дзынь!!!! — разлетаясь на куски, известил пласт светлой слюды, закрывавший одно из окошек таверны.

— Дорогущее стекло, искусно замаскированное под слюду? — предположил Максим.

— Оно самое, — болезненно поморщившись, подтвердила хозяйка «La Golondrina blanka». — Дизайн в серьёзном бизнесе — дело наиважнейшее…. И какая же бесстыжая сволочь это учудила, а? Узнаю — убью. Лично, мать его растак, вырву кое-чего. Причём, с корнем и без наркоза…

— У-у-у! — донеслось с улицы. — А-а-а-а! Помогите, убивают! Вурдалаки! Спасите! А-а-а! На помощь…

Вопли и крики уверенно крепли, превращаясь в один сплошной и тревожный гул, разрезаемый резкими и беспомощными сиренами машин «Скорой помощи».

— Что это такое? — вскакивая на ноги, встревожился Мегре. — Началась война?

— Паника разгорается, — неодобрительно покачав черноволосой головой, украшенной изумрудно-зелёной шляпой, предположил Пепе. — Причём, серьёзная и отвязанная. Из серии: — «Только держись…». Э-э, комиссар. Не стоит сейчас, почём зря, выбегать на улицу. Сметут — как добрый вечер. И, что характерно, фамилию (а также должность и расширенный перечень былых заслуг), не спросят…. Вот, пусть Путник поинтересуется — как и что. У него же, как-никак, профессиональная подготовка. Плюсом — конкретный практический опыт…

Макс, выйдя из кабачка, предусмотрительно спрятался за стволом толстой разлапистой пальмы и принялся наблюдать.

Наблюдать, а также мысленно комментировать увиденное: — «Народ, сломя голову, бежит со стороны приморской набережной. Вернее, целые толпы карнавальных «ряженых», невежливо распихивая и расталкивая друг друга, несутся. Словно на пожар. Или же, наоборот, от оного пожара…. Все бегут, сбивая друг друга с ног: широкоплечие мушкетёры и длинноногие Коломбины, суровые древнеримские воины, потерявшие где-то свои бутафорские мечи, и надменные древнегреческие Богини, неуклюжие гоблины и поджарые орки, «человекообразные» коты и кошки, ну, и так далее…. Что же их всех так напугало? Неужели, произошёл-таки «пробой» в «приграничной Субстанции» между Параллельными Мирами, обещанный Пашкой Назаровым, явив на свет Божий нечто страшное, злобное и ужасное? Ладно, разберёмся… Ага, старенького одноногого пирата сбили с ног и практически затоптали. А теперь — молоденькую ведьмочку. Жалко барышню, спасти бы надо…

Он, собравшись и мысленно прокачав в голове свои дальнейшие действия, нырнул в паникующую карнавальную толпу и, ловко схватив девицу в охапку, не без труда оттащил её за пальму.

Оттащил, выпустил из объятий и, скромно потупившись, громко объявил, стараясь перекричать многоголосый людской гул, состоявший, в основном, из испуганных воплей и истошного визга.

— Не стоит благодарностей. Так на моём месте поступил бы любой. Любой уважающий себя кабальеро, я имею в виду…

— М-м-м, — бестолково заблажила ведьмочка. — А-а-а-а…

«Ишь, как её, бедняжку, проняло: карминные, изысканно-очерченные губы жалобно подрагивают, а тёмно-зелёные глаза округлились и практически не мигают», — подумал Максим. — «Испугалась, понятное дело. Теперь, вот, колбасит. Надо бы отвести её в таверну и дать выпить бокал-другой сливового винца. Глядишь, и отпустит…. Кстати, спасённая мной ведьмочка — достаточно необычная и, я бы даже сказал, нетипичная. В том плане, что стройная, молодая и практически без грима. Никаких тебе безобразных бородавок и глубоких морщин, абсолютно гладкое личико с белоснежной кожей…. С чего и почему я решил, что девушка (весьма симпатичная, надо признать, а ещё и достаточно высокая), находится в карнавальном «облике» ведьмы? Во-первых, одета бедненько. В лохмотья? Не сказал бы. Но заплатки на скромных одеждах присутствуют — и тут, и там. Да и ткани, из которых пошиты означенные мешковатые одежды, однозначно толстые и грубые. Странные такие ткани, короче говоря…. Во-вторых, эти изумрудно-зелёные «ведьмины» глазищи. В-третьих, густые ярко-рыжие волосы. По-настоящему рыжие, куда там аномальщику Павлу. Вот, характерный «облик» и сложился…».

— М-м-м-м. Вы-вы-вы, — продолжала монотонно мычать и подвывать девица, затравленно и заинтересованно поглядывая в сторону кривого узкого переулка. — Ы-ы-ы…

— Правильно всё понимаешь, красотка, — одобрил Максим. — Если и уходить (типа — к дому, или там к гостинице), то надо непременно перемещаться вот по таким тихим и неприметным переулкам. Иначе и по-настоящему могут затоптать, без дураков…. Может, милашка рыженькая, заглянешь в «La Golondrina blanka»? Типа — на гостеприимный и дружеский огонёк? Винца приличного выпьешь. Перекусишь. С дельным и приличным народом тебя познакомлю. Умоешься, в конце-то концов…. А? Нет, хочешь уйти? Без вопросов. Счастливого пути. Как говорится, милая мадмуазель, ваш вожделенный переулок ждёт вас. Вернее, уже заждался. Переулок, ведущий…. А Бог его знает, куда. Всех благ, короче говоря. Только, оказавшись в своей уютной девичьей спаленке, не забудьте, освободившись от одежд карнавальных, принять перед сном праведным контрастный душ и парочку успокоительных пилюль. Или же настойку корня валерианы. Хотя, лично я, будучи на вашем месте, предпочёл бы стаканчик-другой выдержанного ямайского рома…

Девица — быстрым-быстрым шагом — направилась к переулку.

А Макс, чисто по наитию, достал из кармана «рембовского» камуфляжа «пацакский» индикатор и, наведя его в сторону уходившей девицы, перевёл крошечную чёрную кнопочку в положение «вкл.».

Через пару секунд тихонько щёлкнуло, а в правом верхнем углу приборчика задорно вспыхнул-запульсировал ярко-жёлтый огонёк.

— Мать моя женщина, — восхищённо выдохнул Максим. — Вот, так поворот неожиданный. Держите меня семеро…. Эй, родная! Постой! Задержись, пожалуйста, на секундочку! Важное дело имеется…

Но ведьмочка, словно бы подстёгнутая его последней репликой, рванула с удвоенной скоростью и уже через пару секунд скрылась за углом.

— Врёшь, не уйдёшь, — азартно пробормотал Макс и размеренно побежал за странной барышней. — И не таких отлавливали в своё время…

Увы, но отловить не получилось. Кривые переулки, улочки, новые узкие переулки, проходные дворы, улочки, переулки…

— Вот же, уф, и зараза. Ловка — до полной и нескончаемой невозможности. Уф-ф-ф…, — остановившись после двенадцати-пятнадцати минут погони и с трудом восстанавливая сбившееся дыхание, признал Максим. — Ну, и быстра, понятное дело. Антилопа-гну натуральная. Уф-ф…. Даже приблизиться к мерзавке не получилось. Отменная бегунья. Ей бы, дурынде рыжей, лёгкой атлетикой заняться, типа — бегом на средние и дальние дистанции по на совесть пересечённой местности. Золотые медальки пригоршнями гребла бы. Совместно со щедрыми премиальными, спонсорскими подачками и гонорарами по рекламным контрактам, ясен пень. Уф…. Блин горелый. Такую классную и ценную добычу, морда белобрысая, упустил. Прямо-таки из рук. Сволочь недогадливая, тупая и глупая. Теперь Мегре — в обязательном порядке — засмеёт. И правильно, честно говоря, сделает. Разиня я, разиня. А ещё и урод законченный. Тьфу, да и только…

Он, затратив ещё порядка двадцати пяти минут, вернулся к «La Golondrina blanka».

Людской паникующий поток практически истощился, только одинокие и слегка прихрамывающие индивидуумы, отставшие от общей массы, бормоча под нос неразборчивые грязные ругательства на самых разных языках, неторопливо передвигались-перемещались по городским тротуарам и булыжной мостовой.

Почему отставшие персоны передвигались — неторопливо? Чтобы, понятное дело, не упасть, случайно споткнувшись о многочисленные и разнообразные предметы, беспорядочно разбросанные вокруг. Чего тут только не было: средневековые рыцарские доспехи и шляпы всевозможных форм-фасонов, бутафорские ружья-мушкеты и широкополые разноцветные накидки, музыкальные инструменты, брошенные — на произвол судьбы — участниками одного из духовых оркестров, перевёрнутые бетонные урны и сдвинутые со своих привычных мест тёмно-синие скамейки, а также маски, маски, маски….

Уличные фонари (а также многочисленные тропические звёзды и ярко-жёлтая крутобокая Луна), горели ярко и уверенно, хорошо освещая ночной городской ландшафт. Лёгкий морской бриз увлечённо и легкомысленно играл с обрывками цветного серпантина. Где-то в районе Городской ратуши задумчиво и равнодушно ухал полночный тропический филин, мол: — «Всё вокруг — суета и тлен, не заслуживающие пристального внимания…».

Возле входной двери в «La Golondrina blanka» расположились — компактной дружеской группкой — сеньор Кастильо, донья Розана и официант Хорхе.

— Сюрреализм голимый и неистребимый, — подойдя, поделился своими впечатлениями-ощущениями Максим. — Из знаменитой серии, мол: — «Бродячий цирк сгорел, всех лошадей — под шумок — украли, а трусливые клоуны, естественно, разбежались…». Кстати, машины и автобусы, не смотря на ночной карнавальный запрет, усиленно и увлечённо гудят, разъезжаясь от отелей и гостиниц. Это нервные и испуганные зарубежные туристы, наплевав на возможные денежные штрафы за ночную езду, торопятся: кто-то к железнодорожному вокзалу, но большинство, понятное дело, в аэропорт. Чтобы сдёрнуть отсюда по страшной силе. Мол, быстрота отступления — залог здоровья и долголетия…. Вот, я и говорю, мол, самый натуральный сюрреализм. Дали, Гоген и Моне, нервно покуривая, скромно отдыхают в сторонке…

— Философ доморощенный, — язвительно хмыкнул дон Мануэль. — Причём, философ, обожающий низкопробный казарменный юмор. Бывает, конечно…. Ну, где ты пропадал всё это время? Чем занимался?

— Э-э-э…

— Можешь, Путник, всё выкладывать. Без мутных недосказанностей и секретных экивоков. Дон Хорхе и донья Розана — персоны, безусловно, уважаемые, опытные, авторитетные и…, и облачённые высоким доверием. Самым-самым высоким. От них — в этом запутанном карнавальном деле — секретов нет.

— Нет, так нет, — беззаботно передёрнул плечами Макс. — Мне так даже проще. В том смысле, что комфортней…

Он коротко и сжато рассказал о случайно-выявленной «настоящей» ведьме и об её удавшемся бегстве, а после этого подытожил:

— Виноват, каюсь, упустил. Морда, неудачник, размазня, рохля и раззява. Отработаю и солёным потом смою позор. Можно, конечно, и кровью смыть. Если потребуется. Но не хотелось бы, честно говоря…

Мегре — совершенно неожиданно — ругаться, насмехаться и подначивать не стал, а, наоборот, даже скупо похвалил:

— Молодец, боец. Спасибо.

— За что? — опешил Максим.

— За то, что догадался воспользоваться «пацакским» индикатором. Причём, сугубо вовремя, и не обращая никакого внимания на царившую вокруг панику. Не каждый, окажись на твоём месте, сообразил бы. Хладнокровен, ничего не скажешь.

— Далеко — не каждый, — задумчиво щурясь, подтвердил официант Хорхе.

— Неожиданный поворот событий, — удивлённо качая головой, пробормотала донья Розана. — Для меня, по крайней мере…. Что же до этой сбежавшей «натуральной» ведьмы. Никуда она, голубушка залётная, от нас не денется. Обязательно — рано или поздно — отыщется. Диалектика…. Кстати, охламон белобрысый. А нет ли по данному поводу подходящей армейской поговорки?

— Есть, конечно же, — улыбнулся Макс. — Как не быть? Армейская мудрость, она, воистину, безгранична и охватывает практически все жизненные ситуации. Все, без единого исключения…. Значится так. Каждая вяленая вобла — в конечном итоге — обязательно дождётся своего бокала с пенным пивом…. Как вам, уважаемые разумные гуманоиды, такая нехитрая философская сентенция? Устраивает? Вот, и ладушки. Искренне рад…. Информацию про «настоящую» ведьму оставляем при себе и ни с кем ею не делимся? Я почему-то так и думал…. Кстати, а что, собственно, случилось-произошло в благословенном и беззаботном Сан-Анхелино? Почему это, вдруг, жителей и приезжих туристов охватила такая конкретная паника, что они друг друга чуть не передавили до смерти, а сейчас — массово и в срочном порядке — сматываются из города?

— Скоро всё узнаем, — пообещал Мегре. — Местное начальство уже готовится выехать к «La Golondrina blanka». Зачем, интересуешься, готовится выехать? Для того, конечно, Путник, чтобы привлечь нас с тобой к расследованию недавнего досадного происшествия. Так что, мил-дружок, готовься, так сказать, в моральном и интеллектуальном плане…. Кстати, а что у нас творится с эфиром? Просвети, пожалуйста.

Максим достал из кармана пятнистых штанов чёрный брусок коротковолновой трофейной рации и, выдвинув из корпуса короткую телескопическую антенну, произвёл необходимую настройку.

После десяти-двенадцати секунд монотонного треска-писка из рации зазвучали приглушённые и обрывочные мужские голоса, заинтересованно переговаривающиеся между собой на американском диалекте английского языка:

— Огромный волк? Ерунда…

— Огромный, клянусь. С окровавленными клыками…

— Бред…

— Сам дурак. А ещё там баба была…

— Какая баба? Красивая?

— Огромная. С дерево ростом. Натуральная великанша. Так громко кричала, что у многих в ушах барабанные перепонки лопнули…

— Врёшь…

— Сам врёшь…

— А что шеф говорит?

— Велел всем забыть — и про волка, и про бабу. Мол, ничего не было. Ни-че-го. Привиделось. Морок. Приказал искать высокую ведьму…

— Ищем, высунув языки — от усердия искреннего — на сторону…

— Эй, болтуны! — вмешался третий голос, в котором отчётливо прослеживались стальные начальственные нотки. — Прекращайте засорять эфир. Объявляется полчаса полной тишины. Головы оторву…. Всем всё ясно? Молодцы…. Тогда — Роджер…

Через час с маленькой кепкой — уже в лёгкой и тягучей предрассветной дымке — к таверне, действительно, подъехал целый автомобильный кортеж, состоявший из угольно-чёрного «Мерседеса» последней модели, белоснежного южнокорейского микроавтобуса и старенького пятнистого армейского джипа, в котором расположилось с пяток бравых смуглолицых автоматчиков.

Машины остановились. Уличные фонари — один за другим — начали медленно и печально гаснуть. Тропические звёзды побледнели и пропали. Луна стыдливо спряталась в пухлых кучевых облаках, заходящих с запада. На газонной траве и разлапистых пальмовых листьях повисли крохотные капельки росы.

Из «Мерседеса», синхронно хлопнув дверками, выбрались двое: высокий тощий шут (правда, уже без своего смешного колпака с крохотными колокольчиками-бубенчиками), и кряжистый широкоплечий военный — с позолоченными погонами и солидными орденскими планками на нарядном светло-зелёном кителе.

— Доброй всем ночи, господа и дамы, — вежливо поздоровался Джон Смит-Осборн Второй. — Вернее, доброго и ясного рассвета, который уже на подходе…. Рекомендую вам Начальника здешнего военного гарнизона, а также — по совместительству и устоявшейся традиции — Начальника городского полицейского Управления…

— Comandante Хуан Сальвадор, — на краткий миг вскинув к солидной фуражке, разместившейся на его круглой голове, правую ладонь с двумя вытянутыми пальцами, представился усатый человек в мундире. — Сеньор Кастильо. Сеньор Соколофф. Много наслышан о вас и искренне рад нашему знакомству…. А что здесь делают ресторанные штатские? А?

— Совсем, Хуанито, офигел в атаке психической? — возмутилась донья Розана. — Забыл, как я тебе в детстве голоштанном — чисто по-соседски — сопли зелёные вытирала? Молокосос и зазнайка…

— Я бы попросил, сеньора, выбирать выражения, — нервно задёргал правым длинным усом дон Хуан. — Опять же, у меня чёткие и непреложные служебные инструкции…

— Прошу вас, друзья, не ссорьтесь, — успокаивающе замахал руками распорядитель «Карнавала Святого Джедди» (он же — полномочный представитель могущественных банкиров Ротшильдов). — И, пожалуйста, не обижайтесь друг на друга. Нам сейчас — в свете всего произошедшего — не до того…. Донья Розана, я вас умоляю. У сеньора Comandante, действительно, инструкции. Ничего не поделаешь.

— Подумаешь. Не очень-то и хотелось…. Хорхе, за мной…

Разгневанная трактирщица и её верный помощник скрылись за дверью «La Golondrina blanka».

— Прошу, господа сыщики, проследовать в машину, — приглашающе взмахнул правой рукой Хуан Сальвадор. — Проедем на место… э-э-э, досадного происшествия и произведём детальный осмотр. А также выслушаем непосредственных свидетелей, — указал на белый микроавтобус. — К счастью, нам удалось найти двоих — вполне даже адекватных и готовых дать соответствующие показания…. Автоматчики? Это так, чисто для страховки. Ну, и в полном соответствии со строгими служебными инструкциями — на случай чрезвычайной ситуации…

— Значит, ситуация, всё же, чрезвычайная? — уточнил Макс.

— Как сказать, дон Максимилиан. Как сказать…. В официальном порядке я её ещё не объявлял. Так что…. Осмотримся. Посовещаемся. А там уже и решим — относительно дальнейших совместных действий. Как официальных, так и — по словам сеньора Смит-Осборна — дополнительных…

Прежде, чем сесть в машину, дон Мануэль успел шепнуть на ухо Максиму:

— Только, молодчик белобрысый, не торопись озвучивать свои пессимистические выводы. Ну, пожалуйста. И на меня чаще посматривай…. Договорились?

— Лады, старина. Как скажешь…

Проехав метров четыреста-пятьсот за крайнюю декоративную бронзовую пушку, колонна автомобилей остановилась.

Максим покинул «Мерседес», старательно огляделся по сторонам и негромко подытожил:

— Безбрежное Карибское море. Лёгкий утренний бриз. Первые солнечные лучи робко отражаются от ярко-лазурных низеньких волн. Благодать неземная, короче говоря…. На берегу же картинка, отнюдь, не такая благостная. Брошенные продавцами торговые киоски и павильончики. Причём, некоторые из них покосившиеся и даже перевёрнутые — как и большинство массивных бетонных урн. Белоснежный песок пляжа щедро усыпан чёрт те чем: пустыми и полными стеклянными бутылками, алюминиевыми банками, пластиковыми стаканчиками-тарелками, обрывками карнавальных костюмов и масками, масками, масками…. Очередной сюрреализм в действии, образно выражаясь. Знать, паника была, что называется, взрослой, комплексной и капитальной…. Что ещё интересного и заслуживающего внимания? Примерно через триста пятьдесят метров к северу белоснежный песчаный пляж резко обрывается. То есть, упирается в невысокий холмик, вдающийся в море. Ну-ну…

— Действительно, весьма интересный холм, — поддержал Мегре, стоявший рядом. — Высотой — метров двести с небольшим. Достаточно правильной конусовидной формы, но с покатой и ровной (словно бы срезанной мощным лазерным лучом), вершиной, на которой растёт одинокое стройное деревце. Молодая тропическая акация, надо думать.

— Какая потрясающая прозорливость! — всплеснув ладонями, восхитился впечатлительный Джон Смит-Осборн Второй. — Именно на вершине этого холма всё и произошло.

— Что — произошло?

— Сейчас узнаете. Вон — сеньор Сальвадор ведёт свидетелей. И послушаете, и посмотрите…

Свидетелей, как и обещалось, было двое: щупленькая морщинистая старушка типичной англо-саксонской внешности («Вылитая мисс Марпл», — непроизвольно отметил Макс), и молодой японец среднего роста с навороченной фотокамерой в руках.

— Рассказывайте, граждане, — сурово нахмурившись и грозно встопорщив свои шикарные усы, скомандовал Comandante. — Развёрнуто, чётко и без излишних штатских фантазий…. Итак, как было дело?

— Обыкновенно всё было, — радостно зачастила на английском языке старушка. — Весело и беззаботно. Я была — в костюме светлой эльфийской принцессы. Такой красивый, милый и элегантный костюмчик, это что-то…. Всё смеялась и танцевала. Танцевала и смеялась…

— Покороче, пожалуйста. И без сентиментальных дамских эмоций.

— Хорошо, без эмоций, так без эмоций…. А потом веселье неожиданно закончилось, как тёплые ночи — поздней осенью. Началась отчаянная, бестолковая и жуткая паника. Стало очень страшно, неуютно и шумно. Все вокруг принялись неуклюже толкаться, пихаться, а после этого побежали, побежали, побежали…

— Кха-кха…. Извините. Разрешите дополнить? — вежливо кашлянув, вмешался узкоглазый японец, говорящий на английском достаточно правильно, но очень-очень медленно и сугубо короткими рублеными фразами. — Совсем чуть-чуть?

— Конечно, милый и любезный Иоширо. Дополняйте, не стесняйтесь.

— Спасибо, мисс Марпл…. Сперва, действительно, было очень весело. Вы правы. Очень-очень. Конкурсы. Песни. Танцы. Вкусное вино. Дурно-приготовленные морепродукты. Подгоревшее асадо. Цветной серпантин — в лицо. Колючее конфетти — за шиворот. Всё равно — весело…. Потом послышался жуткий вой. У меня ледяные мурашки побежали по спине. Начались тревожные крики. Всё громче и громче. После этого люди стали показывать руками на север. В сторону холма. Я тоже посмотрел. На его вершину. И увидел…

— Что же вы там увидели, молодой человек? — вкрадчивым голосом уточнил Мегре. — Извольте изъясняться более конкретно.

— Всё, что увидел — я заснял, — почтительно поклонившись, протянул фотокамеру японец. — Жмите, господа, на крайнюю левую кнопку. На серебристую. А после этого смотрите вот на этот прямоугольный экранчик. Там будут все мои фотографии. По очереди. Десять секунд — следующая…

Просмотр занял порядка трёх с половиной минут.

— Поделитесь, уважаемые сыщики, вашим авторитетным мнением, — слащаво улыбнувшись, попросил Джон Смит-Осборн Второй. — А также и комментариями.

— Гигантский волк, стоящий на задних лапах? — недоверчиво хмыкнул Максим. — Наверное, имеется в виду оборотень…. Кстати, вполне возможно, что я уже где-то видел данную страхолюдину…

— В кино, Путник, ты его видел, — любезно подсказал сеньор Кастильо. — Про легендарного волшебника Гарри Поттера. Там в одной из серий чёрный пёс (то бишь, крёстный Гарри Поттера), дрался-сражался с волком-оборотнем (то есть, с одним из учителей всё того же знаменитого Гарри). Так вот, оборотень с этих фотографий и оборотень из знаменитого фильма — одно и то же лицо. Вернее, одна и та же окровавленная морда…

— Действительно, похож…. Интересно, а какого он роста? На фотографиях будет — с одинокое дерево, растущее на вершине холма…. Следовательно, метров шесть-семь?

— Около того…. А что ты думаешь про экзотичную барышню, которая появилась рядом с волком-оборотнем с небольшой задержкой (на первых четырёх кадрах её нет)?

— То ли валькирия. То ли амазонка, — предположил Макс. — Какая, собственно, разница?

— Главное, что она даже повыше оборотня будет, — тяжело вздохнув, заметил Comandante Хуан Сальвадор. — На добрый метр, если не на полтора. Солидная такая женщина, короче говоря. Не дай Бог, иметь такую свекровь. Порвёт на раз.

— Это точно…. Значит, всё началось с громкого воя?

— Вот, именно! — вновь обрадовалась старушка-англичанка. — Со страшного, тоскливого и очень-очень громкого воя. У меня в ушах даже начало слегка постреливать. А барабанные перепонки зачесались, зачесались, зачесались. Противно так…. Потом все увидели на вершине холма… э-э-э, оборотня. Увидели и осознали, какой он большой и страшный. А вскоре рядом с ним появилась… м-м-м, валькирия, как вы говорите…. Она принялась размахивать огромным боевым топором и кричать — словно кровожадные индейцы-сиу из голливудского блокбастера, мол: — «Их-хо-хо-хо!». Тоже очень громко, а главное, страшно — с дикой и безграничной яростью в голосе. Тут-то карнавальный люд окончательно испугался и, бесконтрольно запаниковав, побежал…. Бедный мой костюм «светлой эльфийской принцессы»! Такой был красивый, элегантный и добротный. Был, да весь вышел. Левый рукав в давке оторвали, кружевной воротник оторвали, половину подола. Жалко — до слёз горючих…

— Есть ещё один важный момент, — задумался Максим. — Сеньор Comandante…

— Да, дон Максимилиан?

— Вы можете — прямо сейчас — связаться с Главным врачом городской больницы?

— Конечно и беспременно. По коротковолновой рации. Все городские руководители — во время проведения очередного «Карнавала Святого Джедди» — всегда ими пользуются. Так заведено. Строгие инструкции, опять же.

— Срочно выходите с Главным врачом на связь и узнайте — сколько больных (и с какими травмами-диагнозами), поступило в городскую больницу за прошедшую ночь.

— Будет исполнено…

Через несколько минут сеньор Сальвадор, приникнув ухом к чёрному бруску рации, доложил:

— За последние шесть с половиной часов в городскую больницу обратилось сто шестнадцать персон обоих полов, пострадавших во время ночных событий. Диагнозы следующие: переломы рук, ног и ключиц, вывихи конечностей, сотрясение головного мозга, а также многочисленные ссадины, царапины и ушибы.

— А были ли среди пострадавших — укушенные? Или же с колото-резаными ранами?

— Сейчас уточню…. Нет, не было, дон Максимилиан. Ни одного.

— Понятно. Спасибо за оперативную и актуальную информацию.

«Похоже, что мы имеем дело с очередной пошлой мистификацией», — внутренне поморщился Макс. — «Скорее всего, обыкновенное (но искусное и высокопрофессиональное), голографическое изображение, сопровождавшееся соответствующим шумовым фоном, транслируемым через мощный звукоусилитель. Ничего, в общем, сверххитрого и экстраординарного…».

Но делиться с окружающими своими соображения он не спешил. Просто кашлянул пару раз и выжидательно уставился на Мегре.

Комиссар — в ответ — тут же сделал большие и сердитые глаза, мол: — «Не сметь, охламон белобрысый, озвучивать крамольные и нестандартные версии! Придумай-ка — в срочном порядке — что-нибудь более умное и, главное, полезное для нашего общего дела…».

«Какого, блин горелый, общего дела?» — возмутился про себя Максим. — «Придумщики выискались…. Знать бы ещё — о чём идёт речь. Не осведомлён. Извините покорно…».

Вслух же он произнёс следующее:

— Не стоит, уважаемые господа, терять время понапрасну. Плохая примета. Предлагаю — срочно перебазироваться поближе к достославному северному холму. Вы немного поскучаете у его подножия. Я же заберусь на вершину и осмотрюсь — на предмет наличия всяких и разных подозрительных следов.

— Как же это? — громко сглотнув слюну, засомневался Джон Смит-Осборн Второй. — А злобный клыкастый оборотень? Не говоря уже о буйной семиметровой валькирии? Они же, уважаемый мистер Соколофф, могут напасть на вас…

— Ерунда ерундовая, — браво улыбнувшись, заверил Макс. — Отобьюсь как-нибудь, не впервой…. Сеньор Сальвадор, а ваши бравые бойцы, надеюсь, одолжат мне — сугубо на время — дельный автомат и запасной рожок с патронами к нему?

— Конечно, без вопросов, — уважительно закивал головой в нарядной фуражке Comandante Сан-Анхелино. — И автомат. И запасной рожок. И пару-тройку гранат. Хоть противопехотных. Хоть противотанковых. Каких скажете.

— Вот и отлично. Тогда рассаживаемся по машинам и меняем место дислокации….

Максим, затратив порядка двенадцати минут, забрался на вершину северного холма.

Забрался, старательно осмотрелся, задумчиво побродил среди разномастных красно-чёрных валунов, несуетливо и целенаправленно обошёл — два раза подряд — вокруг одинокой акации, росшей на вершине, и мысленно вынес свой авторитетный вердикт: — «Почва здесь достаточно каменистая и твёрдая, поэтому и со следами откровенно негусто. Хотя, с десяток чётких отпечатков подошв грубых армейских ботинок (или же специальных туристических), обнаружить, всё же, удалось. Причём, все эти отпечатки относятся к сорок третьему-четвёртому размерам. Что знающему человеку говорит о многом…. А между корней акации, похоже, совсем недавно стоял какой-то громоздкий ящик с прямоугольным дном. Мощный звукоусилитель направленного действия? Запросто…. Ага, чёткий след от провода. М-м-м…. Который соединял звукоусилитель с аккумулятором? Вполне может быть. Вполне…

Он, насвистывая под нос нечто любовно-романтическое, спустился к подножию холма и усмехнулся про себя: — «Автоматчики — с автоматами наперевес, понятное дело, — залегли за древними замшелыми корягами и усиленно бдят. Свидетели ночного происшествия заперты в белом микроавтобусе. А все остальные скучковались вокруг маленького уютного костерка (неужели, старина Мегре разжёг?), расселись по ближайшим округлым камушкам и увлечённо общаются между собой…».

— Ну, что там? — тут же вскочил на ноги нервный распорядитель «Карнавала Святого Джедди». — Есть ли следы на вершине?

— А как же их, спрашивается, может не быть? — покровительственно усмехнулся Мегре. — Конечно, есть…. Правда ведь, Путник?

— Нашёл несколько чётких и дельных отпечатков, — стараясь выглядеть серьёзным и немного обеспокоенным, подтвердил Макс. — Причём, отпечатков огромных волчьих лап с длинными и острыми когтями. Ну, очень-очень огромных. И очень-очень когтистых…

Глава пятнадцатая Разговоры, советы, вопросы, мечты

— Только этого мне и не хватало — для полного и окончательного душевного спокойствия, — всерьёз огорчился непосредственный Джон Смит-Осборн Второй. — А я-то, наивный, продолжал надеяться…. Ай-яй-яй…

— На что, извините, надеяться? — заинтересовался Максим.

— Ну, не знаю…. Наверное, на то, что всего этого — на самом-то деле — не было. Я имею в виду — клыкастого волка-оборотня и разъярённую валькирию с боевым страхолюдным топором. Мол, досадная случайность. Или же, к примеру, чья-то дурацкая и злая шутка…. Значит, по вашим словам, не шутка, раз волчьи следы обнаруживались. Очень и очень жаль…. Что теперь делать с нынешним «Карнавалом Святого Джедди»? Не подскажете? Закрывать раньше положенного срока? Юбилейный и семьдесят пятый? Без вручения различных ценных и заслуженных призов? И даже без прощальной речи? Такого ещё никогда не случалось. Подчёркиваю, никогда. Скандал неслыханный, гадкий и беспримерный…. Только, пожалуйста, не надо меня утешать, мол: — «Всё на этом Свете — рано или поздно — случается в первый раз…». Что я скажу своим щедрым работодателям, славным баронам Ротшильдам? Как объясню им всё произошедшее? Чем оправдаюсь? И это уже не говоря о так и невыполненном секретном и важном задании…. Что мне делать, мистер Соколофф?

— Простите, но не знаю, — извиняюще пожал плечами Максим. — Сеньор Comandante, возвращаю вам полученное казённое вооружение. Автомат прислоняю к валуну. Рядом кладу запасной рожок с патронами и обе гранаты. Огромное вам спасибо. Без всего этого я бы чувствовал себя — на вершине северного холма — крайне неуютно…. Что же касается грамотных и ценных советов. В этом деле у нас сеньор Кастьльо — большой и непревзойдённый мастер. Прошу, дон Мануэль. Ваш выход…

— Спасибо, конечно, за оказанное доверие, — засмущался Мегре. — Значит, советы…. Попробую разбить возникшую проблему на отдельные составные части. Момент первый. Необходимо обеспечить максимально-возможную безопасность горожан и туристов, которые ещё не покинули Сан-Анхелино. Как показывает практика, на этом Свете существует достаточно много чудаков, которых конкретная опасность не отпугивает, а, наоборот, притягивает-приманивает. Поэтому северный холм, на котором наблюдались странные существа, необходимо отсечь от Сан-Анхелино плотным полукольцом армейских постов (полиции я доверяю гораздо меньше), дабы всякие и разные бесшабашные любители острых ощущений и сомнительных приключений не устремились бы — плотным и любопытным потоком — в данную местность…. Момент за номером — «два». Отсекать холм со стороны диких тропических джунглей? Не вижу в этом никакой необходимости, только людьми понапрасну будем рисковать. Джунгли — штука жестокая, обманная и коварная. А, вот, направить на северо-запад парочку боевых вертолётов — было бы совсем неплохо. Пусть старательно побарражируют над здешними каменистыми нагорьями и болотистыми низменностями…. С какой целью? Из серии: — «Обнаружить подозрительные объекты и незамедлительно уничтожить…». Что, сомневаетесь по поводу прямолинейного термина — «уничтожить»? Мол, вдруг, высокопоставленные господа Ротшильды (или там Правительство Никарагуа), решат, что оборотень и валькирия нужны им, так сказать, живьём? Хорошо, не спорю, пусть вертолёты произведут только визуальную разведку. Потом, если, конечно, поступит соответствующая команда, туда можно будет направить пару-тройку отрядов командос, вооружённых-оснащённых до самых коренных зубов — как огнестрельным оружием, так и всякими охотничьими причиндалами: специальными капроновыми сетями, хитрыми капканами и различными усыпляющими средствами…. Третий момент, тоже очень важный и, возможно, краеугольный. А именно, сохранение положительного имиджа «Карнавала Святого Джедди, Покровителя диких камышовых котов и кошек». Семьдесят пять безупречных (или же почти безупречных), лет. И тут — из-за какого-то идиотического и простенького происшествия — всё бродячему псу под хвост? Нет, такого допустить нельзя. Ни в коем случае…. Поэтому предлагаю — всё однозначно валить на подлых и бесстыжих Рокфеллеров. Мол, это их коварные наймиты и организовали вчерашнюю ночную дешёвую инсталляцию….

— Простите, инста…, — прервал монолог разошедшегося не на шутку комиссара Comandante Хуан Сальвадор. — Что, собственно, организовали наймиты?

— Инсталляция — эта такая форма современного искусства. Вернее, пространственная композиция, созданная из различных элементов и являющаяся единым художественным целым.

— Вы, что же, хотите сказать…

— Стоп, стоп, — нахмурился сеньор Кастильо. — Давайте, господа, уточнимся сразу. В данный конкретный момент я излагаю лишь версию для почтеннейшей публики, а также и для прессы. Версию, которая может не только спасти, но и полностью реанимировать пошатнувшееся реноме нашего «Карнавала Святого Джедди»…. Надеюсь, я могу продолжать? Спасибо…. Итак, официально — широким народным массам — объявляется следующее. Двадцать второго июня текущего года, примерно в ноль часов тридцать пять минут, неизвестные злоумышленники (предположительно — нанятые кланом Рокфеллеров), организовали на вершине холма, расположенного в северной оконечности городского пляжа Сан-Анхелино, масштабную мистификацию — с применением сложного лазерного оборудования и мощных звукоусилителей. В результате всего этого на вершине означенного холма появились голографические изображения гигантского волка-оборотня и не менее гигантской женщины-валькирии. Поскольку эти голограммы сопровождались громким (очень громким), воем, среди участников и участниц карнавала возникли панические настроения, приведшие к образованию гадкой давки, повлекшей за собой многочисленные переломы, вывихи, ушибы и сотрясения головных мозгов…. В настоящее время полицейскими и военными властями Сан-Анхелино проводится широкомасштабное расследование данного инцидента. Все виновные — в обязательном порядке — будут выявлены, арестованы и в дальнейшем понесут заслуженное наказание. С этого момента — в интересах проводимых следственных действий и мероприятий — ближайшие территории, примыкающие к северному холму, будут оцеплены силами правопорядка и закрыты для посещения гражданскими лицами…. Не смотря на эту грязную и изощрённую провокацию, «Карнавал Святого Джедди» будет продолжен — в полном соответствии с его официальной Программой. В настоящее время Организационный Комитет карнавала подводит итоги многочисленных конкурсов и готовится к вручению ценных призов победителям. Просим всех участников «Карнавала Святого Джедди» успокоиться, не разъезжаться и готовиться к очередному карнавальному вечеру. Муниципалитет Сан-Анхелино, в свою очередь, незамедлительно приступает к уборке городских улиц и пляжных территорий от бытового мусора…. Как вам, господа? Это, конечно, лишь черновые предложения. Но для дальнейшей продуктивной работы, на мой частный взгляд, они вполне даже пригодны…

— Вполне пригодны? Да вы, дон Мануэль, записной скромник, — восхищённо развёл руки в стороны Джон Смит-Осборн Второй. — Конечно же, все ваши мудрые предложения принимаются. Кое-что, безусловно, доработаем. Кое-где, спора нет, подправим. Но, в общем и целом…. Бесподобно и неподражаемо! Сразу ощущается нешуточная сила вашего могучего интеллекта. Огромное и заслуженное спасибо. Выручили. Не премину в подробном отчёте — на имя высокородного барона Бенджамина Ротшильда — отметить вашу, сеньор Кастильо, бесценную помощь. Ну, и конечно, бесстрашного дона Максимилиана…

«Мерседес» отвёз их к «Виктории».

Отвёз, выпустил и укатил.

Возле гостиницы было тихо и безлюдно.

А ещё и очень чисто: видимо, обслуживающий персонал отеля уже успел тщательно прибрать окружающую территорию от последствий ночного кошмара.

— Вау-у-у! — заразительно зевнул Мегре. — Уже почти половина одиннадцатого утра. Вау-у-у…. Прямо-таки валюсь с ног от усталости. Бессонная ночь — особенно в моём почтенном возрасте — совсем даже и не шутка…. Ну, Путник, разбредаемся по гостиничным номерам и погружаемся в честно-заслуженный сон? Вау-у-у…

— Может, чуть позже? — извлекая из-за пазухи камуфляжной футболки светло-коричневый конверт, усмехнулся Максим. — Давай-ка, чисто для начала, ознакомимся с содержанием данного послания.

— Что это такое? — тут же позабыв про сон, заинтересовался напарник. — Откуда взял?

— Сеньор Романо незаметно передал в «La Golondrina blanka». Передал и кратко пояснил, мол: — «Запасной вариант — на случай, если понадобится надёжное убежище. И если надо будет что-либо надёжно спрятать. Или же кого-либо…».

— Очень интересно и интригующе. Предлагаю — присесть вон на ту тёмно-синюю скамейку. Шагаем.

— В конверте, очень похоже на то, и какие-то твёрдые угловатые предметы имеются.

— Тем более, интересно…

Они расположились на скамье, и Макс, вскрыв конверт, извлёк из него два ключа (большой и маленький), сложенную в несколько раз топографическую карту и светло-лиловый лист мягкой бархатистой бумаги, плотно исписанный убористым почерком.

— Может, начнём с записки? Как считаешь? — спросил-предложил дон Мануэль. — Давай-ка её сюда, зачитаю…. Итак: — «Друзья! «Чёрная кошка», действительно, не является нынче — по целому комплексу объективных и субъективных причин — безопасным убежищем. Поэтому предлагаю вам запасное «укромное местечко». Речь идёт о «Гробнице Святой Анхелины». Данное культовое сооружение расположено на уединённой территории, огороженной высоким и надёжным забором. Более того, на всю вторую половину июня месяца (так повелось издревле), доступ в эту гробницу для горожан и туристов закрыт. Да и старик-смотритель отправлен в ежегодный отпуск. Так что, сейчас рядом с «Гробницей Святой Анхелины» — ни души…. Большой ключ — от ворот. Маленький — от входной двери сторожки смотрителя, в которой, кстати, имеется и достойный запас продовольствия. А в глубоком колодце — отличная питьевая вода. Так что (если, конечно, припрёт), пользуйтесь на здоровье. Саму «Гробницу Святой Анхелины» найдёте на карте, она (гробница), отмечена красным крестиком. Удач и радостей, коллеги. Искренне и надолго ваш — кабальеро Луис Романо…». Что же, всё — более-менее — понятно…. Разворачивай, Путник, топографическую карту. Посмотрим — что и к чему…. Ага, красный крестик нашёлся. Это, похоже, какой-то холм, поросший густым лесом и расположенный на южной окраине Сан-Анхелино…. А вот — наша «Виктория». Дорога, перекрёсток, поворот на юг, мостик через безымянную речушку, ещё поворот, приехали…. И с маршрутом всё ясно, короче говоря. Ладно, будем, естественно, держать в уме. Вот, только…

— Что — только?

— Укромное местечко (оно же — тайное и надёжное убежище), у нас теперь имеется. А толку-то от этого? Что и кого туда прятать, а? «Настоящая» ведьма скрылась. Да и других ценных трофеев пока, увы, не наблюдается. Ни одного.

— Каюсь, виноват, — загрустил Макс. — Не досмотрел. Бездарно упустил заразу рыжеволосую…

— Да, ладно тебе, Путник. С каждым может случится.

— Ничего и не «ладно». Виноват, и всё тут. Не утешай, пожалуйста.

— Хочется виниться — винись. Бог с тобой…. А что это, коллега белобрысый, ты так уставился на меня?

— Как — так?

— Будто бы хочешь задать какой-то важный-важный вопрос.

— Хочу. Важный.

— Так и задавай.

— И задам, не переживай…. Старина, а зачем компания «Легальный шпионаж» организовала весь этот бесплатный цирк на вершине северного холма? С громким надсадным воем и объёмными голографическими изображениями, я имею в виду?

— И только-то? — облегчённо выдохнул Мегре. — Я, честно говоря, ожидал, что твой вопрос будет более каверзным, заковыристым и сложным. А так-то что…. Не имеет компания «Легальный шпионаж» к озвученному тобой мероприятию никакого отношения. Ну, честное и благородное слово, ни малейшего.

— А кто же тогда имеет?

— Не знаю. Может, действительно, наглые и завистливые Рокфеллеры. Может, кто-то другой.… Кстати, я же, кажется, уже просил, чтобы ты не называл меня — через каждые две-три фразы — «стариной»?

— Просил, — чуть смущённо улыбнулся Максим. — Исправлюсь, ста… э-э-э, старший товарищ и заслуженный коллега…. Что так пристально уставился? Тоже важный вопрос имеется?

— Ага.

— Так и задавай, не стесняйся.

— И задам, не сомневайся…. А что у нас с сеньоритой Мари?

— Это в каком же смысле?

— В самом прямом, — непонятно хмыкнул дон Мануэль. — Где она сейчас? Что делает? Как себя чувствует?

— И только-то? Я, честно говоря, ожидал, что твой вопрос будет более каверзным, заковыристым и сложным. А так-то что…. Здесь она, в Сан-Анхелино. Жива и здорова. Бодра и весела.…. Что делает? То же самое, что и мы. То бишь, активно разыскивает высокую «настоящую» ведьму. Или же ещё кого-нибудь — насквозь аналогичного…

— Если на связь — по коротковолновой рации, понятное дело, — выйдет строгий дон Рауль и начнёт задавать чёткие и прямолинейные вопросы про обожаемую дочурку, то ты и ему будешь так отвечать?

— А почему бы, собственно, и нет? — состроил удивлённую физиономию Макс. — Конечно, так и буду. Правду говорить, как известно, легко и приятно. Может быть, чуть-чуть более развёрнуто…. Глаза что-то слипаются. Старина, пошли-ка спать?

— Ты опять?

— Ох, извини…. Заслуженный и опытный товарищ, а не отправиться ли нам, сыскарям заслуженным и усталым, на боковую? Так лучше?

— Э-э-э, пожалуй…

Спалось ему просто замечательно: отличный высокий матрас, в меру мягкая подушка, свежий морской воздух, свободно проникавший в гостиничный номер через приоткрытое окошко, и — в придачу ко всему вышеперечисленному — чистая совесть. Что ещё надо, чтобы выспаться по полной программе?

Сны? Да, один цветной и запоминающийся сон имел место быть, не без этого. Только он носил откровенно-личный и интимный характер, поэтому не будем на нём останавливаться. Скажем только, что Главной героиней этого знаково-эротического сна являлась милая черноволосая девушка по имени — «Мари»: страстная и скромная одновременно. Очень редкое сочетание — по нашим мутным и насквозь скользким временам, согласитесь…

«Только бы этот сон оказался вещим!», — размечтался во сне Максим. — Только бы оказался…. Ничего больше мне не надо. Ничего, честное и благородное слово…. Господи, сделай так, чтобы всё это повторилось наяву. Причём, многократно. Молю. Ну, что тебе стоит, дружище? Ты же такой всемогущий. А ещё добрый-добрый и всё-всё понимающий…».

Сквозь сон долетел какой-то странный и подозрительный шум. Вернее, некие ярко-выраженные скребущие звуки.

Макс тут же перевернулся на другой бок, приоткрыл глаза и непроизвольно улыбнулся: на широком подоконнике расположился крупный чёрно-белый котяра, точащий — без толики сомнений, но с долей фанатизма — когти о бамбуковую оконную шторку. Увлечённо, умело и размеренно точащий, надо заметить.

— Привет, Томас! — поздоровался Максим. — Рад видеть тебя, бродяга аномальный.

— Подожди, Путник, немного, — не отрываясь от своего занятия, попросил кот. — Чуть-чуть…. Сто лет уже не пользовался такой удобной и отменной точилкой. Мр-р-р. То бишь, с того самого момента, как покинул Кошачью Мирру. Мр-р-р, божественно…. Ладно, хорошего — понемногу…. И тебе, молодчик белобрысый, всего наилучшего и позитивного. Заспался ты чего-то, ей-ей. Сейчас — начало четвёртого пополудни, самое активное и деловое время…. Видимо, прошедшая ночь выдалась бурной?

— Что да, то да: бурной и богатой на самые различные и невероятные события…. А тебя, значит, Рыжий и Птичка прислали?

— Меня невозможно — «прислать», «послать», «заслать», а также «выслать». Никогда. И ни при каких условиях.

— Извини, братишка, любящий гулять сам по себе, — понятливо усмехнулся Макс. — Это тебя, красавца усатого и бесстрашного, Рыжий и Птичка любезно попросили — посетить меня с визитом?

— С экстренным информационным визитом, — бесконечно важно зевнув, уточнил Томас. — Пришлось даже по водосточным трубам и балконам немного полазать. Типа — «мирранскую» беспокойную юность вспомнить. Хорошо ещё, что окошко твоего номера оказалось приоткрытым…. Новости у нас, Путник. Новости…

— Важные? Приятные? Негативные?

— Ну, это — под каким углом посмотреть. Если по-честному. Философия, как всем известно, дама капризная, ветреная, а, главное, призрачная и неверная…. Короче говоря, Рыжий — от пошлой скуки — решил слегка прогуляться по густому подлеску, окружающему вершину Жёлтого холма. А может, просто по нужде отошёл. Из нетленной серии: — «Русскому человеку, по его глубинной сущности природной, лес всегда милее биотуалета…». Значит, ходил-бродил Пашка, и набрёл-таки на «тайный схрон» — по его же выражению. А там — «индуктор электромагнитных излучений, запрограммированный должным образом»…. Понимаешь, Путник, что это означает?

— Совершенно ничего не понимаю, — признался Максим. — У меня с физикой никогда не ладилось, ни в школе, ни в институте. «Тройки» сплошные. Ну, и «двойки» иногда.

— Это означает лишь то, что все (все-все-все), показания наших приборов и датчиков — лажа сплошная и законченная. По крайней мере, так высказался Рыжий. Вернее, потом он выразился гораздо более… м-м-м, круто, грубо и конкретно. Но я же, как-никак, кот приличный и воспитанный (благодаря моей жене-графине), чтобы такое безобразие безобразное повторять дословно…. А культурная и образованная Птичка так прокомментировала данную неожиданную находку, мол: — «Искусственное электромагнитное поле, вследствие чёткой направленности сигнала в сторону вершины холма, напрочь закрыло от нас природное геомагнитное поле, то есть, геомагнитную планетарную провинцию данной местности…».

— Значит, никаких природных геомагнитных аномалий не было и в помине?

— А вот этого, как раз, утверждать нельзя, — известил разумный кот. — Ты, Путник, включив элементарную логику, сам посуди. «Невидимо» было для наших научных приборов — всё это время — Единое планетарное геомагнитное поле. Как, впрочем, и конкретная геомагнитная провинция. То бишь, их объективные показатели не считывались. Так как их безнадёжно забивали аналогичные показатели искусственного электромагнитного потока. Вот, как-то так…. Поэтому происходили ли — на самом деле — местные природные геомагнитные аномалии? Или же их не было совсем? Не известно. Это только Господь Бог знает. И то, если сидя на своих Небесах бескрайних, не отвлёкся — по случаю — на какую-нибудь ерунду ерундовую. Или же, к примеру, эротическую.… А у тебя, соратник белобрысый, есть дельные новости?

— Пара-тройка, безусловно, отыщется…

И Макс — в меру подробно — рассказал: о случайной встрече с «настоящей» ведьмочкой, о ночной отвязанной панике и её причинах, а также об утренней поездке — в сопровождении первых лиц Сан-Анхелино — к северному холму.

— Ничего себе — наборчик, — задумчиво щуря свои небесно-голубые глазищи, одобрил хвостатый собеседник. — Упасть и не встать. Натуральная польская солянка (надо заметить, весьма калорийное и вкусное блюдо, пробовал неоднократно). Ладно, всё запомнил и перескажу нашим. Пусть Птичка, анализируя, голову ломает. Это её работа. Может, до чего дельного и додумается. С неё, интеллектуалки хозяйственной, станется…. Чем, Путник, я могу тебе помочь? В том плане, что прямо сейчас?

— Совет нужен. Срочно.

— Излагай суть проблемы.

— Я про «настоящих» ведьм. Э-э-э…. Они (или же существа аналогичные им), характерны для Системы Мирра?

— Для нашей Кошачьей Мирры — нет. Там их дальновидные архмагики давно уже вывели-изничтожили. Навсегда. Ещё в древние и стародавние Времена. Видимо, опасаясь конкуренции…. На других же планетах, входящих в Систему, всякой и разной нечисти хватает. Говорят, что даже с некоторым избытком…. А что?

— Да, понимаешь, хотелось бы узнать…, — сев на кровати, задумался Максим. — Ну, про привычки ведьм. Про их поведенческие и психологические особенности…. Вот, например, где бы молоденькая ведьмочка, случайно оказавшаяся в незнакомом для неё Мире, попыталась бы спрятаться? Куда бы она — первым делом — направилась бы? И, собственно, для чего?

— Не по адресу, соратник аномальный, обращаешься, — меланхолично пошевелил густыми усами Томас. — Я же на Кошачьей Мирре был обыкновенным и бесправным бродягой. Даже образования — маломальского — так и не получил. Дискриминация несправедливая и махровая (причём, по цвету глаз), короче говоря…. Про все эти «ведьмины» штуковины надо у Аши спрашивать. Это она у нас — дипломированный и полноправный Магистр всяких и разных хитрых наук. И про необычных существ, обладающих паронормальными способностями и населяющих другие планеты Системы, прослушала курс соответствующий, расширенный…. Да, на настоящий момент моя обворожительная супруга (высокородная и сиятельная графиня Каспер, замечу не без законной гордости), лишена всех архмагических способностей. Но память-то при ней осталась…

— Мне бы с ней повстречаться, поговорить.

— Собрался прогуляться на вершину Жёлтого холма?

— Нет, не получится, — отрицательно помотал головой Макс. — Со временем нынче туго.

— Что тогда предлагаешь?

— Может, твоя Аша сегодня наведается в Сан-Анхелино? Встретимся с ней в условленном месте, в оговорённое время…

— Нет. Это полностью исключено, — неожиданно рассердился чёрно-белый кот, отчего с его густых усов даже слетело несколько светло-голубых искорок. — Неуместное и неуклюжее предложение.

— Извини, конечно. Но — почему?

— Тебе, соратник, не понять…. Ты же у нас — холостой? Вот, видишь. Неполноценный ты индивидуум, если смотреть правде в глаза…. Короче говоря, моя обожаемая красавица-жена — беременна. И где-то через месяц с небольшим у нас родятся… э-э-э, разумные котята. Вот…

— Поздравляю, — понимающе улыбнулся Максим. — Кого и сколько ожидаете?

— Птичка предлагала Аше пройти специализированное УЗИ, но та наотрез отказалась.

— Почему?

— Мол, сюрприз будет. Сюрприз…, — мечтательно прищурился Томас. — Лично мне очень (очень-очень-очень), хочется, чтобы котят родилось двое. Мальчик (если так, конечно, можно выразиться), пусть будет крупным и мускулистым, с рыженькой шёрсткой. Мы с женой так его и назовём — «Рыжий». А девочка — светло-светло-серенькой, с умными и мечтательными глазёнками. Назовём её, понятное дело, — «Птичкой»…

— Запутаетесь же потом, затейники.

— Не запутаемся. В мирранском языке тоже есть слова — «Рыжий» и «Птичка». Так что, не учи учёных…. Теперь сугубо по делу. Не могу я, Путник, отпустить свою беременную супругу (даже в моём личном сопровождении), в такое опасное место, коим нынче является этот приморский городок. Не могу, и всё тут. Не обессудь. Бережённого, как известно, Бог бережёт…. Поэтому сделаем, пожалуй, так. Я сейчас отправлюсь в наш научно-исследовательский лагерь. Поделюсь с ребятами последними горячими новостями. Переговорю с Ашей — по поводу ведьм. Выслушаю её мнение и советы. Запомню их. Потом вернусь в Сан-Анхелино, найду тебя и всё перерасскажу, слово в слово.

— А как найдёшь-то? — засомневался Макс. — Может, всё же, заранее договоримся — по поводу места-времени?

— Найду, не сомневайся. Я же, ко всему прочему, свободно владею и природным «кошачьим» языком. А кошек и котов в Сан-Анхелино, почитай, без счёта. Поспрошаю у собратьев, мол, где, как и что. Кошачья братия, к твоему сведению, она очень наблюдательная, сообразительная и памятливая…. Всё, Путник. Пока. До встречи…

Чёрно-белый кот, ловко отодвинув правой лапой бамбуковую шторку, скрылся за приоткрытым окном.

— Ну, и дела творятся на белом Свете, — поднимаясь на ноги, пробурчал Максим. — Прости Господи…. Говорящие разумные коты, «настоящие» ведьмы. Расскажи мне о таком пару недель назад — рассмеялся бы в лицо, и только…. Так, а не забыл ли я чего важного, часом?

Порывшись с полминуты в одежде, он извлёк из кармана пятнистой «рембовской» куртки индикатор «информационной безопасности» и надавил указательным пальцем на кнопку. В правом верхнем углу прибора тут же призывно загорелась ярко-розовая лампочка.

«Ух, ты! Мать его растак!», — мысленно ругнулся Макс. — «Шляпа я шляпа. Так бездарно попасться. Следовательно, неизвестный противник всё слышал…. Слышал — что? Мой разговор с разумным котом? Они, конечно, решат, что я разговаривал с человеком. То бишь, с личным агентом. Но от этого, честно говоря, не легче. Столько важной и бесценной информации ушло на сторону…».

Глава шестнадцатая В сумасшедшем доме

А потом, предварительно посетив туалет и приняв традиционный контрастный душ, он затратил порядка пятнадцати минут на поиск «жучка, установленного в гостиничном номере.

Методика это процесса была достаточно проста и непритязательна: чем ближе — по отношению к «жучку» — находился индикатор «информационной безопасности», тем лампочка в верхнем правом углу прибора всё больше и больше «наливалась кровью». То есть, приобретала (в теории), тёмно-малиновый (или же ярко-рубиновый), цвет.

«Вот, именно, что в теории», — бестолково бродя по гостиничному номеру с индикатором в правой ладони, ворчал про себя Максим. — «Но, ведь, не приобретает. Хоть убейся. В том смысле, что лампочка упорно и настойчиво продолжает оставаться ярко-розовой. Даже оттенки и полутона не меняются, так его и растак…. Как такое может быть, а? Бред голимый и блин подгоревший…. «Жучок», безусловно, присутствует. Никаких сомнений нет. Ни малейших…. Но его, заразу хитрую и скрытную, не найти. Не иначе, какого-нибудь последнего поколения. Например, мать его, седьмого с половиной…. Ещё одна серьёзная проблема наметилась. По идее, надо бы поставить Мегре в известность — относительно шпионского «жучка» и досадной утечки важной информации. Мол, неизвестный противник, увы, уже знает про «настоящую» ведьму и про ночное «голографическое» представление. Но как комиссару сказать об этом, не упоминая про разумного говорящего кота? Задачка не из простых, однако…. О, лёгок на помине, морда усатая. В смысле, комиссар…».

В дверь уверенно и настойчиво постучали.

Макс, оперативно выключив индикатор, щёлкнул дверной задвижкой, и в комнату вошёл дон Мануэль — свежий и бодрый, в элегантном летнем костюме эксклюзивного светло-фисташкового цвета.

Вошёл и, брезгливо сморщив мясистый нос, принялся читать нудные нотации:

— Какой беспримерный и потрясающий беспорядок вокруг. Слов нет. Самый натуральный и широкомасштабный бардак. Мебель вся перекособочена и сдвинута со своих первоначальных мест. Напольный плетёный коврик задрался. Одежда по полу разбросана. Носки, и вовсе, расположились на журнальном столике…. Кстати, носки. Как часто, Путник, ты их меняешь?

— Вообще-то, через каждые двое суток, — слегка засмущавшись, признался Максим. — Как правило…. А что?

— Ничего хорошего, мужественный кабальеро и отважный идальго. Совсем ничего, и даже меньше…. И это человек мечтает жениться на трепетной и нежной молоденькой сеньорите? Да, уж. Насмешил, право, деятель белобрысый.

— Ничего не понимаю…

— Чаще надо носки менять, — высокомерно фыркнув, пояснил Мегре. — По крайней мере (и как минимум, понятное дело), один раз за сутки.

— Как минимум?

— О, впал в нешуточную задумчивость. Солдафон законченный и упёртый…. Не можешь себе представить, что носки можно менять чаще? Ха-ха-ха…. Можно, заверяю тебя. Насквозь обычное и плёвое дело. Чего тут, спрашивается, сложного? Пришёл с работы, принял контрастный душ, а после этого сразу же сменил бельё: и носки, и трусы.

— И трусы?

— Боги мои, помогите! Какой невероятный и убийственный пассаж…. Сколько тебе лет, Путник?

— Тридцать четыре. Уже почти. В том плане, что через полтора месяца исполнится.

— Серьёзно? А по отношению к личной гигиене — на уровне двенадцати-тринадцати…. Взрослеть пора, коллега. Пора. Тем более, если ты всерьёз мечтаешь повысить свой социальный статус, то есть, стать семейным человеком…. А что это ты разгуливаешь по гостиничному номеру с анализатором «информационной безопасности» в ладошке?

— Тут, старина, такое дело, — виновато потупился Макс. — Привычка у меня имеется — разговаривать «сам с собой». Особенно, когда занимаюсь сложным и нестандартным расследованием…

— Ага, я слышал. Прохожу тут совсем недавно по коридору, а за твоей дверью слышится какое-то активное бормотание. Даже мысль крамольная посетила, мол: — «Путник, за моей спиной, завёл себе персонального и приватного агента, а полученной от него ценной информацией делиться не собирается…». Продолжай, продолжай. Не буду больше перебивать.

— Я и говорю, мол, разговаривал сам с собой. Беседовал. То есть, выстраивал некие элементарные логические цепочки. Увлёкся слегка, извини…. А потом, тем не менее, спохватился и включил анализатор. Она, зараза, сразу и вспыхнула. В том плане, что лампочка — розовая-розовая такая. Сейчас продемонстрирую.

— Да, ладно, я тебе верю, — состроил добродушную физиономию сеньор Кастильо. — Не надо…

— Надо. Тем более что это совсем нетрудно.

— Упрямец законченный…

— Как же так, блин приморский? — с удивлением уставившись на весёлый изумрудно-зелёный огонёк, опешил Максим. — Ничего не понимаю. Совершенно. Цвет поменялся. Чудеса в решете…. И как, старина, прикажешь это понимать?

— Естественно, как досадное и глупое недоразумение. Или же, как безобидный сбой техники. Типа — здешние капризные геомагнитные аномалии, плюя на все правила, а также на законы классической физики, балуются и хулиганят вовсю.

— Не нравятся мне такие мутноватые расклады…

— Забудь и разотри, — беззаботно зевнув, посоветовал Мегре. — Лично меня сейчас совсем другое беспокоит.

— И что же конкретно, если не секрет?

— Голод. Причём, злой, острый и откровенно-мучительный…. Время-то у нас нынче — обеденное. Так что, я пошёл в гостиничный ресторан — занимать столик. И ты, Путник, по-быстрому облачившись в одежды мужественного Рембо (или там не менее мужественного Зорро), подгребай. Перекусим слегка…

На обед они, не сговариваясь, заказали у пожилого расторопного официанта одно и то же: салат из морепродуктов и молодых патиссонов, наваристый суп из акульих плавников и крабового мяса, а также «седло» молодого барашка с жареным молодым картофелем под сладко-пряным соусом — «а-ля Тартюф». Только напитки были разные. Максим заказал себе пол-литровый бокал крепкого австралийского пива, а Мегре — стакан свеже-выжатого апельсинового сока.

Когда трапеза уже подходила к концу, дон Мануэль, заговорщицки подмигнув, поинтересовался:

— О чём задумался, коллега белобрысый? Надеюсь, над нашими дальнейшими оперативными действиями?

— Над ними самыми, — допив пиво, подтвердил Макс. — Крепковато австралийское пиво для меня. Крепковато…. Да и противное сивушное послевкусие чётко ощущается. В следующий раз надо будет немецкого заказать. Или, к примеру, чешского…

— Ты, сыскарь с российскими корнями, мне зубы не заговаривай. Про пиво он, понимаешь, будет рассуждать…. Что и чего надумал-то? Какие у нас с тобой совместные планы на ближайший вечер? Первоочередные, я имею в виду?

— Нам надо — в обязательном порядке — посетить здешний сумасшедший дом.

— Интересная, конечно, мысль. Кто бы спорил. А ещё и, безусловно, глубокая, — уважительно покивал лохматой головой Мегре. — Главное, что нестандартная и свежая…. А с какой, извини, целью — посетить?

— Конечно, для общего и комплексного развития, старина. А также имеет место быть устойчивое желание — взглянуть на всех «приболевших на голову», которые поступили в городскую лечебницу за время проведения нынешнего «Карнавала Святого Джедди»…. Помнишь, красноречивый мальчишка Пепе рассказывал нам про хоббита (имея в виду карнавальный «образ»), который, испугавшись сексуального насилия, покусал двух дамочек облегчённого поведения и был за это оглушён, крепко связан и доставлен в местную психушку?

— Естественно, помню…. Считаешь, что этот кусающийся хоббит — «настоящий»? То бишь, случайно-переместившийся к нам — в результате сезонного геомагнитного «пробоя» — из Параллельного Мира? Поэтому, мол, загадочный и таинственный сеньор Романо так заинтересовался этим происшествием, а потом, и вовсе, всерьёз забеспокоившись, даже срочно покинул дружескую вечеринку?

— Почему бы, собственно, и нет? — небрежно передёрнул широкими плечами Максим. — Вполне даже актуальная и жизненная версия. Плюсом — элегантная…. Всё, рассчитываемся за выпитое и съеденное, усаживаемся в нашу небесно-голубую «Ласточку» (время — шестнадцать двадцать пять, так что, ещё целых полтора часа можно легально пользоваться личным автотранспортом), и стартуем…

Старенький небесно-голубой «Линкольн», бодро и радостно похрюкивая, катил по городским улицам.

— Смотри-ка ты, а по широким тротуарам снова «ряженые», как ни в чём не бывало, разгуливают. И хоббиты, и гоблины, и средневековые рыцари, и стройные эльфийские принцессы в обнимку с рослыми пиратами и широкоплечими ковбоями, и «человекообразные» коты-кошки. Словно бы и не было — в помине — этого гадкого ночного кошмара. Знать, «пропагандистская машина» мистера Джона Смит-Осборна Второго работает на совесть и с должным пониманием сложившейся ситуации. Ну-ну, как говорится, Бог в помощь. Глядишь, и популярность «Карнавала Святого Джедди» — в конечном итоге — не уменьшится, а, наоборот, существенно возрастёт…. Кстати, Путник, я тут немного поизучал топографическую карту, любезно презентованную нам предусмотрительным сеньором Романо. Так вот, докладываю. Сейчас мы едем в противоположную — от намеченной точки — сторону…

— Конечно, в противоположную, — небрежно управляясь с автомобильной баранкой, подтвердил Макс. — Кто же нас, непонятных и вальяжных заезжих иностранцев, пустит в местную психушку? И, злостно нарушая врачебную тайну, будет отвечать на наши каверзные вопросы, да ещё — при этом — и демонстрировать новеньких пациентов? Согласен? Вот, и я о том же самом толкую…. Поэтому сейчас мы с тобой, уважаемый комиссар, следуем в городскую Мэрию. Вернее, в здешнее полицейское Управление, на рандеву с блистательным и непревзойдённым Comandante Сан-Анхелино доном Хуаном Сальвадором. Что-то мне подсказывает, что именно этот усатый деятель занимает — на здешней иерархической лесенке — отнюдь, не последнее место. Сперва разживёмся его начальственными разрешениями и авторитетными рекомендациями, а уже после этого и направимся — смело, отважно и целенаправленно — в местный сумасшедший дом…

В здании городской Мэрии было прохладно и очень гулко — казалось, что звук от каждого сделанного тобой шага гудит, благодаря чуткому эху, тревожным набатом, слышимым за многие и многие километры.

«Откровенно внушает», — подумал Макс. — «Что конкретно — внушает? Безмерное уважение, как минимум…. Вот, что значит — здание классической старинной постройки. Тогда всё делали не абы как, не с кондачка, а с чётким умыслом-замыслом. Мол, каждого наглого бродягу, оказавшегося по нужде в Официальном Заведении, тут же должна (прямо-таки обязана!), охватывать уважительная скромность. Причём, вкупе с безграничным и всеобъемлющим почтением. Так, мол, дела государственно-бюрократические вершить гораздо проще, сподручней, удобней и надёжней…. Ага, рослый боец в пятнистом берете, с короткоствольным автоматом на левом плече, дисциплинированно застыл возле древней мраморной лестницы с широкими выщербленными ступенями. Явно смущённый и взволнованный, словно бы знаменитостей звёздно-голливудских узрел…. Ага, нас с комиссаром и узрел. Знаменитости местного разлива, как-никак. Вот, служивый и разволновался слегка…. Ещё и нарядный — куда там волнистым попугайчикам из диких тропических джунглей. А эмблемок-то всяких сколько понатыкано во всех местах. Приметные такие эмблемки: перекрещенные ножи, перекрещенные сабли, перекрещенные автоматы Калашникова. Причём, каждое такое «перекрестие» щедро украшено аксельбантами, вьющимся плющом, лавровыми венками, полумесяцами и звёздами, звёздами, звёздами. Народы, рождённые под яркими Южными Созвездиями, прямо-таки обожают всяческие пафосные и красочные висюльки…

— Любезный, — надувшись гордым мыльным пузырём, обратился к автоматчику Мегре. — Знаешь — кто я такой?

— Так т-точно, с-сеньор…. К-кастильо. Вас и д-дона М-максимилиана велено впускать…. б-без…. п-пропуска.

— Уже хорошо, солдат…. А где мы можем найти многоуважаемого и доблестного дона Comandante? Э-э, только не надо ничего говорить. Тем более, с таким нервным заиканием. Лучше, брат, рукой покажи…. Понятно. А этаж какой? На пальцах изобрази…. Ясно, третий. Спасибо, юноша. Счастливой тебе службы и погон офицерских. Путник, за мной…

Дверь в кабинет Начальника полицейского Управления оказалась широко распахнутой. За солидным антикварным письменным столом морёного дуба восседал рыжеволосый щекастый мужчина — обладатель шикарных угольно-чёрных усов с залихватски закрученными вверх кончиками, и что-то старательно записывал в толстую потрёпанную тетрадь, высунув от усердия на сторону длинный розовый язык.

«Как же на нашего российского кухонного таракана похож!», — восхитился про себя Максим. — «А усы, наверное, регулярно красит, мерзавец…. Ночью-то наш дон Comandante смотрелся достаточно солидно и мужественно. Без вопросов. А сейчас, при дневном освещении и без нарядной фуражки на голове, м-м-м…, не смотрится, честно говоря…. Хиленький и манерный какой-то. А ещё и самовлюблённый — без всякой разумной меры. Права, права была наимудрейшая донья Розана. Какой из этого субтильного типа — «Хуан»? Так, лишь — «Хуанито»…».

— Приветствую вас, блистательный и бесподобный дон полисиаль! — Мегре отвесил демонстративно-почтительный полупоклон, а Макс, чуть-чуть посомневавшись, ограничился лишь коротким и небрежным кивком головы.

— О, какие люди! — тут же позабыв про свою тетрадку и отбросив шариковую ручку в сторону, обрадовался Хуан Сальвадор. — Чем могу служить, господа знаменитые сыщики? В чём посодействовать? Помочь?

Максим — коротко и чётко — изложил суть просьбы.

— Неоднозначное стремленье, господа, — искренне удивился городской Comandante. — Если, конечно, не сказать большего…. Для чего вам, собственно, понадобился — наш скромный и затрапезный сумасшедший дом? Ничего не понимаю…. Изабелла! — взял с антикварной поверхности письменного стола большой серебряный колокольчик и принялся им активно трясти. — Капитан Гонзаго! Ко мне! Срочно!

С лёгким скрипом отворилась неприметная боковая дверка, и из неё появилась…

«Ай-яй-яй, какая умопомрачительная шатеночка!», — мысленно зацокал Макс. — «Высокая, стройная. Пуговицы на служебном кителе — в районе грудной клетки — того и гляди, оторвутся и разлетятся в разные стороны…. А какие смуглые аппетитные коленки выглядывают из-под тёмно-зелёной форменной юбки, мама моя дорогая. И это уже не говоря о пикантном разрезе на юбочке означенной. Да, губа у нашего «дона полисиаля», отнюдь, не дура…. Сколько лет данной сексапильной красотке? В районе двадцати трёх-четырёх, не больше. И уже — капитан? Знать, заслужила — трудами праведными, старательными и неустанными…. О, какой у старины Мегре острый локоток. Блин отсыревший. Прямо-таки, чёрт побери, вонзился под моё шестое нежное ребро…. Больно-то как. Блюститель нравственных устоев, понятное дело…».

— Изабелла, Душа моя незабвенная и преданная, обеспечь нас с высокими гостями какой-нибудь дельной выпивкой, — мечтательно вздохнув, попросил сеньор Сальвадор. — Незамедлительно…

— Что конкретно подать? — томно промурлыкала — полными, ослепительно-алыми и до невозможности развратными губами — шатенка.

— Пожалуй, чего-нибудь лёгкого. Например, грушевого сидра. Или же белого аргентинского вина прошлогоднего урожая. Ну, и орешков-фруктов принеси…. Стой, мучача. Прихвати — чисто на всякий случай — скромную бутылочку виноградной граппы…

Через несколько минут всё просимое было доставлено.

«Помимо бутылок, бокалов, рюмок и блюдечек с фруктами-орешками на подносе расположился ещё и пузатый серебряный кофейник в окружении элегантных фарфоровых чашечек», — отметил Максим. — «Хотя, кофе сеньор Сальвадор не заказывал. Да и сам кофейник, судя по отсутствию пара над его носиком, холодный…».

Капитан Гонзаго методично отвинтила крышечку с тёмно-синей приземистой бутылки (по кабинету тут же распространился приторный сивушно-фруктовый аромат), ловко наполнила три хрустальные рюмки подозрительно-мутной жидкостью, вернула бутылку, предварительно завинтив крышечку, на поднос, разлила по фарфоровым чашечкам тёмно-тёмно-коричневым кофе, томно улыбнулась, после чего развернулась и, молча, удалилась.

«Удалилась, игриво вертя выпуклой и упругой попой», — мысленно уточнил Макс и тут же отвёл глаза в сторону высокого стрельчатого окна, справедливо опасаясь очередного болезненного тычка со стороны острого комиссарского локтя.

— Давайте-ка, господа опытные и знаменитые сыщики, отведаем тропической граппы трёхлетней выдержки, — плотоядно подёргивая кончиками угольно-чёрных усов, предложил Хуан Сальвадор. — Лично я — без ума от этого божественного напитка. Нет, не от его вкуса, который, честно говоря, достаточно гадок и оставляет желать лучшего. Но, вот, воистину волшебные свойства данного напитка. Виноградная граппа, она очень качественно прочищает мозги. Качественно, бесподобно и весьма эффективно. Неоднократно проверено на практике. Ну, ваше здоровье, господа…. Стоп, стоп. Вы же — приезжие? И в латиноамериканских странах никогда подолгу не проживали? Тогда сочту своим долгом — дать полезный практический совет. Виноградную граппу следует пить маленькими-маленькими глотками и, в обязательном порядке, запивая её крепким несладким и холодным кофе. Холодным-холодным. Лучше — со льдом. Два крохотных глотка граппы, два маленьких глотка кофе. И так далее. Иначе, извините за пикантные подробности, и вырвать может. Были уже, знаете ли, печальные прецеденты…. Ну, за хроническое здравомыслие…

Максим, естественно, переступить через свою «русскую натуру» не смог и поэтому выпил предложенную рюмку граппы залпом, как и полагается. Выпил, выдохнул, запил чашечкой холодного крепкого кофе и мысленно резюмировал: — «Вполне даже и ничего. По крайней мере, послевкусие достаточно интересное. В том плане, что приятное и оригинальное…. Смотри-ка ты, и наш комиссар-трезвенник глотает — обе жидкости по очереди. И даже, пижон европейский, не морщится. Ну-ну…».

— Как вам, господа? — увлечённо раскуривая толстую светло-бежевую сигару, поинтересовался Comandante. — Не правда ли, мило?

— Очень! — согласился дон Мануэль. — Откровенно необычный вкус. В нём, право, что-то есть. Неповторимое и насквозь экзотическое, я имею в виду…. Благодарен вам, идальго, за доставленное удовольствие. Искренне благодарен. Я даже склонен — незамедлительно повторить данный процесс…. Э-э, сеньор Сальвадор. Только, пожалуйста, не надо звать на помощь вашу обворожительную секретаршу…. Что-что? Не секретаршу, а военного специалиста первой категории? Понятно, не вопрос. Всё равно, не стоит беспокоить и отвлекать. Я и сам прекрасно справлюсь, не маленький…. Ну, за «Карнавал Святого Джедди»…. Эх, хорошо! Итак, на чём мы остановились? Кажется, на вашем вопросе, мол, зачем и для чего нам понадобился здешний сумасшедший дом?

— Совершенно правильно, уважаемый комиссар…. Я себе, пожалуй, набулькаю грушевого сидра. Он действенно предотвращает утренний «курительный» кашель…. Итак, собственно, зачем?

— Видите ли, идальго, в нашем сыскном деле именно информация решает всё. Вернее, её наличие. Или же, наоборот, отсутствие…. А обычные люди, зачастую, не готовы — на сто процентов — делиться имеющейся у них информацией. И тому — весьма много веских и уважительных причин. Грозные начальственные указания, общественное мнение, устоявшиеся традиции и обычаи, собственная меркантильная хитрость. Ну, и так далее, по расширенному списку…. Вы же меня, надеюсь, понимаете? И совсем другое дело — сумасшедшие и всякие прочие персоны с хроническими психическими расстройствами-отклонениями. Они (если их, конечно, умело разговорить), не умеют врать. Совсем. И в этом — вся соль задуманного мероприятия. Нам с коллегой просто надо понять, что сегодня — в глобальном понимании — происходит в Сан-Анхелино. Или, хотя бы, получить некую стратегическую подсказку-наводку…. Дайте, пожалуйста, соответствующую команду Главному врачу психиатрической лечебницы. Пусть он посодействует и окажет нам действенную помощь…. Я себе, пожалуй, ещё граппы накапаю. Ну, и кофейку подолью…. Так как, блистательный дон Comandante? Поможете? Только на вас, честно говоря, вся надежда…

— Да, уж, — откровенно заважничал «дон полисиаль». — Я в Сан-Анхелино лицо, отнюдь, не последнее. Второе, если быть честным до конца…

Он уселся за письменный антикварный стол и — чернильной ручкой с золотым пером — начертал несколько длинных фраз на светло-лиловом бархатистом бумажном листе.

«Точно на такой же приметной бумаге было написано и послание от сеньора Романо», — отметил Макс. — «Обычное совпадение? Не думаю. В этом беспокойном и загадочном городке, такое впечатление, случайностей не бывает. Вообще. Особенность, мол, такая…».

Comandante Сан-Анхелино, тем временем, поставил под текстом витиеватую подпись, достал из выдвижного ящика письменного стола штемпельную подушечку в тёмно-синей коробочке, сноровисто приложил к подушке золотой перстень-печатку, красовавшийся на его безымянном пальце правой руки, и украсил собственную подпись ярко-малиновым оттиском. После этого бумажный лист был аккуратно сложен вдвое и помещён в стандартный светло-коричневый конверт, который — в свою очередь — был тщательно заклеен. Более того, на «клееные» стыки-швы сеньор Сальвадор — неторопливо, с видимым удовольствием и с помощью своего перстня-печатки — нанёс несколько ярко-малиновых оттисков.

— Прошу, господа, — «дон полисиаль», горделиво улыбнувшись, протянул Мегре конверт. — Вручите данное послание лично в руки Главному врачу психиатрической лечебницы. После этого вам, естественно, окажут всеобъемлющую помощь…. Ещё виноградной граппы? Грушевого сидра? Торопитесь? Всё понимаю и не смею задерживать. Как говорится, всех благ. А также удач — в благородном сыскном деле…

Они, покинув величественное здание Мэрии, подошли к небесно-голубому «Линкольну».

— Затейники тропические, — задумчиво вертя перед глазами светло-коричневый конверт, проворчал Мегре. — Печати, понимаешь. Кстати, оттиск весьма даже любопытный: строительный мастерок, перекрещённый с молотком на длинной рукояти…. Улавливаешь, Путник, откуда ветер дует?

— А то, — усмехнулся Максим. — Как поётся в одной известной песенке: — «Масоны, масоны, кругом одни масоны…». Куда же без них, вездесущих? Этот Сан-Анхелино, такое впечатление, сплошной клубок загадок и тайн. А как можно хранить тайны — без масонов? Никак, ясен пень.… Кстати, я, кажется, догадался, кто в этом городе является — «первым лицом». То бишь, главой местной масонской ложи.

— Достославный сеньор Луис Романо?

— Ага, он самый. Теперь-то понятно, почему могущественные банкиры Ротшильды относятся к клану Романо с должным уважением и почтением…. Кстати, а кое-кто из здесь присутствующих — порядочно захмелел. Ай-яй-яй, господин комиссар…. А как же — крепкие моральные принципы-устои и приверженность к здоровому образу жизни?

— Так это я — чисто ради научного эксперимента, — засмущался дон Мануэль. — Решил, вот, на деле проверить слова сеньора Comandante о волшебных свойствах виноградной граппы. Мол, она на самом деле прочищает мозги? Или же нет?

— И каковы результаты проведённого эксперимента?

— Трудно сказать. Но повышения мозговой активности, к сожалению, пока не ощущаю. А, вот, лёгкая тошнота — определённо — присутствует. Ещё и в висках слегка покалывает…

До местного сумасшедшего дома они добрались за четверть часа.

Добрались, припарковались и, покинув машину, прошли внутрь.

— Очередное здание старинной постройки, — заинтересованно подёргав мясистым носом, сообщил Мегре. — Благородной древностью пахнет. Ну, и характерная аура присутствует. О, мраморная доска на стене…. Хм, оказывается, что данной психушке уже более ста лет. Солидно, ничего не скажешь. Солидно. Оказывается, что в благословенном Сан-Анхелино издревле принято — сходить с ума…. Эй, любезный! Подойди сюда! — обратился до нельзя вальяжным тоном к охраннику в голубой мушкетёрской накидке и с характерной шляпой, украшенной скромным пером серой цапли, на голове. — Проводи-ка нас к Главному врачу этого богоугодного заведения…. Быстро у меня! Иначе прямо сейчас свяжусь по коротковолновой рации с мистером Джоном Смит-Осборном Вторым, да и нажалуюсь ему — по полной программе…

Главному врачу тропического сумасшедшего дома было — визуально — порядка девяноста лет.

«Если, конечно, не больше», — мысленно удивился Макс. — «Почтенный такой дядечка: белоснежные и слегка кучерявые волосы, морщинистое лицо, седая тощая бородка «а-ля легендарный вьетнамский вождь Хо-Ши-Мин», допотопные очочки с круглыми стёклами. Натуральный «добрый доктор Айболит»…. Облик у него, конечно, тот ещё — бесконечно-равнодушный такой. Мол: — «Груз прожитых лет давит. Вернее, однозначно способствует полному равнодушию и железобетонному душевному спокойствию. Ерунда ерундовая — всё вокруг, не достойная трат нервной энергии. «И это — пройдёт…», — было начертано на перстне знаменитого и мудрого царя Соломона. Абсолютно правильно, между нами говоря, было начертано…». Вот, только глаза — за толстыми линзами очков. Так-то они — в полном соответствии с принятым «образом» — неподвижные и равнодушно-скучающие. Усталые такие, светло-голубые, в частых красноватых прожилках. Но только — время от времени — в них на краткий миг проскальзывают-проглядывают «бесенята». Живые такие, молодые, активные и очень-очень любопытные…».

— Антонио Гарай, — ознакомившись с посланием Comandante Сан-Анхелино, вежливо представился Главный врач. — Итак, господа сыщики, чем могу служить?

— Хотелось бы — с хоббитом побеседовать, — долго не раздумывая, бухнул сеньор Кастильо, всё ещё находившийся «под парами» коварной виноградной граппы.

— С каким ещё, извините, хоббитом?

— С тем самым типом, который намедни, находясь в карнавальном «облике» хоббита, покусал двух развесёлых дамочек. А чуть позже, бросив все дела, за ним выехал сеньор Луис Романо.

— Куда — выехал?

— К вам, конечно же, в психиатрическую клинику.

— Вы, уважаемый, ошибаетесь, — не моргнув глазом, заверил Главный врач сумасшедшего дома Сан-Анхелино. — Ничего такого не было и в помине. Ни ушастых хоббитов, повредившихся рассудком. Ни наглых и развратных дамочек. Ни вчерашнего визита дона Луиса. Он, конечно же, возглавляет Попечительский совет нашего скромного лечебного заведения, но уже полторы недели, как здесь не появлялся. Впрочем, сегодня обещался заскочить с кратким визитом…

Мегре только понимающе вздохнул, мол: — «Ох, уж, эти масоны. Покрывают друг друга, стыда совсем не ведая. Морды тихушные и обнаглевшие в корягу дубовую…».

— А не поступала ли на днях к вам молодая женщина? — подключился к разговору Максим.

— Было такое дело. Вчера поздним вечером привезли.

— Молодая, высокая, рыжеволосая, с бледным лицом?

— Именно так, молодой человек, — важно кивнул седовласой головой «доктор Айболит». — Весьма симпатичная и, я бы сказал, импозантная молодая особа…. Желаете взглянуть на неё?

— Конечно и всенепременно.

— Тогда, господа, следуйте за мной. Прошу…

Коридор, поворот, новый извилистый коридор, узкая обшарпанная дверь светло-жёлтого цвета, непрезентабельный квадратный кабинет, в одной из стен которого имелось небольшое овальное окошко.

— А с противоположной стороны данное «окошко», надо думать, смотрится обыкновенным зеркалом? — предположил опытный Мегре.

— Конечно, зеркалом, — бесконечно-равнодушным голосом подтвердил сеньор Гарай. — Очень удобно, знаете ли, наблюдать за пациентами. Причём, незаметно и ненавязчиво наблюдать. Весьма полезная и эффективная штуковина. Последняя разработка известной компании «Легальный шпионаж»…. Да вы не стесняйтесь, господа сыщики. Подходите и наблюдайте, сколько Душе угодно…

За овальным «окошком» обнаружилась стандартная медицинская палата: белые стены, белые шкафчики, небольшой столик, на котором располагался пузатый стакан с прозрачной жидкостью и глубокое изумрудно-лазоревое блюдо, заполненное различными тропическими фруктами, дверь, ведущая в туалетную комнату, а также широкая кровать с высокими спинками, прислонённая к дальней стене. На кровати, монотонно и заторможено раскачиваясь, сидела молодая симпатичная женщина — растрёпанная, бледная, босая, в светло-синем мешковатом халате.

«Нет, это не она», — мысленно расстроился Макс. — То есть, не сбежавшая «настоящая» ведьма. Совсем другие черты лица — более мелкие, что ли. Волосы не огненно-рыжие, а лишь слегка рыжеватые. Да и цвет глаз не тёмно-зелёный, а нейтрально-карий. Не она, однозначно…. Может, просто другая «настоящая» ведьма? Сейчас проверим. Сейчас-сейчас…».

Он, наведя на барышню, задействовал «пацакский» индикатор — в правом верхнем углу прибора тут же уверенно загорелась ярко-синяя лампочка.

— Мы, господа, имеем дело с самой обыкновенной девушкой нашего с вами Мира, — понимающе усмехнулся «Айболит». — Приболела немного. Бывает. Так называемый — «синдром Святой Анхелины».

— Что это за синдром такой? — заинтересовался любопытный Мегре. — Расскажите, док, пожалуйста.

— Всё очень просто. Некий молодой человек (замечу, из очень уважаемой и обеспеченной семьи), предложил этой смазливой девице — руку и сердце. То бишь, выражаясь по-простому, позвал замуж. Ну, и подарил — в соответствии с местными обычаями и традициями — жёлтую розу. Барышня, как легко догадаться, замуж выйти согласилась, а жёлтую розу, естественно, пристроила в свою причёску. А после этого впала в летаргический сон. Нет, ненадолго. Всего-то минут на тридцать-сорок…. Потом, как и полагается, проснулась. А узнав о произошедшем, испытала сильнейший шок и немного повредилась в рассудке. Так бывает. Мол: — «Как же так? Легенда — «О непорочной девице Анхелине Томпсон и об её жёлтой розе», вовсе, и не легенда? Всё взаправду? Я хотела выйти замуж без любви, сугубо из корыстных и меркантильных побуждений, а Святая Анхелина, узнав про это, вмешалась в ситуацию и разоблачила меня? Причём, при многочисленных свидетелях? Но, так же не бывает. Нет-нет…». Вот, собственно, и вся история. Эта барышня не первая такая и, скорее всего, не последняя. В нашей больнице — за долгие годы безупречной работы — проявления «синдрома Святой Анхелины» фиксировались порядка пятидесяти раз.

— Вы хотите сказать, что Святая Анхелина, действительно…

— Ничего такого я сказать не хочу. Не надо, пожалуйста, фантазировать. В данном конкретном случае, как я понимаю, во всём виновато нежное девичье подсознание. Девица, конечно же, прекрасно осознавала, что согласилась выйти замуж без любви. А когда её волос коснулся черенок жёлтой розы, то тут коварное подсознание, ни у кого не спрашивая разрешения, и «сработало». Бэмц, и заснула. Бедняжка…. Чем, собственно, не вариант?

Раздался звонкий короткий звук — это девушка резко вскочила на ноги, и маленькое круглое зеркальце, лежавшее на её коленях, упало на пол и разбилось — на множество мелких осколков.

— Очень плохая примета, — пробормотал Макс. — Просто отвратительная. Дай Бог, конечно, чтобы она — на этот раз — не сбылась.

— Анхелина, родная, прости меня! — раболепно глядя в белый потолок, попросила девица. — Ну, что тебе стоит? Ты же такая всесильная и добрая…. Не бросай меня, пожалуйста. Не отрекайся. Я обязательно исправлюсь. Обязательно. Честное слово…. И с Джимом Честерфилдом помирюсь, когда выйду из больницы. Держи для меня — про запас — одну из своих ярких-ярких радуг. Пожалуйста…

Глава семнадцатая Решающая подсказка

Уважительно распрощавшись с Главным врачом сумасшедшего дома, они вышли на свежий воздух.

Вечерело. Огромное тёмно-малиновое солнце планомерно и уверенно приближалось к далёкой и изломанной линии горизонта. В ветвях корявых акаций и пыльных пальм беззаботно и нежно посвистывали крохотные разноцветные пичуги. Ветер стих. По небу — с востока на запад — лениво ползли белоснежные кучевые облака.

— Семнадцать часов пятьдесят восемь минут, — мельком взглянув на наручные часы, объявил Макс. — Всё, автомобильное движение по Сан-Анхелино практически запрещено — до шести утра. Придётся, мой друг, оставив нашу бедную «Ласточку» на местной автостоянке, передвигаться по городу и его ближайшим окрестностям пешочком. Типа — важнейший элемент здорового образа жизни и крепкий залог хорошего самочувствия. Зачем нам, спрашивается, нужны неприятности с местными Властями? Незачем, ясная вечерняя зорька…

Раздался хриплый рёв мощного автомобильного мотора, и вскоре из-за ближайшего поворота показался тёмно-коричневый приземистый «Бентли». Показался и, резко сбавив скорость, лихо припарковался рядом с небесно-голубым «Линкольном».

Из машины неторопливо выбрался сеньор Романо, облачённый в шикарный курортный костюм благородного светло-шоколадного цвета с ненавязчивым шелковистым отливом.

— Приветствую вас, господин Главный масон Сан-Анхелино, — ехидно усмехнувшись, поздоровался Мегре. — Успели-таки заглушить мотор автомобиля до восемнадцати ноль-ноль? Ну, да, конечно. Кто бы сомневался. Никаких нарушений правил и предписаний, как и полагается законопослушному тропическому кабальеро…. Прибыли в здешнюю психушку — на правах Главы Попечительского совета?

— Прибыл, конечно, — неопределённо передёрнув плечами, подтвердил бывший «карнавальный Пьеро». — На правах Главы…. А про масонов, любезный сеньор Кастильо, вы совершенно напрасно, ей-ей, язвите. Во-первых, они — тоже люди. А, во-вторых, далеко не самые плохие люди на этом Свете. Уж, поверьте старому и опытному кладоискателю…. Приветствую вас, господа доблестные сыщики. Рад видеть, и всё такое прочее…

— И вам, мой уважаемый родственник, дожить, избегая серьёзных болезней, до ста двадцати пяти лет, — откликнулся Максим, а после этого поинтересовался: — Значит, воспользовавшись высоким масонским рангом, изъяли из данной психиатрической лечебницы «кусающегося» хоббита? Изъяли и… э-э-э, и определили в надёжное местечко? Исходя, понятное дело, чисто из гуманитарных и научных соображений? Или же из-за давней и укоренившейся привычки — коллекционировать всякие и разные странности-редкости?

— Как же иначе? — мягко улыбнулся дон Луис. — Только коллекционирование, как таковое, здесь совершенно не при чём…. Александр Вертинский — в своих мемуарах — рассказывал такую поучительную и душевную историю. Мол, в начале двадцатого столетия, поздней осенью, из Европы летели ласточки — в дальние и тёплые страны. Неожиданная перемена погоды — буран, мороз и снег — остановила их высокий полёт. В Бухаресте, Будапеште и Вене бедные птички падали, обессиленные, прямо на городские площади и улицы. Тысячами и десятками тысяч падали. И тогда Правительства тех стран распорядились — собирать ласточек, отогревать, а потом — в особых самолётах — отправлять их в Италию, к живительному солнцу и спасительному теплу…. Короче говоря. Помогать сирым, убогим, а также попавшим в беду — долг каждого истинного христианина. Только так и никак иначе…. Кстати, о странностях. По дороге сюда я обогнал один неприметный джип южнокорейской сборки. Старенький такой, весь поцарапанный и обшарпанный, ехавший с черепашьей скоростью. Ничего особенного — вроде бы…. А на заднем бампере этого джипа (широком и явно самодельном), сидел, держась правой передней лапой за ржавый кронштейн, чёрно-белый кот. Здоровенный такой. А ещё и беспредельно-самоуверенный. Даже пару раз мне подмигнул. Нагло и, попрошу заметить, вызывающе подмигнул…. Странность, не правда ли? Вот, то-то же. Наш Сан-Анхелино, как ни крути, одна такая большая и загадочная странность, состоящая — в свою очередь — из целой кучи более мелких, призрачных и локальных…. Что такое? Интересуетесь, а почему это я сегодня — один? Всё очень просто, друзья. Прекрасная и обворожительная сеньорита Луиза полностью поглощена предсвадебной суетой: модное платье, фата, подходящие туфли, достойный праздничный стол, список приглашённых персон, ну, и так далее. И тому подобное…. Да, мы с ней решили пожениться. Весьма благородное и правильное — на мой сегодняшний взгляд — дело. Всем присутствующим — искренне советую и рекомендую. Если, конечно, всё делать в нужное время и с человеком, в котором вы полностью уверены…. Извините, доблестные сыщики, но вынужден вас покинуть. Важные, срочные и неотложные дела. Адиос, странствующие идальго…

Сеньор Романо, насвистывая под нос нечто бравурно-торжественное, проследовал в здание городского сумасшедшего дома.

«Похоже, что речь шла о Томасе, который меня разыскивает», — подумал Максим. — «Вполне возможно, что именно он и ехал — на бампере старенького джипа…. Ехал, ехал, но, скорее всего, не доехал. Может, джип коварно свернул в другую сторону. Или же, вообще, остановился, как только пикнуло восемнадцать ноль-ноль…. В любом раскладе, не стоит пока отходить далеко от психушки. Зачем, спрашивается, гонять бедного кота по городу? Лапы ещё, не дай Бог, конечно, сотрёт. Аша расстроится. А беременных, как известно, расстраивать нельзя…».

— Значит, задумался в очередной раз? — насмешливо хмыкнул сеньор Кастильо. — Мыслитель белобрысый…. Может, немного прогуляемся? Например, вон по той буковой аллее, отходящей от сумасшедшего дома — в сторону моря?

— Прогуляемся, не вопрос. И даже с удовольствием…

И они прогулялись, благо выбранная аллея была абсолютно безлюдной. Шли себе и шли, особо никуда не торопясь и вдумчиво вслушиваясь в бестолковый птичий щебет и беззаботный стрёкот местных длиннохвостых белок-летяг, резвящихся в густых ветвях деревьев. И, естественно, ещё славно поболтали — о хоббитах, эльфах, тропических ураганах, венецианских карнавалах, а также о различных психах и сумасшедших.

А потом сеньор Кастильо, поправив на голове модное курортное канотье [15], пошёл в решительную атаку, заявив:

— Всё, Путник, хватит играть в игры загадочные и навороченные. Уже слегка поднадоело. Пришла пора — решительно сбросить пелену завесы с дурацких тайн.

— Ты это серьёзно, старина? — удивился Максим. — В том глубинном смысле, что сразу — со всех-всех-всех тайн, имеющих непосредственное отношение к нашим изысканиям?

— По крайней мере, и чисто для начала, с одной, — тут же «притормозил» Мегре. — Помнишь, как ты вернулся из экспедиции на вершину Жёлтого холма?

— Помню, конечно. Через драку с тремя здоровенными обломами. Там ещё и четвёртый был (хитрый такой и предусмотрительный), которого своевременно и очень грамотно «успокоил» официант Хорхе.

— Да я, собственно, не об этом…

— О чём же тогда?

— Не добавил традиционного — «старина»? Уже неплохо, молодец…. Что же касается сути вопроса. Цитирую, Путник, тебя же. То бишь, привожу дословную выдержку из твоего собственного словесного отчёта по результатам вышеупомянутой экспедиции. Мол: — «Ничего я и не утаил. Просто обошёл один момент стороной. Почему — обошёл? Во-первых, не хочется загружать твою умную голову, старина, излишней информацией, не относящейся напрямую к нашему общему делу. А, во-вторых, ты мне всё равно не поверишь. Обязательно начнёшь волноваться, сердиться, переживать и даже возмущаться, мол: — «Зачем, спрашивается, пачкать мозги глупыми и невероятными фантазиями? Совсем обнаглел, вояка отставной. Врёт и, главное, совсем не краснеет…». Вот, когда завершится вся эта бесшабашная и цветастая карнавальная эпопея, тогда и расскажу. И даже познакомлю, может быть, кое с кем. Подожди, пожалуйста, немного…». Было такое дело? А?

— Было, — облегчённо вздохнув, подтвердил Макс. — Тоже мне — тайну нашёл. Ладно. Хочешь — слушай. Так и быть…

И он — подробно и доходчиво — рассказал. О российском студенческом клубе «Аномальщики» и об его бессменном руководителе Иване Павловиче Лазаренко. О прошлогоднем походе членов клуба к новой аномальной зоне, носящей поэтическое название — «Мутный Лес», и о старой злой шаманке, которая — на самом-то деле — оказалась разумной кошкой, сосланной на нашу Землю в качестве достойного наказания за какую-то серьёзную провинность. О путешествии через Портал и о прибытии отважных экспедиционеров на Кошачью Мирру. Об их необыкновенных приключениях и об одержанной победе над пришельцами из загадочного Перпендикулярного Мира. О Птичке и Рыжем. И, конечно, об Аше и Томасе.

— Ничего себе — повороты крутые и неожиданные, — восхищённо подёргал себя за пышные пегие усы дон Мануэль. — Упасть и не встать, короче говоря…. Как можно, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, поверить в такое? Никак, понятное дело…. Но я, Путник, почему-то тебе верю. Даже и не знаю — почему…

— Наверное, потому, что я очень искренний и правдивый, — подсказал Макс. — И, вообще, положительный — во всех смыслах, положениях и значениях.

— Положительный, тоже мне, выискался…. Да, от скромности, коллега белобрысый, ты не умрёшь.

— Конечно, не умру. Я, что же, похож на дурачка законченного? И, вообще, я не собираюсь умирать. По крайней мере, в течение ближайших шестисот-семисот лет. Жизнь — штука забавная…

— Это точно, — согласился Мегре. — Я тоже как-то, честно говоря, не спешу за кладбищенскую ограду…. А ты потом познакомишь меня с ребятами? С Палычем? С Рыжим и Птичкой? С Ашей и Томасом?

— Не вопрос, — заверил Максим. — Со всеми обязательно познакомлю. И даже русским салом — на чёрном хлебе — поделюсь. Незабываемый вкус…. Опа. Что это такое?

— Гав! Гав! Гав-в-в! — долетел с дальнего конца аллеи надсадный собачий лай. — Гав! Гав! Р-ры-ыы…

— Может, это Томаса, который разыскивал нас с тобой, кто-то пытается обидеть? — забеспокоился сеньор Кастильо. — В том смысле, что злые и голодные собаки?

— Может, и так. Сейчас подойдём и проясним ситуацию.

— Подожди, Путник. Судя по громкому лаю, собаки-то — здоровущие…. Моя тросточка? Увы, оружие откровенно-несерьёзное. Надо бы пару приличных камушков отыскать. Чисто для подстраховки.

— И без камней обойдёмся, — беззаботно улыбнувшись, пообещал Макс. — С собаками у меня — разговор особый. Так, уж, получилось. Довелось — в своё время — прослужить несколько месяцев на алжиро-ливийской границе, в специальном корпусе ООН…. Как и что? Потом расскажу, в более спокойной и мирной обстановке. Так вот, по тамошней пустыне бегало достаточно много «крысоловов». Это такие пустынные шакалы, или же тощие низкорослые волки со слегка рыжеватой шерстью. «Lobo desierto», выражаясь высоким научным языком. И один старый и заслуженный бербер (проводник из местных жителей, сотрудничал за серьёзные бабки с корпусом, убили его — в конечном итоге), научил меня выть «по-шакальи». Все собаки нашего бренного Мира тот вой и на дух не переносят. Как услышат, так тут же — со всех своих мохнатых лап — трусливо разбегаются в разные стороны, жалобно повизгивая и поскуливая от охватившего их ужаса. Так что, комиссар, смело шагай за мной. Прорвёмся. Причём, в самом наилучшем виде. Не впервой…

Поворот. Второй. Лай становился всё громче и яростней.

Ещё порядка тридцати пяти пройденных метров, и Максим мысленно прокомментировал увиденное: — «Три здоровенных датских дога беснуются возле корней древнего бука…. Беснуются? Это точно. Иначе и не скажешь. Отчаянно лают. Грозно и сурово рычат. Бегают, как умалишённые, вокруг дерева. Высоко подпрыгивают, скаля светло-жёлтые клыки. Обиженно визжат…. А на толстой ветке, расположенной примерно на трёхметровой высоте над землёй, восседает, как это и ожидалось, чёрно-белый бродяга Томас…. Просто так восседает? Типа — трусливо поджав пушистый хвост? Ну-ну, не дождётесь. Не тот, извините, типаж…. Хрипит, рычит и фыркает — во всю Ивановскую. А ещё и активно плюётся в рассерженных псов. Вот, оторвав правой передней лапой от ветки бука какую-то серую ребристую шишечку, ловко бросил её вниз…. Ага, молодец, попал крайнему догу прямо в глаз. Тот даже отчаянно завизжал и на месте — от острой боли — закрутился. Теперь сел на куцый хвост и осторожно трогает лапой ушибленное место…. Ну, что? Пора разогнать эту собачью братию — к маме нехорошей. Надоели слегка…».

Он, предварительно набрав полные лёгкие воздуха, поднёс ко рту ладони, сложенные рупором, готовясь исполнить арию — «а-ля песнь ливийских шакалов», но…

Но не успел.

— Хр-р-р-р! — на аллею — из зарослей аккуратно-подстриженного садового боярышника — выскочила рослая камышовая кошка.

Выскочила и тут же, долго не раздумывая, вступила в бой.

Удар толстой когтистой лапой. Элегантный выверенный пируэт. Удар. Прыжок. Пируэт. Удар…

Огромные пятнистые доги, жалобно и обиженно визжа, трусливо кинулись — со всех лап — прочь.

— Чуть с ног не сбили, — ворчливо констатировал Мегре. — Морды трусливые и торопливые…. Томас, кстати, о чём-то увлечённо общается со своей заступницей. Благодарит, надо думать, за своевременную и действенную помощь…. Действительно, говорящие коты и кошки существуют. Хм, однако…. А на каком языке, интересно, они сейчас беседуют? А, Путник?

— Возможно, на мирранском. На каком же ещё? Хотя, всякое может быть…. Ага, вроде, прощаются.

— Это точно. Рандеву завершилось…. А камышовая кошка, прежде чем скрыться в зарослях боярышника, одарила нас с тобой, коллега, очень даже приметным взглядом.

— Приметным — это как? — заинтересовался Макс.

— Чуть-чуть насмешливым. Ехидным. Где-то даже понимающим. И — в общем и целом — одобрительным…

Они подошли к старому развесистому буку. Чёрно-белый кот тут же ловко спрыгнул с дерева и вольготно устроился-расположился на округлом гранитном валуне, нагретом за долгий световой день старательным тропическим солнышком.

— Привет, Томас, — вежливо поздоровался Максим.

— И я рад тебя видеть, мечтательный эсквайр, — откликнулся кот на безупречном английском языке.

— Это — мой коллега, сеньор Мануэль Кастильо…

— Я прекрасно вижу и ощущаю — кто это такой. Мы, коты и кошки, способны на многое. В том плане, что очень-очень многое умеем. В частности, чётко «видеть» суть: предмета там, или же разумного гуманоида…. Приветствую тебя, напарник нашего Путника. А может, и не напарник, вовсе?

— Кха-кха, — закашлялся сбитый с толка Мегре. — Не напарник? А кто же тогда?

— Ну, не знаю, право, — загадочно усмехнулся в пушистые усы Томас. — Мало ли. Дельных вариантов — море бескрайнее…. Впрочем, всё это — ваши приватные дела, уважаемые гумми. Вернее, «заморочки», как любит выражаться один мой рыжеволосый дружок. Я же к вам сюда прибыл — сугубо по делу…. Как помнится, Путник, ты интересовался ведьмами, а также их поведенческими привычками-особенностями?

— Было такое дело, — подтвердил Макс. — А, главным образом, меня интересовало, где бы молоденькая ведьмочка, случайно оказавшаяся в незнакомом для неё Мире, попыталась бы спрятаться? Куда бы она — первым делом — направилась бы? Что по этому поводу думает многоуважаемая Аша? Пардон, высокородная графиня Каспер?

— Ведьмы, по мнению моей образованной супруги, умеют «общаться» с Духами и Призраками. Следовательно, именно у них ведьма, случайно оказавшаяся в непривычном для неё Мире, и будет спрашивать совета. А также просить-молить о помощи.

— То есть, интересующая нас особа должна была отправиться на ближайшее кладбище?

— Духи Духам — рознь, — нравоучительно поморщился кот. — Как, впрочем, и Призраки…. Ну, какой смысл — общаться со всякой мелкой шелупонью, не способной ни на что реальное? Только время зазря терять. Нет, «настоящая» природная ведьма сразу же будет «искать выход» на «первых», что называется, лиц. То бишь, на самых-самых авторитетных Духов и Призраков, обитающих в данной конкретной местности.

— Подожди-ка, друг хвостатый, — оживился сеньор Кастильо. — Говоришь, на самых-самых авторитетных? Это же получается… э-э-э…. Получается, что шуструю беглянку, скрывшуюся от нашего Путника, следует искать в районе Гробницы Святой Анхелины?

— Именно это вам и советует высокородная Аша Каспер, — невозмутимо зевнув, подтвердил Томас. — Если, конечно, у вас, искатели приключений, имеется солидный запас смелости…. Камышовая кошка, прогнавшая злобных собак? Её, как я понимаю, «перебросило» сюда — вследствие существенных геомагнитных аномалий — из некоего Параллельного Мира, где «главными» разумными существами являются хоббиты. Абсолютно ничего странного, бывает…. Так вот, в том странном Мире за каждым хоббитом — с момента его рождения — закрепляется разумная камышовая кошка. То бишь, в качестве опытного и надёжного «Ангела-хранителя»…

Глава восемнадцатая Гробница Святой Анхелины

Томас, выполнив поручение, незамедлительно откланялся:

— Извините, господа, но жёстко ограничен во времени. Ибо спешу к обожаемой и несравненной супруге. Беременные разумные самки, зачастую, бывают немного капризны, ревнивы и взбалмошны. Особенность природы такая, ничего не попишешь…. Впрочем, друзья, у вас всё ещё впереди. Непременно изведаете — каково это…

— Может, отправишься с нами к Гробнице Святой Анхелины? — предложил Максим. — Например, в качестве переводчика? Вдруг, «настоящая» ведьма понимает мирранский язык? Было бы, честно говоря, очень кстати. Типа — для проведения плодотворных переговоров. Или же, наоборот, для осуществления полноценного допроса. Соглашайся, чудак усатый. Прославишься и попадёшь во всякие там хроники, анналы и скрижали. Потом будет, чем хвастаться перед многочисленными внуками и внучками. Не пожалеешь, честное слово.

— Даже и не проси, Путник. Такой вариант (пусть и достаточно привлекательный), полностью исключён.

— Почему?

— Аша не велела, — заметно поскучнев, пояснил кот. — Она считает, что нам лучше не вмешиваться в эту мутную историю. Мол, не всё тут так просто. Да и некое «двойное дно» чётко…

— Кха-кха! — торопливо закашлялся Мегре. — Кха-кха! Кха-кха…. В горле неожиданно запершило. Извините…. Ты, Томас, не оправдывайся. Нет, так нет. Дела семейные, они, как известно, тоже очень важны. А беременной супруге передавай от нас с Путником горячие приветы и искренние наилучшие пожелания.

— Обязательно передам. Ну, странствующие идальго, всех вам благ, удач и захватывающих приключений…

Томас, вежливо «подрожав» пушистым хвостом, величественно кивнул ушастой головой и, ловко соскочив с гранитного валуна, был таков. То бишь, скрылся в густом боярышнике.

— Наши дальнейшие действия, комиссар? — поинтересовался Макс.

— Срочно и оперативно выдвигаемся к Гробнице Святой Анхелины, — решил сеньор Кастильо.

— С какой, извини, целью?

— Чтобы пленить «настоящую» ведьму, занесённую к нам из Параллельного Мира.

— А, собственно, зачем?

— Что — зачем?

— Зачем нам её пленять, старина?

— Э-э-э…. Ну, хотя бы для того, чтобы опередить всех прочих персон, принимающих участие в поисках. Например, псевдо-мушкетёров, работающих на тщеславных банкиров Ротшильдов. Чисто из спортивного интереса. А также из природной вредности…

— Вообще-то, достойный повод, — через десять-двенадцать секунд раздумий-размышлений согласился Максим. — Весьма достойный. В том плане, что утереть нос всем другим шустрым игрокам…. Идём далее. Неуклонно приближается тропическая ночь, а до искомой Гробницы отсюда будет (если, конечно, я правильно запомнил топографическую карту сеньора Романо), порядка восемнадцати-девятнадцати километров…. Какие, старина, у тебя взаимоотношения с велосипедами?

— На «ты». Как и с лошадьми.

— Замечательно, сейчас стрельнём у «доброго доктора Айболита» парочку великов и покатим с ветерком. У главного входа в психушку, как мне помнится, было припарковано несколько штук.

— Подожди, — встревожился Мегре. — А где ключи от ворот комплекса Гробницы и от входной двери в домик привратника?

— С собой, конечно. В костюме Рембо имеется одно неоспоримое достоинство, то бишь, целая куча всяких и разных вместительных карманов, куда, такое впечатление, помещается полезных вещей ничуть не меньше, чем в дорожный объёмный чемодан…

Уже через пятнадцать минут они, оседлав два стандартных велосипеда, браво покатили по улицам Сан-Анхелино. В том смысле, что смело, так как «браво» в переводе с испанского языка и означает — «смелый».

«Откровенно дурацкая идея», — крутя педали, печалился Максим. — «В том плане, что поехать по городским улицам — во время проведения разнузданного тропического карнавала — на велосипедах. Чёрт знает что. Сплошные «людские заторы». Причём, активные, весёлые, танцующие, улюлюкающие, регулярно бросающиеся цветным серпантином и желающие выпить — со всеми подряд. И это уже не говоря о жуткой звуковой какофонии, состоящей из песен на самых разных языках, восторженных воплей и регулярных хлопков петард. Вот же, что называется, вляпались…. Старина Мегре, впрочем, держится просто отлично. И не упал ни разу, и не отстал. Молодчина. Неплохая, надо признать, физическая подготовка. Хотя, в этом я никогда и не сомневался…. Что теперь делать? Свернуть с центральных улиц на боковые и малолюдные — дыбы совершить объездной тактический манёвр? Не хотелось бы, честно говоря. Во-первых, так и заблудиться недолго. Во-вторых, как показывает практика, именно в этих узких улочках-переулках неизвестный противник запросто может применить «силовые методы воздействия». А я сегодня не один. Ни к чему, пожалуй, рисковать. Ладно, придётся немного потерпеть. В любом раскладе, рано или поздно, прорвёмся…

И они, конечно же, прорвались. Вернее, сперва с немалым трудом пробились через центр Сан-Анхелино, на совесть запруженный беспокойным карнавальным людом, а потом, и вовсе, вырвались из города.

— Это уже южные пригороды, — ловко управляясь с велосипедными педалями и рулём, объявил дон Мануэль. — Ага, теперь нам направо, вдоль уличных фонарей. Вон же он, узкий мостик, переброшенный через безымянную бойкую речушку. Вперёд…

После того, как они перебрались на противоположный речной берег, вокруг резко стемнело.

— Останавливаемся, — велел Макс. — Здесь, похоже, все придорожные фонари отключены. То ли из-за режима жёсткой экономии. То ли для того, чтобы любопытные туристы не шастали по ночам — почём зря — вблизи Гробницы Святой Анхелины. А вдоль дороги, ведущей на холм, растут высокие деревья и густой кустарник, поэтому тропические звёзды и Луна откровенно не справляются с осветительной функцией. В том плане, что можно запросто навернуться — вместе с велосипедом — в кювет. Оно нам надо? Не надо, понятное дело…. Поэтому оставим, ради пущей безопасности, наших «железных коней» здесь и отравимся к Гробнице пешком. У меня с собой и карманный фонарик имеется. Смотри, какой симпатичный и компактный. Так что, не заблудимся…. Подожди, старина. Я только ножны с армейским тесаком поправлю на поясе. А на пальцах правой руки закреплю дельный кастет.

— З-зачем — к-кастет? — чуть заметно дрогнул голосом Мегре.

— Так, извини, полагается. Рембо я, в конце-то концов, или кто? Опять же, имеются и коварные конкуренты, про которых ты мне уже все уши прожужжал…. Всё, включаю фонарик. Шагаем. Не отставай и внимательно смотри под ноги…

Узкая просёлочная дорога, задумчиво петляя, неуклонно поднималась всё вверх и вверх.

«Как-то слегка неуютно», — тревожно оглядываясь по сторонам на тёмные силуэты придорожных деревьев и кустов, подумал Максим. — «Такое чувство-ощущение, что мы здесь не одни…. Слежка? Вполне возможно. Даже когда ехали на велосипедах по освещённой части южного пригорода, я чётко ощущал — спинным мозгом — чей-то внимательный, цепкий и недоверчивый взгляд…. А ещё складывается устойчивое впечатление, что по этой дороге — совсем недавно — проходили вооружённые люди. В том смысле, что у спецназа, выходящего на ответственное задание, особый и специфичный запах. Для знающего и опытного человека, я имею в виду…. Ага, вот и высокий кирпичный забор с солидными железными воротами. Знать, добрались-таки до намеченной точки…».

— Ну, где ключ? — спросил тихим шёпотом Мегре. — Почему не отпираешь замок?

— Ш-ш-ш, — поднёс указательный палец к губам Макс. — Стой и молчи…

«Вроде бы, обычные ночные звуки», — принялся комментировать осторожный внутренний голос. — «Тропические цикады вовсю заливаются за забором. Натурально так трещат, с чувством и толком, без дураков…. Какая-то ночная птица отметилась двумя тревожными вздохами-криками. Кто-то подал условный сигнал? Не похоже. Обычная ночная птица, и не более того…. Ладно, пожалуй, рискнём. Где наша не пропадала. Только фонарик сперва надо выключить. Осторожность — в таких серьёзных делах — лишней не бывает. Да и ярко-жёлтая круглая Луна (с аккуратно «откушенным» ломтиком), окончательно выбралась из-за плотных кучевых облаков. Так что, и освещённость местности значительно улучшилась…».

Ключ повернулся в замочной скважине совершенно бесшумно. Да и железные ворота приоткрылись без малейшего скрипа-шороха.

«Хорошо это? Или же, наоборот, плохо?», — мысленно усмехнулся Максим. — «Кто знает…. Да, округу шумом мы не потревожили. И это, безусловно, хорошо. А кто, спрашивается, совсем недавно смазывал машинным маслом замок и петли ворот? И, главное, зачем он это сделал и по чьей команде? Вопросы, понятное дело, чисто-риторические…. Кстати, а сколько сейчас времени? Ноль часов пять с половиной минут. То бишь, полночь. Самое «ведьмино» время, если верить толстым книжкам и глупым голливудским блокбастерам. Ну-ну…».

Вскоре они были уже за кирпичным забором.

Макс, предварительно прикрыв, тщательно запер ворота, отправил ключ в карман камуфляжных штанов и задумался: — «Куда теперь идти? Вон то тёмное высокое строение с колоннами, наверняка, и есть искомая Гробница…. Почему она такая э-э-э…, такая громадная? Видимо, в стародавние времена внутри её — по большим церковным праздникам — собирались все уважаемые жители городка: говорили торжественные речи, хором молились, а также мысленно просили Святую Анхелину — не оставлять их, грешных, без милости своей. Ну, а сейчас сюда, очевидно, водят — в урочное время — толпы любопытных и щедрых туристов…. Логично предположить, что «настоящая» ведьмочка сейчас находится внутри Гробницы, где — по авторитетному мнению высокородной усатой графини Каспер — должна общаться с Духом Святой Анхелины. Или, по крайней мере, должна пытаться это сделать…. Следовательно, нам — туда. Не знаю, как пройдёт операция по захвату «параллельной» фигурантки, но попытаться, всё же, стоит. Особенно учитывая то немаловажное обстоятельство, что у данной Гробницы существует всего один-единственный вход-выход. Спеленаем голубушку — как миленькую, и пикнуть не успеет…. Что это господин комиссар опять толкается своим острым локотком? Ага, похоже, указывает в сторону скромной одноэтажной хижины, расположившейся рядом с помпезной и величественной Гробницей. Это, как я понимаю, домик здешнего смотрителя…. Чёрт побери, в торцевом окошке — за задёрнутой полупрозрачной занавеской — мелькнул отблеск одинокой свечи. Интересный поворот…».

Они, стараясь шагать совершенно бесшумно, подошли к хижине. Вернее, к торцевому окну, форточка которого, к тому же, оказалась чуть-чуть приоткрытой.

Максим прислушался и зачарованно замер — долетавшие из-за форточки звуки откровенно завораживали.

«Похоже на какую-то древнюю-древнюю молитву», — минуты через две с половиной высказался рассудительный внутренний голос. — «Почему, именно, на древнюю? Просто ощущения такие…. Да и сам язык, на котором она читается, приметный. То есть, совершенно незнакомый, очень-очень певучий и богатый на звонкие согласные. Нездешний такой язык, короче говоря…. Голос? Он, безусловно, принадлежит молодой женщине. Красивый, надо признать, голос. Но только слегка гортанный и с откровенно-хищными нотками…».

Сеньор Кастильо, привлекая к себе внимание, вновь задействовал локоть, а после этого многозначительно указал рукой на Гробницу Святой Анхелины, мол: — «Срочно перемещаемся в данное культовое сооружение. Образовался серьёзный повод для срочного совещания…».

Вместо кромешной темноты внутри Гробницы царил мягкий светло-жёлтый полусумрак.

«Это благодаря странной горной породе, изрезанной частыми светло-жёлтыми прожилками, из которой построены стены этого величественного сооружения», — подумал Макс. — «Данные изогнутые и витые-перевитые прожилки, похоже, и светятся…. Что ещё? Возле дальней стены замерла величественная скульптура молодой стройной женщины, вырезанная из белоснежного мрамора: тонкие породистые черты лица, длинные, слегка вьющиеся волосы, тонкие руки, покорно прижатые к высокой груди. Рядом — чёрная надгробная плита, с высеченной на ней эпитафией на испанском языке…. Ну-ка, ну-ка, интересный такой текст: — «Жёлтое солнце в её волосах. Утро над быстрой рекой. И о безумных и радостных снах ветер поёт молодой. Жёлтое солнце в её волосах. Жаркий полуденный зной. И о мечтах, что сгорели в кострах, ворон кричит надо мной. Синее море, жёлтый песок. Парус вдали — одинок. Ветер волну победить не смог, и загрустил, занемог. Жёлтая роза в её волосах. Кладбище. Звёздная ночь. И бригантина на всех парусах мчится от берега прочь. Камень коварен. Камень жесток. И, словно в страшных снах, маленький, хрупкий, жёлтый цветок плачет в её волосах…». Красиво сказано, ничего не скажешь. Не отнять и не прибавить…. Ещё здесь имеется что-то типа алтаря, сработанного из благородного красного дерева. Площадка для посетителей. Несколько элегантных скамеек и кресел. Низкий столик с изогнутыми ножками, на котором лежит солидный толстый фолиант, заключённый в светло-жёлтую бархатную обложку. Вполне возможно, что это — «Книга отзывов почётных посетителей»…».

— Кха, кха, — требовательно кашлянул дон Мануэль. — Не отвлекайся, Путник, на экзотику тропическую. Сперва надо дело завершить…. Это же она, «настоящая» ведьма? Ну, там, в домике смотрителя?

— С большой долей вероятности — да.

— С большой?

— Хорошо, с очень-очень большой, — вздохнул Максим. — С огромной, чего уж там…. Наши дальнейшие планы?

— Элементарные, Путник. Вот, в кармане моего пиджака случайно завалялась антитеррористическая граната израильского производства с качественным усыпляющим газом ускоренного действия. Сейчас мы с тобой возвращаемся к торцевому окошку хижины и бросаем в приоткрытую форточку гранату с оторванной «чекой». Выжидаем — на всякий пожарный случай — минут восемь-одиннадцать, после чего, задействовав второй ключ, открываем входную дверь, заходим внутрь сторожки и успешно пеленаем заснувшую фигурантку…. Что дальше? Ты, к примеру, остаёшься здесь — сторожить ценную пленницу. Я же отправлюсь к психиатрической клинике. Верну велосипед. Потом, дождавшись шести утра, сяду в нашу «Ласточку» и отъеду из Сан-Анхелино. Куда, спрашиваешь, отъеду? Конечно же, до ближайшего населённого пункта, где наличествует устойчивая мобильная связь. Позвоню уважаемому сеньору Бурручаге и доложусь — по всей форме. Пусть он уже сам решает, что делать дальше. То бишь, куда, когда и как вывозить из Сан-Анхелино задержанную нами «настоящую» ведьмочку…. Как тебе, соратник белобрысый, такой план?

— Нормальный план. Без вопросов…. Прямо сейчас приступаем к его реализации?

— Может, чуть погодя? А? Курить, понимаешь, очень хочется…. Давай, Путник, сделаем так. Ты пока здесь побудешь. Например, попросишь о чём-нибудь Святую Анхелину. Я же отправлюсь на свежий тропический воздух: всласть подымлю дымком табачным, приводя — тем самым — расшатанные нервишки в порядок. А уже после этого, благословясь, и начнём…. Как тебе такой незатейливый вариант?

— Нормальный, коллега. Не возражаю. Иди, старина…

Но Мегре, вместо того, чтобы покинуть Гробницу, совершил — поочерёдно — несколько странных действий.

Во-первых, он размеренно постукал каблуками ботинок по каменным плитам Гробницы, мол: — «Ухожу-ухожу, как и обещал…». Во-вторых, демонстративно отогнул левый лацкан своего курортного пиджака и извлёк из шва металлическую булавку с крохотным пластмассовым шариком на конце. В-третьих, нагнувшись, вытащил из каблука правого ботинка ещё одну булавку — точную копию первой. В-четвёртых, пристально глядя напарнику в глаза, ловко разломал пальцами обе булавки на несколько частей.

— Были «жучки», а теперь, понимаешь, «жучков» нет и в помине, — понятливо хмыкнул Макс. — Значит, можно говорить напрямую? Без оглядок на коварного противника?

— Можно.

— Так и говори. Какие, собственно, вопросы?

— И скажу, кха-кха, — слегка засмущался сеньор Кастильо. — Наша совместная миссия успешно завершена. Поставленное задание выполнено. Причём, в полном и расширенном объёме. Дальше всё сделают без нас. Теперь, Путник, остаётся только ждать.

— Ждать, так ждать. Без нас, так без нас. Не вопрос…

Вскоре снаружи раздалась череда всяких и разных звуков.

«Тихий стук какой-то», — насторожился Максим. — «Раздвижная телескопическая лесенка соприкоснулась с торцом кирпичного забора? Вполне вероятно…. Ага, чуть слышный скрип-шорох. Поднимается люк подземного убежища, где расположилась группа захвата? Знакомая, в общем-то, ситуация…. Всё, поехало. Вспыхнули прожектора. Раздались азартные вопли на английском, мол: — «Всем лечь! Морды в землю! Руки за головы! Резких движений не делать! Стреляю без предупреждения…». Профессионально, надо признать, работают. Хваткие такие ребятки. Подготовленные…».

Через некоторое время знакомый голос — у самого входа в Гробницу Святой Анхелины — предложил:

— Выходите, сотрудники. Поздравляю вас с блестящим завершением операции…

Они и вышли.

— Давайте, что ли, поздороваемся, — невозмутимо протягивая правую ладонь, предложил Рауль Бурручага — всё такой же подтянутый, ладный, черноволосый и чем-то неуловимо похожий на легендарного Эрнесто Че Гевару.

«Маску-то сбросил, а, вот, переодеться так и не успел», — отвечая на крепкое рукопожатие, отметил Макс. — «В том смысле, что до сих пор облачён в одежды «официанта Хорхе» из достославной таверны «La Golondrina blanka». Да, искусного лицедейства в этой истории хватает. И даже, на мой вкус, с некоторым избытком…. Кроме дона Рауля на территории Гробницы сейчас находится порядка дюжины бравых и широкоплечих «камуфляжников», вооружённых до самых коренных зубов. А на земле уже не лежат (мордами в землю), а просто сидят (но со скованными за спиной руками), четверо людей в чёрных одеждах — «а-ля японские ниндзя»…. Ба, двое знакомых. То бишь, молоденький узкоглазый японец Иоширо и старенькая седовласая мисс Марпл — добровольные свидетели недавнего «голографического шоу» на северном холме…».

— Небось, Путник, желаешь получить чёткие и развёрнутые объяснения по поводу происходящего? — понимающе улыбнувшись, спросил дон Рауль.

— Не то чтобы — «желаю», — небрежно пожал плечами Максим. — Но против, безусловно, не буду.

— Вот и замечательно. Одной проблемой, что называется, меньше…. Ступай-ка, братец, в домик смотрителя и подожди нас там. Перекуси, выпей. Можешь умные книжки почитать, там имеется вполне даже приличная библиотека. А потом и мы с сеньором Кастильо, управившись со скучнейшими текущими делами, подойдём и, так сказать, проясним сложившуюся ситуацию…. Договорились?

— Лады. Не вопрос…. А разве в этой хижине сейчас никого нет?

— Ни единой живой Души, — заверил сеньор Бурручага. — Молитва на незнакомом певучем языке? Обыкновенный магнитофон, тупо гоняющий по «петле Мебиуса» один и тот же текст. Отблески свечи? Хитрое световое реле, запрограммированное должным образом…. Кстати, всё это оборудование уже отключено и изъято. Мол, зачистка следов…

Глава девятнадцатая Молот ведьм

Максим прошёл в домик смотрителя, аккуратно прикрыл за собой дверь, включил, щёлкнув выключателем, свет и, внимательно оглядевшись по сторонам, констатировал: — «Очень даже милая и уютная «берлога», оборудованная с толком, расстановкой и любовью к самому себе. Или же просто — к уединению…. Наверняка, здешний смотритель Гробницы является очень хорошим и душевным человеком, старательно и многократно битым жизнью. А ещё он — явственно — имеет склонность к философским бдениям-размышлениям. Отличное местечко — для этих целей, особенно, в вечерние, ночные и утренние часы. Ничего не скажешь. Тишина. Полное безлюдье. Птички беззаботно щебечут за окнами. Гробница Святой Анхелины в пятидесяти-шестидесяти метрах. Всякие Духи и Призраки — незримо — бродят где-то рядом. Сиди себе в стареньком кресле-качалке и, попивая терпкое вино, неторопливо философствуй — до полного и окончательного опупения. Или же предавайся мечтам эротическим, что тоже, как ни крути, весьма неплохо…. Только камина, на мой частный взгляд, не хватает. Треск камина (вернее, углей в камине), великое дело, что ни говори…. Хотя, зачем в тропиках — камин? Нонсенс, понятное дело…».

Он отыскал в мини-баре бутылочку приличного аргентинского белого вина и — с помощью допотопного штопора — вскрыл её. А в резном буфете красного дерева, как раз, отыскался высокий бокал светло-зелёного стекла и глубокая вазочка, наполненная жареными орешками кешью. Что ещё надо — для кратковременного душевного покоя?

Макс поставил бутылку, бокал и вазочку с орешками на антикварный журнальный столик и, расположившись в кресле-качалке, придвинутом к означенному столику, предался…

Чему — предался? Тщательному анализу событий и происшествий последних дней? Мол: — «А что это, собственно, было? И кто, вообще, заварил всю эту странную тропическую кашу? И с какой, извините, конечной целью?».

Очень надо. Не солдатское это дело — анализировать что-либо, не обладая чёткой и проверенной-перепроверенной информацией. Тем более что авторитетный человек однозначно пообещал, мол: — «Управимся с делами текущими, а после этого обязательно подойдём и проясним сложившуюся ситуацию…».

Поэтому Максим, неторопливо попивая благородное вино, грызя ароматные орешки и слегка раскачиваясь в кресле-качалке, предался многогранным и долгоиграющим философским рассуждениям. А потом, когда это нудное и неверное дело слегка ему наскучило, плавно перешёл к эротическим мечтам и фантазия…

Через некоторое время бутылка, как водится, опустела.

Макс снова наведался к мини-бару и извлёк из него следующую бутылку с вином — на сей раз, с красным уругвайским. А потом, естественно, вскрыл её и вернулся в уютное кресло-качалку.

И всё пошло по новому кругу: вино, орешки, эротические мечты и заумные философские рассуждения-размышления…

И только когда первые робкие солнечные лучи — через неплотно-задёрнутые створки занавески — проникли в комнату, тихонько стукнула входная дверь, и негромко проскрипели деревянные половицы под чьими-то уверенными шагами.

— Смотри-ка ты, облюбовал кресло-качалку, — смешливо фыркнул дон Рауль. — А ещё и раскачивается. Причём, беззаботно-беззаботно…. Впрочем, створки штор задёрнуты неплотно. Наверняка, подглядывал…

— Не думаю, — не согласился Мегре. — Не тот, извини, типаж.

— Что ты, собственно, имеешь в виду?

— Во-первых, горд по полной невозможности. А, во-вторых, крепкий профессионал. Это в том смысле, что выполняет сугубо своё задание, а в чужие Игры предпочитает не вмешиваться, мол, это ниже его достоинства…. Вот, только, к моему большому сожалению, выпить любит. Посмотри, уже вторую бутылку вина допивает, алкоголик законченный…. Эй, напарник белобрысый! Ты бы обернулся, что ли…

Максим — вместе с креслом качалкой — ловко развернулся на сто восемьдесят градусов и, радушно улыбнувшись, предложил:

— Присаживайтесь, господа, вон на те удобные стульчики. Или же на этот кожаный диванчик. Располагайтесь. И, понятное дело, чувствуйте себя — как дома…. Желаете отведать приличного винца? Вкусных американских орешков?

— Спасибо, но перенесём на следующий раз, — неодобрительно покачав головой, вежливо отказался Мегре. — Извини, но пить алкогольные напитки — на раннем и нежном рассвете — откровенно дурной тон…. Может, хочешь задать нам серию каверзных вопросов?

— Обойдусь. Если считаете нужным дать какие-либо внятные пояснения, то с удовольствием выслушаю. А если — нет, то и нет. Честное слово, не обижусь.

— Действительно, гордец законченный, — одобрительно зацокал сеньор Бурручага. — Каких ещё Белый Свет не видывал. Даже завидно немного…. Ладно, Путник, рассказываю — как и что. Заслужил…

— Подождите, шеф, немного. — попросил Максим. — Будем, что называется, бдительными до конца.

Он достал из кармана пятнистой куртки анализатор «информационной безопасности» и, приведя его в рабочее состояние, предупредил:

— Плохо дело. Кроваво-красная лампочка загорелась. Прослушивают нас, господа.

— Ошибаешься, сотрудник. Никто нас не прослушивает. Просто я тебе в Барселоне выдал «обратку», где цвет лампочек был предусмотрительно поменян местами. Извини, конечно, но так было надо…. В твоём приборе именно красный цвет означает — «покой». А зелёный, наоборот, «тревогу»…. Надеюсь, не в обиде?

— Ну, вы, соратники, и даёте. Спасибо за очередной неожиданный сюрприз…

— Всегда — пожалуйста, — загадочно прищурился дон Рауль. — Заходи, Путник, почаще. Как только нужда образуется…. Ты, надеюсь, знаешь, что такое — «Молот ведьм»?

— Вроде бы, книжка такая, — задумчиво взлохматив волосы на затылке, предположил Макс. — Давнишняя, как мне помнится. То бишь, написанная ещё в древние Средние века…. Кем написанная? Не знаю, врать не буду…. В этой книге, кажется, подробно описываются способы распознавания ведьм. Ну, и некоторые методы-способы борьбы с ними.

— Это всё, что знаешь?

— Всё. Увы, но на этом мои научные познания — по данному вопросу — исчерпаны. Я же, как-никак, сыщик, а не библиотекарь. Извините. Так получилось.

— Что же, придётся сделать маленький экскурс в историю, — понятливо улыбнулся собеседник. — Итак, излагаю…. «Молот ведьм» — это трактат по демонологии [16]и о надлежащих методах преследования ведьм. Данный псевдонаучный труд был, предположительно, написан Генрихом Крамером, доминиканским инквизитором и католическим приором, и издан в городе Шпайере. Соавтором «Молота» считается почтенный декан кёльнского Университета, авторитетный инквизитор Якоб Шпренгер. Хотя, это весьма и весьма спорное утверждение…. «Молот ведьм» (или же — «Hexenhammer»), является, бесспорно, основным и самым мрачным из всех книжных трудов по демонологии. Он был — на протяжении сразу нескольких веков — общеобязательным европейским кодексом, объединившем в себе как древние легенды о чёрной магии, так и основные церковные догматы о ереси. Его авторы стремились воплотить в действие ценное библейское указание: «Не оставляй ворожей в живых…», (Исход, 22,18). «Молот» (являвшийся по своей сути полноценным Руководством по охоте на ведьм), переиздавался, по крайней мере, тринадцать раз до 1520-го года, и ещё не менее шестнадцати его изданий вышло между 1574-ым и 1669-ым годами. Причем, как минимум, на пяти европейских языках…. «Молот ведьм» (имеется в виду книга), состоит из трех частей. В первой утверждается необходимость глубокого осознания должностными и церковными персонами всей гнусности колдовства, включая отречение от католической веры, преданность и поклонение Дьяволу, подношение ему некрещёных детей и плотские сношения с инкубом или суккубом. Неверие в колдовство — ересь. Мол, в Библии чётко и однозначно говорится, что ведьмы существуют. Следовательно, «любой, кто не верит в установления Священного писания, является подлым еретиком…». Во второй части данного трактата устанавливалось три типа злодейств, совершаемых ведьмами, а так же подробно описывались противодействия каждому из них. Здесь же авторы подтверждали все истории о гнусных деяниях ведьм: договор с Дьяволом, сексуальные отношения с Дьяволами, перемещения, превращения, лигатуру, порчу урожая и скота. То есть, самый широкий круг непростительных и губительных чародейств…. А третья часть книги носила (да и носит до сих пор), откровенно-практическую направленность. То есть, содержит формальные правила для возбуждения судебного иска против ведьмы, обеспечения её осуждения и вынесения смертного приговора. Здесь же разграничивается юрисдикция инквизиторских, епископских и светских судов, причём, два последних суда побуждаются к более активному и старательному преследованию ведьм. Причина заключается в том, что ведьмы, которые юридически не могут преследоваться инквизицией как еретики, должны — в обязательном порядке — передаваться двум другим судам. В третьей части, кроме всего прочего, подробно описываются приёмы допросов свидетелей, а также арестов и пыток ведьм…. Резюмирую. «Молот ведьм» инсценировал — в Средние века — полное мракобесие. Следуя ему, средневековые европейские инквизиторы замучили до смерти и сожгли на жарких кострах более двухсот тысяч безвинных женщин. Впрочем, некоторые уважаемые эксперты говорят о полумиллионе. Бог им всем судья, в конце-то концов…. Понимаешь, Путник, куда и к чему я клоню?

— Абсолютно не понимаю, — по-честному признался Максим. — Ничего и даже меньше…. Какое отношение данная познавательная информация имеет к Сан-Анхелино и тропическому «Карнавалу Святого Джедди»?

— Самое прямое и непосредственное…. Дело в том, что лет так пять-шесть тому назад (судя по отрывочным сообщениям в Интернете), некие, до сих пор так и неустановленные лица образовали-создали тайное общество с многоговорящим названием — «Молот ведьм». И даже свою «Программу» вывесили на нескольких информационных сайтах. Мол: — «Нынче столько ведьм развелось — просто ужас. Они везде и всюду. И в политике, и в кинематографе, и в шоу-бизнесе. Всё, практически, собой заполонили. Всё, суки рваные, пользуясь своей «ведьминой» сущностью, контролируют. Чародейство сплошное и ничем неприкрытое…. Нет, уважаемые граждане и гражданки, так не пойдёт. Мы, Великий Орден «Молот ведьм», объявляем этой подлой нечисти войну. Войну — безжалостную. Войну — без всяких правил и слюнявой жалости. Войну — на полное и безоговорочное уничтожение. Пусть — везде и всюду — будут воздвигнуты дыбы пыточные! Пусть — везде и всюду — запылают жаркие костры, на которых, визжа от страха и мучений телесных, будут сгорать подлые ведьмы! Да возрадуется на Небесах бескрайних наш Великий и Непорочный — Генрих Крамер…». Вот, такая петрушка…

— И что же было дальше?

— То, чего и следовало ожидать. Через некоторое время члены тайной организации «Молот ведьм» приступили к активным практическим действиям. За неполные четыре года ими было запытано до смерти и сожжено на кострах более шестидесяти женщин самых различных национальностей. Причём, женщин, принадлежавших — в безусловном порядке — к так называемому «высшему обществу»: жёны банкиров и депутатов, известные актрисы и певицы, богатые бизнес-леди и даже две успешные писательницы.

Дон Рауль — неторопливо и со вкусом — перечислил несколько весьма известных и громких имён-фамилий.

— Ничего себе, жареные орешки к пиву, — восхищённо присвистнул Макс. — Однако. Впечатляет…. А как же так получилось, что…

— Что широкой общественности не известны подробности этих безвременных смертей?

— Ага.

— Всё, сотрудник, очень просто. Многим серьёзным людям этого Мира, облачённым серьёзной Властью, сразу же стало понятно, что шутками здесь и не пахнет. Совсем…. После этого и было (коллегиально и тайно), принято решение — максимально засекретить данную тематику. Максимально-максимально-максимально…. Поэтому все эти женские смерти и преподносились — через прессу, телевидение и Интернет — как самые обыденные и естественные: автомобильные катастрофы, инфаркты, инсульты, наркотические передозировки, акты суицида, вызванные затяжной депрессией, ну, и так далее…. Но самое гадкое заключалось в следующем. Многочисленным спецслужбам (самых-самых разных стран и государств), которые буквально-таки рыли носами землю, так и не удалось выйти на след «Молота ведьм». Более того, даже «зацепок» не обнаружили. Ну, ни малейших…. Вот, тогда-то одно из секретных Агентств, относящихся к ООН, и вышло на мою скромную компанию «Легальный шпионаж» с весьма симпатичным и интересным предложением, мол: — «Помогите — за весьма солидные деньги — вывести «Молот ведьм» на чистую воду. То бишь, хотя бы арестовать нескольких активных членов данной преступной организации…». Первым делом, как и принято у приличных людей, был заключён конкретный и выгодный Контракт. Вторым — получен значимый и вкусный аванс. Третьим — составлен, согласован с банкирами Ротшильдами, которые любезно согласились помочь, и утверждён в ООН (секретно, понятное дело), тщательно-выверенный план, основанный на краеугольных «рыбацких» принципах.…Теперь-то, Путник, въезжаешь в тему?

— А то. Чай, не тупее тупых. Мол, обитает в определённом водоёме очень хитрая и осторожная рыба. Ну, очень-очень хитрая и сверхосторожная. Но если ей, голубушке, предложить безупречную наживку, то и эту рыбину можно успешно выловить…. И наживка такая отыскалась — тропический «Карнавал Святого Джедди, Покровителя диких камышовых котов и кошек». Мол, во время ежегодных проведений данного увеселительного мероприятия частенько происходят-случаются геомагнитные планетарные «пробои», в результате которых в наш Мир «вываливаются» — из Миров Параллельных — всякие там хоббиты, гоблины и ведьмы…

— Всё правильно, — довольно улыбнулся сеньор Бурручага. — Фанатизм — дело такое. Да, многие женщины, подвергшиеся зверским пыткам, признавались, что являются ведьмами. Так то — под пытками…. А тут, понимаешь, предлагается редкая и эксклюзивная возможность — получить в своё полное и безраздельное пользование-распоряжение «настоящую» ведьму. «Настоящую-настоящую-настоящую». Безо всяких дураков и практически со стопроцентной гарантией…. Так что, план, действительно, был достаточно прост. Во-первых, распространить в Интернете пространную информацию о «Карнавале Святого Джедди». Естественно, с прозрачными намёками о «настоящих» ведьмах, которые — время от времени — «поступают» к нам из Параллельных Миров. Во-вторых, организовать ненавязчивую утечку информации о том, что компания «Легальный шпионаж» направляет в Сан-Анхелино сеньора Мануэля Кастильо, известного в определённых профессиональных кругах, именно для поимки «настоящей» ведьмы…

— Сильный ход, — одобрил Максим. — Ведь практически всем известно, что наш дон Мануэль является… э-э-э, очень рассеянным, забывчивым и невнимательным человеком. Ну, как тот же Жак Паганель из знаменитого романа Жуля Верна — «Дети капитана Гранта». Такому законченному чудаку наставить «жучков» — раз плюнуть.

— И, понятное дело, наставили, — с законной гордостью в голосе заявил Мегре. — Причём, везде и всюду…. Ну, и пользуясь этим немаловажным обстоятельством, мы тут же принялись старательно нагнетать обстановку. Нагнетать, нагнетать, и ещё раз — нагнетать. Чтобы, Путник, выражаясь твоим «рыбацким» языком, крупная и хитрая рыбина скушала-таки нашу идеальную приманку…. И что? Сперва ты, морда белобрысая, начал петь песни о «двойном дне». А потом и этот говорящий кот. Чуть, право слово, не спугнули фигурантов преступных. Слава тебе, Господи, что всё так успешно завершилось. Повязали-таки голубчиков фанатичных…. «Пацакский» анализатор-индикатор? Да, ерунда это полная. Бутафория чистейшей воды. Он срабатывает только на избыточное количество молибдена. Положи в карман крохотную коробочку с соответствующим порошком, и все дела…. Молоденькая и симпатичная ведьмочка? Конечно, наша талантливая и хорошо подготовленная сотрудница…. Главное заключается в том, что отнюдь не последние люди из «Молота ведьм» повелись на всю эту цветастую лабуду. Повелись и, естественно, влипли…

— А сейчас, как я понимаю, их вывезут в надёжное место и напичкают — по самое не могу — «сывороткой правды» шестого поколения? Дабы они выложили все имена-фамилии и адреса-явки?

— Именно так, и никак иначе. Только данная хитрая сыворотка относится к восьмому поколению. Последняя разработка компании «Легальный шпионаж», понятное дело.

— С поддельной «настоящей» ведьмой мне теперь всё понятно…. А как, извините, быть с хоббитом и камышовой кошкой?

— Это, Путник, не наши дела. Совсем даже и не наши. Как же спать хочется…, — вальяжно зевнул дон Рауль. — Вау-у-у…. Пусть со всем этим разбираются банкиры Ротшильды и благородный кабальеро Луис Романо. Впрочем, если в «Легальный шпионаж» обратятся с данным вопросом и предложат выгодный Контракт…. Вот, тогда и займёмся твоими «параллельными» хоббитами. Вместе с их кошками. Не раньше…. Всё, разговор закончен. Уже шесть с четвертью. Давайте-ка, ребятки, я отвезу вас к «Виктории»? Хоть выспитесь…

Они, покинув территорию Гробницы Святой Анхелины, отправились вниз по просёлочной извилистой дороге.

Возле моста, переброшенного через узкую безымянную речку, был припаркован мощный пятнистый джип.

— А где же наши велосипеды? — забеспокоился Максим.

— Не волнуйся, Путник. Мои сотрудники уже отвезли-доставили их к городскому сумасшедшему дому. Негоже — оставлять следы…. Прошу в машину. Рассаживайтесь, господа…

Джип уверенно припарковался на автомобильной стоянке «Виктории». Водитель и пассажиры выбрались из машины.

— Ну, будем прощаться, сотрудники? — нейтрально улыбнулся дон Рауль.

— Будем, — заверил сеньор Кастильо. — Но сперва хотелось бы прояснить один важный, на мой взгляд, вопрос.

— Какой же?

— А где же у нас, в конце-то концов, сейчас находится сеньорита Мари Бурручага? А?

— Действительно, Путник, а где — моя дочь?

— Вот же она, — указал на Мегре Макс. — Как видите, жива, активна и здорова. И всё это время, что характерно, находилась под моим неусыпным надзором-контролем. Как и было оговорено в Контракте…

Эпилог Радуга над городом

— Симпатичный и знаковый поворот, — одобрительно покивал головой сеньор Бурручага. — Молодец, Путник. Сообразительный. Знать, я в тебе не ошибся…. Ладно, молодые люди, поехал я в аэропорт. Дела — срочные и безотлагательные, извините…. А вы тут общайтесь, обменивайтесь мнениями и разбирайтесь. Подводите, короче говоря, промежуточные итоги…. Доча.

— Да, папочка? — откликнулся хриплым голосом Мегре (и Максим, не выдержав сюрреализма ситуации, засмеялся). — Смешливый какой выискался…. Во, теперь оба хихикают. Юмористы доморощенные…. Всё, закончили веселиться? Спасибо. Тогда я повторяю…. Да, папочка? Что ты хотел?

— Позвони, пожалуйста, «настоящему» сеньору Кастильо, мол: — «Операция успешно завершена, и уже можно вылезать из тайного убежища на Свет Божий…».

— Хорошо, позвоню…. Не желаешь ли — на прощанье — чмокнуть любимую и обожаемую дочурку в нежную щёчку? Правда, украшенную колючей бутафорской щетиной?

— Вот, ещё, — фыркнул глава компании «Легальный шпионаж». — При встрече чмокну, уже в Барселоне, когда ты примешь привычный девичий облик…. Всё, поехал. Всех благ, молодёжь…

Глухо хлопнула автомобильная дверка. Джип, сыто и довольно урча, укатил.

— Кха-кха, — смущённо кашлянул Мегре. — А, как и когда, Путник…

— Меня зовут — «Макс», — мягко поправил Максим. — Изволь привыкать к этому имени.

— Хорошо, не спорю.… А, как и когда, Макс, ты догадался, что я — девица? То есть, сеньорита Мари Бурручага?

— Расскажу, конечно. Но только после того, как ты избавишься от этой неаппетитной «комиссарской» личины.

— Не вопрос, как ты любишь говорить. Только на это перевоплощение понадобится некоторое время…. Сделаем, пожалуй, так. Я сейчас поднимусь в свой номер и займусь «сменой облика». А ты, напарник, погуляй немного. Пивка можешь попить. Только, пожалуйста, не больше двух пол-литровых кружек. А об «австралийском крепком» даже и не мечтай…. Ну, а где-нибудь часика через полтора подгребай ко мне. Подведём, как выразился мой папуля, некоторые промежуточные итоги…

Максим так и сделал: погулял, попил пива, прочёл свежую газету, ещё попил пива, сделал одну важную покупку. А после этого прошёл в «Викторию», поднялся по помпезной мраморной лестнице на свой этаж и постучался в нужную дверь:

— Тук-тук, тук-тук-тук, тук-тук, тук.

— Входи, потенциальный женишок, — разрешил звонкий девичий голос. — Я, кажется, готова…

Он вошёл и непроизвольно замер.

В голове тут же зашелестели восхищённо-заторможенные мысли: — «Какая же она красивая! Вернее, невероятно и удивительно прекрасная…. Угольно-чёрные, густые и тщательно-расчёсанные волосы. Пикантные скулы. Чувственные, идеально-очерченные тёмно-розовые губы. Веснушки. До безумия сексуальные веснушки. Цветастое платье с открытыми плечами. Коротенькое, надо заметить, платьице, из-под которого выглядывают умопомрачительные загорелые коленки…. Какие — коленки! Совершенные…. Пощадите, Боги мои…. И глаза. Какие глаза! Кто сказал, что они — карие? Полная и законченная ерунда. Они — тёмно-тёмно-янтарные. Немного насмешливые, быстрые и очень умненькие. Ну, очень…».

— Что с тобой, странствующий идальго? — притворно удивилась девушка. — Впал, встретившись с живым Божеством, в благородный религиозный экстаз?

— Что-то вроде того, — признался Максим. — М-м-м…

— Заканчивай, Макс, мычать. Тебе это совершенно не идёт…. Итак, как и когда, не смотря на идеальнейшую маскировку, ты догадался, что я — Мария Бурручага? Из-за толстых подошв ботинок? Из-за того, что я почти не пью пива и ни разу не раскурила трубку? Или же из-за большого количества зеркал в моём гостиничном номере?

— Всё гораздо проще…. Когда я тебя увидел в первый раз — там, в Барселоне, облачённую в славную светло-голубую пижаму, украшенную многочисленными изображениями котов и кошек, — сердечко, вдруг, резко вздрогнув, забилось учащённо…. Потом была наша вторая встреча — в аэропорту Сан-Анхелино. Правда, там ты была не в игривой пижаме, а в потёртых голубых джинсах и клетчатой рубашке-ковбойке. Но сердце — вновь — застучало, как сумасшедшее…. Был и третий случай — через несколько часов после второго. Встречаю это я в зале прилётов комиссара Мегре — толстого, неповоротливого и усатого. А сердечко опять чуть ли не выпрыгивает из груди…. Тут-то я сразу и догадался о подмене. Ничего хитрого…

— Подожди, подожди, — заинтересовалась Мари. — Значит, ты всё знал чуть ли не с самого начала? Знал, молчал и даже не намекал на это знание?

— Что же в этом такого? — удивился Максим. — Я же, как-никак, крепкий и тёртый профессионал, а не собачка бродячая…. Вмешиваться, не обладая должной информацией, в чужие Игры? Извините, но у меня — собственный Контракт…. Короче говоря, я всё сразу понял, но тут же и…., скажем так, и позабыл про это. Или же — почти позабыл. Трудно объяснить…. Я даже мысленно тебя называл — только: «Мегре», «комиссар», «он, «сеньор Кастильо» и «дон Мануэль». Ну, нельзя по-другому. Истинный профессионализм, он всерьёз и надолго. Без всяких исключений…

— И стариной?

— Что — стариной?

— Величал меня так мысленно? — улыбнулась девушка.

— Очень редко. Последним штатским гадом буду, — поклялся Макс. — Впрочем…. Выходи за меня замуж, старина. Пожалуйста…

Он достал из внутреннего кармана камуфляжной куртки молоденькую светло-жёлтую розу на коротком черенке, заранее лишённым шипов, и протянул её — на вытянутой раскрытой ладони.

Девушка замерла в нерешительности — секунд на пять-шесть. А потом, облегчённо вздохнув, взяла цветок и — ловко и уверенно — пристроила себе в причёску.

«Очень ловко и очень уверенно пристроила», — непроизвольно отметил Максим. — «Словно бы уже много-много раз тренировалась-примеривалась перед зеркалом. Безусловно, хороший знак….».

— Ой, что это? — Мари вытянула руку в сторону широкого окна. — Как красиво…

Макс обернулся.

Над утренним Сан-Анхелино, не смотря на почти месячное отсутствие дождей и гроз, безраздельно царила-царствовала яркая и очень широкая семицветная радуга.

— Значит, Святая Анхелина даёт своё безусловное согласие на этот конкретный брак, — радостно подытожил звонкий девичий голос. — Что же ты, увалень белобрысый, стоишь, изображая из себя неподвижный соляной столб? Подойди и срочно поцелуй свою юную и, главное, непорочную невесту…. Слушай, а милая донья Розана согласится продать нам «Ласточку»? Ну, как можно обходиться — без такого разговорчивого небесно-голубого чуда?

— Я постараюсь её уговорить, — бережно обнимая белоснежные плечи будущей жены, пообещал Максим. — Если что — всего своего честно-заработанного гонорара не пожалею…

Конец книги

Сноски

1

MUFON — «Всеобщая уфологическая сеть», международная организация уфологов, её штаб-квартира базируется в американском городе Денвер, штат Колорадо.

(обратно)

2

Ментик — короткая куртка, отороченная мехом, с пуговицами в несколько рядов, со шнурками и петлями, надеваемая гусарами в зимнее время поверх доломана, а в летнее время ментики носили наброшенными на левое плечо.

(обратно)

3

«La Golondrina blanka» (исп.) — «Белая ласточка».

(обратно)

4

Батат — сладкий картофель, широко распространён в предгорьях Анд и Кордильер.

(обратно)

5

Мохито — коктейль на основе светлого рома и листьев мяты, традиционно состоит из шести ингредиентов: рома, какого-либо газированного напитка, воды, сахара, лайма, мяты и льда.

(обратно)

6

La Casa desente (исп. яз.) — приличный дом.

(обратно)

7

Обсидиан — магматическая горная порода, состоящая из вулканического стекла при содержании воды не более 1 %; однородное вулканическое стекло, прошедшее через быстрое охлаждение расплавленных горных пород.

(обратно)

8

ГРУ ГШ ВС России — центральный орган управления военной разведки в Вооружённых Силах Российской Федерации.

(обратно)

9

Эта история подробно описана в романе «Мутный Лес», который является первой книгой данной серии.

(обратно)

10

Биолокационная рамка — два кусочка медной проволоки, прикреплённые к деревянным ручкам, простейшее приспособление, позволяющее определить наличие геопатогенных зон.

(обратно)

11

О пребывании членов студенческого клуба «Аномальщики» на Кошачьей Мирре подробно рассказывается в романе — «Аномальщики. Кошачий Мир».

(обратно)

12

Чупакабра — неизвестное науке существо, персонаж городских легенд, согласно которым чупакабра убивает животных (преимущественно коз, овец, кроликов и куриц), и высасывает у них кровь.

(обратно)

13

Викторианская эпоха — (1837–1901 годы), период царствования Виктории, королевы Великобритании и Ирландии, императрицы Индии. В области архитектуры Викторианская эпоха отмечена всеобщим распространением эклектического ретроспективизма, в особенности неоготики. В англоязычных странах для обозначения периода эклектики используется термин — «викторианская архитектура».

(обратно)

14

Имеется в виду барон Бенджамин Ротшильд, один из современных руководителей клана Ротшильдов.

(обратно)

15

Канотье — французская соломенная шляпа жёсткой формы с цилиндрической тульей и прямыми полями.

(обратно)

16

Демонология — общее название разнородных мифов о демонах и аналогичных им существах.

(обратно)

Оглавление

От Автора

Пролог, часть первая

Пролог, часть вторая

Глава первая Она исчезла, растворилась…

Глава вторая Выгодный Контракт и симпатичная чертовка

Глава третья Мегре и банкиры Ротшильды

Глава четвёртая Джедди и Маркиза

Глава пятая Приближение карнавала

Глава шестая Много шума, блеска и музыки

Глава седьмая Тропический рассвет и новые странности

Глава восьмая Визит вежливости и «Легенда о жёлтой розе…»

Глава девятая Требуется опытный диверсант

Глава десятая Неожиданная встреча и инопланетные Миры

Глава одиннадцатая Обмен информацией и лекция о геомагнитных аномалиях

Глава двенадцатая Незначительные происшествия

Глава тринадцатая Прохладных струн — касаясь…

Глава четырнадцатая Неожиданный поворот

Глава пятнадцатая Разговоры, советы, вопросы, мечты

Глава шестнадцатая В сумасшедшем доме

Глава семнадцатая Решающая подсказка

Глава восемнадцатая Гробница Святой Анхелины

Глава девятнадцатая Молот ведьм

Эпилог Радуга над городом Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg