«Золото гномов»

Бескрайни гирканские степи. На север от города Разадана до самых гор, где живут серые обезьяны, простираются они, и когда путник, миновав внутреннее море Вилайет, оказывался к востоку от побережья, и стены и башни прибрежных городов — Кешана ли, Маккалета или же Разадана — оставались за спиной, он попадал в царство пыли да ковыля, и чудилось, что этой однообразной равнине не будет конца.

Одинокого путника на покладистой гнедой кобылке не слишком волновали подобные размышления. Сказать по правде, куда больше его интересовало другое: где раздобыть немного еды на ужин, поскольку в Разадане он сумел запастись весьма скудным провиантом, который чересчур быстро подошел к концу.

Всадник был молод. Если бы не мрачное выражение лица и беспощадный холод в синих глазах, сверкающих из-под нечесаной копны длинных черных волос, так и подмывало бы назвать его "мальчиком". Однако Конан из Киммерии уже давно не был мальчиком. Он был мужчина и воин, бродяга-варвар из далекой северной страны, успевший за недолгие годы закалиться в дюжине сражений. Сейчас он отправлялся на восток, не имея никаких определенных планов. Вернее, план у него был — Конан намеревался в один прекрасный день завоевать весь мир, иметь много золота, купаться в роскоши, наслаждаться ласками влюбленных женщин и время от времени развлекаться грандиозной кровавой битвой, когда прискучит все остальное. Ибо

битва, по глубочайшему убеждению Конана, — единственное, что никогда не может утомить однообразием. Но поскольку будущий покоритель царств владел в настоящее время лишь старым двуручным мечом, рукоять которого торчала над его бронзовым от загара плечом, да гнедой кобылкой, купленной по случаю на краденые деньги, то и мысли его не заносились слишком высоко. Он был голоден.

Солнце уже клонилось к закату. Ночи наступали здесь мгновенно: тьма проглатывала последний солнечный луч и тут же заливала необъятные степные просторы чернильной чернотой, щедро метнув на небо пригоршню сверкающих звезд. И вместе с тьмой на землю опускался холод.