«Паутина Лайгаша»

Ворон покосился на меня черным блестящим глазом и придвинулся еще на один шаг. Ничего, недолго тебе ждать: из этой передряги мне, пожалуй, не выбраться.

Разжав пальцы, я выпустил ребристую рукоять меча: драться было уже не с кем.

Клинок обиженно зазвенел по старым выщербленным камням.

Настоящий герой был бы просто обязан произнести ему вслед хоть какое, хоть плохонькое и косноязычное, но напутствие. Что-нибудь вроде: «Ты славно служил мне, мой меч, так обрети же себе достойного хозяина!».

Только к чему? В герои я никогда не рвался, да и геройствовать сейчас было не перед кем. Улочка совершенно пуста; в лучшем случае мою напыщенную речь услышали бы глухие стены домов, гниющие в канаве отбросы да шесть тел, успевших основательно испачкать кровью и без того не слишком чистую мостовую.

Грамотная засада. Разве что несколько самонадеянная: взяли бы с собой одного-двух магов, глядишь, остались бы живы. Не все, конечно.

Ворон нерешительно, как-то даже бочком приблизился и нахально попытался клюнуть меня в левый глаз. Я бы на его месте не торопился.

Застонав, я с трудом пошевелился. Негодующе захлопав крыльями, нетерпеливая птица отлетела в сторону. На этот раз недалеко: ворон с достоинством обосновался на пропитанном кровью плаще лежавшего рядом эльфа.

Это его удар был последним. Хитрый удар, необычный, надо бы запомнить.

Я улыбнулся: четверть часа бы протянуть, какие уж тут эльфийские хитрости.

Ворон совсем не по-птичьи задрал голову к небу и громко закричал. Раз, другой…

Открыв глаза, я не сразу осознал, что меня разбудило. Осталось напряжение, предчувствие близкой смерти. И ощущение какой-то неправильности, словно не могло все это со мной произойти, ну никак не могло!

Ворон, любимое воплощение моего бога, обернулся во сне против меня. Вроде как я еще не в том возрасте, чтобы к толкователям снов обращаться. Но тревожит что-то – крутит, не отпускает… И приснится же!

Громкий крик ворона заставил меня вздрогнуть. Так вот откуда этот дурацкий сон… Вольно ж мне было с вечера защиту ставить. Уж здесь-то, в монастыре, можно было бы и не опасаться сюрпризов.

Можно, конечно. Только это из тех привычек, с которыми мне решительно не хотелось расставаться.

Интересно, кто это среди ночи вздумал меня навестить? Настоятель, конечно, знает, что я поздно ложусь, но не настолько же!