«Врата Балдура»

Филипп Этанс Врата Балдура

Глава 1

Клинки столкнулись с такой силой, что высекли яркие бело-голубые искры, на какой-то миг ослепившие Абделя.

Удар дрожью отозвался в тяжелом лезвии меча, но он не обратил на это внимания и вновь ринулся в атаку. Абдель был достаточно силен и высок, для того чтобы вывести своего противника из равновесия. Человек отступил на несколько шагов назад и поднял левую руку, пытаясь сохранить устойчивость. Абдель моментально увидел брешь в его защите и незамедлительно использовал представившуюся возможность, атаковав противника в грудь резаным ударом, глубоко пройдя сквозь его кольчугу, плоть и кости.

Абдель узнал двоих людей из четырех, пытавшихся его убить. Они были наемными убийцами вроде самого Абделя. Им определенно кто-то заплатил, но вот кто и по какой причине оставалось для него загадкой.

Человек, которого Абдель только что убил, еще некоторое время не мог поверить в свою смерть. Он продолжал смотреть на глубокую рану, которая почти разделила его на две половины. Повсюду была кровь, а в глубине раны зияли кишки. Выражение на его бледном лице было почти комичным: удивленное и даже как будто чем-то разочарованное. Это зрелище заставило трепетать сердце Абделя, и он не мог точно сказать, было ли это от ужаса или от удовольствия. Этой заминки оказалось достаточно, чтобы другой бандит успел подобраться к нему и едва не распороть Абделю живот одним из своих маленьких, острых топориков, которыми наемник яростно вращал во все стороны.

«Кэмон», – сказал Абдель, делая шаг назад, чтобы избежать второго топора. «Давно не виделись».

Он работал с ним ранее, примерно год назад, охраняя склад в Аткатле, где хранилось нечто, что очень многие воры Аткатлы пытались заполучить в свое распоряжение. Отличительной особенностью Кэмона был быстрый и яростный, хотя и не особенно опасный, стиль боя двумя небольшими топориками. Это был невысокий, коренастый человек, из-за чего многие его недостаточно опытные соперники не принимали его всерьез. Но, однако, любой, кому достаточно часто приходилось бывать в стычках подобно Абделю, взглянув на его проворные голубые глаза, мог сказать, что это хитрый и одаренный воин.

«Абдель», – произнес Кэмон, – «Мне жаль твоего отца».

Известный прием, более древний, чем сам Горион, иногда казавшийся Абделю самым старым человеком, когда-либо ступавшим по улицам и тропам Фаэруна. Уголком глаза Абдель мог наблюдать за своим приемным отцом. Горион уже вступил в схватку, но как всегда не старался убить противника, который, к сожалению, не имел столь деликатных намерений. Смуглый бандит с лицом, скрытым черной повязкой, обнажив свой скимитар, приближался к нему слишком быстро для того, чтобы старик успел что-либо предпринять. С помощью своей тяжелого дубового посоха Горион все еще сдерживал его напор, но сколь долго он сможет продержаться?

Абдель позволил Кэмону сделать выпад правым топором и зацепил его оружие своим мечом прямо под бойком топорища. Острое лезвие глубоко врезалось в деревянную рукоять, после чего Абдель дернул свой меч вверх с такой скоростью, что оружие выскочило из руки Кэмона, оставив горящую красную полосу на коже бандита. Кэмон выругался и сделал три шага назад. Потеря одного топора сильно удивила его, возможно даже выбила из колеи, но он был достаточно опытен для того, чтобы не потерять нити поединка. Клинок Абделя прочно засел в рукояти топора.

Наёмник знал, что должен попытаться высвободить свое оружие, но когда за спиной послышался хруст гравия, Абделю все же пришлось отвлечься от этого занятия. Ему оставалось лишь надеяться, что Кэмон будет действовать предсказуемо. Впрочем, убийца полностью оправдал его ожидания. Бандит стремительно приближался с единственным оставшимся топором, крепко зажатым в его руке, намереваясь погрузить его в незащищенный живот своей жертвы.

Абдель быстро присел, прижав свои колени к животу и продолжая держать меч перед собой. В ту же секунду когда он прижался к земле, прямо над ним с глухим свистом пронеслось тяжелое лезвие алебарды. Хруст гравия, который слышал Абдель, был звуком тяжелых шагов Игуса, первого из нападавших кого он узнал при встрече на дороге. Игусу до сих пор не давал покоя шрам на его лице, оставленный Абделем во время их спора в Джулкуне, восемь месяцев назад. Воспоминание заставило Абделя улыбнуться, даже не смотря на то, что он внезапно оказался забрызган липкой, теплой кровью.

Удар Игуса предназначавшийся Абделю, разрубил голову Кэмона от макушки до подбородка. Абдель был разочарован тем, что теперь не сможет спросить у убитого, узнал ли тот, что же все-таки было на охраняемом ими складе.

Все еще оставаясь на земле, Абдель выпрямил ноги и направил свой меч назад, не смотря на то, что рукоятка топора все еще удерживала лезвие. Он надеялся выпустить Игусу кишки, пока тот не успел извлечь свою алебарду из головы друга. Внезапно жгучая боль обдала легкие Абделя и заставила его инстинктивно броситься влево.

Пятый бандит, тот который всегда старался держаться сзади, выпустил стрелу из своего арбалета, ранив Абделя в правый бок. Наёмник выдернул ее вместе с несколькими звеньями кольчуги, закричав от боли. Он нашел арбалетчика и, едва их взгляды пересеклись, как тот в ужасе отшатнулся. Он мог лишь надеяться, что арбалетчик был достаточно напуган, чтобы не выстрелить в него еще раз. У Абделя и без него были серьезные проблемы.

Игус проклинал все на свете, пытаясь вытащить лезвие алебарды из головы Кэмона. Абдель не мог так оставить его, но должен был посмотреть, как идут дела у своего приемного отца. Горион держался неплохо. Он изматывал противника, заставляя того наносить один бесполезный удар скимитара за другим.

«Мы так можем продолжать бесконечно, калимшит», – сказал Горион, делая свое предположение о национальности противника по его необычной одежде и выбору оружия, – «или достаточно долго для того, чтобы ты успел рассказать мне, кто вас нанял и зачем».

Абдель освободил свой меч от топора Кэмона, продолжая тем временем наблюдать за неуклюжими движениями Игуса и перемещениями своего отца.

Калимшит улыбнулся, сверкнув потускневшим серебряным зубом, – «Нам специально доплатили, чтобы мы не отвечали на подобные вопросы, сударь. Хотя вы можете отдать нам своего подопечного и возможно останетесь в живых».

Раздался звук, словно кто-то уронил перезрелую дыню с высокой башни – это Игус наконец-то извлек свою алебарду. Он взмахнул оружием вверх по окружности, обдавая Абделя и окрестности еще большим количеством крови Кэмона. В ответ Абдель метнул топор, но Игус с легкостью уклонился от него. Бросок не был направлен на то, чтобы убить Игуса, а служил всего лишь для того, чтобы отвлечь его внимание и вывести из равновесия. Абдель знал, что у него не больше секунды, пока Игус не смотрит в его сторону, и попытался воплотить свой план в жизнь.

Он молниеносно подпрыгнул в воздух и вонзил свой меч в щель между ржавыми пластинами доспехов его противника еще до того, как его ноги вновь обрели твердую опору. Абдель намеревался рвануть меч вверх, чтобы выпотрошить Игуса, рассчитывая на растерянность противника, однако тот ловко соскользнул с лезвия. Из его раны непрерывным потоком текла кровь, но Игус, безусловно испытывая адскую боль, продолжал сражаться.

Алебарда опустилась вниз так быстро, что Абдель лишь в последнюю секунду успел парировать ее смертоносный удар. Лезвие его меча глубоко врезалось в рукоять алебарды, и на этот раз уже Абдель оказался безоружным. Игус оскалился, обнажая свои желтые зубы среди клочьев спутанной бороды – теперь у него было неоспоримое преимущество. Несмотря на то, что боль от усилия, которое еще больше расширило его рану, когда он вырывал длинное, тяжелое оружие из сильных рук Абделя была почти невыносимой, Игусу все же удалось лишить своего врага его меча.

Когда меч беспомощно звякнул о камень на дороге, Игус даже позволил себе издать некое подобие смеха. Абдель находился в более затруднительном положении, чем он сам. Наёмник все еще слышал за спиной звон стали, означавший то, что отцу до сих пор приходилось отбивать атаки калимшита. Абдель вынужден был сражаться в одиночку и без оружия.

Игус, уже сильно уставший и потерявший много крови, приближался медленной неуверенной походкой, и Абдель был почти разочарован, когда ему удалось с легкостью отклонить удар алебарды одной рукой. Сила, с которой кулак юного наемника врезался в Игуса, едва не сломал парню руку. Не обращая внимания на боль, Абдель пнул своего противника, погружая тяжелый каблук сапога в кровоточащую рану.

Ноги Игуса подломились, и он издал пронзительный крик боли. Из-за голенища сапога Абдель выдернул серебряный кинжал, тот, который Горион подарил ему в день его совершеннолетия. Перерезав Игусу горло, он следил, как медленно затухает жизнь в его глазах. Улыбаясь этому зрелищу, он знал, что Горион не одобрил бы это. Только сейчас Абдель понял, что его отец продолжал сражаться. Вдруг из теней выступил человек с тяжелым арбалетом, его темные глаза прищурены – утреннее солнце светило ему в лицо. Новая кожаная куртка скрипела при каждом движении. Рыжие волосы растрепал утренний ветерок. Он медленно навел свое оружие на Гориона.

Абдель закричал, – «О…»

Арбалет выстрелил, посылая тяжелую стрелу со стальным наконечником в направлении своей жертвы.

«…те…»

Стрела глубоко вонзилась в глаз Гориона.

«…ц!»

Еще до того как дергающееся в конвульсиях тело опустилось на гравий, Абдель понял, что единственный отец, которого он когда-либо знал, был мертв.

Алая пелена ярости застлала его взгляд, в ушах зазвенело, во рту появился неприятный привкус. Абдель потерял способность ясно мыслить. Он бросился в сторону калимшита с скимитаром, оказавшегося ближайшим из двух оставшихся бандитов. Тяжелый серебряный кинжал Абделя яростно рассекал воздух перед ним. Калимшит ловко отпрыгнул назад и поднял своё оружие.

Раздался лязг металла и калимшит произнес первые буквы имени одного из забытых богов, когда клинок Абделя расколол изогнутое лезвие (две трети клинка, вращаясь в воздухе, отлетели в придорожные кусты) и калимшиту только и осталось, что следить за его полетом, и пятиться подальше от сверкающего кинжала Абделя.

Нога калимшита попала в колею от повозки, и он, потеряв равновесие, упал на спину, благодаря чему клинок Абделя немного не достал до его горла.

Абдель, издав звериное рычание, рванулся вперед и нанес еще один удар, почувствовав дрожь, прошедшую вдоль широкого лезвия его ножа, и неожиданное сопротивление.

Возможно, калимшит успел заметить, как его сломанная сабля последний раз отскакивает от земли, прежде чем мир закружился перед его глазами, и нечто влажное и липкое забрызгало его лицо. В его отсеченной голове может и теплилась жизнь достаточно долго для того чтобы он увидел это, но когда она и тело коснулись земли, калимшит был уже мертв.

Арбалетчик не стал слишком долго раздумывать над тем стоит ли ему проклинать все на свете, молить о пощаде или же поддаться охватившему его ужасу. Он был далеко не самым умным человеком на Побережье Меча, но он знал, когда надо повернуться спиной к противнику и бежать, спасая свою жизнь.

Абдель, охваченный кровожадной яростью, догнал его и сбил с ног, после этого еще долго кромсая уже мертвое тело. И, наконец, когда перед ним лежала бесформенная груда кровоточащего мяса вперемешку с деревянными частями арбалета, Абдель, приемный сын Гориона, остановился и разрыдался.

* * * * *

Абдель торговал своими способностями опытного бойца вдоль всего Побережья Меча на протяжении нескольких лет. И последние десять дней он охранял торговый караван, путешествующий из Врат Балдура в библиотеку Кэндлкипа. Массивные стены монастыря были местом, где он провел свое детство, единственным, которое он и вправду мог назвать своим домом. Горион был добрым, но строгим монахом, вырастившим Абделя в поклонении Торму, богу храбрости и безрассудства, и пытавшимся привить приёмному сыну любовь к письму, истории и традициям Фаэруна.

Юноша проводил много времени за учебой, но его мысли всегда бродили по неизведанным дорогам, и вскоре оба, он и его приемный отец, поняли, что Абдель никогда не будет жить жизнью монаха, заточенным в тесной келье, собирая и храня знания других. Он сам хотел искать знания, испытать все на собственном опыте, и все это было найдено во внешнем мире за стенами Кэндлкипа.

Казалось, что Горион боялся стремления Абделя к сражениям и убийствам, но было похоже, что он полностью понимает юношу. Монах словно и ожидал этого от него, хотя и не мог смириться с ними.

Абдель не имел ничего общего с человеком, заменившим ему отца, и это похоже не удивляло никого из тех с кем он был знаком. Горион был слаб телом, педантичен и непреклонен. Абдель же обладал выдающимися мускулами, и длинными, черными как смоль, волосами, которые всегда двигались в такт его изящным телодвижениям. Он был гораздо выше монаха – его рост достигал почти семи футов, и весил раза в три больше его.

Они мало общались в последние несколько лет, но когда Абделю предложили сопровождать караван из Врат Балдура, он ухватился за этот шанс не только потому, что его кошелек был почти пуст, но и из-за того, что он и вправду вновь хотел увидеть Гориона.

Их встреча носила несколько странный характер. Горион был счастлив, заметив проходящего сквозь ворота Кэндлкипа сына. Возможно, Абдель провел слишком много времени с наемниками и убийцами, но ему казалось, что Горион был слишком рад видеть его. Они о многом разговаривали в этот первый вечер. Монах с любопытством слушал рассказы Абделя о его сражениях и победах над жадными торговцами и орками-грабителями, или о прибрежных тавернах и воинском братстве. Однако, все же, в эту ночь, Горион выглядел озабоченным и совсем не был похож на самого себя. У юного наемника было ощущение, что его отец хотел что-то сказать ему.

Абдель, как он делал это всегда, просто спросил своего отца, что у того на уме. Горион улыбнулся и засмеялся.

«И спрятал свое лицо среди короны звезд?» – спросил Горион, цитируя высказывание какого-то барда.

«Штей из Эверески?»

«Пэкис», – поправил Горион, – «если память не изменяет».

Абдель лишь кивнул, и Горион задал ему простой вопрос, – «Не хочешь пойти со мной кое-куда?»

Юноша глубоко вздохнул. «Я не могу остаться отец, и ты знаешь, что мне больше не нужны твои свитки и книги…»

«Нет, нет», – засмеялся старик, – «Я не об этом. Я имел в виду за пределы Кэндлкипа. В место под названием „Дружеская Рука“».

Абдель рассмеялся. Безусловно, он останавливался в этой придорожной гостинице при любом удобном случае, много раз находя там выгодного работодателя, прекрасное вино или женщину. Что могло там понадобиться его отцу, он даже не мог предположить.

«Там двое людей… с которыми я должен встретиться», – сказал Горион, – «А дорога слишком опасна».

«Это связано с моими родителями… с моей матерью?» – спросил Абдель, хотя и сам не знал почему, и попытался остановить свои слова, когда они слетали с его губ.

Реакция Гориона была такой же, как и всегда, когда Абдель заговаривал о своих отце и матери, которых он никогда не знал. Старого монаха огорчали подобные разговоры.

«Нет», – ответил Горион. Затем последовало длинное, напряженное, неловкое молчание, и он произнес, – «Не твоей… не твоей матерью».

Он хотел пойти в «Дружескую Руку», чтобы встретить каких-то людей, у которых была информация для него, вот и все. Жизнь Гориона заключалась в получении информации, так что Абдель не был особенно удивлен подобной просьбой. Он согласился, к тому же и сам намеревался направиться в «Дружескую Руку». Он будет рад слегка уменьшить скорость своего путешествия, если отец составит ему компанию.

Итак, в первый раз вместе они покинули Кэндлкип на следующее утро и шли по Побережному Пути, пока не наткнулись на банду головорезов.

* * * * *

Абдель кинулся к своему приемному отцу, когда тот неожиданно подал признаки жизни.

Это был мучительный, булькающий вздох. Абдель пополз к нему, стараясь не обращать внимания на рану в боку, пульсирующую невыносимой болью, так что он едва не терял сознание. Юноша попытался сказать, «Отец», или еще что-нибудь, но слова застряли в его горле, пока не вызвали приступ мучительного кашля.

Единственный оставшийся глаз отца слепо вращался во все стороны, а его левая рука теребила мешочек на поясе. Правая рука дергалась от болезненных спазмов, хватая гравий в попытке прогнать боль. «Шахта…» – произнес Горион.

«Да», – произнес Абдель, и его горло опять заложило, а глаза наполнились слезами при виде умирающего отца.

«Останови их», – сказал Горион, невероятно спокойным голосом. Затем он произнес еще что-то, но Абдель не смог разобрать слов.

Рука старого монаха поднялась вверх, и Абдель понял, что тот работает над заклинанием. Горион резко дотронулся до него, но это было не простое прикосновение. Волна тепла обдала живот Абделя, и боль от раны внезапно утихла. Горион сделал долгий, болезненный выдох, и Абдель, у которого рана на боку закрылась и он был почти здоров, произнес, – «А теперь себя».

Но Горион не начал читать нового заклинания. «Это было последнее», – прохрипел монах.

Абдель был вне себя от злости на своего приемного отца, потратившего впустую свое последнее лечебное заклинание. «Ты умираешь», – все, что он смог произнести.

«Останови войну… Я не…»

Тело Гориона сотряс приступ неудержимого кашля и его левая рука внезапно протянулась к Абделю, заставив того вздрогнуть. В ней Горион держал рваный клочок пергамента, и затем второй рукой он выдернул оперенный дротик из своего глаза. Пергамент окропился кровью. Абдель ухватил руку Гориона и поднес ее к пергаменту.

«Я заберу тебя назад в Кэндлкип», – сказал Абдель, поднимая его на руки.

«Нет», – остановил его монах. – «Нет времени. Оставь меня… вернешься за мной…»

Тело Гориона сотрясла судорога, и Абдель едва удержался, чтобы не закричать.

«Твой отец…», – прокашлял он. Из единственного глаза Гориона скатилась слеза и, прежде чем он сделал свой последний выдох и его глаз закатился, он успел произнести, – «Халид и Джахей…»

Абдель закричал над мертвым телом. Без раздумий наемник взял пергамент в свои руки. Он еще долго сидел на дороге, окруженный смертью и криками воронов, пока наконец не встал, и начал готовить могилу своему отцу.

Глава 2

Тамоко не видела того, что видел ее любовник, когда смотрел в пустую рамку. Возможно, раньше там была картина, возможно посеребрённое зеркало, но теперь это была просто рамка, подвешенная на маленьких медных цепями к потолку личных покоев Саревока. Иногда он пялился на эту вещь в течение многих часов, бормоча проклятие или насмешки самому себе или переписывая дорожные заметки в дорогую записную книжку, переплетённую в инкрустированную драгоценными камнями кожу. Тамоко не умела читать на языке Фаэруна, который с её точки зрения был неудобен даже по сравнению с замысловатыми письменами ее родной Козакуры, так что она понятия не имела о том, что там он писал. Она только знала, что Саревок видел многое из того, что видели его пешки – а пешек у него было много.

Она с ногами забралась в мягкую, покрытую шелком кровать шириной в восемь футов, которая была прямо таки предназначена для медитаций. Но что-то кололо шею, и это мешало ей.

Гладкий шелк черной пижамы Тамоко зашуршал, соприкасаясь с шелком кровати, и заставил покрыться гусиной кожей ее тонкие, сильные руки. Она была маленькой женщиной, ростом не более пять футов, с гладкой кожей избалованной леди и силой берсеркера. Жизнь полная постоянных тренировок сделала ее тем, кем она и была в действительности: убийцей в полном смысле этого слова.

Она не потрудилась закрыть глаза, но прижала язык к нёбу и сконцентрировалась на дыхании и на течении крови, быстро бегущей по венам.

Комната была темна и воздух тих, а это были две вещи, которые обычно помогали ей сосредоточиться, но сегодня это не помогало. Сегодня воздух в личных покоях Саревока, глубоко спрятанных в комплексе комнат, которые мало кто видел, внушал ощущение тяжести и смерти. Устойчивый оранжевый свет канделябров, немного мерцающий из-за легкого сквозняка, заставил ее моргнуть. Влага заставила прилипнуть шелковые одежды к её скромным формам.

Минуты шли, а она продолжала усиленно медитировать. Когда Саревок смотрел на такие медитации и выглядел разочарованно (как сейчас, например), это обычно означало, что он собирался поручить ей убить кого-нибудь, так что она сочла нужным получше сосредоточиться.

«Мой брат», – внезапно сказал Саревок, настолько внезапно, что менее тренированный асассин наверняка бы вздрогнул, но не Тамоко, – «он в пути».

«Твой брат?» – быстро переспросила она. Саревок выдержал долгую и тревожную паузу, прежде чем обернуться.

«Да, у меня есть, по крайней мере, один брат», – произнес Саревок голосом, о котором она часто думала – был ли он чарующим или нет…

Холод прошел по её спине, заставив ее рассердиться на себя. Было что-то в Саревоке, она была в этом уверена, чего ей следовало опасаться. Он не был обычным мужчиной и не был обычным человеком, это было несомненно. Даже варвары Фаэруна были более похожи на обычных людей, чем Саревок. Она понятия не имела, что он представляет собой, но ей это нравилось. Мощь туманом витала вокруг него подобно тому, как вокруг женщин Фаэруна витал аромат духов. Она могла представить его погруженным в неё. Он был решительным и уверенным в себе, независящим от прихотей богов, ему было не свойственно действовать вслепую или по ребяческим причинам, так же как и гоняться за металлическими дисками солнечного цвета. Саревок хотел и власти и мощи и ещё много чего. Тамоко часто чувствовала страх в его присутствии, но сейчас не могла не восхищаться им. Факт оставался фактом, когда они были вместе, в темноте, ни чем не разделенные, даже тогда он говорил ей только то, что ей необходимо было знать, и он никогда не хотел, чтобы она знала слишком много. Он контролировал себя всегда.

«Какова будет природа его смерти?» – она спросила, подразумевая две вещи: во-первых, то, что она поняла, что должна убить и что она была достаточно предана, чтобы не спрашивать о причинах.

Саревок рассмеялся и звук его смеха заставил Тамоко улыбнуться – совсем не потому что его смех был очень приятным, а как раз по обратной причине. Действительно, он никак не мог быть простым человеком.

«Тогда он будет жить?» – заключила она.

Саревок, продолжая улыбаться своей внушающей ужас улыбкой, наклонился вперед, затем скользнул на кровать, медленно приближаясь к ней. В течении одного удара сердца она хотела отодвинуться в обратном направлении, избегая твердых, сильных, властных объятий приближающегося мужчины, но это было реакцией ее разума. Тело же предпочло действовать по-другому.

Они легко скользнули друг к другу, их соприкосновение было страстным и полным опасности, которая тянула ее к нему, заставляла возвращаться и в итоге сделала его рабом. Она убила бы для него десять, двенадцать, пятнадцать раз – могла вообще позволить себе сбиться со счета – и легко убить еще сто, если он будет смотреть на нее так как сейчас, держать ее так как сейчас, хотя бы еще один раз.

«Этот», – дохнул он ей в ухо – звук казался еще горячее, чем воздух – «поживет ещё… какое-то время».

Он внезапно оттолкнул её. У Тамоко даже приоткрылся рот от удивления. В основном она достаточно хорошо владела собой и попыталась не покраснеть из-за этого, но мерцание в глазах Саревока сказало ей, что он заметил. Саревок всегда все замечал.

«Два Зентарима», – сказал он ей, – «будут жить какое-то время, но только не долго. Я доставлю их из Нешкеля».

«Они будут полезны для тебя», – ответила Тамоко, ее голос прозвучал как детский на фоне его голоса – «так что они должны умереть быстро».

Саревок засмеялся снова, и Тамоко пришлось немало потрудиться, чтобы подавить дрожь. То, что она почувствовала, на сей раз, уже не было просто волнением.

«Давайте будем избегать поспешных решений, дорогая девушка», – сказал он. – «Они имеют особенность подводить меня «.

Глава 3

«Во дни Аватаров, когда Черный Лорд ходил по земле, он породил смертное потомство. Потомки будут разными, и добрыми и злыми, но хаос будет течь сквозь них. Когда дети Лорда Убийств достигнут совершеннолетия, они принесут опустошение странам, находящимся на Побережье Меча. Один из этих детей должен подняться над остальными и потребовать наследие отца. Этот наследник будет вершить историю Побережья Меча в течение многих столетий».

Что за бред!

Абдель не мог поверить, но там было написано именно так. Лист пергамента, который его отец считал настолько важным, что крепко сжимал его в дрожащей в предсмертных конвульсиях руке, пачкая собственной кровью, был недостающей частицей информации, но… о ком? Каком-то там мертвом боге, если ссылка в пергаменте на Аватаров в Смутные Времена, когда боги ходили по земле подобно людям и так же как и люди умерли там, была правдой.

Когда он начал читать это в первый раз, он был уверен, что это что-то личное, какой-то секрет, который его отец скрывал от него. Когда он только открыл пергамент и поднял заплаканные глаза к серому небу, у него появилась мысль, что там, должно быть, написано о его матери; возможно записка от нее или письмо, которое она написала своему маленькому сыну перед смертью или перед тем как бросила его или отослала или продала или еще что-нибудь еще – что-нибудь, что хотя бы отчасти объяснит, почему он никогда не видел её.

Но ничего этого там не было, только отдельные слова, которые формировали какое-то пророчество, которое может сбыться, а может и не сбыться, но Абдель был уверен, что не имеет никакого отношения ко всему этому.

«Чему быть, того не миновать старик», – сказал Абдель, укладывая тело монаха в неглубокую могилу, – «Ты прожил достаточно долго, чтобы понять это. А вот мне, наверное, это не удастся». Ему захотелось сказать ещё что-нибудь. Он заглянул и в свой и разум и в сердце, пытаясь вспомнить какую-нибудь молитву, чтобы прочитать над могилой и ещё хотя бы строчку из стихотворения, наиболее любимого Горионом, себе на память. Он изо всех сил пытался найти хоть какие-нибудь слова, но не нашел ничего.

Начался дождь. Потоки воды понемногу смывали грязь с одежды Абделя, но он не обращал не это внимания. Когда могила была закопана, юноша выпрямился в полный рост и подставил лицо под холодные капли. Он провел рукой по своим густым черным волосам и закрыл глаза, позволяя дождю смыть грязь и кровь.

Его отец позаботился о его ране. Она была глубокой, но теперь почти исцелилась. Впрочем, тупая боль все еще чувствовалась.

Но душевная рана осталась. Он не мог жить ней на сердце. Его отец умер от рук бандитов-наёмников. Кто – то заплатил, чтобы его убили, и вероятно хорошо заплатил. Это был бизнес. Вот только дело оказалось не выполненным – Абдель остался жив. И теперь ему самому придется завершить его – найти убийц.

Абдель, сын Гориона, привел в порядок свою кольчугу, почистил кожаные сапоги от грязи, слегка согнул спину, чтобы уравновесить вес большого широкого меча, который висел на его спине. Найдя палку и воткнув её в раскопанную землю, он повесил на неё крошечную серебряную рукавицу, которую его отец носил на тонкой золотой цепочке на шее. Хотя Абдель и знал, что какой-нибудь путешественник достаточно скоро снимет её.

«Я вернусь!» – сказал он, уходя.

* * * * *

Невозможно было сказать, что издало тот ужасный звук, который выбил Абделя из его беспокойного сна и насколько далеко источник звука был от него, но он вскочил на ноги немедленно.

Похоронив своего прёмного отца, юноша постарался пройти как можно больше и теперь разбил лагерь далеко от его могилы, там, где Дорога Льва, идущая из Кэндлкипа пересекается длинной, наезженной Прибрежной Дорогой. Там стоял дорожный камень. Замысловато вырезанный из сплошного гранитного блока, он был долгожданным знаком в те времена, когда он, много дней назад, видел его, возвращаясь в Кэндлкип. А сейчас он был напоминанием о потере. Теперь, когда Гориона не стало, Абдель не был даже уверен, что теперь его вообще пустят назад в Кэндлкип.

Впрочем, теперь на размышления времени не было. Звук приближался и приближался быстро.

Он был похож на хор разъярённых собак, соревнующихся с тысячей бардов, языки которых были отрезаны и теперь они могли только выть, хрипеть и шипеть. Звук испугал Абделя, что было довольно редкой вещью.

Он сдерживал себя, прячась за дорожным камнем, столь сильным было его желание рвануть куда-нибудь, подальше прямо в ночь, не разбирая дороги от страха – Абдель предпочитал не связываться с теми, кто мог издавать такой адский шум. Но независимо оттого, что издавало все вышеперечисленные звуки, ему пришлось бороться как с собственным разумом, который подсказывал не высовываться, так и с руками, которые отчаянно чесались, норовя выхватить меч.

Почувствовав спиной неровную и влажную поверхность камня, он понял, что снял кольчугу, когда устраивался на ночь. Ночь была темной и пасмурной после вчерашнего дождя. Абдель прищурился, пытаясь рассмотреть в темноте то, что издавало шум, который был теперь таким громким, что у наёмника начали сильно ныть уши. Хор бессвязного вокала приближался и Абдель сходил с ума от страха и злости.

Сначала он увидел огромную тень, двигавшуюся как единое целое на юг через перекресток. Когда в этой сплошной массе начали проступать отдельные силуэты, Абдель к своему ужасу понял, что эта громко бубнящая масса была сплошной ордой человекоподобных существ.

Абдель стал дышать медленно, приоткрыв рот, чтобы не выдать себя звуком дыхания. Хотя луна завернулась в мантию облаков, и не было видно ни единой звезды, он был очень рад, что снял кольчугу. Случайные отблески на ней могли привлечь чьё-нибудь внимание и навели бы орду на мысль прогуляться в его направлении. Даже Абдель не смог бы защититься против сплошного потока темных тел. Вдруг юноша заметил блеск стали в толпе. «У них есть мечи», – подумал он, – «они вооружены мечами». Это заставило его вспомнить, что у него в руках тоже полно предательской стали; и он тихо спрятал лезвие широкого меча за спину.

Он затаил дыхание, услышав шелест гравия позади него, с другой стороны дорожного камня. Сжав покрепче рукоять меча, он стал судорожно рыться в памяти, вспоминая какую-нибудь молитву к Торму. Звук позади него прекратился, но он не смел высунуться из-за камня и осмотреться.

Сосредоточив все внимание на возможном противнике позади себя, Абдель не расслышал, как кто-то подошел слева, но смог почувствовать потенциального противника по запаху. Прежде, чем он сам понял, что делает, сын Гориона быстро вытащил меч из-за спины и, резко крутанув запястье, нанес удар влево сверху вниз. Лезвие застряло в чем-то и, хотя Абдель не мог видеть эту тварь в темноте, молчание подсказало, что она была убита на месте. Поток бормотания, воплей, гортанных криков, которые едва не разорвали уши Абделя после этого, дали ему понять, что много, очень много этих существ находятся рядом и что еще хуже – они заметили его.

Самой большой неприятностью для Абделя была ограниченная видимость. Он различал только размытые силуэты врагов, зато орда нападавших, похоже, не испытывала никаких неудобств, связанных со зрением. Ржавые зазубренные лезвия с оглушительным шумом пытались разрубить Абделя. Он резкими ударами отбивал одну атаку за другой, убивал одну тварь за другой, все время стараясь держаться спиной к дорожному камню.

Наёмник наносил мечом быстрые рубящие удары, создавая перед собой стальную завесу, но иногда случайный удар прорывался сквозь его защиту. Рана в боку стала снова напоминать о себе, но он старался игнорировать её и продолжал бой. Вот он убил еще одного из этой орущей орды, но следующий, перешагнув через убитого собрата, напал на Абделя как ни в чем ни бывало. Юноша начал понимать, этой ночью он, похоже, умрет.

Весь разноголосый гвалт, который издавала орда, неуловимо изменился и теперь уже вся орда в полном составе, как один, развернулась и направилась на север. На север, к Абделю.

Абдель продолжал рубить их, скоро он весь покрылся кровью, причем не только чужой. Ему уже начало казаться, что бой идет целую вечность, как вдруг внезапная вспышка света ослепила наёмника.

Хотя никакого грома или какого-нибудь другого шума Абдель не услышал, он был уверен, что это молния попала в камень над его головой. Он широко открыл глаза, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь при таком скудном освещении, когда новая вспышка желтого пламени прилетела словно из ниоткуда. Он закричал от боли и зажмурился изо всех сил. Слезы заструились по его забрызганному кровью лицу и его оборона стала неуверенной.

Реакция орды тварей на свет была поистине оглушительной. Всевозможные вариации громких воплей заставили Абделя вздрогнуть. Звуки были такими, как будто где-то рядом вырезали население небольшого города. Они прекратили нападать и в синем электрическом свете, заполнившем его глаза, Абдель увидел то, отчего у него по спине побежали крупные мурашки – орду фиолетовых гуманоидов с кожей болезненного цвета, покрывавшей упругие мускулы, и искаженными львиными головами с черными, как будто проволочными, гривами – в свете, который все еще ярко горел, не выделял жара, над головой Абделя.

Обессиленный Абдель осел на колени, камень оцарапал ему спину сквозь его тонкую рубашку. Он задыхался, с трудом хватая ртом воздух, и его меч, казалось, стал весить тысячу фунтов.

«Хватит», – сказал пронзительный, грубый голос, – «ты может остановить это проклятое свечение».

Абдель вознамерился вскочить на ноги и встать в защитную позицию, но у него просто не хватило на это сил. Так что он решил пождать пока тот, кто произнес эти слова не подойдет достаточно близко, что бы можно было выпотрошить его, не вставая.

«Этот, кажется, сможет уйти на своих двоих, так?» – спросил другой голос. – «Пойдем, взглянем на нашего нового друга».

Послышались звуки шагов двоих незнакомцев, огибавших камень, и Абдель ухитрился встать, чтобы достойно встретить их, хотя он все еще тяжело дышал. Он зажмурился, держа свой меч перед собой обеими руками. Потом открыл глаза и посмотрел вниз. Он увидел, в свете небольшой фиолетовой вспышки, голые, широкие ноги, покрытые густыми, вьющимися красными волосами. Ботинки, стоявшие рядом с этими ногами, были сделаны из блестящей черной кожи.

«Ну, как ты, в порядке, парень?» – хихикая, спросил один из подошедших.

Абдель устало улыбнулся. Он, в общем-то, не чувствовал, что с ним все в порядке, но решил надеяться на лучшее.

«Это – второй раз за день», – сказал Абдель, моргая слезящимися глазами, пытаясь вернуть себе зрение, – когда мне пришлось бороться за свою жизнь. Вы, надеюсь, не намерены заставить меня проделывать это еще и в третий раз?»

«Ха!» – воскликнул тот, у которого ноги были покрыты густой растительностью – Абдель теперь увидел, что это был халфлинг, – «Да не собираемся мы тебя трогать, парень».

«Ни за что не станем», – сказал другой, высокий, худой человек, одетый в черную робу, – «Будь спокоен на этот счет».

Абдель стал изучать этих двух непривлекательных с виду спасателей. Халфлинг был необычен для своей расы, хотя и был столь же низким, коренастым и имел такой же здоровый цвет лица, как и все представители его расы. У него была одна особенность, которую даже Абдель, видевший очень много наемников, воров, жуликов и разбойников видел не часто у представителей таких профессий, то есть хромота. На нем была коричневая кожаная броня, защищавшая жизненно важные части тела, но не мешавшая двигать руками. Длинный меч превосходной работы, внушительное оружие для такого коротышки как он, висел сбоку в золотых филигранных ножнах. Халфлинг сморщил свой нос – пуговку и улыбнулся изумленному взгляду Абделя.

«Приветствую тебя, юноша», – сказал он со странным акцентом, возможно, характерным для… Уотердипа? Впрочем, неважно какого города, Абдель был уверен, что такой акцент необычен для халфлинга, – «Меня зовут Монтарон, а это мой спутник – Кзар… это он организовал тот божественный спасительный свет, чтобы прервать маленькую вечеринку, на которую тебя занесло».

Абдель кивнул халфлингу и переключил внимание на человека. Тот, кого отрекомендовали как Кзара, был высоким, худым и раздражительным. Его лицо продолжало двигаться, как будто целая куча червей двигалась у него под кожей, и рот постоянно находился в движении, как будто человек все время тихо говорил с собой. Время от времени он яростно дергал головой из стороны в сторону, словно пытаясь отогнать от себя несуществующую муху.

«Гибберлинги», – произнёс человек, – «шумные, как всегда», – судорога, пробежавшая по его лицу, заставила его сделать паузу, – «и большие любители яркого света, как всегда».

«Гибберлинги?» – повторил Абдель, догадываясь, что это название тварей из орды, атаковавшей его. Подходящее название для тех, кто способен на такие сомнительные достижения в области вокала.

«А можно узнать, кто ты такой?» – поинтересовался халфлинг.

«Абдель», – сказал он, перекладывая меч в левую руку и протягивая ему правую, – «Я – Абдель … сын Гориона».

Монтарон взял руку Абделя и крепко пожал её. Он слегка ухмыльнулся, как будто вспомнил что-то смешное. Кзар нервно потер своё лицо, рассеянно проводя рукой по линиям татуировки, которые подобно маске окружали его глаза. Когда халфлинг отпустил руку Абделя, тот протянул открытую ладонь Кзару, но человек резко отдернулся и отошел в сторону.

«Ты должен извинить моего друга», – сказал халфлинг, кивнув в сторону Кзара, – «может он и не выглядит дружелюбно, но он никогда не бросает своих, если возникают неприятности».

Абделя, впрочем, его внешний вид не волновал. Этот Кзар был странным, но Абдель видел и более странных.

«Я, кажется, должен поблагодарить вас», – сказал Абдель халфлингу.

«Да, я тоже так думаю», – хихикнул Монтарон, – «если ты хорошо воспитан. Я, правда, себя таковым не считаю и не жду этого от других. По этой дороге мы так просто не пройдем. Так что мы можем предоставить тебе шанс оказать нам ответную услугу».

«Я направляюсь в Дружественную Руку», – сказал Абдель, поднимая брови в ожидании ответа.

Кзар хрюкнул, а Монтарон только продолжал безучастно улыбаться.

«Ты нашел бы больше работы в Нешкеле», – сказал халфлинг.

«В Нешкеле?»

«Ага…» – начал Монтарон, и тут снова стало темно.

Волшебный свет внезапно исчез, и казалось, забрал звук отступавшей орды гуманоидов с собой.

«Благодарение Повелителю Трёх Корон», – сказал Монтарон голосом, полным радостного удаления, – «я уже начал думать, что он никогда не исчезнет. Все вокруг лучше видно в темноте, разве не так, Абдель?»

Наемник только моргал, пытаясь привыкнуть к внезапной смене освещения.

«Так вот», – продолжил Монтарон, – «есть подходящая работа в Нешкеле».

«У меня дела в „Дружественной Руке“.

«Так тебе что, не нужна работа, что ли?»

Абделю была, в общем-то, очень нужна работа, но были данные обещания, и был этот Кхалид и другие, ожидавшие Гориона в Дружественной Руке. Придорожная гостиница была трех дней хода на север, а Нешкель был в полных десяти днях хода в прямо противоположном направлении.

«Что за работа?» – спросил Абдель.

«Это та работа, которой, как я думаю, ты занимаешься постоянно», – сказал халфлинг, – «причем попотеть там придется изрядно. Исходя из того, что я слышал, там какие-то проблемы с тамошними шахтами».

«Сначала я должен заглянуть в Дружественную Руку», – решительно сказал Абдель, – «там люди, которые меня ждут, но мне очень нужна работа «.

«Значит, сначала придорожная гостиница, так?» – спокойно спросил Кзар, и в темноте Абдель не смог разглядеть к кому обратился волшебник.

«Да, сначала Дружественная Рука, потом Нешкель. В любом случае я предпочитаю смотреть сны в настоящей кровати», – задумчиво ответил Монтарон.

Глава 4

Проведя три дня в дороге по направлению к Дружественной Руке, Абдель должен был признать, что неотесанный халфлинг начинает ему нравится. Он был странным, это несомненно. Он мог жаловаться непрерывно весь день, что солнце светило слишком ярко, даже если небо было пасмурным и серым большую часть дня. Его отвращение к свету было иногда глупо, а иногда оно раздражало. Монтарон развлекался за счет своего человеческого спутника, Кзара, и часто поддразнивал его, подбрасывая мелкую гальку и прутики, делая вид, что хочет попасть в голову высокого волшебника, когда тот шёл впереди него.

Абдель был готов гораздо на большее, чем просто дразнить Кзара. Ему было страшно скучно, время тянулось ужасно медленно и наёмник готов был со скуки удавить его.

У Кзара был дурацкий способ разговаривать, который смущал и раздражал одновременно; он повторял слова без всякой на то причины; он молчал когда должен был говорить; говорил, когда не мог сказать ничего полезного. Волшебник дергался буквально все время, и хотя Абдель чувствовал жалость к нему сначала, то потом он только и думал о том, каким способом прихлопнуть его.

Ему оказалось вполне по силам игнорировать раздражительного волшебника пока они шли, но когда они остановились, чтобы разбить лагерь на ночь, Кзар сказал ему то, что Абдель всегда хотел услышать.

«Я знаю», – сказал ему Кзар, – «кто твой отец – точнее кем был твой отец».

Абдель резко выпрямился и Монтарон, громко радовавшийся наступившей темноте, вдруг замолчал, точно кость встала ему поперек горла.

«Ты о чём?» – спросил Абдель, одержимый мыслью заставить мага продолжать.

«Кзар», – начал Монтарон, но маг не ответил. «Кзар …» – позвал он снова.

«Твой отец», – сказал маг Абделю, игнорируя халфлинга, – «твой отец был…»

«Хватит!» – резко сказал Монтарон и волшебник поднял глаза, встретившись с ним взглядом. «Разве ты не видишь, что для парня это уж слишком?»

«Откуда тебе знать?» – спросил Абдель Кзара, в свою очередь игнорируя халфлинга. «Ты и меня то не знаешь. И уж тем более не можешь знать моего отца».

Монтарон положил руку на плечо Кзара. Маг яростно отдернулся в сторону.

«Он должен быть счастлив», – отрешенно сказал Кзар – «он должен быть счастлив быть сыном бога».

Абдель вздохнул. Этот маг определенно был не в себе.

«Я – сын бога?» – спросил Абдель и гнев сделал его голос напряженным и тихим.

«О», – снисходительно сказал маг, – «о, да, о, да, конечно ты сын бога».

«Мой друг», – сказал халфлинг Абделю, – «конечно чокнутый, но зато может стрелять огнем из пальцев, так что я предпочитаю, чтобы он был рядом со мной».

«Заткнись!» – заругался Кзар, – «… твой … твой – ты – сын Баала».

Абдель вздохнул снова и стал устраиваться на ночлег. Кзар бормотал что-то про себя еще некоторое время и его голос постепенно растворился в треске сверчков.

«Я похоронил отца», – сказал Абдель, скорее себе, чем для мага или халфлинга, – «единственного отца, которого мне будет не хватать, в тот самый день, когда я встретил вас обоих. Он не был богом, также как и я».

«А что, если ты ошибаешься?» – спросил Монтарон и его голос прозвучал также мягко, как тихий ночной бриз.

Абдель посмотрел на него и даже в темноте увидел, что лицо халфлинга было серьезным. Это насмешило Абделя.

«Я желаю, чтобы у меня в кармане появилась тысяча золотых монет», – сказал Абдель. Монтарон рассмеялся. «Я желаю, чтобы все Побережье Меча опустилось в море и чтобы все, кто когда-либо плохо говорил обо мне, превратились в зомби».

«Ну, тогда сделай меня повелителем Уотердипа», – пошутил халфлинг.

«Ага», – сказал Абдель, передразнивая специфический акцент Монтарона, – «я назначаю тебя королем всего мира».

Оба рассмеялись и, когда Монтарон укладывался спать, он сказал, – «Знаешь, парень, жизнь иногда преподносит сюрпризы…»

«Ага», – сказал Абдель, зевая, – «так бывает».

* * * * *

Абдель посещал Дружественную Руку более шести раз только за последние несколько лет, но вид этого заведения всегда удивлял его. Это было довольно хорошее укрепление, построенное служителями уже мертвого бога Баала. История гласила, что отряд гномов столкнулся с культистами, и после нескольких лет борьбы, шедшей с попеременным успехом, гномы вытеснили прихожан Баала. Это показалось Абделю маловероятным, поскольку он встречал гномов в своё время и пришел к выводу, что те, кто едва доставали головой до его пояса, вряд ли могли сделать что-нибудь подобное.

Абдель ничего не знал о Баале, но если было верно, что его прихожане были изгнаны из такой внушительной каменной крепости таким крошечным народом… ну, неудивительно, что этот бог не пережил Смутные Времена.

Бредовые высказывания Кзара не были направлены только в адрес Абделя. То, что волшебник использовал Баала как центр своих фантазий о происхождении Абделя свидетельствовало о том, что Кзар тоже слышал историю о происхождении Дружественной Руки. Если они были в Дейлленде, его отцом, возможно, мог быть Элминстер, или возможно ему стоило двигаться в Эвермит, и назвать Кореллиона Ларетиана родителем.

Дружественная Рука находилась внутри небольшой крепости. В пределах высоких стен из серого камня находилась целая коллекция разных зданий, предназначенных для обслуживания путешественников, независимо от того, какие товары или услуги были им нужны. Когда Абдель и два его спутника приблизились к воротам, они увидели тяжелый деревянный разводной мост поперек рва. Если бы они подошли с юга, они смогли бы заметить, что ров не полностью окружал деревню и увидели бы много землекопов и других рабочих, равнодушно бродящих около незаконченного рва. Ров был нововведением, причем скорее показухой, чем реальной защитой. В Дружественной Руке никогда не запирали ворота, и каждый путник был долгожданным гостем, так что вероятность осады была примерно ноль целых хрен десятых.

Они прошли по разводному мосту и, не тратя времени впустую, пошли к украшенному колоннадой входу в одно из самых больших зданий. Даже если бы Абдель никогда бы не посещал этого места в прошлом, звук массовой гулянки, разносящийся в вечернем воздухе, подсказал бы ему, что это было нужной им гостиницей. Путникам пришлось довольно долго идти к высокой дубовой двери и, когда они пересекали широкий двор, они увидели группу гномов-охранников. Вид маленьких бойцов вызвал у Абделя улыбку. Три охранника, ростом не более чем по пояс обычному человеку, были одеты в причудливые, но добротно и со вкусом изготовленные кольчуги. Их короткие мечи были меньше и без сомнения легче, чем кинжал Абделя. Каждый держал копье с эмблемой Дружественной Руки, причем больше для рекламы, чем из любви к геральдике. Трое маленьких мужчин кивнули Абделю, возвращая ему улыбку, затем резко переключили своё внимание на таверну.

Абдель заметил внезапное изменение в звуках, доносившихся из таверны. Монтарон остановился и протянул руку, вежливо останавливая Кзара.

Волшебник отдернулся с криком, – «Не дотрагивайся до меня!»

«Тихо», – предупредил халфлинг, как только гномы-охранники начали медленно двигаться к гостинице.

В устойчивых звуках смеха и беззаботной болтовни стали появляться паузы, и именно это привело охрану в состояние готовности, затем послышались громкие поощрительные вопли, грохот и звон бьющегося стекла.

«Какие звуки, такое и место!» – со смехом сказал Монтарон.

Трое спутников последовали за гномами к двери. Абдель стоял позади гномов, когда один из них открыл дверь и чуть не оглох от грохота, доносившегося изнутри, а через долю секунды вылетевший изнутри стул попал ему прямо в лицо. Когда наемник вошел, он не увидел трех маленьких гномов, успешно пробиравшихся сквозь толпу. Кулаки у охранников были маленькие, но когда они пустили их в ход, нанося удары на уровне собственных глаз, то гораздо более высокие мужчины стали падать на пол как мешки с мукой.

Абдель, очень злой, держась за разбитый нос, сграбастал сломанный стул и стал оглядывать темную комнату, битком набитую народом. Он питал некоторую надежду найти того, кто запустил в него стулом, но яркий свет, врывающийся в открытую дверь, не давал возможности осмотреться как следует. Раздался смех и Абдель стал совсем красным прежде, чем он понял, что смеялись не над ним, а над человеком, которого вытаскивали из таверны три гнома. Они скорее волокли, чем несли грязного, мерзко пахнущего обывателя, и здоровяк издавал невнятные звуки каждый раз, когда его голова подпрыгивала на грубых деревянных досках пола.

Абдель с яростью смотрел на этого человека, когда его волокли мимо него. Монтарон мягко забрал у него стул, увидев, как Абдель резко рванулся вперед.

«Оставь его», – сказал халфлинг, – «Похоже, он уже заплатил сполна».

Абдель застыл и попытался успокоиться, но попытка провалилась. Он страшно хотел убить кого-нибудь. Монтарон с любопытством посмотрел на него.

«Видели?» – прошептал Кзар.

Халфлинг стал усаживать мага за стол, Абдель предоставил ему заниматься этим в гордом одиночестве.

«Похоже, тебе надо выпить», – сказал коротышка и Абдель кивнул.

Женщина-гном вскарабкалась на стойку бара и громко произнесла, – «Следующий, кто вздумает кидаться стульями, попробует мой кулак на вкус. Это (тут она сделала внушительную паузу, чтобы звучно рыгнуть) приличное заведение».

Вслед за этим предупреждением раздался одобрительный гул и переполненная комната вернулась к своему обычному состоянию.

* * * * *

Пиво было хорошим и после трех пинт Абдель начал понемногу расслабляться. Он сидел рядом с баром склонившись над кружкой, игнорируя ссоры и шум завсегдатаев сильно переполненного бара. Юноша был не слишком разговорчив с тех пор, как получил стулом по носу, и хотя тот все еще кровоточил, он не стал вытирать кровь. Большой наемник выглядел как и положено наемнику. Он был груб и достаточно угрюм, чтобы Монтарон быстро оставил его в покое, быстро исчезнув в толпе, которая, естественно, возвышалась над небольшим халфлингом. Избавиться от Кзара было еще легче, маг нашел темную кабинку в углу и сидел там, бормоча что-то себе под нос.

Абдель не стал предаваться размышлениям, а просто сидел и пил. Он испытывал жалости к себе и чувствовал себя так, как будто попал на Девятый круг ада. Мысль об отъезде завтра утром с халфлингом и, что еще хуже, с омерзительным магом не доставляла ему ни малейшего удовольствия. Но его кошелек был почти пуст и не собирался становиться более тяжелым самостоятельно. Поездка в Нешкель, если бы он собрался туда, стала бы малоприятной без денег. Он уже решил предоставить Монтарону и Кзару топать своей дорогой без него, и поискать хорошо оплачиваемую работу здесь, в Дружественной Руке, когда вспомнил, зачем он здесь оказался. Горион, умирая, послал его сюда, чтобы найти… – а вот имена Абдель вспомнить не мог.

«А провались оно все в Абисс», – пробормотал он, – «В любом случае это уже не важно».

Абдель заказал четвертую пинту пива у женщины – гнома, которая обслуживала клиентов, сидящих у стойки бара. Он заплатил ей, потратив еще часть своего истощающегося запаса монет.

«Вот», – сказала она ему, когда он положил еще четыре медных монетки на влажную стойку бара, – «и еще возьми вот это и протри клюв».

Абдель кивнул, принимая выпивку у женщины, затем взял у нее влажную тряпку, которую она протягивала ему. Он вытер кровь с лица и коротко рассмеялся, когда увидел, что женщина не ушла, а продолжала стоять, уставившись на него.

«Тебе следует сделать эту проклятую дверь прозрачной», – сказал он, – «тогда посетитель сможет увидеть, что полетит в него прежде, чем он откроет её».

«Я обдумаю твое предложение!» – рассмеялась она, ожидая, когда он прикончит четвертую пинту и держа наготове пятую.

«Приятно встретится с вами, добрый сэр», – произнес голос с акцентом рядом с ним.

Абдель медленно повернулся к говорившему и огонь, вспыхнувший в его глазах, ясно говорил худощавому жителю Эмна, что в его кампании, он, Абдель, ничуть не нуждается. Эмниец вздрогнул и внимательно посмотрел на него.

«Ты – Абдель, верно?» – спросил он, – «Абдель Эдриан».

«О боги», – выдохнул Абдель. Значит это и есть тот человек, с которым хотел встретиться Горион?

«Значит это правда ты, Абдель», – уверенно сказал эмниец, – «Тогда, где Горион?»

«Мертв», – с трудом сказал Абдель, почувствовав, как перехватило горло, – «А что еще за Эдриан?»

«Разве ты не Абдель Эдриан?» – спросил эмниец.

«Я – Абдель, сын Гориона, но больше имен у меня нет».

Такой ответ сильно озадачил эмнийца и он в недоумении уставился на Абделя. Мужчина, очевидно, был полуэльфом. Его вытянутое и тонкое лицо и уши указывали на эльфийское происхождение, еще более веским признаком были ярко – фиолетовые глаза. Остальные признаки уверенно выдавали его эмнийское происхождение; у него был большой, длинный нос и темная оливковая кожа. Он был одет в помятую броню, в которой ему, очевидно, было тесновато. На нем был шлем, что, принимая во внимания царившие в таверне порядки, было неплохой идеей. Его губы кривились и подергивались. Он был сильно взволнован.

«Тем не менее, ты прибыл сюда, чтобы встретится со мной», – сказал эмниец. «Я – Кхалид».

Это было оно. Кхалид – последнее слово, которое произнес его отец, пока его жизнь вместе с кровью утекала через пробитый глаз.

«Джах», – Произнёс Абдель, – «я должен был встретиться с Кхалидом и Джах».

«Джахейра, да», – сказал Халид, улыбаясь от уха до уха, – «она – моя жена. Она здесь».

Эмниец повернулся к столу, находившемуся на другой стороне зала, но он был загорожен толпой.

«Пойдем», – сказал он, – «посиди с нами и расскажи, что произошло с твоим отцом. Он был великим человеком, в какой-то степени героем, нам будет не хватать его».

«Что ты знаешь обо всем этом?» – спросил Абдель так, как будто желчь внезапно заполнила его целиком. Его голос был полон угрозы. «Кем он был для тебя?»

Кхалид уставился на Абделя, как будто наемник внезапно превратился в кобру. Он был немного напуган и сумел скрыть это.

«Он был моим другом», – ответил Кхалид, – «это все. Я не хотел оскорбить тебя».

Абдель захотел сказать эмнийцу что-нибудь грубое, но не смог. Вместо этого он стал вылавливать в кармане деньги на шестую пинту пива. Улов составил только три медные монетки.

«Баал! «– громко выругался он, встал и бросил монеты в толпу.

Один из завсегдатаев пробормотал какие-то извинения, будучи подбитым одной из брошенных медных монет. Абдель привлек к себе много внимания и гораздо больше чем один человек, понеслось искать себе угол потемнее. На верхней губе Кхалида явственно выступил пот.

«Боги», – прошептал эмниец, – «что он сказал тебе?»

Абдель посмотрел на него сверху вниз, но ничего не сказал.

«Я буду рад угостить тебя пивом», – произнес тихо Кхалид, – «пойдем со мной. Мы ведь не хотим лишнего внимания, так?»

Абдель фыркнул и позволил провести себя сквозь толпу. Он заметил Монтарона, но только на мгновенье. Халфлинг держал в руках шелковый кошелек и Абдель был уверен, что он подмигнул ему.

Абдель несколько раз глубоко вдохнул, чтобы пробовать успокоиться, но когда Кхалид сказал, – «Вот она», – и Абдель поднял глаза, его дыхание внезапно сделалось прерывистым.

Джахейра была красива. Полуэльф, как и Кхалид, она, должно быть, также имела человеческого родителя из Эмна. Эти двое выглядели странно похожими, но представителям и эльфийской и человеческой сторон Джахейра показалась бы более красивой. Ее лицо было широким и темным, губы полными и яркими, умные глаза были такими же голубыми как у Кхалида. Ее лицо было обрамлено густыми волосами, которые были бы черными, если она была полностью человеком, но ее эльфийская кровь придала им цвет меди. Даже, несмотря на то, что она сидела, Абдель мог наверняка сказать, что она была очень сильной. Джахейра носила корсаж из твердой кожи, которая была сильно поцарапана, наверняка ударами лезвий.

Когда их глаза встретились, он увидел, что она онемела от изумления. Абдель сел, не посмотрев, куда садится. Он не мог оторвать от нее глаз и она не отворачивалась от него. Её полные губы кривились так же как у мужа. Она тоже нервничала и хотя Абдель никогда не вставал между мужем и женой, но не мог не надеяться, что она была возбуждена по совсем другим причинам, чем Кхалид.

«Зачем меня послали сюда?» – спросил их обоих Абдель, продолжая смотреть на Джахейру. «Мой отец умер раньше, чем успел рассказать мне».

«Как умер Горион?» – спросила Джахейра.

«Наемники», – ответил Абдель, – «вроде меня. Нас заманили в засаду на Дороге Льва. Я убил тех, кто напал на нас, но не достаточно быстро».

«Похоже кое-кто не хотел, чтобы мы повстречались», – сказал Кхалид, – «Горион знал это. Поэтому… (эмниец заколебался и Абдель подумал, что он мог лгать) поэтому Горион хотел, чтобы ты пришел с ним на встречу с нами».

«Мой отец был монахом», – сказал Абдель, – «священником, человеком книг и всего такого прочего. Узнал ли он, что еще за силы выступили против него? О чем вообще вы говорите?»

Абдель снова начал сердится. Он не мог обвинить наемников в смерти Гориона. Те люди просто делали то, что он сам делал с тех пор как стал взрослым. Кто – то заплатил им, а на то, чтобы нанять пятерых опытных убийц для засады в глухой местности, требуется очень много денег.

«Есть… силы», – начала Джахейра и ее голос музыкой прозвучал в переполненной комнате, – «которые хотят войны».

Миловидная девочка – прислуга поставила перед ними две пинты пива. Абдель любовался Джахейрой в промежутках между глотками.

«И что тут нового?» – саркастически спросил он, – «Я зарабатывал на жизнь в войнах одних сил с другими. Люди только этим и занимаются».

Джахейра была искренне смущена его последним утверждением, но когда она перевела пристальный вопросительный взгляд на мужа, Абдель понял, что она подразумевала кое-что еще, более важное и более пугающее. Кхалид кивнул и Джахейра снова взглянула на Абделя.

«Это совсем другое», – сказала она, ее голос прозвучал очень тихо и Абделю пришлось поднапрячься, чтобы расслышать ее, – «Это твой бра…»

Стеклянная бутылка разлетелась на куски об стену около затылка Абделя и Джахейре пришлось уворачиваться от многочисленных осколков. Абдель не потрудился вытереть брызги вина с головы или вытряхнуть осколки стекла из волос. Он встал и развернулся – толпа в тот же миг раздвинулась, как будто состояла из марионеток, прикрепленных к его рукам. В дверях стоял тот самый любитель метать стулья, которого уволокли три гнома-стражника.

Большой, воняющий мужчина был настолько пьян, что едва мог держаться на ногах. Абдель с яростью посмотрел на него и мир вокруг, казалось, начал расплываться.

Абдель услышал только пьяницу, который тупо спросил, – «Что?».

Кинжал наемника сверкнул как молния, пролетая через комнату и нашел пристанище в груди пьяницы. Сила удара была такова, что сбила мужчину с ног. Он успел только дернуться пару раз и умер прежде, чем его голова ударилась о пол.

Абдель улыбнулся и позволил экстазу, возникшему после убийства, смыть гнев. Когда он вышел из этого подобия транса, то видел, что в таверне началось столпотворение.

Кхалид подтолкнул его сзади и прошептал что-то вроде, – «Что ты натворил?»

Гостиничная прислуга разбежалась, официантки побросали подносы, брызги пива и вина полетели во все стороны, в основном на ошеломленных гуляк. Странно, некоторые девушки из числа прислуги стали приближаться к Абделю и на секунду он подумал – а вдруг городские сплетни – правда и эти девушки действительно замаскированные големы. Абдель улыбнулся еще шире. Сейчас это его не волновало.

«Подождите!» – раздался знакомый голос.

Женщина – гном, стоящая за стойкой бара, пронзительно свистнула и девушки остановились. Даже Абдель замер на мгновенье, хотя уже протянул руку за спину за мечом. Голос принадлежал Монтарону.

«Ну и ворюга!» – крикнул халфлинг.

Монтарон стоял на коленях у тела убитого и вытаскивал один кошелек за другим из карманов штанов мертвеца.

«Он, должно быть, обчистил всех в этой забегаловке, включая и меня!» – сказал Монтарон достаточно громко, чтобы его услышали все вокруг.

«К счастью для тебя», – прошептал Кхалид все еще беззаботно стоящему Абделю, – «Иначе пришлось бы им объяснять, зачем ты совершил это убийство».

При звуках слова «убийство» руки Абделя покрылись гусиной кожей. Он мотнул головой и халфлинг, Кхалид и Джахейра подошли поближе.

«Нам лучше валить отсюда», – сказал Монтарон, когда подошел к Абделю достаточно близко, что только тот смог расслышать его шепот.

«Да», – сказал Абдель, – «Где мой кинжал?».

Монтарон слабо улыбаясь, вручил широколезвенный кинжал Абделю. Никакой крови на нем не было, хотя Абдель даже не заметил, когда Монтарон вытащил его из груди мужчины и вытер кровь. Даже будучи под парами, юноша восхитился ловкостью Монтарона.

Наемник был достаточно трезвым, чтобы понять – здесь он теперь не найдет никакой работы, несмотря на то, что пьяница оказался вором и даже на то, что он бросил последние три монеты толпе.

«Нешкель?» – спросил Абдель.

«Да», – сказал Кхалид голосом, преисполненным скептицизма, – «да, Нешкель. Горион знал, что как раз туда мы и планировали идти?»

Абдель обернулся и посмотрел на эмнийца, затем на халфлинга, который приветствовал Кхалида с каменным лицом. Кхалид вопросительно поднял брови.

Кзар появился словно из ниоткуда, – «Значит, нас теперь пятеро? Кто они, эти двое?»

Завсегдатаи таверны начали подтягиваться к кошелькам, лежавшим рядом с мертвым пьяницей и Абдель позволил повести себя к выходу из таверны. Он улыбался, хотя хотелось закричать. За свои грехи он позволит тянуть и толкать себя всю дорогу до Нешкеля.

Глава 5

«Мы будем не единственными, кто пытается помочь», – сказала Джахейра Абделю, в то время как они прошли очередную милю по казавшейся бесконечной дороге к Нешкелю.

«Я бы сказал нет», – пропищал Монтарон, встревая в разговор.

Джахейра неодобрительно покосилась на упитанного халфлинга, стараясь не обращать внимания на его высказывания, превеликое множество которых она успела наслушаться и от Монтарона и от Кзара за прошедшие семь с половиной дней.

Монтарон только улыбнулся ей и сказал, – «Слишком яркое сегодня солнце, а, девочка?»

Абдель предпочел сделать вид, что не видел огоньков в глазах халфлинга. Он был уверен, что Монтарон достаточно умен, чтобы не доводить дело до открытого конфликта.

«Эта нехватка железа», – продолжила Джахейра, доблестно пытаясь игнорировать выходки Монтарона, – «вполне может привести к войне между моими людьми и твоими».

Абдель остановился, но все кроме Джахейры, продолжали идти.

«Мои люди?» – переспросил наёмник. Он повернулся к Джахейре и в первый раз после того дня, когда они встретились в Дружественной Руке, их глаза опять встретились. Абдель нервничал в присутствии этой сильной, красивой женщины и такая ситуация смущала его. Ведь ее муж тоже путешествовал с ними.

«Эмн и…» – она остановилась, сообразив, что, в общем-то, не знает, откуда он родом. – «Горион был родом из Кэндлкипа. Он усыновил тебя там, да?»

«Да», – ответил Абдель, еще больше забеспокоившись, хотя и не знал почему.

«Тогда…» – начала она снова. – «Ну, война между Эмном и Вратами Балдура… Кэндлкип окажется между ними».

«Кэндлкип сможет заботиться о себе», – уверил её Абдель. Он повернулся и пошел догонять остальных, но медленно, давая понять Джахейре, что он не против её компании.

Теперь они шли на несколько шагов позади своих спутников и Абдель рассматривал малоперспективную команду. Кзар развлекался изничтожением всяческих насекомых, дерзнувших приземлиться на его особу. Маг постоянно бормотал что-то себе под нос, но когда Джахейра присоединилась к отряду, Абдель отвлекался на неё достаточно часто и Кзар уже не так сильно беспокоил его. Монтарон оборачивался время от времени, очевидно, чувствуя себя не в своей тарелке или, по причинам, известным только ему, опасаясь чего-то. Кхалид шел вперед целеустремленно и не встревал в разговоры. Те несколько фраз, произнесенных им за прошедшие семь с половиной дней, были о том, что он называл «миссией».

Абдель, Монтарон и Кзар направлялись в Нешкель, чтобы найти работу по охране железных рудников. У Джахейры и Кхалида, казалось, были какие-то более благородные мотивы и женщина часто пробовала повернуть к ним сердце Абделя, который никак не мог понять, чем вызвана ее настойчивость.

«Люди воюют», – сказал он ей, игнорируя протестующее ворчание. – «Эмн и Врата Балдура, Эмн и Тетир, Тетир и Тетир…» – таково положение вещей, и этим я зарабатываю себе на жизнь».

«Так не должно быть», – вздохнув, произнесла Джахейра.

«Не должно быть чего?» – с улыбкой поинтересовался Абдель, – «такого положения вещей, или такого способа зарабатывать на жизнь?».

Идущий впереди Монтарон рассмеялся и юноша понял, что халфлинг слышал их. Это вызвало у Абделя улыбку.

«Кто – то преднамеренно срывает поставку руды из Нешкеля и других шахт», – продолжала настаивать Джахейра, давая понять, что скажет еще немного, затем оставит эту тему по крайней мере до следующего утра. Они были все еще более чем в десяти с половиной днях пути к северу от Нешкеля.

Монтарон остановился и, ухмыляясь, повернулся к Джахейре. «Прекрасная Джахейра», – обратился халфлинг, – «когда мы доберемся туда, мы прекратим срыв поставок, найдем преступников и получим за это очень большое вознаграждение».

Джахейра даже не соизволила ответить, проходя мимо него.

«Вознаграждение?» – заинтересовался Абдель.

«А как же, парень», – подмигнул Монтарон, хлопнув наемника по плечу, – «ты же не думаешь, что мы будем топать десять дней и еще три в придачу просто, чтобы свершить правосудие?»

«Да что ты знаешь о правосудии, вор?» – рявкнула Джахейра.

Глаза Монтарона вспыхнули на долю секунды и Джахейра отступила на шаг. Как будто ощутив конфронтацию, Кхалид остановился и обернулся, но не стал приближаться. Абдель внимательно следил за халфлингом.

«Легче, девушка», – хихикнул Монтарон, разряжая обстановку, – «Это ведь просто бизнес».

«Видели мы уже твой бизнес, Монтарон!» – не осталась в долгу Джахейра.

«Если ты про те кошельки в Дружественной Руке», – весело сказал он, – «то, возможно, вы должны поблагодарить меня, ведь я вытащил парня из передряги».

«Вытащил парня из передряги?» – переспросил Кхалид голосом, почти растворившимся в шуме ветра и воплях пролетавшей мимо вороны.

Монтарон посмотрел на него и улыбнулся.

«Несомненно!» – произнес довольный халфлинг, – «а также всех нас».

«Сонная молния!» – внезапно закричал Кзар, – «Сонная молния!»

Абдель, Монтарон, Джахейра и Халид уставились на не в меру болтливого мага. Кзар был почти в пятидесяти ярдах впереди и, очевидно, не слышал беседы. Абдель расхохотался первым, за ним Монтарон и Кхалид присоединился к ним, но Джахейра продолжала идти молча.

«Кстати, спасибо за помощь», – шепнул Абдель Монтарону.

«Да ладно парень», – подмигнул в ответ Монтарон, – «ты, в свою очередь, когда-нибудь поможешь мне, я уверен».

* * * * *

На своем пути к Нешкелю путешественники миновали Берегост, им даже удалось поспать в настоящих кроватях в гостинице, причем Монтарон настоял, что он оплатит расходы. Пребывание в гостинице показалось им всем слишком коротким, даже Абделю, хотя для него-то стоянки под открытым небом были самым обычным делом; они с удовольствием отдохнули перед последним переходом до Нешкеля, города шахтеров.

Абдель не знал, была ли это удача или нет, но на поле перед Нешкелем было какое-то празднество (весь их путь на юг он слушал о Нешкеле только плохие новости от Джахейры и Кхалида и даже от Монтарона, от баек которого вообще создавалось впечатление, что Нешкель был каким-то заброшенным городом, населенным всякой нечистью). Образ, который сформировался у него под влиянием таких рассказов, был довольно мрачным: бродящие по улицам попрошайничающие, отчаявшиеся шахтеры, закрытые лавки, и другие коммерческие места, семьи, впопыхах загружающие телеги домашним скарбом и торопящиеся убраться в более спокойные места и атмосфера угрюмого опьянения, которую он видел во многих тавернах Побережья Меча.

Но вопреки всем ожиданиям маленький город был полон жизни. Телеги занимали каждый свободный пятачок земли – торговцы демонстрировали свои товары. Три человека в разноцветной одежде жонглировали пылающими факелами; гном играл веселую бодрящую мелодию на инструменте, напоминавшем скрещенные волынки; здоровые, хорошо одетые дети сновали буквально повсюду. Также на улицах наблюдалось множество солдат, носящие цвета Эмна.

Монтарон подтолкнул Абделя, обращая его внимание на маленькую группу молодых женщин, которых халфлинг, видимо, счел привлекательными.

«Хотел бы я исследовать их шахты, а ты, парень?» – пошутил он, расхохотавшись и его смех тут же поддержали остальные, не все впрочем.

Абдель был абсолютно уверен, что понял, что подразумевал маленький вор, но не ответил.

«Когда этот город наводнят солдаты, женщины вроде этих будут слишком заняты», – проворчала Джахейра.

«Женщины вроде этих», – заметил Монтарон, – «заняты всегда. Кроме того, не много солдат Эмна проводят здесь свободное время».

«Ты говоришь так, как будто был бы счастлив видеть этих солдат гораздо севернее, халфлинг», – сказала Джахейра, – «Возможно ты уже знаешь, что здесь происходит».

Монтарон засмеялся, но смех был напряженным, Абдель слышал его все чаще за прошедшие тринадцать дней.

«Да ничего я не знаю», – хмуро огрызнулся в ответ Монтарон, – «даже меньше тебя, если все эти разговоры о войнах верны».

«Кто-то хочет, чтобы пролилась кровь и во Вратах Балдура и в Эмне», – напыщенно произнесла Джахейра, – «это я точно знаю!»

«А что, если этого хочет Эмн, а, девочка?» – спросил Монтарон, лукаво улыбаясь. «Будешь ли ты достаточно смертоносной, чтобы остановить все это?»

Джахейра вдохнула побольше воздуха, собираясь выдать подходящий ответ, но, посмотрев в сторону Абделя, резко остановилась. У того на лице отображалась тяжелейшая борьба.

«Это все очень серьезно», – сказала она, справедливо предположив, что его распирает от хохота.

Абдель улыбнулся и кивнул.

«Не мешало бы подыскать подходящую гостиницу», – прервал их дебаты Кхалид. «Мы должны хорошенько выспаться и продолжить поход к шахтам утром».

Джахейра кивнула и последовала за ним сквозь толпу празднующих. Абдель посмотрел ей вслед и Монтарон, в свою очередь, заметил его взгляд. Потом халфлинг тоже исчез в толпе.

«Пора идти, сын Баала», – возвестил Кзар, пораженному Абделю.

Наемник развернул жилистого волшебника со словами, – «Иди с Кхалидом, маг».

Кзар заколебался и Абдель взял его за руку.

«Не трогай меня!» – завопил Кзар, – «Не трогай меня!»

Дюжины две или больше народа остановились и уставились на Абделя, хотя и видели, что чокнутым тут явно был только Кзар. Абдель вздохнул, попробовав выдохнуть вместе с воздухом свое желание прибить на месте дерганого мага, потом повернулся и растворился в толпе.

* * * * *

Наёмник знал, куда направлялись остальные, но не пошел вместе с ними в гостиницу. Ему прежде доводилось работать и путешествовать совместно с кем-нибудь. Некоторые из них ему нравились, а некоторые нет. Он и прежде путешествовал с женщинами, но ни одна из них не влияла на него так, как Джахейра. Абдель встречал тысячи мужчин вроде Кхалида, очень серьезно просчитывающих задания, за которые берутся. Халфлинг Монтарон был таким же, как и дюжины его соотечественников, встречающихся на всем Побережье Меча; выживавший благодаря своему хитроумию, знающий, что находится в каждом кармане и за каждой запертой дверью. А вот Кзар, в отличии от них всех, был загадкой. Абдель встречал сумасшедших и раньше, но этот был безумен и очень интеллектуален одновременно – толком не владевший собой и прекрасно владеющий магией.

Юноша шел между празднующими людьми, задаваясь вопросом, что он здесь делает. Он последовал сюда за двумя незнакомцами – нет, за четырьмя незнакомцами – ради выполнения задания, сути которого он даже не понимал и за выполнение которого даже могут не заплатить. Монтарон, правда, воровал достаточно, чтобы оплатить их проживание в гостиницах и на пиво тоже хватало, но это не было тем способом, которым Абдель предпочитал выживать. Он был в состоянии заработать достаточно, чтобы обеспечить себя всем необходимым, предпочитая жить за свой счет. Однако наёмника очень интересовало, что за проблема была в шахтах и была ли она там вообще.

Сначала праздник отлично маскировал напряженность жителей, но Абдель все равно заметил её, пока шел сквозь толпу. Там, где стояли телеги с товаром, народ останавливался, чтобы посмотреть на них, но почти никто ничего не покупал. Мужчины явно нервничали, а женщины были слишком серьезными.

«Они пиво там разливают», – услышал Абдель за своей спиной голос Монтарона, – «ты со мной?»

Юноша развернулся к нему, поражаясь способности халфлинга так ловко маневрировать в толпе. Абдель никогда не мог понять, что это значит, быть на два фута ниже всех окружающих; ведь у него самого была как раз противоположная проблема.

«Здесь что-то не так, я прав?» – спросил Абдель.

«Если ты про железные рудники», – ответил Монтарон, – «то да».

«А где наш наниматель? Кто заплатит нам за защиту шахт?»

Монтарон улыбаясь, пожал плечами.

«Мы пойдем в шахты завтра и выясним что к чему», – спокойно произнес халфлинг, доставая из кармана потертый кожаный мешочек, – «Вот немного денег. Попразднуй тут, затем присоединяйся ко мне, пойдем, глотнем пивка».

«Я не могу взять деньги, добытые таким путем».

«Деньги, добытые таким путем, кормили тебя на протяжении всего пути от Дружественной Руки», – напомнил ему Монтарон, не ожидавший, что Абдель будет чувствовать себя виноватым.

«Возьми их и осмотрись, может, найдешь тут что-нибудь стоящее».

Халфлинг кивнул в сторону телеги торговца редкостями, рассмеялся и снова исчез в толпе. Абдель стал внимательно рассматривать товар и его владельца. Человек был одет как калишит, но некоторые особенности его внешности были северными. Возможно он был из Уотердипа или Лускана предположил Абдель. Целая коллекция стеклянных и серебряных виалов, наверняка была с какой-нибудь парфюмерией.

Торговец заметил внимательный взгляд Абделя и по его лицу немедленно расползлась огромная редкозубая усмешка, по его мнению, приветственная.

«Настойки», – произнес мужчина с акцентом, подчеркивающим его северные черты, – «эликсиры, бальзамы и мази на все случаи жизни».

Абдель приблизился, все еще сжимая небольшой, звенящий кошелек в руке.

«Господин», – улыбка торговца стала ещё шире, – «я вижу, вам кое-чего недостает».

«Да? И чего же?» – все еще сконфуженно поинтересовался Абдель.

Торговец рассмеялся.

«Вы боец», – заявил он, оценивающим взглядом осматривая Абделя, – «и хороший боец, как я погляжу. Вы хорошо умеете постоять за себя, но все же можете пасть жертвой коварного удара кинжалом или удачного выпада мечем, я уверен. Один глоток этого (он поднял простой серебряный пузырек из многих расставленных вдоль прилавка) и вы не будете чувствовать в бою никакой боли».

«Купленная за четыре монеты пинта пива действует точно также».

«Ну да», – ничуть не смущаясь, ответил торговец, продолжая ухмыляться во весь рот, – «Да, действительно, сэр, но к утру его действие пойдет на убыль, оставляя вам массу неприятных ощущений, которые, впрочем, можно устранить с помощью того же пива, но эта прекрасная настойка не создает подобных проблем, да и действует куда дольше. Тайна её изготовления затерялась в веках, но все же может стать вашей. За соответствующую плату конечно».

«Тайна или настойка?»

«О, настойка, разумеется, сэр», – ответил торговец, поглядывая на маленький кошелек в большой руке Абделя, – «если только у вас нет с собой гораздо большей суммы».

Абдель рассмеялся и подошел поближе. Он стал расспрашивать о некоторых других пузырьках и услышал рассказы, которым никакой нормальный человек никогда бы не поверил. Как ни странно, процесс торговли со слишком уж веселым торговцем подействовал на Абделя успокаивающе. За последние десять с половиной дней его нервы были натянуты как струны, такого напряжения он не испытывал никогда в жизни. Все вдруг изменилось, хотя и расслабиться все же никак не удавалось.

«Кислота?» – спросил Абдель, показывая на пузырек, не разобрав написанного на нем названия.

«Да, наемник, да», – ответил торговец. «Это – опаснейшая смесь, подобная жидкому огню, созданная безумными гениями Нетерила, чтобы почтенный и уважаемый человек вроде вас мог позволить себе приобрести её».

На этом почтенный и уважаемый человек посчитал нужным закончить дебаты, что произошло почти через час после начала оных, и исчезнуть в толпе все с тем же маленьким кожаным мешочком в руках, теперь содержащим крошечный серебряный пузырек, чуть более вместительный стеклянный и четыре оставшиеся медные монетки.

Глава 6

«Да ладно тебе», – заныл Монтарон, – «не собираюсь я травить тебя».

Джахейра в ответ только пробурчала что-то невнятное, но Кхалид взял бурдюк, предложенный халфлингом. Он так осторожно поднес его к носу, как будто бурдюк мог в любой момент взорваться.

«Пахнет как пиво», – пробормотал эмниец, пожимая плечами.

«Ну, так это и есть пиво, мой друг», – сказал Монтарон. «Попробуй… для такого захолустья оно совсем не плохое».

Кхалид улыбнулся и посмотрел на Кзара и Абделя. Маг и наемник держали в руках по большой кружке монтароновского пива и выглядели ничем не хуже чем обычно.

«Кхалид…» – начала было Джахейра, но остановилась, когда Кхалид поднес бурдюк к губам и сделал глоток. Он подержал жидкость во рту пару секунд, затем закрыл глаза и проглотил.

Когда он открыл их снова, то сказал, – «Глотни и ты Джахейра, доставь уж халфлингу удовольствие, может это у него такой обычай».

«Что может произойти, когда мы спустимся в шахты, известно только Огме, девочка», – добавил Монтарон, – «немного удачи нам не помешает».

«Пиво, приносящее удачу», – усмехнулась Джахейра, но все-таки взяла бурдюк и сделала несколько быстрых глотков, желая побыстрее покончить с этим.

«Теперь-то мы можем идти?» – поинтересовался Абдель, почесывая зудящую под воротником туники кожу.

От Нешкеля к шахтам они шли все утро и все же не достигли их. Монтарон остановился, показав на тонкую тропинку, ведущую сквозь море грязи в сторону от главной дороги. Он утверждал, что так они смогут срезать и быстро доберутся до шахт. Распивание пива «на удачу» было ритуалом, который (по утверждению Монтарона), он соблюдал всякий раз, когда его путь становился опасным. Абдель, глотнувший пива сразу после Кзара, был несколько озадачен. Впрочем, в своё время он видел и более странные ритуалы «на удачу». Теперь ему только хотелось добраться побыстрее до шахт.

Джахейра вернула халфлингу бурдюк и все пятеро свернули на тропинку. Высокая трава, росшая вдоль обочин на главной дороге, теперь уступила место целому полю диких цветов черного цвета. Широкое пустое пространство сплошь состояло из этих цветов и даже Абделю, никогда раньше не обращавшему внимания на такие мелочи как цветы, они показались довольно странными. Растения почти не отличались друг от друга. Их было очень много и вообще в этой местности они выглядели неуместно.

«Следуйте за мной и будьте очень осторожны», – прошептал Монтарон.

«Опять ритуал для привлечения удачи?» – поддела его Джахейра, – «Или ты просто боишься повредить эти симпатичные цветочки?»

Абдель наклонился вниз, намереваясь сорвать один из них. Он хотел отдать его Джахейре, даже уже представил, как галантно прикрепит его позади ее тонкого изящного ушка, пригладит ее черные как смоль волосы и…

«Ты ведешь себя так, как будто это твой сад», – голос Кхалида, врываясь в мысли Абделя, заставил его остановиться, – «а, Монтарон?»

Абдель вспыхнул и резко выпрямился, но никто ничего не заметил.

«Опасности есть везде, мой эмнийский друг», – ответил Монтарон.

«Даже в поле с такими милыми и довольно черными цветочками. Они могли бы быть хотя бы более светлыми».

Халфлинг замолчал и пошел дальше, осторожно двигаясь сквозь море цветов, а его глаза как будто приклеились к тропинке перед ним. Однородность ландшафта, цвета, и слабое дыхание ветра неожиданно оказали успокаивающий эффект на всех пятерых. Абдель забыл о своих трудностях, Кзар перестал изничтожать несуществующих насекомых и говорить сам с собой, и даже Кхалид и Джахейра следовали за халфлингом не говоря ни слова.

«Проклятое солнце», – нарушил тишину Монтарон.

Абдель, наконец-то оторвавший взгляд от цветов первым увидел старую, обветшалую ферму, стоявшую посреди поля черных цветов. Это было простое деревянное строение, покрытое теперь уже выцветшей и растрескавшейся краской. Крыша просела и обросла мхом. Ставни оторвались уже, наверное, много лет назад, оставив только тени на краске в знак того, что они вообще там были. Окна же были просто темными квадратами.

Абдель вздохнул при виде дома. Семейное гнездышко, подумал он, какая-то семья когда-то жила здесь.

«Боги!» – резко останавливаясь, воскликнул Монтарон. Остальные тоже остановились. Джахейра чуть не врезалась в спину Абделя, но в последний миг отшатнулась. Когда он оглянулся, чтобы сказать ей пару соответствующих случаю фраз, то случайно встретился взглядом с ее мужем. Кхалид ухмыльнулся, затем отвел взгляд и Абдель снова залился краской.

«В чем дело?» – спросил наемник Монтарона, пытаясь понять его затруднение.

«Здесь тело», – просто сказал Кзар, – «мертвое тело».

Абдель покосился на него и ступил вперед, смяв пару-тройку цветов. Монтарон вздрогнул, увидев это и уставился на Абделя, как будто ожидая, что с ним что-то сейчас произойдет. Абдель посмотрел на тело, лежавшее у ног Монтарона. Мужчина был мертв уже в течение нескольких дней, но тление почти не коснулось его. И совсем не было мух, что, по мнению Абделя, было удивительным явлением. Ведь обычно тело, лежавшее несколько дней совершенно открыто имеет тенденцию привлекать к себе очень много мух. Мертвец был м, одет в простую кольчугу как обычный наемник или пехотинец. Глаза мужчины были белыми, но уже начинали понемногу становиться серо-зелеными. Его язык вывалился изо рта, раздулся и почернел. На трупе не было следов крови или видимых ран.

«Что убило этого человека?» – поинтересовался Абдель, впрочем, не ожидая ответа.

«Может яд, а?» – предложил Кзар, избегая, как всегда, смотреть в глаза наёмнику.

Абдель кивнул, сочтя предположение правдоподобным. Монтарон опустился на колени перед телом и начал производить планомерный обыск карманов.

«Монтарон!» – возмутилась Джахейра, задохнувшись от удивления, – «Оставь его в покое».

«Она права, Монтарон», – согласился Абдель, – «Оставь его».

Монтарон проигнорировал их обоих и повернулся к ним только тогда, когда нашел кое-что.

«Ключи?» – удивился Абдель, когда увидел что халфлинг держит в руках. Это был целый набор таковых – с полдюжины больших медных ключей на простом железном кольце.

«Если ты сможешь узнать, где этот человек жил», – ядовито заметил Кхалид, – «то обязательно станешь богатым, вор».

Монтарон улыбнулся и через плечо посмотрел на разрушенную ферму.

«Кажется, он жил недалеко», – просто сказал он.

Холод пробежал по спине Абделя при мысли о воре, хозяйничающем в его собственном прекрасном доме, доме в котором он вырос. Наемник тряхнул головой, пытаясь прогнать из нее все эти разрозненные, меланхоличные, печальные мысли. Он поймал взгляд Кзара и возвратил ему многозначительную кривую ухмылку.

В следующий момент юноша неожиданно выхватил ключи у Монтарона и так сжал их в своей большой, мозолистой руке, что они чуть не проткнули ему кожу.

«Хватит», – резко сказал Абдель, – «Мы предприняли эту поездку, чтобы разобраться, что происходит в шахтах и именно этим мы и займемся».

Он повернулся и пошел по тропинке, и Монтарон уступил ему место во главе отряда, впрочем, ненадолго, настолько, чтобы кинуть долгий, понимающий взгляд на Кзара. Волшебник кивнул и последовал за отрядом.

* * * * *

Абдель никогда раньше не бывал в шахтах, но эта оказалась именно такой, какими он себе представлял себе шахты вообще. Туннель был простым квадратным, с низким потолком, который поддерживали большие деревянные балки, расположенные на расстоянии в пятнадцать или двадцать футов друг от друга. Стены на входе в шурф были грубо вырезаны в сплошной скале. Отряду понадобилась всего пара часов чтобы добраться от поля черных цветов до добывающего комплекса.

Когда короткий путь Монтарона вывел их к шахте, они задержались около группы выглядевших утомленными до крайности шахтеров, возвращавшихся в Нешкель с лопатами и кирками на плечах, но без единого куска руды в телегах. Они равнодушно смотрели на них, пока небольшой отряд Абделя прокладывал себе путь сквозь толпу грязных и, очевидно, несчастных людей. Группа солдат Эмна лениво охраняла подходы к шахте. Большой, закопченный темнокожий человек, похоже, отвечал за шахтеров. Он хмуро косился на солдат с очевидным презрением, которое молодой сержант доблестно пытался не замечать.

«Да. Тут точно что-то не так», – произнес Абдель и его голос эхом отразился от стен туннеля.

«Точно, парень», – раздался резонирующий ему голос Монтарона из мрака позади него, – «я думаю, что этот жирный Эмерсон хорошо заплатит, чтобы мы навели тут порядок».

Когда они только подошли к шахте, Эмерсон, старший на шахте, вытащил из телеги с рудой глыбу размером с кулака. Он сжал её и порода рассыпалась в пыль. Эмерсон громко выругался и бросил горстку ничего не стоящей железной пыли на сухой пол, где она смешалась с очень большим количеством того же самого. Он повернулся к телеге спиной. Шахтеры, стоявшие вокруг, выглядели не более счастливыми, чем их начальник – на их лицах были отчетливо видны следы паники. Руда, превратившаяся в пыль была их единственным средством к существованию.

«Они не должны платить нам за помощь, Монтарон», – сказала Джахейра, – «От этих шахт зависит жизнь этих людей».

«Точно, дорогуша», – хихикнул халфлинг, – «есть немного вещей таких же дорогих как жизнь».

Эмерсон тщательно осмотрел отряд, записывая особенности их внешности и одежды прежде, чем позволил им войти в шахту. За последние несколько часов рабочие расчистили новый участок для добычи руды и Эмерсон немного надеялся, что эта шахта, которая раньше была основой жизни Нешкеля, будет когда-нибудь функционировать снова.

«Да, ты настоящий филантроп, Монтарон», – саркастически заметил Кхалид. Монтарон только посмеялся над этим комментарием.

«Они выживут», – голосом столь же уверенным сколь и разочарованным сказал халфлинг.

«Сюда», – громко позвал Кзар, – «Сюда, да? Пойдем этим путем».

Монтарон кивнул и повернулся, направляясь за Кзаром. Абдель сделал было шаг, чтобы последовать за ними обоими, но легкое прикосновение Джахейры остановило его. Юноша был очень рад, что сумел не вздрогнуть.

«Почему именно сюда?» – спросила она, глядя на другой проход.

«А какая разница?» – пожал плечами Монтарон. «Разве этот проход чем-то хуже другого?»

«Этот проход», – вставил Кзар, – «точно этот!».

Монтарон вздохнул и посмотрел на своего друга.

Волшебник неистово закивал и повторил, – «Этот проход, Монтарон?»

«Так таки именно этот проход?» – спросила Джахейра, её голос прямо сочился сарказмом.

«Тебе знакомы эти туннели?» – поинтересовался Кхалид, делая угрожающий шаг вперед. Абдель с любопытством посмотрел на Монтарона, ожидая ответа.

«Мой друг – маг», – ответил тот, – «к тому же он чувствителен к вещам».

«Каким вещам? Таким, как отравление железных рудников?» – подняла брови Джахейра.

«Отравление железа?» – изумился Абдель, – «Как такая глупая вещь могла вообще быть выполнена?»

«Спросите вашего маленького друга», – обвиняюще сказал Кхалид.

«Если вы так решительно намерены идти другим проходом, эмнийцы», – сказал Монтарон, с трудом оставаясь вежливым, – «тогда вперед, только сначала объясните нам, чем вам так не понравился этот проход».

«Вы обвинили нас», – серьезно сказала Джахейра. «Возможно, обвинили Эмн. Эти шахты снабжают, то есть снабжали как Эмн, так и Врата Балдура, и я думаю, что все мы знаем, кто здесь кто, халфлинг».

Монтарон ухмыльнулся и кивнул, – «Я понял вас, госпожа Джахейра».

«По-моему, это не имеет отношения к целям нашей поездки», – произнес Абдель, – «и уж конечно это вряд ли заинтересовало бы Гориона, который не был ни шахтером, ни торговцем, ни кузнецом. Может кто объяснит, что вообще мы тут делаем?»

«Останавливаем войну», – сказала Джахейра, не отрывая взгляда от халфлинга.

Монтарон повернулся и пошел вниз по туннелю вместе с Кзаром в буксировке.

«Нужно достать доказательства», – его голос громким эхом отразился от стен, – «тогда можно будет потребовать награду и от Врат Балдура и от Эмна».

Кзар что-то пробормотал и над его головой появился маленький шарик желтого света, после этого он стремительно зашагал вниз по туннелю. Абдель вздохнул, наблюдая как они идут вниз, ярко освещенные светом. Когда Монтарон обернулся посмотреть, идут ли остальные, наемник последовал за ним. Джахейра и Кхалид весьма неохотно сделали то же самое.

Абделю потребовалось меньше минуты, чтобы догнать их и он почти догнал, когда Кзар вдруг резко остановился. Волшебник нагнулся и шар света последовал вниз за его головой, оставаясь все также в нескольких дюймах над ним. Блеск света привлек внимание Абделя к маленькому серебряному пузырьку на полу туннеля. Кзар осторожно обхватил его большим и указательным пальцами и медленно поднял, как если бы он вытаскивал дохлую мышь из мышеловки.

«Эмнийский», – Кзар протянул пузырек Абделю, – «да?»

«Вот оно», – сказал Монтарон, – «доказательство, которое валялось себе на полу, прямо таки ожидая пока Кзар его увидит! Определенно сделано эмнийцами».

«Что это еще такое?» – резко спросила Джахейра.

«Эмнийский», – эхом повторил Кзар, вздрагивая и поднимая руки.

«Нитрик глах», – забормотал маг.

Абдель схватил его за руки со словами, – «прекрати, Кзар!», – да так громко, что Монтарон и Джахейра зажали уши.

Маг гневно посмотрел на Абделя и завопил, – «Не трогай меня!»

Монтарон потянул из ножен свой меч и Абдель, отпустив руки мага, сжал рукоять собственного оружия. К тому времени как большое широкое лезвие его меча вышло из ножен, Абдель увидел, что халфлинг сосредоточился вовсе не на нем, а на Джахейре и Кхалиде. Прежде, чем юноша понял что происходит, все четверо были уже вооружены и Кзар казался достаточно готовым к другому заклинанию.

«Эмнийцы предали нас!» – плюнул Монтарон.

«Ты помнишь пузырек, Абдель, точно такой же как тот, что ты купил у продавца в Нешкеле?» – халфлинг резко остановился и посмотрел на своего спутника.

«Пузырек, который я купил в Нешкеле?» – переспросил наемник и его пальцы напряглись на рукоятке меча.

Кзар дернулся и его руки пришли в движение. Абдель среагировал быстро, но возможно дело было в неестественном магическом свете или неровном полу или еще в чем-нибудь, но он оказался не достаточно быстр. Кхалид наступал с мечом в руке и инстинктивно Абдель сделал резкий выпад. Он почувствовал как его клинок попал во что-то и услышал отозвавшийся эхом крик Кхалида или Джахейры, возможно обоих. Кзар пробормотал что-то и Абдель отчетливо услышал, как Монтарон сказал: «Нет!»

В лицо Абделю попала кровь, отчего он на секунду прикрыл глаза. Ему повезло, так как в этот момент магический свет Кзара ярко вспыхнул и воздух огласила дружная брань девушки и халфлинга. Абдель почувствовал как упал Кхалид. Его меч все еще торчал в боку эмнийца. Позволив мечу опустится вместе с ним, он оставил левую руку на рукояти. Правой рукой наемник потянулся за кинжалом, но прежде, чем вытащил его из ножен, был поражен между ног чем-то маленьким, тяжелым и быстрым. Воздух моментально исчез из его легких и он отшатнулся назад. Кинжал выскользнул из руки и со звоном ударился о камень. Еще не успело затихнуть эхо, как Абдель, схватив правой рукой рукоятку своего большого широкого меча, потянул его из упавшего эмнийца.

«За ней!» – заорал Монтарон и юноша, моргая, чтобы прояснить зрение от крови и боли после удара в пах, последовал за ним.

Как только шаги халфлинга и большого наемника исчезли в отзывающемся эхом туннеле, Кзар нагнулся и поднял тяжелый серебряный кинжал. Пару секунд он рассматривал его и восхищался гравировкой. Потом повернулся в направлении входа в тоннель и кинжал скользнул из его рук в большой кожаный мешок на поясе.

«Да», – пробормотал маг, обращаясь, как обычно, к самому себе, – «да, так далеко, да».

Глава 7

Абдель видел, что свет факела докучает Монтарону. Когда он остановился зажечь его, халфлинг стал протестовать, но ведь стоило им отойти от бормочущего что-то мага на не большое расстояние, Абдель вообще перестал видеть. Судя по скорости, с которой сбежала Джахейра, Абдель предположил, что процент эльфийской крови в её жилах был достаточно высок, так как по всей видимости она не испытывала никаких проблем со зрением из-за отсутствия освещения. Монтарон же не только мог видеть в темноте, но еще и громогласно выразил свое предпочтение темноте любому уровню освещенности.

От основного туннеля во все стороны расходились боковые – их было гораздо больше, чем ожидал Абдель и тут он начал понимать, что ему сильно повезет, если он умудрится найти хотя бы выход, не говоря уж о беглянке. А так как он обогнал еще и Монтарона, то мог в итоге потерять и его. Он остановился, тяжело дыша и через некоторое время Монтарон уже отдувался рядом.

«Все, парень, хватит», – задыхаясь, сказал Монтарон, встав рядом с Абделем и упершись руками в колени, – «Нам ее не догнать».

Абдель вытер вспотевший лоб рукой и кивнул, хотя испытывал крайне неприятное чувство, признавая поражение. Факел затрещал от внезапно налетевшего потока воздуха и Абдель почувствовал что-то, какой-то запах, на который он сразу не обратил внимание. Воняло как будто мокрой псиной.

«Чувствуешь этот запах?» – прошептал он.

Монтарон посмотрел на него, кивнул, и всмотрелся в темноту. Предположение Абделя оправдалось, халфлинг начал красться к галерее, уходившей резко в сторону. Абдель последовал за ним, сжимая меч в правой руке, а факел, который он сделал из обрывков грязной тряпки и куска дерева, оторванного от балки, в левой руке. Когда они приблизились к углу ближайшего прохода, Монтарон выглянул за угол и немедленно поднял руку, чтобы удержать Абделя на месте.

«Кобольды», – прошептал халфлинг и тут сзади послышался стук упавшего камня. Предположив, что кобольды поняли, что они тут не одни, Абдель выскочил из-за угла и стремительно атаковал их.

Там было три грязных маленьких существа. Один из них очевидно исполнял роль охранника, но не он первым увидел, как Абдель выскочил из-за угла. Абдель встретился взглядом с тем, что находился рядом с маленькой телегой, груженой железной рудой. Третий кобольд стоял у него на плечах и поливал чем-то руду, в беспорядке нагруженную в телегу. Кобольд заверещал как маленькая собачка какой-нибудь городской дамы и его колени подкосились – то ли от страха, то ли от желания убежать побыстрее. Охранник уставился, но не на Абделя. Вместо этого дурак смотрел на своего сотоварища, который верещал во всю мощь своих легких, а Абдель тем временем отделил голову охранника от туловища.

На сей раз нижний кобольд дал дёру, отправив того, что стоял на нем мордой прямо в телегу. Последний заверещал как целая свора собак, чего Абдель никак не ожидал от столь небольшого существа и выронил бутылку, которая, конечно, разбилась при падении. Кобольд, первым заметивший Абделя, бежал вниз по туннелю и Абдель, сделав паузу, достаточно длинную, чтобы продырявить глотку кобольда в телеге кончиком своего окровавленного меча, собрался броситься за ним.

Монтарон, к тому времени уже оказавшийся рядом, поднял руку удерживая Абделя от погони за убегающим кобольдом по темным туннелям.

«Что, интересно, они тут делали?» – поинтересовался Монтарон.

Абделю потребовалась секунда или две для того, чтобы ответить. Кровь бросилась ему в голову и он вынужден был бороться со страшным желанием кинуться в темноту за оставшимся кобольдом.

«Я не знаю», – ответил он наконец, – «кажется, поливали чем-то камни».

Абдель пошел к телеге и двум мертвым кобольдам, но его глаза как будто приклеились к темноте перед ним, а уши отслеживали слабое эхо шагов убежавшего существа.

«Ну и грязные же они твари, а парень?» – прокомментировал Монтарон, давая пинка отрубленной голове кобольда, которая покатилась по неровному полу, как нарочно выбрав направление, куда убежал последний кобольд. Кобольды были маленькими собакоподобными гуманоидами с длиннопалыми руками, длинными кривыми ушами как у летучей мыши и короткими, острыми выростами на голове, как у ящериц. Их морщинистая кожа хотя и казалась оранжевой в свете факела, но в общем то была коричневой. Одежда представляла собой грязные лохмотья, состоящие из грубых жилетов и набедренных повязок. Воняли они просто ужасно.

Монтарон присел на корточки рядом с обезглавленным телом и занялся осмотром разбитой бутылки.

«Что это такое?» – спросил Абдель, глядя на бутылку поверх плеча халфлинга.

«Ты о чем?»

«Да о бутылке», – сказал Абдель, – «чем они поливали те камни?»

«Руду», – поправил Монтарон, – «не камни, а железную руду. Я рискну предположить, с твоего позволения, разумеется, что это и есть причина проблем с рудой».

«Не думаю, что это дело рук кобольдов», – полным скептицизма голосом заметил Абдель. Он слышал много историй о кобольдах и сталкивался с некоторыми из них, когда они вырыли подземный ход, чтобы попасть в Лиамс Холд. Но они отнюдь не были существами, которые могли создать разрушительный для Королевств заговор, загрязняя железную руду и тем самым спровоцировать войну между мощными нациями, живущими на поверхности. Насколько было известно Абделю, кобольды были трусливыми подземными жалкими тварями, чей недостаток мозгов был существенно дополнен недостатком морали.

«Вряд ли, мой друг», – со смехом сказал Монтарон, – «но кто заплатил, чтобы они делали это с рудой? Может эмнийцы – для того, чтобы напакостить Вратам Балдура?»

«А ты уверен, что не наоборот?» – Абдель кивнул на разбитую бутылку.

«Пузырек, который я купил Нешкеле – который я никогда не показывал (подчеркнул он), серебряный и искусно сделан. Если ты говоришь, что это эмнийский пузырек, то, конечно, эта бутылка вряд ли того же производства».

Монтарон, не оборачиваясь, пожал плечами. Абдель все еще ждал от халфлинга ответа, когда послышался звук, в котором безошибочно угадывался хруст гравия в одном из темных проходов и наемник сделал два длинных, быстрых шага том направлении. Свет факела сначала выхватил из тьмы глаза кобольда, ярко светившиеся оранжевым светом, постепенно расширяясь от удивления и страха. Вдруг тварь заверещала наподобие пуделя и рванула в темноту. Абдель не медля ни секунды бросился за ним со всей доступной ему скоростью.

Он пробовал выследить кобольда главным образом по звуку и, казалось, преуспевал в этом начинании. По мере того, как маленькое существо проскальзывало в один скрытый проход за другим, Абдель заметил в трепетавшем свете факела, что неровный, усыпанный гравием пол заметно шел под уклон. Через некоторое время недалеко впереди мелькнула спина кобольда, который несся со всех лап, пытаясь спасти свою шкуру. Абдель очень надеялся, что Монтарон сможет выдержать такой темп и очень беспокоился, сомневаясь, что сможет вернуться назад к телеге с рудой без халфлинга.

Кобольды навалились на него со всех сторон, врываясь в трепещущий круг света, испускаемый его факелом из непроницаемой темноты. Абдель не был настолько глуп, чтобы считать, сколько их заманило его в засаду, он просто начал бороться за жизнь. Он использовал и тяжелый меч, который был в его правой руке и горящим факел в левой с равной долей энтузиазма и эффективности. Кобольды умирали от потери крови или от ожогов, Абделя одинаково устраивало и то и другое. Иногда кто-нибудь из них умудрялся нанести удачный удар ржавым кинжалом, грубым кремниевым топориком или украденным инструментом, а то и сделать удачный тычок (назвать это выпадом язык не поворачивается) копьем, которое представляло собой не более чем простую палку с привязанным к ней острым камнем. Абдель получил с дюжину небольших ран, ни одна из них не была серьезной и убил так много кобольдов на глазах у все еще живых, что у них истощился весь их скудный запас отваги и они предпочли отступить за пределы круга света, отбрасываемого факелом.

Борьба сопровождалась настоящей какофонией неблагозвучного визга, звона и хрипенья, уши воина звенели от всего этого как колокол на пожаре, но он был уверен, что голос, вдруг эхом донесшийся до него, принадлежал Джахейре. Он не смог разобрать слов, но по тону безошибочно угадал их смысл. Она звала на помощь.

Факел начал затухать, но Абдель бежал на звук голоса Джахейры на протяжении, как ему казалось многих часов, хотя в действительности прошло всего несколько минут. Он иногда слышал шарканье ног кобольдов по гравию где-то в темноте и все еще чувствовал запах мокрой псины, но он продолжал бежать. Он должен был найти ее, даже несмотря на то, что ему в голову пришло, что она возможно и не хочет, что бы он ее нашел, кто угодно, но не он. Убийство мужа заставило бы любую женщину чувствовать то же самое. Абдель также подумал, что и о Монтароне её мнение было наверняка таким же.

В этот момент юноша вбежал в широкую пещеру, куда сходились пять туннелей. Высоты потолка едва хватало, чтобы Абдель мог стоять во весь рост. В центре было нечто, показавшееся неопытному в таких вопросах Абделю природным водостоком. Пол резко уходил вниз. Он услышал крик Джахейры, – «Кто-нибудь!», – достаточно четко и не сомневался, что голос доносился откуда-то из водостока.

Он помчался в ту сторону, выкрикнув её имя настолько громко, что эхо замаскировало шум, издаваемый полудюжиной кобольдов, которые внезапно атаковали его со спины.

Они были не большее трех футов ростом, менее чем в половину роста Абделя и он, конечно, весил больше каждого из них в пять или шесть раз, но шестеро вместе оказались в состоянии толкнуть его на долю дюйма, которой оказалось достаточно, чтобы падение в яму стало неизбежным.

Абдель громко проклял собственную глупость уже на пути вниз. Двое кобольдов во всю визжали, третий хныкал. Трое из полудюжины оказались или слишком глупыми или слишком медлительными и не сумели избежать падения. Наёмник все-таки сумел приземлиться на одного из них. Худая, небольшая тварь не смогла обеспечить мягкой посадки и, когда они приземлились на пол примерно двадцатью футами ниже, Абдель почувствовал силу удара во всей красе, как и кобольд, если судить по громкому треску.

Абдель не встал сразу же по приземлении и сидел с закрытыми глазами. Вокруг раздавались звуки умирающих кобальдов. А выше, над ним, трое выживших визжали, лаяли и хрюкали на их собственном первобытном языке. Абдель был зол на себя, но дышать это ему не помогало. Впервые несколько секунд после удара о твердый каменный пол он смог только сделать выдох.

«Абдель!»

Голос Джахейры теперь прозвучал ближе и услышав его, юноша сделал глубокий вдох. Он не смог сразу дышать нормально, но, по крайней мере, он чувствовал, что скоро будет в порядке.

Также он понял, что потерял свой факел при падении и тот потух. С трудом глотая воздух, он стал шарить по полу возле места падения в полной темноте, пока не нашел факел. Потребовалось немало времени, чтобы зажечь его снова. Джахейра еще раз позвала его, а он все еще не восстановил дыхание и не мог ответить.

Когда факел наконец-то загорелся, Абдель увидел, что находиться в еще большей пещере, чем та, на верху, и он был в ней не один.

Вонь, волнами исходившая от мужчины ударила ему в нос в тот момент, когда Абдель увидел его и наемник чуть не рассмеялся. Мужчина мчался на него с дубиной, сделанной из тяжелой ветви дерева в руках. Лицо нападавшего не было полностью человеческим, на нем выделялись огромный приплюснутый нос и торчащие клыки, ясно объясняющие, что перед тобой полуорк.

Дубина пошла на снижение и полуорк закричал от ярости. Абдель поднял свой меч и легко отбил нападение, после чего всем весом навалился на противника, подставив подножку и сбив того с ног. Полуорк вставал так медленно, что юноша получил время, чтобы прикинуть как вести бой. Уверенный, что полуорк слишком медлителен для отражения простого бокового удара в горло, Абдель сделал быстрый выпад и его меч изобразил в воздухе дугу. Лезвие, однако нарвалось на сопротивление и замерло. Полуорк оказался достаточно сильным, чтобы остановить меч, а дубина достаточно твердой, чтобы остаться целой. Враг был быстрее, чем думал Абдель.

Наёмник осторожно отступил на шаг назад, а полуорк отскичил на пять шагов. Взгляд его свиных глаз был полон немого ужаса.

«Ты кто?» – увидев это и остановившись, спросил Абдель.

«Я – тот, кого Тазок посылать убить тебя!» – проболтался полуорк. «Мулахи хорошо находить тебя!»

От звука голоса у Абделя вспыхнуло желание убить его. Оно овладело им навязчиво, тупо и пугающе. Полуорк поднял взгляд к отверстию в потолке и испустил ряд визгов и рычаний, которые прозвучали так же, как и лающая речь кобольдов. В звуках безошибочно угадывался приказ.

Полуорк издал ряд еще каких-то звуков, которые почти рассмешили Абделя, но запах, который он почувствовал вслед за этим, смешным ему не показался.

Мулахи огляделся вокруг и юноша догадался, что тот ожидал подкрепления в лице кобольдов. Наемник решил не заставлять его ждать. Он быстро и энергично стал наступать на противника и Мулахи приготовился защищаться. Враг был сильнее, но Абдель – умнее. Он вынудил толстяка отступить к грубой каменной стене и затем начал изматывать его. Мулахи пытался что-то говорить, но юноша не слушал его. Он собирался убить полуорка независимо оттого, что этот вонючий злой головорез мог сказать ему. Сказанное в любом случае не повлияло бы на будущее этого существа. Абдель вдруг услышал характерный звук и почувствовал запах, исходящий от мокрых штанов Мулахи. Волна тошнотворного отвращения, прокатившаяся через Абделя, придала его руке, держащей меч, дополнительную силу и полуорк вскоре умер, истекая кровью, от двух дюжин ран.

Глава 8

«Открывай скорее!» – завопила Джахейра. Ее голос так дрожал от страха и такого множества разных противоречивых эмоций, что Абдель был ошеломлен.

«Я не уверен… «– начал он, осматриваясь вокруг в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать против тяжелой дубовой двери. Дверь была сделана из толстых досок, соединенных между собой тяжелыми железными полосами и Абдель видел только лоб Джахейры сквозь крошечное зарешеченное окошко размером не более квадратного фута, прорезанного в верхней части двери. Железный замок, несмотря на то, Абдель не был специалистом по таким вещам, по его мнению, имел достаточно прочную конструкцию. Наёмник, хотя и был далеко не слабым, все же не мог справиться с дверью голыми руками.

«Вы никогда так ее не откроете, сэр», – произнес приятный мужской голос.

Абдель остановился и посмотрел в окно. В камере было темно и он не мог разглядеть ничего, кроме темного контура головы Джахейры.

«Кто там еще с тобой?» – поинтересовался Абдель.

«Эльф», – резко произнесла она, очевидно раздраженная прерыванием взлома двери, – «но не беспокойся ты об этом, Абдель, просто открой эту проклятую дверь!»

«Я надеюсь, что он останется, чтобы кормить нас и приносить нам воду», – сухо сказал эльф. Если он, убив наших тюремщиков, не сможет открыть дверь, мы умрем от жажды еще прежде, чем успеем умереть от голода».

«Он откроет дверь», – не слишком уверенно ответила Джахейра. «Абдель, найди ключ. Он должен быть где-то здесь».

Абдель обыскал всю вокруг, но нашел только еще несколько дверей от пустых камер и большой деревянный сундук, сделанный из тяжелого дерева, обитого железом и запертого тяжелым стальным замком. Влажный пол был покрыт острыми кусками гравия, небольшими грибами и лужами стоячей воды.

«Нет тут никакого ключа», – отчаялся он.

«А как насчет Мулахи?» – спросил эльф.

«Кого?»

«Тюремщик», – подсказала Джахейра, – «тот полуорк, где он?»

«Я убил этого вонючего ублюдка», – сообщил Абдель. «Вы не поверите, что он сделал перед тем, как…»

«Где его тело?» – прервала Джахейра. «Может быть, ключ был у него».

«Я не уверен, что помню дорогу. Вряд ли я смогу найти его», – после нескольких тягостных секунд раздумья сказал Абдель.

«Из огня, да в полымя. И это тот спаситель, про которого ты говорила, полукровка?» – съязвил эльф.

«Замолчи, ты», – резко оборвала его Джахейра, чей голос ясно выдал нарастающий в ней страх. «Кстати, а где этот ворюга Монтарон?»

«Понятия не имею», – пропыхтел Абдель, пытаясь выдрать бруски около окошка. «Он не смог угнаться за мной».

«Не удивительно», – прозвучал насмешливый ответ. «Что ты узнал от Мулахи?»

«Ты о чем?» – удивился юноша, разочаровываясь в возможности выдрать доски руками. Он начал методично перерывать свое скудное имущество в поисках чего-нибудь, что помогло бы ему открыть дверь.

«Когда ты допрашивал полуорка», – нетерпеливо сказала Джахейра, – «что он сказал тебе?»

«Я не разговаривал с этой вонючкой», – ответил ей Абдель. Он собрался добавить еще что-то, но остановился, услышав металлический лязг в мешочке на поясе.

«Ты убил Кхалида, так ведь», – хрипло и тяжело сказала она, и, немного помолчав, добавила, – «Он правда мертв?»

Абдель не знал, что ответить. Он старался не думать об этом. Юноша не хотел убивать Кхалида, это был несчастный случай, но знал, что не мог ожидать от Джахейры понимания в этом вопросе. Абдель вздохнул, когда понял, что это первый раз, когда он спорил с женой того, кого убил. Было любопытно вдруг понять, что многие из его безликих противников могли бы иметь кого-то дома, кто…

«Звучит так, как будто ты овладел ситуацией», – сухо прервал мысли Абделя эльф.

Наёмник проигнорировал заключенного и вытащил кольцо с ключами, которые они нашли на мертвеце в поле цветов. Неизвестно, что заставило его подумать и даже попробовать воспользоваться ключами. Возможно, это было лишь слепое отчаяние, натолкнувшееся на слепую удачу. Абдель использовал третий по счету ключ и замок громко щелкнул, а распахнувшаяся дверь ударила его в лицо так сильно, что он выронил ключи и вдобавок факел выпал из его руки и чуть опять не потух.

Джахейра толчком полностью открыла дверь и выскочила из камеры настолько быстро, насколько позволяли ей одеревеневшие ноги. Юноша когда-то видел, как дети убегали так от пауков.

«Монтарон и Кзар ушли?» – спросила она, скрывая свои опасения.

«Кто бы они ни были», – произнес эльф, – «они поступили мудро. Мое имя – Ксан».

Эльф был лишь на дюйм ниже Джахейры и не очень-то крепкого сложения. У него был очень голодный взгляд. Его щеки были впалыми, и, что только подчеркивало его принадлежность к другой расе, большие, резко очерченные уши, слишком уж заметные даже для чистокровного эльфа. Он был безоружен и его тонкая фигура была живописно задрапирована в грязную коричневую одежду из домотканой материи, источавшую не очень приятный запах.

Джахейра также была безоружна и растрепана. Сбоку на шее и на левом предплечье у нее красовались синяки, но в остальном она выглядела неплохо.

«Отведи меня к Кхалиду», – тихо сказала она все еще заметно дрожащим голосом, – «отведи меня моему мужу».

Абдель кивнул и хотел добавить что-то, но передумал. Он встал на колени около вентиляционного желоба и перепробовал все четыре ключа подряд прежде, чем один подошел к замку.

«Где ты нашел ключи?» – спросил Ксан.

«На трупе около разваливающейся фермы посреди поля черных цветов», – не оборачиваясь, ответил Абдель.

Эльф раздраженно отвернулся, но в его взгляде промелькнуло что-то странное.

«Что?» – отрешенно переспросила Джахейра, оправляя свою перевязь с мечом.

«Ключи, найденные Монтароном на мертвеце, кажется, срабатывают здесь», – ответил ей Абдель.

«Чтоб его», – прошептала Джахейра, – «этого Монтарона».

«В какую сторону пойдем?» – уже громче добавила она.

Абдель наугад выбрал один из туннелей и мотнул головой, – «Я думаю сюда».

«Где то место, куда свалился твой приятель?» – обратился Ксан к Джахейре.

Абдель и Джахейра постарались как можно лучше описать вход в шахты и Ксан, слушая, иногда кивал, затем жестом указал на проход, находящийся с противоположной стороны от указанного их спасителем.

Джахейра сначала преисполнилась подозрений, но желание побыстрее убраться из шахт было столь велико, что она без колебаний последовала за эльфом. Абдель, растерянный и смущенный, последовал за ней.

* * * * *

Они не заметили ни одного кобольда по пути назад, но все-таки иногда ощущали слабый запах псины. Потребовался почти час на блуждание в темноте с гаснущим факелом, чтобы найти Кхалида. Когда Джахейра вдруг увидела своего мужа, неподвижно застывшего на холодном каменном полу, она зарыдала, упав рядом на колени. Вложенный в ножны меч и кольца, украшающие ее пояс, громко зазвенели. Абдель отвернулся, Ксан вздохнул и тут послышался четвертый звук – неровное, напряженное дыхание. Сначала Абдель подумал, что с Джахейрой было что-то не так.

«Кхалид», – позвала женщина голосом, полным одновременно надежды, страха и удивления.

«Кхалид?»

В этот момент лежащий на полу мужчина пошевелился. Абдель чуть не задохнулся от удивления – а с наемником это случалось отнюдь не часто – и присоединился к Джахейре, сидящей рядом мужем. Он почувствовал разочарование, что этот человек, хотя и невиновный, был все еще жив. Абдель никогда не сражался, чтобы просто ранить.

Полуэльф не мог говорить, только слегка шевелился, хотя и попытался отдернуться при виде Абделя. Наёмник чуть не подскочил, когда Джахейра коснулась его груди, отодвигая его, и произнесла, – «Мой дорогой …»

Абдель сначала подумал, что она сказала это ему, затем покраснел, поняв, что девушка обращалась к Кхалиду.

«Жив», – облегченно выдохнула она.

«Чтобы ни произошло, я хочу, чтобы ты выжил».

«Наконец-то», – едва слышно выговорил Кхалид.

«Он умирает», – сказал Ксан и Абделю тут же захотелось отрезать эльфу язык.

«Нет, он не умрет. Дай ему вот это». Наёмник протянул серебряный пузырек, купленный у торговца в Нешкеле. Доставая снадобье, его рука задела маленькие ножны на поясе и только сейчас Абдель понял, что кинжал отсутствует. Его сердце замерло на мгновение и на лбу выступил пот.

«Яд?» – с сожалением спросила Джахейра, – «жаль, что ты не можешь помочь по своей природе».

Абдель не имел ни малейшего понятия о том, что она хотела этим сказать и, решив не ломать себе голову понапрасну, просто всунул ей в руку пузырек. Теплая тонкая рука вздрогнула от его прикосновения и он очень неохотно отпустил её, принявшись обыскивать все вокруг в поисках своего кинжала.

«Я вполне доверяю человеку, который это мне продал», – не отрываясь от своего занятия отозвался Абдель, – «похоже, просто нет другого выбора… Чтоб его разорвало, этого Кзара!»

Джахейра кивнула и перевела взгляд на потерявшего сознание Кхалида. Тот дышал очень медленно и неглубоко. Одним нежным пальчиком она открыла ему рот и осторожно влила туда содержание пузырька – густую, душистую жидкость. Несколько секунд спустя глаза эмнийца приоткрылись и он слабо улыбнулся.

«На вкус как мед», – прошептал он, – «а пахнет апельсинами».

Абдель выругался, а Ксан сделал нетерпеливый жест рукой. Джахейра отвернулась и наёмник заметил на ее щеке слезу. Кхалид закрыл глаза и прошептал, – «Я сожалею… Я хотел сказать тебе…» Голос его прервался и раненый забылся глубоким сном. Его дыхание снова стало нормальным и рана, нанесенная мечом Абделя, перестала кровоточить.

«Мы можем унести его отсюда?» – спросил Ксан Абделя.

«Я думаю, ему надо отдохнуть, но нести его можно. Ведь рана больше не кровоточит».

Все еще осматриваясь вокруг в поисках потерянного кинжала, он добавил, – «Тут, пожалуй, будет слишком опасно для него».

«Пошли отсюда», – сказала Джахейра, – «Нужно вернуться в Нешкель и раздобыть для Кхалида настоящую кровать».

* * * * *

«Вы же не собираетесь идти здесь, а?» – спросил Ксан, хотя отлично понимал, что именно это они и намерены сделать.

«Почему бы и нет?» – поинтересовался Абдель, останавливаясь и мягко перекладывая Кхалида на другое плечо.

«Мы пришли этим путем», – поддержала наемника Джахейра, неохотно останавливаясь.

В мягких сумерках поле черных цветов, казалось, светилось мягким серым светом. Эльф, явно предпочитая держаться от него подальше, медленно и осторожно двинулся к главной дороге к Нешкелю.

«Я не понимаю, как вы смогли уцелеть», – в голосе Ксана явно слышалось удивление, вперемежку с подозрением, – «ведь идти здесь – верная смерть. Это же очень ядовитый черный лотос, наверняка посаженный здесь зентаримами».

Абдель с угрожающим видом повернулся к эльфу. Глаза Ксана расширились и он сделал несколько шагов назад.

«Зентаримы?» – переспросил наемник.

«Монтарон! Как я могла быть настолько слепой? Только зентаримы могли сделать такую гадость», – прошептала, ни к кому не обращаясь, Джахейра.

Абдель посмотрел на нее и вздохнул.

«Если ваш пропавший друг был из Зентил-Кипа», – сказал Ксан, – «у него наверняка было что-то, чтобы…»

«Пиво на удачу», – внезапно, догадавшись, прервала эльфа Джахейра.

Абдель сердито сплюнул. Ему хотелось убить халфлинга. А еще ему хотелось врезать кулаком по чьей-нибудь физиономии, но, к сожалению, ни одной подходящей поблизости не оказалось.

«Я не работаю с зентаримами», – сквозь сжатые зубы процедил воин, отлично сознавая, что последние десять с половиной дней он именно этим и занимался.

«Они посадили здесь эти цветы чтобы заблокировать дорогу к шахтам», – пояснил Ксан. «Попытки установить пошлину за проход провалились, так как хозяева шахты довольно быстро догадались нанять кого-то… Я полагаю, что они назвали себя искателями приключений, чтобы прогнать зентаримов. Они позаботилось о пошлинах, но не смогли разобраться с этими омерзительными черными цветами».

«Монтарон…» – прошептала Джахейра.

«Я убью его», – с яростью сказал Абдель, не оборачиваясь на неё, – «этот халфлинг умрет неприятной смертью».

Абдель повернулся к Джахейре и в этот момент она начала бормотать что-то, показавшееся ему набором бессмысленных слов. Она держала руки перед лицом, соединив ладони и пальцы, крепко зажмурив глаза. Абделю показалось, что он узнал одно слово, имя, которое раньше где-то слышал. Джахейра раскинула руки в стороны и открыла глаза.

«Мы должны доставить Кхалида в Нешкель», – сказала Джахейра, придвигаясь ближе к Абделю и Ксану, – держитесь в пределах двух шагов от меня и цветы никак не повредят вам».

«Кхалид дышит достаточно ровно», – возразил Абдель.

«Путь по главной дороге несомненно займет больше времени, но его я предпочитаю больше, чем ядов…»

«Кому ты служишь?» – перебил наёмника эльф, обращаясь к Джахейре.

«Миликки», – просто ответила она. Это было то имя, которое, как показалось Абделю, он узнал в ее странном бормотании. Миликки вроде бы была богиней природы, которой Абдель никогда не интересовался… до сих пор.

Ксан пожал плечами и кивнул, быстро подойдя к ней поближе. Джахейра встретилась взглядом с Абделем с таким видом, словно собиралась сказать ему что-то еще, заставив того поёжиться. Но, несмотря ни на что, он решил последовать примеру Ксана:

«Пол месяца спустя я узнаю, что ты, оказывается, друид. Ты больше ничего не хочешь мне сообщить?»

Он так и не дождался ответа, пока они шли через поле ядовитых цветов, защищенные магией Джахейры, впрочем и не особенно рассчитывая на него.

Глава 9

Монтарон дернулся, когда кровь в первый, затем во второй раз попала ему в лицо, но после третьего раза понял, что больше пока не будет, и попытался обрести устойчивость. Девушка была на удивление сильна, и, хотя Монтарон вовсю сопротивлялся, вырваться ему оказался не по силам.

«Кзар», – позвал халфлинг, осматриваясь вокруг с ужасом и отвращением.

Волшебник висел вверх тормашками на длинной цепи, свисавшей с высокого потолка, теряющегося где-то в темноте похожего на пещеру помещения. Свет, исходящий от полудюжины канделябров был тусклым, мерцающим и неуверенным, но Монтарон достаточно хорошо смог разглядеть покрытое татуировками лицо Кзара. Безжизненные глаза мага закатились и кровь, капавшая на лицо Монтарона, текла изо рта мага. Одно его ухо отсутствовало, а его руки и одна нога были закованы в цепи, прикрепленные к дальним углам комнаты. Стеклянный кувшин стоял на небольшом столике поблизости. Монтарона чуть не вырвало, когда рассмотрел окружающую обстановку получше. Большой стальной крюк торчал из живота Кзара, вторую же ногу Монтарону разглядеть так и не удалось.

«Поздравляю, ты хорошо выполнил свою работу, мой не в меру короткий друг».

«Саревок», – пробормотал Монтарон, – «Сп-спасибо, сэр».

Саревок был одет в броню из черного металла, отделанного серебром и внушающими страх одинаково ужасными и бесполезными шипами. Он был громадного роста и его глаза сверкали неестественным желтым блеском. Его голос заставил похолодеть Монтарона и халфлинг с трудом удержал под контролем свой мочевой пузырь.

«Жизнь полна иронии», – усмехнулся Саревок и Тамоко неуловимым движение сбила Монтарона с ног. Послышался громкий хруст и халфлинг услышал пронзительный, девчоночий визг, и только упав на землю, понял, что это был его собственный голос.

«Я сделал все, что ты сказал», – закричал Монтарон, отупев от боли и рассчитывая хоть на каплю милосердия.

Он не слышал и не видел, как Саревок приблизился к нему, просто вдруг огромная закованная в броню фигура внезапно выросла у него перед носом. В руке у него был кинжал, сразу опознанный Монтароном – широкий, серебряный клинок с гравировкой – тот, которым Абдель убил пьяницу Дружественной Руке.

«Я дал ему ключи», – хныкал Монтарон, – «Я дал ему ключи, я отправил его прямо… прямо к Мул… Мулахи. Он побежал туда, куда было запланировано, сэ…»

Окончание этого слова превратилась в хриплый, булькающий вздох Монтарона, последний в этом бренном мире. Саревок провел красную линию поперек горла халфлинга кинжалом Абделя; потом он протянул палец, игриво отклоняя от себя кровь, фонтаном бившую из перерезанных артерий.

* * * * *

«У каждого, кто когда-либо повторяет мне это название, на уме что-то другое», – сказал Ксан, медленно двигаясь в направлении Нешкеля. Эльф, воевавший в этот момент со шнуровкой высокого воротника своей шерстяной рубашки, выглядел очень утомленным.

Абдель тоже дышал тяжело, так как нес спящего Кхалида.

«Мы должны отдохнуть,» – произнесла Джахейра.

Абделю и Ксану не понадобились уговоры. Наемник прислонил полуэльфа к дереву на обочине дороги, а сам вытянулся рядом. Хотя защита Миликки, посланная в ответ на молитву Джахейры, обеспечила им безопасный проход через поле ядовитых черных цветов, от усталости она их не избавила. Ксан с облегчением упал на жесткую, выгоревшую на солнце траву на обочине дороги. Джахейра опустилась на колени рядом с мужем и легонько коснулась его лица. Выглядела она при этом не обеспокоенной, а почему-то виноватой. Тут, заметив взгляд Абделя, она быстро повернулась к Ксану.

«Железный?…» – спросила она.

«Трон», – ответил эльф и повторил, – «Железный Трон».

«Это – отколовшаяся группа зентаримов», – закончила Джахейра, – «которая хочет управлять железными рудниками, используя ядовитые цветы, помимо всего прочего».

«Возможно. Я, конечно, не стал бы списывать этих ублюдков со счета, но тут все-таки есть кое-что еще. Управление железными рудниками это одно, а вот делать железо бесполезным, так чтобы оно после обработки ржавело за день, становясь мягче штукатурки (а это основная проблема Эмна на данный момент) – это уже совсем другое дело», – пожимая плечами, отозвался Ксан.

«Война», – сказала Джахейра, – «война с Вратами Балдура».

«Но какая зентаримам с того польза?» – размышлял Ксан.

«Есть множество способов получить пользу от войны», – предположил Абдель, – «Я неплохо жил…»

Он остановился, когда Ксан внезапно выпрямился и перевел взгляд влево от него. Абдель был достаточно умен, чтобы не спрашивать, что произошло, он просто вытащил меч, и прислушался. Вокруг раздавался птичий перезвон, было слышно гудение пчелы или большой мухи и шепот ветра, шелестевшего в листьях деревьев. Высокий кустарник скрывал от взгляда Абделя южную сторону дороги, как раз ту, на которую любовался Ксан.

«Нас выследили!» – прошептал эльф, тихо и медленно вставая.

Ксан кивнул в более определенном направлении и Абдель сконцентрировал внимание, но все еще ничего не слышал. Эльф сделал два тихих шага назад и встал на колени рядом с Кхалидом и Джахейрой. Абдель услышал еле слышный шепот. Он увидел, как губы Ксана прошептали слово «Меч» и Джахейра протянула ему меч Кхалида. Ксан перешагнул через спящего полуэльфа и полез на дерево.

Абдель услышал что-то в кустах, но это могла быть какая-нибудь птица или животное. Ксан тем временем уже добрался до первых крепких веток и продолжал лезть вверх. Абдель заметил, что ноги эльфа дрожали от истощения и обезвоживания. Видимо, пребывание под «опекой» Мулахи обошлось ему достаточно дорого.

Громкий шелест в кустах заставил Абделя подскочить и вцепиться руками в меч, Джахейра затаила дыхание, а Ксан от неожиданности свалился с дерева.

Но эльф не успел долететь до земли. Какая-то фигура выскочила из кустов и поймала его налету и, держа Ксана как ребенка, наверняка спасала ему жизнь. Спасителя эльфа сопровождала волна зловония. Джахейра заткнула себе рот рукой, борясь с тошнотой. Ее подбородок уткнулся в шею настолько, что позвоночник чуть не вылез из спины прямо сквозь рубашку.

Абдель, отворачиваясь, зарычал. Ксан, громко прокричав что-то на эльфийском, вырвался из рук своего спасителя.

Абдель оглянулся назад и увидел, что эльфа вырвало на обочину.

«Да», – произнес скрипучий, резонирующий голос, – «я тоже очень рад познакомиться с вами».

«Убирайся отсюда, урод», – плюнул Ксан, торопливо отстраняясь подальше от говорившего и поднимая меч Кхалида.

Человек, если можно его так назвать, спасший Ксана, представлял собой низкую, коренастую фигуру, одетую в тряпки. Кожа лица существа была мертвенно-белой, усеянной маленькими черными пятнышками. Седые волосы прилипли к его покрытой пятнами голове. Глаза были похожи на впалые шары бледного желтого цвета с паутиной тонких красных линий. Глазницы раздулись и сочились черной, инфицированной кровью.

«О боги», – ужаснулся Абдель, поднимая меч для защиты, – «это будет похуже, чем полуорк».

«Корак», – произнесло существо, – «мое имя Корак. Я что, выгляжу как-то необычно?»

«Корак?» – переспросил Абдель, его голос казалось, так же крутился во времени, как и его голова. Он знал этого человека.

«Во имя всех богов, я же был на твоих похоронах!».

«Действительно был», – ответило существо, усмехаясь и показывая десны с ползающими по ним личинками.

Ксан еще больше отодвинулся назад, а его ноги задрожали еще сильней.

«Оставь нас в покое», – с отвращением сказал он, – «Уходи или мы убьем тебя».

Ксан повернулся к Абделю за поддержкой и наемник ответил смущенным пожатием плеч.

«Я хочу присоединиться к вам», – сказал Корак. «Я хочу присоединиться к вашему походу!»

«Я не…» – начала Джахейра, но быстро снова заткнула себе рот. Она, очевидно, хотела отойти подальше, но решила остаться с мужем.

«Я так не думаю, Корак», – закончил за нее Абдель. «Ты ведь…» – Абдель позволил ему додумать эту мысль самостоятельно, желая завершить спор дипломатично.

«Я помогу вам», – настаивал Корак, делая шаг вперед, – «так же как тогда, когда мы были детьми».

Ксан вздрогнул и выпрямился, поднимая меч.

«Не подходи, гхолл!»

«Гхолл?» – удивился Абдель.

«Ты знаешь его?» – спросил Ксан наемника.

«Это было давным-давно», – отозвался Абдель, – «в Кэндлкипе, когда мы были еще детьми. Но он умер три года назад».

«Гхоллы не…» – Джахейра остановилась при виде длинного, тонкого языка Корака. Он выскочил как змея, облизнув кожу под правым глазом существа.

«О боги», – прошептала женщина.

Абдель чувствовал к существу скорее жалость, чем ненависть, которая столь очевидно отражалась на лице Ксана или ужас, светившийся в пристальном взгляде Джахейры.

«Тебе нужно уйти, Корак», – решил наемник, – «возвращайся туда, откуда пришел».

«Я помогу вам», – упорствовал Корак, впрочем, не пытаясь подойти. «Я помогу вам в пути. Эта дорога полна опасностей».

«Абдель», – попросил Ксан, – «помоги мне убить это!»

«Нет, нет», – юноша был в замешательстве, – «Корак уже уходит, не так ли?»

«Я хочу помочь…»

Тут Абдель шагнул вперед – гхолл отступил назад и зацепился за высокий куст.

«Оставь нас, Корак», – сказал Абдель, – «Ты не можешь идти с нами».

«Мы убьем тебя, если ты последуешь за нами», – добавил Ксан и его голос дрогнул от опасений и слабости.

Гхолл отошел от них, впрочем, не слишком далеко.

Глава 10

Человек был слишком низким для того, чтобы действительно сильно ударить Абделя головой, и наемник поймал его за подбородок. Череп каменотеса был тверд, а шея сильна, так что захват не прошел безболезненно.

Абдель прошипел проклятие и врезал кулаком каменотесу в челюсть. Раздался звучный хлопок и наемник успел краем глаза увидеть как мужчина въехал головой в пол, но любоваться на это зрелище не было времени – пришлось уворачиваться от табурета, который кто-то запустил ему в голову. Он сделал два шага вперед, наступая на живот упавшего каменотеса, и сграбастал человека, запустившего по нему табуреткой. Маленький, полный обыватель был настолько уверен, что успеет унести ноги, что улыбался, когда протянул руку к двери. Абдель схватился за выцветшую ткань рубашки левой рукой и влепил ему кулаком правой руки прямо в горло. Метатель табуреток что-то невразумительно булькнув, сполз на пол.

«Отвали от меня!» – завопил каменщик с пола, когда наемник снова обернулся к нему. Он собирался сказать еще что-то, но Абдель с силой пнул его в голову, заставив изумленно замолчать.

«Абдель!» – позвала Джахейра и наемник, поворачиваясь к ней, избежал очередного табурета. Он посмотрел в сторону Джахейры и увидел, как ее колено вдруг оказалось между ног одного из головорезов, стоящих около бара. Дыхание бандита стало каким-то странным и он вслух представил всем Джахейру как собаку женской породы, скрючившись на полу в очень недостойной позе.

Абдель рассмешила представшая перед ним картина, но табурет, разлетевшийся на части ударившись об его затылок прервал веселье.

«Опять что ли», – прорычал Абдель, злобно уставившись на человека, стоявшего позади него.

Противник был самым молодым из бандитов и самым высоким, хотя все равно он выглядел маленьким, по сравнению с Абделем. В глазах юнца не было страха и Абделя это задело.

Мальчишка попробовал ударить его кулаком, но наемник перехватил его руку на лету. Пацан вдруг заорал как девчонка – у него были причины для такого жалкого поступка, так как Абдель раздавил парочку костей в его руке.

«Если еще хоть один стул попадет в меня, то кое-кто здесь станет короче на целую голову!»

Последнее слово было произнесено так громко, что стеклянная посуда на заплесневелом баре зазвенела в ответ. Наемнику все же очень хотелось видеть в глазах мальчишки страх.

«Не убивай его, Абдель, он ведь в сущности ничего нам не сделал», – пыталась успокоить своего попутчика Джахейра.

«Он нанимает на… на… наемников для Железного Трона.», – со стоном выдавил молодой головорез.

«Тазок?» – уточнил Абдель.

Они возвратились в Нешкель только с одним граммом информации: именем. Когда они спросили о нем в гостинице, после того, как спустились в общий зал, рассовав и Кхалида и истощенного Ксана по кроватям, то столкнулись с неприятностями.

«Т-Тазок», – утвердительно кивнул головой мальчишка. Абдель сильнее стиснул пальцы, усилив хватку на его руку, и мальчишка взвыл. Его рука издала целый ряд отчетливых хрустящих звуков.

«Он нанимает людей, а также орков и боги только знают кого еще. Ему, похоже, все равно кто на него ра… работает».

«Где мы можем найти его?» – спросила Джахейра, перешагивая через мужчину, которого она недавно фактически кастрировала.

«В Берегосте», – простонал пацан. «Тазок, а-а-а!!! Он огр и работает где-то в окрестностях Берегоста…»

* * * * *

«Проклятые зентильские свиньи», – пробормотал Абдель. «Ненавижу этих трижды проклятых…»

«Зачем они это делают?» – прерывал его Кхалид. Абдель рассеянно посмотрел на него.

«Чтобы управлять людьми», – сказал он, – «вроде того, как они лезли ко мне на Прибрежной дороге, убили единственного отца, которого я когда-либо знал…»

Абдель остановился и съездил кулаком по тонкой глиняной стене комнаты, которую делили между собой Джахейра и Кхалид. Он услышал, как кто-то за стенкой крикнул «Эй», но не ответил. Вытащив кулак из стены, наемник посмотрел на остальных. Все трое выглядели так, как будто были готовы броситься за ним в огонь. Это заставило его отвернуться. Кхалид нервно прочистил горло.

«Этот „Железный Трон“, очевидно, является какой-то отколовшейся кучкой зентаримов, решивших прервать торговлю железом и разжечь войну между Эмном и Вратами Балдура. Так, значит мы должны найти способ остановить это», – весьма эмоционально высказался полуэльф.

«Именно за этим мы и были посланы…» – Джахейра запнулась, увидев быстрый, предупреждающий взгляд Кхалида. Абдель ничего не заметил, в отличие от Ксана.

«Посланы откуда, когда?» – прищурился эльф, – «и кем?»

Ксан уже выглядел лучше. Краски жизни возвратились на его лицо, хотя двигался он все еще медленно и с трудом. Долгий сон восстановил его, но было похоже, что ему надо отдохнуть еще некоторое время. Кхалид казался немногим лучше. Магия микстуры и длительного отдыха сделало его буквально новым человеком. Абдель взглянул на него и попробовал придумать способ извиниться за то, что чуть не убил его.

«Мой отец что-то знал, не так ли?» – спросил Абдель Джахейру. «Он встречался с вами…»

«Да», – ответила женщина, – но мы не знаем, что было ему известно. У него был кто-то – или что-то – что могло помочь нам».

Она лгала. Абдель видел на своем веку достаточно вранья, чтобы распознать его сразу. У этих двоих были свои собственные секреты, так же как и у Монтарона с Кзаром.

«На кого вы работаете?» – снова спросил Ксан. Кхалид и Джахейра ловко увернулись от ответа на этот вопрос и эльф решил пока оставить их в покое.

«Мы все должны хорошо выспаться этой ночью», – Джахейра многозначительно посмотрела на Ксана. «С утра необходимо отбыть в Берегост. Если этот Тазок там, то мы поговорим с ним».

* * * * *

Гостиница в Нешкеле была древней, как Уотердип и зловонной, как самая большая тамошняя свалка, но Абделю, часто спавшему и в худших условиях, она показалось не такой уж плохой. Он никак не мог вспомнить ее название – толи Кровавая Курица толи Кровавая Гостиница. В общем, что-то кровавое. Среди многих удобств этого заведения было полное отсутствие хорошо смазанных засовов, но Абдель остался весьма доволен, так как скрипа двери было вполне достаточно, чтобы мгновенно разбудить его. Поэтому когда кто-то вошел в его комнату, он уже был готов к действию.

Он не стал открывать глаза и остался неподвижным. Юноша не ждал никаких посетителей и поэтому хотел дать этой таинственной особе подойти поближе. Абдель отсчитывал шаги и прикидывал расстояние, на котором был от него злоумышленник, который, судя по всему, пришел один. Внезапно его охватила надежда, что это Монтарон – маленький зентарим вернулся, чтобы пробовать убить или ограбить. Он хотел увидеть этого маленького ублюдка еще хоть разок.

Широкий меч лежал под кроватью. Наёмник мог бы попытаться вытащить его, но тогда противнику будет понятно, что его раскрыли и к тому же это займет какое-то время. Тем более, если это все-таки Монтарон, то Абдель не сомневаясь, предположил, что коварный вор прибьет его к кровати прежде, чем он успеет пустить в ход меч. Абдель лег спать только в тонкой рубашке – кольчуга лежала под кроватью рядом с мечом. Кинжал халфлинга мог проткнуть хлопчатую рубашку достаточно легко.

Абдель не стал сжимать кулаки, не желая выдавать нарушителю, что он не спит. Послышались звуки еще двух шагов, Абдель не забывал считать их. Он насчитал три: сначала один и потом еще два. Опершись на правую руку Абдель быстро принял сидячее положение, опустил ноги на пол и, выставив вперед левую, сграбастал какой-то мягкий материал с довольно пассивным содержимым внутри, затем размахнулся правой рукой. Но он немного протянул с ударом потому, что попробовал применить на практике совет Джахейры. После убийства Мулахи, она прочитала ему целую лекцию об одной довольно занятной штуке, каковую назвала «допрос», что было новой для него, Абделя, практикой задавания вопросов врагу перед тем, как его убить.

При ударе он почувствовал, что у объекта удивительно мягкая кожа. Следов растительности на лице так же не было и Абдель понял, что ударил женщину. Немного расслабившись, он продолжал держать её, не отпуская. Он уже встречал женщин, способных убивать не хуже любого мужчины. Его глаза начали понемногу приспосабливаться к темноте и Абдель смог рассмотреть контур лица нарушителя. Ее решительный подбородок, широкое лицо, знакомая форма носа – перед ним была Джахейра.

«Абдель», – хрипло прошептала она, – «прекрати».

«Джахейра?» – удивился он, тоже шепотом, хотя и не собирался говорить тихо.

Он отпустил ее и его руки внезапно вспотели. Ткань оказалась шелком, мягким и дорогим. Чувствуя внезапную дрожь в коленях, он пересек комнату и подошел к небольшому столу, стоявшему в углу и зажег ржавую лампу – единственный не относящийся к мебели предмет во всей комнате. Оранжевый свет залил помещение и он увидел, как Джахейра повернулась к нему спиной, закрывая дверь. Она приложила руку к лицу и медленно повернулась, пряча глаза. Абдель заметил, что из ее носа текла кровь.

«Джахейра», – сказал он, удивленный тем, как преувеличенно вежливо прозвучал его голос. Он прочистил горло и почувствовал, что выглядит довольно смешно.

«Все в порядке», – прошептала она, – «Со мной все нормально».

«Зачем ты пришла?»

Она встретила его взгляд и посмотрела на него так, как будто думала, что он знает ответ на свой вопрос.

«Кхалид и я», – начала она, затем вернулась к двери и пробормотала, – «я сожалею, что разбудила тебя. Спи».

Он следил за каждым движением ее тела под длинной шелковой ночной рубашкой и то, что он видел, заставило его надолго задержать дыхание. Она скользнула в дверь и юноша не стал ее удерживать. Абдель погасил лампу и возвратился в кровать, но сон не шел к нему.

Глава 11

Сырое и серое утро медленно опускалось на город Нешкель. Активность в гостинице была еще меньше, чем вечером. Постояльцы оплачивали свои счета, выводили лошадей из стойл и выходили на внезапно ставшую тесной Прибрежную дорогу. Многие мили по кишащей всякими гуманоидами глуши и неумолимый прибой Побережья Мечей с одной стороны на востоке и Облачные Пики на западе с другой стороны – вот и весь выбор для тех, кто пожелал покинуть Нешкель. Некоторые достигают Эмна, надеясь подыскать себе там что-нибудь прежде, чем отправиться дальше на юг к Тетиру или Калимшану. Другие, подобно Абделю и трем его спутникам, собираются на север, через Крэгмир Кип в Берегост. Впрочем, большинство беженцев наверняка направиться глубже на север к Вратам Балдура, а возможно и еще дальше, к Уотердипу.

Абделя ничуть не вдохновляла идея идти пешком, поэтому он попробовал с утра пораньше достать лошадей, но не удачно. Лошади на продажу были, но неразбериха из-за железа спровоцировала массовое бегство, цена на приличного коня, по мнению Абделя, была раз в десять выше, чем они все вместе взятые смогли бы собрать. У него ничего не было и наёмник уже подумывал продать кислоту, для которой так и не нашел применения. Ксан был беден, у него даже не было меча. Абдель понятия не имел, сколько было золота у Джахейры и Кхалида, но предполагал, что скорее всего, на лошадей не хватит.

Он возвратился в гостиницу пешком, утомленной и поисками и мыслями о предстоящей дороге, которая теперь начинала казаться ему бессмысленной. Ксан, первым попавшийся ему на глаза все еще немного хромал, но выглядел вполне готовым для продолжения путешествия.

«Где остальные?» – спросил Абдель, возвращая теплую улыбку своему новому другу.

«Здесь», – отозвался Кхалид из-за его спины. Ксан посмотрел на них, минуя взглядом массивную фигуру Абделя и выражение крайнего неодобрения появилось на его лице. Абдель повернулся и оказался лицом к лицу с одетыми в свою поношенную броню Кхалидом и Джахейрой. Красивое круглое лицо женщины было подпорчено багровым синяком, а нос совсем распух. Хоть она и умылась, под носом все равно красовалось пятно засохшей крови.

«Я не могу путешествовать с человеком, который бьет свою женщину», – вздохнув, сказал Абделю Ксан.

Абдель сильно покраснел.

«Нет, Ксан», – сказала Джахейра, не меньше Абделя обеспокоенная создавшейся ситуацией. «Это вовсе не…»

«Неужели», – пристальный свинцовый взгляд эльфа переместился на Кхалида, – «А что тогда? Может ты объяснишь нам что произошло, полукровка?»

Абдель покачал головой. Он и раньше слышал, как полуэльфов называли «полукровками» и это всегда заканчивалось поединком.

«Спокойно, мой друг, ты ошибся», – с улыбкой сделал шаг Кхалид.

«Я не могу ехать с этим эмнийским гибридом», – гордо выпрямившись, повторил Ксан.

«А зачем ты вообще собрался ехать с нами, эльф?» – вскинул бровь Кхалид.

«Хватит», – вмешалась Джахейра. «Ксан, Кхалид не бил меня. Он никогда не делал и не пытался даже сделать что-либо подобное, (они с Кхалидом обменялись понимающими взглядами) мой нос – как любая другая часть моего тела – мое личное дело».

«Как скажешь», – уступил Ксан, – «Нам пора выезжать».

«Вообще-то», – сказал Абдель, – «нам придется идти».

«Пешком до Берегоста? Ты с ума сошел? Нам же на это дней десять понадобится!» – изумился эльф.

«Может немного меньше», – сказал Кхалид, – «но возможно мы сможем…»

«Нет», – отрезал Абдель, – «мы пойдем пешком».

Он посмотрел на Джахейру и кивнул, надеясь, что жест одновременно скажет ей и «доброе утро», и «я сожалею» и, самое главное – «зачем ты полезла в мою комнату посреди ночи?». Поймав её ответный взгляд, он отвернулся, посчитав, что дело сделало.

«Итак, мы отбываем», – подвела итог дискуссии женщина.

Они отправились в путь по Прибрежной дороге.

«А кстати, почему ты идешь с нами?» – спросил Абдель у Ксана, как только они отстали на шаг от Джахейры и Кхалида. Юноша чувствовал себя не в своей тарелке, поскольку супруги горячо перешептывались между собой.

«Этот Тазок», – ответил эльф, – «этот огр, кто бы он там ни был, держал меня в пещере запертым, как теленка в загоне, заставляя работать словно раба на этот Железный Трон. Почему бы мне ни пойти с вами и не помочь убить его?»

«Я не говорил, что собираюсь убить его».

«Как скажешь, мой друг, но…» – улыбнулся Ксан.

«Только не говори, что тебе есть до этого дело!» – громко закричала Джахейра на Кхалида и убежала вперед. Полуэльф помедлил немного, позволяя ей уйти вперед. Кхалид не обернулся, но его шея заметно покраснела. Когда женщина опередила его на десяток шагов, он продолжал идти так и не пытаясь догнать ее.

«Ну и ну», – пробормотал Ксан так тихо, что только Абдель смог его услышать, – «эта прогулка будет куда более интересной, чем я думал вначале».

* * * * *

«Берегост», – сказал Абдель девять дней спустя, когда они шли по грязному, перенаселенному городку, радующему приезжих, да и всех остальных целым букетом мерзких запахов.

«Ну и дыра».

«Да уж», – согласился Ксан. – «Это как раз то место, где можно найти огра, нанимающего кобольдов для срыва работы железного рудника».

«Два дня, Ксан, не больше», – заверил Абдель, возвращая эльфу улыбку.

«Я понимаю, Абдель», – ответил Ксан. «Вполне достаточно времени, чтобы раздобыть достаточное количество золота для покупки приличного меча, ну и немного дольше, чтобы найти меч, стоящий потраченного на него золота».

«И еще немного дольше, чтобы найти Тазока», – добавила Джахейра. Она выглядела грустной, возможно даже немного испуганной из-за того, что наемник оставлял их, но не пыталась остановить его.

«Не убивайте его», – сказал Абдель ей, затем пристально посмотрел на обоих мужчин, – «без меня».

* * * * *

Широколезвенный меч вылетел из-за спины Абделя с металлическим звоном, эхом разнесшимся по плоской равнине к северу от Дороги Льва. Он пришел к могиле Гориона, чтобы, наконец, доставить тело в Кэндлкип, где милостью Огмы протекала жизнь его отца и где старый монах навсегда упокоится мире. От вида того, что он нашел, его бы наверняка вырвало, не будь он настолько зол. Хотя, возможно, это нельзя было бы назвать гневом. Абдель был не просто зол – он был поглощен ненавистью.

Он, конечно, ожидал, что святой символ Гориона исчезнет, но увиденное потрясло его. Теперь он проклинал себя за поспешное решение, за то, что, потеряв рассудок от горя, не отнес тело в Кэндлкип. А теперь он нашел могилу не просто оскверненной, но полностью выкопанной. Тело Гориона исчезло. Были только следы крови, полоски внутренностей, которые, могли быть были плотью или куском сухожилия, часть грудной клетки и… парочка гхоллов.

Разум Абделя улетел куда-то очень далеко и он поддался, как уже не однократно в своей жизни убийственной ярости. Любой другой человек Фаэруна, возможно, по крайней мере, поколебался бы перед тем, как прыгнуть в могилу к двум смрадным, гниющим, пожирающим плоть гхоллам, но наемник не только не колебался, но и расстроился от неторопливости, с которой, по его мнению, подействовала сила притяжения.

Один из гхоллов испустил пронзительный визг при виде этого полностью уверенного в себе мускулистого молодого человека, почти семи футов ростом, фактически летящего на них с огромным мечом, размахивая им весьма угрожающе.

Один из гхоллов сразу же лишился руки. Она, сделав спиральный пируэт и, задев край могилы, упала назад, где была разрублена напополам клинком Абделя. Наемник испустил нечеловечески яростный крик и снова атаковал быстро отступавшего гхолла. Лезвие распороло грудь немертвой твари и та закричала, замолотив по нему своими покрытыми засохшей кровью когтями. Тут вдруг Абдель почувствовал в зловонном дыхании гхолла запах сгнившей плоти своего отца и услышал пронзительный крик, не сразу поняв, что кричал сам. Гхолл эхом повторил крик, но в его голосе прозвучали панические нотки, которые напрочь отсутствовали в голосе Абделя. Тварь сумела нанести удачный и сильный удар, в результате которого левая рука Абделя была отброшена вверх и, выпустив рукоять меча, наемник держался за оружие только правой рукой. Гхолл схватил Абделя за левое запястье со скоростью, порожденной смертельным ужасом. Тварь явно не хотела умереть снова.

Абдель покрепче сжал пальцы на эфесе и, держа меч как кинжал, завел его за спину. Он был слишком близко к гхоллу и понимал это. Тварь ухватила его левую руку зубами и сильно сжала челюсти. Почувствовав боль и холод укуса, Абдель взревел от ярости. Он направил удар прямо в брюхо гхолла и моментально выпотрошил его. Один глаз Гориона выкатился из брюха твари вместе с мясом и внутренностями, заставив наемника опять взревел от ненависти к гхоллам и ужасу при виде частей тела мертвого отца. Гхолл рухнул без движения и на его искаженном лице появилось выражение покоя и застывшая просьба о небольшом количестве милосердия, которого он никогда не дождется аду, куда ему предстояло вернуться.

Мускулы Абделя одеревенели от усталости и, хотя он потратил лишь несколько секунд на то, чтобы вылезти из открытой могилы, ему показалось, что это заняло несколько часов. Другой гхолл убежал и когда глаза Абделя наконец поднялись над краем могилы, он увидел, как тот уносил ноги со всей доступной ему скоростью. Тварь убегала на север, подальше от дороги к зарослям деревьев, росших в форме уса, тянущегося от могилы Гориона до весьма отдаленного Скрытого Леса.

Абдель последовал за ним, но каждый шаг давался ему тяжелее предыдущего и он дважды споткнулся и упал, но продолжал преследование на негнущихся ногах так быстро, насколько мог. Все еще ослепленный гневом, он даже не задумывался о причинах этого внезапного паралича. После очередного болезненного шага, он споткнулся и упал, сильно ударившись подбородком о землю, покрытую густой, влажной травой. В ушах гудело так, как будто там был целый улей и он зарычал при попытке вытянуть руки и из под себя. Абдель слегка порезался о меч, когда пробовал встать, опираясь на него, и взрыв боли окатил его, как ведро холодной воды. Он всё же встал и с трудом зашагал вперед, возобновляя преследование.

Абдель сделал не больше полдюжины шагов перед очередным падением. На сей раз ему пришлось остановиться и обдумать сложившуюся ситуацию. Так как теперь он вообще не мог двигаться.

Он лежал с таким чувством, что больше никогда не поднимется, при этом желая вскочить и догнать тот отвратительно смердящий кусок немертвого мусора. Мерзкое создание сожрало тело Гориона. Горион был человеком, который провел жизнь в монастыре в Кэндлкипе служа Торму, вырастил сироту-ребенка только потому, что верил в то, что это правильно; а теперь он стал едой для пары бесполезных, отвратительных трупоедов, двух пиявок, которых следовало уничтожить, выжечь с лица Торила.

Абдель почувствовал себя парализованной массой раскаленной добела ярости и закричал так громко, что распугал птиц на много миль вокруг. Ребенок в Кэндлкипе расплакался и его родители не поняли почему. Кит, проплывавший мимо скалистого кряжа на Побережье Меча, обратил внимание на звук и выдал такой сильный грохочущий ответ, что привел в замешательство общину сахуагинов. Сначала один бог, потом другой посмотрели вниз на него, но именно силой своей воли Абдель заставил себя встать.

Другой крик, менее громкий, более испуганный и более слабый – донесся из густой поросли деревьев, почти заслуживающей быть названной лесом, находящийся в нескольких ярдах перед ним. Тяжело переставляя как будто налившиеся свинцом ноги, Абдель пошел на все еще резонирующий среди деревьев эхом звук. Там было темно и он моргнул глазами, пытаясь заставить их приспособится к сумеркам леса, но подобно его ногам глаза реагировали медленно. Он продолжал крепко сжимать в руках меч и никак не мог ослабить хватку. Он сомневался, что сможет по настоящему сражаться, зато вполне мог убить и не сомневался, что уж это у него получится.

Тут он споткнулся обо что-то влажное, тяжелое и так отвратительно воняющее, что его вырвало прежде, чем его лицо коснулось земли. Абдель заставил себя откатится в сторону – и в результате все то, что он съел на завтрак, размазалось по его лицу. От гнева и отвращения он зарычал, но не падение вызвало у него такую реакцию. Он увидел, что споткнулся о гхолла и волна разочарования окатила его. Тварь была уже мертва.

«Я говорил им», – раздался странно знакомый голос откуда-то сверху. «Я говорил им не есть этого человека, только не его».

«Корак», – прорычал Абдель. Он сумел встать на ноги и когда он вытереть рвоту с лица, но когда он это сделал, то зловоние гхолла проникло в его ноздри и он сильно пожалел, что вытер рвоту.

«Корак, да», – сказал гхолл. Он сидел на дереве над ним и Абдель поднял меч, уверенный, что гхолл собирался попытаться приземлиться на него.

«Ублюдок», – выдохнул Абдель, – «Ах ты ублюдок…»

«Нет!» – с негодованием возразил гхолл. «Я знал! Я знал, что нельзя есть того человека. Я говорил им не есть его. Я убил его для тебя».

«Что?» – ошарашено пробормотал Абдель. «Ты убил его?»

Тут он схватился за голову и зашатался. Ему хотелось упасть, заснуть, умереть, но он знал, что должен оставаться на ногах. Он должен был помнить о мести. Он должен был оплатить этот счет. Он должен был убить. Но сейчас он так устал.

«Я убил того, кто съел моего старого учителя, твоего отца, хоть я и не помню его имени».

Абдель тряхнул головой и повернулся, чтобы уйти.

«Я сделал это», – повторил гхолл, – «я убил для тебя».

«Я знаю», – ответил Абдель.

«Можно мне с тобой, а?» – робко пролепетал Корак. «Ты идешь в Скрытый Лес. Я хорошо знаю Скрытый Лес».

«Я не собираюсь идти в Скрытый Лес».

«Я хорошо знаю Скрытый Лес. Пойдем. Я хочу пойти с тобой».

«Нет», – покачал головой Абдель. – «Нет, гхолл. Я убью тебя, если ты пойдешь за мной. Тебе и так повезло, что я не сделал это сразу, неважно ты убил эту тварь или нет. Мне следовало бы перебить вас всех до последнего. И вообще этому стоило бы посветить всю мою жизнь».

«Но мы же просто едим», – попробовал объяснить Корак, – «мы делаем то, что делают люди, коровы и свиньи. Мы просто питаемся».

Абделю хотелось засмеяться, но при мысли об отце он чуть не взвыл, и в итоге не сделал ни того, ни другого.

«Если ты пойдешь за мной», – снова повторил он, – «я убью тебя».

Корак еще некоторое время сидел в дереве и наблюдал, как уходил Абдель. Огромный наемник не оборачивался и, когда Корак решил, что теперь это будет безопасно, он обогнул дерево и вытащил руку, которую припрятал там. Он откусил кусок гниющей плоти и ее вкус заставил его улыбнуться.

«Просто едим», – бормотал он, когда Абдель исчез из вида. Усмешка гхолла стала шире, поскольку он жевал гниющую руку Гориона.

Глава 12

Единственным результатом всех многочисленных усилий Тазока было лишь то, что он немало позабавил Саревока. Огр пыхтел, извивался и корчился в кожаных ремнях и всё пытался хоть как-то ускользнуть от опускающихся на него лезвий. Саревок потратил несколько часов на то, чтобы убить огра, заставляя его почувствовать каждый укол и порез. Большая металлическая «груша», сломала челюсть огру и не давала ему возможности говорить. Саревоку было не интересно то, что мог бы сказать Тазок. Он не допрашивал огра, он совершал убийство, фанатичное убийство во имя своего отца и на благо Железного Трона.

«Очень хорошо», – прокомментировал Саревок, глядя поверх стола с лежащей на нем жертвой, на точно такого же огра, как и Тазок, только без кровоточащих ран и разнообразных порезов.

Другой Тазок улыбнулся и вдруг его очертания, казалось, стали расплываться. Саревок не счел нужным протереть глаза, так как ему довольно часто случалось видеть, как трансформируется доппельгангер. Он возвратился, чтобы размяться, убивая настоящего Тазока и посмотреть, как вернувшееся существо снова возвращается к своей серой, гладкой, широкоглазой, худощавой и непостоянной внешности. Саревок не помнил имени этого создания, хотя и узнал его по маленькому шраму на лбу и вспомнил, что в прошлом он был весьма полезен. Еще один доппельгангер, наблюдавший за происходящим из теней в глубине камеры пыток, сделал несколько шагов вперед, войдя в круг теплого оранжевого света, испускаемого пылающей жаровней. Саревок одобрительно посмотрел на них и улыбнулся при мысли о своей секретной армии.

«Хорошо поработали», – продолжил сын Баала, – «Берегост весь бурлит. Теперь мне уже не нужно там присутствие большого числа ваших. У всех вас будут новые задания, новые обличья и на сей раз не так далеко отсюда. Теперь идите, повеселитесь в городе в течение ночи, затем возвращайтесь сюда за новыми…»

Саревок остановился и смотрел вниз. Глаза Тазока широко раскрылись и его последний вздох окатил кровью стальную грушу.

«…инструкциями утром. Ваша награда будет ждать вас у двери», – улыбнувшись, продолжил Саревок.

Доппельгангеры поклонились в унисон и повернулись, собираясь уйти. Некоторые из них начали трансформироваться прямо на ходу. Мысль о том, что они будут пить в трактирах бок о бок с обычными жителями города этой ночью, изрядно позабавила Саревока, впрочем, далеко не так сильно, как созерцание мертвого огра. Доппельгангер, занявший место Тазока, также собрался было уйти, но Саревок поднял руку, останавливая его.

«Ты останься», – сказал он.

Доппельгангер, не говоря ни слова, повернулся к нему и слегка поклонился.

«Ты вернешься в Берегост в обличье, которое ты узнал сегодня». Доппельгангер снова поклонился и его кожа, казалось, покрылась огнем, хотя это не был не огонь, а световой эффект, вызванный магической энергией, перемещавшейся по его телу. Саревока слегка насмешил гротескный вид доппельгангера в течение трансформации. Когда преображение завершилось, низкий, но мощно сложенный человек встал напротив Саревока. У человека было суровое, покрытое многочисленными шрамами лицо и он был одет в обычную броню из толстой кожи со стальными пластинами, которою использовало большинство наемников на Побережье Меча. Мужчина улыбнулся, обнажив кривые желтые зубы и его карие глаза злобно вспыхнули.

«Удивительно», – восхищенно выдохнул Саревок. «Тамоко!». Доппельгангер отскочил, когда из теней вышла небольшая женщина. Она была там все время, охраняя Саревока, скучая, пока он пытал огра и ни один доппельгангер ее даже не заметил. Саревок заметил, что тот, который принял вид коренастого наемника, взял это на заметку.

Тамоко низко поклонилась, не обращая внимания ни на доппельгангеров, ни на мертвого огра.

«Приведи Транзига из камеры», – сказал ей Саревок. «Он сможет познакомиться со своим двойником прежде, чем я его убью».

* * * * *

«Если между нами все кончено, так пусть так и будет», – сказал Кхалид, – «но я не позволю ставить себе рога, в то время как…»

«Прекрати, Кхалид», – оборвала его Джахейра. «Ничего не было… Абдель…»

«Да ладно тебе, Джахейра», – не отступал полуэльф, – «твои чувства лежат на поверхности и их легко заметить даже невооруженным взглядом».

Глаза Джахейры горели гневом, это было заметно даже при тусклом освещении в почти пустой таверне. Они были в Берегосте почти три дня и раскопали немного информации о Железном Троне, но также у обоих было время для размышлений на другие темы.

«Я не …» – начала она, но остановилась, когда поняла, что даже понятия не имеет, как закончить предложение.

«Ты любишь его?»

«А ты любил Чарессу?» – огрызнулась она. Кхалид вздохнул, закрыл глаза и покачал головой.

«Это было давно».

«Это было всего три месяца назад, Кхалид», – отрезала Джахейра, – «и еще дольше перед этим».

«Она…» Теперь Кхалид, в свою очередь, не смог закончить предложение.

«Она – Харпер, Кхалид», – сказала Джахейра, хотя он и так знал это. «Ты даже не понимаешь, что… что…»

«Что мои слова – пустой треп?» – вставил он, улыбаясь одновременно и веселой и виноватой улыбкой.

Ответной улыбки от Джахейры он не дождался.

«Мы должны были просто работать с нею», – сказала она. «Я не горжусь происшедшим, жена моя…» – начал Кхалид.

«Не смей называть меня так».

«Но ведь это правда, не так ли?» – возразил Кхалид. «По крайней мере, пока?»

«Пока что да…»

Лицо Кхалида стало серьезным и он наклонился к ней через стол, пристально смотря ей в глаза.

«Абдель – одержим, Джахейра», – спокойно сказал он, – «он – сын Лорда Убийств».

«Я знаю», – прошептала она, пожирая глазами оловянной кубок с вином, стоявший на столе перед ней. Она хотела пить, но ее руки дрожали и ей очень не хотелось, чтобы Кхалид заметил это. Ее муж выпрямился и его пристальный взгляд стал немного мягче.

«Могу ли я винить Харперов?» – спросил он.

Джахейра в ответ покачала головой.

«Мы были счастливы прежде, чем присоединились к ним».

«Мы были счастливы, пока ты был верен мне», – просто ответила Джахейра, снова посмотрев ему в глаза.

«Ну ладно», – вставая, сказал Кхалид, всем своим видом показывая, что хочет закончить этот тягостный разговор.

«Может быть…» – прошептала Джахейра. Кхалид снова сел, впрочем, не жаждя продолжения разговора. «Может быть, это все из-за Харперов. Мы ведь используем Абделя, так ведь? Как я могу не чувствовать жалость к нему?»

«Вовсе не жалость ведет тебя к нему, Джахейра», – возразил Кхалид.

«Может и так», – согласилась она, – «но чем мы лучше Зентаримов – манипулируем этим человеком бог знает как?»

«У всех у нас своя судьба», – усмехнулся Кхалид, пожимая плечами. «У Абделя она просто значительнее, чем у остальных».

Джахейра позволила себе немного посмеяться над таким явным преуменьшением.

«Он даже не знает…»

«А если б знал, то чем бы ему это помогло?»

«Но он имеет право знать, не так ли?» – спросила она, с нетерпением ожидая ответа.

«Да», – сказал Кхалид, – «и нет. Я спрошу снова: это помогло бы ему хоть как-то? Это помогло бы любому из детей Баала?»

«Я ничего не знаю об остальных», – ответила Джахейра, – «но Абдель хороший внутри. Возможно, это из-за его матери, кто бы она ни была, и из-за Гориона, конечно из-за Гориона… в нем происходит борьба. Он легко может убить, как, например того человека в Дружественной Руке… но и доверяет он тоже легко. Как вообще только можно так манипулировать им…»

Она, всхлипнув, остановилась, но быстро взяла себя в руки, фыркнула и отвела глаза.

«У нас должны были бы быть дети», – мечтательно сказал Кхалид, – «ты и я все изменили. Ты была бы хорошей матерью. Ты и будешь – с Абделем».

* * * * *

Ксан потер ноющее предплечье. Занятие с орком борьбой на руках было столь же болезненным, сколь и бесполезным. Он был еще только в процессе закупки выпивки для орка, когда уродливое существо, называвшее себя Форик, уже заговорило.

«Тазок плохой», – прорычал Форик, – «он все еще должен моя семнадцать медных монет».

«Действительно», – сказал Ксан, – «тогда может ты скажешь мне, где его искать?»

«Если б я знать, где он есть, то я сейчас бы уже выколачивать из него моя монеты, эльф», – прохрюкал орк.

«Он вербует орков, людей и других воинов. У него должно быть какое-то место в городе…» – начал было Ксан.

«Не а», – прервал его орк, – «Тазок не оставаться в городе надолго. У него есть своя человек, в Красной Сноп».

«Это название таверны, что ли?» – спросил Ксан.

«А ты как думать?» – проворчал орк. Большой гуманоид посмотрел на Ксана сверху вниз. «Ненавижу эльфов».

«Что?» – тряхнув головой, переспросил Ксан.

«Я ненавижу эльфов», – повторил Форик, затем улыбнулся и добавил, – «но ты мне нравиться».

«Вероятно, мне повезло», – сказал Ксан, возвращая уродливую существу усмешку, – «надеюсь отныне эльфы будут вызывать у тебя больше симпатий».

«Да, точно», – расхохотался орк.

«Так Тазок сейчас в Красном Снопе?»

«Нее», – сказал орк, – «Там должна быть один парень, он в Берегосте на побегушках у Тазок, его звать Транзинг, или Тазинг, или вроде того. Этот Танзанинг оставаться в Красная Сноп и делать дела для Тазок».

«А почему бы тебе не выбить свою медь из этого… Транз… как его там?» – поинтересовался Ксан.

Орк отвернулся и пожал плечами, пробуя не выдать, насколько ему стало страшно. «Он не есть должный мне».

* * * * *

«Как долго мы будем еще терпеть», – кричал дородный старый шахтер, обращаясь к медленно растущей толпе в центре тихого рынка Берегоста, – «и позволять Эмну делать тут все, что угодно? Как долго мы собираемся смотреть, как наши братья становятся безработными, наши шахты закрываются и разрушается наше единственное средство к существованию? Я не собираюсь уходить в Уотердип! Уотердип не мой дом! Мой дом здесь, рядом с шахтами и я не позволю Эмну поступить так со мной или моими сыновьями!»

Ксан слегка коснулся плеча Кхалида и полуэльф с женой обернувшись, поздоровались с ним.

«Разжигает воинственные настроения?» – спросил эльф, кивая в сторону оратора.

«А потом призовет к войне», – предсказала Джахейра и дородный шахтер как раз в этот момент так и поступил.

«Если мне придется обработать моей киркой пару – тройку эмнийских голов прежде, чем продолжить обрабатывать ей рудную жилу – пусть так и будет!»

Все увеличивающаяся толпа разразилась аплодисментами. «Тогда вперед, чего мы ждем!» – закричал кто-то в толпе.

Люди, носившие цвета Эмна, стали медленно уходить с рынка, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания.

«У Тазока здесь есть доверенное лицо», – сообщил Ксан, – «некто по имени Транзинг или Танзинг, обосновавшийся в Красном Снопе».

«Это имеет смысл», – кивнул Кхалид.

«Мы слышали, что Тазок прежде вел дела в той гостинице», – добавила Джахейра, – «и что некоторые люди, пришедшие с юга, искали его и его „правую руку“. Но само имя Танзинг мы не слышали».

«Мы разве собираемся позволить Эмну душить нас?» – вопил шахтер и толпа, числом гораздо более сотни человек, согласно ревела, тряся в воздухе кулаками.

«Нам стоит убраться отсюда», – сказал Ксан, беспокойно посматривая на толпу и в особенности на своих эмнийских спутников.

Кхалид кивнул, взял за руку вздрогнувшую Джахейру и последовал за Ксаном назад в гостиницу. Когда они вошли в переднюю дверь, минуя очередную толпу путешественников, готовящихся идти на север, сильно взволнованный владелец гостиницы остановил их.

«Господа и госпожа!» – обратился он к ним. Он был дородным, лысым мужчиной с болезненного цветом лица и почти беззубым. «Ваш огромный друг вернулся. Он просил меня попросить вас сказать ему… он попросил, чтобы я сказал…»

«Спокойней», – сказал Ксан, снисходительно кладя руку взволнованному маленькому человеку на плечо.

«Он ждет вас в своей комнате».

Ксан улыбнулся и владелец гостиницы добавил, – «Все освобождают свои номера!» – как будто это могло хоть что-то объяснить.

«Я боюсь, мы не будем исключением», – сказал Ксан. Удрученный владелец гостиницы кивнул и отвернулся.

* * * * *

«Войдите», – послышался голос Абделя в ответ на легкий стук в дверь. Старая дверь со скрипом приоткрылась и Джахейра проскользнула внутрь. Он кивнул и перевел взгляд на умывальник, стоявший на небольшом столе перед ним. Она изменилась за это время. Одетая в мягкую зеленую шелковую блузу и простую хлопчатую юбку, она выглядела воином в гораздо меньшей степени, чем раньше. Он не хотел смотреть на Джахейру как на женщину – ведь она была замужем. Она медленно придвинулась к нему, но не слишком близко.

«Мы… мы кое-что узнали», – тихо сказала она. «Ты в порядке?»

Абдель попробовал улыбнуться, но безуспешно. Он потратил кучу времени на то, чтобы отмыть дорожную грязь и грязь гхоллов, используя старую тряпку и умывальник с холодной водой. Рубашки на нем не было и он кожей чувствовал на себе взгляд Джахейры. Своим взглядом она заставила его кожу себя буквально запылать.

«У Тазока есть прихвостень в Берегосте», – сообщила она, поняв, что он не желает обсуждать свое посещение могилы Гориона. «Этот человек, живущий в одной из здешних таверн и именующийся Транзинг, помогает Тазоку нанимать для Железного Трона наемников и всяких гуманоидов. Ксан ушел, чтобы попробовать найти его и проследить за ним. Кхалид придет за нами, если тот надумает покинуть Красный Сноп».

Абдель кивнул, хотя и еле расслышал то, что сказала.

«Я…» – начал он.

В ответ она пододвинулась поближе. Он протянул руку и коснулся мягкой ткани ее юбки, почувствовав сквозь нее теплоту ее бедра. Она неосознанно шагнула к нему еще ближе, давая возможность поцеловать ее тугую грудь сквозь шелк ее блузы. Абдель почувствовал как вспыхнула кожа его руки, услышал, что его дыхание стало громче и дыханье Джахейры тоже стало громче. Все происходящее казалось ему истинно прекрасным – и истинно неправильным.

Он мягко отодвинул ее и Джахейра вздохнула.

«Кхалид и я…» – начала она, но остановилась, когда он покачал головой.

«Я чувствую…» – тихо сказал Абдель. Тут он остановился на мгновение и прочистив горло, продолжил, – «в моих мыслях есть два голоса, как мне кажется. Один хочет убивать и любит убивать и другой, который хочет… я не знаю, что он хочет, я слышу его довольно редко. Так вот голос, который хочет убийств, также, хочет тебя».

По щеке Джахейры скатилась слеза и она коснулась головы Абделя и провела рукой по его волосам. Он положил свою большую руку поверх ее руки, подержал немного и отвел ее руку от себя. Когда он отпустил ее, она вышла из комнаты, оставив его в одиночестве.

Глава 13

«Лошади теперь у нас есть», – сказал Кхалид, – «благодаря Абделю».

«Скорее борьбе на руках», – отозвался Абдель, – «Что за странный способ убить время?»

Кхалид улыбнулся и многозначительно посмотрел на Джахейру, которая восхищалась мощными руками Абделя. Поймав взгляд мужа, она, покраснев, бросила на него ответный взгляд, ясно предлагавший ему помолчать.

«Отлично», – ответил Ксан, – «похоже, они нам понадобятся прямо сейчас».

Эльф указал на низкорослого, коренастого бойца, чьи короткие рыжие волосы сверкали в слабом свете утреннего солнца. Это был Транзиг и он выводил быструю на вид лошадь на улицу из-за все еще спящей таверны Красный Сноп.

Четыре спутника небрежно стояли в стороне, полагая, что Транзиг понятия не имел, кем они были или что они следили за ним. И вот этот рыжий не торопясь поехал по грязной дороге из Берегоста на север, к Вратам Балдура.

«Поехали», – сказал Абдель, залезая на свою новую лошадь, темно-гнедого жеребца.

Транзиг выехал из Берегоста достаточно рано, так что они не попали в толпу беженцев, уходивших на север, среди которых могли бы легко упустить его из вида. Ксан и Абдель легко различали следы копыт преследуемой лошади на грязной дороге. Они оставили Берегост позади и Абдель был этому рад по целому ряду причин. Он смотрел на дорогу, на свою лошадь, на деревья и ястреба, летевшего куда-то по своим делам, но не на Джахейру. Она также не смотрела на него. Они ехали в полной тишине в течение более двух часов прежде, чем увидели людей.

Они выглядели просто точками далеко впереди на открытой равнине, когда Ксан заметил их и привлек внимание остальных. Шесть человек пешком пересекали поросшую густой травой равнину, медленно приближаясь к дороге.

«Если продолжим ехать по дороге, то встретимся с ними», – наблюдая за группой сказал Абдель, чувствуя себя неуютно при мысли о возможной встрече.

«По-моему, это обычные путники», – пожал плечами Ксан.

«Возможно, но я на этой дороге такое видел… в любом случае мы должны быть начеку», – возразил наемник.

«Я полагаю, они идут от того здания», – предположил Кхалид. Он показал на далекое разваливающееся строение из белого камня поросшее сорняками, плющом и ежевикой. Тонкая полоска грязи показывала, что от дороги, ведущей к Вратам Балдура, до этого строения с колоннами, которое, возможно, когда-то было храмом, в иные времена была проложена дорога, ныне почти исчезнувшая.

«Мы должны постараться избежать встречи с ними», – озвучила мысли Абделя Джахейра, – «Мы не можем позволить Транзигу уйти слишком далеко вперед. Не забывайте, что мы ищем Железный Трон и, если нам повезет, Транзиг приведет нас к нему. А если какие-то паломники прибыли в этот разрушенный храм помолиться, то это нас не касается».

Абдель кивнул, соглашаясь с простым и логичным предложением Джахейры, хотя и не слишком надеялся на то, что они так просто отделаются.

* * * * *

Лошадь Абделя приняла на себя первый удар и, заржав, рухнула наземь. Спрыгнув с падающего коня, Абдель перекувыркнулся несколько раз и вскочил на ноги, держа меч перед собой. Лошадь Джахейры встала на дыбы, сбросив женщину. Джахейра вылетела из седла – удар о землю выбил весь воздух из ее легких, но она тут же вскочила, на ходу обнажая меч. Ксан соскользнул с седла, постаравшись сделать так, чтобы лошадь оказалась между ним и нападавшими.

Абдель даже не знал, как называются эти отвратительные, человекообразные существа. Они были покрыты, или состояли из какой-то прозрачной коричнево – зеленой полужидкой гадости. Именно их они и приняли за паломников. Абдель видел скелеты сквозь слизь, но не заметил никаких внутренностей. Это выглядело так, как будто плоть этих людей как-то превратилась в желе и повисла на костях в немой насмешке над жизнью. Они координировали свои атаки подобно некоторым видам диких собак и Абдель не сомневался, что кого-нибудь из его друзей схватят. Ксан нанес рубящий удар одному из существ, расплескав слизь по дороге. Существо зашаталось, но снова перешло в атаку. Монстры нападали широко расставив руки, как будто хотели обнять свою жертву. Абдель понятия не имел, чем грозит прикосновение воняющей водорослями липкой дряни и не имел ни малейшего желания восполнить этот пробел в своих знаниях. Словно признавая его превосходящую силу, три твари напали на Абделя, заставив того перейти в глухую оборону. Он рубил человекоподобных тварей, больше заботясь о том, чтобы не позволить даже капельке слизи попасть на него, используя для защиты все известные ему приемы.

Джахейра успешно сдерживала атаки свое противника, также как и Ксан, но когда Абдель улучив момент, бросил взгляд в сторону Кхалида, то сразу понял, что полуэльф попал в весьма затруднительное положение. Кхалида теснили к его бесившейся от страха лошади.

Поняв, что он не справится в одиночку, Абдель перешел в стремительную атаку и ловким ударом снес одному из своих противников голову. Тварь упала вовсе не так, как упал бы обычный человек, а буквально расплескалась по земле, как ее будто кости просто исчезли. Абдель и в самом деле больше не видел темный контур скелета существа. Один из оставшихся двоих противников в этот момент все-таки схватил Абделя за руку, но он, резко бросив тело в сторону, вырвался и быстро отскочил в бок. Кусок слизи прилип к рукаву кольчуги Абделя и наемник бешено затряс рукой, пытаясь стряхнуть слизь. Она упала на землю и Абдель готов бы поклясться, что он видел, как слизь поползла назад к аморфным ногам твари. На рукаве ни осталось ничего, ну кроме разве что большой дырки и Абделю стало не по себе при мысли о том, что могло бы произойти с его кожей, если бы слизь попала на нее.

Он потратил на осмотр кольчуги не больше секунды, но ему этого вполне хватило, чтобы понять, что слизь была по действию схожа с кислотой. Стало понятно, почему эти существа старались обработать его этой слизью.

Джахейра закричала, причем скорее со злости, чем от страха, но Абдель не мог повернуться и посмотреть что у нее происходит. Его внимание было сосредоточено на двух существах, отчаянно пытавшихся попасть по нему своими слизистыми руками. Еще одно существо рухнуло на землю и Абдель вдруг почувствовал, что его меч стал заметно тяжелее – лезвие покрылось вязкой, омерзительной жижей. Наёмнику пришлось быстро перегруппироваться, чтобы приспособиться к нынешнему весу меча. Последняя тварь, казалось, извлекла урок из смерти двух сотоварищей. Она отступила за предел досягаемости клинка Абделя и попробовала провести низкую атаку, в попытке схватить Абделя за ноги.

«Кхалид!» – внезапно завопила Джахейра. Абдель услышал шорох тяжелых, но быстрых шагов по траве справа от себя. Юноше приходилось уделять все внимание существу, которое неустанно, раз за разом, атаковало его колени. Немного погодя тошнотворный всплеск за спиной дал ему понять, что кто-то из его спутников отправил еще одну тварь в мир иной.

«Кхалид!» – теперь уже кричал Ксан. Голос эльфа был полон отчаяния, что всерьез обеспокоило Абделя.

Поняв, что с Кхалидом что-то произошло, он перешел в атаку и, крутанув меч над собой, нанес твари удар в голову. Монстр резко присел и прыгнул вперед, пытаясь ударить Абделя голень. Наёмник, ожидавший такого развития событий, проворно перескочил через слизистые конечности и отскочил назад, изобразив в воздухе немыслимый пируэт, в то время как существо по инерции пронеслось почти под ним. Отпрыгивая, он изогнулся, перевернул меч и, держа его в правой руке острием вниз, сравнительно благополучно приземлился прямо рядом с распластавшейся на земле тварью, попутно пронзив ее мечем, но при этом сам не смог удержать равновесие. Когда меч проткнул существо, его кости тут же словно растворились. Абдель, задыхаясь от зловония, отпрянул, оставив меч куче слизи. Он вскочил на ноги и, забыв обо всем на какое-то время, стал осматривать себя на предмет «заслизнения».

«Кхалид», – снова завопила Джахейра, – «Абдель…»

Наемник вздрогнул, но не от голоса Джахейры. Окаянный пудинг из слизи перешел в атаку, хлеща во все стороны целой тучей усиков, двигавшихся на манер змеиных языков. Абдель автоматически принял защитную стойку, но в сомнении отступил на пару шагов назад. Его меч прочно завяз в этом ожившем пюре и, хотя он предпочел бы встретить атаку во всеоружии, он не был уверен, что от его меча было бы много проку. Изрубленные, лишенные человеческой формы, они отнюдь не потеряли способности атаковать. Какова их истинная форма и можно ли вообще победить их с помощью меча?

Джахейра начала что бормотать и услышав это, Абдель с Ксаном быстро отступили от нее подальше. Куча слизи, наступавшая на Абделя, сформировала толстое щупальце и размахнулась, в явном намерении нанести удар. Наёмник все еще держал кулаки наготове, впрочем так и не придумав, как защищаться от этой штуки, но тут Джахейра прекратила свой монолог и слизь сразу же замерла.

«Это растения», – произнесла она. «Мне показалось, они пахнут как растения».

«А что ты с ними сделала?» – спросил ее Абдель.

«Милостью Миликки», – ответила она, – «они будут обездвижены на несколько минут».

Абдель нагнулся и с трудом вытащил свой меч из липкого захвата этой странной субстанции.

«Кхалид!» – позвала Джахейра, – «Где Кхалид?»

Абдель оглянулся и увидел только Ксана, внимательно осматривающего землю.

«Туда!» – крикнул эльф, махнув рукой, указывая направление.

* * * * *

«Эльфы построили это здание когда-то давно», – Ксан рассматривал полустертую резьбу на камнях развалившегося храма, – «очень давно».

«Кхалид!» – снова позвала Джахейра. Она плакала, и если сначала пыталась как-то скрыть это, то теперь скрытность ее не волновала.

Абдель услышал шелест листьев по другую сторону полуразвалившейся стены и прекратил вытирать слизь с меча, впрочем тут же поняв, что источником шума была просто белка. Грызун, не обратив на них ни малейшего внимания, пронесся мимо вверх по колонне и исчез в зарослях плюща наверху.

«Нехарактерное поведение для белки. Интересно, что с ней произошло?» – поинтересовался Ксан, впрочем, не рассчитывая на ответ.

«Оно вошло в него», – голос Джахейры дрожал. «Та слизь, она вошла в него. Что это вообще такое? Что это были за твари?»

Абдель покачал головой, не зная, что ответить. Видя Джахейру в состоянии близком к панике, он чувствовал, что правильно сделал, оттолкнув ее, но это не сделало воспоминания менее болезненным.

«Кхалид!» – крикнул Абдель, пытаясь заглушить эмоции насущной задачей.

Шелест листьев послышался снова и Абдель вздохнул.

«Проклятые белки», – пробормотал он и шагнул вперед, наступив на изогнутый камень. Камень провалился вниз, а с ним еще несколько и в этот момент Кхалид, или то, что от него осталось, прорвалось сквозь заросли и стремительно бросилось на наёмника.

Абдель резко отшатнулся назад, инстинктивно уклоняясь от атаки, избегая падения в открывшуюся дыру, но потерял равновесие и упал, отлетев в сторону от Кхалида, тем не менее, оставаясь не более чем в шести дюймах от оной дыры. Джахейра закричала. Это был полный боли, отчаянный, испуганный, чисто женский крик, который заставил сердце Абделя выполнить сальто-мортале.

Кхалид изменился. Без сомнения, он уже стал одной из тех тварей. Абдель мог смотреть сквозь кожу полуэльфа. Он увидел темные полосы ребер. Внутренние органы быстро исчезали. Левый глаз Кхалида пропал – правый растворялся в массе слизистого вещества, которое когда-то было его головой, от мозга не осталось и следа. Абдель понял, что его друг мертв.

Ксан прошипел какое-то проклятие на эльфийском, но замолчал, не договорив до конца. Джахейра шептала «Нет» снова и снова.

Существо, бывшее когда-то Кхалидом, снова стремительно рвануло в сторону Абделя, его почти растворившиеся ступни отвратительно хлюпали по неровным камням. Увиденное парализовало мысли Абделя, но инстинкт заставил его поднять меч и нанести удар. Лезвие легко прошло сквозь руку Кхалида, которая отлетев, расплескалась по камням рядом с наемником. Юноше пришлось отскочить назад, чтобы избежать контакта с разбрызгавшейся слизью.

«Абдель…» – умоляюще прохрипела Джахейра, но Абдель понятия не имел, что она от него хотела. Кхалид продолжал наступать, а наемник все отступал. Он парировал все атаки существа, пытаясь при этом не убить его, хотя, конечно, это был уже не Кхалид. Он сделал выпад, нанеся существу легкое ранение, надеясь, что оно испугается и убежит, но оно, казалось, не чувствовало боли.

«Абдель, во имя всех богов… «– подавленно прошептал Ксан.

Абдель закрыл глаза и сделал резкий выпад, пробив мечом тело Кхалида. Он почувствовал, как оно разваливается и открыл глаза.

«Нет!» – через силу выдавила Джахейра.

Кхалид превратился в груду полурастворившихся костей. Суставы пальцев на одной руке сокращались, как будто пробуя что-то схватить или удержать.

«О бо…» – начал было Ксан, но оборвав себя на полуслове, повернулся и пошатываясь, отошел на несколько шагов в сторону и тяжело осел на землю. Эльф закрыл глаза и Абдель перевел взгляд на Джахейру. Их взгляды встретились. На ее лице застыла маска боли, красивые, чистые черты лица были искаженны. У Абделя не возникало ни малейшего желания когда-нибудь снова увидеть ее в таком состоянии. Она перевела взгляд на то, что осталось от ее мужа и к серому пасмурному небу вознесся ее полный боли и скорби крик.

Абдель запустил дрожащую руку в мешочек, висевший у него на поясе и вытащил виал, купленный в Нешкеле. Он отбросил меч и откупорил пузырек, содрав воск, заменивший пробку, и тихо опустился на колени. Он вылил содержание виала прямо в лужу дрожащей слизи, которая, не смотря ни на что, медленно двигалась к нему, размахивая многочисленными усиками. Он отвернулся и задержал дыхание.

«О», – застонала Джахейра, – «о нет, Кхалид…»

Слизь с шипением стала испаряться, выделяя в воздух над рушащимся храмом густой, едкий дым. Абдель продолжал сидеть с закрытыми глазами, слушая крики Джахейры.

«Откуда ты знал, что это сработает?» – некоторое время спустя, спросил его Ксан. «Я имею в виду кислоту».

Абдель пожал плечами и тяжело вздохнул.

«Я знаю, как убивать людей. Я всегда знал, как убивать людей», – избегая смотреть эльфу в глаза, ответил он.

Глава 14

Следы лошади Транзига сворачивали с грязной дороги менее чем в миле к северу от разрушенного храма на почти неприметную тропинку. Абдель напрасно потратил время на поиски своей лошади, но потом, вспомнив, что она была атакована и, скорее всего, заражена слизью, он взял себе лошадь Кхалида. Они продолжили свой путь в полном молчании. Прохладный ветер шелестел в сухой траве. Птицы, пчелы и москиты были единственными живыми источниками звуков. Джахейра перестала плакать и ехала молча. Абдель иногда посматривал на нее и то, что он видел, его сильно беспокоило. Ее глаза сильно покраснели, лицо опухло. Он боялся, что она не выдержит. У нее был такой вид, как будто она вот-вот взорвется.

Они ехали быстро, зная, что и так потеряли много времени из-за нападения, стоившего им так дорого. Транзиг опережал их на много миль, а уже начинало смеркаться. Далеко на западе солнце коснулось темной линии – далекого Скрытого Леса.

Следы лошади Транзига то и дело перекрывались следами животных, которые обитали на этой покрытой невысокими холмами равнине, и это вместе с наступавшей темнотой сильно мешало Абделю, возглавлявшему маленький отряд, различать следы более чем в нескольких ярдах. Но, несмотря на это, он продолжал поддерживать максимально возможную скорость передвижения. Все трое испытывали сильнейшее желание поскорее оставить полуденный ужас позади и поскорее догнать Транзига.

Абдель очень надеялся, что ему больше никогда не придется сталкиваться с такой разновидностью тошнотворной, умопомрачительной смерти. Разве это подходящий конец для мужчины – превратиться в желе, а потом сгореть от кислоты, вылитой на него если не любовником его жены, то кем-то в этом роде. Она все-таки была кем-то для него. Вид отношений, который складывался между ними, возможно, и имел какое-то название где-нибудь в цивилизованных местах, вроде Уотердипа, но с точки зрения Абделя они были…

Его мысли, слаженно шедшие одна за другой вдруг резко разлетелись и он внезапно и сильно натянул поводья, заставив свою лошадь резко остановиться. Остальные последовали его примеру; правда, поглощенная своими мыслями Джахейра миновала Абделя прежде, чем успела остановить свою лошадь. Одно из животных – Абдель решил, что это лошадь Ксана – громко фыркнуло. Он знаком приказал своим спутникам сохранять тишину и, соскользнув с седла, стал взбираться на невысокий шаровидный холм.

У Ксана был такой вид, словно он хотел что-то спросить, но, вняв жесту Абделя сохранять тишину, он попридержал рвущийся с языка вопрос. Эльф и Джахейра слезли с лошадей и последовали за Абдель на вершину холма. Наверху они спрятались за небольшим, колючим кустом и наёмник указал на одинокую фигуру рядом с явно хорошо отдохнувшей лошадью, пасшейся около тропинки, по которой они его преследовали. Транзиг, видимо, занимался чисткой одного из ее копыт от застрявших в нем мелких камешков.

«Мы же чуть не наехали прямо на него», – прошептал Ксан. Абдель кивнул, а Джахейра негромко вздохнула. Она смотрела вниз на Транзига и на ее лице застыло выражение ненависти, под которой она пыталась спрятать боль, что, впрочем, получалось у нее не слишком хорошо.

Они наблюдали за Транзигом уже в течение нескольких минут, когда услышали, как одна из их собственных лошадей громко фыркает, видимо отмахиваясь от насекомых, по другую сторону холма.

Транзиг резко уставился в том направлении и Ксан тихо выругался по эльфийски.

Транзиг еще мгновение прислушивался, а затем легко вскочил на свою лошадь и спокойным галопом поскакал по тропинке. Абдель наблюдал за ним, пытаясь использовать выгодное положение на вершине холма, чтобы попробовать определить какое направление выбрал Транзиг. Тут он заметил три тонких завитка дыма, плывущих в воздухе со стороны гряды из четырех высоких, круглых холмов.

«Там лагерь», – прошептал он.

Следя за пристальными взглядами своих друзей, он снова перевел взгляд на полоски дыма и увидел, как в промежутке между непрерывно бегущими облаками сверкнула звезда. Быстро наступала ночь, так что Абдель предпочел как можно лучше запомнить место, где горели огни лагеря, и повел Джахейру и Ксана вниз с холма по направлению к лагерю.

* * * * *

Джахейра дрожала от холода и Абдель прижал ее к себе. Он подумал о том, что при этом почувствует и вздохнул, заметив в каком направлении идут его мысли. Ведь все равно он не сможет обнять ее от колен до подбородка и она все равно будет мерзнуть. К тому же не далее чем вчера он убил ее мужа и мысль о том, что или она или вечно настороженный и саркастичный Ксан подумают, что он пытается сблизиться с ней, вызывала у него отвращение. Ночь определенно становилась все холоднее с каждым порывом сильного сырого ветра. Звезды мерцали в разрывах облаков, которые в свою очередь стирались стремительно несущимся ветром. Они не стали разжигать огонь по предложению Ксана. Абдель боялся, что лагерь Железного Трона, к которому направился Транзиг, мог патрулироваться и отблески костра, разожженного так близко к их секретному логову, наверняка бы привлекли внимание.

«Значит, они зентаримы», – сказал Абдель.

Слова еле проскочили сквозь его сжатые зубы, так как он напрягал челюсти, дабы его зубы перестали изображать кастаньеты.

«Полагаю, что да», – ответил Ксан. «Но я хочу убедиться наверняка».

«Не в одиночку», – осевшим голосом сказала Джахейра.

«Мы пойдем втроем», – решил Абдель. «Нас трое плюс элемент неожиданности… «

«…будет бесполезен против возможно сотни или больше вооруженных до зубов зентаримов», – закончил за него Ксан. «Благодарю, но что-то не хочется».

«А откуда ты знаешь, сколько их там?» – возразил Абдель. «Может там только этот проклятый Транзиг и трое – четверо его вонючих головорезов – орков. Мы ведь уже перебили многих приверженцев Железного Трона, включая кобольдов».

«Мы не знаем, сколько их в этом лагере», – встряла в спор Джахейра. «Ксан только это и пытается сказать. Может их там целые сотни – армия бандитов, собирающаяся контролировать шахты… А может и нет. Я не знаю».

«Они пытаются начать войну», – сказал Абдель. «Но, будь у них армия, то почему они тихо ползают туда-сюда и портят железную руду?»

«Я могу сходить туда», – предложил Ксан, – «сейчас темно, так что я спокойно схожу и разузнаю что к чему».

«Тебя там убьют», – спокойно сказала Джахейра, – «или еще хуже».

«Я уже был заключенным Железного Трона», – улыбнулся эльф.

«Ну уж нет», – категорически возразил Абдель. «Скажу без преувеличений, Ксан, ты – превосходный фехтовальщик и хороший человек, но…»

«Что но?»

«Ты нам нужен», – ответила Джахейра за Абделя. «Особенно теперь».

Поймав измученный, утомленный взгляд женщины, Ксан сочувственно улыбнулся.

«Я – эльф», – просто ответил он.

«Ты сумасшедший», – со вздохом поправил его Абдель, пожимая плечами.

Джахейра медленно сняла со своего левого запястья золотой браслет и протянула его Ксану.

«На удачу», – тихо произнесла она.

«А тебе он приносил удачу?» – с кривой улыбкой поинтересовался эльф.

«Иногда».

Ксан улыбнулся, принимая браслет, и стал рассматривать его с явным восхищением. Изящная гравюра, изображавшая переплетенные виноградные лозы, обвивавшие тонкий золотой ободок. Он посмотрел на Абделя, приветственно коснулся браслетом лба и исчез в темноте. Абдель расслышал только первые три шага и ничего больше.

«А он хорош», – сказал Абдель, – «и я увидел достаточно, чтобы точно знать, что с ним все будет в порядке».

Джахейра кивнула, не поверив ему, но она также не верила, что у них был выбор.

«Я замерзла», – произнесла она после долгого молчания.

«Мы плохо подготовились к путешествию», – сказал Абдель. Его голос прозвучал слишком громко и напряженно. Он прочистил горло и более спокойно добавил, – «Ксан был прав, когда не стал разводить огонь».

«Обними меня», – быстро, словно боясь собственных слов, прошептала она. «Сядь рядом, Абдель. Посиди со мной».

Она заплакала и Абдель пересел поближе к ней.

Когда он обнял ее, она показалась ему такой маленькой.

Джахейра долго плакала, а Абдель сидел рядом, обнимая ее, и удивлялся тому, что ощущения были настолько знакомыми, такими же, какими ранее он себе их и представлял.

«Мы лгали тебе», – прошептала она.

«Я знаю», – спокойно ответил он, хотя сейчас думал об этом меньше всего.

«Все мы».

«Я знаю», – прошептал он в ответ и она расплакалась еще сильнее.

* * * * *

Проснувшись, Абдель открыл глаза и увидел над собой безоблачное синее небо, впервые за последние несколько дней. Особенная теплота, исходящая от некого источника справа него немедленно подсказала ему местонахождение Джахейра. Ее голова покоилась на его правом плече и, хотя она не была тяжелой, плечо Абделю она изрядно отлежала. Ее слезы уже успели высохнуть у него на плече и грубом одеяле, которое они использовали вместо подстилки. Свободная блуза, которую она носила под кожаной броней, сбилась, открыв нежную, гладкую линию ее плеча. Джахейра дышала глубоко и ровно и столь же спокойно, насколько спокойной она выглядела в этот момент. Абдель снова закрыл глаза и продолжил лежать, наслаждаясь ее близостью и мягким шелестом ее дыхания около его небритой щеки.

Все еще не просыпаясь, она повернулась на другой бок и правое колено оказалось на ноге Абделя. Он вздрогнул и открыл глаза, затем прочистил горло и пошевелился, разбудив ее. Она казалась, была сильно удивлена такой близостью и Абдель мягко отодвинулся; она сделала тоже самое. Потом покраснела и от этого стала еще красивее.

«А где Ксан?» – голосом, столь же мягким, как и ее кожа спросила она.

«Я…» – начал было Абдель и тут же осознал, что ему нечего ответить. Его спина стремительно покрылась гусиной кожей и хотя утро было холодным и ясным, он мгновенно вспотел.

«Разрази меня Торм», – резко выдохнул он. «Он что, не вернулся?»

Все еще сонная Джахейра покачала головой.

«Я думала он…» – начала она, но тут же осеклась.

«Во имя всех богов и их кузенов», – заревел Абдель, бросаясь за мечом. «Я заснул. Я не могу поверить, я заснул до того, как он вернулся».

«Мы заснули», – поправила его Джахейра, хотя этот факт отнюдь не был успокаивающим. «К настоящему времени он уже раз десять должен был вернуться.

Абдель пристегнул к поясу меч и стал сражаться с кольчугой, которая никак не хотела налезать на него. Когда ему все-таки удалось влезть в нее, то и кольчуга и туника так переплелись между собой, что в итоге Абдель почти потерял способность двигаться.

«Будь оно все проклято!» – снова взревел он, совершенно забыв, что находится довольно близко к предполагаемому лагерю Железного Трона.

«Абдель», – хрипло прошептала Джахейра, – «позволь мне».

Он почувствовал, как ее прохладные мягкие руки проникли к нему под кольчугу и быстро расправили тунику, но в тоже время заставили его покрыться гусиной кожей.

«Я найду его», – пообещал ей Абдель. «Я найду его, даже если…»

«…тебе придется перебить половину жителей Фаэруна?» – закончил за него Ксан.

При звуке его голоса и Абдель и Джахейра буквально подпрыгнули на месте. Абдель почувствовал, как облегчение и раздражение нарастают внутри него.

«Или поцеловать Амберли в…»

«Ксан!» – воскликнула Джахейра. «Где ты был?»

«Мирно спал рядом с красивой женщиной», – пошутил эльф. «О нет, кажется, это был не я, это был…».

«Ксан», – прервал его Абдель, – «что ты узнал?»

Эльф рассмеялся, а Джахейра повернулась и пошла собирать свою броню и оружие. Она тихо посвистела лошадям и одно животное ответило ей фырканьем.

«Действительно, что же я узнал», – сказал Ксан, снимая со спины маленький кожаный дорожный мешок, который Кхалид купил ему в Берегосте. Сначала он заглянул вовнутрь и лишь потом как будто с неохотой опустил туда руку.

«Я не думаю, что те, кого мы преследуем – зентаримы», – начал рассказывать Ксан, – «по мне так они больше похожи на обычных бандитов – головорезов и разбойников, но они хорошо организованы и их действительно слишком уж много, чтобы мы втроем смогли справиться с ними. Сожалею, мой друг».

Ксан усмехнулся и Абдель слегка покраснел.

«Я сумел попасть внутрь и немного осмотреться там», – продолжил эльф, – «и когда я уходил, то прихватил с собой вот это».

Он вытащил из своего мешка две вещи: аккуратно свернутый лист пергамента и весьма впечатляюще выглядевшую книгу. Книга первой привлекла внимание Абделя. Он протянул свою большую руку эльфу и тот галантно положил книгу ему на ладонь. Она была какой-то странной, серо-зеленой и на ощупь ее переплет был будто бы кожаным, но более гладким и более сухим, что ли, а прикосновение вызвало у Абделя такую же реакцию, как и прикосновение Джахейры незадолго перед этим. Он мимоходом вспомнил ее мягкое дыхание на своей щеке.

На обложке был символ, который, как показалось Абделю, он где-то видел. Но не смог вспомнить где. Символ представлял собой тесненный рисунок, изображавший человеческий череп, помещенный в центр круга, состоявшего из каких-то капель – слез или крови. Сам переплет был достаточно длинным и держался на стальных шарнирах. Он открыл книгу и обнаружил искусно иллюстрированный текст на языке, который он не смог распознать. Перевернув страницу, Абдель увидел изображение женщины, привязанной к деревянному колесу. Он грохотом захлопнул книгу и, резко размахнувшись, вознамерился ее выбросить подальше, но не смог разжать пальцы. Он не хотел выбрасывать эту книгу, но и видеть ее тоже не хотел.

«С тобой все в порядке?» – спросила его Джахейра.

«Абдель?» – снова позвала она его, не дождавшись ответа.

«Все нормально», – наконец ответил он. «Где ты нашел эту книгу, Ксан?»

Ксан выглядел сконфуженным и удивленным этим вопросом.

«Она была в одной из палаток. Выглядела важной и ценной. Вокруг никого не было, вот я и взял ее. А в чем дело?»

«Зло», – просто ответил Абдель. Джахейра и Ксан обменялись сконфуженными взглядами.

«Эта… книга, я должен доставить ее в безопасное место. Нужно отнести ее в Кэндлкип».

«Хорошо», – быстро согласился Ксан, – «Но ты уверен, что…»

«Да», – прервал его Абдель, благополучно возвращая книгу в рюкзак.

«Ладно», – уступил эльф, – «но у меня есть еще и плохие новости. Боюсь, я потерял браслет, который ты мне дала, Джахейра. Он соскочил с руки, а я даже не заметил сразу».

Ксан поднял руку, демонстрируя тонкое запястье, как будто хотел объяснить, почему браслет не удержался на руке.

«Да все в порядке, я не думаю это…» – улыбнувшись, начала было Джахейра.

Вдруг Абдель метнулся в сторону и в этот момент густые кусты в нескольких ярдах от их лагеря громко затрещали. Что-то большое двигалось через кусты, удаляясь от них и наемник с мечом в руках быстро побежал следом.

Абдель с треском проломился сквозь целую стену колючих кустов и сразу же увидел вытоптанную среди кустов дорожку. Он двинулся по ней и не успело его сердце стукнуть и трех раз, как он обнаружил человека, с трудом продирающегося сквозь кусты. Абдель не останавливаясь, чтобы посмотреть, кто это, с такой силой вогнал меч прямо в затылок убегающего человека, что лезвие вышло у того изо рта. Неизвесный не успел даже крикнуть. Его последний вздох вырвался вместе с потоком ярко красной крови. Абдель подошел и остановился в шаге от его головы.

Джахейра и Ксан появились позади него и женщина ускорила шаг, увидев представшую перед ней ужасную сцену.

Абдель ждал экстаза, который всегда окатывал его после того, как он убивал так быстро, так уверенно и не раскаиваясь. Это ощущение было его наградой, когда он убивал, следуя своему инстинкту. Это было удовольствие со значительной примесью вины, но все же самое большое его удовольствие на протяжении многих лет. На сей раз, однако, он ничего не дождался. Подняв глаза, Абдель наткнулся на пристальный взгляд Джахейры.

«Он вернулся бы в лагерь и предупредил всех», – объяснил Абдель, не понимая, собственно, почему он это делает.

Ксан присел рядом с телом и перевернул труп на спину.

«Он один из бандитов», – констатировал он.

«Нам лучше уйти», – сказала Джахейра. «А то наткнемся еще на кого-нибудь из них».

«Карта покажет, куда нам надо наведаться», – добавил Ксан.

«Какая еще карта?» – удивился Абдель.

«Пока ты любовался той книгой», – объяснила Джахейра, – «Ксан показал мне карту, которую он нашел, помнишь про тот кусок пергамента?»

Абдель кивнул.

«На ней показано местоположение добывающего лагеря», – добавил Ксан, – «добывающий лагерь Железного Трона, находящийся в глубине Скрытого Леса».

«Так у них есть собственная шахта», – прокомментировал Абдель, – «где они добывают железо, которое будут продавать втридорога, когда шахты Нешкеля перестанут функционировать. Очень похоже на то, как действуют зентаримы».

«Они копят железо здесь, в этом лагере», – сказал Ксан, – «я видел там несколько телег с рудой».

«И все ради золота», – презрительно произнесла Джахейра.

«Люди», – тут же откликнулся Ксан, – «иногда делают более худшее и за меньшее». Абдель, зная насколько он был прав, кивнул.

«Но я все-таки отнюдь не жажду входить в Скрытый Лес».

«Я тоже. Я слышала много всякого…» – начала Джахейра.

«Я тоже», – отрезал Абдель, – «но если заполучить проводника…»

«Проводника?» – сконфуженно переспросил Ксан.

«Помогите-ка мне унести эту падаль», – сказал Абдель. «Он пойдет с нами».

Глава 15

«Ну и что хорошего в том, что мы таскаем это с собой», – проговорила Джахейра, – «мне кажется, лучше будет…»

Она осеклась, увидев, что Абдель прижал палец к губам и предостерегающе замотал головой. Она знала, что им следовало соблюдать тишину – ведь в конце концов они пытались скрыться. С тех пор как холмы и лагерь остались позади миновало два дня и Джахейра не добилась ни малейшего успеха, пытаясь отговорить Абделя от этого безумного, с ее точки зрения, плана. Ксан тоже не скрывал своего отвращения к этому предприятию. Он жаловался и отказывался помогать тащить самодельные носилки, на которых мертвый бандит ехал к небольшому выступу дремучего Скрытого Леса.

Через некоторое время тело, источая непередаваемое зловоние, уже висело на нижней ветке большого дерева, на которую затащил его Абдель, а сам он вместе с Джахейрой и Ксаном затаился в ожидании неподалеку, позади громадного упавшего ствола.

«Абдель», – начала Джахейра, снова предпринимая очередную попытку переубедить его, только на этот раз шепотом. «Давай просто похороним…»

Тут она осеклась, увидев как Абдель резко повернулся, настороженно всматриваясь в полумрак, царивший под сумрачными сводами леса. Одновременно она услышала шорох шагов, хотя это было нетрудно, ведь тот, кто направлялся в их сторону даже и не пытался подкрадываться. Ксан прикусил губу и встретившись взглядом с Джахейрой, медленно покачал головой. Та только закрыла глаза и вздохнула.

«Ух ты», – прохрипел Корак, появляясь из подлеска и с жадностью рассматривая мертвого бандита. «Да, это, пожалуй, подойдет».

Джахейра заметила, что Абдель испустил тихий вздох. Сама она доблестно старалась не дышать носом. Хотя гхолл был с подветренной стороны, она все равно почувствовала зловоние его заплесневевшей плоти. И сочла за лучшее в целях подстраховки заткнуть рот рукой.

«Как же ты там оказался?» – поинтересовался гхолл у молчаливо висящего тела.

«Я ему помог», – подсказал Абдель.

Корак, завизжав, неловко отпрыгнул назад, но, зацепившись за выступающие корни, рухнул прямо в самые заросли колючек.

«Вылезай, Корак, я передумал», – продолжил Абдель.

«Это ты, Абдель?» – робко переспросил гхолл, и его серая макушка нерешительно появилась над кустарником.

«Вылезай, не бойся», – подбодрил его Абдель, появляясь из-за дерева, но на всякий случай, держа руку поближе к эфесу меча. Ксан прошептал какое-то эльфийское проклятие, но только этим и ограничился. Джахейра, опасаясь, что не сможет вынести ароматов гхолла, тоже не слишком обрадовалась его появлению.

«Вы не убьете меня?» – с надеждой спросил гхолл. «Мне можно пойти с вами?»

«Нам нужен проводник», – ответил Абдель. «Который хорошо знает Скрытый Лес».

«Я знал, что он вам понадобится», – радостно отозвался Корак, – «Следуйте за мной».

* * * * *

Паук был коричневым, его сферическое тело и восемь бронированных лап неравномерно покрывали черно-белые пятна. Лапы были в толщину толще большого пальца Джахейры – далеко не самый большой паук в Фаэруне, но ей он показался очень большим. Она испугано взвизгнула, когда он свалился ей на плечо. Потом отскочила в сторону, и, вероятно сильно озадачив паука, отнесла его к ближайшему темному местечку – скромному, но с виду неплохому дуплу.

«Во имя Миликки», – слегка испуганным голосом сказала она и после небольшой паузы добавила. «Ненавижу пауков…»

Абдель попытался на ходу осмотреться и еле увернулся от тонкой ветки, едва не выбившей ему глаз. Подлесок был густым и он не видел лица Джахейры, но заметил, как она отмахнулась от чего-то. Потом эмнийка отступила назад и снова завизжала.

Абдель плечом проложил себе путь сквозь густую растительность и подошел к ней

«Что на этот раз произошло?» – спросил он.

Джахейра молчала, продолжая снимать свою кожаную броню.

«Что ты делаешь?» – ошеломленно спросил Абдель.

«Паук», – еле слышно выдавила Джахейра, наконец-то справившись с броней и сбрасывая ее на землю. Добившись в итоге того, чтобы ее сорочка свободно повисла на ней, она начала трясти ее, очень напоминая калимшитскую танцовщицу. Абдель улыбнулся, несмотря на все растущее беспокойство, будучи в неведении, что за этим последует.

«У вас там все в порядке?» – воззвал к ним Ксан откуда-то спереди из-за густой растительности.

«Полагаю, у Джахейры проблемы с…» – начал было Абдель, но был прерван криком боли Джахейры.

«О боги», – закричала она, – «он укусил меня – он кусает меня!»

Слезы, брызнувшие из ее глаз, быстро стерли ухмылку с лица Абделя.

Она старалась снять блузу и он решил ей помочь. В результате его вмешательства ткань лопнула с вызвавшим эхо громким треском и Абдель попытался прихлопнуть паука, сидевшего прямо между незащищенными грудями Джахейры прежде, чем они оба вообще поняли, что он делает. Паук увернулся и проворно перескочил на руку Абделя, но тут наемник так прихлопнул его левой рукой, что от паука осталось только коричневое пятно в обрамлении дергающихся лап.

«Ну вроде все…» – начала было Джахейра, но тут же осеклась, осознав, что во-первых она раздета по пояс, и во-вторых Абдель уставился на нее с открытым ртом. Она быстро прикрылась руками и отвернулась, покраснев так, что наемник заметил это даже сквозь густую завесу ее длинных волос.

«Извини», – только и смог выдавить он.

«Это…» – начала Джахейра.

«Да что у вас там происходит?» – послышался голос Ксана и Абдель услышал звуки его шагов. Даже Ксан не мог тихо пройти сквозь такой густой подлесок.

«Все в порядке», – отозвалась Джахейра и шаги стихли.

Тут Абдель заметил, что все еще держит порванную блузу Джахейры и робко протянул ее ей. Чуть помедлив, она повернула к нему голову, но он не смог заглянуть ей в глаза.

«Не отставайте, пожалуйста», – послышался раздраженный голос эльфа, и, хотя Абдель не мог его видеть, он услышал, как Ксан повернулся и пошел в направлении, в котором вел их гхолл.

Джахейра подождала пару секунд, также слушая удаляющиеся шаги Ксана, потом повернулась и протянула руку за блузой. Ее руки отодвинулись, открывая грудь и их глаза встретились. Они были готовы простоять так хоть всю жизнь, держась за руки, их пальцы переплелись сквозь гладкий шелк разорванной блузы. Джахейра первой неохотно отпустила его и Абдель еще более неохотно повернулся и пошел вслед за Ксаном, предоставляя ей возможность одеться в одиночестве.

«Ксан», – крикнул он, – «осторожней, тут много пауков».

«Да», – громко подал голос Корак за спиной у Абделя, – «Пауки, их тут много».

Абдель повернулся и увидел гхолла, мимоходом удивившись, что не замечает его зловония. Он никогда даже не предполагал, что сможет не замечать такое, но его нос утверждал обратное. Гхолл повернулся в сторону скрытой зарослями Джахейры и, высунув свой отвратительный язык, облизал сочащийся гноем нарыв на своей впалой щеке. Абдель сделал пару шагов вперед и сграбастал гхолла за то, что осталось от воротника его изодранной рубашки.

«Ты тут в роли проводника, гхолл», – тихо и угрожающе произнес Абдель, – «так что займись делом или пауки станут твоей самой маленькой проблемой».

Корак хрюкнул и понесся вперед сквозь густую растительность. Абдель почувствовал как что-то щекочет его затылок и, проведя по нему рукой, сбросил какое-то насекомое.

«Торм», – выдохнул он и посмотрел вверх на ясное безоблачное небо, еле видимое из-под толстого лиственного полога. И увидел над собой искрящуюся на солнце паутину.

Он обернулся и посмотрел на Джахейру, уже успевшую привести в порядок свою одежду и догнать их. Он нечего не сказал, хотя вдруг почувствовал сильнейшее желание выпотрошить Корака. Что эта нежить успела увидеть? Его мертвые глаза не заслуживали видеть то, что он, возможно, видел, но, подумав, Абдель пришел к выводу, что ни один мужчина не заслуживал. И, хотя, он убил ее мужа всего два дня назад, Абдель уже чувствовал, как он и Джахейра… тут он заставил себя выбросить эти мысли из головы и сорвал свое раздражение на ветвях ежевики, которые мешали ему пройти.

В течение следующего часа или немногим более того они лезли сквозь почти непроходимый подлесок и Ксан, наконец-то вынырнув из зарослей, появился в поле зрения Абделя. Джахейра шла на несколько шагов позади него. Наёмник выбрался из зарослей весь в паутине, во множестве застрявшей в щетине на его лице и на одежде. Столь же привычный к проживанию как в мотелях, так и вне оных, он внезапно поймал себя на том, что мечтает о хорошей гостинице, горящем камине, большой кружке эля и Джахейре…

«Признать, что план неудачен», – нарушил мечтательное состояние Абделя эльф, – «это лучше, чем сознательно идти по неверному пути».

«Слушай, Ксан», – раздраженно бросил Абдель, – «клянусь Тормом, я убью этого вонючего слизняка голыми руками если он сделает хоть что-то не так, но это же не поможет нам закончить наши дела в этом забытом богами лесу быстрее».

«Этот твой Корак», – не отступал Ксан, – «он ведь нежить, Абдель. Как ты вообще можешь доверять такому как он?»

«А я и не доверяю», – ответил наемник, – «Я не доверял ему, даже когда он был жив, впрочем, сейчас у нас нет выбо… проклятье!»

Абдель резко остановился. Паук размером с ладонь Джахейры, сидевший в середине своей сложносплетенной сети, оказался не более чем в дюйме от носа Абделя. Насекомое оставалось неподвижным и Абдель осторожно отошел на пару шагов назад и потянул из ножен свой широкий меч. Не смотря на предупреждающий возглас Ксана, он размахнулся и поддел лезвием паучье гнездо, находившееся на ветке над ним. Гнездо разлетелось напополам и оттуда, чуть не попав ему на голову, высыпалось много, возможно сотни маленьких паучков.

«Во имя Торма», – выдохнул Абдель.

«Давайте лучше уйдем отсюда», – вздрогнув, сказала Джахейра.

«Теперь уже недолго», – пробормотал Корак, показавшись из-за огромного упавшего дерева.

«Если ты завел нас в засаду, гхолл», – рявкнула Джахейра, – «то не доживешь до того момента, чтобы попробовать на вкус…» – тут она остановилась и с возгласом расстройства, гнева и отвращения щелчком сбила со своего рукава небольшого паука. Потом она запустила пальцы в свои волосы и яростно встряхнула их, заставив по крайней мере трех пауков покинуть ее роскошную шевелюру. Абдель затаил дыхание, когда Джахейра повернула к нему свое лицо, теперь обрамленное стоящими дыбом волосами.

«Миликки отвернулась от этого леса», – более себе, чем другим сказала Джахейра.

«Это же просто пауки», – слабо возразил Абдель.

«Вот именно», – мрачно ответила Джахейра, – «так много пауков сразу в одном месте, это как-то неестественно. Я предпочитаю, чтобы все было согласно законам природы».

Абдель улыбнулся. Джахейра последовала его примеру.

«Если ты ведешь нас в засаду», – предупредил Ксан Корака, очевидно не замечая сцену, развернувшуюся между двумя его более живыми спутниками, – «то я умру только после того, как заставляю тебя почувствовать все прелести второй смерти».

«Постоянные угрозы в мой адрес», – сказал Корак, с явным презрением глядя на эльфа своими желтыми глазами, – «не доставит нас к шахтам быстрее».

«Ну хватит», – разозлился Ксан, потянувшись за мечом, – «я сейчас…»

Абдель так резко рванул Ксана назад, что эльф чуть не сел на землю.

«Мы готовы идти», – сказал наемник Ксану, затем повернулся к гхоллу и добавил, – «выводи нас отсюда, да побыстрее».

Гхолл кивнул и продолжил путь. Ксан, тяжело дыша, сначала просто наблюдал как Абдель и Джахейра уклоняясь от висящей там и тут паутины следуют за гхоллом. Потом, постояв немного, эльф сбросил с плеча случайно оказавшегося там паука и последовал за ними.

* * * * *

«Хватит», – злобно прорычал Абдель, – «мы возвращаемся».

«Назад?» – удивился Корак, останавливаясь и оборачиваясь к наемнику.

«Вот именно», – просто ответил Абдель.

«Ты ведешь нас в какую-то паучью…» – Ксан запнулся, подыскивая правильное слово, – «паучий ад».

«Давайте уйдем отсюда», – голос Джахейры был слабым и дрожащим. Она поежилась и Абдель был не в состоянии ей помочь, но в тоже время не мог не вспомнить о зентаримском волшебнике Кзаре, едва посмотрев на нее. Он чувствовал, что надо поскорее вывести и ее и Ксана из Скрытого Леса. С того момента как паук пролез под одежду Джахейры и укусил за грудь, число и размер пауков, с которыми они потом сталкивались быстро увеличивались. Хотя под сводами леса царил постоянный полумрак, было заметно, что солнце садилось. Тени становились более глубокими и могли скрывать еще много арахнидов, возможно даже больших, чем они до сих пор встречали. Джахейра испытывала сильный зуд в области груди и время от времени перетряхивала волосы. А также то и дело чесала шею.

«Давайте просто уйдем отсюда», – вновь попросила она.

«Осталось совсем немного», – возразил гхолл. «Я отведу вас. Я отведу вас туда».

«Но ты ведешь нас прямо таки через целое море пауков», – зло бросил Ксан, – «причем непонятно куда. Кстати, а куда вообще ты нас ведешь?»

«В шахты», – настаивал Корак, – «Я веду вас в шахты. Пойдемте… пойдемте…»

Гхолл махнул рукой, приглашая их продолжить путь. Абдель однако не сдвинулся с места. Он сплюнул, причем наверное уже в сотый раз за прошедший час, пытаясь избавится от прилипшей к губам паутины.

«Достаточно, Корак», – сказал Абдель, – «выводи нас отсюда или я убью тебя, а дальше мы рискнем идти самостоятельно».

«Как пожелаете», – сказал гхолл, картинно кланяясь. «Как пожелаете, сэр». Корак повернулся и пошел в том же самом направлении, что и прежде.

«Пожалуйста, Абдель, можно мне его убить?» – вздохнул Ксан.

«Давайте уйдем отсюда», – сказала Джахейра из-за спины гхолла.

Ксан глубоко вздохнул, потом еще раз и вдруг его дыхание резко стало тихим.

«Там что-то есть», – еле слышно прошептал он.

Абдель, уже последовавший было за Кораком и Джахейрой, которые громко проламывались сквозь кишащие пауками заросли, медленно повернулся и положил руку на эфес меча.

«Где?» – прошептал он в ответ Ксану.

«Сзади», – ответил эльф, – «и по обеим сторонам».

«Сколько?»

«Достаточно», – эльф произнес это, пускаясь вдогонку за Джахейрой, – «Пойдем скорее».

Абдель медлил, борясь с желанием остаться и сражаться.

«Абдель», – громким и ясным голосом позвал Ксан. Эльф, должно быть, чувствовал, что те, кто преследует их, точно знают их местонахождение. Абдель не торопясь последовал за ним.

«Ты их видишь?» – спокойно спросил он, догнав эльфа.

«В чем дело?» – вмешалась Джахейра. «За нами что…»

«…охотятся?» – закончил за нее Ксан. «Да, именно так. Надо идти».

«Нам стоит разделиться», – прошептал Абдель эльфу, – «может попробуем окружить их?»

«Они пахнут плохо», – ответил эльф и Абдель понял, что эльф очень опасается предполагаемого противника. «Я не знаю, кто они, Абдель, но они не люди и не эльфы. Я предлагаю держаться вместе».

«Они нас гонят как стадо?» – уточнила Джахейра.

«Да», – ответил Ксан. «Они будут преследовать нас, куда бы ни повел нас этот гхолл».

«Кажется, еще немного и я соглашусь, что ошибся, Ксан», – мрачно улыбнулся эльфу Абдель.

«Это всегда трудно делать», – подначил его эльф, – «быть… смотри!»

Абдель остановился и посмотрел туда, куда показывал эльф. Он мельком увидел только что-то ржаво – коричневое. Оно было пушистое, но мех был грубым.

«Похоже на паука», – сказала Джахейра, заканчивая мысль Абделя.

«Пауки тоже умирают», – как ни в чем не бывало, ответил Абдель, пытаясь успокоить ее, – «точно так же как всё остальное».

«Надо идти дальше, не стоит останавливаться», – произнес Ксан. Эльф, явно волнуясь, потянул из ножен меч. «Если они наберутся уверенности…»

«То они подойдут поближе и… тьфу!» – Абдель выплюнул попавшего ему в рот паука и поднес руки к лицу, пытаясь избавиться от паутины.

«Ты налетел прямо на паутину», – сказала Джахейра, как будто Абдель не понял, что произошло.

В подлеске позади них раздался громкий треск.

«Вперед!» – крикнула Джахейра, схватив Абделя за руку.

Наемник не стал препираться. Он содрал с себя последние липкие куски паутины и последовал за эмнийкой, которая понеслась догонять Ксана и Корака. Треск позади них стихал и те, кто его устроил, не спешили нападать.

Абделю удалось очистить лицо как раз к тому моменту, когда он увидел перед собой спину Ксана. Юноша успел затормозить, при этом едва не сбив эльфа с ног.

«Что на этот раз произошло?» – осведомился Абдель, поднимая глаза вверх, затем услышал задушенный крик Джахейры и почти сразу же вскрикнул сам.

Они стояли на лесной опушке, которая была заполнена паутиной всех размеров, форм, уровней сложности, натянутой между толстыми ветками от одного края до другого. Взглянув на эту огромную липкую конструкцию, Абдель вспомнил рассказы, что ему доводилось слышать в городах Эвермита. По сплетеньям паутины, похожим на гнезда, ползали мириады маленьких пауков, а в центре самой большой паутины, нити которой были толще самой толстой веревки, которую когда-либо видел Абдель, сидел пауком размером с корову. Его выпуклое черное тело покрывали красные полосы. Сочащиеся зеленым ядом жвалы резко дернулись при виде потенциальной пищи.

Джахейра так и осталась стоять с открытым ртом и выпученными глазами. Зрелище настолько шокировало ее, что женщина утратила способность бояться и кричать. Ксан пробормотал на эльфийском что-то очень похожее на молитву и по его испачканной правой щеке стекла слеза.

«Ой», – только и сказал Корак, переминаясь с ноги на ногу и прикидывая, в какую сторону лучше удрать.

В центре опушки Абдель заметил нечто, что он мог описать только словом – здание.

Глава 16

Гигантский паук повернул к ним свою уродливую голову и издал резкий и громкий скрежещущий звук, эхом отозвавшийся на пронзительный, безумный вопль Джахейры. Абдель сам чуть не закричал, увидев перед собой эту огромную омерзительную груду плоти, которая явно вознамерилась пообедать. Переведя взгляд на Джахейру, он снова с трудом подавил крик. Та выглядела совсем обезумевшей.

Эттеркапы – покрытые щетиной гуманоиды – выбрали именно этот момент для атаки или, возможно, крик гигантского паука был приказом для них. Когда они появились из кишащего пауками подлеска, Абдель быстро вытащил меч из укрепленных за спиной ножен и принял защитную стойку, бросая им вызов со своей обычной решительностью. Его вид наполнил некоторых эттеркапов неуверенностью и шедший первым вынужден был атаковать в одиночку.

Существа были пониже Абделя, но выше Джахейры и Ксана. Они двигались не быстрее обычного человека, но из-за их тонких конечностей, которыми они дико размахивали во все стороны – казались более быстрыми, чем были в действительности. Шедший первым, оскалив зубы, бросился на Абделя, которого чуть не стошнило от запаха яда, доносившегося изо рта эттеркапа. Он нанес эттеркапу сильный удар мечом, но лезвие прошло слишком высоко, отрезав только кончики длинных ушей существа.

Эттеркап заверещал, но атаку не прекратил. Абдель услышал, как Ксан приблизился, нападая на другого эттеркапа, внезапно появившегося слева и тут же перешедшего в атаку. Длиннопалая рука с острыми, похожими на грабли когтями, прошлась по левой руке Абделя, оставив небольшие царапины и гораздо более обильный поток проклятий. В этот момент наёмник перестал думать обо всем окружающем и даже забыл о Джахейре, которая до сих пор, вероятно, пребывала в состоянии паралича, вызванного ужасом. Он теперь вступил в бой и все остальное было уже неважно.

Абдель отсек эттеркапу руку и тварь, издав длинный, свистящий вопль, быстро отскочила на пару шагов назад, прячась за спины еще двух появившихся перед Абделем представителей своего вида. Абдель, не останавливаясь, нанес одному из них колющий удар в глаз, но другой в это время своими ужасными, острыми как иглы когтями разодрал ему правую ногу. Взревев, Абдель левой ногой саданул эттеркапа прямо грудь. Щетинистый мех смялся от удара, выбившего из легких существа все их вонючее содержимое, и эттеркап упал на колени. Меч Абделя изобразил красивую дугу и с силой обрушился на правое плечо упавшего на колени монстра. Хотя тот и не издал ни звука, но ранение, должно быть, было смертельным. Кровь сильными толчками била из раны, становясь все слабее с каждым ударом сердца. Монстр положил свою длинную и тонкую руку на рану, безуспешно пытаясь остановить кровь, а его серые безжизненные глаза уже начали закатываться.

Резкая боль в левом плече заставила Абделя отскочить назад, что оказалось как нельзя более кстати. Единственный не раненный эттеркап снова оцарапал его, но наемнику удалось избежать укуса сочащихся ядом челюстей. Схватив меч обоими руками он нанес ему быстрый ответный удар, причем так сильно, что окровавленное лезвие широкого меча с чавкающим звуком вышло из спины эттеркапа.

Абдель пинком сбросил монстра с лезвия и прежде, чем тот упал на землю, Абдель резко обернулся на крик, раздавшийся позади него.

«Кхалид!» – выкрикнула Джахейра и Абдель вздрогнул от неожиданности, услышав имя того, кого она призывала на помощь в этой критической ситуации. Женщина была плотно замотана во что-то, сильно напоминающее сеть, сотканную из толстых нитей паучьего шелка. Двое неповоротливых гуманоидов тащили ее сквозь колючий подлесок и многочисленные гнезда набитые маленькими пауками. Джахейра задыхаясь, хватала ртом воздух и кричала снова и снова.

Абдель прыгнул вперед, не обращая внимания на отбивающегося с трудом Ксана, и резко споткнулся. Его лодыжка запуталась в какой-то толстой и клейкой веревке. Эттеркап быстро приближался в нему, поскольку Абдель, будучи не в силах остановиться сделал неуклюжий кувырок вперед. Пытаясь освободиться и при этом не отрубить себе ступню, Абдель вытянулся руки далеко вперед и его меч вместо куска паутины разрубил вздутое брюха эттеркапа. Горячая кровь и жидкая паутина паука выплеснулись оттуда на ноги Абделю и он пинком отбросил от себя тварь, но в этот момент на него сверху упали еще более толстые и липкие нити. Рука, держащая меч, оказалась скованной и он рискнул перебросить его в другую. Как только меч оказался в свободной руке он снова привстал и вскинул лезвие, пытаясь избавиться от паутины.

Гигантский паук, замеченный ими ранее в середине огромной сети, спускался по дереву с содранной корой, настойчиво и быстро наступая на Абделя, многообещающе лязгая сочащимися ядом жвалами.

«Торм, спаси меня», – воззвал Абдель и взмахнул мечом слева направо и обратно, разрезав несколько нитей. Паук приостановился и, пользуясь моментом, Абдель предпринял попытку откатиться в сторону, надеясь избавиться от паутины. Плененная рука отозвалась мучительной болью и вдобавок ко всему паутина крепко приклеилась к его шее. Теперь он стал мухой, пищей для этого восьминогого хищника, и, как и в случае с мухами, его отчаянная борьба приводила только к тому, что липкий захват ловчей сети лишь усиливался.

«Не дергайся», – произнес паук и Абдель вздрогнул. Звук его голоса был настолько скрипучим, как если провести мокрым пальцем по стеклу, и при этих словах волосы Абделя встали дыбом, он никак не ожидал, что такое существо вообще может говорить.

«Не дергайся человек и позволь Криийа иссушить тебя. Позволь Криийа иссушить тебя досуха».

Абдель закричал и сделал выпад вверх. Потом последовал ложный выпад и паук попался, быстро отдернувшись в сторону. Абдель воспользовался моментом и накормил тварь мечом, лезвие которого преодолевая сопротивление вошло в рот паука более чем на фут. Кровь и яд хлынули изо рта умирающей твари и она так забилась в конвульсиях, что чуть не вырвала меч из рук Абделя. Ноги паука, дергаясь, бились об землю с громким хрустом, что было почти не слышно криков Джахейры. Юноша смог различить только как она крикнула «Папочка!», но не был уверен, что расслышал правильно.

Тварь рухнула прямо на него и Абдель, сильно зажмурив глаза и рот, чтобы избежать ужасного яда, изо всех сил оттолкнул от себя тяжеленную тушу, которая медленно откатилась в сторону, круша подлесок. Панцирь твари напоролся на острую ветку и лопнул, расплескав вокруг море слизи, яда и желудочного сока, моментально растворивших и паутину и растительность вокруг.

«Джахейра!» – крикнул Абдель, но ответа не последовало. Из-за темноты он ничего не смог разглядеть и предпринял попытку встать, но это ему не удалось. Он все еще был прочно приклеен к нитям толстой паутины и его обзор было весьма ограничен. Вспомнив, что окровавленный меч все еще находится в левой руке, Абдель немедленно пустил его в ход и спустя некоторое время смог наконец-то принять сидячее положение. Он прислушался и услышал звуки борьбы, тяжелое дыхание Ксана и звуки его шагов, которые даже эльфу в таком подлеске не удавалось скрыть. Присмотревшись, Абдель смог разглядеть его и то, что он увидел, произвело на него немалое впечатление. Они довольно долго путешествовали вместе, но у Абделя ни разу не получилось увидеть Ксана в действии. Как правило, когда Ксан сражался, то и у Абделя не было недостатка в противниках и соответственно ему некогда было глазеть по сторонам. Меч эльфа двигался настолько быстро, что казался блестящим пятном, напоминая скорее какой-то волшебный щит, чем меч, но в этом не было никакого волшебства, просто эльф был хорошим фехтовальщиком.

Два эттеркапа уже валялось на земле перед ним и Ксан не торопясь добивал последнего. Существо уже истекало кровью из дюжины ран и его серые глаза выдавали его отчаяние, но нападать он не прекращал. Хотя эльф сильно теснил своего противника, Абдель не осмеливался позвать его, боясь отвлечь, и продолжал просто наблюдать. Ксану не понадобилось много времени на то, чтобы нанести измотанному эттеркапу одну за другой две смертельные раны и захлебываясь собственной кровью, тварь рухнула на землю.

«Ксан!» – крикнул Абдель. Эльф резко обернулся к нему, все так же оставаясь настороже. Абдель увидел, как паук размером с монетку пронесся по груди эльфа и почувствовал, как еще один пробежался по его собственной ноге.

«Ксан, вытащи меня отсюда! Мы должны помочь…»

В этот момент большой паук толкнул Ксана в спину. Он возник словно из неоткуда и Абдель хрюкнул от неожиданности одновременно с эльфом, который от сильного толчка упал на колени. Ксан ошеломленно поднял глаза на Абделя. Абдель предпринял еще одну попытку встать, но паутина была настолько липкой, его кожа и одежда, прилипшие к ней, стали лопаться в результате его усилий. Наемник закричал, но не прекратил вырываться, оставляя на паутине куски кожи и одежды. Паук за спиной эльфа раскрыл жвалы и Ксан, все еще смотря на Абделя, понял, что сейчас произойдет.

Жвалы монстра сомкнулись и голова эльфа отлетела с громким треском.

«Нет!» – снова закричал Абдель, окончательно освобождая правую руку, заляпанную кровью и кусками паутины. Не переставая кричать, он поднялся на ноги.

Паук прыгнул на него, но наемник в полете разрубил тварь напополам. Кровь этого паука была настолько горячей, что на тех частях тела Абделя, куда она попала, мгновенно появились ожоги. То, что осталось от паука, яростно дергаясь, покатилось в кусты и Абдель отвернулся, мгновенно забыв о нем.

«Джахейра!» – крикнул он, – «я иду!»

«Она находится там», – подсказал Корак. Юноша с удивлением оглянулся. Он совсем забыл о гхолле.

«Они уволокли леди туда», – махнув рукой, произнес Корак и Абдель шагнул к нему, намереваясь узнать, где того носило. Гхолл видимо догадался, что просто обвинением дело может не обойтись и предпочел быстро убежать. Задыхающийся наемник, весь измазанный кровью и ядом, обоженный и дрожащий от усталости позволил ему убраться восвояси. Он повернулся в направлении, указанном ему гхоллом – к центру этой адской опушки.

Там было здание.

Оно напоминало куполообразную хижину, но только очень большую, никак не меньше тех зданий, что Абдель видел в больших городах на Побережье Меча. Странное бледно-серого, местами жемчужно-белого цвета здание было сделано из паутины еще из чего-то, что Абдель смог хорошо разглядеть, только подойдя ближе – высушенных человеческих тел, завернутых в паутину, которые служили опорами для этого жилища.

У Абделя впрочем не было времени на восхищение или отвращение перед этой постройкой. Джахейру уволокли вовнутрь, Ксан был мертв, а гхолл убежал. При любых других обстоятельствах Абдель, возможно, нашел бы время, чтобы осмыслить свои чувства, но сейчас точно знал – он любил ее. А она была в этой проклятой постройке и разве что только Безумный Сайрик смог бы вообразить все ужасы, которые она могла там испытывать. Наемник понял, что если не сможет спасти ее, то лучше умрет пытаясь. А еще он понял, что он не хочет и не может жить без нее.

* * * * *

Пауки и маленькие эттеркапы разлетелись во все стороны, когда Абдель ворвался внутрь строения. Двое взрослых эттеркапов, тех самых, что утащили Джахейру, без промедления бросились в атаку. Абдель подобно дикому зверю кинулся на них и уже спустя несколько секунд все было кончено. Обе твари в конвульсиях бились на полу, а Абдель настороженно оглядывался по сторонам, изучая окружавшую его обстановку.

Увиденное заставило бывалого воина отшатнуться. Его колени задрожали и он тяжело опустился на пол. Оказавшись на коленях на неровном полу этого ужасного помещения, он, стараясь не смотреть по сторонам и боясь вздохнуть, зажал себе рот – даже пол был сделан из высушенных останков людей. Тут его вырвало прямо на перекошенное лицо какой-то мумифицированной женщины, а волосы встали дыбом и он, вскочив, помчался вперед по проходу, произнося «Торм, «при каждом выдохе.

Джахейра громко всхлипывала и Абдель, по звуку голоса определив ее местонахождение, бросился к ней со всей доступной ему скоростью. Он нашел ее завернутой в несколько слоев липкой паутины и приклеенной к полу, но вполне живой. Дышала она неровно, с трудом и сильно дрожала. Посреди украшенного толстыми нитями паутины зала завернутое в паутину рядом с Джахейрой находилось «нечто», что Абдель смог обозначить только словом «королева». Висящее на переплетенных нитях в центре помещения «нечто» когда-то было женщиной, возможно даже человеческой женщиной. Она была ужасной, противоестественно толстой и фиолетовой в придачу. Складки мертвенно-бледной плоти покрывали ее массивное тело, но так как в помещении было довольно темно, то Абдель не смог точно разглядеть, что двигалось внутри этих складок – пауки несомненно, но еще и какие-то гуманоидные существа, маленькие и пушистые. Когда Абдель понял, что пауки и их гуманоидные братья использовали эту женщину как инкубатор его опять вырвало.

«Я и в самом деле выгляжу настолько отвратительно?» – спросила женщина голосом, напоминавшим хрюканье свиньи, валяющейся в грязи. «Да, полагаю, что это действительно так».

«Нет, конечно, нет», – вскрикнув, ответила Джахейра.

Кусок мертвенно-бледной раздутой плоти женщины был отодран и съеден тысячами ее ползающих подопечных. Лицо, все в синяках и измазанное ядом, было какой-то насмешкой над человеческим лицом. Часть скальпа свисала поперек лба, закрывая один глаз. Они держали ее здесь живой, но неподвижной, наверняка парализуя своими ядами для того, чтобы использовать как инкубатор. У Абделя в желудке уже не осталось ничего, чем его могло вырвать и он подумал, что следующими будут его собственные внутренности. Он всерьез засомневался, что даже в Абиссе найдется что-нибудь похуже такой участи и с запоздалым сожалением подумал, что ему наверное не стоило тащить друзей за гхоллом в место где ночные кошмары были явью. Как там Ксан назвал это место? Паучий Ад?

«Джахейра», – позвал Абдель, пытаясь стряхнуть парализовавший его ужас.

«Абдель», – задыхалась, прошептала она, – «Абдель, помоги мне…»

Он двинулся к ней, не отрывая взгляда от раздутой женщины, чей свиноподобный глаз следил за его приближением.

«Я здесь», – эти два слова, казалось, успокоили ее. Она была плотно завернута в липкую паутину и Абдель никак не мог придумать способа вызволить эмнийку.

«Огонь», – подсказала женщина, – «с помощью огня ты сможешь легко освободить ее».

«Что ты такое?» – с ужасом выдавил наемник, стараясь не глядеть существу в лицо.

«Жертва», – просто ответила она. «Мое имя Сентеол».

«Но что с тобой произошло?» – с возрастающим ужасом спросил ее Абдель. «Что ты такое сделала, чтобы заслужить такую участь?»

«Я влюбилась», – печально вздохнула она, – «и этого оказалось вполне достаточно».

Абдель поймал себя на том, что всхлипнул. Возможно, это был первый раз в его сознательной жизни, когда он сделал что-либо подобное.

«Могу я попросить тебя кое о чем?» – тихо произнесла Сентеол.

«О чем?»

«Убей меня!»

Абдель встал и моргнул, стараясь незаметно избавиться от слез. Джахейра потеряла сознание. Ее дыхание стало спокойным, эхом отражаясь от стен большого помещения. Абдель обеими руками сжал меч, занес его так высоко, как только смог и рассек проклятую женщину одним мощным ударом. Синтеол захрипела, но спустя мгновение уже была мертва. Стремительный поток крови, яда, тысяч разновидностей пауков и не успевших родиться эттеркапов хлынул из разрубленного живота на Абделя. Поток был настолько силен, что сбил его с ног. Он зажмурился и закрыл рот, но часть этой смеси все-таки попала ему в нос. Выбравшись из груды этой вязкой мерзости, Абдель скорее подполз, чем подошел к Джахейре. Она тяжелым безжизненным грузом повисла у Абделя на руках и ему, уже порядком истощенному и физически и душевно, пришлось поднапрячься, чтобы унести ее. Паутина, которой она была обмотана, прилипла к нему и неплохо помогала держать женщину.

Наемник вышел из-под полога этого злого купола и, едва ступив под сень деревьев, побежал. Ветки и колючки хлестали и кололи их обоих, но он не обращал на это внимание и продолжал бежать, пока не добрался до быстрого потока, находившегося в нескольких милях от леса пауков.

Абдель положил Джахейру на землю и стал с трудом сдирать с себя остатки паутины, иногда вместе с кожей. Закончив это болезненное занятие, он оторвал отвороты от своих толстых штанов и обернул ткань вокруг ветки, сделав, таким образом, простенький факел. Покопавшись немного в карманах, он извлек оттуда кремень и после нескольких неудачных попыток смог зажечь факел и стал осторожно обрабатывать паутину огнем, стараясь не причинить вред Джахейре. В течение следующих нескольких часов, которые у него ушли на ее освобождение, он не прервался ни на секунду, даже не думал ни о чем, целиком посвятив себя этому занятию. Закончив воевать с паутиной, Абдель провел рукой по лбу, вытирая засохшую кровь и яд. Солнце уже встало, когда он наконец-то полностью очистил женщину от паутины. Она открыла глаза и посмотрела на него, затем снова закрыла их и расплакалась. Абдель медленно снял с нее одежду, тщательно удалил остатки паутины, затем разделся сам, поднял Джахейру на руки и вошел в удивительно теплую воду струившегося потока. Уложив ее на мягкое песчаное дно, он лег рядом, позволяя воде омыть их обоих. Женщина долго плакала и он, держа ее в объятиях, также предался горю.

Через некоторое время, они вышли из воды и Абдель, стараясь не смотреть на нее, принялся стирать свою одежду. Джахейра оставила свою грязную одежду там, где она лежала и просто стояла, смотря на Абделя, зная, что и Абдель знает, что они теперь всегда будут вместе.

Глава 17

«Пропажа какого-то там охранника меня не волнует, дурак», – прорычал Саревок в пустую картинную рамку. Потом он сделал паузу, ожидая или выслушивая ответ, который Тамоко не могла услышать.

Она перевела взгляд на своего любовника и попробовала сосредоточиться, но попытка с треском провалилась. Сидя в постели Саревока, она наблюдала как тот смотрит в рамку, затем говорит в рамку, потом кричит в рамку, потом угрожает в эту проклятую рамку. Он нервничал, Тамоко это сразу заметила. Он никогда не пускал дела на самотек. Саревок отнюдь не был таким человеком, если конечно он вообще был человеком, который допустил бы что-либо подобное. Если какая-то часть его плана давала сбой, он занимался этим лично, а не сидел у себя в комнате, разбрасываясь командами. Саревок не доверял никому, включая Тамоко, и с трудом терпел тех дураков и лакеев, с которыми ему часто приходилось иметь дело. И сейчас он определенно на чем-то сосредоточился. Ему что-то пришло в голову, и она не знала, что именно, но нутром чувствовала, что он что-то задумал.

Она опустила ладонь своей гладкой, сильной руки на его ладонь и сконцентрировалась на чувстве, возникшем при этом обычном прикосновении. Саревок уже довольно давно не дотрагивался до нее. Как только происходило что-нибудь, вызывавшее в нем прилив энергии, его интерес к ней значительно снижался. Девушка тосковала по нему, по его прикосновениям и ее страх рос с каждым днем. Саревока она не боялась, хотя и видела, что он способен на удивительную жестокость. Она боялась за него. Она видела его потенциал и не могла не думать, что он тратит его впустую. Этот человек, обладая сверхествественной силой – как силой разума, так и тела, – служил кому-то, даже тогда, когда планировал увеличить собственную мощь. Он изводил свои многочисленные таланты на добывание чего-то, но вот чего именно? Власти? Золота? Он обладал Тамоко, великолепным асассином, по своей воле отдавшейся ему, чего раньше она никогда не делала. Наконец он командовал сверхъестественными существами – доппельгангерами. Мужчины дрожали при звуках его голоса и боялись даже посмотреть ему в глаза. Тамоко была уверена, что этот человек мог бы стать повелителем всего мира, но он, казалось, интересовался только шахтами, рудой и бандитами.

Ей захотелось поговорить с ним об этом, попробовать убедить в том, что он мог бы иметь больше, намного больше, чем сейчас, но она благоразумно попридержала язык. Она боялась даже думать об этом в его присутствии и была уверена, что Саревок знает её мысли в этот момент и дает ей возможность высказаться, просто в очередной раз проверяет ее лояльность.

«Если я ему скажу что-нибудь этакое, то он наверняка меня убьет», – подумала она, – «убьет медленно, как остальных. Он действительно способен сначала просто дотронуться до меня как обычно, поцеловать меня как обычно, а потом убить меня. Также как и бесполезных и опозоренных предателей».

Осознание этого факта заставило ее похолодеть.

«Что ты имеешь в виду, говоря „я не могу найти эту книгу?“ – внезапно рявкнул Саревок, – „Он же не должен был ее видеть!“

* * * * *

«Люди и эльфы», – спокойно сказала Джахейра, – «и довольно много дварфов. Все закованы в цепи».

«Рабы», – согласился Абдель.

Джахейра дернулась, отбрасывая в сторону очередного паука, который обнаружился у нее на рукаве, потом вздрогнула снова, хотя на сей раз, причиной послужил довольно прохладный вечерний ветерок. Сидя на дереве, она явно чувствовала себя не в своей тарелке и выглядела так, как будто ее что-то вот-вот схватит и утащит. Абдель наблюдал за ней уже в течение полутора дней. Все это время она, сильно напоминая ему Кзара, постоянно вздрагивала, отряхивала шею и волосы, впрочем, это все медленно, но верно шло на убыль. Абдель не мог не посочувствовать ей. Когда-то давно, когда он сам впервые увидел таких пауков, и с ним произошло примерно то же самое. Джахейра полагала, что тот небольшой паук, укусивший ее, был ядовитым и яд все еще воздействовал на ее сознание.

«Их слишком много», – кивнула Джахейра в сторону группы охранников. Они, очевидно, были наемниками, по крайней мере, одеты и вооружены как наемники. Также не было видно никаких униформ или гербов.

Они нашли этот добывающий лагерь почти случайно. После того, как убежали с паучьей поляны, то некоторое время блуждали по Скрытому Лесу на всякий случай сохраняя тишину. И вскоре услышали сначала далекие голоса охранников и рабов, затем щелканье кнутов и грохот цепей. Лагерь был построен на опушке, размером не меньше той, на которой обосновались пауки. В центре этой опушки красовался холм, одна из сторон которого была срезана. В центре этого среза был широкий квадратный вырез, обшитый толстыми деревянными досками. Укрепленные железом колеи вели во внутрь, а рядом с входом виднелось множество тачек, частично заполненных какими-то серыми камнями, которые Абдель, недолго покопавшись в памяти, опознал как железную руду.

«Ну и что мы будем делать?» – поинтересовался наемник, недружелюбно уставившись на группу охранников и явно лелея убийственные намерения.

«Мы не можем просто ворваться туда и атаковать, Абдель», – ответила Джахейра, – «Эти люди, конечно, постоянно настороже, что совсем не удивительно, особенно если учесть, что они находятся в самом сердце Скрытого Леса. Кстати тут должна быть тропинка, по которой они доставляют руду отсюда в тот бандитский лагерь. Ксан … (тут она запнулась, но к удивлению и облегчению Абделя не заплакала) Ксан сказал, что они копят там руду».

«Если добыча в Нешкеле прекратится», – подытожил Абдель, – «они смогут заломить большую цену за руду во Вратах Балдура».

«Не думаю, что они станут ее продавать. Они будут ждать либо начала войны, либо ее окончания».

Абдель пристально посмотрел на нее.

«Ты по прежнему убеждена, что кто-то хочет развязать войну, в ходе которой Эмн и Врата Балдура вцепятся друг другу в горло?»

Джахейра печально посмотрела на него.

«Я уже не знаю, что и думать. Меня послали,… то есть я пришла, чтобы узнать …».

К большому облегчению Абделя она не стала продолжать. У нее, конечно, были свои секреты, но Абделя они совершенно не интересовали, но он, к своей досаде, понятия не имел, как ей об этом сказать. Что бы Джахейра не хотела или не делала, пыталась ли предотвратить войну или развязать ее, а может защитить интересы каких-нибудь богатых эмнийцев – ему это было безразлично.

«Кажется, пора слезать с этого дерева», – закусив губу, сказала Джахейра.

«А, так вот вы где!» – послышался грубый голос.

Абдель было решил, что их обнаружили, и схватился за меч.

«Погрузите все из тачек в фургон, как только он подойдет. Я хочу, чтобы груз отправился в Берегост как можно быстрее».

Говоривший был полным, но довольно мускулистым мужчиной с бритой головой. Сначала Абдель принял его за полуорка, но вскоре понял, что он был просто жутко уродлив. Одетый в простую крестьянскую одежду, он двигался и говорил как начальник. Когда он произнес эти слова, охранники обернулись, но не к нему. Они повернулись к кучке дварфов числом примерно в полдюжины, которые были скованы вместе одной цепью. Поймав строгие взгляды охранников, дварфы, волоча ноги, неохотно пошли к полному человеку. Один из дварфов ответил, но Абдель находился слишком далеко, чтобы расслышать слова.

Полный человек громко добавил что-то, но его голос был заглушен грохотом подъезжающего фургона. Крепкое, добротное транспортное средство тащили две сильные лошади. Правивший ими низенький человек, облаченный в кольчугу, остановил фургон и быстро спрыгнул с козлов. Он, хромая, приблизился к лидеру и дварфам, которые уже начали медленно перегружать большие куски железной руды из тачек в фургон. Лидер жестом приказал ему помолчать и махнул рукой одному из охранников. Наемник взялся за кнут и хлестнул одного из дварфов. Джахейра отвернулась, не желая смотреть на это. Удар кнута дал ожидаемый эффект и дварфы стали работать быстрее.

«Они, кажется, сконцентрировали охрану на этой части лагеря», – сказал Абдель.

«Здесь единственный проход внутрь лагеря», – предположила Джахейра.

«Вот именно. И они совсем не ожидают, что кто-нибудь сможет пройти мимо пауков», – сказал Абдель, – «или чего-нибудь еще, чем этот проклятый лес может облагодетельствовать людей».

«Значит?»

«Значит, мы обойдем лагерь», – решил Абдель, – «и проникнем в него с другой стороны».

* * * * *

Рабы, освобожденные Абделем, отказались убегать. Они подозрительно смотрели на него и даже не хотели с ним разговаривать.

«Бегите!» – решительным тоном прошептал Абдель, но только металлический лязг перегружаемой руды послужил ему ответом.

«Я знаю… мое место, хозяин. Пожалуйста… не испытывайте меня», – произнес грязный слабый и кашляющий при каждом вздохе мужчина.

Абдель тяжело вздохнул и отвернулся, прижавшись спиной к грубой каменной стене шахты. Потом оглянулся на пятерых мужчин, стоящих теперь среди сломанных цепей. Двое из них недоуменно посмотрели друг на друга, затем на Абделя и один из них улыбнулся. Абдель кивнул в ответ и скользнул в боковой проход.

«Абдель», – тихо позвала Джахейра и он, сделав три длинных тихих шага в темный туннель, остановился так близко к ней, что их руки соприкоснулись. «Не все из них хотят бежать, не так ли?»

«Они думают, что я охранник, проверяющий их преданность».

«Если они так думают», – печально подытожила Джахейра, – «то мы не сможем вывести их отсюда».

«Нам сюда», – сделал шаг в сторону Абдель. Он не стал ждать ее согласия и пошел по туннелю, углубляясь в шахту все дальше и дальше.

Коридор освещался развешенными на довольно большом расстоянии друг от друга масляными лампами, закрепленными на вбитых в стены крюках. В их зыбком свете Абделю с трудом удалось разглядеть, что большинство рабов в забое были дварфами, хотя заметил и несколько эльфов, Теперь стало ясно, почему освещение было таким скудным – представители этих рас хорошо видели в темноте. Люди, находившиеся там же, работали только с тяжелыми тачками, которые они толкали по колеям, так что они тоже не нуждались в хорошем освещении. Абдель, испытывая большие трудности с ориентацией в туннелях, предпочел предоставить руководство Джахейре и положиться на ее зрение, а сам сосредоточился на деталях.

«Сюда», – прошептала женщина и настолько быстро свернула в боковой проход, что Абдель не сразу понял, куда она подевалась.

После некоторой заминки он отыскал проход, куда она свернула, и вошел в короткий туннель. Джахейра шепталась о чем-то с группой сидевших на полу дварфов. Их кирки стояли у стены, а сами они уныло жевали что-то похожее на вяленое мясо, запивая его водой из большой фляги.

«Ты, наверное, шутить», – сказал один из дварфов на общем языке, но с сильным акцентом.

«Мы избавим вас от цепей», – убеждала его Джахейра, – «но их вам придется прихватить с собой».

«Скольких вы уже освободили?» – поинтересовался дварф, чья борода была слишком длинна даже для дварфа.

«Уже почти две дюжины», – спокойно ответил ему Абдель, – «если считать вас пятерых».

«Сколько дварфов, парень?» – многозначительно переспросил дварф.

«С вами пятерыми будет двенадцать», – опередила наемника Джахейра.

Дварф усмехнулся, обнажив желтые сломанные зубы. Его голос был медленным и унылым, как и его нынешняя жизнь. Он положил руку на железное кольцо, сковывающее его левую щиколотку, сквозь которое была продета толстая цепь, шедшая далее к левой щиколотке следующего дварфа. Все пятеро были скованы таким же способом.

«Дюжина дварфов с тобой, милашка», – сказал дварф под одобрительные усмешки остальных. «Зови меня Йеслик. Похоже, что наша свобода теперь в ваших руках».

* * * * *

Работорговцы Железного Трона, громко вопя, целыми толпами отправлялись в Абисс и Абдель в очередной раз подивился тому, насколько хилыми могут быть люди. Он оглянулся на Йеслика, который только что закончил добивать последнего стражника длинным обрывком цепи.

«Похоже, что вы все теперь свободны, мой друг».

Дварф усмехнулся, затем резко вздрогнул. Огромный фиолетово – черный синяк виднелся на лбу Йеслика, делая любую попытку улыбнуться весьма болезненной.

«Благодаря вам обоим», – медленно и сипло отозвался он.

Сначала Абдель решил, что дварф должно быть так же медленно соображает, как и говорит. Часом позже, когда наемники Железного Трона были частью мертвы, а частью убежали в лес, он понял, что Йеслик был совсем не глуп. Дварф сражался с предвидением опытного бойца и спокойной уверенностью в том, что он сильнее своих противников. В Железном Троне видимо считали, что побег рабов в таком месте невозможен и лагерь в основном охраняли далеко не самые лучшие наемники. Абдель потерял счет числу неопытных охранников, что он отправил на тот свет. Их было, по крайней мере, восемь, и при этом Абдель лишь слегка вспотел, хотя под конец и получил один неприятный порез на левом предплечье от какого-то не в меру удачливого неуклюжего идиота с коротким мечом.

«Как ты здесь оказался, Йеслик?» – спросил Абдель, надеясь, что этот вопрос не оскорбит спокойного дварфа, – «Как эти идиоты смогли притащить сюда такого дварфа как ты в цепях?»

Йеслик рассмеялся и тяжело сел на камень.

«Если бы такие дураки смогли заковать меня в цепи», – ответил он, отбрасывая в сторону окровавленную цепь, громко зазвеневшую на неровном полу, – «я бы со стыда убил сам себя. Это Реилтар собственной персоной сделал это со мной».

«Реилтар?»

Дварф оторвал взгляд от пола и искоса посмотрел на Абделя.

«Когда окажемся поближе к поверхности», – сказал дварф, – «то я расскажу тебе мою историю, парень».

* * * * *

«Не нравится мне этот звук, Йеслик», – раздался, резко прозвучавший в напряженной тишине, голос Турмода из клана Оратиар, – «Ты слышишь?»

Турмод взял свою тяжелую кирку и снова ударил по стене, но раздавшийся звук – по крайней мере для ушей опытных дварфов – прозвучал заметно по-другому. Йеслик, руководивший этой небольшой группой, решил копать по тридцать футов в день и твердо намеревался придерживаться этого плана. Мастера по прокладке туннелей привели их сюда, указали правильное направление и ушли в другую часть шахты еще до того, как Йеслик и его полусотня дварфов начали копать. Дварфы – мастера прежде иногда ошибались, но только не мастера клана Оратиар. Когда они выбирали направление, в котором должен идти туннель, то всегда находили те залежи руды, которые и планировали найти. Так что, отбросив мысли о странном звуке, Йеслик преисполнился уверенности, что в том направлении, в котором они копают, было железо.

«Продолжайте копать», – сказал Йеслик своим подчиненным.

«Ты же слышал…» – начал было Турмод.

Йеслик взмахом руки прервал его.

«По крайней мере, отправь кого-нибудь за мастером, Йеслик», – предложил Турмод.

Йеслик почувствовал, как его окатила волна облегчения. Предложение было приемлемым, так как его согласие прервать работу теперь выглядело бы поступком осторожным, но отнюдь не трусливым. Хотя фактически не он принял решение копать здесь, так что и не ему отбрасывать это решение. Йеслик, так же как и шахтеры, знал, что был слишком молод, чтобы руководить командой шахтеров. Он был кузнецом до мозга костей, но каждый дварф в клане Оратиар, можно сказать, рождался шахтером и Йеслик не был исключением. Он «заработал» лидирующее положение, когда произвел большое впечатление на одного из мастеров по шахтам. Конечно, он впечатлил мастера своими кузнечными навыками, а не навыками по прокладке туннелей, но это не имело значение для выдающегося мастера. Обычно мастера по прокладке туннелей указывали им правильное направление, а Йеслик следил за работой команды, время от времени напоминая оной сделать перерыв, глотнуть воды и закусить вяленым рофом. Дварфы любили работать и любили рыть, так что ему не нужно было понукать их. Хотя еще ему приходилось иногда останавливать работу и производить периодические замеры, чтобы удостовериться, что они копают в правильном направлении, впрочем, это было не слишком сложно.

«Джомер!» – позвал Йеслик и молодой дварф, с головой ушедший в работу, после некоторой заминки прислонил кирку к стене и посмотрел на него, – «сбегай за мастером по прокладке туннелей. Он сейчас должен быть в тридцать третьем туннеле. Скажите ему, что мы тут столкнулись кое с чем… или скоро столкнемся».

Джомер кивнул и унесся в темноту.

Йеслик перевел взгляд на ухмыляющегося Турмода.

«Ну-ка спрячь куда-нибудь свою ухмылку. Мы можем продолжать копать, пока мастер не доберется сюда. Что бы там ни было за этой скалой, до этого еще далеко».

Турмод, очевидно довольный тем, что мастер скоро придет, вернулся к своему рабочему месту в конце туннеля и продолжил работу, не обращая внимания на возможную опасность, которая могла таиться всего в нескольких футах перед ним.

Годы шли, сливаясь в десятилетия, но Йеслик часто мысленно возвращался к этому моменту. Он всегда считал маловероятным, что странный звук, иногда возникающий при ударе кирки о камень, является единственным сигналом опасности. Он не верил, что не было ни струйки воды, ни влаги на камнях или плеска воды или чего-нибудь вроде этого. Ведь камни даже не были влажными, даже не впитали в себя хоть немного воды, находящейся за ними. Он был хорошим кузнецом и не слишком хорошим шахтером, но он был дварфом и ему следовало бы догадаться, что подземное озеро находилось всего в нескольких дюймах перед ними. Сначала он обвинял в произошедшем себя, но со временем понял правду. Это мастера по прокладке туннелей – непогрешимые мастера по прокладке туннелей клана Оратиар – вот кто указал им неправильное направление. Это была не его ошибка.

Вода появилась внезапно. Они все работали – Йеслик, Турмод и остальные, прокладывавшие туннель в скале, и вдруг внезапно оказались под водой. Сначала был громкий шум, а потом наступила жуткая тишина. Йеслик задержал дыхание, зажмурился, призывая Морадина, в то время как его кидало из стороны в сторону, как пробку в бушующем море и, казалось, это будет продолжаться вечно. По прошествии времени он подсчитал, что может задержать дыхание на время ста пятидесяти ударов сердца, но готов был поклясться, что в тот день он не дышал в течение многих часов.

С закрытыми глазами, зажав правой рукой нос и рот, а левой нащупывая себе путь, шлепая ею по камням и телам дварфов своей команды, Йеслик с большим трудом добрался до верхней части туннеля и попал в естественную систему пещер, о существовании которых никогда не догадывался. Через некоторое время он сумел выбраться на поверхность и глубоко вздохнул, осознав, что не имеет ни малейшего представления, как жить дальше. Он успел сделать не более полдюжины вздохов до того, как упал в обморок.

Он пришел в себя от собственного кашля, не в силах определить, сколько часов или, может быть, дней он пролежал без сознания. Он выжил вместе с двумя членами его команды, включая Турмода, и горсткой остальных, кому повезло выбраться наверх. Все уцелевшие из клана Оратиар не захотели оставаться тут. Они закопали это злосчастное место, как и велели старшие. Террнод покончил с собой. Ведь это его кирка нанесла тот удар, который впустил воду, уничтожившую шахту. Йеслик ушел, просто пошел и остановился только в Сембии. Там он взялся за единственную работу, которую делал лучше всего. Он был отличным кузнецом и, поскольку годы шли своим чередом, складываясь в столетие, он стал постепенно забывать о шахтах клана Оратиар.

А потом он встретил Реилтара.

* * * * *

«Реилтар заинтересовался моей работой», – рассказывал Йеслик Абделю, – «я хороший кузнец и многие в Урмласпире – и все в Сембии слышали мое имя. Я сделал кое-что для него, скажем так особое снаряжение, но теперь, оглядываясь назад, это я могу сказать, что это породило во мне странное ощущение неловкости и большую тревогу».

Абдель кивнул, недоумевая при чем тут «ощущение неловкости и большой тревоги», и предположил, что речь идет о какой-то вещи дварфов.

«Будь я проклят за то, что был таким болваном», – продолжил дварф, – «но я считал этого долговязого, знатного ублюдка своим другом. В конечном счете, я нанялся к нему работать и много сделал для него, даже кое-какую оружейную работу для этой его торговой организации. Он никогда не объяснял мне, что представляет из себя этот Железный Трон, а я никогда и не спрашивал. Если честно, мне было абсолютно все равно.

Раньше я имел обыкновение жить здесь, в этих самых туннелях, ну, в общем-то, они появились недавно, но старые туннели находятся рядом с ними. Прежде, чем мы натолкнулись на это озеро, другие поисковые группы нашли богатые залежи руды. Реилтар однажды меня напоил и заговорил о старых временах. Я сказал ему, как попасть туда, объяснил дорогу. А он вернул меня сюда в цепях, во-первых, чтобы я работал на него, в во вторых он боялся, что я потребую возвращения нашей собственности от имени моего клана, который ушел в Земли Кровавого Камня. Готов поспорить на этот кусок рофа, что он вытащил отсюда чуть ли не все железные самородки. Я был в Сембии и, хотя мне там не слишком понравилось, я уж лучше останусь там и не стану возвращаться сюда».

«Этот Реилтар», – спросил, наконец, Абдель, – «это он управляет Железным Троном?»

«А зачем ты здесь, сынок, если не знаешь этого?»

«Он управляет этой бандой из Сембии?»

Дварф молча улыбнулся.

«Абдель!» – раздался голос Джахейры.

Он оглянулся и увидел, что она бежала к ним по туннелю.

«Вот ты где!»

«Джахейра», – с улыбкой произнес он, радуясь, что с ней все в порядке. По ходу боя они вынуждены были разделиться, и он доверил ее безопасность группе дварфов, которые, как оказалось, предоставили ей несколько более лучшую защиту, чем та, которой она наслаждалась последние десять дней в его обществе.

«Я узнала кое-что интересное», – на одном дыхании выпалила она. – «Я видела любопытный знак на корзинах с припасами и инструментами, а также на одном из фургонов. Весь этот товар прибыл из „Семи Солнц“, а ведь мы это давно подозревали».

«Мы?» – переспросил Йеслик.

Джахейра покраснела, а Абдель улыбнулся.

«Они из Врат Балдура», – добавила Джахейра.

«Это, конечно, достаточно близко и хорошо было бы заняться этим, но наш новый друг Йеслик сказал мне, что мы ищем человека по имени Реилтар, и он находится в Сембии, а не во Вратах Балдура».

«Ну да», – подтвердил Йеслик, – «Реилтара там нет. Но его человек – я правда не знаю его имени – находится во Вратах Балдура».

Глава 18

Врата Балдура.

Абдель и Джахейра сели на ветхий паром на южном берегу реки Чионтар. Абдель никогда не спрашивал, как далеко Джахейра заходила на север и, с некоторым удивлением отметил, что когда она бросила первый взгляд на город, широко раскинувшийся по северному берегу широкой реки, ее глаза изумленно распахнулись. Когда Абдель взглянул на ее, то почувствовал, как от сердца волнами расходится по всей груди приятная теплота. В тот момент, когда она впервые созерцала город, он разглядел внутри нее трогательную в своей любознательности маленькую девочку.

Они провели в дороге четыре с половиной дня и за это время ни разу не были так близки, как тогда в воде, когда они лежали, буквально вцепившись друг в друга, вместе преодолевая холод, безумие и одиночество. Джахейра сначала оплакивала мужа и впоследствии Ксана. Абдель никогда долго не путешествовал ни с кем. Теперь он знал Джахейру почти так же долго, как и любого из своих давнишних попутчиков. Прежде он сражался рядом с людьми, которые умерли – умерли достаточно близко к нему, чтобы капли их крови оказались на нем, и он никогда не сожалел о них. Гибель Гориона изменила все. Наемник упивался смертью и убийствами, причем гораздо больше, чем как символом своей победы или просто очередным поворотом великого колеса жизни. Теперь, он видел в них боль и надеялся, что сможет убивать так же легко, как и раньше, когда будет вынужден и возможно, что не будет убивать просто так, когда в этом нет необходимости.

Когда Абдель наконец-то сконцентрировал свое внимание на городе, то почувствовал удивления. Конечно, это не был самый красивый город Фаэруна. Абдель никогда не был в Уотердипе, но знал, что это был совсем не Город Великолепия. Это был совсем не Миф Драннор, совсем не Карсус, он бледнел даже по сравнению с Сузаилом и Калимпортом, но после почти двух месяцев созерцания захолустных городов Побережья Меча… что ж, врата Балдура это совсем не Уотердип, но уж точно получше Нешкеля.

Паром яростно раскачивался на серой холодной воде и Абдель зарычал от тошнотворного чувства, которое уже начинало охватывать его обычно железной желудок. Качка, впрочем, проистекала более от неаккуратности перевозчика, чем от реки или ветра.

«Эй, перевозчик!» – позвал Абдель болезненного вида старика, с трудом управлявшегося с румпелем.

Шесть более молодых мужчин, работавших с веслами, не пожелали отрываться от этого занятия. Также на пароме было несколько других пассажиров, включая довольно неприятного на запах быка. Перевозчик даже не шелохнулся в знак того, что услышал Абделя, так что наемнику пришлось приблизиться к нему, лавируя по переполненной палубе.

«Перевозчик», – снова позвал он и на сей раз, старик обернулся, кинув на него раздраженный взгляд.

«Доберемся когда доберемся», – каркнул он, – «Ты что, думаешь что мы куча големов?»

«Тебе нужны лишние руки, старик?» – предложил Абдель.

«Да все в порядке, парень», – сплюнул старик, – «Я, конечно, стар, мое колено почти не разгибается, но я все еще полон сил, разве не видишь?»

Абдель расхохотался и старик, состроив на пару секунд оскорбленную физиономию, рассмеялся вместе с ним. Закашлявшись от смеха, перевозчик отступил в сторону и позволил Абделю взять управление на себя.

«Держи сынок, поуправляй, если тебе так хочется», – сказал он, с трудом усаживаясь на старую бочку, прибитую к палубе, – «я возьму управление, когда тебе надоест».

Абделю никогда не приходилось прежде управлять паромом и он был очень удивлен, когда понял сколько сил нужно расходовать просто на то, чтобы не дать парому сбиться с курса, не говоря уж об устойчивости, и в его голове мгновенно всплыл вопрос – как такой старик вообще мог управляться с такой посудиной. Джахейра стоял рядом и ее волосы лениво перебирал легкий холодный бриз.

«Это удивительно», – задумчиво сказала она и Абдель кивнул прежде, чем услышал продолжение, – «как только люди живут в такой навозной куче?»

«А почему ты решила, что жить в городе …» – начал было захваченный врасплох Абдель.

«Плохо?» – закончила она за него, – «Да ты посмотри на эту гавань. О чем во имя Амберли думали строившие ее? Как они, интересно, планировали защищать город в случае чего? «

«Река обеспечивает достаточно неплохую защиту», – слабо возразил Абдель, никогда ранее не смотревший на Врата Балдура с тактической точки зрения.

Город находился в излучине широкой реки, которая внезапно поворачивала на север и далее впадала в Море Мечей. Как только они пересекли большую часть этой водной преграды, старый перевозчик сказал Абделю, чтобы он придерживал паром поближе, но все-таки не слишком близко к скалистому речному правому берегу, поскольку они приближались к битком набитой гавани. Излучина реки образовала своего рода залив, и город располагался вокруг него приблизительно в форме подковы. Большая часть города была окружена высокой стеной, которая никогда не переставала удивлять Абделя. Количество каменщиков, которые нужны для такой работы, время, ресурсы, потраченные на стену, заставляли юношу каждый раз изумляться власти правителей этого города. Правители, которые как и он являлись авантюристами или когда-то были ими.

В городе было немного многоэтажных зданий, большинство из них состояло из расположенных на первом этаже магазинов и апартаментов, находящихся над магазинами. Также там было много узких и тесных, расположенных рядами строений. Городской воздух был насыщен дымом от бесчисленных каминов. За долгие годы смог сделал палисады большинства домов темно серыми. Море приземистых строений иногда казалось одним целым странным зданием. В самом северном районе города Абдель даже с такого расстояния смог различить вершины трех из семи башен Высшего Зала, городского герцогского дворца. Покатая арочная крыша храма Гонда, называемого также Высший Зал Чудес, загораживала остальные четыре башни. На западе, выделяясь на выровненном и отделанном кирпичами острове, который был связан с городом мощным каменным мостом, возвышалась Морская Башня Балдурана – крепость из пяти высоких, круглых башен, связанных между собой высокой зубчатой стеной. Там располагались казармы организации Пылающий Кулак, люди что надзирали за порядком в городе и весьма загруженной гавани, а также в случае необходимости защищали Врата Балдура от внешних врагов.

Гавань действительно была загруженной. Абдель насчитал тридцать больших торговых кораблей, пришвартованных к пирсу или стоявших на якоре, прежде чем ему наскучило это занятие. Два судна отплывали, медленно скользя сквозь скопление маленьких суденышек, используя только по одному небольшому парусу. По крайней мере, одно большое судно медленно подплывало к причалу.

Паром миновал самую южную башню, и Джахейра оценивающе разглядывала ее, пока они проплывали мимо. Два солдата смотрели в их сторону и их лица бледными точками выделялись на фоне серого неба. Несмотря на расстояние Абдель даже смог различить тонкие как волосок линии их копий.

Вид расположенных вдоль береговой полосы зданий заставил быстрее забиться сердце Абделя. После долгого пути он всегда торопился оказаться в городе как можно быстрее. Здесь к его услугам нашлась бы и горячая ванна, и удобная постель, и бутылка хорошего пива и много жареного мяса с гарниром из свежих овощей. От этой мысли рот Абделя мгновенно наполнился слюной.

«Который из них принадлежит торговой гильдии „Семь Солнц“?» – спросила Джахейра у старого перевозчика. Абдель заинтересованно прислушался, мгновенно вспомнив зачем они прибыли в город.

«Семь Солнц?» – переспросил перевозчик, – «Да, об этой гильдии я слышал. Только о чем собственно ты спрашиваешь?»

«О складе», – пояснила Джахейра, – «или может у гильдии есть свой причал?»

«Я думаю, что есть», – скрипучим голосом ответил старик, – «видишь вон тот большой причал – тот, от которого отходит много маленьких причалов?»

Джахейра кивнула.

«Ну, так этот причал гильдии точно не принадлежит».

Джахейра со спокойной на удивление улыбкой повернулась к старику.

«Это достаточно простой вопрос, перевозчик».

«Я не гид, девочка», – сплюнул перевозчик, затем обернулся к Абделю.

«Держи направление на первый пирс, сынок, я помогу тебе при швартовке».

Джахейра вздохнула и принялась рассматривать город, чем и занималась в течение следующего получаса, так как Абдель был занят, помогая старику и его людям подводить паром к причалу. Лестница, состоявшая из крошащихся каменных ступеней вела к пирсу, но когда Абдель возжелал было высадиться на нее, старик попридержал его, подняв руку и выглядя при этом донельзя комично.

«Не торопись, здоровяк», – произнес он, – «сначала я хочу избавиться от той вонючей коровы».

Джахейра метнула на перевозчика убийственный взгляд, но тут же покраснела, когда поняла, что он говорил о быке.

* * * * *

Когда они сошли с парома и по многолюдным улицам двинулись к таверне «Песня Эльфа» кто-то плюнул на Джахейру. Злоумышленник был достаточно быстр и хорошо знал улицы, так что успел убежать прежде, чем Абдель смог убить его – а Абдель убил бы его, если бы успел. Но Джахейра быстро поймала его за руку, к его некоторому удивлению и разочарованию.

«Это потому, что я из Эмна», – попыталась объяснить она. – «Видимо, Железный Трон идет по намеченному пути, хотя и довольно медленно».

Выражения лиц горожан свидетельствовали о том, что в окружавшей их толпе у злоумышленника было немало единомышленников. Абдель взял ее под руку и быстро повел по улице. Он с облегчением вздохнул только тогда, когда они наконец-то пересекли порог большой, почтенной таверны, которую Абдель прежде посещал уже много раз.

«Песня Эльфа» была местом, где люди вроде Абделя искали работу. Многие из желавших нанять кого-нибудь вроде Абделя, могли найти себе таких людей. Наемники и авантюристы приходили сюда за информацией, воры приходили, чтобы залечь на дно, происходил обмен информацией, заключались договоры, разбивались сердца и носы. Абдель стоял пороге, вдыхая запах всего этого, смакуя чувство общности и близости, пока не заметил, что Джахейра как-то странно посматривает на него.

«Здесь нам будет хорошо», – уверил он её, – «вот увидишь».

В ответ она недоверчиво пожала плечами. Абдель заметил темные круги у нее под глазами. Она не могла нормально выспаться и, хотя изнеможение не портило ее красоты, Абдель испугался, что она сейчас упадет в обморок.

«Нам нужно перекусить», – сказал он. – «Я отправлю за моим другом, а мы подождем его, закусывая свежеиспеченным хлебом и лучшим пивом на всем Побережье Меча – ну, почти самым лучшим. После пива из „Дружественной Руки“.

Джахейра выдавила улыбку и по приятельски сжала его руку, заставив сердце юноши забиться быстрее от радости и сострадания. Он возвратил ей улыбку и отвел к небольшому столику, затем пересек набитую людьми, но не слишком шумную комнату и подошел к длинной стойке бара. Он заплатил бармену золотую монету – одну из тех, что он выиграл в соревновании по ручной борьбе у шахтеров и эмнийских солдат – чтобы отправить сообщение, заказать пиво и еду, а затем присоединился к Джахейре.

«Этот твой друг», – поинтересовалась Джахейра, – «он знаком с этой гильдией?»

«Если гильдия работает во Вратах, даже если они просто изредка появляются тут, Скар ее знает», – заверил он ее.

«Врата?» – переспросила она.

«Так местные жители называют город. Тебе лучше делать тоже самое и кстати сделай что-нибудь со своей одеждой, а то в эмнийском наряде будешь получать плевки на улицах».

«Я не собираюсь скрывать, кто я», – гордо сказала она, не стараясь выглядеть при этом оскорбленной.

«Разве?» – усмехнулся Абдель.

«Абдель, я…» – покраснела Джахейра, и, когда Абдель мягко провел ладонью по ее щеке, она с улыбкой наклонилась к нему.

«Кхалид и я… мы…»

Она остановилась, когда юноша приложил палец к ее губам. Эмнийка замолчала больше от удивления чем от чего-либо другого, и вдруг поняла, что общий шум, царивший в таверне, изменился. Стояла почти мертвая тишина, если не считать хлопанья ставня от сквозняка и женского пения. Джахейра мягко отодвинула руку Абделя, впрочем не отпуская ее. Она окинула взглядом комнату в поисках источника этого неземного голоса, но никакой женщины среди внезапно ставших задумчивыми клиентов не было.

«Кто?..» – начала было она, но палец Абделя снова мягко дотронулся до ее губ. Она удивленно вскинула брови, но когда он мягко улыбнулся и поднял взгляд к деревянному потолку, она поняла в чем дело.

Голос был самым красивым звуком, который когда-либо доводилось слышать Джахейре. Он принадлежал одинокой женщине, поющей, словно не по нотам, а по ритмам сердца и души. Язык был эльфийский, хотя диалект Джахейра определить не смогла. Было такое ощущение, что вставить хоть слово в эту песню, в ее совершенную мелодию и вокал, будет настоящим преступлением.

Разумеется, эта невидимая женщина – призрак, если конечно она была таковой, не могла знать Джахейру, но ее песня как бы содержала в себе Кхалида – то, как он посмотрел на нее, когда они впервые встретились; слова, которые он сказал ей их во время их послесвадебной ночи; также она напоминала и о грустных временах – проступках, лжи и тонких оскорблениях. По щеке Джахейры скатилась слеза, затем другая и Абдель мягко вытер каждую из них кончиком пальца.

Песня медленно исчезала в небытие и когда она смолкла, Джахейра обмякла на стуле. Разговоры в зале постепенно возобновились и, к тому времени как таверна возвратилась к своему обычному состоянию, бармен подошел к их столу с прекрасным серебряным бокалом в руках и с понимающей улыбкой протянул бокал Джахейре.

«Бокал эльверквиста, прямо как дома», – сказал он, многозначительно посмотрев на ее уши.

Абдель кивнул бармену и Джахейра приняла бокал. Она смотрела на него, а слезы все катились по ее лицу.

«Это – традиция», – пояснил Абдель, – «когда эльф впервые слышит, как поет эта леди».

«Я просто…» – всхлипывая, начала она.

«Не важно», – прервал её Абдель и она пригубила сладкое эльфийское вино.

* * * * *

Абдель был искренне удивлен тем, как быстро Скар пришел в «Песню Эльфа». Все выглядело так, словно его друг ждал приглашения.

При одном взгляде на Скара сразу было видно, что это действительно закаленный воин. Все в этом сильном человеке подчеркивало, что у него за плечами уже много пройденных сражений. Они с Абделем обнялись, и хотя когда он вошел в таверну, Джахейра решила, что Скар был огромным, внушительным мужчиной, то рядом с Абделем он выглядел самым обычным человеком. Скар, казалось, был рад встрече не меньше Абделя.

«Абдель, старый ты разбойник», – радостно проревел он, – «рассказывай, где тебя носило все это время?»

Радостная улыбка Абделя быстро увяла.

«Я похоронил Гориона», – сдавленно произнес он.

Улыбка Скара исчезла так же быстро, как и появилась.

«Мне жаль слышать это, мой друг. Горион был… хорошим…»

Джахейра сильно удивилась тем, что от простого пожатия плеч Скара Абделю видимо стало легче.

«Присаживайся», – пригласил Абдель, подтолкнув Скару стул и красноречиво кивнув на их стол, теперь загроможденный тушеным мясом, бутылками вина и оловянными кубками.

«Путешествие было долгим?» – остроумно вопросил Скар, уставившись на их сваленные в беспорядке вещи.

«Длиной в жизнь», – ответил Абдель. – «Джахейра, это – мой хороший друг, который носит имя Скар. Если он спросит тебя, не хочешь ли ты увидеть почему он носит такое имя, пожалуйста, откажись или он больше не будет моим другом».

Этим способом Абдель хотел показать Скару, что Джахейра больше чем просто спутник или товарищ по оружию.

«Скар», – сказал Джахейра. Она было вознамерилась встать, зная, что остаться сидеть будет невежливо, но не смогла. Она была слишком обессилена.

«Пожалуйста, присоединяйся к нам».

«Вообще-то, я думал, что нам стоит подняться наверх», – сказал Скар, переводя взгляд на Абделя.

«В свечные комнаты?» – уточнил Абдель, подразумевая правило, используемое в «Песне Эльфа» для аренды комнат для частных переговоров и всего остального на отрезок времени, необходимое для полного сгорания свечи.

«Я уже заплатил за нее», – сказал Скар, поднимаясь по одной из темных, кривых лестниц, которую Джахейра приняла за игру света и теней. Абдель помог ей подняться по лестнице, и они по темному коридору последовали за Скаром. Оказавшись в небольшой, богато украшенной комнате, они присели за стоявший в центре комнаты низкий столик. Маленькая масляная лампа горела в центре стола, освещая комнату тусклым красным светом, от которого Джахейра стала выглядеть немного менее бледной. Скар сел на низенький стул и моментально стал серьезным.

«В твоем сообщении было сказано, что тебе нужна информация и моя помощь».

Абдель почувствовал, что наступило время для прямого и серьезного разговора.

«Мы должны собрать информацию об одной торговой гильдии, мы думаем, что она ведет дела во Вратах. Она называется „Семь Солнц“«.

Скар уставился на своего друга и надолго замолчал. Абдель вздернул брови, подгоняя его.

«Зачем?» – со вздохом спросил Скар.

«Мы думаем, что они замышляют что-то с Зентаримами», – вмешалась Джахейра, – «возможно, это какая-то торговая интрига, затеваемая одной организацией из Сембии, которая называется „Железный Трон“«.

«Этот „Железный Трон“, – подхватил Абдель, – „срывает работу железных рудников в Нешкеле и других местах. Джахейра и Харперы думают, что они хотят развязать войну“.

Джахейра резко повернулась, но он лишь улыбнулся в ответ. Он был рядом с ней уже достаточно давно, а так как ему доводилось встречаться с Харперами, то не мог не узнать одного из них в любимом человеке.

«Клянусь шевелюрой Торма…» – сказал Скар, потирая руками лицо, ставшее таким же утомленным, как и у Джахейры, – «Семь Солнц» это не просто какая-то торговая гильдия, что ведет дела во Вратах. Это серьезная сила в структуре здешних властей. Я слышал об этом вашем Железном Троне, но меня больше беспокоили эти «Семи Солнц», особенно последние десять дней».

«Что ты слышал?» – поинтересовался Абдель.

«Эта гильдия с виду такая же, как и любая другая, которую каждый из нас нанимался охранять, мой друг. Они, как и все остальные, просто желали заработать побольше золота, не знаю, впрочем, каковы их интересы сейчас. В последнее время… ну, я не уверен как долго… они пренебрегли слишком многими из их обычных торговых предприятий, которые всегда приносили им устойчивую прибыль. Мы спросили их через свои каналы в чем дело. Жхассо – это человек, стоящий за „Семью Солнцами“ и довольно известный в наших кругах – недвусмысленно сказал нам, что это не наше дело».

«Но все происходящее во Вратах – ваше дело, разве нет?» – спросил Абдель.

«Это так», – согласился Скар, – «но попробуй сказать это Жхассо. Похоже, этот человек разучился играть эту игру, ты же знаешь, какую игру мы ненавидим больше всего?»

«Политику», – со вздохом ответил Абдель.

«Ну вот», – продолжил Скар, – «я уже давно понял, что страшное слово на букву „P“ действительно существует, но в данном случае оно как-то не вяжется. Я не смог найти никаких доказательств того, что дела Жхассо противоречат интересам герцогов, или Пылающего Кулака или граждан Врат. А раз так, то получается, что у меня связаны руки. Я не могу начать официальное расследование… пока вы двое не принесете мне доказательства срыва работы шахт».

Воин с надеждой посмотрел на них. Джахейра опустила глаза, Абдель вздохнул, затем с грохотом опустил кулак стол.

«Хорошо», – сказал Скар, поняв, какой ответ последовал на его вопрос, – «всегда есть другая альтернатива».

«Просто скажи мне, где находиться эта гильдия», – лукавая улыбка расползлась по губам Абделя.

«Подожди, подожди», – слабо запротестовала Джахейра, хватая его за руку, – «я не для того прибыла сюда, чтобы закончить свои дни в чьей-нибудь темнице. Если этот Джхассо имеет такие связи, как ты сказал, то если мы начнем искать информацию, за которой пришли, то в случае, если мы ничего не докажем, кто гарантирует, что мы не окажемся за решеткой?»

Абдель рассмеялся, а Скар выглядел смущенным.

«Пылающий Кулак», – сказал Абдель Джахейре, – «который является уважаемой компанией наемников с длинной и отличной историей; Пылающий Кулак играет роль буквально во всем, что происходит во Вратах… городская стража, армия и так далее».

«И что с того?» – не поняла Джахейра.

«А то», – ответил Абдель, подмигивая Скару, – «что ты сейчас сидишь рядом со вторым человеком этой почтенной организации».

Глава 19

«Вот он», – указала Джахейра, – «я узнаю этот символ на ящиках и фургонах».

Абдель кивнул и стал внимательно рассматривать большой склад. Скар подсказал им, как найти это место и теперь они выжидающе прогуливались по весьма оживленной улице, наблюдая как по мере того, как солнце опускается все ниже, толпа становится все меньше. Их беседа, точнее планирование предстоящих действий, состояла главным образом из попыток Джахейры отговорить Абделя от простого штурма склада.

«Твой друг Скар», – говорила она, – «желает получить информацию, которая поможет ему повалить Железный Трон. Я что-то сомневаюсь, что он обрадуется, если мы начнем заваливать трупами этот прекрасный город».

Абдель издал смешок, затем коснулся ее руки, указывая на дверь склада, хорошо просматриваемую с того места, где они стояли. Небольшая группа явно утомленных возниц, разговаривая между собой, появилась из здания. Они вместе направились в сторону доков, вероятно в одну из многочисленных таверн, и вскоре исчезли из поля зрения.

Склад, принадлежащий «Семи Солнцам» располагался рядом с длинным, широким каменным причалом и был только одним из целой дюжины подобных зданий, хотя и самым большим. Символ, который узнала Джахейра, был намалеван красной краской на торце этого прямоугольного кирпичного строения. Символ составлял около восьми футов в высоту и это слегка сбило Абделя с толку. Железный Трон был в некотором роде секретной организацией и он предполагал, что и «Семь Солнц» тоже, но это оказалась совсем не так.

Вдоволь полюбовавшись на отнюдь не выглядевшую слабой деревянную дверь, Абдель и Джахейра занялись осмотром больших окон, которые были зарешечены тяжелыми железными прутьями.

«Нам будет не легко туда пробраться», – подвела итог Джахейра.

Абдель согласно заворчал. Ему страшно хотелось поскорее попасть вовнутрь, но он понимал, что надо подождать пока сядет солнце.

«Раньше мне не приходилось делать ничего подобного», – сказала ему Джахейра и, заметив его непонимающий взгляд, уточнила, – «я хочу сказать, что мне раньше никогда не приходилось вламываться в здание. Ведь это же взлом, так? А мы теперь воры».

Абдель улыбнулся и пожал плечами.

«Мы – шпионы», – ответил он.

«Как ты думаешь, что мы увидим там?» – спросила эмнийка.

«Фургоны и ящики, набитые железной рудой», – предложил наемник. – «Возможно, немного того разрушающего железо зелья».

Джахейра впервые за прошедшие дни рассмеялась по настоящему.

«Да, с огромными ярлыками, гласящими: разрушающее железо зелье, произведенное во Вратах Балдура Железным Троном…»

«…для всех ваших разрушительных потребностей», – закончил Абдель, присоединяясь к её веселому смеху.

«Как ты догадался, что я Харпер?» – спросила она, но Абдель снова засмеялся.

«Абдель!» – нажала она, – «я серьезно! У меня могут быть неприятности, ведь предполагается, что ты ничего не знаешь».

«Пожалуйста, Джахейра», – ответил он, – «ты же не единственный Харпер, которого я встречал. Вы, конечно, напустили вокруг себя тумана, но все-таки не так много, как тот же Железный Трон, так что вас не так сложно вычислить».

Она внимательно посмотрела на него – выражение ее лица менялось от удивленного до оскорбленного и до испуганного, а потом в обратной последовательности. Затем она улыбнулась.

«Я думала, мы были достаточно скрытными».

«У вас была миссия, как вы сами же и проговорились», – пояснил Абдель. – «Остальные то просто искали работу».

Джахейра задохнулась при этом заявлении и слегка стукнула по его мощной руке своим маленьким кулачком.

«Тот безумный маг и тот хафлинг были Зентаримами», – напомнила она ему, – «у них также была какая-то миссия, уверяю тебя».

«Не буду спорить», – задумчиво согласился юноша, – «и у мага все еще находится мой кинжал. Горион подарил мне его. Как только они попадутся мне на глаза, я убью эту парочку».

«Не сомневаюсь», – ответила она, – «и я не буду стараться остановить тебя, если ты это имеешь ввиду».

Абдель натянуто улыбнулся. Он не мог сдержать разочарования. Чтобы выполнить все задуманное, ему нужна была помощь Джахейры, и теперь он в некотором роде зависел от нее.

* * * * *

Ночь опустилась на Врата Балдура, но в зарешеченных окнах большого склада не промелькнуло даже искорки света.

«Никого», – сказал Абдель, – «похоже там пусто».

«Мы должны идти».

Абдель с Джахейрой пересекли улицу. Они шли рука об руку, чтобы смягчить подозрение, притворяясь двумя молодыми возлюбленными на вечерней прогулке по набережной. Так они добрались до двери, и Джахейра надавила на ржавую железную ручку.

«Заперто», – прошептала она.

Абдель слегка отодвинул ее в сторону и, схватившись за ручку, резко навалился на дверь, которая с громким треском распахнулась вовнутрь. Он улыбнулся Джахейре, сверкнув в темноте белыми зубами.

«Абдель Эдриан, мастер – вор», – ухмыльнулась она.

Он чуть не рассмеялся вслух, но вдруг ему стало совсем не смешно. Джахейра назвала его Абдель Эдриан. До сих пор его только раз так назвали – Кхалид в «Дружественной Руке», теперь ему казалось, что это было целую вечность назад. Тогда он не стал задумываться об этом, но, услышав это снова, после всего произошедшего, почувствовал смутный, неопределенный страх, как будто увяз в трясине.

Он не смог разглядеть в темноте ее лицо, но заметил, как она качнула головой в сторону двери. Абдель согласно кивнул и выдавил подобие улыбки. Только что он взломал дверь в секретные владения Железного Трона, так что разговаривать было некогда. Решив спросить ее об этом имени, как только они закончат обследовать это место, он мягко толкнул дверь и она бесшумно распахнулась.

Внутри царила непроглядная темнота. Джахейра коснулась его плеча, и ее прикосновение было таким теплым и знакомый. Юноша слегка наклонился и его губы почти коснулись ее уха.

«Я хорошо вижу в темноте», – прошептала она.

Абдель кивнул. Джахейра была полуэльфом и от своего эльфийского родителя унаследовала удивительное ночное зрение. Это своевременное напоминание заставило Абделя почувствовать некоторое облегчение, ведь хотя бы один из них мог видеть в темноте, но он все еще чувствовал себя крайне неуютно. Если завяжется драка, то неловким движением меча он может ранить или даже убить Джахейру вместо какого-нибудь охранника из Железного Трона. Наемник сильно зажмурился, затем моргнул несколько раз в надежде, что его глаза приспособятся к темноте и он сможет хоть немного видеть. Это отчасти помогло, но он все еще очень беспокоился.

Джахейра обошла его, взяла за руку и повела во тьму склада, видимо состоявшего из одной большой комнаты. Абдель двигался достаточно близко, но она еще крепче сжала его руку и притянула его еще ближе. Абделю это не слишком понравилось, ведь они находились так близко друг к другу, что в случае нападения у них не было бы пространства для маневра. Он попробовал отодвинуться, но она опять сжала его руку и не дала ему отойти, так что Абдель, возвратив пожатие, доверился ей.

Эмнийка медленно повела его по складу, то и дело поворачивая, чтобы обогнуть штабеля больших деревянных ящиков, которые глаза Абделя воспринимали как огромные черные холмы. Вдобавок у него разыгралось воображение и ему казалось, что вокруг прячется не менее сотни охранников с арбалетами, которые даже сейчас окружают их в темноте и только и ждут удобного момента, чтобы утыкать их стрелами. А вон тот штабель ящиков в углу казался чудовищем, преследующим их.

Желание выхватить меч и без того дремало в Абделе, а напитавшись этими иллюзиями и вовсе вспыхнуло с удвоенной силой; Абдель медленно потянул его из ножен.

Впрочем, не успел он вытащить меч из ножен и на пару дюймов, как почувствовал на своей руке захват.

Джахейра резко остановилась и, не ослабляя хватки, еле слышно шикнула. Так как Абдель и так не издал ни единого звука, то он предположил, что она не пытается дать ему понять быть более тихим. Она предупреждала его о чем-то. Юноша открыл глаза так широко как только смог, надеясь, что, несмотря на такое скудное освещение, он хоть что-нибудь разглядит. Джахейра не двигалась и расстроенный Абдель, так и не сумев ничего увидеть, закрыл глаза. А когда он их закрыл, то услышал шум. Шум был настолько слабым, что сначала он предположил, что он доносится снаружи, с почти пустой улицы. Но потом понял, что это были голоса, глубокие и звучные мужские голоса, глухо звучавшие в темноте.

Абдель стал медленно наклоняться к Джахейре и остановился только тогда, когда кончик его носа уткнулся в ее благоухающие волосы.

«Где?» – прошептал он.

Джахейра не ответила, но снова начала двигаться. Все еще держа Абделя за руку, она подвела его к тому, что Абдель принял за стену. Сначала он решил, что это его проголодавшиеся без света глаза пытаются сыграть с ним шутку, но, приблизившись еще немного, вдруг заметил тонкую полоску мерцающего оранжевого света. Голоса теперь звучали громче, но все еще неотчетливо, так как собеседники старались говорить как можно тише. Джахейра слегка переместилась в сторону, сдвинувшись достаточно, чтобы показать Абделю еще один источник тусклого света. Судя по размеру и расстоянию от пола, Абдель решил, что это, должно быть, была замочная скважина. Женщина мягко потянула его вниз и он понял, что она хотела, чтобы он посмотрел в эту скважину. Он подчинился и нагнулся, придерживая одной рукой ножны меча, чтобы не поднять шум если меч заденет стену, а второй рукой придерживая кольчугу, что она не звенела.

Моргнув пару раз чтобы глаза привыкли к свету, Абдель прильнул к замочной скважине. Вид, который ему открылся, был не слишком обширным. Первое что бросилось ему в глаза – деревянный пол комнаты, такой же, как и в остальной части склада. Вдруг в комнате что-то шевельнулось и Абдель вздрогнул от неожиданности. Это был мужчина, человек или, возможно, эльф. Его трудно было разглядеть, фактически виден был только силуэт. Абдель разглядел отблески пламени в его глазах. Тусклый свет, должно быть, исходил от факела или возможно от камина. Прислушавшись, наемник расслышал звучание двух голосов.

Парочка беседовала еще некоторое время, но Абдель не расслышал, о чем они говорили. Присмотревшись, он заметил сбоку еще одну расплывчатую фигуру и моргнул несколько раз, чтобы расслабить глаза, и сделал вывод, что, по всей видимости, подглядывание в замочную скважину плохо влияет на зрение. Когда он отодвинулся от скважины, то неожиданно услышал шарканье. Джахейра положила руку ему на плечо и он почувствовал как она напряглась. Несмотря на желание вскочить, он продолжал стоять на корточках, боясь случайным звуком выдать свое присутствие. Звуки удалявшихся шагов показались Абделю довольно странными.

«Шаги», – прошептала Джахейра ему в ухо. Звуки быстро утихли в отдалении. Абдель теперь не видел сквозь замочную скважину ничего, кроме деревянного пола и оранжевых отблесков затухающего камина.

Он медленно встал и положил руку Джахейре на спину, а потом притянул ее к себе, чтобы прошептать пришедшую ему в голову мысль, но ее голова оказалась не в том положении, как он ожидал, и их лица соприкоснулись. Она вздохнула и наклонилась к нему, а он забыл, где находится, зачем он здесь, и поцеловал ее.

Ее губы были такими теплыми, мягкими и манящими, что Абделю показалось, что веки его закрытых глаз вспыхнули пламенем. Он почувствовал ее руку на своей груди и крепче сжал ее в объятиях и – внезапно в темноте сверкнул яркий свет.

«Как мило», – проворчал грубый голос.

Абдель оттолкнул Джахейру и выхватил из ножен меч в течение мгновения, которое потребовалось женщине, чтобы моргнуть и закрыть открывшийся от неожиданности рот. Глаза Абделя горели от яркой вспышки света, и он даже думать боялся, как подействовал свет на более чувствительные глаза Джахейра.

«Живыми!» – рявкнул начальственный голос и в ответ послышался громкий топот людей, мчащихся на них. Абдель, все еще ослепленный, борясь с болью в глазах, которые он крепко зажмурил, не стал понапрасну ломать голову и просто сделал выпад в направлении ближайшего источника звука.

Один человек с влажным хлюпаньем сполз на пол и юноша пробовал открыть глаза. Свет все еще был слишком ярок, но он смог разглядеть перед собой силуэт низкорослого человека. Абдель не успел взмахнуть мечом, как кто-то сильно толкнул его в сторону.

«Шевелись!» – закричала Джахейра, и Абдель понял, что это она его и толкнула. Он сделал три быстрых шага и почувствовал слабенькую деревянную дверь, внезапно открывшуюся позади него. Когда они проскочили в дверной проем, глаза Абделя подсказали своему хозяину, что на него надвигается пара каких-то головорезов, одетых в порванные блузы и цветные платки, украшенных отвратительного качества татуировками и в придачу шустро размахивающих дубинками. Он оттолкнул Джахейру в сторону от дверного проема и поднял меч, прикидывая, как бы укоротить обоих на целую голову и желательно с одного удара.

Но все пошло не совсем так, как он ожидал. Дверь захлопнулась, так ударив его по спине, что он чуть не ткнулся носом в землю, а кончик лезвия его меча вонзился в пол. Джахейра захлопнула дверь и уперлась ногами в пол, пытаясь не дать противнику ее открыть. С той стороны тут же стали обрабатывать дверь чем-то тяжелым, демонстрируя явное намерение все-таки схватить их.

«Заклинь ее чем-нибудь, нам надо спускаться вниз», – крикнула Джахейра, вытирая слезящиеся и покрасневшие глаза.

Абдель в ответ только пожал плечами. В небольшой комнате был только грубый камин, в котором, потрескивая, догорал огонь и тонкая деревянная лестница, уходящая куда-то вниз, в темноту. Он не заметил решительно ничего, чем можно было бы заклинить дверь и, пожав плечами, повернулся к Джахейре.

Та вздохнула, затем начала бормотать слова молитвы. Абдель уставился на нее широко открытыми глазами, чувствуя давление каждой секунды, которые были больше похожи на часы. Преследователи окружили дверь, затем снова попытались ее высадить. Джахейра обеспокоено посмотрела на нее, но не прервала своего пения, а затем и вовсе закрыла глаза. Вдруг Абдель услышал скрипящий шум, сначала слабый, затем перешедший в громкий треск.

«Они сейчас прорвутся!» – предупредил Абдель, – «Отойди в сторону!»

«Подожди», – сказала Джахейра, – «это была я…»

Со стороны нападавших ясно донеслось слово «арбалеты» и Джахейра отскочила подальше от двери прямо в руки Абделя. Аргументы в виде двух арбалетных стрел воткнулись в середину двери, как раз туда, где секунду назад была голова Джахейры, и яснее всяких слов убедили её как можно быстрее покинуть это негостеприимное место. За двумя стрелами последовала третья; Джахейра не стала ждать четвертую. Схватив Абделя за руку, она поволокла его вниз по лестнице.

«Я немного изменила дверь, но…», – начала Джахейра, но в этот момент они налетели прямо на странное гуманоидное существо, неестественно лишенное каких-либо характерных черт, с гладкой серой кожей и большими, мертвенными глазами; женщина вскрикнула при виде его. Существо зашипело и поскольку Абдель, будучи не в состоянии проскочить мимо него, начал заносить меч, черты существа стали расплываться и оно начало трансформироваться. Словно из ниоткуда появились стальные пластины, глаза уменьшились до размера человеческих, темно-серый цвет быстро исчезал. Меч Абделя со свистом разрезал воздух и лязгнул по металлической пластине, разбрасывая искры. Тварь с удивленным ворчанием пошатнулась, не смогла удержать равновесие и кувырком покатилась вниз по лестнице.

Абдель, не останавливаясь, взмахнул мечом, в то время как Джахейра попыталась отскочить насколько возможно в сторону, чтобы освободить большому наемнику пространство для маневра. Но она промедлила, и Абделю пришлось попридержать клинок. Существо, уже закончившее трансформацию, вскочило на ноги. Теперь пред Абделем стоял мужчина в пластинчатой броне и камзоле, украшенном гербом Пылающего Кулака, впрочем, он тотчас убежал от них в темноту. Абдель сделал было шаг, намереваясь преследовать его, но замер, сначала услышав наверху громкий треск, а затем звук падения двери и топот шагов по деревянному полу этажом выше.

«Вперед!» – крикнула Джахейра.

Абдель не тронулся с места. Головорезы появились наверху лестницы и Абдель, развернувшись, быстро шагнул к ним, широкой ухмылкой встретив удивленный взгляд появившегося первым бандита. Тот резко остановился, ошарашенный видом Абделя так близко к своей персоне, да еще и явно готового к отражению нападения. Тут на лестнице появился еще один бандит и, не успев затормозить, врезался в спину своего товарища, толкнув его прямо на клинок Абделя. Человек всем телом упал на меч и с тонким, булькающим хныканьем съехал по лезвию до самой полированной медной гарды. Кровь потоком хлынула Абделю на руки, и он попытался столкнуть тело с лезвия.

«Абдель!» – снова крикнула Джахейра из нижнего коридора, – «Их тут слишком много для нас!»

Наемника же не заботило, сколько их там было, он просто хотел освободить свой меч. Сначала он попробовал отпихнуть тело от себя, но напиравшие сверху бандиты продолжали толкать своего мертвого друга на лезвие Абделя. И так как он не мог двигаться ни вправо, ни влево, то пришлось отступить назад. Но не успел он сделать и двух шагов как уперся спиной в каменную стену.

«Абдель!» – опять позвала его Джахейра, но меч все еще плотно сидел в теле убитого.

Один из бандитов выстрелил в юношу из арбалета, но Абделю повезло и стальная стрела лязгнула о стену рядом с его правым ухом.

«Живыми, я сказал!» – сердито заревел грубый голос.

Абдель отчаянно пытался освободить меч, когда еще один представитель серых существ появился из темноты справа от него. Существо подняло свою тонкую, серую руку и Абдель увидел золотую вспышку – видимо существо носило кольцо – и коснулось кончиками холодных пальцев виска Абделя. Наемник отчетливо услышал, как существо прошипело одно единственное слово: «Попался!»

Боль, какой Абдель никогда не чувствовал прежде, подобно взрыву пронеслась в его голове и он почувствовал, как его руки дернулись вверх с такой силой, что мертвого головореза рассекло от живота до лопаток, а затем была только темнота, топот ног, эхо голосов и вцепившееся в него множество рук.

* * * * *

Процесс обычного открывания глаз послал сквозь голову Абделя такую волну боли, что он мгновенно пожалел, что очнулся и снова закрыл глаза. Это действие тоже сопровождалось волной боли, а затем последовала еще одна, когда рядом приглушенно прозвучал голос Джахейры.

«Да очнись же, Абдель!» – крикнула она.

Он попробовал ответить, губы двигались с таким трудом, что единственное, что он оказался способен произнести был дрожащий стон.

«Абдель», – облегченно воскликнула Джахейра, – «ты жив!»

«Вы кто?» – вопросил странный голос, прозвучавший столь же отдаленно, как и голос Джахейра.

«А вы?» – поинтересовалась Джахейра.

Абдель наконец открыл глаза и на сей раз боль была не такой сильной. Он чувствовал себя как после долгой ночной попойки, но только сейчас было хуже. Намного хуже. Хотя помещение освещалось посредством крошечного окошка, не больше фута в поперечнике, Абделю этого оказалось вполне достаточно, чтобы рассмотреть окружающую обстановку.

«Проклятье», – выдохнул он, когда он понял, что сидит в камере. Он был заперт как животное.

«Я спросил первым», – подозрительно отозвался странный человек.

Абдель понятия не имел, сколько он провалялся на полу камеры. Его меч исчез, также как и кольчуга. А еще он почувствовал, как от него несет, и что его горло буквально горит от жажды. Рядом правда стояло ведро, но его содержимое выглядело отвратительно. Ни какой воды рядом не было, а только немного сена и еще деревянная дверь, укрепленная железными листами. Небольшое дверное окошко было зарешечено толстыми прутьями.

«Абдель», – позвала Джахейра, очевидно из соседней камеры, – «скажи хоть что-нибудь».

«Страшно пить хочется», – громко ответил он и странный человек расхохотался.

«И не говори», – смеясь, сказал он, – «эти доппельгангеры паршиво встречают гостей».

«Доппельгангеры?» – переспросила Джахейра.

Абдель доводилось слышать об этих мерзких оборотнях. Слухи гласили, что город Уотердип почти полностью управляется ими. Некоторые были уверены, что почти каждый город и царство Фаэруна имеет по крайней мере одного доппельгангера в своей политической структуре. Абдель всегда смеялся над этими историями. Он прекрасно знал, что некоторые люди сами по себе были достаточно злыми, не будучи монстрами, и поэтому про них и рассказывают подобные небылицы.

«Если вы доппельгангеры», – произнес незнакомец, – «то все равно не услышите от меня ничего нового, если же вы не доппельгангеры, то может сможете помочь мне убраться отсюда».

«Кто ты?» – повторил вопрос Джахейры Абдель.

«Меня зовут Жхассо. Я управлял этим местом».

Глава 20

Хэролд Логгерсон из Боушота порезался, играя с лучшим отцовским топором в возрасте девяти лет. В течение трех недель, ушедших на выздоровление, он не мог даже сидеть и на память ему остался длинный, неровный шрам, который видели очень немногие, а также имя, куда больше подходившее для вождя наемников, чем Хэролд.

Долгие годы прошли с тех пор, как он получил этот порез – и выслушал много суровых слов, которыми его наградил отец, когда его мать зашивала рану – но топоров он избегал по-прежнему. Не то что бы он боялся их, скорее их вид смущал его. Два года назад он убил зентаримского солдата, защищая караван, перевозивший яблоки (и золотую руду, добытую на Змеиных Холмах и спрятанную под яблоками) из Соубара во Врата Балдура. Зентарим напал на него, используя в качестве оружия массивный митриловый топор, богато украшенный золотом, который порхал в руках убийцы с силой и скоростью, какую Скар раньше ни у кого не видел. На то, чтобы убить зентарима, Скару потребовалось немало времени и он сам чуть не погиб, но, в конце концов, Скар победил и забрал топор себе.

До сих пор он показал его только одному другому человеку и никогда не использовал его в сражениях и не носил, когда ходил по улицам Врат Балдура. Он изредка практиковался с ним и только когда был один и только по ночам. Остальное время топор проводил время в надежно запертом железном сундуке дварфской работы, который стоял у него кроватью.

Шрам поднял топор и постоял немного, приноравливаясь к его весу, затем взмахнул им, плотно удерживая левой рукой стальную рукоять. Когда он вспорол им воздух, топор, казалось, запел, хотя, может, это закричал разрезаемый лезвием воздух? Шрам печально улыбнулся этому звуку. Сердце его отца остановилось прежде, чем он успел увидеть этот великолепный топор в руке своего сына. Отец был более смущен, чем разочарован настойчивым желанием молодого Хэролда стать солдатом. За последние восемь лет жизни его отца им только раз выпал шанс поговорить. Отец был добрым человеком, но простым, с простыми потребностями и простыми желаниями. Он прожил почти пятьдесят лет и никогда, дольше чем на полдня, не уезжал из деревни на своей запряженной двумя мулами повозке. Хэрольд – или точнее Скар, ведь эти двое были воистину различными людьми – успел побывать в Уотердипе, встречался с эльфийской девой в Хай Форесте, карабкался по Звезным Горам, плавал на Муншаез, ободрал дюжину волков в Лесу Острых Зубов и прошел по горячими пескам Анауроха.

«Мне следовало бы уйти в Боушот», – прошептал он себе и тут же рассмеялся над внезапно накатившим порывом глупой сентиментальности, – «Уйти прямо сейчас, с тобой», – обратился он к топору и мягко положил его в выстеленную бархатом коробку.

Вдруг раздался стук в дверь, настолько настойчивый и громкий, что Скар подскочил на месте. Он быстро захлопнул крышку, вернул коробку в сундук и щелкнул замком.

«Кого тут еще несет?» – грубо рявкнул он, хотя пробуждение, вызванное срочными новостями или обязанностями не было для него новинкой.

«Абдель», – ответил знакомый голос с другой стороны двери, – «Со мной Джахейра. Надо поговорить с тобой».

«Сейчас открою», – отозвался Скар, задвигая сундук под кровать, затем поправил край стеганого одеяла, которое дала ему мать несколько лет назад. Он быстро пересек комнату и отбросил тяжелую стальную задвижку. Открыв дверь, он увидел Абделя, чистенького и нисколько не потрепанного. На лице молодого наемника застыло выжидающее и взбудораженное выражение.

«Входи приятель», – сказал Скар, – «Я думал, что не увижу тебя до утра».

Абдель кивнул и вступил вовнутрь. Джахейра последовала за ним, осторожно войдя в жилище Скара. Это была простая комната, для человека с потребностями, которые были почти такими же незамысловатыми, как и у его отца. Потрескивающий камин обеспечил тепло и свет. Также в комнате стояла широкая кровать, крепкий стол с тремя стульями – до той игры в кости, которую он все еще пробовал загладить, их было четыре. Щит с гербом Пылающего Кулака висел над каминной полкой. Он имел немало вмятин и царапин за годы использования.

Скар подтолкнул им стулья, но ни один из них не сил.

«Мы были в „Семи Солнцах“, – сказал Абдель.

«Вот как», – заинтересовался Скар, – «расскажите мне об этом. Вы видели Жхассо?»

«Да», – донесся из-за его спины голос Джахейры. Он даже не заметил, как она оказалась сзади. – «Да, мы видели его».

Глаза Скара сузились и он повернулся, чтобы не упускать ее из виду, поскольку эмнийка продолжала медленно, спотыкаясь, блуждать по комнате.

«И?»

«И он не замышляет никакого зла», – вместо Джахейры отозвался Абдель. Скар, повернулся к Абделю, стараясь при этом держать на виду и Джахейру. Инстинктивно он сделал шаг назад.

«Что вы там нашли?» – поинтересовался он.

Джахейра также отступила назад, почти выйдя из его поля зрения. Абдель улыбнулся.

«Отравляюще железо зелье?» – пошутил Абдель, – «Это ты, кажется, рассчитывал найти там?»

Скар снова отступил, теперь немного в сторону; пока он присматривал за Джахейрой, Абдель сделал три длинных, медленных шага в его сторону.

«Что ты ожидал найти там, старик?» – зловеще спросила Джахейра.

На лбу Скара выступил пот. Он был безоружен и одет только в тонкие шерстяные брюки и хлопчатую рубашку. Внезапно он почувствовал себя голым.

«В чем дело, Абдель?» – проговорил он и прежде, чем он успел выговорить имя, он уже понял ответ, – «Ты не Абдель!»

Наемник остановился и Скар повернулся, очутившись с ним лицом к лицу. Джахейра бесшумно оказалась позади него.

«Конечно я Абдель», – ответил большой мужчина, медленно вытягивая висящий у него за спиной широкий меч, – «пока что, по крайней мере».

Сзади послышался металлический лязг и Скар понял, что это Джахейра тоже достала из ножен своё оружие.

«Чтоб вам провалиться», – выругался Скар, отступая в сторону быстрей, чем можно было ожидать от человека его лет и комплекции, – «во все Девять Адов, а потом еще раз!»

Меч Абделя столкнулся с мечом Джахейры в том месте, где меньше секунды назад была голова Скара. Абдель зарычал, женщина выругалась, когда ее клинок аккуратно сломался пополам. ЛжеАбдель резко отвел меч, чтобы не убить ее, и они оба повернулись к Скару. Оружие Джахейры теперь было не длиннее кинжала, и его кончик был тупым, но зазубренное лезвие все еще оставалось острым и смертельно опасным.

«Что вы сделали с ними?» – Скар отступил еще немного назад, – «Вы вселились в их тела?»

«Разве?» – спросила Джахейра и дьявольский свет вспыхнул в ее глазах.

«Если это действительно так», – добавил Абдель, – «и то если ты убьешь нас, то души твоих друзей…»

Скар прыгнул вперед, сильно изумив самозванцев, но они быстро пришли в себя, и Абдель сделал стремительный, предупредительный выпад, который оттеснил воина назад. Лидер наемников старался, двигаясь по кругу, прорваться к двери, но Абдель начисто пресек эту попытку, а Джахейра тем временем зашла с другой стороны. Скар отступил к стене, но его пристальный взгляд быстро бегал по комнате. Оба самозванца попытались отследить его взгляд, но вскоре бросили это безнадежное занятие.

«Испугался, старик?» – с хитрой улыбкой поинтересовался Абдель.

«Если вы пришли убить меня, тогда не медлите», – расхохотался ему в лицо Скар.

«О да, мы действительно пришли сюда за твоей головой, дурак», – зашипела Джахейра, – «но сначала нас попросили узнать кое-что у тебя».

«И с чего интересно вы взяли, что я вам хоть что-нибудь скажу?» – скептически поинтересовался Скар, продолжая стрелять глазами по комнате, особенно по отломанному, но все еще острому обломку меча Джахейры.

«Мы можем убить тебя очень медленно, старик», – сказал Абдель, – «или очень быстро».

«То есть, если я все расскажу вам, то вы убьете меня быстро?»

«Да», – ответила Джахейра, стараясь держаться на границе поля зрения Скара.

«Если бы мне платили золотую монету за каждый раз, когда я слышу такое», – спокойно возразил Скар, – «то сейчас у меня было бы достаточно золота, чтобы нанять Элминстера телохранителем».

Но ни Абдель, ни Джахейра не сочли этот ответ забавным.

«Как пожелаешь», – отступил Абдель, затем подмигнул Джахейре.

Женщина быстро пошла на него и Скар пробовал отшатнуться назад, но он был уже совсем прижат к стене. Он стукнулся затылком о стену и не сумел увернуться от удара Джахейры. Зазубренный край сломанного лезвия провел глубокую борозду над левым глазом Скара и он зашипел от боли. Джахейра отступила назад на три шага, стряхивая с лезвия кровь. Скар прижал руку к голове. Кровь вовсю хлестала из раны и он моргнул, пытаясь прочистить глаза.

«Стерва», – нахмурившись, прорычал Скар, – «я убью тебя за это».

Джахейра проигнорировала это высказывание.

«Зачем ты послал нас в „Семь Солнц“?»

«Вы убили Абделя и его женщину?» – спросил в ответ Скар.

Джахейра снова атаковала, ударив наискосок сверху вниз. Но на сей раз, Скар сам перешел в наступление. Джахейра для удара занесла руку слишком высоко, и Скар поднырнул под нее, перехватил ее руку и использовал инерцию женщины, чтобы с сокрушительной силой бросить ее на деревянный пол. Он заметил приближение Абделя и, быстро пригнувшись, увидел обломок меча Джахейры всего в несколько футах от него.

Самозванка издала дикое рычание и попыталась встать. Абдель споткнулся об ее ноги и упал, рядом со Скаром, а его тяжелый меч вылетел из руки и заскользил по полу, остановившись у камина. Скар схватил обломок, игнорируя то, что острые грани клинка впились ему в ладонь. Лидер наемников прыгнул к кровати, присел и схватился за сундук, стоявший под ней.

Абдель тем временем поднялся и подобрал меч.

«Просто убей его», – сплюнула Джахейра, – «к демонам этот Железный Трон!»

Скар услышал тяжелую поступь одновременно с тем, как он потянул за грубую кожаную ручку железного сундука. ЛжеАбдель подскочил и быстро ударил сверху вниз, но Скар успел отпрянуть назад и избежал удара. Меч глубоко вошел в деревянные доски пола, но не сломался. Воин подтянул колени к подбородку и как будто собрался пнуть Абделя, но тот заметил это и отскочил, хотя пинок предназначался вовсе не ему. Босая нога Скара ударила по железному сундуку и тот, прорезав глубокие борозды в деревянном полу, вылетел из-под кровати. Скар не увидел, где он остановился. Джахейра ударила его в лоб ногой и голова наемника взорвалась болью. Звук удара о пол эхом отозвался в его черепе, и ему пришлось бороться, чтобы остаться в сознании. Он почувствовал колено женщины на своей груди и поднял руку, чтобы хоть как-то защитить лицо. Джахейра ударила, ободрав наемнику ладонь, и Шрам снова зашипел. Он наугад хлестнул ее обломком, глубоко вогнав его сквозь тяжелые брюки женщины в ногу. Теперь наступила очередь Джахейры зашипеть и Скар, используя ее заминку, сбросил женщину с себя.

«Я из тебя всю кровь выпущу!» – завопила она, но наемник проигнорировал угрозу и кувыркнулся вперед. Он увидел ногу Абделя, и самозванец отскочил в сторону, но и в этот раз Абдель не был целью Скара. Вспышка сильнейшей боли и громкого металлического лязга последовала в ответ на попытку Скара сбить обломком меча железный замок. В итоге и обломок, и замок разлетелись вдребезги.

Скар откатился в сторону, зная, что двигался в одном направлении слишком долго, и его инстинкты не подвели его. Клинок Абделя тяжело просвистел мимо него – и во все стороны полетели щепки. Скар толчком открыл коробку и зарычал, когда зазубренная часть обломка, застрявшего в его кровоточащей ладони, вонзилась еще глубже.

Меч Абделя снова ударил и на сей раз, глубоко проник в бедро Скара. Наемник зарычал от боли и хотел выругаться, но не смог. Тяжелый сапог Абделя врезался ему в грудь. Скара бросило на пол, но толчок только помог ему выхватить тяжелый топор из сундука. Он описал топором широкую дугу и попал самозванцу в пах. Кровь хлынула потоком, самозванец упал. Топор застрял в уже мертвом теле, начавшем падать. Оружие легко выскользнуло из ослабевшего захвата Скара. Лидер наемников тяжело вздохнул, при мысли, что успел убить хоть одного.

Абдель рухнул на пол и, когда голова самозванца коснулась его, Абдель изменился. Скар оказался лицом к лицу с какой-то странной тварью. У нее была широкая овальная голова, огромные мертвенные глаза и гладкая серая кожа цвета золы. Он увидел, как топор выпал из тела мертвой твари. Скар, откатившись, попытался сесть.

Он собирался сказать что-нибудь напоследок, но не успел. Воздух выбило из его легких, и он тяжело рухнул на спину. Джахейра погрузила большой топор глубоко в грудь Скара, а потом, вырвав его, нанесла еще один удар, пригвоздив того к деревянному полу. Скар почувствовал вкус крови во рту и увидел демонический свет в глазах женщины, увидел, как ее лицо стало его лицом, а потом на него упали тьма и вечность.

* * * * *

Джулиус посмотрел в пустоту перед собой и трижды изрек слово «капрал», а затем выдал пустому коридору самодовольную улыбку.

«Избавься-ка от этой ухмылки, капрал», – проворчал сержант Мэрик. Джулиус подскочил на месте, и его лицо вспыхнуло. Он не видел и не слышал, как подошел сержант. Мэрик стоял перед Джулиусом, причем стоял на цыпочках, чтобы посмотреть более молодому и более высокому капралу в глаза. Их носы почти соприкасались.

«Где ты сейчас находишься, сынок?» – спокойно спросил сержант.

«Господин», – начал Джулиус, затем делал паузу, чтобы сглотнуть внезапно появившуюся слюну, – «в герцогском дворце, господин».

«В какой части герцогского дворца, капрал?»

«В жилом крыле, господин».

«То есть там, где живут великие герцоги?»

«Так точно, господин».

«Там, где живет Великий Герцог Элтан?»

«Так точно, господин».

«Великий Герцог Элтан, у которого больше врагов во Вратах, чем у кого-либо другого?»

«Да, господин, но…»

«Тогда перестань спать, идиот», – рявкнул сержант.

Джулиус выпрямился и втянул живот.

«Д-да», – запнулся он, – «д-да, господин».

«Вольно, капрал!» – фыркнул Мэрик, затем, повернувшись, пошел по коридору и свернул в боковой проход, при этом его сапоги не издавали никаких звуков, пока он шагал по холодному мраморному полу.

Джулиус облегченно вздохнул. Его всего только неделю назад назначили нести службу в герцогском дворце, и хотя он уже успел побывать в сражениях, даже сражался с портовыми головорезами в самой темной части доков, служба во дворце была самым сложным делом, которым он когда-либо занимался. Он не волновался, что убийца мог бы забраться так далеко в герцогский дворец, но боялся, что подобные проверки сержанта будут повторяться снова и снова, до тех пор, пока его не лишат ново обретенного звания и не разжалуют в простого пехотинца.

Он переложил алебарду на левое плечо и вытер пот с бровей. Было поздно, или наоборот еще рано – и его глаза были тяжелыми, сухими и утомленными. Легкий звук заставил его подскочить и внимательно вглядеться в плохо освещенный коридор, но он увидел только пробежавшую рядом мышь. Джулиус вздохнул, затем снова подскочил на месте, когда тяжелая рука опустилась прямо на его плечо.

«Руки вверх, солдат».

Джулиус немедленно узнал говорившего. Скар возглавлял нападение на доки и Джулиус был на предварительном совещании, которое устроил Скар, затем сражался в коллекторе рядом с опытным воином в течение нескольких драгоценных минут.

«Капитан Скар», – забормотал Джалиус, выпрямившись до предела, – «я ничего не… не…»

Скар нахмурился.

«Что ты хочешь этим сказать?» – спросил он.

«Я», – начал было Джулиус, но Скар поднял руку, останавливая его.

«Иди в стойла и запряги коня великого герцога», – небрежно приказал Скар, – «я заберу его на рассвете».

Джулиус настолько удивлен, что так и остался стоять с открытым ртом. Что-то происходит, что-то большое.

«Только не в мою стражу», – подумал Джулиус, – «почему именно в мою стражу?»

«Вам что-то неясно капрал?»

«Нет, господин, я только…»

«Тогда шевели задницей, мальчишка», – рявкнул Скар и так посмотрел на него, что ноги сами понесли Джулиуса по коридору со всей доступной ему скоростью.

Только через некоторое время такого бега он понял, что попросту заблудился в этом лабиринтообразном дворце и вознес молитву Тайморе, которая ответила на нее с типичным для богини удачи чувством юмора.

«Клянусь волнистой грудью Амберли», – заревел сержант Мэрик, – «что во имя всех богов ты здесь делаешь, пустоголовый сын блохи!»

«Я заблудился», – выдавил Джулиус прежде, чем смог осознать, насколько глупо было говорить такое непосредственному начальству.

Сержант Мэрик тут же доказал верность этой мысли, съездив кулаком по его лицу.

«Я сожалею», – взвизгнул Джулиус, от удара упав прямо на свою пятую точку. Кровь лилась из его все еще вибрирующего носа, а его алебарда громко загремела по полу.

«Это не самое подходящее время, чтобы оставить свой пост, ты, сопливый болван», – закричал сержант, – «Убит капитан Скар и все подняты по тревоге».

«Но я только видел его», – брякнул Джулиус.

«Кого ты видел?!»

«Скара», – пискнул Джулиус, с трудом вставая на ноги, – «именно Капитан Скар приказал мне идти в стойла и взять лошадь Великого Герцога Элтана…»

«Скар был здесь?» – переспросил Мэрик с широко открытыми глаза. – «Этой ночью?»

«Господин», – пробормотал Джулиус, поправляя испачканный кровью камзол и высматривая свою упавшую алебарду, – «не более получаса назад, господин. Он пошел в покои великого герцога».

Мэрик сильно побледнел, потом подошел и, грубо схватив Джулиуса, поволок его по коридору.

«Только не в мою стражу!» – ругался сержант. – «Почему все происходит в мою стражу!»

* * * * *

Джулиус и Маерик скользнули в широкие двойные двери, которые вели в частные аппартаменты великого герцога. Капралу пришлось сильно попотеть, чтобы не отстать от сержанта и когда они остановились, он задыхался, жадно глотая воздух.

Великий герцог вышел из палат, держа огромный топор, подобных которому Джулиус никогда не видел и даже не мечтал увидеть. Герцог был одет в длинную ночную рубашку, всю пропитанную кровью. Его глаза и руки были напряжены, а широкое, серьезное лицо было также измазано кровью, капавшей с кончиков его длинных усов. Его льдисто-синие глаза сверкали под густыми серыми бровями, которые были такого же цвета как и коротко подрезанные волосы, все еще взъерошенные после сна.

Мэрик упал на одно колено и Джулиус повторил его движение, не в состоянии оторвать глаза от митрилового топора.

«Милорд», – начал Мэрик, – «я…»

«Капитан Скар был убит», – сказал великий герцог.

Элтан отошел назад и толкнул высокую открытую дверь. На покрытом богатыми коврами полу лежало явно нечеловеческое, серое тело, все еще источая кровь на дорогую шерсть ковра.

«Да, милорд», – вздохнул Мэрик, – «он был найден в своей комнате».

Джулиуса при виде глаз мертвой твари вырвало.

Жесткие черты Элтана были мрачными.

«Возьмите тело капитана и отнесите в Высший Зал Чудес», – низким голосом сказал он, – «я оденусь и найду вас там».

Глава 21

«Похоже, ваши друзья уже тут», – сказал Жхассо, пытаясь выглянуть в маленькое дверное окошко своей камеры.

«Или твои», – предположила Джахейра.

Где-то недалеко явно шел бой, хотя звуки доносились приглушенно, как будто дрались этажом ниже. Абдель явно различил в месиве доносившихся звуков, звон стали о сталь, топот ног, падение тела, потом еще одного. Он напрягся и снова попытался сорвать с окна решетку. На сей раз, прутья уступили его напору, но сдвинулись совсем немного. Он вдруг почувствовал себя крысой, попавшейся в крысоловку владельца гостиницы, и желание выбраться из камеры вспыхнуло в нем с удвоенной силой.

«Нет», – ответил Жхассо Джахейре, – «у меня нет никаких друзей «.

«Да, и наверняка тот доппельгангер, который принял твой вид, уже приобрел кучу врагов по всему городу, пока ты сидел здесь», – согласилась Джахейра.

«Будь они, все прокляты», – выругался Жхассо, – «я то думал, что они все в Уотердипе».

В течение следующих нескольких минут все трое, застыв на месте от холода, истощения и уже на грани клаустрофобии, просто стояли и слушали звуки сражения.

Дверь внезапно с треском распахнулась, и они услышали звуки приближающихся шагов. Абдель бросился к выходу и прижался щекой к решетке, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. В конце коридора появился теплый оранжевый свет, и наемник увидел искаженные, мерцающие тени на каменной стене, тени, которые танцевали под музыку звенящей стали, топот ног и отчаянные крики. Послышался звук падающего тела, и шаги стали приближаться к камерам. Молодой человек в окровавленном и потном камзоле с гербом Пылающего Кулака остановился перед камерой Абделя. Кровь капала с его алебарды, которая явно была для него тяжеловата.

«Ты Ж-Жхассо?» – прерывающимся голосом спросил солдат.

«Он в камере позади тебя, пехотинец», – ответил Абдель одновременно с воплем Жхассо, – «вытащи меня отсюда, парень!»

Молодой солдат выглядел довольно смущенным и испуганным.

«Я должен забрать кое-кого», – пробормотал он.

«Ты что, хочешь оставить нас здесь!» – завопила Джахейра и молодой человек остановился, услышав голос женщины.

«Не беспокойтесь, госпожа», – ответил солдат, – «я вернусь за вами!»

С этими словами – и довольно нелестными замечаниями от всех трех пленников – молодой солдат как заяц помчался по коридору. Через некоторое время послышались голоса и топот шагов людей, идущих вверх по лестнице и замирающие звуки сражения где-то вдалеке.

«Он ведь вернется за нами, а?» – риторически вопросил Жхассо.

«Лучше пусть вернется», – отозвался Абдель, «В противном случае я запихаю ему мой кулак в глотку так далеко…»

«Слушайте!» – прервала его Джахейра и Абдель вместе с Жхассо, сразу же насторожились. Бой явно закончился. Абдель услышал приглушенные звуки мужских голосов и тяжелых приближающихся шагов. Дверь в коридор распахнулась, и послышался безошибочно узнаваемый звук приближения человека, одетого в тяжелую броню, который быстро спускался по лестнице.

«Сюда, пожалуйста, служитель Гонда», – настойчивым начальственным голосом произнес он. Абдель увидел крепкого мужчину в светлых, забрызганных кровью латах. Его лицо было незнакомо, но снаряжение безошибочно выдавало его. Этот человек был великим герцогом, его шлем украшал символом Пылающего Кулака. Это мог быть только?..

«Великий Герцог Элтан», – почтительно обратился к нему первым обнаруживший их молодой солдат, подтверждая подозрения Абделя, – «я нашел ключ, милорд».

«Очень хорошо, Джулиус», – ответил Элтан, – «Когда священник закончит осмотр, освободи этих людей».

«Во имя Гонда, вытащите нас отсюда побыстрее», – заскулил Жхассо.

Абдель через окошко заметил полного человека в шафрановой робе, подошедщего к двери камеры Жхассо и всматривавшегося вовнутрь. Потом священник подошел к каждой камере по очереди. Абдель увидел его пристальный взгляд, когда священник подошел к его двери, но не смог встретиться с ним взглядом. Глаза этого человека были странно расфокусированы, как будто он смотрел на что-то за спиной у Абделя.

«Мужчины являются людьми», – наконец сказал священник Элтану, – «а женщина – полуэльф».

«Освободите их», – скомандовал Элтан и через несколько секунд все трое были свободны.

Когда Абдель вышел из камеры, Джулиус нервно сглотнул.

«И-извини», – невнятно пробормотал молодой солдат.

«Нет необходимости извиняться, капрал», – с улыбкой ответил Абдель, – «здесь ведь мог сидеть доппельгангер».

«Вот именно», – согласился великий герцог, подозрительно оглядывая Абделя с головы до ног, – «Двое из них убили Скара».

«Нет», – выдохнула Джахейра.

«И, по крайней мере, еще один занял мое место», – добавил Жхассо. – «я надеюсь, что мне не придется отвечать за то, что он натворил от моего имени, Элтан?»

Великий герцог раздраженно посмотрел на него.

«Ты ответишь только за то, что натворил ты сам, Жхассо. А пока что не путайся под ногами и смирно сиди в сторонке».

Жхассо кивнул, очевидно, удовлетворенный таким ответом.

«Ваше… ваше герцогство», – обратился к нему Абдель, запинаясь от печали и усталости.

«Мое имя Элтан», – серьезно сказал великий герцог, – «Ты должно быть Абдель».

«Да», – ответил юноша, – «Скар был моим другом. И я хочу убить тех тварей, которые забрали его жизнь «.

«Скар уже убил одного», – ответил Элтан, – «а я имел удовольствие выпотрошить второго, но что-то подсказывает мне, что еще их тут еще много, так что если ты намерен убивать…»

Абдель кивнул. Он собирался убивать.

* * * * *

Абделю и Джахейре предоставили некоторое время, чтобы привести себя в порядок, но наемник предпочел потратить большую часть его на еду. Ему вернули меч и кольчугу, которые были в таком же хорошем состояние, как и раньше. Они встретились в фойе личных палат Великого Герцога Элтана в герцогском дворце. Абдель улыбнулся при виде Джахейры, одетой в простое, но очень красивое черное платье, предоставленное ей лично Великой Герцогиней Лиией Джаннат. Сам Абдель после освобождения так плохо себя чувствовал, что предпочел заняться обедом вместо внешности. Теперь ему оставалось только надеяться, что он никого не оскорбит своим видом или не дай бог запахом.

Сонный дворецкий показал им, где находится рабочий кабинет великого герцога, и Абдель облегченно вздохнул, зная, что там никто там не будет тратить время на изучение запахов. Воздух в кабинете был как в палатке генерала накануне сражения.

«Абдель», – произнес Элтан, когда они показались на пороге богато обставленного кабинета, – «Джахейра, входите».

Элтан сидел за своим столом, положив руку на красную поверхность. Хрупкий человек с жесткими седыми волосами и странными стеклянными дисками в проволочной рамке, опиравшейся на его нос, обрабатывал руку великого герцога, тщательно сшивая большую рану. Элтан вздрогнул, когда целитель вытащил нить, завязал узелок и отрезал все лишнее.

«Вас что, ранили?» – брякнул Абдель.

«Да», – улыбнулся Элтан, – «наверно уже двухсотое боевое ранение».

Абдель улыбнулся и, пока Элтан спокойно давал распоряжения трем офицерам Пылающего Кулака, которые стояли с другой стороны большого стола, он спокойно стоял рядом с Джахейрой. Отдав необходимые распоряжения, он послал их в храм Гонда, где они должны были призвать на помощь священников, которые, видимо, могли выявлять доппельгангеров, при взгляде на них.

Когда офицеры друг за другом потянулись к выходу, и целитель собрал свои инструменты в кожаный ранец, великий герцог подошел к Абделю и Джахейре.

«Я так понимаю», – начал Элтан, – «что вы не раз сражались вместе с моим другом Хэрольдом Логгерсоном».

«Милорд?» – смутился Абдель

«Скар», – пояснил Элтан и его голос был полон воспоминаний, – «вы что, не знали его настоящего имени?»

«Нет», – покачал головой Абдель, покосившись на обеспокоенную Джахейру, – «нет, милорд. Возможно, мы не были такими хорошими…»

Элтан остановил его взмахом руки.

«Нет, нет. Тех, кто знал его настоящее имя, можно сосчитать по пальцам одной руки. Садитесь, нам много надо обсудить».

Элтан выглядел утомленным. Под его глазами пролегли серые тени, которые при каждом движении отсвечивали фиолетовым, щеки впали, а глаза сильно покраснели. На нем все еще была его броня, как будто он слишком устал, чтобы снять ее или знал, что очень скоро она ему потребуется. Джахейра села первой, следом за ней сел Абдель и оба не могли не восхититься мягкой кожей больших кресел.

«Совсем не похоже на палатку генерала, а, наемник?» – заметил Элтан, подмигнув Джахейре.

«Вы…» – начал было Абдель, но быстро остановился, поняв, что нет необходимости отвечать.

«Этот город благословлен множеством прекрасных храмов», – начал Элтан, – «и, я полагаю, проклят еще большим их числом. Когда слова о смерти Скара дошли до меня, я распорядился отнести его в Высший Зал Чудес в надежде, что мой хороший друг Таламонд сможет вдохнуть жизнь назад в легкие этого старого пса войны».

Абдель слышал, что это возможно, но на это нужна была сила, которую большинство духовенства приберегало для более страшных обстоятельств. Джахейра посмотрела на Абделя и он заметил, что она впечатлена тем, как друзья Абделя заботятся друг о друге и пытаются помочь им в ситуации, в которую они сейчас влипли.

«К сожалению, они не смогли сделать этого», – продолжил Элтан, – «его душа… ладно, неважно», – великий герцог собрался силами и через несколько секунд продолжил, – «Они позволили мне только поговорить с ним. Он поручился за вас так, как это мог сделать только Скар. Он сказал мне, что это он послал вас обоих в качестве шпионов к причалу, который принадлежит „Семи Солнцам“ и что есть некоторая связь между этой гильдией и какой-то группой, которая является ответственной за наши неприятности с железными рудниками».

«Да, милорд», – кивнула Джахейра, – «меня послали Харперы, чтобы изучить этот вопрос», – она сделала паузу, чтобы посмотреть на Абделя, который слегка улыбнулся и кивнул, – «Железный Трон хочет начать войну между нашими людьми и вашими».

«Война с Эмном?» – спросил Элтан, – «для чего?»

Джахейра покачала головой.

«Я не знаю. Именно поэтому Скар послал нас в „Семь Солнц“«.

«По моему городу ползает куча доппельгангеров», – иронически подвел итог Элтан, – «нас толкают к войне с Эмном, нам срывают поставки железа и никто не знает почему?»

Элтан выглядел разочарованно, а Джахейра покраснела.

«Я знаю, где можно встретить представителей Железного Трона», – сказал Элтан и как будто в ответ резкий металлический звон раздался из угла комнаты. Все повернулись к целителю, который застенчиво улыбнулся, наклоняясь за упавшими со стола инструментами.

«Ты можешь идти, Кендал», – обратился к нему Элтан, – «со мной все будет в порядке».

«Я приду сменить повязку, милорд», – ответил целитель, – «завтра утром».

«Очень хорошо», – нетерпеливо согласился Элтан, – «Теперь оставь нас».

Подождав, пока за лекарем закроется дверь, Абдель обратился к Элтану, – «Где?»

«Здесь, в городе», – ответил Элтан, – «Вы можете сходить туда, если хотите. Мне будет нужен свой человек, который сможет действовать и вне стен Врат. Если Скар доверял вам, то этого мне достаточно».

«Я встречал раньше Харперов и я сохраню вашу тайну», – посмотрев на Джахейру, добавил он.

Джахейра покраснела и они встали, собираясь уходить.

* * * * *

«Мы снова станем монахами на какое-то время», – прочитал Джулиус заметку из похожей на потрепанное собачье ухо записной книжки, – «возвращайся к месту встреч под сень колонн, посвященных Богу Мудрости».

Молодой капрал поднял глаза на великого герцога, сержанта Мэрика, Абделя и Джахейру. Джулиус присел на корточки рядом с высоким, гибким человеком, одетым в черную кожаную броню, которого убил Абдель. Казалось, что только эти двое остались в подземном логове Железного Трона. Элтан и его силы приблизились к ним еще на один шаг.

«Кэндлкип», – спокойно сказал Абдель.

«Как они могут входить туда?» – удивился Элтан, – «Я полагал, что Кэндлкип очень редко открывает кому-нибудь ворота, если только вообще открывает. Как целая группа заговорщиков может использовать Кэндлкип как место встреч?»

«Горион, наверное, ответил бы на этот вопрос», – заметила Джахейра, печально посмотрев на Абделя.

Наемник медленно кивнул.

«Мой отец был монахом», – пояснил Абдель Элтану, – «он вырастил меня в стенах Кэндлкипа и он же направил меня на путь, которым я следую по жизни. Он хотел отвести меня к Джахейре».

«Он работал на Харперов?» – повернулся к полуэльфу Абдель.

«Он был другом», – покачала головой Джахейра.

«Я скорее пойду воевать с Эмном, чем стану штурмовать врата Кэндлкипа», – вздохнул Элтан.

Он отнюдь не выглядел упавшим духом, а просто думал.

«Это выглядит как подсказка», – заметил Мэрик и герцог резко перевел взгляд на него.

Сержант сделал шаг назад.

«Мои извинения, господин, я…» – начал он.

«Не извиняйтесь, сержант», – прервал его Элтан, – «но эта записная книжка содержит слишком важный текст, чтобы его игнорировать».

«Железный Трон делал и более глупые вещи, милорд», – сказал Абдель, – «как они могли хотеть, чтобы мы знали, что они ушли в Кэндлкип?»

«Если это правда, что…» – начал Джулиус, но резкий взгляд Мэрика заставил его замолчать.

«Продолжай, капрал», – разрешил Элтан.

Джулиус слабо улыбнулся.

«Милорд, если мы не можем войти в Кэндлкип, то может, они хотят, чтобы мы знали… вы знали, что они вне вашей досягаемости».

«Ты хочешь сказать, что они просто насмехаются надо мной?» – уточнил Элтан.

Джулиус вздрогнул.

«Я просто…»

«Это вполне возможно», – высказалась Джахейра, – «мы – Харперы – полагали, что есть какой-то человек позади, держащийся позади всей этой организации. Дварф, которого Железный Трон сделал рабом, сказал нам имя этого человека. Он богатый торговец из Сембии и его зовут Реилтар. Я имею веские причины полагать, что этот человек, Реилтар, является сыном Баала».

Абдель уставился на нее широко открытыми глазами. Имя мертвого бога убийств всплыло снова, как и предположение, что он оставил потомство. Возможно, подумал Абдель, мне стоит нажать на Джахейру, чтобы узнать об этом побольше. Погрузившись в размышления, он мельком заметил, что лицо Джахейры стало красным и почти испуганным.

«Сын Баала?» – недоверчиво переспросил Элтан, – «Мертвого бога Баала?»

Джахейра кивнула и Джулиус покачнулся на подгибающихся ногах.

«Это безумие», – прокомментировал Мэрик, – «милорд, да кто вообще эти люди?»

Элтан посмотрел на Мэрика, затем перевел взгляд на Джахейру.

«Откуда ты это узнала?» – поинтересовался он.

«Есть и другие», – продолжила Джахейра, – «другие потомки Баала. Харперы наблюдали за некоторыми, но потеряли след. Никто не знает, сколько их выжило».

«И один из них хочет начать войну с Эмном?» – спросил Джулиус, забывая свое место.

«Он хочет убийств», – поправила его Джахейра, – «в очень больших количествах».

Абдель внезапно почувствовал сухость в горле. Потом его руки и грудь покрылись гусиной кожей. «Убийства», – подумал Абдель и неимоверным усилием сдержал улыбку, в очень больших количествах.

Глава 22

«Убийства», – произнесла Тамоко, – «в очень больших количествах».

Саревок улыбнулся ей – улыбнулся улыбкой демона – но Тамоко не отшатнулась. К ее удивлению, Саревок казался довольным.

«Убийства, да», – подтвердил он. Его голос мощно разнесся по подземной камере под аккомпанимент тревожного лязга стали о сталь, когда он рассеянно провел длинным, тонким кинжалом по своему черному металлическому нагруднику. Во все стороны летели искры, но на броне не осталось даже царапины.

«Это не…» – запнулась Тамоко, затем расстроено вздохнула. Она не отказалась от намерения говорить, просто все еще недостаточно овладела общим языком Фаэруна, – «Это… не приемлемо».

Желтые глаза Саревока вспыхнули, и он повернулся к пустой рамке, небрежно уставившись на нее, как будто сказанное совсем не заинтересовало его.

«Моя дорогая Тамоко», – сказал он наконец, – «когда я нашел тебя, ты убивала за деньги чуть ли не каждый день. Твоим образом жизни были убийства».

Она ощетинилась при этом сравнении, и ее возмущение придало ей храбрости.

«Быть асасином это не позор», – прошипела она.

«Ты же убивала невинных людей», – настаивал он, – «разве это не убийство?»

«Невинные люди не совершают ничего такого, чтобы бояться лезвия ассасина», – парировала она, – «невинные люди не связываются с теми, кто мог бы нанять асасина. Если меня посылают к человеку, то значит – он что-то совершил».

«Ну да», – повернулся к ней с самодовольной усмешкой Саревок, – «ты только убивала плохих людей».

«Да», – вздернув подбородок, согласилась она и попала в его ловушку.

«По заказу других плохих людей».

Она вспыхнула и отвернулась. Саревок со смешком снова уставился в рамку.

«Можешь войти», – ровным голосом вдруг произнес он.

Тамоко повернулась на звук открывавшейся двери и увидела, как в комнату медленно и неохотно шагнул доппельгангер. Его огромные, безжизненные глаза пробежались по спартанской обстановке апартамент, затем осторожно прошлись по Тамоко, которая решительно встала рядом с Саревоком. Женщина была одета в простые широкие брюки и подходящую к ним по цвету черную тунику. Ее изящная, изогнутая катана висела в ножнах на ремне, охватывавшем тонкую талию. Девушка холодно взглянула на доппельгангера, так как не испытывала никакой любви к этим безличным существам.

«Ты, идиот!» – заревел на него Саревок и существо тотчас рухнуло на колени.

«Пожалуйста, повелитель», – голосом, который нельзя было называть ни мужским, ни женским, взмолилось существо, – «пощадите меня, чтобы я и дальше мог служить вам. Я сделаю все … приму любую форму по приказу Вашего Величества…»

«Этот старый мягкотелый козел Элтан подключил к делу СВЯЩЕННИКОВ!» – подобно раскату грома взревел Саревок. Доппельгангер отполз назад в безнадежной попытке избежать голоса, который как ударная волна прокатился по комнате. Тамоко вскочила, почувствовав характерное покалывание в теле, возникавшее всякий раз, когда ее любовник демонстрировал свою мощь. Саревок сделал длинную паузу, позволяя доппельгангеру вдоволь похныкать и потрястись прежде, чем продолжить.

«Священники бога ремесленника Гонда и кто знает, кто еще кроме них, блуждает по Вратам Балдура, постоянно молясь о ниспослании им заклинания „истинный вид“. Ты знаешь зачем?»

«Мы можем спрятаться, повелитель», – захныкал доппельгангер, – «пожалуйста…»

«Ты знаешь зачем?» – снова спросил Саревок.

«Конечно, пожалуйста…»

«Если я задам тебе этот вопрос в третий раз, доппельгангер, то лучше надейся, что ответ у тебя написан где-нибудь снаружи мозга, потому что если это будет не так, то я лично отрежу твою голову и поищу ответ внутри… и еще я буду очень недоволен».

Тамоко медленно потянула свой меч из ножен, демонстрируя звук и вспышки искусственного света на лезвии. Она любила Саревока всей душой, возможно потерянной, и ее вера в него и уверенность, что он достоин ее обожания, более чем перевешивала все сомнения, так что она с удовольствием прикончит одну из этих мерзких бездушных тварей.

Доппельгангер уже увидел достаточно, по крайней мере судя по его глазам.

«Они ищут нас», – сказало существо, – «они ищут нас, используя заклинание „истинный вид“. Но они не будут…»

«Шшш…» – зашипел Саревок, прикладывая к губам длинный указательный палец. Он зло улыбнулся и шагнул в сторону сжавшегося существа. Тамоко заметила, как по гладкой серой щеке доппельгангера скатилась слеза.

«Конечно, они будут, доппельгангер, я сразу знал, что они будут. Просто я надеялся, что они начнут не так скоро, и как раз вот этим ты сильно разочаровал меня «.

«О», – дрожа, зарыдал доппельгангер, – «не…».

Саревок повернулся и встретился глазами с Тамоко; меньше чем через удар сердца асассин скользнула вперед, занося меч высоко над головой.

Она двигалась быстро и уверенно, впрочем, как и всегда. Меч со свистом описал дугу вокруг ее головы, выполняя прием, предназначенный для того, чтобы отвлечь внимание противника или жертвы. Потом она резко опустила катану, нанося рубящий удар сверху вниз, и ее руку уже вел не разум, а отточенный талантом и тренировками инстинкт. Она действительно не принимала сознательного решения нанести удар. Но ее клинок с лязгом натолкнулся на сталь, послав волну дрожи вверх по руке, и она пошатнулась от неожиданности.

Доппельгангер успел трансформироваться и сам перешел в нападение. Она быстро отпрянула назад, все также инстинктивно, как и при нападении. Ей понадобилось лишь мгновение, чтобы оценить ситуацию. Жертва внезапно стала противником, впервые на ее памяти.

Тамоко не на шутку разозлил тот вид, который принял доппельгангер. И это было неудивительно, ведь он принял ее облик. Она качнула головой в жесте, который можно было бы счесть салютом. Но Тамоко подразумевала под этим обещание – обещание медленной и мучительной смерти.

«Неожиданный поворот событий», – с явным удовольствием заметил Саревок.

Тамоко проигнорировала его высказывание и ее пристальный взгляд уперся прямо в глаза противника. Доппельгангер слегка отступил и принял защитное положение. Он смотрел на Тамоко ее собственными глазами и с каждым ударом сердца становился все более похожим на нее. Девушка сделала резкий выдох и приложила меч ко лбу жестом вызова.

Атакуя, она выкрикивала на своем родном языке название каждого выпада, хотя и действовала инстинктивно, когда начала схватку. Ее твердый, творческий зум был отодвинут в сторону рефлексами, опытом и кодексом, который был более древним, чем мог вообразить даже Саревок. Оружие со свистом распарывало воздух, со стороны казалось, что клинок вообще живет собственной жизнью. Доппельгангер отражал одну ее атаку за другой и скоро он уже передвигался, чуть ли не на цыпочках, почти так же, как и Тамоко. Он продолжал успешно защищаться, хотя Тамоко полагала, что, наверное, он не понял, что она нападала не всерьез, а просто прощупывала его, определяя сильные и слабые стороны и прикидывая, как лучше его убить.

Менее чем через минуту Тамоко поняла, что доппельгангер быстро перебирал ее собственный опыт в хронологическом порядке. Она почувствовала, что существо достигло крупного успеха; чтобы добиться таких же результатов, она потратила целое лето, тренируясь под руководством учителя Торото в Храме Кулака и Света. Но это было не все, что она почувствовала. Этот доппельгангер боялся Саревока, но также он почему-то боялся птиц. Тамоко улыбнулась и свистнула, подражая малиновке; тварь открыла себя и моментально получила удар в горло. Но доппельгангер уже успел обработать опыт, накопленный ей той осенью, которая наступила после ее ухода из храма. А так как в то время Тамоко оттачивала уменье уворачиваться от разных нападений, то тварь хоть и не без труда, но сумела избежать смертельного удара и даже попыталась провести довольно наглую контратаку, которую девушка парировала небрежным ударом своей катаны.

Решив, что уже поняла, чего ожидать от противника, Тамоко резко ускорила темп своих атак. Со стороны казалось, что ее меч находится буквально повсюду, а она сама в этот момент представляла из себя великолепный образец чистого, незапятнанного боевого мастерства. Отбивая великолепно выполненный ложный выпад доппельгангер пошатнулся и взмахнул левой рукой пытаясь сохранить равновесие, но не ослабил своих усилий по обработке опыта Тамоко, стараясь быстрее поднять свой фехтовальный уровень еще на одну ступень и одновременно попытаясь еще и наступать. Но Тамоко мгновенно заметила его ошибку, и ее меч описал хлесткую восьмерку, настолько быструю, что даже Саревок не успел ее толком проследить. Зато смог во всех подробностях рассмотреть результат этого удара. Голова и правая рука доппельгангера взлетели высоко в воздух, а тело рухнуло на пол, принимая свой настоящий облик, но Тамоко не смотрела. Она стояла с закрытыми глазами, отодвигая в сторону инстинкты и отдавая тело во власть разума.

Услышав сзади шаги она резко повернулась и увидела быстро приближавшегося к ней Саревока. В мгновение ока он отбросил в сторону свой нагрудник и оказался рядом с ней. Меч выскользнул из ее руки и прежде, чем она услышала, как он загремел о каменный пол, она почувствовала на себе его руки. Тамоко порывисто обняла его, их губы встретились и она полностью отдалась ему, хотя на сей раз почувствовала, что ей чего-то не хватает.

* * * * *

Абдель услышал плеск воды, сопровождавший вход Джахейры в мелкий пруд, находившийся рядом с их лагерем. До Кэндлкипа оставалось еще два дня пути, и женщина воспользовалась редкой возможностью смыть дорожную грязь. Солнце уже почти село и, хотя небо все еще сохраняло глубокий синий цвет, их скромный походный костер был единственным источником света для Абделя. Бросив взгляд в направлении водоема, скрытого от его глаз густыми зарослями, Абдель взял свой дорожный мешок и запустил руку вовнутрь.

Он не мог видеть Джахейру, но зато мог ее слышать и был уверен, что она была в безопасности. Вытащив из мешка книгу, он, вздохнул. Кожа, в которую была переплетена книга, была человеческой. Абдель точно не знал, когда именно он это понял, но теперь это казалось настолько естественным, что он не мог понять, почему, когда он впервые увидел книгу, это его так смутило.

Он открыл книгу и обнаружил, что первая страница пуста. Сердце Абделя забилось с бешеной скоростью, и он продолжил осмотр. Он все еще был один – это и было причиной, по которой он позволил себе прикоснуться и даже открыть эту книгу. Ладонями, вспотевшими от смутного чувства опасности и от волнения, он перелистнул первую страницу. На следующей был нарисован череп, окруженный толи огнем, толи каплями воды. Письмена были витиеватыми и совершенно непонятными Абделю, но в то же время выглядели очень знакомо. Он с усмешкой подумал, что чувствует себя сейчас как маленький неграмотный ребенок, видящий эти письмена на этом языке вокруг себя каждый день, но неспособный понять их.

Когда он открыл следующую страницу, то почувствовал, как горло мгновенно стало сухим. То, что он там увидел, заставило его сердце забиться быстрей и он закрыл глаза, борясь с охватывавшим его ужасом, от непонятного волнения он весь покрылся гусиной кожей и…

«Что это?» – раздался голос Джахейры у его уха, заставив Абделя подскочить с открытым от неожиданности ртом. Книга выпала из его рук, но он успел поймать ее и захлопнул с громким хлопком.

«С тобой все в порядке?» – спросила она его. Он поднял глаза и увидел, что эмнийка стоит рядом с костром. Она завернулась в старое походное одеяло Абделя, и ее влажные волосы блестели в мерцающем свете костра. Она улыбнулась ему и вопросительно подняла бровь.

Абдель отвел взгляд, и скатившаяся из его глаза слеза упала на жуткий переплет книги. Джахейра с вздохом опустилась рядом с ним на колени и провела прохладной, мягкой рукой по его лицу. Он отложил книгу в сторону и мягко взял ее за руку.

«Что со мной происходит?» – спросил он ее, не понимая толком о чем спрашивает.

«Ты призван, Абдель», – прозвучал загадочный ответ.

Их губы на мгновение соприкоснулись, но Абдель мягко отодвинулся. Заметив его вопросительный взгляд, она с сочувственным вздохом села около костра и выжидающе уставилась на огонь.

«Почему вы называла меня Абдель Эдриан?» – спросил он. – «Я никогда не слышал этого имени до того, как Кхалид назвал меня так. Это Горион придумал его?»

«Нет, это действительно твое имя», – решительно ответила она, – «это имя, данное тебе при рождении».

Абдель резко выдохнул и схватил книгу. Ему вдруг захотелось бросить ее в огонь, захотелось так же сильно, как незадолго перед этим изучить ее и всегда хранить при себе. После недолгой борьбы он затолкал ее назад в мешок.

«Полагаю, что теперь самое время сказать, что ты знаешь обо мне Джахейра», – произнес он, в свою очередь уставившись на огонь.

«Ты не тот, кем ты себя считаешь, Абдель», – печально ответила она, но вдруг на ее лице вспыхнула улыбка, полная надежды, – «ты можешь идти по жизни собственным путем в этом мире, и ни твой отец, ни твои братья или сестры не должны заставить тебя сойти с него».

«Что ты знаешь о моем отце?»

«То, что всегда знали Харперы», – сказала она, – «то, что всегда знали священники Огмы и паладины Торма. Когда я сказала Элтану, что Реилтар – сын Баала, я не была в этом уверена. Я не так в этом уверена, как в том, что… что ты – сын Баала».

Абдель почесал затылок, и Джахейра, казалось, была удивлена этим жестом.

«Кзар тоже говорил мне это», – вспомнил он, – «но тогда я не поверил ему».

«А теперь?»

«Я – наемник, Джахейра, наемный убийца. Я охраняю караваны, склады и жирных торговцев. Я хорошо владею мечом и я выше ростом, чем большинство людей, но я вовсе не бог».

«Ты нет», – согласилась она, – «но вот твой отец был богом. Твоей матери я не знаю, но твой отец был богом убийств».

«И мой брат – ну, по крайней мере, двоюродный брат – этот Реилтар, он лидер Железного Трона?»

«Возможно», – она кивнула, – «мы подозревали, что другой сын Баала стоит за всеми этими попытками столкнуть в войне Врата Балдура и Эмн, но его имя мы не знаем. Это может быть даже сестра. У тебя довольно много сестер, знаешь ли».

Он рассмеялся, но смех прозвучал весьма натянуто.

«А Абдель Эдриан?» – спросил он.

«Я думаю», – ответила она, – «что Абдель означает „сын“, а Эдриан „темный“ «.

«Темный сын», – произнес он, – «подходящее имя, нечего сказать».

«Ты получаешь удовольствие от убийств, Абдель?» – многозначительно спросила она его.

«Нет», – быстро ответил он, затем сделал паузу.

Она внимательно смотрела на него, но юноша не выдержал ее взгляда. Покраснев, он неловко заерзал на холодной земле.

«Раньше», – признал он, наконец, – «я ощущал что-то вроде… ну ладно, чувствовал удовольствие. С тех пор как Гориона не стало, с тех пор как я встретил тебя, я больше ничего не чувствую».

«Ты меняешься», – прошептала она, – «ты изменился».

«Возможно, но все равно я не бог».

«Ты так думаешь?» – иронически улыбнулась Джахейра.

«Я любил убивать для пользы дела и легко шел на такое», – сказал он ей, – «многие люди моей профессии делали то же самое. Даже бог не мог иметь так много детей. А у меня ведь нет никаких особенностей, никакой мощи. Если бы кровь бога текла в моих жилах, разве я не был бы способен летать или становиться невидимым или что-нибудь в этом роде?»

Джахейра хихикнула, но впрочем, безо всякого намека на юмор.

«Зато, возможно, у тебя его глаза», – сказала она, – «или его нос».

«Полагаю, что нос у него был большим», – пошутил Абдель.

«Твоя мать ведь была человеком, Абдель», – мягко, почти шепотом произнесла она.

«И она была хорошей женщиной», – решительно сказал он, основывая свое мнение скорее на том, во что хотел верить, чем на фактах.

Джахейра бросила на него долгий взгляд из темноты.

«Она наверняка была хорошей», – сказала она.

Глава 23

«Беурос, маленький ты кусок…» – зарычал Абдель, но Джахейра успокаивающе положила руку ему на плечо.

«Уважаемый сэр», – обратилась она к охраннику, глядя на Абделя, который со вздохом отвернулся от ворот, – «вы очевидно знаете моего спутника, вы знаете, что он когда-то жил в этом прекрасном городе и является сыном одного из местных жителей. Пожалуйста, поймите, у нас срочное дело здесь…»

«Уходите», – мрачно прервал ее охранник ворот Беурос, – «Уходите или я вынужден буду…»

«Будешь вынужден что?» – взревел Абдель, – «Будь ты трижды проклят, ты…»

«Уходите!» – завизжал охранник, захлопывая небольшое окошко, прорезанное в больших, крепких дубовых воротах.

Беурос был одним из многих призванных охранять ворота Кэндлкипа, места, которое было его домом на протяжении всей его жизни. Он знал Абделя почти всю жизнь и никогда не любил. Абделя усыновил Горион – священник и ученый, один из любимых преподавателей Беуроса. В молодости Абдель любил подшучивать над ним, впрочем как и над многими из друзей Беуроса. Когда Абдель оставил Кэндлкип для самостоятельной жизни наемника или наемного головореза или чего-нибудь такого, для чего не требуется много ума, зато нужны сильные руки, Беурос, как и многие в монастыре, был только рад его уходу. Он возвращался несколько раз навестить Гориона, причем последний раз буквально на днях и уехал вместе со старым монахом. Это было, по крайней мере, десять или двенадцать дней назад, хотя Беуросу казалось, что это было гораздо раньше. Также он немало обеспокоился слишком скорым возвращением Абделя в Кэндлкип. Теперь он возвратился с какой-то женщиной полуэльфом, одетой как для битвы. Охранник готов был поверить почти всему об Абделе, включая неприятным сплетням, что этот хулиган как-то торгует знаниями Гориона, человека слишком почтенного и уважаемого для этого наемной помеси тролля и человека.

Беурос был ожесточенным человеком, с маленьким телом и таким же духом, но он являлся частью Кэндлкипа. Он учился, читал и иногда даже понимал, копировал тексты в одной из самых больших библиотек во всем Фаэруне. Беурос принадлежал этому месту, где каждый – включая Гориона – знал, что Абдель никогда не был здесь действительно дома.

Теперь, выполняя одну из немногих своих любимых обязанностей, он вздохнул и посмотрел на небо, покрытое серыми облаками, очевидно предвещая дождь. Охрана ворот почти всегда отказывала путешественникам во входе в монастырь. Фактически не приветствовался никто, за исключением монахов, писцов, священников и ученых, и Беурос это одобрял.

«Это смешно», – возмутилась Джахейра, – «Что это вообще за город такой?»

Абдель пнул камень, валявшийся на усыпанной гравием дороге, которая заканчивалась, упираясь в ворота Кэндлкипа, места, которое было его домом на протяжении большей части его жизни, и хмуро наблюдал, как камень катиться по дороге. Он снова вздохнул и посмотрел на небо, быстро затягивавшееся серыми облаками, очевидно предвещавшими дождь.

«Мне никогда не отказывали в праве входа в Кэндлкип», – сказал он, – «Никогда в жизни».

«Тогда был жив Горион», – без выражения отозвалась Джахейра, – «он бы проследил, чтобы тебя впустили в город».

Абдель посмотрел на нее с вымученной улыбкой. Она ничего не заметила, будучи слишком занятой обследованием ворот с тактической точки зрения.

«Это вовсе не город», – невесело ухмыльнулся он.

Брови Джахейры вопросительно поднялась.

«Это вовсе не город», – повторил он, – «это монастырь. Библиотека».

Она кивнула и пожала плечами с таким видом, как будто то видела в этом разницу. «Железный Трон обосновался там», – подвела она итог, – «так что неважно, что это. Мы должны попасть вовнутрь».

* * * * *

Так значит, Горион мертв. Беурос чуть не заплакал, но сдержал слезы, сморкаясь и кашляя. Теперь он снова задался вопросом, была ли хоть крупица правды в том, что говорили об Абделе, когда он был еще ребенком. Многочисленные слухи гласили, что Абдель был отродьем демона, кэмбиона или алуфинда, а может даже сыном какого-то злого мага, или возможно потомком развращенных архимагов Нетереза. Впрочем, Беуросу и его друзьям было трудно поверить в это, так как они изучали демонологию и знали, что Абдель не в состоянии показать хоть какую-нибудь из возможностей, обычно ассоциировавшихся с демоническими. Тем не менее, Абдель вырос до огромного размера и его сила и жажда насилия не походили полностью на человеческие, по крайней мере, в глазах мягких и кротких монахов Кэндлкипа. Воспоминания об этом пресекли предположение Беуроса о том, что Абдель мог лично убить Гориона и охранник было подумал, что пора выполнять свои обязанности – исполнить волю Кэндлкипа.

Вдруг в памяти Беуроса всплыло одно имя, и он быстро использовал еще одно из небольшое магическую вещь из числа доступных ему. Он произнес имя Тесторил в конус из золотой фольги и доверил устройству передачу сообщения престарелому монаху. Тем временем, он должен был попробовать задержать Абделя, хотя и очень сомневался, что будет легко. Абдель и молодая женщина все еще стояли недалеко отворот и спокойно разговаривали. Беурос открыл смотровое окошко.

«Дайте мне книгу», – внезапно прозвучал голос Беуроса, заставив Джахейру подскочить от неожиданности. Они подняли глаза к небольшом окошку, расположенному по крайней мере в десяти футах от земли. Все, что они смогли разглядеть там – была недовольная прыщавая физиономия Беуроса с кривыми желтыми зубами и серой щетиной. Абдель был знаком с Беуросом значительную часть своей жизни.

Брови наемника изумленно полезли вверх. Беурос не удивился, что у Абделя ничего такого с собой не было. Он, в общем-то, не слишком бы удивился, узнай, что Абдель вообще разучился читать.

«Беурос…» – начал Абдель.

«Постой», – прервал его охранник, – «принеси мне книгу или свиток или… хоть что-нибудь, только чтоб на нем были письмена. Дай мне что-нибудь для Кэндлкипа и сможешь войти».

Теперь была очередь Абделя в замешательстве поднять брови. Он наградил низкорослого Беуроса прохладным взглядом.

«С чего это вдруг, Беурос? Что вообще тут происходит?»

«Дело Кэндлкипа», – надменно ответил охранник, – «это дело познания «.

«Хорошее же тут обращение с путешественниками…» – улыбнулась Джахейра.

«Дайте мне книгу!» – прервал Беурос, кидая на женщину разъяренный взгляд.

«У меня нет…» – начал Абдель, но остановился, вспомнив, что у него действительно была книга, которая ужасала его, но он всерьез сомневался, что сможет заставить себя расстаться с ней.

«Дайте нам несколько минут, о капитан осторожность», – саркастически сказала Джахейра, делая соответствующий жест в направление Беуроса. Охранник покинул свой наблюдательный пункт.

«Абдель», – позвала Джахейра, придвигаясь к нему поближе, так как с неба уже стали падать тяжелые капли, – «Та книга, она у тебя с собой?»

Абдель, выглядевший напряженно и взволнованно, хотя и сам не знал причин своего волнения.

«Абдель?» – снова позвала она. – «Ведь она у тебя с собой, не так ли? Книга, которую Ксан нашел в бандитском лагере, я имею в виду».

Абдель кивнул, стараясь не смотреть ей в глаза.

«Хорошо, тогда просто отдай её этому подсматривателю, и давай продолжим то, зачем пришли. Мы провели в дороге почти десять дней и возможно, что люди, за которыми мы прошли через все Девять Адов, так старавшиеся нас остановить, сейчас находятся прямо здесь и смеются над нами».

Абдель глубоко вздохнул и, наконец, поднял взгляд на Джахейру. Не проронив ни слова, он сбросил со спины дорожный мешок и запустил руку вовнутрь. Он даже не посмотрел на книгу, когда вытаскивал ее из мешка.

«Беурос!» – позвала Джахейра, смотря на окошко. Через некоторое время Беурос показался и Джахейра с удивлением заметила выражение неподдельного любопытства на его лице. Джахейра понадеялась, что и она и Абдель были более сдержаны в проявлении своих эмоций.

* * * * *

Беурос вытер пот с лица, задаваясь вопросом, что могло задержать Тесторила. Абдель и женщина снова разговаривали между собой, и у Беуроса появилось ужасное ощущение, как будто его живот провалился сквозь пол. Что, если Абдель ухитрится все-таки попасть вовнутрь? Услышав, что женщина позвала его, он с тяжелым сердцем открыл ставень.

«Книга?» – спросил Беурос.

Когда он увидел, что Абдель сжимал в своей большой руке, то его сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Это была книга, переплетенная, ни много, ни мало, в человеческую кожу и на переплете был изображен символ, который ему не приходилось видеть уже много лет, символ, изображавший человеческий череп. Неважно, что это был за том, но сразу было заметно, что он очень ценный. Злая вещь без сомнения, но бесспорно предмет, достойный изучения. Если это действительно был какой-то темный текст, то для Фаэруна конечно будет лучше, если он будет храниться в безопасности в стенах Кэндлкипа.

«Книга?» – заинтересовался охранник, затем широко усмехнулся, когда его глаза остановились на старом томе в протянутой руке Абделя, – «Хорошо, хорошо…»

«Может, сначала, впустишь нас?» – прервала Джахейра, легко уловив жадность в глазах Беуроса.

Беурос рассмеялся и это не был слишком уж приятный смех.

«Ни за что в жизни, девочка. Скажи ему протолкнуть книгу в щель».

Абдель впрочем, расслышал Беуроса достаточно хорошо и без Джахейры. Наемник недоуменно посмотрел на смотровое окошко, которое было футов на восемь или выше покрытой гравием земли.

Беурос активировал спусковой механизм на секретной панели, которая откроет щель в воротах.

«Вот если бы окно было немного пониже…» – начала Джахейра, но щель, открывшаяся на высоте талии Абделя, прервала ее дальнейшие размышления. И Абдель и Джахейра изумленно заморгали, так как никто из них не заметил ранее в этом месте никакой щели.

«Задвинь книгу туда, Абдель», – мягко сказал Беурос, наконец-то назвав наемника по имени.

«Я так и знал, что ты не забыл меня, ублюдок», – проворчал Абдель, подходя к воротам с протянутой книгой.

Глаза Джахейры сузились, словно она собиралась спросить Абделя, все ли с ним в порядке. Вдруг наемник резко остановился, когда край старой книги коснулся щели. Было заметно, что ему очень не хочется расставаться с книгой.

«Во имя Миликки, Абдель, ты ведь даже не можешь прочитать ее», – нетерпеливо сказала Джахейра, – «отдай ты ему эту тяжелую, старую книгу и давай наконец-то войдем вовнутрь «.

«Действительно, Абдель», – послышался голос Беурос», – послушай эту молодую женщину и отдай мне книгу. Я нуждаюсь в подтверждении ваших честных намерений».

Абдель не мог отпустить книгу. У него было ощущение, что его пальцы прохватила судорога, что его кулак сомкнулся в предсмертной хватке, и что книга была его последней надеждой выжить – или была последней надеждой на что-то противоположное?

«Абдель?» – с трудом дошел до его сознания голос Джахейры, которую явно взволновала его внезапная остановка.

Абдель еще раз вздохнул и отпустил книгу, позволив ей провалиться в щель. Лицо Беуроса снова исчезло из окошка и на этот раз надолго.

Беурос спустился вниз и подобрал книгу. Прикосновение к ней вызвало у него одновременно ужас и радость.

«Что у тебя тут, Беурос?» – раздался из-за его спины голос Тесторила, заставивший охранника резко развернуться к нему, задохнувшись от неожиданности.

* * * * *

Менее чем через час Абдель и Джахейра уже сидели в личной комнате Тесторила, наблюдая, как он готовит чай. Пока они шли по Кэндлкипу, на Абделя нахлынуло множество уже давно забытых ощущений, а внутренний двор замка вверг его в настоящий водоворот воспоминаний. Реакция Тесторила на новость о смерти Гориона заставила Абделя снова пережить ее. Джахейра, почувствовав, что творится у него на душе, сочувственно сжала его руку. Она выглядела нетерпеливой, но Абдель догадывался о причине. Все мысли о Железном Троне начисто вылетели из его головы.

«Я не буду спрашивать, где ты достал эту книгу, Абдель», – сказал Тесторил, протягивая чашку чая Джахейре, – «но я рад, что ты решил принести ее сюда. Ты совершил благое дело».

Абдель отказался от чашки, предложенной Тесторилом, и престарелый монах сам глотнул из нее.

«Я даже не знаю, о чем она», – признался Абдель, – «я не смог прочитать ее».

Это сообщение явно застало Тесторила врасплох.

«А ты что, пробовал?» – удивился он.

Абдель недоуменно посмотрел на него и пожал плечами.

«Эта книга, сын мой», – пояснил монах, – «является одной из очень, немногих сохранившихся копий, описывающих нечестивые обряды во имя Баала, Бога Убийств».

Абдель вспыхнул и отвернулся. Его влекло к книге, он отчаянно хотел прочитать ее, понять ее, но стыдился этого чувства и старался держать его в тайне. Юноша все еще сомневался, что он был сыном этого мертвого бога, но присутствие влияния Баала, должно быть, было движущей силой в его жизни – его жизни до Гориона.

«Тогда я рада, что мы избавились от нее», – смотря в глаза Абделю произнесла Джахейра, – «то, что я сказал тебе, это правда, Абдель».

Наемник тяжело вздохнул и натянуто улыбнулся.

«Твой отец», – быстро сказал Тесторил, явно чувствуя себя не в своей тарелке, затрагивая столь больную для Абделя тему, – «доверил кое-что моей заботе. Он сказал мне, что, если он вдруг… безвременно… если он умрет прежде, чем…»

Монах с трудом сдерживал слезы, не в силах продолжать.

«О чем ты говоришь, брат?» – спросил Абдель, наконец, подняв взгляд на Тесторила.

«Письмо», – всхлипывая, ответил монах, – «письмо и камень доступа, который даст тебе свободный проход в Кэндлкип».

«Письмо?» – вздрогнув, переспросил Абдель, припоминая кусок пергамента в руке умирающего Гориона.

«Я видел его», – выдавил он, – «Горион держал его в руке, когда умер».

«Невозможно», – возразил Тесторил, – «письмо находится здесь, у меня».

Глава 24

Когда Абдель начал негромко читать письмо, Джахейра отвела глаза и все время чтения почти не смотрела на него.

«Приветствую тебя, сын мой.

Если ты читаешь это, значит я принял безвременную смерть. Я хотел бы сказать, чтобы ты не горевал обо мне, но мне гораздо легче при мысли, что ты будешь. Ведь это будет значить, что я сделал для тебя все, что сделал бы для своего сына любой хороший отец».

Абдель на мгновение остановился. Если бы Джахейра посмотрела на него в этот момент, то увидела бы как вздулись мускулы на его шее и его сжатые губы. Горион сделал свое дело и сделал его хорошо. Сын бога убийства – хотя и только на мгновение – онемел от горя.

«В этом письме написано то, что я должен был бы сказать тебе раньше и лично, но хотя моя смерть пришла слишком быстро и я не успел ничего сказать, все равно я считаю, что ты должен узнать все и узнать от меня. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо еще в этом мире. Ты должен верить тому, что я написал здесь, хотя я никогда не говорил тебе ничего подобного. Вспомни, что хотя я тебе ничего не говорил, но и не лгал».

Абдель снова сделал паузу и посмотрел на Джахейру, которая все также смотрела куда-то вдаль.

«Он собирался сказать мне то, что сказала мне ты? тихо произнес он, «не так ли? «

Джахейра кивнула и Абдель, вздохнув, продолжил чтение.

«Всю свою жизнь ты знал, что я не твой родной отец и ты никогда не знал имени твоего отца. Это имя произносят только испуганным шепотом, настолько велик ужас перед тем, кто его носил. Ты являешься сыном…»

Абдель снова вздохнул и его лицо исказилось в неком отдаленном подобии натянутой улыбки. Единственная слеза скатилась вниз по его щеке и Джахейра снова отвела глаза.

«…сущности, известной как Баал, Бог Убийств. Сущность эта была настолько злой и мерзкой, что непонятно, как вообще вселенная могла выдержать его ненавистное присутствие.

Ты не помнишь Времена Бед, когда боги ходили по Фаэруну. Как и остальные боги, Баал был вынужден жить в смертной оболочке. Насколько мне удалось узнать, Баал как-то предугадал свою смерть, которая ждала его в это время. Тогда он стал искать женщин, причем каждой расы и каким-то образом вселялся в них или совратил их. Твоя мать была одной из этих женщин, смертной…»

Тишина, повисшая в воздухе после этих слов, казалось, провисела так несколько часов. Абдель поднял полные слез глаза на Джахейру и увидел, что она сидит, закрыв лицо руками. Она сидела на шаткой железной кровати, на которой спал Абдель, когда был всего лишь малышом. Свиток, который он изготовил на первом году обучения, висел на стене над ее головой как жестокое напоминание о лжи, которой была вся его жизнь. Он продолжил читать, хотя знал, что там написано дальше; и что еще хуже того, он не знал, что делать дальше.

«Твоя мать была одной из этих женщин, смертной, погубленной воплощением убийств».

На сей раз он остановился достаточно надолго, чтобы сжать большой кулак с такой силой, что из под ногтей потекла кровь. Когда он продолжил читать, его голос был столь же напряжен как и его кулак.

«Твоя мать умерла во время родов. Я был ее другом и знал паладина Торма, который принес тебя ко мне. Я почувствовал себя обязанным растить тебя как собственного сына. Годы все шли и я видел в тебе – каждый день – обещание жизни вне какой-то божественной судьбы, я полюбил тебя как только отец может любить своего сына. Теперь я могу только надеяться, что ты в свою очередь будешь всегда думать обо мне как о своем отце».

Так и есть, подумал Абдель, надеясь, что Горион услышал его.

«Кровь бога течет в твоих жилах. Если ты покопаешься в нашей обширной библиотеке, то увидишь, что ее основатель Алондо, многократно предсказывал появление потомков Баала. Возможно, эти пророчества помогут тебе найти свой путь.

В мире слишком много тех, кто хотел бы использовать тебя в своих собственных целях. У тебя есть много братьев и почти так же много сестер. За эти годы паладины Торма – среди которых у меня есть друзья – и Харперы и многие другие приглядывали как за тобой и так за многими из твоих братьев, по мере возможности конечно. Некоторых мы потеряли из вида, некоторые, по нашим сведениям, мертвы и еще одного мы нашли. Этот является твоим братом и ты возможно захочешь поверить, что он – твоя семья, что он может стать твоим братом, но я настоятельно прошу тебя не делать этого. Не жди от него ничего хорошего, он был воспитан отнюдь не в спокойной, прилежной атмосфере Кэндлкипа, но кучкой безликих культистов, все еще цепляющихся за безнадежное рабство в оковах веры мертвому богу».

Он называет себя Саревок.

Услышав резкий вздох Джахейры, Абдель оторвался от письма и посмотрел на нее. Она удивленно смотрела на него покрасневшими и полными слез глазами.

«Не Реилтар?» – хрипло прошептала она.

«Саревок», – повторил Абдель, перечитывая письмо.

«Тебе знакомо это имя?» – спросил он у Джахейры.

Она покачала головой и снова отвела глаза.

«Он представляет из себя наибольшую опасность», – продолжил читать Абдель, – «Он обучался здесь, в Кэндлкипе, и таким образом знает много об истории потомков Баала и о тебе лично. Я оставил тебе камень доступа, который даст тебе доступ к внутренним библиотекам. Секретный вход в них ты сможешь найти в одном из читальных залов на первом этаже. Не говори ни кому из монахов об этом камне, так как они сразу же заберут его у тебя. Во внутренних библиотеках есть секретный подземный ход, который выведет тебя из Кэндлкипа. Используй его только в самом крайнем случае.

Твой любящий отец, Горион».

«Абдель…» – позвала Джахейра, но не успела ничего сказать. Дверь отлетела в сторону и несколько человек ворвались в комнату. Абдель молниеносно отреагировал, как впрочем и всегда в подобных случаях, и быстро поднял руки, прикрывая голову.

Первый же удар был настолько сильным, что чуть не сломал ему левую руку. Абдель вскочил и использовав всю мощь своих мускулов, чтобы оттолкнуть дубину, которой его ударили и сломать ее о низкий потолок. Одновременно с треском сломанной дубины сильная боль вспыхнула в ушибленной руке Абделя. Но он проигнорировал боль и схватив отломанный конец дубины, перешел в нападение, даже не соизволив рассмотреть свою цель. Он прочитал письмо, которое отправило его жизнь по наклонной плоскости вниз в какую-то яму, впрочем снабдив предварительно небольшой надеждой, письмо, которое создало больше вопросов, чем ответов. Хотя смерть Гориона была раной, которая теперь внезапно снова открылась, Абдель не позволил ярости увести себя на прежний путь. Когда он ударил человека в голову отломанным куском его собственной дубины, то приложил достаточное усилие, чтобы оглушить его, но не убить.

Джахейра тоже вскочила на ноги, но у нее не было никакого оружия. Меч Абделя был прислонен к старому деревянному шкафу, выделенному ему Горионом для хранения одежды, когда был мальчиком. Абдель повернулся и, увидев, что кто забрал его, крепко стиснул зубы. Нападавшие, а их было примерно шестеро, были одеты в слишком знакомые кольчуги и камзолы стражников Кэндлкипа.

Человек, которого он ударил, тяжело рухнул на пол, а Абдель воспользовался обломком дубины теперь уже для защиты, отбивая один за другим сильные удары, которые наносили два нападавших стражника, атаковавшие его с помощью крепких дубовых палок.

«Покоритесь!» – проревел начальственный голос откуда-то проревут из-за узкой двери, в которую ворвались охранники, – «Подчинитесь правосудию Кэндлкипа, так будет…»

Абдель быстрым, коротким ударом в висок снял еще одного охранника.

«…лучше для вас обоих!»

Абдель услышал вскрик Джахейры и, повернувшись, увидел, как от сильного удара она сложилась почти пополам. Стражник, который ударил ее дубиной в живот самодовольно улыбнулся, и Абделю почему-то эта улыбка сразу не понравилась. Джахейра тем временем схватилась за кончик дубины и толкнула дубину от себя, направив ее рукоятку прямо в живот засмотревшегося на Абделя стражника. Стражник взвыл и отскочил назад. Абдель в это время получил дубиной по руке, но это не помешало ему перейти в контратаку. Он ударил стражника кулаком, но тот успел отдернуться назад достаточно далеко и тем самым спас себя от близкого знакомства с кулаком Абделя, но не с обломком дубины, которым Абдель ударил одновременно с ударом кулаком, направив удар его колено. Послышался громкий треск и стражник взвыв во всю мощь своих легких покатился по полу.

Джахейра, все еще удерживая дубину своего противника, дернула ее к себе и стражник просто отпустил ее. От неожиданности она отшатнулась на пол шага назад и стражник не теряя времени ударил ее кулаком прямо челюсть. Это был тяжелый, мощный удар, из разряда тех, что мужчины редко, если только вообще наносят женщинам. При виде этого Абдель просто вскипел, а вид ошеломленно моргавшей Джахейры, тяжело сползавшей по стене на пол и явно терявшей сознание, только подогрел его ярость.

Абдель не раздумывая нанес удар. Сжав в руке обломок на подобие ножа, он с рычанием ударил стражника обломанным концом. Стражник, ударивший Джахейру, с усмешкой повернулся и оказался лицом к лицу с Абделем. Не успел он даже убрать ухмылку со своего лица, как Абдель почти насквозь пронзил его обломком. Острый кусок дерева пробил кольчугу стражника как будто она была из шелка и расщепившись, прошло сквозь внутренности стражника и вылез из спины, натянув кольчугу на манер палатки.

Один из уцелевших стражников в ужасе закричал, а Джахейра, вставая, кинула на него грустный взгляд грустный взгляд. Двое стражников подскочили к Абделю сзади и прикосновение их холодных кольчуг заставило его вздрогнуть. Он не оборачиваясь нанес быстрый удар локтем, выбив стражнику зубы и заставив его с воплями и проклятиями перелететь через всю комнату. Другой стражник оказался сильнее и Абдель не смог отделаться от него так просто, как от его товарища.

«А вот это несомненно было убийство», – зарычал стражник в ухо Абделя, как будто оправдываясь перед собой, что придется убить человека, знал всю жизнь.

«Пилтен!» – выдохнул Абдель. «Что?..»

«Спи!» – прокричал голос из коридора и голова Абделя мгновенно налилась тяжестью.

Он пробовал сказать, – «Нет», – когда почувствовал, что падает, но послышалось только невнятное ворчание. Он почувствовал, как что-то похожее на храп заклокотало в его горле, и уже не успел почувствовать, как его голова ударилась о пол.

* * * * *

Он долго пробыл без сознания, достаточно долго, чтобы его надежно сковали кандалами. Он очнулся только тогда, когда стражники уже тащили его вниз по коридору и нанося ему удары палками виде развлечения. Абдель понял, что убил стражника и его голова безвольно повисла. Какая-то часть его хотела принять наказание, которое приготовили ему стражники и эта часть была в новинку для него.

* * * * *

«…и стражники в количестве девять человек», – донесся голос Тесторила с другой стороны запертой двери. Снова Абдель и Джахейра были заперты в клетке подобно животным. Впрочем, на сей раз они были вместе – что было необычно даже для гуманных темниц Кэндлкипа. Синяк на лице Джахейры уже почти исчез. Тесторил использовал мощи Огмы, чтобы исцелить ее, когда их волокли в темницу. Джахейра была в сознании, немного испугана и смущала.

«Мы не убивали тех людей», – гневно возразила она, – «Мы прибыли сюда, чтобы предотвратить…»

«Узнаешь эту вещь?» – прерывал Тесторил. Она задыхалась от удивления, когда увидела браслет, который он достал. Конечно, если бы она немного подумала, то вряд ли бы сказала бы то, что сказала.

«Да, а где ты нашел его?»

Это был браслет, который Ксан потерял в бандитском лагере, в том самом лагере, в котором он нашел тот мерзкий том Баала. Быстрый взгляд на лицо Тесторила заставил сердце Абделя похолодеть. Тот был вне всякого сомнения разочарован в нем. Абдель восхищался Тесторилом, восхищался им всю свою жизнь, и хотя он понятия не имел, кем были те восемь человек, в убийстве которых он был обвинен, все же он действительно убил стражника, который ударил Джахейру. От этого даже Тесторил не станет за него заступаться.

«Стражник», – слабо прохрипел Абдель, впрочем сохраняя некоторую надежду, – «Есть ли хоть какой-нибудь шанс, что он выживет?»

Тесторил прижал руку ко лбу, делая вид, что обдумывает вопрос. Он, очевидно, не хотел, чтобы стражники видели его слезы. Когда он взял себя в руки, он опустил руку в тот же самый кожаный мешок, из которого он извлек браслет Джахейры, и достал широколезвенный кинжал. Лезвие засверкало в искусственном освещении и кровь, засохшая на нем, темными пятнами покрывала его поверхность.

«Пока мне не показывали это», – сказал монах, вперив в Абделя строгий, неодобрительный взгляд, – «я, не подозревал тебя».

«Тесторил», – пораженно произнес Абдель, – «ты же не думаешь…»

Абдель не закончил фразу, осознав, что Тесторил именно думает, что он способен на убийство любого количества людей. Он знал, что Тесторил узнал кинжал – он был в комнате и видел, как Горион подарил ему кинжал. Абдель только теперь узнал голос, который наложил на него заклинание сна. Монах видел, как он выпотрошил стражника, который нанес Джахейре сильный, но все же не смертельный удар. Конечно, Тесторил думал, что он способен на такие вещи. Да он действительно был способен.

«Пилтен», – позвал Тесторил и стражник, которого Абдель знал еще с тех пор, когда они оба были детьми, выступил вперед, «Возьми вот это… и это… и обеспечь сохранность этих вещей».

Пилтен кивнул, разочарованно посмотрел на Абделя, затем взял связку, которая состояла из меча Абделя, письма от Гориона, камень доступа – который Тесторил демонстративно положил в кожаный мешок, многозначительно посмотрев на Абделя – и ушел.

«Идите с ним», – обратился Тесторил к остальным стражникам, – «все вы».

Стражники заколебались, не желая оставлять престарелого монаха.

«Со мной все будет в порядке», – добавил он.

Стражники вышли, прикрыв за собой дверь.

«Я сделаю все, что смогу», – сказал Тесторил Абделю, строго посмотрев на Джахейру, – «но я не много могу сделать «.

«Ну, хотя бы пошли сообщение во Врата Балдура», – предложил Абдель, – «Элтану».

Тесторил кивнул, хотя его лицо выражало лишь небольшую надежду.

«Я тебя разочаровал», – спокойно сказал Абдель.

Тесторил натянуто улыбнулся и снова кивнул.

Глава 25

Абдель прикоснулся к носу, который отреагировал на это весьма болезненно, и, закрыв глаза, приложил к нему стакан. Холодная и гладкая поверхность стакана приятно холодила нос, но раздавшийся звон заставил его открыть глаза. И удивленно потряс головой. Интересно, как он оказался на такой высоте? Перед ним до самой линии горизонта простиралось огромное, темно-зеленое покрывало леса, простиравшегося должно быть на многие мили.

Лес был битком набит странными людьми в грубых черных робах. Они выкрикивали что-то, что сначала показалось Абделю невнятным жужжанием, но через некоторое время он понял, что они скандировали чье-то имя. А еще мгновение спустя он понял, что они скандировали его имя.

«Аб-дель, Аб-дель, Аб-дель», – снова и снова повторяли они и их голоса сливались в единый голос, который был знаком Абделю, голос, который вызывал у него отвращение.

Он попытался сделать шаг назад и был сильно удивлен, когда здание, на котором он стоял, попятилось вместе с ним. От этого его голова сильно закружилась и удивленный вздох сорвался с его прозрачных губ. Он попробовал сдвинуться на фут вперед, чтобы сохранить равновесие, но не смог. И тут он понял, что он не стоял на вершине башни – он сам был башней.

Он упал лицом вниз, будучи не в состоянии удержать от падения свое граненое стеклянное тело, которое, должно быть, весило тысячи тонн. Он, наверное, достигал высоты в сто футов или выше и ему потребовалось много времени, чтобы упасть на мчащиеся навстречу деревья. Когда его центр тяжести еще более сместился, его голени стали с треском ломаться. Треск был очень громким и звучал весьма тревожащее, даже если бы исходил не от его ног. Земля стремительно понеслась ему навстречу, приближаясь все ближе и ближе, и тут он увидел Джахейру.

Она смотрела на него выпученными ужаса глазами. Он падал прямо на нее – разрушающийся стеклянный титан, который раздавит ее и сам развалится на куски. Он не мог остановить свое падение, а она, казалось, была не в состоянии бежать. Она прокричала его имя, и ее голос прозвучал столь же сердито и разочарованно, сколь и испуганно. Она подняла руки и Абдель попытался крикнуть, но голос завибрировал в его стеклянном горле и разрушил его. Его голова упала и сильно ударила Джахейру, сбив ее с ног, а сама разлетелась на триллион дрбезжащих осколков.

* * * * *

Абдель начал понемногу приходить в себя и уже через несколько секунд смог разобрать, что его держит за плечи Джахейра. Она выглядела очень недовольной и от нее ужасно пахло.

Тут память вернулась к нему и он вспомнил, что был усыплен Тесторилом – или не Тесторилом? – потом заключен в темницу Кэндлкипа и брошен в камеру вместе с Джахейрой. Он вспомнил что Тесторил обещал помочь, вспомнил, как он сам предложил Джахейре набраться терпения. Он вспомнил, как улегся на удивительно удобной кровати, и наблюдал, как Джахейра сделала то же самое в другой стороне камеры. Потом он вспомнил стражника, гасящего небольшую масляную лампу, вспомнил, как он спал и видел во сне, что он был богом сто футов высотой, разбивающимся рядом с женщиной, которую он любил.

«Что-то ты не слишком хорошо пахнешь», – слабо улыбнулся он.

«Вообще-то не я», – нетерпеливо ответила Джахейра.

Она отодвинулась в сторону и сквозь прутья решетки Абдель увидел гхолла Корака.

«Абдель», – голосом скандирующих людей из кошмара Абделя произнес он, – «Абдель, я сейчас помогу тебе».

Отвратительно воняющий гхолл держал в руке тяжелое железное кольцо, увешанное дюжиной или больше ключей. Вцепившись в кольцо рукой, он стал по очереди вставлять ключи в замочную скважину.

«Он следил за нами», – Джахейра сказала, отступая, что бы Абдель мог встать. Он стряхнул с себя солому и повел плечами, совершенно застывшими после проведенной ночи в холодной темнице.

«Ты убил стражу?» – прямо спросил Абдель у гхолла.

Корак улыбнулся и возобновил возню с ключами

«Я помогу тебе. Я хочу помочь тебе».

«Убирайся», – рявкнул Абдель, но гхолл не обратил на его слова ни малейшего внимания, продолжая ковыряться в замке.

«Знаешь, мне тоже не по душе эта идея, Абдель», – хмыкнула Джахейра, – «но, похоже, у нас нет иного выбора. За убийство здесь, как и во Вратах, положена смертная казнь, ведь так?»

Послышался громкий, звенящий лязг. Абдель обернулся и увидел, что Корак уже открыл дверь.

Гхолл улыбнулся, обнажив черные гнилые зубы

«Готово», – ухмыльнулся он.

«Если ты приблизишься хотя бы на один фут, Корак», – зарычал Абдель, – «я тебя голыми руками на куски порву».

«Абдель», – игнорируя гхолла, продолжила Джахейра, – «если они смогли добраться до Скара – используя доппельгангеров – если они смогли проникнуть в герцогский дворец во Вратах Балдура, то проникнуть сюда им точно не составит труда».

«Тесторил поможет нам», – возразил Абдель. «Я знал его всю мою жизнь. Он хороший человек и он не причинит вреда никому из нас».

«Если он уже не мертв», – серьезно возразила Джахейра.

Корак нетерпеливо топтался на пороге.

«Может уйдем отсюда?», – нерешительно обратился он к ним.

«Тот, кто вчера запер нас, был Тесторил», – уверил ее Абдель, – «Если это был доппельгангер, то почему он просто не убил нас?»

«Но был ли это Тесторил?» – спросила Джахейра. Так как единственным ответом Абделя был непонимающий взгляд, то она продолжала.

«Если бы это был доппельгангер, то он скорее всего вел бы себя как Тесторил. Он может прямо сейчас собирает ложные доказательства против нас, доказательства преступлений, совершенных доппельгангерами, которые приняли наш облик, доказательства, которые он использует, чтобы обвинить и казнить нас. Это все кому угодно будет все казаться совершенно правильным и совершенно необходимым. Мы будем обвинены во всем… а Железный Трон, Реилтар или Саревок или тот, кто за ними, победит».

Абдель совсем не хотел верить в то, что такое возможно, но он должен был по крайней мере учесть это. Он отвернулся и глубоко вдохнул воздуха, теперь уже загрязненного присутствием гниющего гхолла. Это заставило его закашляться и подняв глаза он увидел, как Корак протянул руку и взяв масляную лампу, отошел назад. Камера немедленно погрузилась во тьму и отсутствие света помогло Абделю привести в порядок мысли.

«Выходит, мы не можем никому доверять», – подытожил он.

«Почему же», – возразила Джахейра. «Мы можем доверять хотя бы письму Гориона. У тебя есть брат по имени Саревок, который, как я полагаю, является человеком Реилтара или Железного Трона во Вратах Балдура».

Свет ворвался в камеру вместе с Коряком и гхолл с грохотом опустил на пол какой-то непонятный груз, который он приволок с собой. Это был сверток с их броней, широкий меч Абделя и камень доступа. Абдель обрадовался когда понял, что Корак использовал ключ, освобождая их из камеры, а значит гхолл не знал предназначение камня.

Последней вещью, извлеченной Абделем из мешка, оказался его кинжал, широколезвенный серебряный кинжал, который Горион так давно подарил ему. С этим кинжалом в руке он чувствовал себя просто отлично, причем даже не потому, что теперь запросто мог выпотрошить любого вставшего у него на пути, а потому что получил его от человека, который заботился о нем и о котором он сам заботился.

«Ты лишилась меча», – улыбнулся он Джахейре. Она посмотрела на него и кивнула. Он перевернул кинжал в руке и рукояткой вперед протянул его Джахейре.

«Спасибо», – прошептала она, принимая оружие. «Я буду хорошо заботиться о нем».

Они встали и Абдель слегка подтолкнул локтем Джахейру, привлекая ее внимание. «А ты уверена, что этот гхолл не работает на Железный Трон?» – прошептал он ей на ухо.

Джахейра пожала плечами.

«Понятия не имею, но если это так, то мы сможем убить его попозже» – прошептала она.

Абдель печально улыбнулся и пошел к открытой двери камеры.

* * * * *

Даже самыми насыщенными беготней летними вечерами в дни своей юности Абдель никогда не забредал эту часть Кэндлкипа. Глубоко под монастырем, многочисленными туннелями раскинулась обширная сеть катакомб и коллекторов, напоминавших бесконечный лабиринт. Абделю, не умевшему ориентироваться в подземелье, понадобилось совсем немного времени, чтобы что бы полностью утратить чувство направления, так что вскоре и он и Джахейра скоро пообещали себе, что больше никогда сюда не сунутся. Но пока что им приходилось молча вслепую следовать за отвратительно воняющим Кораком.

«Этот, должно быть, был важной особой», – прошептала Джахейра. Звук ее мягкого голоса разбудил в узком проходе эхо, сильно похожее на шипение. Держа наготове кинжал, она подошла к нише, в которой находился украшенный богатым орнаментом гроб из красного дерева. К нему была прибита медная доска, но медь потускнела и покрылась паутиной, поэтому надпись была совсем неразборчива. Над нишей был прикреплен щит, на котором был нарисован какой-то сложный герб, незнакомый Абделю.

«В конечном счете, этот туннель должен вывести нас к морю», – предположил Абдель, игнорируя находку Джахейры.

Еле мерцающий свет факела позволил ему увидеть ее улыбку. Она только собралась ответить, как вызывая множественное эхо, раздался голос гхолла.

«Нет времени на то, чтобы остановиться», – взволнованно крикнул Корак, – «Собственно, у нас вообще нет времени!»

В этот момент зомби напали на него сразу со всех сторон.

Джахейра судорожно вдохнула, как будто собралась закричать, а сердце Абделя пропустило удар при виде гхолла, разрываемого на части доброй полудюжиной ходячих трупов, выглядевших даже хуже гниющего гхолла. Корак издал жалкий, тонкий вопль, запрыгавший по туннелю наряду со звуками разрывания, плеска, скрежета и хруста. Зомби не издавали ни звука и были столь же тихими, сколь и мертвым.

Одна тварь медленно повернулась и посмотрела на полубога и полуэльфа. Пепельное лицо монстра не подавало никаких признаков жизни, уже не говоря об эмоциях, но оно ясно выдало, что тварь осознала их присутствие и собирается нападать. Когда куски Корака прекратили дергаться, остальные зомби отвернулись от них и все как один двинулись на Абделя и Джахейру.

«Кажется, нам лучше уйти отсюда», – глубокомысленно изрекла Джахейра, пятясь назад.

Абдель уже давно обдумывал эту идею и когда зомби сделали первые два шага в их сторону, он решил выразить свое согласие.

«Да, полагая так будет лучше», – согласился он.

Все новые зомби появлялись из боковых проходов и Абдель, оборвав подсчет на семи, просто бросился наутек, стараясь держаться поближе к видневшейся впереди спине Джахейры. Они свернули в темный, сырой, заплесневелый, узкий коридор и оказались прямо перед ржавыми железными воротами, преградившими им путь. Абдель громко выругался и эхо на мгновение заглушило громкое, шипение зомби, волочащих свои иссушенные ноги по каменному полу.

«Попробуй выломать их», – слабо предложила Джахейра.

Абдель схватился ворота и почувствовал, как ржавый порошок посыпался их под его рук. Он с силой толкнул ворота и они немного подались, оглашая туннель душераздирающим скрипом. В это время первый зомби уже появился из-за угла.

«Абдель…» – испуганно прошептала Джахейра.

Он повернулся одновременно выхватывая меч, и в тоже время стараясь держать его поближе к себе, чтобы не поранить Джахейру. Зомби наступал медленно, путаясь в лохмотьях длинной одежды, в которую он был облачен. Этот зомби когда-то был женщиной, возможно лет сто назад, прежде чем стал этой шаркающей нежитью.

Джахейра рубанула серебряным кинжалом и большой кусок туловища зомби просто отлетел в сторону. Он отшатнулся, но затем снова перешел в наступление. Подойдя на расстояние, равное длине его рук, зомби обеими руками нанес медленный, неуклюжий, но сильный удар по Джахейре. Абдель легко снял с него голову, но Джахейре пришлось отскочить, чтобы не попасть под удар, но она отпрыгнула прямо на вынырнувшего из-за угла зомби.

Он схватил ее за предплечье, и у Абделя создалось впечатление, что пытается таким образом удержать равновесие и не упасть, но зомби не был способен принимать такие сложные решения. Он схватил ее и падая, за счет своего веса нанес ей три глубоких раны. Женщина закричала и отдернулась назад, сильно врезавшись спиной в ржавые ворота в попытке избежать вторичного знакомства с впечатляющим набором когтей зомби. Зомби упал, а Джахейра, ударившись о створки, вылетела с другой их стороны, пробив проржавевшие за столетия заброшенные ворота.

Джахейра ожидала, что ворота легко удержат ее и была сильно удивлена, когда после удара споткнулась и проехала задом по каменному полу. Она даже не успела увидеть, как Абдель напополам разрубил поранившего ее зомби. В этот момент Абдель выскочил за ворота, и взяв меч в правую руку, стал шарить левой в мешочке, который висел у него на поясе. Через несколько секунд он достал оттуда камень доступа и развернувшись, пробежал мимо сидящей Джахейры в тот момент, когда еще один зомби вынырнул из-за угла. Джахейра мгновенно вскочила и побежала за ним.

«Следуй за мной!» не оглядываясь, крикнул Абдель. Он бежал, держа камень в левой руке в нескольких дюймах от стены.

«Ты хоть знаешь…» – задыхаясь, спросила Джахейра – «… куда мы бежим?»

«Нет, но я знаю Кэндлкип», – ответил Абдель.

Он знал, что этот ответ в глазах Джахейры выглядит бессмысленно, и не удивился ее молчанию.

«Все здесь», – на бегу пояснил Абдель, – «буквально набито секретными дверями. Фактически весь монастырь это одна большая секретная дверь. Я, конечно, никогда не был здесь, но я не вижу никакой причины, почему…»

Скрежет камня о камень прервал его на полуслове, и он резко остановился, а мгновение спустя Джахейра с ворчанием врезалась ему в спину. Дверной проем открылся в каменной стене слева от них. Абдель моргнул и ступил вперед, чувствуя дыхание мягкого, влажного ветерка, несшего аромат моря, на своем лице.

Глава 26

«В Кэндлкипе позаботятся о них для тебя», – сказал Герцог Энжело, передавая Саревоку бокал, – «Больше они тебе не помешают».

Саревок улыбнулся и Энжело смущенно отвел глаза. Как один из Великих Герцогов Врат Балдура, опытный командир наемников, полуэльф, проживший больше лет, чем большинство людей могло вообразить, Энжело повидал много людей – но ни одного такого, как Саревок. В присутствии этого внушительного человека воздух его апартаментов в герцогском дворце мгновенно стал заметно тяжелее. Энжело затруднялся сказать чего больше витало в воздухе: злобы? алчности? мощи?

«Как ты это назвал?» – прозвучал глубокий, резонировавший мощью голос Саревока.

«Бренди», – ответил Энжело, – «Совершенно новая штука. Думаю, тебе понравится».

Саревок улыбнулся и Энжело удалось как будто бы случайно отвернуться в сторону, хотя улыбка Саревока его ужаснула. Пройдясь по большой комнате, на полу которой лежал роскошный ковер, сотканный в Шу Лунге и обошедшийся ему в огромное количество золотых монет он подошел к камину. Стоимость украшений и убранства этой комнаты была сопоставима с ценой небольшого города и Энжело очень гордился находящейся в ней коллекцией артефактов, доставленных ему буквально из каждого уголка Торила. Он взял кочергу, прислоненную к камину – тяжелую митриловую кочергу дварфской работы, изготовленную из митрила, добытого в шахтах Большого Разлома – и рассеянно поворошил остывающие угли.

«Интересно», – произнес Саревок и Энжело повернувшись, увидел, как он многозначительно покачивает пустой бокал, – «Вишневый?»

«Наверное» ответил Энжело, и поспешно сменил тему разговора, пытаясь сократить время пребывания Саревока в своем доме, – «Мой „Пылающий Кулак“ теперь в безопасности. Этот твой Абдель и его женщина, о них в нашем городе знают и их разыскивают. Я полагаю, что ты не скажешь мне, как ты получил эту информацию?»

«О», – рассмеялся Саревок, – «конечно нет, но уверяю тебя, они на самом деле работают на Теневых Воров».

«И это… что это… какая-то группировка?»

«Вообще-то это гильдия», – подсказал Саревок.

«Это воровская гильдия находится в Эмне», – задумчиво сказал Энжело, переведя взгляд на затухающий огонь в камине, – «Несомненно, и эти преступники в Эмне».

Саревок со звоном поставил свой бокал.

«Они своего рода каперы», – уточнил он, – «Бандиты на службе Эмна».

«Это недопустимо», – возмутился Энжело, посмотрев на Саревока так, как будто ожидая его одобрения.

«Вот именно», – внушительно отозвался Саревок, – «это абсолютно неприемлемо».

«Ну и что это означает?» – спросил Энжело, – «Войну с Эмном, так что ли?»

«А ты боишься войны?»

Энжело пристально посмотрел на Саревока и почувствовал, как струйки холодного пота потекли по его спине. На мгновение ему показалось, что глаза Саревока вспыхнули нечеловеческим желтым огнем.

«Я боюсь ненужной войны», – ответил Энжело. Он отвернулся и стал созерцать собственный портрет, висящий над камином. Художник отлично потрудился, изобразив его черты тоньше и длиннее, чем они были в действительности. Герцог провел рукой по своей козлиной бородке, подогнанной так, чтобы соответствовать портрету, хотя сейчас такие бородки были уже не в моде. Картина, в отличие от оригинала, демонстрировала созерцающим ее воина, которым Энжело был когда-то давно. Встретившись с пристальным взглядом своего собственного изображения, он почувствовал себя так же некомфортно, как после взгляда Саревока.

«Если мужчины призваны сражаться и при этом им не дано никаких вразумительных объяснений, то они не будут сражаться от всей души», – добавил он.

«Их души меня не интересуют, Энжело. Меня интересуют только их руки и ноги».

Энжело отошел от камина и сел на стоявший рядом кожаный диван, буквально погрузившись в его мягкие глубины и провел рукой по мягкой телячьей коже. Наощупь она напоминала детскую кожу, да и обошлась ему в такую сумму, на которую можно купить добрую сотню детей. Но сейчас эта роскошь отнюдь не казалась ему такой же впечатляющей, как тогда, когда он покупал диван в Уотердипе.

«Твои люди будут сражаться?» – многозначительно спросил Саревок. Энжело кивнул, впрочем, больше для собственного успокоения.

«Тогда скажи им, что это Эмн хочет войны», – хладнокровно продолжал Саревок. «Они отравляют наши железные шахты, пытаются придавить наших южных соседей, хотят захватить Врата Балдура, реку, шахты… в общем все. Этого будет достаточно?»

«Более, чем достаточно, друг мой», – улыбнулся Энжело, – «А если добавить, что Теневые Воры являются источником неприятностей здесь, во Вратах…»

«Когда я стану великим герцогом», – перебил Саревок, – «больше не будет эмнийских головорезов, оскверняющих этот великий город… если мы убьем всех мужчин, женщин и детей в этом проклятом королевстве, то так и будет».

Энжело почувствовал, как его горло мгновенно стало совсем сухим.

* * * * *

То, что уловили глаза Абделя, было даже не движением в темноте, а скорее легким движением самой темноты. Это был уже третий раз, когда он ловил на себе беглый взгляд, с тех пор, как они вернулись во Врата Балдура, прокравшись в город под покровом тьмы, неуверенные в своем статусе в этом или любом другом городе на Побережье Меча. В Кэндлкипе они считались убийцами. Теперь их наверняка разыскивали.

«Ты уверен?» – мягко спросила Джахейра. Она не пропустила его настороженный взглядов в темноту.

«Не нужно останавливаться», – приглушенно ответил он, – «Нам нужно встретится с Элтаном».

«А может это он и послал кого-нибудь за нами», – предположила Джахейра.

Абдель промолчал. Перебрав в уме возможные варианты, он быстро принял решение. Джахейра протестующее заворчала, когда он резко потянул ее за собой на плохо освещенную, узкую аллею.

«Хочешь срезать дорогу?» – усмехнулась она.

Но когда он в ответ потянул из ножен меч, Джахейра моментально стала такой же серьезной, как и он.

«Если мне придется убить кого-то или что-то, что преследует нас, я предпочту сделать это не на улице».

Прогулка до герцогского дворца по самым темным аллеям заняла у них почти час. Они слышали легкие звуки шагов и заметили промелькнувшую тень, потом еще раз прежде, чем достигли места назначения. Большую часть этого времени Абдель был единственным, кто заметил, что за ними хвост. Он не мог объяснять этот факт даже самому себе, но он будто чувствовал ее присутствие. Ее? Абдель вытряхнул их головы эти мысли, вложил в меч в ножны и бок о бок с Джахейрой двинулся к стражникам, охранявшим ворота герцогского дворца.

«Стой», – окликнул их один из стражников и в его голосе как Абдель так и Джахейра уловили ту напряженность, которую почувствовали в воздухе как только вошли в город. Эта тяжесть во Вратах Балдура была буквально повсюду.

«Кто идет?»

Абдель, на всякий случай, не отводя рук далеко от меча, медленно приблизился к воротам. «Мне нужно встретится с Великим Герцогом Элтаном», – просто сказал он.

Стражник, который стоял впереди остальных, был приземистым молодым человеком, ловко носившим свою кольчугу. Он держал свою алебарду с легкостью, сообщившей Абделю, что он знает, как ей пользоваться. В мерцающем свете факелов, освещавших область площадку около ворот Абдель различил по крайней мере еще пять стражников.

«Кто вы?» – подозрительно спросил стражник.

«Друг», – ответил Абдель.

«Элтан…» – добавила Джахейра, – «то есть Великий Герцог Элтан знает нас. Он послал нас… дал нам задание и нам нужно сообщить ему результаты».

«Великий герцог умирает», – сообщил стражник, – «вы можете утром передать сообщение капитану стражи».

Джахейра многозначительно посмотрела на Абделя, который со вздохом закрыл глаза и сжал кулаки. Один из стражников робко вышел из темноты и звук его шагов заставил Абделя открыть глаза.

«Абдель?» – позвал приближавшийся стражник, – «Джахейра, это ты?»

Первый стражник явно насторожился и направил на них алебарду. «Джулиус?» – отозвалась Джахейра, несмотря на темноту, рассмотревшая лицо второго стражника.

«Помоги нам Торм», – воскликнул первый стражник, – «это Теневые Воры!»

«Нет…» – воскликнула, но Джулиус уже рванулся к ней с алебардой наперевес. Теперь, когда он приблизился, уже и Абдель смог различить одновременно и сердитое, и испуганное выражение его лица. Когда первый стражник приблизился к Абделю на подходящее расстояние, наемник немного отступил в сторону и древко алебарды стражника оказалось намертво зажато в его руке. Стражник, не долго думая, отпустил алебарду и так быстро выхватил из ножен меч, что Абдель даже не успел заметить, когда он успел его достать и только кольчуга спасала Абделя от участи быть выпотрошенным.

Абдель крутанул алебарду, заставив ее описать перед собой ровный полукруг и в этот момент ему в голову пришла любопытная мысль. Похоже, эти стражники приняли их за Теневых Воров, а насколько знал Абдель, их гильдия находилась в Эмне. Что за историю ни состряпал о них Железный Трон в Кэндлкипе, было очевидно, что и здесь повторяется то же самое. В Кэндлкипе Абдель косвенно подтвердил справедливость обвинений Железного Трона, по крайней мере в глазах стражников, когда убил одного из них. Продолжая с легкостью размахивать алебардой, Абдель решил, что на этот раз у Железного Трона подобный трюк не выйдет.

Джахейра в свою очередь легко увернулась от неуклюжей атаки

Джулиусаи его алебарда просвистела справа от нее. Не останавливаясь, она резко ударила Джулиуса в нос, а его собственная скорость еще более увеличила силу удара. Раздался резкий, хрустящий звук и Джулиус по инерции заскользил дальше, на собственном затылке убедившись, какие отменные во Вратах Балдура мостовые.

Абдель уворачиваясь от клинка первого стражника услышал звуки шагов четырех остальных, бежавших к месту боя со всей доступной им скоростью, но гораздо хуже было то, что один из них затрубил в рог с явным намерением поднять на уши весь дворец, и громкий тревожный звук ворвался в прохладную тишину ночи. Под умелым руководством Абделя алебарда вновь описала полукруг, за которым последовал прямой ложный выпад в голову стражника. Стражник отшатнулся в бок, но его голова оказалась на линии бокового удара древком, который сбил его ног и похоже оглушил.

Стражник тяжело рухнул на землю, а Абдель, запустив алебарду в приближающихся стражников, повернулся, чтобы посмотреть как дела у Джахейры. Заметив, что она уже почти исчезла в темноте одного из проулков, он припустился за ней. Стражники не стали преследовать их и Абдель, убегая, задался вопросом: то ли они не хотели оставлять ворота без присмотра, то ли боялись соваться в темные проулки собственного города. А возможно, решил Абдель, правильны оба варианта вместе.

* * * * *

Абдель бежал со всех ног, минуя многочисленных крыс, груды мусора испящие дома и закрытые на ночь магазины. На бегу он периодически шепотом звал Джахейру. Несколько раз ему показалось, что он слышал ее шаги или видел ее тень. Минуя переулок между двумя с виду дорогими особняками, он наткнулся на нищего, который спал в переулке, напоминая более груду тряпок, чем человека. Абдель мгновенно задержал дыхание, уже давно научившись по возможности не дышать рядом с нищими он. Отойдя от нищего на приличное расстояние, он позволил себе вдохнуть долгое время и тут же настороженно замер, уловив чей-то запах. Запах был явно не нищего, это Абдель сразу же понял. Подавив нараставшее волнение, он двинулся вперед. Добравшись до конца переулка, он остановился и, прижавшись к стене, осторожно выглянул из-за угла. Избегая шума, он не стал доставать меч. Лицо человека, который следовал за ними, когда они возвратились во Врата Балдура медленно показалось из темноты, сверкнув узкими глазами. Абдель немедленно попытался схватить незнакомца. Но едва он успел дотронуться до гладкой, прохладной одежды незнакомца, как его рука была отбита с такой силой, что закололо запястье, хотя при этом самого удара Абдель так и не заметил.

Почувствовав что-то на плече, он резко обернулся, но не увидел ничего, кроме темноты. В этот момент откуда-то сверху прозвучал незнакомый голос.

«Ятебе не враг», – произнес тихий голос с непонятным акцентом.

«Абдель», – прошептал голос Джахейры позади него и наемник подскочил от неожиданности, наполовину выхватив из ножен меч. Джахейра удивленно вскрикнула и быстро отскочила назад.

«Ты что делаешь!» – громко возмутилась она, затем вздрогнула, когда Абдель жестом предложил ей сохранять тишину. Он повернулся и посмотрел вверх на балкон. Незнакомец перешагнул каменную балюстраду и ухватившись за колонну съехал вниз и мягко опустился на землю, преодолев пятнадцать футов с такой легкостью, как будто просто спрыгнул с высоты в пятнадцать дюймов. Незнакомцем оказалась женщина, невысокая и тонкая, одетая в облегающее черное одеяние, подобных которому Абдель никогда не видел. Ее лицо скрывалось под маской, которая оставляла открытыми только ее глаза, которые, как подумал наемник, должны принадлежать уроженцу восточного Шу или, возможно, Козакуры.

«Кто это?» – спросила Джахейра.

Незнакомка отступила в темноту соседнего переулка, жестом предложив Абделю сделать то же самое и не стоять у всех на виду. Наемник оглядываясь покрутил головой, но не следовал за ней.

«Мое имя Тамоко», – донесся голос женщины из теней.

«Почему ты преследуешь нас?» – спросил Абдель.

Джахейра обнажила клинок, но с места не сдвинулась.

«Я знаю, что вы не Теневые Воры», – спокойно сказала Тамоко. «Я знаю, что вы не пытаетесь начать эту войну, но пытайтесь избежать ее».

«Какая еще война?» – переспросила Джахейра. «Война с Эмном?»

«Великий Герцог Элтан умирает», – продолжила Тамоко, игнорируя вопрос Джахейры «Его лекарь – не совсем то, чем кажется».

С этими словами Тамоко отступила глубже в тени. Абдель с Джахейрой одновременно рванулись в ее сторону, но там, где она стояла секунду назад, была только темнота.

Глава 27

Если бы им не довелось провести столько времени в компании гниющего гхолла Корака, то ни Абдель ни Джахейра не выдержали в этом переулке и секунды, не говоря уже о тех бесконечных минутах, которые они там провели, прячась от стражников, которые прочесывали квартал, очевидно разыскивая их. Хотя запах тухлой рыбы, исходивший из корзин, за которыми они прятались, не шел ни в какое сравнение с ароматами Корака, все же Абдель заметил, что Джахейра заткнула рот рукавом и еле сдерживает тошноту.

«Чего они так долго?» – нетерпеливо проворчала Джахейра.

«Застенчивая Русалка», – ответил Абдель, – «местечко еще то. Если они действительно думают, что мы находимся там, то боюсь, мы застрянем тут надолго».

С недовольным ворчанием Джахейра снова прижала руку ко рту, но Абдель все же расслышал ее слова.

«Ладно, пусть уж лучше они копаются там подольше и решат, что там ничего нет, чем если они второпях поищут, а потом вернутся продолжить поиски. Кроме того, эта вонь – единственное, что не дает мне уснуть».

Абдель кивнул и посмотрел на небо, которое становилось темно синим, предвещая скорый рассвет.

Времени было в обрез, так что когда стражники шумной оравой вынырнули из дверей таверны и стали спускаться вниз по улице, Абдель с облегчением вздохнул. Судя по доносившемуся со стороны стражников шуму стало ясно, что они более занимались там выпивкой, чем поисками. Абделю и Джахейре пришлось проявить достойное всяческих похвал терпение, ожидая пока удалявшиеся голоса стражников не смолкли в лабиринте проулков.

Они незаметно проскользнули в боковую дверь и были поприветствованы кислым и незаинтересованным взглядом повара, который стоя на маленьком деревянном табурете, активно помешивал варево в огромном черном котле, полном той мерзкой рыбы, запах которой едва не прикончил их в переулке. Они спокойно миновали кухню и оказались у входа в общий зал. Абдель прижался к стене за засаленной занавеской, позволив Джахейре проскользнуть в зал в одиночку и принялся наблюдать за ее перемещениями по плохо освещенному и заполненному валявшимися тут и там упившимися посетителями залу, некоторые из которых уже валялись на столах, а некоторые уже и под ними. Один из столов был занят дюжины моряков, все еще пытавшихся петь какую-то матросскую песню и аплодировать, в то время как женщина, выглядевшая настолько утомленной, что вполне могла бы быть аватаром Богини Утомления, танцевала ради их забавы, отрабатывая серебряную монету.

Увидев, моряки даже не заметили как Джахейра проскользнула в зал, Абдель последовал за ней к столу, к счастью находившемуся далеко от шумной толпы моряков. Когда он проходил мимо бара, молодой человек в слишком широкой для него кольчуге поднял на него мутный взгляд.

«Джулиус», – удивился Абдель, резко остановившись, чем немедленно привлек внимание пары моряков. Он оглянулся на них и они мгновенно отвернулись, не выдержав его стального взгляда. Отвернувшись от них, Абдель тряхнул молодого стражника за плечо.

«Ей», – слабо и нечленораздельно пробормотал Джулиус. От него сильно пахнуло потом и несвежим пивом.

Абдель оттащил Джулиуса к столу, куда Джахейра уже принесла пару табуреток. Джулиус тяжело сел, а точнее рухнул на одну из них, едва не свалившись на пол.

«Чтоб мне сдохнуть, а ты не…» – пробормотал он, на секунду поймав взгляд Джахейры. Его нос сильно распух, а маленькие и большие синяки украшали все его лицо. Ноздри были заполнены спекшейся кровью, делая его голос тонким и смешным.

«Джулиус», – серьезно сказал Абдель, – «у нас нет времени. Ты должен провести нас во дворец».

В течении нескольких секунд Джулиус просто сидел, мягко покачиваясь и решая, какому из Абделей, которых он видел перед собой нужно отвечать. Абдель недоуменно покосился на свое правое плече, пытаясь понять, на что уставился Джулиус.

«Да в Абисс их всех, мой большой друг. Они разжаловали меня. Они разжаловали меня в солдаты», – пролепетал молодой стражник.

«Джулиус», – вмешалась Джахейра, надеясь, что он поймет ее, – «Стража дворца сказала нам, Элтан умирает. Что здесь произошло?»

«Элтан – Шмелтан», – хихикнул Джулиус, – «Пусть теперь он поцелует меня в…»

«Джулиус», – рявкнул Абдель, когда молодой стражник бессмысленно хихикая игриво махнул рукой, чуть не попав ему в нос.

«Да… да… Элтан», – пробормотал Джулиус и сильно икнул. «Он… он… он принят…»

«Заболел?» – подсказала Джахейра.

«Да», – ответил Джулиус и поскреб затылок. «И это тоже».

«Джулиус», – тряхнул его Абдель, но стражник облокотился на стол и громко захрапел.

«Джулиус!» – взревел Абдель и все моряки мгновенно повернулись к нему. Танцевавшая женщина со вздохом села на стул.

«Эй, юнга», – крикнул Абделю один из моряков, – «оставь ты его в покое».

Абдель проигнорировал моряка и снова, уже в который раз, тряхнул Джулиуса.

«Они разжаловали меня в солдаты», – с пьяной улыбкой пробормотал тот, – «так что теперь я должен носить эту проклятую кольчугу. Я ненавижу кольчуги. Это…»

Дверь, ведущая на улицу, с грохотом распахнулась и чрезвычайно толстая женщина пыхтя и задыхаясь вошла в таверну.

«Ой», – булькнул Джулиус, чуть не упав со стула. Женщина пересекла зал и подойдя к бармену, сказала ему что-то. Абдель не расслышал что именно, но лицо женщины подсказало ему, что новости были срочными и серьезными. Даже моряки выжидательно уставились на бармена.

«Эй вы!» – заорал бармен, подходя к стойке бара, – «Эй!»

Даже некоторые из валявшихся на полу пьяниц очнулись и посмотрели на бармена.

«Этот рассвет оказался грустным для нашего города», – громко и серьезно произнес бармен, – «Великий Герцог Элтан мертв!»

Женщина, танцевавшая для моряков, застыла пораженно распахнув рот и заплакала. Моряки, видимо тоже взволнованные новостью, попытались успокоить ее, а потом вернулись к глубокомысленному разговору о том, каким ублюдком был первый помощник капитана на их корабле.

Абдель повернулся к Джахейре и увидел безнадежность, написанную у нее на лице.

«Энжело», – пробормотал Джулиус, – «Я теперь должен подчиняться Энжело».

«Энжело?» – переспросил Абдель, – «полуэльфу?»

«Да, он принял командование над Пылающим Кулаком», – вяло кивнул Джулиус, – «и теперь нет никого, кто сможет помешать выбрать герцогом этого как его там?»

«Кого?» – спросила Джахейра.

«Саревока», – невнятно пробормотал Джулиус, – «Будущего Великого Герцога Саревока».

* * * * *

Абдель сомневался, что им стоило идти за шатающимся и бормочущим что-то себе под нос Джулиусом, но, похоже, что выбора не было. Поскольку на Врата Балдура опустился новый день, Абделю пришлось присвоить пару сушившихся плащей и теперь они шли по постепенно пробуждающимся улицам города, низко надвинув на лица капюшоны. Понимая, что стражники будут искать пару, они двигались по разным сторонам улицы, но не выпускали друг друга из вида.

Следуя за Джулиусом, они обогнули герцогский дворец и миновав какой-то темный переулок, к задним воротам, остановившись у которых Джулиус потребовал немедленно привести герцогского целителя. Этот целитель – Кендал – не понравился Абделю с первого буквально взгляда еще при их первой встрече. А тут еще и эта странная восточная женщина сообщила им, что с целителем что-то не так, да и Элтан, находившийся на его попечении неожиданно умер от неизвестной болезни. Абделю оставалось только надеяться, что Джулиус, который покинул таверну вскоре после них, не вспомнит, что рассказал им куда идти или что вообще встречался с ними и не расскажет об этом своему начальству.

Абдель с трудом заставил себя не думать о том, что там еще Джулиус мог наболтать, и было ли правдой то, что его брат Саревок был человеком Реилтара во Вратах Балдура и был ли он ответственным за все это кровавое месиво и что собственно он теперь делать? Если Саревок станет великим герцогом, если Элтан действительно мертв и даже Тесторил повернулся против него, то что они вдвоем могли … тут открылась дверь и Абдель с Джахейрой тихо отступили в глубину темного переулка и стали наблюдать, как Кендал быстро и как-то небрежно шагая вышел на улицу. Наемник и полуэльфийка переглянулись и последовали за целителем в лабиринт медленно пробуждавшихся улиц. Кендал шел быстро и целеустремленно. Хотя следить за ним было совсем не трудно, Абдель и Джахейра опасались ходить по многолюдным улицам. Так что они испытали большое облегчение, когда увидели, как Кендал углубился в темную, узкую аллею. Прячась в тенях, они последовали за ним и оба вздрогнули, увидев, что его внешность стала меняться.

К тому времени, как Кендал достиг конца аллеи, а она была в длину меньше дюжины ярдов, его черты сначала стали размытыми и он мгновенно обрел новый вид. То, что вышло из другого конца аллеи было теперь молодой женщиной, несшей не мешок с лекарствами и настойками, а корзину свежих цветов.

Джахейра удивленно засопела и Абдель мягко подтолкнул ее вперед. Доппельгангер продолжал не торопясь идти, хотя дважды остановился, чтобы продать цветы прохожим, затем не оглядываясь резко нырнул в боковой переулок. Абдель и Джахейра быстро последовали за ним и не успели они достичь конца переулка, как доппельгангер опять поменял внешность, на сей раз превратившись крепкого грузчика, одетого в запятнанную грязью одежду.

Абдель и Джахейра спрятавшись на всякий случай за телегу с яблоками, увидели как доппельгангер исчезает в другом переулке. Они бросились за ним и осторожно выглянув из-за угла увидели, что переулок слишком короткий, так что им пришлось подождать, пока он выйдет из него. Когда он повернул за угол, они быстро последовали за ним, но когда они в свою очередь миновали переулок и выглянули из-за угла, то увидели, что существо исчезло, на почти пустой улице не было ни одного грузчика. А солнце между тем уже появилось над городской стеной.

«Будь они все прокляты», – шепотом выругался Абдель.

«Ненавижу этих проклятых доппельгангеров», – вторила ему Джахейра.

«Да, я тоже», – согласился голос за их спинами.

Они обернулись и увидели перед собой то, что могло быть только той невысокой восточной женщиной, которую они видели ночью. Она была одета в мерцающий черный шелк, который по предположению Абделя был достоин любого короля. Меч, свободно висевший на шелковой перевязи вокруг ее талии, был тонким и изящно изогнутым. Рукоять была простой и достаточно длинной, с овальной золотой гардой. Абдель никогда не видел меча, подобного этому.

«Это катана», – пояснила Тамоко, заметив взгляд Абделя.

Абдель кивнул, продолжая оценивающе коситься на меч.

«А ты стало быть доппельгангер», – наконец оторвался от созерцания меча Абдель.

«У тебя конечно есть веские основания так думать», – печально улыбнулась Тамоко, – «но тем не менее я не доппельгангер».

«Так кто же ты?» – удивилась Джахейра.

Тамоко, кивнув в направлении одной их соседних улиц, двинулась туда, на сей раз не пытаясь скрыться; Абдель, а за ним и Джахейра неохотно пошли за ней. Джахейра вытащила из ножен серебряный кинжал и эта предосторожность вызвала слабую, понимающую улыбку на лице Тамоко. Абдель чуть не улыбнулся в ответ. Лицо этой странной женщины не так уж сильно отличалось от лица Джахейры. Хотя ее уши не выдавали и следа эльфийской крови, но некоторые особенности ее внешности были характерной особенностью жителей лесов.

«Я могу отвести вас в Железный Трон», – просто предложила Тамоко.

Джахейра только рассмеялась в ответ.

«В самом деле? А они тем временем будут поджидать нас там или даже просто нападут прямо на улице?»

«Вряд ли они будут ожидать, что кто-то вломится к ним средь бела дня да еще и через парадную дверь. Вы сможете запросто убить их всех и…»

«Это просто смешно», – ядовито высказалась Джахейра. «Абдель…»

Наемник успокаивающе положил руку ей на плечо и был награжден испепеляющим взглядом Джахейры.

«Моя подруга права», – обратился Абдель к Тамоко. «У нас нет никаких причин доверять тебе… или кому-либо еще в этой дыре с оборотнями».

«Я любовница твоего брата», – сказала она, пристально посмотрев ему в глаза. Абдель почувствовал, что это она сказала правду. Она сказала это так просто, откровенно и при этом даже не моргнула. Хотя причин верить ей у него не было, но он поверил.

«Саревок?» – вырвалось у Абделя.

Тамоко кивнула.

«Я могу помочь вам, но вы не должны убивать его».

«Что за ерунда», – фыркнула Джахейра. «Твой любовник собирается устроить войну. Тысячи людей погибнут. Он уже убил двоих наиболее влиятельных людей во Вратах Балдура и других…» Джахейра шагнула вперед и клинок слегка шевельнулся в ее руке. Тамоко перевела пристальный взгляд на клинок Джахейры. Абдель почувствовал что может произойти и это ему заранее не понравилось.

«Нам никто не поверит», – яростно произнес Абдель, – «Власти города уже обвинили нас в убийстве, в принадлежности к Теневым Ворам, в том, что мы эмнийские шпионы и одни только боги знают, в чем еще. Все наши друзья убиты. Мы остались один на один против этого человека – моего брата, если конечно он мой брат – который на закате станет великим герцогом. Возможно, что есть еще люди, которые смогли бы помочь нам, но они потребуют доказательства».

Абдель бросил долгий, пристальный взгляд на Джахейру и добавил, – «Они потребуют письменные доказательства».

Джахейра посмотрела на него и вздохнула. Он не знал, толи она рассердилась на него за сделку с этой странной женщиной, которая могла быть доппельгангером или еще чем-нибудь похуже, толи поняла, что он хотел вернуться в Кэндлкип за доказательствами, и еще в придачу собирался предпринять попытку получить прощение Тесторила. Сам Абдель чувствовал себя круглым дураком, но был рад снова вернуться туда.

«Если планы Железного Трона будут раскрыты», – заговорила Тамоко, оторвав пристальный взгляд от клинка Джахейры и снова посмотрев в глаза Абделю, – «Саревок будет вынужден бежать из города и я пойду с ним. Мы…»

«Абдель…» – вмешалась Джахейра. Он не смог понять ее тон.

«Угрозе войны будет положен конец», – продолжила Тамоко.

«И ты надеешься изменить моего брата?» – спросил Абдель. «Ты собираешься отвернуть его от… от нашего отца… «

«Вот именно», – решительно подтвердила Тамоко.

«Абдель», – опять вмешалась Джахейра, – «он это не ты».

Абдель с улыбкой посмотрел на нее.

«Не я», – согласился он, – «Саревок конечно не я. Но у меня все-таки был шанс. И ты».

Джахейра вздохнула и отвела глаза, будучи не в состоянии спорить, хотя понимала, что он делает ошибку, достаточно серьезную, возможно смертельную.

«Я не стану убивать Саревока», – пообещал Абдель Тамоко.

Асассин низко поклонилась.

«Ты получишь необходимые доказательства», – выпрямляясь сказала она.

Глава 28

Абдель стоял над телом доппельгангера, которому он только что сделал вскрытие и наблюдал за тем, как сражается Тамоко. Он испытал чувство испуганного удивления при виде ее стиля боя, скорости, проворства и невероятного самообладания. Он не представлял себе, что будет делать, если ему придется сражаться с этой женщиной. Абдель знал, что был хорошим бойцом и теперь точно знал, что кровь бога течет в его жилах, но по сравнению с ней он выглядел неуклюжим новичком.

Вот она буквально на ломти изрезала шею городского стражника и из многочисленных ран хлынул поток темной крови. Существо рухнуло на землю, на ходу преображаясь обратно в свой серый, отвратительный облик. Его напарник бросился на нее, отдавая себе отчет, что у него просто нет другого выбора, кроме как хотя бы попытаться спасти свою жалкую жизнь. Страх появился в глазах твари, затем добрался до колен; существо отчаянно сражалось, демонстрируя полное падение боевого духа и почти полное отсутствие фехтовального мастерства. Тамоко, демонстрируя отменную выучку, казалось предвидела каждую его атаку, отбивая выпады твари с нерушимым спокойствием и уверенностью в себе.

Когда доппельгангер попытался нанести прямой удар, она отбила короткий меч твари с такой силой, что он отлетел далеко в сторону.

Существо остановилось и развело руки в стороны.

«Я сдаюсь», – произнесло оно голосом, соответствующим внешности эмнийского солдата.

Согласно улыбнувшись, Тамоко настолько снесла ему голову. Доппельгангер успел моргнуть пару раз, прежде чем его голова медленно скатилась с плеч.

«Это все, что мы можем найти здесь», – сказала она, с отвращением наблюдая за преобразованием доппельгангера, – «Остальные находятся в другом месте».

«Где?» резко спросила Джахейра, вытирая кровь тварей со своего клинка.

«Вы хотели доказательств и вы их получили», – ответила Тамоко.

«Мне бы не хотелось оставлять ни одну из этих тварей живьем во Вратах», – заметил Абдель.

Но Тамоко твердо стояла на своем.

«В этом городе доппельгангеры будут всегда», – твердо сказала Тамоко, хотя видимо ее саму подобная ситуация нисколько ни радовала, – «И вообще, в каждом городе есть и всегда будут доппельгангеры. Так уж они выживают».

«Здорово», – пробурчала Джахейра, – «просто великолепно…»

Абдель положил руку ей на плечо и она вздохнула.

«Она права», – кивнул он в сторону Тамоко. «Мы пришли только за доказательствами».

Джахейра перевела взгляд на Тамоко и ее брови удивленно взметнулись вверх. Асасин наклонилась над чем-то в углу и жестом предложила им следовать за ней. В углу оказалась небольшая хитро замаскированная дверь, через которую они вошли специальную комнату, где жили работавшие на Саревока и Железный Трон доппельгангеры, которые по непонятным причинам выбрали этот заброшенный особняк на улице Виндспелл для жилья. Подвал был темным, вонючим и битком набитым старыми корзинами и штабелями гнилых дров. Среди корзин и ящиков стояло шесть кроватей и валялось четыре мертвых доппельгангера, а также в углу стоял прочный деревянный сундук. Джахейра принялась внимательно смотреть за Тамоко, в то время как Абдель перетащил сундук поближе к слабому свету, исходящему от висевшей на потолке масляной лампы.

Тамоко опустилась на колени рядом с одним из мертвых существ и Джахейра вздрогнула, когда увидела что асасин запустила палец в окровавленный рот доппельгангера. Но, по всей видимости, она не нашла того, что искала. Встав, она перешла к следующему трупу и процедура поиска началась заново.

«Что ты делаешь?» – брезгливо поинтересовалась Джахейра.

Тамоко только улыбнулась в ответ, но через несколько секунд извлекла изо рта твари обслюнявленный железный ключ. Джахейра изумленно покачала головой, вызвав у Тамоко еле заметную улыбку.

Асассин ловко перебросила ключ Абделю, который вставил его в замочную скважину и открыл сундук.

«Что там?» – спросила его Джахейра, не сводя глаз с Тамоко, – «Что там находится?»

«Свитки», – ответил Абдель.

Джахейра удивленно посмотрела на него. Но так как он стоял на коленях перед сундуком спиной к ней, то она не смогла рассмотреть выражение его лица.

«Свитки?» – переспросила она.

«Доказательства», – уточнил он, поворачиваясь к ней. Он с улыбкой посмотрел на нее, но тут же его лицо вновь приняло серьезное выражение и он стал настороженно оглядываться. Джахейра проследила за его пристальным взглядом и не сразу поняла, что произошло. Тамоко исчезла.

* * * * *

Сундук был очень тяжелым и Абдель быстро устал. Они проделали уже довольно долгий путь по улицам Врат Балдура, но отметал все предложения Джахейры помочь. Устроив в подвале импровизированное совещание, они определили свои дальнейшие действия и они все же оба немного нервничали. Абдель никак не мог отделаться от ощущения, что Джахейра хочет ему что-то сказать и он тоже чувствовал, что должен сказать ей что-то. Но разговор как-то не клеился.

«Она это что-то, не так ли?» – непринужденно спросила Джахейра, наблюдая за толпой, в потоке которой они двигались.

«Тамоко?» – уточнил Абдель.

Джахейра кивнула.

«Я никогда не видела подобный боевой стиль. Он очень… хорош».

«Я думаю, что она из Козакуры», – предположил Абдель.

«Она красивая», – слегка вздрогнувшим голосом продолжила Джахейра.

Абдель почувствовал, что она хочет остановиться. Он мягко опустил сундук на землю рядом с вкусно пахнувшей пекарней. Шедшая сзади старуха заворчала, недовольная тем, что приходится обходить такой большой сундук.

«Она могла бы…» – начал Абдель, но Джахейра прервала его кивком головы и улыбнулась, зная, что он собирался сказать.

«Я надеюсь, Абдель», – ответила она. «Я действительно надеюсь, но я все же это маловероятно».

«Хочешь сказать, что у нее нет и шанса?» – спросил он, как будто желая услышать.

Джахейра улыбнулась и провела рукой по его груди. Он весь вспотел от переноса тяжелых в прямом и переносном смысле доказательств, но похоже ее это не волновало.

«Она может быть любит его», – сказала Джахейра, – «Если это так, то она может…»

Она прекратила говорить и только стояла там, смотря на него.

«Я люблю тебя», – прервал он ее, не понимая, почему ему вздумалось сказать это прямо сейчас, но он испытывал ощущение, что так и надо.

Странная грустная улыбка пробежала по ее губам, а глаза буквально заискрились.

«Я тоже люблю тебя», – после некоторой паузы ответила она.

Абдель улыбнулся, но не ей. Он улыбнулся тому чувству, которое вдруг заполнило его целиком. Оно было похоже на то чувство, которое он испытывал перед особо напряженным сражением или перед убийством. Еще совсем недавно, хотя ему казалось, что с тех пор уже прошли годы, Абдель боялся, что чувства, которые он испытывает по отношению к Джахейре проистекали из той его части, которая была частью его отца, части, которая была убийцей. Теперь он понял, что это чувство и чувства, возникавшие при убийстве это совсем не одно и то же. И что любовь, которую он испытывал по отношению к ней, выталкивала из него Баала, заменяя потребность убивать на потребность быть с ней.

Выражение лица Джахейры изменилось и она весело рассмеялась при виде его напряженных размышлений. Он не сразу понял, что все его размышления были написаны у него на лице.

«Поднимай сундук», – игриво скомандовала она, – «а то тут на нас уже куча людей смотрит».

«Слушаюсь, госпожа», – шутливо поклонился он, – «Давай же войдем вовнутрь».

* * * * *

«О нет», – горестно вздохнул Джулиус, – «Вон, вон, отстаньте от меня!»

Для придания веса своим словам молодой стражник слабо взмахнул своей алебардой в сторону Абделя и Джахейры. Синяки под его глазами были уже не такие фиолетовые и крови под носом тоже не было видно. Его глаза сильно покраснели, а лицо напротив было очень бледным. В общем он и так выглядел не слишком хорошо, а теперь еще и в придачу еще и испугался.

«Почему», – воззвал он к небесам, – «почему обязательно в мою смену?»

«Джулиус», – сказал Абдель, поставив сундук на посыпанную гравием дорожку, ведущую к воротам герцогского дворца, – «нам нужно попасть внутрь».

Джахейра сняла вложенный в ножны клинок из петли на поясе и небрежно бросила его на землю, прямо под ноги Джулиусу. Привлеченные этим странным спором, вокруг них начали собираться остальные стражники.

«Вы верно моей смерти хотите?» – спросил Джулиус настолько же серьезно, насколько и слабо.

Абдель снял свой широкий меч со спины и бросил так, чтобы приземлился прямо на кинжал Джахейры, лежавший на земле перед Джулиусом. Молодой стражник отскочил назад.

«Ты знаешь этих людей?» – спросил один из стражников.

Джулиус впрочем проигнорировал своего товарища.

«Ты тоже можешь убить меня. Они уже не смогут скинуть меня еще ниже», – тут он пристально посмотрел на Абделя и закончил – «… разве что в темницу».

Абдель положил руки на голову и улыбаясь, опустился на колени.

«Стражник Джулиус», – громко произнес он, стараясь что бы его услышали все находившиеся перед дворцом стражники, – «я, преступник Абдель, сдаюсь тебе».

Джахейра немедленно последовала его примеру.

«И я, преступник Джахейра, делаю то же самое».

«Почему», – спросил Джулиус у донельзя удивленных стражников, – «почему всегда в мою смену?»

* * * * *

Джулиус, возглавляя отряд стражников, вел Абделя и Джахейру по широким, коридорам герцогского дворца. Он остановился перед высокими двойными дверями, с обеих сторон которых стоял двое взволнованных алебардщиков.

«Герцог Энжело ожидает нас», – кивнул Джулиусу один из них.

Двери распахнулись и Джахейра чуть не задохнулась от удивления при виде открывшегося им зрелища. Это была богато украшенная огромная комната, полная и экспонатами и артефактов огромной ценности. Она была больше похожа на какой-то экзотический музей. Абдель видел некоторые такие вещи в Кэндлкипе, но никогда не видел так много в одном месте.

В комнате уже находилось шесть человек, но только один человек – а точнее полуэльф – встал, когда Джулиус ввел Абделя и Джахейру. Абдель мало знал о Герцоге Энжело. Говорят, он был хорошим человеком. Может, не столь хороший как Скар, но все хороший человек, если конечно его уже не заменили доппельгангером. Двое стражников внесли в комнату тяжелый сундук. Абдель и Джахейра вслед за Джулиусом приблизились к герцогу.

«Это…» – замялся Джулиус, – «…они, милорд».

Энжело улыбнулся.

«Стражник…» – обратился он к Джулиусу.

«Джулиус, милорд».

«Джулиус», – кивнул Энжело, – «за это ты станешь капралом».

Лицо Джулиуса чуть просветлело, но не он улыбнулся.

«С-спа-спасибо вам, милорд», – запинаясь, сказал он.

«Абдель Эдриан», – повернулся к Абделю герцог, – «я много слышал о тебе».

«Герцог Энжело», – поклонился Абдель.

Пока два стражника, которые принесли сундук, открывали его, Абдель рассматривал остальных находившихся в комнате. Ближе всех к герцогу стояли две женщины, обе высокие, темноволосые, одетые в роскошные платья, украшенные золотом и драгоценными камнями. Они обе в свою очередь тоже внимательно рассматривали Абделя. Чуть поодаль стояли двое мужчин среднего возраста с типичной внешностью политиков – бюрократов, вполне обычное явление для таких больших городов как Врата Балдура. Но эти двое больше смотрели на Джахейру.

Третий мужчина очевидно был из числа наемников, для которых Врата Балдура стали домом. Одет он был просто, практично и не носил никаких драгоценностей. На его лице застыло серьезное и выжидающее выражение. Хотя он сидел, Абдель заметил, что этот человек был высоким, столь же высоким как и сам Абдель, и таким же мускулистым. Его глаза были темными, но как-то странно мерцали в ярком солнечном свете, струившимся через окна. Мужчина сидел молча и ни на кого не смотрел.

«Мне доложили, что вы принесли какие-то сведения», – заговорил Энжело и в его живом голосе ясно прозвучали нотки любопытства. «По данным от заслуживающего доверия источника», – продолжил он, оглянувшись на большого человека, – «вы являетесь членами гильдии Теневых Воров и шпионами Эмна, а также прибыли сюда для разжигания войны посредством саботажа и…»

«Все это ложь», – прервал его Абдель, решив что список обвинений будет слишком длинным, – «и содержимое этого сундука докажет это».

Большой мужчина встал и стал медленно приближаться, внимательно смотря на Абделя. Наемнику на мгновение показалось, что его глаза вспыхнули желтым огнем, но…

«Этот сундук со свитками?» – удивился Энжело.

«Да, милорд», – подтвердил Абдель.

«Милорд, на этих свитках вы найдете планы шахт как знакомых, так и незнакомых вам», – добавила Джахейра, – «Вы найдете алхимический рецепт приготовления зелья, предназначенного для разрушения железной руды. Вы найдете…»

«Доказательства заговора против всего Фаэруна», – закончил за нее Герцог Энжело, – «и об этом знаете только вы – два шпиона из Эмна. Я прав?»

«Мы же сдались вам», – возразил Абдель, изо всех сил стараясь удержать себя в руках, – «Мы сдались на вашу милость на срок, который потребуется вам на изучение содержимого этого сундука. Кстати во Вратах Балдура есть человек, который работает на организацию, которая называется Железный Трон». Абдель шагнул вперед, встав перед Джахейрой. «И именно Железный Трон несет ответственность за неприятности с поставками железной руды, а не Эмн. Эти люди, если это вообще только люди, они использовали доппельгангеров, чтобы убить самых достойных людей во Вратах – капитана Скара и Великого Герцога Элтана».

Энжело стоял с саркастическим выражением на лице, но он не прерывал Абделя.

«И этот человек во Вратах Балдура?» – спросил он.

«Этого человека зовут Саревок», – кивнул Абдель.

С момента произнесения этого имени события в комнате стали происходить слишком быстро для всех находящихся в ней, за исключением двоих.

Энжело резко обернулся к большому наемнику, чьи глаза на этот раз отчетливо вспыхнули желтым.

«Саревок?» – воскликнул Герцог Энжело.

Одновременно со словами, слетевшими с губ герцога, руки наемника вспыхнули и с них с оглушительным треском сорвалась тонкая сине-белая молния. Абдель отдернулся в сторону быстрее чем он полагал возможным и разряд с треском распорол воздух около него. Глаза причудливо одетых женщин и полных мужчин одинаково полезли на лоб, а один из них даже пролил свой напиток.

Сзади Абделя раздался крик, сопровождаемый глухим стуком и восклицанием Энжело – «Саревок!»

Абдель протянул руку за спину, пытаясь достать меч, но его конечно там и в помине не было. Тем временем большой мужчина делал какие-то движения руками и что-то бормотал себе под нос; в этот момент Абдель понял две вещи: во-первых этот человек и есть Саревок, а во вторых он произносит заклинание.

Абдель бросился вперед и отбросив руки Саревока в стороны, схватил своего брата за шею. Заклинание накрылось и Саревок, гневно заревев, попытался разорвать захват Абделя. Абдель ответил ударом головы в лицо Саревока, от которого то въехал затылком в стену. В ходе такого жаркого обмена приветствиями ни один из них даже не понял отчего Саревок упал на спину, а Абдель приземлился на него сверху.

В этот момент Абдель думал только о Джахейре, о своем обещании Тамоко, и слегка разжал пальцы, смягчив захват настолько, что Саревок сумел оттолкнуть его в сторону, чуть не сломав ему при этом шею. Упав на спину, Абдель увидел. Что двое стражников в том числе и Джулиус, вовсю пытаются потушить огонь. Огонь, который горел на груди Джахейры.

«Джахейра!» – взревел Абдель, вскочив на ноги и мгновенно забыв про Саревока. В тот момент его волновало только полуэльфийка, горевшая на полу. Саревок также и бросился к большому застекленному окну. Абдель позволил ему уйти.

«Саревок!» – снова послышался крик Энжело.

Скользя по полированному полу, Абдель помчался к Джахейре. Сзади донесся сильный грохот. Видимо Саревок счел нужным все-таки покинуть комнату через окно. Герцог Энжело опустился на пол рядом с Джахейрой, но Абдель оттолкнул его в сторону.

«Приведите скорее священника!» – заорал Энжело.

Абдель не обращал на происходящее никакого внимания. Он был слишком занят, смотря в безжизненные глаза женщины… женщины, которую он любил.

Глава 29

Абдель нанес удар с такой яростью, что его рука прошла вслед за его широким мечом сквозь тело доппельгангера. В то время как его рука была все еще внутри, он почувствовал, что тварь начинает трансформироваться, но даже это весьма неприятное ощущение было недостаточно отвратительным, чтобы отвлечь Абделя о том, зачем он пришел сюда. Благодаря Саревоку, который собственноручно и очень тщательно вел записи, они смогли найти вход в подземный лабиринт старых коллекторов и катакомб, используя который, доппельгангеры просачивались буквально в любую точку Врат Балдура. Отбрасывая в сторону мертвого доппельгангера, Абдель мрачно посмотрел в темную глубину туннеля, понимая, что они уже были близко, но не понимая близко к чему.

«Сюда», – послышался за его спиной четкий и спокойный голос Герцога Энжело. Толпа его солдат из Пылающего Кулака, людей, сражавшихся в память о Скаре и Элтане, почти вытолкнула полуэльфа вперед.

«Мэрик», – позвал Энжело.

Коренастый сержант раздвинул своих товарищей и вышел вперед.

«Бери своих людей и людей Феррана», – приказал Энжело, – «и иди назад к последнему боковому проходу. Проверь левый проход».

«Да, господин», – ответил Мэрик и исчез быстрее, чем ожидал Энжело. Ведь теперь солдаты сражались за свои собственные дома.

«Темил», – обратился Энжело к невысокой, тонкой, сероволосой женщине в мягкой атласной робе, – «Ты и твои люди пойдете вправо с таким расчетом, чтобы сделать круг. Я иду с Абделем и беру людей Джулиуса с собой».

Маг улыбнулась и ее роба живописно всколыхнулась, когда она поворачивалась к своим людям. Ее отряд с видимой опаской последовал за ней, очевидно не имея привычки получать приказы от магов, но сознавая свой долг.

Абдель не стал ждать пока Энжело решит все тактические вопросы и догонит его. Он быстро, но бесшумно пошел вниз по туннелю, готовый к любой неожиданности. Энжело осторожно последовал за ним, но его люди не могли идти быстро и ему приходилось постоянно останавливаться и ждать их. Абдель слышал, как их голоса и звуки шагов затихают вдали, но он просто не мог терять время.

Когда Тамоко вышла к нему из теней, он чуть не убил ее, но вовремя узнал и остановился.

«Тамоко», – воскликнул он, – «где…»

Она выхватила свой странный изогнутый меч с такой скоростью, какой Абдель никогда еще ни у кого не видел. Ее глаза сверкнули встретив его взгляд, но Абдель не смог понять, что она чувствовала в этот момент. Она была ранена. Ее черная шелковая одежда была запятнанная чем-то еще более темным. В основном по запаху Абдель понял, что она истекала кровью, причем довольно сильно. Струйка крови стекала по ее лицу из-под черного капюшона. Она тяжело дышала и Абдель видел, что даже просто ходьба причиняла ей сильную боль.

«Тамоко…» – окликнул он, но она только покачала головой.

Абдель заметил, как по ее левой щеке скатилась одинокая слеза.

«Я была… орокаши», – сказала она, – «я была предателем… я была предателем».

Абдель поднял меч, готовый защищаться, но не убивать.

«Он убил Джахейру», – сообщил он ей, сам не зная зачем.

«Я знаю», – прошептала Тамоко. «Конечно, он убил ее».

«Ты нужна ему», – сказал ей Абдель, – «но он не заслуживает тебя».

«Это я не заслуживаю его, «возразила она и атаковала.

Абдель был искренне поражен тем, что ему удалось отбить ее Z-образный выпад. Он, конечно, был выполнен очень быстро – для любого другого фехтовальщика, но не для нее. Потом она пошатнулась и почти потеряла равновесие, должно быть впервые за многие годы.

«Я не собираюсь убивать тебя», – сказал он ей.

«Зато я собираюсь убить тебя», – она ответила и снова атаковала, на сей раз сделав удачный ложный выпад. Он взревел, впрочем больше от расстройства чем от боли. Она быстро отскочила, но ее внезапно подогнулись. Через секунду ее подбородок ударился о каменный пол и Абдель отчетливо услышал, как лязгнули зубы.

«Он и тебя убил», – горько спросил ее Абдель, в то время как лежа на полу, она сначала пыталась сесть, а потом просто пыталась дышать, – «Не так ли?».

«Что тут…» – удивился вынырнувший из темноты позади Абделя Энжело, но Абдель жестом остановил его.

«Тамоко?» – мягко позвал Абдель умиравшую женщину.

«Я освобождаю тебя… от твоей клятвы», – прохрипела она, не отрываясь от пола, – «Я не могу… он должен… шизумару… он должен умереть».

«Тамоко», – снова позвал Абдель, но к времени, как он закончил произносить ее имя, она уже была мертва.

* * * * *

Присутствие шестнадцати священников во внутреннем святилище Высшего Дома Чудес – это была помощь Высшему Жрецу Таламонду Албаиеру и шанс для младших священников увидеть одно из самых больших чудес, которые творили жрецы Гонда.

Хотя женщина, безжизненно лежавшая на мраморном алтаре, была полуэльфом, Высший Жрец, выполняя просьбу нового командующего Пылающего Кулака старался изо всех сил, используя все свои возможности. Свечи, освещавшие храм, были благословлены Гондом, воздух был насыщен фимиамом, который выращивали здесь же, непосредственно в самом Высшем Доме Чудес, а жрецы и аколиты собрались в храме и несколько недоверчиво принимали участие в ритуале, выполняя его уже в третий раз за последние десять дней. Хотя в первые два раза результат и был волей Гонда, но не был тем, чего ожидали Высший Жрец и его высокопоставленные друзья.

На сей раз, однако, возможно неуверенность к собственной вере Высшего Жреца и был причиной изменения результата. Возможно Гонд решил, что небольшая демонстрация его силы должна свершиться.

Вдруг послышалось резкое, неровное дыхание, а потом раздался вопль, эхом отразившийся от стен храма.

«Абдель!» – вскричала Джахейра, во второй раз рождаясь на лице Торила.

* * * * *

Абдель давно уже перестал думать, насколько глубоко в подземелье он находился. Он шел по проходу, оставив тело позади Тамоко и Энжело вместе с его сильно встревоженными подчиненными из Пылающего Кулака. Они были хорошими людьми, но ситуация была из рук вон плохой и Абделю оставалось надеяться только на Энжело. Многие на их месте – наверное все во Вратах Балдура – в такой ситуации повели себя так же.

Туннель привел его в маленькое помещение с низким потолком. Широкий сводчатый проход вел в намного более обширное помещение, залитое безошибочно узнаваемым оранжевым светом факелов.

Абдель сделал глубокий вздох. Он знал, что пройдя через этот сводчатый проход, он найдет своего брата, человека, которого он видел всего однажды и в течении весьма небольшого отрезка времени, потребовавшегося его брату, чтобы убить женщину, которую Абдель так любил. Некоторое время назад Абдель больше не хотел никого убивать и даже наивно надеялся, что Тамоко окажется в состоянии показать Саревоку, что и человеческая кровь также течет в его жилах; но теперь он прибыл сюда с одной единственной целью.

Держа наготове меч он прошел сквозь сводчатый проход и открывшееся зрелище заставило его вздрогнуть, как будто его тело прошил электрический разряд.

Помещение было огромным и хотя Абделю было не до того, чтобы вдаваться в тонкости строительного дела, он все же на мгновение задумался, что же удерживало потолок, находившийся где-то на высоте двухсот футов от падения ему на голову. Ряды каменных колонн, образовавших идеальную линию по обеим сторонам прямоугольного помещения, казалось имели более декоративный, чем практический смысл. На них были вырезаны многочисленные изображения, поражавшие воображения невообразимым ужасом. Кричащие лица мужчин, женщин, детей и животных зловеще косились на Абделя; казалось, их лица были заморожены в самый миг чистейшей агонии – в момент насильственной смерти. По мнению Абделя изобразить такое мог изобразить разве что художник, лично побывавший в Абиссе.

В дальнем конце помещения имелось ступенчатое возвышение шириной в несколько ярдов, которое возвышалось над полом примерно на двадцать футов. Алтарь для жертвоприношений, покрытый вырезанными на нем лицами мучающихся людей, был верхушкой этого возвышения. Висящие на врезанных в стену железных горгульях факелы заливали помещение неровным красноватым светом. Воск с шипением оплывал на пол со свеч, оставляя на полу зловещие, похожие на кровь красные пятна. Сами же подсвечники были сделаны в виде умирающих женщин.

Стоя за этим отвратительным алтарем его ожидал Саревок. Вокруг него полукругом несколько людей в черных робах, держащих руки перед собой, представляя собой странную пародию на просителей.

Броня Саревока отражала каждый нюанс зла их отца. Сделанная из железа – но железа черного как ночь – она покрывала буквально каждый дюйм Саревока. Шипы в форме многократно изогнутых лезвий, чьи острые грани зловеще мерцали в неровном свете факелов, выступали из плеч, локтей и кистей рук доспехов, вызывая невольную дрожь от одного только взгляда на доспехи.

В центре этих доспехов был символ, который Абдель уже видел на той проклятой книге, которую Ксан нашел в бандитском лагере: череп, окруженный каплями крови. Общее впечатление, которое создалось у Абделя от созерцания Саревока можно было выразить четырьмя словами: огромный, черный металлический жук.

На сей раз Абдель не мог приписать огонь в глазах брата какой-нибудь игре света. Они горели яростным желтым огнем из-за забрала в виде оскаленных зубов. А рога, украшавшие глухой шлем, выполненный в виде головы демона, вообще наверное были выдраны из черепа какого-нибудь демона средних размеров.

«Абдель Эдриан», – гулко прокатился по залу голос Саревока.

Абдель ожидал, что он скажет еще что-нибудь, но Саревок только рассмеялся. При звуке его смеха фигуры в черных робах с безудержностью наемников бросились на Абделя.

«К оружию!» – где-то сзади взревел Энжело и с диким, боевым криком его люди бросились вперед.

Одетые в черное культисты что-то забормотали. Волны темноты, синих пылающих шаров и волн огня погребли на месте первую волну атакующих людей Пылающего Кулака.

Но те быстро перегруппировывались и нескольким культистам пришлось спуститься и снизойти до сражения с помощью обычной стали. Через несколько секунд вокруг начался настоящий хаос. Абдель был целиком захвачен гневом. Он позволяет этому чувству захватить себя еще один, последний раз. Саревок все еще стоял на месте и ни один культист не подходил к Абделю ближе чем на девять футов. Глаза братьев встретились и Абдель отдал мечом салют, но не брату. Он салютовал в память о тех кто занимал в его сердце определенное место и кого убил Саревок: о своем настоящем отце, Горионе; его единственной любви, Джахейре; его друзья Кхалиду, Ксану и Скару.

Волчья усмешка пробежала по губам Саревока и братья ринулись друг на друга.

Абдель уже пробежал большую часть пути, но около середины помещения наткнулся на одного из культистов. Не сбавляя хода, он яростно взмахнул мечом, укоротив культиста на целую голову. Тем временем Саревок спустился с возвышения два и занес над головой свой огромный, черный, двуручный меч и нанес удар в тот момент, когда Абдель, занося меч, перешагнул через упавшего культиста.

Звук столкновения их мечей оглушительным звоном разлетелся по всему помещения. Мгновенная вспышка чего-то похожего на уважение промелькнула в глазах Саревока, когда меч его брата остановил его нанесенный изо всех сил удар. Лязг стали о сталь эхом разнесся по огромному помещению. Мужчины и женщины на фресках кричали, умирая целыми дюжинами. Послышался унылый, грохочущий звук, затем красно-оранжевая вспышка и шаровая молния пролетела рядом с Абделем и Саревоком. Но ни один из сыновей Баала не позволил себе отвлечься.

Саревок сделал левую полупетлю и Абдель едва успел вовремя подставить собственный клинок, избежав удара, который несомненно разрубил бы его напополам. Абдель шагнул вперед и всем весом налег на меч брата, отбрасывая его в сторону, но тут понял, что Саревок только этого и ждал. Выполняя этот прием, Абдель чересчур приблизился к Саревоку и теперь ему оставалось только попытаться присесть, чтобы избежать ответного удара. Саревок удерживая меч в одной руке свободной рукой нанес удар и его локтевой шип просвистел в какой-то доле дюйма от головы Абделя.

Абдель отпрянул назад и, проехавшись задом по полу, все же увеличил расстояние между собой и Саревоком. Саревок шагнул к нему, на ходу занося свой огромный меч и собираясь полностью использовать свое преимущество. Однако Абдель опередил его. Даже не пытаясь встать, он нанес резкий удар мечом по бронированной ноге Саревока. Его широкий меч врезался в черную броню, вызвав целый ливень искр и такой душераздирающий скрип, что у Абделя мгновенно свело челюсти. Хотя удар был сильным, но скрип и искры были единственным результатом и Абдель, что броня была зачарована. Как-то раз он попал в точно такую же ситуацию, когда точно также как и сейчас попытался отхватить ногу у одетого в магическую броню противника.

Абдель полулежал на земле и был уязвим, но Саревок сделал три долго шага назад, поднимая меч в оборонительную позицию.

Так вот в чем дело. Он не может наклоняться, подумал Абдель. Эта броня пожалуй поможет мне.

Вскочив на ноги, Абдель взревел и снова бросился на брата. Абдель намеревался напасть, заставив Саревока повыше держать меч, а затем резко атаковать снизу и попытаться сбить его с ног. Но в шуме сражения Абдель не расслышал быстрого бормотания брата, который успел прочитать заклинание. Руки Саревока отпустили меч, который повис в воздухе прямо перед ним. В это время его пальцы вычерчивали в воздухе сложные пассы.

Инстинктивно Абдель быстро нырнул влево, прикрыв лицо мощной рукой. Крепко сжав меч, он откатился в сторону и в этот момент воздух перед Саревоком взорвался многоцветной радугой яркого света. Поток магической энергии сорвался с его рук и пролетел лишь немного выше головы Абделя. Откуда-то сзади послышались крики и звуки, похожие на треск, затем пришла волна запаха горящей плоти. Видимо погибло много как культистов, так и солдат из «Пылающего Кулака». В спине Абделя вспыхнула боль, затем перекинулась на бок, когда он вскочил и по широкому полукругу стал приближаться к брату. Каждый раз, когда его кожа соприкасалась с его кольчугой раздавался неприятный шипящий звук, но Абдель давно бы уже умер, если бы не умел игнорировать звуки, боль и раны, независимо от того, какими серьезными они не были.

Абдель не знал никаких заклинаний и никаких уловок против них. Так что если он намеревался убить Саревока – а он именно это и собирался сделать – то он должен был изрубить его до смерти и поскорее. Снова оказавшись перед Саревоком, Абдель почувствовал, что его брат был немало удивлен тем, что он сумел выжить. Абдель воспользовался преимуществом его полусекундного колебания и нанес резкий и сильный удар мечом по шее Саревока, надеясь быстро и окончательно закончить сражение.

Саревок схватил повисший перед ним меч и взмахнул им, отбивая удар Абделя. Абдель приготовившийся к столкновению двух клинков, взревел от неожиданности и боли, когда вместо клинков встретились их руки. Сила удара была такова, что один из полудюймовых шипов на бронированном предплечье Саревока насквозь пробил левую руку Абделя.

Скованные заклинанием, мечи Абделя и Саревока взлетели в удушливый воздух. Саревок выругался и отступил на несколько шагов назад, на мгновение оторвав глаза от противника и бросил быстрый взгляд на свой кувыркающийся в воздухе меч. Он протянул руку, пытаясь поймать свой меч, а Абдель сделав вид, что собирается поймать свой меч, бросился на брата и всем весом врезался в него. Через секунду они оба рухнули на пол.

По лицу Саревока было заметно, что он доволен тем, что упал на спину. Одним плавным движением он поднял Абделя и отбросил в сторону, заставив большого наемника пролететь несколько ярдов по воздуху и еще несколько по прокатиться по земле. В этот момент меч Саревока с лязгом упал на каменные плиты нескольких дюймах от ног солдата из «Пылающего Кулака», который с наивным ужасом наблюдал борьбу двух братьев.

Абдель бросился вперед и, проехав на животе несколько футов, схватился за рукоять собственного меча после того, как он упал и зазвенел на каменных плитах недалеко от него. Он быстро встал на колени и едва успел вовремя поднять меч, чтобы блокировать сильный, быстрый удар Саревока.

Абдель, тяжело дыша, вскочил и, держа меч перед собой, отодвинулся на пару шагов от брата, который сделал то же самое.

Саревок посмотрел в сторону и вдруг бросился к солдату, который оцепенев от испуга наблюдал за его атакой. Абдель крикнул ему, чтобы он бежал, но человек не сдвинулся с места. Саревок взмахнул мечом, одним движением выпустив солдату кишки и бросился к Абделю прежде, чем тело солдата упало на пол.

Абдель признал многие из собственных инстинктов в действиях Саревока. Мысль о том, что они оба унаследовали общие черты от их адского родителя отвлекла Абделя достаточно надолго и успел Саревок сократить разделявшее их расстояние и нанести торопливый удар, лишив Абделя кончика правого уха. Горячая волна боли мгновенно заставила Абделя прийти в себя, подействовав не хуже ведра холодной воды после хорошей попойки. Он обрушил на Саревока целый шквал ударов – круговых, боковых, нижних, снова круговых – и Саревок, защищаясь, сделал шаг назад.

Все происходящее на какой-то момент показалось Абделю единственным смыслом его жизни. Никогда раньше он не выматывался так, как сейчас, когда все его мускулы дружно просили об отдыхе. Но сама мысль об отдыхе была столь же неприемлема, как и мысль о том, что Саревок останется в живых. Приказав утомленным мускулам заткнуться, Абдель увеличил скорость атак и Саревок, отчаянно сопротивляясь, отступил еще на несколько шагов, но Абдель, не давая ему перегруппироваться, следовал за ним по пятам. Саревоку удалось нанести только один удачный контрудар, но он был нанесен слишком поверхностно и бессильно скользнул по забрызганной кровью кольчуге Абделя.

Шум сражения вокруг них начал постепенно стихать, но ни Абдель, ни Саревок не обращали на это ни малейшего внимания. Правда, кое-где еще мелькали вспышки сине-белого света, раздавался грохот и все вокруг наполнялось запахом озона, а затем доносился целый хор криков, но в общем и целом схватка явно шла на убыль. Абдель продолжал быстро наступать, время от времени перепрыгивая через трупы либо куски тел.

«Убей меня!» – взревел Саревок. «Убей меня, если сможешь, брат! Еще одна смерть во славу нашего отца, который восстанет вновь в крови убийств!»

«Все назад!» – раздался крик.

Это был Энжело. Краем глаза Абдель заметил нескольких человек в камзолах «Пылающего Кулака», которые начали было наступать на Саревока, но, услышав окрик, поколебавшись, отошли назад к Энжело. Герцог все понял. Он знал, что это было личное дело братьев.

Абдель знал, что Железный Трон был побежден, война, больше похожая на бойню не состоится. Мысль об этом придала ему сил, в которых он так нуждался, немного силы – и его следующий удар стал слишком сильным для Саревока, а точнее для его меча.

Меч Саревока разлетелся на множество осколков черной стали. Абдель, не теряя ни секунды, ударил ногой в грудь брата. Саревок пошатнулся и мешком рухнул на пол, под аккомпанемент протестующего грохота своей брони. Встав над ним, Абдель крутанул в правой руке свой широкий меч и на ходу схватившись за рукоять обеими руками, нанес сильный удар, держа меч наподобие кинжала. Раздался протестующий скрежет металла и кончик лезвия прошел сквозь броню Саревока. Абдель нажал на рукоять и лезвие добралось до шеи, слегка надрезав кожу, где он в сомнении остановился. Гнев, сожаление и множество других эмоций потоком обрушились на Абделя, едва не сбив его с ног.

«Ты можешь не принимать дар нашего отца, брат, но есть много других, таких же как и я, кто примет».

«И я тогда найду их всех, брат», – пообещал Абдель, давая это обещание в память о Джахейре.

«И убьешь их всех?» – спросил Саревок, между тем как желтый свет уже начал исчезать из его глаз. «Так же, как ты убиваешь сейчас меня? Если будет пролита кровь – много крови – Баал возродится вновь. Я не смог вернуть его моей войной, но, может быть, ты вернешь его своей. Да, кровь нашего отца действительно течет в твоих жилах».

«Да», – мягко ответил Абдель, – «и это тоже».

Он всем своим весом нажал на клинок и давил до тех пор, пока не убедился, что Саревок уже мертв.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Реклама на сайте