«Наковальня льда»

Его разбудили предрассветный холод и сопение огромного быка, беспокойно топтавшегося в своем стойле. Впрочем, в период Долгой Зимы рассветы всегда были холодными, независимо от времени года. Так утверждается в старых хрониках, и хотя они многократно переписывались, голос неведомого автора, жившего в те дни, по-прежнему звучит с пожелтевших страниц. Но сейчас, ранней весной, воздух был по-особенному пронзительно свеж, и быку не терпелось вволю порезвиться на пастбище, среди своих коров. Мальчик проворно выполз из-под кучи шкур, поморщившись от укусов мороза, и начал одеваться. Если он позволит быку устроить переполох в такую рань, то ему не избежать взбучки. Накинув на плечи побитый молью меховой плащ, он снял со стены длинное бодило. Странные знаки, выгравированные на ледяном металле, обожгли его пальцы неведомой мудростью.

Запрокинутая голова быка с длинными рогами была не более чем светлым пятном в темноте наверху, но мальчик с легкостью, рожденной долгой практикой, пробежал вдоль стены стойла — цельной плиты песчаника, отколотой от прибрежной скалы — и быстро продел бодило в резное кольцо в носу у быка. Устрашающие рога моментально перестали бодать воздух; огромное животное опустило голову и стояло смирно, пока мальчик отвязывал его, а затем коров. Стадо почти не нуждалось в понукании. Молочно-белые, в черных и коричневых пятнах, коровы выходили наружу: их дыхание облачками пара клубилось в морозном воздухе, копыта крошили застывшую грязь. Этот день, изменивший все остальные дни, начинался для юного пастуха точно так же, как и любой другой.

Маленький городок Эшенби еще не пробудился к жизни. Казалось, спят и сами дома, накрепко запертые от стужи на улице; даже лица с широко распахнутыми глазами, нарисованные ярко-красной и черной краской на деревянных стенах, выглядели озадаченными и не вполне проснувшимися. Проходя мимо дома городского старшины — четырехэтажного, с остроконечной крышей и резным парадным крыльцом, обрамленным изображениями китов, — мальчик скорчил веселую рожицу и слегка подергал за бодило. Бык громко, протестующе замычал; остальное стадо не замедлило присоединиться к своему вожаку. Когда наверху захлопали ставни, пастух уже завернул за угол, направляясь к городским воротам, в противоположную от моря сторону.