«Безграничное волшебство»

Диана ДУЭЙН БЕЗГРАНИЧНОЕ ВОЛШЕБСТВО

Я — острие Копья, что отливается для битвы.

Я — Бог, который дарит Звездный пламень.

Кто призывает Тех, таинственных хозяев Тетры?

Кто здесь Воитель и кто Бог, дающий миру форму?

Лебор Габала Эрени. Макалистер

Три знака возвращенья:

тень у двери,

отшельник-волшебник,

рожденье Солнца.

Три вещих знака:

кузнец без горна,

святой без кельи

и день без ночи.

Лунная Книга, триптих 113, 598

Глава первая. ШЭННОН

Нита вернулась домой к обеду и тут же почувствовала: что-то произошло. Уже третий день они с Китом до изнеможения, напрягая все свои волшебные способности, решали спор между деревьями. Это стоило ребятам огромных усилий. Нита устала.

Она вошла в кухню и застала маму за приготовлением еды. Мама обожала готовку. Во-первых, это у нее здорово получалось, а во-вторых, служило чем-то вроде терапии и потому было для Ниты верным признаком того, что мама возбуждена или чем-то взволнована. Нита поспешила выкатиться из кухни прежде, чем ее попросят что-нибудь вымыть или почистить.

— Привет, ма, — кинула она на ходу, пытаясь проскользнуть к двери, ведущей в другую половину дома.

— Куда ты летишь? — спросила мама. — Разве тебе не интересно узнать, что я готовлю?

— Конечно, ма, — притворно согласилась Нита. — Так что ты готовишь?

— Пока еще только раздумываю, — озабоченно пробормотала мама.

Теперь Нита всполошилась по-настоящему. Если мама раздумывает, значит, она уже в крайней степени возбуждения. А это ничего хорошего не сулит.

— О чем, мама?

— Сядь, дорогая. Мне надо поговорить с тобой.

«Ну вот!.. Начинается!»

Нита села, рассеянно схватила со стола деревянную ложку и стала нервно крутить ее.

— Милая, — мягко начала мама, — это волшебство…

— Я уже научилась управляться с деревьями, ма, — затараторила Нита, стараясь переключить маму на что-нибудь конкретное, безопасное.

— Нет, я не о том, дорогая. Разговоры с деревьями — это хорошо и вовсе меня не беспокоит. А вот то, что вы с Китом делали прежде…

«О-о-о…»

— Ма, ничего же не случилось. И потом, мы неплохо справляемся. Для молодых волшебников…

— Вот именно, — подхватила мама. — Когда человек так молод… — Она включила смеситель, на секунду заглушив все звуки, поспешно выключила его и продолжала: — Послушай, тебе не кажется, что было бы здорово оставить все это и… отдохнуть? Хотя бы месяц.

Нита взглянула на маму с беспокойством и недоумением.

— Что ты имеешь в виду?

— Видишь ли, мы с отцом тут поговорили… вы с Китом из-за этого вашего волшебства невероятно много времени проводите вместе… Вот мы и подумали, а что бы вам расстаться на некоторое время?

— Ма-ам!

— Нет, ты дослушай. Я понимаю, что вы хорошие друзья, я знаю, что ничего такого… физического между вами не происходит, поэтому успокойся и не ощетинивайся. Мы рады, что у тебя есть настоящий друг. Не это нас беспокоит. Заботит нас другое: вы слишком много времени и сил отдаете волшебству, забывая обо всем остальном. Вы, как одержимые, только этим и занимаетесь. Ты уходишь из дому утром и возвращаешься к вечеру вконец измотанная. У тебя едва хватает сил кинуть нам словечко-другое. А как же твое детство?..

— Мое детство?! — встрепенулась Нита. В голосе ее послышалось легкое раздражение. Опыт последних лет был таким трудным и даже мучительным, что ей смешно было называть это детством. Да, иногда волшебство бывает сопряжено и с опасностью, и с мучениями, но оно никогда не надоедает! — Мам, ты не понимаешь. Это нечто такое, что просто так, по чьей-то прихоти отбросить невозможно. Клятва Волшебника принимается на всю жизнь!

— О, милая! — Мама уже, казалось, несколько утомилась. Она нервно махнула рукой, выронила ложку, подняла ее, вытерла. — Девочка моя, ну почему ты пытаешься все усложнить? Успокойся и выслушай. Отец подумал, что неплохо бы тебе поехать в Ирландию навестить тетю Анни. И побыть там месячишко, до конца каникул.

— Ирландия!

— Ну да. Тетя Анни приглашала нас. Но мы-то не сможем поехать с тобой — отпуск за этот год у отца использован, и ему пора выходить на работу. Но ты можешь поехать сама. Занятия начнутся лишь девятого сентября. Остается, значит, месяца полтора.

Хорошенькое дело, подумала Нита. Лучшая часть лета, лучшая погода, свободное время, которого она так ждала, чтобы использовать его на работу с Китом…

— Ма, — попыталась Нита применить обходную тактику, — а как вы собираетесь оплатить дорогу и все такое?

— Ох, дорогая, оставь это нам с папой. Сейчас мы гораздо больше озабочены твоим самочувствием и, наконец, здоровьем. Твоим и Кита, разумеется.

— Ага, вы, значит, говорили и с его родителями? Так я поняла?

— Нет, не говорили. У них, я думаю, с Китом свой разговор. Мы вовсе не считаем возможным диктовать кому-то свою волю. Но желаем, чтобы ТЫ поехала в Ирландию и передохнула. И увидела что-нибудь новое. Может, это вернет тебя, хотя бы немного, в реальный мир.

«О, дорогая мамочка! Они с отцом считают, что волшебство — это мир нереальный!»

— Ма, — сказала Нита, — неужели ты не понимаешь? Волшебник ведь не перестает творить волшебство просто потому, что уехал из дому на недельку-другую. И если, будучи в Ирландии, я получу Вызов, то мгновенно отзовусь, и ничто не сможет остановить меня. Или отменить Вызов. Если такое случится, то вам же лучше держать меня при себе. По крайней мере, вы с папой в любой момент будете точно знать, что происходит. Иначе, боюсь…

Мама нахмурилась. Потом лицо ее разгладилось и на губах даже мелькнула лукавая улыбка.

— Трусишка, — сказала она. — Нет, прости, я не то хотела сказать. Тетя Анни будет за тобой хорошо присматривать… мы раза два уже разговаривали с ней.

Нита удивленно выпрямилась. Брови ее поползли вверх. Вот так-так, встревожилась Нита.

— О, мам, ты, надеюсь, не сказала ей, что я…

— Нет, мы не обмолвились и словом, что ты волшебница! Как ты себе это представляешь? Я вдруг говорю: «Послушай, Анни, ты должна быть готова, что наша дочь внезапно, прямо на глазах, может исчезнуть. Нет, нет, не сбежит, а именно исчезнет, растворится в воздухе. И если она соберется на Луну, проследи, чтобы оделась потеплее», — Мама с иронией взглянула на Ниту и взяла у нее ложку, которую та продолжала рассеянно крутить в руках. — Нет. От нас тебе удавалось это скрывать Бог знает сколько времени. Постарайся, чтобы не пришлось скрывать что-нибудь и от тети. — Она помолчала на некоторое время, энергично взбивая белок. — Отец собирался пойти за билетами на самолет. На воскресенье. В выходные билеты дешевле.

— Ты же знаешь, что я могу ПРОСТО отправиться туда, без всяких билетов, — сдалась Нита. — В конце концов, это сэкономит вам немного денег.

— Я думаю, мы сделаем все обычным, привычным, нормальным способом, — спокойно ответила мама. — Даже у ТЕБЯ могут быть недоразумения, если объявишься вдруг в аэропорте чужой страны неизвестно откуда.

Нита наморщила лоб, обдумывая мамины слова.

— Нет, нет, — продолжала та, — забудь об этом. Мы дадим тебе достаточно карманных денег. Там будут нормальные дети, с которыми ты сможешь играть…

«Играть, — усмехнулась про себя Нита и тут же внутренне застонала, — О Боже, играть!»

— Хватит, Ниточка, развеселись немного — тормошила ее мама. — Так интересно поехать в другую страну!

«Я была в других галактиках!» — подумала Нита. Однако было ясно, что спорить уже бесполезно. Ладно! Лучше помолчать. В конце концов, найдется не один способ преодолеть и эту маленькую неприятность.

— О'кей! — сказала она. — Я поеду. Но все равно мне это не нравится.

Мама посмотрела на нее долгим взглядом.

— Мне показалось, ты только что говорила, будто волшебники не рассуждают, нравится ли им что-либо или нет. Делают, и все.

— Верно, — буркнула Нита и встала, собираясь выйти из кухни.

— И еще, Нита… — остановила ее мама.

— Что, ма?

— Обещай мне не перемещаться по небу или каким-нибудь иным способом, чтобы навестить Кита. Это славное заклинание «излучи-меня-Скотти», которое он так любит и действие которого мы имели счастье наблюдать… Знаю-знаю, вы им пользовались, чтобы сэкономить деньги на проезд и купить мороженое!

Нита похолодела, потом ее бросило в жар. И тут ее пытаются ограничить, связать буквально по рукам и ногам.

— Мам! Но это просто… я просто могу…

— Нет! Ты просто не должна! Мы хотим, чтобы вы немного отдохнули друг от друга. Надеюсь, ты пообещаешь мне и выполнишь свое обещание?

Нита глубоко вздохнула. Мама поймала ее. Она прекрасно знала, что волшебник обязан держать слово. Когда ты всю жизнь работаешь со словами, которые обозначают, объясняют и даже изменяют в некотором смысле Вселенную, у тебя нет права играть словами, предавать их, попросту лгать. Иначе последствия будут самые неприятные и серьезные.

— Обещаю, — сказала Нита, ненавидя себя за слабость.

— Это УЖАСНО! — сказал Кит.

Они сидели на Луне, на вершине Карпатских гор, милях в двадцати южнее кратера Коперника. В это время года вид на Землю был отличным. Земной шар выплывал целиком, а низко над горизонтом Луны висело Солнце. Длинные-длинные тени лежали на склонах Карпатских гор, и казалось, что их сверкающие зазубренные пики плавают в озерах тьмы, словно грубо вытесанные пирамиды. Здесь было холодно. Окружающая их сфера волшебного силового поля постепенно облеплялась снежной порошей. Стоило ребятам лишь чуть переместить или изменить форму сферы, и кристаллики замерзшего воздуха осыпались белым порошком. Впрочем, холод их не тревожил.

— Только-только у нас стало что-то получаться с деревьями, — уныло сказала Нита. — До сих пор не могу поверить в свой отъезд.

— Неужели они и в самом деле думают, что это хоть что-нибудь изменит?

— Понятия не имею. Кто знает, о ЧЕМ они думают? Самое отвратительное, что они не позволяют мне перемещаться и появляться здесь, — Нита подняла осколок пемзы, швырнула его вниз и лениво наблюдала, как он в слабой гравитации Луны точно проплыл по воздуху несколько сот метров, упал, подпрыгнул на невероятную высоту, упал, вновь подпрыгнул и так гигантскими прыжками покатился с горы. — А у нас намечено еще три проекта. Теперь они все, можно сказать, прикрыты. Во всяком случае, до моего приезда.

Кит потянулся и печально взглянул на нее:

— Но мы сможем разговаривать мысленно, телепатически. Ты же легко настроишься на мою волну, если потребуется. Или я сам почувствую и приду тебе на помощь…

— На расстоянии… Это не то. — Она не раз пыталась объяснить родителям тот радостный взлет вдохновения, когда работаешь в паре с другим волшебником. Это чудо единения, которое пронизывает тебя насквозь. Да, в конце концов, это и безопаснее работы в одиночку.

Нита вздохнула:

— Должен же быть какой-то выход! А как твои родители относятся ко всему этому? Кит тоже вздохнул:

— По-разному. Отец почти не обращает внимания. Скажет только: «Пусть развлекается сынишка». А мать… Ей взбрело в голову, что мы суем нос в дела Темных Сил. — Кит взвыл вдруг истошным голосом монстра из паршивеньких фильмов ужасов.

Нита рассмеялась. Кит покачал головой:

— На когда они намечают твой отъезд?

— На воскресенье. — Нита швырнула вниз еще один камень. — Это так неожиданно. Мне надо собрать шмотки и уладить еще массу всяких дел. Пойти в паспортное управление и помахать у них перед носом билетом, чтобы поскорей получить паспорт. Потом тащиться в банк и менять валюту. Купить кое-что новое из тряпок. Постирать старые. — Она сделала большие глаза и отвернулась. Нита терпеть не могла суету, спешные дела, и вот окунулась в них по шейку.

— А как твоя сестричка? Нита рассмеялась:

— Дайрин, конечно, на моей стороне, но вряд ли она убита горем. Кроме того, она по уши в своем волшебстве. Укрощает компьютер. Ты не поверишь, какие разговоры я порой слышу. — Она запищала, подражая высокому голоску Дайрин. — «Нет, я не стану передвигать твою галактику!.. А для чего тебе двигать ее? Она отлично сидит на своем месте!..»

Кит хмыкнул. Дайрин, как совсем юная волшебница, находилась на самом пике своей силы. В настоящий момент она была даже могущественней их обоих. Единственное, чем они превосходили ее, так это опытом.

— Да, — продолжала Нита, — мы с ней уже и деремся меньше, чем обычно. Она стала совсем тихой. Боюсь, это не совсем нормально.

— О! — Кит громко рассмеялся. — Думаешь, мы нормальные? Ты начинаешь рассуждать, как наши родители.

Ниту рассмешило это сравнение.

— А у тебя в голове кое-что есть, — фыркнула она и тут же посерьезнела. — Эх, Кит, мне будет тебя не хватать. Я уже, не успев уехать, скучаю.

— Эй, послушай, — он неловко ткнул ее в плечо, — все обойдется. Встретишь, к примеру, там какого-нибудь парнишку и…

— Не шути, — раздраженно оборвала его Нита. — Я не собираюсь встречать там никакого парнишку. Они наверняка все отвратительные. Я даже не уверена, говорят ли они по-нашему.

— Твоя тетя говорит.

— Моя тетя — американка, — буркнула Нита.

— Да они там все говорят по-английски, — успокоил ее Кит. — И потом, там не все сплошь ирландское. — Он внимательно посмотрел на Ниту. — Видишь ли, если жизнь подсовывает тебе кислые лимоны, постарайся сделать из них сладкий лимонад. Может, встретишься там с ихними волшебниками. — Он поднял камень и принялся вертеть его в руках. — Где ты будешь? В Дублине? Или в другом месте?

— Все едино, — мрачно ответила Нита. — Что Дублин, что вся эта страна. Сплошные картофельные поля и коровьи выгоны.

— Ты что, прочла это в Учебнике? Нита нахмурилась. Кит иногда становился жуткой занудой.

— Нет!

Кит вздохнул и вдруг кротко поглядел на нее:

— Мне тоже будет не хватать тебя.

Она внимательно посмотрела ему в глаза и поняла, что он говорит правду. Плохое настроение тут же улетучилось. Вместо этого нахлынуло чувство печального смирения.

— Это всего лишь на шесть недель, — сказала Нита. На лице Кита были написаны все его чувства.

— Проведем их весело, будем ходить на головах, — попытался улыбнуться он.

Нита в ответ тоже горестно улыбнулась. Волшебники не лгут, но имеют же право скрывать свои чувства. Хотя от этого становится еще печальнее.

— Давай возвращаться, — сказала Нита, — а то не хватит воздуха. И довольно об этом.

Пришло воскресенье.

Кит поехал с ними в аэропорт. Это была довольно мрачная поездка. Всю дорогу они молчали и лишь изредка перебрасывались ничего не значащими словами, словно пытаясь хоть как-то развеять тягостную тишину. Впрочем, каждый делал вид, что все в полном порядке. Кит и Нита время от времени молча обменивались мыслями, но это оказалось не очень простым делом. Они привыкли говорить вслух, а настраиваясь на телепатическую волну, получали столько посторонней информации, витающей в пространстве, что в этих шумах с трудом вылавливали и улавливали мысли друг Друга.

Наконец они доехали до аэропорта, проделали все формальности с билетом, служители проверили сумку, взвесили ее, хотя Нита несложным заклинанием сделала свою кладь почти невесомой, чтобы нести самой и не особенно утруждаться. Затем по радио объявили ее рейс, и уже ничего не оставалось, как только отправляться на посадку.

Нита обняла мать, потом отца.

— Отдыхай и ни о чем не думай, — сказал папа. Она вздохнула:

— Я постараюсь, папочка. Мамочка… — Она давно уже не называла родителей так по-детски и сама себе удивилась.

Они крепко обнялись еще раз.

— Будь умницей — сказала мама, — Не… — Нита могла и не слушать продолжения. Это «не» она и сама сумела бы продолжить: не делай глупостей, не забывай умываться… но самое главное — НЕ ПОПАДАЙ В ТАКУЮ ЖЕ ОПАСНУЮ ПЕРЕДЕЛКУ, КАК В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ… И В ПРЕДПОСЛЕДНИЙ, И ВО ВСЕ ПРЕДЫДУЩИЕ…

— Я постараюсь, ма… — покорно сказала Нита. Это все, что она могла обещать. Теперь она посмотрела на Кита.

— ДАИ, — сказал он.

— ДАИ СТИХО, — ответила она.

Это было одновременно приветствие и прощание, которыми обменивались волшебники на Языке, и могло означать или «прощай навсегда», или же «пока». Ните в этот момент казалось, что она произносит первое.

И слова застряли у нее в горле. Больше она уже ничего не могла выдавить. Повернувшись к ним спиной, Нита пошла по длинному коридору, по холодному, длиннющему коридору аэропорта к самолету.

Это был «Боинг-747». Может быть, после нервного напряжения, всей этой неприятной и бестолковой суеты со сборами и прощаниями ее чувствительность слишком обострилась, но самолет сейчас воспринимался как живое существо. Так бывало только после напряженной волшебной работы с Китом, когда механические вещи оживали и становились понятными и близкими. Вообще-то это была его специальность — слышать разговор камней, читать мысли лифта или морозильника, странные мысли вещей, бегущие потоком энергии, которая существовала во Вселенной независимо от того, создана ли вещь руками человека или самой Природой. Нита слышала и чувствовала, как напрягся самолет. Он весь был поглощен этим непобедимым желанием рвануть, вырваться отсюда, взмыть в свободный простор.

Войдя внутрь, Нита украдкой похлопала дружище самолет, как бы приветствуя его. Затем покорно пошла за стюардессой на свое место, пристегнула ремень и потянулась к Учебнику.

Мгновение она просто подержала его в руках. На вид всего лишь потрепанная книжка в клеенчатом библиотечном переплете с четко выведенным на обложке названием «КАК СТАТЬ ВОЛШЕБНИКОМ». Неужели прошло всего лишь два, нет, два с половиной года, как она нашла эту книгу в библиотеке? Или книга ее нашла? До сих пор она ни в чем не была уверена, вспоминая, как что-то, казалось, схватило ее руку, перебирающую книги на полке. Была ли книга живой? На это ни одно слово, ни одна строчка в ней не отвечала. Или не желала ответить… Конечно, книга постоянно менялась, в этом волшебном Учебнике появлялись новые заклинания, возникала дополнительная информация, рядами выстраивались новости о деяниях других волшебников. Так она обнаружила Кита в момент его волшебного служения, помогла ему и в конце концов они вместе прошли тяжелое Испытание, в котором окрепла их дружба. Вместе они попадали в большую беду, вдвоем выбирались из нее.

Нита вздохнула и принялась листать Учебник, ощущая новую вспышку тоски по совместной работе. Она упорно не желала читать возникающие на страницах подробные сведения об Ирландии. Она все еще лелеяла глупую надежду, что вот-вот вбегут в самолет отец и мать, восклицая:

— Нет, нет, мы передумали!

Нита знала, что все это чепуха. Если уж какая-нибудь идея западет в голову мамочки, то оттуда ее не вышибить ничем. Мама такая же упрямая, как и Нита.

Поэтому она сидела тихо и лишь листала Учебник. Он вдруг сам собой открылся на Клятве Волшебника:

«Во имя Жизни и ради Жизни клянусь, что буду использовать это Искусство только для служения Жизни. Я буду помогать росту и облегчать боль. Я буду бороться за то, чтобы сохранялась и развивалась Жизнь. Я не стану изменять по своей воле предметы и живые существа, пока они растут и развиваются. Я не буду изменять систему, частью которой они являются, если им не грозит гибель. Я всегда буду побеждать страх мужеством, я предпочту смерть жизни, когда это будет нужно, всегда глядя на Сердцевину Времени…»

Самолет закачался, когда маленький буксир потянул его от выхода из аэропорта к взлетной полосе. Нита прижалась носом к холодному стеклу иллюминатора. Она едва смогла различить в толпе своих родителей. Мать махала рукой. Отец стоял неподвижно, вцепившись в поручень ограды. Из-за их спин высовывался Кит.

«Выше нос», — послал он ей свою мысль.

«Кит, ведь я не исчезаю. Мы будем постоянно слышать мысли друг друга, будто я никуда и не уезжала. Правда же?..»

Она несколько мгновений сидела без всяких мыслей. Буксир, тянущий самолет, стал разворачиваться, и Кит пропал из виду.

«Правда», — откликнулся он.

«Ага, хорошо. — Она поймала себя на том, что опять вздыхает. — Послушай, ты уже должен переключаться на работу с деревьями. А мне нужно время, чтобы успокоиться. Свяжемся позже, ладно?»

«Да. Во сколько?»

«Ну, я думаю, эта штука приземлится не раньше завтрашнего утра, по их местному времени, конечно. Свяжемся завтра примерно в это же время», — мысленно ответила Нита.

«Понял. Хорошего полета!»

«Смотри, не забудь!» — предупредила Нита.

Самолет покатился по взлетно-посадочной полосе, радостно взревел и подпрыгнул в воздух.

Нью-Йорк ускользнул из-под крыла, и на его место выплыл бескрайний морской простор.

Самолет разворачивался на посадку, и солнце ударило ей прямо в глаза. Нита вздрогнула. У нее появилось неприятное ощущение, будто лица коснулся не теплый луч света, а холодное лезвие ножа. На самом деле солнечное тепло ощущалось даже сквозь толстое стекло иллюминатора. И все внутри у нее похолодело.

Что-то должно было случиться. Что-то связанное с лучом света, с огнем. Нита покачала головой. «Я просто плохо спала, — подумала она. — Вот и лезут в голову всякие нелепые идеи». Но когда волшебников охватывают непонятные чувства, они не вправе просто отмахнуться от них. Нита заставила себя вновь оживить мелькнувшее чувство тревоги, сосредоточилась на мысли о холоде, об огне, о луче солнца, похожем на нож, нет, на копье…

Ничего из этого не вышло. Она пожала плечами. Самолет закончил разворот и опускался на взлетно-посадочную полосу. Они приземлились в Шэнноне.

Еще через пятнадцать минут самолет подкатил к входу в аэропорт. Вскинув рюкзачок на плечо, Нита прошла к двери самолета, сказала до свидания стюардессе и направилась к турникету паспортного контроля. Она подошла к первому свободному окошку, сунула туда паспорт и улыбнулась сидящему в кабинке мужчине. Это был большой добродушный человек с тяжелым носом и мелкими веселыми глазками. Он со вкусом шмякнул печать, протянул ей паспорт и сказал:

— Добро пожаловать в Ирландию, деточка. Теперь можешь рассчитывать на любую помощь в этой стране. — И добавил по-ирландски что-то вроде: «Шад мил'фаллеха».

Позже Нита увидела эти же слова, написанные над входом в зал ожидания, и прочла: «Cead mil'failte», то есть «сто тысяч приветствий».

— Спасибо, — сказала она этому добряку и отправилась к выходу на летное поле, где уже дожидался самолет, который доставит ее в Дублин.

И этот самолет, почувствовала она, тоже с нетерпением ожидал взлета. Они летели всего один час над пестрящей тысячью оттенков зеленью, над змеящимися меж холмов серебристыми речками, которые вспыхивали медным огнем, когда падал в них луч солнца. Самолет стал снижаться почти сразу после того, как набрал высоту. Уши заложило. Нита глянула вниз — самолет опускался в объятия огромной горной гряды, где ясно виднелись три высящиеся надо всем острые вершины. Мама рассказывала ей об этих трех горах и даже показывала картинку. Одна была вовсе и не горой, а мысом, называвшимся Ослиная Голова. Он вдавался в море, как кулак, положенный на стол костяшками вверх. Дальше, примерно на милю от берега и чуть западнее, поднималась вершина Малой Сахарной Головы, более похожая на холм и вполовину ниже мыса Ослиная Голова. А еще западнее торчала самая высокая гора — Большая Сахарная Голова, или как ее называли ирландцы, гора Виклоу. Она безусловно была самой замечательной — серый каменный конус вершины над зелеными, поросшими вереском склонами. Но ни единого деревца не росло на этих крутых склонах — не могло удержаться.

Самолет пошел влево, устремляясь к аэропорту Дублина. Еще десять минут, и они снова на земле.

Нита подхватила свою сумку, взяла тележку и покатила ее сквозь расступившиеся стеклянные двери, мимо скучающего человека в униформе, который почти механическим жестом указывал прибывшим пассажирам дорогу.

— Нита! — Это была ее тетя Анни. Нита радостно улыбнулась. После того, как ты всю жизнь провел с хорошо тебе знакомыми людьми, а потом — несколько часов с совершенно чужими, увидеть родную тетю необыкновенно приятно. Тетя кинулась к Ните и крепко обняла ее.

Это была крупная седая женщина, широкоплечая, с широкой же улыбкой и широкими жестами. Ее чуть выцветшие серо-голубые глаза сияли радостью. Волосы были забраны назад и торчали забавным коротким хвостиком.

— Как долетела?

— Все хорошо, тетя Анни. Но я здорово устала… И не буду особенно противиться, если мы сейчас же поедем домой.

— Конечно, милая. Ты вышла как раз туда, куда надо. Машина прямо у дверей. — Она вытолкнула тележку на маленькую стоянку для машин.

Утро было свежим и приятным. Небольшие легкие облачка пробегали по блекло-голубому небу. Нита обхватила себя руками и поежилась, удивившись неожиданному холоду.

— Мама говорила, что здесь может быть прохладно, но я, честно говоря, не поверила. Сейчас же июль!

— Видишь ли, моя дорогая, — принялась растолковывать тетя, — это один из самых холодных дней за последнее время. Синоптики говорят, что с завтрашнего дня станет намного теплее: до семнадцати градусов!

— Ничего себе тепло, — удивленно хмыкнула Нита. На Острове, когда она уезжала, было девятнадцать.

— У нас к тому же выпало мало дождей, — продолжала тетя. — И говорят, может случиться засуха, если дождь не пойдет на нынешней или на следующей неделе. — Она чему-то улыбнулась и, подойдя к белой «тойоте», открыла багажник.

Они выехали на дорогу. Ниту позабавило, что тетя ехала по левой стороне: она же привыкла к правостороннему движению!

— Теперь расскажи мне, — потребовала тетя Анни, — как поживают твои родители?

Нита принялась рассказывать, но внимание ее было наполовину поглощено мелькающими за окнами видами. Они вывернули на главную дорогу, или «двойной путь для экипажей», как странно значилось на придорожной надписи. Дорога шла на юг в сторону Дублина и дальше, мимо города, к Виклоу. «AN LAR» было написано на одном из щитов. А под этими словами крупно выведено: «ДУБЛИН: 8».

— Что такое «an lar»? — спросила Нита.

— По-ирландски «центр города», — ответила тетя. — Мы сейчас в пятнадцати милях южнее Дублина… Чтобы пересечь его и добраться до дому, нам потребуется примерно час. Хочешь остановиться и позавтракать в городе? Ты голодна?

— Н-н-ееет, — зевнула Нита. — Я думаю, лучше уж доехать, рухнуть и немного поспать. В самолете я не выспалась.

Тетя кивнула:

— Отоспишься. Просто ты еще не приспособилась к разнице во времени. А Дублин, да и вся страна, никуда не денется, пока ты будешь спать. Успеешь насмотреться.

Они уже ехали через город. Нита поразилась, насколько он был похож на пригород Нью-Йорка. Кроме разве что… Нита заметила, что чуть ли не каждые полминуты повторяет это «кроме». И действительно, все выглядело на первый взгляд привычно-знакомым, но в то же время поражало неожиданными, совершенно непонятными странностями. Вывески, написанные по-английски и по-ирландски, просто очаровывали. Этот необычный язык с массой лишних букв и вдобавок непременными маленькими буковками перед заглавной забавлял Ниту. И произношение… Она попыталась произнести несколько слов, и тетя просто застонала от смеха.

— Нет, нет, — поправляла тетя Анни. — Если ты попытаешься произносить ирландские слова так, как они написаны, то просто сломаешь язык или свихнешься.

Нита кивнула и продолжала рассказывать тете о делах своих домашних. Наконец они въехали в район, где современные дома соседствовали со старинными особняками, поблескивающими чистыми зеркальными стеклами окон и массивных дверей, а сквозь приоткрытые шторы можно было заметить замысловатые гипсовые потолки. Потом и эти дома исчезли. Вместо них потянулись одни лишь скучные современные, но все же довольно старые кварталы. «Двойной путь для экипажей», который здесь был разделен на две полосы движения, теперь действительно оправдывал свое нелепое название. А вскоре открылись просторы полей и большие луга, на которых, к изумлению и удовольствию Ниты, щипали у самой дороги траву лохматые лошадки.

— Чьи это лошади? — спросила Нита.

— Это ирландские пони, — ответила тетя. — Любой может оставить свою лошадь там, где есть трава. Выпрягают из фургона и отпускают. Видишь фургон?

Нита глянула, ожидая увидеть что-нибудь вроде ярко раскрашенного прицепа в форме бочки. Однако у дороги стоял домик-фургон. Рядом валялась куча белья. Прачечная, решила Нита. Но когда они приблизились, Нита увидела около фургона и маленьких детей, сидящих и лежащих вокруг небольшого костерка.

— Это цыгане? — спросила Нита. Тетя пожала плечами:

— Может быть. А может, и просто люди, которые не любят жить на одном месте. Они путешествуют в собственных домиках и чувствуют себя свободными. Таких передвижных жилых фургончиков очень много вокруг нашего дома.

Нита припрятала в копилку памяти и этот вопрос к остальным двадцати, которые собиралась задать в свободное время и получить ответ поподробнее. Они проехали мимо нескольких домиков, разбросанных среди зеленых полей и словно бы случайно оказавшихся тут. «Усадьбы», как называла их тетя. Каждые два домика имели общую стену и казались точным зеркальным отражением один другого.

Потом и усадьбы стали постепенно исчезать. Последние мелькнули, когда машина пересекла городок Шанкиль, где дорога сузилась и могла пропускать лишь один ряд машин. Вскоре она резко повернула, оставив в стороне другой город, покрупнее Шанкиля.

— Это Брей, — сказала тетя Анни. — Мы иногда ездим сюда за покупками. А теперь мы въехали в графство Виклоу. Когда окажешься в Дардлеме, это еще один наш городок, считай, что ты уже не в Дублине.

Нита заметила речку, прятавшуюся за рядами маленьких домиков.

— Это Малая Брей, — пояснила тетя. — А теперь мы в Килкрони.

Дорога резко расширилась и побежала между поросшими лесом холмами.

— Можно подумать, что здесь у каждого камня есть имя, — сказала Нита.

— Верно, — откликнулась тетя, — Каждый акр земли у нас непременно имеет свое название. Земли вокруг города называются «городскими», и у каждого клочка непременно есть свое собственное имя. Будь это поле, долина, холм. — Она улыбнулась. — Мне нравится. Люблю.

— Думаю, что и я полюблю, — задумчиво сказала Нита. Волшебнику легче творить заклинание, когда все и вся имеет свое имя. Всегда проще использовать уже существующие названия, чем на ходу придумывать новые. Тем более что нельзя ничего называть наобум, первым пришедшим на ум словом. Нужно создать точное, близкое этому месту название. В ином случае волшебство может и не сработать, а то и вовсе дать обратный результат.

— Там, — кивнула тетя, заставляя машину вилять между кочками на деревенской дороге, — там наша гора.

Нита посмотрела направо, куда указывала тетя. Ага, это же Большая Сахарная Голова! Теперь она выглядела по-иному, не так, как с воздуха. На первый взгляд неприступная, гора круто и грозно взмывала в небо, словно бы протыкая его острой вершиной. Вереск изо всех сил цеплялся за горные склоны, но к гранитному пику подобраться не мог. Затем они долго ехали вдоль неглубокого оврага, извивающегося между двумя густо поросшими лесом холмами. Солнце стояло еще не высоко, и вся долина утопала в глубокой тени.

— Долина Холмов, — сказала тетя Анни. — Мы почти дома. Отличное место для прогулок. Там, внизу, есть и лужайка со скамейками для пикников.

Они проехали еще пару миль по, как усмехнулась про себя Нита, двойному пути для экипажей. Тетя Анни повернула машину на узкую дорожку. Колючие ветки живой изгороди царапнули по дверце машины.

— Видишь город слева? Это Грейстоун, — продолжала объяснять тетя Анни. — Основные покупки мы делаем как раз там. А вот здесь… — Тетя многозначительно умолкла и резко свернула на совсем уже узкую дорожку, где и одна машина проезжала с трудом.

Они выехали к посыпанной гравием площадке с громким названием «стоянка для машин» и затормозили перед маленьким домиком. Со всех сторон его окружали поля, разделенные на участки заборами, с разбросанными тут и там фермерскими постройками. Нита уже знала, что участок тети Анни размером примерно в сорок акров. Все сбережения тетя вкладывала в единственную свою радость — ферму.

— Добро пожаловать в Балливолан, — широко развела руки тетя. — Входи в дом, и сейчас сообразим что-нибудь поесть.

Поселили ее не в доме, а в фургончике, стоящем чуть в стороне, на заднем дворе. В трейлере, как привычно для себя назвала новое жилище Нита. Здесь действительно ВСЕ имело свое название, к которому надо было привыкнуть и запомнить. Но и в волшебстве ведь было то же самое — запоминай, привыкай, осваивай… И все-таки ей странно было в этом незнакомом месте, где даже знакомых людей трудно понять, — хоть и говорят как будто по-английски, но акцент до того необычен, что Нита понимала одно слово из трех. Ну и разговор у них! То тараторят, так что слова слипаются, то чуть ли не шепчут, еле шевеля губами. Нита примерялась на разные лады. Ничего не выходило, зато, сама не замечая, она непроизвольно начинала повышать голос, словно разговаривала с глухими. Хорошо еще, что ей выделили отдельный фургончик и оставили одну. В первые дни это было просто счастьем.

— Ты собиралась рухнуть и уснуть, — сказала тетя Анни. — Когда отдохнешь, приходи в дом, мы покормим тебя.

Нита уединилась, разобрала свой рюкзак и села на узкую кровать, встроенную в стенку фургона. Из окна была видна дорожка к дому. Очень удобно. Если придется заниматься волшебством, то понадобится лишь несколько секунд, чтобы заслонить себя от посторонних взглядов и не бояться неожиданных визитеров. В фургоне были небольшой буфет с посудой, шкаф для одежды, полка над кроватью, стол с удобной скамейкой, несколько бра на стенах и электрокамин на случай холодов.

Она вытянулась на кровати с Учебником в руках, собираясь, прежде чем отключиться, почитать немного про Ирландию. Но даже и строчки не смогла прочесть.

Проснувшись, Нита обнаружила, что на улице уже темно. Еще не ночь, но сумерки густые и почти непроницаемые. Она глянула на часы — восемь вечера. Ей дали вволю поспать, и это прекрасно! «Мне было это просто необходимо», — смущенно оправдывалась она сама перед собой. Спустив ноги на пол, Нита потянулась и протерла глаза.

Именно в это мгновение она услышала стук лошадиных копыт прямо за дверью. Сам звук ее не удивил, но уж больно поздний всадник. Часть фермы тети Анни была отведена под платную конюшню, где всякий мог держать своих лошадей. Кроме того, здесь был организован и тренинг лошадей. Нита расслышала два негромких мужских голоса. Они что-то горячо обсуждали. И это тоже не удивило ее: на ферме тети Анни работало много людей. Когда они только приехали, тетя со многими ее познакомила. Правда, почти все имена Нита тут же забыла. За окном один из незнакомцев хихикнул и что-то невнятно пробормотал.

Нита включила лампу над кроватью, чтобы не наткнуться на разбросанные по полу вещи, распахнула дверь фургона и высунулась наружу.

На улице никого не было.

— Хм, — недоуменно хмыкнула Нита.

Она вышла и пошла через двор по бетонной дорожке к дому. Нита застала тетю в большой, выложенной каменными плитами кухне за приготовлением чая.

— А, вот и ты! — приветствовала тетя Анни. — Хорошо спала? Хочешь чайку?

— Что-что? — не поняла ее ирландский акцент Нита.

— Чаш-ку чай-ку, — раздельно произнесла тетя.

— А, хочу. Пожалуйста, — добавила Нита и уселась на стул у большого соснового стола. Тут же ей на колени вскочил один из тетиных котов, черно-белый громадина, имя которого, услышанное в суматохе приезда, она забыла. — Ну, привет, — ласково сказала Нита и погладила замурлыкавшего кота.

— С сахаром? С молоком?

— Просто с сахаром, пожалуйста, — попросила Нита. — Тетя Анни, а что это за люди с лошадьми были только что на улице?

Тетя внимательно поглядела на нее.

— Люди с лошадьми? Все работники уже ушли домой. По крайней мере, я думаю, что ушли.

— Нет, я хорошо слышала. Стук копыт прямо за моей дверью и разговоры. Но когда я выглянула, они исчезли. И так быстро, — удивленно добавила Нита.

Тетя Анни поставила перед Нитой чашку с чаем и снова пристально поглядела на нее. Странное выражение появилось на ее лице.

— А, — сказала она, — ты, наверное, говоришь о привидениях?

Нита обомлела.

— Добро пожаловать в Ирландию, — усмехнулась тетя.

Глава вторая. КИЛКУАД

Нита мелко заморгала. Тетя спокойно помешала ложечкой чай и сказала:

— Тебя беспокоят привидения?

— Не особенно, — откликнулась Нита, несколько обескураженная таким вопросом.

Волшебники знают, что очень редко привидения действительно связаны с душами умерших людей. Большинство привидений, а в особенности те, что появляются регулярно, скорее всего возникают как сгусток энергии, вызванной бурной эмоцией. Стоит только поверить, что это явление связано с человеческими душами, как такое заблуждение, подпитываемое страхами и эмоциями, становится устойчивым.

Конечно, Нита все это знала. Но что можно рассказать тете, не насторожив ее? И как растолковать ей попонятней такие сложности? К тому же тетю наверняка удивит, что Нита знает несравненно больше того, что положено знать четырнадцатилетнему подростку.

— Хорошо, — блаженно вздыхала тетя, прихлебывая чай и глядя на Ниту своими спокойными серо-голубыми глазами. — Ты слышала перезвон церковных колоколов?

— Нет. Я, должно быть, спала.

— У нас есть маленькая церковь. Ниже по дороге, — толковала тетя Анни. — Около трехсот лет назад, после того как англичане убили своего короля — это был Карл I, — предводитель восставших генерал Оливер Кромвель проезжал здесь. — Тетя сделала еще один большой глоток чаю. — Он и его армия сновали повсюду, по всей стране, выгоняя ирландских землевладельцев и водворяя на их место англичан. Кромвель грабил города, сжигал дома и церкви — наша была одной из них — и снискал себе этой ненужной жестокостью достойную славу. — Тетя Анни выглянула в окно, где в почти абсолютной тьме чуть шевелились черные ветви яблонь. — Я полагаю, то, что ты слышала, и есть, так сказать, напоминание о тех английских солдатах, некогда бесчинствовавших тут. Ты могла слышать их лошадей и разговоры, хотя, конечно, разобрать слова было бы невозможно.

— Они были прямо за стенкой, — сказала Нита.

— Время от времени воспоминания оживают, и люди слышат их. — Тетя пристально глянула на Ниту. Нита пожала плечами:

— Меня это не пугает. Да они и не показались мне призрачными, я слышала их так явно. И потом, никаких устрашающих «о-ооо» или «у-ууу» не было. А у вас здесь есть еще какие-нибудь привидения?

— Нет, это все, что имеем, — странно хихикнула тетя, вытаскивая сковородку, чтобы приготовить ужин. — Но если желаешь познакомиться с другими, далеко ходить не придется. Эта страна кишит привидениями. Старинные воспоминания. Все здесь пронизано воспоминаниями… они такие давние, что просто теряются в глубине веков, — Она вздохнула. — Много дурных воспоминаний и невеселых событий. Ты любишь лук?

— Да, — кивнула Нита.

Они болтали о том о сем, и больше всего о семейных делах. Тетя Анни была старшей сестрой отца Ниты. Она вышла замуж двадцать пять лет тому назад и через пять лет развелась. Сразу после развода тетя переехала в Ирландию. Здесь она полностью посвятила себя заботам о ферме и конюшне. Теперь у нее уже были работники, которые занимались лошадьми. Она же следила за фермой, интересовалась работой школы верховой езды и вела довольно спокойную жизнь сельской жительницы со средним достатком.

Они поджарили лук и отбивные. В этом доме не подавали к столу булочек. Тетя взяла большой каравай хлеба и отхватила острым ножом два толстенных ломтя.

— Разве вы еще не ели? — спросила Нита.

— У нас нет определенного времени для еды, — сказала тетя Анни. — Мои работники приходят поесть, когда могут, а я ем, когда проголодаюсь. Сегодня весь день занималась счетами и не заметила, как наступил вечер. Да я и сейчас не особо голодна. Не то что эти, — кивнула она на появившихся откуда ни возьмись разномастных котов, буквально заполонивших кухню. — Вечно голодные.

Нита засмеялась и присела погладить мяукающих кошек. Черно-белую она уже знала. А вот еще золотоглазая, пушистая, цвета апельсинового варенья, а эта — крошечная, изящная, полосатая с белым нагрудничком, а вон еще бело-черная, важная и неприступная, — сидит в сторонке и надменно, не мигая, наблюдает за всеми.

— Медвежонок! Чесси! Большелапка! — прикрикнула тетя Анни. — Все вон отсюда! Вы уже обедали. Куда же подевалась горчица?

Она отвернулась в поисках горчицы, а Нита еле слышно шепнула на Языке:

— УХОДИТЕ. А Я ПОСТАРАЮСЬ ЧТО-НИБУДЬ ДЛЯ ВАС РАЗДОБЫТЬ. ПОПОЗЖЕ…

Они склонили головы и вытаращили глаза. Без сомнения, кошки поняли ее — любое живое существо понимает волшебный Язык. Затем они одна за другой потянулись вон из кухни. Большелапка ушел последним, кинув на Ниту многозначительный взгляд.

Наконец ужин был готов, и они сели за стол.

— Надеюсь, ты не обидишься, если завтра будешь предоставлена сама себе? — спросила тетя Анни. — Ты попала в очень напряженное время. Через несколько дней охота, и мы должны хорошенько подготовиться.

— Охота на лис? — спросила Нита.

— Именно. Некоторые фермеры жалуются, что лисы постоянно таскают цыплят. А поскольку охотятся обычно на лошадях, их надо показать ветеринару, чтобы убедиться, что они здоровы. Потом завтра утром придет кузнец подковать лошадей. В общем предстоит беспокойный денек. Ты можешь пойти посмотреть, если хочешь. Если же тебе не очень интересно, отправляйся в Грейстоун. Отсюда можно доехать на велосипеде. Или поезжай на автобусе в Брей и погуляй там.

— Ладно, — согласилась Нита. — Посмотрю, как буду себя чувствовать… я все-таки здорово устала.

— Да, гляжу, дорога выжала из тебя все соки, — покачала головой тетя Анни. — Ничего, обратный путь всегда легче.

«Еще бы, — подумала Нита. — И чем раньше, тем лучше!» Но вслух она сказала, улыбнувшись:

— Что об этом думать!

— Если собираешься ночью смотреть телевизор, то учти: все станции, кроме одной, заканчивают работу около полуночи. А по той, что продолжает работать, крутят только старые фильмы, — предупредила тетя.

— Спасибо. Я, пожалуй, немного почитаю. И лягу пораньше… Никак не могу отоспаться.

— Ну и прекрасно. Чувствуй себя как дома. — Тетя посмотрела на нее почти как Большелапка. — Должно быть, ты здорово вымоталась там, у себя, перед отъездом.

«Интересно, что они тебе наговорили?» — подумала Нита.

— Было кое-что, — неопределенно сказала она. — Ну ничего, отойду. Тетя улыбнулась:

— Типичный ответ для нашей семейки. Ладно, если вдруг проголодаешься или что-нибудь понадобится, не стесняйся, приходи и бери. Я везде оставлю свет. Ты знаешь, где ванная и прочее?

— Да, тетя Анни. Спасибо.

Тетя вышла. Нита осмотрела кухню, выискивая, что бы еще такое убрать. Мама крепко вбила ей в голову, что в гостях первым делом надо убирать за собой и помогать по хозяйству. Тетя, говорила мама, ненавидит мытье посуды. Однако все было вымыто, и никаких дел не осталось.

Кроме волшебных. Ими Нита и занялась.

Она вышла через дверь черного хода, углубленную в маленькую кирпичную арку, и ступила на бетонную дорожку заднего двора. Единственным светом здесь был тусклый огонек лампы из окна ее фургончика. Она постояла, не двигаясь. Даже сейчас, после полуночи, небо не потемнело до черной густоты. Зато было укрыто звездным одеялом. Крупные звезды казались намного ярче тех, что Нита обычно видела сквозь грязно-туманную пелену, висящую над нью-йоркскими пригородами. И ни звука, ни движения. Лишь легкое дуновение ветерка. Точно все разом уснуло. Лишь где-то в дальних полях мерцал одинокий огонек — светилось чье-то окошко. Для человека, который всю жизнь провел среди фонарей и бушующих световых реклам, эта полная тьма была ошеломляющей.

«Но какие звезды! — подумала Нита. Она ясно видела словно бы умытый Млечный Путь. — В конце концов хоть что-то здесь достойно внимания!»

Ниту пронизала зябкая дрожь, она сходила в фургончик за курткой и Учебником, а затем направилась к бревенчатому забору, который отделял участок около дома тети Анни от простиравшихся позади полей.

Она прошла через желтое поле сурепки, наслаждаясь густым запахом цветов, и уперлась в следующий забор. Он был из колючей проволоки. Осторожно, чтобы не зацепиться, Нита пролезла под проволокой и ступила на гладкую, словно утрамбованную, землю пастбища. Дошла до середины его и открыла Учебник.

Произнеся два слова заклинания, заставляющего чуть светиться страницы книги, она раскрыла ее. Обычно для простых заклинаний Учебник ей не требовался, но сейчас необходимо было посмотреть названия окружающих мест и выяснить имена тех, к кому собиралась обращаться.

— КАНИДАЕ, — чуть слышно произнесла она. Это Призывное Заклинание было скорее просьбой, чем требованием или приказом. Она надеялась, что кто-нибудь появится, ответит. Сначала Нита, как всегда, сотворила заклинание-просьбу ко Вселенной, открывая ее для общения. Потом приступила к Вызову.

— АИ МАТРАЗА, — сказала она на Языке, — если кто-нибудь слышит, позволь ему заговорить со мной. Это необходимо.

Потом положила книгу на землю, села рядом и стала прислушиваться к тишине.

Казалось, миновала вечность, пока она услышала тихий звук, будто что-то прошуршало в траве в сотне метров от нее. В обычное время она ни за что не услышала бы этот звук. Но сейчас слух был обострен окружающей тишиной и возбуждением погружения в волшебство.

— МАТРАЗА, — тихо повторила она. — Если это ты, то я здесь.

Снова шуршание, и опять тишина.

— Ты говоришь с акцентом, — тоненько пролаял голосок из травы, — но понятно. Дай я на тебя посмотрю.

Нита заметила осторожно приближающуюся к ней фигурку, длинную, остроносую. Лис. Хвост у него был больше и пушистее, чем она представляла. Слабо мерцающие буквы Учебника светлячками играли у него в глазах и чуть серебрили ворс шубки.

— Какой еще акцент? — не поняла Нита. Никто пока не ругал ее произношения.

— Мы здесь не говорим МАТРАЗА. Мы произносим МАДРИИН РУА.

Нита хихикнула, потому что на Языке эти слова означали «маленькая красная собака».

— Что ж, местные искажения вполне допустимы, — сказала Нита, скрывая улыбку. — Я должна предупредить тебя, МАДРИИН РУА. Через несколько дней здесь начнется охота.

Лис тявкнул от удивления:

— Что-то рано они ее затеяли.

— Может, и так, — пожала плечами Нита. — Но я бы на твоем месте оповестила всех твоих родичей, чтобы обегали это место миль за пять и на время оставили в покое цыплят.

Лис засмеялся, словно бы придушенно закашлял.

— Они отравили почти всех крыс. Что же нам есть? Но раз так… Я предупрежден, волшебница. Твое поручение будет выполнено. — Он поглядел на нее внимательно и серьезно. — А теперь, — он кивнул, — прощай, волшебница.

Лис не вымолвил больше ни слова, опустил нос почти к земле и, принюхиваясь, нырнул в высокую траву.

Нита закрыла Учебник и еще немного посидела в тишине, сбрасывая напряжение. Разговор с животными забирает немало сил. При этом все зависит от того, насколько зверь умен и близок к человеку. Домашние животные, такие, например, как кошка или собака, в какой-то мере очеловечились, им понять тебя проще. Но и говорят они меньше. Это как молчание или, вернее, молчаливый разговор между близкими людьми. Они понимают друг друга и без слов. С дикими зверьми есть о чем поговорить. Однако и понимать их труднее. Слишком уж они насторожены, полны страха или враждебности. Лисы, конечно, сталкиваются с человеком, живут по соседству с ним, знают его образ жизни и привычки. Может быть, потому-то так и осторожны. Во всяком случае, в разговоре и поведении лиса сквозила некая холодная отдаленность, граничащая с недоверием. Ушел он таким же чужим и настороженным, как и явился.

Неважно. Она выполнила то, что обязана была сделать. Волшебники должны предотвращать ненужную боль, а в охоте на лис Нита не видела никакой необходимости, хотя фермеры наверняка стали бы утверждать, что уничтожать «вредителей» должно и полезно. Коли лиса украла цыпленка, то она одна и отвечает за это злодеяние, хотя вряд ли естественную жизнь можно считать злодеянием. Но зачем же травить весь выводок, пуская по следу разъяренную свору собак? Зачем натравливать одно животное на другого?

Нита попыталась отвлечься от грустных мыслей.

«Кит!» — мысленно позвала она.

«Да», — почти тут же откликнулся Кит.

Она помолчала, напряженно прислушиваясь, как бы переходя на его волну.

«Как жизнь?» — спросил Кит.

«Смотри, — сказала она и воссоздала несколько кадров прожитого дня, закончив показ картинкой разговора с лисом. — Отличный денек, верно?»

«Угу, — буркнул Кит. — Вижу, про меня ты уже и забыла. Я так и думал…»

«Кит!.. — Она с удовольствием дала бы ему хорошую затрещину, будь он рядом. Он вздрогнул, будто и впрямь получил оплеуху. — Послушай, — все еще недовольным тоном сказала Нита, — я устала. Поговорим завтра утром».

Он испуганно закивал. Нита рассмеялась.

«Спокойной ночи», — сказал Кит.

«И тебе».

Она подождала, пока угаснут волны мысленного контакта, поднялась и медленно пошла обратно. Позади нее, в чаще, отрывисто лаял лис. Ему отвечал другой, находящийся примерно в миле отсюда.

Нита улыбнулась и направилась к фургончику.

Как она и предполагала, долго бороться со сном не удалось. Нита попыталась еще немного посмотреть телевизор. Правду говорила тетя: работал лишь один из шести каналов, да и на том шел какой-то уж настолько древний фильм, что Нита мгновенно заскучала. Она выключила телик и вернулась в фургончик, собираясь почитать. Но прежде открыла взятую тайком из холодильника баночку кошачьей еды и разделила ее между кошками. Они с удовольствием поели, потерлись, мяукая, о ее ноги, но говорить не пожелали.

Нита легла и заснула. Ее посещали какие-то тревожные сны. В одном она почувствовала, что земля под нею колышется. Вероятно, оттого, что сильный ночной ветер раскачивал фургончик. Нита проснулась в абсолютной тишине. Было раннее утро. Нита взглянула на часы. Семь утра, однако солнце уже стояло высоко в небе. Ниту смутила эта непривычная странность северной страны.

Она встала, накинула вчерашнюю кофточку, проскользнула в дом, приняла душ и, вернувшись, переоделась в чистое. Затем отправилась посмотреть, что готовится на завтрак. На кухне уже сидело несколько человек. Двоих Нита видела вчера. Один — Джо, управляющий конюшней, длинный, тощий молодой человек с улыбкой до ушей, хоть завязочки пришей, улыбнулась про себя Нита. Другой была Дерваль, главный тренер по выездке, высокая кудрявая женщина, вечно попыхивающая самодельными сигаретами. Говорила она медленно и оттого понятно, будто была американкой.

— Вот и ты, — сказала Дерваль. — Хочешь чашечку чайку?

Наверное, в Ирландии любой разговор начинается с предложения чашечки чайку, отметила Нита.

— Да, пожалуйста, — сказала она и взяла из большой глиняной миски хлеб. — А где тетя Анни?

— В школе верховой езды, ждет кузнеца. Если захочешь, можешь сходить к ней.

— Спасибо.

Нита отрезала ломтик хлеба и сунула его в тостер. На столе уже было масло, корзинка со свежими яйцами, только что с фермы, пласт бекона и неаппетитного вида домашняя колбаса, которая называлась почему-то «черный пудинг». Кроме того, горкой лежали готовые уже тосты, стояла раскрытая коробка с кукурузными хлопьями и прямо на столе валялись кусочки сахара. Завтракали в этом доме, судя по всему, поспешно и на ходу.

Нита взяла чашку чая, горячий тост, села за стол и притянула к себе местную газетку «Будни Брея». Всю первую полосу занимала история чьей-то машины, которая загорелась в самом центре города Виклоу. Нита с удивлением развернула газету, — есть же еще на свете тихие уголки, где самым важным событием становится подобный пустяк. Дерваль заглянула через плечо в газету и ткнула пальцем в объявление, где серьезно заявлялось, что ПРОДАЮТСЯ БОЛОТА. Нита расхохоталась.

— Если пойдешь в конюшню, — сказала Дерваль, вытягивая из тостера ломтик поджаренного хлебца, — будь внимательна. Следи за лошадью в стойле номер пять. У нее дурная привычка кусаться.

— Угу, — кивнула Нита, хотя вовсе не думала, что у нее будет время следить еще и за лошадьми в стойле. — Я немного боюсь лошадей… И не собираюсь подходить к ним слишком близко.

— Боишься лошадей? — широко улыбнулся Джо. — Ну, это мы уладим.

— Как-нибудь потом. Завтра, хорошо? — осторожно сказала Нита. Ее как-то раз, несколько лет назад, посадили на лошадь, и она тут же сверзилась на землю. С тех пор Нита относилась к лошадям с некоторой опаской.

Джо и Дерваль покончили с завтраком и вышли из кухни, оставив Ниту окруженной кошками, которые назойливо выпрашивали подачку.

— Не могу, друзья мои, — сказала она. — Вчера был особый случай — первое знакомство. Хотите есть, обращайтесь к хозяйке.

Они поглядели на нее с явным отвращением и одна за другой удалились. Нита допила чай, дожевала тосты, помыла чашку и тарелку и опять вышла во двор. Мимо ее фургона тянулась дорожка, ведущая прямо на ферму.

Нита постояла некоторое время и пошла к конюшням. Здесь было примерно пятнадцать стойл. Они назывались «денники». Лошади выглядывали поверх невысоких перегородок или равнодушно жевали овес. Нита приблизилась к деннику номер пять и внимательно оглядела стоящую там лошадь. Это был красивый черный конь. Взгляд у него был недобрый. Поскольку рядом никого не оказалось, Нита заговорила с конем на Языке и даже попыталась погладить. Однако он холодно глянул на нее, злобно прижал уши и фыркнул:

— УБИРАЙСЯ, ДЕВЧОНКА, ИЛИ Я ОТОРВУ ТЕБЕ РУКУ!

Нита пожала плечами и отправилась дальше. Другие лошади оказались более приветливыми. Когда она обращалась к ним на Языке, они отвечали, просили кусочек сахару или осведомлялись, не выведет ли она их погулять. Были, правда, и такие, что лишь лениво поднимали голову, поводили ушами и продолжали жевать.

В дальнем конце конюшни высилась огромная копна сена, прикрытая брезентом на случай дождя. Нита постояла рядом, вдыхая запах сена. Вдруг что-то маленькое, черное скатилось прямо к ее ногам. Камень, успела подумать Нита и отпрянула, и тут же увидела, как черный комочек развернулся и ткнулся в нос ее туфли.

Она с изумлением разглядывала этот живой камень. Котенок! Величиной с ладошку. С трудом, шатаясь на дрожащих лапках, котенок встал, поглядел на нее и мяукнул:

— Извините!

— Ничего, — сказала Нита.

Котенок, который уже кинулся вдогонку за несомой ветром соломинкой, вдруг резко остановился и, не устояв на лапках, перевернулся через голову. Нита еле сдержалась, чтобы не рассмеяться.

— Еще один, — удивился котенок, отряхиваясь. — Ветром, что ли, их приносит?

— Еще один кто? — спросила Нита.

— Еще один волшебник. Ты что, глухая?

— Нет, — серьезно сказала Нита. — Но, извини, я здесь новенькая. А ты кто?

— Я — Туала Слайт, — важно промяукала крохотная кошечка. — Принцесса Народов. — Она приосанилась и быстро добавила: — Бард и ученый. А твое имя?

— Я — Нита Каллахан.

— Нита? — Кошечка смешно повела бровками. — Что это за имя?

Нита так была ошарашена всем этим разговором, что не сразу нашлась что сказать. Перед нею был чуть ли не вчера родившийся котенок. Странный у них получался разговор.

— Вообще-то имя мое испанского происхождения, — несколько чопорно проговорила Нита. — Полностью оно звучит — Джуанита.

— Ага, испанка! — мяукнула кошечка, и глаза ее округлились.

Пьянит испанское вино Сильнее старых папских вин. Но от любви мне суждено Пьянеть, красотка Розалин! —

вдруг пропела она.

— Ты что-то перепутала, — засмущалась Нита. — Вина-то уж я точно не пью…

Кошечка глянула на Ниту, точно та с луны свалилась.

— Скоро здесь будет толкотня, — сказала кошечка. — Уйдем отсюда. — Она смешно засеменила на коротких лапках прочь из конюшни.

Нита в смущении последовала за ней. Они прошли между конюшней и школой верховой езды и очутились на ездовом поле, где в этот момент никого не было.

Кошечка оказалась очень веселым созданием — она то и дело припадала к земле, вертя хвостиком, неуклюже хватала лапкой жука, шевельнувшийся листик или травинку, гонялась за летящей по воздуху соломинкой. Впрочем, никого и ничего поймать ей так и не удалось. Нита каждый раз с трудом сдерживалась, чтобы не улыбнуться или, чего доброго, не расхохотаться. Но волшебник должен быть вежливым, и она пускала в ход всю свою волю, чтобы сохранять серьезное выражение лица. Еще у конюшни под ногами у них закружил и унесся вдаль небольшой пыльный вихрь. Туала остановилась и мяукнула ему вслед:

— Добрый день.

— Ты всегда разговариваешь с ветром? — изумленно спросила Нита.

Туала надменно глянула на нее.

— Это Народ Воздуха — сказала она. — Вечно проносятся мимо. Ты новенькая здесь, не знаешь. — И она побежала дальше.

Когда они подошли к ограде, Туала вдруг мощным прыжком взлетела почти до середины, вцепилась в ограду когтями и подтянулась вверх, ловко перебирая лапками. Усевшись наверху, она тут же принялась умываться.

Нита перекинула ногу и села на ограду рядом с кошечкой.

— Не слишком ли ты молода для барда?

Кошечка все так же надменно посмотрела на Ниту.

— А не слишком ли ты молода для волшебницы?

— Ну нет, мне уже четырнадцать…

— А какой процент твоего жизненного пути составляет время занятий волшебством? — огорошила ее вопросом кошечка.

— Э-ээ… — Нита задумалась, подсчитывая.

— Ты даже не можешь быстро подсчитать? Показываешь дурное знание БАН-ДРАЙОА. А математика в волшебстве очень важна.

Нита вспыхнула. Не важно, что такое «бан-драйоа», но что верно, то верно — математика никогда не была ее любимым предметом.

— Ты ведь испанской крови, — продолжала Туала, — а не знаешь даже испанской песенки про папское вино, которую пели первые испанцы, появившиеся в Ирландии. Что же ты ЗНАЕШЬ?

— Не очень много, — созналась Нита. — Я знаю кое-что об испанской Армаде. Самую малость, — поспешно добавила она.

История была самым ее любимым предметом, но сейчас Нита боялась попасть впросак.

— Хм, — презрительно хмыкнула Туала, — это было уже пятнадцатое вторжение. А подлинные причины событий уходят в глубь времен. Ветер летит, и события уносятся в его вихре. В самом начале…

— Неужто мы станем забираться так далеко? — ужаснулась Нита.

Кошечка глянула на нее с уже привычной надменностью.

— Не перебивай. Интересно, как же ты собираешься стать мудрой, не набираясь мудрости?

— А где набиралась ты?

— В Холмах. Кроме того, мне суждено было еще и стать бардом, потому что меня нашли в сумке. Это уже традиция.

Нита вспомнила, как тетя вчера вечером толковала что-то о котенке, найденном в мешке около дороги. Бедняга умирал от голода. Впрочем, сейчас кругленькая, как мячик, Туала не была похожа на умирающую от голода.

— Короче, — продолжала как ни в чем не бывало Туала, — все это есть в Книге Завоеваний и в Лейнстерской Книге, и в Желтой Книге из Лекана.

— Не очень уверена, что эти книги есть в нашей библиотеке, — сказала Нита, — поэтому, может быть, ты просветишь меня? — Она все же не удержалась и хихикнула.

— Вообще-то все это есть и в Книге волшебного мастерства. Можешь прочитать, если не поленишься заглянуть туда. Но пока набирайся мудрости от меня. В незапамятные времена на острове появилась Кессаир со спутниками. Но они пропали. Остался только один из спутников. Он превратился в ястреба и все потом поведал людям. Как-то вода поднялась и покрыла сушу, а потом снова отступила. И было тогда на острове три озера и девять рек, а вокруг только голая пустыня. А через двести шестьдесят четыре года пришли двадцать четыре мужчины и двадцать четыре женщины. Это был Партолон и его люди. В Ирландии тогда не росло ни единого деревца, ни единого кустика или травинки. И пришедшие устроили все…

— Устроили? — не поняла Нита. — Как? И когда это было?

— Четыреста тысяч лет тому назад. Разве я не сказала? И перестань перебивать! И вот они возвели горы, разгладили равнины и победили фоморов, демонических созданий. — Туала с неудовольствием глянула на Ниту, которая слушала без должного почтения. — Демонов, живших здесь раньше. Фоморы наслали на прибывших бедствия и болезнь. Заразившийся ею заражался и заряжался ненавистью и, не раздумывая, лез в драку. И люди Партолона перебили друг друга. Поэтому Остров, который не был островом, снова опустел. Затем, еще через три тысячи лет, пришли люди Немеда. Они осели здесь и вырыли русла рек, и насадили леса. И они тоже встретились с фоморами и заразились этой болезнью. И пропали. Но в этой ужасной битве кусок суши откололся от большой суши и оледенел. Когда лед растаял и прибыла вода, прибыли другие люди — Фир Болг. Они привели с собой зверей и птиц, и зазвучала песнь в воздухе, и родилась жизнь в воде. Ты все запоминаешь? — подозрительно спросила Туала.

— Думаю, да. — Нита решила позже все-таки заглянуть в свой Учебник, где, как утверждала Туала, все было описано. Потому что вся эта кошачья путаница с датами ее совершенно сбивала с толку.

— Хорошо… После этого Единая разгневалась, что Ее прекрасную землю разрушили, и послала сюда для жизни других людей. Это были Туата де Данаан, то есть Племена Богини Дану. Они попытались договориться с Фир Болг, но те не стали даже разговаривать. Поэтому произошла большая битва на Равнине Башен, Маг Туиред. Битва принесла победу Племенам. Но нужно было еще одолеть фоморов. И Единая прислала молодого героя-бога. И был то Луг, Искусный во Многих Ремеслах. Он попросил народ Богини Дану дать ему четыре сокровища: Котел, Камень, Меч и Копье. Их принесли из Четырех Старейших Городов. Семь лет он напитывал эти сокровища силой, которая была в нем. Затем Племена Богини Дану пошли на вторую битву при Маг Туиред. Луг вышел вперед с Копьем, которое называлось Ассал, и с его помощью победил Балора Одноглазого и всех фоморов.

Туала умолкла, переводя дух. Нита про себя быстро прикинула.

— Ну-ка, давай посчитаем, — сказала она. — Шесть вторжений. Если ты причисляешь сюда и Туату…

— Это лишь ТЕ вторжения, — перебила ее Туала, — которые шли с северных островов Земли. Нита мгновение подумала.

— Ага. Но тогда кто же выгнал отсюда Туату, Племена Богини Дану?

Туала насмешливо мяукнула.

— Ты что, шутишь? — спросила она. — Они все еще здесь!

— КТО? — вырвалось у Ниты.

Мимо Туалы пролетел несомый легким ветерком листок. Она прыгнула за ним, промахнулась и шмякнулась на землю прямо животом, да так тяжко и неуклюже, что даже пискнула. Нита не выдержала и рассмеялась.

— Ой, извини, — спохватилась она, — но мне кажется, тебе стоило бы немного попрактиковаться в прыжках.

Туала окинула ее своим особенным надменным взглядом.

— Когда ты — кошка-бард, то приходится выбирать. Или становишься быстрой и ловкой, или умной, очень умной. Не знаю, что предпочтительнее для тебя, Шуанита ди Каллодихайн, — пропищала она и умчалась.

Нита посмеялась немного, потом встала и пошла назад, вслед за Туалой. Проходя мимо конюшни, она почувствовала запах гари. Желая проверить, не загорелось ли сено, Нита просунула голову в двери. Все было в порядке. А навстречу ей конюх выводил гнедую лошадку.

Пройдя к бетонированной площадке двора, Нита увидела причину встревожившего ее запаха. Из маленького пикапа выгрузили квадратную стальную коробку размером с телевизор. «Это горн», — догадалась Нита, когда невысокая женщина подошла к стальной коробке и стала энергично дергать за висящую сбоку веревку, словно бы пытаясь завести мотор газонокосилки.

Через мгновение компрессор зафыркал, закашлял, а потом ожил и взревел. «Ага, — снова сообразила Нита, — это в него нагнетают воздух…» Маленькая женщина зашла с другой стороны портативного горна и поднесла к отверстию в его боку паяльную лампу. «Вот так так! Механизм для подковывания лошадей!» Нита была поражена.

Она отошла в сторону, чтобы полюбоваться на гнедую лошадь, которую подвели к горну. Женщине, стоявшей у горна, было на вид лет шестьдесят. Среднего роста, с коротко остриженными волосами, со съезжающими с переносицы очками в простой металлической оправе. Одета женщина была в старые джинсы, футболку и кеды. Морщинистое лицо ее казалось необыкновенно добрым и приветливым. Когда женщина заговорила, Нита решила, что она американка, долго живущая здесь, — так легок и почти неуловим был ирландский акцент.

— А, это опять ты, — обратилась женщина к гнедой лошади, когда конюх привязал уздечку к задней дверце пикапа, — На этот раз уж мы постараемся и сделаем получше. А-аа, — обернулась женщина к Ните, — ты племянница миз Каллахан, верно?

Нита тут же отметила это ее «миз» вместо привычного миссис.

— Да, — сказала Нита и протянула женщине руку, привыкнув уже, что здесь так делают все. Хорошо еще, что не предлагают при этом чашечку чайку.

Женщина-кузнец смущенно протянула руки вверх ладонями, они были сплошь покрыты сажей.

— Извини, — сказала она. — Я Бидди О'Далай. Как ты устроилась?

— Спасибо, замечательно.

— Ты видела раньше, как это делается?

— Только по телевизору, — созналась Нита. — И никогда не думала, что для этого нужен пикап. Бидди рассмеялась.

— С ним проще, — сказала она, доставая из кабины грузовичка подкову. Она прикинула взглядом размер подковы и лошадиного копыта, затем наклонилась и сунула подкову в отверстие горна. — Раньше на каждой ферме был собственный кузнец. Теперь этого никто себе позволить не может. Поэтому я приезжаю на своем пикапчике, а люди приводят ко мне лошадей.

Нита обошла грузовичок, чтобы лучше все видеть.

— Вы, должно быть, много путешествуете. Бидди кивнула и подошла к лошади спереди, поглаживая ее и тихо посвистывая сквозь зубы.

— По всей стране, — ответила она. — Повидала немало всяких лошадок, ну и всего прочего тоже навидалась. — Встав спиной к лошади, она подняла ее правую переднюю ногу, согнула ее и зажала между коленями. Затем ловко сняла подкову.

— Он будет участвовать в охоте? — справилась Нита. Бидди кивнула.

— Это конь Джима МакАлистера с Холмов. Джим большой любитель прогулок верхом и скачек. Впрочем, охоту на лис он, как мне кажется, не очень жалует. — Она пошевелила угольки в горне, щипцами выхватила подкову из пламени печи и вдруг точно и плотно прижала ее к копыту.

Нита досмотрела, как Бидди подковала Танго, и, когда подвели следующую лошадь, отправилась дальше. Такие вещи интересны только в первый раз. «Может, съездить в Грейстоун, — подумала Нита. Тетя Анни говорила, что велосипед стоит под навесом за школой верховой езды. — А может, не стоит ехать?» Было так странно, что пойти некуда. Все неизвестное, чужое, и не с кем даже отправиться на прогулку. Нита привыкла к свободе и одиночеству. И все же ей не хватало смелости и раскованности вот так запросто взять и пойти гулять по чужому городу.

«Я бы ничего не имела против, если бы здесь был Кит…»

Нита поплелась назад и вышла на скаковое поле.

Начал подниматься ветер. С того края поля, что полого поднимался вверх, можно было увидеть океан. Нита постояла здесь некоторое время и лениво поглазела на серую тяжелую массу воды, казавшуюся отсюда застывшей, неподвижной. Солнце зашло за облака, и без его сверкающего, серебристого отблеска океан стал тусклым, похожим на плоский лист олова. Нита опять почувствовала запах дыма и нехотя обернулась в сторону пылающей кузнечной печи.

И оцепенела, не увидев ее… и вообще ничего! Ферма исчезла.

Весь пейзаж оставался прежним — спуск к холмам и вновь подъем в сторону двойного пути для экипажей, и гряда холмов, бегущих от дальнего конца поля. Но никаких строений. Пусто. Исчезла и дорога. Впрочем, не совсем исчезла. Просто бетонная полоса превратилась в грязную глубокую колею. И дым…

Нита в смятении огляделась. Вверх поднимался столб черного дыма, относимого чуть в сторону, на запад, дующим с моря ветром. До нее доносились очень слабые, еле различимые возгласы, крики, вопли. В той стороне горело что-то белое. Нита разглядела маленькую церковь. Церковь Святого Патрика из Килкуада. Изумленная, она стояла без движения, слушая доносимые ветром крики. Затем долетел тревожный звон единственного колокола церквушки. Он раскачивался на ветру словно бы сам собой, потом, охваченный пламенем, раскалился и треснул от невыносимого жара. С грохотом упал с колокольни расколовшийся колокол. И наступила тишина, в которую врезался вдруг сухой смех, и тут же ахнул взрыв выбитого огнем стекла.

У самых ее ног послышался голос:

— Да, они были неспокойными, эти призраки, — мяукнула Туала, глядя туда же, куда был устремлен взгляд Ниты — на поднимающиеся к небу клубы дыма. — Я знала, что найду тебя здесь. И не ошиблась, Шуанита ди Каллодихайн. Ветер летит, и все уносится в его вихре. А барды и волшебники схожи между собой. Но знаешь, почему ты оказалась именно здесь? Потому что лучше быть ветром, чем носимой им соломинкой. Особенно когда летает Грозный Вран. Он всегда появляется в самый отвратительный миг.

Нита сжала кулаки и постаралась собраться. Странное волшебство, такого она еще не испытывала. Вход во Вселенную, полет рядом с самолетом — это ей не в новинку. Но такие видения требовали обширного и очень специального заклинания. Ничего подобного она вовсе не делала. Она ведь только обернулась… и очутилась ЗДЕСЬ!

— Где мы? — тихо спросила она. — Как мы сюда попали?

— Ты прошла сквозь слои времен. Следом за мной, — сказала Туала. По правде говоря, обычно это не делается так просто. Но я же говорю — все уносится в вихре ветра.

— Сквозь слои времен — прошептала Нита, — в прошлое…

— Или в будущее, — пискнула Туала, — или же туда, чего никогда не бывало. Все присутствует здесь. И ты знаешь это.

— Конечно, знаю, — буркнула Нита, слегка раздраженная ошеломляющей неожиданностью происходящего. Она действительно знала. Это же часть самого основного знания, дарованного волшебнику. Наш, физический мир сосуществует с сотнями тысяч других миров, которые одновременно и похожи на него, и не похожи. Ни одно обычное путешествие не приведет тебя в такой мир. Лишь волшебство способно перенести туда, даже если ты не сделал и шагу, — Ничто не должно даваться СТОЛЬ легко и просто, — добавила Нита. Туала с иронией глянула на нее.

— Но здесь дается, — сказала она. — И всегда так было. Однако ты права, что ТАК легко быть не должно. В этом таится опасность и для нашего, ДНЕВНОГО мира, и для всех остальных.

Нита посмотрела на дым и покачала головой:

— Что же это было? Как ты сказала? Ветер летит, и события улетают в его вихре?

Туала ничего не ответила. Нита тоже умолкла. Она стояла и думала, как опрометчиво сказала тогда маме:

ЕСЛИ ПРИДЕТ ВЫЗОВ ИЗ ИРЛАНДИИ, Я ОТКЛИКНУСЬ НА НЕГО. Ниту вдруг осенило, что идея отправить ее в Ирландию зародилась вовсе не в голове матери. Ее послала сюда на работу одна из Существующих Сил! Она была уверена, что, вернувшись на ферму — если она ВЕРНЕТСЯ туда! — вернувшись и открыв Учебник, обнаружит, что снова находится на пике активного положения!

И вот она здесь. Одна, без своего неизменного партнера и товарища. Без поддержки Верховных Волшебников. Одна. И перед загадкой, которую не понимала… Ей необходимо было кое-что прочесть.

Туала припала к земле и прыгнула за пушинкой пепла, которую нес и кружил ветер. Она, конечно же, промахнулась. Нита вздохнула.

— Как нам вернуться назад? — спросила она.

— А как ты делала это прежде? — вопросом на вопрос ответила Туала. — Куда ты смотрела, когда все это случилось?

— На океан.

— Тогда оглянись.

Нита повернулась спиной к дыму, крикам, хрупкой музыке разбивающихся стекол и направила взгляд на серую плоскость воды, пожелав, чтобы все стало прежним.

— Ну вот мы и вернулись, — сказала Туала. Нита опять повернулась. Ферма, школа верховой езды, дом и поле — все было на месте. — Вот видишь, — мяукнула Туала, — я же говорила.

Глава третья. БРЕЙ

На следующее утро Нита сделала то, что обычно предпринимала, когда была чем-то озадачена. Именно эта привычка сделала ее волшебницей: она отправилась в библиотеку.

Нита села в зеленый двухэтажный автобус, который останавливался недалеко от фермы тети Анни, и тут же вскарабкалась на второй этаж. Здесь не было ни одного пассажира, и Нита прошла вперед, чтобы смотреть на бегущую навстречу узкую, в рытвинах проселочную дорогу. Ужасно интересно покачиваться на высоте четырех метров над землей, смотреть сверху на овец, на живые колючие изгороди, на лающих собак у обочины.

Но она не позволила себе долго отвлекаться и углубилась в Учебник. Сведений об Ирландии оказалось довольно много, несравненно больше, чем о Соединенных Штатах. И не удивительно — ведь она сейчас не там, а здесь, в самой глубине Ирландии. Так уж устроен волшебный Учебник — он рассказывает подробнее о том, что сию минуту вас больше всего занимает.

Нита тут же обнаружила, что была совершенно права, когда с подозрением отнеслась к датам и цифрам, сообщаемым Туалой. То, что по подсчетам кошечки происходило четыреста тысяч лет тому назад, на самом деле свершилось за четыреста МИЛЛИОНОВ лет до нынешнего времени. Нита усмехнулась, вспомнив слова тети Анни о том, что кошки по-настоящему знают лишь одно время — час кормежки.

Итак, она углубилась в Учебник, рассказывавший ей о возникновении Ирландии четыреста миллионов лет назад. Тогда из-под земли была вытолкнута огромная горная цепь, отделившая страну от Ньюфаундленда и Пиренеев. Через сто пятьдесят миллионов лет континентальная платформа, на которой покоилась Ирландия, начала передвигаться так, что огромный остров, некогда вмещавший нынешнюю Англию и Ирландию, был поначалу затоплен, потом скован льдом и, разорванный ими, в конце концов раскололся.

Конечно, это всего лишь научное объяснение. Волшебники знают, что надо заглядывать дальше и глубже простых, ясных и очевидных выводов. Мир был СОТВОРЕН, и ничто не происходило случайно. Создали мир Силы. И не просто создали мановением волшебной палочки или чего-то там еще, а СДЕЛАЛИ, сложили камень к камню с вдохновением, интересом и осторожностью, как это делают ремесленники, художники, повара, наконец. Люди впоследствии называли эти Силы богами или ангелами. Создав наш мир по крупицам. Силы слились с частями этого мира, полюбили его так же, как человек любит то, что он сотворил собственными руками.

Но что-то не сложилось, когда создавали Ирландию. Кто-то, как говорилось в Учебнике, «вмешался». И больше ни слова — Учебник не справочник, равнодушно отвечающий на любой вопрос. Волшебник сам должен во многом разобраться, понять и принять решение.

Несколько раз Творители брались за создание острова, и каждый раз что-то не получалось. Катаклизмы, слишком частое и непредсказуемое движение ледников, непонятное раскачивание континентальной платформы. В чем дело? Недооценка? Просчеты или просто неправильные расчеты? Не в этом дело, полагала Нита. Здесь видна злая воля ее давнего врага — Одинокой Силы. Той, что, на счастье или несчастье, изобрела смерть. Изгнанная, она бродила по Вселенной в поисках того, что можно разрушить или искривить.

Итак, две или три попытки создания Ирландии каждый раз срывались, разрушаемые Одинокой Силой. И тогда, как говорила Туала, главная Сила — Единая — потеряла терпение. Впрочем, слово «терпение» или, вернее, НЕТЕРПЕНИЕ не совсем точно по отношению к творящей мир Силе, задумавшей и создавшей целую Вселенную от начала и до конца. Самым главным и единственным устремлением Единой вкупе с волшебниками и Существующими Силами, исполнявшими Ее волю, было сохранение энергии. Она стремилась создавать все самым разумным образом, самыми малыми средствами, закладывая при этом энергию вечной, самотворящей жизни. Но постоянно возникали помехи. Что-то не ладилось в той части мира, которая звалась Ирландией. И потому явились новые Творители, более мощные и целеустремленные Силы. Они должны были завершить создание Ирландии.

И Они попытались. Нита видела разницу между тем, что рассказывала Туала, и тем, что возникало на страницах Учебника. Кошечка не ведала, что на каждое усилие Единой тут же возникало противодействие Одинокой Силы. И чем более могучим было усилие, тем могущественнее становилось ответное разрушение. С каждым разом сильнее становились фоморы, вызываемые Одинокой Силой. И всякий раз, когда их заставляли умолкнуть, затихнуть, они возникали вновь, еще более агрессивные и неукротимые. А затем произошла первая битва около Маг Туиред.

Туала рассказывала романтичную легенду. На самом деле все было проще и сложнее. Пространство Маг Туиред на многие века стало ареной борьбы. Горы вздымались и рушились, прорезались речные русла и, засоряясь, меняли направление, лед сковывал землю и таял, рождая ломающие все на своем пути потоки. И битва эта продолжалась нескончаемо долго.

А затем… Нита перевернула страницу и пробежала ее глазами. Теперь она начала понимать смысл всего происходившего. Явился Луг Длинная Рука. Нита знала эту особую Силу и даже раза два сталкивалась с нею. Молодой воин, неистовый, добрый, веселый, предстающий в разные времена в различных обличьях: Михаил, Атон, Тор. Но всегда это Боец, посланный Единой. В облике Луга эта Сила явила людям те четыре сокровища, которые и принес народ Туата из Четырех Городов.

И тогда Луг и Туата вышли с этими сокровищами, ставшими их оружием, против Балора Губительный Глаз. «Кто это такой? — размышляла Нита. — Может, сама Одинокая Сила? Или несчастное существо, в которое Она тайно вселилась?» Вполне возможно, это же Ее излюбленный прием. Впрочем, сейчас не это важно. Балор Губительный Глаз держал в страхе всех фоморов, этих исковерканных существ. Тысячи лет он властвовал и над многими более мелкими Силами. Но произошла вторая битва, о которой уже рассказывала Туала, и все изменилось. Возмездие обрушилось на Землю с Небес. И Луг победил Балора.

Нита перелистнула страницу и поняла, почему так смеялась тогда над ней Туала. Конечно же, смешно предполагать, что кто-то может изгнать все десять Существующих Сил. И все же что-то произошло. После того как был повержен Балор Губительный Глаз, Силы принялись достраивать Ирландию. Они возводили горы и сглаживали неровности, раскидывали пространства равнин, создавали леса и озера. Постепенно созидающие Силы, в отличие от их предшественников, все больше и больше влюблялись в эти красивые и суровые места. И готовы были возвращаться и возвращаться.

Да, в Старом мире, толковал Учебник, такое случалось реже, чем в новые времена. В Северной Америке, например, где у людей бытовали легенды не о божествах, а прежде всего о героях и Единой, Силы, создав мир, исчезли навсегда, удовлетворенные своей работой. Но позднее в других уголках мира, таких, как Греция и Рим, работа никогда не прекращалась. Творители слишком полюбили эти места, чтобы легко и быстро покинуть их. И до сего времени остаются в мире уголки, откуда Силы не уходят. Ирландия оказалась именно таким местом.

«Держу пари, это и есть причина бед, свалившихся на Ирландию, — подумала Нита. — Силы не ушли и не позволяют новым обитателям страны жить по-своему».

И Нита читала дальше. Силы не уходили. Оставался и народ Богини Дану Туата. Лишь когда пришли люди — сыновья Миля, — они наконец согласились оставить землю и исчезли в холмах. По крайней мере, так казалось людям, однако во время четырех главных празднеств Ирландии, смены времен года, некоторые холмы вели себя очень странно. Словно бы из тумана возникали видения, становясь настолько осязаемыми, что даже реальные контуры земли, очертания холмов как бы заслонялись ими. Древность выходила из легенд и оживала.

И все же Силы и Туата вынуждены были отступить, уйти в сторону. Но не могли Они вынести разлуку с полюбившейся Им Ирландией. И Они перешли из одной реальности в другую, из этого мира во второй, третий, пятый… Это тоже была Ирландия, но скрытая от людей за завесой Реальности в самой Сердцевине Времени. Нита бывала там несколько раз, правда лишь считанные мгновения. По-разному является Сердцевина Времени, все зависит от того, как и когда вы туда проникаете. Пред Нитой она представала то в обличье города, то океанской глубиной, то просторами космоса. Но была Сердцевина Времени всегда единой, не зависимой от чьего-то восприятия. Эта, недоступная измерениям и физическим воздействиям, часть Вселенной оставалась идеальным образом того мира, который не подвластен коварному созданию Одинокой Силы — энтропии… смерти. Ирландия, по замыслу Существующих Сил, должна была стать подобием Сердцевины Времени. Но постоянное движение, появление и исчезновение Сил словно бы пробили сферу пространства, проложили сюда тропинку, которая постепенно превратилась в широкий тракт. Странная это была дорога. Любой идущий по ней мог вдруг, сам того не желая, отклониться в сторону, столкнуться с неведомым и невидимым. Вся Ирландия стала таким местом — страной странностей. И самые мелкие, незначительные Силы сновали туда-сюда по этой, как они ее называли, Земле Вечной Молодости. О, как было опасно столкнуться с ними! Но прекратить это Ните было не под силу. Да она и сама совсем недавно вдруг пошла по этой дороге и…

Впрочем, все пока обошлось. Правда, Нита все-таки была волшебницей. Хуже, если такое начинало происходить с обычными людьми, которые, стоя на автобусной остановке, вдруг обнаруживали, что перенеслись во времена викингов… Многие ли выдержат подобное? Нита поежилась.

И все же зачем ее позвали? Существующие Силы часто требовали присутствия волшебника в том или ином месте, но никогда не оповещали о характере и цели работы. Нита полистала Учебник, нашла страницы Справочного Указателя и увидела, что находится на активном положении. И дан адрес тети Анни. Тут же значился и адрес Верховного Волшебника, но с примечанием:

«Консультироваться в случае крайней необходимости».

«Ладно, — подумала Нита, — если меня послали сюда одну, стало быть, присутствие Кита необязательно». От этой мысли ей стало грустно. Нита закрыла книгу в тот момент, когда автобус въехал в Брей.

Город оказался не очень большим. Главная улица его была едва ли не вполовину меньше главной улицы ее родного города. Все здесь выглядело чуть затесненным, уменьшенным по сравнению с привычными размерами и пространствами. К тому же старинные дома показались Ните слегка потрепанными, обветшалыми. «Просто ты привыкла к новеньким сверкающим домам, — попыталась урезонить она себя, — но это вовсе не означает, что всюду должно быть так». Тетя Анни говорила, что в Ирландии был небольшой спад, и не всегда находились деньги на поддержание старины.

Нита сошла с автобуса в центре города рядом с большим католическим собором и огляделась. И тут же увидела на одном из фасадов надпись: «Публичная библиотека». Нита удовлетворенно хмыкнула. Библиотеки она находила мгновенно. Или библиотеки находили ее?

Публичная библиотека города Брей занимала два здания. Здесь Нита провела два или три счастливых часа, глотая книги одну за другой.

Она раскопала несколько больших книг по ирландской мифологии и принялась их читать. Как ни странно, путаные истории кошечки находили свое подтверждение в легендах и мифах. Она прочла о Балоре и его ужасном Губительном Глазе, который сжигал все, что видел; вычитала много странных историй о старинных богах и богинях, которые, конечно же, были олицетворением мелких и крупных Сил. Как обычно, каждая Сила делала свою работу. Среди многих других были и Гоибниу — кузнец и пивовар, и Диан Кехт — искусный врачеватель богов, и Бригита — богиня очага и животных, ремесленница и волшебница, были боги-барды и боги-плотники, строители, возничие, кулинары и воины.

Здесь было столько всего, что Нита ни за что не ушла бы до вечера. Но она сегодня даже не завтракала. И все из-за того, что ее здорово напугало вчерашнее происшествие. Проснувшись, Нита вдруг поняла, что опасность грозит ей с любой стороны и в любой момент. Сейчас она на ферме, а в следующее мгновение может оказаться в прошлом или того хуже — где-нибудь в неизвестном пространстве. Она вышла из библиотеки и оглядела узкую улочку, которая тянулась параллельно главной улице Брея. Эти спокойные уютные домики с террасами, пузатый грузовик-фургон, разгружающийся у бакалейной лавки, машины, прижатые одна к другой на стоянке у желтой линии, — все это в мгновение ока могло пропасть. Секунда — и Нита вполне может оказаться у стоянки людей Каменного века, которая наверняка была где-то здесь давным-давно, или вдруг появится короткий ряд домиков, сплетенных из гибких ивовых веток, в которых когда-то жили римляне… До сих пор находят древние римские монеты рядом с мысом Ослиная Голова. Или же забьет минеральный ключ, источник, к которому стремилась на лечение вся Англия в восемнадцатом веке. Нет, куда бы она ни ступила, везде поджидает ее невероятное и опасное перемещение.

Она пошла вверх по главной улице в поисках места, где можно было бы перекусить. Попадались небольшие чайные, но Ните сейчас казалось, что уж чаю она напилась на всю оставшуюся жизнь. Наконец у самого моста через реку Дарль она набрела на ресторанчик с надписью «Жареные цыплята по-американски». «Эге, — подумала Нита, направляясь туда и уже заранее глотая слюнки, — посмотрим, что это такое».

Она вошла внутрь. Сделав заказ, Нита огляделась и заметила, что некоторые ребята, сидевшие здесь, с любопытством ее разглядывают. Вероятно, из-за акцента, решила Нита. Она улыбнулась и стала ждать своей порции цыплят, равнодушно поглядывая на сидящую поодаль компанию ребят. Кажется, здесь в ходу был черный цвет и в моде такие громоздкие, тяжелые ботинки, каких она и не видывала. Все были в очень тесных рваных джинсах или в узких коротких юбочках, черных, конечно. И в куртках черной кожи. Она почувствовала себя неуютно в своей стеганой курточке и линялых голубых джинсах. Но независимо усмехнулась и взяла кока-колу.

Через пару минут к ней подошли двое из той компании. Мальчик и девочка. Она посмотрела на них дружелюбно и ожидающе молчала. Мальчик был очень высоким. Темные лохмы торчали во все стороны, обрамляя довольно странное и сразу запоминающееся лицо с близко посаженными глазами, длинным носом и большим ртом, который мог широко растягиваться в улыбке или, и это было сразу понятно, сжиматься в жестокой усмешке в зависимости от настроения его хозяина. Девочка была очень на него похожа, как двойняшка, но, естественно, ниже ростом, и волосы ее были аккуратно расчесаны и ниспадали на плечи большой черной гривой, в которой вызывающе выделялись розовые и фиолетовые пряди.

— Ты — янки? — спросил мальчик. Это был даже не вопрос, а скорее утверждение.

— Ну кто-то должен им быть, — усмехнулась Нита. — Хотите присесть?

Они продолжали стоять.

— Ты живешь в городе?

— Нет, в Килкуаде.

— У родственников?

— Ага. У Анни Каллахан. Она моя тетя.

— У-уу, — протянул мальчик, то ли удивленно, то ли насмешливо. — Богатая тетя, а?

— А что такое «богатая»? — вопросом на вопрос ответила Нита.

— Хочешь раскопать свои корни? — спросила девочка. Нита полюбовалась ее волосами.

— Корни раскапывать опасно и ни к чему: они всегда при мне. Так что обнаружить их не так уж трудно.

Ответом был взрыв смеха.

— Пойдем, посидишь с нами, — миролюбиво сказал мальчик. — Я — Ронан. А это Маджелла.

— О'кей.

Нита пошла с ними. Ее быстро познакомили с остальными. Реакция на ее появление была различной. Одни ребята смотрели на Ниту с любопытством, в глазах и жестах других сквозило чуть заметное презрение. Они почему-то считали, раз она американка, то наверняка денег у нее куры не клюют и все самые забойные фильмы она смотрит на полгода раньше их.

— Да-а, — протянула Нита, — родители не очень-то пускают меня в кино. Сначала, говорят, уроки, а потом гулянье.

Всеобщий стон согласия прокатился среди ребят.

— И у нас точно так же, — сказал Ронан. Знакомство состоялось. Ребята наперебой рассказывали о себе и о тех местах, где бывает диско.

— Ого, — удивилась Нита, — сколько же у вас здесь дискотек!

Оказалось, что по-здешнему диско — это не специальные заведения и не определенный стиль музыки, а просто танцульки. Этим-то можно заниматься где угодно, хоть на улице. Тем более что раза два в неделю в пабах и отелях устраивают специальные вечера танцев. Некоторые из пабов были специально детскими, безалкогольными. Там все они и собирались чаще всего. Тут же началось обсуждение, куда пойти в следующий раз и что надевать.

— У тебя есть парень? — спросил Ронан.

— Нет, — помотала головой Нита, с сожалением думая о Ките, — мой парень остался в Штатах.

Сказала и усмехнулась про себя. «Мой парень!» Младшая сестра так часто ее дразнила Китом, что теперь она даже не краснела.

— Но если твой парень там, что же ты делаешь здесь? — ехидно спросил Ронан.

— Я знаю! — вмешалась Маджелла. — Родители отослали ее подальше, потому что они с парнем… хи-хи! — И она изобразила неприличным жестом то, о чем не договорила.

В первое мгновение Нита растерялась, а потом решила не спорить. Пусть думают, что хотят.

— Дело не в том. Главное, что я застряла здесь на шесть недель, — небрежно кинула она.

— Застряла! Слышите, она застряла! Да это лучшее место во всем мире! — посыпались возмущенные возгласы.

Теперь они принялись втолковывать, какая удача ей выпала оказаться здесь, да еще в их отличной компании, стали советовать, что и где можно и даже нужно посмотреть. Получилась целая туристская программа.

Наконец Нита не выдержала.

— Бьюсь об заклад, никто из вас и в половине этих мест не побывал, — сказала она.

— Ну да, ведь все это для туристов, — пожал плечами Ронан.

— С набитыми кошельками, — добавила Нита.

Долго еще они болтали о том о сем. Нита вдруг обнаружила, что все чаще ловит на себе взгляды Ронана. Ей и самой нет-нет да и хотелось взглянуть на него. Но ЕГО взгляды! Никто никогда не смотрел на нее так мрачно и насупленно и в то же время с какой-то скрытой веселостью. Этот парень, одетый как истый панк, на все имел свое неожиданное мнение и напористо его высказывал, зачастую с удовольствием всех шокируя. Нита подумала, что ребята уже не раз и не два расквасили носы о его твердый характер. Она усмехнулась про себя, решив, что с ней такие штучки не пройдут. Пусть только попробует! Но вот ребята засобирались. Одному надо было поспеть на автобус, другой с кем-то договорился встретиться. Они попрощались с Нитой и ушли. Последним уходил Ронан.

— Не заблудитесь, разыскивая эльфов, мисс Янки! — крикнул он, устремляясь вниз по главной улице.

Она улыбнулась ему вслед и поискала глазами остановку сорок пятого автобуса. Вон он, еле-еле тащится по узкой улице.

«А-аа, — подумала Нита, — пойду домой пешком!» До мыса Ослиная Голова было всего лишь восемь миль, да и то под гору, а дорога просто отличная — зелень, холмы и просторы.

Прогулка оказалась долгой, но действительно легкой и приятной. За час она добралась до городка Грейстоун, прошла по его узким, почти деревенским улочкам, а потом вновь начались поля.

Дорога пошла вверх, извиваясь между холмами Киллинкариг. «Все здесь имеет свои имена, — не уставала поражаться Нита, — каждый клочок земли! Это изумительно! Тетя Анни была права. Я на самом деле должна изучить карту. В Учебнике наверняка есть».

Свернув на встречную дорогу, Нита направилась в сторону Килкуада. Высоко в небе носились птицы. Солнце жарило. И ни ветерка. Вдруг дорога расширилась, огибая собор Святого Патрика. Нита остановилась перед ним. Ничего особенного. Скорее даже не собор, а маленькая, выкрашенная в белый цвет церковь с колоколенкой. За церковью раскинулось большое поле, а дальше, за полоской живой изгороди, начинались земли тети Анни — еще одно поле, засеянное сурепкой и оттого желтеющее сплошным ковром. Неумолчно жужжали пчелы. Нита постояла, наслаждаясь разлитым в воздухе ароматом трав. Все тихо и благостно. Ни тебе звона лопающихся стекол, ни черного дыма, ни огненных языков.

Она огляделась. Позади высилась Малая Сахарная Голова. Почти идеальный каменный конус темно-коричневого цвета. Росший здесь вереск в это время года уже начинал буреть. «Интересно, — подумала Нита, — удастся ли снова пройти сквозь время?»

Вчера у Ниты это получилось без всякого заклинания. Она просто стояла неподвижно и пристально вглядывалась. Но не в ту Сахарную Голову, что сейчас высилась перед ней, а в ту, какой она могла бы быть в то время.

Ничего…

Ну ничего…

…и гора вдруг оказалась зеленой!

Нита смотрела расширенными глазами. Она увидела, что живая изгородь кустов еще не расцвела, ни одного цветочка! Через плечо она опасливо покосилась на церковь. На месте! Но гораздо новее, будто ее построили совсем недавно. «Хотела бы я знать, — подумала Нита, — куда это занесло меня? Надо вспомнить что-нибудь конкретное». Большинство волшебных деяний требовало точных названий того, что должно окружать тебя… «Ладно, — напрягалась Нита, — представим что-нибудь из времени… сидов».

Она опять глянула на Сахарную Голову. «Ну на что это похоже? Покажи! Покажи!..»

Ничего как бы и не изменилось. Ни движения. Ни туманно зарябившего, как забрызганное стекло, воздуха. Ни единого знака! Просто минуту Сахарная Голова была ярко-зеленой, словно в самом начале весны. А в следующее мгновение на месте ее оказался город…

Никогда здесь не было подобных городов! Таких башен! Таких шпилей! Что за материал? Это, должно быть, стекло или хрусталь. Стеклянная гора. Хрустальный город. Сияние, блеск, переливы света и огненных бликов. Город сиял словно бы сам собой, независимо от солнечного света. Город лил свет вокруг, на соседние холмы, которые отбрасывали длинные, густые тени. Ослепленная, Нита вглядывалась в лежащие лиловыми пятнами тени, и ей казалось, что там происходит какое-то движение. Впрочем, свет так бил в глаза, что ясно разглядеть что-либо не было никакой возможности. Сахарная Голова превратилась в странное сооружение, словно бы облепленное башнями, арками, колоннами, лентами архитравов. Все это как бы парило в воздухе, откровенно попирая земные законы гравитации. Ни один архитектор и вообразить бы себе не мог ничего подобного. Фантастический хрустальный город-гора. Деталями, отдельными формами город все же был похож на творение рук человеческих. Но те, кто построил его и жил здесь — ЖИЛ СЕЙЧАС! — могли и не быть людьми. Однако они и не были чужды человеку, а может, и любили его. «Они все еще здесь», — когда-то сказала Туала и почему-то засмеялась.

Нита зажмурила глаза и позволила видению исчезнуть. И оно пропало. Вновь перед ней коричневый от жары вереск на крутом склоне гранитной горы с голой морщинистой вершиной. Нита глубоко вздохнула и двинулась дальше, к следующему холму, за которым начиналась дорога к дому тети.

— Это, оказывается, просто, — сказала она себе. — Это просто… По крайней мере для волшебников. И то лишь на мгновение. НО ЭТО НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ТАК ПРОСТО!..

Она направилась к ферме.

На следующее утро началась охота на лис. Нита пропустила самое начало, потому что опять читала допоздна и болтала с Китом.

— Кит, — сказала она, — я не знаю, сколько еще смогу выдержать.

— Потерпи, что же делать? — откликнулся он. — Я тоже буду терпеть. Вчера видел твоих родителей.

— Как они?

— Нормально… Собирались позвонить тебе сегодня вечером. Но потом решили дать пару дней, чтобы ты освоилась там, на месте.

— Отлично, — обрадовалась Нита. — А тут такие дела творятся…

Она почувствовала, как Кит понимающе кивает в тридцати пяти сотнях миль от нее.

— Я все вижу, — сказал он. — Слишком хорошо вижу, Нита.

— А?

— Ну я хочу сказать, что немного дергаюсь из-за этих твоих дел. Ты без всяких волшебных заклинаний можешь все это проделывать? Странно…

— Верно. Но ничего страшного. Я могу так же легко и возвращаться.

— Надеюсь, — неуверенно ответил Кит.

После этого разговор угас. Удивительно трудно вот так говорить друг с другом. Обычно легкий, живой, понятный с полуслова разговор сменился натужными обрывочными репликами и вздохами, долетающими через такое невообразимое пространство. Впервые ей пришлось рассказывать Киту о том, в чем он не участвовал.

— Как Дайрин? — спросила она.

— Занята чем-то… понятия не имею чем. Какие-то дела с дальней галактикой.

— О нет, только не это, — вздохнула Нита. — Иногда я побаиваюсь, что ее просто исключат из списка. Она слишком энергична. Сует свой нос всюду, не дожидаясь Вызова.

Они еще немного поболтали и отключились.

Этот-то разговор и вспоминала Нита утром за завтраком. На кухне царил хаос. Забегали по дороге в конюшню охотники, чтобы «быстренько глотнуть чайку». Нита уже давно поняла, что в Ирландии не было ничего равного чашечке чаю. На самом деле это выливалось в полдюжины чашек, выпиваемых регулярно по одной через каждые полчаса. Во время чаепития непременно пересказывались все интересные, и не очень, новости. «Чашечка чаю» могла возникнуть в любое время дня и ночи, собирая любое количество мужчин и женщин, и всегда оборачивалась нескончаемой беспорядочной беседой или просто праздной болтовней, перемежаемой веселым смехом и взаимным поддразниванием. Вертясь среди толкущихся в кухне людей, Нита наслушалась всяческих новостей, выдумок, слухов и россказней.

Постепенно кухня пустела. Люди расходились. Те, что участвовали в охоте, были одеты со щегольством: красные пиджаки, черные шапочки, бежевые бриджи для верховой езды и черные, начищенные до блеска сапоги. Они с жаром обсуждали маршрут и план охоты. Предполагалось начать от Пика Калари за Большой Сахарной Головой, спуститься вниз и прочесать фермерские поля вплоть до Ньюкасла. Однако охотников смущали упорные слухи о странном и внезапном исчезновении всех лис в округе. Слушая их недоуменные споры и восклицания, Нита только улыбалась про себя, наливая очередную чашечку чая. Она, кажется, и сама вошла во вкус.

— Ну наконец-то, — с облегчением вздохнула тетя Анни, выпроводив последних толкущихся в дверях охотников. Она налила себе чаю и плюхнулась на ближайший стул.

— Они еще будут возвращаться мимо нас, — заметила Нита.

— Конечно. Но не скоро, ближе к ночи.

— И ни одной подстреленной лисы, да, тетя? — с иронией спросила Нита.

— Ни единой. — Тетя Анни искоса глянула на Ниту. — И скажу тебе по правде, я не очень-то расстроюсь.

— Я тоже, — откликнулась Нита.

Повалявшись до двух часов на солнышке, она отправилась на задний двор, чтобы с забора понаблюдать за происходящим в поле. Примерно в полумиле от нее по полю тяжело проскакал всадник, волоча за собой на длинной веревке старую лисью шкуру — главный объект «охоты».

Долго никто не показывался, а потом грянул и полетел над полями дружный лай собачьей своры. Вслед за этими протяжными всхлипами и подвываниями появились и сами собаки со свисающими из разинутых пастей языками. И тут же на взгорке возникла восхитительная кавалькада всадников на лошадях всех мыслимых и немыслимых мастей: гнедых, каурых, в яблоках, вороных и пегих. Они скатывались с холма, галопом неслись по усеянному рытвинами пастбищу, и восторженно заливался охотничий рог: та-ра-ра-ра! Всадники улюлюканьем вторили пришедшим в раж и захлебывающимся лаем собакам.

Всего полторы минуты потребовалось охотникам, чтобы промелькнуть мимо и исчезнуть за ближайшим холмом. Их было около пятидесяти. И все в красных пиджаках, бежевых бриджах и уже не очень-то черных сапогах. Стук лошадиных копыт и завывание собачьей своры затихли вдали.

Всадники начали возвращаться на ферму примерно через три часа. Захлебываясь и перебивая друг друга, они возбужденно толковали о падениях, прыжках, преодолении водных преград и о многом таком, чего Нита не особенно и понимала. Но, кажется, все были непомерно довольны. Охотники — хорошо проведенным временем, а Нита — тем, что обошлось без подстреленных и распотрошенных лис.

Обед в этот вечер превратился в своеобразный марафон под уже привычным названием «маленькая чашечка чая». В кухне толклись конюхи, тренеры-наездники, управляющий конюшней, фермеры. Часы пробили двенадцать, когда ушел последний из них, по самые уши нагруженный тем, что называлось чашечкой чаю — вином, виски, пивом и всеми остальными напитками, что нашлись в погребе у тети Анни.

Нита, насладившись охотничьими байками и лошадиными разговорами, еще в восемь часов ускользнула к себе в фургон, но теперь, когда все ушли, вернулась в кухню помочь тете Анни с мытьем посуды и уборкой.

— По крайней мере в этом году с лисьей охотой покончено, — сказала тетя. Она подняла глаза к потолку и патетически произнесла: — Но ты заметила, как они пьют и едят?

— Угу, — согласилась Нита. — Вам, тетя, помочь еще чем-нибудь?

— Нет, думаю, на сегодня достаточно. Ты собираешься отправиться спать?

— Сначала мне хотелось бы немного прогуляться.

— Прекрасно. Только не переломай ноги. Все пастбище в ямах и колдобинах. Соседские коровы истоптали его вдоль и поперек.

— Ладно.

Она надела куртку и вышла на улицу. Было полпервого ночи, но сумерки еще не сгустились совершенно, и если на западе небо чернело, то с востока уже, казалось, поднимался медленный рассвет. Нита разглядывала небо. Оно словно бы спряталось под пологом тонких облаков, который, однако, был проткнут иголочками самых ярких звезд и планет. Высоко-высоко угадывались Юпитер и Луна.

Нита зашагала по пастбищу, погружаясь во тьму и тишину. Остановилась и постояла немного, прислушиваясь. В первый раз, с тех пор как приехала, она почувствовала себя отдохнувшей и умиротворенной. Тишина раздробилась донесшимися издалека криками птиц. Грачи. Нита разобрала их хриплые каркающие голоса. Вероятно, грачи устраивались на ночлег, но что-то обеспокоило, спугнуло их.

Она стояла среди бесконечного простора под звездами и ждала, пока ночь снова наполнится тишиной. Но крики и непонятный шум становились все громче.

Неужто там столько грачей? Или нет? Но что же это?

Мороз пробежал у нее по коже, когда издалека донесся протяжный вой. «В Ирландии нет волков», — успокоила она себя. Действительно, последних волков здесь уничтожили около 1700 года.

Но вой пронизывал ночь, а вслед за ним послышалось отрывистое тявканье и лай собак. И стук копыт. Она ясно слышала дробный, сухой звук. Очень далеко. Скакала галопом лошадь. Одна. И, значит, один всадник. «Что же это?..»

Она напрягла зрение, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в слабом лунном свете. Но луна, затянутая пеленой облаков, лишь чуть серебрила не съеденные черными тенями клочки поля. Неподвижной темной стеной тянулись кусты живой изгороди, и непроницаемыми пятнами выделялись на фоне неба купы деревьев. А звук становился все громче. Стук копыт и вой приближались.

Нита поспешно произнесла несколько слов заклинания, которое прежде здорово ее выручало. Это было простое заклинание силового поля, создававшее словно бы защитную оболочку вокруг волшебника.

В темноте, совсем уже близко почудилось какое-то движение. Существовали заклинания, необыкновенно усиливающие зрение волшебника, но Нита не помнила ни одного, времени вспоминать не оставалось. Она видела лишь слабое свечение, скользящее, словно ниспадающая кисея, по несущейся на нее громадной бесформенной тени.

Это была не лошадь. Такой огромной не могла быть ни одна лошадь на земле. Огромное, массивное четырехногое чудовище неудержимо приближалось. Страшилище с двухметровыми рогами на тяжелом, обтянутом кожей черепе, оглушая душераздирающим оленьим ревом, вырастало из ночи. Нита видела подобное существо на картинках. Это был лось. Но не из тех, что бродят по лесам Европы в наши дни. Древний ирландский лось, вымерший еще во времена ледникового периода.

Он промчался мимо нее, как буря, словно бы волоча за собой клочья тумана. Ноги его, сотрясая землю, глубоко погружались в мягкую почву пастбища, разбрасывая в стороны громадные куски вывороченного дерна. Страшный трубный рев вырывался из его глотки. А следом неслись волки.

И волки тоже не были похожи на нормальных, обычных лесных хищников. Ни один волк на свете не мог бы сравниться с ЭТИМИ. На доисторического ирландского лося охотились доисторические волки! Они были больше метра в холке, покрытые грубой густой шерстью, с огромными светящимися зеленым огнем глазами. Попадая в полосу лунного света, они поднимали голову и принимались выть. Из открытых волчьих пастей торчали невероятно длинные и острые зубы. Ноги их были массивней, а когти длиннее, чем обычные волчьи. Короткие, толстые хвосты и тяжелые широкие головы усиливали впечатление упругой звериной силы. Это были ужасные волки Каменного века.

Внезапно Ните пришло в голову, что должен быть еще кто-то, преследующий уже стаю волков. Звук лошадиных копыт не смолкал, а, наоборот, неудержимо приближался. Невидимый пока всадник уверенно вламывался в темноту ночи. Нита вовсе не желала встречи с ним.

Волки рванули в сторону. Их было около двадцати. Половина стаи все же продолжала нестись по следу лося. Остальные, вероятно увидев или почуяв Ниту, устремились к ней. Она произнесла шесть слов заклинания и почувствовала, как замерцала, окружив ее, непроницаемая защитная стена.

Она обезопасила себя, как могла, и стала ждать. Первый волк ударился о защитную оболочку и… не отлетел назад. Всей своей тяжестью он навалился на Ниту и сбил ее с ног. В ужасе она увидела над собой оскаленную пасть и страшные клыки, готовые вонзиться в горло. Но что-то мешало волку, упруго отклоняло его голову…

Ошеломленная, она тщетно пыталась вызвать в памяти слова убивающего заклинания и не могла вспомнить ни слова. А волк с усилием все приближал и приближал к ее лицу ощеренную морду…

И в единый миг все изменилось. Тяжелые копыта опустились на голову волка и раздробили ее. Безжизненное тело хищника с переломанным хребтом отлетело в сторону. Волки в смятении отскочили, но тут же стали приближаться, окружая огромную черную фигуру, нависшую над Нитой. Заработали чудовищные копыта, вминая в землю, раскидывая, расшвыривая волков. Нита воспользовалась секундной передышкой и вспомнила, произнесла важные слова.

Отвратительный вой разнесся над полем. Заклинание сработало. Напавшие на нее существа были все-таки из плоти и крови. А заклинание проникало в клетки тела, разрушало клеточную мембрану, превращая живую плоть в мелкое сито. Кровь хлынула частым дождем. Один из волков мгновенно окутался кровавым дымом. Нита. повернулась к другому волку и снова произнесла разящее слово. Уже в прыжке он вдруг кувыркнулся и рухнул на землю, изойдя фонтаном крови. Она вновь и вновь произносила это слово, ставшее ее единственным оружием. Нита не умолкала до тех пор, пока все нападавшие волки не превратились в громадное бурое пятно засыхающей крови. В лунном свете стоял перед нею, опустив голову и выставив рога, ирландский лось. Он тяжело дышал и глядел на Ниту большими, все, казалось, понимающими глазами.

Нита отпустила защитное заклинание, шатаясь, поднялась и медленно приблизилась к лосю. Его бока и плечи кровоточили, разорванные, растерзанные клыками волков.

— Брат, — сказала она на Языке, — позволь мне осмотреть твои раны прежде, чем уйдешь…

— Поспеши, — прогудел лось. — Мы уничтожили стаю и тем замедлили Его. Он приближается.

«Он», — подумала Нита, и ее пронизала дрожь. К счастью, вокруг было достаточно крови, что и требовалось для врачующего заклинания. Некоторый опыт у Ниты был. Она призвала Учебник, и он незамедлительно явился, словно бы воткнувшись в ее раскрытые ладони. Она принялась перелистывать страницы.

— Вот, — сказала Нита и начала читать самое быстрое и короткое из всех врачующих заклинаний, приводящих в действие силовую спайку, которая ускоряла процесс затягивания, сшивания поврежденных тканей.

Потребовалось пять минут, чтобы последняя рана затянулась. Лось стоял неподвижно, подрагивая каждой частичкой тела. Ниту тоже сотрясала болезненная дрожь. Но к этому она была готова: врачующий всегда принимает на себя страдания больного, это и есть та цена, которую платит произносящий заклинание.

— Теперь иди, — сказала она. — Выбирайся отсюда.

Лось качнул головой, прыгнул в сторону и галопом помчался через поле. Нита провожала его глазами, с трудом успокаиваясь и переводя дыхание. «Выбирайся отсюда, — повторила она свои слова и задумалась. — Откуда „отсюда“? Из этого мира в иной или наоборот?»

Мгновение еще она постояла, прислушиваясь. Звук копыт становился еле слышным. Звук копыт лося и, может быть, тяжелых ударов ног того, кто за ним охотился. И снова воцарилась тишина, глубокая и полная. Луна медленно выплыла из-за облака.

Нита посмотрела на небо и вздохнула. Затем повернулась и направилась к ферме. «Мне что-то нужно сделать с окровавленной, изорванной одеждой, — вяло подумала она. — Надеюсь, в книге есть какие-нибудь заклинания для стирки…» О чем-то более серьезном она уже помыслить не могла.

Однако, укладываясь спать, она вдруг подумала: «Нечто потустороннее, из того, иного мира и времени нахлынуло на меня без всякого моего усилия, без заклинания… Мы в большой беде…»

Глава четвертая. ЭННИСКЕРРИ

Нита поняла, что ей нужна помощь. Быстрая и квалифицированная.

Проснувшись утром, она первым делом схватила Учебник и принялась просматривать его в поисках имен и адресов местных Верховных Волшебников. Адреса нашлись… В Ирландии, оказалось, жили четыре Верховных Волшебника. Один вел уединенный образ жизни и считался как бы на пенсии. Двое на этот момент были в командировке. Оставался Консультант Области, живший в замке Матрикс. Пару недель назад, когда Нита еще полагала, что по крайней мере половина ирландцев живет в старинных замках, это ее нисколько бы не удивило. Теперь же она отметила про себя это странное место — замок Матрикс, куда наверняка придется наведаться. Но не сейчас. Нельзя беспокоить волшебника такого высокого уровня, не уяснив сути происходящего.

Поэтому она стала выискивать адреса волшебников в Брее и Грейстоуне. Здесь, к ее удивлению, их было сорок. Обычно волшебники, находящиеся на активном положении, составляют около одного процента от всего населения, хотя в некоторых местах бывает и в десять раз больше.

Она несколько раз пробежала глазами список сверху вниз и обратно, испытывая легкое замешательство. Дело в том, что здесь, в Ирландии, почти повсеместно не существовало ни номеров домов, ни даже названий улиц. Запросто можно было наткнуться на такой адрес:

«Балливолан, Килкуад, Графство Виклоу». И если вы не знаете, где находится Килкуад или что такое Балливолан, или, на худой конец, какая дорога графства проходит мимо, вам сроду не отыскать этого местечка.

Нита вздохнула, отметила галочкой пару имен в Брее, где были указаны номера домов. Покончив с этим, она отправилась к тете Анни.

— Собираешься погулять? — спросила тетя.

— Ага. Тетя Анни, не можете ли сказать, где находится Богхолл Роуд?

— Богхолл Роуд? Это, э-ээ, сразу за дорогой, соединяющей Грейстоун и Брей. А зачем тебе?

— Ну, я кое-кого встретила в одном кафе в Брее и подумала, не пойти ли повидаться с ними. — Это было почти правдой, потому что именно в этот момент Нита почему-то вспомнила ироничный голос Ронана. Впрочем, тетю Анни такое объяснение, кажется, вполне удовлетворило.

— Давай-ка я нарисую тебе карту, — сказала она.

— Здорово! — обрадовалась Нита.

Карту тетя рисовала очень своеобразно. Она просто-напросто водила кончиком указательного пальца по столу, приговаривая:

— Сядешь в сорок пятый автобус и выйдешь около Богхолла. Оттуда вверх до нужного тебе места. Поняла?

— Прекрасно, тетя Анни. Спасибо!

— Когда собираешься вернуться?

— Не очень поздно.

— Ладно. Позвони, если задержишься. И захвати зонтик. Обещают дождь.

— Хорошо, — послушно кивнула Нита и вышла на улицу.

Поначалу она не собиралась идти пешком. Стоило лишь использовать любимое заклинание Кита «излучи-меня-Скотти», и ты мгновенно оказывался в нужном месте. Правда, всегда существовала опасность, что «излучившись», возникнешь в самой гуще толпы. К чему привлекать к себе ненужное внимание?

Впрочем, недалеко отсюда, как раз в том месте, где дорога из Грейстоуна в Брей спускалась вниз с холма в долину, был удобный лесок. Нита еще вчера заметила там группку из пяти очень больших и очень старых кипарисов. Обычно дорога была безлюдной, ходили по ней лишь те, кто жил в стоявших по обочинам фургонах. Нита и направилась первым делом в ту рощицу. Однако, оказавшись там, она ощутила какую-то необъяснимую и непонятную странность. Будто здесь уже побывал волшебник и как бы оставил след своего деяния. Редкий день волшебник не совершает какого-нибудь, пусть самого малого, волшебства, потому что само это искусство приносит ему удовольствие. Нита отошла в тень под деревья, открыла Учебник и быстро произнесла заклинание, которое помогает увидеть сразу все деяния живущих в округе волшебников. Мир словно бы пустеет, и в этом обезлюдевшем нереальном мире возникают лишь мерцающие точки, словно огоньки в поле. Нита даже и не предполагала, что бывает такое! Повсюду вокруг нее затеплились не просто отдельные точки света, но скопления, звездные поля, светящиеся дороги — эти не исчезающие следы сотворенного волшебства.

«Такого быть не должно!» — подумала Нита. Следы волшебства, как правило, исчезают через сорок восемь часов. Но это!.. Все выглядело так, будто здесь последние пару дней совершались самые крупные волшебные деяния на Земле. А может быть, и сохранилось каким-то невероятным образом все, что сотворили волшебники в далеком прошлом? Это особенно обеспокоило и насторожило Ниту.

Она закрыла заклинание. И тут же безбрежное море огоньков исчезло. Нита стояла не двигаясь. Дрожь пробегала по ее телу. Наложение одного волшебства на другое очень опасно. Никогда не знаешь, что получится из этого смешения прежнего, древнего заклинания и сиюминутного. Результат может быть просто ужасающим.

«Не удивлюсь, — подумала Нита, — если и события прошлой ночи связаны с этим. Неужели я работала в перекрестной области?» Она на мгновение вновь вызвала в памяти заклинание, чтобы еще раз глянуть на светящееся поле волшебных деяний. Все пространство Килкуада было покрыто огромным мерцающим одеялом остаточного волшебства. И еще одно покрывало лежало на просторах Брея. Нита с ужасом подумала о том, что могло бы произойти, посмей она излучиться в это средоточие волшебства.

И она отправилась пешком на Богхолл Роуд.

Нита шла по улице, отыскивая нужный дом. Все дома здесь походили один на другой, как близнецы. Вдоль дороги почти не было деревьев, словно бы жители городка не желали загораживать вид на Сахарную Голову, которая высилась на западе, и на Ослиную Голову, нависавшую с востока. Вид действительно был красивый.

Нита наконец отыскала дом и в смущении остановилась у порога. «Как это я сейчас поднимусь, постучу в дверь и спрошу, не здесь ли живет волшебник?» Но именно это и должна была она сделать. Нита решительно поднялась по ступенькам и позвонила.

Ждала она, казалось, долго-долго. «Ну вот, — подумала Нита, — никого нет…» В этот момент дверь резко распахнулась.

Перед ней предстал Ронан. Да-да, тот самый, из кафе с жареными цыплятами!

Он ошеломленно уставился на нее.

Она тоже глядела на него расширившимися от удивления глазами. Совпадение? Нет, это обычному человеку могло показаться случайностью. Волшебники знают, что ничего случайного в мире нет. Конечно! Она же ясно сказала тете, что пойдет навестить ЕГО! Холодок пробежал у нее по спине. «Здесь надо следить за тем, что говоришь…»

Ронан, высокий, темноволосый, хмуро и словно бы неприязненно смотрел на Ниту. Она не знала, как быть дальше…

— Р. Нолан? — вымолвила наконец Нита. — Младший?

— Да, — опешил он, — а ты откуда знаешь? Постой, ты…

— Я — странствующий рыцаре — сказала Нита, — и я приветствую тебя.

Он разинул рот и стал похож на большую оглушенную рыбу, которую Нита видела на рыбном рынке в Брее вчерашним утром.

— Т-ты? — пролепетал он.

— Я.

— Ты хочешь сказать, что ты — одна из нас?

— Угу. — Нита скорчила гримасу и проговорила зловещим шепотом. — Я была в тех местах, где у людей щупальца вместо рук, и больше глаз, чем волос у тебя на голове, — усмехнулась она. — И, между прочим, они от этого не так шалели, как ты сейчас. Мы можем поговорить? Мне требуется совет.

Это был пароль странствующего волшебника, нуждающегося в помощи. Ронан все еще не мог опомниться.

— Уйдем отсюда подальше, — шепнул он наконец. — Я не хочу, чтобы нас видели.

Нита понимающе кивнула, а про себя с обидой подумала: «Чтобы не видели со мной?»

— Так, значит, ты? — Он снова осекся.

— Может быть, мы прекратим мусолить эту тему? — Ниту его растерянность и раздражала, и забавляла одновременно. — Нам есть о чем поговорить. Вот что. Здесь происходят странные вещи. Я бы назвала это Наложением Миров.

— ЧТО?

— Наложение Миров! — повторила Нита, уже раздражаясь всерьез. — Как бы тебе объяснить? В общем, это происходило со мной три раза за последние два дня. И, сознаюсь, мне такое не очень по вкусу…

— Понял! — воскликнул Ронан. — Ты перемещалась во времени. Но двигаться в ТУ сторону нам НЕ РАЗРЕШЕНО!..

— Э-ээ, — махнула рукой Нита, — может, и не разрешено, но я-то совершала это не нарочно! Я и пришла к тебе, потому что мне надо кому-то это рассказать и выяснить, что происходит. Прошлой ночью меня чуть не съели доисторические волки и чуть было не растоптал ирландский лось!

— Здорово! — восхищенно ахнул Ронан. Нита сдержанно улыбнулась.

— Меня это не так радует, — хмыкнула она и рассказала ему все, что произошло с нею со дня приезда. — Скажи, здесь ТАКОЕ нормально?

— Не совсем, — неуверенно ответил Ронан. — Во всяком случае, не для нас. Считается, что мы ничего подобного делать не должны. Вся эта область, как ты правильно сказала, состоит из Наложений Миров. Здесь почти нет границ между пластами времен.

— Я уже поняла, — нетерпеливо перебила его Нита. — Но послушай, ведь это не безопасно! Если в такой пласт попадет не волшебник, а обычный человек…

— Про обычных не знаю, но ты уже попала, — мрачно сказал Ронан. — А Килкуад еще считается сравнительно спокойным. Не таким, как Брей…

— В таком случае опасность повсюду. — Нита подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Есть ли где-нибудь поблизости Верховный Волшебник, к которому мы могли бы пойти и поговорить?

— Конечно. Она живет в Эннискерри.

— Тогда пошли туда. Я на активном положении, хотя и не знаю пока зачем. Но если волшебство будет сковано страхом перед неизвестностью, то я не смогу работать. У тебя есть с собой Учебник?

Он искоса с удивлением глянул на нее.

— Учебник?

— Ну да. Твой Учебник для волшебников, где записаны заклинания и все остальное.

— Ты это берешь из книги? Тон его смутил Ниту.

— А откуда же еще брать?

Ронан посмотрел на нее уничтожающе, как на самую последнюю бестолочь.

— Мы всегда берем это… ну, так, как это делали друиды и барды две или три тысячи лет назад — из собственной памяти.

Теперь уже Нита разинула рот от удивления.

— Ты выучил весь Учебник НАИЗУСТЬ?. Весь запас заклинаний?

— Ну, все основные. Нужно выучить лишь главные магические формулы, те, что делают доступной детальную информацию. Запоминаешь сначала сферу ограничений, список адресов. — Он вдруг повернулся к ней: — Послушай, неужели в твоем Учебнике все возникает с такой же скоростью, как в моем мозгу? Может, скажешь, что там запечатлеваются все изменения?

Нита вытащила Учебник и протянула ему. Ронан полистал его, недоверчиво вчитываясь в слова и формулы.

— Вот это да! С такой штукой и верно намного легче.

— Легче? Да ты представляешь, какой толстой бывает иногда эта, как ты говоришь, штука? Боюсь, теперь он с каждой минутой будет все тяжелее и тяжелее. У вас здесь новости сыплются на голову, как снег.

— Так и есть, — вызывающе сказал Ронан, возвращая ей Учебник. — Вы, янки, привыкли к огромным пространствам. Может быть, у нас и крохотная страна, но местечко заковыристое.

Они шагали по улице, немного досадуя друг на друга.

— Ладно, — примирительно сказала Нита, — давай не кусаться по мелочам. Здесь вас много работает? Ронан покачал головой.

— В основном самые молодые. Стукнет ему восемнадцать, и поминай как звали.

— Почему?

— Эмиграция, — вздохнул Ронан. — В Англию, в Штаты. Здесь не очень много работы. Я имею в виду — обыкновенной. Ты можешь быть волшебником, но есть-то надо. А сотворить что-то из ничего нельзя… Не позволено это. Вселенная не разрешает.

— Знаю, — откликнулась Нита.

Ронан с неприязнью глянул на нее.

— И все же у нас пока достаточно волшебников. Не могу понять, почему надо было еще и ТЕБЯ ставить в активное положение?

— Кто его знает? — пожала плечами Нита. — Вероятно, учли прошлый опыт. — Ей не хотелось вдаваться в подробности. — Не бери в голову. Пойдем знакомиться с твоим Верховным Волшебником.

— Не пойдем, а поедем. На автобусе, — сказал Ронан.

Нита и Ронан сидели наверху двухэтажного автобуса.

— Не могу все же поверить, — продолжал бубнить Ронан. — У вас, янки, есть своя страна…

— Но для волшебства границ не существует, — сердито возразила Нита. — Что же, прикажешь сидеть дома и выяснять все только через эмигрантов из Ирландии?

— Ладно, предположим. Но почему твой Учебник толкует о наших делах?

Нита усмехнулась:

— Посмотрел бы ты на мою сестру. Она получает информацию уже не из книги, а прямиком из компьютера.

— Здорово! — с некоторой долей недоверия сказал Ронан.

Они подъехали к деревне Эннискерри. Место оказалось красивым. Здесь были нарядный маленький красно-белый отель с остроконечной крышей, паб с гостеприимно распахнутыми дверьми, несколько крохотных лавок ремесленных товаров, продуктовый магазин и цветочный рынок. В центре треугольной площади высилась прекрасная башня викторианской архитектуры с часами и куполообразной крышей, увенчанной замысловатым флюгером.

Автобус постоял на площади несколько минут, а затем двинул вверх по извивающейся дороге. Остановился он только на самом верхнем витке около небольшой усадьбы. Здесь они сошли. Ронан повернул в сторону и стал спускаться с холма по узкой тропинке.

— Это там, — показал он.

Они еще чуть спустились, перешли дорогу и остановились перед двустворчатыми деревянными воротами, на которых было написано: «Дом Килгаррон».

— Ага! — обрадовалась Нита.

В воротах была вырезана маленькая калиточка. Ронан открыл ее, и они вошли. Перед ними вилась дорожка, упиравшаяся в порог большого двухэтажного дома. Квадратный, массивный, он, вероятно, когда-то был одним из главных сооружений большой усадьбы. Отсюда открывался чудесный вид на долину Дарль, которая простиралась до самого Брея. Сразу за холмом стояла церковь и раскинулся зеленый заливной луг.

Они подошли к двери и постучали. После долгой паузы дверь распахнулась. На пороге стояла маленькая старушка. У нее было на удивление свежее лицо и гладкая кожа, хотя волосы отливали чистым серебром. Острые, умные глаза ее с интересом изучали ребят.

— Доброе утро, миссис Смит, — сказал Ронан.

— И вам желаю добра, — ответила она с легким шотландским акцентом. — Вы по делу или просто так?

— По делу, — сказал Ронан, кивая на Ниту. — Она странствующий рыцарь.

— Приветствую вас, мэм, — по всем правилам обращения к Верховному Волшебнику произнесла Нита. Старушка сощурилась:

— Ты на активном положении?

— Да, мэм. Во всяком случае, так написано в Учебнике.

— Тогда входите и попейте чайку. И расскажете мне все поподробнее.

От перспективы еще одной чашечки чаю Ниту внутренне передернуло, но она покорилась неизбежному.

Они уютно расположились в гостиной. Принесли чай, и миссис Смит церемонно разлила его по чашкам, пододвинула к ним печенье, сэндвичи и пирожные и принялась усердно потчевать, настаивая, чтобы они хорошенько подналегли на угощение, прежде чем расскажут все по порядку. Оторвавшись наконец от чая, Нита принялась выкладывать все то, что уже рассказала Ронану. Когда она упомянула Туалу, глаза миссис Смит расширились. Когда же Нита дошла до того, как она проникала сквозь слои времени, у миссис Смит просто отвисла челюсть.

— Моя дорогая, — сказала она, — надеюсь, ты понимаешь, что не должна больше этого делать.

— Мэм, я и не делала этого нарочно. Во всяком случае, в первый раз. И в третий. Только однажды я проникла туда по собственной воле. Когда смотрела на Сахарную Голову. Но снова я делать этого не собираюсь. Да и не хочу!

— Интересно… — пробормотала миссис Смит. — Определенно что-то носится в воздухе. Скоро наступит Лугназад. Не удивлюсь, если он и есть причина всех странностей.

Ронан посуровел. Нита недоуменно переводила глаза с него на миссис Смит.

— Простите, я не очень понимаю, что здесь происходит, — сказала она, — но коли уж я на активном положении, то следовало бы…

— Конечно, конечно. Лугназад — один из наших четырех больших праздников. Три остальные — Белтайн, Самайн и Имболк. А Лугназад в давние времена был праздником первого урожая. Кроме того, в этот день, считалось, лето поворачивает на зиму. Жара сменяется прохладой.

— Жара? — с иронией переспросила Нита. — Такое, я слыхала, у вас было лишь в середине семидесятых.

Миссис Смит снова прищурилась — такая, видно, у нее была привычка.

— Там, где ты живешь, наверное, намного жарче? У нас о засухе можно прочесть лишь в древних хрониках. Верно, Ронан?

— Поговаривают, что и в наше время скоро потребуется полив, — важно изрек Ронан.

— Итак, — сказала миссис Смит, — дело серьезное. Нита права. Если позволить этому продолжаться, то, глядишь, и волшебники начнут замечать… а значит, и будут неминуемо вовлечены в тайное тайных. И, следовательно, последуют последствия…

Нита не удержалась и прыснула на эту забавную фразу.

— Но что вы собираетесь делать? — спросила она.

— Ну, думаю, надо собраться, обсудить, обговорить, обмозговать…

— Но что вы будете ДЕЛАТЬ? — вскинулась Нита.

— Моя дорогая, — спокойно сказала миссис Смит, — ты приехала из очень… как бы тебе объяснить… у вас очень энергичная школа волшебства. Я ценю это. Но здесь мы делаем все немного медленнее. Придется созвать всех местных волшебников и Областных Контролеров. Вместе и решим, что предпринять. Это займет несколько дней.

Нита занервничала. Ей казалось, что несколько дней — это целая вечность. Но она была здесь чужой, и приходилось признать, что эти люди разбираются во всем лучше нее.

— Как вы думаете, что они решат? — спросил Ронан.

— Трудно сказать. Если у нас происходит подъем древних слоев времени, связанный с приближением праздника Лугназад, то наверняка кто-то должен повлиять на эти события и выйти к их истокам.

— Но что это за истоки? — спросила Нита.

— Вторая битва при Мойтура, — сказал Ронан. — Ты, наверное, ничего об этом на слыхала?

— Слыхала — спокойно ответила Нита. — Мне рассказала об этом кошечка. И очень живо, с подробностями.

— Тебе рассказывала кошка?

— Да. И заявила, что она бард.

Миссис Смит с удивлением поглядела на Ниту.

— Да, ты же упоминала об этом. Но, по правде, я не придала значения. Сколько лет этой кошке?

— Она еще котенок. Совсем маленький, двухнедельный, наверное. — И Нита поведала им все, что могла вспомнить из рассказа Туалы.

— Интересно, — задумалась миссис Смит. — Обычно кошки-барды не родятся, пока в Управляемом мире не возникнет в них потребность. Животные-барды приходят на землю так же, как и люди-поэты, когда они нужны здесь. Кстати, Туала упоминала о Грозном Вране, верно?

— Да, — кивнула Нита. — И мне показалось, с большим неудовольствием. Ронан поморщился.

— Морриган — вот закавыка, — вставил он. — Она — богиня войны, в древних легендах всегда является внезапно. А иногда сразу в трех лицах.

— Как три богини одновременно, — пояснила миссис Смит. — Так считают люди. Но это беда человеческого языка, который не может адекватно описать реальность. Морриган — одна из Сил, как бы ее уменьшенное отражение. Впрочем, и более мелкие Силы в древние времена принимали за богов. А Морриган стала или, вернее, сделала сама себя символом разрушения и ярости. Но обычно Морриган вполне мирная. Если, конечно, люди не всколыхнут ее ярость. Она может быть и Грозным Враном. Но ведь вороны являются после битвы, подчищая поле боя, как санитары. Они следствие сражения, а не причина его. — Миссис Смит подлила себе чаю. — Очень опасно увидеть ее… но не всегда это кончается плохо. Сила эта появляется в облике высокой, темноволосой женщины, внутренне кипящей яростью. Однако улыбка никогда не сходит с ее лица. Она в какой-то степени — сама Ирландия, одно из ее обличий. Может, поэтому и посещает эти места столь часто.

Миссис Смит перевела взгляд на Ронана.

— Итак, Морриган… и Охота. Всколыхнулись какие-то очень старые воспоминания. Недавняя охота на лис в самом сердце Наложения Миров, должно быть, вызвала к жизни память о еще более древней охоте на той же земле.

— Кто это был? — спросила Нита. — Они очень похожи на ужасных волков, но их окружало странное свечение, словно явились волки-оборотни.

— Нет-нет, они и были волками, — сказала миссис Смит. — Но проникли сюда из какого-то параллельного мира-спутника.

— Кто же их послал? — допытывалась Нита. Миссис Смит внимательно посмотрела на нее.

— Я знаю, что ты имела дело с главой фоморов, — глухо произнесла она, — с Той, что зовется Одинокой Силой. И, должна признать, дела у вас с ней были опасные.

— Не с Ней, а против Нее, — возразила Нита, начиная сердиться. — Надеюсь, вы не сомневаетесь, на чьей я стороне? Может, вы считаете, что я навлекаю беду, притягиваю ее, как магнит?

Волшебники не лгут даже из вежливости. И миссис Смит многозначительно промолчала.

— Что ж, если я здесь именно для этого, — не унималась Нита, — то по воле Существующих Сил. Если я и спусковой крючок, то нажмет его не Одинокая Сила. Она не может управлять волшебниками. И вы это прекрасно знаете…

— Но знаю и другое, — медленно проговорила миссис Смит. — Недавно в Одинокой Силе произошли некие изменения. И ты имела какое-то отношение к этому.

— Какое-то… — молвила Нита.

Ронан вытаращился на нее, потом перевел взгляд на миссис Смит.

— Она? — опешил Ронан.

— Она только что принимала участие в Песне Двенадцати, — сказала миссис Смит. Ронан теперь не сводил глаз с Ниты. — Кроме того, она принимала участие в… Ну, ладно, не важно. В любом случае это неплохо исполнено. В особенности потому, что ты и твой партнер живы. А твоя сестра, — миссис Смит посмотрела Ните прямо в глаза, — где она сейчас? Приехала с тобой?

— Нет, она в Нью-Йорке.

— Жаль, — покачала головой миссис Смит. — Но вот мой совет: старайся сдерживать энергию волшебства, не транжирь ее по любому случаю. Ронан, тебе следует потолковать со своими друзьями-волшебниками, в особенности с юными. Если кто-то из них попытался или попытается проникнуть сквозь слои времени, посоветуй им не совать нос не в свое дело. Иначе придется применить один из законов волшебства.

— Какой именно? — поинтересовалась Нита.

— Ну, моя дорогая, — уклончиво ответила миссис Смит, — это не так просто решить. Если потребуется ввести в силу закон Мойтура, мы свяжем себе руки, даже если обнаружим одно или два Сокровища.

— Как же быть?

— Нита, — серьезно сказала миссис Смит, — одна из Существующих Сил затратила немало времени, чтобы наделить эти четыре предмета мощью, достаточной для противостояния Одинокой Силе, чей бы облик Она ни принимала. Легенда гласит: все, на что поглядит Одинокая Сила, явившаяся в обличье Балора, сразу же воспламеняется и рассыпается пеплом. И этот пепел отравляет землю на много миль вокруг, земля становится мертвой, ничего на ней не родится, а люди, ступившие на эту землю, умирают.

— Очень похоже на ядерную смерть, — поежилась Нита.

— Может, так оно и есть, — подтвердила миссис Смит. — Одинокая Сила для достижения своих целей никогда не гнушалась и самыми страшными природными явлениями. И противостоять Ее ужасной мощи могли лишь волшебники Ирландии, а друиды как раз и были волшебниками. И восстать против Одинокой Силы друиды могли лишь потому, что обладали четырьмя Сокровищами. Чаша, известная как Котел Воскресения, поднимала павших. Меч, прозываемый Фрагарах Разящий, отражал нападение орд Балора. Камень Судьбы сохранял землю Ирландии в неколебимой целостности, когда Балор пытался взрыть ее до основания и низвергнуть весь Остров в бездну. И все же всю свою волшебную силу и власть пришлось отдать друидам за Копье Луга, которым пронзили, поразили они огонь Балора и погасили его.

Миссис Смит перевела дух и отхлебнула немного чаю.

— Сейчас мы владеем тремя из четырех Сокровищ, во всяком случае одно из них хранится в Национальном музее Дублина. Но ни одно из великих Сокровищ не обладает сегодня той древней силой. Никто не верит, что золотая чаша, выставленная в музее, не просто создание старых мастеров, но источник жизни — Котел Воскресения. Нет веры и в то, что великолепной работы бронзовый клинок, покоящийся в стеклянном футляре, и есть тот самый воспетый в легендах Фрагарах Разящий. Ушла вера в его силу, и умерла его душа. А Камень Судьбы ныне всего лишь треснувший, наполовину вросший в землю валун где-то на севере Острова. Обнесли древний бородатый валун забором, и толпы туристов приходят поглазеть на него, сфотографировать, потому что считается, что это могильный камень Святого Патрика. Забыли люди его настоящую силу и предназначение. — Она печально улыбнулась. — Тысячелетия сделали свое дело — утеряно ЗНАНИЕ о Защитниках, а бесценные Сокровища превратились в обычную чашу, простой меч и обросший мхом камень.

— А Копье?

— Его волшебная сила, его душа оказалась самой стойкой из всех Сокровищ, — ответила миссис Смит. — Обрести его вновь просто… Если знать, где искать. — Она вздохнула. — А что касается закона… Мне еще надо подумать. И кое-что выяснить. Тебе же посоветую быть начеку. Спасибо, что пришла ко мне. Где ты остановилась?

— У моей тети, Анни Каллахан. В Балливолане.

— Хорошо, — заключила миссис Смит. — А теперь не желаете ли еще чашечку чаю?

Нита застонала.

Они с Ронаном зашли в маленький чайный магазин в Эннискерри и взяли по бутылочке кока-колы.

— Она совсем не похожа на Верховного Волшебника, — задумчиво сказала Нита. — Разве что своей властной волей.

Ронан сидел, откинувшись на спинку стула, скрестив ноги и хмуро глядя на Ниту из-под густых черных бровей. От этого пристального взгляда Нита непроизвольно начала краснеть и почувствовала себя крайне глупо и неуверенно.

— Может, она не похожа на ваших драгоценных Верховных Волшебников, — хмыкнул Ронан, — но…

— Ронан, заткнись! Ты что, считаешь себя самым главным? — Нита, стараясь скрыть смущение, попыталась придать лицу свирепое выражение. — Ты слишком заносчив. Как бы это не уменьшило силу твоего волшебства, приятель. Я, между прочим, не из овечек. Так что не трать попусту на меня своих грозных взглядов. Тебе не по нраву все, что мы услышали. Вот ты и злишься.

Ронан молчал. И когда Нита снова посмотрела ему в глаза, она заметила, что выражение его лица переменилось. Теперь Ронан выглядел скорее озадаченным, чем хмурым. Он взирал на Ниту с явным интересом, хоть и был немного ошеломлен ее отпором.

— Ого, — сказал он, — да ты, оказывается, с коготками. Неужто в ваших местах у всех девчонок такие острые язычки?

Она снова вспыхнула, не понимая, насмехается ли он или идет на мировую?

— В наших местах волшебники говорят правду, — отчеканила Нита. — Я вовсе не собиралась задевать ваших Верховных Волшебников. Ты понял бы это, если бы дал мне договорить. Поработай над своими манерами, Ронан.

— А над чем еще мне надо поработать? — спросил он странно тихим голосом.

Она посмотрела на него, и внутри у нее все затрепетало. Что за глупости? Этот пристальный взгляд темных глаз приводил ее в замешательство. А когда он вдруг улыбнулся, она и подавно растерялась. Он был, казалось, из тех парней, которые видят тебя насквозь, от чьего взгляда ничто не ускользает и о ком девчонки, смущенно хихикая, перешептываются по углам.

А Ронан вдруг замахал руками у нее перед носом и дурашливо закричал:

— Всю Землю к ногам Ниты!

— Перестану — поморщилась она и одним глотком допила колу, — Пошли, автобус вот-вот отъедет.

— Что за спешка? И потом, я ничего не слышу… — И в этот момент с улицы донесся рев двигателя.

Ронан опять очень странно глянул на Ниту и усмехнулся. Она, кляня себя, снова покраснела. «Этого еще не хватало!» — подумала она.

— Ладно, не стоит заставлять себя ждать, — сказал Ронан и двинулся к выходу. — Ты едешь со мной?

— Да нет, я, пожалуй, пройдусь пешком. Свежий воздух, и все такое, — промямлила Нита, чувствуя унижение от собственных невнятных оправданий. — Небольшая тренировка, — добавила она, совсем уж уничиженная.

— Тогда проводи хотя бы до автобуса. Она неохотно поплелась за ним.

— У тебя ведь есть мой номер телефона? — спросил Ронан, влезая в автобус. — Звони, если что не так.

«Не так! Да у меня, кажется, все не так! О Существующие Силы, дайте мне силу!»

— Позвоню, если что, — как можно равнодушнее сказала она. — Твой номер наверняка есть в Книге. Ронан поднял брови.

— Что-то не очень верится, — раздраженно бросил он, и двери автобуса захлопнулись.

Нита отправилась домой в Килкуад. Это был неблизкий путь: около восьми миль. Но ей действительно нравилось ходить пешком. Это было одно из самых красивых мест, какие она когда-либо видела. К тому же тихая, ясная погода, слабый, ласковый ветерок. Все будто бы сошлось специально для того, чтобы доставить ей удовольствие. Тело Ниты немного ломило от напряжения и усталости прошлой ночи, но были и другие не очень приятные и даже тревожные ощущения.

Она не могла отделаться от видения лица Ронана, от исходящего от него беспокоящего, неуютного импульса силы. Да, да, именно силы. Другого слова и не подберешь. Вдобавок он был красив. Или ей так казалось? И забавен, когда хотел. Даже разозленный и хмурый, он не отталкивал, а, наоборот, притягивал и возбуждал любопытство. Нита мрачно усмехнулась. Смешно! Ее привлекает как раз тот человек, которому так и хочется дать хорошего пинка.

«Господи, помоги! Он мне нравится!»

Этого признания самой себе Нита испугалась. Ни родители, ни учителя на уроках по сексуальному воспитанию никогда не говорили ничего по-настоящему ПОЛЕЗНОГО, что помогло бы управлять собой, попав в такую переделку. О, конечно, они разобъясняли механику всего этого дела, и толковали об изменениях тела, и наставляли, как не подхватить поганые болезни, и об ответственности нудили, и о планировании семьи, и обо всем таком прочем. Но о ВАЖНЫХ вещах ни гуту. О поцелуях, например. Как в этот момент дышать? Или еще — стыдно ли носить лифчик? А самое главное, стоит ли навязываться тому, кто тебе нравится? Или будешь при этом выглядеть приставалой и дурочкой? Ну, хорошо, а если удастся поймать его на крючок? Что делать дальше?

«Или вдруг тебя поймают?..»

В это мгновение Нита услышала в кустах справа какое-то шуршание. Поначалу она решила, что это птица — живая колючая изгородь вдоль дороги была просто набита птичьими гнездами. Но звук был слишком громким. Нита присмотрелась и заметила в густых зарослях оранжево-красное пятнышко.

— АИ ЕЛУА, — прошептал голос на Языке. — У меня есть для тебя новости.

Нита удивленно подняла брови. Она присела на корточки и стала вглядываться в переплетение ветвей. Там, в самой глубине колючих зарослей удобно расположился рыжий лис.

— МАДРИИН РУА! — приветствовала его Нита. — У тебя все в порядке?

— Да. Но, может быть, — лис быстро, по-звериному стрельнул глазами вокруг, — может быть, пришло время отдать тебе долг. Знай, волшебство всколыхнулось.

— Ты не шутишь?

— Тебе ведь нужна помощь? Один из Ард Туата таится поблизости. До него всего полмили бегу.

Нита была совершенно сбита с толку. Как перевести это «Ард»?

— Ард… Ты хочешь сказать, что одна из Существующих Сил… здесь?..

— Точно. Мы связаны, мы все связаны воедино таинственной нитью. Кем и зачем, не знает никто. Но я знаю то, что это одна из самых Старых Сил. Застань ее за работой, и ты обретешь помощь.

— Пожалуй, — задумалась Нита.

Конечно, Существующие Силы должны помогать волшебникам, если те просят. Но прежде нужно отыскать Силу, к которой обращаешься. Это почти невозможно, потому что Они ускользают, предпочитая свершать свою работу тайно. Потому и Одинокой Силе труднее разгадывать Их замыслы.

— Что ж, — сказала Нита, — я предупреждена, МАДРИИН РУА. Благодарю.

— Теперь мы в расчете, — тявкнул лис.

Он ловко проскользнул в прореху между угрожающим сплетением колючих ветвей и исчез.

Нита поднялась и пошла дальше, обдумывая то, что сказал ей лис. «Почему же одна из Сил живет здесь, рядом? В это просто трудно поверить!»

Она свернула на узкую дорожку, ведущую к ферме ее тети. Еще издали Нита увидела тетю Анни, шедшую по полю с граблями на плече. Опять, вероятно, собирается окучивать, охаживать свою необыкновенную картошку. Нита усмехнулась. Тетя утверждала, что это очень редкий сорт, что-то вроде «елово-яблочной картошки». Никому не позволялось ходить в эту сторону поля, дабы не затоптать слабые ростки. Тетя Анни сама ровняла землю граблями, полола каждый день и чуть ли не стояла на страже у грядок со своей любимицей.

Нита еще раз оглянулась на шагающую вдаль тетю и пошла к дому. В кухне она первым делом принялась делать себе бутерброд. И тут затрезвонил телефон. Нита подбежала, сняла трубку и уже привычно произнесла: «Балливолан!»

— Миссис Каллахан дома?

— Ее нет. Что ей передать?

— Скажите ей, пожалуйста, что звонил Шон О'Дрисколл и просил перезвонить. Это очень срочно.

— Хорошо. Посмотрю, смогу ли я ее найти. Она только что вышла. До свидания. — Нита нацарапала на клочке бумажки фамилию и понеслась в поле.

Тетю она увидела еще издали. Та споро шагала к небольшому холму, возвышавшемуся на противоположном краю поля. Кричать было глупо, и Нита что было сил припустила за тетей Анни.

И тут она увидела нечто странное. Тетя сняла грабли с плеча и воткнула рукояткой в землю. И уж совсем Нита обомлела, когда маленький холм вдруг раскрылся, как громадный цветок, и тетя вошла внутрь. На мгновение Нита застыла с открытым ртом. «Не может быть!» — подумала она. И тут же вспомнила слова Тома, говорившего ее отцу:

— Ну, Гарри, вы же знаете, что способность к волшебству идет по вашей семейной линии.

«Сестра моего отца… Моя тетя — волшебница!» Переполненная недоумением, страхом, восторгом, Нита неслась к зияющей в склоне холма черной дыре…

Глава пятая. ПОД ХОЛМОМ

Расщелина оказалась неожиданно широкой и глубокой. «Неужели это происходит в реальном мире?» — подумала Нита. Она попыталась раздвоить зрение. Это было не объяснимое даже для нее самой изменение фокуса и угла обзора, дающее возможность видеть сквозь слои времени и ощущать Наложение Миров, а попросту прозреть то, что не видимо обычному глазу. Именно так она поступала вчера и позавчера. Простым глазом она видела лишь обычный холм, без трещин и расселин. Но раздвоенным, словно бы боковым зрением она увидела тетю. И вошла вслед за нею во тьму чрева холма.

— Тетя Анни, — позвала она громко, настойчиво.

Тетя остановилась как вкопанная. Она оглянулась и ахнула:

— О нет! Быть не может!

— Тетя Анни, — спокойно повторила Нита, чуть усмехаясь, — что сказали вам родители, когда отправляли меня сюда?

Глаза тети Анни гневно сверкнули.

— Ну, Гарри! Дайте только добраться до него! Уж я оторву моему братцу голову и суну ее ему под мышку!

— Они и сами ничего не знали, — попыталась защитить отца Нита. — Это не его вина.

— Может, и так, — согласилась тетя Анни, — но ты, Нита… Я и предположить не могла!

— Но о таких вещах не болтают направо и налево, — слабо улыбнулась Нита.

— Но как ты ОКАЗАЛАСЬ тут? — все еще не могла опомниться тетя Анни. — Впрочем, — она махнула рукой, — неважно. Если ты здесь, значит, должна быть именно здесь. У меня тут дело. Пойдем, глянем на них.

— На них?..

— Поменьше вопросов, — отрезала тетя Анни, — и следуй за мной.

Нита молча повиновалась. Они углубились в холм.

Впрочем, это был уже вовсе не холм, а город. Очень похожий на тот, что Нита видела на вершине Сахарной Головы, только чуть меньше и уютнее. Конечно, внутри одного холма он никак не мог уместиться. В двух, трех, десяти? Пятидесяти?.. Холмах? Вселенных?.. Тех, что простираются по ту сторону реального мира? Здесь все до странности было реально и одновременно нереально, словно видение. Широкие улицы, как бы парящие наподобие воздушного коридора. Осязаемые, почти шершавые тени. Явное журчание невидимой воды. И лежащие тут и там камни столь изощренной формы, будто слепленные искусной рукой. Здесь гуляло эхо, рожденное соломенными крышами низеньких домиков и зубчатыми башнями старинных замков. Архитектура этих необыкновенных замков смешала в себе стили и детали разных времен, стран и вселенных. Нита немало повидала в своих путешествиях, но такого даже вообразить себе не могла. Вероятно, строители странствовали не меньше ее.

И свет тоже был иным, не обычным. Он словно бы давил на глаза, был тяжелее, ярче, резче. Не то что на ферме тети Анни и на простирающихся вокруг полях. И все предметы, казалось, весили больше обычного, и похоже, грани их двоились, троились, открывая новые, непознанные стороны реального мира. И в то же время в этом резком, волшебном свете все выглядело чуть приглушенным, мягким, таинственным. И все представлялось более вещественным, более НАСТОЯЩИМ, чем в реальном мире. Это сбивало Ниту с толку и наполняло легким волнением.

— И еще одно запомни, — наставляла между тем тетя Анни, — ничего здесь не ешь и не пей. Нита вдруг громко расхохоталась:

— Ну вот, наконец-то нашлось в Ирландии местечко, где никто не потчует чашечкой чаю.

Тетя поначалу нахмурилась, а потом тоже рассмеялась:

— Вот, оказывается, как ты расцениваешь наше гостеприимство!

Они, не останавливаясь, продолжали идти мимо высоких домов, как бы возникающих из сияющего света.

— Куда мы идем? — не выдержала Нита.

— Встретиться и поговорить с людьми, которые здесь живут, — сказала тетя Анни. — У меня есть некоторые права на землю вокруг холмов. Я ее владелица. — Она искоса глянула на пораженную Ниту и по-молодому хихикнула. — Впрочем, в Ирландии никто не может утверждать, что по-настоящему владеет землей. Мы все в некотором роде арендуем ее. — Она снова глянула на Ниту. — Где ты была прошлой ночью?

— Я вдруг оказалась перед какими-то очень большими и свирепыми существами, похожими на волков. Но это были не волки, — поежилась от страшного воспоминания Нита. — Да, забыла сказать. Вам звонили по телефону. Шон О'Дрисколл…

— Ага, — кивнула тетя Анни. — Областной Контролер. Ну мы его скоро увидим, но сначала мне нужно уладить кое-что здесь.

— С этими людьми?..

— Ты знаешь, как их зовут, — сказала тетя Анни. — Но мы обычно не произносим их имя… это считается как бы невежливым. Все равно что крикнуть кому-нибудь: «Эй, ты, человек!»

«Сиды, — сообразила Нита. — Вот кто они, эти люди холмов!»

— Вы часто видите их? — спросила она.

— Довольно часто. Как сказал поэт, «хороший забор сохраняет хороших друзей». Видишь ли, когда твоя земля соприкасается с соседней, нужно уметь разговаривать через забор. Так-то вот.

Они наконец пришли в центр города. Двенадцать деревьев образовывали круг. Три ярко окрашенных стула стояли в этом круге. Два стула были самыми обычными, а средний, похожий на великолепный трон, стоял на гладкой поверхности воды. Деревья качались на ветру, и тени от ветвей перемещались по поверхности воды, переплетаясь в замысловатые узоры. Ните казалось, будто каждый такой узор являет собой тайный, сокрытый от нее символ. В густой тени деревьев стояли люди и внимательно наблюдали за пришедшими. Высокие, ладные люди, а у их ног расположились красивые собаки. Тут же сидели и пушистые, очаровательные кошечки. На деревьях беспечно заливались радужные птицы.

Стулья по обе стороны трона были заняты. Сам же трон пустовал. Тетя Анни двинулась к трону прямиком по воде. Вита следила за нею с живым интересом. Она и сама знала несколько способов хождения по воде, однако не была уверена, что здешняя вода примет ее так же покорно, как и обычная, даже при активном заклинании. Нита осторожно последовала за тетей.

Тетя Анни остановилась примерно в трех шагах от пустого трона, поприветствовала его легким кивком, а затем повернулась к сидящему на стуле справа.

— Приветствие богов и людей тебе, Амадаун Людей Холма в Куалинн. И тебе, леди этих мест.

Дама, сидящая на левом стуле, наклонила голову.

— И тебе тоже, Аоин ди Каллодихайн, шлю приветствие, — сказал молодой человек, восседавший на правом стуле, — И тебе, Шуанита ди Каллодихайн, — важно кивнул он Ните.

Нита немного растерялась, не имея понятия о здешнем этикете. Она, подражая тете, слегка поклонилась и произнесла:

— Я — странствующий рыцарь, красивые люди. Единая приветствует вас через меня.

— Это мы знаем, — сказала дама.

— Тогда, вероятно, вы объясните мне, — начала тетя, — почему мою племянницу прошлой ночью упорно преследовала Охота? Ведь у нас есть соглашение, и вы должны предупреждать меня о появлении любой Силы.

— Нас самих не предупредили, Аоин, — сказала дама.

— Но я бы по крайней мере желала знать ваше мнение о том, что здесь происходит. Очень странно, что вы не предупреждены о столь важном вторжении. Выходит, вы даже не знаете, что вам грозит?

— Беда редко проходит мимо нас незамеченной, Аоин. Мы чувствуем, что прошлое становится беспокойным. У наших ворот уже стоит посланец… Один из фоморов.

— И что поведал этот посланец?

— Что старое станет новым в наших и ваших полях. Он предложил нам то, что когда-то уже предлагалось. Конец вашего рода. Раз и навсегда.

Тетя Анни не вымолвила ни слова. Молодой человек по имени Амадаун глянул на Ниту и сказал:

— Ты должна понять, что в некоторых Пятинах, этих королевских домах Ирландии, на вас, сыновей Миля, смотрят без особой благосклонности.

— Слышала я об этом, — нахмурилась Нита. — Некоторые Силы считают, что создание людей было глупой затеей. Верно?

— Есть такие Силы в этой части Вселенной. И потомки тех Сил, что пали ниже нас. Они никогда не жаловали людей, не жалели их и хотели бы видеть всех мертвыми. Так что возгорается старый гнев, воспламеняется древняя ненависть, возрождается вражда, опалившая когда-то эту землю.

— Да, — помрачнела Нита, — я это уже заметила.

— И эта земля, — вступила в разговор молодая дама, — земля эта помнит слишком многое. Она видела, как пришел Партолон. Она видела Немеда. Она видела нас, и Фир Болтов, и бесконечные реки людей. Но, попав под влияние Одинокой Силы, она отбрасывала, отторгала нас одного за другим. И дана была ей память. И память эта, в отличие от других земель, копила и хранила только обиды. Долгое время мы пытались залечить эти раны, но от того, что грядет теперь, лечения нет. Старое зло вновь просыпается.

— Но что-то можно сделать? — спросила Нита.

— Если и есть какой-нибудь ответ, мы его не знаем, — сказала дама, глядя прямо перед собой. — К тому же фоморы уже стоят у наших ворот. Очень скоро они появятся и у ваших.

— Мы, как и вы, сделаем все возможное, — сказала тетя Анни. — Чем они грозят на этот раз?

— Да вроде ничем. Конечно, они, как обычно, потребуют дани. А мы, как обычно, откажемся. И тогда они затеют потасовки с теми, кто послабее.

— Это нам не в новинку, — сказала тетя Анни. — Испокон веку одно и то же. Но все же надо что-то предпринять. Я полагаю, теперь созовут всех волшебников. Похоже, на этот раз нам надо брать все в свои руки, не надеясь на вас.

— Вероятно, — молвил Амадаун. — Мы, конечно, поддержим и прикроем вас. Однако, видите, и дождя давно не было. Мы, кажется, теряем способность управлять своим миром. Что-то извне набирает силу… к тому же наступает Лугназад, когда оживают в воспоминаниях древние битвы. В прошлый раз, даже имея Сокровища, мы не смогли победить. А теперь… без Сокровищ, — он печально покивал головой, — и говорить нечего. Нам уже понадобится ваша помощь.

— Тогда сдерживайте ваших посланцев, — сказала тетя Анни. — Слишком тонкими стали слои времени, все сближается и перемешивается в этой части мира. Надо постараться не разрушать Наложение Миров, пока все не разрешилось.

— Мы их удержим. А ты, — Амадаун посмотрел на Ниту, — что ты нам скажешь?

Нита окинула взглядом сияющие фигуры и пожала плечами.

— Мне кажется, вы в долгу передо мной, — спокойно сказала она. — За ту охоту прошлой ночью. Если вы по беспечности позволили случиться такому, то, думаю, обязаны оказать мне внимание и благосклонность в один из ближайших дней.

Все замерли, ошеломленные ее смелыми словами. Даже тетя Анни хмуро покосилась на племянницу. Но Амадаун едва заметно улыбнулся.

— Мы знаем, что свою оплошность должны возмещать благосклонностью. Но знаем и другое — ваша оплошность наказывается, — вымолвил он. — А теперь подойди ближе и позволь сказать тебе на ухо некое слово.

Нита, удивленная таким обращением, шагнула вперед. Амадаун склонился к ней и зашептал. Мороз пробежал по коже у Ниты. Слово было на Языке и означало имя. Но такое, какого не может быть у смертного. В нем заключалась огромная сила и невероятно сжатое время. Она как завороженная смотрела в глаза Амадауну. И в этих глазах тоже стояла даль времен, отчего они казались бездонными.

— Если тебе потребуется помощь, — сказал он, — произнеси это имя.

— Благодарю, — прошептала Нита, постепенно приходя в себя. — Я так и сделаю. И надеюсь, что вы справитесь со всеми невзгодами и спокойствие посетит вашу землю.

— Смертная желает того же, что и мы, — сказала дама, глядя как бы сквозь Ниту и отстранение улыбаясь. — Вот и найдена точка соприкосновения.

— Спасибо, — промолвила тетя Анни.

Нита, в свою очередь, тоже поблагодарила всех, и они с тетей Анни отправились обратно. Когда они вышли на поверхность, солнечный свет показался слабым и тусклым, хотя на самом деле все вокруг было залито жарким золотом летнего солнца. Ните этот привычный мир неожиданно представился немного нереальным и даже фальшивым.

Она глянула на тетю Анни и с удивлением заметила, что у той на лбу выступили капельки пота.

— Вы себя хорошо чувствуете? — спросила она. — Очень вы бледны.

— Все в порядке, — отмахнулась тетя Анни. — Просто слишком много сил отнимает разговор с Теми. Они воспринимают время по-иному. Не так, как мы.

— А мне там понравилось — простодушно призналась Нита.

Тетя кинула на нее быстрый взгляд.

— Да, так и должно было быть. Они предпочитают молодых. Юные волшебники всегда принимают их сторону. А со мной им не просто. Я слишком, по их мнению, приблизилась к смертной черте. — Она вдруг резко обернулась к Ните. — Я все еще не могу свыкнуться с мыслью, что ты волшебница!

— Иногда и мне это кажется странным, — созналась Нита. — А то и вовсе начинаю сомневаться. Как прошлой ночью, когда моя волшебная сила словно бы исчезла.

— Да, в наших местах такое случается. Волшебство точно ослабевает, — согласилась тетя. — Скрещения времен и пространств. Знать бы раньше, что ты волшебница, я бы тебя предупредила.

— Как же вы могли знать? И как я могла вам сказать? — Нита засмеялась. — Что же все-таки вам наговорили мои родители?

Тетя улыбнулась в ответ.

— Они сказали, что ты слишком увлеклась своим другом Китом. Но, как я понимаю, он твой партнер, верно?

— Да. Из-за этого они здорово нервничают. Я старалась, тетя Анни, я очень старалась их успокоить…

— Знаешь, тебе повезло. Ты в конце концов обо всем сказала своим родителям. А я так никогда и не смогла сознаться твоим бабушке и дедушке.

— От того, что они знают, проще не становится, — вздохнула Нита. — Но, тетя Анни, что же нам теперь делать?

— Пока мы ничего не можем делать.

Нита сжала кулаки. Тетя сочувственно посмотрела на нее.

— Послушай, милая, я понимаю тебя. Но здесь у нас совсем иные традиции волшебства. Здесь волшебство творилось задолго до возникновения американских волшебников. И не забудь, что дома ты работаешь в относительно чистой окружающей среде. И потом, американские волшебники слишком… как бы тебе объяснить… современны. Их волшебство лишено магии древности, а значит, и сказочности, таинственности. Там у вас нет таких сложных и глубоких переплетений и перепутий с уходящими в бесконечные глубины истории слоями времени. Вот почему вы больше имеете дело с природой и окружающей средой. Здесь же волшебник вдыхает ядовитые испарения, накопленные тысячами лет творения земли и страны. Ну ладно, хватит об этом. Мы теряем время. Нужно еще собрать остальных для серьезного разговора.

— Когда наступит Лугназад?

— Он начинается завтра…

— Завтра?!

— Да. И продолжается две недели. С первого по пятнадцатое августа. И в это время освободятся страшные силы. Это будет похоже на прорыв плотины. Если нам удастся проложить нечто вроде канала, по которому хлынет злая энергия, то земля будет спасена. В ином случае…

— В ином случае это заметят даже не волшебники.

Тетя засмеялась:

— Нита, все, даже не волшебники, уже многие годы знают и замечают! К счастью, Ирландию считают странным местом. Поэтому, когда люди слышат эти сверхъестественные истории, то просто не верят им, называют легендами, мифами, сагами. И лишь волшебники знают, что все это есть, существует и поныне. Мы соберем волшебников и обо всем поговорим. А до тех пор постарайся сдерживаться. Я понимаю, жажда волшебства, особенно в твои годы, почти непреодолима. Но все же не делай этого… пока. Просто НЕ ДЕЛАЙ.

Больше тетя Анни ничего не сказала. Она вошла в контору усадьбы и принялась названивать по телефону. Нита отправилась в свой фургончик, намереваясь почитать Учебник.

Повернув за угол, она застыла от удивления: в фургоне кто-то был! Она подкралась и заглянула в окошко. В слабом свете двигалась чья-то тень…

Нита подлетела к двери фургона и рывком распахнула ее. На кровати сидел Кит! Он виновато и часто моргал.

— Привет, Нита! Что это ты так влетела?

Нита стояла, безмолвно, словно рыба, разевая рот. Как во сне, она не могла произнести ни звука.

— Что ты ДЕЛАЕШЬ здесь? — наконец вымолвила она.

Кит растерянно смотрел на нее.

— Я думал, ты будешь рада меня видеть.

— Кретин! Конечно же рада! Но что ты ДЕЛАЕШЬ здесь? Я думала…

— Ну-уу… — Кит вдруг густо покраснел и, посмеиваясь, добавил: — Ниточка, я чувствую себя настоящим дурнем!

Она пожала плечами.

— Да?

— Видишь ли, ведь это ТЫ обещала родителям, что не станешь возвращаться, чтобы увидеться со мной. Но я-то ничего такого не говорил. Никто и НЕ ПРОСИЛ меня об этом! Вот я и сказал своей маме: «Мне кое-куда надо сбегать. Вернусь к обеду». И она ответила: «Чудесно! Иди погуляй». И вот я здесь.

— Ловкач! Ладно, пошли, познакомлю тебя с тетей.

Она поволокла его в дом. Тетя кормила кошек, одновременно разговаривая по телефону. На Кита она кинула мимолетный отрешенный взгляд.

— Тетя Анни, — закричала Нита, — это же Кит!

— А-а, — кивнула тетя. — Полсекунды, и я его тоже накормлю.

Нита прыснула, села к столу и принялась заваривать чай. Из пушистого клубка мяукающих и пронзительно вопящих вокруг миски кошек выбралась одна и направилась к кухонному столу. Она легко вспрыгнула на него и, не мигая, уставилась на Кита большими зелеными глазами. Это была Туала.

— Ты кто? — спросила она.

Лицо Кита вытянулось от изумления. Нита рассмеялась.

— Кит. Туала, — представила она. — Туала — бард. Кит Родригес — волшебник.

— ДАИ СТИХО, — поклонился Кит.

— СЛАН, — промяукала ответное приветствие кошка, бесцеремонно разглядывая его. Потом повернула голову к Ните. — Испанцы прибыли! Давно? А где испанское вино?

— Что? — не понял Кит.

— Не заводи ее, Кит, иначе она зачитает тебя стихами.

— А я не против.

— Ладно, прекращаем, — сказала тетя Анни, подходя к столу и усаживаясь напротив них. — Кит, мы рады видеть тебя здесь, но ответь, пожалуйста, на один вопрос. Твои родители знают, что ты волшебник?

— Ага.

Тетя покачала головой.

— Да-а, в нынешнее время все стало проще, чем в наши дни. — Она посмотрела на Кита, потом на Ниту и снова перевела взгляд на мальчика. — Вот что, ребята, я хотела бы услышать прямой ответ на… Короче, вы действительно занимаетесь тем, что подозревают родители? Они думают… то есть они сказали, что думают, будто вы именно ЭТИМ и занимаетесь. Итак?..

Она была явно смущена или только тактично делала вид, что испытывает неловкость от своего вопроса. Кит с Нитой переглянулись. Им ничего не оставалось, как расхохотаться.

— Ну почему все только об этом и думают? — обиженно надул губы Кит и сразу стал похож на маленького мальчика. — Мы что, страстно едим друг друга глазами? Или еще как-то?.. — Он замялся от неловкости и хихикнул.

— Нет, тетя Анни, — серьезно сказала Нита, — этого мы не делаем.

— Ладно, — улыбнулась тетя, и тут же улыбка стерлась с ее лица. — Есть вещи поважнее, и в настоящий момент они меня беспокоят больше. Ты знаешь что-нибудь о том, что здесь происходит?

— Да, в Учебнике все описано. — Кит вздохнул. — Нам есть над чем поработать.

Это «нам» приятно поразило Ниту. Кит даже мысленно не отделял себя. Но забот это не поубавило.

— Да-а, — протянула Нита, — поработать придется. Надеюсь, Верховные Волшебники знают, что делать. И работа уже идет. Ты ведь читал?

— Ага. Тут есть камень, верно? И они должны его пробудить…

— Он уже наполовину разбужен, — сказала Нита. — Но остаются еще три вещи. Сокровища…

— Знаю. В Учебнике написано, что вторая вещь «дремлет», третью «нельзя использовать», а четвертая «не отвечает ни за что». Что это значит, в толк не возьму, но думаю, все обойдется.

— Само? Нет!

— Ребята, — перебила их тетя Анни, — оставляю вас вдвоем. Мне надо еще позвонить. — Она улыбнулась им и вышла.

— Звонить? Кому? — немного всполошился Кит.

— Не твоим! — усмехнулась Нита. — Другим волшебникам. Созвать их. Кит оживился.

— Зачем же звонить? Можно просто…

— НЕТ! НЕ СМЕЙ! — вскричала Нита, почувствовав, как он уже мысленно выстраивает заклинание «излучи-меня-Скотти». — Здесь этого делать нельзя.

— Но почему?..

— Неужто не чувствуешь? Здесь такая плотность слоев времени! Можно ухнуть невзначай в любую древность. Так что будь повнимательнее при возвращении домой.

Он немного помолчал, потом спросил с неподдельным удивлением:

— А как же ты тут передвигаешься?

— Пешком. Пли на велике.

— На велике так на велике, — согласился Кит. — Да, — покачал он головой, — мне еще во многом придется разобраться.

Нита забежала в контору, где тетя Анни говорила по телефону. Схватив клочок бумаги, Нита нацарапала на нем: «Собираемся покататься на велике. Можно?» Тетя кивнула, не прерывая разговора. Она увлеченно толковала что-то о конструкции заклинания.

Катались они долго. Кит, не переставая болтать, с интересом глазел вокруг. Погода портилась. Но как-то странно. Разразились предсказанные службой погоды грозы. Однако они словно бы собрались сразу все вместе и раскалывали небо прямо над головой. К тому же вместо дождя сыпал град. То и дело ребятам приходилось спасаться от убийственных градин. Когда они наконец выкатили на двойной путь для экипажей, их глазам предстала необычная картина. Вся дорога была усыпана ледяными шариками величиной с грецкий орех. Круглые льдышки медленно таяли в солнечных лучах. Гром грохотал не переставая.

Кит крутил педали. Нита сидела на багажнике. Время от времени они менялись местами. А сейчас Кит шагал рядом, держась за решетку багажника.

— Красота! — не уставал восхищаться он, глядя по сторонам. — Тебя послали в отличное местечко!

— Угу, — буркнула Нита. — Что-то не помню, чтобы ты так же радовался, когда меня отправляли сюда.

Он покраснел.

— Ну да…

Нита усмехнулась:

— А как там Дайрин?

— В порядке, по-моему. Но подозреваю, что она тоже на задании. Последние несколько дней она не часто бывает дома.

— Держу пари, что это так. Сейчас все волшебники включены в работу. — Нита покачала головой. Предчувствие грозных событий не обманывало ее. Поглощенная мыслями об этом, она уже не так часто, как утром, подкалывала Кита.

Ребята свернули на дорогу в Килкуад.

— Смотри, вот она! — поднял голову Кит. На них надвигалась черная тяжелая туча. Она уже была на полпути между ними и морем. И почти одновременно со словами Кита ослепительно полыхнула молния, пронзив небо и озарив мгновенной вспышкой холмы позади фермы. Нита беззвучно принялась считать секунды. Не успела она сосчитать до двух, как на них обрушился раскат грома.

— Близковато, — заметил Кит. — Давай-ка спрячемся. Они свернули на подъездную дорогу и добежали до усыпанного гравием двора перед каким-то домом. Нита устремилась к дверям, а Кит вдруг замер и прислушался.

— Погоди. Что это?

— Ну чего ты? — сердито крикнула Нита. Вот-вот хлынет ливень, а ей вовсе не хотелось превращаться в мокрую курицу.

— Ты разве не чувствуешь? — Кит оглядывался, будто искал что-то. — Какое-то биение жизни.

Нита пожала плечами, не понимая, о чем это он. А Кит уверенно направился через двор к хозяйственным постройкам фермы.

— Там внизу что-то происходив — бормотал он. — Там что-то живое.

— Ха, новость! Да здесь полно лошадей, овец и коров. — Нита все больше сердилась. — Послушай, Кит…

— Помолчи, — резко оборвал он ее. — Это не то, что ОБЫЧНО считается живым. Это то, что называют Мертвой Природой. Вещь. И она… движется сюда!

Он, не останавливаясь, шел вперед. Послышался еще один раскат грома. Но никакой вспышки молнии перед этим Нита не увидела. Она послушно тянулась за Китом, ворча себе под нос. Дело в том, что Кит мог слышать и чувствовать неживые для всех остальных вещи. Он слышал их так же легко, как Нита слышала живую природу. Конечно, каждый из них обладал в какой-то мере способностью другого. Но у Кита был особенно обостренный слух на предметы неживые. И если он сейчас что-то слышал, нужно было доверять ему…

— И в самом деле что-то странное, — сказал Кит, когда Нита поравнялась с ним. — Это как бы НИЧТО… Я никогда не сталкивался ни с чем подобным.

— С ЧЕМ?

Он оглядел двор фермы и покачал головой. Потом протянул руку.

— Это! — прошептал он.

Нита посмотрела в ту сторону, куда указывал Кит. Во дворе не было ничего такого. Разве что кузнечный пикап Бидди с походным горном а багажнике.

— Это?

— ЭТО не грузовик. Вернее, не сам грузовик, — невнятно объяснил Кит. — Он, правда, немного возбужден, но с ним ничего странного не происходит. Зато в багажнике… Эта вещь… Коробка. Что же это?

— Горн. Портативный горн, — сказала Нита, заинтригованная его словами. — Он принадлежит некой даме, которая приезжает на ферму и подковывает лошадей.

И в ту же секунду из амбара вышла сама Бидди. Она посмотрела на небо, поежилась, накинула на плечи непромокаемую куртку и направилась к грузовику.

— Ого! — насторожился Кит и тоже поглядел в небо. Тут же вспыхнула молния.

Но это было только начало. Не успел Кит воскликнуть «ого!», как Нита почувствовала, что воздух словно бы сгустился. Сдавило грудь. Это продолжалось всего лишь секунду, но Ните, даже с ее уставшей от бесконечного напряжения и заклинаний головой, было достаточно, чтобы успеть возвести вокруг себя и Кита непроницаемый щит. Она видела, как Бидди глянула вверх, и почти тут же грузовик опоясала молния. Нита замерла от ужаса. Несчастная Бидди! Накрыть и ее защитным заклинанием Нита на таком расстоянии не могла…

Бидди резко вскинула вверх руку…

…и молния свернулась и безобидным клубком укатилась в небо. Именно укатилась, ничего больше не задев и словно бы беззвучно растворившись среди туч. Не было слышно даже удара грома.

А Бидди продолжала стоять на месте, глядя на небо, потом она осмотрелась, будто удостоверяясь, что никто не видел этой ее проделки. Затем улыбнулась и влезла в грузовичок.

— Что ЭТО было? — прошептал Кит.

Нита поскорей затащила его под соседний навес, чтобы из развернувшегося и покатившего к выездной дороге грузовика их не заметили. Кит впился глазами в грузовичок и провожал его взглядом до самого поворота.

— Кто ЭТО? — продолжал он допытываться.

— Я же говорила тебе. Это та дама, которая подковывает лошадей. Бидди.

— Она волшебница!

— Тебе показалось, — неуверенно возразила Нита. Кит покачал головой.

— Тогда как ты все это объяснишь? Она отмахнулась от молнии, как от назойливой мухи. И ее грузовик или, вернее, горн в багажнике — они ЖИВЫЕ.

— Не знаю, — заколебалась Нита, — здесь все становится таким таинственным, непонятным…

Они проговорили почти до полуночи. Под конец Кит спросил:

— Ты с кем-нибудь уже познакомилась? Я имею в виду ребят.

— Кое с кем. Вполне нормальные ребята.

— А как они к тебе?

Нита непроизвольно вспомнила Ронана и немедленно вспыхнула. Как объяснить Киту? «Объяснить? Но что? — выскочил у нее в голове коварный вопрос. — А что думает о тебе Ронан? — завертелась целая карусель вопросов. — И думает ли вообще? Может быть, то, что ты слишком молода для него?»

— Они хорошие, — уклончиво ответила Нита. — Во всяком случае, те, кого я знаю.

— Там, у нас дома некоторые ребята говорят, что я прилепился к тебе, — тихо выговорил Кит. Нита захохотала.

— То-то ты подпрыгнул, когда тетя Анни завела разговор о родителях и о том, что они думают про нас. Послушай, Кит, какое тебе дело до того, что говорят ребята? Идиоты, вот и все. — Она вдруг пихнула его в бок. — Отправляйся, тебе пора обедать.

— О черт, я и забыл! — Он поспешно поднялся и принялся копаться в своем Учебнике.

— Не забывай о слоях времени! — напомнила Нита. — Ты не учитывал их в своих вычислениях. Так можно ухнуть в самую середку Атлантического океана.

— Неужели? Ну и пусть, у нас же там есть друзья. — Он отыскал нужную страницу и углубился в чтение, беззвучно шевеля губами.

— Кит! Ки-ииит! — окликнула его Нита. Он рассеянно посмотрел на нее.

— Что?

— Ничего. Просто будь ОСТОРОЖЕН.

Он кивнул и стал бормотать под нос заклинание перемещения. В самом его конце, на последнем слове Кит поднял глаза на Ниту.

— Не опаздывай завтра, — мягко сказала она.

Он снова кивнул и усмехнулся. И воздух заполнил опустевшее пространство.

Нита отправилась спать.

Глава шестая. ДУБЛИН

На следующее утро, войдя в кухню, Нита увидела тетю Анни, сидящую у кухонного стола с телефоном и чашкой чаю. Она листала телефонный справочник «Золотые страницы». Ниту тетя встретила вопросом:

— Хочешь поехать в город?

— В Брей?

— Нет, в Дублин.

Настойчиво зазвонил телефон. Он трезвонил все утро. Нита слышала звонки даже в фургоне. Тетя Анни вздохнула и подняла трубку. Нита отошла, чтобы налить себе чаю.

Спустя некоторое время тетя положила трубку и посмотрела на Ниту.

— Сегодня вечером у нас состоится встреча в городском пабе, — сказала она, начиная набирать следующий номер — Тебе это будет интересно: ты же еще не была в пабе?

Нита удивленно подняла брови.

— А разве мне позволено ходить туда?

— О да! Это вовсе не похоже на ваши бары в Штатах. — Она принялась набирать новый номер. — Конечно, пить тебе нельзя, но присутствовать можно, поскольку ты уже достигла некоторого возраста. — Тетя лукаво улыбнулась. — Да и время не самое позднее.

— Как мы поедем? — спросила Нита. — На машине?

— Нет, поедем на поезде, — ответила тетя Анни. — А назад нас отвезет Дорис. Завтракай и отправимся. Погуляем, осмотрим всякие достопримечательности, эти туристские радости. — Тетя Анни снова улыбнулась. Что-то сегодня она была слишком улыбчива. — Я в долгу перед тобой за прошлую ночь…

Нита усмехнулась в ответ и пошла в фургон за курткой.

Они добрались до Грейстоуна, откуда шли пригородные поезда до Брея.

Когда поезд тронулся, Нита вдруг сказала:

~ Тетя Анни, вы знаете… Я почему-то не видела вашего имени, когда просматривала в Учебнике список волшебников.

— Естественно, — ответила тетя. — Я тогда еще не появилась или, вернее, не проявилась для тебя. Учебник чувствует такие вещи. — Она задумчиво поглядела на Ниту. — Но странно, что я не почувствовала тебя.

Тетя Анни улыбнулась.

Они доехали до станции Брей и пересели на уютный и чистенький ярко-зеленый скоростной дублинский поезд, который уже поджидал их на соседней платформе. Минут через тридцать поезд, сбавив ход, заскользил вдоль платформы с надписью «Тара Стрит». Нита и тетя Анни вышли из вагона и вошли в сверкающий оранжевым кафелем станционный павильон, щедро освещенный сквозь купольный стеклянный потолок. Они спустились по эскалатору и оказались на улицах Дублина.

Это была поистине очаровательная смесь старого и нового. Нита только и успевала глазеть да замечать. Здесь были крошечные, мощенные булыжником аллеи, которые, казалось, не ремонтировали уже лет сто или все двести. Они соседствовали с широкими улицами, наполненными ревом дорожного движения, пульсирующими живыми огнями реклам и кишащими толпами ярко одетых людей. Старинные церкви оказывались зажатыми между сверкающими витринами новых торговых центров. Веселые, захламленные городские рынки терялись в тени громадных универсамов.

— К этому надо привыкнуть, — сказала тетя, когда они перешли улицу к югу от моста О'Коннелл и направились от центра мимо величественных фасадов колледжа Тринити и Банка Ирландии в сторону тихой пешеходной Графтон Стрит. — После Нью-Йорка, этого монстра Штатов, Дублин может показаться поначалу очень маленьким. Словно попала в другой мир, где время замедлилось, а пространство сжалось, стало тесным. Но позже… — тетя коротко засмеялась, — позже начинаешь удивляться, как это мог когда-то мириться с вечной сутолокой, суетой, спешкой? И убеждаешься, что нешумная жизнь может оказаться не менее удобной и приятной. — Тетя Анни снова засмеялась. — Зато люди здесь особенные. Вот увидишь.

Они повернули налево за угол Графтон Стрит, направляясь к Национальному музею. Тетя купила билеты и сразу же повела Ниту вниз по лестнице, куда указывала стрелка с надписью «Сокровищница».

— Здесь много великолепных вещей, — сказала тетя Анни, — но эта, пожалуй, самая знаменитая.

Внутри большого стеклянного шкафа на массивной прозрачной плите стояла Чаша. Яркие лучи прожекторов освещали ее. Нита подумала, что, не будь этих прожекторов, Чаша светилась бы и сияла сама по себе.

— Ardagh Chalice, — тихо сказала тетя. — Чаша, или Котел Воскресения.

Нита вглядывалась внутренним взором волшебника, впитывая каждое слово, улавливая каждую мысль. Чаша была высотой более полуметра и в треть метра шириной. Сверкающие золотом ее выпуклые бока были украшены замысловатым спиральным узором и усыпаны рубинами и топазами. Но Нита разглядывала не сверкающие драгоценные камни, а тянувшийся серебряной нитью орнамент. Это наверняка были диаграммы заклинаний, только начертанные на очень древнем языке. На первый взгляд они могли показаться простым узором, однако простота эта была обманной. В этих диаграммах таилась великая сила, но сейчас они были неподвижными, пустыми, словно былая сила испарилась из узоров заклинания.

— Мне кажется, она не очень древняя, — с сомнением проговорила Нита.

Улыбка скользнула по губам тети Анни.

— И нет. И да. Сокровища созданы богами, но сделаны они руками смертных людей и из обычных смертных материалов. Вещи исчезают, рассыпаются, но вложенная в них сила — можно это назвать душой Сокровища — столь же бессмертна, как и ее Творители. Когда исчезает тело вещи, душа передается, «перевоплощается», находит другое вместилище. Некоторое время Чаша была сосудом этой силы. Но теперь, думаю, она пуста. Или ты чувствуешь по-другому?

Нита пристально вглядывалась в Чашу. Наконец она вымолвила:

— Я не знаю. Если бы… если бы суметь пробудить ее, эту душу. Но как? Как это сделать? Тетя помолчала.

— Надо выяснить как, — сказала она. — Но пойдем посмотрим Меч.

Они поднялись на один лестничный пролет, прошли через два зала. Третий зал оказался буквально забит древними золотыми изделиями: булавки, ожерелья, браслеты, бусины и узорные пластинки для украшения запястий.

— Золото когда-то добывали в районе Виклоу, — пояснила тетя, — это недалеко от нас. Но к началу четвертого века золотая жила иссякла. Взгляни-ка сюда. Эта вещь стоит дороже всех выставленных здесь вместе взятых.

В самом центре зала в плоской горизонтальной витрине на красном бархате лежал Меч. Длинный и узкий, напоминающий по форме ивовый лист, без единого украшения, бронзовый клинок был зазубрен, поцарапан и словно бы искорежен в давних битвах. Нита склонилась над ним, стараясь почувствовать, уловить невидимые токи, исходящие от старинного клинка.

— А вот он очень старый, — сказала она.

— Да, намного древнее Чаши, — подтвердила тетя Анни. — Изделие Бронзового века.

Нита согласно кивнула. В этой старой бронзе все еще сохранялось воспоминание о былой силе. Тоскующее, скорбное, слабое…

— Итак, — вздохнула Нита, — у нас есть Камень, Чаша и Меч, почти утративший воспоминания и вряд ли готовый возродиться… И нет Копья.

— Ты права. Конечно, наши волшебники не успокоятся, пока не найдут Меч, в котором могла воплотиться Сила. Но дух Копья Луин, кажется, исчез навсегда. То ли не нашлось достаточно прочного вместилища, тела, то ли сама суть, душа Копья оказалась слишком мощной для нашей Вселенной и та не смогла удержать его.

Нита тоже полагала, что Копье исчезло навсегда.

Весь день они провели, как и обещала тетя, в туристических забавах. Болтались по торговому центру на Сент Стивен Грин, пили чай в Шелбурн Отеле, слушали уличных музыкантов, игравших на дудках и банджо, а иногда и на ложках. Они прошлись по мосту О'Коннелл, перекинутому через реку Лиффи, чтобы взглянуть на красивый изгиб другого моста — знаменитого Хафпенни, достопримечательность и символ Дублина. Потом долго ныряли в магазинчики на южной стороне моста Хафпенни, места, называемого в Дублине Левым берегом. Немного посидели на О'Коннелл Стрит около статуи богини реки Лиффи, отдыхая у каменной чаши фонтана и блаженствуя в этот жаркий день в мареве его брызг.

Около семи часов вечера они двинулись к пабу, в котором и должна была состояться намеченная на этот вечер встреча. Лонг Холл оказался красивым местом с наклонными стенами из цветного стекла.

Они вошли внутрь, и Нита с восхищением воззрилась на громадную полированную стойку бара и на трехметровые зеркала позади ее. Всюду было резное дерево, плавно изогнутое цветное стекло и сверкающие латунные ограждения. В зале стоял сплошной гул. Люди пили, ели, разговаривали.

— Мы встречаемся в задней комнате. Привет, Джек, — сказала тетя Анни человеку за стойкой.

— Это Джек Мурн, — сказала тетя Анни, когда они с Нитой протискивались под низким арочным сводом в ту самую заднюю комнату. — Он владелец бара. И один из Областных Советников.

— Тетя Анни, — спросила Нита, — если здесь намечена встреча волшебников, то как вы собираетесь избавиться от остальных?

— Заклинание, запирающее проход через арку, — сказала тетя Анни. — Наши голоса будут слышны, но каждому непосвященному покажется, что мы толкуем о футболе или спорим об иной чепухе.

— Значит, все эти люди здесь, в задней комнате, волшебники? — с удивлением спросила Нита, разглядывая беспечно болтающих людей за соседними столиками. Она никогда еще не была на такой» людной встрече волшебников.

— Конечно, — спокойно ответила тетя Анни. — А пока расслабься. Надо дождаться Дорис и Джонни.

Нита принялась за свою кока-колу, прислушиваясь к шумным разговорам и вежливо здороваясь с подходившими к их столику людьми.

Вскоре в арочном проходе появилась миссис Смит.

— Привет, Дорис! — крикнул кто-то. — Как добралась? Следом за миссис Смит вошел какой-то низенький человечек в длинном пальто и висящем до полу клетчатом шотландском шарфе. При виде его многие закричали: «Джонни!» или «Шон!», и тут же послышался уже обычный приветственный гул, где ирландские слова мешались с английскими. Нита склонилась к тете Анни и спросила шепотом:

— Кто это?

— Шон О'Дрисколл, — ответила тетя. — Или Джонни. Я уже говорила, — он Областной Контролер, Верховный Волшебник и в его ведении вся Западная Европа.

— Ого! — восхитилась Нита, никогда еще досель не видавшая волшебника такого высокого ранга. Областные Верховные Волшебники являются только Региональным Верховным Волшебникам, а те — трем Верховным Волшебникам Земли. Такого Верховного Волшебника, под чьей властью все волшебники от Шэннона до Москвы и от Осло до Гибралтара, Нита представляла необыкновенным, внушительным и потому была поражена, увидев маленького человечка, с редеющими волосами, в обычном потертом костюме. Старым, правда, он не выглядел. Усы воинственно топорщились, а взгляд был холодным и пристальным. Он без улыбки оглядел всех присутствующих и ровным голосом ответил на шумные приветствия. «Вот бы заставить его улыбнуться», — вдруг подумала Нита.

Дорис и Джонни тут же протянули по кружке пива, и все стали рассаживаться, теснясь вокруг них. Джонни, однако, не сел, а стал посреди комнаты, ожидая, пока все усядутся. Сейчас он был похож на строгого учителя, наблюдающего за утихомиривающимися учениками.

— Спасибо, что пришли, — сказал он. — Я знаю, что собирали вас спешно, но дело слишком серьезно.

Некоторые волшебники стали переглядываться. Джонни оглядел зал.

— Я знаю также, что вы готовились к долгому и подробному разговору, — продолжал он, — но выяснилось, что времени на дискуссию у нас гораздо меньше, чем предполагалось. По всему нашему острову идут серьезные утечки из слоев времени с одновременными локальными прорывами на материке. Закрыть образовавшиеся прорехи надо как можно скорее. Тем более что уже было уловлено эхо и зафиксирована рябь в Китае и Перу.

Эти слова были встречены гробовым молчанием.

— Во-первых, — продолжал Джонни, — я хотел бы поблагодарить тех, кто, работая над другим заданием, обнаружив изменения, немедленно сообщил об этом. Во-вторых, выражаю благодарность и тем, кто, не будучи на активном положении, готов немедленно включиться в круг волшебных деяний. В-третьих, я также хочу поприветствовать приехавших издалека. И прежде всего Ниту Каллахан. Встань, Нита…

Нита ужасно покраснела, но понадеялась, что это не будет заметно в приглушенном свете паба. Она встала и постаралась улыбнуться.

— Нита была направлена сюда по нашей просьбе и благодаря любезности Верховных Северо-Американского Региона. У нее кровное родство с этой областью Земли. Для сведения: она была недавно вовлечена в нью-йоркское вторжение и предотвратила катастрофу в каньоне Гудзон в июне. На днях она несколько раз попала в пересечение слоев времени на самом опасном участке Наложения Миров. Кстати, Дайрин Каллахан — ее сестра.

По залу пробежал шумок. Нита вежливо поклонилась и немного неуверенно улыбнулась Джонни. Он жестом приказал ей сесть.

— Мы рады, что ты с нами, — сказал он. — Постарайся набраться терпения и будь внимательна. Здесь все делается немного не так, как ты привыкла. И если тебе придет в голову нечто полезное во время нашего разговора, не смущайся и, не колеблясь, выскажись.

— За четыре последних ночи, — ровным голосом продолжал Джонни, — у нас были утечки из слоев времени в двадцати трех графствах из двадцати шести. Почти одновременно девяносто волшебников наблюдали скольжение и смещение времен, сопровождаемое ожившими воспоминаниями о так называемом Мифологическом периоде. Явление в реальный мир видений живых существ и предметов происходило без какого-либо волшебного вмешательства. Происходило и обратное — невольное вторжение волшебника в бесплотный мир и столкновение с существами, не присущими никакой, прежней или нынешней, реальности. Были опасные нападения. Некоторые из этих вторжений требовали немедленного латания разрывов времени, ибо могли коснуться и обычных людей, невинных наблюдателей, а те, в свою очередь, встретившись с необъяснимым явлением, сочли бы, что повстречались с привидениями или сходят с ума. Такое недопустимо. А на полях к северу от Нааса разразилось необъяснимое землетрясение точно на том месте, где происходила знаменитая Битва. И это не случайное совпадение, как вы понимаете.

Все заговорили, зашептались, зашевелились, кидая озабоченные взгляды на Джонни. Тот поднял руку и утихомирил собравшихся.

— Землетрясение было всего лишь три балла по шкале Рихтера. Это говорит о том, что камень Фаль все еще может удерживать Остров, не дать ему сместиться или расколоться. Но как долго он продержится, вот вопрос. Сила его иссякает, и вы это прекрасно знаете. И следующая такая атака может оказаться роковой, всеразрушающей и на природном и на сверхъестественном уровне. Придется, думаю, восстановить Мойтуру. Если кому-то не придет в голову идея получше.

— Восстановить Мойтуру? Но при помощи ЧЕГО? — спросил молодой волшебник, тот самый юноша в черной кожаной куртке.

— Отличный вопрос, — встрепенулся Джонни. — ДВА из Четырех Сокровищ все еще с нами. Камень пробудился вновь, во всяком случае оживает. Души других трех Сокровищ где-то в иных мирах, или в нашем мире, но еще не обнаружены. Мы должны призвать их, подыскав подходящие оболочки, земные тела. И вместе с ними выйти на битву против Одинокой Силы. Тогда у нас будет шанс. Без них же… — он пожал плечами.

Тишина была ответом на его слова. Несколько мгновений все молчали, потом донесся чей-то голос от дальней стены:

— Кто будет Предводителем?

— Если не явится одна из Существующих Сил, — тихо сказал Джонни, — поведем, вероятно, я или Дорис. Соберем всех.

— А где вы собираетесь находить подходящие оболочки для Сокровищ? — спросил другой голос.

— В первую очередь мы попытаемся использовать старые, — ответила Дорис. — Они уже работали прежде. Надеюсь, при небольшом вмешательстве смогут послужить еще… Камень Фаль пробудился. Думаю, что и в Чашу мы сможем вдохнуть душу.

— Вы не опасаетесь, что в музее хватятся ее? — спросил молодой волшебник в кожаной куртке. Дорис слегка улыбнулась.

— Нет. Взамен подлинной будет отослана волшебная копия, — сказала она. — Однако для того, чтобы вновь вызвать душу Чаши, нужны воины, а не поэты. Где Чарльз и Алисон?

— Застряли в пробке на дороге, — сказал волшебник, сидящий у стойки. Джонни усмехнулся:

— Вот он, реальный мир. Но здесь присутствуют Лиам, Майрид и Найджел. Прекрасно. Я хотел бы поговорить с вами после. Остальных прошу обговорить со своими Советниками все планы на следующие две недели. Каждый из вас должен быть готов в любой момент оторваться от основных дел и прийти на помощь. Кроме того, в виду серьезности ситуации на все это время отменяются запреты на телепортацию. Но прошу быть осторожными, не злоупотреблять бестелесным перенесением в пространстве. Помните о зловещих Пересечениях слоев времени.

Возникший говор быстро перешел в настоящий галдеж. Каждый старался перекричать другого. Сквозь хаос голосов прорвался громкий вопрос:

— Но, Джонни! Не станет ли от этого хуже?

Джонни помахал обеими руками, чтобы установить хотя бы относительную тишину. В комнате стало немного потише.

— Что ты имеешь в виду? — обратился он к вопрошавшему.

— Если вы собираетесь вызвать души Сокровищ… и если вам это удастся, — за столиком поднялся высоченный волшебник с мощными усами, — если все это произойдет, не станут ли пробуждаться подспудные силы Земли? Все мы знаем, что Сокровища — это и есть в какой-то степени Земля, то есть четыре элемента из пяти составляющих — Воздух, Вода, Почва и Огонь. Они проснутся и могут попросту разбушеваться. Кто их удержит?

Джонни посуровел. В ожидании его ответа все умолкли.

— Да, — сказал он, помедлив некоторое время. — Будет ГОРАЗДО хуже. Потому-то и действовать надо быстро. В ином случае Ирландия, а затем и вся Европа, и, может статься, все континенты будут опрокинуты в прошлое, которое затопит наше время. И восстанут мертвые, и появятся… некоторые другие неудобства. Если мы не сможем это остановить, то преграды между прошлым и настоящим будут сметены, а мир реальный опустошен миром ушедшим, потусторонним. Все вымышленные мифы и вся правда, ставшая мифами, перемешаются и хлынут на нас. Реальность станет обманом.

— Надолго ли? — прозвучал в тишине тихий голос.

— Чем выше уровень обмана, — ответил Джонни, — тем меньше возможность вообще КОГДА-ЛИБО изменить или остановить этот процесс.

— Та-ак, — произнес усатый великан. — Но пока вы, Верховные Волшебники, прикидываете, что делать, сны и кошмары Ирландии оживают… они являются нам все чаще. И прошлое продолжает возникать в настоящем. И мертвые, и бессмертные, и мифические, и фантомные существа продолжают ходить по земле. И, как ты соизволил сказать, происходят «некоторые другие неудобства».

— Совершенно верно, Скотт, — мрачно согласился Джонни.

Теперь тишина была особенной. Каждый углубился в свои невеселые мысли. И вдруг живой, звонкий голос произнес:

— Мне бы еще пивка.

Это разрядило гнетущую тишину.

— Я принесу тебе еще кока-колы, — сказала тетя Анни и ушла.

Нита сидела оцепенев.

— Эй, да ты белее листа бумаги! — раздался голос. Нита подняла глаза. Ронан.

Она слабо улыбнулась ему и постаралась взять себя в руки. Ронан сел рядом. Он показался Ните еще привлекательнее. Черная кожаная куртка шла ему, а приглушенное освещение придавало лицу значительность.

— Я и дрожу как лист, — созналась Нита. — А ты как?

— Да, звучит все это невесело, — согласился Ронан. Однако вид его и беззаботный тон вовсе не соответствовали словам. — Но ты не очень-то пугайся. Шону просто нравится вещать, словно он глас судьбы, и предрекать всякие ужасы. Все Областные Волшебники любят попугать концом света.

— Послушай, могу я у тебя спросить кое-что?

— Конечно.

— Мне просто любопытно. Твое Суровое Испытание было трудным?

Он странно глянул на нее.

— Чуть меня не прикончило. А что тебя интересует?

— Да так. Не обращай внимания, — смутилась Нита. — Мне просто казалось, что мое Суровое Испытание было самым ужасным. Любопытно, знаешь, у всех так, или я исключение. С моей сестрой было и похуже, но она особый случай.

Ронан задумчиво отхлебнул апельсинового сока.

— У меня было скольжение во времени, — сказал он. Нита недоуменно пожала плечами.

— Но его можно просто купить. Мы так и сделали, купив сжатое время для нашего Сурового Испытания у местного Верховного Волшебника, — сказала она.

— Я не покупал своего, — откликнулся Ронан. — Я взял его. — Он сделал еще глоток. — Однажды, сразу после принятия Клятвы, я шел по Вевей Роуд. Ну и улица вдруг перестала быть Вевей Роуд. В мгновение ока она превратилась в грязную тропинку с несколькими, крытыми соломой домиками у подножия холма. И дождь лил как из ведра. Сверкала молния. Грохотал гром.

Нита поежилась. Не любила она попадать под проливной дождь.

— И что ты сделал?

— Я направился к Ослиной Голове. — Ронан вдруг громко и неестественно рассмеялся, будто хотел рассеять нахлынувшие неприятные воспоминания. — Мне хотелось получше рассмотреть, что же это такое, ты понимаешь? Все было перемешано. Знаешь, как море во время шторма. Впрочем, ты, может, и шторма не видела?

— Я живу на Лонг-Айленде, — сказала Нита. — У нас в Большом Южном Заливе, когда налетает ураган, еще какие штормы бывают!

— Ну вот, тот шторм двигался в сторону суши, — продолжал Ронан. — Дождь лил так, что уже не понятно было, где суша, где вода. И тут я увидел маленькую лодочку. Она неслась прямо на камни. — Он взглянул на рассеянно слушающую Ниту и раздельно произнес: — Рим-ля-не!

Это заставило ее встрепенуться. Она уже видела в музее римские монеты, найденные у подножия Ослиной Головы. Видела она и реконструкцию поселения того времени.

— Они пытались основать колонию, верно? — спросила она.

Ронан кивнул. Теперь Нита не отрывала от него взгляда. Она вспомнила тот день в Брее, в кафе, и как Ронан тогда с жаром возмущался любой попыткой колонизации. Ронан словно бы подумал о том же, потому что сильно покраснел и отвел глаза.

— Видишь ли, они могли погибнуть в этом потопе, — сказал он. — Их маленькую лодку море просто поглотило бы. Самая современная спасательная шлюпка не могла бы выдержать такого, не говоря уже об их крохотной одномачтовой лодчонке. Поэтому я вдохнул море.

Нита ахнула про себя. То, что сотворил Ронан, было почти немыслимо. Чтобы получить хотя бы временный контроль над стихией, следовало на волшебном Языке почти мгновенно обрисовать каждую молекулу. Только после этого, и то на очень короткий период, ты обретаешь власть над предметом. Нет, он становится как бы частью тебя, твоим телом. Но на это время мертвеет твое собственное тело. Ибо два тела ни один живущий на Земле иметь не может. Самая ужасная опасность поджидает волшебника, не сумевшего в нужный момент сломать заклинание, — навсегда остаться тем, что описал. Попросту говоря, Ронан мог стать частью моря, раствориться в нем. Напряжение такое, что не всякий волшебник может выдержать. Это доступно, пожалуй, лишь молодому, да к тому же находящемуся на Суровом Испытании.

И снова Ронан как бы услышал ее мысли.

— Мне не очень много надо было вбирать. Всего лишь ту часть моря, что подступало к Ослиной Голове. Короче, они могли выпрыгнуть из лодки и дотащить ее до берега. Но саму лодку спасти я не успел. Истекло время контрольного заклинания. И лодку разбило о камни в щепки. А сам я, должно быть, потерял сознание, не успев довершить скольжение сквозь время. Во всяком случае, меня нашли на остром утесе у самого берега туристы из Грейстоуна. Пришлось провести несколько дней в больнице. — Он рассмеялся. — Им и невдомек было, что произошло на самом деле.

— У-уу, здорово, — восхищенно протянула Нита. — Но… — собираясь возразить ему, она даже чуть покраснела, — но, Ронан, согласись, римляне приехали сюда не на прогулку. Они же целились на Британию. Не лучше ли было позволить им утонуть?

Ронан, казалось, не обратил внимания на прозвучавшую в ее словах иронию.

— Да.. конечно, я вмешался в ход истории, — серьезно сказал он.

— Еще бы! — хмыкнула Нита.

— Но что мне оставалось делать? Позволить им тонуть прямо на глазах? — Он как-то странно отвел глаза в сторону. — Я понимаю, ничто не обращается в ничто. Следы остаются. Они так никогда и не вернулись на родину. Осели здесь, на Острове, женились на островитянках. Я, насколько мне известно, тоже их дальний потомок.

Нита лукаво улыбнулась:

— Не хитри. Ты прекрасно знал, что пытаешься исправить ход истории. Спасая жизни людей, ты не захотел спасти их лодку. И они не смогли вернуться в Рим и привести сюда завоевателей. Так?

Ронан прихлебывал из стакана и по-прежнему смотрел в сторону.

Нита, словно бы извиняясь, небрежно похлопала его по руке. Это был обычный жест примирения с Китом.

Но сейчас, дотронувшись ладонью до руки Ронана, она вдруг почувствовала, как от этого касания огонь пробежал по всему ее вмиг ослабевшему телу.

— Не обращай внимания, — произнесла она, стараясь совладать с собой. Честно говоря, суть Сурового Испытания была такой интимной вещью, что в нее редко посвящали других. Доверие Ронана было ей приятно. — Хочешь еще этого? — Она кивнула на опустевший стакан Ронана. — Как вы это называете?

— Святой Климент, — сказал он и пропел: — Климент Святой, Климент Святой, лимонный сок смешай с водой! — Он расхохотался, глядя на растерявшуюся Ниту. — Не знаешь этой песенки? Хит последней недели.

Ронан легко свел разговор на шутку, и это понравилось Ните. «С ним просто, — подумала она, — и я ему нравлюсь».

— Не шути, Пэдди, не серди леди! — пропела она в ответ и встала, нашаривая в кармане мелочь.

Нита взяла Ронану коктейль и вернулась. К своему удивлению, рядом с Ронаном она увидела Джонни.

— Ну вот, я стерег твое местечко, — сказал Джонни и встал. — Кстати, дорогая, у меня есть для тебя весточка. Том и Карл шлют свои наилучшие пожелания.

— Вы знаете их? Как они? — спросила Нита, садясь, и добавила: — Ага, понятно. Значит, это все-таки они!..

— У них все хорошо. Я часто консультируюсь с ними. Особенно с Томом. Он Советник Северо-Американского Региона по составным заклинаниям. Но что значит «это все-таки они»?

— Я имела в виду, что это они послали меня сюда. Верно?

Лицо Джонни сморщилось от улыбки.

— Нет, голубушка… Ни Региональный Верховный Волшебник, ни даже кто-нибудь из Планетарных не могут поставить волшебника на активное положение. — При этом он почему-то покосился на Ронана, который буквально ушел с головой в широкий черный ворот своей куртки. — Не-ет, — повторил Джонни, — такие решения принимаются гораздо выше. И не людьми. Впрочем, не об этом сейчас речь. Дорис, кажется, порассказала тебе кое-что о наших, местных особенностях?

Нита уже было собиралась ответить, как у дверей кто-то громогласно выкрикнул:

— Заканчивайте, господа! Последние заказы! Десять минут! Поторопитесь, пожалуйста!..

— Джонни, — внезапно спросил Ронан, — может быть, я и не прав…

— Уверен, что так, мой мальчик, — перебил его Джонни.

— Но, Джонни, ответь все-таки… — настаивал Ронан, при этом ужасно краснея и опять отводя взгляд от Ниты. — Почему нельзя обойтись местными силами? Зачем нам нужны посторонние вторжения?

Горячая волна гнева ударила Ните в лицо. Она тоже покраснела, готовясь уже дать Ронану отпор.

Но Джонни был спокоен.

— Самодостаточность, да? — спросил он. — Разве ты еще не попадался на эту удочку? Это иллюзия, Ро! А почему нам понадобилась помощь Туаты? Почему мы обращаемся к Существующим Силам? И даже к Одинокой Силе? Она тоже неотделима от Вселенной. И ты это прекрасно знаешь. Все мы связаны, и по отдельности не сможем решить даже малой задачки. Не говоря уж о серьезном деле. Нас всех касается все, что происходит в самых дальних уголках Вселенной. А ты недоволен уже и тем, что здесь оказались волшебники из Северной Ирландии. — Брови Джонни сошлись в одну суровую линию. — Поменьше слушай политиков и, советую, сейчас же извинись перед Нитой. — Лицо его вдруг разгладилось, глаза лукаво блеснули. — Не то она превратит тебя в мокрую тряпку.

Джонни дружески похлопал Ниту по плечу и удалился. Нита вся напряглась изнутри, стараясь придать лицу, спокойное выражение. Это ей редко удавалось, но сейчас надо бы сдержаться, чтобы не наговорить глупостей и грубостей. Все же она здесь гость, и не следует заставлять тетю краснеть за нее. «Кроме того, я волшебница среди волшебников. Неужели какой-то провинциальный заносчивый панк заставит меня выйти из себя?..»

— Послушай, Нита, — заговорил Ронан. В голосе его чувствовалось смущение. — Я не…

— Конечно, ты не хотел, — оборвала она его. И тут же заставила себя замолчать. Но уже через секунду ее прорвало. — Неужели ты думаешь, — в тихом голосе Ниты клокотала ярость, — что это была моя идея? Неужели ты думаешь, что я не предпочла бы оставаться дома со своим другом и заниматься своими делами? Неужто ты думаешь, что мне делать больше нечего? «Вторже-еения»! — ядовито передразнила она. Ронан, откинувшись к стене, беззвучно смеялся. От сдерживаемого смеха он стал красен как рак. Разъяренная Нита судорожно подыскивала какое-нибудь заклинание, чтобы заставить его перевернуть стакан с коктейлем Святой Климент прямо на брюки. Но тут же спохватилась, что находится среди волшебников. Тогда резким движением она запихнула салфетку ему за шиворот, и пока Ронан пытался вытянуть ее, локтем смахнула его стакан.

— О-оп! — миленько улыбаясь, воскликнула она, видя, как жидкость растекается по его коленям.

— Живей, господа! Время пришло! Разве у вас нет дома, куда так приятно отправиться?.. — кричал Джек, стоя у дверей паба. Ронан сидел, уставившись на мокрые колени. Мимо прошел Джонни, потрепал его по голове и усмехнулся:

— Я предупреждал, что она превратит тебя в мокрую тряпку. Никто никогда меня не слушает. Спокойной ночи, Анни. Позвони мне утром.

И он ушел. В пабе стали гасить свет.

— И нам пора, — сказала, подходя, тетя Анни. — Дорис ждет. Ронан, тебя довезти до дома?

— Нет, спасибо, миссис Каллахан, — отказался он. — Я приехал с Барри.

— И прекрасно! Пошли, Нита.

Нита встала и глянула сверху вниз на сидящего Ронана. Он смотрел на нее со странным выражением. Не было во взгляде его ни гнева, ни улыбки… но что же? Нита не стала задумываться.

Всю дорогу она нервно хихикала, сама не понимая почему…

Глава седьмая. БОЛЬШАЯ САХАРНАЯ ГОЛОВА

— Ну что происходит? — спросил на следующий день Кит. — Как дела с Сокровищами?

Они сидели у кухонного стола, просматривая газеты.

— Дорис и два других волшебника собираются сегодня вечером пойти в музей, — сказала тетя Анни. — Заберут Чашу и заменят ее волшебной копией. Кажется, они догадываются, как пробудить ее. А ваш друг Том, — тетя наклонилась к Киту и Ните, — очень ценный человек. Заклинание, которое он составил, помогло пробудить Камень.

— Том утверждает, что ему помогли бесконечные счета за электричество, — улыбнулась Нита.

— Вполне возможно, — хмыкнула тетя Анни. — Но главное, Камень пробудился. Правда, земля, как вы наверняка заметили, становится все более и более беспокойной. Колебания уже ощутимы.

— Камень собираются перенести сюда? — спросил Кит. — Или надо найти для него особое место?

— О нет, совершенно ни к чему. Камень — это ЗЕМЛЯ Ирландии. Он живет в любом месте нашей ирландской земли. А Чаша — это ВОДА Ирландии, все ее колодцы и водоемы. Меч — это ВОЗДУХ Ирландии. Копье — ОГОНЬ. Сокровища — одновременно и целое и часть этого единства. Стоит им пробудиться, как они вбирают в себя силу всего сущего. Земля, вода, воздух и огонь становятся могущественным оружием. И мы искренне надеемся, что сумеем пробудить их. — Она отпила чаю.

— А что с Мечом? — спросил Кит.

— Трудно сказать — пожала плечами тетя Анни. — Пока мы знаем только, что начинает пробуждаться Чаша. Дорис с помощниками собираются испробовать на ней заклинание и посмотреть, как оно сработает. А потом проделают то же и с Мечом из музея.

— А Копье? — спросил Кит.

Тетя Анни опять пожала плечами.

— О нем вообще ничего не известно. В самом захудалом музее полно копий, пик, дротиков и всяких других древних метательных орудий. Но ни одно из них, по всей видимости, не было оболочкой Копья Луин. А ведь ИМЕННО Луин победил Балора. Остальные копья лишь участвовали в битве и помогали ему. Кит подался вперед.

— Что-то ДОЛЖНО измениться, — с жаром воскликнул он. — Неспроста же мы здесь! Нита слегка пихнула его локтем.

— Не заносись. И РАНЬШЕ происходили изменения. Без нас. Но этот случай, пожалуй, особый.

— Ничего, — важно сказал Кит, — я вас поддержу, не унывай!

— С чего бы мне унывать? — фыркнула Нита. — С этой газеткой не соскучишься. — И она сунула ему местную газету «Будни Брея».

Сегодняшний утренний номер выглядел необычно. С первой страницы пропали обычные городские новости — сплетни о знаменитых горожанах, постоянная критика Совета графства, перепалка двух городских политических партий. Зато из края в край протянулся крупный заголовок: «СТРАННОСТИ В СЕВЕРНОМ ВИКЛОУ!» А дальше шла совершенно невероятная история о действительно странных событиях, происшедших в графстве на этой неделе. Некий фермер заявил, что его овцу на днях съел… динозавр! «Не такой уж большой, но все-таки настоящий доисторический зубастый динозавр!» — утверждал крестьянин. Соседи, правда, посмеивались и утверждали, что парень часто прикладывается к бутылочке и на этот раз, как они выразились, тоже «перебрал».

Полиция отказалась комментировать это событие, как и глупое сообщение о том, что хозяин скотофермы близ Килмаканога видел камни, катившиеся… вверх по холму. Власти категорически отказались обсуждать и заявление владельца коров знаменитой гернзейской молочной породы. Он пожаловался на незнакомца, который угнал его стадо. Незнакомец назвался легендарным именем Финн, сын Кумалла, и утверждал, что имеет право забирать себе все, что хозяин не сможет защитить в честной битве.

Эти события подняли настоящий переполох. Встревоженные обыватели требовали от Совета Брея и Совета графства Виклоу принятия неотложных мер… по охране психиатрической больницы в Ньюкастле, откуда, как совершенно ясно, убегают опасные пациенты.

Кит и Нита внимательно проглядывали сенсационные статейки, когда приехал Шон О'Дрисколл. Нита представила ему Кита.

— Очень рады тебе, — пожал он Киту руку. — Надеюсь, твоя подружка не забыла предупредить о смещении слоев времени?

— Да, она говорила об этом.

— Тогда ты знаешь, что надо быть поосторожнее. Не стоит добавлять нам забот, их и так хватает.

Нита налила чаю для Джонни. Он выпил, почти не отрываясь, и внимательно глянул на Ниту.

— Сегодня утром я объехал всех волшебников, — начал он. — У каждого было что рассказать. А какие новости у вас?

— Ничего особенного, — сказала Нита. — Правда, вчера у меня был интересный разговор с лисом. — И она выложила все, что узнала.

Джонни задумчиво смотрел на нее.

— Надо признаться, — медленно заговорил он, — я уже давно подозревал, что одна из Активных Сил явилась сюда в человеческом обличье. Но никаких предупреждений я не получил. Это меня беспокоит. Впрочем, действия Сил не всегда объяснимы и понятны нам. И ничего странного, как ты понимаешь, в этом нет. Ведь Силы — над человеком. Мы же не ожидаем от камня понимания человеческих порывов и действий. — Джонни обернулся к тете Анни. — Послушай, Анни, у меня к тебе просьба. Могла бы Дорис привезти сюда то, что сегодня вечером добудет в музее? — Он перешел на шепот. — В области Эннискерри слишком плотное Наложение Миров. Эту вещь нельзя держать там ни минуты — тут же всколыхнутся воспоминания о ее предназначении. Особенно опасны воспоминания о церкви и Кромвеле. Ну ты меня понимаешь. А у тебя здесь намного спокойнее.

— Не волнуйся, — ответила тетя Анни, — мы спрячем ее у меня в конторе.

— Прекрасно. Но твои служащие?

— Там бывает только секретарша. Я попрошу ее пока не входить.

— Отлично! Эти Сокровища намного опаснее, как я погляжу. Гарри, работавший с Камнем, все сделал, как надо, но так обессилел, что несколько дней ни на что не будет способен. Впредь нужно быть поосторожнее. Я окружу твою контору охранным заклинанием, чтобы никто посторонний не проник туда.

— Но почему их надо опасаться? — удивилась Нита. — Они же созданы для пользы людей!

— Верно, — подтвердил Джонни. — Но они настолько могущественны, конечно, когда оживают, что человек не может долго находиться рядом.

— Шон, а уже известно, где состоится таинство оживления Сокровищ? — спросила тетя Анни.

— Да. Начнем в Матриксе, — ответил Джонни. — Там есть все необходимое. Ты, наверное, еще не видела моего владения? — обратился он к Ните. — То есть, конечно же, оно не мое. Никто не может владеть замком Матрикс… и тем, что под ним. — Он поднялся. — Итак, начнем в Матриксе. Но где закончим… Ладно, сейчас мне надо в Брей. Вас подвезти?

— Спасибо, — обрадовалась Нита, — а то мы собирались трястись на автобусе.

— Поехали.

Джонни высадил их почти в центре города. Они помахали ему на прощание, и Кит сказал:

— Я так и не позавтракал. Здесь можно что-нибудь перехватить?

— Тут недалеко неплохое кафе, где подают жареных цыплят. Давай зайдем туда, — предложила Нита. — У меня есть немного денег.

Они легко разыскали кафе, сели за столик и сделали официанту заказ. Нита быстрым взглядом окинула зал, и сердце ее упало. Ронан был здесь. Он лишь мельком глянул на нее и тут же опустил глаза.

— Что-нибудь не так? — спросил Кит, принесший от стойки две бутылки кока-колы. — У тебя лицо просто одеревенело.

— А, — небрежно отмахнулась Нита, — вчера вечером я облила коктейлем вон того парня.

— Ты ходила в кафе с парнем? Нита вспыхнула:

— Нет. Нас была целая компания.

— Компания ребят?

— Ты что, испанская инквизиция? Ну я была там с тетей. Мы пришли на встречу волшебников.

— Понятно, — кивнул Кит, но почему-то сильно покраснел.

Нита подняла глаза к потолку:

— О пощади меня! Выкинь ты из головы все эти глупости! — У нее вдруг пересохло во рту. — Погоди секунду. — Она поднялась и направилась к столику Ронана.

Тот взглянул на нее с некоторой неприязнью, но на губах застыла приветливая улыбка.

— Ты забыла захватить свою кока-колу, — съехидничал Ронан.

— И не собиралась. — Нита виновато улыбнулась. — Прости меня, Ронан. Я же не нарочно. Послушай, пойдем к нашему столику. Я познакомлю тебя с моим партнером.

— Это он? — Ронан чуть повернул голову.

— Да. Он только что из Штатов. Пошли, посидишь с нами.

Ронан с видимой неохотой поднялся, подхватил бутылку кока-колы и пошел за Нитой.

— Кит, — сказала она, — это Ронан. Ронан, Кит Родригес, мой партнер.

Они пожали друг другу руки. Кит с охотой, а Ронан чуть сдержанно.

— ДАИ СТИХО, — приветствовал его Кит. Ронан удивленно вскинул брови и сел.

— О, ты догадался! — хмыкнул Ронан.

Кит изумленно переводил взгляд с него на Ниту.

— Тут и догадываться нечего, — пожал он плечами.

— А твоя партнерша поначалу не поняла.

Нита от смущения стала пунцовой.

— Ничего странного, — сказал Кит. — Парню-волшебнику легче определить волшебника-парня. А девчонкам проще понять девчонок. А кроме того, Нита здесь, в таком насыщенном искажениями месте, еще не освоилась. Это ты у себя дома. А я, например, не догадался, что ее тетя — волшебница, пока она сама не сказала.

В воздухе повисло напряженное молчание.

— Я извинилась перед Ронаном и сказала, что сожалею о вчерашней неловкости, — попыталась снять напряжение Нита.

Ронан усмехнулся.

— Остерегайся. Она язва.

— Я успел уже заметить, — отпарировал Кит. — Надеюсь, тебе никогда не придется видеть во гневе ее сестричку. У-уу! Но, согласен, Нита тоже не подарок.

— Может, перестанете говорить обо мне, как будто меня здесь нет? — раздраженно перебила Нита. Они оба почти с одинаковым выражением посмотрели на нее. '

Нита опять покраснела. «Да, мало приятного, когда на тебя нападают сразу с двух сторон…»

— Подвинься, Кит. — Она села рядом и взяла свою кока-колу.

С улицы послышался звон разбитого стекла. Они все трое одновременно повернули головы.

— Что там? — воскликнул Кит.

— Наверное, авария, — сказал Ронан, быстро поднимаясь. — Здесь на углу довольно неприятный поворот. Машины выскакивают неожиданно.

В следующее мгновение разлетелась вдребезги витрина кафе. И не машина была тому причиной. Что-то громадное, темное врезалось снаружи в стекло, и осколки дождем посыпались внутрь. Женщины на улице закричали. Немногие дневные посетители кафе ринулись в глубь помещения. Нита, Кит и Ронан застыли на месте.

Непонятное существо шагнуло внутрь через разбитую витрину. Если человека вывалять в дегте, а потом покатать по гравию, то, пожалуй, он станет чем-то напоминать это чудище. Росту в нем было метра два, в ширину оно раздавалось на метр, руки толщиной с человеческое бедро, а лицо уродливо и коряво, как булыжник.

Ребята попятились, когда существо стало приближаться.

— Это фомор, — прошептал Ронан.

Следом за первым чудищем шли другие. Их сопровождал звон разбитых витрин и окон. Машины с визгом тормозили, ревели клаксоны. Вдруг послышался грохот сминаемого металла и взрыв.

— Машина, — сказал Ронан.

— Жалко, — сморщился Кит.

— Пошли, — коротко бросил Ронан.

— Как ты собираешься их остановить? — спросила Нита.

— Остановить? Разве их можно остановить? Надо уносить ноги! — крикнул Ронан.

Он схватил Ниту и Кита за руки и потащил к черному ходу.

Через задний двор они выскочили на Замковую Террасу. Нита посмотрела в конец улицы, где высился старый Замок. От него остались жалкие руины. Несколько фоморов рьяно расшвыривали последние камни рухнувшей башни. Они и сами, казалось, были высечены из гранитных глыб. Группа разъяренных фоморов с легкостью дырявила массивные стены Банка Ирландии. Не умолкая, выла сирена охранной сигнализации. Еще один фомор деловито переворачивал машину. Пассажиры вопили и пытались выбраться наружу.

— Ужас! — выдохнула Нита. — Мы не можем допустить, чтобы эти монстры разгуливали по городу!

— Нет такого волшебства, которое могло бы с ними справиться, — покачал головой Ронан. — Слишком спрессованы слои времен. Надо выбираться отсюда поскорей! Если они…

И в это мгновение ему на плечо опустилась тяжелая лапища.

— Ах, нет способа! — вскричал Кит. Он быстро пробормотал три очень коротких и резких слова. Фомор вдруг завопил неожиданно тоненьким голоском и, шатаясь, отступил. Нита с изумлением увидела, что у него не было головы! Лишь взметнулось облако каменной пыли. — А ты говорил! — сказал Кит, тяжело дыша.

Фомор продолжал издавать тонкий режущий звук. Огромная трещина, расширяясь, побежала по его телу, разваливая его напополам. Но тут… Вместо того чтобы совершенно рассыпаться, фомор вдруг стал раздаваться вширь, из треснувшего верха туловища образовались две головы. Одна за другой выросли шесть рук, потом их стало уже восемь. С ужасным грохотом он упал на землю и развалился на две части. И обе половинки поднялись. Теперь перед ребятами стояло двое фоморов!

— Я предупреждал! — воскликнул Ронан. — Бежим! Путь по Герберт Роуд был отрезан толпой фоморов. Ребята увернулись от возникших из расколотого фомора двух новых чудищ и понеслись по Мейн Стрит. Толпы кричащих, охваченных ужасом людей неслись по улице. У обочин валялись перевернутые машины. Витрины и окна оскалились острыми полосами разбитого стекла. В каменных стенах зияли огромные дыры. Два фомора с увлечением крушили монумент перед Рояль Отелем.

— Что это за существа? — спросила Нита.

— Я же сказал — фо-мо-ры! — выкрикнул на бегу Ронан.

Нита устремила взор в ту сторону Мейн Стрит, где высилось каменное, покрытое штукатуркой здание бывшего городского рынка. Теперь в нем размещались туристский центр и музей. Там пока было тихо.

— Туда, — коротко воскликнула она и потащила ребят за собой.

Следом за ними устремилась целая толпа людей, тоже, вероятно, сообразивших, что там безопасно. Но уже на полпути, перед тенистой аркадой пассажа они увидели приземистое серое существо, которое, пыхтя, выворачивало из мостовой гранитного грифона фонтана. Нита резко остановилась.

— Здесь не пройдем, — сказала она. — И волшебство ничего не даст. Надо что-то придумать.

— Что? — отчаянно вскричал Ронан. — Нет такой бездны, в которую их можно было бы низвергнуть!

Нита на секунду закрыла глаза. Дрожь пробежала по всему телу.

— А если попробовать… — Она готова была рискнуть. Есть только один выход! Нита вся ушла в себя и произнесла это имя. Горло сдавил спазм. Но она напряглась и во второй раз произнесла его. И голос спросил:

«ТЫ УВЕРЕНА? АБСОЛЮТНО УВЕРЕНА?» Она собрала все силы и в третий раз выговорила имя. Словно ток пронзил ее! Нита дернулась и упала.

Она сидела прямо на мостовой, ошеломленно крутя головою. Горло словно бы ссохлось. Нита, пересиливая боль, сглотнула и буквально вытолкнула из себя тяжелые, будто булыжники, слова.

— ЗАПЛАТИ МНЕ ТО, ЧТО ДОЛЖЕН! СЕЙЧАС ЖЕ! — выкрикнула она на Языке.

Нита понимала, что решилась на самое опасное — волшебное вторжение. И она смогла вызвать его! Теперь все должно было произойти мгновенно.

Крики людей и звон разбиваемых стекол, вой автомобильных сирен и пронзительные свистки полицейских заглушил густой, глубокий гул колоколов. Но он вовсе не был похож на мелодичный перезвон церковных колоколов. Казалось, что кто-то усилил и положил на музыку гулкий цокот копыт мчащегося неудержимым галопом коня. Звук был полон гармонии, и в него вплетались мелодичные звоны. То ли копыта серебряные, то ли касались они необыкновенной, хрустальной мостовой. И еще слышались тонкие, переливчатые перезвоны, словно кто-то подергивал уздечку, увешанную крохотными бубенчиками. А всю эту чудную мелодию пронизывал острый и грозный свист летящей стрелы. Но главным, перекрывающим все эти мелодичные звуки, был мрачный, то возносящийся к самым высоким нотам, то понижающийся до низкого гудения поющий голос. И звучал он, будто грозный, привыкший убивать разящий металл. Яркий свет заскользил вдоль улицы, на мгновение озаряя лица людей, подернутые каменной пылью стены зданий, перевернутые машины.

И вдруг неудержимый поток света пролился на Мейн Стрит, облил слепящим сиянием здание музея. С коротким вскриком рухнул у фонтана-грифона фомор, пронзенный мечом. А вдоль улицы неслись сияющие всадники на сияющих конях, словно сотканные из света. И казались они намного реальнее, чем жавшиеся тенями к стенам домов люди, чем превратившиеся в бесформенные груды металла машины, чем глядящие пустыми глазницами витрин магазины. На мертвенно-бледном фоне затянутой завесой каменной пыли улицы угольями горели ярко-красные знамена всадников, светились небесной чистотой голубые плащи, весенней свежестью веяло от их изумрудно-зеленых шарфов, слепило золото шлемов, серебряные щиты мягко светились, словно луна сквозь облака, и черные волосы обрамляли лица всадников, как ночное небо обнимает светильники звезд. Всадники втекали в улицу широкой, нескончаемой рекой, в их руках сверкали молнии мечей. И лучи солнца, скользя по лезвиям, вдруг издавали тонкий, мелодичный торжествующий звук. Лица всадников светились упоением битвы. У некоторых в руках были копья, чьи наконечники пылали, будто языки пламени. Другие разили врага тонкими, как новорожденная луна, серпами. Третьи натягивали тугие луки и пускали стеклянные, стремительные, словно мелькнувший из-за тучи луч, стрелы. Серые, бугристые уроды падали и оставались лежать неподвижно каменными грудами. Узкая улица наполнилась предсмертными криками фоморов. А все живое попряталось, вжалось в ниши домов, скрылось за дверьми и воротами. Люди, не успевшие понять, что произошло, в ужасе спасались от этой сверкающей кавалькады, несущейся по улице Брея.

Всадники приблизились к тому месту, где между зданием паба и аркадой пассажа, замерли Нита, Ронан и Кит. Будто не замечая ребят, воины заструились вниз по улице в сторону Дангля, гоня перед собой поредевшую толпу фоморов. Ошарашенный всем виденным, сержант полиции молча и неподвижно наблюдал за необыкновенными всадниками. Он лишь быстро-быстро крестился и совсем уж обмер, когда один из всадников на ходу улыбнулся и поклонился ему.

Вдруг от сверкающей кавалькады отделился высокий прекрасный воин на вороном коне и, глядя на Ниту сверху вниз, произнес гортанным голосом:

— ДОЛГ ОПЛАЧЕН?

Нита, ослепленная сверканием его голубых, алых и золотых одежд, невероятной красотой благородного лица, почувствовала вдруг себя маленькой, жалкой, некрасивой. Сердце ее сжалось от жалости к себе, от невозможности превратить свою такую обычную, тусклую жизнь в этот праздник уверенности, силы и чудесной, сияющей красоты.

— Да, спасибо, — пролепетала она. — Большое спасибо.

— Я полагал, что моя благосклонность понадобится тебе позже, — проговорил всадник. — Но ты потребовала ее сейчас. Что сделано, то сделано. А теперь собирайся, поедем. Королева желает поговорить с тобой.

При этих словах Ронан будто бы пришел в себя.

~ Какая королева? — поднял он брови.

— Она не из смертных, — улыбнулся молодой всадник. — Королева, которой нельзя отказывать… как не стоит ссориться и с ее Шутом.

— Амадаун! — выдохнул Ронан, глаза его расширились. — Делай то, что велят! — шепнул он Ните. Она поймала его неожиданно гневный взгляд, мгновенно стрельнувший во всадника.

«О, он может убить взглядом, этот носатый мальчик…» — пронеслось у нее в голове.

— Я готова, — ответила Нита, стараясь не обращать внимания на Ронана. — Но сначала нужно кое-что сделать… — Она с беспокойством оглядела разрушенную улицу, сокрушенные и смятые машины, россыпь разбитых стекол на тротуаре, кучки испуганных людей. — Мы не можем оставить город в таком виде, — сказала она. — И как люди объяснят себе все случившееся?

— Себе и страховым компаниям, — усмехнулся Кит.

Нита с неудовольствием глянула на него:

— Это серьезно. Они обычные люди, им не понять того, что ясно нам.

— И что же ты собираешься предпринять? — с любопытством спросил Ронан.

Кит задумчиво посмотрел на Ниту:

— Залатаем?

Она кивнула. Ронан недоуменно посматривал на них.

— За-ла-таете? ЧТО? И КАК? Нита закусила губу.

— Временем, — сказала она. — Лоскутом запасного времени. Это основная теория дополнительной вселенной. О залатывании упоминал и Джонни вчера в пабе. Где-то, параллельно нашей Вселенной, должна быть другая, в которой ничего подобного не происходило. Никогда не возникали фоморы, не являлись Всадники. Ты вместо отрезка времени, изъятого отсюда, берешь лоскут времени из той вселенной и латаешь образовавшуюся временную дыру. — Она что-то быстро подсчитала в уме. — Промежуток времени от появления фоморов до сего мига не настолько невелик, чтобы я не смогла получить разрешения на замену. И скольжение времени будет совсем незаметным.

— Но пересечение слоев… Тут так все перемешано…

— Ронан, — тихо проговорил Кит. Нита уже знала по этому ровному тону, что Кит еле сдерживается, чтобы не рявкнуть на этого парня. — Ронан, мы не можем стоять тут и спорить весь день. Еще несколько минут, и все случившееся так прочно отпечатается в памяти людей, что залатать будет невозможно. Мы будем осторожны. Ты успокоился?

Ронан взглянул на Ниту. Та пожала плечами и согласно кивнула.

— Ладно… — Ронан отошел на шаг.

— Та-ак, — пробормотал Кит, перелистывая Учебник. — Временной лимит у нас есть. Можем начинать. Ронан? — Он протянул ему Учебник.

— Не надо, — отстранился Ронан, — я и так вижу. Начинай.

Кит и Нита стали читать одновременно. Ронан присоединился к ним, не заглядывая в Учебник. Его волшебный Язык звучал немного странно для их уха, с ирландским акцентом. Но Нита постаралась не отвлекаться на пустяки. Она сосредоточилась на той части заклинания, которое вырывало кусок свободного от страшных видений времени и влекло его из параллельного мира. Теперь, во второй части заклинания, надо было точно скопировать, как бы вызвать из памяти фрагмент того пространства улицы, которое существовало до появления фоморов. Прошлым заменить настоящее.

Кит на мгновение, тяжело дыша, оторвал глаза от Учебника. Все вокруг стало странным, словно каждый предмет обрел два контура. Казалось, что улица погрузилась под воду, дрожит, вибрирует, расплываясь двойным отражением. Прошлое накладывалось на настоящее, которое не успело еще раствориться.

— Теперь давайте выбираться отсюда, — сказал Кит. — Временная заплата на месте. Пускай все успокоится.

— Куда нам идти? — обратилась к Амадауну Нита. Внезапно рядом с ним возникло еще три оседланных, готовых в дорогу лошади.

— Вы умеете ездить верхом?

— Попробую, — неуверенно сказала Нита.

— Тогда взбирайся.

Кит помог ей сесть в седло.

— Где находится королева? — спросила Нита. — Она явилась вместе с вами?

— Нет. Она больше не совершает набегов в этот мир, — ответил Амадаун, — Хотя благодаря тебе все может измениться.

Нита на мгновение задумалась над этой странной фразой. Ронан отвлек ее. Он с замечательной ловкостью вскочил в седло, взял в руки поводья и гордо, истинным лордом озирался вокруг. Кит кое-как, цепляясь за луку седла, взобрался на свою лошадь.

— Не бойся, не упадешь, — поощрительно улыбнулся Ните Амадаун.

Она очень бы хотела надеяться, что его слова сбудутся.

— О'кей, — храбро сказала она.

Амадаун повернул коня и шагом поехал впереди по Герберт Роуд. В конце улицы, у церкви Кит приостановил коня и посмотрел через плечо. Нита и Ронан тоже обернулись. Они увидели, как дрожащие контуры домов вдруг затвердели. Одновременно исчезли кучи битого стекла, засверкали мытыми стеклами витрины, разбитые машины теперь стояли как ни в чем не бывало целехонькие и невредимые.

— Получилось, — удовлетворенно сказал Кит. — Накрепко. Поехали.

И они двинулись дальше. Нита уже знала об этих конях по древним легендам, но не предполагала, что они могут скакать ТАК быстро. Странное состояние охватило ее. Казалось, кони еле-еле перебирают ногами, как в замедленной съемке. Но летящие навстречу деревья, дома, холмы — все, вплоть до горизонта, сливалось в одну туманную полосу. Они неслись с такой скоростью, что уже невозможно было определить, в какую сторону движутся. Лошади Великолепного Народа не выбирали дороги. Под их летящими копытами и вода становилась удобной дорогой. Лошади неслись в иной мир, словно бы не касаясь копытами земли этого, реального для Ниты мира. Они летели сквозь слои времени. И вот уже страна вокруг стала такой, какой была… сколько же столетий тому назад? Во всяком случае, еще не существовало ни дорог, ни даже людей. Ничего, что нарушало бы безмятежность Божьего мира. Это была Ирландия цветущих яблонь, пологих склонов поросших сочной травой холмов, тенистых орешников, рябиновых рощ и могучих густых лесов. Они ехали на запад от Брея в сторону Большой Сахарной Головы.

Впрочем, сейчас гора была скорее похожа на высокий холм, а на нем раскинулся огромный город, золотые башни которого пронзали небо. Нита уже видела его однажды днем. Всадник, мчавшийся рядом с Нитой, посмотрел на нее и слегка улыбнулся. Нита тоже взглянула на него. Амадаун? Да, конечно! И вдруг она вспомнила: это Шут королевы! Конечно!

— Главная из наших гор в этой части страны, — говорил между тем Шут. — И самая красивая. Другие горы выше, но нет среди них ни одной, имеющей такую красивую форму.

— Я заметила, — согласилась Нита.

— Ты увидела. У тебя есть дар. Врожденный. — Шут внимательно поглядел на нее и добавил: — Хотя и небезопасный.

— Волшебство тоже небезопасно, — отпарировала Нита. Шут кивнул.

— И тебе суждено до самого конца постигать эту истину, — сказал он. — Стоп! Приехали.

Они спешились перед массивными воротами. Лошади мотнули головами, неведомым образом освободились от уздечек и седел и унеслись в луга.

— Пошли, — скомандовал Шут. — Королева на летнем дворе.

Но в ворота они не вошли. Шут повел их вдоль высоких сияющих стен к раскинутому поодаль на зеленом лугу белому шелковому шатру.

Внутри шатра в окружении молодых женщин сидела величественная дама, внимательно смотревшая на входивших в шатер гостей.

Шут подвел ребят к даме. Нита вгляделась в ее лицо, что-то смутно припоминая. Дама была прекрасна. Но особенно поразили Ниту ее волосы. Тяжелое золото густых прядей обрамляло лицо, спускаясь почти до земли. А на голове короной были уложены две толстые косы. Тончайший белый шелк окутывал всю ее фигуру, и на коленях, обернутый в такой же шелк, лежал продолговатый сверток.

— Приветствия богов и людей вам, волшебники, — произнесла дама. Они поклонились.

— И вам, мадам, наши приветствия, — сказал Ронан. — И приветствия Единой.

В ответ она величественно склонила голову.

— Я не задержу вас надолго, — сказала она. — Вы — странствующие рыцари, и мы уважаем это. Но до нас дошли слухи о том, чем заняты волшебники. Мы знаем о слоях времени, и у нас есть то, что может принести вам пользу. — Она кивнула на сверток, лежащий на коленях.

— Мадам, — спросил Кит, — могу я задать вопрос? Она подняла на него глаза, в которых светилась веселая улыбка.

— А разве я могу остановить тебя?

— Скажите, пожалуйста, кто вы? Она откинулась на спинку стула.

— Смелый мальчик — тихо произнесла дама. — Но чужеземец, перед которым открыли двери, имеет право спрашивать. Я та, кто «умерла в Холмах». — Ронан вдруг отвернулся. — Не стыдись, — заметила она его движение. — Это имя дано людьми, и мы привыкли к нему. Первый из нас, кто жил здесь после Творения, не мог смириться с уходом в вечность и соскользнул в иное пространство, туда, в Наложение Миров. Вам доступно это искусство — оно часть Волшебства. И мы стали жить вне времени, стали изгнанниками из вашего мира. Мы не можем вернуться назад. Лишь иногда на малый промежуток времени. Например, потанцевать ночью при луне, четыре раза в год в великие дни Поворота, когда открываются недра холмов и между нашими мирами возрождается связь. Сейчас близок один из таких дней, потому-то вы и смогли попасть сюда.

Она чуть отвернула шелк со свертка на коленях.

— Время от времени желание воплотиться в физическом, реальном мире становится в ком-то из нас настолько сильным, что он возвращается в ваш мир, чтобы пожить жизнью людей. Он идет в мир, где все слишком определенно, а значит, и смертно. В том мире мы быстро взрослеем и старимся, ибо нами правят человеческие страсти. Мы творим ужасные вещи, забыв о медленно текущем времени. Я была там несколько раз и всегда возвращалась. Это не каждому дано. Многие из нас, желая постичь смерть, уходили и уже никогда не возвращались. А меня ваш мир знает под несколькими именами. Меня звали и Айфе, и Фанд, и Маха, и многими другими именами, которые давно позабылись. Но мое главное имя — Эмер, жена Кухулина, сына Суалтайма, героя уладов. И потому я владею вот этим.

Она стала медленно разворачивать сверток.

— После смерти Кухулина, — продолжала она, — я дала это Коналлу Победоносному. Эта вещь ушла от него, потому что он не сумел совладать с духом, таящимся в ней. Вещь эта томилась и страдала, ибо не было поистине могучей руки, которая могла бы владеть ею, не нашлось великого ума, который мог бы понять ее. И наш мудрый народ решил забрать ее в Недра Холмов, чтобы уменьшить страдания ее и боль. Вот так. А теперь смотрите…

Она откинула шелк и подняла то, что было в него завернуто. В ее руке сиял Меч! По гладкой, без драгоценных камней золотой рукояти вились тонкие серебряные узоры. Длинный изящный клинок напоминал по форме острый ивовый лист, и его отполированная до зеркального блеска сталь горела холодным белым огнем. Этот стальной ивовый лист казался живым, контуры его трепетали, дрожали, будто в мареве сгустившегося от жары воздуха. Королева подняла Меч над головой, и он засиял в золотом свете дня. И в этом нестерпимом сиянии лицо королевы показалось бледным, да и все вокруг как бы померкло.

— Разящий имя ему, — произнесла королева. — Но прежде называли его по-другому. Луг Длинная Рука послал этот Меч своему сыну Кухулину и дал ему имя Фрагарах, Меч Воздуха. Возьми его.

Нита протянула руку, но почувствовала обжигающий холодный огонь и неодолимую упругость воздуха, коконом окутавшего Меч.

— Он не дается мне, — сказала она.

— Да, Меч выбирает владельца. Мою руку он не отталкивает потому, что я одна из Бессмертных. Тогда пусть попробует один из вас. — Она протянула Меч Ронану и Киту.

Ронан поднял было руку, но тут же отпрянул, нахмурившись.

— Меня он тоже не желает, — буркнул Ронан.

— Теперь ты, — обратилась королева к Киту, — Возьми его, юный волшебник, и отдай Верховному Волшебнику с моим благословением. Он, я думаю, сможет удержать Меч. А ты, — повернулась она к Ронану, — скажи ему, что я вновь задаю тот вопрос, на который у него прежде не было ответа. Может быть, теперь он ответит?

— Сделаю, — коротко бросил Ронан, чей взгляд все еще был прикован к сияющему клинку Меча Фрагарах. Кит поклонился.

— И я выполню твой наказ, королева. — Он с легкостью взял Меч.

— А теперь ступайте. Амадаун проводит вас до дома. И будьте осторожны, потому что Губительный Глаз очень силен. Может статься, не так, как раньше, но и Сокровища еще не набрали полную силу, — В зеленых глазах королевы промелькнуло беспокойство. — И все же они послужат вам. Они должны служить людям.

Ребята снова поклонились.

— Все. Теперь идите.

Привели лошадей, и они тронулись в путь. Привычных удобных дорог пока еще не существовало, не было и удобного двойного пути для экипажей. Но Нита сразу узнала узкую долину, что раскинулась невдалеке от нынешней фермы тети Анни. Стремительные кони Великолепного Народа быстро оставили позади зеленеющий простор долины, и перед путниками раскинулось море. Под солнцем иного мира оно переливалось невиданными радужными цветами. Кони словно бы пересекли невидимую черту, и море тут же потускнело, стало привычно стальным, освещенным скупыми лучами земного солнца. Появилась и хорошо укатанная дорога, ведущая к дому тети Анни.

— Идите, — сказал Амадаун, когда они спешились, а лошади в мгновение ока исчезли. — Больше мы ничего сделать для вас не можем. Запомните. Одно Сокровище появится из недр земли. Одно вы получили из рук Великолепного Народа. Еще одно в руках людей. Откуда явится четвертое Сокровище — нам неведомо. Может быть, его даруют вам Силы, а может, оно и вовсе не появится.

— Как это не появится? — воскликнула Нита. — Не шутишь ли ты, Шут?

— Возможно, — Амадаун лукаво подмигнул ей. — Но в каждой шутке есть доля правды. Будьте осторожны, и Единая не оставит вас. — Он кивнул и исчез.

Ребята направились к дому. Кит крепко держал Меч.

— Ты говорила, что здесь происходят странные вещи со Временем? — спросил он Ниту.

Она вздохнула и вдруг лукаво, словно бы подражая Шуту, подмигнула.

Глава восьмая. ГОРН КИЛПЕДДЕРА

Он лежал на кухонном столе поверх залитой чаем газеты «Будни Брея», среди смятых лотерейных билетов, между пластмассовым подносом, усеянным крошками бисквита, молочником и сахарницей. Фрагарах Разящий, невыносимо сияющий даже в слабых лучах свисающей с потолка лампочки. Все сидели вокруг стола, попивая чай и не отрывая глаз от Меча. По краю стола сидели рядком кошки и тоже глядели на Меч округлившимися глазами.

— Вот как это все было, — закончил свой рассказ Кит. Тетя Анни молчала. — О четвертом Сокровище Амадаун ничего не мог сказать.

— Но, может, вам дали какой-нибудь намек? — с надеждой спросила тетя Анни.

Нита удрученно покачала головой:

— Мне вообще иногда трудно разбирать, что здесь говорят. Ирландский акцент… А ты, Ронан, понял что-нибудь?

Ронан тоже покачал головой:

— Я слышал то, что слышала ты. По правде говоря, я надеялся, что они дадут нам и Копье.

— И я тоже, — вздохнула тетя Анни. Она тяжело откинулась на спинку стула. Нита с жалостью заметила, какой усталый у тети вид.

— Вы сотворили охрану Чаши, как собирались? — спросила Нита.

— Да, — кивнула тетя. — Место для Чаши готово. Джонни хотел помочь Дорис, но она справилась сама. Чаша пробуждается даже быстрее, чем мы думали. Дорис и Джонни скоро прибудут. А вы пока будьте осторожны, проходя мимо конторы. Не касайтесь двери. Мне пришлось написать часть заклинания прямо на ней, чтобы не заклинать ковер, на который вы можете неосторожно ступить. Если распахнете дверь, цепь заклинания нарушится. А коли вам все же что-то там понадобится, просто проникайте сквозь дверь, не тревожа ее.

— Тетя Анни, — спросила как бы между прочим Нита, — а где живет Бидди, женщина-кузнец? Тетя внимательно поглядела на нее.

— Вверх по дороге на Килпеддере, — ответила она. — Рядом с магазином. Там у нее кузница с большим горном. А почему ты спрашиваешь?

Нита постаралась придать лицу беззаботное выражение.

— Так, кое о чем хотела бы ее спросить, — небрежно бросила она.

— О горне, что она возит с собой, — вмешался Кит. — Он просто замечательный. Я никогда раньше не видел маленьких переносных горнов.

— А-а, ясно. Скоро полдень, как раз пора пить чай, и вы сможете застать ее дома. Она редко задерживается на работе.

Нита услышала легкое жужжание и беспокойно огляделась.

— Это таймер в печи? — спросила она.

— Нет, печь выключена.

Жужжание усилилось. Они недоуменно переглянулись. Задребезжала крышка сахарницы. Ложки на столе стали позвякивать.

— Меч! — воскликнул Кит. — Он дрожит! И верно. Тихий жужжащий звук, который Нита приняла за пощелкивание таймера, исходил от Меча и становился все громче и громче.

— Какой-то электрический звук, — сказала Нита. С улицы донеслось слабое «бип-би-ип». Меч откликнулся угрожающим гулом.

— Это Дорис и Джонни, — сказала тетя, — и у них Чаша!

— Классно! — восхитился Кит. — Пошли поглядим.

— Минутку! — остановила их тетя Анни. — Я совсем забыла, что нельзя соединять в одном месте оба Сокровища! Их столкновение будет подобно атомному взрыву. Фейерверк — и все исчезнет! — Она с тревогой огляделась вокруг. — Боже мой, я же не могу уйти сейчас! Кит, бери Меч и уходи отсюда! Быстро!

Он поспешно схватил Меч. Тот задергался, затрепетал в его руке, и мерный гул превратился в рев.

— К-куда? — в панике закричал Кит.

— Куда хочешь! Только подальше! Не меньше чем за пятьдесят миль. Я постараюсь прикрыть тебя от смешения слоев времени. Только поскорей исчезни!

Кит взглянул на Ниту.

— На Коперник, — сказал он, пробормотал три слова и исчез.

Воздух взорвался легким хлопком — пам! Обычно Кит исчезал шумнее. Нита улыбнулась: все же на Кита произвели впечатление слова Джонни об опасном Наложении Миров.

На улице стукнула дверца машины.

— Дай-ка я тебе помогу, Дорис, — послышался голос Джонни.

Через мгновение они показались на пороге. Джонни распахнул стеклянные створки двери. Позади него шла Дорис Смит, держа в руках что-то завернутое в полосатую наволочку. Это что-то сияло сквозь тонкую материю, словно Дорис несла небольшую шаровую молнию.

— Несем в контору, Анни? — весело спросила Дорис, но в голосе ее чувствовалось напряжение.

— Да. Только не открывай дверь. Иди сквозь нее.

— Ясно. Джонни, помоги. У меня руки заняты.

Когда Дорис, Джонни, а с ними и тетя Анни исчезли из виду, Ронан спросил:

— Где это Коперник?

— На Луне. В Южном полушарии.

— На ЛУНЕ?!

Нита пожала плечами.

— Тетя велела удалиться не меньше чем на пятьдесят миль. А это чуть дальше, только и всего. — Она посмотрела на Ронана. — Ты там еще не бывал?

— На Луне? Не-ет. — Он нахмурился.

— Почему? Там так здорова — Вдруг все сообразив, Нита почувствовала себя настоящей негодяйкой. — Извини. Конечно, вам мешают смещения слоев времени. Но должны же быть какие-то места, откуда телепортироваться безопасно? Если ты сможешь отыскать такое местечко, мы возьмем тебя с собой.

— Здорово было бы! — Лицо Ронана осветилось мальчишеской улыбкой. Таким Нита видела его не часто. На мгновение с него слетела вся надменность и важность. Даже некая грусть промелькнула в глазах Ронана. — Это, должно быть, великолепно, — сказал он. — Обидно обладать волшебством и не иметь возможности использовать его на полную катушку. Несчастная наша земля Ирландия!

Они понимающе улыбнулись друг другу.

— В этом есть и хорошая сторона. Не угодишь в опасную переделку. Могу рассказать, как меня чуть не слопала акула…

— Хотите взглянуть? — раздался голос тети Анни. Она вместе с Дорис и Джонни возвратилась на кухню.

— Да! — подскочила Нита.

Она понеслась по коридору. Ронан еле поспевал следом.

Стены дома словно бы растворились в невероятном свете Чаши. Она стояла на столе все еще завернутая в наволочку. Но материя виделась всего лишь прозрачным флером. Полуметровая золотая Чаша, украшенная серебряным орнаментом, спиралью спускавшимся к тонкой ножке и резным узором ложившимся на массивное основание, горела изнутри бело-голубым пламенем. Казалось, что Чаша наполнена жидким светом, пронизывающим насквозь ее металлическое тело, будто это было тонкое прозрачное стекло.

Нита застыла с полуоткрытым ртом. У Ронана на лице тоже появилось странное выражение.

В его глазах Нита уловила непонятное беспокойство.

— Давай попозже встретимся, — сказал он, — мне нужно тебе кое-что сказать.

Нита вдруг почувствовала, что почему-то боится этого разговора. Она растерянно кивнула и поспешила вернуться в кухню.

Трое взрослых волшебников сидели ожидая, когда вскипит чайник.

— У нас есть поручение от королевы, — Джонни вопросительно глянул на девочку.

— Королева снова задает вопрос, на который не получила ответа, — вымолвила Нита, пожимая плечами.

Джонни слегка улыбнулся. Улыбка получилась печальной.

— Она спрашивает, — сказал он, помедлив, — есть ли надежда, что мир их обитания когда-нибудь приблизится к Сердцевине Времени. Конечно, они любят Ирландию, но все же это не простые существа, а Силы и потому страстно желают вернуться в Сердцевину Времени, где и были созданы. Однако легенды гласят, что они должны оставаться в том мире, который выбрали, до тех пор, пока не явится Защитник с Копьем. — Он покачал головой.

— А Кита уже можно позвать? — спросила Нита.

— Где он? — полюбопытствовал Джонни.

— На Луне.

— Очень хорошо. Но подожди несколько минут. Я постараюсь усилить охранную зону вокруг Чаши.

Дорис налила всем чай.

— Теперь бы добраться до Копья, — молвила она, — и, считай, мы готовы.

Ответом ей было молчание. Сидящие за столом лишь безнадежно переглянулись.

— Но разве нельзя найти подходящую оболочку? — спросила Нита.

— Моя дорогая, — мягко проговорил Джонни, — у нас есть подлинный Камень и настоящий Меч, которые вновь пробудились. Чаше мы нашли подходящую замену, и она восприняла душу Сокровища. Но с Копьем надо быть осторожным. Если найденная для него оболочка окажется слишком слабой, то Сокровища уничтожат ее или, что еще хуже, сами потеряют силу и перестанут существовать. Возрожденное Копье должно быть по меньшей мере таким же мощным, как и они, а еще лучше — сильнее их. Но, увы, такой оболочки у нас пока нет. И учти, что это вовсе не физическая прочность вещи, но то, что называется ее сущностью. В миг Творения энергия была молодой и трепетала в ядре каждого атома. Постепенно, через миллионы лет многие Силы мира пришли в упадок, обветшали, и сущность предметов, их энергетическая мощь стала подобно старым, расшатанным стульям: сидеть можно, но опасно. Ты видишь, как на фоне обретших душу Сокровищ, в их несказанном свете все окружающее выглядит бедным и убогим, и ты понимаешь, какой силой была наполнена жизнь в миг Творения, когда ей предстояли мириады лет борьбы и становления.

— Но где же ТЕПЕРЬ отыскать вместилище, способное удержать пылающую сущность Копья? — расстроенно спросила Нита.

— Да, дело нелегкое, — тихо сказал Джонни. — Душа Копья — самая яростная среди Сокровищ. За последние два дня я испробовал все копья в замках и музеях Европы, и ни одно из них не подходит.

— Тогда надо поискать вне Земли, — предложила Нита. Джонни склонил голову.

— И меня эта мысль посещала. Но изменения, произошедшие в нашем мире, коснулись и прочих миров. А поиски займут очень много времени. — Он откинул назад волосы. — Времени, которого у нас слишком мало.

Ронан, молчавший до сих пор, глубоко вздохнул.

— Жаль, что нельзя просто сделать новое, — сказал он. Вздохнула и тетя Анни.

— Даже сумей мы проникнуть сквозь толщу времени и познать суть, — медленно проговорила она, — нам не дано повторить миг Творения. Это не в наших силах. Думаю, нам остается только продолжить поиски. — Она посмотрела на Дорис и Джонни, как бы ища подтверждения своим словам. Те согласно кивнули.

Нита встала.

— Я пойду вызывать Кита. На это уйдет минут пятнадцать — двадцать. Это возможно?

— Действуй, — коротко бросил Джонни. Нита вопросительно взглянула на тетю Анни.

— Охранное заклинание еще в силе, — сказала тетя, — слои времен неподвижны. Отправляйся.

Нита быстро произнесла в уме заклинание перемещения.

Кит сидел на их любимом месте — громадном пористом валуне лунной пемзы. Он сосредоточенно выцарапывал на нем острым гранитным осколком некое подобие человеческого лица, то-то удивятся будущие лунные исследователи. Меч лежал у его ног.

Нита взобралась на валун и уселась рядом с Китом.

— Джонни сказал, что можно будет возвратиться через несколько минут.

— Я не хочу возвращаться туда, — вдруг выпалил Кит, трогая рукоятку Меча. — Сначала нам надо кое с кем поговорить.

— С Бидди? — догадалась Нита.

Кит кивнул.

— Вспомни, что тебе говорил лис, — сказал он.

— Послушай, — встрепенулась Нита, — помнишь, ты почувствовал, что ее горн живой?

Он снова кивнул.

Нита с жаром принялась рассказывать то, что услышала от Джонни о живой сути вещей в миг Творения.

Кит прервал ее.

— Знаю. Я уже прочитал это в твоих мыслях.

Она со злостью пихнула его, чуть не скинув с валуна.

— Ты посмел использовать заклинание внедрения? И даже не спросил моего разрешения? А что, если ты проник дальше, в самую глубину, и узнал ВСЕ мои мысли?

— О Ронане, что ли? — хихикнул он. Она залилась краской.

— Ладно, — сказал Кит, — оставим твоего дружка. Лучше объясни, почему они не хотят сделать новое Копье. Я же не все подслушивал, — улыбнулся он.

— Потому что не знают как. А что ты имел в виду, называя Ронана «моим дружком»? — Нита повернулась к нему с угрожающим видом.

— Эй-эй, — засмеялся Кит, — пощади! Беру свои слова назад! Давай лучше пойдем к Бидди!

— И что мы ей скажем? Он пожал плечами.

— Сдавайтесь! Руки вверх! Да не знаю я. Но если она одна из Них… — он поежился. — Вдруг она и вправду Существующая Сила? Тогда Они непременно помогут нам. Ты знаешь, где ее искать?

— Да. Я дам тебе координаты.

Нита мысленно нарисовала картинку фермы Бидди. Затем быстро перевела воображаемое в точные цифры координат, которые легко включались в заклинание перемещения.

— Понял, — сказал Кит. — Только уточни вот здесь. Ага. Ясно! Двинулись!

Они прыгнули. Воздушная воронка поглотила их тела. В следующий миг ребята стояли на обочине двойного пути для экипажей около паба. Темнело.

— Вон туда, — указала Нита.

Окна всех домов были темны. Однако перед одним из них стоял грузовичок Бидди.

— Может, она ушла? — предположила Нита. Кит подошел к грузовичку и положил руку на ящик с горном, стоящий в невысоком кузове.

— Потрогай, — сказал он.

Нита тоже положила на горн руку и тут же отдернула. Эта штука была не просто теплой, как нагретый радиатор, она пылала, хотя с виду ничего не было заметно. Тепло пульсировало внутри.

— Неужто ты не почувствовала этого в первый раз? — удивился Кит.

— У меня слабая чувствительность на неживую природу, ты же знаешь, — оправдывалась Нита. — И потом, я же никогда не дотрагивалась до этой штуки… Смотри!

Сумерки уже сгустились, скрадывая все предметы вокруг, но Меч сиял по-прежнему. Клинок сверкал так, будто был облит яркими лучами солнца.

— Он знает, — тихо сказал Кит. — Неистребимая суть мига Творения, а? — хихикнул мальчик. — Давай попытаемся найти ее.

Он обошел кругом один из стоящих отдельно домов. Нита тем временем пристально разглядывала горн.

— Ищете кого-нибудь? — спросила Бидди, выходя на свет.

Нита от неожиданности вздрогнула и, увидев Бидди, нервно рассмеялась. «Возьми себя в руки, — скомандовала она себе. — Подумай, о чем будешь говорить».

— Старшая сестра, — поклонилась Нита, — именем Единой приветствую тебя.

— Что ты имеешь в виду?.. — начала Бидди и умолкла — из-за дома вышел Кит с Мечом в руке. Словно бы увидев Бидди, Меч вспыхнул еще ярче.

Выражение лица Бидди резко изменилось. Удивление, притворное равнодушие, радость узнавания и беспокойство поочередно промелькнули в ее глазах.

— Ему надо найти безопасное укрытие, — сказала она, как всегда, ровно и протяжно.

— Уже нашли, — коротко ответила Нита.

— Он знает вас, — заметил Кит, — я это чувствую. Он почти кричит, что знает вас. — В голосе Кита слышалось ликование. Нита решила сейчас держаться от них подальше. — И ваш горн он знает тоже. Вы его выковали? — Он покачал в руке Меч, словно прикидывая на вес. — Или тот, кто владел этим горном в миг Творения? А может, и владелец горна, и кузнец сошлись в одном лице? И это были все-таки вы?

Бидди задумчиво поглядела на Кита, прислонилась к стене дома и сложила руки на груди.

— Очень милое предположение, — по-прежнему спокойно сказала она. — Но я не торгую режущими инструментами.

— И все же, может, припомните? — настаивал Кит. А Нита добавила:

— Вас выдает произношение. Оно просто скверное.

— Что? — удивилась Бидди. Нита напряженно рассмеялась.

— Извините. Здесь, в Ирландии с таким произношением обмануть не трудно. Но настоящего американца не проведешь. Еще утром, встретив вас, я удивилась, отчего вы так скверно говорите, хотя сказались американкой. Теперь я все поняла. — Нита опять рассмеялась, уже свободно и весело. — Вы одна из Существующих Сил! Ведь Силы не обязаны говорить чисто по-американски!

Бидди казалась слегка ошеломленной такой логикой. Потом и она рассмеялась, не отрывая при этом острого, прямого взгляда от Меча.

— Хорош? — спросил Кит.

— Хорош, — подтвердила Бидди. — Можно взглянуть поближе?

Кит сделал к ней два шага и протянул Меч рукояткой вперед. Она взяла его и легко подбросила в воздух, ловко поймала за рукоятку и приложила палец к лезвию, как бы проверяя его отточенность.

— Не очень изменился, — тихо сказала она. — Хотя немного побит.

— Вы можете его обновить? — спросила Нита.

— Ты преувеличиваешь мои возможности, — ответила Бидди.

— Мы работали с Силами, — сказал Кит, — и знаем кое-что об их возможностях.

— Не у всех они равные, — покачала головой Бидди. — А те, кто пребывает в физической оболочке, во плоти, многое теряют.

— Последняя Сила, с которой мы работали, смогла победить Одинокую даже после того, как провела десять лет на Земле в облике попугая, сидя на жердочке и поклевывая семечки, — сухо проговорил Кит. — Так что не стоит преуменьшать свои возможности.

Бидди вздохнула и снова поглядела на Меч.

— Вы уже давно здесь, в Ирландии? — спросила Нита.

— С самого начала. — Бидди разглядывала Фрагарах, поворачивала его, будто искала новые изъяны и вмятины. — Я никогда и не уходила.

Нита уселась на низкую ограду.

— Значит, вы одна из тех, кто создавал Ирландию? Бидди кивнула, не отрываясь от Меча.

— Первая из всех, — сказала она и слегка улыбнулась. — Возьми. — Она протянула Фрагарах Киту.

— Легенды повествуют, что народ Богини пришел сюда и принес с собой Сокровища из Четырех Городов, — медленно проговорил Кит. — А они — часть Сердцевины Времени. И вы одна из тех, кто создавал Сокровища?

— Я была кузнецом из Фалиаса, — сказала Бидди, — и выковала Фрагарах… да…

— А потом в легендах говорится о Гоибниу, кузнеце Богов, который пришел к Лугу Искусному во Многих Ремеслах, — подхватила Нита, — и они вместе выковали из огня и яростного духа Копье Победы Луин…

Бидди посмотрела на Ниту и снова кивнула.

— Это тоже была я.

— Тогда вы можете сделать это снова! — воскликнул Кит.

Бидди нахмурилась.

— Сомневаюсь, — проговорила она. — Миры изменились, изменилась и суть вещей.

— Но прежней осталась ваша наковальня, — настаивал Кит.

— Только внешне, — печально откликнулась Бидди.

— А если вы вольете в нее былую силу? — не унимался Кит. — Ведь тогда можно будет выковать Копье? Вы сумеете это сделать, сумеете!

— Вы и в самом деле ничего не поняли, — грустно улыбнулась Бидди. — Когда мы являемся в физический мир во плоти, то должны жить по законам этого мира. В облике смертного я провела множество лет, за что вынуждена заплатить отказом от большей части своей силы. Иначе она просто сожгла бы мою смертную оболочку. Вместе с силой убывали и воспоминания. Многое из моего прошлого унесено забвением. Но свою работу я делала хорошо. Даже слишком хорошо. — Она снова рассмеялась. Но теперь в ее смехе слышалась горечь. — Я влюбилась в то, что сделала, и не смогла оставить свое Творение. Мне ничего больше не хотелось, только быть здесь всегда. И Единая позволила мне помогать этому миру в малом, пока не потребуется большего — стать по-настоящему ПОЛЕЗНОЙ. Тогда вся сила вернется ко мне, и я оставлю этот мир. А сейчас я просто занимаюсь своим любимым делом в любимом месте.

— Тогда сделайтесь полезной СЕЙЧАС, — мрачно потребовал Кит. — Иначе «любимое место» Балор превратит в гору пепла!

Бидди выпрямилась.

— Я же сказала, что оторвана от Сердцевины Времени, я не могу вспомнить миг Творения и воссоздать начальную суть вещей. Не под силу это и Верховным Волшебникам.

— Я знаю, где таится Сила! — воскликнула Нита. Кит с удивлением посмотрел на нее и тут же все понял. Глаза его засверкали. — Воспоминания могут ослабевать, — продолжала Нита, — но память не иссякает. Ведь вы помните, как выковали Меч!

Бидди задержала взгляд на Фрагарахе.

— Да, — убежденно сказала она, — это я помню хорошо.

— А Копье? — спросил Кит.

— Я помню лишь некоторые детали — задумчиво проговорила Бидди. — Но мне нужна помощь другой Силы. Той, что зовут Луг Искусный во Многих Ремеслах.

— Не знаю, где разыскать того, кто ПОМНИТ, — вдруг уверенно сказала Нита, — но зато знаю, где тот, кто ДУМАЕТ, что может возродить Копье.

Бидди стояла неподвижно, опустив глаза, словно бы в нерешительности.

— Пойдем, — настаивала Нита. — Мы имеем право просить тебя о помощи. Именем Единой. Сила всегда Сила, даже если она в облике слабого смертного. Таков Закон. — Она умолкла, глядя на Бидди.

Кит молчал. Наконец Бидди подняла голову.

— Ладно. Это лучше, чем ничего не делать — решительно произнесла Бидди. — Что мне делать?

— Пошли к тете, попьем чайку, — спокойно сказала Нита.

Кит застонал.

Через несколько часов почти все стулья в кухне тети Анни были заняты волшебниками. Все говорили не умолкая. Большинство давно знало Бидди, и откровение Ниты их ошарашило. Пришлось открыть и то, что Бидди не просто кузнец, но создатель Фрагараха. Иначе ничего объяснить было бы невозможно. Но вскоре все опомнились и принялись горячо обсуждать план дальнейших совместных действий.

— Ронан предлагал сделать новое Копье, — сказала Нита. Ронан покраснел до ушей. — Но можно придумать и другой план! Можно!

— Что ж, поведай нам, что нужно делать — проговорил Джонни. — Только не советуй стащить немного Праматерии из Сердцевины Времени. Во Вселенной уже не существует той субстанции, что была в миг Творения.

— Тогда обратное скольжение во времени. К Началу, — предложил Кит.

Джонни потряс головой.

— Нет такого волшебника, который осилил бы почти бесконечное скольжение. Это же биллионы лет! Кит наклонился к Ните и прошептал:

— Попробовать?

— Пробуй, — еле шевеля губами, ответила Нита. Ее охватило беспокойство. — А сумеешь? Кит поднялся и вышел.

— Мальчик в чем-то прав, — сказала тетя Анни. — Но мы должны знать, какова суть Праматерии.

— У тебя, кажется, живет бард? — спросил Джонни. — Давай-ка послушаем его. Воображение бардов иногда воскрешает полностью забытое. А потом уж выслушаем Бидди. Она расскажет о технических деталях, чтобы мы могли составить формулу заклинания.

— Ну что ж, — согласилась тетя Анни. Она подошла к двери и позвала: — Туала! Кис-кис-1сис! Рыбка!

Кухня немедленно стала заполняться мяукающими кошками.

— Ты на самом деле надеешься, что это поможет, Шон? — спросила Дорис.

Он потянулся, закинув руки за голову.

— Пока это единственный выход. Ведь ни одна оболочка не подходит. Огненная сущность Копья сжигает все. Верно, Бидди?

Та промолчала.

В дверь проскользнула Туала. Она подошла к столу, крохотная, черненькая, с торчащим трубой хвостом, и пискнула:

— Мяу-у!

Нита рассмеялась.

— Не притворяйся, Туала! Это Верховный Волшебник. Он ждет твоего совета.

— О, тогда иное дело, — пропела Туала. Она глянула вверх на тетю Анни и вежливо спросила: — А как насчет рыбки?

— В прежние времена, — проговорил Джонни — барды сначала пели, а уж потом хозяин их одаривал.

Туала надменно глянула на него.

— Рыбки, — снова повернулась она к тете Анни. — А потом сливочек, пожалуйста.

Тетя Анни подняла брови, но послушно пошла выполнять требование. Наконец Туалу подняли и поставили на стол.

— Так что же?.. — заговорил Джонни. Туала села и стала умываться.

— Что ты хочешь узнать? — спросила она.

— Поведай нам, о бард, о том, как ковали Копье Луин. Туала принялась тереть лапкой за ухом.

— Копье Победы само явилось из города Фалиаса. Ариас, поэт-кузнец, сделал его. В песне говорится, что Ариас взял звезду и выковал из нее на наковальне наконечник Копья. Потом Сыновья Богини Дану принесли его с собой в Ирландию. И Копье оставалось с ними, даруя огонь от пылающего своего звездного наконечника.

Туала умолкла, зевнула и принялась тереть другое ухо.

— Потом пришел Балор и построил для себя и своих демонов-фоморов в море у берегов Ирландии стеклянную башню. Балор был похож на человека, но с громадным и бесформенным телом. Один глаз у него косил, а другой, огромный, сверкал, нагоняя ужас. Этот глаз был таким большим, что четверо фоморов должны были железными вилами поднимать веко Балору, когда тот желал смотреть на мир. А когда глаз открывался, все, на что он смотрел, опалялось, охватывалось пламенем и сгорало дотла.

Сидящие вокруг стола зашевелились и стали переглядываться.

— Было предсказано другими волшебниками, — продолжала Туала, — что только огонь и дух огня смогут покончить с Балором. Что явится тот, кто владеет многими ремеслами и находится в родстве с Балором, и победит его. И Сыновья Богини Дану, Племена Туата, ждали.

— Ждали прихода Силы, — заговорила тетя Анни. — А Балор, выходит, еще одна ипостась Одинокой Силы.

Джонни согласно кивнул. Туала свернулась калачиком.

— Правитель Нуаду не знал, кто этот герой, — продолжала она как ни в чем не бывало. — Потому он призвал к себе все великие Силы, которые были в те дни в Ирландии: Диан Кехта — врачевателя, Бадб — богиню войны и Морриган — Великую королеву. Он призвал и Гоибниу-кузнеца, и Лухта-плотника, и Бригиту, чье имя означает Яростная Стрела и которая была одновременно врачевателем, кузнецом и поэтом. Он созвал виночерпиев, волшебников-друидов, всех ремесленников. Однажды, когда все они пировали, к дверям пиршественного зала приблизился молодой человек и попросил разрешения войти. Стражник спросил, каким ремеслом он владеет. И ответил молодой человек, что он воин и арфист, рассказчик и кузнец, виночерпий и врачеватель, волшебник и поэт. И когда Силы услышали это, Они воскликнули: «Это и есть Искусный во Многих Ремеслах, наш избавитель! Позвольте ему войти, чтобы мы проверили его силу». И Они испытали его. И молодой человек выдержал все испытания и доказал, что умеет делать все, о чем говорил. И Они дали ему имя САМИЛДАНАХ — искусный во многих ремеслах. После этого они стали обсуждать, как им избавиться от Балора, от его ужасного Глаза и демонов-фоморов, изгнав их из Ирландии навсегда.

— Затем, — продолжала Туала, — Луг надолго уединился с Гоибниу-кузнецом. Они посоветовались и все обдумали. И Лугу принесли Копье Победы. Таясь ото всех, Луг и Гоибниу тяжко работали семь лет, выковывая новое Копье. И вдохнули, вбили, вковали в него огонь и яростный дух… — Туала снова зевнула и опять свернулась клубочком. — И вот, когда они окончили свою работу, Луг вернулся с Копьем в пиршественный зал к пирующим Сыновьям Богини Дану. И как раз вовремя, чтобы встретить отряд фоморов, которые требовали дань рабами. Он повелел Сыновьям и всем пирующим закрыть глаза и развернул укутанное Копье. Оно вспыхнуло гневом и спалило фоморов, в мгновение ока превратив их в пепел. Всех, кроме одного, уничтожил Луг. И послал уцелевшего фомора к Балору рассказать о том, что произошло, и передать вызов Луга. — Туала перекатилась на другой бок, потянулась, выпустила коготки и зевнула. — И началась война… Рассказать еще что-нибудь?

— Нет, достаточно. Спасибо.

Во дворе перед входом в дом что-то резко хлопнуло — пух! Все головы повернулись на звук. Дверь растворилась, и появился Кит.

— Шумновато, — недовольно заметил Джонни. — Уходил ты не так громко.

— Это не моя вина, — ответил Кит, указывая большим пальцем назад через плечо.

Из-за его спины выглядывала сестра Ниты Дайрин. Она тихонько вошла в кухню и остановилась. Десяти лет от роду, маленькая, худая, с ярко сияющими глазами, рыжеволосая, в шортах и громадной, не по размеру футболке с Бэтменом на груди. Футболка, конечно же, была Нитина. Это больше всего рассердило Ниту. С недавних пор младшая сестра стала «брать взаймы» ее вещи и возвращала их в таком виде, что впору выбрасывать. Нита сдержалась и молча ждала, что же будет дальше. Дайрин с интересом обозрела кухню и весело сказала:

— Привет, Ниточка. Привет, тетя Анни! — Она поставила на пол портативный компьютер, который держала в руках, кинулась к тете и повисла у нее на шее.

Джонни, Дорис, Бидди и Ронан, все наблюдали за этой сценой с улыбкой.

— Моя сестра, — с некоторым опозданием представила ее Нита. — Дайрин. Джонни подмигнул.

— А, это Дайрин Каллахан, которая… — Он запнулся, а потом громко рассмеялся. — Вот так всегда. Самые юные в конце концов оказываются самыми сильными. Да, нынче волшебники здорово помолодели!

Из гостиной принесли еще один стул. Нита с улыбкой наблюдала, как компьютер высунулся из-за ножки стола, плоско плюхнулся на пол, выпустил короткие паучьи лапки и двинулся к кошачьей миске, из которой вытягивал рыбку Большелапка. Кот зашипел на компьютер, с размаху ударил его лапой, а когда это не возымело действия, поспешно ретировался из кухни.

Нита повернулась к Киту:

— Ты ей все рассказал?

— А я и так знаю, чем вы тут занимаетесь, — откликнулась Дайрин. — Все это уже появилось в моем Учебнике. — Она кивнула в сторону компьютера, который все еще с интересом изучал кошачью миску.

— Интересно, — задумчиво проговорил Джонни. — Взял звезду и ковал ее на наковальне…

— Когда я была в Сердцевине Времени, — тихо и медленно, будто припоминая, проговорила Бидди, — то использовала метеоритное железо. Кажется.

— Ну этого добра полно вокруг, — махнул рукой Кит, — и не только в музеях.

— Но ни одного, состоящего из Праматерии, — сказала Дорис. — А нам потребуется метеоритное железо времен рождения Вселенной.

Дайрин хмыкнула.

— Тогда оно не будет метеоритным, — заявила она. — Так рано во Вселенной не было никаких планетарных тел, которые могли бы раскалиться и превратиться в метеориты. Даже в совсем старых галактиках такого не бывало. — Она посмотрела на Ниту, как бы ожидая подтверждения своим словам. Нита кивнула. — Вам придется доставать НАСТОЯЩУЮ звездную сталь.

Взрослые посмотрели на эту крохотную рыжую девчонку с уважением. Они начинали понимать, в чем дело.

— Из ядра ЗВЕЗДЫ? — спросил Джонни. Дайрин глянула на него с интересом.

— Точно. Внутри звезд полно железа. Особенно в звездах типа Ag и Fg.

Бидди уставилась на Дайрин.

— Ты полагаешь, что кто-то должен совершить скольжение в центр звезды на расстояние в несколько световых лет отсюда и вдобавок на миллионы лет назад во времени, протянув связь из того неимоверного далека СЮДА? А что делать потом, когда эта связь будет налажена?

— Ну это уже по вашей части. Вы же ковали… — Дайрин кинула взгляд в соседнюю комнату, где на буфете лежал Фрагарах, укутанный в несколько слоев охранных заклинаний, уменьшавших его невыносимое сияние и заслонявших от Чаши. — Ничего сложного! А на этом конце связи будет горн!

— Ты и в самом деле считаешь, что в состоянии совершить такое? — спросила Дорис.

Дайрин поерзала на стуле, устроилась поудобнее, прикрыла глаза и вдруг быстро заговорила на волшебном Языке. Это еще не было само заклинание, а как бы его схема, контур, ключевые слова и фразы, составленные так, что лишь намекали на действие, но не давали ему свершиться. Нита перестала понимать уже через минуту. Она знала, что ее сестра со времени своего Сурового Испытания сама уже стала как бы частью Учебника, создавая новые цепочки заклинаний. У Дайрин после слияния с искусственной Материнской Планетой появилась власть над целой армией мыслящих компьютеров-волшебников.

Дайрин умолкла и вновь открыла глаза.

— Примерно так, — сказала она. — Не особенно легко, но и не очень сложно. Когда начинать? Дорис потерла щеку ладонью.

— Но ведь нужно будет практически ковать огонь, — задумчиво проговорила она. — Как ты считаешь, Шон, это заклинание подходит?

Джонни хмуро молчал.

— Если ты не удержишь заклинанием временное скольжение или не ограничишь пространственное влияние, — проговорил наконец он, — то взрывная сила звезды может уничтожить Землю. Ты, конечно, это понимаешь?

Дайрин спокойно пожала плечами.

— Ха! Да мир может взорваться в любую минуту. Я бы на вашем месте тут же ухватилась за такое предложение. Я могу сделать все сейчас же.

Наступила тишина.

— Ну, Шон, — заговорила Дорис. — Ты Верховный Волшебник. Решай.

Он сидел, склонившись над пустой чашкой. Потом поднял голову и промолвил:

— Полагаю, у нас нет выбора. Итак, завтра вечером. В Матриксе. Будет как раз сближение планет.

Все согласно кивнули. И Дорис. И Ронан. И тетя Анни.

— А с Сокровищами за это время ничего не случится? — спросила тетя Анни.

— Надеюсь, — ответил Джонни, — Встречаемся в Матриксе около семи. Все нужно свершить до заката. Все шумно встали. Нита посмотрела на Дайрин:

— Ты проделала такой длинный путь, только чтобы ввязаться в это дело? Или еще зачем-то? Дайрин усмехнулась:

— Сюда стоило тащиться даже ради того, чтобы полюбоваться на твое вытянутое лицо, когда я очерчивала контуры заклинания. Ну и видок у тебя был! Я уж думала…

— Ладно, не будем ссориться, — миролюбиво перебила ее Нита. Она стала намного добрее и терпимее к сестре с тех пор, как та стала волшебницей. Да и сама Дайрин словно бы помягчела, оставила многие из своих раздражающих манер и привычек. — Знаешь, коротышка, — улыбнулась Нита, — а я немного скучала по тебе. Как там мама, папа?

Дайрин состроила гримасу.

— Ма продолжает сюсюкать над «своей деточкой», а папа затих, все время о чем-то размышляет. А в общем, все нормально. — Она хихикнула. — Они смирились.

— Ну да!

— Угу. Я слышала, как они вчера об этом шептались. Мама сказала: «Лучше уж иметь дочь-волшебницу, чем вовсе лишиться дочери».

— Все нормально, — повторила Нита задумчиво. — Только когда я смогу… — Она уже готова была вымолвить: ПОЕХАТЬ ДОМОЙ, но в ту же минуту вдруг поняла, что домой ехать не хочет. Во всяком случае, пока дело с Копьем не уладится. «Кроме того, у меня назначение… И, по-честному, охота досмотреть все до конца».

— Ну, до завтра, — сказала Дайрин. — Пока, Кит! Спот, к ноге!

Компьютер засеменил к хозяйке. Кошки зашипели на него и угрожающе выгнули спины. Дайрин исчезла. И ни один листок бумаги на столе не колыхнулся.

— Ловко… — восхитился Кит. Нита усмехнулась про себя.

— Послушай, — сказала она, — тебе тоже пора возвращаться. Родители небось обыскались.

— Пусть, — отмахнулся Кит, он повернулся и пошел к дверям. Нита последовала за ним.

— Постарайся уснуть, — сказала она мягко.

— Попытаюсь, — откликнулся он. — Не нервничай, ладно?

— Постараюсь, — в тон ему ответила Нита. Кит тоже исчез. Джонни, Дорис, Бидди и Ронан прошли мимо Ниты к машинам, пожелав ей чуть ли не в один голос «доброй ночи». Ронан задержался на шаг.

— Это была твоя сестра?

— Ага.

— Ты бедняжка!

Нита покивала, полностью соглашаясь.

— Но от нее бывает и польза, — заметила она.

Ронан хмыкнул и направился за остальными. Нита пошла назад в кухню, где тетя Анни стояла перед раковиной и угрюмо смотрела на гору немытых чашек.

— Они, по-моему, размножаются, — проворчала она. — Клянусь поварешкой.

Нита засмеялась и направилась к полке, где стоял порошок для мытья посуды.

Глава девятая. ЗАМОК МАТРИКС

Сон не приходил. Наконец около полуночи Нита встала, оделась, решив, что уж лучше смотреть какой-нибудь тягомотный фильм по ночному каналу, чем так маяться. Но вместо этого вышла на улицу.

Никогда еще она не бродила по заднему двору в такое время. Стояла ясная ночь. Млечный Путь, нежный и туманный, висел прямо над головой. На краю неба мерцала галактика. Нита вскарабкалась на забор, отделяющий двор от бегового круга конюшен. Она сидела и просто, без всяких мыслей глядела в небо.

Осторожный шорох гравия на подъездной дороге привлек ее внимание и заставил насторожиться. Нита затаилась и вся обратилась в слух. Она с неудовольствием почувствовала, что мышцы тела напряглись. Трусит, что ли? Но кто знает, что за люди шастают по спящим фермам, крадутся в ночи?

Но ведь она уже знала… И все же напряжение росло, становилось неприятным.

Она тихо произнесла:

— ДАИ.

Некоторое время он молчал и не двигался. Потом вышел из-за дома и, все так же молча, приблизился к забору. Его голова оказалась на уровне лица Ниты, сидящей на заборе. Слабый свет звезды поблескивал в глазах Ронана.

— ДАИ, — прорычал он в ответ. Она засмеялась. Тихо, чтобы никого не разбудить в доме.

— У тебя такой голос, будто ты все время сердишься на кого-то, — сказала она. — Не устаешь изображать рычащего зверя?

Он оперся на забор рядом с ней и устремил глаза к небу.

— Не спится, — просто сказал Ронан. Нита хмыкнула и тоже посмотрела в небо.

— И ты топал сюда от самого Брея? Хорошо, что я не пошла смотреть телик. Да там и смотреть-то нечего. Тут хоть на небо поглазеешь.

Она почувствовала, как он начинает закипать от непонятного гнева. Вот ведь! Возбуждается от каждого слова, как скаковая лошадь.

— Послушай, — прошептала Нита, когда он уже раскрыл рот, чтобы, наверное, рявкнуть на нее, — ну, пощади ты меня! Ладно? На все, что тебе говорят, ты сразу ощетиниваешься. Странно, что с тобой кто-то еще разговаривает. Может, ты… — Она запнулась, потому что в голову лезли совсем неподходящие — или как раз и подходящие? — слова: БЕСПОМОЩНЫЙ, ЧУВСТВИТЕЛЬНЫЙ, НЕЖНЫЙ…

Он открыл рот, захлопнул, снова открыл и вдруг начал почти беззвучно смеяться.

— Дошло! Верно, я всегда был таким. Но в последнее время со мной и вовсе что-то случилось. С чего бы?

И Ронан искоса глянул на нее. Странное выражение его глаз не ускользнуло от Ниты даже в темноте.

— Забавно. Когда я увидел тебя в первый раз, ты мне показалась не такой…

— А теперь какой я тебе кажусь? Вполне нормальной? — фыркнула Нита. — Спасибочки!

— Нет. — В его голосе снова послышалось раздражение. — Я думаю, что ты отличаешься от всех девчонок в округе. — Он заговорил мягче. — Многие из них поначалу какие-то грубые, самоуверенные. А прибавь напору, так и рассыплются, как… как трухлявый забор. Ты же… от тебя грубого слова не услышишь. А если и скажешь чего, так сама первая и пугаешься… — Он пожал плечами. — Что же касается напора… тебя только толкни, ты обрушишься, как кирпичная стена. Придавишь.

Нита вспыхнула, не зная, что ответить.

— И ты… ты тоже не похож на всех, кого я знаю. — Она умолкла, боясь от смущения наговорить такого, от чего будет выглядеть полной идиоткой.

Но Ронан вдруг снова рассмеялся.

— Ты слишком громко… думаешь, — сказал он.

Краска стыда, горячей волной обжегшая щеки, вдруг разозлила Ниту. Но раздражение, не успев подняться, тут же исчезло, когда она увидела, как он на нее смотрит. Впервые в его взгляде не было холодной иронии. Странно, но этот взгляд вызвал дрожь во всем ее теле. Но тут же ей пришло в голову, что ничего странного нет. Она знала, что с ней происходит, хотя и не ЗНАЛА этого никогда раньше…

В Учебнике, увы, про это ничего не говорилось. «Или было? — подумала вдруг Нита. — Но разве я когда-нибудь обращала внимание? При работе с Китом ничего подобного не случалось…»

…и внезапно она поняла, что теперь ПОНИМАЕТ гораздо больше. Вита сидела на заборе, смотрела на чуть посеребренную слабым светом звезд траву и молчала. Она почувствовала, что в нее входит знание. Вот он, опыт здешних волшебников, все постигающих не из Учебника, а напрямую — просто ЗНАНИЕМ! Прямой ввод волшебных сведений, каким пользуются ирландские волшебники. «Если я побуду тут подольше, — подумала вдруг она, — останется ли это со мной навсегда?» Но сейчас это было не важно. Другие мысли нахлынули на нее. Могут ли волшебники сближаться так же, как и обычные Люди? Но ведь их чувства слишком открыты! И во всем виноват Язык. В нем заключены и слова, и чувства, и образы. И все это, при желании, можно услышать, не СЛЫША слов! И два человека, одаренные умением говорить на Языке, слышат не только мысли, но и зов тела…

Ниту прошиб пот. «Только не со мной», — подумала она и услышала, как бьется жилка в виске: со мной, со мной, со мной… Она посмотрела на Ронана, и мысли в ее голове смешались. А через несколько мгновений громче всех зазвучала и стала четкой одна-единственная:

«А! Надо же начинать когда-то! И он мне нравится… Иначе я бы и не думала об этом…»

Ронан смотрел в сторону. И Нита сказала:

— Я не обрушусь на тебя каменной стеной. — Дрожь продолжала бить ее, но теперь уже не от его взгляда, а от собственных слов.

Она просто сидела и ждала…

Он лег грудью на забор. Лицо его было совсем близко, у самых глаз. И когда он склонился поцеловать ее, Нита увидела отраженную в его глазах звездочку.

В первую секунду она пыталась сообразить, что делать с носом. А потом просто потерялась в ощущениях: и сам поцелуй, и горячие, витающие, сплетающиеся мысли в их как бы слившихся в одну головах. Сначала ее это ошеломило, но через мгновение показалось таким естественным. Она чувствовала ЗАПАХ его мыслей — они были свежими, ЗЕЛЕНЫМИ, ОТКРЫТЫМИ И НЕОПЫТНЫМИ, сообразила вдруг она. И ей захотелось смеяться. И тут же возникло еще одно слабое, но знакомое ощущение. Она только не могла точно сказать, что это…

И нет поцелуя… Она, моргая, смотрела на Ронана. Сердце ее бешено билось. Второй поцелуй был длиннее. На этот раз они коснулись друг друга. И сладость разлилась по всему ее телу. Внутри ее все продолжало дрожать. Но сквозь эту приглашающую, расслабляющую, согревающую открытость его мысли вдруг поразило, испугало какое-то иное чувство. Будто Нита уловила всколыхнувшиеся где-то глубоко на дне его существа волны гнева или скорее бешеной энергии, прежде таившейся. Поцелуй обжег ее. Нита зажмурилась. Вспышка АЛОГО, впечатление чего-то мелькнувшего, острого и яростного. И упоительного…

И тут она вдруг поняла, вспышкой озарилось в ее мозгу то, что билось и боролось внутри Ронана.

— ПИЧУЖКА! — прошептала она. Но это было только одно из имен этого существа. В его бесконечном прошлом слоилось еще множество имен. Она не могла остановиться и почувствовала, как мысль Ронана пробежала вслед за ее мыслью до того мига, когда она в последний раз видела… нет, не просто алую попугаиху, домашнюю птичку Пичужку, а того, кто скрывался в ее облике — другого волшебника. А он увидел то, что видела Нита в той битве с Одинокой Силой: беспомощное птичье тельце, взорвавшееся светом бессмертного, непобедимого Бойца Единой, одну из Существующих Сил, являющуюся под многими именами…

— Нет, — выдохнул Ронан. — НЕ-ЕТ!

Он исчез. Звук его убегающих шагов таял в умирающем шорохе гравия. И затих. Нита сидела на заборе, дрожащая, в слезах и все же охваченная восторгом.

Ночь опять стала безмолвной.

Она вернулась к себе. И еще много времени прошло, прежде чем она забылась крепким сном.

На следующий вечер в половине седьмого Нита, тетя Анни и Кит садились в машину. Только начало смеркаться. Солнце зайдет не раньше восьми, но по-настоящему стемнеет только часам к одиннадцати.

Замок Матрикс стоял восточное Грейстоуна и Килкуада в горах за Сахарной Головой. Они катили по узким дорожкам, которые становились все уже и ухабистее, пока наконец не выехали на подъездную дорогу с двумя маячившими вдали деревьями, увешанными гроздьями красных ягод.

— Рябина, — сказала тетя Анни.

— Я знаю, — откликнулась Нита. — У меня дома есть подружка — рябинка. Тетя хихикнула.

— Все никак не могу привыкнуть. Забавно слышать от племянницы подобные вещи, — как бы извинилась она.

— Ну вот и приехали, — сказал Кит.

Они свернули на открытую площадку, посыпанную гравием. Перед ними возвышался замок Матрикс. Главной его частью была мощная, сложенная из серого гранита квадратная башня метров сорок высотой и с широкими пятнадцатиметровыми гранями. С одной стороны к башне примыкало дополнительное крыло — каменная пристройка с ромбовидными окнами. Низкая, сложенная из крупных каменных блоков стена окружала замок. Нита, выбравшись из машины, побежала к стене. Там стоял грузовичок Бидди. Но в багажнике не было горна!

Дубовые ворота распахнулись, и показался Джонни в спортивном костюме. Он выглядел бы совсем обыкновенно, по-домашнему, если бы не прутик в его руке. Этот прутик ярко светился. Нита узнала свой давний рябиновый прутик, который впитывал лунный свет. Оружие для начинающего волшебника. Нита не могла понять, зачем он понадобился Джонни?

— Входите, — пригласил Джонни.

Нита и Кит вслед за тетей вошли внутрь и оказались в главном зале замка. Непроизвольно подняли головы. Потолок парил в сумраке на пятнадцатиметровой высоте. Побеленные шершавые стены уходили ввысь, сливаясь с потолком. На кафельном черно-белом полу вдоль стен стояли красивые деревянные полированные столы. Слева открывался зев громадного камина, огороженного крупнокованой решеткой. Рядом лежали большой железный вертел и кочерга для ворошения сгоревших бревен. Высокие арочные окна, метра два шириной каждое, прорезали западную и южную стены зала. В самом центре, там, где пол поблескивал ровно выложенным кругом черного кафеля, вязью тянулись белые иероглифы и диаграммы заклинания. Нита втянула носом воздух и почувствовала знакомый по урокам рисования запах акриловой водной краски.

— Не затопчите заклинания, — остерег их Джонни, поднимая лежащую рядом с кругом кисть. — Ну, здравствуйте! Рад видеть вас в замке Матрикс.

— Вы всегда жили здесь? — спросил Кит, с восхищением озираясь. — Это ваше родовое имение?

— Э, нет, — ответил Джонни. — Здесь были одни руины. Сквозь то, что оставалось от крыши, росло громадное дерево. Как раз на этом самом месте… — Он ткнул кистью в центр зала, где белела диаграмма заклинания. — Нам, моей жене и мне, пришлось здорово потрудиться, приводя все здесь в порядок. Сейчас она в Лондоне с нашим сыном. А замок этот построили еще норманны примерно в одиннадцатом веке, когда они пытались покорить Ирландию. — Он хмыкнул и стал разглядывать свою работу, поправляя кистью завитки и соединения иероглифов. — Норманны влюбились в эти места и, неожиданно для себя, стали «больше ирландцами, чем сами ирландцы», как говорит предание.

— Насколько я знаю, такое случалось не раз, — важно вставил Кит. Джонни кивнул.

— Они возвели замок на месте старого пустого колодца… Он, кстати, все еще существует. В течение столетий Матрикс был центром множества вер и сменяющихся властителей. Сначала здесь чтили Мать-Богиню… Отсюда, вероятно, и название замка. Матрикс. То есть Замок Матери. Затем, насколько я знаю, замок и колодец внутри его были посвящены Бригите, древней богине огня, а позже — святой Бригите. Ее называли еще Марией Галлов. Скрыты здесь и более поздние тайны. Прослеживается какая-то связь с рыцарями ордена Тамплиеров. Считается, что Матрикс был одним из замков, где хранилась чаша Грааля. Но все это было намного позже… Сегодня вечером мы воскресим более древние предания…

— Вы готовы? — спросила тетя Анни.

— Почти. Ждем Бидди и Дайрин. Ронан с Дорис в задних комнатах готовят чай.

Нита подошла к диаграмме, над которой трудился Джонни, выписывая знаки с удивительной элегантностью и точностью. Те символы, что она привыкла писать полностью, здесь были обозначены лишь намеком. Зато непрерывная изящная черта, «держащая место», была в диаграмме Джонни намного сложнее и до предела насыщена замысловатыми знаками. Это была сложная диаграмма с пятью угловыми узлами, с отдельным кругом для каждого из Сокровищ. И круги эти были закрыты дополнительными подкрепляющими и охраняющими заклинаниями. Один круг был пустым. Он предназначался для звездной силы, которая станет Копьем. Этот круг был почти целиком заполнен вязью символов. Нита поняла их смысл. Заклинание для магнитного сосуда. Он наполнится жидкой звездной сталью и охладит ее до нужной температуры, чтобы с ней было можно работать в условиях Земли. Ведь в недрах звезды сталь не просто расплавлена — это плазма с температурой, превышающей семь тысяч градусов по Кельвину. Именно эта часть диаграммы заинтересовала Ниту больше всего, и она наклонилась, пытаясь полностью в ней разобраться. Но система символов, которую использовал Джонни, чуть отличалась от знакомой Ните…

А Джонни вдруг дотронулся рябиновым прутиком до только что нарисованной буквы, и акриловая краска мгновенно вспыхнула, накалилась и тут же погасла.

Нита почувствовала нечто вроде легкого укола. Она склонилась к полу и замерла, прислушиваясь.

— Что-нибудь не так? — спросил Джонни.

— Внизу что-то есть.

Она поймала недоуменный взгляд Кита, ворошившего кучу лежащих у стены старых пик.

— Да, ты права, — медленно проговорил Джонни. — Не ожидал, что почувствуешь. Многие волшебники, и поопытнее тебя, ничего не замечали. Под полом замка скрыта Сила. Но это не сила земли. Горное плато, на котором стоит замок, наполнено водой. И главный символ замка — Вода. Ты видела маленький ручеек, бегущий рядом с кузницей? Вы как раз там вышли из машины. Позже всю работу мы будем совершать в том месте.

Нита стояла, замерев, и всем существом ощущала, как словно бы сквозь нее протекает медленная, бесконечная река времени, несущая не огненную, мгновенную вспышку рождающейся жизни, а тягучие сохи роста, расцвета и существования всего живого. Она подняла глаза на Джонни и вымолвила:

— Да, это единственное место, где мы сможем осуществить задуманное.

— Чтобы огонь не вырвался на свободу, — глухо проговорил он, — необходимо иметь под рукой воду. А здесь неиссякаемый источник.

Вошла Дорис, следом за ней вышагивал Ронан с чайным подносом. Он поставил его на один из столов и присоединился к Ните и Киту, которые внимательно разглядывали диаграмму. Джонни выписал последний знак и, кряхтя, разогнулся.

— По-моему, довольно аккуратно, — с удовольствием обозрел он свою работу. — Я ничего не пропустил?

— Привет всем! — звонко выкрикнула Дайрин, входя в зал. — Ну что здесь происходит? Все в сборе? Ого! — Она остановилась перед диаграммой и долго ее разглядывала.

— Одобряешь? — спросил Джонни.

— Мне нравится. Эй, Спот! — позвала она, глядя через плечо. Компьютер-лэптоп прошмыгнул в зал из-за занавеса и уселся под столом.

— Ты уже наметила звезду? — спросила Нита, подходя к сестре.

Дайрин скорчила гримаску.

— Не могла пока соотнести линию движения звезды и скольжение времени, — небрежно откликнулась Дайрин. — Придется подождать, пока не убыстрится скольжение времени.

— Только убедись, что это именно та звездочка, — ехидно заметил Кит, стоявший по другую сторону диаграммы. — Не то сорвешь с места населенную планету.

Дайрин с пренебрежением глянула на него.

— Кит, я уже достаточно взрослая, чтобы отличить ЗВЕЗДУ от ПЛАНЕТЫ.

Кит поглядел на Ниту с таким выражением, которое красноречиво говорило, о ЧЕМ он сейчас думал. «Она знает свое дело», — успокоила его Нита, нацелив тайную мысль прямо в его мозг.

Она присела на корточки, наблюдая, как Джонни в последний раз проходится по значкам диаграммы рябиновым прутиком, чтобы проверить написание отдельных букв и активизировать их пульсирующую энергию. Тут в зал вошла Бидди, неся в руках что-то длинное, похожее на толстый брус металла.

Она осторожно опустила этот брус внутри узла диаграммы, который предназначался для приема плазмы, и разогнулась, потирая поясницу. Брус был длиной около полуметра и в сечении пятнадцать на пятнадцать сантиметров. По всей длине его шла глубокая выемка шириной сантиметров семь. Она обрывалась на сантиметр от каждого края бруса.

— Вот, — сказала Бидди, — эту форму я использую для закаливания инструментов. Лучшее, что нашла.

— Так-так. — Дайрин посмотрела на компьютер. Он еле слышно заурчал, принимаясь за работу. Нита с интересом наблюдала за ним: ведь оба дисковода пусты! Где у него дискеты?

А Дайрин невозмутимо следила за мельканием на экране.

— О'кей, — сказала она и теперь уже повернулась к Джонни. — Буду готова, когда скажете.

— Хорошо. Давайте приступать. Дорис, Чашу…

— Сейчас, — откликнулась Дорис и вышла. Через мгновение она внесла Котел Воскресения Дагда.

— Дорис, тебе следить за ним, — приказал Джонни. — Если какая-нибудь вещь и попытается вырваться, так это Чаша.

— Сделаю все, как надо, не беспокойся.

— Камень опекать не нужно, — продолжал Джонни, поглядывая на круг рядом с Чашей. — С Землей у нас не будет прямого контакта. Кит!..

Кит внес Фрагарах и осторожно положил в предназначенный ему круг. Меч чуть светился, но свет этот, словно легкий ветерок, колебал свисающие со стен полотнища знамен.

— И Воздух готов, — сказал Джонни. — Остался только один элемент, и именно его нам не хватает. Дайрин?

Она ступила в круг для Огня, стала рядом со стальным брусом и спокойно произнесла:

— Начинаем!

Джонни заложил руки за спину, склонился над диаграммой и начал вслух читать заклинание. Обычная тишина закатного часа здесь, в удаленном от дороги и жилья замке вдруг стала еще глуше. Волшебный Язык поглощал все земные звуки. Но зато громче звучал ток крови, отдаваясь в ушах. Нита почувствовала, как волшебство втягивает все ее существо в неподвижное движение, в круговорот знаков и символов, в бездонную воронку, словно атомы ее тела бешено закружил вихрь все убыстряющейся речи Джонни. И в этой невероятной наружной тишине Нита уловила, почувствовала медленно нарастающий рев воды. Она то выплескивалась из недр земли, то уходила в подземные глубины, то вновь била ключом, а то опять низвергалась в подземные пустоты. И с каждым разом вода вымывала, уносила с собой все опасные и вредные влияния, разлитые в воздухе.

Заклинание начало работать. Это каждый раз ощущалось как какое-то изменение твоей физической сути: слова как бы изменяли реальность, но это были слова волшебного Языка. Нита протянула вперед руку, и ладонь ее наткнулась на гладкую холодную поверхность камня, хотя воздух по-прежнему оставался ясным, прозрачным и как бы не существующим. Или только казался таким?

Снаружи, на улице медленно сгущалась темнота, но в зале свет не угасал. Фрагарах и Чаша сияли, отбрасывая длинные тени. И от каждого, кто стоял рядом, тени тянулись по блестящему кафельному поду, загибаясь и карабкаясь по стенам. Ясный, теплый, бледный свет исходил от клинка Фрагараха. Чаша изливала холодное, голубое пламя, кипящее внутри ее и словно бы выплескивающееся через край. На какое-то мгновение Чаша вспыхнула и засияла ярче, чем Меч. Нита слышала, как голос Джонни напрягся, ибо он должен был поддерживать равновесие сил между Сокровищами до тех пор, пока симметричная часть заклинания не будет завершена. Нита не знала, как долго должно тянуться это заклинание. То мерещилось, что оно будет продолжаться вечность, а то вдруг казалось, что Джонни говорит всего какую-то долю секунды. Это было обычное смещение времени для того, кто находился в центре заклинания. Мир словно бы застывал, пока шло его подробное описание на Языке…

Джонни умолк и посмотрел на Дайрин.

Она кивнула, сложила на груди руки и начала говорить. Теперь Нита уже не чувствовала внутренней дрожи. Зато ей казалось, что тело, каждую его клеточку покалывает мелкими иголочками, будто все оно затекло. Дайрин строила скольжение времени, длинный невидимый тоннель сквозь пространство, тоннель, по которому потечет звездная сталь. Вся сложность состояла в том, что тоннель не проходил сквозь реальное время и пространство, он словно бы огибал их, существуя в ином мире. И в то же время должен был оканчиваться здесь, на Земле, и именно в том месте, где задумано. Однако это огибание, а точнее, обман пространства и времени не проходит безнаказанно: реальность может отомстить, и жестоко. Нита посмотрела на Кита и увидела, что он почти в бессознательном состоянии, но, сжав зубы, старается держаться. Ронан выглядел не лучше. Все остальные тоже сопротивлялись из последних сил, чтобы вынести это нечеловеческое напряжение. Зато Дайрин, произносившая заклинание, казалась полностью безучастной ко всему происходящему, будто ее тело было вне тяжкого земного влияния. Она на мгновение замолчала, разглядывая диаграмму, а затем медленно, осторожно произнесла пять слов, соблюдая между ними одинаковые, секундные интервалы. И снова умолкла, ожидая.

Внезапно стены, потолок, весь зал — все исчезло! Они стояли в центре НИЧЕГО! Но эта пустота была словно бы забрызгана звездами, нет, состояла из звезд, которые запутались в ней, как в невидимой паутине. «Они слишком сблизились!» — панически подумала Нита. Одна за другой звезды, казалось, меняли свои орбиты, то приближаясь, то удаляясь. Мнилось, что они подчиняются воле Дайрин, которая словно бы сортировала звезды, выбирала из них одну, нужную ей. Звезды плыли, катились, кружились медленным хороводом. Но вот одна остановилась, замерла в опасной близости. Большая белая звезда с тонким золотым ободом по окружности.

Дайрин закрыла глаза и произнесла еще одно слово. В следующее мгновение все пространство запылало. Огонь обрушился на них. Нита застыла от ужаса. Ее чувства уже не подчинялись разуму, который твердил, что все прекрасно, что они, их реальные тела находятся во мраке замка Матрикс под надежной охраной Сокровищ. Перед глазами не было ничего, кроме яростного разрушительного света, безмолвного космического гула. Давление и жар казались невыносимыми. Нита смотрела прямо в сердцевину плавящегося огня и не могла отвести глаз.

Ровный гул вдруг стал глухим, потом взорвался грохотом. Внезапно и огонь, как бы управляемый мановением руки Дайрин, вышел из повиновения и полыхнул, заполняя черноту пространства. Жидкое пламя текло на них неостановимым потоком. И впервые Нита почувствовала, как от Дайрин исходят импульсы беспокойства. Почувствовала увеличение жара и Чаша. Она пыталась всосать, вместить в себя все возрастающий палящий поток и в ответ на его напор залить, погасить скользящим потоком времени, выплескивая его пульсирующими порциями в самую сердцевину разбушевавшейся белой звезды. Но нельзя отдавать энергию Сокровища! Звезда высосет ее полностью, лишив Чашу жизни!

К голосу Дайрин присоединились еще два, произносящих быстрые символы, сплетающих, свивающих знаки Языка в спасительную прочную нить. К удивлению Ниты, это были голоса Дорис и тети Анни. Но, прислушавшись, Нита чуть не расхохоталась. Две волшебницы, как обычные рассерженные тетушки, бранились с одним из Элементов Вселенной. Они отчитывали его так, будто перед ними бьет непослушный ребенок, которого за проказы грозят отправить спать без ужина. Это было, конечно же, забавно, но они говорили с таким напором, с такой уверенностью, что вдруг выплеснулся из Чаши голубой свет, взмыл в пространство коротким протуберанцем, и все резко стихло.

Нита с облегчением расслабилась. Дайрин тоже успокоилась и ровным голосом произнесла конец заклинания. Она провела пальцем по воздуху, примерно в полуметре над брусом. Потом осторожно опустила ладонь в узкую прорезь-резервуар. И произнесла еще одно слово.

Огонь, словно послушная собачонка, последовал за ее жестом. Сначала он замер над брусом, в том месте, где накануне висел палец Дайрин, и Нита почувствовала запах озона. Крошечная искра плазмы загорелась на истоке скольжения времени и разрушила молекулы воздуха, образовав расплавленную пустоту. Эта единственная точка света с булавочную головку пригасила даже огонь Сокровищ и отбрасывала тени столь густые и плотные, какие возможны только на Луне. И вдруг из этой светящейся точки, как из тончайшего отверстия, потекла, потянулась шелковисто-мерцающей нитью раскаленная добела плазма. Она окутывалась паром, остывая превращаясь в расплавленный металл, и вливалась в небольшой магнитный сосуд, который Дайрин держала в руке. Этот сосуд был лишь частью заклинания, и Дайрин, произнося последние слова, заставляла течь постепенно остывающий металл в форму для отливки.

Нита неотрывно смотрела на Дайрин. Она увидела, как та начинает сотрясаться от дрожи. Даже всесильная Дайрин не могла так долго сдерживать напор волшебства, раздирающего ее изнутри. «Давай, Дари, — мысленно подбадривала ее Нита, — держись…»

Форма продолжала наполняться. Нита почувствовала, что Чаша опять пытается вырваться из круга, а тетя Анни и Дорис удерживают ее, выговаривая древнему Сокровищу, как непоседливому ребенку, не желающему угомониться. И все это они делали на Языке с удивительным спокойствием и мастерством. Дайрин, по-прежнему с дрожью, удерживала магнитный сосуд.

«Давай!.. Давай!.. — лихорадочно повторяла про себя Нита. — Сколько времени нужно на все это? О, пожалуйста, Господи, не дай моей сестре изжариться! И остальным тоже, — поспешно добавила она, вдруг сообразив, что им всем грозит подобная опасность. — Давай, Дари, коротышка, маленький монстр! Ты сможешь!..»

Свет внезапно исчез, вспыхнув напоследок белой розочкой, как в момент короткого замыкания. Дайрин упала на бок. Все, чуть ослепленные, щурились. Свет Сокровищ в первый миг показался тусклым и вялым.

Но в зале появился еще один источник света. Стальная форма для отливки, раскалившись, светилась изнутри. Остывающий металл, все еще красный и расцветающий короткими лепестками пламени, покрывался алой, постепенно темнеющей корочкой, будто угасающая вулканическая лава. И вид этого дышащего металла наполнял Ниту благоговейным страхом и одновременно восторженным чувством завершенного, немыслимо трудного дела. Почему-то это возникшее из небытия светящееся чудо казалось более реальным, чем все окружающие их земные предметы… кроме Чаши и Фрагараха.

Нита подошла к Дайрин, чтобы помочь ей подняться. Младшая сестричка ухватилась за Ниту и бессильно повисла у нее на руках.

— Что это за «маленький монстр»? — прошептала она. — Я тебе… — И она потеряла сознание.

— Ай-ай-ай, — послышался за спиной Ниты встревоженный голос Джонни. — Давай положим ее на кушетку. Ей нужно время, чтобы прийти в себя. Не беспокойтесь. Бидди!..

Бидди стояла тут же, все еще не в силах отвести взгляда от формы. Она будто и не слышала слов Джонни. Нита глянула на Кита, который тоже заметил странное состояние Бидди. Он молча покачал головой.

— Нам придется работать допоздна, — сказал Джонни. — Приглашаю всех остаться. Места хватит. Прежде всего необходимо часок-другой отдохнуть. А затем… нужно будет выковать Копье.

Он пристально посмотрел на Бидди. Она все еще стояла у формы и мелко дрожала, будто от холода.

«Она выглядит хуже, чем Дайрин», — мысленно шепнул Кит.

Нита посмотрела на него. «Если она сумеет оттащить форму от колодца, все будет в порядке».

«Если, — откликнулся Кит. — Но почему мне вдруг стало не по себе?»

Нита пожала плечами. Она была согласна с Китом. Что-то не так. Волшебники редко ошибаются в своих предчувствиях. Рано или поздно все прояснится. Не было бы поздно…

Глава десятая. ЛУГНАЗАД

Нита пошла в отведенную ей на втором этаже комнату и немедленно заснула. Все увиденное ею накануне было просто изнурительно. К тому же во время общего заклинания Ните пришлось отдать такое количество энергии, что это измотало ее вконец. Пробудилась она в два часа ночи. Тишину нарушал лишь едва слышный лязгающий звук, слабый и ритмичный. Нита попыталась сообразить, что бы это могло быть?

Она поднялась, только теперь заметив, что спала на древней массивной кровати. В большом зале, куда спустилась Нита, было пусто. Диаграмму Джонни тщательно стер, пол до блеска протер щеткой. Снаружи все еще слышался непонятный лязг. Он стал явственнее. Нита тихо выскользнула за дверь и остановилась на пороге, вслушиваясь в предрассветную тишь. Очень далеко, где-то на холме проблеяла овца: «Бе-еее!» У горизонта, на северо-восточной оконечности неба появился слабый намек на зарождающийся свет. Солнце уже пробудилось и через пару часов должно было выглянуть из-за верхушки холма. «Надо же, — подумала Нита, — в самый разгар ночи здесь так светло! А бывает ли тут вообще настоящая ночь?»

Звук шел слева. Она пошла по узкой, огибающей замок дорожке, направляясь к сложенной из крупных камней стене. Мирно бормотала вода в бегущей вдоль стены речушке, но она не могла заглушить мерный настойчивый лязг. Он становился все громче и громче.

Вдруг лязг прекратился, потом возобновился с новой силой. Впереди виднелось приземистое сооружение с темным дверным проемом. Двери не было. Просто аккуратный пролом в стене. Нита приблизилась и заглянула внутрь.

Кузница! Изнутри она казалась просторнее, чем можно было предположить по наружному виду древнего домика. У стены стоял переносный горн Бидди. На полу в центре кузницы высилась наковальня, водруженная на низкое каменное основание, некое подобие стола. У другой стены стояло длинное каменное корыто, напоминающее поилку для лошадей. В него лилась из трубы холодная речная вода. Струя воды наполняла корыто, перетекала через край и по желобу в полу снова уходила в реку. Но самое главное — на другом каменном основании здесь стоял и сиял Неистощимый Котел Дагда — Котел Воскресения. Сейчас свет его был спокойным. Однако при каждом ударе молота Котел ярко вспыхивал… Да-да, в кузнице работала Бидди. Она мерно ударяла молотом, из-под которого вылетали снопы искр.

Бидди даже не оглянулась. Она вдруг стала бить какими-то особыми двойными ударами — кланг-тинг, кланг-тинг. Молот ее отскакивал от бруска, издавая дробный, похожий на сердцебиение звук. Рукава рубашки Бидди были закатаны по локоть, спина взмокла и потемнела, лоб был усеян капельками пота. За ее работой внимательно наблюдал, прислонившись к стене, Джонни. Тут же был и Кит, он примостился на краешке корыта. Нита сердито глянула на него.

— Не спалось, — смущенно пробормотал Кит, как бы оправдываясь. — Я честно отправился домой. Но не мог уснуть и вернулся. Родители думают, что я соплю в своей кровати. Так что все в порядке.

— А Дайрин?

— Я видел ее дома. Там все спокойно. Если понадобится, она сможет завтра явиться сюда.

— Вряд ли нам опять потребуется ее помощи — откликнулся Джонни. — Кроме того, — он тяжко вздохнул, — не стоит рисковать всем сразу. Опасаюсь, что кто-то из нас не сумеет вернуться из этого вторжения. А такие юные таланты, как Дайрин, могут потребоваться и после… Если нам не удастся выиграть сражение…

— Когда ты собираешься свершить остальное? — спросила Бидди, обращаясь к Джонни.

Он вздохнул, откинул назад волосы, подумал.

— Полагаю, мы должны двинуться завтра. Ведь завтра — Лугназад. Самый подходящий денек.

— Но к тому часу не будут еще готовы заклинания, — возразила Бидди. — Ты просто не успеешь…

— Они готовы, — отрезал Джонни. — Мы не имеем права ждать, пока заклинания отполируются до безупречного звучания. Напор, открытая Сила и Сокровища должны дать нам победу… или ничего.

Бидди придирчиво осмотрела стальную полосу. Теперь она приобрела цвет желтого цветка крокуса. Бидди рывком вытащила полосу из печи, шлепнула на наковальню и принялась бить по ней молотом с такой силой, что стальная полоса выгнулась. Нита смотрела на покорно лепившуюся под неустанным молотом болванку копья и понимала, что уже не раз за эту ночь Бидди раскаляла и охлаждала непокорную сталь, прежде чем стала вырисовываться эта изящная и грозная форма заостренной пики.

— А когда начнется вковывание огня? — спросила Нита.

Джонни рассмеялся:

— Ты нетерпелива. Одухотворение Копья можно начинать лишь после того, как Бидди придаст ему окончательную форму. К счастью, нам не надо вызывать Дух из Вечности. Он уже обитает здесь, в нашем мире. Остается лишь вдохнуть его в тело Копья.

— Иногда мне все это кажется странным, — проговорил Кит, отхлебывая кока-колу из бутылочки, которую прихватил из дому. — Странно, что оружие может иметь душу.

— Ну, в древности это было обычным делом, — сказал Джонни. — Редкий меч не рассказывал своей истории новому владельцу. И обычными словами, и так, как это происходит в наши дни, когда вещи открывают свои души волшебникам, говоря с ними на Языке. Но с каждым днем все сложнее становится понимать его. Оружие молчит и обретает голос, увы, лишь в тот момент, когда его используют. И это опасно. Вещи и даже люди со временем теряют свои души. Умирают планеты, исчезают народы.

Нита встрепенулась и с любопытством посмотрела на Джонни.

— А что это такое ДУША НАРОДА? Она существует?

— А как же! Народ — это сцепление множества жизней. Как же он может существовать без души? Неужели ты не замечала, как образы отдельных людей, их лица, характеры, привычки вдруг соединяются в единый лик целого народа? Смешивается плохое и хорошее. К несчастью, плохое прививается, навязывается, прилепляется легче и быстрее. — Он отошел от стены и присел на плоский камень у входа. — И все же хорошие черты пробиваются… и прибавляются.

Бидди в последний раз сунула болванку Копья в огонь, отвернула ручку подачи газа. Металл постепенно стал нагреваться, высветляясь от острого, более тонкого конца. Вот он вновь приобрел цвет желтого цветка. Вот заалел…

Бидди не спускала глаз с раскалявшейся, вбиравшей в себя жар огня заостренной полосы.

— Около семисот градусов, — вымолвила она наконец. — То, что нужно. Кит, не болтайся под ногами!

Выхватив побелевшее, роняющее огненные капли Копье, она устремилась прямо к Котлу Дагда.

— Опускай! — скомандовал Джонни.

Нита открыла было рот, чтобы воскликнуть: «Они же отторгают друг друга!» Но Бидди, зажав клещами раскаленный кусок металла, стала опускать его в наполненную голубоватым, холодным светом Чашу. Все глубже, и глубже, и глубже. До самого дна Котла Дагда. Впрочем, никто не мог бы сказать, как глубок этот необычный сосуд и достижимо ли его дно? Бидди подержала в огне Чаши выкованный наконечник. Гул и клекот кипения всколыхнули Чашу, свет в ней померк. Но ни капли волшебного содержимого не перелилось через край. Наконец кипение прекратилось, а гул и рев стали стихать. Бидди ухватила клещи и вытащила наконечник наружу. Металл потемнел и отливал темно-синим масляным блеском.

— Итак, я почти готова. Что будем делать дальше, Шон? — спросила Бидди, приступая к остывшему наконечнику Копья с громадным напильником.

— Объясняю. Обычно Темная Сила, нападая на наш мир, пытается исказить реальность. Но этот мир лишь преддверие Сердцевины Времени. И туда стремится Одинокая Сила в своей жажде разрушения. Мы преграждаем Ей путь, оставаясь на нашей Земле. Но здесь мы можем лишь защищаться. Этого мало. Мы должны проникнуть в мир безраздельного владения Одинокой Силы и там, в Ее владениях дать бой, уничтожив тот мир. Ибо то, что случается там, отражается на жизни Земли.

— Мы оставим Землю? — спросила Нита. — Но что здесь может произойти без нас? Джонни развел руками.

— Здесь действительно могут произойти потрясения, но этого избежать невозможно. Однако мы постараемся переместиться с предельной скоростью и как можно быстрее завершить битву с Балором. Я кое-что придумал. — Он вдруг печально улыбнулся. — К сожалению, единственный способ проверить мои идеи — испробовать их в деле. Если они неудачны, то… — Он пожал плечами.

— То хуже, чем сейчас, не будет, — закончила за него Нита.

Бидди сменила напильник на полировальный диск и мягкую тряпку.

— Небрежно, зато быстро, — смущенно проговорила Бидди минут через двадцать.

Впрочем, Нита никакой небрежности не заметила. Плоскость наконечника была отполирована до ровного зеркального блеска, а острие постепенно утоньшалось, переходя от широкого основания к почти игольчатому кончику, вершившему этот продолговатый стальной треугольник.

— Порядок, — одобрил Джонни. — Пусть полежит в покое. На рассвете закончим работу.

— А потом? — осторожно спросила Нита.

— Потом? Сегодня днем все отправляемся на войну.

— Все? — переспросила Нита.

— Все, кто придет, — ответил Джонни, — Волшебники, находящиеся на активном положении. Некоторые живут поблизости и явятся скоро. Другим придется приехать… или прилететь. А когда все соберутся, мы пойдем биться.

Он повернулся и вышел. Бидди все еще стояла у наковальни, словно не в силах оторваться от наконечника Копья. Потом она подняла глаза на Ниту. Взгляд ее был спокойным.

— Ты знаешь, что я выковала? — тихо спросила Бидди. Нита посмотрела на наконечник Копья, и вдруг ЗНАНИЕ мгновенной вспышкой осветило ее мысли. Но свет этот был мрачным, зловещим, как ослепляющая вспышка молнии. Существовало два ответа на вопрос Бидди. Один — Ронан. Нита вспомнила, как он вчера стремглав убежал после того, как она прозрела в нем скрытого Защитника. Но Ронан… ей не хотелось додумывать. Пусть остается неясность. А другой… вернее, другая… Острие Копья мерцало в темноте, и Нита вдруг явственно увидела вчерашнюю диаграмму и написанное в ней имя Бидди. Оно… да, это оно резко обрывалось, недописанное…

— Свою смерть, — ответила Нита или скорее ответ сам сорвался с языка.

Бидди сложила руки на груди и прислонилась спиной к каменной стене кузницы. Она снова взглянула на выкованный ею наконечник и вздохнула.

— Не та работа, — тихо произнесла Бидди. — Во всяком случае, не то что прежде, — повторила она, — Ты понимаешь меня? — Слабая улыбка скользнула по ее губам. — Создавать горные цепи из расплавленной магмы, сливаться всей своей сутью с дышащей, вздымающейся землей, веками разглядывать и понимать жизнь каждого кристаллика. Вот это великая работа! А предупреждать скольжение геологических пластов, останавливать эрозию и даже замедлять движение ледников, наносящих царапины на тело гор, ставших частью тебя? И в конце концов полностью СТАНОВИТЬСЯ тем, что ты сотворил! — Бидди снова протяжно вздохнула. — И расстаться со своим творением, наблюдать со стороны, как постепенно рушится сделанное тобой. Нет, не могу я больше оставаться в немощном теле человеческом. И я сказала себе, что скоро вернусь к Единой…

Нита искоса взглянула на Кита. Она вдруг поняла, что существуют связи, невидимые нити, которые невозможно разорвать по собственной прихоти. Нет, нет, тебя не связывают по рукам и ногам, не тянут силком. Но и отторгнуть невозможно… ВЫ ЕДИНЫ… И ничего тут не поделаешь…

Ниту пронзила жалость к этой маленькой женщине. Она и сама нередко впадала в уныние, чувствуя, что взваленную на плечи ношу ей не вынести, не донести. И никакие слова сейчас не годились. Билли, при всей ее решительности, колебалась между высокой жертвенностью и сидящим глубоко в человеческом сознании чувством самосохранения. Ведь эта могучая Сила сейчас была всего-навсего человеком со всеми его слабостями.

Единственное, что может сделать волшебник для волшебника — не лгать. А что же большее может предложить простой волшебник Силе? Правду!

— Я видела ваше имя на Языке в диаграмме. Оно сказало мне, кто вы и для чего предназначены… и как долго будете жить. — У нее перехватило горло. — Изменить это сейчас — и разрушится вся цепь заклинания. И вы это знаете. Никто, кроме вас, не может вдохнуть жизнь в Копье… И спасти Ирландию. Вы единственная из всех людей знаете, что делать, чтобы спасти Остров. Ведь правда?

Бидди молча смотрела на нее. Нита смешалась.

— Извините, — прошептала она. — Извините, и не обращайте внимания. Забудьте обо всем, что я сейчас наговорила… — Она выскочила из кузницы, чувствуя свою полную беспомощность.

Кит поплелся следом. Полдороги он не вымолвил ни слова. Уже у дома Кит нерешительно сказал:

— Ты говорила слишком раздраженно. Ниточка. Что с тобой творится последнее время?

— Ничего, не приставай! — буркнула Нита и тут же пожалела об этом. — Но что же нам делать? О, Кит!..

«Как же я расскажу ему о прошлой ночи? О том, что я увидела внутри Ронана?»

А теперь еще и вид холодного, мертвого металла на наковальне. Безжизненное Копье… Она вновь вспомнила потускневший взгляд Ронана, его побег после ее невольного выкрика: «Пичужка!» В ней странно соединялись два чувства — боль потери и восторг обретения. Теперь она ЗНАЛА!.. Но что же делать? «Надо идти до конца, — сама собой возникла мысль, — оно должно ожить! Иначе…»

Они поднялись на второй этаж. Здесь было сумрачно: рассвет еще не начинался. Нита с шумом бухнулась на кровать.

— Ниточка, — Кит посмотрел на нее долгим взглядом, — а что будет, если мы умрем?

— Заплачем! — засмеялась Нита и, вдруг посерьезнев, добавила: — Не знаю… Да разве это так уж страшно? — спросила она. — И разве лучше погибнуть в аварии или умереть в постели? Пасть в битве… это все-таки здорово!

— Ты сейчас говоришь, как Дайрин, — пробормотал Кит.

— Обижа-аешь, — протянула Нита. — Запомни, я НЕ Дайрин.

Она сердито посмотрела на него. Кит спал сидя. У него был завидный дар легко засыпать даже перед самым ответственным и трудным волшебством. Но, может быть, он чувствовал себя здесь как бы посторонним? Нет, Кит не такой. Нита вздохнула и сама откинулась на подушку…

Проснулась Нита внезапно, и с таким чувством, будто все тело истыкано булавками. Она спрыгнула с кровати. Кит так и сидел на стуле с открытым ртом. Она толкнула его.

— Кит!..

Он открыл глаза и ошалело помотал головой. Потом быстро вскочил и рванулся к двери.

— Мы опоздали!

Она поспешила за ним по крутой спиральной лестнице, потом по длинной галерее, окружающей угловую башню замка. Внизу они заглянули в зал, но там никого не было.

«Они в кузница — мысленно воскликнул Кит, делая большие глаза. Предрассветная тишина была такой, что он не решался нарушать ее голосом. — Пошли».

Они скользнули в широкую дверь, лишь слегка растворив ее. Скрип петель разорвал тишину, словно пронзительный крик. На улице ни звука. Даже птицы молчат. Бледный свет неба скрадывал тени. Освежающий утренний туман дымкой стелился по земле, цепляясь за кусты и оседая на траве мелкими капельками росы. Предутренний свет чуть серебрил кромку древней стены. Нита и Кит посмотрели вниз, туда, где вчера еще стояла кузница. Там ее не было. «Она в поле, — догадалась Нита. — Идем».

Ребята повернули и пошли по влажной от росы траве в сторону большого развесистого дуба. Оттуда долетали голоса, мерно, в унисон произносившие слова на Языке. Никакой нарисованной на земле диаграммы. Просто четверо стояли на главных точках круга, а в центре на длинном древке высилось Копье. Древко было выстругано из какого-то светлого дерева, вероятно ясеня. Клинок Копья, почти в метр длиной, плотно насажен на древко и в месте соединения аккуратно окован листом звездной стали. Так они и стояли — четверо волшебников вокруг бледного, ровного древка с тускло поблескивающим острием Копья. Стояли неподвижно, произнося заклинание. Тетя Анни застыла в одном сегменте; круга. Дорис — в другом. Джонни — в третьем. Четвертый сегмент был занят невысокой фигурой в темном длинном плаще. Над откинутым капюшоном чуть светилась шапка седых, коротко остриженных волос. Бидди! Нита впилась в нее глазами и затихла, наблюдая.

Протяжный хор на Языке не умолкал. Голоса волшебников умоляли, просили, требовали. Они звали какую-то великую Силу, которая должна прийти в мир, явиться им в реальности, стать частью этой реальности, воплотиться в грозное оружие.

Нита слушала всем своим существом и услышала, нет, ощутила, что заклинание начинает сворачиваться, завязываться узлом, в этом средоточии воли и знания заключается что-то откликнувшееся на зов и явившееся извне этого мира и времени. СЕЙЧАС! Все четыре голоса разом вознеслись ввысь и резко упали. Тишина. Они ждали.

И все ждало.

Копье высилось в холодном свете раннего утра, ровное, неподвижное и спокойное, как дерево. Нита неотрывно смотрела на него, сдерживая дыхание, не зная, чего ожидать в следующую секунду.

И вдруг оно двинулось. Склонилось чуть заметно к востоку, как ветка, тронутая легким ветерком. И еще сильнее. Вдруг Копье зазвучало! «Нет, — прислушалась Нита, — звук идет не от него». Слабое, почти незаметное дрожание под ногами. И отдаленный гул, словно бы из глубин земли. Таким ДОЛЖЕН быть голос бездны перед землетрясением. А вибрация отдавалась в костях, в крови, сотрясая все тело. И навалившаяся тяжесть, чувство гигантского давления…

Нита взглянула на Кита. Они одновременно, словно по команде, прислонились, прижались к стволу дуба.

Ощущение давления становилось все сильнее. Но, как ни странно, это не пугало, не подавляло, не внушало страх или ужас, охватывающий человека перед грозной стихией. Во всем теле рождалась и росла ликующая радость. Впрочем, и радостью нельзя было назвать это чувство, которого смертный испытать не может. Она хотела, нет, страстно желала, чтобы все свершилось. Боль, разрывающая тело на части, даже полное исчезновение — ничто не могло быть слишком большой ценой за счастье свершения. Главное — удержать Силу, направить Ее, не позволить разлиться, рассеяться по миру. Нита обеими руками обнимала шершавый ствол дуба, сопротивляясь неимоверному давлению, которое, казалось, расплющивает каждую клеточку тела, мозг, туманит разум, отнимает жизнь. Тело уже не могло сопротивляться. Лишь мысль билась в упорном противодействии. «Оставь меня такой, какая я есть! Оставь меня в покое! Я знаю, чего ты хочешь… Я знаю…»

Сила искала оболочку. Она, явившаяся на зов, становилась Силой земной, а значит, реальной. И ЕЙ нужно было тело, которое способно выдержать напор неистовой энергии, не ослабленной еще энтропией времени.

«Твое тело — Копье! — посылала в пространство настойчивую мысль Нита. — Входи в него! Входи!» Она слышала, как ее мысль переплетается с витающими в воздухе заклинаниями, мощным хором беззвучного призыва.

Копье стонало. Под напором Силы, пытающейся влиться в него, оно словно бы разбухало. И вот металл начал светиться! Тот же вишнево-красный цвет, который видела Нита в кузнице. Контуры Копья расплывались. Казалось, оно сейчас растворится в воздухе, расплавится, исчезнет. Но постепенно наконечник снова обретал свой осиный силуэт, острое его жало обрисовывалось на фоне белесого неба. Металл твердел, как бы снова становясь реальным, прочным и грозным. Налитое светом Копье сияло ровно и неугасимо.

Теперь металл отливал золотом, ярким сиянием, от которого ломило глаза. Потом он стал голубовато-белым, как свет звезды, из которой он появился. Белый, слепящий свет плазмы, только что вылившейся из недр звезды. Свет пробуждения, живой, острый и СМОТРЯЩИЙ… смотрящий на Ниту.

Свет облил ее, опалил холодным пламенем. Нита закрыла глаза, уткнулась лицом в теплый ствол дерева. Бесполезно. Свет проникал везде. Он пронзал все, наполняя тело нестерпимой болью…

И вдруг напряжение спало.

Нита с силой протерла глаза. Мгновение казалось, что она ослепла. Лишь огненные круги плыли, мельтешили в ее широко распахнутых глазах. Нита ощутила едкий запах гари.

Наконечник Копья снова мерцал глубоким сизым светом вороньего крыла. Лишь светлое ясеневое древко почернело, чуть обуглилось, но выглядело прочным и упругим. Воздух над Копьем дрожал, как над горячим тротуаром летом. Дурманил острый запах озона.

— Оно проснулось, — прошептал Кит, будто боялся, что его подслушают. — Сработало!.. — Он вдруг ахнул, увидев, что Бидди медленно оседает на землю.

Нита рванулась к ней. Джонни, опередив всех, подхватил Бидди на руки. Глаза ее были закрыты, дыхание — слабым и едва различимым. Джонни покачал головой.

— Она не умрет? — спросила Нита, уже предвидя страшный ответ.

— Не знаю, — упавшим голосом произнес Джонни. — Перенесем ее в дом, — Он оглянулся на Копье, которое отозвалось темно-красным отблеском на коснувшийся его грани луч солнца, — Мы готовы, — сказал Джонни, — и время пришло. Наступил Лугназад. Вечером двинемся.

Нита увидела Ронана. Он стоял на краю обожженного круга и смотрел на Копье. На его лице было такое выражение, будто он наконец нашел что-то утерянное, то, к чему стремился долгое время.

Она отвернулась и постаралась скрыть свои мысли даже от себя.

Глава одиннадцатая. РАВНИНЫ ТЕТРЫ

Весь этот день в Матриксе стоял гул от приезжающих и отъезжающих машин. Из них выходили люди, одни оставались, другие снова уезжали, чтобы встретить на вокзале новых гостей. В замке было полно народу. Все волшебники, которых Нита видела в Лонд Холле, были здесь. Но многих она видела впервые. Гравийная стоянка для машин перед домом уже не вмещала прибывающих машин, и их стали припарковывать у овечьих загонов. Каждый приезжающий тут же садился вместе со всеми пить чай. Кто-то отправлялся в город за провизией, и в кухне без конца жарилось, варилось, парилось. Дорис пекла хлеб. Она уже испекла семь или восемь поддонов хлеба, но не жаловалась на усталость, а наоборот, улыбалась все шире и шире. Отовсюду сыпались шутки, веселые комплименты, приветствия. Но Нита заметила, что в голосах и жестах сквозит озабоченность. Повышенная, почти нервозная веселость не могла скрыть беспокойства людей, готовящихся к серьезному и опасному испытанию.

И лишь Верховные Волшебники были спокойны. Их одолевали другие заботы: надо было серьезно подготовиться. Нита видела, как сегодня утром Джонни нес Копье с поля. Он морщился от боли.

— Обжигает. Но ничего, — Джонни засмеялся, — Пылает — значит, не угаснет. Мы здорово потрудились. — Он снова коротко засмеялся, но тут же озабоченно нахмурился, — Однако, похоже, придется затратить немалые силы, чтобы подчинить это пламя. Оно, — Джонни упорно не упоминал имя Сокровища, — уже имеет свою волю, и уверен, уже сделало свой выбор.

— Но, Джонни, почему оно жжет руки волшебников, когда его пламя должно быть направлено на врагов?

— В этом и наша вина, — медленно проговорил Джонни. — Мы вызвали Дух Огня, и получили его. — Он перекинул древко Копья из руки в руку. — Сокровища требуют совершенства. И мы для него лишь скопище пороков. Все гадкое в нас оно стремится выжечь и сделать нас совершенными немедленно, СЕЙЧАС. Ибо победа — суть очищение. — Джонни печально улыбнулся. — Но мы люди. И это нелегко — встретиться лицом к лицу с Силой добродетели…

Нита вдруг ощутила на себе пристальный взгляд… Копья. Да, оно смотрело, и Нита теперь поняла слова Джонни о том, что Сокровища нас выбирают. И она ЗНАЛА, что оно хочет…

Нита непроизвольно перевела взгляд на Ронана. Тот тоже неотрывно смотрел вслед уплывающему в руке Джонни Копью.

— Привет, мистер Пэдди, — преувеличенно весело крикнула ему Нита.

— Привет, мисс Янки, — откликнулся Ронан. Но странно, в его голосе слышалась не обычная ирония, а беспокойство и даже страх. Он помолчал мгновение и тихо произнес: — Я все время слышу призыв Копья.

Оно притягивает меня. Словно бы вытягивает какую-то неведомую мне, но сидящую во мне силу, какой-то мой прошлый образ.

И Нита, глядя на Ронана, на его узкое с острым, похожим на изогнутый клюв носом, вдруг, неожиданно для себя, увидела вспышку алых перьев, и даже как будто услышала гортанный голос птицы и шум крыльев. Она улыбнулась.

— Ты что? — спросил Ронан.

— Я почему-то вспомнила о НЕЙ…

Он, словно бы догадавшись, ужасно оскорбился.

— О НЕЙ? — Ронан сердито фыркнул, но в глазах его блеснула лукавая искра. Он взмахнул руками, будто пытаясь взлететь.

Нита засмеялась: перед нею стоял прежний Ронан, чуть ироничный и по-настоящему умный. С ним можно говорить откровенно и серьезно.

— Объяснить?

— Валяй, — небрежно бросил Ронан.

— Видишь ли, мне кажется, нет, я уверена, что Силы меняют облик, имя, форму, даже пол, так, как мы… ну, как мы меняем футболки. — Она вдруг почувствовала, будто кто-то щиплет ее за мочку уха. Так делала попугаиха, посланница Единой. Нита с подозрением посмотрела на руки Ронана. Он их держал в карманах. — Короче говоря, — закончила Нита, — в каком бы облике ОНИ ни являлись, это не уменьшает их мощи. Верно?

Ронан задумчиво двинулся вперед. Нита последовала за ним. Они обогнули обгоревший круг посреди поля.

— Оно все время как бы присутствует. Оно во мне. — Ронан говорил, как безнадежно больной человек. — Я слышу этот голос. Но не мой собственный. Голос Копья. Он доносится до меня из глубины веков — из времени Луга. — В горле Ронана запершило, он чуть закашлялся. И Нита вдруг с ужасом заметила, что Ронан сдерживает слезы. — Почему я? — тихо спросил он.

— Ты из его рода, — так же тихо ответила Нита. Он буквально вытаращил глаза. Мгновение спустя спросил:

— Ты так говоришь, будто видела ЕГО. Каков же ОН? Нита задумалась. Странно ей было описывать Ронану то, что являлось ей лишь в мерцающих проблесках памяти или, наоборот, невероятного прозрения.

— Какой ОН? Упрямый, — медленно перечисляла она, будто вспоминая. — Иногда насмешливый. Бывает и веселым. Но непременно добрый. И всегда — неистовый. — Она задумалась, подыскивая слова. — Очень сильный. Уверенный. И… и осознающий свою правоту…

Ронан поморщился.

— Ну, тогда я не подхожу, — усмехнулся он. — Такого еще поискать…

— Но ты именно такой! — убежденно воскликнула Нита.

Ронан словно бы не слышал ее.

— Я не хочу! — вдруг с напором прошептал он. — Я не желаю знать ответа! Тем более что и вопроса не знаю. Почему я ДОЛЖЕН отказываться от самого себя? Неужели у меня НЕТ выбора? Кто-то уже копается в моем разуме и перемешивает, переделывает мои мысли, мою суть!..

Нита с участием смотрела на мечущегося Ронана.

— Ты ничего не ДОЛЖЕН. Можешь отказаться. Выкинуть ЕГО из своего сердца и разума. — Она не смотрела на Ронана. — Ты же знаешь, Сила не живет в том сердце, которое ЕЕ не принимает. Но, может быть, ты посоветуешь, как оживить Копье, чью душу вдохнуть в него, чтобы победить Балора? Я ничего не могу придумать…

— Если я на время позволю ЕМУ овладеть мною, ОН останется во мне навсегда, — горько прошептал Ронан. — Выдержу ли я?

Нита молчала. Она не знала, что ответить Ронану.

— Мисс Рот-на-Замке, — вдруг хмыкнул Ронан, — вы исчерпали весь запас высоких слов? Не унывайте, такое случается.

Нита поневоле улыбнулась. Перед ней стоял прежний, ироничный и уверенный в себе Ронан.

— Мистер Задирай-Нос, — откликнулась она, — вам бесполезно давать советы.

Ронан отвернулся и устремил взгляд на замок. Мгновение спустя он круто повернулся и решительно направился туда.

Нита стояла и смотрела ему вслед. Позади раздался голос Кита.

— Туго ему приходится. Нита кивнула.

— Это невыносимо, — с болью произнесла она. — Он знает…

— Знает, что несет СПАСЕНИЕ, — твердо сказал Кит.

Спустя какое-то время Нита и Кит уже толклись в толпе все прибывающих и прибывающих волшебников.

— Что это они все тащут с собой? — удивленно спросил Кит пробегавшую мимо озабоченную тетю Анни. Она приостановилась.

— Джонни велел всем вооружиться, — пояснила тетя. — Вот они и захватили кто что мог.

Странно, однако, выглядела эта вооруженная армия. Одни держали лопаты, другие вскинули на плечи грабли. У некоторых, правда, были и мечи. Но большинство прихватили прутики, палочки, веточки рябины, ивы, березы. Находились, впрочем, и такие, кто взвалил на плечи увесистые дубовые дубины. У одного волшебника Нита заметила в руках совсем уж несуразное оружие — нечто похожее на сбивалку для яиц. Одна темноволосая, оживленная дама, на которую Нита обратила внимание еще в Лонг Холле, держала древний топор викингов необыкновенной красоты. Она перекладывала его из руки в руку, вскидывала, опускала, словно примериваясь к тяжести и вспоминая забытую сноровку.

— В этом оружии великая сила, — пропел тоненький голосок у правой ноги Ниты. — Обычно его и носят красивые, нежные создания, у которых вид и манеры юных, застенчивых девушек, но сила льва и верное сердце. С подобными воинами не страшен любой поход…

— Туала, — обрадовалась Нита, приседая на корточки и поглаживая нежно трущуюся о ее ногу кошечку. — Ты что, собираешься отправиться с нами?

Кошка вспрыгнула на плечо Ниты и крепко уцепилась коготками за ее куртку.

— Место барда в гуще битвы, — важно промяукала она. — А кошка-бард вдвойне незаменима. Она всегда пример силы духа, смелости и доброты сердечной.

Кит глядел на нее, забавляясь.

— И что же ты будешь делать во время битвы? — спросил он.

— Слагать оды во славу героев, вдохновляя их на победу, — гордо произнесла кошечка. — Сатирой разить врагов, заставляя их умирать от стыда и вечного позора в потомстве. А с теми, на кого и это не подействует… — Туала угрожающе выпустила острые серповидные коготки.

— Ну да, ты расцарапаешь им физиономии, — засмеялся Кит. — Непременно позови меня полюбоваться на их исполосованные рожи.

Туала презрительно фыркнула и протиснулась в рюкзачок, висевший у Ниты за спиной.

— Анни, а что делать с этим? — раздался чей-то голос из дверей замка.

Тетя Анни, все еще стоявшая рядом с ними, спохватилась и со вздохом поспешила на зов.

— Увидимся позже, — кинула она на ходу.

— Тетя Анни, — крикнула вслед Нита, — вы не знаете, как там Бидди?

Тетя Анни опять приостановилась.

— Что? Да-аа… — Она отвела глаза.

— Ей не лучше? — тихо спросила Нита.

— Среди нас есть и врачи, — сказала тетя Анни, — ее осмотрели… В общем, она еще не пришла в сознание. — Она вздохнула. — Мы отправим ее в больницу Ньюкасла. Но, думаю, она недолго протянет. Увы, дорогая моя, тело всего лишь оболочка… То, что жило в ней, ушло…

Она снова вздохнула и медленно пошла к замку.

— Нита, — попытался отвлечь девочку от тяжких мыслей Кит, — я совсем забыл. Меня же послал Джонни. Он зовет всех собраться в зале.

Зал не вместил всех собравшихся. Многие устроились на верхней галерее. Некоторые толпились в коридорах и соседних комнатах. Остальные остались стоять на гравийной площадке перед замком. Но до всех доносился голос Джонни, стоявшего в самом центре зала. Акустика в замке была так хороша, что каждое его слово, отраженное многократным эхом, долетало до самых отдаленных уголков замка и парка.

— Мы почти готовы к походу, — проговорил Джонни, когда все затихли. — Не ждите от меня подробностей. Я и сам знаю лишь то, что мы отправляемся в Страну Мифов. Поэтому ожидайте встречи со старинными историями и легендами, которые станут явью. В последние несколько недель мифические существа то и дело вторгались в наш мир. Мы их видели, но все же они оставались для нас вымыслом. А там они — сама реальность. Зато мы для них, — он улыбнулся, — наоборот, станем мифами. В равнинах Тетры, в этой Стране Мифов, о НАС рассказывают невероятные истории ночью у костра. Поэтому можете смело и открыто использовать свое волшебство. ТАМ это никого не удивит. К тому же та страна, куда мы отправляемся, находится ВНЕ времени и там не действуют земные законы, от которых мы, люди, зависим. Мы непременно столкнемся с вражеской армией. Я не знаю, как будут выглядеть ее солдаты. Фоморы могут менять облик. И те, что появлялись здесь, совсем не обязательно останутся прежними в своем мире. Но сущность фоморов неизменна, поэтому вы легко почувствуете и отличите их. Только будьте внимательны, ибо там обитают и Люди Холмов. Они тоже порождение мифов, но наши друзья и враги Балора. Они будут наблюдать за битвой… и, может быть, придут нам на помощь.

В пылу сражения не забывайте, что дали Клятву. Никаких ненужных и неразумных разрушений. — Он помолчал. — И последнее. Многие из вас еще не участвовали в таких опасных и жестоких делах. Наш противник силен. Я должен предупредить, — Джонни тяжело вздохнул, — некоторые не вернутся ИЗ этого похода. Пожалуйста, пожалуйста, ПО-ЖА-ЛУЙСТА… подумайте хорошенько еще раз. Одно не подвластно волшебнику — его собственная смерть. Поэтому те, у кого есть обязательства здесь, на Земле, перед родными и близкими, кто не может оставить малых детей или престарелых родителей, остановитесь и еще раз прикиньте, желаете ли вы пересекать границу миров. Нам и здесь понадобятся защитники от неожиданных вторжений. Мужество разумного выбора ценится не меньше, чем безрассудная храбрость. Поэтому ДУМАЙТЕ.

Джонни умолк, и наступила полная тишина. Нита искоса глянула на Кита. Он стоял, сжав кулаки.

— Те, кто решил отказаться от похода, просто останьтесь на месте, когда мы двинемся во Врата Времени, — снова заговорил Джонни. Он повернулся к тете Анни. — Открываем проход? Начинай, Анни, это по твоей части.

Тетя Анни взяла в руки Меч Фрагарах. Ветер пролетел по залу. Зашептались, зашелестели тяжелые драпировки. Тетя Анни взвалила Фрагарах на плечо и направилась вверх по узкой спиральной лестнице.

Толпа волшебников потянулась из зала, скапливаясь на гравийной площадке перед замком. Нита и Кит вышли следом за всеми. Нита с любопытством ожидала открытия Ворот Времени. Она сейчас была просто зрителем и лишь, вытянув шею, пыталась через головы стоящих рядом увидеть тетю Анни.

Тетя Анни появилась на верхушке башни между двумя каменными зубцами. Ее силуэт четко выделялся на фоне неба в золотящем свете низкого солнца. Странно выглядела на средневековой башне эта немолодая дама с небрежно собранными на затылке волосами, в синих потертых джинсах, мешковатом спортивном свитере и в кроссовках. Особенно нелепо смотрелся поднятый над головой Меч Фрагарах. Тетя Анни держала его двумя руками и довольно громко, так, что слышали все стоящие внизу, произнесла:

— Пусть путь откроется!

Воздух пришел в движение. Поднялся ветер. Сначала легкий, от которого чуть зашелестели листья на деревьях. Потом он стал усиливаться, раскачивая упругие кипарисы. И вот уже застонали, заскрипели могучие стволы, взвились к небу и закрутились густые стаи сорванных листьев. Ветер срывал шляпы, рвал одежду. Нита обняла себя руками, стараясь сдержать крупную дрожь от пронизывающего ледяного ветра. Кит поспешно до самого горла задернул молнию на куртке, которая надувалась и хлопала на ураганном ветру, как флаг.

— Началось, — сказал он, устремив взгляд в самое сердце ветра, где пыль и мелкий мусор закручивались в узкую, уходящую в небо воронку.

Нита огляделась. От холмов надвигалась сплошная стена ливня, подгоняемого ураганом. В потемневшем небе осталась лишь узкая полоса света, которая казалась еще ярче от окружающей ее тьмы. Склоны холмов, деревья, пила дальнего леса были облиты неподвижным серебряным светом, будто кто-то отвернул до предела ручку яркости на телевизоре. И вся окрестность с головокружительной скоростью неслась сюда, проглатывая края горизонта и грозя смести замок и стоящих вокруг людей. Грозовым облаком прокатилась над головами тьма. И все стихло. Ветер упал.

Тишина ударила в уши, подавляя, прижимая к земле, будто они враз оказались в безвоздушном пространстве. Теплый, золотистый свет солнца сменился тусклым, мертвенно-бледным мерцанием. И лишь Фрагарах продолжал сиять ровным, неугасимым пламенем, словно ничего не переменилось.

Тетя Анни опустила Меч, повернулась и исчезла с башни. Нита посмотрела вокруг и увидела, что утро сменилось сероватыми, настороженными сумерками. Багровая тень заката скользнула по небу и растворилась в лимонно-голубом тумане. Мглистое марево окутало все пространство, стирая грань между небом и землей. Ни звезд, ни луны.

— Ну вот, — сказал Джонни. — Берите Копье. Дорис, неси Чашу…

— Куда мы идем? — спросил один из волшебников.

— На восток, в сторону моря и утренней зари. Все время на восток. Будьте настороже, чтобы вас не сбили с пути.

Волшебники начали выходить на поляну, спускаясь по склону холма, на котором высился замок, как бы помолодевший и потерявший свою навеянную веками мрачность.

— Помнишь, когда мы в последний раз попали сюда, тут было светлее, — шепнула Нита Киту, поглядывая на Сахарную Голову.

Кит молча кивнул. Но она услышала его мысли. «Они могут напасть каждую минуту». Он не произнес этого вслух, оберегая Ниту. Она тихо засмеялась.

Мимо них прошла тетя Анни, держа на весу Фрагарах. Немного позади шагала Дорис Смит с Чашей, все еще укутанной в тонкую наволочку. Дорис заметила удивленный взгляд Ниты.

— Боюсь, как бы не поцарапать Чашу. Нам же надо ее возвращать в музей, — с улыбкой пояснила она.

Нита улыбнулась в ответ, повернулась к Киту и замерла. Рядом с ними шествовал Ронан, несший туго обернутый плотной тканью длинный шест. У Ниты возникло отчетливое чувство, что это НЕЧТО сквозь непроницаемую ткань смотрит на нее тяжелым, неотрывным взглядом. «На его долю ложится самое трудное — завершение битвы», — вспомнила Нита слова Джонни.

Они продолжали идти сквозь серебристые сумерки. Все вокруг казалось менее мрачным. Впрочем, Нита решила, что она просто-напросто постепенно привыкает к необычному пейзажу. Но вдруг темнота словно бы сгустилась, и над ними пронеслась бесшумная тень. Нита резко вскинула голову. Что-то крылатое и большое, почти сливаясь с темным небом, скользило над колонной волшебников, шедших по тропе между двух длинных языков леса.

С громким и хриплым карканьем громадная ворона сделала широкий круг и уселась на верхушку одного из самых высоких деревьев. Дерево задрожало. Листья на нем мгновенно свернулись сухими трубочками и опали. Ворона отрывисто и насмешливо закаркала. Серые перья на спине у нее встопорщились. Нита вспомнила, как тетя Анни отпугивала выстрелами этих серых ворон, которые нападали на новорожденных ягнят, выклевывая им глаза и убивая одним ударом крепкого, хищного клюва. По рядам волшебников прошелестел недоуменный шепот.

Джонни вышел вперед и, подняв голову, прокричал:

— Ну, что, Скальд Смерти, почуяла запах битвы?

— Разве я когда-нибудь ошибалась? — откликнулась ворона царапающим уши злобным, сухим карканьем, — Я вижу, как все затягивается алой пеленой. Грядет неистовая битва, и велики ее знаки и знамения: расколотые щиты, обагренные горячей алой влагой клинки мечей, грохот военных колесниц. И смерть! И потоки сладкой кипучей крови. Стоны, бряцание оружия и гибель! Пиршество ворон. — И она снова гортанно закаркала.

— Да, я знаю, тебе нравится именно эта часть битвы, — сказал Джонни.

— Не торопись! — крикнула Дорис, — Конечно же, битва грянет. И в конце ее наступит твой час. Так что не улетай далеко.

Свет Чаши достиг верхушки дерева и опалил ворону. Она на мгновение замерла, потом хрипло каркнула и тяжело поднялась в воздух. Громко хлопая крыльями, ворона устремилась на восток.

— Я скажу ЕМУ, что вы идете, — донесся из тумана ее гортанный голос.

Нита глянула на Ронана:

— Кто это?

— Всего лишь Морриган, Великая королева, богиня войны и разрушения.

Нита побледнела.

— Ничего себе, «всего лишь»! — хмыкнул Кит. Но Ронан спокойно пожал плечами.

— Да, она всегда в круговороте войны и беды, — сказал он. — Но не всегда несет на крыльях несчастье. Она одна из тех Сил, что могут избрать любой путь, накликать беду или же, наоборот, отвести. — Нита, не отрываясь, смотрела в глаза Ронану. Нет, он не просто пересказывал миф. Снова в его взгляде появилась отрешенность. Словно память этого длинноносого юноши озарялась вспышками давних видений. Он знал Морриган! Или кто-то, кто смотрел сейчас на них сквозь его распахнутые глаза.

В передних рядах волшебников послышались встревоженные возгласы. И тут же накатила на них первая волна фоморов.

Они выскочили из-за деревьев и с дикими криками устремились к волшебникам. Нита и Кит, отброшенные потоком людей, кинувшихся навстречу фоморам, на какое-то мгновение увидели всю картину со стороны. Первыми шли толпы демонов-фоморов, таких же точно каменных чудищ, какие появились тогда в Брее. Некоторые из них ехали верхом на черных существах, напоминающих лошадей, но со звериными клыками, торчащими из ощеренной пасти. Следом громыхали безголовые человекоподобные уроды с глазами на груди. У их ног ползли, вернее, текли по земле чешуйчатые змееподобные драконы, которые были, пожалуй, в сотни раз больше самой большой змеи. Нита смотрела во все глаза, пока передовая линия фоморов не была буквально смята идущими вперед волшебниками. И битва началась.

Волшебники нападали. Слышались выкрикиваемые звонкими голосами заклинания. Оживали и разили, превращаясь в грозное оружие, лопаты, грабли, серпы. Вспышки волшебного света озаряли полумрак леса. Ход битвы несколько озадачил Ниту. Там, в ее мире, фоморы казались гораздо сильнее. Здесь же они явно сдавали под натиском волшебников. Многие, не выдержав напора, повернулись и кинулись бежать. С воем они скрылись в лесу. Те, кто пытался сопротивляться, падали замертво от самого простого заклинания, даже от слабого рикошетного волшебства.

— Это ловушка, — всполошился Кит. — Они не могут быть такими слабыми и беспомощными. Или на нас напали самые плохонькие.

— Надеюсь, ты ошибаешься, — пробормотала Нита.

Пролетело еще несколько мгновений, и все утихло. Схватка с отвратительным войском закончилась полной победой людей. Волшебники, увлекшиеся погоней, возвращались.

— Да, кажется, я и впрямь ошибся. Не так уж все безобидно, — прошептал Кит, указывая на оставленное врагами поле боя.

Нита увидела молодую женщину, неподвижно лежавшую поодаль. Бледная, с неестественно вывернутыми руками и ногами, она сейчас была похожа на сломанную куклу. Рядом с ней валялось несколько разбитых в куски фоморов. Обломки каменных чудищ были обрызганы какой-то красной застывающей жидкостью, которая в приглушенном свете сумерек казалась неестественно яркой. Нита зажмурилась.

— А там еще двое, — снова заговорил Кит. — Так много в первой же стычке.

Нита открыла глаза, сжала губы. Два волшебника подошли к лежащей на траве женщине. Один из них тут же повернул назад и направился к Джонни. По его скорбному лицу все было понятно.

— Придется их оставить здесь, — хрипло проговорил Джонни, — Мы вернемся за ними позже… Нельзя терять времени. Идем.

И они вновь двинулись вперед.

— Темнеет, — заметил Кит. — Куда мы направляемся? Вон к тем холмам?

— Похоже.

— Отлично, — усмехнулся Кит, — К тому времени, как мы доберемся, не будет видно ни зги.

Эта мысль и Ните приходила в голову. Становилось трудно различать даже собственные следы. А поскольку дорог здесь не существовало, то недолго было и заблудиться. Нита сотворила крохотный волшебный лучик, вроде фонарика билетера в кино. Теперь хотя бы видно было, куда ставить ногу. Оружия у Ниты не было никакого, и она держала наготове заклинание, которое уже испытала против фоморов в Брее. Там оно сработало не очень здорово, но здесь, судя по первой схватке, сумеет размолотить не одного каменного демона.

— У тебя заготовлено что-нибудь против фоморов? — спросила она Кита.

Он искоса глянул на нее и ухмыльнулся.

— Есть. Мое любимое «излучи-меня-Скотти». Только чуть подправленное. Если оставить концовку заклинания открытой… или, скажем, направить ее в глубокий космос… То — фьють! — и нет фомора! Улетучится голубчик.

Нита засмеялась:

— У-ух! Здорово!

Кит пожал плечами:

— Лучше они, чем я. Верно?

Волшебники теперь спускались с холма по узкой тропинке, которая в реальном мире была бы широкой наезженной дорогой, ведущей к небольшой седловине Килмолин и дальше в деревню Эннискерри. Здесь же они скользили по склону, крепко держась за низкие кусты. В первых рядах, которые уже были внизу, началось легкое замешательство. Задние, еще ничего не видя, подталкивали впереди идущих, налетали на них, заставляя поневоле ускорять шаг на опасном крутом склоне.

— Хм, — недовольно хмыкнул молодой человек в кожаной куртке, — не очень-то выгодная позиция. Посмотрите, — он показал рукой вниз, на долину. — Все так растянулись, что, появись сейчас неприятель, он с легкостью разобьет нашу колонну на две части. Ага, Джонни, кажется, сообразил. Остановил передних и собирает нас вместе. Если что случится…

Но уже случилось! Из-за деревьев снова повалили толпы фоморов. Они врезались в самую середину колонны волшебников. Нита и Кит вновь оказались невольно отрезанными от месива схватки. Они ясно видели сверху, что армия волшебников разделилась надвое, и один отряд не может прийти на помощь другому. Началось настоящее побоище. Вспышки волшебных огней рассыпались искрами, порой не достигая цели. Заклинания скользили, лишь касаясь громоздких каменных фигур и отсекая от них острые осколки, отлетающие в разные стороны, словно наконечники копий. Крики гнева, боли, страха и упоения битвой наполнили долину.

— Бежим! — крикнул молодой волшебник и ринулся вниз, скользя по склону.

— Что, так и будем стоять разинув рты? — вскричала Нита, устремляясь за парнем в куртке.

Но не успели они спуститься в долину, как атакующая волна докатилась до подножия холма. И все закрутилось в безумном вихре.

Позднее Нита с трудом могла припомнить картину битвы. В памяти всплывали лишь отдельные мгновения. Но осталось общее ощущение восторга, что очень смущало Ниту. Да, она билась за правое дело, и это, кажется, помогало, усиливало действие заклинаний. Хотя, сталкиваясь с каменным демоном или с его черным оскалившимся грозными тигриными клыками конем, она не успевала ни о чем подумать. Все превратилось в смешение рук, голов, сверкающих мечей и разящих топоров. Лязг, звон, грохот, крики, визг, стон. Уже нельзя было понять, кто у тебя за спиной — друг или враг? Нита пихалась локтями, пиналась. Заклинания срывались с ее губ помимо воли. Однажды она сбила с ног Кита. Хорошо еще, что не запустила в него заклинанием.

Она как раз уничтожила еще одного фомора, когда споткнулась обо что-то и, склонившись, увидела тело молодого волшебника в черной кожаной куртке. Несчастный был буквально разодран, как в фильме ужасов. Она отпрянула, дрожа всем телом от страха и жалости. Мимо нее протащился, шатаясь, другой волшебник с белым, как лист бумаги, лицом. Одна рука у него была буквально вывернута и висела плетью. «Что с ним будет?» — невольно мелькнуло в голове Ниты. Битва утихала и словно бы утекала от нее в сторону леса. Кит затерялся в гуще сражающихся. У Ниты перед глазами все еще плыло видение растерзанного молодого волшебника. «Что будет, если умрешь не в реальном мире? Куда отправится душа?»

Наконец наступила передышка. Нита оглядела долину, стоя на склоне холма. Повсюду сидели, стояли, бродили волшебники. Ни одного фомора. Просто тишина. И тут она заметила в сторонке группу лежащих на земле раненых. Их собрали вместе, и опытные врачи-волшебники осматривали, перевязывали, залечивали ужасные раны. Нита почувствовала себя совершенно разбитой. Она присела в тени на поваленное дерево, расслабилась и глубоко вздохнула. Туала высунула головку из рюкзака и, не мигая, осматривала поле битвы. А Нита старалась не смотреть на неподвижные тела волшебников, за которыми УЖЕ не ухаживали. Убитых было не меньше пятнадцати человек.

Спустя какое-то время ее разыскал Кит. Куртка его светилась, словно дуршлаг, прожженными дырочками от капель горячей, будто вулканическая лава, крови фоморов. Кит заметно прихрамывал. Нита с трудом, пошатываясь, встала ему навстречу, но Кит замахал на нее руками и заставил снова сесть.

— Все в порядке, — успокоил он Ниту. — Я просто подвернул ногу. Пустяки.

— Пустяки? А как ты сможешь идти? Или бежать, если понадобится? Садись.

Он послушно опустился на бревно рядом с Нитой.

— Я и забыл — это твоя специальность заговаривать раны.

Она деловито кивнула, оглядывая ногу Кита. У нее действительно была сноровка в залечивающих заклинаниях, годных для людей, животных и покалеченных растений. Но заклинания для живых существ всегда требовали небольшой толики крови самого волшебника. Впрочем, в этом загвоздки сейчас не было. Один из нападавших фоморов, вцепившись в Ниту, здорово ободрал ей плечо, и глубокая царапина все еще кровоточила.

У Кита оказалось растяжение сухожилия. За пять минут Нита привела ногу в порядок, и даже особым временным заклинанием мгновенно сняла опухоль, которая не спала бы и за неделю. Но странное дело, не очень сложные заклинания дались ей с трудом. Нита тяжело дышала и чувствовала слабость, будто сразилась с десятком фоморов.

— Что-то здесь не так, — сказала она, отдышавшись. — Заклинание не должно отнимать СТОЛЬКО энергии. Кит помрачнел.

— Я же говорил, что это ловушка, — пробормотал он. — Волшебство здесь работает намного лучше, но забирает слишком много сил, — Кит потер ладонью лоб, — Надо покончить с фоморами и всей этой сворой как можно быстрее. Через несколько часов мы совсем выдохнемся.

Его слова взволновали и взбудоражили Ниту. Она вскочила.

— Ты не знаешь, где моя тетя?

— Последний раз я видел ее внизу, в долине рядом с Джонни. Впрочем, это было до начала схватки.

— Туала, ты можешь быстро отыскать тетю Анни в той громадной толпе?

— Могу, — мяукнула кошечка, — Это проще простого. По свету Фрагараха. Или Чаши.

Умница Туала, как всегда, была права. Вскоре Нита и Кит нашли тетю Анни, она стояла рядом с Дорис. Сине-зеленый свет Чаши озарял обеих. Дорис занималась раненым. Двое крепких, мускулистых волшебников бережно опускали в Чашу молодую женщину с переломанной ногой. Чаша нисколько не увеличилась, женщина не уменьшилась, но почему-то с легкостью поместилась до самой талии в сияющей холодным светом Чаше. Через несколько мгновений ей помогли выбраться наружу и стать на ноги. Перелома как не бывало.

Дорис обессиленно опустила руки.

— Безумно устала, — пожаловалась она тете Анни. — Чаша всего-навсего инструмент. Она не может работать сама по себе. Ей нужна моя воля и мои усилия. А ведь это не первый пациент. — Тут Дорис заметила Ниту и Кита, — Идите-ка отсюда, — строго сказала она, — в вашем возрасте ни к чему видеть такое.

В этот момент принесли еще одного раненого, и Дорис занялась им.

Нита посмотрела на Кита. Тот болезненно сморщился. Она перевела взгляд на тетю Анни и обратила внимание на ее бледное, измученное лицо.

— Вы не ранены, тетя Анни? — заботливо спросила Нита.

Тетя помотала головой.

— А ты?

Нита пожала плечами. Тетя Анни посматривала в ту сторону, где в их времени и мире должна была стоять Эннискерри. Теперь там раскинулся бесконечный лес.

— Такая темень, — вздохнула тетя Анни. Нита окинула взглядом окрестности, вьющуюся по долине дорогу; На месте Брея и Шанкилла сгустилась непроницаемая стена мрака. Ниту охватило неприятное предчувствие.

— Что-то таится там. И наблюдает за нами, — тихо вымолвил Кит.

Тетя Анни нахмурилась.

— Начинаю жалеть, что не оставила вас дома, — вздохнула она.

— Ничего бы не вышло, — упрямо сжала губы Нита. — Вы же знаете, я все равно нашла бы способ проникнуть сюда.

Тетя Анни внезапно притянула к себе Ниту и погладила ее, как маленькую, по головке.

— Прошу тебя, девочка, не делай глупостей — прошептала она.

— Анни, — позвал ее Джонни — можно тебя на минутку?

Нита смущенно отпрянула от тети и натянуто улыбнулась. Тетя Анни в ответ подмигнула и повернулась к Джонни.

~ Послушай, Анни, — озабоченно проговорил он, — нельзя допустить еще одной рукопашной схватки. Слишком многих мы потеряли. — И тут Нита заметила текущие по щекам Джонни слезы. Очень уж это не вязалось с его спокойным голосом. — Я считаю, что пора выложить все наши козыри, — продолжал Джонни.

Тетя Анни приподняла Фрагарах. Или он сам взметнулся в ее руках?

— Если мы используем ИХ слишком рано, — медленно произнесла тетя Анни, — то можем остаться безоружными. Ты же видишь, как здесь расходуется волшебная сила.

— Именно это меня и беспокоит. К тому же эти чудовища могут нас убить или же отнять Сокровища. Я хочу, чтобы ты пустила в ход Фрагарах в первой же битве. Они подстерегают нас, ждут под покровом темноты там, в лесу. Дорис с Чашей тоже будет впереди. А я использую силу Камня. — Он умолк и внимательно посмотрел на тетю Анни. — Ты что-то неважно выглядишь. Бледна. Что-нибудь не так?

Тетя Анни пригладила волосы.

— Шон, — сказала она, — я не уверена, смогу ли?..

— Не хватит сил?

— Нет, не в том дело, — медленно проговорила тетя Анни. — Шон, мы, почти не задумываясь, говорили о душе Сокровищ. Пытались «вдохнуть в них душу». И, кажется, перестарались. В нем, — она коснулась рукой Меча, — есть душа, ум, воля. И гораздо более древняя и могучая сила, чем у нас с тобой. Он, по-моему, считает меня лишь… только не смейся… лишь средством передвижения! Когда я попытаюсь по-настоящему использовать его, — тетя Анни сдержанно улыбнулась, — может оказаться, что не я, а ОН будет руководить мною. И не знаю, как это скажется на мне. Даже сейчас я чувствую, как он проникает в мой разум, завладевает моими мыслями. Скажи, чувствуешь ли ты то же самое, прикасаясь к Камню? Впрочем, Камень — это Земля. Она более пассивна. Зато Воздух, самый подвижный, легкий и изменчивый, ведет себя именно так. — Она прерывисто вздохнула. — Что же тогда ждать от Огня? Я-то опытна и умею сопротивляться. А что будет с бедным мальчиком? Что будет, если Сила, которая воплотилась в Копье, начнет действовать?..

Тетя Анни не произнесла вслух имя Ронана, но все понимали, о ком она говорит.

— Анни, — с трудом вымолвил Джонни, — будем надеяться на лучшее. В ином случае мы проиграем битву без боя. И все же я спрашиваю: ты согласна исполнить свою роль? Или мне подыскать кого-нибудь другого? Говори.

Тетя Анни посмотрела на него долгим взглядом.

— Я справлюсь, — твердо сказала она.

Джонни резко повернулся и ушел.

— Держитесь вместе, — кинул он, проходя мимо группы волшебников. — Мы выступаем.

Тетя Анни двинулась вслед за Джонни. Нита проводила ее взглядом. В голове у нее постоянно роились беспокойные мысли о Ронане. «У него нет ее опыта, — подумала Нита. — Но у него есть сила!»

«Не так уж она и велика, — услышала она ответные мысли Кита. — Тут нужна молодость Дайрин… Что с ним станется?»

Нита вздрогнула. Они с Китом старались больше не слушать мысли друг друга. Но, очевидно, в этом мире можно было обходиться и без активного волшебства.

Впереди, у темной стены леса послышались крики. Нита увидела, как из-за деревьев выскочили массивные приземистые существа и набросились на передние ряды волшебников.

В первые секунды все смешалось. Воздух наполнился беспорядочным грохотом битвы. Вдруг Кит схватил Ниту за руку и указал вниз — там загоралась пунктирная линия красных огней. Искры этих огоньков росли, расцветали, сливаясь в языки пламени. И вот соединились пламенеющие языки в пронзившее небо гигантское огненное копье. Поднялся ветер. Поначалу он лишь тихо стенал, затем среди деревьев разнесся как бы хор подвывающих голосов, сначала едва различимый, но постепенно переходящий в угрожающий, протяжный и яростный вой. И ветер, обернувшись ураганом, понес тучи сорванных листьев, поднял и закрутил пыль, заволакивая низкое небо. Ураган налетел на ряды волшебников. Но, странное дело, никто из них даже не зашатался. Нита, ощутив на своем лице упругую струю ветра, вдруг с удивлением поняла, что смертельный ураган осторожно обтекает ее и Кита и устремляется дальше. Он не желал причинять им вреда! Страшная сила его была направлена на кого-то другого…

Нита и Кит, мягко подталкиваемые ветром, поневоле устремились вниз по склону холма. Они успели заметить, что всю сбившуюся воедино толпу волшебников тоже настойчиво несет в одном направлении. Их недоуменные крики тонули в вое ветра. Зато фоморы, с флангов устремившиеся к бегущим волшебникам, вдруг отшатнулись, будто отброшенные гигантской ладонью, и покатились по склонам холма, по земле все дальше и дальше к опушке леса. А ветер вырывал с корнем громадные деревья и с легкостью, словно спички, швырял вдогонку кувыркающимся фоморам. Враги уже были далеко, у самого края лесистой долины. Здесь, в этом мире, через реку Гленкри не было перекинуто никакого моста, и фоморы бултыхались в воду, мгновенно уходя на дно. А беспощадный ветер толкал и толкал их вперед, к неминуемой гибели…

Ветер взбухал криками. Но эти крики постепенно заглушались протяжным, глубоким звуком. Странный гул колоколов, в котором слышался цокот копыт по стеклянной мостовой. Нита подняла глаза и увидела то, что не многим смертным доводилось видеть. Видеть и остаться в живых. Слуаг Рон на Темной Дороге Сидов. Давно уже прошли времена Людей Холмов. Не являются они в мир, и лишь барды, коротая бесконечный вечер у костра, поют об их деяниях и гневной, таинственной силе. Но в этот вечер легенда пришла не только к смертным, она потревожила и сидов. И сейчас сид был обуян гневом, а Люди Воздуха неслись в вихре ветра, в котором слышался лязг копий и звон мечей. И окружал холмы нестерпимый белый огонь, что загорался лишь в те ночи, когда посещали эту землю духи. Кони их, мчавшиеся по воздуху, светились ярко и мрачно, как густые грозовые облака, просвеченные солнцем. И нельзя было сосчитать этих всадников, как невозможно сосчитать дождинки во время ливня. Впереди неслись два необыкновенных седока: королева с дико развевающимися волосами на лошади, темной как ночь, и Шут на коне, подобном утренней заре. И летели они с копьями в руках, окутанные светом и ветром.

При виде грозных всадников в толпе фоморов, родился вопль ужаса. Силы в ответ издали крик ярости и восторга битвы. Дрожь пронизала Ниту при звуке их трубных голосов. Слуаг Рон врезались в толпу фоморов с южного фланга. Волшебники расступились, пропуская сидов, и те погнали фоморов к реке Гленкри и в сторону высоких хребтов, темнеющих вдали. И тьма скрыла убегающих и преследователей.

Но вот ветер утих. И всадники вновь возникли перед волшебниками. А вся долина вокруг была усеяна искореженными, расколотыми и смятыми телами фоморов. Тетя Анни, не успевшая и шагу ступить за все время скоротечной битвы, стояла на прежнем месте, опустив на землю погасший и как бы ссохшийся Фрагарах. Джонни вышел вперед и приблизился к королеве.

— Мадам, — сказал он почтительно, — мы не надеялись увидеть вас здесь.

— Нас призвал ТОТ, кто пришел к вам из нашего мира, — проговорила королева, кидая взгляд на Фрагарах. — Кроме того, мы уже давно не делали набегов, и стоило немного поразмяться. Что ж, мы неплохо поработали. Но большего сделать уже не сможем. Наши силы и волшебство тают. Я чувствую усталость. А вы?

Джонни кивнул.

— И все же мы пойдем вперед, — твердо сказал он.

— Мы будем с вами до конца, — произнес Амадаун и, помолчав, добавил с шутовской улыбкой: — До чьего-то конца.

— Мы тоже пойдем до конца! — воскликнул Джонни.

Глава двенадцатая. ЗЕМЛЯ ЮНОСТИ

Джонни взмахнул рукой, призывая волшебников двигаться вперед. Колонна потекла вниз по извилистой дороге, которая вилась параллельно реке туда, где в их мире должен был быть Брей.

— Ты слышала? — спросил Кит. Нита устало повернула к нему голову:

— О чем ты?

— О словах королевы. «Усталость», сказала она.

Нита засмеялась:

— Шутишь? ОНИ не устают.

— Они — может быть. Но разве ты не чувствуешь то же?

Нита прикрыла глаза, прислушиваясь к себе:

— Ты прав.

Кит указал вперед, на сгустившуюся перед ними непроглядную тьму.

— Оттуда наплывает какое-то заклинание, высасывающее энергию, — мрачно сказал он. — Постарайся не изнурять себя, не тратить сил понапрасну. Самое трудное еще не началось.

Эта его практичность иногда забавляла Ниту.

— Для восстановления энергии мне бы в самый раз сейчас слопать шоколадку, — ухмыльнулась она. — Но единственное, что у меня есть в рюкзаке, так это кошка. А ее съесть я не могу. — Нита состроила ехидную гримасу. — Слишком много костей.

Туала сердито зашипела у нее за спиной, нисколько не оценив шутки. А Кит вдруг весело засмеялся и… вытащил из кармана плитку шоколада. Нита, не поворачивая головы, протянула руку и взяла шоколад.

— Фи! — сморщилась она. — С арахисом! Ненавижу арахис!

— Как хочешь, — спокойно откликнулся Кит, отобрал шоколадку и демонстративно начал разворачивать обертку.

Нита выхватила плитку у него из рук и с хмурым видом принялась ее грызть. Туала насмешливо мяукнула.

Они продолжали идти вдоль реки. В реальном мире здесь тянулась отличная дорога. Сейчас же их обступали высокие деревья, чьи разлапистые кроны соединились, образовав темный и сырой тоннель. Слышался слабый плеск воды о прибрежные камни. «Если они нападут здесь, нам некуда будет отступать», — подумала Нита, откусывая добрый кусок шоколада. И тут из темноты обрушились на них дикие вопли. «Это нечестно!» — успела подумать Нита и увидела фоморов и каких-то других монстров, выкатившихся справа из-за крутого склона. Они все крошили и рушили на своем пути. Нита отскочила в сторону, и как раз вовремя, — она успела выкрикнуть заклинание и отбросила назад фомора, налетевшего на Кита, пока тот крушил ужасного кобольда.

Кто-то, накинувшись со спины, сдавил ей горло. Нита попыталась вывернуться, обернуться, потому что взорвать заклинанием можно лишь то, что у тебя перед глазами. Но каменные руки сомкнулись намертво. Сознание покидало Ниту.

И вдруг эта тварь позади взревела. Хватка каменных рук ослабла. Нита рухнула на землю, судорожно вдыхая воздух всей грудью. Потом поднялась, оглянулась.

— Кит… — прохрипела она, — ты?..

Сине-зеленый свет взметнулся среди деревьев, потек сверкающей волной вдоль дороги. И словно бы притянутая этим немеркнущим светом, вспучилась вода в реке и выплеснулась из берегов. Две волны, два потока неслись теперь со все возрастающей скоростью, огибая волшебников, но смывая фоморов, кобольдов и прочих монстров, словно жалкие обломки кораблекрушения.

Нита для устойчивости расставила ноги, как бы врастая в землю. Края потоков задели ее и почти закружили.

— Кит, — крикнула она, — кажется, в дело вступила Чаша Дорис!

Кит смог лишь кивнуть в ответ.

— Бежим! — потянул он ее, чуть оправившись. — Надо вырваться на открытое пространство!

Разбрызгивая воду, они перешли реку вброд и выбрались на другой берег. Тьма становилась все плотнее и плотнее. Нита чувствовала, что, обесиленная, готова вот-вот упасть и буквально повисла на Ките.

«Ты и я — внушал ей Кит. — Ты и я». Мысли путались от усталости. Нита огляделась. Она заметила, что и другие, волшебники чувствуют себя неважно. Но не раны были тому причиной, а непонятная вялость. Движения стали замедленны, скованны. А внизу, по всему пространству долины расползались длинные тени. Они охватывали долину, сжимали ее и тянулись сюда, нацеленные острием на бредущих вдоль реки волшебников. Тьма-тьмущая чудовищ ползла на них. Эта армия была втрое больше всех предыдущих. «О нет, — мысленно вскричала Нита. — Я не смогу! И остальные не выдержат!..»

— Их всегда было бесчисленное множество, — мяукнула Туала. — Ничто, похоже, не изменилось.

Воцарилась ужасная тишина. Волшебники беспомощно переглядывались, взвешивали в руках бесполезное в битве с фоморами оружие. Нита посмотрела на Джонни, который стоял впереди небольшого, сплоченного отряда волшебников, скрестив на груди руки.

И тут дрогнула земля.

«Камень», — безмолвно произнес Кит. Он быстро огляделся, убеждаясь, что ни дерево, ни осколок скалы, рухнув, не придавит его, и сел на землю. Нита сделала то же самое. Земля вокруг дыбилась и тревожно стонала. Но, странное дело, на том пятачке, где сгрудились волшебники, все оставалось недвижным. Впереди, примерно в полумиле от них поверхность долины ходила яростными волнами. Почва вздымалась под ногами фоморов, с грохотом валились громадные деревья и взлетали, словно поднятые взрывом, гигантские валуны. Гранитные скалы дробились, и острые камни губительным потоком устремлялись к подножию холма, захлестывая первые ряды надвигающихся монстров. Те падали, вопили, разбегались, стараясь спастись от каменного дождя. Но ничто не помогало. Рассвирепевшая земля поглощала их, увлекая в широкие трещины, переворачивая, швыряя на скалы, сбрасывая в реку. Два горных хребта, огораживающих долину, словно бы сдвинулись, грозя стереть в порошок обезумевших, мечущихся на затесненном пространстве неуклюжих чудовищ.

Гром, треск, вой землетрясения слились в единый рев. Нита припала к земле и почувствовала, как всколыхнулись недра и мощная мускулистая волна прокатилась под ее телом.

Орды темных фигур внезапно исчезли с лица земли. Долина опустела. Лишь дым да закрученные столбами пыльные смерчи.

— Идем, — тихо сказал Джонни и двинулся вперед.

Никто не произнес ни слова. Слышалось лишь равномерное шуршание шагов по песку. Цепочка медленно влилась в долину и потянулась по зеленому лугу, огибая холмы. Один из холмов как бы осел и казался совершенно плоским. По склонам другого змеились глубокие трещины. Волшебники обогнули глубокую пропасть, откуда доносились слабые крики и стоны. Весь луг был завален громадными камнями, так что волшебникам приходилось пробираться между глыбами, отыскивая узкие проходы. Поверхность земли опасно кренилась в сторону пропасти, и становилось страшно, когда нога вдруг соскальзывала с камня. Сиды-всадники плыли по воздуху, перелетая через дымящийся провал пропасти. И все же, несмотря на все ужасные разрушения, эта долина казалась Ните намного безопаснее, чем лежащие впереди сумеречные дали. Сиды охраняли покой волшебников и придавали им уверенности.

Мрак черной волной натекал в долину. Наваливалась усталость. Нита еле волочила ноги. Лишь присутствие Кита, твердо и уверенно идущего впереди, заставляло ее держаться. «В конце концов они хоть на время оставили нас в покое, — утешала она себя. — А может быть, их и вовсе больше не осталось?»

«Будем надеяться, — подхватил Кит. — Держись, Ниточка! Смотри, Джонни остановился на вершине холма».

Они поднялись следом за Джонни и оглядели то место, где должен был быть Брей. В этом мире первозданно цвела испещренная мелкими рощицами долина. Но сейчас сумеречный туман съел все цвета, укрыв долину серо-лиловым покрывалом. Там, где должна была выситься Ослиная Голова, раскинулась плоская, невыразительная и скучная водная равнина. Черное облако тьмы лежало на ней неподвижной, бугристой горой.

«Это действительно облако? Но почему оно не движется?..»

Нита ошибалась. Не облако это было, а скопище темных, застывших в неподвижности громад. Целая флотилия кораблей. Но кораблей небывалых, размером с гору и с черными парусами, закрывавшими небо. Лишь бледные отблески тяжелых цепей, которыми корабли удерживались у берега, изредка мерцали скользящими бликами. Эти черные корабли, созданные черным колдовством, готовы были утянуть эту мифическую Ирландию в открытое море, во времена тьмы и холода, в Ледниковую эру. Что станется тогда с настоящей, реальной Ирландией, Нита и представить себе не могла…

…а сквозь эту, казалось бы, непроницаемую стену тьмы…

Поначалу затуманенные усталостью глаза Ниты ничего не могли различить. Ей казалось, что между колонной волшебников и морем высится уродливый, шарообразный холм. «Забавно, — подумала она. — Это похоже на растушую прямо из земли голову». Но не могла быть голова столь безобразна! Вспухшие искривленные губы. Лицо искорежено и измято, будто кто-то специально его изуродовал. Химера. Горгулья. Нос скособочен. Один глаз выпучен и вывернут в сторону. Другой утонул в складках бородавчатой кожи. Эта гигантская голова, оказывается, покоилась на сплющенном теле. По бочковатым бокам свисали огромные ручищи с корявыми растопыренными пальцами. Жирный выпирающий живот дополнял сходство уродины с приземистым, расплывшимся в стороны холмом. И весь облик чудища, застывшего в самодовольной неподвижности, источал ненависть и злобу. Один взгляд на зловещее страшилище вызвал у Ниты приступ головокружения.

Она ясно видела, что оно дышит.

Тело его чуть раздулось и опало. И опять. И снова. Размеренно и неслышно.

Нита не слышала, она чувствовала смрад мерзкого дыхания. Страх скованнее, отнимая последние силы. «Вот он какой, Балор!»

Она не ожидала, что Одинокая Сила явится в таком облике. Прежде она всегда видела ЕЕ молодой, быстрой, подвижной, опасной, деятельной, злой. Но этот припавший к земле летаргический ужас! Эта инертная полуслепая гора, источающая застарелую, копившуюся, казалось, целую вечность тупую ненависть. Прежде, когда Нита сталкивалась лицом к лицу с горевшей холодной злобой молниеносно наносящей удары Одинокой Силой, ей хотелось сразиться и победить или, цепенея от ужаса, бежать без оглядки. ЭТА отнимала всякие желания, парализовала волю и внушала омерзение. Хотелось просто исчезнуть, отвернуться, забыться, лишь бы не видеть отвратную образину.

Но именно эту мерзкую уродину им надо было уничтожить. Именно она грозила гибелью Острову и всему миру.

«Он толстый», — неожиданно для себя подумала Нита.

«Надо поскорее от него избавиться», — устало помыслил Кит.

Нита вяло согласилась. Вперед выступил Джонни. Плечи его бессильно опустились, но спина оставалась прямой.

— Одинокая Сила, — произнес он отчетливо и тихо, — наше тебе презрение. Ты надеялась укрыться под этой личиной. Но мы узнаем тебя в любом обличье. Довольно! Пришел твой конец! Твои чудища-воины повержены в прах. Убирайся навсегда, или же мы вытолкнем тебя из всех миров! Выбирай!

Никакого ответа. Лишь низкое, густое, неспешное, невозмутимое дыхание.

— Ронан, — позвал Джонни. — Копье.

Ронан вышел вперед. Но шаг его был неверным. Копье, казалось, непосильно тяжелило руки. Джонни пристально поглядел на него.

— Что случилось? — спросил он.

— Оно… я не знаю. Оно… не готово. Джонни нахмурился и жестом велел Ронану отойти в сторону.

— Хорошо, — вымолвил он. — Тогда Анни… Тетя Анни выдвинулась из плотного ряда волшебников, держа Фрагарах обеими руками. Меч тускло мерцал, словно угасающий костер, в котором робко вспыхивают прогоревшие угольки. Тетя Анни смущенно смотрела на Джонни. Тот все понял.

— Отступать нельзя, — сказал он. — Начинай. Тетя Анни с усилием подняла Фрагарах и произнесла слово за словом заклинание освобождения. Поднялся ветер. Но почти тут же упал. Тучная неподвижная гора не шелохнулась, не издала ни звука. Снова закружил ветер. Он усиливался, но казалось, внутри вихря была пустота. Вот наконец воронка ветра достигла головы Балора. Никакого движения. Чудище осталось невредимым, а ветер опал, как продырявленный воздушный шар. Тихий стон пронесся над долиной, а Фрагарах потемнел, почернел и остыл, будто сунутый в воду кусок раскаленного железа.

— Дорис! — не сдавался Джонни.

И Дорис выступила вперед, держа в руках Чашу. Она произнесла освобождающее слово и перевернула Чашу вверх дном. Сине-зеленый свет сверкающей лавой вытек наружу и понесся в сторону Балора. Но, не достигнув его, вдруг с громким чмоканьем всосался в илистую землю. А гора-Балор остался по-прежнему недвижным и невредимым. Опустошенная Чаша потускнела, превратившись в обычный музейный кубок, поблескивающий во тьме золотыми узорами.

— Хорошо же! — грозно произнес Джонни, и Нита впервые услышала металл в его голосе. — Ронан! Готов ты или нет, я приказываю, начинай!

Ронан весь дрожал, но послушно поднял Копье. Наконечник его пульсировал звездным светом. Откинувшись назад, Ронан с силой метнул Копье.

Оно неудержимо понеслось прямо в голову Балора. Ударило…

…и отскочило, с деревянным стуком шлепнувшись на землю.

Тишина. Волшебники обреченно переглядывались.

…и забулькал смех. Он был очень тихим, еле различимым. Поначалу даже нельзя было понять, смех ли это или просто дрожит, сотрясается земля, потрескивая разрываемым дерном, поскрипывая ссыпающимся в расселины песком, постанывая скручивающимися корнями деревьев. Но в этих звуках явственно различались злобные хрипы и веселое поквакивание. «Неуязвимый, — мелькнуло в голове у Ниты. — Но ведь Луг угодил ему копьем прямо в глаз! Неужто ничто не сможет остановить его?..»

А жуткий смех усиливался. Теперь в него вплетался грохот падающих камней. Низкий мучительный грохот становился все громче и громче. И земля, взбудораженная этим громоподобным смехом, начала дрожать. Почва под ногами заходила, будто палуба корабля во время шторма. Люди, пытаясь обрести равновесие, хватались за деревья, но те гнулись, трещали, падали. Нита потеряла не только опору под ногами, но и былую уверенность. Она впала в уныние. Ничто уже не могло их спасти!

Джонни упал, поднялся, снова упал. Пытаясь опять подняться, он оперся рукой о землю.

— Камень исчез, — прохрипел он, обращаясь к тете Анни, которая еще держалась, не падала. — Связь с ним умерла.

Тетя Анни устремила взгляд в далекое море, словно бы отрешившись ото всего происходящего.

— Тогда, — прошептала она, — все пропало. Ничто не сможет предотвратить беду…

Джонни кое-как поднялся. Он стоял, качаясь.

— То, что происходит здесь, перекинется в наш мир… — Джонни поник головой.

Нита была объята ужасом.

Постепенно смех утих. Земля, как море после шторма, лишь подрагивала. Люди один за другим поднимались на ноги. Но по-прежнему перед ними высилась огромная, квадратная, темная, неподвижная масса и злобным, торжествующим взглядом пронизывала каждого. Неясный шорох пролетел по рядам волшебников, горестный вздох слился в единый стон.

— Ему это нравится, — пробормотал Кит. — Мы проиграли. Он знает это и длит свое торжество ради ЗАБАВЫ.

— Тогда позабавимся, — послышался внезапно тоненький голосок. Туала! Она выбралась из рюкзачка, спрыгнула на землю и быстро взобралась на близлежащий камень. Отдышавшись, кошечка мяукнула, словно прочищая горло. И вдруг голосок ее зазвенел в тишине. Такого пронзительно-певучего голоса Нита у кошек никогда не слышала.

Смотрите, безжалостный Балор, властитель фоморов! Смотрите, бессчетны ряды его воинов! Смотрите, как гордо проходят они перед ним! Смотрите, как топчут Ирландии древнюю землю!

Нита поначалу опешила, не понимая, к чему клонит Туала. Но ирония, злая насмешка все сильнее прорывалась в ее голосе и словах. Округлившиеся кошачьи глаза светились веселыми зелеными огоньками, словно не грозный Балор громоздился перед нею, а бедная, попавшаяся в когтистые лапки мышка.

Смотрите, могучая сила его неизбывна. Он отражает искусно любые удары. Навеки решил покорить эту землю бесстрашный Балор! Идите за ним по дороге победы и славы! Но почему же и дети, и звери бегут от него? Зачем собираются люди, бесстрашно презревшие смерть? Какое оружие может осилить Балора? Кувшин, или камень, или железка на длинном шесте? Смотрите, разросся воитель горой безобразной. Что это? Шутка равнин зеленеющей Тетры, Где мир перевернут и страх обернулся потехой? Где ночь притворяется днем, но все ж утопает во мраке? Это и есть покоритель миров сопредельных С тьмой кораблей, утонувших во тьме, С дикой ордою бездушных, тупых истуканов? Или бесплотная тень нас пугает обманом? Где эти орды? Черные звери, фоморы, кобольды? Груды камней бесполезных, осколки, обломки. Тьма кораблей? Это просто веками густевшая тьма, Тени ночные, которых пугаются малые дети. Как сон, улетучились сонмы ужасных уродов. Грозный воитель — лишь призрак ушедших времен, О прежнем могуществе жалко скулящий, Бессильная злоба, что тайно, по капле веками копилась. Смотри, пред тобою обычные смертные люди! Их силой бессмертной родная земля напитала. Вставай! Одолей этих фермеров, женщин, детей неумелых и КОШЕК! А может быть, миф — твоя сила, воспетая в мифах? Тогда оставайся в легендах навеки, Приманкой для толп любопытных туристов, Невидимым призраком замков старинных, Игрушкой-уродцем в ручонках ребенка. Исчезни, оставь наше время и землю в покое, Не стой на пороге тебе не доступного мира, Ты, жалкий обломок, урод, пучеглазая злоба! Ну, шевельнись, не таись, выходи на последнюю битву! Вставай и…

И вздрогнула земля от ужасающего рева. Яростная боль пронизала сердце Ниты, прошла по всему телу, будто вонзилось в нее что-то холодное, беспощадное, напитанное ненавистью.

— Дайте взглянуть на этого наглеца! — с угрозой прогудел медленный, злобный голос. — Кто этот безумец, посмевший тревожить меня?

Туала не двинулась с места.

— Вставай и рискни. Если только посмеешь… — закончила она.

И он поднялся.

Крик ужаса всколыхнул ряды волшебников. Казалось, это устрашающее зрелище длилось бесконечно. Огромное чудище начало подниматься из земли, вспучиваясь под сумрачным небом, вырастая выше Ослиной Головы. Мерещилось, будто Ослиная Голова, наоборот, сжалась от страха, распласталась пологим холмиком, пала ниц перед грозным гигантом. Это уже была не просто громадная голова. Заслоняющий небо черный всадник сидел на черном коне, клыкастом, вздыбленном, изрыгающем зловонное дыхание, с глазами, наполненными зеленоватым мерцанием болотных огней. Нита узнала этого черного всадника. ОНА! Совсем недавно, во время лисьей охоты ОНА со своей кровожадной сворой гналась за девочкой в ночи. И теперь ЕЕ свора снова собиралась, стекалась, прячась в черной тени, чтобы начать охоту за телами и душами беззащитных перед этой Силой волшебников. Воя и разевая кровавые пасти, будут они гнать людей, как зайцев, пока на их плечах не ворвутся в реальный мир. Они станут там такой же явью, как жизнь. Но принесут, с собой смерть и разрушение.

Нита уже слышала нетерпеливые взвизгивания, ощущала запах гнили, исходящий из разинутых пастей. Но смотрела она на всадника, не в силах оторваться от ужасного лица. Оно было словно бы скрыто под неподвижной маской. Рот изогнулся кривой щелью, напоминающей улыбку. Глаза полузакрыты и мертвы. ОНА все еще оставалась в обличье Балора, и эта каменная оболочка сковывала ЕЕ, словно панцирь.

«Ронан попал Копьем в глаз, — вдруг подумала Нита, — но глаз мертв! Вот что! ОНА должна открыть глаза, проглянуть сквозь мертвый камень! И тогда…»

Кит чуть толкнул Ниту плечом.

«Начинается, — беззвучно произнес он, — Копье оживает!»

Она взглянула на Ронана. Тот поднял над головой вернувшееся Копье. Оно дрожало в его руках, поворачивалось в сторону ужасной черной статуи, вытягивалось, острилось, волны огня пробегали по темному наконечнику, словно бы раскаляя его изнутри.

— Еще рано, — прошептала Нита, — Ронан, еще рано…

Она знала, что он не мог слышать, но, даже услышав, вряд ли смог бы остановить движение Силы. Ронан боролся с Копьем, сдерживая его обеими руками. Оно рвалось и дрожало, пытаясь устремиться в роковой полет.

Узкая, еле заметная полоска света трещиной прошла по лицу черного гиганта. Свет этот лезвием раскаленной стали резанул Ниту по глазам, опалил тело, разъедая одежду и кожу, словно струя кислоты. Она закричала, упала на землю, скорчилась, сжалась, желая уменьшиться, исчезнуть, лишь бы спастись от сжигающего луча. Вокруг раздавались стоны и крики других волшебников. Нита различила в этом едином вопле боли душераздирающий стон Кита. Она успела мельком увидеть, как он катался по земле, извиваясь, словно в последней агонии. Боль затмила все. Она обнажила нервы и сжигала кости. Слезы заливали лицо, мешались с грязью и пылью.

И все же что-то внутри не давало ей сдаться и умереть. Внезапно родившийся гнев, который обычно вскипал в ней во время неравной драки, теперь вернул сознание. Нита потрясла головой и, упираясь ладонями в землю, попыталась подняться. Сначала на колени, потом, широко расставив подгибающиеся ноги, распрямилась. Сквозь слезы и грязь, стекающие по лицу, она увидела Ронана, который все еще боролся с Копьем. А впереди нависшая над нею тьма рассекалась светящейся щелью. Злобный свет бил теперь не тонким лучом, а лился потоком из постепенно раскрывающегося глаза чудовища.

«Если успеет глаз распахнуться, светом смертельным землю зальет. Станет Ирландия горкою пепла, — услышала Нита поющий голосок Туалы. — Но только открытый глаз уязвим! Ронан, Ронан, миг улови! Не торопись! Не промедли!..»

Туала вдруг умолкла, дернулась и скатилась с камня к ногам Ниты. Девочка подняла крохотного котенка с опаленной шерстью. Рюкзак куда-то запропастился, и Нита сунула вздрагивающее тельце за пазуху. Кошечка вцепилась в голое плечо, но истерзанное болью тело Ниты даже не почувствовало острых, царапающих коготков. Эту боль можно побороть, можно, нужно! Рядом с Нитой кто-то застонал. Кит!

— Поднимайся, — прохрипела она, протягивая ему руку и пытаясь поднять его хотя бы на четвереньки. — Давай, Кит! О, Господи! Ронан! Где ты?

Она подняла голову и увидела, что ГЛАЗ открылся почти полностью. Но Ронан продолжал удерживать Копье. Теперь оно ревело, испуская струю пламени, как рвущаяся в небо ракета. Миг настал! Ронан не разжимал ладоней, не отпускал Копья… «Что случилось?»

— Ронан!

Он стоял между ней и Всадником и виделся просвеченным по контуру темным силуэтом, словно вырезанный из черной бумаги. Этот плоский силуэт корчился, дрожал, но удерживался на месте влившейся в него Силой. ОНА держала его, прибывая, наполняя тело Ронана, как пустую оболочку.

— Ронан! БРОСАЙ ЕГО! — вскричала Нита. — Кит, он не хочет…

Их мысли, как и прежде в самые опасные минуты, соединились. Нита чувствовала, что Кита, так же как и ее, охватило смятение. «Что с ним случилось? — услышала она мысленный вопрос Кита. — Вместе, Нита! Единым порывом!..» «Ронан!» — послали они в пространство общий импульс-призыв.

Их сдвоенная мысль проникла в его мозг. Казалось, Ронан заколебался. Копье рванулось вперед. Но страшным усилием он сдержал пламенное оружие. Нита услышала бившуюся в нем лихорадочным пульсом волну ужаса: «Если я отпущу его сейчас, если брошу Копье, то стану просто Силой! Стану Лугом, стану воителем. Но никогда больше не буду смертным… Я, Ронан, исчезну!..»

— Заставь его! — яростно закричал Кит, обращаясь к ТОЙ, кто слушала их. — Из-за него погибнет весь мир!

— Нет! Не смей! — с той же яростью выкрикнула Нита, хватая Кита за руку. — Он должен решиться сам! Ронан! — Она задохнулась. — Ронан, миленький, давай!..

Тишина…

…и Ронан отвел Копье назад. Оно победно задрожало, когда Ронан разжал ладони, и рванулось, объятое ревущим пламенем. Воздух раскалился. Горячий ветер устремился следом за слепящей огненной стрелой. Ужасный глаз чудовища резко раскрылся. В нем застыл ужас. И одновременно поток белого огня окатил долину. Боль, казалось, разорвала Ниту в клочья. Она упала…

…и Копье вонзилось. Пылающая Сила прожгла Тьму до самой сердцевины. Взорвалась, черным облаком всклубилась, рассеялась Тьма. Но черные пылинки, словно прожигая душу, проникли в каждого смертного. Боль ушла, но мучительное томление охватило всех, потому что знали, ведали волшебники, что эта маленькая, почти незаметная пылинка тьмы уйдет с ними в реальный мир, останется в них навсегда.

А небо прорезал вопль Одинокой Силы, покидающей разрушенную оболочку безобразного Балора. И не будь небо таким же бесплотным и податливым, как воздух, уносящимся вихрем разодрало бы его в клочья. Долго еще отдавался эхом в горах и холмах, перекатывался по долине безумный протяжный вой, пока не истаял окончательно.

И прошла, улетучилась боль. Нита поднялась на одно колено, огляделась. В ушах звенело. Перед глазами бежали черные круги. Кит поднялся тоже. Они, поддерживая друг друга, распрямились.

— Как ты? — спросила Нита.

— Я жив! — изумленно воскликнул он. — А где Ронан? Только теперь Нита заметила стоящего неподалеку Ронана. Он тоже выглядел ошарашенным. Копье было снова у него. Но теперь оно потускнело и покорно приткнулось к ноге, как обыкновенная старинная пика. Ронан опирался на него, уткнувшись лбом в древко. Закрыв глаза, он замер в неподвижности. И не видел выраставшую над ним тень. Она становилась все выше и выше, принимая облик одетой во все черное женщины. Ее длинные черные, словно враново крыло, волосы шевелил спускавшийся с гор ветер. Он разгонял рваные тучи, гнал их за море, и небо постепенно очистилось, стало темно-синим. Венчиками игольчатых лучей вспыхивали на нем звезды.

Женщина подняла руки и словно бы смахнула с неба остатки тьмы. Голос ее громом прозвучал в тишине.

— Пусть силы небесные и горы Ирландии слышат это! — провозгласила Морриган, и все, даже безучастный, казалось, Ронан, подняли на нее глаза. — Пусть слышат реки и деревья, каждый камень, каждая травинка — фоморы повержены и больше никогда не появятся на этой земле! Мир вознесся к небесам. Небеса спустились на землю. Мир всем!

Волшебники и сиды издали крик радости. И поднялся ветер. И отнес облака. И огромная фигура Морриган потянулась, распласталась по ветру и истаяла, как туман. Но прежде чем она исчезла, Нита успела заметить ее долгий, пристальный взгляд, устремленный на Ронана.

«Ты будешь смеяться, — мысленно обратился к Ните Кит, — но мне кажется, она слегка походит на Бидди…»

Нита смущенно пожала плечами и направилась к Ронану. Кит не отставал. Ронан стоял, все еще опираясь на Копье, и смотрел в небо вслед растаявшей Морриган. Услышав их шаги, Ронан оглянулся, и на его бледных губах появилась слабая улыбка. Нита почувствовала, как усталость и напряжение спали разом: еще недавно пустой, потусторонний взгляд его наполнился человеческой теплотой.

— Оно возвратилось, — кивнул Ронан на стоящее у ноги Копье, — Само. — Он смотрел вперед, будто видел исчезнувшую, расплывшуюся вдали, за холмами тучу, которая поначалу была Балором, потом Охотником, окруженным мифическими волками. Теперь на месте этой глыбы высился небольшой холм, поросший свежей травой и колючими кустиками. Вдруг из куста выглянул кролик, пугливо огляделся и принялся жадно щипать траву. Ребята улыбнулись друг другу. — Но я не поддался, не позволил ему поглотить меня. — Ронан облегченно вздохнул.

— Я знаю, — тихо сказала Нита. — Но с тобой все в порядке?

Ронан кинул на нее пронзительный взгляд.

— Оно все еще во мне, — так же тихо ответил он. Кит положил ему руку на плечо.

— Пусть остается частью тебя. Ты покорил ЕГО, и останешься самим собой. Если тебе посчастливится. ОНО больше не проявит себя…

— А если не посчастливится? — сощурился Ронан.

— ТЕ, КТО СЛУЖИТ СИЛАМ, — раздался у его ног тоненький мяукающий голосок, — САМИ СТАНОВЯТСЯ СИЛАМИ.

— Это ты! — обрадовалась Нита, поднимая Туалу. — Не надоело тебе пророчествовать, кошечка?

— Меня занесло, — промурлыкала Туала и блаженно зажмурилась, устраиваясь на руках у Ниты.

Свет прибывал. Нита взглянула на небо. Облака уплывали, рассеивались, становилось все светлее и светлее, хотя солнце уже зашло и землю окутывали прозрачные фиолетовые сумерки. Все вокруг вырисовывалось с такой отчетливостью, какой Нита не видела даже тогда, в холмах сидов.

Свет, обливавший долину, был особенным. Он как бы озарял людей изнутри. Волшебники, собравшиеся здесь, казались прекрасными. В них высвечивалось самое лучшее, то, что и есть сущность человека. Силы, напротив, как бы удалялись, становились силуэтами, тенями. Словно бы древность укрывала их своей непроницаемой пеленой веков.

Джонни стоял рядом с королевой, восседавшей на гордой лошади. Он поднял глаза и вымолвил:

— Мадам, вы когда-то спросили меня, станет ли ваш мир ближе к Сердцевине Времени, закончится ли ваше изгнание в вечность? Тогда я знал лишь то, что пели барды: этого не случится, пока не придет Победитель с Копьем. — Он тихо засмеялся. — Но мы редко угадываем пророчества до конца. Нет, ваш мир не сдвинется с места, не приблизится к Сердцевине Времени, потому что… потому что Сердцевина Времени расширится настолько, что охватит, поглотит ваш мир.

Королева склонила голову.

— Да, ты прав. Верховный Волшебник. И потому поторопись увести отсюда своих людей. Им, оставшимся в живых, еще не время вступать в Сердцевину Времени. А мы… — Она глянула в сторону алеющего горизонта. — Мы приготовимся к закату.

Джонни обернулся к тете Анни.

— А нас ждет наш собственный закат, обыкновенный закат, омывающий на ночь ирландское небо, — улыбнулся он. — Ты готова, Анни?

Она подняла Фрагарах. Близкой голубой звездой вспыхнул он. И остальные Сокровища подхватили этот ровный свет, вспыхнули, замерцали. На востоке поднялся ветер. Он со свистом уходил в образовавшееся в воздухе невидимое отверстие, втягивая за собой людей одного за другим. Черные очертания замка Матрикс четко выделялись на фоне утреннего неба. В ИХ мире наступало утро. И одинокий черный дрозд звонкой песней приветствовал грядущий день.

Волшебники оказались в своем мире, но и тот, мир мифов, еще виделся им как в легком тумане воспоминаний. Они видели, что Люди Холмов повернули головы на звук птичьей песни. Потом все растущий свет растворил их в мерцающем потоке. Здесь не было уже закатов и рассветов. Все поглотила Сердцевина Времени, и свет неба стал сияющим, ликующим, победным…

Волшебники в молчании созерцали этот воздушный коридор, который медленно затягивался за последним из них. А последними были Нита, Кит, Туала и чуть поодаль Ронан. Они стояли на площадке перед замком Матрикс и, не отрываясь, смотрели на тающую Землю Юности.

— Жаль, — тихо произнесла тетя Анни, — грустно, что наши погибшие остались там. Другой мир, такой далекий и недоступный…

Джонни несколько мгновений стоял с печально опущенной головой. Вдруг он воспрянул:

— Ты не права, Анни. Это не просто иной мир. Он становится частью Сердцевины Времени, где обнажается суть вещей — то, что не умирает.

На северо-востоке над морем сверкнула слепящая, ярче солнца, полоска света. Копье Луин в руках Ронана вспыхнуло. И снова, уже в последний раз, в невероятном свете, разрезавшем воздух, подобно мечу, они увидели тот мир, с которым, прощались навеки…

Вход в иной мир закрылся.

— Итак, друзья, — сказал Джонни, — мы исполнили Клятву.

Нита, Кит и Ронан переглянулись. Снова взвилась в небо песня черного дрозда. И какой-то молодой волшебник громко спросил:

— Интересно, а что у нас на завтрак? И они отправились в дом.

— Теперь, когда все свершилось — сказал на другой день Джонни, сидя на кухне вместе с тетей Анни, — Чашу надо вернуть в музей. Камень, естественно, останется там, где лежит. А вот Фрагарах…

— Забери его у меня, — попросила тетя Анни, — увидят соседи, разговоров не оберешься. А у тебя старинный замок. Вот и повесь егогде-нибудь там на стене.

— Копье, — продолжал Джонни, — без сомнения останется у Ронана.

— Любого другого оно поглотит с потрохами, — крикнул Кит из гостиной, где увлеченно нажимал кнопки игровой приставки.

— Вы оба оставляете нас? — спросил Джонни.

— Мама говорит, что я могу поменять билет и отправиться домой в конце недели, — сказала Нита. — Если честно, уезжать не хочется. Но каждый волшебник полезен там, где его дом. — И она улыбнулась Ронану.

Он чуть улыбнулся в ответ, но промолчал.

— Ты можешь вернуться в любой момент. — Тетя Анни обняла Ниту. — Она так здорово умеет мыть посуду, — подмигнула тетя идущему рядом Джонни. — И даже не пользуется при этом волшебством.

— Невероятна — воскликнул Джонни. — Но я собирался, друзья, сообщить вам еще кое-что… — Он отхлебнул чаю, — Странности, скажу вам, еще не кончились.

— О-оо? — Все головы разом повернулись к нему.

— Представьте себе. Прошлой ночью, после всего происшедшего, я прогуливался по улице. И увидел необыкновенную процессию. Группа котов несла крохотный гроб. Я остановился и с любопытством оглядел скорбную вереницу кошек. «Умерла Маграт на Куалинн», сказал мне один из котов. И они прошествовали мимо…

Дремавшая на столе Туала вздрогнула и подняла головку.

— Что? — пронзительно мяукнула она. — Что-о? Ты сказал, Маграт?

— Ну, з-ээ… — замялся Джонни, — если это твоя родственница, я…

— Родственница? Какая там родственница! О, Великие Силы! Если Маграт умерла, то я теперь Королева Кошек!

Она спрыгнула со стола и кинулась в гостиную. Затем что-то заскреблось, зашуршало, и раздался ошалелый крик Кита:

— Эй, тетя Анни! Ваша кошка спятила! Она полезла вверх по каминной трубе!..

Несколько мгновений на кухне стояла тишина.

— Вот так, — усмехнулась тетя Анни, — добро пожаловать в сказочную Ирландию!

— Ты уверена, что не хочешь остаться еще на пару недель? — спросил Джонни.

Нита улыбнулась и пошла в свой фургончик собирать вещи.

Оглавление

Глава первая. ШЭННОН

Глава вторая. КИЛКУАД

Глава третья. БРЕЙ

Глава четвертая. ЭННИСКЕРРИ

Глава пятая. ПОД ХОЛМОМ

Глава шестая. ДУБЛИН

Глава седьмая. БОЛЬШАЯ САХАРНАЯ ГОЛОВА

Глава восьмая. ГОРН КИЛПЕДДЕРА

Глава девятая. ЗАМОК МАТРИКС

Глава десятая. ЛУГНАЗАД

Глава одиннадцатая. РАВНИНЫ ТЕТРЫ

Глава двенадцатая. ЗЕМЛЯ ЮНОСТИ

Реклама на сайте