«Самозванец. Повести и рассказы»

Тарас ВИТКОВСКИЙ　

САМОЗВАНЕЦ

Повести и рассказы

Городская площадь, наполненная народам. Посреди площади — дощатые театральные подмостки. Занавес опущен. Это потертый и пыльный занавес, некогда — малиновый. Ныне он жемчужно-сер.

На краю сцены сидит человек в трико. Ноги он свесил вниз и болтает ими перед носом у зрителей первого ряда. Зрители попали сюда случайно — они шли каждый по своим делам, но их затерло толпой и притиснуло к этому балаганчику, где стояли, как нарочно, свободные стулья.

Толпа постепенно перестает шуметь. Все выжидательно смотрят на человека в трико. Он замечает это и, приняв изящную позу, на всю площадь говорит.

Человек в трико. Уважаемая публика! Сейчас вашему вниманию будет представлена пьеса, старая, как мир! Это должно вас успокоить. Новые пьесы, как известно, дурны и безнравственны. Сейчас перед вами будут ломаться и страдать, плакать и смеяться, ненавидеть и любить очень хорошие, но никому не известные актеры. Оцените их старания по заслугам.

Молодой человек в костюме студента. А о чем эта пьеса?

Человек в трико. О любви, конечно же.

Человек в костюме пролетария. Просим, просим!

Человек в трико. Занавес!

Занавес поднимается.

Сцена представляет собой кухню обыкновенной московской хрущевки. У раковины стоит, согнувшись, молодой человек. Он моет посуду. И по тому, как тщательно он моет эту проклятую посуду, которая, наверное, никогда не кончится, становится понятно, что это не его посуда, не его кухня, не его хрущевка. И вообще он из другого города.

Он приехал в Москву учиться и даже, наверное, поступил. Но потом вылетел. И из общаги его, ясное дело, выперли. Полетал-полетал соколик по впискам, по флэтам вонючим, где грязные нарки и много рок-н-ролла, не американского — мажорного, а нашего, пахнущего носками. Полетал-полетал, да и прибился сюда — не домой же возвращаться?

Прибился он сюда и моет посуду. Понимает, что живет из милости, а за окном — метель-метелица. Холодно.