«Поцелуй гадюки»

Поцелуй гадюки (fb2) - Поцелуй гадюки [ЛП] (пер. Долина Теней,Игорь Романчук (Gjallarhorn)) (Забытые Королевства: Дом змей - 2) 1287K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Лиза Смедман

Лиза Смедман ПОЦЕЛУЙ ГАДЮКИ

ВНЕБРАЧНОЕ ПОТОМСТВО ЗМЕИНОГО ПРИНЦА

Сатир открыл дверь хижины — необработанный полог из шкуры, висящей на деревянных колышках — и пригласил молодого человека войти. Арвин ступил внутрь и тут же ощутил прилив возбуждения, увидев, наконец, цель своих поисков.

Глисена лежала на шкуре возле ямы с огнём. Взгляд её был устремлён в потолок, руки покоились на огромном животе, длинные волосы были влажными от пота. Даже сквозь запах дыма Арвин уловил болезненный смрад; над головой женщины лениво кружила муха. На Глисене по-прежнему было то самое платье, в котором Нанет телепортировала её из дворца; зимний плащ и сапоги лежали у дальней стены. Сквозь ткань платья Арвин увидел, как шевелится огромный живот Глисены: ребёнок бил ножками. Девушка издала слабый стон.

По крайней мере, мать и дитя живы.

Казалось бы, Арвин должен был испытать восторг. Но вместо этого его осаждала печаль и дурные предчувствия.

Сатир хлопнул псиона по плечу.

— Лечи её.

Прислуживай Дому Змей

ПРОЛОГ

При других обстоятельствах человек на баке так и остался бы незамеченным. Среднего роста и телосложения, с темными до плеч волосами, стянутыми сзади на матросский манер, он легко мог бы затеряться в толпе. Из украшений на нём был лишь небольшой прозрачный кристалл, висящий на шее на кожаном шнурке; правое запястье опоясывал плетёный кожаный браслет; на лбу мужчины, там, где Ученые наносят метки, красовался синий, испещренный золотистыми прожилками камень размером с большой палец.

Но он заслуживал внимания по двум причинам. Во-первых, поза. Мужчина лежал на животе, упершись прямыми руками в мокрые доски и круто прогнувшись туловищем, а его голова смотрела вверх, где шестеро матросов над ним стягивали рифы на фоке. Во-вторых, одежда, точнее её отсутствие, за исключением тесно облегающих брюк и черной кожаной перчатки на левой руке.

Нынешняя зима в Вилхонской Протоке выдалась намного холоднее обычного, однако лежащий на открытом настиле человек, казалось, не замечал колючего ветра и ледяных брызг, от которых немели пальцы затягивающих парус матросов. Мужчина находился здесь с самой зари, и за всё время ни разу не шелохнулся и не моргнул. Он даже не дрожал от холода, хотя солнце только-только озарило сиянием серые воды Протоки.

Когда дневное светило поднялось над горизонтом, проливая на судно бледный зимний свет, человек, наконец, шевельнулся, но на ноги поднялся не сразу. Сначала он плавно сменил позу, приняв низкую стойку, и лишь затем выпрямился. Далее он проделал серию движений, перетекая из одной позы в другую, словно исполняя в замедленном темпе некий танец. Мужчина двигался плавно, как змея, хотя и был человеком без всякого намёка на принадлежность к юань-ти. Зрачки карих глаз были круглыми, кожа — гладкой и лишённой всяких узоров. Мужчина принял завершающую позу, стоя на одной ноге и устремившись взглядом в небо сквозь пальцы рук, которые медленно сводил вместе, словно сдавливая некий предмет, и скривил лицо, обнажив прямые белые зубы. Завершив тренировку, он медленно опустил ногу и обе руки, и потянулся за рубашкой.

Ударившая в корпус волна заставила корабль накрениться. Человек ухватился за одну из верёвочных лестниц, прикреплённых к мачте. Неожиданно его ухмылка исчезла. Взгляд сделался отдалённым, словно он рассматривал что-то на горизонте. Потом человек моргнул.

— Пенька на одном из линей гнилая, — крикнул он матросам. — Если её не замените, один из вас умрет.

Уверенность в его голосе вызвала у моряков дрожь. Один из них зашептал молитву.

Человек на баке оделся, натянув штаны, рубашку и башмаки, застегнул пояс с ножом, плотно прижав ножны к пояснице. Затем, потирая тело, словно, наконец, почувствовал холод, зашагал по качающейся палубе и скрылся в люке, который вёл к пассажирским каютам.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Арвин облокотился о леер, рассматривая широкую бухту, в которую только что вошло судно. Впереди лежал Мимф. Как и Хлондет, это был город-порт. Его гавань так тесно была уставлена судами, что мачты напоминали голые стволы зимнего леса. Однако на этом сходство двух городов заканчивалось. Хлондет был построен змеиным народом, о чём свидетельствовали круглые башни, изящные арки виадуков, наклонные пандусы, ведущие в закруглённые дверные проёмы, напоминающие вход в змеиные норы. Строения Мимфа, напротив, были приземистыми и угловатыми. Здесь преобладали острые края и углы, начиная с прямоугольных окон и дверей и кончая зубчатыми лестницами, поднимавшимися от линии пирсов. Тогда как постройки Хлондета были сделаны из зелёного камня, светящегося по ночам остаточным эффектом магии, применявшейся при строительстве, здания Мимфа были сложены из обычного серого гранита, вытесанного руками.

Руками человека.

Корабль не спеша шествовал к гавани, прокладывая путь между десятков стоявших на якоре других судов. К Арвину подошёл попутчик и встал рядом (оба были единственными на борту пассажирами). Он пощекотал воздух раздвоенным языком, слегка принюхался.

— Люди, — тихо прошипел он.

Арвин повернулся в сторону спутника — юань-ти-полукровку с выраженным алмазным узором на лицевых чешуйках. Голова существа была лысой и имела больше змеиных черт, нежели человеческих, а нижняя часть туловища заканчивалась змеиным хвостом. На спутнике был дорогой, отороченный белым мехом горностая зимний плащ, из-под нижнего края которого выглядывал туго скрученный хвост. К животу юань-ти прижимал нагретый в печи камень; его дыхание, в отличие от Арвина, не вырывалось облачками пара. Немигающие глаза-щёлочки с презрением осматривали город.

— Как же от них воняет, — прошипел он, довершив мысль.

Глаза Арвина сузились. Он не чувствовал ничего, кроме чистого морского воздуха, влажной парусины и пеньки, а также запаха свежей сосны, доносящегося из верфей, где строились десятки кораблей для отражения угрозы с соседнего Чондата. Несмотря на попытку подстрекательства со стороны юань-ти, Арвин ничего не ответил. Он был единственным свободным человеком на борту корабля; матросы, которые наверху свёртывали паруса, перекликаясь друг с другом, имели на левой щеке клеймо в виде буквы «Р». Видимо, юань-ти не смог удержаться перед соблазном указать стоявшему рядом свободному человеку на его место в этом мире.

Арвин улыбнулся. Радуйся, пока можешь, подумал он. Здесь, в баронских владениях Сеспеча, бал правят люди.

И первым среди этих людей был барон Турагар Крушила — человек, девять лет назад вырвавший бразды правления Сеспеча у его прежнего барона, чондатского лакея. Теперь баронство было полностью независимым — восходящая звезда посреди опоясывающих Вилхонскую протоку областей. Здесь человек, наделённый правильными способностями и талантами, мог пойти далеко.

Арвин, со своими псионическими талантами, как раз был таким человеком. И эта поездка обещала предоставить ему возможность доказать значимость своей персоны не меньше, чем самого барона.

Шесть дней назад дочь барона Глисена, своенравная молодая девица восемнадцати лет от роду, исчезла из дворца в Ормпетарре. Волшебники барона так не смогли её найти; магия не дала ни единого намёка на то, где могла находиться девушка. Проходили дни, тревога барона всё росла. Никаких известий о выкупе, никаких хвастливых угроз со стороны политических врагов. Глисена просто… исчезла.

Отчаявшийся барон обратился к союзникам юань-ти. Насколько ему было известно, в ополчении Леди Дедианы состоял один следопыт, который слыл лучшим в Вилхонской протоке; человек, наделённый чрезвычайно редкой формой магии. Возможно, его «магия разума» могла преуспеть там, где другие волшебники оплошали.

Следопыта звали Танджу — тот самый псион, который был наставником Арвина.

Леди Дедиана, однако, не желала отдавать Танджу в распоряжение барона. В Хлондете у следопыта было неотложное дело, и без его участия обойтись было никак нельзя. Но отказ в просьбе Крушилы мог разрушить союз, недавно установленный между двумя областями.

Танджу предложил решение проблемы. Несколько месяцев назад, как рассказал он Леди Дедиане, у него был «ученик», наделенный хватким умом и сильным природным даром. По словам следопыта, этот ученик мог справиться с заданием. Довольная тем, что нашлось решение, позволяющее съесть двух пташек одним глотком, как гласила старая пословица, Леди Дедиана с готовностью выразила согласие. И вот, вчерашним утром Арвин сел на корабль в Сеспеч.

Если всё пройдёт как надо, ему никогда больше не понадобится возвращаться в Хлондет. Танджу был не против, чтобы по завершении работы — и при условии одобрения её бароном — Арвин остался в Сеспече. Время от времени Танджу мог бы связываться с ним и запрашивать информацию о баронстве, но в остальном Арвин будет сам себе хозяин.

Перспектива остаться в Сеспече молодому человеку очень нравилась. В последние месяцы ему приходилось постоянно оглядываться, со страхом ожидая появления Зелии, а теперь, наконец, он мог расслабиться. С тех пор, как прошлым летом она попыталась овладеть его телом при помощи семени разума, Арвин не знал покоя, и только сейчас мог вздохнуть с облегчением. Тогда молодому мужчине удалось одержать победу над рыжеволосой юань-ти, посеяв в её разуме ложное воспоминание о собственной смерти. Чтобы обман не раскрылся, ему пришлось с тех пор держаться в тени, что было совсем непросто.

Начался слабый снег. Стоявший рядом юань-ти зашипел снова и поймал языком снежинку, после чего скользнул к пассажирским каютам. Арвин посмотрел ему вслед, удивляясь, что за срочное дело заставило юань-ти выйти из зимней хандры и отправиться на другой берег Протоки. Зима в этом году выдалась самой холодной на памяти Арвина, и, тем не менее, юань-ти вели себя гораздо активнее обычного. Казалось, они… встревожены.

Корабль приблизился к месту предстоящей разгрузки находящегося на борту вина, и моряки спустились на палубу, где стоял Арвин с бросательными концами в руках. Когда расстояние между судном и причалом сократилось, матросы принялись раскручивать концы (на каждом был завязан большой узел, называемый «обезьяний кулак») над головами. По команде капитана концы взлетели в воздух, словно белые ленты, и дугой устремились к пирсу, где их поймали портовые рабочие. Быстрыми движениями рук люди на суше подтянули тросы, подобравшись к более толстым канатам, к которым были привязаны бросательные концы, и обвязали их вокруг швартовых тумб. Матросы, тем временем, устремились к двум кабестанам и ухватились за деревянные ручки. Причальные концы натянулись, и корабль резко остановился, после чего при помощи кабестанов, вращающихся с громким лязгом, постепенно придвинулся к причалу.

Судно прижалось к большим, сплетённым из верёвок шарообразным кранцам, защищавшим корпус судна от контакта с причалом. Один из кранцев порвался с щелкающим звуком, и Арвин пренебрежительно фыркнул. Похоже, тот, кто его делал, использовал неподходящий материал. К тому же, плетение было небрежным и кривым.

Он терпеливо ждал полной остановки корабля. В отличие от юань-ти, который вяло отдавал распоряжения матросам, вытаскивающим на палубу его бесчисленные тяжелые тюки, Арвин путешествовал налегке. Единственный рюкзак мужчины вмещал лишь одежду, походную мелочь и несколько магических приспособлений, которые ему удалось сплести для себя втайне от Гильдии. Забирать их по всему городу из многочисленных тайников было рискованно. Если бы кто-то из Гильдии проведал о намерениях Арвина навсегда покинуть Хлондет, его бы наверняка попытались остановить. Молодой человек задолжал организации значительную сумму; ведь именно Гильдия помогла ему скрываться от Зелии последние шесть месяцев. К тому же, Арвин был ценной фигурой — поставщиком волшебных верёвок и сетей, которые стоили немало, но работодателям обходились в сущие гроши. Нет, слишком полезен был для них Арвин, чтобы взять и просто отпустить его. Узнай Гильдия о планах бегства, там бы позаботились о том, чтобы этого не случилось. Например, отрезали бы в этот раз ногу.

Молодой человек вздохнул и поправил рюкзак за плечами. Внутри, аккуратно завёрнутый в ткань, лежал магический предмет, который дал ему Танджу — кристаллический жезл, называемый дордже. Сделанный из кристалла чистого кварца шириной с указательный палец и в два раза длиннее, он пульсировал мягким фиолетовым цветом — проявление псионической энергии, которой зарядил его Танджу. С помощью волшебного кристалла Арвин сможет увидеть Глисену — как и окружающее её место — словно стоит где-то рядом. И всего-то надо, что коснуться дордже до вещи, которая ранее принадлежала девушке. Например, платье, которое она носила, или, ещё лучше, расческу с застрявшими между зубцов волосками.

Как только Глисена будет обнаружена и возвращена домой, Арвин, без сомнения, получит награду от благодарного барона. Желательно золотом, и чтобы много (Крушила известен своей щедростью)! Арвин основал бы тогда с Сеспече магазин — независимый магазин, неподвластный контролю со стороны Гильдии. И тогда он, наконец, сможет извлекать полную прибыль от продажи своих колдовских верёвок и сетей, и Гильдия уже не будет запускать свои лапы в его карман. Он обретёт новый дом вдали от Гильдии, служившей ему постоянным напоминанием о сиротском приюте; вдали от непрестанного шуршания и шипения Города змей.

Когда корабль был прочно закреплён, один из командиров судна — плечистый тип с заплетённой в косичку бородой, почти полностью скрывающей клеймо на щеке — прокричал указания. Матросы отпёрли люки и установили кран для разгрузки заполнявших трюм бочек. Другой командир, юань-ти с желтыми чешуйками на щеках и лбу, переполз через леер и свернулся кольцами. Он наблюдал за работой команды немигающим взором, сжимая в одной руке жезл с наконечником из змеиного клыка. Рабы нервно оглядывались на надсмотрщика, стараясь не отрываться от работы. Командир-юань-ти молчал, но посыл был ясен: любой, кто попытается искать свободы на берегу, найдёт быструю смерть.

Арвин не обратил на начальника-юань-ти внимания, вместо этого сосредоточив взгляд на людях на причале. Портовые рабочие, по-видимому, были людьми — многие носили бороды: привилегия, доступная лишь самым преданным рабам. Рядом с ними на причале стояло четверо подростков, которые пихали друг друга и махали пассажирам корабля в надежде привлечь их внимание. До палубы донёсся гомон перемешанных голосов.

— Приходите в таверну «Синяя рыба»! Хорошая еда, хороший эль!

— Чистые комнаты, всего пять серебряных за ночь в таверне «Покой путника».

— Эй, мистер! Я покажу вам дорогу в таверну «Запутанная сеть». Это близко.

— Дешёвые комнаты! Дешёвые комнаты в «Серебряном парусе».

Присутствовали также и женщины. Одна с черпаком в руках шла вслед за мальчишкой, катившим тачку. Та была нагружена дымящимся горшком, наполненным тёмно-красной жидкостью.

— Горячий глинтвейн! — кричала она, — Сладкий и горячий, шесть медяков кружка.

Другие полдюжины женщин были проститутками, одетыми в платья с глубокими вырезами. Для зимнего воздуха одеяние было слишком лёгким, и они расхаживали по причалу в попытках согреться.

Глаза Арвина сразу же выцепили одну из них, женщину с высокими скулами и тёмными волосами, ниспадавшими на спину длинной косой. Шлюха была симпатичной, однако взгляд молодого человека привлек её жест. Она поднесла руку к лицу, будто намереваясь потереть глаза, и пальцы раздвинулись в форме буквы V. Она опустила руку, потерев большим пальцем о другие, затем указала на корабль Арвина, привлекая чьё-то внимание к его пассажирам.

Арвин кивнул. Получается, в Мимфе тоже есть своя гильдия воров. Что ж, нечто подобное следовало ожидать. Он осмотрел причал и с лёгкостью заметил тощего мальчишку, слонявшегося неподалёку. Мальчишка — на вид лет четырнадцати (столько же было и Арвину, когда он оказался на улице и был вынужден воровать, чтобы выжить) — слегка махнул правой рукой, давая понять, что сигнал принят, и направился в сторону корабля.

Арвин был рад, что попытку кражи будет совершать не шлюха. Именно так всё обычно и начиналось. Он осмотрелся, пытаясь выискать подельников, которые должны были быть где-то поблизости. Вероятно, всего их трое или четверо, и все работали сообща, исполняя отлаженные действия, чтобы украденный товар перешёл из рук одного в руки следующего. Однако остальные — допуская, что у мальчишки и женщины сообщники всё же были — знаков не подавали.

Арвин снял с плеч рюкзак и проверил, хорошо ли завязаны тесёмки, затем надел снова. Он нарочито нервно похлопал по карману брюк, привлекая к себе внимание мальчишки. Внутри покоились лишь остатки завтрака — орехи и засохший сыр, завёрнутый в вощёную тряпку. Кошелёк с запасом местной валюты — маленькие серебряные и золотые монетки, называемые «кулаками» и «гребешками», соответственно, в честь отчеканенных на них символов — был надёжно заткнут внутри башмака.

Арвин оглядел береговую линию. Окружавшие её строения были типичны для любого портового города: склады, домики корабельщиков, верёвочных и парусных мастеров, таверны, дома для засолки рыбы. Также здесь находилось несколько конюшен, судя по ржанию, доносившемуся из дальних больших зданий, которые были огорожены заборами и выходили наклонными скатами к причалу. Там производилась погрузка быстроногих лошадей со знаменитых Золотых равнин Сеспеча.

Вместо фонтанов, которые встречались в Хлондете повсеместно, жители Мимфа, видимо, предпочитали религиозные статуи. На верху короткого лестничного пролёта, поднимавшегося прямо напротив корабля Арвина, виднелся низкий каменный помост, на котором возвышалась гигантская латная рукавица высотой в человеческий рост — символ бога Хельма. Статуя была до блеска отполирована и, казалось, сделана из серебра. Пальцы были выпрямлены, словно рукавица изображала знак приветствия. Её лицевая сторона была обращена к причалу; на ладони был изображён глаз, очерченный голубой каймой. Зрачок глаза был сделан из невероятно большого драгоценного камня. Судя по насыщенному синему цвету, это вполне мог быть сапфир.

Арвин тихонько присвистнул. Даже если рукавица покрыта тонким слоем кованого серебра, она стоит целое состояние. Такую следовало бы держать за запертыми дверями храма. А тут она стоит у всех на виду, никем не охраняемая. Должно быть, она слишком тяжелая, чтобы взять и просто унести. Хотя, воришки, наподобие тех, кого заметил Арвин, могли бы найти способ обойти спрятанные в статуе магические ловушки и вытащить драгоценный зрачок.

Со стороны центра города донёсся звук боевого рога. Проревел один раз, второй третий. На последней ноте вся оживлённость города сошла на нет. Портовые грузчики, торговцы, шлюхи, мальчишки из местных таверен — даже воровская парочка — все повернулись на звук рога и подняли левые руки вверх, подражая статуе-рукавице. Губы людей еле слышно нашептывали молитву.

Стараясь узреть, что же скрывается за окаймляющими причал складами, Арвин высмотрел большое здание с прямоугольной сторожевой башней. Судя по зубчатым, оснащённым бойницами стенам, это была цитадель или хорошо укреплённый знатный дом. Арвин подумал, что это вполне могла быть и церковь, посвящённая Хельму, Наблюдателю. В отличие от Собора Изумрудной чешуи в Хлондете, вершину которого украшал фонтан в виде змеи, эта церковь были лишена всякого намёка о принадлежность к божеству. Вместо этого на башне возвышался резной объект, также отполированный серебром, который Арвин принял за только что протрубивший рог.

Дневное коленопреклонение было кратким; вскоре портовые рабочие вернулись к своим делам. На корабле двое матросов вытащили трап, перекинули через борт и прикрепили к леерам. Арвин двинулся было вперёд, но вовремя вспомнил о спутнике. Он шагнул назад, опустив глаза и уступая дорогу неспешно прошедшему на трап юань-ти. Проходя мимо Арвина, существо издало самодовольное шипение и скользнуло по наклонной на причал.

Арвин с удовольствием наблюдал, как малолетний воришка, прикинувшись одним из гостиничных зазывал, протиснулся к концу трапа и смешался с другими мальчиками. Трап неожиданно приподнялся — должно быть его задел один из грузчиков — и юань-ти оступился. Воришка с готовностью прильнул к пассажиру, давая опору. Юань-ти обнажил клыки и раздражённо зашипел. Мальчик тут же отстранился, кланяясь и помахивая правой рукой, чтобы отвлечь внимание наблюдателей от предмета, который прикрывал левой рукой.

Но одурачить юань-ти оказалось непросто. Глаза существа сузились, тонкими пальцами он ощупал карман.

— Воришка, — прошипел он.

Сходивший по трапу Арвин был удивлён скоростью реакции юань-ти, учитывая его прежнюю медлительность. Змеечеловек ринулся вперёд и схватил мальчика за руку.

Но тот оказался быстрее. Рука юань-ти ухватила лишь манжет рукава, и вор выдернул руку и попятился назад. Он широко раскинул открытые ладони — теперь уже пустые.

— Он спятил! — возразил мальчик. — Я только хотел помочь, когда он оступился.

Шлюха, тем временем, двинулась к подножию лестницы. Арвин знал, что сейчас произойдёт. Вор пустится наутёк, после чего врежется в неё. Во время этого «случайного» столкновения он передаст ей украденное. В конце концов, его поймают и обыщут, но к этому моменту подельница уже покинет причал и исчезнет из виду, передав добычу следующему звену.

Однако действия юань-ти пошли вразрез с их сценарием. Вместо того чтобы позвать стражу, он прибегнул к магии. Никто не слышал слов, никто не видел пассов, однако лицо юного вора побледнело, а руки задрожали. Арвин хорошо знал, что тот чувствует, поскольку ему самому доводилось становиться объектом страха, навеянного магией змеелюдей.

— Вы… ошиблись, сэр, — выдавил он.

Юань-ти поднял руку и щелкнул пальцами. С кончиков брызнула кислота, попав на лицо мальчика. Юный вор взвыл и прижал руки к глазам.

— Верни, — потребовал юань-ти.

Мальчик повернулся и побежал — вслепую, врезаясь в грузчиков и отталкивая их с дороги. Он приблизился к основанию лестницы, и шлюха открыла рот, словно собираясь окликнуть его, но неожиданно передумала и отвернулась. Вор размахивал руками, нащупывая напарницу наугад, затем споткнулся о ступень.

Юань-ти повернулся к сородичу с корабля.

— Используй жезл, — прошипел он. — Останови его.

Командир в ответ медленно мотнул головой.

Едва не истекая слюной от ярости, юань-ти ринулся в погоню за ослеплённым вором. Ступени немного его задержали — он скользил взад-вперёд вдоль них, изгибая своё змеиное тело и переползая с одной на другую — но и мальчишке далеко убежать не удалось. Он врезался в двух грузчиков, тащивших тяжелый мешок, и его отбросило обратно вниз. Стоило ему подняться на ноги, как юань-ти набросился на него, пытаясь укусить, но промахнулся. Клыки змеечеловека уцепились за воротник мальчика, оторвав его, и тот завизжал.

— Он хочет убить меня! Остановите его, кто-нибудь!

Арвин сошел с трапа на причал. Он поймал взгляд шлюхи и сжал левую руку в кулак, прижав его к открытой ладони правой, и дёрнул руками вверх. Помоги ему.

Глаза женщины расширились, увидев, что Арвин использует немой язык. На мгновение она заколебалась. Затем, когда юный вор закричал во второй раз, помотала головой и устремилась прочь.

Арвина это сбесило. Ведь шлюха легко могла спасти мальчика, «случайно» столкнувшись с юань-ти. Она не была лишена зрения и могла убежать, но вместо этого предпочла бросить своего напарника в беде. Бормоча про себя — и дивясь тому, зачем, во имя Бездны, он впутывается в дела местной гильдии — Арвин взошёл на ступени. Он потянулся затянутой в перчатку рукой к пояснице и схватил покоившийся в ножнах кинжал. Шепнув команду, он заставил кинжал исчезнуть в перчатке; если псионика даст сбой, будет хоть какой-то запасной вариант. Он приготовился пустить в хор чары и почувствовал знакомое покалывание энергии, скрученной в спираль в основании черепа и ждущей своего выхода. Но стоило ему достичь вершины лестницы, он остановился. Вдруг — мало ли что — этот инцидент решится сам собой.

Воришка попятился и уткнулся в подножие, на котором стояла статуя рукавицы. Он бросил украденный предмет; Арвин услышал металлический лязг, когда тот ударился о булыжник.

— Забери! — визгнул мальчик. — Забери и оставь меня. Я и так ослеп. Чего тебе ещё нужно?

Юань-ти скользнул к предмету — маленькой серебристой шкатулке, украшенной драгоценными камешками — и поднял с мостовой. Он опустил вещь в карман и улыбнулся, обнажив клыки. Из пасти выстрелил длинный раздвоенный язык, смакуя страх юного вора.

— Твоей смерти, — ответил змеечеловек.

И заскользил вперёд.

Никто из людей, находящихся на маленькой площади вокруг статуи, не спешил помогать ослеплённому мальчику — похоже, воров в этом городе презирали так же, как и в Хлондете. Да и страх перед юань-ти здесь тоже был велик. Люди расступились, давая дорогу змеечеловеку, хотя, как заметил Арвин, глаз не опускали. Наоборот, они пялились на новоприбывшего, и на губах растягивались лёгкие ехидные ухмылки, словно в предвкушении интересного события.

Долго ждать не пришлось. Юный вор, заслышав шуршание туники и плаща юань-ти о булыжник, развернулся и запрыгнул на постамент, после чего врезался в рукавицу. Он уцепился за неё, словно утопающий за бревно. Юань-ти завис над будущей жертвой, наслаждаясь её ужасом. С клыков сорвалась капелька яда и упала мальчику на волосы. Тот сморщился и замер на месте.

В этот миг Арвин призвал чары.

Юань-ти поднял голову, словно прислушиваясь к отдалённому звуку, затем встрепенулся.

— Мастер юань-ти, — раболепно запричитал Арвин, сожалея, что не удосужился узнать имя попутчика за время полуторадневного путешествия через Протоку. — Вам нужно вернуться на корабль. Матросы запутались, где ваши чемоданы, а где чужие. Не тратьте время на этого мальчишку. Он же вернул украденное. Всё в порядке, друг.

Несколько мгновений юань-ти таращился на Арвина; снежинки медленно падали, проходя между их взглядами. Губы змеечеловека скривились в ухмылке.

— Друг? — произнёс он.

— Чёрт, — пробормотал Арвин. Он быстро проговорил командное слово, и в кулаке с перчаткой возник кинжал. Псион начал было замахиваться для броска — но тут его кисть поймала чья-то рука. Рядом стоявший человек — крупный мужчина в испачканном едой фартуке — покачал головой.

— Не надо, странник, — прошептал он. — Рукавица даёт убежище.

На незнакомце не было плаща; похоже, он вышел на улицу лишь затем, чтобы понаблюдать за инцидентом.

Пока Арвин пытался высвободить руку — несмотря на тучность мужчины, его хватка была не хуже, чем у обвившегося вокруг жертвы удава, — юань-ти, обнажив клыки, кинулся на воришку.

Но на полпути существо резко остановилось. Несколько мгновений, дрожа телом, оно пыталось проломиться сквозь невидимую преграду, после чего отступило назад. Какое-то время оно, слегка раскачиваясь, смотрело на вора, затем перевело взгляд на статую рукавицы и устремилось в атаку снова, на этот раз низом.

Намерения юань-ти Арвин разгадал сразу — он собирался стащить мальчика с постамента, который, по всей вероятности, обеспечивал некую магическую защиту. Но и в этот раз змеечеловек был вынужден резко остановиться, а пальцы его отпрянули от ступни мальчика. Нападавший в ярости потряс головой. Его лицо, в том месте, где не было покрыто чешуйками, стало пунцовым.

Где-то в толпе раздался женский смешок.

Юань-ти развернулся и бросился на новый объект своего гнева.

Женщина завизжала и отпрянула, резко схватившись за плечо. Она попыталась проскочить к постаменту, однако юань-ти преградил ей путь. Испуганная толпа живо отстранилась; кто-то закричал, кто-то побежал прочь.

Молодой вор, который по-прежнему цеплялся за рукавицу, завертел головой, пытаясь разобраться в причине переполоха.

Арвин почувствовал, что рука незнакомца отпустила его плечо. Кинжал всё ещё лежал в ладони, однако из-за пихающихся вокруг людей не было возможности нанести прицельный бросок. Слишком много народу стояло между ним и юань-ти — хотя, толпа уже быстро редела.

Женщина, которую только что укусил юань-ти, попятилась назад, пока не упёрлась в стену здания. Её лицо побледнело, она смотрела на змеечеловека широко распахнутыми глазами.

— Нет, — взмолилась она, сцепив руки перед собой. — Пожалуйста, не надо.

Должно быть, в первый раз юань-ти не смог прокусить её толстый плащ, но во второй раз он точно не оплошает. Голова нападавшего плавно покачивалась из стороны в сторону, взгляд сосредоточился на оголённых руках женщины. Если Арвин немедленно не вмешается, погибнет невинный человек.

Едва он занёс кинжал, собираясь нанести бросок сквозь поредевшую толпу, как откуда-то справа донёсся низкий мужской голос.

— Стой! — крикнул он.

Арвин мгновенно заставил кинжал исчезнуть в волшебной перчатке и повернулся, однако понял, что приказ предназначался не ему. Двое вооруженных мужчин, возникших на площади словно из ниоткуда, неотрывно смотрели на юань-ти. На отполированных стальных нагрудниках красовалось изображение синего глаза, означающего принадлежность латников к служителям Хельма. Их шлемы не имели забрал и оставляли лица открытыми. С плеч мужчин ниспадали малиновые плащи. Их латные перчатки были пустыми; удивительно, но оба, похоже, были невооружены.

— Ты, — сказал один из них, обратившись к юань-ти. — Отойди от женщины.

Змеечеловек медленно развернулся. Губы скривились в фальшивой улыбке, которую сильно портил мелькающий раздвоенный язык.

— Меня обокрали, — сказал он и указал на молодого воришку. — Этот человек.

Второй жрец подошел к сидевшему на коленях воришке и помог ему встать на ноги.

— Это ты обокрал этого… — мужчина запнулся, затем мельком глянул на юань-ти, словно раздумывая, каким словом назвать существо, — …господина? — докончил он.

Воришка помотал головой, однако жрец поднял левую руку, развернув к мальчику глаз на ладони латной рукавицы. Тот кивнул.

— Да, — произнёс он виновато. — Это я его обокрал. Но я вернул украденное. А он меня ослепил.

Толпа, которая уже оправилась от паники, начала снова сгущаться на площади. Юань-ти подтянулся, величественно запахнув на себе плащ.

— Уведите человека, — приказал он, указывая на вора. — И бросьте в яму.

Он повернулся и двинулся в сторону корабля.

— Нет так быстро, — сказал первый жрец, загораживая юань-ти проход к лестнице. Он обратился к женщине, на которую напало существо.

— Он причинил вам вред, мисс?

Не успела женщина раскрыть рот, как юань-ти издал раздражённое шипение.

— Не мешай, — сказал он жрецу. — Не мешай, иначе пожалеешь. Я важная персона. Со мной шутки плохи. Не… мешай.

Арвин почувствовал, как вздымаются волоски на руках, словно его било дрожью. Существо снова прибегло к магии — в этот раз в попытке подчинить жреца своей воле. Ещё мгновение, и тот либо услужливо отступит в сторону, либо почувствует на своей шкуре острые клыки гостя.

Однако жрец не поддался воле юань-ти. Вместо этого он поднял перчатку и направил ладонь с изображением глаза в сторону женщины.

— Он укусил меня, — ответила она. — Милостью Хельма, плащ остановил его клыки. Если бы не это, я бы… — она вздрогнула, не в силах продолжать.

Очевидцы подались вперёд и загалдели вокруг латников.

— Я всё видел…

— Мальчишка вернул украденную шкатулку…

— Юань-ти чем-то брызнул ему в глаза…

— Это была серебряная шкатулка. Она в кармане змеечеловека…

Глаза юань-ти метались из стороны в сторону. Он медленно поднял руку. По ладони потекла кислота; сейчас он применит тот же приём, которым ослепил мальчика. Арвин открыл было рот, чтобы выкрикнуть предостережение…

Но этого не потребовалось. Жрец аккуратно шагнул в сторону и струйка кислоты прошла мимо. В его руках появилось оружие — полупрозрачная булава, сияющая ярким белым светом. Он ударил ею, откинув руку юань-ти в сторону; казалось бы, всего лишь лёгкий шлепок, но как только булава коснулась гостя, тот застолбенел. Парализованный, он стоял с выпученными глазами и высунутым изо рта кончиком языка. Неподвижность юань-ти заставила Арвина задаться вопросом, а дышит ли тот вообще.

Сияющая булава жреца исчезла.

— Так ему и надо, — сказал стоявший рядом с Арвином мужчина, тот, который чуть ранее хватал его за руку.

— Что они с ним сделают? — спросил Арвин.

— Бросят в тюрьму.

Молодой человек удивлённо вскинул брови.

— Но он же юань-ти!

Незнакомец пожал плечами.

— Ну и что?

— Но…

И тут до него дошло. В Сеспече у юань-ти не было привилегий. Впрочем, Арвин об этом слыхивал, но теперь убедился, увидев всё сам. Голова закружилась, словно земля и небо поменялись местами. С новой мыслью пришло и чувство удовлетворения, и его губы растянулись в улыбке.

— Покушение на убийство, — продолжил тучный собеседник. — Именно это они и предъявят юань-ти. Если его признают виновным и он покается, Глаза Хельма позволят ему искупить вину. Если же нет, его пометят клеймом правосудия. Попробует укусить кого-нибудь снова — заработает проклятие, самое презренное в арсенале Хельма.

Арвин тихо присвистнул, радуясь тому, что жрецы не заметили его кинжала. Тем временем второй жрец поднёс руку к голове воришки и прочитал молитву.

— А мальчик? — поинтересовался Арвин.

Жрец окончил молитву. Юнец моргнул, осматриваясь уже совершенно здоровыми глазами, и с рыданиями опустился на колени. Подняв над головой правую руку, он страстно запричитал молитву.

Незнакомец снова пожал плечами.

— Скорее всего, его отпустят. Кажется, он искренне раскаялся.

Арвин покачал головой, не веря ушам.

— Но он же… — затем спохватился и оборвал речь. Для молодого воришки бросить гильдию — и свои обязанности — было всё равно, что сбросить собственную кожу. Если бы Арвин произнёс это вслух, собеседник мог вспомнить о его недавних намерениях и сделать определённые выводы, что молодому человеку было бы вовсе не на руку. Хватит уже того, что Арвин просто вытащил кинжал. В следующий раз нужно было осмотрительнее и больше полагаться на псионику, — вор, — завершил мысль он.

— Да, — ответил мужчина. Он почесал левый локоть двумя пальцами правой руки — вероятно, местный жест, означающий гильдию.

Арвин сделал вид, что ничего не заметил. Меньше всего ему хотелось впутываться в сеть местных воровских группировок. Он сжал пальцы на левой руке, и боль на обрубленном мизинце — который ему укоротила Гильдия из Хлондета — укрепила решимость. В этот раз он останется чист. Суть поездки в Сеспеч состояла в том, чтобы начать жизнь заново.

— А рукавица? — спросил Арвин. — Её может использовать любой?

— Абсолютно. Даже воры. Она защищает беженца он ударов, оружия, даже от вредоносных заклинаний. Но только не от правосудия, — подмигнул толстяк. — Пользуйтесь ею осторожно, если совершите преступление.

— Хороший совет, — ответил Арвин. — Но я не собираюсь совершать преступления.

Один из жрецов коснулся парализованного юань-ти и прочитал молитву. В следующий момент оба исчезли; в том месте, где они только что стояли, вихрем закружились снежинки. Второй жрец легонько похлопал юного воришку по плечу и махнул рукой, жестом показывая, что тот свободен. После чего тоже телепортировался.

Снег продолжал падать, застилая землю тонким белым покрывалом. Толпа начала расходиться.

Собеседник Арвина съёжился.

— Ищете место где остановиться? — спросил он. — У меня тут собственная гостиница, «Под крышей Ларджина».

— Нет, спасибо, — помотал головой Арвин. — Я в Мимфе проездом. Надеюсь к вечеру поймать корабль в Ормпетарр.

Толстяк сложил руку чашечкой и приложил к сердцу.

— Как пожелаете.

Арвин повернулся и зашагал прочь, до сих пор поражаясь тому, как местная власть обошлась с юань-ти.

Сеспеч начинал ему нравиться.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Арвин прищурился, пытаясь разглядеть окрестности сквозь падающий снег. Такого густого снегопада он ещё не видывал; как правило, в окружающих Вилхонскую протоку областях изредка выпадала мокрая слякоть, которая быстро таяла. Однако этой зимой подобный снегопад был уже не первым; крупные пушистые хлопья снега покрыли землю ковром высотой по щиколотку.

Несмотря на снег, повозка, в которой ехал Арвин, без затруднений продвигалась сквозь мёрзлые поля к востоку от Мимфа. Арвин недоумевал, как кучер умудряется разбирать дорогу. Взгляд молодого человека не проникал более чем на несколько шагов; а дальше всё расплывалось тёмными силуэтами — тонкие и высокие означали деревья, в низких и приземистых угадывались деревенские домики.

Извозчик, дварф с густой рыжей бородой, уверенно глядел поверх пары лошадей, запряжённых в повозку. Он изредка дёргал поводья и цокал, подбадривая животных ускорить шаг. Поскрипывали катящиеся по снегу колёса, звенели маленькие колокольчики, привязанные к заплетённым лошадиным гривам. От спин животных исходил пар, смешиваясь с кружащимися снежинками.

Арвин плотнее закутался в тяжёлое шерстяное одеяло, дрожа от холода. Ему удавалось игнорировать вызываемый холодом дискомфорт во время выполнения асан, но делать это на протяжении целого дня он не мог. Мороз покусывал уши и кончик носа, искалеченный мизинец отдавал пульсирующей болью, а от падающих за воротник снежинок делалось ещё холоднее. Молодой человек взглянул на свою единственную попутчицу, недоумевая, как ей может быть комфортно. Её одеяло свободно лежало на коленях, и она не обнимала себя руками, в отличие от Арвина. Плащ на шее был расстёгнут, и она не стряхивала снежинки, оседавшие на длинные чёрные волосы. Незнакомка смотрела поверх плеча Арвина на затуманенный снегом ландшафт. Судя по смуглой коже, она была родом из жарких южных земель и не должна была хорошо переносить холод. Её дыхание, как и его, вырывалось облачками пара. Тем не менее, она, казалось, чувствовала себя уютно, словно сидела у пылающего камина. Арвин предположил, что справляться с холодом ей помогает магия. Выпуклость на перчатке правой руки вполне могла выдавать магическое кольцо.

Испытывающий чувство зависти Арвин не мог не удержаться от того, чтобы украдкой не смотреть на женщину. Её красота поражала. Глаза незнакомки были такими тёмными, что зрачок едва можно было различить от радужки; длинные ресницы порхали, когда она моргала; скулы были высокими и широкими, лицо обрамляли густые шелковистые волосы, ниспадающие на плечи плавными волнами. Арвин представил, как откидывает их с лица и ласкает пальцами нежную кожу на щеке. Судно отправляется только завтра утром; возможно, её удастся уговорить на…

Незнакомка поёрзала на твёрдой деревянной скамье, смахнув, наконец, снег с головы. Арвин уловил мелькнувшую в левом ухе клипсу из жадеита толщиной с палец с закруглённым кончиком, вырезанную в форме лица с обвислыми тяжелыми губами. Тёмные локоны тут же закрыли украшение.

Её глаза поймали взгляд Арвина. Осознав, что по-прежнему таращится на попутчицу, молодой человек покраснел.

— Ваша серьга, — смущённо произнёс он. — Она красивая.

Несколько волнительных мгновений незнакомка рассматривала Арвина. Её взгляд переместился на лоб мужчины.

— Этот камень — эмблема вашего клана? — произнесла она с южным акцентом, слегка укорачивающим гласные.

— Этот?

Арвин коснулся лазурита. Минерал размером с палец был единственным тёплым пятном на лбу, контрастируя с холодной кожей, с которой он сливался при помощи магии — хотя был способен сливаться и с чужими мыслями, если владелец произносил нужную команду. Молодой человек надел его вскоре после отплытия из Хлондета и с тех пор не снимал. Прятать его от кого-либо было бессмысленно. Зелия, истинная владелица камня, осталась далеко позади, хвала богам!

— Просто украшение, — сказал он, наконец.

— Понятно, — незнакомка отвернулась, видимо, потеряв интерес.

— Вы прибыли с юга? — спросил Арвин, надеясь продолжить беседу.

Женщина кивнула.

— А я из Хлондета.

Слова привлекли её внимание. Какое-то мгновение она изучала спутника.

— Вы не юань-ти.

— Нет. Меня зовут Вин, — ответил молодой человек, используя сокращённое имя, которое в Хлондете встречалось также часто, как булыжники на мостовых. — А вас?

— Кэррелл.

— Направляетесь в Ормпетарр?

Вопрос был риторическим, поскольку эта повозка ходила лишь до гавани, из которой суда курсировали по Нижней Нага.

Женщина кивнула.

— Я тоже, — продолжил Арвин и рассказал чётко отрепетированную историю, объясняющую его появление в Сеспече. — Я торговый агент «Деловых Моряков». Надеюсь убедить барона Турагара закупать нашу продукцию. Новым кораблям, которые он строит, понадобится крепкая пенька для оснастки, — мужчина похлопал по лежавшему рядом рюкзаку. — Я взял образцы наших лучших тросов, чтобы он сам их посмотрел.

Кэррелл вскинула брови.

— Вы едете на приём к барону? — она оглядела плащ попутчика, сделанный из грубой коричневой шерсти, и поношенные башмаки, выступавшие из-под нижнего края одеяла.

Сидевший за ней кучер усмехнулся в бороду и щёлкнул вожжами.

— Это походная одежда, — пояснил Арвин. Наверняка она думает, что он хвастун, который пытается произвести на неё впечатление. Арвин выпрямился. — Как только прибуду в Ормпетарр и соберусь во дворец, переоденусь во что-нибудь более подходящее. Посол Экстаминос любезно согласился представить меня…

— Дметрио Экстаминос?

Арвин моргнул.

— Вы с ним знакомы?

— Я знакома с его работами. Он проявляет большую любовь к архитектуре. Он восстановил Змеиную арку, Первый зал Экстаминос, Спиральную башню, — женщина замолчала и смотрела на Арвина, будто ожидая реакции. Но тот лишь пожал плечами.

— Старинные здания мне не интересны.

— Зато интересны мне, — парировала Кэррелл, тряхнув головой. — Поэтому-то я и приехала на север: изучать архитектуру. Стиль юань-ти наполнен изяществом: арки, спирали, башни.

Арвин подумал, что эту женщину украшает, пожалуй, не только красивое лицо.

— Вы архитектор, — он глянул на сумку у её ног. Как и Арвин, она путешествовала налегке.

— Я интересуюсь архитектурой, — ответила Кэррелл. — Делаю эскизы зданий, — она наклонила голову. — Старинных зданий.

Арвин отчаянно пытался поддержать беседу. Он судорожно вспоминал те крохи, что знал о теме, обращаясь мыслями к «урокам», которые давали жрецы в приюте — уроки, которые вбивались в головы детей, пока те работали. Уроки помогали жрецам убеждать самих себя, что они давали детям образование, а не только извлекали прибыль от их работы.

— Спиральная башня была построена в… — Арвин попытался вспомнить дату. 641-й или 614-й? Черт, он всё время путал цифры. — В год независимости города, — продолжил он, процитировав то, что помнил из приютских уроков. — Семья Экстаминос возвела её в честь змей, спасших город от кобольдов. Тех, что Лорд Шеврон призвал своими молитвами. В смысле, змей — не кобольдов.

Губы Кэррелл дёрнулись. Улыбка?

— 614-й год, — сказала она. — Через восемьдесят пять лет после того, как ваш и наш народ впервые вступили в переговоры.

— Ваш народ? — переспросил Арвин.

— Племя моего отца, — Кэррелл пренебрежительно махнула рукой. — Вы всё равно не знаете название.

— А вдруг, — ответил Арвин. — Откуда, говорите, вы прибыли?

— С юга.

Она была права. Он почти ничего не знал о южных народах, и вряд ли ему о чём-то сказало бы название её племени. Но в географии он был не полный профан.

— Судя по акценту, я бы предположил, что бы с Чультского полуострова, — сказал молодой человек. — В каких местах вы побывали?

— Последнее время я провела в основном в Хлондете, делая наброски зданий, которые реставрирует Дметрио Экстаминос. Я надеялась встретиться с ним и поговорить о его проектах, но узнала, что он вернулся в Сеспеч, чтобы занять пост посла.

— Поэтому вы сюда и отправились?

— Нет, — Кэррелл покачала головой. — Я отправилась сюда, чтобы сделать зарисовку дворца в Ормпетарре. Но я рада, что познакомилась с вами, — она наклонилась вперёд и оперлась рукой о колено Арвина. — Вы представите меня Дметрио Экстаминосу?

Арвин заколебался. Кэррелл отвечала на вопросы кратко и уклончиво. Что, если она шпионка или наёмный убийца? Даже если она та, за кого себя выдаёт, у него были десятки причин ответить нет. Дметрио ничего не знал о миссии Арвина — для него Арвин будет не более чем обычным «торговым агентом верёвочной компании», которого он должен представить барону Турагару. Это даст Арвину повод для неофициального общения с Дметрио, чтобы узнать — побудив к откровению при помощи лёгкого псионического воздействия — знает ли Дметрио что-либо об исчезновении Глисены. Дметрио сопровождал её в течение нескольких месяцев; существовала вероятность, что её исчезновение было частью тайного плана. Если так, то союз между Сеспечем и Хлондетом лопнет, как прогнившая верёвка.

Меньше всего Арвин желал присутствия незнакомки во время деликатных вопросов, которые он собирался задать Дметрио. Он также не хотел, чтобы она таскалась за ним повсюду в Ормпетарре. Того и гляди, ещё попросит познакомить её с бароном и устроить экскурсию по дворцу.

С другой стороны, Кэррелл была самой прекрасной женщиной, которых Арвин когда-либо встречал. И касание её руки о колено — даже сквозь толстую шерсть одеяла — передало по телу волнующее тепло.

Кэррелл поднесла свободную руку к груди, сделав короткий умоляющий жест, напомнивший Арвину о немом языке. Она наклонилась ближе, прошептав просьбу на своём языке, и Арвин уловил веяние ароматного масла, которым она, видимо, пользовалась при расчёсывании волос, и которое придавало им блеск. Попутчица благоухала экзотическими цветами юга, в аромате ощущалось присутствие орхидей с ноткой мускуса. На кончик её губы упала снежинка, и молодой человек почувствовал острое желание растопить её поцелуем.

— Прошу вас, — выдохнула она, — Для меня было бы очень важно встретиться с послом Экстаминосом, поделиться своими эскизами с человеком, который ценит архитектуру так же, как и я.

Арвин сглотнул комок в горле.

— Я тоже хотел бы увидеть ваши… эскизы.

Глаза Кэррелл засверкали.

— Так вы познакомите меня с ним?

Арвин потянулся к горлу и ослабил застёжку. Снег по-прежнему валил густыми хлопьями, солнце зашло, воздух стал прохладнее, но ему неожиданно стало жарко.

— Я…

Повозка остановилась.

— Приехали, — буркнул дварф, произнеся, наконец, первое членораздельное слово за всё время поездки. — Лодочная пристань, трактир «Валлиснерия».

Раздался звон колокольчиков — лошади, почувствовав, что поводья ослабли, радостно потряхивали головами.

Арвин осмотрелся вокруг. Повозка остановилась напротив самой большой из полудесятка таверн, окаймлявших набережную Нижней Нага. От берега выходило несколько пирсов, которые словно пальцы выдавались вглубь реки. К ним были привязаны баркасы — ширококорпусные суда с высокими мачтами, к реям которых были примотаны паруса. На палубах большинства из них виднелись снежные заносы, однако на одном было чисто. К левому борту судна двое мужчин прилаживали многозарядный арбалет. У правого борта был закреплён второй арбалет.

Арвин перехватил взгляд дварфа, который, спустившись вниз, привязывал поводья к столбу.

— А зачем арбалеты? — спросил молодой человек. — Здесь опасно?

Дварф направился к повозке, сапоги похрустывали по устилавшему землю снегу.

— Работорговцы, — ответил он. — Из Нимфета, — он указал на противоположный берег. — У них собственные корабли. Юркие и быстрые.

Арвин спустился на землю и взглянул на Кэрелл.

— Не волнуйся, — заверил он. — Если работорговцы нападут, их остановят не только арбалеты. У меня есть магическое оружие, и я очень неплох в бою.

Кэррелл одарила его озадаченным взглядом. Взмахнув плащом, она обнажила на поясе дубину с набалдашником размером с кулак, обитую железом.

— Я тоже.

Брови Арвина поползли вверх.

— Но вы же…

— Женщина, — докончила фразу Кэррелл.

— Нет, — быстро ответил Арвин. — В смысле, да. Несомненно, вы женщина.

Он поймал себя на том, что разглядывает не оружие, а изгибы её фигуры, которые до этого скрывал плащ — впрочем, тоже, своего рода, оружие.

— Многие женщины в Гиль… — он тут же осёкся и глубоко вздохнул. — Я хотел сказать, что вы художница, — сбивчиво закончил он.

— А вы, кажется, называли себя торговым агентом, — парировала она, сделав лёгкое ударение на последнем слове, будто пытаясь подчеркнуть, что он является своего рода агентом.

Арвин мысленно выругался. Да что он о себе возомнил, распуская перед ней хвост? Он же совершенно её не знает. Она могла быть кем угодно — даже шпионкой из Чондата. Похоже, попутчица догадалась, что он не тот, за кого себя выдаёт, хотя у самой тоже рыльце в пушку. Арвин взглянул на её сумку. Судя по размерам, вряд ли туда можно было уместить краски, перья и рисовальные холсты. Тем не менее, у него было чувство, что ей можно доверять.

Внезапный порыв ветра заставил Арвина съёжиться. Повозка остановилась напротив двухэтажного здания, сделанного из грубо отёсанных брёвен, с карнизов свисали сосульки. Над дверью красовалась вывеска с изображением змееподобного чудища, прокладывающего путь через торчащие из воды камыши. Открылась дверь, и человек — один из тех, кто только что прилаживал на лодке арбалет — вышел из помещения и направился к пирсам. Вслед ним струился аромат рагу, приправленного шалфеем и луком.

Дварф всхрапнул и, похрустывая сапогами по снегу, направился к столбу с лошадьми.

— Кончайте болтать. Мне нужно вытереть лошадей.

— Конечно, — спохватилась Кэррелл. Она слезла с повозки, глянула на гостиничную вывеску и грациозно направилась к двери.

Арвин устремился следом.

— Снимете здесь комнату?

Кэррелл кивнула.

— Может, давайте на двоих? — предложил мужчина. — Сэкономим денег.

Она остановилась, держась одной рукой за дверь и наклонив голову.

— Мы едва знакомы. Возможно, когда вы представите меня послу Экстаминосу…

Арвин охотно кивнул. Но вдруг его посетила мысль. По прибытии в Ормпетарр у него не будет на неё время, а сдерживать себя до конца пути у него вряд ли хватит терпения. Кэррелл была восхитительной женщиной, красивой и остроумной. Если он сейчас не «уложит её на лопатки», это наверняка сделает кто-нибудь другой.

Кэррелл открыла дверь, выпуская из помещения порыв тёплого ароматного воздуха и гомон человеческих голосов. Внутри было, по меньшей мере, два десятка посетителей. Некоторые оторвались от своих блюд и подняли головы на новоприбывших. При виде Кэррелл многие оценивающе поднимали брови и присвистывали.

— Послушайте, — сказал Арвин, в котором росло чувство отчаяния. Он опустил голос до шёпота и постарался придать ему доверительный тон. — Как только мы прибудем в Ормпетарр, я не смогу быть рядом с вами. Я буду слишком занят. Вы правы — я не совсем продавец верёвок. Я приехал в Сеспеч, чтобы найти одного человека. Она…

Слова застряли в горле, когда его взгляд наткнулся на одного из посетителей — женщину с рыжими волосами, узкими глазами и кожей, покрытой зелёными чешуйками. Она подняла с тарелки объект, напоминающий яйцо с раздроблённой скорлупой, опрокинула его, выпив содержимое, и облизнулась синим раздвоенным языком.

Несколько мгновений молодой человек стоял как вкопанный, не в силах сделать вдох. Внезапно его окутало таким холодом, с каким не мог бы сравниться даже самый лютый мороз.

Зелия — здесь???

Арвин отпрянул, скрываясь от юань-ти за полуоткрытой дверью. Он перевёл взгляд на Кэррелл, которая в нерешительности стояла в дверном проёме. Неожиданно Арвин увидел её в новом свете. Пламя страсти, которое едва не заставило его выдать секретную миссию первой встречной красотке, мгновенно затухло, стоило ему увидеть Зелию. Теперь он понял, что с ним произошло — магическое принуждение.

Кэррелл его околдовала. И привела прямо в пасть Зелии.

Или нет? Кэррелл взглянула на Арвина, затем обратно в помещение, глаза осматривали посетителей. Она догадалась, что Арвин увидел внутри кого-то, с кем явно избегал встречи — однако не сделала ничего, чтобы принудить его войти. Вместо этого её лицо приняло задумчивое выражение.

Нет, она не заодно с Зелией. Но если Арвин не пошевелится, она его выдаст.

— Входите, — сказал он, слегка подталкивая Кэррелл, чтобы ты скорее зашла внутрь. Теперь делить с ней комнату было последней мыслью у него на уме. — Здесь слишком дорого. Поищу ночлег в другом месте.

Кэррелл нахмурилась.

— Я увижу вас утром?

— Может быть. Если же нет, счастливого пути.

Он отвернулся и быстро зашагал прочь. Слава богам, уже стемнело. Ночные сумерки скрыли его лицо — и, самое главное, лазурит на лбу. Арвин произнёс команду, и минерал отсоединился, после чего исчез в магической перчатке. Псион нырнул за ближайший угол, сердце бешено колотилось. Он чуть было не влип. И почему шестое чувство, которое охватывало его с тех пор, как он начал серьёзно обучаться псионике под руководством Танджу, не предупредило о том, что личность, которую он боялся больше всего на свете, притаилась в таверне? Предчувствие могло дать ему тревожные беглые образы опасностей, с которыми сталкивались другие люди. Видение, посетившее его на корабле — матрос, упавший с линей и свихнувший шею при ударе о палубу — служило отличным примером.

Пригнувшись, чтобы не быть замеченным из окон таверны, он прокрался к задней стене здания.

Что теперь?

Каждая клетка кричала ему бежать, увеличить расстояние между собой и Зелией как можно больше. Можно было украсть повозку и вернуться в Мимф. Или может попробовать найти Форт Арран? Глядя на падающий снег, мастер верёвок понял, что лишь заблудится в темноте.

Выхода было всего два: на повозке обратно в Мимф, либо утренним рейсом на корабле. В любом случае следует быть осторожным и не дать себя заметить. Вариант с повозкой означал, что придётся прятаться всю ночь в конюшне и заскочить в экипаж лишь перед самым отправлением, убедившись, что Зелия тоже не возвращается в Мимф. Прикрывшись тяжелым одеялом, он будет едва отличим от других пассажиров. Существовал риск, что в конюшне его найдёт конюх или кучер, но тогда можно просто зачаровать его и объяснить, что у него не хватает денег на гостиницу и попросить позволить остаться в конюшне.

Если выбрать корабль, ему также придётся искать способ пробраться на борт так, чтобы Зелия его не заметила.

Он увидел двух приближающихся матросов — тех самых, что прилаживали на корабле арбалет. К счастью, снегопад ещё не прекратился. Скрытый завесой белой вуали, Арвин ступил в тень задней стены «Валлиснерии» и увидел, как мужчины вошли в другую таверну. Он взглянул на судно, которое они только что покинули. Из всего десятка, что были привязаны к пирсу, оно было единственном, которое охранялось — псион заметил на борту мужчину, поднявшегося на корму. Его озарял тусклый красноватый свет, исходивший, видимо, от жаровни. Охранник явно не собирался никуда уходить, что означало наличие на борту груза. Этот корабль отправляется в путь завтра утром. Для Арвина не составит труда при помощи псионики отвлечь охранника и проскользнуть в трюм корабля. Так он может быть уверен, что Зелия его не заметила. А дальше, с благословением Тиморы, Арвин будет уже на пути в Ормпетарр. Зелия так и не узнает, что он едва не угодил ей прямо в пасть.

Если она, конечно, тоже не намерена плыть на лодке.

Арвин не мог прятаться в трюме все два дня, которое займёт путешествие в Ормпетарр. Придётся удостовериться, не планирует ли Зелия сесть завтра утром на корабль. И, самое главное, нужно выведать, что она тут делает. Неужели она прознала, что Арвин жив и направляется в Ормпетарр, и остановилась в том месте, миновать которого он не может?

Чтобы узнать ответы, ему придётся пойти на риск.

Очень большой риск.

Сделав глубокий вдох, он приложил руку к деревянной стене здания. Псион мысленно углубился в себя, устремляясь сознанием к «третьему глазу» в центре лба и глубже, к основанию горла. В каждой точке он разжал свёрнутую в кольца энергию; мгновение спустя он услышал низкий гул, означающий, что заклинание сработало. Перед глазами вспыхнули серебристые крапинки и закружились вихрем, слились в расплывчатые формы и устремились прочь.

Когда они проникли сквозь стены гостиницы, Арвин мысленно последовал за ними, нащупывая отличительные признаки, которые могли бы означать использование псионики. Ничего подобного он не нашел, из чего следовало, что Зелия в данный момент не прибегала ни к каким чарам.

Успокоившись, он переместил сознание от горла к основанию черепа. Пробуждённая энергия вызвала покалывание, от которого приподнялись волосы на затылке — молодой человек активировал вторую псионическую силу. И снова вокруг него вспыхнули серебристые искорки. Он послал сознание в таверну во второй раз, и теперь принялся копаться в мыслях посетителей. Он легко перескакивал с одного на другого. К своему удивлению, псион не мог обнаружить Кэррелл — неужели она покинула гостиницу и он этого не заметил? Среди разумов остальных клиентов выделялся мощный разум Зелии. Затаив дыхание, он прислушался.

Её мысли были не о нём. Вместо этого она нетерпеливо думала о человеке, которого ждала — мужчину, не сумевшего по какой-то причине прибыть в таверну. Возможно, этого не случиться ещё день-другой, учитывая небывалый снегопад. Она застряла здесь и вынуждена дожидаться его прибытия, что её весьма не радовало. Но ей оставалось лишь ждать. Он пошлёт ей сообщение, как только будет в пределах…

Арвин почувствовал, как мыли Зелии резко оборвались. На краешке сознания возник едва уловимый звон — вторичное проявление силы, которую активировал Арвин. Зелия сосредоточилась на звуке. Кто-то пытается связаться с ней. Может это …

Арвин резко оборвал связь. Он удалялся от стен «Валлиснерии», пытаясь уйти от Зелии как можно быстрее и дальше. Сила, которая позволяет одному псиону обнаружить активную деятельность другого, имеет ограниченную дальность, как правило, не более двадцати шагов. Равно как и сила, которая позволяет псиону обнаружить мысли — сила, которой обладала Зелия.

Лишь после того, как Арвин преодолел сотню шагов, поскользнулся и увяз в сугробе, он перешёл на медленный темп. Псион тяжело дышал и нервно оглядывался. Он едва не попался.

— Девять жизней, — прошептал он, касаясь висевшего на шее кристалла. Камень силы, сувенир, доставшийся ему от матери, давно исчерпал свой резерв. Теперь молодой человек носил его лишь из сентиментальных соображений. Но от старых привычек избавиться трудно.

Попытка подслушать мысли Зелии едва не выдала его присутствие. И всё же, оно того стоило. Судя по всему, присутствие в этом месте Зелии было совпадением. Она искала не его. Во всяком случае, пока.

К сожалению, Арвин не успел узнать ни имя, ни описание человека, которого ждала Зелия. Теперь придётся остерегаться не только коварную юань-ти, но и её союзника. Хорошо, что сегодня ночью тот не прибудет. Арвин сможет снять номер в отеле, дождаться рассвета, затем проскользнуть на корабль и покинуть это место, а вместе с ним и Зелию.

Безусловно, это не означало, что если она узнает, что Арвин жив, она не бросит все свои дела и не отправится за ним в погоню. А догадаться об этом ей не составит труда, достаточно будет уловить имя «Вин» и «верёвка».

Если бы Арвин знал, где остановилась Кэррелл, он мог бы предпринять шаги для того, чтобы она его не выдала. Одно заклинание — пусть сама почувствует, каково быть рыбой на крючке — могло бы позаботиться об этом. Проблема была в том, что в «Валлиснерии» женщину он не обнаружил, а искать её присутствие при помощи псионики опасно. Это наверняка привлечёт внимание Зелии. С таким же успехом можно раскачивать, держа за хвост, живую мышь перед змеиной пастью. Нет уж, будет куда безопаснее приберечь псионическую силу на случай, если придётся защищаться от Зелии — хотя, это практически бесполезно.

Если Зелия всё же обнаружит его, можно считать себя трупом. Арвин знал Зелию почти также хорошо, как она себя. Этим мужчина был обязан семени разума, которое ему пришлось носить в своей голове на протяжении шести дней. Зелия страсть как любит мстить. А отомстить человеку, который перешёл ей дорогу, будет в сто крат слаще. Она не остановится ни перед чем. Тем более что он знал о ней — и о её тайных деяниях — гораздо больше, чем любой житель Хлондета, за исключением, возможно, самой Леди Дедианы. Мастер верёвок знал множество подробностей, за которые Зелия могла убить, лишь бы сохранить их в тайне: например, личности носителей семени разума, которые служили ей в качестве шпионов.

На мгновение Арвина посетила шальная мысль проникнуть в её комнату. Подумать только: притаиться и напасть на юань-ти, когда она меньше всего этого ожидает. Но молодой человек тут же отбросил эту затею. Когда он в последний раз попытался устроить ей ловушку, он жестоко просчитался, даже несмотря на то, что успел применить несколько магических приёмов — приёмов, которых в данный момент в его распоряжении не было. Нет уж, лучше незаметно покинуть это место и молиться — усердно молиться! — чтобы она завершила на Лодочной пристани свои дела и уехала восвояси, так и не узнав, что их с Арвином тропки едва не пересеклись.

И всё-таки, если Зелия найдёт его, подумал Арвин, у него будет в рукаве козырь: сила, которой научил его Танджу незадолго перед отправлением в Сеспеч. Используя её, Арвин мог связывать судьбы двух личностей. Во время действия этой силы если один из соперников будет ранен, другой будет ранен тоже. Если один умрёт, другой умрёт тоже. Или, по крайней мере — в случае если это чрезвычайно сильный маг или обладающее магией существо — противник лишится значительной части своих сил.

Мысль о том, что Зелия будет всерьёз ослаблена или даже погибнет, если сама убьёт Арвина, была слабым утешением, но это было лучшее, что он мог сделать. Её силы в значительной степени превосходили его; защиты, которым он научился, могли только задержать её на некоторое время. Но если Арвин свяжет воедино их с Зелией судьбы, это, по меньшей мере, даст возможность выиграть время.

Осторожно поглядывая на дверь «Валлиснерии», Арвин направился в самую отдалённую таверну, чтобы снять там комнату. Придётся встать до рассвета и незамеченным проникнуть на борт судна. Мужчина не сомневался, что с этим возникнут трудности.

Он сомневался, сможет ли спокойно заснуть.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Судно тронулось с места и накренилось, железные слитки, на которых лежал Арвин, сместились вбок. Трюм был почти заполнен; палуба находилась всего на расстоянии ширины ладони над лицом Арвина. По доскам грохотали шаги, примешиваясь к звуку журчащей снаружи воды. Арвин лежал в темноте, дрожа всем телом и пытаясь размять онемевшие пальцы. Температура оставалась близкой к точке замерзания даже после восхода солнца, и молодой человек продрог до мозга костей.

Он лежал под одним из небольших люков, обрамлённым по контурам утренним светом. Снова раздался грохот шагов и скрип палубных досок, и Арвин пробудил скрученный моток энергии, покоившийся в основании черепа, и активировал силу, которую использовал прошлым вечером. Перед глазами заиграли серебристые искорки, затем исчезли. Псион воспарил сознанием, поднимаясь на палубу, и принялся заглядывать в мысли находящихся на борту людей. Он бегло заглянул в разум матроса, державшегося за румпель. Как хорошо, думал парень, быть на корабле свободным человеком. Арвин переместил внимание ко второму матросу, служившему наблюдателем. Устроившись на мачте, тот поражался скорости, с которой корабль шёл по воде. Всего десятый рейс на юг, а его, благодаря острому глазу, уже выбрали наблюдателем. Эта мысль наполняла парня гордостью.

На судне было также двое охранников — один стоял полусонный, облокотившись о корабельный арбалет, второй был напряжен как струна и с ликованием представлял, как вонзит болт в нападающих работорговцев. За ребятами лениво наблюдал капитан, мысли которого занимала отнюдь не работа. Вместо этого он лелеял воспоминание о женщине, с которой переспал давеча, и отчаянно пытался вспомнить её имя.

Мысли следующего были куда интереснее. Его разум был сосредоточен на ветре, гнавшем речное судно вперёд. Он контролировал его силу при помощи заклинания. В отличие от остальных, он опирался на звук и тактильные восприятия. Хоть он и направлял ветер в парус, в голове идентичной ассоциации не просматривалось. В его понятии парус был прирученным куском брезента в руках, поскрипывающий на рее под действием силы ветра. Должно быть, с удивлением догадался Арвин, он слеп.

На борту находилось трое пассажиров: торговец, раздражённый задержкой, из-за которой чуть не опоздал на рейс, и замужняя пара, направляющаяся в Ормпетарр на свадьбу родственников. Жена с радостью предвкушала событие; муж ужасом думал о невесёлой перспективе провести время в компании её надоедливой родни.

Арвин продолжил поиск, но признаков Кэррелл не обнаружил. Он не мог понять, почему её нет на борту. Может, она передумала ехать в Ормпетарр? Эта мысль его расстроила. С другой стороны, он чувствовал облегчение, что не обнаружил признаков Зелии. Всего на судне находилось девять человек, и ни с кем из них Арвин не знаком. Все казались теми, кто есть на самом деле. Ни один не был носителем семени разума.

Арвин вернулся сознанием в тело, погасив чары. Он скользнул рукой за спину и схватил рукоять покоившегося в ножнах кинжала, после чего произнёс команду, сделавшую оружие невидимым. Его он собирался применить только в случае крайней необходимости. Сейчас он хотел предстать в виде безбилетного пассажира, проникшего на борт по личным соображениям — мысли в голове капитана натолкнули его на идею — и предложить внести плату за проезд.

Он упёрся руками в люк и толкнул его вверх, после чего вылез на палубу, вытаскивая за собой рюкзак. Двое пассажиров, которые, должно быть, были семейной парой — мужчина с угрюмым лицом и густой чёрной бородой и женщина с узким лицом в белой меховой шляпе, засунувшая руки в муфту — стояли возле люка. От неожиданного появления Арвина оба супруга вздрогнули. Торговец, тучный лысеющий мужчина, одетый золочёный плащ, стоял в нескольких шагах. Увидев вылезающего из трюма Арвина, он удивлённо моргнул.

Один из охранников — жилистый тип с крючковатым носом и взъерошенными чёрными волосами, крикнул:

— Работорговец!

Он тут же попытался развернуть арбалет в сторону палубы, однако вертлюг не был рассчитан на поворот под таким углом. Другой охранник — пожилой седовласый мужчина, которого Арвин отвлёк во время вчерашнего проникновения на борт — вынырнул из дремоты, но ещё не успел ничего предпринять.

Арвин поднял глаза на палубу кормы, выискивая капитана. Он увидел троих человек: один — темнокожий с короткими черными волосами, прилизанными ко лбу, и щетиной на подбородке; второй — державший румпель широкогрудый мужчина с бородой, из-под которой на щеке проступало клеймо «Р»; третий — эльф, одетый с ног до головы с белое. Лицо его было сосредоточено, брови нахмурены, серебристые волосы трепыхались на волшебном ветру, словно ленты. Глаза были устремлены вдаль невидящим взором, выдавая в нём слепого мага.

Хотя первые двое выглядели, как обычные матросы, темнокожий был явно главнее. Он с вызовом уставился на Арвина, уперев руки в бока.

Арвин оскалившись посмотрел на капитана, и приготовился было раскрыть рот для объяснений, но не успел вымолвить слово, как краем глаза уловил движение. Крючконосый охранник вытащил висевший на боку меч и напрягся, приготовившись к броску.

Объяснения подождут, подумал Арвин. В мгновение ока он призвал энергию, покоившуюся глубоко в горле и в точке третьего глаза, и выстрелил под правую ногу охранника. Воздух наполнился гулом, когда Арвин топнул по палубе, послав серебристую молнию по планкам в сторону вооружённого охранника. Палуба под крючконосым вздулась, заставив того пошатнуться. Он ухватился за леер, избежав падения, но не сумел удержать меч, и тот плюхнулся в воду.

— Мой меч! — вскрикнул он и с проклятиями уставился в тёмную воду, поглотившую оружие.

Тем временем, седовласый успел достать арбалет и держал его, прицелившись Арвину в грудь, но мастера верёвок больше беспокоил маг на корме. Однако эльф, кажется, был безразличен к происходящему на палубе. Его внимание по-прежнему было сконцентрировано на главном парусе судна. Усилием воли он направлял магический ветер, выписывая пальцами сложный узор, словно плёл сеть.

Арвин поклонился капитану и активировал вторую силу — теперь принудительную, а не атакующую.

— Простите, что напугал вас, сэр, — сказал он. В основании черепа начала покалывать спружиненная энергия. Арвин выпустил эту пружину в сторону капитана и увидел, как человек наклонил голову вбок, будто прислушиваясь — чары сработали. — Я не работорговец, а всего-навсего безбилетник. Я пробрался на борт, чтобы сбежать от одной особы, которая… э-э… думает, что я женюсь на ней.

Губы капитана скривились в улыбку:

— Поматросил и бросил, значит?

Он сошел по короткой лестнице на главную палубу, жестом приказывая седовласому опустить арбалет.

Охранник повиновался, и Арвин облегчённо вздохнул. Чары сработали. Он потянулся к ботинку, извлекая мешочек с монетами.

— Я с радостью заплачу за проезд в Ормпетарр.

Крючконосый подошел к капитану, пробормотав под нос:

— А как же мой меч? Кто заплатит за него?

— Не волнуйтесь, — с носа корабля раздался женский голос. — Этот человек едет на встречу с послом Экстаминосом. Если он не сможет возместить вам ущерб, это наверняка сделает посол.

Арвин резко обернулся:

— Кэррелл!

— Привет, Вин.

Женщина стояла в двух шагах за его спиной и улыбалась. Значит, она всё это время находилась на борту; должно быть, она носила некий магический предмет, который защищал её разум от чужого вторжения. Это объясняло, почему он не смог обнаружить её вчера вечером, когда сканировал мысли посетителей таверны. Всё это время она стояла на носу, скрываемая парусом, поэтому Арвин не заметил её сразу. Встречный ветер трепал её волосы. От этого она казалась ещё прекраснее.

Капитан склонил голову в её сторону и сказал Арвину низким голосом:

— Это и есть та, которая…

— Нет, — твёрдо ответил Арвин. — Это не она. Мы познакомились в повозке по пути к Лодочной пристани.

Седовласый понимающе улыбнулся.

— Везунчик, — сказал он с усмешкой в голосе. — Теперь понятно, почему ты слинял от той.

Замужняя женщина неодобрительно цокнула языком и по-хозяйски ухватила мужа за локоть. Торговец закатил глаза.

— А как же мой меч? — снова запричитал крючконосый. — Он был выкован из дварфской стали.

Капитан одарил подчинённого презрительным взглядом:

— Обычный дешёвый меч.

Крючконосый опустил глаза.

— Но этот человек — Вин, кажется? — заплатит за него, — продолжал капитан. Затем низким голосом обратился к Арвину. — Пяти гребешков будет достаточно. И ещё девять за проезд.

Арвин кивнул, запустил руку в недра кошеля и извлёк золотые монеты, которые передал капитану. Тот отсчитал пять золотых охраннику.

Тем временем Кэррелл подошла к Арвину.

— Рада видеть тебя на борту, Вин, — произнесла она, беря его за руку. — Идём. Надо поговорить.

Арвин поднял рюкзак и проследовал за Кэррелл на бак. Как только они миновали парус, ветер обрушился с полной силой, развевая плащ Арвина. Корабль плыл по широкой открытой реке со скоростью скачущей галопом лошади; горстка трактиров Лодочной пристани осталась далеко позади.

Обдуваемый ветром бак был пуст; ближе всего к нему находился наблюдатель, сидящий в вороньем гнезде на верхушке раскачивающейся мачты. Судя по высокому голоску, которым матрос возвещал о поджидающих впереди опасностях на воде, он был совсем юн. Поднеся ладони ко рту рупором, он крикнул капитану:

— Коряга! Прямо по курсу, двести шагов!

Затрещала рея, повернулся парус, бак слегка накренило влево. Арвин глянул вперёд и увидел полузатопленное бревно со спутанным клубком корней, которые едва были различимы на поверхности. Корни оплетали округлый серый предмет, возможно большой валун, который ветром снесло в воду вместе с деревом. Арвин услышал глухой стук и скрежет чиркнувшего о борт бревна, и судно продолжило путь, избежав страшнейшей опасности благодаря зоркому глазу наблюдателя.

Арвин положил рюкзак к ногам и повернулся к Кэррелл.

— Не ожидал застать тебя здесь. Я не видел, как ты заходила на борт.

— Я тебя тоже не видела, — ответила Кэррелл, скривив губы.

— Я пробрался в трюм рано утром, ещё до рассвета, — сказал молодой человек. Он понизил голос, чтобы матросы не могли услышать. — Я сказал капитану правду. Та женщина в «Валлиснерии», я избегаю с ней встречи. У неё рыжие волосы и зелёные чешуйки, похожие на веснушки. И синий язык. Ты видела её?

— Так вот почему ты так поспешно ушёл. — Кэррелл на мгновение задумалась. — Она юань-ти?

— Да. Но издали может сойти за человека.

— Я её видела. Дважды. Вчера вечером, когда прибыла в гостиницу, и сегодня утром. Она разговаривала с трактирщиком.

Арвин напрягся и склонился к собеседнице.

— Ты ведь ничего обо мне не говорила? Ничего такого, что она могла бы услышать?

— Нет.

Арвин немного расслабился.

— Ты слышала, о чем она с ним говорила?

— Что останется там ещё на ночь.

Арвин кивнул, радуясь тому, что Зелия не села на корабль сегодня. Его приводила в ужас перспектива провести долгую поездку в трюме без всякой возможности выйти на палубу и медленно умереть от холода. Даже если она отправится в Ормпетарр следующим кораблём, у него будет целый день в запасе.

Кэррелл выжидающе смотрела на Арвина.

— Почему ты её боишься?

Арвин сглотнул комок в горле. Неужели по нему заметно? Он посмотрел на Кэррелл и слабо оскалился.

— Она не любит меня. Мягко говоря. И хочет моей смерти. К счастью, она думает, что я мёртв на самом деле. И я хочу, чтобы она так думала и дальше.

— Ты зачал в ней яйцо?

— Что я сделал?

— Ну, она же юань-ти. Змеиный народ откладывает яйца. А капитан сказал…

— Ах… — вздохнул Арвин, поняв, наконец, о чём речь. Его рассмешила нелепость этой мысли, и он усердно замотал головой. — Между нами не было подобных отношений. Вообще-то, мы были близки… какое-то время, но не настолько. Она… — молодой человек осёкся и вздрогнул. Он едва не сказал Кэррелл, что Зелия псион. Хотя, возможно, она не знает, что это такое.

Губы Кэррелл сжались в отвращении, и Арвин решил сменить тему. Похоже, её, как и многих людей, приводила в ужас мысль о спаривании между человеком и юань-ти.

— Так о чём ты хотела со мной поговорить? — спросил он.

С лица Кэррелл мгновенно исчез неприязненный вид. Она приблизилась к Арвину и взяла его за руку. От прикосновения по телу мужчины пробежала волнительная дрожь, но теперь это ни капли не было похоже на вожделение, которое он почувствовал в прошлый раз, когда она очаровала его магией.

— Ты так и не сказал, познакомишь ли меня с Дметрио Экстаминосом.

Ах, так вот оно что! Теперь понятно, почему она так рада была его видеть. А вдруг она всё-таки наёмный убийца?

Кэррелл потянулась к застёжке плаща, будто намереваясь застегнуть его поплотнее. Странно, подумал Арвин, не похоже, чтобы ей было холодно. И тут он вспомнил, что уже видел подобный жест. Точно такое же движение она сделала вчера, когда очаровала его. Как только её губы дрогнули, чтобы произнести заклинание, Арвин пробудил в основании черепа псионическую силу и произнёс своё заклинание. Кэррелл запнулась на полуслове, глаза скосились вбок, словно она услышала отдалённый звук, примешавшийся к треску корабельных снастей.

Арвин подавил улыбку. Пусть теперь сама побудет в его шкуре.

С вороньего гнезда снова раздался крик юнги:

— Бурление в воде, одна ладонь влево, три тысячи шагов!

Судно слегка накренилось вправо и замедлило ход.

Арвин посмотрел вперёд. Судно приближалось к маленькому островку в середине реки; между судном и клочком суши виднелся круглый участок возмущённой воды радиусом около двух шагов. Создавалось впечатление, будто в это место только что упал большой камень и сильно всколыхнул воду. Арвин оглядел островок, но ничего не увидел. Клочок суши был каменистым и плоским. Он также был лишён всякой растительности, где могла бы скрываться опасность, и достаточно низок, что исключало возможность засады корабля с катапультой.

— Что это может быть? — крикнул капитан юнге.

Парень в вороньем гнезде закусил губу.

— Не знаю. Может, драконья черепаха? — спросил он нервно.

— Ты хоть раз видел драконью черепаху? — спросил капитан напряженным голосом.

— Нет.

— Наверно это воздух из затонувшего судна, — фыркнув, отозвался седовласый. — Или рыба пустила ветер.

— Разве рыбы умеют пускать ветры?

Стражник усмехнулся.

Юнга покраснел и вернулся к своим обязанностям.

Арвин вновь повернулся к Кэррелл.

— Я познакомлю тебя с послом Экстаминосом, — сказал он. — Но прежде мне хотелось бы узнать о тебе больше. — Он понизил голос и поймал её взгляд. — Можешь мне доверять. Ты служишь Чондату?

Кэррелл слегка нахмурилась.

— Кому?

Арвина удивил её ответ. Чондат, простиравшийся к востоку от Сеспеча, был государством, а не живым существом. Либо она строит из себя дурочку — самую что ни на есть, — либо она и вправду та, за кого себя выдает, путешественница с Чультского полуострова.

— Скажи, зачем ты на самом деле едешь в Ормпетарр? — настоятельно спросил он.

Голос Кэррелл понизился до шепота:

— Я ищу…

— Бурление в воде, три ладони справа по борту, две тысячи четыреста шагов, — раздался крик наблюдателя. На этот раз его тонкий голосок был напряжен до предела.

Судно повернуло на несколько градусов влево и ещё больше замедлило ход. Кэррелл глянула в указанном юнгой направлении и слегка нахмурилась.

Арвин коснулся её плеча — и почувствовал, как она подалась к нему.

— Так что ты ищешь?

— То, что было доверено жителям Хлондета много лет назад. Это…

— Бурление, одна ладонь справа по борту, тысяча шагов! — закричал юнга.

Корабль тут же замедлился, затем снова набрал скорость и резко повернул влево.

— Ну? — не унимался Арвин.

Кэррелл открыла рот, собираясь что-то сказать, но крик юнги перебил её в третий раз:

— Бурление прямо по курсу, четыреста шагов!

Арвин поднял глаза к вороньему гнезду, откуда снова раздался крик юнги:

— Бурление прямо по курсу! — орал он охранникам. — Там кто-то высовывается из воды!

Арвин повернулся к охранникам. Те стояли возле корабельных арбалетов, напряжённые и готовые спустить курки. Глаза обшаривали водную поверхность впереди корабля. Торговец и супружеская пара в нерешительности метались по главной палубе. На корме эльф и широкогрудый матрос ждали приказов капитана. Эльф держал руки поднятыми, готовый изменить направление ветра. Взгляд капитана метался между островком — который теперь был гораздо ближе — и бурлящим участком на воде. Лицо перекосилось, изображая нерешительность. Наконец, он отдал приказ; матрос рядом отреагировал немедленно, упёршись в румпель.

Судно резко накренилось влево. Кэррелл оступилась и заморгала, окинув Арвина резким взглядом. Она сделала быстрый шаг назад, убирая от мужчины руку. Чары, которыми Арвин околдовал её, разбились.

— Что происходит? — спросила она, опасливо озираясь по сторонам.

— Не знаю, — ответил Арвин. — Но было бы хоро…

— Нага! — завизжал юный матрос. — Сохрани нас боги, это нага!

— Так далеко к северу? — крикнул капитан. — Ты уверен?

Смотрящий кивнул, не сказав ни слова, лицо побледнело. Арвин уставился в направлении, куда указывал юнга — на вспененный участок воды в нескольких десятках шагов справа по борту. Из центра бурлящего участка вздымалось змееобразное чудище. Существо было похоже не исполинского зеленого угря с ярко-красным хребтом, тянущимся по всей длине тела. Голова имела человеческие очертания, к лицу прилипли мокрые, похожие на водоросли, волосы, с которых крупными каплями стекала вода. Тёмные глаза монстра со злобой впились в лодку.

— Стреляйте! — вскричал капитан.

Раздался щелчок, седовласый спустил арбалетный болт. В тот же момент нага нырнула, проявив изумительную реакцию. Когда болт вонзился в воду, нага была уже под водой, оставив за собой круги расходящихся волн.

Мгновением позже сквозь крики команды послышался громкий глухой удар — что-то врезалось в корпус корабля под ватерлинией. Судно резко накренилось, корма полностью вышла из воды, и Арвина с Кэррелл бросило на самый нос. Под натиском монстра корабль приподняло из воды, раздался скрип шпангоутов; Арвин услышал, как с треском оторвало румпель. Около кормы что-то шлёпнулось в воду, на борту кто-то закричал — не то жена, не то торговец. Сверху доносились преисполненные ужаса причитания юнги.

Корма медленно опустилась обратно на воду. Судно яростно раскачивалось из стороны в сторону, через планшир на борт хлестала вода, с дикой силой хлопал парус. Хлынувшая волна едва не унесла с собой рюкзак Арвина. Тот ухватился за него крепче и услышал, как Кэррелл что-то усердно нашёптывает на своём языке. Сзади донеслись крики капитана и отчаянные вопли пассажиров.

Второй таранный удар наги пришёлся на судно справа. Оно сильно накренилось на левый борт, нок-рея ушла под воду. От резкого крена воронье гнездо с треском, похожим на удар хлыста, лопнуло, и смотрящий с воплями полетел в воду. Вцепившийся в перила Арвин слышал возню и ругань экипажа и пассажиров, раздававшуюся по всей (теперь уже вертикальной) палубе, а также стон, а затем и треск рухнувшей в воду мачты. Мимо пролетела Кэррелл и упала в воду; Арвин выкрикнул её имя, увидев, как она скрылась из вида. Затем сзади что-то ударило, и он сам оказался под водой.

Его тут же пронзило ледяным холодом; будь в лёгких Арвина хоть немного воздуха, он тут же растерял бы его. Мысли мужчины обратились к рюкзаку, лямка которого слабо болталась на левом запястье. Подтянув её, он вынырнул на поверхность, но вдруг увидел, как прямо на него обрушивается палуба судна. Она ударила по лицу, оцарапав щёку и заставляя снова скрыться под водой.

Когда он вынырнул во второй раз, на губах он почувствовал кровь; тёплая струйка стекала по щеке. Рядом барахталась Кэррелл.

— Ты цела? — крикнул он.

Женщина мрачно кивнула, мокрые волосы налипли на лицо. Как и Арвин, она казалась невредимой, не считая нескольких царапин и синяков. Её тёмные глаза отразили тревогу за Арвина.

— А ты? — выкрикнула она, разглядывая кровь на его лице.

Мужчина оценил ситуацию. Боль чувствовалась во всём теле, но, похоже, все кости целы.

— Порядок.

Он коснулся кристалла на шее, мысленно поблагодарив Тимору за оказанное милосердие.

— Девять жизней, — прошептал он тихо.

Невдалеке лицом вниз плавал смотрящий. Арвин подплыл к нему и попытался перевернуть, но обнаружил, что шея молодого матроса сломана.

Судно было полностью опрокинуто. Расщепленный киль смотрел в небо, рядом дрейфовал клубок снастей, внутри которого плавало четверо: седовласый охранник и трое пассажиров. Ближе всего к судну находился торговец; он вскарабкался на перевёрнутый киль и вцепился в него, изумлённо качая головой. С мокрых волос и плаща стекали струи воды. За ним немедленно последовал седовласый, сжимая в одной руке арбалет, затем наклонился и помог выбраться из воды супружеской чете. Женщина исходила всхлипами, но выглядела невредимой; мужчина хрипел, схватившись за раненную ногу.

Не считая крючконосого охранника, никого из остальных членов команды видно не было. Не оглядываясь назад, он стремительно приближался к крошечному островку.

До ушей Арвина донёсся третий стук, когда нага ударила в низ перевёрнутой лодки; та резко качнулась, послышался стон торговца. Арвин повернулся в сторону крючконосого — мужчина к этому времени успел достигнуть острова, который находился не далее, чем в ста шагах — затем поймал взгляд Кэррелл.

— За мной, — крикнул он ей.

Женщина оглянулась на перевёрнутое судно.

— Но пассажиры…

— На корпусе нам не хватит места, — перебил Арвин. — А там от нас проку будет больше.

Кэррелл, наконец, кивнула, и они поплыли к островку.

Женщина достигла суши первой. Арвин всё ещё возился со своим рюкзаком; он замедлял движение, но мужчина не мог себе позволить потерять лежащий внутри ценный дордже. Тем не менее, он едва не выпустил рюкзак из рук, когда услышал всплеск позади себя, но, оглянувшись, увидел, что это муж. Бедняга ушел под воду и с трудом пытался снова выплыть на поверхность.

Арвин достиг каменистого берега и выбрался на сушу, с благодарностью приняв руку помощи от Кэррелл. Несмотря на то, что в воде он провёл не так много времени, его пробивало дрожью. Заметив это, Кэррелл тихо прошептала что-то на своём языке, затем коснулась его руки. И тут же Арвина объяло теплом, вытесняя холод из тела. Он с благодарностью кивнул, понимая теперь, почему ей не нужно было одеяло во время вчерашней поездки в повозке. Несмотря на поднявшийся холодный ветер, псион чувствовал себя уютно, словно сидел в комнате рядом с пылающим камином. Не болел даже искалеченный палец. Полезное заклинание, отметил про себя Арвин, гадая, существует ли подобного рода заклинание в области псионики.

— Эй, — возразил крючконосый, клацая зубами от холода. — А как же я?

Кэррелл собралась было повернуться к нему, но резкий крик женщины заставил обернуться к реке. Нага вынырнула из воды не далее, чем в паре шагов от корабля. Узкие глазки осматривали четвёрку несчастных, нашедших спасение на киле перевернутого судна: съёжившегося торговца с испуганным лицом; жену, пытающуюся вытащить из воды мужа; исходящего громкими проклятиями седовласого охранника, пытающегося перезарядить арбалет одной рукой. Арвин видел, что он ранен; пальцы на другой руке выпирали под неестественными углами, а бледное лицо было искажено от боли.

Глаза наги остановились на торговце. Кончик языка пощекотал воздух, пробуя на вкус человеческий страх. Затем чудище разинуло пасть и обнажило клыки.

Торговец завизжал.

Нага сделала выпад. Зубы погрузились в плечо мужчины, впрыскивая смертельную дозу яда. Монстр поднял голову. Зажатый в челюстях торговец слабо брыкнул ногами, после чего обмяк. Нага отшвырнула безжизненное тело, которое плюхнулось в воду и всплыло на поверхность лицом вниз.

Арвин скинул рюкзак и призвал в перчатку кинжал. Однако, не успел он сделать бросок, как седовласый поднял арбалет и выстрелил. Болт попал монстру в шею. Нага дернулась и замотала головой из стороны в сторону, пытаясь избавиться от снаряда. Затем уставилась на охранника, открыла рот и по-змеиному четырежды выстрелила языком. Четыре ярких дротика ударили охраннику в грудь, тот всхрапнул, завалился на палубу и скользнул в реку.

— Да поможет нам Тимора, — прошептал Арвин. Ему доводилось слыхивать истории о нагах. Если верить слухам, эти существа были коварными, как драконы и скользкими, как змеи, причем укус их был так же ядовит, как укус юань-ти. Но то, что они владеют магией, для него было в новинку.

Сделав вывод, что пользы от маленького кинжала не будет никакой, Арвин заставил его исчезнуть обратно в подпространстве перчатки. Он оглянулся на крючконосого в надежде, что у того тоже окажется арбалет, но он потерял его, когда плыл к острову.

Кэррелл сделала шаг к краю воды; казалось, она вот-вот нырнёт в реку.

— Нет! — воскликнул Арвин, хватая её за руку. — Подожди.

— Чего ждать? — огрызнулась женщина. — Очередной смерти?

Несмотря на решимость, Кэррелл всё же остановилась. Она принялась приговаривать нараспев слова, которые звучали как заклинание.

В это время нага с гулким шипением осматривалась по сторонам, будто выбирая следующую жертву.

Надо что-то делать, подумал Арвин — и срочно, — пока нага не нанесла очередной удар.

Сконцентрировавшись, он активировал одну из форм атак, которой его научил Танджу — взрыв разума. Атака позволяла псиону нанести ущерб врагу эмоционально, при помощи взрыва псионической энергии разрушить его самообладание и уверенность. Но существо, невосприимчивое к псионике, коим являлась нага, будет оглушено лишь на короткое время. Но кто знает, вдруг этого окажется достаточно.

Арвин мысленно нарисовал фигуру, которую показывал ему Танджу — сосредоточенного человека, вытянувшего перед собой руки и сложившего указательные и большие пальцы так, чтобы образовался круг. Когда образ стал четким, Арвин представил, как мужчина — он сам — подносит сформированный круг по лбу. Когда в области третьего глаза возникла спружиненная сила, он выстрелил ею в сторону наги. Из третьего глаза спиралями метнулись серебристые искры — сгустки энергии устремились к монстру. Удар достиг цели и нага пошатнулась, глаза закатились кверху.

— Плывите сюда! — крикнул Арвин, обращаясь к парочке. — Я оглушил её, торопитесь.

Муж дёрнулся было к воде, но жена его удержала.

— Тихо! — крикнула она. — Лежи тихо, и оно нас не заметит.

В это время нага моргнула и потрясла головой. Чудище уставилось на людей, язык выстреливал изо рта, челюсти приоткрылись в предвкушении.

Арвин выругался. Нага оправилась от взрыва разума на удивление быстро. Псион пожалел, что не выбрал другое заклинание. Если бы он связал судьбу наги с судьбой торговца или охранника, их гибель ослабила бы водяную тварь, а может быть, даже погубила бы. Тем не менее, он всё ещё мог применить узы судеб — но только пока точно не будет знать, что неминуемая смерть настигнет кого-либо ещё.

Где-то над головой взгляд Арвина уловил вспышку белого; подняв глаза, он увидел эльфа, который ступал по воздуху, словно по твёрдой земле. Он держал руки перед собой, будто опасаясь наткнуться на преграду.

— Что случилось, — крикнул он. — Где вы все?

Крючконосый поднялся на ноги.

— Мы тут! — закричал он, размахивая руками.

Эльф повернулся на голос и начал спускаться. Каждый его шаг был равен нескольким обычным шагам, однако вовремя он всё равно не успевал. Не успевал прибыть раньше, чем погибнет кто-то ещё.

Кэррелл закончила заклинание. Она прокричала наге что-то на непонятном языке. Нага резко развернула голову, уставившись на южанку, и издала несколько сдавленных криков, прозвучавших почти как слова. Затем зашлось длинным грозным шипением.

Арвин застонал. Кэррелл удалось отвлечь внимание чудища от парочки — но заклинание лишь разозлило его. Того и гляди пустит очередной залп серебристых искр.

Мужу, наконец, удалось вырваться из объятий жены. Он неуверенно балансировал на киле, готовясь нырнуть в воду, но тут раненая нога поскользнулась на мокрой древесине. Уловив резкое движение, нага сделала выпад и вцепилась зубами в руку человека. Жена в ужасе закричала. Муж выругался, ударяя монстра свободной рукой, но удары были слабыми; яд быстро отнимал его силы.

Пора действовать.

Арвин устремился сознанием глубоко в область груди, высвобождая притаившуюся энергию. Сложив губы в трубочку, он выдохнул, и воздух наполнился слабым ароматом — вторичное проявление силы. Арвин почуял запах имбиря и шафрана, специй, которые его мать использовала на кухне, но каждый в этом аромате улавливал что-то своё. Для одних он ассоциировался с цветами, для других — с раскалённым металлом.

Арвин направил поток энергии сначала на мужчину, затем на нагу. Монстр продолжал сжимать в челюстях руку жертвы, не ведая о том, что его собственная судьба только что оказалась связана с человеком. Тем временем, мужчина стремительно терял силы. Когда глаза человека начали стекленеть, нага, наконец, отпустила его. Тот рухнул на корпус судна рядом с побелевшей от страха женой.

Арвин выжидательно уставился на водяную тварь. Та тряхнула головой и принялась плавно раскачиваться взад-вперед, часть её тела опустилась обратно в воду. Монстр тупо таращился на людей, которые пока добились лишь того, что окончательно его разозлили. На короткий миг Арвину показалось, что заклинание всё же нанесло ранение, из-за которого монстр будет вынужден уйти под воду. Но вдруг раздалось злобное, громкое шипение. Очевидно, чудище не собиралось сдаваться так просто.

Арвин услышал над головой чьё-то тяжелое дыхание. Повернувшись, он увидел эльфа, которому, наконец, удалось достигнуть островка.

— Нага у корабля! — крикнул ему Арвин. — Атакуй её магией, быстрее!

— Где? — эльф приподнял голову, пытаясь определись местонахождение наги по слуху. Однако монстр уже не шипел. Слышались лишь стенания жены, вцепившейся в безжизненное тело мужа, и её крики перекрывали любые звуки, исходящие от наги.

Арвин сделал быстрый мысленный расчет.

— Сто пятнадцать шагов от нас, — бросил он через плечо. — И… — он присмотрелся к наге и прикинул. Тварь находилась немного левее. — Она ладонь влево по борту.

Эльф произнёс заклинание немедленно. Воздев пальцы к небу, он закричал на своём мелодичном языке и выкинул руку вперёд в направлении твари. Тут же затянутое тучами небо озарила вспышка молнии, ослепив Арвина. Прямо над головой раздался гром.

Когда псион снова открыл глаза — моргая, чтобы побыстрее рассеять остаточные белые блики — он увидел, что заряд прошел мимо. Вместо того чтобы ударить нагу, он угодил в перевёрнутое судно, проделав огромную дыру в корме. От почерневших досок поднимался дымок.

— Попал? — вскричал эльф.

Нага издала человеческий крик, переросший в злобное шипение. И нанесла ответный удар. Мелькнул язык, выстрелил сверкающий дротик и устремился в сторону эльфа. Тот резко вскрикнул, когда заряд попал в плечо, и тут же попытался сотворить ответное заклинание. Но едва его губы шевельнулись, как в грудь ему попал второй заряд, затем третий и четвертый. Эльф пошатнулся, согнув колени, и начал мягко спускаться к земле.

Арвин попробовал сплести ещё одни узы судеб — на этот раз между нагой и эльфом. Монстр не пострадает от ранений, которые успел нанести эльфу, но если продолжит атаковать, полученная боль, возможно, заставит его одуматься. Арвин почувствовал слабый укол в груди, однако ничего не произошло. Слишком мало оставалось у него псионической энергии, чтобы сотворить нужное заклинание.

Крики жены стали громче. Отпустив, наконец, тело мужа, она неуверенно поднялась на ноги и потрясла в небо кулаком, держась другой рукой за киль.

— Почему он? — раздался пронзительный голос. — Почему?

Нага стремительно обернулась. Тварь сделала выпад, вонзив клыки в воздетую руку женщины. Та издала хриплый крик и отшатнулась назад, едва нага её отпустила. Женщина села на киль, придерживаясь одной рукой.

— Стой где стоишь, — крикнула Кэррелл женщине. — Я иду.

И тут же нырнула в воду. Остановить её Арвин не успел. Он понятия не имел, что она затеяла. Женщина на киле вот-вот умрет от яда твари. Даже если Кэррелл успеет доплыть к ней и спасти заклинанием противоядия, она сама может стать следующей жертвой.

— Кэррелл, нет! — заорал Арвин. — Вернись!

Южанка не обратила на него внимания и уверенно гребла к судну.

Надо было что-то делать. Но что? Псионическая энергия почти на исходе, хотя оставалась ещё одна вещь, которую Арвин мог использовать. Устремившись сознанием к горлу, он высвободил одну из младших сил — ту, что могла заставить жертву на мгновение отвлечься на воображаемый звук или образ. Стоило ему активировать силу, как воздух наполнился низким гулом. Нага металась из сторону в сторону, но, поддавшись действию силы, резко повернула голову и устремила взгляд куда-то вдаль на реку.

Кэррелл, наконец, достигла судна и забралась наверх помочь раненой женщине. Арвин, тем временем, прибег к силе второй раз, продолжая отвлекать нагу.

— Кэррелл, — крикнул он. — Плывите к острову. Убирайтесь оттуда!

Однако Кэррелл не слушала. Она присела около женщины, взяв её за руку.

Нага опустила на неё глаза и разинула пасть.

Арвин отвлёк тварь в третий раз.

— Торопись, — рыкнул он сквозь зубы. — Кончай заклинание.

И вновь нага очухалась, на этот раз быстрее, чем прежде.

Арвин отвлёк её в четвёртый раз.

Заклинание Кэррелл ещё не было завершено.

Нага маячила над ней и яростно шипела. Было похоже, что монстр осознал, что его атакуют псионическими заклинаниями — и винил в этом женщину, сидевшую на корточках на корпусе перевёрнутого судна… на соблазнительно близкой дистанции.

Арвин попытался отвлечь нагу в пятый раз.

Но ничего не произошло. Хранящаяся в муладхаре энергия теперь иссякла совсем.

— Брось её, — крикнул он Кэррелл.

Та не обратила на призыв никакого внимания.

— Где… оно? — послышался слабый голос.

Арвин огляделся. Эльф стоял на коленях за ним с низко опущенной головой.

— Дай руку, — сказал псион. — Я укажу цель. — Он схватил руку эльфа и направил в сторону наги. — Там. Примерно…

Увидев, что в указанном находится ещё и Кэррелл, Арвин заколебался. Если он неверно рассчитает расстояние или угол, она погибнет.

Нага обнажила клыки. Глаза вперились в Кэррелл.

— Сто семнадцать шагов! — произнёс Арвин. — Быстро! Метни молнию!

Губы эльфа решительно сомкнулись. Он воздел свободную руку к небу и начал произносить волшебные слова. Направляемая Арвином рука опустилась, указав на цель…

Нага метнулась вперёд; Кэррелл юркнула в сторону. Монстр отпрянул, приготовившись ко второй атаке.

Взметнулась молния. И в этот раз попала в цель. Заряд вонзился в голову наги, взорвав её. На этот раз вместо деревянных щепок в воду посыпались осколки черепа и куски мозгов. Обезглавленная нага покачалась взад-вперёд, затем рухнула в воду. Тварь полностью исчезла из вида, оставив за собой круги на воде, которые, добежав до корпуса, бились о него кроваво-красными волнами.

Эльф повернул голову, прислушиваясь.

— Поп…

— Да, — ответил Арвин. — Она сдохла.

Отпустив руку эльфа, он нырнул в воду и быстро поплыл к Кэррелл. Она неподвижно склонилась к раненой женщине. Когда псион выбрался на корпус, Кэррелл выпрямилась. Движения её выглядели довольно уверенными.

— Слава богам, он не попал в тебя, — начал было Арвин. — На мгновение я подумал, что…

Он поднялся выше и глаза упали на её ногу, заметив две точки, где была проколота кожа. Каждый прокол окружало темное пятно: кровь.

Кэррелл посмотрела на рану.

— Да, оно укусило меня. Но рана не серьёзная, — сказав это, она повернулась, чтобы успокоить раненую женщину. Арвин успел заметить, как она поморщилась.

— А яд? — спросил он. — Почему он не убил тебя?

— Помешала моя магия.

Её руки, заметил Арвин, были голыми. Ей пришлось снять перчатки, чтобы приложить руки к раненой. Теперь Арвин видел, из-за чего на её перчатке проступала выпуклость. На правом мизинце южанки было широкое золотое кольцо, украшенное большим бирюзовым камнем. Похоже, именно он служил источником магии, позволяющей скрывать её мысли.

— Ты жрица? — спросил Арвин.

Кэррелл кивнула. Она потянулась за перчатками и натянула их на руки.

— Какого бога? — не унимался Арвин.

— Так далеко на севере о нём всё равно не знают. Это бог джунглей.

— Твоя рана кровоточит, — сказал он, потянувшись к ноге. — Надо остановить кровь.

— Нет, — резко ответила Кэррелл.

Арвин одёрнул руки.

— Не обижайся, — сказал он.

— Я сама могу её вылечить.

Она приложила ладонь к проколам и произнесла короткое заклинание на незнакомом языке — на родном, предположил Арвин. Звуки были четкими и усечёнными, такими же краткими и отрывистыми, как её акцент.

Судно крякнуло, слегка накренившись и опускаясь глубже. Глянув на воду, мужчина заметил тело темнокожего, окружённое пятном крови, в котором плавали останки такелажа. Это объясняло, куда исчез капитан. Тело мужа плавало неподалёку. Голову бедняги постигла та же судьба, что и голову наги. Она напоминала расплющенный арбуз. Рядом плавали куски розоватой субстанции.

Кэррелл благоразумно отвернула женщину от мерзкого зрелища.

Судно накренилось ещё, выпустив пузырь размером с половину повозки. Арвин поспешно ухватиться за киль.

— Оно тонет, — сказал он Кэррелл, затем кивнул на раненую. — Надо доставить её на остров.

Теперь женщина сидела тихо, уставившись вдаль невидящими глазами. Арвин и Кэррелл спустили её в воду и, ухватив с обеих сторон, поплыли к островку, где их ждали эльф и охранник.

Выбравшись на берег, Кэррелл первым делом направилась к эльфу, несмотря на протесты «замерзшего, как собака» охранника, отчаянно нуждавшегося в её согревающих чарах. Опустившись на колени рядом с эльфом, южанка начала читать целебное заклинание. Тем временем Арвин смотрел на реку. Нос судна медленно поднялся под прямым углом и ушёл под воду.

Раненая женщина села и посмотрела туда, где только что скрылся корабль. Глаза наполнились слезами. Благодаря заклинанию Кэррелл её жизнь была спасена, но сердце по-прежнему было ранено.

— Мой муж, — всхлипнула она, — Почему…?

Меж тем Кэррелл, наконец, наложила согревающие чары на крючконосого. Вместо благодарности тот лишь фыркнул.

— Погиб не только он — и ради чего? Ради нескольких паршивых кусков железа.

К нему повернулся эльф.

— Баронству нужна сталь. Из этого железа могли бы выковать новые щиты, доспехи, оружие, чтобы дать отпор Чондату, — он устремил невидящие глаза на воду. — Корабль утонул? И груз тоже?

— Весь. Только это осталось, — пробубнил охранник, пнув рюкзак Арвина. Он перевернулся, из него выпал моток тролльей верёвки. Арвин с ужасом осознал, что верхняя завязка порвалась. Неужели дордже выпал, пока он плыл к острову?

— Какая-то странная верёвка, — нахмурился крючконосый.

Арвин нагнулся к рюкзаку и запустил руку внутрь, судорожно нашаривая ценный дордже. Из груди вырвался вздох облегчения, когда пальцы уткнулись в завёрнутый в ткань кристалл.

— И всё же непонятно, что нага делала так далеко на севере, — продолжил охранник, поворачиваясь к эльфу. — Наги вообще никогда не заплывают к северу от барьера. И почему она напала? Мы ничего ей не сделали.

— Сделали, — тихо произнесла Кэррелл. — Мы раздавили её гнездо.

Охранник щёлкнул пальцами.

— Коряга. Та, что мы задели?!

Кэррелл кивнула.

— Она отложила яйца среди её корней.

Пораженный Арвин посмотрел на Кэррелл. Он-то видел в коряге «камень» — но Кэррелл не могла это видеть.

— Как ты узнала?

— Я спросила её.

— Так вот какое заклинание ты читала! — воскликнул потрясенный Арвин.

Кэррелл пожала плечами.

— Я думала, что смогу поговорить с ней. Но она была слишком сердита.

— Разве переубедишь поганую змею, — ответил он и указал на свисавшее с её пояса оружие. — В следующий раз используй свою булаву.

Кэррелл потемнела в лице, но не успела ответить, как Арвин повернулся к эльфу.

— Что теперь? — спросил он. Ему хотелось вытащить и проверить дордже, но не при всех. — Ждём следующего судна?

— Следующее прибудет только завтра утром, — ответил тот. — Но я могу вернуться обратно по воздуху. С помощью волшебного попутного ветра это будет быстро.

Арвин растерянно уставился на эльфа.

— Как же ты найдешь дорогу?

— Халв будет меня направлять, — сказал эльф, указывая на крючконосого. — Я могу наложить чары на него.

— А её можете с собой взять? — Кэррелл указала на раненую женщину. — Моей целебной магии ей будет недостаточно.

— Халв возьмёт её на руки, — кивнул эльф.

— А как же мой муж? — спросила женщина дрожащим голосом. Она смотрела на обезглавленное тело, плавающее рядом с трупом торговца. Неподалеку виднелись тела седовласого и смотрящего, однако капитана по-прежнему видно не было. Впрочем, как и широкогрудого матроса.

— Леди, о теле вашего мужа позаботятся после, вместе с остальными погибшими, — ответил эльф. Он обратился к Арвину и Кэррелл. — У меня не хватит магии, чтобы наложить чары на всех, так что вам двоим придётся остаться. Я попрошу прислать другой корабль — он прибудет к полудню.

— Отлично, — ответил Арвин. Подул ветер, и мужчина плотнее запахнул плащ — на этот раз ветер был настоящим. Арвин поднял глаза на хмурое небо, надеясь, что снега больше не будет. Если он всё же начнётся, судну будет сложно их обнаружить.

Эльф наложил заклинание на себя, затем на матроса. Халв взял на руки раненую и последовал за эльфом в воздух, словно ступая по невидимой лестнице. Они быстро поднимались ввысь, пока не превратились в далёкие маленькие точки.

Арвин взглянул на Кэррелл, стоявшую к нему спиной. Она осматривала трупы, дрейфующие неподалёку от острова, затем повернулась в сторону Лодочной пристани.

— Мы должны вытащить тела пока их не отнесло течением.

— Пожалуй, — неохотно согласился Арвин. Несмотря на то, что чары Кэррелл окутывали его теплом, он съёжился при мысли о том, что придётся снова заходить в воду. — А вдруг появится другая нага?

— Не появится, — ответила женщина. — Нага была одна — отверженная особь, вынужденная скрываться от сородичей. Ей показалось, что здесь вполне безопасное место для кладки яиц.

— Эх, — крякнул Арвин. Он снова глянул на трупы. Течение реки было слабым; в ближайшее время трупы никуда не денутся. — Сначала мне надо кое-что проверить в рюкзаке. Погоди немного, а потом я помогу.

Кэррелл не ответила. Казалось, её задело его замечание по поводу заклинания, которое она применила на наге. Арвин мысленно выругал себя за то, что был слишком резок. В конце концов, она рисковала собственной жизнью ради спасения другого человека. Молодой мужчина собрался извиниться, но она уже нырнула в воду.

— Э-э… я скоро, — крикнул он вдогонку.

Он вынул дордже из рюкзака — и тут же напрягся, почувствовав, что внутри свёртка что-то сместилось. Дрожащими руками он поспешно развернул ткань и охнул. Дордже был расколот аккурат надвое. Бледно-лиловый цвет, некогда означавший наличие в кристалле псионической энергии, исчез.

Выругавшись, мужчина стукнул себя кулаком по ноге. Теперь, когда кристалл сломан, придётся рассчитывать лишь на собственные, ограниченные силы псионики.

Теперь найти Глисену будет куда сложнее.

Он сунул сломанный кристалл, а за ним и верёвку, обратно в рюкзак. Завязывая тесёмки, он думал, как долго будет до них добираться другое судно. Вместе с размышлениями пришла мысль, что сломанный дордже был не единственной их проблемой. Когда корабль придёт на помощь, экипаж увидит и трупы, которые Кэррелл так прилежно пыталась вытащить на берег. Естественно, матросы не захотят плыть в Ормпетарр в компании мертвецов. Куда проще им будет вернуться в ближайший город — в Лодочную пристань.

Которая была последним на свете местом, где Арвин желал оказаться.

Особенно, если Зелия по-прежнему там.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Когда тёмный силуэт, движущийся вверх по реке, принял форму корабля, Арвин энергично замахал руками. У судна не было ни паруса, ни руля. Двигаться его заставлял гигантский орёл, чьи когти цепко держали перекладину, закреплённую на конце бушприта. Птица имела исполинские размеры, и размах её крыльев был равен длине корабля. Орёл издал крик, заметив людей на островке, и судно стало медленно поворачиваться, пока нос не оказался направленным прямо на них.

— Они нас увидели, — сказал Арвин, опуская руки. Он сидел спиной к костру, который они разожгли из собранных остатков корабля, и глядел на приближающееся судно. Он пытался рассмотреть находящихся на борту, надеясь, что не увидит «до боли знакомых» лиц. Псион обмотал лицо шарфом и мысленно приказал кинжалу исчезнуть в перчатке. Если Зелия на борту, даже такие нехитрые предосторожности дадут ему шанс застать её врасплох. Он пожалел, что растратил всю псионическую энергию. У него не было даже сил на элементарное отвлечение внимания, не говоря уже о том, чтобы поставить щит против атак Зелии, возникни на то нужда.

Кэррелл разглядывала приближающееся судно.

— Это опасно?

Арвин не сразу понял, что она имеет в виду орла.

— Уверен, нам ничего не грозит, — ответил он. — Они бы не стали использовать птицу, не будь она приручённой. Наверняка они выращивали её с рождения.

Доводы показались Кэррелл малоубедительными. Когда судно приблизилось и встало на якорь у берега, она шагнула назад. Орёл, который и так был ростом выше человека, а с насеста на бушприте казался вообще гигантом, в нетерпении взмахивал огромными крыльями, вызывая на воде рябь с обеих сторон судна. Должно быть, он чувствовал волнение Кэррелл, так как щёлкнул клювом в её сторону. Наездник — человек с коротко остриженными русыми волосами — резко натянул поводья, отдёрнув голову птицы назад. Он стоял на баке, прямо за бушпритом.

— Прошу прощения, — крикнул он. — Обычно она не так агрессивна.

Мысли Арвина были заняты другими вещами. К этому моменту эльф наверняка уже всем рассказал на Лодочной пристани о стычке с нагой — и о роли, которую в ней сыграл «Вин». Вероятность того, что матрос упомянул о рюкзаке Арвина и о «странной верёвке», выпавшей из него, была невелика. Но если он всё же это сделал, Зелия могла услышать, и тогда…

Арвин нервно оглядывал палубу прибывшего судна. Не считая птичника, экипаж включал двух матросов — один стоял у румпеля на корме, второй посередине — и двух воинов. Как и на погибшем корабле, они занимали позиции у арбалетов, каждый у своего борта. Их глаза настороженно оглядывали поверхность реки.

Зелии на борту не было. Арвин облегчённо выдохнул. Один из матросов перекинул берез борт трап; Арвин поймал конец и прочно установил на каменистом берегу островка, после чего начал подниматься на палубу. Кэррелл последовала за ним, используя Арвина в качестве барьера между собой и орлицей.

— Не бойся, — бросил ей Арвин через плечо. — Уверен, наездник сдержит её.

Пернатое повернулось, окинув восходящую на палубу женщину грозным взглядом.

Арвин взобрался на борт и повернулся, чтобы помочь Кэррелл, но матрос подоспел первым и подал ей шерстяное одеяло. Она взяла его, но проигнорировала настояние накинуть его на плечи. Арвину, чья одежда была такой же мокрой, одеяла не предложили.

— Отправляемся в Ормпетарр? — спросил он.

Матрос — человек с мозолистыми руками и взлохмаченной шевелюрой — покачал головой.

— Не, в Лодочную пристань. Закончим погрузку, — ответил он, взглядом раздевая Кэррелл.

Арвин с трудом подавил беспокойство.

— Но мне срочно нужно в Ормпетарр, — возразил он. — У меня там важное дело, которое не терпит отлагательства.

Матрос фыркнул.

— Тогда наш дальнейший путь зависит от того, сколько у тебя с собой золота. Поговори с капитаном.

Он кивнул в сторону стоявшего на носу птичника. Затем вместе с другим матросом они спустились на берег и осмотрели трупы, которые Арвин с Кэррелл вытащили из реки. Кэррелл уложила их аккуратно в ряд, сложив руки по швам и закрыв глаза, пока тела ещё не закоченели.

Арвин подошел к капитану. Орлица поутихла, дав тому возможность ослабить поводья. Псион повторил просьбу направиться в Ормпетарр, но капитан покачал головой.

— Корабль погружен лишь наполовину, — ответил он, кивая на палубу под ногами. Он оглянулся на матросов, которые тащили по трапу первого погибшего. — Мне это невыгодно, разве что…

— Сколько? — уловил намёк Арвин и вытащил из сапога кошелёк, звякнув им для убедительности.

Капитан оценил кошелёк беглым взглядом, но снова покачал головой.

— Этого не достаточно, даже если там одни гребешки.

Арвин опустил руку с кошельком. В другом случае он уже прибег бы к чарам, которые помогли бы уговорить собеседника, но вся его энергия была истрачена, и муладхара была пуста. Сверхспособности он мог применить не раньше, чем послезавтра, после утренней медитации и выполнения асан.

— Когда прибудем в Ормпетарр, я встречусь в Дметрио Экстаминосом, принцем Хлондета и послом Сеспеча. Он компенсирует ваши потери.

Капитан задумался.

— Мне нужен залог. Что-нибудь ценное. У тебя есть с собой магические предметы?

Арвин заколебался. Расстаться с перчаткой, браслетом или ножом означало то же самое, что лишиться очередного кончика пальца. Впрочем, у него были ещё магические верёвки, но он не хотел, чтобы слухи о них достигли ушей Зелии. Если она будет ещё в Лодочной пристани, когда экипаж вернётся туда через несколько дней, она быстро догадается, кто такой на самом деле этот «Вин».

Нетерпение капитана росло. Он оглянулся на матросов, которые затаскивали последний труп на палубу — то был муж. Безголовое тело было твёрдым, как деревянный брус. Они опустили его через люк в трюм, поверх других тел, затем закрыли люк и подняли верёвочную лестницу.

— Тела сложены, — доложил один из них. — Можем отчаливать.

— Хорошо, — сказал капитан, беря в руки поводья. — Тогда в Лодочную пристань.

Арвин решил рискнуть.

— Погодите, вообще-то один магический предмет у меня есть, — сказал он, снимая рюкзак с плеча. Капитан, несомненно, оценит значимость верёвки из тролльих жил. — Очень ценный. Сейчас покажу.

— Куда ты денешься, — усмехнулся капитан.

Арвин вздрогнул, когда его руки коснулась Кэррелл — во время разговора она неслышно подошла к нему сзади.

— Позволь мне, — мурыкнула она. Женщина произнесла что-то на своём языке, затем повернулась к капитану, сделав умоляющий жест. — Мне тоже срочно нужно в Ормпетарр, — сказала она. — Моя мать больна, а я знаю магию, которая может вылечить её. Если я задержусь хоть на день…

Арвин поразился тому, как дрожал её голос.

Капитан в нерешительности нахмурился.

— Ну, не знаю. Я…

— Я компенсирую ваши потери, — добавила Кэррелл. Она потянулась к кошельку на поясе и извлекла оттуда огранённый камень травянистого цвета размером с виноградину. Если бы Арвин не носил раньше семя Зелии и не обладал бы её знаниями о драгоценных камнях, он вряд ли бы сходу понял, что это — и сколько это стоит. Но те знания, которые ещё оставались в его голове, подсказали ему, что в руках Кэррелл держала шпинель, и, судя по необычному цвету, камень был весьма ценным.

— Прошу, — продолжила Кэррелл, — возьмите. Это всё, что у меня осталось. Я и так всё потратила на дорогу. Но если это поможет добраться вовремя до моей мамы, я с радостью подарю вам его.

— Оставь, — мрачно произнёс капитан. — Тебе он нужнее, — он повернулся к Арвину и протянул руку. — А ты заплатишь, как положено. Двадцать гребешков.

Цена превышала обычный тариф вдвое, но Арвин передал требуемую сумму без колебаний.

— Приготовиться! — крикнул капитан матросам. — Идём в Ормпетарр.

Когда судно набрало ход, Арвин подошел к стоявшей на корме Кэррелл. Они присели на поднятый люк.

— Здорово ты его, — кивнул псион в сторону капитана. — Вижу, ты хорошо владеешь магией очарования.

— Как и ты. Но не советую больше применять её на мне.

— С чего ты взяла, что я зачаровывал тебя? — спросил Арвин, сделав невинную мину.

В ответ Кэррелл лишь одарила его молчаливым взглядом.

— Ты начала первой, так что мы квиты, — пожал плечами Арвин.

Кэррелл мотнула головой.

— Я никогда…

— Нет, такое было. Иначе я… не оказался бы в дураках.

— Все мужчины дураки, — ответила Кэррелл, и добавила, когда Арвин напыжился, приготовившись возразить, — Но женщины иногда тоже не лучше.

Арвин кивнул. Для такой красавицы, как Кэррелл, мужчины, которые постоянно пялились на неё, должно быть, действительно выглядели дураками.

Судно, влекомое орлицей, быстро рассекало воды реки. Встречный ветер колыхал волосы южанки, откидывая их назад и обнажая жадеитовую серьгу и изящный изгиб её шеи. Арвин почувствовал прилив желания, и для этого его вовсе не нужно было зачаровывать.

Она наклонилась к нему.

— Когда мы прибудем в Ормпетарр…

— Знаю, — перебил её Арвин. — Ты хочешь, чтобы я познакомил тебя с послом Экстаминосом. — Он скрестил руки на груди. — Скажи, почему ты так жаждешь с ним встретиться? На самом деле. Это как-то связано с твоими поисками?

Несколько мгновений Кэррелл молчала. Тишину нарушал лишь шелест крыльев орлицы и скрип корабельных досок.

— Да, — ответила она наконец. — Дметрио Экстаминос может знать, где это находится. Я просто хочу задать ему несколько вопросов.

— И всё?

Кэррелл поймала его взгляд.

— И всё. Я не собираюсь причинять ему вред.

— Ясно.

Арвину хотелось верить ей, но всё указывало на то, что она вор, замышляющий у Дметрио что-то украсть. Вор, одарённый жреческой магией и природной красотой — но даже при таком раскладе ей нужен был тот, кто помог бы завоевать доверие Дметрио и сблизить её с ним. Мастер верёвок вздохнул, гадая, доживёт ли он когда-нибудь до того дня, когда не будет иметь дел с ворами и их происками.

— Ты хочешь очаровать Дметрио, — предположил он. Догадаться было нетрудно — именно такой же тактики собирался придерживаться и сам Арвин. — И вынудить его дать тебе… то, что ты ищешь.

Молчания Кэррелл было достаточно, чтобы угадать ответ.

Арвин представил, как она соблазняет посла. Любой мужчина, окажись он в постели в Кэррелл, с готовностью даст ей всё, что она пожелает. От мысли, как чешуйчатое тело посла обвивается вокруг её фигуры, Арвина передёрнуло.

— Давай так, — предложил он. — Я собираюсь встретиться с послом в его резиденции. Скажи, что ты ищешь, а я постараюсь найти это, когда буду там. Я… неплохо умею находить предметы.

Кэррел наклонила голову.

— То есть, ты просишь меня довериться тебе?

— Да.

Её глаза сузились.

— А что ищешь ты? Или скорее, кого?

— Этого я сказать не могу.

Женщина выжидательно смотрела на Арвина. Тот, наконец, вздохнул:

— Намёк ясен.

Кэррелл перевела взгляд на капитана.

— Я помогаю тебе добраться до Ормпетарра, и избегать встречи с той женщиной, которой ты так боишься. Без моей поддержки…

— Ладно, — выпалил Арвин. — Я познакомлю тебя с послом. Но только после того, как закончу свои дела.

Конечно, это было отговоркой. Меньше всего ему хотелось, чтобы член королевской семьи Дома Экстаминос уличил его в сговоре с вором. Мало ему того, что итак уже одна юань-ти жаждала его смерти. Но Кэррелл, казалось, поверила; она смерила его долгим взглядом, затем кивнула.

— И никакой магии очарования. Согласна? — потребовал Арвин.

— Согласна, — ответила женщина, приложив руку к сердцу. Несмотря на то, что жест выглядел вполне искренним, Арвин дал себе зарок быть впредь более осторожным.

Оставшаяся часть плавания прошла для Арвина слишком быстро — и слишком медленно. Слишком быстро, потому что по прибытии в Ормпетарр он, возможно, никогда больше не увидит Кэррелл. И слишком медленно, потому что, несмотря на все его усилия скоротать время в беседах, он то и дело говорил о вещах, которые раздражали её, отчего ему хотелось, чтобы плавание поскорее подошло к концу. Когда корабль бросил якорь на ночёвку у Попутного причала, деревушки, размерами ещё меньшими, чем Лодочная пристань, он завёл за ужином разговор о Хлондете, рассказывая Кэррелл о том, как был рад покинуть город змей. Он с предостережением указывал на то, какой коварной и жестокой была раса юань-ти и как мало её заботила судьба человечества. Он лишь хотел этим показать, что с членами Дома Экстаминос следует быть осторожнее и не сердить их, но собеседница, казалось, восприняла его слова как намёк на то, что она неспособна сама о себе позаботиться. После ужина она сухо отклонила его предложение задержаться за столиком возле тёплого камина и выпить по кружечке вина, и ушла в свою каюту.

На следующий день плавание продолжилось. Кэррелл говорила мало. Она стояла у лееров, разглядывая проплывающий мимо берег. Арвин пытался завязать с ней беседу, спросив, выпадает ли когда-нибудь в Чульте снег, но хоть она и улыбалась во время разговора, глаза её оставались безрадостными. Вскоре псион прекратил навязываться и сам принялся созерцать проплывающие мимо пейзажи, наблюдая за тем, как корабль оставляет реку позади и входит в широкое озеро.

Уже давно отгорел закат, когда они увидели конечный пункт своего путешествия. Подобно другим городам Вилхонской протоки, Ормпетарр был построен много веков назад и своими размерами давно вышел за пределы крепостных стен. Городские постройки виднелись тут и там на некотором расстоянии от берега озера. Большинство из них были связаны с рыболовецким делом; тусклый лунный свет, пробивающийся сквозь облака, позволил Арвину разглядеть стойки для просушки рыбы и многочисленные лодки, вытащенные на берег на время зимы. Сами строения казались тёмными пятнами с жёлтыми квадратиками. Окна, догадался Арвин — и квадратные, а не круглые.

Судно подошло к городу ближе, квадратиков света стало гораздо больше, и теперь они виднелись группками.

Наконец, показалась и сама пристань Ормпетарра. Крепостная стена проходила даже в стороне города, обращённой лицом к озеру; каменная изгородь прерывалась серией тяжёлых деревянных ворот, вдоль каждых из которых располагался выдававшийся в озеро пирс. Возле них стояли на привязи многочисленные судёнышки. Большинство были пусты, со скрученными парусами, но на некоторых проходила высадка пассажиров и погрузка товаров.

Арвину, привыкшему к постоянному свечению магического камня Хлондета, город показался тёмным, но всё же он находил в этом утешение. В Ормпетарре будет достаточно теней, чтобы укрыться от Зелии. Сам же свет, льющийся из окон и уличных фонарей, был тёплым, жёлтым — и успокаивающим, — в отличие от жуткого зеленоватого свечения города змей.

Корабль подошёл к одному из пирсов. Как только матросы привязали швартовые, Арвин взял рюкзак и сошёл на пирс. За ним последовала Кэррелл. Планки под ногами были предательски скользкими ото льда; и в одном месте Кэррелл поскользнулась, но Арвин успел поймать её за руку. Женщина улыбкой поблагодарила его и продолжала цепляться за его руку, пока они не сошли с пирса.

— В какой гостинице ты остановишься? — спросила она.

Арвин бросил на неё подозрительный взгляд. Неужели она хочет снять с ним комнату на двоих?

— Я не собираюсь останавливаться в гостинице, — ответил он. — Я буду жить в другом месте.

— В доме посла? — предположила Кэррелл. — Или может во дворце?

Они догнали небольшую группу людей, проходивших через ворота в конце пирса. В воротах по бокам стояли стажи. На каждом был блестящий стальной нагрудник с выгравированным глазом Хельма. Под доспехом солдаты носили кожаные куртки до колен. В отличие от жрецов Мимфа солдаты имели при себе настоящее оружие — булавы с шарообразными наконечниками. Их шлемы не закрывали лиц и были украшены фиолетовыми плюмажами.

Каждого, кто проходил ворота, спрашивали о цели визита в Ормпетарр. Арвин и Кэррелл повторили истории, которые рассказали друг другу прежде: он сказал, что является торговым агентом верёвочной компании; она выдала себя за художницу.

Когда они прошли ворота, Арвин убрал её руку от своей.

— Ну, спокойной ночи, — сказал он.

Кэррелл подняла брови.

— Уж не надумал ли ты так легко от меня отделаться?

— А я от тебя не отделываюсь, — ответил Арвин. — Закончу дела и пришлю за тобой. И тогда представлю тебя послу.

Кэррелл фыркнула.

— Ты даже не удосужился спросить, где я остановлюсь.

— Я как раз собирался.

— Да что ты говоришь.

Арвин нервно вздохнул и сказал твёрдым голосом:

— Спокойной ночи.

Он зашагал по улице. Рабочий день в магазинчиках завершался, торговцы закрывали ставни и запирали двери на ночь. Местные дороги пролегали прямо и имели сотни метров в длину — разительное отличие от витиеватых улиц Хлондета, напоминающих лабиринт — и были освещены вдоль тротуаров уличными фонарями. Спрятаться — или затеряться от преследования — здесь будет труднее, чем он ожидал.

Он оглянулся. Кэррелл словно тень шла сзади в нескольких шагах сзади.

Арвин ускорил шаг, обгоняя прохожих.

Кэррелл не отставала.

Пройдя несколько кварталов, Арвин понял, что попытки оторваться от попутчицы ни к чему не приведут. Он с шага едва не перешёл на бег, а она была по-прежнему рядом. Одним богам известно, что подумают люди. Они выбежали на широкую площадь, посреди которой стояла одна из серебряных статуй латной рукавицы, и Арвин развернулся к ней.

— Слушай, — раздражённо произнёс он, — придётся тебе просто мне поверить и дождаться, пока я за тобой не пришлю. А если не отстанешь, я предупрежу посла насчёт тебя, и скажу ему, чтобы он с тобой не встречался.

— Вздумал угрожать? — спросила Кэррелл, сузив глаза. — У кинжала остры оба края. А что, если я расскажу про тебя той женщине в Лодочной пристани?

Арвин почувствовал, как с лица отлила кровь. Лишь приложив усилия, он смог взять себя в руки.

— До Лодочной пристани плыть два дня. Пока дойдёт сообщение…

— Есть заклинание, которое поможет доставить весточку быстрее.

Арвин вздрогнул. Она вполне могла блефовать, но он не хотел подвергать себя риску.

— Похоже, мы зашли в тупик.

Кэррелл зашептала что-то на своём языке. Не успела она закончить, как Арвин приложил руку к статуе. Холодный металл обжёг голые пальцы, заставив вздрогнуть.

— Не пытайся очаровать меня, — предупредил он. — Не получится. Не здесь. Эта статуя волшебная. Она обернёт твои чары против тебя.

Конечно, он понятия не имел, сможет ли статуя рукавицы защитить его от заклинания, которое не наносило фактического вреда. Но, скорее всего этого не знала и сама Кэррелл.

Южанка буравила его взглядом.

— Не будешь же ты здесь всю ночь стоять.

— Буду, если придётся, — огрызнулся Арвин.

— Значит, и я буду.

Несколько секунд они смотрели друг на друга. Затем молодой мужчина услышал позади себя шаги. Он повернулся, не отрывая руку от статуи, и увидел, как к ним приближается один из жрецов в красном плаще. Пару мгновений назад его там ещё не было; скорее всего, его призвала рукавица.

— Что-то случилось? — спросил жрец, глядя на Кэррелл. — Эта женщина угрожает вам?

Арвин убрал руку с перчатки и поднёс к губам, согревая дыханием закоченевшие пальцы. Он уже вот-вот собирался ответить да. Мысль о том, что Кэррелл арестуют, весьма прельщала — в этом случае она бы не смогла ему помешать, пока он не закончит своё задание. Но подвергать её магическому наказанию, о котором рассказывал трактирщик в Мимфе, Арвин тоже не желал. Он покачал головой.

— Нет, — ответил он. — Просто я опёрся на статую, пока мы беседовали. Но она донимает меня — пытается соблазнить и ни в какую не уходит. У вас есть закон, запрещающий что-нибудь подобное?

Жрец нахмурился и посмотрел на Кэррелл.

— Алтарь Хельма не место для обольщений.

Лицо Кэррелл залилось румянцем. Она открыла рот, и тут же закрыла.

— Простите, — произнесла она наконец. — Этого больше не повторится.

Гордо задрав подбородок, женщина повернулась и зашагала прочь.

Не меняя хмурого взгляда, жрец повернулся к Арвину.

— Рукавицей следует пользоваться только при случае реальной опасности.

— Извините, — сказал Арвин. — Я здесь впервые и плохо знаком с вашими обычаями, — он замолчал. — Не могли бы вы показать дорогу к дому посла Экстаминоса? Я приехал в Ормпетарр встретиться с ним.

Жрец одарил Арвина скептическим взглядом. Затем поднял левую руку и замер, выставив раскрытую ладонь на псиона.

— Назовите цель вашего визита к послу.

— Я… — Арвин едва не сказал, что он верёвочный агент и намерен нанести официальный визит барону, но изо рта полились совсем другие слова. — Я приехал, чтобы спросить Дметрио Экстаминоса по поводу исчезновения… — усилием воли, вызвавшим на брови крупицы пота, он подавил слова, которые вот-вот готов был произнести. Он узнал форму магического принуждения, которое на него только что наложил жрец; однажды ему уже приходилось надевать кольцо, вынуждающее говорить правду.

К счастью, правду он мог говорить по своему выбору.

— Я здесь по государственному делу, — сказал псион. — Я встречаюсь с послом по просьбе барона. Барон Крушила вряд ли обрадуется, если узнает, что вы вынуждаете меня раскрывать государственные тайны.

— О, прошу прощения, — жрец опустил руку, указал Арвину дорогу и удалился.

Бросив быстрый взгляд в направлении, в котором ушла Кэррелл, Арвин двинулся по своему маршруту. Ему понадобилось какое-то время, чтобы догадаться о назначении «кварталов», но после нескольких минут ходьбы всё стало ясно. Он привык к направлениям, используемым в Хлондете — «развилка влево», «развилка вправо». Здесь, в Ормпетарре, перекрёстки состояли из четырёх углов, и не из трёх. Каждая развилка давала выбор по трём направлениям: прямо, налево и направо, но вместо того, чтобы сказать «развилка прямо» жители Ормпетарра просто объединяли все бесповоротные участки отрезка, проходящего через перекрёстки. Арвин не единожды сбивался с пути, но, в конце концов, ему удалось взять курс в верном направлении. Несколько раз он оглядывался, чтобы убедиться, не следует ли за ним Кэррелл. Той и вправду не было видно, зато ему удалось дважды засечь одного и того же мужчину — высокого сухопарого типа с густой щетиной.

И это не могло не беспокоить псиона. Арвин заметил его ещё в портовом районе; он сильно сомневался, что маршрут человека так сильно мог совпасть с его собственным. Убедившись, что за ним следует вор, выбравший своей жертвой новоприбывшего — и отлично зная, что где один вор, там могут быть и другие, — Арвин резко свернул в переулок и активировал магический браслет. Забравшись по стене с ловкостью ящерицы, он перепрыгнул на крышу соседнего здания и спустился по дальней стене. Выглянув из-за угла, псион заметил своего преследователя — тот в нерешительности озирался по сторонам в переулке, из которого только что исчез Арвин. Наконец, когда человек зашагал по улице, мастер верёвок заспешил в сторону широкой улицы и повернул за угол в двух кварталах от того места, где видел незнакомца.

Он проходил квартал за кварталом, то накидывая, то скидывая капюшон плаща. Там, где людей было больше, он начинал идти рядом со случайными прохожими или за ними, делая вид, что является частью группы. На улицах, где было пусто, он подходил к какой-нибудь двери, делая вид, что открывает её ключом, а сам искоса осматривал улицу, выискивая высокого мужчину — или его возможного подельника.

Наконец, убедившись, что ему удалось уйти от преследования, псион снова взял курс в сторону посольской резиденции.

Несмотря на указания жреца, найти нужное место Арвину удалось не сразу. Попытка сбросить за собой хвост привела к тому, что псион заблудился; пришлось возвращаться и пересчитывать кварталы. Было уже довольно поздно, когда он нашёл нужную секцию города; на тёмных улицах было пустынно, мороз стал заметно крепче, из-за чего мостовые стали скользкими из-за льда.

Наконец он увидел здание, которое искал: трёхэтажную резиденцию, протянувшуюся от одной улицы к другой, занимавшую примерно длину целого квартала. Арвин понял, что достиг цели, когда увидел двух представителей хлондетской стражи — тех легко было узнать по формам необычных шлемов, сделанных в виде раздутого капюшона кобры, — стоявших за железным кованым забором, окружающим здание. Арвин поприветствовал мужчин и пояснил, что пришёл на встречу с послом.

— Так поздно? — спросил из-за ворот один из них. Он выглядел старше, крепкий мужчина с аккуратной бородкой и скрещенными на груди руками, иссечёнными бледными шрамами: закалённый ветеран.

— Я задержался, — Арвин примирительно развёл руками. Он достал рекомендательное письмо, которое ему вручил Танджу — письмо, написанное одним из писцов Леди Дедианы и скрепленное гербовой печатью Дома Экстаминос: долото каменщика и корабли по обеим сторонам волнистой линии, изображающей змею. — Может, хотя бы покажете письмо послу Экстаминосу и спросите, готов ли он меня принять?

Бородатый стражник вытянул покрытую шрамами руку; Арвин просунул письмо сквозь прутья решётки. Как только письмо было передано, другой стражник — худой молодой человек с выступающим, покрасневшим от холода носом — стоял у ворот, ожидая приказа. Арвин слышал, как стучат его зубы.

— Не самая удачная ночка торчать на улице, — сказал псион. — Ни разу не видел такой холодной зимы.

Стражник кивнул.

— Да. Хотя уж лучше служить здесь, чем на галере. Он перевёл взгляд на лицо Арвина. — Что с тобой произошло?

Арвин дотронулся раны на щеке, всё ещё красной, но уже начавшей покрываться корочкой. Этим утром он не брился, и скорее всего не будет ближайшие несколько дней.

— Происшествие на реке, — ответил он. — Нас атаковала нага.

Глаза молодого расширились.

— Так вот что тебя задержало?

Он собирался было сказать что-то ещё, но тут вернулся старший напарник.

— Посол примет вас завтра утром, — объявил он, возвращая письмо Арвину.

— Но я приехал издалека, — возразил тот. — У меня срочное дело.

— Утром, — твёрдо ответил ветеран.

Арвин молча проклял вора, из-за которого был вынужден задержаться. Барон Крушила ожидал Арвина во дворце к завтрашнему утру, и — насколько было известно псиону — был не из тех, кто наделён терпением. Арвин надеялся расспросить Дметрио этим вечером. Если тот собирался идти спать, так было бы даже лучше: проще было бы наложить на него очарование.

— Я понимаю, что уже поздний час, — сказал Арвин, одновременно активируя магию очарования на бородатого стражника. — Но утром у меня не будет времени вернуться сюда. Я лишь перекинусь парой слов с послом и уйду, — он улыбнулся и вынул из сапога мешочек с деньгами. — Понимаю, он рассердится, что вы беспокоите его второй раз, но я готов компенсировать хлопоты. Прошу, позвольте мне переговорить с ним. Сегодня.

Ветеран наклонил голову — затем тряхнул ей, будто очнулся от дремоты.

— Нет, — решительно произнёс он.

Арвин выругался про себя. Сила духа стражника, похоже, была столь же тверда, как и его тело.

Молодой с жадностью уставился на мешочек Арвина.

— Сержант, — проговорил он тихим голосом. — Может, мы просто…

— Нет, Рилис, — сержант положил руку на рукоять меча и упёрся взглядом в Арвина. — Торговец может прийти утром, как все нормальные люди… или пусть вообще не приходит.

Арвин убрал руку с кошелька.

— Что ж, значит утром, — со вздохом произнёс он. — Ладно, тогда скажите хотя бы, где тут найти приличную гостиницу?

ГЛАВА ПЯТАЯ

Следующим утром Арвин проснулся задолго до рассвета. Он надел свой лучший наряд и наскоро позавтракал жареным сыром с толстым ломтём хрустящего хлеба. От предложенного трактирщиком эля он отказался; сегодня ему нужна была ясная голова.

Он вышел на улицу. Лёгкие наполнились морозным колючим воздухом. На востоке сквозь облака пробивалась розоватая заря. За ночь выпал снег; редкие хлопья до сих пор падали с неба. Арвин зашагал по улице, похрустывая снегом под ногами. Торговцы уже открывали ставни лавочек, мальчишки разжигали огни в печах наполненных глинтвейном телег, мужчины тащили на плечах тяжёлые мешки, разнося ранние грузы по заведениям и жилым домам. Эти люди выполняли рабскую работу, однако ни на одном из них не было видно клейма с буквой «Р».

Насколько было известно Арвину, рабство в Сеспече существовало, однако масштабы его были весьма скромными. Те немногочисленные рабы, жившие в баронстве, были привезены в Сеспеч их хозяевами. Но одно дело было слышать, и другое — видеть это своими глазами. Довольно непривычно было ходить по улице, наводнённой свободными людьми. Ещё более непривычным было отсутствие над головой виадуков — сверху над улицами не было ничего, кроме неба. Наверно впервые в жизни Арвин шёл по улице, не испытывая подсознательной необходимости хоть немного, да сгорбиться, к чему были привычны люди Хлондета — постоянное осознание того, что над головой по виадукам скользят юань-ти создавало психологическое давление и заставляло пригибать голову. Здесь же Арвин чувствовал себя спокойнее, увереннее и легче.

Он улыбнулся.

Но улыбка исчезла, как только что-то острое ткнулось в его спину. На плечо легла чужая рука и повернула его в сторону двери.

— В дом, — приказал мужской голос.

Арвин рискнул слегка повернуть голову вбок. Это был высокий вор, замеченный им вчера ночью. Несмотря на то, что капюшон его плаща был низко надвинут на лоб, псион с лёгкостью узнал человека по острым выдающимся скулам.

— Мой кошелёк в сапоге, — сказал Арвин, указывая вниз; как только тип нагнётся, он вытащит кинжал и вонзит ему в спину, преподнеся вору неприятный сюрприз. Псион даже придал дрожь своему голосу. — Прошу, оставьте меня. Возьмите деньги и уходите.

Вор надавил острым предметом — скорее всего кинжалом — в спину Арвина сильнее. Лезвие было холодным, как лёд; мышцы в месте укола тут же свело от боли.

— Стоит мне надавить, и тебя скуёт холодом, — произнёс мужчина мрачным тоном. — Не думаю, что с замороженными потрохами ты протянешь долго, — он слегка толкнул Арвина. — Давай, внутрь.

— Послушай, друг, — начал Арвин, поднимая руки так, чтобы вор мог их видеть. Он намеревался прибегнуть к языку жестов, чтобы убедить незнакомца, что тоже принадлежит Гильдии, пусть даже и хлондетской, а затем наложить на него чары. — Я один из…

Кинжал ткнулся сильнее, заставив псиона охнуть от боли. Ощущение было таким, словно в спину вонзилась ледяная игла.

— Никаких фокусов, — сквозь зубы произнёс вор. — Я здесь не один. Если со мной что-то случится, тебя пристрелят. Одно неверное движение, маг разума, и ты труп.

Арвин моргнул. Откуда вор мог знать, что он псион? Он заставил себя не оглядываться по сторонам. Угроза была не пустой; воры почти никогда не работают в одиночку.

— Чего тебе надо? — спросил он.

— Поговорить, — ответил вор.

— Ладно, — сказал Арвин. — Давай поговорим.

Он протянул руку к ручке двери и открыл её.

Ступив внутрь помещения, оказавшегося бочарной мастерской, Арвин приготовился к назревающей передряге. Некто из местной воровской гильдии прознал, что в Сеспеч направляется член Гильдии Хлондета. Возможно, местные захотели узнать, что Арвину здесь понадобилось, и убедиться, что он не собирался промышлять на их территории. Псион сжал левую ладонь в кулак и почувствовал знакомую боль в обрубленном мизинце. Он не собирался лишаться ещё одного.

Вор убрал кинжал со спины Арвина и сделал быстрый шаг назад, закрыв дверь. Орудие имело странный вид и было сделано из белого словно иней металла с шипастым лезвием, постепенно сужавшимся, как сосулька, к концу. Вор убрал кинжал в ножны — плохой знак. Это означало, что комната скрывала другую, более серьёзную опасность.

Арвин огляделся. Помещение выглядело как обычная мастерская; на полу стояли недоделанные бочки, рядом с которыми лежали сваленные в кучу железные обручи. В воздухе стоял запах свежераспиленной древесины — видимо, в мастерской недавно работали. Повсюду валялись стамески, пилы и киянки; если бы Арвину удалось прибегнуть к силе, позволяющей управлять предметами на расстоянии, он мог бы превратить эти инструменты в грозное оружие. Однако он воздержался от этой идеи, прикинув, что высокий тип, скорее всего, не был единственным вором, находящимся в мастерской. Догадка подтвердилась мгновением позже, когда на полу неожиданно зашевелилась древесная стружка; очевидно, здесь присутствовал некто, скрытый магией невидимости. Длинный тут же подтвердил эту мысль, изобразив два слова на воровском языке жестов, обращаясь к невидимому компаньону: хвоста нет.

Арвин переместил взгляд с места, где стоял невидимый враг, на длинного.

— Так о чём ты хотел поговорить?

— Нам известно, что дочь барона пропала, и ты приехал из Хлондета, чтобы найти её, — сказал вор.

Лишь благодаря годам тренировок Арвин сумел сдержать себя, чтобы не выпучить глаза. Такого поворота он никак не ожидал.

— У нас к тебе предложение.

Арвин приподнял брови.

— От которого я не смогу отказаться?

Вор кивнул. Он указал на одну из готовых бочек; на крышке лежал кожаный мешочек.

— Глянь внутрь.

Арвин шагнул к мешочку и развязал шнурок. Внутри что-то блеснуло: драгоценные камни — десятки камней! Арвин сразу их узнал по блеску даже при тусклом свете мастерской: бриллианты. Маленькие, но удобные для ношения с собой камешки стоили чрезвычайно дорого и могли послужить валютой в любом месте Фаэруна, куда бы Арвин ни отправился.

При условии, что перед ним не иллюзия. Эта мысль натолкнула Арвина на другую.

— Откуда мне знать, что они настоящие? — спросил он.

— Присмотрись внимательнее, — предложил вор.

— Можно мне применить магию и определить их ценность?

Вор заколебался.

— Только без фокусов, — предупредил он. — Иначе…

— Знаю, знаю, иначе я труп, — перебил Арвин. — Не волнуйся. Фокусов не будет.

Арвин склонился над мешочком и пошебуршал камни пальцем. Похоже, драгоценности были настоящими; сейчас или никогда. Он поднял мешочек и активировал силу, позволяющую подслушивать чужие мысли. Из третьего глаза взвились искры и потекли к руке, растворяясь в блеске камней; если блеф сработал, вор подумает, что заклинание было направлено на камни. Уголком глаза Арвин увидел, как тот нахмурился, будто прислушиваясь к отдалённому едва различимому шуму. Арвин гадал, сделал ли то же самое невидимка.

Моментом позже он получил ответ. Его сознание стало различать шёпот двух разных голосов: мысли вора и невидимки. Проигнорировав первого — тот скорее всего шестёрка, который знает лишь то, что ему положено, — Арвин сосредоточил внимание на втором. Мысли принадлежали существу, стоявшему, приложив палец к спусковому крючку арбалета. Оружие было заряжено болтом, смазанным ядом, по силе превосходящим яд юань-ти. Хуже того, спусковой крючок работал на оттяжку: если владелец арбалета хоть немного ослабит палец, оружие выстрелит.

Арвин подавил дрожь и указал на камни.

— Что я должен сделать, чтобы заработать их?

— Девчонка, — ответил вор. — Когда найдёшь её, отдашь нам.

Арвин кивнул, сосредоточив мысли на невидимке. Тот тревожился за бриллианты, которые были более чем настоящими. Если он убьёт псиона, камешки рассыплются по полу, и некоторые могут затеряться в щели. Если хоть один пропадёт, некто по имени Хаскар лишит его головы.

— Что вы будете делать с Глисеной? — спросил Арвин.

— Потребуем выкуп, — ответил вор. Он указал на мешочек. — Большой выкуп. Барон заплатит нам столько, что эта горстка покажется милостыней.

Арвин кивнул, всё ещё прислушиваясь к мыслям подельника. Гильдия не собиралась отдавать барону за выкуп его дочь. Нет, это слишком рискованно. Они продадут её. Лорд Вианар хорошо заплатит за девчонку — и никаких тебе опасных обменов, никаких хлопот с этими чёртовыми жрецами.

Арвин кивнул про себя. Хоть его и беспокоило, что воры местной гильдии знали, кто он есть — возможно, при баронском дворе у них работает шпион, — он с облегчением понял, что их план выглядит весьма убого. Удовлетворившись полученной информацией, Арвин рассеял чары.

Где-то снаружи трижды протрубил рожок: утренний призыв к молитве Хельму. Вор не обратил на звук никакого внимания.

— Как мне связаться с вами? — спросил Арвин.

— Войдёшь в таверну и подашь знак, — проинструктировал длинный. Кончиком пальца он сначала потёр внутренний краешек правого глаза, затем внешний.

Арвин улыбнулся про себя. Это был один из первых знаков, которым научила его Гильдия.

— Когда увидишь, как кто-нибудь сделает вот так, — вор сложил пальцы правой руки в форме V, и провёл ими по левому предплечью от локтя до запястья, — это будет знак, что ты нашёл нас, — длинный замолчал. — Ну, так что, договорились?

Арвин кивнул.

— Предложение заманчивое, — ответил он. — Я дам знать, — осторожно, чтобы не рассыпать камешки, он положил мешочек обратно на крышку бочки. — Я могу идти?

Вор открыл дверь и вышел на улицу. Как только Арвин последовал за ним, он потянулся к рукоятке кинжала.

— И помни, — произнёс он низким голосом, — мы следим за тобой. Не зли нас.

Арвин кивнул. Подобные слова не были для него в новинку. Если гильдия Сеспеча работала так же, как и хлондетская, им будет известен каждый его шаг.

Мало ему было застать в Сеспече Зелию.

Теперь у него была ещё одна причина смотреть за тем, что творится у него за спиной.

Арвин направился прямиком в резиденцию Дметрио. Теперь не было нужды скрывать цель своего визита — местной воровской гильдии и так было уже известно, кто он такой. Встреча с двумя её представителями оказалась не продолжительной; солнце взошло совсем недавно, окрасив небо в бледный свет, хотя было ещё ранее утро. Вход в резиденцию охраняли по-прежнему те же самые стражи. Младший широко зевал, вызывая неодобрительные взгляды сержанта.

— Доброе утро, Рилис, — поприветствовал псион молодого стражника. — Тебе даже не дали выспаться?

Рилис ухмыльнулся сквозь клацающие зубы.

— Надеюсь, скоро уже. Смена караула…

Не успел он закончить фразу, как получил тычок вбок от сержанта.

— Молчи, солдат, — гаркнул он, затем обратился к Арвину. — Вы наверно пришли встретиться с послом?

Арвин кивнул и достал рекомендательное письмо.

Сержант взглянул на бумагу.

— Я извещу его о вашем прибытии.

Вскоре он вернулся и открыл ворота.

— Сюда, — сказал он.

Едва Арвин ступил за порог, как услышал позади себя быстрый топот.

— Вин, прости меня!

Вздрогнув, Арвин повернулся и увидел торопливо приближающуюся Кэррелл. Она прильнула к нему, обхватив рукой его локоть.

— Прошу тебя, Вин, не сердись, — сказала она, подталкивая к парадной двери резиденции. — Я не хотела опоздать. Просыпаюсь, смотрю, а тебя нет. Ну, я и помчалась сразу же.

Женщина снова подтолкнула его вперёд.

Сержант мгновенно преградил им путь. Рилис оказался медлительнее; вместо этого он пялился на Кэррелл. Запоздало он шагнул вперёд и поднял руку.

Кэррелл одарила его лучезарной улыбкой.

— Посол Экстаминос наверно заждался?

Женщина расстегнула плащ, словно ей стало жарко от бега. Глаза Рилиса задержались на её груди, которая опускалась и приподнималась в такт частого дыхания своей хозяйки.

— Нет, леди. Его известили только что.

Арвин сердито глянул на Кэррелл. Та наградила его кокетливой улыбкой.

— Пойдём, Вин. И скажи спасибо, что с тобой я, а не эта гадина с синим языком. С ней перед послом ты только опозоришься.

Достаточно было лишь вскользь упомянуть о Зелии, чтобы заставить Арвина напрячься. Он пожалел, что не позволил вчера городскому жрецу арестовать Кэррелл, когда была такая возможность. Что ему было делать теперь? Если он откажется от её компании, она скажет Зелии, что он в Ормпетарре.

— Всё нормально, — сказал он сержанту. — Она со мной, — с этими словами он ущипнул руку женщины, когда они направились к двери. — Только знакомство, и всё, — процедил он сквозь зубы. — Потом ты уйдёшь.

Она кинула.

Рилис отпёр парадную дверь замёрзшими пальцами и сделал пригласительный жест. Он собирался уже закрыть дверь, когда сержант дал ему знак заходить внутрь.

— Иди, Рилис, — сказал он. — Погрейся немного.

Рилис выдавил улыбку и последовал за Арвином и Кэррелл. Они переступили через порог, оказавшись в широком полукруглом зале, пол которого был устлан мягко светящейся зелёной плиткой. Пандус, каменная кладка которого также исходила свечением, поднимался вправо и вёл ко второй двери помещения. Левая стена имела встроенный камин, в котором гудело пламя; рядом лежал скрученный ковёр и несколько ящиков. Воздух в помещении был необычайно жарким и отдавал специями и змеиным запахом. Арвин расстегнул плащ и вытер лицо рукавом, стирая выступивший на лбу пот. В дверях стоял ещё один стражник — широкоплечий, с настороженным взглядом, — одетый в полный доспех. Арвин удивился, как бедняга может терпеть такую жару.

Рилис уселся греться возле огня, облегчённо вздыхая. Кэррелл тоже направилась к камину, на обрамлении которого, как показалось Арвину, стояла картина. Он увидел, что это была пустая рама из стекла, заполненная вязкой смесью из красной, бирюзовой и индиговой жидкости. Жидкость то поднималась, то опускалась, то закручивалась, создавая постоянно меняющийся рисунок.

— Это плавучая мозаика, — сказал Рилис. — Вряд ли вы такое где-нибудь видели.

— Красиво, — отметила Кэррелл.

Она протянула руки к огню, и уставилась, словно завороженная, на переливающиеся узоры картины. Арвин встряхнул головой. Нет, она явно не похожа на вора, в чьи планы входит обокрасть резиденцию посла. В этом случае её глаза уже обшаривали бы комнату, отмечая выходы и прикидывая стоимость предметов. В больших коробках, например, могли находиться какие-нибудь хрупкие вещи, судя по стружке, торчащей из щели одной из них — возможно, керамика, или статуэтки. Скрученный ковёр имел изгибы; очевидно, в него было что-то завёрнуто. Судя по коробкам и скудной обстановке зала, посол планировал переезжать из резиденции, и скорее всего он собирался это сделать в течение ближайших дней. Арвин задумался, куда тот направляется.

Дверь, к которой вёл пандус, отворилась. Стоявший рядом с Арвиным стражник замер, и Рилис знаком велел Кэррелл встать рядом с псионом, после чего сам встал рядом с ней. Оружия ни у кого при себе не было, однако Арвин не хотел делать резких движений. Рилис, возможно, новичок на службе, однако второй стражник выглядит сильнее и опытнее — ходили слухи, что стража дома Экстаминос носит оружие, смазанное ядом юань-ти.

Через дверной проём ступил человек в шёлковой робе и двинулся вниз по наклонной плоскости. Человеком он казался только на первый взгляд: тёмные волосы, зачёсанные назад и обнажающие высокий лоб, длинный узкий нос, стройное мускулистое тело. Однако походка явно выдавала его принадлежность к юань-ти. Он не шагал, как это делают люди, а скользил по камню, не отрывая ступни от его поверхности. Во время ходьбы его тело покачивалось, голова медленно двигалась из стороны в сторону. Когда он приблизился, стали видны его щелеобразные зрачки и раздвоенный язык, лишний раз подтверждая принадлежность к своей расе. Несмотря на эти признаки, его можно было назвать привлекательным мужчиной, полным уверенности и умения подать себя. Не удивительно, что дочь барона была от него без ума.

В изящной руке он держал рекомендательное письмо Арвина. Другая была спрятана под шёлковым рукавом, свисающим ниже пальцев.

— Посол Экстаминос, — произнёс Арвин, кланяясь.

Дметрио взглянул на него.

— Вин из Хлондета, — прошипел он похожим на шорох сухих листьев голосом, лишённым эмоций. — Представитель от «Деловых моряков».

Дметрио переместил взгляд на Кэррелл, которая тоже поклонилась. Он шагнул ближе, когда она выпрямилась, язык выстреливал в воздух, вкушая её аромат.

— А это кто?

Арвин выпрямился.

— Это… моя знакомая, — медленно произнёс он. — Мы познакомились по время пути, она попросила меня устроить с вами встречу. Её зовут Кэррелл. Она…

Краешком глаза он заметил, как кисть женщины свернулась в уже знакомый жест. Она нашёптывала заклинание очарования. Арвин хотел одёрнуть её, чтобы не дать завершить заклинание, но опоздал.

— Я бы хотела вам кое-что показать, — обратилась Кэррелл к Дметиро, сунув руку под плащ.

— Стража! — прошипел юань-ти.

Охранник за спиной Кэррелл среагировал со скоростью атакующей кобры. Он схватил её руки, выворачивая локти за спину.

Кэррелл взвизгнула. Она уронила пергамент, который держала до этого; лист порхнул на пол. Он упал лицевой стороной вверх, явив взору нарисованный чернилами и углём кафедральный собор Хлондета.

Арвин уставился на рисунок. Работа была хорошей — очень хорошей. Не исключено, что Кэррелл и вправду была художницей.

А может, она просто украла картину.

Рилис снова среагировал запоздало, вытаскивая меч и делая шаг назад, чтобы дать себе пространство для замаха, если на то возникнет нужда. Взгляд метался между Арвином, который стоял настороженно, раскинув руки в стороны ладонями наружу, и Кэррелл.

Женщина тряхнула головой.

— Я лишь хотела показать вам рисунок, — сказала она. Её лицо залилось румянцем — она явно была рассержена тем, что Дметрио не поддался на её заклинание. Поскольку охранник держал её руки, ей пришлось кивнуть головой в сторону рисунка. — Это образец моей работы. Я также рисую портреты. Мне довелось рисовать многих членов дворянских семей юань-ти.

Дметрио вперился в неё немигающим взглядом.

— Например кого?

— Мезраля Ч'фона, сстаар Се'сехен.

Посол приподнял брови.

— Ты из Ташалара?

Женщина кивнула.

— Ты Се'сехен? — продолжил вопрос Дметрио, затем произнёс что-то на шипящем непонятном языке.

— Н'хаксис — нет, — ответила Кэррелл, мотнув головой. — Я плохо понимаю Драконику. Этот язык слишком сложный. Для него требуется змеиный язык.

— Так ты человек? — спросил Дметрио, придав последнему слову язвительный тон. Он щёлкнул пальцами, и стражник отпустил Кэррелл. Мгновением позже очухался и Рилис, вложив меч в обратно ножны.

Кэррелл ответила лёгким поклоном в сторону посла и подняла рисунок.

— Да, я действительно напросилась сюда, но не могла придумать иного способа попасть к вам. Я надеялась нарисовать ваш портрет.

— И, конечно же, получить солидный гонорар от Дома Экстаминос, — Дметрио издал шипящий смешок. — Ваш визит в Ормпетарр оказался напрасной потерей времени. Я уезжаю, и у меня нет времени на портреты.

Арвин поднял брови. Дметрио покидает Ормпетарр? Интересно.

— Посол Экстаминос, — сказал он, пытаясь перевести суть разговора в своё русло, — в моём рекомендательном письме содержится просьба о том, чтобы вы…

Верхняя губа Дметрио дёрнулась, обнажив кончики клыков — признак лёгкого раздражения.

— Для приёмов у меня тоже времени нет, — перебил юань-ти. Он протянул письмо обратно Арвину.

Тот едва успел схватить его, пока оно не упало.

— Но мне сказали, что вы представите меня барону, — возразил он. — Мой торговый дом ожидает, что я…

— Сам себя представишь, — сухо оборвал Дметрио.

— Ваше Превосходительство, я… — начала Кэррелл, шагнув вперёд.

— Покажи им выход, — перебил Дметрио.

Арвин, идущий в сопровождении охранника к двери, кипел от ярости. Такого разворота событий он никак не ожидал. Если бы не Кэррелл со своим рисунком, он мог бы спокойно поговорить с послом, мягко переведя разговор с «торговой миссии» к пропаже Глисены. Теперь же, вместо того, чтобы добиться что-то из беседы с Дметрио, ему придётся действовать вслепую. Придётся раскрыть настоящую цель визита в Ормпетарр. Если Дметрио причастен к исчезновению Глисены, он навострит уши. И тогда очаровать его будет куда труднее — если вообще возможно.

Когда ворота закрылись, лязгнув за их спинами, Кэррелл повернулась к Арвину.

— Значит, ты и вправду торговый агент, и я только что испортила тебе…

— Хватит уже, — произнёс Арвин с дрожью в голосе. Он указал пальцем в сторону улицы. — Уходи.

Южанка раскрыла рот, собираясь что-то сказать, но передумала. Она развернулась и зашагала по улице.

Арвин закрыл глаза и вздохнул. Кэррелл сидела у него в печёнках. Он пожалел, что затеял с ней разговор в повозке. Он поступил глупо — и показал крайне низкий уровень умения владеть собой.

Когда мужчина открыл глаза, её уже не было. Он посмотрел на её следы, начавшие заполняться свежим снегом.

— Так будет лучше.

Арвин повернулся. Это были слова Рилиса — молодой охранник стоял по ту сторону кованых ворот. Сержант был у дальнего угла здания, делая обход.

— Не стоит просить посла знакомить тебя с бароном, — добавил Рилис убедительным тоном.

— Не понял, — сказал Арвин.

Рилис потёр большим и указательным пальцем. Не надо было знать гильдийский язык жестов, чтобы понять его смысл.

Арвин кивнул и вытащил из сапога мешочек. Отсчитав две серебряных монетки, он вложил их в протянутую ладонь стражника. Тот быстро убрал деньги в карман.

— Посол с бароном поссорились, — сказал он. — Прошло уже больше месяца с того дня, когда посол посещал дворец барона. Скорее всего, за это время они даже весточками не перекинулись.

— Но почему? — спросил Арвин. Он решил осторожно попытаться вытянуть нужную информацию под маской сарказма. — Дочь барона нанесла ему визит и однажды не пришла домой ночевать?

— Видел бы ты её дуэний, — рассмеялся Рилис. — Она и шагу не может ступить из дворца без их сопровождения. Приказ барона, — он подмигнул. — Думаешь, он спит и видит, как из-под поленниц выползают маленькие гадёныши? Как бы не так! Но если даже это и произойдёт, то, во всяком случае, не раньше, чем их семьи законно объединятся.

Арвин кивнул.

— А они могут объединиться?

— Вряд ли, ведь посол уезжает из Сеспеча, — стражник замолчал и плотнее укутался в плащ.

— Когда он отправляется?

Рилис недвусмысленно посмотрел на кошелёк Арвина. Уловив намёк, псион кинул ему очередную серебряную монетку.

— Как только прибудет новый посол, — продолжил Рилис. — А пока домашние рабы, сбившись с ног, пакуют вещи посла Экстаминоса. Он уже почти декаду шипит на них.

Арвин кивнул. Любопытно. С момента исчезновения Глисены прошло прилично времени. Он поднял голову на окна посольской резиденции, и почти в каждой комнате увидел суетящихся рабов. Почему Дметрио так спешит уехать, спросил себя мастер верёвок. Может, дочь барона скрывается где-нибудь поблизости и дожидается, когда сможет уехать вместе с ним?

Арвин вздохнул и осмотрел улицу, по которой ушла Кэррелл. Взвесив слова Рилиса, псион пришёл к выводу, что, вероятно, он всё равно бы не смог ничего узнать от Дметрио. Посол отмахнулся от заклинания Кэррелл, словно от назойливой мухи. Попытка Арвина очаровать его, скорее всего, имела бы аналогичный эффект.

— Спасибо за информацию, — сказал Арвин стражнику.

— Рад был помочь, — ответил тот, похлопав по карману.

Пожелав Рилису удачного дня, Арвин отправился во дворец.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Барон Турагар Крушила сидел в дальнем конце зала совета, упёршись широкими ладонями в подлокотники тяжелого деревянного кресла. Мужчина излучал мощь и уверенность. Он был крупным и имел тёмные глаза. Волосы были острижены над бровями ровной линией, квадратный подбородок обрамляла аккуратная борода. На нём была фиолетовая шёлковая рубашка и чёрные брюки с завязками на отворотах, коленях и поясе. Кожаные сандалии были расшиты золочёной нитью, изображающей семейный герб: стиснутый кулак. Указательный палец правой руки украшало широкое золотое кольцо; к рубашке была пришпилена серебряная брошь в виде жука. Арвин не сомневался, что обе драгоценности обладали магическими свойствами.

На столе рядом с бароном лежал шлем, украшенный золотом и фиолетовым плюмажем. Крушила вошёл в комнату в шлеме, но снял его после того, как главный советник барона, жрица по имени Мараса, при помощи магии подвергла Арвина доскональной проверке. Она стояла по левую руку от барона. На ней была доходящая до колен голубая туника, надетая поверх брюк и меховых сапог с золочёными кисточками. Волосы женщины имели цвет матовой стали и были заплетены в свисающие до плеч косы, оканчивающиеся серебряными бусинами в виде латных рукавиц. Кисти жрицы украшали широкие браслеты из сверкающего серебра с синей эмблемой в виде глаза Хельма. С пояса женщины свисала булава.

Барон попытался выпроводить Марасу из зала раньше, вместе со слугами, но та отказалась уходить. Очевидно, она приходилась ему старым другом — скорее опорой, нежели вассалом.

— И жреческая магия, и колдовство оказались бессильными обнаружить мою дочь, — обратился барон к Арвину. — Но Леди Дедиана сообщила мне, что ты владеешь другим видом магии, которая не требует ни книги заклинаний, ни священных символов. По её словам, это поможет обойти силу, которая скрывает Глисену от наших глаз.

Прежде чем Арвин успел ответить, его опередила Мараса:

— Не думаю, что чародей сможет открыть завесу, с которой не сумел справиться сам Хельм, — она уставилась на Арвина, в её взгляде читался вызов. Судя по саркастическому тону сказанного, можно было сделать вывод, что симпатии к колдовству она явно не испытывает.

— Я не чародей, — ответил Арвин, глядя ей в глаза. — Я псион.

— Какая разница? — спросила она.

— Чародей творит заклинание, для которого требуется наличие вплетённой в мир магии. Псион же использует магию разума. Мы черпаем энергию непосредственно из разума. Если магия Плетения перестанет действовать, колдуны и чародеи лишатся возможности творить чары, а псионы по-прежнему будут пользоваться своими способностями.

Мараза вежливо кивнула, но сказанное, казалось, её не убедило.

— Какое заклинание ты применишь? — спросил барон.

Арвин с болью в сердце вспомнил про лежавший в рюкзаке сломанный дордже. Без него придётся полагаться на собственные силы — точнее, на одну из них, которая в данном случае, возможно, принесёт пользу, — чтобы найти дочь барона.

— Мы называем их «силами», а не «заклинаниями», господин Крушила. В моём распоряжении их множество, — продолжил он, беззаботно махнув рукой, — но мне нужно как можно подробнее знать, при каких обстоятельствах исчезла ваша дочь, чтобы решить, какую силу лучше использовать. Когда вы в последний раз видели Глисену?

Барон тяжело вздохнул. Он скользнул глазами мимо гобеленов, на которых были запечатлены его многочисленные битвы с Чондатом, мимо трофейных щитов и оружия, висевшего на стенах. Взгляд остановился на горстке миниатюрных кораблей, стоявших на столе возле стены — моделей галер, которые ему помогал строить Хлондет. Несколько мгновений единственным звуком, нарушавшим тишину комнаты, был треск огня, доносившийся из камина за спиной правителя.

— Декаду назад, — сказал он наконец. — Мы поужинали вместе, провели вечер, слушая игру на арфе, затем Глисена удалилась к себе в комнату и легла спать. На следующее утро её там не оказалось. Позвали Давину, Высшего смотрителя, чтобы он прочитал молитву, позволяющую обнаружить её местонахождение, но ничего не вышло. Глисена словно пропала в другое измерение, — голос мужчины дрогнул. — Либо это, либо она…

— Глисена жива, — сказала Мараса, коснувшись его руки. — По крайней мере, так сказал Давину после своей молитвы, — она обратилась к Арвину. — Но её будто скрывает некий магический щит, из чего следует вывод, что она покинула дворец не по своей воле. Её похитили, и, скорее всего это дело рук агентов Чондата. Они…

— Они не предъявляли никаких требований, — перебил жрицу Крушила, — ни от Вианара, ни от кого-либо другого. Моя дочь ушла добровольно, — он задумчиво уставился на стену.

Жрица рассерженно вздохнула. Очевидно, она уже не впервые пыталась убедить барона в обратном, но безрезультатно.

— Госпожа Мараса, я думаю, что барон Крушила прав, — сказал Арвин, нарушив тишину. — Глисена не у лорда Вианара.

— Откуда мы можешь знать? — спросила Мараса.

Барон озадаченно уставился на Арвина. Тот глубоко вздохнул.

— Вам имя Хаскар о чём-нибудь говорит?

Глаза барона сверкнули.

— Хаскар! — рыкнул он. — Так вот, у кого моя дочь?! Клянусь Хельмом, я снесу ему голову.

Арвин поднял руку.

— У Хаскара нет Глисены. Однако он знает, что она пропала. И он хочет её найти, чтобы продать лорду Вианару, — псион повернулся к Марасе. — Как видите, госпожа, у лорда Вианара Глисены нет. Будь она у него, Хаскар не стал бы предлагать ему сделку.

— Как ты всё это узнал? — спросил барон.

Арвин рассказал об утреннем происшествии. Упомянул он и о предложенном ему гонораре, отметив, что сам он предпочёл бы за свой труд «честные» деньги. Однако слова псион выбирал осторожно, стараясь не упоминать о своей способности подслушивать чужие мысли. Вместо этого он соврал, будто выудил из вора нужную информацию, прибегнув к хитрости. Судя по всему, барон ценил в людях прямоту и честность, но Арвин не исключал, что может настать момент, когда ему необходимо будет знать, о чём думает барон на самом деле.

Мараса, внимательно выслушав рассказ Арвина, покачала головой.

— Тот факт, что воры Хаскара хотят продать Глисену в Чондат, не значит ровным счётом ничего. Лорд Вианар мог похитить её безо всяких посредников.

— И, тем не менее, — прервал её барон, — требований о выкупе не поступало. Чондат молчит, — он повернулся к Арвину. — Ты хорошо сработал утром, но сейчас наступает настоящее испытание. Сможешь найти мою дочь?

Арвин глубоко вздохнул.

— Конечно, господин, — сказал он уверенным голосом. — Но мне нужно знать подробнее, что случилось в ночь её исчезновения. Вы приглашали в тот вечер каких-нибудь гостей?

Барон пристально глянул на Арвина.

— Ты имеешь в виду, был ли здесь посол Экстаминос? Нет, не был. И других гостей тоже не было. То был… спокойный вечер. Только Глисена и я.

— И арфистка, — вставила Мараса. — Она могла быть…

— Эта арфистка частая гостья в нашем доме, и ей здесь доверяют, — прорычал барон, — как и слугам, которые были с нами в тот вечер.

Арвин мало был знаком с жизнью с королевских домах, но он провёл два месяца в доме своего богатого дяди, который некоторое время присматривал за Арвином после смерти матери. Вокруг него постоянно суетились слуги — они помогали ему одеваться и раздеваться, носили его свёртки, убирали за ним постель и каждый вечер приносили в его спальню креплёное вино. Летом один из слуг оставался у его постели на ночь, обмахивая веером своего господина, чтобы тому не было слишком жарко. Если уж дядя Арвина очень редко оставался наедине с собой, что тогда говорить о принцессе королевского дворца.

— Вы допрашивали слуг Глисены? — спросил Арвин. — Тех, которые посещали в ту ночь её спальню?

— В тот вечер никто не заходил к ней, — ответил Крушила. — У Глисены заболела голова. Она сказала, что не может выносить ни малейшего шума, и отпустила всех своих слуг.

— Заболела голова? — переспросил Арвин. В сознание ворвалась дикая мысль: Зелия посеяла в дочь барона семя разума. Арвин изъял это знание у Зелии шесть месяцев назад, но вполне вероятно, что за это время она восстановила его. Это могло объяснить её присутствие в Сеспече — скорее всего она остановилась в Лодочной пристани по пути из Ормпетарра, а не в город. Это также могло объяснить внезапное исчезновение Глисены.

С другой стороны, одёрнул себя псион, это также могло быть простым бегством влюблённой пары, не более того. Не стоит делать поспешных выводов… пока.

— В тот вечер ваша дочь пожаловалась на головную боль впервые?

— Глисена чувствовала себя плохо последние несколько дней, — покачал головой барон.

— Сколько дней? — резко спросил Арвин. Семени разума требуется время, чтобы расцвести. Если головные боли начались за семь дней до исчезновения…

— Несколько, — повторил Крушила. Он раздражённо вздохнул. — Какая разница? Её исчезновение не имеет ничего общего с недомоганием.

— Глисене было нехорошо почти месяц, — сказала Мараса Арвину. Она повернулась к барону. — Надо было вызвать меня.

— Её болезнь — сущий пустяк, — ответил барон. В голосе улавливалось раздражение. Насколько показалось Арвину, этот вопрос барон с советницей обсуждали уже не впервые. — Слабые боли в животе. Ничего такого, что потребовало бы магического вмешательства.

— В животе? — рассеянно переспросил Арвин. — Кажется, вы только что говорили про головную боль.

Но ни барон, ни Мараса, не слушали его. Женщина сердито зыркала на Крушилу.

— Простой осмотр мог бы избавить Глисену от многих неприятностей.

— Головная боль была поводом избавиться от слуг, — проворчал барон. — Говорю тебе, Глисена сбежала!

Мараса сверкнула глазами.

— Как ты можешь быть уверен? Во дворец могли просочиться шпионы Вианара и похитить её. Неважно, была ли её головная боль настоящей или предлогом. Если бы в тот вечер ты меня вызвал…

— Хватит, Высший Смотритель Феррентио! — вскричал Крушила. — Он отвернулся, избегая пересекаться взглядом со жрицей. Вместо этого он уставился в стену, пытаясь взять себя в руки.

Мараса мягко коснулась его руки.

— Вы с Глисеной опять поссорились, да?

— Да, — со вздохом ответил Крушила.

Арвин приподнял брови. Ничего себе, «спокойный вечер». Учитывая вспыльчивый нрав барона, «спокойнее» вечера просто и быть не могло. Не удивительно, что Глисена сбежала в свои покои.

— Так значит, голова у неё болела только в тот вечер? — спросил псион.

Барон повернулся к Арвину, уставившись на него подозрительным взглядом.

— А почему тебя так интересует здоровье моей дочери?

Арвин помолчал, гадая, рассказать ли барону о Зелии. Крушила был влиятельным человеком и в своём распоряжении имел армию. Армию, в ряды которой входили жрецы Хельма и которые на деле доказали, как способны поступать с юань-ти. Они могли арестовать Зелию и заключить её в тюрьму. С другой стороны, присутствие Зелии в Сеспече могло быть просто совпадением; в конце концов, вовсе не обязательно, что она разыскивает здесь Арвина. Если её схватят и приведут к барону на допрос, она может прощупать его мысли и выяснить, что Арвин жив и находится здесь, в Сеспече. И если после этого её выпустят…

И всё же Арвин решил, что игра стоит свеч. Возможно, Зелия при аресте окажет сопротивление, и жрецы её убьют. Эта мысль вызвала у Арвина улыбку.

— В арсенале псиона есть одна сила, — начал мастер верёвок, — при помощи которой он может посеять в разум своей жертвы семя, прорастающее через несколько дней. Первые дни жертва мучается от головных болей и испытывает короткие вспышки памяти — памяти псиона, посадившего семя. На седьмой день… — он замолчал, вспомнив страх, который он чувствовал, когда постепенно терял контроль над собой. На протяжении шести дней и ночей семя разума Зелии деформировало его мозг и проскальзывало в сны, оборачивая их кошмарами. Под его влиянием Арвин набрасывался на людей, которые пытались помочь ему. Он даже убил невинного человека. Лишь на седьмой день, когда он был на волосок от полной потери самосознания, ему, наконец, с чужой помощью удалось избавиться от семени.

— Что на седьмой день? — настоятельно спросил барон.

Арвин осторожно подбирал слова; сейчас он вот-вот сообщит новость, которая может оказаться весьма и весьма скверной.

— В этот день, — произнёс он медленно, — собственный разум жертвы полностью уничтожается и заменяется на полную копию разума псиона.

Лицо Марасы побледнело.

— Во имя Хельма, не может этого быть, — прошептала она.

Барон наклонился вперёд, настойчиво глядя на Арвина.

— И ты знаешь того, кто владеет этим умением, — сказал он, — и он находится здесь, в Сеспече?!

Арвин встретился с ним взглядом.

— Да.

— Назови его.

— Её, а не его, — ответил Арвин. — Её зовут Зелия. Я видел её три дня назад в Лодочной пристани. Она юань-ти.

Арвин ожидал, что барон немедленно потребует дать её описание, но Крушила, казалось, потерял интерес. Мараса вздохнула с видимым облегчением.

— Так вы не будете арестовывать Зелию? — спросил псион. — А вдруг она посеяла семя разума в вашу дочь, и…

— Это невозможно, — перебил барон. — Глисена не общалась с юань-ти… какое-то время.

— Почему вы так уверены? — спросил Арвин. — Юань-ти могут принимать облик змеи. Зелия могла проскользнуть во дворец незамеченной, и…

— Скажи ему, Турагар, — перебила Мараса, твёрдо глянув на барона.

Крушила вздохнул.

— Ты наверно уже слышал, что я не одобряю ухаживаний посла за моей дочерью.

Арвин кивнул.

— Чуть более месяца назад я снова запретил ей встречаться с Экстаминосом и принял меры, чтобы он не мог… приближаться к ней. В некоторые секции дворца юань-ти не могут пробраться ни коим образом. Залы, двери, окна — все мыслимые входы в те части дворца, которые Глисена могла посещать — были запечатаны магией, не позволяющей змеям проникать сквозь них. Любым змеям. Даже юань-ти в людском облике.

Барон глубоко вздохнул, после чего продолжил:

— С тех пор, как это было сделано, Глисена не ступает… не ступала, — поправился он, — ни шагу за пределы этих секций. С тех пор она не вступала в контакт со змеями. Именно поэтому твоя Зелия не могла посадить в мою дочь семя разума.

— Ясно, — ответил Арвин. Теперь он понимал, почему барон так уверен, что его дочь сбежала. Любой бы сбежал, помести его в клетку, даже если эта клетка золотая. Теперь Арвин переоценил своё отношение к барону. Если он в такой узде держал свою дочь, как же он тогда обращается с челядью?

— Вы уверены, что защитные чары были эффективными? — спросил псион.

За барона ответила Мараса:

— Я сама лично наблюдала за тем, как их накладывают.

Взгляд, которым она одарила барона, говорил о том, что задание было не из приятных.

Арвин кивнул.

Если даже Зелия восстановила умение сеять семя разума, она не смогла это сделать с баронской дочерью — у неё просто физически не было возможности приблизиться к принцессе.

Мараса наклонилась к барону и, прервав размышления Арвина, сказала сниженным до шёпота голосом, но так, чтобы Арвин мог слышать:

— Это семя разума могло создать идеального шпиона.

— Да, — согласился барон. — Могло, — он бросил на Арвина твёрдый взгляд. — Так вот почему ты рассказал о Зелии? Предупреждение, что при моём дворе могут быть уши Леди Дедианы?

Арвин поймал взгляд барона.

— Я приехал в Сеспеч не в политику играть, господин Крушила, — ответил он. — Я здесь с единственной целью: найти вашу дочь. А заразила ли Зелия своим семенем кого-то из ваших придворных, это вопрос, который лучше задать ей самой. Но будьте осторожны; Зелия опасна, по себе знаю.

— Она твой враг, — отметил барон, — тем не менее, вы оба служите одной госпоже.

Арвин вздохнул. Настал момент, которого он ждал — момент выбрать сторону. Это повлияет на всю его дальнейшую жизнь. Он напомнил себе, что это не было похоже на заключение в сиротский приют или его обязательства перед Гильдией. В этот раз он выбирал себе союзника.

— Я не служу Леди Дедиане, — ответил псион. — Я вольный агент, и сам выбираю, на кого мне работать. И я полагаю, что работать на человека — особенно человека вашего статуса — будет занятием более… стоящим.

Барон издал низкий смешок.

— Ну да, — он обменялся взглядом с Марасой. — Думаю, после того, как Арвин найдёт мою дочь, мы побеседуем с ним о семенах разума, шпионах и… награде.

— Так вы арестуете Зелию? — спросил Арвин.

— На данном этапе это не целесообразно, — ответил барон. — Несколько дней назад произошёл… неприятный инцидент. Судя по всему, новый посол из Хлондета не поладил с кем-то из менее уважаемых граждан Мимфа. Кончилось это тем, что посла арестовали. Если я прикажу его освободить, кому-то покажется, что некоторые граждане стоят выше закона Хельма. С другой стороны, если я дам приказ пометить его хельмовым глазом, это может разрушить альянс. Когда дело касается юань-ти, приходится действовать осторожно. Я не могу позволить себе теребить их чешуйки, когда вздумается.

Арвин тут же догадался, кого барон имеет в виду: юань-ти, напавшего на карманника в порту. Он с восхищением покачал головой. Дипломатии змеелюдям ещё учиться и учиться.

Крушила продолжал:

— Если дашь мне описание Зелии, я дам распоряжение проследить за ней. Если она появится в Ормпетарре, ты об этом узнаешь.

Арвин пробормотал благодарность. Пришло время вернуться к работе.

— Значит, вы говорите, что в ночь исчезновения Глисена закрылась в комнате и распустила слуг. Вполне возможно, что после этого она выскользнула в коридор и…

— Нет, — ответил барон. — Охранника, дежурившего в коридоре, допросили под чарами хельмова глаза. Она бодрствовал всю ночь и её не видел.

— Может, она выбралась через окно?

— В её комнате нет окон.

Теперь Глисена выступала чуть ли не в роли пленницы.

— Ваша дочь владеет какой-нибудь магией?

Крушила помотал головой.

— Скорее это баловство. Хотя, баловство это могло помочь ей сбежать из дворца. Кто-то ей пособил.

— Или похитил, — пробормотала Мараса.

— Я готов приступить, — сказал Арвин, желая предотвратить очередную перепалку. — Могу ли я увидеть комнату Глисена?

— Высший смотритель Давину уже обследовал её, — ответила Мараса. — И ничего не нашел.

— Но теперь её обследует псион — магией разума, — твёрдо ответил Крушила. — Идём, — обратился он к Арвину, вставая с кресла. — Я отведу тебя.

Спальня Глисены оказалась даже более роскошной, чем ожидал Арвин. Кровать, приставные столики, гардероб — всё было исполнено в белом цвете с позолотой. Белым был и ковёр, на углах расписанный гарцующими кентаврами. Ступни Арвина погрузились в его мягкий ворс. Стены помещения были разделены на секции с рисунками придворных дам, машущих шёлковыми платками в сторону толпящихся рыцарей. Потолок был отделан лепниной с витиеватым орнаментом переплетающихся ветвей.

Комната выглядела так, будто её никто не покидал. В камине пылал огонь, лампы были наполнены благоухающими маслами, на вешалке висел халат, у чана для умывания стоял кувшин с водой. Рядом лежала расчёска и щётка. Кровать была разостлана на ночь.

— Я подумал, что лучше делать вид, будто ничего не случилось, — пояснил барон. — Никто из слуг не знает, что Глисена пропала.

Мараса, стоявшая чуть позади барона, мрачно покачала головой, но ничего не ответила.

— Что ты надеешься здесь выяснить? — спросила она Арвина.

— Я владею псионической силой, которая позволяет видеть эмоционально окрашенные события, произошедшие в этой комнате, — ответил Арвин. — Сбежала ли Глисена, или её похитили, она в любом случае в тот момент испытывала сильные эмоции. Я надеюсь, что смогу хотя бы мельком уловить нечто такое, что даст нам подсказку, куда она подевалась, — псион осмотрел комнату, гадая с чего бы начать. — Активация силы займёт какое-то время, — сказал он, встав к ним спиной. — Прошу вас не прерывать меня, пока…

Барон положил тяжёлую руку на плечо Арвина и развернул его к себе.

— Ты сказал, что собираешься использовать магию разума, чтобы выследить её — но не шпионить за её личной жизнью. То, чем моя дочь занималась в этой комнате, это её личное дело.

— Что именно тебя беспокоит, Турагар? — спросила Мараса. — Что он может увидеть, как Глисена раздевается, готовясь ко сну?

Лицо барона залилось румянцем.

— Он не будет использовать это заклинание.

— Турагар! — сказала Мараса повышенным тоном. — Твоя дочь исчезла. И если есть возможность её найти, как бы призрачной она ни была, это важнее, чем…

— Господин Крушила, — прервал Арвин жрицу. — Успокойтесь. Уверяю вас, даже если я увижу что-то такое, я… сохраню это втайне.

— Ради Глисены, Турагар, — добавила Мараса. — Позволь ему применить заклинание.

Арвин улыбнулся про себя. Несмотря на первичный скептицизм, теперь Мараса, похоже, верила в его возможности.

Несколько мгновений барон стоял молча, ведя внутреннюю борьбу со своими эмоциями. Наконец он неохотно кивнул.

— Хорошо, — сказал он, убирая руку с плеча Арвина. — Начинай.

Арвин обвёл взглядом комнату, оценивая обстановку. Несмотря на то, что сила давала возможность взглянуть на любое событие, происходившее в ближайшем радиусе — до трёх десятков шагов от источника силы — наиболее эффективной она оказывалась в том случае, если была направлена на определённый предмет — например, на кровать, на которую рассерженная девушка могла упасть после ссоры с отцом.

Коснувшись украшенных кружевом подушек, Арвин активировал силу. В горле почувствовались вибрации, внизу живота медленно начал раскручиваться моток энергии, щекоча область вокруг пупка. Барон со жрицей беспокойно переглядывались, заслышав наполнивший воздух гул — вторичное проявление силы. Когда сила активировалась полностью, Арвин почувствовал, как подушка стала влажной от эктоплазмы в том месте, где её коснулись пальцы.

Видение возникло практически сразу. На аккуратно застланной кровати замаячили две мечущиеся фигуры — мужчина и женщина, занимающиеся любовью. Фигуры были прозрачными, почти призрачными, и извивались на постельном белье, которое каким-то образом оставалось нетронутым.

Женщина была молодой и можно сказать обыкновенной на вид; угловатое лицо едва ли можно было называть симпатичным, хотя её обнажённое тело имело соблазнительные изгибы. Голова была в экстазе откинута назад, волосы разметались по подушке, за которую держался Арвин. Псион чувствовал, как наливается краской его лицо, когда понял, что смотрит на дочь барона, приближающуюся к вершине блаженства.

Мужчина, находящийся над Глисеной, был повёрнут к Арвину спиной. Нижняя часть его тела была прикрыта простынёй. Но стоило ему откинуть назад чёрные длинные волосы, Арвин мельком увидел вертикальные зрачки и змеиные чешуйки и узнал лицо сразу же. Дметрио провёл кончиком раздвоенного языка по груди Глисены. Девушка издала низкий трепетный стон, и юань-ти засмеялся. Взгляд его был резким и торжествующим. Неожиданно он отстранился от неё и произнёс шипящим язвительным голосом:

— Если хочешь ещё, тебе придётся умолять меня.

— Пожалуйста, — сдавленно произнесла Глисена, схватив Дметрио и пытаясь притянуть его к себе вновь. — Я сделаю для тебя что угодно. Прошу тебя.

— Для начала неплохо, — сказал Дметрио с ликованием в глазах. Из-под простыней показались его ступни. Они были округлыми и чешуйчатыми, и напоминали змеиные хвосты; каждая ступня оканчивалась единственным большим тупым пальцем. Дметрио подался назад и сел на колени, запустив пальцы руки в волосы Глисены и рванув на себя. Дметрио, как многие самцы юань-ти, имел в паху щель, внутри которой скрывался детородный орган. Каково же было потрясение Арвина, когда он увидел, что оттуда торчит не один, а два…

Псион с содроганием отдёрнул пальцы с подушки. Увиденное вызвало в нём чувство омерзения. Если даже и удастся найти дочь барона, смотреть ей в глаза будет трудно.

— Ну? — поинтересовался барон. — Что ты видел?

Арвин колебался. Барон закрыл ворота гораздо позднее, чем лошадь выбежала из стойла — точнее, вбежала в стойло, в данном случае. Защитные чары во дворце оказались напрасной тратой сил, вот только как бы потактичнее это преподнести барону?

— Ваша дочь… питала сильную страсть к Дметрио, не так ли? — начал Арвин.

Лицо барона покраснело, как только он понял, на что Арвин намекает.

— Здесь? В этой комнате?

Мараса устремила на барона острый взгляд.

— Я видел, как Глисена и Дметрио целуются, — ответил Арвин. — Скорее всего, это было больше месяца назад — до того, как поставили защиту. Но я рассчитывал увидеть не это. Попробую снова.

Не успел барон ответить, как Арвин активировал силу во второй раз. Когда гулкий звук заполнил комнату снова, он огляделся вокруг, в этот раз пытаясь уцепиться за нечто менее детальное. Посмотрев на барона, он снова увидел двойное видение: позади настоящего барон стоял его призрачный двойник с перекошенным от ярости лицом. Он что-то кричал. Преисполнившись любопытства, Арвин протянул руку в его сторону, пытаясь сфокусироваться на видении.

И тут же вздрогнул от громкого голоса.

— Ты больше никогда его не увидишь, — кричал призрачный барон.

Позади себя Арвин услышал рыдания. Обернувшись, он увидел Глисену — на этот раз полностью одетую и сидящую на аккуратно застланной кровати, — теребящую расшитый кружевом платок. По щекам скатывались слезинки, из-под головной сеточки, украшенной жемчужинами, выбилась тёмная прядь волос и прилипла к мокрой щеке.

— Но мы любим друг друга, — всхлипнула она.

Барон фыркнул.

— «Мы», говоришь? У этого змéя столь же холодное сердце, как и остальных ему подобных выродков. Ему плевать на тебя, милая.

Глисена отчаянно замотала головой.

— Это неправда. Вот увидишь. Когда я расскажу ему о…

— Ничего ты не расскажешь, — отрезал барон и подошёл вплотную к дочери. — И о том, что случилось, ты тоже не никому расскажешь. Мы сами разберёмся, по-тихому.

В глазах девушки вспыхнул огонь, щёки налились румянцем.

— Тебя лишь волнуют твои дурацкие альянсы. Если Дметрио женится на мне…

— Не женится.

— Нет, женится, — взвизгнула Глисена. — И когда это произойдёт, твои планы о союзе с Тёрмишем рухнут. Ты не заставишь меня выйти замуж за сына лорда Херенгара. Он глупый, к тому же урод.

— Зато он человек! — парировал барон.

— А я, по-твоему, кто? — жалобным воем протянула Глисена. — Ребёнок? Я взрослая женщина. Ты не можешь со мной так поступать.

— Сама виновата, — прорычал барон. Его голос сделался угрожающе низким. — И теперь будешь за это отвечать, — развернувшись, он рывком дёрнул дверь, напугав стоявшего в коридоре охранника. — Чтобы она носа отсюда не высунула, — рявкнул он ему, после чего захлопнул за собой дверь.

Видение исчезло, а вместе с ним и тихие всхлипы Глисены.

— Что ты видел на этот раз, — спросил барон. Его голос заставил Арвина вздрогнуть; не сразу молодой мужчина понял, что уже вернулся в реальность. В волосах правителя блестел тонкий слой эктоплазмы, но он, видимо, этого не замечал.

Псион нервно сглотнул. Меньше всего ему хотелось доводить до сведения Крушилы, что он только что был свидетелем семейной сцены — сцены весьма личного характера.

— В этот раз ничего особенного, — ответил он. — Глисена сидела на кровати и плакала. Но, кажется, я приближаюсь к ночи её исчезновения. Попробую ещё раз.

Барон сдержанно кивнул. Арвин заметил, как кулаки правителя сжались так крепко, что побелели костяшки пальцев. Интересно, чего он боялся?

Псион призвал силу в третий раз, осматривая комнату, и краем глаза уловил движение возле камина — два призрачных силуэта женщин: одна стояла, другая сидела перед ней на коленях. Арвин сосредоточился на видении, и оно обрело резкость.

Стоявшей была Глисена. Она держала ночной халат слегка распахнутым, обнажив живот. Её лицо выражало сильное волнение.

Женщина, сидевшая перед ней на коленях, касалась указательным пальцем живота молодой девушки и что-то приговаривала на непонятном Арвину языке. Палец двигался по области живота, словно вырисовывал определённый узор, но видимых меток не оставлял. Судя по всему, она читала некое заклинание, но каким было его назначение, Арвин понять не мог.

Женщина сидела к Арвину спиной; он мог лишь сказать, что она была крупной и носила тёмно-зелёный плащ. Псион двинулся вдоль комнаты — приблизился к камину, который начал покрываться слоем эктоплазмы — и заглянул женщине в лицо.

Читавшая заклинание обладала низкими скулами, двойным подбородком и русыми волосами с полоской проседи на одном из висков. Маленькие глазки были закрыты, лицо сосредоточено на заклинании. Арвин поискал глазами брошь или подвеску с изображением священного жреческого символа, но не нашёл. Единственной её драгоценностью было широкое кольцо коричнево-красного цвета, опоясывающее пухлый палец. Янтарь, подумал Арвин, опираясь на обрывки доставшихся в наследство гемологических познаний Зелии.

Закончив заклинание, женщина поднялась с колен. Глисена запахнула халат и слегка прижала ладони к животу.

— Когда проявится эффект? — спросила она.

Дама одарила девушку материнской улыбкой.

— Завтра, — ответила она и рывком сняла с пальца своё кольцо. — Вот. Оно доставит тебя прямо ко мне, — она протянула украшение девушке. — Воспользуйся им, как только почувствуешь, что чары начали действовать.

Глисена приняла кольцо с плохо скрываемой неохотой. В уголке глаза блеснула слезинка и скатилась по щеке.

— Неужели он сам сказал покончить с этим? — спросила она.

— Да, — мрачным голосом ответила дама. Затем похлопала девушку по щеке. — Но теперь всё хорошо. Мы его одурачим.

Глисена кивнула и сжала ладонь с кольцом в кулак.

— Да.

— А теперь слушай внимательно, и я расскажу, как действует кольцо, — сказала Нанет.

Видение сменилось. Заклинательница исчезла, и Арвин испытал сильное ощущение, будто совершает прыжок во времени, переносясь вперёд. Глисена стояла на том же самом месте перед камином. Как и прежде, она испытывала сильные эмоции. По щекам катились слёзы. Вместо ночного халата на ней была одежда, на плечи накинут тяжёлый плащ, застёгнутый брошью, ноги обуты в кожаные сапоги. Но самые разительные перемены произошли с её животом: теперь он не был плоским. Он был округлым, будто девушка была беременной. Беременной на поздней стадии.

Арвин неслышно присвистнул. Не удивительно, что Глисена поссорилась с отцом. Она носила ребёнка Дметрио. Ребёнка, который был человеком лишь частично. Молодой мужчина наблюдал, как призрачная Глисена поигралась с каким-то предметом, который держала в руках — янтарное кольцо заклинательницы. Раздался стук в дверь. Девушка вздрогнула, едва не выронив кольцо.

— Глисена? — послышался приглушённый мужской голос. — Сожалею, что мы поссорились. Давай поговорим.

Глаза девушки расширились. Она бросила взгляд на живот, затем на дверь и запахнулась в плащ, словно надеясь скрыть беременность. Затем её губы решительно сжались. Бросив кольцо на пол, она выкрикнула: «Оссалур!». Упав на пол, кольцо мгновенно выросло, увеличившись до размеров обруча диаметром в два шага. Глисена, придерживая руками живот, неуклюже прыгнула в центр — и исчезла. Кольцо сжалось до своих прежних размеров и тоже исчезло.

Дверь открылась. В проёме показалась голова барона, который осторожно осмотрел помещение.

— Глисена? — позвал он тихо. Взгляд упал на пустую кровать — затем истошно заметался по комнате. — Глисена! — кричал он. — Глисена!

Видение исчезло.

Арвин сделал долгий протяжный выдох и несколько мгновений стоял с закрытыми глазами.

— Есть новости, — произнёс он, наконец. — Я видел, как Глисена сбеж… то есть, покинула дворец.

Барон не обратил внимание на оговорку Арвина.

— Говори, — потребовал он.

— Вашей дочери дали кольцо, — ответил псион. — С помощью него она телепортировалась.

— Кто ей его дал? — спросила Мараса низким натянутым голосом.

— Заклинательница, — сказал Арвин. Он принялся описывать женщину, но Мараса прервала его, едва он начал.

— Повитуха? — спросила она. Затем повернулась к барону. — Что она делала во дворце?

Арвин задался подобным вопросом. Действительно, что сделала чародейка с Глисеной?

Барон стоял как вкопанный, зажав плечи.

— Глисена была беременной, — выпалил он. — От этого… змéя. От посла Экстаминоса.

У Марасы отвисла челюсть.

— Беременна? — пролепетала она. Затем кивнула. — Так вот почему она плохо себя чувствовала?!

Барон молчал, уставившись на дальнюю стену.

— А Нанет? — не унималась Мараса.

— Она пришла наложить заклинание, — ответил барон. — Заклинание, которое… — его голос дрогнул. Он осел на кровать, схватившись руками за голову, не желая — или не в состоянии — продолжать.

Мараса побледнела.

— Нанет пришла, чтобы прервать беременность?

Барон не поднимал взгляда.

Лицо жрицы налилось краской от ярости.

— Убийство невинного — тяжкий грех! Нет существа более невинного, чем нерождённый ребёнок, — она вытянула дрожащий палец в сторону барона. — Хельм этого не простит. Никогда! Он потребует воздаяния. Он…

Барон поднял голову, лицо было перекошено от раскаяния.

— Хельм уже меня наказал. Глисена исчезла. Исчезла!

Мараса опустила руку.

— О, Турагар, — произнесла она наполненным болью голосом. — О чём ты думал?

Жрица повернулась к правителю спиной и принялась расхаживать по комнате, уставившись в камин и качая головой.

Арвин неловко переминался, желая оказаться где-нибудь в другом месте. Он стоял молча, гадая, поделиться ли с бароном тем, что видел в последней сцене. Заклинание, которое Нанет наложила на Глисену, не прервало беременность. Наоборот, оно ускорило его. В первой части эпизода она была не беременной — это было всего два-три месяца назад. Во второй части, в той, где она воспользовалась кольцом, она уже обладала огромным животом и вот-вот готова была родить. Тем не менее, оба эпизода разделял всего один день.

Должно быть, заклинание подействовало в тот вечер, когда Глисена исчезла. Именно поэтому она и распустила слуг — она почувствовала, что магия начала действовать. И именно поэтому спрятала свой живот, когда отец постучал в дверь.

Барон не знал, что Глисена до сих пор беременна.

Но узнает, как только Арвин её отыщет.

Почувствовав головокружение, Арвин уставился в ковёр, не желая поднимать глаза на барона. Теперь ему меньше всего хотелось возвращать Глисену.

Крушила сжал кулак.

— Она с Нанет, — произнёс он низким голосом. Вскочив на ноги, он бросился к выходу и рывком открыл дверь. — Отойди! — рявкнул он на кого-то в коридоре.

Мараса резко развернулась. Когда тяжёлые шаги барона в коридоре исчезли, она бросилась за ним.

— Турагар! Подожди!

После секундного колебания, Арвин устремился за жрицей. Он поравнялся с ней, когда она пробегала мимо ошарашенного стражника. Барона не было видно. Где-то послышался звук хлопнувшей двери.

Мараса схватила Арвина за руку и потащила за собой.

— Он направляется в дом Нанет, — тихо сказала она. — Я волнуюсь. Если он застанет там Глисену…

Арвин утвердительно кивнул.

— Да уж. А если узнает, что на до сих пор беременна…

Мараса резко остановилась.

— Что ты сказал?

— Она до сих пор беременна. Нанет не прервала беременность — вместо этого она наложила заклятие, которое его ускорило. В последнем видении Глисена выглядела так, будто вот-вот родит. Может, она уже родила.

Взгляд Марасы помрачнел.

— Тогда мы должны её найти. И быстро, пока Турагар не совершил очередной грех.

Глаза Арвина расширились.

— Неужели он причинит вред ребёнку?

— Нет, — ответила жрица. — Не причинит. Турагар этого не сделает, — сказала Мараса, будто пытаясь убедить саму себя. — Но я боюсь за Нанет.

— Как нам поступить?

— Ты можешь телепортироваться при помощи своей магии разума? Можешь попасть в её дом раньше Турагара?

— Нет, — мотнул головой Арвин. — Но я смогу предостеречь её, — запустив руку в карман, он извлёк лазурит, — при помощи этого.

Псион приложил камень размером с ноготь ко лбу. Лазурит тут же прилип, как только Арвин произнёс команду и пробудил его магическую силу. Псион нарисовал в воображении Нанет и почувствовал покалывание в основании черепа. Мгновением позже картинка стало чётче, и он увидел повитуху. Она стояла согнувшись, ставя наполненное блюдце в водой. Куда именно, Арвин не видел. Когда связь между ней и псионом усилилась, она резко выпрямилась, пролив воду. Её губы дёрнулись и что-то вопросительно произнесли, но Арвин не слышал слов.

— Нанет, — сказал он вслух. — Я знаю, Глисена у тебя. Если она в твоём доме, уведи её. Спрячь. Туда идёт барон. Он знает, что ты сделала.

Чародейка повторила вопрос; на этот раз Арвин её услышал.

— Кто ты? — спросила она, напряжённо всмотревшись в его лицо. Глаза подозрительно сузились. — Я тебя не припоминаю.

Она замолчала, ожидая ответа, которого Арвин дать не мог. Таков был принцип действия волшебного лазурита: его владелец мог отправлять только одно короткое сообщение в день и получать короткий ответ. Несколько секунд спустя заклинание потеряло силу. Изображение Нанет растаяло в воздухе.

— Готово, — сказал Арвин. — Что теперь?

— Бегаешь быстро? — спросила Мараса.

Арвин кивнул.

— Тогда вперёд. Я знаю, где живёт Нанет.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Они прибыли к дому Нанет как раз в тот момент, когда барон выбежал из парадной двери с мечом в руке.

— Глисены здесь нет, — проскрежетал он сквозь зубы. — И Нанет тоже. Но стражники её скоро найдут.

Из здания появились двое солдат барона. Один из них держал за руку перепуганную женщину, чьи тёмные волосы начинали покрываться проседью на висках. Арвину она показалась смутно знакомой, но он не узнавал её.

— Я не сделала ничего дурного, — возмущалась она.

— Мы тебя допросим, и всё, — ответил держащий её солдат.

— Я просто пришла заплатить ей услуги, — не унималась женщина, свободной рукой запахивая вокруг себя плащ. — Я не знаю, где она, — женщина повернулась к барону с умоляющим взглядом. — Господин Крушила, прошу вас. Что бы ни произошло между вами и повитухой, я к этому не причастна.

Крушила не отреагировал.

— Пусть один из жрецов допросит её, — приказал он. — Узнайте, известно ли ей, где скрывается Нанет. И приставьте охрану к этому дому.

Солдаты кивнули и повели женщину прочь.

— Господин Крушила, — причитала та. — Прошу, не сажайте меня в тюрьму. Я не сделала ничего дурного.

Крушила стоял, упёршись руками в бока, с хмурым видом наблюдая за тем, как её уводят.

Мараса, всё ещё не отдышавшаяся от стремительной пробежки по городским улицам — жилище Нанет располагалось в двух десятках кварталов от дворца, — переглянулась с Арвиным и подбежала к барону.

— Турагар, погоди! Выслушай меня!

Арвин, слушая Марасу вполуха, осматривал жилище. Здание было узким, двухэтажным, и смеживалось боковыми стенами с соседними постройками. Все окна были закрыты, защищая помещения от холода. Глаза псиона перемещались от одного окна к другому, прикидывая расстояние между ними. Если стена была толще, чем должна быть — достаточно толстая, чтобы спрятать человека — он об этом узнает, когда измерит шагами помещение изнутри.

Входная дверь была открыта. Арвин поднялся на крыльцо, ведущее к двери, и громко постучал.

— Нанет? — позвал он, надеясь, что она узнает его голос, если всё ещё находится там.

Никто не ответил.

Вдоль первого этажа проходил длинный коридор. Слева располагалась кухня, справа гостиная. У дальней стены коридора был лестничный пролёт, ведущий на второй этаж. Молодой мужчина вошёл внутрь и закрыл за собой дверь.

На кухне было тепло и влажно; на плите стоял огромный чан, в котором кипела вода. С потолочных балок свисали пучки сушёных трав, наполняя помещение приятными ароматами. Арвин переставил чан на стол рядом со стопкой аккуратно сложенных кусков белой материи. Бурлящая вода успокоилась. Он прислушался, но услышал лишь шипение сухого зерна, высыпавшегося из мешка в буфетном шкафу. Дверцы шкафа были приоткрыты.

Осмотр гостиной также выявил следы недавнего вторжения барона. На полу под сломанным карнизом лежал гобелен; кресло было повалено на бок; на стене висела перекошенная полка, по полу разбросаны книги. Одна книга лежала на камине, от жара страницы начинали скручиваться. Арвин взял её в руки. Медленно перелистнув страницы, он увидел, что книга содержит множество иллюстраций: пары мужских и женских особей человекоподобных рас — орков, двухголовых эттинов, парнокопытных сатиров, ящероидов и других рас. Рядом с каждой особью пестрел крупный рисунок соответствующих гениталий; рядом с женскими рисунками изображались зародыши в матке.

Псион не имел ни малейшего представления, о чём гласил текст книги, но кое-где замечал надписи на драконике. Корешок книги был сильно измят, будто ею очень часто пользовались, и в одном месте между страницами виднелась закладка из ленты. Открыв книгу на ней, Арвин увидел иллюстрацию мужской и женской особи юань-ти. Судя по всему, у Дметрио Экстаминоса не имелось никаких физических отклонений. Для юань-ти было вполне нормальным носить две сабли в одних ножнах, если так можно выразиться.

Закрыв книгу, Арвин положил её на полку.

Беглый осмотр комнат первого этажа и постукивание по некоторым участкам стен показали, что ни кухня, ни гостиная не имели потайных помещений. Правда, в дальнем конце коридора под лестницей стоял сервант, однако внутри него не оказалось ничего, кроме пыли и паутины.

— Глисена, — позвал Арвин, — ты здесь?

Как и следовало ожидать, ответа не было.

Лестница наверх привела к небольшой площадке с тремя дверями. Все три были открыты. Та, что была справа от Арвина, выглядела так, словно её выбили ногой, поскольку дверная коробка была расщеплена; должно быть, дверь была заперта, когда здесь появился барон. Арвин заглянул сначала в две другие комнаты: маленькую уборную и спальню с перевёрнутой кроватью, распахнутым настежь гардеробом и разбросанной повсюду одеждой. Затем внимание молодого мужчины переключилось на третью комнату. Он открыл сломанную дверь.

— Глисена? — позвал он. — Нанет?

Едва он распахнул дверь, как в нос ударила сильная вонь. Помещение было маленьким, с плотно закрытыми от уличного холода окнами, в воздухе сильно отдавало змеями. Вдоль стен были уставлены столы, на которых стояли прямоугольные контейнеры из хрусталя, накрытые деревянными крышками с отверстиями. Внутри каждого контейнера ползали различные виды змей. Обитателем одного из них был бурокожий удав, свернувшийся тугими кольцами вокруг слабо трепыхающейся крысы. Тело рептилии сжалось сильнее, и крыса перестала шевелиться. В контейнере рядом виднелись зелёные змеи, спутавшиеся в клубок в процессе спаривания. Следующий контейнер населяла летающая змейка с южных земель, её тело переливалось полосками тёмно- и светло-зелёного цветов, а крылья пестрели ярким бирюзовым оттенком. Крылатое существо с шипением порхало внутри своей стеклянной тюрьмы.

Арвин покачал головой. Очевидно, в отношении домашних питомцев вкус у Нанет был весьма оригинальным.

Как только мужчина вошёл в комнату, в одном из контейнеров подняла туловище красно-коричневая гадюка с толстой чёрной полоской на шее, и плюнула ядом в стекло. Арвин наблюдал за ней с опаской, радуясь тому, что крышка не позволит ползучей твари выбраться наружу. Контейнер рядом с ней был открыт; крышка лежала на столе неподалёку. Внутри стеклянной тюрьмы виднелось перевёрнутое вверх дном блюдце, рядом с которым псион заметил свернувшуюся в кольца змею, украшенную чёрно-жёлтыми полосками. Именно там Нанет и стояла, когда Арвин передавал ей послание.

Арвин поднял крышку и положил её на место, закрыв контейнер. Змея внутри, как он видел теперь, лежала на кучке яиц. Её тело почти полностью покрывало маленькие кожистые овальчики, но как только змея переместилась, Арвин уловил нечто странное — что-то похожее на символ, нанесённый на яйцо, которое находилось ближе всех к стеклу. Наклонившись, чтобы рассмотреть лучше, Арвин увидел, что не ошибся. Символ был на драконике. Что он означает, мужчина сказать не мог. Он коснулся рукой стекла напротив места, где лежало яйцо, и тут это произошло снова. Как в тот раз, на корабле. На протяжении нескольких секунд он немигающим взглядом смотрел в будущее.

Вокруг чьих-то ног была разлита лужа крови. Кровь вытекала из лужи тонкой струйкой и вела к тёмному силуэту, которого Арвин не мог различить как следует. И всё же, он откуда-то знал, что это нечто злое, нечто чудовищное. Существо посмотрело вниз, затем подняло струйку крови с пола одной рукой — рукой, принадлежавшей женщине — и начало тянуть кровь на себя, словно рыбак, вытаскивающий из воды леску.

В ушах раздался полный боли пронзительный крик — женский крик. Вздрогнув от испуга, Арвин отдёрнул руку. Лишь несколько мгновений спустя Арвин осознал, что крик был частью видения.

Змея шевельнулась, снова накрывая яйца. Она смотрела на Арвина сквозь стекло, ощупывая языком воздух, и издавала тихое угрожающее шипение.

Арвин стоял, всё ещё потрясённый недавней галлюцинацией.

Кому-то вскоре предстояло умереть. Нанет?

Усилием воли он заставил себя вернуться к работе. Была ли Нанет в этой комнате, когда барон выбил дверь? Если да, то комната могла содержать разгадку к тому, куда исчезла женщина.

Уже в четвёртый раз за вечер Арвин призвал силу, дающую чувствительность к чужим эмоциональным всплескам. Комната наполнилась низким гулом, вызвавшим беспокойное шипение обитательниц террариума. Позволив энергии, скрывающейся за областью пупка раскручиваться, Арвин вытянул руку и сделал медленный оборот вокруг своей оси, оглядывая комнату. На контейнерах заблистала эктоплазма, покрывшая стекло прозрачным слоем.

Арвин сосредоточился на блюдце, которое уронила Нанет. Перед глазами мелькнула вспышка — всполошённая Нанет выпустила его из рук. Видение вначале было бледным и неясным, но вскоре обрело контрастность, когда Нанет выслушала посланное Арвином предупреждение и дала свой ответ. Сообщение незнакомца вызвало в ней видимое волнение. Она выбежала из комнаты в соседнюю спальню и тут же вернулась, прижимая рукой некий предмет. Захлопнув за собой дверь, она заперла её на замок. Женщина отодвинула в сторону один из контейнеров, не обращая внимания на возмущённое шипение его обитательниц, и положила принесённый предмет на стол. Предметом оказалась статуэтка из кованого железа в виде поднявшей туловище змеи, держащей во рту шар размером с кулак.

Арвин почувствовал, как от лица отливает кровь. Раньше он уже видел точно такой же шар. Он принадлежал юань-ти по имени Каршис — юань-ти, который служил Сибил.

Сибил, отродье, убившее Ноугла, лучшего друга Арвина.

В мысли Арвина хлынули мрачные воспоминания — о Ноулге, практически потерявшем человеческие черты под действием зелья, которое его заставили выпить приспешники Сибил. Потеряв рассудок вследствие трансформации, Ноулг смотрел на Арвина — после того, как тот его спас — как на врага, скрежеща зубами и пытаясь его укусить, ни капли не узнавая в мастере верёвок своего друга. И Арвин, наблюдая за одним из немногих людей, проявивших к нему доброту и не попросив ничего взамен, понял, что теперь он для своего старого друга может сделать только один, последний акт милосердия.

Он до сих пор слышал последний сдавленный вздох Ноулга, когда молитва жреца подействовала… после чего наступила тишина.

Вместе с Никко и членами Раскола Арвину удалось помешать планам Сибил превратить людей Хлондета в безмозглых подобий юань-ти. Но само отродье было до сих пор на свободе. Несмотря на то, что Раскол искал его на протяжении последних шести месяцев, выйти на след так и не удалось. Арвин выжидал время, отсиживался, прячась от Зелии и потихоньку обучаясь новым псионическим умениями у Танджу. Он дал себе зарок, что когда Сибил снова высунется из своей норы, он будет готов совершить возмездие. Он поклялся в этом в присутствии жреца Хоара, бога возмездия.

И наверняка тот его услышал. Иначе, зачем он тогда ниспослал на путь Арвина очередную последовательницу Сибил?

И словно в ответ на вопрос где-то на улице прогремел гром, отразившись дрожью на ставнях окон.

Арвин сглотнул комок и нервно нащупал висевший на шее кристалл.

Видение, вызванное псионической силой, до сих пор не исчезло. В нём Нанет поднесла руку ко рту и выставила указательный палец на хрустальный шар.

— Госпожа, услышь меня.

Фигура внутри сферы приняла очертания — чёрная змея с женским лицом, четырьмя человеческими руками и огромными крыльями, трепетавшими над плечами. Отродье скривило лицо, посмотрев на Нанет глазами цвета багрового пламени и ощупывая воздух языком.

— Сибил, — прошептал Арвин с болью в голосе, произнося имя синхронно с призрачной фигурой Нанет.

— Слушаю, — прошипело отродье.

Поражённый Арвин наблюдал за сценой.

— Я только что получила послание, госпожа, — сказала Нанет, обращаясь к существу внутри шара. — Барон прознал о нашем плане.

Сибил сузила глаза.

— Кто тебе сказал?

— Какой-то мужчина. Я с ним не знакома. Чародей — он связался со мной при помощи магии.

— Опиши его.

Арвин затаил дыхание.

— Он человек. Волосы коричневые, до плеч, и… — Нанет замолчала и нахмурилась. — И ещё ко лбу приклеен овальный голубой камень.

— Есть предположения, кто это мог быть?

— Нет.

Арвин нервно усмехнулся. Описание, которое дала Нанет, было довольно смутным и могло подходить кому угодно — не считая, конечно, лазурита, который теперь ему придётся держать подальше от посторонних глаз.

— Что именно сказал чародей?

Нанет нахмурилась.

— Только это: «Он знает, что ты сделала», — женщина замолчала. — Это уловка, да? Кто-то хочет заставить нас выдать свои намерения?

— Вы, люди, не всегда так глупы, как кажетесь, — ответила Сибил и мелькнула языком сквозь улыбающиеся губы.

Из-за запертой двери послышался мужской крик. Затем по лестнице загрохотали чьи-то шаги. На мгновение Арвину показалось, что барон вернулся, но тут же он понял, что это часть видения. Дверь, которую он видел, была закрыта и заперта — но содрогалась под тяжёлыми ударами колотившего по ней барона, кричавшего Нанет открыть её.

Повитуха мельком оглянулась через плечо, затем вернулась к сфере.

— Барон уже здесь, — прошептала она натянутым голосом. — Может, я…

Сибил распахнула крылья.

Не спеши, — прошипела она. — Не иди к девушке; если это уловка, они тебя выследят. Избегай барона, пока. Продолжай делать приготовления.

Нанет склонила голову.

— Как прикажешь, о, Шипящая Смерть.

Когда барон выкрикнул нечто похожее на последнее предупреждение, фигура Сибил растворилась. Схватив хрустальный шар, Нанет произнесла несколько слов на непонятном языке, и тут же исчезла, оставив за собой лишь клочья вихрящейся пыли.

Мгновением позже дверь с грохотом распахнулась, поддавшись мощному удару баронского сапога. Правитель ворвался в комнату, сморщив нос от змеиной вони. Затем развернулся и исчез из виду.

Теперь, когда эмоции в комнате проявлять больше было некому, видение растворилось.

Арвин стукнул себя кулаком по лбу, мысленно ругая самого себя. Болван. Если бы он не послал предупреждение Нанет, тогда удалось бы узнать о местонахождении Глисены — но женщина уже исчезла.

Арвина не утешало то, что всего несколько минут назад Нанет была для него всего лишь услужливой повивальной бабкой. Не зря Мараса била тревогу во все колокола. Глисена действительно была похищена, только сама того не осознавала. Дочь барона непреднамеренно выдала себя — и своего нерождённого ребёнка — в руки приспешников чрезвычайно жестокого и злого отродья. Какие отвратительные интриги Сибил плела в этот раз?

Какими бы они ни были, в них, без сомнения, был замешан этот ребёнок.

Шесть месяцев назад Сибил попыталась посадить на трон Хлондета Осрена Экстаминоса, младшего брата Леди Дедианы. Сибил удалось бы воплотить свой замысел с превращением людей Хлондета в армию рабов Осрена, не помешай ей Арвин. На этот раз Сибил, должно быть, планировала использовать внука Леди Дедианы.

Данная тактика была вызвана удачным стечением обстоятельств, в этом Арвин не сомневался. Сибил никак не могла знать, что Глисена беременна от Дметрио, или что для того, чтобы эту беременность прервать, барон обратится к услугам повивальной бабки, приведя её во дворец. То, что из всех кандидатур выбор барона пал на Нанет, можно было списать на невезение.

Если только — и от этой мысли по спине Арвина пробежал холодок — к этому не был каким-то образом причастен Дметрио. Может ли быть так, что он зачал ребёнка в чреве баронской дочери намеренно?

Теперь было бы не лишним ещё раз поговорить с послом Экстаминосом — наедине. И в этой беседе Арвин должен будет принять к сведению то, что будет сказано, как и то, чего сказано не будет.

Тем временем нужно было послать ещё одно сообщение. Он вышел в коридор, вытаскивая из кармана лазурит, приложил его ко лбу и произнёс командное слово. Сконцентрировавшись, он увидел своего наставника — испещрённое глубокими морщинами лицо, обрамлённое короткими седыми волосами, со слегка раскосыми глазами, свидетельствующими о восточном происхождении Танджу.

Старик удивлённо моргнул, когда послание достигло его, и повернулся, чтобы выслушать Арвина.

— Глисена беременна от Дметрио, — доложил Арвин. — Повитуха по имени Нанет помогла ей скрыться. Нанет служит Сибил. Сибил хочет использовать ребёнка.

Танджу задумчиво кивнул. Он пробежался рукой по волосам, раздумывая над тем, что ответить.

— Узнай, что замышляет Сибил. Я предупрежу Леди Дедиану.

Связь разъединилась.

— Атмия, — скомандовал Арвин, позволив лазуриту упасть на ладонь.

Он бережно спрятал минерал обратно в карман и повернулся к лестнице. Едва он собрался спускаться, как до ушей донёсся скрипящий звук, исходивший снизу: это отворилась входная дверь. Затем послышался мужской голос:

— Нанет?

В голосе улавливалось колебание и неуверенность. По коридору первого этажа что-то двигалось. Звук был похож на стук копыт, только немного мягче, будто это были копыта жеребёнка.

Арвин стоял без движения и смотрел вниз. В коридоре он увидел невысокого стройного мужчину в плаще цвета летней листвы с накинутым капюшоном. Тот с беспокойством осматривал кухню. Сначала Арвин принял его за эльфа, но тут же до него дошло, что штаны, надетые на незнакомце, были сделаны вовсе из козлиной шкуры — то были его собственные ноги, покрытые мехом. Каждая нога оканчивалась раздвоенным копытом. Существо повернулось, и Арвин увидел его лицо. Оно было узким, с вытянутыми ушами на эльфийский манер, только из каждого виска существа вырастал закрученный чёрный рог. Подбородок его был остр и покрыт метёлкой чёрных волос.

Сатир.

Что сатир делал в городе, так далеко от леса?

— Нанет? — снова позвало существо. — Выходи, женщина. Ты здесь?

Его голос был высоким и мягким, слегка певучим, отчего казалось, будто он читает стих.

Является ли сатир одним из прихвостней Сибил? Был только один способ узнать это — прочесть его мысли. Арвин медленно подался обратно наверх, намереваясь активировать силу из-за укрытия, но лесное существо оказалось чутким. Его глаза метнулись к месту, где стоял Арвин. Он что-то удивлённо проблеял и ринулся с места.

Не успел Арвин среагировать, как существо уже выскочило на улицу. Изрыгнув проклятие, Арвин кинулся за ним. Выбежав на улицу, он огляделся вправо, влево… и увидел, как сатир исчезает за углом. Псион устремился за ним, расталкивая локтями случайных прохожих и на бегу призывая в магическую перчатку свой кинжал. Если будет на то необходимость, он пустит его в ход, но только в качестве угрозы — сатир нужен ему живым.

Существо мчалось по улице, на бегу нервно оглядываясь назад. Его капюшон слетел, обнажив бараньи рога и тёмные волнистые волосы. Он вильнул за угол, слегка поскользнувшись на снегу, и расстояние между ним и Арвином сократилось. Вскоре за угол повернул и псион.

Внезапно на него обрушился удар копыта, едва не угодивший молодому мужчине в пах. Бедро Арвина прострелило болью, и сатир снова кинулся наутёк, в этот раз по переулку.

Закусив губу от пульсирующей боли в бедре, Арвин заковылял что есть силы вслед. Он запустил голую руку в карман и извлёк оттуда узел размером с кулак. Резко затормозив, он метнул обезьяний кулак в сатира, выкрикивая командное слово, активирующее волшебные свойства предмета.

Магический узел в полёте размотался, разделившись на четыре волнообразных пряди. Срединная часть обезьяньего кулака попала сатиру в бок, когда он поворачивал за угол, и тут же две пряди опутались вокруг его талии. Оставшиеся две обмотались вокруг ног. Верёвки дёрнулись, сомкнув ноги и обездвиживая их, и сатир повалился наземь.

Арвин приблизился осторожно, сжимая в руке кинжал, и остановился, немного не дойдя до брыкающихся ног сатира. Не сводя глаз с поваленного на землю существа, он активировал силу, позволяющую прочесть мысли беглеца.

— Кто ты, — запыхавшимся голосом произнёс псион, когда струйка серебристых искорок вырвалась со лба, знаменуя действие силы. Молодой мужчина повернул кинжал так, чтобы на нём отразился дневной свет. — Ты работаешь на Сибил?

Уши сатира дёрнулись. Он мотнул головой.

— Оставь меня, вор. У меня нет драгоценностей — ни единого камешка.

За словами слышалось полное паники эхо: его мысли. Они были выражены на его родном языке, однако Арвин слышал их так, будто они были на Общем. Что он сделал с Нанет? Если он причинил ей вред…

— Сибил, — настойчиво повторил Арвин. — Отродье. Ты работаешь на Сибил?

На кого? Сатир боролся с опутывающими его верёвками и пытался подняться на ноги, но споткнулся и упал снова. Его мысли были хаотичными и наскакивали одна на другую. Что за игру он ведёт? Что ему от меня нужно?

Арвин со вздохом заставил кинжал исчезнуть из перчатки.

— Кажется, я ошибся, — сказал он сатиру. — Я думал, ты вор.

Сатир бросил попытки высвободиться.

— Так это не ты тот разбойник, ворвавшийся в дом Нанет? Тогда кто он?

Арвин помотал головой.

— Я пришёл спросить у Нанет совета, — сказал он, отвечая на мысленный вопрос сатира. — Я увидел, что дверь открыта, а в доме хаос.

Сатир облегчённо ахнул. Так вот, что он здесь делает. Его женщина носит ребёнка.

Арвин сел на колени рядом с сатиром, и резко дёрнул обезьяний кулак. Он повторил командное слово, и магические пряди тут же размотались с ног сатира и спутались обратно в обезьяний кулак.

Волшебник, подумал сатир. Их тут как шипов в ежевичных зарослях.

— А ты зачем пришёл к Нанет? — спросил Арвин, протягивая руку, чтобы помочь сатиру. — Твоя женщина тоже беременна?

В глазах существа появилось тревожное выражение. Самка, подумал он. Ей нехорошо. Если Нанет не придёт к ней, она может потерять ребёнка.

— Да, — ответило существо вслух.

Арвину едва удалось удержать себя, чтобы не встрепенуться. Сатир размышлял на своём языке, однако псионическая сила позволяла Арвину понимать нюансы каждого слова. Он сказал «самка», не «женщина». По отношению к своей расе он слово «самка» бы не употребил. Значит, он думал о женщине, принадлежавшей к другой расе.

О Глисене?

— Есть осложнения с родами? — закинул удочку Арвин. — Поэтому ты пришёл позвать Нанет?

Существо кивнуло.

— Возможно, я смогу помочь. Когда у меня родился первенец, я помогал повитухе. Я знаю некоторые целебные заклинания — при помощи них я облегчал страдания жене, — он замолчал, сделав вид, будто о чём-то задумался. — Конечно, моя жена человек…

А вдруг он поможет? размышлял сатир. Он может знать заклинание, которое снимает жар у человеческого существа.

Арвин почувствовал, как сердце заколотилось в груди. Сатир и вправду имел в виду Глисену. Псион был в этом уверен.

Некоторое время сатир раздумывал над предложением Арвина, но всё же решил отказаться.

— Повитуха будет надёжнее, — ответил он. — Ты не знаешь, где она может быть?

— Хотел бы знать, — признался Арвин. — Но если всё же найду, куда мне её прислать? Где та женщина, которой нужна помочь?

В голове сатира мелькнула мысль — картинка хижины, построенной из переплетённых ветвей, замазанных глиной. Вымощенная корой крыша была покрыта ветвями ежевики. Хижина стояла у дерева в окутанном снегом лесу.

— Твой лес далеко отсюда? — спросил Арвин.

— Почему ты спрашиваешь? — насторожился сатир.

— Ну, полагаю, ты живёшь в лесу, — поспешно добавил Арвин, сознавая, что едва не выдал себя. — Я лишь знаю, что здесь, в Ормпетарре, у тебя есть дом. Если у твоей женщины жар, ясное дело, что ты пойдёшь искать ближайшую повитуху, которая…

Сатир сузил глаза. Я не говорил, что у самки жар.

В распоряжении Арвина была лишь доля секунды, чтобы среагировать, когда сатир неожиданно вскочил и ринулся вперёд — псион едва успел дёрнуться в сторону, когда рога врезались ему в лоб. Перед глазами заплясали искры, во лбу вспыхнула боль, и Арвин упал на спину. Оглушённый и ошарашенный псион смутно слышал удаляющийся топот сатира. Он перевернулся на живот и вжался лицом в снег. Холод слегка приободрил его, немного уняв жалящую боль. Но когда он сел, то почувствовал головокружение. Переулок плыл перед глазами. К тому времени, когда ему удалось с трудом подняться на ноги, след сатира давно простыл. Арвин стоял, опираясь одной рукой о стену, другой держась за раскалывающуюся голову. Уже второй раз за день он ошибся в отношении тех, с кем пришлось иметь дело.

На снегу у ног валялся обезьяний кулак. Псион поднял его, отряхнул и убрал обратно в карман. Пальцы нащупали маленький твёрдый предмет: лазурит, бережно заткнутый в секретной складке. Он подумал, не обратиться ли за советом к Танджу, но и так догадывался, что может сказать ему старик. Непременно он посоветует при помощи дордже выследить сатира — и тогда Арвину ничего не останется, как признаться, что магический предмет сломан. Не исключено, что, услышав это, Танджу решит отправиться в Сеспеч, чтобы лично заняться поисками баронской дочери. И тогда Арвин потеряет работу.

Однако вероятность спасти ситуацию ещё оставалась. Если найти и допросить сатира, Арвин может узнать, где находится Глисена.

Коснувшись камня на лбу, он вызвал мысленный образ Крушилы. Через мгновение образ обрёл чёткость; мужчина стоял, склонившись над столом, рявкая приказы и тыча пальцем во что-то, расстеленное на столе. Он вздрогнул, когда услышал голос Арвина, прервавший тираду правителя.

Послание позволяло передавать только несколько слов. Псион подбирал их с особой тщательностью:

– Местонахождение Глисены знает сатир. Он только что покинул дом Нанет. Он носит зелёный плащ с капюшоном. Мы должны найти его.

Лицо барона тут же обрело хладнокровие.

— Возвращайся во дворец, — скомандовал он. — Сейчас же.

Арвин кивнул и спрятал минерал обратно в карман. Теперь, когда ему было известно, что в интригу вовлечены приспешники Сибил, он чувствовал твёрдую решимость. Он непременно найдёт Глисену. Он не позволит Сибил прибрать к рукам очередную жертву.

Потирая ноющий лоб — над правым глазом уже начинала вырастать шишка — молодой мужчина поплёлся во дворец.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Арвин лежал на полу тренировочного зала, упёршись руками в пол и выгнув туловище на манер разозлённой кобры. Ладони, бёдра и ступни были плотно прижаты к полу, шея выгнута назад, взгляд направлен в потолок. Несмотря на холод в помещении, на нём были надеты только штаны. За огромными хрустальными окнами, возвышавшимися до потолка и приглушавшими звуки города, падал снег.

Дыхание молодого человека было спокойным и глубоким, сознание всецело сосредоточено на медитации. С каждым вдохом, совершаемым через нос, крепла его сила, смелость и решимость. С каждым выдохом через рот его покидала слабость, неуверенность и сомнения.

Представив свой разум в качестве сети, он послал сознание вдоль нити, обвивавшейся вокруг позвоночника, и нашёл муладхару, таившуюся в его основании. Приготовившись, он активировал силовые точки одну за другой, следуя вдоль тянущейся нити. «Третий глаз» во лбу изверг сноп серебристых искр; вибрации в горле заполнили пространство низким гулом; в основании черепа стало покалывать, зашевелились волосы на затылке; грудь наполнилась потрескивающей энергией, которую он вдыхал с ароматом имбиря и шафрана; от области пупка раскручивался моток духовной энергии, покрывая пол вокруг медитирующего тонким слоем эктоплазмы.

Арвин сделал завершающий медленный выдох, окончив медитацию. Но это было ещё не всё. Грациозно поднявшись на ноги, он выполнил утренние упражнения, совершая плавные движения, которым его научил Танджу. Каждая из пяти атакующих и пяти защитных стоек имели индивидуальную позу и предназначались для того, чтобы помочь сосредоточиться сознанию новичка. Арвин уже умел пользоваться семью из них, однако проделывал все десять поз, плавно перетекая из одной в другую, что выглядело как одно продолжительное движение.

Окончив медитацию, псион зевнул. За прошедшую ночь он почти не спал; когда он вернулся во дворец, Крушила потребовал полного отчёта о происшествии с сатиром. Арвин был вынужден признаться в способности читать чужие мысли окружающих его существ, однако барона подобное откровение, похоже, не тревожило. Наоборот, он был очень обрадован тем, что загадка пропажи дочери, наконец, сдвинулась с мёртвой точки и появились кое-какие предположения, где её искать.

— Так вот где она, — произнёс бырон, — в Чондальском лесу, — на плечо Арвина легла его тяжёлая рука. — Молодец. Теперь осталось найти этого сатира и выяснить, где его лагерь, — барон сделал паузу. — Ты сказал, что сатир обеспокоен здоровьем Глисены. Что именно он говорил?

Арвин посмотрел на барона.

— Говорил, она больна. Переживает, что может потерять ребёнка.

— Нет никакого ребёнка, — сказал барон. — Нанет об этом позаботилась, да простит меня Хельм. Ты сказал, что сатир не говорил, что её зовут именно Глисена?

— Нет, но…

— Тогда, должно быть, это какая-нибудь другая женщина, которой нужна помощь повитухи. Глисена больше не носит ребёнка.

— Носит, господин, — тихо сказал Арвин. — Нанет ослушалась вашего приказа. Она обманула вас.

Тщательно выбирая слова, Арвин рассказал о том, что ему показали видения — и в комнате Глисены, и в доме Нанет. О том, что он сам предупредил её о приходе барона, псион умолчал.

— Когда вы ворвались в её дом, она, должно быть, догадалась, что вы узнали о её предательстве, — заключил Арвин. — И телепортировалась.

— Если на то будет воля богов, она отправится к Глисене, — ответил барон, от волнения сморщив лоб. — Мне и подумать страшно, что моя дочь рожает где-то в лесу, лёжа на грязном полу жалкой лачуги в окружении сатиров. Что ж, по крайней мере, мои действия привели к чему-то хорошему: я заставил Нанет пошевелиться.

— В этом… нет ничего хорошего, — ответил Арвин.

Глубоко вздохнув, он сообщил барону плохие новости. Нанет не была повитухой. Она служила одному из врагов Леди Дедианы — Сибил. Отродье юань-ти скорее всего рассчитывала использовать ребёнка Глисены в качестве козыря в попытке прибрать к рукам трон Хлондета. Как только ребёнок окажется в её руках…

Глаза барона расширились.

— Когда ребёнок родится, Глисена для них уже ничего не будет значить, — произнёс барон натянутым голосом. — Они от неё… избавятся.

— И всё же надежда остаётся, — сказал Арвин. — Сатир сказал, что ребёнок ещё не родился. И пока этого не случилось, Нанет не причинит Глисене вреда. Сибил позарез нужен этот ребёнок. Как только он родится, ваша дочь всё равно будет нужна, чтобы кормить его, — он сделал паузу. — Ваши жрецы ещё не напали на след Нанет?

Барон покачал головой.

— Она скрывается, вероятно, при помощи той же самой магии, которая мешает нам найти мою дочь, — правитель вздохнул. — Нам остаётся искать лишь сатира.

С этого момента стали твориться странные вещи. Крушила потребовал, чтобы Арвин при помощи псионики нашёл сатира, и Арвин был вынужден отказать. Он истощён, говорил он барону. Ему нужно поспать, затем провести медитацию, прежде чем он сможет использовать псионические силы. Ему нужно восстановить свою магию, как волшебнику — пролистать книгу заклинаний, а жрецу — помолиться своему богу.

Скрежеща зубами, барон вынужден был согласиться. Мараса и жрецы будут искать сатира, в то время как Арвин отдохнёт.

Если бы дордже, которое Танджу дал Арвину, не сломалось, найти сатира было бы куда проще, подумал псион. А без него ему придётся теперь полагаться лишь на собственные, ограниченные силы. Единственная сила, от которой мог быть какой-то толк, это та, которая могла дать ему подсказку в том, верный ли он выбрал курс или нет. Воспользовавшись ею, псион мог решить, в какой именно части города лучше искать сатира. Однако подсказки не всегда были точными, а сила могла быть задействована всего несколько раз за день. Сейчас было утро, медитация была позади — и барон ожидал от псиона самого что ни на есть чуда.

Живот недовольно заурчал, напоминая, что его хозяин давно не ел. Надо было одеться и пойти перекусить. Он взял с вешалки пояс, прихватил лежащие на ней два учебных деревянных меча и пристегнул по бокам, прилаживая пояс так, чтобы кинжал плотно прилегал в пояснице. Его штаны и рубашка висели на потрёпанной деревянной стойке в форме человеческого манекена, служившего мишенью; рядом на полу стояли ботинки. Одевшись, он подошёл к столу с чаном холодной воды. Он поплескал водой на волосы, прилизывая их рукой и убирая с глаз. Псион сжал левую кисть — обрубленный мизинец всегда болел на холоде — затем натянул магическую перчатку. Желая убедиться, что у него всё ещё получается, он вынул кинжал, закрыл глаза, резко развернулся и метнул оружие, полагаясь на пространственное восприятие. Услышав глухой стук и скрип, он открыл глаза. Рука столба-мишени медленно вращалась, в центре маленького круглого щита, прикреплённого к её краю, прочно торчал кинжал. Арвин улыбнулся.

Сверху раздались аплодисменты. Подняв голову, Арвин увидел барона на верхней галерее, проходившей по периметру учебного зала. Он вошёл бесшумно, его шаги приглушил толстый ковёр. Арвин спрашивал себя, как долго он стоял здесь. Правитель переоделся в свежую одежду, однако под глазами виднелись мешки; он так и не спал. На боку висел меч, на голову надет шлем. Фиолетовый плюмаж раскачивался в такт шагов правителя, когда он начал спускаться на нижний этаж учебного зала.

— Нашли сатира, — заявил Крушила.

— Прекрасно! — облегчённо воскликнул Арвин. — Если мы зададим правильные вопросы, его мысли подскажут нам, где… — псион с запозданием заметил, что губы барона плотно сжаты в угрюмую линию. — Что такое?

— Получив твоё послание прошлой ночью, я приказал закрыть городские ворота. Жрецы начали прочёсывать Ормпетарр квартал за кварталом; и вскоре их заклинания выявили сатира. Он забрался на городскую стену. Один из моих солдат погнался за ним. Сатир соскользнул вниз и разбился насмерть.

— Плохо дело, — сказал Арвин.

— Да. Солдат уже наказан.

Заслышав мрачные нотки в голосе барона, Арвин съёжился, радуясь тому, что сатир погиб не по его вине. Он не хотел спрашивать, что сделали с неудачливым солдатом, но воображение итак уже нарисовало весьма впечатляющую картину.

Барон подошёл к манекену и вытащил кинжал Арвина.

— Ты отдохнул и восстановил магию.

Фраза прозвучала скорее как утверждение, нежели вопрос.

Арвин кивнул, стараясь придать движению уверенность.

— Что намерен делать теперь?

Арвин и сам хотел бы знать.

Даже если бы дордже был цел, он бы не смог вычислить Глисену. То, что скрывало её от волшебства и жреческой магии, наверняка скрыло бы и от псионики. Однако кое-кто магией скрыт не был.

— Я собираюсь нанести визит послу Экстаминосу, — ответил Арвин.

Барон нахмурился.

— На кой?

— Возможно, Сибил планирует использовать ребёнка в качестве орудия шантажа, чтобы заставить Дметрио подчинялся её приказам, — пояснил Арвин. — Возможно, уже были предъявлены кое-какие требования. Если это так, и если они исходят от Нанет, найти её мы можем при помощи Дметрио. А через него и Глисену.

— Превосходно, — сказал барон. — Тогда не будем медлить. Если он не скажет нам того, чего мы хотим…

— А вот этого делать не стоит, господин Крушила, — сказал Арвин с осторожностью в голосе. — Ваше присутствие может… взволновать посла. А взволнованный разум хуже поддаётся псионике. Лучшего результата мы сможем добиться, если я встречусь с ним наедине.

Барон вертел в руках кинжал Арвина, обдумывая сказанное.

— Это твоя магия разума позволяет тебе попадать в цель с закрытыми глазами, — спросил он, проверяя баланс оружия, — или магия кинжала?

— Ни то, ни другое, — ответил псион, удивлённый сменой темы. — Я занимаюсь плетением сетей и верёвок с шестилетнего возраста. Это даёт пальцам ловкость — учишься быстро обращаться с ножом. Остальное — тренировка.

Правитель вернул ему кинжал.

— Да сделает Хельм так, чтобы вопросы, которые ты задашь послу, тоже достигнут своей цели.

Арвин нервно расхаживал по залу приёма, раздражённый от того, что пришлось ждать всё утро. Рабы Дметрио принесли ему вино и еду — красных жареных жуков размером с кулак, приправленных травами — однако Арвин отказался от деликатеса юань-ти. Чувство голода притупилось ещё во дворце, к тому же сейчас ему было не до еды. Он отказался и от гладкого каменного ложа, на которое предложили ему прилечь рабы, и вместо этого расхаживал взад-вперёд по кафельному полу, поглядывая на запертую дверь комнаты отдыха. Наконец дверь открылась, и оттуда вышел раб. Под тяжестью кувшина с маслом, который он держал на своих плечах, его согнуло едва ли не пополам. Арвин шагнул к двери.

— Погоди, — вскричал раб сквозь шарф, которым был обвязан его рот. — Там осссра. Тебе туда нельзя.

— Слишком поздно, — пробормотал Арвин, отпихнув раба в сторону. — Я уже вошёл.

Воздух в комнате был наполнен плотным и густым дымом, несущим аромат мятного чая, жжёного мха и горящих опилок. Запах хлынул в ноздри Арвина, словно тот получил пощёчину, в носу засвербило. Когда он сделал вдох, комната поплыла перед глазами, ноги задрожали. Он пошатнулся, хватаясь за ближайшую из колонн, поддерживающих сводчатый потолок. Он прилип к колонне, тряся головой и пытаясь оправиться от головокружения.

Хриплый смешок помог ему сосредоточить сознание. По-прежнему обнимая колонну, он повернулся на звук.

В нескольких шагах от него на полу в мелком бассейне лежал Дметрио Экстаминос. Он был обнажён, чешуйчатое тело свёрнуто в кольца; чешуйки блестели от масла, заполнявшего бассейн. Верхний торс юань-ти был приподнят и выгнут назад на змеиный манер. Он уставил на Арвина расширенные щелеобразные зрачки, полные апатии; тёмные волосы были зализаны назад, обнажая высокий лоб. Изо рта выстрелил раздвоенный язык, пробуя на вкус задымлённый воздух.

— А, — произнёс он, — верёвочный агент. Это вправду ты, или это часть моего сна?

Бассейн был окружён полудюжиной горшков с приоткрытыми крышками, из-под которых медленно струился дым, застилавший взгляд Арвина. Он завороженно наблюдал, как к потолку поднимались янтарные клубы. Лишь когда он услышал шуршание чешуек Дметрио, поднявшегося в сидячую позу, ему удалось оторвать взгляд от дыма. Он резко потряс головой, пытаясь сосредоточиться. Дым, подумал он. Надо было прислушаться к предупреждению раба. Он попытался задействовать силу, позволяющую ему подслушивать мысли Дметрио, но его собственные мысли были слишком вялыми; они сами клубились словно дым. Перед глазами мелькнула тонкая серебристая лента, затем исчезла.

— Посол Экстаминос, — произнёс он сиплым голосом, медленно выговаривая слова. — Глисена в опасности. Её ребёнок…

— Какой ребёнок?

— Которого вы зачали, — продолжил Арвин. — Повитуха, она… — он замолчал и медленно моргнул. Что он там хотел спросить?

— Глисена беременна? — удивился Дметрио. С губ сорвался шипящий смех.

Арвин попытался потрясти пальцем в сторону посла, но едва не упал.

— Она исчезла, — выговорил он. — Её похитили.

— И? — Дметрио свернулся в новую позу, оставляя своими чешуйками глянцевитые полоски на кафельных краях бассейна.

— Вы знаете, где она?

Дметрио медленно выгнул шею, по щеке скатилась масляная струйка.

— Не знаю. И не хочу знать.

— Но у неё ребёнок. Ваш ребёнок, — возразил Арвин. — Она может умереть.

— Человеческие женщины то и дело умирают во время родов, — сказал Дметрио. — Живорождение — вообще гиблое дело. Вынашивать яйца куда эффективнее, — он перевернулся на полу, покрывая маслом свои чешуйки. — Глисена мне надоела. Я буду рад от неё отделаться.

Арвин отпустил колонну. Он хотел сделать шаг в сторону Дметрио, но отшатнулся назад.

— Но ребёнок, — произнёс он. — Вы должны заботиться о… — Его разум блуждал. Сосредотачиваться на мыслях становилось всё труднее. Они были похожи на жуков, пойманных в банку и пытающихся выбраться. Дым… Его взгляд снова устремился к потолку. Усилием воли он попытался взять себя в руки. — Но ребёнок, — повторил псион. — Разве вы не возьмёте его… с собой?

Дметрио издал громкий шипящий смешок.

— Зачем мне это?

— Потому что этот ребёнок ваш. Нельзя просто взять и бросить…

Дметрио махнул рукой. Сзади кто-то схватил Арвина за руки — оба в броне и шлемах, напоминающих раздутый капюшон кобры.

— Рилис? — удивился Арвин, разглядывая стражей сквозь дым.

Однако Рилиса среди них не было. Они выволокли псиона из комнаты отдыха. Слуга — тот самый, кто выносил оттуда кувшин с маслом — запер дверь. Арвин сообразил, что его тащат через зал приёма, затем по коридору, и, наконец, на улицу, на покрытый снегом пандус. Его ноги волочились по снегу, оставляя за собой две непрерывных дорожки. Он зачарованно уставился на них. Они напомнили ему змеиные следы. Если он начинал двигать ступнями из стороны в сторону, линии становились волнистыми, извивались…

Ворота со скрипом открылись, и один из стражников поставил его на ноги. Затем псион поплыл по воздуху. Хотя, нет, не поплыл… его швырнуло. Швырнуло мощным толчком стражника. Он приземлился на спину, упав на заснеженную мостовую. Мимо проплывали силуэты людей, медленно удаляясь от места, где он лежал. Псион перевёл завороженный взгляд на небо, откуда мягко падали снежные хлопья. Издалека они казались такими маленькими, но, подлетая, становились такими большими. Как вот эта… такая огромная.

Нет, это была не снежинка. Это было лицо женщины, смотревшей на него сверху вниз. Тёмные глаза, широкие скулы и чёрные волнистые волосы, тянущиеся к нему, словно змеи.

Сердце заколотилось. Арвин попытался отползти прочь, подальше от змей. Затем он заметил притаившуюся за ними лягушку. Мысль о лягушке, сидящей на мочке женского уха, показалась ему настолько нелепой, что заставила засмеяться. Но вместо смеха с губ сорвалось лишь кваканье.

— Вин? — спросила женщина. — Ты в порядке?

Несколько мгновений Арвин мутным взором осматривал Кэррелл, следуя глазами за изгибом её губ. Он попытался поднять руку, чтобы коснуться их, но рука в бессилии рухнула вниз, упав на снег над его головой. Ему надо было что-то сказать ей — что он надышался какой-то гадости под названием осссра — но губы не слушались.

— Сссрааа, — вместо этого выговорил он.

Кэррелл наклонилась и подняла упавшую на снег руку.

— Вин, — произнесла она тихим серьёзным голосом. — Я помогу тебе. Пожалуйста, попробуй встать.

Его рука опиралась на её плечо, ноги волочились, шаркая по снегу. Она вела его по улице, а он еле передвигал ногами, уставившись на оставляемые ступнями следы, не обращая внимания на разглядывающих их прохожих. Так много следов на снегу… но все человечьи, и ни одного от раздвоенного копыта сатира.

К чему всё это, он сообразить не мог.

Арвин поднялся в сидячее положение и потёр голову. Разум снова принадлежал ему, но голова раскалывалась, в теле ощущалась слабость; трудно было координировать движения. Он двигался медленно, спустив с постели сначала одну ногу, затем другую. Когда он встал, ноги дрожали. Из одежды на нём были одни штаны и плетёный браслет на правом запястье. И — он коснулся висящего на шее кристалла — теперь уже исчерпавшего свою силу камня, когда-то подаренного ему матерью.

Он находился в маленькой, скромно обставленной комнате с одним окном. Сквозь ставни он видел, что находится на третьем этаже. Снегопад уже прекратился. Было темно, отовсюду по городу разносился звук рожка, призывавшего к вечерней молитве. Должно быть, какое-то время он находился без сознания.

Убранство комнаты включало кровать, узкий гардероб, стоявший возле камина, деревянный стол и стул. Молодой мужчина с облегчением увидел свой пояс, висящий на спинке стула, из ножен торчала рукоятка кинжала. Волшебная перчатка лежала на столе, рядом с рисунком, изображающем его спящее лицо, нарисованное углём на холсте. Сходство было поразительным; наверняка это работа Кэррелл. В жаровне потрескивал огонь; перед камином на решётке была развешена его сырая одежда, из которой исходили тонкие струйки пара. Откуда-то снизу донёсся шум — разноголосый гомон, звук струнного инструмента и звон посуды. Арвин уловил аромат еды, аппетитную смесь рагу и печёного хлеба. В животе заурчало.

Он подошёл к камину — медленно, чтобы не споткнуться — и порылся в кармане рубашки. Внутри ложного шва чувствовалась знакомая выпуклость: лазурит. Вытащив минерал, он приложил его ко лбу и попытался вызвать образ Танджу, однако лицо старика ускользало из сознания. Сообразив, что для передачи послания сил слишком мало, Арвин убрал лазурит обратно в карман. С Танджу он свяжется позже. Всё равно сообщить ему пока особо нечего, кроме того, что Дметрио не причастен к исчезновению Глисены.

Он двинулся обратно к кровати, когда открылась дверь. Вошла Кэррелл, неся поднос с миской рагу, хлебом и кружкой эля. Поставив его на стол, она взяла Арвина за руку и подвела к столу.

— Ты ещё слаб, — сказала она, — тебе нужен отдых.

Арвин опустился на стул.

— Сколько я здесь пролежал?

От миски исходил аппетитный аромат моркови, картофеля и мяса. Псион облизнул губы и взял с подноса ложку.

— Где я?

— Я нашла тебя посреди дня возле резиденции посла, — ответила Кэррелл, закрывая дверь. — Мы в гостинице «Свежий ветер», неподалёку оттуда.

Арвин кивнул, отломил кусок хлеба и попробовал рагу. Когда рот наполнился вкусными ароматами, он закрыл глаза и вздохнул. Запив рагу глотком эля, он уверенно запустил ложку в миску.

— Спасибо, — произнёс он, склонившись над едой. — И за помощь тоже.

— Тебе повезло, — ответила Кэррелл. — Осссра для людей смертельна.

— А что это?

Кэррелл подошла к каминной решётке и сняла с неё плащ Арвина, перевернув его другой стороной к огню.

— Осссра это смесь масел, — ответила она, стоя к нему спиной. — При горении они обладают разными свойствами. Одни осссры очищают разум, другие лечат тело. Некоторые обладают очищающими свойствами, а некоторые — как та, аромат которой я чувствую на твоей одежде — вызывают сны и воспоминания.

— У меня она лишь вызвала головокружение, — проговорил Арвин с ломтем хлеба во рту. Еда оказалась очень кстати; он начинал чувствовать себя лучше. — От неё я сделался вялым, как слизень.

— Скажи спасибо, что она лишь ослабила твой разум. Некоторые виды осссры смертельно опасны для человека. Они предназначены для юань-ти.

— Вижу, ты хорошо разбираешься в этих магических маслах, — отметил Арвин, положив в рот очередную ложку рагу.

Кэррелл пожала плечами, продолжая переворачивать его одежду.

— Ты появился со стороны дворца. Тебе всё-таки удалось встретиться с бароном?

— Насколько я понимаю, ты наблюдала за резиденцией посла? — спросил Арвин.

— Да, — призналась она. — Он был так же груб, как и в первый раз?

Арвин крепко стиснул пальцы вокруг ложки.

— Хуже. Он заносчивый бесчувственный ублюдок. Как и все…

— Кто «все»? — перебила Кэррелл, сузив глаза.

Арвин пожал плечами. Здесь он мог говорить спокойно. Это не Хлондет; можно говорить, что хочешь.

— В роду Экстаминос.

— Аха.

Кэррелл пересекла комнату и села на кровать — единственное место кроме стула, куда можно было присесть. Она потеребила белый воротник своего платья, отороченный замысловатым бирюзовым кружевом. Платье было сделано из мягкой тонкой ткани, неподходящей для зимнего холода. В области груди платье натягивалось. Рывком головы женщина откинула волосы, обнажив жадеитовую серьгу и плавный изгиб скулы и шеи. Арвин поймал себя на том, что начинает терять интерес к еде. Теперь ему было намного лучше — гораздо лучше. Кэррелл выглядела восхитительно, и это было ясно без всякой магии очарования.

Она улыбнулась и произнесла что-то едва слышным голосом. Арвин подался вперёд.

— Не понял, — сказал он, вытирая с миски остатки рагу куском хлеба. — Что ты только что…

Он заметил, что одну руку она убрала за спину, словно хотела опереться на неё. От его взгляда не ускользнуло и движение её пальцев, переплетающихся в знакомый жест. Не успела женщина сотворить заклинание, как он пустил в ход собственное. В основании черепа возникло покалывание, оттуда хлынула псионическая энергия. Неужели она нарушит обещание? Ну уж нет, в этот раз ей не удастся заткнуть его за пояс.

Кэррелл слегка наклонила голову.

Арвин почувствовал, как его окутало теплом. По блеску её глаз он видел, что небезразличен ей — и сильно! — так же, как и она была небезразлична ему. Разве не она только что спасла ему жизнь? Кэррелл была тем, на кого он мог положиться, кому мог довериться. Отложив на стол кусок хлеба, он повернулся к ней.

— Ему плевать, — сказал он.

Кэррелл слегка нахмурилась.

— Кому плевать? И на что?

— Дметрио Экстаминосу, — сказал Арвин, отставляя пустую миску в сторону. — Я пытался объяснить ему, что женщине, которая носит его ребёнка, может грозить опасность, а он лишь засмеялся. Он даже не думает искать Глисену; он собирается уехать. Бросить собственное дитя. Как…

Он отвернулся. На колено легла рука Кэррелл.

— Как кто, Вин?

— Меня зовут Арвин.

— Просто Арвин? А клановое имя?

— Мой отец не дожил до дня свадьбы с матерью. Он умер до моего рождения. По крайней мере, так мне говорила мама.

— Некоторые отцы недостойны того, чтобы знать о своих детях, — ответила Кэррелл.

Арвин поймал её взгляд и понял, что лучше не продолжать эту тему. Он попытался снять напряжение.

— Юань-ти наделены этой привилегией, — сказал он. — Их женщины откладывают яйца все в одной выводковой камере. И никто из них не знает своих отцов, — он усмехнулся. — Удивительно ещё, как они узнают матерей.

— У юань-ти Ташалара похожий обычай, — сказала Кэррелл. — Насколько мне известно, — она откинула волосы назад, обнажив жадеитовую серьгу. — Я из Табакси, из клана Чекс'эн.

— Чек…шен, — повторил Арвин, пытаясь скопировать акцент. — Это клан твоего отца?

Кэррелл улыбнулась.

— Моей матери. Людей Чульта, как и юань-ти, мало заботит, кто их родители, — её улыбка погасла. — В большинстве случаев.

— В Табакси нет мужей? — спросил Арвин.

— Мы не используем это слово. Мы зовём их яякуны, — она сделала паузу, подбирая перевод. — Любовники.

Арвин кивнул.

— А ты? У тебя есть…

— Братья и сёстры? — перебила она. — Нет. А у тебя?

У Арвина создалось ощущение, будто она намеренно сделала вид, что не поняла вопроса, но он решил не обращать на это внимания.

— Я был единственным ребёнком у матери.

— Был?

— Она умерла от чумы, когда мне было шесть.

— Наверно ты чувствовал себя очень одиноким.

Арвин пожал плечами.

— В приюте было много других сирот.

И один из них, однако, был его другом: Ноулг. И Ноулг тоже был мёртв.

— В приюте? — переспросила Кэррелл. Видимо, слово было ей незнакомо.

— Что-то наподобие выводковой камеры для детей, у которых нет родителей. Там руководят жрецы.

— Чьи жрецы?

— Ильматера, — ответил Арвин, скривив губы. — Бог страданий. Его жрецы заботились о том, чтобы страданий мы получали в избытке.

— Этот твой приют… мне кажется, это что-то неприятное.

— Так и есть, — мрачно согласился Арвин.

Кэррелл уставилась куда-то вдаль. Её рука всё ещё лежала у него на колене. Арвин глянул на кольцо на её мизинце. Ему захотелось узнать, о чём она сейчас думает. Но магия кольца защищала её мысли; иначе он мог бы попробовать подслушать их.

Должно быть, она чувствовала, что он не хочет продолжать разговор о своём детстве, поэтому резко сменила тему.

— Та женщина, которую ты приехал найти, как там её, Глисена?

Где-то краешком мысли Арвин уловил звон предостерегающего колокольчика. Но стоило посмотреть в тёмные глаза Кэррелл, и звон исчез. Арвин кивнул.

— Декаду назад баронская дочь сбежала; я приехал, чтобы найти её. Повитуха помогла ей покинуть дворец. Глисена думает, что та ей помогает, но на самом деле Глисену используют. Им нужен её ребёнок. Дметрио его отец. Используя ребёнка, они хотят захватить трон Хлондета. Как только он родится, одни боги знают, что Сибил сделает с…

— Сибил? — резко перебила Кэррелл. Её рука стиснула колено Арвина.

— Она юань-ти, — пояснил псион. — Повитуха одна из её последователей. Они верят, что Сибил это аватар бога Ссета.

— Она не аватар, — прошептала Кэррелл.

Арвин моргнул.

— Ты знаешь, о ком я говорю?

Кэррелл впилась в него взглядом.

— Как ты узнал про Сибил?

Арвин стиснул зубы.

— Она убила моего друга. Я поклялся отомстить за него любой ценой. Даже если для этого придётся бросить вызов аватару.

Кэррелл помолчала несколько мгновений, прежде чем ответить.

— Сибил смертная, хотя так было не всегда. Одно время — в Смутное время, когда боги спустились на Фаэрун — её тело принадлежало Ссету. Однако когда эта эпоха кончилась, бог покинул её тело. Это было пятнадцать лет назад; с пой поры она обрела бессмертие. Однако она надеется стать богиней, как Ссет, который когда-то был всего лишь аватаром Мерршаулка.

Арвин буравил глазами Кэррелл. Он понял лишь самую малость из того, что она сейчас сказала. Единственным богом, про которого он много знал, был Ильматер; жрецы в приюте вдалбливали каждую жестокую и мучительную подробность страданий, пережитых мучениками Плачущего бога, в своих маленьких подопечных. Арвин не знал даже истории Хоара, несмотря на тот факт, что дал ему клятву мести — клятву, сдержать которую бог-судьбоносец заставит Арвина во что бы то ни стало.

— Откуда ты столько знаешь про Сибил? — поинтересовался Арвин.

Взгляд Кэррелл сделался твёрдым.

— Чтобы победить врага, нужно хорошо его изучить.

За окном где-то вдалеке прогремел гром: голос Хоара. Арвин неслышно присвистнул.

— Кажется, боги свели нас неслучайно.

— Я тоже так думаю, — сказала Кэррелл. Она подалась вперёд и сказала убедительным голосом. — Южные юань-ти до сих пор верят, что Сибил это аватар Ссета. Лишь маленькая горстка знает, кто она на самом деле — одержимое властью смертное существо, пытающееся любой ценой возродить империю Серпентес.

Арвину доводилось слышать о Серпентес. Это была древняя империя юань-ти, простиравшаяся по всему Чультскому полуострову — империя, о которой юань-ти говорили до сих пор, несмотря на то, что она распалась четырнадцать столетий назад.

— Я думал, что Сибил нужен Хлоднет, — сказал он.

— Это часть её плана. Около двух лет назад Сибил исчезла из наших земель. Мы рады были её исчезновению, пока не узнали, что она отправилась на север. Когда выяснилось, что она объявилась в Хлондете…

— Кто «мы»? — перебил Арвин.

— К'аакслаат, — ответила Кэррелл.

Арвин непонимающе уставился на собеседницу.

— Защитники джунглей. Мы следуем по стопам Убтао.

Арвин кивнул, хотя по-прежнему ничего не понимал.

— Мы поняли, — продолжила Кэррелл, — что Сибил ищет: артефакт, вверенный давным-давно дому Экстаминос на хранение. Он был спрятан, затем по прошествии многих столетий забыт. Но Дметрио Экстаминос нашёл его.

Арвин сам не заметил, как оказался заинтригован услышанным.

— И ты приехала на север в Хлондет, чтобы найти его. Украсть.

Глаза Кэррелл сверкнули.

— Нет. Вернуть назад. Не дать ему попасть в руки Сибил. Сделать так, чтобы его никогда больше не использовали.

— А что это такое?

— Ты слышал историю Ссета?

— Вообще-то нет, — пожал плечами Арвин. — Мы, существа «низшей расы» не слишком-то жаждем знать о змеином боге. Я даже не ступал ногой в Собор Изумрудной Чешуи. Разве что лишь однажды, да и то косвенно.

Непрошеное воспоминание возникло в памяти, побуждённое семенем разума Зелии. Он видел храм её глазами, когда она стояла, склонившись перед статуей бога в образе крылатого змея. Он кивнул про себя; не удивительно, что юань-ти считали Сибил аватаром Ссета. У неё были крылья — что было редкостью даже для отродья. И её глаза горели красным — пылали словно пламя, окружавшее статую Ссета.

Арвин выудил последнее из воспоминаний Зелии.

— Правда ли, что существует пророчество о Ссете, восставшем из пламени?

Кэррелл кивнула, заметно впечатлённая.

— Из Пиков Пламени — вулканов Чультского полуострова. Там есть дверь, которую Сибил надеется открыть. Она полагает, что та ведёт во владения Ссета. Она надеется убедить бога, чтобы тот посредством её ещё раз стал аватаром. Но дверь не ведёт к Яме Гадюки. Она ведёт в пещеру в План Фуги, где живёт одно из вечных существ — Дендар Ночной Змей. Если дверь откроется и Ночной Змей сбежит, это приведёт к тысячам смертей — а может и к сотням тысяч. Даже великан для него мелкая помеха; он может проглотить целую деревню за раз. Те, кого он проглатывает, оказываются уничтоженными полностью; ни одной частички от их душ не останется для богов, которым они поклонялись. Чем больше душ поглощает Дендар, тем больше становится — и тем больше ест. Согласно пророчествам, если его освободить и дать волю, он будет расти, пока не будет способен поглотить само солнце — и ввергнуть мир в вечную тьму. Погибнут все растения, замёрзнут водоёмы по всему Фаэруну, и сами боги зачахнут, когда умрут последние из их почитателей.

Арвин чувствовал, как округляются его глаза. В другом случае он бы пропустил эту историю мимо ушей. Но, услышав её из уст Кэррелл — услышав дрожь в её голосе, когда она заговорила о конце света, — он покачал головой.

— Та штука, которую ты приехала найти, — сказал он. — Это какой-то ключ, верно?

Кэррелл впилась в него взглядом.

— Она называется Змеиный Круг. Сделана из серебра в форме змеи, кусающей собственный хвост. Примерно вот такого диаметра, — она раздвинула руки примерно на ширину двух ладоней друг от друга. — Артефакт сделан из двух половинок — одна с головой, другая с хвостом, — которые должны быть вставлены друг в друга, чтобы магия сработала, — южанка опустила руки. — Вот что мне известно: этот Дметрио Экстаминос нашёл Змеиный Круг во время реставрации старого Хлондета. Думаю, он прихватил артефакт с собой в Сеспеч, но я не могу обнаружить его при помощи магии. Когда ты в последний раз был в резиденции посла, ты видел что-нибудь, напоминающее такую вещь?

Арвин покачал головой.

— Я так и думала, — сказала Кэррелл. — Он никому её не покажет. Боится, как бы слуги Сибил ещё раз не попытались украсть её.

— Оспа? — спросил Арвин, встревожившись. — Неужели кто-то из них выжил?

— Что ещё за Оспа?

— Последователи Талоны, богини гниения и болезней, — Арвин почувствовал учащённое сердцебиение. — И слуги Сибил. Это они убили моего друга.

Кэррелл нахмурилась.

— Нет. Те, о ком я говорю, поклоняются другому божеству: Талосу, богу шторма и разрушения. Они также заключили союз с Сибил. По её приказу они пытались украсть Змеиный Круг после того, как Дметрио Экстаминос обнаружил его в старом городе.

И тут Арвин понял, о чём она говорила. Прошлым летом на рабочих, занятых на реставрации Чешуйчатой башни, напала банда разбойников, убив инспектора проекта. Это нападение ещё долго было пищей для слухов среди хлондетской гильдии; разбойники не принадлежали Гильдии, и на них была объявлена охота. Инцидент произошёл в то время, когда Арвин решал проблему с Оспой, поэтому он не обратил на него особого внимания. Даже когда он встретил Танджу, и стражник, сопровождавший его, сболтнул, что Танджу выслеживает кого-то, кто совершил кражу — он называл его «повелителем бурь», — Арвин не мог собрать кусочки мозаики воедино. Но теперь он всё понял. И для Кэррелл у него появились плохие новости. По словам Танджу, «разбойникам» удалось получить то, за чем они охотились.

— Ты опоздала, — сказал он Кэррелл. — Сибил уже получила Змеиный Круг.

Он кратко рассказал о событиях прошлого лета и то, о чём слышал.

Лицо Кэррелл побледнело. После долгой напряжённой паузы она резко потрясла головой.

— Нет, это невозможно, — ответила она. — Рабочие, с которыми я разговаривала, сказали, что Дметрио Экстаминос по-прежнему владеет артефактом, который они выкопали. Они даже смогли описать коробочку, в которой он хранится: круглая деревянная коробочка, покрытая свинцом, не позволяющим увидеть её содержимое при помощи магии.

— Возможно, они солгали, — предположил Арвин.

— Они не могли этого сделать.

— Ты зачаровала их, — сделал вывод псион. На мгновение он задумался. — Люди, с которыми я разговаривал, точно также были уверены, что последователям Талоса удалось-таки украсть найденное в башне. Возможно, они владеют только одной половинкой.

— Да, должно быть, так и есть, — С встревоженным видом она повернула кольцо на пальце. — Ты знаешь, где Сибил сейчас?

Арвин покачал головой.

— Если бы знал, я бы попытался отомстить за смерть друга. Я ищу её на протяжении последних шести месяцев, но даже Гильдии не удалось её обнаружить.

— В таком случае тем более важно заполучить вторую половинку Змеиного круга, ту, что хранится у Дметрио.

— По-твоему он знает, что это такое? — спросил Арвин. — Возможно, если мы скажем ему, что поставлено на кон…

Но, вспомнив недавний разговор, псион покачал головой. Дметрио Экстаминос был высокомерным, жестоким и бессердечным. Его не заботила ни судьба Глисены, ни даже судьба собственного ребёнка. Он был не из тех, кого могла бы тронуть судьба сотен тысяч незнакомых ему людей.

— Что будешь делать? — спросил Арвин. — Попытаешься поговорить с Дметрио ещё раз?

— Я уже допросила его домашних слуг. Никто из них не видел ни Змеиного круга, ни свинцовой коробочки среди вещей, которые они упаковывали к отъезду. Я начинаю подозревать, что он просто не привёз Змеиный Круг с собой. Может быть, он оставил его в Хлондете.

— И ты вернёшься туда? — спросил Арвин, уже начиная чувствовать тоску по ней.

Несколько мгновений Кэррелл сидела молча.

— Может быть, — она выпрямилась, в глазах появилась решимость. — Нет. Лучше я буду искать Сибил. Найти её будет легче, чем пытаться обнаружить маленькую коробочку,

Арвин подался вперёд.

— С поиском я смогу помочь. Но ты поможешь мне взамен. Я пообещал барону, что найду его дочь. Она где-то в лесу, он называется Чондальский лес. При помощи магии найти её нельзя; она скрыта от любого средства обнаружения. Но ты обладаешь магией, которая сможет помочь — той самой магией, которая позволила тебе общаться с нагой. Если ты при помощи неё поговоришь с лесными животными, мы сможем найти тех, кто видел Глисену. Если найдём её, у нас появится неплохой шанс найти и Нанет; повитуха ждёт не дождётся, когда Глисена родит. И когда мы найдём Нанет…

— Мы сможем заставить её сказать, где Сибил, — поддержала мысль Кэррелл.

— После чего я отомщу за друга. А ты получишь возможность вернуть Змеиный Круг. Или, по крайней мере, его половинку, — псион протянул руку. — Ну, что скажешь? По рукам?

Несколько секунд Кэррелл сверлила его взглядом, не глядя на руку. Затем подалась вперёд и поцеловала его — страстно. Её пальцы вцепились в его волосы; губы крепко прижались к его губам. Псион почувствовал, как тело объял огонь; возбуждение было сильным до дрожи. Кэррелл была женщиной, о которой он мог лишь мечтать; в ней было всё то, что он надеялся найти в женщине. Её поцелуй вскружил ему голову словно дым осссры — и ему не было конца. Она притянула его к себе, он поддался и оба упали на кровать. Его руки скользнули по талии, перешли к груди — и вскоре проникли под платье. Не прерывая жаркий поцелуй, он пытался погладить её грудь, но каким-то образом его пальцы вновь нащупали платье. Кончики пальцев ощущали грубую материю.

Нет, это было не платье. Это была её грудь. Но пальцы ласкали не кожу. Они ласкали…

Чешуйки?

Зачарование — которое, насколько он понял, она с ловкостью успела наложить на него — кончилось. Он отпрянул, рывком вырывая руку из-под её платья. Теперь ему вдруг всё стало ясно. Её странные комментарии, обида, когда он пытался предупредить её насчёт юань-ти дома Экстаминос.

Так значит, Кэррелл…

Она поднялась с кровати и села.

— Ты всё правильно понял, я юань-ти-полукровка, — сказала она. Лицо выражало смесь боли и вызова.

Потерявший дар речи Арвин лишь кивнул головой.

— Я не то, чтобы… — промямлил он. — Просто…

Его раздирали противоречивые эмоции. Он желал Кэррелл, жаждал её, даже безо всяких чар — но теперь она напоминала ему о Зелии.

Щёки южанки пылали румянцем. Резким движением она сердито дёрнула платье, разгладив складки.

— Я привыкла, — огрызнулась она. — Это всего лишь одно из препятствий в лабиринте жизни — препятствие, которое я должна преодолеть, если мне суждено найти свой путь. Но это нелегко. Люди всегда ошибочно принимают меня за человека. Каково, по-твоему, слышать их замечания о том, как «бессердечны» и злы эти юань-ти, зная, что они имеют в виду тебя? Да и сами юань-ти тоже не лапочки. Для них во мне слишком много от человека, чтобы считать меня… — она отвернулась.

— Красивой? — спросил Арвин. — Желанной? — он протянул руку и приподнял её подбородок. — А ведь ты такая. Поверь, — он вздохнул. — Просто на мгновение ты мне кое-кого напомнила. Другую женщину-юань-ти — псиона. При помощи псионики она посадила в меня семя разума. Если бы его не вытащили, оно бы съело мой разум, оставив пустую оболочку, из которой бы она сделала копию себя. Она меня использовала.

Взгляд Кэррелл смягчился.

— Ты о той женщине с Лодочной пристани?

Арвин кивнул.

— Не все юань-ти так жестоки.

— Понимаю. И теперь, когда я смотрю на тебя — на настоящую тебя — я вижу, что ты вовсе не такая, как Зелия. Ни чуточки.

Он наклонился вперёд — медленно — и поцеловал её.

Кэррелл не сопротивлялась. Вместо этого, она, сначала нерешительно, ответила на поцелуй.

Арвин прервал поцелуй.

— Как это будет? — спросил он. — Поцелуй — на твоём языке.

— Цу.

Арвин улыбнулся. Когда Кэррелл произнесла это слово, её губы изящно округлились.

— А «красивая»? Как сказать?

— Киичпан.

— А «женщина»?

Она слегка нахмурилась, видимо, гадая, к чему он клонит.

— Чу'ал.

Лицо Арвина приняло красноречивое выражение.

— Кич-пан чу-ал, — произнёс он запинаясь. — Можно мне быть твоим яакуном?

Она откинула волосы, в тёмных глазах блеснул озорной огонёк. Затем она шлёпнула его — легонько — по щеке.

— Ты зачаровал меня, — произнесла она обвинительным тоном.

Арвин усмехнулся.

— А ты меня, — он потёр щеку, притворяясь, будто от удара у него горит щека, и увидел, как её глаза смягчились. — Но твои чары иссякли.

— Как и твои, — ответила Кэррелл. Затем она улыбнулась. — И всё же, ты меня… интригуешь.

Немного помедлив, она начала расшнуровывать платье.

Арвин расстегнул штаны и снял их, не отводя глаз от груди Кэррелл. Чешуйки на ней были маленькие и изящные, их приятный красно-коричневый тон был почти незаметен на фоне кожи, создавая ощущение румянца. Сейчас, подумал Арвин, он узнает, насколько правдивы байки о женщинах-юань-ти.

Она позволила платью спорхнуть на кровать и подалась к нему, обнимая плавным грациозным движением.

Похоже, что правдивы, решил Арвин.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Где ты был? — сердито проворчал барон. — Моя дочь больна — может даже умирает — а ты вместо того, чтобы найти её…

— Прошу прощения, господин барон, — сказал Арвин, поклонившись. — Меня отравили.

Барон моргнул.

— Отравили?

— Посол заставил меня прождать весь день. Я решил побеседовать с ним в его комнате отдыха. Я и предположить не мог, что она может быть наполнена ядовитым дымом. Мне только недавно удалось прийти в себя.

Конечно же, это было не совсем правдой. Он умолчал об их с Кэррелл интерлюдии, которая, впрочем, была непродолжительной — оба чувствовали неотложность того, что теперь стало их единой целью. Но время было потеряно; Арвин явился к барону уже среди ночи.

Комната, в которой они находились — капелла с огромной серебряной рукавицей Хельма, стоявшей на постаменте возле одной из стен — освещалась единственной лампой. Когда Арвин вошёл, барон молился, подняв левую руку и склонив голову. Кэррелл была вынуждена остаться за пределами комнаты под присмотром двух дворцовых стражников. Она стояла, ожидая возле входа.

— Кто это? — спросил Крушила, глядя на неё.

— Следопыт, — ответил Арвин. — Она поможет с поисками вашей дочери.

Барон прищурился.

— Ты сказал ей, что Глисена пропала?

— Да, — признался Арвин.

— Что ещё ты ей сказал?

Арвин встретился взглядом с бароном.

— Только то, что Глисена сбежала, — сказал он. — И что она вероятнее всего прячется в Чондальском лесу у сатиров. И ещё то, что побег из дворца ей помогли совершить прихвостни Сибил, намеревающиеся использовать вашу дочь в коварных целях.

— Суда по акценту, она с Чульта, — предположил Крушила. — Она юань-ти?

Арвин посмотрел барону в глаза.

— Да.

Правитель фыркнул и отвернулся.

— Ты обещал быть осмотрительным. А теперь я вижу тебя в обществе незнакомки. Да к тому же змеи.

— Господин Крушила, если хотите, чтобы я нашёл вашу дочь, вам придётся положиться на мою проницательность. Я доверяю Кэррелл. Хвала Тиморе, нам повезло — эта женщина оказалась здесь, в Сеспече. Кэррелл знает о Сибил не понаслышке; одно время отродье удерживало её народ в рабстве. Кэррелл уже выяснила, что приспешники Сибил что-то затевают в Сеспече. Она может узнать и об исчезновении вашей дочери. Заручившись её поддержкой, мы получим неоценимую помощь.

Брови барона сдвинулись.

— Ты говорил, что найдёшь Глисену при помощи своей магии разума.

— Мне удалось сузить область поиска, — парировал Арвин. — Мы выяснили, что она в Чондальском лесу.

— Это почти ничего не меняет. Чондальский лес огромен. Он вширь такой же, как Сеспеч в длину. Чтобы найти Глисену, мне понадобится отправить туда весь гарнизон, который может проблуждать там декаду, не встретив ни души, не говоря уже о неуловимых сатирах. А отправлять гарнизон я туда не могу. Лорд Вианар хочет заграбастать лес себе; хочет обрубить поставки древесины, которая нужна мне для строительства флота. Высылка войск даст ему желанный повод для вторжения, — барон посмотрел Арвину в глаза. — Однако одному туда можно пробраться незаметно. Правда, возникает другая проблема — мы не знаем точно, где искать.

На мгновение Арвин задумался.

— Насколько далеко ближайший край леса к Ормпетарру?

— Примерно два езды на лошади к северу, через реку от форта Арран.

— Сатиры, видимо, обеспокоены здоровьем Глисены, — сказал Арвин. — Они бы не отправились в Ормпетарр за Нанет, если бы их лагерь не был в доступном расстоянии от города.

— Нанет дала Глисене кольцо телепортации, — подметил барон. — Она могла дать такое же и сатиру.

— Будь оно так, он бы воспользовался им, чтобы покинуть Ормпетарр. А он вместо этого полез на крепостные стены.

— И в самом деле, — задумался барон. — Но если ты догадываешься, в какой части леса расположен лагерь сатиров, как всё-таки ты его найдёшь? — правитель кивнул в сторону Кэррелл. — И зачем тебе её помощь? Ты ведь будешь искать магией разума.

— Да, — заверил Арвин. — Но для этого понадобится время, а Глисена скоро может… почувствовать себя очень плохо. Кэррелл знает заклинание, которое поможет найти лагерь быстро. Оно позволяет ей разговаривать с животными.

Барон нахмурился.

— Животные, обитающие в крошечном уголке леса, мало что могут рассказать. А я-то думал, что ты опытный следопыт.

— Мы не будем спрашивать случайных животных, — возразил Арвин. — Мы спросим волков. Они быстры, они способны преодолевать большие расстояния, такие, как между Ормпетарром и Мимфом, за один день. А их ареалы простираются гораздо дальше. И у них острый нюх, который способен выделить запах человека в лагере сатиров. Если кто-то и может обнаружить лагерь сатиров с Глисеной, так это волки.

Правитель кивнул, неохотно соглашаясь с доводами псиона.

— Но есть одна проблема, — добавил Арвин. — Попасть в Чондальский лес мы должны быстро.

Барон подобрал шлем, лежавший на полу рядом с ним.

— Вы там будете к сегодняшнему вечеру, — сказал он, надевая шлем. Фиолетовый плюмаж покачивался в такт его слов. — Телепортационные штучки есть не только у Нанет.

— Вы можете телепортировать двоих одновременно? — спросил Арвин.

— Могу, — ответил барон. — Но возникает закономерный вопрос, — он указал на Кэррелл. — Если мою дочь найдёт она, какой мне от тебя прок?

Этот вопрос Арвин предвидел.

— Чтобы Кэррелл воспользовалась заклинанием и установила контакт с волками, они должны подойти к ней достаточно близко.

— Но найти волка может любой охотник, — возразил барон.

— Я не буду просто искать, я призову их. Вот этим, — он вынул из кармана лазурит и положил на ладонь. — При помощи него я передавал вам послание о сатире. Этот камень позволяет связаться с кем угодно. Хоть с человеком, хоть… с волком. Его магия подвластна только псионам.

Несмотря на убедительный тон, Арвин на самом деле не был уверен, что его метод сработает. Несомненно, он может отправить послание, которое привлечёт внимание волка — скулёж раненого щенка, например, — но послание отправляется не вербально; оно звучит у получателя в голове. Арвин мог бы отправить команду «ко мне», если бы знал, какими словами объяснить своё местоположение. Но попробовать стоило.

— Камень также позволит мне доложить вам сразу же, как только мы найдём Глисену, — добавил Арвин.

Правитель удовлетворённо кивнул.

— Ты умеешь работать головой, — сказал он. — Я это ценю, — он сунул руку в мешочек, висевший у него на поясе, и достал оттуда брошь в виде щита. Украшение было сделано из полированной стали и имело размеры не больше монеты, в середине виднелась синяя гравировка хельмова глаза. Крушила протянул предмет Арвину.

— Прикрепи это так, чтобы не было видно, — скомандовал он.

— Что это?

— Вещь, которая поможет мне найти тебя, когда я получу твоё сообщение, — пояснил Крушила.

Арвин приколол брошь к внутренней стороне рубашки.

— Вы прибудете в Чондальский лес лично? — спросил удивлённый псион.

— Да, — ответил барон, глядя на Арвина. — Моя магия телепортации ограничена, так что убедись, что находишься рядом с Глисеной перед тем, как позвать меня.

— Хорошо.

Крушила повернулся к солдатам в коридоре и замолчал, словно пытаясь что-то вспомнить.

— Чуть не забыл. Та юань-ти, про которую ты говорил: Зелия.

Арвин напрягся.

— Она в Ормпетарре, прибыла на корабле сегодня вечером.

Арвин кивнул. Новость была не утешительной. Но он скоро уедет из города. Если будет на то воля Тиморы, к моменту его возвращения Зелия уже покинет город. Или что-нибудь натворит, дав Крушиле повод для ареста.

Правитель дал знак солдатам, чтобы те привели Кэррелл в комнату.

Арвин поймал её взгляд, когда она вошла.

— Господин Крушила согласен, — сказал он ей. — Ты присоединишься к поискам.

Барон взмахом руки отправил солдат обратно, затем положил одну руку на плечо Арвину, другую на Кэррелл.

— Ну, пора.

— Ваш телепортационный предмет, — начал Арвин, — это портал, или…

Неожиданно пол ушёл из-под ног, стены капеллы дико завертелись. Он ощутил падение с небольшой высоты и неуверенно приземлился на пол помещения с толстыми каменными стенами и узкими окнами в виде бойниц. Сидевшие за столом два офицера в доспехах с баронским гербом прервали беседу и вскочили на ноги, испуганные неожиданным появлением гостей, затем низко поклонились.

— Господин Крушила, — сказал один из них. — Добро пожаловать.

Правитель убрал руки от Арвина и Кэррелл.

— Эти двое, — объявил он, — отправляются в Чондальский лес. Позаботьтесь о том, чтобы они достигли его, не нарвавшись на патрули лорда Вианара.

Офицеры обменялись взглядами.

— Какие-то проблемы? — настоятельно спросил барон.

— Мы не уверены, — ответил один из офицеров. — Люди Вианара отступили от реки, и весь день не появлялись на глаза. Но может быть, это случайность.

Крушила нахмурился.

— Может быть?

— Один из патрулей, отправленных нами через реку сегодняшним утром, не вернулся, — сказал второй офицер. — Не вернулись и те, кого мы отправили вслед за ним. Пока мы не выясним, в чём дело, вряд ли будет разумным…

— Эти двое должны добраться до леса, — прорычал барон. — К вечеру.

Офицер покорно поклонился.

— Как прикажете, сэр.

Они пересекли реку Арран на повозке, которую волок кентавр. Повозка не имела ни кучера, ни поводьев; казалось, кентавр был сам себе кучером.

Арвин изумлённо разглядывал величественное создание, запряжённое в сбрую. Кентавры были не приручёнными существами, дикими и гордыми. Этот имел размеры боевого коня, торс переплетали мускулы, какими не мог обладать ни один, даже самый сильный человек; его руки были в толщину с мужское бедро. Нижнюю часть тела покрывали грубые, похожие на шерсть, волосы, однако грудь и руки были голыми. Он скакал рысцой, гулко отстукивая массивными копытами по толстым доскам моста, перекинутого через реку, и, казалось, совсем не замечал холода. Время от времени он фыркал, выпуская в воздух облачка пара, и откидывал назад чёрную спутавшуюся гриву, обнажая острые уши. Вокруг его талии был застёгнут пояс, на котором в ножнах висел нож размером с короткий меч. С ножен свисало фиолетовое перо, похожее на те, что солдаты барона носили на плюмажах своих шлемов.

Арвина и Кэррелл сопровождало двое солдат; каждый был вооружен арбалетом и мечом. Первый — Бурриан, коренастый мужчина с чёрной бородой и огромными мозолистыми ручищами, работавший до поступления на службу, как он сказал, лесорубом — должен был сопровождать пару в Чондальском лесу. Второй — сержант Дуннальд, человек с узким лицом и длинными светлыми волосами — должен был отправиться назад с повозкой. Как только отряд пересёк мост и свернул с главной дороги, взяв курс прямо на лес, Бурриан стал бдительным. Однако Дуннальд выглядел вполне уверенным, и даже немного скучал. Арвину хотелось видеть в этом добрый знак, однако из головы не выходили тревожные вести, которые сообщили два предыдущих офицера. Существовало множество причин, по которым патруль мог не вернуться назад. Тем не менее, Арвин машинально теребил висевший на шее кристалл. На удачу.

Не помогало.

Лес виднелся далеко впереди тёмной неровной линией на фоне чёрного неба. Позади таяли силуэты моста через реку Арран. Над ним, на дальнем берегу, возвышался одноимённый форт. Его деревянные башни, оснащённые многочисленными бойницами и амбразурами, словно неусыпные стражи нависали над дощатой дугой моста, протянувшегося через реку, и над дорогой, уводившей к северу в Аррабар. В настоящее время дорога была открыта, соединяя столицы Чондата и Сеспеча. Днём её усеивали путники и торговые повозки. Но когда между двумя государствами начиналась война, форт Арран брал на себя роль крепостных ворот, преграждая дорогу армии, которую лорд Вианар мог отправить на юг.

Арвин глянул на небо. Полумесяц был застлан тонкими облаками, образовывающими ореол вокруг ночного светила. К счастью, снегопада не было. Воздух был морозным, однако Кэррелл наложила на псиона согревающее заклинание, от чего он чувствовал тепло и уют. Ощущая усталость, молодой мужчина зевнул. Сейчас, должно быть, стояла глубокая ночь. Он облокотился о сиденье, устраиваясь поудобнее. Монотонный стук копыт кентавра и тепло от Кэррелл, сидевшей рядом на заднем сидении повозки под шерстяным одеялом, сделали своё дело, и псион задремал.

Кто-то ткнул его вбок — Кэррелл — и он проснулся.

— Что такое? — спросил он.

Женщина указала куда-то вперёд. Арвин пытался рассмотреть то, что было впереди кентавра, но видел лишь тёмную полосу леса, которая стала заметно ближе. Между лесом и повозкой лежала плоская, покрытая снегом земля, поблёскивающая в лунном свете.

— Ничего не вижу.

— Наверно, вы заметили движение у края леса? — спросил Дуннальд, обращаясь к Кэррелл. — Это стадо диких кентавров. Нечего бояться.

Бурриан крикнул кентавру, тащившему повозку:

— Твои дружки, Кологрив?

Кентавр не ответил.

— Я имела в виду не кентавров, — сказала Кэррелл сержанту с возмущением в голосе. — И я не боюсь, — она встала и вытянула руку вперёд. — Впереди что-то есть. Тёмная линия на земле.

Дуннальд продолжал снисходительно улыбаться.

— Её тоже не стоит опасаться, — сказал он. — Просто полоса, оставленная кентаврами на снегу.

Кэррелл села и повернулась к Арвину.

— Они всегда бегают такими зигзагами?

Арвин встал и всмотрелся вперёд. Полоса на снегу, которую заметила Кэррелл, пробегала широкой дугой слева направо параллельно изгибу лесной опушки, держась от неё примерно на одинаковом расстоянии. Но вместо того, чтобы следовать непрерывно, кентавры почему-то в некоторых местах останавливались и возвращались по собственному следу.

— Выглядит так, будто они возвращались по следу обратно, пересекая тропу, по которой шли, — сказал Арвин Дуннальду, который, очевидно, не воспринимал всерьёз тревогу южанки. — Несколько раз. Что заставило их это сделать?

Бурриан повернулся к сержанту, ожидая ответа, но Дуннальд лишь пожал плечами.

— Кто знает? Может они играют в «Делай как я»?

— Кологрив, — окликнул Арвин кентавра, — что скажешь?

Кентавр тряхнул головой.

— Очень необычно, — сказал он низким голосом, похожим на грохот телеги.

Повозка приблизилась к месту, где отпечатки копыт образовывали петлю. Арвин нахмурился сильнее. Теперь, когда они вот-вот должны были пересечь след, изгибы запутанного узора кое о чём ему напомнили.

— Останови повозку! — крикнул он.

Кентавр резко остановился, выпрямив ноги и навострив уши. От резкой остановки пассажиров дёрнуло вперёд, Дуннальд выронил свой арбалет.

— Что ты делаешь? — рявкнул он, подбирая оружие. — Зачем приказал зверюге остановиться?

Арвин оглянулся назад. Слишком поздно; повозка успела пересечь одну из вытоптанных на снегу петель, въехав в её пределы.

— Кологрив, не двигайся, — скомандовал он, потянувшись к рюкзаку.

— Что такое? — спросила Кэррелл.

Бурриан внимательно осмотрел территорию вокруг, взяв арбалет на изготовку.

— Да, в чём дело? — поддакнул он. — Я ничего не вижу.

Арвин вынул из рюкзака верёвку из волос сильфид, поблёскивавшую в лунном свете.

— Сейчас узнаем.

Он подкинул верёвку в воздух и улыбнулся, услышав, как Бурриан удивлённо вздохнул, когда её конец метнулся ввысь и завис, будто прикрепившись к пустоте. Нижний конец верёвки псион передал Кэррелл.

— Держи крепко. Сможешь?

Кэррелл взяла верёвку, однако лицо выражало сомнение.

Арвин полез вверх. Постепенно извилистый узор стал виден чётко. Хитроумные петли, вытоптанные на снегу, хорошо просматривались с высоты. Кентавры бежали не наобум; узор на снегу был вытоптан нарочито. Повозка стояла внутри одной из петель.

— Кентавры не играли в «Делай как я», — выкрикнул он. — Они вытоптали на снегу какой-то древний символ.

Солдаты, Кэррелл и кентавр уставились на псиона.

— Какой символ? — спросил Дуннальд.

Арвин всмотрелся в узор и мрачно покачал головой.

— По-моему, это символ смерти.

Дуннальд нахмурился.

— По-твоему? Так ты не уверен?

Сидевший рядом Бурриан явно занервничал.

— Так вот что случилось с патрулями.

Арвин скользнул по верёвке вниз.

— Однажды я видел подобный символ, — сказал он, сматывая верёвку. — Он был вышит в центре старого потрёпанного ковра из Калимшана. Ковёр, вероятно, когда-то обладал способностью летать; владевший им дворянин думал, что, починив его, можно вернуть и его магию. И он обратился ко мне за помощью. На следующий день после того, как я закончил работу, он, похоже, решил испробовать ковёр. Слуги нашли его в тот же день мёртвым. Он лежал в самом центре ковра, и на нём не было ни единой раны. Место, на котором он лежал, было пустым — восстановленный мною символ исчез.

Кэррелл боязливо оглянулась по сторонам.

— Мы внутри символа, — заметила она.

— Да, — согласился Арвин.

— Но не в самом центре?

— Нет, не в самом, — подтвердил Арвин. — Но я уверен, если…

Внезапно Дуннальд вскочил с места.

— Так не годится, — сказал он. — Мы не можем сидеть здесь всю ночь.

Он спустился с повозки, подошёл к линии на снегу и присел на корточки.

— Только не трогай! — предупредил Арвин.

Дуннальд вынул меч и поковырял им затоптанную полосу.

— Это уловка, — заявил он. — Трюк, чтобы отпугивать нас от леса. Видите, я касаюсь его, и ничего не происходит.

— Ты касаешься мечом, — отметил Арвин, гадая, хватит ли сержанту ума не дотронуться до линии ногой.

Хватило.

— Даже если символ магический, не слишком-то он эффективный, — сделал вывод Дуннальд, выпрямляясь. — Полоса узкая, можно перешагнуть, — он многозначительно глянул на Бурриана. — Если два наших патруля попали в засаду из-за вот этого, нужно немедленно доложить в форт.

Бурриан выпучил глаза и облизнул губы.

— Сэр, я…

— Отказываешься выполнять приказ? — вскинул голову Дуннальд.

— Нет, — запротестовал Бурриан. — Нет, сэр, просто…

Дуннальд указал на следы.

— Кологрив пересёк линию безо всякого вреда. Глянь — одно из его копыт даже коснулось её.

— Так он же кентавр, — вмешался Арвин. — Возможно, у кентавров, в отличие от людей, к этому иммунитет.

— Люди уже один раз пересекли полосу, — парировал сержант и сердито посмотрел на Бурриана. — Спускайся.

Солдат сглотнул комок.

— Слушаюсь, сэр.

Он оглянулся на Арвина, и сказал, понизив голос до шёпота:

— Что ты думаешь?

— Не знаю, — ответил Арвин, уже не так уверенно. — В одном сержант прав: мы пересекли полосу, сидя на повозке. Но я не волшебник. Я не знаю, как такие вещи…

— Рядовой Бурриан! — рявкнул сержант. — Живо!

Тот неохотно спустился на землю. Он осторожно двинулся к полосе на снегу, затем развернулся и оторвал от повозки доску, после чего положил её поперёк линии, соорудив мостик. Это заметно прибавило ему уверенности. Он сделал шаг, стараясь стоять обеими ступнями на доске. Однако когда его нога коснулась земли по ту сторону линии, он скорчился и завалился на землю.

Кэррелл сдавленно вскрикнула и выпрыгнула из повозки. Арвин вскочил на ноги, выкрикивая предостережение, но Кэррелл и не думала совершать глупости. Она оттащила Бурриана от тёмной полосы, подняла его руку, закатала рукав и прижала пальцы ко внутренней стороне запястья.

— Он мёртв, — объявила она, осуждающим взглядом посмотрев на Дуннальда.

Глаза сержанта сузились. Он накинулся с обвинениями на Арвина.

— Это всё твоя вина. Ты сказал, что погибает тот, кто оказывается в центре узора, а не…

Арвин выскочил из повозки и схватил Дуннальда за воротник плаща. Сержант попытался вытащить меч, но Арвин отбил его руку в сторону.

— Заткни пасть, — прорычал псион.

Оттолкнув сержанта в сторону, он осмотрел мёртвое тело, лежавшее на снегу лицом вниз, и почувствовал приступ тошноты. Затем он присел на корточки, вглядываясь в узор. Полоса казалась темнее, чем должна была быть — заполняющая её тень выглядела неестественно чёрной. Несмотря на то, что от Бурриана и от доски, которую Кэррелл оттащила назад, остался след, сама полоса была нетронутой.

— Ты можешь разрушить магию? — спросил Арвин Кэррелл.

Женщина окидывала взглядом узор, глаза явно выдавали сомнение.

— Он слишком большой. Но могу попробовать.

Раскинув руки в стороны, она начала читать заклинание. Арвин перевёл взгляд на снег. Когда Кэррелл умолкла, видимых изменений не произошло. Чернота была по-прежнему насыщенной.

Сержант, тем временем, описал рукой в воздухе круг.

— Кологрив! Разверни повозку и езжай обратно. Возвращайся в форт и привези с собой одного из жрецов. Нам нужен кто-то, кто смог бы снять чары.

Кентавр фыркнул и подёрнул ушами.

— Нечего бояться, — сказал сержант. — Один раз ты уже пересёк полосу. Давай, вперёд. Ну, в чём дело? Чего ты боишься?

— Боюсь? — всхрапнул кентавр, выдохнув в воздух облачко пара. Его глаза сузились. — Это ты боишься, человек. Пересеки полосу сам.

Арвин по-прежнему осматривал полосу на снегу. Он заметил колеи от колёс, оставленных повозкой, когда они пересекали полосу, и место, где одно из копыт Кологрива коснулось узора. Возможно, капитан был прав насчёт иммунитета кентавра к магии. А возможно и не прав.

Подумав ещё немного, Арвин вынул лазурит.

— Сержант, нет необходимости никуда никого посылать. Я могу отправить сообщение в форт при помощи магии разума.

Но Дуннальд его не слушал. Он с оскалом смотрел на кентавра, лицо было красным.

— Это приказ, Кологрив, — сказал он низким голосом. — Не забывай, теперь ты на службе у барона. Может, мне доложить господину Крушиле, что ты нарушил клятву и отказался исполнять свои обязательства?

Кологрив тряхнул головой, в глазах читался страх.

— Тогда возвращайся в форт, — скомандовал Дуннальд, указывая в сторону далёкого моста.

— Как прикажете… сержант, — ответил Кологрив и начал разворачивать повозку.

Арвин бросился вперёд и схватился за упряжь.

— Кологрив, погоди, — он повернулся к сержанту. — Мы не знаем, как работает магия. Возможно, она действует при попытке пересечь полосу в обратном направлении.

— Нужно немедленно отсюда уезжать, — ответил Дуннальд и указал пальцем вдаль. — И быстро. Кентавры приближаются в нашу сторону.

Арвин глянул в направлении, куда указывал сержант. Стадо, замеченное Кэррелл немногим ранее, развернулось и проворной рысью направлялось прямо к ним. Арвин перевёл взгляд на Кологрива.

— Они враждебны?

— Конечно, враждебны, — огрызнулся Дунналд. — Они же дикие. Не то, что наш Кологрив.

— Им не понравится, если они увидят на мне упряжь, — сказал кентавр тихим голосом, и принялся расстёгивать пряжки на груди. — Они даже луки приготовили.

— Кентавр прав, — сказал Дуннальд. — Надо двигать дальше, — он подал руку Кэррелл, предлагая помочь забраться в повозку. — Мы будем прямо за тобой, Кологрив, в повозке, — сказал сержант кентавру и подмигнул Кэррелл. — Правда ведь?

Женщина шагнула назад и скрестила руки на груди.

— Никуда мы не двинемся, — сказал Арвин. — И Кологрив тоже, — добавил он. — Попробуем договориться с кентаврами.

Дуннальд забрался в повозку один, бормоча что-то себе под нос. Затем сказал:

— Сейчас я вам покажу, что опасаться нечего.

Кологрив продолжал расстёгивать упряжь.

— Прекрати! — скомандовал сержант. — Давай, вперёд.

С груди кентавра упал на землю один из ремней.

— Шевелись! — заорал Дуннальд, вытаскивая арбалетный болт и ударяя им по крупу кентавра.

От укола импровизированного хлыста глаза Кологрива расширились и побелели. Он ударил копытом повозку, расщепив доски. Экипаж дёрнуло назад, и оставшаяся часть упряжи слетела с плеч кентавра.

От резкого удара Дуннальда бросило на пол, повозка покатилась дальше.

— Глупое животное! — послышался крик из повозки. — Вот вернёмся в форт, я тебе…

Повозка пересекла чёрную полосу и со скрипом остановилась. Крики сержанта стихли. Кэррелл сделала осторожный шаг вперёд. Арвин схватил её за руку, оттаскивая назад.

Стоявший рядом Кологрив нервно заржал.

— Я убил его, — сказал кентавр. — Убил сержанта. Когда барон узнает…

— Ты не нарочно, — тихо ответила Кэррелл. — Так вышло.

Арвин услышал сзади топот копыт. Обернувшись, он увидел с десяток кентавров, мчащихся в их сторону по ровному полю. Они резко остановились перед узором и вскинули составные луки, нацелившись на троицу незваных гостей.

Один из кентавров — самец с белым окрасом и гривой соломенного цвета — громко всхрапнул и внимательно осмотрел троицу.

— Солдаты Сеспеча, — сказал он на Общем наречии с сильным акцентом. — Вы ещё живы?

Он тряхнул гривой, затем вытащил белое перо из висящего на бедре мешочка и помахал над полосой на снегу. Магическая чернота, заполняющая полосу, постепенно исчезла, на снегу остались лишь опечатки обычных лошадиных копыт. Белый кентавр убрал перо и сдержанно махнул рукой.

— Следуйте за нами.

— О чём они говорят, — шепнул Арвин Кологриву.

Кентавр навострил уши, прислушиваясь к мешанине из различного рода ржаний и фырканий, составлявших основу языка кентавров. Арвина, Кэррелл и Кологрива окружало тринадцать кентавров, скачущих по покрытому неглубоким снегом полю на север вдоль реки, в сторону Ормпетарра. Справа пролегал Чондальский лес, но с каждым шагом он отдалялся. Надежда добраться до него к рассвету ещё была, но шестеро кентавров, держащих наготове свои луки, делали эту надежду весьма призрачной. Любая попытка бегства могла обернуться для пленников стрелой в спину.

Ещё в первые минуты знакомства они забрали у Кэррелл палицу, а у Кологрива нож, вознаградив того увесистыми пинками копыт, когда он отказался сразу сдать оружие. К Кологриву они испытывали острую неприязнь; вполне возможно потому, что он позволил надеть на себя упряжь. Однако Кологрив мужественно выказал безразличие к полученным пинкам, лишь слегка сморщившись от боли.

Арвина кентавры заставили вывернуть содержимое рюкзака. К найденным верёвкам они, судя по всему, питали явную неприязнь, поэтому отшвырнули их подальше, будто клубок ядовитых змей. Обшаривать рюкзак дальше они не стали. К счастью, они не возражали, когда Арвин собрал верёвки и уложил обратно в рюкзак. Не стали они и отбирать его перчатку, в подпространстве которой он умудрился спрятать кинжал.

Кентавры закончили разговоры. Кологрив склонился к уху Арвина и сказал:

— Они на службе у лорда Вианара. И отдадут нас его солдатам.

Этого Арвин боялся. Формально война между Чондатом и Сеспечем объявлена не была… пока. Но соседнему государству нужен был лишний повод, чтобы обвинить барона Крушилу в незаконном вторжении в земли, которые ему никогда не принадлежали. Лорд Вианар не преминул бы допросить «солдат Сеспеча» о нынешнем состоянии войск в форте Арран. В том, что допрос будет долгим и жестоким, можно было нисколько не сомневаться.

Арвин нервно сглотнул.

— Может, скажешь им, что мы не солдаты? — попросил он Кологрива.

Глаза человека-лошади сверкнули.

— Но я-то солдат, — сказал он. Затем добавил уже потише. — Я пытался убедить их до этого, что ты и женщина не приходитесь вассалами барону, но всё без толку. Они приняли вас за шпионов.

Арвин сглотнул комок.

— Если я не ошибаюсь, это ещё хуже, чем быть солдатом.

Кологрив кивнул и шепнул тихо:

— Вы не первые шпионы, пересекшие реку. Вчера ночью сюда отправился один из наших отрядов. Эти кентавры заметили, как они прошмыгнули в лес. И в отместку они разместили на поле узор; они объявили лес своей собственностью.

Арвин моргнул. Похоже, больших надежд на возвращение Арвина Крушила не возлагал. Были и другие, кто отправился в Чондальский лес на поиски Глисены. Поиски, которые превратились в соревнование.

Арвин глянул на большого белого кентавра.

— Как зовут их вожака? — спросил он.

— Ты не сможешь выговорить его имя.

— А на общем? Как оно переводится?

— Каменное Копыто.

Арвин уловил взгляд Кэррелл и кивнул в сторону вожака.

— Надо уговорить его отпустить нас, — шепнул он. — Настало время проверить, как мы умеем… убеждать. Если мне не удастся, возможно, удастся тебе.

— Я не смогу тебе помочь, — шепнула она в ответ. — Эту… способность я могу использовать только раз в день.

— Значит, теперь всё зависит от меня, — ответил Арвин. Оставив Кэррелл, он ускорился и поравнялся с лидером кентавров. Каменное Копыто выглядел мощнее, чем Кологрив. Его могучие копыта скрывались под пышными космами, торс, как и остальное тело, был покрыт короткими белыми волосками. Глаза существа были голубыми, как лёд.

Каменное Копыто зыркнул на Арвина.

— Вернись в центр стада, — сухо произнёс он.

Арвин вскинул руки в успокаивающем жесте.

— Каменное Копыто, — сказал он, чувствуя, как в основании черепа пробуждается псионическая энергия, — ты не за тех нас принял. Мы не служим барону — мы даже не из Сеспеча.

— Вы пересекли реку на повозке для солдат, — ответил Каменное Копыто. Одно из его ушей дёрнулось, словно улавливая отдалённый звук.

— Было дело, — согласился Арвин. — Но нам просто было по пути с солдатами. А вообще мы из Хлондета. Просто через Сеспеч пролегает наш путь в…

Один из кентавров громко и резко заржал. Всё стадо разом остановилось. Кентавры образовали круг, став лицом наружу и приготовив луки. Вожак поднял своё мощное копыто, поднёс к груди Арвина и толкнул. Псиона отбросило назад, и он приземлился на снег рядом с Кэррелл и Кологривом. Он сел, потирая ушибленную грудь.

— Не сработали чары? — прошептала Кэррелл, помогая подняться.

— Как видишь, — ответил он.

Кологрив стоял рядом, прислушиваясь. Он вскинул голову, ноздри раздувались, улавливая запах в морозном воздухе. Он фыркнул.

Через мгновение до ушей Арвина, не столь чутких по сравнению с кентаврскими, донёсся звук, на который среагировало стадо: топот копыт.

— Кто это? — шепнул он Кологриву. — Солдаты?

— Нет, — ответил тот. — Другой кентавр.

Когда кентавра стало видно, напряжённость в стаде исчезла. Многие опустили луки — хотя двое всё же оставили стрелы на тетивах, сосредоточив внимание на пленниках.

Новоприбывший перешёл на рысь и тряхнул гривой. Он был сплошь покрыт чёрной шерстью за исключением двух белых пятен на передних копытах. В отличие от сородичей, чьи гривы свободно развевались на шеях, грива этого существа была стянута кожаной тесьмой. Его талию опоясывал широкий белый ремень, на котором висел колчан, чехол для лука и мешочек.

Когда чёрный кентавр приблизился, Каменное Копыто вышел вперёд для приветствия. Расстояние между ними сократилось до пары шагов, и Каменное Копыто встал на дыбы, помолотив воздух передними копытами. Арвин подумал, что это своего рода вызов, но мгновение спустя Каменное Копыто склонил голову, и оба могучих самца хлопнули друг друга по спине в знак приветствия.

— Кто это? — спросил Арвин.

— Они приветствуют его, обращаясь по имени Быстрый Ветер.

— Он их вожак?

Быстрый Ветер развернулся и затрусил к пленникам, за ним последовал вожак. Другие кентавры расступились, впуская их в круг. Быстрый Ветер сказал что-то Кологриву на кентаврском, получил ответ, затем переключился на Арвина и Кэррелл. Внимательно рассмотрев их, он сказал:

— Вы не солдаты.

Он произнёс фразу безупречно, лишь на последнем слоге прошепелявил. Он слегка качнулся, и Арвин подумал, что чёрный кентавр, возможно, устал не меньше, чем он сам. От спины Быстрого ветра поднимался пар; должно быть, он проделал немалый путь.

— Ты прав, мы не солдаты, — согласился Арвин. Он с облегчением подумал, что, наконец, нашёлся кто-то, кто может оказаться на их стороне. Он снова активировал силу. Немного удачи, и на этот раз чары ничто не разрушит. — Мы из Хлондета. Я торговый агент верёвочной компании, а это, — он взял Кэррелл за руку, — моя жена.

Быстрый Ветер подёрнул ухом, словно уловив отдалённый звук, и Арвин улыбнулся. Но затем чёрный кентавр тряхнул гривой, взгляд прояснился. Внутри Арвина всё оборвалось. Кентавр не поддался его чарам.

Глаза черногривого сузились.

— Псион? — произнёс он голосом, едва громче, чем шёпот.

Арвин ошарашенно заморгал глазами — и откуда кентавр мог знать? Кэррелл сжала его руку и сунула что-то ему в ладонь: своё кольцо. Скрыв удивление, Арвин надел его на палец, прикрывая манёвр её рукой. И как раз вовремя. Мгновением позже Быстрый Ветер сам активировал псионическую силу. Защищённый кольцом Кэррелл, Арвин теперь мог не опасаться, что кентавр подслушает его мысли. Но была одна деталь, которая вызвала у него содрогание — вторичное проявление действия силы.

Шипение.

Во имя богов, подумал Арвин, чувствуя, как краска отливает от лица, Быстрый Ветер не обычный псион.

Он один из семяносителей Зелии.

Руки Арвина дрожали, мысли спутались, словно гадюки в брачном клубке. Может, надо было поставить ментальный щит? Начать псионическую атаку? Успел ли догадаться кентавр, кто такой Арвин? Ведь он только что назвался верёвочным агентом из Хлондета, а Быстрый Ветер услышал вторичное проявление чар Арвина… Тем не менее, кентавр-псион не атаковал его. Значит, он не знает, кто такой Арвин на самом деле.

Дыхание молодого мужчины немного успокоилось. Скорее всего, Зелия посадила семя в кентавра раньше, чем шесть месяцев назад, до того, как встретила Арвина.

Шипение, вызванное заклинанием кентавра, утихло. Человек-лошадь раздраженно топнул копытом о землю.

Арвин мысленно сделал себе заметку. Возможно, Быстрый Ветер и есть тот самый агент, которого Зелия ждала на Лодочной Пристани; должно быть, он шпионил в Чондате, работая на Хлондет.

Всё совпадало. Кентавр-семяноситель не смог бы появиться в таверне, не выдав себя; его появление было бы слишком заметным. И то, что он не отреагировал на присутствие здесь Арвина, должно было означать одно из двух: либо он не явился на встречу с Зелией, либо та приехала в Сеспеч не на поиски Арвина.

В последнем случае укрытие Арвина не было нарушено. Зелия по-прежнему считала его мёртвым.

Арвин видел только один выход из сложившейся ситуации, который предполагал риск. Большой риск. Он поймал взгляд семяносителя и произнёс низким голосом:

— Зелия.

Быстрый Ветер со свистом втянул воздух.

— Я тоже, — добавил Арвин. — Три месяца назад, — он кивнул в направлении Кэррелл, затем в сторону Кологрива, пытаясь двигаться так, как делают юань-ти: плавно и покачиваясь. Подражание далось легко — пугающе легко. — Мы втроём, — продолжил он низким, заговорщическим голосом, — должны попасть в Чондатский лес.

Кэррелл, по счастью, молчала. Одним богам известно, что она подумала о странной беседе, тем не менее, у неё хватило ума не вмешиваться. Кологрив стоял тихо с озадаченным выражением лица. Другие кентавры, однако, становились всё более обеспокоенными. Каменное Копыто приблизился на шаг к Арвину и Быстрому Ветру, но тут же отпрянул, когда кентавр-семяноситель предупреждающе брыкнул копытом в его сторону.

— Почему мне никто не сказал? — прошипел Быстрый Ветер. — Я был… — он искоса глянул на других кентавров и увидел, как у тех подёргиваются кончики ушей. Видимо, люди-лошади пытались подслушать разговор. Быстрый Ветер так и оставил фразу незаконченной.

Арвин улыбнулся про себя. Значит, Быстрый Ветер и Зелия всё-таки встречались.

— Недавно я тоже был на Лодочной Пристани, — сказал он негромко. — Но про тебя мне тоже не говорили. Все мы не любим раскрывать свои козыри, так ведь?

Быстрый Ветер тряхнул головой.

— Это верно, — Он вскинул бровь. — Ты не так красив, как те, кого мы обычно выбираем, — проворчал он.

Арвин издал беззвучный стон. Что обо всём этом думала Кэррелл? Он вернул семяносителю жеманную улыбку.

— В этот раз нам нужен был некто менее… запоминающийся для этой миссии. Миссии с моим участием, — он многозначительно зыркнул в сторону леса. Небо над верхушками деревьев светлело. Наступал рассвет.

— Ладно. Вас и так достаточно задержали, — Быстрый Ветер отвернулся и сказал кентаврам что-то на их языке. Послышался протестующий ропот, и Каменное Копыто поднялся на дыбы, бросая вызов кентавру-семяносителю второй раз, но мгновением позже хлопнул Быстрого Ветра по спине, как сделал это этого.

В этот раз Арвин оказался достаточно близко к семяносителю, и услышал шепот — вторичное проявление заклинания.

Каменное Копыто, проржав, отдал приказ, кентавры опустили луки. Они вернули Кэррелл дубинку — нарочито проигнорировали Кологрива, когда тот протянул руку за ножом — отступили и выстроились в ряд. Кологрив напрягся, затем прогарцевал мимо отряда, сверкая глазами и размахивая хвостом из стороны в сторону. Арвин и Кэррел последовали за ним.

Когда они были уже далеко от семяносителя, Арвин снял кольцо с пальца и вернул Кэррелл.

— Спасибо, — шепнул он. — А теперь быстрее отсюда, пока Каменное Копыто не передумал.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Когда они достигли опушки Чондальского леса, Арвин оглянулся. Каменное копыто с отрядом исчезали за изгибом реки, направляясь на юг. Через реку к западу было видно, как из труб форта Арран поднимался дым, белеющий на фоне серого зимнего неба — солдаты начинали новый день. Несомненно, вскоре будет выслан патруль; Арвин ранее прибег к силе лазурита, чтобы отправить послание одному из офицеров, которых встретил прошлой ночью, предупредив о смертоносных узорах на снегу. Тела сержанта Дуннальда и Бурриана — и солдат из исчезнувшего патруля — возвратят в форт. А кентавров, включая семяносителя Зелии, выследят и разберутся с ними.

На этот раз люди-лошади не смогут полагаться на волшебные символы на снегу, которые уже начали таять, когда путники подходили к лесу. Скоро на земле не останется ничего, кроме слякоти.

Кологрив, трусивший между Арвином и Кэррелл, тоже повернулся в сторону удаляющегося стада.

— Что теперь? — спросил Арвин. — Возвращаемся в форт?

Кологрив мотнул головой.

— Тебе понадобится проводник, — он улыбнулся. — Желательно, не обременённый упряжью, хотя бы временно.

Кэррелл задрала голову к верхушкам деревьев.

— Странно. Деревья без листьев. Этот лес кажется… безжизненным.

— Поверь, это не так, — ответил Кологрив. — Чондальский лес кипит жизнью, хотя только самые сильные способны пережить суровую зиму.

Арвин вгляделся в чащу деревьев. Чондальский лес действительно был мрачным местом. Щупальца усохшего плюща с пожухлыми листьями цеплялись за голые ветви, к стволам прилип тёмных мох. Покрытая слякотью земля представляла собой непроходимое месиво из упавших стволов, засохшего папоротника и кустарника с гроздьями чёрных горошин, которые некогда были ягодами. Омертвевшие ветви, треснувшие от вчерашнего мороза и повисшие на древесной коре, стонали от ветра. Арвин задрал голову и увидел, как с верхушки упала сосулька и вонзилась в жижу прямо у его ног. Надеюсь, это не дурной знак, подумал мужчина.

Для верности он коснулся кристалла на шее и повернулся к Кологриву.

— Надо найти ориентир, — сказал он кентавру. — Такой, чтобы его могли узнать звери, живущие в этой части леса. Есть такой поблизости?

Кологрив задумался.

— Есть один, Привал Великана. Камень, похожий на дремлющего гиганта. Его каждый знает. Если скакать рысью, доберёмся не позднее полудня.

Арвин посмотрел на дебри, устилающие землю в лесу.

— Даже сквозь это?

— Я повезу тебя.

Арвин поднял брови. Судя по тому, что он слышал про кентавров, они скорее дадут копыто на отсечение, чем согласятся посадить на спину всадника.

— Ты спас мою жизнь, — добавил Кологрив, угадав мысли мужчины. — Причём дважды. Долги надо вернуть. И тебе, и барону.

— А барону ты за что задолжал?

Кологрив фыркнул.

— Около двух лет назад он спас жизнь моего сына. Я поклялся служить ему. Пока не расквитаюсь. И готов служить в упряжи, если понадобится, — добавил он ровным голосом, хотя лёгкий взмах хвоста выдал раздражение.

Арвин улыбнулся.

— Боги тебе в помощь. Надеюсь, ты расквитаешься с ним. Мы пришли сюда как раз в интересах барона добыть то, чем он очень дорожит. Находится это в лагере сатиров, который, надеюсь, где-то поблизости.

— Достойное задание, ничего не скажешь, — ответил Кологрив, сверкнув в ухмылке белыми зубами. — Уж куда лучше, чем возить телеги, — кентавр опустился на колени. — Залезай.

Когда они ехали сквозь чащу, начался снегопад. Он длился недолго, однако к тому времени, пока они достигли Привала Великана, Арвин промок до нитки и изнемогал от усталости. Провалиться в сон ему не давала лишь боль в ногах, возникшая во время езды на могучей спине Кологрива. Сначала Арвин не заметил массивный камень, так как слишком морщился от боли. Лишь когда Кэррелл, сидевшая сзади и крепко обнимавшая его за талию, указала рукой вперёд, мужчина увидел, что они выезжают на поляну.

Арвин разглядывал камень сквозь мокрые ветви. Тот действительно напоминал лежащего на спине великана, прикрывшего рукой глаза. Глыба имела в длину полных пять метров и была покрыта целой палитрой оттенков. В более тёмные, коричнево-серые тона, была окрашена «талия» великана, заканчиваясь у «стоп». Выпуклость, повторяющая очертания головы, была иссечена кварцевыми прожилками; создавалось впечатление, будто голову покрывали волосы.

— Это не натуральный камень, — сделала вывод Кэррелл. — И даже не упавшая статуя. Это и есть гигант, которого нечто обратило в камень, — добавила женщина, нервно оглянувшись.

— Что бы здесь ни произошло, случилось это много веков назад, — ответил Арвин. — Смотри, как он избит непогодой.

Кологрив опустился на колени, и Кэррелл, а затем и Арвин, сошли на землю. Мужчина поморщился; ему казалось, что его ноги больше никогда не распрямятся. Бёдра с внутренней стороны натёрло тканью брюк, поясница ныла. Солнце было уже в зените, а он до сих пор не выполнил утренние медитации. Они были ему нужны не меньше, чем отдых или сон. Но где-то в лесу страдала Глисена. Чем меньше пройдёт времени, тем больше шансов на то, что они найдут её до родов, а значит невредимой.

Арвин поднял над головой руки, вытягивая их вверх. Он наклонился влево, вправо, пытаясь размять затёкшие мускулы. Затем псион сунул руку в карман, где лежал лазурит.

— Пора начинать, — обратился он к Кэррелл. — Если удастся призвать волка, не факт, что он доберётся сюда сразу.

Женщина кивнула.

— Когда он придёт, я буду готова.

Кологрив зашёлся ржанием.

— Волков? — спросил он напряженным голосом.

— Одного волка, — поспешил успокоить Арвин. — Он поможет найти нам то, что мы ищем. Кэррелл будет говорить с ним. Он должен знать, есть ли поблизости лагерь сатиров.

Кологрив раздул ноздри.

— Волки бродят стаями. Как вы призовёте одного? Сейчас зима, они голодны. Зря вы это делаете. Лучше призвать орла. У них острое зрение.

— Орла не могу, — сказал Арвин. — Я не могу сымитировать его крик, да и сквозь деревья он ничего не увидит. Нам нужен тот, у кого чуткий нюх. Если боишься волков… — Арвин запнулся, с запозданием осознав, что говорит; недосыпание сделало его несдержанным. — Прости, — сказал он.

Кентавр отвернулся, сердито размахивая хвостом. Без лишних слов он затрусил в лес. Арвин вздохнул, надеясь, что человек-лошадь вернётся, когда поостынет.

Он приложил лазурит ко лбу. Произнеся командное слово, мужчина почувствовал, как щупальца магической энергии сливаются с плотью. Затем он подошёл к голове каменного гиганта и опустился на колени в вязкую слякоть. Приложившись щекой к холодному сырому камню, он связал разум с энергией лазурита. В основании черепа пробудилась псионическая сила; источник силы работал вяло, впрочем, вялыми были и мысли. Наконец, свёрнутая кольцом энергия высвободилась. Арвин направил разум в лес, и постепенно перед мысленным взором материализовалось искомое существо. Сначала мимо пронеслись морды нескольких волков. Псион выбрал одного из них: тощего, серого волка с белой как снег мордой. Уши зверя торчали вверх, ноздри трепетали. Вместо слов Арвин послал волчий вой. Он сымитировал его по памяти, вспоминая встречу, произошедшую с волком несколько лет назад, когда он проходил мимо одного из дворянских садов в Хлондете. Зверь рвался, натянув до предела короткую цепь, к которой был привязан, словно сторожевой пёс. Заинтригованный его криками, Арвин вернулся в сад на следующую ночь, чтобы посмотреть на зверя сквозь кованый забор. Пришёл он туда и на третью ночь. Движимый жалостью, Арвин проскользнул сквозь решетку, чтобы освободить бедолагу. В награду за доброту зверюга цапнула его за руку, оставив на месте укуса два белых шрама. Тем не менее, юноша улыбался, мысленно пожелав серому беглецу удачи, когда тот стрелой исчез в ночном мраке.

Теперь он про себя повторял тот самый вой, что тогда побудил его освободить зверя: длинное, скорбное завывание.

Волк поднял голову и направил на псиона вопрошающий взгляд. Никакой иллюзии — перед собою зверь видел человека, воющего по-волчьи. Волк задрал голову. Его ответ заставил Арвина вздрогнуть; псиону показалось, будто зверь сидит где-то рядом, воя прямо на ухо. Крик прекратился, волк поднял голову второй раз, следуя за взглядом Арвина, будто тоже смотрел на камень. Псион слышал его дыхание. Наконец, связь прервалась.

Выжатый как лимон Арвин поднялся на ноги.

— Получилось? — спросила Кэррелл.

— Я связался с волком, но не могу сказать, придёт ли он, — ответил мужчина. — Придётся подождать.

Лазурит он оставил на лбу. Если волк в ближайшее время не появится, он попробует снова.

Вернулся Кологрив, принеся охапку сухих веток. Расчистив на земле небольшой пятачок возле каменного великана, он бросил охапку.

— Нам нужен огонь, — заявил он. — Чтобы не замёрзнуть. И чтобы волки не подходили слишком близко.

Арвин кивнул. Кологриву нужно было что-то, чтобы отогнать страх перед волками, пока они будут сидеть и ждать. Мужчина снял с плеч рюкзак и покопался внутри, ища деревянную коробочку с кремнем и огнивом. Мох и стружка внутри, к счастью, оказались сухими. Он протянул принадлежности кентавру, и тот принял их, довольно кивнув.

Вскоре Кологрив зажёг маленький костерок, несмотря на то, что ветки, которые он принёс из леса, были сыроватыми. Он подпитывал их пламенем до тех пор, пока они не занялись. Жар от костра казался Арвину не более чем слабым теплом благодаря заклинанию Кэррелл, но вскоре от его одежды пошёл пар. Он разделся, повесив рубашку, штаны и плащ сушиться на жерди возле костра. Даже стянул перчатку; ну и что, что магическая. Её кожа была такой же сырой, как и остальная одежда, промоченная изморосью.

Кэррелл на мгновение заколебалась — в отличие от других юань-ти она стеснялась показывать своё тело — но тоже стянула с себя одежду. На землю что-то упало, отразившись в свете костра красновато-коричневым отблеском: отвалившиеся чешуйки.

Арвин уставился на них, думая, стоит ли что-либо спрашивать. Любопытство взяло верх.

— Ты сбрасываешь кожу? — спросил он.

Кэррелл посмотрела на чешуйки, лежавшие возле её ног.

— В это время года обычно нет, — ответила она и пожала плечами. — Возможно, всему виной смена климата. Или мокрая одежда.

Обнажённая Кэррелл села со скрещенными ногами возле костра, пальцами расчесывая длинные, тёмные волосы. Огонь освещал её полные округлые груди и бёдра, мягкие, манящие губы…

Кентавр явно третий лишний, подумал Арвин. Надо направить свою энергию в более практичное русло.

Псион встал, разгрёб ногой сухие ветви и листья, расчистив небольшую площадку около костра.

— Надо помедитировать, — обратился он к спутникам. — Если волк объявится, дайте знать.

Он лёг плашмя на холодную, сырую землю, приняв асану бхужанга. Он по-прежнему считал эту позу наиболее эффективной для восполнения муладхары; сидя со скрещенными ногами, как это делала его мать, добиться этого в полной мере ему никогда не удавалось. Зато поза вздыбившейся змеи давала ему ту необходимую остроту, которую не могла дать удобная сидячая поза со скрещенными ногами.

Когда муладхара восстановилась, псион поднялся на ноги и проделал все десять упражнений, которым его учил Танджу. Кологрив по-прежнему не спускал глаз с чащи, Кэррелл наблюдала за Арвином, оглядывая мужчину сверху донизу. Её искреннее любопытство отвлекло его, заставив ослабить концентрацию и сделать ошибку в завершающем движении.

Наконец, мужчина опустился рядом с ней и протянул руки к огню, хотя действие согревающего заклинания ещё не кончилось.

Кэррелл потянулась к его левой руке и развернула её, рассматривая обрубленный мизинец.

— Несчастный случай?

Тот мотнул головой.

— В молодости я жил сам по себе, всё время ходил голодный. Однажды я совершил ошибку, украв на чужой территории. Гильдия отрезала мне палец в знак предупреждения.

Мужчина взял перчатку, которая уже высохла и слегка затвердела, и начал натягивать её на руку, но Кэррелл его остановила. Она поднесла его кисть к губам и поцеловала.

— Трудно тебе жилось, — произнесла она.

Арвин высвободил руку.

— Не труднее, чем остальным. Уверен, тебе тоже было не легче.

— Да, но стало намного лучше, когда я присоединилась к К’аакслаат. Они помогли мне встать на верный путь, по которому я шла через лабиринт жизни. Мне они стали как родные.

— Скучаешь по дому? — спросил Арвин.

— Частенько, — призналась женщина, затем улыбнулась. — Но сейчас нет.

Неожиданно вскочил Кологрив.

— Что такое? — спросил Арвин, потянувшись к кинжалу.

— Ничего, — заверил их кентавр. — Схожу за хворостом, — без лишних слов он затрусил к лесу.

Кэррелл тихо усмехнулась.

— До него, наконец, дошло, что надо отлучиться.

— По-твоему, он думает, что мы хотим…

Кэррелл прильнула к нему губами, ответив на его незаконченный вопрос.

Арвин слышал удаляющиеся шаги Кологрива. Как же, за хворостом он пошёл. Огонь потрескивал у их ног, наполняя воздух резким запахом дыма. Мужчина ответил на поцелуй, обвив Кэррелл руками. Это до медитации он чувствовал себя измотанным. Но теперь…

Опустив Кэррелл на землю, Арвин принялся покрывать поцелуями, перемещаясь от губ всё ниже и ниже.

Арвина разбудил шорох, донесшийся со стороны леса. Было темно, но костёр полыхал ярко. Наверно, Кологрив подкинул дрова, пока Арвин и Кэррелл спали. Кентавр стоял неподалёку и крепко спал, опустив голову на грудь.

Кэррелл лежала возле Арвина, обнажённая, как и он сам; закончив любиться, они так и заснули — в объятиях друг друга. Женщина шевельнулась, увидев что-то во сне. Скорее всего, что-нибудь неприятное; она вздохнула и дёрнула рукой, словно пытаясь высвободить её откуда-то.

Арвин легонько толкнул её.

Она заморгала, затем села.

— Что такое?

— Я что-то слышал. Кажется, это…

С опушки на него смотрела пара сверкающих глаз. Они были низко к земле и блестели красным, отражая зарево костра.

— Волк, — довершил мысль Арвин.

Кологрив, возможно, услышал слово сквозь сон. А может, учуял запах волка. Он инстинктивно тряхнул головой, раздувая ноздри. Хвост заметался из стороны в сторону, человек-лошадь потянулся к пустым ножнам у бедра, затем передумал и развернулся к волку крупом, подняв мощное копыто и приготовившись лягнуть зверя.

Кэррелл потёрла глаза, рассеивая остатки сна.

— Кологрив, стой. Я с ним поговорю.

Она пробормотала что-то на своём языке, издала серию скуляще-рычащих звуков, после чего получила от волка ответ из смеси аналогичных звуков. Зверь осторожно выбежал на поляну. Он выглядел старше, чем казался издали: морда белая, взгляд голодный.

— Волк видел сатиров? — спросил Арвин. — Есть поблизости их лагерь?

— Это волчица. Она не знает. Она спросит свою стаю.

— А они… — не успел Арвин закончить вопрос, волчица вскинула голову и завыла. Откуда-то из леса, с другой стороны поляны, послышался ответный волчий вой. Вскоре вои слышались со всех сторон, близкие и далёкие. Волков было, наверно, не меньше десятка. Вои доносились ещё несколько мгновений, голоса то поднимались, то опускались, словно пели песню. Наконец, один за другим волки стихли.

Арвин оглянулся на Кологрива. Тот стоял, напрягши ноги и трясясь всем телом. Молодой человек положил руку кентавру на спину, надеясь, что это хоть как-то его успокоит.

— Полегче, Кологрив, — сказал он. — Ты прав, они боятся огня. Ближе не подойдут.

Волчица, ответившая на призыв Арвина, поглядела на Кэррелл и издала очередную порцию лая и завываний.

— Лагерь сатиров лежит к востоку отсюда, — перевела Кэррелл напряженным голосом. — В нём есть человек. Женщина.

— Слава Тиморе, — шепнул Арвин. Коснувшись кристалла на шее, он тихо произнёс молитву в благодарность богине удачи, обещая кинуть в её чашу целую пригоршню золотых монет — разумеется, тех, что получит в награду от барона. — Волки могут проводить нас туда? — спросил он Кэррелл.

Женщина перевела вопрос и получила ответ.

— Могут. Только они голодны; зима выдалась лютой. Они хотят кое-чего взамен: мяса. Хотят нашу «лошадь».

— Нашу лошадь?! — возмутился Арвин.

Глаза Кологрива сделались как у загнанного жеребца.

— Скажи, что так не пойдёт, — сказал Арвин, успокаивающе похлопывая кентавра по спине. Он оглянулся на валун сзади и шепнул Кэррелл, — Жаль, мы не можем превратить камень обратно в великана. Тогда мяса хватило бы на всех волков в этом лесу.

— Можешь призвать какого-нибудь зверя, чтобы они сожрали его? — спросила женщина. — Лося или…

— Мог бы, если б знал их язык, — ответил он. — Волк — единственное животное, которое я могу худо-бедно изобразить. Не считая змеиного шипения.

Кологрив трепетал ноздрями. Дикие глаза метались из стороны в сторону, вылавливая очертания снующих в чаще теней.

— Приближаются, — пролепетал он.

Арвин призвал в перчатку свой кинжал.

— Значит, будем отбиваться, — ответил мужчина.

— Погоди, — сказала Кэррелл, взяв его за руку. — Дай-ка я попробую кое-что.

Не успел мужчина опомниться, как она перевоплотилась в змею — блестящую красновато-коричневую змею с полоской жёлтых чешуек вокруг кончика хвоста. Только что она стояла, освещаемая пламенем; и вот уже, извиваясь, ползёт по земле, огибая костёр. Кологрив встрепенулся, поднявшись на дыбы. Арвин тут же кинулся успокаивать кентавра, опасаясь, что тот раздавит Кэррелл своими копытами. Когда молодой человек оглянулся, Кэррелл была уже между ними и волками, подняв тело и покачиваясь взад-вперёд. Она тихо шипела, щелевидные глаза смотрели на один чернеющий участок леса, затем на другой. Арвин поймал себя на том, что и сам начинает покачиваться, прикованный взглядом к Кэррелл и чувствовал, что Кологрив делает то же самое.

Волчица — та, что с белой мордой — подобралась ближе. Она остановилась в нескольких шагах от Кэррелл и пялилась на неё, словно загипнотизированная. Из лесу появился другой волк, затем ещё двое. Вскоре вокруг змеи сидело уже шесть серых зверей. Все тощие — голод брал своё.

В темноте что-то сверкнуло — седьмой волк, не поддавшийся чарам. Отпустив запаниковавшего кентавра, Арвин замахнулся кинжалом, но не успел метнуть, как Кэррелл повернулась к волку и зашипела громче. Тот немедленно припал к земле, прижав уши и поджав хвост. Жалобно скуля, он пополз на брюхе к лесу. Едва достигнув опушки, серый разбойник кинулся наутёк, с хрустом проламываясь сквозь кустарник.

Тем временем Кэррелл возобновила танец. Шестеро оставшихся волков сидели неподвижно и смотрели на свою владычицу, покачиваясь в такт её движениям. Змея ощупала воздух языком, вкушая их запах, затем открыла рот. Но, вопреки ожиданию, издала не шипение, а знакомую серию завываний и лая, в конце тирады издав длинный вой.

Волки один за другим вскинули головы и завыли вместе с ней.

Арвина передёрнуло. До него вдруг дошло, что в Кэррелл было нечто совершенно чуждое людям. Даже когда он впервые увидел её чешуйки, его реакция была не такой резкой. Но видеть её в облике змеи, наблюдая за тем, как она превращает одного грозного лесного хищника в скулящий серый комок и связывает гипнозом ещё шестерых — это совсем другое. До этого он считал её человеком лишь с небольшой примесью змеиной крови и напрочь отказывался признавать, что она юань-ти. Получается, что те чары, которыми она его околдовывала, были лишь малой частью её реальной силы.

Её вид приводил молодого псиона в ужас. И всё же она была ему не безразлична. Наоборот, симпатична. Она могла быть доброй, бескорыстной, смелой. Чего только стоил её поступок на реке, когда она спасла женщину от наги. Такие качества юань-ти не свойственны.

Тем не менее, она юань-ти.

Кэррелл выгнулась, не прекращая покачиваться, и развернулась к Арвину и кентавру.

— Они согласны, — произнесла она. Человеческая речь, доносящаяся из змеиной пасти, казалась такой же «естественной» вещью, как голубая трава или зелёное небо. — Они проводят нас к лагерю сатиров до того, как мы дадим им мясо.

— Чьё? — проблеял Кологрив, закатывая глаза.

Кэррелл обратилась к Арвину.

— Ты сказал, Крушила телепортирует нас, как только мы найдём… — она запнулась, поймав на себе любопытный взгляд кентавра. — Как только найдём то, что ищем. Он захватит с собой мясо.

Молодой человек кивнул. План был разумным, если конечно голод не заставит волков потерять терпение раньше.

Взгляд Кологрива метался от Арвина к Кэррелл.

— Господин Крушила телепортируется в Чондальский лес? — недоверчиво спросил он. — Эта «штука», которой он так дорожит,… должно быть, она действительно ценная.

— Так и есть, — поддакнул Арвин, глядя ему в глаза.

Человек-лошадь медленно улыбнулся.

— Тогда буду молиться Скерриту, богу табунов, чтобы мы нашли это.

Арвин оглядел голодную стаю и пробормотал, наклонившись к Кэррелл:

— Если Глисены там нет, нам крышка.

— Она там. Так сказали волки, — уверила его женщина.

Если только она не родила, не достигнув лагеря, добавил про себя Арвин. Если так, тогда они найдут её труп, а барона такая новость вряд ли обрадует.

И у волков будет вдоволь мяса.

Они шли всю ночь, следуя за белорылой волчицей сквозь лесную чащу. Арвин и Кэррелл шагали по обе стороны от кентавра, успокаивая и подбадривая его. Когда в небе на востоке задребезжал рассвет, освещая зимний лес, Арвин увидел, что их окружает не менее двух десятков волков. Они трусили меж деревьев, высунув языки и кидая голодные взгляды на кентавра. Временами какой-нибудь из них отваживался подобраться к нему ближе, но Белая Морда заходилась рыком, обнажая клыки и отгоняя наглеца. Когда солнце взошло, попытки познакомиться с кентавром поближе участились. Теперь при свете дня Арвин хорошо видел, что серые разбойники смотрят не только на Кологрива. Кэррелл и он сам тоже частенько попадали под их голодные взгляды.

Какое-то время они взбирались по пологому холму. Его вершину обрамляли заросли ежевики, тянувшиеся на несколько сотен шагов вправо и влево. Стая остановилась, не добежав до зарослей, Белая Морда издала рычаще-лающую тираду. Кэррелл активировала заклинание и заговорила с волком.

— Лагерь сатиров лежит с подветренной стороны, в гуще ежевичных зарослей, — сказала она.

— Женщина всё ещё там? — спросил Арвин.

Кэррелл перевела вопрос волчице. Тот принюхался и издал скулящий звук.

— Да, — ответила она.

Арвин двинулся в сторону зарослей ежевики, но Белая Морда преградила дорогу. Молодой человек оглянулся и увидел, что их компания со всех сторон окружена волками, которые стояли, пригнувшись к земле, будто собирались вот-вот напасть. Он глянул на Кэррелл, собираясь попросить перевести, хотя и без слов всё было ясно.

— Она сдержала обещание, — сказала женщина. — Привела нас в лагерь сатиров и теперь требует мяса.

— Скажи ей, что придётся подождать ещё немного. Скажи, что мясо в лагере сатиров. Мы скоро принесём его.

Кэррелл перевела, Белая Морда ответила.

— Они хотят сейчас, — перевела женщина ответ волчицы. — Они требуют Кологрива.

Арвин сжал руку в перчатке. Невидимый кинжал он призвал ещё до этого; псион шепнул, и оружие материализовалось в ладони.

Кэррелл напряглась и положила руку на дубинку.

— Будем сражаться? — шепнула она.

— Нет, — ответил Арвин. — У меня другая идея.

Один из волков подошёл ближе. Кологрив нервно заржал. Арвин положил руку ему на спину.

— Не убегай. Им только этого и надо.

Кологрив кивнул, но оставался напряженным. Молодой человек чувствовал, как тот дрожит.

— Кологрив, сейчас я наложу на тебя чары. Только не сопротивляйся.

С этими словами он пробудил псионическую энергию, таившуюся в груди. Волки принюхались, почуяв в воздухе нотки имбиря и шафрана, у Белой Морды на загривке вздыбилась шерсть. Но через секунду заклинание было активировано: теперь судьбы Кологрива и вожака стаи были связаны.

Арвин протянул кинжал кентавру.

— По моей команде полосни им себе по ладони, — скомандовал он.

Кентавр колебался лишь мгновение, затем осторожно принял оружие. Тем временем Арвин передал слова Белой Морде, которые Кэррелл перевела.

— Я наложил заклятье, — обратился он к вожаку стаи. — Если что-нибудь случиться с кентавром, то же самое случится и с тобой. Ранят его — окажешься раненой сама, — псион кивнул Кологриву, и тот вонзил кинжал в ладонь.

Белая Морда взвизгнула и подняла ляпу. Остальные волки напряглись, и предводительница стаи вновь опустила лапу на землю. Она рыкнула на сородичей и поджала ноги, приготовившись к нежданному нападению.

— Если кентавр умрёт, умрёшь и ты, — продолжал псион, забирая у Кологрива кинжал. — Скажи стае, чтобы расступились и пустили нас в лагерь. Когда закончим дела, вы получите мясо, как было обещано.

Белая Морда сузила глаза, повернулась к стае и передала ответ сородичам, издав несколько угрожающих рыков. Один или двое рыкнули в ответ, но стоило волчице обнажить клыки, как серые разбойники отошли в сторону, уступая дорогу троим путникам. Первые насколько шагов Арвин шёл, напрягши плечи, ожидая предательской атаки в спину — но её не последовало. Когда троица достигла края ежевичных зарослей, волки растворились в лесной чаще.

— Отлично, — выдохнула Кэррелл.

Арвин кивнул. Глаза обшаривали кусты ежевики, образовывавшие практически непреодолимую стену. С переплетающейся лозы гроздьями свисали почерневшие от мороза ягоды, стволы и ветви были утыканы шипами длиной в палец.

— Что теперь? — спросил Арвин.

— Через заросли проходит тропа, — ответил Кологрив. — Давайте обойдём вокруг.

Вскоре Арвин заметил на снегу следы копыт. Пригнувшись, он увидел туннель, ведущий сквозь заросли к центру.

— Должно быть, это и есть вход, — сказал молодой человек. Он оглянулся на Кологрива, затем вновь посмотрел в туннель. Он и Кэррелл могут проползти по нему на четвереньках, но Кологриву дорога туда закрыта.

Кентавр кивнул, будто угадывая его мысли.

— Я подожду здесь.

— А как же волки? — спросила Кэррелл.

Кологрив поднял кровоточащую ладонь.

— Придётся довериться магии Арвина. Думаю, это сдержит волков.

— Заклинание будет действовать до заката, — сказал Арвин. — С благословения Тиморы мы к тому времени уже выйдем обратно, и принесём мясо для волков. А барон телепортирует нас отсюда, — он повернулся к Кэррелл. — Следующий шаг за тобой. Надо выяснить, здесь ли Глисена и нет ли в лагере Нанет. В змеином обличье ты сможешь сделать это незаметно. Сможешь ведь?

Кэррелл кивнула и начала раздеваться.

— Будь осторожнее, — добавил мужчина. — Я не хочу тебя потерять.

Кэррелл бросила платье на землю и одарила Арвина поцелуем, которые тёплой волной прошёлся по телу мужчины. Превратившись в змею, Кэррелл поползла сквозь заросли.

Арвин ждал. Кологрив опасливо косился на лес, выискивая волков. Мужчина вглядывался в ежевичные заросли. Казалось, прошла вечность прежде чем Кэррелл вернулась. Находясь всё ещё в змеином обличье, она обернулась вокруг ног мужчины и подняла голову.

— Глисена здесь, — сказала она, мелькнув языком. Рот растянулся в кривой улыбке. — Она в одной из хижин. Нанет нигде не видно.

Псион с облегчением коснулся броши, приколотой с внутренней стороны рубашки.

— Я должен подобраться к Глисене поближе, так чтобы Крушила смог телепортироваться прямо к ней. Сейчас я зайду в лагерь, околдую первого попавшегося мне сатира и скажу, что меня послала Нанет. Если что-то пойдёт не так, мне понадобится прикрытие. Кэррелл, следуй за мной, но держись незаметно. Если что, я позову тебя при помощи камня. А ты уже действуй по обстоятельствам, — псион повернулся к кентавру. — Держись увереннее, Кологрив. Не дай волкам запугать тебя.

Арвин опустился на четвереньки и начал пробираться сквозь заросли, прижимаясь к земле как можно ниже, чтобы не цеплялся рюкзак. Кэррелл ползла неподалёку, справа от него.

Туннель петлял из стороны в сторону, путь несколько раз разветвлялся и сходился снова. Опасаясь потеряться в этом лабиринте, Арвин всё время выбирал левую тропку, надеясь, что она, в конце концов, выведет его в сердце зарослей. Иногда ему попадались следы копыт, но земля была слишком мягкой, чтобы держать чёткий силуэт отпечатков. Это не позволяло определить, в каком направлении вели следы. За плащ то и дело цеплялись шипы, мешая двигаться дальше. Одежду приходилось постоянно дёргать, чтобы избавиться от цепких объятий кустарника. Иногда шипы проникали сквозь одежду, из-за чего вскоре руки и ноги мужчины были сплошь покрыты мелкими царапинами. Но он продолжал путь, не обращая внимания на боль.

Наконец, заросли впереди поредели, и Арвин увидел поляну. От неё доносился гомон голосов, раздавались звуки сатиров, занимающихся своими повседневными делами. К сожалению, туннель в этом месте резко поворачивал вправо. Арвин последовал дальше, но, проползя короткое расстояние, оказался на прежнем месте, появившись с другой стороны. Расстроившись тем, что находится так близко к цели, он пополз по другому маршруту, выбрав на этот раз правый поворот. Он пробирался быстро, раздосадованный потерей времени. Если он запомнил всё верно, впереди его ждала очередная развилка.

Подняв голову, он увидел сатира, сидевшего на корточках в туннеле и прижавшего к губам свисток. Арвин мгновенно активировал чары, но сатир успел дунуть. Вокруг Арвина закружилась музыка, словно осенний листопад. Мужчину окутал непреодолимый сон.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Арвин заморгал и открыл глаза. Он лежал на полу в центре поляны в окружении, по меньшей мере, десятка сатиров. Все они стояли с натянутыми луками, направив на него наконечники стрел. Сатир со свистком — существо с бровями над переносицей в форме буквы V и заострённым пучком волос на подбородке — стоял возле рюкзака мужчины, рассматривая какой-то предмет, который держал в сложенной чашей ладони. Арвин нахмурился, во лбу прострелило болью. Что-то тёплое и клейкое — кровь — стекло струйкой вдоль виска. Медленно двинув рукой, так чтобы сатиры не выпустили в него стрелы, он коснулся лба и нащупал открытую рану размером с подушечку большого пальца. Арвина осенило: они вырезали лазурит с его лба. Заклинание, которое мужчина активировал, увидев сатира, судя по всему, не сработало.

— Вот, значит, как вы обращаетесь с друзьями, — произнёс Арвин.

Сатир со свистком положил лазурит в кожаный мешочек, висевший на поясе, и вытер ладонь о свою мохнатую ногу.

— Какими ещё друзьями?

— Меня послала Нанет, — ответил псион, наблюдая за реакцией существ. Пара сатиров с луками переглянулись между собой; один сказал что-то на своём языке, другие пожали плечами и слегка ослабили луки.

Арвин переместился в сидячее положение, не отрывая глаз от козлоподобных существ. Кровь со лба попала в глаз; он вытер её рукой. Сделав это, мужчина оценил ситуацию. Итак, сатиры забрали его рюкзак, лежавший на полу неподалёку, но не заметили брошь, которую дал ему Крушила; псион ощущал на груди холодок от неё. Существа также упустили из виду его магический браслет и перчатку. Молодой человек ещё до того, как попал в плен, заставил кинжал исчезнуть, но в данной ситуации оружие всё равно ничем не могло ему помочь, учитывая целящую в него луками парнокопытную гвардию.

Арвин задумался, а не применить ли ему одну из псионических сил. Надо было узнать, о чём думает сатир со свистком. Но решиться на это псион не мог. Как только из третьего глаза выстрелит серебристая искра, сатиры нашпигуют его стрелами.

— Я её помощник, — продолжил Арвин. — Когда ваш друг прибыл с новостью, что человеческая женщина больна, Нанет попросила меня отправиться осмотреть её. У неё сейчас другие важные дела, иначе она пришла бы сама.

Сказав это, Арвин задумался, куда же на самом деле девалась Нанет. Прошло три ночи с того момента, когда барон вторгся в её дом, заставив женщину скрыться.

Пока сатиры что-то обсуждали на своём языке, Арвин огляделся вокруг. Из зарослей к прогалине вело три туннеля; в одном из них виднелись размазанные следы от ног — видимо, по нему Арвина сюда и притащили. По краям прогалины стояло с десяток хижин, похожих на ту, что он уловил в мыслях сатира в Ормпетарре; невозможно было сказать, в какой именно хижине находилась Глисена.

— Где женщина? — спросил он. — Я знаю целебную магию, которая поможет ей.

Сатир со свистком махнул рукой, и остальные опустили луки. Существо кивнуло рогатой головой в сторону одной из хижин — единственную, сквозь крышу которой просачивался дымок.

— Следуй за мной.

Арвин поднялся на ноги, гадая, куда подевалась Кэррелл. На её присутствие здесь не было ни намёка. Привычным жестом мужчина потянулся к кристаллу у шеи, стараясь немного приободриться.

Кристалл исчез; должно быть, его забрали сатиры.

Арвин глянул на парнокопытное, показывавшее дорогу к хижине. Этот кристалл Арвину дала мать перед смертью; он носил его почти двадцать лет. В трудные годы, проведённые в приюте, он был единственным напоминанием о родном человеке, любившем его. Ну уж нет, он скорее вывернется наизнанку, чем даст козлоподобным тварям забрать кристалл себе.

Сатир открыл дверь хижины — необработанный полог из шкуры, висящей на деревянных колышках — и пригласил молодого человека войти. Арвин ступил внутрь и тут же ощутил прилив возбуждения, увидев, наконец, цель своих поисков.

Глисена лежала на шкуре возле ямы с огнём. Взгляд её был устремлён в потолок, руки покоились на огромном животе, длинные волосы были влажными от пота. Даже сквозь запах дыма Арвин уловил болезненный смрад; над головой женщины лениво кружила муха. На Глисене по-прежнему было то самое платье, в котором Нанет телепортировала её из дворца; зимний плащ и сапоги лежали у дальней стены. Сквозь ткань платья Арвин увидел, как шевелится огромный живот Глисены: ребёнок бил ножками. Девушка издала слабый стон.

По крайней мере, мать и дитя живы.

Казалось бы, Арвин должен был испытать восторг. Но вместо этого его осаждала печаль и дурные предчувствия.

Сатир хлопнул псиона по плечу.

— Лечи её.

Арвин приблизился к девушке. Присев на колени рядом, он заметил, что парящий над ней предмет вовсе никакая не муха, а маленький чёрно-белый камень овальной формы. Мужчина не сомневался, что камень был магическим. Возможно, именно он не давал чародеям обнаружить Глисену. Арвин удержался от того, чтобы схватить парящий предмет; это могло вызвать подозрения сатира.

Арвин медленно развернул лицо женщины к себе. Её кожа была горячей.

— Глисена? — произнёс он. — Ты меня слышишь?

Девушка моргнула и попыталась сфокусировать взгляд.

— Дметрио?

Мужчина стиснул зубы. Дметрио Экстаминос вышвырнул несчастную, словно гнилое яблоко. Ему хотелось сказать всю правду, что Дметрио последнее существо, которое здесь можно было бы ожидать, и что скоро он отправится в Хлондет, даже не вспомнив о ней. Но вряд ли такая правда сейчас пойдёт ей на пользу.

— Нет, — тихо ответил псион. — Это не Дметрио.

Он обернулся в сторону сатира. Тот стоял у двери, отвечая нахмуренным взглядом и держа в руках свисток.

— Меня послала Нанет, — сказал Арвин чуть громче.

— Где… она? — слабо спросила Глисена. — Почему не пришла?

Арвин не ответил.

Наконец, взгляд Глисены нашёл Арвина, и её глаза наполнились тревогой.

— Ваше лицо, — прошептала девушка, — оно в крови.

На это у Арвина был ответ.

— Произошло недоразумение, — сказал он, оглядываясь на сатира. — Они не узнали меня. А теперь успокойся. Я должен осмотреть тебя.

Он принялся осматривать Глисену, стараясь подражать лекарю, вспоминая, как в приюте жрецы осматривали детей в лазарете. Мужчина поднёс палец к её горлу, нащупав пульс; осмотрел глаза; понюхал её несвежее дыхание. Затем приложил тыльную сторону кисти к её лбу, проверяя, насколько сильный у девушки жар.

— Когда ты видела Нанет в последний раз? — спросил он.

— В ночь моего… побега, — ответила Глисена. — Она привела меня сюда.

Арвин поднял её руки, надавливая на ногти, будто проверял их цвет. На пальцах девушки не было украшений, кольцо телепортации отсутствовало. Должно быть, его забрала Нанет, чтобы Глисена не смогла покинуть лагерь.

Глисена с тревогой глянула на Арвина.

— Разве должно так болеть? Нанет сказала, что ребёнок родится вскоре после заклинания. Но прошло уже больше… декады. А он так и не вышел. Думаете, он мог… — слова девушки застряли в горле, руки стиснули живот. В краешках глаз блеснули слёзы и заструились по щекам.

Арвин вытер слёзы.

— Я проверю, — сказал он.

Мужчина положил руки на выпуклый живот Глисены. Кожа под ладонями была натянута как барабан. Неужели с ребёнком что-то не так? Возможно, есть способ проверить это… а заодно узнать, что затевают сатиры.

— Сейчас я наложу заклинание, — обратился Арвин к сатиру. — Оно покажет, что вызвало лихорадку.

Какое-то время сатир подозрительно глядел на Арвина, затем поднёс к губам свисток.

— Ладно. Но помни, если со мной что-то случится, другие тебя убьют.

Псион кивнул. Он обратился мыслями внутрь себя, пробуждая силовые точки в основании черепа и горле. Когда сила пробудилась, из третьего глаза взметнулись искры, мгновенно затеняя видимость. Разум псиона заполонил гомон мыслей тех, кто находился в хижине. Мысли Глисены были наполнены беспокойством — она боялась за свою жизнь и за жизнь ребёнка. Также она отчаянно цеплялась за надежду, что Дметрио придёт за ней. Нанет же обещала сказать Дметрио о её местонахождении. Что его задержало? Может, с ним что-нибудь случилось? Может, он…

Не в силах слушать это дальше, Арвин сосредоточился на мыслях сатира.

Сатир, чьё имя оказалось Тэйрон, не верил в россказни Арвина. Нанет его предупреждала, что один из людей барона может прийти и попытаться забрать Глисену домой. Человек барона может даже упомянуть о Нанет в попытке обмануть сатиров, чтобы увести Глисену. Именно так и сделал этот человек.

Но вдруг он действительно владеет целебной магией, как утверждает?! Если он и вправду человек барона, он захочет вылечить Глисену; похищать мёртвую самку нет смысла. Было важно, чтобы Глисена оставалась жива. Нанет обещала сатирам щедрую награду, если они присмотрят за самкой несколько дней. И когда Нанет вернётся за самкой, его клан потребует обещанное.

Что касается человека, что ж, как только он вылечит баронскую дочь, Тэйрон его убьёт. Один сигнал свистка и человек провалится в сон. А там уже и горло нетрудно перерезать.

Встревоженный недобрыми мыслями сатира, Арвин покинул его разум; он сомневался, что сможет узнать ещё что-то новое. Действие чар должно было скоро кончиться, и псион поспешил обратить разум к третьему источнику мыслей в хижине: нерождённому ребёнку. Сосредоточившись, он заставил мысли Глисены и Тэйрона отойти на второй план, и почувствовал… ярость.

Кипящую, невразумительную, всепожирающую ярость.

Мысли ребёнка врезались в разум Арвина, словно его по голове ударили молотом. Выпусти! рычал голос, глухой и лишённый всякой человечности, напоминающий бездонную пропасть. Освободи меня! Существо в утробе начало лягаться ногами, пятки и кулаки молотили по животу Глисены изнутри, заставляя руки Арвина подпрыгивать. Выпусти меня!

Арвин в ужасе отдёрнул руку и прервал чары. Он дико уставился на Глисену.

Тот, кто сидел внутри, не был человеком.

Даже не был юань-ти.

Нанет подменила в матке Глисены нерождённого ребёнка на нечто… иное.

От этой мысли Арвину стало дурно. Это было ещё более жестоко, чем то, что сделала с ним Зелия. В этот раз жертвой стало невинное дитя. Только теперь на его месте было нечто вовсе не невинное, и совсем не дитя.

— Что-то… не так? — спросила Глисена дрожащим голосом.

Арвин запоздало состроил умную мину.

— Пока не могу сказать, — ответил он. Затем, доверившись интуиции, добавил, — Надо тебя осмотреть.

Откинув руки женщины в стороны, он развязал шнуровку на платье в районе живота. Даже сквозь ткань чувствовался исходящий от живота жар. Он приподнял платье, чтобы осмотреть живот и увидел нечто подозрительное: перекрещивающиеся линии. Они напоминали белёсые царапины, оставляемые ногтями. Вспомнив эпизод, когда Нанет накладывала заклинание на Глисену, Арвин убедился, что их оставила повитуха. Уверенность ещё больше окрепла, когда он узнал узор, который образовывали линии. Он был точно таким же, как и на яйце, которое высиживала змея в доме Нанет.

Арвин понятия не имел, что означает символ. Но был уверен, что ничего хорошего.

Он зашнуровал платье Глисены обратно и взял девушку за руку.

— Что-то не так, — сказал он. — Но я здесь, чтобы помочь.

Всё ещё скорчившись возле Глисены и держа её за кисть, Арвин поднял руку в перчатке, чтобы почесать голову — обычно так делают, когда о чём-то глубоко задумываются.

— Жар продолжается много дней, — произнёс он. — Нелегко будет снять его.

Произнося это, он активировал силу, наполнившую воздух низким гулом: вторичное проявление силы. Тэйрон ничего не заметил; он повернул голову, чтобы посмотреть куда-то, поддаваясь на отвлекающий манёвр Арвина. Парнокопытное нахмурилось, отчего брови сдвинулись плотнее. Он пытался понять, что привлекло его внимание.

Арвин шёпотом призвал кинжал в ладонь. Он появился в том де самом положении, в каком псион его отзывал: остриём между пальцев, готовым к броску. Рука взметнулась вперёд. Тэйрон начал поворачивать голову и пытался дунуть в свисток, но не успел он набрать воздуха, как оружие вонзилось ему в глотку.

Арвин вскочил на ноги, активируя вторую силу. Сверкающая серебристая полоска энергии выстрельнула изо лба, обернувшись вокруг свистка, и дёрнулась. Свисток вырвался из рук Тэйрона. Арвин поймал предмет и заставил исчезнуть в перчатке. Он произнёс команду, заставившую волшебный кинжал вернуться в другую руку, и бросился вперёд, вонзая оружие в грудь сатира по самую рукоятку. Тэйрон с булькающим звуком медленно опустился наземь, соскальзывая с лезвия.

Арвин ощутил укол сожаления за то, что забрал жизнь сатира, но тут же отбросил мысль прочь; обернись всё по-другому, сатир убил бы его не задумавшись. Псион осторожно выглянул из-за полога, закрывавшего вход в хижину. Сатиры стояли в нескольких шагах поодаль. Многие смотрели на хижину, но, кажется, ничего подозрительного не услышали. Двое всё ещё копались в его рюкзаке. Один вытащил сломанный дордже, другой выхватил предмет. Началась перепалка. Первый сатир вырвал предмет обратно и бросил оскорбление сородичу. Тот оглянулся и что-то сказал. Первый кивнул и бросил сломанный дордже обратно в рюкзак Арвина. Существа медленно начали пятиться назад, расходись в стороны. И тут же кинулись вперёд, опустив рога. Раздался громкий треск, когда сатиры врезались друг в друга лбами. Оба пошатнулись, затем вновь опустили головы, направив рога друг на друга, готовые повторить стычку. Дуэлянты скребли по земле копытами, другие сатиры подначивали драчливых сородичей, предвкушая очередную стычку.

Арвин облегчённо вздохнул. Это на некоторое время их отвлечёт.

Оглянувшись, он увидел, что Глисена пытается привстать со шкур. Опираясь на трясущиеся руки, она с трудом приняла сидячее положение, глаза были испуганными. Стоило Арвину сделать шаг в её сторону, как она заныла и попыталась отползти назад, но не смогла. Девушка открыла рот, собираясь закричать.

Арвин кинулся к ней и зажал ей рот рукой.

— Не надо, — сказал он. — Я не причиню тебе вреда. Я пришёл спасти тебя.

Губы Глисены шевелились под ладонью Арвина. Сделав предупреждающий взгляд, псион слегка убрал руку, позволяя девушке говорить.

— Почему?

— Нанет тебя обманула, — ответил он. — Её заклинание не только ускорило твою беременность. Оно ещё повлияло на ребёнка внутри тебя. Он превратился в нечто… иное.

— Нет, — прошептала девушка.

Арвин не мог понять, говорит ли она так, потому что не верит ему или просто с ужасом реагирует на услышанное.

— Боюсь, это так, — псион схватил камень, кружащий над головой Глисены. Камень вначале слегка сопротивлялся, пытаясь вырваться из ладони. Потом затих.

— Нанет не стала бы…

— Ещё как стала, — перебил псион, отшвыривая камень прочь. — Нанет не просто повитуха. Она агент могущественной юань-ти, врага дома Экстаминос. Нанет тебя использовала; она лишь делала вид, что помогает, после того, как твой отец попросил её…

— Убить моего ребёнка, — докончила фразу Глисена тихим голосом. Её руки обняли живот.

— Да.

Какое-то время она смотрела на живот, охнув, когда существо внутри брыкнуло ногой, затем глянула на Арвина с вызывающим видом.

— Я не позволю ему навредить ребёнку.

Арвин вздохнул. Выхода нет, придётся сказать всё как есть.

— То, что сидит внутри тебя, больше не твой ребёнок. Надо тебя вернуть в Ормпетарр. Там тебе помогут.

Глисена стиснула челюсти.

— Я не вернусь, — ответила она. Несмотря на истощение и круги под глазами, её вид выдавал решимость и упорство, из-за чего она напоминала отца. — Дметрио…

— Не придёт, — перебил Арвин. — Он уезжает в Хлондет. Без тебя.

— Это неправда.

К решимости девушки прибавилось ещё кое-что: изнеможение. На лбу заблестели бусинки пота. Она улеглась обратно на шкуру, вся дрожа.

— Это отец послал тебя… так? Ты лжёшь. Про Нанет. Про Дметрио. Поэтому я возвращаюсь.

— Я говорю правду, — настаивал Арвин. — Какой бы горькой она ни была.

Глисена отвернулась, не слушая его. Псион должен был признать, что, даже будучи поверженной, она отказывалась принять поражение.

Наивно было полагать, что удастся убедить Глисену в правдивости слов. Для неё они были слишком горькими. Он выглянул из хижины. Сатиры всё ещё бодались, хвала Тиморе. Затем Арвин обратил внимание на мешочек мёртвого сатира. Открыв его, он нашёл кристалл матери.

— Девять жизней, — прошептал псион, повесив его на шею.

Затем он извлёк лазурит, тыльную сторону которого всё ещё закрывал кусок его собственной кожи с оборванными краями. Арвин произнёс команду, и кожа отпала. Затем он приложил камень к ране на лбу и повторил команду. Лазурит погрузился в рану, сливаясь с кожей. С ранки потекла струйка крови, и Арвин смахнул её.

Не зная, сколько времени осталось, прежде чем сатиры окончат свой поединок, Арвин решил отправить послание. Он начал было рисовать в памяти лицо барона, но тут же передумал. Вместо этого он представил Кэррелл.

Ничего не произошло.

Сердце громко застучало в груди. Он отчётливо мог представить лицо Кэррелл, но не мог с ней связаться. Неужели она мертва?

Затем он понял, что не так. Ведь он вообразил её человеческое лицо. Он вновь нарисовал мысленную картину, на этот раз представив змею. Картина тут же обрела чёткость.

Я с Глисеной, внутри хижины. Проберись сзади, где ежевика примыкает к стене. Я свяжусь с Крушилой.

Кэррелл смотрела в ответ, мелькая языком. Арвин не мог понять, что означает выражение её лица — немигающий взгляд делал это попросту невозможным — зато псион слышал беспокойство в её голосе, когда она глянула на его лоб. Ты ранен. Жаль; я впала в магический сон. Приду. Губы раздвинулись в некое подобие улыбки. Сейчас.

Изображение поблёкло.

И тут же Арвин сосредоточенно представил лицо барона. Рисунок принял ясность. Крушила с кем-то разговаривал, подчеркивая слова тычками вилки; должно быть, Арвин прервал его обед. Судя по выражению лица, правитель делал кому-то выговор, или вновь спорил с Марасой. Барон осёкся на полуслове, узнав Арвина.

Я нашёл Глисену, сказал псион.

По лицу барона пробежала волна облегчения. Он на мгновение закрыл глаза, затем открыл и быстро заморгал, будто смахивая слезинки. Он что-то прошептал, но Арвин не слышал слов. Возможно молитву или благодарность.

Следующие слова псион выбирал тщательно. Даже учитывая, что на нём была брошь барона, которая поможет найти местоположение лагеря, Арвину надо было вложить в короткое послание максимум информации. Я внутри хижины. Снаружи сатиры, вооружены луками. И волки. Принеси…

Выдвигаюсь, ответил барон.

Арвин мысленно изрыгнул проклятье. Крушила перебил его, и Арвин не успел сказать, чтобы он принёс мясо для волков. Крушила продолжил, напяливая шлем и вытаскивая меч. Скажи Глисене, я прибуду…

— …немедленно, — продолжил низкий голос слева от Арвина.

Псион невольно дёрнулся, хотя и ожидал прибытия барона. Он поднёс палец к губам.

— Тише, господин, — предупредил молодой человек. — Снаружи сатиры.

Барон тут же упал на колени, склонившись над дочерью.

— Глисена, — произнёс он надрывным голосом. — Отец пришёл. Голубка моя, прости меня. Да простит меня Хельм за содеянное.

Существо внутри Глиснеы пнуло ногой, живот вздулся. Девушка зажмурилась и издала стон.

— Что такое? — спросил барон, обращаясь к Арвину. — Ребенок выходит?

— Это… не ребёнок, — ответил Арвин. Он наскоро поведал барону о своих подозрениях. Вопреки ожиданиям, барон не побледнел и оказался куда более стойким.

— Зачем Нанет сделала это? — спросил он с болью в голосе.

Арвин не ответил.

Барон повернулся к дочери.

— Мараса разберётся с этим, — твёрдо сказал он. — Чем бы оно ни было.

Арвин с облегчением кивнул.

Сатиры снаружи, наконец, решили свой спор. Один из дуэлянтов лежал без сознания на земле; другие смотрели на сородича, пренебрежительно потряхивая головами. Однако один кинул подозрительный взгляд на хижину. Арвин крепче сжал в ладони оружие.

Крушила заметил напряжение в лице псиона. Не ускользнуло от его внимания и движение в зарослях ежевики за спинами сатиров: ползущая по земле змея.

Кэррелл обогнула поляну, достигнув хижины.

— Погоди, — выпалил Арвин, — Кэррелл идет. Я не хочу её оставлять.

— Я могу телепортировать только троих за раз, — прошептал барон. — Себя, Глисену и… кого-нибудь ещё.

Арвни стиснул зубы. Крушила не счел нужным предупредить заранее о такой важной детали.

— Тогда перенеси нас из лагеря в лес, — шепнул в ответ Арвин. — Там ждёт кентавр, Кологрив.

Брови барона поднялись, когда он услышал имя.

— Мы с кентавром присмотрим за Глисеной, а ты вернёшься за Кэррелл, — продолжил псион.

Арон покачал головой.

— Я могу совершать телепортацию не больше трёх раз в день. Если я вернусь за тобой, в Ормпетарр я прибуду только на следующий день, — он кивнул на Глисену. — Но я нужен дочери.

Глаза Арвина сузились, когда он понял, к чему клонит барон.

— Значит, вы не вернётесь.

– Нет.

— Тогда пришлите кого-нибудь, — настаивал молодой человек. — Кого-нибудь из жрецов. Они владеют магией телепортации; я сам видел.

— Только самые сильные из них могут совершать телепортацию без помощи перчатки — а Глисене ой как понадобятся их молитвы. — Барон вытянул руку. — Идёшь или остаёшься? Выбирай.

Арвин скрестил руки на груди. По сути, выбора у него не было. Он просто не мог бросить Кэррелл и Кологрива.

— Остаюсь.

— Я пришлю помощь, как только смогу, — заверил барон. — А пока, да поможет тебе Хельм.

Произнеся эти слова, правитель исчез.

Сатиры приближались к хижине. Один что-то выкрикнул — имя Тэйрона, предположил Арвин — и наложил стрелу на тетиву, когда не услышал ответа. Другие последовали его примеру, направляя луки в проём. Загнанный в угол Арвин лихорадочно пытался сообразить что делать дальше. Сатиров много, всех сразу не зачаруешь. А стрелы, чтобы убить его, достаточно и одной.

Интересно, почему Кэррелл нет так долго?

Арвин подался вглубь хижины, поудобнее ухватив кинжал.

Полог схватила волосатая рука и начала оттягивать его в сторону.

Снаружи раздался новый голос, женский, говорящий на языке сатиров. Женщина грозно пролаяла, что могло сойти за заданный грубым тоном вопрос. Козлоподобные существа ответили недружным блеянием.

Арвин рискнул выглянуть. Когда он увидел новоприбывшую, у него пересохло во рту.

Это была… Нанет.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Сердце Арвина бешено заколотилось, когда он увидел Нанет из-за полога хижины. Сатиры принялись ей что-то рассказывать, что было явно не к добру. Они запросто могли сказать ей о некоем незнакомце, выдававшем себя за её подручного. Действовать надо было немедленно. Мужчина вновь пробудил псионическую энергию в районе затылка, почувствовав покалывание на коже, и активировал заклинание. Однако псевдо-повитуха не повернула голову; видимо, чары на неё не возымели эффекта.

Она указала на хижину и сделала некий жест.

Внутреннее пространство помещения взорвалось вспышками цвета. Арвин всё ещё глядел на Нанет и периферическим зрением видел цветные спирали, но его глаза притягивало к ним, словно мотыльков к пламени. Он повернулся и увидел танцующие в воздухе радуги, и сделал шаг навстречу. Ему казалось, будто он стоит на пересечении многочисленных разноцветных лучей, отбрасываемых тысячами призм.

— Красота, — прошептал он, протягивая руку, чтобы коснуться радуги. Поток цвета струился по воздуху, извиваясь словно змея, оставляя за собой шлейф из смеси красной, фиолетовой и синей палитры. — Какая красота.

Псион смутно почуял, как открывается полог хижины и внутрь входит Нанет. Женщина обвела взглядом помещение, не миновав мертвого тела Териона, вороха козлиных шкур, где недавно лежала Глисена, наконец её глаза наткнулись на Арвина. Губы Нанет сжались в тонкую линию, из-за чего рот затерялся на фоне массивных челюстей. В глазах блеснул страх. Нетрудно было догадаться, о чем она думает: она потеряла Глисену, и теперь придётся испытать на себе гнев Сибил. Но какое бы наказание не приготовила для неё Сибил, оно не пойдёт ни в какое сравнение с тем, что испытал его друг Ноулг.

Отдалённый клочок разума, ещё не затронутый цветными чарами, просигналил Арвину, что сейчас бы самое время метнуть кинжал, который он прижимал к боку, применить хоть какую-нибудь псионическую силу и бежать, что есть сил. Но цвета крепко сдерживали псиона. Его взгляд блуждал бесцельно, разглядывая пестрые радуги.

На Нанет дрейфующие цвета никакого действия не оказывали. Сзади и чуть поверх неё Арвин увидел змею, выглядывающую сквозь просвет в дальней стене хижины. Она тоже завороженно наблюдала за чарующими цветами, щекоча воздух языком, будто пытаясь попробовать их на вкус. Парящие цвета были обворожительны, восхитительны и прекрасны.

Куда прекраснее любой змеи.

Нанет сунула руку в мешочек, висевший на её поясе, и достала яйцо с нарисованным на нём кроваво-красным символом. Женщина протянула предмет Арвину, но тот едва мог смотреть на него; взгляд по-прежнему притягивали мерцающие цвета. Затем она произнесла слово, как показалось Арвину, на Драконике.

Радуги исчезли.

А вместе с ними и хижина.

Неожиданно Арвин обнаружил себя скрюченным в три погибели внутри чего-то гладкого и кожистого, что сжимало его со всех сторон. Он был окружён тёплой вязкой жидкостью, пропитывающей насквозь его одежду и волосы. Мужчина с удивлением понял, что может вдыхать и выдыхать жидкую субстанцию словно воздух. В лёгких возникло ощущение тяжести и вязкости. Разум снова принадлежал ему, но движений он был теперь лишён. Не удавалось даже оторвать подбородок от груди. Испытав неожиданный приступ клаустрофобии, мужчина лягнул ногой свою новую тюрьму. Но та не подалась. Тогда он пырнул стенку ножом. Лезвие отскочило, не проделав ни царапины. Ловушка! Он пойман в ловушку. Пришлось приложить всю силу воли, чтобы не поддаться панике.

Ведь где-то рядом Кэррелл, напомнил он себе. Она обязательно придумает что-нибудь, чтобы спасти его.

Если конечно сама не поддастся чарам магических радуг.

Снаружи донёсся приглушенный голос:

— Где девчонка?

— Нанет! — воскликнул Арвин. — Это я отправлял тебе предупреждение. Выпусти меня и я расскажу, что происходит.

Его голос звучал слегка приглушённо, несмотря на то, что он выдыхал жидкость. Рот наполнился приторным яичным вкусом.

Яйцо сильно тряхнуло. Арвин пытался бороться одновременно с головокружением и приступами тошноты.

— Где девчонка? — повторила Нанет.

Арвин попытался пробудить силу, позволяющую подслушивать мысли Нанет, но хоть серебристые искорки и вырвались из третьего глаза, на мгновение озарив окружающую его жидкость, связь между звеньями не установилась. То, что защищало Нанет от зачарования, также мешало Арвину подслушивать её мысли.

Арвин издал стон. Придётся положиться на свой дар убеждения, чтобы уговорить Нанет выпустить его из плена. Мужчина отчаянно думал, пытаясь сочинить хоть сколь нибудь правдоподобную историю. Может, случайно проронить имя Сибил и выдать себя за члена фракции, состоящей в союзе с ней? Или прикинуться последователем Талоса? Нет, вряд ли сработает. Он имел лишь самые смутные представления на счет того, что затевает Сибил; немудрено будет проронить фразу, которая выдаст ложь.

Но тут ему пришла на ум история, которая могла бы звучать вполне логично — и сбить Нанет со следа.

— Ты опоздала, — выкрикнул он. — Глисену забрал Чондат.

— Ты один из людей лорда Вианара? — спросила Нанет.

Арвин улыбнулся: стерва заглотила наживку. Осталось подсечь.

— Я глаза и уши Вианара внутри сеспечского двора. Три дня тому назад барон Крушила поймал сатира, который прибыл в Ормпетарр, чтобы найти тебя; сатир сказал, будто в Чондальском лесу его дочь. Но Чондат ничуть не заинтересован в том, чтобы Глисена была найдена, поэтому я послал тебе предупреждение. Но, опасаясь, что ты его не воспримешь, я направился сюда сам. Я был удивлен, обнаружив, что девчонка до сих пор здесь. И распорядился исправить упущение.

— И где она сейчас? — спросила Нанет. — В Араббаре?

— Тебе лишь следует знать, что она в руках Вианара.

Несколько мгновений Нанет молчала. Затем ответила. Голос выдавал напряжение, и Арвин без труда уловил отчаяние женщины и её желание идти на сделку.

— Скажи хозяину, что он сильно рискует, удерживая у себя девку, и может за это поплатиться головой.

— Что ты хочешь этим сказать?

Наступила долгая пауза. Когда Нанет наконец заговорила, голос звучал надрывно.

— Ребенок в чреве Глисены, он… опасен.

— Продолжай, — скомандовал Арвин. Он затаил дыхание, молясь чтобы Нанет сказала наконец, что сделала с дочерью барона. — Чем опасен?

— Это демон.

— Демон? — прошептал Арвин. — Как…

— Магия. Уникальная форма привязки, которую не может исполнить ни один маг.

— Но зачем? — спросил Арвин, стараясь побороть охвативший его ужас. Он чувствовал накатывающие приступы в горле, будто его вот-вот вырвет.

В голосе Нанет зазвучало злорадство.

— Леди Дедиана ждет не дождется появления на свет своего первого внука. Каково же будет её удивление, когда она увидит наследника. Её прикончит приступ шока, а если нет, то это сделает «внучек». Теперь, как видишь, в интересах Чондата наоборот, избавиться от девки как можно скорее. Вианар выиграет куда больше, если позволит нам посадить на трон Хлондета более… сговорчивого правителя. Того, кто повернётся спиной к Сеспечу и заключит союз с Чондатом.

Арвин приподнял брови. Теперь он хотя бы знал, что затевает Сибил. Тварь в чреве Глисены была частью тщательно спланированного убийства Леди Дедианы. Сибил снова посягает на трон — и на этот раз намерена занять его лично, а не ставить во главу свою марионетку. Должно быть, Нанет провела последние три дня в Хлондете, подготавливая саботаж.

— Глисене скоро рожать, — продолжила Нанет. — Когда это случиться, ей потребуется повитуха. Та, которая сможет справиться с тварью в её животе. И лучшим решением лорда Вианара будет выдать девку мне.

— Кому ты служишь? — спросил Арвин, уже наперёд зная, каков будет ответ.

— Аватару Ссета. В нынешней инкарнации его знают под именем Сибил.

— Где сейчас Сибил? — закинул удочку Арвин, надеясь, что Кэррелл слышит их разговор. — В Хлондете?

— Тебе-то что? — с подозрением в голосе спросила Нанет, видимо уловив, что вопрос задан неспроста.

— Лорд Вианар намерен иметь дело с ней лично.

— Это не обязательно. Отдавай девку мне, а я доставлю её к Сибил.

— Почему лорд Вианар должен тебе верить? Укрытие, которое ты для неё выбрала, находится под угрозой. Скажи спасибо, что я нашёл его раньше Крушилы. Нет уж, мой господин будет иметь дело с Сибил лично.

Последовала долгая пауза.

— И всё-таки, чего хочет лорд Вианар? — спросила Нанет.

— Что значит чего?

Яйцо тряхнуло, у Арвина снова закружилось в голове.

— Не играй со мной. Вианар хочет чего-то от Сибил в обмен на девку. Только он не понимает последствий, которых ему не избежать, если он будет тянуть время — или испытывать терпение Сибил. Только идиоту может вздуматься шантажировать бога. А ты — ещё больший идиот, если служишь ему.

— Может я и идиот, зато я знаю где Глисена, а ты нет, — парировал Арвин. — И если не хочешь испытать на себе гнев своего бога, лучше придумай что-нибудь поумнее, чем угрожать мне. Что можешь предложить ты в обмен на Глисену?

— Я не так глупа, как ты думаешь, — рыкнула повитуха. — У меня есть козырь, о котором не знает Сибил и которым можно будет сыграть, если Дедиана уцелеет. И его я готова предложить в обмен на баронскую дочь. Но с тобой я лишь зря трачу время. Мне стоит самой поговорить с лордом Вианаром.

Арвин замер. Значит, она его сейчас убьёт? Но тут же он понял, что Нанет блефует, заставляя Арвина слегка попотеть. Как будто ей было мало просто посадить его в яичную ловушку.

— Лорд Вианар просто так не доверится тебе, — возразил он. — Зато он доверяет мне, — Арвин выдержал паузу. — Что ты предложишь взамен, если я тебе помогу?

— Жизнь, — ответила Нанет с явным облегчением в голосе, — и благосклонность бога.

— Для начала неплохо, — согласился Арвин. Он стукнул ножом по оболочке яйца. — Только я не собираюсь договариваться с тобой, сидя в этом яйце. Выпусти меня, тогда и поговорим.

Яйцо тряхнуло в одну сторону, в другую, затем образовался разрыв, из которого хлынул свет. Появились пухлые пальцы Нанет — невероятно большие — и разорвали скорлупу, увеличив разрыв. Жидкость потекла наружу. Наконец, псион снова мог вдохнуть воздух. Яйцо разделилось надвое и он полетел вниз. Пол хижины стал резко приближаться…

Но, не успев долететь до него, Арвин снова обрел свои прежние размеры и ударился о пол с глухим стуком. Он поднялся, удерживаясь на шатких ногах. Оглянувшись, он увидел, что радуги исчезли. Также он увидел Кэррелл, свисающую с потолка позади Нанет. Она раскачивалась взад-вперёд, тихо шипя. Хотя нет, это было не шипением — южанка плела заклинание.

Заклинание, которое, как было известно Арвину, не возымеет никакого действия на Нанет.

Заслышав шипение, та повернулась в сторону Кэррелл.

— Нанет, — прошипела змея. — У меня есть срочное послание для Сибил от сстаара Се’Сехен. Где она?

Глаза Нанет сузились. Одну руку она держала за спиной, и начала ею делать сложный знак, который мог означать начало некоего заклинания. Кэррелл, думая, что Нанет находится под действием чар, ничего не заметила. Вот-вот она примет удар заклинания, которое незаметно для неё плела Нанет.

Время для блефа кончилось.

Арвин прыгнул вперёд, одной рукой хватая повитуху за кисть, а другой зажимая ей рот. Но та умудрилась повернуть голову в сторону и выпалить волшебное слово. Арвина тряхнуло током и отбросило назад. Он тяжело упал на пол, ловя ртом воздух. Сердце бешено колотилось.

Нанет отвернулась, не обращая на него внимания.

— Скажи мне своё послание, и я передам его.

— Моё послание предназначено для Сибил, — ответила Кэррелл, покачивая головой из стороны в сторону. — Где она?

Арвин уже понял, что попытка южанки выудить информацию из Нанет обречена на провал. Находись повитуха под действием чар, она бы не обратила внимания на то, как подозрительно совпало прибытие посланника из Ташалара, спрашивавшего о том же, о чем и «шпион лорда Вианара». Без действия чар всё, что говорила Кэррелл, смахивало на откровенное вранье. Нанет забавлялась с ней, намереваясь выиграть время для заклинания. Она снова заложила руку за спину и принялась плести пальцами сложные жесты.

Арвин заставил себя приподняться и метнул кинжал. Лезвие крутанулось в воздухе и ударило Нанет в спину. Но вместо того, чтобы вонзиться в плоть, оружие не причинило женщине никакого вреда и упало на пол, отраженное магией. Повитуха повернулась и направила на псиона палец.

Кэррелл резко зашипела и вонзила зубы в плечо Нанет.

Глаза повитухи расширились. Она отпрянула, зажимая рукой укушенное место. Пролаяв пару волшебных слов, она исчезла.

Арвин поднялся на ноги.

Кэррелл упала с потолка, обретая человеческую форму, и изящно встала. Несмотря на напряженность момента, от вида обнаженной южанки у него перехватило дыхание. Однако резкие слова вернули псиона на землю.

— Зачем ты это сделал? Ещё немного, и она бы сказала где Сибил.

— Не сказала бы. Твои чары не сработали. Нанет защищена от заклинаний, воздействующих на разум. Она знала, что ты лжешь, и собиралась применить заклинание. Боюсь, оно могло быть смертельным.

Взгляд Кэррелл смягчился.

— Я боялась… за тебя.

— Знаю, — ответил Арвин, касаясь её щеки. — Вряд ли Нанет собиралась сделать нам приятно своим колдовством. Но зато нам теперь не нужно о ней беспокоиться. Яд юань-ти… очень сильный, так ведь?

— Мой укус не ядовит.

— Хм, — нахмурился Арвин. — Ладно, надо уходить отсюда. Как только Нанет поймёт, что укус не ядовит, она вернётся сюда. Но вряд ли чтобы сказать нам спасибо.

Псион выглянул из-за двери. Сатиры, не осмелившись нарушить приказ Нанет, ждали снаружи. Вид их был взволнованным. Они переговаривались вполголоса и зыркали на хижину.

Арвин знаком велел женщине подойти к двери.

— У тебя есть все магические способности юань-ти?

Та кивнула.

— Надо выбираться отсюда, — продолжил молодой человек. Он указал на свой рюкзак, который лежал на земле возле сатиров. — Если ты вызовешь магическую тьму снаружи хижины, я смогу забрать рюкзак и по ближайшему туннелю буду пробираться к выходу. А ты тем временем применишь магический страх на сатиров; надеюсь, я буду уже снаружи, пока они наберутся храбрости следовать за мной. Как только заклинание подействует, перевоплощайся в змею и выбирайся тоже. Встретимся там, где оставили Кологрива, а дальше придумаем способ найти Сибил. Согласна?

— Да, — сказала Кэррелл и одарила псиона поцелуем. — Удачи.

— Спасибо, — ответил тот улыбаясь. Губы покалывало в том месте, куда она поцеловала. Сжав кинжал, мужчина приготовился к действию, высчитывая количество шагов, которые понадобится сделать, чтобы добраться до рюкзака. — Давай.

Как только тьма окутала площадку возле хижины, Арвин откинул полог жилища и, пригнувшись, кинулся в сторону, где лежал рюкзак. Слева раздалось треньканье тетивы, и тут же над головой просвистела стрела. Сатиры кричали друг на друга, сбитые с толку. Затем Кэррелл наложила второй заклинание, и крики прекратились в испуганное блеяние. Арвин на бегу нащупал рюкзак и перекинул его через плечо, надеясь, что содержимое не высыплется на землю. Затем он достиг края черной завесы и оказался на дневном свете. Заросли ежевики были в десяти шагах. Туннель, через который его притащили сюда сатиры, зиял слева. Он кинулся туда, нырнул внутрь и пополз дальше. За спиной раздалось двойное треньканье тетивы; по меньшей мере, один из сатиров оправился от воздействия магического страха. Хоть выстрелы и были сделаны вслепую в кромешной тьме, всё же прошли в неприятной близости от псиона. Одна вонзилась в ежевичный ствол близко над головой.

Арвин торопливо пробирался вперёд по собственным следам, стараясь не выпустить рюкзак. Всё это время он молился, чтобы сатиры не догадались, в каком направлении он скрылся и надеялся, что в ежевичном лабиринте нет более короткой тропы на выход. Магический страх отступил; Арвин слышал, как сатиры ругаются друг с другом на прогалине.

Однако Тимора, видимо, была на его стороне; сатиры не догнали его. Вскоре он увидел Кологрива сквозь густые колючие заросли. Уши кентавра дернулись; заметив Арвина, он удовлетворенно заржал. Арвин выбрался из зарослей, поднялся на ноги и с облегчением увидел Кэррелл, выползающую за ним по следу. Когда она приняла человеческий облик, псион повернулся к Кологриву.

— Надо быстро уходить отсюда. За нами гонится целая стая разгневанных сатиров. Повезёшь нас?

— Я бы с радостью, — ответил Кологрив и нервно оглядел лес вокруг. — Но есть проблема. Волки до сих пор дожидаются своего мяса.

Арвин повернулся к лесу и увидел серых хищников. Они сидели и ждали, но когда Белая Морда поднялась на лапы, остальные последовали её примеру. Высунув языки, они неотрывно уставились на Арвина и Кэррелл. Белая Морда рыкнула — но даже без всякого перевода Арвин всё понял: волки были голодны.

Тем временем, крики сатиров приближались. Козлоподобные существа могли выбежать из зарослей в любой момент.

Арвин оглянулся на Кэррелл.

— Применишь магический страх? — спросил он.

Та покачала головой.

— Нет, надо выждать время.

Из зарослей вылетела стрела, едва не угодив в Арвина.

— Может тогда тьму?

— Не сейчас. Но я знаю одно заклинание, которое может помочь.

Повернувшись к ежевичным зарослям, она сделала жест. Пальцы выписали в воздухе сложный узор, и лоза зашевелилась, закрыв туннель, как будто его никогда не существовало. Запертые в колючей ловушке сатиры сердито заблеяли.

Кэррелл активировала второе заклинание, и луки существ завязались в узлы. Теперь стрелы из зарослей не вылетали.

— Одной проблема меньше, — сказал Арвин. Однако волки продолжали подкрадываться к троим спутникам. Свою смелость они подпитывали угрожающим рычанием. Вот-вот они готовы были напасть.

Арвин оглядел деревья. С Кэррелл они могли бы без труда забраться наверх, но только не Кологрив. Кентавр резко дернул ушами.

— Надо бежать!

— Нет, — выпалил Арвин. — Этого они и ждут.

Псион ещё раз оглядел опутанных ежевичной лозой сатиров и обратился к Кэррелл.

— Скажи волкам, что мы принесли им обещанное мясо: сатиров. Когда твоё заклинание перестанет действовать, волки нападут на них. У них будет мяса вдоволь.

Кэррелл кивнула и пролаяла, обращаясь к Белой Морде. Волчица что-то рыкнула своей стае, повернулась к Кэррелл и что-то проскулила, видимо что-то спрашивая. Кэррелл ответила.

— Я сказала, что испортила луки сатиров, но волчица всё ещё боится. Сатиры свирепые бойцы, даже когда безоружны.

— Только если не спят, — усмехнулся Арвин и проговорил в перчатку командное слово, после чего спрятанный в ней свисток появился вновь. — Заткните уши.

Кологрив и Кэррелл сделали, как было велено. Арвину оставалось надеяться, что магия не затрагивает того, кто владеет свистком. Он поднес волшебный предмет к губам и дунул.

Раздался резкий звук, но ничего не произошло. Ни сатиры, ни волки не заснули. Однако ближайший сатир дернулся в зарослях, получив несколько царапин, и взволнованным голосом сказал что-то своим сородичам.

Арвин опустил свисток. Видимо, предмет подчинялся только сатирам. Но если так, почему они выглядят обеспокоенными? Молодой человек присмотрелся к свистку, в этот раз заметив, что предмет сделан из камышовых щепок, связанных бечевкой серией сложных узлов.

Может быть, волшебных?

Ухмыляясь, псион продел под один из узлов острие кинжала. Свисток он держал так, чтобы сатирам было видно.

— Делайте, как я говорю, иначе я уничтожу его, — крикнул он.

Сатиры разразились нестройным блеющим хором. Затем один из них крикнул:

— Чего ты хочешь?

Белая Морда начала подкрадываться вновь, за ней последовали другие волки.

— Ослабь несколько кустов, — обратился молодой человек к Кэррелл. — Так, чтобы один из сатиров мог освободиться.

Та кивнула.

— И переводи волкам что я говорю, — продолжал он, затем повернулся к сатирам. — Сейчас мы освободим одного из вас. Он вернётся к прогалине и притащит сюда тело Тэйрона.

Кэррелл перевела, Белая Морда довольно кивнула. Сатирам, однако, приказ не слишком понравился. Арвин поднял свисток выше и начал по нему проводить лезвием.

– Стой, — вскрикнул один из сатиров. — Мы сделаем как ты скажешь.

Арвин улыбнулся. Он кивнул в сторону сатира, подавшего голос.

— Этого, — обратился он к Кэррелл. — Ослабь лозу вокруг него.

Как только колючие заросли отступили, сатир вскочил на ноги. Он бросил на Арвина угрожающий взгляд и затрусил в сторону сатирского лагеря. В это время лоза вокруг остальных сатиров начала ослабевать. Кэррелл повторила заклинание.

Вскоре посланец вернулся, волоча труп Тэйрона. Он остановился перед тем, как выйти из зарослей, перевёл дыхание, затем вновь принялся за работу и подтащил труп сородича к Арвину. Из раны мертвого существа сочилась кровь, оставляя за собой красный след. Волки облизывались в предвкушении, затем по сигналу Белой Морды бросились вперёд. Сатир заблеял и попятился в заросли. Волки набросились на труп, рыча друг на друга и разрывая тело на куски.

— Пора уходить, — тихо проговорил Арвин, не отводя взгляда от лесных хищников, — пока они не доели мясо и не поняли, что ещё не наелись.

Кологрив кивнул и опустился на колени, призывая Арвина и Кэррелл забраться ему на спину. Арвин начал закинул ногу, но тут услышал треск натягивающегося лука. Он повернул голову и увидел, как один из сатиров — тот, который притащил сюда тело Тэйрона — стоит в зарослях, готовый спустить стрелу с натянутой тетивы. Арвин пригнулся в тот момент, когда рогатое существо пустило стрелу.

Однако сатир целился не в Арвина, а в волков. Один из них издал визг, когда стрела угодила в него.

— Уходим, — крикнул Арвин, — помогая Кэррелл взобраться на спину кентавру. Тот вскочил, хватаясь за грудь. Из-под ладоней вытекали красные струйки.

— Кологрив, — тревожным голосом вскрикнула Кэррелл. — Что с тобой?

Арвин тут же догадался в чём дело. Стрела угодила в Белую Морду, и связывающее судьбы заклинание причинило кентавру аналогичную рану.

Рогатое существо выпустило вторую стрелу. Она угодила в голову другому волку, мгновенно прикончив серого разбойника.

Стая кинулась вперёд, Белая Морда прихрамывая бежала сзади.

Арвин мысленно проклял собственную глупость; надо было предвидеть, что сатир прихватит с собой лук, когда вернётся в лагерь.

Сатир тем временем положил на тетиву очередную стрелу. На этот раз он повернулся в сторону Арвина и натянул лук.

— Стой, — крикнул мужчина. — Убьёшь меня, и никогда не получишь назад это, — сказав слова, он взмахнул свистком и заставил его исчезнуть в перчатке.

— Он в подпространстве перчатки, — сказал он, обращаясь к сатирам и разводя пальцы в стороны, чтобы те убедились, что свисток действительно исчез. — Только я могу активировать магию перчатки. Убьёте меня, и потеряете свисток навсегда, — он сделал паузу, дав возможность сатирам как следует обдумать слова, затем продолжал. — Дайте нам покинуть лес, и я верну ваш артефакт. Для меня это бесполезная штука и мне она не нужна. Я оставлю её на опушке леса. Ну как, договорились?

Сатир слегка опустил лук и что-то проблеял своим сородичам. Послышалось разноголосое бормотание. Пока сатиры совещались, Арвин глянул на Кологрива. Лицо кентавра было бледным, ноги дрожали. Должно быть, стрела угодила Белой Морде в мягкие ткани, и, учитывая ограниченный интеллект лесной хищницы, та будет бежать от боли до тех пор, пока не упадёт замертво.

— Согласны, — раздался голос сатира. — Можете идти.

— Арвин с Кэррелл начали осторожно отдаляться от ежевичных зарослей, ведя под руки раненого кентавра. Сатир стрелы не выпустил.

Кологрив был способен идти, но дышал тяжело.

Арвин коснулся кристалла на шее.

— Девять жизней, — мысленно произнёс он.

Кентавру понадобится много сил. Даже если сатиры сдержат обещание, кентавр может попросту не дойти до опушки.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Арвин опустился на корточки возле ног Кологрива, аккуратно меняя пропитавшуюся кровью повязку, которую соорудил из собственной рубашки. Кентавр оказался выносливее, чем псион ожидал; он преодолел по лесу приличную дистанцию, прежде чем опуститься на колени. Кэррелл наложила на него целебное заклинание после того как они отдалились от лагеря сатиров, но этого явно было недостаточно. Рана на груди оставалась открытой и кровоточила. То была полая дыра, которую на теле Белой Морды заполнял наконечник стрелы. Удивительно, как волчица смогла протянуть так долго с торчащей из груди стрелой. Время от времени кожа вокруг раны подрагивала; судя по всему, думал Арвин, Белая Морда зализывала рану, задевая языком древко. Он надеялся, что ей удалось найти укрытие, где её не обонаружат другие хищники.

— Держись, Кологрив, — подбодрил Арвин, кладя руку на плечо кентавру. — Солнце почти село. Скоро узы судеб разорвутся.

В сотый раз псион жалел о том, что не может самостоятельно разрушить заклятие.

Дыхание кентавра сделалось тяжелым. Он сидел опустив голову и зажмурив глаза, словно пытался блокировать боль. Будь он человеком, Арвин и Кэррелл могли бы нести его, но кентавр весил в три раза больше их вместе взятых.

Кэррелл сделала знак, привлекая к себе внимание, и кивнула на темнеющий лес.

— Сатиры идут за нами.

— Меня беспокоят не они, — ответил Арвин. — Я думаю, где сейчас Нанет. Почему она не телепортировалась обратно, чтобы вытащить из меня больше информации.

— Для начала ей нужно тебя найти.

Арвин указал большим пальцем на тёмные силуэты, мелькающие в лесной чаще.

— Что может быть проще? Надо лишь спросить их, где мы.

— Может быть, — сказала Кэррелл тихим голосом, — она сейчас этим и занята. И надеется, что мы приведём её к Глисене.

Арвин кивнул. У Нанет был резон позволить им думать, будто они скрылись от неё. Пока сатиры следят за ними, она могла проверить историю, которую Арвин ей рассказал. Нанет было известно, что Арвин обладал телепортационной магией — магией, которую он использовал, чтобы помочь исчезнуть Глисене. Она сильно рисковала, ведь Арвин мог исчезнуть вслед за Глисеной.

Он поднес руку ко лбу, чтобы снова почесать рану. Лазурит был на месте; псион воспользовался им вскоре после того, как они покинули лагерь сатиров и сообщил Танджу, что Глисена найдена и что в её чреве сидит демон. Не забыл он сказать и о том, что планам Сибил удалось помешать. Танджу похвалил Арвина за хорошую работу. Поговорив с учителем, Арвин оставил лазурит на своём месте. Удалить его со лба означало содрать корку, которой начала обрастать рана. Теперь Арвин гадал, разумно ли было так поступать? Вот уже дважды за время бегства по лесу он испытывал странное ощущение под кожей, которую закрывал камень — где-то в глубине «третьего глаза» — мягкое щекотание, похожее на быстрое моргание ресницей. Это же ощущение он испытывал и сейчас. Как будто его третий глаз пытался сосредоточиться на чем-то, чего сам Арвин не мог видеть.

Наряду с этим пришло и неприятное чувство, будто за ним наблюдают. Арвин подумал, что это возможно, потому что их преследовали сатиры, но теперь начал понимать, что дело не только в этом. Может быть, кто-то пытается донести до него послание?

Нет, всё было не совсем так. Во время отправки ментального послания в голове адресата возникал образ того, что его посылает. Неудачная попытка послать сообщение не создавала у получателя вообще никаких ощущений. Оно просто… не доходило. Здесь же было нечто иное. Как будто кто-то создал связующий канал, который давал возможность отправки послания… без необходимости выразить собственно послание.

И тут до Арвина дошло: Нанет использует хрустальный шар, чтобы шпионить за ними.

Его пробрало дрожью, когда он подумал о том, что возможно уже сболтнул нечто важное. Говорил ли он недавно что-то, намекающее на то, что барон телепортировал Глисену в Ормпетарр? Он надеялся, что нет.

Кэррелл глядела на Арвина, изогнув брови.

— Что не так?

— Сатиры, — ответил Арвин тихим голосом, он достаточно громко, чтобы Нанет могла услышать. — Они подслушивают. Ничего не говори, иначе Вианар снесёт нам головы. И продолжай разыгрывать комедию перед кентавром. Делай вид, будто мы направляемся в Ормпетарр; если сатир жив, он поможет сбить Крушилу со следа.

Удивление на лице Кэррелл лишь усилилось, и Арвин подумал, что сейчас она сболтнёт что-нибудь такое, что выдаст их. Но южанка кивнула — хотя в глазах всё ещё оставалась толика смятения.

Мгновением позже Арвин почувствовал, как щекотание во лбу исчезло. Он выждал момент, убеждаясь, что ощущение не обманывает, затем наклонился к Кэррелл и шепнул:

— Нанет шпионила за нами. Я могу это чувствовать. Если это повторится снова, я дам тебе сигнал. Если я сделаю так, — он сложил пальцы правой руки буквой V и коснулся плеча: знак немой речи, означающий присутствие лишних ушей, — это значит, что Нанет нас подслушивает. Следи за тем, что говоришь.

— Хорошо, — ответила женщина.

Лежавший позади Кологрив издал громкий стон, пытаясь подняться на ноги. Арвин с Кэррелл поспешили помочь ему.

— Что такое? — спросил Арвин.

— Гигант, — ответил кентавр, раздувая ноздри. — Идёт сюда.

Арвин сжал челюсть. Этого ещё не хватало — мало им тут врагов. Не удивительно, что люди избегали этих лесов. Мужчина уже чувствовал, как сотрясается земля и слышал треск ломаемых ветвей.

Он поймал взглядом Кэррелл.

— Превращайся в змею. Прячься.

— А как же ты? — спросила она, вперив в него свои тёмные глаза. Затем указала на Кологрива. — И он?

Арвин вытащил кинжал.

— Ему деваться некуда, а я не могу его бросить. Хорошо что у меня осталось немного псионической энергии, — мужчина ухмыльнулся. — Может быть, я покажусь гиганту… обаятельным.

— Береги себя, — сказала Кэррелл взволнованным голосом. Она превратилась в змею и уползла под кусты.

Арвин положил руку на плечо кентавра, придавая ему уверенности, и повернулся в направлении, откуда доносился треск. Вскоре он заметил гиганта, проламывающегося сквозь чащу. Он в два раза превосходил ростом человека и имел серую, покрытую трещинами кожу, напоминавшую камень. Голова его почти доходила до верхушек деревьев. На нём была надета туника, грубо сшитая из десятков шкур животных, и широкий пояс, за который была заткнута невероятных размеров дубина. Каждый шаг босых ног отдавался треском ломаемого кустарника или сухих веток.

Арвин нервно наблюдал за незваным гостем, переводя взгляд на дубину. Ею вряд ли понадобится бить дважды, чтобы сделать из него лепешку.

Великан заметил Арвина и Кологрива и резко остановился.

— Здорова, — крикнул Арвин, махая ему рукой. Не теряя времени, псион активировал чарующее заклинание. — Рад тебя видеть, друг.

Великан поднял голову.

— Барон Крушила уже сказал тебе, что я иду? — спросил он.

Арвин вскинул брови.

— Тебя прислал барон?

Тот пожал плечами.

— Одна из его жриц сказала найти тебя. Говорит, наверно попал в передрягу к сатирам, и, если меня не подводит нюх, она не ошиблась, — великан перевёл взгляд на кентавра, затем упёрся массивными кулаками в бока. — Чем я могу помочь?

Кэррелл приняла человеческий облик и поднялась на ноги, держа одежду в руках.

— Сможешь его нести? — спросила она, указав на кентавра. — Только осторожно.

Гигант ухмыльнулся, обнажив сверкающие словно кварц зубы.

— Смогу, дева-змея, — он опустился на колени, отчего земля дрогнула. Поддев широкие ладони под кентавра, он поднял его легко — и нежно — словно человек котёнка. — Куда нести?

— В форт Арран, — прохрипел Кологрив. — Там есть лекари.

Арвин оглянулся на кентавра и вознёс молитву, чтобы тот смог продержаться до конца пути.

Узы судеб разрушились с наступлением тьмы. К этому времени компания покинула лес. Кологрив всхрапнул, когда рана на груди снова начала кровоточить, и великан опустил его на землю. Арвин разорвал на куски ткань, что осталась от его рубашки, и сделал новую повязку. Кэррелл наложила заклинание, частично затягивающее рану. После этого великан снова взял кентавра на руки.

Прежде чем идти дальше, Арвин призвал в перчатку свисток. Сатиры сдержали своё обещание. Хотя то, что они не напали, можно было объяснить присутствием в их компании великана. Тем не менее, Арвин собирался сдержать и своё обещание. Он положил свисток на валун, где его легко можно было обнаружить.

Они направились к мосту через реку. Арвин с Кэррелл возглавляли компанию, за ними следовал гигант. Арвин нервно оглядывался, надеясь, что племя кентавров не объявится снова. Ему не хотелось ещё раз встретиться с носителем семени. Даже в лице своего носителя Зелия представляла опасность.

Кэррелл взяла его за руку и сжала её.

— Перестань волноваться. Мы уже почти пришли.

Они продолжали путь, взявшись за руки. С наступлением ночи воздух становился прохладнее; тут и там лужи начали покрываться тонкой коркой, хрустевшей под ногами. Ледяные обломки отражали свет луны, сверкая россыпью бриллиантов.

— Я слышала про лёд раньше, перед тем как отправиться на север. Но не думала, что он может быть таким красивым.

Арвин кивнул. Он украдкой посмотрел на женщину, думая о змеиной натуре, скрывавшейся под её человеческой кожей, затем перевёл взгляд на дальний берег реки. Он увидел повозку, выезжающую из форта Арран. Она пересекала мост; две лошади, тащившие её, бежали довольно резво. Великан переложил кентавра в одну руку, другой помахал. Силуэты в повозке замахали в ответ.

— Что ты будешь делать, когда придёшь в форт? — спросила Кэррелл.

Арвин коснулся лба.

— Свяжусь с бароном, как только смогу. Узнаю, как там Глисена. Надеюсь, жрецы смогут… изгнать то, что сидит внутри неё.

На лице Кэррелл отразился испуг.

— Они убьют её ребёнка?

— Нет никакого ребёнка, — ответил Арвин. За всё время пути у него так и не выдалось момента рассказать Кэррелл обо всём, что он узнал. Но теперь был отличный повод это сделать, и когда рассказ был окончен, лицо южанки сделалось бледным.

— С демоном разберутся жрецы Хельма, — убедительным голосом сказал Арвин. — Крушила уверен, что у них получится. Как только они это сделают, нам не придётся беспокоиться о том, что Нанет заглядывает нам через плечо. Мы даже сможем сделать так, чтобы её шпионство сыграло нам на руку. Если мы «проговоримся» будто чрево Глисены пусто, Нанет поймёт, что её план рухнул. Глисене больше не придётся её опасаться.

И, добавил Арвин про себя, он получит свою награду. Несомненно, барон будет доволен его работой; ведь Арвин сделал всё, что обещал, и даже больше. Он не только обнаружил Глисену, но и сообщил жизненно важную информацию, благодаря которой жрецы спасут ей жизнь. Эмоции барона лились через край, когда дело касалось его дочери. Можно не сомневаться, что он будет щедр к тому, кто помог спасти ей жизнь так же, как и беспощаден к тому, кто угрожал ей.

Очнувшись от своих мыслей, Арвин понял, что Кэррелл так ему и не ответила. Она шла молча, одной рукой прикрывая свой живот. Арвин не видел в этом ничего необычного; то, что сделали с Глисеной, не оставит равнодушной ни одну нормальную женщину.

— Я думаю о том, что мы скажем, когда Нанет будет выслеживать нас в кристалл в следующий раз, — сказала она наконец. — Вряд ли будет разумно говорить, что Глисена больше не беременна. Если будем тщательно взвешивать слова — и дадим ей понять, что Глисена спрятана в «нашем» месте, — мы сможем заманить Нанет к нам.

— Думаешь, это разумно? — спросил Арвин. Нанет была сильной колдуньей, и он не горел желанием снова ощутить на себе мощь её заклинаний.

— Я должна найти Сибил и добыть Змеиный Круг. Нанет — единственная нить, которая может провести меня сквозь этот лабиринт. Без неё мне никак, — женщина глянула на Арвина с вызовом. — Однако если ты больше не желаешь мне помогать…

Арвин глядел на приближающуюся повозку, желая поскорее забраться на неё, доехать в Ормпетарр и забрать свою награду. Затем он подумал над тем, что сделала Глисена с Ноулгом и нерожденным ребёнком Глисены. Он решительно взглянул на Кэррелл.

— Ты сдержала своё обещание. Значит, и я сдержу своё. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помешать планам Сибил.

— А если мы узнаем, что Сибил в Хлондете, ты вернёшься туда со мной? — спросила Кэррелл, пристально глядя на Арвина.

— Хлондет для меня не самое безопасное место, — ответил псион. Он сжал левую руку, предаваясь воспоминаниям. Наверняка сейчас с Гильдии ломают голову над тем, куда он исчез… и задают вопросы — вопросы, которые могут дать нежелательные ответы, например о том, что Арвин снабжал Танджу информацией об их деятельности последние шесть месяцев. Деваться Арвину некуда — он должен был хоть «чем-то» платить своему наставнику за уроки псионики. Если в Гильдии об этом станет известно, они отрежут Арвину язык. — У меня там враги.

— Они у тебя и тут, — осторожно напомнила южанка. — Зелия.

— Верно, — согласился Арвин. Он улыбнулся. — А она, если верить барону, сейчас в Ормпетарре — что значительно упрощает мне сделать выбор.

Он ожидал от Кэррелл, что та улыбнётся в ответ на его шутку, или спросит, что он решил, но её лицо оставалось отстранённым, как будто она о чём-то глубоко задумалась.

— Кентавр Быстрый Ветер, — выпалила она. — Ты обращался к нему «Зелия». Он один из носителей её семени?

Арвин стиснул челюсти.

— Был. Зелия обманом заставила его шпионить за Чондатом.

— Зелия агент Хлондета?

Арвин кивнул.

— Она служит Экстаминосам?

— Да, — ответил мужчина. — А что?

— Почему она посеяла в тебе своё семя?

Арвин издал горький смешок.

— Зелия хотела использовать меня, чтобы проникнуть в ряды Оспы — культ, который был в союзе с Сибил во время первой попытки завладеть троном Хлондета. Ей нужен был человек, который,… — он осёкся, вспомнив о страшной трансформации, которой подвергся Ноулг, и о том роковом «милосердии», которую ему пришлось применить по отношению к другу. — Который имел несчастье попасть в их руки. Они бы не приняли в свои ряды кого-то другого.

Арвин был благодарен Кэррелл, что та не стала спрашивать подробности.

— Какими ещё псионическими силами владеет Зелия? — поинтересовалась она.

Лицо Арвина сделалось жестким.

— Даже не думай об этом, — одёрнул он её. — Зелия опасна. Ей нельзя доверять. Она скользкая как… — вовремя сообразив, что собирается сказать, мужчина осёкся.

Кэррелл прищурилась и выдернула свою руку из его.

— Как кто? Змея?

Арвин покраснел. Именно это он чуть было и не сказал.

Великан, увидев, что они замолчали, остановился.

— Что-то не так? — пробасил он. Кологрив слабо приподнял голову; лицо было бледным.

— Ничего, — ответил Арвин. Он указал на повозку, которая была теперь в паре сотен шагов от них. За кучером сидело двое солдат и ещё один человек, который, судя по нагруднику с гравировкой глаза и красному плащу, был жрецом Хельма. — Отнеси кентавра к повозке. Мы сейчас подойдём.

Гигант пожал плечами и тяжелыми шагами затопал вперёд. Когда он приблизился к экипажу, тот остановился и из повозки выпрыгнул жрец. Великан положил Кологрива на землю. Жрец сел на корточки возле кентавра и принялся осторожно разматывать грубую повязку.

Арвин вновь повернулся к Кэррелл.

— Зелия опасна, — повторил он. — Может быть даже не меньше, чем сама Сибил.

— Но Зелия ей враг. И её магия разума намного превосходит твою. Магия, которая может заставить Нанет сказать где Сибил.

— Так-то оно так, — согласился Арвин, — но она последнее существо, к которому бы я обратился за помощью. Как только она узнает, что я жив, она убьёт меня, не успеешь оглянуться. Достаточно уже того, что Быстрый Ветер знает как я выгляжу. Когда в следующий раз он будет докладывать Зелии… — он покачал головой, дивясь тому, насколько сложную паутину собственноручно сплёл вокруг себя и надеясь, что она не затянется ещё туже.

— А я не предлагаю тебе с ней разговаривать, — ответила Кэррелл. Она подняла правую руку и указала на кольцо на пальце. — И она не узнает, что ты жив. Во всяком случае, от меня.

Арвин погрозил ей пальцем.

— Не делай этого. Одним богам известно, что она с тобой сделает. Она опасна. Она…

— Юань-ти, — закончила за него Кэррелл, сверкнув глазами. — Как и я. И не смей мне указывать. Я тебе не человек, а ты не мой… — она осеклась, подбирая нужное слово. — Не мой муж. Даже если ты зачал во мне яйца, — закончила южанка, сердито тряхнув волосами, и отвернулась.

Арвин уронил челюсть.

— Что?

— Яйца, — тихо повторила женщина.

Арвин уставился на женщину.

— Ты беременна? — спросил он хриплым шёпотом. — Но прошло только… — он сделал в голове быстрый подсчет, — два… нет, три дня с тех пор, как мы впервые… — мужчина покачал головой. — Как ты могла так быстро узнать?

— Мои чешуйки, — ответила Кэррелл. — Они выпадают, хотя сейчас не сезон. Это один из первых признаков, — она коснулась рукой живота. — И то, как я себя чувствую. Я знаю.

Арвин стоял, ошарашенный новостью. Он даже не знал что сказать. И что думать. Если Кэррелл права, быть ему скоро отцом. Эта мысль пугала его; мысль о собственных детях была для него в диковинку.

— Сколько должно пройти, прежде чем… — он сглотнул комок в горле и почесал лоб. Рана снова начала беспокоить его.

Рядом кто-то кашлянул — жрец. Он уже закончил целебное заклинание; Кологрив снова был на ногах, цвет кожи принял здоровый вид. Видимо, жрец подошёл к Арвину так, что тот не заметил.

— Вы Арвин? — спросил он.

Псион кивнул. Кэррелл сказала «яйца», во множественном числе. Интересно, сколько яиц?

— Мне велено переместить вас в Ормпетарр, — продолжил жрец. — Барону нужна ваша магия разума. Во дворце кое- кому… нехорошо. Вы идёте? Необходимо ваше согласие, чтобы я мог телепортировать вас.

— Я не владею целебной магией, — запротестовал Арвин и снова почесал лоб. Зуд становился всё невыносимее.

— Но барон нуждается в вас, чтобы вы подслушали кое-чьи мысли, — настаивал жрец.

— Чьи? — спросил Арвин отсутствующим голосом. Он глядел на Кэррелл, думая о том, что едва с ней знаком. Тем не менее, она носит его ребёнка. Точнее, детей.

— Демона, — шепнул жрец, с беспокойством оглядываясь на темноволосую женщину.

Арвин снова почесал зудящий лоб. Хотя нет, он не зудел. Чувство было щекочущим, снова это ощущение чиркающих ресничек.

Значит, Нанет подслушивает.

— Всё нормально, — сказала Кэррелл, обращаясь к жрецу. — Я знаю о Глис…

Арвин прыгнул вперёд и зажал женщине рот рукой. Свободную руку он приложил к плечу и сделал пальцами знак V.

Глаза Кэррелл расширились.

Делая вид, будто его волнует то, чтобы жрец не услышал лишнего, Арвин предостерегающе зашептал Кэррелл, но так, чтобы его могла слышать Нанет:

— Жрец не наш человек. Смотри не сболтни лишнего. Не говори про Вианара. И про то, что к барону попалась фальшивая Глисена, иллюзия. Если они узнают, что Глисена сейчас… в Аррабате, они смогут найти её.

Реснички перестали щекотать лоб. Арвин неотрывно смотрел на Кэррелл, опасаясь за то, что возможно они себя уже выдали, даже несмотря на его слабую попытку пустить ложный след. Он медленно убрал ладонь со рта Кэррелл.

Глаза южанки вопрошающе глядели в ответ.

— Слишком поздно, — крякнул Арвин. — Она всё слышала.

Женщина сжала губы.

Жрец переводил смущённый взгляд между ними обоими.

— Ты вы идёте? — спросил он. — Я могу вас телепортировать?

— Только обоих, — ответила Кэррелл. — Прямо к Глисене. И как можно быстрее.

Она протянула Арвину руку. Тот взял её.

— Будем надеяться, что Нанет не переиграет нас, — сказал он.

— Да, — с мрачной решимостью кивнула Кэррелл.

Когда они прибыли во дворец, барон уже ждал их. Он подошел поприветствовать Арвина и Кэррелл, и те увидели его измождённое лицо. Волосы правителя были взъерошены, под глазами тёмные круги, лоб покрыт капельками пота, выступившего от чрезмерного напряжения.

— Наконец, вы тут, — сказал он, хватая Арвина за руку. Жрец, телепортировавший их во дворец, поспешил отойти. — Хвала Хельму.

— Следите за тем, что говорите, господин Крушила, — предупредил Арвин. — У Нанет есть хрустальный шар, с помощью которого она шпионит за мной. Я пытался увести её по ложному следу, но, кажется, не сработало. Если она узнает… что происходит… она может…

— Насчет неё не беспокойся, — заверил правитель псиона. — Мараса наложила пространственный замок на комнату Глисены. Никто не сможет телепортироваться туда, и оттуда тоже. Подсмотреть, что делается внутри неё, также невозможно. Идём.

Крушила перехватил Арвина за локоть и повёл его к двери, охраняемой двумя солдатами. Кэррелл последовала за ними, но солдаты преградили ей путь. Один из них резко выставил перед ней руку.

Арвин остановился, когда Крушила открыл дверь.

— Кэррелл целительница, — сказал он. — Ей заклинания…

— Избавь меня от змеиного бога, — произнёс правитель шепотом. — Мою дочь должен лечить человек.

Арвин бросил на Кэррелл извиняющийся взгляд. Та лишь пожала плечами, но он видел горечь в её глазах.

— Иди, — сказала она. — Я подожду.

Барон провёл Арвина через ещё один приёмный зал; через лестничный пролёт; сквозь комнату с несколькими солдатами внутри, вооруженными и готовыми к бою. Крушила сделал жест и они расступились, освобождая путь к запертой двери. Правитель поднёс к двери руку и секундой позже вокруг замка затрещали искорки магической энергии. Дверь распахнулась, открыв покои, внутри которых стояло девять жрецов Хельма. Они образовывали круг и читали молитвы тихими голосами, вытянув руки в латных рукавицах в сторону кровати, на которой лежала Глисена. За спинами жрецов в воздухе парило девять щитов с отчеканенным изображением хельмова глаза. Мараса сидела на стуле рядом с кроватью и держала Глисену за руку. Подняв голову, она поцеловала Глисену и встала, знаком приглашая барона занять её место. Тот подошел к кровати и присел рядом с дочерью, вымученно улыбаясь.

— Голубка моя, — прошептал он, — папа рядом.

Глисена отвернула голову.

Мараса с хмурым видом подошла к Арвину.

— Слава Хельму, великан вас нашел.

Арвин смотрел на Глисену. Девушка была ещё беременна, но выглядела куда хуже, чем тогда. Несмотря на божественные причитания жрецов, лицо её не теряло бледной желтизны. Видимо, девушку недавно помыли — в углу комнаты стояла ванная, наполненная ароматной водой, а на Глисене была свежая ночная рубашка. Тем не менее, в комнате витал запах рвоты. Девушка извивалась на кровати, свободная рука вцепилась в одеяло и откинула его в сторону. Её живот оказался невероятно огромным.

Арвин нервно сглотнул. Внутри роженицы сидел демон. Псион поймал взгляд Марасы.

— Она знает? — спросил он. — О…

— Да, мы сказали ей, — ответила жрица. Её лицо перекосило болью. — Только не знаю, верит ли она нам. После того, что попытался сделать с ней отец, может и нет, — она тяжело вздохнула, не переводя взгляда на Крушилу.

— Жрец, который телепортировал нас сюда, сказал, что вы хотели, чтобы я подслушал мысли демона, — напомнил Арвин. — Вы хотите изгнать его?

— Не получится, — тихо ответила Мараса. — Он связан с Глисеной пуповиной. Если мы изгоним его, Глисену утянет в бездну вместе с ним. Надо попробовать убить его.

Неожиданно Арвин вспомнил видение, которое видел в доме Нанет — образ женщины, соединённой кровавой нитью со своей смертью. Псион побледнел.

— Это может убить и её, — шепнул псион в ответ и быстро пересказал Марасе своё видение.

Женщина внимательно слушала с напряженным видом. Затем беспомощно пожала плечами.

— Нам больше ничего не остаётся, — ответила она и перевела взгляд на Глисену. — Демон мал, но, если будет на то воля Хельма, он подчинится священному слову высшего смотрителя Давину. Затем он выйдет из чрева, или его вынут, мертворожденным. Но если священное слово не подействует, или если он попытается обмануть нас, прикинувшись мёртвым, нам полезно будет знать, о чем он думает. Возможно, это подскажет нам, как укротить его.

— Ясно, — неубедительно ответил Арвин. Он всё ещё держал взгляд на раздутом животе Глисены. Кожа на нём была туго натянута, словно на барабане, который может лопнуть в любой момент.

— Приготовься, — сказала жрица. — Мы начинаем.

Арвин скинул плащ и повесил его на спинку стула. Сосредоточившись на муладхаре, он с облегчением увидел, что в ней содержится достаточно энергии для активации силы, в которой нуждалась Мараса. Псион пересёк комнату, морально подготавливая себя к предстоящей работе. Перспектива общения с демоном второй раз приводила его в ужас, но — он огляделся на бледное лицо Глисены — если это поможет, он сделает это.

Перейдя в другой конец комнаты, Арвин остановился в полуметре от кровати Глисены.

— Я готов, — обратился он к Марасе.

Женщина кивнула на одного из жрецов — пожилого мужчину с бледно-голубыми глазами и настолько белыми и редкими волосами, что сквозь них без труда проглядывали складки на коже черепа. Однако мужчина выглядел вполне здоровым; казалось, тяжелый нагрудник служителя Хельма вовсе не был ему обузой, и носил он его с той же лёгкость, что и молодые жрецы.

— Арвин, дай сигнал высшему смотрителю Давину, когда вступишь в контакт с демоном, — сказала Мараса. — После этого мы приступим.

Арвин улыбнулся про себя. Активировав силу, он мог бы, прибегнув к немой речи, момент за моментом в точности описать всё происходящее. Но он не хотел, чтобы присутствующие узнали о его принадлежности к Гильдии, пусть даже в прошлом.

— Я подниму руку, — ответил псион.

Как только он приготовился активировать силу, Глисена поймала его руку. Испугавшись, Арвин опустил на неё взгляд. Она пыталась что-то сказать, глаза умоляюще смотрели на него. Обеспокоившись, Арвин придвинулся к кровати и наклонился, чтобы услышать её.

— Куда он делся? — спросила девушка.

— Кто он? — не понял Арвин.

Глисена обеспокоено оглянулась на отца, затем продолжила шептать Арвину на ухо. Дыхание её было горячим от лихорадки.

— Мой ребёнок. Нанет забрала его, прежде чем подсунуть мне демона. Должна же она была его куда-то деть. Найди моего ребёнка. Обещай, что найдёшь. Пожалуйста.

Арвин моргнул. Прежде он как-то не думал о том, что могло случиться с ребёнком, которого носила Глисена. Он думал, что тот, должно быть, умер или куда-то перемещён, когда Нанет поселила демона во чрево Глисены. Возможно, он был телепортирован — может, в саму Бездну, — и умер быстрой смертью.

Но что, если ребёнок был телепортирован в другое чрево?

Если так, нерождённый ребёнок Глисены может быть жив. Тем самым, у Нанет может быть лишний козырь, которым она при случае обязательно сыграет.

Или уже сыграла? Уж не этого ли козыря она предлагала в обмен на Глисену, когда Арвин выдал себя за человека Вианара?

Крушила наклонился вперёд, лицо было твёрдым от напряжения.

— Что она говорит?

Арвин выпрямился, качая головой.

— Она бредит, — ответил он, стараясь высвободить руку из пальцев Глисены. Хватка девушки была крепкой, как сама смерть. Она смотрела на псиона, во взгляде читался немой вопрос.

— Я сделаю это, — кивнул он.

Глисена ослабила пальцы.

— Что сделаешь? — спросил Крушила.

Арвин не ответил.

Глисена вздохнула и выпустила его руку, закрыв глаза. Когда девушка открыла их снова, она кивнула Давину.

— Я готова, — пролепетала она. Затем добавила более сильным голосом, — Можете начинать.

Арвин улыбнулся. Несмотря на свои недостатки, Глисена всё же была баронской дочерью.

Когда Давину приготовился произнести заклинание, Арвин мысленно сосредоточился на силовых точках в середине лба и основании черепа. Связав их, он активировал силу. Серебристые искорки выпорхнули из глаз и медленно поплыли к животу Глисены; когда они осели на нём и исчезли, комната наполнилась калейдоскопом чужих мыслей. Мараса испытывала облегчение от того, что Арвин, наконец, здесь и молилась Хельму, чтобы тот смилостивился над невинной Глисеной. Высший смотритель был сконцентрирован на заклинании, которое собирался произнести. Он обратит прославленную мощь Хельма в единое слово, настолько мощное, что способно отнять жизнь даже у демона. Другие жрецы были поглощены своими молитвами.

И демон — тёмный, злобный, злорадствующий и охваченный гневом. Скоро, думал он, слова отдавали вибрацией, словно рык дракона в пещере. Скоро я буду свободен. Оковы… слабеют.

Арвин содрогнулся. Он поднял руку и дал Давину команду начинать.

Давину поднял руку, облачённую в латную рукавицу, над головой. Тихим голосом он начал напевать молитву, призывающую Хельма, и медленно сжал пальцы в кулак. Позади ему вторили молитвы других жрецов. Давину поймал взгляд Марасы — жрица кивнула в ответ. Затем он перевёл глаза на барона. Тот одной рукой держал Глисену. Свободная рука сжалась в кулак так сильно, что затряслась, а костяшки пальцев побелели.

Скоро, думал демон, издав злобный смешок.

— Давай, — выдавил Крушила.

Рука Давину метнулась вниз, к животу Глисены, со звуком рассекающего воздух меча.

— Моритас! — вскрикнул он.

Глисена открыла глаза и резко вдохнула, выгнув спину.

Крушила зажмурил глаза, губы двигались в безмолвной молитве.

Скоро, — прошептал демон, — я буду…

Арвин услышал сырой шлепок, словно лезвие вонзилось в плоть. На мгновение в комнате повисла тишина, мысли присутствующих прервались. Затих даже демон. Арвин отчаянно искал его разум, надеясь прочитать мысли.

Но нашел лишь пустоту. Псион закрыл глаза, испытывая облегчение.

Глупый смертный, — неожиданно прорычал демон. Думал, что можешь убить меня? Разум демона взорвался смехом: звук вызывал ассоциации с густой, горячей, булькающей кровью.

Арвин резко открыл глаза. Давину, Мараса и Крушила в ожидании уставились на него. На лицах читалась робкая надежда.

— Он… не умер, — выдавил Арвин.

На лицах присутствующих проступило отчаяние.

Я слышу тебя, прорычал демон в разум Арвина. Я запомню твой голос. Он сделал ментальный рывок… и связь прервалась.

Арвин обмяк.

Мараса ухватила его за руку, не давая упасть.

— Ты услышал что-нибудь полезное?

— Демон связан, — ответил Арвин. — Но оковы, удерживающие его, ослабевают. Он думает, что сможет освободиться. «Скоро», так он сказал.

Мараса помрачнела. Она перевела взгляд на раздувшийся живот Глисены.

— Это значит, что он родится? Или…

Крушила отпустил руку дочери и встал.

— Бездна тебя побери! — рявкнул он на Давину, стиснув кулаки. — И тебя, — он указал на Марасу. — Вы уверяли, что молитва сработает.

— Господин, я не понимаю, почему она не сработала, — запротестовал Давину, отодвигаясь назад. — Он такой маленький… и такой сильный. Мы думали, это один из младших демонов, квазит, судя по размеру. Но, похоже, мы заблуждались. Возможно, Нанет смогла в несколько раз уменьшить большого демона. Уменьшить в размерах, но никак не в силе.

Мараса сохраняла присутствие духа по время словесной атаки правителя.

— Турагар, — сказала она низким твёрдым голосом. — Если Хельм покинул твою дочь, вини в этом только себя.

Барон наградил её злобным взглядом. Рука правителя опустилась на рукоять меча.

Мараса смотрела на него в ответ, взгляд был столь же твёрдым, что и сказанные ею слова.

Другие жрецы опасливо переглядывались между собой, ожидая предстоящей бури в исполнении своего господина.

Но вместо бури выступили слезы. Они катились по щекам правителя, а его глаза неотрывно смотрели на дочь. Пальцы отпустили рукоять меча. Он отвернулся, плечи подёргивались от бесслышных рыданий.

Давину повернулся к Марасе.

— Что теперь? — спросил он осторожно.

Жрица вздохнула. Выглядела она так, что вот-вот потеряет сознание. Она потрогала лоб Глисены.

— Будем ждать, — наконец произнесла она, — пока он не родится. Затем изгоним его.

— Роды будут… непростыми, — ответил Давину еле слышно.

— Да, — поддержала Мараса с болью в голосе.

Арвин нервно переминался с ноги на ногу. Мараса повернулась к нему.

— Иди, — произнесла она ровным голосом. — Отдыхай и медитируй. Только не покидай дворец. Возможно, твоя магия разума понадобится нам позже.

Арвин кивнул. Он хотел пожелать Марасе и другим жрецам удачи, но если Хельм покинул Глисену, то так могла поступить и Тимора. На сердце было тяжко — неужели он ничего не смог сделать, чтобы остановить происки Сибил? Бросив на Глисену последний печальный взгляд, он покинул спальню и устало поплёлся по коридору в приёмный зал, где его должна была ждать Кэррелл.

И где её не оказалось.

Арвин обратился к солдатам.

— Женщина, которая пришла со мной, куда она пошла? — спросил он.

Солдаты стеснённо переглянулись.

— Ну? — выжидательно рыкнул Арвин.

— Она оставила для вас послание, — ответил, наконец, один из них. — Сказала, что ей нужно кое с кем переговорить, и чтобы вы оставались здесь, во дворце. Она вернётся, когда закончит.

Арвин почувствовал, как кровь отлила от лица.

– Она упомянула имя?

Второй солдат усмехнулся.

— Похоже, кое-кому наставили рога.

Первый кивнул, затем ответил:

— Зелиар, кажется. Или Зелиас… Что-то такое.

Но Арвин едва его слышал. Под ногами словно разверзлась пропасть. Кивнув в знак благодарности за информацию, он неуверенными шагами вышел из помещения.

Зелия.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Арвин сидел в комнате Кэррелл в гостинице «Свежий ветер», уставившись на остывшие угли в камине. Псион был утомлен душой и телом, от усталости он едва мог пошевелить конечностями, раны болели; соображать было трудно, словно идти сквозь глубокий брод.

Чего хочет добиться Кэррелл разговорами с Зелией? Она не только ставит в опасность жизнь Арвина, но и свою собственную. Обе женщины могли иметь одну цель — найти Сибил, но Зелия была гораздо более бесцеремонной в своём преследовании. Она позволила Арвину и Ноулгу попасть в руки Оспы, затем подвергла Арвина одной из самых жестоких псионических сил ради достижения своей цели. Зачем Кэррелл нужна такая союзница?

Затем, вяло подумал Арвин, что Кэррелл сама юань-ти. И она не боится этой расы, как боятся люди.

А ещё затем — и с этой мыслью Арвин тяжело вздохнул, — что Зелия была гораздо более могущественным псионом, гораздо более опытным.

Неужели Кэррелл решила бросить его?

На столе лежал рисунок Кэррелл с изображением Арвина. Мужчина взял его в руки. Южанка нарисовала его, пока он спал; на портрете лицо мужчины было расслабленным, умиротворённым — полная противоположность его теперешнему выражению.

Всё прошло по плану, и одновременно наперекосяк. Арвин выполнил всё, что требовал от него Танджу — нашёл дочь Крушилы — даже без помощи дордже. Но что хорошего из этого вышло? Глисена вот-вот должна была родить демона; её шансы на выживание ничтожны. А те, кто ответственны за это преступление — Нанет и отродье Сибил — остаются безнаказанными.

В угольно-черном небе отдалённым эхом арвиных мыслей отозвался громовой раскат.

Если Глисена погибнет, Крушила будет морально подавлен. Он не имеет ни малейшего понятия, во что влипла его дочь. Но выместит свой гнев на тех, кто был «ответственен», пусть даже самым косвенным образом, за причинённый ей вред. Свою безудержность он уже проявил, отправив на тот свет солдата, повинного в смерти сатира. Арвин запросто мог быть следующим, кто попадёт под эту гильотину — особенно если во дворце обнаружится его отсутствие. Мараса сказала ему быть поблизости, а он не послушался. Одного этого было достаточно, чтобы вызвать гнев барона.

Арвин стиснул руку в перчатке так сильно, что обрубленный мизинец отозвался болью. Это напомнило ему о былой службе в Гильдии.

Ошибался он, мечтая о покупке нового дома в Сеспече; ошибался, доверившись барону; но самое главное — он ошибался насчет Кэррелл.

Он глянул на постель, в которой они занимались любовью — и в которой зачали новую жизнь. Затем перевёл взгляд на портрет, который по-прежнему держал в руках. Псион скомкал рисунок и бросил его в горстку остывших углей в камине.

Подавшись вперёд, он побарабанил пальцами по столу. Знай он, где сейчас Зелия, он попытался бы предостеречь Кэррелл, внять её разуму. Но барон был слишком занят, мягко говоря, и нечего было думать, чтобы спрашивать его о том, в каком месте была замечена Зелия. Арвину лишь известно, что она где-то в Ормпетарре…

Но то же самое знала и Кэррелл. Тем не менее, весточка, которую она оставила солдатам, говорила о том, будто она знала, где была Зелия. Но откуда? В этом городе Кэррелл была чужой; о нём она знала даже меньше, чем Арвин. Она понятия не могла иметь, в какой гостинице остановилась Зелия…

Арвин напрягся. Зелия была агентом дома Экстаминос, доверенным лицом Леди Дедианы. А значит, не станет останавливаться в гостинице.

Она остановится в резиденции посла.

Так вот, куда направилась Кэррелл.

Мгновенно забыв об усталости, Арвин вылетел из комнаты.

Арвин приближался к резиденции посла, осторожно ступая по тающего снегу. Если он прав в своих предположениях о том, что Зелия остановилась здесь, ему бы очень не хотелось наткнуться на неё на улице. Псион натянул капюшон пониже, пряча рану. Лазурит был прикреплён на лбу, чуть выше третьего глаза; если Нанет начнёт снова шпионить за ним, он обязательно это почувствует. К тому же, отсутствие камня всё равно никаких преимуществ не давало. Увидев на лбу подобную рану, Зелия быстро догадается о природе её происхождения. Не поможет даже то, что Арвин не брился несколько дней — Зелия всё равно его узнает.

Мужчина смотрел на посольскую резиденцию из тени арочных ворот, расположенных на улице неподалеку. В здании горело несколько фонарей, в окнах сквозь завешенные шторы можно было видеть, как метались чьи-то силуэты. Перед воротами резиденции стояла большая грузовая повозка, наполовину нагруженная ящиками, свёртками и мебелью; из здания выбегали рабы, вытаскивали в повозку грузы и спешили обратно за новыми.

Было похоже, что посол Экстаминос спешил покинуть Ормпетарр. Может быть, он слышал о том, что происходит в баронском дворце?

Повозку охраняли четверо стражников в шлемах в виде раздутого капюшона кобры. Арвин узнал одного из них по продолговатому носу. Псион коснулся кристалла на шее, прошептав хвалу Тиморе за ниспосланную удачу. В муладхаре оставалось очень мало энергии, и он не хотел тратить её на зачарование, если только на то не возникнет крайняя необходимость. К счастью, Рилиса можно было расположить к себе вполне земными благами.

Арвин выудил из кошеля пару серебряных монет и подошел к воротам, называя Рилиса по имени.

— Я ищу Кэррелл, женщину, которая была со мной, когда я разговаривал с послом Экстаминосом. Ты видел её?

Молодой стражник покачал головой.

Арвин почувствовал облегчение. Может быть, Кэррелл передумала встречаться с Зелией? Хотя Рилис мог быть не на посту, поэтому и не заметил Кэррелл.

— Давно ты заступил на вахту?

— Со вчерашнего вечера, — ответил Рилис с хитрым прищуром. — Как обычно.

— И ты всё время был у главных ворот?

— Большую часть смены, — стражник пнул комок слякоти. — Снег тает, а всё равно ночь была сырой и холодной, — добавил он, подмигивая.

Арвин обратил внимание, что Рилис не дрожит. Наверняка этот пройдоха просидел большую часть смены внутри здания, греясь у камина.

Рилис уставился на рану на лбу Арвина.

— Что случилось теперь? Очередная нага?

— На этот раз ничего особенного, — солгал псион. — Один вор попытался срезать у меня кошелёк, а вместо этого порезал меня.

Рилис сочувствующе кивнул.

— Хорошо, что он не целился ниже, — стражник провёл рукой поперёк горла.

Арвин хмуро поморщился. Он сделал шаг вперёд и приоткрыл ладонь, показав лежащие в ней монеты.

— Я ищу ещё одну женщину. Она юань-ти, работает на дом Экстаминос, её имя Зелия. Рыжие волосы, зелёные чешуйки, синий раздвоенный язык. Ты видел её?

Рилис приподнял бровь.

— Одной красотки тебе мало? — стражник засмеялся, но тут же осёкся, увидев, как сверкнули глаза Арвина. — Рыжая юань-ти здесь, — сказал он быстро. — Она гостит у посла.

Арвин оглядел резиденцию.

— Она сейчас внутри?

Рилис потёр указательный и большой палец друг об друга. Арвин передал ему монеты.

— Да.

— В какой комнате?

— Второй этаж, по задней стене здания. Вторая комната с дальнего конца, справа.

Рилис бросил на Арвина предостерегающий взгляд, на лице читалась смесь жадности и страха.

— Ты хочешь… чтобы я проводил тебя внутрь?

— Нет, не стоит, — ответил Арвин.

Рилис облегченно вздохнул.

Арвин выудил ещё две монеты и передал Рилису.

— Если появится Кэррелл и спросит о Зелии, скажи, что её здесь нет.

Молодой стражник ухмыльнулся при виде серебра.

— Считай, уже сделано. Но на посту я буду до рассвета. Посол наконец-то вышел из глубокой спячки и торопится уезжать; я буду в эскорте сопровождать его к пристани.

— Зелия поедет с ним? — спросил Арвин. — Или останется в резиденции?

Стражник пожал плечами.

— Новый посол будет решать, кому из рабов и стражи — и гостей — остаться, а кому уезжать.

— Спасибо, — сказал Арвин. — Ты мне очень помог.

Мужчина зашагал по улице, завернул за угол и обошёл квартал, выйдя на улицу, примыкающую к задней стене посольской резиденции. Он прошелся вдоль всего здания, взглянув на резиденцию, когда двое стражников не смотрели на него. В последних двух окнах на втором этаже было темно, но сквозь следующие два пробивался свет; должно быть это покои Зелии. Шторы одного из окон были завешены, но не до конца; между ними оставалась небольшая щель, тем не менее, увидеть с этого ракурса, что происходит внутри комнаты, было невозможно.

Стражники наблюдали за Арвиным, когда он проходил вдоль квартала, но потеряли к нему интерес, как только он свернул за угол. Подойдя к зданию, стоящему напротив посольской резиденции, псион поднялся на лестничный пролет, ведущий к одной из дверей. Делая вид, будто ковыряется ключами в замке, он искоса оглядел улицу. Никто за ним не наблюдал. Затем, активировав магию браслета, мужчина вскарабкался на стену.

Вскоре Арвин оказался на крыше. Пробираясь к передней стене через островки мокрого снега, он смотрел в окно посольской резиденции, которое привлекло его внимание. Сквозь щель в шторах он видел Зелию. Она сидела на стуле, стоящем боком к окну. Рыжеволосая юань-ти подалась вперёд в предвкушении чего-то интересного, выстреливая раздвоенным языком; на лице была ехидная улыбка, при виде которой Арвин невольно содрогнулся. Точно так же она улыбалась ему и тогда, когда со злорадством рассказывала о посеянном в его разуме семени. Юань-ти подалась ещё вперёд, подзывая кого-то, кто сидел напротив её.

Арвина обуял ужас. С кем могла говорить Зелия?

Он продвинулся дальше вдоль крыши, не обращая внимания на слякоть, промочившую брюки и рубашку. Но под каким бы углом Арвин ни располагался, он так и не мог увидеть, кем был собеседник Зелии. Вернувшись на прежнее место напротив окна, он сосредоточился на своём третьем глазе. Пришлось затратить немалые усилия, чтобы активировать силу — которая непременно его выдаст, если Зелия обнаружит присутствие чужой псионики — но Арвину необходимо было знать, находилась ли в этой комнате Кэррелл.

Как только энергия, сосредоточенная в разуме, высвободилась, в ночь выстрельнула серебристая нить и устремилась к окну. Нить проникла сквозь стекло и коснулась шторы, проникая в ткань. Затем псионическая сила начала потихоньку, едва заметно для глаза, тянуть штору.

Просвет в окне медленно увеличивался. После каждого рывка Арвин выжидал несколько ударов сердца, опасаясь, что Зелия услышит тихое шуршание занавеси по карнизу или заметит увеличивающийся просвет. Но этого не произошло.

Наконец, Арвину удалось мельком увидеть собеседницу Зелии. Но ею была не Кэррелл.

Перед Зелией сидела Нанет.

Арвин моргнул от удивления. Он думал, что Нанет прибыла в Ормпетарр в попытке схватить Глисену, хотя и не исключал её появления во дворце. Чего он не ожидал, так это того, что она заявится сюда, в резиденцию.

Надо было выяснить, что к чему.

Использовав оставшуюся энергию в муладхаре, псион активировал последнюю силу. Светящиеся искры взметнулись изо лба и обвились вокруг головы. Чувства Арвина обострились. Из освещенного окна посольской резиденции слышался гомон накладывающихся друг на друга голосов; городские огни, казалось, издавали какой-то отдалённый шум. Даже звёзды в ночном небе производили слабое щелканье.

Однако мужчину интересовали не эти звуки.

Он сложил ладони в импровизированную подзорную трубу и приложил к глазу. Через неё, закрыв один глаз, он видел в окне Зелию. Волны шума, льющиеся в его мозг, превратились в тонкий ручей; теперь он «видел» только те звуки, что исходили из комнаты Зелии. Ему пришлось немного подвинуться, чтобы убрать из виду камин, наполнявший его разум резким тресканьем. Огонь горел бодро; как и все юань-ти, Зелия любила, чтобы в помещении было жарко. Наконец, псиону удалось сделать так, чтобы в поле зрения остались лишь Зелия и Нанет. Теперь он отчетливо слышал голоса собеседниц.

— … должно быть сделано сегодня вечером, — сказала повитуха.

— Почему? — спросила рыжеволосая юань-ти.

— Потому что Крушила обратился за помощью к жрецам, — настойчиво ответила Нанет. — Он уговорил их сделать всю грязную работу. В этот раз ребёнок будет убит.

Зелия приподняла бровь.

— Но не убьёт же он собственного внука?

Нанет фыркнула.

— Он не так ценит жизнь, как Леди Дедиана. Для него ребёнок — всего лишь змей. Говорят, что он называл его «демоном», я сама слышала, — повитуха покачала головой, демонстрируя печальную мину, отчего её нижний подбородок пошёл складками.

Зелия откинулась в кресле с уверенным видом.

— Я выведу девчонку.

— Как? На её комнату наложено противозмеиное заклятье.

— Есть способы обойти его, — с улыбкой ответила Зелия.

Нанет наклонилась вперёд, упираясь в колени своими пухлыми руками.

— Только поторопись. Выведи её из дворца, а я телепортирую её в Хлондет.

— Прямо во владения Экстаминосов?

— Да, — кивнула повитуха. — Скажи своей госпоже, что девчонка будет доставлена согласно уговору.

Арвин ждал, напрягшись в предвкушении.

— Я дам тебе знать, как только она будет в моих руках, — ответила Зелия.

— Но лучше с этим не тянуть, — предупредила Нанет. — Сделай это как можно быстрее.

— С быстротой жалящей змеи, — ответила Зелия с шипящим смешком. Она подалась вперёд, поигрывая своим рыжим локоном. Отделившись, локон обнажил кристалл длиною с палец, свисающий с серебряной кольцеобразной серьги. Судя по слабому свечению, это был кристалл-конденсатор или камень силы. Что было само по себе странно, учитывая то, как раньше Зелия относилась к использованию разного рода псионических «фишек».

Должно быть, что-то заставило Нанет нервничать; повитуха подняла руку и вытерла пот со лба.

Зелия снова откинулась в кресле, разглядывая Нанет сквозь прищуренные глаза. Язык юань-ти щекотал воздух, словно наслаждаясь дискомфортом собеседницы.

Нанет утёрла висок, глянула в сторону камина и немного отодвинула стул от него. Арвин мысленно кивнул; так же некомфортно он чувствовал себя в душных покоях юань-ти.

— Ты задержишься в Сеспече, когда дело будет сделано? — спросила Нанет.

Зелия улыбнулась.

— На несколько дней, — ответила она. — Затем нам срочно надо будет уезжать.

— Кому это «нам»? — не поняла Нанет.

— Узнаешь, — сказала Зелия, продолжая улыбаться. — Через несколько дней.

Сказав это, она издала удовлетворённый шипящий смешок.

Глаза Арвина полезли на лоб, когда он осознал, что же происходит на самом деле. Нанет не вытирала с себя никакой пот. Она стряхивала слой эктоплазмы. Зелия только что посадила в неё семя. А кольцо — камень силы — должно быть, содержало в себе копию силы, позволяющей сеять семя разума.

Семя, от которого Арвину чудом удалось избавиться шесть месяцев назад.

Арвин закрыл глаза, блокируя обзор и поступающие звуки. Во рту чувствовался привкус желчи. Оставалось лишь гадать, что будет дальше. Он предупреждал Танджу о том, что Нанет является одним из агентов Сибил. Старый мастер, в свою очередь, сообщил об этом Леди Дедиане. А та, в свою очередь, выдала информацию Зелии, своему агенту, работающему в Сеспече. Из этого следовал вывод: Зелия снова пыталась внедрить шпиона в ряды Сибил.

В чистом небе грянул гром: хохот Хоара. Нанет посадила демона в утробу Глисены, а Зелия посадила семя разума в повитуху. Бог правосудия, несомненно, должен быть доволен.

Арвин содрогнулся.

Он смотрел, как обе женщины обменялись прощаниями. Зелия пообещала связаться с Нанет, как только Глисена окажется за пределами дворца. Нанет кивнула, после чего исчезла, применив заклинание телепортации.

Зелия повернулась и выглянула из окна, из глаз стрельнули искры, когда она активировала силу. Опасаясь, что юань-ти его обнаружит, Арвин немедленно прервал заклинание. Несколько напряженных мгновений он не дышал, мысленно готовя себя к нападению Зелии. Он увидел, как Зелия трепыхнулась, на лице читалось расстройство. Она задёрнула шторы.

Арвин медленно выдохнул. Затем он передвинулся к дальней стене здания и спустился на улицу, после чего устремился прочь, бросая назад беглые взгляды. Но никаких признаков погони видно не было. Мужчина снова облегченно выдохнул и зашагал в сторону гостиницы «Свежий Ветер».

По пути он анализировал то, что только что видел и слышал. Он ни капли не верил тому, что Зелия попытается выкрасть Глисену из дворца — то был отвлекающий манёвр, чтобы незаметно посадить в повитуху семя разума. Семя, которое через семь дней прорастёт. И задолго до того, как эти семь дней истекут, Нанет испытает на себе гнев Сибил за то, что не сумела доставить беременную Глисену в Хлондет. Трудно было предположить, увидит ли повитуха свой следующий рассвет после такой оплошности.

Арвин добрался до гостиницы и после тщательного осмотра улицы прошмыгнул внутрь через черный ход. Он преодолел три лестничных пролёта, что вели на чердак, где снимала комнату Кэррелл. Достигнув лестничной площадки, он услышал за дверью звуки чьей-то возни. Наконец, Кэррелл вернулась, подумал он. Псион был неслыханно рад, что она не смогла встретиться с Зелией. Только мужчина собрался взяться за дверную ручку, по ту сторону раздался глухой удар, будто на пол опрокинулось деревянное кресло. После этого кто-то ругнулся, голос принадлежал мужчине.

Арвин призвал в руку кинжал и прижался к стене рядом с дверью. Свободной рукой он потянулся в карман и достал обезьяний кулак, который ранее применял на сатире. Мгновением позже повернулась дверная ручка. Дверь распахнулась, и из неё спиной вперёд вышел мужчина. Арвин тут же его узнал: узколицый тип с ледяным кинжалом, с которым Арвину пришлось иметь дело четыре дня назад. Вор двигался, низко наклонившись, неся что-то тяжелое: женщину без сознания. В комнате находился второй мужчина, держащий женщину за ноги. Даже несмотря на темноту в комнате и коридоре Арвин без труда узнал жертву по её длинным волосам и огромному выпячивающемуся животу.

Глисена. Но что, Девять Кругов Ада, она тут делает?

Арвин прыгнул вперёд, одной рукой ударяя рукояткой кинжала в висок первого вора, другой кидая обезьяний кулак через дверь во второго. Хитроумный узел на лету распутался и обвил торс неприятеля, прижимая руки по швам. Тощий вор очухался от удара, но на ногах устоять не смог и опустился на пол. Поскольку оба не могли удерживать свою ношу, Глисена с глухим стуком рухнула на пол.

Проверять, не ушиблась ли она, не было времени. Вместо того чтобы отправить в нокаут первого вора, Арвин лишь слегка оглушил его. Второй, крепкий тип с обветренным лицом и сальными волосами, несмотря на опутывающие его веревки, умудрился извлечь арбалет, висевший на поясе. Арвин услышал щелканье взводного механизма, и тут же спрятался за стеной. Болт чиркнул его плащ. Первый вор оправился от удара полностью и метнулся в коридор, нанося колющий удар ледяным кинжалом. Арвин парировал его, но лезвие оцарапало предплечье. Руку сковало льдом от локтя до кончика обрезанного пальца. Онемевшая ладонь больше не могла удерживать кинжал, и оружие со звоном упало на пол.

Тип с сальными волосами всё ещё возился с паутиной верёвок; обезьяний кулак частично опутал его ноги, и бандит боролся с ним, лежа на полу. Но Арвину пока хватало и одного противника. Тощий тип размахивал кинжалом, делая финты и вынуждая Арвина отступить от места, где он выронил свой магический клинок. Арвин отступал, пока не упёрся спиной в стену, после чего нарочито сделал испуганную гримасу на лице.

Вор сделал выпад.

— Реддицио! — воскликнул Арвин, и его магическое оружие вернулось с пола в руку. Псион поймал свой кинжал как раз в тот момент, когда вор был в позиции выпада; ледяное лезвие задело бок пытавшегося увернуться Арвина, порвав его рубашку. Хрипнув от резкого приступа холода — ему казалось, что ледяная рука сжала все внутренние органы — Арвин завершил манёвр и нанёс удар своим оружием. Клинок вонзился по рукоять вору в спину.

Неприятель завалился на пол, хрипя от залившей лёгкие крови. Он харкнул, выплюнув на пол бордовый сгусток. Жить ему оставалось считанные мгновения.

Арвин ступил ногой на кисть вора, наклонился и забрал из неё кинжал. Затем он метнул взгляд на подельника. Магические путы туго обвивали его тело, глубоко вонзаясь в кожу. Несмотря на отчаянное сопротивление вора, волшебные верёвки держали свою жертву крепко.

Взяв оба кинжала в одну руку, Арвин коснулся своего бока. Замерзшая кровь крупинками отвалилась от места пореза и рана начала слегка кровоточить. Оказалось, это просто царапина, как и рана на руке.

— Девять жизней, — прошептал псион.

В комнате на столе стояла кружка с элем. Арвин хотел поддаться соблазну отхлебнуть глоток, но передумал. Не хватало ещё, чтобы воры подумали, что он хочет вознаградить себя за проявленную отвагу. Арвин зыркнул на связанного бандита.

— Это не я всё придумал, — хныкнул тот. Он указал пальцем в сторону мёртвого подельника, лежащего в коридоре. — Это Левинн хотел исключить тебя из сделки. Оставим алмазы себе, говорит. А я ему, мол, нет, Левинн, не надо водить за нос мага разума». Думаешь, он стал слушать? Он…

— Заткнись, — обрубил Арвин.

Сальноволосый утих.

Смертельно раненый вор хрипнул последний раз, булькая кровью, после чего перестал шевелиться. Арвин ухватил его за ноги и затащил в комнату. Он закрыл дверь — постояльцы гостиницы пока не отреагировали на звуки борьбы, и псион хотел, чтобы так оно и оставалось — затем опустился на колени возле Глисены. Глаза девушки были закрыты, грудь вздымалась ровно. Арвин слегка шлёпнул её по щеке и назвал по имени, но девушка не отреагировала.

— Что вы с ней сделали? — спросил он.

— Накачали дрянью, — ответил сальноволосый. Его голос был похож на голос мыслей, которые Арвин слышал доселе в бочарной мастерской, когда псиону пришлось заключить с бандитами сделку.

Арвин склонился к Глисене ближе.

— Что вы…

— Это всё Левинн, — оборвал его вор. — Прикинулся трактирщиком и принёс ей эль, ну она и…

— Откуда вы узнали, что она здесь? — спросил Арвин, поздравив себя с тем, что ему хватило ума не трогать напиток.

— Левинн заметил её, выглянул в окно. Так мы выяснили, что она у тебя, — сальноволосый замолчал. Его лицо приняло чересчур виноватое выражение. — Слушай, маг разума, алмазы у меня в кармане. Развяжи меня, и я всё отдам. Тебе камни, мне девка, как мы договаривались. Идёт?

Вместо того, чтобы ответить на предложение, Арвин встал и задумался. Похоже, всё было не совсем так, как описывает сальноволосый. И всё-таки, как Глисена оказалась в номере Кэррелл?

Вполне возможно — хотя это можно приравнивать к чуду, — что Зелия нашла способ выманить Глисену из дворца, пока Арвин возвращался в отель. Могла ли она найти способ миновать коридоры дворца и похитить Глисену на глазах девяти могущественным жрецов — десяти, если считать Марасу — и зоркого ока барона?

Возможно, но маловероятно.

Если Глисене не помогла сбежать Кэррелл.

Южанка вполне могла сойти за человека; она могла обмануть стражу. И у неё был доступ во дворец. Она могла зачаровать жрецов, выкрасть Глисену и принести её сюда, в номер гостиницы.

Как бы там ни было, девушку нужно было отсюда вытащить.

Взяв кружку с элем со стола, Арвин схватил сальные волосы вора и запрокинул ему голову.

— Пей, — скомандовал он.

Сальноволосый противился, пытаясь отвернуть голову в сторону.

— На самом деле алмазов у меня с собой нет, — прохрипел он. — Но я могу достать их тебе. Позволь…

Арвин залил жидкость вору в глотку.

Мужчина сначала захлёбывался, потом начал глотать. Глаза сделались стекляными, затем закатились, тело обмякло.

Псион ткнул кинжалом руку вора — никакой реакции. Сальноволосый не симулировал потерю сознания. По команде Арвина узлы обезьяньего узла распутались, и он убрал предмет обратно в карман. Затем он вытащил из-за пазухи баронскую брошь и приколол её к рубашке вора, чтобы её было хорошо видно. Нанет будет не на шутку озадачена, если явится сюда за Глисеной и найдёт одного из «людей барона» мёртвым на полу рядом с мёртвым вором.

Арвин извлёк ледяной кинжал из ножен вора и заткнул за свой сапог. Затем склонился и бережно взял на руки Глисену.

Девушка была легче, чем он ожидал — и холоднее; её тело больше не излучало тепло. Наркотик, которым воры её накачали, должно быть унял жар. Благодаря этому затих и демон. Выпуклый живот девушки прижимался к животу Арвина; псион больше не чувствовал брыканий демона.

Арвин спустился по лестнице с Глисеной на руках. Открыв входную дверь, он украдкой выглянул на улицу. Снаружи было пусто за исключением одинокой фигуры в конце квартала, приближающейся к гостинице. Что-то в этой фигуре заставило Арвина заволноваться; более внимательный взгляд подтвердил опасения. Фигура двигалась покачиваясь, что тут же позволило Арвину определять расу: юань-ти.

Зелия.

Которая двигалась в направлении гостиницы. Успела ли она его заметить?

Арвин закрыл дверь и заспешил в единственном направлении, которое ему оставалось: через общую комнату, которая была закрыта на ночь. Он лавировал меж столов с Глисеной на руках, продвигаясь к входной двери гостиницы. Он снова осторожно выглянул на улицу. В этот раз было пусто.

Мужчина быстрым шагом двинулся по городу. Шлёпая по тающему снегу, он на ходу активировал лазурит и вызвал образ человека, с которым сегодня ещё не связывался и который мог ему помочь: Марасу. Её лицо тут же вырисовалось в сознании: измождённое, бледное, с беспокойным взглядом. Её левая рука была поднята, призывая Хельма; губы шевелились, читая молитву. Глаза жрицы расширились, когда образ Арвина неожиданно вырисовался в её голове.

Мараса, мысленно произнёс Арвин, приветствуя помощницу барона. Я нашёл Глисену. Она без сознания; я несу её из гостиницы «Свежий Ветер» во дворец. Пришли помощь. Торопись!

Глаза жрицы расширились в изумлении. Она глянула вниз, затем на Арвина. Это невозможно, мысленно произнесла она. Глисена здесь. Я была рядом с ней всё… Вдруг её лицо исказилось тревогой, в голове возникла последняя мысль, обращённая скорее не к Арвину: Это обман? После этого связь оборвалась.

Арвин замедлил шаг и взглянул на женщину, которую держал на руках. Неужели Глисена во дворце? Если это не она, то кто же? Псион оглянулся, заметив сбоку маленькую дверь, и нырнул в неё. Одной рукой он расстегнул свой плащ и бросил на землю. Расправив его ногой, она опустил на него женщину. Закрыв глаза, чтобы легче было сконцентрироваться, она ощупал пальцами её лицо.

Через несколько мгновений усиленной концентрации псион смог понять, кто перед ним лежал на полу. Лицо незнакомки было шире, чем лицо Глисены, и более плоским. Проведя кончиками пальцев по волосам, мужчина сделал вывод, что она были волнистыми, а не прямыми. И уши…

Да, так и есть. Мочка женщины была проткнута, сквозь неё продета серьга из резного камня.

— Кэррелл, — произнёс Арвин изумлённым голосом.

Какую же потрясающую работу проделала южанка, создав ложную внешность. Она не приняла другой образ — что могло бы обмануть Арвина и его пальцы. Она использовала некую разновидность иллюзии. Псион притронулся к её волосам второй раз и нашёл то, что ожидал найти: крупнозернистый порошок. Один из убийц, покупавший у Арвина в Хлондете магическую верёвку, использовал похожий волшебный порошок. Достаточно было сыпнуть щепотку на голову, и он мог принять образ того, кого желал. Убийца хвастался продавцу верёвок, рассказывая, как использовал порошок, приняв внешность мужа женщины, а затем зарезал её на глазах у дочери. После этого мужа осудили за преступление и бросили в яму со змеями. И за всем этим наблюдала его собственная дочь, проклиная его имя.

Как всё-таки Арвин был рад, что больше не работал на Гильдию.

Мужчина потрясённо смотрел на Кэррелл, качая головой. Какую бы игру она ни затеяла, игра эта была опасной. Но её прервали воры, хвала Тиморе.

Арвин рассеянно потёр лоб. Рана снова зазудела.

Арвин замер, когда до него вдруг дошло, что это никакая не рана. Щекочущее ощущение возникло потому, что за ним наблюдает Нанет.

И если она видит его, она видит и Кэррелл. Которая по-прежнему находится в образе Глисены.

Арвин проклял своё невезение. Ну почему Нанет выбрала именно этот момент для слежки?! Если она узнает место, где он спрятался, она может появиться в любой момент.

Мужчина оглянулся вокруг. Недалеко у перекрёстка стояла одна из статуй перчаток Хельма. Может быть, если он будет достаточно быстр…

Арвин схватил Кэррелл и ринулся к перчатке. Нанет прекратила слежение, когда он был на полпути к статуе. Псион взобрался на постамент и приложил руку к поверхности перчатки.

— Давай, — прошептал он, оглядываясь в поисках жреца, который должен был появиться с пробуждением защитной магии перчатки. — Ну же!

Он услышал за собой слабый хлопок: смещение воздуха при появлении фигуры во время телепортации. Мужчина повернулся, ожидая увидеть одного из стражей.

Но увидел Нанет, стоящую от него примерно в ста метрах рядом с дверью, из которой Арвин только что выбежал.

Затем из-за угла появилась Зелия, держа в руке кусок холста.

У Арвина замерло сердце, когда он узнал в холсте свой портрет, нарисованный рукой Кэррелл. Тот, который он смял, выбросил в камин и о котором забыл.

И который Зелия нашла.

— Арвин, — сказала она, приближаясь к нему скользящими шагами. — Вот мы и снова встретились. Ты выглядишь необычайно… живым для мертвеца, — с губ юань-ти сорвался шипящий смех.

Хотя нет, не смех. Шипение означало активацию силы: псионическую атаку. А у Арвина в муладхаре совсем не осталось энергии, чтобы этой атаке противостоять.

Мужчина напрягся, но ментальная агония, которую он приготовился испытать, не пришла. До него дошло, что его защищала перчатка. Зелия не могла на него напасть. Во всяком случае, не здесь.

Он переместил Кэррелл так, чтобы её рука тоже касалась перчатки. Теперь они защищены от вражеской магии, по крайней, пока. Но если Нанет использует заклинание, не причиняющее вреда — если она приблизится к Кэррелл и коснётся её и, например, телепортирует, — тогда жди беды.

— Вот ты где, — сказала Зелия, обращаясь к Нанет и указывая на Арвина и Кэррелл. — Девчонка, как было обещано.

Нанет поблагодарила её скупым кивком и быстрыми шагами направилась к беглецам.

Раздался второй хлопок, на этот раз рядом с Арвиным. Мужчина испытал волну облегчения, когда увидел, что новоприбывший одет в красный плащ и полированный нагрудник с эмблемой хельмова глаза.

— Дочь барона! — прохрипел Арвин, перемещая Кэррелл так, чтобы жрец мог видеть её лицо. — Она в опасности.

Уголком глаза он видел, как Нанет пустилась наутёк. Для крупной женщины двигалась она удивительно быстро.

— Задержите мужчину! — кричала она. — Это чондатский агент. Он похитил баронскую дочь.

Жрец нахмурился, затем поднял закованную в рукавицу руку, обращая выгравированный на ней глаз на Арвина.

Псион ответил на вопрос прежде, чем тот был задан.

— Я служу правителю Крушиле, — сказал он. Произнеся слова, он почувствовал покалывание: магию перчатки, заставляющую говорить только правду. Арвин кивнул в сторону Нанет. — Эта женщина колдунья, враг правителя.

Нанет подняла руки вверх, пальцы начали плести заклинание.

— Телепортируйте нас во дворец, — крикнул Арвин. — Быстро!

Жрец призвал своё оружие, и сияющая форма в виде булавы материализовалась в его руке. Сияние исчезло и он положил руку на предплечье Арвина.

Как только он это сделал, Нанет закончила произносить заклинание. На площади вокруг постамента верх и низ вдруг поменялись местами. Арвин нырнул вверх, ноги беспомощно болтались в воздухе. Кэррелл выскользнула из его рук. Жрец по-прежнему держал Арвина за руку и читал молитву. Арвин тут же узнал её, хотя прежде слышал только однажды, когда хельмовы стражи телепортировали посла юань-ти с пристани Мимфа.

— Стой! — прокричал Арвин. Круто вывернувшись, свободной рукой он попытался поймать Кэррелл. Ему удалось схватить её за лодыжку. До слуха донеслось бормотание Нанет, плетущей другое заклинание, и неистовое шипение Зелии, собравшейся активировать псионическую силу.

Чужие мысли, словно щупальца, проникли в мысли Арвина, словно крошечные змейки. Шипя, они проскальзывали в разум и вонзали острые зубки в его мысли. Мужчина чувствовал, как сознание начинает распадаться на части, и с каждой потерянной частичкой слабеет тело. Одна нога совсем обмякла, левая рука перестала подчиняться командам, голова болталась на ослабевшей шее, а пальцы правой руки, той, что держали Кэррелл за лодыжку, ослабли словно порванные струны. Как мужчина ни старался удержать Кэррелл, его хватка слабела, слабела…

Нанет окинула его злобным взглядом, простерев к Кэррелл свои пухлые пальцы, в то время как Зелия заливалась шипящим смехом.

— Нет, — прохрипел Арвин. Последним усилием воли он заставил себя обхватить лодыжку Кэррелл большим и указательным пальцами — как раз в тот момент, когда Зелия швырнула в него мощную волну псионической энергии, ударившейся в его разум словно кулак. Закружившись и по-прежнему падая вверх, он уловил её взглядом. Юань-ти наслаждалась победой, самодовольно выстреливая в воздух раздвоенным языком.

И тут улица исчезла, когда заклинание телепортации, произнесённое жрецом наконец сработало.

Арвин застонал и перевернулся. В некоторых местах он ощущал боль, особенно остро она отдавалась в боку и левой руке. В голове было чувство, будто она превратилась в решето — последствие псионической атаки Зелии.

Воспоминание о ней заставило Арвина окончательно прийти в себя.

Кэррелл. Удалось ли ей…

Он поспешно оглянулся вокруг. Мужчина находился в той же капелле, где он беседовал с Крушилой две ночи назад — внутри дворца. Он испытал невероятное облегчение, заметив Кэррелл, которая лежала неподалеку на той же самой скамье, что и он. Эффект магического порошка испарился; южанка снова приняла свой истинный облик. Она телепортировалась вместе с ним. И была в безопасности.

— Девять жизней, — прошептал псион, коснувшись кристалла на шее. Оглянувшись ещё раз, он пришёл к выводу, что в комнате они находились одни. Очень странно, что жрец, перекинувший пару сюда, покинул их. Хотя, учитывая события, разворачивающиеся во дворце, не так уж это было и странно. Арвин задался вопросом, не успела ли Глисена за это время родить.

Кэррелл, сидела на лавке, обмякнув от изнеможения и опустив подбородок на грудь. Казалось, она спала, хотя сон был беспокойным. Пальцы то и дело шевелились, будто женщина что-то ими ощипывала. Затем Кэррелл застонала во сне.

Арвина охватило ледяным ужасом. Неужели Кэррелл снится кошмар, вызволенный из тёмной ямы воспоминаний Зелии? Дрожащей рукой он толкнул женщину, чтобы та проснулась.

Кэррелл открыла глаза.

— Арвин! Ты очнулся. Жрец говорил, что ты очнёшься, но я всё равно волновалась. Он сказал, что меня напоили какой-то гадостью, а Нанет напала на тебя и…

Арвин притянул её ближе к себе и наспех ощупал её виски, волосы, ища следы эктоплазмы. Несмотря на то, что следов он не нашёл, это ещё ничего не значило. Если в Кэррелл посеяли семя, то уже прошло порядочно времени.

— Что ты делаешь? — спросила Кэррелл.

— Ты встречалась с Зелией?

Кэррелл отодвинулась, на лице появилось волнение.

— Я не говорила ничего, что могло выдать тебя. Моё кольцо помешало ей узнать о тебе.

— Сейчас это неважно, — сказал Арвин и горько усмехнулся. — Зелия знает, что я жив. Она вошла в гостиницу, когда я тебя оттуда выносил. Она меня видела, — псион поморщился и потёр больную голову. — Она едва не убила меня.

Кэррелл отвернулась и несколько мгновений молчала.

— Извини, — произнесла она наконец.

— Извинения не помогут, — ответил Арвин. Он покачал головой. — Бездна тебя побери, о чём ты думала?

— О том, что Зелия может знать, где прячется Сибил, — ответила женщина, глядя ему в глаза. — И я оказалась права. Она…

— Черт возьми, Кэррелл! — вскричал Арвин. — Зелия могла посеять в тебе семя.

— Да, — серьёзным тоном ответила Кэррелл. — Знаю. Но я просчитала риск. Ты же нашёл способ избавиться от него; я уверена, тебе удастся сделать это ещё раз, если будет нужно. — Затем женщина добавила, понизив голос. — Я лишь хочу знать, что ты всецело мне доверяешь.

Арвин вздохнул и провёл рукой по волосам.

— Тебе сейчас что-нибудь снилось?

— Да. А что?

— Был ли твой сон… — Арвин запнулся, подбирая верное слово. Он знал, каковы они, воспоминания Зелии: чуждые, беспокойные. Но вряд ли об этом знала Кэррелл. В конце концов, она юань-ти, самка. — Был ли твой сон похож на воспоминания из чьей-то жизни?

— Ах, вот оно что. Ты всё ещё думаешь о семени разума. Нет, это были не воспоминания Зелии. Этот сон снится мне уже много месяцев. Неприятный сон, в котором я крепко связана и не могу освободиться.

— Так это твой собственный сон? — спросил Арвин, чувствуя некоторое облегчение.

— Не мой. Вернее, не совсем мой.

— Как это?

Кэррелл наклонила голову и глянула в окно. Сквозь витражное стекло пробивался бледный зимний свет, искрившийся золотисто-голубыми отсветами на Хельмовом глазе.

— Я разговаривала с другими юань-ти. Многие из нас в последнее время видят тревожные сны. Сны про кого-то, кто обнимает нас и не отпускает; в этих снах мы связаны верёвками, или даже — и это очень странно для юань-ти — нам снится, будто мы мыши, которых крепко сжимает змея. Никто не знает, что это значит. Даже Зелия.

Арвин кивнул, окончательно растерявшись. Что бы эти сны ни означали, вряд ли они имели отношение к насущной проблеме.

— Если тебе начнёт что-то сниться наяву, сразу же скажи мне. Или если увидишь какой-нибудь необычный сон — ещё более необычный, чем те, о которых ты только что рассказала.

— Хорошо, — решительно ответила Кэррелл. Затем добавила, — Расскажи, что произошло. Как получилось так, что меня напоили отравой?

Арвин рассказал её о двух ворах, которые рассчитывали продать «Глисену» в Чондат, о том, как нашёл её без сознания в номере гостиницы, о том, как пытался отнести «Глисену» во дворец и, наконец, о нежданной встрече с Нанет. Он также рассказал о том, как им чудом удалось спастись от врагов благодаря появлению жреца.

Женщина слушала, кивая головой.

Арвин замолчал.

— Так что ты делала в облике Глисены?

— Это была идея Зелии.

Арвин скрестил руки на груди, ожидая продолжения рассказа. Он уже мог предположить, что объяснение, которое он сейчас услышит, ему не понравится.

— Начни с самого начала. Расскажи, как вы встретились. Постарайся не упускать мелочей.

— Я встретилась с Зелия в резиденции посла, — начала Кэррелл. Сказала ей, что я агент Ираниль Сюзур, ссстар Йеннестас, правителя наподобие Леди Дедианы, который очень обеспокоен возросшим могуществом Сибил. Зелия согласилась поговорить со мной.

— Согласилась встретиться с незнакомкой?

Кэррелл озорно сверкнула глазами.

— Думаю, что я показалась ей… обаятельной.

Арвин приподнял брови.

— Ты очаровала Зелию? Похвально.

— Мы говорили о Сибил — о том, как она опасна. И, да, Зелия правда знает, где та прячется. Как ты и предполагал, она в Хлондете. Сибил поселилась в древнем храме под городом. Этот храм был возведён в расцвет Империи Серпентес в честь звериного лорда Варае и символизировал Ссета. Храм был покинут и забыт задолго до возведения Хлондета. Но отыскали его Экстаминосы, это случилось через два года после смерти Лорда Шеврона. Правда, поклонялись они в храме недолго — вскоре он вновь был заброшен. Сибил вместе со своими прихвостнями вдохнула в храм жизнь и превратила в свою обитель.

— Как об этом стало известно Зелии? — спросил Арвин.

— Доложил один из шпионов дома Экстаминос, — ответила Кэррелл, изящно пожав плечами.

От Арвина не ускользнула мысль, что перед ним сейчас потенциальный носитель семени Зелии.

— Зелия могла солгать тебе.

— Могла, — согласилась Кэррелл. — Только зачем? Глупо ей было отказываться от моего предложения. А я предложила вступить в союз с группой, действующей против Сибил.

— Зелия разрушает союзы также легко, как их создаёт, — возразил Арвин. — Ладно, что дальше? Ты так и не сказала, почему превратилась в Глисену.

— Чтобы заманить Нанет, — ответила южанка. — Зелия дала мне порошок и предложила сыграть роль Глисены. Она сказала, что свяжется с Нанет и пообещает доставить ей «Глисену». После этого она убедит Нанет телепортировать меня во дворец Экстаминос в Хлондете, где маги Дома Экстаминос возьмут ей тёпленькой. После этого я проберусь в храм, где Сибил устроила своё логово и…

— А Зелия случайно не дала тебе запасную щепотку порошка?

— Нет.

— И ты доверилась ей? После всего, что она со мной сделала?

Кэррелл поморщилась.

— Я должна была рискнуть. Жизни тысяч людей…

— А как насчёт этой жизни? — Арвин тыкнул пальцем себе в грудь, в которой ощущал пустоту. — Ты хотела покинуть меня, даже не попрощавшись.

— Не было времени, — ответила Кэррелл, её тёмные глаза заблестели. — Но я бы вернулась. Как только я добыла бы Змеиный Круг и укрыла его в надёжном месте, я обязательно бы вернулась за тобой.

— Если бы осталась жива, — с горечью в голосе сказал Арвин. — А если нет, я бы так и не узнал, что с тобой случилось.

Женщина поднесла руку к лицу.

— Ты мог бы связаться со мной, — сказала она. Её пальцы нежно коснулись раны на лбу Арвина. — При помощи камня. И я сказала бы, где я.

Арвин отвернулся, не давая ей трогать себя.

— Хочешь знать правду?

Арвин нехотя повернул голову к ней.

— Я боялась, что ты станешь отговаривать меня, — она вздохнула. — И что тебе удастся. И я не стала бы так рисковать. Слишком многое поставлено на кон.

Арвин кивнул. Он долго смотрел на перчатку Хельма, затем повернулся в Кэррелл.

— Зелия хотела использовать тебя. Когда говорила о том, что ты проникнешь в логово Сибил, она лгала.

Кэррелл тряхнула головой.

— Ну да, ты бы так и сказал.

— Я не только говорю это. Я это знаю. Сегодня я подслушал её разговор. Скорее всего, это было после вашей встречи. Она разговаривала с Нанет.

— И? — напряжённо спросила Кэррелл.

— Зелия посадила в неё семя.

На эти слова Кэррелл не отреагировала.

— Я знала, что Зелия может сделать это, — невозмутимо ответила Кэррелл. — Знала, что ты разозлишься, если ты об этом узнаешь. Я только одного не понимаю — почему ты так симпатизируешь повитухе? После всего того, что она сделала с баронской дочерью…

— Я не испытываю к ней никакой симпатии, — ответил Арвин. — Нанет заслуживает того, что её ждёт, — он содрогнулся, вспоминая дикие головные боли, ночные кошмары и чужеродные импульсы, поддавшись которым, незадолго до того, как семя должно было полностью раскрыться, он убил невинного человека. — Я хочу сказать, что Зелия использовала тебя в своих интересах.

— Она использовала меня не больше, чем я её, — возразила Кэррелл. — Я её разыскала. Я попросила помочь мне приблизиться к Сибил, и она помогла, — женщина нахмурилась. — Вернее сказать, пыталась помочь. И наш план сработал бы, не вмешайся воры.

— Тебе повезло, что они вмешались, — сказал Арвин. — Зелия никогда бы не позволила тебе перевоплотиться в Нанет.

Кэррелл сощурила глаза.

— С чего это ты взял?

— Она посадила семя во мне, забыла? — Арвин постучал себя по виску. — Я знаю её повадки. Зелия не поручает работу другим — она делает её сама. Вернее, это делают её семяносители. Да, вероятно она позволила бы Нанет телепортировать тебя в Дом Экстаминос, но зайти дальше тебе бы не удалось. Устами Нанет она бы доложила Сибил о том, что «Глисена» доставлена. Таким образом, Нанет осталась бы в окружении у Сибил до тех пор, пока семя разума не прорастёт окончательно. Ну а ты к тому времени уже была бы ненужной, и от тебя бы избавились.

— Убедительно сказано, — ответила Кэррелл. — За исключением одной детали. С какой стати Зелии убивать меня? Зачем избавляться ценного союзника?

— Она не стала бы избавляться от тебя. Она посадила бы в тебе своё семя.

— Ах… — Кэррелл молчала несколько мгновений, глядя сквозь витражные окна капеллы. На улице падал легкий снежок. — Спасибо, что рисковал жизнью ради меня, — сказала она наконец. — Если бы я послушала твои предупреждения… — по щеке скатилась слеза, она её сердито смахнула. — Понимаешь, на кон поставлены жизни многих. На мои плечи свалилась такая тяжесть. Если Сибил найдёт вторую половинку Змеиного Круга и откроет им дверь, Ночной Змей окажется на свободе.

— И миру придёт конец, — прошептал Арвин, на этот раз поверив словам Кэррелл. Он вопросительно развёл руки в стороны. Кэррелл кивнула, и он обнял её. Их губы слились в поцелуе.

Наконец, Кэррелл разомкнула уста и расправила плечи.

— По крайней мере, Зелия дала мне знать, откуда начинать. Местонахождение логова Сибил — вот где должна скрываться вторая половинка Змеиного Круга, — она поймала взгляд Арвина. — Я отправляюсь туда. Если надо, пойду одна. Если только…

Арвин колебался. Поиски древних артефактов… Нет, не этим он мечтал заниматься, да и люди, чьи жизни собиралась спасать Кэррелл, были для него совершенно чужими, жившими на далёкой земле. Но то, что они погибнут в угоду Сибил — вот это не могло его не касаться.

— Конечно, — сказал он, взяв её за руку. — Я отправлюсь с тобой в Хлондет и помогу тебе найти Змеиный Круг. Но прежде чем мы куда-либо поедем, мне нужно провести медитацию и восстановить энергию.

Псион услышал, как у Кэррелл заурчал живот, и улыбнулся.

— Кажется, тебе нужно подкрепиться, — он бережно положил руку на живот Кэррелл. — И ещё кое-кому.

Кэррелл поднесла её руку к своим губам и поцеловала её, затем поднялась.

— Я поищу слугу. Кого-нибудь, кто принесёт поесть.

Арвин кивнул, глядя, как она уходит. Затем снял рубашку и брюки, подготавливаясь к медитации. Он лёг на пол и принял асану бхужанга. Каменные плиты обжигали холодом ступни и ладони; но ощущение холода отвлекало от боли, помогая сосредоточиться.

Заканчивая медитацию, он услышал торопливые шаги в коридоре за дверью капеллы. Псион поднялся на ноги. В комнату вошёл солдат. Это был один из тех, кто стоял на вахте у входа в покои Глисены — мужчина с короткими черными волосами и серыми, словно сталь, глазами. Но сейчас эти глаза выражали беспокойство.

— Барон требует вашего присутствия, — провозгласил он. — Немедленно.

Арвин оглянулся.

— А где Кэррелл? Ты видел её? Она…

— Времени нет, — перебил солдат, жестом поторапливая псиона. — Высшему смотрителю Давину нужна ваша помощь.

Арвин кивнул и натянул рубашку и брюки. Он мысленно приказывал себе не волноваться — Кэррелл возможно сейчас ест на кухне или где-нибудь во дворце. Второй раз она его не бросит. Тем более, что он обещал ей помочь. Он найдёт её позже, когда жрецы разберутся с демоном.

Он последовал за солдатом по коридору, гадая, какими будут мысли демона, когда тот вылезет из чрева.

Но эта мысль заставила его содрогнуться. Псион был уверен, что будущие события не сулят ничего приятного.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Арвин шагал рядом с солдатом, оглядываясь по сторонам в поисках Кэррелл. Он сомневался, что она бросила его во второй раз, особенно после того, как он, наконец, убедил её в том, насколько опасной была Зелия. И всё же его не покидало чувство тревоги.

Она прошли учебный зал, где служители начищали и полировали доспехи, и несколько комнат, где другие служители надраивали камины, мыли полы и натирали мебель. Арвин с удивлением обнаружил, что во дворце по-прежнему кипит жизнь, будто ничего страшного не случилось. Казалось, лишь одни жрецы знают о том, что в это время Глисена ведёт борьбу не на жизнь, а на смерть.

Она прошли мимо зала советов, где Арвин впервые встретил Крушилу. Псион заглянул внутрь и увидел двух женщин, натирающих до блеска висящие на стенах щиты. Одна из них сразу привлекла его внимание: дама средних лет с седеющими волосами. Вдруг Арвин вспомнил, где видел её раньше, и резко остановился.

Он видел её в доме Нанет в ту ночь, когда туда ворвался Крушила в поисках повитухи — и именно её солдаты забрали с собой для допроса. Арвину показался немного странным тот факт, что она оказалась в числе дворцовых слуг.

— Мне надо кое с кем поговорить, — сказал он. — Это не надолго.

Солдат схватил Арвина за локоть.

— Нет времени… Господин Крушила…

— Захочет услышать то, что я как раз собираюсь выяснить, — закончил фразу Арвин. Он кивнул в сторону комнаты. — Та служанка как-то замешана в том, что произошло с Глисеной. Я хочу узнать, что ей известно.

Солдат в нерешительности смотрел на псиона, затем махнул рукой.

— Только быстро, — сказал он.

— Я мигом.

Арвин вошёл в зал советов и проследовал в дальний конец помещения, притворяясь, что любуется макетами кораблей, стоящих на столе. Минуя обеих служанок, он активировал силу, позволяющую подслушивать чужие мысли. Со лба вырвались серебристые искры, которые исчезли, когда седовласая женщина повернула голову. Глаза её смотрели куда-то вдаль, словно она уловила некий едва слышимый звук. Когда её взгляд наткнулся на Арвина, она склонила голову и присела в реверансе.

Другая служанка — той ещё не исполнилось и двадцати — оглянулась через плечо, и вновь вернулась к работе. Мысли её были весьма тривиальными: думы о крепком мужском плече, о том, насколько привлекательным был вошедший, и лёгкое раздражение от того, что гость барона прошёл по только что вымытому полу. Арвин сосредоточился на мыслях старшей женщины, которая, как он подозревал, была шпионкой Нанет. Что-то её беспокоило, но чётко причину страха её мысли не выражали.

Арвин решил ей помочь.

Он знаком подозвал её к себе. Она подошла, держа в руках тряпку, пахнущую пчелиным воском. Пока её мысли выражали лишь смесь досады из-за того, что её отвлекли, и домыслов по поводу того, чего от неё нужно мужчине. Она его не помнила.

Он наклонился к ней и сказал тихим голосом:

— Я знаю, кому вы служите.

Женщина нахмурилась. Конечно, знает, подумала она. Она служит барону. Но что ему на самом деле от неё нужно.

Арвин был впечатлён. Если она и была шпионкой, то весьма хорошей.

— Я знаю, что вы делали в доме Нанет, той ночью, — продолжил мужчина. — И знаю о вашем… уговоре с ней.

Глаза женщины расширились, мысли хлынули потоком. Кто этот человек, и откуда он знает о Нанет? Он расскажет её мужу? Она молила Хельма, чтобы не рассказал. Эвайнн был так горд — он не пережил бы, если бы узнал, что это он был во всём виноват. Она думала, что он узнает, когда её вели на допрос перед глазом Хельма четыре ночи назад, однако оказалось, что они всего лишь хотели знать, где была повитуха. Нанет исчезла. Теперь ей не придётся платить повитухе. В противном случае Эвайнн рано или поздно заметил бы пропажу денег, и если бы он поднажал, ей пришлось объяснить Эвайнну, что ребёнка в её чреве зачал не он — что повитуха сделала это при помощи своей магии.

Арвин постарался оставаться бесстрастным. Эта женщина беременна? Арвин слышал, как она говорила, оправдываясь перед солдатами барона, что она пришла в дом Нанет, чтобы та приняла роды у её дочери. Глядя на седеющие волосы женщины, её можно было бы принять за потенциальную бабушку.

— Я не понимаю, о чём вы говорите, господин, — выпалила она наконец.

— Понимаете, — ответил Арвин, в этот раз более мягко. Он многозначительно взглянул на её живот; на нём просматривалась лёгкая, но явная округлость. — Когда Нанет наложила заклинание?

Руки женщины теребили тряпку.

— Полторы декады назад.

Арвин снова посмотрел на её живот. Срок был, по меньшей мере, месяца три.

— Какого числа? — спросил он.

— Пятого.

Арвин кивнул. В ту самую ночь в живот Глисены был заключён демон. В ту самую ночь, когда Глисена, думая, что её беременность ускорилась, сбежала из дворца.

Арвин уставился на женщину, судорожно думая. Может, сказать ей, что ребёнок в её животе на самом деле был зачат Глисеной и Дметрио? Через семь дней Нанет всё равно будет мертва. Никто, за исключением Арвина, не будет знать, что это не собственный ребёнок служанки.

Пока не настанет день, когда он впервые примет облик змеи.

Как отреагирует на это её муж, гадал Арвин.

Стоявший в дверном проёме солдат нетерпеливо кашлянул.

— Барон сказал «немедленно», а не через декаду.

Арвин коснулся руки служанки.

— Как вас зовут? — спросил он мягко.

Почему его это интересует? подумала женщина, в голосе чувствовалась паника. Однако ответ её был полон покорности, вызванной долгими годами работы прислугой.

— Белинна.

— Мы ещё поговорим, Белинна. Позже. И наедине. Вы кое-что должны знать о вашем ребёнке. А пока я буду хранить ваш секрет.

Погасив псионическую силу, он вернулся к солдату.

Когда они шли дальше по коридору, молодой мужчина гадал, сказать ли Глисене, что он нашёл её настоящего ребёнка. Это, несомненно, поможет ей справиться с испытанием впереди, однако когда Глисена потребует своего ребёнка назад, это причинит боль Белинне. Та уже считала младенца своим собственным, успела полюбить его. Это Арвин видел в её глазах и слышал в её мыслях.

Но будет ли она его любить так же горячо, когда узнает, что он полукровка?

Они достигли комнаты Глисены, и солдат постучал в дверь. Вокруг замка потрескивали магические искры. Через мгновение дверь открыл Крушила, вид его был измождённым. Он пригласил Арвина войти в комнату и закрыл дверь.

Глисена уже не лежала на кровати; теперь она сидела на родильном кресле. Давину и другие жрецы по-прежнему стояли вокруг неё и молились уже почти охрипшими голосами; Арвин спрашивал себя, как долго они могут оставаться без сна. Их по-прежнему окружали парящие в воздухе щиты, только теперь они двигались медленнее. Время от времени один из них припадал к полу, словно голова лошади, бежавшей слишком быстро и слишком долго, затем поднимался снова.

Мараса сидела на высоком стуле рядом с родильным креслом, держа Глисену за руку. Рядом с ней на низком, накрытом скатертью столике, лежал нож. Чтобы обрезать пуповину, когда родится демон, предположил Арвин. В комнате стоял запах крови; тряпки под родильным креслом были сплошь в ярко-красных пятнах.

Барон начал расхаживать взад-вперёд, то и дело хлопая себя по бедру. Всякий раз, заслышав стоны дочери, он стискивал челюсть.

— Ты можешь что-нибудь сделать с её болью? — рыкнул он на Марасу.

— Уже сделала, — ответила жрицы измождённым голосом.

Глисена натужилась, тяжело дыша, и лицо Марасы побледнело. Свободная рука жрицы прижалась к собственному животу, и она вздрогнула. Должно быть, она наложила заклятие, позволяющее переносить боль Глисены в своё тело, подумал Арвин. Была одна псионическая сила, которая творила нечто подобное, работая по тому же принципу, что и узы судьбы, которым Танджу научил Арвина. Разница была лишь в том, что повреждение и боль могли переноситься только на самого псиона. Арвин не стал изучать эту силу — он попросту не хотел. В то время он никого не любил настолько, чтобы захотеть перенять чужую боль на себя.

Мараса втянула воздух сквозь стиснутые зубы и указала на одного из жрецов. Тот вышел из круга и вытянул левую руку ладонью вперёд, направляя на жрицу. Он произнёс заклинание, в воздухе послышался слабый треск магической энергии. Мараса потрясла головой словно собака, вышедшая из воды. Плечи её выпрямились, лицо обрело прежний цвет.

Барон продолжал расхаживать.

Когда Арвин подошёл к Давину, тот повернулся.

— Демон в тазовом предлежании, — сказал он. — Возможно придётся разрезать живот, чтобы вынуть его. Но прежде чем мы начнём, мне нужно знать, о чём он думает. Используй свою магию разума.

Глисена застонала — Мараса вздрогнула. Из круга выступил другой жрец и направил на жрицу целебное заклинание. Глисена дышала тяжело; на тряпки, расстеленные под родильным креслом, потекла струйка крови. Она посмотрела на Арвина, лицо лоснилось от пота. В глазах стоял ужас — она боялась умереть — но было и что-то ещё: вопрос.

Арвин присел на корточки возле неё. Слова сами сорвались с губ.

— Я нашёл того, кого ты просила, — сказал он тихо. — С ней — точнее, с ним — всё хорошо.

Складки боли на лице Глисены разгладились, но лишь немного.

— Она, — выдохнула дочь барона, в глазах пылала материнская решимость. — Позаботься… о… ней.

— Нет нужды, — прошептал Арвин. — Ты сама со всем справишься.

Глисена помотала головой.

— Обещай, что… позаботишься… — хрипло произнесла она.

Арвин коснулся её плеча.

— Обещаю.

Жрецы осторожно перенесли Глисену на кровать и встали вокруг. Мараса перетащила свой стул к кровати. Давину распахнул ночной халат Глисены, обнажая живот. Линии, нарисованные Нанет, почти исчезли; виднелись лишь их слабые силуэты. Давину взял нож. Оружие было из серебра, лезвие инкрустировано золотом в форме глаза: символа Хельма. Давину вытянул нож, и один из жрецов облил его водой из серебряной чаши, на которой также был выгравирован глаз. Верховный жрец приготовился и замер в ожидании.

Арвин активировал силу. С третьего глаза сорвались серебристые искры и устремились к Глисене. Псиона окружил рой мыслей находящихся в комнате людей: облегчение Глисены, что он нашёл её ребёнка, горячую любовь Марасы к Глисене и твёрдую решимость выдержать её боль до конца, решимость Давину, готовящегося к предстоящей операции, и отчаянные молитвы других жрецов, сквозь которые отчётливо проступал страх. Давину подробно рассказал им, что должно произойти; как только пуповина будет перерезана, он изгонит демона. Арвин надеялся услышать и мысли Крушилы — боль, которую он испытывал при виде своей страдающей «голубки» трудно было не заметить, — но что-то скрывало его мысли. Может, магический предмет наподобие кольца Кэррелл? На мгновение Арвин задумался, где сейчас находится Кэррелл — он надеялся, что далеко от этой части дворца, — затем сосредоточил разум на предстоящем задании. Отстранившись от гомона чужих голосов, псион послал своё сознание глубже, и нашёл голос, который так боялся услышать.

Как здесь тесно… но ничего, скоро я освобожусь. Будь при мне мои мечи, я бы прорезал выход.

Арвин содрогнулся.

— Он хочет, чтобы при нём был его меч, — передал Арвин. — Нет, мечи, — поправился он. — Во множественном числе.

Он услышал, как зашептались жрецы.

— Может, это балор? — спросил один из них.

— Для балора он слишком велик, — ответил другой. — У того рога, которыми он бы порвал…

Ага, так лучше. Я могу перевернуться.

— Он переворачивается, — сказал Арвин.

Живот Глисены вздулся, девушка закричала. Что-то, похожее на кончик хвоста, промелькнуло между её ног, затем скрылось внутри.

Крушила взвился, держа в руке меч. Либо было перекошено от боли. Мараса приложила руку к животу Глисены, вбирая боль.

— Действуй, — процедила она, обращаясь к Давину. — Быстро. Пока он не… — Лицо стражницы побледнело от приступа острой боли.

Давину приложил кончик пальца ко лбу Глисены.

— Приготовься, — сказал он.

Девушка напряглась. Однако её грудь по-прежнему поднималась и опускалась. Живот вздулся сильнее.

Давину поднёс остриё ножа к животу роженицы и сделал глубокий вздох. Затем полоснул по коже.

Крушила стоял замерши, вцепившись глазами в дочь, и едва дышал. Один кулак правителя был сжат вокруг рукояти меча так сильно, что побелели костяшки пальцев; другой кулак он прижал ко рту.

Жрецы столпились вокруг кровати, протянув руки к Глисене и напевая заклинание.

— Страж невинных, властелин недремлющего ока, защити эту девушку в час нужды…

Стоило Давину сделать надрез, как на нагрудник брызнула кровь. Нож разрезал мышцу, внутри что-то блеснуло, обнажился слой тёмной плоти. Запахло горелым мясом. Наружу хлынула жидкость, отдающая запахом серы. Было видно, как внутри что-то извивается. Арвин мельком увидел взмах рук и длинный змеиный хвост.

Мараса застонала и качнулась, едва не упав со стула. Один из жрецов удержал её.

Я ранен. Мне жжёт.

— Ты задел демона, — сказал Арвин. — Ты ранил его.

Опять он. Где он? Ты мне за это заплатишь.

Арвина пробило холодом, он нервно сглотнул.

— Он думает… что это я ранил его.

Давину передал нож одному из жрецов и схватился за края дыры, которую только что разрезал в животе Глисены.

— Давай, — закричал он. — Тащи наружу!

Один из жрецов запустил руку в плоть и ухватил демона. Он начал тянуть, взявшись свободной рукой за таз Глисены. Наконец, демон оказался на свободе. Он был крошечным, размером с новорожденного ребёнка, но вместо ног у него был извивающийся хвост, в два раза превышающий длину тела. Существо имело шесть рук, копну жёлтых волос, а тело по форме напоминало женское, с полными округлыми грудями.

— Марилит? — ошарашенно прохрипел жрец. Он всё ещё держал демона за одну из рук и пытался не отпускать хватку, цепляясь за окровавленную плоть существа. Демон отчаянно извивался, размахивая хвостом и брызгая кровью. От его пупка вился спиралью розовый канатик, соединённый с животом Глисены.

Давину схватил канатик и знаком приказал одному из жрецов разрезать его ножом.

Демон дёрнулся, выбивая нож из руки жреца. Когда тот кинулся подобрать оружие, демон обвил хвост вокруг шеи Давину.

— Ты меня бесишь, — сказал он с нечеловеческой глубиной и злобой в голосе. Хвост сжался вокруг мужчины сильнее. Давину схватился за кончик хвоста, задыхаясь.

— Режь… режь…

Щиты, кружащиеся за ним в воздухе, рухнули на пол.

Крушила вынул меч и бросился вперёд, целясь в пуповину, но промахнулся. Лезвие рассекло воздух, едва не задев жреца, державшего демона.

Тот, наконец, вырвался из объятий и неожиданно простёр все свои шесть рук, словно отражая атаки врагов. Существо окружили щупальца, похожие на тёмные кольца. Крушила отпихнул жреца и тыкнул мечом в демона, но щупальца обвились вокруг клинка, останавливая удар. По металлу вверх пошла чернота, добравшись до кисти барона, и тот поспешно выпустил оружие. Правитель отпрянул, с трудом шевеля пальцами, словно пытался заставить их подчиниться своей воле.

Эти смертные хотят поиграть с мечами? забавлялся демон, крепче обвивая хвост вокруг Давину.

Лицо стража побагровело.

Что ж, я дам им мечи.

— Мечи! — крикнул Арвин. — Демон хочет применить магию на…

Воздух наполнился жужжанием, невесть откуда появились тысячи крошечных лезвий, образуя железный занавес вокруг кровати, окружив Глисену, Марасу, Арвина и Давину. Остальные жрецы завизжали, когда лезвия устремились в их сторону. Вращающиеся клинки со звоном отскакивали от нагрудников, другие врезались в незащищённые части тел: руки, ноги, лица, шеи. Пятеро жрецов свалились на пол, получив смертельные ранения. Оставшиеся с криками отступили, держась за кровоточащие раны. Крушила, находящийся позади всех, возился с мечом, пытаясь его вынуть; видимо, колдовство демона лишило его руки сил.

Было слышно, как с той стороны по двери, запертой магией, барабанили кулаками. Арвин улавливал приглушенные крики солдат.

Демон, по-прежнему обвивавший хвостом Давину, оглядел комнату. Так кого я собирался убить? размышлял он. Да что с ними возиться, убью всех.

Давину прогнулся назад, опасно приблизившись к лезвиям, туго натягивая пуповину.

— Пуповина, — задыхаясь прохрипел он. — Р-ру…

— Ты не можешь изгнать меня, — со злорадством заявил демон, булькая кровью. Пока я связан…

— Шивис, — вскричал Арвин, призывая кинжал в перчатку, и сделал бросок. Демон пытался увернуться, но не успел. Лезвие рассекло пуповину.

Давину пошатнулся, его горло по-прежнему обвивал хвост твари. Клинки клацали по пластинам, защищающим его спину; один задел незащищённое место возле плеча, оставив глубокий порез. Страж отпрянул от стального занавеса и попытался произнести слова молитвы, которая могла изгнать демона — Арвин слышал их отражение в его мыслях — но стражу не хватало воздуха в лёгких.

— Мараса, — выкрикнул Арвин. — Изгони демона.

Женщина не обратила на псиона внимания, сосредоточившись на Глисене. Она бросила что-то на пол — послед, извлеченный из раны роженицы — и сжала края раны вместе, зашептав целебное заклинание. Она осознаёт опасность — Арвин читал это в её мыслях — но без восстанавливающих чар Глисена истечёт кровью. Ещё немного, и Мараса была готова изгнать демона.

Но этого "немного" у них не было.

Давину рухнул на пол, потеряв сознание. Демон освободил хватку и свернул хвост кольцами под собой, став напоминать вздыбившуюся змею. Нижняя пара рук твари упёрлась в бока.

Снаружи барьера из вращающихся клинков три жреца, сумевшие укрыться от последней атаки, начали читать заклинания. Один выкрикнул команду, глядя на демона и простерев закованную в перчатку руку; второй призвал в ладонь мерцающую булаву. Заклинание третьего метнуло сверкающий меч в сторону демона, но оружие не достигло цели, рассыпавшись по полу мерцающими огоньками. Тем временем Крушила наконец сумел подобрать меч и, закрывшись щитом, попытался протиснуться сквозь барьер из лезвий. Магические клинки громко звякали по щиту, заставляя правителя отступать.

Демон с презрением наблюдал за картиной. Пора уравнять силы, подумал он и склонил голову на бок. Кого бы призвать, дретчей, или хезру?

Мараса продолжала читать заклинание, проводя пальцем вдоль раны Глисены. Плоть медленно сходилась в месте пореза.

— Мараса, — крикнул Арвин, — Демон хочет призвать…

Тварь уставила на Арвина щелеобразные глаза.

— Так это твой голос я слышал.

Невидимая сила вырвала кинжал из руки Арвина.

Давай-ка поиграем.

Кинжал развернулся в противоположную сторону, нацелившись остриём в грудь Арвину. Псион увернулся в бок. Он прокричал команду, пытаясь вернуть кинжал обратно в руку, но магия демона была сильнее. Кинжал отказывался повиноваться. Демон тем временем начал про себя произносить заклинание. Он кинул ошалелый взгляд на Марасу — та всё ещё возилась с Глисеной — и кинжал устремился в него, отрезав кусочек левого уха.

Нет времени.

Демон произнесёт заклинание прежде, чем Мараса успеет изгнать его.

Кинжал снова взметнулся в его сторону; тот отбил его движением левой руки. Лезвие чиркнуло по зачарованной перчатке.

Его перчатке.

Прыгнув к демону, он шлёпнул демона рукой в перчатке по хвосту, прокричав команду «Шивис!» И демон исчез в подпространстве перчатки.

Несколько мгновений никто не промолвил ни слова. Из-за двери доносились приглушенные звуки — солдаты пытались проломить её снаружи. Клинки по-прежнему описывали круги в воздухе, и вдруг все разом, включая и кинжал Арвина, с громким лязгом упали на пол.

Арвин вытянул руку, медленно поворачивая её туда-сюда.

— Сработало.

Мараса вымолвила последнее слово заклятия, запечатывая рану. Она начала поворачиваться к Арвину, но вдруг резко напряглась. Склонившись над Глисеной, она прижала ладонь к её горлу. Девушка казалась бездыханной, уставившись стеклянными глазами в потолок.

— Нет, — воскликнула жрица. — Милостью Хельма, нет!

В голове Арвина раздался отдалённый голос. Оковы разбиты. Я свободен!

Перчатка встопорщилась. Один из швов лопнул.

Вот он! Выход.

Кисть в перчатке метнулась вверх.

Арвин с ужасом сорвал перчатку с руки и швырнул на пол.

— Мараса! — крикнул он, прерывая заклинание. Слишком уж скорый оборот принимают дела. — Демон вырвался!

Крушила смотрел на дочь. С болью на лице он поймал взгляд Марасы.

— Она…?

Жрица опустила голову. Крушила жалобно всхлипнул.

Перчатка разорвалась в громким тресканьем, и демон выскочил на свободу. Одно мгновенье, и тварь обрела свои истинные размеры. Даже со свёрнутым в кольцо хвостом существо возвышалось над Арвиным; голова псиона едва доставала демона до груди. Хвост твари был толщиною с мужскую талию, а руки в два раза длиннее человеческих. В каждой был зажат длинный меч, чёрный как ночь, с красной полоской по краю волнообразного лезвия. Арвин понятия не имел, откуда у твари взялось оружие. Вокруг демона всё ещё извивались тёмные щупальца — магия, при помощи которой он забирал силу у барона.

Тварь из Бездны воззрилась на Арвина и усмехнулась. Раздвоенный язык, столь же чёрный, что и мечи, выстрельнул изо рта, наслаждаясь человеческим страхом.

Арвин медленно попятился.

— Мараса, — прохрипел он. — Демон…

С именем Хельма на устах один из жрецов бросился на демона, размахивая сияющей булавой.

Незаметным глазу движением тот махнул одной из своих рук. Меч полоснул храмовника по горлу. Он упал на пол, под ним разлилась лужа крови, а голова человека держалась лишь на тонкой полоске кожи. Два других храмовника обменялись взволнованными взглядами. Наконец дверь за ними с треском распахнулась. В комнату ввалился один из солдат, за ним протиснулись трое других. Глаза первого расширились, стоило ему увидеть демона.

Мараса, словно пробуждаясь от кошмара, сорвалась с места.

— Именем всемогущего Хельма! — крикнула она, выставляя открытую ладонь в направлении демона. — Повелеваю тебе вернуться…

И демон исчез.

Арвин моргнул.

— Ты его…

По плечу псиона шлёпнул плашмя чей-то меч. Мужчина обернулся.

За ним стоял демон.

Четверо солдат бросились на адское существо. С быстротой вихря оно изрубило их на куски.

Развернувшись, Мараса пыталась направить ладонь точно на демона.

— …Повелеваю вернуться в…

Демон исчез и тут же появился позади жрицы. Взмахнув хвостом, он обвился им словно кнутом вокруг её груди, и сильно сжал.

— …В… — хрипнула Мараса, не в силах сделать вдох.

Демон сжал хвост сильнее.

Крушила с рёвом рубанул демона по хвосту. И снова щупальца не дали оружию нанести удар — оно соскользнуло, не причинив вреда. На сей раз барон попятился нетвёрдым шагом, затем свалился на пол.

Мараса пыталась набрать воздуха в лёгкие, чтобы закончить заклинание. Демон с шипением сжал хвост сильнее.

Арвин почувствовал, как во рту резко пересохло. Он раскрыл его, закрыл, снова раскрыл и, перебарывая окатывающий ледяными волнами страх, обрёл, наконец, голос.

– Эй, демон! — крикнул он, нашаривая магический ледяной кинжал, покоившийся в сапоге. Окружающие демона щупальца тьмы дёрнулись, намечая себе новую цель.

— Не меня ли ты хотел убить?

Псион вскинул руку, метнув кинжал. С быстротой мысли оружие полетело в демона и вонзилось ему прямо в грудь. Из клинка извергся поток холода, покрывая трескучим ледяным панцирем незащищённую кожу твари.

Демон глянул на кинжал, погрузившийся по рукоять ему в грудину, и со смехом извлёк оружие.

— Зубочистка, — прогрохотал он и разломил магическое оружие пополам, отшвырнув обломки в сторону. Затем встретился глазами с Арвиным. — Но даже зубочисткой меня можно разозлить.

Резко отпустив Марасу, тварь заскользила вперёд.

Жрица бессильно рухнула на пол.

Арвин с ужасом попятился прочь от приближающегося демона. Затем повернулся и дал дёру. Перепрыгивая через изувеченные тела солдат, он устремился в смежную комнату в зал. Позади он слышал шуршание чешуек о камень. Солдаты кинулись к нему наперерез, он демон увернулся, криком повелевая расступиться. Раздался лязг металла, когда солдаты разом напали на демона — и погибли. Арвин пронёсся мимо зала совещаний, мимо череды комнат, в которых слуги с диким ужасом наблюдали за адским существом, которое, скользя по камню, преследовало человека. Показался тренировочный зал, но вот и он остался позади.

Арвин на бегу активировал лазурит. При помощи третьего глаза он сформировал образ Марасы. Жрица помогала подняться кому-то на ноги — Арвин не видел, кому именно. Её трясло, она держалась на ногах неуверенно, но всё же была жива. Она вздрогнула, когда образ Арвина возник у неё в голове.

Заманиваю демона в капеллу, мысленно произнёс Арвин, надеясь, что демон не сможет прочесть его мысли. Пусть Крушила телепортирует тебя туда. Я отвлеку его, а ты изгонишь.

Арвин, прохрипела она. Даже её мысленный голос звучал нетвёрдо — то, что она недавно принимала на себя все боли Глисены, давало о себе знать. Я прибуду, как смогу.

— Мелкий крысёныш, — раздался гул позади Арвина. — Я чую твой страх. Иди ко мне, лакомый кусочек.

Прямо над головой Арвина просвистел клинок. В дверной косяк с гулким стуком погрузился второй клинок, когда Арвин пересёк порог капеллы. Он мчался к статуе рукавицы в дальнем конце комнаты. От стремительного бега обжигало лёгкие, сердце норовило выпрыгнуть из груди. Впрыгнув на постамент, Арвин прилип обеими ладонями к статуе, и, не отрывая рук от полированного серебра, скользнул за неё, преграждая ею себя от демона.

Тварь остановилась возле самого постамента. Томно поглядывая на человека щелеобразными глазами, демон свернул кольцом под собой чешуйчатый хвост.

— Мелкий крысёныш, иди ко мне.

— Заставь меня, — ответил человек, с вызовом глядя ему в глаза.

Демон с шипением обнажил клыки. Резцы были длинными и загнутыми, как у змеи. Интересно, есть ли в них яд, подумал Арвин.

В коридоре послышались шаги. Мараса?

Демон начал поворачивать голову.

Арвин, одной рукой всё ещё держась на статую, запустил вторую в карман и извлёк обезьяний кулак.

— На, — он запустил магический предмет в демона. — Лови.

Верёвки обезьяньего кулака на лету распутались, но демон уже стоял с мечами наготове. В воздухе замелькали шесть лезвий, кромсая магические верёвки на лету. Оборванные куски упали к ногам демона. Тот покачал головой и нахмурился.

— Мне начинает это надоедать.

— Мне тоже, — громко отозвался Арвин, надеясь прикрыть голосом звук шагов в коридоре. У Марасы будет куда больше шансов, если её приход станет для твари неожиданным. Тогда она сможет изгнать демона прежде, чем тот успеет куда-нибудь телепортироваться.

— Но у меня в запасе ещё один трюк. Он…

Псион запнулся, увидев, кто появляется из коридора. Нет, то была не Мараса, как он надеялся. В двери нарисовалась Кэррелл.

— Арвин, — крикнула она. — Что случилось? Ты в поря… — она запнулась, остановившись как вкопанная, стоило ей увидеть демона. Глаза южанки расширились.

Тварь повернулась.

Кэррелл тут же начала ткать заклинание, но стоило ей воздеть руки, как демон запустил в неё один из своих мечей. Кэррелл увернулась, но клинок задёл правую руку. Брызнула кровь, на пол упали пальцы. Кэррелл охнула и зажала рану.

Демон метнулся хвостом к проходу, загораживая женщине путь и тыча в неё одни из мечей.

— Ну, давай, — прошипел он злобно. — Попробуй убежать.

Арвин попытался активировать какое-нибудь отвлекающее заклинание, но, несмотря на то, что комнату заполнил громкий гудящий звук, демон не отвёл глаз от своей мишени. Псион оторвался от статуи и пнул демона в спину. Стоило ноге коснуться одного из щупалец, вьющихся вокруг демона, как тело тут же окутала слабость. Не обращая внимания на онемение в ногах, Арвин крикнул демону в спину и пнул его второй раз.

— Эй, чешуерылый! Сзади!

Демон отстранённо повернул голову и рубанул наотмашь одним из своих мечей. Арвин зажмурился, когда клинок, повинуясь магии статуи, остановился на расстоянии ладони от его головы. Мгновение спустя возник вихрь из кружащихся клинков, на этот раз окружив статую. Псион оказался в ловушке. Он с проклятиями отстранился от опасного оружия, прижимая к статуе вспотевшие ладони. Только что статуя служила ему убежищем. А теперь демон превратил её в тюрьму.

Однако этот короткий отвлекающий маневр дал Кэррелл время, которое было так необходимо. Дальний конец капеллы резко погрузился во тьму, скрывая женщину из вида.

Демон нахмурился, затем выгнулся, шлёпая хвостом наугад по чернеющему пространству. Арвин услышал, как вздохнула Кэррелл — и хвост выдернул её обратно на свет. Пойманная в свёрнутый кольцами хвост, она пыталась высвободиться. Её раненая рука оставляла кровавые мазки на чешуйчатой коже демонского хвоста. Демон лизнул кровь своим длинным языком и улыбнулся.

— Юань-ти? Наверное, ты та, кого я должен убить.

Хвост сжался, и Кэррелл охнула от боли. Арвин услышал глухой треск, очень похожий на тот, когда ломаются рёбра.

В коридоре послышались шаги — на этот раз нескольких человек, и они спешили сюда бегом. Донесся женский голос, раздающий приказы. Мараса?

Арвин быстро осмотрелся. Он был безоружен, а обезьяний кулак — последний из его зачарованных предметов — валялся на полу, искромсанный в лохмотья. Если он отпустит статую, его порубят клинки, едва оно сделает шаг. Но Мараса была уже близко. Ему с Кэррелл нужно лишь продержаться ещё немного.

— Хельм, — прохрипел он. — Помоги нам. Сделай что-нибудь.

В небе снаружи вспыхнули молнии. Тусклое солнце пробилось сквозь витражные окна, из-за чего синие глаза в центре рисунка приняли пугающий лиловый оттенок. Луч пробился в помещение, вырисовав образ хельмова глаза на полу капеллы.

Демон с шипением ткнул мечом в ближайшее окно, пробивая в глазу дыру. Стекло со звоном посыпалось наружу. Небо снова стало тёмным, когда солнце снизилось к горизонту.

Глянув на осколки стёкол, упавших с разбитых окон, Арвин понял, что теперь у него есть оружие, которым он может воспользоваться. Он мысленно устремился к разбитому окну, посылая туда тонкую серебристую нить. Силой мысли он схватил витражный осколок и швырнул в морду демону. Тот отбил его взмахом меча, разбивая на салют из ярко синих кусочков, но Арвин швырнул другой осколок, затем ещё один и ещё, продолжая отвлекать демона.

Четверо баронских солдат — трое мужчин и одна женщина — бросились в капеллу с мечами в руках. Женщина прокричала команду, и сердце Арвина ёкнуло, когда он понял, что голос принадлежит не Марасе. Солдаты обрушились на демона.

Тому, однако, потребовалось четыре меча, чтобы встретить атаку соперников. Один солдат пал с перерезанным горлом, не успев даже приблизиться к врагу. Пятым мечом демон продолжал отбивать осколки стёкол, которыми его забрасывал Арвин. Оставался один меч — им он нанёс колющий удар в Кэррелл; отчаянным движением женщина увернулась в сторону, и лезвие угодило в деревянный пол в дюймах от её головы.

Лицо Кэррелл сделалось пурпурным, её движения стали резкими. Демон, продолжая сражаться с солдатами в три руки, выдернул меч и изогнул хвост, волоча Кэррелл по полу.

Женщина наступала на демона, выкрикивая имя Хельма. Чудище ткнуло мечом, угодив ей в живот. Воительница обмякла и осела наземь. Другие продолжали решительное наступление, но тоже встретили скорую смерть.

Расправившись с оппонентами, демон глянул на Кэррелл, довольно выстрельнув языком сквозь шипящую пасть.

Наполненные ужасом глаза Кэррелл встретились со взглядом Арвина. Женщина понимала, что сейчас погибнет, и Арвин видел это. Её губы пытались вымолвить слово, но воздуха не хватало.

Арвин прервал чары; осколок стекла, который он собирался швырнуть в демона, упал на пол и разбился. Заглянув в себя глубже, Арвин активировал другую силу, и её проявление наполнило комнату ароматами шафрана и имбиря. На мгновение псион заколебался. Он не хотел повторить ту же ошибку, которую совершил с Кологривом. Если демон умрёт…

Это была рулетка, в которую Арвин вынужден был сыграть. Ни меч, ни магия не сразили демона; псион сомневался, что его вообще что-то может сразить. Если Арвин не применит свои чары, Кэррелл погибнет.

Управляя потоками энергии в голове, он обернул один виток вокруг демона, другой вокруг Кэррелл. Затем он связал их вместе и затянул узел.

— Демон! — крикнул Арвин. — Я связал твою судьбу с этой юань-ти. Убьёшь её — умрёшь сам!

Это была отчаянная ложь. Смерть Кэррелл причинит мало вреда демону. Может быть, нанесёт незначительную рану, но не больше.

Игнорируя Арвина, демон махнул мечом, целя в Кэррелл. На этот раз реакция юань-ти была не столь стремительной; меч прочертил линию вдоль щеки, и та отдёрнула голову назад, морщась от боли. Демон хохотнул, затем с шипением коснулся своей щеки. Отведя руку, он увидел, что она покрыта клейкой зеленой кровью.

Демон повернулся к Арвину и попытался заговорить, но не мог вымолвить ни слова. Казалось, будто ему было трудно дышать. Он бросил хмурый взгляд на Кэррелл, которая лежала на полу, ртом хватая воздух, затем разжал хвост и отпустил женщину. Он повернулся к Арвину, в его щелевидных глазах кипела злоба.

— Развяжи меня, чародей! — приказал он.

Арвин испытал облегчение. Он глянул на Кэррелл. Та промолвила губами «спасибо».

Арвин ответил мрачной улыбкой. Ещё несколько мгновений, и Мараса будет здесь и изгонит демона. Он посмотрел на существо сквозь завесу вращающихся мечей, которые по-прежнему его окружали.

— Нет, — обратился псион к нему. — Ты останешься связанным.

Демон взмахнул рукой, и мечи исчезли. Он наклонил голову, осматривая Арвина.

— Смертный, — прошипел он. — Думаю, мы с тобой сможем договориться.

Он раскрыл ладонь, в которой сверкнула горстка драгоценных камней. Демон наклонил руку, позволяя камням высыпаться на пол.

— Юань-ти мне даром не нужна. Она может быть свободна. Рассоедини меня с ней, и камни твои.

Арвин ухмыльнулся.

— Пару дней назад такой же трюк пытался проделать со мной один жулик. И он мёртв.

Демон сжал кулак, заставив появиться мечи вновь и нацелив остриё одного из них в Арвина.

— Развяжи! — взревела тварь.

— Нет! — ответил Арвин, крепче цепляясь потными руками за перчатку.

— Похоже, мы зашли в тупик, — прошипел демон.

Снаружи капеллы, за тем местом, где лежало тело одного из солдат, Арвин увидел серебристый проблеск: свет, отражённый от полированного нагрудника. В проёме возникла Мараса, её губы произносили заклинание, а правая рука — защищённая перчаткой, в которой был зажат огромного размера сверкающий сапфир — простёрлась в сторону демона.

— Да, — ответил Арвин. — Так и есть, — он пожал плечами, и из-за этого движения ему пришлось оторвать руки от перчатки на доли секунды. Но оно возымело желаемый эффект; демон взмахнул мечом, но прежде чем клинок коснулся Арвина, его руки вновь приникли к перчатке.

Демон стрельнул недовольным взглядом, позабыв про Кэррелл, которая к этому времени отползла в сторону на четвереньках и уже начала плести заклинание. Мараса махнула рукой в сторону демона, обнажая сверкающий в ладони сапфир.

— Именем всемогущего Хельма, повелеваю тебе, демон, вернуться туда, откуда ты явился! — прокричала она.

Демон поднялся с пола, ревя и истошно махая оружиями. Рядом с ним в воздухе возникла дыра; воздух наполнился запахом серы. В глубине дыры с воем метались тёмные силуэты. Демона стало затягивать в дыру.

Кэррелл припала на бок — неужели поскользнулась на собственной крови? Когда она поднялась, кровь с её руки заструилась в сторону дыры тонкой алой лентой — лентой, которую демон перехватил своей когтистой лапой.

Арвин отпрянул, вспомнив, что однажды уже это видел: в видении в доме Нанет.

Демон с рычанием провалился в межплановую дыру. Кэррелл рывком потянуло вслед за ним, и она, крича от ужаса, утонула в черной дыре вслед за адской тварью.

Портал закрылся.

Первые мгновения Арвин стоял на месте словно вкопанный, в его голове эхом отдавался крик Кэррелл. Затем он кинулся к тому месту, куда она только что исчезла.

— Кэррелл! — закричал он. Слезы струились по щекам молодого псиона, и он с отчаянием хватал рукой воздух, затем рухнул наземь и в бессилии замолотил руками по полу. Узы судеб не должны были сработать именно так. Они могли передавать боль, раны, даже смертельные повреждения от источника к адресату, но не более того.

Что же пошло не так?

На плечо легла чья-то рука. Арвин оглянулся и увидел глядящую на него Марасу. Её лицо было сморщено от боли, по щекам бежали слезы; в волосах, казалось, прибавилось ещё седины.

— Прости, — прошептала она. — Я не думала…

Арвин поднял на неё полные слёз глаза.

— Кэррелл была ещё живой, когда попала в Бездну. Есть ли у неё хоть какой-то шанс…

Мараса угрюмо покачала головой.

— Нет. Она не выживет.

Арвин опустил плечи.

— Она была беременна, моим ребенком, — шепнул он. Он мотнул головой и тут же поправился, — Точнее, моими детьми. Они все… — голос оборвался, будто что-то ему мешало договорить.

Мараса кивнула, но была слишком измучена, чтобы сказать что-либо утешительное. Она вяло убрала руку с плеча Арвина.

На улице потемнело, начал падать мокрый снег. Синий осколок — всё, что осталось от хельмова глаза — упал на пол словно слеза и со звоном разбился.

Арвин заметил кольцо Кэррелл, лежащее на полу в луже крови. Рядом лежали два отрезанных пальца Псион поднял кольцо и вытер об рубашку, затем долго смотрел на бирюзового цвета камень. Он поднёс камень к губам и прошептал:

— Прости меня.

Надев кольцо на мизинец левой руки, он стиснул её в кулак, вкушая боль от обрубленного мизинца.

Кэррелл мертва.

Глисена мертка.

Арвин подвёл их обоих.

Но Сибил до сих пор жива. И если ей удастся достать вторую половинку Змеиного Круга, будет ещё больше смертей.

Арвин посмотрел на кольцо на своём пальце.

— Я сделаю это, — клятвенно произнёс он. — Закончу то, что ты начала. Сделаю так, чтобы Сибил никогда не заполучила Змеиный Круг.

В темнеющем небе прогремел гром.

ЭПИЛОГ

Арвин стоял на корме корабля, глядя на тающий вдали берег Сеспеча. Угловатые строения Мимфа теперь казались крошечными квадратами на горизонте, а огни города — мерцающими пятнышками света. Воды Вилхонской Протоки были под стать затянутому тучами вечернему небу, и полностью отражали мрак, царящий в душе Арвина.

Прошло семь дней с тех пор, как Кэррелл канула в Бездну. Глаза псиона наполнялись слезами всякий раз, как только он вспоминал о ней. Она вошла в его жизнь лишь на короткий период, но с её потерей молодой человек чувствовал, что лишился части себя. Он вспомнил, что Кэррелл сказала ему в тот день, когда он узнал, что она юань-ти. После любовных ласк она рассказала ему о религиозных убеждениях её народа. Жизнь каждого живого существа представляет собой лабиринт, огражденный болью, разочарованиями, страданиями и сомнениями, говорила она. Чтобы найти свой путь сквозь джунгли, нужно не сводить взгляда с «истинного пути» — дороги, которую боги проложили для тебя сквозь тернии.

Арвин отшучивался, мол, не нашёл он ещё свой истинный путь, что мечется, то и дело попадая из одной неприятностм в другую. Кэррелл лишь улыбнулась и сказала, что однажды он обязательно его найдёт, нужно лишь следовать зову своего сердца.

Арвин вздохнул. Он и впрямь следовал зову сердца — сблизившись с Кэррелл — лишь для того, чтобы потерять её.

В день её исчезновения — и каждый день после этого — он пытался связаться с ней при помощи лазурита, но ни разу не получил ответа.

Она была мертва. По его вине.

Он коснулся кристалла на шее, желая, чтобы боги забрали его вместо неё.

— Девять жизней, — пробормотал он.

Молодой человек никогда не думал, что его способность выживать обернется для него проклятием.

Он обратил взор на Мимф, почти исчезнувший из виду. Огни города скрылись за холодными водами Вилхонской Протоки. В далёком Ормпетарре в это время Крушила тоже скорбит о потере своей дочери. Мараса пыталась призвать душу Глисены обратно в мёртвое тело — поэтому-то она и задержалась тогда, когда Арвину нужна была её помощь в капелле — но все попытки воскресить баронскую дочь оказались напрасны. Смерть Глисены была вызвана необратимой магией; непредвиденным стечением обстоятельств, позволившим демону принять своё истинное обличье.

По крайней мере, у Крушилы остался внук. Его реакция на новость о том, что Белинна носит его внука, оказалась на удивление положительной. Вместо того чтобы называть того «змеем», правитель зашёлся рыданиями.

— Это всё, что осталось мне от неё, — горестно заключил он. Затем, смахнув слёзы, он подозвал Белинну в зал советов. Белинна, получив заранее предостережение Арвина о том, что дитя в её чреве не только является юань-ти-полукровкой, но ещё и членом королевской семьи, с тревогой отнеслась к вызову барона. Но тревога сменилась удивлением и радостью, когда барон объявил, что отныне она будет занимать почетную должность кормилицы королевской семьи. И что ребенок с момента рождения будет иметь всё, в чем только может нуждаться, так же как и она сама и её супруг.

Несмотря на смерть дочери, Барон оказался щедр и к Арвину — даже очень щедр. Получив в награду кошель, набитый золотом и драгоценными камнями, Арвин мог свободно начать жизнь заново, где бы ни пожелал. Но с этим можно повременить. На данный момент его ждали дела поважнее.

Что касается Нанет, то она исчезла бесследно, несмотря на то, что солдаты барона обшарили каждый уголок в Ормпетарре. Арвин не переставал гадать, куда она могла податься. Или, точнее, куда заражённый семенем разум унёс её подчинившееся тело. Семя, без сомнения, было где-то на пути к логову Сибил. Итак, Арвин был уверен в этом, ему предстоит негостеприимная встреча с самой Сибил, которая наверняка уже знает, что её план убийства Дедаины Экстаминос безнадёжно провален.

Не удалось солдатам барона отыскать и Зелию. Может быть, она последовала за Дметрио и семяносителем обратно в Хлондет? Если так, Арвину следует удвоить осторожность, как только корабль пришвартуется к причалу змеиного города. Если Тимора будет на его стороне, ему удастся обнаружить Зелию до того, как она заметит его.

Корабль вздымался на волны и падал вниз, скрипели натянутые снасти, в парусах хлопал ветер. Арвин больше не видел города, оставшегося за кормой; пространство за бортом поглотил вечерний мрак.

— Прощай, Сеспеч, — сказал он. — Вряд ли я увижу тебя снова.

Молодой псион повернулся вперёд и стал вглядываться во мрак за носом корабля, в сторону северного берега Вилхонской Протоки, туда, где в слабом зеленоватом свечении лежал Хлондет. Где-то под его улицами в древнем храме скрывалась Сибил, обладательница одной из половинок Змеиного Круга.

Где-то на самих его улицах был Дметрио, обладатель другой половинки.

Неважно как, но Арвину предстояло найти одну из половинок, и сделать это он должен прежде, чем они соединятся.

О ПЕРЕВОДЕ

Перевод выполнен командой форума «Долина Теней» (shadowdale.ru), посвящённого переводам художественной и игровой литературы по сеттингу Dungeons & Dragons “ForgottenRealms”. Перевод выполнен на некоммерческой основе и не предназначен для продажи.

Автор перевода: Gjallarhorn (Игорь Романчук)

gar-paladin@yandex.ru

Редактор: Keij (Константин Жданов)

Вёрстка и форматирование: Gjallarhorn и nikola26

Оглавление

ВНЕБРАЧНОЕ ПОТОМСТВО ЗМЕИНОГО ПРИНЦА

ПРОЛОГ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ЭПИЛОГ

О ПЕРЕВОДЕ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg