«Ночь Охотника»

Столько крови.

Кровь следовала за Дум’вилль повсюду, куда бы та ни направлялась. Она видела кровь на своей серебристой коже, доставшейся ей от родителей, представителей разных рас – эльфийки и дроу. Кровь снилась ей каждую ночь. Она видела кровь на собственных следах, тянувшихся за ней по снегу. Она видела кровь на остром лезвии своего меча – да, прежде всего на мече.

Кровь была там всегда, отражалась в алом клинке ее разумного оружия, Хазид-Хи.

Тысячу раз она вонзала этот меч в сердце своего брата. Крики его она слышала едва ли не каждую минуту, когда бодрствовала, слышала и во сне, и для Хазид-Хи Предсмертные вопли были сладчайшей музыкой.

Однажды ее брат, Тейрфлин, попытался убить Дум’вилль во сне вот этим самым мечом, ее собственным оружием. Но девушка оказалась проворнее.

Она действовала быстрее.

Она была более достойна жизни.

Она чувствовала, как клинок входит в его грудь, с легкостью разрезает кожу и мышцы, разрубает кости и достигает сердца. Видела, как прекрасная сладкая кровь течет по клинку.

Она так никогда и не смогла смыть эту кровь с рук, но в тот момент, когда она находилась во власти оружия, а отец шептал ей в ухо слова одобрения, она и не желала смывать с рук кровь убитого брата.

Возможно, крики умирающего Тейрфлина действительно были сладкой музыкой.

– Двое, – сообщил дроу на языке жестов; его пальцы продолжали шевелиться, передавая сложные слова тайного языка этой коварной расы: Передвигаются скрытно.

Тсабрак Ксорларрин, аристократ-маг из Третьего Дома Мензоберранзана, тщательно обдумывал свой следующий шаг. Он чувствовал себя неуютно в необитаемых туннелях, так далеко от Мензоберранзана и К’Ксорларрина, нового города дроу, который его семья возводила в древних рудниках, когда-то бывших городом дворфов под названием Гаунтлгрим. И еще он подозревал, почему Мать Зирит отправила его, именно его, на разведку в такую даль. Зирит хотела, чтобы он держался подальше от ее сына Рейвела главного соперника и злейшего врага Тсабрака.