«Боевой маг»

Боевой маг (fb2) - Боевой маг [ЛП] (Призыватель - 3) 1643K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Таран Матару

Таран Матару БОЕВОЙ МАГ

Глава 1

ФИОЛЕТОВЫЙ КАЛЕЙДОСКОП вспыхнул в сознании Флетчера. Он был в бездне, тёмная вода заливала ему рот и нос.

Что-то упругое стучало по лодыжке, когда он пинался, борясь с неумолимым затягиванием в черную пустоту. Его лёгкие обожгло ледяным холодом, когда он подавился солоноватой жидкостью.

Сознание блекло, уходило с теплом его тела. Он онемел, был невесом.

Эпизодами вспыхивали воспоминания в его оголодавшем без воздуха мозге. Сариэль, раздавленный под разрушенной кладкой пирамиды. Ухмыляющееся лицо Джеффри, когда он перешагнул парализованные тела своих друзей, с трубой в руках. Портал, вращение. Его мать.

Он висел в пустоте.

Но крепкие пальцы, держа за запястья тянули его. Он закрыл рот, когда прохладный воздух ударил в лицо, а затем почувствовал, на своей спине мощный удар кулаком, и изверг ту жидкость, которую проглотил.

— Вот и все, выбрались, — пробормотал Отелло, когда Флетчер освободился от воды и увидел вокруг себя новый мир.

Они были на небольшом, скалистом острове, в форме перевернутой чаши, покрытом толстым слоем зеленых водорослей.

Он мог видеть, что они находились в середине русла чернильной воды, с полузатопленными, мангровыми деревьями, образующими толстый барьер с обеих сторон. Небо над ними было тусклым, угрюмым, как сумерки зимой.

Кресс, Сильва и его мать также были здесь, дрожа от холода и влаги они прижимались к боку Лисандра, а Тоск устроился на коленях у хозяйки. Игнатус был занят высушиванием потрёпанной Афины, а Соломон лежал лицом вниз, обнимая землю изо всех сил, задыхаясь от исполинского напряжения, что, должно быть, позволило вытащить себя и парализованного грифона из воды.

— Он движется, — сказала Сильва, указывая на суживающийся портал в десяти фунтах от острова. Он был наполовину погружён в спокойную воду. — Вот почему вы все были там когда выбрались из него. Флетчер наблюдал, как уменьшающийся портал, казалось, отошёл дальше, прежде чем исчезнуть со слабым хлопком.

— Нет, — сказал Отелло, кивая на движущиеся деревья рядом с ними. — Это мы движемся.

Это было правдой. Они медленно, но верно опускались по тёмной реке. Это было похоже на то, что остров был… плавающим.

Флетчер подошёл к краю. В мутной воде внизу, голова рептилии повернулась в его сторону, показав глаз с золотой радужкой, моргнувший ему.

— Это не земля, — прошептал Флетчер, наблюдая как перепончатая лапа дрейфовала под поверхностью. — Мы на заратане.

Он медленно отступил, осторожно, чтобы не скользить по поверхности. Ибо это был панцирь. Демон, на котором они ехали, описывался как гигантская амфибия — черепаха. Он догадался, что это был подросток, так как этот вид демона мог вырасти во много раз больше того, на котором они сидели.

Глядя на затонувшие деревья вокруг, Флетчер рассматривал варианты. Не имея в поле зрения земли, они застряли здесь, пока не найдут что-то лучшее.

Синий свет вспыхнул на деревьях вокруг них, и он обернулся и увидел, что каменные формы Соломона ушли через размокшую кожу призыва используемую Отелло.

— Соломон утонет, как камень, если наша повозка решит нырнуть, — сказал Отелло, с трепетом глядя на черную воду.

— Хорошая идея, — ответил Флетчер, чувствуя страх за Лисандра. Грифон все еще был парализован от стрелы, которой Джеффри выстрелил в него и, вероятно, утонул бы, если бы заратан прошел мимо.

Что касается Игнатуса, он свернулся вокруг Афины, используя свое естественное тепло, чтобы согреть её, в то время как она, в свою очередь, укрыла его крыльями, как одеялом. Флетчер позволил им так и остаться. Это укрепило бы связь двух демонов. Он нуждался в их команде, теперь больше, чем когда-либо.

Группа сидела в тишине, единственный звук — скрип деревьев на ветру. С каждым порывом спокойная поверхность воды дрожала, как живое существо.

— Один вопрос, что нам дальше делать? — наконец спросила Кресс, покосившись на пасмурное на небо.

— Ждать, — сказала Сильва, положив голову на плечо Кресс. — Ждать до суши или какого-нибудь укрытия. Давайте просто надеется, что заратан быстро вытащит нас отсюда.

— Почему нам нужно укрытие? — спросил Отелло.

— Ты же не думаешь, что орки не догадаются, куда мы ушли? — спросила Сильва, указывая вокруг. — Они увидят схему на полу и догадаются, что мы бежали через портал в их часть эфира. Конечно, ключи не переместили нас в определённое место, так что они не будут знать наше точное местоположение, но будут знать что мы в этой области.

— Может, они нас отпустят, — прошептала Кресс, для себя.

— Мы просто вошли в сердце их самого святого места и уничтожили половину армии, на подготовку которую ушли годы, — ответила Сильва, качая головой. — Они не дадут нам просто уйти. Всадники виверн оправятся на охоту за нами в эфир в течение нескольких часов, как только вернутся из других областей. Нам просто повезло, что Флетчер похоронил многих из ближайших демонов шаманов. По крайней мере, какое-то время они будут в замешательстве.

— Она права, — согласился Флетчер. — Мы будем ждать до земли или леса. Здесь мы слишком открыты.

Он вернулся и прижался к своей матери. Было странно, прикоснуться к ней. Он вряд ли мог поверить в реальность этого. Реально ли это… после всех лет?

Все эти годы, глядя в лица женщин, которые ему встречались, думал о бессердечном человеке, что мог оставить его без одежды в снегу. И теперь знать, что она любила его, и всё это время была отстранена от него.

Когда положил голову ей на плечо, Флетчер понял, что она дрожит — ее тело было настолько истощено, что не защищало от холода, а грязные тряпки, которые носила, были мокрыми.

— Кресс, где ранцы? — спросил Флетчер.

— Ну… это, — пробормотала Кресс, теребя колени руками. — Мы оказались в воде. Мне нужны были руки, чтобы оставаться на плаву. Мне удалось удержать только два ранца и мешок с лепестками. Твой и Джеффри. Здесь.

Она подтолкнула грязную сумку Флетчера. При потере драгоценных лепестков импульс страха распространился в груди Флетчера — они были единственным источником иммунитета от естественного яда атмосферы эфира — но на данный момент он отодвинул это беспокойство в сторону. Вместо этого он открыл сумку и с облегчением обнаружил, что плотное кожаное покрытие сдержало большую часть воды. Порывшись в самом низу, он достал куртку, которую Бердон подарил ему на день рождения, и набросил на плечи матери, натянув капюшон за голову. Она потерла щеку от мягкого пуха кролика.

Впервые он встретился глазами со своей матерью. Болотная вода смыла большую часть грязи с ее лица, и Флетчер удивился поразительному сходству с её близнецом, Жозефиной, женщиной, которую он видел с Захариа Форсайтом на суде. Однако они ни в коем случае не были идентичны, не в её нынешнем состоянии. Глаза были впалыми, смотрели сквозь него. Он убрал растрёпанный волосок с её скулы, которая была настолько заострённой, что похожа на скелет. Кто знал что она вытерпела за семнадцать лет своего плена?

— Элис, ты меня слышишь? — спросил Флетчер. Он попытался встретиться с ней взглядом, но за ее взглядом не было света. — Мама?

— Мама? — осторожно повторил Отелло. — Флетчер… ты в порядке? Это леди Кавендиш.

— Нет, — сказал Флетчер, помогая женщине вдеть тощие руки в куртку. — Леди Кавендиш умерла при падении; эта персона никогда не была ею. Эта женщина была там гораздо дольше… всю мою жизнь. Она узнала Афину и позвала своего ребенка, а я помню ее лицо из своего сна. Это моя мать. Орки похитили её когда я был ребёнком.

Отелло приподнял бровь, а затем его осенило. Но, когда он было открыл рот, чтобы говорить, его взгляд скользнул к темным водам за ними.

— Назад, — заорал Отелло, прыгнув через раковину. Флетчер был повален на землю и только услышал щелчок закрывающихся челюстей над головой. Вонючий рыбных запах возник над ним, затем существо исчезло, скользнув обратно в тёмные воды окружающие их.

Флетчер заметил голову рептилии, и запаниковал, думая, что виверны догнали их. Но затем он увидел в воде вокруг себя фигуры, напоминающие брёвна, и уроки Вокана мгновенно вспыхнули в голове.

Собеки. Большие двуногие крокодилоподобные существа, которые использовали когти и челюсти, чтобы раздирать своих противников, если большие хвосты не забивали их до смерти. Сгорбленный, высотой больше пяти футов, собек был демоном девятого уровня.

И теперь их окружали десятки из них.

Глава 2

ФЛЕТЧЕР ПОСПЕШНО ВЕРНУЛСЯ, утянув мать с собой. Они прижались к боку Лисандра вместе с другими, но всё ещё были не более чем в нескольких футах от воды и горбатых фигур, скрывающихся под поверхностью.

— Откуда они берутся? — ахнула Кресс, вытаскивая свой сакс из ножен.

— Они, должно быть, почувствовали заратана, — сказала Сильва. — Собеки охотятся на таких подростков как наш.

Остров дрогнул под ними, и Флетчер заметил, что они остановили свой медленный ход по водному пути. Выл всплеск когда ближайший собек в возбуждении хлестал хвостом. Они загнали свою добычу в угол.

— Наша повозка будет погружаться, — предупредил Отелло, стоя на коленях. — Лисандр оклемался? Он утонет!

Ещё один толчок потряс их, но они не погрузились. Вместо этого заратан продолжал держаться на поверхности, даже когда собеки начали кружить, их острые, дублёные спины с трудом разрушали поверхность.

— Почему он не ныряем? — Пробормотал Флетчер. Он глянул в воду, и золотые глаза заратана смотрели на него.

— Он… защищает нас, — прошептал он. — Он знает, что мы умрём в воде.

— Ну, он же просто умрет с нами, если мы что-нибудь не сделаем, — прорычала Сильва, снимая лук с плеча. Она подняла его приготовившись к стрельбе, но колчан был пуст, его содержимое было утеряно в воде.

Собек бросился на заратана. Черепаха демон наклонился, окуная в воду одну свою сторону, и Лисандр скользнул по поверхности. Он слабо боролся, чтобы вскарабкаться назад, но когда вцепился в пологий уклон, ближайший собек увидел свой шанс. Вода вспенилась, когда двое отделившихся от стаи своими толстыми хвостами хлестали взад и вперед, они вцепились в обессиленного грифона. Остальные ожидали: они были более терпеливы, чем их братья и сестры.

— Нет! — закричал Флетчер, вынимая хопеш и перепрыгивая распростертое тело Лисандра. Присоединилась Сильва, её изогнутый фалькс был высоко поднят, когда два монстра устремились к ним. Вспыхнули желто-зеленые глаза, затем первый прыгнул из воды. Он низко присел на своих двух ногах и заскрёб когтям по панцирю, оставляя борозды в покрытии из водорослей. Длинная морда распахнулась, обнажая огромную желтую пасть, заполненную неровными зубами.

Он бросился так быстро, что Флетчер едва успел его парировать, встретив пять серповидных когтей на свой хопеш. Сила рук собека была огромной, и Флетчер едва мог удержать когти у своего лица. В отчаянии он схватил меч обеими руками.

Демон взмахнул второй рукой, и только неистовый выпад фалькса Сильвы отклонил удар. После этого, другой собек выпрыгнул из воды, и ей пришлось развернуться и встретиться с ним.

Зубы щелкнули по лезвию Флетчера, заставив его откинуться назад, балансируя на скользкой поверхности панциря. Затем собек отскочил и развернулся. Его тяжёлый хвост описав дугу, сбил Флетчера с ног. Голова ударилась о панцирь и нарушилось зрение. Хопеш выпал из его ослабленных рук.

Жёлтая пасть метнулась вниз, но сразу же горячее дуновение пронеслось над ним, шар пламени отбросил демона в воду, оставив запах палённой плоти в носу Флетчера.

Игнатус пришёл на помощь.

В своём замутнённом сознании Флетчер поднялся на колени и увидел, как Отелло, Кресс и Сильва бьются вместе, рубя и парируя оставшиеся собеков. Увидев, что его противник побеждён он снова свалился с раздражённым воплем, оставив задыхающееся трио у кромки воды.

— Мы не можем сражаться со всеми, — задыхаясь проговорил Флетчер, ухватив свой хопеш, когда Игнатус бросился ему на плечо. Афина осталась с матерью, сохраняя перепуганную женщину в относительной безопасности в центре острова.

Опалённый атакой Игнатуса, собек казалось не сильно пострадал, но он уже ускользнул в сеть деревьев. Его отступление не сдерживало других — уже они приближались, возможно, воодушевившись жалким сопротивлением выброшенной на берег команды. Это не может продолжаться долго.

— Огонь не будет работать, по крайней мере в воде, — прохрипел Отелло. — Кинетические взрывы тоже не помогут.

— Молния, — сказала Кресс, и вдруг Тоск оказался на её плече, его пушистый хвост потрескивал электрическими искрами.

— Нет, — закричал Флетчер, подняв руку. — Заклинание распространится в воде и ударит также по заратану. Мы утонем.

— Мы можем прервать дугу, когда она приблизится к нему, — ответила Кресс. — Это единственное заклинание, которое может сработать.

— Не тратьте свою ману, — сказала Сильва, указывая на кружащих собеков. — Оно не будет достаточно мощным, чтобы убить их всех.

Позади них застонал Лисандр, сражаясь с остатками паралитического яда. Грифон десятого уровня мог помочь им в битве, но Лисандр едва мог ползти по мягкой поверхности панциря.

Другой собек отделился от группы, заскользил ближе, чтобы проверить свою защиту. Под брызг воды перепончатая нога вырвалась из реки, посылая рептилию в полёт. Он отлетел барахтаясь, наполовину ошеломленный в толпу своих собратьев. Заратан отбивался.

— Думай, — пробормотал Флетчер. Он пробежался по заклинаниям, которые знал. Заклинания щитов бесполезны для демонов; демоническая энергия разрывала их, как рисовую бумагу. Ещё были заклинания снятия боли, открытия и закрытия замков, вытягивания влаги из воздуха. Заклинания, которые усиливали и заглушали звук. Заклинания, что позволяли обнаруживать движение. Всё бесполезно.

Но затем, осмотревшись, он вспомнил болото в джунглях орков. И Малик, испытывающий ледяное заклинание Джеффри, превращал черную воду в твердый лед. Собеки также могут замёрзнуть.

Он чертил в воздухе, пытаясь вспомнить образец, который им показал Джеффри. Это был сложный символ, в форме снежинки.

— Подожди…, — крикнул Отелло, его глаза расширились. — Это может сработать.

Шаблон обжигал, но год обучения Флетчера в подземельях Пэлта не прошёл зря, его разум также легко поддерживал импульсы маны, как и вливание через палец. Будто спровоцированная символом голубого света, от окружающих их собеков отделилась группа. Трое двигались сквозь толщу воды V-образным строем.

Капля пота стекала по лбу Флетчера. Его палец метался из стороны в сторону, до тех пор пока последняя линия не была сформирована в воздухе. Собеки были так близко, что он видел, как их зрачки зло впивались в него. Арбалетный болт Кресс пролетел мимо его плеча, но промахнулся и исчез в темной воде с едва заметным всплеском.

— Флетчер, поспеши! — крикнула Сильва, и он почувствовал дрожь заратана.

Когда первый собек выскочил из реки, из пальцев Флетчера сорвалась длинная полоска белого света, отправив кристаллы льда в воду. Он чувствовал, как мана убывает, но продолжал увеличивать усилия, посылая пульс за импульсом в сторону приближающихся демонов, пока воздух не стал наполнен метелью снежинок. Только когда половина маны была израсходована, он остановился, рухнул на колени тяжело дыша.

Медленно хлопья оседали на воде, раскрывая в полной мере усилия Флетчера.

Собек висел неподвижно в куске кристалла, его челюсти полуоткрыты, когти вытянуты в сторону горла Флетчера. Только хвост и задние лапы оставались свободными, свисали с задней стороны плавучего айсберга. Двое других демонов были наполовину погружены в воду, их тела замерзли, а пласт льда трескался и рушился вокруг них на поверхности болота.

— Чёрт побери, — прошептала Кресс. — Очаровательно.

— С заратаном всё нормально? — спросил Флетчер, беспокоясь насколько близко он отправил заклинание магии льда.

Как будто в ответ, панцирь под ними содрогнулся, когда заратан поплыл. Флетчер держал символ льда неподвижным в воздухе, но уже оставшиеся собеки начали отставать при виде своих пораженных спутников, сначала по одному, но вскоре по два и три, когда заратан покинул область окружения.

Вскоре они снова были одни в болотах, тишина нарушалась только мягким треском ветвей деревьев, когда над ними пролетал холодный ветер. Они выжили.

Пока.

Глава 3

ЗАРАТАН УПЛЫВАЛ ДАЛЬШЕ, по мере того как небо начало темнеть, останавливаясь только, чтобы пожевать случайные скопления речного сорняка, проплывающие мимо. Он плыл с новой целью, и они быстро увеличивали расстояние, даже если всё вокруг выглядело так же. Каждая минута, проведённая в движении, была благословением, это означало, что они уходили всё дальше и дальше от орочьей части эфира, где орки-шаманы и виверны, несомненно, уже начали свое преследование.

Они всё ждали, что болото закончится, холод стал их самым большим врагом, влажный воздух, всасывал тепло их тел. Чтобы хоть как-то сохранить слабое тепло прижимались к пушистым бокам Лисандра. Флетчер оставил Игнатуса укрывать плечи матери, в то время как Афина свернулась на её коленях. Элис рассеянно погрузила пальцы в мех Афины, отстранённая улыбка, играла на её губах, когда грифов мурлыкала и щебетала.

Апатия начала овладевать ими, через некоторое время Флетчер едва мог собрать энергию, чтобы вообще начать двигаться. Он задавался вопросом, были ли это последствия дротика Джеффри… или яд эфира медленно захватывает его.

Когда наступала ночь, они создали небольшой вирдлайт и доели последние из своих запасов — вяленую свинину из кухни Брисс и побитых бананов, собранных в джунглях. Это была простая еда, но Элис с жадностью уплетала свинину, резко дёргая головой, как будто она не пробовала мяса в течение многих лет. Флетчер отдал ей свою порцию, и не знал, смеяться или плакать, когда она откинулась назад с довольным стоном, ухватившись за растянутый живот. Через несколько мгновений она почти спала, положив голову на плечо Флетчера.

Флетчер смотрел на мать, за короткое время он узнал её как Элис Ралейг, которая была нежной, красивой женщиной, полной любви к своему единственному ребенку. Теперь он оказался сторожем потерянной души со сломанным разумом и не помнящей даже себя, не говоря уже о своем сыне. Тем не менее когда он осторожно вытер маслянистые пятна с углов рта Элис, он обнаружил, что его сердце замирает. Мог ли он быть разочарован, после всего что пришлось пережить ей? Он её просто любил.

Они воспользовались последним светом сумерек, если можно так назвать это в этом чуждом мире, чтобы проверить свои запасы. У них даже была запасная сухая одежда, которую они тайно переодели, используя тело Лисандра как импровизированную стену между мальчиками и девочками.

К удивлению Флетчера, они обнаружили, что сохранили все свое оружие, хотя большая часть пороха была пропитана водой. Стрелы Сильвы все были потеряны, но у Флетчера был некоторый запас, а у Кресс осталось семь арбалетных болтов. Тем не менее в этой среде все они знали, что именно их демоны станут самыми полезными инструментами, и Флетчер почувствовал жалость к Сильве. У неё больше не было ни демона ни маны.

Когда они одели оружие и устроились на ночь, Флетчер обратил своё внимание к лепесткам. Оставалось примерно сто в мешке, который удалось сохранить Кресс, хотя в темноте трудно подсчитать. И даже когда он подсчитал своё дыхание, Флетчер мог ощущать, что их эффект убывает, появилась странная апатия, которую они чувствовали с каждой минутой. Вскоре каждый вдох стал даваться тяжелее, как будто он только что поднялся на западную лестницу Вокана. Он не ожидал, что эффект так быстро исчезнет, и вдруг их небольшой мешок показался ему ничтожно маленьким.

Посмотрев на остальных, дремавших рядом, Флетчер понял, что спать слишком опасно — он, возможно, никогда не проснется, если эффекты спадут ночью.

— Мне нужен ещё лепесток, — задыхаясь проговорил он.

— Не хотела я быть первой, чтобы сказать это, — вздохнула Кресс, отводя взгляд достала один из мешка.

Сильва и Отелло последовали этому примеру, и даже Элис без жалоб позволила Флетчеру поместить лепесток себе в рот, проглотила его когда Флетчер нежно гладил ее шею.

— Сколько уже прошло, пять часов? — спросил Флетчер, мгновенно чувствуя, как сила возвращается в тело.

— Более или менее, — согласился Отелло. — Это же почти пять лепестков в день каждому. По крайней мере, по времени нашего мира — я знаю, что в эфире циклы ночи и дня меняются.

— Они меняются? Я должна была больше времени уделять этому в классе, — проворчала Кресс.

— Не волнуйся, мы узнали это на втором курсе, — продолжил Отелло. — Продолжительность суток в эфире около десяти часов зимой и сорок часов летом, длительность года и сезоны совпадают с нашими. Вот так мы можем предсказать миграции, которые проходят через часть эфира Гоминиума. Сейчас зима, так что… наверное, нам стоит закрыть глаза, через пять часов будет рассвет.

Флетчер внимательно слушал. Он был на год позади Отелло, и с его фокусом на турнире, забыл многое из того, что узнал на лекциях по демонологии и эфиру.

— Ты упускаешь большую картину, — рявкнула Сильва, её голос прорезал тьму и заставил Флетчера подпрыгнуть. — Мы будем двигаться каждые пять часов за счёт пяти лепестков. Как далеко мы уйдём и как медленно отравимся до смерти? В этой сумке не может быть более ста лепестков. Это сто часов каждому. Десять циклов смены дня и ночи в эфире.

Разум Флетчера работал в бешеном темпе. Это чуть больше, чем четверо суток в реальном времени. Четыре дня, пока они не потеряют управление своими телами и в конце концов… умрут.

— Ну, конечно, здесь будут какие-нибудь из этих цветов, — предположил Флетчер, но сердце уже защемило.

— Ты видишь? — спросила Сильва, указывая на затопленные кусты вокруг. — Я уверена, что цветы где-то существуют в орочьей части эфира; это единственный вариант, который объясняет почему их было так много. Но не здесь. Эти болота должно быть находятся на самом краю их территории, возможно, это единственная причина, по которой орки нас еще не нашли.

— Это действительно имеет значение? — пробормотала Кресс.

— Что, чёрт возьми, ты хочешь сказать? Конечно имеет, — вспылила Сильва.

Флетчер нахмурился. Такие ругательства не были характерны для Сильвы.

— Ребята, успокойтесь, — нервно сказал Отелло.

— Нет, я хочу знать, — прорычала Сильва, стряхивая руку Отелло, который пытался успокоить её. — Я хочу знать, почему она думает, что единственное, что удерживает нас от смерти, пены изо рта и спазмов и судорог до смерти, не имеет значения.

— Это не имеет значения, потому что все мы все равно умрем! — крикнула Кресс. А затем к изумлению Флетчера, заплакала.

— Сто часов, двести часов. Кого волнует, — всхлипнула она, пряча лицо в руках. — Назад нет пути.

Сильва застыла, её гнев сходил с лица.

— Эй, — сказала Сильва, придвигаясь к ней ближе. — Я просто… Сариэль мертв и теперь лепестки… Я сорвалась. Мне жаль.

Она обняла Кресс и уткнулась головой в плечо гномки.

Несмотря на все обстоятельства, Флетчер и Отелло улыбнулись друг другу. После всего недоверия и подозрений Сильвы, она и Кресс наконец смогли убрать свою защиту и увидеть друг друга такими какими они были на самом деле.

Флетчер не мешал им стоять обнявшимися некоторое время, но знал, что не может всё так оставить. Им нужен был план или даже просто лучик надежды. Он прочистил горло.

— Ещё не прошло сто часов, после которых мы умрем, — сказал он с уверенностью в голосе, которой не чувствовал. Сильва отстранилась от Кресс, и он увидел, что её лицо было всё в слезах.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.

— Просто нам нужно найти ещё несколько лепестков, — продолжил Флетчер. — И всё. Подумай об этом — цветы должны существовать как в части Гоминиум, так и в орочьей части эфира, значит это должно быть обычное растение. Бьюсь об заклад, журнал Джеффри имеет всю необходимую информацию о том, как они выглядят и где растут.

— Хорошо, — сказала Кресс, почти шепотом. — И так мы их поищем. Но… что насчёт возвращения домой?

— Мы не можем создать портал в наш мир отсюда, без каких-либо новых ключей, — быстро сказал Отелло. — Или из другой части эфира, если на то пошло; это уже проверено.

— Отлично, — уныло сказала Сильва.

— Но мы можем вернуться через портал, который уже кто-то создал в нашем мире.

— Итак, что ты предлагаешь? — проворчала Кресс. — Мы каким-нибудь образом разворачиваем заратана, возвращаемся обратно к тому месту, где начали, избегая виверн и шаманов, находим портал, который они открыли, прыгать через него в наш мир, а затем удираем через джунгли к границе Гоминиума с половиной всех орков на хвосте. Нет, спасибо.

— Ты права, — сказал Флетчер, поднимая руки в жесте капитуляции. — Мы определённо так не сделаем. Мы собираемся уйти как можно дальше от орочьей части эфира.

— А что потом? — спросил Отелло. Он и Кресс выглядели смущенными, но Флетчер заметил, как начинает появляться улыбка на лице Сильвы. Он глубоко вздохнул.

— Мы будем выбраться из этих болот и пересечём эфир, пока не найдем часть Гоминиума.

Глава 4

ФЛЕТЧЕР ПРОСНУЛСЯ. Он услышал мягкий удар и покачнулся. За ним последовал другой и он развернулся к животу Лисандра.

— Ух, — сумел открыть глаза.

Вокруг были деревья. Настоящие деревья, со свисающими ветвями, как ивы, закрывающие его от светлого неба. Лицо Кресс поплыло в поле зрения, яркая улыбка застыла на ее лице.

— Шелдон прогуливается, — сказала она, потянув его за куртку.

Флетчер сел, вздрогнул, когда ощутил боль в спине. Это был не комфортный сон и гораздо более короткий, чем он рассчитывал.

Его первая мысль была об Элис. Она проснулась и жевала лепесток, сидя возле хвоста заратана, безучастно смотря на деревья.

К её верхней губе прилипла жёлтоватая чешуйка. Флетчер осторожно убрал чешуйку и накинул куртку ей на плечи, стараясь не беспокоить спящего Игнатуса. Афина была настороже, но не ушла с колен Элис. Он чувствовал большую грусть от грифов и знал, что она любит Элис так же, как и его отец. Он погладил её по голове и оставил их.

— Шелдон? — спросил он, когда слова Кресс дошли до него.

— Наш заратан — мы решили дать ему имя, — сказала Сильва, Протягивая лепесток Флетчеру. — Ешь, прошло пять часов или, по крайней мере, так говорят карманные часы Кресс.

Когда он прожёвывал вегетарианский гарнир, увидел, что Сильва была занята подсчётом лепестков из мешка, аккуратно складывая их на колени.

— Откуда ты знаешь, что это он? — спросил Отелло, всё ещё лежавший на другой стороне панциря с закрытыми глазами.

— Я проверила, — сказала Кресс и её щёки покраснели.

Флетчер усмехнулся и побрёл к передней стороне заратана. Шелдон обернулся на него, тяжело моргнув золотыми глазами. Он был красивым существом, с гладким желтым клювом и длинной, гибкой шеей. Его скорость, хотя и осторожная, была выше, чем казалось, его большие шаги неуклонно разъедали землю под лапами.

На мгновение Флетчер задумался, сможет ли он использовать демона. Но этот пятнадцатиуровневый демон слишком сильный даже для Сильвы.

— Девяносто лепестков, — объявила Сильва, прерывая его мысли. — Так я и думала. Осталось девяносто часов.

Глаза Флетчера опустились на землю вокруг них, в поиске даже оттенка чего-либо желтого. Тем не менее здесь была мешанина зелёных и коричневых оттенков и никаких демонов или цветков в поле зрения.

— Мы должны остаться с Шелдоном, — предложил Флетчер, смотря вперед, туда, где земля еще была болотистой, но уже начинает просыхать, иногда появлялся случайный участок грубой травы. Кроме того, деревья стали выше, несмотря на то, что область была затенена углубляющейся тенью от купола.

— Я согласна — на нём быстрее, чем пешком, — сказала Сильва. — Плюс, он не совсем беззащитен — его когти и клюв выглядят достаточно острыми.

— Мы можем двигаться даже когда спим, если кто-нибудь из нас будет вести наблюдение, — согласилась Кресс, карабкаясь чтобы присоединиться к Флетчеру.

Она потянулась к Шелдону, и Флетчер ухмыльнулся, когда заратан с радостью прогрохотал, когда она почесала у основания его шеи. Мягкий гигант будет грозным союзником в ближайшие дни.

Вопль прорезал воздух, за ним последовал крик Сильвы. Флетчер повернулся, чтобы увидеть, что Лисандр наконец оправился — но тот приближался к Тоску с открытым клювом, как лев преследует газель. Его глаза каким-то образом стали разными, зрачки расширились и никакого разума, который светился там раньше.

— Лисандр, что ты делаешь? — крикнул Флетчер. Он знал, что Лисандр не ел с тех пор, как был парализован, но это было больше, чем голод.

— Его связь с Ловетт была нарушена, когда портал закрылся, — сказала Сильва, в ужасе. — Он снова становится диким.

Лисандр сделал еще один шаг к перепуганному радже, чей синий мех стоял дыбом. Белка Тоск подняла аркой хвост, где потрескивали молнии. В ответ грифон широко открыл клюв и издал рев, постепенно наращивая тембр, пока это не закончилось визгом.

— Нам нужно что-то сделать, — крикнул Отелло, наполовину спрятавшийся от рыскающего грифона. — Он убьёт его!

Разум Флетчера работал в бешеном темпе. Коврик призыва Лисандра находился в его мешке сбоку. Единственной проблемой было то, что мешок был под животом грифона.

— Я не позволю ему повредить Тоск, — сказала Кресс, её арбалет был взведён и направлен в голову Лисандра.

— Флетчер, есть идеи? — закричала Сильва.

Сильва. Без Сариэль она могла бы использовать двенадцатиуровневого демона, такого как Лисандр. Два года назад у неё был лимит призыва — седьмой уровень.

— Приготовьтесь, — сказал он опустившись на корточки.

— Что это значит? — прошипела Сильва. Но не было времени объяснять.

— Афина, сейчас, — крикнул Флетчер, разбежавшись по наклону панциря заратана. Он скользнул под живот Лисандра и сунул руку в боковой карман своей сумки. Мир выше просветлел, когда Лисандр прыгнул за Тоск, только чтобы найти свою добычу, ускользнувшую благодаря грифов.

— Читай! — прорычал Флетчер, бросая свиток в растерянной Сильве.

— Что…, — начала Сильва, но затем, — Lo ro di mai si lo.

Лисандр завизжал и завертелся, его когти скребли по поверхности панциря. Его глаза сверлили Флетчера сильным, животным голодом. — Это все, что Флетчер мог сделать, чтобы не отступить.

Игнатус кружил вокруг парочки, его разбудил крик Сильвы когда он спал на шее Элис. Он ждал возможности нанести удар, но Флетчер приказал ждать. Нужно было время; атака Игнатуса просто спровоцировала бы стычку слишком рано.

Как будто Шелдон почувствовал заваруху, панцирь под ними вздрогнула. Волнения дали грифону паузу, и он расширил свою стойку, раскорячившись, как медведь, пересекающий замерзшее озеро. Уже белые нити начали появляться между ним и Сильвой, скручиваясь вместе, чтобы сформировать шнур светящегося света.

— Поторопись…, — прошептал Флетчер, желая, чтобы Сильва продолжала скандировать, пока он отвлекает.

Лисандр шагнул вперед, его свирепый клюв был открыт, показывая розовую пасть. Он боролся, его связь с Сильвой росла с каждым словом, произнесённым ей. Флетчер остался неподвижным, зная, что любое внезапное движение может спровоцировать грифона.

Еще шаг, и теперь Флетчер почувствовал жаркое, влажное дыхание грифона. Он закрыл глаза.

Холодный, жесткий клюв коснулся его щеки, а затем он почувствовал мягкую взъерошенность перьев, когда демон обнял его, уткнувшись большой головой в грудь Флетчера. Скандирование Сильвы прекратилось… Лисандр вернулся.

Флетчер обнял шею грифона, но через несколько секунд руки были пусты. Открыв глаза он увидел, что грифон растворяется в дымке белого света, а Сильва держит под ним кожу для призыва.

Как последние люминесценции утекли в неё, она откинулась назад со сжатыми кулаками, содрогаясь от эйфории впервые вливая нового демона. Наконец, она легла, нежная улыбка играла на губах.

Флетчер рухнул на панцирь рядом с ней, и тогда Игнатус опрокинул его на спину, щебеча с облегчением. Это было странно, но демон казался более тяжёлым. Он прикоснулся к уху Флетчера, чтобы напугать и быстро окутал шею.

— Кто-то должен объяснить мне, что, чёрт возьми, только что произошло, — зарычала Кресс.

Флетчер повернулся, чтобы увидеть, как она топает к ним через панцирь, круглые черные глаза Тоск выглядывали из куртки, где он прятался.

— Это происходит, когда демоны теряют своих хозяев, — объяснил Отелло, потирая затылок. — Я должен был помнить; мы узнали об этом на втором году. Демоны становятся по-настоящему разумными, когда их захватывает и использует призыватель; до этого они не более умны, чем любое другое животное. Без связи они возвращаются в это состояние, пока не свяжутся с новым хозяином и не вспомнят, кто они. Нам повезло, что Лисандр так долго был парализован — обычно это происходит очень быстро.

— Это правда, — сказал Флетчер, подумав о воспоминании Афины о ночи, когда он был оставлен у ворот Пэлта. Как она чувствовала дикий зов эфира, который тянул её сущность.

— Ну, ты, чёрт возьми, мог бы нас и предупредить, — ворчала Кресс.

Флетчер встал и попытался освободиться из объятий Игнатуса, но демон отказался сдвинуться с места. Он вздохнул и спустился вниз по наклону панциря к Элис, которая сидела со скрещенными ногами и бессмысленно смотрела вперёд. Она не двигалась, даже когда Лисандр бушевал. Её редкие проглаживания Афины по спине, давало ему надежду, что однажды она сможет оправиться.

Флетчер потерял родного отца, Эдмунда. Но он больше не потеряет свою мать. Не сейчас, когда они провели так мало времени вместе. Должен быть способ.

Он посмотрел на пустошь, ища какое-нибудь подобие надежды. Но не было ни еды, ни цветов, даже грязи и тусклых растений.

— Не волнуйся, Али-мама, — пробормотал Флетчер, странное слово вертевшееся на языке. — Мы вернём тебя домой. Я обещаю.

Глава 5

СВЕТ НЕБА в эфире быстро меняется, переходя от золотого утреннего солнечного к ясному серому небу в течение часа. Область вокруг них оставалась пустынной, единственный признак жизни исходил от одинокого каппы: тощего, зеленокожего гуманоида, который скользнул в мутную воду, при их приближении. У Флетчера было достаточно времени, чтобы рассмотреть его, и заметить странное, похожее на чашу формирование на голове, где он хранил воду, когда путешествовал по земле.

В некотором смысле, он даже был рад отсутствию поблизости демонов, поскольку это была редкая возможность оставаться в безопасности. Кресс взяла на себя роль заботы о его матери, отводя её к кустикам впереди Шелдона через равные промежутки времени, после того, как сначала Тоск проверял их на безопасность. Она сказала Флетчеру, что также заботилась о своей бабушке, когда та стала слишком старой, чтобы заботиться о себе. Он был безмерно благодарен так как знал, что пока не может заставить себя делать это.

По мере того, как шли часы, у Флетчера появлялась странная вялость, словно тело не могло распознать ритмы этого нового мира. Он предположил, что провел больше времени в эфире, чем какой-либо существующий человек, эльф или карлик.

Он был не единственным, кто ощущал последствия — Кресс и Отелло спали, прислонившись друг к другу в центре панциря. Сильва сидела у шеи заратана, спиной к нему. Ее голова была наклонена вперед, как будто что-то рассматривала на коленях.

Из любопытства Флетчер присел рядом с ней.

— Что читаешь? — спросил Флетчер, увидев открытую книгу, покоящуюся на коленях. Это было не похоже на Джеймса Бейкера, с рисунками маленьких, похожих на насекомых демонов на полях.

— Этот журнал предателя Джеффри, — Сильва сплюнула, и Флетчер почти почувствовал гнев, исходящий от нее.

— Извини, — сказал он, не желая мешать.

Он начал вставать, но Сильва заметила смущение и схватила за запястье.

— Нет, мне жаль, — прошептала она, её лицо смягчилось. — За то, что обвинила тебя… когда Сариэль умер. Если бы ты не действовал, никто из нас не был бы сейчас жив.

Она опустила голову и посмотрела ему в глаза. Там была искренность и… что-то еще.

Мгновенно накатило воспоминание того момента, как он похоронил Сариэля под обломками пирамиды, вместе с вражескими демонами, которые неслись на них. Был у него выбор… или нет?

— Нечего извиняться, — сказал Флетчер, чувствуя вину, несмотря на её слова. — Я не знаю, что бы сделал, если бы потерял Игнатуса.

Он замолчал, ища объект, чтобы отвлечься от Сариэля. К сожалению, его первая мысль была не намного веселее.

— Тем не менее, я не могу не думать, что всё, что сделал — это замедлил неизбежное, — сказал он. — Мы не стали ближе к тому, чтобы найти эти желтые цветы.

Флетчер почти ожидал, что Сильва станет более подавленной, но, к удивлению, она усмехнулась.

— Вот где ты ошибаешься, — сказала она, пролистав несколько страниц, и провела пальцем по желтой бумаге. — Смотри.

Там был рисунок цветка с тонким стеблем и большими лепестками, изогнутыми вокруг друг друга в форме раковины. Ниже, Флетчер смог прочитать короткий отрывок, написанный Джеффри на удивление аккуратным почерком.

Эксперимент 786—Цветок Три Сестры

Поиск в эфире капитаном Джекоби сегодня принес плоды — или я должен сказать, растения. Три цветковых растения, кажущиеся почти идентичными, но разной окраски лепестков — красного, голубого и желтого. Очевидно, что они как-то связаны между собой.

Из того, что говорит нам Джекоби, красные цветы (род: Medusa), как правило, растут рядом с аналогичными цветными песками мертвых земель — возможно, это связано с механизмом маскировки.

Голубые цветы (род: Stheno) растут вблизи солёной воды, что для нас бесполезно, так как кроме случайного небольшого солоноватого болота, ближайшая соленая вода — это море, находящееся на некотором расстоянии от области эфира Гоминиума. Я думаю, возможно, он использовал зарядный камень, чтобы достаточно долго держать портал открытым, пока его чамрош путешествовал туда и обратно. Впечатляюще.

И наконец, жёлтые цветки (род: Euryale). Видимо они растут только возле лавы. Партия, которую он принёс, была найдена в кратере близлежащего вулкана. Хорошо, что они распространены вблизи нашей части эфира.

Хотя наше препарирование дало плохие результаты, капитан Ловетт вызвалась опробовать их, чтобы определить, обладают ли они какими-либо лекарственными свойствами. Шансы отравиться намного выше, чем любые положительные результаты, но я говорил, что мы играем в рулетку. В конце концов, для чего ещё она сгодится?

Флетчер сжал кулаки, когда он читал последнее предложение. Как же он так ошибся в Джеффри? Он пожалел больного мальчика слугу, даже видел в нем, в некотором роде, себя. Но внешность может быть обманчивой. Джеффри был таким же бессердечным, как и Форсайты.

— Ты видишь? — спросила Сильва, прервав его мысли. — Цветок, что мы ищем, растёт возле лавы.

Она сияла, но Флетчер не разделял её надежд.

— Ты видела какие-нибудь вулканы? — спросил он, указывая на безжизненную топь, окружающую их. — Я знаю, что есть какие-то вблизи Гоминиума, но мы, вероятно, находимся в нескольких милях от туда и, возможно, даже идём в другом направлении.

— Ну, отправь Афину разузнать! — сказала она раздражённо. — Нам нужен план, Флетчер. Посмотри вокруг. Ты действительно думаешь, что сидеть здесь и надеяться на лучшее, это то что нам надо? Я знаю, ты только что нашел мать, но ты всё ещё наш лидер. Поэтому, командуй.

Флетчер знал, что она права, но мысль отправить Афину в разведку наполняла его страхом. Он боялся того, что мог увидеть. Чистый горизонт, нет ни намёка на вулканическую активность? Море зелени, которому не видно конца? Он не хотел знать ответ. Не теперь.

Он посмотрел на Элис, которая нежно гладила Афину по спине. Его мать выглядела почти довольной. Почему бы не остаться на панцире и ждать пусть судьба решит? Он устал принимать решения полагаясь на удачу. Здесь они были в безопасности.

Чувствуя его сомнения, Сильва положила руку ему на плечо, её ладонь была прохладной и мягкой. Он поднял голову и встретился с ней взглядом.

— Ты провёл нас так далеко, — прошептала она. — Лисандр слишком большой… ты единственный, кто может это сделать. — Ее глаза были полны надежды, и он почувствовал отвращение к себе, к своему страху, к своим сомнениям.

— Я не хочу рисковать, — сказал он, ненавидя себя с каждым словом. — Её могут заметить. Мы должны подождать, по крайней мере, пока не уйдем дальше… У нас еще есть время. Я не хочу принимать поспешных решений.

Сильва опустила взгляд и отстранилась, пряча книгу в куртку.

— Ничего не делать — это такой же выбор, как что-нибудь сделать, Флетчер, — сказала она. — Это может быть самым большим риском для всех.

Она встала, слегка покачиваясь, в такт тяжёлым шагам Шелдона.

— Подумай, — сказала она, уходя.

К удивлению Флетчера, она пошла и села рядом с его матерью. Когда он наблюдал, она вытащила предмет цвета слоновой кости из заплетенных волос, позволив упасть им волной белого золота на плечи.

Это был гребень, вырезанный из кости оленя, и Сильва осторожно провела им по волосам Элис. Сердце Флетчера всколыхнулось, когда улыбка заиграла на губах матери, и она закрыла глаза и откинула голову, наслаждаясь ощущением.

Сильва, казалось, этого не заметила, она расчёсывала волосы Алисы длинными, осторожными штрихами, пока они не стали свисать ровно по спине, без грязи, покрывавшей их, соломенно-жёлтого цвета с белыми корнями. Погружая гребень, Сильва помогала руками, и вскоре её проворные пальцы танцевали вперед-назад, скручивая и оплетая.

— Всё, — сказала Сильва, в последний раз поглаживая волосы Элис. Они были заплетены в толстую косу, которая спадала по спине матери, и Флетчер улыбнулся. Дикая женщина исчезла, оставив после себя хрупкую, элегантную красоту.

— Спасибо, — вздохнул Флетчер, подойдя к ним. — Она нуждалась в этом. И косе, это прекрасно.

— Этому научила меня мать, — сказала Сильва, пожав плечами.

Флетчер снова улыбнулся.

Жаль, что у меня не было времени встретиться с ней после заседания совета, — сказал Флетчер.

Сильва посмотрела на свои руки.

— Она умерла, когда я была очень молода, — сказала она.

Флетчер запнулся. Конечно. Почему он никогда не спрашивал её о матери?

Внезапно он осознал, что о Сильве знает гораздо меньше, чем о других своих друзьях. С тех пор, как они встретились, она никогда не говорила о своем доме и редко упоминала о семье. Но когда это случалось, то всегда было только об отце.

— Мне жаль, — сказал он. — Я не знал.

— Нет… Я никогда не упоминала о ней, — сказала Сильва с болью в голосе.

Флетчер молчал. Он не хотел давить. Тишина затянулась, пока Сильва, наконец, снова не заговорила.

— Может быть, я должна была, — сказала она голосом, который был чуть громче дыхания. — Тебе бы она понравилась. Она была смелой и преданной. Но очень доверчивой. Она была отравлена и… мы не могли её спасти.

Она отвернулась и вытерла слёзы с глаз.

— Я… это ужасно, Сильва, — сказал Флетчер. Это было начало. Как трудно было для нее начать доверять, заботиться о других. Её постоянные подозрения. Всё сводилось к этому.

— Зачем кому-то это было делать? — прошептал Флетчер.

— Это была моя сестра, — сказала Сильва, и её лицо снова стало жёстким. — Она была старшей. Хотела быть вождем и знала, что следующая в очереди. Когда нашли в её комнате болиголов, то мы знали, что это была она. Но не могли это доказать, поэтому её изгнали из наших земель. Я не видела её восемь лет.

Флетчер покачал головой, в ужасе. Почему-то он представлял, что эльфы должны быть выше этого.

— Так… Почему тогда не ты вождь? — спросил Флетчер, надеясь сменить тему.

— Я не была достаточно взрослой, и даже сейчас. Мой отец занял это место. Наше общество передает титул через мать старшей дочери, или если её нет, то старшему сыну.

Вот почему большинство эльфийских вождей были женщинами. Это резко отличалось от общества Гоминиума.

— Во всяком случае, довольно об этом, — сказала Сильва, вставая с колен. — Я рада что у тебя есть шанс узнать свою мать. Она любима.

Сильва наклонилась и поцеловала Элис в голову. И тут произошло что-то удивительное. Элис подняла руку и прижала её к щеке Сильвы.

— Мама? — Спросил Флетчер, его пульс ускорялся. — Ты слышишь меня?

Он наклонился вперед и посмотрел ей в глаза. На короткое время, мать встретилась с ним взглядом. Затем её рука упала на колени, и она снова безучастно смотрела на сгущающиеся рощи вокруг.

Надежда нахлынула на Флетчера.

Возможно, его мать можно спасти. Ей нужен покой, комфорт и забота. И он знал, что они не найдут этого здесь, в этой угрюмой пустоши. Сильва была права, ему нужно действовать.

— Афина, — позвал Флетчер, снимая грифов с коленей матери. Она рассердилась, неохотно развернула крылья и выжидающе посмотрела на него.

— Хотела бы ты заняться разведкой?

Глава 6

ЗЕЛЕНАЯ ЛИСТЬЯ РАССТУПАЛИСЬ по мере того как Афина пробивалась через зелёный купол, в поисках высокого дерева, чтобы взгромоздиться на него. Она не хотела появляться на открытом воздухе, по крайней мере, пока. Вместо этого она обнаружила высокое хвойное дерево, напоминающее сосну, с корявой корой и острыми, похожими на булавку листьями. Оно возвышалось над другими деревьями в округе. Там она и приземлилась вытянув когти. Осторожно, чтобы не быть обнаруженной, она забралась по стволу и спряталась в хвое на вершине.

В нескольких футах позади и ниже, Флетчер со своей командой всматривались в Пластину Истины, которую как бесстыдно призналась Кресс, она «позаимствовала», когда молодой дворянин не смотрел.

— Я ничего не вижу, — пробормотал Отелло, наклоняясь ближе к скрижали. — Мешают ветви.

Флетчер мысленно подтолкнул Афину вперёд. Как ни странно, она совсем не боялась. Вместо этого он почувствовал восторг и знал, что она была в своей стихии среди деревьев. Грифов были по своей природе одинокими странниками, они никогда не останавливались на одном месте слишком долго, поэтому незнакомая территория не пугала её.

В ветвях Афина пользовалась когтями, чтобы раздвигать зеленую хвою, а затем высовывала голову и осматривала окрестность вокруг. Используя гибкую, похожую на совиную шею, она медленно поворачивалась, чтобы дать им панорамный вид на горизонт.

— Черт побери, — вздохнула Кресс.

Впереди простирались горы до небес, краснея ржавчиной на фоне бледно-желтого тусклого неба. Горы уходили на восток, наполовину окружив их цепью неровных вершин, возвышаясь так высоко, что горы Медвежьего Клыка в сравнении с ними выглядели простыми холмами. На западе блестело сверкающее море, с изумрудно-зелеными отмелями, которые медленно темнели в сумеречной синеве бездонных глубин.

Небо было почти лишено жизни, за исключением нескольких движущихся пятен, которые находились слишком далеко, чтобы рассмотреть их. Покров из облака висел низко, загораживая вид впереди. Низколетящий ропен, видимый в полумиле от них, был единственным идентифицируемым существом — крупным, без перьев, гибридом летучей мыши и птицы, с перепончатыми крыльями, пеликанообразным клювом, полным зубов, и удлиненным гребнем на затылке.

— Мы в ловушке, — заявила Сильва, указывая пальцем на горы. — Море слева, горы впереди и справа. Мы не можем пройти и посмотреть, что там дальше. Так что, мы должны вернуться. Надо рискнуть в орочьей части эфира.

— Да, — согласился Отелло, покачивая головой.

Флетчер стиснул зубы, в сердце поселилось разочарование. С момента прибытия они потеряли уже пятнадцать часов, и их путь назад лежал через пустынные болота и кишащие собеками воды. Не говоря уже о том, что когда Шелдон шёл через воду, он ни разу не отклонился от своего курса, даже когда путь был перекрыт упавшими ветвями деревьев.

— Шелдон, — Флетчер думал вслух. — Ни разу не повернул.

— О чем ты говоришь? — спросила Сильва, снимая кусок лишайника с панциря и раздражённо швыряя его в деревья.

— Шелдон направляется прямиком к этим горам, — сказал Флетчер, вставая и глядя по направлению движения заратана. Как будто зная своё имя, Шелдон качнул своей тяжелой головой и медленно моргнул, прежде чем вернуться к неуклюжему движению по сырой земле.

— И что? — сказала Сильва, хотя ее глаза засияли.

— Он куда-то идет, и он не приспособлен для лазанья. Должно быть там есть путь. Ребята, что вы помните о заратранах? Насколько они хороши в навигации? — спросил Флетчер

Он никогда не думал, что лекции по демонологии будут важны или, по крайней мере, лекции о неизвестных демонах, таких как тот, на котором они сейчас ехали.

— Они могут вырасти до довольно крупных размеров, возможно, в три или четыре раза по величине больше Шелдона, — сказала Кресс. — Но я думаю, что это только очень старые. Шелдон, вероятно, сейчас в расцвете сил.

— Они ежегодно мигрируют, — сказал Отелло, почесывая бороду, — собираются для размножения и откладывания яиц, хотя это явно не указано.

— Когда? — спросил Флетчер. — Когда они делают это?

— Зимой, — сказал Отелло, и улыбка, медленно расплылась на его лице. — Как… прямо сейчас.

— Итак, если он никогда раньше не совершал это путешествие, но, вероятно, точно знает, куда идет. — Флетчер ухмыльнулся, и внезапно почувствовал, как большая тяжесть спала с его плеч. — Если мы останемся на нем достаточно долго, он проведёт нас через горы.

— Ах ты озабоченный дьявол, — сказал Кресс, шлепая по панцирю Шелдона. — Ты ушёл, чтобы найти жену, не так ли?

Флетчер рассмеялся. Было весело смеяться, остальные присоединились к нему. Смеялись до боли в боках, и Флетчер изо всех сил пытался дышать. Даже Игнатус, казалось, был счастлив, лая и вертясь. Афина присоединилась к ним и опустилась на колени Элис. По крайней мере, некоторое время они были счастливы.

Но вскоре свет начал меркнуть и счастье вместе с ним. Их желудки урчали, а фляжки были наполовину пусты. Несмотря на кажущуюся безжизненность окружающую их, странные звуки эхом отражались на верхушках деревьев, а ночные существа бродили рядом. Топи они оставили позади, деревья стояли настолько плотнее, что Шелдон с трудом проходил через них.

Тоск охранял ночью, но с каждым щелчком и шорохом Флетчер вскакивал и всматривался во мрак. Он ничего не видел, кроме теней. Тем не менее Тоск казался невозмутимым, даже когда он услышал тихое рычание, как будто появившееся в нескольких ярдах.

Мгновением позже, в тусклой темноте появилось синее свечение, холодный свет заставил ледяному страху, овладеть им.

— Ребята, подъём, — прошептал Флетчер, расталкивая остальных.

— Ты думаешь я спал? — сказал Отелло, перевернувшись и потирая спину. — Это чертовски невозможно, в этой твёрдой раковине и в таком шуме.

— Тихо! — зашипел Флетчер, зажимая рукой рот Отелло.

Сильва молчала, но низко прижалась к панцирю, её фалькс был наполовину вытянут из ножен на спине.

— Там — вирдлайт, — прошептал Флетчер, указывая на свет. Он становился ярче, и Флетчер мог видеть темные фигуры, проскальзывающие мимо них — крошечные демоны, спасающиеся от неестественного света.

Флетчер услышал скрип дерева и металла — это Кресс медленно проворачивала свой арбалет; его сердце забилось в груди, когда он всматривался во мрак.

— Шаманы? — прошептала Сильва.

Появилось первое пятнышко, сияющее голубым в темноте. За ним последовали другие. Они были маленькими, возможно, меньше, чем обычный вирдлайт, но ярче и многочисленнее — сотнями разбросаны по лесу, насколько хватало взгляда. Было странно то, что их движение казалось целенаправленным и скоординированным.

Затем они увидели это. Фигуры, следующие за роем огней, шествовали в медленном темпе лунатиков.

— Они прочёсывают лес из-за нас, — вздохнула Кресс, откинувшись, когда ореол тускло-голубого света охватил панцирь Шелдона. — Мы должны подняться на деревья!

— Нет, подожди, — зарычал Отелло, подняв руку. — Смотри.

Тёмные фигуры были демонами. Это подтвердило подозрения Флетчера о том, что шаманы находятся поблизости, потому что там была мешанина видов, которые редко встречались вместе. Лохматый канид споткнулся о корень дерева, его глаза смотрели вверх на огни. Три лавеллана, крысиных грызуна с ядовитыми клыками, проследовали неподалеку. Дюжина небольших клещей разных цветов, семенили по земле рядом с ними, варьируя по размеру от долгоносика до жука-оленя.

Там даже был Баку, редкий демон размером со свинью, хоботом и бивнями, как у слона, и полосатым, как у тигра, мехом. Но все двигались как зомби из легенд, заворожённые огнями вокруг.

— Блуждающие огни, — сказал Отелло, с гримасой ужаса. — Мы не должны беспокоиться.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Флетчер, перемещаясь назад, когда светящиеся пятнышки голубого света приблизились к панцирю.

— Они наполняют свои прозрачные брюшки вирдлайтом и используют его для передвижения, подобно крошечным, безногим светящимся червям.

После ответа Отелло, Флетчер мог рассмотреть крошечные чёрные соринки под огоньками.

— Что они делают? — шёпотом спросила Сильва, махнув рукой на один из проплывающих мимо.

— Они ведут их к смерти, — пробормотал Отелло.

Канид воткнулся в ногу Шелдона, но, казалось, даже не заметил этого, просто продолжил своё движение под животом заратана.

— Они завораживают демонов своим светом и заводят в болото, или зыбучие пески, или куда-нибудь где их жертвы умрут. Затем они питаются трупами и откладывают яйца. Вероятно, поэтому эта область настолько безжизненна; она должно быть заражена ими. К счастью, это срабатывает только на маленьких диких демонах.

Флетчер вздрогнул и подтянул куртку к себе. Они казались прекрасными, но истинным предназначением оставался холод внутри их желудков.

Он осознал, что Отелло был единственный в группе, у которой за плечами было два года Вокана, и в ближайшие дни знания гнома будут очень полезны. Он только надеялся, что они избегут более опасных демонов эфира.

Группа молча наблюдала, как голубой свет исчез, и загипнотизированные демоны растворились во мраке. Флетчер подошёл ближе к матери, но увидел, что она спит, устроившись с Игнатусом и прижавшейся к ней Афиной.

— Мы должны были убить его, — пробормотала Сильва, настолько тихо, что Флетчер едва мог её услышать из-за глухих шагов Шелдона.

— Убить кого? — спросил он.

— Баку, — ответила она, указывая в сторону ушедших демонов. — Это демон стоит внизу пищевой цепи. А также у него много мяса.

— Вы хотите съесть демона? — ахнула Кресс, случайно подслушав.

— Вы ели их с тех пор как попали сюда, в этот ад, и даже перед этим, — сказала Сильва, показывая на уменьшающиеся запасы лепестков. — Разве Электра не говорила, что растения эфира технически тоже демоны?

— Да, но… это неправильно, — сказала Кресс, схватила Тоска и обняла защищая.

— Ну, либо это, либо голодать, — ответила Сильва. — Если только часть эфира Гоминиума не за этими горами, что вызывает некоторые сомнения. В какой-то момент нам нужно будет есть.

— Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь раньше ел демона, хотя слышала, что шаманы так поступают время некоторых обрядов, — размышляла Кресс.

Мысли о том, чтобы съесть демона, никогда не приходили в голову Флетчера. Он отвергал это, но, впрочем, демоны же ели мясо в его измерении. Почему же он не может это сделать здесь?

— Флетчер, что ты думаешь? — спросил Отелло, наблюдая за его размышлениями.

Флетчер ухмыльнулся и с сожалением покачал головой, внезапно остро ощутив пустоту в желудке.

— Давайте спать, — сказал он, подойдя к матери и садясь рядом. — Сделаем это завтра.

Глава 7

НЕБО УЖЕ ПОТЕМНЕЛО, живот Флетчера бурлил и судорожно сжимался, переваривая лепесток, который он проглотил несколько часов назад. Команда охотилась весь день, высадившись с помощью Лисандра в нескольких милях впереди пути Шелдона, но ничего так и не нашли. Теперь они разделились, чтобы охватить больше территории.

Флетчер знал голод и раньше, когда зима в Пэтле наступила рано, и горные тропы были непроходимы для торговцев. От голода спасала охота. Тогда и сейчас его чувства были обострены, отточены отчаянием, но также он был слабее и медлительнее. Разница заключалась в том, что в лесах Пэлта неудачная охота означала только ещё один день голода. Здесь — смерть.

Затаившись в тени корявого куста, Флетчер услышал стук копыт по сырой земле поблизости. Затем густой храп и мягкое ритмичное пережевывание растений. Это был первый признак жизни, с которым он столкнулся.

Флетчер осмелился приблизиться, передвигая одну ногу за другой с осторожностью, выработанной длительной практикой. Он не осмеливался натянуть лук, потому что скрип мог выдать его. Еще шаг, и он прижал рукой стрелы в колчане, чтобы не было стука. За прореживающими листьями кустарника Флетчер увидел свою добычу.

Это был мощный зверь, такой же большой, как буйвол и напоминающий его, с мощными плечами, между которыми росла грива, не такая, как у диких лошадей. У него был хвост с кисточкой, который метался из стороны в сторону в признаке беспокойства, что вызывало тревогу у Флетчера.

Как будто почувствовав, что за ним наблюдают он мотнул головой вниз и в сторону, фыркая и принюхиваясь, выпуская туманом облако слюны.

Защищённый не более чем несколькими листьями и веточками, Флетчер замер, надеясь, что у зверя плохое зрение. У него были маленькие красные глаза, похожая на свиную голова, напоминающая бородавочника, но с парой изогнутых рогов на лбу и гораздо более выступающими клыками. Морда была запачкана зелеными пятнами по краю, и Флетчер увидел пучок крапивы, которой он был занят, пережевывая.

В тот момент он уже знал, с чем столкнулся. Это была не легкая добыча, хотя более высокоуровневые плотоядные охотились за ними. Но человек должен быть сумасшедшим, чтобы напасть на него, даже если голоден и отчаялся. Это был катоблепас.

Этот вид съедал только ядовитые растения, так как немногие демоны их потребляли, поэтому корм у них был обильным. Он мог отбросить нападающего рогом или бивнем, но не это было самым мощным оружием демона. Это была зеленая слюна самого демона, где концентрировались естественные токсины растений. Укус был так же хорош, как и смертный приговор, а его туманное дыхание было настолько ядовитым, что ослепляло любого нападавшего или убивало любого вдохнувшего его. И теперь он смотрел на Флетчера своими красными, поросячьими глазками и неспешно поворачивался, его мускулистые задние ноги бугрились и изгибались с каждым медленным, размеренным шагом.

Крик сверху эхом пронёсся по деревья — Афина пыталась отвлечь его. Шум сделал не намного больше, чем легкий щелчок по ушам катоблепаса. Игнатус остался на Шелдоне для защиты Элис, в полу мили позади. Другие охотники были ещё дальше. Здесь находился только он и Афина.

Демон хрюкнул, выпустив клубы пара из ноздрей. Влага шипела на мульчи из коричневых листьев покрывающих землю.

Заклинания были не так эффективны против демонов, а щиты еще меньше, потому что демоническая энергия, которая формировала тела демонов, могла легко проходить сквозь них. Он подумал о своих пистолетах — оба были при нём, но звук стрельбы может предупредить шаманов, которые ищут их в небе. Только лук.

Медленнее чем когда-либо, он оттянул тетиву, снимая напряжение с ослабленных мышц. Он был ослабленным от усталости, настолько, что наконечник стрелы плавал и выходил из фокуса, подергиваясь, хотя сухожилия руки пытались удержать его. Дюйм за дюймом со скрипом лук изгибался назад, пока не достиг боевого положение. Тем не менее он не стрелял, даже когда монстр скрёб землю копытом, выступая силуэтом на фоне угасающего сумеречного света.

Голова зверя была огромной, но Флетчер принял решение действовать. Трудный выстрел, даже для самого искусного лучника.

Ниже, грудная клетка представляла ещё большую мишень. Шанс попасть стрелой в грудь был выше, но так зверь не сможет быстро умереть. Он может в ярости разорвать тело охотника в клочья, прежде чем рухнет. Как будто почуяв его нерешительность, катоблепас заревел и бросился на него.

Флетчер отпустил стрелу и древко освободившись от руки отправилось в полёт. Он нырнул в сторону, болезненно приземлившись на корни дерева. Это было не слишком быстро, потому что монстр прорвался через тонкий заслон из ветвей через полсекунды, щелкнув челюстями в ожесточенном броске.

На земле была кровь. Стрела глубоко вошла в брюхо демону и торчала как жуткая пуповина. Такая рана кишечника, потребует несколько часов, чтобы убить.

С гортанным ревом боли демон развернулся в поисках своего мучителя. Флетчер застыл, как запруда у мельницы. Зверь обнюхивал землю, длинным языком притираясь к почве, словно на вкус определял направление. Он не мог видеть его, потому что тот прятался глубоко в тени дерева, и последний дневной свет почти исчез.

Флетчер потянулся за другой стрелой, но руки нашли только воздух. Он посмотрел через плечо, увидев позади разбросанные боеприпасы, его отчаянный прыжок сбил колчан со спины.

Проклиная всё, он позволил руке дотянуться до хопеша. Но не вынул его — лязг клинка в ножнах предупредит зверя. Это должно быть одним движением, все или ничего, что означало бы смерть для одного из них.

Уханье сверху, напомнило, что Афина всё ещё здесь. Он почувствовал ее безумное отчаяние, и знал, что Игнатус тоже может. Флетчер почувствовал, что маленькая саламандра бежит, но он слишком далеко отошёл от Шелдона, чтобы Игнатус мог прибыть вовремя. Уже рыло катоблепаса почуяло его запах, и он пускал слюни и хрюкал по влажной земле в его направлении.

Нужно было, чтобы он отвернулся. Один вдох, одна капля слюны может убить его мгновенно. Афина могла бы… нет, слишком рискованно.

Но грифов почувствовала его идею, и внезапно спланировала к ним. Флетчер приказал ей повернуть в сторону — он напрягся так сильно, что его глаза закатились, но даже когда не смог получить контроль, Афина сделала немыслимое. Она сложила крылья и упала как камень. Был момент слепой паники, затем она врезалась в зверя и упала на землю. Разум Флетчера получил приказ.

Бежать.

Катоблепас вертелся разбрызгивая капли слюны с гортанным рёвом. Они прошли над головой Афины, потому что та валялась на земле, ошеломленная столкновением с бочкоподобным боком зверя.

Флетчер оказался позади демона, длинный хвост которого метался из стороны в сторону. Он вскочил на ноги и бросился на монстра, вынимая хопеш из ножен.

С гневным воплем он вонзил лезвие глубоко в спину катоблепаса и в жизненно важные органы. У него сбилось дыхание при ударе о тело демона. Только хватка за рукоять не дала упасть.

Он чувствовал запах раненого чудовища под ним, когда тот мучился в агонии. Жёсткие волосы царапали ему руки, когда он проворачивал клинок, срывался вбок с каждым ударом ног катоблепаса. Облако токсичного пара была выброшена в воздух, но Флетчер был вне досягаемости. Он отчаянно налегал на клинок, пока даже ручка не была наполовину погружена в спину демона.

Затем, с мягким, почти скорбным рёвом, существо рухнуло и выпустило последний ядовитый выдох.

— Афина! — закричал Флетчер, соскользнув с катоблепаса на землю. Одно крыло было придавлено телом мертвого монстра, но глаза были открыты и полны жизни. С рычанием, он начал поднимать тушу, изо рта бежала слюна от натуги.

Афине удалось вытянуть крыло, но Флетчер почувствовал её боль, когда сместились тонкие кости внутри, сломанные большим весом зверя. Он бросил тушу, опустился на колени, чтобы взять её на руки.

— Почему? — спросил он, обнимая её изломанное тело.

Она смотрела на него, любовь в её голубых глазах подсказала ответ.

Глава 8

КОГДА ОСТАЛЬНЫЕ ВСЁ-ТАКИ НАШЛИ ЕГО, он ещё держал Афину на руках. Когда Лисандр помог перетащить тушу катоблепаса к Шелдону, Флетчер начал залечивать раны Афины. Он был рад видеть, что рана не смертельна, даже если она не сможет летать долгое время. Игнатус делал все возможное, чтобы поддержать её: тёрся мордой о клюв и безрезультатно лизал поврежденное крыло, но его целебная слюна не могла ничего сделать для сломанных костей, а Флетчер не мог рисковать исцеляющими заклинаниями, опасаясь, что её кости останутся искривлёнными.

Он был склонен втянуть её и позволить исцелиться внутри себя, но знал, что в ближайшее время её ночное зрение будет необходимо — с кровавой тушей на панцире их ждёт самая опасная ночь. Нет, им придется сделать это по старинке.

Он шинировал ей повреждённое крыло одной из своих стрел и примотал его к телу. Она ковыляла по панцирю, несчастная, низведенная к земле. Но долго не страдала, потому что дни голодания закончились, и перед её глазами предстал пир.

Туша была разделана клинками на огромные задние ноги, вырезы темной плоти и груды внутренних органов. Кишечные и другие ядовитые органы были тщательно удалены и зарыты на некотором расстоянии от их пути, потому что зловоние было ужасным, и это могло предотвратить шествие падальщиков по следам Шелдона.

Остальное было тщательно разбросано на шкуре демона, которая была настолько большой, что из нее можно было сделать палатку.

Приготовление мяса имеет важное значение и они не хотели разводить огонь на панцире заратана боясь причинить ему боль. Поэтому, насыпали высокий слой земли на гребне панциря, чтобы изолировать его. Использовали сухие, тонкие ветви, разбросанные на лесной подстилки, для разжигания огня.

Съедобные органы были использованы в первую очередь, поджаренные на огне на деревянных прутиках, которые Флетчер вырезал и обстругал своим хопешем. Каждый имел свои вкусовые качества: печень сухая и мягкая, почки жирные и сочные; даже сердце было съедобное, но не вкусное.

Травоядные Соломон и Тоск питались в лесу, окружающего их, но мясоеды Лисандр, Афина и Игнатус были хищными и ели сырыми легкие, даже грызли мозг, когда ждали своей очереди на приготовленное мясо. Вид их окровавленных клювов, поглощающих неприглядную плоть, был почти достаточным, чтобы испортить аппетит Флетчера. Почти.

Следующими были съедены большие куски мяса в спешке выбранные из кучи. Темная плоть была мраморной с прожилками сливочно-желтого жира, который капал в огонь при приготовлении. Флетчер, Отелло, Сильва, Кресс и даже Элис ели мясо обжигающе горячим, жевали, набив полные рты, неистово рвали зубами.

Это была лучшая еда, которую когда-либо ел Флетчер. Это были вырезки с ног и боков, спины и крупа. Они трапезничали, как лучшие благородные Гоминиума, пробовали каждый кусочек и удивлялись разнообразию текстуры и вкуса.

Они радовались свету и теплу костра, ибо это была единственная ночь, которую они могли позволить себе, не боясь быть обнаруженными сверху. Они ели в тишине, наполняя её чавканьем и урчанием, звуками характерными скорее для собак, уминающих пищу, чем для цивилизованных людей.

Отелло заговорил первым.

— Всё ещё думаете, можно ли есть демонов? — проворчал он с набитым ртом.

Жующая Кресс мгновенно задумалась.

— Не, это чертовски вкусно, — сказала она, продолжая грызть огромное бедро.

Флетчер отвалился на спину, постанывая от переедания. Он повернул голову и осмотрел гору мяса, которая все ещё оставалась.

— Какая пустая трата, — сказала Кресс, бросая кость во тьму и ложась рядом с ним. — Если повезет, мы можем позавтракать утром, пока оно не испортилось.

— Да, — сказал Отелло, подслушав их. — Вот почему я набиваю свой живот. После того, что случилось с Афиной, я не хочу снова охотиться, пока это возможно. Праздник и голод, вот как это должно быть.

Они сидели тихо какое-то время, пока Сильва не заговорила.

— Хотелось бы, чтобы здесь с нами был лесной эльф, — вздохнула она, снимая сапоги и носки и шевеля пальцами над костром.

Флетчер ухмыльнулся, вспомнив, что Отелло не так давно делал то же самое, когда они укрылись от дождя в сарае после покушения на Сильву. Было время, когда она могла бы скривить нос при таком поведении. Как всё изменилось.

— Почему же, — спросила, — и в чём разница?

— Лесные эльфы — это обычные охотники, которые проводят большую часть своей жизни на земле Великого Леса, ухаживая за нашими стадами оленей и уходят на много миль от нашей родины. Они знают как сохранить мясо и даже сделать припасы.

— Флетчер, разве ты не охотился дома? — спросил Отелло.

Но разум Флетчера уже вовсю работал. Он не был экспертом в выделывании шкур, поскольку просто передавал их кожевникам до начала процесса. Но знал как сделать сухое и вяленое мясо. Он делал так в домашнем очаге и кузнице Бердона. Это казалось невозможным здесь, во влажном и чуждом лесу.

— Нам понадобится больше дров для огня, — сказал Флетчер, садясь. — Пожалуй это возможно. Может, чёрт возьми, и не получится, но можно попробовать.

Итак, Флетчер приступил к работе. Не просто было делать это в темноте пользуясь только светом костра, но всё необходимое было под рукой. Он срезал крепкие низко висящие ветви с деревьев и построил похожую на вигвам конструкцию, используя сухожилия катоблепас для крепежа. Затем сделал стойку из тонких веток, где можно было повесить полоски мяса для высушивания.

Пока другие нарезали мясо тонкими полосками, он начал обдирать огромную шкуру, используя сакс Кресс, для отсечения избыточной плоти. Вскоре у него была снятая шкура, розово-белая с одной стороны и волосатая с другой стороны.

Последовала самая ужасная часть. Не имея горшка, Флетчер был вынужден снять череп с головы Катоблепаса и использовать его.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — застонал Отелло, наблюдая, как Флетчер кромсал и разминал мозг катоблепаса в липкую пасту.

— Моим саксом! — закричала Кресс.

— Это помогает обработать шкуру, — сказал Флетчер, морщась, пока перемешивал отвратительную смесь. — Охотники делали это на протяжении веков.

Вскоре он неохотно распределил жидкость по шкуре руками, а Игнатус пыхнул горячим воздухом, чтобы высушить. Когда они закончили, огонь практически погас.

— У нас есть угли, я положил несколько веток сухого дерева на них, которые будут тлеть и дымить всю ночь. — А сейчас помогите мне со шкурой, — распорядился Флетчер.

Остальные взяли каждый угол и подняли её вверх. Вместе они прошли к огню и обернули её вокруг загруженной мясом конструкции, где на месте проколов края были соединены с помощью клинка Сильвы, сухожилий и заклинания затягивания, чтобы гарантированно удержать.

Наконец, они отошли и восхитились делом рук своих. Дым поднимался из верхней части конструкции как в камине. К счастью, дым оказался достаточно слабым, чтобы раствориться в воздухе, прежде достигнуть купола ветвей.

— Мы будем поддерживать огонь зелеными листьями и большим количеством дерева всю ночь, — сказал Флетчер. — Это должно задубить шкуру и в то же время закоптить мясо. Просто помните, мы не готовим его, мы его высушиваем. Так что держите тепло низким и постоянным — не разводите огонь слишком большим. Если повезет, все должно быть готово через шесть часов. Из шкуры можно сделать практичный покров, когда пойдёт дождь, или, по крайней мере, более комфортный панцирь для спины Отелло.

— Да, — сказал Отелло, втихаря потирая копчик.

— Я возьму первые часы, сказала Сильва.

— Разбуди меня в два часа, — ответил Флетчер, взял на руки Афину и Игнатуса и лёг рядом с матерью.

Было хорошо иметь полные животы, и, если повезет, у них будет сушёное мясо в течение нескольких дней. Но даже так, Флетчер обнаружил, что сон ускользнул от него.

Он старался не думать о проходящем времени, игнорировал приступы разочарования в их медленном, задумчивом передвижении сквозь темный лес. Тем не менее с каждым вдохом он понимал, что этот воздух отравлял, высасывал жизнь из тела. Они ничего не могли сделать, только ждать и надеяться.

Он встрепенулся и развернулся к твердому панцирю, слушая скрип веток и странный ночной шум леса.

И, наконец, как только небо снова стало светлеть, Флетчер спал.

Глава 9

КОМАНДА ВСМАТРИВАЛАСЬ вверх на полог, жуя свои лепестки. Их желудки были уже полны — вяленое мясо сделалось хорошей закуской, и Флетчер над слабым огнём приготовил несколько огромных костей Катоблепас, а затем сломал их, чтобы можно было съесть питательное желе костного мозга. Ему не доставало только хлеба — вот так он и питался оленьими мозгами в Пэлте, когда там было мало еды.

Воду они пополнили благодаря кратковременному дождю в то утро, с помощью растянутой дублёной кожи катоблепасе они наполнили свои фляжки. Жидкость отдавала дымком, но была намного свежее, чем в случайно встреченной в лесу луже.

После еды им пришлось затушить костёр, потому что дым и запах могли предупредить охотников об их присутствии. Необычно было, что проснувшийся Флетчер нашёл Игнатуса, дремлющего среди пылающих углей. Флетчер предположил, что после купания в расплавленной лаве огонь был для него детской игрой, но был обеспокоен: Игнатус никогда не делал этого раньше. Голос Отелло ворвался в его мысли.

— Нам нужен новый разведчик, особенно когда переберёмся на другую сторону гор, — рассуждал он, колупая между зубами заостренной веткой. — Афина не может летать. Тоск или Игнатус могут забраться на одно из больших деревьев и посмотреть на горизонт, но нам нужно знать что дальше впереди.

— Лисандр слишком большой. Его легко заметить, — быстро сказала Сильва, но никто не возражал.

— Нам нужен клещ, — пробормотала Кресс, скобля внутреннюю часть кости саксом. — Или что-то типа этого.

Флетчер знал, что они правы. Они почти на полпути запаса лепестков и перед ними лежали горы. Шелдон не отклонялся с направления, но было бы лучше знать, что их ждало у подножия гряды.

— Мы должны отправить демонов на самостоятельную охоту. Они могут избежать слишком крупного, но схватить любого маленького летающего демона для одного из нас, чтобы использовать его, — сказал Флетчер.

Затем он понял, что ни он, ни Сильва, если на то пошло, не имели опыта охоты или захвата демонов из эфира. Рук никогда не позволял простолюдинам охотиться в первый и единственный год в Вокале.

— Ты много охотился в эфире, Кресс? — спросил Флетчер.

— В первые годы учёбы мне запретили входить в эфир, — сказала Кресс, пожимая плечами. — Это как-то связано с тем, что случилось с капитаном Ловетт. Я была так довольна Тоском, что действительно не возражала. Отелло кое-что делал на втором году.

— Да, я это делал, — сказал Отелло, почёсывая голову. — Хотя Соломон был совершенно бесполезен. Его большие неуклюжие руки не могли ничего удержать, и, в любом случае, он слишком медленный и шумный, чтобы кого-нибудь поймать.

— Ну, я рассмотрел всех нас, но у Сильвы может быть запасной уровень призыва для клеща, — усмехнулся Флетчер. — Ты также можешь позволить Соломону размять ноги, каким бы бесполезным он не был; он слишком долго был внутри.

Итак, Соломона и Лисандра вызвали и отправили с другими демонами на охоту в лес, который с каждым шагом Шелдона становился более густым и тропическим. На самом деле, теперь он был вынужден следовать естественной тропе в лесу, поэтому разросшаяся растительность была вокруг них.

Вскоре они сидели в кругу, и Флетчер пристегнул линзу на глаз, а остальные уставились в свои кристаллы. Даже Элис присоединилась к ним, хотя Флетчер не мог сказать, было это из-за запаха мяса или желания быть рядом с ними.

Из всех демонов осталась только Афина, ухаживающая за своим сломанным крылом на коленях Элис. Оба были довольны тем, что вместе отдыхали, поэтому Флетчер сосредоточился на своем кристалле, чтобы наблюдать за успехом Игнатуса.

Саламандра был ловок в лесу, пробираясь сквозь ежевику и упавшие бревна с глазами смотрящими на небо. Его возбуждение было заразным, и сердце Флетчера ускорялось с каждым прыжком, который тянул Игнатуса вглубь леса, вдали от ужасной суматохи, что неизбежно создавали Лисандр и Соломон пробиваясь сквозь заросли.

Малые клещи жужжали то здесь, то там, но Игнатус игнорировал их — заняв целый уровень призывателя они не были бы так полезны, как скарабея, так как не имели мандибул, жала и интеллекта своих более крупных кузенов.

Вместо этого Игнатус внимательно слушал воздух вокруг. Флетчер знал, что саламандра может различать демонов по частоте и тембру ударов крыльев, его сотни лет охоты в эфире, тонко настроили эти ощущения. Пока ничего. Блуждающие огни лишили лес всех демонов, кроме самых низших в пищевой цепи. Единственным другим демоном, которого он видел, был коатл, свисающий с ветки — змиеподобный демон, покрытый цветными, многослойными перьями экзотической птицы. Но он был слишком медленным и заметным, чтобы быть полезным.

Пока они ждали, Флетчер исследовал разум своего демона, надеясь услышать звук добычи. Но… было что-то другое в Игнатусе, и Флетчер действительно сейчас это замечал, пока был пристально сосредоточен. Разум саламандры был больше его духа. Казалось даже, что уровень маны в маленьком демоне, тоже вырос. Фактически, «маленький» это не то описание что он должен использовать, поскольку понял, что Игнатус, похоже, вырос с тех пор, как они вошли в эфир. Его вес был заметен, когда Флетчер носил его утром, а его задняя половина теперь свисала с плеч Флетчера.

В сознании Игнатуса вспыхнуло волнение, отвлёкшее Флетчера от мыслей. Саламандра был у основания дерева, полз вверх по хриплой коре с неторопливой осторожностью. Его внимание привлекли взмахи крыльев нового демона вверху. Флетчер тоже мог слышать их, глухая пульсация в воздухе, которая периодически усиливалась, когда спрятавшийся демон летал туда-сюда.

Затем он увидел его, поймав переливающийся блеск странного тела. Как будто крылатая ящерица была собрана из частей тела насекомых. Его крылья, хотя по форме были похожи на крылья ииверны, но были сделаны из того же хрупкого материала, что и у бабочки, с перепончатым полупрозрачным пятном в центре, окруженным яркой сине-зеленой смесью из мелких лагун. Тело было мраморным, тем же цветом и выглядело так же, как панцирь жука, который сегментировался в суставах. Было всего четыре ноги, но каждая из них была покрыта тончайшими волосками и заканчивалась маленьким когтем. Хвост с небольшим, но мощным жалом на конце действовал как руль и противовес.

Но глаза, глаза были самыми инсектильными: черные сферы, собранные из тысяч более мелких форм, сидели под парой муравьиных антенн. Только рот оставался как у рептилий, показывая длинный, хамелеонов язык, который выстреливал, чтобы поймать меньшего клеща в воздухе.

Это был пирауста — настолько редкий, что не было записей о его поимке, известен только из описаний призывателей, которые записали воспоминания о вливании своих демонов. Он был плохой боец, но известен двумя особыми талантами, которые продемонстрировал, когда спустился на большой лист возле Игнатуса, чтобы уничтожить свою добычу.

Мгновенно тело оказалось таким же ярко-зеленым, как и лист, мимикрировав так прекрасно, что даже имитировало прожилки под ним. Пирауста проглотил клеща с помощью своих передних когтей.

Даже когда Флетчер прищурился в линзе, его антенна дернулась, а затем он мгновенно рванул вперед. Усики были его вторым уникальным навыком, позволяя ему чувствовать так, как другие демоны могли только мечтать.

Игнатус уже был в воздухе, предугадывая внезапное движение. Несмотря на это, он едва успел коснуться его одним когтем, зацепившись за хвост и прихватив с собой падая на землю. Они упали рядом, и тотчас Игнатус обмотал его своим хвостом, держа крылья сверху и жало в стороне.

Это было проделано аккуратно. Флетчер послал Игнатию поздравительный импульс гордости, и саламандра тявкнул перед тем, как отправиться обратно к панцирю.

— Я что-то поймал, — объявил Флетчер. — Возвращайте охотников домой — у нас есть демон для упряжи.

Глава 10

ПИРАУСТА ОКРАСИЛСЯ в насыщенный бордовый цвет — цвет кожи Игнатуса, когда саламандра прибыл, победоносно удерживая его на высоте. Уже кожа призыва Отелло была помещена рядом с огнем, единственная, которая сохранилась после того, как запасы были потеряны в болоте.

— Чёрт побери, пирауста, — пробормотал Отелло, с намеком на ревность в голосе. — Это будет отлично.

Флетчер опустился на колени и погладил голову Игнатуса, затем отступил назад и удивленно посмотрел на свою ладонь. Кожа саламандра была прохладная на ощупь.

— Он холодный, — сказал Флетчер, нахмурив лоб. — Он никогда не бывает холодным.

— Странно, — сказала Сильва, присев рядом с ним. — Можно мне?

Обычно было табу касаться демона призывателя, по крайней мере, в любом другом случае. Флетчер кивнул, и она провела рукой по спине Игнатуса. Флетчер почувствовал непроизвольный импульс удовольствия, и его лицо покраснело. Он отвернулся и занялся своей кожаной курткой на плечах матери, надеясь, что Сильва не заметит.

— Это странно, — пробормотала эльфийка. — Но удачно — возможно, поэтому он смог захватить пирауста.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Флетчер.

— Ну, большинство призывателей теоретизируют, что они способны много чего обнаружить своими антеннами. Тепло — это, пожалуй, самое увлекательное. Некоторые говорят что они могут чувствовать самые небольшие вибрации воздуха, даже обнаруживают влажность. Большинство согласны, что их слух, обоняние и нюх так же хороши или лучше, чем у канид. Должно быть, тело Игнатуса было в замешательстве. Держу пари, здесь не так много хладнокровных демонов.

Флетчер усмехнулся и посмотрел на пирауста. Действительно удачный улов.

— Как ты думаешь, Игнатус может изменять температуру по своему усмотрению, или это что-то еще? — спросил он.

Флетчер оценил хвост Игнатуса, который казался, стал ещё длиннее, чем раньше. Были ли его лопатки более крупными, чем у черной саламандры Хана?

— Сильва, как ты думаешь, он становится больше?

Сильва не расслышала его, занятая осмотром прекрасного демона. — А? — сказала она, обернувшись. — Полагаю, что так. Он хорошо питался.

Флетчер не мог понять. Возможно, это было странной реакции на то, что произошло в лаве под пирамидой. Или так повлияло возвращение в эфир? А может употребление плоти демона? О саламандрах было мало известно, это может быть какой-то один или комбинация всех факторов.

— Кто будет использовать его? — спросила Кресс с нетерпением.

— Не я, — сказала Сильва, взъерошивая голову Лисандра. — Этот прекрасный грифон десятого уровня. Я сомневаюсь, что у меня достаточно уровней призыва, чтобы захватить пирауста, однако несколько уровней осталось.

— Я считаю — этот вид второго уровня, — сказал Отелло, стоя на коленях и осматривая захваченного демона. — Может третьего. У кого есть свободные уровни призыва? Я проверил себя перед турниром — сейчас у меня четырнадцатый уровень.

— У меня десятый, пять свободно, — сказала Кресс, с надеждой.

— Искатели, верно, Флетчер? — спросила Сильва, покачав головой.

Но Флетчер не был так уверен. Отелло нуждался в таком демоне, как пирауста, таком быстром, лёгком и полезном. Соломон, каким бы могучем он ни был, но он не был универсальным демоном. Голем был кувалдой для скальпеля пирауста.

Отелло был его лучшим другом, его союзником во всём. Он был обязан гному и его семье. А зачем, собственно, Флетчеру нужен пирауста? Мало пользы в бою от того, чей укус больше похожий на укус клеща, а Афина, хотя и ранена, уже была хорошим разведчиком. Другой ему не нужен. Нет. Это должен быть Отелло.

— Это будешь ты, Отелло, — сказал Флетчер ухмыляясь. — Тебе это нужно больше, чем мне. В любом случае, я даже не знаю, достаточно ли много у меня уровней призыва. В прошлом году было девять, и все они израсходованы.

— С тех пор я поднялась на три, — вмешалась Сильва, раздраженная щедростью Флетчера. — Отелло поднялся на четыре. Попробуй.

— Всё правильно, Сильва, — сказал Флетчер. — Ему он нужнее — Соломон медлительнее ста черепах.

— Ты его имеешь в виду? — сказал Отелло, его глаза загорелись от волнения.

— Да, он твой. Иди, Игнатус подержит его над пентаграммой.

Отелло не нужно было больше убеждать, он стоя на коленях рядом с пентаграммой и виновато улыбался, когда Кресс застонала от ревности.

— Я верну его позже, если он передумает, — сказал Отелло, заметив поднятые брови Сильвы. Флетчер подумал о другом аргументе и заговорил быстро, прежде чем Сильва могла что-то сказать.

— Теперь, если мы разделимся, у всех будут демоны, которые могут летать или высоко забираться, чтобы мы смогли отыскать друг друга. В этом смысл.

Сильва вздохнула и махнула рукой. Она показалась ему разочарованной. Может быть, он тоже был хорош, но это не имело значения.

Игнатус гордо прошёлся по коже призыва и поместил пирауста над ней. Через секунду, как Отелло активировал её, пентаграмма засветилась фиолетовым. Захват демона был подобен вливанию, только гораздо сложнее. Удержать его на месте обычно было трудной частью.

Отелло сжимал и разжимал челюсти. Вена пульсировала на лбу, он позволял дыханию медленно посвистывать проходя через зубы по мере того как он напрягся, его короткие пальцы глубоко вжались в кожу.

— Давай, ты можешь, — сказал Кресс, перемещаясь ближе и всматриваясь в пирауста. Медленно, очень медленно демон стал растворяться в сполохах белого света. Отелло застонал, лицо покраснело, когда он напрягся, чтобы обуздать демона. Наконец, когда он покраснел так, что Флетчер начал беспокоиться, последний прозрачный всполох света исчез в коврике.

Отелло упал на спину, грудь ходила ходуном. Затем, когда эйфория вливания нового демона овладела им, на лице появилось блаженное выражение.

— Молодец, — сказал Флетчер, похлопывая Отелло по плечу. — А знаешь, ты ведь первый из нас, кто на самом деле захватил демона.

— Наполовину захватил, — сказала Сильва, с неохотой улыбнувшись Отелло.

Потребовалось несколько минут, чтобы Отелло восстановился, а затем вызвал пирауста. Он находился в центре кожи призыва, как только материализовался, и дрожал.

— Это так странно, — пробурчал Отелло. — Мой разум чувствуется как… целостный.

— Расскажи мне об этом, попросил Флетчер. — Однако ты привыкнешь к этому. Как думаешь, ты можешь достаточно контролировать его, чтобы отправить на разведку?

— Да, — сказал Отелло, протягивая руку. Пирауста вспорхнул и приземлился ему на руку, глядя на него своими странными глазами.

— И это кстати она, — продолжил Отелло, поднимая демона к лицу и рассматривая его с удивлением. — Я буду звать её Приа.

Глава 11

ПРИА ЛЕТАЛА ВЗАД-ВПЕРЁД, её живот стал серо-синим, чтобы смешаться с небом, а верхняя половина — смесью сломанной зелени и купола — что идеально подходит для любых хищников, летающих выше.

Отелло коснулся камнем видения её хвоста, затем она метнулась в небо, гораздо быстрее, чем ожидал Флетчер. Он везунчик, что поймал её.

Сначала они увидели кристально чистую картину леса, затем Отелло заворчал, и картинка замерцала в красных, желтых и оранжевых оттенках, по мере того как пирауста плавно двигалась по ветру, высоко над деревьями.

— Мы можем видеть тепло, — гордо сказал Отелло — Это как ключ в её мозгу. Давайте посмотрим…

Камень снова изменился. Лес получился призрачным, на смену ему пришла странная масса колеблющихся черно-белых образов.

— Движение звука и воздуха, как у демонов летучих мышей, — Отелло скривил лицо, когда пытался вспомнить название. — Как это называется…?

Флетчер вспомнил гигантских волосатых летучих мышей, которых некоторые шаманы использовали в качестве маунтов, и содрогнулся.

— Не важно. Быстрей, — сказал Флетчер. — Пирауста нечасто решаются подняться выше безопасных деревьев. Если её заметят, то это будет выглядеть подозрительно.

Отелло кивнул, и вскоре Приа скользила чуть выше деревьев, иногда поднимая взгляд в поисках хищников. Выше, только красная горная цепь, тянувшаяся до горизонта, пожирала серое небо. Флетчер обнаружил, что ищет солнце, которого, как он знал, не там было — источник света эфира еще не определили.

— Что это? — пробормотал Отелло, замедляя Приа, когда приблизилось основание горы. Деревья резко оборвались там, где началась красная скала, как будто ржавый осадок оттолкнул их. Поверхность была похожа на песчаник, грубая и покрытая тонким слоем пыли. Это напомнило Флетчеру о мертвых землях эфира. Но не это привлекло внимание Отелло.

В скале была расщелина, настолько узкая, что они не видели ее из далека. Казалось, что землетрясение когда-то раскололо непроницаемую гряду по центру, оставив тонкий след в сердце хребта. Она была шириной толь только, чтобы прошёл Шелдон, но оказалось, что часто использовалась; поколения из копыт, когтей и ног протоптали четкую дорожку.

Я сказал…, — начал Флетчер, но вдруг Отелло поднял руку, его глаза расширились в испуге.

Что-то приходит, — прошептал он, как будто был там с Приа.

Экран вспыхнул красным, когда пирауста метнулась к соседнему валуну, самому большому и самому высокому в груде камней, валяющихся около трещины в гряде. Она перевернула свое видение на странный, теневой взгляд на мир и повернула глаза к горизонту над деревьями. Там высоко в воздухе была какая-то рябь, как будто какое-то большое беспокойство в небе.

Ее взгляд вернулся к норме, показывая в дали стаю V-образных черных фигур, но все еще слишком далеко, чтобы рассмотреть их. Сначала Флетчер думал, что они были птицами, возможно, сорокопутами. Но когда они приблизились, понял, что для этого они слишком велики.

Виверны. Флетчер мог насчитать семь особей — больших, рептилий с сочленёнными крыльями и рогатыми головами — они летели по спирали вниз, к горному перевалу. Они были такими же большими, как стопка из трех лошадей, и приземлились с шумом, который заставил дрожать валун, а изображение в кристалле трястись. Борозды оставались на земле, когда они скользили пытаясь остановиться, цепляясь когтями ног и крыльев, разрывая землю.

Отелло вздрогнул, когда всадники появились в поле зрения: шаманы орков, великолепные в безвкусных головных уборах из перьев, грудь и конечности, окрашенные яркими завитками. Каждый был вооружен колчаном, полным дротиков и маканой — плоской дубиной с осколками обсидиана по бокам.

Рядом с ними приземлились другие демоны, отставшие от виверн. Веспы — гибриды пчелы и осы, размером с большого голубя. Стриксы — четвероногие совы-демоны с красными перьями и страшными клювами. Но был ещё демон, которого поймал взгляд Флетчера, он всё кружился в высоте, как будто не хотел отказываться от поиска. Он был меньше виверны, но сердце замерло, когда зверь наконец спустился. Он отобразился в кристалле, когда приземлился на валуне выше Приа. Пирауста оставалась совершенно неподвижной.

— Проклятье, — пробормотала Кресс.

Это был ахул, название, которое Отелло искал раньше, чтобы рассказать Флетчеру. Он был похож на заросшую летучую мышь с мышцами, мехом и широкой глоткой как у доминантного самца гориллы, фыркал в воздухе поросячьим носом и шевелил острыми ушами. Пара клыков с обеих сторон рта, острее, чем иглы, но достаточно большие, чтобы пробить человека насквозь.

Его всадник спрыгнул со спины.

Белый орк. Хан.

— Небо помоги нам, — выдохнула Кресс.

Хан, казалось, кричал, его перламутровая кожа была яркой на фоне серого неба. Его длинная грива волос взлетела в воздух, когда он шагал взад-вперед, приказывая шаманам спустить маунтов. Флетчер знал, что он пользовался гортанными звуками языка орков.

Вскоре шаманы бродили по поляне, осматривая землю у горного перевала. Не заняло много времени оркам определить, что следов не было, хотя они казались взволнованными увидев отпечатки копыт, оставленные в пыли. Белый орк похлопал в ладоши призывая внимание к себе, а затем выпроводил шаманов, чтобы осмотреть их самому. Они вернулись к вивернам и стали кормить их красными кусками мяса из корзин, привязанных к спинам демонов.

— Эй… они не уходят, — сказала Кресс, указывая на кристалл.

Шаманы не ставили палатки, а вместо этого укрывались под крыльями своих виверн и зажигали небольшие костры символами заклинания огня, вытатуированными на кончиках пальцев. Хан присоединился к одному из них, присел на корточки и грел руки над огнем.

— Почему здесь Хан? — Сильва вздрогнула, в ужасе от вида высокого белого орка. — В нашем мире идёт война, а он тратит своё время охотясь на нас. В этом нет смысла!

Хан не имел ничего, кроме простой набедренной повязки, резко контрастирующей с яркими шаманами в разноцветных перьях и кричащей раскраской тела. Его тело было жилистое, атлетически сложено, длинные волосы казались почти женскими в сравнении с тем микстом, что был у шаманов — пучки, полностью бритые и выбритые частично.

— Что мне делать? — прошептал Отелло, указывая на изображение ахула в кристалле. Он стоял караульным, его голова медленно поворачивалась влево и вправо. — Как только Приа двинется, он почувствует её. Черт, я удивлен, что он еще не почувствовал её запах.

— У ахулов плохое зрение, — сказала Сильва. — Он, вероятно, может чувствовать её запах, но не может видеть, где она находится.

— В любом случае, она нам нужна там, — высказался Флетчер. — Если они ещё будут там утром, то мы можем с ними столкнуться. Она должна продолжать наблюдение.

— У-х, — сказал Отелло, вытирая пот со лба.

Группа сидела в ужасающей тишине когда небо стало тусклым, а маленькие демоны орков распределились по краю леса, наблюдая за опасностью.

Глава 12

К УТРУ ОРКОВ УЖЕ НЕ БЫЛО. Приа увидела, как они уходят с рассветом, низко пролетая через горный перевал. Это было удачное время, так как Шелдон пришёл ко входу через час. Там-то заратан и остановился пастись на краю леса, как будто знал, что дальше будет мало растительности, чтобы питаться во время путешествия.

Команда соскочила на землю и разошлась, опасаясь каких-либо орочьих демонов, оставленных наблюдать. Пепел кострищ был еще теплым, а навоз виверн оставил в воздухе густую, резкую вонь.

— Должно быть они знают, что мы идем этим путем, — сказал Флетчер, покачивая головой. — Ахул должен был учуять наш запах. Нам просто повезло, они думали, что мы быстрее — нас переоценили.

— Если бы шли пешком, то всё ещё были бы в болотах, — сказал Отелло, протирая глаза ото сна. — Если бы мы ехали на чём-нибудь, кроме заратанов, скажем, на кирине или гиппалектрионе, то были бы уже далеко за пределами этого места. Они могут думать, что мы на маунтах, как драгунский корпус.

— Вот почему они были так взволнованы этими следами от копыт, — догадалась Сильва, присев к тем же отпечаткам, что исследовали шаманы. — К нашей удачи, дикое стадо каких-то демонов, должно быть, прошло здесь.

— Точно, — согласилась Кресс. Она потыкала веточкой кучу помёта виверн. — Вероятно, они думают, что мы передвигаемся на крупных, высокоуровневых демонах — и не думают, что отправили кучу студентов первого-второго года обучения на корм зверям, не так ли?

Флетчер ухмыльнулся на её сарказм, даже если внутри он был в смятении. Было бы не плохо, чтобы их преследователи переоценили их силы, но в любой момент они могут пересмотреть и вернуться. Что еще хуже, компания потеряла защиту деревьев и застряла на единственной тропе на многие километры. Через проход будут проходить мигрирующие демоны, от стай диких канид до одиночек мантикор, в поисках пары. Ему это не нравилось, до другого выхода не было. У них не хватало времени.

Как будто Шелдон прочёл его мысли, заратан прожевал и проглотил последние листья, которые сорвал с крайних деревьев, и начал спускаться в узкую расщелину, игнорируя высокие, отвесные стены с обеих сторон. Команда поспешила вернуться на панцирь, их ноги болтались над землей, когда он качался из стороны в сторону.

Вскоре они вернулись к Элис на спине Шелдона, где теперь Тоск присоединился к группе демонов, которые словно находили утешение в её спокойном поведении. Игнатус даже приносил ей куски, когда команда ела и проводил большую часть своего времени на коленях, — теперь, когда огонь погас, его температура вернулась к нормальной.

Кресс, похоже, не возражала против нового компаньона своего демона — она проводила большую часть времени на шее Шелдона, периодически почёсывая его и разговаривая с ним. Она очень привязалась к нежному гиганту и часто плакала из-за того, что он слишком большой, чтобы сделать своим.

Флетчер улыбнулся нежной куче демонов и поцеловал мать в лоб. Когда он подошел к передней части панциря, то задумался, странно ли было показывать такую нежность к ней. Но это было естественным и правильным.

— Это идеальное место для засады, — сказала Сильва, прервав его мысли, и встала рядом.

Она была права. Они были в извилистой расщелине, которая следовала за естественными слоями породы, с неровными поворотами, мешающими видеть более десятка метров вперед. Выше, неровности в стенах скал, создавали выступы и трещины, идеально подходящие для скрытия виверн в засаде.

— Мы отправим Приа следить, — сказал Флетчер, — Чтобы предупредить нас заранее.

Только Приа была неизвестна как один из их демонов, тогда как другие могли быть идентифицированы нанаями или гоблинами, с которыми они сражались в пирамиде. Отелло коснулся её крупным камнем видения и затем передал его Флетчеру. Гном не хотел быть вдали от нее; он провел последний час, экспериментируя с ее преобразованиями, пораженный множеством образов, которые она могла создать на своем панцире.

Приа зависла перед ними, Флетчеру показалось странным видеть себя в кристалле, и он был поражен изменениями в своём внешнем виде.

Одежда и лицо были заляпаны пятнами земли, крови и высушенного пота — он не мылся несколько дней, ограничиваясь кратким разбрызгиванием воды из грязных луж, мимо которых проходил Шелдон. То, что не было замарано, было разорвано колючими ветвями в орочьих джунглях и лесах эфира. Волосы были жирными, слипшимися на лбу, словно их окунали в смолу.

Он загладил волосы назад, затем втихаря вытирал щеки, до того момента пока не заработал насмешливый взгляд Сильвы. Ей как-то удалось сохранить себя в презентабельном виде. Ее лицо было чистым и свежим, а волосы тщательно заплетены, даже если одежда была только в немного лучшем состоянии, чем его собственная.

— Иди сюда, — сказала она, потянув Флетчера, чтобы он сел скрестив ноги рядом с ней. Она вылила немного воды на клочок достаточно чистой ткани и начала протирать его лицо, показав кончик языка, высунувшийся из угла губ, когда она работала.

— Знаешь, у нас останется не много вариантов, если на другой стороне этих гор не окажется вулкана, — сказала она тихонько.

— Не думаю, что у нас вообще был какой-нибудь вариант, — ответил Флетчер, не зная куда отвести взгляд, когда она наклонилась, вытирая ему щеки. Он заметил, что ее кожа, обычно бледная и гладкая, была слегка бронзовая с россыпью веснушек, загорелая после нескольких дней в джунглях орков.

— Мы должны будем рискнуть и полететь, чтобы найти его, — пробормотала она, пододвигаясь ближе, чтобы другие не могли услышать. — Возьми лепестки для путешествия.

— Бросить остальных? — спросил Флетчер в ужасе

— Мы вернем цветы обратно, как только найдем вулкан, — сказала Сильва, покачав головой. — Это наш единственный шанс, и их. Мы разделились, чтобы охотиться, когда нужна была еда; просто сейчас это будет немного дольше.

— Как мы снова найдём друг друга? — спросил Флетчер. На этот раз мы разойдемся не несколько сотен ярдов.

— Мы найдем способ, — сказала Сильва, нахмурившись.

Флетчер покачал головой. Он не хотел оставлять мать. Но это был единственный путь.

— Ну, будем надеяться, что до этого не дойдет, — сказал он.

Пока говорил, он не обращал внимание на кристалл лежащий на коленях, но сейчас посмотрел вниз. То что он увидел, возмутило его живот.

— Ребята, вам нужно видеть это, — сказал он, с бешено стучащим сердцем.

Даже когда он это сказал, было уже слишком поздно — Шелдон просто топал вдоль своего пути, а стены оврага резко оборвались, показывая то, что Приа видела несколько минут назад.

Каньон. Огромное пустое пространство, расширяющийся овраг, а затем снова сужающееся, далеко на противоположной стороне. Но не это встревожило его.

Гигантские кости находились в нём, разбросанные, как разрушенные колонны забытого храма. Они были толстыми и высокими, как стволы деревьев, ярко белые от длительного нахождения на свету.

— Что это за место? — выдохнула Сильва, наклоняясь, когда они проходили под грудной клеткой. Кости изогнулись вокруг них, как брусья земного фрегата, бросая полосатые тени.

Впереди поглядывал злобный череп, нижняя челюсть отсутствовала, чтобы оставить свои острые зубы, зарытыми в песок. Он был таким же широким и высоким, как и все тело Шелдона, с глазными отверстиями, достаточными для того, чтобы Лисандр пролетел касаясь сторон. Другие черепа усеивали дорогу, показывая, что десятки демонов погибли в огромном овраге.

— Похоже на кладбище слонов, — сказал Отелло. Он высунулся и выбил одну из костей, полый звук ее эхом облетел каньон.

— Это не слоны, — сказала Кресс.

Действительно, они не были похожи. Это демоны были значительно больше слонов. Флетчер не мог себе представить, как они оказались в этом месте, потому что вряд ли могли пройти через расщелину. Приа была впереди и уже достигла другой стороны каньона, и он увидел ответ на свой вопрос. Другой проход был намного шире, достаточно большой, чтобы пропустить через себя флот кораблей.

— На наших уроках демонологии не было ничего такого большого, — сказала Сильва, все еще пребывая в ужасе от огромных размеров скелетов.

— Я знаю, что это может быть, — нерешительно вызвался Отелло. — Есть легенды о существах такого размера, но никто и никогда их не видел. Некоторые говорят, что они вымерли. Я читал о них в старой книге в библиотеке, когда мы готовились к экзаменам в прошлом году.

Он посмотрел внимательнее на череп, когда они проходили мимо.

— Эти зубы — травоядные, плоские и ребристые, — сказал он, мысля вслух. — Смотрите на большеберцовые кости. По их размерам, он был бы достаточно высок, чтобы пастись на уровне верхушек деревьев. Они питались деревьями. Бегемоты.

— Какими бы они ни были, здесь чертовски жутко. — Кресс вздрогнула и отошла, чтобы сесть рядом с Элис, которая, казалось, совершенно не обратила внимание на мрачный погост.

Следующие полчаса они провели в этом краю, но земля была такой же мертвой и неподвижной, как кости, которые окружали их. Тем не менее было облегчение, когда они вышли из тихого кладбища костей в широкий проход с другой стороны.

Шелдон ускорил ход, словно желая достичь края гор. Его мучила жажда, потому что, когда другие могли пить из своих фляжек, его последний глоток воды был из застойной лужи в лесу этим утром. В добавок к этому, погода изменилась — с каждой минутой небо становилось ярче и усиливалась жара.

Панцирь раскачивался под ними, скалы с обеих сторон были теперь слишком широко расставлены, чтобы обеспечить прикрытие от тягостного жара, исторгаемого пылающим небом. Вскоре они замолчали, сели вместе под шкуру катоблепаса, чтобы воспользоваться ее скудной тенью. Создавалось впечатление, что различные части эфира значительно отличаются климатически, хотя находятся друг от друга всего в нескольких милях.

Затем они увидели это: светилось ярким блеском стекла, плескалось и бурлило в камне видения, когда Приа вылетела из широкого горного прохода.

Это была лагуна, с лигами лазурных вод, которые были окружены чистым белым песком и виноградниковыми холмами. Зеленые джунгли окружали её, а извилистый водный поток устремлялся влево к далекому океану, проходя рядом с горным хребтом, пока не сливался с отдаленными водами. Справа бурные водопады ниспадали с выступающих обнаженных черных скал, питая спокойные пруды, окружавшие их.

Даже когда Шелдон поспешил к ней, воздух стал влажным, настолько, что свободные красные волосы Кресс начали кучерявиться на глазах. Шелдон издал стон счастья, панцирь раскачивался, когда он бежал вперед, каменные стены прохода оборвались с обеих сторон.

— Я думаю, мы прибыли к месту назначения, — радостно сказала Кресс, уклоняясь от падающей шкуры и подползая к передней части панциря. Она счастливо похлопала Шелдона по шее, а затем громко рассмеялась, когда он прыгнул в воду, разбрызгивая её. Заратан истосковался по ней, погрузил голову под поверхность. Его шея пульсировала пока он пил.

Кресс зачерпнула её рукой через край и прижала к губам.

— Какая сладкая! Её можно пить.

Флетчера не нужно было уговаривать. Он разбежался и прыгнул в воду, которая бала настолько прозрачной, что было видно дно. Шок от холода вскоре стал небесной прохладой на коже, купая его жирную кожу головы, заставляя волосы плавать в невесомости.

Сильва нырнула рядом с ним, полосой белой ткани и пузырьков в воде. Она разделась до майки и коротких панталон длиной до колен, которые носила под бриджами.

Флетчер вынырнул на воздух, только чтобы словить брызги в лицо смеющейся эльфийки.

— Ты похож на мокрую крысу! — засмеялась она и снова обрызгала его.

С другой стороны панциря вошли в воду Кресс и Отелло, слышны были только их счастливые крики. Он знал, что должны искать вулкан, но сейчас ему было все равно. Это может подождать. Все, что он видел, это сверкающие голубые глаза Сильвы. Он плеснул ей в спину, и взгляд неимоверного возмущения на ее лице, заставил его громко рассмеяться.

— Хорошо, теперь ты за это, — сказала Сильва в притворном гневе.

Она окунула голову Флетчера под воду, он потянул её за ноги, утаскивая под воду вместе с собой. Они там сражались, прижимались телами, худые конечности оплетали друг друга в соперничестве за положение. Сердце Флетчера выскакивало из груди, когда они упали на мягкий песок дна лагуны, и потребность в воздухе вернула их на поверхность.

Они вынырнули из воды и расстались, глубоко дыша, когда снова вернулись в великолепие своего окружения. Небо сияло так, что вода переливалась, как горстка бриллиантов. На мгновение страхи последних нескольких дней казались незначительными перед лицом такой красоты.

Флетчер снова забрызгал Сильву, а затем поплыл к водопаду в темной скале неподалеку. Краткий миг он наслаждался ударами воды по усталой спине. Затем Сильва утянула его в глухую бухту под выступом падающей воды.

Он упал на плоский валун у воды. Она села ему на грудь и прижала его руки своими. Позади неё текла вода, как стена, которая отрезала их от остального мира. Светящийся, волнистый занавес, который эхом отдавался в тусклой камере. Единственным звуком был шум падающей воды и звук капель, падающих из полусформированных сталактитов.

Она торжествующе подняла брови, а затем, когда Флетчер начал отталкивать её, наклонилась… и в заводи потемнело. Отелло прошёл сквозь водопад, тряся головой, как мокрая собака.

— Привет, Шелдон движется, — сказал он, поливая их водой из длинных волос и бороды.

Сильва села.

И вот так, момент был упущен.

Глава 13

СТОЯЛА НОЧЬ, и они сидели несчастные в центре панциря завернувшись в шкуру катоблепаса. Одежда была еще влажной после купания, потому что светлое время было недостаточно продолжительным, чтобы высушить её. Единственными звуками были тихие всплески плывущего сквозь лагуну Шелдона. Это был медленный, ленивый темп, без четкого направления. Он чего-то ждал.

Без признаков вулкана настроение было унылым, даже если они снова были чистые. Даже его мать была свежая — Кресс незаметно помыла её в тусклом свете вечера, в то время как другие исследовали округу.

В дали джунгли уменьшались, открывая мертвые земли, необитаемую пустошь красноватого песка. Кроме того, земля падала во тьму через изогнутый край, там заканчивался диск, который и был эфиром, и началась бездна.

— Я убываю с Лисандрм, — сказала Сильва, нарушая давящее спокойствие. — Если я улечу достаточно далеко, я могу обнаружить столб дыма из вулкана.

Она вылезла из шкуры, встала и потянулась. Лисандр поднял глаза, услышав своё имя и скорбно каркнул. Он чувствовал, что Сильва планирует покинуть группу.

— Что… Сейчас? — спросила Кресс, встревоженная внезапным решением. — Прямо в эту минуту?

— Мы знаем, что орки не передвигаются ночью. Это лучшее время для перемещений. Я буду прятаться ниже линии деревьев, а днём прерываться.

— Как ты будешь перемещаться в темноте? — спросил Отелло. — У грифонов плохое ночное зрение. Ты никогда не сможете его найти, не говоря уже о том, чтобы вернуться к нам.

— Флетчер… — Сильва сделала паузу, как будто уже не была уверена. — Флетчер пойдёт со мной. Лисандр может нести нас двоих, и мы воспользуемся Афиной, чтобы смотреть сквозь тьму. Ее ночное зрение лучше, чем у любого другого демона, даже твоей пираусты.

— Мы найдем вас, следуя горной цепи, пока снова не увидим лагуну, — добавил Флетчер. — Шелдон не скоро уйдёт отсюда. Похоже, он чего-то ждёт.

Пока другие обдумывали их слова, Флетчер не мог не задаться вопросом: почему Сильва колебалась? Конечно, она не хотела бы уходить одна. Была ли причина в том, что произошло в водопаде? Или, вернее, чего не было? Флетчер почувствовал печаль в груди.

Какая бы ни была причина, она уже взяла свою долю лепестков из их истощающегося запаса, разделив на равные пять кучек. Флетчер напихал кучу вяленого мяса в свой рюкзак и наполнил флягу из лагуны.

Взяв с собой меч, лук и пистолет, он крепко обнял мать, желая, чтобы безвольно повисшие по бокам руки обхватили его.

— Мы доставим тебя домой, мама, — прошептал он, целуя её в лоб.

Неловкое рукопожатие с Отелло превратилось в медвежье объятие. Кресс чмокнула его в обе щеки, и он почувствовал мокрые слезы на лице. Решение было принято слишком быстро, без предупреждения. Их время заканчивалось.

Он коснулся Афины своим кристаллом видения и прикрепил его к своему глазу, его взгляд стал пурпурным, когда она перебежала на плечо. Мгновение спустя он указал пальцем на Игнатуса, и саламандра растворилась в ладони в потоке белого света.

Затем Флетчер разместился на спине Лисандра, позвоночник и пернатый мех, неудобно скользили под его бедрами, когда мускулатура грифона пришла в движение.

— Лепестки, вода, оружие, — бормотала Сильва. Она пробежалась пальцами по луку и вложила фалькс в ножны на спине. Рукоятка меча заблокировала вид Флетчеру, поэтому Афина вскочила на колени Сильвы, вскрикнув от боли, когда лубок на крыле стукнул по плечу эльфа. Ее зрение было ярким в розовом оттенке, как будто мир был освещен светом дюжины лун.

— Мы вернемся, — сказала Сильва, хотя она говорила так тихо, что Флетчер не был уверен, что она говорила сама с собой.

Затем, как Отелло заговорил, Лисандр прыгнул. Слова гнома потерялись, когда они метнулись в небо, поднимаемые большими мощными крыльями.

Руки Флетчера обнимали Сильву за талию, но это мало помогало, она также болталась, как и он сам. Он наклонялся то влево, то вправо при каждом взмахе крыла, мышцы бедер болели, когда он отчаянно сжимал бока Лисандра. Только когда он парил на ветру, высоко над джунглями, сердце Флетчера успокоилось.

Внизу, лагуна уменьшилась до размера серебряного шиллинга, с тонкой линией, обозначающей уходящую реку, которая течёт в огромный океан к западу от них. Горный хребет за ними свернулся в четверть круга, с темным пятном на юг, где начались болота. Флетчер знал, что территория орков лежит где-то дальше, и, вероятно, источник цветов Euryale был именно там. Несмотря на то, что виверны уже прошли мимо, было неправильно вернуться и войти на территорию, где другие шаманы могут всё ещё искать их.

— Мы направляемся на восток, — сказала Сильва, её голос был едва различим от порывистого ветра.

Поэтому Лисандр повернул, его крылья наклонились, и с ними содержимое желудков. Вскоре они проследовали через горную гряду, мир под крылом выглядел грубым ковром из древесных крон.

Флетчер осматривал горизонт, отчаянно нуждаясь в высоком горном пике в дали. Он даже наблюдал за горным хребтом, надеясь на то, что появится столб дыма. Вместо этого они полетели в ночь, горный хребет остался позади них, пока не исчез вдалеке. Джунгли внизу, казалось, бесконечны, обрываемые только красным песком пустыни мёртвой земли слева и маячившей пропастью на противоположной стороне.

Флетчер вздрогнул при виде бесконечной темноты вдалеке, вспоминая мучения, существ со щупальцами, которые таились там. Цетеаны.

— Вообще ничего? — кричала Сильва, её слова перелетали через плечо Флетчера.

Ничего. Ничто, кроме устойчивого прояснения неба. Он крикнул ей в ухо, и наполовину услышал, как она рычит от разочарования.

Затем они с Лисандром стали подниматься всё выше и выше, пытаясь увидеть дальше. Температура снизилась до такого уровня, что воздух выходил паром с каждым выдохом, и тут же уносился порывом ветра. Тем не менее они летели и дрожали вместе, когда просматривали ландшафт. Флетчер хотел бы, что бы у него были карманные часы Кресс — только свет подсказывал ему, сколько времени они в поисках. Два часа? Три?

Сильва продолжала до тех пор, пока последние следы темного неба не превратились в медный проблеск рассвета. Затем, наконец, они начали спускаться по спирали вниз во влажную жару джунглей.

— Там, — сказал Флетчер, указывая, где острые глаза Афины рассмотрели зазор в пологе. Было лучше выбирать поляну, где у них была бы возможность видеть приближение хищников, пока они будут на земле. Охотники не знали, что находится в подлеске.

Однако, когда горячий воздух окружил их и точка назначения приблизилась, Флетчер увидел вспышку белого цвета на поляне, к которой они направлялись. Белый камень, яркий в утреннем свете.

— Что за черт? — сказала Сильва, в то время как Лисандр приближался навстречу ему. Он приземлился и пытаясь зацепится когтями, когда скользил по гладкому мрамору.

Флетчер кувыркаясь упал на землю, ударив колени о плоский камень. Он вскочил на ноги и осмотрелся вокруг.

Белые каменные столбы тянулись вверх, чтобы удержать крышу, которой там уже не было, она превратилась в груды разбитого щебня на потрескавшихся мраморных плитах. Сломанные статуи, не знавшие заботы многие годы, стояли полукругом перед ними. Ползучие виноградные лозы тянулись от края джунглей, обвивали колонны и разрушали стены стремясь к скудному свету, который проникал через сломанный потолок. На арке между двумя колоннами, были выгравированы символы, но ничего подобного он раньше не видел.

— Кто построил это место? — прошептала Сильва. — Орки не могли этого сделать. Или могли?

Её голос отражался эхом вокруг. Здесь было мертвецки тихо, стены, похоже, блокируют шум из джунглей. Это место было похоже на святилище, построенное для давно забытых богов.

Чувствуя себя уязвимым, Флетчер призвал Игнатуса. Фиолетовый свет жутко замерцал в мрачном храме, и саламандра появилась на земле.

Вечно любопытный Игнатус, носился перед ним исследуя всё вокруг. Флетчер последовал за ним, пока они не приблизились к статуям, установленным полумесяцем. Свет, вытекающий из купола, действовал как естественное освещение.

На пьедесталах было десять статуй. Каждая была разного размера и формы. Флетчер подошёл к пятерке слева. У всех верхняя часть была человеческой — две женщины и трое мужчин. Вместо ног первый человек имел рыбий хвост, в комплекте с резными чешуйками и шипами. Женщина рядом с ним была копией, но с ластами и нижней частью тюленя. Они были красивы, и у каждого на голове была корона из раковин.

Следующая женщина, её ноги, в виде хвоста змеи, изгибались вокруг пьедестала. Она носила корону в форме свернутого змея, а волосы были густыми и блестящими. Её стальной взгляд заставил Флетчера содрогнуться и перейти к следующему.

Это был человек с козлиными рогами на голове, с раздвоенными, волосатыми, странно сочленёнными ногами. Рядом с ним длинноволосый мужчина с нижней частью лошади и человеческим торсом, поднявший передние ноги животного. У обоих были короны из ветвей с шипами.

— Они… демоны? — прошептал Флетчер.

Там в центре была огромная статуя рядом с крошечной. Первая большая, неповоротливая фигура гиганта с уродливым, как у огра лицом. Его рука отломалась и лежала на полу, как срубленный ствол дерева. Рядом, гордо на пьедестале стояла крошечная женщина с крохотными чертами лица и крыльями бабочки.

— Я знаю, что это, — выдохнула Сильва, указывая вдоль линии статуй, которые осмотрел Флетчер. — Тритон, Селки, Ламия, Сатир и Кентавр.

— Там Гигант и Фея, — добавил Флетчер, кивая на двух в центре, хотя он никогда не слышал о существах, которые только что назвала Сильва. Двоих, что назвал, он знал из детских рассказов Бердона. Что они здесь делают, в глубине эфира?

— Они из фольклора моего народа. Моя мать рассказывала о них, но они не должны быть реальными, — сказала Сильва с удивлёнными глазами. — Ты знаешь, что это?

Она указала на большого гуманоида, стоящего так же высоко, как и орк. Он появился как длинношерстная горилла, которая могла стоять как человек. Глаза существа были добрыми, и он не носил короны.

— Нет… но это… это ангел, правильно? — спросил Флетчер, смотря на вторую с конца статую. Это был мужчина, но носил юбку и нагрудник. Его корона была усеяна тем, что могло быть драгоценностями. Но выделялись огромные крылья, которые выходили со спины, с длинными, элегантными перьями, подобно лебединым.

— Из истории основания вашей религии, — сказала Сильва, поднимая брови.

— Никто больше не помнит этого, — сказал Флетчер.

Действительно, современная религия Гоминиума была не чем иным, как тенью ее прежней, старые истории исчезли из памяти, чтобы оставить смутное представление о рае и аде. Священники проповедовали, а старики стекались к своим приходам, но тонкости грехов и заветов, которые излагали святые, были выше понимания Флетчера.

От последнего пьедестала мало что осталось. Все было разрушено, кроме бесформенных кусков того, что должно быть двумя ногами. Что-то или кто-то сломал статую, и даже куски её до состояния гравия.

Если мы когда-нибудь вернемся домой, могу поспорить, что дама Фэйрхэвен захочет узнать об этом, — сказал Флетчер, вспомнив о добросердечной библиотекарше.

— Я думаю, все захотят, — ответила Сильва, проводя пальцами по резной фее. Хотя ветер и дождь попортили её, но детализация была достаточно хороша, чтобы различить её крошечные пальцы. Она была настолько мала, что едва превышала пядь.

— Предлагаю здесь отдохнуть, — сказал Флетчер, указывая на угол храма, где еще остались кусок крыши и две стены дающие небольшую тень. — Не похоже, чтобы в этом месте жили демоны: на земле нет объедков или костей. Здесь будет безопасно.

Сильва рассеянно кивнула, все еще не в силах отвести взгляд от статуй.

— Думаешь они существовали? — спросила она кивая на них.

— Может быть. Но это место было не тронуто сотни, а может быть, тысячи лет, — сказал Флетчер вслух. — Те кто построил это место давно ушли.

Они пошли вместе в угол и там устроились, используя рюкзак в качестве самодельной подушки и укрылись куртками, как одеялами. Лисандр свернулся на их ногах, своим тело укрывая их. Афина продолжала наблюдать, ее сломанное крыло слишком болело, чтобы спать.

Флетчер подумал, что Игнатус попытается обернуть своё, теперь уже более крупное, тело вокруг его шеи, но демон зарылся между ним и Сильвой, что раздражало Флетчера больше, чем ему хотелось. Он стремился быть ближе к Сильве, даже если она была не такой теплой, как растущий имп.

В храме всё ещё было тихо, и Флетчер был рад за сон без странных шумов и криков диких демонов в джунглях, даже если это было в середине дня.

Минуты бежали. Они лежали в комфортной тишине, тепле и уюте. Или, по крайней мере, то что Флетчер считал комфортом. Сильва прочистила горло.

— Флетчер. Знаешь, о в-вчерашнем, — пробормотала она, затем неловко остановилась.

— М-м-м? — проворчал Флетчер. Он дремал, но когда в памяти время проведённое в водопаде выплыло на поверхность, он быстро проснулся.

Сильва, казалось, задумалась на мгновение, затем снова заговорила.

— В моей культуре… когда… если высокий эльф и лесной эльф женятся, их изгоняют. Их сторонится собственный народ и свои семьи. Их просят покинуть Великий Лес. Затем предлагают. Потом изгоняют. — Она говорила рубленными фразами, как если бы боролась за каждое слово.

— Хорошо, — сказал Флетчер.

— Они не любят смешивать касты, — сказала Сильва, и Флетчер мог слышать стыд в её голосе.

— Они как Джеффри, — сказал Флетчер. — Он не терпел любого смешивания.

Краем глаза заметил, как лицо Сильвы дрогнуло при упоминании имени предателя.

— Да, как Джеффри, — мягко сказала она.

— Почему ты говоришь мне об этом? — спросил Флетчер.

Тишина.

— Им не нравится смешивание…, — пробормотал Флетчер.

Он оставил фразу не завершённой. Продолжение сидело холодным камнем в животе.

— Я просто… я не могу, — прошептала Сильва, так тихо, что Флетчер не был уверен, должен ли он это слышать.

Быть с ним может погубить её. Вот о чём она говорила.

Она отвернулась, чтобы он не мог видеть её лица. Он чувствовал себя так глупо.

— Я думал, это то, с чем мы боремся, — сказал он, и не смог удержать горечь голосе.

Она не ответила. Было слишком больно говорить об этом. Он хотел притвориться, что только что рассказанное ею о своей культуре, он уже знал. Но слова, оставленные недосказанными, говорили громче, чем если бы они были озвучены.

Он забрал Игнатуса на руки, оставив промежуток между собой и Сильвой. Прошло много времени, прежде чем он заснул.

Глава 14

НАСТУПИЛА НОЧЬ, И КОГДА ОНИ ПОЛЕТЕЛИ в темное небо, холод и ветер стали благословением — у них было оправдание не разговаривать. Ему было неловко держать Сильву за талию. Он ненавидел это. Ненавидел так сильно, что чуть не пропустил дым.

На поверхности камня видения показался черный пучок вдали. Было ли это темным контуром горы? Он заговорил впервые за несколько часов.

— Там, — сказал он указывая направление.

Он знал что Сильва не может увидеть его, но сразу же свело живот, когда Лисандр изменил курс. Проходили минуты, как они летели дальше, вглядываясь в темноту. Уже, первый проблеск света сообщал о приближении рассвета. Они легко касались.

— Мой бог, — прошептал Флетчер, надежда заполнила его, как наркотик. — Думаю, мы сделали это.

Пучок превратился в колонну черного дыма, расширяясь на подъёме он превращался в гриб серого цвета, который потерялся в небе эфира. Внизу был единственный пик, выступающий из земли, как огромная пирамида, покрытая зеленым лесом и темной вулканической почвой. Оранжевое свечение над ней, при приближении, стало различимо: расплавленная лава освещала огромную кальдеру. Озеро лавы было таким же большим, как и Атриум Вокана, а чаша земли, в котором оно было заключено — в два раза больше.

Когда Лисандр спикировал к краю кратера, их накрыло волной жара. Волосы на предплечьях Флетчера, когда они приземлились, скукожились, а затем бум: Флетчер отвернулся от новой волны из вулкана ударившей ему в лицо.

Вокруг кромки была широкая полоса раскалённой почвы, что их мокасины едва могли сдерживать жар, усыпанная валунами, которые выглядели на её поверхности, как свечной воск. Красно-оранжевый бассейн лавы бурлил и выстреливал, разбрасывая капли расплавленной породы, испепеляющей землю вокруг. Земля, на которой они стояли, была под уклоном навстречу смертоносному озеру, и разум Флетчера наполнился иррациональным страхом, что их засасывает в сторону раскалённого центра.

— Что может расти в таком месте? — прокричала Сильва, чтобы он мог услышать на фоне бурлящего шума лавы.

— Нам нужно разделиться, — сказал Флетчер, призывая Игнатуса. Он знал, что это рискованно, после того, что произошло в прошлый раз, когда маленький демон был рядом с лавой.

Тем не менее саламандра была создана для таких условий, способная подойти к самым жарким областям, которых они не могли достичь. Он подумал, что снова сможет выдернуть демона кинетическим лассо, как уже делал прежде.

Когти Лисандра и Афины не могли выдержать температуру почвы, поэтому двое демонов остались на краю кратера для заслуженного отдыха. Грифон был ходячим трупом, изнурительные ночи тяжелого полета и прерывистого сна, заставили его растянуться на более прохладной почве, глаза были закрыты от усталости.

Игнатус бежал впереди Флетчера, потому что они с Сильвой разделились. Они были вынуждены урываться за валунами, когда пересекли край кальдеры, перебегая от скалы к камню, чтобы защититься от исходящего из цента жара, пока охотились за неуловимыми цветами. Ничего не видно, кроме грубой, дымящейся земли.

Отчаяние начало наступать на Флетчера по мере того, как он обследовал кальдеру. Ничего. Просто грязь, камень и огонь. Они собирались умереть в этом мире, задохнувшись от ядовитого воздуха, когда их парализованные легкие разрушатся.

Сильва, должно быть, кричала, но шум лавы означали, что он понял это только когда поднял взгляд и увидел, как она машет ему с другой стороны бассейна лавы. Ему потребовалось пять минут, чтобы обойти его; шипя от боли каждый раз, когда пересекал пространство между валунами.

Его сердце упало, когда он увидел, что нашла Сильва, в глазах было размыто, потому что их резало от жёсткой сухости. Участок сломанных стеблей растущий в укрытии за большим валуном, это всё что она смогла найти. Бутоны были удалены, грубо сорваны со своих мест. Фрагменты желтых лепестков разбросанные то там, то здесь, сломанные и иллюзорные, но достаточные, чтобы подтвердить, что это были те самые растения.

— Я пыталась исцелить их, — закричала Сильва, ее лицо было разбито. — Ничего не сработало.

— Там рядом может быть другой куст, — ответил Флетчер, оглядываясь в отчаянии. Игнатус приближался к ним с другой стороны, обыскав местность, в которой они с Сильвой не были. Демон тявкнул, и Флетчер мог почувствовать разочарование демона. Там тоже ничего.

Он упал на колени и с силой закрыл глаза. Они были так близко.

— Я думала, что журнал Джеффри может спасти нас, — зарычала Сильва, её голос был едва различим над грохотом вулкана. — Все, что было сделано — это потеря оставшегося времени.

Она выбрала оставшиеся фрагменты желтого цвета, устроив их на ладони, пока они не были в форме одного неповрежденного лепестка. Потом взяла их в рот и медленно прожевала.

Это Euryale, всё в порядке, — сказала она качая головой от досады. — Стоимостью в пять часов.

Ее тихий голос был едва слышен над шумом вулкана, но Флетчер не слушал. Джеффри… его имя вызвало воспоминания. В извращённом виде, этот предатель помог им забраться так далеко. Теперь он снова невольно помог им, обучив заклинанию в первый день в джунглях орков. Заклятие роста.

— Подожди. — Флетчер поднял свою запачканную грязью руку и начертил в воздухе.

Символ постепенно формировался, создавался как овальный лист, с сеткой прожилок, разделяющей пополам центр. Флетчер зафиксировал его на месте, а затем направил на участок иссохших стеблей.

— Надеюсь, это сработает, — умоляюще сказал он, наполняя свое тело маной.

Поток зеленого света вытекал из его руки кратчайшим путём к сломанным стеблям. Мана истощалась как никогда быстро, но эффект был почти мгновенным. Стебли разрастались в цвету: жирные, восковые лепестки разворачивались и скручивались в цветочную головку.

— Флетчер, ты гений! — кричала Сильва, заключив его в крепкие объятия. На мгновение она забылась и прильнула к нему, и только нерешительные объятия Флетчера заставили ее отойти.

Смущенная, она избегала встречаться с ним глазами и отщипывала цветочные головки со стебля. Оторванные от основания, лепестки рассыпались кучкой на руке. Их был десяток. Глядя на двадцать с лишним цветков, Флетчер подсчитал, что же они приобрели.

— Десять дней, — высказал он мысли в слух. — Этого не достаточно.

— Нет, Флетчер, ты не понимаешь? — сказала Сильва, ухмыляясь от уха до уха.

Она уже убрала большинство цветов, распихав по карманам. Флетчер присоединился, но был озадачен.

Она подняла свои пальцы, когда последние лепестки были убраны в ранец. На этот раз она сама создала заклятие роста, направив его на растения, которые только что ободрали. Понимание осенило Флетчера когда ещё одна вспышка зеленого цвета заставила их расцвести снова.

— Десять дней, — подмигнула она ему, наклоняясь для сбора.

Флетчер засунул в карманы еще несколько горстей. Потом застыл… что-то было не так.

— Игнатус.

Он развернулся, только чтобы увидеть озорную саламандру, идущую к лаве, пробираясь сквозь лужи на границе основного бассейна. Флетчер вскочил на ноги и побежал за ним, игнорируя взрыв жара, охватившего его тело, когда он покинул укрытие валуна.

— Стой! — закричал он, охрипшим от сухого воздуха голосом.

Он бросил кинетическое лассо, но саламандра уже была слишком далеко. Игнатус отпрыгнул в сторону, легко уклонившись от полупрозрачной нити мерцающей маны. Флетчер рухнул на колени. Это был второй раз, когда демон его ослушался. У них нет времени для этого.

Он закрыл глаза и сконцентрировался, установил связь с Игнатусом и приказал остановиться ему. Но сознание демона было скользким, как угорь, избегая его мысленного контроля.

— Флетчер, что ты делаешь? — закричала Сильва.

Теперь Игнатус был в самом центре лавовой ямы. Флетчер видел, как мелькала красная голова демона, словно выдра, купавшаяся в озере. Он никогда не сможет добраться до этой маленькой удалённой цели с кинетическим лассо.

Что ещё хуже, он не мог приблизиться, здесь было слишком жарко — его ноги жгло, даже сквозь сапоги, и едва мог открыть глаза, когда на него обрушивался сухой жар.

Может быть заклинанием создать щит для защиты от жара? Затем, к его удивлению, голова исчезла. Игнатус нырнул.

Теперь Флетчер ничего не мог для него сделать. Все, что он мог сделать, это ждать.

Пошатываясь он повернул назад, давящая температура была настолько сильной, что он даже почувствовал, как сгорели брови на лице. Проклиная всё, он побежал обратно в укрытие за валун и рухнул в его тени.

— Проклятый озорной маленький бесёнок, — зарычал он. — Он снова ушёл купаться в лаве.

Сильва сунула лепестки к себе в ранец. Как ни странно, она выкопала каждое растение, чтобы извлечь стебли и комья почвы с сетью корней. Она поймала его выражение лица и пожала плечами.

— У меня кончилась мана, но теперь у нас есть еще тридцать дней в эфире, — сказала она и показала на выкопанные растения. — Если мы возьмем их с собой, возможно, сможем вырастить их позже.

— Они не погибнут без тепла вулкана? — спросил Флетчер. — Может быть, я должен использовать свою ману, чтобы снова их вырастить; Игнатус все равно собирается её слить.

Но он так и не услышал ответ Сильвы.

Страх. Внезапный и всеобъемлющий наполнил его тело. Афина что-то увидела, и розовое покрытие его кристалла поменяло фокус, когда он искал источник. Он замер.

Виверны. Они направлялись прямо к вулкану и были уже настолько близко, что Флетчер мог разглядеть разноцветных всадников на спинах и длинные хвосты, что тянулись за ними. Ведущей стаю была бледная фигура белого орка верхом на ахуле.

— Сильва, они нашли нас, — сказал Флетчер, отчаянно засовывая растения и лепестки в свою сумку. — Нам пора уходить!

Это было очевидно. Ободранные цветки — не многие демоны настолько храбры, что бы несмотря на жару и высоту вулкана, могли съесть их. Это были орки. Они пришли сюда, чтобы собрать урожай и подождать, зная, что беглецам в конце концов они тоже понадобятся.

С глухим шумом рядом с ними приземлился Лисандр и проскользнул под прикрытие валуна. Его оперение было подпалено и дымилось — он пролетел прямо над центром вулкана.

Афина спрыгнула со спины, и Флетчер быстро втянул её. Её дополнительный вес для них будет иметь мало значения. Вес …

— Вставай, — заорала Сильва, приподнимаясь на Лисандра с сумкой, накинутой через плечо. — Мы вернёмся за Игнатусом позже.

Но Флетчер не мог. В хороший день Лисандр был быстрее виверн, может быть, даже ахула и десятков малых демонов в их окружения. Но с их общим весом, в его нынешнем истощенном состоянии? Ни за что.

— Мы не сможем сделать это, — сказал Флетчер. — Не вдвоём. Он ходячий труп.

Флетчер увидел понимание в глазах Сильвы, но она мотала головой, словно не веря его словам.

— Ты ошибаешься, — сказала она, и Флетчер увидел слезу, катившуюся по щеке, покрытой сажей. Она с вызовом посмотрела на него.

— Я не могу бросить Игнатуса, — почти нежно сказал Флетчер.

Он знал это. Возможно, где-то глубоко, он всегда знал это. Хан никогда бы лично не возглавил все свои воздушные силы в опасной миссии в эфир всего из-за пяти беглецов. Или, по крайней мере, не так долго и не так далеко.

Он был здесь из-за пророчества. Из-за саламандры, которая была замечена в пирамиде, той самой, что выгравирована на стенах их самого священного места. Он был здесь из-за Игнатуса.

Виверны могут появиться в любую минуту. Он похлопал Лисандра по крупу, и грифон подпрыгнул в воздух, как старая лошадь.

— Присмотри за моей мамой, — прокричал он.

— Я вернусь за тобой, — ответила Сильва, половина её слов потерялась в воздухе.

Затем они исчезли.

Глава 15

ФЛЕТЧЕР НЕ СТАЛ СКРЫВАТЬСЯ. Вместо этого он двигался дальше от лавы, где воздух был прохладнее, и прислушивался к своим мыслям. Если ему повезет, орки остановятся здесь, вместо того, чтобы преследовать Сильву. У неё будет столько времени, сколько он сможет выиграть.

Он чувствовал, что Афина борется внутри него. Она хотела, чтобы её вызвали, чтобы сражаться вместе с ним. Он отказался — лучше сохранить пострадавшего демона внутри.

Что касается Игнатуса, на этот раз саламандра использовала ману Флетчера так же стремительно, как и в лавовой яме под пирамидой, но каким-то образом набирал ещё быстрее из неизвестного источника. Было похоже, что демон преобразовывал жар лавы в ману.

Флетчер ослабил хопеш в ножнах и вытащил пистолеты из кобуры. Три выстрела относительно бесполезны против бронированной шкуры виверн, но если он хорошо прицелится, сможет выбить шамана. Возможно, даже самого хана.

Для этого он сохранил Пламя — один длинный нарезной ствол даёт более точный выстрел. Тогда его смерть не будет бесполезной.

При мысли о своей смерти Флетчер почувствовал тугой узел страха в животе. Он пытался игнорировать его, даже когда, казалось, что он увеличился внутри.

Первые виверны налетели на другую сторону бассейна лавы, их темные тела мерцали на горячем воздухе. Они должны били видеть его, но никто не приближался. Вместо этого шаманы спешились и разошлись полукругом напротив бурлящего озера, оставляя Флетчеру широкое пространство. Слишком плохо, что они были вне досягаемости пистолетов.

Вскоре прибыл Хан. Они ждали только его, охраняя периметр. Флетчер наблюдал, как он приземлился, его бледное тело резко контрастировало с черной вулканической почвой.

К его ужасу, одна виверна и стая сорокопутов, шершней и стриксов кружили высоко над ними. Они заметили Сильву — он только надеялся, что у нее хватит сил оторваться от них.

Флетчер попытался задействовать заклинание щита, но отбор маны Игнатусом был слишком сильным, настолько, что даже Афина была истощена. Заклинания теперь не помогут.

Он услышал, как Хан выкрикивает приказ, и увидел что-то странное с той стороны лавы. Белый свет лился от шаманов, стелился по земле и огибая яму направлялся к нему. Это было похоже на поток непрозрачной воды, бегущей в нескольких сантиметрах над землей. Заклятие щита.

Флетчер отступил, но в считанные секунды он достиг его. На мгновение подумал, что волна поглотит его тело, но она поднялась на несколько футов и обернулась вокруг него пузырём, заключив в полупрозрачный свет. Он был пойман.

Афина смогла бы прорваться через него — демоническая энергия, которая составляла демонов, рвала щиты в клочья, — но демону ее размера потребовалось бы несколько секунд, чтобы пройти через такой плотный. Он вложил Бурю в кобуру, свой двухствольный короткий пистолет, и сжал руку в кулак, так что бы татуировки на пальцах были скрыты. Это была единственная карта для последующей игры.

Только когда кокон полностью охватил Флетчера, Хан начал приближаться, небрежно прогуливаясь по внешнему краю, его юбка трепетала в горячем воздухе. Он держал самую крупную макану, что Флетчер когда-либо видел.

Она была высотой почти с человека, но тоньше большинства дубин, используемых орками, шириной в одну ладонь, а не две. Вместо обычных прямоугольных осколков обсидиана, встроенных по сторонам в разнобой, осколки этой дубины были выровнены, чтобы оставлять режущею кромку. Это было смертоносное оружие, и орк управлялся с ним с умелой простотой. Макана покоилась на плече, когда длинные ноги несли его вперед.

У Флетчера перехватило дыхание. Это был его враг. Его возмездие.

Это был он.

Пистолет был скользким в руке, но был ли этот пот от жары или от нервов, он не мог сказать. Все, что знал, было то, что кокон, который его окружал, слишком толстый, чтобы быть пробитым выстрелом. Он прислонился лбом к стенке, чувствуя ненадёжную прохладу заклинания на своей коже.

Все восемь футов орка-альбиноса остановились перед щитом. Он возвышался на столько, что Флетчер должен был поднять голову, дабы увидеть его лицо. Красные, злобные глаза смотрели на него, с двумя клыками по обе стороны рта, обрамляющими жестокую улыбку.

К удивлению Флетчера, Хан опустился на одно колено, так что лицо орка было всего в нескольких дюймах от его собственного. Затем, орк заговорил.

— Просто мальчик, — прорычал он, гортанной речью.

Флетчер изумился, и орк испустил глубокий, хриплый смех над своим экспрессивным пленником.

— Да, я знаю ваш язык, — усмехнулся Хан.

Его речь была лучше, чем у почтенной Матери; клыки меньшего размера, были меньшим препятствием для речи.

— Как? — вопрос сорвался с языка, прежде чем он смог прикусить его.

— Женщина, которую вы украли у нас, — сказал Хан, указывая пальцем на Флетчера. — полезный учитель, — продолжил орк, почёсывая подбородок. — Она думала, что у нас её ребенок, поэтому я сказал, что убью его, если она откажется. Этого оказалось достаточно. Конечно, когда необходимость в ней отпала, я всё равно сказал, что мы его убили. Я уверен, ты видел, что это с ней сделало.

Он снова засмеялся, но Флетчер увидел, он не отводил глаз. Орк дразнил его. Слова задели Флетчера до глубины души, но он сдержал гнев. Ему нужно, чтобы орк потерял самообладание, и убрал щит. Как раз, чтобы успеть выстрелить.

— Я Флетчер Ралейг, и я тот ребёнок, — демонстративно сказал Флетчер. — Я убил твоих гоблинов и похоронил демонов твоих шаманов в руинах твоего святого места. Я скопировал твои ключи от эфира и украл твоих рабов. Я. Просто мальчик.

Теперь была его очередь смеяться, хотя это чувствовалось не искренне и вынужденно.

Лицо Хан было невозмутимым, но Флетчер заметил, что он попал, потому что рука орка сжалась на макане. Флетчер продолжал.

— Ты привел всех своих виверн, чтобы выследить меня. Бьюсь об заклад, наши силы разгуливают по вашей родине, в то время как мы, по другую сторону мира, ведём с вами веселую погоню. Держу пари…

— Хватит! — Хан ударил кулаком в сторону щита. Тот немного треснул. — Твоя мать была собакой, которую мы кормили объедками, — прошипел он сквозь щит, разбрызгивая слюни изо рта. — Она лаяла для нас и спала в своей грязи. Мы избивали ее ради удовольствия, пока она не теряла сознание, затем мы били еще немного. Я ссу на её память.

Флетчер отшатнулся от внезапного потока ненависти, всё притворство его бравады забыто.

Как бы удивленный собственной вспышкой, Хан откинул в сторону свои длинные волосы и отступил. В глазах был безумный блеск, и он ворвался в улыбку.

— Где твой демон? — спросил он.

— Умер, — ответил Флетчер, его мысли путались. — И он взял с собой много ваших демонов.

Это тоже имело смысл: Флетчер был один и не имел маны, чтобы создать собственный щит.

— Канид, да? — размышлял Хан. — Позор, а я надеялся…

Он сделал паузу, затем продолжил.

— У кого из вас саламандра? У твоего друга?

Он указал в сторону улетевшей Сильвы. Вопрос был случайным, но он слишком внимательно наблюдал за Флетчером.

Всё что мог сделать Флетчер, это не смотреть в сторону лавы. Игнатус до сих пор пульсировал с маной. Трудно было думать, потому что сознание демона становилось настолько большим, что Флетчер боялся за свой разум.

— Ну? — спросил Хан.

Флетчер не ответил, просто встретил взгляд Хан так уверенно, как только смог.

— Не важно, я найду его достаточно скоро, — заявил орк.

— Какое тебе дело? Ты хочешь ещё одного такого? — спросил Флетчер.

На этот раз настала очередь Хана выглядеть удивленным.

— Мы видели вас с ним, в центральном зале. Когда прятались на балках под потолком.

Хан с раздражением сморщил нос.

— Саламандры — моя собственность, по праву рождения, — проворчал Хан. — Это написано на стенах нашего храма.

Флетчер посмотрел на трещину. Еще один удар может позволить Афине достаточно быстро прорваться. Дырка будет достаточна для того, чтобы он выстрелил из Пламени. Он все еще держа пистолет с боку, он вернулся к наступлению.

— Я видел эти резные фигурки, — сказал Флетчер с пренебрежением в голосе. — Из того, что я видел, саламандра могла принадлежать такому уроду, как ты, или человеку. Не то чтобы в саламандре нет ничего особенного. Мощный для пятиуровневого демона, но виверна съела бы его на завтрак. Или канид, если на то пошло.

— Не говори о вещах, которых не понимаешь, — прорычал Хан. — Это не то, чем саламандра является сейчас, это то чем она может стать.

— Ты говоришь из своей задницы, — сказал Флетчер, пожав плечами. — Языческие убеждения дикарей.

Хан громко взревел.

— Ты заешь, что такое дрейк, мальчик? Или дракон? — спросил Хан с диким взглядом. — Человеку может быть позволено мечтать о контроле дрейка, первого этапа в метаморфозе саламандры. Но следующий — дракон. Нет, только один из моих сородичей, «урод» с моим уровнем вызова, мог бы сделать это. Вот почему пророчество предсказывает саламандру как ключ к победе. И теперь я возьму их обоих.

Хан болтал, маска сошла, чтобы оставить только безумие в его красных глазах.

— Я родился, чтобы уничтожить твой вид. Мы сожжем ваши города, а затем засыплем солью землю вокруг. Кровь будет литься на улицах. Никто не должен выжить, ни младенцы и ни старики. Мы превратим Гоминиум в пустыню. Через сто лет никто и не вспомнит, что ваша раса существовала.

Флетчер проигнорировал его. Дрейки? Драконы? Он никогда не слышал этих слов раньше. Вероятно, это были древние боги орков, или какой-то вздор.

Было так трудно думать. Сознание Игнатуса было огромным, словно жара вулкана раздувалась присутствием демона. К счастью, он перестал расти, достигнув существующих ограничений разума Флетчера. Вместе они достигли какой-то важной вехи, но был еще один момент, Флетчер мог почувствовать, желая Игнатуса, значительно дальше, чем было до этого. Флетчер чувствовал, что если они продолжат, его разум будет разрушаться.

Но это было не важно. Все, что имело значение, это убить Хана. Возможно, если он попытается снова взять ману из Игнатуса или ослабить трещину двумя выстрелами из Бури…

Когда Флетчер попытался осознать связь с Игнатусом, Хан стоял и вздыхал, грозная тирада, казалось, истощила его. Затем он лукаво усмехнулся, когда рука Флетчера потянулась к Буре.

— Может, ты хотел бы, чтобы я расширил эту трещину, Флетчер, — сказал орк.

Глаза Флетчера в гневе оторвались от трещины в щите, а улыбка хана расширилась. Поток белого света потек с его длинных пальцев, создавая другой слой поверх предыдущего, пока поверхность не помутнена от толщины.

Флетчер наблюдал, как Хан поднимает свои скрюченные пальцы и медленно сжимал кулак. К ужасу Флетчера щит начал сжиматься и становиться толще, белые стенки подступали все ближе и ближе. Он выстрелил из Пламени в сферу, но от этого было столько же пользы, как пытаться пробить кирпичную стену.

Затем, что-то зашевелилось в глубине души Флетчера. Игнатус почувствовал панику Флетчера — сознание Афины, казалось, кричало, пульсируя сигналами по собственной связи с саламандрой. Игнатус возвращался.

— Подожди! — Флетчер заорал, колотя в скользкий щит кулаками. — Я скажу, кому принадлежит саламандра.

Щит остановился. Он мог почувствовать, как Игнатус плывёт к поверхности, пробираясь сквозь лаву яростными бросками. Демон будет у них через секунду.

— Скажи мне, — прорычал Хан, его зловещие глаза блестели рубиново-красными через непрозрачную поверхность. — И я сделаю твою смерть быстрой.

Флетчер вплотную приблизился лицом к орочьему.

— Мне, — прошептал Флетчер.

Игнатус пробил лаву словно расплавленный апельсин. Флетчер увидел вспышку бардового цвета, когда щит был разорван, почувствовал, как у его ног скользнула сухая шея и приняла его на широкие плечи.

Он повернулся и выстрелил из Пламени, увидел, как белый орк отпрянул от удара пули.

Затем он оказался над краем кальдеры и падал в пустоту.

Глава 16

НЕТ. НЕ ПАДАЛ. ЛЕТЕЛ.

По обе стороны были крылья, скользящие по воздуху, и он мог видеть, как янтарные глаза Игнатуса смотрят на него. Но к изумлению Флетчера, это был Игнатус, которого он больше не узнавал.

Демон вырос таким же большим, как и Лисандр. У него был такой же черепаший клюв, четыре ноги и хвост с шипами, как и раньше, но шея стала длиннее, а на голове выросли два коротких, обращенных назад рога. Самым ярким изменением были огромные, кожистые крылья, выросшие из его плеч. Он больше не был саламандрой.

Шокированный Флетчер повернулся, чтобы увидеть орка-альбиноса, тот стоял на краю вулкана, зажимая раненое плечо, его длинные волосы развивались на ветру. Хан ревел от ненависти и подняв руку, махал последовавшими за ним демонами. Виверны спланировали ближе, их рты были широко раскрыты в ожидании еды.

— Вытащи нас отсюда! — закричал Флетчер, убирая Пламя и вынимая Бурю из кобуры.

Мир опрокинулся, когда Игнатус направил свой полёт вверх, взбивая крыльями воздух, чтобы подняться высоко в небо. Он нацелился на группу облаков над ними, иллюзорный туман, которых мог бы скрыть их от преследователей. Далеко внизу, проносящиеся джунгли, казалось, сжимаются и сливаются в мазок зеленого цвета, окруженный красной полосой мёртвых земель.

Но они были медленными. Флетчер мог чувствовать истощение Игнатуса от трансформации, и путаницу в изменениях, которые вулкан произвел в его теле. Он был нескоординирован, не пользовался потоками воздуха, что окружали их.

Виверны медленно, но верно приближались. Каждая была в два раза больше Игнатуса, с острыми когтями и пастями, полными зубов. Их было одиннадцать, но даже одна могла легко разорвать их в клочья. Хуже того, Флетчер мог убедиться, что запасы маны у Игнатуса были истощены — всё израсходовано при трансформации. Осталось чуть-чуть, едва хватило бы для слабого щита Флетчеру или одного плевка пламени Игнатусу.

В тот самый момент, когда осознание этого пришло к нему, первые огненные шары пролетели мимо, оставляя в воздухе дымящиеся следы. Он повернулся, когда брошенный дротик просвистел над головой, исчезая в облачной гряде. Шаманы приседали на спинах своих вирверн, балансируя на грани, пока швыряли свои заклинания и снаряды.

Он направил Бурю на ближайшего преследователя, но его прицел был сбит безумным ударом крыльев Игнатуса. Прежде чем он успел выстрелить, они оказались в тумане, окруженные белой пеленой. Флетчер осторожно ухватился за свою связь с Игнатусом. Она ощущалась более сильной. Он воспользовался ею, чтобы изменить траекторию Игнатуса и лучше затеряться в тумане от преследователей. Вскоре они скользили сквозь белое облако, слушая свист ветра, гортанные крики шаманов и низкий рев их виверн, охотившихся в тумане.

Ветер рвал на Флетчере волосы и покрыл его тело росой, забирая тепло и заставляя его незащищенную кожу покрыться гусиной кожей. Он прижался к Игнатусу, чье тело все еще было горячим поле бассейна лавы. Близость помогала успокоиться хрупким нервам Флетчера, для сердца, что трепетало в груди.

Он отличался от Лисандра; Флетчер чувствовал себя в безопасности в выемке на спине Игнатуса, ткань его брюк, легко прилегала к бордовой коже. Он обхватил шею демона, упиваясь мощными мышцами, сокращающимися под ним. Это должно быть дрейк, о котором говорил Хан.

Игнатус вытянул шею, и Флетчер почувствовал его возбуждение, когда тот испытал пределы своего нового тела. Демон хлестал хвостом, пробиваясь сквозь облака. Его замешательство быстро исчезло. Сейчас… решимость. Цель.

Тень двигалась под ними. Скрежет орочьей речи становился сильнее. Более темные фигуры были сверху и с обеих сторон; мутные, но становящиеся больше. Шаманы знали, что они близко. Через несколько секунд виверны найдут их.

Поэтому они сделают немыслимое. Флетчер отправил свой приказ, обернув рукой шею Игнатуса и держа двуствольный пистолет свободной рукой. Пришло время отбиваться.

Сейчас.

Игнатус сложил крылья, живот Флетчера прилип к позвоночнику, когда они помчались вниз. Раздался костяной стук — Игнатус врезался в нижнюю виверну. Мир вертелся в калейдоскопе белого и зелёного, когда двое демонов сражались в воздухе, выпав из облаков. Кожистое крыло ударило Флетчера в лицо, но Игнатус поймал виверну сзади, и демон не мог повернуться, чтобы поддеть его когтями. Кровь полилась с клюва Игнатуса, когда он цапнул обнаженную шею, разорвав чешуйчатую шкуру, чтобы обнажить сырую плоть под ней. Рев боли и ярости виверны был настолько громкими, что барабанные перепонки Флетчера пульсировали, а затем, когда высота их полёта стала падать с бешеной скоростью, лопнули.

Железная хватка удерживала лодыжку Флетчер и тянула его вниз. Он слепо выстрелил через плечо, почувствовал, как отдача чуть не вырвала пистолет из его руки, услышал крик боли, прежде чем был вырван ветром. Мир снова перевернулся, и тело шамана пролетело мимо, пятном серого цвета с красно-желтой боевой раскраской.

Зелёные джунгли устремились к ним.

— Брось! — закричал Флетчер, и Игнатус выпустил виверну с рёвом разочарования. Его крылья сложились, и Флетчер толчком был брошен вперед, его голова ударилась в бордовую спину, почти лишив сознания. Выворачивая кишки, так безрассудно и низко, что купол трещал, под когтями Игнатуса, за ним последовал тошнотворный шлепок виверны, врезающейся в землю.

Падение придало им ускорение, поэтому они неслись над верхушками деревьев, но из курса своей учёбы, Флетчер знал, что внизу, над землёй, заросли не такие густые. Он встряхнул головой, чтобы собрать свои сбивчивые мысли. Не было времени планировать, что-то кардинальное.

Посмотрел вверх и у него перехватило дыхание. Другие виверны уже стремились к ним — когти вытянуты и челюсти раскрыты, обнажая розовые пасти. Был только один выход.

Флетчер закрыл глаза, спрятал пистолет и обхватил Игнатуса за шею обеими руками. Он почувствовал страх Игнатуса, когда дрейк ощутил его намерения, но другого пути не было. Флетчер опустил голову и отдал приказ.

Его живот снова взбунтовался, а затем листья хлопали его по лицу. Мелькали корявые стволы, когда Игнатус уклонялся то влево, то вправо, мотая Флетчера, как тряпичную куклу. Выше ревели виверны от разочарования, их большие размеры мешали проникнуть в лабиринт деревьев. Игнатус замедлился, скользя по джунглям, Флетчер прислушивался к звукам наверху. Виверны следили за ним, паря над кронами и ожидая просвета.

Яростные крики эхом разносились внизу.

— Это закончится только одним способом, Флетчер Ралейг, — ревел Хан.

Итак, орк-альбинос догнал — ещё есть шанс убить его. Флетчер почти желал, чтобы Игнатус напал вместо того, чтобы бежать от преследователей, но у них было бы всего несколько секунд до того, как виверны нападут.

Всё же, орк был прав. Сплетение ветвей и деревьев это всё, что защищало его от виверн — просвет в кронах позволит монстрам добраться до них.

— Почему бы тебе не спуститься и не встретиться со мной? — крикнул Флетчер, разыскивая раненых орков. — Твой ахул против моего дрейка.

Тишина. Затем:

— Когда ты умрешь, я сделаю его своим, — рявкнул орк. — Мой ахул чувствует запах твоего страха. Он будет отслеживать тебя до краёв эфира.

Края эфира. Тень идеи сформировалась в голове Флетчера. Опять же, мысли Игнатуса наполнились страхом по поводу намерения Флетчера. Даже Афина была против. Это было похоже на град пуль и надежду, что они попадут в преследователей вместо него.

— Сюда, — шептал Флетчер в ухо Игнатуса, уговаривая его на новое направление. Верный дрейк без колебаний повернул, доверившись здравому смыслу своего хозяина. Флетчер хотел бы доверять себе также, как Игнатус. Это было безумие, но это была единственная идея.

Они летели дальше. Стадо индриков смотрело на них, когда они пролетали мимо, высокие жирафоподобные существа с пестрым серым мехом, толстыми слоновьими ногами и головами, более похожими на лошадиные. Стая канид рыскала в округе, ожидая, когда малолетка отделится от стада. Джунгли были живые, наполнены звуками: жужжание небольших клещей рядом, и вдалеке, глубокое мычание гунни, странного существа, похожего на вомбата размером с медведя и рогами.

Но Флетчер едва мог насладиться этим, потому что должен был провести Игнатуса через более густые части леса, где вивернам будет трудно следовать за ними. Он почувствовал боль вины в своей удаче, в том отношении, что меньшие демоны шаманов последовали за Сильвой. Только ахул мог спокойно преследовать их, но Флетчер знал, что Хан слишком умен для этого. Тем не менее он вытащил Бурю из кобуры на случай, если не неправ.

Игнатус увидел это прежде, кинув предупреждение Флетчеру через их связь. Проблески красного песка впереди, где деревья начали редеть. Мёртвые земли.

Сейчас.

Игнатус набрал скорость, поднимаясь в воздух в спешке, рожденной отчаянием. Они вылетели из джунглей, как мушкетная пуля, наполовину ослепленные ярким небом пустыни, когда покинули тень деревьев.

Виверны ревели, но Флетчер знал, что застал их врасплох, они не думали, что он покинет безопасный подлесок. У них был слабый старт. Шанс.

Красная пыль мертвых земель висела в воздухе над сухим ландшафтом, и сразу покрыла влажную кожу Флетчера тонким красным слоем. Он щурился сквозь дымку, когда Игнатус летел над песками цвета ржавчины. Поверхность внизу была завалена валунами, узкие вихревые потоки пыли, тянущиеся в небо, катались по бесплодной местности.

Позади, обжигая воздух, хлопнул огненный шар, направленный в сторону Игнатуса. Его тряхнуло, как будто лошадь швырнула муху — огонь не нанёс никакого ущерба дрейку. Флетчеру не так повезло, следующий, пролетев около левого уха, подпалил волосы и обжог лицо.

Он обернулся и увидел, что ближайшая виверна была так близко, что её зубы скрежетали в опасной близости от хвоста Игнатуса. Шаман стоял с метательным копьем, но Флетчер нацелил свой пистолет, и виверна отвернула, защищая своего хозяина. Она столкнулась с позади летящей виверной и обе запутались в воздухе, давая Флетчеру и Игнатусу драгоценные секунды.

— Быстрее, — закричал Флетчер, прижимаясь ближе, чтобы сделаться меньшей целью. Крылья Игнатуса гудели в воздухе на последнем отрезке к месту назначения. Бездне.

Она разверзлась перед ними, бесконечная тьма за отвесными скалами, составляющими край диска. Они бросились в глубину. Именно здесь он узнает, сыграет ли его ставка.

Размеры орочьей территории эфира составляла несколько дней полёта от края до края и разделена горным хребтом. Он догадался, что орки редко бывали здесь; их знания о существах, скрывающихся в бездне, будут ограничены.

Позади виверны заартачились. Флетчер знал, что демоны будут наполнены страхом, но не в состоянии объяснить его своим хозяевам. Он видел, как шаманы подстёгивали своих демонов, пока первые пять не свалились в замаскированные впадины над обрывом.

Игнатус летел глубже, потому что виверны колебались, кружили там, где ещё доходил до них свет. Флетчер поднял свой меч в бутафорском триумфе, как будто он ускользнул во мрак. Он пытался игнорировать раскрывшуюся тьму под ним, и крайнюю опасность, которой он подставился.

Даже когда Хан попятился, его ахул отказывался идти за край, его рёв подгонял остальных, пока весь отряд из десяти не взлетел над бездонным пространством, оставив своего лидера позади.

Небо выше было темным как смола, и Флетчер мог видеть силуэты виверн на фоне кольца света за пределами края. Игнатус замедлился и развернулся к ним лицом, даже когда чёрная глубина шевельнулась под ним. Это был он.

Щупальце вырвалось из пустоты, вырвав из воздуха виверну и затащив в бездну. Оставшиеся виверны метались в панике. Огненные шары летели наугад, так как демоны беспорядочно разлетались.

Первые цетеаны появились из мрака. Флетчер застыл в ужасе, увидев пучки глаз, моргающие в случайном порядке, и зияющие пасти, наполненные зубами с зазубринами. Бардак из клещей и щупалец вырос из их замученных тел — никто не выглядел одинаково, но все они были кошмарной мешаниной органов и конечностей. Он мог слышать высокие пронзительные визги монстров вокруг и ощущать странное сочетание жалости и ужаса.

Игнатус уже двигался, извиваясь в воздухе, когда первые щупальца потянулись к ним. Мир вертелся перед глазами Флетчера, когда Игнатус бросался то туда, то сюда. Теперь это от него не зависело. Все, что он мог сделать, это держаться, пытаясь не кричать, когда щупальца проносились рядом.

Уже три виверны исчезли, а одна полетела в сторону края, позабыв о цели. Шесть оставались, отчаянно пытаясь избежать захвата цетеанов. Вдалеке, черной точкой ахул Хана висел в воздухе, наблюдая, как в считанные секунды, исчезла половина его воздушных сил.

Толчок нарушил полёт Игнатуса, чуть не сбросив Флетчера. Щупальце охватило живот Игнатуса. Дрейк впал в панику, когда их тянули, отчаянно махал крыльями, чтобы замедлить неумолимое приближение к массивным монстрам, ожидающим внизу.

Флетчер повернулся и выстрелил из двух стволов Бури в щупальце, но оно держалось крепко, присоски, как у осьминога, прочно застряли в коже Игнатуса. Он выругался и вытащил свой хопеш, отчаянно вырубая эластичный придаток. С каждым ударом из раны фонтаном била вонючая белая жидкость, почти ослепляя его. Тем не менее они падали, и Флетчер подумал, что в любой момент их начнут раздирать зубастыми глотками.

Еще одно щупальце набросилось на них, но поток пламени Игнатуса отправил его проч. Затем щупальце уступило окончательно перерубленное хопешем, и Игнатус устремился обратно в небо.

Отрубленный кусок отпал, только чтобы сражаться со слизкими монстрами внизу. Трупы павших виверн вокруг них создавали похожие баталии за пищу, а безумие дало Игнатусу короткую передышку. Флетчер оглянулся на своих преследователей.

Виверны бежали. Флетчер мог видеть шесть фигур, парящих над краем: пять оставшихся виверн и небольшой ахул. Хан наблюдал из относительно безопасных мертвых земель, где к нему могли добраться только самые длинные щупальца.

Флетчер ухмыльнулся и махнул рукой, зная, что он принёс пользу Гоминиуму, проредив воздушные силы орков. В одночасье Флетчер вывел половину основных демонов летающих шаманов. Вдалеке он услышал яростный рёв Хана, ему ответили визгами чудовища бездны.

Но Флетчер не был в безопасности. Он не мог вернуться — виверны ждали его. Он не мог остаться, потому что цетеаны скоро обратят на него свое внимание.

Пришло время испытать теорию, которая обсуждалась учеными Вокана в течение сотен лет. То, что цетеаны не живут за пределами эфира. Теория никогда не была доказана, поскольку ни один демон призывателя никогда и не пытался туда попасть. Но отвлечение на виверн дало Флетчеру шанс попробовать.

Поэтому Игнатус развернулся и полетел — в Бездну.

Глава 17

ПРОШЛО НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ, как минимум десять, потому что Флетчеру пришлось съесть два лепестка. Взмахи крыльев Игнатуса замедлились, вплоть до парения. Как будто вся вселенная исчезла, ибо чернота ночи охватила их со всех сторон. Все было темно, кроме полосы света от эфира, далеко, далеко. И было холодно… холодно так, что Флетчер считал, что этого не может быть.

Флетчер давно замерз бы до смерти, если бы не тепло спины Игнатуса. Несмотря на это, по мере того, как бежали минуты, а свет вдали постепенно увеличивался, он задумался, не слишком ли поздно он решил повернуть назад. Зубы бесконечно стучали, а изо рта валили клубы пара.

Орки думали, что он давно мертв, но на случай, если они остались, Флетчер повёл Игнатуса по широкой дуге, которая привела бы его к части бездны возле лагуны, экономя время на пути назад.

Его предчувствие было правильным — теория доказана. В глубинах Бездны не было цетеанов, потому что там не было ни пищи, ни света, ни тепла. Монстры всегда собирались по краям диска эфира, надеясь, ухватить с края неосторожных демонов, находясь в спячке и занимаясь каннибализмом во время ожидания.

Возникла ещё одна проблема: вернуться обратно в эфир. Он имел два преимущества. Во-первых, неожиданность — цетеаны никогда не ожидали, что добыча придёт с их стороны — их глаза будут твердо сосредоточены на краю обрыва.

Во-вторых, безумие, которое он наблюдал. Возможно, оно привлекло цетеанов со всех сторон, чтобы присоединиться к празднику, уменьшив их количество у границы, к которой он приближался. Виверны были огромными демонами. Пять из них одновременно дали больше пищи, чем бешеные чудовища когда-либо видимые в том же месте. Если бы им повезло, и не было бы вообще цетеанов около их точки перехода.

Теперь он мог видеть край, скалы красного камня, окаймляющие засушливую пустыню мёртвых земель. Игнатус, хотя и устал, увеличил темп своего движения. Все, что мог сделать Флетчер, это всматриваться в глубины внизу, надеясь, что цетеаны будут пировать далеко от сюда.

Он затаил дыхание. Ничего. Ничего.

Затем потеплело, сияние неба окутывало его, как горячая ванна, слизывая холод, в который погрузились его кости. Облегчение и радость Игнатуса. Красный песок простирался под ними. Теперь они в безопасности.

Было бы замечательно закрыть глаза. И заснуть.

* * *

Зелёный ковёр стелился под ними. Тёплый ветерок. Пьянящий аромат растительности, как свежескошенная трава, заполнял нос.

Он сел, морщась от боли в окоченевшем, разбитом теле. Каким-то образом он уснул. Или вырубился. Но это не имело значения. Всё, что он знал, это то, что существа остались далеко позади, даже если они будут преследовать его в снах долгие годы.

Игнатус летел низко, прямо над кронами, где лучи угасающего света окутывали их теплом. Дрейк, истощенный маной, которая помогла нагревать ему тело, страдал в холодном пространстве Бездны столько же, сколько и он.

Он наклонился вперёд и погладил Игнатуса. Демон спас его, рискуя в процессе жизнью и здоровьем.

Флетчер чувствовал усталости Игнатуса и знал, что они не могут продолжать дальше. Но демон был наполнен предвкушением, как будто они приближались к чему-то. Флетчер поднял взгляд.

Лагуна. Она сияла, как серебряное блюдо, сверкала, когда вздрагивала лёгкими волнами. Он испытывал жажду, был покрыт сажей, грязью и слизью цетеан. Было бы счастьем нырнуть и смыть всё это. Он чувствовал, что Игнатус желал того же.

Но что-то не так. Игнатус мог что-то услышать — демон изменил направление, неожиданно быстрее взмахивая крыльями. Ощущение гнева и желание защитить. Флетчер тоже это услышал. Рёв, а затем крик. Сильва?

— Давай! — крикнул Флетчер, желая, чтобы измученный демон продолжал. Он устал, был измотан, и оставалась только капля маны. Но снова собирался в бой.

Теперь он был зол. Они зашли так далеко не для того, чтобы всё закончилось вот так — его друзья убиты, мать мертва. Он рычал сквозь зубы, вынимая хопеш из ножен за спиной. Он уже мог видеть огненные шары, улетающие в небо, демонов, сражающихся на длинном участке белого пляжа, зажатого джунглями и лазурной водой.

Одинокая виверна билась с Лисандром. Грифон шатается, перья были скользкими от крови. Трупы меньших демонов валяются на песке, остальные налетают и нападают на троих, сражающихся спина к спине. Еще одна сгорбившаяся фигура была среди них. Его мать.

Ветер рвал его волосы, когда они сломя голову устремились в ближний бой, с рёвом ненависти.

Игнатус ударил виверну со скоростью бегущего экипажа, его клюв впился в огромного зверя. Флетчера швыряло в воздухе в переплетении когтей и крыльев. Он приземлился на песке в клубке конечностей. Он лежал неподвижно, сила почти покинула его.

— Флетчер, осторожно, — закричала Сильва и он инстинктивно откатился. Что-то ударило в песок рядом с ним.

Он вскочил на ноги и слепо отмахнулся клинком и почувствовал, что лезвие нашло цель, увидел, что шаман падает на колени, с мечом наполовину погрузившемся в шею. Флетчер ударом ноги освободил свой клинок, и ярость заставила бежать к виверне.

Боль пульсировала в голове. Игнатус отлетел по воздуху, кровь окрасила песок в малиновый цвет, когда он приземлился на мелководье. Он лежал неподвижно.

Лисандр прохромал вперед, словно возвращаясь в бой, но рухнул через несколько шагов. За ним тянулся красный след.

Виверна повернулась, её взгляд сосредоточился на Флетчере, и он внезапно понял, насколько хилым был меч против чудовища перед ним. Он медленно отступил. Его колени дрожали от усталости, едва способные нести свой вес. Он едва мог стоять, не говоря уже о беге.

Виверна сделала шаг вперед, вытянунув крылатые предплечья, кровь капала с морды и глубокой раны в груди. Контроль шамана исчез, но дикий зверь испытывал боль, растерянность и злился. Они были злобными зверями по своей природе, но все равно будут помнить намерения своего хозяина.

Флетчер застыл в надежде что она отступит.

Но это было бесполезно. Виверна не колебалась, прыгая через песок. Флетчер упал назад, увидел вспышку широко раскрытой красной пасти. Затем что-то выбилось из джунглей и потопало в сторону виверны, чтобы рёвом загнать её в воду.

Шелдон.

Заратан держал виверну за горло, его клюв был сжат по обе стороны её шероховатой шеи, когда тащил её с отмели на глубину. Оба демона исчезли в лагуне, тёмными фигурами под поверхностью воды. Кровь окрасила воду красным, затем вспенилась, когда демоны боролись.

Флетчер повернулся, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Тоск взорвал последнего из нападавших с неба лентой молнии — полосатого как пчела веспа, который приземлился с брызгами на отмели.

Он упал на колени, когда другие бросились к нему — Сильва, Отелло, Кресс. Сразу стало многолюдно, но он проигнорировал их, ища взглядом Игнатуса. Он вздохнул с облегчением, когда дрейк выбрался на пляж и использовал свой язык, чтобы выпустить исцеляющую слюну на неприятную рану в бордовой плоти его бока.

— Лисандр. Позаботьтесь о Лисандре, — указал Флетчер остальным на поврежденного демона позади него. Была вспышка белого цвета, когда троица выпустила исцеляющее заклинание. Он издал вздох облегчения, как будто долго держал его в себе. Грифон будет жить.

И его друзья.

Глава 18

ШЕЛДОН УМИРАЛ. Заратан выплыл из окровавленной воды несколько минут спустя, рядом с утонувшим трупом виверны. Битва нанесла ужасный урон бедному демону.

У него были ужасные раны, потому что дикий зверь лихорадочно бил его по голове, шее и конечностям, когда тот держал его под водой. Они беспомощно наблюдали, как он выполз на пляж и рухнул в малиновый песок, негромко дыша в тусклом свете сумерек.

Команда пыталась целить последними остатками маны, но безрезультатно. Заратан потерял слишком много крови, поэтому исцеляющие заклинания ничего не могли сделать.

Кресс переживала сильнее всех, лежала рядом с ним и гладила голову всю ночь. Сильва осталась с ней в молчаливой солидарности, читая дневник Джеффри под светом костра.

Когда они ждали неизбежного, Флетчер, в наступающей темноте, рассказывал о своем разговоре с Ханом, о трансформации Игнатуса и о побеге от виверн. В свою очередь, Сильва рассказала об отчаянной попытке оторваться от погони, которую она совершила в эфире, о том, как думала, что они потеряли её, только чтобы попасть в засаду на пляже через несколько часов после обнаружения остальных, незадолго до появления Флетчера.

Затем, когда ночь начала ослабевать, Отелло рассказал, как Шелдон оставил их на берегу и исчез вскоре после ухода Флетчера и Сильвы, и его удивление, что заратан вернулся.

И, наконец, когда розовый свет рассвета начал оттенять небо, сон сморил их.

* * *

Флетчер проснулся, обнаружив, что Шелдон ушёл, пока он спал. Кресс, убитая горем, рыдала в плечо Сильвы, та обнимала её, как матрос во время шторма. Отелло уселся рядом, его рука лежала на панцире Шелдона.

Чувствуя себя опустошённым, Флетчер пошел сесть рядом с телом демона, ища слова, которые не приходили. Заратан спасал их тысячу раз и отдал свою жизнь при этом. У него не было привязанности к ним, никакой связи, как между призывателем и его демоном. Он не был пленён, как другие демоны, и защищал их не обращая внимание ни на что, это было свидетельством великого разума и сострадания Шелдона. Они оплакивали его как друга.

— Я думала, что он может это сделать, — всхлипывала Сильва, её обычное хладнокровие пропало.

— Похоже, ему не было больно, — сказал Флетчер, стараясь сохранить голос.

Глаза Кресс были сухими, она выплакала всё ночью.

— Надеюсь, он нашел красивую подругу, когда отсутствовал. — Она впилась взглядом в остальных, как бы осмеливалась улыбнуться.

— Ты права, — мягко сказал Отелло, обнимая Кресс за плечи. — За этим он шёл сюда. Бьюсь об заклад, у него всё получилось. Уверен, что в скором времени появятся маленькие Шелдоны.

— Да, — сказал Кресс, погладив голову демона ещё раз.

Некоторое время они молчали, прислушиваясь к мягкому плеску береговой линии лагуны.

— Мы скоро уйдем, — сказал Флетчер, ненавидя себя за спешку. Есть шанс, что у одного из оставшихся шаманов был кристалл и он наблюдал за битвой через маленького демона. Они могут знать, что мы где-то в лагуне и прийти сюда.

Он кивнул на кучу трупов сорокопутов, стриксов и веспов.

— Ты прав, — сказала вставая Кресс. Она вытерла слезы с щек и начала собирать вещи. Отелло поплёлся за ней.

Сильва на секунду задержалась рядом с Флетчером.

— Флетчер, прежде чем мы пойдем, нужно поговорить. После вчерашнего… если со мной что-то случится, я хочу, чтобы ты знал.

Сердце Флетчера замерло, но мрачный взгляд Сильвы сказал ему, что речь идет не о её чувствах к нему. Она села и погладила песок рядом с собой. Он присоединился к ней и с удивлением обнаружил, что она снова листает журнал Джеффри.

— Я читала это, — сказала она, перелистывая последние страницы. Прошлой ночью я дочитала до конца. Смотри.

Страницы в конце журнала были заполнены цифрами и датами. Самое странное: среди страниц было письмо. Печать была сломана, но Флетчер узнал Крест Форсайт, выдавленный в красном воске — три переплетенных головы Гидры.

— Почитай, — сказала она, передавая письмо.

Джеффри,

ты нанесёшь решающий удар ради безопасности человечества, который будет ощущаться на протяжении веков. Это будут помнить многие годы дети наших потомков. Знай, то, что ты делаешь, праведно и хорошо. Кровь невинных — это необходимая жертва для защиты чистоты нашей расы.

Следующий удар должен быть нанесён через три дня. Рук оставит бочку в шкафу для хранения карточек сверху в запечатанном футляре. Оставь её где-нибудь по пути.

Запомни и сожги это письмо, как только прочитаешь.

Всего хорошего,

Захариа.

Конечно, Флетчер знал, что Форсайты и их союзники были вовлечены в предполагаемые взрывы наковальников — Джеффри признался в этом.

Бомбы, которые убивали людей Корсилиума, были установлены подосланными триумвиратом, чтобы подставить гномов и их сторонников, повернуть людей Гоминума против них.

Но всё было не так. Это доказательство!

— Здесь записи о произведенных платежах Захариа, сведения о точных местах и времени взрывов, расчетах длины взрывателя и радиуса взрыва. Он хранил все это по какой-то причине, может, чтобы защитить себя, или вымогать деньги у Форсайтов… или что-то в этом роде.

— Теперь они у нас есть, — сказал Флетчер с триумфом. Наконец, повезло.

— Нет, — казала Сильва, качая головой. — Мы не можем.

— Почему нет? — спросил Флетчер.

— Разве ты не помнишь, что сказал Джеффри? — голос Сильвы был напряжённый от разочарования. — Вернувшись в пирамиду, Джеффри сказал, что даже Король Альфрик участвует в этом. Перечитай письмо, он упоминает Рука, а он инквизитор.

— Так что? — спросил Флетчер, с замирающим сердцем.

— Кому отдадим? Пинкертонцам? Они в кармане у Альфрика. Инквизиции? Едва ли. Они избавятся от него сразу, как мы передадим. Или заявят, что это подделка, и убьют нас там же. Мы не можем передать его властям… они и есть власть!

— Мы отдадим его королю Гарольду! — воскликнул Флетчер. — Он будет знать, что с этим делать.

— Надеюсь, ты прав, Флетчер, — сказала Сильва, кусая губы. — В любом случае, я буду хранить его. Я просто хотела, чтобы ты знал о его существовании.

Флетчер вздохнул и протёр глаза. Несколько часов сна мало чем помогли с его истощением.

— Извини, просто я подумала, что это у нас не займёт много времени. Спасибо, я серьезно.

Он сжал ее плечо и встал, как только пришли Отелло и Кресс, их оружие было закреплено, а сумки упакованы.

— Я поеду с Отелло, — сказала Сильва, взяв свернутую шкуру катоблепаса у Кресс. — Ты должен нести свою мать и Кресс. Я считаю, что Игнатус немного больше.

Она сделала паузу и уставилась на дрейка, мягкая улыбка играла на её губах.

— Кто бы мог подумать, — проворчала она, осматривая демона от клюва до хвоста. — Он будет предметом зависти всех в Вокане.

Покачав головой, она бросила шкуру на спину Лисандра, сложив ее так, чтобы сделать надежное и удобное сиденье. Флетчер ревниво усмехнулся её изобретательности, он был рад, что они возьмут с собой шкуру. Они заслужили это.

— Пойдем, — проворчала Кресс, пытаясь устроить Элис спину Игнатуса. — Я знаю, он выглядит немного по-другому, но он тот же старый Игнатус, не волнуйся.

Саламандра распласталась на песке, чтобы облегчить хрупкой даме посадку и с удовольствием поурчала, когда она сделала это. Он был рад, что она ему доверяла. Флетчер сидел спереди, а Кресс держала Элис, чтобы быть уверенной, что пожилая женщина не упадёт. Флетчер улыбнулся, когда Элис инстинктивно обняла его за талию. Её первое объятие? Ну, не совсем, но он воспринимал так.

Оба гнома выглядели напуганными.

— Я чертовски ненавижу летать, — простонала Кресс. — Особенно на демоне, который вырастил крылья несколько часов назад.

Она настороженно похлопала Игнатуса по шее, и дрейк рыкнул в одобрении, заставив ее вздрогнуть.

— Давайте сейчас решим, куда идем, — сказал Отелло. — Я бы предпочел не появляться там, где виверны могут нас увидеть. Плюс я предпочел бы провести как можно меньше времени в воздухе.

— Теперь, когда у нас есть достаточно лепестков, нам нужно найти часть эфира Гоминиума, — сказал Флетчер, больше для себя, чем кому-либо. — И надеюсь, когда сделаем это, с высоты увидим портал.

— Конечно, — сказал Отелло, мрачно кивнув: — Но нет способа узнать, в каком направлении нам идти, и даже если бы мы это сделали, то могли бы лететь прямо над ним и не знать этого.

— Ну, мы знаем, что в отличие от орочьей части эфира, наша находится вблизи края, граничащего с мертвыми землями, — размышляла Сильва. — У нас тоже есть вулканы. Я думаю, что лучшим выбором будет вернуться туда, где мы нашли лепестки; там было больше вулканов.

— Назад к вивернам? — застонала Кресс. — Мы только отделались от них.

— Ну, вулканы — единственное, что я могу придумать, если у кого-нибудь нет идеи получше, — ответила Сильва.

— Мы также знаем, что рядом с областью эфира Гоминиума нет океана, — добавил Флетчер. — Ещё одна причина последовать совету Сильвы.

— И путь над океаном не такая хорошая идея: мы понятия не имеем, насколько он велик — он может простираться на нескольких дней пути, — сказала Сильва, показывая на край из лагуны. Там, куда она указывала, был широкий выход из лагуны и Флетчер знал, что он ведёт к огромному количеству воды, которое они видели раньше.

— Ну, он не может быть настолько велик, не для сорокопутов, — сказал Отелло. — Если бы мы последовали за ними.

— Сорокопуты? — спросила Сильва.

— Разве я не упоминал об этом? — спросил Отелло удивленно. — Мы увидели чертовски большую стаю сорокопутов на следующий день, после того как ты с Флетчером отправились на поиски лепестков Euryale. К счастью, они полетели мимо и направились за океан.

— Я бы лучше не ходила за ними, особенно, не с этими ловушками смерти, — добавила Кресс, пристально глядя на Лисандра и Игнатуса.

Сильва прищурилась.

— Извини, просто шутка, — сказала Кресс, подняв руки в извинениях.

— Нет, это не так, — сказала Сильва. — Я подумаю.

Она прикусила губу, затем закрыла глаза.

— Как скоро после турнира начился следующий учебный год в Вокане? — спросила Сильва, наклонив голову.

— Какое это имеет значение? — воскликнула Кресс.

— На самом деле нет большого перерыва, — ответил Отелло, игнорируя Кресс. — В связи с войной, следующий год обучения начинается почти сразу. Может быть через две недели? Только, наш турнир был отложен в этом году из-за нападений наковальников, поэтому Кресс технически должна была начать свой второй год несколько недель назад.

— Ещё лучше. Когда капитан Ловетт ввела нас в эфир, прошло всего несколько недель от начала учебного года, верно? — сказала Сильва, подняв палец. — У нас было только несколько уроков с ней.

— Правильно…, — согласился Флетчер, всё ещё не зная, что она пытается сделать.

— И валенс был атакован сорокопутом. Разве мы не учили на уроках демонологии, что сорокопуты, в это время, мигрируют через нашу часть эфира? А не такое ли время года было тогда как сейчас?

Это поразило Флетчера как тонна кирпичей. Сорокопуты. Они могут направляться к части Гоминиума.

— Сильва, ты чёртов гений, — закричал Флетчер, улыбаясь от уха до уха.

Потому что они шли домой.

Глава 19

ОКЕАН КАЗАЛСЯ БЕСКОНЕЧНЫМ, таким большим, что после часа лёта земля исчезла из поля зрения. Там не было солнца, чтобы ориентироваться; их единственным проводником был внутренний компас, которым обладали все демоны, инстинктивно тянущиеся к центру эфира.

Игнатус и Лисандр летели так высоко и быстро, как могли, не опасаясь изнурения, но стремясь догнать сорокопутов. Если слишком быстро, то могут устать, а затем утонут в океане, прежде чем найдут землю. Если слишком медленно и их единственный шанс достичь части эфира Гоминиума исчезнет навсегда… или, по крайней мере, до следующего года. Флетчер даже не хотел думать об этом.

Вместо этого он попытался жить данным моментом и наслаждаться восторгом полета. Его мир наполнился запахом морской соли, грохотом волн и глухим шумом от взмахов крыльев Игнатуса.

Чтобы скоротать время, наездники начали игру — кто первый обнаружит демонов на темно-синем просторе. Начал Флетчер начал, когда указал на стайку энкантадосов, прыгающую в волнах. Они были розовыми, дельфиноподобными существами с перепончатыми пальцами на всех четырех конечностях. Их внешность напоминала четвероногих дельфинов так же, как было сходство нанаев с акулой или редких ахлутов с касаткой. Кресс застонала от разочарования, увидев энкантадос, потому что они были прекрасными и очень редкими существами. Но времени для остановки не было.

Они не переставая осматривали море и горизонт на протяжении нескольких часов, но увидели только одного демона. И то это был лишь слабый контур одинокого трунко, вида, который имел тело белого кита и длинный хобот на морде. Он вытолкнул его из воды, чтобы глотнуть воздуха. Они узнали на уроках демонологии, что придаток был создан для защиты демона от летающих хищников эфира, чтобы не выставлять свои спины над поверхностью.

Тем не менее они летели, даже когда стемнело. Это был другой вид тьмы, сопровождаемый мягким плеском волн и теплыми объятиями матери. Спать, так же легко как в самой глубокой, самой темной бездне, сейчас было трудно, потому что его внезапно охватил иррациональный страх падения. Который усугубило внезапным креном в воздухе, так как Игнатус ненадолго задремал в середине полёта.

Так что Флетчер дремал и просыпался в припадках и стартах, пока небо не наполнилось розовым светом и утро снова не вернулось. В новом сиянии сорокопутов нигде не было видно, но тень далекой земли разделила горизонт. Она росла с каждым часом, ибо Лисандр и Игнатус летели по воздуху с новой целью, отчаянно нуждаясь в отдыхе.

Но когда они приблизились, надежда Флетчера поблекла. Эта земля не была заполнена джунглями области Гоминума. Это была пустыня, простирающаяся до самого горизонта, разделённому самой тонкой полоской зелени, где заканчивался песок и начинались джунгли. Вдали поднималась песчаная буря в голубые небеса, окрашивая их в грязно оранжевый цвет.

Флетчер почувствовал, как будто они оставили один океан и вошли в другой, потому что земля внизу была волнистой из-за дюн, что казались замершими волнами коричной пыли. Небо было настолько угнетающе ярким и горячим, что руки Флетчера зудели от пота.

Затем, когда Флетчер начал думать, что пустыня никогда не закончится, зеленая полоса джунглей появилась в поле зрения, сначала тонкой полоской зеленого цвета, затем сплошная полоса, простирающаяся от весь горизонт.

Сорокопутов они не видели, но группы клещей летели туда-сюда, и даже был момент паники, когда тень большого демона прошла над ними. К счастью, это был не что иное, как пеликоподобный ропен, кожистокрылый зверь с зубами, казавшийся почти комичным, и заостренным, вытянутым гребнем на затылке.

Флетчер был рад видеть столбы дыма в дали, когда они начали спускаться. Вулканы, как на территории Гоминиума. Он был почти уверен, что они достигли конца своего путешествия, но вспомнил, что рядом с частью эфира Гоминиума нет ни пустыни, ни океана. Это был бы, по крайней мере, ещё один день.

Когда команда приземлилась, Игнатус и Лисандр рухнули в кучу — больше не было возможности путешествовать, хотя было ещё светло. Вместо этого они организовали стоянку, срезали ветки с деревьев, затем затачивали и втыкали их в землю вокруг лагеря. Это мало бы помогло, чтобы удержать хищника, но для сдерживания мелких более любопытных демонов этого может быть достаточно. Также была призвана Афина, чтобы следить с высокой ветки, потому что грифов была хорошо отдохнувшей после длительного нахождения внутри Флетчера.

Вяленого мяса всё ещё было в изобилии, хотя оно обветрилось по краям и на вкус было как кислая, жёсткая кожа. Они съели его, поджарив на костре на зеленых прутьях, чтобы улучшить вкус.

Игнатус и Лисандр спали вместе, в переплетении усталых тел, как новорожденные щенки. Это был заслуженный отдых, и демоны получили львиную долю оставшегося вяленого мяса перед тем, как отключиться. Флетчер надеялся, что оба демона восстановятся к утру.

— Завтра, первым делом, нам придется двигаться дальше, — пробормотал Флетчер, шевеля угли. — Не было никаких признаков стаи сорокопутов, она должна быть дальше.

— Да, они определенно путешествовали в этом направлении, хотя мы знаем, что, как правило, они держатся краев эфира, примерно так же, как мы. — Слова Отелло были позитивными, но тон скучным и вялым.

— Может быть это другая стая, — сказала Сильва.

— Что? — спросила Кресс, подняв голову, как будто только что услышала слова Сильвы.

— Ещё одна стая к той, что пересекает территорию Гоминиума. Мы понятия не имеем, есть ли другие стаи с другими путями миграции в эфире. Эфир огромный, и сорокопуты кажутся довольно распространенными.

— Почему ты не сказала это вчера? — застонал Отелло, уткнувшись головой в руки.

— У тебя была лучше идея? — Сильва откинулась назад. — По крайне мере, у нас есть направление!

— Ребята, это не поможет, — сказал Флетчер, подняв руки. — Это может быть не одна и та же стая, но всё не так плохо. Мы будем следовать за ней.

— Следовать за чем? — ворчала Кресс. — Мы даже не знаем где они.

— Извините, что не получилось так, как вы надеялись, — сказала Сильва, окрашенным сарказмом голосом. Она встала и подошла к сумке рядом со спящим Игнатусом.

— Я собираюсь посмотреть, работает ли заклинание роста на этих цветах, — бросила она через плечо.

Возникло свечение зеленого и радостный вздох Сильвы. Она развернулась поднимая свежераспустившееся растение, сорвала цветок и показали им.

— Ну, если мы собираемся находиться здесь некоторое время, вы можете также вырастить остальные, прежде чем они засохнут и умрут, — сказала Сильва. — Я бы предпочла не совершать ещё одной поездки на вулкан. Давай, хоп, хоп!

Флетчер и другие неохотно пошли к ней, и вскоре лагерь снова вспыхнул зеленым, чарами, истощающими маленькие запасы маны, что они восстановили в долгом путешествии над океаном. Получилось много лепестков — если они сохранят растения, у них будет пожизненный запас.

Свет быстро исчез, как и дневная жара. Вскоре команда ютилась под шкуркой катоблепаса, с ногами обращёнными к огню. Раньше ночи были темными и гнетущими, единственным светом были маленькие вирдлайты, чтобы можно было сбегать за кустики. Но после путешествия через океан, Флетчер сомневался, что орки смогут отслеживать так далеко. Поэтому они спали у потрескивающего огня, заливающего маленький лагерь теплым оранжевым светом.

* * *

Флетчер проснулся, поняв, что он выпил слишком много воды после полета через пустыню. Он не хотел вылезать из своего теплого кокона, но мочевой пузырь был полон, и он знал, что не сможет спать, не опорожнив его. Первые проблески рассвета окрашивали небо, но терпеть уже не было сил. Он вздохнул и выполз из-под шкуры, стараясь не разбудить мать и Отелло, которые спали по обе стороны от него.

Афина тихонько ухнула, когда он пробрался сквозь барьер из веток на границе лагеря и сделала несколько шагов в темноту. Он опасался идти далеко от лагеря, особенно когда они не исследовали окружающие джунгли, но это нужно было сделать.

Среди кустов на расстоянии ста футов было ветвистое дерево, выглядевшее многообещающим, поэтому Флетчер пробрался к нему, благодарный тому, что от костра и раннего утреннего неба было достаточно света. Он остановился и начал расстёгивать штаны.

Но что-то было неправильно. Слишком тихо. Когда они ехали на Шелдоне, джунгли были наполнены шелестом маленьких демонов, далеким стуком копыт и периодическим ревом ночного хищника. Сейчас, был едва слышимым шум ветра. Что-то капало ему на щеку, мокрое и тяжелое, как капля дождя. Он прикоснулся к ней рукой, и она окрасила красным его пальцы.

Флетчер поднял руку и создал вирдлайт. Синий шарик мягко вращался на кончике его пальца, когда он вливал в него ману, пока шар не стал размером с кулак. Флетчера бросило в жар, поскольку полный ужас произошедшего, стал очевиден в распространяющихся лучах света. Смерть посетила джунгли.

Десять демонов были нанизаны на шипы дерева. Прямо вверху был джекалоп, кроликоподобный демон с маленькими заострёнными рогами. Его грудная клетка была открыта и пуста, глаза были вырваны из раскуроченного черепа. Рядом с ним валялись остатки панциря клеща, без внутренностей, только пустая оболочка.

Флетчер развернулся, его сердце колотилось от ужаса.

Он побежал.

Глава 20

КОМАНДА СТОЯЛА ВОЗЛЕ ДЕРЕВА, рассматривая жуткую картину в лучах начинающегося рассвета. Зрелище было ужасным. Хотя в утреннем свете оно выглядело гораздо менее зловещим, чем в эфирном, синем тоне, что Флетчер видел на полчаса раньше.

— Ну, это хорошая новость, — пробормотала Сильва, потирая заспанные глаза. — Я пойду обратно спать.

— Это? Это хорошая новость? — закричала Кресс обращаясь к Сильве в ужасной неразберихе.

— Да, — проворчал Отелло, возвращаясь в лагерь, где потрескивал костер. — Разбудить меня на полчаса раньше.

— Я сошла с ума или они? — спросила Кресс, поворачиваясь к Флетчеру.

Но Флетчер уже знал, о чем они говорили, забытый факт, всплывающий в его голове. Неудивительно, что он не сразу вспомнил об этом, потому что его преподавали во время урока, который Флетчер пропустил, выйдя из класса, чтобы показать дневник Бейкера Розе Фэйрхэвен.

— Ты знаешь, как сорокопуты получили свое имя? — спросил Флетчер, почесывая подбородок. — Просто я вспомнил.

— Ээ… не совсем, — ответила Кресс. — Честно говоря, я не обращала много внимания на уроки демонологии; Я была слишком сосредоточена на победе в турнире.

— Ну, они названы в честь настоящего животного. Существует вид птиц, обитающий на краю пустыни Ахад, известный как сорокопут. У него есть привычка насаживать свою жертву, обычно насекомых или ящериц, на шипы. Для того, чтобы удержать свою добычу на месте, пока ест. Демонические сорокопуты имеют такие же кормовые привычки, поэтому имя и прижилось.

— И так, это означает, что мы не потеряли сорокопутов, — сказала Кресс, понимая, что окончательно проснулась.

— Правильно, — сказал Флетчер, смотря на капающие останки и сопротивляясь желанию содрогнуться. — Мы просто следуем за трупами.

* * *

Узнав как они были близки к сорокопутам, команда находилась в ужасном настроении. Теперь они были в опасности не только из-за сорокопутов, но и хищников и пожирателей падали, которые следовали за стаей. Ужасный вендиго был, возможно, самым страшным из них, его притягивало к трупам, испускающим зловоние, что были его любимым источником пищи.

Из-за свежести туш Флетчер знал, что сорокопуты будут где-то на деревьях впереди, поэтому они сначала отправили Приа на разведку, а сами осторожно подошли пешком, чтобы не встретить смертоносных существ.

Сам по себе одиночный сорокопут был опасен, с размахом крыльев альбатроса, когтями орла и жестким крючковатым клювом стервятника. Но когда они мигрировали, демоны объединились в огромную стаю, уничтожая на пути миграции целые популяции.

Наиболее страшными были сорокопуты-матриархи, более редкие, материнские лидеры семьи. Довольно странно, но самец сорокопута носил гребень и бородку, как у курицы, в то время как у самки выводка они были ярко выражены, как у петуха. В два раза крупнее самцов, они были способны нападать и выклёвывать небольших канид на земле.

Первое знакомство команды с сорокопутами было на следующее утро, когда стая прорвалась через лиственный покров, чтобы продолжить миграцию, вылущив в ближайших джунглях всех живых существ. Команда вылетела за ними только тогда, когда демоны выглядели не более чем далёкими точками на горизонте, используя острое зрение Афины для отслеживания.

День сменился ночью, и снова настал день. В сумерках команда остановилась позади от устроившихся на ночёвку демонов, расположившись лагерем, как делали раньше. Они съели лепестки и жалкие остатки вяленого мяса, дополняя свой рацион съедобными объедками, оставленными сорокопутами. На следующую ночь шел дождь, они были вымокшими и довольными, потому что удалось растянуть шкуру катоблепаса, чтобы собрать воду и пополнить свои фляги.

Так было и дальше — джунгли, стелющиеся под ними, бесконечным зелёным ковром. Флетчер никогда не мог представить себе такого зрелища, поскольку они простирались до горизонта ровной поверхностью, лишенной ориентиров, рек или просек. Только вдалеке правее от них было какое-то подобие обрыва деревьев: тонкая красная линия, обозначающая окончание джунглей и начало мёртвых земель.

На четвертый вечер они обедали задней ногой недавно убитого йейла, демона, похожего на смесь антилопы и козы, с изогнутой парой рогов, которые могли поворачиваться по желанию. На вкус зверь оказался как старая баранина, жесткая, но вкусная, и намного вкуснее остатков их вяленого мяса.

Именно в ту ночь они увидели первых хищников, которые рыскали позади стаи, обойдя в темноте по краю их импровизированную баррикаду, привлеченные светом и запахом жареного мяса.

Команда наблюдала за приближающимися хищниками через кристалл видения, поскольку Афина сидела на деревьях. Одинокая полосатая как зебра леукротта промелькнула в сумерках, странное млекопитающее с раздвоенными копытами, хвостом льва и головой барсука. Позже, пара паршивых ликанов прокралась мимо. Двуногие волки грустно подвывали, когда проходили не более чем в нескольких десятках ярдов от лагеря. Ни у кого не получилось выспаться в ту ночь.

На следующее утро они увидели свой первый вулкан, большой столб дыма, поднимающийся в небо. Этот вид заставил сердце Флетчера биться чаще. Земля становилась похожей на территорию Гоминиума, суровую и с темным от хлопьев пепла небом, которые он мог видеть сейчас. Но есть ли там портал, нельзя было сказать. Они могут пролететь прямо над ним и не заметить.

Что хуже, Отелло напомнил им что-то ещё, сидя среди ночи и пришедший к ужасному осознанию. Среднее время, когда призыватель мог открыть портал в эфир, было кратким, возможно, не более получаса. Область, в которой мог появиться портал, была огромной, так что даже если бы они находились в нужном месте, их шансы найти открытый портал по ходу движения были еще менее вероятными.

Их единственной надеждой было, что-нибудь увидеть во время полёта, с земли это невозможно, учитывая толщину зеленого покрова. Поэтому Флетчер был рад, что сорокопуты, мигрировали к мертвым землям, где они могли увидеть проблеск вращающейся сферы. В настоящее время они обходили красные пустоши: хороший знак. Сорокопуты были рядом с мёртвыми землями, когда напали на Валенса два года назад. Может быть это то самое место?

Они часами летали по краю джунглей, вглядываясь в красную область с песком, надеясь увидеть вращающуюся синюю сферу, которая заберет их домой. Но не было ничего.

Побежденные, на пятую ночь они остановились, так как пересекли пустыню, их глаза были воспалены и отекли от ветра и пыли. Все выглядели так, как будто они плакали, и Флетчер предположил, что возможно так оно и было. Это была безнадёга. Они обречены остаться в эфире.

Навсегда.

Глава 21

— ФЛЕТЧЕР, ПРОСЫПАЙСЯ!

Голос Сильвы прошипел ему в ухо. Он закричал от боли, когда её ногти вонзились ему плечи.

— Ёпт… — начал он, но рука зажала рот. В небе над ними уже появились первые лучи света, бросая мир в самый слабый оттенок желтого.

Он был поднят в сидячее положение, а кристалл видения размещён на коленях. Остальные уже проснулись, толпились вокруг него — бледные, суровые лица, освещенные сиянием крошечного зрелища.

— Там, — сказала Сильва, показывая на камень.

На мгновение ему показалось, что он смотрит на тусклое отражение вирдлайта. Но это не он. Это было мерцание индиго, где-то глубоко в мертвых землях. Слишком далеко, что бы увидеть источник.

Он попытался встать, но рука Отелло, похожая на железный брусок, опустилась грудь. Изображение кристалла переместилось вниз на джунгли.

Сорокопуты. Их черные тела, сотнями размещались среди ветвей в округе, словно деревья были нагружены гнилыми фруктами.

Отелло наклонился и молча указал вверх. Флетчер поднял голову, чтобы увидеть, что Приа парит над куполом. Сорокопуты были прямо над ними!

— Там где они были раньше сейчас пылевая буря, — прошептала Сильва, её голос звучал над его ухом. — Должно быть, они вернулись сюда, пока мы спали. Афина разбудила меня несколько минут назад.

Флетчер вздрогнул, начал искать грифов, и она вскочила к нему на руки. Он поблагодарил звёзды, что она была начеку. Отелло наклонился так близко, что его борода щекотала щеку Флетчера.

— Этот портал не будет открыт долго, — проворчал он. — Это твой вызов. Ты завёл нас так далеко.

Сердце Флетчера защемило. Его как-будто окатили холодной водой, внезапно был охвачен ужасом.

— Может это блуждающие огоньки, — тихо спросил Флетчер, глядя им в глаза. — Это может быть что-угодно.

— И это может быть нашим лучшим шансом вернуться домой, — сказала Кресс, прикусив губу. — Если мы не уйдём сейчас, то пропустим это.

Это был немыслимый выбор в самое неподходящее время. Скоро рассвет, сорокопуты могут начать просыпаться с минуты на минуту. Если команда покинет прикрытие деревьев, то могут быть замечены уже проснувшимися.

— Отелло, отправь Приа проверить это сияние; остальные — собраться, — приказал Флетчер, пытаясь говорить тихо. — Мы должны уйти от сюда не смотря ни на что.

Приа помчалась в мертвые земли. Её панцирь уже покраснел, чтобы выглядеть как пыль равнины.

— Итак, мы это делаем? — спросила Кресс, внезапно испугавшись.

— Если мы выясним, что это портал, то будем знать, что мы на территории Гоминиума, — прошептал Флетчер. — Это само по себе благословение — мы могли прилететь сюда и никогда не увидеть его. Поиск места, где будет другой портал может занять недели, но это значит, что мы его рано или поздно всё равно нашли бы.

— Недели? — застонал Отелло.

— Если сорокопуты продолжат двигаться, прежде чем он закроется, то мы должны быть готовы к этому, — прошептал Флетчер. — В противном случае, будем ждать его снова. Не стоит умирать из-за этого.

Две минуты поспешных сборов, а затем Лисандр и Игнатус были разбужены. Команда ждала своих будущих коней и всматривалась в кристалл видения в руках Отелло.

— Приа идет медленно, — сказал Отелло настолько тихим голосом, что Флетчер едва мог разобрать слова. — Некоторые сорокопуты проснулись, поэтому она прижимается к земле.

Флетчер поднял глаза и почувствовал холодный порыв страха, пробежавший мурашками по позвоночнику. В растущем свете он видел птиц-демонов далеко среди ветвей, их черные перья сливались с темными тенями крон. Некоторые уже не спали, их головы были вынуты из-под крыльев. Флетчеру и его команде повезло, что птицы не заметили их, когда прилетели.

— Надо двигаться, сейчас, — прошептал Флетчер. — Но мы ещё не закончили.

Он повернулся и посмотрел в кристалл. Ещё было слишком далеко, чтобы увидеть источник синего света, хотя он в кристалле стал уже больше. В то же время синий свет стал менее заметным, потому что растущий рассвета заставлял его сияние блекнуть.

Молча Флетчер вытащил несколько ветвей из баррикады, чтобы выйти из лагеря и жестом направил остальных. Последовав за ними, забрал Афину и провёл Игнатуса через брешь. Сорокопуты могут проснуться в любую минуту.

Дрейк сложил крылья, чтобы пролезть и повернул к выходу, перемещая с осторожностью каждую ногу, чтобы не сломать разбросанные на земле ветки. Афина начала выкручиваться на руках у Флетчера, и он заметил, что крепко сжал её, охваченный бессознательным страхом. Он выпустил её, и она переместилась на плечо, привлекая внимание Элис. Мать Флетчера улыбнулась, не обращая внимания на опасность, в которой они оказались.

Игнатус сделал шаг. Второй.

Затем, случилось немыслимое. Элис рассмеялась в голос, когда потянулась к грифов. Афина прыгнула в ее объятия, надеясь, что та замолчит.

Однако было уже поздно.

Клёкот пришёл сверху. Затем еще один, прорезающий воздух, как гвоздь по стеклу. Медленно, очень медленно Флетчер запрокинул голову.

Дюжина глаз смотрела на него черным бисером в свете рассвета. Как будто время остановилось, заморозив мир в один ужасающий момент. Затем сверху упала темная тень, приземлившись среди своих собратьев в дребезжании ветвей. Секундой позже, огромные крылья били воздух. Один негромко каркнул, звук показался Флетчеру пронзительным и грубым, наполняя его ужасом.

За ним последовали ещё и ещё, один за другим, ища источник шума под ними. Пара превратилась в десятки, десятки в сотни — настолько много, что ветки скрипели под тяжестью огромных птиц. Один присел так близко, что Флетчер мог видеть, как красный гребешок трясся, когда он щелкнул клювом в ожидании.

— Три, — выдохнула Сильва, достаточно громко, чтобы Флетчер услышал.

Он не понимал, его мысли метались от страха.

— Два.

Флетчер смотрел, как первый сорокопут упал на землю, в нескольких метрах от ног Лисандра. Сильва и Отелло были уже были в седле.

— Один.

Игнатус присел.

Ох.

Флетчер пригнулся к шее дрейка.

— Сейчас!

Они устремились в небо, взметнувшись прямо вверх, так что Флетчер был откинут на мать, чувствуя, как ее руки сжимают его талию, когда импульс прижал их к спине Игнатуса.

Безумная какофония визга разорвала его барабанные перепонки, когда два демона взметнулись, заметались в кроне и вылетели в открытое небо.

На рассвете небо было окрашено в желтый цвет, как старый синяк, а красная земля перед ними сияла огнём. Мир снова опрокинулся, когда Игнатус ускользнул в мертвые земли, а затем они неслись по воздуху с безумной скоростью размахивая крыльями. Лисандр был впереди, более лёгкая нагрузка и опыт дали ему преимущество над дрейком.

С криками, в безумной ярости, сорокопуты последовали за ними. Флетчер оглянулся и у него перехватило дыхание. Сорокопутов было так много, что джунгли были почти закрыты массой их тел, вырывающейся из их.

— Свет, где свет? — крикнула Сильва, крутя головой.

Небо было слишком ярким, настолько, что портал больше не светился, как маяк, указывающий путь. Они полетели в пустошь, надеясь увидеть проблеск синего пятнышка.

— Быстрее, — кричал Флетчер.

Сорокопуты набирали обороты, Матриархи возглавляли стаю. Их крылья были такими же большими, как паруса яхты, взбивая воздух длинными тяжелыми взмахами, которые каким-то образом несли их по воздуху с головокружительной скоростью. Всё, что мог сделать Игнатус, оставаться впереди их вытянутых когтей, готовых вцепиться в его бордовую плоть.

Вспышка боли. Флетчер обернулся и увидев, что хвост Игнатуса был схвачен клювом Матриарха, но даже тогда хвостовой шип дрейка взметнулся вверх, ударив демона и отбросив его в сторону.

Другой упал сверху со сложенными крыльями, когти были нацелены на Кресс. Флетчер не раздумывая вынул Бурю и дважды выстрелил. Матриарх от двойного выстрела разорвало в клочья.

Ветер развивал их волосы, когда они мчались над красной равниной. Поросшая камнями местность, проносилась под ними. Земля тянулась дальше, пустота справа, джунгли слева, никаких ориентиров, кроме примерного направления, в котором исчезла Приа.

— Там! — крикнул Отелло, после того как выстрелил из своего мушкетона в группу сорокопутов. Три дернулись и упали в неизвестность, но он едва ли проделал прореху в мешанине хлопающих крыльев и клювов.

Флетчер не видел ничего, кроме сорокопутов позади; он чувствовал только изменение наклона Игнатуса, когда тот последовал за Лисандром в новом направлении. Краем глаза он видел лицо своей матери, оно было спокойным, когда она поглаживала грифов на руках.

Нити молнии хлестали за ней, рука Кресс в боевой перчатке была вытянута и раскачивалась, чтобы выпустить заклинание. Ближайшие птицы стали дёргаться в воздухе, кувыркаться и падать, как камни, только чтобы снова взлететь и присоединиться к преследованию.

Флетчер попробовал щит, но белый свет срывался ветром, спутывался на когтях Матриарха, летевшего рядом, и мало что был способен. Огненный шар вылетел из его следующего пальца, взрываясь около клюва этого и выше когтей другого, выводя обоих из игры.

Маленький сорокопут закружился сбоку, и Кресс вскрикнула от боли, когда его когти вцепились в нее. Кинетический взрыв отправил его в полет, в сопровождении арбалетного болта, который прихватил его соседа пройдя сквозь крыло. Затем сорокопуты были выше, ниже и вокруг них, стая обгоняла и окружала со всех сторон.

— Это портал, — закричала Сильва, и Флетчер повернулся, чтобы посмотреть на вращающийся шар вдали — синее пятно на горизонте. Пара сорокопутов упала сверху, и Игнатус выплюнул поток пламени, оставив их обугленными, дымящимися останками, задевшие плечо Флетчера.

В ответ грифон вскрикнул и рухнул, ухватив сорокопута за крылья и разорвал, даже когда другой врезался ему в бок царапая пернатый мех.

Флетчер выстрелил из Пламени, попав атакующему в бедро, отбросив его. Коготь поранил руку, перья слепили его, когда налетела Матриарх. Он зарычал от боли и спрятал пистолет, прежде чем он выпал из рук, рана на руке пропитала тёмно-красным рукав синей куртки.

— Почти. Там, — прорычал Отелло, прерывая каждое слово кинетическими взрывами, отшвыривая назад сорокопутов и матриархов. Кресс последовала его примеру, глухой хлопок каждого заклинания сопровождался порывом ветра и разлетающимся оперением. Флетчер вынул хопеш левой рукой, прижимая травмированную правую к груди. Направил палец, удерживая рукоять, и выстрелил молнией, синие электрические всполохи пронзили воздух, пробивая ближайших окруживших его сорокопутов. Мана практически закончилась.

Расплывчатыми тенями сорокопуты ныряли и маневрировали, опасаясь яростного сопротивления своей добычи. Еще один всплеск боли из голени, но демон ускользнул, прежде чем он смог воспользоваться хопешем.

Мир завертелся, в глазах потемнело. Он мог почувствовать горячую струйку крови стекающую по ноге из глубокой раны, быстро теряя кровь. Слишком быстро. Он попытался выпустить исцеляющее заклинание, но оно распылилось и умерло в воздухе, локоть трясся от взмахов крыльев Игнатуса.

Он услышал предупреждающий крик Сильвы и почувствовал удар сорокопута в плечо. Игнатус падал так, что свело живот.

Синее свечение устремилось к нему.

* * *

Мир внезапно стал холодным и тёмным. Флетчер почувствовал, как тело Игнатуса ударилось о землю, затем он летел по воздуху, перевернулся один раз, другой. Затем впечатался в пол, кувыркнулся снова и снова, пока не остался лежать в муках боли. Он почувствовал кожаную ручку на лице, ощутил резкий запах ее аромата.

Приоткрыв глаза он видел пятно вращающегося портала, частично заблокированного черными фигурами. Свечение померкло, когда появился демон, а затем синяя сфера исчезла, оставив комнату в полной темноте.

Он услышал шаги, почувствовал присутствие Игнатуса рядом. Язык демона прошёлся по его ноге, а мгновение спустя искупал руку в слюне. Почувствовал прилив покинувшей его маны, исцеляющее заклинание созданное языком саламандры, пробиралось в плоть, связывая мышцы и кожу вместе.

Флетчер внезапно услышал голоса вокруг, крики удивления и страха. Комната вспыхнула мерцающим светом, когда факелы вернулись к жизни. Его поле зрения расширилось.

Мужской голос, отдающий распоряжения, заглушил шум. Затем увидел его, целенаправленно направляющегося к нему, глаза сияли беспокойством.

Арктур.

Глава 22

ОНИ ВЛЕТЕЛИ на урок призыва. Фактически, первый учебный год. Арктур вернулся к обучению после спасательной миссии, заняв место Рука.

Когда Флетчер и его команда заметили портал, Арктур демонстрировал опасности миграции сорокопутов своим ученикам, наблюдая за стаей с безопасного расстояния из мёртвых земель. К счастью, острые глаза студента заметили их отчаянный побег в Окулус, гигантский камень видения Вокана, прежде чем урок закончился. Сахарисса ждала за порталом, чтобы Арктур мог наблюдать за их перемещением и вернулась, когда они достигли безопасности.

Теперь они сидели в библиотеке, наслаждаясь мягкой обивкой кресел и теплом очага, который потрескался поблизости. Флетчер принёс мать на руках и уложил на диван у камина.

Остальные сидели вокруг большого дубового стола, заставленного книгами других учащихся. Он был окружен высокими полками, которые превращали комнату в лабиринт из книжных коридоров. Почти полночь. Урок был поздним.

— Кого мы ждем? — вздохнул Отелло, нервно ерзая на своем месте. Им не дали возможности умыться или даже переодеться. Вместо этого Арктур сказал им напоить своих демонов и увёл их от студентов первого курса, которые с изумлением смотрели на них.

— Я позволю им объяснить, — сказал Арктур, нервно расхаживая у двери.

— Кому? — вторила Сильва, ее терпение было тонким, как линия поджатых губ.

— Послушай, я даже не знаю, кто придет, — ответил Арктур, пропуская пальцы сквозь волосы. — Я отправил сообщение королю Гарольду и Элай капитана Ловетт, но они могут прийти сами или отправить кого-нибудь другого. Многое изменилось, пока вы были там…

— Ну, скажите нам, хоть что-нибудь, — сказал Флетчер, уставший от тайн. Он ожидал, что их встретят как героев, а не будут скрывать как преступников. Шок был от такого приёма, что не позволило ему рассказать о спасении матери. Арктур едва ли уделил ей пару взглядов и, вероятно, по-прежнему считал её леди Кавендиш, матерью Руфуса. Это может подождать.

— Капитан Ловетт, она все слышала, — сказал Арктур, шагая по комнате. — По крайней мере, до тех пор, пока Лисандр не прошёл через портал, и их связь не разорвалась. Исповедь Джеффри, как вы сбежали, все это. Но у нее не было доказательств, поэтому она молчала. Никто даже не верил, что вы вошли в эфир.

— Мы не думали, что она знает, — проворчала Сильва. — Мы думали, что Лисандр был без сознания.

— Ну и что? — спросил Отелло.

Арктур остановился, прикусил губу.

— Все в Гоминиуме знают, что Руфус погиб, — сказал он наконец. — Они увидели, как один из синих арбалетных болтов Кресс попал в него, а затем, как Джеффри выбежал и вытащил его, пытаясь спасти. Для всех, Кресс убила Руфуса. Они не знали, что Джеффри застрелил его.

Новость молнией ударила Флетчер. Он был истощен, готов был уснуть в тепле и комфорте библиотеки, но теперь его охватил ледяной шок.

Руфус уже был мертв, когда они вошли в комнату под пирамидой. Они никогда не видели, что убило его, только глубокую рану в животе парня. Джеффри, должно быть, выбросил арбалетный болт.

— Но Джеффри думал, что потерпел неудачу, — возмутилась Кресс и прикрыла ладонью рот.

— Это было вне поля зрения Лисандра, сразу после того, как он был парализован, — объяснил Арктур, лицо его было напряжённое и мрачное. — Его глаза закрылись несколько секунд спустя. Джеффри, вероятно, не понимал, что весь Гоминиум смотрел — единственная причина, по которой он притворялся, что помогал Руфусу, заключалась в том, чтобы обмануть вас троих, когда вы вышли из туннеля. Этому засранцу повезло.

— И теперь, все ненавидят гномов, — прошептал Отелло. — Они думают, что мы послали убийцу убить одного из них.

Арктур вздохнул и потер глаза.

— Старый Король Альфрик уже приказал пинкертонцам окружить Квартал Гномов. Это пороховая бочка готова взорваться. Но это не худшая из наших проблем.

— Не худшая? — ужаснулся Флетчер.

Арктур покачал головой.

— После курса тренировок новобранцев-гномов отправили на передовую. Через два дня они маршем вернутся в Корсилиум с эльфийской границы. Когда они придут сюда и найдут свои дома в осаде, будет конфликт, так или иначе. Мы никак не можем предотвратить этого.

Арктур остановился и посмотрел на них, как будто в первые.

— Понятия не имею, что произойдет, когда они узнают, что вы живы, — сказал он, как будто себе. — Готов поспорить, что Кресс будет арестована, если не все вы как сообщники, учитывая историю Флетчера и Отелло с обвинениями в измене. Сильва, просто твоя связь с этими тремя…

— Нам нужно уйти, сейчас, — сказала Сильва, вскакивая на ноги. Арктур махнул ей не оборачиваясь и покачал головой.

Студенты внизу все были простолюдинами, так как дворяне не удосуживались посещать эти занятия. Итак, у нас есть время до завтра, прежде чем об этом будет известно. Я приказал им идти спать и попросил госпожу Фэйрхэвен проследить, чтобы они не покидали свои комнаты. По крайней мере, сегодня ты в безопасности.

Флетчер не мог поверить услышанному. Из беглецов в беглецы. Как такое возможно? Им было бы безопаснее жить в эфире.

— Флетчер, что насчёт…, — начала Сильва.

Но она не успела закончить, потому что король Гарольд ворвался в библиотечные двери, с широко раскрытым, изумленным взглядом, от пота золотой локон прилип на лбу. Ловетт проследовала за ним, проскользнув в деревянном инвалидном кресле с высокой спинкой.

— Так это правда, — задыхался он.

— Я же говорила, — сухо сказал Ловетт. Она усмехнулась и с недоверием покачала головой. — Уверена, у них есть целая история, чтобы рассказать. Шестнадцать дней в эфире, это почти неделя у нас!

Но король не слушал и даже смотрел на четырех учеников, сидящих за большим столом перед ним. Он смотрел на мать Флетчера. Словно лунатик, она покачивалась в кресле, где сидела. Её лицо было в тени от мерцания пламени.

— Элис, — прохрипел он, стоя на коленях перед ней. — Это ты?

Он вопросительно взглянул на Флетчера и тот уверенно кивнул. Слезы появились в глазах короля, и он взял руку Элис в свои.

— Этого не может быть… Флетчер, ты…, — Арктур замолчал, пальцами дотронулся до длинного шрама, испортившего его лицо. Того самого шрама, что получил, пытаясь отомстить оркам, напавшим на Ралейг в ту роковую ночь.

Флетчер мог видеть явную радость Арктура, когда тот нашел своего старого друга, удивление сменилось широкой улыбкой, которую Флетчер когда-либо мог видеть на лице, искажённом шрамом.

Арктур положил руку на плечо короля, смотря в пустые глаза Элис. Когда они оба посмотрели на нее, Элис замерла на мгновение, и на ее губах появилась улыбка. Затем она исчезла, так быстро, что Флетчер даже не мог быть уверенным, что видел её.

— Элис, это я, — сказал Арктур, сжимая другую руку.

Но момент прошёл. Она смотрела немигающим взглядом на огонь.

— Неужели она… всегда такая, как сейчас? — спросил Гарольд, скупая слеза катилась по его лицу.

— Да, — ответил Флетчер. Больше нечего было сказать.

Глава 23

КРАТКОЕ ВРЕМЯ радости от возвращения Элис, хотя и с примесью грусти. Утро быстро приближалось, и команда Флетчера должна была уже давно уйти.

Их настойчивость еще больше усилилась, когда Ловетт напомнила, что студент способен отправить записку летающим демоном, и, скорее всего, у Форсайтов были шпионы даже среди простолюдинов в Вокане. В конце концов, они уже получили преданность двоих: Атласа и Джеффри. Впечатлительного первокурсника, ошеломленного предлагаемой дружбой богатой благородной семьи, можно было легко купить.

Ловетт уже рассказала королю и Арктуру о том, что произошло во время миссии. Поэтому Флетчер рассказал об их путешествие по эфиру, прерываемый другими, где он пропускал некоторые важные детали. Откровения о его беседе с Ханом, насчёт обращения орков с Элис, вызвали гнев всех и тираду яростных ругательств Ловетт.

К концу, горло Флетчера было сухим и хриплым, остальная часть стола задумалась над их затруднительным положением в тусклом свете очага. Сильва закончила рассказ кратким изложением содержания журнала Джеффри, и теперь она ходила вокруг стола, пока они переварили новую информацию.

Кресс первой нарушила мрачную тишину.

— Разве это очевидно? — спросила она, беря тонкую тетрадку из рук Арктура и держа её навесу. — Всё это. Доказательства. Доказательство того, что Джеффри был предателем, доказательство того, что он стоял за каждым взрывом, каждой смертью, черт возьми, за всем, что человечество возложило на гномов за последний год.

Тишина.

— Они узнают, что я не убивала Руфуса и что нападения наковальников не имели ничего общего с гномами, — продолжила она, размахивая журналом. — Этого достаточно, чтобы Захариа Форсайта и инквизитора Рука бросили в тюрьму.

Ничего. Она повернулась к Гарольд, раздражаясь.

— Что Вы собираетесь с этим делать? — спросила она, вынимая письмо из журнала и держа его перед лицом короля. Флетчер не мог не усмехнуться. Король или не король, Кресс не церемонилась.

— Не всё так просто, — ответил Гарольд, возмущённый её дерзостью. — Кому я должен отдать это? Пинкертонцам? Инквизиции? Они все в руках у моего отца. Даже большинство судей находятся под его влиянием.

— Но вы король…, — сказала Кресс, её брови нахмурились в замешательстве.

Флетчер понял её замешательство. Он сказал остальным, что Гарольд хотел помочь гномам и из-за этого отдалился от своего отца. Но никогда не говорил, что именно Альфрик держал власть в Гоминиуме, а его сын Гарольд был королем только номинально. Даже Ловетт и Арктур выглядели удивлёнными. Для них это также было новостью.

Король вздохнул и потер виски.

— Мой отец правит в тени, — сказал Гарольд. — Я не более, чем подставное лицо, кто-то, кто ответит за всё, если что-то пойдёт не так. Он хочет уничтожить гномов, и ищет повод сделать это уже давно. Его цели совпадают с целями триумвирата.

— Что насчет Совета? — с вызовом спросила Кресс. — А законов, которые вы приняли, позволяющих гномам сражаться, и отмена детских квот? Это тоже Альфрик?

Гарольд вздрогнул.

— Это правда, что у меня есть большинство в Совете, имеющим некоторые полномочия в отношении верховенства закона, что позволяет мне принимать незначительные меры. Но для чего-то подобного… нет.

— Можем ли мы пойти к генералам армии, мой король? — сказал Арктур, неожиданно склонив голову в почтении. Его намерение было ясно — убедить Гарольда в своей преданности.

— Да, — сказала Ловетт, коснувшись губ пальцем. — Не могли бы Вы представить им доказательства?

— И бросить эту страну в гражданскую войну? — спросил Гарольд, выплёвывая слова, как кислоту. — Многие генералы на стороне триумвирата, тоже и с дворянами. Позвольте мне обрисовать картину.

Он встал и оперся костяшками пальцев на стол.

— Я бы созвал собрание генералов и дворян, чтобы показать им письмо из дневника. Некоторые бы поверили в это и призвали к аресту преступников; другие, как мой отец и его друзья, сказали бы, что вы сфабриковали это и настаивали бы на своём. Линии будут нарисованы, стороны будут приняты. И в середине всего этого прибывают гномьи рекруты. Восстание в разгар гражданской войны. Вы можете представить этот хаос?

— Это не всё, — сказала Сильва тихим взволнованным голосом. — Вы будете иметь конфликт не только с гномами. Если ордер на арест будет вынесен против меня, дочери вождя, эльфийский совет также вступит в войну со всем Гоминиумом. Пока мы разговариваем, наша армия уже собирается, чтобы помочь в вашей войне. Только теперь она будет использована против вас.

Гарольд повернулся к ней, потрясение отразилось в его чертах.

— Я не думал об этом, — горько сказал он, вытирая лицо. — Эльфийская армия только мобилизуется, но она вступит в Гоминиум, когда будет готова.

— И все солдаты с северных границ ушли, — прошептал Арктур, ужаснувшись.

— Как только они узнают, что вы все вчетвером живы, тут же будет выписан ордер на ваш арест, — сказал Гарольд. — Может быть, я смогу убедить их вычеркнуть Сильву, но к тому времени может быть слишком поздно…

Он вздохнул и постучал костяшками пальцев по лбу.

— Итак, война с эльфами, если я не обеспечу тебе безопасность… и война с гномами независимо ни от чего.

— Да, увидев смерть Руфуса, весь Гоминиум считает Кресс убийцей, — сказал Арктур. И теперь они еще более убеждены, что атаки наковальников были организованы гномами. Ситуация скоро достигнет точки кипения.

— Когда прибудет пополнение гномов, мой отец отправит пинкертонцев, захватить их квартал, — сказал Гарольд. — Он сказал мне об этом и не изменит своего мнения, независимо ни от чего. Бои начнутся той же ночью.

Ловетт закончила его мысль.

— Затем, когда мы нападаем друг на друга, передовые линии останутся незащищёнными, Хан нанесёт удар и уничтожит всех нас.

Комната молчала после её слов, тяжесть ужаса повисла в воздухе.

— Так что мы должны делать? — наконец спросил Флетчер. Теперь он был зол. Разгневанный тем, как жадность и ненависть нескольких жаждущих власти людей приведут к смерти тысячи невинных людей. Разгневанный тем, что он и его друзья каким-то образом оказались в центре всего этого. Пульс стучал в ушах.

— Мы доберёмся до эльфов в Великом Лесу, — сказал Гарольд. — Вы будете там в безопасности, если…

— Нет, — прервал Отелло, подняв руку. — Я не пойду. Если будет война, я буду здесь, защищая свою семью, а не спрячусь, как какой-то обычный преступник.

— Я тоже остаюсь, — сказала Кресс, скрестив руки на груди.

— Разве вы не понимаете, вы только усугубите ситуацию, — прорычал король. — Даже если вас не поймают, пинкертонцы начнут искать вас, выламывать двери, разрушая дома гномов. Восстание гномов начнётся завтра. Если станет известно, что вы сбежали и эльфы дали вам убежище… этого не произойдет. Это позволит выиграть время.

Отелло откинулся назад и закрыл глаза. Для всего мира это выглядело как будто он спал, если бы не белые костяшки его сжатых кулаков.

— Если вспыхнет война, будет нанесен ущерб, — сказал Гарольд, мрачным голосом. — Тогда вы можете вернуться. А сейчас, вы отправитесь к эльфам, пока я пытаюсь предотвратить катастрофу. Честно говоря, ваше появление всё усложнило. Просто делайте, что говорят. В данный момент, у меня есть более насущные проблемы, чем ваша безопасность.

Какие могут быть проблемы? — огрызнулась Кресс, её губы были напряжены от гнева. — Если пинкертонцы нас арестуют, на ваших руках будет еще один открытый суд, с последующей быстрой казнью. Вспомните, как близко вы приблизились к войне в прошлый раз, когда Отелло предстал перед судом за измену? Правильно: я и каждый гном в гетто, знали, что может произойти, если бы Отелло был казнен.

Гарольд повернулся к Кресс с ледяным взглядом.

— В свете преступлений Кресс и нападений наковальников мой отец сделает объявление всему Гоминиуму, когда вернутся гномы, об отмене прав, которые мне удалось дать гномам за последнее десятилетие. Законы о детской квоте вернутся, солдаты-гномы будут лишены своей формы. Что еще хуже, он введёт губительные налоги для гномьих предприятий и введёт комендантский час, так что гномы не смогут ходить по улицам после наступления темноты.

— Почему? — произнёс Флетчер.

— Потому что он хочет, чтобы гномы-рекруты разозлились, когда доберутся сюда, — зарычал Гарольд. — Представьте себе несколько сотен вооруженных гномов, которым говорят, что они больше не граждане или солдаты, после года обучения и страданий на эльфийских границах. Затем им прикажут вернуться домой до наступления темноты под угрозой ареста, а когда они доберутся туда, войдут пинкертонцы, патрулируя улицы и запугивая их семьи.

— Они взбунтуют, — тихо сказал Отелло. — И Альфрик назовёт это восстанием.

— Ты прав, — сказал Гарольд. Он повернулся к Кресс. — Ты видишь? Мне нужно предотвратить это. Вы поможете выиграть мне несколько дней для манёвра.

Флетчер не мог поверить своим ушам, что Альфрик мог быть таким бессердечным. Его нужно остановить.

— Каков ваш план? — спросил Флетчер.

— Капитан, если хочешь. — Гарольд откинулся на спинку стула, прикрывая глаза одной рукой, а другой указывая на Ловетт, как бы слишком уставший, чтобы объяснить.

— Камни видения, — сказала она, наклоняясь к столу. — После вашей миссии триумвират собрал их все, связал с одним диким клещом, а затем перераспределил по Гоминиуму. Альфрик планирует сделать свое объявление через кристаллы. Если Гарольд сможет убить или захватить клеща, это задержит объявление на время достаточное, чтобы рекруты-гномы прибыли. Конечно, они могут бунтоваться по прибытию, но это только начало.

— Это всё? — спросил Отелло, устраивая подбородок на руках.

— Есть длинный и короткий путь, — сказала Ловетт. — И кое-что другое. Альфрик может передавать свой голос через кристаллы.

Это было новостью для Флетчера. — Я думал, это невозможно, — сказал он, его брови изогнулись от удивления.

— Так и было, но Электра работала в своей лаборатории, пока вы отсутствовали, — объяснила Ловетт. — Я помогаю в её алхимических экспериментах.

Она достала из кармана и бросила на стол магический кристалл. Поверхность была с оттенком черного, затем изображение переместилось к потолку библиотеки, когда Валенс вылез из кармана формы Ловетт. Он гудел у неё на плече, и мгновенно Флетчер услышал очень слабый гул от камня. Ловетт повернула голову и приблизила рот к клещу. Флетчер, увидел движение губ, услышал, как она говорит: Ты слышишь меня?

Но слова исходили не из её рта. Они пришли из камня, громко. Звук был жестким и грубым, но безошибочным. Ловетт усмехнулась.

— Камень вибрирует на той же частоте, что и мой голос, создавая звук с помощью ревербераций. Это как струна на скрипке. Всё, что для этого требуется — это использование заклинания усиления на кристаллах корунда, и чтобы они заряжались небольшим количеством маны. Конечно, заряд когда-нибудь закончится, но вибрации очень мало используют его.

— Не знаю, чему ты улыбаешься, — огрызнулся Гарольд. — Я бы хотел, чтобы вы никогда не публиковали свое открытие. Это идеальная пропагандистская машина для моего отца. Он ежедневно произносит речь о том, что гномы стоят за нападениями наковальников, как они убили бедного, невинного Руфуса в качестве предупреждения нам. Меня тошнит от этого.

— Жаль, что у нас не было этой возможности раньше, — тяжело выдохнул Флетчер. — Все бы услышали признание Джеффри.

Сильва встала. Последние несколько минут она сидела молча, но теперь её рот был полуоткрыт, а глаза блестели в тусклом свете огня.

— Есть способ, — выдохнула она. — Он может всё разрешить.

Флетчер уставился на нее, не в силах поверить в услышанное. Что за идея у неё?

— Вам не нужны генералы, — продолжала Сильва, обращая свой взгляд на Гарольда. — Или нобили. Вам нужен народ.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Гарольд. — Какой народ?

— Почему, по-вашему, Альфику нужно выступить с этими речами? — спросила Сильва. — Почему он и триумвират отправили Джеффри во фрейм Кресс? Почему они установили эти бомбы? Потому, что они нуждаются в народе Гоминиума на своей стороне. Солдаты, фермеры, кузнецы, шахтеры, заводские рабочие. Они — бюджет войны. Считаете ли вы, что он мог бы разрешить массовую резню гномов без их поддержки? Без этой сфабрикованной лжи?

Гарольд уставился на Сильву, его лицо было невыразительным; единственный признак эмоции — мягкое движение челюсти, когда он стиснул зубы.

— Это правда, — сказал он наконец. — Конечно это правда. Если люди узнают, что гномы невиновны, что их обманули, они никогда не позволят этому продолжаться или преступникам остаться безнаказанными.

Она замолчала, словно удивилась своим словам.

— Что вы ожидаете от меня? — вздохнул он. — Сделать своё объявление, показать записи? Мой отец постоянно присматривает за мной, а завтра вечером на балу я должен официально утвердить благородные дома Серафима и Дидрика. Я никак не смогу незаметно ускользнуть и добраться до клеща.

— Но не мог… — начала Кресс, но Гарольд резко прервал её.

— И даже если бы мне удалось добраться до него, что тогда? Мой отец узнал бы, что я пошёл против него. Это была бы гражданская война, со знатью и генералами по обе стороны. Нет, это не сработает.

— Не ты, — сказал Отелло, поднимая голову с рук. Он повернулся к Флетчеру и медленно кивнул. Это было безумие… но это был их единственный выход.

— И кто тогда? — прорычал Гарольд.

— Мы, — сказал Флетчер.

Глава 24

ФЛЕТЧЕР НЕ МНОГО ПОМНИЛ о поездке в трясущейся карете в Корсилиум, или Арктуре, который вел их вверх по лестнице, о пыльных кроватях таверны «Наковальня». Это было туманное сочетание сна и бодрствования, скрытых перешёптываний и украдких взглядов из-за занавесок кареты.

Он проспал всю ночь, и, казалось, также большую часть дня, свет в окне номера, когда был разбужен запахом готовки, был серым, характерным для зимнего дня. Кровать Отелло была пустой, поэтому он спустился по деревянным ступенькам в поисках источника, споткнувшись о брошенный ботинок, который он скинул ночью перед этим.

Он был ужасно голоден, его желудок сводило, как сжатый кулак, с каждым вдохом аппетитного аромата снизу. Перескочив последние ступени, Флетчер наткнулся на столики, около барной стойки, небрежно сдвинутые вместе и заставленные тарелками с дымящейся едой. Там были жареные яйца с жирными, золотыми желтками и еще шипящие сосиски толщиной в запястье. Хрустящие, толсто нарезанные ломтики картофеля лежали в мисках, подрумяненные до совершенства, увенчанные гарниром из парового шпината, посыпанные жареными зубчиками чеснока и веточками эстрагона. Стеклянные кувшины с мясистым апельсиновым соком вместе с кувшинами кристально чистой воды завершили картину.

Это был праздник, который мог накормить небольшую армию, но только пятеро сидели за столом, уже ополовинив еду. Его товарищи делали больше, чем просто хмыкали в его сторону. Они пожирали пищу, как будто она может исчезнуть в любой момент. Во главе стола был кто-то другой. Фигура, одетая в зелёные одежды, которая была такой же короткой, как у Отелло и Кресс.

— О, посмотрите, кто наверху! — сказал знакомый голом.

Это была Брисс, мать Отелло. Флетчер ухмыльнулся и наклонился, чтобы подарить ей большое объятие, которое она нежно вернула.

— Поторопись и принимайся за еду, — сказала она, показывая на место рядом с остальными. — Отелло показал мне кусочек того вяленого мяса, что вы ели последние несколько дней. Ужасно!

Флетчеру не нужно было повторять дважды, он помедлил только, чтобы схватить нож и вилку, прежде чем наполнить рот. Следующие несколько славных минут были потрачены на жевание и глотание в тишине, пока его подбородок не был заляпан желтком, а живот стал полнее, чем когда-либо в его жизни.

— Твоя мать уже поела, бедняжка, — заговорила Брисс, заполняя пустоту разговором. — Таисса наверху присматривает за ней. Теперь она будет вымыта и уложена в постель. Король сказал, что позаботится о ней лучше всех в Гоминиуме, не беспокойся.

В конце концов, еда каким-то чудесным образом была сведена к нескольким маленьким кусочкам.

Отелло выдал преувеличенный стон и погладил свой выпирающий живот.

— Ты убила нас, — сказал он, качая головой. — Смерть от еды.

— И как теперь ты влезешь в свой костюм? — подтрунивала Брисс, показывая на живот. — Мне придётся подгонять по размеру.

— Костюм? — спросил Флетчер.

Брисс вздохнула из-под зеленой вуали и встала. Только тогда Флетчер заметил сложенную одежду на столике за ней, а также пару вещей, похожих на коробки для обуви.

— Для бала, — вздохнула Кресс во весь голос. — Когда проберёмся туда.

— Ну, не сильно переживай, — сказал Флетчер, даже когда напоминание о миссии наполнило его трепетом.

— Вот увидишь, — проворчал Отелло. — Ты легко влезешь. Во всяком случае, я не понимаю почему ты жалуешься, Кресс. У меня самый плохой наряд.

Кресс разразилась широкой улыбкой, ее угрюмое настроение исчезло от его слов.

— Хорошо, успокойся, — усмехнулся Брисс, махнув рукой призывая к тишине. Она взяла красный сверток ткани и оборок, а затем передала Сильве, которая с опаской посмотрела на нее.

— После того, что сказал мне Отелло, это может быть не по твоему вкусу, поэтому ты должна посмотреть, — застенчиво сказала Брисс. — Я сделала несколько из них раньше, и они очень популярны среди молодых дам дворян. Для вас есть горячая ванна, приготовленная наверху и все необходимое. Примерь его там, а затем Таисса поможет тебе с волосами.

— Я уверена, что мне понравится, — пробормотала Сильва, пытаясь скрыть свои сомнения. Она медленно тащилась по лестнице, держа платье, как будто это была ядовитая змея.

— Правильно, теперь посмотрим, подходит ли оно, — весело сказала Брисс, когда Сильва ушла. Она взяла розовую одежду со стола и встряхнула ее. Это был струящийся балахон, дополненный вышитыми цветами по краю рукавов и нежной вуалью, закрепленной серебряной цепочкой снизу. Это было очень красиво, и Флетчер мог себе представить, какое впечатление произведёт Кресс в традиционной одежде гномов. Но…

— Вуаль, — сказал Флетчер. — Не удивлён, что ты так сердишься, Кресс. Тем не менее это только на одну ночь.

Отелло зашаркал ногами, лицо вспыхнуло тем же цветом, что и балахоны.

— Ну, да, но… это не мое, — Кресс похлопала, покрасневшего гнома. — Отелло, я думаю что розовый цвет очень подходит к твоей коже.

— Ох, чёрт побери, — застонал Отелло.

Флетчер не мог не рассмеяться, когда угрюмый карлик шагнул вперед и позволил матери надеть балахон через голову.

— Только не говори Атилле, — умолял Отелло, когда Кресс заколола и расправила вуаль над его лицом, пряча бездонный клок красной бороды.

— Он должен прийти и увидеть, как будет смотреться в платье, — усмехнулся Флетчер. — В конце концов, он твой близнец.

— Поверь мне, я бы хотела, чтобы Атилла был на твоем месте, — сказал Кресс, вытирая слезу с глаза. — Или я должна сказать, в твоём платье!

Она снова впала в истерику, и Отелло опустился на стул в расстройстве.

— Я не понимаю, — сказал Флетчер, едва сдерживая смех. — Почему он мерит платье?

— Арктур, Ловетт и я всю ночь разрабатывали план как доставить вас во дворец незамеченным. Очевидно, не будет никаких гномов, приглашенных на бал, но будет много официантов гномов, все женщины, все в такой форме. Таким образом, Отелло сегодня будет в маскарадном костюме. Это будет не первый раз; помнишь, когда вам было пять лет и…

— Хорошо, хватит, — громко сказал Отелло, бросаясь половинкой съеденной колбасы в мать. Она увернулась и взяла со стола еще одну сложенную одежду, затем вручила её Кресс.

— Знаешь, это уже не так и плохо, — весело сказал Кресс, позволив одежде расправиться и прижаться к телу. — Я не носила балахон целую вечность.

Она пожала плечами, оставив вуаль на столе. Затем закрутилась, муслин свободно парил в воздухе. Её глаза сверкали, когда она подкидывала свои красные волосы.

— Выглядит замечательно, — сказала Брисс, прикрывая рот, чтобы скрыть довольную улыбку.

— Это точно, — согласился Отелло, затем неловко прочистил горло.

Флетчер не мог видеть лицо Отелло, но подумал, что под тонкой розовой вуалью челюсть у гнома отвисла.

— Теперь ты, Флетчер, — сказала Брисс, когда он и Отелло оторвали взгляд. — Ты слишком высок, чтобы быть гномом. Так что ты и Сильва будете присутствовать как гости Серафима — к счастью, он сегодня прибывает в гостиницу в Корсилиуме, мы смогли быстро его вызвать.

Флетчер улыбнулся от мысли снова увидеть Серафима. Нобиль был во многом похож на Флетчера, простолюдин, ставший благородным у которого были близкие отношения с гномами. Было бы неплохо увидеть его снова.

— Мы оденем вас как членов его окружения, объявила Брисс. — Ты будешь носить это.

Она указала на стол, где Флетчер увидел костюм из королевского синего атласа, обшитый золотыми кружевами и кисточками на плечах. Рядом с ним лежала пара блестящих чёрных кожаных мокасин с латунными пряжками, а также элегантные белые перчатки, чтобы скрыть татуировки на руке.

— Иди примерь, — распорядилась Брисс, прогоняя Флетчера прочь.

Флетчер взял одежду в руки и поспешил на лестницу.

— Помни о ванне, — крикнула Брисс вслед. — Я не хочу, что бы ты вонял. Сильва должна была уже закончить, а Таисса приготовить тебе новую.

Флетчер улыбнулся и наверху лестницы повернул на право. Он постучал в дверь комнаты девочек.

— Следующая дверь, Флетчер, — из-за двери раздался голос Таиссы. — Не входи! Поторопитесь, пока не остыло — у нас почти закончились дрова. Кресс и Отелло заграбастали большую часть этим утром.

Дрова? Он перешел в следующую комнату, чтобы найти люкс с маленьким окном, зеркалом, табуретом и большой металлической ванной, наполненной дымящейся водой. Полы и стены были выложены плиткой, под ванной был большой дренаж, а потрескивающий очаг с котлом висел сверху на стене. На табурете лежало пушистое желтое полотенце, свежие носки, нижнее белье, бритва, пемза и ножницы. Они подумали обо всём.

Через несколько минут Флетчер наслаждался горячим теплом проникающим до костей, тёр тело и волосы бруском лавандового мыла до тех пор, пока пена не побежала через край. Затем, когда вода начала остывать и пена спала, он набросился на мозоли на руках и ногах и растёр остальную часть своего тела, пока кожа не стала розовой, но чистой, чем когда-либо.

Затем он сбрил клочки волос над верхней губой и подбородке, чтобы выглядеть ребёнком, больше ради Бердона, чем для кого-нибудь ещё. От мысли о нежном гиганте защемило сердце. Он понятия не имел, где он и жители Пэлта могут быть, только они все равно будут где-то на севере, спускаясь с гор.

Наконец, он заплёл волосы в грубый конский хвост, отрезал секущиеся концы и тайком бросил в канализацию. Сделал всё что надо.

Вышел из воды, теперь тёплый и раскрасневшийся, чтобы вытереться полотенцем в тусклом свете умирающего огня. Понимая, что потратил гораздо больше времени, чем Сильва, он натянул одежду и вернулся к лестнице, мельком осмотрев себя в зеркало.

— Ну и ну, — рассмеялась Кресс, когда он вошёл в переднюю комнату таверны, — фантастически выглядишь.

Брисс хлопнула в ладоши от волнения и бросилась к нему. Одёрнула пиджак здесь, пригладила там, пока не встала и не удовлетворилась своей работой.

— Испортил такую фигуру, — сказала Брисс. — Ты немного сбросил вес после того как я измеряла тебя последний раз, но это было ожидаемо. Он на тебе сидит как перчатка. Почему ты не примерил обувь. Давай посмотрим, угадали ли я с размером.

Флетчер вдел ноги в туфли и улыбнулся.

— Я могу привыкнуть к ним, — сказал он. — Удобно, но и милю в них мог бы пробежать.

— Ну, сегодня это может потребоваться, — напомнила ему Кресс, и он наморщился об упоминании цели этого маскарада.

— Взгляните туда, — сказала Брисс, указывая на коробку для обуви. Флетчер озадаченно повернулся к столу. Он приподнял её, и она показалась подозрительно тяжёлой. Любопытно. Он поднял крышку.

Только чтобы увидеть, как бледный лик смотрит на него.

— Что… — он задохнулся и бросил коробку на стол.

— А, это твоё новое лицо, — сказала Брисс, подняла коробку и повернула к ним. — Ну, давай, попробуй, посмотрим, подходит ли оно.

Флетчер снова заглянул внутрь. Это была маска, сделанная из фарфора настолько бледной, что могла быть выбеленной костью. На самом деле, с пустыми глазницами это мог бы быть череп, если бы не мягкие изгибы щек и надутые белые губы.

Прекрасная филигрань золота прорисовывалась вокруг овального края, завивалась внутрь тонкими узорами вокруг глаз, чтобы привлечь к ним внимание. Это выглядело страшно и в то же время красиво, как хищная птица.

Флетчер поднял её к лицу и почувствовал, как руки Брисс плотно привязывают маску лентами к голове.

— Это бал-маскарад, если вы ещё не догадались, — сказала она. — Я занялась керамикой, чтобы продавать горшки. Но верите или нет, на маски мы получаем больше заказов, чем на всё остальное. Каждый год у них проходит несколько маскарадов, и дворяне настаивают на том, чтобы каждый раз была новая маска.

— Спасибо, — сказал Флетчер, подбирая нужные слова. — Она… безумно прекрасна.

Он повернулся к Отелло, который поднял вуаль, чтобы лучше рассмотреть.

— Знаешь, я бы предпочел носить вуаль, — сказал гном, качая головой.

— От неё меня бросает в дрожь, — сказала Кресс.

Брисс вздохнула.

— Ну, это то, что они любят носить. Я сделала её как можно утончённей. Вы должны увидеть Сильву — у неё с перьями.

— Что с перьями? — раздался голос позади них.

Флетчер повернулся, его челюсть отпала.

Преобразованная Сильва спускалась по лестнице. Белые, почти серебристые волосы, были замененны струящимися локонами, которые были окрашены и уложены волной вокруг плеч. Изменение было настолько поразительным, что Флетчер остался безмолвным. Плечи были голыми, красное бархатное платье облегало её тонкие изгибы и талию. Бёдра скрывала широкая юбка, окаймлённая ажурными оборками и слоями, делавшими её похожей на розу.

Она никогда не выглядела красивее.

— Никто не смеётся, — Сильва зарычала, проходя мимо них. — Давай покончим с этим.

Глава 25

УЛИЦЫ ГОМИНИУМА мелькали за окном кареты, мрачные в умирающем свете зимнего вечера. На улицах было мало людей, а те, что были, торопливо двигались ссутулившись в нарастающей темноте. Было какое-то предчувствие, тяжелое и плотное, висевшее в воздухе, как дым масляной лампы.

Кресс и Отелло отправились во дворец пешком, а вскоре после этого прибыла карета Серафима за Флетчером и Сильвой. Их воссоединение было счастливым, но радость быстро померкла, когда приблизились к месту назначения. Теперь трое сидели молча, размышляя о задаче на ночь.

— Я должен был сделать это один, — сказал Серафим, покачав головой. — Или Арктур. Вы сильно рискуете.

— Он известный враг триумвирата, как и ты, — ответил Флетчер. — Сегодня вечером ты будешь почетным гостем и в центре внимания. Гораздо лучше для Сильвы и меня быть твоими анонимными друзьями, а затем улизнуть при первой возможности.

Серафим хмыкнул неохотно соглашаясь.

— Давайте еще раз повторим план, — сказала Сильва весёлым голосом.

— Правильно, — ответил Флетчер. — Начинай.

Серафим наклонился с широко раскрытыми от любопытства глазами, чтобы послушать.

— Клеща Альфрик использует в тронном зале, прямо над банкетным залом, — повторила по памяти Сильва, закрыв глаза. — У самого демона ампутированы ноги и он закреплён на конце тернового посоха. Он должен находиться где-то в закутке, накрытый тканью.

Флетчер вздрогнул, вспомнив когда Арктур рассказывал им эти ужасающие подробности. Клещ был диким, не связанный ни с каким призывателем, поэтому его нужно было держать на месте во время обращения Альфрика к людям Гоминиума.

— Чтобы добраться до него, мы должны пройти через одну из боковых дверей в зале и подняться по лестнице, — продолжала Сильва. — Там мы воспользуемся заклинанием отмычки, чтобы войти. Я достану дневник, привязанный к моей ноге, и начну читать его вслух, показывая каждую страницу клещу.

Флетчер продолжил, когда она остановилась.

— Кресс и Отелло будут подавать еду и напитки гостям, — сказал он. — Они будут отвлекать, пока мы пробираемся в тронный зал. Если все пойдет хорошо, мы должны провернуть это за несколько минут, и гости ничего не поймут.

Серафим нахмурил брови.

— Что произойдет, если отвлекающий манёвр Кресс и Отелло не сработает, и станет известно, что это вы там выступаете?

— Тогда нам просто нужно подождать, пока история не будет рассказана до конца, — мрачно сказал Флетчер. — Король Гарольд отдаст приказ об аресте Рука и Лорда Форсайта. Затем мы будем ждать. Посмотрим, будет ли Альфрик с ними.

— Это и есть план? — спросил Серафим, его глаза расширились в удивлении. — Что если он защитит их?

— Посмотрим, согласится ли с этим Альфрик, он замешан в этом в этом по самые уши, — ответила Сильва свирепым голосом. — И весь Гоминиум будет в ярости. Если он захочет предотвратить грядущий бунт и толпы с вилами и факелами, идущими ко дворцу, он примет сторону Гарольда и осудит двоих как предателей. Люди Гоминиума могут сейчас не любить гномов, но когда узнают, кто на самом деле стоит за взрывами, они будут жаждать крови. Альфрик должен пожертвовать ими, чтобы спасти собственную шкуру.

Раздался стук в потолок кареты со стороны кучера.

— Я думаю, что теперь пути назад нет, — сказал Серафим. — Мы на месте.

Они взяли свои маски с коленей и надели, пыльный аромат свежего фарфора ярко ударил в нос. Во время, потому что дверь распахнулась, и Флетчер получил приглашение выйти из кареты лакеем в черно-белой ливрее и высоким белым париком.

Гравий захрустел под ногами, а затем вид дворца поразил его. Он видел раньше его издали, потому что здание было в стороне, к северу от Корсилиума. Но вблизи, истинный размер и величие дворца стали очевидными.

Особняк был построен из белого мрамора, но сегодня вечером огромные бойницы на нижних ярусах были окрашены золотом. В пять этажей высотой, с центральным сводом и двумя обширными крыльями, выходящими с каждой стороны. Фасад удерживали множество колонн, толщиной с дуб и украшенные резьбой из извивающихся лоз. Кругом виднелись аккуратно подстриженные живые изгороди между покатых лужаек, с изящными фонтанами, струящимися вблизи гравийных дорожек.

Альфрик чуть не обанкротил Гоминиум — именно поэтому он отрекся от престола в пользу своего сына Гарольда. Народ Гоминиума в то время был близок к восстанию, поэтому смена правителя успокоила их. Или по крайней мере, видимость смены.

— Вот сюда, пожалуйста, — говорил лакей, кланяясь и расшаркиваясь, когда вел их по гравию к хорошо освещенному входу. Там были многочисленные толпы, ожидающие, быть объявленными при входе, в ярких одеждах, освещенные мерцающим пламенем в калейдоскопе цветов.

Флетчер повернулась к Сильве, проверяя, скрывает ли её уши маска. Сама маскировка была похожа по дизайну на его, но вместо золота использовалась серебряная трассировка. Окантована зеленовато-синими павлиньими перьями, загибающимися назад, чтобы прикрыть её эльфийские уши, которые также были прижаты и привязаны к голове, чтобы скрыть их под новой причёской.

Отвернувшись от Флетчера, Сильва взяла Серафима за руку и пошла вперед. В конце концов, она была гостьей. Почувствовав иррациональный приступ ревности, Флетчер ослабил ворот и последовал за ними.

Люди, ожидающие во дворцовом дворе, напомнили Флетчеру о множестве тропических птиц, прихорашивающихся и переговаривающихся, хвастающихся друг перед другом. Он думал, что костюмы его и Сильвы вызывающе яркие и бросаются в глаза, но теперь заметил, что в сравнении с теми, что были здесь, их были простыми.

Офицеры разгуливали с выставленными напоказ блестящими медали на груди. Многие из их масок покрывали только верхнюю половину лица: нелепые сочетания крючковатых носов и рогов, как пародия на точеные, красивые челюсти снизу. Женщины с окрашенными белыми лицами сопровождали их, их волосы сложены в причудливых стилях, с фальшивыми красными пятнами на щеках. Их юбки были сформированы разноцветными шелковыми слоями, такими широкими и тяжелыми, что Флетчер был уверен, их нужно удерживать металлическим каркасом. Большинство носили только простую маску для глаз, чтобы показать красоту своего макияжа.

Вельможи были не менее экстравагантны, отмечены только символами богатства, украшавшими их тела. Драгоценности сверкали на груди у дворян, а пальцы были отягощены крупными кольцами из золота и серебра.

Даже в прохладном зимнем воздухе Флетчер начал потеть, когда они вошли в факельные огни красной ковровой дорожке снаружи, вступив в очередь за стайкой молодых женщин. Впереди объявляли имена гостей, когда те проходили через арку в огромные двойные двери в холл.

Внезапная мысль ударила Флетчера, и на лбу выступил пот, блестящий на фоне фарфоровой маски.

— Имя, — прошептал Флетчер, продолжая идти вперёд потянул Серафима к себе.

— Что, — спросил Серафим.

— Моё имя. Как меня звать? — шептал Флетчер. Очередь приблизилась, и за ними встала пара младших офицеров без сопровождающих.

— Я не знаю. Придумай что-нибудь, — ответил Серафим, одёргивая руку и присоединяясь к Сильве. Собственная маска Серафима закрывала его глаза, и Флетчер мог видеть, как кожа на скулах бледнеет от беспокойства.

Девушки впереди добрались до начала очереди, остановились, чтобы шумно поболтать, как одна из них споткнулась, её нога запуталась в платье.

В голове Флетчера было пусто. Джеймс Бейкер. Мейсон. Почему он не мог думать ни о чем другом? Он стиснул зубы, когда ведущий взял приглашения от женщин впереди, объявив их имена в быстрой последовательности.

— Присцилла Хоторн!

Имя кружилось вокруг его головы.

— Вивьен Финдли!

Должно ли его имя казаться обычным? Или восточным, как Бейбарс или Паша?

— Розамунда Бэмбридж!

Что-то простое. Какое угодно.

— Елена Бэмбридж!

И затем Серафим показал свое приглашение, предлагая Флетчеру выступить вперед.

— Имя, сэр? — спросил ведущий.

— Джеймс Ротерхэм, — прозаикался Флетчер, слова покинули его рот, прежде чем осознал это.

— Джеймс Ротерхэм! — проревел ведущий. Затем он прошел и замялся в золотом сиянии холла. Он был ослеплен яркой люстрой, услышал гомон тысячи разговоров.

Фойе было переполнено людьми, стоящими группами и тянущиеся за предложенными бокалами игристого вина и лососевыми кремовыми сухариками.

В помещении бросалась в глаза широкая мраморная лестница с красной войлочной ковровой дорожкой, ведущей к элегантной двойной двери наверху. Помещение было также велико, как и зимний сад в Вокане, хотя и не так высоко. Когда он посмотрел вверх, то был в восторге от красочной росписи на потолке — древнего белокурого короля с золотой короной голове, его руки вытянуты, чтобы распылять десятки демонов через своды в вихре белого свет.

Понимая, что он глазеет, Флетчер опустил взгляд, чтобы увидеть девушек-слуг в розовой гномьей одежде, пробирающихся сквозь оживленные толпы с напитками и едой на подносах. Одна подошла ближе, повернула голову, с лицом закрытым вуалью, к нему.

— Напиток, сэр? — спросила она.

Флетчер безмолвно кивнул, принял волнистый фужер с игристым вином и поднес его к губам.

— Не пей на самом деле, — прошептал гном, подойдя ближе. — Сегодня ты должен иметь ясную голову. Серьёзно, не пей ничего кроме воды, на всякий случай мы…

Она отошла, когда благородный подошёл и взял напиток с её подноса. Флетчер не мог не усмехнуться, его тревога опустилась на несколько пунктов. Он опустил бокал и Кресс поспешила прочь, петляя в толпе с пустым подносом на весу. Она остановилась рядом с другим гномом, у которого были слишком широкие плечи, Флетчера не сомневался в том, что это Отелло. Только теперь он узнал красные ботинки эспадрильи, которые они носили, как условный знак отличия от других гномов слуг.

— Когда начинать? — сзади заговорила Сильва, заставив его подпрыгнуть. Он пролил немного вина на мраморный пол и сейчас же вытер следы ботинком.

— Расслабься, — сказал Серафим, сжимая плечо Флетчера. — Они ждут приезда Дидрика. Это может случиться в любую минуту. Вы двое должны отойти от меня. Я почетный гость…

Серафим застыл, слово умерло на его губах. Затем Флетчер увидел их, целенаправленно вошедших в холл. Тарквина и Исадору. И они направились к ним.

Глава 26

ОБА ДВОРЯНИНА БЫЛИ ОДЕТЫ в черные военные формы, в комплекте с соответствующими масками, которые были не более чем простыми белыми козырьками на глазах. В действительности, Исадора была не единственной женщиной, которая носила военную форму — краем глаза Флетчер заметил, что ещё несколько недавно прибывших отказались от бальных платьев — женщины, которые занимали высокопоставленные должности на воинской службе или в своих частных армиях.

При виде близнецов дыхание Флетчера участилось, ладони вспотели. Они проследовали через зал, как пара златовласых львов, совершенно спокойно чувствуя себя в показном собрании элиты Гоминиума.

Игнорируя приветствия от других гостей, пара шла прямо к Серафиму. Флетчер чувствовал как Сильва схватила его за рукав, но шок от увиденной пары, сковал его на месте. К тому времени, когда он пришел в себя, было слишком поздно, Тарквин и Исадора стояли перед ними, глаза, спрятаны за масками, все трое обменялись взглядами.

— Поздравляю, Серафим, — сказал Тарквин, его голос был ровный и беспристрастный. — Наконец благородный. Ты вошёл в общество.

— Благодарю, — чопорно ответил Серафим.

Тарквин едва обратил внимание на ответ. Его взгляд буравил Флетчера, зрачки сузились за маской. Флетчер молчал, но слегка наклонил голову, как бы в приветствии.

— Ну, не груби, дорогой Серафим, — сказала Исадора, встряхнув гривой волос. — Ты не представишь нас своим гостям?

Серафим прочистил горло, выиграв себе немного времени.

— Джеймс Ротерхэм, — наконец сказал Серафим, голосом на октаву выше обычного. — Он из Квазулу. Приехал, чтобы контролировать свои северные рудники.

— Джеймс Ротерхэм, — повторил Тарквин, сморщив брови. — Это северное имя. И ты немного бледен, что бы быть из Квазулу, не так ли, Джеймс?

— Э-э, он не очень хорошо говорит на нашем языке, — поспешно вставил Серафим. — Его предки родом из Гоминиума, отсюда его имя и внешний вид, но он такой же иностранец, как они приезжие.

Флетчер склонил голову и скрестил руки в знак уважения. Таркин хмыкнул, даже за маской, недоверие ощущалось на его лице. Тем не менее его главный интерес был в Сильве, его глаза, задержались на ее тонкой фигуре дольше, чем хотел Флетчер.

— Скажи мне, Серафим, зачем ты привел эльфа на бал? — спросила Исадора, а затем посмеялась над резким выдохом Серафима.

— Ну, не надо так удивляться, — хихикнула она, игриво хлопая Серафима по плечу. — Ее глаза, они слишком насыщенные. Даже глаза у мамы не такие голубые. Скажи честно, Серафим, у тебя нет друзей из твоего народа?

Она притворялась, что делает паузу и думает, а затем страстно вздохнула в насмешливом издевательстве. — Ох, подождите, они же все погибли? Мне очень жаль.

Серафим начал заикаться от гнева, а Флетчеру пришлось сдерживаться, сжав руки в кулаки. К счастью, Сильва шагнула вперёд и резко повернулась, прежде чем Серафим смог ответить.

— Добрый вечер.

Эльфийский акцент, чистый и ритмичный, был в её словах. Это было впечатляющее выступление, и Флетчер ухмыльнулся под маской.

— Я представитель кланов, здесь, чтобы договориться о сделке с лордом Пашой. — Она кивнула на Серафима. — Наши войска скоро прибудут на линию фронта, и им нужно вооружение. Мы думали, что лучше всего, что я не сделаю свое присутствие на балу известным, учитывая нынешний… климат.

У Тарквина отвисла челюсть, а складки на лбу углубились.

— Ты не считаешь неуместным для себя оружие триумвирата? — спросила Исадора приторно сладким голосом. — Наши заводы намного ближе к вашим границам, чем Паши.

— Мы выбираем очень осторожно, с кем вести дела, — заявила Сильва, скрестив руки. — Это вопрос… вкуса.

Двое застыли от этих слов, и Флетчер увидел, как на щеке Тарквина появились красные пятна.

— Пойдём Исадора, — огрызнулся Тарквин, беря сестру за руку. — Мы должны отдать должное леди Фавершем.

Дуэт ретировался, исчез в толпе не оглядываясь.

— Квазулу? — прошептал Флетчер. — Это лучшее, что ты мог придумать?

— Эй, не обвиняй меня, — прошептал Серафим, подойдя ближе, что бы Флетчер услышал его. — Ты — тот, у которого не было готовой истории, и даже чёртового имени. Ты знаешь, что мне рассказали об этой безумной схеме всего несколько часов назад? Мне пришлось оставить моих двух настоящих гостей бездельничать в гостиничном номере, и вам повезло, что на их приглашениях не стояло имён. Не забывай, если что-то пойдет не так, моя жизнь на волоске. Помощь и соучастие предателям делает меня таким же.

Флетчер вздохнул и сделал глоток вина. Во рту стало горько и проглотил его поморщись. И сразу пожалел об этом, чувствуя, как кислотная жидкость стекает и падает в желудок.

— Мне жаль, — сказал он. — Нам это сошло с рук, так что ущерба нет.

— Ну, Сильва не лучше — тебе обязательно нужно было настраивать их против себя? — застонал Серафим.

— Я ничего не смогла с собой поделать, — сказала Сильва с намёком на сожаление в голосе.

— Просто отойди от меня, пока кто-нибудь другой, кого мы знаем не подойдёт поздороваться.

Как по указке, ведущий назвал имя Дидрика, уменьшив шум разговоров до молчаливого шепота. Флетчер поймал взгляд на своего заклятого врага, одетого в жёлто-чёрную форму своей частной армии: изящно скроенной из двух частей с шевронами капитана, украшавшими плечи. Он носил серебряную маску в форме полумесяца, которая идеально прикрывала обожжённую половину его лица. Мгновенно, он был в окружении подобострастно заискивающих, которые отчаянно пытались познакомиться с новым лордом.

Но уходить не было необходимости, потому что ведущий позвал гостей.

— Дамы и господа, пожалуйста, пройдите в банкетный зал.

Флетчер не нуждался в дальнейших уговорах, и Сильва подхватив его под руку присоединилась к болтающим толпам вверх по лестнице. Она билась за каждый шаг, ибо платье было длинным и постоянно попадало под каблук. Флетчер понял, что они сделали плохой выбор обуви для своей ночной работы, и бессмысленный, потому что туфли едва могли быть замечены под юбками.

К тому времени, когда они достигли дверей, Флетчер вспотел от жара ярких факелов, которые освещали путь, черные локоны его волос, пропитанные потом, налипли вокруг шеи. Они задержались в свежем свете банкетного зала, только чтобы раскрыть рот в изумлении.

Три длинных стола стояли бок о бок, в зале, освещенном таким количеством люстр, что казалось, что горел сам потолок. Пол был из полированного красного дерева цвета тёплой умбры, мраморные бюсты, изображающие поколения королевской семьи, выстроились вдоль стен, сердито глядя на собравшихся гостей, как бы не одобряя экстравагантный показ.

Когда они вошли, щеголеватые лакеи кланялись и расшаркивались, прежде чем привести гостей к своим местам. Флетчер оказался сидящим напротив большого дворянина, чье лицо уже было красным от выпивки. Мужчина сидел между двумя молодыми женщинами, которые безусловно были его гостьями, поскольку они смеялись над каждым его словом. Обе были с высокими причёсками и соответствующими золотыми масками на глазах.

— Конечно, это проклятый позор, — сказал человек, когда Сильва и Серафим сели по обе стороны от Флетчера. — Я имею в виду короля Гарольда, он хороший человек, сердце в нужном месте и всё такое, но на этот раз он зашел слишком далеко зашёл.

— Ты так прав, Берти, дорогой, это слишком, — прошептала одна из женщин, наклонившись ближе, что Флетчер могла разглядеть большое черную мушку на её левой щеке.

— Это слишком, — повторила другая, кивнув. У неё была необычно длинная шея и голова двигалась как у аиста.

— Дайте им дюйм, и они возьмут милю, это то, что я всегда говорю, — продолжал Берти, его щёки тряслись, когда он стучал по столу своим костяшками для акцента. — Гномы должны знать своё место. Теперь посмотрим, что будет. Несколько сотен бандитов, идущих сюда, вооружены до зубов, и все это время их бомбы взрываются то тут, то там.

— Это положительно ужасно, — сказала Красивая Мушка. — Мы не будем в безопасности ночью в наших постелях.

— Теперь, старый король Альфрик, у него есть правильная идея, — пробормотал Берти. Он поднял палец, затем поднял бокал игристого вина и осушил его одним глотком, пролив половину бледной жидкости в свою кружевную белую рубашку.

Затем он наклонился и поманил Флетчера, Серафима и Сильву приблизиться. Неохотно трое наклонились, лишь бы не показаться грубыми и не привлечь внимание.

— У меня есть достоверная информация, что старый король приказал пинкертонцам захватить гномьи мастерские завтра вечером, — прошептал он, посматривая через плечо на случай, если поблизости окажется гномья прислуга. — Безусловно, там изготавливаются бомбы. Мы старые друзья с Альфриком, и, конечно, он доверился мне.

— Вы настолько в курсе, — сказала Длинная Шея, прикрывая рот рукой.

— Конечно, Альфрик всё время приходит ко мне за советом, — продолжал Берти с энтузиазмом. — Он не может принять решение без меня.

— Это очень интересно, — сказал Серафим, пожалев ублажить горластого человека. — Он должен очень доверять вашему мнению.

Флетчер очень сильно сомневался в том, что холодный, расчетливый Альфрик дружил бы с этим пьяным хвастуном. Скорее всего мужчина услышал слухи и просто хвастался перед впечатлительными барышнями.

Но новости были тревожные. Гномье литейное производство располагалось в подвалах их домов, построенное глубоко под землёй и защищённое металлическими дверями. Альфрику будет трудно проникнуть в них, но это будет означать, что пинкертонцы сами вторгнутся в дома гномов. Вдобавок ко всему они будут пытаться проникнуть в самые тайные святыни гномов. Так или иначе, крупные беспорядки ночью обеспечены. Все элементы великого плана Альфрика ведут к провокации восстания.

— Лучшее из всего этого заключается в том, что мы, наконец, увидим, как они делают свои проклятые пушки, — продолжил Берти. — Я сказал ему: «Альфрик, ты должен увидеть пушки». Как только у нас это будет, отпадёт необходимость в этих подлых маленьких засранцах. Мы можем посадить их в клетку и выбросить ключ.

Благородный закинул остатки из бокала в рот, затем причмокнул губами и удовлетворённо вздохнул.

— Ну, это кажется слишком суровым, Берти, — сказала Красивая Мушка, обмахиваясь веером. — Не могли бы мы просто… отправить их куда-нибудь? Может быть посадить на корабль или что-нибудь такое?

— Слишком опасно, — сказал Берти, оглядывая зал, чтобы девушка-служанка пополнила его бокал. — Они начали это, в конце концов. Все взрывы были их рук, а затем один из них убил этого отважного мальчика в этой миссии, прямо перед нашими глазами. Это доказывает, что если смогут, то они вернутся и сотрут нас с лица земли. Нет, Гертруда, либо мы, либо они.

— Но почему?

Флетчеру потребовалось время, чтобы понять, что это он сказал.

— Простите? — сказал Берти, потный лоб над его маской нахмурился.

— Почему она убила Руфуса Кавендиш? — запнулся Флетчер в неуверенность, стоит ли продолжать.

— Кто знает, почему эти существа делают такие вещи? — сказал Берти, отмахнувшись от вопроса, как от назойливой мухи. — Наверно, чтобы послать сообщение всем в Гоминиуме, рассказать нам всем, как выглядит гномий хлеб с маслом, так сказать. Дело в том, что она сделала это.

Морщины дворянина углубились и глаза за маской сузились. Очевидно, что человек не привык к тому, чтобы его допрашивали таким образом.

— Я спрашиваю, кто ты, черт возьми?. Я не узнаю твою форму.

— Мой гость, — спокойно сказал Серафим, успокаивающе похлопал ладонью по бедру Флетчера. — А я — лорд Паша.

Даже под маской, Флетчер увидел бледность Берти. В конце концов, расположение Серафима к гномам не было секретом.

— Я… это…, — кадык ходил ходуном. — Я знаю, что Вы… симпатизируете гномам. Я не хотел обидеть.

— Никто не в обиде, — сказал Серафим, сжимая колено Флетчера, словно предупреждая его не продолжать. Ему не нужно было беспокоиться, Флетчер уже сожалел о своем срыве.

Дальнейшую неловкость разрядил звон колокольчиков, объявив, что еда готова. Вскоре слуги метались между столами, балансируя огромными тарелками, закрытыми блестящими крышками, чтобы держать пищу в тепле. Через несколько минут центр стола был заполнен ароматными блюдами, и ожидающие стюарды синхронно сняли крышки.

Желудок Флетчера сжался от голода при виде этого. Восхитительный запах, который достиг его носа, наполнил рот слюной.

Самым большим блюдом было четверть оленя: его куски обжариваются в течение ночи, чтобы оставить мясо сочным и мягким. Лебедь, фаршированный грибами и устрицы рядом с ним, с хрустящей корочкой, приготовленный в соусе из инжира и шафрана, сверкал под мерцающим светом люстры. Дальше на столе был целый жареный кабан с хрустящим красным яблоком во рту.

Даже с этими огромными блюдами, еще больше мяса было выложено на столах: виверра, заяц в мандариновом желе, оладьи из речной щуки, припущенная осетрина с гарниром из собственной икры и даже гудакен, экстравагантный гибрид курицы фаршированной уткой, фаршированной гусем.

Вокруг мяса было много деликатесов: чесночные грушанки, сливы, тушеные в розовой воде, засахаренные каштаны и тарелки с красными ягодами в сливочном креме. Этого было слишком много, и Флетчер мог видеть только еду на своем столе. Он пытался сдерживаться, чтобы не протянуть руку и не попробовать ближайшее блюдо. Вместо этого он ослабил нижний сегмент своей маски, чтобы можно было есть.

— Кресс сказала, чтобы придерживался только воды, — прошептал Серафим, когда от него, кланяясь, отошла, одетая в розовое, гномка.

Затем голос ведущего перебил вздохи удивления и звон столовых приборов.

— Лорды, дамы и господа. Позвольте начать банкет!

Глава 27

ФЛЕТЧЕР ДАЖЕ НЕ УСПЕЛ ДОБРАТЬСЯ ДО ЕДЫ, как длинная нога Сильвы скользнула под стулом Серафима, чтобы пнуть его лодыжку. Он подавил стон разочарования и увидел, что она встала и присела в реверансе.

— Я чувствую слабость от запаха всей этой богатой пищи, — сказала Сильва, резко подняв руку ко лбу. — Господин Ротерхэм, будьте ли Вы так любезны сопроводить меня на свежий воздух?

Флетчеру понадобилась секунда, чтобы понять, что она разговаривает с ним, затем с неохотой поднялся и взял её за руку. Этим двум не нужно было заниматься театром — дворяне, окружавшие их, едва одарили их парой взглядов, уже пожирая еду с таким приличием, каким располагали.

Для Флетчера это стало лучиком надежды, потому что не нужно было выяснять, какие столовые приборы использовать, ибо скатерть была украшена множеством ножей, ложек, вилок и других приборов, которые ему были не знакомы. Тем не менее это было лучшее время, чтобы уйти, так как все в зале были увлечены.

— Давай, — прошипела Сильва, сдёрнув его с места, и потянула вдоль длинного стола. Они знали, куда должны были пройти — пара тяжелых двойных дверей в сбоку зала. Флетчер чувствовал дрожь в позвоночнике, когда глаза поворачивались к ним, потому что они были единственными стоящими гостями. Он отвлекался изучением других блюд на столах. К его удивлению и даже трепету, жареная туша целой морской свиньи разделывалась лакеем в начале стола.

Затем он увидел людей, сидевших вокруг бедного животного, и появилось новое чувство — отвращение. Там сидели почти все его враги: Старый король Альфрик, лорд и леди Фавершем, близнецы Форсайт, даже сам Дидрик. Король Гарольд сидел среди них и смеялся шуткам отца.

Флетчер почти сразу сбился с шага, но Сильва тянула его неумолимо вперед, крепко держа за руку. Он не мог не оглянуться, когда они прошли. Было интересно увидеть, как они общаются. Почему-то он всегда воображал их заговоры в темных комнатах, а не при совместном наслаждении едой.

Несколько минут спустя, они прошли через двойные двери, открытые удивлёнными слугами, которые не были уверены, куда шли два гостя, но были слишком обеспокоены, чтобы остановить тех, кто может оказаться важным дворянином.

Они оказались в длинном, темном коридоре с красным бархатным ковром. Только несколько мерцающих свечей на середине коридора выделяли лестницу вниз. Они сняли маски и Флетчер глубоко вздохнул.

— Пойдём спокойно, не беги, — сказала Сильва, взяв командование ситуацией на себя и потащила его за собой. — Мы не хотим выглядеть подозрительно, ведь гости не должны шариться.

Флетчер часто дышал, ладони вспотели под белыми перчатками.

— Гарольду, должно быть, трудно изо дня в день притворяться, — сказал Флетчер, продолжая нервничать.

Но он не услышал ответа Сильвы, потому что двойные двери с шумом открылись за ними. Флетчер мельком увидел гвардейца с канделябром в одной руке и мечом в другой. Затем он почувствовал, как его притянула Сильва, руки обвились вокруг шеи, губы искали его. Она яростно поцеловала его, он ответил с той же страстью. Он растворился в ней, ощущая мягкость её тела. На тот момент ничего не имело значения.

— Просто двое влюблённых, — гвардеец хмыкнул. — Нечего беспокоиться.

Двери закрылись с тихим стуком.

Мгновенно Сильва отстранилась и как можно быстрее побежала назад к лестнице.

— Давай, — сказала Сильва, глядя на него через плечо. — Они ожидают, что мы скоро вернемся. Отелло и Кресс должны догнать.

Флетчер последовал за ней, грусть охватила его. Это была уловка — больше ничего.

Они поднялись на два лестничных марша, Сильва шла босиком с туфлями в руках, Флетчер старался не наступить ей на платье. Было смешно, сколько материи ей пришлось тащить за собой.

Коридор, в котором они оказались, был еще темнее, освещенный только свечой от лестницы позади них и ещё одной — в нише поблизости. Они достигли места назначения — множество огромных дверей прямо напротив лестницы. Вход в тронный зал угнетал — тёмный и зловещий.

— Будем надеяться, что Отелло и Кресс начали отвлекающий манёвр, — прошептал Флетчер.

— Дай, я, — сказала Сильва. Её палец засветился голубым, она нарисовала формулу взлома в воздухе. Медленно, опустила её на уровень врезного замка на двери и потоком серебристого света впустила в него. Послышался громкий щелчок, а затем дверь со скрипом распахнулась.

Огромная комната открылась перед ними, освещенная лучом лунного света из окна в крыше. Зал был разделен полосой толстого, красного ковра, с мраморным полом по обе стороны. Каменные колонны вдоль стен, вышедшие из глубокой тени. Но одно доминировало над всем остальным. Трон, сделанный из золота, серебра и драгоценных камней, инкрустированный перламутром и отделанный полированным деревом, расположен на небольшом возвышении в конце длинной красной ковровой дорожки в дальней части комнаты. Каждый элемент был разработан как мозаика из переплетенных демонов, драгоценные камни, образующие глаза, металлические детали очерчивали линии их тел. Он был великолепен, сверкал даже в тусклом свете. Флетчер не мог отвести взгляд от него — он никогда не видел столько богатства в одном месте.

Затем они увидели его, встроенного в пол прямо перед троном. Черный посох, покрытый ажурным полотном. Их цель.

— Поспеши, — прошипела Сильва, не обращая внимания на великолепие королевского места. Флетчер последовал за ней. Звук шагов отзывался эхом.

Но они едва дошли до середины комнаты, как скрип петель раздался позади них, а затем двери захлопнулись.

Флетчеру показалось, что рука ухватила меч, которого не было.

— Так, так, — сказал Рук, выходя из тени. — Посмотрите, что мы здесь имеем, Захариа. Эльфийка и предатель на прогулке.

Глава 28

НЕПОВОРОТЛИВАЯ ФИГУРА ЛОРДА ФОРСАЙТА появилась позади инквизитора, потрясая свой львиной гривой волос, открывая на обозрение отсутствующее ухо. Ни один из них не носил масок, но оба были одеты в свою помпезную униформу: Рук в серебристую рясу из темной ткани, а Захариа в чёрную форму с расписными эполетами и золотыми пуговицами.

— Глупо было с вашей стороны приходить сюда, — сказал Захариа Форсайт низким, грохочущим голосом. — Когда мои дети сказали, что на балу был эльф… чудно. Мы следили за вами. Нам не потребовалось много времени, чтобы выяснить, кто вы, и посмотреть, что задумали.

Он сделал шаг ближе, на свету остатки уха придали его голове перекошенный вид.

— У вас есть мужество, я дам вам это, — сказал он с улыбкой. — Вы здесь, я полагаю, ради посоха.

Он кивнул в сторону посоха позади них.

— Кража не принесет вам никакой пользы. Семена посеяны, и вы пожинаете последствия. Срыв ещё нескольких выступлений ничего не изменит. Не надо смотреть вокруг, чтобы в этом убедиться.

Флетчер убрал руки за спину, и медленно снял перчатки. Двое мужчин перед ним были мастерами боевых магов, а Захариа — ветераном испытанным в суровых битвах. Перевес был не в его пользу.

Звук раздался рядом и Флетчер краем глаза увидел как Сильва оторвала лишнюю ткань от платья, а затем разрезала лезвием стилета подол, чтобы сделать движения свободными, и показался журнал, привязанный к ее бедру.

Что это? — требовательно спросил Рук когда Сильва отступила, быстро спрятав тонкую тетрадку за спину.

Флетчер взмахнул рукой, возводя стену энергетического щита. Он был достаточно широким, чтобы защитить себя и Сильву, но оба мужчины просто ухмыльнулись и наблюдали за ними через непрозрачный барьер.

Они не понимали, что он и Сильва не пытались украсть посох, им нужно было передать сообщение людям Гоминиума. Они оба думали, что у них есть всё время в мире.

— Вопрос в том, убьем ли мы их здесь или арестуем и подождем суда, или казним без суда и следствия? — размышлял Рук. — Публичный суд может дать предпосылки к появлению диссидентов.

Голос был тихим, он был недалеко от посоха, и его слова могли быть слышны во всём Гоминиуме, если бы он говорил громче.

— Мы убьём их, — ответил Захариа, слегка присев и потирая руки друг от друга, готовый к потенциальной атаке. — Если мы арестуем эльфийку, этот дурак Гарольд вмешается и защитит ее, чтобы предотвратить войну с эльфами. Как вы знаете, попытка… непредсказуема.

Флетчер услышал трепет ткани, так как Сильва сняла покрывало с посоха. В воздухе появилось синее сияние, когда она чертила символ в воздухе, затем луч света отделился от белого вирдлайта, редко использовавшееся заклинание, потому что расходовало много маны. Яркие лучи отбросили длинную тень перед Флетчером, её черный контур растянулся между ним и двумя его врагами.

— Да, это правильно, — засмеялся Захариа. Поверните посох сюда, пусть весь мир смотрит. Когда эльфы увидят, как мы убиваем их драгоценную принцессу, у нас будет другая война, на этот раз, настоящая. Завтра с гномами, а потом с эльфами.

— И вы набьёте свои карманы кровавыми деньгами, зарычал Флетчер.

— Если это кровь эльфов или гномов, это сделает их ещё желанней, — сказал Рук, жестокая улыбка играла на его желтом лице.

Сильва начала говорить. Ее голос был тихий, потому что она бормотала прямо над застывшей головой клеща. Флетчер бросил взгляд на нее и увидел, что она держит письмо Захариа перед глазами неподвижного демона, ее палец указывает на печать Форсайта внизу.

— Прекрати, — заорал Рук, делая шаг вперед. — О чём ты говоришь?

Затем глаза Захариа загорелись, он узнал, увидев клочок бумаги через непрозрачный щит.

— Остановите ее! — проревел он, и внезапно его пальцы замелькали в воздухе, и в комнате раздался взрыв молнии. Она врезалась в щит, раскалывала и раздирала белую стену, поверхность трескалась и ломалась, как весенний лёд на озере.

Рук, через мгновение, добавил огненный вихрь, вздымающееся пламя, которое растеклось по щиту и растворяло поверхность, слой за слоем.

— Поспеши, Сильва, — крикнул Флетчер, когда щит распался перед его глазами. — Покажи им дневник!

Ему нужно было вызвать Игнатуса, но всё, что он делать, вкачивать всё больше маны в щит, усиливая его лучами белого света в слабых местах. Его правая рука отчаянно чертила символ огня в воздухе, но когда он зафиксировал заклинание на пальце, Рук и Захариа сформировали свои собственные овальные щиты, используя свободные руки.

Теперь Сильва кричал, слова терялись, прежде чем достигли ушей Флетчера, на фоне рёва заклинаний, бьющих в его щит.

Флетчер бросил огненный шар в воздух, направив так, чтобы взорваться на щите Захариа, растекаясь по краям потоками пламени, чтобы сжечь одежду благородного. Заклинания всё ещё разбивались о барьер Флетчера.

Он чувствовал, что его мана истощается, а сознание Игнатуса и Афины отчаянно требовали выхода. Он влил последний всплеск маны в щит, а затем позволил ему висеть без подкрепления, раскачиваясь и дрожа под натиском синей молнии и оранжевого пламени. Его рассудок затуманился, когда он призвал Игнатуса через свою руку.

Теперь это было сложнее, потому что Игнатус стал намного больше, а пентакль на руке остался маленьким, но через мгновение дрейк ревел рядом с ним.

При виде дрейка заклинания обоих мужчин прекратились. Последнее соскользнуло со щита и растворилось на тлеющей красной ковровой дорожке. Вокруг всё стихло, кроме тихого шипения горящих волокон и бормотания Сильвы, когда она читала другую страницу из журнала Джеффри.

Рук и Захариа должны были знать, что они в затруднительном положении. У них не было кожи вызова, и демоны Флетчера могли легко прорваться сквозь их щиты.

Флетчер воспользовался заминкой, чтобы укрепить свой неуверенный барьер, осушая ману до последней капли внутри себя, чтобы добавить новый слой на потрескавшейся поверхности. Изначально у него было немного маны, его запасы не восстановились со времени проведённого в эфире. Но Рук и Захариа не знали этого

Теперь всё, что от него требовалось, это ждать, когда Сильва закончит. Что бы ни сделали Кресс и Отелло, это сработало — охранники пока не появились.

— Почему бы тебе не встретиться со мной, как мужчина с мужчиной? — выкрикнул Захариа из-за своего щита. — Без демонов и без Рука. Только ты и я.

— Сильва, сколько еще? — бросил через плечо Флетчер, игнорируя предложение.

— Несколько минут, — ответила Сильва. — Мне нужно рассказать, что случилось с Руфусом.

Флетчер мрачно улыбнулся и повернулся к оппонентам. Он смотрел на них, как казалось, с прохладной уверенностью.

— Ты испугался, Флетчер? — спросил Рук. — У великого Флетчера Ралейг есть шанс сразиться со своим худшим врагом на равных, и он отказывается. Я всегда знал, что ты трус.

Флетчер знал, что они провоцируют его, надеясь, что он опустит свой щит и атакует Захариа, потеряв преимущество защиты.

— Дурак и трус, ставящий гномов и эльфов выше собственной расы, — брызгал слюной Захариа, двигаясь вперед, пока не встал прямо перед щитом Флетчера, бледный овал его собственного всё еще крепится к запястью. — Ты такой же, как и отец. Эдмунд тоже был предателем расы. Всегда посещал эльфов, пытаясь наладить торговлю между нашими народами.

Он остановился, словно обдумывая следующие слова.

— Но это не единственная причина, по которой я его предал, — тихо продолжал он, так, что только Флетчер мог слышать.

— Что Вы сказали? — спросил Флетчер. Холодок пробежал по шее.

— Мой бизнес с оружием застаивался. Слишком много мира, понимаешь. — Флетчера взглядом впился в глаза Захариа, желая увидеть в них правду. — Мне нужен был катализатор. Поэтому, я отправил сообщение оркам. Рассказал им о тайном проходе в Ралейгшир, когда и где атаковать. Ты не поверишь, как прекрасно все сложилось — земли твоей семьи, унаследованы сестрой твоей матери — моей женой. Война с орками, топливо для моего бизнеса. И еще один мёртвый предатель расы — это глазурь на торте. Сегодня вечером я должен закончить работу. Никогда не отправляй орков делать работу человека.

Флетчер посмотрел в холодные змеиные глаза человека и знал, что это правда. Возможно, он всегда это знал, с тех пор как сэр Колдер говорил о «предателе» на суде. Но он выбросил это из головы. Он не хотел знать это, знать что человек действительно может быть таким злым. Он не хотел поддаваться ненависти.

Но сейчас ненависть бурлила в его груди, едкая и горячая. Захариа надо убить. Если их план сработает, то этот человек скоро будет изолирован и станет навсегда не досягаем для Флетчера. Такого шанса, как сейчас уже не будет.

Щит. Он может втянуть его в себя и восстановить ману. Достаточно одной мощной атаки.

Сейчас.

Флетчер закричал, сливая белую стену в вихрь закрученного света. Как только он это сделал, то сразу же выпустил все три заклинания скручивающимися потоками света из пальцев. Они пробились в щит Захариа пылающей энергией. Овал раскололся как яйцо, взорвался осколками и швырнул благородного в столб с отвратительным стуком. Он валялся на полу как труп.

— Флетчер! — закричала Сильва, и крик торжества Флетчера скончался на его губах. Поскольку щит Рука пропал, и огненная волна с ревом неслась через зал.

Игнатус прыгнул, чтобы принять удар распахнутыми крыльями и промахнулся.

Пламя ударило Флетчера, как потоп, сбив с ног в темную нишу тронного зала. Он скользил по земле, когда над ним вздымалось ослепительно яркое пламя. Он слышал рев ада, чувствовал, что его одежда почернела и ушла в небытие. Нестерпимый жар прошёлся по его коже.

Но боли не было. Ни агонии плоти, выжженной до пепла, ни вони горящих волос. Вместо этого он катился и катился, пока не потерял последние остатки обгорелой одежды. Он вскочил на ноги, сбивая тлеющую тряпку, со слезящимися от дыма глазами.

Рук стоял там, тяжело дыша. По размеру пожара, который метнул Флетчера через зал, инквизитор, должно быть, вложил всё в это нападение — всю ману до капли. Но каким-то образом, Флетчер оказался практически невредимым.

Полупрозрачный шар кинетической энергии ударил Рука в грудь, отбросив на пол, и припечатал там. Сильва шла по комнате с холодной яростью во взгляде.

— Мы должны убить их обоих, — сказала она. Ее палец был поднят, язычок молнии потрескивал от символа нанесённого на нём. Игнатус рявкнул в согласии, его большая грудь превращала голос скорее в рев льва, чем лай собаки. Всплеск гнева от сознания Афины подтвердил ее мнение по этому вопросу. Два демона были потрясены тем, как близко их хозяин находился от смерти.

Флетчер повернулся к посоху, внезапно испугавшись, что его слова могут быть услышаны в Гоминиуме, но тот был снова накрыт тяжелой тканью. Именно тогда он осознал, что они в очередной раз добились успеха. Гоминиум услышал их историю. Теперь им оставалось только ждать.

Рук громко захрипел после удара в грудь. Порыв ветра вырубил его, когда Сильва склонилась над ним, держа искрящуюся молнию над его лицом.

Флетчер поковылял к ним, и каким-то образом ненависть, которая бурлила внутри него, казалось, уменьшилась при виде лежащих мужских тел. Вместо этого, один вопрос не давал покоя, почему он до сих пор жив. Огонь должен был убить его. Как он выжил?

— Нет, — Флетчер закашлял, горло саднило от дыма. — Если мы убьем их, Гоминиуму будет не кого винить, а Гарольду некого заключить в тюрьму. Нам нужно, чтобы мир увидел их осужденными.

И на мгновение он задался вопросом, действительно ли это была причина. Или потому, что он не хотел совершать хладнокровное убийство двух беспомощных людей? Он хотел бы сказать, что был удивлен тем, что Сильва способна на такой акт, но взгляд в ее глаза оставил Флетчера без сомнения.

Сильва использовала оторванную ткань платья, чтобы связать руки и ноги Захариа и Рука, а Игнатус бдительно следил рядом с ней. Рот Рука тоже был набит и завязан, потому что он начал нецензурно ругаться, как только восстановил дыхание. Как только они были скручены, как куры для жаркого, Флетчер и Сильва взвалили их на спину Игнатуса и вышли через главные двери.

Флетчер взял на себя смелость снять брюки с неприходящего в сознание Захариа, так как его собственные стали кучкой обугленных нитей. Он был удивлён, как нелепо медведеподобный человек выглядел в своём нижнем белье, его бледные ноги контрастировали с золотым загаром на лице и предплечьях.

— Ну же, — сказала Сильва, как только Флетчер закатал штанины брюк. — Давай посмотрим, что нас ждёт на выходе.

Коридоры были пустынны. Кроме того, лестница не подавала никаких признаков беспокойства. Выглядело всё так, как будто их речи никогда не было, и на мгновение сердце Флетчера начало колотиться от беспокойства, что это не сработало, что Сильва что-то сделала неправильно. Но когда они распахнули двери в Банкетный зал, причина отсутствия преследования стала очевидной.

Запах накатил волной, встал комом в горле Флетчера. Это был запах рвоты, настолько густой, что его можно было потрогать. Дворяне, генералы, гости и даже несколько слуг лежали в зале, стонущие от дискомфорта. Случайное бульканье и всплеск жидкости точно подсказали Флетчеру, какую форму отвлечения выбрали Отелло и Кресс.

Было несколько вариантов: забить камины, чтобы дым заполнил комнаты; разбить трубы, чтобы затопить полы водой; использовать заклинание, чтобы создать громкий шум и даже поджечь живые изгороди. Но этот план… был слишком рискованным. Очевидно Отелло и Кресс изменили своё решение.

Пара саботировала напитки, они прокрались на кухню и в как можно больше количество добавили айауаску — растение, традиционно связанное с шаманами орков, которые пьют его, чтобы вызвать рвоту и дикие галлюцинации. Признаки последних были уже видны, некоторые знатные люди тянулись к ярким люстрам наверху, глупые усмешки сквозь рвотные массы на лицах. Флетчер с извращенным удовольствием увидел, что Берти блуждает по комнате в своём нижнем белье, хихикая про себя.

Даже Сильва не могла не смеяться, когда они увидели, что близнецы Форсайты лежали на полу, бредя яркими люстрами, слюни текли по их щекам, когда они бубнили и бессмысленно улыбались. Тарквин хихикнул и помахал, когда мимо них проносили его отца.

— Правильное обслуживание, — сказала Сильва, деликатно переступая через вытянутую руку Исадоры. — Я всё бы отдала, что бы увидеть их лица утром. Этого долго ждали.

— Оба, ты и я, — улыбнулся Флетчер.

Никаких признаков гномов не было — девочки явно сбежали из страха перед последствиями, а Отелло и Кресс с ними.

Изучая комнату, Флетчер заметил, что многих более важных дворян больше не было, включая Альфрика и Гарольда. Возможно для безопасности они ушли с гвардейцами. Фактически, даже с Игнатусом и пленниками на буксире, они могли свободно ходить по всей длине зала и спускаться по лестнице едва ли удостоившись пары взглядов. Даже слуги были слишком заняты, ухаживая за больными.

Вся ситуация Флетчеру казалась невероятной. Они вышли на свежий воздух, гравий хрустел под ногами, лунный свет лился на них. Они выглядели ужасно — Флетчер в своей сожженной одежде и подвёрнутых брюках, Сильва в разорванном платье, не говоря уже о голых ногах Захариа на заднем плане их до сих пор незамеченного дрейка.

Но всё же они были снаружи, без преследователей и даже поднятой тревоги.

— Мы сделали это, — выдохнул он.

— Это сделали мы, — тихо сказала Сильва. — И что теперь?

Флетчер не знал. Только Гарольд думал об этом наперёд — снова они были пешками в гораздо большей игре. Но он знал, куда им нужно идти.

— Игнатус, ты сможешь отвести всех нас в Квартал Гномов? — спросил Флетчер, прижимая голову к дрейку. — Это не далеко.

Демон заурчал и толкнул его соглашаясь. Флетчер и Сильва запрыгнули на его спину, поверх своих пленников, и ухмыльнулись, когда Рук зарычал сквозь кляп.

Игнатус громко заревел, поднялся и бросился в воздух.

А затем они ушли в ночь.

Глава 29

ОНИ НАХОДИЛИСЬ ВОЗЛЕ ДОМА ОТЕЛЛО под покровом темноты, ожидая чтобы облака скрыли луну перед тем, как войти. Они увидели огоньки часовых пинкертонцев по краям Квартала Гномов и знали, что их присутствие наделало бы слишком много шуму, если бы их заметили.

Внутри огромной палатки они воссоединились с Кресс, Отелло и его матерью Брисс, которые приветствовали их аплодисментами. Затем они узнали, что Атол, Атилла, Таисса и Утред находятся в пещерах под кварталом гномов, готовясь к худшему.

Однако празднование успешного завершения миссии было недолгим — трое гномов сразу же начали раздражаться при наличии двух дворян в их доме. Похищение не было частью плана. Теперь всё, что они могли сделать, это послать сообщение Гарольду через клеща, которого король оставил на попечение Брисс, в надежде, что он знает, что делать. Поэтому они ждали в нервной тишине, когти Игнатуса лежали на горле заключенных, на случай каких-либо необдуманных действий.

Гарольд и его люди пришли за ними в течение часа, маршируя через Гномий Квартал к дому Отелло, как вторгшаяся армия. Это были не пинкертонцы или инквизиторы, а королевские гвардейцы, носившие традиционную одежду с нагрудниками, в шлемах с перьями и алебардами. Только присутствие Гарольда предотвратило вооружённое сопротивление, ворвавшимся десяти гвардейцам.

— Зачем они здесь? — огрызнулся Отелло, когда бронированные солдаты сгрудились в палатке, раскидывая подушки под ногами.

— Это мои телохранители, — сказал Гарольд, поднимая руки и обезоруживая улыбнувшись. — Не волнуйся, я доверяю им свою жизнь.

— Мне все равно, что мы можем им доверять. Зачем они здесь? — требовал Отелло.

— Они здесь только потому, что большинство гномов не знает, что я их союзник. Учитывая нынешнюю напряженность, я не мог просто прогуляться по гетто без надлежащей защиты. Технически, я король Гоминиума, в конце концов.

— Всё правильно, но давайте всё сделаем быстро, — отступил назад Отелло, поглаживая бороду.

При виде Гарольда Захариа начал бессвязно мычать с кляпом во рту. Рук молчал и сердито смотрел своими чёрными глазами.

Гарольд мельком глянул на пару, затем прошёлся и сел рядом с ними. Он наклонился, пока его лицо не оказалось в нескольких дюймах от лица Захариа.

— Всё правильно, — прошептал он. — После всех этих лет, ваше предательство будет справедливо вознаграждено.

Лицо Захариа покраснело, и его приглушенные мычания сопровождались слюной, когда он боролся с узами. Гарольд стоял и чертил перепончатый символ в воздухе. Через несколько мгновений светящиеся нити, не как у араш, обвились вокруг рук и ног этой пары, даже окутали пальцы в плотный шар, чтобы предотвратить использование ими заклинания.

— Я думаю, что лучше всего, если вы позволите нам снять этих двух преступников с ваших рук, прежде чем их заключение здесь будет обнаружено и неверно истолковано как гномья агрессия.

— Слава богу, — сказала Брисс, взмахивая руками у лица, покрытого вуалью.

Гарольд кивнул своим людям, и солдаты прошли и протянули алебарды между руками и ногами дворян. Они подняли их, как охотники, несущие оленя на шесте, оставив пару беспомощно болтаться в воздухе.

— Используйте это, чтобы накрыть их, — сказал Таисса, указывая на один из больших ковров в углу палатки. — Они будут не узнаны под этим покрывалом.

— Сделайте и выносите на улицу, приказал Гарольд. Люди бросились повиноваться. Спустя мгновение, они остались одни в палатке, и напряжение сбросило несколько пунктов.

— Что с тобой случилось? — спросил Флетчера Гарольд, ухватив взглядом обгоревшие остатки одежды.

— Рук ударил меня огненным заклинанием, ответил Флетчер, с трудом веря в произнесённые слова. — Это было плохо. Но… не причинило боли.

Гарольд поднял брови, а затем медленная усмешка растеклась по лицу.

— Иммунитет к яду мантикоры и огню, — засмеялся он. — Ты настоящий источник сюрпризов, Флетчер Ралейг. Дрейк тоже должен был дать тебе некоторую защиту.

— Это ещё почему? — спросила Сильва. — Я думала, что Флетчер сам исцелился.

— Конечно нет, — говорил Гарольд, покачивая головой в изумлении. — Он никогда не сможет достаточно быстро исцелиться. Подумай об этом — призыватель с араш или клещём становится невосприимчивым к яду своего демона. Иммунитет Флетчера к огню должен быть продолжением этого феномена. Ты удачливый молодой человек, Флетчер Ралейг.

Флетчер повернулся к Игнатусу и улыбнулся, увидев, что ленивый демон заснул рядом с горячим металлическим дымоходом, который протянулся спиральной лестницей в центр комнаты и уходил в крышу палатки. Ему действительно повезло.

— Так что же происходит сейчас? — спросила Кресс, не заинтересовавшаяся иммунитетом Флетчера. — Это сработало? Люди услышали нас?

Будущее её расы было поставлено на карту, и она хотела получить ответы.

— Большинство гостей оправились от ваших… как бы это сказать… приправленных напитков — сказал Гарольд. К счастью, более важные дворяне были унесены своими телохранителями, прежде чем могли пострадать от слишком большого смущения. Должен признаться, что меня до сих пор немного подташнивает. Вы могли бы предупредить меня!

Он подмигнул Кресс и Отелло, показывая, что не в обиде.

— Новости о ваших прокламациях уже распространились по всей стране, даже гости на банкете теперь знают каждое слово речи Сильвы. До завтра мы не узнаем, поверили они в них или нет.

— Значит все было зря? — спросила Кресс.

— Все, что я знаю, это то, что Флетчер и Сильва надавили на меня, когда захватили этих двух предателей, — сказал Гарольд, поворачиваясь через плечо. — Я сказал отцу, что сам отправил приказ об их аресте — отсюда их исчезновение. Он был не слишком доволен, но доказательства были настолько изобличающие, что принял это достаточно легко. Все что угодно, чтобы помешать быть вовлеченным в это грязное дело.

— Ну, это ведь хорошо, верно? — продолжила Кресс. — Мы победили?

— Не совсем. — Гарольд вздохнул и потер лицо рукой. — Смотри. Альфрик отозвал половину армии в город. Первоначально это было запланировано к объявлению отмены всех прав гномов, чтобы они могли подавить гномов-рекрутов и остальных ваших людей, как только они начали бы бунт. Но теперь он не может сделать это объявление — слишком высок риск для него. Вместо этого он объявил национальный праздник и организовал в последнюю минуту военный парад, чтобы отпраздновать успех вашей миссии и спасение Леди Ралейг.

— Чудесно, а в чём проблема? — спросил Флетчер.

— Если люди Гоминиум поверили в сказанное Сильвой, то они встретят рекрутов-гномов с распростертыми объятиями. «Всё простили, мы были не правы» так сказать. Альфрик знает, что если бы он сделал объявление после, все привело бы к обратному эффекту — люди ещё больше бы сочувствовали гномам. Даже если бы гномы взбунтовались, солдаты, конечно, не стали бы рассматривать это как революцию и начинать убивать их.

— Именно это был основной план, — согласился Флетчер.

Но Гарольд не закончил.

— С другой стороны, если придут рекруты-гномы, а люди и солдаты окажут им холодный прием, мой отец узнает, что их ненависть настолько глубока, что они проигнорируют правду. Если так случиться, то он тут же сделает объявление. Пинкертонцы вторгнутся в дома гномов, гномы поднимут бунт, а солдатам прикажут войти в Гномий Квартал и подавить «восстание». Яростно.

— Итак, даже после всего, что мы сделали, будущее моего вида зависит от того, как встретят рекрутов завтра? — спросил Отелло, его лицо потемнело от злости.

— Этого я и боюсь, сказал Гарольд.

Глава 30

СТРАННО БЫЛО ВИДЕТЬ НЕБО очень ярким и радостным посреди такого напряжения. Весна пришла рано и день был неестественно жарким. Они были в таверне «Наковальня», сидя на балконе и наблюдая за людьми мельтешащими внизу. Отелло и Кресс долгое время беспокоились, что их могли увидеть, но Флетчер и Сильва присоединились к ним после недолгих уговоров.

По правде говоря, немногие люди смотрели на них, когда солдаты маршировали в полной экипировке: со штыками, сверкающими на солнце; красных мундирах, трепещущих в теплом ветре. Всюду по тротуарам граждане Корсилиума приветствовали их, размахивали флагами и вымпелами и присоединялись, когда звучали грубые походные песни. Сумасшедший ритм создавался барабанщиками, молодыми парнями не более тринадцати, которые с гордостью маршировали наряду с солдатами.

Даже Отелло обнаружил себя подхватившим веселые мелодии. Настроение было веселым и радостным, что сулило положительный исход делу с приходом рекрутов гномов. В то же время, не было никакого гнева, который ожидал Флетчер, учитывая откровение о том, что один из дворян Гоминиума бомбил свой собственный народ. В любом случае, в этот день никаких гарантий не было.

— Они все такие молодые, не так ли? — сказала Кресс, наклонившись, чтобы получше разглядеть солдат.

— Это потому, что все они из лагерей на эльфийской границе, — сказала Сильва. — Они прибыли на несколько дней раньше гномов, поэтому они довольно необузданные. Я сомневаюсь, что кто-то из них участвовал в боевых действиях.

— Может ли это делать их более или менее терпимыми к гномам? — спросил Флетчер.

Отелло немного подумал. — Ну, они тренируются рядом с гномами новобранцами уже больше года, но с нападений наковальников, напряженность между ними стала высокой: несколько жарких конфликтов здесь и там, даже драка или две. Альфрик, вероятно, не мог рисковать и привести ветеранов с линии фронта, поэтому он провел эту партию. Это хорошая новость, я думаю. Они раньше никогда не убивали — я сомневаюсь, что они смогут убить женщин и детей. Он, вероятно, считает, что они, будучи зелёными, с большей вероятностью будут выполнять приказы. Посмотрим.

Но Флетчер едва слушал. Внизу по дороге случился переполох, и на мгновение он подумал, что это гномы. Но затем появились новые прибывшие, и Флетчер не мог не усмехнуться и наклониться чтобы лучше видеть.

Драгуны. Кавалерия боевых магов, десятки мужчин и женщин в синей форме верхом на могучих демонах. Стремительные и смертоносные, их репутация была легендарной. И знакомая, темноволосая фигура вела их с Сахариссой рядом.

Арктур ехал на гиппалектрионе, этот зверь был одним из самых красивых демонов, которых когда-либо видел Флетчер. Его передняя половина была у лошади, но морда заканчивалась острым желтым клювом, а красный гребень заменял гриву. Его задние ноги были как петуха, с острыми когтями и шпорами, которые сгибались с каждым шагом. Блеск ярких хвостовых перьев создавался резонирующим микстом красного и зеленого, что соответствовало меху и оперению тела демона. У него были гладкие линии лошади в сочетании с суровой красотой хищной птицы — как изящной, так и смертельной — в равных пропорциях.

— Что случилось с Буцефалом? — громко спросила Кресс.

— Теперь это демон капитана Ловетт, — сказала Сильва с нотками вины в голосе. — После того, как она потеряла Лисандра, он отдал баку, чтобы она снова полетела в небо, и смогла присоединиться к драгунам. Она рассказала мне, когда я предложила вернуть Лисандра, пока мы были в Вокане.

— Она не взяла его обратно? — удивился Отелло. — Ловетт обожала грифона.

— Я знаю. Я благодарна ей, — и чувство вины в голосе Сильвы усилилось.

Парад драгунов приближался и Флетчер мог рассмотреть других демонов, на которых ехали боевые маги. Стало очевидным, что гиппалектрионы были самыми популярными демонами среди элитного подразделения.

Он мог видеть слейпниров, мощных коней с шестью ногами, которые сделали их одними из самых быстрых наземных демонов. Мусимона — огромного бородатого козла с двумя парами рогов, одной пары — толстых и скрученных, другой — длинных и острых, как у быка.

Был даже редкий кирин, похожий на лошадь, но с мордой рептилии, одним оленьим рогом на лбу, мерцающими зелеными чешуйками, бронирующими его тело и плюмаж из красных волос, которые извергались из гривы, хвоста и ног.

Флетчеру было ясно, что все демоны были предназначены для скорости и внезапного нападения, идеально подходящего для ударных войск империи.

Каждый боевой маг носил бронированный нагрудник, украшенный перьями шлем и кавалерийскую саблю: длинный изогнутый клинок, которым можно рубить с большой эффективностью. Сопутствующее смертоносное оружие представляло собой пару укороченных карабинов в кобурах на бёдрах. Флетчер завидовал им: карабины были длиннее и точнее пистолетов, но короче и легче мушкетов. Они были удивительным оружием, но непрактичным на средней дистанции для пехотинца, такого как Флетчер.

— Как мы могли проиграть с ними? — спросил Флетчер, наблюдая, как грозная кавалькада прошла под ними.

— Будут ли гномы проходить таким образом? — спросила Сильва.

— Нет, они пройдут через северный конец Корсилиума, вниз к Рыночной площади, — ответил Отелло, волнение от проходящих драгун мгновенно слетело с лица при напоминание. — Вот там парад и закончится. Там состоится церемония — клятва верности королю от всех новобранцев, включая гномов.

— Они будут делать это? — спросил Флетчер.

Отелло прикусил губу.

«Они должны» был единственным ответом.

— Разве твой отец не может поговорить с ними, рассказать, что может случиться, если они этого не сделают? — спросил Флетчер.

— Если бы мой отец и старейшины имели такое влияние на наших людей, то речь Альфрика не имела бы значения, — сказал Отелло, удрученно качая головой. — Он ходил и разговаривал с ними, но они хранят молчание. Ты не знаешь, каково это, Флетчер. Сотни лет рабства. Пинкертонцы безнаказанно убивают нас, нашей жизнью правят законы наших угнетателей.

— Прости, — пробормотал Флетчер. — Я не думал, что…

— Эти молодые гномы отложили всё это в сторону, чтобы получить шанс стать свободными и равноправными гражданами, — объяснил Отелло. — Они пережили трудности на эльфийском фронте, бесконечные учения, муштру и приказы ваших офицеров. И теперь, когда это, наконец, закончилось только для того, чтобы узнать, что все это было напрасно? Что старые законы вернулись? Чтобы по приказу стоять в стороне и наблюдать за нашими домами, захваченными пинкертонцами.

Раздался стук в дверь позади них и на балкон вышла Брисс.

— Атол только что прислал сообщение. Гномы прибыли, — сказала она. — Они в миле от нас.

Кресс вздохнула и поднялась на ноги.

— Пойдём, — сказала она. — Мы должны пойти на площадь, пока она не заполнилась.

И они пошли, выбежав из таверны, стали пробираться через переполненные улицы. Они надели на головы капюшоны, несмотря на теплый день, чтобы не быть опознанными.

Пока пробивались через переполненные улицы, Флетчер был поражен количеством продавцов, продающих свои товары толпе. Мужчины и женщины ходили вокруг с блюдами еды, смесь запахов маринованных огурцов, заливных угрей, мясных пирогов и жареной рыбы пронизывала воздух. Другие продавали имбирный эль и медовое пиво в бумажных стаканчиках, остатки которых уже усеяли улицы, скомканными белыми шарами, растоптанными ногами.

К счастью для Флетчера и остальных, толпы собирались вдоль основных улиц, где проходил парад, что позволило им беспрепятственно перемещаться через переулки. Флетчер был поражен тем, насколько легко Отелло вёл их через лабиринт из переулков, перемещаясь то влево, то вправо, чтобы избежать оживлённых улиц, даже пробежался по низкой крыше заброшенного здания, чтобы доставить их на площадь.

— Почти на месте, — задыхаясь сказал Отелло, когда они перемещались по узкой улочке, в пространстве между зданиями настолько тесном, что Флетчер мог вытянуть руки и просунуть их в окна с обеих сторон. Они уже могли слышать рев масс, исполняющих национальный гимн Гоминиума в унисон.

Они достигли, как казалось, замурованного тупика, но Отелло ухмыльнулся, видя смущение на лицах своих друзей, и отодвинул деревянную доску, прислонив к стене. За ней оказалось достаточно широкое отверстие, что бы пролезть.

— Побегайте достаточно от пинкертонцев и, в конце концов, узнаете все ходы, — подмигнул Отелло. — Пойдём, прежде чем кто-нибудь заметит.

И с этим, они пошли на Рыночную площадь.

Глава 31

ШУМ ВСТАЛ ПЕРЕД ФЛЕТЧЕРОМ сплошной стеной. Площадь была огромной и тысячи людей собрались, вокруг красного кордона, где собирались в аккуратные ряды солдаты. Когда Флетчер смотрел по сторонам то мог заметить, что три дороги на площадь были заполнены толпами, оставляя свободной единственную, через которую продолжали прибывать батальоны солдат.

— Ну же, давайте найдем хорошее место, — закричала Сильва, её голос было едва слышно сквозь пение собравшихся масс.

Она схватила Флетчера за руку и потащила через толпу. У него было достаточно времени, чтобы вырваться из рук Кресс, прежде чем они продвинулись вперёд. Вскоре мир Флетчера был полон локтей, отдавленных пальцев и сердитых проклятий, пока они пробирались через толпу.

Затем каким-то образом они прошли, их животы прижались к веревке, когда зрители вздымались волной. Теперь, когда всё было видно, Флетчер заметил, что в центре возвышалась платформа, покрытая декоративной крышей, с цепью королевских гвардейцев вокруг неё. Там находились две знакомые фигуры, сидящие на экстравагантных тронах.

Альфрик ледяным взглядом смотрел на армейские ряды под ним, а на большом троне рядом был король Гарольд с благожелательной улыбкой на лице. Он выглядел слишком спокойный, по мнению Флетчера. Возможно он забыл, что может означать восстание гномов для Гоминиума? Может он не задумается о тысячах смертей с обеих сторон или об уязвимости империи, в то время как армия будет разделена, сражаясь на двух фронтах?

— Он хороший актер, не так ли? — Сильва закричала в ухо Флетчера, словно могла читать его мысли.

Флетчер надеялся, что это так. Он встречался с королём не более трех раз, и теперь будущее гномьей расы, казалось, находится в способности этого человека управлять своим отцом деспота. Флетчер только надеялся, что его доверие не является голословным. Кто знает, какую игру ведёт Гарольд?

Только небольшое количество в армейских рядах, из виденных ими ранее с балкона, выглядели очень свежими. Вид других был более неряшлив, большинство из них были в не заправленных рубашками и тощими бородёнками. В то время как пацаны обращали на себя внимание, эти люди сутулились и сплёвывали на землю, некоторые даже пили большими глотками из своих фляжек.

Флетчер подумал, что они могут быть ветеранами с фронта, но униформа была совершенно новой. Он подозревал, что это были осужденные из тюрем Дидрика — грабители, воры, жулики и все остальные нежелательные элементы, которым была предоставлена свобода в обмен на службу.

Новые возгласы приветствия привлекли его внимание к входу, и на мгновение он почувствовал вспышку надежды, что это были гномы. Но нет, это были драгуны, въехавшие верхом на площадь, их правые руки касались их лба в знак приветствия короля. Как только они достигли своих мест, даже демоны встали на колено, подогнув одну переднюю ногу, а другую вытянув в жесте подчинения. Эффект от их чётких линий был лишь слегка омрачен низкорослыми демонами, которые сопровождали своих хозяев в случайном порядке чередования с ровными рядами; в основном небольшое количество псовых, кошачьих и лисьих. Сахарисса была среди них, ее большой розовый язык вывалился, она тяжело дышала под теплом яркого, безоблачного неба над головой. На площади было место ещё для одного полка.

Затем, как будто получив какой-то сигнал, толпа замолчала. Потому что за пределами драгун, в переливающемся слое тёплого воздуха, шли гномы.

Даже издали Флетчер мог видеть, что их форма и оружие отличались. Блеск металла исходил от круглых шлемов и набалдашников, переброшенных за спину боевых топоров. Они также несли мушкеты, хотя их размеры были несколько короче, чтобы соответствовать росту, и им не хватало закреплённых штыков человеческих солдат. Самым странным из всего, была их мешанина из одежды — только красные куртки, что они носили поверх рубашек, были одинаковыми, остальное было традиционным одеянием гномов из плотной кожи и полотняной одежды.

Наступила тишина, когда марширующие гномы приблизились. Зрители с обеих сторон ничего не делали, кроме как смотрели и время от времени перешептывались. Теперь Флетчер мог видеть пот на бровях гномов и усталость на лицах. Эти люди прошли от одного конца Гоминиума до другого ради короля и страны. Встанут ли они на колени, после этого? Они присоединились до того, как случились нападения наковальников, до того, как ненависть стала обычным делом. Это был ловкий трюк Альфрика, чтобы заставить их встать на колени.

Флетчер смотрел на лица вокруг. Многие были невыразительны, другие — торжественны. Мужчина прищурился. Это был гнев в его глазах… или просто из-за солнца?

Всё же они пришли. Теперь он мог слышать топот ног и звон металла. Отелло, стоявший рядом, глубоко и часто задышал. Тишина была оглушительной. Была ли апатия толпы достаточной для Альфрика, чтобы выступить с речью?

Флетчер поднял глаза — у старого короля в руках был посох с черным панцирем клеща на конце. Покров был снят перед приближением гномов. Целый Гоминиум будет наблюдать через его глаза.

Гномы достигли площади. Тем не менее никакой реакции со стороны наблюдающих толп, кроме мягкого перешептывания, которое Флетчер не мог разобрать. Затем они встали перед платформой, глаза смотрели прямо вперед. Гарольд поднялся.

— Люди Корсилиума, — начал он. Его голос был неестественно громким. Использовалось заклинание усиления. — Мы собрались здесь, чтобы отдать дань уважения мужчинам и женщинам, защищающим нашу империю от диких орд, собирающихся за горизонтом.

Его слова эхом распространились по площади, заглушая шум шелеста брезента и лёгкое завывание ветра.

— В честь их жертвы мы будем петь национальный гимн. Оркестр, с вашего позволения!

По его команде, барабанщики начали медленно, неторопливо отбивать ритм, который сигнализировал о начале вековой песни. Сержанты размахивали своими сигнальными трубами, обычно используемыми для подачи приказов во время битвы. В такт они добавили в мелодию медную фанфару.

Это была такая же древняя мелодия, как и сам Гоминиум, спетая первым правителем, королем Корвином и его людьми, когда они вступили в бой и загнали орков обратно в джунгли. Это было скорее коротким напевом, но каждая девочка и мальчик в Гоминиуме знали его наизусть.

Холодок пробежал по спине Флетчере, когда он смотрел на сцену. Альфрик ухмылялся, злорадство играло на его лице. Это была песня, полная истории, испорченная напоминанием о том, когда гномы потеряли свою родину из-за человеческих захватчиков.

Альфрик не думал, что гномы будут петь. Не думал, что они даже знают слова. Это было частью его плана, и Гарольд был вынужден согласиться с ним.

Но Альфрик ошибся.

Услышьте нас все наши враги, на земле или море,

Наши ребята отправятся в ад,

Чтобы сразиться с тобою.

Гномы пели в глубоком баритоне, их басовые голоса поднимались над разношёрстным пением толпы.

Ты не увидишь, как мы содрогнемся, и не нарушим присягу,

Никто не нарушит наши ряды,

И не увидит падение стягов.

Даже звук тысяч людей, воспевающих, терялся в глубине хора гномов, настолько, что многие из голосов начали исчезать, стыдясь отсутствия пыла.

Приводите солдат, больше чем земля или море,

Наш народ будет драться до последнего вздоха,

Под командованием короля.

Гномы вошли в свои последние строфы, откинули головы, голоса взлетели с нарастающей волной труб и барабанов. Даже грязные солдаты не могли сравниться с богатым тембром их песни.

Гоминиум, Гоминиум, Го-ми-ни-ууууум.

Тишина. Тяжестью повисла в воздухе. Гномы были мрачными, вызывающе смотрели в окружающую толпу. Это был жест, который сказал людям Корсилиума, что никто не может поставить под сомнение их патриотизм.

Затем раздались единичные аплодисменты. Маленький мальчик, сидя на плечах отца в нескольких футах от Флетчера, хлопал и смеялся над представлением. Потом ещё и ещё.

— Браво, — закричала женщина в толпе. Слабые аплодисменты превратились в бурю в сопровождении выкриков зрителей. Вскоре вся площадь стала аплодировать, больше не боясь быть первым, кто отреагирует.

Тогда гномы сделали то, что Флетчер никогда не думал, что сделают. Один за другим, они встали на колено перед толпой. На согнутом колене они прижали кулаки на сердцу, и склонили головы перед окружающими массами. Это была клятва верности… им. Народу.

Флетчер знал, что делать. Он упал на колени, потянув Отелло и Сильву вниз за собой.

— Что ты делаешь? — прошипела Кресс, стоя рядом с ними.

— Просто поверь мне, — сказал Флетчер, молясь, чтобы он оказался прав.

Это была старушка, что присоединилась к ним первой. Она виновато улыбнулась, оперлась о плечо Флетчера, чтобы встать на колени на пыльный мостовой. Затем присоединился человек с румяным лицом, возможно, больше желая присесть, чем проявить уважение к гномам. Последовали и другие, большинство сидело, но многие стояли на коленях, как гномы. Это было похоже на волну — ряд за рядом людей опускался на землю.

Это заняло все тридцать секунд — ни один человек за оцеплением не остался стоять. Внутри стояли солдаты и нервничали, не зная, должны ли они последовать примеру.

Голос Гарольда эхом разнёсся по площади.

— На колени, — гаркнул он.

Люди откликнулись с готовностью, металлическим звоном оружия о землю. Гарольд сделал глубокий вдох.

— Клянетесь ли вы сражаться за короля и страну. Скажите да.

— Да! — каждый мужчина, женщина и ребенок на площади выкрикивали в унисон, в патриотическом пылу, но не так громко, как гномы.

— Клянетесь ли вы защищать эти земли всеми фибрами своего существа и убивать тех, кто угрожает его безопасности?

— Да!

Улыбка Гарольда сияла над толпой, но это было ничто по сравнению со сверкающим черной ненавистью взглядом, исходящим от старого короля Альфрика.

Король Гарольд широко развёл руки.

— Встаньте, солдаты Гоминиума

Глава 32

ЭТОЙ НОЧЬЮ ПРАЗДНОВАЛИ. «Наковальня» снова открылась, доски на окнах срывались и сжигались в камине, а из подвала вынесли покосившиеся столы, которые заставили пивом и едой.

Большинство гостей были рекрутами гномов, ушедшие из своего лагеря за пределами Корсилиума. Трудно сказать, сколько их набилось в здание, Флетчер очутился рядом с низким столом со смуглыми гномами, сопротивляясь искушению попробовать пива, которое они щедро предлагали ему каждые несколько минут.

Они все знали, кто он. Знали, что он и его друзья сделали для гномов. Перед ним стояло больше кружек пива, чем он мог осилить. Утред провел большую часть последних дней в серьёзных беседах с рекрутами. Именно он отвечал за их действия в тот день, хотя никакой гарантии не было.

Песни гномов звучали одновременно в разных концах зала, каждая из которых пыталась заглушить другие в какофонии глубоких голосов. Сильва и Кресс были приняты на противоположном столе, и их высокие голоса выделялись на общем фоне, подбадривая окружавших их мужчин. Странный инструмент, похожий на смесь волынки и трубы, играл мелодию, которая каким-то образом оказалась единственной, под которую никто не пел.

Вся семья Торсейджер была занята за барной стойкой, счастливое воссоединение Отелло и мужской половины семьи быстро было вытеснено необходимостью обслуживать десятки голодных гостей. Традиционная еда гномов вырывалась из маленькой мини-кухни с впечатляющей скоростью и исчезала в глотках так же быстро.

Флетчер позволил голодным солдатам угощать его, наслаждаясь разнообразными закусками и ароматами. Мягкий медовый хлеб с орехами и фруктами ломали на куски руками к закускам из груды запечённых в тесте яблок, фаршированных чесноком и свининой. Корзины с хрустящими овощами, оказались самыми популярными — пастернак, сладкий картофель и маниока, которые были тонко нарезаны и посыпаны каменной солью, до сих пор шипящие и обжаренное до золотой корочки.

Это было только началом рассвета для Флетчера, его текущие проблемы были решены, и впервые за долгое время он обнаружил, что мысленно блуждает по Пэлту и старому дому. Но Пэлта больше нет. Бердон — там где он, там его дом.

Хуже всего, у него не было возможности узнать, где сейчас его приёмный отец и односельчане. Путешествие от Пэлта до Ралейгшира было опасным, наводнённым разбойниками и жуликами.

Он уже планировал вылететь утром и осмотреть основные дороги для их поиска. Его собственный маршрут проходил в повозке, полной овец, по объездным дорогам. Путешествие заняло две недели, но их… в лучшем случае, они могли прибыть в любое время — от сей минуту до ещё одного месяца.

Именно эти мысли плавали в его сознании, когда двери «Наковальни» распахнулись, и вооружённые люди вошли внутрь, их пики составляли твердую стену из дерева и стали. Сердце Флетчера забилось, но вскоре он расслабился, когда увидел Гарольда, следящего за ними, его руки поднялись и на лице расцвела извиняющаяся улыбка.

Настроение, при его появлении, упало быстрее, чем пушечное ядро. Он неуклюже переставлял ноги, множество бородатых лиц наблюдали за его перемещением. Начался ропот.

— Ребята, мне жаль прерывать, — заговорил Гарольд, его лицо стало мрачным, теперь он завладел их вниманием. — Но я должен попросить вас немедленно уйти.

Ропот обратился тишиной. Затем:

— Да ладно тебе, — прокряхтел один из самых пьяных гномов. — Присоединяйся к нам.

Гарольд подарил гному улыбку, но мало кто из других гномов усмехнулся. Гномы знали, что Гарольд был другом им, но его вторжение этой ночью было нежелательно. Флетчер мог сказать, что он неправильно оценил ситуацию. В глубине души он задался вопросом, будут ли они вообще подчиняться его приказам. Имели ли они ввиду клятву, которую принесли несколько часов назад?

— Утред, — позвал Гарольд, — Флетчер, Отелло. Можно с вами поговорить? Ребята, продолжайте.

Все трое пробрались через гномов и нырнули под пики. Праздник уже был испорчен — музыка остановилась, и недовольное бормотание начало пронизывать комнату.

— Это пинкертонцы, — бормотал себе под нос Гарольд. — Они по-прежнему окружают Гномий Квартал. Мой отец не приказал им отойти.

— Почему? — спросил Отелло, наморщив лоб. — Они должны были уйти.

— После увиденного сегодня, он… он в ярости. Когда мы вернулись во дворец, он сказал, что может рискнуть как-нибудь. Даже без людей или солдат на его стороне, он думает, что если отправить пинкертонцев, этого может быть достаточно, чтобы вызвать бунт у гномов, особенно если они жёстко обойдутся с вашими женщинами. Это его слова.

— Но если бы он приказал это сейчас, то был бы похож на монстра, — зарычал Утред, глядя через плечо, чтобы другие гномы не могли слышать. — Вот почему он не произнес сегодня речь: люди повернутся против него, и он потеряет всю свою силу.

— Ну, если гномы не будут сопротивляться и драться с пинкертонцами, то, конечно, это так и будет. Но если они это сделают, то у него на руках будет восстание, которое он может подавить всеми доступными силами. Я убедил его, что этого не произойдет. Так что пока мы сдерживаемся. Но если он узнает, что в таверне на дороге есть сто пьяных гномов, он сделает ход. Мы должны выбираться отсюда. Сейчас.

Утред закрыл глаза, и сжал кулаки.

— Независимо от того, что мы делаем, всегда есть что-то еще, какая-то новая угроза, — сказал Утред, его голос был напряжен от эмоций. — Что будет, если в следующий раз нам не повезёт. Что тогда?

— Мы обсудим это через минуту. Прямо сейчас я нуждаюсь в тебе, чтобы вывести этих людей отсюда, до того как случится что-нибудь плохое.

Утред развернулся и поднырнул под скрещенные пики королевской гвардии.

— Таверна закрывается. Все уходите. Возьмите еды с собой сколько надо, а кружки оставьте. Атол, Атилла, Кресс, Таисса — убедитесь, что они идут прямо в казармы. Без исключений.

Глава 33

ШЕСТЕРО ИЗ НИХ, оставшихся в таверне, сидели за столом около тлеющего очага: Флетчер, Сильва и Гарольд сидели напротив Отелло и его родителей. Даже охранники остались снаружи, охраняя периметр возле входа.

— У меня есть новости для вас, — сказал Гарольд, — и мне жаль говорить, что они плохие.

— Ну, выплюньте, тогда, — огрызнулся Утред, его большие руки сжались на столе. Он был явно сердит на пинкертонцев. На то, что они до сих пор здесь, даже после всего.

— Это лорд Форсайт и инквизитор Рук. Их тюрьма. В Пэлте.

Утред глубоко вздохнул и закрыл глаза.

— Я не понимаю, сказал Флетчер. — Пэлт сделался адской дырой, я то знаю.

— Не для них, — зарычал Утред. — Правильно, Гарольд?

Гарольд кивнул, соглашаясь с неохотой.

— Мой отец организовал это с Дидриком сегодня. Они сидят в этом новом замке, с комнатами в пентхаусе и слугами по их просьбе. Мы причинили им боль, лишили свободы, но не будет ни казни, ни публичного суда. Он, вероятно, выпустит их через год или два, как только волнения утихнут.

Сердце Флетчера замерло от новостей. Даже пойманная с поличным, пара избежала наказания. Существует ли справедливость для богатых и сильных?

— У тебя вообще нет права голоса? — предъявила Брисс.

— Не настолько, чтобы идти против отца, — сказал Гарольд, пропуская пальцы через свои локоны. — Он все еще думает, что мы товарищи и не понимает, что я знаю о его причастности к взрывам. К счастью, он понимает, что я злюсь на них, как и простолюдины, поэтому не настаивает на их помиловании. Но он не допустит, чтобы два его ближайших союзника гнили в тюрьме.

Теперь настало очередь Брисс вздохнуть.

— Ну, по крайней мере, хоть что-то.

На мгновение наступила тишина, нарушаемая только потрескиванием пламени в очаге. Затем заговорил Утред.

— Мы не можем жить на лезвии ножа, всегда в одном шаге от уничтожения. Эти двое будут строить планы в тени, ожидая своего следующего шанса. И как только ваш отец…

Он колебался.

— Вы когда-нибудь рассматривали… его устранение?

Гарольд издал горький смешок.

— Ты имеешь в виду убить его? Как бы ни больно мне это говорить, такая мысль приходила в голову. К сожалению, мой отец принял меры предосторожности против внезапного нападения. Вы знакомы с заклинанием барьера?

— Да, его используют во время турнира в Вокане, верно? — ответил Утред.

— Верно, — ответил Гарольд. — Это заклинание — постоянный спутник моего отца, невидимый барьер, защищающий его всё время.

Он жестом показал наружу, где Флетчер мог видеть контуры вооружённых людей Гарольда.

— В то время как мои собственные телохранители — просто хорошо обученные люди, у отца — это боевые маги инквизиции, которые держат заклинание ночью и днем. Конечно, достаточно мощная атака может прорваться через него, и демон способен пройти его с относительной легкостью, как сквозь заклинания щита, но это само по себе затруднит любому, кроме призывателя, убить его. Ни пуля, ни меч не могут пробить его.

— Но мы можем, — непрошеные слова вырвались у Флетчера. Он почувствовал внезапно возникшее чувство вины. Они обсуждали хладнокровное убийство отца Гарольда. Это было то, как поступали их враги.

— Мне жаль это говорить, но я не верю, что это получится, — сказал Гарольд, покачивая головой. — Четыре молодых боевых мага против десяти обученных инквизиторов и самого могущественного призывателя во всем Гоминиуме? Это не сработает.

— Простите меня, но почему бы Вам не сделать этого? — спросила Сильва. — У вас обоих одинаково высокие уровни призыва, если слухи верны.

— Можешь себе представить, в какое потрясение была бы брошена империя, если бы обнаружили, что я совершил убийство отца без видимой причины? — огрызнулся Гарольд, как если бы это было всем очевидно. — С Инквизиторами, защищающими его днем и ночью… это не было бы тихой битвой, даже если бы я мог победить. Я подозреваю, что после битвы, дворец превратился бы в тлеющие руины.

Затем он вздохнул и уронил взгляд под ноги.

— И по правде говоря, я не думаю, что смогу заставить себя сделать это.

Снова настала тишина и чувство облегчения охватило Флетчера. Альфрик был монстром, но каким-то образом от обсуждения его убийства, делалось противно.

— Это не может продолжаться, — Сильва нарушила молчание. — Гномам не безопасно в Корсилиуме. Всё что мы сделали, дали им передышку до следующего раза.

— Если и настало время сделать смелый шаг, то только сейчас, — сказала Таисса.

Гарольд мрачно кивнул. Он внезапно встал и подошел поближе к огню. Мгновение он вглядывался в пламя, лоб нахмурился в концентрации.

— Да…, — сказал он сам себе. Это может сработать.

Он повернулся и посмотрел на Флетчера, сияющим взглядом, что Флетчер подумал, что это может быть весельем.

— Я считаю, что у меня появилась идея, — сказал Гарольд, в возбуждении быстро подошёл к столу и сел. — Новая, которой раньше не было. Но с помощью Флетчера… Она не идеальна, не сможет решить всех наших проблем. Но это только это я могу придумать.

— Что это? — спросил Флетчер, смутившись.

Гарольд наклонился вперед и повёл пальцем.

— Ралейгшир. Гномы могут поселиться там.

Понимание пришло в голову Флетчера. Конечно. Ни один дворянин не позволил бы гномам жить на своей земле, и пустыня Серафима состояла их жарких, сыпучих песков, где почти невозможно построить жилые гномьи дома.

Но теперь Ралейгшир принадлежал ему, подаренный королем как наследство от родителей, и возможностью делать с ним всё что угодно. Он уже переселял людей Пэлта… почему бы не гномов?

Когда он попытался открыть рот, чтобы согласиться, Утред покачал головой и прервал его.

— Наш бизнес здесь. Наши мастерские, наши друзья, наши дома. Всё. Вы хотите, чтобы мы всё бросили ради жизни в пустыне?

— Без обид, Флетчер, — сказал Брисс быстро сжав руку мужа.

Флетчер поднял руки и заставил себя улыбнуться.

— Не приемлемо.

Страх перед переселением, как и у жителей Пэлта, в неизвестное место кипел в слова Утреда, но Флетчер заставил его уйти. Эта дискуссия имеет слишком большое значение.

— Я не имею в виде всех гномов, — сказал Гарольд. — Но колония. Юноши и девушки, которым только предстоит пустить корни.

— Какая от этого польза? — спросил Отелло.

— Ваша раса больше не будет ограничена одним местом, — объяснил Гарольд. — Это ослабит риски. Убережет некоторых от пинкертонцев и армии.

— Вы говорите об этом, как о математическом уравнении, — сказал Утред. — Это реальные люди, Гарольд. Матери, отцы, дети.

— Есть еще одна причина, — сказал Гарольд, игнорируя снисходительность Утреда. — Если что-то подобное произойдет снова, вам придется куда-то уйти с первыми признаками неприятностей. Вы могли бы исчезнуть из города через туннели и уйти в Ралейгшир. Это всего лишь один день или около того пешком, и даже быстрее на кабанах и телегах. Вы можете там оказаться прежде, чем кто-либо заметит ваше исчезновение.

Утред погладил бороду, откидываясь назад и закрывая глаза.

— Будет ли вообще Флетчер открыт для такого предложения? — спросила Брисс, поворачиваясь лицом, покрытым вуалью, к Флетчеру. — Может он не захочет нас там видеть. Это его земля. И люди Пэлта не будут в восторге от идеи делиться своим новым домом с кучей гномов. Люди Корсилиума приняли нам, но люди из деревни, такой как Пэлт, могут быть более… привязаны к своим традициям.

— Если они похожи на Флетчера, — сказал Отелло, улыбаясь, — у нас не должно быть проблем.

— А если они как Дидрик, Калиста или Яков? — сказал Флетчер, его сердце защемило. Мысль о конфликте между гномами и людьми Пэлта не приходила ему в голову до этого момента. Иметь дело с небольшой группой беженцев было достаточно трудно даже не добавляя гномов.

— Флетчер, тебе понадобится больше, чем обнищавшие остатки населения Пэлта, чтобы вернуть Ралейгшир из мертвых, — сказал Гарольд, поддерживая беспокойство Брисс.

— Никто еще ни на что не согласился, — сказал Утред, его глаза все еще были закрыты. Гарольд поднял руки в отчаянии и снова встал, подошёл к огню, чтобы обуздать свое нетерпение.

Наконец, Утред вздохнул и наклонился вперед, прежде чем положить свои большие руки на стол.

— Если мы сделаем это, я никого не буду заставлять. Только добровольцы, — сказал он, глядя в глаза Флетчеру. — И мы сделаем это справедливо. Флетчер получит компенсацию за предоставленную нам возможность прийти на его земли.

— Это между тобой и им, — сказал Гарольд, поднимая ладони. Поведение Утреда изменилось. Он сел прямо, голос принял деловой тон.

— Тебе понадобится снабжение, чтобы восстановить Ралейгшир, — сказал он. — Деньги, трудовые ресурсы, материалы. Правда сейчас, у тебя этого всего мало. Зная это, мы можем предоставить последнее — продукты питания, инструменты, домашний скот, транспорт, все, что вам может понадобиться, чтобы начать новую жизнь. Но взамен нам нужно больше, чем простая аренда твоей земли.

— Отец…, — начал Отелло.

Утред поднял руку, прерывая сына.

— Серафим был первым, кто предложил это, когда ты был в тюрьме, Флетчер. Мы привлекаем третьего партнера к нашему бизнесу. Один с землей, настоящей землёй, а не бесплодными дюнами, которыми владеет его отец. Где есть ресурсы, к которым мы, гномы и семья Паша, не имеем доступа — таким вещам как дерево, железо, шерсть. На данный момент мы платим втридорога за это сырье. Это убивает наш бизнес.

— Но никто не рискнет пойти против триумвирата, — сказала Брисс. — Нам отказала даже семья капитана Ловетт.

— Так что вы предлагаете? — спросил Флетчер, мысли метались в голове. Как так получилось? В один момент они празднуют свой успех, затем ведут переговоры о сделке.

— Равноправное партнерство между гномами, Пашами и тобой, — сказал Утред. — Наш собственный триумвират, так сказать.

Флетчер почувствовал пот на лбу. Он не думал, что ночь пройдёт таким образом.

— Как это будет работать? — спросил Флетчер. — Как будет выглядеть равенство, если мы вкладываем разные вещи?

— Детали могут быть оговорены позже, — сказал Утред. — Но мы позаботимся о том, чтобы никто не предоставлял больше, чем их справедливая доля. Ты можешь нам доверять.

Это было всё настолько абстрактно. Эксплуатация земли, которую он никогда не видел; в делах, которых он мало что понимал. Но ему нужна была вся помощь, которую он мог получить. Он вспомнил лачуги, в которых раньше жили люди Пэлта. Будет ли их поселение в Ралейгшире лучше, без помощи гномов?

Флетчер повернулся к Отелло.

— Что ты думаешь? — спросил он. Если и был кто-нибудь, кто знал все требования Утреда, то это Отелло.

Но Отелло выглядел испуганным, пойманным между семьей и дружбой.

— Я думаю… тебе решать, — сказал он осторожно. — Это серьёзное решение. Я могу только пообещать, что мы будем верны нашему слову.

Флетчер испугался. Так или иначе, давление от принятия этого решения было намного больше, чем когда он рисковал жизнью в эфире. Он хотел, чтобы Бердон был рядом и что-нибудь посоветовал ему. Но это было бременем, которое он должен нести в одиночку.

— Самое большое — пятьдесят гномов, — сказал Флетчер, подумав. — По крайней мере, для начала. Чтобы они численностью не превосходили моих людей.

— Согласен, — сказал Утред.

— Моим людям понадобится жилье, когда они прибудут в Корсилиум, прежде чем мы отправимся в Ралейгшир, и вы подготовите для них припасы. Вы можете это устроить?

— Да, — сказал Утред, махнув в сторону лестницы позади себя. — В этой таверне есть пятнадцать комнат, а остальные могут использовать этот бар и подвал. Я попрошу Атола организовать дополнительные постельные принадлежности.

— И они прибудут завтра, — сказал Гарольд, отворачиваясь от огня. — Сэр Колдер прислал сообщение. Я взял на себя смелость сообщить им о встрече около таверны, так как именно здесь вы остановились.

Флетчер не мог не улыбнуться новостям. Короткое время, которое он и Бердон провели вместе после его освобождения, было мимолетным. До этого момента, он не понимал, как сильно ему недоставало грубого кузнеца. Через секунду Флетчер почувствовал ком в горле, в уголках глаз защипали слёзы. Он заставил их отступить и встал.

— Хорошо, — сказал он, протягивая руку. — Равные партнёры.

На бородатом лице Утреда появилась ухмылка. Он проигнорировал протянутую руку Флетчера и заключил его в медвежьи объятия. Флетчер чуть не задохнулся и отчаянно хлопал его по спине.

— Ты теперь семья. — Таисса улыбнулась, когда Утред отпустил его.

— Как будто он ещё не был, — засмеялся Отелло. Он взял Флетчера за руку, и на этот раз Флетчер поморщился от боли в мощной хватке гнома.

— Поздравляю, — сказала Сильва, ухмыляясь. Она слегка поцеловала его в щёку.

— Ну, тогда это решено, — сказала Таисса. — Гарольд, у Вас есть ещё плохие новости, или мы можем расслабиться?

— На самом деле, хорошая, — сказал Гарольд, намек на улыбку, внезапно заиграл на его губах. — Для троих из вас, по крайней мере, и Кресс, когда она вернётся. Верите или нет, я принёс подарок.

У короля была кожаная сумка, оставленная одним из телохранителей до того, как он вышел на улицу. Теперь Гарольд приподнял её с усилием — она была тяжелее, чем выглядела. Внутри зазвенело, когда он положил её на стол.

— Ваши выигрыши от миссии. Тысяча пятьсот золотых соверенов, за уничтожение яиц гоблинов и спасение Леди Кав… или я должен сказать Леди Ралейг.

— Я забыла об этом, — сказала Сильва, с трепетом глядя на сумку. Сумка была раскрыта, а внутри сверкали тяжелые золотые монеты.

— Хватит для каждого из вас, чтобы нанять небольшую армию, — с улыбкой сказал Гарольд. — Говоря об этом, это еще одна вещь, которую я пришел сюда обсудить.

Он повернулся к Флетчеру, улыбка на его лице несколько угасла.

— Флетчер, ты теперь аристократ, со своей собственной землей. Юридически ты несёшь ответственность за защиту этой земли. До недавнего времени Лорд Форсайт владел Ралейгширом и защищал свои границы от орков со своими людьми, группа воинов разбила лагерь на старом горном перевале. Вскоре тебе придётся заменить их.

— Как скоро? — спросил Флетчер, груз ответственности внезапно опустился на его плечи.

— Я не знаю, — сказал Гарольд. — Но пройдет не более нескольких месяцев, прежде чем лорд Форсайт пошлет за ними. Сейчас, по крайней мере, у тебя есть средства. Сегодня утром я послал сообщение в центральные казармы Корсилиума, что тебе понадобятся люди. Завтра должны появиться какие-нибудь добровольцы. Именно ты осуществляешь их наим, обучение и экипировку.

Флетчер попытался не думать о многих задачах, стоящих перед ним сейчас. Он даже не знал, с чего начать.

Гарольд похлопал Флетчера по плечу и извиняюще улыбнулся. Флетчер вынужден принять это взамен награды. У короля, когда он появлялся, был способ перевернуть его жизнь вверх дном.

— Теперь, все мы должны немного отдохнуть, — сказал Гарольд, хлопнув в ладоши. — Завтра будет новый день.

Глава 34

ОНИ ВЫГЛЯДЕЛИ КАК НИЩИЕ. Их одежда была немного лучше, чем лохмотья, их вещи напиханные в хлипкие тележки и самодельные сани, которые гремели на мощеных улицах Корсилиума. Флетчер едва узнавал мужчин и женщин, которые упали в истощении рядом с таверной.

Затем он увидел его. Бердон. Мужчина стоял выше всех остальных, его длинные рыжие волосы и борода, были запутанными и неопрятными. Двое детей было на его спине и тащил самую большую тележку позади себя, но все же он шел величественно и гордо.

У него едва хватило времени, чтобы отпустить детей, как Флетчер обхватил его руками и уткнулся лицом в плечо. Под рубашкой Флетчер чувствовал ребра своего отца. Для его приемного родителя путешествие было нелегким.

— Полегче, сынок, — сказал Бердон, обхватив лицо Флетчера большими руками и улыбнулся ему. — Я раз увидеть тебя.

— Я думал, что прошел через войну, — сказал Флетчер, улыбаясь сквозь слезы. — Но ты выглядишь так, как будто у тебя было хуже.

— О, я не знаю об этом, — сказал Бердон, вытирая свои собственные глаза. — Мы смотрели каждую минуту вашей миссии. Эти орки и гоблины заставили грабителей на тракте выглядеть как тряпки.

— Грабителей? — спросил Флетчер, глядя на группу и вдруг заметил, что их количество было намного ниже, чем он помнил. — Никто не пострадал?

— Не с сэром Колдером. — Бердон подмигнул, показывая через плечо своими густыми бровями.

Флетчер посмотрел вверх, чтобы увидеть, как счастливый старик шагает к ним, все еще тощий, как грабли, но в хорошем состоянии. Дети подражали его однобокой походке, и он притворился, что бросается на них своим крюком, заставляя убегать с визгами к своим родителям. Он ухмыльнулся и похлопал Флетчера по спине своей здоровой рукой.

— Замечательно, парень, приятно видеть, что ты сделал это и остался целым и невредимым. Больше, чем осталось от меня, когда я сражался с орками, а, парень? — он постучал своим крюком о деревянную ногу.

— Я уверен, что есть пара орков, у которых не хватают одной или двух частей, — ответил Флетчер с усмешкой.

Людей из Пэлта уже приветствовали в таверне, где семья Торсейджер приготовила теплую пищу и свежую одежду. Флетчер заметил Жанет, их представителя, которая не обращая внимания на приветствие Таиссы, потопала в таверну. Он скривился от её поведения, но списал это на усталость после долгой поездки.

— Так где же эти новобранцы, о которых мне сообщил Гарольд? — прорычал сэр Колдер, озираясь вокруг. — В его послании говорилось, что их будет для меня в избытке, чтобы вогнать в форму. Они должны быть здесь, чтобы помочь нам разобраться с этим багажом!

— Мы еще не ходили за ними, — ответил Флетчер. — Они в казармах, в нескольких кварталах от сюда. Хотя, честно говоря, я не уверен, что кто-нибудь появится.

— Сейчас самый подходящий момент, — гаркнул сэр Колдер. — Мы могли бы использовать некоторых подходящих парней, чтобы помочь разобраться в этом беспорядке. Ну, давай, не медли.

Бердон усмехнулся над недоверием Флетчера и дал ему нежный толчок.

— Иди, сын. Я был в этой таверне раньше. Я позабочусь, чтобы все было в порядке.

Флетчер уставился на Бердона.

— Ты что не знал? — засмеялся Бердон. — Когда вы были в тюрьме, мы с Торсейджерами были заняты подачей прошения королю о вашем суде, помнишь? Утред и я провели там много ночей, разделяя наши горести с пивом. Конечно, это было до начала нападений наковальников и её закрытия.

Флетчер почувствовал приступ стыда. Он так мало знал о жизни Бердона.

— Хорошо, — сказал Флетчер, покачивая головой в лёгком сомнении. — Но ты скажи Утреду, первое, что мне понадобится утром, это транспорт и наши добровольцы гномы, готовые отправиться с нами.

— Добровольцы? — спросил Бердон.

— Утред объяснит, — проворчал Флетчер, намереваясь уйти. Независимо от его решения, люди из Пэлта вряд ли захотят поделиться своим новым домом с незнакомцами, особенно теми, кто до недавнего времени считались анархистами и убийцами. Насколько возможно он будет откладывать разговор.

— Ладно, сказал Бердон, нахмурив брови. — Тебе лучше поторопиться, прежде чем Жанет обратится к тебе. Она сомневалась в своем решении, когда мы покинули это проклятые горы.

Флетчер снова обнял Бердона, а затем поспешил за сэром Колдером.

* * *

Казармы находились в пяти минутах ходьбы от таверны «Наковальня». По дороге сэр Колдер угощал Флетчера рассказами об их путешествии вниз от Пэлта: о голодных горных волках крадущихся по их следам и о мародерствующих разбойниках, которые недооценивали подготовку бесстрашной группы.

Их число сократилось примерно с восьмидесяти до шестидесяти человек, в основном за счёт семей с маленькими детьми, которые откалывались от них в городах, что они проходили, в поисках работы. Но уверенность Бердона в своём сыне держала большую часть группы вместе. Слушая истории, сердце Флетчера сжималось всё сильнее и сильнее. Он мог только надеяться, что они доверились не напрасно.

Казармы занимали целую улицу и были обнесены забором. Срубы с отверстиями для стрельбы можно было увидеть над деревянными кольями, а часовые контролировали территорию с башен на каждом углу. Это была крепость внутри города, и Флетчер чувствовал себя неуместно, когда прошли через открытые ворота мимо марширующих солдат.

Они оказались на краю внутреннего двора около большого количества блочных домов, поставленных с каждой стороны. В центре находился один человек — пожилой мужчина с длинным кривым носом, на котором лежала пара золотых очков. Он сидел за широком письменным столом, заставленном книгами, и деловита писал пером.

— Заходи! — крикнул он не отрываясь от своих записей.

Вздрогнув, Флетчер повиновался и встал перед столом, как непослушный школьник. Сэр Колдер шёл за ним со смущенным взглядом на лице.

— Лорд Ралейг, я полагаю, — сказал мужчина тихим голосом, его перо все еще царапало.

— Да, Вы правы, — ответил Флетчер. Ожидал ли он? Возможно Гарольд предупредил его.

Человек вдохнул.

— Сквимс! — его крик заставил Флетчера подпрыгнуть.

Дверь в здании, позади него, открылась, и молодой парень, одетый в красную униформу и остроконечный шлем, поспешил к ним.

— Приведи добровольцев для нашего молодого лорда. Быстро.

— Так точно, секретарь Мюррей, — сказал Сквимс, козырнул Флетчеру, прежде чем сбежать туда, откуда пришёл.

— Секретарь, — пробормотал с усмешкой сэр Колдер.

Мюррей остановился и оторвал голову от письма.

— Военную администрацию часто презирают слабоумные, — огрызнулся он на сэра Колдера. — Любой дурак может зарядить и выстелить из мушкета.»

— И любой трус может спрятаться за стенами со своими книгами, в то время как настоящие солдаты сражаются, — ответил сэр Колдер.

Мюррей не ответил, только улыбнулся, когда Сквимс вышел из двери за ним. Отряд мальчиков не старше Флетчера проследовал неровной линией. Не успели они войти во двор, как Сквимс тут же исчез обратно в здании.

— Одна из лучших частей того, чтобы быть секретарём, это решать, какие добровольцы отправятся на тренировки, а какие должны идти на хозяйственные работы и на работу по найму, — сказал Мюррей, расплываясь в улыбке. — Я подобрал для вас лучших. Это молодые правонарушители из тюрьмы, добровольно желающие избежать поездки в тюрьму Пэлт.

Флетчер попытался не выказать своего разочарования, когда он пристально посмотрел на своих новых солдат. Всего их было пятнадцать, в домотканых рубахах и штанах — скорее всего, в этой одежде они сидели в тюрьме. Они выглядели неопрятно, с жирными, нечёсаными волосами и небритыми лицами. Те, кто не разглядывал свои ноги, угрюмо смотрели на него, возмущенные своим затруднительным положением.

— Вы захотите посмотреть их, — сказал Мюррей громким шепотом. — Уже было несколько попыток побега.

— Это все? — спросил сэр Колдер, по-видимому, его не волновало происхождение своих новобранцев. — Пятнадцать человек, чтобы защитить перевал?

— Это просто уголовники, — скривился Мюррей. — Есть ещё несколько свободных, достаточно чокнутых, чтобы пойти с вами. Они говорят, что знают Вас, молодой лорд.

— Знают меня? — спросил Флетчер. Кто бы это мог быть?

Сквимс уже выводил еще несколько молодых людей, все в глазах Флетчера выглядели незнакомыми. Они были очень худые и их всего шесть, меньше, чем надеялся Флетчер, но в остальном выглядели совершенно нормально.

— Ещё не достаточно, — сказал сэр Колдер.

— Сквимс, приведи гостей, что прибыли на прошлой недели, — приказал Мюррей. — Я думаю, что нашёл идеальное место для них.

— Вы имеете в виду…, — начал Сквимс.

— Сейчас же, парень, — заорал Мюррей.

Сквимс рванул, увидя выражение его лица.

— Лорд Ралейг. — Темнокожий мальчик из новоприбывших вышел вперед. — Мы пришли, как только услышали, что вы нанимаете.

— Извини, я…, — начал Флетчер. Затем задумался. Казалось это было так давно, но он видел этого молодого парня всего две недели назад, прикованного к стене в окружении оды спящих гоблинов. Эти ребята, были рабами, которых он освободил.

— … не могу вспомнить тебя, — сказал Флетчер, пожимая руку, молодому парню. — Как твоё имя?

— Кобе, мой лорд, — ответил мальчик.

— Я думал, что после таких испытаний вы захотите убраться как можно дальше от орков, — сказал Флетчер сбежавшим рабам.

Кобе улыбнулся, его зубы блестели на его темной коже.

— Есть несколько счетов, по которым нужно расплатиться.

Но Флетчер едва слышал ответ молодого человека, потому что Сквимс появился со следующей группой прибывших.

Эльфы.

Глава 35

ЛЕСНЫЕ ЭЛЬФЫ, ЕСЛИ ТОЧНЕЕ. Десять мужчин и женщин в традиционных одеждах своего народа. Флетчер мог отличить эту касту по янтарному цвету их глаз и цвету волос — смесь русых, коричневых и огненно-рыжих, а не бледно золотых, как у их высоких эльфийских братьев.

— Ты выглядишь удивленным, — сказал Мюррей, наполненным радостью голосом. — Эльфы отправили нескольких добровольцев, чтобы изучить мушкет. Прибыли на прошлой неделе. Мы заставляем их подметать территорию. Немного дисциплины, ну Вы знаете, как это. К счастью для нас, вы прибыли, чтобы снять их с рук.

Он раскудахтался, как будто только что одержал победу над Флетчером, но вскоре остановился, когда увидел заинтересованность Флетчера. Лесные эльфы были опытными следопытами по профессии и прекрасно вписывались в его маленькую группу солдат.

Его сомнения были только в отношении ожидающих эльфов, их лица нахмурились, а руки были скрещены на груди при его взгляде. Одна эльфийка, в частности, казалась совершенно враждебной, глядя на Флетчера исподлобья.

— Мы должны их взять, — сказал сэр Колдер, менее возбужденный, чем Флетчер, от перспектив обучения группы эльфов.

— Да, забирайте, — сказал Мюррей, раздраженный отсутствием разочарования Флетчера. — Теперь они с вами. Сейчас это ваша ответственность.

Флетчер колебался, глядя на тридцать странных лиц, которые выжидающе смотрели на него. Сэр Колдер поймал выражение лица Флетчера и шагнул вперед, пожав плечами.

— Хорошо, вы бездельники, живее шаг, вы теперь в армии! Строиться, строиться! В три шеренги, быстро.

Его резкий как хлыст голос заставлял новобранцев строиться в импровизированную парадную линию.

— Давай, у нас нет целого дня. Ты там, выпрямись, ты солдат, а не локоть. — Флетчер не мог не улыбнуться, так как старый ветеран загонял их в то, что может подойти для парадной линии.

— Теперь, левая нога вперёд, глаза прямо. Быстрый марш!

Колонна была беспорядочной, шаг не в ногу, слишком близкое расположение друг к другу, но это позволило вывести новобранцев на улицу в компактном строе. Но прежде, чем они могли начать поворот в направлении таверны, появился бегущий к ним Атол, с одутловатым и красным лицом.

На мгновение сердце Флетчера пропустило удар при виде растерянного гнома, его мысли заметались в какой-то ужасной чрезвычайной ситуации, но Атол виновато улыбнулся, когда наклонился и пытался отдышаться.

— Я рад, что ты всё ещё здесь, — сказал он, указывая дальше вниз по улице. — Не ходите в таверну. Мы всё подготовили для твоих парней.

Он поймал взгляд эльфов.

— Э, и дам.

— Стой, — рявкнул сэр Колдер, заставляя новобранцев остановиться. Атол сделал еще несколько вдохов, затем выпрямился и указал на магазин дальше по улице. Флетчер мог видеть висящий баннер с мечом и щитом, а также блеск оружия в окне. Какой-то оружейный магазин.

— Следуйте за мной, — сказал Атол, прокладывая путь.

— Поворот налево… марш! — гаркнул сэр Колдер, пиная одного бойца, повернувшегося в другую сторону.

Новобранцам было приказано стоять смирно перед магазином, и сэр Колдер поручил Кобе и другим сбежавшим рабам следить за заключенными, чтобы не сбежали, пока они входили внутрь.

— У нас не будет проблем, когда прибудем в Ралейгшир или будем в нескольких милях от ближайшего города, но сейчас с ними лучше держать ухо в остро, — пробормотал сэр Колдер, когда они последовали за Атолом в магазин.

Кузнец во Флетчере был поражен массой оружия, расположенного на полках. Каждый экземпляр был выставлен в бархатном футляре, свет из высоких окон в передней части магазина, ловко направлен, чтобы попасть на сверкающий металл.

Выше и слева были все типы мечей, которые можно было себе представить, от широких сабель до двуручных клейморов, предназначенных для рослых мужчин. Под ними располагались топоры для постоянных покупателей гномов, чье предпочтение было хорошо известно.

С правой стороны, в стеклянных шкафах хранилось огнестрельное оружие, так как его стоимость во много раз превышала стоимость холодного оружия. Самыми популярными были гравированные пистолеты с инкрустацией золотом и серебром, предназначенные для состоятельных офицеров, которым разрешалось носить оружие.

— Вы не захотите ничего из этого, — сказал Атол, ловя выражение Флетчера. — Слишком красиво для вашей банды. Они, вероятно, продадут что-нибудь из этого при первой же возможности. Давай, следуйте за мной до конца.

Атол провел их через дверь за прилавком в конце магазина в другую комнату. Здесь было гораздо менее гламурно, но количество оружия поражало — сотни клинков, орудий и доспехов, уложенных как дрова на полках и в стойках вдоль стен. Как ни странно, рядом с ними были тюки из ткани, а манекены стояли в промежутках между оружием. Атол зажег масляную лампу и поднял её высоко, разбрасывая мерцающие тени по комнате.

— Мы делим наше хранилище с портным, — сказал Атол, когда Флетчер осмотрел одну из деревянных моделей. — Говоря об этом, Брисс уже разобрала твою униформу. Бедняжка провела половину ночи подготавливая прототип. Но сначала, давайте начнем вооружать ваших людей, эх.

— Я могу выбрать что угодно? — спросил Флетчер, сопротивляясь желанию больше узнать о сюрпризе Брисс.

— Да, — ухмыльнулся Атол. — Мы хотим иметь новую колонию защищенной — это в наших интересах.

Флетчер сопротивлялся соблазну обнять смуглого карлика и вместо этого повернулся к сэру Колдеру.

— Что думаешь? — спросил Флетчер.

Сэр Колдер сделал паузу для обдумывания вопроса.

— Обычный солдат снабжен стандартным ружьем и штыком, — размышлял он, поднимая меч и взвешивая его. — Лично я всегда ненавидел штыки. Это просто нож: нет универсальности, нет изящества. Дешево и достаточно легко заточить, поэтому они и используются.

— Это твоя точка зрения, согласился Атол, показывая на ствол простого ружья с прикреплённым штыком. — Прошу прощения за каламбур. Он — последнее средство, и мушкет повреждается в половине случаев, особенно когда вы отбиваете им удар.

Он сделал паузу, рассматривая клинки.

— Я думаю, вопрос в том, каких бойцов вы хотите сделать из своих солдат? — спросил он.

— Больше, чем просто люди, которые могут зарядить оружие и нажать спусковой крючок, — сказал Флетчер. — Я хочу солдат, которые смогут противостоять ездокам на казуарах и смогут подрезать им колени. Солдат, которые смогут держаться в ближнем бою, будь то против маканы, копья или дубины в руках орков или гоблинов.

Атол глубоко вздохнул и ухмыльнулся.

— Это всё? — спросил он.

— Ещё нам нужны мушкеты, — сказал Флетчер. — Ничего не обычного, просто прочное, надежное оружие, которое не заржавеет при первой капле дождя.

— Ну, больше похоже на это, — сказал Атол, пройдя несколько шагов к орудийной стойке и вынул одно из орудий из своего гнезда. В глазах Флетчера, он был похож на любой другой мушкет с длинным одиночным стволом, резным деревянным ложем, спусковым крючком и кремневым замком.

— Он легче, чем ваш обычный мушкет, но столь же прочный и более устойчивый к погоде и менее плотный. И сталь и сама древесина были обработаны льняным маслом, для того чтобы защитить его от ржавчины и гнили.

— Мы их возьмем. — Флетчер усмехнулся, вырвав мушкет из рук Атола и почувствовал его вес. Он был немного тяжелее, чем его собственный меч.

— Теперь для вашей проблемы с близким боем, — сказал Атол, вернув мушкет, и начал просматривать оружие. — Если вам нужно заблокировать кавалерийский налёт, или толчок казуара, в зависимости от обстоятельств, вам понадобится древковое оружие, не так ли, сэр Колдер?

— Точно, — сказал сэр Колдер. — Что-то, что можно опереть о землю и позволить им натолкнуться. Кроме того, дополнительная длина поможет с орками, их зона досягаемости в двое превышают человеческую.

Они последовали за Атолом туда, где смесь копьев, древкового оружия и различных посохов была выставлена вертикально на длинной деревянной стойке, от самых высоких до самых коротких.

— Вам будет нужен наконечник, чтобы колоть и резать, — сказал Атол, — и лезвие топора, чтобы рубить, когда они подойдут вплотную, и вы переместите руки вверх по древку. Поэтому я считаю, что лучшее оружие для вас — это секира.

Атол взял со стойки новое древковое оружие и поднял её к тусклому свету масляной лампы. Это было страшное оружие, и Флетчер с трудом верил, что может существовать комбинация столь многих орудий. Вытянутое острие копья на вершине, а под ним — широкое изогнутое лезвие. С другой стороны топора он увидел квадратный боёк молотка со странным шипом, который выходил из его центра.

Флетчер опознал шип как клинок, известный как вороний клюв, предназначенный как для прокалывания, так и для сбивания всадника с его маунта или бойца с ног. Молот действовал как добавочный вес, чтобы увеличить импульс при размахе топора и придать клюву ворона достаточно силы, чтобы проникнуть через броню или толстый череп орков.

Атол указал на металлические крепления вдоль верхней трети древка, покрывающее дерево цилиндром из металла.

— Вы не найдёте более универсального оружия, — сказал он. — Смотрите сюда, мы поместили стальной ланцет вдоль рукояти, так что вы можете ей блокировать и не бояться разрушения древесины.

Флетчер улыбнулся и провел пальцами по лезвию топора, затем вздрогнул, почувствовав остроту его кромки.

— На другом конце даже есть шип, чтобы помогать упирать древко в землю или бить в спину, как получится, — сказал Атол, указывая на короткий металлический шип на конце древка. — И также есть рондель для защиты пальцев от проскальзывания клинка.

Он постучал по маленькому металлическому диску рядом с верхним полюсом, прямо под ланцетом, похожим на рукоять.

— Хорошо, не переборщи, — сказал сэр Колдер, хлопая Атолла по спине. — Флетчер, я думаю, это прекрасное оружие. Если захочешь взять, я буду обучать парней правильно использовать его. Я также хорош с квотерстаффом, как и с мечом.

— Мы тоже их возьмем, — сказал Флетчер, пораженный тем, что они нашли такое идеальное оружие так быстро.

— Отлично! — сказал Атол с облегчением в голосе. — Я думал, мы пробудем здесь целый день. А теперь, большое разоблачение. Жаль, что Брисс не смогла прийти, чтобы показать вам это, но она слишком занята, заботясь о ваших гостях.

Он начал идти вглубь комнаты.

Флетчер едва удержался, чтобы не побежать впереди Атола, но ему не пришлось долго ждать. Атол остановился лишь через десяток шагов. Он поднял масляную лампу, чтобы показать манекен, в положении, как если бы тот стоял смирно. Он был одет в совершенно новую форму.

— Красиво, — вздохнул Флетчер.

Форма была сделана из темно-зеленой ткани, с черными пуговицами и длинными сапогами из темной кожи. Куртка была двубортной и длиной чуть выше колен, под которой прямые брюки были заправлены в зашнурованные ботинки.

Ручная работа Атола обеспечивала самые красивые части ансамбля. Манекен носил два бронированных наручня на внешних поверхностях предплечий, чтобы отклонять удары, которые в противном случае могли бы раздробить или отсечь их, а вокруг шеи был стальной латный воротник, который защищал плечи, верхнюю часть грудной клетки и горло, не стесняя движения.

— Мы не хотели навешивать слишком много доспехов, — сказал Атол, смущенно шаркая ногами. — Поэтому пришлось пойти на компромисс. Он сделан из той же шерсти, которую Брисс использовала для вашей униформы в миссии, поэтому она теплая, но дышащая и водонепроницаемая.

— Чёрт побери, — сказал сэр Колдер, поглаживая ткань. — Ты напал на золотую жилу, парень.

— Да, — ухмыльнулся Флетчер. — Что имею.

Глава 36

ПО ВЫСОТЕ СОЛНЦА, было уже позднее утро, когда Флетчер проснулся. Пришло время держать ответ.

Флетчер надел свою новую форму, потому что у него было совсем немного одежды, а затем нацепил пистолеты, меч, лук и колчан. Его ранец из миссии отправился на спину, и затем Флетчер понял, что это. Все его пожитки были с ним.

На мгновение у него возникло безумное желание избежать ответственности дворянства. Выпрыгнуть в окно, прыгнуть в лодку до Квазулу и никогда не возвращаться. Он с сожалением усмехнулся от своих мыслей и направился к двери.

Внизу бар был битком забит множеством мужчин и женщин, сидящих с правой стороны и гномами с левой. Комната, только что гудевшая от разговоров, замолчала, лица повернулись к нему. Бердон был единственным человеком, сидящим среди гномов, и он ободряюще кивнул Флетчеру.

Флетчер прочистил горло.

— Приятно видеть всех вас, — сказал он. — Увидеть столько знакомых лиц.

Тишина.

— Наши новые друзья, гномы, — сказал он, направляясь влево, — любезно организовали наше размещение на ночь, а также транспорт до места назначения. Они также предоставили инструменты, продукты питания, одежду и строительные материалы. Всё, что нужно, чтобы начать новую жизнь. Я уверен, что не одинок в том, что мы благодарны за всё, что они сделали для нас.

Его слова вызвали аплодисменты с правой стороны комнаты, и он почувствовал облегчение. Но только на мгновение.

— И я уверен, что не одинок, спрашивая, какой ценой? — потребовал голос.

Оратор встал, и Флетчер узнал Жанет, кожевника, которая была пресс-секретарем Пэлта, когда они были выселены людьми Дидрика.

— Какова цена? — спросила она. — И почему они все собрались здесь? Ты что-то не рассказываешь нам, и я думаю, что знаю, что именно.

— Я собираюсь рассказать вам, — сказал Флетчер, заставляя голос быть более авторитетным. Если бы вы были так добры, чтобы сесть и послушать.

Жанет села, но её скрещенные руки и свирепый взгляд сказали ему, что этого мало, чтобы успокоить ее.

— В обмен на помощь я согласился, что пятьдесят гномов могут присоединиться к нашей колонии. Это те, которых вы видите здесь, сидящими с вами. — Он махнул в сторону гномов, которые нервно смотрели на реакцию людей.

Жанет нахмурилась.

— Итак… мы ничего им не должны? — спросила она. — Они не ждут оплаты?

— Нет. Конечно нет, — сказал Флетчер, с удивлением. — Ты об этом думала?

— Вы видели, что там? — сказала Жанет, указывая на выход из таверны. — Там есть множество фургонов, полных тюков тканей и парусины, орудий лова, топоров, кирок и лопат, восковых свечей, кухонных принадлежностей, охотничьих мушкетов, чёртовых семян каждой культуры под солнцем.

Она глубоко вздохнула.

— Я видела ящики с мылом и лекарствами, чернилами и бумагой, постельным бельем и чёртовыми подушками, черт возьми, у них есть полдюжины коз где-то в конце. Ты говоришь, что мы можем просто это взять? И ничего не должны?»

— Это для всех нас, — сказал Флетчер, указывая на всю комнату. — Гном, человек, кто бы ни был. Это результат наших совместных усилий.

Жанет улыбнулась.

— Ну, я думаю, что это чертовски изумительно!

Уже некоторые из жителей деревни ухмылялись, некоторые даже поднимали взгляд на гномов с другой стороны комнаты. Но Флетчер видел, что не все жители деревни были довольны ситуацией — некоторые из них смотрели в свои кружки, некоторые даже бормотали себе под нос. Он поднял руку привлекая внимания.

— Мы скоро уедем, поэтому я хочу, чтобы вы все собрали свои вещи и сразу присоединились к гномам в фургонах. Но сначала я хочу кое-что прояснить. Если кто-то из вас недоволен условиями проживания, вы можете уйти прямо сейчас. В этом городе тысячи возможностей, особенно для квалифицированных рабочих, таких как вы. Поэтому, если вы думаете, что не можете жить с гномами — дверь там.

Флетчер позволил задержаться взглядом на каждом из самых несчастно выглядевших сельских жителей. Он знал их всех по имени, знал их личности. Пэлт был маленькой деревней.

— Я ухожу, — объявил кто-то, встал и направился к двери. Он был большим задирой, из городской стражи. Его звали Клинт, и он когда-то давно был соперником Дидрика. Флетчер подозревал, что именно поэтому ему не предложили должность в новой тюрьме Пэлта.

— Я рискну со своими собратьями, — продолжал он, игнорируя хмурые взгляды односельчан. — Я слышал идёт наим в пинкертонцы.

За ним последовали другие жители деревни, некоторые стыдливо, другие гордо вставали и хлопали Клинта на спине.

— Передайте сержантам Мерфи и Тернеру привет от меня, — сказал Флетчер после того, как Клинт и остальные ушли.

Дверь захлопнулась, и с их уходом, казалось, исчезла тяжесть, витавшая в комнате. В общей сложности десяток мужчин и женщин ушли, оставив в таверне около сотни гномов и людей.

— Хорошо, — сказал Флетчер, хлопая в ладоши. — Давайте двигаться.

Глава 37

ПРОЩАНЬЕ БЫЛО тоже быстрым. Отелло, Кресс и Атилла получили свои походные ордера от короля в то утро, вводя всех трех в качестве офицеров в гномий батальон. Кресс рассмеялась, когда попрощалась с Флетчером, а оба Флетчер и Отелло тайком вытирали глаза после грубых объятий. Три гнома ушли, прежде чем колонна отправилась, желая взять на себя командование своими людьми. Он не завидовал им — в то время как ему приходилось управлять только тридцатью двумя солдатами, их число исчислялось сотнями.

Сильва полетела навстречу эльфийской армии на пути с севера, и её лёгкий прощальный поцелуй ещё долго ощущался на щеке Флетчера после того, как она и Лисандр исчезли в небе. Флетчер поймал её взгляд, когда она взлетела. Это было горькое напоминание о том, чего никогда не может быть осуществлено.

В спешной подготовке экспедиции, он почти забыл, что будет расставаться с близкими друзьями, и чувствовал их потерю ещё до того, как они исчезли из его поля зрения. Хуже всего было с матерью, которую он не успел навестить. Только зная то, что он может прилетать на Игнатусе и навещать её, он смог вообще заставить себя уехать. Гарольд обещал, что она получит лучший уход, который могут предоставить врачи Корсилиума.

Приятным сюрпризом было узнать, что Таисса присоединится к колонистам. Она смущённо представила своего мужа, прежде чем погрузиться в повозку, молодого гнома кузнеца по имени Милло, который был учеником Утреда, прежде чем открыть свою собственную мастерскую.

Была короткая перепалка, когда Утред задержал отправление фургонов, чтобы их сопровождение могло уйти, а затем и они пошли под грохот колёс и стук копыт по мощённым улицам. Одни гномы махали платками, когда они проезжали мимо, другие подбегали и передавали им в последнюю минуту еду. В течение часа они были за пределами города и припустили вдоль пыльной дороги на юг, в окружении пологих холмов сельскохозяйственных культур и небольших деревень.

Сначала Флетчер ехал впереди с сэром Колдером и Бердоном, но вскоре они уснули, потому что были измотаны от своего долгого путешествия на юг. Так как они спали, он вылез на сиденье рядом с гномом возницей и обсуждал маршрут. Но старый гном казался обеспокоенным, он постоянно оглядывался через плечо. Флетчер спросил, чего он боится.

— Бандитов, — прямо ответил хозяин повозки, уставившись на пустой пейзаж.

Только тогда Флетчер понял, насколько ценным на самом деле был их конвой. Если не считать свою долю призового фонда, спрятанную в сумке, содержимое повозок можно было бы продать на черном рынке очень дорого. Они были главной мишенью для любого из бродячих разбойничьих отрядов, которые находились в пределах Гоминиума, и его маленькая группа солдат была не готова защитить его.

Кто-то должен был разведать окрестности. Поэтому, он выскочил из повозки и вошел в ближайшее кукурузное поле. Он наблюдал, как караван проходил мимо, и был рад видеть, что сэр Колдер разместил своих солдат на трех повозках — спереди, посередине и сзади, готовясь к атаке с любого направления. Всего было двадцать повозок, и каждая тянулась парой кабанов, огромными животными, такими же большими, как ослы, но в два раза шире. Он наблюдал за этими странными зверями, пока ждал, когда они пройдут мимо, очарованный мармеладной окраской их щетинистой шерсти и короткими изогнутыми клыками на нижних челюстях.

Затем, когда повозки оказались вне поля зрения, он вызвал Игнатуса с Афиной и взлетел. Это было так же волнующе, как и в первый раз — взлететь в небо и наблюдать, как дорога превращается в тонкую коричневую линию вдоль лоскутного желто-зеленого одеяла окружающих полей. Сейчас было лучше — не нужно было бояться демонов и убегать от орков. Небо было почти пустым, заполненным только облаками и вдалеке виднелся летящий гусиный клин.

Крыло Афины всё ещё находилось на излечении, хотя и было уже на пути к выздоровлению, поэтому она сидела на крупе Игнатуса и всматривалась в пейзажи. На востоке Флетчер мог видеть отдаленные очертания Вокана, наполовину закрытые дымкой утреннего тумана. На мгновение у него возникло искушение пролететь мимо него, возможно, даже мельком увидеть студентов через куполообразную стеклянную крышу. Только безопасность каравана сдерживала его.

Сначала Флетчер пожелал что нет теплового видения Приа, но ему не стоило волноваться — острые глаза Афины ничего не пропускали. Таким образом, остальная часть дня была потрачена на глиссирование в потоках ветра, обыскивая равнины, окружающие караван, на предмет подозрительного движения. Но если и были какие-нибудь бандиты, они не показывались. Иногда попадались пастухи со своими небольшими стадами в тишине равнины, или тонкие струйки дыма из дымоходов редких сонных деревушек, которые разбавляли ландшафт.

Продвигаясь дальше, земли становились все менее и менее заселенными. Поля посевов превратились в скалистые холмы, а остатки давно заброшенных усадеб появлялись в виде заросших насыпей из щебня и черепицы. Флетчер знал, что линия фронта пролегает за горизонтом, и земля под ними была разорена бесконечным конфликтом между орком и людьми: от единичных набегов орков в прошлом, до кровавых сражений сейчас. Вся территория была лишена человеческой жизни — буфер между цивилизацией и дикостью.

Дорога внизу разветвилась, один путь вёл к южному фронту, другой поворачивал на запад к Весанийскому морю. Караван занял западную дорогу, и теперь движение замедлилось. Флетчер присмотрелся и увидел, что за дорогой плохо ухаживают. Сорняки и своенравные корни вторглись в грунтовую дорогу, требуя, чтобы сэр Колдер иногда организовывал привал и приказывал новобранцам очищать путь. В другое время грязные лужи блокировали путь, и пассажиры были вынуждены выгружаться и идти пешком, чтобы тяжелые повозки не увязли, поскольку колеса пробивались через трясину.

И так продолжалось бесконечно. Полдень сменился сумерками, когда заходящее солнце зависло над горизонтом. Тем не менее дорога упиралась в горизонт, и Флетчер был вынужден создать вирдлайты, чтобы осветить путь — большие шары из сырой маны, расходующие его запасы висели над караваном, как миниатюрные синие луны.

Было около полуночи, когда они добрались до реки. В темную ночь вода выглядела черной, мчащейся под широким каменным мостом, который выглядел так, словно стоял там с самого начала времени. Он был ориентиром начала Ралейгшира — земля перед ним принадлежала королю, земля за… ему.

Когда караван переходил по нему, слышны были испуганные фырканья кабанов, реагирующих на звук протекающей под ними воды. Его мысли блуждали по истории этого места. Однажды здесь была великая битва, названная в честь самого моста — Уотфордский мост.

Теперь они были в стране саванн — то, что когда-то было морем волнистой зелени, приобрело желтый оттенок, ровная с островками деревьев и кустарников. Дорога едва прослеживалась, она заросла высокими травами, была усыпана большими камнями и кустами. Столкнувшись с дикими зарослями почти двух десятилетий, новобранцы Флетчера были вынуждены использовать свои секиры, чтобы проложить путь, работая с ранних утренних часов до первого намека на рассвет. Даже гномы и жители деревни помогали, относя ветки в сторону, когда солдаты вырубали их.

И когда первые лучи утреннего солнца разлились по небу, он увидел его. Ралейгтаун.

Глава 38

ЭТО БЫЛ РАННИЙ РАССВЕТ, когда караван добрался до места. Вирдлайты были уничтожены, ушли в небытие сразу же, как только их мана истощилась. Итак, город отливался в тусклом свечении оранжевого цвета, когда повозки остановились и Игнатус шумно приземлился рядом с ведущей повозкой.

Ничего не помешало. Они добрались до центра разрушенного города, колеса грохотали по все еще мощеным улицам, заросшими травой, пробивающейся через трещины между камнями. Остановились на небольшой площади, которая могла вместить все фургоны.

Остатки разрушающихся зданий закрывали их со всех сторон, каменные стены все еще стояли после почти двух десятилетий забвения. Крыши давно обвалились, а оконные проёмы были не чем иным, как провалами. Все было покрыто зеленый ковром: от мохнатого мха на влажных камнях до переплетённых лоз, которые стелились по домам и улицам радужным водопадом. Все было залито золотым румянцем восходящего солнца, согревая ночной холодный воздух.

Флетчер спешился, впитывая звуки своего нового дома. Стоял постоянный стрекот насекомых, перебиваемый трелями птичьих песен, приветствующих утром. Это были звуки диких земель, которые они пришли подчинить. Музыка его Родины.

Сэр Колдер прошёлся по повозкам, выгоняя из них изнуренных солдат и выстраивая их в ряды. Флетчер жалел бедных новобранцев, многие из них покачивались на ногах и кивали головами когда тепло овладело утром. За ними потянулись и пассажиры, зевая и потягиваясь на свету.

— Теперь слушайте приказы лорда Ралейг, — рявкнул сэр Колдер.

Старый рыцарь приподнял бровь и взглядом подал сигнал Флетчеру. Для Флетчера настало время действовать. Только он не планировал отдавать какие-либо приказы.

— Я знаю, что это была долгая ночь, — начал Флетчер, проклиная дрожь в голосе, когда начал говорить. — Вы заставили меня гордиться, придя сюда. Сейчас у нас есть одна последняя задача, прежде чем сможем отдохнуть и поселиться в нашем новом доме.

Новобранцы стояли молча с угрюмыми лицами. Только эльфийская женщина, которая так сердито смотрела на Флетчера, проявляла какие-то признаки бодрости. Она угрюмо пнула ногой камушек, но ничего не сказала.

Ее лицо было худым и жёстким, светло-коричневые волосы, плотно заплетены по бокам, и толстый плюмаж выгибался вдоль центра в вниз к спине. Самым поразительным из всего были её глаза янтарного цвета, которые напомнили Флетчеру о дикой кошке.

Вежливый кашель сэра Колдера вернул Флетчера к поставленной задаче: его первому приказу. Было тысяча вещей, которые необходимо сделать. Но если он знал что-нибудь о выживании в дикой местности, то именно убежище было их главным приоритетом. По крайней мере, до тех пор, пока имелась вода в бочки.

— Эти дома были заброшены почти два десятилетия. Деревянные полы будут гнилыми, если таковые вообще есть. Различные животные могли устроить свои дома в зданиях — змеи, гиены, бородавочники. Мне нужно две группы, чтобы проверить каждое здание и найти подходящее место, которое будет безопасно для нас.

Он остановился, рассматривая, кого выбрать. Это помогло бы, если бы он знал более одного имени.

— Кобе, возьми с собой пятнадцать новобранцев и обыщи восточную часть селения, — приказал Флетчер, движением руки разделив группу на две. — Если вы найдете подходящее место, оставь людей там, чтобы очистить его и вернись для отчёта.

Кобе ухмыльнулся, явно принимая поручение за комплимент.

— Что касается остальных, как тебя зовут? — спросил он, указывая на угрюмую эльфийку.

— Далия, ответила она, вскинув подбородок.

— Далия, возьми оставшуюся часть на западе, — сказал Флетчер, указывая вдоль полуразрушенной улицы. — Я хочу, чтобы оба лидера команд вернулись через двадцать минут.

Далия и Кобе на мгновение замерли в неуверенности, не зная протокола.

— Ну, вы слышали его. Разбежались! — распорядился сэр Колдер.

Команды подскочили, чтобы повиноваться, но их лица все еще выражали недовольство, когда они ковыляли по заросшим улицам. Флетчер задавался вопросом, что они ожидали, когда подписывались в казармах. Всё, что он знал, это то, что они никогда бы не подумали, что будут основывать колонию здесь глубоко в дикой местности. Были ли они разочарованы? Свободны? Он не знал что думать и чего от них ожидать.

— Хорошая работа, парень, — сказал сэр Колдер, разминаясь рядом. — Теперь колонисты. Ты ими тоже руководишь, знаешь ли.

Флетчер повернулся к собравшимся крестьянам и гномам. Многие бесцельно блуждали, другие стояли растерянные. Даже Бердон подошел к одному из зданий и заглянул через гнилые остатки двери. Они нуждались в наставлении, и, как их господин, Флетчер должен был его дать им.

Было странно, осматриваясь вокруг, знать, что все это его, хотя и разрушенное. И земля, насколько мог видеть глаз, и ещё дальше. Всё его. Казалось неправильным иметь так много.

— Мне нужно, чтобы все оставались у каравана, — позвал Флетчер. — Бердон, Таисса, Жанет, Милло, можете подойти на пару слов?

Когда четверо поспешили к нему, Флетчер попытался обдумать тот факт, что не только солдаты, но и все в караване служили ему сейчас. Даже его собственный отец.

— У меня тридцать два солдата, включая сэра Колдера. Добавив пятьдесят гномов получится восемьдесят два. Жанет, сколько селян? — спросил Флетчер.

— Пятьдесят два, — ответила она минуту спустя.

— Итак, сто тридцать пять душ, — сказал Флетчер, пораженный размером его колонии. Это было почти столько же, сколько население Пэлта до того, как Дидрик превратил его в тюрьму.

— Итак, какой план? — спросила Таисса, с тревогой разглаживая вуаль.

— Давайте устроим где-нибудь лагерь, чтобы отдохнуть, а завтра приступим к работе, — сказал Флетчер, наблюдая, как сельчанин по соседству зевает, и стараясь сопротивляться желанию сделать то же самое. — Но мне понадобится полный перечень наших рационов, инструментов и запасов до вечера. Таисса, Милло, вы лучше разберётесь, что было упаковано. Я оставлю вас ответственным за это. Жанет, Бердон, я бы хотел, чтобы вы оценили квалификацию наших колонистов. Мы знаем, что у нас есть как минимум два кузнеца, но нужны плотники, каменщики, фермеры, лесорубы, гончары, я назвал всего лишь несколько. Сделаете это для меня?

— Да, мы сможем это сделать, — ответил Бердон, гордо улыбаясь своему сыну. Четверо отправились по своим заданиям, подзывая других колонистов для помощи.

— Что насчёт нас, — спросил сэр Колдер.

— Давайте немного осмотримся, — сказал Флетчер, начав наслаждаться. — Вы можете показать мне, где всё когда-то было.

Оба пошли по улице, в южном направлении от города. Сэр Колдер смотрел на руины, которые он когда-то называл домом, и Флетчер задался вопросом, каково это — вернуться после всех этих лет. Увидеть руины прежней жизни.

— Там кузница, — сказал сэр Колдер, указывая на низкое здание с широким входом, двойные двери которого давно сгнили. Внутри, Флетчер мог видеть наковальню и ржавые инструменты, разбросанные на полу. Куча металлических слитков была аккуратно уложена в углу.

— Мы сможем очистить ржавчину на некоторых и использовать их, — продолжил сэр Колдер.

Они углубились в город, и Флетчер начал ощущать его размер. Он был меньше, чем показалось в начале — многие здания были в два или три этажа, что позволяло более компактно разместить население на территории, которая легко бы вписалась в размеры рва вокруг Вокана. Он мог обойти город по краю менее, чем за десять минут.

— Конюшни и псарни там, — сказал сэр Колдер, указывая на другую низкую структуру, разделенную на кабинки. — Столярка, аптека, пекарня, ратуша…

Сэр Колдер внезапно остановился перед ратушей: большое, с круглыми стенами здание и зияющей дырой в гнилой крыше. Его глаза упали на углубление в земле, в центре пустого пространства напротив главного входа. Щебень окружал его.

— Вот откуда они пришли, — сказал он, его глаза блестели, когда он присел рядом с ямой и провел пальцами по грязи и россыпи камней в центре.

— Орки? — спросил Флетчер.

— Да, — сказал сэр Колдер, бросая камешек по заросшей улице. — Раньше здесь была статуя твоего деда. Под ней был туннель на другую сторону гор. Смотри.

Они были почти на границе города, и между зданиями можно было увидеть саванну. И дальше были горы, уходящие в небо.

— Эта область простирается от реки к морю, — сказал сэр Колдер, указывая пальцем за равнину. — Она блокирует Ралейгшир от джунглей орков, за исключением прохода, который находится всего в сорока минутах ходьбы.

Но Флетчер больше не смотрел на горы. Он только что увидел строение в ста футах от края города. Остатки особняка, который он узнал, даже после семнадцати лет запустения.

Дом его семьи.

Глава 39

РУИНЫ СТАРОГО ОСОБНЯКА были в худшем состоянии, чем остальной город. От взрыва во время последнего боя его родителей камни здания были разбросаны по тому, что когда-то называлось газоном, теперь покрытым молодым кустарником и зарослями сорняков. Половина фасада особняка отсутствовала, выставив на обозрение каменный пол второго яруса.

— Я видел это место однажды, — сказал Флетчер, когда они подошли к зияющей дыре. — Во сне, из памяти Афины.

Сэр Колдер ничего не сказал, вместо этого тяжело сел у разрушенного входа. Он безучастно смотрел на обломки вокруг, его глаза, смотрели на остатки лестницы, наполовину разрушенной, ведущей на второй этаж.

— Как вы пережили это? — спросил Флетчер, присаживаясь рядом. — Они говорили, что все тела были взяты орками и… — он отстранился, вспомнив судьбу, которая ждала тело его отца.

— Орк спас меня, — сказал сэр Колдер, а затем поймал выражение Флетчера и покачал головой. — Это тело, по крайней мере. Этот мерзавец полностью засыпал меня. Когда Небесный Корпус прибыл через несколько часов, они нашли и забрали меня, прежде чем орки вернулись. Слишком поздно для моей руки и ноги, но они спасли мою жизнь.

Сэр Колдер вздохнул и уставился вдаль.

— Жаль, что у меня не было возможности увидеть твою мать, Флетчер, — пробормотал сэр Колдер так тихо, что Флетчеру пришлось напрягаться, чтобы расслышать. — Мне нужно извиниться перед ней. Я не остановил их. Не защитил Эдмунда.

Флетчер покачал головой и похлопал старика по плечу.

— Не за что извиняться. Их предали, и никто не мог ничего сделать, чтобы предотвратить это.

При упоминании об отце, Флетчер попытался представить себе темноволосого мужчину, которого он мельком видел во сне. Затем он осознал, что не может вспомнить. Там всё ещё была картина, висящая над древним камином с левой стороны комнаты.

Он поспешил к ней, поражённый её сохранностью. На ней был его отец, Эдмунд, с щетиной на подбородке и взъерошенными волосами, смуглыми руками обнимал Элис. Она радостно улыбалась, держа на руках новорожденного ребенка. Флетчера.

— Мой бог. Она ещё здесь? — выдохнул сэр Колдер. — Они заказали её в день твоего рождения.

Флетчер протянул руку, чтобы коснуться лба ребенка. Слабый намек на барьер встретил его палец, прежде чем он коснулся полотна. Затем он увидел. Корундовые кристаллы, встроенные по краю полотна. Все эти годы они приводили в действие слабое барьерное заклинание, которое защищало его от разрушений времени, ветра, тепла и дождя. Цена была огромная. Это, должно быть, самым ценным имуществом его родителей.

Это было ударом. Всё потерять. Повзрослеть без любви родителей. Без знакомства с этой прекрасной, дикой землёй. Какой была бы жизнь, если бы лорд Форсайт не предал их? Его мысли вернулись к матери, той пустой оболочке от женщины, которой она когда-то была. На картине она выглядела такой счастливой.

Он почувствовал, как слёзы наворачиваются на глазах и старался их сдерживать.

— Они похожи на тебя, — раздался голос за спиной. Бердон.

Он смотрел на картину, а лицо было наполнено грустью.

— Такие же, как ты. Я помню, когда я в первый раз взял тебя на руки… как я был счастлив, — сказал он. — Подумать только… ты потерял свою семью. Мне жаль, сын.

— Я потерял семью, — сказал Флетчер, улыбаясь сквозь слезы и обнимая грубого кузнеца. — Но я получил новую, благодаря тебе. Тебе не за что извиняться. Без тебя, я бы не стал тем, кем являюсь.

Некоторое время они стояли обнявшись, а сэр Колдер бродил, вытирая глаза, когда думал, что они не смотрят.

Наконец, Бердон отпустил его.

— Солдаты вернулись, — сказал он хрипло. — Мы нашли место для лагеря.

* * *

Это была церковь. Витражи исчезли, но потолок и крыша, сделанные из арочного камня, выдержали испытание временем, чтобы оставить надёжный покров над головой. Сухие скамейки были вырваны порывом ветра от взрыва, поэтому оставались исправными. За исключением нескольких своенравных сорняков и кучек мертвых листьев, которые ворвались через окна, она была хорошим местом для колонистов, чтобы организовать лагерь.

Когда они возвращались, сэр Колдер показал им старый колодец, который можно было бы использовать, после очистки от останков животных и гниющей растительности, что набивалась на протяжении многих лет.

Их главной заботой была пища — что было достаточно для Флетчера, им едва хватит, чтобы продержаться несколько дней, поскольку 135 человек легко съедят две бочки солёной свинины и оленины, которые гномы привезли с собой.

На данный момент основным приоритетом Флетчера было создание укрытия и решение более неотложных проблем. Он приказал закрыть окна парусиной. Пыль была удалена старыми вениками, найденными в соседних домах, и выложены подушки и постельные принадлежности для сонных колонистов.

Кабаны и козы были привязаны в конюшнях, потому что окружающая местность была слишком наполнена хищниками, чтобы позволить им свободно бродить. Поблизости были замечены шакалы и большие коты. Жителей деревни отправили накосить высокой травы около лагеря на корм, а орехи и корни голодные хряки выкапывали из земли сами. Цыплят оставили в клетках и кормили зерном, которое можно было собрать с местной пшеницы.

Пища должна была быть приготовлена в трёх котлах, простой горячий бульон из соленого мяса и измельченных клубней, чтобы утолить голод. Часовые организованы для наблюдения за хищниками, а секиры очищены и смазаны после ночной работы. Разделение спальных мест — нововведение, придуманное наспех и также внезапно забыто.

Задавались бесконечные вопросы, на которые Флетчер не мог ответить. Только твёрдая поддержка сэра Колдер и успокаивающее присутствие Бердона не позволяли ему потерять терпение.

Был уже поздний вечер, когда повозки были разгружены и организованы, а все важные задачи завершены. Когда солнце начало медленный опускаться за горизонт, колонисты наконец уснули.

Глава 40

ОСНОВНОЙ ПРОБЛЕМОЙ БЫЛА ДРЕВЕСИНА. Сорняки можно вырвать, растительность скосить, мусор очистить. Но многие крыши исчезли или находились на грани разрушения, а деревянные перекрытия между этажами были в ещё более плачевном состоянии.

Затем следовала еда. Во многих домах сохранились остатки огородов, теперь заросшие и усеянные ежевикой и виноградной лозой. Они воспользовались тем, чем смогли, чтобы пополнить запасы, но после завтрака количество мяса уменьшилось вдвое. Если они не захотят существовать на горстках корнеплодов, овощей, фруктов и ягод, им нужно будет вскоре охотиться.

Было трое плотников из Пэлта, муж, жена и их сын, которые в горах делали мебель и интерьер из местного соснового леса. Четыре гнома, двое мужчин и две женщины, также имели некоторые навыки деревообработки, хотя они ограничивались вырезанием ложа оружия и луков. Тем не менее этого было более чем достаточно, чтобы начать восстановление близлежащих домов и обучить неквалифицированных колонистов азам. Им просто нужны материалы.

Когда приблизился полдень, Флетчер, наконец, закончил разделение задач, поделив колонистов на группы, которые сосредоточились бы на уходе за животными, очистке колодца, обустройстве садов и тяжелой работе по удалению сорняков и мусора из города. Бердон и Милло были отправлены собрать инструменты из столярки и кузницы, чтобы после очистки от ржавчины с помощью сока диких лаймов и стальной щётки из их запасов, можно было ими пользоваться.

Флетчер собрал свою армию на следующий день, теперь хорошо накормленную и отдохнувшую, и привел их в зелено-желтую саванну с высокой травой, кустарниками и подлеском. Здесь далеко на юге погода была теплая даже ранней весной, поэтому солнце выло высоким и жарким, когда они пробирались сквозь травы на равнине Ралейгшир. Они шли полностью вооруженные, с патронташами мушкетных патронов, крепившимися на груди, мушкетами и секирами, перекинутыми крест на крест на спине.

— Я хочу, чтобы ваши мушкеты были готовы, — сказал Флетчер. — Держите свои глаза чистыми для чего-нибудь вкусного из котла сегодня вечером.

Сэр Колдер подошёл к нему.

— Их мушкеты еще не заряжены, — прошептал он. — Они не знают как.

— Так научите их, — ответил Флетчер.

— Я старый воин, — сказал сэр Колдер, глядя через плечо на ожидающих солдат. — Ружья появились после моего ухода.

— Кобе, — позвал Флетчер. Парень подбежал, вытирая лоб.

— Что я могу сделать для вас, Лорд Ралейг? — спросил Кобе.

— Раньше ты был рядовым, верно? Можешь зарядить мушкет?

— Прошло несколько лет, но… вроде бы.

— Покажи им, как это делается, — приказал Флетчер.

— Да, сэр.

Флетчер наблюдал, как Кобе вернулся к остальным и снял мушкет. Парень колебался, но действия, который он выполнял, выглядели точно так же, как если бы Флетчер заряжал пистолеты.

— Нам нужно научить их правильной технике, — сказал Флетчер, косясь на полуденное солнце. — Стрельба по линиям, построение, быстрая зарядка, прицеливание. В армии проходят базовую подготовку, но эти…

— Разве вас не учили этому в Вокане? — спросил сэр Колдер.

— Нет. Я пропустил свой второй год, — сказал Флетчер, вспоминая книги о стратегии и тактике, которые стояли на полках библиотеки, когда он изучал демонологию и заклинания. — Кобе, вероятно, знает больше о мушкетах, чем я.

— Я не могу тебе помочь. Но дай мне несколько недель с ними, и они будут с секирами лучше любого воина.

— Будем надеяться.

Флетчер вздохнул и посмотрел на саванну. Недалеко была большая роща деревьев, с высокими и прямыми стволами, с верхушками, покрытыми широким зонтиком ветвей. Тень.

— Скоро нам понадобится древесина, — сказал Флетчер, указывая подбородком на деревья. — Вы много знаете о деревьях?

— Только то, что рассказывал мне твой дедушка, — сказал сэр Колдер, глядя на рощу с грустной улыбкой. — Он посадил их, когда был в твоем возрасте, хотел, там играли его потомки. Они заставляют меня чувствовать свой возраст. Я помню, когда они были саженцами.

Идея начала формироваться в сознании Флетчера. Он развернулся.

— Рядовые, за мной, — громко сказал Флетчер.

Испугавшись, эльф выстрелил из наполовину заряженного мушкета, его пальцы невольно надавили на спусковой крючок. Был взрыв, вонь серы, и шомпол, вращаясь, летел по воздуху, чтобы приземлиться на землю в десятке шагов в стороне. Флетчер с разочарованием покачал головой.

— Давайте найдем тень, — сказал он, повернувшись к ним спиной, пошёл к деревьям.

Они потянулись за ним, потные и разочарованные. Не дожидаясь роспуска, большинство солдат рухнули на землю, чтобы расслабиться в прохладе. Флетчер не стал выговаривать им. Или это был страх, заставивший его колебаться?

В роще было сто или около того деревьев, все высотой с трех мужчин, вставших на плечи друг другу. У многих были термитники, растущие вокруг ствола, хотя деревья выглядели невредимыми при наличии насекомых.

По всей земле вокруг валялись плоды, падавшие с верхних ветвей деревьев. Они выглядели как лаймы, с желто-зеленой кожурой. Сэр Колдер поднял один из них с земли и раскрыл кончиком своего меча.

— Ягода шакала, — сказал он, когда терпкий цитрусовый запах наполнил ноздри Флетчера. — Попробуй эту. Они еще не совсем созрели, но редко можно найти ту, что созрела; животные добираются до них первыми. В частности шакалы, отсюда и название.

Флетчер укусил его, сок растёкся во рту, похожий на подслащенный лимонный сок. Это было восхитительно и напомнило ему хурму.

— Ну, они добавятся к нашим скудным припасам, даже если мы не поймаем ничего, чтобы поесть сегодня вечером, — сказал Флетчер, с наполовину набитым ртом.

Он посмотрел на равнину. В дали были стада антилоп, но марево затрудняло определение расстояния.

— Можно из них сделать муку после того как высушить и измельчить, не говоря уже о довольно приличном бренди, — сказал сэр Колдер с тоской, кусая целый. — И не выплевывай семена — их можно есть.

Удивленно, Флетчер захрустел семенами, которые держал между зубами, и обнаружил, что они имеют приятный, ореховый вкус, не похожий на миндаль.

— А что насчет самого дерева? — спросил Флетчер, насаживая ягоду шакала на свой хопеш, и бросил его в одного из солдат. Человек разорвал его на части, а затем с восторгом застонал, когда надкусил его, запустив этим цепную реакцию — новобранцы бросились поднимать плоды с земли.

— Ну, это лучшая часть, — сказал сэр Колдер, ухмыляясь. — Твой дедушка выбрал их из-за их плодов, но в них есть что-то особенное. Они не проницаемы для термитов.

Он указал на красные горбы, созданные насекомыми вокруг основания деревьев.

— У них особые отношения, между термитами и этими деревьями. Корни защищают их дома, поэтому термиты оставляют их в покое. Даже когда их срубить, термиты не коснутся древесины.

Флетчер улыбнулся и провел рукой по грубоватой коре ближайшего дерева. Он нашел источник древесины.

— А называются они также — деревья ягоды шакала? — спросил Флетчер. — Не могу сказать, что слышал о них.

— Нет, у них другое название, — улыбаясь сказал сэр Колдер. — Большинство называют их чёрными деревьями.

Глава 41

ОХОТЫ В ЭТОТ ДЕНЬ НЕ БЫЛО. Отряд был занят вырубкой деревьев для восстановления Ралейгтауна. Повозки были переоборудованы и проведены через саванну забрать первые ветви, срубленные со стволов, чтобы плотники превратили их в предметы первой необходимости, такие как деревянные чашки и мебельные стойки.

Несмотря на их численность, Флетчер наравне с мужчинами, скинул свою рубашку и рубил дерево одним из нескольких топоров, которые привезли в караване.

Каждый час крик «берегись» предшествовал треску падающих ветвей и дрожанию земли от удара ствола по ней. Затем люди копошились вокруг них, обрубая ветви, чтобы оставить только длинные прямые стволы, которые позже превратятся в доски, балки и другие пиломатериалы.

Когда солнце начало садиться, солдатам наконец дали небольшую передышку. Их руки были почти мертвы, но в течение получаса Флетчер организовал приход колонистов с верёвками из города, даже когда шатался от усталости.

Брёвна были слишком тяжелы для повозок. Поэтому, стволы обвязали веревками и так, дюйм за дюймом, тащили их в столярку, где уже были подготовлены инструменты к ночной работе. Если бы хряков не было под рукой, они могли бы не справиться с этим вообще.

Затем настала очередь плотников начать свою работу с помощью помощников. Измученные солдаты были расквартированы в церкви, где им подавали горячее козье молоко и гномьи жареные корнеплоды, чтобы утолить голод. Но Флетчер не присоединился к ним, ибо первые стволы были обретены, чтобы вернуть их поселению былую красоту.

Когда он шел от церкви к плотникам, то был поражен изменениями, произошедшими за день. Мусор из деревни практически исчез. Кусты ежевики были срублены, лозы оборваны, а мох счищен с каменных кладок.

Плотники были в восторге, когда прибыл Флетчер, потому что у них появилась дюжина брёвен для работы. Ему показали, как поперечное сечение каждого ствола состоит из кольца светло-коричневой коры, окружающей тёмную, почти чёрную, сердцевину. Это было черное дерево самого высокого качества, или как сказали плотники, мелкозернистая и плотная.

Они не были одиноки в своей работе. Бердон и Милло плавили ржавое железо, которое не могло быть использовано, а затем перековывали расплавленный металл в инструменты, необходимые для восстановления — гвозди, молотки, шила и стальные крепления, которые понадобятся для деревянных балок.

Таисса предоставила Флетчеру расчёты для окон в деревни, а также имя гномьего стекловара, что даст им справедливую цену. Жанет помогла Флетчеру разобраться с другим недостающим инвентарём и предметам первой необходимости: иголки, специи, соль и сыпучие продукты. Были и другие необходимые потребности. Они нуждались в стальных слитках, чтобы дополнить оставшиеся в старой кузнице. Было слишком мало коз и кур, не было овец для шерсти, и не было мулов, для помощи с перевозкой и строительством.

Имея все это ввиду, Флетчер сделал подробный список заказов и выбрал десять колонистов, чтобы вернуться с повозками в Корсилиум и пополнить запасы. Впервые он достал из своей сумки золото, чтобы заплатить за все это, пожертвовав частью тяжелых монет. Это были инвестиции.

Торговый караван ушел в конце дня, в надежде, что они доберутся до Корсилиума к утру и вернутся с наступлением ночи на следующий день — с меньшим количеством повозок поездка будет быстрее, не говоря уже о более легкой загрузке и проезде, расчищенном в их предыдущее путешествие. Флетчер дал им запасные охотничьи ружья для защиты и надеялся, что не придется их использовать. Затем, он ментально вызвал Игнатуса, чтобы наблюдать за ними в пути, и в течение следующих нескольких часов его сознание было наполнено восторгом демона, когда он мог свободно парить в ночном небе.

Ещё многое предстояло сделать. Под лучами шипящих горелок, плотники трудились в ночи, вырезая первые доски из тёмного дерева, которые выглядели гладкими и твердыми, как ониксовый камень под звездным небом. Бочки нужно было заполнять водой из колодца, мясо нужно было нормировать и готовить на огне. Дикие ягоды заставили двух колонистов болеть, и они нуждались в уходе. Так и было всю ночь, когда, наконец, первые лучи рассвета показались над равниной, Флетчер рухнул в глубокий, без сновидений сон.

* * *

— Вставай, соня.

Лицо Бердона появилось в поле зрения, и Флетчер сел, потирая затылок.

— Вот, поешь, — сказал Бердон, вручая ему кусок холодной свинины.

Флетчер откусил его и с жадностью проглотил, наслаждаясь вкусом. Он был голоден и понял, что ничего не ел прошлой ночью. Было слишком много работы.

— Который час? — спросил Флетчер. Они с Бердоном были одни в церкви, солнце сильно светило сквозь холстину на окнах.

— Почти вечер.

Флетчер застонал и собрался вставать, но Бердон положил руку ему на плечо.

— Не торопись. Сэр Колдер начал тренировать твоих солдат сегодня утром, а другие колонисты заняты. Знаешь, тебе не нужно делать все самому.

— Нам нужно больше древесины, — сказал Флетчер, расслабляясь в сидячем положении.

— Пока мы разговариваем, несколько колонистов работает над этим, — ответил Бердон, вручая ему чашку воды. — Там уже достаточно кругляка. Вероятно, хватит на несколько дней.

— Что насчет еды? — спросил Флетчер после долгого глотка.

— Ну, вот поэтому я разбудил тебя. Караван вернулся, и они привезли, что на завтра хватит. Но это не всё что они привезли.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Флетчер.

— Давай просто скажем, что у нас есть новые гости и старый друг, которого мы не видели уже довольно давно. Они на площади.

Флетчер потянулся и издал протяжный стон. Всё тело болело после вчерашней работы.

— Может всё же пойти посмотреть, — сказал он, показывая на дверь. Отголосок сознания Игнатуса показал ему, что демон где-то спит. Но где, неизвестно.

Когда они шли по улице к площади, Флетчер увидел, что ремонт в первых домах уже начался. В дверных проемах начали возводить арки, а с боку домов висели верёвочные лестницы, где колонисты начали работать на крышах. Даже пекарня использовалась для обжига черепицы, используя полную тележку красной глины из местного водоёма.

Флетчер был настолько очарован их прогрессом, что не заметил новичков, пока чуть не столкнулся с ними. Это и тот факт, что они были одеты в ту же форму, что и его солдаты.

Гномы. Их было всего семь, нервно переминаясь с ноги на ногу, когда он недоверчиво смотрел на них. Затем из-за фургона раздался знакомый голос.

— Надеюсь, ты не сердишься, — сказал Атол, подняв руки в капитуляции. — Отелло и Кресс услышали, что у тебя было немногим больше тридцати солдат. Эти храбрые молодые парни недавно вызвались, но они не настолько сырые, чтобы быть с новобранцами, что прошли год обучения. Поэтому твои друзья подумали, что ты можешь использовать их.

Флетчер улыбнулся, он был рад видеть своего старого друга.

— Почему я должен сердиться? — спросил Флетчер, хлопая смуглого карлика на спине. — Они очень приветствуются здесь.

Он развернулся к гномам.

— Добро пожаловать в Ралейгтаун, парни. Здесь немного грубовато и готово на данный момент, но мы вам рады.

Гномы улыбнулись, и было странно видеть, как космато-бородатые молодые люди беспокоятся о том, какое мнение создают о себе.

— Бердон, где остальные солдаты? — спросил Флетчер.

— Рядом со старым особняком, — ответил Бердон, показывая направление для рекрутов гномов.

— Пожалуйста, передайте мою благодарность Отелло, Кресс и Атилле.

— Ну, Утред подумал, что ты мог бы воспринять это, как будто мы пытаемся внедрить ещё несколько гномов в колонию, — сказал Атол, его лицо покраснело от смущения.

— Сейчас мы избавились от нарушителей спокойствия, я не думаю, что это будет проблемой, если возьмем еще несколько колонистов, — сказал Флетчер, потирая затылок. — Но, честно говоря, с нашим потреблением пищи, мы не можем себе многого позволить.

Даже когда Флетчер говорил это, почувствовал, как его живот скручивает от голода. Он отправит Игнатуса на охоту — по крайней мере, пока не найдут более устойчивый способ добычи пищи. Это беспокоило его, как мало они могут прокормить в настоящее время. Опять же, не было отправлено охотничьих партий, поэтому их успех еще не был замечен.

— Ну, у меня может быть что-то для тебя. Что-то новое, над чем мы работали. Взгляни.

Он указал Флетчеру на ближайшую повозку. Внутри, на одеяле, лежали девять ружей.

— Мы называем их винтовками, благодаря нарезке внутри ствола. Помни свой пистолет, Пламя, он ведь имеет канавки, чтобы заставить пули вращаться? Здесь, так же.

Флетчер взял одну в руки. Она была длиннее и тяжелее мушкетов и даже имела вырезанную подставку для щеки на прикладе для более легкого прицеливания.

— Эти прототипы имеют в два раза большую дальность и точность, чем мушкет, — пояснил Атол. — Пули фиксируются внутри гильзы с помощью обрезков кожи, чтобы захватить нарезку, когда выстрел выталкивает её из гильзы. Проблема в том, что эти канавки затрудняют загрузку пули и порошка с помощью шомпола, поэтому требуется в два раза больше времени, чтобы перезарядить её как гладкоствольный мушкет. Не очень хорошо для массированных залпов, но я уверен, что они пригодятся для охоты за дичью. Просто не забудьте использовать боеприпасы экономно; там примерно сто пуль.

— Мы обязательно воспользуемся ими, — сказал Флетчер, положив оружие. — Приятно увидеть Вас. Вы ходите осмотреть город, перед тем как возвращаться?

— Не совсем так, — нерешительно сказал Атол. Он остановился смущаясь.

— Мы слышали о твоих чёрных деревьях.»

— Да, это было благословение, — сказал Флетчер. — Мы не сможет построиться без них.

Он указал на один из близлежащих домов, где деревянная конструкция крыши уже была видна над каменным каркасом.

— Ну, мы надеялись, что сможем взять с сбой немного, — сказал Атол. — Древесина устойчива к плесени и термитам, красивая черная и плотная. Это было бы идеально для изготовления ружейных лож, рукояток и ручек, особенно для богатых офицеров и дворян.

Вот ради чего.

Сколько вам нужно? — спросил Флетчер.

— Одного бревна было бы достаточно на первое время. Мы бы предоставили тебе справедливую долю прибыли от каждой продажи, как было согласовано.

Флетчеру не пришлось долго обдумывать. Это была первая сделка и надежда на долгие и плодотворные отношения.

— Подойдите к плотникам по дороге и возьмите оттуда, — сказал Флетчер, пожимая руку Атола. — Возьмите несколько веток.

— Да, я так и сделаю, — сказал Атол, с облегчением улыбаясь. — Спасибо, Флетчер. Мы скоро увидимся. Мы сообщим когда это случится.

Флетчер не мог не чувствовать восторга, наблюдая, как гном почтительно кивает Бердону и топает вниз по дороге. Каждой деревне нужно было что-то производить. Пэлт был известен своими мехами и кожей. Возможно, Ралейгшир будет известен своими чёрными деревьями. Хотя, у него были планы на овец, которые ожидали в конюшне поблизости.

— Знаешь, тебе не нужно было быть таким таинственным, — сказал Флетчер, поворачиваясь к Бердону. — Я узнал Атола всего несколько дней назад.

— Вообще-то, я говорил не о нём, — сказал Бердон, хлопая ладонью по плечу Флетчера и толкая его к южному выходу с площади. — Они должны быть с солдатами.

— Просто скажи, кто это, — простонал Флетчер, уставший от тайны. Затем он увидел их, стоящих там, где заканчивался город и началась саванна. Они смотрели на равнину, где тренировались солдаты, поэтому он не мог видеть их лиц. Но он узнал бы где угодно, этот клок светлых волос и красные локоны рядом с ними. Рори и Женевьева приехали в Ралейгшир.

Он ворвался на бег, пораженный при виде них. Сэр Колдер стоял между парой, осматривая солдат, тренирующихся перед ним.

— Эй! — крикнул Флетчер.

Они развернулись на звук его голоса. Именно тогда Флетчер понял, что это был не сэр Колдер. Это было лицо, которого он не видел больше двух лет. Человек, который появился и исчез, как сильный ветер, перевернул его жизнь с ног на голову.

Ротерем.

Глава 42

ФЛЕТЧЕР ОСТАНОВИЛСЯ как вкопанный и смотрел на старого воина.

— Ну, ну, — сказал Ротерем, держа руки на поясе. — Посмотрите кто это.

— Привет, Флетчер, — сказал Рори, нервно проводя рукой по волосам.

— Что вы здесь делаете? — спросил Флетчер недоумённо.

— Ну, маленькая птичка сказала мне, что ты нанимаешь людей, — сказал Ротерем, намек на улыбку играл на его седом лице. — Эта маленькая птичка, конечно же, наш король.

— Король? — спросил Флетчер.

— О, да, мы оба неразлучны, — сказал Ротерем, почёсывая соломенную щетину. — Почему ты думаешь меня не было на суде? Этот наш король трусливый мудак; как только люди триумвирата начали искать меня, он заставил тихо исчезнуть. Знал, что я не улучшу твои шансы, если выступлю там — я такой красочный тип и так называемый дезертир в сапогах. Я, чёрт возьми, бил баклуши на ферме в то время.

— У меня сердце радуется при виде Вас, — сказал Флетчер, улыбаясь седому ветерану. — Мы могли бы использовать ваш опыт.

— Да, сэр. Или лорд. Черт возьми, как все меняется, а? Лучшее и худшее решение, которое я когда-либо принимал, дав тебе эту книгу. Из того, что я видел в этих кристаллах, мы были бы до наших глазных яблок в навозе гоблинов, если бы не ты и твой маленький демон.

— Ну, он уже не такой маленький, — сказал Флетчер, хлопая Ротерема по спине. — Вы увидите его.

Он повернулся к Рори и Женевьеве, которые тихо стояли в замешательстве.

— А вы оба?

— Ну… мы слышали, что тебе нужны солдаты, такие же как Роттер, — сказала Женевьева. — И поэтому… армия… разумно.

— Женевьева пытается сказать, что нам не нравится армия, — сказал Рори, потирая шею. — Они не хотели давать нам руководящие должности, даже не хотели, чтобы мы сражались.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Флетчер. — Нам нужен каждый боевой маг, что может быть направлен на линию фронта.

— Они хотели нас для своих зарядных камней, — объяснила Женевьева.

Понимание озадачило Флетчера, и его мысли снова вернулись на уроки Рука в первый год. Они были группой небольших кристаллов корунда одинакового цвета и использовались для хранения маны для последующего использования. Он только видел, как они использовались в качестве помощи начинающим призывателям, когда те впервые пробовали открывать порталы в эфир. Но он знал, что они были важны на линии фронта, дополнительная мана использовалась, чтобы держать щиты боевых магов над траншеями, когда шаманы орков обрушивали на них огненные шары ночью.

— Клещи имеют низкую ману, но они восстанавливают ее быстрее, чем большинство демонов. Поэтому каждый день нам приказывали переливать нашу ману в них, а затем отпускали. Мы не были так важны, потому что наши уровни призыва очень низки, — сказал Рори, пиная землю ботинком.

— Итак, мы ходатайствовали перед королем о переводе, и он предоставил его при условии, что ты примешь нас, — сказала Женевьева. Она умоляюще посмотрела на него.

Внутренне Флетчер ликовал. Хотя они имели низкий уровень, но имея пару на руках, было бы огромным преимуществом в битве. Не говоря уже о том, что они оба прошли подготовку по военной стратегии и командованию.

— Вы будете вторыми лейтенантами, — сказал Флетчер, пытаясь скрыть свое волнение в голосе. — Но каждый будет отдан под командование отряд. Если вы готовы принять эти условия, для меня будет честью взять вас.

— Мы готовы! — засмеялась Женевьева, а затем Флетчер очутился с полным ртом рыжих волос, когда молодой боевой маг обняла его.

— Спасибо, — сказал Рори, протягивая руку.

Флетчер вытащил руку из объятия Женевьевы и тепло пожал протянутую руку. Впервые он почувствовал, как будто Рори и Женевьева действительно простили его за почти убийство Малахии в турнире. Он не понимал, насколько сильно эта вина давила на его совесть до того момента.

— Если бы я мог быть таким дерзким, — сказал Ротерем, когда Женевьева выпустила Флетчера и вытерла слезы с глаз. Вам понадобится сержант или два, чтобы привести эти войска в форму. Показать им что к чему, так сказать. Я стреляный воробей, постоянно в битвах с тех пор как был мальчишкой. Было бы самонадеянно с моей стороны рекомендовать себя на должность?

Седой ветеран, казалось, чувствовал неловкость под его взглядом. Флетчер был обязан ему и, конечно, ему нужен был сержант, чтобы передать приказы Рори и Женевьевы. И он был опытным бойцом. Он знал все средства и хитрости, используемые в войсках. Почему нет…

— Хорошо, сержант, — сказал Флетчер, хлопая Ротерема по плечу и выходя в саванну. — Просто знайте, что сэр Колдер будет нашим главным сержантом, а Вы будете получать от него приказы. Это относится и к вам, Рори и Женевьева: сэр Колдер выше вас обоих по рангу.

Флетчер сопротивлялся желанию развернуться и взглянуть на лицо Ротерема. Старика в армии, должно быть, множество раз обходили с повышением. Только подавив удивление дало ему ключ к реакции человека.

— Теперь давайте посмотрим на наши войска, — позвал Флетчер, шагая по высокой траве туда, где тренировались солдаты.

Они были разбросаны по кругу, и сэр Колдер поставил биться двоих отдельно от остальных. Бойцы сражались не со своими секирами, а с утяжелёнными квотерстаффами, простыми деревянными шестами, у которых с одного конца был прикреплен кусок дерева, чтобы имитировать вес, длину и баланс секиры.

— Молодец, Кобе, — кричал сэр Колдер, ибо молодой солдат только что сбил с ног своего противника шестом и теперь приставил деревянный блок к горлу. — Используй каждую часть своего оружия. Черенок и пятка так же полезны, как и наконечник.

Кобе улыбнулся и протянул руку, чтобы помочь подняться своему противнику. Флетчер признал в сбитом бойце одного из осужденных: тощий, с неровными зубами и шрамами от угревой сыпи на щеках парень. Он проигнорировал протянутую руку и поднялся сам. Он плюнул в ноги Кобе и вспылил.

Кобе пожал плечами и приветствовал сэра Колдер, прежде чем присоединиться к кругу.

— Вольно, ребята, — крикнул сэр Колдер, заметив приближение Флетчера. — Сделаем перерыв.

Войско с благодарностью рухнуло на землю, многие глотали воду из фляжек. Их лица были покрыты потом, и Флетчер подозревал, что сэр Колдер тренировал их с раннего утра.

— Благослови мою душу и проклини глаза, это Роттер? — воскликнул сэр Колдер, прихрамывая к четверке.

— Подождите, вы знаете друг друга? — спросил Флетчер. Затем он понял. Возглас Ротерема был узнаванием имени сэра Колдера, а не его продвижения по службе.

— Верно, я знаю его, — сказал Ротерем, смеясь от восторга. — Мы были не разлей вода с тех самых пор, когда были мальчишками. Мы даже некоторое время служили в одном полку, пока этот старый проныра не получил вольную и стал телохранителем лорда Ралейга.

— Не такой уж и старый, — сказал сэр Колдер, подталкивая Ротерема своей рукой с протезом, — я всего на несколько лет старше тебя.

— Такая удача! — рассмеялась Женевьева.

— Ты знаешь, что говорят, — сказал Ротерем, обнимая своего давно потерянного друга. — Есть старые солдаты и смелые солдаты, но нет старых смелых солдат. Я считаю, что мы два исключения.

— Ха, может быть, один из нас, — сказал сэр Колдер. Он повернулся к двум новым офицерам и подмигнул им.

— Рори, Женевьева, рад, что вы присоединились к нам. Надеюсь, вы не забыли мое обучение.

Нет, сэр, — сказал Рори и похлопал по рапире на поясе. Мы готовы попасть в самое пекло.

— Ну, не прямо сейчас, у нас есть несколько недель, прежде чем займём пост на этом горном перевале. — Сэр Колдер указал на горную цепь за руинами особняка Ралейг.

Флетчер посмотрел на горы, пытаясь определить, где мог находиться проход. Казалось, что он находится в точке, где горные вершины, дугообразно спускались с каждой стороны в форме U и погружались на самое дно. Теперь, когда он посмотрел на них, горы казались очень близкими. Он вздрогнул от мысли о том, насколько они близки к джунглям орков. Ему нужно было, чтобы люди были готовы как можно раньше. Кто знает, когда войска лорда Форсайта покинут своё расположение?

Глава 43

— НУ ХОРОШО, ПАРНИ, обратите внимание! — рявкнул Ротерем.

Наступили сумерки, и сэр Колдер наконец закончил свой урок с новобранцами, позволив им съесть бутерброды из оленины, прежде чем вернуться к тому, что стало их тренировочным полем — на старую лужайку особняка Ралейг.

— Я продемонстрирую правильный способ заряжания мушкета и стрельбы, — продолжил Ротерем. — Элитный солдат может выстрелить четыре раза за одну минуту. Это возможно, и я это докажу. Я выстрелю пять раз.

Ротерем снял с себя мушкет, оружие, идентичное солдатским в полной мере. Он поднял его к глазу и поводил по сторонам, пока не нашел цель — покрытый грибами пень.

— Мушкет сможет попасть в пятидюймовую цель на пятидесяти ярдах, как раз расстояние до того пня, — сказал Ротерем, прицеливаясь. — При стрельбе по группе врагов мы будем открывать огонь в два раза чаще, чем сейчас, но будь я проклят, если вы не сможете попасть по своим целям, как только они попадут в прицел. Сэр Колдер, отсчитайте минуту, пока я стреляю.

Сэр Колдер кивнул, держа карманные часы.

Ротерем крикнул: — Теперь считайте со мной. Один!

Он выстрелил в облаке белого дыма, и пень вздрогнул, когда пуля расколола его центр. Глаза Флетчера расширились, когда рука Ротерема мелькнула, вытащив бумажный патрон из кармашка на боку, затем он разорвал конец зубами. Поднёс к стволу и засыпал черный порошок, а затем в конце туда же запихал оставшуюся бумагу. Шомпол вырвался из канавки под стволом, утрамбовал один раз, два. Затем он вернулся на свое место, и мушкет упёрся в плечо Ротерема, палец оттянул курок. Один удар сердца. Бум.

— Два!

Пень подпрыгнул, когда другой мушкетный шар попал в цель, и весь процесс снова повторился. Флетчер ухмыльнулся на хитрость старого ветерана, его руки совершают движения, которые были вымуштрованы им в течение большей части десятилетия. Воздух был наполнен запахом серы, дым смещался к новобранцам, которые с трепетом смотрели на Ротерема. Теперь они с азартом присоединились к подсчету, их голоса разносятся над равниной, припевом к грохоту мушкета.

— Три!

Еще один выстрел попал в дерево вскользь и бросил вверх облако мусора. Ротерем ни разу не запнулся, выплевывая бумагу изо рта и заряжая еще раз. Его движения были почти механическими, пальцы проворными и быстрыми, он работал с мушкетом, как с музыкальным инструментом.

— Четыре!

Его мишень была в клочьях — разбитый пень, стоящий в беспорядке щепок и опилок. Конечно, минута уже прошла. Но нет, сэр Колдер всё ещё смотрел на свой секундомер. Ротерем вспотел, но руки двигались безошибочно. Шомпол продребезжал вниз по стволу, а затем, всего за секунду после того, как Ротерем выстрелил в свой пятый и последний раз, сэр Колдер крикнул.

— Время!

Солдаты кричали и хлопали, некоторые кашляли от дыма, который всё ещё клубился вокруг них. Это был подвиг чистого мастерства, который Флетчер будет вспоминать ближайшие дни. Иметь армию, которая могла бы стрелять так же хорошо, как он — они были бы силой, с которой нужно считаться.

— Я дал ему лишнюю секунду, — прошептал сэр Колдер, обходя Флетчера. — Но это, точно вдохновило людей, парень.

— Так и было, — сказал Флетчер, наблюдая, как его солдаты встали на усталые ноги и поздравили своего сержанта. — Не говори ему, он расстроится.

— Не мечтай об этом, — сказал сэр Колдер, ухмыляясь на то, как старый ветеран неохотно принимает похвалу новобранцев. — Мы с ним сражались бок о бок во многих битвах, и он вытаскивал мою задницу из огня больше раз, чем я могу сосчитать. Из него получится отличный сержант.

* * *

Сумерки снова приближались, раскидывая теплое оранжевое свечение по земле. Мужчины были выстроены в ряд и получили цели на расстоянии пятидесяти футов — покрытые мхом камни, разбросанные взрывом много лет назад. Ротерем сначала заставил их повторять движения зарядки без реальных боеприпасов, чтобы не тратить их, но после часа исправления их техники почувствовал, что они были готовы начать огонь с настоящими патронами. Флетчер, Рори и Женевьева стояли в стороне, наблюдая за процессом.

— Приготовиться, — крикнул Ротерем. Раздался щелчок тридцати восьми курков, оттягиваемых назад.

— Целься. — Тридцать восемь мушкетов были подняты и поставлены на тридцать восемь плеч. Флетчер посмотрел вниз, семь ружей появились ниже обычного из-за разницы в высоте гномов.

— Огонь!

Стена грома ударила по ушам Флетчера, дым вырвался огромным белым облаком. Мушкетные пули забарабанили по плитным камням, но Флетчер заметил не более дюжины попаданий по целям. Остальные разлетелись в высокой траве за мишенями или ударились в землю в нескольких футов.

— Заряжай! — рявкнул Ротерем.

Появился грохот оружия и безумных движений, когда люди тянулись за патронами и рвали их своими зубами.

Флетчер считал про себя. Отметил пятнадцать секунд, прежде чем Ротерем закричал.

— Приготовиться!

Это был бардак. Большинство мужчин трамбовали заряды в стволы, и даже самые быстрые всё ещё проталкивали шомполы на место, пытаясь вставить стержни в паз.

— Целься! — крикнул Ротерем.

Поднято было всего несколько мушкетов.

— Огонь!

Жалкие три пули затерялись в высокой траве, за ними последовал шомпол стрелка, который забыл удалить его из ствола. Ни одна пуля не попала в цель.

Ротерем вздохнул, проведя рукой по лицу.

— Ужасно, — прорычал он. — Меткость никакая. Заряжание отвратительное. Вы будете видеть меня здесь каждый день на закате для практики. И мы будем продолжать это делать, пока вы не сможете выстрелить как минимум четыре раза за одну минуту. Вы станете лучшими, джентльмены.

— Это только наш первый раз, — пожаловался рябой осужденный.

— Если вы сделаете так на поле битвы, орки сожрут вас на завтрак, — огрызнулся Ротерем, обходя его. — Ваше выживание зависит от того, насколько быстро и точно вы можете стрелять из этого мушкета.

Новобранцы от стыда смотрели в землю.

— Но вы не волнуйтесь, — сказал Ротерем, его голос внезапно оживился. — Мы заставим вас превратить пни в опилки в кратчайшие сроки. Свободны!

Солдаты простонали с облегчением и потопали в сторону ратуши, оставив Флетчера наедине с Рори, Женевьевой, сэром Колдером и Ротеремом. Они подождали, пока останутся одни.

— Понадобится больше боеприпасов для нашей подготовки, — сказал Ротерем извиняясь. — Это лучший способ научиться.

— У вас они будут, — сказал Флетчер. — Но мне нужно, чтобы вы дали мне имена ваших восьми лучших стрелков. Они не должны быть быстрыми, только меткими.

— Для винтовок? — спросил Ротерем.

— Верно.

— Атол показывал мне в дороге, — Ротерем почесал подбородок. — У меня уже есть несколько на примете. Снайперы всегда полезны; они могут пустить в расход лидеров, а также вынести вражеских разведчиков или часовых.

— Хорошо, — сказал Флетчер. — Сэр Колдер, у Вас будет время для тренировки после полудня.

— Мне подходит, — ответил сэр Колдер. — Я буду обучать их достаточно быстро. Я буду их учить, как противостоять копью, дубине, макане, кавалерии и подобному. Просто дай мне несколько недель.

— Мы здесь тех пор, пока люди, защищающие горный перевал, не уйдут, — сказал Флетчер, глядя на горную гряду. — После этого, нам просто нужно будет надеяться, что орки не нападут на нас.

Холод побежал по спине Флетчера. Он сказал Хану, что он Ралейг. Орк альбинос знал, что здесь его исконные земли. Если тот искал мести, это было первое место, на которое он бы напал.

— Приготовьте их, — сказал Флетчер с дрожью, несмотря на тёплую погоду. — Мы можем вступить в бой раньше, чем ожидали.

Глава 44

ДНИ ПРОХОДИЛИ КАК В ТУМАНЕ, один за одним, поскольку обучение началось всерьез. Флетчер, Рори и Женевьева каждое утро выводили солдат на равнину, чтобы тренировать их в маневрах — маршировать, поворачиваться, формироваться и переформироваться в разные построения в быстрой последовательности.

Затем были более сложные образования — формировали шилтрон для защиты от кавалерийской атаки, где люди рассредотачивались по кругу, передние ряды ощетинивались секирами, чтобы пронзать нападающих животных, в то время как задние — стреляли без разбора в воображаемую приближающуюся кавалерию.

Другой тактикой было упорядоченное отступление, когда стреляющие команды обеспечивали прикрытие друг другу, когда отступали группами по пять. В схватке мужчины разбегались в свободное формирование, чтобы сделаться более трудными целями для метательных дротиков. Они также практиковали организованное заряжание, предназначенное для того, чтобы стена мужчин стреляла в своих противников одной волной.

Флетчеру, Рори и Женевьеве были даны отряды из пятнадцати солдат, для тренировки, с равным количеством гномов, эльфов и людей. Остальные восемь были отобраны Ротерем, чтобы стать стрелками, и он тренировал их отдельно каждое другое утро, пока они не смогли попадать в ягоду шакала с сотни ярдов и по стволу три раза из пяти с четыреста ярдов. Затем они практиковались на движущихся мишенях, и каждую ночь колония обедала плодами их начинаний — обжигающими стейками из проворных газелей, длиннорогих ориксов, и в одну ночь даже тяжеловесным буйволом, которого, самого по себе, хватило на всю популяцию Ралейгтаун.

Во второй половине дня сэр Колдер тренировал новобранцев до тех пор, пока они не покрывались потом, оттачивая свои навыки, Флетчер едва узнавал бронзовых от солнца солдат, когда те сражались друг с другом в разгар дня. Мужчины вскоре научились бояться сэра Колдера; те, кто практиковался с ним, уходили хромая с красными следами на руках и лицах. Несмотря на это, мужчины становились грозной силой, их практика с оружием развивалась со скоростью и свирепостью, что они атаковали друг друга. В конце каждой тренировки было много синяков, и Флетчер поразил солдат, исцеляя каждую рану, как будто вытирал пятно.

Что касается вечеров, колонисты начали понимать часы дня по интенсивности стрельбы и знали, что солнце садится, когда тишина снова опускалась на равнину. Флетчер делался увереннее, когда он, Рори и Женевьева так же, как и их собственные солдаты, практиковались в искусстве стрельбы, и, хотя они каждый день ложились спать с больными плечами и вывихнутыми суставами, каждый из них мог делать по четыре выстрела каждую минуту, как точный часовой механизм, к концу первого месяца. Было облегчение, когда Ротерем объявил мужчин готовыми, но затем началась стратегия стрельбы.

Они должны были стрелять по шеренгам: первая шеренга стреляет с колена, когда они перезаряжаются, вторая стреляет стоя за ними, чтобы каждые семь секунд выпускать пули по врагу. По взводный огонь, где будет вестись огонь пятёрками по линии пехоты, обеспечивал постоянный поток пуль, бьющих по врагу.

К концу этого первого месяца солдаты хорошо привыкли к военным маневрам, поэтому Флетчер и его два лейтенанта брали их в экспедиции по саванне, охоты за дичью или поиском черного дерева. Вскоре у них было больше мяса, чем требовалось, даже после того, как Игнатус перебрался на излишек.

Поэтому Флетчер отправил торговые караваны, чтобы продать мясо на рынках Корсилиума, упаковывая его в бочки соли. Что касается древесины, Флетчер отправил мужчин заготавливать деревья далеко в саванне, и транспортировать лес обратно в импровизированных волокушах. Он присоединялся к каждой задаче, убеждая, что работает усерднее, чем любой из них, зарабатывая сдержанное уважение. На исходе второго месяца, мужчины сбросили весь свой щенячий жир, а тела стали худыми и крепкими, как у охотничьих собак. Даже Кобе и его худые соотечественники стали с рельефной мускулатурой, а Флетчер никогда в своей жизни не чувствовал себя сильнее.

Теперь, когда солдаты были подготовлены, в Ралейгтауне вскоре было достаточно древесины, чтобы завершить все ремонтные и строительные проекты, а свежие бревна из черного дерева в конечном итоге попали в торговые караваны. Под руководством Бердона и Таиссы, ремонт домов был быстро завершен, и колонисты переселились. Вскоре церковь стала их обеденным залом и местом встречи, с новыми стеклами на окнах и большими длинными столами из черного дерева, от стены до стены.

Флетчер начал с нетерпением ждать каждую ночь, когда радостный гул разговоров наполнял помещение, и он мог забыться в удовлетворённости. Он и Бердон превратили старую кузницу в свой дом, где каждую ночь будут вспоминать старые времена и строить планы.

С возвращением каждого торгового каравана приходило золото и припасы, и Флетчер справедливо распределял доходы между работниками и собой. Заметив прибыль, вскоре появились новые продукты от предприимчивых колонистов. Экзотические фрукты были сорваны с диких деревьев и проданы вместе с мясом. Первые тюки из шерсти их небольшого стада овец вскоре присоединились к ним, хотя нападения львов и шакалов уменьшили его на три особи.

Но это были не все хорошие новости. Флетчер не смог навестить свою мать. Он получил сообщение от королевских врачей, которые сказали, что она добивается прогресса, но боятся, что может вернуться в свое прежнее животное состояние при виде его в такой хрупкий момент своего выздоровления. Это убивало его, невозможность увидеть её, поскольку она была унесена без прощания в ту ночь, когда они вернулись в своё измерение.

Тем не менее возможность летать снова поднимало его настроение, даже такое подавленное. Каждое утро, на рассвете, он взбирался Игнатуса и парил в безоблачном небе. Крыло Афины наконец-то восстановилось, и её радость присоединилась к его, когда они скользили над диким пейзажами, изучая каждую складку и возвращались на землю, которую они вызвали домом. Летать было великолепно, и Флетчер не мог поверить, что некоторые люди могут прожить всю жизнь и не почувствовать этого. Но несмотря на это, насколько раз он уговаривал Бердона, но грубый кузнец отказался даже сесть на Игнатуса, не говоря уже о том, чтобы позволить дрейку оторвать его от земли на несколько фунтов.

Хотя он и колонисты были довольны, в армии Флетчера был раскол. Это ни где не было так очевидно, как на ужине. Гномы предпочитали сидеть за собственным столом во главе с суровым гномом по имени Галло, чья борода была настолько длинной, что он должен был засовывать её за пояс. Флетчер узнал от Таиссы, что он и другие гномы рекруты, разговаривают между собой на своём языке, даже в присутствии людей, вызывая гнев многих своих собратьев солдат.

Кобе и его бывшие рабы сдружились с осужденными, которые были шумными и наглыми, но добродушными. К сожалению, самым популярным среди них был рябой парень по имени Логан, прирождённый нарушитель спокойствия. Его и его союзников часто видели хихикающих, обычно над шуткой, сделанной гномам или эльфам.

А также были высокомерные эльфы, во главе с Делией. Она в последние месяцы потеплела к Флетчеру и её поведение стало более цивилизованным, хотя и не многословным. Тем не менее Флетчер не мог быть уверен, действительно ли он заслужил её уважение или это было приобретение невероятного талисмана для его армии, побудившего её улучшить настроение: лиса фенек, размером с щенка, с золотисто-белым мехом и чересчур большими, как у летучей мыши, ушами, это было похожестью их видов.

Она следовала за ними во время их набегов в саванну: выпрашивала у солдат остатки мяса и чтобы почесали животик. Далия сразу же приняла маленькое существо, и лиса стала её постоянной спутницей, рысью бегала по пятам в течение дня и спала рядом с ней ночью. Хотя лиса якобы была её, вся компания солдат считала лису хорошим предзнаменованием, и назвала её кроликом из-за ушей. Она была жутко избалована каждым из них, но делала хорошую работу, вызывая редкую улыбку на обычно суровом лице Далии.

Прошло два месяца, когда начались неприятности, в обычный, как и любой другой, вечер. Почти все колонисты уже ушли спать, поскольку тренировка проходила поздно, и большинство из них уже поели к тому времени, когда солдаты прибыли в церковь. В тот день охота была неудачной — их еда состояла из тушеного мяса, приготовленного из остатков предыдущих дней, и поэтому настроение было более мрачным.

Флетчер сидел за столом с Рори, Женевьевой, сэром Колдером и Ротеремом, когда заметил это. Логан взял половину хлеба и поднес его к подбородку, как если бы это была борода, помахивая им перед гномами. Возможно, это было предназначено как шутка, но гномы не улыбались; фактически наоборот, и то, как они смотрели на Логана, заставило Флетчера подумать, что он не первый раз дразнил их таким образом.

— Если я встану на колени, мы были бы неразличимы, — объявил Логан, высоко оценивая смех от сидящих вокруг него парней. — Опять же, гномы в последнее время тоже много чего делают на коленях, не так ли, парни?

Насмешка заставила одного гнома подняться на ноги, но он был остановлен Галло, который украдкой прошептал ему на ухо.

Разочарованный отсутствием реакции, Логан обратил внимание на эльфов. Он разломил хлеб пополам и подставил кусок к каждой стороне лица, подражая их ушам.

— Что думаете, дамы? — он позвал эльфиек. — Достаточно для вас? В любом случае все будет выглядеть одинаково, а, парни?

Далия преодолела расстояние между ними одним быстрым прыжком и схватила Логана за шиворот. Лезвие стилета возникло, словно из ниоткуда, и она прошипела.

— Ты хочешь выглядеть как эльф? Позволь мне заострить твои уши.

Вдруг ножи, которые были использованы во время еды, были схвачены и спрятаны под столы. Осужденные вскочили на ноги, и Логан заорал от страха и возмущения.

— Прекратить, прямо сейчас! — крикнул Флетчер. Его сердце забилось в груди, потрясенный скоростью, с которой его солдаты перешли от компаньонов к врагам. Но прежде чем он успел сказать хоть еще одно слово, стилет исчез, и Далия отступила с хищной улыбкой.

— В чем проблема, Логан? — спросила она, наклонив голову в бок. — Нельзя пошутить?

Он вздрогнул в ответ. Комната затаила дыхание, затем Логан с рыком опрокинул свою чашку и вышел, захлопнув дверь, чтобы исчезнуть в ночном воздухе. Напряжение несколько снизилось. Ножи были заменены на столах, и тихий шум разговора вернулся в комнату.

Флетчер вернулся на своё место и медленно выдохнул. Пока всё закончилось, но даже первый намек на облегчение замедлил его сердце, его мысли повернулись на отдых в оставшуюся часть ночи.

— Я хочу, чтобы вы все четверо спали в казармах сегодня вечером, — сказал Флетчер Рори, Женевьева, сэру Колдеру и Ротерему, думая о замкнутом пространстве, в котором были поселены солдаты. — Убедитесь, что это не перерастёт во что-то уродливое.

— В этом есть смысл, парень, — сказал сэр Колдер со вздохом, — но это не исчезнет за ночь. Это уже давно назревало.

— Я знаю, — сказал Флетчер, наблюдая, как гномы выходили из комнаты, с открытой агрессией смотря на осуждённых. Галло повернулся и провел пальцем по шее, смысл столь же тонкий, как кирпич через окно.

Флетчер с силой выдохнул сквозь зубы, внутри него бурлило разочарование. Он позволил проблеме расти и гноиться, решив закрывать на это глаза, поэтому раскол углублялся. Теперь был нанесён ущерб.

А исправлять нужно было раньше.

Глава 45

ДРОБЬ ПАДАЮЩИХ капель дождя аккомпанировал топоту солдатских ног, когда они строились на площади Ралейгтауна. Это был теплый дождь, обильный и сильный, который пропитал волосы Флетчера и заливал глаза, когда он наблюдал за армией перед ним. Утренняя тренировка была отменена, и теперь они столкнулись с музыкой.

Где-то вдалеке, мягкий рокот грома эхом разнесся заглушив стук капель. В своем сознании Флетчер почувствовал, что Игнатус и Афина были выше шторма, наслаждаясь сильными ветрами, которые позволяли им высоко скользить без единого взмаха своих крыльев. Флетчер отправил их полетать без него, не желая наказывать их за собственную неудачу.

Солдаты стояли там, угрюмые и задумчивые. Никто из них не встречался с ним взглядом, когда он ждал, скрестив руки, прищурив глаза. Он наблюдал за ними, ожидая, когда зеленый цвет униформы потемнеет от влаги, а волосы слипнутся на головах. Послание было ясным. Это было наказанием.

— Мне стыдно, — крикнул он, смягчая разочарование в своем голосе, превращая его в контролируемую ярость. — Вы должны были стать лучшими, армией, которой можно было бы гордиться. Теперь посмотрите на себя. Ссоритесь из-за пустяков, как испорченные дети.

Он остановился, изучая лица. Был ли в них стыд? Или разочарование от стояния под дождём?

— Я виню себя, — прорычал Флетчер. — Я позволял продолжаться этому слишком долго. Поэтому я собираюсь дать вам шанс. Всё закончено и забыто.

Теперь они посмотрели на него.

— Логан, Далия, Галло, подойдите, — приказал он.

Трое неохотно вышли из строя и направились к нему. Он подал знак Рори и Женевьеве лёгким движением руки, и оба офицера вышли из укрытия казармы и присоединились к нему под дождем. Сэр Колдер и Ротерем посмотрели изнутри.

Затем Флетчер поднял руку. Прозрачные нити кинетической энергии расцвели на кончике его татуированного пальца и заструились по ногам и рукам Логана. Парень ахнул, когда они сжались вокруг него, и капли разлетались от невидимого поводка, который теперь соединил его с пылающим пальцем Флетчера.

Рядом с ним Галло и Далия также боролись со своими узами, поскольку Рори и Женевьева следовали инструкциям, выданными им утром.

— Что ты делаешь? — закричал Логан.

— Как я и сказал, — мрачно ответил Флетчер, — каждый получает шанс.

Он повернулся к солдатам, которые наблюдали со страхом на лицах.

— Гномы, эльфы, мне нужно чтобы вы выстроились перед Логаном. Остальные — перед Галло и Далией.

Они уставились на него, глаза переместились от него к своим спутникам.

— Вы слышали его, двигайтесь! — рявкнул сэр Колдер, отправив солдат к своим местам.

— Логан сделал ненавистные комментарии к обеим вашим группам прошлой ночью, — объявил Флетчер. — Галло провел пальцем по горлу, а Далия приставила нож к горлу Логана. Никто из них не виновен.

Он глубоко вздохнул, надеясь, что план сработает.

— Ты, Таллон, — сказал Флетчер, указывая на гнома, стоящего впереди. Он был тем, кто встал в гневе на комментарии Логана.

Таллон посмотрел на него, страх исказил лицо.

— Ударь его.

Купер колебался.

— Я…

— Прошлой ночью я видел, как ты угрожал убить его, — крикнул Флетчер сквозь ливень, шагая к Таллону. — Так вот как ты относишься к своим товарищам по оружию?

Солдаты окружили его.

— Большинство из вас держали ножи в руках. Не отрицайте этого!

Теперь он мог видеть стыд. Опущенные взгляды, отвернувшиеся от него лица.

— Вот он, твой шанс, — проворчал Флетчер.

Таллон уставился на парня перед собой. Логан встретил его взгляд и с вызовом поднял подбородок.

— Давай, — сорвался Флетчер, подталкивая Таллона. Гном наткнулся на булыжник, потеряв равновесие в нескольких дюймах от Логана. Он смотрел на своего соперника, сквозь дождь, который заливал их. Затем Таллон нерешительно пихнул его в плечо.

— Это глупо, — сказал Таллон, ища сторонников среди толпы. Но они молчали, только смотрели со страхом в глазах.

— Ты называешь это ударом? — спросил Флетчер. — Я думал, ты ненавидишь его.

— Это неправда, — сказал Таллон.

— Ты был готов с ножом прийти к нему прошлой ночью, — сказал Флетчер, ударив пальцем по Логану. — Это ничто по сравнению с тем.

— Я не хочу делать этого, — возразил Таллон.

— Тогда вернись в строй, — зарычал Флетчер, отталкивая его.

Он вернулся к войскам, преследуя три дела. Его взгляд опустился на Купера, одного из друзей Логана.

— Как насчет тебя, Купер? — спросил Флетчер. — Ты достаточно ненавидишь Галло, чтобы преподать ему урок?

Парень посмотрел на Галло, лицо которого побледнело, когда тот шагнул вперед.

— Давай, — сказал Купер. — Мы решим это как мужчины. Один на один.

— Что случилось? — спросил Флетчер. — Там твой враг, прямо там. Всё что тебе нужно сделать, протянуть руку и ударить его.

— Он беспомощен, — сказал Купер, качая головой.

— Ты не смог бы убить орка, если бы он потерял свое оружие в битве? — спросил Флетчер. — Он был бы беспомощен, не так ли?

— Это другое, — аргументировал Купер.

— Ты ненавидишь обоих как врагов, верно? — сказал Флетчер. — Он для тебя никто. Делай.

Купер шагнул вперед, потрескивая шеей. Он посмотрел в глаза Галло, мышцы на лице напряглись, когда он стиснул зубы. Но что-то удержало его.

— Нет, — сказал Купер, покачивая головой. — Я не буду этого делать.

Флетчер толкнул парня назад в строй.

— Кто-нибудь ещё? — спросил Флетчер. — Кто-то же должен быть, кто выместит свой гнев на этих троих. Это ваш шанс.

Он посмотрел на парня перед Далией, бывшего раба по имени Ариф, который быстро схватил нож в защиту Логана.

Ариф поднял руки и отступил до конца построения.

— Так внезапно никто больше не хочет навредить друг другу, — сказал Флетчер, заставляя горько смеяться. — Что изменилось?

Его единственным ответом был шум дождя и далекие раскаты грома.

— Вот в чем дело, — сказал Флетчер, пропуская руку через свои мокрые волосы. — Если бы вы ненавидели друг друга, это маленькое шоу собак и пони пошло бы совсем по-другому. Но не ненависть ваша проблема. Гордыня.

Он покачал головой, смотря на них с отвращением.

— Слишком горды, чтобы вынести оскорбление. Слишком горды, чтобы потерять лицо. Слишком горды, чтобы простить.

Солдаты стояли молча, жалкие под тенью своего гнева.

— Вы это видите? — спросил Флетчер, показывая за их спины на руины своего родового дома. — Моя семья была убита орками. Каждый человек в этом городе, был насажен на кол на границе джунглей за пределами тех гор. Это ненависть. Это враг.

Он выпустил Логана из кинетического заклинания, позволив парню свалиться на колени. На его кивок, Женевьева и Рори сделали также.

— Форсайт организовал это, — сказал Флетчер, и он увидел внезапную вспышку на их лицах. — Сказал оркам, как сюда попасть, куда идти. Это правда.

Он поднял Логана на ноги.

— И, как вы хорошо знаете, их семья посеяла разлад среди наших народов, чтобы продвигать свои интересы. И вы играете им на руку. Они питаются вашей гордыней. Вашим страхом перед чужими. Не позволяйте им.

Флетчер наклонился и прошептал ухо Логану.

— Повторишь шуточки, и ты будешь отрезан от моей армии, — прошептал он. — Это твой единственный шанс.

Логан вернулся к мужчинам, этому способствовал толчок руки Флетчера. Его послание Логану было чётким и ясным, даже если сами слова не были услышаны. Галло дал Флетчеру кивок уважения, когда вернулся в ряды, Далия преследовала за ним, даже мельком не посмотрев на Флетчер.

Флетчер вздохнул. Её было также тяжело понять, как и Сильву. Тем не менее он знал, что на данный момент напряжение войсках было уменьшено. Он мог только надеяться, что так это и останется.

— Мой лорд, — позвал голос. Флетчер повернулся, чтобы увидеть, как маленький мальчик выбегает с улицы с широко раскрытыми от страха глазами. — Там идут солдаты.

Флетчер закрутился, чтобы посмотреть на горы, откуда должны прийти охранники Форсайта. Но не было ничего. Мальчик потянул его за рукав и указал на улицу, с которой он появился.

— Нет, милорд, вон там.

— Там никого…

Слова умерли, не успев сорваться с губ. Там были люди, марширующие с севера, появились в поле зрения, как только свернули на главную дорогу Ралейгтауна.

Даже отсюда Флетчер узнал их черно-желтую форму.

Это были солдаты Дидрика.

Глава 46

ИХ БЫЛО МНОГО, по крайней мере шестьдесят, по оценке Флетчера, бойко шедших по дороге, несмотря на дождь. Во главе Флетчер увидел знакомую, похожую на гориллу фигуру Якова, двигающуюся тяжело, а рядом с ним шёл Дидрик. К удивлению Флетчера, молодой дворянин все еще носил полумаску. Очевидно, ему нравилось, как он выглядел.

Бердон проскочил через двойные двери кузницы и подошел к Флетчеру, косясь сквозь ливень на приближающихся мужчин.

— Как думаешь, что они здесь делают? — спросил он. — Это надзиратели Дидрика, если я не ошибаюсь.

— Не знаю, — ответил Флетчер. — Но уверен, ничего хорошего.

Он видел ухмылку на лице Дидрика, которая расширилась, когда их глаза встретились.

— Должны ли мы сказать людям, чтобы они приготовили свои мушкеты? — спросил Бердон.

— Нет, — ответил Флетчер. — Если бы они прибыли сюда, чтобы убить нас, то сохранили элемент неожиданности. И мушкеты бесполезны в такой дождь.

Он обдумывал ситуацию. У его людей были с собой секиры и мушкеты, но винтовки все еще находились внутри.

— Сержанты, минуточку! — крикнул он.

Сэр Колдер и Ротерем поспешили к нему.

— Сержант Ротерем, разместите винтовки в окнах второго этажа и зарядите их. Будьте готовы стрелять в случае неприятностей.

— Да, сер, — ответил Ротерем.

— Сэр Колдер, поставьте людей полумесяцем у входа. Я хочу, чтобы они были окружены, когда войдут.

Сэр Колдер кивнул и начал выкрикивать приказы солдатам.

— Женевьева, Рори, возьмите свои команда. Не позволяйте им начать то, что мы не сможем закончить. Всё это примет некрасивый оборот.

Пара побежала отдавать приказы, и, словно по сигналу, дождь ослабел до мороси.

— Бердон, зайди внутрь, — сказал Флетчер.

— Не в этот раз, сынок, — сказал Бердон, твердо стоя рядом с ним. Он вытащил из пояса кузнечный молот и позволил ему свисать с пальцев.

В своём разуме, Флетчер позвал Игнатуса и Афину вернуться. Но они были далеко, пролетели на северо-запад в самые отдаленные районы Ралейгшира. Возвращение займёт полчаса.

Солдаты Дидрика остановились прямо перед жиденькой линией войск Флетчера. За ними Флетчер мог видеть, подошедших горожан, еще двадцать взрослых мужчин и женщин. Это почти выровняло их количество.

— Так вот, куда вы все убежали, — объявил Дидрик, широко разведя руки. За его спиной задрожали ставни, когда другие, более застенчивые горожане смотрели из-за занавесок.

— Почему ты здесь, Дидрик? — предъявил Флетчер.

— Не особо на вид, не так ли? — проложил Дидрик. — Я считаю, что вам лучше в лачугах в Пэлте.

Люди Дидрика хихикали над его словами.

— Переходи к делу, — огрызнулся Флетчер. — А то ты никогда не закончишь.

Он ослабил хопеш в ножнах на боку.

— Я вижу, вы присоединились к некоторым другим нежелательным элементам, — сказал Дидрик, игнорируя угрозу Флетчера, пристально посмотрел на рекрутов гномов, затем на эльфов. — Не могу сказать, что я удивлён.

Далия сплюнула насмешливо после его слов. Когда она это сделала, Дидрик заметил Кролика, сидящего у её ног. Маленькая лиса рванула к нему, когда он посмотрел на неё, и Дидрик пнул ботинком, откидывая лису с визгом проч.

— Не смей к ней прикасаться, — прошипела Далия, показав на него своей секирой.

— Грязная маленькая крыса, — ухмыльнулся Дидрик, наблюдая, лисий хвост исчез в кустарнике.

— Я больше не буду тебя спрашивать. Что ты здесь делаешь, Дидрик? — сорвался Флетчер, скрестив руки.

— Почему, мы здесь — чтобы забрать людей лорда Форсайта, — ответил Дидрик, показывая рукой на горы за руинами. — К сожалению, на пути была эта чёртова дыра.

— Делаешь грязную работу для Форсайта?

— Одолжение другу, — сказал Дидрик. — Он сейчас нездоров, благодаря твоему маленькому трюку.

— Ты называешь его другом? — ответил Флетчер, указывая на останки старого дома его родителей. — Посмотри туда. Вот что вероломная змея делает со своими друзьями.

— Ты называешь это предательством, я называю это ценой ведения бизнеса. — передернул Дидрик. — Ты должен признать, это был смелый шаг. Твой дурак отец не ожидал этого.

Каждое слово было словно пощечина. Флетчер почувствовал, как кровь приливает на щеках.

— Скажи это снова, — прорычал Флетчер, вытаскивая клинок.

Дидрик улыбнулся и отступил назад, позволив Якову выступить за него.

— Отойди в сторону, — сказал Яков, крепко держась за рукоять меча. — У нас есть незавершённое дело.

— Не на моей земле, — ответил Флетчер. — Вы нарушили границу. Вернитесь и дожидайтесь ваших людей на Уотфордском мосту. Мы сообщим им.

Яков обнажил свой меч с металлическим скрежетом. Позади него солдаты Дидрика делали то же самое.

— Я сказал, отойди в сторону! — прорычал Яков, поднимая клинок.

Затем раздался выстрел. Меч зазвенел в ливне искр и вылетел из рук Якова в траву.

— Ты хочешь драться, оставь клинок на земле, — голос Ротерема пропел из казарм. — Следующий кто двинется, получит пулю в голову. Или, может быть, я начну с Дидрика, я ещё не решил.

Яков озирался, его глаза осматривали окна домов. Он присел и потянулся за своим мечом, его глаза все еще смотрели выше. Еще один выстрел прогремел, выбивая меч из досягаемости.

— Я могу делать это весь день, — прокричал Ротерем.

— Всё в порядке! — закричал Дидрик. Он огляделся вокруг, увидев свое затруднительное положение. С оружием его люди имели бы преимущество. Но с гражданами Ралейгтауна, что присоединятся к драке… нет.

— Пожалуйста, давайте бросим оружие, — громыхал Бердон рядом с Флетчером. — У меня есть незаконченные дела с этим человеком.

Он похрустел шеей и поднял кулаки. Яков побледнел, когда большой человек сделал шаг вперед, стоя всего на дюйм ниже его, но с такими же широкими плечами. Яков и его охранники избили Бердона до бессознательного состояния и сожгли дом в ночь побега Флетчера. Действительно, незаконченное дело.

— Да, давай, — крикнул Галло из-за спины Флетчера. — Вы увидите, насколько мы нежеланные, когда по вам пройдутся гномьи сапоги.

Больше солдат присоединилось к крикам — эльфы, люди и гномы.

— Назад, — приказал Дидрик, оттягивая Якова. Одетые в чёрно-желтое, мужчины отступили, спиной друг к другу, ощетинившись мечами как дикобраз.

— Создать фалангу, — приказал Флетчер. Его люди бросились выполнять, формируя три шеренги, ощетинившиеся секирами.

— Продвигаемся!

Они следовали за отступающими солдатами по улице, шагая, чтобы удерживать неприступную стену для врага. Все это время Дидрик и Яков испуганно озирались на дома вокруг, боясь выстрела, который мог бы свалить их с ног.

Шаг за шагом, выдавили их к границе города. Дождь прекратился, и серые пятна облаков начали отступать. Люди Дидрика перешли в высокую траву, высоко поднимая ноги, чтобы не споткнуться.

— Заряжай! — скомандовал Флетчер. Сразу же секиры перекинулись на плечи и застучали шомполы.

При виде мушкетов люди Дидрика сорвались в полное отступление, спотыкаясь друг о друга в своем отчаянии уйти. Мушкеты вряд ли бы стреляли под дождем, но не мешало бы дать им какой-то стимул.

— Никакой дисциплины, — пробурчал сэр Колдер.

Люди ликовали, когда вражеские солдаты побежали. Потом, неожиданно замолчали.

Дидрик и Яков были вне зоны досягаемости, но их фигуры все еще можно было четко видеть в саванне. Они остановились рядом с низкорослым деревом.

Яков что-то держал в руках. Что-то с золотистым мехом, извивалось в руках. Он ударил этим о ствол. Раз, два. Затем они развернулись и побежали в саванну.

— Нет! — крикнула Далия, опустившись на колени.

Они убили Кролика.

Глава 47

ОНИ ПОХОРОНИЛИ КРОЛИКА РЯДОМ с тренировочной площадкой, положив изломанное тело на шесть футов под землей и оставив меч Якова рядом с ним. Никаких слов не было сказано, но пролились слезы, даже у самых грубых гномов.

Смерть маленькой лисы была актом бессмысленной жестокости, Флетчеру пришлось сильно постараться, чтобы предотвратить поход солдат за людьми Дидрика. Но врага имел численность и их будут ждать. Флетчер не мог оправдать дорогостоящее сражение ради жизни одного животного, любимого питомца или нет.

Тем не менее смерть лисы объединила их в горе. Гномы, люди и эльфы оплакивали вместе, сочувствуя и рассказывая истории об их потерянном друге. Игнатус вернулся с импалой, зажатой в когтях, и они зажарили её над огнем и запивали пивом из ягод шакала. В ту ночь, пьяные и сытые, солдаты пели песни скорби своих земель. Все это время Флетчер наблюдал из казарм со своими офицерами и сержантами. Они не могли принять участие — это было бы неправильно.

— Пусть они объединятся, — сказал Ротерем. — Им не нужен офицер, портящий эту ночь.

Поэтому Флетчер начал подготовку к следующему дню.

Подготовка закончилась. Люди Дидрика должны били ожидать войска Форсайта. Афина последовала за ними в лагерь возле Уотфордского моста, где они расположились позади спешно построенной баррикады.

Если торговые караваны Флетчера собираются отправиться в Корсилиум, люди Дидрика должны уйти, а это подразумевает смену людей лорда Форсайта.

Им нужно будет пойти на перевал, и скоро. Но нужны запасы. Поэтому Флетчер и его офицеры доставили повозку из своего небольшого парка. Бердону было поручено усилить колеса для проезда по ухабистой местности, а тем временем они организовали всё, что им могло понадобиться.

Бочки соленого мяса антилопы и воды были взяты со склада, а также парусиновые палатки, кухонные принадлежности, клеенки для хранения оружия от ржавчины и точильных камней, чтобы держать их острыми. Они обеспечили запасную бочку пороха, которую послал им Серафим, с бумагой для пуль, мушкетными пулями и свинцовыми стержнями для Бердона, для производства собственных боеприпасов.

Они взяли двух коз для молока, и четыре курицы были помещены в импровизированные деревянные клетки, чтобы обеспечить регулярную поставку яиц. Добавлены бушели фруктов, и не только ягоды шакала, но и другие, которые начали выращивать горожане: рогатые огурцы — колючий желтый снаружи, с приятной темно-зеленой мякотью, которая напоминала одновременно лайм, папайю и банан. Гигантские плоды хлебного дерева, которые вырастали страшными, прыщавыми дынями размером с голову орка. Было даже несколько корзин плодов дуриана, вонючих как смерть, но на вкус неожиданно сладких — неудивительно, что плод не был хорошо продан в Корсилиуме, поэтому Флетчер взял всю партию.

И была еще одна, более секретная задача, которую Флетчер дал Таиссе, ей нужно было бы работать всю ночь, чтобы закончить вовремя. Но это того стоило.

* * *

На следующее утро войска были выстроены на полигоне и наблюдали за горожанами, собравшимися, чтобы попрощаться с ними. Они были упакованы и готовы к походу, кожаные рюкзаки и оружие были закреплены на спине, обмундирование выправлено и почищено. Каждый из них выглядел поджарым и нетерпеливым, как охотничьи собаки, рвущиеся с поводка.

Рори и Женевьева гордо стояли во главе своих отрядов, Ротерем и его небольшая группа стрелков сзади, а сэр Колдер на передней линии, готовый действовать как строевой инструктор. Огромная благодарность распирала грудь Флетчера, чтобы иметь честь возглавлять таких мужчин.

Он глубоко вздохнул, потому что слова, которые он так тщательно готовил в течение долгой ночи, казалось, вылетели из головы. Прошлой ночью он ругал их. Теперь, нужно было объединить.

— Я горжусь тем, чего мы достигли здесь, — сказал Флетчер, стоя перед ними, заложив руки за спину. — Вы теперь элита, солдаты, которых я с гордостью поведу в самое сердце орочьих владений. За это, я благодарю вас.

Мужчины молчали, их грудные клетки вздымались, глаза смотрели прямо. Единичные аплодисменты начали раздаваться от горожан, но Флетчер не закончил.

— Сегодня мы отправимся в наш новый лагерь, на границе между джунглями орков и местом, в которое мы пришли, чтобы назвать домом. Там мы подготовимся к нашему длительному дежурству, чтобы сохранить не только Ралейгшир в безопасности, но и весь Гоминиум. Ибо мы защищаем ворота в империю.

Флетчер повернулся и указал вдаль.

— Там, за горизонтом, не более чем в сутках пути, лежит Корсилиум. Тысячи невинных людей, проживают своей повседневной жизнью. Вы тонкая линия, которая держит их в безопасности от диких орд на нашей южной границе. Я не мог придумать ничего лучше борьбы в этом стремлении.

Улыбка, даже намёт на неё от Далии. Он знал, что был драматичен, но он придавал значение каждому слову.

— Но как мы должны себя называть? — спросил Флетчер, указывая на свою форму. — Мы идём менять отряд Фурий Форсайта. Вчера нас опознали люди, которых Дидрик называет своими надзирателями. Так кто мы?

Пока он говорил, Таисса спешила к нему с улицы. Он видел как нахмурились брови людей, даже неохотно дергались уголки губ когда они обдумывали ответ.

Таисса протянула ему рулон ткани, прикрепленный к шесту. Резко развернулась и отступила шепча.

— Я сделала всё, что могла, только у нас не осталось зеленого цвета.

— Я уверен, что это здорово, Таисса, спасибо, — прошептал Флетчер.

С размаху, он распутал ткань на шесте, позволяя флагу развернуться и трепетать на ветру.

— Люди Ралейгтауна, я нарекаю вас… лисы! — объявил Флетчер, и расслабился, услышав рев одобрения как от солдат, так и от горожан, когда они увидели работу Таисса.

Это был первый раз, когда он увидел флаг, и результат поражал. Вышитый на ткани богатого бордового цвета золотой контур лисы фенек, одна лапа приподнята, нос направлен прямо, как стрела. Он колыхался на ветру, прекрасный в своих деталях и цвете.

— Лисы, вы готовы сражаться? — крикнул Флетчер, обрывая овации.

— Сэр, да, сэр! — прозвучал ответ, крик в идеальном единстве.

— Сэр Колдер, отдайте приказ, — сказал Флетчер, заставляя вернуться усмешку.

— Кругом, — гаркнул сэр Колдер.

Сорок две ноги повернулись на каблуках. Сорок два притопа.

— Вперёд… марш!

Сердце Флетчера пело от восторга. Потому что Лисы Флетчера пришли в движении.

Глава 48

БЫЛО ТАКОЕ ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО ОНИ ДОСТИГЛИ подножия гор моментально. Перевал, на который они направлялись, был всего в сорока минутах ходьбы, по прямой. Теперь, когда Флетчер подумал об этом, было странно знать, что люди Форсайта были так близко, но они не встречали их более двух месяцев.

Когда он посмотрел гряду, протянувшуюся влево и вправо, насколько мог видеть глаз, Флетчер понял, что это не горы Медвежьего Клыка. Стены были отвесными, как у самого Вокана, а окраска была светло-коричневой от высушенной на солнце глины, хотя он знал из рассказов сэра Колдер, что они были сделаны из рассыпчатого песчаника. Но независимо от их состава, они стали известны как Бронзовокаменные скалы, неблагородное и неточное название природного чуда, отделяющего тропические джунгли от умеренных равнин Ралейгшира, не говоря уже о цивилизованном мире от орков-варваров.

— Я не вернусь сюда, потому что… знаешь, — сказал сэр Колдер сквозь скрип колес повозки. Он сидел на задней оси и растирал свой обрубок ноги под кожаными ремнями протеза, после долгой ходьбы. — Не было на что смотреть тогда, и не будет сейчас.

Теперь они поднимались по склону, где крутые стены гор поднимались по обе стороны. Небо было ярким и чистым, Флетчер был наполнен искушением призвать Игнатуса и полететь вперед. Но затем…

— Привал! — голос Ротерема раздался спереди.

Флетчер поспешил мимо повозок, прокладывая себе путь через ряды своих людей. Затем он остановился, полный смятения. Они оказались в нужном месте, но там никого не было.

— Где люди Форсайта? — рявкнул Ротерем. — Это подонки должны быть здесь.

Оглядываясь вокруг, Флетчер мог видеть, что они были в каньоне, не отличающемся от того, через который прошли в эфире. Здесь не было никакой травы, просто сухая, высушенная грязь под ногами, затененная естественными бастионами, уходящими ввысь. Стены гор сходились углом внутрь, заканчивались разрывом, не больше броска камня. Через него Флетчер мог видеть буйную зелень, а за её пределами, рябь листьев и зарослей края джунглей.

На правой стене, располагался естественный выступ, имевший довольно потёртый вид, достаточно широкий. чтобы мог ходить человек. В своей самой высокой точке, возможно, в два этажа и две меры ярдов от входа каньона, выступ расширялся наружу во что-то, напоминающее платформу. Там можно было увидеть остатки какого-то здания, теперь не более, чем кольцо камней фундамента, а оставшиеся булыжники разбросаны по земли вокруг.

— Это старая сторожевая башня, — сказал сэр Колдер, топая за ним. — Упала давно, даже прежде чем родился твой отец. Раньше мы отправляли часовых на выступ — там можно разместить полдюжины человек и костер, и фундамент удерживает большую часть ветра. И от туда хорошо виден подход к каньону.

— Ловко, сказал Флетчер, избегая соблазна подняться по уступу и взглянуть.

Вместо этого он прошёл вперед, ко входу каньона. Его поразило то, насколько узким был промежуток: Игнатус мог бы, сидя в центре раскрыв крылья, достать до краёв. Если бы армия должна была пройти здесь, им пришлось бы миновать узкое место колонной не более десяти человек в ряд.

— Мы называем это расщелиной, — сказал Ротерем, следуя за Флетчером. — Если бы ты посмотрел сверху, это выглядело бы как песочные часы, причем этот промежуток был бы в середине.

— И это единственный путь в Ралейгшир? — спросил Флетчер.

— Конечно, — ответил Ротерем. — Горы простираются до Весании на запад, а линии фронта защищают границы на востоке, за рекой Уотфорд. Вот и всё.

Флетчер сделал шаг и споткнулся, задев ногой что-то полое и металлическое.

— Что это? — спросил он, обращаясь больше к себе. Он опустился на колени и соскоблил грязь с круглой формы, настолько сильно заржавевшей, что она сочеталась с грязью.

— Ещё одна реликвия из прошлого? — спросил он.

— На самом деле, немного новее, — сказал сэр Колдер, опустившись на одно колено и положив руку на ржавую конструкцию. — Веришь или нет, но это первая пушка, сделанная за несколько недель до твоего рождения. Первая пушка, во всех отношениях.

Он усмехнулся и покачал головой.

— Я удивлен, что старушка все еще здесь.

— Подождите… разве не отец Отелло изобрёл пушку? — спросил Флетчер.

— Он, парень, — сказал сэр Колдер, убирая грязь, чтобы увидеть клеймо на боку.

Торсейджер

— Что она здесь делает? — спросил Флетчер, проводя пальцами по старой надписи фамилии Отелло.

— Твой отец Эдмунд заказал её. Бросил вызов всем кузнецам в Корсилиуме, чтобы придумать что-то, что было бы разрушительно на небольшом участке, имея в виду этот промежуток. И Утред предъявил ему это. Конечно, это было не намного больше, чем железная труба, заполненная элементарным порохом и старыми гвоздями, но свою функцию выполняла. В ранних прототипах использовались бамбуковые части, веришь ли!

Флетчер усмехнулся, представив молодого Утреда, возившегося в своей кузнице с бамбуком. Сэр Колдер вздохнул и похлопал по ржавой конструкции.

— Мы никогда не стреляли из этой чёртовой штуки, если, конечно, не считать демонстрацию Утреда. Мы должны были находиться здесь в ту ночь, когда умерли твои родители. Форсайты, вероятно, подумали, что это мусор.

— Это часть истории, — сказал Флетчер. — Как для Утреда, так и для моей семьи. Я заберу её в Ралейгтаун и восстановлю.

Ему было приятно узнать, что у его отца и семьи Отелло была какая-то связь. Фактически, изобретение пушки было тем, что дало начало гномьей претензии на равенство. Возможно, если бы его отец не сделал вызов, мир был бы другим.

— А, вот где прячутся мальчики Форсайта. Там есть костёр, — закричал Ротерем. — И палатки.

Флетчер повернулся, осматривая пустой каньон позади, как будто они каким-то образом разминулись, когда вошли. Но нет, рука Ротерема указывала на треугольный выход из каньона. Когда Флетчер посмотрел более внимательно, он смог разглядеть контуры палаток в траве.

— Эти идиоты, — прорычал сэр Колдер, топая через расщелину на луг. — У них кемпинг не на той чёртовой стороне.

Флетчер последовал за ним. Он зажмурился от яркого света солнца, когда вышел из тени каньона. Слева и справа, гряда изгибалась наружу и уходила в даль, оставляя несколько сотен футов запутанных трав и низких кустарников, прежде чем начиналась стена джунглей. Несколько чахлых деревьев торчали в этой области, но в остальном она была лишена жизни.

— Есть кто-нибудь? — позвал Флетчер, чувствуя беспокойство. Десятки палаток поставленных на земле, но если и были жильцы, то они не ощущали их присутствия. Многие из жалких конструкций рухнули, различные бочки и ящики лежали брошенные рядом с ними.

Лёгкий ветерок пронесся мимо, направляясь к каньону позади них.

— Ленивые дураки покинули свой пост, — к такому выводу пришёл сэр Колдер, пиная круг из камней на земле своей деревянной ногой, камень кувыркнулся в кучу обгоревшего бамбука. — Вероятно, пробрались обратно в Корсилиум, как только мы прибыли в Ралейгтаун. Мы были без защиты все это время!

Но Флетчер не был так уверен. Он присел и зарылся пальцами в пепел в кострища.

— Нет, — сказал он, чувствуя самый яркий намек на тепло. — Этот костёр потух всего час или около того назад, плюс пепел был бы развеян. Возможно, Дидрик отправил им сообщение вчера вечером, сказав, чтобы они добрались до Уотфордского моста утром. Мы, возможно, разминулись с ними.

— Но это не объясняет, почему они всё оставили здесь, — сказал сэр Колдер, теребя свою седую бороду.

Лисы сейчас вливаются через расщелину, любопытно глядя на останки лагеря Форсайта. Вскоре солдаты бесцельно блуждали по заброшенным палаткам, подталкивали их мечами и поднимали крышки из бочек.

Только тогда Флетчер заметил его. Человек без одежды стоит перед деревом, на полпути между расщелиной и джунглями. Трудно определить — он видел его сквозь мерцающую тепловую дымку. Нет… не стоит. Привязан к нему.

— Лисы, боевое построение! — крикнул Флетчер. Мгновенно, солдаты пришли в движение, собираясь в свободную линию, рассредотачиваясь по травяному бассейну.

Сердце Флетчера забилось в груди. Человек может быть кем угодно. Возможно, дезертир, оставленный Фуриями Форсайта умирать. Но кишки Флетчера, говорили другое.

— Вперёд, медленно, — скомандовал Флетчер, делая шаг к человеку.

Он шел в двадцати шагах впереди своих солдат, глаза просматривали край джунглей. Листья растений колебались на ветру, предъявляя Флетчеру постоянно изменяющуюся стену зеленого цвета.

Сначала он думал, что видел камни, разбросанные прямо перед краем джунглей. Но потом он увидел красные пятна на траве вокруг них, мушкеты и мечи, разбросанные как сломанные ветви.

Мёртвые люди, в чёрной форме Форсайта. Широко раскрытые глаза и приоткрытые рты в немом ужасе. Было очень много крови, больше, чем Флетчер когда-либо мог себе представить.

— Стой! — закричал Флетчер.

Люди теперь могли видеть тела, их громкие возгласы ужаса достигли его ушей. Глаза Флетчера скользнули по обнажённому мужчине. Он… шевелился.

Флетчер побежал вперёд, его глаза метались между трупами и деревом, сердце стучало в груди, как сумасшедшее. Теперь он различал смертельные яблоки, гниющие на земле под листвой. Это было Манцинелловое дерево, настолько ядовитое, что укрывшись под ним, даже самый слабый дождь, пройдя сквозь его листья, будет обжигать бы вашу кожу подобно кислоте. И бедный человек был привязан к нему голой кожей.

Клок темных коричневых волос залепил лицо мужчины. Хотя он был больше парень, по правде говоря, если бы его тощей фигуре и запавшей грудной клетке можно было доверять.

Флетчер вынул свой хопеш и разрезал лозы, которыми парень был привязан, закрывая глаза от ужаса при виде покрытой волдырями кожи на спине паренька, красной и мокрой от язв. Это было дело рук орков.

Затем парень повернулся и Флетчер вздрогнул от узнавания. Это был Мейсон — беглый раб, что вёл команду Малика в миссии. Когда глаза Флетчера расширились от удивления, парень что-то прошептал, чуть громче, чем хрип, прорвавшийся сквозь потрескавшиеся губы.

Флетчер наклонился и поднял его на руки, осторожно избегая рваной кожи на спине. Тело, казалось, ничего не весило, так мало мяса оставалось на его остове.

— Что случилось? — спросил Флетчер, наклоняясь вперёд.

Это было чуть громче шёпота, но слова прозвучали похоронным звоном в ушах Флетчера.

— Беги.

Глава 49

ОНИ ВОРВАЛИСЬ ИЗ-ЗА ДЕРЕВЬЕВ в треске ломающихся веток. Казуары, слишком много, чтобы подсчитать, их черные пернатые тела неслись над землей, с красными бородками, свисающими под синими шеями, и озлобленными оранжевыми глазами. Верхом на них серокожие гоблины выкрикивали боевые вопли и держали копья и деревянные дубины на весу.

— Сомкнуть ряды, — заорал сэр Колдер. — Построение шилтрон!

Не было времени, чтобы вернуться к парням. Флетчер призвал Игнатуса во вспышке белого света и перекинул тело Мейсона через спину Дрейка. Он швырнул себя на парня, когда мимо головы пронеслось копьё, так что Флетчер почувствовал ветерок, пробежавший по щеке. Ещё один бок Игнатуса был задет, оставляя борозду из хлынувшей крови среди обнаженной, розовой плоти. Были тупые глухие удары по стволу дерева. Затем, когда брошенные копья зарылись в землю вокруг них, Игнатус взлетел с двумя парнями на спине, всё больше и больше врагов вырывалось из джунглей.

Флетчер вышел из зоны поражения дротиками и наблюдал за фигурами внизу. Раздались выстрелы, когда отчаянные солдаты разрядили свои мушкеты в передних бегунов. Казуары падали в траву, но ещё больше появлялось из джунглей. Около пятидесяти было уже на поле битвы, и ещё появлялись из зарослей… затем снова, уже более ста, казалось бесконечным потоком из пронзительно кричащих всадников.

Солдат упал, дротик проткнул его бедро, прежде чем он смог дотянуть до небольшого круга людей, полусформированного в первые несколько секунд битвы. Ротерем поднял его и перебросил через плечо, достигнув укрепления в самый последний момент.

Затем первая волна казуаров сломалась на маленькой кучке людей, разлилась вокруг них, швыряла копьями и подметала дубинками. Еще больше людей свалилось, даже когда гоблины вываливались со своих мест, а казуары были насажены на секиры, падая в суматохе брыкающихся ног и разлетающегося оперения.

Всадники ходили кругами и разбредались, затем снова объединялись, насаживались на секиры и встречали пули своими телами в убийственном побеге. Это было безумное, жестокое сражение, где явный численный перевес угрожал поглотить осажденную группу мужчин.

Потрескивание молнии Женевьевы отбросило казуаров назад, выиграв время, чтобы перетащить раненых в центр, где Рори проводил исцеление. Рядом с ним более длинные мушкеты людей щёлкали и изрыгали дым, разнося смерть над длинной травой с практикуемой точностью, вырубая отставших, что неслись на них. Гномы поработали секирами, когда казуары устремились на них, подрезая их длинные ноги и закачивая работу быстрыми, точными рубящими ударами. Формирование Лис удержалось, но еле-еле. Тела казуаров падали в их плотное построение и оставляли уязвимые промежутки.

— Вниз! — крикнул Флетчер, убирая Пламя до второй волны всадников. Он вытащил Бурю из кобуры, когда они мчались по воздуху, рёв Игнатуса соответствовал реву ветра в ушах Флетчера. Он опустошил оба ствола, увидев двойные брызги черных перьев и крови впереди, бегуны падали вместе со своими гоблинами на землю.

Затем Игнатус разрывал их линии, орудуя лапами и хватая клювом. Гоблины были сорваны со своих мест, казуары повалены на землю. Флетчер выстрелил из Пламени в грудь гоблина — копье, которое он собирался бросить, выпало из безжизненных пальцев.

Мана потекла из Флетчера, когда Игнатус приземлился и залил потоком пламени упавшие телами гоблинов и казуаров. Половина всадников упала, остальные разбежались в беспорядке.

Но теперь накатила третья волна врагов, и они были вынуждены снова взлететь, и в их сознании вспыхнула боль, когда брошенное копье пронзило тонкую мембрану крыла Игнатуса, а другое вошло заднюю лапу.

Они хромали в небе, мана истощалась по мере заживления ран Игнатуса, гораздо медленнее, чем у Флетчера. Он вытащил копье из крупа дрейка, поморщившись от брызг крови и небрежно швырнул в целящихся врагов под ними. Теперь Игнатус ослаб, и Флетчер не рискнул призвать Афину со всеми этими дротиками, особенно с её склонностью к непослушанию.

Далеко внизу финальная волна врезалась в шилтрон. На этот раз формация растворилась в группе дерущихся солдат, взломав построение импульсом проклятых казуаров. Выстрелы стали реже, битва теперь превратилось кровавым месивом из взмахов секир и редких огненных шаров от Рори и Женевьевы. В центре сэр Колдер и Ротерем стояли над кучей раненых солдат, убивая всех желающих со ужасающей эффективностью. Но их было слишком мало, а погонщиков много. Им нужна была помощь.

Флетчер убрал свои пистолеты и вынул хопеш, направив его вниз на врага.

— Снова! — закричал он, и Игнатус бросился в финальную атаку. Они врезались в спины всадников, отправив полдюжины гоблинов в полет. Перед Флетчером предстала картина наполненная сражающимися мужчинами, парирующими и бьющими, размахивания дубинок, которые держали серые конечности над лицами с крючковатыми носами, лягания казуаров с диким остервенением.

Затем он наклонился и ударил через плечо Игнатуса, прирезав гоблина через рот. Существо отступило, и Флетчер потерял меч в ближнем бою, не сумев вытащить клинок из черепа. Взрыв стрельбы наполовину оглушил его, и дым заставлял жмуриться, когда он охватил лицо.

Они несли потери. Несколько Лис, всё ещё стояли пошатываясь от измождения, в то время как всё больше и больше раненых вываливались из хрупкого кольца защитников. Теперь было ещё меньше выстрелов — не было времени перезарядить, под прессингом одержимой орда существ.

Эльф закричал перед ним, копье было воткнуто ему в живот рычащим гоблином. Это была Далия, её лицо было бледным от шока. Без оружия, Флетчер мог только ругаться и стрелять молнией в спину врагам, убивая их в испепеляющем крике, пока Далия отползала по покрытой кровью траве в безопасность под мечами Ротерема и сэра Колдера.

Боль. Такая сильная, что Флетчер не мог в это поверить. Игнатус рухнул под ними, отправив тело Мейсона над Флетчером, когда они упали в окровавленную траву. Копье, которое держал ликующий гоблин, было погружено глубоко в шее Игнатуса. Хвост Игнатуса метнулся вокруг и почти обезглавил его своим шипом, но урон был нанесен. Дрейк рухнул — слишком много боли для него.

— Флетчер! — закричала Женевьева, и он отпрыгнул в сторону в самый последний момент, когда дубина, разминувшись с его головой, с глухим звуком грохнулась в траву. Мейсон из последних сил схватился за ногу гоблина. Это дало Флетчеру время, чтобы поднять с земли выроненную Далией секиру и ударить гоблина в живот.

Он обрушился на него сверху, придавив к земле, словно из ниоткуда, копьё нанесло удар снизу, поцарапав щёку и едва не попав в глаз. Флетчер почувствовал горячий поток крови на лице, увидел, как гоблин снова поднял копье. Его руки были прижаты. Не было времени.

Когда пронеслось коричневое, пушистое пятно, гоблин схватился за горло, пытаясь закрыть рану, внезапно появившуюся там. Звуки трелей прорезали шум битвы — и внезапно повсюду появились гремлины.

Они ехали на своих кроликообразных марах, улюлюкая, когда рассекали своими кинжалами открытые лодыжки гоблинов, разрывая сухожилия и вскрывая артерии с ужасной эффективностью. Ядовитые дротики летели от всадников по краям, посылая казуар и гоблинов кувыркаться и биться в судорогах, когда токсины начинали действовать.

— Не трогать гремлинов! — на последнем дыхании крикнул Флетчер, раздавленным под тяжестью Мейсона и мертвого гоблина. Он отбросил их в сторону и пошатываясь встал на ноги. Боль сжала его голову, ослепив для бурлящей вокруг битвы. Его руки нащупали древко копья в шее Игнатуса, и он вытащил его. На мгновение на него набросились черные волны тошноты, агония дрейка, как крик в его голове, когда он чертил заклинание исцеления. Затем он направил, белой пульсацией, исцеляющий свет в рану.

Мир прояснился, боль отступила. Теперь мушкеты снова стреляли, а вокруг него, мары высоко подпрыгивали, чтобы их наездники гремлины могли достать шею гоблинов. В битве произошёл драматический поворот. Мертвые гоблины были разбросаны по сторонам, как рыба на берегу, со стеклянными, мёртвыми глазами. Казуар хромал обратно в джунгли, таща за собой мертвого всадника, запутавшегося в нём пальцами. Теперь оставалось не более полудюжины гоблинов, и когда последние из ран Игнатуса были запечатаны, они уже были расстреляны Лисами, всё ещё стоявшими на ногах.

Затем все было кончено, и все, что можно было услышать, это стоны умирающих.

Глава 50

ФЛЕТЧЕР ПЕРЕВЁЛ СВОЁ ИСЦЕЛЯЮЩЕЕ заклинание на щёку, затем пошатываясь побрёл к раненым, игнорируя спешившихся гремлинов. Он опустился на колени рядом с Далией, белый свет пульсировал через его палец, чтобы исцелить ее рану, убирая неровный прокол, словно разливая прозрачную воду над пятном красной краски.

Ротерем выстраивал выживших солдат в круг, опасаясь большего количества врагов. Только Рори и Женевьева были избавлены от этого, рухнув на землю рядом с ним, чтобы помочь в исцелении.

— У меня не осталось маны, — сказала Женевьева, у неё дрожали руки.

— Делай все, что можешь, — прохрипел Флетчер, горло вдруг охрипло от жажды.

Это была тяжелая работа, и его собственный запас маны истощался намного быстрее, чем ему хотелось бы. Наихудшие раненые были исцелены первыми, хотя сердце Флетчера сжалось, когда он перешагнул через гнома, умершего, прежде чем они смогли добраться до него, его зеленый мундир был красным от крови из-за двух дротиков, прошедших сквозь грудь.

Другие были со сломанными руками и пробитыми черепами, которые Флетчер не мог исцелить, опасаясь сращивать кости и вызвать постоянное обезображивание. Когда Женевьева и Рори использовали всю ману, они сделали все возможное, чтобы скрепить сломанные конечности полосками ткани и сломанными копьями, но раненые солдаты не будут сражаться в ближайшее время.

— Какие потери? — позвал Флетчер, исцеляя последнего человека с глубокой раной бедра. Сэр Колдер поковылял из кольца людей, окруживших трёх боевых магов.

— Четверо мёртвых, — сказал он. — Гном, два человека и эльф. Есть молодой парень с пробитой головой и еще двое с переломанными конечностями.

Он закрыл глаза. Как это произошло?

— Очень легко, парень, — сказал сэр Колдер тихим голосом. — У нас всё получилось. Было почти две сотни этих тварей. Могло быть намного хуже. Поверь мне, я видел.

Флетчер кивнул, но не мог сдержать слез, которые катились по щекам, смешиваясь с кровью, всё ещё покрывавшей лицо. Они добились успеха, но хорошие мужчины и женщины умерли. Был ли его вина, за то подвёл их так близко к краю джунглей? И кто знает, сколько ещё было бы потеряно, если бы не внезапное появление гремлинов? Он провёл рукой по векам, не хотелось вставать. Внезапная усталость охватило его.

— Насчёт наших спасителей — похоже, один из них хочет с тобой поговорить. — Сэр Колдер показал большим пальцем за спину.

Флетчер вздохнул и поднялся на ноги, стал выбираться из кольца солдат. Когда он проделывал это, то толкнул стволы мушкетов вниз, что держали мужчины направив на гремлинов и изобразил ободряющую улыбку. После стольких лет восприятия гремлинов как врагов, он вряд ли мог обвинить их в опасениях, особенно учитывая внешнее сходство между их расой и гоблинами. Не так давно, он чувствовал то же самое.

Около сорока гремлинов блуждало по полю, они прокалывали сотни вражеских трупов, чтобы убедиться в их смерти. Это смотрелось жестоко, но случайный визг показал, что по крайней мере несколько гоблинов притворялись, хотя и движимы скорее животным инстинктом, чем хитростью. Флетчер знал по опыту, что гоблины были едва умнее шимпанзе из джунглей, неспособного к сложному языку или умным рассуждениям.

Один гремлин стоял впереди остальных, руки на бедрах, ноги расставлены. Флетчер сразу узнал его по оборванному уху. Это был Полуухий, один из лидеров гремлинов, что он встретил в Варрене во время их миссии.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Флетчер, наклонившись так, чтобы он был на одном уровне с гремлином.

Полуухий скрестил руки на груди и с насмешкой фыркнул. Ясно, помощь им не была его выбором. Вместо этого гремлин указал через плечо на край джунглей. Флетчер изумился от увиденного.

Сотни гремлинов, моргающих от солнечного света, вышли из подлеска. Женщины, старики, дети, большинство из которых несли свёртки с продуктами, инструменты и оружие на спине. Рядом с ними шагало множество животных, а не только мары. Можно было увидеть крошечных тушканчиков, которых вели на поводках из травы. Они выглядели как мышки с накладными ушами и длинными тощими задними лапами, которые позволяли им прыгать как кенгуру. Бандикуты тащили маленькие гружёные салазки, обнюхивая землю впереди своими, как у землероек, носами. Были даже неуклюжие, пузатые вомбаты, используемые как тягловый скот. Они несли корзины с фруктами и сушеной рыбой на спине и выглядели как миниатюрные медведи.

Но, несмотря на шествие зверей и гремлинов, глаза Флетчера были зафиксированы на фигуре во главе их, которую он узнал даже со всего места. Синий.

Гремлин ехал на фоссе, существе, которое, возможно, было ребёнком любви кошки и хорька, вышагивающей над травой с кошачьей грацией.

Увидев Флетчера, Синий ударил пятками, заставив животное мчаться к нему. Он остановился прямо перед Флетчером, широкая усмешка разлилась по лягушачьему лицу, большие выпуклые глаза были наполнены радостью.

— Мы снова встречаемся, Флетчер, — сказал Синий, спрыгивая с маунта, чтобы встать рядом с Полуухим. — Ты везунчик, я думаю.

— Везунчик — это преуменьшение, — сказал Флетчер, заставляя себя улыбнуться, несмотря на трупы его людей.

— Я надеюсь, ты в порядке? — спросил Синий, нервно переминаясь с ноги на ногу. Позади него массы гремлинов замедлились, но ещё больше выходили из джунглей. Теперь их было по крайней мере тысяча, и мушкеты позади Флетчера, снова начали медленно подниматься. Не было времени для светских разговоров.

— Синий, давайте обойдемся без условностей, а? — сказал Флетчер, понизив голос, чтобы люди не могли услышать. — Что вы здесь делаете? Где Матерь?

При звуке имени орка-матриарха уши Синего распрямились, а большие глаза наполнились слезами.

— Мертва. Орки убивать её, — сказал Синий, тихим, дрожащим голосом, словно на пороге рыдания. Даже Полуухий отвернулся, его обычно нахмуренное лицо изображало страдание.

— Они идти, — сказал Синий, указывая на джунгли. — Они нападают сразу на все наши норы, наполняя их дымом и посылая гиен. Они охотятся нас убивают.

— Даже не берут рабов? — спросил Флетчер в ужасе.

— Они убивают их. Некоторые спасаться, — запнулся Синий, крутя свои перепончатые пальцы. — Не много.

— Почему? — спросил Флетчер, не веря в это безумие. — Орки держали гремлинов в качестве рабов в течение тысяч лет.

— Потому что Хан говорит, что скоро у них будут человеческие рабы. Нет больше нужды в гремлинах.

Теперь Синий говорил быстрее, чему способствовал подход группы беженцев позади него.

— Сейчас происходит вторжение, — сказал Синий, тихим и быстрым голосом. — Тысячи и тысячи орков атакуют линии фронта. Все их племена сражаются вместе. Это битва, чтобы закончить все битвы.

Он показал на восток, за горы, где лежала южная граница Гоминума. Был ли это удаленный гром орудий, который он услышал? Или просто шум ветра?

— Небеса помогают им, — пробормотал Флетчер. — Я должен предупредить…

— Уже слишком поздно, — перебил Синий, грустно качая головой. — Это уже началось.

Флетчер прикусил губу, осознавая новости. Если он полетит, то окажется в битве в течение часа.

Когда мысль перешла ему в голову, он посмотрел на Игнатуса, который недалеко отошёл с поля битвы и свернулся калачиком в густой траве. Дрейк был при смерти, но ужас их близкой кончины всё ещё кипел в сознании демона. Может ли он снова гнать Игнатуса в опасность, вскоре после того, как они едва не распрощались с жизнями?

— Итак, погонщики казуаров — они охотились на вас? — спросил Флетчер, когда первые, робкие беженцы прошли мимо него, распавшись, как река вокруг небольшой полосы Лис.

— Нет, — сказал Синий, снова посмотрев через плечо. Впервые Флетчер понял, что смотрит не на других гремлинов, а на джунгли позади них.

— Орки атакуют двумя армиями. Орки на востоке. Гоблины на западе… здесь. — Синий развёл руки, затем изогнул их друг к другу. — Это… как вы говорите? Захват в клещи.

— Так это произошло здесь? — спросил Флетчер, чувствуя, как холодный кусок страха упал в яму желудка. — Мы просто убили их.

Синий покачал головой, уши снова опустились.

— Это был авангард, разведчики. Ещё много идёт на ногах. Может быть на час позади, — пояснил Синий.

— Сколько? — просил Флетчер, оглядываясь на своих измученных, окровавленных людей.

Синий не ответил, вместо этого погладил шелковистый мех на голове своего маунта.

— Я спросил, сколько? — Флетчер снова сорвался, опасение превратилось в отвратительный страх. Синий закрыл глаза и ответил одним жестоким словом.

— Тысячи.

Глава 51

ФЛЕТЧЕР СОЗВАЛ СРОЧНЫЙ ВОЕННЫЙ совет со своими офицерами и сержантами, подальше от солдат. Уже массы беженцев пробирались через расщелину, стремясь к неопределенной безопасности сельской местности Гоминиума. Флетчер отправил своих раненых вместе с ними с сообщением Бердону, предупреждая его о приближающейся армии и поручая эвакуироваться в Корсилиум.

— Мы не сможем одни удержать проход, — первым сказал сэр Колдер, после того, как Флетчер сообщил им ужасные новости.

— Мы не одиноки, — сказал Флетчер. — Синий обещал выделить нам в помощь сорок два воина-гремлина.

— Так мало? — спросила Женевьева.

— Мне сказали, что большинство воинов погибло при побеге, — ответил Флетчер. — Им пришлось сражаться пробиваясь сюда, использовав большую часть своих дротиков. Нам повезло, что они вообще их сохранили. Большинство из них взрослые самцы, что остались из всего виде.

— Толку то от них, — ворчал Ротерем. — Они застали гоблинов врасплох и с тылу, на открытой местности. Они не выживут в битве, что будет здесь.

— Мы выясним, как их использовать позже, — сказал Флетчер. — Но важно то, что нам не нужно побеждать, нам просто нужно удержать гоблинов, пока не придет помощь.

— Какая помощь? — спросил Рори. — Ты думаешь, помогут горожане? Они даже на знают, как зарядить мушкет.

Глаза у него были широкие от страха, а Малахия нервно кружила вокруг его головы.

— Нет, — сказал Флетчер. — Они колонисты, не солдаты. Я не хотел бы просить их.

— Тогда кто? — спросила Женевьева?.

Флетчер сделал глубокий вздох.

— Дидрик, — сказал он.

— Кто, ты сказал? — удивился Рори. — Ты сошёл с ума?

— Шестьдесят обученных солдат не более, чем на несколько часов, — ответил Флетчер. — Если это означает, удержать Ралейгшир, я возьму их.

— А что если их окажется недостаточно? — сердито спросил Рори. — Твой помощник гремлин сказал, что их тысячи. Сколько конкретно? Две тысячи? Десять тысяч? Это большая разница!

— Не похоже, что он перестал считать, — огрызнулся Флетчер. — Дело в том, что если мы не защитим проход, гоблины пройдут через Ралейгшир и атакуют линии фронта сзади, ещё до наступления ночи. Мы не можем допустить этого.

— Меньше сотни солдат, ненавидящих друг друга, и несколько грязных гремлинов против всех гоблинов. Возникает вопрос, сколько их успело вылупиться, прежде чем вы уничтожили яйца, — бубнил себе под нос сэр Колдер.

— Мы не побежим, — сказал Флетчер. — Но Вы правы. Даже с людьми Дидрика нас может быть недостаточно. Мы отправим сообщение королю и людям на западном фронте. С небольшой удачей, подкрепление на маунтах может быть здесь через пол дня.

Он повернулся к Рори и Женевьеве.

— Мне нужно, чтобы вы оба вернулись в повозки и писали от моего имени письма, объясняя угрозу Гоминиуму. Женевьева, напиши Дидрику, умоляя его вернуться. Рори, мне нужны сообщения для короля Гарольда, Арктура, Отелло, Ловетт, любого, кто может быть там на передовой. Затем отправьте всех ваших клещей с записками, привязав к их спинам.

— У нас закончилась мана, — сказал Рори. — Без наших демонов мы будем…

— Правильно, как и любой другой из этих солдат, — сказал Флетчер, глядя им в глаза. — Но мне нужны ваши лидерские способности, ваше мужество. Вы больше, чем боевые маги. Вы офицеры, и чертовки хорошие.

Они мрачно кивнули.

— Теперь уходите, времени мало, — приказал Флетчер, отправляя их спешно прочь.

Мысли Флетчера метались, он пытался разобраться, как повернуть сражение в свою пользу. Он рассматривал пейзаж впереди, глаза метались вперед и назад. Появились первые догадки. Полузадумки, без уверенности, сработают ли они. Но он должен был попробовать.

Он развернулся и пошел к своим солдатам, сцепив руки за спиной.

— Ладно, парни, — объявил Флетчер, настолько внезапно, что Кобе от неожиданности подпрыгнул. — Слушайте. Впереди нас ждёт ещё бой.

Тогда он увидел страх в их глазах, даже взглянул на расщелину позади, как будто ища способ побега.

— Сегодня вы заставили меня гордиться. Мы попали в засаду с десятью десятками погонщиков и выиграли, тем не менее, на открытой местности. Теперь мы будем готовы к ним. Давайте покажем им, на что мы действительно способны.

Некоторые кивнули в пылком согласии, но все же, было несколько, кто шептался между собой — Логан и несколько его друзей.

— Я прошу вас доверять мне, — сказал Флетчер, встав перед Логаном и заставляя парня встретиться с ним взглядом. — Ты знаешь, что я. Я сражался с полчищами гоблинов в самом сердце орочьих территорий, и выжил. Я сражался с шаманами и их вивернами один в бездне, но я стою здесь. Это можно сделать.

Он пробежался взглядом по своим войскам, позволяя им увидеть свою уверенность.

— Я друг как гнома, так и эльфа. Я призыватель и обученный боевой маг. Благородный по рождению, но воспитанный простолюдином, а так же записанный в преступники.

Его слова эхом разносились по перевалу, сопровождаясь мягким шорохом травы на ветру.

— Это всё я, но никто не сравнится с тем, кем мы станем сегодня вечером. Вот где мы сделаем наше имя. Вот где мы примем бой с врагом.

Флетчер остановился, позволив своим словам стихнуть.

— Я хочу, чтобы вы знали, бушует битва о которой вы не знаете. Тысячи гибнут, по мы разговариваем, и результаты ещё не определены. Но если мы не остановим врага прямо здесь, они пройдут через Ралейгшир и уничтожат всё, чем мы дорожим. Нет никого, кроме нас. Мы будем удерживать перевал до прихода помощи.

Солдаты смотрели на него, и он увидел их решительный настрой, челюсти сжаты, твёрдый взгляд. Этого было достаточно. То что необходимо.

— Ротерем, возьми десять человек, и пусть они соберут с трупов всё, что возможно — боеприпасы, мечи и мушкеты, — приказал Флетчер, двигаясь к трупам мертвых солдат Форсайта. — Кобе, Галло, порубите манцинелловое дерево на куски и принеси мне. Осторожнее с соком, не трогайте голыми руками.

— Дерево, сэр? — нерешительно переспросил Кобе.

— У нас меньше часа, пока противник не прибудет. Просто сделай это!

Мужчины бросились выполнять распоряжение.

— Я хочу, чтобы стрелки в сторожевой башне были готовы. Остальные, отправляйтесь в джунгли и нарубите бамбук, затем найдите меня в расщелине. Поспешите.

Не было никакой задержки, и вскоре Флетчер остался наедине с мертвыми телами своих солдат. Он пристально смотрел на них, прожигая образ в свою память. Не было времени похоронить ни их, ни людей Форсайта. Плохая судьба для смелых мужчин и женщин.

Потом кто-то прочистил горло за спиной.

Мейсон. Флетчер почти забыл про молодого парня, потому что тот сам выглядел почти как труп, лежал распластанным среди тел. Парень глотал воду из заимствованной фляжки.

— Спасибо, что излечил мне раны, милорд, — сказал Мейсон, прикоснувшись к его руке. — Я был бы уже мёртв.

— Скажи мне, что произошло, — спросил Флетчер, переходя к сути.

— Форсайты способствовали мне, после т-го, как я п-могал в миссии и всё т-акое. Отправили меня с-да, сказали, что это будет лёгкая работёнка и всё т-акое.

— Я предполагаю, что они были неправы, — сказал Флетчер.

— Единственная проблема, наш капитан был настоящий придурок, простите мой язык, — сказал Мейсон, качая головой с отвращением. — Разбил лагерь не на той стороне, п-тому что хотел загар, проклятый идиот. Нас поймали со спущенными штанами, так сказать.

— А дерево? Почему ты?

— Ну, я убил несколько из н-их, это была месть, я считаю. Они хотели, чтобы я умирал медленно. Поэтому они оставили меня в качестве приманки для новичков. Хотя, ещё ч-ас и я буду уже мёртв.

Я бы не стал говорить, — сказал Флетчер, поднимая с земли мушкет и помещая его в руки Мейсона. — Нам понадобится каждый человек, которого мы сможем поставить в строй. В том числе и ты.

— Я буду сражаться за Вас, — сказал Мейсон, смотря прямо, — Я хотел бы п-олучить фальшион и какой-нибудь бамбук, это возможно? Что нужно будет делать?

— Не бери в голову, — загадочно сказал Флетчер. — Забирайся. Мы не должны проиграть.

Глава 52

ОНИ ПРИТАИЛИСЬ ПОЗАДИ низкой каменной стеной, наблюдая за покачивающимися деревьями через расщелину. Прошедший час был безумным, но они приготовились, как смогли. В дань уважения, мёртвые солдаты были перемещены в горный перевал и накрыты своими палатками.

Стена была ненадёжной, построенной из разбросанных валунов, оставшихся от сторожевой башни и глиняного раствора — смеси питьевой воды и сухой земли под ногами. Она была изогнута в форме U, так что враг будет получать огонь со всех сторон, как только войдёт пространство за щелью. Солдаты Флетчера рассредоточились около него в один ряд, их мушкеты были заряжены и нацелены на джунгли. Было тридцать дополнительных мушкетов, собранных у Форсайтов — не все из них имели заряды — но это позволит большинству людей выстрелить, прежде чем нужно будет перезаряжать.

Синий и его товарищи гремлины стояли рядом, не в состоянии видеть что-либо сверху, но имели с шомполы для перезарядки и запасные мушкеты, для замены после выстрела. Полуухий всё ещё злился, что их верховые животные были отправлены с беженцами: от них было бы мало пользы в узком пространстве горного перевала.

— Видишь что-нибудь? — спросил сэр Колдер, скрипя коленями, когда выглядывал за парапет.

— Пока ничего, — ответил Флетчер.

Кристалл видения был прикреплен у него на глазу. Несколько выше, Афина нашла щель, чтобы укрыться и наблюдала за джунглями своим острым зрением. Но, несмотря на чёткость образа, листва заслоняла происходящее в лесу. Армия может скрываться всего в нескольких футах от линии деревьев, и Флетчер не будет знать о ней.

Что касается Игнатуса, Флетчер усвоил урок после битвы. У дрейка не было брони, как у виверны, но все же он был мишенью, уязвимой для дротиков и копий в затяжном бою. Поэтому вместо этого, Игнатус был отправлен в небо, чтобы перехватывать любых разведчиков, что могут летать впереди армии гоблинов, и быть их подкреплением, если волна битвы повернется в другую сторону. Иногда его тень проносилась над ними, так как дрейк кружил и устремлялся вниз, жаждущий битвы.

— Как у нас с боеприпасами? — бросил Флетчер через плечо.

— У нас есть несколько дополнительных сотен зарядов, — пришел ответ от Галло, держащего деформированный картридж. — Но они не очень.

Галло и трем другим солдатам было поручено расплавить свинцовые слитки на небольшом костре и сделать их них мушкетные пули, а еще двое заворачивали их в бумагу с остатками пороха. То количество гоблинов, что будет штурмовать пролом, Флетчер знал, что их нужно встретить градом пуль, а текущий уровень боеприпасов быстро закончится.

Стена служила также и другой цели: она не только будет защищать их от града дротиков и копьев, но и укроет их от других планов Флетчера — если все пойдёт не так. У него был сюрприз, ожидающий, когда первые гоблины пройдут через расщелину.

— Это выплавили свинца, — позвал Галло, держа последний тяжелый мешок с недавно выпущенными картриджами. — Это всё. Также весь порох выскребли со дна бочки.

— Хорошо, молодцы. Раздай новые картриджи людям, — приказал Флетчер, указывая на другие мешки под ногами Галло. — И отправь несколько на сторожевую башню. Как только закончатся патроны к винтовкам, то они смогут стрелять с близкого расстояния.

Галло посмотрел на узкую тропу, ведущую вверх на площадку, где можно было рассмотреть винтовки, выглядывающие из-за кольца камней, бывших когда-то основанием сторожевой башней. Ротерем был там же, руководя свой небольшой командой снайперов.

— Я сделаю это, — вызвался Логан, увидев выражение Галло. Он потянулся и взял мешок у гнома с бледным лицом, заслужив почтительный кивок.

Флетчер улыбнулся, несмотря на свою нервозность. В этом был положительный момент — какие бы ни были между солдатами разногласия, сейчас они были в прошлом. Если Лисы переживут это, то будут такими же близкими, как какие-нибудь братья по оружию в армии Гоминума.

Он почувствовал оттенок волнения от Игнатуса, так же как сэр Колдер зарычал себе под нос.

— Где, чёрт возьми…

Труп упал рядом с ними облаком черно-белых перьев, и сэр Колдер разразился тирадой проклятий, когда был забрызган кровью. Это было разбитое тело сорокопута, с зияющим разрезом на его живот. Вверху, Игнатус ревел с вызовом. Второй, меньший сорокопут врезался в стену, камни разлетелись облаком пыли. Дрейк был в своей стихии, и Флетчер видел, как он набрасывался и нырял, когда маленькие черные точки тянулись к нему. Это может означать только одно.

— Начинается, — сказал Флетчер, вынул Пламя из кобуры и положи его на парапет стены.

Но его последние слова были заглушены, потому что поднялся ужасный шум. Он был похож на сотни голосов, кричащих в агонии, сопровождаемых сверхъестественным грохотом. Он эхом прокатился по каньону и их ложбине, заставив заныть зубы Флетчера.

И затем, на краю леса, можно было увидеть первых гоблинов, выходящих из-за деревьев серой волной. Из было сотни.

— Не стрелять, — призвал Флетчер, наблюдая, как рядом с ним мужчина так крепко сжал ружье, что его суставы побелели.

Его глаза сосредоточились на розовой накладке кристалла. Гоблинов было слишком много, чтобы можно было сосчитать. Они шли через луг огромной неупорядоченной массой, которая выливалась из джунглей. Как и их коллеги — погонщики, эти гоблины носили не что иное, как набедренную повязку, чтобы защитить свою сомнительную скромность. Но наряду с обычным разнообразием копей, дубин, усеянных острыми камнями, и метательных дротиков, эти гоблины несли щиты из сырой кожи на левых предплечьях и стучали по ним своим оружием, войдя в каньон, давая некоторые ответы на источник страшного шума. Но криков не было.

— Откуда этот шум? — крикнул Логан, возвращаясь из своего случайного путешествия к сторожевой башне.

— Свист смерти, — ответил Мейсон. Он присел на корточки слева от Флетчера, всё ещё без рубашки, но вооружённый большим клинком, похожим на фальшион. — Ты увидишь, как некоторые орки в-ыдувают и-х. Чертовски у-жасные вещи делаются, чтобы напугать врагов. Игнорируйте и-х, парни.

И действительно, за первой волной из листвы вышли орки, с большими маканами за спиной. Они вели лающих гиен на поводках и стегали кнутами из сыромятной кожи между спинами гоблинов, гоня их как скот перед собой. Когда взгляд Афины сосредоточился на них, Флетчер мог разглядеть глиняные трубки с черепами, зажатые между клыками, что были источником ужасающего шума.

— Ну, это чертовски работает. — Логан вздрогнул, заняв свое место у стены.

Даже с его выгодной позиции за стеной, Флетчер знал, что гоблины были вне зоны действия винтовки. Ротерем выстроил две линии кольев вдоль луга, так что люди знали, когда стрелять: один для стрелков, другой для мушкетеров. Теперь вражеская армия ждала, сразу за первым частоколом, остановленная гортанными криками орочьих командиров.

— Давай, начинайте уже, — Флетчер услышал, как Ротерем рычит со своего насеста сверху.

Но дальше гоблины не шли, и шум начал угасать. Вскоре над каменным каньоном нависла тишина. Они видели, что Флетчер оставил для них, прямо за линиями из кольев.

Трупы гоблинов всадников были разбросаны по лугу, их тела находились в жутком виде из-за отрубленных конечностей и открытых ран. Их казуары лежали рядом с ними в виде одиноких холмиков из черных перьев. Флетчер знал, что зловоние гниющей плоти было мощным и противным в ноздрях, но, на самом деле, не из-за трупов их союзников — они были слишком свежи для этого.

Нет, Флетчер придумал использовать фрукты дуриана из их повозок — разрезая каждый и стратегически скрывая под трупами, для создания вонючего зловония смерти. Враг испытал на себе, используемый им страх. Он вернётся к нему десятикратно.

Их авангард был мертв до последнего бойца, без признаков убийц. На той стороне расщелины может быть тысяча человек, сколько точно они не знали.

— Ротерем, дай залп из винтовок, — сказал Флетчер, неестественно громким голосом в ложбине. — Цель — орки. Уберите их лидеров.

— Да, — ответил Ротерем. — Ладно, парни, не промахнитесь.

— Они вне зоны досягаемости, сэр, — пришел нервный ответ.

— Ну, тогда тебе лучше целиться им в грудь, — весело сказал Ротерем. — Сейчас полегче. Выберите цели. На выдохе медленно нажмите на спусковой крючок. По моему сигналу… Огонь!

Треск винтовок ударил по ушам Флетчера, а через полсекунды залп достиг масс. Один неудачный выстрел, заставил гоблина упасть на землю, другой расколол один из кольев Ротерема, но оставшиеся, попали в цель. Один орк откинул голову назад, остальные рванули, как ужаленные; двое упали на колени, один сжимал руку. Ни одна пуля не ударила в ту же цель, свидетельство обучения Ротерем.

Крики ужаса начали распространяясь по массам гоблинов, когда они отступили на десяток футов, карабкаясь друг через друга во внезапном страхе. Для них стрельба из орудий исходила от самих небес.

— Хватит глазеть, перезарядиться, — раздался сверху голос Ротерема. — Это война, а не стрелковая практика.

Сразу после этого раздался грохот шомполов, но шум был заглушён рёвом множества оставшихся орков, первобытным и яростным. Лающая гиена внезапно схватила отступающего гоблина за шею и начала трясти его, как тряпичную куклу. Хлысты трещали над головами и поток был повёрнут обратно быстрее, чем начался, гоблины спотыкались, когда возвращались на исходные позиции, некоторые даже падали через трупы своих товарищей погонщиков дальше.

— Как ч-ёртовых овец за-гоняют, — прошептал Мейсон.

— Но они не пастушьи собаки, — ответил Логан. — Больше похожи на волков.

— Тишина в строю, — рявкнул сэр Колдер, успокоив пару.

Но внимание Флетчера было в другом месте, его глаза сосредоточены на движении в кристалле видения. Беспокойство в джунглях, настолько большое, что деревья раскачивались в медленном движении по направлению прямо к ним. Бух, бух шагов, которые, казалось, сотрясали саму землю, отражаясь в каньоне, заглушая панические крики гоблинов.

Затем из леса вырвался серокожий гигант, разгоняя гоблинов в стороны, они разбегались как в панике. Его большие уши хлопали на ветру, огромное тело отчетливо виднелась, когда он пробирался через поляну.

— Что это такое, черт побери! — застонал Логан.

Это был фантавр. Редчайший из всех орочьих демонов — двуногий слон возвышался над орками, как мать над детьми. У него была настолько толстая шкура, что пули не могли пробить её, большие кулаки такие же грозные, как и длинные, широкий хобот и зазубренные бивни раскачивались над землёй взад и вперед.

Демон остановился, когда его шаман вышел из джунглей. В своем кристалле Флетчер увидел дряхлый, сгорбленный экземпляр с беззубым ртом и в изодранном плаще из плетёных волокон. Он держал в руках корявый посох, и старый орк опирался на него с каждым неуверенным шагом. На мгновение Флетчер почувствовал вспышку жалости к нему.

Затем он поднял длинный, старческий палец, и даже без зрения Афины, Флетчер мог видеть оранжевое свечение огненного шара на краю джунглей, больше, чем любое другое, когда-либо виденное им.

— Прикройтесь, — закричал Флетчер.

Он и люди упали на землю, обнимая её, что бы сохранить жизни. Внезапно, их твёрдая, каменная стена стала ощущаться простым бумажным листом.

В камень видения Флетчер видел, как огненный шар увеличивался и увеличивался, стал настолько огромным, что закрыл шамана собой. Затем он поднялся и поплыл по воздуху по большой, кривой дуге, сопровождаемый дымом и мерцанием. Никакой щит Флетчера не мог надеяться противостоять такой атаке — не с теми остатками маны, имеющимися в его резервах. Тем не менее он поднимался, такой яркий и ослепляющий, как если бы Афина смотрела на солнце.

Когда шар начал медленный спуск, фантавр издал визг хоботом, что у Флетчера заныли зубы. Два удара сердца ошеломляющей тишины.

А потом, с кровожадными криками, гоблины, неудержимой волной, понеслись по траве. Началась битва за Ралейгшир.

Глава 53

ИГНАТУС, БЫСТРЕЙ! — КРИЧАЛ ФЛЕТЧЕР.

Высоко в небе, дрейк уже падал в сторону огненного шара, его крылья прижались к спине как у пикирующего хищника. Он прорвался сквозь него, как стрела сквозь яблоко, всплеском света, ослепившего видение Афины.

Флетчер не почувствовал боли от Игнатуса, огонь без вреда прошёл над кожей демона, когда огненный шар раскололся на десятки небольших заклинаний, распыляясь по склону горы светящимися полосами.

Полдюжины пробрались через расщелину, приземляясь лужами огня на стене и земле перед ними. Камни их временной баррикады взорвались, откидывая солдат. Один гном отчаянно закричал, когда рукав его куртки загорелся. Он был потушен воздушным потоком, когда Игнатус пролетел через перевал, возвращаясь в небо, чтобы сразиться там с демонами орков.

— Приготовься, — сказал сэр Колдер, выливая свою фляжку ему на тлеющий рукав.

Можно было услышать топот сотен гоблиновских ног, когда Лисы выровняли свои мушкеты над баррикадой. Бассейны расплавленной породы булькающие перед стенами, уже охлаждались и затвердевали. Флетчер поднял Пламя и поблагодарил небеса, что огонь не задел сюрприз, который приготовили его люди.

Между зазором он мог видеть движущийся в их сторону водоворот серых тел. Уже стреляли винтовки, орки дергались и спотыкались от нарезных пуль, даже когда ярость берсерков бросала их раненые тела вперед. Первые гоблины прошли через вторую линию кольев.

— Огонь, — гаркнул сэр Колдер.

Один хлопок выстрела и вздымающегося дыма ворвался в чувства Флетчера, затем он нажал на курок. Гоблины были отброшены назад, когда град мушкетных пуль прорвался через первые ряды, откинув их уже трупами. Мушкеты Форсайтов были подобраны и нацелены дрожащими руками.

— Огонь, — закричал Флетчер.

Второй залп взбитый в массы, более разрозненный, чем первый, но не менее смертельный. Кровь повисла туманом в воздухе, когда ещё больше гоблинов упало, тем не менее, напор вопящей массы резко возрос, движимый хлыстами своих мастеров орков. Винтовки выстрелили выше, и голова другого орка откинулась назад. Этого было не достаточно. Только одно может остановить их сейчас.

— Заряжай, — командовал сэр Колдер, громким, но спокойным голосом, когда ковылял позади мужчин. — Спокойней, парни, не торопитесь.

Весп ударился о землю, почти разорванный пополам клювом Игнатуса. Шомполы застучали в стволах, мужчина заругался, когда его упал на землю. Пятьдесят шагов. Сорок.

— Огонь по готовности, парни! — прогремел сэр Колдер. — Задайте им жару.

Мушкетные пули периодически вылетали над стеной, близкие выстрелы играли головами гоблинов в боулинг, заставляя их сверкать пятками, их тела исчезали в массе, когда их растаптывали ногами.

— Выбейте их фаворитов, — заорал Флетчер, вынимая Бурю из кобуры и нацеливаясь на гоблинов, опередивших орду.

Он выстрелил и почувствовал отдачу в руке, когда пуля попала в шею ближайшего, сбив его с ног в десятке ярдов от расщелины. Его второй выстрел прошёл мимо, исчезая в толпе во вспышке дыма и крови, но пуля Мейсона остановила свою цель, уложив поверх первого тела.

Пространство перед стеной было заполнено дымом, серым туманом, который смешался с серыми гоблинами, прорвавшимися через расщелину с копьями в руках и поднятыми щитами. Несколько выстрелов отбросило этих нетерпеливых бегунов. Флетчер почувствовал страх Афины и отрывки боли от Игнатуса, когда тот сражался с десятком меньших демонов в небе.

Основное тело находилось в двадцати шагах от расщелины. Просто немного ближе…

Десять шагов. Сейчас.

Флетчер перепрыгнул через стену.

— Прекратить огонь, — проревел сэр Колдер. — Зарядить запасные.

— Винтовки, прикройте его, — крикнул Ротерем.

И тут Флетчер побежал, на кончике его пальца вспыхнуло пламя. Тем не менее гоблины прорвались, дюжина из них, преодолевая разрыв в безумном броске по направлению к нему. Он чувствовал запах их не мытых тел, когда бежал вперед, кровь стучала в висках, ноги били по земле. Ружейные выстрелы отбросили ближайших гоблинов, копье пролетело мимо, раскалываясь о стену позади него.

Сотни врагов теперь прошли через расщелину, замедлившись, увидя одинокого человека, бегущего к ним, но неумолимо направлены вперёд импульсом орущих масс позади.

Флетчер затормозил около снастей, растянутых по земле, в двух шагах от них. Огонь метнулся из его пальца оранжевой прядью, направляясь к цели. Их сюрпризу.

Это был ряд из ста, наполовину закопанных бамбуковых сегментов, каждый с рудиментарным запалом из пороха, к которому подведён шнур, просунутый через заднюю часть. А в центре всего этого, находилась покрытая ржавчиной пушка Торсейджера, подпёртая холмиком земли. Всё было заполнено до краёв порохом и зарядом из камней.

Копьё воткнулось в землю рядом с ним, задев край куртки. Вспыхнули фитили вдоль линии, подожженные заклинанием Флетчера. Они горели до своих взрывных зарядов с ошеломляющей скоростью. Слишком быстро.

— Беги! — завопил Рори, увидев, что должно было произойти.

Флетчер побежал.

Это был безумный бросок, и Флетчер прикрылся щитом со спины в последний момент, чувствуя удары дротиков и свист копий над головой. Грохот ружейного огня повторился сверху, а затем Женевьева закричала: Ложись!

Флетчер нырнул и мир завертелся.

Пыль и дым окружили его, когда взрывная волна перелетела через овраг. В своем кристалле Флетчер увидел кровавое облако, когда тысяча снарядов, разорвала массу гоблинов, швырнула их назад, словно гигантский невидимый кулак ударил по их рядам. Центр получил основную тяжесть урона, пушка концентрировала взрыв в плотном конусе распространения смерти, который простирался за пределы расщелины в массу, всё ещё напирающую сзади. На мгновение всё, что можно было услышать, это свист ветра, и стоны умирающих.

— Огонь, — закричал Флетчер.

Пауза, а затем шквал мушкетных пуль прорвался сквозь зазор в ошеломленных выживших.

— Снова, — рявкнул сэр Колдер, выхватывая предложенный мушкет из рук Синего.

Второй залп ударил в ряды, сбивая гоблинов. Винтовки выстрелили через мгновение, и на этот раз самые близкие из немногих дюжин орков, которые остались, были убиты — возможность, которую нельзя было упустить на таком близком расстоянии.

Высоко в небе, Игнатус торжествующе взревел, и ахул упал с неба, его кожистокрылое тело билось среди трупов гоблинов.

А потом, как один, гоблины развернулись и бежали.

Глава 54

ВОЛНА СХЛЫНУЛА: серые фигуры гоблинов устремились обратно к краю джунглей, оставив после себя сотни мертвых. Оставшиеся орки выкрикивали приказы, но даже они переместились на безопасное расстояние и не могли помешать гоблинам сбежать обратно в безопасный лес. Высоко в небе, Игнатус снова взревел, вражеские демоны поспешно отступали. Очевидно, что ахул был самым могучим среди них.

Несмотря на все это, то, что больше всего испугало Флетчера, заключалось в, казалось, появлении большего количества гоблинов, которые пробирались мимо спасающихся спутников, выйдя из-за деревьев и сплотились вокруг неподвижной фигуры фантавра. Кто знал, сколько еще скрывалось в листве, вне поля зрения.

Когда он сел, Флетчер понял, что щит защитил его от взрыва, к счастью, большинство бамбуковых трубок удерживались вместе, выпуская своё содержимое из открытых концов. Но некоторые из деревянных трубок разлетелись от взрыва, разбросав снаряды во все стороны, в том числе и в него. Этот комбинированный урон с уроном от копей и дротиков означал, что ослабленный щит имело смысл втянуть, когда он освободил свое избитое тело от земли. Он так и сделал — его запасы были почти пусты.

К тому времени, как он вернулся к Лисам, Синий и его гремлины перепрыгнули через стены и уже охотились за оставшимися в живых гоблинами, их кинжалы поднимались и опускались. Флетчер попытался проигнорировать ужасные булькающие крики и перекинулся через баррикаду, сбив кусок в спешке, чтобы вернуться в безопасное место.

Он дрожал, то ли от адреналина, то ли от страха, не был уверен.

— Трусливые ублюдки, — кричал Логан, его лицо расплылось в широкой улыбке. Через свой кристалл Флетчер видел, что орки беспощадно убивают отступающих гоблинов, их гиены бродили по краям, хватая тех, кто пробегал мимо. Не пройдёт много времени, прежде чем мастера восстановят контроль над ними и пойдут на штурм с новыми войсками, выходящими из джунглей.

Тем не менее теперь они будут более осторожными. Хорошая треть орков была убита, и маловероятно, что их лидеры снова осмелятся попробовать свои силы. Но в какой-то момент, гоблины организуют ещё одно наступление на расщелину, а для очередного взрыва больше не осталось пороха. У него оставался только один козырь в рукаве.

— Флетчер, на пару слов, — позвал Рори.

Он поманил Флетчера в сторону от радующихся мужчин. Флетчер видел, как щека у парня была заляпана сажей от выстрела из мушкета, а светлые волосы были окрашены в красный цвет от пореза на голове.

— У нас проблема, — пробормотал Рори, как только Флетчер вышел из области слышимости Лис. — Я никому не сказал, не было время, когда появились гоблины. Но… Дидрик. Он не придёт.

Если раньше Флетчер чувствовал хоть каплю облегчения, то теперь его окатило холодом страха.

— Он должен прийти, — прошипел Флетчер, пытаясь удержать себя от крика. — От этого зависит будущее империи. Ты уверен, что твоя записка всё объяснила?

Рори с презрением покачал головой.

— она всё подробно разъясняет. Пока мы говорим, он возвращается на север в свой замок. Его точные слова: «Зачем бросать хороших людей ради плохих?» — если можешь в это поверить. Он думает, что война уже проиграна.

— Трус, — плюнул Флетчер.

— Есть ещё кое-что, — сказал Рори, избегая смотреть в глаза Флетчеру. — Это горожане. Когда Малахи оставил свое сообщение, они начали спорить о том, должны ли уходить. Бердон делал все возможное, но Малахи не видел никаких признаков того, что они ожидали решения Дидрика на мосту. Я не думаю, что они ушли.

— Дураки, — огрызнулся Флетчер, смотря назад вниз по каньону на луга. Вдалеке он мог видеть контуры городских зданий. Так близко. Могут ли они не слышать стрельбу и взрывы?

— Сейчас мы не можем беспокоиться об этом. Как насчет остальных сообщений? — спросил Флетчер, пытаясь скрыть панику в голосе.

— Всё ещё летит, — сказал он. — И я послал Малахи, чтобы помочь с поиском короля, генерала, любого, кто мог бы нам помочь. Большинство из них должны быть доставлены на линию фронта в течение часа, включая клещей Женевьевы. Но… мои клещи могут слышать взрывы, видеть дым и яркие вспышки на горизонте. Какая бы битва ни была у нас здесь, это ничто по сравнению с тем, что происходит там. Найти кого-нибудь важного, чтобы передать сообщение, может быть сложно.

Флетчер схватил Рори за плечи.

— Если мы в скором времени не получим помощь, то все умрём, и тысячи гоблинов атакуют армию Гоминума с тыла. Если только сначала не разграбят Корсилиум.

Глаза Рори расширились от страха, и Флетчер, вздохнув, отпустил его.

— Скажи Женевьеве, но больше никому. Вы должны доставить сообщения. Я хотел бы отправить Игнатуса, но он нужен здесь. Вы наша единственная надежда.

Молодой офицер поспешил прочь, и Флетчер увидел лицо Женевьевы, когда он сообщил ей новости. Она поймала взгляд Флетчера и решительно кивнула.

— Довольно, парни, хватит оваций. — Голос сэра Колдера прорвался сквозь ликующие крики Лис. — Далия, Галло, принесите воду из повозок, хорошая битва вызывает жажду. Остальные, очистите нагар из ваших стволов. Используйте воду или поссыте туда, если вам нужно.

Вдохновившись приказами сэра Колдера, мысли Флетчера повернулись к предстоящей битве. Без помощи, у них, вероятно, в ближайшее время закончатся боеприпасы. Так или иначе, секиры будут играть решающую роль.

— Логан, Кобе, ко мне, — приказал Флетчер, возвращаясь к стене и вглядываясь в беспорядочно двигающуюся массу. — Я хочу, чтобы колесо точильного камня вернулось сюда, и каждая секира была превосходно заточена.

Двое парней застонали, но пошли выполнять, оставив его наедине с Мейсоном. Парень не присоединился к празднованию с остальными, хотя это было неудивительно, потому что он мало кого из них знал.

— Ты храбро поступил оставшись здесь, — сказал Флетчер.

— Я с-ражался с н-ими всю свою жизнь, — сказал Мейсон. — Плюс, моя мама и сёстры живут в Корсилиуме. Было бы не правильно у-йти.

— Есть что посоветовать мне? — сказал Флетчер, указывая подбородком на собирающихся гоблинов.

— В глубине души, они трусы, — сказал Мейсон. — Если сделать и-им больно, они развернутся и побегут. Проблема в том, что их всю жизнь преследовали орки, поэтому они больше боятся их, чем к-кого-то еще.

Глаза Флетчера повернулись к груде нарубленного манцинеллового дерева, источающего белый сок, в местах среза.

— Ещё посмотрим, — сказал он.

Глава 55

СЕКИРЫ ЗАТАЧИВАЛИСЬ. Кобе, сидел за вращающимся кругом из грубого камня, который он вращал ногами, а солдаты, стоя на коленях рядом с ним, точили свои клинки в ливне искр. Даже Флетчеру удалось поточить свой хопеш, как только он закончил перезаряжать Бурю и Пламя.

Стволы были очищены, осмотрены и очищены снова, в то время как стена была отремонтирована и усилена комбинацией грязи, очищенных щитов и дротиков. Гремлины принесли ужасные трофеи с поля боя, и Полуухий с гордостью демонстрировал ожерелье из ушей гоблинов, продетых через грязную нить. Флетчер не отговаривал их, даже попросил гремлинов показать свои трофеи рядом с телами в расщелине, как предупреждение для любых гоблинов, которые решат снова рискнуть.

Все это время орки рявкали и выкрикивали гортанные команды, выталкивая гоблинов на позиции, только за пределами выстрела из винтовки. Гиены были выпущены в леса, предположительно, чтобы выследить гоблинов, которые бежали раньше, и гнать их обратно на поле боя. Флетчер точно знал, что грядёт массированная атака, и остаётся не так много времени, чтобы подготовиться к ней.

Пришла повозка с лопатами, которые они использовали, чтобы сделать грязевой раствор для постройки стены. Но Флетчер придумал для них другое применение. Земля прямо перед расщелиной была перепахана взрывами бамбуковых бомб, и Флетчер отправил солдат, чтобы выкопать там ров глубиной до пояса. Когда это было сделано, они укрепили камнями на дне копья гоблинов, накрыли его холстом от палаток солдат Форсайта и замаскировали его присыпав тонким слоем земли.

Он был слишком узким, чтобы не позволить гоблинам перепрыгнуть его, и они не могли скрыть свои действия от наблюдателей врага, но Флетчер был уверен, что в хаосе битвы, по крайней мере, несколько гоблинов упадут и покалечатся на кольях.

Что касается веток манцинеллового дерева, Флетчер приказал, чтобы их переместили за стену, кроме того, до кучи были добавлены запасные палаточные навесы, копья и бамбук, оставшийся от бомб. Эта куча оказалась меньше, чем рассчитывал Флетчер, но это нужно было сделать.

— Рори, есть какие-нибудь новости? — спросил Флетчер, украдкой подойдя к молодому офицеру. Он и Женевьева сидели отдельно от остальных, их глаза были закрыты, брови нахмурены в сосредоточении. У них в руках были маленькие фрагменты кристаллов, и Флетчер мог видеть стремительные образы раздираемого войной ландшафта.

— Мы можем слышать только от Малахи и Азуру, наших первичных демонов, — ответила Женевьева, прежде чем Рори мог говорить. — Поскольку они связаны с нашими кристаллами видения.

— Конечно, — сказал Флетчер, кусая губу. Рори заговорил, его глаза все еще были закрыты.

— У других просто есть инструкций, и мы не узнаем, кого они нашли. Мы только узнаем, что сообщение было доставлено, почувствовав эмоции, которые испытывают наши клещи. Если они будут счастливы, мы можем предположить, что спасение в пути.

— Не спасение, подкрепление, — Женевьева осторожно поправила его. Только тогда Флетчер увидел, что пара держалась за руки. Он улыбнулся. Уже пора.

— Одно сообщение доставлено, — внезапно сказал Рори, и улыбка расцвела на его бледном лице. — Погоди… я думаю…

— Мой лорд, движение! — крикнул Кобе. Глаза Рори открылись, и пара вернулась к своим отрядам по обе стороны стены, его слова забылись.

Флетчер переориентировался на свой кристалл видения, и сердце заполнилось холодным ужасом. Это был фантавр. Огромный зверь продвигался с большими хлопающими ушами и руками, разведёнными в стороны. За ним последовала колонна того, что могло быть сотнями гоблинов, их щиты из сыромятной кожи подняты, тогда как сами укрылись позади огромного демона.

Он уже проходил мимо первого ряда кольев и был почти в пределах мушкетного огня. С каждым его притоптыванием, свист смерти и грохот медленно усиливался, сопровождаемый криками множества гоблинов за ним.

Сэр Колдер набрал воздуху, чтобы скомандовать залп, но Флетчер знал лучше.

— Не стрелять! — крикнул он Лисам. — Его кожа слишком толстая.

— И что нам делать тогда? — огрызнулась Далия, прицеливаясь из мушкета, не смотря ни на что. — Пусть они придут и прикончат нас? Как только мы вступим в ближний бой, остальные пустят нас в расход.

— Нет, — сказал Флетчер. Он задумался, а затем повернулся к стрелкам в каменном кольце старой сторожевой башни.

— Можете поразить его глаза? — спросил Флетчер.

— У нас мало боеприпасов, но стоит попробовать, пардон за каламбур, милорд, — отозвался голос Ротерема.

— Сделайте это, — приказал Флетчер.

Фантавр теперь был в пределах досягаемости мушкетов, и Флетчер мог видеть гоблинов за ним сквозь промежуток между огромными, как стволы дерева, ногами. Должен ли он приказать своим мушкетёрам стрелять?

Но даже стрелки терпели неудачу. Первый выстрел попал в щёку демона, а затем, когда грянуло больше выстрелов, огромный зверь не сделал ничего лучше, как закрыл своими ушами лицо, замедлив при этом темп, когда приближался к расщелине. Он вытянул руки, идя вслепую.

Флетчер посмотрел на сэра Колдера, надеясь на решение, но старик просто уставился на приближающегося зверя, его костяшки на навершии меча побелели.

Он должен был найти решение сам.

Разум Флетчера вернуться на лекции в Вокан. Он читал пыльные дневники древних мертвецов, которые говорили о выступах на кончике хобота, что были похожи на большой и указательный пальцы, с равной чувствительностью и ловкостью. Он узнал, что их кожа была настолько толстой, что только копьё на большой скорости может проникнуть её, и что фантавры использовали скопления нервов в ногах, чтобы ощутить дрожь потенциальных супругов с расстояния в милю.

И именно тогда Флетчер понял, что ему следует делать. Это потребует немного удачи и хороший бросок игральных костей. Но будь он проклят, если соберётся сдаться без боя.

— Рори, мне нужна твоя команда, — сказал Флетчер, снова перепрыгивая через стену. — Только секиры.

Рори открыл рот. На мгновение Флетчер подумал, что-то ещё спросить, но потом мрачно кивнул и отдал приказ. Флетчер посмотрел на платформу наверху.

— Ротерем, я хочу слышать постоянные залпы, чтобы он был слеп.

— Да, сэр, — сказал Ротерем, прерывая свой ответ выстрелом из винтовки.

К настоящему времени Рори и его пятнадцать солдат прыгнули через стену, с коротким моментом неловкого замешательства, поскольку три гнома из группы пытались перевалиться через верх. Галло и Далия были среди его команды, и к удивлению Флетчера Полуухий, Синий и горстка гремлинов карабкались через стену, чтобы присоединиться к ним.

— Мы приходить тоже, — усмехнулся Полуухий, облизывая свой свирепо выглядящий кинжал.

Флетчер усмехнулся и помахал солдатам. Если бы всё пошло по плану, было бы всего несколько минуту битвы. Если бы это не… ну… еще несколько воинов не помешали бы.

— Там сто гоблинов и фантавр, которые должны прийти сюда, — сказал Мейсон, меньше озабоченный приличием, чем солдаты. — Надеюсь, ты знаешь что делаешь.

— Просто прикройте нас, — громко ответил для команды Женевьевы Флетчер. Затем, не оглядываясь назад, он достал свой меч и побежал к расщелине.

Глава 56

ШУМ ОТ ГОБЛИНОВ был почти оглушительным, когда они подошли ко входу в расщелину, где их уже ждали Флетчер с солдатами. Они присели рядом с кучей из дерева и бамбука, чтобы защититься от случайного снаряда, которые гоблины швыряли из-за фантавра. К счастью, размер демона был таким же хорошим препятствием для дротиков, как и для мушкетных пуль Лис, и большая часть дротиков ушла в сторону.

— Мы должны напасть в расщелине, где самое узкое место, — прошептал Рори, усевшись рядом с Флетчером. — Перепрыгнем траншею и бросимся к ногам фантавра. Число не имеет значение.

— Нет, пока подождем, — сказал Флетчер, наблюдая, как великий зверь продолжал свое тяжелое путешествие. Теперь он был почти у расщелины — огромное тело, окутанное тенью горы.

— Флетчер, если мы двинемся сейчас, будет слишком поздно! — прошипел Рори.

— Я сказал нет, Рори, — ответил Флетчер, дожидаясь фантавра. На короткий миг тот поднял ухо, затем отпустил, когда пуля срикошетила от зазубренного бивня. Флетчер мог видеть вмятины на коже, куда попали пули, в некоторых даже была кровь. Но ни одна не вошла достаточно глубоко, чтобы нанести реальный ущерб.

— Давай, — прошептал Флетчер.

Теперь фантавр шёл сквозь расщелину, и земля тряслась от каждого шага его огромных ног. За ним толпились гоблины, набираясь смелости для атаки.

Одна нога поднялась и бухнулась по другую сторону траншеи. Чёрт. Затем качнулась другая… слишком далеко.

Флетчер вынул и выстрелил из Бури, разом опустошив оба ствола. Одна пуля скользнула по брюху фантавра в облаке дыма, а другая попала в чувствительный кончик хобота. Он завизжал от боли и отступил. Прямо в траншею.

— Сейчас, Лисы! — кричал Флетчер, приближаясь к врагу.

Воздух наполнился их боевыми криками, но они были мгновенно заглушены криком мучительной боли фантавра, когда его чувствительная стопа была нанизана на наконечник копья. Он размахивал руками и падал, сокрушая за собой дюжину гоблинов в треске костей и визгах ужаса.

Раздался рёв Игнатуса, когда тот бросился сверху, мысленно вызванный Флетчером. А потом они оказались среди гоблинов, размахивая своим оружием. Особь с лицом со шрамом попыталась ударить Флетчера копьём в живот, но он парировал изгибом своего меча и ударил головой с восхитительным хрустом. Затем он оказался позади врага, когда Рори насадил на рапиру качающегося гоблина, и Флетчер разрезал следующее плечо до кости. Он скинул его с клинка, и тот рухнул на землю, где Полуухий ждал со своим кинжалом.

— Выдавим их обратно! — выкрикивал Флетчер, ныряя, когда хобот фантавра пролетал мимо, хватаясь за врагов. — Защищайте Игнатуса!

Теперь винтовки стреляли всерьез, и пули опасно рикошетили от незащищенного лица гигантского демона в копошащихся позади гоблинов. Уши снова встали на свои места, и винтовки переключились на самих гоблинов, пули опасно свистели мимо ушей Флетчера. Даже несколько мушкетов стреляли, их выстрелы были нацелены на врагов, которые собирались вокруг небольшой группы Лис.

— Остальные подходят, — Флетчер услышал крик Ротерема, и его взгляд переключился на кристалл на глазу: собравшиеся толпы армии противника спешили к расщелине, сотни и сотни бессмысленно кричащих дикарей. У него было меньше минуты.

С порывом ветра Игнатус приземлился на грудь фантавра, воткнул когти глубоко в кожу демона, чтобы закрепиться. Клыки зверя качались влево и вправо, но у осторожного дрейка голова была между ними, а клюв держал хобот демона.

— Скорее, — позвал Флетчер, дико колотя рычащего гоблина. Он посылал импульсы через свое сознание, даже когда шум от наступающей армии охватил их. Рори проскочил мимо него, безумно рубя ближайших гоблинов, разрезая их лица в клочья. С другой стороны фантавра, Далия пела эльфийскую боевую песню, своим чистым, мелодичным голосом, перекрывая шум битвы.

Флетчер повернулся, чтобы помочь Игнатусу, но дрейк уже зажал свои когти по обе стороны от слоновьего рта фантавра, раскрывая его грубой силой. Флетчер почувствовал, как мана бурлит в сознании демона, а затем клюв Игнатуса отпустил хобот и опустился в похожее на пещеру отверстие. Пламя вырвалось из Игнатуса с взрывной силой, жара ощущалась в узкой расщелине, когда дрейк вливал огонь в горло фантавра.

Зверь умудрился в последний раз завизжать, дым извергался с конца его хобота. Потом замолчал, обугленный изнутри. Мёртв.

— Назад, — кричал Флетчер, оттаскивая Рори от гоблинов. Парень ошалел, но последовал за ним из расщелины, по земле плотно усыпанной трупами гоблинов, они спотыкались об разбросанные конечности и кричащие лица. Никто из оставшихся в живых формирований фантавра не преследовал их, ошеломленные свирепостью контратаки.

Остальным мужчинам не нужно было говорить дважды, перепрыгнуть ров и бежать назад к стене. Флетчер остановился возле охапки дров, даже когда Рори проскользнул мимо него. В этой атаке Игнатус использовал почти всю их ману, но осталось ещё немного. Для одного заклинания достаточно.

Флетчер закрыл глаза и вытянул ману из своих резервов, позволив последней капельке энергии пробиться сквозь его вены. С глухим стуком дрейк приземлился рядом с ним, и острая вспышка боли вспыхнула от попадания метательного дротика в бедро. Демон защищал его своим телом.

Флетчер с воплем ярости бросил в дрова волну пламени, раздувая его в костер, который потрескивал от сильного жара.

— Они почти у расщелины! — закричала Женевьева из-за стены. Хвост Игнатуса обхватил за талию Флетчера и швырнул его назад, когда больше копья воткнулись в землю вокруг них. Флетчер заметил проблеск дыма, поднимающегося в небо.

И затем Игнатус развел крылья и начал взмахивать длинными медленными движениями, направляя черный смог в узкое место между горами. Именно тогда поднялся крик.

Флетчер поднялся на ноги и поднял хопеш вверх.

— Заряжай, — крикнул он на последнем дыхании и снова побежал к расщелине. Лисы взревели, когда пошли за своим вождем в битву, несколько десятков смелых душ против бесконечного легиона дикарей.

Они заняли позиции по обе стороны рва, их мушкеты поднялись в плотном облаке дыма, волосы развевались с каждым взмахом крыльев Игнатуса. Флетчер мог разобрать расплывчатую тушу фантавра, блокирующую расщелину своей массой. Всё ещё потрескивала древесина, и Флетчер мог видеть дым, окрашивающий стены расщелины дёгтеобразным веществом, таким густым и насыщенным был пепел.

Затем первые гоблины зашатались от дыма, сжимая глаза и кашляя, побросав копья и щиты. Ядовитый дым из манцинеллового дерева ослеплял и душил их, Флетчер знал, что так будет.

— Огонь! — крикнул сэр Колдер, и ружейный залп прокатился по линии, собирая плату с гоблинов. Гремлины протянули запасные мушкеты, и снова рявкнул приказ.

— Огонь!

Смерть неслась над землёй, прореживая ряды гоблинов, когда они вскрикивали и хватались за горло. Двое упали в ров, их крики доносились снизу, когда они были пронизаны кольями. Затем гремлины перепрыгнули через ров и бегали среди оставшихся, подрезая сухожилия на лодыжках и коленях в отвратительном безумии, большинство, после этого, скидывали в яму. Мужчины бешено перезаряжались. Сверху Флетчер услышал распоряжение Ротерема.

— Это последние. Переходите на мушкетные боеприпасы, парни.

Это не имело значения: на таком расстоянии стрелки Ротерема не могли промахнуться. Семь выстрелов прогремело по ослеплённым рядам.

Теперь дым прореживался, и Флетчер мог видеть, как массы гоблинов хватались за лица и задыхались, на входе в расщелину стояла неразбериха. Несколько из них пытались карабкаться по трупу фантавра, но их сбили снайперы Ротерема, оставалось два узких прохода с обеих сторон, где могли пройти гоблины. Именно там Флетчер и Лисы сконцентрировали свой огонь.

Залп за залпом раздирал врага. Даже когда Лисы остановились, чтобы перезарядиться, несколько пробрались через расщелину, но гремлины зарезали их, короткий рост защищал их от пуль, что летели над головой. Это была ужасная бойня. Далеко не триумф, а отвращение чувствовал Флетчер при виде пропитанной кровью земли и груды черноглазых мертвецов.

— Сэр, у нас почти закончились боеприпасы, — позвал Галло. Усы гнома почернели от надкусывания патронов. Когда он говорил, Флетчер заметил, что несколько Лис отбросили свои мушкеты, в то время как другие отчаянно копались в своих мешках с патронами. Прогремел последний разрозненный залп из грязных стволов. Затем тишина.

Белый дым их последних выстрелов смешался с черным от манцинелловых веток, когда долетел до кучи тлеющих углей. В кристалл Флетчер увидел, что дым дрейфует через каньон к краю джунглей. Там гоблины харкали мокротой и закрыли глаза, забиваясь под щиты из сыромятной кожи, как если бы они могли каким-то образом защитить их от удушающего дыма. Эффект был не столь сильным, но все еще достаточным, чтобы вызывать зуд и размывать их видение, а также наполнить горло раздражающими токсинами.

Уже многие поворачивались бежать, но дюжина орков разошлась вдоль края джунглей, их кнуты были готовы достать любого. Гоблины, бурлящей серой массой, балансировали на грани полного отступления. Но мушкеты были пусты, и дым уходил от расщелины.

— Один последний рывок, — крикнул Флетчер. — За Ралейгшир. За Гоминиум!

Они поднялись все, как один.

Эта битва была массовым убийством. Гоблины не могли видеть, и даже не могли слышать на фоне ужасных криков своих соотечественников. Секиры поднималась и падала, потом снова поднимались, вбивали и рубили обеими сторонами лезвия. Враг валился как пшеница перед жнецом.

Гоблины толкали друг с друга, те, кто на фронте отступали, те, кто сзади, напирали под страхом перед своими хозяевами. Пока первые гоблины отбивались, подошли свежие. Они щурились покрасневшими веками, глаза слезились, дыхание сбивалось, но первые люди Флетчера начали кричать — копье пробило плечо эльфа, локоть парня разбили дубиной.

Тем не менее они сражались, сражение становилось яростной толкотнёй в узких пределах между плечами фантавра и скругленными стенами узкого места расщелины.

Затем Игнатус приземлился на фантавра, его хвост резко опустился, чтобы сбивать гоблинов сверху. Он открыл рот и взревел, сотрясая землю, шумом, струящимся через расщелину в каньон.

И гоблины развернулись и побежали.

Глава 57

МИР БЫЛ ЗАПОЛНЕН мёртвыми и умирающими. Флетчер не посмотрел вниз, когда отступил назад в безопасность стены и попытался игнорировать крики раненых, когда гремлины начали свою работу, добиваясь выживших. Его люди последовали за ним, изумлённые своей победой. Некоторые хромали, другие стонали от ран, но никто не был смертельно ранен.

В своем кристалле Флетчер мог видеть, что гоблины полностью отступили, пробегая мимо орков, несмотря на кнуты, которые били по ним. На поле сражения осталось не более горстки, смотревших на заваленный трупами зазор между каменными стенами скал.

И тогда Флетчер увидел его, взгляд оторвался от кристалла. Неподвижная фигура, сидящая прислонившись спиной к стене. Рори.

Парень смотрел беззаботно с мягкой улыбкой на лице. Его руки зажимали живот, где по зеленой ткани формы, растекалась кровь.

— Рори, — прошептала Женевьева, бросила меч и подбежала к нему. Она трясла его, слезы текли по лицу. — Нет, нет, нет, нет.

Она повторила слова, хлопая его по лицу, сначала мягко, а затем сильнее, когда пыталась вернуть к жизни. Флетчер встал на колени рядом с ней и оттащил её, взяв её руки в свои.

— Он ушёл, — сказал Флетчер, обнимая её. Он не мог поверить своим собственным словам.

Он не видел Рори в бою. Его мысли вернулись назад к молодому офицеру, ошеломлённому после битвы с фантавром.

Должно быть, Рори был ранен в бою. Если бы он знал это, то мог бы исцелить его. Но сейчас было уже слишком поздно.

Была ли в этом его вина?

— Он… не сказал мне, что был ранен, — прошептал Флетчер, не отворачиваясь от лица Рори.

Сэр Колдер присел рядом и закрыл глаза парня нежной рукой.

— Уходите, — сказал он, поднимая их обоих. — Давайте оставим его.

Но Женевьева не хотела. Она скользнула по стене рядом с ним и снова взяла его за руку.

_ Он ещё тёплый, — сказала она, поглаживая руку.

Сэр Колдер шмыгнул, и Флетчер увидел проблеск слезы в его глазах. Вокруг собрались люди, склонив головы.

— Он умер, сражаясь за свою страну, — сказал Флетчер, изо всех сил пытаясь протолкнуть слова через комок в горле. — И он был храбрее, чем я. Давайте постараемся, что бы он умер не напрасно.

Когда Женевьева зарыдала, Флетчер отвернулся. Только через несколько минут, когда бойцы покинули их, он позволил себе заплакать.

* * *

Двумя часами позднее. Половина орков осталась вместе с сотней гоблинов, разбросанных по каньону. Они использовали свои щиты, чтобы создать тень от солнца, ожидая своих следующих приказов.

Лисы использовали время, чтобы заточить свои лезвия еще раз, и кроме того, всё, что они могли сделать, это отдохнуть и по очереди присматривать за гоблины, на полпути пути от сторожевой башни.

Игнатус был втянут, так как никакой маны не осталось, чтобы он мог самоизлечиться от глубокой раны в ноге, оставленной копьём. Флетчер поблагодарил его, поцеловав в клюв.

Он принял на себя боль, когда демон исчез внутри.

Что касается Женевьевы, она осталась у Рори, её глаза пылали гневом, когда клещи продолжали искать то, как она сказала Флетчеру, что было безумной битвой вдоль линии фронта, наполненной стрельбой и криками умирающих.

Поэтому Флетчер подождал у стены, наблюдая за происходящим через кристалл. Больше ничего ему не оставалось, кроме как надеяться.

— Может они убежали, — сказал Логан, плюнув через стену. — Возможно их спугнули.

— На вряд ли, — ответил Флетчер, сделав глубокий глоток воды из своей фляжки. — Фантавр видел как нас мало до того, как умер, что означает, что шаман тоже это знает. Они не отступят. Давайте просто надеяться, что Женевьева получит сообщение. Если нам повезёт, Небесное Войско прибудет вовремя.

Даже когда он говорил, по каньону разнеслось эхо горна, протяжное и упорное. Низкий и громкий звук отражался от стен, окружающих их. Флетчер почувствовал приступ страха, пришедший от Афины в безумном предупреждении. Он посмотрел в розовую накладку своего кристалла видения.

Из джунглей вышли сотни сотен гоблинов. Гиены рыскали по рядам в сопровождении своих мастеров орков. Первая волна гоблинов была загнана назад, и, что еще хуже, Флетчер мог видеть, как красноглазые особи рассредоточены по всей массе. Враги, которых они только что разгромили, были возвращены в орду, вернувшуюся на поле битвы.

— Что это? — выкрикнул Мейсон. Расщелина была так завалена телами, что они не могли видеть надвигающийся на них шторм.

Флетчер не стал бы им лгать. У них не было боеприпасов. Нет больше пороха, нет трюков. Они не смогут пережит следующий натиск. Они едва замедлят его, прежде чем гоблины хлынут в Ралейгшир.

Он посмотрел на своих храбрых солдат, которые сражались с силами, превосходившими их стократно. Тех, кто столкнулся с армией, призванной поставить Гомининум на колени, и снова и снова отбивали её нападения.

Он ещё видел лицо Рори и линию тел вдали, накрытых парусиной. Он не мог потребовать своим людям умереть, но в этой битве им не победить. Они уже столько ему дали.

— Они пришли, а мы уходим, — сказал Флетчер — Логан, Кобе, подгоните сюда повозку. Выброси еду и положи туда тела Лис. Оставьте тела Фурий Форсайта, сейчас у нас нет для них места.

Оба солдата активно взялись за дело, очертя голову побежав по каньону. Флетчер подошел к Рори и осторожно поднял его на руки. Он позвал Лис, когда они перебирались через стену.

— Также я хочу поместить раненых и гремлинов в повозку. Мы уйдём за Уотфордский мост.

В кристалле Флетчер мог видеть, как гоблины собираются для атаки. Орки не спешили, ожидая, как все больше и больше гоблинов потоком пробираются через джунгли, гиены следовали за ними по пятам. Он считал секунды, зная, что каждое мгновение было ещё на несколько шагов впереди наступления орды. Смогут ли они? Повозка была благословением и проклятием, способна перевозить тех, кто не мог ходить, но, вероятно, медленнее, чем если бы они бежали. Это был бы сумасшедший двухчасовой спринт до Уотфордского моста, если бы они застряли в дороге.

Пока он обдумывал их затруднительное положение, транспорт прибыл, Логан управлял двумя кабанами. Флетчер позволила Женевьеве взять тело Рори в повозку, не в состоянии отказать под её, охваченным горем, взгляда, когда она протянула руки для этого.

— Ты сделал больше, чем кто-либо мог просить, — сказал сэр Колдер, обнимая здоровой рукой Флетчера. — Родители бы гордились таким человеком, каким ты стал.

Флетчер наблюдал, как последний из людей Ротерема убрался с платформы. Пришло время.

— Это ничего не изменит, — сказал Флетчер, пиная грязь ногами. — Повезёт, если они не догонят нас. Тебе лучше сесть в повозку. С твоей ногой…

— Ну, вот что, — сказал сэр Колдер, мрачно улыбнувшись. — Я не пойду.

— Что Вы имеете в виду? — спросил Флетчер, слушая в пол-уха, когда наблюдал, как раненые и гремлины забираются в заднюю часть вагона.

— Мне нужно свести старые счеты, — сказал сэр Колдер, вынимая свой клинок.

— Сэр Кол…

— Нет, — сказал старый солдат, обрывая его. — Моё место здесь. Однажды я уже потерпел неудачу в Ралейгшире. Больше никогда. Я задержу их, дам своим парням сбежать.

— Ты никогда не удержишь их в одиночку, глупый мешок с костями, — раздался голос Ротерема позади него. — Есть два способа стать трупом.

Сэр Колдер зарычал.

— Послушай, Роттер, сейчас не время…

— Так что, думаю, мне лучше остаться с тобой, — прервал седой сержант, доставая свой меч. Он посмотрел на него и нежно улыбнулся.

— Ты продал мне этот меч, Флетчер. Забавно, а? Как всё изменилось.

— Слушай, нет времени для этого безумия, — огрызнулся Флетчер.

— Тогда тебе лучше уйти, — сказал Ротерем, — потому что мы не будем менять наши планы. Вали или всё будет напрасно.

Флетчер открыл рот, чтобы накричать на них, но потом увидел решимость в глазах стариков. Было бесполезно спорить с ними.

— Я… не знаю, что сказать, — сумел выдавить он.

Сэр Колдер шагнул вперед и заключил его в объятия. Его тело было таким худым под сукном мундира.

— Присмотришь за тем местом, когда меня не будет, а, парень? — сказал он, проводя пальцами по щеке Флетчера. — Ты и правда сын своего отца. Для меня это было честью.

Затем он отстранился, его меч пронзил воздух.

— Увидимся на другой стороне, малыш, — сказал Ротерем. Последнее сражение для меня и этого сердитого типа. Об этом напишут книги.

— Я не позволю никому забыть об этом, — сказал Флетчер, улыбаясь сквозь слезы.

— Да ладно тебе, — проворчал Ротерем, подмигивая ему.

Затем он ушёл, насвистывая весёлую мелодию.

Мгновение Флетчер наблюдал за парой, решительно шагавшей к своей последней позиции. Затем он отвернулся.

— Хорошо, Лисы, — сказал Флетчер, вытирая лицо. — Пора убираться от сюда!

Глава 58

ОНИ БЕЖАЛИ. БЕЖАЛИ пока их лёгкие не стали гореть от сухого воздуха саванны, спотыкаясь на неровной земле в сторону Ралейгтауна, под грохот колес повозки, стоящий в ушах.

Флетчер оставил Афину в скалах над расщелиной, чтобы знать, насколько далеко позади гоблины. Он старался не смотреть на две одинокие ожидающие с мечами фигуры. И все же орки ждали, позволяя своим рядам нарастать подкреплениями, продолжающими появляться из джунглей. Вскоре их было так много, что они расширились за первый ряд кольев в земле и продвигались ко второму. Там, возможно, собралось до трех тысяч гоблинов — армии, которая могла бы сравнять Корсилиум с землёй, если бы была предоставлена такая возможность.

Прошло полчаса, когда Флетчер и его солдаты прошли по пустынным, мощеным улочкам Ралейгтауна и вышли на земляную дорожку с другой стороны. Но как только Флетчер почувствовал облегчение, что поселение было опустошено, это случилось. Гоблины пошли в атаку.

Они выучили свой урок. Сначала Орки отправили разведчиков, двадцать с лишним гоблинов, которые робко шли по земле, усыпанной трупами.

— Давай, уродливые карлики! — услышала Афина, как крикнул Ротерем, и Флетчер горько улыбнулся.

Он не мог видеть, но услышал крики гоблинов, когда они заметили двух одиноких мечников, ожидающих их.

— Получайте гады, — кричал сэр Колдер, когда началась жесткая борьба в узком промежутке расщелины.

Флетчер позволил себе оторваться от кристалла. Солнце заканчивало долгое путешествие к горизонту. Действительно прошло так много времени? Может быть битва уже была проиграна и тысячи орков потоком пересекают Гоминиум. И где Бердон и другие колонисты? Достигли ли они благополучно Корсилиума, или ушли слишком поздно и сейчас были в нескольких милях впереди них?

Когда крики гоблинов отражались в его голове, сердце Флетчера замерло. Сразу за небольшой рощей можно было увидеть большую колонну повозок. И она не двигалась.

— Какого черта вы всё ещё здесь делаете! — хрипло крикнул Флетчер, опережая своих солдат.

Он мог там видеть Бердона, его красные волосы пылали в свете сумерек. Здоровяк согнулся за задним бортом повозки, в окружении десятка колонистов.

Глаза отца Флетчера расширились, когда он заметил окровавленную и покрытую сажей одежду Флетчера. Затем Флетчер был заключён в медвежье объятие, так крепко, что, казалось, ребра треснут от напряжения. Он отчаянно хлопал Бердона по спине, пока ласковый человек-медведь не позволил его ногам снова вернуться на землю.

— Ты жив, — сказал Бердон, вытирая слезу с глаза.

— Ненадолго, если мы не сможем двигаться дальше, — сказал Флетчер, сопротивляясь желанию заплакать. — Сейчас вы должны быть в Корсилиуме.

Колонисты вокруг них тихо ворчали.

— Это фургоны, — сказал Бердон, пиная соседнюю повозку с грустью и разочарованием. — Кто-то пришёл прошлой ночью и подпилил большинство осей. Нам повезло пройти так много, прежде чем они начали ломаться. Твоя единственная целая, потому что мы загрузили её раньше.

— Дидрик, — выдохнул Флетчер. — Он организовал диверсию, чтобы испортить нам торговлю.

— Да, — сказал Бердон, наклоняясь ближе к Флетчеру. — Злобный мерзавец. И теперь эти дураки не уйдут. Без вещей.

Флетчер повернулся к колонистам. Больше всего собралось вокруг измученных солдат. Среди них Флетчер видел детей и пожилых людей. Слишком много, чтобы поместиться в повозке.

— Послушайте меня, — сказал Флетчер, сверля взглядом собравшихся мужчин и женщин. — Менее, чем через час, тысячи гоблинов будут здесь. Сэр Колдер и Ротерем остались, чтобы задержать их. Их жертва даст нам несколько минут. Я не позволю им умереть ради траты их последнего дара на споры о ваших пожитках. Мы уходим. Любой, кто хочет остаться, может сделать это. Чёрт, вы сделаете нам одолжение — ваше убийство замедлит их.

Он знал, что его слова были суровыми, но истина громко звучала в каждом слове.

— Те, кто не может быстро двигаться, присоединяется к раненым в нашей повозке — это старики, дети. Остальные, оставляют всё, кроме одежды на себе. Давай, пошли!

Солдаты уже догнали его, и повозка едва остановилась, когда через задний борт загружались пожилые и маленькие дети. С дополнительным весом повозка напряглась, и стала двигаться медленнее, чем хотелось бы Флетчеру.

Уже гремлины выпрыгнули, чтобы снизить нагрузку, семеня рядом достаточно легко, даже с их короткими ногами.

— Замените наших кабанов свежей парой, — приказал он Галло, когда повозка выехала с травы на грунтовую дорога с покалеченным караваном. — И возьмите с собой как можно больше, и пусть медленные едут на них. Нам нужно будет регулярно менять их в повозке, если хотим добраться до Корсилиума.

Шум битвы стоял у него в голове, а затем Афина бросилась головокружительно со своего места. Десять гоблинов хромали от канала, в то время как сэр Колдер, окровавленный, но торжествующий, салютовал грифов мечом. Ротерем тяжело опирался на бок фантавра, зажимая рану в бедре, но ухмылялся, когда кричал поверх массы демона.

Снова зазвучал горн, настолько громко, что Флетчер вздрогнул, когда шум отразился в его черепе. И затем полчища наполнили каньон, попирая отступающую группу разведчиков, отправленных ранее.

— Нет, — вздохнул Флетчер, когда Афина кружила на высоте.

Он сосредоточился на том, чтобы переставлять одну ногу за другой, но не мог оторвать глаз от сцены, разворачивающейся в кристалле у его глаза.

В два раза больше вооружённых гоблинов, и снова и снова врагов отбрасывает обратно мастерство и мужество ветеранов. Армия вторжения остановлена в узком месте империи двумя храбрыми стариками. Грудь Флетчера распирало от гордости, даже когда появились нотки отчаяния. Это не могло продолжаться долго.

Гоблины уже перебрались через труп фантавра, бросая дротики и копья, заставляя осаждённых мужчин отступать. Два человека сражались спина к спине, их мечи порхали и кололи, посылая на смерть гоблина за гоблином, когда визжащие массы напирали. Орк пробрался к ним и набросился хлыстом на их ноги, стаскивая Ротерема на колени.

Сэр Колдер метнул свой меч в горло орку. Затем он застыл, копьё угодило глубоко в спину.

— Пора уходить, Афина, — прошептал Флетчер, приказывая грифов уйти.

Он кинул последний взгляд на двух мужчин в окружении орды. Сэр Колдер на коленях, Ротерем рядом с ним, с поднятом с вызовом мечом. Победный вопль гоблинов, когда они навалились.

Тогда они были вне поля зрения.

Флетчер чувствовал, как горькие слезы текут по его лицу, даже когда Бердон молча обнял его за плечи.

— Они ушли, — сказал Флетчер.

Потому что его два друга погибли, сражаясь, и Ралейгшир пал.

Глава 59

АФИНА НЕ СТАЛА ЗАДЕРЖИВАТЬСЯ, ибо демоны, которые сражались с Игнатусом в небе, наконец вернулись. Флетчер обнял её, когда она приземлилась рядом, поглощая любовь и облегчение, что он испытывал. Он отпустил своих друзей.

Движение было медленным, за счёт перегруженной ранеными и стариками повозки. Даже когда дети со своими родителями слезли с неё, темп всё равно был похож на похоронную процессию. Здесь и там, он мог видеть признаки того, где проходили гремлины, немного фруктовых шкурок здесь, помет маленького млекопитающего там. Синий и Полуухий радостно болтали при виде этих знаков, даже нюхали и трогали навоз, чтобы определить расстояние до них.

По мере продвижения, Флетчер отвлекся на свои обязанности, следил, что кабаны менялись каждые полчаса, когда они тащили свою тяжелую покражу по плохой грунтовой дороге и отправлял Афину следить за землей позади них.

Прошло не больше часа, прежде чем она увидела пыльное облако от преследующих гоблинов, окрашивающее горизонт. Гоблины ехали в яростном темпе, в этом он был уверен.

И всё это время сердце бешено стучало у него в груди. Поскольку враг оказался ближе, он понимал, что они не успеют. Не успеют в Корсилиум.

Было бы удачей, если бы им удалось достичь моста. Но всё же, он продолжал двигаться. Уотфордский мост был местом, где можно было дать бой, где его солдаты могли стоять десять в ряд и сражаться с гоблинами до последнего человека. Возможно, у остальных был бы шанс, скрыться среди суровой, холмистой местности, когда гоблины обратили бы свой взгляд на Корсилиум.

— Женевьева, есть что-нибудь? — позвал Флетчер. Молодой офицер спотыкался, как лунатик, её глаза фиксировались на кристалле видения в руках. Она покачала головой.

Таким образом, они отправились через саванну, наблюдая любопытных антилоп и ленивый прайд львов. Флетчер продолжил идти, подгоняя отстающих и наблюдая за постоянно растущей дымкой пыли, которая следовала за ними.

Вскоре Афина могла различить серые фигуры гоблинов, которые следовали за ними, в огромной орде, растёкшейся по равнине. Передние бегуны были не более чем в нескольких минутах позади.

Флетчер услышал возгласы впереди. Там был склон, часть широкого холма, по которому вверх до моста вела грунтовая дорога. Кабаны изо всех сил пытались вытащить свою тяжелую повозку по дороге, изнуренные после того, как прошли полный путь по саванне. Что еще хуже, путь был весь изрезан колеями после всех караванов, прошедших здесь за последние месяцы, и теперь колеса слабо вращались по глубоким выбоинам.

Бердон и другие навалились на заднюю часть повозки, толкая её вверх, но это было бесполезно — хряки отказались тянуть, один из них рухнул от усталости.

— Лорд Ралейг, — закричал Мейсон.

Флетчер повернулся, только чтобы увидеть, как первые гоблины движутся по высокой траве к ним. У них было меньше минуты, пока те подберутся к ним. За ними, в мерцании жара, можно было увидеть фигуры орков, их боевая раскраска резко бросалась в глаза на фоне серой массы.

— Лисы, ко мне! — призвал Флетчер. — Бердон, вытащи всех из повозки и к мосту. Мы задержим их.

Но когда солдаты Флетчера собрались вокруг него, Бердон был с ними в сопровождении дюжины сильнейших колонистов. Некоторые несли с собой топоры, в то время как у других были мотыги и кухонные ножи.

— Таисса и Милло заботятся о них, — прорычал Бердон, размахивая молотом из своей кузницы. — Мы не оставим вас в одиночестве.

— Бердон…, — начал Флетчер.

— Нет! — крикнул Бердон, схватив Флетчера за плечи. — Я не потеряю тебя снова. Мы останемся вместе, несмотря ни на что.

Флетчер уставился на лицо своего отца и увидел там решимость. Его не переубедить.

— Тогда будьте позади нас, — сказал Флетчер с грустной улыбкой.

Мужчины встали возле повозки и Флетчер освободил кабанов. Звери рухнули на землю, слишком усталые, чтобы двигаться. Позади них колонисты поднимали раненых на холм, некоторые уже скрылись за вершиной. Флетчер только надеялся, что сможет сдерживать гоблинов достаточно долго, чтобы они могли спрятаться.

Флетчер искал Ротерема, чтобы отдать приказ, или сэр Колдера, или даже Рори. Его сердце сжалось от осознания того, что их не было здесь. Взгляд Женевьевы был тоскливым и безжизненным, когда она натолкнулась на повозку. Она всё ещё находилась в шоке.

Всё зависело от него.

— Лицом к врагу и развернуться полумесяцем, — приказал Флетчер. — Держать строй!

Они развернулись в грубом полукруге, выставив секиры усталыми руками. Всё было безнадёжно. На открытой местности они не продержатся и нескольких минут.

Гоблины были в ста шагах от них, собираясь с мужеством, чтобы напасть на небольшую группу выживших. Но даже когда Флетчер начал надеяться, что у них может всё получиться, над холмом и узким мостом за ним, раздался горн. И с воплями ненависти серая волна хлынула вперед.

— Вот и всё, Лисы, — услышал Флетчер крик Кобе. — Давайте прихватим н-нескольких с собой.

Солдаты рассмеялись, их голоса ненадолго заглушили звук горна. Теперь Флетчер почувствовал грохот под ногами, когда сотни гоблинов побежали, жаждущие крови, с поднятыми щитами.

Но шум, который эхом разносился над равниной, исходил не от врага. Нет. Это было позади них. Флетчер повернулся, чтобы посмотреть на вершину холма, прищурившись от солнца, которое висело над ним.

Теперь земля дрожала, и сердце Флетчера застыло, когда на вершине холма появился ряд теней. Гоблины окружали их.

— Построение шилтрон, — отчаянно закричал Флетчер. — Бердон, Синий, людей в центр!

Но времени не было — фигуры на холме двигались, Флетчер услышал топот копыт, увидел блеск металла.

Но это были не гоблины.

Это были гномы. Бороды развивались на ветру, когда они неслись на своих хряках в громогласной атаке. Они обогнули вокруг, как ветвящаяся река, небольшую кучку бойцов Флетчера и набросились на разрозненных наездников гоблинов, их боевые топоры размахивали, шлемы блестели в свете зари. И во главе их был Отелло, орудующий своим огромным боевым молотом в могучих рук.

— Беги, Флетчер, — проревел Отелло.

— Они пришли, — вздохнул с облегчением Флетчер, надежда вспыхнула в груди. И всё же, даже когда их спасатели столкнулись с врагом, он знал, что это будет нелегкая битва.

Там была всего сотня всадников, а за разбросанными по переднему краю бегунами, ждали полчища с массированной стеной копьев. Полдюжины гномов уже были сбиты, их кабаны погибли или умирали от копьев. Оставшиеся отказались от своей затеи, отвернули и понеслись вдоль рядов. Флетчер знал, что должен был сделать. Гномам нужен был зазор в стене копьев. Он не оставит Отелло, не сейчас.

— Вперёд, — закричал он. — За Гоминиум!

Они бросились на врага, в беспорядочном спринте с вершины холма, выставив перед собой секиры. С криками, они врезались в наполовину сформированные линии гоблинов, с яростью рубя и коля шокированных существ. Отелло проревел приказ.

— Огонь!

Мушкетоны выплюнули брызги картечи в собравшуюся орду, образуя рваные дыры в их неровной формации. Флетчер рычал, разрезая горло гоблина, молот Бердона расчищал путь рядом с ним. Гремлины кричали под ногами, орудуя своими кинжалами, калеча врага, прежде чем секиры жестоко расправлялись с ними своими лезвиями топоров.

И тогда хряки врывались в ряды гоблинов рядом с ними, разрывая их ломаные линии, как жнецы на полях. Воздух дрожал от грохочущего рева, когда, в неукротимом порыве, каменная фигура Соломона врезалась в оставшихся в живых, отправляя гоблинов высоко в воздух широкими взмахами своих кулаков.

Вспыхнула боль, когда копье вошло в предплечье Флетчера, и Бердон заревел, отправляя виновника в кровавое забвение. Молния трещала справа, пополняя счёт, бьющихся в смертельных конвульсиях гоблинов. Флетчер увидел, что Кресс бежит рядом с ними, с боевым кличем. Она привела гномов, которые потеряли своих кабанов, Тоск вертелся у её ног. Подкрепление усилило фланги Флетчера, так как вместе их воины пробивались сквозь дикие массы, прорезая путь для наездников-кабанов. Он слышал фырканье свиней позади него, видел, как гоблины напарываются на их длинные желтые бивни.

Они ворвались глубоко в орду, кольцо бьющихся гномов и людей, враги смыкались за ними. Но гоблины поворачивали назад, обезумевшие от страха сумасшедшего, суицидального натиска смелых союзников.

Флетчер внезапно обнаружил, что его клинок прорезает пустой воздух, гоблины отступали от его маленькой группы солдат. Он увидел синее свечение заклинания, но прежде чем смог повернуться к нему, налетела стена грохота. Ударная волна сбила его с ног, мир перевернулся и закрутился, когда он летел по воздуху. Он приземлился на траве, всё еще держа меч в руке.

На губах была кровь, когда он с трудом встал.

Затем в голове помутнело, когда он увидел опустошение перед собой. Кинетический взрыв отправил сотню гоблинов в забвение в центре вражеской армии. Кто-то вложил всю свою ману в единую, жёсткую атаку.

Вокруг эпицентра взрыва, ковыляли ошеломлённые гоблины, потерявшие оружие. По крайней мере, тысяча всё ещё оставалась, и половина из них снова встала на ноги. Их вопли были внезапно заглушены взрывом.

Теперь они уставились на гномов, всё ещё убивающих тех, кто избежал взрыва, на трупы своих братьев, густо усеявших землю.

И как один, они повернулись и побежали.

Это был массовый отход серой массы и орков, возглавляющих безумную попытку удрать от преследователей. Оружие было отброшено, а медлительные были растоптаны под ногами отступающей волны врагов.

Вскоре остались только раненые, хромая так быстро, как только могли, в то время как гномы покончили с остатками на передней линии.

Они победили. Флетчер рухнул на колени, его руки тряслись и выпустили хопеш. Он почувствовал, как руки Бердона обхватывают его, и он похоронил лицо на груди отца, вздохнув с облегчением.

— Вперёд, — закричал гном. — Загоним их обратно в джунгли.

Земля сотрясалась, когда кабаны помчались в погоню.

— Пехота, со мной, — услышал он заказ Кресс. — Убить выживших.

Флетчер отстранился и Бердон поднял его на ноги. Они стояли там, слишком усталые, чтобы присоединиться к убийству гоблинов, многие из которых лежали ранеными и умирающими среди беспорядочной груды трупов, простирающейся вдоль линии их битвы. Флетчер мог видеть мёртвые тела, которые складывали рядами позади него, дорожкой из серых тел и пропитанной кровью травы. И среди них была зелёная форма. Он отвернулся, не желая видеть их лица. Он ничего не мог поделать. Не теперь.

Гремлины и гномы не разделяли его сомнений, и Флетчер должен был отвести глаза, когда они шли по своему кровавому делу. Он устал от смертей, от убийств. Уже кружились грифы в ожидании пира. Здесь не было славы.

Затем он услышал тоскливый крик Кресс. Что-то было неправильно. Она стояла на коленях среди тел, склонив голову. И безвольная, бородатая фигура лежала у неё на руках.

Он узнал лицо.

— Отелло, — всхлипнул Флетчер, бредя через изломанные тела. — Нет. Нет, нет, нет.

Он повторял снова и снова, пока шёл до Кресс, и опустился на колени рядом с гномкой.

— Он ушел, — рыдала Кресс, убирая локон красных волос с окровавленного лба молодого гнома. — Я не смогла исцелить его.

Глава 60

ФЛЕТЧЕР ВЛОЖИЛ РУКИ ГНОМА в свои, всё ещё не веря в случившееся. Он почувствовал себя нездоровым, мир крутился вокруг него.

— Все будет хорошо, — прошептал он. — Он не умер. Нет.

Вдалеке Флетчер увидел каменную фигуру Соломона, преследующую гоблинов, не обращая ни на что внимания.

Но, этого не может быть. Голем знал бы.

За тем в вышине закричала птица. Каладрий, летящий высоко, горестно кричал. И именно тогда Флетчер осознал, от этого у него засосало под ложечкой. Это был не Отелло. Это Атилла.

Его близнец.

* * *

Всё было кончено. Люди, гномы и эльфы блуждали по полю битвы, ошеломленные своей победой. Было так много тел. Больше, чем у расщелины.

— Вы спасли нас, — сказал Флетчер Кресс, вытирая глаза. — Мы не думали, что вы придёте.

Они сидели рядом с телом Атилла, не в силах оставить его одного среди трупов. Больше не осталось слёз.

— Это была Атилла, кто спас всех нас, — шмыгнула носом Кресс. — Он побежал прямо в середину и с помощью нашего последнего флакона маны взорвал там заклинание. Эти раны… он знал, что не вернётся.

Флетчер посмотрел на своего друга, который отдал так много, чтобы другие могли жить. Гном выглядел почти умиротворённо, его лицо смотрело в тёплое небо.

— Как вы нашли нас? — спросил Флетчер, пытаясь подавить дрожь эмоций в голосе.

— Это был Малахи, — ответила Кресс, смотря в даль, прижимая колени к груди. — Он нашёл нас. Но генералы не позволили нам уйти.

Она сжала кулаки, вспоминая.

— Бог знает, что мы хотели, но линии фронта были захвачены. Тысячами орков, вышедших из джунглей. Без предупреждения, без подготовки. Первые часы была бойня.

Кресс посмотрела на него, взгляд наполнился грустью.

— И демоны. Сотни и сотни. Орки посылали их умирать, только чтобы вызвать новых со свитков, накопленных ими. Они готовились к этому в течение многих лет.

— Что произошло? — спросил Флетчер, глядя на восток, как будто мог увидеть, что происходит за многие мили от сюда.

— Мы нападали снова и снова. Но многие погибли. Десятки тысяч. Мы утратили позиции, но это ещё не конец. По крайней мере, так было, когда я ушла.

Тишина. Флетчер не мог поверить. Они несли потери.

— Король надеется, что эльфы придут вовремя, чтобы помочь нам, — проворчала Кресс. — Он говорит, что их армия покинула свои земли несколько дней назад. Они наша последняя надежда.

— И так, почему вы пришли? — спросил Флетчер, ужаснувшись. — Гоминиум может пасть, если уже не пал. Вы нужны.

— Король приказал, — сказала она, встречая его взгляд. — Малахи добрался и до него тоже. Хотя я удивлена, что маленький клещ справился с этим, он странно себя вел, когда ушёл от нас. Как будто все битвы закончились.

Сердце Флетчера защемило от её слов. Храбрый клещ продолжил свою миссию, даже когда его хозяин умер. У него не было сил сказать ей, что случилось с Рори.

— Но это не должно было остановить гоблинов, — продолжила Кресс, не обращая внимания на боль в глазах Флетчера. — Просто предупреждения было достаточно для того, чтобы наши генералы спланировали ответные действия против внезапного нападения с тыла. Но не для того, чтобы спасти Ралейгшир. Чтобы спасти тебя, Флетчер.

— Меня? — удивлённо спросил Флетчер.

— Есть причина, по которой мы проигрываем, — быстро сказала Кресс, как будто вспомнила, для чего она здесь. — Это Хан. Его демон… это… это как гигантская версия Игнатуса. Только бронированный, как виверны.

— Дракон, — выдохнул Флетчер, его мысли вернулись к вулкану, на несколько месяцев назад.

— Наше Небесное Войско пыталось убить его… но… огонь. Он убивает любого. Каждый раз, когда мы думаем, что у нас всё схвачено, появляется он и превращает все в пепел. Никто не может даже приблизиться. Кроме…

Она прервалась.

— Кроме меня, — сказал Флетчер, осознание этого, заставило его оцепенеть.

Он был невосприимчив к огню, как и Игнатус. Его битва не закончилась… Это только начало.

* * *

Флетчер хотел дождаться Отелло с погони за гоблинами. Быть рядом, когда он увидит своего павшего брата. Нельзя было терять время.

Флетчер попрощался с друзьями и солдатами, большинство из них не могли стоять в результате травм или истощения.

— Ты возвращайся, слышишь? — поперхнулся Бердон, когда Флетчер обнял его прощаясь.

— Надеюсь на это, — прошептал Флетчер.

Последний объятия от Кресс, все слишком быстро, как она приняла на себя командование гномов.

Затем он сел на Игнатуса и захромал в небо.

Бедный дрейк всё ещё страдал от ран, которые получил в битве с фантавром, поэтому их полет был неустойчивым и медленным. Флетчер мог видеть порванные дыры в крыльях демона, и запёкшуюся вокруг раны от копья в бедре. Они были практически искалечены, но не имели другого выбора. Ни у кого больше не было шансов против дракона.

Кресс едва ли смогла залечить раны Игнатуса, используя свою последнюю струйку маны, чтобы исцелить царапину на предплечье дрейка. Теперь они облетали поле боя, ориентируясь на местности. Вдалеке Флетчер мог видеть Отелло и его гномов, гоняющихся за армией гоблинов, оставляя за собой след из мертвых тел. Он послал им молчаливую благодарность и отвернул Игнатуса в сторону.

Когда они повернули и Афина скользила рядом с ними, Флетчер услышал высокий крик сверху. Каладрий вынырнул из облаков, показываясь всему миру, как голубь, спускающийся с небес. Он приземлился на спину Игнатуса, и Флетчер увидел странную ауру вокруг демона, с размытой дымкой по краям.

Каладрий возвращался в эфир, его хозяин ушел, зов дикой природы овладевал им. Флетчер заинтересовался демоном, его голубые глаза тоскливо смотрели на него, когда он расправил свои хрупкие крылья над Игнатусом. Он видел там боль.

Свечение белого света наполнило тело Игнатуса. Флетчер почувствовал, что боль демона отступает, и на его глазах раны начали исчезать, уменьшаться и исцеляться, как будто время повернулось вспять. Рана на его плече исчезла.

Все это время демон наблюдал за ним. Белый свет потускнел, и Каладрий погладил его щеку краем клюва. Затем он исчез, воспарил, чтобы оплакать свою потерю среди облаков.

Флетчер когда-то слышал, что часть души призывателя живет в своих демонах — что их сознания сливаются после смерти. Это всё были бабушкины сказки, одну из которых высмеял майор Гудвин, когда Серафим спросил об этом на одной из лекций. Он ответил, что черты характера хозяев могут впитаться демонами за долгие годы, но на этом всё.

Но теперь, когда они летели на восток, Флетчер не был так уверен. Его взгляд блуждал по Афине, которая безоговорочно любила его с того момента, как они встретились. Жил ли его отец внутри неё? Было ли исцеление от Каладрия прощальным даром Атиллы?

Эта мысль его успокоила, когда Афина летела впереди, используя слух, чтобы вести их к канонаде оружейного огня, которая разносилась над изрезанными землями под ними. Солнце продолжало медленный спуск к горизонту, его свет окрашивал мир в тёмные тона.

Только сейчас чудовищность его задачи стала ощущаться — и судьба империи сильно беспокоила. Могут ли они это сделать? Есть ли у них шанс? Сомнения мучили его.

Вскоре Флетчер услышал отдаленное эхо битвы, принесённое теплым вечерним бризом. Обеспокоенный тем, что оказался за вражескими линиями, Флетчер повернул полёт Игнатуса на север.

Они летели дальше в слепую, надеясь увидеть Корсилиум где-то вдалеке, чтобы сориентироваться. Но вместо этого, он увидел нечто другое.

Большое стадо оленей, рассредоточенное по зелёным полям под ними. На их спинах, вооруженные луками и мечами с длинными ручками, были эльфы.

Они были разделены на кланы, каждый определенного цвета своих доспехов. В лидирующих рядах, Флетчер мог видеть красный цвет семьи Сильвы, с высокой фигурой на лосе в голове, которая могла быть её отцом. Позади него мощный лось вскинул свои ветвящиеся рога, жаждущий битвы.

Пока он наблюдал, кавалькада сорвалась в галоп, быстро перемещаясь по земле. Флетчер мог видеть свою цель, ближайшее клубы дыма, под которыми были вспышки света и треск стрельбы.

Затем его глаза расширились. В центре всего этого он мог видеть контуры древнего замка, резко выделяющегося на горизонте. Это был Вокан. Так или иначе, орки заставили войско Гоминиум отступить вглубь в империи. Корсилиум, со всеми его невинными жителями, был не более чем в нескольких часах езды. Само будущее их мира теперь лежит на конце клинка.

Вспышка предупреждения от Афины пульсировала в голове Флетчера. Снизу, существо летело к ним. Грифон.

Его сердце вздрогнуло.

Сильва.

В течение нескольких мгновений она оказалась рядом, длинный, изогнутый клинок её фалькса промелькнул в воздухе. Она носила красные пластинчатые доспехи своего клана, а волосы были заплетены в пучок на затылке.

— Флетчер, — закричала она, направляя Лисандра ближе. — Ты жив. Я думала… я рада что ты в порядке.

Он мог видеть облегчение на её лице, губы полуоткрыты, глаза широкие от эмоций.

Несмотря на страх, охвативший его, Флетчер не мог не улыбнуться при виде её. С ней рядом, возможно, у него был шанс.

Она выглядела яростнее, чем когда-либо он видел её, с красной боевой краснокамской на щеках. Он хотел протянуть руку и удержать её, сказать ей, что он чувствовал, но дурацкое благоразумие.

Нельзя было терять время.

— Мы думали, что ты Хан на своём драконе, — сказала Сильва, её голос усилился, пытаясь перекричать порывы ветра. — Наши разведчики сообщают, что все потеряно, что он опустошает поле боя.

— Он там, — ответил Флетчер, указывая на приближающееся облако дыма. — Я буду биться с ним.

— Тогда пойдём, — сказала Сильва, подталкивая Лисандра увеличить скорость.

— Это зависит от меня, — крикнул Флетчер. — Я не восприимчив к пламени.

Сильва повернулась и крикнула через плечо.

— Попробуй остановить меня!

И с этим она исчезла в дымке.

Глава 61

ОНИ БЫЛИ ВЕЗДЕ. Тысячи орков, больше, чем мог представить себе Флетчер, растянулись великой стаей по дымящейся местности, где горели деревушки и деревья.

И в нескольких сотнях футов перед ними, тонкой красной линией перед воротами Вокана, стояли остатки армии Гоминума. Возможно, осталась тысяча человек, одетых в красную форму, среди лоскутного одеяла из нескольких сотен других выжившие полков знати, которые были разбиты в боях. И один взвод гномов, разбросанный по центру.

— Так мало, — Флетчер закашлял от дыма.

Плотная вонь серы стояла в воздухе — пьянящая смесь пороха и дыма от горящих зданий деревень, которые светились как факелами в миле от сюда. Весь мир окрашивался оранжевым огнем, сливаясь с красным светом заходящего солнца. Скоро наступит ночь.

Пока мир под ними тлел, Флетчер чувствовал каждое движение Сильвы рядом с ним, и он не мог не хотеть остаться здесь, вместе, намного выше боевых действий. Заплетённые волосы Сильвы стелились по спине, когда Лисандр пронёсся мимо, задев крылом Игнатуса. Она выглядела великолепно в заходящем солнце, на лице отражалась решимостью, фалькс готов к битве.

— Мы можем это сделать, — сказала Сильва, встретившись взглядом с ним.

Флетчер держал взгляд, разделяя её надежду. С обновлённой решимостью он вернулся к зрелищу внизу.

Вспышки и проблески молнии и огня на нейтральной земле между двумя армиями. Там проходило сражение. Звери, рвущие друг друга в содрогающихся столкновениях когтей, чешуи и меха. Сотни демонов вели битву внизу, преамбулу к окончательному столкновению цивилизаций.

Он увидел ряд боевых магов, разбросанных по фронту перед своими людьми, швыряющих огненные шары и молнии в коллег шаманов на земле с тлеющими руинами. Гарольд и его отец стояли перед всем этим, прикрытые щитом, похожим на стеклянный купол вокруг них, когда они оправляли свежие стаи ликанов и анубисов в драку.

Перед ними, посреди поля боя, сражались драгуны, их маунты набросились на тяжело передвигающихся гуманоидных онисов и акулоподобных нанаев в центре истерзанной битвой территории. Темные волосы Арктура струились позади него, когда его гиппалектрион поднялся на дыбы, что привело к контратаке на западном фланге. Гордость охватила Флетчера, когда его наставник ударил по вражеским линиям, несмотря на непреодолимые трудности. Даже издалека Флетчер видел, что демоны Гоминиума были в меньшинстве.

Выше, раздался рёв.

Игнатус рванул ввысь, прежде чем Флетчер смог подумать, в область смрада и дыма. Было темно, покров дыма блокировал красные лучи заходящего солнца. Сейчас всё стихло.

Нет. Били крылья. Как медленный пульс сердца, где-то на юге. Он сосредоточился на кристалле видения, Афина зависла под навесом облаков, ища подсказки о местонахождении дракона. Ничего.

И затем. Тёмная масса на кожистых крыльях выплыла из облаков. И с вытянутыми когтями направилась в сторону земли, прорываясь сквозь стаю канид Гоминиума, щелкая их клювом. Скользнув вдоль поля битвы, одним глотком проглотил свою добычу и начал долгий разворот для второго захода.

Когда он развернулся, Флетчер увидел, что это дрейк во всём, кроме размера и кожи, его тело было покрыто бронированными чешуйками. Возможно, он был как три фантавра вместе взятые, с размахом крыльев, который затмил солнце, когда он разворачивался на горизонте.

— Флетчер! — Громко позвала Сильвы.

Лисандр вырвался из слоя облаков с воплем огорчения, его крылья поворачивали в воздухе.

— Небесное Войско всё мертво или прячется, — ругалась с насмешкой Сильва. — Они увели виверн, но только капитан Ловетт и Офелия Фавершем всё ещё сражаются. Они пытаются достать Хана из облаков, но дракон выпускает в них пламя, когда они приближаются.

За Сильвой Флетчер мог видеть пару теней, плывущих прямо за облаками.

Но прежде чем он смог их достать, возникла вспышка света, и Флетчер повернулся, чтобы посмотреть.

Великий демон снова проплывал, разливая волны огня и прочесывая землю вдоль линий Гоминиума. Драгуны, разбегались с его пути, Арктур просто ускользнул от огненной полосы разрушения прыжком в небо своего маунта. Позади, закричал кто-то менее удачливый, пока остался только обугленный скелет.

Рев торжества раздался из пасти дракона. Флетчер мог видеть бледную фигуру Хана, сидящую верхом на шее. Он размахивал своей длинной маканой. Один раз. Два.

Это был сигнал. Большой волной ряды орков ринулись вперёд, пробегая опалённую землю с оглушительным ором боевых криков, которые проморозили Флетчера до костей. Стремительно по краям неслись всадники на носорогах, с опущенными рогами, готовые к удару. Неудержимая волна варваров.

Оружейный залп раздался в рядах людей. Орки кувыркались, дергались и падали, но все же шли вперед не останавливаясь и не замедляясь. Пятьдесят футов. Сорок. Молния и огонь вспыхнули от боевых магов и демонов, когда они отступили за линии, разрывая дыры в ордах. Это было недостаточно. И даже близко.

Но было что-то ещё. Было слышно грохот. Грохот копыт и… пение. Голоса, лились в гармонии, посылая эльфийские слова, несущиеся через ландшафт.

И затем, грациозно обходя тонкую линию отчаявшихся людей, пришли лоси, опустив рога, встретили на флангах орочью атаку.

Рога отбрасывали орков в сторону, в то время как луки стреляли стрелами во встречные ряды, застревая в черепах и шеях со смертельной точностью. Фальксы мелькали из стороны в сторону, снимая головы с плеч.

Носороги и олени столкнулись с разрушающими кости ударами, наездники с обеих сторон слетали со своих мест в ближнем бою. Мушкеты Гоминума развернулись внутрь, чтобы сконцентрировать огонь в центре эльфийских клещей. Двадцать футов.

Орки были отброшены свирепой стрельбой, самые близкие отлетали назад, как куклы, дергавшиеся на струнах. Шатались и падали с дюжиной рваных ран. Залп прервался.

На востоке от Флетчера ревел дракон, разворачиваясь по длинной дуге для атаки. И он мог видеть, что должно произойти. Разливающееся пламя по тонкой линии людей. Масса эльфов, утопающая в море огня. То чего ждал Хан. Раньше он играл с ними. Ожидал встречи союзных армий.

Тем не менее когда Флетчер наблюдал за медленным разворотом великого зверя, он знал что нужно делать.

Один последний бросок игральных костей.

— Захвати Ловетт и Офелию и спрячьтесь в облаках над ним, — крикнул Флетчер Сильве, вдавливая пятки в бока Игнатуса. — Ждите моего сигнала.

Игнатус рванул, и Флетчер услышал ответ Сильвы, прежде чем умчался.

— Что ты делаешь?

У он не ответил. Времени не было.

— Спасибо, мой друг, — вздохнул Флетчер, обнимая шею демона. Он почувствовал импульс любви от храброго демона, когда они мчались к дракону, ветер развивал его волосы и заставлял глаза слезиться. Они либо победят, либо погибнут вместе. Другого исхода не было.

Они пролетели над криками битвы и треском стрельбы. Он мог видеть, как дракон завершает свой разворот и начинает свой подход к сосредоточению союзников. Крик Афины предупредил его об опасности.

Сейчас или никогда. Он наложил заклинание усиления на горло, выжимая последние остатки маны.

— Хан! — проорал Флетчер, его голос пронесся над равнинами.

Даже сквозь шум битвы альбинос услышал его. Дракон поднял глаза, когда Флетчер стремительно падал по направлению к ним, вынув хопеш.

Хан покачал головой, игнорируя его. Цель ниже была слишком заманчивой. Тысячи его врагов, упакованные в длинную полосу вдоль поля битвы.

— Посмотри мне в лицо, трус! — насмехался Флетчер, давя на гордость лидера орков.

Теперь Хан поднял глаза, его губы освободили бивни с рычанием. Он поднял руку, и Игнатус отскочил в сторону как раз вовремя. Молния прошипела мимо. Тем не менее они бросились на врага.

— Где твои виверны, великий Хан? — кричал Флетчер. — Ты потерял из них на обратном пути из эфира?

Теперь дракон поднялся вверх, его огромные крылья поднимали пыль вдоль поля битвы. Это сработало. Хан заговорил, его слова поднимались вверх.

— Я избавитель, — сказал он, и его голос звучал с религиозным рвением. — Я избран.

— Докажи, — прокричал Флетчер. — Сразись со мной! Или «Избранный» боится одного пацана?

Рев, такой громкий, что Флетчер почувствовал его в своей груди. Дракон летел к ним, его пасть была широко раскрыта. Внутри Флетчер увидел зарождающееся пламя.

— Сделай это, — прошептал Флетчер.

Игнатус вышел из пикирования с рёвом, скорость созданного импульса чуть было не сорвала Флетчера со своего места. Затем они устремились за облака, Игнатус поднимался с каждым взмахом своих крыльев. Слишком медленно.

Хан теперь безумно смеялся, размахивая мечом в предвкушении. Секунды мчались, дракон нагонял их, тяга взмахов его крыльев тянула их вниз. Почти готово. Он ощущал влагу облаков, смотрел на серо-белую пелену в двух шагах от них.

Под ним, демон с раскрытой, как у змеи, пастью. Огонь зарождается внутри, отбрасывая на Игнатуса оранжевый отблеск.

— Сейчас, Сильва! — закричал Флетчер.

Три фигуры устремились сверху к ним. Он мельком увидел аликорна Ловетт. Оленьи рога перитона. Лисандр, кричал орлиным криком.

Свет мелькнул над ними, как пламя разорвало воздух.

— Сейчас, — выдохнул Флетчер.

Игнатус расправил крылья. Огонь бросился на встречу к ним. Пламя било по телу Флетчера, вдавив его в спину Игнатуса. Он дышал как в аду, ощущая сухой жар в груди. Его рубашка и куртка порвались в шлам.

Он открыл глаза и увидел вокруг себя пылающую область, уходящую в небо, так как она была заблокирована расправленными крыльями Игнатуса. Огненный вихрь с тремя демонами, летящими по пустому туннелю в центре.

Огонь исчез с прекращением атаки дракона. Он почувствовал боль ожогов на своём теле. И крик ненависти, когда Ловетт, Сильва и Офелия, бились над ими. Затем они тоже упали, крылья Игнатуса прижались к телу, когда они присоединились к атаке.

Офелия уже ушла, перитон обмяк в клюве дракона и тело мага, извиваясь, падало на землю.

Копье Ловетт содрогнулось о бок дракона, когда её чуть не выбило из седла, когда она кувыркалась прочь в мешанине крыльев и копыт. И затем, прыгнула Сильва с вытянутым фальксом. Грифон рычал на крыле дракона, разрывая тонкую мембрану крыла. Крик боли, когда клинок Сильвы вошёл в глаз демона и она повисла в воздухе.

Казалось, время замедлилось.

Игнатус врезался в голову дракона, его когти рвали бронированные чешуйки. Флетчер был сброшен ударом со спины дрейка. Он вращался в воздухе, ударив хана в переплетении конечностей.

Они падали. Вертелись. Он видел Вокан, мчавшийся к ним. Стеклянный купол в центре. Звон.

Темнота.

Глава 62

АТРИУМ КРУЖИЛСЯ перед взглядом Флетчера. Так много боли сдавливало его голову как тисками. Игнатус. Он должен был найти Игнатуса.

Кожаная поверхность под ним смягчила его падение: сломанное крыло, раскрытое на всю длину вестибюля. Он вскочил на ноги, спотыкаясь о неровные края сломанного придатка.

Дракон был мёртв. Его шея была повёрнута под прямым углом, клюв на половину открыт, язык вывалился. И у основания его плеч, Флетчер увидел обвисшую, красную фигуру.

— Игнатус, — закричал Флетчер, поковыляв к нему. Сверху доносились отголоски битвы, идущей снаружи.

Дрейк поднял голову когда подошёл Флетчер. Он фыркнул и попытался подняться. Затем рухнул, слишком много боли для него. Агония в сознании Флетчера удвоилась, и он упал на колени. Осколки стекла врезались в шею и бока дрейка, каждый из которых был широкий и длинный, как любой меч. Поперёк груди демона, Флетчер увидел лежащую без сознания Сильву. Храброе существо защитило её своим телом, когда они провалились через купол.

— Все будет хорошо, — прошептал Флетчер, положив руку на бок демона. — Сильва очнётся и исцелит тебя.

Он потряс эльфийку, но она оставалась неподвижной и безжизненной, единственными признаками жизни были движения грудной клетки при дыхании. Он видел как кровоподтёки распространяются по её лбу. А также кровь Игнатуса капала на мраморный пол. У демона не было маны, чтобы исцелиться. Он умирал.

— Я был неправ, — раздался голос.

Сердце Флетчера наполнилось ужасом.

Медленно, бледная фигура вышла из темноты. Хан.

Он вошел в свет от разбитого купола, его длинные белые волосы светились серебром в тусклом сиянии вечернего неба. Он был одет только в простую набедренную повязку, её цвет был такой же белый, как кожа владельца.

Орк поднял свою макану и указал на Флетчера.

— Моя саламандра не была предсказана. Это была твоя.

Взгляд Флетчера заметался в поисках оружия. Он не мог ни как найти свой хопеш, потерянных где-то в глубинах атриума. Затем он увидел блеск за огромным орком. Это был фалькс Сильвы, похороненный глубоко в глазнице дракона. Он должен заполучить его.

— Ты проиграл, Хан, — сказал Флетчер, пытаясь обойти своего противника. — Пророчество было ложью.

Орк усмехнулся сквозь бивни и преградил путь вялым шагом в сторону. Флетчер едва мог поверить, насколько в действительности орк большой. Он возвышался над ним на восемь футов, и его меч был почти таким же большим, как рост Флетчера.

— Пророчество верно, — сказал Хан, покачивая головой. — Тот, кто держит саламандру, победит войну.

Флетчер отвлёкся. Афина. Он чувствовал её, прячущуюся между стропилами на потолке большой комнаты. Он заставил себя сосредоточиться на Хане и не обращать внимания на неё, когда она спланировала на пол над ними, прячась за металлическими перилами.

— Если это правда, то я уже выиграл, — сказал Флетчер.

— Нет, — зарычал орк. — Нет, если я отберу его у тебя.

Флетчер поднял руку с татуировками, и Хан вздрогнул от её вида.

— Твой дракон мёртв, — блефовал Флетчер. — У тебя нет маны. Я могу убить тебя за секунду.

Когда глаза орка сосредоточились на его пальцах, Флетчер снова направился по кругу, сумев подобраться на несколько футов ближе к мечу.

— Покажи мне, — вдруг сказал Хан.

— Не заставляй меня смеяться, — возразил Флетчер, выставляя палец с татуировкой молнии. Он сделал несколько шагов к мечу.

— Я сказал, покажи мне, — проревел Хан, рванув к Флетчеру.

Флетчер нырнул вперед и почувствовал, как макана пронеслась мимо его головы, когда орк набросился. Затем он прокатился по каменному полу, и фалькс оказался в его руках.

Он вырвал его из глазницы дракона с тошнотворным хлюпаньем и выставил перед собой.

Хан рассмеялся.

— Так, щеночек хочет поиграть, — издевался он, вертя макану в руке. — Мне это нравится.

Лезвие с длинной ручкой было тяжелым и незнакомым в руках Флетчера. Он никогда раньше не пользовался фальксом.

— Подходи, давай начнём, — сказал Хан, замахиваясь маканой на Флетчера.

Их мечи встретились, и руки Флетчера содрогнулись от силы удара орка, почти выпуская оружие из рук. Он отскочил назад, скользнув по гладкому мрамору.

— Это было всего лишь прикосновение, — насмехался Хан.

Удар выбрил кусок обсидиана из длинного, черного края дубины, который поскользил по земле и затерялся в тени. Флетчер знал, что вулканическое стекло хрупкое, но более острое, чем самый острый скальпель, и может разрезать плоть гораздо легче. Он не мог встречать атаки орка в лоб. Это было бы самоубийством.

Хан снова взмахнул маканой, его удар просвистел над головой Флетчера, когда тот пригнулся. Обратное движение последовало невероятно быстро, и Флетчеру пришлось прокатиться, чтобы избежать сокрушительного удара. Если бы он попытался парировать, макана прорвалась бы прямо сквозь его защиту.

— Танцуй, маленький мальчик, — рассмеялся Хан.

Ротерем научил его двигаться на коленях.

Флетчер ударил клинком, как только встал на ноги, Хан отбил своей дубиной неуклюжий удар. Нога вылетела вперед и ударила Флетчера в ребра, отправив его через весь атриум. Меч почти вылетел из рук, стуча лезвием по каменному полу. Вспышка боли возникла в боку.

— Достаточно игр, — прорычал Хан, когда Флетчер вскочил на ноги. — У меня есть империя, чтобы сжечь.

— Ты… уже… проиграл, — задыхаясь сказал Флетчер.

Он едва мог поднять фалькс, что-то было сломано внутри. Было трудно дышать.

Афина чувствовала его боль. Она присела над орком, её глаза были сосредоточены на обнаженном белом орке. Сейчас или никогда. Сейчас.

Флетчер побежал к орку с отчаянным криком, борясь с болью, которая разрывала его. Афина прыгнула, вытянув когти. Хан взмахнул клинком, когда грифов ударила, целясь в глаза. Ослепленный, его удар разминулся с лицом Флетчера, задев ухо.

Флетчер ударил со всей силы, что сумел собрать. Почувствовал, как меч вошёл в ногу Хан, перерубая кость. Было слышно как макана с грохотом упала на пол.

Его атаки не хватило силы, сломанные рёбра мешали замаху. Афина завизжала, когда огромная рука ударила по ней. Флетчер почувствовал, как пальцы схватили его шею и поднимают с земли.

Хан ревел ему в лицо, приближая к себе как возлюбленного.

— Умри! — рычал орк сквозь бивни.

Флетчер пнул его в живот. Всё равно что ударить по камню. Хватка усилилась, когда Хан поднёс его ещё ближе.

— Посмотри мне в глаза, — прошипел орк, его красные глаза сузились, как и хватка. — Я хочу видеть, как свет уходит из тебя.

Мир поплыл. Темнота подступала по краям зрения. Он мог видеть, как Афина ползёт по земле, ощущал боль от её сломанных костей, зеркально отражая свою собственную. Игнатус. Он едва мог чувствовать Игнатуса.

Он умирал. Флетчер закрыл глаза и ждал конца.

А затем давление ослабло. Он упал на землю, хватая ртом воздух. Кровь разливалась на полу рядом с ним, стекала из белого тела по ногам орка.

Он поднял глаза и увидел клинок своего хопеша, похороненный в боку Хана. Увидел гигантский взмах кулаком, отбросивший атакующего на землю.

Сильва.

— Эльфийская грязь, — прорычал Хан, бросая её на пол и прижимая ногу к её шее. Она лежала там, слабо сопротивляясь, когда он наклонился вперед. Его руки сжались у неё на горле.

— Нет, — ахнул Флетчер. Её мана. Она должна воспользоваться своей маной.

Но она этого не замечала, руки хватались за ногу на шее.

Волна тошноты настигла его, когда он схватился за фалькс. Его рука встретила ручку. Макана.

Он слышал хрип Сильвы и хриплый смех орка-альбиноса, когда тот душил её.

Затем он почувствовал. Тонкая струйка маны, исходящая из двойного сознания внутри него. Афина и Игнатус. Они отдавали ему всё, что было, даже когда нуждались в этом больше всего. Достаточно для последней, отчаянной ставки.

Он поднял руку, боль пронзила бок. Он поднял палец и указал на колено Хана. И из остатков маны сотворил кинетический взрыв.

Нога орка дернулась вперед, и Хан упал на колено, ревя от гнева. Из последних сил, Флетчер поднялся, и с криком размахнулся.

Время, казалось, замедлилось, когда великая дубина пробила воздух. Момент сомнения, когда обсидиановый клинок встретил бледную плоть. Он прошёл через шею орка, отделяя большую голову, падающую на землю. Тело хана задрожало и завалилось на пол, как кусок мяса.

Но не было времени расслабляться, даже после победы. Он должен был исцелить Игнатуса.

Сильва повернула голову, хватая воздух, как задыхающаяся рыба.

— Я пришла, как только смогла, — прошептала она.

Ее глаза были расфокусированы, и синяк на голове распространился уродливым пятном на виске.

Флетчер почувствовал волну головокружения, охватившую его, как только он вскочил на ноги. С каждым вздохом его силы возвращались. Достаточно, чтобы протащить Сильву по мраморному полу, даже когда боль в ребрах вспыхнула, как будто раскаленная кочерга пронзила грудь. Он вскочил и поскользнулся на крови хана, проклиная свою слабость.

Глаза дрейка были закрыты, он лежал на полу в ареоле красной крови. Флетчер исследовал его сознание. Был ещё самый слабый проблеск жизни. Быстро исчезал.

Голова Сильвы болталась, глаза мерцали на краю бессознательности.

— Проснись, — кричал Флетчер, встряхивая Сильву. — Тебе нужно исцелить Игнатуса.

Она открыла глаза и протянула руку. В палец рисовал в воздухе символ сердца, очерченный синей нитью. Белый свет пульсировал, тёк через осколки стекла.

Медленно раны запечатались, длинные фрагменты стекла были вытолкнуты и зазвенели по полу. Искра сознания снова загорелась, сначала небольшим светом в сознании Флетчера, а затем вспыхнула, когда демон вернулся и задохнулся от глубокого вздоха.

Флетчер всхлипнул и бросился на шею демона. Он чувствовал облегчение, проходящее через него, как наркотик, уменьшая боль в боку.

Он почувствовал, как под его руку скользнуло тело, уткнувшись в него — Афина вернулась. Она была изломана и избита, но жива. Он вырвался из её объятий и схватил грифов за грудь.

— Спасибо, — прошептал он, целуя демона в лоб.

А потом он заметил. Тишина. Ни стрельбы. Ни криков, ни звона оружия.

— Мы победили? — прошептала Сильва. Она протянула ему руку и Флетчер поднял её на ноги. Они опирались друг о друга, как пьяные матросы.

Несмотря на тишину, Флетчер не чувствовал никакого страха. Теперь это от него не зависело. Он сделал всё, что мог.

— Пойдём и выясним, — пробормотал Флетчер.

Игнатус опустился на землю, и Флетчер поморщился, когда они забрались на спину. Сильва сидела перед ним, чтобы он мог удержать её на месте, если она снова потеряет сознание. Она положила голову на плечо Флетчера

— Ты уверен, что достаточно сильный для этого, приятель? — спросил Флетчер, поглаживая бок Игнатуса. — Ты потерял много крови.

Демон тявкнул, и медленным прыжком они взлетели, и начали подниматься к сломанному куполу. Флетчер вздрогнул, когда они прошли через зазубренную дыру, вылетели в пустое небо и заскользили по ветру.

Он крепко схватил Сильву, увидев результат битвы внизу, скрытый пороховым дымом, кровью и грязью. Крики раненых разносились ветром, и он почувствовал, как тело Афины задрожало на его груди.

Смерть и опустошение превратили поле битвы в мешанину выжженной земли и трупов. Мужчины ходили, как лунатики, по полям с мертвецами, избавляя орков от страданий.

Вдалеке, лоси и их всадники скакали по равнине. И сразу за ними, орда орков отступала, в окрашенный красным, горизонт.

— Мы победили, Сильва, — прошептал Флетчер, прижимая её к груди. Её руки накрыли его, и они смотрели на ужас вокруг.

Не было триумфа в этой победе. Только горе. Только потери.

— Мы победили.

Эпилог

ФЛЕТЧЕР ДУМАЛ, ЧТО ЛОВЕТТ никогда не выглядела какой красивой, когда Арктур вёз её из церкви Ралейгтауна. Горожане пришли в восторг, когда он поднял её со стула и понёс к карете.

Белый ей к лицу. Замужество подходит ей.

Арктур сиял от уха до уха, его лицо покраснело от вина, которое он выпил на приёме. Флетчер бросил еще одну горсть риса за парой, и Сахарисса чихнула так, что все вокруг рассмеялись. Ее волосы были почищены щеткой и завиты, и бант был повязан вокруг шеи. Она мрачно смотрела на гуляк, ища кого-нибудь кто бы осмелился погладить её. Флетчер не мог не усмехнуться.

— Подожди, подожди, — сказала Ловетт, останавливая Арктура. Он повернул её, и она схватила лицо Флетчера, оставив влажный поцелуй.

— Спасибо, что организовал это, — сказала она, её лицо сияло от радости.

— Не думайте об этом — я обязан вам обоим в тысячу раз больше, — сказал Флетчер, повышая голос, чтобы его можно было услышать через ликующую толпу.

Город наводнили большинство сотрудников и персонала Вокана, множество боевых магов и несколько десятков гномов. Даже сварливый майор Гудвин присутствовал, хотя сейчас он спал с полным кувшином эля под церковным алтарем. Это было запоминающееся торжество. Флетчер только хотел, чтобы его мать была здесь, но она всё ещё была больна, чтобы покинуть больницу. И Бердон, которого срочно вызвали в Корсилиум.

Гости собрались на улицах города, ожидая, чтобы приветствовать пару, когда они будут возвращаться в Корсилиум, где Гарольд подготовил комнату для них во дворце. Теперь, когда Альфрик был мёртв, убитый орком на поле битвы, молодой король полностью занял своё место.

— Флетчер, перестаньте отвлекать их, — сказал Отелло, обняв Флетчера. — Или они опоздают на ужин с Гарольдом.

Флетчер вздрогнул. Даже спустя месяц, его рёбра всё ещё болели.

Сахарисса подтолкнула Арктура своей мордой.

— Хорошо, хорошо, — рассмеялся Арктур, позволяя толкать себя вперед. — Добро пожаловать в гости, Флетчер.

— Лучше вы к нам! — позвал Флетчер, когда Арктур усаживал Ловетт в экипаж.

Флетчер почувствовал деликатную руку на своей, пока махал отбывающей паре, толпы проходили мимо него сопровождая карету.

— Разве они не выглядели счастливыми, — сказала Сильва, улыбаясь. — кто бы мог подумать?

— Я подозревал, — сказал Флетчер.

— Ты лжец, — боднул головой Отелло. Он повысил свой голос.

— Кресс, Флетчер говорит, что он знал, что Арктур и Ловетт любили друг друга.

— Лжец, — отозвалась Кресс, жуя пригоршню кексов в дверном проеме церкви.

Флетчер ухмыльнулся и пошёл с Сильвой вниз по улице.

— Пойдёмте, я ещё вам не показал, — сказал он, призывая гномов следовать за ними.

Когда они шли, Флетчер видел, как какие-то гремлины прячутся у границ города, хотя некоторые из них нашли смелость войти и принять участие в торжествах. Синий создал новую колонию рядом с Уотфордским мостом, где пища была обильной, а почва была достаточно стабильной, чтобы выкопать новый лабиринт. Они торговали своей рыбой с людьми из Ралейгтауна, и между двумя народами возникли дружеские отношения. Тем не менее большинство гремлинов были робкими и наблюдали за празднованиями с безопасного расстояния из саванны.

Четверо прошли мимо статуи, которую Флетчер установил над старым проходом перед ратушей. Она была установлена сегодня утром к восторгу гостей. Гном, человек и эльф стоят бок о бок. И внизу, мемориальная доска, с именами всех, кто умер защищая Ралейгшир.

Такие имена, как Атилла, Рори, Далия, сэр Колдер, Ротерем и более дюжины других. Слишком много. Отелло остановился у мемориальной доски, на лице отразилась боль.

— Они умерли, чтобы мы могли жить, — сказал он, проводя пальцем по имени Атиллы.

— Все как один герои, торжественно произнёс Флетчер. Он взглянул на лицо гнома, Атилла смотрел на него.

— Хотелось бы, чтобы ты поставил статую Дидрика, может быть, перед уборными, — сказала Кресс, выбивая комок земли. — С описанием того как он поступил, память о его трусости пусть живёт вечно.

— Я думаю, что решение короля было гораздо более красноречивым, — сказал Отелло, с улыбкой прикоснулся к её губам.

Отказ Дидрика сражаться не остался незамеченным королем Гарольдом. В своей новой должности, как правитель, он наказал не только Дидрика, но так же остальную часть триумвирата. Огромные штрафы были наложены на эти три семьи, а деньги, использовались для восстановления того, что разрушили орки.

Из того, что Флетчер слышал, Кэвелы были оставлены без гроша и в последний раз их видели на корабле в Квазулу, не имея с собой ничего, кроме одежды.

Более того, горы Медвежьего Клыка, которые покрывали половину земель Лорда Фавершема и все земли Дидрика, были подарены гномам в качестве компенсации за преступления триумвирата против них. Уже возникали гномьи колонии вдоль его вершин, с новыми домами, высеченными глубоко в скале.

Что касается Лорда Форсайта и инквизитора Рука, оба были заключены в темницу Корсилиума, чтобы прожить остаток своей жизни в неволе. Флетчер считал это подходящим концом для пары, хотя и намного лучшим, чем они заслуживали.

Улыбка Отелло превратилась в усмешку, и он обнял Флетчера за плечи, когда они шли к старой тренировочной площадке Лис.

Но теперь что-то изменилось, выступая из ландшафта за её пределами. Разрушенный особняк Ралейг был преобразован, перестроен горожанами, пока Флетчер оправлялся от ран. Даже газоны были очищены от мусора.

— Черт возьми, приятно видеть, как живут другие, а, Отелло? — пошутила Кресс.

— Я ещё не был там, — сказал Флетчер.

— Но почему? — спросила Сильва.

— Это не кажется правильным, — ответил он, пожимая плечами. — Во всяком случае, не сейчас.

— Он чокнутый, — сказала Кресс. — Давай я займу его, если ты не хочешь.

— Как его лучший друг, я имею больше прав на это, — пошутил Отелло.

— Без балды, — сказала Кресс. — Пойду выберу свою комнату.

Флетчер ухмыльнулся, когда Отелло и Кресс умчались к старому особняку.

— Тебе лучше поторопиться, прежде чем все хорошие займут, — пошутил Флетчер, обращаясь к Сильве.

Она слабо улыбнулась, её взгляд был обращён на горизонт.

— Знаешь, мне нужно идти, — сказала она, вынимая свиток из кармана платья. — Отец нуждается во мне на южной границе. Эльфы держат её, а Гоминиум восстанавливает армию.

— Так скоро? — спросил Флетчер с замершим сердцем. — Вся армия орков бежала, когда увидела падение дракона Хана. Они больше не верят в пророчество.

— Они снова начали рейд, — ответила Сильва, с сожалением покачав головой. — Есть армия без лидера по ту сторону границы. Они другого ничего не знают — они были воспитаны для битвы. Эта война не закончилась.

Она заметила выражение печали Флетчера и сделала паузу. Она наклонилась и поцеловала его в губы.

Флетчер был настолько удивлен, что даже не успел отреагировать. До того, как материализовался Лисандр и она ловко запрыгнула на грифона.

— Я приеду навестить тебя, — нежно сказала она.

Затем она ушла, исчезла в небе.

Флетчер с сожалением наблюдал за ней, не позволяя себе надеяться, но все равно усмехался. Её нельзя было прочитать, но время покажет. Пока он просто был счастлив, что жив. Что свободен от груза за будущее Гоминиума.

Заржала лошадь. Флетчер повернулся и увидел, как по газону катится карета, оставляя глубокие следы в аккуратно постриженной траве.

— Кто это оставляет следы, — застонал Флетчер.

Он пошёл к ней.

— Вы опоздали, — Флетчер поманил кучера на тренировочную площадку. — Если поторопитесь, то сможете перехватить их на пути в Корсилиум.

Он указал на улицу, когда дверь кареты открылась. Вышел Бердон с застенчивой улыбкой на лице.

— Извини, сынок, — сказал Бердон, дружелюбно обняв сына. — Забыл, что они восстановили это место.

— Меня не волнует лужайка. Меня беспокоит, что ты всё пропустил, — сказал Флетчер. — Я знаю, какое-то ни было у тебя дело, оно могло и подождать. Там даже не осталось пирога — Кресс всё съела.

— Ну, вот что, — сказал Бердон, улыбаясь. — Это не могло ждать, на самом деле. Есть кто-то, кто хочет встретиться с тобой.

Но Флетчер не слушал. Потому что из кареты вышла женщина. Элис. Его мать.

Он смотрел не понимая. Её глаза. Казалось, она смотрела прямо на него. Он сделал нерешительный шаг вперед.

— Флетчер? — сказала она неуверенно.

— Подойди, сынок, — сказал Бердон, мягко подтолкнув.

Затем слезы побежали по лицу Флетчера, и она прижала его к груди. Казалось, прорвалась плотина, наполняя его радостью. После всех этих лет, всего, через что он прошел… у него была мать.

— Прости, — говорила она, всхлипывая. — Мне так жаль.

Флетчер отстранился и посмотрел на неё. Он коснулся её щеки, едва ли мог поверить, что она настоящая.

— Не извиняйся, — сказал Флетчер. — Я сейчас здесь. Мы сейчас здесь.

Она улыбнулась сквозь слёзы.

— Пойдём, — сказала она, взяв его за руку.

Они шли к особняку, Бердон махнул им наполняя воздух быстро растущим смехом.

Флетчер никогда не был так счастлив.

Потому что, наконец, он был дома.

Демонология

БЛУЖДАЮЩИЕ ОГНИ — УРОВЕНЬ 1

Этот стихийный демон появляется как светящийся синий шар, напоминающий вирдлайт. Хотя они красиво смотрятся, но вероломные, заводят любого, кто может следовать за ними, в ямы зыбучего песка в их родных болотах. Как только жертва застрянет или утонет, блуждающие огни слетаются и сливают с неё кровь. Под синим сияние они выглядят скорее как лишённый конечностей светлячок.

ДЖЕКАЛОП — УРОВЕНЬ 1

Этот демон является одним из самых распространенных животных-жертв в эфире и не является популярным выбором среди призывателей. Он представляет собой зайца с парой рогов на голове. Известный своей скоростью и острыми резцами, этот демон может участвовать в битве, хотя скорее всего, убежит, если не загонять его в угол.

ЛЕВЕЛЛАН — УРОВЕНЬ 2

Лавеллан — крысоподобный демон, вооруженный двумя ядовитыми зубами, где должны быть резцы, и толстый, червеобразный хвост. Несмотря на то, что это солидный стартовый демон, многие призыватели воротят свои носы от возможности использовать его благодаря отвратительному внешнему виду. В отличие от клеща или стрекозы, яд лавеллана действует очень похоже на змеиный, вызывая мучительную боль и возможную смерть, если не ввести противоядие. Поскольку много шаманов используют их как демонов, существует подозрение, что по крайней мере, часть орочьей области эфира состоит из болот, предпочтительной среды обитания лавеллана.

ПИРАУСТА — УРОВЕНЬ 2

Этот демон появляется в форме ящерицы, но с частями тела насекомого, как будто сделан из панциря жука с теми же сегментами суставов. Его крылья, хотя и сформированы как у виверн, но сделаны из того же хрупкого материала, что и у бабочки. Демон ценит за способность менять цвет по своему желанию, чтобы маскироваться в окружающей среде, как хамелеон. Наряду с его мощным жалом, насекомоподобные глаза и антенны демона позволяют ему ощущать тепло и движение, давая призывателю новую перспективу при наблюдении.

БАКУ — УРОВЕНЬ 3

В баку много общего с внешностью и формой тела с настоящим существом, известным как тапир. Баку является добычей животных в эфире и не считается подходящим демоном для призывателей. Его можно охарактеризовать как демона, размером со свинью, хоботом и бивнями слона, и полосатым оранжевым мехом тигра.

КАППА — УРОВЕНЬ 3

Каппа — один из самых распространённых водных демонов. Являющейся переросшей жабой с клювом и раковиной, как у черепахи, но самой необычной особенностью этого демона является углубление в верхней части головы. Предполагается, что эта чаша используется для хранения воды, когда Каппа путешествует по суше, позволяя ему дышать через многочисленные складки на дне. Помимо своего раковины, этот демон является слабым видом и служит в качестве жертв для нанаев и ахлутов в океанах эфира.

КОАТЛ — УРОВЕНЬ 4

Коатл — змея с многоцветным оперением вместо чешуек. Хотя он не способен летать, коатл использует свои перья, чтобы планировать вниз с деревьев на ничего не подозревающую добычу. Коатл использует свой яд, чтобы парализовать жертву, а затем сжимает её до смерти, прежде чем целиком проглотить тушу.

ГУННИ — УРОВЕНЬ 4

Этот демон относительно часто встречается в эфире и считается благоприятным для некоторых призывателей. Он похож на вомбата, размером с медведя, с парой маленьких рогов на голове. Его когти, зубы и рога не особенно острые, но размер и мышцы демона более чем компенсируют этот недостаток.

РОПЕН — УРОВЕНЬ 4

Ропен выглядит как гибрид птицы и летучей мыши. Он не имеет перьев, его крылья представляют собой растянутую мембрану между увеличенными фалангами пальцев. При охоте он использует свои мощные когти, чтобы хватать небольшую добычу. Его самые выдающиеся птичьи придатки — длинный пеликаний клюв и вытянутый гребень на задней части головы.

ЙЕЙЛ — УРОВЕНЬ 4

Йель является одним из наиболее распространенных демонов эфира, но его редко захватывают из-за низкого уровня маны. Он похож на гибрид коровы и оленя, с раздвоенными копытами и парой изогнутых рогов. Мех йейля тёмно-коричневый с белыми и чёрными полосками вдоль позвоночника. Эти демоны обладают уникальной способностью изменять положение своих рогов, иногда поворачивая их в сторону противника, будь то другой самец во время спаривания или один из их многочисленных хищников.

ЛЕУКРОТТА — УРОВЕНЬ 5

Леукротта — полосатый как зебра демон, предпочитающий охотиться в сумерках. Это необычное существо с раздвоенными копытами, львиным хвостом, головой и телом заросшего барсука. Известно, что он следует за мигрирующими сорокопутами по эфиру, поедая падаль, оставшуюся после них. Эти одинокие демоны когда-то были популярны среди призывателей Гоминиума, но с тех пор впали в немилость.

ЭНКАНТАДОС — УРОВЕНЬ 5

Энкантадос — это дельфиноподобный демон с четырьмя конечностями, уроженец вод эфира. Хотя перепончатые пальцы передних и задних конечностей не особенно острые, они используют свои твердые черепа и мощные хвосты, чтобы опрокидывать своих врагов. Если энкантадос недавно плавал, то известно, что он может распылять воду из своего дыхательного отверстия, чтобы ослепить врагов. Их ищут за острый интеллект, игривый характер и скорость, поскольку они быстрее, чем нанаи и ахлут. К сожалению, они редко появляются в области эфира Гоминиума, только когда заплывают в одну из немногих рек в этом районе.

КАТОБЛЕПАС — УРОВЕНЬ 5

У катоблепаса мощное тело и рога крупного буйвола, грива лошади и голова как у бородавочника. У этого травоядного демона есть склонность к употреблению ядовитых растений. Хотя они невосприимчивы к своим собственным токсическим парам, призыватели избегают этого демона из страха непреднамеренно ранить других. Эти демоны являются одной из наиболее опасной добычей, которой питаются более крупные плотоядные эфира.

СЛЕЙПНИР — УРОВЕНЬ 5

Этот демон может быть описан как лошадь с восемью ногами и четырьмя глазами, как у канид или кошачьих. Известный своей мощной мускулатурой, агрессивной природой и скоростными способностями, этот демон является популярным выбором среди, имеющих маунтов, призывателей Гоминиума — драгунов. Обладающие достаточной выносливостью, чтобы бежать целыми днями, и скоростью гепарда, этих демонов невероятно сложно поймать.

МУСИМОН — УРОВЕНЬ 5

Мусимон выглядит как помесь лошади и огромного, бородатого козла, с двумя парами рогов на своей голове. Нижняя пара толстая и закрученная, в то время как более высокая пара — длинная и острая, как у быка. Эти демоны популярны среди драгун, особенно у молодых, менее мощных призывателей.

ГИППАЛЕКТРИОН — УРОВЕНЬ 6

Близкий родственник аликорна, этот демон имеет переднюю половину лошади и заднюю половину петуха, с изогнутым клювом и красной бородкой вместо морды. Красное и зеленое сочетание шерсти и оперения самца гиппалектриона завершается снопом ярких хвостовых перьев, которые он использует для привлечения столь же смертоносно-ярко окрашенных самок. Скрюченные когти задних ног могут легко вывести из строя нападающего, но это не мешает хищникам более высокого уровня пытаться нападать на них. Этот демон является любимцем среди драгун, боевых магов Гоминиума.

КИРИН — УРОВЕНЬ 7

Кирин можно назвать гибридом между рептилией и лошадью. Хотя их телосложение напоминает родство с лошадьми, но тело с головы до копыт покрыто виридиевыми чешуйками. Подобно своему двоюродному брату, аликорну, кирин имеет рог в центре лба, хотя два отростка похожи на рога оленя. Тщеславные призыватели активно ищут этого редкого демона, так как их яркие красные гривы и хвосты предназначены для королевских маунтов. Они являются любимцами среди офицеров драгун.

СОБЕК — УРОВЕНЬ 9

Собеки являются обычными обитателями болот, рек и озер, избегая более широких морей и океанов эфира. Эти толстокожие двуногие крокодилы используют свои когти и челюсти, чтобы раздирать противников, если их большие хвосты не собьют их сначала на землю. Сутулящийся, высотой пять фунтов, он мог стоять нос к носу со своим противником — нанаем.

АХУЛ — УРОВЕНЬ 10

Появляясь как гигантская летучая мышь с мускулатурой горной гориллы, ахул — одинокий демон, который редко встречается в изученной области эфира. Ахул иногда используются в качестве маунта для более мощных орочьих шаманов. Известные своими острыми чувствами слуха и запаха, они делаются превосходными ищейками как в воздухе, так и на земле. С острыми когтями на своих передних конечностях и клыками, толщиной с бивни слона, ахул способен сразиться с грифоном.

ИНДРИК — УРОВЕНЬ 14

У этих огромных демонов есть длинные шеи и большие тела жирафов, но с более толстыми ногами, длинным сужающимся хвостом и головой, которая более сродни голове лошади или верблюда. Их мех короткий, серый с черными пятнами. Путешествует в стадах по два десятка особей и больше, индрик широко мигрирует, выступая в качестве источника пищи для крупных, плотоядных демонов в экосистеме эфира. Учитывая их роль животных-жертв и высокий уровень призыва, эти демоны относительно бесполезны для призывателей.

АХЛУТ — УРОВЕНЬ 15

Нанай относится к акуле, также как ахлут к касатке. Кузен дельфиноподобному энкантадосу, этот демон, как полагают, двигается на четырёх конечностях, как волк, использует свои перепончатые лапы и подвижный хвост, чтобы путешествовать по суше и морю. Более крупные, чем их животные прототипы, этих демонов ни разу не видели во плоти. Все знание о существовании ахлутов происходит от изображения — имени и уровня вызова, написанного на внутренней стороне хижины шамана орков.

ЗАРАТАН — УРОВЕНЬ 15

Этот земноводный демон может быть описан как гибрид между сухопутной и морской черепахой, с перепончатыми когтями, острым клювом и защитным панцирем. Их новорожденные появляются такими же, как морская черепаха, но могут вырастать до размеров небольшого архипелага. Фактически, они часто ошибочно принимают за острова, учитывая количество растительности, образующейся на их прочных панцирях. Рассматриваются как самые долгоживущие демоны в эфире, говорят, что они живут до двух тысяч лет.

ТРУНКО — УРОВЕНЬ НЕИЗВЕСТЕН

Было мало наблюдений этого демона, но в большинстве сообщений трунко описывается белым китообразным существом с хоботом, как у слона. Трунко используют эти хоботы для незаметного пополнения своих воздушных резервов, когда находятся на поверхности, вместо того, чтобы всплыть и позволить демонам-хищникам узнать о своём присутствии. Предполагается, что на трунко охотится большинство морских хищников, поскольку их полусъеденные останки, как известно, прибивает к берегу.

БЕГЕМОТ — УРОВЕНЬ НЕИЗВЕСТЕН

Этот демон бродил по эфиру тысячи лет назад, но теперь вымер. Мало что известно о них, поскольку всё, что осталось, это кости. В двадцать раз больше, чем слон, эти демоны были гигантами, уступавшими по размеру только заратанам, хотя из рассмотрения их зубов было установлено, что они были мирными травоядными жвачными животными, пасущимися на верхушках деревьев. Бегемот имел сходную структуру тела с гиппопотамом и головой, похожей на голову ламантина, но с рогами буйвола.

ДРЕЙК — УРОВЕНЬ НЕИЗВЕСТЕН

Ранее неизвестный для призывателей Гоминиум, дрейк является чем-то загадочным для исследователей Вокана, поскольку он еще не исследован или не проверен на уровень. Из описаний владельца единственного известного экземпляра — некого Флетчера Ралейг — это, несомненно, первый этап метаморфоза саламандры, чему способствует экстремальный жар вулкана. Несколько больше грифона, дрейк аналогично пропорционален саламандре, с добавлением длинной, гибкой шеи, двух задних рогов на голове и пары больших кожаных крыльев. Как и его маленькие копии, дрейк обладает способностью дышать огнем, самолечением и исцелять других своей слюной. Распространялись слухи, что призыватель дрейка становится неуязвим к огню, но достоверность этих утверждений ещё не была доказана.

ДРАКОН — УРОВЕНЬ НЕИЗВЕСТЕН

Согласно свидетельствам некого Флетчера Ралейг, дракон является заключительной стадией метаморфоза саламандры. Выглядит как гигантский дрейк, но дополняется большими рогами и чешуйчатой кожей, которую чрезвычайно трудно повредить. Предполагается, что существовал только один экземпляр — принадлежащий Хану, религиозному лидеру орков. Теоретически считается, что только орк-альбинос способен вызвать демона такой силы, исходя из гипотезы о том, что причуда эволюции придала альбиносам орков чрезвычайно высокие уровни призыва.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Глава 61

Глава 62

Эпилог

Демонология Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg