Ловчие иноки много ночей с табуном жили, спали с лошадьми, в бане не мылись, и так пропитались потом, что за версту разило. С сумерками ещё и навозом натирались, дабы окончательно отшибить запах человеческий, и всё одно волк людей вынюхивал. Порыщет около, попугает из призрачной белёсой тьмы, встревожит табун, вынудит сбиться в плотный круг, защищая молодняк. И так до восхода куражится, стервец, не даёт кормиться!
Сеголетков зверь не трогал, к жеребцам и близко не подходил, невзирая на их стать; норовил кобылиц отбить, угнать, причём молодых и справных. Ровно толк знал в лошадях, и не резал, не рвал мяса, крови не вкушал, чтоб насытить утробу, — будто для неких иных нужд похищал!
Было чему дивиться.
Сколько раз потом ходили следом, лес прочёсывали частым гребнем, выстроенным из послухов и черноризников. Ни кобылиц, ни следов пиршества, ни матёрого, ни логова! Будто из–под земли является разбойный зверь и туда же уходит вкупе с добычей. Пока стерегут, близко не подойдёт, круги нарезает поодаль, но стоит на ночь без караула оставить либо стража заснёт, тут непременно и выскочит, сатана. И опять за ночь одной–двух молодок недосчитаешься. Эдак–то весь монастырский табун изведёт!
Думали уж, блазнится пастухам и не волк это — радонежские разбойные люди шалят либо ордынцы, прибегая из своих баскачьих становищ. Хаживали к тем и другим, по уговору в полях и дворах всех коней озрели, на дальних и ближних торжищах приглядывались, на дорогах перехватывали — ни единой кобылки не сыскали. А у монастырских лошадей шеи, таврённые косым крестом, знака не вывести, да и породы не спрятать, всего–то две масти — гнедые да соловые.
Ровно в преисподнюю сводят коней!
Комментарии к книге «Волчья хватка. Книга третья», Сергей Трофимович Алексеев
Всего 0 комментариев