В этот момент Бруни, тоскливо поглядывая в залитое потоками воды окно, выслушивала недовольный монолог повара. Пип, или, как ласково называла его Бруни, Пиппо, приходился двоюродным братом ее покойной матушке. Этот невысокий, круглый и абсолютно лысый толстяк отличался неуемной энергией, кипящей кулинарной фантазией и резкими перепадами настроения, напрямую зависевшими от погодных условий. Он не представлял жизни без солнца и впадал в уныние в его отсутствие. Нынешнее совместное уныние повара и погоды длилось уже без малого две недели и, наконец, вылилось в истерику толстяка по поводу сорта муки для выпекания его знаменитых на всю столицу соленых булочек. Слова лились бесконечным потоком, как косые струи дождя, что барабанили в окна, шумели в водостоке и стучали по крыше.
— Брунгильда! — сердито вопросил Пип, и Бруни вздрогнула — она терпеть не могла, когда ее называли полным именем. — Ты меня совсем не слушаешь!
— Я слушаю, — вздохнула она. — Давай подождем, пока немного распогодится? Я схожу к мельнику Розену и попрошу заменить партию.
Мелодично звякнул колокольчик. Дождь шагнул в открывшуюся дверь вместе с одним из постоянных посетителей. Последний, стянув с головы широкополую мятую шляпу, аккуратно встряхнул ее за порогом.
— Возвращайся на кухню, Пиппо, — ласково попросила Бруни, погладив повара по плечу, и поспешила навстречу вошедшему.
— Добрых улыбок, господин Турмалин, и теплых объятий! — радостно приветствовала она гостя — высокого сутулого старика, зябко кутавшегося в поношенный плащ. — Как ваше здоровье?
— Спасибо, дорогая, — усмехнулся тот, взяв ее под руку, — твоими молитвами и горячими обедами, что присылала мне с Ровенной, еще жив!
— Зря вы вышли на улицу, — посетовала Матушка, провожая господина к его постоянному месту — угловому столику, наполовину скрытому массивным буфетом, в котором хранились винные бокалы и столовые приборы. — Похолодало, а у вас наверняка не прошел кашель!
— Опостылело сидеть дома, — признался старик, с явным удовольствием усаживаясь на скамью, заваленную подушками разного размера. — Смотришь целый день то в окно, то в стену, из всех развлечений — визит целителя, который ничего не смыслит в медицине, да твои восхитительные лакомства. Давай я лучше здесь поболею!
Комментарии к книге «Золушки из трактира на площади», Мария Александровна Ермакова
Всего 0 комментариев