«Танец с нежитью»

Танец с нежитью (fb2) - Танец с нежитью 1604K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Татьяна Андрианова

Татьяна Андрианова ТАНЕЦ С НЕЖИТЬЮ

ГЛАВА 1

Большинство обывателей считает, будто некромант — профессия простая, непыльная и к тому же хорошо оплачиваемая. А что? Плевое дело — ходи себе по кладбищу насвистывая да денежки с обеспокоенных пропажей части наследства родственников получай. Так уж вышло, что мы, люди, не знаем своего последнего часа и копим деньги на черный день с таким рвением, словно всерьез рассчитываем прожить вечность. Но вот незадача — мы далеко не бессмертны. И как бы мы ни старались, нам ничего не забрать с собой на тот свет. Поэтому большинство моих клиентов — это безутешные родственники, которые жаждут узнать у покойного, где именно его угораздило зарыть кубышку с неучтенным золотом. Иногда клиенты желают получить ответы на вопросы, которые не решались задать покойному при жизни. Но это гораздо реже. Услуги некроманта недешевы, а вид поднятого из могилы мертвеца зачастую отрицательно сказывается на пищеварении неподготовленного человека.

Другое заблуждение заключается в том, будто некроманты предпочитают держать у себя исключительно слуг-зомби. Им, мол, и платить не надо, и делать можно заставить все что угодно, а они и не подумают возразить. Скажу прямо: я не сторонница таких слуг. Во-первых, это негигиенично. Процесс разложения поднятого трупа можно остановить, это не проблема. Проблема в другом. У зомби совершенно отсутствует чувствительность к боли. Он может запросто отхватить себе палец тесаком и даже не заметить этого, а вот чей-то палец в моем супе станет очень даже заметен. Во-вторых, я хоть и являюсь некроманткой (наверняка вы об этом уже догадались), но большинство окружающих знает меня как скромную травницу, которая держит маленькую лавку и торгует различными снадобьями и чаем, а потому соседей может шокировать наличие у меня в услужении живых мертвецов. Как ни крути, а зомби в нашем Загорске — экзотика.

Третье заблуждение — это то, что некромантом может стать только мужчина и дар некромантии совершенно недоступен особам женского пола. А вот и нет. Ошибаются господа маги. Именно такой дар мне достался при рождении.

Все вышеизложенное отчасти объясняет, почему я, Ангелла, миниатюрная блондинка с голубыми глазами, безлунной ночью зябко куталась в черный плащ, пробираясь среди скорбных холмиков кладбища родного Загорска. И это в тот час, когда порядочной девушке полагается видеть если не десятый сон, то хотя бы седьмой.

Луна, стыдливо спрятавшись среди облаков, изредка роняла скудный неверный свет сквозь их рваные клочья, похожие на лохмотья бедняка. Посеребренные кроны кладбищенских деревьев шелестели как-то особенно зловеще, а сухие ветви казались крючковатыми щупальцами неведомого чудовища, коварно тянущегося, чтобы ощупать окружающее пространство, ну и заодно опутать зазевавшегося прохожего. Пейзаж заставлял тоскливо сжиматься даже мое закаленное многочисленными кладбищенскими прогулками некромантское сердце. Что уж говорить об обычных людях? Кстати, я успешно пользовалась людскими страхами, когда приходилось работать в присутствии заказчиков. Никто не должен догадаться, что злобный нелюдимый некромант, творящий жуткую волшбу в своем старом доме на кладбище, — это я, такая хрупкая и безобидная на вид девица. Никому и в голову не приходило сдернуть низко надвинутый на глаза капюшон, чтобы полюбоваться на истинный облик того, кто поднимает мертвеца из земной могильной толщи. Вот и славно. И пусть по Загорску ползли слухи один другого нелепее о том, что у меня (то есть у злобного некромансера) свиное рыло, три головы, пузо набекрень и к тому же хвост, чешуйчатый, как у змеи, это мне было только на руку. А стаи немертвых собак и таких же немертвых летучих мышей исправно охраняли покой дома на кладбище от излишне ретивых и любопытных.

Вот и сейчас мои маленькие прислужницы, активно работая кожистыми крыльями и радостно вереща, слетелись ко мне со всех концов кладбища, которое патрулировали. Я протянула руку, и одна из мышей, самая крупная, тут же доверчиво опустилась на предложенный насест и выжидательно уставилась на меня блестящими глазками-бусинками.

Я нежно погладила указательным пальцем ее шерстку между крыльев. Пусть это всего лишь нежить, но даже немертвой летучей мыши приятна ласка хозяина. Или мне так хочется думать?

— Лети, моя маленькая помощница, — шепнула я, подбрасывая мышь вверх.

Но разве говорим мы своей руке: «Возьми то или это», а ногам: «Шагайте по дороге»? Так и мне вовсе не обязательно озвучивать свои желания при общении со своими созданиями. Это моя сила наполняла их не-жизнью, мой дар заставлял их мышцы работать, сердца — биться, а глаза — видеть.

Я мысленно, с помощью связи, что существовала между нами, потянулась к своим крылатым созданиям, чтобы иметь возможность осмотреть окрестность их глазами. Странно обрести столько органов зрения разом. К тому же летучие мыши видят мир иначе — они словно ощупывают пространство с помощью особых звуков. Звуки отражаются от окружающих предметов и возвращаются обратно, передавая своеобразную картинку. Именно поэтому ночные летуны прекрасно ориентируются в темноте. Им вовсе не нужен источник света. Подобный опыт использования летучих мышей у меня уже имелся, поэтому возникшая было поначалу дезориентация в пространстве быстро прошла.

Он стоял практически в центре кладбища, под большим раскидистым дубом. Тем самым, с которого не так давно рухнул капитан городской стражи Роланд. Да так неудачно, что еле собрали. Медуза Горгулиса пришлось вызывать для экстренного исцеления особыми методами. Ну это дела прошлые, хотя еще не до конца забытые.

Алази — вампир, чьи красновато-рыжие волосы блестящим водопадом ниспадали на белый батист дорогой сорочки. Этот высокий роскошный вампирюга с разноцветными глазами (один голубой, другой зеленый) был выделен мне местным принцем вампиров.

— В качестве раба, — уточнял его высочество Баркиарок.

— В качестве слуги, — мягко улыбался Алази, разумеется предварительно убедившись, что Баркиарок его вольнодумства не слышит.

Положа руку на сердце, мне было все равно, как именовать Алази. Меня волновало всего два вопроса. Первый — с чего это Баркиарок так расщедрился? Вампиры, насколько мне известно, — одна из самых практичных рас, у них просто так зимой снега не допросишься. И второй — почему мой раб, или слуга (нужное подчеркнуть), одевается лучше, чем я? Может, так принято в высшем свете? Раньше у меня никогда не было слуг, и порасспросить о них откровенно не у кого. Конечно, в мой магазинчик иногда заглядывают вполне состоятельные особы вроде бабки Манефы, но эта достойная купчиха так и норовит вцепиться в меня, как клещ — в единственную телушку, и ни за что не отцепится, не вытянув все подробности. При ее бульдожьей хватке скорее не я буду расспрашивать ее о том, как обращаться со слугами, а она вымотает мне все нервы, чтобы вызнать, откуда у меня деньги на слугу и где этот самый слуга обретается, если его никто из соседей не видел. Да и зачем он понадобился в маленькой лавке, где и самой травнице-хозяйке не всегда есть чем заняться? Посему, не мудрствуя лукаво, я загрузила Алази ремонтом своего дома на кладбище и посадками трав там же, в саду. Если учесть, что здание раньше принадлежало чернокнижнику и точного количества комнат не знал никто (оно постоянно трансформировалось, и я не всегда была уверена, где находится собственная кухня), то работ вампиру с лихвой хватит лет на двести.

Алази выпростал бледную руку с безупречным маникюром из кипенно-белых манжет, и летучая мышка тут же доверчиво спикировала на нее. Черт побери! Мои летучие мыши просто без ума от этого красноволосого вампира. Мои неживые собаки тоже его обожают и все время норовят потереться о его ноги или преданно лизнуть руку. Даже мой готический домовой чуть ли не подпрыгнул выше забора от радости, лишь только узрел эту смазливую нежить на пороге. Если так пойдет дальше, мне скоро не будут рады в собственном доме. Досадно.

— Некромантка… — Вкрадчивый шепот вампира был похож на тихий шелест листьев под дуновением нежнейшего ветерка. Он пробегал по коже сладким предвкушением чего-то восхитительно запретного. — Я жду тебя…

Последнее прозвучало как некое обещание, от которого сердце затрепетало и упало куда-то вниз живота, распространяя вокруг трепетное, словно взмахи крыльев бабочек, предчувствие.

Он медленно провел большим пальцем по спинке мыши, осторожно помассировал, заглядывая в глаза зверька своими пронзительными разноцветными глазами, словно пытался рассмотреть суть души.

— Иди же…

И я пошла. Не потому, что голос вампира магическим образом воздействовал на подсознание, притягивая потенциальную жертву, как хищная рептилия, мастерски имитирующая языком червячка, чтобы приманить поближе добычу. Нет. Все было гораздо прозаичнее. Причиной моего сегодняшнего появления на кладбище послужил именно вампир с красновато-рыжими волосами. Он прислал весть через медуза Горгулиса, заинтриговав до крайности, но умудрился ни словом не обмолвиться о цели встречи.

Горгулис проживал в Загорске не совсем легально. О его существовании мало кто догадывался, уж больно специфическая у него внешность. Это и понятно. Когда вместо волос на голове — клубок разноцветных змей, сложно рассчитывать на спокойную реакцию окружающих. Это одна из причин, почему медузы крайне редко селятся в городах. Другая причина — медузы (точнее, их змейки) питаются мелкой нежитью — шморлями. Обнаружить и поймать тварюшку может лишь некромант. Оттого я доверяла медузу больше, чем бывшему другу магу Требору. Горгулис, регулярно снабжающий меня (точнее, злобного некроманта) заказами и ядом своих разноцветных змей, целиком зависел от поставки шморлей. В случае моей безвременной кончины медузу придется искать другого некроманта, а тогда избежать рабства вряд ли удастся.

Требор же натравил на меня стаю кладбищенских трупоедов, и это плохо сказалось на наших отношениях. Согласитесь, сложно дружить с человеком, который пытался тебя убить.

Не заметить Алази в его белой шелковой рубашке даже ночью мог только слепой. Одна из моих летучих мышей все еще кружила вокруг него, надеясь на мимолетную ласку, а он упорно делал вид, будто не замечает ее возмущенного писка. Позер.

— Моя госпожа, — шепнул он, и ветер донес до меня его слова, будто он стоял рядом у моего плеча и нежно шептал на ухо.

Как ему это удается?

— Алази, — приветливо кивнула я, но тут же поскользнулась и чуть не рухнула в свежевыкопанную могилу.

«Вот черт! Некромантка, которая не знает собственного кладбища!» — с досадой подумала я.

Признаюсь, я тщательно готовилась к этой встрече. Общение с вампиром — это вам не кошка чихнула. Насколько мне известно, эти ребята могут затуманить разум настолько, что вы будете радостно улыбаться и благодарить, пока вам будут медленно перепиливать конечности старой ржавой тупой пилой. Сама я об этом только читала — при всем своем любопытстве мне хватило ума не проверять возможности нежити на собственном опыте.

Собираясь на деловое свидание, я облачилась в обтягивающие кожаные штаны, такую же куртку, высокие сапоги и задрапировалась в черный плащ наподобие тех, что носят в криминальном районе, расположенном неподалеку от кладбища. В многочисленные потайные карманы засунула различные магические амулеты. Как оказалось, от собственной неловкости они совершенно не помогали. Хорошо хоть Алази крепко схватил меня за талию, не дав свершиться головокружительному падению.

— Какие уроды додумались выкопать здесь дурацкую яму?! — искренне возмутилась я и воззрилась на Алази с таким видом, словно подозревала, что именно он, вооружившись лопатой, собственноручно вырыл могилу на моем пути чисто для того, чтобы я имела возможность переломать себе ноги, свалившись в нее.

— Могильщики? — невинно предположил вампир.

— Умный, да? — злобно процедила я.

Луна вновь выглянула сквозь лохматые тучи, и я получила дивную возможность оценить глубину ямы. Да-а-а. Постарались на славу. Сработали, так сказать, на совесть. Сил не пожалели. В такую угодишь — костей не соберешь.

— В этой части кладбища давно не хоронят, — ехидно известила я вампира и ткнула его в широкую грудь указательным пальцем для особой доходчивости. Тут же поморщилась от боли. Все равно, что в кусок мрамора: Алази хоть бы хны, а пальцу больно.

— Не хочу расстраивать мою госпожу, — насмешливо фыркнул вампир, — но хорошие места всегда в цене. Те, у кого нет собственного семейного склепа, но есть достаточно золота, готовы дорого заплатить за могилу именно здесь.

«Покусай меня упырь!» — мысленно выругалась я. Ведь сама прекрасно знала об этом и так опростоволосилась. Второй раз за ночь. Теперь наглый вампирюга с умным видом читает мне, некромантке, лекцию об особенностях захоронения на местном кладбище. Позорище.

— Надеюсь, ты пригласил меня не для того, чтобы обсудить законность захоронений в центре? — мрачно поинтересовалась я, пытаясь смерить оппонента уничижительным взглядом, что мне, понятное дело, не удалось.

И отчего мне достался такой высоченный вампир? Хотя при моем малом росте почти любой окажется выше… Вампир не спешил меня отпускать, по-прежнему прижимая к себе, и сейчас моя макушка находилась чуть выше солнечного сплетения Алази. Чтобы посмотреть на вампира, я была вынуждена задирать голову. В результате все равно лицезрела лишь бледный, никогда не видевший солнечного света подбородок. Да и моя шея сильно болела от напряжения.

— Разумеется, нет, — спокойно откликнулся Алази, легко приподнял меня и поставил в сторону, подальше от края. За это я была ему очень благодарна, но вслух благодарить не стала. Это из-за него я оказалась здесь в такой час, когда порядочная девушка должна видеть если не десятый, то, по крайней мере, седьмой сон. — Тут и других странностей хватает, — напустил еще больше тумана он.

— Например? — осторожно поинтересовалась я, и в душе шевельнулось тревожное предчувствие надвигающейся беды.

— Некромантией кто-то балуется, — тихо, словно боялся, что нас подслушает кто-то посторонний, промолвил он.

Только ведь не было никого, кроме нас, на кладбище. Летучие мыши, мои маленькие разведчицы, исправно махали своими кожистыми крыльями, патрулируя окрестности. Не было даже приблудившихся кошек или собак, что порой прибегают на кладбище и таскают подношения, оставленные на могилках родственниками. Животные тем и отличаются от людей, что гуляют сами по себе там, где им заблагорассудится, и вольны заниматься чем захочется без стеснения и зазрения совести.

— Уверен? — на всякий случай уточнила я, хотя знала: Алази просто так болтать не станет.

Врать у вампиров не принято. Они могут чего-то недоговаривать, долго ходить вокруг да около, объясняться иносказательно и в конце концов так запутать, что человек искренне уверится: белое — это черное. Но врать напрямую не станут. Не их стиль.

— Да, — выдохнул он. — И это было не единожды.

Я задумалась. Неужели в Загорске появился еще один некромант? Мысль эта отозвалась противным холодком, скользнувшим вниз по позвоночнику. И мои волнения не были связаны с банальной конкуренцией. Если дипломированный специалист по нежити решит обосноваться здесь надолго, он вполне может сдать меня магам не только как практикующую незаконно, а значит, шарлатанку (что само по себе довольно скверно закончится), но и как женщину-некроманта. Официально маги не признают наличия дара некромантии у женщин. Но прецеденты бывали и раньше. Давным-давно существовал целый орден «Черной розы», что был безжалостно уничтожен не без участия в кровавом действе вампиров. Раз в древности пал целый орден, что помешает расправиться с единственной некроманткой сейчас? Правильно. Ничего. Поэтому чем меньше народа обо мне знает, тем лучше.

— И ты можешь показать, где это было? — поинтересовалась я, понимая: Алази не станет что-либо утверждать, не заготовив предварительно убедительные доказательства.

Интересно, доложил ли он Баркиароку о своем открытии? И заинтересовала ли эта новость принца местных вампиров? Пусть Алази официально считался моим рабом, Баркиарок все равно является его принцем, и я не питала иллюзий, чью сторону выберет рыжеволосый в случае чего.

— Разумеется, — насмешливо сообщил он, подхватил меня под руку и решительно повлек во тьму.

Над нашими головами, слегка попискивая, кружила стайка летучих мышей.

Я без труда определила направление и пришла к выводу, что движемся мы в сторону сравнительно свежих могил. Недавно умерших проще поднять. Возможно, именно поэтому неизвестный выбрал одно из таких захоронений.

— Постой. Ты точно уверен, что не спутал мой ритуал с чьим-то еще? — на всякий случай уточнила я. — Недавно я сама проводила несколько обрядов где-то здесь. Я, конечно, прекрасно отношусь к ночным прогулкам, но предпочитаю не путать удовольствие с работой и не светиться лишний раз на кладбище, чтобы не рисковать. Кто-нибудь может узнать меня и начать задавать ненужные вопросы.

— Моя госпожа, в этом одеянии не разглядеть лица и не определить пол. Кто сможет с точностью опознать именно тебя? Твои страхи совершенно беспочвенны, — заверил вампир, но мне от его слов отчего-то легче не стало. — А насчет ритуала… я полностью уверен, что его проводила не ты.

— Ты такой знаток некромантии? — удивленно изогнула бровь я.

— Нет, конечно, — сверкнул клыкастой улыбкой Алази. Обычно он не демонстрировал свои зубки. Большинство вампиров вполне может скрывать свою суть, если пожелает. Это объясняет, как им удавалось веками выживать среди не слишком дружелюбно настроенных к ним людей. — Ритуал несколько отличался от твоего.

— А именно?

— Видишь ли, животных убивали медленно и мучительно. Достаточно медленно, чтобы я почувствовал их страдания даже на значительном расстоянии, но недостаточно, чтобы я решил, будто это профессионал. Как известно, чем мучительнее смерть, тем больше энергии высвобождается. И я заинтересовался магическим действом только потому, что раньше ты всегда пренебрегала этим условием. Да и в жертвы выбирала кур, коз или овец, а не собак и кошек, — охотно пояснил он.

Что ж. С этим не поспоришь. Некромантия основана на магии крови и поэтому требует жертв. Можно либо приносить в жертву животных для сотворения с помощью их крови магического круга и рун, либо отнять несколько лет жизни у людей. Для очень сложных ритуалов требовались человеческие жертвоприношения, именно поэтому многие разделы некромантии вообще, и магии крови в частности, были запрещены Советом магов. Я предпочитала приносить в жертву кур, коз или овец, которых потом можно спокойно отправить на жаркое, и научилась дарить смерть легкую — на одном дыхании. Не люблю напрасных мучений. Животным и так приходилось расставаться с жизнью, так зачем еще и издеваться над несчастными жертвами?

Мы бесшумными тенями скользили в темноте. Вампир прекрасно видел даже ночью, а я хорошо ориентировалась на знакомом кладбище, да и в некромантии есть свои преимущества — ночное зрение гораздо лучше, чем у обычного человека. К тому же я отчетливо чувствую смерть, как старую, так и недавнюю. Эта особенность восприятия позволяет избежать ненужных болезненных встреч с надгробиями, оградками и памятниками. Я и в могилу чуть не угодила лишь потому, что постоянного обитателя в ней еще не было. Хотя в этом случае яму бы уже зарыли…

ГЛАВА 2

Могила, над которой изволил поглумиться неизвестный некромант, ничем особо не отличалась от расположенных рядом. Относительно свежий холмик земли еще не успел окончательно осесть, но сквозь рыхлый пласт уже пробивались зеленые ростки кладбищенской травы. Самый дешевый памятник из серого камня. Надпись свидетельствовала о том, что здесь нашел свое последнее пристанище некий Мотий Понкратий девяноста восьми лет. Всего два года не дотянул старик до своего столетия. Ограда отсутствовала вовсе. Возможно, ее просто не успели установить, так как, судя по дате смерти, Мотий скончался десять дней назад. А конкурент не дурак.

Пытаться поднять покойника прежде, чем минует девять дней с даты смерти, легче, но себе дороже. Даже начинающему магу известно: девять — магическое число. Девять месяцев необходимо, чтобы человек появился на свет. Девять дней нужно душе, чтобы окончательно порвать узы, связующие ее с телом. Поднимать в этот период мертвеца — значит, получить в нагрузку призрака. Причем фантом обычно сильно расстраивается из-за бесцеремонного обращения со своим прошлым пристанищем. Конечно, разбушевавшегося призрака можно развоплотить, но на этот процесс нужно потратить время и магическую энергию, что чревато потерей концентрации во время ритуала. В итоге восставший мертвец получит дивную возможность полакомиться вызвавшим его некромантом. А если этого и не произойдет, то велика вероятность, что обозленный призрак увяжется за вызывающим или собственными родственниками и с радостью примется портить им жизнь, звучно гремя цепями по ночам и с чувством завывая в каминных трубах. Короче, и нервы попортит, и уснуть в собственном доме не даст. К тому же, куда бы ни отправился предмет издевательств фантома, неупокоенный, словно верный пес, отправится следом и продолжит творить свои пакости. Такого нежеланного спутника крайне сложно развоплотить, так как для ритуала необходимо, чтобы призрак проявился (а он как раз не желает этого). В общем, отловить разбушевавшийся полтергейст — задачка еще та.

Я с интересом тщательно обследовала место предполагаемого ритуала, но не нашла никаких ярко выраженных следов его проведения. Ни гордой надписи: «Здесь бесчинствовал злобный некромант! Поймай, если сможешь!», ни остатков крови или шерсти принесенного в жертву несчастного животного (а ведь, со слов Алази, зверька замучили, и хотя бы магические следы просто обязаны остаться), ни круга, ни магических надписей. Ничего.

Я обошла могилу трижды, используя для подсветки небольшой магический светильник-огонек, так как в кромешной темноте даже с моим природным ночным зрением можно запросто упустить что-нибудь важное. Подобные светильники стоят дорого, но, как по мне, вполне окупают потраченное золото. Они не гаснут от ветра, будут исправно светить во время дождя, снега и даже под водой, пока не растратят весь запас энергии полностью. Я могу заряжать его самостоятельно, а это — несомненный плюс.

— Ты уверен, что место именно то? — поинтересовалась я у застывшего безмолвной статуей Алази.

Вампир явно не собирался мне мешать и стоял на достаточном расстоянии, чтобы не фонить даже случайно.

— Уверен, — спокойно сообщил он, сверкнув разноцветными очами в мою сторону, отчего я почувствовала себя неуютно, словно самозванка, которую вот-вот разоблачат.

Почему-то в присутствии некоторых постоянно ощущаешь себя жалкой неумехой, даже если это не так. Я упрямо помотала головой, стряхивая глупое чувство неловкости, но удалось стряхнуть только капюшон собственного плаща с блондинистых локонов. Лицо обдало ночной прохладой летней ночи. Скоро. Скоро наступит утро, и на отдохнувшую за ночь от дневного зноя траву упадут капли росы. Нужно было спешить, если я рассчитываю попасть домой до света. Ночью проще слиться с тенями и проскользнуть в дом незамеченной, скрывшись от любопытных вездесущих соседских взглядов. В конце концов, я проделывала этот трюк не единожды и все еще продолжаю совершенствоваться в своем мастерстве, ибо нет предела совершенству, но к нему следует стремиться со всем упорством.

Я раскинула руки, закрыла глаза и потянулась к некромантии, что была дарована мне от рождения и дремала где-то глубоко внутри, ожидая нужного момента. Иногда она напоминала зверя, насытившегося недавно проведенным ритуалом поднятия мертвеца для очередного клиента и сладко дремлющего. Будто уставший после удачной охоты и разомлевший от обильной еды хищник, сейчас она спала, свернувшись уютным клубком, но стоило лишь осторожно нащупать ее, ласково потормошить, поманить обещанием чего-то интересного, любопытного, как она пробудилась, всколыхнулась, потягиваясь, разминаясь, и устремилась к кончикам пальцев густым, тягучим, как мед, потоком.

Магия вырвалась наружу, с любопытством младенца ощупывая окружающий мир, пробуя его на вкус. Я ощутила, что здесь недавно действительно проводился ритуал. Смерть, страшная и мучительная, отзывалась ломотой в зубах, гадким, липким привкусом ужаса на губах, сильным до тошноты, до спазмов в желудке. Впрочем, мне было бы гораздо противней, но неизвестный облегчил мою участь, сам того не желая. Он тщательно затер следы проведенного ритуала, как физические, так и магические. Либо конкурент по природе своей аккуратист и предпочитает не оставлять за собой мусор, либо просто не желал, чтобы его обнаружили всякие любопытствующие. И ему это почти удалось. Уверена: скоро здесь не останется даже намека на магический фон, словно и не было никакой попытки поднять мертвеца из могилы. Да и сейчас нужно было точно знать, где искать, чтобы что-либо ощутить.

Единственное, что меня искренне обрадовало, — покойный лежал в своей могиле в собственном гробу и вовсе не думал его покидать. Не хватало еще искать оживший труп и загонять его обратно. Занятие, надо сказать, долгое, нудное, рискованное и неблагодарное. Да и вряд ли подобное дело удастся провернуть без шума и пыли.

В большинстве своем восставшие мертвецы медлительны, от них относительно легко убежать, и это плюс. Но они постоянно жаждут чьей-то плоти, причем желательно человеческой, а это явный минус. Они никогда не спят, находясь в вечном поиске, чем бы набить ненасытное брюхо, значит, жертв избежать не удастся. Тем более если ловить зомби в гордом одиночестве, не привлекая внимания магов.

Я облегченно вздохнула. Пока покойный в могиле, поступок неизвестного тянул на хулиганство вкупе с жестоким обращением с животными, но хотя бы человеческих жертв нет. Можно расслабиться. И я открыла глаза. Именно этот момент моей почти блаженной расслабленности выбрал зловредный дух покойного, чтобы внезапно выскочить из-под ног, обдав могильным холодом, и громко крикнуть в ухо:

— Бу-у-у!!!

Я неприлично взвизгнула, подпрыгнула в воздух метра на два, а то и больше и непонятным образом очутилась на руках у Алази, крепко обвивая хладную вампирскую шею с пылкостью истосковавшейся по ласкам возлюбленной.

— Моя госпожа, — невозмутимо молвил Алази, — я высоко ценю твое особое ко мне отношение, но, смею заметить, нервы следует своевременно лечить. Попей ромашкового чаю, что ли, или корень валерианы завари. Испугаться призрака недостойно некромантки.

Будто я сама этого не знаю.

— У-у-у, — гнул свое мерзопакостный призрак, успешно копируя завывание ветра в трубах. — Пожаловали, извращенцы! Повадились оргии на могилах устраивать да животных мучить… ужо я вас…

Я осторожно спустилась с рук вампира, оправила сбившийся плащ и возмущенно воззрилась на взъерошенного призрака. Меня за мою жизнь много как именовали, но чтобы извращенкой — такого еще не бывало. Да и для оргии, по моему мнению, нужно более двух участников, но здесь спорить не стану. Мужик, протянувший до девяноста восьми лет, вполне может оказаться более осведомленным в этих вопросах.

Уж не знаю, какие наряды предпочитал старик при жизни, но его фантом был облачен в живописный саван, развевавшийся за ним, как плащ за кавалеристом в момент атаки. Лохматость его бороды и волос превышала все мыслимые и немыслимые пределы. Руки так и тянулись к расческе, чтобы привести в порядок это безобразие.

— Что это ты, любезный, раздуделся тут? Разве с твоей кончины девять дней не прошло? Все порядочные души к этому времени покой обретают, а не становятся призраками и не пугают прохожих своим гнусным видом да воплями, — попыталась приструнить распоясавшийся фантом я. — Девяносто восемь лет, а поведение совершенно неподобающее. Как тебе не ай-ай-ай?!

Но не тут-то было. Призрак вовсе не собирался краснеть и пристыженно исчезать, вместо этого он подбоченился и наглым образом вопросил:

— Сдурела, девка?! Какие прохожие могут быть в первом часу ночи на кладбище?! — Ну что тут скажешь? Старик прав. Редко кто шатается по погосту ночью. Как-то не располагает место к ночным прогулкам, и все тут. — А еще вампира с собой приволокла да магией мое тело щупала. Небось некромантией решила побаловаться, а упыря посмотреть на свои забавы приволокла, извращенка! И дружок твой — извращенец. И вся родня — сплошные извращенцы…

Не знаю, как насчет Алази, может, в его отношении утверждения фантома и верны. В самом деле, какой нормальный вампир наплюет на гордость и отправится пусть во вполне комфортабельное, но тем не менее в рабство к смертной? Правильно. Только извращенец. А в остальном почивший Мотий загнул. Возможно, он еще при жизни выжил из ума, оттого и не может отличить приличную некромантку от любительницы кладбищенской экзотики. В ответ я подбоченилась и, как мне показалось, уничижительно фыркнула:

— Очень надо любоваться на твои траченные червями останки! Да меня от твоего призрака уже тошнит!

— Если ты, девка, беременная, то на наследство можешь не рассчитывать! — подозрительно сощурился призрак. — Я уж точно тут ни при чем. Впервые вижу твою наглую персону. Вот девки бесстыжие пошли, даже после смерти покою нет! Все своих ублюдков пристроить норовят.

От возмущения я покраснела так, что даже в темноте заметно стало, но только я приготовилась сообщить старому развратнику, что от такого придурка, как он, заводить детей решится только самая отчаявшаяся в стране женщина, как слово неожиданно взял Алази:

— Любезная Ангелла, стоит ли так расстраиваться из-за мелочных претензий неупокоенного призрака? — Он деликатно сгреб мою лапку и запечатлел галантный поцелуй, чем ошеломил не только меня, но и разбушевавшегося Мотия Понкратия. Вернее, его призрака. — Бедолага явно впал в старческий маразм еще при жизни, а в посмертии не способен вспомнить даже собственное имя. Он утратил самого себя, вот и кидается на всех подряд. Мы напрасно теряем время, а ты рискуешь подхватить жестокую простуду. Ночь сегодня слишком прохладная. Если ты расхвораешься, я себе этого не прощу. Пойдем поскорей отсюда. Утром же сообщим об этом субъекте кому следует. Пусть развоплотят бедолагу. Сдается мне, его уже заждались… там…

Алази сделал исполненный изящества жест кистью правой руки, из которого следовало, что зарвавшегося грубияна ожидают явно не в райских кущах.

Я подавила в себе желание ехидно сообщить вампиру, что ночи стоят не такие уж холодные, я тепло одета и, назло ему, переживу даже бубонную чуму, но не стала. Надо отдать должное Алази, умеет он припечатать метким словцом даже кладбищенский фантом. Вон как призрака перекосило, даже побледнеть умудрился еще больше, почти растворившись в воздухе от возмущения. А не будет хамить незнакомым дамам. Впрочем, и знакомым хамить тоже не стоит.

Между тем Алази самым светским манером предложил мне руку и неспешно повлек по едва заметной во тьме тропинке между могил.

— Это я-то не знаю, как меня зовут?! — гневно возопил вслед фантом. — Да я уже девяносто восемь годков Мотий Понкратий! Уважаемый человек, между прочим. Да вы еще пеленки пачкали, когда прежний градоправитель (не чета нынешнему щелкоперу Лемносу) мне руку жал и по плечу хлопал. Вот.

Призрак гордо приосанился, надулся от важности, будто мыльный пузырь, того и гляди лопнет.

Положим, про Алази он загнул. Не знаю, пачкают ли истинные вампиры пеленки (О них вообще мало известно, и немудрено. Нежить всегда предпочитали убивать, а не расспрашивать о нравах и обычаях), но, сдается мне, рыжеволосый благополучно отпраздновал не один столетний юбилей. Конечно, об истинном возрасте Алази я могу лишь догадываться, но уверена: вампир при любом раскладе не мог пачкать пеленки в момент расцвета карьеры Мотия.

Алази притормозил, хотя особой нужды в этом не было. Мы и так двигались черепашьим шагом, совершенно никуда не торопясь.

— Экая невидаль — помнить собственное имя, — неопределенно пожал плечами вампир. — Оно на памятнике крупными буквами высечено, любой прочтет, кто грамоте обучен.

Призрак взвился и уставился на собственное надгробие так, словно из него вот-вот должен был показаться целый змеиный выводок и уязвить неупокоенный дух специальным противопризрачным ядом. Не узрев ни единой рептилии, он сдулся как воздушный шар, из которого вдруг выпустили весь воздух, сделался жалким и поникшим, словно старый скомканный носок под кроватью.

— Так я же все помню, — неуверенно пролепетал он.

— Так уж и все? — уточнил вампир, оборачиваясь, и даже голову склонил набок недоверчиво. — А вот я проверю.

— Ну и проверь! — возрадовался Мотий и явно воспрянул духом.

— А и проверю, — слегка, самыми уголками губ усмехнулся Алази. — Недавно на твоей могиле был ритуал. Ты можешь рассказать нам, кто его проводил и в чем он заключался? Все действия, последовательно, шаг за шагом. Вот мы и проверим…

Вампир говорил так уверенно, будто правда знал все, что делал незнакомый некромант, а его вопрос — действительно всего лишь оригинальная проверка памяти. Даже я чуть не поверила, замерла и, кажется, затаила дыхание, чтобы не спугнуть ненароком робкую птицу-удачу.

Зловредный дух задумался. Интересно, о чем? Такое впечатление, что его могила — популярное место паломничества некромантов и ритуалы с жертвоприношениями проводятся здесь так часто, что он перебирает из нескольких десятков вариантов.

— Так это… темно же было, — растерянно взлохматил и без того лохматую фантомную бороду дед. — Да и в плаще он был, а капюшон почти до самого рта натянул, чтобы не узнал никто.

Вот тебе и описание. Плащи с капюшоном почти в каждом доме имеются. Проверить алиби каждого счастливого обладателя весьма распространенной вещи нереально.

— А помимо плаща? — не сдавался вампир. Видимо, клыкастый не готов был так запросто смириться с поражением. — Какой он? Высокий, низкий, худой, толстый… И, кстати, почему «он», а не «она»?

Призрак шумно вздохнул:

— Голос. Голос был явно мужской. А внешность? — Мотий усиленно поскреб пятерней затылок. — Так говорю же… в плаще был. Плащ длинный, темный. Под ним особо и не разглядишь, каков человек… Сутулился, кажется…

«Кажется? — тихо вздохнула про себя я. — Когда кажется, креститься надо». Похоже, птица-удача все-таки упорхнула. Поманила хвостом и была такова. Описание в стиле: «Где-то там бродит злобный некромант… Ату его, если сможете!» Кстати, об «ату!». Идея светлым проблеском мелькнула в мозгу и засела там, требуя решительных действий.

— Ну а ритуал? — осторожно поинтересовалась я, не совсем уверенная, как призрак отреагирует на мою реплику.

Может, окончательно разобидится и растворится в воздухе. Только мы его и видели. Но ведь попытка не пытка.

— Что ритуал? — выкатил на меня белесые глазищи призрак.

То ли жути хотел нагнать, то ли привычка у него такая.

— Как сам ритуал проходил?

Мотий взъерошил лохматые патлы сразу двумя пятернями, пожал плечами:

— Ритуал как ритуал. Ничего особенного. Приволок кота, накорябал что-то явно непотребное, свечек везде понатыкал, стал несчастное животное мучить. Бедняга так орал, что я с того света вернулся — объяснить живодеру, как он плохо себя ведет.

— И как? Подействовало? — заинтересовалась я влиянием пылкой речи о недостойном поведении некроманта непосредственно на некроманта.

— Что именно? — искренне удивился Мотий, и его туманные кустистые брови удивленно поползли вверх.

— Слова на лиходея, — охотно пояснила я. — Может, он прислушался к доводам человека старше его, раскаялся и больше не станет тревожить мертвых?

В моем голосе звучали робкие нотки надежды. Глупо, конечно, всерьез рассчитывать на то, что вступивший на путь некромантии одумается и откажется от собственных планов. Но уж больно не хотелось проводить ночи напролет, патрулируя кладбище в поисках неизвестного, таская за собой на буксире вампира в качестве персонального телохранителя. Бросить вызов неизвестному любителю кровавых ритуалов и тем более встречаться с ним один на один я уж точно не собиралась. Пусть моя работа — поднимать мертвых из могил, но инстинкт самосохранения никто не отменял.

— Разумеется нет, — обиженно выдохнул призрак, явно переживая по поводу невосприимчивости неизвестного некроманта к рекомым истинам. — Продолжал свои бесчинства, словно и не видел меня вовсе. Затем сплюнул, долго ругался… Хоть прибрал за собой — и то хорошо. Видать, не совсем еще пропащий человек…

— А где он стоял? — выжидательно изогнула бровь я.

— Так натурально — в трех шагах от того места, где ты теперь стоишь, — не стал запираться Мотий и даже охотно ткнул призрачным пальцем в ту сторону, чтобы я уж точно поняла, о каком именно месте идет речь.

«Вот оно!» — внутренне возликовала я. Не то чтобы я умела читать чьи-то следы как открытую книгу (на мой взгляд место, куда указала длань фантома, ничем не выделялось среди других мест на кладбище, там даже трава примята не была), но идея, как использовать полученное знание, у меня возникла. Я не стала подходить ближе, чтобы не затоптать ненароком следы, если они там имелись.

— Алази, — мило улыбнулась я вампиру, постаравшись вложить в движение губ все обаяние, на которое только способна. Общение с нежитью легким не назовешь, оно напоминает блуждание рыбака по тонкому льду: никогда не знаешь, то ли провалишься, то ли вернешься домой целым и невредимым.

— Я весь внимание, моя госпожа, — учтиво молвил он, слегка согнувшись в поклоне, и на красиво очерченных губах присутствовала некая тень насмешки.

— Окажи мне любезность, сходи за собаками, — вежливо попросила я. — Только они сумеют помочь нам, взяв след. Разумеется, я могу сходить и сама, но это будет гораздо дольше.

Я бросила в его сторону умоляющий взгляд и даже слегка похлопала ресницами для пущего эффекта. Средство проверенное и на мужчин действует безотказно, но с вампирами всегда сложно. Они живут слишком долго, и, чтобы их удивить, нужно нечто большее, чем красивые глазки. Заставить Алази сделать что-то против его воли практически невозможно. В теории, как мой раб, он должен слушаться, тем более прямых приказов. Но на самом деле рыжеволосая нежить знает множество лазеек, чтобы обойти любое распоряжение, извратив его по своему усмотрению. Чтобы подобного не случалось, порой приходится последовательно перечислять все, что он делать не должен. А это нудно и утомительно.

— Моя госпожа, — его голос с мягким придыханием будоражил, словно поцелуй возлюбленного, — я готов ждать тебя целую вечность.

Я тяжко вздохнула. Уточнять, что в отличие от одного наглого вампирюги в запасе вечности не имею, не стала. Демоны с клыкастым. Видно, действительно, если хочешь, чтобы что-то было сделано правильно, — сделай это сама. Но я ошиблась.

Алази отвесил куртуазный поклон в мою сторону и исчез. Нет, он вовсе не умел обращаться в туман и эффектно просачиваться в любую щель. Просто вампиры способны двигаться настолько быстро, что их движения для смертных неразличимы.

Между тем призрак преспокойно расположился на собственном надгробии и предложил мне сделать то же самое.

— Садись, девка, в ногах правды нет, — наставительно сообщил он.

Но я вежливо отказалась. Не то чтобы я совсем не устала за время прогулки, просто использовать чьи-то памятники в качестве кресла как-то неправильно. Да и сидеть на камнях для женского организма вредно.

— Ну нет так нет, — ничуть не расстроился тот. — Ты бы к кавалеру своему пригляделась получше. Неплохой экземпляр, поверь старику. Смазлив, исполнителен: девкам такие нравятся. Да и одевается хорошо. Глядишь, при нем и ты перестанешь рядиться как последняя задрипанка, а прикупишь себе приличное платье или даже два.

На мой взгляд, успех у противоположного пола — вовсе не такой уж и плюс. Скорее минус. Пожалуй, если воздыхательниц отгонять, не одну скалку изведешь. А платья у меня и так имеются, о чем я ехидно сообщила фантому. Пусть знает, что я и сама вполне могу о себе позаботиться. Чай, не нищенка и не оборванка какая-то, а некромантка со стажем и травница с хорошей репутацией. Мои снадобья для лучших домов Загорска приобретают. Да и на шморлях тоже неплохо зарабатывать удается. Если ты единственный можешь исцелить какой-то недуг — это приносит хороший доход.

— Нашла чем гордиться, — презрительно фыркнул Мотий, и я начала понимать, почему старик не дотянул до своего столетнего юбилея. Видно, он так достал свою родню нравоучениями, что те не выдержали и однажды ночью придушили зануду подушкой. — Послушай старика, девка, я-то уж пожил… жизнь знаю… Держись мужика. Женщина без мужчины — что виноград без опоры, так и увянет в пыли и плодов не даст. Да и по безлюдным местам с кавалером таскаться не след. Сначала пусть женится, а уж потом по углам тискает и за коленки щиплет. А то ведь разные случаи бывают… походят-походят и — бац! — Он с размаху хлопнул по собственному колену, звука не извлек, но я вздрогнула. — Девица беременна, а он — фьють! — и улетел, как пташка вольная.

Я поперхнулась. Хорошего же призрак обо мне мнения!

— А, по-твоему, куда мне с кавалером идти следует? — саркастически хмыкнула я.

— Как куда? — продолжил Мотий, явно польщенный моим вниманием. — В хороший трактир. В «Серебряного единорога», например.

— Думаешь, он там напьется и перепишет на меня все состояние? — наивно округлила глаза я.

Ошеломленный внезапно обнаружившейся у меня деловой хваткой, Мотий удивленно крякнул, затем хихикнул, словно ось несмазанной телеги скрипнула, и хитро погрозил мне старческим узловатым пальцем.

— Эх-х, девка! А ты не такая уж дурища, цепкая. Тебе, пожалуй, палец в рот класть не следует — всю руку по самый локоть откусишь и не подавишься, — с каким-то особым хитровато-изучающим прищуром сообщил он.

Я польщенно потупилась. Доброе слово и кошке приятно, а уж молодой девушке — и подавно. Пусть даже исходит оно от неупокоенного духа.

— Только разве ж он в трактире напиться может? Он же вампир. Упырь, крови алчущий, — выдохнул призрак со зловещим завыванием и даже умудрился раздуться, стать больше и страшнее.

Я некромант и в своей практике повидала многое, но в этот момент по спине пробежали мурашки. Конечно, произойди все это ярким солнечным днем где-нибудь в людном месте, а не на погосте, эффект был бы явно не тот.

— Ты вот что, девка, слушай сюда. Я плохого не посоветую. Я пожил, уж я-то знаю… Ты в «Серебряного единорога» кавалера своего не води. Не надо. Напитков там много, но, сдается мне, нужного не найдется даже за хорошую мзду. Ты его в «Дикую утку» веди. Заведение на любителя, но вполне с виду пристойное. А репутации «Дикой утки» не бойся. Народец там собирается своеобразный, суровый.

«Ага. Бандюганы отборные», — мысленно хмыкнула я. Об этом воровском притоне ходило множество слухов.

Призрак поскреб бороду и продолжил:

— Глядишь, упырь твой и не распознает, что к чему. Ты пальчики вот так, по-особому скрести. Когда подавальщица подойдет, незаметно знак ей покажи. Она уж расстарается и укажет, кому свое фирменное пойло приносила. Небось после такого ядреного гномьего самогона кавалер твой не только дарственную подпишет, но и прошение о собственной казни в Совет магов настрочит и сам гонца оплатит. Ты, главное, сначала к нотариусу за бумагами заскочи. Он тебе все в лучшем виде обтяпает. Будь спокойна, не сомневайся.

— А как же я вампира на самогонку уговорю? — на всякий случай уточнила я у нежданного наставника и даже глазами похлопала удивленно. — Сам же сказал: не пьют они ничего, кроме крови человеческой.

— Ох, девка! — зацокал языком дух, но видно было, что мой интерес ему приятен. — Чему вас, молодых, только мамки с папками учат? Ведь сами, без чужой подсказки, ни до чего додуматься не можете. В «Утке» собирается народец зачастую совсем пропащий. У них этот гномий самогон уже вместо крови по жилам течет. Небось отведает вампир, да и сам захмелеет…

Именно этот драматический момент в повествовании избрал Алази для своего эффектного появления в компании трех собак. Честно говоря, я так увлеклась разговором, что умудрилась благополучно прозевать приближение рыжеволосого и от неожиданности подпрыгнула метра на три над кладбищенской землей. Обозрев несколько могил с высоты, благополучно приземлилась, чуть не вывихнув лодыжку. М-да. Нервишки точно подлечить надо. Не забыть дома заварить хороший чай с корнем валерианы. Пожалуй, выпью еще чашечку ромашкового для закрепления положительного эффекта.

— Алази… — рассерженной змеей прошипела я. — Тебе следует носить с собой колокольчик или хотя бы топать погромче.

Мои слова вызвали лишь мимолетную улыбку.

— Готов служить своей госпоже любым способом, — поклонился он.

И почему-то в его устах простая фраза прозвучала предложением с подтекстом.

Слышал ли Алази то, как мы с призраком активно перемывали ему кости, для меня осталось загадкой. С одной стороны, лицо вампира не выражало никаких эмоций и вообще не было видно, чтобы Алази как-то задели наши слова. С другой — у вампиров просто изумительный слух. Я где-то читала, что этот вид нежити способен расслышать собственное имя, находясь в склепе за городом, причем не просто услышать, но и явиться во плоти в кратко сжатые сроки, дабы поинтересоваться, кого это угораздило поминать его темное имя всуе. Впрочем, тут возникает сразу несколько вопросов. Какой величины город? Может, это вообще маленький городишко рудокопов, насчитывающий не больше десяти дворов и именующийся городом из вежливости. Или сам человек, по неосторожности назвавший имя старого вампира (молодняк не отличается таким острым слухом, потому на него проще охотиться), стоит рядом с воротами и орет во все горло. В любом случае, имени Алази мы не называли, а значит, есть шанс, что вампир не прислушивался к нашему задушевному разговору с далеко идущими планами. В самом деле, каким разумом нужно обладать, чтобы вслушиваться в каждый разговор в городе? Тут и дурачок с ума сойдет.

Немного успокоив себя этими умозаключениями, я привычно потрепала собак по холкам и подвела животных к месту, где стоял некромант во время ритуала, скомандовав: «Ищи!»

Собаки завертелись, шумно внюхиваясь в кладбищенскую траву, громко фыркая, недовольно дергая хвостами. Псы еще повозились, затем дружно шмякнулись на зады, вперили в меня печально-недоуменный взгляд и заскулили, расписываясь в собственном бессилии.

— Халтурщики лохматые, — сварливо констатировал Мотий. — Морды отъели так, что в дверь небось не в каждую пролезают, а толку нет. Пустобрехи несчастные.

— И ничего не пустобрехи, — вступилась я за любимцев. Собаки достались мне по случаю. Ветераны боев на арене, они погибли в очередной схватке, но даже в этом случае обошлись дорого. Просто удивительно, сколько народу хотело иметь как сувенир на счастье частичку такого пса, а еще лучше — целое чучело. Странно: если самим собакам их шкуры счастья не принесли еще при жизни, почему люди думают, что после смерти они станут излучать флюиды счастья? Загадка. — Просто некромант оказался дальновидным и тщательно затер не только следы магии, но и свои собственные.

— Тебе просто жаль этих скотинок… — фыркнул призрак и ткнул в сторону собак призрачным пальцем.

Псы злобно зарычали. Покусать фантом, конечно, не получится, но предъявить клыки для острастки — святое. Алази прошествовал к месту неудачного вынюхивания и присел на корточки с таким изяществом, словно репетировал сложный красивый танец. Собаки тут же засуетились вокруг, две упали на спину, подобострастно подставляя животы, выпрашивая пусть мимолетную, но ласку, а третья положила голову на колени вампира и устремила на него взор, молящий о нежности.

«Предатели!» — кольнула горькая мысль. Ревную? Конечно. А кто бы на моем месте чувствовал себя иначе? Это моя магия заставила биться их когда-то остановившиеся сердца, срастила страшные раны, оставленные чьими-то огромными зубами, не дала телам разлагаться, подарила долгую не-жизнь. Я заботилась о них, кормила, выгуливала, относилась к ним лучше, чем кто-либо в их полной боев жизни, а стоило вампиру появиться, меня променяли. Меня — красивую, блондинистую, хрупкую, беззащитную! Ну, положим, не совсем беззащитную, но зато обаятельную. На кого? На залетную нежить! Обидно до кончиков пшеничных волос.

Бледная рука вампира нежно, почти любовно коснулась примятой травы. Длинные пальцы мимоходом вырвали несколько растений, тщательно растерли, поднесли к породистому носу. Алази втянул запах с видом парфюмера, открывавшего аромат новых дорогих духов, и поморщился.

— Поддерживаю госпожу, — принял мою сторону вампир. — Тот, кто этой ночью пытался поднять из могилы мертвеца, либо очень осторожен, либо стер следы просто на всякий случай. Нам сильно повезло, что собаки не живые изначально. Живым отбило бы нюх, возможно, навсегда.

Я застыла от подобной жестокости. Чем не угодили неизвестному некроманту разные бессловесные твари, что он решил мстить им до последней капли крови самих тварей? Сбрызнул бы следы специальным отваром, и собачки просто не смогли бы взять след, так как не сумели бы выделить нужный запах из множества. Так ведь нет. Нюха напрочь лишить надо.

— Все равно пустобрехи, — упрямо резюмировал старик и растворился в воздухе, не дав шанса даже попробовать опровергнуть его утверждение.

Видимо, Мотий привык оставлять последнее слово за собой. Ладно, Всевышний с ним. В конце концов, много ли радостей у призрака? Обижаться на него я не стала.

Алази, видно решивший играть роль галантного кавалера до конца, предложил проводить меня до дому. Проживай я на окраине, где, по большому счету, соседям глубоко плевать, в чьей компании ты возвращаешься домой и вернулась ли туда вообще, наверное, я бы согласилась на его компанию. Но увы. Мои соседи глазасты, обладают прекрасным слухом и такой богатой фантазией, что иные барды обзавидуются. Репутацию одиноко проживающей девушки запятнать легко, а обелить практически невозможно. Поэтому я со всей вежливостью, на которую только была способна, отказалась и в ответ предложила ему проводить до дому собак, а то им одним идти наверняка очень страшно и одиноко. Разумеется, вампир не поверил в трепетную пугливость здоровенных бойцовских псов в кожаных ошейниках шипами наружу. Покрытые боевыми шрамами тела явно свидетельствовали о том, что собачек сложно чем-либо испугать. Но Алази спорить не стал, просто растянул губы в улыбке. И не поймешь — обрадовался, огорчился или ему вообще все равно, доберусь я до дома в целости и сохранности или сгину где-нибудь по пути, а лишенное одежды бездыханное тело всплывет в водостоке, пополнив печальную статистику нераскрытых городской стражей преступлений.

ГЛАВА 3

Покинув молчаливое кладбище, я, осторожно кутаясь в тень домов словно в плащ, скользила по негостеприимным и с виду пустынным ночным улицам. Магию старалась не использовать. Лишнее внимание привлекать ни к чему. На первый взгляд темные громады домов, возвышавшиеся по правую и левую руку от меня, выглядели безобидно. Будто их обитатели давным-давно почивают мирным сном праведника и видят нечто прекрасное. Но я далеко не так наивна, чтобы доверять первому впечатлению. Опыт подсказывал, что за закрытыми ставнями кипит ночная жизнь, да и темные улицы, где даже обычных фонарей нет, не то что магических, далеко не так безлюдны, как кажется.

Если приглядеться внимательнее, можно различить тень наемного убийцы, крадущегося по своим делам. В подворотне притаилась пара грабителей, а разбитная деваха в едва прикрывающем худое от постоянного недоедания тело платье настойчиво предлагала этим работникам ножа и топора отведать прелестей грошовой любви, скрасив тем самым тягостное ожидание будущих потерпевших. Грабители вяло отмахивались от приставаний, пространно мотивируя отказ не отсутствием мужской силы, а небывалой ловкостью выслеживаемых жертв, нагло избегавших встречи. Вот ежели она желает одарить их любовью бесплатно, в порядке очищающей душу благотворительности, то они завсегда согласны. Девица на некоторое время притихла. Работать вообще не каждый хочет, а уж бесплатно — и подавно. Для этого надо быть истинным фанатиком своего дела, а уличная проститутка таковой не являлась. Девица была из тех, чья щедрость и доступность напрямую зависят от оплаты предлагаемых услуг. За вознаграждение она готова щедро дарить плотские утехи вместе с заболеваниями, идущими рука об руку с представительницами ее профессии, а также вполне способна пощекотать кинжалом ребра клиентов, что, отведав утех, впадают в забывчивость и от сговоренной оплаты отказываются.

Несколько минут она задумчиво наматывала на палец сомнительной чистоты локон, явно обдумывая ситуацию, потом вздохнула и предложила открыть таким бравым парням кредит, а на последующие услуги посулила некоторую скидку. Разумеется, чисто из любви к работникам ножа и топора вообще, и к конкретным представителям этой дивной профессии в частности. Оно и понятно. За услугами девицы тоже явно очередь не выстраивалась, а перспектива получить оплату после — лучше, чем не получить вообще ничего.

Грабители с тоской окинули взглядом пустынную улицу, оценили шансы изловить кого-то, в чьих карманах завалялась хотя бы пара медяков, тяжко вздохнули и ударили с предприимчивой девицей по рукам.

Почти слившись со стеной, я подождала, пока троица благополучно удалится и займется другими делами (не то чтобы я не могла с ними справиться, десятизарядный арбалет гномьей работы убедит кого угодно, но терять время на угрозы не хотелось, а убивать или ранить не хотелось еще больше) и уже было сделала шаг, как ощутила бесцеремонные пальцы в собственном кармане. Ну что за люди! Чуть зазеваешься, сразу ограбить норовят. Ничего святого. Незаметно шарить по карманам не научились, а туда же. Но вслух возмущаться не стала. Интересно, почему я не заметила воришку? Неужели слишком расслабилась, разглядывая грабителей с уличной девкой?

Осторожно скосила глаза на супостата и досадливо фыркнула про себя. Тьма колыхалась вокруг небольшого нескладного парнишки, затянутого в черное. Если не смотреть в упор, то и не увидишь ничего особенного. То же самое случится, если воришка замрет. Из чистого любопытства прощупала паренька магией. Так и есть. Не плащ с функцией маскировки, конечно, а какой-то амулет из тех, что использует эта братия. Слабенький, конечно, почти разряженный, но для темного времени суток и такого хватит. Контрабанда, как пить дать.

Тем временем ловушка в моем кармане преспокойно сработала. А я, чтобы воришка не вздумал попытаться устроить забег по улице с частью моего кармана на руке (все равно не получится, а бежать в тандеме с перепуганным вором мне не очень-то хотелось), ткнула его арбалетом. Парнишка резко выдохнул, получив по пальцам магическим капканом, но не закричал. Уважаю. Болевые ощущения, которые он испытал, примерно такие же, как у зверя, угодившего в капкан, с той лишь разницей, что зверь может перегрызть лапу и дать деру, а вот вор без руки — мертвый вор: ни себя не прокормит, ни от других не отобьется. Если только в попрошайки пойдет. Но там конкуренция. Поговаривают, двадцать человек на место. Их оторванной рукой не удивишь. Им нужно что-то страшное, экзотическое, чтобы у прохожих от жалости к убогому сердце сжималось. И тогда деньги сами в подставленную шапку падать будут.

— Попался? — мило поинтересовалась я, глядя в потрясенные, округлившиеся как плошки глаза вора. — Что делать будем?

Не то чтобы мне было совсем не жаль неудачливого воришку или я всерьез рассчитывала перевоспитать его и наставить на путь истинный. Знаю — не получится. Просто если взялся воровать, то хотя бы научись верно выбирать жертву. Некоторые за подобные вольности в лучшем случае руку отрубят, в худшем — заберут жизнь. С ворами разговор короткий.

— Договариваться, — спокойно заметила некая личность, плавно отделяясь от стены напротив.

Я напряглась. Странно. Ни капли магии не ощущаю, а смотрела практически на него и не видела, пока сам он этого не захотел. На такое способны не все виды нежити, а уж о людях и говорить нечего.

Мужчина был невысок, подтянут, одет в темную простую одежду, в которой не привлечешь ненужного внимания ни в одном районе Загорска. Передвигался незнакомец мягко, плавно, бесшумно и внешность имел самую непримечательную. С таким встретишься взглядом и не вспомнишь через две минуты. Подобная внешность очень характерна для шпионов, убийц и воров…

Я выжидательно склонила голову набок. В конце концов, и у подобной братии существовали некие кодексы чести. Приходилось мне иметь дело и с ворами, так что знаю об этом не понаслышке. Хочет договариваться? Замечательно. Это мне даже на руку. Не тащить же воришку с собой? Сопротивляться станет. А и не станет, что я с ним делать буду? В лавке на работу устрою? В кандалы закую и брошу в подвал? Страже сдам? Так в любом случае расспросов не оберешься, а в подвале у меня множество полезных вещей и продукты хранятся. Сожрет ведь, паразит. Вон какой худой… Кожа да кости.

— Ученик? — на всякий случай полюбопытствовала я, хотя ответ был очевиден.

Вряд ли в этом районе найдется желающий заступиться за незнакомого паренька. Скорее отвернутся и постараются убраться подальше, может, полюбуются развитием событий издалека.

— Да, — откровенно поморщился мастер-вор, видно, к парнишке больше подходило определение «горе луковое». — Позор на мои седины, а не ученик. Учу его, учу… Все без толку.

— Ну мастер… — жалобно заканючил паренек, и слезы обиды и боли ручьем брызнули из мальчишеских глаз.

— Что мастер? Что мастер? — строго поинтересовался тот. — Видел, что госпожа — магичка? Я спрашиваю: видел или нет?

Надо же! И про то, что я женщина, догадался… Хотя… Этой братии без чутья нельзя. Жертву надо выбирать правильно, иначе не только без добычи остаться можно, но и в морду получить.

— Ну видел, — шмыгнул носом ученик.

— А чего полез, дурень? — вопросил вор и сопроводил свой вопрос крепким подзатыльником для доходчивости.

— Ну я… я… — залепетал паренек, пытаясь подыскать достойное оправдание собственному дурошлепству.

— Я… я! Помазок для бритья… — на ходу срифмовал мастер воров. — Сколько можно говорить, что без чуйки вору нельзя? Не уверен — не лезь, бестолочь. Ты бы отпустила мальчишку, госпожа магичка. Руки — инструмент тонкий. Ему еще ими работать, — попросил вор. — Хотя… какие это руки? Грабли — и те чувствительнее. Одна морока с ним. Навязался на мою голову… Позорище. Перед другими ворами стыдно, честное слово. У всех ученики как ученики. А у меня это… недоразумение.

— Гнал бы ты его, — прониклась горем воровской личности я и, сделав незаметный непосвященному пасс, раскрыла ловушку. — Все равно толку не будет. Прибьют не одни, так другие, а ты все время будешь всем что-нибудь за него должен.

— К сожалению, не могу, — досадливо поморщилась серая личность. Видно, вор подумывал об этом не раз. — Я обещал его матери вывести мальчишку в люди.

Честно говоря, я вовсе не считала профессию вора таким уж удачным выбором, но благоразумно умолчала об этом. В конце концов, в данном районе города существуют занятия и похуже.

— Ясно… Родственник, — понимающе вздохнула я.

— Охрани Всевышний от подобных родственничков, — сделал вор оберегающий от нечистой силы знак, растопырив пальцы «козой».

— Ну, мастер… — заканючил незадачливый воришка, нежно баюкающий пострадавшую конечность. Его глаза наполнились предательской влагой от обиды. — Я… — начал было он, но мастер не стал дослушивать фразу до конца.

— Хвостик от мыша, — срифмовал учитель, на этот раз не слишком-то удачно. — Вместо того чтобы пререкаться, беги лучше в «Дикую утку» да разыщи лекаря, пока он не набрался или к девочкам не двинул. Пусть руку твою посмотрит. Рабочий инструмент как-никак. Скажи лекарю, позже с ним расплачусь…

Паренька как ветром сдуло, похоже, боялся не успеть. Видимо, он точно знал, чем обернутся для пострадавшей длани манипуляции пьяного лекаря. Судя по озабоченному выражению лица мастера воров, лекарь имел обыкновение посещать «Дикую утку» отнюдь не для распития свежевыжатого морковного сока. Скорее всего, местный эскулап предпочитает более крепкие напитки.

Учитель проводил незадачливого ученика задумчивым взглядом и, убедившись, что паренек благополучно растворился в лабиринте темных улиц, переключил внимание на меня.

— Теперь, когда рядом нет любопытных ушей, можем спокойно обсудить плату, — доверительно сообщил он.

«Нет любопытных ушей? В этой части города? — мысленно фыркнула я. — Это вряд ли». И вор прекрасно об этом знал. Впрочем, он, похоже, не желал информировать своего ученика о цене, уплаченной за его свободу. Информация стоит денег, и даже если нас сейчас и подслушают, то забесплатно ученику никто ни о чем не расскажет.

Не желая предоставлять местным жителям возможность подзаработать на моих секретах, я активировала амулет от подслушивания. Удобная штука, между прочим, и часто используется купцами на переговорах. Выглядит как простое колечко с непримечательным камушком голубого цвета, активируется простым нажатием на камень, а сколько пользы. Правда, почти любой маг легко может пробиться сквозь защиту, но я буду об этом знать, так как сама заряжала кольцо.

— Итак, что желает получить госпожа магичка в ответ на свою щедрость? — напомнил о своем присутствии вор.

Я неопределенно повела плечами. В конце концов, какую услугу можно попросить у вора? Не так уж много может предложить эта братия. Да и потом, одна услуга подобного рода в запасе у меня уже имеется. Не коллекционировать же их. Хотя… А что, это идея!

— Информация… мне необходима информация, — сообщила я вору и внутренне поразилась собственной гениальности.

Если хорошенько подумать, неизвестный некромант добирается до кладбища явно не по воздуху. Раз так, то местные просто не могли не заметить его визитов. Кто-нибудь что-нибудь точно видел. Со мной никто из них даже разговаривать не станет. Разумеется, сначала они постараются всеми правдами и неправдами вытянуть побольше денег, скармливая мне различные небылицы, а затем и жизни лишат, чтобы не мозолила зря глаза да не докучала занятым людям многочисленными вопросами.

Мастер воров — местный. С ним будут более разговорчивыми и, возможно, более откровенными. Он уж точно знает, у кого спрашивать и кому стоит доверять.

— Не пойдет, — безжалостно выдернул меня из царства грез слегка насмешливый голос вора. — Я не имею привычки стучать на своих.

Похоже, этой ночью все так и норовят посмеяться надо мной. Разве можно ощущать себя злобной некроманткой, если окружающие не спешат воспринимать тебя серьезно? «Этак можно кучу комплексов нахватать, — вздохнула я, а вместе со вздохом пришло запоздалое озарение. — Эх, не надо было отпускать мальчишку в „Дикую утку“. Глупо торговаться за жизнь и здоровье того, кто уже благополучно сделал ноги». Но, как говорится, хорошая мысля приходит опосля. Что сделано, то сделано. Поздно рвать на себе волосы и посыпать голову пеплом в знак траура.

— Милейший, я вовсе не горю желанием заполучить подробный список прегрешений ваших коллег по цеху. Наверняка он настолько длинный, что не всякая лошадь свезет записи, — как можно беспечней фыркнула я.

Пусть видит мое безразличие. Мол, я ничуть не сомневаюсь в положительном результате переговоров и вообще делаю ему огромное одолжение, снисходя до глупых разговоров с человеком ниже себя по статусу. В конце концов, маги (которые не неудачники, конечно, и годны не только бородавки заговаривать) так себя и ведут. Задирают свой посвященный в тайны волшебства нос выше некуда. Как только видят, куда ступают? Может, поэтому и таскают с собой магические посохи, которые даже на вид не легче оглобли.

— Тогда что? — сверкнул глазами в темноте вор, позволив случайному отблеску света отразиться в них. Похоже, он был крайне заинтересован в ответе.

— Некромант. Тот, что в последнее время бродит по кладбищу и тревожит покой мертвых почем зря, — доверительно сообщила я, стараясь не показывать, насколько важна для меня информация. А то ведь одного мальчишки в оплату может и не хватить.

— Нет ничего проще, госпожа, — улыбнулся краешками губ собеседник. Почти также, как любил делать Алази, поэтому даже не такое виртуозное исполнение пробрало до мурашек.

— Правда? — обрадовалась я.

Вот уж не думала, что поиски окончатся стремительно, едва начавшись. Вот это удача так удача!

— Конечно, — едва заметно кивнул он. — Даже младенцу известно, где живет некромант. — Я затаила дыхание, жадно ловя каждое слово собеседника. — На кладбище. Там у него целый дом имеется, с забором, собаками, летучими мышами. Больше никто на погосте не селится, мимо не пройдешь и ни с чьим другим не спутаешь. Только ночью не суйся. Мрачно там… да и… мало ли что…

Тьфу ты. Это же он мой дом описывает! Я едва удержалась, чтобы не сплюнуть с досады. Издевается, что ли? Да нет. Вроде выглядит вполне серьезным. Хотя в темноте даже с моим ночным зрением нельзя быть на сто процентов уверенной.

— Я имела в виду не местного некроманта, — терпеливо пояснила я. — Меня интересует пришлый.

— Так их двое?

— Выходит, что двое, — удовлетворенно кивнула я. — И предоставить о пришельце наиболее подробную информацию — в ваших же интересах.

— Это с какого перепугу? — искренне удивился тот.

— А с такого! Пока вопросы задаю я, но, не дай Всевышний, некромантом заинтересуются маги…

Вот черт! Чуть не прокололась.

— В смысле — другие маги, — поспешно исправила я досадную оплошность и даже пальцы скрестила за спиной, чтобы не заметил. Ведь собеседник принял меня за рядовую магичку, пусть и дальше продолжает так думать. Меньше лишних вопросов будет распирать его голову, а значит, и любопытство не одолеет. — Здесь все вверх дном перевернут в поисках. Оно вам надо?

Оно им надо не было. С этим мастер воров легко согласился. Даже один маг, сующий свой нос в чужие дела, способен вызвать головную боль в комплекте с острым приступом геморроя даже у кристальной чистоты человека. Местные же жители особой святостью не отличались и на причисление к лику святых явно не рассчитывали.

В общем, помощь была обещана, и в знак совершения сделки мы звонко ударили по рукам. Кровью наш устный договор скреплять не стали: долго, да и хлопотно. Правда, я все равно не удержалась, прицепила на одежду мастера маячок, так, на всякий случай. Мало ли. Что, если он поддастся искушению надуть самозваную магичку? Всех магов наперечет, конечно, редко кто знает, но вдруг справки наведет, узнает, что я всего лишь травница и в глазах окружающих — безобиднее бабочки на лугу, разве что слабительное в чаек подолью, если меня обидеть. В целях конспирации для связи я дала адрес Горгулиса. Медуз — личность колоритная, многих способен напугать до икотных колик и ночных кошмаров. Одни змеи вместо волос чего стоят. А гадины, между прочим, ядовитые.

Домой я отправилась с чувством выполненного долга, но, однако, помня об осторожности. В этом районе особо расслабляться не следовало. Подобная беспечность могла обернуться не только утратой кошелька, но и потерей жизни. Поэтому вздохнуть с облегчением я смогла, лишь добравшись до своего родного квартала. Не было полосы отчуждения или вывески: «Внимание, вы покидаете неблагополучный район. Поздравляем, что вы еще живы!» Просто дома стали больше, опрятнее, с клумбами, живой изгородью и белым штакетником, а улицы — шире, чтобы люди могли не только спокойно разойтись, но и на повозке проехать или в экипаже пофорсить.

Впрочем, порой границы районов обозначались живой изгородью, но такой невысокой, что ее и ребенок преодолеет без труда.

Иногда мне кажется, что у судьбы весьма специфичное чувство юмора, и стоит слегка расслабиться, как фортуна сразу спешит преподнести какую-нибудь неожиданность, видимо, чтобы держать в некотором бодром напряжении. Словом, чтобы всегда была в форме и не зевала по сторонам. Эта ночь не стала счастливым исключением из правил.

Я уже практически подошла к черному ходу собственного дома, когда прохладный ночной ветерок донес откуда-то сверху странный скрежещущий звук пополам с сопением и натужным кряхтением. Я с любопытством посмотрела наверх, где на втором этаже, над лавочкой с травами, находился жилой этаж, и обомлела. Прямо в распахнутое окно спальни сквозь жалкие обломки ставень, живописно свисающие на перекрученных измятых петлях с частично вывернутыми с мясом гвоздями и чудом не свалившиеся вниз, наглым образом ломился здоровенный волчара. Передняя часть зверя находилась уже внутри. Задняя же не теряла надежды оказаться там же, активно скребла мощными когтистыми лапами, оставляя в дереве глубокие борозды. Хвост зверя описывал нервные круги со скоростью флюгера в ураган.

«Ну совсем нежить распоясалась! Уже в спальню к девушкам лазает», — мысленно вздохнула я, придерживая капюшон на всякий случай, чтобы не упал с головы.

Почему нежить? Так разве обычные волки станут пробираться из леса в город и штурмовать второй этаж дома? Если бы конюшню, то я бы еще поняла. Но второй этаж? Интересно, кстати, откуда у нас оборотни?

Разум подсказывал, что громкий скрежет не мог не заинтересовать любопытных соседей. Наверняка уже плющат носы о стекло в попытках разглядеть что-либо в темноте. Не хватало еще, чтобы они заметили мою застывшую в удивлении фигуру и опознали, а опознав, задались вопросом, отчего приличная с виду девушка не коротает ночи в собственной постели, а, закутавшись в темный плащ, слоняется по улицам.

Передо мной остро встал вопрос: «Как поступить?» Это только кажется, будто некроманты с нежитью — на короткой ноге. На самом деле мои познания в области монстроведения исчерпываются прочтением дневников и нескольких книг, принадлежащих моей матери (охотнице на нежить Калиме, между прочим). Ну и еще призрак некромантки ордена «Черной розы» Кассандры Льесской взял надо мной шефство, обучая премудростям науки некромантии. И все равно, несмотря на наличие амулетов и оружия, я старалась лишний раз с нежитью не пересекаться. Береженого, как говорится, Всевышний бережет. Охотников на нежить и без меня хватает, чтобы еще и мне пополнять их ряды.

Рука невольно потянулась к арбалету, надежно спрятанному под плащом, но я тут же передумала. Хорошее оружие: компактное и надежное. Изобретательные гномы сделали его легким, десятизарядным. Я всегда придерживаюсь правила, что современной девушке нужно быть готовой ко всему, и на всякий случай ношу с собой парочку серебряных болтов. Дорогие, конечно, но прекрасно подойдут как для двуипостасного, так и для распоясавшегося оборотня. Отличить одного от другого навскидку редко кому удавалось. Разница незначительная, а ценой ошибки может стать жизнь. Для двуипостасного и железо сгодится, тогда как на оборотня ходить нужно только с серебром.

Нет, меня не поразил приступ гуманного отношения к нежити. Просто практичный внутренний голос противно намекнул, что, во-первых, при всей удачливости с этой стороны дома уязвить зарвавшегося зверя удастся только в зад, а такое ранение не только обозлит, но и сделает его в несколько раз опаснее. Во-вторых, от боли и неожиданности волк вполне может поднапрячься и сделать рывок, оказавшись внутри. Охоться за ним потом по комнатам. А вот если стрелять изнутри… Даже если не убью, то отважу от своего дома точно. Что двуипостасные, что оборотни далеко не дураки (иначе не смогли бы так долго маскироваться под обычных людей), им добыча с заряженным серебряными болтами арбалетом без надобности. Пойдет искать кого попроще или уберется восвояси раны зализывать. А если прибью, так наружу вывалится. Тоже плюс. Выволакивать из дома здоровенную зверюгу не придется. А так… мало ли что под окнами валяется.

Осторожной тенью я скользнула в дом. Не зажигая света, на ощупь, по памяти прокралась на второй этаж и достала арбалет. Показавшаяся из-за туч луна серебряным светом осветила серого волка в оконном проеме, сделав его отличной мишенью. Впрочем, чтобы промахнуться, стреляя в такую большую зверюгу всего с нескольких шагов, надо иметь талант.

— Оборотень, — многозначительно растянула я губы в улыбке, шагнув через порог и наставляя на нежить арбалет.

Я не питала иллюзий на свой счет. Несмотря на кажущуюся бесшумность моих шагов, явление моей хрупкой фигуры в дверном проеме спальни не стало для нежити сюрпризом. У зверя сверхъестественно острый слух.

— Некромантка, — рявкнул в ответ волк, сверкнув белозубым оскалом и янтарем глаз.

Клыки впечатлили. Не у всех людей пальцы такой длины, как у него зубы. Острые, наверное. То, что для нежити мое призвание не секрет, неприятно царапнуло по сердцу. Слишком многие об этом знают. Видимо, действительно все тайное рано или поздно становится явным. Эдак скоро вещички придется собирать и драпать, пока маги по мою душу не явились.

Я нацелила арбалет на волка. Намек более чем очевидный. Тут бы оборотню взять лапы в лапы, да и дунуть куда глаза глядят. Но отчего-то нежить оказалась невпечатлительной и растворяться во мраке ночи не спешила. Зверь удвоил усилия, пытаясь попасть внутрь, когти задних лап заставили дерево жалобно трещать. Надо же, какое упрямство.

В это время раздался громкий стук в дверь. Я вздрогнула, рефлекторно дернув спусковой крючок. Серебряный болт сорвался с тетивы и хищно впился в подоконник в миллиметре от мохнатой лапы. Волк вздрогнул, замер, с осуждением скосил на болт глаза. А чего он ожидал, когда лез в дом? Мясо и вино к ужину?

Стук повторился еще громче, настойчивей. Дверь завибрировала под ударами, заставив задуматься: а не бревном ли неизвестные стучат?

— Ты никого не ждешь? — на всякий случай поинтересовалась я у волка.

Тот напряженно мотнул лобастой головой в ответ.

— Странно, — хмыкнула я. — Я тоже. Сегодняшняя ночь полна сюрпризов. Пойду открывать, а когда вернусь, чтобы тебя здесь не было.

Для придания словам особой весомости ткнула в его сторону арбалетом. Зверь, судорожно сглотнув, скосил взгляд на нервно подрагивающий палец на спусковом крючке и, наверное, неожиданно осознав, насколько в сущности хрупка не-жизнь нежити, кивнул. Понятливый. Хотя доходит не с первого раза.

Я спустилась на первый этаж, все еще удерживая взведенный арбалет в руке. Внутренний голос подсказывал, что тот, кто с таким энтузиазмом ломится внутрь, может оказаться не менее опасен, чем оборотень, висящий в окне.

Интересоваться: «Кто там?» не было смысла. Я резко распахнула дверь с твердым намерением стрелять, если нежданные визитеры дадут малейший повод, и пораженно застыла…

На моем пороге мрачно топталась пятерка стражников с алебардами наперевес, возглавляемая капитаном Роландом и неизвестным мне магом. Не то чтобы я знала всех магов Загорска лично, но многие из них (кто попроще, разумеется) имели обыкновение приобретать травы в моей лавочке. Те же, кто не снисходил до личных походов в лавку и посылал за покупками слугу или ученика, обычно присутствовали на городских праздниках, высокомерно являя свои высокооплачиваемые лица простым смертным, в чьих тощих кошельках не хватает монет, чтобы консультироваться у таких специалистов.

То, что передо мной стоял маг, я не сомневалась, хотя конкретный представитель этой профессии не носил мантию, не опирался на магический посох, испещренный таинственными рунами, а одет был просто, даже по-дорожному: черные штаны, черная рубашка с кожаной шнуровкой у ворота, высокие сапоги до колен, за голенищами которых так удобно прятать что-нибудь метательное. На широком поясе висели меч да пара кинжалов в простых ножнах без лишних украшений. Он был высок, по-юношески гибок, но наверняка давно миновал пору отрочества. По магам вообще трудно понять, сколько им лет. То ли магия продлевает их жизнь, оттягивая приход старости, то ли все дело в специальных эликсирах и ритуалах, точно не знал никто, а маги не спешили раскрывать свои тайны.

Карие глаза мага, казалось, просвечивали насквозь, заглядывая прямо в душу. А от ощущения его силы по спине грозно промаршировал целый полк мурашек.

«Неужели мысли читает? Тогда мне точно конец», — метнулась в мозгу шальная мысль, но тут же была безжалостно отброшена в сторону как несостоятельная. На мне столько амулетов, что попытку постороннего вмешательства я бы наверняка почувствовала. Хоть один да среагировал бы.

«А вдруг появление в Загорске нового мага и неизвестного некроманта в одно и то же время не совпадение?» — подозрительно прищурилась я.

Это только в книжках разных пишут, что во внешности некромантов практически сразу начинают происходить необратимые изменения. Удлиняются руки, пальцы скрючиваются и начинают напоминать уродливые когти. Цвет лица становится землистым, а на спине вырастает горб. Но можно ли доверять этим сведениям? Например, в тех же книжках уверяют, будто некромантов-женщин не бывает. А еще мне из достоверных источников известно, что большинство исследований о вампирах написали сами вампиры, не скупясь как на кровавые подробности, от которых даже у самых стойких мороз бежит по коже, так и на откровенные нелепости (например, если рассыпать маковое семя по дороге с кладбища, то вампир не успокоится, пока не сочтет все семена. Поэтому, мол, вампиру ни за что не добраться до селения до рассвета, плюнет он на это бесперспективное дело и вернется в свой гробик несолоно хлебавши, в смысле, крови не отведав. Страшно подумать, сколько залежавшегося на складах мака предприимчивые клыкастые впарили наивным селянам).

Памятуя об этом, я уставилась на мага с подозрением, выискивая в его облике хоть какой-то намек на занятие темным искусством.

Видимо, на мага и раньше заглядывались незнакомые девушки, но вряд ли при этом у них было такое выражение лица. Брюнет удивленно изогнул бровь и вперил в меня взгляд карих глаз с не меньшим энтузиазмом. Неизвестно, сколько еще мы бы молча таращились друг на друга, если бы в нашу напряженную дуэль взглядов не вмешался капитан стражи Роланд. Он устало провел рукой по лицу, взъерошил темно-каштановые, стриженные под горшок волосы, кашлянул, чтобы привлечь внимание, но не преуспел.

— Доброй ночи, дорогая Ангелла, — ничуть не расстроился капитан.

Лично я ночь, когда в окно моей спальни нагло пытается залезть оборотень, а в дверь ломится городская стража, не могла назвать такой уж доброй, но поправлять Роланда не стала, позволив ему продолжить.

— Можешь сделать большое одолжение? — не упустил случая он.

Если он хотел привлечь мое внимание, то у него получилось. Я перевела взгляд на взъерошенного капитана.

— Смотря какое, — осторожно протянула я, не спеша давать опрометчивые обещания.

Кто знает, чего он попросит. Может, луну с неба. Или вообще то, не знаю что…

— Перестань тыкать в мою сторону арбалетом. Он заряжен, между прочим, и ты можешь кого-нибудь ранить ненароком, — спокойно продолжил капитан.

— Или, что более вероятно, саму себя, — вставил веское слово маг.

Стражники за его спиной понимающе усмехнулись. Видимо, и с их точки зрения хрупкая девушка с арбалетом приравнивалась к стихийному бедствию. Я не стала с пеной у рта убеждать их в обратном, просто опустила оружие, вызвав дружный вздох облегчения в рядах мужчин. А чего они ожидали, ломясь в дверь среди ночи? Что я радушно вынесу им праздничный каравай и кувшинчик вина?

— Вот и славно, — подбодрил меня Роланд. — Может, все-таки впустишь нас?

— Конечно, — мягко улыбнулась я, бросая взгляд из-под опущенных ресниц, чтобы никто ненароком не заметил моих истинных чувств. Внутрь пускать сильно не хотелось. Во-первых, соседи и без того будут судачить ближайшую неделю, а то и месяц. Во-вторых, успел ли убраться оборотень, я не знала. — Как только вы любезно сообщите о цели своего визита, — осторожно добавила я не только из чистого любопытства, но и чтобы банально потянуть время, судорожно прикидывая, что из нежелательных (или попросту нелегальных) вещей может заметить маг, попав в дом.

Я ведь не ждала гостей. И к тому же одно дело — городская стража, которая вряд ли сможет определить магию в вещи на глаз. Для них зараженный магией перстень или браслет — всего лишь украшение. А маг — совершенно другое дело.

— Мы имеем право войти в любой дом без объяснения причин, — надменным тоном заметил маг, и в его устах это прозвучало как угроза.

Я вскинула на брюнета потрясенный взгляд. Они что, собираются ворваться силой? Я ведь буду кусаться и орать так громко, что даже в доме градоправителя услышат.

Стражники засопели и принялись переминаться с ноги на ногу, прямо как застоявшиеся кавалерийские кони перед атакой. Правда, создавалось впечатление, что они, скорее, собираются гордо отступить. Им затея мага тоже явно не пришлась по душе. Их за такие бесчинства местные жители запросто заплюют и помидорами гнилыми закидают. Где это видано, чтобы городская стража вместо того, чтобы грабителей да разбойников ловить, принималась девиц беззащитных в их же доме обижать.

Роланд ожег не в меру ретивого мага возмущенным взглядом.

— Дело в том… — осторожно подбирая слова, начал он. Интересно, что могло так взволновать капитана? Наверняка что-то из ряда вон, раз он явился ко мне ночью в такой милой компании. — Словом, твои соседи сообщили, что видели оборотня, торчащего из твоего окна.

На моем лице отразилось неподдельное удивление. Вот ведь глазастые! В такой темноте с другой стороны дома разглядеть умудрились! Не всякий маг сквозь дом увидеть сможет, а эти и узрели, и за стражей успели послать. Эх, надеюсь, что меня при этом не заметили, а если и заметили, то хотя бы не опознали.

— Не волнуйся, мы его поймаем, — поспешно заверил Роланд, прекрасно осведомленный о моей нелегальной практике некроманта, но все равно не воспринимавший мое умение постоять за себя всерьез.

— Я бы не был столь самоуверен, — добавил свою ложку дегтя в бочку меда Роланда маг. — Пока мы здесь ведем светскую беседу, тварь вполне могла успеть сделать лапы. Если оборотень не полный кретин, разумеется. А эта братия отнюдь не глупа, уж поверьте моему опыту.

— Так если оборотень благополучно сбежал, зачем вам заходить внутрь? Ищите его снаружи, — припечатала я и попыталась захлопнуть дверь, но не смогла.

«Колдует, гад», — догадалась я. Иначе как объяснить, что родная дверь вдруг стала тяжелой, как ни напирай на нее — с места не сдвинуть?

— Мы просто проверим. Вдруг тварь не так уж умна и просто затаилась где-нибудь внутри… Тебе же лучше, спокойнее. А то… девушка… одна… в пустом доме… — Глаза мага подозрительно прищурились, бровь вопросительно изогнулась, как бы спрашивая: «Или не одна?»

Да в чем, покусай его вампир, он меня подозревает?! В укрывательстве нежити, что ли? Впрочем, я его тоже подозревала, только в некромантии. В некотором роде мы квиты. И все равно в глубине души царапнула обида. Как они смеют меня подозревать?!

«Ладно, кто не спрятался, я не виновата», — подумала я, распахивая дверь шире перед ночными гостями.

— Проходите.

Интересно, что лучше выпить в таких случаях? Валерианы или сразу коньяку? С одной стороны, валерианы у меня просто завались, а коньяку — всего небольшая бутылочка, подаренная одной красавицей бааван ши. Напиток дорогой. Самой купить такой — жаба станет душить круглосуточно. Но разве сегодня не особенный случай? Ладно. Гулять так гулять. Добавлю коньяк в чай. И одна эта мысль сразу согрела изнутри приятным теплом.

Я щедро зажгла несколько свечей, чтобы не наставить шишек в темноте. Пусть собственный дом я знаю лучше своих пяти пальцев, но впопыхах и на стол запросто наткнуться можно, а синяки долго сходить будут. Следом деловито протопали стражники во главе с Роландом. Вытереть ноги о коврик у порога никто из них не догадался, вломились как к себе в казарму. Я слегка поморщилась, с тоской представляя, как стану оттирать отпечатки, щедро оставленные на полу солдатскими сапогами. По всему выходило, что со сном у меня сегодня не заладится, а жаль. Я с досадой шваркнула чайник на плиту, хотя посуда в моем горе вовсе не была виновата. Арбалет пристроила на стол от греха подальше. Слишком большой искус пристрелить кого-нибудь из визитеров, чтобы не шлялись по ночам, да и обувь вытирали, когда в помещение приличное входят. Не конюшня же.

— Натоптали мы тут… — виновато вздохнул Роланд, оценив масштаб бедствия, и стражники запоздало потупились, смущенно зашаркали ножками. Но ущерб полу был уже нанесен.

Хорошо хоть не паркет или ковер, а то бы весь шпорами поцарапали и изодрали. Я втянула воздух сквозь плотно стиснутые зубы, желая выдавить что-нибудь злобно-вежливое наподобие: «Да нет… ничего страшного», — но тут вмешался маг, вызвав во мне волну ненависти.

— Вы еще всем патрулем у нее прощения попросите в письменной форме, — скептически фыркнул маг, при этом пристально рассматривая стены лавки, будто в каждой из них ожидал обнаружить двух-трех замурованных монстров или, на худой конец, припрятанный за полками с травами скелет.

Я и так не очень хорошо относилась к этой братии, тем более после вероломства Требора, а тут еще это явление природы нарисовалось нежданно-негаданно среди ночи и мнение свое высказывает. Будто его спрашивает кто-то. Вместо того чтобы обучать этикету, нежитью занимался бы, а то бегают по Загорску всякие оборотни и в окна приличных домов лезут. Но вслух, конечно, крамольных мыслей высказывать не стала. С магами связываться — себе дороже. Докопается по поводу амулетов, и ходи потом отписывайся, откуда чего бралось и почему у меня на хранении. Поэтому я благоразумно наклонилась к плите, подкинула дров, щепочек разных и чиркнула спичкой. Чаю все-таки попить — хорошая мысль. И если добавить в состав несколько капель яда некоторых змеек из прически Горгулиса, то утром станет вовсе незаметно, что я не спала всю ночь. Только я не знаю, какой именно состав делать. Для того чтобы поспать всего лишь час, но очень глубоко и все-таки выспаться? Либо для бодрости, но тогда усталость со временем все равно возьмет свое и придется наверстывать украденный сон. К тому же велика вероятность уснуть буквально на ходу. Да-а-а. Дилемма еще та.

Роланд пристально посмотрел на мага. Под взглядом карих глаз капитана от нехорошего предчувствия малодушно сжималось сердце любого бандита, но маг оказался калачом тертым, на него сколько ни пялься, все как с гуся вода. Ни один сглаз, наверное, к его магической персоне не прилипает. Жаль.

— А чего мы стоим? — Не дождавшись открытого порицания, продолжил мысль маг. — Может, обойдем весь дом?

Вот ведь личность! Скучно ему, видите ли! Экскурсию ему подавай! Больше по ночам заняться, что ли, нечем, кроме как архитектурные достопримечательности разглядывать?

— Зачем? — на всякий случай поинтересовалась я.

— Уважаемая госпожа, — снизошел до ответа маг, — напоминаю, мы здесь оборотня ищем.

— А был ли оборотень-то? Может, его и не было вовсе? — вякнул кто-то из стражников, но, встретив взбешенный взгляд мага, заткнулся и предусмотрительно отступил за широкие спины товарищей: авось не достанет.

— Вот мы и посмотрим… было ли что или вызов ложный, — многозначительно заявил маг, и сердце мое сжалось в тревожном предчувствии.

Этот землю будет рыть, а найдет. Вопрос, что именно он обнаружит? Хорошо если оборотня. Пленит бузотера, да и ладно.

Роланд бросил в мою сторону выжидательный взгляд, словно спрашивая, готова ли я стать гидом в собственных владениях. Будто, если не готова, это что-то изменит. Я неопределенно повела плечами и кивнула. Мол, пойдем, коли так приспичило со свечкой по дому гуськом прогуляться. Наши гримасы не укрылись от пытливого взгляда мага, он вопросительно вздернул бровь, но мы с капитаном дружно воздержались от каких-либо комментариев. В конце концов, эту личность я (уж не знаю насчет капитана) вижу впервые и не собираюсь откровенничать.

Я убедилась, что в чайнике довольно воды, огонь медленно, но верно разгорается, взяла свечку и сделала было несколько шагов к лестнице на второй этаж, но окончательно распоясавшийся маг задушил инициативу в зародыше, цепко вцепившись в нежное девичье плечо. Надо отдать ему должное, хватка отменная: захочешь — не вырвешься, а отпечатки пальцев даже через плотный плащ останутся. Если он так зацепит оборотня, то бедолага даже лапу отгрызать не станет, а сразу предпочтет в мир иной отойти, чтобы зря не мучиться.

— Что это за манеры — приличных девушек руками хватать? — зашипела от боли я, едва удерживаясь, чтобы не ткнуть свечой ему в лицо.

— Действительно, господин Сиднер, — встал на мою сторону Роланд, вызвав во мне приступ благодарности. — Может, в столице подобные вольности в отношении девиц и позволительны, но у нас тут довольно строгие нравы.

Насчет традиций в Диафебе Роланду видней. Я, например, из Загорска сроду не выезжала. А его к нам сослали непонятно за какие грехи. Хотя, конечно, и любопытно, что он там натворил. Но мы не настолько хорошо знакомы, чтобы в душу лезть.

Маг обвел нас подозрительным взглядом, в котором явственно скользила холодная сталь. Видно, подозревал в чем-то, но озвучивать не спешил — берег козыри напоследок.

— Если там действительно оборотень, то девушке не стоит идти первой, — спокойно пояснил он, явно еле удерживаясь от зубовного скрежета.

Понятное дело, «если» — ключевое слово этого вечера. Если нежить там, если оборотень вообще там был… если вызов оказался не ложным. В любом случае мы столько времени препирались, что нежить могла не только удалиться неспешным прогулочным шагом, насвистывая веселенький мотивчик, но и написать прощальное письмо с извинениями.

Видя, что маг пребывает в состоянии, близком к озверению, я не стала дальше тянуть кота за хвост и просто отступила в сторону, даже предложила свечу, но маг отчего-то не пожелал принимать на себя почетную роль факелоносца в нашей экспедиции на второй этаж, а сотворил маленький шарик-светлячок. Причем магический дружок нагло освещал пространство только непосредственно перед своим хозяином, предоставляя другим совершать свой путь в потемках. Я пожала плечами, глядя в спину гордо шествовавшего мага. В конце концов, по ночам каждый развлекается как может, если уж поспать не удается. Я щедро выделила каждому «гостю» по свечке, и мы вереницей двинулись вслед за магом, словно послушная паства — за жрецом Всевышнего в праздничный вечер. Как оберегаемой особе женского пола, мне предоставили место в самом хвосте шествия. Наверное, опасались, что отсутствие оборотня окончательно выведет мага из себя и придется спешно эвакуировать женщин и детей. Ну, за отсутствием младенцев сразу начнут с меня.

Маг осторожно крался в темноте, умудряясь не скрипнуть даже самыми расшатанными половицами. Уважаю. Мне самой не всегда этот подвиг удается, хотя свои полы я знаю не первый год (и не первый год мечтаю отремонтировать, но это к слову). Мы же, идя следом, шумели, как стадо диких буйволов: звенели кольчуги, скрипела кожа амуниции, жаловались на горькую судьбину рассохшиеся половицы.

— Ангелла, тебе бы давно следовало полы поменять, — деловито попенял Роланд.

Я скромно потупилась. Хотя у окружающих на спинах глаз нет и сполна оценить невинное выражение моего лица никто не сможет, но хватку терять все же не стоило. Так и забыться как-нибудь можно.

— Ох следовало, — горько закручинилась я. — Так сам знаешь: хорошему дому справный хозяин нужен. А я все одна да одна… А тут еще ты то один, то с компанией являешься в неурочный час и компрометируешь бедную девушку… Если нравлюсь, так сразу предложение делай, и нечего тут с магами по ночам на смотрины ходить.

Роланд, не ожидавший услышать из моих уст брачное предложение, тем более в таких неподходящих, полностью лишенных романтики условиях, споткнулся, смачно чертыхнулся и встал как вкопанный. Вышколенные за годы муштры стражники повторили последний маневр начальства и остановились, но один, видимо, еще не особенно сработался с коллективом, потому как вместо того, чтобы прекратить движение, споткнулся и протаранил капитана головой в шлеме прямо в спину. Узкая лестница не была приспособлена ни для танцев, ни для каких-то других замысловатых па. Надо отдать должное Роланду: он честно пытался одновременно избежать столкновения и не уронить свечу — дом-то деревянный, так и подпалить недолго. Не удалось. Он успел развернуться вокруг оси и рухнул на пол как подкошенный, высоко воздев над собой доверенную свечку. Стражник упал сверху.

— Отставить лежать на мне и капать воском на лицо! — командным голосом рявкнул Роланд, заставив всех, включая меня, невольно попятиться.

Вот это голосище! Таким и армией командовать не стыдно.

Упавший стражник окончательно ослабел в ногах, судорожно дернулся пару раз, порываясь встать, но тщетно. Принялся отползать по-пластунски, раз уж на ноги подняться не судьба. Зажженная свеча вывалилась из его рук и падающей звездой устремилась к полу. Я затаила дыхание. С таким рвением без пожара сегодня точно не обойдется… Но обошлось. Свеча гулко стукнулась об пол и благополучно погасла. Аминь!

ГЛАВА 4

— Развлекаетесь? — поинтересовался откуда-то сверху маг. — Когда закончите балаган, поднимайтесь ко мне, увидите кое-что занятное.

Многообещающее заявление мага заинтриговало всех, включая меня. Интересно, что обнаружил этот любопытный следопыт: просто разбитое окно или что-нибудь еще, что я благополучно упустила из виду этой беспокойной ночью? А может, оборотень решил не уходить и спокойно дождался мага? Ну тогда он совсем дебил, а идиотов не так уж и жалко.

Роланд не стал заставлять себя ждать, рывком вскочил на ноги и отправился впереди отряда с видом первопроходца, ступившего в опасный, полный жутких тварей лес. Стражник так и не справился с дрожью в конечностях, поэтому просто пополз следом, меч его с глухим стуком пересчитывал каждую ступеньку. Остальные «гости» дружно вышагивали следом, на всякий случай чеканя шаг как на параде, чтобы и без того раздраженному начальству совершенно не к чему было придраться. Я же плелась за ними, с неохотой переставляя ноги, как узник, ведомый на плаху, судорожно прикидывая, что же такое «занятное» узрел маг. Симпатии к этому неугомонному мужчине с моей стороны стремились не просто к нулю, а к отрицательным величинам. Бывают же некоторые… везде им свой длинный нос сунуть надобно.

Маг, терпеливо поджидавший нас на пороге моей комнаты (чему я даже не удивилась, ведь именно в мое окно нагло ломился оборотень), предусмотрительно усилил сияние магического светляка, чтобы уж точно всем было видно. Позер. Мы же не на спектакль, в конце концов, явились.

— Госпожа Ангелла, — вкрадчиво молвил маг, и от его тона мурашки нехорошего предчувствия пробежали по спине, а сердце тревожно сжалось, — я хотел бы услышать объяснения вот этому. — Маг стремительно вошел в комнату и указующе ткнул в сторону окна. — Что это такое?

Стражники во главе с Роландом подались вперед, чтобы разглядеть поближе. Даже тот, что передвигался на карачках, обнаружил в себе неожиданный прилив сил и поднялся на ноги. Вот что любопытство с людьми делает! Я же, наоборот, постаралась стать еще незаметней и скрыться за широкими спинами мужчин. Стражники ведь большие и сильные. А я маленькая, хрупкая и беззащитная блондинка с голубыми глазами. Меня беречь не просто надо — необходимо. Но не тут-то было. Вопрос адресовался непосредственно мне, и мужчины тоже сильно заинтересовались ответом, иначе как объяснить, что они дружно расступились перед моей скромной персоной, образовав две шеренги почетного караула. Я скромно потупилась. Не каждый раз девушке выпадает столько мужского внимания разом.

— Итак. Я жду, — напомнил о своем присутствии маг.

Надо же, какой настырный.

— Это окно, — прошептала я, озвучивая очевидное, и увидела сквозь сень полуопущенных ресниц взбешенный взгляд мага.

— Я догадался, что это не дверь, — с нажимом процедил тот с таким видом, будто я только что цинично плюнула ему в душу. — Меня интересует, почему оно выбито. И потрудитесь объяснить глубокие борозды от когтей, а также глубоко засевший в подоконнике серебряный болт. Уверен, если взять замечательный арбалет, которым наша любезная хозяйка изволила тыкать в представителей городской стражи, то обнаружится, что оружие к болту подходит идеально.

Я неопределенно повела плечами. Мол, ну что тут скажешь, всякая девушка имеет право на некоторую рассеянность, и я не исключение из правил. Ну забыла про болт. С кем не бывает? Но маг пантомимы не оценил и продолжал гнуть свою линию.

— Значит, монстр все-таки был, и ты в него стреляла, но промахнулась.

— Выходит, что был, — не стала спорить я.

— Так какого… — Некоторое время маг возмущенно пытался подобрать слово, уместное для приличного общества, затем сделал глубокий вдох, явно сосчитал в уме до десяти и продолжил: — Лешего госпожа, — последнее слово прозвучало в его устах как ругательство, — травница не призналась, что в ее окно все-таки лез большой зверь? Вместо того чтобы ловить монстра, мы долго препирались в дверях. Теперь же время упущено.

Я тяжело вздохнула, стараясь придать себе вид жертвы жуткого беспредела магов и властей.

— Не знаю, как принято у вас в столице, — осторожно подбирая слова, начала я, — но у нас в Загорске к приличным девушкам в окна оборотни не лазают.

Маг удивленно моргнул.

— А это тут при чем?

— А при том, что слухами земля полнится, — вставил веское слово Роланд, и я с трудом подавила желание кинуться ему на шею с поцелуями благодарности. — Тут у нас провинция, господин Сиднер, и девушке репутацию испортить гораздо проще, чем заработать.

— Не понял. То есть проще сражаться с нежитью в одиночку, чем позволить уничтожить ее профессионалу? — недоверчиво уточнил маг и обвел недоумевающим взглядом всех присутствующих.

Стражники дружно потупились, словно красны девицы. Разделяли ли они мнение местных кумушек или нет, а может, просто не желали встречаться взглядом с новым магом, осталось непонятно.

— Как ни странно — да, — подтвердил капитан. — Иначе потом пятно на репутации вовек не отмоешь. И не важно, виновата ты или нет. Сторониться могут чисто на всякий случай. Мы и так изрядно здесь «постарались». Уже утром по Загорску поползут слухи о том, что к молодой девице, проживающей в одиночестве, ночью в окно лез кто-то подозрительный, соседи вызвали стражу, а стража присоединилась к оргии, да так активно, что даже окна вдребезги.

Молодец все-таки Роланд, так расписал, что только горькую слезу о своей тяжкой судьбине пролить осталось. Стражники смутились еще больше. Думаю, если немного сгустить краски, так вообще ретируются с извинениями за причиненные беспокойства, а завтра, как честные люди, придут с цветами и обручальным кольцом наперевес. Ну кто не женат, разумеется.

— Интересные у вас тут нравы… — задумчиво вздохнул маг, но спорить не стал.

Да и к чему? Мы же местные, нам виднее. Хотя и Роланд сам приехал в Загорск недавно, но у него была масса возможностей для сравнения.

— Неудивительно. Провинция, — пожал плечами Роланд, словно только в провинции можно встретить нечто, совсем не объяснимое никакой логикой.

— Может, раз уж зверя не обнаружили, следует поискать его где-нибудь в другом месте? — Прекрасно зная, что не стоит привлекать к себе лишнего внимания, не удержалась и поинтересовалась я.

— Например где? — тут же сделал охотничью стойку маг.

— Ну-у-у, я не знаю, — потупилась я, стараясь не встречаться с проницательным взором светло-карих глаз собеседника. — Я не охотница. Но слышала, что волки по воздуху не летают и обычно оставляют на земле следы. Может, и этот не исключение?

Маг подозрительно прищурился, будто подозревал, что я не только успешно тянула время, позволив оборотню благополучно избежать встречи с вооруженными людьми, но и собственноручно замела все его следы, дабы охотники его не настигли. Он явно меня переоценил.

— Ангелла дело говорит, — подхватил мою идею капитан. — Если это действительно волк, то крылья он вряд ли отрастит. Скоро рассвет, значит, он должен будет добраться до логова раньше, чем взойдет солнце. Не станет же он днем своей серой шкурой прилюдно светить.

Маг медленно перевел взгляд на Роланда, и я едва сдержала вздох облегчения. Ни к чему привлекать к своей скромной персоне лишнее внимание мага. И без того наше знакомство не сулило ничего хорошего.

— Господин капитан, оказывается, знаток не только местных традиций, но и нежити? — усмехнулся маг. — В таком случае, может, вам со стражей стоит самим попытаться выследить эту тварь?

— С удовольствием. Все лучше, чем стоять здесь и препираться по поводу разбитого стекла, — не остался в долгу капитан. — Только перед тем, как мы отправимся рисковать собственными жизнями, гоняясь за монстром в темноте, хотелось бы узнать, чем таким важным желает заняться непосредственно сам хваленый охотник на нежить. Насколько я понял, твое магичество не собирается составить нам компанию в поисках?

— Ты все правильно понял. — Улыбка мага плавно перетекла в некое подобие звериного оскала. Мурашки из-за присутствия мага бежали гораздо крупнее, чем от оборотня в моем окне. Хотя, наверное, дело еще и в том, что тогда у меня в руках был арбалет гномьей работы, а сейчас — нет. Только вот убивать мага в собственном доме — плохая примета. — Что-то мне подсказывает, что оборотень не случайно лез именно в это окно. Думаю, он еще вернется. А я просто подожду его здесь.

До меня не сразу дошло, что он имеет в виду, а когда дошло, я едва удержалась, чтобы не завопить от возмущения. Горло перехватило от переизбытка эмоций, и я закашлялась.

— Минуточку, — сипло выдавила я, как только удалось хоть как-то побороть приступ кашля. — Господин маг собирается поселиться в моей спальне?

Стражники с уважением воззрились на мага. Подобная причина, чтобы прописаться в девичьей спальне на законных основаниях и при этом не связывать себя узами брака, явно не приходила им в голову. Но ведь не каждый день звери лазают в чьи-то окна, и бедным стражникам раньше просто не выпадала удача, чтобы проявить подобную изобретательность.

— А есть какие-то возражения? — иронично уточнил маг, хотя и без того было видно, как я отношусь к этой идее.

Да я скорее оборотня в свой дом пущу, чем мага! Хотя, в идеале, жили бы оба еще где-нибудь. Что им, места мало, что ли?

— Разумеется есть, — уперлась я. — Можно ждать монстра снаружи.

— Дорогая Ангелла, на улице темно, прохладно и дождь собирается, — нагло заявил маг. — Словом, никаких условий для комфортной засады.

Комфорт и условия ему подавай! Ну и охотники на нежить пошли. А, к примеру, в лесу он также сначала дом строит, а потом тихонько ждет, пока монстр заглянет на огонек? Интересная тактика.

— Не сахарный, не растаешь… — начала было я, но осеклась. — В смысле, я могу вынести стул и заварить чаю, чтобы в засаде удобнее было.

Маг пытливо заглянул мне в глаза, будто всерьез рассчитывал обнаружить там хоть капли сострадания к его персоне, а не обнаружив оного, разочарованно вздохнул:

— Какая щедрость…

Он явно собирался сказать что-то еще, но в это время внизу, в лавке, раздался какой-то зверский шум, нарушивший все планы разом.

— Оборотень! — возрадовался маг. — Я же говорил, что он вернется!

И ринулся вниз, прихватив с собой свой магический светляк. Следом, бодро бряцая амуницией, потрусила стража. Роланд проводил своих подчиненных задумчивым взглядом и поинтересовался:

— Гелла, ты ничего не хочешь мне сказать?

— Конечно хочу, — охотно откликнулась я. — Спросить хочу. Роланд, эта ночь вообще когда-нибудь кончится?

Страж моргнул. Видимо, не это он рассчитывал от меня услышать. Но что он собирался сказать по этому поводу, осталось загадкой, потому как именно в этот момент внизу раздался какой-то подозрительный взрыв, дом содрогнулся, и мы дружно опрокинулись на пол.

— Чертов Сиднер! Гадский маг разрушил мою лавку! — дружно выдохнули мы, вскакивая на ноги, и синхронно ринулись вниз.

Картина, открывшаяся нашим потрясенным взорам, ошеломила до крайности. Стол и большинство стульев в лавке разлетелись в щепу. Стойка, за которой я обычно обслуживала покупателей, и шкаф с драгоценными травами и составами уцелели, и это плюс. Кое-что разбилось, но, судя по стойкому аромату валерьяны и мяты, витавшему в воздухе, ничего серьезного. К тому же нам всем нужно успокоиться, а травки в этом — первые помощники, правда, их нужно внутрь принимать, но это частности. Стены слегка закоптились, но не горели, а это тоже плюс. Посредине всего этого безобразия прямо на полу восседала потрясенная до нервного тика бабка Манефа. Левый глаз на закопченном магическим взрывом лице судорожно подергивался. Волосы встали дыбом и обрамляли перепуганное старческое лицо дымящимся ореолом. Белый кружевной чепец местами обуглился и уныло свисал набок. Если бы мы не находились в помещении, я бы точно решила, что в старуху внезапно угодила молния. Но по задумчивому виду мага становилось ясно — природные явления здесь ни при чем.

— Что здесь происходит? — на всякий случай поинтересовался Роланд, хотя ответ был более чем очевиден.

— Думаю, это наш господин маг развлекается, — ехидно фыркнула я, вперив в капитана возмущенный взгляд, будто он ночью приволок грязного кота, который тут же принялся рвать обивку мебели, кататься на занавесках и в довершение всего нагадил посреди комнаты.

Ни маг, ни Роланд не смутились. Одни стражники явно не знали, куда себя девать, потому что с матриархом клана уважаемых в городе купцов ссориться не рекомендовалось никому.

— Любезная Ангелла, — выдавил маг, словно под ноги плюнул, — если тебя так расстраивают эти мелочи (а я, между прочим, сейчас нахожусь на службе и выполняю свои непосредственные обязанности!), выставь счет градоправителю, казна покроет убытки.

Я скептически скривилась. Прямо так все убытки мне и покроют. Зная нашего градоправителя и его нежную трепетную любовь к комфорту собственного семейства, на хорошую наполненность казны я бы не рассчитывала. Но… чем черт не шутит, пока Всевышний спит? Если хорошенько подумать, то в ответ я могу увеличить плату за обслуживание семьи градоправителя. Без ложной скромности замечу: моя лавка — одна из самых лучших в городе, хотя и расположена не в столь престижном районе, какие обычно посещают богачи, зато те, кто действительно что-то смыслит в травах и ценит качество, предпочитают отовариваться у меня. Ассортимент богатый, а некоторые составы — уникальны, так как создать их может только некромант, а рецепты давно утеряны. Если бы не призрак некромантки из ордена «Черной розы», не видать бы мне этих рецептов, как собственных ушей, но это к слову. Конечно, градоправитель вполне может сменить поставщика целебных составов, но что-то мне подсказывает, что не всякий мужчина желает признаваться в отсутствии темперамента на супружеском ложе каждому целителю в городе.

— Убытки… — тоном аристократки, которой портной вдруг вздумал напомнить о долге за предыдущие наряды, протянула я. — Уважаемый, в этой жизни не все можно измерить золотом или серебром. И дело, в конце концов, не в презренном металле. Лучше скажи мне, господин хороший, что ты с почтенной женщиной сделал? Что она такого совершила, что надо было вот так…

Я даже указала в сторону начавшей театрально постанывать Манефы, чтобы у присутствующих не возникло и тени сомнения, о какой именно женщине идет речь. Мол, не о себе малодушно радею, а о страждущих, невинно пострадавших от магического произвола.

Маг жеста не оценил. Видимо, вся глубина потрясения в глазах матриарха купеческого клана не произвела на него должного впечатления.

— Почтенные женщины, между прочим, по ночам по улицам не бродят и в чужие дома незваными не вламываются. Вежливые люди стучатся предварительно, — невозмутимо парировал он.

Утверждение, на мой взгляд, спорное. Я, между прочим, сама только недавно с кладбища вернулась. А оттого, что они со стражниками постучали в дверь, мне легче не стало. Но вслух, разумеется, собственные сомнения озвучивать не стала. Зачем? Только себя расстраивать.

— Может, наша любезная гостья расскажет нам, что выгнало ее из дома в столь поздний час? — Маг уставился на все еще восседавшую на полу женщину.

Манефа перевела ошарашенный взгляд на мага и трясущимися губами пролепетала:

— У меня мигрень.

«Жрать охота, работать лень, — мысленно срифмовала я. — Тьфу ты, господи! Вот что значит общение со всякими там серыми личностями вроде воров. Набралась дурного и не заметила».

— Еще бы! — всплеснула руками я. — После такого общения с его магичеством удивительно, что только мигрень разыгралась, а не вперед ногами вынесли… В смысле, чего-нибудь еще не заболело. И чего наши стражники стоят? Вместо того чтобы изображать столбы, помогли бы женщине на стул перебраться. Видите, ей на полу сидеть неудобно? Вот. А я пока чаю успокаивающего заварю… ну и от мигрени состава накапаю… если что-то уцелело после погрома, конечно.

Привычные к четким слаженным действиям мужчины рванулись поднимать Манефу с такой поспешностью, что чуть лбами не стукнулись, а, усадив на чудом уцелевший стул, чуть не переломали все ножки у мебели своим энтузиазмом. Купчиха, счастливо избежавшая очередного болезненного падения, вздохнула громко, с облегчением.

— И мне какого-нибудь чайку завари. Чего-нибудь бодрящего, — подал голос Роланд. — А то, чует мое сердце, набегаемся мы еще с этим монстром.

Судя по тому, как капитан смотрел в сторону Сиднера, под словом «монстр» он подразумевал скорее всего мага, а не оборотня. Оборотень — он что? Пришел — ушел, пошумел маленько, но ущерба особого не нанес. А вот с магом… с магом, боюсь, легким испугом не отделаемся.

На кухне оказалось, что вода в чайнике благополучно выкипела. Я быстро ополоснула опустевшую посудину, плеснула свежей воды, водрузила на огонь, подкинула дров, чтобы закипел быстрее. Затем взялась за священнодействие. Это только на первый взгляд травяной чай заварить легко. Казалось бы, плевое дело: взял траву какая нужна, измельчил, сунул в чайник, плеснул кипятку — и готово. На самом деле все не совсем так. Некоторые травы нужно настаивать, некоторые — предварительно кипятить на водяной бане, иные же хороши лишь в спиртовых настоях. К тому же не всякая трава друг друга терпит, и соседство должно быть четко спланировано, подготовлено и выверено, чтобы свойства каждого растения не просто дополняли друг друга, но и усиливались.

Так что состава я готовила три. Один — для Манефы, чтобы и боль унять, и спала хорошо, и утром проснулась бодрая и свежая, несмотря на сегодняшнее приключение. Это же надо быть настолько любопытной, чтобы явиться посреди ночи, сунуть свой нос и узнать все из первых рук. Если хорошенько подумать, она получила по заслугам. Нечего было лезть куда не просят, но злорадствовать отчего-то не хотелось.

Состав для всех был обычным чаем. Я добавила немного шиповника и рябины в качестве витаминов. А то бледненькие они все какие-то. Совсем на службе ратной себя не жалеют.

Себе же и Роланду капнула в чашки немного из флакончика с ядом одной из змеек Горгулиса. Прелесть волос медуза заключалась не только в том, что они представляли собой клубок ядовитых разноцветных змей, но и в том, что яд разных по цвету змеек действовал по-разному и к тому же был огромной редкостью. Дорогой чаек получился, но для себя родной пары капель не жаль. А если учесть, что Роланду предстоит провести остаток ночи в компании мага, для него тоже дефицитный продукт зажимать не следовало. Помимо бодрости ему еще и бездна терпения понадобится. Я немного помедлила, решая, а не добавить ли ему еще чего-нибудь успокоительного в напиток, но не стала. Ни к чему снижать реакцию. Все-таки ловить оборотня идет, а не в сад прогуляться. И хотя сам монстр наверняка уже успешно сделал лапы и в данный момент, скорее всего, спокойно посапывает в собственном доме в постели, предварительно обеспечив мне кучу неприятностей, все же рисковать не стоило. Меня же потом совесть поедом съест, если капитан пострадает по моей вине. К тому же в этом случае к нам кого-нибудь нового направят. Возьмет новенький и споется со зловредным магом. А маги — они того… ничему хорошему не научат и до добра точно не доведут.

Отвары удались на славу и цветом — насыщенный янтарь с небольшой прозеленью, и ароматом, который соблазнительно манил отведать горячую жидкость. Несколько секунд я боролась с мучительным искушением добавить в чашку мага какого-нибудь слабительного длительного действия, но передумала. Кто знает, на чем именно специализируется данный маг? Может, он и в травах не совсем профан, тогда неудобно получится.

Видимо, Сиднер в чем-то подобном меня подозревал (как он мог усомниться в моих благих намерениях, хам?!), потому что, едва я появилась с подносом наперевес, первым умудрился завладеть чашкой Роланда и отпить из нее, лишив законного обладателя шанса вернуть нагло присвоенный напиток.

— Ну, знаешь ли… — возмущенно втянул воздух Роланд, и на секунду показалось, будто его кожаный доспех лопнет на пылавшем праведным гневом обладателе, но кожа даже не треснула. «Хорошо, однако, у них доспехи делают», — невольно восхитилась я, а Роланд продолжил: — Это уже ни в какие ворота.

Маг поднял на обездоленного капитана городской стражи невозмутимый взгляд, насмешливо изогнул бровь и спокойно заметил:

— По-моему, чашек еще предостаточно. Не вижу повода для возмущения, просто выбери, какая по нраву, или возьми ближайшую — здесь на всех хватит.

Похоже, остальные присутствующие тоже не желали отведать отвар мага и расхватали оставшиеся чашки с подноса, как горячие пирожки в голодный год. Я так же не осталась в стороне, и даже Манефа, забыв про мигрень и травмы, вскочила на ноги, как ошпаренная, схватила кружку и выпила горячий напиток одним глотком как самый крепкий самопляс, обожгла горло и рухнула обратно на стул, не решаясь вдохнуть. В итоге Роланду досталась порция мага, которую я с торжественностью генерала, награждающего своего самого лучшего воина, вручила ошарашенному таким поворотом событий капитану. Тот щедрости не оценил и уставился на напиток так, словно вместо чашки умудрился схватить спящую змею и теперь не знает, что с ней делать: и бросишь — укусит, и в руке оставишь — укусит.

— Кстати, мои комплименты хозяйке, — поднял кружку в шутливом тосте маг. — Интересный напиток. Может, напишешь рецепт?

«Почуял все-таки, — вздохнула про себя я. — Надо же, всего одна капля, а уловил… или нет? Может, ему просто само сочетание трав понравилось?»

— Прошу прощения, но нет, — покачала головой я и постаралась слегка смягчить собственный отказ, улыбнувшись поверх кружки: — Рецепт — семейная тайна, если я его открою, придется тебя убить.

Маг недоверчиво хмыкнул, явно сомневаясь в моих способностях как убийцы. Ну это он плохо меня знает. В смысле, раньше мне убивать не приходилось, но лично для него я вполне могу сделать исключение. Если не перестанет действовать мне на нервы, разумеется.

Роланд все еще сверлил меня взглядом, но так и не дождался никакой реакции с моей стороны, пришел к выводу, что напиток вполне безопасен для его здоровья, и сделал осторожный глоток. Ничего не произошло. Приободренный капитан стражи с облегчением выдохнул и продолжил пить уже более уверенно. Дерганный он какой-то. Как с такой расшатанной нервной системой ловить оборотня собирается, непонятно.

Я ободряюще улыбнулась капитану.

Маг допил свой напиток, повертел в пальцах глиняную чашку и, не дождавшись предложения добавки, вернул ее мне.

— А на месте стражников, — как бы между прочим заметил он, ни к кому, собственно, не обращаясь, но чтобы точно слышали все, — я бы не стал долго рассиживаться: зверь уйдет.

Стражники остолбенели. Капитан поперхнулся чаем.

— Насколько я понял, господин маг не желает сопровождать нас в поисках. Или я ошибаюсь? — хрипло поинтересовался Роланд.

— Нет, капитан, ты все понял правильно. Всегда приятно, когда слухи об ограниченных умственных способностях военных оказываются лишь слухами, — ехидно усмехнулся маг.

Роланд сжал челюсти так, что зубы звонко клацнули, а на скулах заходили желваки. Послышался отчетливый зубовный скрежет. Я слышала, что маги и военные не всегда ладят друг с другом. И в этом конкретном случае молва оказалась права. Военные считали магов занудными заносчивыми выскочками, ни на что не годными без своих зубодробительных заклятий и глупых взмахов руками. Маги же полагали, что военными становятся лишь те, кто привык действовать по принципу: «Сила есть, ума не надо». Впрочем, и из этого правила бывали свои исключения, и тогда возникали сплоченные, почти непобедимые союзы, где маг страховал воина, а воин — мага. Тем не менее маги считались высшей кастой. Как ни крути, чтобы попасть в армию, нужно просто изъявить желание и явиться на призывной пункт с вещами, а для того, чтобы стать магом, одного зуда в пятой точке и жажды приключений маловато — тут дар надобен, а с ним не каждый рождается.

Целых несколько секунд в капитане происходила внутренняя борьба, он явно подумывал, а не наплевать ли на субординацию с высокой колокольни и попросту засветить зарвавшемуся господину магу молодецким кулаком промеж глаз. Поставить, так сказать, большую точку в дискуссии. Тем более что сам маг точно намекал именно на привычку военных многие споры разрешать с помощью хорошей драки. Но, к вящему сожалению, Роланд передумал, лишив окружающих дивного зрелища и повода позлорадствовать. Оно и понятно. Маг вряд ли с безропотностью агнца стерпит плюху, пусть и заслуженную. В этом случае изрядно подкопченного Роланда бодро транспортируют в лазарет более удачливые братья по оружию. Нечего сказать, достойное завершение охоты за оборотнем.

— То есть нам предстоит преследовать монстра в темноте без магической защиты? — на всякий случай уточнил капитан, хотя маг явно подразумевал именно это.

— Интересно, а местная городская стража и в бою столь же осторожна? Если так боитесь, можете одолжить арбалет у прекрасной Ангеллы. Ей он сегодня больше не понадобится, — озвучил свои мысли маг.

В ответ стражники выразительно забряцали оружием, красноречиво намекая на то, что свою смелость запросто могут доказать прямо здесь и сейчас. В воздухе отчетливо запахло дракой, которая грозила окончиться очередным погромом, а этого моя лавка точно не переживет. Но прежде чем я успела взять на себя роль миротворца и попытаться примирить стороны, маг все-таки решил продолжить объяснение своей точки зрения.

— На самом деле сейчас вам, скорее, нужен следопыт или хотя бы собаки, которые оборотней не боятся, — заявил он. — К тому же вот-вот наступит рассвет, а значит, даже факелы не понадобятся.

— А что в это время станет делать господин маг? — с нажимом поинтересовался капитан, явно опустив: «пока мы будем жизнями рисковать, выслеживая злобную нежить».

— А господин маг останется охранять прекрасную деву от монстра. Что-то мне подсказывает: он вполне может вернуться, — радостно сообщил Сиднер, отчего я невзлюбила его еще больше.

Этот субъект родился, чтобы будить в людских душах отрицательные эмоции.

— Прекрасная дева против, — вставила слово я в атмосфере всеобщего потрясения.

Конечно, стражникам вовсе не хотелось тащиться в непроглядную тьму с редкими проблесками лунного света, чтобы искать там здоровенного зубастого зверя. Вполне возможно, что монстр отыщет их первым. Тем более слух и зрение у него гораздо лучше человеческих. Если стражники вообще никого не найдут, им крупно повезет.

— Это почему? — вкрадчиво поинтересовался маг и даже в глаза мне постарался заглянуть, чтобы уловить малейший оттенок моих эмоций.

Положительно, этот зловредный тип в чем-то меня подозревает. Только непонятно в чем. Даже изогнулся, чтобы в лицо заглядывать удобнее было. В конце концов, я ростом маленькая, а он вон какая орясина. Вот разобьет радикулит — шиш я ему мазь готовить стану.

— С порядочной девушкой ночь может провести только ее муж, — высокомерно заявила я и даже запахнула полы плаща, хотя от жары давно чувствовала себя курицей в собственном соку. — Так что сначала — брачные обеты в храме, а уж потом — все остальное.

Манефа на своем стуле одобрительно крякнула. В ее глазах я сильно выросла. Конечно, сначала в капитанши метила, а теперь вовремя сориентировалась и в жены мага навострилась. Однако купчиха — крепкая старушенция. По моим подсчетам, выпитый отвар должен был ее уже сморить. А она вон какая бодрая сидит и сна ни в одном глазу.

— Дражайшая Ангелла, — ничуть не смутился маг. Видимо, чтобы его расстроить, одной перспективы брака с провинциалкой маловато, — для подобных предложений мы слишком мало знакомы. К тому же в нашем случае все правила этикета с точностью соблюдены. Здесь присутствует авторитетная особа женского пола, правда, с мигренью, но вполне способная быть компаньонкой при молодой девице.

В этот момент «авторитетная компаньонка» осоловело откинулась на спинку стула и захрапела, как десять пьяных мужиков разом.

— Ну, Ангелла! — укоризненно воскликнул Роланд. — Зачем ты это сделала?!

Я обиженно шмыгнула носом: мол, вечно ко мне придираются все кому не лень.

— Между прочим, сон — это лучшее лекарство при нервных потрясениях и мигренях. А нервных потрясений у бедняжки было более чем достаточно, — тоном строгой учительницы изрекла я и осуждающе посмотрела на Сиднера. Мол, вот он — источник всех бед, метатель магических молний и устроитель погромов в одном флаконе.

Тыкать пальцем в его сторону не стала. И так все поняли.

— А вместо того, чтобы критиковать, лучше помогли бы отнести ее в спальню. Видите, несчастную сморило от избытка впечатлений.

Роланд насмешливо хмыкнул.

— Тебе надо было податься на военную службу и стать капитаном. Похоже, мои ребята охотнее выполняют твои распоряжения, чем мои приказы, — заметил он.

Стражники поняли намек командира правильно, дружно подхватили сомлевшую купчиху и торжественно отнесли ее на второй этаж. Если бы Манефа не храпела, процессию вполне можно было бы спутать с торжественным прощанием с героически почившим воином. Не хватало только государственного флага, покрывавшего тело вместо савана, и парочки красавцев-трубачей. Отсутствие красавцев-трубачей сильно меня печалило.

Бесчувственную Манефу сгрузили на кровать в комнате моей матери, отчего я испытала чувство сродни святотатству. И пусть моя мама — охотница на нежить Калиме вряд ли стала бы противиться такому решению, все равно я сопротивлялась до конца. Но спальни было всего две: моя и мамина. Комнату для гостей не устраивали из-за отсутствия таковых. Ну и трактиры тоже работают исправно, а значит, любой путник может найти комнату, подходящую ему как по уюту, так и по толщине собственного кошелька. Маг же собирался устроить засаду в моей комнате и на щедрое предложение снабдить его для этой цели замечательным громко храпящим живцом высокомерно заявил, что подобные неблагозвучные рулады способны распугать даже абсолютно глухую нежить. Неблагодарный. Вот и проявляй после этого заботу о магах.

Стражники в последний раз резво протопали коваными сапогами к выходу, многоголосо попрощались, пожелали доброй ночи. Мило с их стороны, с учетом того, что сами же эту ночь и испортили. Но вредничать я не стала. Что толку препираться, если сделанного уже не воротишь? Я торжественно благословила их на поиски, на подвиг ратный во имя спокойствия жителей Загорска. Прочувственно вышло, аж за душу взяло. Хотела было еще и помахать вслед героям белым платочком, но, пошарив по карманам, оного не обнаружила, пришлось ограничиться собственной ладонью. Мол, идите, смельчаки (или самоубийцы), родина не забудет вашего подвига. Да и я, когда погром убирать стану, не раз добрым словом вас помяну, не сомневайтесь.

Маг отправился наверх ждать оборотня с таким важным видом, словно монстр твердо обещал явиться на свидание, прислав с гонцом собственнолапно написанное обещание на гербовой бумаге с сургучной печатью на шелковом шнуре. Я же, осмотрев предстоящий фронт работ, пришла к выводу, что не так страшен демон, как его принято рисовать в учебниках для охотников на нежить.

ГЛАВА 5

Перво-наперво был необходим инвентарь для уборки. Предстояло не только вымыть пол и по мере возможности отскрести копоть со стен, но и собрать остатки безвременно почившей мебели, а затем порубить ее для дальнейшей растопки плиты и печки. Жаль, конечно, но маг подошел к уничтожению стульев и стола ответственно: восстановлению они не подлежали. Чтоб ему всю жизнь присесть и миску с обедом поставить некуда было. Но это не с моим счастьем. Еще нужно переодеться во что-то более удобное. В плаще жарко, делать уборку, сплошь увешанной амулетами и оружием — глупо и несподручно, в конце концов. Если говорить об оборотне, то я не верила, что волк решится заявиться еще раз. Во-первых, я в него стреляла. Промазала, но это другой вопрос. Редко кому нравится нацеленный в его сторону арбалет, заряженный серебряными болтами. А во-вторых, у меня в распоряжении появился собственный телохранитель. В случае опасности свистну ему: и либо маг разберется с монстром, либо монстр разберется с магом. Положа руку на сердце, признаюсь, меня вполне устроит любой исход. Пусть маг — человек, зато от волка моей лавке меньше досталось. Вот такая арифметика.

Единственный минус в моих размышлениях — мои вещи находятся в спальне, а там Сиднер устроил засаду на нежить. Устроился с комфортом, тогда как я вместо крепкого здорового сна вынуждена убирать следы учиненного им погрома. Где, спрашивается, справедливость? Ладно. Гостю — лучшее. Буду надеяться, что он не какой-нибудь извращенец, любящий втихую покопаться в женском нижнем белье. Но… на всякий случай я скрестила пальцы на удачу и осторожно потянулась к одной из своих летучих мышей с кладбища. Маленькая черная шпионка радостно пискнула в тиши кладбища, отвечая на призыв, покинула стаю и прилежно замахала кожистыми крыльями. Вот и славно. За магом будет незримый присмотр, а если мне немного повезет, он спишет небольшое повышение магического фона от призыва маленькой помощницы на мои амулеты или близкое присутствие оборотня. В конце концов, некромантия — магия не-жизни. Наверняка легко спутать.

И все же подниматься за вещами в спальню не хотелось.

Понадобился всего лишь один маг, чтобы я перестала чувствовать себя хозяйкой в собственном доме. «Что с тобой, Ангелла? — укоризненно прошептала я себе под нос. — Это всего лишь охотник на нежить». Оно и удивительно. Я поднимаю мертвецов из могил, мой дом на кладбище охраняют неживые собаки и летучие мыши-нежить, вампир делает ремонт и разбивает огород с магическими растениями, ему помогает домовой, а призрак чернокнижника дает важные советы по обустройству. В конце концов, я злобный некромант или кто? И тем не менее я скорее позволю угодить в лавку шаровой молнии, чем поднимусь по собственной лестнице. Впрочем, если подумать, основания для опасений у меня все-таки есть. Один маг уже пытался убить меня, натравив кладбищенскую нежить, второй самовольно поселился в спальне. Как ни крути, от магов — одни неприятности.

И тут меня осенило. У меня же есть небольшая подсобка, где я сушу свои травы и готовлю снадобья. Там хранится рабочая одежда. Она насквозь пропиталась специфическими запахами притираний, и едкое амбре не способны перебить никакие средства при стирке, но сейчас она пришлась как нельзя кстати. Спустившийся по лестнице маг застал уборку в самом разгаре. Я как раз яростно соскабливала ножом копоть со стен, когда он вежливо кашлянул за спиной, заставив меня высоко подпрыгнуть от неожиданности и инстинктивно метнуть нож на звук.

То ли я замешкалась, то ли у мага слишком хорошая реакция (что вполне вероятно, так как охота на нежить — весьма опасное занятие, слишком медлительные просто не выживают), но он успел отклониться в сторону. Клинок вместо того, чтобы хищно впиться в горло, благополучно просвистел мимо и впился в стену.

— Неплохо для травницы, — с усмешкой похвалил маг, словно не он только что чудом избежал смерти. Он спокойно развернул единственный стул спинкой вперед, неторопливо оседлал и вперил пристальный взгляд в мою скромную, немного растерянную персону. — К сожалению, нас не представили по всей форме. Досадное упущение, на мой взгляд, но солдаты практически никогда не следуют правилам этикета. Итак, попробуем начать все с начала. Меня зовут Сиднер. Может, поговорим?

Я с сомнением посмотрела на мага. По мне, так этой ночью мы только и делаем, что разговоры разговариваем. А что касается этикета, он сам наглым образом оккупировал единственный стул, даже не предложив даме сесть, а это — форменное свинство.

— О том, как возместить мне причиненный ущерб? — невинно распахнула голубые глаза я.

Но эта тема Сиднера вовсе не интересовала. А жаль.

— Нет, — покачал головой он, подчеркивая значимость слова для особо блондинистых особ. — Лучше — о твоем любовнике.

Признаться, если он собирался поставить меня в тупик, ему это здорово удалось. Мне даже не понадобилось разыгрывать удивление.

— О ком? — на всякий случай переспросила я.

Интересно, кого этот любопытный тип поставил мне в пару? Алази или Роланда? И с чего господин маг решил, что я вот так сразу возведу его в ранг хранителя своих тайн? Разве похожи мы с ним на двух подружек, тихо шушукающихся о кавалерах?

— Об оборотне, разумеется, — доверительно сообщил маг. — Или любовник у тебя не один?

Вроде бы простой вопрос, а поставил в тупик. Это ж надо до такого додуматься! У магов действительно фантазия без границ. Книжки писал бы, что ли. О любовниках у него уже неплохо получается.

— Кто не один? — не нашла ничего лучше, чем тупо переспросить, я.

Он что, действительно считает, будто нас со зверем связывает нечто большее, чем разбитое окно и серебряный болт, засевший в подоконнике? Как мило. Я, конечно, люблю зверье, но не настолько же.

— Любовник, разумеется, — медленно, как для умственно отсталой, повторил он.

И мне до зуда захотелось с силой наступить ему на ногу или запустить в наглую физиономию шваброй, но я сдержалась. Это стоило мне титанических усилий, но все же удалось. Какой-никакой, а передо мной сидел охотник на нежить. Всем известно, что эти ребята не даром едят свой хлеб. На сегодня с меня довольно неприятностей.

— Любовник? — невинно захлопала глазами я, совершенно не понимая, в чем, собственно, он пытается меня обвинить. В том, что собираюсь разводить оборотней в домашних условиях? Бред какой-то. — Откуда такие сведения? Если это соседи постарались, то знай: они таких небылиц наплетут, сказочник устанет записывать. Например, про жену торговца тканями болтают, будто змей к ней летает по небу всякий раз, когда муж за товаром отлучается. Бедняга уже нескольких коней загнал насмерть, лишь бы домой вернуться неожиданно. Но пока в постели супруги обнаружился лишь рыжий полосатый кот. Котяра толстый, питается хорошо и мышей уже давно не ловит. Как думаешь, мог он этого самого небесного змея сожрать?

Глаза мага стали еще внимательнее. Похоже, он не поверил ни единому слову. Это он зря. Людям надо верить. К тому же все сказанное мною — чистая правда, даже ничуть не приукрашенная. В ответ я скрестила кисти на швабре, опустила на них подбородок и ответила магу взглядом, полным чистоты и невинности.

— Рискну разочаровать тебя, любезная Ангелла, но чересчур разговорчивые соседи здесь вовсе ни при чем. — Сиднер растянул губы в улыбке, но глаза его остались убийственно спокойными. — Смею заметить, далеко не к каждой девушке в окошко спальни лазает оборотень, и уж тем более не каждая девица, вместо того чтобы с воплями бежать за стражей, развлекает охотников разговорами в дверях, давая нежити возможность благополучно ретироваться. Странное совпадение, не находишь?

— Это ничего не значит, — легкомысленно отмахнулась я. Надо же, столько навертеть на пустом месте. Талантище. — К тому же я в него стреляла.

— Ерунда. Милые бранятся — только тешатся, — спокойно парировал он. Видимо, у него большой опыт как в области брани, так и в области утех. Молодец. Разносторонняя личность. Не только на погромах специализируется. — Поэтому настоятельно рекомендую бросить изображать из себя дурочку и рассказать, где у этого монстра логово. Пойми, глупышка, нежить есть нежить. У нее клыки и неистребимая жажда плоти, преимущественно человеческой. Рано или поздно оборотень сорвется и сожрет тебя вместе с амулетами, старомодными туфлями и бесформенным платьем.

— Мое платье не бесформенное, просто у него такой фасон. А туфли вообще подруга из столицы прислала, — тут же возмутилась я.

Тоже мне законодатель моды нашелся. Да кто он такой? Королевский портной, что ли?

— Давай сэкономим друг другу время, просто назови место логова — и все. Даже провожать не надо — сам дойду, — гнул свое бесцеремонный нахал, совершенно не обращая внимания на мое праведное негодование. — От этого все только выиграют. Ты получишь полную сохранность своей пикантной тайны, плюс оборотень тобой не пообедает. Можем даже наградить за сотрудничество каким-нибудь чудесным серебряным ситечком для заварки чая. Я получу замечательную шкуру. А Роланд — славу грозы нежити и хранителя покоя граждан.

— А оборотень? — удивленно моргнула я.

— Что оборотень? — не менее удивленно переспросил он.

— Что получит зверь, кроме собственного убиения?

— Я покончу с его не-жизнью, — торжественно сообщил маг, будто собирался не убить зверя, а сделать ему огромное одолжение.

— Сомневаюсь, что ему это понравится, — заколебалась я.

Хоть я понятия не имею, где притаился монстр, но я за справедливость. Делить шкуру при живом хозяине нехорошо.

— А ты видела, как мучительно оборотень меняет ипостась? — хитро прищурился маг. — Его же словно наизнанку выворачивает, а потом еще и шерстью шпигует. Это очень больно. Разве это жизнь?

Ну надо же какая забота. Нынче такую редко встретишь. Особенно со стороны магов. Прямо не знаю, что мне делать: прослезиться от умиления или рассмеяться.

— И тем не менее вынуждена ответить отказом на твою просьбу. Я действительно понятия не имею, откуда появился этот лохматый субъект. Правда. Впервые видела этого зверя.

В глазах Сиднера мелькнула холодная сталь с примесью чего-то неуловимого, но очень жуткого, отчего внутри образовался холодный комок нехорошего предчувствия. С таким выражением лица убивают не морщась. Вопрос в том, станет ли он это делать, прекрасно зная, что городская стража не забудет о том, как поручила меня его заботам. Только вот охотники на нежить — зачастую не очень адекватные люди. Им постоянно приходится иметь дело с различными монстрами, а нежить не любит, когда ее убивают, и редко приходит в восторг от того, что ее соплеменников разделывают на магические составляющие для декоктов и амулетов, а то и вовсе на сувениры. По крайней мере, разумная часть этой братии восторга точно не испытывает.

Я невольно крепче сжала ручку швабры. Жест столь же бесполезный, как попытка фехтовать деревянным мечом против боевого клинка. Толку нет, а противник еще больше обозлится. В таких случаях смогут помочь только быстрота ног и удача.

Мой жест не укрылся от зловредного мага, вызвав снисходительную улыбку. Наверняка под рукой у него больше оружия, чем у меня. Он же на охоту собрался, а не в комнате уборку затеял.

— Что ж, — с притворным сочувствием вздохнул он. — Если не желаешь сотрудничать по-хорошему, можем сразу переходить к плохому.

— К пыткам? — осторожно поинтересовалась я, прикидывая, пора ли уже бежать и громко звать на помощь, или можно попытаться незаметно призвать собак с кладбища, чтобы они отомстили за меня хотя бы посмертно.

— Нет, — тихо рассмеялся собеседник, и меня на мгновенье отпустило нервное напряжение. — Думаю, местная тюрьма прекрасно охладит твой любовный пыл и станет замечательным испытанием преданности. Подумай хорошенько, стоит ли глупая привязанность к зверю потери репутации и долгого пребывания в сырой камере с плесенью, крысами и Всевышний знает чем еще в придачу. В конце концов, это всего лишь нежить, зверь, что может в любой момент вцепиться в горло. Ты красива, у тебя свое дело, а вокруг много хороших, достойных мужчин, что смогут разделить твои хлопоты, подставят плечо и не станут обрастать шерстью каждое полнолуние. Жизнь с монстром неизбежно превратится в бесконечные скитания да постоянные игры в прятки с охотниками. Оно тебе надо?

Оно мне было не надо. Но даже я отчетливо понимала: чтобы упечь меня в тюрьму, одних глупых подозрений в связи с оборотнем маловато будет. О чем я вежливо сообщила магу.

— Что за бред?! Да я до градоправителя дойду! Никому не позволено являться в мой дом и оскорблять меня. Что за манеры, в конце концов?!

— Пойдем вместе, — ничуть не смутился он.

— Куда? — немного опешила я, потому что хотела сказать еще много разных слов, но была прервана на самом интересном месте и сбилась.

— К градоправителю, разумеется, — довольно кивнул маг. — Там расскажем ему и об оборотне, и о… контрабанде.

— О контрабанде? — удивленно пискнула я. — Какая такая контрабанда? У меня честная торговля, и все травы вполне легальны.

Составы — не совсем, но об этом я благополучно умолчала.

— А такая контрабанда, — мерзко передразнил маг. — То, что травы легальны, — большой вопрос, но, допустим, я в это верю. А вот амулеты точно приобретены незаконным путем.

О! Он об этом… Заметил-таки. Глаз — алмаз.

Дело в том, что некоторые магические амулеты не были запрещены полностью, но на их использование наложили ограничения. Предосторожность вполне понятная. Для использования амулетов необходимы знания, да и вручать в руки кому попало потенциально опасное оружие или подспорье для совершения разного рода преступлений не слишком дальновидно. Впрочем, справедливости ради надо сказать: «кто попало» все равно приобретал необходимое на черном рынке (как известно, был бы спрос, а предложение последует, вопрос лишь в наличии звонкой монеты), зато если амулеты обнаруживали, то приравнивали к контрабанде и изымали. «Счастливого» обладателя сначала прилюдно били плетьми у позорного столба, а затем отправляли в увлекательную пешую прогулку до каторги с ржавыми кандалами на ногах в виде украшения. Поэтому нужно иметь веские основания, чтобы рисковать шкурой до такой степени. Заряженный запрещенный амулет способен учуять практически любой маг. А незаряженный ничем не отличается от обычной безделушки и совершенно бесполезен. Тем не менее даже на такие желающие находились.

Я внимательно посмотрела на мага и от души жахнула шваброй об пол, как мажордом — посохом в лучших домах Диафеба. Моя подруга Лорана, чьи родственники исхитрились выдать ее за дворянина, прельстившегося рыжеволосой красотой (ну и хорошее приданое сыграло свою роль), часто писала мне о необычных нравах в столице. Например, о моде высшего общества ставить посреди зала разодетого в шитый золотом костюм важного вида мужика с большой тяжелой палкой в руке. Этот субъект зовется мажордомом и при появлении припозднившихся гостей лупит этой самой палкой об пол со всей дури, заставляя паркет содрогнуться, а присутствующих — нервно вздрогнуть от неожиданности. Гости смолкают и удивленно таращатся в его сторону, мужик же зычным голосом представляет тех, кого угораздило появиться с опозданием. Говорят, чем важнее титул, тем больше гости опаздывают. Наверное, поэтому король Лероллии Лексус Третий редко снисходит до посещения чьего-либо бала. Ведь тогда пришлось бы подъезжать к самому концу, чтобы не потерять лицо, когда все закуски благополучно съедены, напитки выпиты, а сами гости натанцевались до упада и стертых подметок бальных туфель.

Впрочем, у мага оказалась крепкая психика. Даже бровью не повел на мою выходку. Досадно-то как.

— А пойдем, — тоном «гулять так гулять» жизнерадостно согласилась я.

Сиднер удивленно изогнул бровь. Видимо, не ожидал, что вот так запросто соглашусь на явку с повинной. Оно и понятно. Мало кто добровольно радуется собственному публичному избиению плетьми и каторжным работам, с которых, к слову, мало кто возвращается.

— К градоправителю? — на всякий случай уточнил он, все еще не веря, что расслышал правильно.

— К нему, родному, — с энтузиазмом закивала я, чтобы у собеседника не осталось никаких сомнений в моих намерениях. Не только гордо прошествую с ним под ручку, а галопом побегу прямо до дворца градоправителя. — Чего это он еще спит, тогда как мы даже не ложились? Давай разбудим его и потрясем душераздирающим рассказом о том, как один маг буквально вломился в дом безобидной травницы, напугал до икоты, устроил погром, чуть не убил матриарха уважаемого купеческого семейства Загорска, приписал честной девушке порочную связь с оборотнем (которого, к слову, может, сам и подослал), нагло напросился на ночлег в ее постели и принялся шантажировать, правда, никак не пойму зачем. Извращенец, наверное. Вы, маги, народ странный, загадочный. Ваших мотивов сам Всевышний не разберет.

— Славная история, ничего не скажешь. Но факт незаконного владения магическими амулетами перекрывает все обвинения и оправдывает любые мои действия, — спокойно возразил маг.

Упертый он очень. Ну и я отступать не привыкла. Хотя бегаю хорошо — не всякий догонит.

— Почему господин маг решил, что амулеты имеют незаконное происхождение? — невинно захлопала глазами я. — Смею заверить — у меня все вполне легально.

— Неужели? — недоверчиво фыркнул тот. — Насколько мне известно, амулетами, определяющими местонахождение нежити, легально могут владеть только маги — лицензированные охотники на нежить и некоторые военные. Преимущественно те, что работают в связке с боевыми магами. Но, любезная Ангелла, насколько я могу судить, ты ни к одной из этих профессий не относишься. Значит, твои амулеты есть контрабанда чистой воды.

— Любезный маг позабыл упомянуть, что владеть амулетами могут еще и члены семей охотников на нежить, — злорадно улыбнулась я.

Действительно об этом пункте мало кто знал. Он касался охотников, а они о своих делах предпочитают не распространяться, отчего вокруг истребителей нежити постоянно витает некий романтический ореол таинственности, а сами охотники представляются обывателям героями, чей долг — стоять между жуткими монстрами и беззащитными людьми. Зачастую профессия охотника на нежить передается по наследству, так как родных людей обучать премудростям выслеживания потенциальной дичи все-таки удобней, чем привлекать кого-то со стороны, тем самым щедро пополняя ряды собственных конкурентов. Семьи же чаще всего предпочитали охотиться вместе. Так и гонорар остается в доме, и роли распределять удобнее. Кто-то был загонщиком, кто-то — стрелком, некоторые служили приманкой, если монстра иначе не выманить из логова.

— Да? — недоверчиво протянул Сиднер, явно посчитавший мое сообщение попыткой ловко ускользнуть из лап правосудия. — И кто же у нас лицензированный охотник?

— Моя мать — Калиме… — мило улыбнулась я, уповая на то, что оппонент слышал о ней.

Без ложной скромности замечу: имя Калиме хорошо известно как среди охотников на нежить, так и среди разумных видов нежити. Высокая, стройная, гибкая, как эльфийский лук, с волосами цвета воронова крыла, она производила обманчивое впечатление хрупкости и беззащитности. И тем не менее имела на своем счету не один десяток удачных дел.

— Даже так? — искренне удивился Сиднер. Значит, все-таки слышал о ней. — Предупреждать же надо.

Его удивление можно понять. Мы с мамой не похожи, как день и ночь. Ни цветом волос, ни ростом, ни лицом, ни фигурой. Все в нас различно. Некоторое время я даже считала себя приемышем. Но мама с улыбкой пояснила, что это все глупости и детские выдумки, внешностью я в отца пошла, а ростом — в бабушку по материнской линии. Ни того, ни другую я в жизни не видела, потому пришлось поверить на слово.

— Почему раньше не сказала? — подозрительно поинтересовался он.

Ежу понятно, первым делом побежит наводить справки об истинности заявленного родства. Пусть себе наводит. Любое его занятие меня вполне устроит, лишь бы держался подальше от меня. К тому же я не имею привычки лгать, если сказанное можно легко проверить, а затем злорадно ткнуть меня носом в собственное вранье.

— Ты не спрашивал, — пожала плечами я.

Маг еще некоторое время побуравил меня пристальным взглядом, но все же не выдержал и спросил:

— Тогда зачем он к тебе лез?

— Кто?

— Оборотень.

Я в очередной раз пожала плечами. Похоже, жест входит в привычку.

— Да пес его знает. Он не докладывал. Как изловить сумеешь, поинтересуйся у него сам. А может, и не меня вовсе искал, а маму. Мало ли кому она за свою жизнь на хвост наступила. Ботинки у нее подкованные, любому хвосту мало не покажется.

— А где же, в таком случае, сама Калиме? — гнул свое Сиднер, явно решивший устроить допрос, хорошо хоть пока на дому и без пристрастия.

— Так уехала она… на задание, — спокойно пояснила я. — Года три назад. Собралась, поцеловала на прощанье, сказала, чтобы вела себя хорошо, и поехала.

— На какое?

Вот ведь неуемный тип. Все ему надо знать. Если верить изречению о том, что меньше знаешь, крепче спишь, наглец рассчитывает не спать лет десять, не меньше.

— Откуда мне знать? Не я ей его давала, — мило улыбнулась я. — Ты сам — маг. Поспрашивай по своей линии, а то уж три года минуло… Волнуюсь, как бы чего не случилось. Ведь ни весточки, ни строчки…

Маг оглядел меня внимательным колючим взглядом. На такой напорешься, насквозь прошьет, как самый острый клинок. Он явно подозревал меня в чем-то. Интересно, в чем? Не думает же он в самом деле, будто я прячу собственную мать (ну или хотя бы монстра) в подвале? Во-первых, зачем мне эта глупость понадобилась? Во-вторых, Калиме, если она сама не захочет, и вдесятером не удержишь, даже цепи магические не помогут, замок откроет хоть гвоздем, хоть шпилькой для волос. Замечу, она вполне могла бы стать знаменитой расхитительницей сокровищниц, если бы, конечно, не подалась в охотницы на нежить. А оборотня в подвале не утаишь. Ему же мяса нужно целую прорву скормить. Соседи мои любопытны не в меру, сразу зададутся вопросом, зачем хрупкой девушке целая туша коровы понадобилась? Не мясную же лавку открываю.

— Дорогая Ангелла, что-то у тебя чего ни хватись, ничего нет в наличии. Мать уехала, перевертыш сбежал, и подтвердить правдивость твоих слов совершенно некому, — с ленивой улыбкой заметил маг.

И не поймешь, шутит или нет. Положим, насчет оборотня он загнул. Станет здоровенная зверюга с клыками что-то там подтверждать. Заняться ей больше нечем, только магам показания давать.

— Так разве я страж для своей матери? А уж для оборотня — и подавно, — повела плечами я. — Мама никогда особо не распространялась о заданиях. Не хотела, чтобы я переживала лишний раз, если очень сложное попадется. У страха, как известно, глаза велики. А оборотня мне уж тем более не удержать. Хрупкое у меня телосложение, да и ростом не вышла.

Маг кивнул. Мол, и сам заметил, что великанов в роду не водилось, а в моем присутствии волку даже чихать не стоит, не то упаду и пребольно приложусь копчиком об пол.

Похоже, объяснение его все-таки устроило. Он неопределенно хмыкнул и отправился на свой пост наверху. Я же продолжила уборку, вздыхая про себя. Что толку быть некроманткой, если все равно всю грязную работу приходится делать самой?

В это время маленькая мышка благополучно прилетела-таки с кладбища и бесшумно заступила на свой наблюдательный пост. К моему немалому облегчению, Сиднер не страдал извращенной тягой к женскому белью и не ворошил вещи в ящиках, а, честно притаившись в темноте спальни, исправно бдел в ожидании повторного визита монстра. Вот и славно.

ГЛАВА 6

Рассвет щедро окрасил небо над Загорском ярким багрянцем, не жалея оттенков. Пробудившееся солнце нежно оглаживало лучами редкие перистые облака, обещая прекрасную погоду без дождя. Не осталось даже слабого намека на ночное небо, обложенное тучами так, что за ними звезд не было видно, только луна стыдливо просвечивала. Птицы радостно приветствовали новый день громким оголтелым пением.

Я раскрыла ставни, впустив мягкий свет нового утра в свежеубранную лавку, и полной грудью вдохнула свежий воздух. Затем заварила свежего чаю и оглядела творение рук своих с гордостью молодого художника, создавшего свой первый шедевр. А гордиться было чем. Испорченную мебель порубила на дрова и сложила в кухне аккуратным штабелем. Осколки выбросила, копоть отскребла. На стене остались какие-то вмятины, но их вполне можно закрыть гобеленом. Кажется, на рынке я даже видела нечто подходящее. На гобелене изображен нереально прекрасный длинногривый единорог на цветущей лесной поляне в окружении живописных деревьев. И занавески надо бы поменять по такому случаю.

В это время дверь резко распахнулась и на пороге возник Роланд собственной персоной. В гордом одиночестве, немного растрепанный, с синими кругами под глазами после бурной бессонной ночи. «А дверь надо было запирать…» — запоздало подумала я.

— Доброе утро! — зычно рявкнул он, будто выругался.

— Ты действительно находишь утро добрым? — ехидно уточнила я, приветственно отсалютовав чашкой с все еще дымящимся чаем. — Ну как охота? Удалась?

Роланд поморщился с досады. По всему выходило, что нет. С таким кислым видом успешные добытчики не возвращаются, трофеи на стенку не приколачивают, да и байки охотничьи об удали молодецкой не складывают.

— Ушел, паразит, — озвучил капитан то, о чем я и сама уже догадалась. — А как не уйти, если единственный маг оккупировал твою спальню, за обученными собаками надо в столицу посылать (своих не разводим за ненадобностью) и следов толком не нашли. Мы городская стража, а не охотники или следопыты.

— Да-а-а, — задумчиво протянула я, с сожалением разглядывая дно опустевшей чашки. Надо же. Весь чай выпила и не заметила. Хотя после такой лихой уборки я не только травяной напиток, но и чего покрепче заслужила. Кто мне запретит? — Захолустный у нас городок. Чего ни хватись — не сразу сыскать удастся. За самым необходимым в столицу посылать надо.

Положим, насчет захолустья я загнула. Да и особая порода, предназначенная специально для успешного выслеживания оборотней и других видов опасной нежити, у нас не разводилась преимущественно из-за ее невостребованности и агрессивности к другим собакам (а иногда и к людям). Разумеется, в Загорске об оборотнях слышали, но запросто по городу они не расхаживали, в окна не лезли. Ну по крайней мере до этой ночи.

— Ты чаю будешь? Может, чего покрепче или поешь? — запоздало вспомнила об обязанностях хозяйки я.

Впрочем, лучше поздно, чем никогда.

— Спасибо за предложение, но не до еды мне сейчас. А вот от чашки чая не откажусь, — кивнул капитан, поискал глазами стул и пригорюнился, поняв: пить придется стоя.

А что он хотел? Где я найду новую мебель в такую несусветную рань? Все приличные лавки еще закрыты. Это у меня всю ночь напролет двери хлопают, как в увеселительном заведении, отчего соседи точно не спят и дружно плющат носы о стекла, сгорая от любопытства. Наверняка наутро моя личная жизнь обрастет такими невероятными подробностями, что хоть бери перо да мемуары пиши.

Щедрой рукой я налила чай Роланду и себя, любимую, не обделила. Капитан был явно голоден, как бродячий пес, но отчего-то не горел желанием воспользоваться гостеприимством на полную катушку. Может, опасался переполнить чашу моего терпения и обнаружить яд в своем бутерброде? Это он зря. Травить даже очень незваного и назойливого гостя в собственной лавке — совершенно не в моих правилах. Я же не монстр какой… Ограничилась бы порцией слабительного. Впрочем, не хочет — не надо. Мне потом больше достанется. Самой есть пока не хотелось. Слишком веником намахалась, да и рано еще. Обычно я завтракаю гораздо позже.

Роланд подсластил напиток медом, долго, тщательно размешивал полученную смесь, словно всерьез рассчитывал растворить в ней еще и ложку (вряд ли вкус от этого выиграет), и лишь затем вскользь поинтересовался судьбой мага.

— Судя по тишине наверху, оборотень не решился на повторный штурм моего окна, — с самым светским видом улыбнулась я, будто в моей спальне охотники на нежить каждый день устраивали засаду на волков, и я решительно не находила в сложившейся ситуации ничего необычного.

— Или маг благополучно уснул, а монстр подкрался и сожрал его вместе с одеждой, — смело предположил капитан, и по мрачному выражению лица собеседника я заключила, что такой исход сегодняшней ночи не сильно огорчит Роланда. Если не сказать — порадует.

Но не с нашим счастьем рассчитывать на такой поворот событий. Внутренний голос противно нашептывал, что от настырного мага так просто не избавишься, и любая нежить, употребившая его внутрь, имеет все шансы скончаться в конвульсиях от заворота кишок. К тому же благодаря своей маленькой шпионке — летучей мышке — я точно знала, что Сиднер был жив. По крайней мере, еще совсем недавно.

Я позволила сомнениям в печальной участи Сиднера отразиться на моем лице и лишь затем сделала первый глоток. Мм. Чудесно. Меда в самый раз, температура идеальная, как я люблю. Утро начиналось не так уж и плохо. И в грядущем дне есть замечательный плюс — нежить предпочитает темное время суток, а значит, можно надеяться, что его магичество уберется из моего дома.

— Скажи, Ангелла, в последнее время ты не замечала ничего необычного? — с самым невинным видом поинтересовался Роланд, и по напряжению в светло-карих глазах я поняла: вопрос задан неспроста.

Я сделала еще один глоток, с наслаждением покатала жидкость по языку, словно хорошо выдержанное вино элитного сорта. Тянула время, тщательно обдумывая предстоящий ответ. Пусть Роланд принадлежит к числу немногих, кому прекрасно известна тайна моих ночных прогулок по кладбищу, все же это вовсе не означало полного доверия. И я не спешила делать его поверенным своих тайн. Интуиция подсказывала — далеко не обо всем можно поведать капитану городской стражи. Немного поколебавшись, я пришла к выводу, что о появлении в городе нового некроманта ему знать все-таки нужно. Мало ли зачем этот конкурент появился? Пусть знания умножают печаль, но нехорошо, если печалиться стану только я одна.

В знак того, что разговор предстоит серьезный, я демонстративно активировала и сняла с пальца кольцо защиты от подслушивания. Теперь, если маг возжелает услышать, о чем мы изволим беседовать, я об этом узнаю. Вряд ли простенькая защита его удержит, зато я успею закрыть рот вовремя, а это — несомненный плюс.

Капитан намек понял правильно, лицо его посуровело, приобрело серьезное выражение, он даже придвинулся ближе, нависая над стойкой, чтобы хорошенько расслышать каждое слово, слетевшее с моих уст. Признаться, подобное внимание мне польстило. Мужчины редко прислушиваются к словам блондинок, ошибочно полагая, что светлый цвет волос отрицательно влияет на умственные способности, а сказанное — лишь ничего не значащий набор слов, смысла в котором не больше, чем в щебетании пичуги за окном.

— Если опустить то, что у меня в лавке устроили погром, монстр нагло лез в мое окно, Манефа храпит в спальне моей матери, а маг засел в моей собственной, то необычным можно считать появление на кладбище неизвестного некроманта, — доверительно сообщила я.

— То есть как неизвестный? Кто-то другой, помимо тебя? — удивленно уточнил он.

— Роланд, я понимаю, бессонная ночь на всех нас сказалась не лучшим образом, но не тупи, ладно? Конечно, это кто-то помимо меня. Он же неизвестный.

— Откуда такие сведения? Они достоверны? Мало ли любителей побродить по кладбищу. Слышал, некоторые изображают из себя чернокнижников, наряжаются в черные мантии с капюшонами, шастают по ночам с черными свечами по погосту, рисуют магические круги (довольно кривые и с символами непонятными). Пытаются нечистую силу вызвать. Обычно на призыв откликается кладбищенский сторож, который изгоняет мнимых адептов нечистой силы поганой метлой.

«Или Алази, который пугает новоявленных прислужников зла до мокрых штанов и хрипоты, — усмехнулась про себя я. — Наверняка потом рассказывают, будто узрели самого рогатого, который явился к ним в дыму и пламени, обдал запахом серы и пытался утащить за собой в ад».

— Нет. Сомнений быть не может, — тяжело вдохнула я. — Сама бы рада обмануться, но у меня даже свидетель некромантского ритуала имеется. Правда, сам ритуал не удался, но попытка налицо.

— Живой свидетель? — недоверчиво переспросил Роланд.

Ну почему такая реакция? Почему-то считается, будто некромантов хлебом не корми, дай только кого-нибудь умертвить. Наглая ложь, заявляю со всей ответственностью. Покойников из могил поднимаем — это да. Цели преследуются различные и не всегда гуманные. Бывает, некроманты и к врагам своим зомби подсылают, не без того. Такой убийца медлителен, зато никогда не устает и будет преследовать жертву хоть до скончания времен.

— К сожалению, мой свидетель мертв, — начала я, и напряженная улыбка на лице Роланда без слов сообщила: «Так я и знал». — Но заверяю тебя как капитана стражи, что Мотий Понкратий скончался без постороннего вмешательства в возрасте девяноста восьми лет и упокоился на кладбище. Его тело попробовал поднять неизвестный некромант, который при этом умертвил жертву таким ужасным способом, что дух предпочел вернуться на кладбище из чистилища и сообщить потревожившему его покой все, что о нем думает.

— Это уже что-то, — кивнул Роланд. — На потревоженной могиле остались следы ритуала. Тогда мы сможем обвинить нарушителя если не в незаконных занятиях некромантией, то хотя бы в осквернении могилы.

Я поморщилась, досадуя на предусмотрительность нарушителя моего спокойствия.

— В том-то и дело. Паразит тщательно затер следы. Небольшой магический фон еще ощущался, но, боюсь, к утру и следа не осталось. Так что даже опытный маг вряд ли что-то обнаружит.

— А сама ты что делала ночью на кладбище? — осторожно поинтересовался Роланд.

Я не стала рассказывать правду о том, что меня позвал Алази. В конце концов, это Алази шантажировал меня жизнью Роланда, затащив последнего на высокое дерево, с которого капитан благополучно рухнул вниз, да так неудачно, что его собрали с большим трудом. Неудивительно, что эти двое с тех пор предпочитали избегать общества друг друга. И я их не виню. Поэтому об участии рыжеволосого вампира в обнаружении зловредного конкурента пришлось благоразумно умолчать. Незачем бередить старые раны.

— Ну-у-у, я же травница. Разумеется, собирала травы. Некоторые из них только на погосте ночью собрать можно, и то не на каждом.

В этот момент я почувствовала, как на полог тишины осторожно, но настойчиво надавили. Это не было попыткой нарушить заклинание, просто обозначили свое присутствие. Маг, раздери его вурдалак, подкрался тихо, незаметно, ровно упырь к жертве, воспользовался, так сказать, нашей занятостью разговором. Да и, надо признаться, мы бы его все равно не заметили. Роланд стоял спиной к лестнице, а я из-за его широких плеч ничего видеть не могла. Но защиту маг ломать не стал, лишь учтиво напомнил о себе. Мол, больше двух — говорят вслух.

Под удивленным взглядом капитана я деактивировала амулет и демонстративно водрузила кольцо на палец.

— Доброе утро, господин маг, — любезно улыбнулась я, хотя выражение моего лица было для него недоступно, так как плечи стражника перекрывали обзор и Сиднеру тоже. А жаль. Маг многое потерял. После бессонной ночи я бываю особенно хороша. — Как спалось на новом месте?

Роланд обернулся и воззрился на стоявшего прямо за ним Сиднера так, словно внезапно обнаружил за спиной искомого оборотня. Поздоровался вежливо, но тоном, желавшим магу провалиться прямиком в седьмое пекло, не задерживаясь на промежуточных остановках.

— И вам не хворать, — нагло сверкнул карими глазами маг. — Вижу, и у нашего героического капитана охота не задалась.

Роланд звучно скрипнул зубами, на скулах опасно заходили желваки. Я торопливо положила руку на его широкую длань, предупреждая, чтобы не вздумал делать глупостей. Не хватало мне еще драки. Понимаю, что, по большому счету, громить уже нечего, но ведь только что прибралась, черт их побери.

Кстати, маг, несмотря на бессонную ночь, выглядел до противности свежим и бодрым. Наверное, сказывался большой опыт сидения в засаде. Его неприкрытое самодовольство бесило до крайности.

— Осторожно, капитан, разговоры под пологом тишины опасны. Они не только пробуждают чужое любопытство, но и позволяют заподозрить вас в каком-нибудь заговоре. Может быть, и со мной посекретничаете? — вкрадчиво предложил маг, опираясь на стойку справа от капитана. — Нет? Ну тогда хотя бы налейте чашку чаю.

Я бы с большим удовольствием нацедила ему яду. Но, во-первых, это безумно дорого. Во-вторых, яд может не подействовать, а в-третьих, этот маг явно и после смерти способен любому обеспечить «веселую» жизнь. Оно того не стоит. Прежде чем я успела предложить Сиднеру освободить помещение и поискать напитки в другом месте, например, в кабачке за углом (там за хорошую плату наливают круглосуточно), дверь с шумом распахнулась (черт побери, опять не закрыла!) и на пороге появилась она.

Бааван ши, или Дилара. Прекрасная, как видение, золотоволосая красавица, чей гибкий стан любовно облегал тончайший эльфийский шелк бледно-зеленого цвета. Глаза в обрамлении густых ресниц, казалось, манили в омут. Дилару можно было сравнить с многоструйным фонтаном в жаркий полдень, притягивающим утомленного жаждой путника. В бледных изящных пальцах, созданных словно для того, чтобы нежно трогать струны арфы или лютни, она сжимала зеленую атласную ленту, которой была перевязана объемная коробка.

— Доброе утро, моя дорогая! — радостно воскликнула она, будто мы с ней дружили с пеленок, да к тому же еще в утробах наших матерей усердно перестукивались.

Несмотря на внешнюю безобидность, Дилара вовсе таковой не являлась. Она служила вампирам и часто была дневными глазами и ушами для их принца Баркиарока. Поэтому ее появление заставило меня не только вздрогнуть от неожиданности, но и покрыться пупырчатыми мурашками. Бесполезно напоминать себе, что бааван ши интересует исключительно мужская кровь. Пусть моя лилейная шейка не стояла первым пунктом в ее меню, это обстоятельство вовсе не делало Дилару меньшим хищником, чем она есть. Клыки за ее красиво очерченными алыми губками так и останутся клыками, пусть и искусно замаскированными под милой улыбкой.

— Доброе утро, Дилара, — как можно более жизнерадостно поприветствовала я, но со стула не поднялась и в объятия не бросилась. — Рада тебя видеть. Что привело тебя в мою лавку в столь ранний час?

— Ничего особенного. — Бааван ши впорхнула в лавку и направилась в нашу сторону легкой походкой, слегка покачивая стройными бедрами. — Просто решила навестить давнюю подругу и заодно побаловать ее чем-то восхитительно вкусным. — Словосочетание «восхитительно вкусным» прозвучало с таким эротичным придыханием, будто она предлагала мне отведать некие запретные наслаждения вместо пирожных.

— Конечно, проходи, — бодро откликнулась я. — Ты как всегда кстати. Мы тут как раз чаем балуемся. Может, господин Роланд и господин Сиднер прекратят наконец изображать бессловесные статуи, вспомнят о манерах и поздороваются с дамой? — ехидно поинтересовалась я.

— Здрасте, — послушно выдохнули оба.

Мужчины. Стоит только появиться очаровательной незнакомке, и они начинают вести себя как полные кретины. В ответ Дилара сверкнула белозубой улыбкой, при этом умудрившись сделать так, будто одарила вниманием каждого персонально. Интересно, кровососущих обучают этому или такой талант достается с рождения?

— Я приятно поражена, моя дорогая, — вкрадчиво промурлыкала бааван ши, и звук ее голоса прокатился по коже, как нежная бархатная ласка. — Чуть рассвело, а у тебя в лавке уже посетители…

Я попыталась обнаружить в голосе гостьи замаскированные нотки сарказма, но не преуспела. Либо ее участие было искренним, либо, что еще более вероятно, она слишком хорошо умела владеть собой и показывала лишь те эмоции, которые ей на данный момент выгодны. Что ж. Бааван ши живут долго. За века научишься и не такому. Диларе следует попытать счастья на подмостках королевского театра, а не зарывать талант в Загорске, прислуживая вампирам. Согласитесь — прима королевского театра, окруженная поклонниками, срывающая аплодисменты, — гораздо более завидная доля, чем быть на посылках у живых мертвецов. Впрочем, я могу и ошибаться.

— Еще наверху спит уважаемая Манефа, — вздохнула я, словно жалуясь на свою горькую судьбу.

— О! — насмешливо сверкнула очами Дилара и водрузила на стойку коробку, не выпуская, однако, атласной ленты из пальцев, будто опасаясь покушения на содержимое. — Ты решила открыть постоялый двор? Оно того не стоит, дорогая. Возни много, постояльцы попадаются шумные. К тому же место выбрано неудачно. Это вовсе не то дело, которым следует заниматься одинокой девушке. Вот если бы нашелся некий видный мужчина, с твердой рукой и иными… достоинствами… Что скажет на это господин капитан?

Прекрасная блондинка вперила в слегка опешившего от такого развития событий Роланда пристальный взгляд, будто уже торжественно вела меня по проходу в храме к нему, обреченно ожидающему в компании жреца.

Капитан окончательно смутился, закашлялся, пробормотал что-то на тему хлопотности содержания постоялых дворов, трактиров, питейных заведений вообще, и публичных домов в частности. Понял, что сболтнул что-то не то, поперхнулся, внезапно вспомнил об отчете, который надо было срочно сдать еще вчера, и поспешно ретировался. Я проводила широкую спину капитана взглядом, полным зависти. Многое отдала бы, лишь бы оказаться подальше отсюда, не слышать, чего хотят вампиры. Нутром чую, за сладкими пирожными последует горькая пилюля, от которой у меня долго будет стойкая изжога.

Правила приличия требовали отдать единственный чудом уцелевший в эпическом сражении мага с воображаемым монстром стул гостье. Но я смело наплевала на них. Ни один из моих посетителей званым не был, и терпеть из-за них неудобства я не намерена. После ночных волнений и трудов я как никто заслужила комфорт.

Дилара поискала взглядом стул и, не обнаружив оного, удивленно изогнула красиво очерченную породистую бровь:

— Что случилось, Ангелла? Дела идут настолько плохо, что ты уже продаешь мебель?

— Ничего подобного, — устало отмахнулась я. — Просто порубила на дрова. Если хочешь, могу продемонстрировать печальные останки на кухне.

— Ничего не понимаю, — недоуменно покачала головой бааван ши. — На дворе — жаркое лето, и в Загорске нет проблем с поставкой дров или угля.

— Просто господин маг решил провести в моей лавке совместные с городской стражей учения по ликвидации особо опасных оборотней. Получился замечательный погром с оглушенной почтенной Манефой на полу и почти полным уничтожением мебели. В результате учений ни один волк не пострадал, — ехидно прокомментировала я события минувшей ночи.

— В темноте легко перепутать, — ничуть не смутился маг.

— Кстати, знакомьтесь. Этот тип… — Я сделала обвинительный жест в сторону мага как главного виновника моих бед. — В смысле, импозантный мужчина — маг Сиднер. Гроза нежити и престарелых купчих. А это — Дилара… — начала было я представлять бааван ши и запнулась, вызвав вопросительный взгляд мага.

А в самом деле, как обозначить род ее занятий? Дневные глаза и уши принца кровососов? Любительница мужской крови? Придворная дама в замке Ужаса и Наслаждений?

— Просто Дилара, — мягко мурлыкнула та, позволив легкой улыбке пробежать по губам. — Подруга.

— Подруга? — отчего-то удивленно уточнил Сиднер, будто у меня в принципе не может быть подруг, и я порадовалась, что не предложила наглецу чая.

— Именно, — кивнула она, чтобы окончательно развеять всякие сомнения.

Подруга, и точка.

Поверил ли Сиднер в то, что Дилара действительно всего лишь моя подруга и не более? Трудно сказать. Но не может же он подозревать всех и каждого? Так и свихнуться недолго. Станут за каждой дверью монстры мерещиться, а в глазах прохожих — видеться злобный огонь серийного маньяка. Поседеешь раньше срока. Впрочем, некоторым седина к лицу.

— А что, господин маг, — Дилара медленно, ласково провела по зеленому атласу ленты длинными трепетными пальцами, вложив в простое с виду движение нечто такое, отчего взгляд карих глаз Сиднера словно чем-то приклеили крепко-накрепко, не оторваться, — нынче время года такое для оборотней, особенное, что на них охотиться можно только в домах честных девушек?

Маг вздрогнул, словно очнулся от сна, и уставился на бааван ши подозрительно. Она ответила до того невинным взглядом, что хоть нимб пририсовывай и икону пиши. Вроде бы и не делает ничего, а явно мага зачаровывает. Есть чему позавидовать. Я, например, так не умею.

— Да какое там время? — нарочито беспечно отмахнулся Сиднер. — Время самое обычное. Соседи прелестной Ангеллы проявили бдительность и любезно сообщили страже о том, что в окно дома нагло лезет огромный зверь. А уж зачем ему это понадобилось, у нашей Ангеллы спросить надобно. Ее гость. Чем она лохматую нежить привлекает?

Я хотела было счесть вопрос риторическим, но взгляды присутствующих скрестились на мне, заставив неловко заерзать на единственном в лавке стуле.

— Откуда мне знать мысли монстра? Он же зверь. Кто разберет, что в его голове делается? — огрызнулась я. — И вообще, может, оборотней травы какие-то привлекают… А что? Кошки, например, по кошачьей мяте с ума сходят, а за валериану душу продадут.

Сиднер удивленно моргнул. Видимо, подобное простое объяснение бурного интереса нежити к моей скромной персоне не приходило ему в голову. Я заслуженно возгордилась. Это же надо. Не выспалась, а гениальные идеи выдаю. Кстати, возможно, так оно и было. Ведь зверь пытался проникнуть в лавку именно в тот момент, когда меня не было дома. Случайность? Совпадение? Или тонкий расчет?

— А это мысль, — задумчиво кивнул маг, принимая идею к сведению. — Жаль, что трав в лавке много. Не узнаем, какие именно заинтересовали зверя. Ведь такие знания и в охоте пригодиться могут. Зачем использовать приманку или живца, если можно обойтись всего лишь пучком трав?

Бааван ши вовсе не была расположена щедро делиться мужским вниманием с кем бы то ни было, нарочито шумно вздохнула, напоминая о своем присутствии, и поинтересовалась, не забывая трепетать длинными, загнутыми кверху ресницами:

— Господин маг, мне действительно становится не по себе, лишь только подумаю, что по улицам Загорска нагло разгуливает кровожадная зверюга. И не просто совершает ночной променад, а беззастенчиво лезет в окна. Это ужасно! Почему наша стража бездействует? И куда, спрашивается, смотрят наши уважаемые маги? Почему зверя не выслеживают, а преспокойно чаи распивают?

Сиднер оказался толстокожим и непонятливым и, видимо, по этой причине себя к числу преступно бездействующих и праздно распивающих напитки в компании лиц противоположного пола не причислял. Да и чаем я его сегодня так и не угостила, а значит, его маг не употреблял.

ГЛАВА 7

— Доброе утро, молодые люди. — Голос Манефы с верхней ступеньки лестницы прозвучал громом среди ясного неба, заставив подпрыгнуть всех, кроме Дилары.

Да-а-а, у бааван ши еще и с нервами все в порядке.

Манефа в неизменной черной блузке с массивной брошью под воротником, в черной юбке, собранной на широком поясе в мягкие складки, кожаных туфлях с круглым носом и позолоченными пряжками спустилась с царственным видом императрицы в трауре, неотвратимая, как судьба. Седые волосы купчиха привела в порядок, гладко зачесала и спрятала под белым кружевным чепцом, накрахмаленным так сильно, что о края вполне можно обрезаться. Спустившись, Манефа окинула собравшихся любопытным взглядом, пришла к выводу, что за время своего сна умудрилась пропустить все самое интересное, и обиженно поджала губы.

Я напустила на себя самый что ни на есть радушный вид, будто старая купчиха не заявилась ночью нежданно-негаданно, а была давно звана в гости и непременно с ночевкой.

— И вам доброе утро, уважаемая Манефа, — улыбнулась я, всерьез опасаясь, что скулы сведет судорогой от милой улыбки. — Как спалось? Чаю не желаете ли? Свежий, только что заварила. Вот стульчик. Садитесь, пожалуйста. Как ваша мигрень? Прошла ли или все еще беспокоит?

Да, стул пришлось уступить. Обязанности радушной хозяйки требовали жертв, и жертв немалых. Про мигрень спросила чисто из вежливости. Судя по цветущему виду старухи, на ней можно спокойно вспахать несколько крестьянских наделов под пшеницу, да еще силы картофель сажать останутся. Такую ни одна холера не возьмет. Микробы дохнут в корчах на подлете.

Пока Манефа чинно усаживалась, я услужливо налила ей горячий напиток и предложила два сорта меда на выбор: липовый светлый, почти белый, нежный и темный гречишный с ярко выраженным вкусом. Мага же намеренно проигнорировала, в очередной раз намекая, что наглецу здесь точно не рады. Но маг намек явно не понял и продолжал «радовать» окружающих своим присутствием.

На правах хозяйки я представила Дилару Манефе. Бааван ши тут же улыбнулась купчихе той особенной улыбкой, которая располагала к ней всех и каждого. Она, кстати, припомнила несколько случаев из молодости Манефы, когда той удалось извлечь прибыль из, казалось бы, проигрышных предприятий, чем явно польстила купчихе, заставив ее зардеться от удовольствия. Похоже, бааван ши умеет подобрать ключик не только к мужским сердцам.

— Господин маг. — Манефа уставилась на Сиднера, но тот и бровью не повел. Силен. Под взглядом матриарха купеческого клана трепетали многие. Она до сих пор вела хозяйство в своем доме и управляла железной рукой. — Как я понимаю, зверь так и не был пойман, а ущерб от твоей деятельности, так сказать, налицо. Бедная девочка пострадала от неумелых действий охотников.

В этот момент я, та самая «бедная девочка», смиренно потупила глазки в свою чашку: мол, горька судьбина моя, жизнь полна трудностей и лишений, но терпеливо принимаю волю Всевышнего, безропотно. Ибо не посылает он испытаний сверх того, что мы можем вынести.

— Спрашивается, кто платить станет за этот… — она некоторое время беспомощно жевала губами, подбирая приличный эпитет, — беспорядок.

Сиднер, впрочем, не особо впечатлился. Видимо, за свою бытность охотника на нежить слыхал он отповеди и позабористей.

— Градоправитель? — осторожно предположил он, и по его губам скользнула тень улыбки.

Разговор его явно забавлял.

— Нечего ухмыляться, молодой человек, — ткнула в его сторону чашкой Манефа. Как только не расплескала? Долго тренировалась, наверное. — Я не сказала ничего смешного. От нашего градоправителя звонкой монеты можно дождаться только после дождичка в четверг. А ведь налицо — не только физический ущерб, но и моральный. Можно сказать, грязными солдатскими сапогами по репутации потоптались. С этим как быть?

Стоп. На что это она намекает? Если так и дальше пойдет, я и оглянуться не успею, как прошествую к алтарю, вся в белом и воздушном… Только я хотела возмутиться по поводу запятнанной репутации, как Сиднер и тут опередил меня, задушив порыв в зародыше.

— Хотите сказать, прекрасная Ангелла испортила мою репутацию? — в притворном ужасе округлил глаза он. — Какой кошмар. А с виду — такая приличная молодая особа. Надо же, как обманчива бывает внешность. Меня еще в детстве мама предупреждала, чтобы я не водился с женщинами, они только дурному научат. Как она была права! Спасибо, уважаемая, что предупредили. Я прямо с этого момента начну держаться от нее подальше.

Он не без иронии поклонился и ушел не прощаясь. Я чуть было не запустила в спину магу чашкой, но передумала. И так слишком много потерь за одну ночь, чтобы еще и собственноручно посуду уничтожать.

— Вы только поглядите, каков наглец! — возмущенно выдохнула Манефа. — И как таких в маги берут?!

— И не говорите, — поддержала купчиху Дилара. — Молодежь нынче не та пошла. То ли дело раньше, — мечтательно вздохнула она, и взгляд ее затуманился от ностальгии.

Манефа уставилась на прекрасную блондинку в зеленом в полном недоумении. И немудрено. Диларе на первый взгляд больше восемнадцати лет не дашь. Да и на второй взгляд — тоже. Бааван ши живут долго, но Манефа понятия не имела о том, кто стоит перед ней, иначе давно неслась бы прочь, оглашая воплями округу и задрав юбки, чтобы не запутаться.

Дилара не из тех, кто позволяет заподозрить себя в чем-либо, если ей это невыгодно. В прагматизме бааван ши не сильно отличалась от вампиров. Пусть об этой разновидности фейри я только читала, а с вампирами была лишь слегка знакома (хотя их представитель и проживал с комфортом в моем доме на кладбище), но успела кое-что понять. Вампиры никогда и ничего не делают просто так, без какого-то расчета. Как бы ни казалась выгодна сделка с ними, в ней всегда присутствует некий скрытый подтекст, смысл которого порой сложно уловить. Напоминает сделку с дьяволом, только без запаха серы. Зато сколько договор ни переписывай, все равно выйдет боком.

Подозрительный взгляд Манефы наткнулся на невинные глаза бааван ши, наивный трепет ее длинных ресниц, мягкую открытую улыбку алых, красиво очерченных губ и потеплел. Зародившиеся в груди матриарха купеческого клана сомнения расшиблись о наивность, словно пенный прибой — о прибрежные скалы.

— А что, госпожа Манефа. — Длинные пальцы блондинки нежно играли с атласной лентой коробки. Она осторожно поглаживала зеленую ткань, словно та была живым существом и должна была громко замурлыкать в ответ. — Должно быть, большое у вас хозяйство?

Манефа важно кивнула, признавая, что хозяйство безусловно не маленькое и дел у нее хватает — только успевай поворачиваться. Признала, что не со всем собственноручно управляется, многое на слуг возложила — года-то уже почтенные. Но слуги — люди чужие, пришлые. Разве станут радеть о чужом добре, как о своем собственном? За всем нужен хозяйский присмотр.

Купчиха оседлала любимого конька, поэтому говорила долго, много и обстоятельно. Дилара своевременно кивала, к месту подбрасывала уточняющие вопросы в топку болтливости гостьи и явно была переведена Манефой из ранга «подозрительная девица» в почтенный чин «эта милая девушка». Неплохая карьера за столь краткий срок.

В это время я сильно жалела, что не научилась спать стоя. Сейчас это умение очень пригодилось бы. К концу монолога я вполне могла бы пройти по дому купчихи ночью, с закрытыми глазами, ни разу не споткнувшись, и без запинки перечислить рецепты всех блюд, обожаемых домочадцами.

— Уважаемая Манефа, сама судьба послала мне вас, — рассыпалась в комплиментах золотоволосая фейри. — Понимаю, вы очень заняты хлопотами по хозяйству, но мне хотелось бы обрести в вас подругу и наставницу. У вас все так разумно устроено. Сама бы я ни за что не догадалась о том, что можно обойтись без магического льда, стоит лишь вырыть погреб поглубже и зимой набить его кусками льда с реки.

В глазах Дилары стояло такое неподдельное восхищение, будто ей только что явился пророк и торжественно вручил аккуратно законспектированные заветы о праведной жизни.

— Еще бы, дорогуша, — тут же возгордилась Манефа, обретшая в лице бааван ши на редкость благодарную слушательницу. — Магический лед — слишком дорогая штука, чтобы бездумно тратить его налево и направо. Сплошное разорение получится. Эти маги Всевышний знает что о себе возомнили. Дерут за свои услуги такую цену, будто не просто руками машут, а зарабатывают свой хлеб в поте лица на поле день-деньской.

— И при таком хозяйстве наверняка у вас много связей с продавцами различных товаров, — продолжала бааван ши гнуть одной только ей понятную линию. — Ведь постоянно нужны продукты. Одежда для слуг, корм лошадям, утварь…

— Разумеется, моя дорогая. И многие делают скидку. Впрочем, большинство необходимых вещей мы привозим сами. Купеческий клан как-никак. Это тебе не баран чихнул. Если тебе что-нибудь понадобится, не стесняйся, обращайся. Подберем как своей. И сносу не будет, и скидку хорошую сделаем.

При этих словах я почувствовала болезненный укол ревности. Надо же. Сколько знаю Манефу, ни разу ни о какой скидке на товары из их лавок и речи не заходило. А тут знакомы несколько минут — и на тебе! Умеют же некоторые устроиться в жизни. Какой талант.

— Это так мило с вашей стороны, — нежно промурлыкала Дилара, словно ей только что не просто предложили звезду с неба, а еще и сбегали за лестницей, браво вскарабкались вверх и отколупали обещанное с небосклона.

— Ничего особенного. Мы все — создания Всевышнего и должны помогать друг другу, — благочестиво возвестила Манефа, и целых несколько секунд мне казалось, будто вокруг седовласой головы воссиял ореол святости.

Если так пойдет и дальше, от количества сиропа в их разговоре у меня точно будет несварение.

— Уважаемая Манефа, — выдохнула бааван ши, и я поняла, что мужчины, когда с ними говорят таким голосом, с радостью согласятся на все что угодно, даже сырые пельмени слопают и не пикнут. — Я хотела бы вас кое о чем попросить, но не уверена, что просьба будет уместна. Мы так мало знакомы.

Дилара неуверенно улыбнулась и потупилась, всем видом демонстрируя смущение.

— Не волнуйся, дорогуша. — Манефа ободряюще похлопала по руке бааван ши. — Мне ты можешь довериться полностью. Скажи мне, что бы это ни было.

Дилара подвинулась ближе, будто хотела шепнуть старухе на ухо некую тайну, от которой зависит многое в ее жизни.

— Понимаете, вы так мило предложили скидку, а у Ангеллы, как я вижу, сейчас как раз большие трудности с мебелью. Да и стена слегка повреждена. Думаю, если повесить симпатичный гобелен, ну или коврик какой с изображением селянки, собирающей травы, или миленькой пастушки в окружении мирных овечек на зеленом лугу, будет самое то. И занавески…

— Что не так с моими занавесками? — злобно прорычала я. — По-моему, они просто замечательные.

— Это по-твоему, — отмахнулась бааван ши, будто мое мнение не имело ровно никакого значения.

— Нет, так дело не пойдет! — возмутилась я, подбоченившись. — Это мой дом и моя лавка! И пока я здесь хозяйка, черт побери! Почему занавески выбирают все кому не лень? Лично мне и эти очень нравятся.

— Фи! — осуждающе сморщила породистый носик Дилара. — Крепкие выражения не для леди.

И прежде чем я успела упрямо топнуть ногой и во всеуслышание заявить, что, коли так, леди быть наотрез отказываюсь, Манефа внесла свою лепту:

— Незачем становиться в позу, Ангелла. И не ругайся, ты же не грузчик в порту. Признайся, твои занавески — просто старый хлам, который даже старьевщик не примет. Еще одна стирка — и рассыплются от старости. Менять, и менять немедленно! А тебе, деточка, спасибо. — Это уже Диларе. — Надоумила. И как сама не догадалась?

Вопрос оказался риторическим, так как после его озвучивания обретшая цель в жизни Манефа устремилась к выходу и задержать ее можно было, лишь крепко обнимая старческие колени и волочась следом по полу. Впрочем, не факт, что подействует. Если Манефа чего задумала, ее и огнедышащий дракон не остановит.

— Было бы неплохо счет потом магу выставить, — заметила бааван ши, явно рассчитывая, что купчиха ее услышит.

Воспользовавшись моментом, Дилара деловито оккупировала облюбованный стул, вызвав во мне досаду пополам с завистью. Дожила. В собственном доме ни присесть, ни выспаться, ни занавески выбрать по своему вкусу. С видом фокусницы бааван ши избавила коробку от ленты и подняла крышку, явив моему удивленному взору аппетитную композицию из хорошо зажаренной, покрытой румяной корочкой курицы, возлежащей на серебряном блюде в окружении гарнира из овощей. Судя по заманчивому аромату, исходившему от кушанья, оно даже не успело остыть. Здесь явно не обошлось без магии.

— Это мне? Как мило, — выдавила я, стараясь не закапать голодной слюной барную стойку.

И действительно, стоило только увидеть еду, чтобы понять, насколько я проголодалась. Желудок радостно заурчал, предчувствуя сытную трапезу.

— Я подумала, что тебе недосуг будет готовить, — приветливо улыбнулась Дилара. Будто снабжение меня продуктами было ее основной жизненной целью, и она несла ее с достоинством.

Я живо метнулась за тарелками, разложила еду, не обделив гостью, пусть и незваную, зато очень полезную. Хотя по поводу ее визита я не питала никаких иллюзий. Не в привычках бааван ши являться просто ради светской болтовни и моего усиленного питания. Однако она проявила такт: аккуратно пощипывая птицу на своей тарелке, дождалась, пока я утолю первый голод, и лишь потом сообщила наконец о цели своего визита.

— Итак, — нежно мурлыкнула Дилара, — теперь, когда мы наконец-то остались одни, может, объяснишь, почему, придя к тебе в столь ранний час, я застаю у тебя мага, капитана стражи и старую купчиху, поначалу мирно дрыхнувшую наверху? Это как-то связано с появлением некроманта?

При упоминании о неизвестном конкуренте я поперхнулась.

— Вот так и знала, что эта рыжая морда растрезвонит по всей округе. Вот и доверяй кровососам после этого, — с чувством возмутилась я, хорошенько откашлявшись. — Гнать его надо. А ремонт я и сама доделаю.

— Только не надо делать скоропалительных выводов, — настоятельно посоветовала Дилара. — Алази просто исполнил свой долг перед его высочеством Баркиароком, — доверительно сообщила она.

— Шпионя за мной? — недоверчиво нахмурилась я.

— Скорее присматривая, — усмехнулась она, словно в моей жизни было множество забавных событий, за которыми следовало наблюдать. — Ничего личного, дорогая, но ты некромантка. А некромантия — очень опасный вид магии, особенно для нежити, как ни крути.

Что ж. По крайней мере честно и вполне объясняет наличие вампира в моем доме. Уже хорошо. А то неопределенность несколько утомляет.

— Итак, маг, стражник и купчиха были здесь из-за некроманта? — терпеливо повторила свой вопрос она.

— Скорее из-за оборотня, — устало вздохнула я, озадачив гостью.

— Оборотня? — недоуменно переспросила Дилара, и я не без злорадного удовлетворения поняла: вампирам известно многое, но далеко не все.

Мысль утешала. А то создается впечатление, что стоит лишь чихнуть, как вампиры уже здоровья желают.

— Да. Оборотень — это здоровенная серая лохматая зверюга, которая нагло ломилась в мое окно посреди ночи, — охотно пояснила я.

— Я знаю, кто такие оборотни, перевертыши и двуипостасные. Более того, знакома с представителями каждой из этих разновидностей лично. Так что не надо рассказывать о том, как они выглядят, — сверкнула очами собеседница. — Постой. Хочешь сказать, кто-то из них лез к тебе в окно?

— Именно, — подтвердила я и даже кивнула, чтобы между нами не осталось недопонимания.

— Зачем? — искренне удивилась она.

— Откуда мне знать? — недоуменно пожала плечами я. — Он не сказал.

— Странно.

— Вот и я о том же.

Главное, чтобы странная ночь не получила не менее странное продолжение. Но это не с моим счастьем.

— И все-таки я хотела бы услышать, что ты собираешься делать, — вкрадчиво поинтересовалась бааван ши.

Честно говоря, ее любопытство стало меня раздражать. Все ей расскажи, всеми планами поделись… Но если учесть, с какой ловкостью Дилара умудрилась озадачить Манефу вопросом обстановки моей лавки по сходной цене, приходилось делать над собой некоторое усилие, чтобы быть вежливой. А за прекрасную еду я готова простить даже неуместную критику в адрес занавесок.

— С Алази? — рассеянно уточнила я, осторожно прикидывая, не лопну ли, если полакомлюсь еще одним кусочком замечательной птицы, или стоит сказать организму решительное «нет». — Да гнать надо паршивца с кладбища. Ишь, завел моду шпионить. А еще раб называется.

— Дорогая, не слишком ли ты горяча на расправу? Штатный шпион — обычное дело при многих дворах, и с этой точки зрения тебе честь оказана, а ты возмущаешься, — недоуменно повела плечами бааван ши, и я с удивлением поняла — она действительно так считает.

А по мне, честь весьма и весьма сомнительная. Каждый клыкастый станет нагло совать свой длинный нос в мои дела, а я при этом должна лопаться от гордости. Все-таки странные они ребята. Какую только чушь не придумают.

Видимо, Дилара правильно истолковала недоумение, написанное на моем лице, потому что продолжила свой монолог в пользу рыжеволосого кровососа.

— Алази уже больше ста лет, и он понял глубокий замысел своего принца, — высокомерно заявила она.

— Да? — искренне изумилась я. — Что же тогда он так громко возмущался, когда Баркиарок известил его о возложенной миссии? Или это была коварная маскировка, а на самом деле он радовался?

— Согласна. Великие замыслы понятны не сразу, на то они и великие, — глубокомысленно изрекла гостья.

Глубокий реверанс в сторону главного вампира Загорска. Я оценила.

— Но ведь Алази быстро исправился, — напомнила она, заставив меня поморщиться, как от зубной боли.

Да-а-а. Старый добрый шантаж никто не отменял, и рыжеволосый вампир избрал именно этот метод, дабы наглым образом заселиться в дом на кладбище под личиной раба-ремонтника, ну и, как выяснилось, шпиона по совместительству.

— Рада за него, — кивнула я. — Но я не королева, не принцесса, не графиня и вообще не титулованная особа. У меня нет собственного двора, а значит, штатный шпион без надобности. Да и что ему делать? Подсматривать рецепты мазей или уникальной настойки для увеличения мужской силы? (Дорогая и действенная вещь, между прочим). К тому же не понимаю, зачем при дворе — официально аккредитованные шпионы? Это же секретная служба. Им таиться положено, а не открыто предупреждать о своем присутствии и роде занятий.

— Дорогая моя… — Дилара испустила глубокий вздох терпеливой мамочки, вынужденной пространно отвечать на тысяча первое «почему» любопытного чада. Декольте соблазнительно всколыхнулось, но мужского пола рядом не наблюдалось и оценить волнующий момент было некому. — Некоторые шпионы действуют тайно. У них совершенно секретные и очень опасные миссии. Они здорово рискуют при поимке. Их тщательно готовят и не менее тщательно ловят. Но при некоторых дворах, например эльфийских или вампирских, имеются официальные представители спецслужб. Им показывают лишь то, что хотят, иногда позволяют просочиться какой-нибудь пикантной, но не очень важной информации. Но порой бывают ситуации, когда кто-то пытается настроить один вампирский клан против другого, и тогда официальный шпион на уровне официального посла получает карт-бланш. Ему охотно предоставляют все сведения, что он запросит, более того, он может действовать по своему усмотрению, чтобы найти доказательства вины или, наоборот, опровергнуть оную. Между прочим, многих войн удалось избежать именно благодаря такой практике.

Честно говоря, я не совсем поняла, как именно все происходит, но быт и нравы вампиров мало меня интересовали. Вот если бы я вдруг решила податься в охотницы на нежить, тогда — да.

— Рада за них. Но при чем здесь я?

— Ангелла, у вампиров с некромантами никогда не было хороших отношений. Обычно некромантов убивали просто на всякий случай.

От неожиданности я закашлялась. Что ж. По крайней мере откровенно.

— И что мешает сделать это сейчас?

Глупо заканчивать жизнь в эпическом сражении «одна против вампиров» не хотелось, но все-таки я не могла не спросить. Вот такая я противоречивая.

— Раньше мы наверняка так и поступили бы, — улыбнулась гостья, и в движении ее красиво очерченных губ мне привиделось нечто хищное. — Пойми меня правильно, но с точки зрения любой нежити хороший некромант — мертвый некромант. Слишком уж плохо вы себя зарекомендовали. — Ха! А они, стало быть, зарекомендовали себя хорошо? Прямо все такие белые и пушистые… Правда, белыми и пушистыми бывают не только умильные котята, но и плесень. — Но нас лишь недавно легализовали и признали полноценной разумной расой, которая вполне может сосуществовать с людьми и имеет право голоса. Баркиарок полагает, что нам следует вести себя более цивилизованно и по возможности избегать скандалов. Поэтому Алази — наша страховка, что ты не наделаешь глупостей. К тому же он может свидетельствовать в твою пользу, если вдруг неизвестный некромант решится сделать нечто очень плохое. А ты говоришь: шпион тебе без надобности. Поверь мне, компания Алази тебе только на пользу.

Но меня доводы вовсе не успокоили. Наличие вампира, который постоянно сует нос не в свои дела, способно довести до нервного срыва. Ходить с оглядкой на рыжего не улыбалось совершенно. Все-таки выжил из собственного дома, мерзавец.

— А насчет конкурента — подумай, — настоятельно порекомендовала Дилара. — Его просто необходимо найти и нейтрализовать.

— Лично мне он пока не мешает, — немедленно ощетинилась я.

Пусть неизвестный нагло прогуливается по моему кладбищу, бесцеремонно тревожит умерших, приносит в жертву несчастных животных самым садистским способом, но я не являюсь официальным некромантом Загорска, да и не обязана ввязываться в драку за территорию по одному щелчку пальцев принца вампиров. А что за очередным появлением Дилары в моей лавке стоит именно он, а не внезапно обуявшая бааван ши тоска по мне, такой обаятельной, — к гадалке не ходи. Ну не завтраком же меня накормить она пришла. Если некромант так насолил кровососам, пусть разбираются своими силами.

— Так я передам Баркиароку, что ты постараешься? — улыбнулась она, будто не слышала последнюю фразу. — Будет лучше, если в Загорске не случится неожиданной смены некроманта.

Пока я пыталась понять, что это — угроза или предостережение, она с царственной грацией кошки поднялась со стула и ушла, оставив за собой стойкий шлейф аромата дорогих духов и полное смятение в моей нежной девичьей душе. Бааван ши — в своем репертуаре. Любят клыкастые театральные эффекты. Им бы на подмостках выступать, а не девушек заданиями озадачивать.

ГЛАВА 8

Ночь медленно опустилась на Загорск и стиснула его в объятиях, словно нежная нетерпеливая любовница — долгожданного возлюбленного. Охладила после жаркого летнего дня, прикрыла грязь и отбросы — вечных спутников нищего района. Фонарщики отправились в свой еженощный обход, зажигая магические светильники старенькими казенными амулетами. В престижных районах знати и купцов фонари горели ярко и на улицах вполне можно было прогуливаться, не опасаясь расквасить нос, споткнувшись в темном закоулке. Мой квартал не такой престижный, оттого фонари здесь горели через один, но все равно грех жаловаться, ведь в нищем районе они не горели вовсе. На светильниках экономили. Магическая энергия — дорогой товар и всегда найдет своего покупателя, который не посмотрит на историю ее происхождения.

Позже, ближе к утру, по улицам пройдут маги-утилизаторы. Адепты стихии воды прогонят поток по ливневой канализации и сточным канавам, смывая грязь, отходы рыбных и мясных рядов. Маги воздуха проветрят, чтобы не воняло. Старый маг, заведующий городским хозяйством, пройдет следом. Кряхтя и сетуя на нерадивость подчиненных, исправит огрехи.

— Не хватало нам еще эпидемий, — сварливо проворчит под нос он.

В общем, все как всегда.

Облачившись в черное, я терпеливо ждала, пока вездесущие соседи наконец уснут. За день надоели хуже горькой редьки. Хотя, справедливости ради, и денег оставили немало. С лихвой окупилось несколько новых добротных столов и стульев, миленький гобелен с изображением красивой девушки, что украшала голову единорога лесными цветами, сидя на залитой солнцем поляне. Возле ног девушки стояла корзинка, полная земляники такого размера, что эльфы, вечно колдовавшие над новыми сортами, облезут от зависти. Произведение неизвестной мастерицы удачно скрыло дефект стены. Бледно-зеленые занавески с рисунком листьев более темного оттенка замечательно смотрелись на окнах. Теперь ущерб, нанесенный разбушевавшимся магом, ни за что не разглядишь, даже хорошо зная о нем.

Положа руку на сердце, я вовсе не горела желанием тащиться куда-то по темноте. Вторая бессонная ночь подряд — это уже слишком даже для некроманта, даже при наличии состава, изготовленного по особому рецепту. Но ближе к вечеру в лавку серой тенью проскользнул ученик мастера вора. Парнишка сначала попытался стянуть все, что плохо лежит и не приколочено гвоздями, получил мерной ложкой по загребущим рукам, но даже не смутился. Весь его вид выражал недоуменное: «Эх, не получилось!» Он передал устное приглашение от своего мастера заглянуть сегодня в «Дикую утку», если я все еще горю желанием узнать что-то о появившемся в городе некроманте.

Разумеется, идти не хотелось. «Дикая утка» заслуженно пользовалась дурной славой, и не всякий воин отважится отправиться туда ночью, чтобы купить дешевую выпивку и сделать местных шлюх на несколько монет богаче. Но выбор небольшой. Либо рискну и пойду, либо принимаюсь за поиски конкурента самостоятельно, что вообще не вариант, так как я совершенно не знаю, с чего следует начинать, а посоветоваться не с кем. На Алази я все еще злилась, а других кандидатур сопровождать меня в разбойничий вертеп не было. Согласитесь, такое не каждому предложишь.

Отсутствие спутника я компенсировала десятизарядным компактным арбалетом гномьей работы, парой тяжелых метательных ножей в каждом рукаве и десятком посеребренных звезд. Если этого не хватит, прямо не знаю, куда катится этот мир. Немного подумав, я добавила несколько боевых амулетов из тех, что можно активировать не на полную мощность, а значит, просто оглушить нападающих или временно парализовать, не убивая. Не хватало еще оставлять за собой трупы. Такое только в балладах бывает, когда герой эпично косит врагов огромным мечом направо и налево, потом эффектно становится на колено и целомудренно целует руку трепетной возлюбленной, посвящая ей свой подвиг, а она в ответ врачует его раны и перевязывает их шелковым шарфом. На деле же явится городская стража и бодро рассортирует участников побоища по камерам, ключи от которых скормит дракону. Если на обычную драку в «Дикой утке», скорее всего, посмотрят сквозь пальцы (мордобоем в заведении никого не удивишь), то резни точно не допустят.

Где-то около полуночи я осторожно выглянула на улицу сквозь плотную ткань занавески. Пора. Света нет ни в одном окне. Гарантии, что никто не наблюдает, любопытствуя, придет ли оборотень сегодня или взял выходной, разумеется никакой, но отвести глаза я сумею. К тому же не спать вторую ночь подряд обычному человеку сложно. У меня есть бодрящий чай, а значит, преимущество на моей стороне, ведь для других я напиток не заваривала.

Я осторожно шагнула за порог, кутаясь в темный плащ и стараясь быть незаметной. Напрасный труд. Стоило лишь осторожно закрыть черный ход на замок, как откуда-то сбоку донеслось вежливое:

— Добрый вечер!

Я подпрыгнула от неожиданности и, к счастью, сдержалась (хоть и с трудом), чтобы не взвизгнуть. Это удачно, потому как тонкий девичий визг привлечет внимание соседей не хуже звериного рычания оборотня, но эмоции вылились в нецензурные выражения, которые в приличном обществе не произнесешь.

— Ангелла, разве мама не учила тебя, что ругаться вообще нехорошо, а девушке — особенно? — укоризненно зацокал языком неизвестный, медленно отделяясь от стены, и я с удивлением обнаружила перед собой Сиднера.

Маг умело прятался в тени моего собственного дома. Так маскироваться — особое искусство, доступное далеко не каждому. Несмотря на царящий полумрак и неверные серебряные лучи луны, соизволившей появиться на ночном небосклоне, даже в темной одежде спрятаться на так просто, особенно если человек смотрит непосредственно на тебя. Что-нибудь обязательно да выдаст. Сверкнут глаза или пряжка ремня… да мало ли что.

— Господин маг, — прошипела я, и словосочетание «господин маг» в моих устах прозвучало как грязное ругательство. Но ведь вежливо, не придерешься. — А твоя мама не учила тебя, что пугать девушек нехорошо? — в тон собеседнику поинтересовалась я. — Что ты вообще здесь делаешь?

— Какое совпадение. Я как раз хотел задать тебе тот же вопрос, — ничуть не смутился маг.

Такого просто так не смутишь и со следа не собьешь. Если втемяшит что-то в голову, то идею только с головой уничтожить можно. Но пока к лишению магов жизни я не готова. Хотя, если он будет и дальше активно путаться под ногами… Все может быть.

— Как мило, что спросил, — затрепетала ресницами я, хотя напускной наивностью мага не обмануть. Для откровенных ответов время еще не настало. И если мне судьба улыбнется, то не настанет никогда. — Живу я здесь. Думаю, вчера ты собственными глазами в этом убедился.

— Действительно, — легко согласился маг. — Только мне все равно любопытно: не поздновато ли для прогулок в одиночестве по ночным улицам? Оборотня ведь так и не поймали.

Я пожала плечами. На самом деле оборотень волновал меня меньше всего.

— А почему, позволь спросить, наша доблестная стража его не ловит? Да и твое магичество, к слову сказать, тоже не по улицам Загорска рыщет в поисках распоясавшейся нежити, а стенку моего дома подпирает. Могу я узнать о причине такого пристального интереса к моей скромной персоне? По сердцу пришлась, так женись. Ведь вторую ночь подряд честную девушку компрометируешь. Меня не жаль, так хоть соседей пожалей. Вторую ночь люди не спят, пытаясь разглядеть в ночи, что происходит, рискуя остаться пучеглазыми. Все лица о стекла поплющили, все языки до кровавых мозолей стерли, сплетничая о твоем жарком ухаживании с фейерверком и запугиванием Манефы, — попыталась воззвать к благоразумию Сиднера я.

Но мага моя отповедь не особо впечатлила. Видимо, того, кто постоянно имеет дело с нежитью, перспективой брачных уз со странной малознакомой девицей не слишком напугаешь. Крепкая у него психика, устойчивая, в многочисленных боях закаленная, от такого отвязаться непросто будет. И что теперь делать? Домой, конечно, можно вернуться, только когда еще такой случай представится получить информацию о неизвестном некроманте? Если я не явлюсь на назначенную встречу, мастер воров смело сочтет долг уплаченным, радостно потрет ловкие ручки и исчезнет, как и не было его. Ищи потом еще одного крайнего, согласного послужить информатором не корысти ради, а токмо по причине связавших его обязательств.

— Прелестная Ангелла, — многозначительно хмыкнул маг. Все ясно. Такой за словом в карман не полезет, у него там серебряный кастет лежит, а то и еще что-нибудь более грозное и смертельное для нежити припрятано, — где ты видела, чтобы приличные девушки по ночам не в собственных постелях сны смотрели, а по улицам в гордом одиночестве разгуливали? Ты сама себя компрометируешь в глазах районной общественности, а на меня вину спихнуть желаешь. К твоему сведению, я вовсе не стенку твоего дома подпираю, как ты изволила выразиться, а как раз оборотня и поджидаю.

Ух ты! От такой новости я даже немного опешила.

— Нечего сказать, оригинальный выбор места для засады, — не удержалась от шпильки я. — Это в какой-то книге рекомендуется или ты собственным опытом руководствуешься?

— «Как поймать оборотня на живца». Пособие для начинающих охотников, с занимательными пояснениями и картинками, — ехидно парировал маг.

— Интересная, должно быть, книжка, — серьезно кивнула я, будто и правда поверила в существование оной. — Непременно разыщу и ознакомлюсь.

— Я пришлю тебе свой экземпляр. Некоторые иллюстрации в ней особенно поучительны. Например, как серый волк поедает некую девицу в красной шапочке, а затем лакомится пирожками с мясом из ее корзинки на десерт. Художник постарался на славу. Кстати, девица — тоже блондинка, — деловито заметил Сиднер. И не поймешь, то ли пошутил, то ли действительно книгу хочет прислать, то ли подозревает в чем, но прямо сказать не желает, а, как некоторые виды хищников, ходит кругами. Примеряется для решительного броска. — Так ты так и не сказала, куда собралась ночью в таком виде и в гордом одиночестве, — напомнил он.

Я хотела было встать в позу, вздернуть аккуратный носик и высокомерно заявить нечто вроде: «Молодой красивой девушке не следует задавать подобные вопросы», — но передумала. Интуиция подсказывала, что маг так просто не отвяжется. Почему бы не сэкономить друг другу время? Иначе проторчим здесь до самого рассвета и разойдемся восвояси, несолоно хлебавши. Однако правду говорить господину магу не стоило. Как говорится, знание умножает печаль. И в данном конкретном случае печаль умножится моя. А уж если про ночные визиты на кладбище и светские беседы с призраком о некроманте известно станет… Само присутствие на кладбище худо-бедно я объяснить еще смогу: мол, травница я, травки мирно собирала, а вот мой интерес к появлению некроманта будет довольно сложно обосновать. К тому же, по идее, обычная травница не сможет отличить почерк одного некроманта от другого. С ее точки зрения, оба — мерзость несусветная. Значит, придется врать. И врать так, чтобы поверил наверняка.

— Я тоже решила поохотиться на волка, — нагло заявила я и уставилась в карие глаза мага. «Смотри, какая я наивная, прямо вся как на ладошке. Разве за этими ясными голубыми очами может таиться обман?»

— Прости, что? Я не ослышался? — искренне изумился маг.

Похоже, удивить его сложно, но все-таки возможно.

— А что так удивило господина мага? — надула губы я. — Моя мать — довольно известная охотница на нежить, и она, между прочим, преподала мне кое-какие уроки.

— Даже так, — усмехнулся Сиднер, как мне показалось — снисходительно, чем задел мое самолюбие.

Конечно, я вовсе не претендую на славу великой победительницы нежити, но далеко не так безобидна, как может показаться на первый взгляд. Впрочем, магу об этом знать несколько преждевременно. Вернее, я бы предпочла, чтобы он не узнал об этом никогда. В конце концов, лишнее внимание магов, если это не связано с легальной деятельностью, мне ни к чему.

— Даже так, — упрямо вздернула подбородок я, чем вызвала очередную улыбку его магичества. — К тому же у меня есть вот это.

Я резко распахнула черный плащ, явив насмешнику заботливо припрятанное оружие. Маг с интересом осмотрел метательные ножи, звезды, десятизарядный арбалет добротной гномьей работы. Думаю, амулеты он почувствовал с самого начала.

— Какой замечательный арсенал, — похвалил он мою предусмотрительность.

Врал, конечно, но на душе все равно стало приятно. Я польщенно зарделась и потупилась, хотя в темноте ночи, думаю, румянец и с хорошим зрением не разглядишь.

— Может, позволишь составить тебе компанию? — мило поинтересовался он.

— Куда? — ошеломленно спросила я. Задумавшись о своем, о девичьем, я благополучно умудрилась позабыть, куда именно должна идти.

Ведь в «Дикую утку» в компании Сиднера не заявишься: и там не так поймут, и маг тоже сильно удивится.

— Как куда? — изогнул темную бровь маг, подозрительно сверкнув в мою сторону очами. — На зверя охотиться, разумеется. Или, может, ты не нежить уничтожать собралась?

Разумеется нет. Но признаваться в этом глупо.

— Не стоит беспокоиться, — заюлила я, совершенно не представляя, как теперь избавляться от назойливого общества. Вот уж прилип так прилип, не всякий банный лист так умудрится. — Я и сама справлюсь. Сам же сказал: арсенал у меня — что надо.

— А я от своих слов и не отказываюсь. С вооружением все в порядке, — лукаво усмехнулся маг. — Но раз я все равно не сплю, а волк явно охотится на тебя (не случайно же его понесло на второй этаж прямо в окно спальни), заодно и прогуляюсь. Чем хочешь клянусь, вмешиваться не стану… ну, разумеется, если сама о помощи не попросишь или оборотень тебя не загрызет. Тогда добью, конечно.

— Меня? — осторожно пискнула я, слишком живописно представив свое растерзанное тело на пороге «Дикой утки».

И к чему, спрашивается? Я же вовсе не собиралась с нежитью тягаться. Да и следопыт из меня как из Дилары вегетарианка.

— Нет. Волка, — еще больше развеселился маг. — Тебя — только если будешь долго и страшно мучиться.

Ну прямо несказанно утешил. Я потупилась, размышляя. В сущности, выбор невелик. Можно развернуться и под удивленным взглядом мага продефилировать домой, бросив небрежное: «Не очень-то и хотелось!» Положа руку на сердце, плюсы в этом случае были (хотя бы отосплюсь как человек), но и минусы имелись — на встречу не попадаю. Другой вариант — отправиться в «Дикую утку» под ручку с магом. А что? Мысль, если подумать хорошенько, не совсем сумасшедшая. Во-первых, идти ночью в злачное место с сопровождением гораздо лучше, чем направиться туда, просто рассчитывая на собственные силы. Положим, я не совсем беззащитная особа, но боевого опыта у меня ноль (если не считать стычки с монстрами Требора, но там нам сначала здорово наваляли, пока я добежала до дома на кладбище и спустила собак), поэтому помощь мага не станет лишней. А там, может, умудрюсь сбагрить его куда-нибудь или отвлечь чем-то, пока сама перекинусь парой фраз с мастером воров. Потом извинюсь перед Сиднером, скажу: мол, ошибочка вышла, так как в Загорске бытует мнение, будто в кабаке по ночам только кровожадные монстры собираются. Немудрено и перепутать. А что он хотел? Я же блондинка, а девушкам с таким цветом волос многое позволено.

— А пойдем, — просияла улыбкой я, внутренне поздравляя себя с практически гениальным планом.

Могу же, когда захочу.

И мы пошли. Теперь уже две тени осторожно крались вдоль стен домов, благоразумно избегая света уличных фонарей и яркой лунной дорожки. Иногда я осторожно косилась в сторону мага, но даже подозрительного шевеления не обнаруживала. Вот это маскировка! Профессионал! Мои навыки не идут ни в какое сравнение. От огорчения мне даже казалось, что сама я гордо шествую посередине улицы всем на удивление.

«Дикая утка» оказалась шумным местом. Темное трехэтажное здание возвышалось в одной из подворотен нищего квартала, и ступени можно было рассмотреть, только когда в очередной раз распахивалась массивная дверь. Окна закрыты тяжелыми ставнями, способными выдержать длительную осаду городской стражи, если, разумеется, никто не надумает поджечь заведение. Но долго задерживать стражу и не требуется. Главное — всем посетителям вовремя сделать ноги, а уж хорошему бегуну и самый опытный боец не страшен.

Я здесь была впервые. Обычно прогулка по злачным местам не входила в мое времяпровождение. Но, по слухам, на втором этаже «Дикой утки» стояли карточные столы и велась игра, где ставкой зачастую была не только доля добычи, но и чья-то жизнь. На третьем обитали податливые девицы, готовые за умеренную плату скрасить одиночество любого, осуществив его самые потаенные фантазии. Поговаривали, что под кабаком находятся обширные подвалы, часть из которых отведена под винные погреба и хранение продуктов, часть используется для различных не совсем законных целей, например, хранения краденого или контрабанды. Да и тайный подземный ход здесь якобы имеется. Куда он ведет и существует ли в действительности — неизвестно. На то он и тайный. А может, их вообще несколько.

Только я потянулась к ручке, как дверь услужливо распахнулась. Оттуда радостно вывалился пьяный громила и сжал меня в страстных могучих объятиях, явно намереваясь переломать мне ребра своим энтузиазмом.

— О! — жизнерадостно осклабился он, явив полузадохшейся мне нехватку зубов. — А ты хто?

Вместо ответа он получил удар коленом в пах и болезненно сполз по двери вниз, держась за промежность.

— А никто. Галлюцинация, — прохрипела я, пытаясь наполнить легкие воздухом.

Удалось не с первой попытки. Я разобиделась и добавила простенькое сонное заклинание. Пусть проспится. Правда, у заклинания имелся небольшой побочный эффект: оно не очень хорошо сказывалось на памяти, зато наутро этот громила даже не вспомнит, с кем столкнулся в дверях. Тоже плюс.

— Сурово, — прокомментировал маг и поглядел на бедолагу с явным сочувствием.

Вот она, мужская солидарность. А что мне его, целовать, что ли, было? Так я ж до него только с табуретки дотянусь. Вон какая орясина.

Я брезгливо переступила через расстроенного громилу, который уже начал мирно похрапывать. Потянула ручку двери на себя. Дверь открылась так туго, словно ее кто-то держал изнутри, стараясь не пропустить внутрь кого-нибудь лишнего. Сиднер, как и обещал, не помогал. Я кряхтела и упиралась ногой в дверной косяк, но открыла самостоятельно. Молодец маг! Человек слова. Ну и я не подкачала: гордо не стала молить о помощи, предпочитая надорваться назло ему, но слабости не признавать.

Внутри царил интригующий полумрак. Несмотря на летнюю жару, горел очаг, на котором аппетитно подрумянивалась туша поросенка на вертеле. С потолка на массивных цепях свисали круги люстр, но света немногочисленных свечей явно не хватало, чтобы хорошо осветить все помещение целиком. Да и местные завсегдатаи наверняка предпочитают полумрак. Пол был засыпан соломой сомнительной свежести. Хотя вони не ощущалось, но тяжелый запах давно немытых тел и прокисшего пива сложно чем-то перебить. За столами сидели плотно, локоть к локтю, ели руками, шумно заигрывали с подавальщицами, стучали кружками по столешницам. Кто-то, устав от дел неправедных, сомлел до окончания ужина, упав лицом в тарелку. Некоторые курили, никого не стесняясь, чадили, пуская кверху кольца сизого дыма, и, судя по тому, что, вдохнув этот дым, мне тут же захотелось глупо хихикать и кокетничать с Сиднером, зелье у них было забористое и вряд ли легальное.

Как только мы вошли, нас заметили. За ножи не схватились, и это несомненный плюс. Просто отметили наше присутствие и поставили где-то галочку. Атмосфера стала более напряженной, кабатчик за стойкой чуть сдвинулся в сторону, явно рассчитывая выхватить нечто опасное из-под нее в том случае, если начнем чудить. Это он зря так подумал. При таком количестве посетителей нас задавят числом. Им только завалить, а там дружно запинают. Я внутренне всплакнула о горькой своей судьбине — ведь и не пожила-то совсем еще — и нарочито бодро шагнула через порог. Дверь отпустила резко, рассчитывая съездить магу по носу. Но Сиднер был не так-то прост и делать лицо плоским совершенно не желал. Маг быстро сориентировался, бесшумно скользнув следом одним хищным бескостным движением.

Почти сразу мимо невзрачной тенью прошмыгнул паренек-воришка. Значит, мастер тоже где-то здесь, просто я его не вижу. Это радовало. Оставалось только избавиться от мага. Но вот как? Не приковывать же его к столу в самом деле.

— Ну и? — жарко шепнул на ухо Сиднер, заставив меня нервно вздрогнуть.

— Что ну и? — злобно прошипела я.

— Что мы, собственно, здесь делаем?

Я ожгла мага возмущенным взглядом. Навязался на мою голову, теперь думай, что ему соврать поправдоподобнее. Сидел бы себе дома или со стражниками по окрестностям прогуливался, достопримечательности осматривая. Так нет же… леший принес…

— Ужинать собираемся, — торжественно возвестила я и потянула слегка опешившего таким поворотом событий мага к ближайшему столу, где была хотя бы видимость свободного места.

Параллельно сделала знак юркой подавальщице, что, при всей хрупкости девичьей фигуры, умудрялась таскать поднос с горой полных до краев пивных кружек, не расплескав ни капли пенного напитка, подавать еду, убирать грязную посуду со столов, отмахиваться от излишне наглых рук, получать расчет и даже иногда мило улыбаться. Знак, что показал мне призрак Мотия Понкратия, оказал на подавальщицу почти магическое действие. Она быстро материализовалась у нашего стола, щедро одарила улыбкой и блеском живых черных глаз.

— Гляжу, вы неместные. Посоветовать что-нибудь?

Я хотела было спросить о меню, но Сиднер нагло меня опередил.

— Нам жаркое и лучшее пиво, что есть. У нас свидание, — многозначительно сообщил он и даже придвинулся ближе, отчего мне нестерпимо захотелось съездить ему по уху.

Но замахнуться толком не вышло, слишком уж тесно мы сидели друг к другу. Пришлось двинуть локтем в бок. Маг поморщился, но совершенно не расстроился.

— Вот видишь. Жить друг без друга не можем, — понизив голос до полушепота, пояснил он.

Я порозовела от возмущения.

Девица понимающе улыбнулась. Мол, знаем мы, зачем такие парочки к нам на огонек заглядывают. Уж точно не чай распивать и на местных жителей любоваться.

— Может, вам сподручнее будет свидание устраивать в комнате на третьем этаже? — лукаво подмигнула подавальщица. — Я вам и ужин туда подам… потом… если захотите. А то народец у нас грубый, еще зашибить могут… ненароком… Нет в них этого, как его… романтизму.

— А давай! — возрадовался маг, чем ввел меня в некоторый ступор. — В номера!

И что я с ним буду делать в номерах? У меня несколько иные планы на сегодняшний вечер, весьма далекие от плотских утех.

Я хотела было открыть рот, чтобы просто, но доходчиво объяснить размечтавшемуся магу свою позицию и настоятельно порекомендовать ему перенести свое внимание на более доступных и совершенно недорогих местных жриц любви, но не успела. Простенькое, но действенное заклинание молчания лишило меня дивной возможности облечь кипящее в душе возмущение в слова. Оставалось лишь злобно испепелять Сиднера взглядом, но маг не только не вспыхнул, но даже не соизволил задымиться. Очень неучтиво с его стороны так разочаровывать даму. Мог бы хоть покраснеть из вежливости.

Подавальщица соблазнительно вильнула бедрами, вызвав у присутствующих мужчин приступ повышенного внимания, и призывно махнула рукой.

«С места не сдвинусь», — гордо подумала я, но Сиднер не дал мне даже шанса. Твердой рукой воздел на ноги и удержал, когда надумала опуститься обратно на лавку. Причем проделал это легко, безо всяких усилий, а со стороны по-хозяйски лежавшая на моей девичьей талии рука смотрелась как жест собственника и защитника.

Первый порыв наступить наглецу сапогом на ногу и проучить мага добрым проверенным ударом в пах пришлось задушить в зародыше. Интуиция подсказывала — «Дикая утка» не то место, где девушке следует проявлять норов. Местный народ вряд ли решится на вмешательство в ссору с магом, а если и надумает выступить на моей стороне, то сделает это вовсе не из-за внезапно обуявшего приступа рыцарства во славу прекрасной дамы. Результат мне точно не понравится. Пусть маг — серьезный противник, но он один. Против толпы мне не выстоять. Не всякой воительнице удастся выйти победительницей в схватке с таким количеством врагов разом. А я не воин, не боевой маг, а всего лишь некромантка. Чем я смогу защитить себя? Арбалетными стрелами? Звездами и метательными ножами? Стаей летучих мышей, которым к тому же понадобится время, чтобы прибыть на помощь. Все это лишь окончательно обозлит толпу. Может, слегка задержит, но не более. Хочу ли я бегать от бандитов по темным улицам Загорска? Вряд ли.

Все эти неутешительные мысли вихрем пронеслись в голове. Считайте меня перестраховщицей, но я наплевала на душившее негодование и даже умудрилась выдать некое подобие улыбки, прежде чем послушно последовала за магом наверх. Улыбка, правда, вышла похожей на гримасу, ну уж как смогла.

Третий этаж освещался немногим лучше, чем первый. Некоторые свечи в настенных светильниках либо потухли, либо не зажигались вовсе. Если задуматься о предназначении этого этажа — решение с освещением мудрое. Двери в комнаты выкрашены в различные цвета. Первая — красная, затем оранжевая, желтая, зеленая, голубая, синяя, фиолетовая. Семь дверей — семь цветов, как у радуги. Забавно.

— Ваша — голубая, — сделала широкий жест провожатая. — Устраивайтесь поудобней, а я пока принесу ваш заказ.

Она ушла. А маг, не особо церемонясь и щадя мои нежные девичьи чувства, затащил меня в комнату. Внутри тоже преобладал голубой: стены, занавески на окнах, покрывало на кровати, старенький, но чистый коврик, цветочные горшки на подоконнике — все было одного цвета. Похоже, тот, кто обставлял комнату, не блистал оригинальностью.

Само помещение оказалось довольно маленьким, и двум людям в нем было тесно. Впрочем, комната предназначалась вовсе не для танцев в вертикальной плоскости.

— Присаживайся, — великодушно предложил маг, указывая на кровать.

Мило с его стороны сразу предложить девушке постель. Хотя в каморке усесться больше не на что, разве что на хлипкий с виду столик. Но, боюсь, доходяга не выдержит моего веса, хотя я вовсе не толстая. Удариться копчиком об пол, когда не внушающие доверия ножки треснут и столешница грохнется, не хотелось. Я гордо продефилировала к кровати и степенно уселась на нее с видом истинной леди, представительницы сливок высшего общества, примостилась на самом краю матраса, держа спину прямо до рези в напряженных мышцах. Или это правило только на стулья распространяется? Впрочем, плевать. Не все ли равно? Главное — держать спину ровно и пронзать оппонента презрительно высокомерным взглядом сверху вниз.

Честно говоря, задумка не сильно удалась. Сказалось отсутствие опыта. Высокородных дам с малолетства учат всем жестам и взглядам. Да и смотреть сверху вниз на человека, который возвышается над тобой на добрую голову (а то и на три), — занятие сложное и для шеи весьма утомительное, здесь особый талант иметь надобно. Как ни тянись, а все равно не выйдет.

— Ну, — выдавил маг тоном обвинителя на суде присяжных. — И что это за спектакль ты устроила?

Я презрительно фыркнула. Сказать в любом случае было нечего, к тому же он так и не удосужился снять заклятие молчания, а бумагу и чернила не предложил.

Сиднер быстро понял свою оплошность и поспешил исправиться. Незамысловатый жест рукой, который в приличном обществе сочли бы не совсем приличным, снял заклятие с моих уст, а вот умных мыслей в голове не прибавил, поэтому я все равно не проронила ни звука, погрузившись в гордое, как мне показалось, молчание. Маг нетерпеливо постучал пальцами по столешнице, но звук ничуть не способствовал сосредоточению на поставленном вопросе. А о чем еще беседовать, я не знала. Боюсь, вполне нейтральная тема о погоде только окончательно выведет охотника на нежить из себя. Остаться с обозленным магом наедине в тесном помещении… Ну уж нет.

— Итак. Я жду, — терпеливо напомнил о своем вопросе он, и я чуть было не спросила, чего именно он изволит ожидать, уже открыла для этого рот, но не успела. В дверь настойчиво постучали. Прежде чем Сиднер успел «нежно» рявкнуть визитеру, чтобы убирался ко всем чертям, дверь неожиданно распахнулась, лишив его этой возможности. Похоже, не только я постоянно забываю о засовах и ключах.

В комнату легко впорхнула хитроглазая верткая подавальщица с увесистым подносом. Сиднер вознаградил ее злобным взглядом, но подавальщица в «Дикой утке» оказалась девицей не робкого десятка (другие в подобном заведении и не задержатся), поэтому смело проигнорировала мага.

— Устроились, голубки? — мило поинтересовалась она. — А я вам тут поесть принесла на сон грядущий. Любовь — замечательная штука, но одной ею сыт не будешь. — Девица подмигнула так многозначительно, что я покраснела, вызвав у подавальщицы понимающую улыбку на губах. — Повар сегодня расстарался, стряпня вышла на славу. Вам точно понравится, — продолжила девушка, одновременно сноровисто разгружая поднос и водружая на столик тарелки с жарким, объемистые кружки с пенным напитком, ароматную краюху хлеба, блюдце с желтым куском блестящего сливочного масла. — Что ж, оставляю вас одних… Воркуйте… Но если я понадоблюсь, то тут как тут.

Я с интересом посмотрела на подавальщицу, на ее почти чистый передник, серые, с лисьей хитринкой глаза и поняла, что помочь девушка может прямо сейчас.

— А где здесь у вас уборная? — осторожно уточнила я, бросив выжидательный взгляд на мага.

Интересно, что он в этом случае станет делать? Отправится следом под предлогом, что не доверяет первой встречной подавальщице мою доставку в сортир? Или немного выждет? Второй вариант предпочтительней. Будет время, чтобы перекинуться словом-другим с мастером воров, а там хоть трава не расти.

— Пойдем, я тебя провожу, — понимающе усмехнулась девица, в очередной раз вогнав меня в краску.

Сиднер проводил меня задумчивым взглядом, в котором плескался смех и заинтересованность практически в равных долях, но открыто протестовать не стал. Он явно меня подозревал, что неудивительно. Я вела себя более чем странно. Да еще и ночной визит нежити не прибавил мне привлекательности в глазах мага. Но хоть следом не отправился, и то замечательно. Конечно, охотник он хоть куда, и замаскироваться где угодно для него — раз плюнуть, но дверь все равно открывать придется. Не просочится же он сквозь нее? Поэтому я чутко прислушивалась, не хлопнет ли она сзади, не скрипнут ли плохо смазанные петли? Хвала Всевышнему, кажется, пронесло. Но что помешает Сиднеру просто выждать несколько минут и отправиться следом? Идея, как этого избежать, осенила внезапно и на тот момент показалась просто гениальной.

— Я слышала, в «Дикой утке» очень… — я немного помялась, пытаясь подобрать определение для оценки профессиональных качеств местных шлюх, — умелые девушки, — наконец нашлась я и глубоко вздохнула, внутренне поздравляя себя с удачным определением.

Подавальщица просияла, как новенький золотой, будто хорошее обучение девиц постельной премудрости было ее личной заслугой.

— Это правда, — радостно сообщила она. — Наши девушки пусть и не привыкли к роскоши, и плата у них скромная, но еще никто не жаловался. Не то что в этих дорогущих домах, где сплошь шелка, что на девках, что на стенах, а толку? А ты с какой целью интересуешься?

В том, что никто не жаловался, я как раз не сомневалась. В «Дикой утке» попробуй пожалуйся, так к тебе придут мрачные типы самой бандитской наружности и доходчиво объяснят, куда именно следует засунуть свою жалобу.

Не зная, как приступить к делу, я потупилась и тут же споткнулась. Как ни странно, это прибавило мне смелости. Или злости…

— Понимаешь… — неуверенно начала я, — мой… — Я задумалась, как же определить статус мага. Мой мужчина? Он таковым, слава Всевышнему, не является. Маг? Неизвестно, как местные среагируют на это известие. К магам относятся неоднозначно. Решила, что нейтральное «друг» будет уместнее. — Мой друг… человек особенный. — Я мысленно поздравила себя с нахождением подобного эпитета. С особенностью Сиднера и не поспоришь. — Короче, он большой любитель женщин.

— Ха! Удивила! Хуже, когда они мальчиков любят, — фыркнула девица, но тут же остановилась и уставилась на меня. — Постой, он что, тебе изменяет? Вот гад! А с виду такой приличный.

Почувствовав поддержку со стороны практически незнакомой девицы, я несколько приободрилась.

— Ну-у-у… — неопределенно протянула я. — Он такой… такой темпераментный. А я не хочу позволять ему вольностей, по крайней мере до свадьбы. А то ведь, сама знаешь, мужчины думают, что покупать корову, когда ее молоко и так твое, — глупо.

Подавальщица смотрела на меня уже с сожалением, как на безнадежно больную, родственники которой не решаются сказать ей горькую правду в лицо.

— Знаешь, дорогуша, я знавала некоторых женщин, которые так же считали, что брать свинью целиком из-за одной сосиски не менее глупо, — философски изрекла она. — И пускай не мое это дело, но совет дам. Бросай его. Ежели мужик на сторону смотрит, то кроме мытарств и постоянных нервотрепок ты с ним ничего не обретешь. Вон Матрена с кладбищенского конца со своим столько натерпелась. Ужас просто. И чем она его только не била. И сковородкой охаживала, и скалкой лупила… Все равно на чужие юбки заглядывается, а жена не уследит — так и под них заглянуть норовит. С Матрениными подругами всеми переспал, с просто знакомыми — тоже. Повела к магу, так он и мага… того… определил.

— С мужчиной? — удивленно округлила глаза я. — Ему что, вообще все равно с кем?

— Да нет, — хихикнула собеседница. — Маг женщиной оказалась. Короче, такого ходока проще кастрировать, чем исправить. Только одна беда — кому он без причиндалов-то нужен? Вот и мыкается Матрена, как с бешеным кобелем, которого только пристрелить и осталось.

Я тяжко вздохнула. Пристрелить мага пока еще готовности не было. Пожалуй, оставлю это мероприятие на самый крайний случай.

— Ты видела его, — с самым томным придыханием выдавила я, представляя пред собой полную чашку восхитительного горячего шоколада. Получилось вполне убедительно. Только что слюнки не побежали. — Мне есть что терять.

Девица преисполнилась скептицизма.

— Ну тебе видней, — с жалостью в голосе процедила она. — Мы, бабы, когда любим, такими дурищами становимся. Но тебе это будет стоить…

Намек я поняла правильно и послушно полезла за деньгами. В этом случае денег жалеть не следовало, хотя я развязывала тесемки кошелька не без сожаления. Оставалось только радоваться, что «Дикая утка» — недорогое заведение, а то серебром не обошлась бы. Деньги благополучно перекочевали в ладонь подавальщицы, мы ударили по рукам. Теперь и к мастеру воров заглянуть можно, если этот прохвост благополучно не исчез в недрах района бедняков.

Не исчез. Лишь только я принялась спускаться по лестнице на первый этаж, передо мной словно из ниоткуда материализовался паренек — ученик вора, сверкнул «честными» глазами и громко зашептал:

— Чего так долго? Заждались уже.

Я пожала плечами. Мол, даму и обождать немного не грех, а такую, как я, ожидать можно хоть вечность.

— Пойдем, у нас тут отдельный кабинет имеется, — добавил воришка и повлек меня куда-то через общий зал под громкие комментарии завсегдатаев, интересовавшихся, не слишком ли хороша цыпочка для такого доходяги, как он.

Но к открытым действиям никто не переходил, и на том спасибо.

Отдельный кабинет в «Дикой утке» представлял собой даже не комнату, просто отгороженный плотной черной тканью угол.

— Прошу, ваше магичество, — насмешливо поклонился мой спутник, услужливо отдергивая темный полог.

И тут я совершила трагическую ошибку — зашла внутрь. В следующий момент я получила удар по затылку и, сползая в темное болезненное беспамятство, запоздало поняла… А ведь мастеру воров я не говорила, где живу, а благоразумно назвала для связи адрес Горгулиса. Медуз бы ни за что не выдал мою лавку ученику вора, пришел бы сам. Тогда откуда парнишка узнал мой адрес? Запоздалый вопрос яркой вспышкой пронзил мозг, но ответа на него я не нашла и погрузилась во тьму.

ГЛАВА 9

Сознание возвращалось медленно. Оно словно осторожно кралось по темным задворкам ума, болезненно пульсировало в висках, отдавалось тупой болью в затылке. К тому же жутко мутило, а во рту царила знойная сушь пустыни. Я тут же задала себе вопрос: «А что, собственно, произошло?» И, как ни странно, не смогла обнаружить в памяти сколько-нибудь вразумительного ответа. Память нагло отказывалась помочь мне понять, как же я умудрилась докатиться до жизни такой. А тело вообще не слушалось. Парализовало, что ли? И это — в такие молодые годы! Эх! И не пожила-то совсем, а уже паралич разбил. Что ни говори, а работа у меня нервная.

Взгрустнув немного о своей горькой судьбине, я решила открыть глаза, дабы храбро встретить свалившееся на мою долю несчастье, и — о чудо! — руки обнаружились в целости и сохранности. Как ни удивительно, ноги тоже не пострадали. Зато какой-то оригинал додумался крепко приковать мои конечности к ужасной серой каменной плите, чья поверхность неприятно холодила спину даже сквозь плотную ткань рубашки. Именно поэтому я не могла свободно двигать руками и ногами и ошибочно приняла железную помеху за признаки внезапного недуга. Одежда все еще была на мне, что вселило в душу робкую надежду на незапятнанность девичьей чести.

— Ну и какого лешего от меня надо? — мрачно поинтересовалась я у не менее мрачного на вид потолка.

Я вовсе не рассчитывала, что каменные своды вдруг волшебным образом обретут дар речи и ответят, но свершилось чудо, и чей-то самодовольный голос с легким смешком пояснил:

— Твой дар, Ангелла. Разумеется, твой дар. Смазливых баб — хоть пруд пруди, а вот дар некромантии ниспослан далеко не каждой.

Я замерла, пронзенная внезапным откровением. Мой дар некромантки кому-то понадобился? Но зачем? Это должен быть особый случай, раз кто-то приложил столько усилий для моего пленения. Гораздо проще связаться с посредником и заказать услуги за звонкую монету. Либо похититель — законченный скряга, что, конечно, печально, но не смертельно. Либо… мне предстоит участвовать в чем-то противозаконном. А, как известно, в таких щекотливых делах свидетелей не оставляют.

«Небось еще и органы мои запродаст на составляющие для каких-нибудь декоктов, скупердяй несчастный!» — загрустила я.

По Загорску периодически ходили слухи один другого страшнее. В последнее время шептались о том, что в городе появился некто, охотно скупающий человеческие органы для каких-то своих целей, явственно отдающих чернокнижием. На окраинах будто бы даже трупы расчлененные находили в совершенно немыслимых количествах, но были ли они живы в процессе извлечения органов или нет, особо никто не интересовался. Обычно жертвами оказывались люди без роду без племени, без семьи, каких-либо средств к существованию и перспектив. Да и никто не знал наверняка, куда подевались недостающие части тела, может, мелкая нежить, что водится в любом городе, поживилась или крысы пообедали… Правда это или обычная городская легенда из тех, которыми мамы пугают детей, а подростки наводят друг на друга страху, сидя у ночного костра в родительском саду, — неизвестно. Что ж… похоже, придется мне узнать это на практике.

Смириться со своей печальной участью было сложно. Пусть в голове воцарилось туманное, болезненное, тошнотворное, отдающее в висках тупой болью помутнение, но некромант я или просто погулять вышла? Похоже, придется подтвердить свою некромантскую злобность персонально для непонятливых супостатов. Ну, главное, каков этот самый мастер воров! Заманил в ловушку меня, наивную и доверчивую. Вот не поленюсь, оживлю сотню мышей или крыс да натравлю на поганца! Но сначала нужно решить первостепенную задачу: освободиться от оков (если получится) или хотя бы понять, где я нахожусь.

Я осторожно потянулась магией к амулетам. Пустота. Глупо, конечно, было предполагать, что наивные похитители оставят мне что-либо из оружия. Да и амулеты обнаружить не составляет труда, если даром обладаешь. Тут уж маскируй не маскируй их под обычные украшения, все равно вычислят. Кстати, о магах. Интересно, чем занят поспешно покинутый мною Сиднер? Шлюх местных щупает или догадался-таки отправиться вслед за мной? Надеюсь, маг умнее меня и не попался в расставленную западню. У него же опыт… Или попался? Тогда он, может быть, где-то на соседнем столе отдыхает и о будущем своем мрачном тоскливую думу думает. Только бы не это.

— Скажи мне, о мудрый голос, — непослушными, пересохшими губами пролепетала я, смутно надеясь заболтать похитителя, пока буду пробовать освободиться от оков. Хотя, чуяло мое сердце, с моим счастьем такое не удастся. — Что ждет меня в грядущем, что это за место и кто меня похитил?

В ответ противно захихикали.

— Похоже, тебя слишком сильно приложили по голове. Раньше ты и не думала называть меня мудрым и уж тем более не считала ясновидящим. А ведь мы были друзьями.

«Друзьями?» — толкнулась в мутной голове ошалелая мысль. И действительно, в голосе неизвестного отчетливо проступали знакомые нотки. Кажется, я где-то уже слышала его, но, раздери меня упырь, если я хотя бы предполагаю, кто это может быть. И это при том, что друзей у меня — кот наплакал. Если не сказать, что их нет вообще. Исключением была Лорана, но она благополучно вышла замуж и уехала в столицу.

При такой редкой профессии, как некромантка, сложно сходиться с кем-либо накоротке, ведь людям свойственно любопытство, а шила в мешке не утаишь. Рано или поздно друг обо всем догадается. Можно мириться с пьянством, распутством, да мало ли еще с чем, но если твой знакомый взял за правило гулять по ночам по кладбищу, да еще и тревожить мирно гниющих в могилах покойников, — это не каждый примет. Один донос — и мне придется долго оправдываться перед властями, а если уж поймают с поличным… Об этом лучше и не думать. Просто мороз по коже.

— Что? Не узнаешь? — мерзко хихикнули рядом, и по шороху ткани я поняла, что «друг» подвинулся ближе. — А я-то, грешным делом, думал, что нашу последнюю встречу ты не скоро забудешь… Хотя… слышал я, что у девиц только волос длинный, а с памятью и умом дело обстоит не так хорошо… А знаешь… — еще один сдавленный смешок, — я даже рад, что ты выжила. Нынче так сложно обнаружить нелегального некроманта. А легальные все на строгом учете, и их точно станут искать.

— Меня тоже станут, — твердо заявила я, хотя на самом деле вовсе не была в этом так уж уверена.

— Серьезно? — весело переспросил все еще неизвестный.

Лично я его веселости не разделяла. Как и заверений в дружбе. Нормальные друзья в гости пригласительной открыткой, а не ударом тупым предметом по голове зовут. Почему тупым? Потому что удара острым, скорее всего, я бы просто не пережила.

— Интересно, и кто станет тебя искать? Соседи? Так я им подкину славную сплетню, что ты с оборотнем слюбилась да и сбежала от господина мага подальше. Думаю, и охотник на нежить тоже не станет никого искать. Оборотней много. Сдался ему волк, по чужим спальням ночью лазающий.

— Откуда… — запнулась я, и следующий смешок стал еще более омерзительным.

— Откуда я знаю про оборотня? — ехидно поинтересовался «друг». — Так он тоже здесь. Может, хочешь чего спросить у него, пока мы не начали?

— Не начали чего? — невольно похолодела я, и сердце предательски сжалось от предчувствия чего-то неведомого, но очень плохого.

— Ритуал, разумеется, — фыркнул «друг». — Как иначе я, по-твоему, заберу твой дар?

— Дар? — изумилась я.

Заявление незнакомца настолько поразило, что я невольно дернулась и… он оказался в поле зрения моих ошеломленных глаз. Высокая худая фигура, облаченная в балахон, который ничуть не скрывал ее угловатости и сутулости, даже, скорее, подчеркивал. Спутанная русоволосая шевелюра. Карие глаза нездорового красного оттенка, землистого цвета кожа, а губы настолько бледные, словно с них стерли краски жизни. Это был Требор! Он прав. Когда твой друг спускает на тебя свору кладбищенской нежити, это не скоро удается забыть, если удается вообще.

— Ты? — ошеломленно выдохнула я.

— Да, я, — гордо ответил маг и стал словно выше от собственной значимости. — Признайся, не ожидала так скоро меня увидеть? А я вот он! Жив-здоров.

Насчет его здоровья, как телесного, так и духовного, я сильно сомневалась, но не стала сообщать об этом вслух. Незачем дразнить гусей. Хотя… Он что, действительно собрался отнять мой дар? Интересно, как можно исхитриться забрать магическую силу, которая является не просто даром, а чем-то вроде части души. Это вообще выполнимо?

— Как такое возможно? — не удержалась все-таки я.

Честно говоря, моя жизнь без дара была бы намного проще, хотя и скучнее. Но ведь некромантия — часть меня. Неотъемлемая, неделимая, я к ней привыкла и смогу ли быть прежней, если магу все-таки удастся ее отделить, — не уверена. Впрочем, у Требора слишком мало таланта, да и дар слабоват, чтобы реально провернуть такое. Ведь, насколько мне известно, многие маги мечтали наложить загребущие ручки на чужие способности, особенно если со своими не очень, но пока подобное еще никому не удавалось.

— Сомневаешься? — Его улыбка стала такой широкой, что обозначились острые выпирающие клыки. Похоже, с момента нашего расставания изменилось действительно многое. Требор не только практиковал некромантию (как известно, у магов, не родившихся с этим даром, от некромантских заклинаний трансформировался облик), но и попивал кровь вампиров (дорогой, кстати, напиток, пользующийся спросом на черном рынке). — Я тут, по случаю, прикупил один манускрипт. Написано толково, но длинно и очень неразборчиво.

Он демонстративно извлек из широкого рукава балахона сомнительного вида пергамент, чудом не рассыпающийся на волокна, и помахал перед моим носом. Интересно, откуда у него деньги и на дорогую вампирскую кровь, и на древние тексты?

— Так вот, — продолжил маг. — Там описан отличный ритуал. И оборотень, кстати, играет в нем одну из главных ролей. Кстати, этот лохматый умудрился сбежать от меня, чтобы попытаться тебя предупредить. Вот дурак! Не понимает, что послужит рождению великого некроманта! Идиот.

— А что от него требуется? — на всякий случай поинтересовалась я, хотя неприглядная правда находилась буквально на поверхности.

Оборотень будет присутствовать здесь явно не в качестве приглашенного гостя. Обычно для ритуалов необходимы зубы, шерсть или внутренности нежити. Да и какой с мертвого спрос? Не каждый же практикует некромантию.

— Всего лишь умереть, — подтвердил мою догадку будущий великий некромант. — Разумеется, на жертвенном столе.

— А я? Что будет со мной? — Глупый вопрос, но я просто не могла не спросить. — Я тоже умру?

— Честно говоря, не знаю, — озадаченно пояснил маг. — Текст слишком старый, и конец толком не разберешь. Думаю, выживешь, просто знакомых узнавать перестанешь… И с умом проблемы будут… Ну да ладно. Блондинкам вообще мозги без надобности.

Нечего сказать, утешил. Хотя, наверное, щадить мои нежные чувства он и не собирался.

— Итак, приступим, — радостно потер когтистые ручки Требор. — Ритуал нужно провести непременно ночью. Некромантия — она темноты требует и уединенности. Ну ты знаешь. Надеюсь, ничего не перепутаю. Свиток-то старый.

«Чтоб тебя перекорежило!» — мысленно пожелала я. И хоть в подобных заклятиях я не сильна и за свою жизнь, стыдно признаться, ни на кого даже порчу навести не решилась, но шансы, что Требора разорвет или хотя бы скрутит в штопор, были, и неплохие. Всем известно: ритуал — штука тонкая. Даже если в очерченный магом круг спустится на паутинке неучтенный паук, результат получится совершенно непредсказуемым. Мысль вдохновляла. Пришлось думать ее дальше, но осторожно.

— Кстати, а что ты так подозрительно притихла? — тут же по закону подлости поинтересовался маг. — Не кричишь, не возмущаешься. Задумала чего?

— Да что ты… — тяжко вздохнула я и даже стыдливо потупилась, чтобы, не дай Всевышний, по глазам ничего не понял. Кто знает? Может, за то время, что мы не виделись, он не только стал некромантом с амбициями, но и взял пару уроков по чтению в душах человеческих. Этой ночью я точно ничему не удивлюсь. — У меня же руки прикованы. Что я могу? Да и амулеты ты отобрал, — не без досады напомнила я.

— Ну-ну, — с подозрительным прищуром протянул он. — А за амулеты спасибо. В хозяйстве здорово пригодятся. Я, знаешь ли, сейчас на мели.

Требор явно мне не поверил, но настаивать на дальнейших пояснениях не стал. Видимо, действительно, время дорого.

— А вот и твой герой, — жестом бывалого фокусника Требор отдернул то, что выглядело как каменная стена, а на поверку оказалось плотным занавесом, и обнаружил еще один каменный алтарь, только цепями к нему оказался прикован обнаженный мужчина с кляпом во рту.

То, что на алтаре возлежал не Сиднер, внушало некоторую толику робкой надежды. Маг на свободе гораздо полезнее мага плененного. Хотя в моем случае на мага сложно рассчитывать, ведь я сама его бросила в заведении с весьма сомнительной репутацией. Как он меня найдет? Но ведь всегда хочется, чтобы в самый опасный момент вдруг явился некто в сияющих доспехах или хотя бы в черном бархатном плаще (да черт с ним, пусть даже в рубище, но явится, в конце концов) и спасет меня, беззащитную, от жертвоприношения. Может же девушка немного помечтать.

Между тем Требор суетливо начертил кривоватый, на мой взгляд, круг мелом, расставил непонятного цвета свечи, шустро приволок железную жаровню, полную раскаленных углей, и принялся широкими движениями щедро метать в нее пучки трав, завывая при этом довольно противно. Какая досада, что руки прикованы и уши не закроешь. Огонь радостно принял приношение, сухая трава занялась пламенем. По комнате распространился жуткий смрад, от которого заслезились глаза, надсадно запершило в горле и неудержимо захотелось кашлять, чихать и плюнуть в морду похитителя, а оборотень вообще начал синеть, ведь кляп не давал ему дышать толком. Да и к тому же нюх у волка гораздо тоньше людского обоняния, можно только гадать, как тяжело ему приходилось вдыхать гадкое «благовоние».

— Раздери тебя упырь, Требор! — просипела я, мужественно борясь с приступами кашля и тошноты. — Что за адскую смесь ты жжешь?! Напутал чего или решил нас отравить? Так лучше сразу прирежь — гуманнее будет.

— Ангелла! — возмутился незадачливый некромант и поднял на меня воспаленные от дыма глаза. Видимо, и на него состав влиял не лучшим образом. «Так ему и надо», — внутренне позлорадствовала я. — Тут и так неразборчиво написано, а еще ты со своими дурацкими замечаниями лезешь, эгоистка чертова.

— Это я-то эгоистка? — возмутилась я такому наглому наговору.

— Ну не я же! — подбоченился маг. — Ты, между прочим, будешь здесь лежать со всеми удобствами и станешь свидетелем ритуала, единственного в своем роде! Его, может, вообще никогда не проводили или проводили, но за столетия до твоего рождения! Тебе честь оказана, между прочим, а ты ее вовсе не ценишь. Неблагодарная.

— Ничего себе честь! — возмущенно фыркнула я. — Лежать на хладном камне и присутствовать на собственной смерти.

— А это еще вилами на воде… — истерично хихикнул Требор. — Наверняка умрет здесь только оборотень. А ты можешь и выжить. При твоей живучести я вовсе не удивлюсь.

— Ага. И превращусь в собственное подобие, пускающее слюни, — нервно всхлипнула я.

Жалко себя стало до ужаса, до дрожи в позвоночнике и предательской влаги в глазах. Но слезами, к сожалению, здесь не поможешь.

— Ничего страшного, дорогая. Зато будешь жива, — неуклюже утешил маг. — Ну хочешь, когда я стану великим, то организую тебе самый лучший уход в тихом монастыре? Там ласковые сестры станут выгуливать тебя в красивом саду, кормить лучшими блюдами, слюни вытирать.

Честно говоря, такая перспектива меня совершенно не утешала. Я прикусила губу до крови, пытаясь унять приступ паники. Орать, визжать и сквернословить в адрес похитителя можно, но бессмысленно. Оставлю нервные вопли и истерику на тот случай, когда все остальные средства будут исчерпаны. Хотя, видит Всевышний, их немного.

Требор явно счел мое молчание за знак согласия и продолжил свой ритуал. Оборотень на соседнем алтаре завозился, забился, пытаясь высвободиться, но только вызвал ехидную улыбку на губах своего мучителя. Цепи были сделаны на совесть, держали крепко. Я не стала повторять ошибок волка. Если уж нежить не может избавиться от оков, то моих дамских силенок на сей подвиг точно не хватит. Я еще больнее прикусила собственную губу и почувствовала солоноватый металлический привкус крови. Прекрасно, как раз то, что нужно. Любой некромантский ритуал требует жертв. Маленькая или большая, но жертва должна быть. Магия крови — она магия крови и есть.

Во мне теплилась робкая надежда слить наши ритуалы, создав собственный внутри проводимого Требором. Метод не новый, но практикуют его редко, так как он чрезвычайно сложен, и те, кто его проводил, обычно плохо оканчивали свою жизнь. Бедняг либо разрывало на части, либо трансформировало в нечто экзотическое и совершенно неописуемое, либо маги сходили с ума. Эти обстоятельства сильно поубавили очередь из желающих экспериментировать в этом направлении, так как никогда нельзя было с точностью предсказать, чем эксперимент завершится. Но мне-то терять было нечего. Поэтому я прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться, и принялась шептать собственную формулу, стараясь попасть в такт со сбивчивым речитативом Требора.

Магия откликнулась. Потекла тихим ручейком откуда-то из глубин в моем теле, поднялась на поверхность, заструилась в пальцы…

— Ой! — вскрикнула я от резкой боли.

Наручники раскалились и обожгли запястья.

— Ага!!! — радостно воскликнул Требор, в один шаг оказавшийся рядом. — Так я и знал, что ты что-то задумала! Но, как видишь, я все предусмотрел. И вообще, будешь продолжать в том же духе, заткну рот своим носком, а я носки давно не стирал.

Для того чтобы подтвердить свои слова, он задрал полу балахона и продемонстрировал тощую голую ногу, обутую в сильно стоптанный башмак. Носок на ноге явно видел лучшие времена, и что такое стирка, не помнил совершенно. Меня передернуло от омерзения. Требор осклабился.

— Вот и договорились, — резюмировал он и продолжил свое чтение.

Я тяжело вздохнула. Делать было больше нечего. Либо ожидать чудесного спасения, чего, с моим счастьем, похоже, и до седых волос не дождешься, либо покорно ждать, чем все кончится, позволив своему телу расслабиться. Что я и сделала. Даже прикрыла глаза, пытаясь задремать. Ведь на ногах практически вторые сутки, хоть на жертвенном алтаре отосплюсь.

Несмотря на общую физическую усталость, полностью расслабиться все равно не удалось. Слишком неудобным было каменное ложе. И спине холодно. Я попыталась сосредоточиться на сбивчивом речитативе заклинающего мага. К счастью, «благовония» уже несколько рассеялись, и в горле перестало першить, да и в голове слегка прояснилось.

Оказалось, Требор читал текст на совершенно неизвестном мне языке. И когда только успел выучить, полиглот несчастный? Но, странное дело, поверх сбивчивого запинающегося бормотания мага мне слышался чей-то довольно приятный голос, четко и размеренно произносящий каждое слово. Эхо, что ли, тут такое? Или это приближается обещанное безумие? Ой-ой-ой…

— Требор, — неуверенно позвала я, — ты слышишь это?

— Чего — это? — недовольно поинтересовался маг, отрываясь от своего потертого пергамента.

— Ну-у-у, — неопределенно протянула я. — Словно кто-то еще вторит твоему заклинанию. Так и было задумано?

— Нет. Не было, — прошипел Требор. — Было задумано, что ты тихонько полежишь себе на алтаре — и все. Твой дар тебе вовсе не нужен, ты им толком и не пользуешься! А мне — нужен! Я его знаешь как хочу?! И что?! Он достался тебе! На мой взгляд, совершенно незаслуженно. Ты можешь нормально лежать? Я ведь тебя никогда особо ни о чем не просил. Просто полежи — и все. Не выдумывай, не мешай мне, не болтай всякую ерунду. Ни стыда у тебя, ни совести. Мне, между прочим, с твоим даром потом осваиваться, а ты просто вести себя спокойно не в состоянии. Все! Еще одно слово — и я точно носком тебе пасть заткну. Или даже двумя! Понятно?

Мне было понятно. Чего ж тут непонятного? Ладно. Если он так просит, я полежу молча. Подумаешь, слово ему не скажи. Я демонстративно надулась, чем изрядно позабавила мага. Глупо, конечно, но что поделаешь. Зато дуться мне никто не запретит.

Требор продолжил прерванное занятие. Он начал обходить свой круг, гнусаво напевая заклинание, и подбросил несколько веточек в жаровню, наверное, чтобы нам с оборотнем жизнь малиной не казалась.

Но второй голос никуда не исчез. Он тут же принялся вторить речитативу возжаждавшего халявного дара некромантии Требора, словно поджидал где-то недалеко, когда закончится затишье в ритуале. Я невольно прислушалась. А он ничего… этот голос. Словно завет куда-то, манит. Под него точно хочется заснуть, отдаваясь манящему благозвучию. Я наконец-то смогла расслабиться. Тело приобрело некоторую легкость, словно его качали воды тихого озера, в котором можно спокойно позволить течению нести себя, не боясь утонуть. И меня повлекло… повлекло куда-то прочь. Да я и не сопротивлялась. Зачем? Если зовут так нежно и приятно…

ГЛАВА 10

Сознание возвращалось медленно, как не сразу проявляется ночное зрение, если резко выйти из хорошо освещенной комнаты на темный двор. Я удивленно моргнула, еще не вполне осознавая, кто я, где нахожусь и как меня угораздило сюда попасть. Пока я с удивлением таращилась в едва освещенный неверным светом свечей серый каменный свод, из глубоких недр памяти осторожно выплыли предыдущие события. С трудом вспомнила, как оставила Сиднера в «Дикой утке» и даже обеспечила его досуг с местными девицами (неслыханная щедрость с моей стороны), как мастер воров (которому я точно сделаю какую-нибудь гадость, если выживу, не лишусь дара и не сойду с ума) устроил западню, а бывший друг (ибо глупо считать другом человека, пытавшегося тебя убить) решил забрать мой дар некромантки. Интересно, а у него получилось?

Я осторожно потянулась к магии. Сила мирно дремала где-то внутри меня. Откликнулась неохотно, словно я прервала ее сладкий крепкий сон, но все же откликнулась. «Не получилось, — злорадно констатировала я. — Неудачник. Или… или, может, просто ритуал еще не завершен?» И как доказательство пронзившей мозг догадки послышался четкий речитатив на неизвестном мне языке. Ритуал продолжался. Мне стало обидно. Пусть мы не выбираем дар, с каким родиться, и некромантия скорее мешает, чем помогает жить, но это моя магия, и отдавать ее просто так я вовсе не намерена. И я рванулась из оков. Вырваться не вырвалась, но цепями загремела звучно. Не хуже неупокоенного духа со стажем, что любит бродить по ночам, злобно бряцая кандалами и пугая спящих.

Как ни странно, но монотонный речитатив заклинания прервался. Меня услышали. «Сейчас принесет носок, — с тоской подумала я. — И все же… лучше задохнусь некроманткой, чем останусь и без дара, и без мозгов», — гордо вскинулась я и зашипела в сторону спешно приблизившейся фигуры в бесформенном балахоне и низко надвинутом на лицо капюшоне.

Звук получился на удивление грозный, словно кто-то раздразнил большую хищную кошку. Молодец я. Еще пару раз рванула оковы, скорее для профилактики, чем реально рассчитывая, что металл не выдержит моего натиска.

Мужчина отбросил капюшон, и вместо нескладного Требора, чей и без того несуразный облик сейчас был искажен проявившимися признаками практикующего неприродного некроманта, в неверном свете свечей появился привлекательный незнакомец. Его густые каштановые волосы на лбу перехватывал золотой обруч с вставкой из обсидиана, и разноцветные причудливые вкрапления завораживали своим совершенством. Карие, теплого медового оттенка глаза смотрели с явным участием. Если бы я не лежала на жертвенном алтаре, словно дева на заклании, а встретила этого незнакомца где-нибудь на улице, вполне сочла бы его привлекательным. А сейчас оставалось только гадать, как именно Требор умудрился так преобразиться. Может, это ритуал не по отнятию моего дара, а по заимствованию красоты? Час от часу не легче. Перспектива остаться не только безумной, но и уродиной поразила до нервного тика. Левый глаз мелко задергался.

— Гидая, — прошептал незнакомец, — успокойся. Я не причиню тебе вреда.

— Требор, ты совсем рехнулся? — Стараясь не выдавать волнения, поинтересовалась я, но голос все равно предательски дрожал. — Решил выбрать себе личину посмазливей? Кого ты хочешь обмануть, некромант недоделанный? И как, раздери меня упырь, я могу оставаться спокойной, лежа на жертвенном алтаре?

— Это для твоего же блага, — поспешил заверить маг.

Смелое заявление.

— Кажется, у нас разное понятие о моем благе, — ехидно фыркнула я.

— Надо же, ты говоришь вполне разумно, а я даже еще не провел ритуал до конца. — Тонкая улыбка скользнула по губам, и я некстати отметила, что нижняя губа была чуть более пухлой и чувственной.

— Прости, что я тебя огорчаю, но я пока еще в своем уме.

— Как ни странно, но, похоже, что так, — спокойно откликнулся тот.

— И почему ты все время называешь меня Гидаей? — на всякий случай поинтересовалась я, и внезапная догадка поразила меня.

За эту ночь я несколько раз прерывала проводящего ритуал мага. А что, если из-за этого что-то пошло не так и вместо моего дара Требор получил улучшенную внешность и безумие в нагрузку. Забавно. Как говорится, не рой другому яму.

— Наверное, потому, что это твое имя, — спокойно уточнил он.

Я внимательно вгляделась в совершенно незнакомое лицо. Странно. Абсолютно ничего похожего на Требора. Возможно, конечно, я давно его не видела и могла позабыть некоторые черты, но не все же разом. К тому же даже сквозь балахон угадывалась фигура куда крупнее и мускулистей, чем у незадачливого мага. Забавно. Может, это не он сошел с ума? А я? Но тогда почему он называет меня совершенно другим именем? А-а-а! Это мы оба лишились рассудка. Досадно-то как. Ладно. Буду решать проблемы по мере их возникновения. Сначала нужно выбраться отсюда, а уж потом разбираться, кто как выглядит и насколько безумны мы оба.

— Допустим, — осторожно согласилась я. Спорить с безумцем — себе дороже. — Может, все-таки отпустишь меня? А то руки затекли и спине очень холодно, — предложила я и даже постаралась сделать самое умоляющее выражение лица, на которое только была способна.

— А я, между прочим, вообще уже весь посинел, — тоскливо простонали с соседнего алтаря.

Эгоист! Ну почему мужики все время думают только о себе? Нет бы поволноваться обо мне, маленькой и беззащитной. И вообще, я девушка, слабый пол. Меня беречь надо, а не к алтарям железками приковывать.

— Ну что ж, — как-то подозрительно легко согласился он. — Я тебя отпущу, только пообещай вести себя хорошо.

— Буду паинькой, — мило улыбнулась я, стараясь всем своим видом показать, насколько послушна и смиренна.

Только крылышки за спиной расправить осталось — и воспарю к небесам, светом Всевышнего озаренная. В конце концов, за ложь, произнесенную на жертвенном алтаре во имя собственного спасения, сложно винить.

— А если я буду вести себя идеально, меня тоже отпустишь? — жалостливо подал голос оборотень, заставив меня нервно вздрогнуть.

Перспектива грядущего освобождения заставила совершенно позабыть о собрате по несчастью. М-да. Вот такая я, оказывается, эгоистка.

— Конечно нет, — спокойно откликнулся заклинатель. — Хотя, если подумать, ты обретешь иную свободу, освободишься от бренного тела и побежишь вверх по радуге, ну или как там волки отправляются в свои леса Вечной Охоты. Так что ликуй.

Но волк ликовать отчего-то не хотел. Видимо, трудности бренного бытия прельщали его больше радостей в мифических лесах, а может, он сильно грешил в жизни и подозревал, что в рай оборотней допущен не будет, а в человеческий его точно не возьмут и придется довольствоваться постоянной пропиской в геенне огненной. Место хотя и жаркое, но далеко не курорт.

Райской музыкой звякнули отпираемые кандалы. Сейчас я ни за что не променяла бы эти звуки даже на самый лучший концерт знаменитого королевского оркестра. Немного выждала, пока последняя цепь отпустит затекшую от жестокого обращения ногу, оттолкнула зазевавшегося мужчину и опрометью кинулась, как мне показалось, к выходу. Прости, волк, но сейчас каждый сам за себя. Позже, если выберусь, разумеется, сообщу о совершенно спятившем Треборе страже. Хотя вряд ли встреча с городской стражей пройдет для оборотня безболезненно. В отличие от вампиров, оборотни все еще вне закона как опасный для человечества вид. Хотя странно, вампиры — тоже нежить и питаются отнюдь не цветочной пыльцой.

Выхода не было. То есть, наверное, где-то он имелся (не духи же пещерные нас сюда принесли), просто я его не находила. Маг степенно поднялся на ноги и, никуда особо не спеша, принялся отряхивать запылившийся балахон. Я метнулась в одну сторону, в другую… Ничего. Отчаянно хотелось выть и рвать на себе волосы, а еще лучше — на нем. Его волос не жаль, а со своими я как-то сроднилась.

— Позволь спросить, чем ты занята? — невозмутимо поинтересовался маг. — Ты же не думаешь, что, зная тебя достаточно хорошо, я не замаскирую дверь? Я не повторю свою оплошность.

Низкое коварство потрясло до глубины души. Хитро. Ничего не скажешь.

Я обернулась и зашипела на него, словно разъяренная кошка. М-да. Странные у меня появились привычки. Раньше никогда не хотелось шипеть на кого-либо и угрожающе скалить зубы. Это выглядит по меньшей мере глупо, если во рту у тебя нет острых опасных клыков, которые можно продемонстрировать. А у меня, слава Всевышнему, таковых не имеется. Или что-то изменилось, а я и не знаю? От одной мысли, что подобное возможно, во рту пересохло, а сердце в груди предательски замерло. Я осторожно провела языком по зубам и нащупала клыки! Что это, раздери меня упырь?! Сплю ли я или угодила в кошмар наяву? Точно. Вот и нашлось единственное разумное объяснение происходящему. Я всего лишь надышалась той жуткой дряни, что изволил набросать в жаровню Требор, и заблудилась в царстве грез. Не самый худший способ убить время перед собственной смертью, но отчего-то умирать все равно жутко не хотелось.

— Гидая, я не причиню тебе вреда, — терпеливо вздохнул маг и даже поднял обе руки, чтобы я отчетливо разглядела, что они пусты.

Вот она, разница между сном и реальностью. Требор бы уже рвал и метал, а этот ничего, держится. Даже уговаривать меня пытается, ровно взбалмошное непоседливое дитя. Положа руку на сердце, этот вариант мага меня больше устраивает. Терпеть не могу, когда на меня орут. Пусть даже вопли вполне заслуженны.

— Я не причиню вреда, — напомнил он и сделал шаг в мою сторону.

От неожиданности я вздрогнула и обнаружила сразу несколько вещей одновременно.

Во-первых, оказалось, что на потолок гораздо проще забраться, чем спуститься обратно. Не знаю, что это за помещение, но потолок неизвестный зодчий вознес на внушительную высоту. Молодец. Не пожалел ни времени, ни материалов на строительство. Возможно, когда-то здесь жили великаны, и для них высота — в самый раз, а вот я, спрыгнув вниз, точно покалечусь, к гадалке не ходи. Буду лежать, истекая кровью, к вящей радости мага. Ему останется лишь спокойно и неторопливо довершить начатое.

Во-вторых, в старой каменной кладке довольно места в зазорах, чтобы хорошенько закрепиться. Как мои ногти смогли выдержать мой вес? Я осторожно покосилась на собственные хрупкие девичьи пальцы и чуть не полетела вниз от удивления. Крепкие, темные, блестящие, словно покрытые толстым слоем мебельного лака когти венчали каждый палец. Такие вцепятся так вцепятся — мало не покажется. Вон, даже раствор малодушно крошится под их напором.

А в-третьих, это вовсе не пещера. Но хорошо это или плохо, я понятия не имела.

— Раздери меня упырь, кто же я такая? — пораженно пролепетала я.

— Та, кем была несколько столетий: единственная и неповторимая. Сделай мне одолжение, спускайся вниз. Не забывай: я всего лишь человек, и мне сложно разговаривать с тем, кто висит на потолке, — терпеливо продолжил мужик в балахоне.

Похоже, терпение — сильная сторона его характера. Или просто желает во что бы то ни стало сманить меня, растерянную и беззащитную, вниз. Интересно, зачем? Не ритуал ли решил продолжить? Я преисполнилась подозрений и на всякий случай прильнула к потолку с пылом истосковавшейся по объятиям возлюбленной. Под напором неожиданно крепких когтей угрожающе крошился булыжник. Ничего себе у меня ноготочки отросли. Наверняка не у каждого демона такие в арсенале имеются. Вспомнив о нечистом, я по привычке сплюнула через плечо, чудом не угодив заклинателю в глаз. Посмотрела вниз — и мне враз поплохело. Перспектива обрести новый дом на потолке выглядела гораздо более привлекательно по сравнению со свободным падением вниз на спину, на твердый пол. Когти когтями, а ребра и позвоночник точно не переживут подобного испытания.

— Ага, разговаривать, видите ли, ему неудобно. А мне на холодном камне голышом лежать замечательно и комфортно, — сварливо напомнил о своем существовании оборотень.

Но виновник заточения нежити даже не соизволил обернуться в сторону жертвенника.

— Будь любезен не вмешиваться в чужие разговоры, не с тобой беседа ведется, и мнения блохастых я не спрашивал, — сказал, как отрезал, он.

— А кто мне запретит? — высокомерно осведомился оборотень, хотя явно находился не в том положении, чтобы задирать нос.

— Тогда твою пасть заткнет кляп.

Слово «кляп» прозвучало весьма многозначительно, легко можно было догадаться, как противно будет на вкус то, из чего маг сделает затычку.

Волк заткнулся. Интересно, почему он раньше не был так благоразумен. И вообще, как умудрился угодить в лапы магу? Насколько мне известно, оборотни очень осторожны по природе своей. И немудрено. Волков слишком многие разумные виды недолюбливают. Да и некоторые условно разумные тоже с признаниями в любви не спешат. При этом совершенно не важно, охотятся ли оборотни на зайцев с оленями, когда покрываются шерстью, или носятся, сверкая пятками, по лесам в поисках плоти и крови разумных рас. Большинство людей предпочтет видеть оборотня в качестве шкуры над камином, а не как улыбчивого соседа.

— Кстати, а почему ты не снабдил его кляпом раньше? — на всякий случай осведомилась я.

Любопытство — неотъемлемая часть моей натуры, хотя сама соседей за него осуждаю. Вот такая я непоследовательная, за что иногда и страдаю. Пусть я еще не определилась с тем, сон ли вижу, или это действительность так умудрилась преобразиться под действием коварного ритуала Требора, но кляп у оборотня раньше точно имелся, а у меня не было когтей и клыков, да и маг выглядел несколько иначе…

— Это катакомбы, дорогая. Кто его здесь услышит? — с усмешкой пояснил маг.

«Надо же, в Загорске, оказывается, и катакомбы есть», — мысленно изумилась я. Сколько живу, никогда о таком не слыхивала. Впрочем, раньше я и не интересовалась наличием подземных ходов. Очень недальновидно с моей стороны, ведь они могут существенно облегчить жизнь любому некроманту, если раздобыть карту, разумеется. Бродить по рукотворному лабиринту, набивая шишки и пытаясь учиться на собственных ошибках, не хотелось. С моим везением я выберусь на поверхность древней седой старухой, если выберусь вообще.

Под ногтями-когтями снова опасно закрошился булыжник, заставив меня нервно вздрогнуть всем телом. Истерично взвизгнув, я судорожно перебрала руками в попытке закрепиться понадежнее. Удалось, слава Всевышнему. Хотя славить его после того, что он со мной сделал, несколько преждевременно. Хотя, пока я жива, есть шанс выпутаться из любой передряги.

Вот ведь странно, даже в древности строить не умели. Вокруг — такие славные горы, а они для катакомб самый хлипкий материал выбрали, скупердяи несчастные.

— Осторожней, Гидая, — взмолился маг. — Неровен час — сорвешься. Лучше сама спустись, пока не упала. Падения тебе никогда особенно не удавались.

Осторожно, чтобы не закружилась голова, а то точно грохнусь так, что костей не соберу, я покосилась вниз на участливое лицо мужчины. Похоже, действительно переживает. Либо я и впрямь нужна ему в целости, либо в королевском театре его таланту актера давно пропуски ставят.

— Хотела бы, да не могу, — горестно всхлипнула я, с тоской оглядывая серый пыльный потолок, с которым уже практически сроднилась.

М-да. После такого приключения мне определенно понадобится с десяток ведер воды, чтобы отмыться дочиста. А хоть бы и все двести — лишь бы пережить эту странную ночь сюрпризов, оставшись в здравом уме и твердой памяти.

— Отчего же? — искренне удивился собеседник. — Тебе всего лишь нужно отпустить потолок и осторожно спрыгнуть вниз. Это же легче легкого.

— Ничего себе легко, — панически всхлипнула я, вцепившись в кладку еще сильнее, словно маг мог вознестись вверх и силой лишить меня опоры, а потом долго смеяться над тем, что получилось в итоге. — Я же разобьюсь в лепешку.

Маг вздохнул, выдержал паузу, явно считая про себя до десяти, чтобы не высказать ненароком все, что думает о моей нерешительности. Так ему и надо. Не будет похищать беззащитных девиц и утаскивать их в катакомбы, чтобы нагло силой вырвать дар. Свой надо иметь, а не к чужому ручки загребущие протягивать.

— Во дает, вампирюга! Упасть она, бедняжка, боится. В лепешку разобьется! Протри глаза, дорогуша, ты уже и так лет сто мертвее мертвого. Как говорится, мертвец дважды умереть не может. По крайней мере, от падения с высоты уж точно. Вот кол осиновый в самый раз придется, — мерзко хихикнул оборотень, и я пересмотрела свое гуманное отношение к жертве.

Конечно, убивать его не следовало, а вот проучить хорошенько… Хотя… стоп. При чем тут вампиры?!

— Это кто мертва? Я мертва?! — от неожиданности я чуть не отпустила злополучные камни, но вовремя одумалась и стиснула пальцы, кроша многострадальный булыжник.

Крошево дробно застучало по полу, вызвав небольшое эхо.

— Ну не я же, — нагло фыркнул волк и довольно осклабился. — Вампиры, к твоему сведению, мертвы, они не живут, поэтому нежитью величаются.

— Оборотни тоже нежить, — спокойно напомнил маг, и светло-карие глаза загадочно сверкнули в неверном свете свечей.

Странно. Свечей явно недостаточно для такого большого помещения, и тем не менее я вижу отчетливо, как никогда не видела раньше даже днем. Могу разглядеть малейшую трещинку в кладке в стене, даже отсутствие булыжника в третьем ряду снизу. А ведь стена находится далеко за пределами магического круга со свечами.

— Никуда не уходи. — Это он уже мне. — Я только схожу за лестницей и вернусь. Да… еще кляп прихвачу для особо разговорчивых, — пообещал маг и удалился в темноту, где услужливо появилась массивная дверь, повинуясь легкому замысловатому пассу левой руки.

Вот как он ее прятал. Интересно, удастся ли мне повторить этот фокус со снятием морока?

— Почему ты назвал меня вампиром? — спросила я у оборотня.

Ведь всем известно, что лучшее, чем можно скоротать время ожидания, — это беседа. Пусть в странных грезах у меня обнаружился полный комплект внушительных когтей, да и клыки во рту имелись, но это еще не делает из меня кровососа. Или делает? А-а-а, вот он, коварный замысел мага! Он задумал не только дар мой отнять, но и в нежить обратить. Нежить — она нежить и есть. Даже если в суд идти надумает, кто ж ей поверит? Посмеются только. А то и в камеру бросить могут для острастки, чтобы на честных людей возводить поклеп неповадно было.

— Я узнаю вампира, когда его вижу, — заверил волк. — А ты бы вместо того, чтобы болтать попусту, освободила бы меня, да и ходу отсюда, пока этот урод в балахоне не вернулся с новой придумкой, как укокошить нас половчее.

Отчего-то критика внешности мага полоснула по живому. Наверное, это человеческая солидарность. Хотя оборотень и утверждал, что, как ни прискорбно, человеком я не являюсь.

— Он не урод, — обиженно насупилась я. — Да и зачем мне бежать, если маг отправился за лестницей для меня?

— Надо же, какая наивность для вампирши, — то ли удивился, то ли восхитился он. — И как только дотянула до столь почтенного возраста? На новообращенную вроде не похожа. Как можно всерьез доверять человеку, да еще тому, кто без зазрения совести распял тебя на жертвеннике, приковав цепями?

Как ни крути, он прав.

— Но он же меня отпустил и сказал, что не причинит вреда, — напомнила я, хотя прозвучало действительно довольно наивно.

Так утопающий судорожно цепляется за соломинку в надежде избежать печальной участи.

— И ты веришь всему, что тебе говорят? — горько рассмеялся оборотень. — Очнись, дорогуша. Ты в катакомбах, скоро рассвет. Магу нужно просто подождать, пока ты заснешь и рухнешь вниз, как переспелый плод. Ну же, кончай праздновать труса и спускайся. Тебе всего лишь нужно осторожно спрыгнуть вниз. Освободи меня, и я покажу тебе прекрасное место для дневного отдыха. На кладбище есть несколько дивных старинных склепов на выбор. Они принадлежат богатым людям, но в них давно не хоронили и совсем никто не бывает. Даже крови своей дам перед сном. Редко какой вампир может похвастаться тем, что получил от оборотня кровь в качестве добровольного дара.

Чертовски соблазнительно, конечно. Но все равно прыгать было очень страшно. Нежить я в собственных грезах или нет, а проверять это на практике ох как не хотелось. Даже за щедрый посул крови. Упоминание о красной влаге сковало внутренности сосущим холодом, обожгло горло огнем, наполнило рот слюной предвкушения, заставило зубы хищно лязгнуть, а разум — содрогнулся от тошнотворной волны отвращения. Вот такая я противоречивая.

Маг вернулся быстрее, чем я успела на что-то решиться. Оборотень сплюнул с досады и пробормотал нечто нелицеприятное о бабах, что вечно умудряются испортить жизнь и себе, и окружающим. Маг одарил нас подозрительным взглядом, явно уловив флюиды заговора, витавшие в воздухе. Вслух он ничего не сказал, но прежде чем установить стремянку, предусмотрительно снабдил излишне словоохотливого оборотня кляпом, чтобы не болтал попусту, а лежал смирно, терпеливо ожидая решения своей участи, как и положено нормальной жертве. Оборотень возмущенно засопел, злобно таращась на своего мучителя. Но маг оказался не лыком шит, и запугать его простым выпучиванием глаз, дополненным сопением, не удалось.

Зря подстраховывался. Даже при мысли о том, что придется разжать напряженные до судорог пальцы, по спине пробегала нервная дрожь и жутко холодело внутри от приступа паники. Поэтому, когда маг щедро предоставил в мое распоряжение вожделенную лестницу, слезать я и не подумала. Похоже, снять мое скрюченное, парализованное ужасом тельце удастся, только оторвав изрядный кусок потолка.

Некоторое время маг наивно надеялся на то, что я одолею спуск своими силами. Его сложно винить, ведь запрыгнула на потолок я даже без разбега. Увидев в моих глазах панику вперемешку с твердой решимостью попробовать себя в роли потолочного жителя, обосновавшись там навечно, маг сжалился и полез вверх. Его руки нежно, но твердо обвили девичий стан, и я инстинктивно вцепилась в булыжники еще крепче.

— Я держу, можешь отпускать, — предложил маг.

Я нервно икнула, но разжать скрюченные пальцы не смогла. Инстинкт самосохранения отчаянно вопил о том, что подо мной — пустота, а крыльев у меня нет. Я же не птица и не летучая мышь какая-нибудь.

Маг понял, что помогать собственному спасению я вовсе не намерена. Несколько мучительных секунд я думала, что он попросту гордо плюнет на все, спустится вниз, утащит лестницу и предоставит меня своей горькой судьбине. Но ошиблась. Маг оказался тверд духом и силен телом: рванул за талию так, что чудом пополам не переломил. Я взвизгнула, маг крякнул, лестница треснула, и мы с руганью полетели вниз под злорадное фырканье оборотня. Нежить явно надеялась, что мы убьемся оптом (весьма недальновидно с ее стороны, ибо в этом случае освободить от оков будет некому), но просчиталась. Маг успел бросить заклятие, и мы плавно спланировали на пол. От непередаваемого облегчения ноги стали мягкими, будто набитые ватой. Сползла бы вниз, но крепкие мужские руки помешали мне, орошающей такую желанную твердь слезами благодарности, вольготно расположиться на полу.

— Я же говорил, что не причиню тебе вреда, — шепнул куда-то в район затылка маг.

Я нервно сглотнула, перепуганное внезапным падением сердце пойманной птицей трепетало где-то в районе горла, поэтому ответить удалось не сразу, да и голос предательски дрожал.

— У тебя есть зеркало?

Маг явно не ожидал подобного вопроса. Зря. Женщина всегда остается женщиной и даже на краю пропасти станет волноваться о красоте прически. Впрочем, в данный момент внешний вид интересовал меня несколько по иной причине. Лично я предпочитаю один раз увидеть, чем сто раз услышать, и ни за что не поверю в свою кровососущую натуру раньше, чем узрю ее воочию.

— Зачем? — явно удивился маг.

— Странный вопрос, — нервно хихикнула я, мужественно балансируя на тонкой грани, отделяющей меня от истерики. — Желаю лицезреть себя, любимую, во всей ослепительной красоте. Поэтому зеркало должно быть большим.

Маг скептически хмыкнул. То ли сомневался в моей нереальной красе, то ли не был уверен, что найдется достаточно большая отражающая поверхность, которая сможет в должной мере отразить все мое великолепие.

— На самом деле очень странное пожелание, — признался он. — Но если это тебя успокоит, идем. Скоро рассвет.

Дался им всем этот рассвет. Я не горный тролль, в камень с лучами солнца не обращусь. Хотя… Вампиры же днем спят. Ну подумаешь, лягу чуть позже. Делов-то.

Зеркало у мага имелось, и большое. Находилось оно в комнате в конце какого-то очень запутанного перехода, который в жизни не пройдешь без карты. Наверняка строительство вылилось в целое состояние. Впрочем, во сне и не такое возможно. Как-то мне снился целый дракон, а кто-то из архимагов древности хотел взять меня в ученицы. Сны что-то значат только у ясновидящих, да и то далеко не каждый. В том, что я сплю или грежу наяву, в очередной раз убеждало именно наличие зеркала. Слишком уж дорогая штука, чтобы Требор смог ее себе позволить. Да и ни к чему ему. Не красна девица, чтобы любоваться. А вот мое отражение потрясло меня до глубины нежной трепетной души. Слышала я, что при обращении в вампира преображаются, но чтобы так кардинально…

— Кто это? — на всякий случай осведомилась я, узрев в отражающей поверхности высокую всклокоченную вампиршу, облаченную в старое уродливое черное платье явно не по размеру.

Одежда балахоном свисала до пола, босые ноги обладали непередаваемым нездоровым синюшным оттенком тушки заморенной голодом курицы. Но хотя бы когтей на ногах не было. Не хватало еще клацать по полу, как собака. Черные волосы грязными нечесаными лохмами ниспадали до талии (или того места, где она должна находиться, хотя, судя по истощенному виду, талия была везде). В красновато-карих глазах сквозило выражение сродни безумию. Тонкий породистый нос. Скулы запали. Сквозь истончившиеся от явного недоедания губы явственно проступали острые клыки. К слову, покойников в гроб краше кладут.

— Ты, Гидая, ты, — подтвердил мои худшие опасения маг, спокойно стоявший позади меня.

Видимо, он не очень-то мне доверял, оттого и держал на расстоянии вытянутой руки, чтобы не сбежала. А может, ему просто нравилось наблюдать за мной как за подопытным животным в своей лаборатории. Поди разбери его мотивы. Маги живут долго, простым смертным их не понять.

— А почему у меня такие волосы? — уточнила я, не решаясь спорить по поводу имени.

— Ничего страшного. Вымоешь, расчешешь, будут краше прежних, — заверил он. — Кое-что, правда, придется отстричь, но ничего непоправимого.

Это я и сама видела. Такое спутанное воронье гнездо не каждый гребень расчешет, все зубцы поломаются.

— Но я высокая и худая, — не сдавалась я.

— Питайся нормально — тело нарастет.

— А то, что я вампир, тебя не смущает?

Это сон. Точно сон. Не могу же я и впрямь стать вампиром, да еще с совершенно другой внешностью.

— Только пару столетий назад, а потом привык как-то. На самом деле меня смущает только то, что ты отражаешься в зеркале.

— А не должна? — заинтересовалась я.

Дело в том, что в различных источниках встречались разные противоречивые сведения по данному вопросу. Некоторые книги гласили, будто вампир, являясь истинным порождениям ночи и живым мертвецом в одном флаконе, в зеркалах не отражается. Дескать, этой особенностью и по сей день пользуются некоторые охотники на нежить, чтобы разоблачить маскировку кровососов. Другие возражают, что в таком случае вампиров истребили бы столетия назад. Ибо, несмотря на достаточную дороговизну зеркал, маленькое зеркальце часто присутствует в доме, и его вполне достаточно, чтобы провести занимательный опыт с любым чужаком, посетившим деревню или подозреваемым в вампиризме.

— Разумеется. Ты же не урожденная, тебя обратили. Несмотря на несколько столетий не-жизни, тебе так и не удалось накопить достаточно силы, чтобы преодолеть эту особенность. Поэтому мы не были вхожи в высший свет, что тебя очень печалило. Но богатые слишком любят развешивать везде зеркала. Глупо рисковать из-за нескольких глотков аристократической крови. Кровь везде кровь, и у крестьян она ничуть не хуже, даже полезнее.

И тут я вспомнила один простой, но действенный способ проверить, сплю я или нет, и чуть не стукнула себя по лбу за недогадливость. Ведь если ущипнуть себя во сне, то боли не почувствуешь.

— Ущипни меня посильней, — попросила я мага и встретила его недоуменный взгляд в зеркале.

— Зачем? — искренне удивился маг.

Вот так всегда. Все приходится делать самой. Я изо всех сил стиснула пальцами собственную кожу, взвизгнула и подпрыгнула от боли.

— Ты ведешь себя как ребенок, — констатировал маг.

— Это не сон, — изумленно выдавила я. — И я не ребенок.

— Чем сильно меня радуешь, — хрипло прошептал маг, и мне невольно захотелось дать ему пощечину, хотя он, в сущности, ничего не сделал.

Мысли в мозгу метались перепуганными зайцами. Как вообще такое может быть? Я отключилась на одном жертвеннике, а очнулась на другом! Этот паразит Требор опять что-то напутал. Просто не маг, а недоразумение какое-то. И как таким дипломы в академии выдают? Он же опасен для общества (и для себя, кстати, тоже). Что ни заклинание — сюрприз за сюрпризом. Хорошо хоть сил магических — с гулькин нос, а то с его умением колдовать от Загорска только руины остались бы.

— А ты, собственно, кто такой? — подозрительно прищурилась я, вперив в отражение мага пристальный взгляд. — И откуда меня знаешь?

Тот страдальчески закатил светло-карие глаза.

— Меня зовут Биннэт, — с нажимом, словно рассчитывал, что каждое слово намертво впечатается в мою девичью память, сообщил он. — Я тот, кто оберегает твой сон более двух столетий. Я хранитель дневного покоя.

— Хранитель дневного покоя? — задумчиво уточнила я, припоминая, что определенно где-то уже слышала это понятие.

Вопрос только где? И слышала ли? Возможно, память играет со мной злую шутку. Это как с созвучными понятиями «мазохист» и «филателист», когда вроде бы слышится похоже, но вещи определенно разные. Может, Кассандра в один из сеансов обучения упоминала что-нибудь о хранителях, а я не запомнила? Еще бы. Орден «Черной розы» просуществовал века, и соответственно знаний некромантки накопили немало. А Кассандра вообще призрак, и у нее уйма времени для самосовершенствования. Куда мне, убогой, за ней тянуться.

— Именно, — возгордился Биннэт. — Когда-то ты соизволила оказать мне эту честь.

Пораженная собственным великодушием, я задумалась. В жизни редко кто так искренне радовался моим поступкам. Определенно здесь есть какой-то подвох. Только вот как узнать, в чем он состоит?

— Славно, — начала издалека я. — И сколько претендентов было на эту замечательную должность?

— Раньше — не знаю. Но именно на тот момент — я один, — самодовольно осклабился Биннэт.

— Странно. А почему именно маг? Маги ведь с вампирами не только не дружат, но даже практически всегда враждуют, — изумилась я. — Не знаю, чем именно должен заниматься хранитель дневного покоя, но, наверное, ничего ответственного ему не поручают. Вампиры просто не могут доверять тому, кто спит и видит, как разберет их хладное тело на компоненты для декоктов.

— И тем не менее ты доверила, — издал низкий смешок он. — Доверила самое дорогое, что у тебя есть, — свою жизнь. Ведь хранитель оберегает вампира, пока он спит днем.

— Ничего себе! Какая беспечность с моей стороны. Вот так запросто доверить собственную жизнь первому попавшемуся магу? — искренне изумилась я.

Информация более чем сомнительная. Во-первых, потому что я не вампир. Или, по крайней мере, не та вампирша, что умудрилась несколько столетий назад вручить охрану своего сна этому магу. Меня тогда даже в проекте не было, да и мамы моей — тоже. А с магической братией даже у меня все время какие-то проблемы. Во-вторых, как тогда понять мое пробуждение не только в теле вампирши, но и на жертвенном алтаре. Ведь не сама же вампирша туда залезла ради собственного развлечения. И вообще, что здесь происходит?

— Что же ты такого сделал?

— Просто хотел тебя убить, — спокойно откликнулся тот.

Разговор явно его забавлял. Странно. Почему он не удивлен количеством моих вопросов? И что значит — хотел меня убить? Я воззрилась на его отражение. Чересчур жизнерадостное для хладнокровного убийцы вампиров. Но много ли я видела убийц?

— Интересное признание… — неловко кашлянула я. — Судя по тому, что я все еще жива и в относительном здравии, убийство у тебя не задалось?

— Да. Явно не задалось, — тихо рассмеялся он. — Ты решила, что умирать не входит в твои планы, и сделала такое предложение, от которого я просто не смог отказаться.

Я удивленно замерла.

— Интересно, что можно предложить убийце, пришедшему по твою душу, чтобы он не только передумал всаживать кол в твое сердце, но и взялся охранять сон?

— Ну-у-у, — многозначительно протянул он, и его улыбка приобрела некий самодовольный оттенок, какой обычно бывает у мужчин, уверенных в своей привлекательности. — Ты бываешь очень убедительна, если чего-то хочешь.

Я задумалась. У женщины не так уж много в арсенале того, что можно предложить мужчине в обмен на свою свободу или, в данном случае, жизнь. Мне даже не хотелось думать, на что пошла вампирша, чтобы заполучить преданность мага. В любом случае я — это не она. И как мне теперь из этого выбираться — большой вопрос. Впрочем, вне зависимости от того, останусь ли я и дальше вампиром или нет, стоит явиться ко всем участникам моего похищения и доходчиво объяснить им, как нехорошо похищать девушек вообще и бить их по голове в частности. И уж тем более совершенно недопустимо приковывать их к жертвеннику в надежде вырвать их дар.

— Тебе пора спать. — Голос Биннэта безжалостно вырвал меня из царства грез, в которых я, ощерив вампирские клыки, уже запугивала Требора, мастера воров и его незадачливого, но коварного подмастерья до мокрых штанов и икотных колик.

— Что? — удивленно моргнула я.

— Нужно спать, — терпеливо, как умственно отсталой, пояснил он и взял меня за руку. — Пойдем, я провожу тебя и уложу, даже подержу за руку, если захочешь, но сначала… сначала тебе надо поесть.

— Поесть? — тупо переспросила я, будто понятия не имела, что именно употребляют в пищу вампиры, и хотела, чтобы маг мне подробно это растолковал.

Поэтому даже развернулась к нему, чтобы получше рассмотреть его лицо, когда он предложит пить кровь себе подобных. Разве маги могут предлагать подобное? Нас всегда учили, что они стоят между нежитью и людьми.

— Разумеется. Ты слишком долго питалась кое-как, и сейчас очень важно основательно поесть перед сном. Оборотень здесь очень кстати.

— Нет, — твердо сказала я и даже покачала головой на случай, если простого «нет» окажется недостаточно.

Он вздохнул и закатил глаза.

— Гидая, только не начинай свой бред о вегетарианстве снова, — мученически простонал маг.

— А разве вампиры могут быть вегетарианцами? — искренне изумилась я.

Вот это новость! У кровососов на самом деле есть выбор? А как же тогда утверждение, что убивать людей — это в вампирской природе? Выходит, это всего лишь лицемерие комаров-переростков.

— Могут, если будут пить кровь животных, — подтвердил мои подозрения маг. — Это помогает всего лишь на время.

— А потом?

— Потом вампир начинает разлагаться и сходить с ума. Очень страшная, медленная и болезненная смерть, — заверил Биннэт.

Я нервно вздрогнула. Умирать вообще не хотелось, а так — тем более. Но убивать волка не хотелось тоже.

— Пойдем. — Биннэт настойчиво потянул за собой.

— Нет. — Я решительно выдернула руку и тут увидела, что дверь… вожделенная дверь как раз за его спиной.

Не раздумывая, пока маг все еще не потерял надежду уговорить меня на поздний ужин (или ранний завтрак, если судить по человеческим меркам), я поднырнула под его руку и рванула к выходу.

— Куда?! — устало крикнул он вдогонку. — Это катакомбы, заблудишься, глупая.

Но меня было уже не остановить. Я бежала… бежала… бежала, подгоняемая собственным страхом, паникой и омерзением. Я не боялась, что маг догонит и сможет заставить вцепиться в горло распростертому на алтаре оборотню. Нет… В глубине моего вампирского естества мне самой этого хотелось.

ГЛАВА 11

Раньше я никогда не бывала в катакомбах, только читала о них. Говорят, они возникли задолго до строительства городов над ними и зачастую обнаруживались совершенно случайно. Что странно для сооружений подобных масштабов. Кто и зачем их вырыл, оставалось тайной за семью печатями. Исследователи спорили до посинения, литрами пили успокоительные капли после особо жарких дискуссий, но к единому мнению так и не пришли. Сошлись лишь в одном — древние зодчие не скупились на материал и затраты, а их творения обладали колоссальным размахом. Несмотря на то что катакомбы осваивало не одно поколение людей, единой карты подземных сооружений не существовало. Некоторые держали здесь склады (преимущественно нелегальных товаров). Нищие и бездомные находили приют и крышу над головой, но сколько их заплутало в бесконечном лабиринте и осталось в нем навеки, с точностью не мог сказать никто. Официальная статистика по сгинувшим безвозвратно не велась.

А еще во многих местах катакомб хоронили умерших. Земля во многих городах слишком дорогая, чтобы безропотно отдавать ее под последний приют мертвецов. В особенности если усопший — бедняк и его родне даже гроб не по карману. Так что за века некоторые из бесконечных переходов лабиринта превратились в огромные склепы, где новые останки складывали прямо поверх старых. Неудивительно, что лабиринт стал пользоваться дурной славой у людей. Здесь свило гнездо всякого рода отребье, процветала контрабанда, скупка краденого и прочие прелести, несовместимые с законом, а всякие попытки городской стражи навести хоть какое-то подобие порядка натыкались в лучшем случае на стремительно опустевшие коридоры с оскорбительными надписями на стенах в адрес неповоротливых стражей правопорядка. В худшем стражников встречал град камней, а так как в катакомбах этого материала имелось в изобилии, доблестным воинам волей-неволей приходилось прибегать к маневру стремительного отступления.

Прах мертвых постоянно тревожили, по лабиринтам бродили неупокоенные духи и разнообразная нежить, деловито шмыгали многочисленные крысы величиной с упитанную кошку. И нежить и грызуны имели обыкновение периодически выбираться из своего подземного обиталища, чем наводили изрядный шорох среди жителей городов. Крысы являлись переносчиками опасных заболеваний, иногда настолько древних, что лекари только удивленно пожимали плечами да беспомощно разводили руками. А нежить просто хотела кушать.

Странно, что люди вообще соглашались жить этажом выше явного рассадника нежити. Лично я предпочла бы поселиться на склоне действующего вулкана, чем постоянно ожидать, когда крепкие когти нежити начнут настойчиво скрестись в дверь и окно.

Только что-то не слышала я ни о внезапных вспышках эпидемий, ни о буйстве распоясавшейся нежити в Загорске. Загорск заслужил славу тихого городка. А может, я не просто не в своем теле, но и в чужом городе? Есть отчего впасть в уныние. Но в уныние отчего-то не впадалось. Наверное, на это просто не осталось сил, ни эмоциональных, ни физических.

Я брела по катакомбам без цели и всякой надежды когда-либо выбраться наружу. Все сильнее начинал мучить голод, обостренный слух слышал дробное биение маленьких сердец крыс, шныряющих в темноте. Их пульс сладкой манящей музыкой отдавался где-то на задворках сознания, как маленькие сочные ягодки смородины, катался у корня языка. Вездесущие зверьки избегали меня, благоразумно уступая дорогу. Видимо, чувствовали во мне хищника на порядок выше. Впрочем, я не особенно обольщалась на свой счет. Если крысу загнать в угол, она кинется на обидчика, его размер и степень опасности перестанут иметь какое-либо значение. Под ногами постоянно что-то хрустело, шмыгало, шуршало, и даже не хотелось думать, что бы это могло быть. К тому же я здесь не единственная нежить и наверняка не самая опасная. То, что я пока никого не встретила, сильно радовало. Но не может же везти вечно.

Зато благодаря телу вампира я хорошо видела в темноте и не наставила себе шишек. Признаюсь, плюсы все-таки были.

Наверху медленно рассветало. Я знала об этом так же точно, будто наблюдала за лениво выползающим из-за горизонта дневным светилом воочию. Ощущение такое, словно вся тяжесть небосвода опускается на плечи, пригибает к полу, заставляя покорно смежить веки и уснуть. Так вот что, оказывается, чувствуют вампиры с наступлением утра. А я при этом находилась под землей. Что ж, им можно посочувствовать. Бессмертие имеет высокую цену, хотя многие все равно согласны ее заплатить.

Когда тяжесть на плечах стала невыносимой и оставалось лишь упрямо ползти, собирая на собственное платье всю грязь рукотворного подземелья, я решила остановиться. К чему упорствовать? Сон все равно сморит, а так хоть есть шанс самой выбрать подходящее место для дневного отдыха. Впрочем, сомневаюсь, что таковое вообще найдется. Вдруг на мое замершее тело набредет какой-нибудь трупоед? Хуже, чем стать вампиром, только проснуться обглоданным вампиром или не проснуться вовсе. Вручать Всевышнему душу не хотелось. По крайней мере, пока не отомщу коварно тем, кто приложил руку к моему перевоплощению. Думать, есть ли теперь в моем хладном теле душа, не хотелось тоже.

«Я же некромант! — вдруг осенило меня. — Могу воззвать к мертвецам, и они в буквальном смысле костьми лягут, лишь бы защитить меня спящую».

Но вот досада… Некромантия — магия крови, а ни ножа, ни лезвия, ни жертвы для круга нет. Можно, конечно, попробовать пролить собственную кровь. Но не уверена, подойдет ли. Где это видано: мертвецов призывать кровью мертвеца. Из последних дамских сил я начертила корявое подобие защитного круга. Сказала нужные в таких случаях слова, надеясь, что не перепутала что-нибудь ненароком, устало прислонилась к стене и смежила веки.

«Да-а-а. Надо было учиться на кого-нибудь другого. От некромантии совершенно никакого прока, одно только беспокойство пополам с неприятностями», — запоздало подумала я, будто у меня действительно был выбор, с каким именно даром явиться на свет, и смежила веки.

И вновь я шла по кладбищу. Не по тому, что находится в Загорске и на котором обычно работаю. Нет. Это старое, можно сказать, древнее кладбище расположено возле самого настоящего вампирского замка за городом. Правда, раньше замок вовсе не принадлежал вампирам, в нем располагался орден «Черной розы». Но от ордена некроманток не осталось даже следа в памяти людей, любые упоминания о нем тщательно уничтожены, а если и имеются, то доступны слишком ограниченному числу лиц. Насколько мне известно, вампиры приложили свою хладную руку и к уничтожению ордена, и к его забвению. А теперь еще и имущество наглым образом заграбастали. Именно поэтому официально считается, что некромантия — дар, недоступный для женщин. Ну и ладно. Мне же лучше. Не нужно отмечаться, как обладательнице потенциально опасного дара с потенциальным стремлением к мировому господству. Что тут скажешь? Впрочем, чтобы наделать огромное количество живых мертвецов и создать армию, необходимо вбухать адскую прорву энергии и столько жертв положить на алтарь, что на это точно может решиться только не вполне нормальный человек. Но это к слову.

Кладбище вполне могло быть местной достопримечательностью, хотя за ним особо никто не ухаживал, трава разрослась, ограды давно покосились или их не было вовсе, но теперь, при свете дня, видно было, что некоторым памятникам явно не одна сотня лет. Сделаны они были из дорогих сортов мрамора, а скульптуры хоть и несли на себе неумолимый отпечаток времени, но вполне могли украсить дворец знатного вельможи. Например, с удивительным мастерством высеченный беломраморный ангел с горестно поникшими крыльями скорбел над чьим-то поросшим травой холмиком так живо и искренне, что невольно хотелось положить ему руку на плечо, чтобы произнести слова утешения.

В прошлый раз, когда я бродила здесь во сне, кладбище производило мрачное впечатление, и восставшие из могил мертвецы особой жизнерадостности картине не прибавляли, да и одета я тогда была явно не по погоде. Впрочем, и сейчас черное бесформенное платье ничуть не защищало от палящего жара солнечных лучей, а босые ноги все время норовили порезаться о какие-нибудь осколки камня или расцарапаться об особо грубые стебли травы.

— Хоть колючек не догадались посадить, — мрачно прошипела я.

Колючек не было. Не было мертвецов, что лезли из земли, а затем мрачной стеной наблюдали за моим шествием. Только яростно, немилосердно палило солнце, словно желало выжечь всю растительность своим вниманием. Солнце, которое, по идее, должно было сжечь меня дотла, превратив вампирское тело в маленькую горстку пепла.

Я посмотрела на свои мертвенно-бледные руки. Так и есть. Когти присутствуют. Осторожно ощупала клыки языком и зашипела от боли — все равно укололась. Странно иметь во рту такие опасные зубки. Пока о них не помнишь, все в порядке, а вспоминаешь — обязательно поранишься.

Сам замок возвышался почти сразу за кладбищем. Выныривал неожиданно из-за поворота, словно подкрадывался из-за угла. Как это возможно? Понятия не имею. Может, магический трюк такой? Его каменная громада незыблемо высилась, словно бросая вызов небу, стремясь дотянуться до него высотой своих башен. В прошлый раз пришлось изрядно понервничать из-за мертвецов, к тому же в темноте все приобретает несколько зловещий оттенок.

Я ступила босыми ногами на залитый солнцем двор. Запустение коснулось его. Кое-где виднелся зеленый мох, некоторые булыжники отсутствовали, но по крайней мере я видела это и не наступала на опасные места. Теперь я даже получала удовольствие от прикосновения босых ступней к раскаленному камню. Щедрое тепло разливалось по телу, согревая изнутри лучше самого горячего чая. Я и не подозревала, что летом умудрилась так замерзнуть. Странно. Интересно, а вампиры всегда так мерзнут или только мне так повезло?

Обычно, когда Кассандра Льесская решала, что пора преподать мне следующий урок магии, я появлялась сразу в той комнате замка, которая нужна была для обучения. Это было либо хранилище артефактов и книг (которое, к слову, многие искали не одно столетие, но безрезультатно), или лаборатория (тоже, кстати, тщательно запрятанная). Сейчас же мне пришлось пройти весь путь до замковой двери пешком. Ну хотя бы одежда на мне удобная, а не то, с позволения сказать, произведение портновского искусства из розового эльфийского шелка с потрясающе узким корсетом и пышной юбкой, в которой просто ноги переставлять стоит большого труда.

К массивной резной двери вели высокие мраморные ступени. Адски скользкие. Босиком по ним ходить — самое то, а вот обувь немилосердно скользит. Благо, если даме попадется крепкий кавалер с хорошей координацией, а то непременно грохнутся оба и пересчитают ступени пятой точкой. Не иначе как древний архитектор задумал лестницу как насмешку над обычно расфуфыренными в пух и прах аристократами.

Дверь в замок оказалась заперта. Я потянулась к массивному медному кольцу, чтобы постучать (хотя сильно подозревала: чтобы тебя услышали внутри, нужно стучать осадным тараном), но Кассандра распахнула створку раньше, чем я успела это сделать. Дверь открывалась наружу. Я это знала и вовремя успела отпрыгнуть в сторону. Даже не поскользнулась (потрясающее везение, на мой взгляд). Мысленно поздравила себя с тем, что хоть на этот раз не приложилась копчиком о гладкий мрамор верхней ступеньки.

Кассандра, высокая, статная, была затянута в роскошный темно-зеленый бархат, совершенно неуместный для лета. Хотя в замке всегда царили жуткие сквозняки и сырость, а для призрака вообще сезон не важен. Квадратный вырез на груди украшал растительный орнамент, шитый золотом. В прорезях узких рукавов виднелся тонкий роскошный белый шелк сорочки. Блестящие волосы цвета воронова крыла свободно расплескались по покатым плечам, оттеняя густую зелень наряда. Тонкие аристократические черты лица. Высокие скулы. Яркие губы, искусно подкрашенные помадой. Наверняка ее красота вскружила не одну горячую голову когда-то. Видеть Кассандру без факела почему-то показалось странным.

Она окинула меня взором карих глаз, и по ее губам скользнула мягкая улыбка.

— Здравствуй, Ангелла, — вежливо поздоровалась Кассандра, не выказывая своего удивления из-за моего кардинально изменившегося облика. — Хотя в твоем нынешнем положении здоровья желать как-то глупо.

— Это почему же? — сразу насупилась я.

Да, я от собственного вида сама не в восторге, но что, уже мне и здоровья пожелать жаль? Рано еще на мне крест ставить, ой как рано. Вампиры живут долго, так что есть все шансы простудиться на похоронах Требора… ну и других виновников моего «чудесного» преображения — тоже.

— Вампиры практически не болеют, — спокойно улыбнулась моя наставница. — Ну проходи, коль пришла. Расскажешь, как докатилась до жизни такой.

Я воодушевилась. Раз некромантка не прогнала сразу, значит, для меня не все еще потеряно. Может, еще есть какой-нибудь мизерный шанс вернуться обратно. Не то чтобы я жаловалась на судьбу, глупо быть настолько неблагодарной. Пока не отправилась в мир иной, можно, по крайней мере, отомстить со вкусом. И тем не менее очень хотелось вернуться в собственное тело. Пусть оно смертное, но я к нему очень привязалась. Вот такая я сентиментальная. Как подумаю, что оно где-то там, одно-одинешенько… заброшенное. Просто мурашки по коже. Или не одно? Это еще хуже!

Мы пошли по длинному коридору. Несмотря на дневную солнечность снаружи, внутри замка было темно и сумрачно, как в склепе; так же прохладно, сыро и пахло плесенью. Вампиры — народ практичный. Порядок, конечно, навели, но бороться с извечной проблемой замков — сыростью — либо не сочли нужным, либо проиграли эту битву. Понятное дело, такую громаду протопить — сколько дров сжечь надо. Да и прогреть даже летом до конца весь замок не удастся. Он же в горах стоит, а не в пустыне.

Несмотря на солнечные лучи, что щедро освещали окружающий мир снаружи, в замковых коридорах царил полночный мрак. Да-а-а. Поскупились древние строители на окна. Сделали они это специально из-за каких-то соображений, связанных с защитой замка, или попросту позабыли об окнах и в дальнейшем поленились исправить собственную оплошность — непонятно. Я небольшой знаток в строительстве замков. Да что греха таить, в любом строительстве разбираюсь примерно так же, как заяц — в элитных сортах жемчуга. Впрочем, если вспомнить печальную историю ордена «Черной розы», то можно точно сказать: отстоять замок от захватчиков им не помог бы даже взятый на вооружение огнедышащий дракон. Хотя плюющаяся огнем рептилия в любой военной кампании бывает кстати, но ни один чешуйчатый ящер не поможет, если семена измены проросли внутри замка. Если такие ростки не выкорчевать с корнем, плоды вряд ли смогут порадовать в будущем. Тогда открываются самые крепкие запоры, и даже толстые стены не помогают удержать замок, когда враги уже внутри.

Орден некроманток пал в одну из ночей, когда поклявшаяся защищать их стража впустила внутрь убийц. Рыцари ордена «Черного шипа», чьим предназначением было служить и защищать адепток ордена «Черной розы» от любой угрозы, презрели собственные клятвы, открыли двери резиденций, сдав женщин их палачам. В результате кровавой резни орден некроманток пал. Но местонахождение его богатств и кропотливо собранных за века знаний осталось тайной за семью печатями, сам же орден был предан забвению. Ну да я это уже говорила.

При нашей первой встрече Кассандра показала мне картины прошлого. И с тех пор меня охватывала печаль всякий раз, когда я видела многочисленные портреты членов ордена «Черной розы», что висели в одной из галерей замка. Знали ли вампиры, прочно обосновавшиеся в бывшей святая святых ордена, о том, кто именно изображен на этих полотнах, или попросту никогда не забредали в некоторые из галерей огромного строения?

Сама же Кассандра при жизни удостоилась чести стать хранительницей тайн ордена. Она предпочла покончить жизнь самоубийством, бросившись с одной из замковых башен на камни двора, лишь бы не выдавать тайн захватчикам. Верная клятвам и в посмертии, она до сих пор носила свои золотые браслеты хранительницы, ревностно охраняя доверенные ей сокровища от всего мира.

Всю дорогу до лаборатории я молчала. Чтобы толком рассказать, что со мной произошло, слова не так уж сразу подберешь. Кассандра не торопила. Понимала — излишняя торопливость нужна лишь при ловле блох, и даже в этом случае без определенной сноровки никак не обойтись.

В лаборатории, несмотря на ее явную заброшенность, царила образцовая чистота. Кассандра не позволяла посторонним проникнуть сюда, и все колбы, реторты, перегонные кубы, жаровни и масса различных приспособлений, о предназначении которых даже мне приходилось лишь догадываться (а я, на минуточку, практикующая травница, составление зелий, мазей и притираний любой степени сложности — мой хлеб насущный), сохранились целыми и невредимыми. Здесь все осталось так, как было при некромантках, только огонь под перегонными кубами не горел. Время не коснулось многочисленных странных ингредиентов, в удивительном порядке расставленных на многочисленных полках массивных шкафов. Просторные столы из укрепленной магией древесины щеголяли множеством подпалин — явных свидетельств пытливого ума экспериментаторов. Ведь всем известно: чтобы хотя бы поцарапать сверхпрочное лаковое покрытие подобных столешниц, нужно сильно постараться.

В лаборатории жарко пылал камин, разгоняя промозглую сырость замкового подземелья, что, признаюсь, было совсем не лишним. Пусть я присутствовала в замке не во плоти, но холод, как ни странно, ощущала. Побочный эффект реального восприятия сновидений, как пояснила однажды Кассандра. Я не слишком вдавалась в подробности, но выходило, будто чем больше веришь в происходящее, тем реальнее оно для разума спящего. Говорят, маги могут и во сне навредить.

Кассандра щедро подбросила в камин дров, заботливо набросила на мои озябшие худые плечи теплую шаль и указала на мягкий стул, предусмотрительно придвинутый поближе к огню с тем тонким расчетом, чтобы драгоценное лакированное дерево и шелковая, искусно расшитая золотом обивка подушек не загорелись, но вместе с тем сидящему досталось достаточно благословенного тепла. Я выдавила благодарную улыбку и опустилась на мягкое сиденье. Взгляд упал на грязные босые ступни с полным отсутствием какого-либо намека на педикюр. Я покраснела от неловкости и стыдливо спрятала ноги под стул. На ковре остались грязные следы — красноречивое свидетельство вопиющего преступления против этикета.

Кассандра деликатно не стала указывать мне на мою неуместную босоногость, она медленно опустилась в кресло напротив, устремила на меня выжидательный взгляд и приготовилась слушать. Призраки не устают и не испытывают ровно никакого дискомфорта, проведи они хоть вечность на ногах, так что с ее стороны это была чистой воды вежливость. И я ей благодарна за это. Терпеть не могу, когда надо мной нависают. Даже если не ожидаю от человека никакого подвоха, все равно нервничаю.

— Итак, — терпеливо напомнила она, — может, все-таки поведаешь свою историю? Пойми меня правильно, мне и помолчать в твоей компании приятно, но здесь время идет иначе. Там, где ты, сумерки могут наступить в любой момент, а значит, ты уйдешь, так ничего и не сказав. Будет очень досадно, не правда ли?

Я послушно кивнула, нервно облизнула внезапно пересохшие губы, совершенно не зная, с чего начать, напоролась на собственные клыки, зашипела от боли. Это стало последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Меня словно прорвало, и слова ринулись наружу, тесня друг друга, как вода, хлынувшая сквозь плотину, успевай только губами шевелить.

Кассандра под лавиной слов держалась стойко (все-таки призраки умеют хорошо слушать) и философски восприняла новость о тотальном предательстве, царившем вокруг меня. Оно и понятно. Ее саму предали те, кому она доверяла, и пусть это печальное событие произошло столетия тому назад, но в результате некромантка умерла, а я всего лишь стала кровососущей нежитью. Как ни крути, а для нее все закончилось гораздо хуже. Я же хотя бы знаю, кому отомстить. Ведь все произошло из-за жалкого недотепы Требора, которому вдруг приспичило заполучить мой дар. Очень нехорошо с его стороны. Впрочем, если как следует подумать, не такой уж он и неудачник. По крайней мере, он сейчас в своем собственном теле, а я — нет. В конце повествования мне жутко захотелось разрыдаться, тоскуя о своей горькой судьбине, на груди Кассандры, обильно орошая платье некромантки жгучими слезами. Наверное, именно в такие моменты приходит осознание, что в жизни что-то пошло не так, раз единственное создание, которому можешь довериться, — это замковый призрак. Я мужественно сдержала свой порыв и воззрилась на Кассандру в ожидании чуда. Так маленький ребенок смотрит на ярмарочного фокусника, который ловким движением руки извлекает из шляпы белого пушистого кролика за ушки.

У Кассандры — большой опыт некромантии, если кто и припас пару козырей в рукаве — так это она. Но некромантка хранила торжественное молчание, заставляя меня ерзать на стуле в нетерпении. Чудо запаздывало.

— Ты когда-нибудь слышала о подобном? — подалась я вперед, едва не падая с сиденья от накатившего волнения.

— Нет, — отрицательно качнула головой она. Блеснули, всколыхнувшись, темные волосы. — Но, думаю, это произошло из-за неудачного выбора жертвы.

— Забавно, — возмущенно фыркнула я. — Меня силком затащили на жертвенный алтарь, намереваясь вырвать мой дар. Я могла остаться идиоткой на всю жизнь! Так я еще и во всем сама виновата?!

— При чем здесь ты? — загадочно усмехнулась Кассандра. — Это оборотень.

— Оборотень? — удивленно переспросила я, теперь уж совершенно сбитая с толку. — Этот-то чем мог навлечь на меня подобное несчастье? Он все время только и делал, что жаловался на холод. Привереда. До чего нынче изнеженные волки пошли.

— Возможно, это тоже сыграло свою роль, — многозначительно кивнула Кассандра. — Но я имела в виду то, что из нежити получается сильная, но очень… своеобразная жертва. С такой справится далеко не каждый сильный маг.

— Как так? — ошарашенно моргнула я, вспоминая, что как раз недавно в подземелье замка с помощью крови человека-волка вызвала к жизни благополучно почивших крыс и даже угрожала напустить их в гробы к вампирам, когда они лягут спать. Какая хорошая угроза получилась. — Жертва — жертва и есть. И раз уж угораздило угодить на алтарь, значит, жертва обездвижена и с ней любой справиться может.

— Не скажи. — Улыбка некромантки плавно перетекла из многозначительной в снисходительную. — Многие заплатили за подобный опыт жизнью, а те немногие, что выжили, зачастую сильно жалели, что не провалились прямиком в седьмое пекло. Принести в жертву монстра всегда трудно, и дело вовсе не в том, что он силен и что уложить его на алтарь весьма непросто. Нежить имеет свою, особую магию, которая влияет на ритуал наравне с силой самого мага и творимого им действа. Даже если удастся подобрать идеально совместимую жертву, за всеми параметрами очень сложно уследить, одновременно сохраняя концентрацию, да еще и не перепутав последовательность действий. Думаю, не стоит напоминать, чем именно грозит малейшее отклонение от четко расписанной последовательности как самому магу, так и окружающим. В мире есть множество мест, где происходят разнообразные непонятные явления. Из-за чего, по-твоему, они появились? Удивительно, что вы вообще это пережили. Хотя… тебя-то я вижу, а вот жив ли он — не уверена.

Я невольно вздрогнула. И почему я сама об этом не подумала? Ведь если я из-за неумелых действий некроманта-недоучки перевоплотилась в мрачную вампиршу и разгуливаю босиком, то, вполне возможно, самого Требора занесло демоны знает куда, а на месте ритуала зияет огромная воронка, из которой непрерывно лезет нечто жуткое и до чертиков голодное. Славненько. Сильно надеюсь, он воплотился в какого-нибудь противного слизняка. Только в этом случае мое бедное тело тоже не уцелело. Какая досада. Жизнь — несправедливая штука, и лично мне очень сложно смириться с этим фактом.

— Кассандра, здесь ведь такая большая библиотека. Неужели ни в одном из сотен этих толстых томов не найдется хоть какого-нибудь упоминания, пусть даже намека вскользь о переселении в другие тела? Мне нужно что угодно, хотя бы направление.

Некромантка неопределенно повела плечами.

— Я не знаю всего и так и не смогла прочитать все книги. Слишком их много даже для призрака моего возраста. Но для тебя, моя дорогая, сделаю все, что смогу. Обещаю. Только на это понадобится время.

— Спасибо, — преисполнилась благодарности я и даже шмыгнула носом, расчувствовавшись.

Призрак вернул мне утраченную веру в добро и дружбу. Этот мир не такой уж пропащий, если в нем еще существует хоть капля надежды.

— Не за что. На самом деле поиски займут немало времени. Возможно, продлятся слишком долго для твоего тела, если оно еще живо.

Если она намеревалась меня утешить, то ей это не удалось. Есть отчего впасть в уныние и начать рвать на себе волосы. Благо, что не мои, а значит, на облысение чьей-то чужой головы можно смело наплевать с самой высокой башни этого замка. Кстати, если останусь вампиршей, непременно разыщу этого гадского Требора, в чьем бы теле этот поганец ни обретался, и так накостыляю по шее (при условии, что она у него есть), что небо с овчинку покажется. Сразу заречется магией заниматься. Экспериментатор несчастный.

ГЛАВА 12

Ну вот. Я проснулась. Широко распахнула глаза в темноту, и сердце медленно, как бы нехотя, сделало свой первый удар. Тут же невыносимая боль пронзила тело. Словно тысячи иголок вонзались в затекшие за время сна мышцы. Обычно так бывает, когда сильно замерзнешь и попадешь в тепло. Кровообращение медленно восстанавливается, но это очень больно. Если придется каждую ночь переживать все прелести подобного пробуждения, к демонам подобную вечность!

— Для старого упыря ты на удивление беспечна, — звонко прокомментировал чей-то голос, заставив меня инстинктивно взвиться к потолку и злобно зашипеть на нарушителя спокойствия уже оттуда. — И дикая, — спокойно добавил «нарушитель».

— Проклятое дитя! — презрительно выплюнула я, разглядев наконец того, кто дал столь нелестную оценку моим способностям.

Интересно, как он умудрился подобраться ко мне, спящей, так близко? Я, между прочим, магический круг чертила. Зря старалась, что ли? Или что-то перепутала? Эх, надо было чаще практиковаться.

Он сидел на корточках возле самой стены. Стройный, бледнокожий, золотоволосый. По человеческим меркам ему было лет десять. По вампирским — понятия не имею. Иногда я могу определить возраст нежити, иногда — нет. Наверное, не хватает практики. Хотя лично я вообще предпочла бы держаться от нежити подальше. Но это, к величайшему сожалению, от меня совершенно не зависит. А жаль.

Проклятыми детьми называли тех, кого обратили в вампиры до наступления шестнадцатилетия. Их уничтожали как маги, так и сами кровососы. Редкое единодушие, но и такое случается. Впрочем, причины для подобной жестокости имелись очень даже весомые. Неизвестно, какими побуждениями руководствовались те вампиры, кто рисковал жизнью, чтобы создать проклятых детей (так как маги или другие кровососы, убивая создания, зачастую уничтожали и создателя, дабы другим неповадно было). Обращенные оказывались заперты в детских телах навечно. Они взрослели умственно, эмоционально, но совершенно не были способны к физическим изменениям. Рано или поздно такое дитя начинало ненавидеть весь мир, обошедшийся с ним несправедливо. Ненависть выливалась в жестокие убийства, в ходе которых зачастую вырезались целые деревни. Вампиры-создатели предпочитали не замечать того, что их порождение из милого ребенка превратилось в опасное кровожадное чудовище. И рано или поздно за проклятыми детьми являлись либо маги, либо вампиры, заинтересованные по крайней мере во внешнем соблюдении приличий.

— Глупости, — отмахнулся тот. — Я вампиром родился, а значит, не имею к проклятым детям ровно никакого отношения.

— Неужели? — недоверчиво прищурилась я, благоразумно не отпуская цепкими когтями потолок, хотя инстинкт самосохранения почти вопил о необходимости бежать отсюда сломя голову, молясь, чтобы никто даже случайно не прознал об этой встрече.

Вот явятся по душу вампиреныша и примут меня, худосочную, в чужое тело заточенную, за его создательницу. Доказывай потом, что понятия не имеешь, как вампиры себе подобных создавать изволят. Слухов, конечно, на эту тему море, но не всем стоит верить. Многие слишком уж дикие.

— Будто проклятое дитя так сразу и признается первой встречной вампирше в своем противозаконном происхождении. И вообще, если ты естественно рожденный, где твои родители? Как одного в катакомбы отпустили? Здесь ведь нежити полным-полно. Слопают и имени не спросят, даже косточек не оставят.

— Нет у меня родителей, — хмуро сообщил вампиреныш.

— Ага! — торжествующе ткнула я в его сторону когтистым пальцем и чуть не поплатилась за свою вольность потерей равновесия.

Нахождение на потолке требует особой сосредоточенности. Пришлось срочно возвращать руку на место, пока я не упала под ноги «проклятого дитя» как мешок с картошкой. Довольно с меня унижений. Из-под крепких когтей на пол с гулким стуком полетело каменное крошево. М-да. Мои нынешние силы следует точнее рассчитывать, не хватало еще, чтобы сверху меня накрыло камнями для полной остроты ощущений.

— Значит, родителей все-таки нет. Тебе не говорили, что взрослым врать нехорошо?

— Говорили, — хмыкнул паренек, ничуть не смутившись. — А еще родители говорили, что все упыри — дикие трусливые существа, способные только людей пугать, ну и в охране работать, потому что их не жалко. Теперь я вижу, что упыри еще и неблагодарные.

Это он обо мне?

— Кто упырь? Я упырь?! — возмутилась я. — Сам ты упыреныш и вообще проклятое дитя, а это намного хуже. И почему я неблагодарная? За что вообще тебя благодарить? За то, что если вампиры заметят нас вместе, то убьют, не особо разбираясь, насколько давно мы знакомы?

— Я же говорю — трусливые, — спокойно констатировал он. — И недальновидные. Кто же в катакомбах просто так спит? Здесь же не только крысы имеются, но и нежить водится, что зазевавшимся упырем с большим удовольствием поужинает.

Мне стало как-то неуютно. Мороз пробежал по коже. То ли слова мальчишки так подействовали, то ли сырость подземелья до самых костей пробирала.

— Да ладно, — скептически фыркнула я. — Ничего ведь не случилось. Я вон и круг охранный начертить не поленилась.

— Охранный круг? — мерзко хихикнул вампиреныш, и я начала сомневаться в том, что он действительно имеет что-то общее с проклятыми детьми.

Ведь, как известно, последних любили все окружающие (уж что-что, а очарование у них всегда входило в комплект), а этот тип меня сильно раздражал, если не сказать — бесил. И все же мне не очень хотелось, чтобы вдруг явились вампиры по его душу и уничтожили меня заодно. Назовите меня трусихой, но интуиция подсказывала, что в таком деле, как проклятые дети, вампиры не особенно станут утруждать себя сортировкой участников на правых и виноватых. Скорее всего, уничтожат обоих на месте, а прах развеют над разными реками, чтобы уж точно не было никаких шансов воскресить собственное тело, собрав его из пепла в буквальном смысле этого слова. Как будто если тебя сожгут — это еще не окончательная смерть, и хладное тело можно восстановить для дальнейшей не-жизни. Уж я-то как никто другой знаю (можно сказать, из первых рук) — сей подвиг точно невыполним. Но охотники на вампиров всегда предпочитают перестраховаться, а уж сами вампиры — и подавно. В этом их трудно винить.

— Сразу видно, не сильна ты в магии, — насмешливо фыркнул вампиреныш.

— Почему это? — тут же разобиделась я, приняв критику близко к сердцу.

Будто в лицо плюнул, паразит. Пусть я всего лишь некромантка и в мою практику входит весьма ограниченная часть магических действий, но я вовсе не новичок и уж точно разбираюсь в подобных вопросах получше, чем малолетний вампир.

— Потому что даже я знаю: для нежити маги — редкое лакомство, и магический круг ее скорее притягивает, чем отпугивает. А о крысах вообще молчу.

«Какая я глупая! — мысленно пнула я себя. — Забыть такую элементарную вещь».

Стоп. А при чем здесь грызуны? Я тут же озвучила внезапно возникший в голове вопрос.

— Катакомбы полны крыс, — наставительно произнес паренек, словно действительно являлся экспертом по флоре и фауне подземелий и получил право на чтение лекций туристам и прочим любопытствующим. — А крысы питаются всем подряд. Им не важно, живое оно или не очень. Круг для них вовсе не преграда, а всего лишь кривая черта на полу. Им плевать, даже если фигуру изобразит архимаг. Они же грызуны, а не духи.

Брр. Я зябко передернула плечами, тщетно пытаясь прогнать мурашки, не удержалась на потолке, взвизгнула и рухнула вниз, как куль с картошкой. Жесткая встреча моего тощего вампирского тела с полом состоялась. Это было очень больно. За то, что все кости в организме остались в целости и сохранности, а не разбились на множество осколков, спасибо моему новому телу. М-да. Крепкая у меня конституция.

— Тебе помочь? — заботливо осведомился вампир, и в ответ мне жутко захотелось его прибить как виновника всех бед.

Разумеется, когда отскребу себя от пола.

— Нет, спасибо. Не стоит беспокоиться, — надсадно прохрипела я, с трудом отдирая себя от каменной кладки тоннеля, между прочим, совершенно нестерильной.

Властям стоило бы нанимать кого-нибудь на уборку. Тогда нищих стало бы меньше, а порядку — больше. А то после подобных приключений в ванной придется отмокать неделю, не меньше. Только где взять эту самую ванну? Непонятно.

— Как скажешь, — слишком быстро согласился он, а, между прочим, мог бы немножко и поуговаривать.

Пусть на данный момент я вампирша, но и женщина тоже, а женщин принято уговаривать. Или парнишка слишком мал, чтобы знать об этом?

— Кстати, а как тебе удалось преодолеть защиту моего круга? — запоздало поинтересовалась я, как только сумела подняться на ноги.

— Просто присыпал линию песком, — пожал плечами он, словно беспрепятственно проникать в круг против нежити — для него в порядке вещей, и этот трюк проделывается раза три за ночь. — У меня к тебе деловое предложение.

Я закашлялась от неожиданности. Последнее предложение от нежити исходило от принца вампиров Баркиарока и повлекло за собой огромную кучу неприятностей. Что и неудивительно. Разве кровососы могут предложить что-нибудь хорошее? И то, что на данный момент я сама являлась вампиршей, совершенно ничего не меняло.

— Какое? — осторожно уточнила я, судорожно прикидывая, стоит ли уже бежать или сначала все-таки следует выслушать малолетнюю нежить.

Ведь потом саму любопытство заест. Интересно же.

Раздался дробный цокот когтей по каменному полу подземелья. Я напряглась. Инстинкт некромантки подсказывал, что из-за ближайшего поворота может показаться что угодно, с внушительным набором клыков и очень голодное. Нежить даже скромных размеров вполне может употребить такого костлявого вампира, как я, и не подавиться костями. Даже их переварить умудрится. Вампирское же чутье, хоть и еще не вполне отчетливое и развитое, четко сигнализировало, что к нам не спеша приближается пара вполне теплокровных существ, обладающих более частым сердцебиением, чем у человека. Хотя я не вполне была в этом уверена. У вампиреныша сердечный ритм явно замедлен, а мой же вообще с перебоями. Стоило только задуматься об этом, как сердце послушно откликалось, делая несколько вялых ударов, но если отвлечься, и оно замирало. Странно.

Я на секунду замешкалась. Бежать вроде было не солидно. А может, ну ее к демонам, эту солидность. Кому какое дело, трусливая я вампирша или нет? Меня вообще здесь никто не знает. Только вот биение чьих-то сердец там… в темноте… звучало, словно манящая песня сирен для моряков, искушая терпеливо дождаться незваных гостей и самостоятельно проверить, а не сгодятся ли они мне самой на обед.

— Не волнуйся, — поспешил успокоить впавшую в сомнения меня вампир. — Это друг. Он тебя не тронет.

— А я его? — машинально поинтересовалась я.

— И ты его не трогай. Не надо, — попросил тот.

Пока я всерьез обдумывала, насколько ценно обещание вампира, имени которого я, к слову, еще даже не знала, из-за поворота показался средних размеров белый коренастый пес, плотно сжимавший в пасти еще живую крысу. Омерзительный голый хвост безвольно покачивающейся в мощных челюстях тушки вызвал во мне противную нервную дрожь пополам с приступом гадливости.

— Фу-у-у, — не удержалась я и презрительно сморщила носик.

Вместе с тем внутренний вампир радостно оскалил клыки и облизнулся в предвкушении легкой добычи. Конечно, за крысой уже не нужно бегать, а, употребив ее на первое, можно закусить и псом на второе. Хотя… с мнением самого пса в данном случае приходилось считаться. Насколько я помню, изначально данная порода собак выводилась для эффективной борьбы с поголовьем крыс. Даже соревнования среди псов устраивали, чтобы проверить, кто быстрее и больше грызунов уничтожит за минуту. Мускулистое тело бойца, внушительные зубы и мертвая хватка снискали породе вполне заслуженную славу как в собачьих боях, так и в качестве охранников. Так что иллюзий насчет с виду вполне миролюбивой псины я не питала. Несмотря на то что белая собаченция вполне спокойно уселась у ног хозяина и положила ему свой незатейливый дар прямо на колени.

Ужас какой! Крыса где-то в углу, на полу — еще куда ни шло, но на коленях! Просто кошмар любой женщины.

А мальчишка ничего, даже ухом не повел и совершенно никак не выказал собственного возмущения по поводу бесцеремонности собаки. Крыса же даже лапами не дернула, просто скосила вытаращенные от ужаса глаза в сторону вампира и грозно щелкнула зубами. Безрезультатно. Видимо, вампиреныша такой демонстрацией крысиных резцов не проймешь.

— Ничего не «фу-у-у», — откликнулся визитер. — А ранний завтрак. Тебе, между прочим, надо хорошо питаться, если не хочешь одним прекрасным утром лечь спать и после не проснуться.

— А такое разве бывает? — ахнула я.

Перспектива тихо помереть во сне не радовала совершенно. А как же моя изощренная месть Требору? Да и мастера воров хорошенько проучить следовало. И вообще, я даже по человеческим меркам не пожила еще, а по вампирским так и вовсе практически младенец.

— Все бывает, — философски изрек мальчишка, ловко подцепил крысу за хвост, легко поднялся на ноги и протянул в мою сторону злобно скалящегося зверька. — На. Подкрепись и пойдем.

— Куда? — немного опешила я.

Не каждый день на прогулку малолетние вампиры приглашают. Или он все-таки проклятое дитя и просто заманивает в свое логово? Но зачем? Я же не юная селянка. Или… или он питается исключительно вампирами? Точно. Слышала я о подобных извращениях среди кровососущей братии. У-у-у, каннибал несчастный! Еще и откормить хочет! Понятное дело, в моем нынешнем состоянии много крови из жил не нацедишь, скорее свою доливать придется.

— Как куда? — удивленно переспросил вампиреныш, словно идти, куда он скажет, — самая обычная в мире вещь. — На поверхность. Не собираешься же ты в катакомбах навечно поселиться. Здесь слишком опасно для спокойного дневного отдыха, да и вообще… сплошная антисанитария.

«Точно. Заманивает. Заведет в свое логово и съест, пока я днем спать стану», — толкнулась в мозгу паническая мысль, и я попятилась, пораженная вампирским вероломством. Бежать. Только бежать. Но куда? Вдруг опять угожу к кому-нибудь гораздо худшему? А этот хотя бы вывести на поверхность обещал. Да и с собакой наперегонки бегать не очень хорошая идея. Даже с относительно короткими лапами псина разгоняется гораздо быстрее, чем я, и наверняка имеет большой опыт в кусании чужого филея. Вон какой взгляд у нее плотоядный.

Парнишка истолковал мое желание стремительно ретироваться по-своему.

— Не хочешь есть крысу? Ну и не надо, — надулся он. — Конечно, упырям лучше не питаться кровью животных, но, как говорится, на безрыбье и рак — рыба.

С этими словами он смачно впился клыками в шею грызуна, и я порадовалась, что ни сегодня, ни вчера у меня во рту маковой росинки не было, — стошнило бы непременно. На всякий случай сделала осторожный шаг назад. Мало ли что. Говорят, у вампиров бывает зверская жажда крови, когда они вообще не различают ни чужих, ни своих, а кусают всех, кто шевелится. Интересно, я тоже скоро стану набрасываться на всех без разбора или все-таки противно употреблять в пищу не только крыс? А что? Буду единственным вампиром-вегетарианцем… Ну… или не буду. Помру с голоду.

От безрадостных размышлений о своей горькой судьбине меня отвлек деловитый хруст. Это пес спокойно употреблял обескровленного вампиром зверька, смачно похрустывая его косточками. М-да. Эта парочка неплохо дополняет друг друга, но лично мне стоило бы держаться от них подальше. Вот пусть только выведет меня наружу, а там уж дай вампирский бог ноги…

— Ну, идем? — весело предложил вампир.

— Идем, — как можно более безразлично пожала плечами я.

Совершенно ни к чему, чтобы он знал, как мне на самом деле не по себе. Ведь до ужаса страшно идти с нежитью по катакомбам. Но еще страшнее остаться в темноте одной. Неизвестно, кто скрывается в этой темноте и что он замышляет. Как ни странно, раньше я как-то об этом не задумывалась.

И мы пошли.

Чуть впереди семенил пес, весело цокая когтями по полу, иногда, если поверхность становилась более рыхлой от рассыпавшихся в труху булыжников или какого-то совершенно неопределенного мусора, собака ступала почти бесшумно.

Следом практически крался вампирский подросток. Я же устало шлепала босыми подошвами, едва переставляя ноги, не особо заботясь, куда именно эти самые ноги наступают. Но (о чудо!) ран и порезов пока не наблюдалось. Наверное, кожа вампиров отличается от кожи простых смертных повышенной прочностью. Странно, только что проснулась, а уже идти невмоготу. Явно сказывалось отсутствие своевременного трехразового питания. М-да, если и дальше так пойдет, сил двигаться совсем не останется, буду ползать, как раненый боец на передовой, и это в лучшем случае. С этим надо что-то делать? Но что? Есть крыс? Брр. До этого я еще не докатилась. Я покосилась на довольно трусящего впереди пса. Вот кому крысиная диета идет только на пользу. Только посмотрите на него, цокает себе когтями и в ус не дует.

И тут моя нога наступила на нечто липкое и противное. Может, я бы и не обратила на это никакого внимания, все-таки пол катакомб не лепестками роз выстлан, здесь поневоле испачкаешься так, что в бане отмокать и отмокать, но липкая субстанция не просто приклеилась к босой ступне. От неизвестной гадости тянулось что-то тонкое, волокнистое, махристое, словно пыльная бахрома паутины в доме у нерадивой хозяйки или в заброшенном жильцами строении. Я брезгливо дернула ногой.

Вампир остановился и шикнул в мою сторону, будто освобождать собственную конечность от различного мусора катакомб нынче считается дурным тоном, а сам мусор следует осторожно соскрести и хранить в украшенной позолотой шкатулке, дабы с гордостью предъявлять гостям и потомкам при всяком удобном случае.

— Нечего на меня шикать, — тут же подбоченилась я, уязвленная его отношением ко мне. — Мало того что упырем обзываешь, на «ты» называешь все время, а я, между прочим, старше тебя как по человеческим, так и по вампирским меркам, так еще и шикаешь! Что дальше? Пальцем в мою сторону тыкать станешь?

— Тихо! — замогильным шепотом прошипел он, и я невольно прониклась его тревогой, особенно когда его пес сначала зарычал, а затем тихо горестно заскулил. — Это катакомбы, нужно под ноги смотреть и вообще держать ушки на макушке.

Я хотела было ехидно заметить, что дотянуть собственные уши до макушки физически не смогу, ну если только к магу обратиться (Да ну их, магов, к демонам в пекло! И так уже натворили дел, а мне расхлебывай), но голос предательски сел и отозвался жалким то ли скрипом, то ли всхлипом. Масса под ногой подозрительно задергалась, словно какой-то терпеливый рыбак вздумал проверить снасти, и что-то большое, громоздкое заскрежетало по стене, защелкало чем-то позади меня.

— Мамочки… — тихо выдохнула я. — Оно там, да? Прямо за спиной?

Вампир кивнул и попятился. Пес скосил глаза на хозяина и тоже благоразумно решил не рисковать из-за чужой тетки. Видимо, оба вознамерились просочиться мимо, пока монстр станет трапезничать мной. И тут меня такая досада разобрала, что хоть рви местную нежить руками от злости. Это что же такое получается? Где, спрашивается, справедливость? Меня и в ловушку заманили, и в тело чужое засунули, и крысами накормить хотят, а в довершение всего нагло сожрут?! Нет уж, дудки! Принципиально поперек горла встану и жуткое несварение желудка устрою. Будут знать, как некроманток кушать. Это им с рук… с лап… ну или что там у них за конечности… так запросто не сойдет!

Приободрив себя подобным образом, я обернулась, дабы встретить опасность лицом к лицу, как и полагается героине… Хотя, кажется, это герою полагается, а героиня вообще постоянно в обморок падает, но не суть.

Оно было сзади. Большой раздутый черный гигантский паук с массивным брюшком, украшенным красными пятнами, немыслимым образом держался увенчанными когтями лапами за стены катакомб и не падал вниз вместе с кусками вывороченной старинной кладки. Жвалы твари не уступали самому большому серпу, который мне только доводилось видеть в лавке кузнеца, и наверняка могли бы перекусить пополам человека покрупнее меня. Паук уставился на меня всеми шестью парами глаз, и мне показалось, будто на меня глядит сама тьма.

— Мама дорогая! — пораженно прошептала я, судорожно прикидывая, что можно сделать такого, чтобы огромное насекомое перестало рассматривать меня в качестве обеда. — А арбалет-то я с собой не захватила.

— Думаешь, стоит застрелиться? — спросил вампир и сделал острожный шаг назад, будто я действительно способна извлечь из недр своего драного платья арбалет гномьей работы и избавить от мучений поедания заживо в первую очередь вампира.

Слабак. Я вот, например, женщина, а смотрю опасности в лицо весело и гордо… Ладно, просто бежать не могу: от страха ноги к полу прилипли так некстати, но об этом же никто не узнает, если я не скажу.

— Вот еще, — после небольшой паузы выдавила я, когда удалось собрать так и норовившие разбежаться в панике мысли в кучу. — Хочу запустить в него чем-нибудь большим, чтобы убирался восвояси.

Вампир скептически хмыкнул, видимо, сильно сомневался в моих способностях самостоятельно постоять за себя, но, похоже, все же рассчитывал проскользнуть, пока я буду отвлекать монстра своими трепыханиями. Надо же, такой молодой, а уже такой расчетливый. Видимо, у вампиров это в крови.

На удивление, паук не особо спешил покончить с моим существованием. Я предусмотрительно решила не указывать ему на оплошность и попыталась сделать шаг назад. То, во что так неосторожно вляпалась моя нога, тут же потянулось следом как жвачка, грозя еще сильнее захватить в свой липкий плен. Этого мне только не хватало. Паук тут же отмер и, медленно крадучись, стал перебирать лапами в мою сторону. Я замерла. Он тоже остановился, вращая глазами.

— Он слепой! — театральным шепотом сообщил вампир, заставив меня нервно вздрогнуть от неожиданности.

Ему бы с таким голосом на сцене выступать, на галерке точно расслышат каждое слово, переспрашивать у соседей не придется. Хотя, похоже, он прав, но не говорить же ему об этом.

— Вижу, — процедила я сквозь зубы. Может, сам догадается, что не время пугать меня комментариями.

В ответ паук дернулся. «Зато со слухом все в порядке», — запоздало подумала я.

Неудивительно. Организм часто компенсирует отсутствие зрения хорошим слухом. Только непонятно, хорошо мне от этого или плохо. Ладно, поживем — увидим… Ключевое слово — «поживем».

Стараясь даже лишний раз не дышать, что в общем-то было не так уж сложно (я же нежить, в конце концов, как это ни печально), я скосила глаза на пол. Хоть какая-то польза от вампиризма — хорошее зрение в темноте. Камни были в большом количестве, но все какие-то мелкие. Раздразнить монстра выйдет, а вот существенный ущерб нанести не смогу. Досадно. Но не стоять же здесь столбиком всю ночь напролет. Может, и получилось бы, только вот днем я усну, а смогу ли я спать стоя — неизвестно. Конечно, в этом случае есть шанс, что слепой паук устанет ждать и благополучно уберется восвояси, только где гарантия, что я не упаду прямо в лапы монстра или гигантское насекомое не решит именно сейчас расширить свои границы и нащупает меня своими жуткими лапами.

«А, была не была», — махнула когтистой рукой я, резко зачерпнула камни и веером бросила их в монстра. Пусть не убью, но, если попаду в глаз — мало насекомому-переростку не покажется. На то, чтобы пробить панцирь такой толщины, рассчитывать не приходилось.

На паука град мелких камней подействовал примерно так же, как на дракона — рыцарь, вооруженный оглоблей, — шуму много, а эффекта никакого, но он пару раз судорожно дернулся из стороны в сторону, когда камни гулко упали на пол.

«Ага! На звук реагирует!» — мысленно потерла руки я, и в мозгу начал медленно вырисовываться план, как это можно использовать в своих целях. Ведь если удачно метнуть несколько камней подальше от себя, паук решит, что я каким-то образом проскользнула мимо, и либо отправится вдогонку, либо уползет в свою нору ждать других простаков. Стратегия, конечно, так себе, но попробовать стоило. Я наклонилась и подобрала еще несколько камней. Благо в этой части тоннеля многие булыжники из кладки не выдержали напора времени и осыпались, так что недостатка в метательных снарядах не было. Оставалось только хорошенько прицелиться, что было проблемой. Паук оказался крупный, а камень должен перелететь через раскорячившуюся в проходе тушу, чтобы насекомое сдало назад.

— Что ты собираешься делать? — с дрожью в голосе поинтересовался вампир, видимо, моя изготовившаяся к метанию камней фигура пробудила в нем некоторые сомнения в здравости моего рассудка.

— Станцую танец призыва страшного проклятия на голову насекомого из арсенала шамана племени с Забытых островов, — как можно убедительней заявила я, хотя и шамана, и острова выдумала только что.

— Да? — искренне удивился мальчишка. — И подействует?

— Конечно, — уверенно заявила я. — Когда шамана съело племя каннибалов, то практически все вымерло из-за жесточайшего несварения.

Видимо, паука тоже впечатлила печальная участь каннибалов с Забытых островов. Дожидаться, пока я закончу обещанный танец, он не стал, угрожающе щелкнул жвалами и медленно потащился в мою сторону. Доболталась, покусай меня упырь! С досады я метнула камни, не особо целясь. А когда тут из себя эльфийского стрелка разыгрывать, если на меня такое насекомое ползет? Камни разлетелись в разные стороны, барабанной дробью ударились о панцирь насекомого, пол, стены, отчего паук задергался в разные стороны. Некоторые срикошетили и полетели обратно, заставив меня невольно вскрикнуть и резко пригнуться, чтобы импровизированные снаряды коварно не угодили в лоб. Монстр среагировал на звук и бросился в атаку. Я вскрикнула от ужаса, метнулась в сторону, но липкая пакость держала ногу в крепком плену и еще не была готова к нашему стремительному расставанию. Я судорожно дернулась пару раз, потеряла равновесие и грохнулась на пол на спину. От боли в глазах потемнело, и я со смесью удивления и ужаса наблюдала, как прямо надо мною проплывает круглое, как бочонок, брюшко паука. Оставалось только молиться, чтобы он благополучно проскочил мимо, не наступив на мое беззащитно распростертое тело и не задел нечто жизненно важное для вампиров. Повезло. Видимо, и вампирские молитвы Всевышний иногда слышит.

Паук благополучно миновал меня, не задев даже когтем. Я с замиранием сердца слушала, как терлись сочленения его панциря между собой и как скрежетала его броня, когда задевала стены. Когти его многочисленных лап клацали по булыжникам, оставляя на них глубокие борозды. Затем послышался вскрик ужаса и топот убегающих прочь ног. Вампир явно решил, что противостояние с голодным пауком ничем хорошим не закончится. Следом послышалось клацанье когтей последовавшего за хозяином пса. Монстр воинственно застрекотал и пошуршал за быстро удаляющимся обедом. Перспектива остаться голодным его явно не радовала. Вот и славненько. Без вампира и его пса как-то спокойнее.

Подождав немного для верности, я осторожно поднялась на ноги. Пусть паук не нанес мне травм, но сегодня я почему-то все время падаю, а это чревато какими-нибудь скрытыми ранениями. И тем не менее задерживаться здесь явно не стоило. Того и гляди, вернется паук, а тут я, прилипшая к полу, как муха — к варенью, и будет у него на одно блюдо больше, если он вампира догнал, или утешительный приз, если нет.

Противная пакость, нагло налипшая на ступню, на поверку оказалась паутиной. Я некоторое время рассматривала липкую субстанцию на собственной ноге и даже пыталась ее соскоблить, но не преуспела. Рука все время прилипала, а обломком булыжника удавалось отскрести такую маленькую часть, что пробовать и дальше не стоило — до утра провозишься. Я тяжело вздохнула и решила, что выпутываться буду иначе. Паутина — субстанция липкая, но ведь она наверняка рвется.

Попыталась сделать шаг — ничего. Одна нога спокойно его сделала, а вот вторая сдвинулась только на пару миллиметров. Но когда меня останавливали подобные мелочи? Правильно — никогда. Вампир я или нет? А вампиры — они поупрямее некромантов будут. По крайней мере те из них, что я знала, именно такими и являлись.

Если ноги не двигаются, можно помочь им руками. Неужели три свободные конечности не смогут вытащить одну застрявшую. Слышала я, какой-то мужик умудрился себя за волосы из болота вытянуть. Врал, наверное, но ведь и я не из болота тянуть себя собираюсь.

Я опустилась на четвереньки и поползла, пользуясь когтями, как кошка, которой вздумалось подняться по стволу дерева. Понадобились титанические усилия, чтобы хоть как-то продвинуться. Миллиметр за миллиметром паутина растягивалась, уступая моему натиску, внутри поднималась волна ликования. Если эта штука растягивается, значит, она рано или поздно порвется и отпустит на свободу. И я тянула, тянула, напрягаясь из последних вампирских сил. А сил уже практически не осталось. И тут, когда я в очередной раз перенесла руку, чтобы запустить когти в просвет между кладкой из древних булыжников, пальцы наткнулись на предательскую пустоту. Я попыталась было исправить положение, судорожно шаря вокруг в стремлении нащупать точку опоры, но тщетно. В полу отсутствовал изрядный кусок кладки. Лишь рыхлая земля с примесью строительного мусора. Раскрошилась ли кладка от времени или это паук постарался — не важно. Я все еще пыталась цепляться за землю, когда под второй рукой сдвинулся камень. Я замерла на месте, малодушно надеясь, что показалось. Но нет. Камень дернулся еще раз и выпал.

Меня поволокло по полу, превращая и без того жалкие остатки платья в несусветные лохмотья, безжалостно царапая обнаженные части тела разными неровностями. Сначала я верещала, но в рот тут же угодила каменная крошка и пыль, и я стала кашлять и отплевываться. Раздался резкий хлопок, паутина лопнула, я обрела долгожданную свободу и беспрепятственно заскользила дальше, тщетно пытаясь затормозить хоть чем-нибудь. Мои когти оставляли в полу борозды, но скорость не особо снижалась. Час от часу не легче. Хорошо хоть от липкой дряни освободилась. Главное, чтобы не размазало о какую-нибудь стену. Такая перспектива меня не устраивала.

В это время из-за угла появился явно раздосадованный паук. Голова его была низко опущена, то ли притомился, то ли вынюхивал чего. Не похоже, что он догнал свою добычу, не заглотил же он ее целиком. Он же не змея. Насколько я помню, процесс пищеварения у пауков длительный и оригинальный — так быстро не управился бы. Насекомое наверняка слышало мое приближение, но никак не среагировало. Может, паук посчитал, что это нечто обычное для катакомб. Я же старалась лишний раз не дышать и мужественно не теряла сознание, хотя то и другое мало чем могло мне помочь.

Удар о паучью голову был жесткий и болезненный. Неудивительно, при такой толщине панциря насекомого. Кости не затрещали, что само по себе неплохо. Жвалы меня не перемололи — просто невероятное везение. От неожиданности паук подпрыгнул, поднялся на дыбы, тем самым подбросив меня своей паучьей мордой вверх. Я взмыла к потолку, вереща на все лады. Кажется, мои дикие вопли вызвали небольшой обвал где-то дальше по коридору, из соседнего ответвления высунулась чья-то любопытная клыкастая морда, но, увидев паука, решила не вмешиваться в наши странные игры.

Долетев до потолка (благо, он не был таким высоким, чтобы не достать совершенно, но и не особо низкий, а то опять ударилась бы), я резко вцепилась когтями в кладку, но и тут не повезло. Что-то халтурили древние строители. Раствор на сторону продавали, что ли? За какой булыжник ни схватись — выпадает. Так что, неожиданно вооружившись булыжниками, я полетела вниз, крепко сжимая по каменюке в каждой руке. Ими и огрела злосчастную тварь по голове, как только приземлилась на ее спину сверху. Несмотря на мои усилия, на панцире не осталось даже вмятины. Паук еще раз подпрыгнул, яростно щелкнул хелицерами и ринулся вперед, не разбирая дороги. Впрочем, насекомому такого размера, да с таким крепким панцирем дорога в принципе ни к чему, главное где-нибудь в особенно узком месте не застрять.

Я крепко уцепилась сверху. Чтобы не упасть, приходилось прикладывать массу усилий, ведь когтям схватиться особо не за что. Оставалось уповать на собственное чувство равновесия и остатки паутины на ступне. Хорошая штука, прилипла к твердому паучьему панцирю не намертво, но вес держала, когда я особенно сильно подпрыгивала на очередной неровности.

Пришлось немного попригибаться и поуворачиваться. С потолка свисала живописная бахрома явно порванной кем-то паутины. Не хотелось бы мне встретиться с тем, кто способен на подобное в темном коридоре подземелья. Если паук до сих пор меня не съел, это вовсе не значит, что мне и дальше будет так везти. В одном из клочков я разглядела мумифицированные крысиные останки, невольно вспомнила о том сером грызуне, что на двоих употребили вампир со своим псом, и меня передернуло. В результате я чуть не свалилась на пол. Пришлось отбросить чувства в сторону. Не хватало еще упасть под лапы пауку, жалея давно почившую крысу. Мой «скакун» вряд ли будет так сентиментален, слопает меня за милую душу, и где-то в запутанных лабиринтах катакомб будут лежать мои бренные останки. И никто уж совершенно точно не узнает, где могилка моя. Грустно-то как, аж слеза навернулась.

Благополучно миновав остатки ловчей сети, мы бодро помчались дальше. Паука на поворотах ощутимо заносило, он часто бился боками о стены, грозя скинуть меня. Приходилось держаться изо всех сил. Интересно только, куда он меня завезет и как я стану оттуда выбираться. Но, думаю, в данном случае проблемы точно стоит решать по мере поступления.

За очередным поворотом я увидела нечто странное. Коридор неожиданно расширялся, переходя в огромных размеров зал. С потолка часто, словно занавески из нитей модного эльфийского шелка, свисали какие-то белесые плети. По стенам и полу пушистым ковром раскинулся сияющий голубым светом мох, из которого вверх вздымались бледные бутоны. Красота, да и только. И все бы ничего, если бы в одном из множества нежных с виду цветков не торчали, дергаясь в конвульсиях, когтистые лапы какой-то массивной рептилии.

— Тормози!!! — побелев от ужаса, заорала я во всю мощь своего горла.

Тщетно. То ли паук не понимал общего языка, то ли в принципе отказывался слушать женщин и всегда поступал по-своему, но он только ускорил свой бег, предоставив мне решать проблемы с собственным страхом самостоятельно. Вот такой он монстр.

В принципе выбор у меня был невелик. Либо спрыгнуть перед пещерой, либо оставаться со своим «диким скакуном» до конца. Пока я раздумывала и паниковала, выбора не осталось.

— Мамочки… — тихо пискнула я, стараясь как можно плотнее распластаться по пауку.

Авось с паука начнут, а я как-нибудь выкручусь.

Видимо, паук предполагал, что это за зал, либо бывал здесь и раньше, но он смело кинулся сквозь плотный занавес «нитей». Белесые плети радостно заколыхались, по ним прошла некая волнительная дрожь, одна из них больно обожгла спину, пытаясь присосаться.

— И эти плотоядные! — возмущенно вскрикнула я. — Ну ты глянь, буквально все просто жаждут моей плоти!

Пораженная коварством окружающей среды, я принялась отбиваться от нитей, они яростно шипели в ответ. Я выдернула парочку особо ретивых и начала размахивать ими над головой, попеременно нахлестывая то неуемные растения, явно планирующие мною закусить, то паука. Это ничуть не умерило пыл «занавесок», они принялись лезть даже в лицо, норовя вцепиться и урвать хоть что-нибудь съедобное.

— Самой мало! — верещала я, злобно клацала зубами в их сторону и даже укусила парочку особо ретивых.

Мм. Их сок, хлынувший на язык, показался мне амброзией, нежно обволок иссушенное жаждой горло, и я поняла, насколько в реальности голодна. Внутри словно поселился кто-то большой, недовольно урчащий и сосущий, постоянно требующий еды. Растения жалобно заверещали и быстро рванули к потолку, но я успела-таки вырвать парочку и осушить до дна. Хм. Надо бы потом узнать, что это за вид такой интересный. Что ж. Если придется проживать вампирский век в вечном блуждании по коридорам, по крайней мере я знаю, чем буду питаться в своем вынужденном отшельничестве. И с голоду не помру, и крыс употреблять не надо. Уже хорошо.

Паук между тем бодро чесал дальше. Если он и возлагал какие-то надежды на плотоядный занавес, то, по крайней мере, ничуть не расстроился, когда хищные выросты не дали ему собой полакомиться. Темпа даже не сбавил. Я же судорожно пыталась запомнить хоть какие-то приметы, чтобы в случае нужды найти этот зал. Сомневаюсь, что это удастся, но попытаться все же стоило, раз в душе замерцала пока еще робкая, но все же надежда на сытое будущее.

Итак, что мы имеем? Светящийся мох при более подробном рассмотрении оказался тоже не промах, вон как радостно льнет к лапам гигантского насекомого, но, судя по тому, как быстро конечности моего «скакуна» мелькают в воздухе, мху они не по зубам (или не по присоскам). Тоже плюс, значит, шансы выбраться из зала живьем есть, и немалые. Боюсь, без паука это станет проблемой.

Цветы тоже сильно оживились при нашем приближении, хрупкие на вид бутоны приветливо раскрылись, обнажая за прекрасными лепестками опасные ряды острых зубов и хищный черный подвижный пестик, влажный, мускулистый и раздвоенный на конце, словно язык у змеи. Да и шипели растения соответственно. Я инстинктивно зашипела в ответ, обнажая собственные клыки. Демонстрация своего комплекта острых зубов хищные цветы почему-то не впечатлила. А жаль. Я, между прочим, старалась.

Хищная пасть звучно клацнула в опасной близости от левого уха. Я вовремя увернулась, надо сказать, а то цветочек оттяпал бы ухо напрочь. Пусть тело не совсем мое (и, сильно надеюсь, принадлежит мне временно), но это вовсе не повод расставаться с его частями.

«Интересно, а каковы цветочки на вкус?» — плотоядно подумала я и облизнулась, вспоминая, как восхитительно было почувствовать на языке вкус «штор».

Рот тут же наполнился слюной, а в желудке обосновалось нечто, противно сосущее изнутри, побуждавшее сначала кусать все, что шевелится, а уж потом разбираться, годится ли это в пищу. В животе заурчало так, будто кто-то, напрочь лишенный слуха, решил поиграть на полковой трубе.

А что меня останавливает? Это же не крыса, в конце концов. Всего лишь растение. Да, хищное и с зубами, зато лепестки, стебель и все прочее в наличии.

Я подождала, когда следующий неосторожно возжаждавший бледной вампирской плоти бутон совершит попытку отхватить самый аппетитный, по его мнению, кусок, и кинулась на него, как оголодавшая львица, что наконец-то дождалась единственную газель в саванне. Острые когти вампира с треском вспороли плотные лепестки растения, вскрывая более темную внутренность со змееподобным пестиком-языком. Растение издало на удивление правдоподобный визг шавки, которой неосторожно наступили на хвост, судорожно дернулось и попыталось захватить агрессора языком и запихнуть себе в пасть. Уважаю. Я его пытаюсь съесть, а оно все равно не сдается. Но и я не менее упряма, а запах выступившего по краям раны, нанесенной растению, сока буквально сводил с ума. Так вот она какая, вампирская жажда в действии!

Не обращая внимания на методично наматывающийся вокруг моей талии «язык» растения, я вцепилась зубами в лепестки, жадно слизывая восхитительный на вкус сок, рыча и урча от наслаждения. Дышать мне все равно не нужно, раны, скорее всего, залечу, а вот есть хотелось до умопомрачения.

«Мало! Мало!!!» — билась в мозгу одна-единственная мысль.

Остальные цветы даже не подумали помочь кусаемому собрату, а малодушно отпрянули прочь, как от прокаженного. Оно и понятно. Проще пожертвовать кем-то одним, чем получить травмы крепкими вампирскими когтями всем сразу.

Цветок верещал и дергался, тщетно стягивая мое тело языком. Я извернулась и цапнула язык. Мм. В нем оказалось гораздо больше сока, чем в листьях. Вязкая, с ярко выраженным железистым привкусом жидкость скользнула в желудок, удивительно согревая внутренности, хотя теплой не была. Оказывается, я еще и замерзла, только сама не подозревала об этом. М-да, так можно и помереть от переохлаждения и не заметить. Или нежить в принципе помереть не может, если изначально не жива? Хотя… ее же охотники убивают. Значит, умереть может. Впрочем, философствовать можно и позже, тут бы самой выжить в этих подземных джунглях. Зато с едой, кажется, все начинает налаживаться.

И только я так решила, как коварный цветок просто резко ушел под землю. Еще мгновение назад я мило пытаюсь употребить его в пищу, а в следующий момент лечу на пол, больно бьюсь копчиком о булыжники и тупо таращусь в окружающее пространство. Паук, разумеется, малодушно сбежал. Трус несчастный! Как паутину везде разбрасывать и беззащитных девушек в темноте поджидать, так пожалуйста! А как подвезти куда-нибудь к выходу поближе, так не дождешься. Гадство с его стороны форменное. Да, признаю, я немного отвлеклась на маленький перекус, но мог бы и подождать несколько минут. В конце концов, его-то я съесть точно не пыталась.

Но это в постигшем меня горе было не главное. Потеря восьмилапого транспорта еще терпима, а вот целой поляны голубоватого мха и прочей светящейся растительности, к тому же прекрасной даже на вампирский вкус, — это действительно трагедия. Куда ни посмотри — вокруг лишь голые стены и запустение. Это ж надо было целой поляне деликатесов исчезнуть без следа! Какое вероломство!

На всякий случай я прикрыла глаза и резко открыла их. Нет. Это не обман зрения. Вокруг действительно ни былинки, ни травинки, ни мха экзотического, ни плотоядных «штор» и «цветов». Показалось, что ли? А что. Я вполне могла свалиться с паука и на несколько секунд потерять сознание. Вот все и привиделось. А насчет съедобности растений, так всем известно, что вампиры растениями не питаются. Зато мучимые нестерпимой жаждой путники в пустыне видят миражи целых оазисов с завидной регулярностью. Человеческий разум горазд на подобные выходки. Чем вампирский хуже?

И тем не менее на языке все еще царил привкус сока странного светящегося цветка. Шутки это разума или нет, но вкусно-то как!

ГЛАВА 13

— Ты упала? — заботливо поинтересовался знакомый голос, и одновременно в руку ткнулся холодный нос пса-крысолова.

— Нет. Просто резко села, — ехидно отозвалась я.

— Вот и хорошо. Главное, что ты не пострадала, — тут же успокоился подросток-вампир. И не поймешь, поверил или просто издевается.

Он смерил меня взглядом и добавил, дружественно протягивая руку, чтобы я смогла наконец подняться с пола:

— Большей своей частью. Ну ты даешь! Раньше я никогда не видел таких бешеных скачек на пауке.

Несколько секунд я сомневалась, принять предложенную помощь или нет, но потом подумала: «Что он мне может сделать? Меня целый паук уничтожить не смог. И примерещившаяся поляна — тоже», — и вложила свою руку в его на удивление сильную ладонь. Малолетний или нет, но подросток был вампиром, а потому поднял меня с пола легко и без заметных усилий со его стороны.

— А не бешеных? — поинтересовалась я.

Не то чтобы меня действительно волновало, проводят ли местные вампиры скачки на слепых пауках по катакомбам на выживание и есть ли у них свой тотализатор, но надо же как-то поддержать разговор.

— И не бешеных тоже не видел. Кстати, я и раньше здесь бывал, но вокруг было как-то иначе. Слышал, в этом зале когда-то ставил жуткие эксперименты один травник. Вернее, ставил он эксперименты преимущественно в своей лаборатории на дому, а сюда удачные экземпляры на постоянное место жительства определял.

— Травник? — искренне удивилась я. — Эта братия и мухи не обидит.

В моем понимании профессия травника никак не увязывалась со словосочетанием «жуткие эксперименты». Всегда считала, что изыскания с разрушительными или просто жуткими последствиями — прерогатива исключительно каких-нибудь спятивших некромантов и чернокнижников, решивших завоевать весь мир или возомнивших себя властелинами Вселенной. А тут — травник. Эта братия всегда любила уединенные поиски былинок и листочков в лесных массивах, а не прогуливалась по запутанным катакомбам в поисках приключений на свою пятую точку. Или я нахожусь в шорах предубеждения? Ведь и меня в некромантии раньше сложно было заподозрить. А теперь, наверное, мою тощую вампирскую фигуру в оборванной одежде не только с легкостью за некроманта примешь, но и за его порождение — тоже.

— Не знаю насчет мух, — неопределенно пожал плечами вампир, — может, насекомых он и не планировал обижать, но, говорят, однажды один талантливый травник решил создать новые виды растений.

— И как? — тут же заинтересовалась я. — Удалось?

Любопытно же. Многие занимались селекцией, выводя новые породы животных или сорта растений, но чтобы новые виды… Такого я еще не слышала.

— Удалось, — жизнерадостно ответил вампиреныш. — И даже лучше, чем он планировал. Сначала его растения съели всех соседей. Городская стража никак не могла понять, почему люди в определенном районе пропадают как бы сами собой из запертых изнутри домов. Причем одежда, ценности и вещи оставались на месте. А потом одна женщина ночью увидела нечто светящееся и запустила в него банкой с отравой для мышей. Думала, призрак ее тетушки вернулся, чтобы насолить племяннице. Не ладили они при жизни.

— Подожди. Хочешь сказать, женщина на прикроватной тумбочке хранит отраву для мышей? То есть у нее там не последний любовный роман, не свеча, не стакан воды, наконец, а яд? Странная женщина какая-то. Теперь понятно, почему они с тетушкой не ладили.

— Ничего странного. Просто в доме у женщины завелись грызуны и принялись таскать у нее с прикроватной тумбочки печенье, которое женщина любила кушать в постели перед сном. Вот она и решила угостить паршивцев отравой.

— А просто пригласить мага или приобрести амулет против мышей не судьба? — не сдавалась я.

— Ну, может, с магами у нее еще хуже были отношения, чем с покойной тетушкой и грызунами. Или она решила сильно сэкономить, — пожал плечами вампир. — Откуда мне знать? Это всего лишь слухи. Они прошли через столько уст, что вряд ли имеют много общего с реальностью. Итак. Утром женщина с удивлением обнаружила, что ставни открыты, а во дворе раскинулось какое-то неизвестное растение, которое начало гнить и смердело, как сотня дохлых крыс разом. Тут-то она и догадалась пригласить мага. Ну или соседи настояли на этом, что неудивительно, так как вонючее растение неподалеку вряд ли их сильно обрадовало. Короче, выяснилось, что маг ничего подобного раньше не видел, поэтому пригласил своих коллег, и они вместе проследили, откуда приползло растение. Обнаружили травника, растения изъяли, травника увезли, а результаты экспериментов засекретили. Думаю, теперь этот ненормальный работает на правительство.

— Стоп. А почему в таком случае никто не удосужился уничтожить посевы в катакомбах, ведь о них было известно? — изумилась я.

— Не знаю. — Видимо, этот вопрос вампира не особо интересовал. — Может, об этих посадках никто и не знал, а некоторые растения просто сбежали как-то от своего создателя или семена проникли с дождем через водостоки. Хотя говорят, что он сам часть растений переселил сюда. Возможно, их просто не нашли. Катакомбы — они знаешь какие большие, больше самого города. Разве это теперь важно? Просто сквозь эти творения пройти практически невозможно. Сожрут и косточками не подавятся. Вместе с костями и сожрут.

— Да? — мечтательно облизнулась я, и в уме сразу возникла картинка аппетитного упитанного стебля цветка.

Вампир явно ожидал от меня какой-то иной реакции (не знаю, какой, может, я должна была завизжать и кинуться прочь) и подозрительно покосился в мою сторону.

— Хорошо, что вы не встретились, — как-то неуверенно резюмировал он.

— Это да, — не стала возражать я и невольно покосилась на твердый с виду без каких-либо видимых признаков недавно произраставшей на нем растительности пол.

Либо местная флора — всего лишь плод моего оголодавшего воображения, либо создания гениального травника — прекрасные мастера маскировки. Тогда понятно, что магам не удалось изловить их все. А интересно было бы наладить производство сока для вампиров. И вкусно, и людей кусать не надо. Эх, какой бизнес накрылся, так и не открывшись. Надо же было растениям так ловко исчезнуть! Хоть бы семян на рассаду оставили, что ли. Эгоисты.

Пес шумно обнюхал пол и зарычал. Возможно, учуял что-то, а может, просто ему не нравилось столько времени торчать в катакомбах. Кто их, собак, разберет?

Вампир потянул меня за руку за собой, и я послушно направилась следом. В конце концов, теперь первым в ловушку, скорее всего, угодит он. Хотя он и в прошлый раз шел первым, а мне это не помогло. Ладно. Не будем о грустном.

Пес неторопливой трусцой оббежал наше шествие и мужественно возглавил его. Похоже, эта собака — лидер по природе и привыкла встречать опасность лицом к лицу. Ну или мордой к морде.

— Недалеко уже осталось, — спокойно заметил подросток.

— Недалеко до чего? — напряглась я.

Мне вовсе не улыбалось зайти туда, не знаю куда. Это только в сказках подобный поход оправдан, а в жизни результат может быть трагическим.

— До выхода из катакомб, разумеется, — невозмутимо пояснил вампир. — Смею заметить, ты здорово сократила путь на своем пауке. Мы за тобой еле угнались.

Ладно. Будем надеяться, не врет.

И не соврал. Еще немного блужданий по переходам старинного лабиринта — и вот она! Свобода! И пусть это — всего лишь дыра в земле, обложенная поросшим мхом булыжником, а все равно выход ослепительно прекрасен. Я даже подумывала ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться в реальности звездного света, проникавшего в подземелье. Я ощущала себя каторжником, который бесконечно работал в недрах горы во имя процветания короля и вдруг неожиданно получил пусть и запоздалое, но помилование.

Осторожно, чтобы не спугнуть нереальное видение, я попыталась пальцами коснуться лучей ночного светила, попадавших внутрь лабиринта сквозь лаз. Мне даже показалось, будто они обдали бледную кожу теплом. Конечно, этого не могло быть, луна не греет, она же не солнце, но ощущение все-таки приятное.

Пес неслышной тенью скользнул в ночную тьму. Зря старался. С его светлым окрасом не стоило и пытаться маскироваться на открытом пространстве — даже обычным зрением его можно заметить, а уж вампирским…

Вампир деликатно выждал, пока я заново открою для себя красоту ночи, и потянул меня следом. Надо же, обещал вывести из катакомб — и вывел. Может, и дальше все нормально будет? Еще бы знать, с какой стати он мне помогает.

— Идем. Нам еще до склепа добираться, а скоро рассвет, — проворчал он.

— До склепа? — переспросила я.

— Конечно, — ничуть не смутился провожатый. — Там нас искать точно никто не станет. Да и днем туда свет не попадает.

Перспектива дневать среди покойников в каком-то заброшенном склепе (если он не заброшен, так еще и хозяева заявиться могут и узреть на пару покойников больше) абсолютно не радовала. Прямо мурашки по спине пробежали пупырчатые.

— Не хочу я спать в склепе, — тут же заупрямилась я.

Вампир смерил меня терпеливым взглядом родителя, чье чадо сначала отказалось пить теплое молоко, а теперь и кашу манную кушать не желает.

— Почему? — осторожно поинтересовался он, склонив голову набок, вероятно, чтобы хорошенько расслышать мой ответ.

— Я покойников боюсь, — ляпнула первый попавшийся ответ я.

Правда, некроманты обычно покойников не боятся, если, конечно, те не вышли каким-то образом из-под контроля, но вампир же не знает, что я еще и некромант. И вообще, по официальной версии, некромантов-женщин в природе не бывает. Чем я и пользуюсь.

— Ну и спать среди мертвых негигиенично, — для большего правдоподобия добавила я, немного подумав.

— Ну разумеется, отдыхать в катакомбах было гораздо гигиеничнее. Да и это вампирский склеп, там мертвых нет.

— А кто есть? — не удержалась я, ибо в моем понимании склеп строят именно для захоронения почивших, а не как оригинальное место для дневного отдыха.

— Мы будем, — сказал как отрезал он и решительно повлек меня дальше.

Пришлось подчиниться. Как бы руку не сломал при таком энтузиазме. Да и, признаюсь, уже очень хотелось спать. То ли это скачки на пауке меня вымотали, то ли действительно скоро рассвет и мне как порядочной вампирше пора на боковую, кто знает.

— Ты точно не хочешь перекусить на сон грядущий? — заботливо поинтересовался мой «буксир».

Я отрицательно помотала головой, хотя при мысли о еде голова закружилась и где-то в недрах желудка начала просыпаться противная сосущая боль. Но нет. Ничего из того, что может предложить малолетний вампир, я есть не стану. Увольте меня от употребления крыс в сыром виде. Я и в жареном на них не посягаю.

Вампир не мог видеть моего жеста, однако настаивать не стал. Видимо, мое молчание было достаточно красноречиво.

Мы практически дружно вывалились из дыры наружу. Вернее, вампир элегантно выступил, а я же неловко споткнулась и толкнула его в спину, придав неплохое ускорение. Тропинка шла вниз, и дальше мы дружно пробежались по зарослям лопуха, растущего здесь в изобилии. Видимо, растение здесь никто не притеснял, и оно расплодилось в свое удовольствие. Прежде чем мы смогли затормозить, мои живописные лохмотья обзавелись замечательной оторочкой из множества репьев и теперь не просто колыхались вокруг ног при ходьбе, но и ощутимо били по ним как кнут — слишком медлительную лошадь. Я сделала решительную попытку избавиться от нежданного украшения, но зловредный репей не желал так запросто расставаться с перспективой на переезд в другое место и отрывался исключительно вместе с клочком полюбившейся ему ткани. Передо мной встал нелегкий выбор: или я избавляюсь от репьев, но и от одежды — тоже, или плюю на свое удобство и щеголяю в ночи так. Рассудив здраво, что тяжелый подол не самая большая моя неприятность за последнее время, я решила идти так. Черт с ними, с репьями. Кто их тут, кроме вампира и его пса, увидеть сможет?

Стоило только подумать о собаке, как пес шумно вынырнул из ближайших зарослей кустарника с очередным сучащим лапами трофеем в зубах. Да-а-а. С таким добытчиком нигде не пропадешь, всегда с мясом будешь.

Вампир резко остановился, и я врезалась в его спину от неожиданности. Надо сказать, он довольно рослый для своих лет. А я для вампира совершенно неловкая.

— Что ж ты… — некоторое время я подбирала достойный его эпитет, чтоб и цензурным был, и обидным одновременно, — дитя проклятое, так резко останавливаешься… Хоть бы предупреждал тех, кого волочешь следом.

— И все-таки тебе надо поесть, — ничуть не смутился он, благополучно пропустив мою отповедь мимо ушей. — Ты слишком худа, а на другое питание рассчитывать не приходится… по крайней мере до тех пор, пока мы не уедем отсюда.

— Что значит не уедем? — несколько опешила я.

Не то чтобы я так уж сильно привязалась к этому месту, тем более я вообще понятия не имела, куда меня занесла судьба и где я, собственно, нахожусь, но стремительно менять место своего пребывания я пока еще была не готова. На мой взгляд, и так довольно головокружительных перемен. С текущими событиями бы разобраться.

— То и значит, — спокойно, как о само собой разумеющемся, известил он и даже недоуменно пожал плечами. Мол, не из-за чего так переживать. Дело-то житейское. — Нам нельзя задерживаться надолго. Король плохо относится к упырям, тем более если они не у него на побегушках.

— Насколько плохо? — насторожилась я.

Еще не хватало с местным королем вампиров сводить знакомство. Хотя… я птица явно не того полета, чтобы быть удостоенной аудиенции у особы королевской крови.

— Смертельно, — многозначительно изрек он, и, глядя в его серьезное непроницаемое лицо, я поняла: у меня отчего-то совершенно пропало последнее желание знакомиться с элитой местной нежити.

Ну их к демонам в пекло. И я позволила малолетнему вампиру вести себя дальше. Кажется, он даже облегченно вздохнул. Странно. С какой радости ему так за меня переживать? Зачем ему вообще нужна опека над странного вида оборванной нежитью? Может, он пугать кого-нибудь по ночам планирует? А что? В дороге удобно. Например, разбойники нападут, а я их скушаю. И вампиренок цел останется, и я сыта. А разбойники? Кто их вообще искать станет? У них профессия опасная и повышенный травматизм, зачастую — с летальным исходом. Прикопаем где-нибудь в поле, и царствие им небесное.

— А куда мы поедем? — полюбопытствовала я.

— Да куда угодно, лишь бы отсюда подальше. И чем дальше… тем лучше.

— Хорошо. Но зачем тебе в таком случае я сдалась? Одному-то путешествовать удобнее. Да и ты сам сказал, что можешь днем ходить, значит, еще и гораздо безопасней в плане разоблачения.

Вампир резко затормозил и воззрился на меня голубыми глазами с таким видом, будто я сморозила какую-то несусветную глупость. Я даже смутилась и невольно потупилась. Взгляд упал на грязные босые ноги с ужасными ногтями, за которыми явно годами никто не ухаживал, и я сконфузилась еще больше.

— Ты только посмотри на меня! Разве я похож на того, кто может путешествовать один без какого-либо сопровождения? — спросил он. — Со мной должен путешествовать хоть кто-то, кроме собаки, иначе любой встречный-поперечный попытается украсть у меня деньги и лошадь.

— Ха! — презрительно фыркнула я. — Можно подумать, ему это удастся.

Обокрасть вампира, пусть и малолетнего, — задачка еще та. К нему подобраться сложно даже охотнику, а уж если ты понятия не имеешь, с кем на кривой дорожке свела тебя судьба, то озарение придет слишком поздно. Скорее всего, вместе с вытекающей кровью и покидающей тебя жизнью.

— Может и нет, но путешествовать, оставляя за собой вереницу трупов, небезопасно. Любой дурак меня сразу вычислит. Ему только придорожные холмики нужно будет сосчитать. А уж вампиры найдут и того быстрее.

— Вампиры? — удивилась я. Чего ему их бояться? Он же сам вампир, значит, один из них. — Ты скрываешься от вампиров? Почему?

— А кто, по-твоему, убил моих родителей?

— Зачем они это сделали?

— Причин множество, и это длинный разговор. У нас еще будет время для него в дороге.

Надо же. Какой молодой, а уже такой рассудительный. Хотя, наверное, так и надо. Иначе не выжил бы. Вон, даже по катакомбам гуляет, как у себя дома.

— Хорошо. Но не думаешь же ты, что моя компания лучше, чем отсутствие сопровождения вообще? К тому же я бодрствую только ночью, а днем сплю.

— Ничего страшного, — отмахнулся он. — Приведем тебя в порядок, прикупим одежды, наймем хороший закрытый экипаж. Для особо любопытных поясним, что ты болеешь малокровием, а я твой любящий и очень заботливый сын.

— Думаешь, получится?

— Еще бы! Как, по-твоему, раньше путешествовали упыри и некоторые вампиры, которые не могли ходить днем? Не всегда же имеет смысл брести пешим по пыльным дорогам.

М-да. Никогда не задумывалась о том, как путешествуют упыри. Наверное, оно и правильно. Теперь ведь спать не смогу ночью, представляя, как по пыльным дорогам зловеще бредет вереница нежити.

— Может, ты все-таки передумаешь и поешь? — разрушил жуткую картину ночного нашествия вопросом провожатый. — Конечно, худая и бледная, ты полностью соответствуешь требуемому образу больной матери, но все-таки не хотелось бы, чтобы ты сорвалась и съела нашего кучера.

— Кучера? Брр.

Меня аж передернуло от отвращения. Почему-то слово «кучер» вызвало у меня внутреннюю картину висящей в пасти пса крысы и ее бессильно дергающийся голый хвост.

Но тут ветер подул с другой стороны и донес до моего чувствительного вампирского обоняния новый запах. Это был мускусный запах большого зверя. Чуя его, я неудержимо захотела закутаться в теплые волчьи меха, ощутить жар зверя под холодными руками и терпкий вкус горячей крови на губах. Я судорожно втянула воздух, и по телу разлилась легкая дрожь предвкушения.

— Нет. — Вампир мертвой хваткой вцепился в жалкие тряпки моего платья. — Не делай этого!

Но что мне протесты малолетнего вампира, когда там… где-то там… в звездной темноте ночи находится источник этого дивного запаха. Наверняка и вкус у зверя изумительный. И я рванулась туда, в ту сторону, откуда дует ветер, щедро оставив кусок подола вместе с репьями в судорожно сжатых пальцах вампиреныша.

— Задержи ее! — крикнул вампир, и пес выплюнул злосчастную крысу и рванул следом.

Не хватало еще, чтобы моя добыча испугалась собаки. И вообще, я первая ее учуяла, значит, она моя. Кому надо, пусть ищут себе свою. Я злобно рявкнула в сторону пса, угрожающе обнажив заострившиеся клыки. Зверь намек понял. Отстать не отстал, но темп заметно сбавил. Молодец. Несмотря на дикий голод, бушевавший внутри, убивать пса не хотелось. Пусть он предан вампиру, а такая преданность, по-моему, — только минус, но все равно зверя жаль.

Источник волнующего запаха притаился в кустах. Не знаю, что он там делал, может, прохожих грабил. Хотя… какие здесь ночью прохожие? Местечко выглядит давно заброшенным, и, судя по высоте травы, здесь даже для скотины никто не косит, а уж на ночную прогулку вообще вряд ли кто отважится. Хотя я же отважилась. Впрочем, при моей склонности к ночным прогулкам по кладбищу я не показатель.

Вопреки ожиданиям, это был не зверь в прямом смысле этого слова, а мужчина, по крайней мере на первый взгляд. Но в его запахе явно проскальзывала примесь чего-то волчьего. Приглядевшись, я заметила, что за неподвижно лежащей мужской фигурой, облаченной в черное, видны очертания красного волка. Его пушистая густая шерсть словно подсвечивалась множеством светлячков, а глаза смотрели мудро и, казалось, прямиком в душу.

Я замерла. Мысли о еде ушли на второй план. Пес вампира испуганно жался к ногам, но изо всех собачьих сил старался не показывать виду, что напуган. Мол, это он так удерживает меня от незнакомца.

— Какой красивый волк, — восхищенно пролепетала я, и волк благосклонно вильнул пушистым хвостом, оставив в воздухе медленно гаснущий след.

— Спасибо, — откликнулся мужчина приятным голосом с хрипотцой и поднялся на ноги плавным текучим движением. Волк переступил передними лапами и с чувством потянулся, задрав хвост вверх, как победное знамя. — Но я не нуждаюсь в комплиментах от упырей. Шла бы ты, болезная, отсюда, пока настроение у меня не испортилось. А то ведь, как говорится, пойдут клочки по закоулочкам.

Я с трудом оторвала взгляд от красного волка и с возмущением уставилась на наглого мужика. Внешность, надо сказать, у него ничем не примечательная, хоть и ладный, но на такого взглянешь и через пару минут не вспомнишь, что где-то видел. В плечах широк, роста среднего, глаза светло-карие, русые волосы собраны в пучок. И он действительно считает, что привел меня в восхищение?

— Всегда пожалуйста, но я вообще-то не тебя имела в виду, а вон того волка. — Я даже ткнула пальцем для большей очевидности.

Ведь зверь действительно хорош, и тут двух мнений быть не может.

Мужчина послушно проследил взглядом за моим пальцем, некоторое время с недоумением смотрел куда-то в траву, потом вызверился в мою сторону.

— Ты мне зубы не заговаривай. Твое счастье, что я сыт сегодня и вообще вампиров убивать не очень люблю. После них во рту гадкий привкус мертвечины остается. Шла бы ты отсюда, пока другие тебя не увидели… Хотя… погоди… Это ты?

— Что значит я? — недоуменно пожала плечами я. — Я — это я. Других мнений быть не может. И вообще, до чего оборотни невежливые пошли. Гнать даму прочь в ночь…

О! Стихами заговорила. Да у меня, похоже, талант.

Пока я раздумывала о своей внезапно прорезавшейся гениальности, лицо оборотня преобразилось в пасть, он оскалил внушительный ряд зубов и бросился на меня, моментально сбив с ног и пригвоздив худые плечи к земле когтями. Я взвыла от боли и обиды, его клыки щелкнули в опасной близости от моего носа.

— Совсем сдурел? — зашипела я, обнажая собственные клыки. — На людей кидаешься.

— Ты не человек! — рявкнул он мне в лицо.

— Это не повод распускать лапы и зубы, — рявкнула я в ответ.

Получилось далеко не так грозно, как у него, но я же раньше не тренировалась. Для первого раза неплохо. Хотя бы не тонкий девичий писк.

— Повод, — гаркнул он, и зубы щелкнули еще на миллиметр ближе к моему носу.

Пусть тело не мое, но расставаться даже с самым кончиком носа жутко не хотелось. Я задергалась, пытаясь скинуть с себя оборотня, чьи кости и мышцы явно претерпевали изменения. Одежда его была еще цела и мех наружу не лез, но радовало это мало. Тщетно. С таким же успехом я могла попробовать сдвинуть с места храм Всевышнего на главной площади или дворец градоправителя.

Надо отдать должное псу-крысолову. Он сделал попытку заступиться за меня и с рычанием бросился на защиту, вцепился в руку нападавшего и с визгом улетел во тьму. Храброе сердце. Надеюсь, с ним ничего не случилось и он просто убежал к своему хозяину жаловаться.

Но тут в события вмешался красный волк, доказав, что, если оборотень его не видит, это вовсе не значит, что его нет. Волк осторожно скользнул вдоль разъяренного оборотня и просочился внутрь. Выглядело это так, будто красного затянуло в чужое тело. Наверное, так призраки просачиваются в медиумов. Странно, лицо оборотня при этом снова приобрело вполне человеческий вид, если не считать какого-то инфернального красного свечения кожи.

— Что это такое? — тихо прошептал он, словно боялся спугнуть момент. — Что ты со мной сделала?

Удивительно. Опять ко мне претензии. Почему, что ни случись, окружающие пребывают в твердой уверенности, что в этом виновата именно я.

— А я откуда знаю? — так же тихо прошептала я в ответ, и в душе затрепетала робкая надежда, что меня сегодня не покусают.

Интересно, а если оборотень покусает вампира, вампир станет обрастать шерстью в полнолуние и выть на луну? Впрочем, оно мне надо, это знание?

Лес. Вокруг запахло лесом. Каким-то первобытным, нетронутым разумными расами. С огромными мясистыми папоротниками, деревьями, чьи стройные стволы рвались ввысь, соперничая друг с другом в борьбе за солнечный свет. Но сейчас вокруг царила бархатная ночь полнолуния. Свет луны нежно серебрил листву деревьев, окружавших огромную, правильной формы поляну с одним-единственным кряжистым дубом посередине. Его ветви раскинулись вокруг ствола, будто крыша большого добротного дома. Он явно простоял здесь несколько веков и тем не менее был еще могуч и силен. Под лесным великаном лежал, положив лобастую голову на передние лапы, красный волк. Свет луны не проникал так далеко под густую крону, и тем не менее не заметить зверя мог только слепой. По шкуре волка словно пробегали красные всполохи, подсвечивая густую шерсть. Он вскинул взгляд мудрых янтарных глаз, степенно поднялся на лапы, и в воздухе проплыло теплое:

— Добро пожаловать! Я ждал вас.

ГЛАВА 14

— Глазам не верю! Ты его ешь?! — Резкий окрик прозвучал над ухом, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. — А ну быстренько брось эту бяку, и будем выбираться отсюда, пока живы, — настоятельно затеребил меня за руку вампир.

— Куда бросить? — удивленно моргнула я, не совсем понимая, что, собственно, происходит и почему я лежу на земле, придавленная чем-то тяжелым.

— Вот и мне любопытно — куда? — прозвучал тихий вкрадчивый голос, в недрах которого угадывалось едва сдерживаемое рычание.

— Мамочки, — тихо ахнул вампир.

— Демоны всех раздери! Поможет мне кто-нибудь подняться или нет?! — раздраженно гаркнула я.

— Ну мы и попали, — констатировал вампир, но помогать мне подняться на ноги все равно не стал.

Пес согласно зарычал.

Видя, что дождаться от окружающих меня черствых к чужому горю существ помощи все равно, что планировать рекордные надои от козла, я резко столкнула с себя «груз» и рывком вскочила. Странно. Я некоторое время лежала на земле (остывшей, между прочим, за ночь), придавленная чем-то тяжелым, а тело совершенно не затекло, наоборот, в нем образовалась какая-то легкость. Хотя некоторая потеря координации все-таки наблюдалась. И в желудке ощущалось подозрительное тепло, будто стакан горячего глинтвейна выпила. Я задумчиво облизнула губы, почувствовала на них отчетливый привкус крови и призадумалась: хорошо это или плохо? Я поранилась? Или кто-то действительно пострадал от моих клыков, а я и не помню. Да нет. Бред какой-то. Как можно укусить кого-то и позабыть об этом событии, как о чем-то незначительном.

— Полностью с тобой согласен, упыреныш! — Рычание в голосе стало более отчетливым, я бы сказала, переросло в угрожающее. — У вас определенно проблемы!

Я перестала наконец пытаться разобраться в собственных ощущениях. К чему копаться в прошлом, пусть и недавнем, если в настоящем стремительно нарастают проблемы. Я подняла взгляд и обнаружила, что перед нами стоит мускулистый мужчина, которому явно ставят пропуски на гладиаторской арене. Кожаная безрукавка и штаны совершенно не скрывали, а даже подчеркивали хорошо развитую мускулатуру рук, шеи и широких плеч. На одном плече была татуировка, но даже с вампирским зрением картинку было не разглядеть. Ракурс неудачный.

— Я не упырь, — тут же разобиделся вампир.

— Да без разницы, — спокойно отмахнулся мужчина, и я подумала, что бежать уже, наверное, поздно.

Этот явно упертый и, вполне возможно, догонит. Судя по мускусному звериному запаху — оборотень. По рычанию, впрочем, он же. М-да. Ситуация. Везет мне нынче на оборотней. Шабаш у них сегодня здесь, что ли? Кстати, об оборотнях. А прошлый куда подевался? Ну тот, что с красным волком за спиной был. Неужели ушел, бросив даму в беде? Я опустила взгляд. Не знаю, на что рассчитывала. Может, на какие-то оставленные следы, хотя успешным следопытом никогда не была. И, как ни странно, нашла-таки, да не какие-то примятые листочки-веточки, а самого мужчину целиком, вольготно расположившегося на земле, широко раскинув руки-ноги. Красный волк лежал тут же, смирно положив протеже лобастую голову на грудь. Просто стая в миниатюре.

— Что? Любуешься на деяние рук своих? — оскалился стоявший на ногах оборотень.

— Да что я такого сделала-то? — невольно попятилась я, но уткнулась спиной в дерево и остановилась.

Это ж надо было ему вырасти именно на моем пути! Вокруг столько места свободного, а его тут пустить корни угораздило.

— Действительно… — Мужчина двинулся в мою сторону с таким видом, будто собирался порвать меня собственными руками на множество маленьких вампирят.

Какой, однако, впечатлительный оборотень мне попался. Чего он так расстроился вообще?

— Всего лишь убила одного из членов моей стаи! А он, между прочим, моей правой рукой был, — с нажимом сообщил агрессор, и его гнев заструился, заколыхался за ним, словно черная блестящая дымка.

Стоп. Это ж никакая не дымка. Это же цельный волк, только не красного, а черного цвета! Его плохо видно, но это именно зверь, правда, выглядит очень бледненько, не так отчетливо, как красный собрат. И что это за оборотнями волки призрачные маячить вздумали? Раньше я такого никогда не видела.

Тем временем черный волк дошел до своего красного собрата, напряженно обнюхал его, подумал немного и вильнул хвостом. Нехотя, медленно, но все-таки вильнул. Красный задумчиво склонил голову набок и вильнул хвостом в ответ.

— Почему же был? — осторожно втерся между нами вампир. — Он и сейчас есть. Вон какой довольный лежит.

Мой герой! Подросток еще, а против такого серьезного противника встать не побоялся.

— Да? — вызверился оборотень и подошел к нам вплотную так, что малолетний вампир оказался буквально впечатан в мое худосочное тело, а дерево сзади начало опасно крениться. — А почему, спрашивается, он вдруг ни с того ни с сего на земле разлегся?

— Откуда мне знать? Может, он устал за день очень, — осторожно пискнула я, стараясь расположиться так, чтобы от напора ребра не пострадали.

Вампирская у меня конституция или нет, а организм на крепость тестировать не хотелось. Мало ли сколько мне с ним жить придется.

— Устал?! — Оборотень озверел буквально на глазах.

Я клацнула в его сторону зубами, не достала и расстроилась. Пес вцепился в икру нападавшего, но не преуспел, был отброшен в сторону и с визгом шмякнулся где-то в районе кустов. По крайней мере, судя по шуршанию листвы и треску ветвей. Я изо всех сил надеялась, что собака не пострадала. Жалко ведь. Живое существо.

— Это отчего, спрашивается, здоровый мужчина мог так устать, что лежит и не дышит? — злобно поинтересовался оборотень.

— Да мало ли… — стыдливо потупилась я.

— Между прочим, он дышит. И если ты прекратишь вопить как потерпевший, то и сам сможешь это услышать, — ввернул свое слово вампир. — Так что какие к нам вообще претензии? Мужик жив. Немного покусан, но ведь ничего смертельного.

— Ничего смертельного?! — добавил децибел оборотень. — Члена моей стаи покусали! Фактически надругались над ним! Я требую платы кровью.

— Что?! — тут же возмутился вампир и попытался оттолкнуть зарвавшегося зверя, но не преуспел. С таким успехом он мог попробовать свернуть гору. — Все было по взаимному согласию.

— Почему это по согласию? — нехорошо усмехнулся тот. — С чего ты вообще это взял?

— А с того. Ты посмотри на нее и на него. Разве женщина подобной комплекции, будь она хоть трижды вампиром, могла заставить оборотня сделать что-нибудь силой? — не сдавался вампир.

— Запросто, — радостно подхватил кто-то позади притеснявшего нас оборотня. Его было не видно, но что-то мне подсказывало: обладатель жизнерадостного голоса мне в любом случае не понравится. — Вон моя Карина хоть и небольшого роста, а попробуй не купить ей шубу, когда ей захотелось так, что аж под хвостом свербит, и поймешь, что размер женщины не имеет значения. Такое устроит… Только держись.

— Член моей стаи ни за что не станет добровольно делиться своей кровью с упырем — и точка. А значит, это было насилие. За насилие что у нас полагается? — с энтузиазмом поинтересовался у окружающих оборотень.

Мы с вампиром от ответа воздержались. Я — потому что не знала, а вампир, может, и знал, но ответ ему явно не нравился.

— Смерть!!! — дружно хором выкрикнуло несколько голосов, причем среди них и женские слышались.

Репетировали они, что ли?

Я тяжело вздохнула, раздавленная единодушием большинства. Скоро рассвет. Я чувствовала его приближение всем своим существом. Он надвигался медленно и неотвратимо, и меня будто чем-то тяжелым придавливало сверху. Думаю, это было настоятельное предупреждение для особо медлительной нежити быстренько найти безопасное укрытие, где можно спрятаться на день. В сущности, этим ребятам даже усилий особых для моего умерщвления прилагать не нужно, достаточно просто подержать еще немного, пока солнце не покажется из-за горизонта.

Но тут из-за спины оборотня выглянул черный волк, и я вспомнила, что раньше читала о таком в книгах Кассандры. Если верить древним легендам, в каждой стае оборотней есть свой тотем. Что именно этот самый тотем делает — непонятно, то ли оберегает стаю в целом, то ли вселяет дух единства, то ли является кем-то вроде хранителя заветов предков. Но тотем у каждой стаи отличается. По крайней мере, судя по тем, что удавалось видеть некоторым некроманткам ордена в древности.

— Враки, враки на хромой собаке… — противным голосом продекламировала я.

Не знаю, что на меня так повлияло — ужас сложившегося положения или кровь оборотня, все еще бродившая по моим венам. Интересно, а вампирам вообще можно употреблять оборотней? Знаю, что сами оборотни вампирами иногда закусывают, а вот про то, что может случиться и наоборот, я что-то не слышала.

— Что?! — рявкнул волк, щелкнув клыкастой пастью в опасной близости от моего носа. Дался всем мой нос! — Ты еще и обзываться смеешь?!

— Но ты врешь, — спокойно откликнулась я. — Тот, кто так мило поделился со мною своей кровью, просто не может принадлежать к твоей стае. У вас точно стаи разные. Так что нечего вешать нам лапшу на уши. Тоже мне, защитник обиженных и оскорбленных.

Я даже сделала попытку уничижительно фыркнуть, но оборотень слишком сильно придавил ко мне вампирского подростка и воздуха просто не хватило. Хорошо хоть я могу не дышать. Или не могу? Только так подумала и чуть не задохнулась. О Всевышний! Зачем ты сделал меня такой впечатлительной и при этом некроманткой.

— Да убей ты их, и дело с концом! — нетерпеливо посоветовал кто-то невидимый.

— Правильно! — дружно поддержали его остальные. — Нечего волынку тянуть.

— Не-э-эт, — медленно, с многозначительным подтекстом протянул оборотень, хотя слышать человеческую речь из уже практически волчьей пасти было немного странновато. — Хороший вампир — хорошо прожаренный вампир.

М-да. Я пришла к выводу, что искренне не люблю не только вампиров, но и оборотней. Раньше я к ним относилась достаточно нейтрально, разумеется, если они не претендовали на меня в качестве одного из блюд в меню. Я потянула носом воздух. Раньше как-то я так не делала, а теперь такое было в порядке вещей, хотя обычно принюхиваются оборотни, а не вампиры. У вампиров немного другое восприятие. Для них важен ритм сердца, температура тела и предвкушение красной влаги на языке. Но я твердо решила запомнить окружающих хотя бы по запаху. Если сегодня мне суждено удобрить собственным пеплом это место, по крайней мере, в качестве призрака я смогу хоть по каким-то приметам найти обидчиков и запугать их до мокрых штанов и икотных колик вкупе с нервным тиком. Внутренне я даже слегка позлорадствовала.

— С чего ты взяла, что у нас разные стаи? — заинтересовался оборотень. — Мы — клан черных волков, и он, — жест в сторону все еще возлежащего на земле донора, — один из нас.

— Ерунда. Ты можешь заливать об этом кому угодно, только не мне, — решительно отрезала я.

Он все равно собрался сжечь меня на солнце, так что нечего ходить вокруг да около. Вполне могу позволить резать правду-матку в глаза, невзирая на страшный вид почти волчьей морды. А если кому не нравится, может проваливать. Я совершенно никого не держу. Не то что некоторые…

— Это почему это? — немного опешил от моего напора он.

— А потому. — Немного осмелев, я изловчилась и даже толкнула оборотня в грудь, и (о чудо!) он сделал шаг назад, обалдев от моей самоуверенности. — За ним стоит красный волк, а за тобой — черный. И не надо рассказывать байки! Цвета я отлично различаю.

Для закрепления результата я еще раз толкнула оборотня в грудь, заставив сделать второй шаг назад. Вампир впереди меня даже не пытался освободиться. Молодец! Осторожный. Удачу так легко спугнуть.

— Какой такой волк? — удивленно округлил глаза оборотень.

— А такой, — авторитетно сообщила я и для наглядности выудила черного пушистого волчару из-за спины человека-волка и ткнула им прямо в нос оборотню как нагадившему в тапку щенку.

Осталось только напустить на себя грозный вид и спросить: «А это кто сделал?! Плохой песик, плохой!»

Волчий тотем хоть и выглядел внушительно, но, как и полагается бесплотному созданию, веса не имел, а то я непременно надорвалась бы. Вздернутый наверх черный волк окутал мою кисть призрачной шерстью, которая, как ни странно, оказалась теплой, почти горячей на ощупь, клацнул в мою сторону зубами, но не страшно, скорее для проформы, чтобы особо не зарывалась, с интересом осмотрел своего подопечного, недовольно фыркнул, но лизнул того в нос и даже сделал попытку взгромоздиться ему на плечи, изображая большой воротник, но не поместился. Соскользнул вниз, будто сквозь все тело человека-волка просочился, рассыпая по нему призрачные искры.

Оборотень ахнул. Ахнули и окружающие, а их было не меньше двадцати. Полагаю, все тоже были оборотнями, иначе почему бы еще спокойно смотрели на трансформацию вожака.

— Вождь, а ты светишься! — восхищенно заметил кто-то из толпы.

— Что это? Что ты со мной сделала? — осторожно, будто опасаясь, что со словами вырвется наружу нечто прекрасное (или, наоборот, ужасное) и никогда не вернется обратно внутрь, задал актуальный этой ночью вопрос оборотень.

— Бежим, — то ли посоветовал, то ли известил окружающих вампир. И мы побежали.

Рванули с места что есть мочи, не разбирая дороги (по крайней мере, мне так показалось), не особо обращая внимания на препятствия. Конечно, деревья приходилось малодушно оббегать, но сквозь кусты мы смело ломились с энтузиазмом лосей в брачный период. Где-то метров через двадцать к нашему забегу присоединился пес, явно пережидавший в кустах, чем закончатся наши переговоры. Наверное, он методично запоминал всех присутствующих, чтобы затем отловить их поодиночке и отомстить за нашу безвременную кончину под палящими лучами дневного светила. Или рассчитывал показать моему неупокоенному духу всех участников казни. По крайней мере, мне хотелось так думать. Собаки — преданные существа. Возможно, до тех пор, пока на их пути не встречаются оборотни. А может, пес был ранен. Все-таки за ночь его пару раз запускали в кусты, не особо церемонясь. Даже метательный снаряд может повредиться.

Положа руку на сердце, могу признать, что это был лучший забег в моей жизни, как вампирской, так и некроманта. Видимо, ничто так не раскрывает потенциал марафонца, как стая оборотней, следующая по пятам. Ветер свистел у меня в ушах, летучие мыши с писком ужаса разлетались в разные стороны, мелкая живность спешила убраться, чтобы избежать печальной участи быть втоптанной в грязь.

— Стой! — внезапно крикнул вампир и повис у меня на руке.

Я пошатнулась, но умудрилась проскакать еще с десяток шагов, споткнувшись только о какое-то заграждение, после чего пролетела несколько метров и упала, чудом не поцарапав лицо о камни. Приземлилась, надо сказать, удачно. Не напоролась ни на какие острые выступы, коих вокруг было в изобилии, не разодрала и без того уже порванное платье.

— Демоны тебя побери, противный мальчишка! — простонала я с земли. — Теперь я точно знаю, почему вас величают «проклятыми детьми». Вампиризм здесь ни при чем. Вы кого угодно доведете до могилы!

Оказалось, я была права в буквальном смысле этого слова. Я с удивлением поняла, что лежу на могиле. На очень старой. Надгробие почти вросло в землю от времени, но тем не менее покосившийся памятник еще стоял, и знак Всевышнего на камне еще можно было разглядеть. Я смотрела на знак с удивлением. По идее, нежить должна была корчиться в страшных конвульсиях только от одного его вида. Но нет. Смотрела я на него вполне спокойно, и никакие болевые ощущения меня не мучили. Не разверзлись небеса, молния не ударила, осуждая появление мерзкого вампира на освященной земле. Ничего подобного. Даже обидно как-то. Будто мое существование вообще никого не волнует, что бы я ни делала.

— Прости, — искренне (хотелось бы в это верить) раскаялся вампир. — Но мы уже пришли, точнее, прибежали, а скоро рассвет.

Действительно, устами младенца глаголет истина. Я подняла глаза на небо, и охота спорить отпала сама собой. В облаках уже грозно сверкало зарево зарницы. Я вздрогнула и застыла, завороженная красотой медленно багровеющего неба.

— С ума сошла?! — не своим голосом заверещал вампир и чуть ли не волоком затащил меня в заброшенный с виду склеп. — Смерти своей хочешь? — зашипел он, когда тяжелые двери захлопнулись за нашими спинами.

Гадкое ощущение, словно замуровали заживо, пронзило меня с головы до пят. Хотелось броситься обратно, замолотить в створки кулаками с воплями: «Пустите! Пустите! Заживо хоронят!» Но вместе с тем вампир, что был во мне, настоятельно советовал держаться подальше от дверей. Ведь их могут случайно открыть, а солнечный свет губителен для вампирского организма.

Пес уселся возле входа и сейчас осуждающе смотрел на меня, вывалив из пасти розовый язык. Почему-то перед ним мне стало неудобно проявлять слабость.

Не дождавшись никакой реакции с моей стороны, вампир тяжело, будто на еще подростковые плечи лег непосильный груз взрослых забот о выживании семьи, вздохнул.

— Ладно. Ты уже почти спишь. Пойдем.

— Куда? — на всякий случай поинтересовалась я, оглядывая небольшое помещение.

Склеп действительно был старинным. Здесь стояли изъеденные временем скульптуры то ли ангелов, то ли членов семьи — поди разбери, что художник задумывал. Хотя крыльев видно не было, значит, все-таки усопших ваяли. В стенах, сложенных из массивных блоков, обнаружились крепления для факелов. Ближе к центру стоял каменный стол, чтобы родственники могли оставить в склепе цветы, свечи или еду для усопших. Но стол пустовал. Видимо, здесь давно не были. Либо родни не осталось, либо они не часто навещали усопших. Любой из двух вариантов был на руку, поэтому с критикой в адрес неблагодарных потомков я выступать не спешила.

— Вниз, разумеется, — пожал плечами мальчишка, будто об этом просто обязан знать всякий уважающий себя вампир.

Проклиная себя за любознательность, я все-таки уточнила:

— А зачем?

— Как зачем? Здесь небезопасно. — Он полез куда-то за каменный стол, монолитная на вид плита таила в себе небольшой тайник, откуда вампир извлек свечу и огниво. — Кладбище, конечно, давно заброшено, но береженого, как говорится, и Всевышний бережет.

— Всевышний бережет нежить? — удивилась я.

— А с чьего позволения мы существуем? — невежливо вопросом на вопрос ответил он. — Не ровен час набредет кто-нибудь на склеп, откроет дверь, и останется от тебя лишь жалкая горстка пепла.

— Только от меня? — в очередной раз поразилась несправедливости жизни я.

— Да, — важно кивнул тот, зажигая свечу. — Ты же у нас упырь. А я рожден вампиром и днем вполне сносно себя чувствую. Может быть, вялость некоторую ощущаю, да и то не всегда.

Я поникла. Быть лишенной света навечно не хотелось. Тем больше у меня причин вернуться в свое тело. Но для начала нужно попасть в Загорск.

— Может, в Загорск поедем? — осторожно предложила я. — А что? Вполне тихий городок.

Вампир смерил меня долгим подозрительным взглядом, но спорить не стал. Его краткое: «Там увидим», — я восприняла, как хороший знак. Впрочем, какое мне дело до мнения подростка, пусть даже вампирского. В конце концов, я взрослая женщина и могу ехать туда, куда захочу.

Тем временем мне все больше хотелось спать. Как бы не отключиться прямо здесь, не добравшись до места, где можно самой спокойно выбрать себе ложе на ночь. Надеюсь, это будет не гроб. Хотя… Всевышний с гробом! Пусть даже он, лишь бы обивка мягкая.

Вампир прошел к дальней стене, некоторое время водил руками по камням, словно вор в поисках хорошо запрятанного тайника с сокровищами, затем с силой нажал на один из камней, и стол для приношения мертвым услужливо отъехал в сторону, обнажая многочисленные ступеньки подземного хода. Здорово. Вот бы и мне такой у себя завести. Конечно, в идеале, чтобы он вел прямо в мой дом на кладбище. Но кто такой подземный ход выроет? Гномы? Эти бородачи с кирками заломят такую несусветную цену, что, даже продав дом целиком вместе с его содержимым, призраком, вампиром и собаками, я еще и должна останусь. А потом еще и за секретность доплатить придется. Не-э-э. Если все продать я еще смогу, то собак мне жалко. Где я потом таких найду?

Вниз вели настолько крутые ступеньки, что у оступившегося на верхней мало было шансов уцелеть, скатившись вниз. То ли строители склепа изначально рассчитывали на крепкий организм вампиров и их хорошее чувство равновесия (незваными гостями всегда можно пренебречь. В конце концов, нечего шляться по подземельям, если не в состоянии удержаться на лестнице), то ли, что более вероятно, просто экономили пространство и силы. Оно и понятно, кому охота рыть тоннель шире или длиннее, чем это реально необходимо.

Я осторожно поставила ногу на самую верхнюю ступень, невольно представила, как спотыкаюсь, качусь кубарем вниз в темноту, ударяясь различными частями тела, и неподвижно застываю в неестественной позе где-то там… у невидимого подножия лестницы. Брр. Есть от чего разыграться приступу клаустрофобии.

— Ну? — тут же обеспокоился вампир, храбро шествовавший впереди со свечкой. — Мы идем или так и будем до вечера здесь стоять?

Конечно, легко ему, у него свеча есть. Правда, при падении она все равно не поможет, но отчего-то она казалась нереальным преимуществом в чужих руках.

— Боюсь по ступенькам вниз идти, — честно призналась я и попыталась зажмуриться, но от этого становилось еще страшнее.

Вампир вздохнул, в его голубых глазах отразился проблеск страдания (или в темноте я стала слишком впечатлительна, ведь у вампиров, как известно, эмоции не разберешь), он неожиданно крепко сжал мою руку, видимо опасаясь, что еще пару секунд я постою на месте, а затем ринусь прочь с воплями ужаса, и решительно повлек за собой вниз, бормоча под нос. Точно не расслышала, но, кажется, это было нечто вроде: «Детский сад какой-то. Взрослая упырица, а ведет себя как ребенок. Угораздило же меня связаться, теперь вот мучаюсь».

Кстати сказать, пес остался наверху. Наверное, тоже боялся идти по лестнице. Я его понимаю. Это только у кошки девять жизней, а у собак всего одна.

Вниз спустились без приключений. Возможно, просто на сегодня лимит неожиданностей оказался исчерпан. Никакое чудовище не выскочило из-за угла, не попыталось цапнуть меня за ногу. Скукотища. Камень под босыми ступнями оказался холодный, но сухой, что являлось несомненным плюсом. На сухом булыжнике поскользнуться гораздо сложнее, правда, с моим счастьем все возможно, даже если этого и не хотеть. Ноги, конечно, ощущали холод ступеней, но это ничего, можно и потерпеть.

Достигнув последней ступени, вампир еще раз пошарил по стене, обнаружил еле заметный выступ и повернул. Тщательно замаскированная дверь отъехала в сторону. Надеюсь, он не замуровать меня надумал. Но он первым вошел внутрь, чем сильно порадовал мою подозрительную душу. Втолкнуть не пробовал — тоже неплохо.

Насколько я могла рассмотреть своим обострившимся ночным зрением, я стояла на пороге довольно большой комнаты, обставленной просто, но со вкусом. Здесь был шкаф, мягкий диван и пара кресел, изящный столик и даже декоративный камин. Вот если бы здесь была еще и ванная комната — цены бы склепу не было.

— Склеп повышенной комфортности — это вы здорово придумали, — восхитилась я. — Удобненько устроились.

— Разумеется, — не стал спорить вампир, и в его голосе прозвучали оттенки гордости. — Это же вампирский склеп. Он принадлежит нашему роду с незапамятных времен.

— Позволь полюбопытствовать, зачем он вам понадобился? Вы же от людей ничем особо не отличаетесь, разве что меню у вас другое. А если днем чувствуете себя нормально, то для чего нужно было строить этот склеп? Ведь в него денег вбухали немерено.

Вампир зажег свечи в канделябрах, потушил свою и вместо ответа подозрительно поинтересовался:

— Ты чувствуешь рассвет?

Я задумалась. Раньше чувствовала, да. Он давил на меня, как большая горячая ладонь, что неотвратимо пригибает к земле. Но не сейчас. Конечно, восход дневного светила все еще ощущался, но лишь когда я о нем задумывалась. Отчего-то я знала, что на поверхность сейчас не стоит высовывать нос, без этого самого носа запросто остаться можно. Но особых неудобств рассвет не доставлял. Так, покалывание в висках и в центре лба. Ну и легкое головокружение, если сильно прислушиваться к организму.

— Чувствую, — не стала отпираться я. — А что?

— А почему тогда не спишь? — уточнил вампиреныш с видом мамочки, чей малыш категорически отказывается спать, несмотря на поздний час и весь день, проведенный за играми.

— Не хочется что-то, — честно призналась я.

— Странно. Ты же упырь. А днем все порядочные упыри спят.

Я пожала плечами. Как-то никогда не водила близкого знакомства с упырями. С вампирами зналась, было дело. А может, они тоже упыри, только замаскированные? Или я какая-то непорядочная упырица?

— Так я вчера днем спала. Наверное, выспалась, — неуверенно предположила я.

— Или ты очень старая упырица.

Старой я себя не чувствовала, готовой к длительному спору — тоже. Во-первых, я понятия не имела, сколько в действительности лет этому телу, а во-вторых, просто-напросто устала.

— Ладно. — Не дождавшись ответа, кивнул он. — Пойдем, я покажу тебе ванную комнату.

— Здесь и ванная имеется? — восхитилась я.

Все-таки вампиры — предусмотрительные ребята. Даже склепы у них лучше, чем у многих людей дома.

— Разумеется. Это убежище мои предки делали на случай, если придется долго скрываться от посторонних. История кишмя кишит случаями гонений на нежить, когда не щадили никого, ни вампиров, ни упырей. Говорят, на дрова для костров ушла не одна роща.

— Хочешь сказать, сами вампиры — невинные овечки, к которым молва отнеслась слишком несправедливо, и причин для гонений на них не было? — ехидно поинтересовалась я.

— Вампиры не невинные овечки. У всех есть свои недостатки, а уж паршивые овцы во многих семьях имеются. Но это не повод стричь всех под одну гребенку, — фыркнул мальчишка и повлек меня в сторону ковра, украшавшего стену.

На этот раз эффектных поворотов тайных рычагов не было. Дверной проем просто маскировали ковром. Скупердяи. На двери сэкономили.

Следующая комната оказалась спальней с огромной кроватью, с резными столбиками и настоящим бархатным балдахином, свисавшим кроваво-красными складками до пола. Постельное белье оказалось из черного шелка.

— У моих родителей было специфическое чувство юмора и некоторая страсть к мрачному антуражу в убранстве, — прокомментировал вампир. — Вон там, — широким жестом указал он на красную с позолотой дверь справа, — ванная. Вода есть, правда холодная. Но там имеется амулет для нагрева. Надеюсь, еще действует. Там же найдешь халат и банное полотенце.

Честно говоря, я готова была мыться водой любой температуры, лишь бы мыться. В моем положении глупо ломаться из-за мелочей.

— А там что? — полюбопытствовала я, заметив еще одну дверь, но уже черного цвета. — Уборная?

— Нет. Уборная у нас совмещенная с ванной. А в эту комнату посторонним вход запрещен. Кстати, она закрыта, — сообщил мой будущий «сын» и удалился, пожелав спокойного дневного отдыха.

Вот зря он так. Теперь ведь точно уснуть не смогу, пока не узнаю, что же там такого прячут вампиры. Ну правда, любопытно же.

ГЛАВА 15

Но, вопреки собственным прогнозам, я уснула. Чисто вымытая невероятно душистым шампунем (надо бы поинтересоваться рецептом или прихватить пузырек для своей лавки, если смогу воспроизвести — с руками оторвут), закутанная в теплый черный халат с замысловатым рисунком красного цвета, я просто уютно свернулась калачиком под одеялом, смежила веки и провалилась в небытие, как умерла.

И вновь мне снился сон. Замок, чьи башни рвутся ввысь, чья история полна кровавых тайн, а недра — до сих пор не обнаруженными сокровищами, манил меня, гостеприимно распахнув дверь одного из входов. Я не стала ждать, пока на порог выйдет Кассандра, приветливо улыбнется, приглашая внутрь, или из-под земли примутся выползать мертвецы и подтолкнут в спину, чтобы не артачилась. На улице был день, и я отчетливо осознавала, что это сон. Сон, в котором я бреду босыми ногами по каменным плитам во дворе замка. Сквозь настил пробивается зеленая трава, кое-где мхом поросли стены, а некоторые камни старой кладки раскрошились от времени.

— Вампирам нужно лучше следить за замком, — недовольно пробормотала я, ступая на раскаленные под лучами солнца камни. — А то однажды он просто упадет им на головы.

— Было бы неплохо, — раздался звонкий голос Кассандры, и вот уже ее стройная высокая, затянутая в зеленый бархат фигура появилась на пороге.

«Да-а-а, бархат нынче явно не по погоде», — мысленно отметила я, хотя сама не отказалась бы от лишней теплой ткани на плечах.

Пусть на мне — дорогой банный халат, стоивший больше, чем любое из моих платьев, оставленных в Загорске, но я все равно мерзла и ничего не могла с этим поделать. Холод словно забрался внутрь, под кожу, скользнул в нутро и поселился там, топорщась студеными иглами инея.

— Итак, ты все еще вампир, — констатировала Кассандра очевидное вместо приветствия.

— И тебе здоровья, — ничуть не смутилась я. — Да, мое увлечение кровью не пропало, и клыки тоже никуда не делись. Могу предъявить.

— Не стоит, — отмахнулась она. — Я тебе верю на слово. Да и, судя по твоей внешности, свое тело ты пока не обрела.

— А ты пока еще не обнаружила, как мне помочь? — уточнила я, хотя на положительный ответ рассчитывать не приходилось.

Не с моим счастьем.

— Твой случай слишком редкий. Шансы есть, но они незначительны, — откликнулась Кассандра.

— Это еще почему? — тут же расстроилась я, хотя именно подобный ответ и ожидала услышать.

Наверное, в глубине души я все равно рассчитываю на лучшее.

— Пойдем внутрь. Не стоит стоять на пороге, — улыбнулась она в ответ и взяла меня за руки.

В замке было прохладно, но веяло чем-то родным, забытым, словно воспоминаниями из детства. Кассандра провела меня в одну из многочисленных комнат библиотеки ордена некроманток. Книги, собранные здесь, были редкими и ценными. Многие существовали в единственном экземпляре и бережно хранились некромантками не одно столетие. Хорошо, что об истинной ценности библиотеки мало кто знает и еще меньше разумных существ верит в ее реальное существование. Иначе давно разобрали бы весь замок по камушку до основания. Нашли бы скрытые сокровища или нет — неизвестно, слишком сильные заклятия их защищали, а вот замок бы погиб. Официально некромантского ордена «Черной розы» вроде как и вовсе не было. Ведь считается, будто даром некромантии обладают только мужчины. Поэтому клад если кто-то и ищет, то делает это тайно, не афишируя, дабы не привлечь к себе ненужного внимания.

Ряды библиотечных стеллажей возвышались гигантскими исполинами до самого потолка. На комнаты предварительно наложили заклятие от пыли, которое подпитывалось откуда-то из недр замка, где, как говорит Кассандра, имелся какой-то свой магический источник. Именно поэтому ни книги, ни древние манускрипты не были погребены под слоем вездесущей пыли. Ну и времени на уборке тоже экономия неплохая получается.

На большой напольной подставке из дорогого сорта мореного дерева лежала распахнутая книга. Я тут же любопытно сунула в нее нос, но текст оказался на совершенно непонятном языке. А может, вообще зашифрован. В древности многие маги делали тайну из всего, что ни попадя, и зашифровывали любое свое действие — от простейшего изгнания тараканов до изготовления свечей в домашних условиях. Помнится, я как-то убила полгода на расшифровку старинного манускрипта с интригующим названием «Шмякля шантура» (или что-то вроде того). Торговец клялся собственной матерью, что это — зашифрованный рецепт чудодейственного настоя для роста волос. Оказалось, что мне подсунули банальный рецепт яблочного пирога, который к тому же толком не пропекался и мог служить превосходным слабительным для тех, кто, невзирая на странный вид, отважится попробовать кулинарное чудо. С тех пор я предпочитала не покупать рецепты у незнакомцев и страшно жалела, что не могу подсыпать торговцу в чай что-нибудь столь же оригинальное, дабы впредь неповадно было травниц обманывать. К сожалению, наши пути больше не пересекались. Он исчез вместе с моими деньгами и лживыми клятвами. Подозреваю, что у него и мамы-то уже давно в живых не было. Но я отвлеклась.

Кассандра изящным жестом ткнула пальцем куда-то в текст. Я с интересом проследила за указующим перстом, увидела зловещую на вид закорючку и пригорюнилась. Такая пакость по определению ничего хорошего сулить не может.

— Вот видишь? — вопросила хранительница. — В этом тексте сказано, что случившаяся с тобой неприятность уже бывала раньше. Давным-давно душу одного из восточных владык его вероломный визирь переправил в ишака.

— В ишака? — вздрогнула я.

Хорошо хоть меня не угораздило стать кем-то лохматым. А что? Жила бы себе в сельской местности, звали бы меня Буренка, и жизнь моя была бы расписана до самой кончины.

— Именно. Ишаком было проще управлять, объявив придворным, что правитель немного не в себе, но есть шансы, что он когда-нибудь поправится. Правда, придворный маг и звездочет по совместительству разгадал коварный замысел. Он провел обратный ритуал и вернул владыку в его собственное тело.

— Какой молодец! — возрадовалась я, и душа моя воспарила в небесные выси, преисполнившись надежды. — И как? Удачно все прошло?

— Да. Вполне. Владыка был вполне весел, доволен жизнью… только не узнавал… никого.

— Вот тебе раз! Ничего себе эффект от лечения! — приуныла я.

— Зато он вернулся в собственное тело, — спокойно заключила Кассандра. — Но не стоит отчаиваться. Я внимательно просмотрела заклинание и то, что для него требуется. Думаю, у нас все получится гораздо лучше.

— Это как? — недоверчиво нахмурилась я. — Буду узнавать, но только очень близких? Хотя… это не такой уж плохой вариант. Дальние мне особо ни к чему. В крайнем случае с ними опять познакомиться можно.

— Нет. Думаю, проблемы с памятью возникли у владыки потому, что он слишком долго пребывал в теле животного. Если ты не забыла некоторые мои уроки, то, вероятно, согласишься, что, например, у оборотней — та же проблема. Если они слишком долго пребывают в своей животной ипостаси, велики шансы забыть, как вернуться назад, и окончательно одичать, навсегда оставшись зверем. Тебе же повезло… — Она напоролась на мой затравленный взгляд и поправилась: — В некотором роде, разумеется. Тебя поменяли с вампиром. А это — вполне разумная раса. То, что ты сейчас стоишь передо мной, а не бегаешь по ближайшим селам в безумном поиске крови, как раз свидетельствует в твою пользу.

То, что я, по словам подростка-вампира, являюсь упырем, я не стала говорить. В конце концов, дело же не в названии, а в сути.

— По-твоему, шансы на возврат мне собственного тела есть? — осторожно, чтобы не спугнуть птицу-удачу, выдохнула я.

— И значительные, — искренне заверила некромантка.

— Славно, — согласилась я, но прыгать на одной ножке от радости не стала. Сначала результат, а праздник души — потом. Ну и тела — тоже… Когда я его верну, разумеется. Но жизнерадостную улыбку я уже могла себе позволить. — Что я должна для этого сделать?

— Мне нравится твой энтузиазм! — похвалила Кассандра и даже ободряюще похлопала меня по плечу, хотя за ней этого никогда не водилось. — Эксперимент — это всегда так здорово! Нужно всего лишь уговорить того мага провести тот же ритуал на том же месте с таким же местоположением звезд.

Моя улыбка увяла, как оставшиеся без воды цветы под палящим солнцем.

— Прости, какого мага? — упавшим голосом поинтересовалась я, заранее подозревая, что ответ мне точно не понравится.

— Ну-у-у, — неопределенно протянула она. — Обоих.

— Ты в своем уме?! — завопила я и заметалась в тесном пространстве между ближайшим шкафом и стеной, как обезумевший от жажды свободы хищник в клетке. — Как, по-твоему, я смогу это сделать?! Допустим, Биннэта я еще смогу как-нибудь уломать. Ну после того, как я вдоволь побегала по катакомбам, пожалуй, он и сам будет не прочь от меня избавиться. Но Требор! Требора найти сложно, если не невозможно. А заставить его провести ритуал еще раз — нереально.

— И там должно присутствовать твое тело, — осторожно вставила она.

— Что? — то ли простонала, то ли всхлипнула я, бессильно оседая на пол.

Кассандра невозмутимо пожала плечами.

— Прости, но это единственное, что мне удалось найти за столь короткое время, — сочувственно вздохнула она.

— Может… если у тебя будет больше времени… — с надеждой в голосе проблеяла я, стараясь окончательно не впасть в отчаяние.

— Может быть, — не стала расстраивать она.

— Тогда будем искать, — расслабленно откинулась на ковер я.

Я вынырнула из сна, будто из глубокой проруби: холодной, темной, полной ледяного крошева. Внутри словно поселилась мерзлая сосущая пустота, жаждущая теплой крови. Ощущение, надо сказать, мерзкое. Я попыталась поплотнее закутаться в одеяло, но тщетно. Холод притаился слишком глубоко внутри, чтобы его можно было так просто изгнать куском материи, набитым пухом. Я зябко поежилась, пытаясь решить для себя дилемму: вылезать из кровати или еще поваляться. С одной стороны, спешить совершенно некуда. С другой — если на улице ночь, то можно было бы и поохотиться, тем более если есть шанс, как накануне: и поесть, и никого не убивать.

Я задумалась, потянулась к внутреннему вампирскому чутью, которым раньше ощущала наступление рассвета, прислушалась. День. Судя по ощущениям тяжести, которая словно каменной плитой надавила сверху, солнце стояло довольно высоко, что означало верную смерть, как только меня угораздит высунуть свой любопытный нос на поверхность.

— Какого демона? — вопросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Действительно, кто меня услышит, если я нахожусь под землей и в комнате совершенно одна. Но это вовсе не объясняло, почему я не сплю, как испокон веков положено порядочным упырям. Даже детям известно: кровососы днем спят так, что грохот стенобитных орудий в стены убежища их не разбудит. Потому на них охотятся преимущественно днем. Если, конечно, вычислили логово, разумеется.

— Из меня даже упырь, и тот неправильный вышел, — пригорюнилась я. — Но что-то же меня разбудило?

Вопрос, разумеется, остался без ответа, но заставил задуматься. Должно было произойти нечто из ряда вон, раз упырь проснулся днем. Я же спала себе в катакомбах и в ус не дула. Хотя, как сказал вампирский подросток (надо, кстати, спросить у него имя, а то будем играть роли матери и сына, а имен друг друга не знаем), опасностей вокруг было пруд пруди. Странненько.

Я попробовала закрыть глаза. Может, прерванный сон все-таки вернется и я узнаю что-нибудь полезное для себя? Например, как разыскать Требора и заставить провести ритуал синхронно с Биннэтом. М-да. Даже звучит, как дохлый номер, а на деле… Где достать такое заклинание, чтобы заставить сразу двух магов воспроизвести свои ритуалы, да еще и поучаствовать в обоих. В одном — в качестве принимающей сущность стороны, в другом — отдающей.

Ладно. Не буду думать о грустном. Пожалуй, придется все-таки встать и поискать, чем бы таким заняться до вечера. Можно с вампиром поболтать или, если он спит, почитать какую-нибудь книжку.

Я выскользнула из плена одеяла, поежилась от внутреннего холода, который словно усилился. Может, ну ее, брезгливость эту, и стоит растолкать вампира и напроситься на перекус крысой? Ну голый у нее хвост, что с того? Например, кошек это вообще не волнует.

Тапок я почему-то не нашла и не смогла вспомнить, были ли они вообще. Может, и не было. Ладно, халат есть, и то хорошо. По катакомбам босая в рванине прогуливалась, а тут хотя бы видимость приличия соблюдена. Рассудив так, я шагнула в зал, бодро откинув ковер, и замерла. Надо сказать, было отчего разыгрывать каменную статую.

В одном из кресел с самым что ни на есть царственным видом восседал незнакомый черноволосый вампир. Его гордый профиль свидетельствовал о не одном поколении аристократов в роду. Клыки изо рта не выпячивались, но я знала, кто он, с такой же уверенностью, как знала, что передо мной собака, когда я ее видела. Он сидел вполоборота к ковру, закрывавшему вход в спальню, и при моем появлении даже бровью не повел, лишь два пальца левой руки несколько раз легко стукнули по полированному подлокотнику. Черные штаны и высокие сапоги облегали мужские ноги. Длинные рукава нижней туники из черного эльфийского шелка были отделаны дивной серебряной вышивкой, столь искусной, что миниатюрные лошадки казались живыми и готовыми сорваться с места в галоп. Верхняя же была сшита из серебряной парчи, с такими высокими разрезами, что совершенно не стесняла движений при ходьбе и позволяла любоваться эльфийским шелком нижней. Пояса я не видела, но и он наверняка был великолепен.

Рядом с фальшивым камином, слегка опершись кистью о мраморную полку, стояла невысокая блондинка. «Вампирша», — тут же догадалась я.

Небесно-голубой шелк вверху плотно облегал ее по-девичьи стройную фигуру, к низу же юбка расширялась, а украшенный золотым шитьем разрез обнажал часть нижнего платья на несколько тонов светлее. Причудливо расшитый квадратный вырез предлагал насладиться видом безупречного декольте, оценить высоту груди, белый атлас кожи и соблазнительную ложбинку, над которой сверкал висевший на широкой золотой цепи чистейший голубой сапфир, оправленный в золото. В мочках ушей незнакомки гордо сверкали сапфиры чуть меньшего размера, но не менее прекрасные. Ее глаза под темными полукружьями бровей сами были подобны сапфирам и сверлили меня морозно-колючим взглядом.

Подросток сидел во втором кресле, не касаясь мягкой спинки и неестественно выпрямившись. Руки напряженно лежали на подлокотниках, словно он в любой момент готов был оттолкнуться и бежать прочь. Ну хотя бы наручников или веревок не видно. Уже плюс. Интересно, а где его пес? Я прислушалась своим вампирским чутьем, но уловила лишь биение сердец вампиров. Любопытно. Они сами его контролируют, чтобы не вызывать подозрений у окружающих, или сердца действительно бьются?

— Посмотрите, кто к нам присоединился, — растянула красивые губы в улыбке вампирша.

«Наверняка красит губы, — подумала я. — Не могут же они быть такими красными от природы?»

— Упырица собственной персоной, — насмешливо добавила она.

— Действительно упырица. — Вампир обернулся и воззрился на меня стальной серостью глаз, будто заметил только что. — И чего же тебе не спится, упырица? И откуда ты вообще здесь взялась? Наш малыш стал наездником?

— Наездником? — возмутилась я. Не знаю, какой именно смысл он вкладывал в это слово, но лично мне ничего приличного на ум не шло. — Он еще ребенок, пошляк!

Вампирша стиснула хрупкие на вид пальцы на полке, и на пол из-под ее ногтей посыпалось мраморное крошево. Сильная, а по виду ни за что не скажешь. Вот уж действительно, первое впечатление бывает обманчиво.

— Как ты смеешь грубить?! — разъяренной змеей зашипела она. — Знай свое место, дикая, иначе проклянешь собственного создателя.

— Требора, что ли? Этот паразит действительно мне так задолжал, что вовек не расплатится. Я его не только каждый день «добрым» словом поминаю, но и пришибить мечтаю. И обязательно пришибу. Если найду, разумеется, — фыркнула я, хотя на самом деле следовало испугаться и двинуться бочком к выходу, надеясь, что никто не обратит внимания на мой малодушный уход.

Ну не по мою же душу они явились. Меня тут вообще не должно было быть.

— Смотри какая дерзкая, — хмыкнул вампир. — А тебе, Эльман, как я погляжу, слава отца покоя не дает? Постигаешь азы дрессировки? Своей конюшней обзавестись решил? Надеюсь, ты не забыл, что твой отец слишком увлекся своими оригинальными методами и плохо кончил, а его питомцы разбежались и повадились доставлять нам неприятности.

— Ничем я не увлекаюсь, — тут же насупился вампиреныш.

— А вот это зря. Молодому человеку просто необходимо иметь хотя бы маленькое, но обязательно безобидное хобби, — раздался знакомый голос, и я с удивлением обнаружила, что где-то в углу, куда не проникал свет свечей, прислонившись к стене, стоял Биннэт.

При виде его фигуры, облаченной в коричневые штаны и тунику, я испытала такое облегчение, что готова была радостно броситься ему на шею и расцеловать. Нас уже было трое против двух пришлых вампиров, хотя, конечно, пока не узнаешь кого-то в деле, нельзя точно просчитать расстановку сил. Но шансы на успех были, хоть и мизерные.

— И к тому же Гидая ни к чьей конюшне не принадлежит, она со мной, — веско добавил маг.

Вампиры переглянулись.

— Не понимаю тебя, как можно носиться с подобной замарашкой? Ни прически, ни должного ухода за ногтями, — презрительно поджала губы вампирша, и мне захотелось ее ударить по лицу, чтобы стереть это выражение.

— Любовь зла, — пожал плечами Биннэт с таким равнодушным лицом, словно не о любимой женщине говорил, а о необходимости терпеть каждодневный прием микстуры от кашля.

— Ну да, — не стала спорить вампирша. — Только вот беда. Мы же договаривались, что она не станет охотиться на нашей территории, а, насколько мне известно, вчера был какой-то инцидент и, представляешь, совсем недалеко отсюда. Как ты можешь это объяснить?

— Что за бред?! — возмутилась я. — Мне что, по-вашему, надлежит святым духом питаться? Я же вампир! Я кровь пью. Это заложено во мне природой.

— Это заложено твоим создателем, милочка, — невозмутимо поведала блондинка, и я пришла к выводу, что если не тресну ее, то точно взорвусь. — И с чего ты взяла, что мне сильно интересно, чем ты изволишь питаться? Когда вы сюда приехали, Биннэт сам ходатайствовал перед его величеством о разрешении находиться на нашей территории. Высочайшее позволение было даровано в обмен на некоторую услугу, но не право на охоту. Говоря более доступным языком, жить ты здесь можешь, а вот клыки распускать — ни-ни.

— Какую услугу? — тут же заинтересовалась я.

Мне действительно интересно, что за услугу можно оказать вампирам, кроме поиска убийцы вампиров, разумеется. Как это было у меня с Баркиароком. Пусть мне заплатили за сотрудничество, тем не менее я предпочла бы не работать на нежить. С ними никогда не знаешь наверняка, то ли тебя осыплют золотом, то ли в горло вцепятся.

Биннэт поморщился, словно вместо пива хватил уксуса. Видимо, воспоминания приятными не были.

— Не важно, — отмахнулся он. — Но леди Кадира неправа. Запрещенной охоты вчера не было.

— Неужели? — Улыбка леди стала похожа на хищный оскал. — И ты готов присягнуть в том перед королем? Предупреждаю: он не любит ложь, но находит клятвопреступников удивительными на вкус.

— Вполне готов, — ничуть не расстроился от перспективы стать ужином местного короля вампиров (не о нашем же Лексусе Третьем они говорят, хотя о знати часто ходят слухи, что богатые люди королевства — все сплошь кровопийцы, паразитирующие на простом народе). Вот это выдержка! Молодец! — Никакой запрещенной крови не было.

При этих словах я поперхнулась. Этой ночью мое меню было весьма разнообразным, и Биннэт явно находился в неведении по поводу моих блюд.

— Правда? — Коварная вампирша даже чуть подалась вперед.

Видимо, ответ ее сильно заинтересовал.

— Истинная, — тоном «вот те крест» откликнулся Биннэт. — Гидая получила кровь оборотня, а звери не ваше стадо.

— Хочешь сказать, твоя упырица порвала оборотня и осталась после этого жива? — Брюнет встал из кресла и в секунду оказался передо мной, заставив не только испуганно вздрогнуть, но и сделать несколько шагов назад.

В результате я запнулась о ковер сзади, потеряла равновесие и непременно ввалилась бы в спальню спиной вперед, но сильная рука вампира удержала от падения, мертвой хваткой вцепившись в плечо. Бледные пальцы другой руки вцепились в подбородок.

— Какой талант, — выдохнул он.

— Плечо сломаешь, — возмущенно зашипела я.

— Кровь была отдана добровольно, — гордо заявил Биннэт, словно это была целиком и полностью его заслуга.

Стоп. А он-то откуда знает? Он что, следил за мной и не вмешался, чтобы помочь? Я, между прочим, чуть пауку на ужин не попала!

— Врешь… — вызверилась вампирша. — Лохматые никогда не опускаются, чтобы кормить нашу расу. Для этого они слишком горды и слишком нас ненавидят.

— Вы тоже не питаете к ним теплых чувств, — спокойно откликнулся маг. — В этом вы квиты. Но Гидая получила добровольный дар. Ни вождь клана, ни его подданные претензий к ней не имеют.

— Прелестная история, — согласился брюнет. — Но это не объясняет трогательной дружбы между молодым лордом Эльманом и твоей упырицей. Что такое? Вы теперь семья?

— Какая, к демонам, семья? — опешила я от такого поворота событий. — Что за намеки?

— Это даже не намеки, — усмехнулся брюнет, и я подумала, что попробовать ударить его можно, но не стоит.

Ответного удара я могу не пережить. Похоже, я благоразумный упырь, что тоже странно.

— Это факт, — продолжил он. — Вы, упырицы, так печалитесь, что никогда не сможете родить ребенка, и постоянно ищете себе кого-то, кого станете опекать. Ладно бы довольствовались щеночками и котятками. Существа вполне милые, живут не особо долго, да и съесть их можно, если возиться с ними надоест или голод заставит. Но нет. Вы же то проклятых детей создаете, то обычных к себе заманиваете. Почему-то вам и в голову не приходит, что рано или поздно нам надоест смотреть на ваши муки материнства сквозь пальцы. Тогда к вам и вашим созданиям явимся либо мы, либо местные с колами наперевес. Думаешь, я не понимаю, что ты делаешь?

Какой молодец, все понимает. Я, например, сама в своих действиях разобраться не могу, а он может. Наверное, это потому, что вампиры живут долго. Опыт же.

— И что такого я задумала? — полюбопытствовала я и даже попыталась придвинуться поближе, чтобы хорошенько расслышать ответ, но он все еще держал подбородок в плену, и сдвинуться с места не было никакой возможности.

— Ты решила усыновить нашего юного Эльмана, — доверительно сообщил он.

Я удивленно уставилась в серые глаза вампира. Интересно, откуда у него такие сведения? Как и большинству женщин, мне хотелось бы когда-нибудь иметь собственного ребенка, но я как-то никогда не думала усыновлять кого-то, тем более с клыками. Справедливости ради замечу — это именно вампирский подросток желал выдавать меня за свою мать, а не я его — за своего сына. Может, это и усыновление, только наоборот. Уродителение, уматерение, ну вы поняли.

— Допустим, — осторожно откликнулась я. — А что?

Не стоит злить существо, которое вполне способно сломать тебе челюсть одним сжатием пальцев. Поэтому я вполне могу согласиться с любым его утверждением, если, разумеется, при этом мне ничто не грозит.

— Ничего. Эльман — вампир, а не проклятое дитя, значит, в его усыновлении нет ничего криминального, — спокойно заметил вампир.

— Кроме того факта, что Эльман — рожденный и ведет свой род от уважаемых вампиров, а ты упырица без дома, без роду и племени. Как это сказать поточнее? Приблуда, — презрительно фыркнула вампирша. — И усыновить вампирского ребенка тебе никто не позволит.

— А ты из попечительского совета, что ли? — обозлилась я. — Эльман — вполне взрослый мальчик, в таком возрасте у рыцарей в оруженосцах ходят и на войну своего сюзерена сопровождают. Значит, он вполне может выбрать сам того, кого желает видеть своим опекуном. И я не приблуда.

Даже Биннэт промолчал на ее оскорбления. Конечно, блондинок все любят. Тем более таких — эффектных, богатых и хорошо одетых. Правда, когда я сама была блондинкой, особой любви к себе окружающих что-то не замечала.

— На самом деле приблуда и есть, — ничуть не расстроилась вампирша, похоже, мой пламенный монолог ее изрядно позабавил. — Приютили, бродяжку, теперь избавиться не можем.

— Ладно тебе, Кадира. Не будь так сурова, — неожиданно вступился за меня брюнет, но ему я благодарной не могла быть из принципа. — К тому же я знаю, как помочь бедной девочке в ее стремлении стать матерью.

При этом заявлении я закашлялась и чуть не сползла на пол от удивления, но твердая рука вампира в очередной раз удержала меня за подбородок от падения.

— Ну ничего себе заявление, — прохрипела я, откашлявшись. — Это каким образом?

Вампир загадочно улыбнулся.

— Дело в том, что аристократия — это не только другая одежда, манера поведения и умение читать, но и другие правила. Например, если род занимает достаточно высокое положение, то его представители не могут заключать браки без согласия короля.

— Дикость какая, — фыркнула я, в очередной раз возрадовавшись, что не родилась аристократкой голубых кровей.

Не то чтобы я собиралась замуж — с моим даром некромантки мне это не особо грозило, так как объяснять новоявленному супругу, где именно носит его прекрасную половину по ночам, не очень-то весело, а поить сонным зельем — тоже не вариант. Привыкнет, будет ходить с потерянным взглядом и спать на ходу. И тем не менее гордо шествовать к алтарю с тем, на кого королю приспичило ткнуть пальцем, не хотелось.

— Это называется «чистота крови», — еще презрительней фыркнула блондинка. — Впрочем, откуда об этом знать такой деревенщине, как ты?

«Эдак она шею свернет, нос задирая, а фырканье перерастет в рефлекс, как у скаковой лошади», — внутренне позлорадствовала я.

— Спасибо за пояснения, дорогая, но лучше дальше я сам, — немного подпортил ее торжество вампир.

Хм. А он ничего. Вон как заступается. Прямо рыцарь, только с клыками.

— Как ты уже, наверное, поняла, оставшегося без родителей сироту благородного рода может опекать далеко не каждый. Но я согласен свидетельствовать в твою пользу, если… — многозначительно замолчал он.

— Если? — осторожно переспросила я.

— Если ты окажешь мне одну небольшую услугу, — торжественно закончил он.

Я задумалась. Интересно, какую услугу он собирается у меня попросить? Я вопросительно глянула на вампиреныша, но тот даже не повернулся в мою сторону. Как сидел спиной, так и сидел. Если бы я не слышала стука его сердца, то могла бы спутать со статуей или искусно сделанной куклой. Наверное, это означало: «Ты взрослая девочка, думай сама», — но не поручусь. С вампирами всегда все сложно. Но за спрос, как говорится, в лоб не ударят. Надеюсь, не луну с неба попросит. А хотя бы и луну. Кто сказал, что я все брошу и полезу за ней на небо?

— Какую? — полюбопытствовала я.

Вампир довольно осклабился. Этого он и ожидал от возжаждавшей обзавестись приемным ребенком упырицы. Но я-то упырицей не была. Просчитался он.

Полностью завладев моим вниманием, брюнет отпустил мой многострадальный подбородок и встал у фальшивого камина рядом с вампиршей.

— Что ты знаешь о конюшнях вампиров? — спросил он.

Вопрос был явно с каким-то подвохом. Но с каким? Демоны его знают.

— Это большое помещение, где стоят породистые ухоженные лошадки и хрумкают овсом? — сделала большие глаза я.

— Нет, дорогуша, — хрипло рассмеялась блондинка. — Это, скорее, усиленная темница для упырей, — охотно пояснила она.

— Спасибо, Кадира, ты как всегда точна в оценке, — похвалил брюнет и легко коснулся пальцами ее руки, чтобы еще больше подчеркнуть свое расположение. — Но дальше я все-таки сам, хорошо? — Ответа дожидаться он не стал и сразу продолжил: — Итак, это некая тюрьма, где вампиры содержат свои не совсем удачные творения.

— Не совсем удачные? Как это? — удивилась я.

— Они не перенесли перерождения и сошли с ума, — пояснил Биннэт.

— Абсолютно безумны, — поддакнула вампирша, и я всерьез начала обдумывать, как бы мне выследить ее и прибить.

Ну или напустить мышей-зомби. Пожалуй, мыши будут даже лучше.

— Снова согласен с Кадирой, — кивнул брюнет. — Они получили бессмертие и все привилегии, но лишились разума и стали опасны для себя и окружающих.

— Ну а я тут при чем? — удивилась я. — Я-то нормальная.

— С этим можно поспорить, — тут же подпустила шпильку вампирша.

— Успокойся, дорогая, — вкрадчиво попросил брюнет, и в его голосе послышались мягкие теплые оттенки бархата.

Хм. Надо признать, умеет он просить. Просьбу, высказанную подобным тоном, так и тянет исполнить.

— Согласен, упырица своеобразная, но по крайней мере она не так безумна, как те, кого приходится насильно держать под землей. Даже у самых сильных вампиров при создании упырей есть… как бы это сказать точнее… некоторый процент неудач. Это нельзя предугадать или запланировать. Бывает, что из очень сильного человека выходит слабый или сумасшедший упырь, и наоборот — из слабого человека получается очень верный и полезный слуга. Многие мастера вампиров просто убивают тех, кто неудачно преобразился. Для слабого мастера, который не может хорошо контролировать свое создание, такой упырь скорее помеха, чем нечто нужное. Его нужно чем-то кормить, следить, чтобы не сбежал, никого не покалечил, ведь этим он может привлечь внимание магов. А мы теперь цивилизованные. Пока понятно, о чем я?

Я кивнула. А что тут непонятного? Вампиры — жуткие ребята. И чем больше я о них узнаю, тем больше хочется держаться от них подальше.

— Замечательно. Рад, что ты оказалась такой смышленой, — одобрил он. — Итак. Родители этого малолетнего вампира были достаточно сильны, чтобы содержать свою конюшню. Разумеется, в ней оставались только самые интересные экземпляры, а тех, кто не заслуживал особого внимания, уничтожали. Например, родители Эльмана, покойные лорд Драак и леди Корделия, своих упырей иногда демонстрировали гостям.

— Зачем? — искренне удивилась я.

Понятно, когда своим гостям ты показываешь замечательный сад с цветущими розами, виноградную беседку и беломраморный фонтан с живыми золотыми рыбками, но тюремные застенки — это уже чересчур.

— Затем, милочка, — вмешалась вампирша (видимо, она, как многие светские дамы, была просто не в состоянии хранить молчание больше минуты), — что чем больше и интереснее у тебя конюшня, тем больше у тебя силы и власти, чтобы ее содержать. К тому же, если мастер, создавший упырей, хорош, то может и управлять ими. Разумеется, при этом нежелательно терять контроль над своими созданиями.

— Почему? — тут же не удержалась от любопытства я.

— Потому что тогда они начинают есть людей и вампиров, — жизнерадостно сообщила Кадира. — Вот с родителями нашего Эльмана это и случилось. Они утратили контроль, и их собственные творения растерзали создателей в клочья.

— Неправда! — воскликнул молчавший до этого Эльман. — Они не утратили контроль!

— Ты что-то сказал? — удивленно изогнул бровь брюнет.

Эльман отрицательно качнул головой:

— Нет. Я ничего не говорил.

— Что ж. Похоже, в этом склепе слишком сильные сквозняки, вот и слышится всякое, — благосклонно принял явную ложь за правду вампир. — Итак, лорд Драак и леди Корделия благополучно дали себя убить, их конюшня разбежалась, и упыри теперь терроризируют окрестности. И пусть пока жертв не очень много, так, парочка нищих на кладбище и еще несколько воришек, ночевавших в катакомбах, для такого большого города, как Диафеб — это мелочи, но нашему королю сильно не нравится, когда что-то столь смертоносное выходит из-под контроля. Разумеется, неплохо было бы, если бы упыри сами позабыли о собственной осторожности, вышли на свет и благополучно все передохли, но на это рассчитывать не приходится.

«Диафеб?! — мысленно ахнула я. — Так вот куда меня занесло с нелегкой руки Требора! Прямиком в столицу. Что ж, теперь смогу навестить Лорану, только она меня не узнает».

— Рада, что король вампиров так печется о благополучии как своих подданных, так и чужих, но что конкретно требуется от меня? — не выдержала я.

Монолог вампира, конечно, очень познавателен, но и утомителен тоже.

— Умерь свое нетерпение, сейчас я перейду к сути дела, — успокоил вампир. — Хочу заметить, что опекунство над ребенком благородного происхождения не только повлечет большую ответственность, но и дарует несомненные привилегии. Это такой статус в обществе, которой даже не снится упырицам, и, что самое замечательное, ты получишь право распоряжаться состоянием малолетнего лорда до его совершеннолетия. В пределах разумного, разумеется, никто не хочет оставить Эльмана без средств к существованию, но тебе будет назначена солидная ежегодная рента, достаточная, чтобы обеспечить существование, достойное аристократов. Согласись, немалое достижение для никому не известной упырицы.

— Звучит красиво. Можно сказать, заманчиво, — не могла не согласиться я. — Но и плата должна быть соответственная.

— А ты не так глупа, как может показаться на первый взгляд, — хмыкнул вампир. — А взамен мы попросим самую малость… Просто найди их.

Несколько секунд я пыталась понять, кого это «их» требуется найти. Затем рассмеялась.

— Серьезно? Найти безумных упырей? А молодильных яблок вам не принести?

— Зачем? — опешила от моей неслыханной щедрости блондинка.

— Ну так, для разнообразия, — ехидно пояснила я.

— Нет. Яблок нам не надо. И, пожалуйста, не отклоняй наше предложение сразу. Тебя ведь никто не просит убивать беглецов. Просто найди их и расскажи нам. — Брюнет оказался буквально в шаге от меня. — В конце концов, что ты теряешь? А приобрести можешь многое.

— Если все так просто, зачем вам понадобилась я? Сходили бы сами. Тем более упыри сейчас наверняка спят, значит, наведение порядка много времени не отнимет, — выложила свои возражения я. — Заодно и прогуляетесь.

— Как видишь, — шепнул он, и от его дыхания по коже побежали мурашки. — Не все упыри днем предпочитают спать. К тому же вампиров они близко к себе не подпускают и всегда на шаг впереди нас. Тебе нужно будет выследить их до логова и сообщить об их дневной лежке. И все. Ты получишь свою награду, мы — свою, и все вокруг будут довольны.

Подвох здесь был, причем на самой поверхности. Все дело шито настолько белыми нитками, что только самая наивная деревенская простушка поверит в подобное. Даже если у меня получится выследить упырей, которых, к слову, я понятия не имею, где искать в совершенно незнакомом городе (да и в своем бы не нашла), то что помешает им разорвать меня на тысячу маленьких упыриц? Но не говорить же этого вслух. Мало ли что со мной тогда сделают? А так хотя бы будет шанс придумать что-нибудь.

— Хорошо, — уверенно кивнула я, в глубине души надеясь, что мысли упырей вампиры читать не умеют. А то ведь человеческие просматривают только так. — Если у меня получится, то как мне с вами связаться?

— Твой хранитель знает, где меня найти. Вот он пусть и суетится, — растянул губы в улыбке вампир, клыков не показал, но я отчетливо ощущала их наличие. — Всегда верил в силу материнского инстинкта. Положись на него — и, глядишь, чудо свершится. У тебя будет сын, хоть и приемный.

— Альпиан, — нежно промурлыкала блондинка, — кажется, ты становишься сентиментальным.

И они ушли. Забрали с собой Эльмана и церемонно отправились прочь как участники какого-то древнего ритуального шествия. Перед самым выходом из подземелья под склепом, прежде чем нажать на таинственные рычажки, Эльман обернулся и бросил на меня прощальный взгляд. Что он хотел им выразить и хотел ли вообще, я так и не поняла.

Оставшись наедине с магом, я грозно подбоченилась.

— Может, объяснишь, как ты здесь оказался?

— Просто шел по твоему следу. Я же маг, в конце концов, — спокойно ответил он. — Что с тобой, дорогая? Ты не рада меня видеть?

— Практически счастлива. И была бы намного счастливее, если бы ты не притащил с собой эту сладкую парочку вампиров, от которых мороз по коже.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — согласился он. — А теперь нам лучше начинать быстренько собираться, пока эти замечательные гости не вернулись за чем-нибудь еще.

— Ну уж дудки! Никуда я не поеду! — топнула босой ногой по ковру я. — К тому же Эльмана бросать на произвол судьбы нехорошо.

Маг подошел поближе, взял меня за подбородок, заглянул в глаза и сказал:

— Спи, Гидая… Ты так устала, тебе надо поспать.

— Я не Гидая! — тут же возмутилась я и попыталась вырваться, но тело вдруг перестало слушаться, сознание поплыло, и я стала мягко оседать на ковер.

— Я знаю, — услышала я, прежде чем окончательно провалиться в сон.

«Вот паразит! — толкнулась в мозгу запоздалая мысль. — Проснусь — пожалеет!»

ГЛАВА 16

Я проснулась, ощущая за спиной звериный жар, будто меховое одеяло с подогревом лежало за спиной и дарило свое тепло моему сильно мерзнущему в последнее время телу. Приятное разнообразие, надо сказать. Даже не оборачиваясь назад, я откуда-то знала, что одеяло — из красного волчьего меха. Красные волки водятся в Драконьих горах, что начинаются неподалеку от Загорска. Таких зверей немного, но они есть, и я точно знала, что они только называются красными, а на самом деле их мех рыжего цвета. Но мех этого волка был именно красным, сверкающим и настолько теплым, что прогревал суть упыря, которым я являлась на данный момент. Не открывая глаз, я осторожно, чтобы не спугнуть момент, потянула одеяло на себя. За спиной ахнули, словно не ожидали от меня подобной прыти, а я обернула одеяло вокруг постоянно мерзнущего тела и принялась нежиться в уютном коконе. Замечательно.

— Доброй ночи, Гидая!

Слух резануло чужое имя.

— Сколько раз говорить, что я никакая не Гидая, — недовольно поморщилась я, не открывая глаз, хотя прекрасно понимала, что поспать уже не удастся.

— Я знаю, — хмыкнул тот.

Надо же, выходит, не приснилось.

— Знаешь? — Я распахнула глаза и с недоверием уставилась на мага.

Видимо, он ждал моего пробуждения, и ждал с комфортом, расположившись в кресле напротив кровати, закинув ногу на ногу. Я узнала кресло. В нем еще днем сидел Альпиан, а может, Эльман, но кресло явно было из гостиной. Медовые глаза мага смотрели серьезно, выжидательно, будто я в любой момент могла выкинуть нечто неожиданное. А ведь и правда могу. Я такая.

— Разумеется. Ты же не думаешь, что я могу спутать упыря, чей покой охранял два столетия, с кем-нибудь другим? — улыбнулся он.

— Тогда почему ты здесь? Тебе все равно, чей покой охранять? — удивилась я.

— Нет. Не все равно. Но Гидая долгое время была абсолютно безумна. Слишком долгое время. И стала опасна как для окружающих, так и для самой себя. Мне приходилось практически насильно поддерживать в ней жизнь. Следить, чтобы не сбежала, чтобы не поранила себя или кого-нибудь еще. Как ты убедилась, местные вампиры — серьезный народ, и они не потерпели бы ни одного инцидента с ее участием. Ты даже не представляешь, каких усилий мне это стоило, какие услуги приходилось оказывать вампирам, чтобы они и дальше изволили терпеть наше присутствие на своей территории. Думаешь, почему я решился на этот довольно рискованный ритуал?

— Рискованный? — недоверчиво изогнула бровь я.

На меня его вдохновенная речь не произвела особенного впечатления. Если он считал обряд рискованным, нечего было и затевать.

— Разумеется, рискованный. Любой опытный маг знает, что проводить ритуал с участием даже одной нежити — примерно то же самое, что ходить над пропастью по тонкой проволоке. Никогда не знаешь, на каком шаге сорвешься в пропасть. А в моем ритуале присутствовало целых два представителя нежити.

— Ты ожидал, что что-нибудь пойдет не так? — уточнила я.

— Да.

— И сознательно рисковал?

— Виновен, — кивнул Биннэт, но на его лице я не уловила даже тени раскаяния.

— А что, если я попрошу тебя повторить весь ритуал от начала до конца?

Глупо, конечно, думать, что он согласится на подобный шаг, не для того маг все затевал, чтобы так запросто повернуть оглобли. К тому же в первый раз нам практически повезло, и все участники ритуала выжили. Ну или мне хотелось так думать, так как ни о Треборе, ни о моем теле я ничего не знала. Черт с ним, с Требором. Некромант недоделанный! Кто-кто, а он точно сам виноват во всех своих бедах. А вот по телу я скучала. Где оно там, родимое? Как с ним обращаются? Надеюсь, оно не пострадало.

— Зачем?

— Я хочу вернуться назад в свое тело. Имею право, между прочим. Я не просила о жизни упыря.

— И ты вот так запросто отказываешься от бессмертия?

— На мой взгляд, дар весьма сомнителен. Столетиями прятаться во тьме, пить чью-то кровь, мерзнуть по ночам, не видеть солнца…

— Ладно-ладно. Можешь не перечислять. Для тебя, дорогая, я согласен на любой ритуал и присоединюсь к любой голодовке, — легко согласился Биннэт.

Как-то уж слишком легко.

— Ты правда согласен? — Я чуть не запрыгала от радости, но сдержалась, боясь спугнуть его хорошее настроение.

— Разумеется. Я бы не стал так шутить, — серьезно заверил он.

— Здорово!

Одна согласная сторона — уже полдела. Оставалось только найти Требора и заставить согласиться еще и его. Что я и озвучила Биннэту:

— Только нужно еще одного мага уговорить, и дело в шляпе. Правда, я не знаю, удастся ли его быстро найти.

— Ну у нас много времени. Думаю, успеем и мага найти, и все подготовить.

— Много времени? — переспросила я. — Много — это сколько?

— Думаю, лет пятьдесят у нас есть, — нагло заявил Биннэт.

— Что?! — воскликнула я и подпрыгнула на кровати от удивления.

Пришлось даже подавить в себе желание вцепиться в его плечи и хорошенько потрясти, чтобы не издевался надо мной. У меня вообще сейчас нервы не в порядке, что в свете последних событий совершенно неудивительно. Как человек, я бы попила успокаивающий сбор, а вот что пить упырю в таких случаях? Я сделала глубокий вдох, задержала дыхание и сосчитала до ста. Дышать мне не требовалось, но привычные действия хоть как-то успокаивали.

— Я понимаю, ты человек обстоятельный и привык готовиться к ритуалу, не щадя ни сил, ни времени, ни окружающих, но неужели нельзя как-нибудь сократить сроки?

— Дорогая, сама подготовка займет всего лишь пару месяцев, а вот звезды в нужном положении бывают примерно раз в пятьдесят лет. Прости, если разочаровываю, но иначе никак.

Вот так и рушатся девичьи надежды под напором мужской логики. Что же мне теперь, вечность упырем коротать? Ведь за пятьдесят лет с моим человеческим телом может случиться все что угодно. У меня больше шансов на переселение в принцессу Фраказии и на политическое бракосочетание с королем Лероллии, чем на то, что тело дождется свою блудную душу через пятьдесят лет.

— Не стоит отчаиваться, дорогая, — посоветовал Биннэт. — Пятьдесят лет пролетят незаметно.

Ему легко говорить. Он в собственном теле. А я? Но Требору все равно не спущу. Найду его и сделаю так, что слово «ужас» обретет для него новый смысл. В конце концов, раз я упырица, то имею право вести себя соответственно. К тому же он точно знает о местонахождении моего тела. В этом случае я вполне могу держать и тело, и некроманта-неудачника под контролем. Но раз у меня имеются целых пятьдесят лет в запасе, то сначала, пожалуй, следует завершить дела здесь, а уж потом почтить Загорск своим визитом. Требор может и подождать. Как говорится, месть — это блюдо, которое лучше подавать холодным.

— А как насчет другого ритуала? — мило улыбнулась я, чем изрядно удивила мага.

Он явно чуял подвох, только не знал, в чем именно он заключается.

— Какого?

— Но ты поможешь мне? — на всякий случай уточнила я и сделала шаг вперед.

Это я зря. Элегантно спуститься с кровати не удалось. Правая нога предательски подвернулась, я пошатнулась и чуть не упала на пол. Хорошо хоть лодыжку не вывихнула. Пусть упыри быстро залечивают раны, все равно больно будет. М-да. Похоже, красивым движениям мне еще учиться и учиться. Ладно. Как у нежити, у меня времени телега.

— Конечно помогу, — участливо заверил Биннэт и надежно обхватил меня за талию, чтобы я не вздумала сломать себе чего-нибудь со своей неловкостью. — Ты в порядке?

— В полном, — ответила я. — Мне нужны перо и чернила, чтобы написать список.

— Я запомню. У меня хорошая память.

— Ладно. Но не забудь, что в любом ритуале мелочей нет. Все важно.

— Я в курсе.

— Славно. Но напомнить никогда не лишнее. Список длинный. Так что нельзя ничего упустить. И ритуал будет проводиться днем. У тебя есть лишь эта ночь, чтобы раздобыть все ингредиенты.

И я стала перечислять. По мере увеличения списка глаза Биннэта становились все более удивленными, а в конце вообще полезли на лоб. Ну что поделать? Я девочка с большими запросами.

— Ты серьезно? — прочистив горло, поинтересовался маг.

Не орал: «Ты что?! В своем уме?!» — и это уже не плохо. Согласна, некоторые составляющие весьма редки, иные достать очень сложно даже на черном рынке. Но практикующий маг просто обязан накопить запасы всяких редкостей как раз на вот такой непредвиденный случай. А Биннэт уже несколько веков маг.

— Вполне, — откликнулась я и даже кивнула, чтобы уж точно не оставалось никаких сомнений в полнейшей моей серьезности.

Действительно, не до шуток. То, что я задумала, никто не делал уже несколько веков. Этот ритуал некромантки называли «Танец с нежитью». Он был сложным в исполнении и требовал больших магических затрат. К тому же обычно его исполняли несколько некроманток разом. Причем чем больше участниц ритуала, тем больше площадь распространения зова. Зова, что должен заставить спящих днем вампиров выйти на солнечный свет и сгореть. Были ли вампиры или все-таки упыри — неизвестно, так как сами некромантки считали, будто уничтожают вампиров. А вампиры заверяют, будто могут спокойно перемещаться днем, и если это так, то зов некроманток вызовет у них лишь некоторый дискомфорт. Может, у них просто засвербит в носу, и они чихнут. Какая досада. А так заманчиво было бы покончить разом со всеми вампирами Диафеба и уехать раньше, чем кто-нибудь сможет разобраться, что к чему, и выйти на меня. Впрочем, кто станет искать убийцу вампиров, если сами вампиры перемрут? Думаю, никто особенно не будет печалиться. Ладно, что толку горевать о невозможном.

— Большая часть из списка у меня есть, некоторые компоненты я смогу достать, но где, скажи на милость, мне взять кожу дракона? Тем более в такой короткий срок. Драконы — редкость. И кожей своей делятся неохотно. У меня есть кожа с чешуйками виверны и шерсть со спины грифона, но это все.

— Хорошо. Сойдет и виверна. Она ведь в некотором роде дракон, — пожала плечами я.

— Ты не перестаешь меня удивлять, — рассмеялся маг. — Это же ритуал. В нем важны все компоненты, включая последовательность составляющих. А ты так легко меняешь ингредиенты?

— Тебя что-то смущает?

— Не то слово. Многие составляющие вообще никак не сочетаются, а уж собранные вместе…

— Эксперимент — двигатель науки, — философски изрекла я.

— Печально будет, если это изречение напишут на нашем надгробии.

— Вовсе незачем впадать в пессимизм. Если боишься, можешь просто отдать мне компоненты — и все. Или даже просунуть под дверь. Главное не забудь, что кровь оборотня должна быть свежая.

— Ну с этим, похоже, проблем у нас не будет.

— Что ты имеешь в виду? — удивилась я, проследила за его взглядом и подпрыгнула на месте.

Как оказалось, в постели я была далеко не одна. Целая пара оборотней молчаливо выслушивала наши активные препирательства. Тот, кого я так мило цапнула в шею накануне и… вожак стаи черных волков. Кто бы мог подумать? Вместительная у меня постель, однако. На всякий случай я осмотрела себя на предмет наличия одежды. Поздновато спохватилась, но лучше поздно, чем никогда. Облегченно выдохнула. Халат на месте.

— Какого демона вы оба тут делаете?! И как вы меня нашли? — вместо приветствия поинтересовалась я.

— И тебе доброй ночи, упырица, — ничуть не смутился вожак и потянулся всем своим мускулистым телом.

Теперь я отчетливо разглядела, что татуировка на левом плече — это черный волк с грозно оскаленной пастью. Ну конечно, он же вожак стаи. Вот волка себе и сделал. Интересно, а как ему вообще это удалось? Ведь у оборотней заживляемость не хуже вампирской? Неужели серебряной иглой? Больно, наверное, было адски.

— Ты его укусила, — с таким видом, будто это все объясняло, сообщил Биннэт, кивнув в сторону русоволосого представителя оборотней, чьим тотемом был красный волк.

— И что с того? Теперь нужно являться, когда я сплю, и дрыхнуть в моей постели? — попятилась я.

— Нет. Просто он точно знает, где ты находишься. Если кровь дается вампиру добровольно, то это образует прочную связь между обеими сторонами, — пояснил маг. — Обычно на упырей это правило не действует, но, по-видимому, не в вашем случае. Ладно, вы тут беседуйте, а я, пожалуй, пойду. Мне к ритуалу нужно многое успеть.

И ушел. Бросил меня на попечение двум малознакомым оборотням. Зараза. Впрочем, самого Биннэта я тоже не особо знала, но все равно обидно.

— Хорошо. С ним все ясно, — кивнула я в сторону вчерашнего покусанного. — Ну а ты чего пришел? Тебя-то я уж точно не кусала.

— Не кусала, — спокойно согласился тот. — Но я хочу предложить выгодный обмен.

— Интересно, какой?

— Обменять свою кровь на знания. Я хочу знать.

— Я тоже многое хочу знать. Возможно, даже получить ученую степень в какой-нибудь не слишком сложной из наук. Но это еще не повод лезть в мою постель, — зашипела я.

— Ты была такая холодная, — радостно сообщил «покусанный». — Мы просто тебя грели.

Замечательно. Я пробуждаю в оборотнях желание меня согреть. Один их представитель лез в окно, а эти — сразу в кровать. Не знаю, что хуже. Нет. Кажется, знаю. Вампиры. Эти сразу хотели меня использовать. И, надо признать, это им с успехом удавалось.

— Хорошо. Что ты желаешь знать? — мило улыбнулась я.

Разумеется, разыгрывать радушную хозяйку было несколько поздновато, но, как писала мне подруга Лорана, удачно вышедшая замуж, в женщине главное — ее манеры. А светские манеры — это когда вместо: «Пошел к черту!» улыбаешься и говоришь: «Здравствуйте! Я очень рада вас видеть!» Поэтому милая улыбка — всегда к месту. И я улыбнулась еще шире.

Ритуал. Это всегда сложно. Каждый маг готовится к нему по-своему, но все они сходятся в едином мнении, что чем сложнее обряд, тем длительнее к нему подготовка. Существует множество трактатов о том, что практикующий маг при подготовке к сложному ритуалу должен держать свое тело в чистоте, а дух — в святости. Но этих правил мало кто придерживается. Еще порядочному магу просто необходима своя магическая книга, в которой ему для начала полагается поэтапно записать предполагаемое действо (наверное, для того, чтобы лучше запоминалось), затем подробно описать свою подготовку (чтобы уж точно ничего не упустить) и как все прошло, при условии, если этот ритуал маг все-таки пережил, а то бывали случаи.

Из вышеперечисленного у меня имелась лишь книга для записей, любезно предоставленная мне Биннэтом. Поститься я не могла при всем желании, потому что ничего и так не ела. Единственная пища, которая мне подходила помимо крови живых существ произрастала в запутанном лабиринте катакомб, и на поиски растений необходимо время, которого как раз нет. К заполнению же книги я подошла весьма ответственно. Долго думала, что записать, чернила на совином пере постоянно пересыхали, а в результате моих творческих потуг на листе красовался лишь коряво нарисованный котел, отдаленно напоминавший голову пьяного хряка, и внушительный список ингредиентов, которые следовало в нем смешать, причем список был составлен в произвольном порядке, так как точную последовательность я все равно не помнила. Попыталась утешить себя тем, что хороший экспромт — частый спутник экспериментов. Главное при этом, чтобы в результате эксперимент не вышел боком. Ну а это — как повезет.

Я торжественно облачилась в черную мантию, принадлежавшую Биннэту. Мантия сидела на мне примерно так же, как балахон на пугале. Впрочем, не на показ же мод мне в ней идти.

В это время оборотни дружно готовили площадку под магический круг. Перетаскали мебель в другую комнату, скатали ковер и даже соорудили некое подобие кафедры для моего удобства. И еще печку небольшую притащили, на которой можно котел пристроить и зелье варить. За что им отдельное спасибо.

Биннэт явился с котлом, полным трав и всяких разностей, оценил труд нежити, кивнул удовлетворенно. Словом, одобрил. Поставил рядом с печкой жаровню для благовоний.

Я радостно потерла руки и начала творить. Или вытворять, это уж кому как угодно обозвать мои действия.

Сначала разожгла печку, которая тут же принялась немилосердно чадить. Странно. Или конструкция подкачала, или печка какая-то нетипичная попалась. Ну не у меня же руки-крюки.

Меня от огня отогнали, помещение проветрили, сами прочихались, печку растопили — чадить перестала. Котел совместными усилиями водрузили и даже налили в него воды. Все-таки хорошо иметь ассистентов, а то ведь так и угореть недолго, да и воду таскать для такого большого котла замучаешься.

Взглядом полководца перед началом сражения я оглядела сваленные в кучу ингредиенты, решая, с чего, собственно, следует начать. Ритуал был сложным, я его никогда не проводила и только раз о нем читала, поэтому не стала слишком уж зацикливаться на традиционном подходе и сразу перешла к новаторству, вытащив из кучи пучок ближайшей травы. Оказалось, волкогон. Как только я его кинула в котел, волки чихнули и демонстративно ретировались, оставив меня покрывать себя неувядаемой славой экспериментатора с единственным свидетелем моего будущего триумфа. Ну и пусть. Сами же потом пожалеют, а пузырек с кровью оборотней у меня уже есть. К тому же зельеварение — процесс длительный и трудоемкий, даст Всевышний, к полудню как раз управлюсь, а за спиной все это время стоять у меня не стоит. И так нервничаю.

Следом я закинула шерсть грифона, несколько непонятных, странных на вид комочков, после которых сильно хотелось вымыть руки с мылом, но отлучаться было нельзя: зелье необходимо постоянно помешивать осиновой палкой, срезанной ритуальным ножом в полнолуние в роще у храма Всевышнего и трижды окропленной святой водой. Естественно, такой палки в наличии не было, поэтому пришлось ограничиться обычным древком метлы, усиленно представляя, что это именно та, нужная для состава палка.

Затем я кинула в котел еще кое-каких травок, не особо утруждаясь их сортировкой. В конце концов, все равно все в состав войдут, так чего рассусоливаться. Зелье забулькало, благодарно принимая очередной компонент, и приобрело фиолетовый оттенок с мелкими крапинками синего цвета.

Биннэт покашлял, привлекая мое внимание к своей персоне:

— Оно и должно быть такого цвета? Ты уверена?

Я неопределенно пожала плечами.

— Понятия не имею, — доверительно сообщила ему я и извлекла из кучи кусок кожи виверны.

Замечательный чешуйчатый кусок был неплохо выделан. Угольно-черные чешуйки в пламени многочисленных свечей казались то темно-зелеными, то синими в зависимости от ракурса. Я бы не отказалась от такой сумочки, туфелек или перчаток, но кусок слишком мал, чтобы претендовать на пошив нормальной вещи даже для гномки. Досадно. Купить такую вещь — слишком дорого встанет. С сожалением кинула кожу в котел. Зелье булькнуло, забурлило, оттуда дохнуло пламенем и опалило мне лицо.

Спасибо Биннэту, он сбил меня с ног, не дав погибнуть в огне, извергаемом котлом.

— С ума сошла?! — прогремел он на ухо, крепко вжимая мое худосочное тело в твердый пол. — Решила покончить жизнь самосожжением?

— Нет, — честно призналась я, потрясенно моргая глазами. — Сама не ожидала такого эффекта.

Маг воздержался от дальнейших нотаций. Просто идеальный мужчина, на мой взгляд. Заботливый, всегда поддержит и везде найдет, если ты потерялась и сама понятия не имеешь, куда тебя занесло, терпеливый. Другой бы давно прибил, а этот — ничего. До ста сосчитал, выдохнул и успокоился.

— Ладно. Лежи здесь и никуда не уходи, — с нажимом порекомендовал он. — Я воды принесу.

Он вышел. Я осторожно, посекундно оглядываясь на дверной проем, где скрылся спаситель, поднялась на ноги, чтобы оценить ущерб, нанесенный огнем как комнате, так и моей новой внешности. На пол посыпался пепел сожженных волос. Замирая от ужасного предчувствия, я провела рукой по голове. Так и есть! Минус практически вся шевелюра. Короткий, местами с проплешинами волос топорщился на голове, как иглы ежа. М-да. На такие жертвы иду! И все — ради спасения чужих жизней! Себя стало так жаль, что захотелось плакать.

— Не расстраивайся, — поспешил утешить своевременно возникший в дверном проеме Биннэт с двумя ведрами воды наперевес. — Они отрастут. На упырях вообще все быстро заживает. Может, ну его, ритуал этот, а? Быстренько соберем вещички, найдем, где здесь золото припрятано, и уедем куда-нибудь далеко-далеко, где никто не разыщет.

— Стоп. Откуда тебе известно, что здесь есть золото?

Желание плакать растворилось, как снежинка в воде, и вместо него накатила злость.

— Вампиры запасливы и предусмотрительны. Они же неспроста заводят тайные логова, чтобы, в случае чего, либо отсидеться в безопасном месте до поры до времени, либо, если дело запахло жареным, быстро схватить кубышку — и деру.

— Иными словами, ты предлагаешь не только не помогать Эльману, но и попросту ограбить его? — злобно уточнила я.

Он уловил мое настроение, поставил ведра на пол и поднял руки в примиряющем жесте.

— Вампиры — его родня, они позаботятся об отпрыске знатного рода. К слову, его родители сами виноваты в случившемся. Нечего было разводить такое количество упырей, а если развели, то следите за ними получше. Кстати, оборотни тоже ищут пропавшую конюшню лорда Драака и леди Корделии, и именно поэтому они обретались рядом с катакомбами. Упыри любят прятаться в лабиринтах и часто охотятся на проживающее там отребье. Вот волки и стараются держать под контролем все известные выходы, но пока безрезультатно.

— Вот видишь. Безрезультатно. А люди, между прочим, страдают. — Я ткнула в его грудь указательным пальцем с таким видом, будто во всех бедах людей виноват был лично он.

На скулах Биннэта заходили желваки. М-да. Похоже, я все-таки перегнула палку и его терпение лопнуло. Тут хоть до тысячи посчитает, не успокоится. Но он в очередной раз меня удивил, выдавив сквозь крепко стиснутые зубы шипящее:

— Хорошо. Как скажешь, дорогая. Умойся, выпей кое-что и можешь продолжать.

— Это? — Я с удивлением воззрилась на два ведра воды. — Я сейчас воду не пью, да и не корова, чтобы жидкость ведрами употреблять.

— Нет, не воду, разумеется, — снисходительно усмехнулся маг и с видом фокусника извлек из рукава кинжал, а с каминной полки снял позолоченный кубок.

Маг полоснул кинжалом по запястью раньше, чем я успела его остановить.

— С ума сошел? Ты же кровью истечешь! — пискнула я, завороженная видом первых кровавых капель, восхитительно тягуче падающих на дно кубка. — К тому же я уже ела, — хрипло прошептала я, нервно облизывая вмиг пересохшие губы.

— А это не еда.

— А что же, в таком случае? Лекарство, что ли?

Стук капель буквально оглушал, не давая сосредоточиться ни на чем другом.

— Что-то в этом роде, — подтвердил он. — Это наша страховка. Если во время ритуала моя кровь будет в тебе, то моя магия не будет восприниматься как нечто чужеродное. Тогда мы сможем воспользоваться порталом, если что-то пойдет не так.

— Ты умеешь творить порталы? — восхитилась я и даже оторвала свой полный жажды взгляд от стекающей в чашу крови. — Редкое умение, по нашим временам.

— Нет. У меня просто есть амулет. Правда, им уже пользовались, но я его снова зарядил.

Славно. Теперь, если мы переживем мой ритуал, есть все шансы, что нас разорвет в портале. А может, мы застрянем в нем навсегда и станем вечно бродить в таинственном нигде, питаясь энергией тех, кого туда занесет по ошибке. Так себе перспектива. Но, может, нам повезет и портал не понадобится.

Как ни странно, пожар в котле прекратился, выпарив всю воду. Огонь почему-то пощадил компоненты, превратив их в порошок ядовито-зеленого цвета.

— Так и должно быть? — тут же заинтересовался маг.

Я понюхала порошок, в носу тут же немилосердно засвербело, и я с чувством чихнула.

— Не знаю. Но это даже к лучшему, — глубокомысленно изрекла я.

— Серьезно? — усомнился в моем авторитете относительно приготовления порошкообразных зелий маг. — Почему это?

— Потому что зелье предполагалось расплескивать вокруг, а остатки в жаровню лить, — уточнила я, напустив на себя вид профессора магических искусств, поучающего своего непутевого ученика. — Но в этом случае необходимо так рассчитать, чтобы угли в жаровне не потухли раньше, чем ритуал войдет в решающую фазу. Так что на самом деле удавался только один ритуал из десяти или того меньше.

— Согласен. Порошок можно кидать с минимальным риском для огня, — кивнул маг. — Ладно. Умывайся и приступим. Я пока в жаровне огонь разведу и хотя бы копоть с пола чуть-чуть смою, чтобы круг удобнее чертить было.

— Про пентаграмму не забудь, — наставительно изрекла я и сделала было шаг в сторону ванной (А что? Кто запретит мне принять ванну с комфортом? Никто не говорил, что призывать упырей выйти на солнце нужно исключительно в спартанских условиях), но вопрос в спину заставил мою ногу застыть в воздухе:

— А с оставшимися компонентами что прикажешь делать?

Я пошатнулась. Упырь я или нет, а с равновесием у меня все равно не лады. На ногах устояла, и то плюс.

— Какими компонентами? — на всякий случай переспросила я, в глубине души надеясь, что просто неправильно поняла вопрос.

— С этими. — Маг ткнул пальцем по направлению к еще внушительной горке разного добра.

М-да. Ведь я так и не успела все запихнуть в зелье раньше, чем оно загорелось. Хотя… Не помню я такого в тексте, чтобы водный раствор горел. Или из памяти вылетело? Ладно. Буду действовать уверенно, решая проблемы по мере их возникновения.

— Ничего сам решить не можешь? — ехидно поинтересовалась я.

— Но это же твой ритуал. Я только помогаю, — парировал он.

Некоторое время я просто злобно буравила мага взглядом. Ловко это он вывернулся. А ведь такой шанс спихнуть неудачу на чужие плечи был.

— Мужчины, — фыркнула я. — Ничего сами сделать не в состоянии. Разумеется, покидаем в жаровню во время ритуала. Чего уж проще?

Сказала и удалилась степенно, высокомерно, как королева, только немного лысоватая.

Надо сказать, Биннэт справился с поставленной задачей отменно. К тому моменту когда я вышла из ванной чистая, как в первый день творения, благоухающая шампунем на остатках волос, маг успел не только вымыть полы (что, к слову, было необходимо, ибо вызываемая нежить имела мерзкую привычку присыпать черту круга пылью или песком, чтобы добраться до заклинателя и порвать его в клочки), но и начертить замечательный ровный круг. В окружность Биннэт вписал симметричную пентаграмму. К ней тоже придраться было невозможно, даже если изначально задаться такой целью. В острие каждого угла маг поставил по горящей свече. В центре водрузил горящую жаровню, рядом положил оставшиеся ингредиенты, случайно не вошедшие в зелье, и поставил кафедру, на которую возложил тетрадь с моими записями.

«Какой молодец! — мысленно восхитилась я. — Идеальный ассистент получится».

Я торжественно взяла мел, напустила на себя очень умный вид и принялась покрывать внутренние стороны пентаграммы рунами заклинания. Не скажу, что оно не вызвало у меня никаких затруднений или вообще было воспроизведено точно и как положено. Скорее всего, это была импровизация на тему: «Что бы я написала, если бы хотела переубивать упырей, а они были бы против». И тут дело не только в моей девичьей забывчивости, а в том, что некоторые руны, используемые некромантками для своих заклятий, давно уже не употреблялись или находились под запретом и даже маги их не использовали. Поэтому, если я сомневалась в написании той или иной руны, смело дорисовывала ее в меру своего понимания.

Биннэт благоразумно не вмешивался в творческий процесс. Либо боялся спугнуть посетившее меня вдохновение, либо опасался, что в таком случае выйдет еще хуже.

Когда с рунами было покончено, я обошла круг с флаконом крови оборотней и осторожно капнула на каждую из них. Надпись благодарно сверкнула и засветилась красным светом. Биннэт шумно вздохнул, но от комментариев воздержался. Молодец. Я и так старалась не упустить из памяти хотя бы ту последовательность, которую знала.

Затем, тихо напевая заклинание (надеюсь, я не сильно перевирала и фальшивила), принялась подкидывать в жаровню оставшиеся ингредиенты. Раз уж они не успели угодить в котел, пусть будут первыми в огне. Тщательно посыпала внутреннюю сторону пентаграммы полученным порошком, и линии ответили мягким зеленым светом. Крепко зажав оставшееся в ладони, я сделала глубокий вдох и погрузилась в себя, чтобы ощутить магию. Сила, дремавшая до этого момента, уютно свернувшись где-то глубоко, пробудилась, расправилась, окатив холодной волной изнутри. Она поднялась, осторожно ощупывая сотворенное мной заклинание, уже вполне оформившееся, но пока не до конца завершенное. Магия словно попробовала его на вкус, погладила, сочла годным и осторожно, чтобы не разрушить пока еще хрупкие связи, стала вливаться в него, заставляя нити заклятия наливаться светом, набухать.

В центре круга прямо перед нами образовалось нечто, напоминающее наполненное светящейся зеленью с красными прожилками веретено. Оно непрерывно вращалось, наматывая все новые нити. Рядом тихо вздохнул Биннэт. Вздохнул и замер. Будто боялся или отвлечь мое внимание от совершаемого действа, или, наоборот, привлечь его к себе.

Я закрыла глаза. Удерживать рвущуюся из-под контроля силу было уже невыносимо тяжело, но и прекрасно, до боли, до экстаза, когда хочется слиться вместе с этой силой и остаться в ней навсегда, не зная ни преград, ни вечных ограничений телесной оболочки.

Что-то изнутри толкнуло: пора! Остаток порошка я щедрой рукой кинула в жаровню. Порошок вспыхнул. Пламя рвануло столпом вверх, и в этот миг я спустила заклинание с привязи. Пусть летит. Найдет упырей, вампиров, кого угодно из этой братии. Заставит выбраться из своих укрытий и явиться на мой зов, пройдя под безжалостными лучами палящего солнца. Разумеется, для упырей это — верная смерть. Возможно, и для некоторых вампиров — тоже. Ну не верю я в то, что все рожденные вампиры могут ходить днем, как ночью. Звучит слишком жутко.

Некоторое время не происходило ничего необычного. Только медовые глаза Биннэта удивленно таращились в мои, а наши сердца стучали так громко и сильно, что казалось, они хотели как птицы выпорхнуть из грудной клетки.

— Ты знаешь, что эта магия запрещена? — отчего-то шепотом спросил он.

Так тихо, что, не будь я вампиром, пришлось бы читать по губам.

— Догадываюсь, — не стала отрицать я. — Но ты же никому не скажешь.

— Нет, — осторожно покачал головой он. — А меня научишь?

Я пожала плечами. Отказывать было бы недальновидно. К тому же у него, скорее всего, не получится. Да и что, собственно, я сделала заклятием? Красивый взрыв и непонятный зов в пустоту — вот и все, что у меня вышло.

— Я попробую.

И тут… Я почувствовала, как в глубинах катакомб, в старых склепах и темных логовах зашевелились они, дети тьмы, порождения ночи, чей удел — прятаться во мраке, питаясь кровью людей. Они распахнули глаза, хотя час для них точно неурочный, и полезли наверх, к свету, не обращая внимания ни на какие препятствия. Я увидела, как те, кто был в подземных конюшнях вампиров, злобно выли, бились телами о толстые решетки, пытались разогнуть их скрюченными от усилий пальцами, до крови прокусывали клыками губы, брызгали кровавой слюной на встревоженную охрану. Их пытались отогнать от решеток, заставить забиться в угол, но тщетно. Несколько вампиров и их людей-прислужников получили травмы острыми когтями и вынужденно были отступить, плотно перекрыв все входы и выходы из своих конюшен, и наложить чары тишины, чтобы невыносимый вой не привлек ненужного внимания.

Те же, кто не был защищен надежными стенами, коваными решетками и толстыми запорами, выбирались на свет из самых неожиданных мест. Из подвалов, погребов, старых колодцев, забытых входов в катакомбы, старого сена на чердаках. Посреди города и на его окраине. На кладбище и даже из закоулков императорского дворца, казалось бы, тщательно защищенного боевыми магами. Они шли на свет и вспыхивали, как масло для светильников. Но даже тогда, когда их тела горели, словно факелы, а все вокруг разбегались с воплями ужаса, они тянулись на зов в сторону склепа, пока не рассыпались в прах.

Кажется, я плакала. Потом судорожно всхлипывала на плече мага, когда уже не было слез, отвечая тем самым на извечный вопрос: «Умеют ли вампиры и упыри плакать». Умеют, конечно. Только, наверное, из-за количества прожитых лет у них для этого остается гораздо меньше причин, чем у живых, которые за свою короткую по меркам вампиров жизнь спешат чувствовать и тратят эмоции, не особо задумываясь над их ценностью.

Биннэт осторожно гладил мои короткие, с проплешинами волосы и бормотал нечто утешительное, что не особо помогало, но я все равно была ему за это благодарна.

— Гидая, — осторожно позвал он.

Я буркнула нечто нечленораздельное, означавшее: «Оставь меня в покое, маг, в печали пребываю», — и еще глубже зарылась лицом в складки его мантии.

— Гидая, они пришли, — не унимался он.

— Кто? — всхлипнула я, подумывая, что высморкаться очень хочется, а не во что.

Ну не в мантию же Биннэта. Слезы — еще ладно, а вот сопли — уже чересчур.

— Сама посмотри.

Я подняла лицо и уставилась в темноту комнаты. Как только я спустила заклятие с поводка и бросила в огонь последнюю горсть порошка, свечи вспыхнули и выгорели дотла, оставив после себя лишь лужи свечного воска. Но темнота для упыря не проблема. А сама проблема стояла как раз перед нами.

— Ну ничего себе, — пораженно прошептала я. — Как им это удалось?

— Сам удивляюсь, — согласился с моей оценкой Биннэт.

ГЛАВА 17

Они стояли во тьме комнаты у магического круга, как некие порождения ночи, еще не окончательно отделившиеся от нее, но уже вполне сформировавшиеся. Одежда из плотной черной кожи местами еще облегала мускулистые тела, но кое-где зияли прожженные проплешины. Волосы частично обгорели, плоть — тоже. Страшные солнечные ожоги изуродовали лица до неузнаваемости, и нельзя было сказать наверняка, кто стоит перед нами — мужчины или женщины. К какой расе они принадлежали, когда сердца их еще бились и они не прятались от дневного света, как сейчас? Сейчас ясно было лишь то, что их пятеро. Вооружение их было выше всяких похвал. У одного упыря — боевая обоюдоострая секира. У другого — боевой молот. У третьего — двуручный меч. У четвертого и пятого — парные мечи в чудом уцелевших заплечных ножнах.

Славненько. Может, они не станут ждать, пока я покину круг, чтобы объяснить мне, как нехорошо было с моей стороны тащить их по палящему солнцу, а уйдут гораздо раньше? Я вздрогнула от нехорошего предчувствия скорой физической расправы (не могу же я сидеть в магическом круге вечно) и сильнее прижалась к Биннэту.

— Кто это? — судорожно всхлипнула я.

— Полагаю, те, кто нам нужен, — потрясенно выдавил маг, стискивая меня в медвежьих объятиях. Все-таки иногда хорошо быть упырицей, иначе с таким энтузиазмом без переломов точно не обошлось бы. — Вот уж действительно, бойся своих желаний.

Я с трудом сглотнула и опустила глаза. Видеть обожженные лица было невыносимо до физической боли, а уж осознавать, что все это — дело рук моих, тем более. Что бы упыри ни натворили, но такое вряд ли заслуживают. И тут я увидела еще кое-кого, кто просто сидел, высунув розовый язык, и смотрел в мою сторону черными бусинами глаз. Причем сидел он ко мне спиной, я отчетливо видела во тьме его гладкошерстные, когда-то белые бока, теперь выпачканные налипшей грязью, и хвост, которым он слегка вильнул, когда заметил, что я на него смотрю.

— Кто-то свернул шею псу Эльмана, — удивилась я. — Кому это понадобилось?

— Ага. И притом, что голова у него теперь смотрит в другую сторону, он неплохо выглядит и практически улыбается. Скажи, это ты приложила к его воскрешению свою руку?

— Возможно, — неуверенно кивнула я.

Конечно, я некромантка. Но ритуал-то изначально был рассчитан на призыв упырей, а не на оживление собаки и превращение ее в жизнерадостного зомби.

— Слушай, если мы переживем этот день, возьми меня в ученики. Я буду очень послушным.

— Заметано, — согласилась я. — Интересно, а пес теперь всегда будет таким? Не то чтобы я сильно возражала, но выглядит слишком необычно, я бы сказала: странно.

И тут одна из молчаливых фигур с парными мечами просто наклонилась к собаке, обхватила ее голову руками и, хрустнув позвонками, вернула на место, предназначенное природой.

— Спасибо, — тихо поблагодарила я, и в ответ получила легкий кивок головы. — Кажется, они готовы к диалогу.

— Не будь так наивна, дорогая, — поспешил развеять мои иллюзии маг. — Они упыри и к тому же безумные убийцы. Их ищут вампиры и оборотни, а своих создателей они вообще убили.

— Это не доказано, — отмахнулась я.

— Что тут доказывать?! — Маг даже встряхнул меня, видно, для пущей доходчивости своих слов. — Лорд Драак и леди Корделия мертвы. И это, на мой взгляд, самое лучшее доказательство. Ты только посмотри на них. Это же банда убийц. От их взгляда мороз бежит по коже. Их надо убить. Или дождаться вампиров, пусть сами их убьют. В конце концов, они же просили найти упырей. Мы и нашли. Наша работа выполнена.

Я решительно высвободилась из крепких рук мага и посмотрела на пришедших более внимательно.

— Нет.

— Нет?! Что значит нет?! Ты хочешь убить их сама? — уточнил Биннэт.

— На мой взгляд, ты слишком кровожаден для мага. Из тебя выйдет очень злобный некромант, — сообщила я, глядя в его медовые глаза. — Нет, я не собираюсь их убивать и вовсе не собираюсь дожидаться кого-то, кто сделает это за меня. Только посмотри на них. Они выглядят… — я замешкалась, пытаясь подобрать точное определение ощущения, возникшего, когда посмотрела в воспаленные от солнца и чудом уцелевшие глаза нежити, — как собака, которая приползла к хозяину умирать.

Биннэт воззрился на меня непередаваемым удивлением.

— Собака? Ты действительно так считаешь? Хорошо. Тогда они точно примут любое твое решение. Если не можешь убить сама и не хочешь, чтобы это сделали за тебя вампиры, давай я это сделаю.

— Нет, — возмущенно тряхнула головой я и гневно толкнула мага руками в грудь, чуть не выбив его из круга. — Ты этого тоже не сделаешь. Разве можно причинить вред тому, кто ответил на твой зов и пришел, несмотря ни на что?

Глаза мага полыхнули гневом, желваки на скулах заходили, но он сдержался, хотя видно было, каких усилий это ему стоило.

— Дорогая, ты не думаешь, что смерть для них станет лишь избавлением? Ты посмотри, как они пострадали.

— Я буду за ними ухаживать, — уперлась я.

— О Всевышний! За что мне такое наказание?! В чем я провинился перед тобой в этой жизни или в прошлых? Или, может быть, родители тебя прогневили так, что ты наложил проклятие на наш род?! — взмолился Биннэт, возведя глаза к потолку.

Но Всевышний, видимо, был занят и отвечать на страстный вопрос мага не спешил. Может, он вообще не любил магов, и жрецы правы на этот счет. А может, Биннэту изначально не следовало связываться с упырицей. Не дождавшись от небес ответа, маг снова сконцентрировался на мне.

— Как ты себе это представляешь? — попытался воззвать к моему разуму он. — Они же не домашние любимцы, не хомячки, не котята и даже не пони. Это все равно что попытаться вырастить в домашних условиях дракона. Правда, драконы — разумная раса. А эти ребята сошли с ума еще при своем перерождении.

— Ну и что, — насупилась я. — Я буду о них хорошо заботиться. Лечить их, следить за ними…

— Ага. А еще ходить следом и хоронить трупы, — в тон добавил он.

Но я уперлась. И переупрямить меня не смог бы даже самый упрямый осел в мире.

— Ну хорошо, — сдался наконец маг. — Давай сюда руку.

Я доверчиво протянула свою худую бледную лапку и вздрогнула, когда в его руке опасно блеснул кинжал.

— Это еще зачем? — опешила я и сделала запоздалую попытку отдернуть кисть, но он ловко сцапал ее раньше, чем я успела это сделать.

Он что? Руку мне решил отрезать, как воровке? За что?

— Знаешь, как вампиры привязывают к себе новых подданных? — вопросом на вопрос ответил Биннэт.

— Нет, — честно созналась я.

Надеюсь, за незнание вампирских обычаев телесное наказание не предусмотрено.

— Кровью, — спокойно пояснил маг. — Они привязывают подданных своей кровью. Нет ничего крепче подобной клятвы.

Я выдохнула с таким облегчением, что даже не почувствовала, как острая сталь кинжала прочертила полосу на моем запястье и красная влага потекла прямо в удачно подставленный сосуд, где раньше была кровь оборотней, необходимая для ритуала призыва.

— Только не вздумай падать в обморок, — встряхнул меня голос Биннэта.

— Что?

— Пока я буду проводить ритуал… Прости, тебе не доверяю, ты уже один провела… Да и устала, поди… Ты лучше подумай, чем станешь кормить пятерку упырей. Маленького флакончика твоей крови им явно маловато будет. К тому же при таких травмах.

— Оборотни, — нашлась я.

— Славно. Но два оборотня на пятерых упырей — слишком мало. Конечно, при условии, что ты желаешь сохранить волкам жизнь. Если нет, то останки псу скормим.

— С ума сошел? — обозленной кошкой зашипела я. — Ты чего такое надумал?

— Я? — искренне удивился тот. — Это ты решила оставить пятерку упырей, совершенно не думая, чем, собственно, можно прокормить такую ораву, причем никого не убивая. Когда у них жор, их невозможно контролировать. Даже собственного создателя порвут без сожаления и раздумий. Может, передумаешь? Пока не поздно.

— Нет, — чуть более неуверенно вздохнула я.

Понимала ли я всю опасность пятерки нежити? Конечно понимала. Это тебе не собак-зомби для охраны дома держать. Но поступить иначе я все равно не могла. Должен же быть какой-то выход. А если он есть, я его непременно найду.

— Хорошо, — легко согласился маг. — Тогда подумай об Эльмане. Он так и останется у вампиров, а нам придется быстро исчезнуть. Вампиры и от твоего присутствия не в восторге, а уж от подобных питомцев точно впадут в ярость.

— Но мы же убили упырей, — возразила я.

— Но не этих, — парировал он.

— А кто об этом знает? Я и ты? — усмехнулась я. — Если мы не скажем, никто не скажет. Значит, вампирам неоткуда будет это узнать. В городе видели, как из всех щелей лезли упыри и сгорали. Мы скажем, что упыри сгорели, — и все.

— Допустим. Но тогда нападения должны прекратиться.

— Они и прекратятся, — уверенно заявила я, хотя в реальности мне оставалось лишь скрестить пальцы, надеясь на лучшее. Как стемнеет, мы спрячем пятерку в катакомбах. Лабиринт огромен. Их с собаками не сыщут. Кстати, о собаках. Пес видел растения, которыми можно питаться даже упырям. Я пила их сок. Ничуть не хуже крови. А раз смогла я, смогут и они.

— Сомнительно, — недоверчиво покачал головой Биннэт. — Рискованно и сомнительно. Скажи, если афера все-таки удастся, мы спрячем упырей и получим Эльмана, ты позволишь тебя увезти отсюда?

— Но упырей берем с собой, — тут же поставила условие я.

— Хорошо, — неохотно, но все же согласился он.

Эх, наглеть так наглеть.

— И собаку, — добавила я. — Я даже знаю стаю, где ей будут рады.

— Конечно, куда же мы без собаки, — скептически протянул маг, но согласился.

А был ли у него выбор? Нет, конечно. С женщиной спорить — себе дороже, тем более если она упырица.

Я довольно улыбнулась. Биннэт был не так доволен достигнутым соглашением, но сильно расстраиваться не стал. Он с подозрением уставился на склянку с моей кровью, словно всерьез опасался, что оттуда вылезет змея и укусит. Я с интересом осмотрела порез на запястье. Надо же. Уже не кровоточит. Как быстро на мне все заживает. Прямо как на собаке или на упыре…

Из круга мы вышли вместе. Правда, маг настаивал на том, чтобы выйти в гордом одиночестве, мотивируя целесообразность своего решения тем, что если упыри набросятся, то пострадает только один из нас, а у другого будет шанс дождаться помощи. Хотя, если хорошенько подумать, кого угораздит явиться в тайное убежище вампиров в склепе? Оно же тайное. О нем мало кто знает. А вампиры, если их не позвать, и не подумают меня разыскивать.

Итак, дрожащей от волнения ногой ступила я за черту магического круга, не забывая при этом крепко держаться за мантию мага. Пес с радостным визгом бросился под ноги и завертел хвостом, как мельница в миниатюре. Разумеется, я споткнулась о возжаждавшего общения пса, попыталась выровнять потерянное равновесие, но не успела. Сильные руки обладателя секиры легко подхватили мое готовое к падению тело и заботливо водрузили на ноги.

— Чуть не упала, — прохрипела я севшим вдруг голосом.

— Действительно, — согласился Биннэт, с подозрением оглядывая проворного упыря.

Но тот никакой агрессии не проявлял. Сверкнул налитыми кровью глазами в сторону мага — и все. Сдается мне, этот ритуал будет не менее интересным, чем некромантский «Танец с нежитью» и гораздо более забористый в смысле острых ощущений.

— Гидая, очнись. — Биннэт бесцеремонно дернул меня за руку, и я уставилась на него с нескрываемым недоумением.

Оказалось, я уже несколько минут просто таращилась в глаза упыря и даже не заметила этого. Странно. Раньше за мной не водилось провалов в памяти.

— Сколько раз говорить, я не Гидая, — огрызнулась я, вымещая злость от своей растерянности на нем. — Меня зовут…

— Не надо имен, — одернул меня маг. — Мне это совершенно ни к чему, а уж вампирам — тем более.

— Тебе неинтересно, как меня зовут? — удивилась такому полному отсутствию любопытства я. А где хваленая пытливость ума магов? Где жажда открытий нового, в конце концов? Какой-то нетипичный маг мне достался. — Почему? У меня, кстати, очень красивое имя.

— Верю на слово. Но для всех ты Гидая. Была, есть и будешь. Нельзя, чтобы вампиры узнали истинное положение вещей. Мало ли для чего они додумаются использовать полученное знание. Уж поверь мне, у них хорошая фантазия, когда дело касается подобных вещей.

— Например? — Я совершенно не представляла, как в принципе можно использовать факт моей стремительной трансформации в совершенно незнакомого упыря в свою пользу.

Хотя в том, что вампиры ничего не делают просто так, я не сомневалась.

— Например, вампиры могут помещать людские души в упырей из собственной конюшни. Да мало ли что им взбредет в голову? — пожал плечами маг. — В любом случае ты станешь частью их экспериментов. Эдакий лабораторный кролик, только с клыками. Ты этого хочешь?

Я этого точно не хотела. Я вообще с вампирами не желала иметь никаких общих дел. Хотя со своей упыриной сутью все-таки придется смириться лет на пятьдесят, если, разумеется, маг не врет.

В это время Биннэт говорил нужные слова, одновременно делая сложные пассы руками. Я честно пыталась запомнить хотя бы половину, но не смогла. Они даже воспринимались сложно, а уж делались не знаю каким лешим. Наверное, в магической академии не просто так столько лет учат, раз уж вышедшие оттуда способны неестественно пальцы гнуть и растопыривать в разные стороны. Кровь в пузырьке засветилась, стала похожа на рубин, внутрь которого умудрились запустить штук двадцать светлячков, и они принялись играть, складывая различные фигуры, подозрительно похожие на магические руны. А маг-то и сам не лыком шит, раз умудряется такое вытворять с простым флаконом крови. Ему на ярмарке цены бы не было. Ну и на пирах выступать — тоже вариант, даже более денежный.

— Демоны меня разорви, — выругался Биннэт, вырвав меня из молчаливого созерцания красивых огоньков во флаконе.

— Что случилось? — рассеянно поинтересовалась я.

Медитация на танец блесток была куда увлекательнее решения проблем мага, но нужно было проявить вежливость. В конце концов, он для меня старается. Надо быть по крайней мере благодарной.

— Беда в том, что для ритуала мне нужна и их кровь тоже, а я понятия не имею, как им это сказать, — опечалился Биннэт.

— Может быть, так? Эй, ребята! Мне нужна ваша кровь для ритуала, дайте мне ваши запястья, пожалуйста, — предположила я.

Маг преисполнился скептицизма, но, как ни странно, упыри не стали возражать против небольшого кровопускания, хотя и так сегодня пострадали дальше некуда, молча протянули руки и безропотно позволили сделать надрез ножом.

— Ого! Подействовало! — возрадовался маг. — Может быть, они не так безумны, как пытался заверить Альпиан.

— Вот видишь, — возгордилась я своей прозорливостью. — А ты хотел от них избавиться. А они такие умницы, все понимают…

— Ага. Только сказать не могут, — щедро плеснул дегтя в мою бочку меда Биннэт.

В жизни не видела, чтобы кто-то так боролся за мое дурное настроение. Положительно, он меня бесит. Понятно, почему Гидая чокнулась. Или она изначально была не в себе, раз выбрала его себе в хранители? Хотя… Кажется, у нее не было выбора. Все равно оба ненормальные.

Маг спокойно помешал полученную смесь пальцем, пробормотал себе под нос то ли ругательство, то ли заклинание и щедро предложил:

— Пей.

— Не буду я пить. Ты в нее только что пальцы окунал. А я вообще не видела, чтобы ты сегодня мыл руки хотя бы раз. Это негигиенично, — припечатала я.

Биннэт посмотрел на меня, как терпеливая мать — на чадо, что целый день просило сладкую вату, а когда купили, передумало есть.

— Как хочешь. Тогда есть еще один вариант.

— Какой? — заинтересовалась я, внутренне торжествуя, что настояла на своем.

— Можем сообщить вампирам, что нашли упырей, — отрезал он.

Но на это я пойти не могла. Решено. Хорошо хоть упырю заболевания не грозят.

— Ладно. Давай, — согласилась я со вздохом мученицы, чей удел — безвинно пострадать на костре на потеху кровожадной толпе.

— Не надо так морщиться, — совершенно не проникся глубиной моего самопожертвования маг. — Тебе нужно сделать всего лишь один глоток. Причем небольшой, чтобы и остальным досталось.

Я послушно приняла флакон и слегка взболтала его содержимое, над собранной кровью начал подниматься подозрительный пар.

— А я не обожгусь? — прищурилась я.

— Нет. Состав никто не нагревал, значит, ты определенно не обожжешься.

— А почему над ним пар?

— Это полезные вещества испаряются, — фыркнул маг. — Пей уже. Хватит тянуть. Вам еще до заката поспать не мешало бы. И не морщись, морщины останутся.

Честно говоря, я немного смухлевала. Сделала глубокий вдох, словно самый крепкий гномий самогон употребить хотела, осторожно лизнула с самого края и прислушалась к ощущениям. Ничего так. Холодновато для крови и не так восхитительно, как употреблять свежую кровь оборотня, но вполне себе приемлемо.

— Хватит. — Биннэт бесцеремонно выцарапал флакон из моих рук, словно боялся никогда в жизни не получить его обратно. — Другим тоже нужно.

Мужчины. Никогда их не пойму. То насильно в руки сует, то обратно отбирает. Где, спрашивается, хваленая последовательность действий?

Упыри тоже драться за флакон не стали. Чинно употребили по глотку, а пес умудрился выбить емкость у последнего и жадно вылизал остатки. Нам бы столик сюда, прямо семейное чаепитие получится.

Не знаю, сколько нам удалось поспать. Под землей время течет иначе. И когда вынужден подниматься на поверхность только в сумерках, немного теряешься в подсчетах. «Лишь на первых порах», — заверил меня маг.

На этот раз спала я без сновидений, но в спальне оказалось гораздо больше народу противоположного пола, чем может себе позволить приличная девушка. Да и неприличная, кстати, тоже.

Упыри всем составом расположились на полу. Неестественно вытянувшиеся тела в темноте выглядели жутко и походили на трупы, коими, в сущности, и являлись. Позади меня мирно посапывала пара оборотней. Я настояла, чтобы они легли поверх одеяла, волки пытались возражать, но натолкнулись на решительный отпор и сдались. Конечно, я могла вообще не позволять им спать в кровати, в конце концов, это неприлично и я их мало знаю. Но просыпаться от жуткого холода не очень-то хотелось. Пришлось уступить ради собственного комфорта. Не знаю, как это получалось, но я умела укутаться их звериной энергией при пробуждении, что делало его не таким поганым, как это обычно бывает у упырей. Надо же. Я почти сочувствую кровососам. Биннэта тоже пришлось пустить на кровать, и на тех же условиях, что и оборотней. Во-первых, королевских размеров ложе запросто позволяло беспрепятственно разместиться на нем небольшому отряду стражи. А во-вторых, мне просто-напросто не удалось нормально объяснить, почему оборотням можно спать в моей кровати, а магу — нет. Досадно. Надо будет не забыть, когда немного разберусь с делами, взять пару-тройку уроков риторики. В конце концов, у меня минимум пятьдесят лет до следующего ритуала, надо же себя чем-то занять.

Мое пробуждение состоялось, как только последние лучи заката коснулись настрадавшейся от дневного зноя земли. Вы спросите, откуда я это знаю, находясь Всевышний знает как глубоко под землей? Понятия не имею. Подумаешь, фокус. Еще я не знаю, каким образом доставляется вода в ванную комнату в этом склепе, но это вовсе не мешает ею пользоваться. Я осторожно потянула на себя звериную энергию волка. На сей раз мех оказался черным, что тоже неплохо, главное, чтобы грел. Но нежиться долго было недосуг. Летние ночи так коротки, а успеть нужно так много. Поэтому я позволила себе впитывать блаженное тепло не больше пятнадцати минут. Какая жалость, что нельзя прихватить парочку волков с собой. Но, к сожалению, в этой жизни нельзя иметь все сразу, а так хочется.

Я с чувством зевнула и решила покинуть свое переполненное ложе. В идеале хотелось бы если не принять ванну перед посещением катакомб, то хотя бы причесаться и умыться. Но для этого нужно было перелезть через спящего мага, а будить его было как-то не совсем удобно. Ладно. «Почему это другим должно быть хорошо, а мне плохо?» — решила я и поползла по постели вниз. Так перелезать ни через кого не надо. Спустила ноги на пол, тут же наступила на кого-то. Кто-то проснулся, откатился в сторону. Хорошая реакция у упырей. Понятно, почему они так долго умудрялись прятаться от вампиров. А мне точно нужно смотреть под ноги, прежде чем наступать ими куда попало. Я же в темноте не хуже чем днем теперь вижу. Хоть в этом плюс. Ну и еще в доступе к хорошей ванной комнате, разумеется.

На мою беду, в ванной было зеркало. Не во весь рост, разумеется, но мне хватило.

— А-а-а! — завопила я, увидев странное бледное создание.

Тут же раздался жуткий грохот. Дверь открылась внутрь, причем до этого она точно открывалась наружу, толкнула меня, и я с руганью грохнулась в мраморную ванну, больно ударившись о позолоченный кран бедром.

В комнате сразу стало тесно. Живописная группа из мага с боевым заклинанием наперевес, пятерых вооруженных до зубов упырей и пары оборотней в волчьей ипостаси сверлила мою скромную, но обозленную до крайности персону настороженным взглядом. Будто я сначала испугалась некоего злоумышленника, а теперь сама его и прячу.

— Смерти моей хотите?! — злобно зарычала я на толпу.

— Чего кричала? — на удивление спокойно поинтересовался Биннэт, и сформированное заклинание эффектно всосалось в мужскую ладонь. — Мы думали, случилось чего.

Остальные практически синхронно кивнули. Мол, волновались, ждали худшего. «Не дождетесь», — мрачно подумала я. Спокойствие Биннэта откровенно бесило, и я с удовольствием отвесила бы ему хорошего пинка, но для этого нужно было сначала выбраться из скользкой мраморной емкости, а тогда мне банально не хватит места.

— Ну не привыкла я еще к своей упыриной внешности, тем более с такой экзотичной прической, — мрачно сообщила я.

— А мне нравится. Миленькая такая причесочка, — то ли одобрил, то ли попытался утешить рыжий волк.

— Такой же обзавестись не хочешь? — с нажимом поинтересовалась я и сделала судорожную попытку вырваться из мраморного плена.

Неудачно. Скользкий камень не желал расставаться с моим худосочным телом. Понравилась я ему, наверное.

— По-моему, мы здесь лишние, — догадался Биннэт и умудрился не только вытолкнуть всех за дверь раньше, чем я восстану из ванной, но и выбитую дверь назад навесил, непонятно как сложив разбитые доски.

Без магии тут точно не обошлось.

Через несколько минут я появилась в комнате, чисто вымытая, облаченная в старую мантию мага, миленькие розовые домашние шлепанцы с помпонами, ранее явно принадлежавшие хозяйке дома (наконец-то они нашлись) и с ярко-желтым полотенцем вокруг чисто выбритой головы. Да. Да. Я сбрила жалкие остатки волос напрочь. Просто никакое другое решение не пришло мне в голову. Слишком много проплешин оставшимися клочками замаскировать было нереально, а вымытыми они смотрелись еще хуже, чем когда топорщились иглами ежа. Я жестом бывалого фокусника сняла полотенце, и окружающие впали в тихий ступор.

— Новаторски, — прокомментировал мое преображение вождь оборотней, хотя явно сначала хотел сказать: «Мама», — просто испугался, что это несолидно.

— Ладно тебе, — на удивление спокойно откликнулся Биннэт. — Вон они, — ткнул в сторону группы упырей он, — выглядят еще хуже.

— Ну уж утешил, — фыркнула я, разглядывая пятерку в местами прожженной одежде. Их волосы тоже обгорели, кое-где спеклись в нечто совсем невообразимое и прилипли к коже, словно панцирь черепахи. — Хотя волосы не зубы — отрастут.

— А если нет? — осторожно поинтересовался волк.

— Значит, набью себе наколку на затылке: «Терпеть не могу вампиров!», вампирский череп и скрещенные осиновые колья под ним.

Чуть позже Биннэт отправился сообщать о результатах нашего успешного уничтожения упырей вампирам. Я осталась паковать вещи, которые могут пригодиться в дороге, и искать заветный тайник на случай, если Эльмана нам не отдадут. В идеале, нужно было бы устроить вампирам какую-нибудь прощальную пакость. Но ничего оригинального в голову не приходило. Ладно. Если не отдадут моего будущего сына, я им точно крыс в гробы напущу. Волки отправились проводить упырей в катакомбы и убедиться, что они в эти самые катакомбы попадут, а не примутся за старое. Почему эту миссию доверили оборотням? Просто они знают, где находятся катакомбы, а я нет. Такая вот простая арифметика. Пес увязался за ними. Я возражать не стала. Пусть крыс половит, пока есть возможность. В дороге не до того будет.

Сначала я искала чемодан. Но не нашла. То ли он хранился где-то еще, то ли его хорошо спрятали как величайшую реликвию вампирского дома, то ли его не было вовсе. Потом я решила, что чемодан — вещь, безусловно, нужная, но вряд ли так уж необходимая. Наверняка вещей будет немного. Поэтому по старой традиции я бросила на пол простыню, в которую можно будет покидать необходимое, а потом просто завязать в узел. А что? Дешево и сердито.

Затем я пошла по шкафам, которых для такого, в сущности, небольшого убежища было многовато. Чего там только не было. Одежда разных стран и эпох, отрезы шелка и бархата, шитые золотом, тончайшие кружева, казавшиеся застывшей узорной паутиной, нижнее белье, чулки, такие роскошные, каких девушке моего достатка никогда не носить. Я почувствовала себя сладкоежкой, попавшей в пряничный домик, и, похоже, так увлеклась, что пропустила появление незваных гостей.

— Какая прелесть. — Голос Кадиры прозвучал громом среди ясного неба, заставил меня подпрыгнуть на месте, как кошку, которую строгая хозяйка застигла за кражей сметаны со стола. — Я всегда знала: стоит пустить упыря в дом, он тебя непременно обворует, и была права. Мародерствуем?

Я обернулась и наткнулась на холодную злорадную ухмылку блондинки. Альпиан стоял тут же. Просто хоть картину «Явились, не запылились» пиши.

— И вам доброй ночи, — по-светски любезно улыбнулась я, хотя и ночь доброй не считала, и им добра не желала. — Чем обязана чести лицезреть вас сегодня? Или это Биннэт успел передать хорошую новость, и вы решили навестить меня лично, чтобы убедиться? Да. Да. Упырей больше нет, можете спать спокойно в своих гробах.

— Мы слышали, как ты пела этим днем, — вкрадчиво сообщил вампир и подошел ближе. — Вот и решили зайти, чтобы выразить свое восхищение лично. Между прочим, даже король заинтригован твоим талантом. Как ты это делаешь?

Он подошел намного ближе, чем мне хотелось. Отступать было глупо, но я невольно сделала шаг назад, наткнулась на кресло и прервала свое стратегическое отступление. А то еще упаду, чем не только поставлю себя в неловкое положение, но и изрядно повеселю клыкастых визитеров. Ни того ни другого я делать не желала.

— Ну-у-у… — неопределенно протянула я. — Я часто пою в ванной, но как-то не ожидала, что у вампиров такой острый слух, что аж король услышит и заинтересуется. Обещаю в следующий раз петь потише, ну или не петь вообще.

— Речь идет не о распевании арий в воде, глупышка. — Он встал еще ближе, опасно нависая надо мной. Вот надо же было уродиться такой орясиной. Всю шею сломаешь, чтобы в лицо смотреть. — Хотя… женские тела, одетые лишь в пену, всегда меня интриговали. Согласись, в этом есть нечто будоражащее, волнующее. Скрытость и обнаженность одновременно. Не находишь?

Я не находила. Наверное, потому, что, в отличие от него, голые женщины в ванной меня никогда не интересовали. А блондинка вообще расстроилась.

— Опомнись, Альпиан, кому ты раздаешь авансы? — презрительно фыркнула она. — Это же дикарка, оборванная и совершенно не следящая за своими ногтями. Даже если ее откормить хорошенько и приодеть, ее деревенскую неотесанность придется выбивать розгами пару столетий. Впрочем, ты всегда питал непонятную слабость к крестьянкам, дикаркам и всяким недалеким женщинам.

Интересный выбор, нечего сказать.

— Завидуешь? — ехидно поинтересовалась я, выглядывая через плечо вампира.

Надо же видеть реакцию блондинки.

— Было бы чему, — парировала она. — Мое положение при дворе стабильно, а вот провинциальной выскочке, как ты, его надо еще заслужить. Благосклонность короля трудно получить, но еще труднее удержать. Что станешь делать, когда интерес к твоей скучной персоне угаснет и в лучшем случае тебя снова отправят в ту жуткую дыру, откуда тебя приспичило появиться? Кстати, чудная прическа. Решила сменить парикмахера?

Я рефлекторно пощупала затылок, обнаружила голую кожу, вспомнила, что на какое-то время осталась без волос, и пригорюнилась.

— Решила сделать наколку. Среди дикарей это сейчас очень модно. Некоторые художники такие картины набивают — закачаешься, — выдала я.

А что? Пусть знает, что меня задеть не так уж просто.

— Дамы, не ссорьтесь, — вклинился в наш милый обмен любезностями Альпиан. — Хотя, должен признать, прическа действительно весьма необычна для женщины. Но я не против. Каждый волен изменить собственную внешность по своему усмотрению. Итак, к делу. Насчет упырей мы знаем. Очень эффектно получилось и, главное, результативно. Правда, некоторых хозяев конюшен ты заставила здорово поволноваться, но они не в обиде. Так что у меня для тебя и твоего мага чудесная новость… Наш король решил милостиво позволить вам остаться. Даже выделит квоту на кормление. Правда замечательно?

— Просто нет слов, — скептически скривилась я. Оставаться в столице мне уж точно не хотелось. — А как же Эльман? У меня будет разрешение на его опекунство?

— Вот она, черная неблагодарность, — картинно вздохнула блондинка. — Ей оказана милость, а она, даже не поблагодарив, как того требует элементарная вежливость, сразу требует большего. Милочка, от королей никто ничего и никогда не требует. У них можно просить: смиренно, униженно, на коленях, на личной аудиенции, которой, к слову, тебе никогда не добиться.

— Выходит, я свою часть сделки выполнила, а вы — нет? — искренне удивилась я.

Не то чтобы я была так провинциально наивна и полагала, будто никто не станет меня обманывать, просто вампиры не обманывают напрямую. Они могут что-то недоговаривать или замалчивать, прекрасно составляют договоры так, что потом ты же и должен останешься, но предпочитают напрямую не лгать.

— Почему ты так решила? — осведомился Альпиан. — Со своей стороны, мы делаем все, что можем. Но ты же не думаешь, что у короля больше нет других дел, только заниматься рассмотрением притязаний никому не известной упырицы на опекунство малолетнего вампира? Оставайся здесь и тогда сможешь попробовать подняться при дворе. А жить предлагаю прямо тут. На первых порах. Но, думаю, тебе следует ковать железо заинтересованности короля, пока оно горячо. Когда еще нам понадобится талантливый уничтожитель отбившихся от рук упырей? Твое деяние со временем может потерять свою прелесть.

— А Эльман? Что будет с ним, пока я оббиваю пороги?

— Ну о нем ты можешь не беспокоиться. У него будут лучшие учителя, одежда, достойная его статуса, и кровь той группы и именно той температуры, что он предпочитает употреблять в зависимости от времени суток. Ты о себе позаботься.

— Если с ним что-нибудь случится, я лично вырву твое сердце и сожру, — злобно пообещала я.

— Дорогая, упыри не едят сердец, и если ты этого не знала, то ты еще глупей, чем я думала, — звонко рассмеялась Кадира.

— Я в курсе, но ради такого случая сделаю исключение, — заверила я.

— Всегда хотел быть для кого-то исключительным, — вкрадчиво мурлыкнул вампир, которого мое смелое заявление отчего-то ничуть не расстроило. Он придвинулся ближе, обхватив мою талию руками.

В его очах появилось что-то маняще-темное.

Досадно. Вообще-то это была угроза.

— Эй! Мы еще не репетируем, — пискнула я, удивленная произведенным эффектом.

— Ты слышал даму? Убери от нее руки, — прорычал кстати вернувшийся Биннэт.

— И правда, Альпиан, не стоит пачкаться об упыря. Наше мыло хорошее, но его возможности далеко не безграничны — отмывает не всю грязь, — иронично заметила блондинка, отчего я в очередной раз испытала дикое желание вцепиться в ее прическу и пару раз сунуть ее голову в камин.

Какая досада, что он декоративный и кроме морального ущерба в этом случае вампирше ничего не грозит.

— Вот и отпусти ее, пока руки не отгрызли, — дружно рыкнули оборотни, которых угораздило появиться именно в этот напряженный момент.

Обстановка и так была накалена, а тут сразу подскочила еще на несколько градусов вверх.

— О! — тут же возрадовался вампир. — Так ты не лгала, когда заявила, что кормишься оборотнями?

— Ну и дура. Я, например, предпочитаю еду без шерсти, — тут же влезла вампирша.

— Глупости, — оборвал ее Альпиан. — Оборотни — прекрасная еда, ценная и редкая. Как ты смогла их уговорить отдать кровь добровольно? Они же горды, как перворожденные, и кричат на всех углах, что не собираются быть пищей для кого бы то ни было.

— У меня свои секреты, — осторожно вымолвила я.

— И, надо полагать, ты не желаешь с нами делиться? — вопреки многочисленным просьбам, вампир прижал меня еще ближе.

Если бы я была человеком, давно задохнулась бы от его энтузиазма. И вообще, после таких объятий положено жениться.

— Полегче, — полузадушенно прошептала я.

— Благословенная тьма! — потрясенно вскрикнула Кадира, и я почему-то догадалась, что ее поразили не наши крепкие объятия, раньше, чем она вопросила: — А это кто такие?

Я не удержалась от любопытства и выглянула через плечо вампира. Мне же интересно, чье появление так потрясло блондинку. Волки, может, ее и впечатлили, но не слишком. Значит, это должен быть кто-то посолидней, и мне просто необходимо знать, уже бежать или все еще обойдется?

Пятеро упырей явились собственной персоной, и их сопровождал жизнерадостный пес-зомби. Здорово. Просто лучше и быть не могло.

— Я же просила отвести их в катакомбы, — зашипела сквозь зубы я на проштрафившихся оборотней.

— Мы пытались, правда, — дружно потупились они.

— Ты их знаешь? — тут же заинтересовался вампир.

— Нет, — нагло заявила я.

И, в сущности, не солгала. Официально мы не были представлены, так, участвовали в ритуале, и только.

— Значит, не будешь особенно расстроена, если мы их убьем ненароком, — сделала вывод блондинка.

— Попробуйте, — пожала плечами я.

Упырей пятеро, а у вампиров даже оружия нет, да и шансов — тоже.

Вампир деловито оттеснил меня в сторону. Вампирша обнажила клыки и извлекла откуда-то из недр платья облегченный меч и кинжал. Интересно, где прятала. Талантище! Пес обнажил клыки. Упыри рассредоточились по комнате и приняли боевые стойки. Оборотни перекинулись в волков и грозно вздыбили шерсть. Биннэт создал на ладони магический шар сиреневого цвета. Эффектно, надо сказать, у него это получилось. Я подумала, а стоит ли мне участвовать в разборке или сами справятся? И в этот момент меня словно настойчиво потянули изнутри. Где-то в области солнечного сплетения образовалось странное сосущее чувство, я ойкнула и тихо осела на пол.

«Ну вот, на самом интересном месте», — толкнулась в голове запоздалая мысль, прежде чем я полетела во тьму.

ЭПИЛОГ

Когда я разлепила глаза, то с удивлением обнаружила озабоченно склонившееся надо мной лицо Сиднера.

— Ну, как все прошло? — вместо приветствия спросила я, не сразу удивившись, каким образом маг умудрился попасть не только в столицу, но еще и в тайный склеп вампиров. — Наши победили?

— А как же, — весело откликнулся Сиднер. — Враг побит и в панике дезертировал. Где только теперь его искать, непонятно.

— А вы у короля спросите. Он-то точно знает, где его подданные шляются, — предложила я.

Идея мага сильно порадовала. Во всяком случае, он жизнерадостно улыбнулся.

— Как только попаду к нему на аудиенцию, непременно задам ему этот вопрос. Но, боюсь, ответ будет неопределенным, типа: «Где-то в стране». А страна у нас немаленькая. Придется своими силами разыскивать Требора.

— Как Требора? Почему Требора? — удивилась я. — Вампиров искать надо. Это они, заразы, меня упырей искать заставили, а сами своего обещания не исполняют.

— Правда? Какие они нехорошие. Похоже, Требор слишком сильно над тобой поколдовал.

И тут я заметила, что обстановка вокруг совсем не похожа на склеп. Как же так?! С усилием я приподнялась на локтях, потрясенно огляделась вокруг и обнаружила, что лежу в собственной спальне в своей травяной лавке. Как вообще такое могло произойти?! Я изумленно уставилась на Сиднера, словно надеялась прочесть ответ по его лицу. Но тщетно.

— А вот вставать пока я бы не советовал. Вам, прекрасная Ангелла, денечек бы полежать, набраться сил. Все-таки чуть в жертву не принесли. А я пока пойду. И, кстати, — это он уже от двери, — за бордель — спасибо. Только не стоит в следующий раз ходить на сомнительные встречи в одиночестве. Видите, ни к чему хорошему это не приводит.

И он ушел, оставив меня наедине с моими вопросами. Я ощупала себя и голову, убедилась, что мое тело и мои волосы на месте. Провела языком по зубам и, не напоровшись на клыки, обрадовалась.

Следующим моим посетителем оказалась Дилара. Она грациозно вплыла в спальню с различными вкусностями в руках и стала делиться со мной новостями. Маг обозлился на мою выходку в «Дикой утке» как черт и даже устроил погром. Но посетители тоже оказались не лыком шиты и смогли организовать оборону против вышедшего из себя Сиднера, успешно используя запрещенные амулеты (в большинстве своем — контрабандные). Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние, но в дело вмешался усиленный патруль городской стражи во главе с Роландом.

Сиднер отправился ко мне домой, дабы сообщить мне все, что думает о блондинках вообще, и о взбалмошных особах в частности, но, по понятным причинам, дома меня не застал. Любопытные соседи долго перешептывались о том, как он пинал мою дверь. И среди кумушек появилось мнение, будто я отказалась вступить с ним в греховную связь, оттого, мол, маг и обозлился. Моя репутация непреклонной девицы выросла в глазах окружающих. Хотя некоторые и сочли меня недальновидной дурой. Мол, такого жениха просто так не заловишь. Тут приманка нужна особая. Надо было согласиться, а там, Всевышний даст, и окрутить как-нибудь. Ну или зелья какого приворотного в чай налить, чтобы женился.

В итоге меня искать особо никто не собирался. Соседи, конечно, удивились немного, что лавку не открыла вовремя, но быстро пришли к выводу, что я уехала от греха подальше, чтобы магически одаренный ухажер не донимал. Так бы я и осталась в цепких руках распоясавшегося некроманта-недоучки, если бы не Алази, который навестил ночью Роланда и Сиднера и в доходчивой форме объяснил, что сделает с каждым, если не помогут ему в поисках меня. Роланд, может, и воспринял визит рыжего вампира нормально, а вот маг наверняка произвел Алази в мои любовники, до кучи с оборотнем. Вот такая я любвеобильная оказалась. Ну да ладно. Главное, чтобы не трепался о своих выводах направо и налево.

Совместными усилиями маг и Роланд довольно быстро отыскали мастера воров и тряхнули его хорошенько за все грехи — прошлые, нынешние и даже будущие, наверное, для профилактики. Вор упорствовать не стал. Ему совершенно ни к чему было попадать на дыбу, которой грозил разгневанный капитан городской стражи, из-за разборок непонятной девицы и какого-то мага. К тому же маг, что стоял перед ним здесь и сейчас, выглядел гораздо внушительнее, чем тот, кто заказал доставку девицы к себе. Короче, сдал он некроманта-экспериментатора с потрохами.

Но Требор оказался не таким уж и наивным. Иллюзий по поводу собственноручно запуганного вора он не питал, потому и передачу будущей жертвы для дальнейшего лишения дара назначил совершенно не там, где собирался этот дар отнимать. К тому же он не пожалел времени и на всякий случай затер магический фон, так что считать ауру чьего-либо присутствия или отследить дальнейшее перемещение человека стало совершенно невозможно. Следствие зашло в тупик.

И тут снова вход расследования вмешался Алази, предложив простое и вместе с тем эффективное решение проблемы — предоставив собак из моего дома на кладбище.

Маг, как только увидел внушительных боевых псов, так сразу дар речи и потерял от радости. Таких собак он никогда не встречал. То есть восставших из гроба мертвецов он видел, но чтобы мертвые от живых практически не отличались — никогда. Образцов набрать ему не дали. Собаки были против, и Алази возражал. На вопрос: «Откуда собачки?» — вампир ехидно ответил: «Из леса, вестимо».

Собаки со своей задачей справились, не подвели. И след взяли, и убежище мага нашли, и даже оборотня этим самым спасти сумели. Сам Требор, правда, успел сбежать. Но это уже детали. Меня нашли в какой-то пещере, переделанной под камеру, вместе с оборотнем, которого Требор так и не стал приносить в жертву. Оказывается, как только я потеряла сознание, в меня будто злой дух вселился и ругался при этом на десяти языках разом. Требор обозлился, пытался провести сеанс экзорцизма своими силами, но не получилось. Тогда он притащил жреца, но и тот не справился. Будущее светило некромантии пришло к выводу, что наглая я, принципиально не желая делиться даром, который мне, по мнению Требора, абсолютно не нужен, умудрилась подселиться к приносимому в жертву оборотню, а в свое пустое тело подселила злобного духа, чтобы не простаивало зря. С чего он такое взял — неясно. Но оборотня в жертву приносить не стал. За это благодарный волк ухаживал за моим телом и даже умудрялся иногда кормить и поить, когда оно не особо бесновалось.

Оборотень, кстати, тоже благополучно скрылся. Маг подозревал, что ему сильно помог Роланд, но доказать ничего не мог. Сиднер перелопатил кучу литературы в рекордно сжатые сроки и умудрился-таки вытеснить из моего тела чужую душу, а мою приманить обратно. Молодец! Я ему за это, конечно, благодарна, но никогда в этом не признаюсь.

Моим соседям сказали, что я ездила куда-то за травами и там заболела. Вроде бы поверили.

Прошло время. Я благополучно поправилась, встала на ноги, открыла лавочку и выслушала серию положенных охов и ахов от соседей. Лично поблагодарила Алази за участие в поисках, которое он проявил. Тот улыбнулся с таким выражением лица, что поди разбери, о чем он думает. Не переспрашивать же. Засмеет. Собак я тоже поблагодарила, выдав им лучшие куски мяса, приобретенного на рынке, нежно потрепав по голове и почесав за ушами.

Привычка гулять по ночному кладбищу у меня осталась. Но работать особо не хотелось, да и заказов практически не было. Все отчего-то опасались, что явится по их душу Сиднер и заставит горько пожалеть о том, что нанимают нелицензированного некроманта. Своего некроманта с лицензией у нас не было. Чужого звать — дорого. Наверное, это и к лучшему.

Но мне стали сниться сны. Яркие, насыщенные, полные неведомой ночной жизни в горах и прочих местах, где я точно никогда не бывала. Я не сразу поняла, что к чему, пока не заметила, что в снах часто фигурирует белый пес, любящий ловить крыс, пятеро вооруженных упырей, затянутых в опаленную огнем одежду, и мальчик-вампир. Странно.

Однажды ночью я как раз была на кладбище, проверяя, не появились ли какие-нибудь следы присутствия постороннего некроманта, когда внезапно почувствовала их приближение. Они были еще далеко. Но я точно знала, куда идет эта пятерка с мальчиком и белым псом, любящим ловить крыс и привычно приносить их хозяину.

Я встала, как вкопанная. Ночной ветер прохладно обдувал лицо, намекая на скорое приближение осени. Я закрыла глаза, словно впитывая в себя ощущение сути ночи.

— Что с тобой? — тронул за руку Алази.

— А что со мной? — беспечно откликнулась я.

— Ты какая-то странная, словно все время к чему-то прислушиваешься.

Я с интересом посмотрела на вампира, будто впервые видела эти рыжие волосы, разноцветные глаза и черную рубашку, расшитую дорогим кружевом.

— Как ты относишься к детям? — поинтересовалась я и с удовольствием понаблюдала, как его лицо становится удивленным.

Вампиры обычно не выдают своих чувств и в большинстве своем их разыгрывают, чтобы среди людей сойти за своего, но что-то мне подсказывало — это не тот случай.

— Ты беременна и хочешь, чтобы я признал ребенка своим? — удивленно изогнул бровь он.

Я прыснула. Ну и фантазия у него. Ему бы книжки писать, а он ремонт у меня в доме делает.

— Не совсем. — Все еще улыбаясь, я сделала жест, чтобы те, кто шел ко мне издалека, позволили себя увидеть.

Их было пятеро. Ожоги прошли, кожа была бледна в серебристом свете луны, но вымыть их все-таки следовало. Зато теперь стало ясно, что одна из связанных со мной кровью упырей — дама, носившая за спиной пару мечей. Сюрприз. Следом из темноты вышел Эльман, и пес радостно бросился ко мне.

— Привет, — сказал Эльман.

— Привет, — радостно улыбнулась я, так как действительно рада была видеть их.

— Я потрясен, — вместо приветствия выдавил Алази, схватил меня за плечи и принялся трясти. — Ангелла, у тебя мозги есть?! Или, как у многих блондинок, они при рождении в комплект не входили? Это же боевая звезда сиднер дху. Черные воины! И они к тому же упыри.

— Понятия не имею, о чем ты, — пискнула я между клацаньем собственных зубов. — Поставь меня на место, будь добр.

Пятеро сделали шаг вперед. Оружия не обнажили, но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: все к этому идет.

Алази покосился в их сторону и осторожно, будто я была из самого дорогого стекла, опустил на ноги.

— Спасибо, — оценила его исполнительность я, а упыри сразу расслабились. — Знаю, что упыри. Зачем же так нервничать?

— Зачем? — тут же рявкнул рыжий. М-да, нервы у него — ни к черту и с самообладанием проблемы. Был бы человеком, нацедила бы ему валерьяночки. — Ты понимаешь, что чтобы ими управлять, надо быть либо их создателем, либо опытным владельцем конюшни. А я с ними не справлюсь. Они же старше меня по крайней мере вдвое.

— Ну и что? Ты, главное, присматривай за ними, в комнаты посели, где ванная, покажи, а справляться с ними буду я, — мило улыбнулась я.

Алази заглянул в мои широко открытые голубые глаза, перевел потрясенный взгляд на пятерку и ахнул.

— Даже так? — С трудом подбирая слова, выдавил он. — Ну ладно. А малыш чей?

— Я не малыш, — тут же вклинился в разговор вампирский ребенок.

— Это вопрос спорный, — парировал Алази. — И перебивать взрослых, когда они разговаривают, невежливо. Где твои манеры?

— А если они орут друг на друга? — уточнил Эльман.

— Тем более, — отрезал Алази.

— Алази, не будь так суров. Познакомься, это Эльман, мой приемный сын.

— Понятно. Полагаю, он тоже будет жить с нами и мне следует о нем позаботиться.

— Какой ты догадливый, — обрадовалась я. — Разумеется с вами. Как я объясню тот факт, что у меня дома появился мальчик, очень на меня похожий? Репутация моей матери погибнет безвозвратно.

Теперь пришел черед Алази считать до десяти. У Биннэта, помнится, это очень хорошо получалось.

— Наш секрет? — устало спросил он, и я поняла, что выиграла это сражение.

— Наш секрет, — улыбнулась я, довольная тем, что так удачно все разрешилось.

К тому же Алази самому придется передать эту весть Баркиароку. Пусть это будет моя маленькая месть за то, что он рассказал о появившемся на кладбище некроманте принцу местных вампиров, хотя я просила никому не говорить.

Вот такая я плохая. А что вы хотели, я же некромантка, значит, мне это по статусу положено.

Примерно через три дня после того, как объявились упыри, десятилетний вампир и его (а теперь уже моя) собака, ко мне в лавку прибежал мальчишка-посыльный и всучил корзину с подарком. Он не сказал, от кого дар, а записка, вложенная в корзину, ничуть не прояснила личность дарителя. В корзине сидел умильный на первый взгляд щенок. Он был рыжий, пушистый и похож на маленькое солнышко. Но я прекрасно знала, что это помесь с адским псом и стоит он адски дорого. В записке же было написано:

«Дорогая Ангелла! Надеюсь, что хотя бы это создание сумеет уберечь тебя от неприятностей, в которые ты имеешь обыкновение попадать.

P.S. Собаки этой породы быстро растут, так что корми его хорошенько».

Что ж, поживем — увидим. Сможет ли пес, пусть даже с примесью адской крови, уберечь от бед некромантку? Кстати, я тут одному вору отомстить собиралась…

Оглавление

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ЭПИЛОГ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg