«Во Власти Тьмы»

Солнца диск не выйдет более,

Тьма глухая давит грудь.

Дай владычица мирская

Глубже воинам вздохнуть.

Вечерняя жизнь самой большой на землях Менсуэля деревни Хаусельн ничем не отличалась от дневной. Все те же хлопоты, спешащие куда-то прохожие, толпами скопившиеся у рыночных лавок крестьяне.

Легкий и нежный ветерок неторопливо гулял по закоулкам деревни, теребя волосы и одежду встречных жителей. Время стремительно близилось к закату, спуская на земли вечерние сумерки. Последние лучи катившегося за горизонт солнца печальным тусклым светом освещали запыленные улицы Хаусельна. Погода, не сказать, что жаркая, но и холодной ее нельзя назвать. Может, что-то между теплой и прохладной, спорно выдвигающих свои права в весенний сезон. В такое время народ более предпочитал прохаживать по улочкам, кто без цели, а кто по делу. В общем, мало кто засиживался дома. По деревеньке разносился громкий детский смех, предававший Хаусельну больше оживления, дополнением тому были, и звонкие цоканья копыт лошадей, и грохот колес колесницы, и громогласный голос возниц, требующих освободить дорогу.

И где-то на самой ее окраине протекала менее хлопотная жизнь, дарящая своим жителям по больше своих забот. Все бы ничего, но, как правило, ничто не может длиться вечно. Даже яркое палящее солнце однажды догорит и погрузит мир в вечную тьму, непроницаемую и устрашающую.

В этот, казалось бы, чудный денек, пришел конец и веселой жизни Хаусельна. Набег бесчисленных воинов с востока, к несчастью для жителей, был слишком неожиданным. О силе оных воинов знавали все поколения, живущих на этих землях, но даже это знание не способствовало им найти оружие достойное против них.

Воинами Востока называли солдат самой Владычицы Тьмы. Неслыханного количества рати вселяли страх и немалый ужас, в сердца своих жертв убивая, их без всякой жалости. Мало кому, узрев их, удавалось уйти живыми.

Они истребляли все, что попадалось им на пути, равнодушно нацеливая на них стрелы и хладнокровно спуская тетиву. И нет им никакого дела до людей на коленях молящих их о пощаде, особенно в том случае, если они несут смерть по приказу Владычицы. Но возможно ли допроситься жалости от тех, в чьих сердцах нет и малой доли сострадания?