«Мальчик»

Мальчик (fb2) - Мальчик (Как рождался дракон - 1) 887K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Фергус

Аннотация:

Королевство Ланд находится на грани катастрофы. Назревает война, в которой сестра пойдёт против брата, лучшие друзья станут врагами и каждому придётся выбирать, на чью сторону становиться. Эта история о детях, которые постепенно взрослеют, не зная, что им придётся сыграть решающие роли в будущей войне. Несмотря на разное социальное положение: один из них ребёнок аристократа, другой безродный бродяжка - у них общая судьба.

Пролог.

Ветер яростно бил в окна замка, барабаня каплями дождя по стеклу. В тронном зале, где князь вершил правосудие, было так холодно, что у стражников, неподвижно стоявших за троном, посинели носы.

Трон - это, конечно, сильно сказано. Не трон, а так, простое деревянное кресло. Ему далеко даже до древнего каменного стула в резиденции князей де Монтиум, не говоря уж о королевском золотом седалище.

Князь Люций Грейс съёжился в своём кресле, пытаясь удержать в теле хоть немного тепла. Резные деревянные фигуры на спинке неприятно вдавливались в кожу на лопатках. От холода не спасали ни мантия, ни плотный камзол, ни шерстяная рубашка.

Ужасная ночь.

Князь Люций был, в общем-то, не старым ещё человеком, но в такую погоду чувствовал себя столетней развалиной. Позвоночник, ушибленный в давнем сражении с войском вольного города Урбса, ломило, и нестерпимо болела плохо зажившая рана на бедре. Превозмогая боль, князь постарался сосредоточиться на речи, которую читал обвинитель.

Хлипкий мужичонка, стоявший перед троном в цепях и с двумя стражниками по бокам, обвинялся в страшных преступлениях. Воровство, пособничество разбойникам, изнасилования, убийства. Князь мог в любой момент отправить его на казнь, но протокол требовал, чтобы он дослушал речь обвинителя до конца.

Люций вздохнул, потирая висок. Он никогда и не хотел становиться князем. Род Грейсов был достаточно стар и довольно богат, но не принадлежал к древней аристократии. Дед Люция служил простым судьёй, до того как стал советником и другом Леона XII, отца нынешнего короля. Благодарный Леон сделал своего друга князем и подарил ему кусок земли, недавно отвоёванный у Союза вольных городов. И так Теон Грейс стал основателем самого молодого княжеского рода в королевстве.

Иногда Люцию казалось, что король оказал его семье плохую услугу. Кусок земли, которым ему предстояло править, лежал за рекой Флюмен, в стороне от остального королевства. С юга на него напирали злопамятные вольные города, а с севера, с гор Монтес, ползла всякая нечисть. Всё время приходилось от кого-то отбиваться, на кого-то охотиться и нести ответственность за огромную армию, которая проедала бюджет.

К общественным проблемам добавлялись личные. Ещё совсем недавно Люций радовался тому, что его развод прошёл успешно. Увы, радость оказалась преждевременной, и теперь родители бывшей портили ему нервы своими подлыми поползновениями отобрать сына. Но что самое обидное - их всецело поддерживали собственные рыцари Люция. Его люди вообще крайне критически отнеслись к разводу своего князя.

Слава богам, его любимая Рея, новая жена, осталась в стороне от всех этих разборок. Доктора ждут, что она со дня на день разрешится от беременности, поэтому ей сейчас нельзя волноваться. Говорят, что будет девочка. Хорошо бы.

Пока что у Люция был всего один сын от первого брака, Фенрис. Обычно мальчик сидел рядом с отцом, когда князь вершил суд, но в эту промозглую ночь Люций пожалел ребёнка и отправил его спать. Эх, вот бы кто-нибудь пожалел его самого!

Обвинитель закончил свою речь, свернул пергамент в трубочку и выжидательно уставился на князя. Люций слабо махнул рукой.

- На виселицу.

Преступник даже не вздрогнул. Наверно, так окоченел от холода, что потерял способность шевелиться. Стражники схватили его за шкирку и потащили из зала. Вот и весь суд.

- Всё на сегодня? - с надеждой спросил Люций. Обвинитель скатал свой список и с поклоном удалился. Князь уже собирался поступить так же, когда секретарь вдруг тронул его за рукав.

- Осталось ещё одно дело, господин, - почтительно произнёс он. Люций с раздражением дёрнул плечом.

- Ну, так оставьте его на завтра!

Секретарь заволновался.

- Никак нельзя, господин. Крестьяне схватили преступника и привели к вам на суд. Они пришли всей деревней, господин! Если вы откажетесь выслушать их, боюсь, поднимется волнение.

- Ох, ну ладно! - Люций, уже привставший было с места, тяжело плюхнулся обратно. - Что там за дело?

Секретарь молча протянул ему бумагу.

С трудом подавляя зевок, Люций принял листок и лениво пробежал глазами чернильные строчки. Потом нахмурился и прочитал заново, уже медленнее. Сон как рукой сняло. Люций почувствовал, как спина под трёхслойными одеждами покрывается ледяным потом. Неужели это чудовищное обвинение - правда?

Когда он оторвал глаза от бумаги, разъярённая толпа крестьян уже втащила в зал свою жертву. Многочасовое ожидание в приёмной ничуть не охладило их пыл. Самые агрессивные из крестьян награждали обвиняемого пинками, плевками и отборным матом.

Преступником была женщина. Молоденькая и очень симпатичная, несмотря на бледность, осунувшееся лицо и синяки под глазами. Тяжёлая копна спутанных чёрных волос падала ей на спину, а глаза были серебристо-серыми. Почти как глаза Реи. Люций вздрогнул.

- То, в чём вы её обвиняете, правда? - спросил он, ощущая комок в горле. Крестьяне хором загалдели.

- Правда!

- Конечно, правда!

- Правда, господин князь! Богами клянусь!

- Мы сами видели! Верно, Фрол?

- И её видели, стерву! И змея!

- Огромного-преогромного!

Женщина на все упрёки отвечала молчанием. Она лишь подняла голову и посмотрела на князя. В её глазах не было ни мольбы, ни отчаяния, ни страха, а только такая обречённость, что у Люция засосало под ложечкой.

По закону нужно было провести расследование. Люций знал это, ведь недаром же он в юности по настоянию деда изучал юриспруденцию. Да даже и не по закону, а по элементарной справедливости.

Вот только, когда дело касалось нечисти, теряли силу и закон, и справедливость. Потому что в этом случае на кону стояли жизнь и смерть. И всё, что оставалось Люцию, это назначить несчастной преступнице наиболее мягкую казнь.

- Повесьте её! - хрипло приказал он. - А тело сожгите.

Крестьяне встретили этот приказ с мрачным удовлетворением. Один из них отделился от общей толпы и шагнул к трону. В руках он держал какой-то свёрток.

- А что делать с этим?

Крестьянин развернул свёрток, и князь увидел крошечного младенца. Наверно, он родился совсем недавно, возможно, в одну из предыдущих ночей, таких же мрачных, как эта. Крестьянин смотрел на ребёнка с отвращением, но при этом младенец вовсе не был уродом. Единственным его пороком можно было назвать лишь болезненную слабость. Такие крошечные хилые дети обычно не выживают.

Люций снова посмотрел на женщину. Она больше ничем не напоминала его жену, кроме глаз. У Реи они более мягкие, с голубым оттенком, но в общих чертах разрез и расцветка были похожи. Для того чтобы произнести следующие слова, Люцию потребовалось собрать всё своё мужество.

- Убейте его.

- Господин князь, - женщина неожиданно заговорила. - Пожалуйста, не губите ребёнка. Убейте меня, я знаю, я заслужила наказание. Но разве вы не видите, какой он слабый? Он и так умрёт через несколько дней. Пусть хоть немного подышит воздухом.

Люций застыл в нерешительности. Безумством было бы выполнить её просьбу. Да и какой в этом смысл? Ребёнок всё равно умрёт, от меча или от собственной слабости, раньше или позже, не имеет значения. Но всё-таки что-то мешало ему отказать ей в этом последнем желании.

Выход, как ни странно, нашёл секретарь.

- Господин, - позвал он. - Нашему доктору любопытно было бы изучить ребёнка. Младенец не зверь, в лес не убежит. А убить его вы всегда успеете.

Крестьянам этот совет не понравился. Они глухо заворчали. Но князь уже принял решение.

- Да, так и поступим. Отнесите его к доктору! - приказал он. Секретарь вытащил ребёнка из рук крестьянина. Младенец проснулся и запищал, но так слабо, что на него никто не обратил внимания.

На секунду в потухших глазах женщины мелькнула благодарность, и от этого Люцию стало только хуже. Зачем благодарить, если ребёнок всё равно погибнет? Но пусть уж она хоть немного порадуется перед смертью. Он незаметно кивнул обречённой и махнул рукой стражникам.

Двое одетых в кольчуги мужчин подхватили хрупкую женщину и потащили её из зала. Крестьяне, мрачно ухмыляясь, последовали за ними. Люций не сомневался, что все эти люди утром придут посмотреть на казнь.

В пустом тронном зале остался только он да секретарь с плачущим младенцем на руках. Князь жестом велел секретарю подойти ближе. Прежде чем взглянуть на ребёнка, он на мгновение заколебался. Любопытство боролось в нём с опасением.

Вблизи младенец выглядел точно так же, как издалека. Самый обыкновенный ребёнок, только чересчур хлипкий. Он был лысым и сморщенным, как орех, и таким тощим, что князь мог бы пересчитать каждую косточку. Слабые кривые ножки, слабые ручонки. С таким телом он обречён.

Будто почувствовав чужой взгляд, младенец внезапно прекратил плач, широко распахнул глазёнки и посмотрел прямо на князя. Люций похолодел.

Глаза ребёнка были серыми, как и у его матери. Только не серебристыми, а очень светлыми, почти белыми, и холодными, словно зимний день. Но князя насторожило не это, а его зрачки.

Они были узкими и горели расплавленным золотом.

Корвус I

- Ты хотел бы уметь летать? - спросил ворон.

Корвус не ответил. Ворон часто болтал всякие глупости, поэтому мальчик особо не прислушивался к его словам.

- Я знаю, что хотел бы, - сказал ворон, не дожидаясь ответа. Иногда мальчику казалось, что этой птице вообще не нужен собеседник и что она с таким же успехом могла бы болтать сама с собой.

- Вот только ты не умеешь, - продолжил ворон. - Эта болезнь тебя убивает. И делает слабаком.

В этом Корвус был с ним согласен. Он болел с самого детства, сколько себя помнил. Малейший порыв ветра вызывал у него озноб, купание в холодной воде заканчивалось тяжелейшей лихорадкой, после поедания немытых овощей неизбежно наступало отравление.

Сам Корвус думал, что его беда в том, что он слаб. Он редко общался со своими сверстниками, но всё же успел заметить, как они отличаются от него. Нормальные дети не валятся с ног от любого чиха. Нормальные дети могут играть с утра до вечера на ветру, могут гулять под дождём и шлёпать босиком по лужам, могут купаться в быстром и холодном Флюмене.

- Да, ты слабак, - согласился ворон. Последнее утверждение вызвало у Корвуса раздражение.

- И что с того? - запальчиво выкрикнул мальчик. - Зачем ты мне это говоришь?

- Может быть, я хочу помочь? - вопросом на вопрос ответил ворон. Корвус не придал его словам значения. Эта птица только и умеет, что говорить, и ничего не делает. И вообще она всего лишь сон.

- Ты хотел бы стать здоровым? - снова спросил ворон.

Корвус пожал плечами. Конечно же, он хотел играть с другими детьми под дождём и купаться во Флюмене. Но с другой стороны, Корвус болел всю жизнь и просто не мог представить себе, каково это - быть здоровым.

- Так ты хотел бы летать? Хотел бы быть свободным?

- Замолчи! - закричал мальчик. Эти бессмысленные вопросы порядком надоели ему. Зачем эта птица каждый раз приходит во сне и мучает его?

Но болтливое пернатое даже и не подумало замолчать.

- Я знаю тебя. Ты хотел бы стать здоровым. Ты хотел бы уметь летать. И ты хотел бы быть свободным. Так сделай это! Чего ты ждёшь? - внезапно он придвинул клюв к голове мальчика и заорал ему на ухо. - Корвус! Корвус! Вставай!

Хриплое воронье карканье как-то незаметно перешло в визгливый женский крик. Корвус распахнул слипающиеся глаза и увидел, что ворон исчез, а над ним склонилась тётка Пульхра.

- Доброе утро, соня! Хорош дрыхнуть! - пропищала она. Корвус поморщился. Голос тётки напоминал ему скрип ржавого металла.

- Уже встаю, - пробормотал он, опуская ноги, замотанные в плотные шерстяные носки, на пол.

- Ну так быстрее! В бане нагрета вода, можешь умыться, - проскрипела тётка Пульхра и ушла на кухню. Ёжась от холода, Корвус вылез из-под одеяла.

Корвус со своими тётками жил в северной части княжества Грейс, в самом предгорье кряжа Монтес. В доме было три комнаты и веранда. В одной комнате находилась кухня, во второй - спали его тётки, а в третьей - хранились всякие нужные и ненужные вещи, в том числе и Корвус. Рядом с домом были ещё три пристройки - баня, нужник и кладовка. Не самое богатое хозяйство.

Когда Корвус зашёл на кухню, там хлопотали обе его тётки - и Пульхра, и Бона. Когда мальчик сел за стол, тётка Бона смерила его таким взглядом, что ему захотелось немедленно сползти на пол.

- Явился, не запылился, - её голос не был таким раздражающе скрипучим, как у Пульхры, но зато гораздо более ядовитым. - Ешь быстрее и скройся. Скоро клиенты придут.

Пульхра и Бона зарабатывали на жизнь ведовством. Приворотные зелья, лечебные мази, амулеты на удачу, талисманы от сглаза - они занимались всем понемногу. Крестьяне из соседней деревни за глаза звали тёток ведьмами и боялись их, но всё равно бегали к ним по каждому поводу.

Внешность у них, прямо скажем, была, как у натуральных ведьм. Обе старые, злобные и уродливые. Из двух старух особенно безобразной была Пульхра. У неё на спине вздымался горб, глаза сбились в кучку, а из огромного носа с вывороченными ноздрями торчали седые волоски.

Но Бона, хотя и выглядела поприличнее, пугала Корвуса гораздо сильнее. Под внешностью маленькой, похожей на сморщенную обезьянку старушки пряталась самая настоящая ядовитая гадина. Иногда она смотрела на мальчика так, что ему казалось, будто она его однажды убьёт.

Быстренько доев свою кашу, Корвус выскочил из-за стола, натянул плотную кожаную куртку и вышел во двор. Приказ "скрыться" вовсе не означал "тихонько сиди в своей комнате и не высовывайся". Скорее уж, он расшифровывался "ступай работать".

Во дворе он увидел первых подтягивающихся клиентов. Сегодня это была толстая рябая женщина, с ней худенькая девочка. Корвус понятия не имел, что их привело к дому ведьм, хотя подозревал, что дело в непонятной ему хвори под загадочным названием "женские болезни".

Пульхра встретила клиентов на крыльце и проводила их в дом. Из-за закрытого окна донеслись приглушённые разговоры. Мальчик хотел бы послушать, но знал, что Бона его убьёт, если застанет за этим занятием. А старая ведьма всегда обо всём узнавала.

Вздохнув, он поплёлся к колодцу и набрал воды. Вымыл полы в бане, нужнике, кладовке и на веранде, в своей комнате и комнате тёток. На кухне не стал, потому что соваться туда, когда ведьмы принимают клиентов, было запрещено. Потом наколол дров, обливаясь потом от усилий при каждом взмахе топора.

На веранде, куда Корвус натаскал чистой воды, висело зеркало. Проходя мимо, мальчик ненароком поймал своё отражение. Тощий паренёк, смотревший на него по ту сторону стекла, вызывал у Корвуса отвращение. Возможно, он и был бы красавцем, если бы кожа не так сильно обтягивала его кости. Острые скулы, впалые щёки, длинный нос с горбинкой из-за невероятной худобы похож на клюв. Чёрные взлохмаченные волосы только подчёркивают неестественную бледность лица.

Но больше всего его напрягали глаза. Светло-серые, почти белёсые, и явно ненормальные. Корвусу казалось, что именно такие глаза должны быть у маньяков и сумасшедших. Собственное отражение пугало его.

Да ещё эти зрачки. Неестественно узкие и вытянутые, они были золотого цвета и слегка светились в темноте. Когда Корвус пристально всматривался в них, ему казалось, что в глубине глаз пляшут языки пламени. Это зрелище одновременно завораживало и пугало его.

Тётки-ведьмы говорили, что золотые зрачки - это следы болезни Корвуса. Той самой болезни, которая преследует его с самого рождения и делает его тело таким слабым.

- Дурная кровь, - добавляла при этом тётка Бона. Что она имеет в виду, Корвус не понимал.

Мальчик с раздражением дёрнул плечом. Ему ведь уже семь лет. В его возрасте все окрестные пацаны дерутся из-за девчонок, ходят с отцами на охоту и помогают им в поле, в общем, живут полной жизнью. Одна девочка из деревни рассказывала Корвусу, что у них дети ходят в школу и учатся там читать и писать. Все, даже самые больные и убогие. Корвус плохо представлял себе, что такое школа, но она казалась ему волшебным местом.

Женщина с девочкой попрощались со старухами и ушли, не взглянув на Корвуса. Это хорошо, потому что, когда люди смотрели на него и видели золотые зрачки, они как-то сразу напрягались. Все, кроме тёток.

С этими тётками Корвус жил почти с рождения. Насколько он понял, Бона и Пульхра были достаточно близкими родственниками его матери. Однажды он спросил их, а где же его настоящие родители.

- Твою мать звали Фелес. Она была очень красивой, - ответила Пульхра.

- И к тому же дурой, - добавила Бона. - А ещё преступницей. Её повесили по приказу нашего князя, Люция Грейса.

Известие вызвало у Корвуса сожаление. Он хотел бы посмотреть на свою маму. Наверняка она была в десять раз красивей и добрей и Пульхры, и Боны вместе взятых. Жаль, что её убили.

Когда он спросил, в чём преступление мамы, тётки почему-то не захотели отвечать. Не захотели они и говорить о его отце. Наверно, он тоже был преступником.

- Твою мать схватили почти сразу после твоего рождения, - рассказывала Пульхра. - Князь и тебя приказал убить, но, на наше счастье, он сначала отдал тебя на изучение своему доктору. Мы с Боной легко выкрали тебя у этого осла.

- Но за что меня хотели убить? - удивился мальчик.

- За то, что ты мелкий хлипкий слабак, - отрезала Бона. - Такие дети никому не нужны.

Корвус обиделся, но не стал отвечать. Всё равно бессмысленно препираться с ведьмой.

После рябой женщины с девчонкой пришёл какой-то охотник, чтобы купить амулеты на удачу. Пока он разговаривал с тётками, Корвус прополол огород, полил цветы у крыльца и покормил кур. Лёгкий ветерок, налетавший с гор, заставлял его плотнее кутаться в свою куртку. Потом клиент ушёл, и Корвуса позвали обедать.

После обеда началось самое неприятное. Тётка Пульхра убрала всё со стола и достала хрустальный флакон и тонкий серебряный нож. А тётка Бона закатала рукав мальчика до локтя, вцепилась в его руку железной хваткой и твёрдым жестом рассекла серебряным лезвием кожу на запястье. Корвус вздрогнул от боли и не удержался от прерывистого вздоха. На бледной коже выступила кровь.

Бона что-то одобрительно прошипела и подставила под струйку крови, стекавшую с запястья, хрустальный флакон. Её глаза приобрели то странное выражение, которое так пугало Корвуса. Теперь она уже ничего не говорила про дурную кровь.

Эта процедура продолжалась периодически с того самого момента, как Корвус попал к ведьмам, то есть опять-таки почти с рождения. Иногда чаще, иногда реже. Как-то мальчик спросил тёток, зачем они берут у него кровь. Тётка Бона неприятно ухмыльнулась и ответила:

- Она помогает нам в колдовстве. Из твоей крови, малыш, получаются отличные зелья!

Когда старая ведьма закончила, тётка Пульхра перевязала руку Корвуса и отвела его в постель. После процедуры кровопускания слабость и болезнь мальчика усиливались. У него кружилась голова, и он не мог стоять на ногах, поэтому приходилось лежать и смотреть из окна во двор, где дрались между собой петухи.

"Даже птицы сильнее меня", - подумал Корвус. Наверно, ему было бы не так скучно лежать в кровати, если бы он умел читать. На полках у ведьм стояли сотни книг, но мальчик, к сожалению, не понимал в них ни слова. Ему оставалось только разглядывать редкие картинки до тех пор, пока он не выучил их наизусть.

Если посмотреть вверх, можно было увидеть небо. Изредка в пределах видимости пролетали стрижи и ласточки. Корвус следил за ними жадным взглядом. Ему вспомнился вопрос ворона: "А хотел бы ты научиться летать?" Мальчик впервые всерьёз задумался над этим вопросом. Пожалуй, ему действительно этого хотелось. Тогда он бы расправил крылья и улетел далеко-далеко отсюда, подальше от тёток-ведьм, их серебряного ножа и приказов. Тогда он был бы свободен.

Этой ночью он проснулся от неосознанного страха. Небо содрогалось от грома, дождь колотил в стекло с такой силой, будто хотел выбить его. Корвус замёрз под своим одеялом, но слишком боялся лезть в ящик под кроватью за вторым. Вдруг в темноте оживут все те страшные сказки, которые так любит рассказывать тётка Пульхра?

Корвус застыл неподвижно в постели, дрожа от холода и страха. Оставаться одному в темноте было невыносимо, но и шевелиться тоже не хотелось. Вдруг небо прорезала яркая вспышка молнии, и мальчик не выдержал. Он соскочил с кровати и бесшумно направился к комнате ведьм. Тётка Бона будет в ярости, если он её разбудит, но уже лучше её ярость, чем пугающее одиночество.

Но оказалось, что тётки не спали. Из-под двери их комнаты просачивалась тонкая полоска света, и слышался приглушённый разговор. Обычно Корвус боялся подслушивать, но сейчас он чувствовал себя таким маленьким и растерянным перед лицом страшных ведьм, что ещё больше боялся зайти внутрь.

Поэтому он застыл у двери, чуть ли не прикладываясь к ней ухом.

- Мы больше не можем брать у мальчика кровь, Бона, - это был голос тётки Пульхры. - Он становится слабее с каждым днём. Эта проклятая слабость его убивает. Если мы ничего не сделаем, он скоро умрёт.

- Тогда пусть умирает, - ответила тётка Бона. - Зачем он тогда нам нужен? Или ты забыла, почему мы спасли его от правосудия князя, Пульхра? Только для того, чтобы брать кровь.

Её ответ Корвусу не понравился. Ведьмы говорили о нём. Поэтому мальчик отбросил все сомнения и буквально распластался на двери, напрягая слух.

- Не говори так, сестра! - с укором воскликнула Пульхра. - Я помню, зачем мы его спасли, но я так же помню, что он сын Фелес, нашей племянницы. Мы обещали ей заботиться о нём. А вот ты, похоже, это забыла.

Фелес звали маму, вспомнил Корвус.

- Фелес была дурой, и свою участь она заслужила. И она знала, что ждёт её сына. Не говори мне о родственных связях, сестра. Раз мы больше не можем брать у мальчика кровь, он бесполезен. Как ты помнишь, князь Люций приказал его убить. Если кто-то из крестьян донесёт, что в нашем доме живёт ребёнок с золотыми зрачками, у нас будут неприятности. И к тому же мне надоело вечно выхаживать его.

- Тогда давай его вылечим? - неуверенно предложила Пульхра. - Он будет и дальше жить у нас, работать по дому. И не нужно будет так уже о нём заботиться. И никто из крестьян не донесёт.

На миг наступила тишина, так что Корвус даже испугался, что его вычислили. А потом тётка Бона заговорила.

- Что ты имеешь в виду? - её голос непривычно дрожал. - Неужели ты хочешь...

- ...запечатать его проклятую половину, - спокойно договорила Пульхра. - Это единственный возможный выход. Тогда он станет обычным мальчишкой.

- С ума сошла?! Ты хоть представляешь себе, как это сложно? У нас может попросту не хватить опыта, знаний, силы! Да если даже всё и получится, обратного заклинания нет! Печать невозможно будет уже снять! И мы не сможем больше брать его кровь, никогда. Он действительно станет самым обычным мальчишкой. Только тощим и некрасивым.

"На себя бы посмотрела", - подумал Корвус. Тощий и некрасивый!

- Я всё понимаю, - тихо ответила Пульхра. - Но давай попробуем, сестра?

На миг Корвус подумал, что Бона не согласится. Но после минутного молчания ведьма ответила:

- Что ж, давай.

После этих слов за запертой дверью воцарилась тишина. Заходить к тёткам Корвусу неожиданно расхотелось. Мальчик на цыпочках двинулся обратно в свою комнату. Его толстые шерстяные носки заглушали звук шагов.

Темнота под кроватью и молнии за окном уже не казались Корвусу такими уж страшными. Он залез в кровать, размышляя над словами тёток, особенно Боны. Что значит "запечатать половину"? Корвус не мог понять, и это пугало его. А вдруг они задумали разрезать его на части?

Он достал из ящика второе одеяло и сжался под ним в комок. Заснуть после подслушанного разговора никак не получалось. Корвус лежал на спине, глядя в тёмный потолок над головой, и слушал, как слабо и неровно бьётся его сердце.

"Я убегу", - подумал он, сжав кулаки. Да, именно так он и поступит. Он будет внимательно следить за тётками, и, если заметит, что они замышляют что-то недоброе, он убежит. Не так уж это и сложно.

"И буду свободным, как птицы".

***

Утром после завтрака тётка Пульхра велела Корвусу остаться на кухне.

- А как же ваши клиенты? - удивился мальчик.

- Сегодня ты наш клиент, - с нехорошей улыбкой ответила Бона. Она стояла у печки и помешивала в котелке нечто крайне вонючее.

Корвус послушно остался сидеть за столом. С каждой секундой происходящее нравилось ему всё меньше и меньше. Может быть, пора бежать? Но куда убежишь, когда находишься в одной комнате с ведьмами, и обе они неотрывно смотрят на тебя?

Вся надежда мальчика оставалась на Пульхру. Вчера ночью тётка спорила с Боной, чтобы не дать ему умереть. Может быть, она и сейчас поможет? Корвус поймал её взгляд, и старая ведьма ободряюще улыбнулась ему.

Впрочем, это она сама считала свою улыбку ободряющей, а на деле та вышла зубастой и такой же безобразной, как и всё остальное в её лице. Хотя Корвус уже привык к этой внешности.

Бона зачерпнула ложечкой подозрительно зелёного цвета варево в котелке и понюхала. Корвус удивился, как она не морщится. Даже через всю комнату он чувствовал едкий запах, поднимавшийся над зельем. Что бы это ни была за гадость, мальчик предпочёл бы к ней не приближаться.

Видимо, ведьма решила, что зелье готово, потому что достала половник и наполнила варевом чашку. А потом она осторожно подула на чашку и поставила её прямо перед Корвусом.

- Я должен это выпить? - спросил мальчик, чувствуя, как живот скручивается в узел от отвращения.

- Надо же, какой сообразительный, - хмыкнула Бона. - Пей давай, некогда нам с тобой валандаться.

Мальчик в панике посмотрел на Пульхру. Неужели она допустит, чтобы злая ведьма его отравила? Но Пульхра лишь кивнула, повторяя приказ сестры. Корвусу ничего не оставалась, кроме как задержать дыхание и тремя быстрыми глотками опустошить чашку до дна, чтобы не успеть выблевать её содержимое. Горячее варево обожгло язык и горло, и на секунду у мальчика перехватило дыхание.

А потом в глазах помутнело, и Корвус ощутил странную вялость во всём теле. Конечности стали стремительно неметь, голова отяжелела, как будто наполненная водой. Ещё миг, и Корвус провалился в темноту, ударившись головой о столешницу.

***

Он очнулся, почувствовав холод, и обнаружил, что лежит на кухонном столе, голый по пояс. Кожа покрылась мурашками, а в одном месте над лопаткой почему-то нестерпимо жгло. Конечности от долгого лежания онемели.

С коротким стоном Корвус потянулся и сел. На кухне сгустились тени, освящаемые лишь огнём в печи. Тётка Пульхра, сгорбившись сильнее обычного, подкидывала в топку дрова. Заметив, что Корвус очнулся, она подняла голову.

- Вставай, сейчас ужинать будет, - велела она с лёгким раздражением в голосе.

"Ужинать?" - не понял Корвус. Вроде бы они только что завтракали. Сколько же сейчас времени? Выглянув в окно, мальчик увидел, что солнце уже садится за горизонт. Это объясняло и тени на кухне, и несвоевременный ужин.

Ёжась от холода, Корвус слез со стола и натянул шерстяную рубашку. Его бил лёгкий озноб, и мальчик сейчас с удовольствием залез бы на печку.

Тётка Пульхра с размаху поставила перед ним тарелку с супом, чуть не расплескав половину, и сердито всучила ложку и корку хлеба. Корвус уже знал, что она становится злой, только когда сильно устаёт. Что же с ней случилось, пока он спал?

- А где тётка Бона? - спросил он, с наслаждением набрасываясь на горячую жидкость.

- Лежит. Ей плохо, - лаконично ответила Пульхра.

Корвус застыл. Тётка Бона была более сильной ведьмой, чем тётка Пульхра. Чтобы вывести её из себя, требовалось нечто масштабное. Корвуса охватило нехорошее предчувствие.

- Что... вы со мной сделали? - медленно спросил он, со страхом ожидаясь ответа. Съели его внутренности, как обычно делают ведьмы с непослушными детьми? Превратили во что-то ужасное?

- Что-что, мы тебя вылечили, вот что! - проворчала Пульхра. - Мог бы и спасибо сказать.

Корвус не верил своим ушам. Здоров? Он и в самом деле здоров? И больше нет никакой болезни и слабости? И он может играть с другими детьми под дождём и купаться во Флюмене?

- Я... больше не буду болеть? - неуверенно спросил он. Тётка Пульхра устало улыбнулась.

- Ты теперь нормальный, сынок. Самый нормальный ребёнок.

Корвус пулей вылетел из-за стола, не доев суп, и помчался на веранду, где висело зеркало.

Первое, что бросилось ему в глаза - зрачки. И не золотые, а самые обычные. Две маленькие и круглые чёрные точки, как и у других детей. Корвусу захотелось прыгать и хлопать в ладоши. Неужели он действительно здоров?

Он критически осмотрел своё отражение в зеркале. Кроме зрачков, внешне ничего не изменилось. Он как был, так и остался тощим бледным мальчишкой с выпирающими костями, туго обтянутыми кожей. Корвус попытался прислушаться к внутренним ощущениям. Особого прилива сил он не чувствовал, только холод после долгого лежания голым на столе и жар на лопатке.

И кстати, о жаре. Корвус повернулся к зеркалу спиной, задрал рубашку и выгнул шею, пытаясь рассмотреть, что это там так жжётся. В первую секунду мальчик не поверил своим глазам. На его лопатке красовалась маленькая татуировка, метка, изображающая красного змея, выдыхающего огонь. Его глаза сияли расплавленным золотом.

Если подумать, татуировка была даже красива. Наверно, так и выглядели змеи из сказок тётки Пульхры. Старая ведьма говорила Корвусу, что они живут далеко на севере, в самом сердце гор Монтес, вместе с другой нечистью, и иногда приползают на юг, чтобы воровать детей.

Мальчик решил, что татуировка - ведьмовской талисман, отгоняющий от него болезнь.

- Корвус! Где ты там, гадёныш?! - закричала с кухни тётка Пульхра. Мальчик не стал испытывать её терпение и вернулся за стол.

- Я налила тебе горячего молока с мёдом, - сообщила ведьма. - Выпей, если не хочешь простудиться, и доедай свой суп. Потом помоешь посуду, а я пока отнесу поесть Боне. И не беспокой нас больше, мы устали.

Корвус сделал всё, что она велела. Перемыл посуду, прибрался в кухне и ушёл в свою комнату. Делать было совершенно нечего. Все тайники ведьм он уже давным-давно облазил, все книжки с картинками перелистал и больше не знал, чем ему ещё заняться. Поэтому мальчик просто забрался в постель и стал мечтать, глядя в потолок.

Теперь, когда он обычный ребёнок, он может делать всё, что душе угодно. Может купаться, бегать босиком по земле, ходить в школу. Теперь для него нет запретов!

С такими радужными мыслями Корвус и заснул. И во сне к нему снова прилетел ворон.

- Я на самом деле теперь здоров? - спросил Корвус у ворона. Птица важно кивнула чёрным клювом.

- Да, ты здоров. И что же ты теперь станешь делать?

- Всё, что угодно! - засмеялся Корвус. - У меня столько планов!

***

Увы, этим планам не дано было осуществиться. Ни на следующий день, ни через неделю, ни через месяц ему так и не довелось поиграть с мальчишками под дождём, да и вообще с кем-либо поиграть. С того дня, как тётка Пульхра и тётка Бона перестали брать его кровь, они так заваливали мальчика работой, что он носа со двора не мог высунуть, даже на пять минут.

Отношение к нему в доме резко изменилось. Корвус почти физически ощущал, как снизилась забота тётки Пульхры о нём. Старая ведьма больше не причитала, не ругалась, когда он сидел на ветру, не поила его отварами и не спрашивала, как самочувствие. Прежде такого никогда не бывало.

А тётка Бона вообще перестала обращать на мальчика внимание. Но Корвус был этому даже рад. Пусть уж лучше игнорирует, чем пытается убить.

Купание в холодной реке и прогулка босиком по траве всё так же оставались несбыточными мечтами. Любое дуновение ветерка по-прежнему вызывало кашель. И о школе речь тоже не заходила. Корвус был всё таким же слабым, как и раньше. Тётка Пульхра обманула его. И ворон тоже.

А к югу от их дома, в деревне у самого берега Флюмена, люди жили настоящей жизнью. Им не нужно было каждый день вставать до зари, чтобы покормить этих чёртовых кур, таскать воду, сгорбившись, как тётка Пульхра, чистить баню, нужник и курятник и обслуживать двух мерзких старух, одна из которых вдобавок хочет тебя убить. Они могли заниматься, чем хотят. Они были свободны.

Как-то ночью он опять увидел ворона.

- Зачем ты обманул меня? - обиженно спросил мальчик. - Ты сказал, что я теперь здоров!

- Ты здоров, - заявила птица. - Но ты всё равно слабак.

Корвус обиделся. Почему этот глупый чёрный перьевой шарик не может просто подбодрить его? Почему всё время твердит, что хочет помочь, и ничем не помогает?

- Скажи мне, что делать, если ты такой умный, - огрызнулся мальчик. Ворон сделал странное движение, будто пытался пожать крыльями.

- Ты ведь хочешь летать? Хочешь быть свободным? - спросил он.

- Я хочу. Но не могу.

- Глупости, - отрезал ворон. - Ты всё можешь. Если тебе не нравится жить у тёток, просто убеги от них.

- Убежать? - глупо переспросил Корвус. - Но как?

- Легко. Дождись ночью, пока они уснут, оденься и тихонько выйди из дому.

- И куда же я побегу?

- А это уж тебе решать, - ворон искривил клюв в загадочной улыбке, захлопал крыльями и сорвался с места. Через секунду его силуэт чёрной точкой растворился в небе.

И Корвус остался наедине со своими мечтами. Убежать! Именно то, что он и должен делать! И тогда он будет свободен!

Во сне план выглядел кристально ясным, но утро развеяло иллюзию. Утром к Корвусу вернулось его тощее слабое тело, список заданий на дом и мрачные физиономии тёток Боны и Пульхры. Корвус даже представить себе боялся, что с ним сделают ведьмы, если он убежит.

Когда мальчик протирал пыль на кухне, появился клиент. Это был крупный чернобородый мужчина из деревни. Корвус уже видел его прежде и всегда с завистью разглядывал его сильные руки. Сегодня мужчина попросил у ведьм настойку от кашля.

- Что-то горло разболелось, - рассказывал он, пока Пульхра искала пузырёк. - И главное - так не вовремя! Мне ведь нельзя болеть, я завтра еду на ярмарку в Либру.

- И много товаров повезёшь? - заинтересовалась Пульхра. Корвус тоже прислушался. Он никогда ещё не бывал в Либре, хотя, по словам тёток, его мать жила в деревне рядом с городом.

- О да! Урожай в этом году, милостью Матери, хороший, так что у нас с братом на двоих три телеги набралось.

Корвус знал, что на ярмарки принято ездить парами, а ещё лучше тройками или вообще компаниями по нескольку человек. Глухие дороги кишат всякими разбойниками, бродягами из вольных городов и нежитью, ползущей с гор.

- Мы выезжаем завтра на рассвете, - продолжил мужик. - Вам привезти что-нибудь?

Завтра на рассвете... Неожиданно Корвуса озарило. Телеги! Они должны быть громоздкими и битком набитыми всевозможным товаром, так что туда без труда поместится один маленький тощий мальчик. Ночью ведьмы будут спать и не заметят его исчезновения, а, когда проснутся, он будет уже на пути в Либру.

Либра... Большой город, толпа народу, ярмарка... Корвус всегда мечтал посмотреть на это... И он, наконец-то, избавится от старух. Всё снова казалось таким же простым и ясным, как во сне.

Тётка Бона вступила с мужиком в спор по поводу расценок. Тётка Пульхра поддакивала и кивала в такт словам сестры. Никто из них, включая мужика, не обращал на Корвуса ни малейшего внимания. Мальчик тоже не прислушивался к их разговору, прокручивая в воображении все подробности грядущего побега.

Ночью он лежал в постели с раскрытыми глазами и смотрел на звёздное небо за окном. Спать было нельзя, но Корвус и так ни за что не смог бы заснуть из-за нервного возбуждения. Выждав достаточное время, он бесшумно соскользнул с кровати, натянул сапоги и на цыпочках вышел из комнаты.

В доме царила гробовая тишина. Корвус не стал проверять, спят ли тётки. На улице было холодно, но он не стал брать толстую куртку, опасаясь, что не поместиться в забитую телегу. Последний раз оглянувшись на дом, где провёл всю свою сознательную жизнь, мальчик зашагал по дороге в деревню.

Как он и ожидал, телеги мужика уже стояли во дворе, почти готовые к отъезду. Не хватало только их хозяина. Корвус облюбовал одну и залез внутрь, втиснувшись между мешками с репой и морковкой. Сверху его прикрывал ещё один мешок поменьше. Впервые в жизни Корвус был рад тому, что уродился таким тощим.

В назначенное время, на заре, доверху гружённые телеги отъехали со двора, увозя с собой и Корвуса. Первые лучи солнца прогнали холод, днище телеги покрывала мягкая солома, и тряска, в конце концов, сморила мальчика. Несмотря на всё своё волнение перед неизвестностью, Корвус провалился в сон.

Он не удивился, увидев, как по небу приближается чёрная точка. Подлетев поближе, точка превратилась в ворона. И на этот раз Корвус был ужасно рад его видеть.

- Всё получилось! - крикнул он, не успел ворон и клюва раскрыть. - Так, как ты и сказал. Спасибо.

- Я знал, что получится, - ответила птица. - Я даже и не сомневался в тебе.

- Но ты ведь не бросишь меня, правда? - неожиданно Корвус испугался. Что если ворон останется здесь, рядом с домиком ведьм, и в Либре уже не будет навещать его?

Но ворон лишь улыбнулся (если можно представить себе улыбающуюся птицу).

- Конечно, не брошу. Я всегда буду рядом с тобой. Всю жизнь.

- Как тебя зовут? - спросил Корвус. Странно, он никогда раньше об этом не задумывался. - Кто ты вообще такой? Ты не рассказывал...

- А ты сам не понял? - ворон наклонился ближе. - Я - это ты...

Рин I

На улицах города шумел праздник. Либра буквально кипела жизнью. Неделя урожая, посвящённая Матери-Земле, совмещалась в ней с ежегодной великой ярмаркой. Купцы, ремесленники, крестьяне и богатые покупатели съехались на неё со всех концов княжества. Торговые ряды были наполнены пряными запахами и громкими голосами, по улицам слонялись толпы весёлых и пьяных людей.

Никто не замечал скромную траурную процессию, ползущую окольными путями к городскому кладбищу.

Рин, одетая в новенькое чёрное платье, шла в толпе людей за гробом, сжимая ладошку младшей сестрёнки. Рена всё время шмыгала носом и глотала слёзы, поэтому Рин приходилось подбадривать её, чтобы не дать разреветься на людях. Сама девочка почти не плакала: ей уже семь лет, так что она должна быть сильной и подавать пример сестре.

В раскрытом чёрном гробу лежала их мама.

Рин старалась не смотреть в ту сторону. Каждый раз, когда взгляд падал на носилки с телом, ей становилось труднее удерживать в глазах слёзы. Поэтому девочка старательно разглядывала людей, медленно шагавших вокруг неё.

Прямо за носилками шёл отец. Рин не видела его лица, только широкую прямую спину и недавно поседевший затылок, но она знала, что он не плачет. Её отец - князь, поэтому он не может вести себя, как обычный мужчина, потерявший жену.

А сама Рин - княжна, старшая дочь князя. Так что она тоже должна казаться степенной и важной, чтобы не подвести папу.

Позади них с Реной шёл Фенрис. Рин подумала, что ему очень идёт траурный костюм из чёрно-синего бархата. Тонкий, как тростинка, и такой же гибкий, в свои одиннадцать лет он выглядел самым настоящим княжичем. Фенрис шёл, уткнув глаза в землю и всем своим видом выражая скорбь, как и полагается делать на похоронах, но Рин заметила, что он носком сапога украдкой пинает перед собой камешек.

На секунду её охватила злость. Ну конечно, умерла ведь не его мама! Фенрис был старшим братом девочек, но единокровным братом. Отец один, а мамы разные. Рин никогда не видела маму Фенриса; когда папа развёлся с ней, она уехала к своим родителям, князю и княгине д'Акве.

Наверно, разозлившись, она слишком сильно сжала руку Рены, потому что сестрёнка подняла на неё заплаканные глазища и спросила.

- Ты чего?

- Ничего, - соврала Рин. - Всё в порядке.

Глаза у Рены были голубыми и невинными, как вода, когда в ней отражается небо. Застывшие на ресницах слёзы только усиливали это сравнение. Каждый раз, когда Рин смотрела в эти глаза, её охватывало безотчётное желание защитить сестрёнку.

- Всё в порядке, - повторила она. Рена свободной рукой вытерла нос.

- Мама теперь в царстве солнца, правда? - спросила она.

- Да, конечно.

Царство солнца... Если верить священникам, все мёртвые уходят именно туда. Священники твердят, что нужно радоваться этому обстоятельству. В царстве солнца всегда тепло, и нет ни зим, ни дождей, ни горя. Мёртвые счастливы там. Вот только Рин предпочла бы, чтобы мама осталась с ней.

- Ты не волнуйся, - Рена дёрнула сестру за руку, смешно надувая щёки. - Мама обязательно будет нас навещать. Потому что мамы детей не бросают.

Хорошо бы, если бы так. Рене весной исполнилось пять, она всего на два года младше Рин. Но почему-то рядом с сестрёнкой Рин всегда чувствовала себя ужасно взрослой и мудрой.

И поэтому ей нельзя плакать. Она старше. Она должна быть сильной.

К папе подошёл полный седой мужчина с красным носом и что-то тихо сказал ему на ухо. Это был дедушка по материнской линии, Авл Блейн. Хоть он и старше отца и весь покрыт морщинами, но всё-таки отец главнее. Потому что папа - князь, а дедушка - всего лишь его сьерд и обязан повиноваться.

Бабушка в шествии не участвовала. У неё очень болели ноги, и от долгой ходьбы они опухали, поэтому бабушка осталась в замке. Зато рядом с дедушкой шагали мамины братья. Один из их слуг нёс знамя сьердов Блейн - странное гротескное животное, изображающее одновременно льва, змею и чёрную козу, на тёмно-синем поле.

Рин знала, что означает этот символ. Княжеских детей чуть ли не с рождения учат разбираться в гербах. Лев - физическая сила, змея - острый ум, чёрная коза - способность к магии, а все вместе они образуют идеального воина. Такими были герои из старых легенд.

Княжеское знамя её отца колыхалось чуть в стороне, потому что паж, тащивший его, потянул ногу и теперь прихрамывал. Оно изображало стальные весы на серебристо-сером поле, похожие на те, которые Рин видела в лавке у ювелира. Папа рассказывал, что прадедушка был судьёй, пока король не подарил ему княжество, поэтому и взял себе такой знак. Хотя Рин понятия не имела, зачем судье весы, и у неё этот прибор скорее ассоциировался с торговцами на рынке.

Медленно-медленно процессия подползала к воротам кладбища. В этом районе города было безлюдно, но всё равно звуки праздника долетали даже сюда. Рин это раздражало. Ей не нравилось, что люди вокруг пьют, смеются и танцуют, когда её мама умерла.

Она даже пыталась уговорить папу отменить праздник.

- Но ты же князь! Что ты скажешь, то и будет! - твердила она ему, чуть не плача. Но отец лишь грустно улыбнулся и покачал головой. Он сказал, что праздник - это день бога, а ни один князь не в силах поспорить с богом. Всё это казалось Рин жутко несправедливым.

- Я устала, - пожаловалась Рена. - Когда мы уже пойдём домой?

- Совсем скоро, потерпи, - Рин подняла голову и посмотрела поверх городских крыш на стройный чёрный замок, возвышающийся на соседнем холме. Как бы ей хотелось сейчас оказаться у себя в спальне, под одеялом, и чтобы грелка лежала в кровати, и мама пела песню о рыцарях, и все эти похороны оказались всего лишь жутким сном!

Увы, мечте не суждено было осуществиться.

Процессия миновала кладбищенские ворота, украшенные чугунными кабаньими головами, и поползла между рядов ровных могилок. Всего в городе было два погоста: для бедняков и богачей. Сейчас они находились на богатом кладбище, и большинство могил здесь принадлежало купцам и владельцам ремесленных цехов.

В самом красивом склепе, массивном и украшенным белыми колоннами, покоилась семья Клейнеров - бывшие хозяева Либры, до того как город завоевала армия короля под командованием прадедушки. А сбоку притулился более скромный и незаметный, но тоже белый и мраморный княжеский склеп. На двери были выбиты гигантские весы.

Носилки с гробом опустили рядом с углублением в каменном полу. Теперь ничто уже не загораживало от Рин лицо женщины, лежавшей внутри, и девочка поспешила отвернуться.

"Не смотри", - приказала она себе. - "Не смотри. Тебе нельзя плакать. Ты княжна, никто не должен видеть твоих слёз".

Рин принялась старательно разглядывать мраморную доску, висевшую над будущей могилой. На доске золотыми буквами было выбито: "Рея Грейс, 3-я княгиня Грейс. 911 - 937 годы нашей эры. Будь счастлива в солнечном царстве, душа!"

От этой надписи ей стало ещё хуже.

Рена требовательно дёрнула её за руку.

- Меня сейчас стошнит, - пожаловалась сестрёнка. Рин испуганно огляделась по сторонам. Все вокруг были увлечены похоронами и не обращали на девочек абсолютно никакого внимания. Священник как раз начал говорить прощальное слово.

- Давай выйдем, - прошептала Рин сестре. Рена послушно кивнула, и девочки украдкой выбрались наружу.

Только оказавшись на свежем воздухе, Рин поняла, как мерзко и душно, оказывается, было в склепе. Неудивительно, что Рену затошнило!

- Тебе лучше? - спросила она, наклонившись к сестрёнке. Девочка снова кивнула, жадно втягивая носом воздух. Её голубые глазища влажно поблёскивали на солнце.

- Даваем погуляем, пока взрослые разговаривают? - предложила она.

- Хорошо.

Рин повела сестрёнку по песчаным дорожкам между аккуратными рядами могилок. Рена сорвала с обочины травинку и засунула себе в рот. Рин казалось не очень правильным обсасывать траву на кладбище, но она не стала возражать.

Внутри кладбищенских стен была ещё одна ограда с коваными воротами. Рин толкнула незапертую створку, и девочки вошли внутрь. К ограде скромно прижималось маленькое святилище, дом Триады богов.

Вообще в Либре было целых два пышных храма, посвящённых богам. Один - Матери-Земле, которой поклоняются все народы, даже торговцы из вольных городов и дикие нелюди из гор Монтес. Второй - Зигрину, богу-купцу, бывшему покровителю Либры. А вот храма великой тройки, которой поклоняются все культурные люди в королевстве, здесь не было. Поэтому прадедушка, как только стал князем, первым делом приказал выстроить святилище на кладбище.

Гостеприимно распахнутые двери манили внутрь. Там, в полумраке, со стен смотрели образы богов - Матери-Земли, Ай и Сино, и вкусно пахло деревом и маслом. Но на улице светило такое весёлое солнышко, что Рин не стала заводить сестрёнку внутрь. Хватит с них уже полумраков.

Всё пространство внутри ограды занимало миниатюрное поле, засеянное пшеницей, и несколько плодовых деревьев по обеим сторонам святилища. Яблоки на деревьях уже созрели, и солнце играло на золотисто-красных боках. Их никто не собирал, самые тяжёлые падали на землю и лежали там в траве, некоторые уже начинали гнить. При одном взгляде на круглые сочные плоды, свисавшие с веток, рот Рин непроизвольно наполнился слюной.

- Хочу яблочко, - вздохнула Рена.

- Нельзя, - ответила ей Рин, хотя сестрёнка и сама всё прекрасно понимала. Это маленькое поле и сад принадлежали богам и душам умерших, похороненных на этом кладбище. Если украсть у мертвеца хотя бы одно маленькое подгнивающее яблочко, он ночью выйдет из могилы и съест нечестивого вора.

Внезапно Рин показалось, будто среди ветвей ближайшего дерева что-то шуршит. Что это, ветер?

- Рин, там что-то есть, - испуганно прошептала Рена, показывая пальцем на дерево. - Видишь? Ветки шевелятся!

- Это ветер, - уверенно заявила Рин, чувствуя, как ступни начинают холодеть. А вдруг не ветер? Да нет, не может быть!

Только девочка себя успокоила, как звук повторился снова. И на сей раз становилось ясно, что это не завывание ветра среди ветвей, а какой-то слабый шорох, будто нечто карабкается по дереву, цепляясь за кору. Рин ощутила накатывающую панику.

Может быть, белочка? Нет, обычные животные не смеют воровать на земле богов! Тогда, значит, это бог или дух предка, переселившийся после смерти в белку? А вдруг там самый настоящий мертвец?! Рин представила себе, как синее тело с пустыми глазницами ползёт по дереву, цепляясь за трещины в коре костлявыми пальцами и роняя по пути ошмётки плоти.

Пора сваливать.

- Рена, пойдём-ка обратно, - девочка изо всех сил старалась говорить спокойно. - А то взрослые, наверно, нас потеряли...

Произнося эти слова, Рин крепче сжала руку Рены и стала медленно отступать к воротам. Но далеко уйти они не успели.

Звук повторился ещё раз, теперь уже гораздо громче. В густых ветвях что-то зашумело, затрещало, а потом раздался сердитый вопль, который тут же заглушил девчачий визг, и нечто грязное и ободранное мешком свалилось на землю. Рена юркнула за спину Рин.

Существом, упавшим с дерева, оказался мальчик. Самый обычный мальчик, без отваливающейся плоти, костлявых пальцев и безглазых дырок на лице. Он был на полголовы ниже Рин и в два раза тоньше её. При виде его худеньких плеч в рваной куртке девочка сразу почувствовала себя взрослой семилетней девицей и к тому же княжной.

- Ты непохож на мертвеца, - заметила она, делая шаг вперёд. Рена, увидев, что ничего страшного не происходит, осмелилась высунуться из-за спины сестры.

- Да это же просто мальчик! - радостно сообщила она. Мальчик тут же насупился.

- Я не мертвец и не просто мальчик, я Корвус, - заявил он с вызовом. Рин он почему-то напомнил сердитого волчонка, наверно, своей густой чёрной шевелюрой, впалыми щеками и острым носом.

А ещё глазами. Рин первый раз видела такие глаза. Они были очень светлыми, как будто к снегу примешали щепотку пепла, придавая ему сероватый оттенок. Девочку охватила безотчётная дрожь.

"Чего ты боишься? Ты же княжна. А он наверняка тебя младше", - мысленно укорила она себя. Это помогло.

- Что ты здесь делаешь? - строго спросила она мальчика.

- А тебе какое дело? - грубо ответил он. Рин чуть не задохнулась от возмущения.

- Я, между прочим, княжна Рин, а вот это княжна Рена. Как ты смеешь так со мной разговаривать?!

Мальчик прищурился.

- Дочь князя Люция? - уточнил он.

- Да!

- Ладно, простите, княжна, - на его тонких губах заиграла насмешливая улыбка. - Я пришёл сюда пообедать, - и он показал ей круглое золотисто-красное яблоко, которое сжимал в руке.

Он украл у богов! На этот раз Рин от возмущения даже не нашлась, что сказать. Девочка бы не удивилась, если бы в этот миг с неба слетела золотая молния и испепелила преступника на месте, а заодно и её с сестрой, как свидетелей.

- Но этим яблоком нельзя обедать! - ахнула Рена. Мальчик перевёл взгляд на малышку, и улыбка на его губах стала ещё шире.

- Почему?

- Потому что это поле и сад принадлежат богам и мёртвым, - Рин наконец справилась с голосом. - Воровать у богов - самое ужасное преступление. За это тебя накажут.

- Кто, боги? - мальчик демонстративно посмотрел на небо. Золотая молния так и не думала появляться. Рин почувствовала, как уверенность уходит у неё из-под ног.

- Да, или мертвецы. Они ночью выйдут из могил и съедят тебя в отместку за яблоко, - вслух эти слова звучали глупее, чем у неё в воображении. - А если боги не накажут, то тогда мой отец, князь.

Улыбка на губах мальчика увяла, отчего его лицо стало ещё более худым.

- Князь прикажет меня казнить? - настороженно спросил он.

- Нет, - Рин постаралась вспомнить наказание, положенное за воровство у богов. В отличие от брата Фенриса её не заставляли заучивать законы и присутствовать на судах. - Наверно, тебе отрубят руку. Правую.

Мальчик непроизвольно схватился ладонью за запястье правой руки. Казалось, что он уже почти готов бросить запретное яблоко, и только упрямство мешает ему это сделать.

- Разве родители тебе не рассказывали, что сюда нельзя лазить? - строго спросила Рин.

- У меня нет родителей, - огрызнулся мальчик. Рин опешила.

- Как это нет родителей? А где они?

- Вот так. Отца вообще не было, а мать умерла.

Как это не было отца? Разве так вообще бывает? Рин окончательно запуталась. На миг её даже посетила абсурдная мысль, что мальчик действительно бог или какое другое волшебное существо, раз так безбоязненно залез в запретный сад.

А его мама умерла... Рин почувствовала острую жалость. Этот мальчик такой же, как и она сама. Наверно, он сейчас тоже чувствует себя пустым, одиноким и ужасно несчастным. Хорошо этим святошам рассуждать о солнечном царстве, а кто его знает, где оно там на самом деле?

- И... с кем же ты тогда живёшь? - спросила она мальчика. Тот пожал плечами.

- Ни с кем.

- Так не бывает! - важно заявила Рена. - У всех детей есть папы и мамы, никто не живёт один.

- А у меня нет, и я живу, - кажется, мальчик разозлился. Он криво усмехнулся, посмотрел на яблоко, как будто решился наконец его надкусить, а потом неожиданно размахнулся и швырнул фрукт в дерево.

- Пусть подавятся ваши боги, - буркнул он, проходя мимо девочек к воротам ограды.

- Стой! - Рин ухватила его за рукав, даже не замечая, что он покрыт толстым слоем грязи. У этого мальчика умерла мама, и она не могла так просто отпустить его. - Разве у тебя нет других родственников?

Мальчик на секунду замялся, но ответил:

- Нет.

Рин не могла себе такого представить. Неужели у него нет ни дедушек, ни бабушек, ни дядьёв, ни даже братьев и сестёр? Но тогда получается, что он совсем-совсем один! И кормить его тоже некому. Вот почему он такой худенький! Должно быть, он был очень голоден, раз решился украсть у мёртвых.

Жалость стала ещё острее. Рин почувствовала, что должна что-то сделать для этого мальчика.

- Пойдём со мной, я прикажу тебя накормить, - сказала она, повелительно дёргая мальчика за рукав. Тот зашипел, как рассерженная кошка, и вырвал у неё свою руку.

- Ага, как же! Ты отведёшь меня к своему отцу, и он прикажет казнить меня, за то что я сорвал это дурацкое яблоко!

- Нет, что ты! - Рин даже обидело такое недоверие. Она же собиралась ему помочь! - Я не буду ничего рассказывать папе, обещаю! Хочешь, поклянусь богами? И Рена не будет ничего рассказывать. Правда, Рена? Поклянёшься великой тройкой?

- Клянусь, - сестра важно надула щёки.

- И я тоже клянусь, - повторила Рин. - Так ты хочешь есть?

На лице мальчика отразилась мучительная борьба между недоверием и голодом. В конце концов, голод победил.

- Хорошо, - согласился он. - Но если князь отрубит мне руку, моя рука будет являться вам во сне привидением.

Рена тихонько взвизгнула, представив себе эту картину.

Когда они втроём вернулись к склепу, все последние слова были уже сказаны. Гроб с телом матери опустили в холодную тёмную яму, и кладбищенские рабочие накрыли его толстой мраморной плитой.

Живые, занятые похоронами, даже не заметили грязного оборванного мальчишку, проникшего в склеп вслед за княжнами. Рин повертела головой, прикидывая, к кому бы обратиться. Отца трогать лучше не стоило: князь Люций стоял у самой могилы и был абсолютно раздавлен. Если бы Рин с ним заговорила, он, может быть, даже и не услышал бы.

К Фенрису, дедушке сьерду Блейн и его сыновьям - тем более. Они-то её услышат, но, вряд ли, чем-нибудь помогут. Фенрис уж точно не проявит к незнакомому бродяжке никакого интереса. Только задерёт свой длинный нос и прикажет выгнать мальчика.

Тогда Рин решительно дёрнула за рукав старого рыцаря сира Аппия Стоуна, княжеского кастеляна.

- Идём, ты мне нужен, - приказала она, не допускающим возражения тоном. Старик Аппий казался грустным, как и все в этом склепе, но всё же снисходительно улыбнулся девочке.

- Слушаюсь, маленькая княжна.

Рин отвела его в тёмный угол, где ждала Рена вместе с мальчиком.

- Вот, - сказала она, показывая удивлённому кастеляну маленького оборвыша. - Его зовут Корвус. Я хочу, чтобы его накормили и привели в порядок.

- Но госпожа... - с сомнением протянул кастелян. - Не думаю, что это разумно. Где родители мальчика, и что он здесь делает?

Корвус исподлобья взглянул на старого рыцаря. Увидев цвет его глаз, Стоун вздрогнул.

- У него нет родителей, Аппий, - ответила Рин. - У него вообще никого нет, и он очень голоден. А ещё у него умерла мама.

Старый кастелян мгновенно снова стал грустным. На секунду Рин подумала, что сейчас он погладит её по голове, как часто делал в детстве, но ошиблась. Последнее время люди вообще редко к ней прикасались. Кроме мамы.

- Хорошо, я прослежу, чтобы его накормили, - кивнул Стоун. - Но что с ним делать потом? Мы же не можем поселить бродяжку в замке, ваш отец этого точно не одобрит.

- Тогда пристрой его куда-нибудь, - Рин с раздражением дёрнула подбородком. - Пусть работает вместе со слугами или...

- Я не хочу быть слугой, - угрюмо перебил Корвус. Это был первый раз, когда он открыл рот с того момента, как они вошли в склеп.

- Хорошо, пусть не слугой. Тогда найди ему другое занятие, Аппий. Этому мальчику негде жить.

- Слушаюсь, госпожа, - сир Аппий коротко поклонился и повернулся к Корвусу. - Держись рядом со мной, мальчик. Когда похороны закончатся, я отведу тебя в замок.

На секунду Рин показалось, что Корвус готов сбежать, но мальчик остался на месте. Рин кивнула ему, взяла Рену за руку и вернулась на своё место у гроба рядом с отцом.

***

Эти похороны стали самым тяжёлым эпизодом в жизни Рин. Никогда ещё девочка не чувствовала себя такой уставшей. Вернувшись в замок и оказавшись, наконец, у себя, она первым делом сбросила тяжёлое траурное платье, ещё утром казавшееся ей таким нарядным. Теперь же оно давило на плечи инородным грузом.

Старая няня усадила девочек-княжон в ряд перед зеркалом и стала по очередь расплетать им косы, змеями обвившиеся вокруг головы. Из зеркала на Рин смотрело собственное лицо, почти такое же, как у сестры, за исключением волос и глаз.

Волосы Рены были тёмно-каштановыми и очень тяжёлыми, а ещё они вились непослушными кольцами, отчего няня каждое утро ругалась. Рин же досталась прямая и очень светлая шевелюра. Зимой иногда казалось, что на голове девочки лежит снег.

Глаза обеим сёстрам достались от мамы, серо-голубые. "Вот если бы взять ваши цвета и смешать их вместе, то получилось бы как у неё", - часто говаривал отец. Рена унаследовала от матери небесную голубизну, а Рин - сплошную серость. У Рены глаза получились яркими и сияли, будто две звезды, а у Рин - холодными и отливали серебристым, как чешуя.

- А у того мальчика они были почти белыми, - вслух произнесла она, непроизвольно вспомнив глаза Корвуса.

- У какого мальчика? - заинтересовалась няня.

- Которого мы встретили на кладбище, - простодушно ответила Рена и тут же выложила няне всю историю, не успела Рин и слова вставить.

- Белые глаза... - задумчиво протянула няня. - Не нравится мне это ваше знакомство. Белый цвет - цвет смерти. Так что держитесь от этого мальчика подальше. Вдруг он одержим духом?

Няня была женщиной просвещённой, поэтому Рин ей верила. От няни она узнала массу полезных вещей. Например, то, что демоны врут и им нельзя доверять, гномы обсчитывают при сделке и подсовывают вместо золота твёрдый огонь, а в горах Монтес есть ворота смерти, из которых по ночам вылезают мертвецы и воруют маленьких девочек. Она решила, что проследит, чтобы Рена никогда больше не приближалась к Корвусу.

- Хотите, расскажу сказку про белые глаза? - предложила няня.

Няня знала тысячи сказок. Долгими зимними вечерами, когда замок цепенел от холода и девочки жались к огню в камине, она рассказывала их, покачиваясь в старом кресле и вяло шевеля спицами. А вот петь она не умела.

Песни им всегда пела мама. Всем, даже Фенрису, хоть он и не её сын. Она делала это поздно вечером, уложив детей по кроватям, чтобы им лучше спалось. А иногда она пела по утрам, когда светило солнышко и у неё было хорошее настроение. Как няня знала сказки, так и мама знала все песни королевства: новые, старые и древние.

У каждого была своя любимая песня. Рена предпочитала новые, которые сложили при дворе королей де Солис. Нежные и печальные баллады о любви русалок и демонов, благородных рыцарей и прекрасных дев. О том, как они смешивались кровью и менялись сердцами, чтобы быть вместе навечно.

Фенрису нравились старые песни. Песни, сложенные, когда не было ещё никаких королей де Солис и в стране царили князья, каждый из них - гордый, независимый и свободный. Это были песни о великих героях, о храбром Виртусе, о метком Арчере, о братьях-близнецах Дейнерах и о прекрасной златовласой волшебнице. Песни об их подвигах.

Рин же любила древние былины, сложенные в незапамятные времена, когда даже князей ещё не было. Былины о могучем короле-змее, его старом советнике-маге из рода де Монтиум, его дружине и ослепительной ледяной королеве. Закрыв глаза и слушая голос мамы, Рин думала о том, как здорово было бы встретить змея. Он был бы сильным и прекрасным и выдыхал огонь.

Но всё это лишь пустые мечты. Нет никаких змеев, как нет больше песен и нет больше мамы. Осталась только няня со своими сказками.

- Хорошо, - кивнула она. - Только выбери другую. Я не хочу сейчас слушать про мертвецов.

- Расскажи про ворона, - попросила Рена. Няня перевязала её волосы широкой лентой и ласково погладила по голове.

- Как скажете, княжна.

Её голос, старый и морщинистый, как и она сама, поплыл по комнате. Рин не слушала. Она и так уже знала сказку наизусть, так что ей хватало лишь звука няниного голоса, чтобы представить образ.

Это была сказка о прекрасном принце, который жил в своём замке далеко на севере, в горах Монтес. Принц был ослепителен, как горный снег, и однажды в него влюбилась злая колдунья. Она предложила ему свою кровь и своё сердце, но принц отверг её любовь, и в наказание она превратила его в жуткого чёрного ворона, вестника смерти. С тех пор несчастный принц летает по свету и ищет невинную девушку, которая своим поцелуем снимет заклятье.

Тени сгущались по углам комнаты, наполненной голосом старой няни, и чёрные занавески на окнах только добавляли мрачности. Эти занавески повесили во всех жилых комнатах с месяц назад, когда заболела мама. Её раздражал дневной свет, поэтому папа приказал устроить сумерки. Последние недели обитатели замка провели в полутьме.

Сказка закончилась. Звук няниного голоса ещё долго отдавался в ушах у Рин. Рена душераздирающе зевнула.

- Хочу спать! - заявила она. Няня засмеялась.

- Нет, малышка, сначала ужин. Сейчас я помогу вам одеться.

Поминальный ужин оказался таким же длинным, мутным и унылым, как и утренние похороны. Рин на правах семилетней девочки не стала дожидаться конца, а взяла за руку Рену и увела её наверх в спальню. Этот день был слишком долгим для обеих сестёр.

Незадолго перед сном к ним в комнату поднялся сир Аппий.

- Ваше поручение выполнено, княжна, - тихо сказал он, застывая в дверях.

- Какое? - Рин уже и думать забыла про Корвуса.

- Касающееся того мальчика, - пояснил старый кастелян. - Всё, как вы и велели, госпожа. Мальчик отмыт, одет и накормлен. Я пристроил его подмастерьем к сапожнику.

- Отлично, - мысль о том, что Корвус в порядке, наполняла Рин странным удовлетворением. В конце концов, он такой же, как и она. У него тоже умерла мама. И пусть для неё этот день был тяжёлым, но зато она помогла бедному голодному мальчику.

Сир Аппий поклонился, но не спешил уходить.

- Что-то ещё? - спросила Рин.

- Да, госпожа. Мальчик теперь пристроен, так что можете за не него не волноваться. И... я не рекомендую вам поддерживать с ним общение. В конце концов, вы княжна, а он всего лишь какой-то бродяжка. Неизвестно ещё, чем занимались его родители и что он делал сегодня на кладбище. Вы понимаете меня?

- Конечно, понимаю, - да Рин и не собиралась с ним общаться. - Спасибо, Аппий. Спокойной ночи.

- Спокойной ночи, княжна.

Рыцарь ушёл, и Рин осталась наедине с няней и Реной. Няня помогла девочкам раздеться и уложила их в кровать. А потом погасила лампу и тоже ушла.

- Рин, - прошептала Рена в темноте. - Ты меня любишь?

- Да, конечно, люблю, - Рин выскользнула из-под одеяла, босиком прошлёпала до кровати сестры и, нагнувшись, чмокнула её в лоб. - Я тебя очень-очень люблю.

Она скользнула в кровать, свернулась калачиком и закрыла глаза, стараясь не думать о маме в гробу, тошнотворной прохладе склепа и светлых, как у мертвеца, глазах Корвуса. Этот день был таким длинным!

Корвус II

Солнце било прямо в глаза. Корвус прикрыл их ладонью, глядя сквозь растопыренные пальцы вниз, на оживлённые улицы.

Старая отслаивающаяся черепица елозила под ним, так что шевелиться нужно было осторожно, чтобы не упасть. Безопаснее, конечно, было бы остаться внизу, но из-за широких спин взрослых как обычно ничего не видно, и вообще Корвус больше любил небо. Поэтому он выбрал себе место на крыше. Отсюда отлично просматривалась прямая широкая улица, ведущая к храму Матери-Земли.

Толпа внизу взорвалась приветствиями. Вообще-то повод для собрания был не ахти, но народ в Либре уважал любые зрелища, особенно в рабочее время. Поэтому ближе к полудню люди небольшими группками стали стекаться к храму Матери, чтобы поглазеть на князя.

С тех пор как Корвус убежал из тёток, прошло уже три года, и мальчик успел вдоль и поперёк изучить повадки местных жителей.

Сегодня князь Люций Грейс должен был сообщить своим подданным о том, что устраивает в замке турнир по случаю четырнадцатилетия своего сына Фенриса. Собственно говоря, подданные и так уже об этом знали ещё месяц назад. Слухи всегда быстро расходятся по Либре. Но традиция есть традиция. Ровно в назначенное время князь со свитой выехал к храму, на ступеньках которого обычно делались объявления, а подданные собрались посмотреть на него.

Корвус подполз к краю крыши, чтобы лучше было видно. Впереди группы всадников ехал сам князь Люций, человек, который когда-то давно отправил на казнь его мать. Он был ещё не стар, но уже почти сед, наверно, не от весёлой жизни. Тяжёлая, подбитая мехом мантия на плечах придавала ему внушительный вид. Корвус удивился, как это князю в ней не жарко.

Мальчик не испытывал неприязни к человеку, который лишил его матери. Всё это произошло слишком давно. Корвус даже никогда не видел её лица, как он мог жалеть о ней? Хотя и восторгов этот князь у него тоже не вызывал.

Вслед за ним, чуть поодаль, ехал сын и наследник, княжич Фенрис. Вот этот был красавцем хоть куда. Высокий для своих четырнадцати лет, широкоплечий, с густой шапкой каштановых волос. С гордым выражением на классически правильном лице. В народе его любили, но Корвус и к этому представителю княжеского дома относился с равнодушием.

А вот следующий всадник вызывал у него более смешанные чувства. Это была десятилетняя девочка, не по-девчачьи уверенно державшаяся на лошади. Её длинные белокурые волосы казались ещё белокурее на фоне лёгкой тёмно-синей мантии, покрывавшей её плечи. А на солнце они сияли так, что резало глаз.

Княжна Рин, старшая дочь князя.

Корвус не знал, как относиться к этой девочке. С одной стороны, три года назад она практически спасла его от голодной смерти. И не выдала своему отцу, когда он пытался украсть яблоки с дерева мёртвых. Но с другой стороны, именно из-за неё он вынужден был торчать целыми днями в этой вонючей сапожной мастерской.

Но всё это случилось три года назад. С тех пор Корвус больше ни разу не встречался лицом к лицу с белокурой княжной.

У князя Люция была ещё младшая дочь, княжна Рена. Корвус хорошо запомнил её с той встречи на кладбище. Маленькое смешное создание с голубыми глазищами и копной каштановых волос, как у брата. Сегодня в процессии она не участвовала.

А дальше ехали и вовсе не интересные всадники. Трое княжеских телохранителей, знаменосец и ещё один, неприметный мужчина в простой серой куртке. Над головой знаменосца развевался герб дома Грейсов - стальные весы на серебристо-сером поле.

Корвус задержал взгляд на неприметном мужчине в хвосте процессии. Он был одет не как княжеский всадник и не так, как обычно одевались жители Либры. Сначала мальчик не обратил на это внимание, но теперь присмотрелся получше. Незнакомец развалился на лошади с небрежностью кота, наблюдающего за мышью. Кто же он такой?

Корвус вспомнил слухи, курсировавшие вчера по кабакам. Говорили, что с гор всё чаще ползёт всякая гнусь. Якобы последнее время даже в городе стали находить трупы с отъеденными органами. Если верить местным сплетникам, то сама покойная княгиня Рея умерла странной смертью.

А ещё говорили, будто князь нанял Беспалого. Неужели это он и есть?

Кто такие Беспалые? Их также называют оборотнями, Белыми Охотниками и воинами богини Некс. Лучшие наёмные убийцы в истории, истребители змей, демонов и прочей нечисти, вольные странники, которые приходят нежданными и уходят в неизвестном направлении - всё это Беспалые. Их нанимали за баснословное вознаграждение и по очень серьёзным случаям, но зато наниматель мог быть уверенным: Беспалый доведёт дело до конца.

По кабакам Либры о Беспалых ходили страшные слухи. Поговаривали, чтобы стать Белым Охотником, нужно пройти некое посвящение в святилище богини Некс, ритуал, отнимающий у посвящаемого его человеческую сущность. А ещё говорили, будто они совокупляются с животными, едят человеческую плоть и сами почти что демоны. Хотя князь Люций не стал бы нанимать людоеда.

Впрочем, определить на сто процентов личность неприметного всадника Корвус не мог. Поэтому он снова расслабился и стал слушать речь князя, который к этому моменту уже спешился у ступенек храма и приготовился говорить. Его звучный, хорошо поставленный голос разнёсся по площади.

Князь говорил недолго. Когда он закончил, люди стали расходиться. Корвус тоже соскользнул со своей крыши. По отслаивающейся черепице он дошёл до самого края, перебрался на сарай, примыкавший к дому, и уже оттуда спрыгнул вниз, пружинисто приземлившись на землю. За три года, проведённые в Либре, Корвус стал ловким и юрким, так что такой фокус давался ему без труда.

Он собирался зайти в мастерскую с чёрного хода, чтобы не столкнуться с хозяином. Старый сапожник Вир любил вздремнуть перед обедом (и после), так что он не должен был заметить отсутствие Корвуса.

Но, увы, его ждал большой облом.

- Ты где шлялся?! - обрушился на мальчика громоподобный рёв, стоило ему только открыть дверь. Цепкие пальцы тут же впились в ухо и втащили Корвуса внутрь. Мальчик уткнулся взглядом в толстый живот хозяина, возвышавшегося над ним, как одна из гор Монтес.

- По нужде ходил, - не моргнув, ответил Корвус. Хозяин гневно засопел.

Хозяин сапожной мастерской Вир был толстым краснолицым мужчиной, смахивающим на хомяка-переростка. Но, несмотря на непрезентабельную внешность владельца, его мастерская считалась в городе лучшей.

- По нужде?! Целых полчаса?!

- Да, а что тут такого? - Корвус состроил невинный взгляд.

Затрещина, которую отвесил ему Вир, чуть не выбила из глаз искры. Корвус нервно потёр затылок. Наверняка будет шишка.

- Иди работать! - рявкнул хозяин. - Иначе в следующий раз ты в нужнике ночевать будешь!

Корвус поспешно занял своё место среди длинных рядов деревянных скамей. Такая перспектива его не устраивала.

Как же он ненавидел свою работу! Сапожную дратву, грубую кожу, толстые иглы, жёсткие скамьи и само помещение мастерской, тёмное, пыльное, пропахшее дёгтем! К концу дня у него болели пальцы, истыканные острой иглой; от долгого сидения, скрючившись, чтобы лучше видеть в полумраке нитку, ломила спина. Но больше всего его раздражали швы! Казалось, их специально выдумали для того, чтобы довести Корвуса до нервного тика!

- Опять попало? - сочувственно спросил Пуэр, один из подмастерьев. Добрый меланхоличный мальчик с рябым лицом и нежными коровьими глазами. Он был старше Корвуса, сильнее и выше, и ему, в отличие от Корвуса, доверяли подбивать каблуки. Чем он, собственно, сейчас и занимался.

- А ты как думаешь?! - огрызнулся Корвус и воткнул иглу в проползавшую мимо жирную сонную муху, воображая, что это Вир.

- Эх, а я говорил тебе не сбегать, - укоризненно помотал головой Пуэр. Корвус только пожал плечами.

- Разговорчики за работой! - прикрикнул Вир, и двадцать подмастерьев мгновенно притихли, как послушные мышата.

Мастерская Вира не зря считалась лучшей в городе. Здесь делали сапоги даже для княжеского дома, из самой лучшей кожи, мягкой, как масло, а ещё шили женские туфли из атласа. Корвуса, конечно, к такой работе не допускали. Ему, в основном, доставалось чинить подмётки для клиентов попроще.

- Вот подрастёшь, подучишься маленько, и сам станешь мастером. Может быть, даже будешь шить сапоги для князя! - говорил иногда Вир, когда приходил в настроение.

Корвусу такой вариант будущего не казался особенно привлекательным. При мысли о том, что он до конца дней своих будет корчиться на деревянной скамейке с иголкой в руках и выводить один за другим ровные швы, вызывала у него тошноту.

А ведь когда-то он мечтал стать свободным. Он и был свободным, когда только приехал в Либру, спрятавшись в телеге с репой и морковкой. Вот только чуть не погиб от голода. А потом, благодаря княжне Рин, он снова стал сытым и потерял свободу.

Спали все подмастерья тоже вместе, как и работали. Кровать Корвуса стояла между кроватью Пуэра и его тёзки, тоже Пуэра, только рыжего и конопатого. Чтобы не путаться Вир прозвал рябого Пуэром Большим, а конопатого - Пуэром Малым.

Корвус спал между двумя Пуэрами, когда хриплый голос каркнул ему на ухо:

- Когда ты уже взлетишь?

Корвус вздрогнул от неожиданности. "Ах да, это же мне снится", - вспомнил он. Рядом с ним, слегка похлопывая крыльями, сидел здоровенный чёрный ворон. Корвус даже удивился, увидев его. Последнее время ворон летал к нему так редко, что мальчик почти уже от него отвык.

- Прости, что? - переспросил он.

- Когда ты освободишься? - недовольно каркнула птица. - Ты опять ноешь, что хочешь быть свободным. Так сделай уже что-нибудь.

- И что же мне сделать, умник?! - вспыхнул Корвус.

- Убеги отсюда. Так же, как ты сбежал от старух.

- Ага, конечно. И тогда мне опять будет нечего есть.

- Ну, тут уж ничего не поделаешь. Либо сытый, либо свободный, - ворон усмехнулся. Корвус хотел бросить в него камнем, но потом раздумал.

- Почему ты теперь так редко меня навещаешь? - спросил он. Птица пожала крыльями.

- А зачем? Я и так всё время с тобой. Разве ты не понял? Я - это ты, я внутри тебя...

Корвус хотел спросить ворона, как так получилось, что у него внутри сидит птица, но не успел. Ворон растаял так же внезапно, как и появился. Корвус очутился один на кровати между двумя Пуэрами.

Он перевернулся на другой бок и снова заснул.

***

На следующее утро мальчик всё никак не мог выбросить слова ворона из головы. Стать свободным! Неужели он для того сбежал от старух, чтобы от рассвета до заката трудиться в сапожной мастерской?

В обеденный перерыв он спросил у Пуэра Большого:

- Ты бы хотел когда-нибудь стать свободным?

- Хотел, - с предельной серьёзностью ответил Пуэр. - И я стану.

- Правда? - Корвус навострил уши. - Это как же?

- Когда я накоплю достаточно денег, я уйду из этой мастерской и поступлю в академию. Буду учить юриспруденцию. Хочешь, пойдём со мной?

Корвус представил себе, как сидит в полумраке на жёсткой деревянной скамье, скорчившись уже не над иглой, а над книгой, или записывает в зале суда речь князя, выводя ровные, будто швы, строчки. Полученная картинка не ассоциировалась у него со свободой. Он вежливо покачал головой.

Пуэра Малого было бесполезно спрашивать. Корвус и так знал его жизненный идеал - солдатская служба. Солдат - самый счастливый человек на свете. Он каждый вечер гуляет по кабакам, ест и пьёт, не думая о завтрашнем дне, а главное - к нему всё время липнут девушки. Ну чем не свобода?

Корвус раньше и сам так думал. Потом посмотрел, как солдаты несут караул на стенах Либры, потея на солнцепёке в своих металлических касках, и решил, что такая свобода - не для него.

Убежать... Ворону легко говорить. Но куда же ему идти?

Когда рабочий день подошёл к концу Корвус выскользнул из задней двери мастерской. Обычно в свои похождения он брал с собой одного из двух Пуэров, но сегодня у Пуэра Большого был недоделанный заказ, а Пуэр Малый случайно сжёг пару сапог, за что Вир запер его в чулане без ужина. Так что Корвус остался один.

Он шёл знакомой дорогой сквозь грязные переулки и подворотни Либры. В одной из таких подворотен стая пацанов совершала обряд поклонения украденной где-то бутылке вина.

- Эй, это же недомерок из сапожной мастерской! - крикнул один из них, увидев Корвуса. - Ну-ка иди сюда!

Корвус на всякий случай обошёл их стороной. Эти парни завидовали тому, что он работает в одной из лучших мастерских города, а они - хорошо, если грузчиками. Мальчику не хотелось подавать им повод для ссоры.

За три года, проведённые в Либре, Корвус стал гораздо крепче. Теперь он уже не тот семилетний хлюпик, который только что сбежал от своих тёток и не умеет толком о себе позаботиться. Он стал сильнее и выше, так что княжна Рин больше не смогла бы смотреть на него сверху вниз, как тогда. А ещё он перестал кашлять и чихать по каждому поводу и без повода. Он вообще перестал болеть в Либре.

Но всё-таки он стал ещё не настолько сильным, чтобы в одиночку справиться с теми пацанами. Каждый из них был выше и старше и смог бы переломить Корвуса, как тростинку. Поэтому мальчик старался не вступать в драки. Особенно, когда рядом не было Большого Пуэра.

Подворотня с пацанами осталась позади. Повезло, что они не стали придираться. Корвус зашагал быстрее.

Местом его назначения сегодня, как и всегда, был кабак под броским названием "Королевская голова". Размалёванная деревянная вывеска качалась на ветру и скрипела так, что её было слышно в соседнем квартале. Вывеска изображала отрубленную голову в пятнах крови и золотой короне, изображала очень ярко, но не очень реалистично. Корвус толкнул дверь и вошёл внутрь.

Внутри было дымно и шумно, впрочем, как и всегда. За массивными деревянными столами сидели пьяные мужики, стукали кружками по столу и громко хохотали. Посреди зала какой-то бородач плавал в луже пива. За длинным столом у стены развесёлая компания играла в карты. Корвус двинулся вдоль рядов, выискивая место, где бы притулиться.

Чья-то ссохшаяся костлявая рука потянула его за штанину. Мальчик нервно вздрогнул, но это оказалась всего лишь старая сумасшедшая Роза, местная бродяжка. Сколько бы Корвус ни заходил в "Королевскую голову", она всегда сидела в тёмном уголке, съёжившись прямо на полу, и что-то бормотала себе под нос.

- Хочешь, предскажу тебе судьбу, малыш? - Роза хрипло засмеялась, как ворона закаркала. Корвус бросил ей медную монетку. У него самого их было немного, но для Розы не жалко.

- Вот, купи себе выпить.

- Спасибо, - старая сумасшедшая поймала монетку с удивительным проворством. У неё даже дрожь в руках на секунду исчезла. - За это я тебе погадаю.

- Давай, - Корвус вздохнул. Старухе доставляло наслаждение разглядывать в его будущем скрытые знаки. Если не согласиться, она не отвяжется. - И что ты там видишь?

Сумасшедшая потянула его за руку с неожиданной силой и заставила опуститься на пол рядом с ней. Придвинувшись ближе и дохнув на мальчика вином, она хрипло прошептала:

- Я вижу смерть.

- Смерть? - на миг Корвусу стало страшно. "Брось, это же Роза", - отдёрнул он сам себя. - "А чего ещё ты от неё ждал? Как будто она могла нагадать горы золота и цветущие розы!"

- Да, смерть, касатик, - повторила безумная, не замечая его скептической гримасы. - Она стоит у тебя за плечом с рожденья, её дыхание у тебя на коже. Ты должен был погибнуть ещё тогда, но ты сбежал от неё, и теперь она следует за тобой по пятам, будто тень. Она твоя мать, твой учитель, твоя невеста. Шесть раз, судьба предназначила тебе умирать шесть раз...

Корвус не выдержал и засмеялся, представив себе бога смерти Сино с обнажённым мечом в руке, который гоняется за ним и никак не может отрубить голову. Ну что за бред?!

- С чего ты так решила? - неожиданно прозвучал за спиной глубокий низкий голос. Смех замер у Корвуса на губах. Мальчик резко обернулся.

За ближайшим столиком сидел тот самый неприметный мужчина в сером, которого Корвус вчера утром видел среди свиты князя Люция. Незнакомец цедил вино из кожаной фляги и не отрывал чёрных, как уголь, глаз от странной пары на полу - сумасшедшей старухи и мальчика.

- Чего тебе надо? Не приставай к старушке! - тут же ощетинилась Роза. Незнакомец благожелательно улыбнулся.

- Я всего лишь спросил, почему ты решила, что этому мальчику суждено умереть несколько раз, гадалка? - спросил он.

- Потому что этот мальчик отмечен смертью! Разве ты сам этого не видишь, Беспалый?

Беспалый! Корвус затаил дыхание. Значит, он верно угадал, и этот человек действительно оборотень!

- Ты и в самом деле Беспалый? - выпалил он. Мужчина улыбнулся ещё шире.

- Вообще-то, сами мы себя называем Охотниками. Присаживайся, - он похлопал по пустой скамейке рядом с собой. - Хочешь вина? Или ты ещё слишком мал для этого?

Корвус застыл в нерешительности, живо вспомнив все те ужасы, которые рассказывали об этих людях. Приближаться к Охотнику его не тянуло. Да ещё и Роза вцепилась в рукав.

- Не подходи к нему, дитя! - громко прошептала она, обдувая мальчика винными парами. - Этот человек олицетворяет смерть. Он убьёт тебя!

Её слова подействовали отрезвляюще. Корвусу стало стыдно. Сумасшедшей старухе ещё позволительно бояться, но он-то почему так себя ведёт?! Мальчик выдернул рукав из её цепких пальцев.

- Я пью вино, когда захочу - заявил он, присаживаясь рядом с Беспалым. - И я сам могу за себя заплатить.

Охотник подавился смешком.

- Какой серьёзный мальчик, - фыркнул он. - Никто и не сомневается в твоей платёжеспособности. Но могу я тебя угостить?

Подумав, Корвус кивнул, и Охотник заказал у мальчишки с подносом вина.

- Кстати, твои родители в курсе, где ты проводишь вечера? - спросил он.

- У меня нет родителей.

- Интересно... - протянул Охотник. Его цепкие чёрные глаза метнулись от лица Корвуса к старой Розе, съежившейся на полу, а потом опять вернулись к Корвусу. - Сколько тебе лет, мальчик?

- Уже десять. И я не мальчик, меня зовут Корвус.

- Отлично. Корвус, а дальше...?

Охотник спрашивал про фамилию, но мальчик не мог ему ответить. Он не знал ни отца, ни матери, а тётки, у которых он жил, называли его просто Корвусом. Да и кому нужна такая бесполезная вещь, как фамилия?

- Нет никакого дальше, - угрюмо ответил Корвус. Охотник снова усмехнулся.

- Что ж, приятно познакомиться. А я Фортис, тоже без дальше, - и он протянул мальчику руку, которую тот пожал без всяких колебаний. Страх постепенно отступал, и оставалось только любопытство.

- Почему вас называют Беспалыми? - спросил Корвус. Вместо ответа Охотник стянул с левой руки плотную кожаную перчатку, мальчик увидел, что на ней нет одного пальца. Мизинца.

- Вы все так ходите? - выдохнул мальчик. Охотник кивнул. Смотрелась четырёхпалая ладонь довольно гротескно.

- Теперь моя очередь задавать вопросы, - подмигнул Фортис, надевая перчатку обратно. - Почему эта женщина говорит, что ты отмечен смертью?

- Потому что она безумна, - буркнул Корвус, бросив взгляд на старуху, которая что-то тихонько напевала у себя на полу. - Роза считает себя великой гадалкой и обожает предсказывать всякие гадости, а я у неё в любимчиках.

- И ты не боишься, что предсказание сбудется?

- Нет, - в этом вопросе Корвус соврал, но не отвечать же было Фортису правду. Только идиот станет бояться предсказаний сумасшедшей пьянчужки.

- Ну-ну... - неопределённо протянул Фортис. - Я смотрю, ты весьма смелый мальчик. И чем же ты занимаешься по жизни?

Корвус рассказал ему о работе в сапожной мастерской, хозяине Вире и двух Пуэрах. Рассказал о том, что первый Пуэр хочет стать юристом, второй - солдатом, а сам он ещё не определился.

- А чем занимаетесь вы? - поинтересовался он в свою очередь. - Что вы делаете в городе?

Какой-то странный у них получался разговор: вопрос-ответ, вопрос-ответ. Впрочем, Корвусу даже нравилось. Взрослые редко проявляли такое внимание к судьбе маленького оборвыша, а сам он никогда ещё не встречался с Беспалыми. Загадочный Охотник с чёрными, как тлеющий уголь, глазами казался ему существом из другой жизни.

Да и Фортис, кажется, заинтересовался мальчиком.

- Я набираю учеников для нашей школы.

- Учеников для школы?! - удивился Корвус. - Но я слышал, что вас нанял князь Люций для охоты на нечисть! Разве вы не служите ему?

- Я действительно поймал для князя кое-какую тварь за хорошее вознаграждение, разумеется, - согласился Фортис, отхлёбывая глоток вина. - Но запомни, мальчик, Охотники никому не служат. Мы сами себе господа.

У Корвуса захватило дыхание. Беспалый говорил о свободе! Именно так представлял её себе мальчик. Быть обязанным только самому себе, отчитываться перед собой. Беспалые всегда приходят нежданными и уходят в неизвестном направлении, вспомнил он.

- Вы набираете учеников для школы? - небрежно полюбопытствовал он, стараясь не выдать свой интерес. - И что нужно, чтобы пройти отбор?

- Деньги, конечно! - Охотник хохотнул. - Думаешь, тебя будут учить просто так?

У Корвуса упало настроение. Деньги, деньги, деньги... вечная проблема! То, что всегда нужно взрослым, и то, чего никогда не бывает у десятилетнего мальчика.

- А... если я заплачу? - неуверенно начал он. Корвус терпеть не мог откладывать, но всё же у него хранились кое-какие сбережения от работы в мастерской. - Сколько нужно, чтобы меня взяли?

- Ха, малыш, да ты за всю жизнь столько не наскребёшь, даже если продашь самого себя.

За столом повисло тягостное молчание. Корвус и сам уже был не рад, что спросил. Лучше бы держал свои желания при себе, тогда бы не заработал насмешку этого самоуверенного взрослого.

Он уже подумывал, как бы ловчее допить вино и свалить, когда Беспалый неожиданно перегнулся к нему через стол и спросил:

- А почему ты хочешь стать учеником? Думаешь, так романтично быть убийцей-наёмником?

О романтике Корвус думал в последнюю очередь. Он решил проявить равнодушие, мол, просто любопытствует, но что-то внутри заставило его произнести совсем другое:

- Я хочу быть свободным, как вы!

Фортис задумался. Его чёрные глаза внимательно всматривались в лицо Корвуса, а потом метнулись к тому месту, где раньше сидела Роза, успевшая уже отползти в другой угол. Кажется, ему не давала покоя некая мысль.

- Свобода... - протянул охотник. - Свобода - это желанная и в то же время недосягаемая вещь. Чтобы стать свободным, нужно пройти через рабство, боль, унижение и смерть. Ты готов к этому?

Корвус не совсем понял, что от него хотят, но на всякий случай кивнул. В груди зашевелилось радостное предчувствие. Неужели...?

- Думаю, я могу взять тебя в ученики, - заявил Фортис. Корвус чуть на стол не запрыгнул от радости.

- Правда? - осторожно спросил он, не позволяя себе до конца поверить в свою удачу. - Но вы ведь говорили, что это дорого...

- Тебя я возьму бесплатно. И не смотри так на меня, мальчик. Мы, Охотники, вольны брать деньги или не брать по своему усмотрению. Но не обольщайся, учение станет для тебя пыткой. И я не обещаю, что ты сможешь пройти весь путь до конца.

На секунду в памяти Корвуса вновь всплыли все рассказы о Беспалых, этих исчадиях пекла с ледяными сердцами. Неужели в этой школе его будут учить каннибализму и другим гадостям? Корвус послал подальше ненужные мысли. Ну и что, если каннибализм? Зато он будет свободным!

Он станет сильным и опасным. Он увидит таинственные земли и неведомых существ. Именно так всё и будет, Корвус верил в это.

- Я готов ко всему, - сказал он твёрдо. Фортис криво ухмыльнулся.

- Тогда жду тебя завтра в полдень у городских ворот. И не опаздывай.

***

Корвус не стал говорить Виру, что уходит. Зачем? Он и Пуэрам ничего не сказал. Когда хозяин на секунду отвернулся, мальчик подхватил полупустой мешок со своим скарбом и выскользнул через заднюю дверь, как часто делал. В назначенное время Корвус был у ворот.

Фортис уже ждал его. Рядом с Беспалым топтались ещё двое пацанов, примерно возраста Корвуса, одетых в дорожные плащи.

- Поторапливайся! - прикрикнул на мальчика Охотник. Вся его вчерашняя благожелательность куда-то испарилась. Теперь Беспалый выглядел таким же строгим и сердитым, как Вир.

Лошадей ни у кого из четверых не было, поэтому они пошли пешком по пыльной дороге. В процессе ходьбы Корвус выяснил, что одного из двух мальчиков зовут Гай Гралль, а второго - Гней Гроу. Они были новыми учениками, которых Фортис нашёл в Либре.

Гай был остроносым шатеном, почти таким же худым, как и Корвус. В его серых глазах притаилось нечто мышиное. Гней выглядел гораздо крупнее. Всё его лицо покрывали рытвины, отчего оно напоминало кусок пемзы.

Во время ночного привала Корвус попытался разговорить пацанов. После утомительного дневного перехода мальчишки в изнеможении повалились на траву вокруг костра, разложенного Фортисом, и жадно вгрызлись в предложенные им сухари. Гней всё время угрюмо молчал, и выдавить из него слово было труднее, чем из каменной глыбы. Зато с Гаем Корвусу повезло: этот парень отличался болтливостью и щебетал, будто птичка.

- Моему дяде пришлось хорошо заплатить Фортису, чтобы сбыть меня с рук, - сообщил он, не успел даже Корвус задать вопрос.

- Дяде? - удивился мальчик. - А где твои родители?

- Они умерли, - Гай помрачнел. - Погибли во время наводнения прошлой весной. Говорят, их утащили русалки. Думаешь, если бы у меня были родители, они отдали бы своего ребёнка Беспалым?

Корвус пожал плечами. У него самого родителей никогда не было, поэтому он не представлял, как у них принято относиться к детям.

- У Гнея тоже? - спросил он, мотнув подбородком в сторону нелюдимого мальчика.

- Нет, у Гнея отец - какой-то рыцарь. Он всех своих детей пристроил к военному делу. Старшего сына отдал оруженосцем к знатному сьерду, среднего отправил в Волчий орден, а Гнея - к Беспалым. Бедняге повезло меньше всех.

Корвус не понимал этого страха Гая перед Охотниками. Маленький шатен с мышиными глазками воспринимал своё ученичество, как тяжелейшее несчастье в жизни. Интересно, как бы он отреагировал, если бы узнал, что Корвус сам напросился Фортису?

- А твой дядя тоже военный? - спросил Корвус у Гая. - Почему тебя отдали в Охотники?

- Ага, военный, как же, - пацанёнок хмыкнул. - Дядя - очень важный купчина. А я в этом деле ничего не смыслю, с математикой у меня плохо, и внимания как у воробья. Дядя говорит, что мне вообще никакую работу поручить нельзя, вот и приходится отдать в ученики Фортису. А ты как к нему попал?

- Фортис подобрал меня на улице, - уклончиво ответил Корвус. "Бродяжка", - наверняка пронеслось в голове у Гая. Впрочем, мальчик тактично промолчал.

Эту ночь они провели на жёсткой сырой земле, сжавшись в комок от холода. Следующая была не лучше. Фортис гнал ребят, как стадо баранов, почти не останавливаясь на отдых. Пешком, всё время пешком.

Усталость стала для мальчиков обычным состоянием. Натруженные ходьбой ноги болели. И всё же Корвус в процессе ходьбы умудрялся вертеть головой по сторонам.

Дорога, по которой они шли, вилась вдоль Флюмена, то приближаясь вплотную к берегу реки, то уходя в сторону, за дубовую рощу или картофельное поле. Корвус уже видел эти места. Он проделал этот путь в обратном порядке, лёжа в телеге, гружённой овощами, три года назад. На какое-то мгновение мальчик даже испугался, что они заглянут в домик тётки Боны и тётки Пульхры.

Фортис вёл их на север.

- А где находится школа для Беспалых? - поинтересовался он как-то на привале у Гая. У Фортиса мальчик спрашивать не решился. Ещё с начала пути добродушный незнакомец из кабака превратился в сурового и жёсткого наставника. Мальчишки опасались лишний раз с ним заговаривать.

- А ты не знаешь? - удивился Гай. - Беспалые Охотники живут в горах Монтес.

Горы Монтес... Приют для всевозможной нечисти, оживших мертвецов и социально небезопасных элементов. Корвус слышал много историй про Монтес, поэтому вполне понимал испуганное выражение лица Гая.

Они шли всё дальше и дальше на север. Знакомые Корвусу места закончились. Мышцы ног постепенно привыкали к ходьбе и теперь не отдавали болью после каждого шага.

Разговаривал Корвус в основном с Гаем. Гней держался в стороне. Каждый вечер перед сном он доставал из-за пояса короткий кинжал и точил его огрызком зазубренного камня. Гай утверждал, что Гней мечтает стать у Беспалых лучшим учеником.

Ближе к горам Флюмен становился всё бурливее и капризнее. Покрытые лесом Монтес возвышались впереди мохнатыми каменными великанами. Как-то вечером путники остановились в гостинице города Финис. Гай, который шарил в истории, сказал, что раньше, когда Либра ещё не принадлежала Ландскому королевству, а входила в состав вольных городов, Финис был пограничным пунктом.

Он и теперь служит границей. Только раньше Финис отделял территорию Либры от Ланда, а теперь - княжество Грейс от предгорий Монтес.

В гостинице как раз в этот вечер закололи свинью, так что парней ждало роскошное пиршество. После ужина даже Фортис размяк, пришёл в благостное расположение духа и рассказал своим подопечным одну из страшилок об этих местах. После ужина все завалились спать.

- Ну, вот и всё, - сказал во сне ворон, садясь на плечо Корвусу. - Ты сделал свой выбор. Уверен, что действительно сможешь стать колдуном и убийцей?

Фенрис I

- Давным-давно, ещё до нашей эры, не было никакого Ландского королевство. Земля принадлежала древним цивилизациям, и правили на ней древние короли. Увы, от тех цивилизаций ничего не осталось, так что мы можем судить о них только по легендам.

А потом с гор Монтес на юг пришёл вечный холод и уничтожил древние государства. Целых пять веков длилась зима. Это было время, когда по земле бродили неупокоенные души, голодные мертвецы и злые духи. Люди жили в вечном холоде и страхе.

Но вот однажды в горах Монтес нашёлся змей, который победил зиму своим огнём. Его звали Серпенс. Прогнав холод, Серпенс спустился с гор и основал в долине город Ром. Сейчас городом владеют князья де Виртутис, но раньше он был столицей всего государства. Серпенс подчинил себе людей и нелюдей и стал королём нового королевства - Ланд. И год, когда закончился Ледяной век, принято считать первым годом нашей эры.

С этого года начался век Змеев.

Змеи были жестокими королями. Они не делали различий между людьми и нелюдями. Они провозгласили себя полубогами и заставляли жрецов приносить им человеческие жертвы. Потомки этих жрецов стали князьями де Монтиум.

Особенной жестокостью прославился последний король-змей. Однажды он похитил прекрасную деву по имени Парфа и подверг насилию в своём замке. Возлюбленный Парфы, отважный герой Виртус, был вне себя от горя. Он собрал своих друзей-героев (вы, конечно, знаете их имена из песен): Арчера, братьев-близнецов Дейнеров и прекрасную волшебницу Акварию. Герои штурмом взяли замок злого короля и освободили людей от владычества змеев...

Глухой звон настенных часов прервал речь старенького священника, преподававшего в замке Грейс историю. Рена довольно потянулась и протёрла сонные глаза. Рин аристократично зевнула, не разжимая губ.

Фенрис подавил смешок, глядя на мелких сестрёнок. До чего же они забавные!

- А про век Героев я расскажу вам на следующем уроке, - объявил священник, с тихим шелестом складывая свои бумаги.

- Но что стало с Парфой, учитель? Она ведь вышла замуж за Виртуса? - с надеждой спросила Рена.

- Нет, княжна, она умерла, не дождавшись спасителя. Но Виртус любил её всю жизнь, и его потомки до сих пор носят деву в белом на своём гербе. А теперь собирайтесь, дети, не то на обед опоздаете.

Фенрис слышал эту историю про змеев и героев уже множество раз. Вообще-то урок истории предназначался для его сестёр, а он сейчас должен был быть в тронном зале и смотреть, как отец вершит суд. Фенрису это занятие казалось невыносимо скучным.

С куда большим удовольствием он бы сейчас поупражнялся в бою на мечах, если бы мастер по оружию вчера не сломал ногу. Поэтому Фенрису пришлось спрятаться от отца в классной комнате девочек.

Рена и Рин с шумом обсуждали, что подадут на обед. Рин уже исполнилось десять, а Рене - восемь. Они были очень разными. Двух таких же непохожих сестёр не найдёшь во всём Ланде.

Рена уже в восемь лет обещала стать очень высокой, а Рин росла медленно. Рена была худенькой и стройной, как берёзка, а у Рин уже в десять лет округлились формы. Смуглая Рена даже в тени могла покрыться загаром, а Рин и на солнце оставалась бледной. Волнистые тёмно-каштановые волосы Рены торчали во все стороны и напоминали конскую гриву, а прямые и гладкие волосы Рин блестели на солнце, как снег.

Ну, и конечно, глаза. У Рены они были ярко-голубыми и круглыми, как две монеты, а у Рин - серебристо-серыми, миндалевидной формы. Но обе они казались Фенрису самыми классными девчонками на свете.

Отец уже ждал детей в обеденной зале. Он посмотрел на Фенриса с таким укором, что мальчику сразу же стало стыдно.

- Прости, - выдавил он, садясь по правую руку от князя.

- К чему твои извинения, Фенрис? - вздохнул отец. - Я понимаю тебе скучно таким солнечным утром торчать в зале суда и слушать все эти дела. Но нельзя же вечно оставаться ребёнком! Тебе исполнилось четырнадцать, ты уже почти взрослый. Если со мной вдруг что-то случится, ты станешь князем и будешь править этой землёй вместо меня.

Фенрис не хотел, чтобы с отцом что-то случалось. Впрочем, спорить с ним он тоже не хотел. Поэтому постарался придать себе вид пристыженный и раскаивающийся.

- Какие были дела? - спросил он.

- Делегация купцов из Урбса просила снизить таможенные пошлины. Я передал просьбу на рассмотрение совета. Поймали шайку лесных разбойников, их я отправил на виселицу. Сьерд Ругар обвиняет сьерда Брада в перестановке межевых знаков. И ещё... крестьяне из Трёхдубья жалуются, что у них по ночам на кладбище, кажется, встают мертвецы.

Фенрис, который на слове "делегация" начал проваливаться в привычное состояние прострации, мгновенно встрепенулся.

- Это точно?! - вскрикнул он громче, чем нужно. Рена вздрогнула, а Рин уставилась на брата с любопытством.

- Тише, Фенрис, - отец невозмутимо промокнул губы салфеткой. - И так нехорошо обсуждать дела за столом, а ты ещё и кричишь. Нет, не точно. Они боятся сходить и проверить.

Фенриса пробрала дрожь. Маленьким он всегда считал, что ожившие мертвецы, вурдалаки и прочие злобные твари существуют только в сказках. Но несколько лет назад сказки стали реальностью.

Священники и юродивые заявляли, что надвигается конец света или, по крайней мере, второй Ледяной век. На дорогах по всему княжеству находили обглоданные трупы. Отец говорил, что это происходит не только у них, но и во всём Ланде.

Ходили слухи, что даже княгиня Рея умерла из-за какой-то чертовщины. Фенрис помнил, как она умирала. Все окна в замке завесили чёрными шторами, чтобы солнечный свет не раздражал больную, а она лежала в широкой княжеской постели, непривычно тихая и бледная. Фенрису было жаль княгиню. Хоть она и приходилась ему мачехой, но всё же всегда относилась к нему по-доброму. Фенрис сохранил о ней только хорошие воспоминания.

Его настоящую маму звали Лекс д'Акве. Она была дочерью старого князя д'Акве и жила по другую сторону Флюмена. Фенрис редко виделся с ней, хотя после смерти княгини Реи она иногда навещала сына.

- Выше нос, - улыбнулся отец и потрепал сына по каштановой макушке. - Даже если там действительно встают мертвецы, мы их поймаем. Эх, жаль, я отпустил Фортиса.

Фенрис поёжился. Беспалый ему не нравился. Хорошо, что он уехал. Как-нибудь сами управимся, без помощи всяких оборотней.

Разговор как-то сам собой прервался, и в наступившей тишине стало отчётливо слышно беззаботное щебетанье девочек. Рена громко смеялась какой-то шутке старшей сестры, а Рин довольно улыбалась ей в ответ.

С тех пор как умерла княгиня, Фенрис так редко видел её улыбку.

Какие же они всё-таки разные! Рена прямо как маленький огонёк, готова взорваться смехом или слезами по любому поводу. Вечно куда-то несётся, вечно суёт во всё свой маленький нос пуговкой. А Рин чаще всего сидит в сторонке и смотрит на неё. И никому непонятно, что скрывается за серебристой серостью глаз.

Фенрису уж точно непонятно.

- Кстати, ещё пришло письмо из Финиса, - вспомнил отец. - Его величество Леон XIII со своим двором уже переправился через Флюмен и совсем скоро будет здесь. Остальные князья тоже подтягиваются. Думаю, турнир по поводу твоего четырнадцатилетия пройдёт на славу.

Фенрис просиял.

***

Спустя несколько дней Фенрис как именинник сидел посреди пиршественного стола и отчаянно краснел от гордости и смущения. Зала была переполнена так, что даже не хватало воздуха. Маленькое княжество Грейс, отделённое от остального Ланда рекой, никогда ещё не принимало столько высокородных гостей.

Все двенадцать князей были в этой зале. По левую руку от Фенриса сидел отец, за ним девочки, а по правую - сам король Леон XIII, князь де Солис. Поговаривали, что король уже стар и не в ладах с сердцем, но выглядел он всё ещё внушительно.

Фенрис медленно обвёл взглядом всех гостей, приехавших на его День рожденья. Вот сидят дети короля: принц Лео и принцесса Леа. Оба белокурые, стройные и прекрасные. Принц Лео почти уже взрослый, а его сестра - ровесница Фенриса. Парню она казалось самой удивительной девушкой на свете. Какими смешными по сравнению с ней выглядят Рена и Рин!

Высокий седой старик в фиолетовом камзоле - князь Каприкорнус де Монтиум, князь гор. Конечно, никому не было охоты произносить такое длинное имя, потому все звали его просто Каприко. Самый старый княжеский род из всех двенадцати. Его предки служили жрецами ещё при королях-змеях.

Говорят, что с тех пор все князья рода де Монтиум - колдуны. Да они и сами этого не отрицают. Чёрная козлиная голова на их знамени - лучшее доказательство.

В окружении всего своего выводка сыновей сидел князь Ариес д'Агни. Его род был почти таким же молодым, как и род Грейс. Первый д'Агни разбогател на разведении овец, и тогдашний король (какой-то из Леонов) даровал ему княжество. Поэтому у них и овца на гербе.

Мощный мужчина с бычьей шеей - князь Тавр д'Агри из долины Агер, главный политический противник короля. Их род вечно соперничал с королевским. На гербе д'Агри красуется бык. Сами князья говорят, что это символ силы и мощи, а их противники - что первые д'Агри были пастухами.

Потомки героев: князь Геминус Дейнер с близнецами на знамени, князь Вирго де Виртутис с прекрасной девой в белом, князь Аквариус Вейл с кувшином, из которого льётся живая вода, и княгиня Сагитта Арчер с лучником, единственная женщина-правительница в двенадцати княжествах. Её муж героически погиб на прошлой войне с кочевниками.

Рядом с ними сидят лысый Кансер де Марис, князь приморья, и красавец Скорпион д'Аренэ, князь южных степей. На гербе де Марис - краб, на гербе д'Аренэ - скорпион.

Ну и, наконец, под изящным гербом с двумя чёрными рыбами в серебристой реке сидели князь и княгиня д'Акве, его дед с бабкой. А рядом с ними - мама.

Во время всего пира Фенрис, не отрываясь, смотрел на неё. Ему отчаянно хотелось, чтобы она сидела ближе. Но, увы, их разделяла широкая столешница, поэтому Фенрису ничего не оставалось, кроме как обмениваться с матерью быстрыми взглядами. У неё красивые глаза - ярко-зелёные, совсем как у него.

Периодически кто-то из князей поднимал кубок за здоровье именинника. Один раз со своего места привстал, пошатываясь, сам король. Он вздёрнул руку, чуть не расплескав вино из кубка, и громко провозгласил:

- Будь храбрым воином, мальчик, и не опозорь нас! Ты ведь знаешь, что ты королевский родственник?

Конечно, Фенрис знал! Отец ему все уши об этом прожужжал. Предыдущий король, подаривший прадеду княжество, подарил ему ещё в жёны одну из своих кузин.

И всё-таки слышать такое пожелание было приятно.

Король потрепал мальчика за волосы, потом тряхнул собственной белокурой гривой и тяжело опустился обратно в кресло. Громко икнув, он приложился к кубку.

В зале становилось жарко и душно. От поднимавшихся вверх винных паров запотевали стёкла. Заметив, что все гости напились и никто не обращает на него внимания, Фенрис тихонько выбрался на улицу.

Ворота в замок были гостеприимно распахнуты, и он увидел на опущенном подъёмном мосту мальчика в нарядном зелёном камзоле. Кажется, это был кто-то из детей сьердов или даже князей. Он стоял у самого края, чуть покачиваясь, и задумчиво разглядывал тёмную воду, будто искал там ответ на мучительный вопрос: блевать или не блевать?

- Эй, - окликнул его Фенрис, подходя ближе. Мальчик оглянулся.

- И тебе привет. Я тут немного перебрал, - он смущённо улыбнулся. - Отец говорит, нельзя так много пить, но, чёрт побери, в этом замке такая здоровская пирушка... Кстати, где-то я тебя видел... Ой, ты же именинник! - паренёк испуганно вытаращил глаза. - Поздравляю!

Он попытался пожать Фенрису руку, но вместо этого покачнулся и обхватил его за плечи, чтобы не упасть. Фенрис засмеялся.

- Ты из д'Агри? - спросил он, заметив крохотного бычка, вышитого на плече мальчика.

- Я Ламиан д'Агри, - мальчик важно надул щёки. - Князь Тавр д'Агри - мой отец. А ты Фенрис Грейс, я знаю.

- Конечно, знаешь, - снова засмеялся Фенрис. - Моё имя произносят в каждом тосте.

- Да, в твою честь даже устраивают турнир. Это здорово. Всё потому, что тебе исполняется четырнадцать. Повезло! А мне ещё ждать целых полгода...

- Но зато ты высокий, - тактично ответил Фенрис.

Это правда, мальчик хоть и младше его на полгода, но уже выше на полголовы. По нему сразу видно, что он из д'Агри: белокурый, голубоглазый, плечистый. А ещё мальчик был очень стройным, не то что его отец, князь Тавр.

Фенрис гостеприимно предложил Ламиану посидеть на лавочке под крепостной стеной. Молодой д'Агри согласился, и Фенрис помог ему добраться до места. Ламиана пошатывало, так что без посторонней помощи он мог бы запросто свалиться в ров.

- Ты будешь участвовать в турнире? - спросил Ламиан, когда Фенрис усадил его на лавку.

- Нет, я по возрасту не прохожу, - княжич вздохнул. - Но поскольку это мой День рождения, я буду открывать турнир. Король разрешил мне скрестить копья с принцем Лео.

- Здорово! - выдохнул Ламиан. Фенрис скромно улыбнулся. Всё-таки хорошо иметь в родственниках самого короля, пусть и в отдалённых.

Тут он увидел две маленькие фигурки, приближающиеся к ним. По тому как блестела при свете луны голова одной и как темнела голова другой, Фенрис догадался, что это его сёстры. Рин держала Рену за руку.

- Про нас все забыли! - пожаловалась Рена, когда сёстры подошли ближе. - Ой, какой мальчик!

- Я действительно пьян, или я вижу фею? - засмеялся Ламиан. - Кто ты, прекрасный гномик?

- Это мои сёстры, Рена и Рин. А это Ламиан д'Агри, - представил их друг другу Фенрис. Ламиан галантно поцеловал руки обеим.

- Я бы встал и поклонился, но я боюсь упасть, - он подмигнул Рене. Та залилась звонким смехом.

- Там стало так шумно и накурено. Отец занят гостями, ему не до нас. А Рене уже пора спать, - объяснила Рин брату.

- Я не хочу спать! Я хочу ещё поговорить с мальчиком! - возмутилась Рена. Рин положила ладонь на её лохматую каштановую голову.

- Завтра поговоришь с мальчиком. За ночь он никуда не исчезнет.

- Но...

- Я сейчас не в том состоянии, чтобы разговаривать с дамой, - ласково сказал Ламиан, пожимая ладошку Рены. - Давай, вместе пойдём спать, а утром поговорим?

Рин обвела парня с ног до головы острым оценивающим взглядом. Фенрис хорошо знал этот взгляд, сестра всегда встречала им незнакомцев. Иногда, глядя на сестру, ему становилось страшно. Пять лет назад он таскал её на плечах, а она радостно хохотала и обзывала его лошадкой. Теперь же от неё целыми днями не дождёшься смеха. Холодные серебристые глаза, так плохо сочетающиеся с невинным детским личиком, вгоняли его в дрожь.

- Пойдём, - Рин потянула сестру за руку. - Няня расскажет тебе на ночь сказку про принца, потерявшего сердце.

- Ну, хорошооо... - протянула Рена. Она обхватила Фенриса за шею и звонко чмокнула в щёку, а потом улыбнулась Ламиану. - Спокойной ночи.

- Спокойной ночи, гномик, - эхом отозвался д'Агри.

Рин тоже улыбнулась и пожелала парням спокойной ночи. Целовать они никого не стала. Она вообще никогда никого не целовала перед сном, кроме Рены. И княгини Реи, пока та была жива.

- Такие красивые... - мечтательно протянул Ламиан, когда девочки скрылись из виду. Фенрис согласно кивнул.

А потом, подхватив своего нового друга под мышки, он потащил его в замок.

***

Торжественное открытие турнира состоялось через день, когда вдребезги пьяные гости проспались и пришли в себя. Первыми выступали Фенрис и принц Лео де Солис.

Конечно, они сражались не настоящими копьями, как остальные участники, а учебными. Принц Лео был на три года старше Фенриса, гораздо опытнее его, поэтому парень был рад и тому, что принц выбил его из седла только со второй попытки. Всё-таки это его первый настоящий бой.

- Отлично, - похвалил Ламиан, когда Фенрис занял место рядом с ним на галерее зрителей.

- Действительно отлично, - подхватил сидевший поблизости князь Каприко де Монтиум. - Великолепный полёт из седла в песок. Признаться, я ещё ни разу не видел такую траекторию.

Фенрис насупился. Горячая краска стыда залила щёки. Он наверняка ответил бы какой-нибудь дерзостью, но отец убил бы его, если бы узнал, что он оскорбил князя. Пришлось смолчать.

- Не бери в голову, - шепнул Ламиан. - Эти де Монтиумы - те ещё сволочи. Хвалятся тем, что самый древний род. Для первого раза ты отлично дрался.

Слова друга приподняли настроение. Фенрис повеселел и стал смотреть на ристалище. Там как раз сейчас выступал старший сын и наследник Каприко, Квинт де Монтиум. Фенрис от всей души пожелал ему поражения, но, к сожалению, желание не осуществилось.

Рин и Рена были тут же, на галерее. Вообще-то девочкам в таком возрасте не положено смотреть турниры, но отец был так занят гостями, что совершенно не обращал внимания на то, чем занимаются его дочери. Они были предоставлены сами себе.

Рена весело болтала с Ламианом и тихонько ойкала, когда очередной всадник вылетал из седла. Рин тоже улыбалась. От прохладного ветра её бледные щёки раскраснелись, глаза горели, и выглядела она непривычно оживлённой. Когда один из рыцарей случайно поранился и выступила кровь, ноздри сестры раздулись, как у кошки.

- А ты почему не участвуешь? - спросила Рена у Ламиана.

- Я не подхожу по возрасту, гномик, - улыбнулся д'Агри.

- Жаль, - протянула сестрёнка. - Ты бы всех победил, я знаю.

Вместо ответа Ламиан потрепал её по волосам.

***

Вечером, перед ужином, отец попросил Фенриса зайти к нему в кабинет. Помимо князя Люция мальчик обнаружил там его величество Леона XIII и свою маму, Лекс д'Акве. Она тепло улыбнулась сыну и, когда он подошёл ближе, положила руки ему на плечи.

- Вы меня звали? - спросил Фенрис, быстро поклонившись королю.

- Да, дорогой, - ответила мама. - Мы говорили о твоём будущем.

Голос мамы был очень мягким. Когда Фенрис слышал его, по телу пробегали тёплые мурашки. Это мешало сосредоточиться на разговоре.

- Ты знаешь, я хотел бы, чтобы ты изучал юриспруденцию, - продолжил отец. - По-моему, это самое подходящее занятие для будущего правителя. Но ты сын князя и по традиции должен воспитываться как воин, а значит, пройти службу в чужом замке. Его величество был так добр, что предложил тебе место при дворе. Ты мог бы стать товарищем молодого принца и через год пройти посвящение в рыцари. Но, конечно, решать тебе. Что ты предпочитаешь, Фенрис?

- Соглашайся, малыш, - прогудел Леон XIII. - Не дело будущему рыцарю и родственнику короля тосковать над законами. А в Солее тебе понравится, вот увидишь.

Город Солей, столица княжества де Солис и всего королевства! Конечно, Фенрис знал, чего бы ему хотелось. Какие к чёрту законы, когда тут предлагают такое?!

Единственное, что его смущало, это необходимость расстаться с семьёй. Отец после смерти княгини Реи сильно сдал, ему будет тяжело без поддержки. Да и по девочкам он будет скучать.

Но, с другой стороны, мама - близкая подруга королевы. При дворе они смогут видеться гораздо чаще, чем дома. А Фенрису нужна была мама.

- Я хочу поехать, - выдохнул он. - Как я могу стать одним из двенадцати князей Ланда, если ни разу не выезжал за пределы своего княжества?

- Отлично сказано, малыш! - пробасил Леон.

Мама победно улыбнулась. Отец вздохнул.

***

Рена и Рин, конечно, расстроились. Хотя нет, расстроились - это ещё мягко сказано. Рена так вообще разревелась, когда узнала, что он уезжает. И Рин хоть и не плакала, но тоже заметно погрустнела. Зато Ламиан был счастлив.

- Теперь мы сможем много времени проводить вдвоём, - улыбался он. - Я ведь тоже служу оруженосцем у принца Лео, уже почти два года, я не рассказывал? Он отличный парень! Тебе понравится, вот увидишь.

"Тебе понравится, вот увидишь", - то же самое ему говорили и Леон XIII, и мама. Принц Лео был очень учтив и сказал, что будет рад, если Фенрис присоединится к ним, а его сестра, принцесса Леа, и вообще - сама тактичность.

С каждым днём Фенрис восхищался ею всё больше. Она была очень сдержанной и деликатной, но не холодной, как Рин, а просто спокойной. С ней легко было говорить на любые темы или просто молчать. И если принять во внимание дальнее родство, то Фенрис считал её почти сестрой.

День отъезда неумолимо приближался. Турнир, растянувший на несколько суток, наконец завершился. Победителем стал князь Скорпион д'Аренэ с южных степей, одолев в последнем поединке Квинта де Монтиума, сына старого Каприко. Оба рыцаря тут же стали центром всеобщего внимания и любимцами придворных дам.

И вот наступил миг прощания с семьёй. Отец неожиданно так постарел, что Фенрису даже страшно стало уезжать. Сёстры всё время обнимали его, Рена плакала.

В какой-то момент она оторвалась от Фенриса и повисла на шее Ламиана.

- По тебе я тоже буду скучать, - всхлипнула сестрёнка. Ламиан даже покраснел.

- Не скучай, гномик, ещё увидимся, - он осторожно стёр большим пальцем слезинку с её щеки. Рена вздёрнула на него блестящие голубые глазища.

- Давай, я повяжу тебе ленточку, и ты станешь моим рыцарем, как в песне? - предложила она.

- Ну давай.

Слёзы мгновенно высохли, сестрёнка засияла. Наверняка, повязывая ему на рукав ярко-красную ленточку, которую она вытащила из волос, Рена воображала себя прекрасной принцессой из баллад трубадуров. Ламиан галантно поклонился ей и, едва удерживая смех на губах, прижал ленточку к сердцу.

- Клянусь, что всегда буду твоим верным рыцарем.

Потом Фенрис последний раз обнял отца, Рену и Рин, и двое парней заняли своё место в блестящей кавалькаде всадников, карет и обозов, возглавляемой королём. Уезжая, Фенрис ещё долго оборачивался на красную черепицу крыш Либры и на чёрные башенки замка, возвышавшиеся на холме рядом с городом. А потом всё скрылось за горизонтом.

Корвус III

- Ай, чёрт! - выругался Гай, ударившись ногой о булыжник. От удара камень сорвался с места и с грохотом покатился по склону горы, пока не исчез в пропасти.

- Осторожнее! - прикрикнул на парня Фортис. - Если ты упадёшь туда, расколешь свою дурную голову, и никто уже тебе не поможет.

Гай потёр ушибленную ногу носком другой и промолчал.

Они шли уже несколько дней, то вверх, то вниз, то вверх, то вниз. Некоторые склоны гор были покрыты лесом, а некоторые - голые, как яйцо. Дорога давалась парням нелегко. Корни деревьев как будто специально высовывались из земли, норовя ухватиться за ступни, камни выскальзывали из-под ног, обувь порвалась, и мелкая острая щебёнка беспрепятственно впивалась в незащищённые пальцы.

Вдобавок, всё время хотелось есть. Последний нормальный ужин в городке Финис казался Корвусу событием из другой реальности. Вообще вся его жизнь как бы раскололась на две половинки: до гор Монтес и в горах.

Фортис всё время подгонял мальчиков, как непослушных волов. Гней шагал молча, угрюмо, почти не глядя по сторонам. Гай всё время на что-то жаловался: то на голод, то на усталость, то на боль. Корвус по большей части вертел головой.

Всё-таки здесь было очень красиво. Даже трудности перехода не мешали Корвусу признать это. Под ногами - скалы цвета меди, над головой - ярко-синее, нестерпимо безоблачное небо. Вековые деревья уютно шуршат тяжёлой листвой, цепляясь могучими корнями за камни. Мелкие ручьи и горные речки наперегонки мчатся вниз и с грохотом разбиваются о поросшие мхом валуны.

Больше всего Корвусу нравилось наблюдать за козами. Их здесь было бесконечное множество! Гибкие, грациозные, совсем непохожие на мохнатых парнокопытных, ленивыми стадами пасущихся на полях княжества Грейс. Одна коза распласталась, как кошка, вниз головой на склоне горы, чтобы удобнее было обрывать листву с хилого деревца, прижавшегося к камню. Другая легко скакала с булыжника на булыжник, будто была не козой, а кузнечиком.

- Забавно! - выдохнул Гай, посмотрев в ту же сторону, что и Корвус.

- Скоро будет ещё забавнее, - пообещал парням Фортис.

На ночь они развели костёр под огромным деревом, названия которого Корвус не знал, и заснули вокруг него. Фортис разбудил их перед самым рассветом, когда с неба ещё не сошли последние звёзды. Недовольно зевая и потягиваясь, мальчишки побрели дальше.

На рассвете они поднялись на вершину скалы. Солнце только-только поднималось над горизонтом, разбрасывая золотистые лучи по небу. На лысой каменной макушке стояла неизвестно кем и когда поставленная железная смотровая вышка.

- Хотите посмотреть, куда мы идём? - предложил Фортис. - Тогда лезьте сюда.

Мальчишки, радостно пыхтя и толкаясь, стали карабкаться вверх по железной лестнице. Проскользнув под локтем Гнея, Корвус первый вылез на крышу и замер у бортика в немом восхищении.

Отсюда открывался вид на весь необозримый кряж Монтес. Первые лучи восходящего солнца играли на каменистых склонах, пронизывали туман, клубившийся в тёмных лощинах между скалами, отражались в чистых водах ручьёв. Впереди блестело горное озеро, прозрачное и такое далёкое, что казалось хрустальной слезинкой великана.

- Озеро Лаохом, из которого берёт начало Флюмен, - произнёс тихо подошедший Фортис. - Священное озеро богини Некс. Его ещё называют озером душ, озером мёртвых. Говорят, что из его вод выполз на землю первый огненный змей.

- Как огненный змей мог появиться из воды? - скептически протянул Гай. - А где наша школа?

- Там, - Беспалый указал рукой вниз, в одну из лощин, спрятавшихся между скал. Лощина от края до края заросла лесом, таким густым, что сквозь него не пробивалось солнце. Местечко показалось Корвусу довольно мрачным для школы. Впрочем, чего ещё можно было ожидать от Беспалых?

- Этот лес называется Сильвой, - объяснил Фортис. - Самый древний лес в горах Монтес. Там растут ещё перводрева. И там находится храм Некс, где ещё с незапамятных времён юношей посвящали в Охотники.

Глядя на циничную физиономию Фортиса, Корвус никогда бы не заподозрил в нём уважение к истории.

- Ладно, идёмте вниз, - скомандовал Охотник. - У нас впереди ещё долгий путь.

Спускаться вниз было легче, чем подниматься. Раздражали только кусты по краям тропинки, упрямо цеплявшиеся за одежду, и утреннее солнце, припекавшее макушку. Гай даже замурлыкал песенку. Где-то вдалеке шумела вода.

- Нам нужно перейти на тот берег Флюмена, - пояснил Фортис. - И тогда до цели будет рукой подать.

Они спускались всё ниже и ниже. Деревьев здесь стало больше. У некоторых были очень странные стволы, белые, как слоновая кость.

- Слышите? - внезапно напрягся Гай. - Как будто лошадиное ржание...

Корвус тоже услышал какой-то звук. Он действительно был похож на ржание. Оно доносилось из-за деревьев, тихое и нежное, если только можно представить себе нежную лошадь. Корвус, недолго думая, раздвинул ветки.

- Единороги! - выдохнул Гай.

Прекрасные серебристо-белые лошади паслись на поляне, со всех сторон окружённой деревьями. Их шерсть переливалась в лучах солнца, длинный и острый, как копьё, рог, сверкал так, что больно было смотреть. Единороги старались держаться в тени деревьев, двигаясь легко и плавно, словно по воздуху. Иногда одна или другая лошадь поднимала голову и тихонько ржала, будто переговариваясь с собратьями.

- Не приближайтесь, иначе они разбегутся, - предупредил мальчишек Фортис. - Единороги - лошади смерти. Только тем, кто побывал в ином мире, позволено касаться их.

- Красиво... - прошептал Гней. Это было первое слово, которое Корвус услышал от него за весь день.

Ближайший единорог резко поднял голову и вздёрнул уши. Он внимательно посмотрел на мальчиков большими серебряными глазами, и у Корвуса внезапно перехватило дыхание. Пальцы свело от нестерпимого желания погладить прекрасного зверя.

"Только тем, кто побывал в ином мире, позволено касаться их".

- Идёмте, - скомандовал Фортис. - Лучше пересечь Флюмен до наступления темноты.

Вскоре Корвус понял, почему он так сказал. Дорога, по которой они шли, сделала резкий вираж, и парни увидели перед собой реку. Точнее, услышали. Что-то грохотало впереди, перекатывало камни и с плеском билось о скалы.

- Это что, Флюмен?! - вылупился Гай. Корвус понимал его удивление. Он и сам привык к тому, что Флюмен - широкая и спокойная река с пологими берегами, а вовсе не адский поток, ревущий среди скал.

- Ближе к истоку он становится уже и свирепее, - заметил Фортис. - Осторожнее, смотрите под ноги.

Путники подошли к самому краю обрыва. Там, внизу, зажатый между каменными стенами, бесновался Флюмен. Через пропасть был перекинут узкий мост из дерева и железа. Перила отсутствовали.

Теперь Корвус понял, почему Фортис сказал, что нужно переправиться до наступления ночи. В темноте они бы не видели куда ступать и обязательно бы бултыхнулись в реку. Оценив высоту полёта, Корвус поёжился.

Гуськом они пересекли опасное место. Гай трясся с головы до ног и цеплялся за куртку идущего впереди Корвуса. Корвусу самому было страшно, хватка Гая мешала ему двигаться. Он хотел сбросить руку мальчика, но передумал. Опасно затевать возню на таком узком участке пространства.

- Живее, живее! - подгонял Беспалый. - Что вы ползёте, как дохлые мухи? Если поторопитесь, уже сегодня будете ночевать под крышей.

Наконец, Флюмен остался позади. Парни снова спускались вниз узкими горными тропами. Деревьев вокруг становилось всё больше. Солнце медленно клонилось к горизонту, и их стволы разбрасывали вокруг длинные тени.

- Мы уже пересекли границу княжества Грейс? - поинтересовался Гай.

- Да, естественно, - кивнул Фортис. - Мы ведь перешли Флюмен. Сейчас мы где-то между княжеством де Монтиум и княжеством д'Агни. Здесь, в горах Монтес, границы между княжествами вообще очень размыты.

Тени удлинялись. Внезапно Корвус услышал какой-то звук, совсем лёгкий, словно дуновение ветерка. Что это... музыка? Тихая нежная мелодия лилась откуда-то из-за кустов и деревьев. Она казалась одновременно весёлой и грустной, так что на глаза наворачивались слёзы, а ноги сами собой отбивали такт.

- Слышите? - прошептал Гай.

Ответ не требовался, мелодию слышали все. Она становилась всё громче и громче, окружая мальчиков и их наставника. Корвусу даже показалось, что он начинает различать голоса, чистые и звонкие, как звук серебряного колокольчика. Так странно было слушать их среди деревьев и гор.

- Что это? - выдохнул Гай.

А потом они увидели. Сотни маленьких светящихся точек вылетели из кустов на дорогу. Мерцающее белое сияние в сумерках делало их похожими на крошечных призраков. Точки носились вокруг ребят и пели, а некоторые из них смеялись, и их серебристый смех мурашками расходился по коже.

- Что они делают? - испуганно спросил Гай, когда одна из точек внезапно пронеслась мимо его лица, чуть не заехав по носу.

Другая точка подлетела ближе к Корвусу, и мальчик увидел, что это вовсе никакая не точка, а маленький человечек. Он был одет в такую же одежду, какую носили крестьяне в Либре, только белого цвета. А за спиной трепыхались полупрозрачные крылья.

- Они... танцуют! - неожиданно догадался он.

- Танцуют? - недоверчиво переспросил Гай.

И действительно, если присмотреться, человечки двигались с определённым ритмом. Их хаотичное метание из стороны в стороны имело некую последовательность. Пусть и с натяжкой, но это можно было назвать танцем.

- Какие милые! - умилился Гай. Он протянул руку, пытаясь поймать одного из танцоров, но светящаяся точка со звонким смехом метнулась в сторону, и кулак Гая сомкнулся вокруг воздуха. А человечек остановился рядом с парнем и снова затянул свою песню.

- Не стоит этого делать, - заметил Фортис, когда Гай опять протянул руку. - Они заведут тебя в лесную чащу или сбросят в пропасть.

- А кто они? - спросил Корвус.

- Люди называют их ночными плясунами. А здесь, в горах, они зовутся гномами.

- Я думал, гномы толстые и бородатые, - пробурчал Гай.

- Присмотрись получше, у некоторых есть бороды.

Один гном уселся прямо на плечо Корвусу. Точнее, это была гномиха. Она так и поехала дальше у него на плече, напевая в ухо мальчику печальную песню. Гай, увидев это, засмеялся:

- Ха, смотри-ка, у тебя уже появилась подружка.

- Не завидуй, на тебя тоже один поглядывает. Вон тот, толстый и с бородой.

- Да пошёл ты, - Гай ткнул Корвуса локтем в бок.

С наступлением темноты путники спустились в лощину. Деревья здесь были такими толстыми и раскидистыми, что затмевали небо. Почти на каждой ветке раскачивалась светящаяся точка, из каждых кустов лилась песня. Ночной лес был полон звуков.

- Так это и есть лес Сильва? - прошептал Гай на ухо Корвусу. - Мама пела мне о нём. А ещё она говорила, если я не буду спать по ночам, то придёт волк из леса Сильвы и проглотит меня.

- Ужас, ужас, - пробормотал Корвус. Все его чувства были обострены до предела. За каждым древесным стволом мог притаиться оборотень или Беспалый, в каждой норе мог скрываться тролль. Корвусу было страшно, и в то же время он жаждал увидеть какое-нибудь чудо.

Над головой загрохотало. Кажется, собирался дождь. Гай и Гней натянули на головы капюшоны. Корвусу, у которого капюшона не было, оставалось только мечтать, чтобы они добрались до места как можно скорее.

Первые крупные капли дождя упали на землю. Тёмное небо над головой расколола молния. И в её вспышке Корвус увидел впереди, между деревьев, чёрную чугунную ограду, а за ней - две башни, вонзающиеся острыми шпилями в грозовые тучи.

- Мы на месте, - заявил Фортис.

Так вот она, школа Беспалых? Здание выглядело довольно мрачно. Точнее, здесь было не одно здание, а целых три. Фортис толкнул решётку, которая была почему-то не заперта, и пропустил парней во двор. Корвус увидел две высокие башни друг напротив друга, а посередине - приземистое строение. Дверь в это строение была сделана в виде звериной пасти с длинными острыми клыками.

- В этой башне вы будете жить и учиться, - Охотник кивнул налево. - А вот в эту башню и в дом посередине новичкам заходить запрещено.

Что там? Тайные сокровища Беспалых? Или там Охотники собираются на пир из человечьей плоти? Корвус почувствовал, как зашевелилось любопытство. Впрочем, за сегодняшний день мальчик увидел уже достаточно чудес. Самое время отдохнуть.

Фортис отвёл ребят на самый верх левой башни. Узкая винтовая лестница окончилась круглой площадкой, куда выходили три двери. Охотник открыл крайнюю и пропустил парней внутрь.

Комната оказалась спальней. Вдоль стен выстроились в ряд кровати, точно такие же, как и те, на которых спали подмастерья сапожника Вира в Либре. На кроватях уже сидели какие-то ребята и с любопытством разглядывали вновь прибывших. Среди них выделялся один мальчик, очень крупный, но не толстый, а просто высокий и мускулистый. Корвус сразу обратил на него внимание.

- Ну вот, парни, заходите. Это ваша спальня, - объяснил Фортис. - Знакомьтесь с соседями и отдыхайте, пока у вас есть такая возможность.

С этим напутствием Беспалый удалился, закрыв за собой дверь.

- Проходите, - повторил его слова крупный парень и величественно махнул рукой, как будто какой-то принц. - Вам остались кровати у двери.

Сам он, как заметил Корвус, занял лучшую кровать, у окна. Вокруг неё было больше свободного места, и никто не натыкался на неё, заходя в комнату. Сразу видно, что парень умеет подсуетиться.

Он сразу не понравился Корвусу. Смуглый, черноволосый и темноглазый, с крепкими кулаками. С такими парнями всегда возникают проблемы. Хлипкий Корвус старался избегать их общества.

- Вы тоже ученики? - уточнил он.

- Именно. Новички, как и вы, - ответил темноглазый. Остальные ребята казались такими же неуверенными, как и троица вновь прибывших, но он вёл себя так, как будто всё здесь про всех знал. - Как вас зовут?

- Гай Гралль, - тут же отозвался Гай. Похоже, он беспрекословно признал в темноглазом лидера. - А это Гней Гроу и Корвус.

- Корвус, а дальше? - нахмурился темноглазый.

- Просто Корвус! - с вызовом бросил мальчик. Он терпеть не мог связываться с такими типами, но и молча подчиняться тоже не собирался. В конце концов, он пришёл сюда, чтобы стать свободным.

Темноглазый презрительно фыркнул. Наверняка подумал что-то вроде: "Нищий оборвыш!"

- А как зовут вас? - спросил Корвус. Темноглазый приосанился.

- Я Брен де Монтиум, младший сын самого Каприко де Монтиума, - процедил он. - Так что будь повежливее с княжеским сыном.

- Подумаешь! - фыркнул другой мальчик с соседней кровати. - Как будто ты один здесь княжеский сын. Я Тиберий де Виртутис, мой род ничуть не хуже твоего.

- А я Марк Дейнер, - представился ещё один мальчик.

- Я Нумерий Арчер.

- Здесь что, все князья? - вздёрнул брови Корвус, внимательно обводя глазами мальчишек. Всего их было девять. У некоторых на рубашках действительно красовались гербовые знаки. У Брена - чёрная козлиная голова, у Тиберия - дева в белом, у Марка - знаменитые братья-близнецы, у Нумерия - лучник, натягивающий тугую тетиву.

- Почти все, - ухмыльнулся парень, сидевший на подоконнике. У него были длинные светлые волосы, вьющиеся крупными кольцами. Почти как у девушки. - Меня зовут Флор Гриф, я сын сьерда Грифа из долины Агер. Не самая известная фамилия, но моя семья в родстве с князьями д'Агри.

- А я Агнус д'Агни, - смущённо пискнул тоненький мальчик. - Мой дядя - князь Ариес.

Спальня взорвалась хохотом.

- Ах да, овечий князь! - фыркнул Брен, утирая слёзы. - Как же мы забыли такую знатную родословную?

Мальчик мучительно побагровел. Его кудрявые белокурые волосы, в самом деле, делали его похожим на ягнёнка. Корвус вспомнил, что в кабаках Либры говорили про род князей д'Агни. Якобы они получили титул от короля, разбогатев на овцеводстве. Низшие князья из двенадцати, если не считать фамилию Грейс, потомков королевских судей.

- Помолчал бы! - бросил Корвус. Этот Брен бесил его всё сильнее и сильнее. - У д'Агни хотя бы овцы есть, а де Монтиумы сидят в своих горах и жрут камни.

Теперь уже побагровел Брен. Он вскочил с места, быстрый, как горный козёл у него на гербе, и за долю секунды оказался рядом с Корвусом. Корвус едва успел отклониться, когда кулак Брена со свистом прорезал воздух в том месте, где только что находилась его голова.

- За языком последи! - прошипел де Монтиум. Во второй раз Корвус уклониться уже не успел: Брен толкнул его в грудь, и он шмякнулся об стену, так что в голове зазвенело.

- Что ты так злишься? Разве я сказал неправду? - Корвус раздвинул губы в улыбке, пытаясь не обращать внимания на боль в затылке. - Вы, де Монтиумы, сами называете себя горными князьями. У вас даже козёл на гербе. Кстати, у козлов рога длиннее, чем у баранов.

- Заткнись уже! - вспыхнул Брен, изо всех сил сдавливая шею Корвуса. Парень попытался сдвинуть его руку, но не преуспел. Хватка у темноглазого была железной.

"Я тебя уничтожу", - подумал Корвус, задыхаясь. - "Ты сильнее только благодаря накачанным мускулам, а в остальном ты - ничто. Когда-нибудь я тебя сделаю".

- Хватит, Брен, - внезапно сказал мальчик, имени которого Корвус ещё не слышал. - Цитус же говорил, что за драки строго наказывают. Хочешь, чтобы тебя выпороли ещё до начала учёбы?

Де Монтиум глубоко вздохнул и выдохнул, выпуская пар, а потом опустил руки.

- И ты... Корвус, правильно? - продолжил мальчик. - С твоей весовой категорией я бы не стал нарываться на драку.

Потирая ноющую шею, Корвус посмотрел на мальчика. Этот парень был ещё крупнее Брена, с мощными ногами и широкими ладонями. Больше всего он походил на нахохлившегося медведя.

- Ты тоже какой-нибудь князь? - насмешливо спросил Корвус.

- Я Урсус Броккен, - спокойно ответил мальчик. - Мой отец не князь и не сьерд, а просто рыцарь. Но зато он главный королевский Гончий.

"Чего?" - подумал Корвус. Он вопросительно посмотрел на Гая.

- Не знаешь, кто такие Гончие? - хмыкнул Урсус. - Они ловят в горах нелюдей для королевских рудников и для всего остального. Поэтому, чтобы я научился сражаться, меня отдали Беспалым.

Теперь неназванными остались всего двое мальчишек.

- Спурий Толл, - представился один.

- Тит Льюс, сын сьерда Льюса.

Теперь все. Ровно двенадцать мальчишек. Прям как двенадцать князей.

Корвус, Гней и Гай выбрали кровати и свалили вещевые мешки в общий шкаф у стены. Гней сразу принялся точить свой кинжал, Гай подошёл к остальным парням, а Корвус растянулся поверх одеяла. Мышцы блаженно ныли после долгой ходьбы.

- Эй, - на краешек кровати робко примостился Агнус. - Спасибо.

- Не благодари, - бросил Корвус. - Я делаю то, что мне хочется.

- Всё равно, не стоило за меня вступаться, - Агнус слегка покраснел. - Теперь у тебя будут неприятности. Брен самый сильный здесь. Все княжеские дети сильные, ну... кроме меня. Их специально готовили перед тем, как отдать Беспалым. Меня тоже пытались готовить, но у нас нет таких учителей. Я ведь первый из д'Агни учусь на Охотника. Дядя Ариес не решился отправить сюда своего сына, поэтому послали меня.

Ненавязчивая болтовня Агнуса оказывала на Корвуса умиротворяющее воздействие. Глаза слипались.

- А те, которые не князья? Какие они из себя? - поинтересовался Корвус. Лучше заранее всё разузнать о людях, с которыми придётся жить в одной комнате.

- Урсус очень сильный, почти как Брен. Флор тоже может за себя постоять, но он добрый. Он почти не смеётся надо мной и любит петь. Говорит, что всегда мечтал стать артистом, а не Охотником, но для сына сьерда это позорно. Тит и Спурий стараются особенно не высовываться, как и я.

Итак, есть четверо козлов, которые считают себя круче остальных, потому что они княжеские дети. С ещё двумя, Урсусом и Флором, как решил Корвус, проблем не возникнет. Остальные трое - послушное стадо. Плюс ещё вновь прибывшие, Корвус, Гай и Гней. Гней, скорее всего, будет сам по себе, как Урсус, а вот Гай, по подозрению Корвуса, очень может примкнуть к стаду.

Его размышления прервал скрип дверных петель. Повернув голову, Корвус увидел на пороге дряхлую старуху. Чем-то она напомнила ему незабвенных тёток Бону и Пульхру. Она была ещё уродливее, чем Пульхра, и казалась даже злее Боны.

- Новенькие... - протянула старуха. Годы согнули её почти вдвое, морщинистая кожа лица обвисла, сивые космы стояли на голове колтуном. У неё был очень странный цвет глаз - ярко-жёлтый, будто у демона. - На ужин вы опоздали, но если хотите есть, идите за мной.

Гай, Гней и Корвус мгновенно подскочили. Старуха ухмыльнулась.

- Меня зовут Морс, - прошамкала она, когда они спускались по винтовой лестнице. Зубы у старухи давно выпали. - Запомните меня хорошенько, ребятки, и никогда не перечьте. Иначе я вас съем.

Гай испуганно вздохнул. Кажется, внешность старухи произвела на него впечатление, и он даже не обратил внимания на отсутствие зубов.

В подвале находилась кухня. Огонь уютно урчал в очаге, в котле варилось что-то аппетитное. Старуха по имени Морс усадила парней за длинный деревянный стол, выдала им по куску хлеба и стала накладывать в миски тушёное мясо с рисом. У Корвуса чуть слюнки не потекли.

- Ешьте, - бросила Морс, толкнув каждому его миску. Мальчики не заставили себя упрашивать и с громким чавканьем набросились на еду.

- Спасибо, - вежливо протянул Гай. Морс села на свободное место и подпёрла кулаком щёку.

- Не за что. Потом сами за собой вымоете посуду. Учтите, ребятки, здесь князей нет. Может, дома родители вас и баловали, но теперь придётся потрудиться.

Корвус к этому известию отнёсся спокойно. Он привык заниматься уборкой, когда жил у тёток, да и у Вира не бездельничал. Зато у Гая сразу вытянулось лицо. Гней тоже казался недовольным, но постарался это скрыть.

- Я думал, из нас будут делать воинов, а не лакеев, - тихо процедил он, когда старуха отвернулась.

- Хороший воин должен уметь себя обслужить, - отрезала Морс, резко оборачиваясь. Да уж, на слух она не жаловалась. - Хотя далеко не каждый из вас станет здесь воином.

- Как так? - не понял Гай.

- Вас ждёт суровый отбор. А вы как хотели? Это естественно, только лучшие из лучших пройдут весь путь до конца. Хорошо, что вас так много, есть из кого выбирать. В прошлые годы бывало, что и пяти человек не набиралось. Люди стали меньше почитать Охотников, не хотят отдавать нам детей. Эх, а ведь раньше в этих башнях было не протолкнуться...

Старуха погрузилась в мечтания, и остаток ужина прошёл в тишине. Парни вымыли за собой посуду и по винтовой лестнице вернулись в спальню под самой крышей башни. Большинство мальчишек уже разбрелись по кроватям, только Флор сидел на подоконнике, насвистывая грустную песенку, и Тит играл в карты с Нумерием Арчером.

Корвус забрался в выбранную постель и с головой укутался одеялом. С одной стороны его соседом оказался Гай, а с другой - Агнус. Корвус заметил, что глаза кудрявого ягнёнка всё ещё открыты.

- Ты не спишь? - шёпотом спросил он.

- Нет, - Агнус мгновенно повернулся к нему. - Хочешь поболтать?

- Расскажи мне ещё что-нибудь про это место, - попросил Корвус.

- Что тебе рассказать? Я и сам немногое знаю, я приехал только позавчера. Кроме нас, в башне живут ещё старшие ученики, они здесь уже третий год. Они крутые! Кучу всего знают, а на нас смотрят, как на блох. Наверно, они тебе не понравятся.

Корвус хмыкнул. Как на блох?! Да уж!

- А в другой башне живут самые старшие ученики. Те, кто уже прошёл посвящение, - продолжил Агнус. - Они ещё круче, и на нас вообще не смотрят. Впрочем, мы их тоже нечасто видим. Они почти всё время на охоте.

- А что у нас будет за отбор? Ты про это что-нибудь знаешь? - поинтересовался Корвус. Агнус покачал головой.

- Нет, но старшаки тоже проходили отбор. Их гораздо меньше, чем нас. В нашей башне восемь, а в другой всего четверо.

Корвус разочарованно прищёлкнул языком. Эх, ну что за растяпы? Если бы он проторчал здесь несколько дней, он бы обязательно всё выяснил.

- Ладно, давай спать, - сказал он Агнусу и повернулся на другой бок. Завтра, он во всём разберётся завтра.

***

На следующее утро Морс разбудила парней ни свет ни заря.

- Поднимайтесь! - прогремел её мерзкий, скрипучий голос над головой Корвуса.

- Какого хрена ты будишь нас в такую рань, бабка?! - возмутился Брен. Морс проковыляла к его кровати и рывком сдёрнула одеяло.

- Повежливее, юноша, - прошипела она. - Если, конечно, не хотите всю следующую неделю драить нужники. Подъём, лентяи! Сегодня первый день занятий!

Недовольно зевая, Корвус спустил босые ноги на холодный пол. На соседней кровати завозился Гай, с трудом отказываясь от тёплого одеяла. Агнус мгновенно вскочил, едва только услышал голос Морс, и уставился на старуху глазами, полными благоговейного ужаса.

- Ладно, ладно, - презрительно бросил Брен, поднимаясь. Кажется, несмотря на весь гонор, драить нужники ему всё-таки не хотелось.

Морс прошла вдоль ряда кроватей и бросила на каждую какие-то чёрные тряпки. Тряпки оказались свободными штанами и лёгкой рубашкой.

- Одевайтесь! - приказала старуха. - С сегодняшнего дня вы будите ходить по школе только в этой одежде.

- Да ладно?! - протянул Тиберий де Виртутис, сморщив нос. Он брезгливо повертел в руках штаны. - Вы смеётесь? Мы будем похожи на убогих!

- Делай, что тебе велят! И не вздумайте навешивать на себя ваши гербы, эмблемы и значки. У нас князей нет. И пока вы здесь учитесь, вы все должны быть друг другу братьями.

Тиберий красноречиво вздёрнул брови. Весь его вид, казалось, говорил: "Шутите? Я буду братом вот с этим вот...?"

Одевшись, ребята спустились по винтовой лестнице в кухню. На завтрак выдали копчёное мясо и овощную смесь. От волнения мальчишки с трудом двигали челюстями, Агнус рядом с Корвусом вообще ничего не ел. За одним из деревянных столов сидели восемь незнакомых парней и жевали, смеясь и переругиваясь. Их смех казался фальшивой нотой в напряжённой атмосфере зала. Это и есть старшие ученики?

"Неплохо выглядят", - подумал Корвус. Парни казались высокими, мускулистыми и очень сильными для своих лет. Неужели он станет таким же? Хорошо бы.

- Ешьте быстрее! - прикрикнула Морс. - Не забудьте вымыть за собой посуду. И выходите во двор.

Во дворе она выстроила всех двенадцать широким полукругом. Корвус опять оказался между Гаем и Агнусом. Фортис тоже был здесь. Одетый во всё черное, как и его ученики, он стоял между двух рослых мужчин, тоже в чёрном. Наверно, это были наставники. Корвус обратил внимания, что у каждого на поясе висит плеть.

Это ему не понравилось.

Внезапный толчок локтем от Агнуса отвлёк парня от созерцания Фортиса. Повернув голову, Корвус увидел, что из дверей второй башни выходит старик.

Он казался древним, как камень, из которого выстроили башенные стены. Того и гляди рассыплется в пыль. Длинная седая борода свисала ниже пояса, белые волосы сливались с белым одеянием. Худой, как зубочистка, старик опирался на узловатый посох. Годы согнули его похлеще, чем Морс.

- Меня зовут Морбус, - сказал старик. Он говорил очень тихо, но слышно было каждое слово, потому что стоило ему открыть рот, как все двенадцать непослушных мальчишек тут же вытянулись в струнку и застыли, боясь вздохнуть. В поблёкших глазах старика таилось нечто магнетическое.

- Все здесь? - продолжил Морбус. - Итак, вас ровно двенадцать, славное число. В этом году набор окончен. Уже сегодня вы приступите к первым занятиям. Готовы?

Парни нестройно кивнули. Внезапно Корвус поймал себя на том, что неотрывно пялится на глаза старика. Возможно, такое внимание могло бы показаться Беспалому дерзким, но мальчик не мог остановиться. Дело в том, что глаза Морбуса были матово-белыми. Жуткое зрелище.

- Вы должны отдавать себе отчёт, на что вы идёте, - вещал старик. - Это место не просто школа, это святилище богини Некс. Здесь вы пройдёте посвящение и станете воинами. Забудьте ваши имена, забудьте ваши семьи, забудьте, кем вы были в прошлой жизни. Отныне все вы братья и дети Некс.

Корвус оглянулся на Брена. Магнетический голос старика стёр презрительную улыбку даже с его надутой физиономии. Агнус вообще весь покрылся мурашками.

- Истинный воин состоит из трёх элементов: физическая сила, острый ум и способности к магии. В нашем святилище вас научат всему. Позади меня стоят ваши будущие наставники: Фортис, Цитус и Альтус. Фортис отвечает за физическую подготовку, Цитус - за умственную, и Альтус - за магическую.

Корвус перевёл взгляд на наставников в чёрном, тремя неподвижными статуями стоявших за спиной старика. Фортиса он уже знал, остальные двое выглядели почти одинаково. Оба гибкие и высокие, они казались очень опасными. Корвус не смог бы определить, кто отвечает за ум, а кто - за магию.

- В незапамятные времена, ещё при королях-змеях, каждый уважающий себя мужчина должен был пройти посвящение в храме богини Некс, - продолжал свою речь старик. - Теперь люди разучились быть сильными. Нас мало, нас называют Беспалыми и боятся, как чумы. Но мы не просто убийцы, мы Охотники. Помните это и помните, что мы избранные.

Корвус снова оглянулся на своих товарищей. Никто из них не казался ему избранным, в особенности Гай и Агнус. Ну какой из Агнуса Охотник, когда у него самого поджилки трясутся, как у загнанного оленя?

- Конечно, не каждый из вас сможет стать воином, - старик будто услышал мысль Корвуса. - Некс нужны только лучшие из лучших. Поэтому все вы пройдёте жёсткий отбор. У вас есть ровно год, чтобы доказать, что вы сильны, умны и владеете магией.

Корвус занервничал. Год? Ну ладно, ума ему, пожалуй, хватит. Но сила? С детства Корвус знал, что он самый хилый и болезненный мальчик на свете. Пребывание в Либре немного улучшило ситуацию, но до того же Брена ему было явно далеко. И как быть с магией?

Гая, похоже, волновало другое.

- Все знают, что я дурак! - отчаянно прошептал он на ухо Корвусу. Агнус выглядел так, будто сейчас хлопнется в обморок. Даже Брен казался взволнованным.

- После того как отбор завершится, оставшиеся проведут в школе ещё пять лет. Через три года их будет ждать посвящение. Это самое тяжёлое испытание, какое только может вам выпасть в жизни. Если вы пройдёте его, вы станете Охотниками. Если провалитесь - погибнете.

Погибнут? Он серьёзно? Мальчишки с обеих сторон от Корвуса взволнованно зашептались. Самому Корвусу показалось, будто его сердце стиснула ледяная рука.

Только теперь он начал задумываться о том, в какое место его занесло.

Фенрис II

- Ничего себе! - выдохнул Фенрис.

Зрелище, открывшееся его глазам, и вправду было достойно восхищения. Город Солей, королевская столица, раскинулся на Железных Холмах. Маленькие домики с красной черепичной крышей весело взбегали по склонам, некоторые из них были вырублены прямо в камне. Отовсюду на Фенриса смотрели гербовые знаки князей де Солис - золотой лев, у которого вместо гривы расходились солнечные лучи.

Последние красно-жёлтые листья плавно опускались под копыта коней. Когда Фенрис вместе с королевским двором выехал из Либры, стояло ещё лето. Но с тех пор прошло уже месяца два, не меньше.

Королевская процессия двигалась медленно, надолго зависая в каждом княжестве, которое попадалось по дороге. Сначала они погостили в княжестве д'Акве, где правил дед Фенриса. Потом проехали через земли д'Агни, де Виртутисов и, наконец, через Железные Холмы, княжество королей де Солис.

- Эти холмы называются Железными, потому что здесь добывают руду, - пояснил начитанный Ламиан д'Агри, новый друг Фенриса. - Не только железо, но и бронзу, золото и даже, говорят, драгоценные камни.

Люди на улицах радовались, как дети, возвращению короля. Дома были украшены гирляндами цветов и пёстрыми фонариками. Процессия миновала внешний город, где жили в основном ремесленники и торговцы, и подъехала к гостеприимно распахнутым воротам. Дома здесь были в несколько раз больше и наряднее. Сразу видно, что живут богачи.

- Ну как, нравится? - спросил Фенриса принц Лео, ехавший рядом.

- Да, ваше высочество, - Фенрис наклонил голову. Лео улыбнулся ему.

Они все были очень дружелюбны. И принц, и принцесса, и королевская свита. Конечно, некоторые князья из древних родов, вроде де Монтиумов и де Виртутисов, задирали носы, но их мнение не играло решающей роли. Сам король благоволил Фенрису, так что злопыхателям ничего не оставалось, кроме как прикусить языки.

Ещё одной причиной популярности Фенриса стало то, что его мама, Лекс д'Акве, слыла первой придворной красавицей. Неудачное замужество, развод, наличие почти взрослого сына - всё это, казалось, придавало ей ещё больше шарма. Поклонники бегали за Лекс д'Акве целыми стадами, заваливали её цветами и песнями собственного сочинения. Дамы ей откровенно завидовали.

Фенрис гордился тем, что его мама такая красавица. Здесь, в свите принца Лео, ему нравилось куда больше, чем дома, в простеньком замке рядом с шумной и суетливой Либрой. Всё здесь казалось таким ярким, блестящим, возвышенным.

Процессия с триумфом прокатила по внутреннему городу, огороженному высокими стенами из красного кирпича, и подъехала к королевскому замку. Здесь были ещё одни стены, на шпилях надвратных башен колыхались знамёна де Солис - львы с солнечными гривами. Тяжёлые бронзовые ворота распахнулись, и Фенрис - наконец-то! - увидел дворец.

Дворец состоял из трёх отдельных зданий, соединённых друг с другом. Самое большое, посередине, предназначалось собственно королю. Здесь его величество творил суд, устраивал пиры и заседал в совете. Во дворце поменьше, слева, жила королева, а вместе с ней и принцесса Леа. Третий дворец - для наследника, принца Лео. Там же должны были жить и Фенрис с Ламианом.

Его новая спальня Фенрису понравилась. Небольшая, опрятная, стены выкрашены в цвет слоновой кости. Здесь было всё, что нужно благородному человеку: удобная кровать под балдахином, просторная гардеробная, ванная, письменный стол. На одной из стен висели образа богов. Фенрис подошёл ближе, разглядывая их.

На кладбище в Либре тоже было святилище Триады. Но там лица богов представляли собой всего лишь грубые деревянные маски со схематичными чертами. Фенрис не отличил бы Ай от Сино, а Сино от Матери-Земли.

Здесь всё было по-другому. Боги были изображены в полный рост, а их лица выписаны с такой тщательностью, что казались лицами живых людей. Мать-Земля и два её мужа.

Мать-Земля - полная женщина с румяными щеками, восседающая на каменном троне. Богиня-роженница, покровительница всех живых существ и самой жизни в целом.

Ай - прекрасный юноша, правивший лодкой при помощи длинного шеста. Его лицо казалось холодным, как вечный лёд, и таким же жестоким, кудрявые золотые волосы отражали солнце, а чёрные глаза были подобны бездне. За спиной юноши колыхались два огромных крыла. Ай - страшный бог, бог тьмы, огня и любви.

И, наконец, Сино - рыцарь без лица, весь покрытый белоснежной бронёй. Он стоял, широко расставив ноги и опираясь на длинный меч. Бог смерти.

- Можно войти? - стук в дверь и голос Ламиана оторвали Фенриса от созерцания.

- Да, конечно, проходи, - Фенрис открыл дверь.

- У тебя тут славно, - оценил Ламиан, оглядываясь. - Только шторы зелёные. У меня в комнате они красные.

- Не завидуй.

- Я не завидую, дурак.

Фенрис придвинул Ламиану кресло, сам плюхнулся на кровать.

- Писем из дома не получал? - спросил Ламиан. Фенрис покачал головой.

- Нет. А ты? - в свою очередь спросил он. Когда гостили у князя д'Акве, отец Ламиана Тавр д'Агри вместе со своим семейством уехал домой, в долину Агер.

- Нет. Да и зачем им мне писать? Все знают, что принц Лео - классный парень. Нам здесь лучше, чем дома, - Ламиан пожал плечами. - Кстати, скоро начнётся праздничный ужин в честь возвращения короля. Готов?

- Ой, нет! - Фенрис подскочил. Праздничный ужин, как он мог забыть?! Эх, деревня, деревня! - Не подскажешь, что надеть?

- Подскажу, - согласился Ламиан. - А что у тебя есть?

Парни вдвоём стали рыться в сундуках Фенриса, которых слуги ещё не успели разобрать. Фенрис почувствовал приближение паники. Он ведь ещё ни разу не был на королевских пирах! Он не знает, как себя вести!

- Расслабься, - посоветовал друг, заметив его напряжение. - Там ведь будет твоя мама. Если что, она подскажет.

- Как думаешь, что лучше надеть, сапоги или туфли?

- Надевай сапоги, - решил Ламиан. - Тебе в них будет жарко, но в туфлях ходят только хлюпики, которые ничего не умеют, кроме как танцевать.

Фенрис покрутился перед зеркалом. Вроде бы, неплохо. Ламиан с довольным видом поправил на нём воротник.

- Сойдёт, - вынес он вердикт. - Да уж, засиделся ты, друг, в своей Либре. Твой отец должен был раньше отправить тебя к королю, тем более, что вы родственники.

- Замолчи уже, дурак. Наша Либра ничуть не хуже долины Агер.

- Ну да, конечно! - Ламиан засмеялся. Так, шутя и переругиваясь, парни спустились в тронный зал.

Здесь уже собрались все сливки Ландского королевства. Правда, из двенадцати князей присутствовали только шестеро: остальные разъехались по своим землям. Фенрис был рад, что мерзкий Каприко де Монтиум, который больше всего раздражал его среди князей, убрался в свои горы. Но зато при дворе остался его старший сын и наследник, Квинт де Монтиум, самая малоприятная личность номер два.

Фенрис и Ламиан пробились сквозь толпу к принцу Лео и встали рядом. Фенрис отыскал глазами маму. Лекс д'Акве стояла под руку с королевой и о чём-то перешёптывалась с ней, как закадычная подруга. Заметив взгляд сына, она ободряюще улыбнулась. Рядом с ней обтирался какой-то поклонник.

Фенрис ткнул Ламиана локтем в бок.

- Знаешь его? - он кивком указал на поклонника. - Кажется, он сьерд из долины Агер. Раз так, ты должен знать.

Ламиан ненадолго задумался.

- Кажется, это сьерд Публий Гранд. Да, точно, он.

Сьерд Публий Гранд. Почему-то Фенрису не нравились его усы.

Колокольный звон возвестил время ужина. Придворные оживились. Вслед за королём собрание плавно перетекло в обеденную залу. Длинные столы под тяжёлой парчовой скатертью располагались буквой П. Три стола: для короля, для королевы с принцессой и для наследника.

- Кто это там сидит рядом с королём? - тихонько спросил Фенрис Ламиана.

Троица, с которой весело болтал Леон XIII, заинтересовала его. Двое мужчин с ног до головы в чёрном и женщина в ядовито-зелёном платье с очень глубоким декольте. Женщина казалась невероятно красивой. Тугие локоны каштановых волос ярусами поднимались на её голове, открывая шею, длинную и белую, как у лебедя.

Мужчины тоже смотрелись эффектно, должно быть, аристократы. Одинаковые чёрные одеяния делали их похожими на близнецов, только один был блондином, а второй - брюнетом. Их длинные волосы волнами ложились на плечи, лоб прочертил ровный пробор. Похоже, это была причёска последней моды.

- Не знаю, - растерялся Ламиан. - Хотя я их часто видел при дворе. Наверно, какие-нибудь крутые шишки.

- Они магистры Волчьего ордена, - негромко заметил принц Лео. Фенрис от неожиданности чуть не проглотил вилку.

- Простите, ваше высочество, - выдавил он.

- Ничего страшного. Их зовут сир Ликос Джой, сир Люпус Карр и леди Люпа Миу.

- Они все магистры? Даже женщина? - изумился Ламиан.

- Говорят, она колдунья, - принц скептически поджал губы.

Фенрис не очень хорошо представлял себе, что такое Волчий орден. По слухам, это была личная гвардия короля, специализирующаяся на тёмных, мистических делах. Гвардия, которой король безоговорочно доверял. Но Фенрис не стал расспрашивать. Не хотелось выставлять себя в глазах принца невежественным провинциалом.

Он снова посмотрел в сторону магистров. Ликос Джой слегка наклонил голову в ответ на реплику короля, колыхнув белокурыми волосами. Их цвет почему-то напомнил Фенрису его сестру, Рин. Красавица Люпа Миу звонко рассмеялась королевской шутке. На её губах алели розы.

Леон XIII поднялся с места, подавая руку королеве Изабо. Придворные как по команде вскочили на ноги, побросав вилки. Вслед за королём праздник плавно перетёк в другой зал.

Заиграла музыка, медленная и торжественная. В центре зала стали выстраиваться пары для танцев. Король, как полагается, танцевал с королевой, принц Лео пригласил придворную даму, и даже Ламиан подцепил девчонку. Фенрис стал искать маму.

Лекс д'Акве атаковали сразу два поклонника. Кавалеры никак не могли договориться, кто из них пригласит её на танец, поэтому мама стояла у стены и со скучающим видом наблюдала за их ссорой. Золотая диадема поблёскивала в её волосах, красных, как осенние листья.

- Веселишься? - спросила мама, когда Фенрис подошёл к ней. Её рука ласково зарылась в густую копну каштановых волос сына, унаследованных им от отца. Фенрис кивнул.

- Мне здесь нравится. Я рад, что уехал.

- Скоро ты станешь настоящим светским львом, - засмеялась мама.

Первый танец закончился, и музыка изменилась. Теперь она стала менее официальной и более нежной. Стали составляться новые пары.

- Это белый танец. Дамы приглашают кавалеров, - просветила Фенриса мама. Парень заметил, что принца Лео облепила толпа придворных дам.

Внезапно кто-то коснулся его плеча.

- Фенрис, - позвал тихий голос. Парень обернулся.

Это была принцесса Леа! В светло-зелёном платье, с забранными наверх белокурыми волосами. Она казалась такой красивой, что аж дух захватывало. Фенрис выдавил смущённую улыбку.

- Да, ваше высочество?

- Не составишь мне компанию? - в глазах принцессы заиграл лукавый огонёк.

Компанию? Она приглашает его на танец?! Фенрис почувствовал приближение паники. Но ведь он не умеет танцевать! Дома отец учил его всему: истории, юриспруденции, фехтованию - всему, кроме танцев! Князь Люций Грейс как-то упустил из виду эту сторону воспитания. Редкие уроки, которые получал Фенрис, были хаотичными и убогими.

Парень посмотрел на маму в поисках поддержки. Что делать?! Если он согласится, он обязательно отдавит принцессе ногу или уронит её! Это недопустимо!

К его удивлению, мама лишь улыбнулась и подмигнула.

- Неучтиво заставлять даму ждать, Фенрис. Иди же.

Смущённо сглотнув, Фенрис принял предложенную руку. Наверно, принцесса угадала причину его смущения, потому что сказала:

- Не волнуйся, у тебя всё получится.

Фенрис кивнул и улыбнулся, стараясь казаться спокойным и уверенным в себе. Выйдя на середину зала, они медленно закружили в танце, гораздо медленнее, чем остальные пары. Леа крепко держала парня за руку, направляя, а вторая его рука лежала у неё на талии. И какая же это была тонкая талия!

Первые несколько секунд Фенрис едва ли не пыхтел от напряжения, пытаясь вспомнить, куда ставить ногу, и стараясь не наступить невзначай на носок её изящной туфельки. Но потом он расслабился. Дыхание принцессы опьяняло его. В Либре Фенрис нечасто общался с девушками. Иногда в отцовском замке собирались на обед местные сьерды с дочерьми, да один раз он целовался на конюшне с симпатичной служаночкой.

Вспомнив тот случай, Фенрис мучительно побагровел. Принцесса засмеялась.

- Какой у меня застенчивый кавалер, - выдохнула она ему на ухо. По шее в том месте, где коснулось её дыхание, прошла дрожь.

Наконец, музыка стихла, и сладостная пытка завершилась. Фенрис отошёл со своей дамой к стене и смог наконец перевести дух. Король что-то шепнул на ухо дворецкому, и веселье в зале тут же смолкло. В воздухе витало предвкушение сюрприза.

- Что сейчас будет? - тихо спросил Фенрис.

- Сам увидишь, - так же тихо ответила Леа.

А потом неожиданно погас свет. Придворные заволновались. Фенрис чувствовал, как бухает сердце в груди от любопытства.

И тут двери в зал распахнулись. На пороге вспыхнуло ослепительное сияние, и послышалась мелодия, грустная, щемящая. Она то стихала, то начинала звучать с новой силой и с каждым мгновением казалась Фенрису всё печальнее. Четверо слуг внесли в зал высокую клетку, доверху наполненную крошечными белыми огоньками.

Придворные разразились аплодисментами. Фенрис и сам захлопал, потрясённый невиданным зрелищем.

- Что это? - спросил он у своей дамы.

- Ночные плясуны.

- Не понял. Что?

- Ночные плясуны. Сир Арг Броккен, наш главный Гончий, зовёт их гномами. Они живут в горах.

- Гномы? - Фенрис затаил дыхание. - А можно подойти поближе?

- Конечно, - принцесса пожала плечами и потянула его за руку к клетке.

Внутри светящихся точек действительно оказались крошечные человечки. Некоторые из них упрямо пытались выбраться сквозь узкие проёмы между прутьями, но большинство, видимо, уже смирившись, меланхолично летало вверх-вниз. Попеременно то один, то другой подхватывал грустный напев.

- Какие красивые, - прошептал Фенрис. Парень никогда раньше не видел гномов, и они представлялись ему уродливыми толстячками. Эти же существа были грациозны, как бабочки. Фенрис инстинктивно протянул руку, желая коснуться их невесомых крыльев.

- Не надо, они могут быть опасны, - Леа хлопнула его по руке.

- Опасны? Эти малыши? - удивился Фенрис.

- Да. Если встретишь их в горах, держись подальше. Они зачаровывают путников своим пением и заманивают их прямо к обрыву. Горные твари вообще злобны.

- Да, у нас в княжестве тоже как-то завелись такие твари, - вспомнил Фенрис. - Стража никак не могла их поймать. Пришлось даже прибегнуть к помощи Беспалого.

Фенрис невольно вздрогнул, вспомнив тот недавний случай. Лицо Беспалого Фортиса до сих пор иногда всплывало у него в памяти. Было в Охотнике нечто жуткое. Нечто такое, отчего Фенрис чувствовал себя рядом с ним беспомощным, как младенец. Он испытал огромное облегчение, когда отец, наконец, расплатился за работу и избавился от наёмника.

- У нас при дворе тоже есть Охотники, - заметила принцесса.

- Правда? - Фенрис расширил глаза. Неужели король держит при себе таких людей?

- Правда. Беспалые - отличные воины, без них сейчас не обойтись. Даже магистры Волчьего ордена, сир Ликос, сир Люпус и леди Люпа, - Беспалые.

Взгляд Фенриса инстинктивно метнулся в толпу придворных, отыскивая троицу - Ликоса Джоя, Люпуса Карра и Люпу Миу. Так они Беспалые?! Фенрис мысленно поставил этих изящных придворных рядом с потрёпанным Беспалым Фортисом в его скромной дорожной одежде. Никогда бы не подумал!

- Отец им очень доверяет, - продолжила принцесса. - Ты ведь знаешь, что первый орден Волка учредил ещё Леон IV де Солис для охоты на змеев? Впоследствии орден много раз перестраивался и переименовывался, но когда во главе стали сир Люпус и сир Ликос, за ним окончательно закрепилось название Волчий. Говорят, - принцесса понизила голос, - они умеют обращаться в волков.

Фенрис слушал, приоткрыв рот. Образованность девушки приводила его в восхищение.

Свечи в зале так и не зажгли, поэтому огромное пространство освещали только огоньки ночных плясунов. Их слабое мерцание делало лица придворных похожими на призраков. Музыка заиграла снова, на этот раз зажигательно-весёлая, и печальная песня гномов стихла.

Принцесса посмотрела на Фенриса, будто ожидая, что он пригласит её, но он не рискнул. Ему с трудом удался медленный танец, так как бы он справился с быстрым? Поэтому Фенрис остался стоять, как чурбан, и принцессу вскоре увёл танцевать черноусый князь Скорпион д'Аренэ.

Маму пригласил какой-то тощий кавалер, но она вежливо отказала ему. Заметив сына, она махнула ему рукой, подзывая к себе. Рядом стоял поклонник, который уже ошивался вокруг неё в начале вечера.

- Это сьерд Публий Гранд, мой друг, - небрежно представила поклонника мама. Фенрис сделал вид, что в первый раз слышит это имя. - Ну как, тебе понравилось танцевать с принцессой?

- Да, и в то же время нет, - честно ответил парень. - Я всё боялся, что наступлю ей на ногу. Но сама принцесса замечательная.

Мама задумчиво потёрла щёку.

- Знаешь, - сказала она. - Думаю, нужно нанять тебе учителя танцев.

***

- Удар! Ещё раз! Уклоняйся, чёрт тебя побери! А теперь наступай!

Матёрый рыцарь, королевский мастер по оружию, что есть сил надрывал глотку. Фенрис первый раз тренировался на настоящих мечах, а не на учебных, и поэтому весь взмок. Хоть мечи и были тупыми, но всё же они оставались опасными. К тому же сейчас Фенрис бился с принцем Лео, а принц был старше и опытнее его.

Ламиан, зараза такая, прохлаждался в тенёчке. Каждый неудачный выпад Фенриса он встречал издевательским свистом.

- Хватит! Перерыв! - наконец гаркнул мастер. Когда принц попытался ослушаться, он хватил его по руке палкой, так что тот от боли даже выронил меч.

Здесь, на тренировочной площадке, не существовало правил этикета. Перед лицом мастера все были равны: что принц, что Фенрис.

- Ещё раз засвистишь не вовремя, получишь по шее, - пригрозил Фенрис, подходя к Ламиану. Белобрысый нахал выпучил глаза в притворном испуге.

- Ох, как же я устал! - потянулся Лео. - Знаешь, Фенрис, с каждым днём у тебя получается всё лучше.

Фенрис спрятал в уголках губ улыбку. Похвала принца была приятна, тем более что он очень уважал Лео. Фенрис и сам чувствовал, как совершенствуется с каждым днём. Его руки будто созданы были для меча.

- Чем займёмся вечером? - спросил Ламиан. Лео как будто даже удивился.

- Поедим на охоту, как и договаривались, - ответил он.

- Но разве у вас не найдётся более важных дел, ваше высочество? - засомневался Фенрис. Принц нервно дёрнул плечом.

- С делами пусть разбираются советники, а присутствовать на королевском суде у меня сейчас нет никакого желания, - буркнул он.

Строго говоря, он был не прав. Фенрис знал, что должен возразить своему принцу. Но он слишком хорошо понимал Лео. Фенрис ведь и сам нередко пропускал отцовский суд в Либре.

- Извините, ваше высочество, но, похоже, охота отменяется, - внезапно заявил мрачный голос. Фенрис оглянулся на говорившего. Им оказался Сайгак д'Аренэ, младший брат князя Скорпиона д'Аренэ. Он тоже состоял в свите принца Лео и пришёл передать поручение короля.

- В чём дело, Сайгак? - нахмурился принц.

- Его величество собрался объезжать рудники. Он желает, чтобы вы сопровождали его.

Принц Лео едва слышно застонал.

- Чёрт! Только не на рудники! Меня уже тошнит от вони троллей!

- Тролли?! - ахнул Фенрис. - На рудниках есть тролли?

Все присутствующие воззрились на него, как на полного идиота. Ну, или как на тупого провинциала, что, возможно, даже хуже. Фенрис покраснел, в который раз проклиная отца, Либру и недостатки собственного образования.

- Да, конечно. Всем известно, что на королевских рудниках работают тролли, - мерзким тоном всезнайки ответил Сайгак. Фенрису захотелось его убить.

- Не людям же там работать, - пожал плечами Ламиан.

- Если ты никогда не видел троллей, поехали со мной, - предложил принц. - И вы, Ламиан, Сайгак, тоже едете. Будет хоть с кем поговорить в дороге.

Дорога до рудников была длинной и тяжёлой. Крутые подъёмы и спуски, булыжники, колдобины, рытвины невероятно затрудняли движение. Его величество Леон XIII на чём свет стоит ругался на чёртовы холмы и на бездельников, которые не могли как следует расчистить дорогу к его приезду.

До рудников они добрались чуть ли ни к вечеру.

Знаменитые копи Железных холмов потрясли воображение Фенриса. Огромные пещеры в каменных склонах, казалось, уводили в глубь самой земли. Они были такими просторными, что здесь без труда поместилась вся свита короля Леона и свита принца Лео. Рядом с королём Фенрис увидел уже знакомые лица Ликоса Джоя и Люпуса Карра, магистров Волчьего ордена.

Беспалые... Теперь, приглядевшись получше, Фенрис заметил, что они не так молоды, как ему показалось вначале. На лбу и в уголках рта Люпуса залегли глубокие морщины, чёрная шевелюра поддёрнута сеткой седины. Ликос казался менее старым, но более потрёпанным. Всю его правую щёку пересекал неприятного вида шрам.

Впрочем, Фенрис больше внимания уделял не лицам, а ладоням. Люпус носил чёрные перчатки из толстой кожи, а Ликос как будто демонстративно оставил руки открытыми. И Фенрис отчётливо увидел, что на его левой ладони не хватает мизинца.

Магистр Волчьего ордена заметил взгляд парня и улыбнулся ему. Фенрис покрылся мурашками.

Ещё один человек из свиты короля привлёк внимание Фенриса. Крупный мужчина средних лет, в простой одежде, он держался при этом с достоинством знатного сьерда. Принц сказал, что это Арг Броккен, главный королевский Гончий. Человек, который руководит охотой на троллей и ночных плясунов.

Леон XIII обсуждал вместе с Броккеном достоинства последней партии рудокопов. Принц Лео, отчаянно скучая, перекидывался шутками с Ламианом. Фенрис в основном наблюдал за троллями.

В детстве он всегда представлял их себе уродливыми великанами, с головы до пят покрытыми бородавками. И уж никак не ожидал, что они покажутся ему красивыми.

Тролли действительно были крупными существами. Почти в полтора раза выше среднестатистического человека, значительно шире и объёмнее. Но при этом их тела оставались удивительно пропорциональными, будто каменные статуи, вырезанные искусным мастером. На коже троллей не было и следа бородавок, наоборот, она показалась Фенрису здоровой и гладкой. Пожалуй, их единственным изъяном была чрезмерная бледность от недостатка солнца в подземных рудниках, а также утомлённый вид.

Особенно красивыми были женщины. Крупные черты лица, чувственные губы, пышные груди и тонкие талии - всё это приковывало взгляд Фенриса. Неужели эти существа и есть те грязные страшные людоеды, о которых говорится в сказках?

Его величество Леон XIII подошёл ближе к Фенрису и тоже стал наблюдать за занятыми работой троллями.

- Нет никаких беспорядков? - пробасил он, обращаясь к надсмотрщику.

- Вообще-то есть, - робко выдавил плюгавенький человечек. - Я хотел представить дело на рассмотрение суда, ваше величество, но раз уж вы здесь, я расскажу вам.

- Что такое? - Леон нахмурился.

- Видите вон ту женщину, в цепях? - надсмотрщик указал на красавицу, закованную в стороне от остальных троллей. - Она соблазнила моего сменщика и пыталась бежать. Обычно мы наказываем провинившихся рабов на месте, но такого прецедента у нас ещё не было. Мы в тупике.

- Казните её и дело с концом, - буркнул принц. - Станем мы ещё тут разбираться с грязной троллихой.

- Это было бы неразумно, ваше высочество, - негромко заметил Ликос Джой. - Троллиха - всего лишь рабыня. Все рабы стремятся к свободе, таков естественный порядок вещей. Тем более, эта рабыня новенькая, она ещё не успела привыкнуть. Выпорите её для острастки, и пусть дальше работает. Я бы лучше отдал под суд надсмотрщика, которого она соблазнила. Он ведь знал устав и свои обязанности, но всё равно проявил преступное легкомыслие.

- Да, так и сделаем, - легко согласился Леон. - Надсмотрщика под суд, а троллиха пусть работает.

"А ведь король действительно доверяет Беспалым", - подумал Фенрис. Он снова посмотрел на троллей. Они двигались медленно (мешали кандалы на ногах), но с лёгкостью тягали огромные глыбы. Идеальные рабы для рудников.

- Тебе они нравятся, мальчик? - вкрадчиво спросил некто рядом с Фенрисом. Повернувшись, Фенрис увидел Люпуса Карра, второго магистра Волчьего ордена.

- Не знаю, - выдавил Фенрис, немного неуверенный в том, какого ответа от него ждут. - Я думал, они уродливые, а они почти милые. И работают хорошо. А они едят людей?

Люпус покачал головой.

- Теоретически тролли могут съесть человека. Впрочем, как и сами люди. Но вообще, строго говоря, человеческой плотью питается только нежить. Последнее время её много развелось в королевстве.

- Да, я слышал, - Фенрис поёжился. - У нас в княжестве, говорят, по ночам бродят мертвецы. Так значит, тролли, в сущности, неплохие?

- Неплохие? Ну, не знаю, - Люпус хмыкнул. - Добрые ли они в душе? Чаще всего да. Тролли - мирные существа, дружелюбные друг с другом, и чувство юмора у них хорошее. Любят ли они людей? В этом я сомневаюсь. Посмотри им в глаза.

Посмотри в глаза... Сказать было проще, чем сделать. Большинство троллей работало, уткнувшись взглядом в пол. На их лицах застыло выражение угрюмой покорности.

- Они ненавидят нас... - медленно произнёс Фенрис.

- О да! - Люпус Карр тихо засмеялся. - Мы увезли их из родных гор, заковали в цепи, заперли в душном подземелье. За что же им нас любить? Посмотри им в глаза, мальчик, и ты увидишь, что они не вечно будут терпеть своё рабство. Когда-нибудь они освободятся и сотрут этот город с лица земли.

Корвус IV

Корвус с тупым раздражением пошевелил ногой. Чёрт! Больно! Он крепко стиснул зубы, поворачиваясь на другой бок. Ну почему ему так не подфартило?!

Всё из-за того дурацкого корня. Корвус споткнулся, упал и потянул лодыжку. Теперь на неё даже наступать больно, не то что бегать. И самое противное, что он повредил себе связки не во время тяжелейших физических упражнений, а во время похода за водой. Позорище! Брен со смеху лопнет, когда узнает. Если ещё не лопнул.

Корвус снова перевернулся на другой бок, потом передумал, лёг на спину и уставился в потолок. Перед глазами как будто выжгли наглую ухмыляющуюся рожу Брена. Корвус в бессильной ярости сжал кулаки.

Сегодня была его очередь идти за водой. Родник находился на дне глубокого и очень крутого оврага за оградой школы. В земляном склоне были выкопаны ступеньки, очень узкие, разваливающиеся, заросшие всякой дрянью. Поэтому спуск туда каждый раз становился приключением.

Впрочем, спустился Корвус без особых трудностей. Он уже приспособился к тому, что земля всё время разъезжается под ногами, и слетал вниз легко, как на лыжах. Вот и сегодня он благополучно добрался до родника, наполнил водой тяжеленные баклажки и уже почти поднялся наверх по узким ступенькам, когда за ногу зацепился злополучный корень.

Так обидно, прямо хоть плачь!

Уже несколько месяцев прошло с тех пор, как Корвус попал к Беспалым. Учение, как и предсказывал Морбус, оказалось не из лёгких. Идеальный воин должен был укреплять и тело, и разум, и духовные силы.

За укрепление тела отвечал Фортис. Каждое утро начиналось с изматывающих физических тренировок. Безжалостный наставник и в зной, и в холод обливал мальчишек ледяной водой, а потом заставлял бегать по кругу вдоль ограды, пока они не падали с ног от усталости. И это было только начало. Затем несчастные дети отжимались, приседали, подтягивались, прыгали в длину и делали растяжку. Фортис не оставлял без внимания ни одну группу мышц.

Хуже всего приходилось Агнусу. Бедный мальчишка вовсе не создан был для изнуряющего физического труда. Родители совершили ошибку, отправив его в эту затерянную на краю земли школу. И сколько усилий бы он ни прикладывал, Корвус знал, в один прекрасный день он всё равно сломается.

Сам Корвус держался на чистом упрямстве. Каждый раз, когда ему становилось так плохо, что хотелось лечь на землю и погрузиться в вечный сон, он смотрел на Брена и представлял, как тот закатится в издевательском хохоте. Такого Корвус не мог допустить.

Брен, конечно же, был звездой по утрам. Самый сильный и выносливый из ребят, он легко справлялся с самыми немыслимыми заданиями Фортиса. Корвус даже думал, что поручи ему разбить подбородком кирпич, Брен и это сделает, не задумавшись. Он и отжимался дольше всех, и подтягивался лучше всех, и играючи тягал тяжеленные булыжники. Пока что Корвус обходил его только в беге, да иногда в прыжках.

Урсус тоже отличался невероятной физической силой (ну, или невероятно тренированным телом). Пожалуй, в тягании булыжников он превосходил даже Брена. Но зато Урсус был неповоротлив и медлителен.

Остальные парни старались по мере своих способностей. Гней, который мечтал стать лучшим учеником, трудился изо всех сил. Гай тоже кое-как справлялся под аккомпанемент стонов и жалоб. Флор был неплох, а вот Тиберий выдыхался после каждой пробежки. В общем, как заметил Корвус, он не был из всех из них самым хлипким.

После тренировки парни, вялые и измученные, как снулые рыбины, шли на обед. Что ж, кормила Морс вкусно, этого было не отнять. Чаще всего к столу подавали мясо диких животных, пойманных Охотниками.

После обеда начиналось укрепление ума. В этом деле главным был Цитус. Лицом он очень походил на Фортиса, только глаза были не чёрными, а синими. Корвус как-то задумался, не родственники ли Беспалые? Или, может быть, долгое пребывание вместе стёрло их индивидуальные черты, сделав похожими друг на друга?

Цитус был более снисходительным наставником, чем Фортис, хотя и не терпел тупости. В этой связи особенно доставалось Марку и Спурию. Хотя Корвус ничего особенно сложного в уроках Цитуса не видел. Наставник обычно давал им математические уравнения или логические задачи и смотрел, кто первым справится с решением. Единственной трудностью стало то, что после изматывающих физических тренировок мозги отказывались приходить в рабочее состояние.

Брен, как с удовольствием отметил Корвус, особенным умом не блистал. В этом плане он был обычным мальчишкой, не хуже, но и не лучше других. А вот Флор оказался настоящим гением мысли. В логических задачах Корвус ещё мог бы с ним потягаться, а вот уравнения Флор решал быстрее всех. Когда Корвус спросил его, в чём секрет, парень ответил, что его учителя в детстве особенно налегали на математику.

Агнус кое-как справлялся, иногда с помощью Корвуса. Гаю тоже приходилось помогать. Иногда этот парень доводил Корвуса до раздражения. Он не был тупым, но абсолютно ни на чём не мог сосредоточиться!

После умственных упражнений, как их называл Цитус, начиналось самое неприятное - уборка. Парни кололи дрова, мыли окна, полы, чистили нужники, подметали двор, обслуживали старшаков и кухню, где хозяйничала Морс. А ещё ходили за водой, по очереди. Сегодня, как уже было сказано, вышла очередь Корвуса.

Чёрт бы побрал эту воду!

Корвус перевернулся на живот и яростно ударил кулаком по подушке. Уже скоро ученики соберутся на ужин и узнают, как нелепо он облажался. Ладно бы ещё потянуть ногу во время бега! Или прыжка! Но из-за какого-то корня...!

В общем, сплошная непруха.

После ужина начиналось укрепление последней составляющей, необходимой идеальному воину. Магических способностей.

Руководил процессом Альтус. Обычно он рассказывал ученикам, что такое магия, откуда она взялась и как ею пользоваться.

- Способности к магии заложены в каждом человеке, - вещал наставник. - Это такая же неотъемлемая часть вашего организма, как ноги, руки или мозги. Но далеко не всякий умеет пользоваться магией, так же как не всякий умеет пользоваться ногами и руками. Про мозги я вообще молчу.

Разновидностей магии тоже оказалось великое множество. Магия превращения, магия предвидения, магия телепатии, магия зелий... всего и не упомнишь! Магические уроки казались Корвусу самыми интересными из всего, что с ним происходило в школе.

В отличие от Цитуса с Фортисом Альтус казался ни на кого не похожим. Единственное, что роднило его с остальными наставниками, - лохматая черноволосая шевелюра. Лицо же казалось совсем другим. Было в нём что-то неземное, возвышенное. Чаще всего наставник ходил, склонив голову набок, как будто мог слышать нечто недоступное ушам простых смертных.

Иногда вместо обычных рассказов о магии Альтус зажигал ароматические свечи, рассаживал учеников полукругом и требовал, чтобы они вошли в транс. Это занятие было одновременно простым и сложным. Сложность и простота заключались в том, что транс наступал независимо от воли ученика. Просто у тебя либо получается, либо нет.

Например, Гней как ни старался, так ни разу и не смог войти в него. Всё то время, что горели ароматические свечи, он просто тупо сидел на полу с закрытыми глазами и ждал, когда уже можно будет встать. А вот Гаю даже стараться не приходилось. Стоило ему закрыть глаза, как он тут же вылетал в прострацию. Альтус даже как-то сказал, что если Гай не научится контролировать этот процесс, однажды его душа покинет тело и не сможет вернуться.

В общем и целом Корвусу нравилось входить в транс. Конечно, у него не всегда получалось, и он просто сидел на полу с закрытыми глазами, как Гней. Но зато, когда получалось, это действительно было здорово. Корвус как будто бы видел яркие сны наяву. Непередаваемое ощущение.

Чаще всего в этих снах он разговаривал с вороном. Или путешествовал по неведомым странам.

После занятий магией ученики расходились по своим кроватям, чтобы на следующее утро начать всё сначала. И так продолжалось шесть дней в неделю. Только в последний, седьмой день, им позволяли немного отдохнуть. Впрочем, отдых в школе Беспалых тоже был весьма специфическим.

Утро седьмого дня начиналось с обливания холодной водой, короткой пробежки и растяжки. После этого ученики были предоставлены сами себе. Правда, в пределах башенной библиотеки и под присмотром старика Морбуса.

В библиотеке нельзя было бегать, ссориться и вообще громко разговаривать. Большая часть мальчишек тихонько резалась в карты, которые привёз с собой из дома Тит. Остальные читали: на полках библиотеки хранилось бесчисленное множество разных книг.

Корвус не умел ни читать, ни писать, поэтому всё свободное время опять приходилось тратить на обучение. Учил его сам Морбус. Поначалу мальчик нервно вздрагивал каждый раз, когда матово-белые глаза старика останавливались на нём, но потом стал привыкать.

Однообразные уроки тянулись уныло и муторно. Уже через месяц после прибытия в школу Корвусу стало казаться, что он умирает от скуки. А ведь по дороге сюда он грезил о приключениях! Но суровые наставники даже не отпускали ребят дальше оврага с родником за оградой школы. Тайны леса Сильвы оставались для Корвуса недоступной мечтой.

- Эй, Корвус, ты спишь? - тихий голос Агнуса заставил Корвуса оторваться от подушки. Агнус склонился над ним, сжимая в руках горшок с чем-то аппетитным, а рядом стоял Гай.

- Нет, не сплю, - хмуро ответил Корвус, с подозрением глядя на мальчишек. Смеются или не смеются?

Агнус не смеялся. Вообще-то это он нашёл его, когда Корвус валялся на земле с ногой, вывернутой под таким невообразимым углом, что казалось, будто она сломана. Агнус помог ему подняться и буквально дотащил на себе до башни, где передал в умелые руки Морс.

Гай тоже не смеялся. Но Корвус видел, что спокойствие даётся ему ценой тяжелейшего напряжения воли. В уголках его серых глаз притаились лучики-смешинки. Казалось, ещё немного и Гай не выдержит и прыснет.

- Морс велела принести тебе ужин, - сказал Агнус, кивнув на горшок. - Как ты себя чувствуешь?

- Как ни странно, у меня болит нога, - съязвил Корвус. Смешинки в глазах Гая мало способствовали улучшению его настроения.

- Да, не повезло, - вздохнул Агнус. - Так странно видеть тебя в постели посреди дня. Обычно это ты приносишь мне и обед, и ужин.

В этом мальчик был прав. Агнус валился в постель чуть ли ни после каждой тренировки с Фортисом. То спину потянет, то руку вывихнет, то в обморок грохнется. В общем, парень был безнадёжен.

- Да ладно, всякое случается, - ответил ему Корвус. - Теперь твоя очередь за мной ухаживать. Гай, прекрати ржать!

Гай всё-таки не выдержал. Его смех эхом отразился от каменных стен башни.

- Прости, но это действительно глупо, - выдохнул он в перерывах между приступами хохота. - Это ж надо было пережить все извращённые упражнения Фортиса, чтобы потом грохнуться в каком-то овраге!

Корвус кисло улыбнулся.

- Поставьте уже этот горшок и идите. А то сами пропустите ужин. Морс будет недовольна.

Агнус заметно вздрогнул. Смех погас на губах Гая.

- Неужели нас могут наказать только за то, что мы опоздали на ужин? - дрожащим шёпотом спросил Агнус.

Ну, за опоздание, пожалуй, и не накажут. А вот, если вообще пропустить ужин, то очень может быть. Беспалые придерживались жёстких мер воспитания.

Наказывали в школе часто. За драки, прогулы, непослушание, плохую успеваемость на занятиях. Вообще за малейшую провинность. Как часто говорил Фортис, настоящим наказанием могут стать только две вещи: боль и унижение. Беспалые практиковали и то, и другое.

Боль обеспечивали плётки наставников. Они висели на поясе у каждого, и любой мог отхлестать ученика за малейший пустяк, даже не объясняя причин. А хлестали наставники жёстко, особенно Фортис. Часто случалось, что он рассекал кожу провинившегося до крови или оставлял на ней жуткие багровые синяки. Ученики ненавидели его плеть.

Но ещё сильнее они ненавидели второе наказание - позорный столб. Вот это уже было унижение в чистом виде. Позорные столбы вытянулись в ряд вдоль ограды, ровно десять штук. Хотя Корвус никогда не видел, чтобы они были заполнены даже наполовину. На каждом столбе был крюк, куда подвешивали за руки провинившихся учеников и оставляли их так на несколько часов. Но самым противным было то, что перед этим их раздевали догола, и каждый проходивший мог обсудить недостатки их фигуры.

- Уходите уже, - буркнул Корвус. - А то вдруг Морс в плохом настроении. Зачем вы вообще тут со мной треплетесь?

- Как зачем? - растерялся Агнус. - Ты же наш друг.

Друг... Корвус состроил скептическую гримасу. У него никогда не было друзей, ни в этой школе, ни за её пределами. Товарищи, возможно. Сообщники по выживанию в жёстких условиях жизни Беспалых. Корвус вообще не понимал, зачем они нужны, друзья.

Их ученическое сообщество легко можно было разделить на три группы: стадо, элита и одиночки. Бесспорным лидером был Брен, остальные повиновались малейшему его капризу. Элиту составляли дети князей: Тиберий, Нумерий и Марк. Флора они тоже признавали за своего, хоть он и был сыном сьерда, а не князя.

Остальные относились к стаду: Тит, Спурий, Агнус. Гай, как ни печально, тоже. Он безоговорочно выполнял всё, чего бы ни пожелал Брен и остальные княжичи. Но из всего стада самым забитым, пожалуй, был Агнус. И дня не проходило, чтобы парень не заработал очередную порцию насмешек.

Ну и, наконец, одиночки, те, кто ходили сами по себе. Урсус и Гней. К ним Корвус без лишней скромности причислял и себя.

Помимо общих групп были ещё маленькие, так сказать, группировки. Кто с кем "дружит", и кто с кем общается. С самого начала обучения их сообщество раскололось на такие вот компании.

Некоторые "дружили" со всеми, а некоторые - ни с кем. Например, Тит и Флор были очень популярны: первый благодаря своей колоде карт, а второй благодаря мандолине, которую приволок из дома, и приятному голосу. А вот Урсус и Гней, наоборот, всё время держались замкнуто и угрюмо. Хотя Урсус иногда неплохо общался с Бреном, а Гней - с Гаем.

Некоторые ходили парами. Например, Нумерий и Спурий, Тиберий и Марк. Агнус всё время таскался за Корвусом и называл другом. Гай вообще пытался примазаться ко всем. Беспрекословно слушался Брена, поддерживал общение с Гнеем. С Титом резался в карты, с Флором пел на два голоса. С Агнусом таскался за Корвусом и рассуждал о дружбе.

Наверно, такие парни могут притереться в любой компании.

- Он прав, пойдём, пока Морс не разозлилась, - Гай схватил Агнуса за руку. И в этот миг дверь в комнату отворилась. На пороге показался Фортис.

Агнус испуганно вздохнул и чуть не выронил горшок.

- Что вы тут делаете? - строго спросил наставник.

- Мы... нас послала Морс... покормить Корвуса, - пролепетал Агнус. Он поставил горшок с ужином прямо на пол и, цепляясь за руку Гая, пулей вылетел вместе с ним из комнаты. Фортис не оглянулся им вслед. Кажется, наказания избежать удалось.

- Ну и что? - спросил наставник, вздёрнув бровь. Корвусу захотелось просочиться сквозь кровать.

- Ничего. Лежу. Нога болит.

- "Нога болит", - передразнил Фортис. - И не стыдно тебе? Валяешься в постели, как девчонка. Разве не ты мне говорил, что хочешь стать сам крутым Охотником?

Корвус не мог припомнить, что бы он такое говорил. Да и вообще, что бы он о таком думал. Может, Фортис путает его с Гнеем?

- Если продолжишь в том же духе, ты не только не станешь самым крутым, но и отбора не пройдёшь, - пригрозил наставник. - Думаешь, Некс нужны слабаки?

"Я не слабак!" - хотелось заорать Корвусу. Да, он был когда-то слабаком, но это осталось в прошлом. Теперь он справляется со всеми упражнениями Фортиса, со всеми задачами Цитуса, со всеми трансами Альтуса. Эх, если бы не дурацкий корень! Чёртово растение! Чёртов овраг! Чёртов родник!

- Ладно, лечи ногу, Корвус, - внезапно наставник стал предельно серьёзен. - Только помни, что я тебе говорил в том кабаке в Либре. Путь к свободе лежит через боль, рабство, унижение и смерть. Раз оступишься, не справишься хоть с одним испытанием, и навеки потеряешь мечту. Помни это.

С такими словами Фортис вышел из комнаты, не успел Корвус ничего ответить. Да он и не знал, что на это сказать. Мальчик угрюмо смотрел вслед наставнику. Боль, рабство, унижение и смерть... вот, значит, как?

***

- Куда ты встаёшь? Твоя нога ведь ещё не зажила, как следует! - причитал Агнус, встревожено заглядывая в глаза Корвусу. Корвус отмахнулся от него.

- Отстань, я в порядке.

Нога действительно ещё немного ныла, но наступал на неё Корвус уже спокойно. Хватит валяться, иначе он действительно отстанет и не пройдёт отбор. Корвус не вынес бы злорадного блеска в глазах Брена.

- И как же ты будешь бегать? - Агнус едва ли не заламывал руки. Корвус невозмутимо отодвинул его и потянулся за штанами.

Теперь он понимал, почему все в школе и в жару, и в холод носят чёрное. Этот цвет скрывает пот, грязь и кровь, которыми покрывались ученики во время тренировок и утомительных уборок. Обуви ребята не носили вовсе и, только выходя за ограду школы, надевали лёгкие кожаные сандалии, которые с наступлением зимы сменились сапогами. Корвус помнил, как в первую неделю пребывания в школе все они жаловались на занозы в пятках.

Агнус верещал всю дорогу вниз, на завтрак. Корвус пропускал его верещание мимо ушей. Сейчас его куда больше интересовали нервные окончания в левой лодыжке.

После завтрака началась очередная пытка с Фортисом. Сегодня наставник проявил непривычное милосердие и освободил Корвуса от бега и прыжков. Впрочем, больше поблажек ему не было.

Когда подошёл черёд отжиманий, Фортиса зачем-то позвал Морбус. Наставник отошёл, приказав в его отсутствие заниматься дальше. Корвус послушно лёг на землю и принялся за накачивание мышц. Как вдруг над его головой послышался ленивый голос Брена.

- Смотрите-ка, наш инвалид снова в строю...

Корвус, не прерывая своего занятия, поднял голову. Темноглазый засранец нагло ухмылялся. Все вокруг послушно отжимались, распластавшись на земле, как и велел Фортис, и только Брен возвышался над своими соучениками, словно царь над коленопреклонёнными подданными.

- Эй, ты что, глухой? - с раздражением спросил он, не дождавшись реакции Корвуса.

Корвус снова промолчал, сберегая дыхание. Вверх, вниз, вдох, выдох... Фортис всегда говорил, что главное - правильно дышать. Крепость рук, ног, мышц - всё это неважно. Идеальному воину в первую очередь нужны правильное дыхание и молниеносная реакция.

- Слушай, я к тебе обращаюсь! - вспыхнул Брен. Он резко взмахнул ногой, подсекая руки Корвуса, отчего тот пластом рухнул на землю.

Ну всё! Кровь ударила в виски, заставляя забыть обо всём: об уроках, тренировках и приказах Фортиса. Как же его бесил этот гадёныш! Корвус пружинисто вскочил на ноги и бросился на Брена.

Физически Брен был крепче, но по скорости и быстроте реакции он уступал Корвусу. К тому же Брен не ожидал нападения. Корвус легко повалил его на землю и вцепился руками в горло.

Брен отчаянно захрипел, но всё-таки сумел сбросить с себя противника и самому схватить его за шею. Корвус лягнул Брена коленом в живот, отрывая его от себя. Переплетаясь руками и ногами, парни покатились по земле нелепым комком.

- Так, это ещё что такое?! - громоподобный голос Фортиса заставил врагов отскочить друг от друга. Остальные ребята, до этого увлечённо наблюдавшие за схваткой, испуганно вжались в землю.

- Извините, - выдохнул Брен.

- Извините?! Думаешь, ты отделаешься извинением, Брен?! От тебя вечно одни неприятности! И ты, Корвус, тоже хорош! Только встал с постели, а уже полез в драку!

Противники пристыжено уставились в землю, переводя дыхание после боя. Корвус подумал, что Фортис сейчас ударит их плетью, но наставник сделал кое-что похуже.

- Два часа позорного столба, - прошипел он. - Час за драку и ещё час за то, что нарушили моё распоряжение.

Брен мучительно покраснел. Видимо, представил себе все прелести предстоящего наказания. Лишь бы не ляпнул чего-нибудь, а то Фортис добавит ещё час, с него станется. Корвусу тоже стало не по себе. Чёрт, ну почему именно позорный столб?! Он бы выдержал сотню ударов плетей!

- Раздевайтесь, - хладнокровно приказал Фортис. Красные от стыда и досады, избегая смотреть друг на друга, парни стали медленно стаскивать с себя одежду.

- Быстрее, - велел Фортис, выразительно щёлкая плетью. - Если не хотите провисеть лишние полчаса.

Он подвесил их за руки к крюкам на столбах и оставил так, а сам вернулся к прерванному уроку. Корвус угрюмо покосился на Брена, занимавшего соседний с ним столб.

- Ты дурак, - сообщил он парню. - Всё из-за тебя.

- Сам дурак, - огрызнулся Брен. - Нечего было лезть в драку. Я только пошутить хотел.

"Ничего себе у тебя шуточки", - рвалось с языка у Корвуса, но парень промолчал. Мальчишки демонстративно повернули головы в разные стороны и затихли.

Время на столбе тянулось невыносимо медленно. Двор как всегда по утрам был полон народу. Корвуса бесило, что каждый проходивший пялился на него, как будто это была его святая обязанность. Младшие ученики смотрели с сочувствием, старшие - откровенно смеялись. Иногда через двор проходили самые старшие ученики, уже прошедшие посвящение, а иногда - их девушки.

Девушек было немного, они жили во второй башне вместе с наставниками и посвящёнными, и новичкам запрещено было даже приближаться к ним. Корвус заливался краской каждый раз, когда кто-нибудь из них окидывал оценивающим взглядом его оголённое тело.

Время шло. Нестерпимо болели натянутые мышцы. Верёвки врезались в кожу.

- Эй, Корвус, - неожиданно позвал Брен. Корвус с удивлением покосился на него.

- Чего тебе?

- Я давно хотел спросить... Что это за татуировка у тебя на лопатке?

Татуировка... Кроваво-красный змей, выдыхающий пламя, который остался ему на память от тёток Боны и Пульхры. Последнее время Корвус и не задумывался об этой татуировке, она стала как бы частью его кожи. Мальчик даже не помнил то время, когда жил без неё.

- Это... талисман, - ответил он Брену, медленно подбирая слова. - В детстве я был слабым хлюпиком и всё время болел. Тогда мне и сделали татуировку, чтобы отгонять болезнь.

- Ясно... - протянул Брен и после недолгого молчания добавил. - Знаешь, ты не похож на больного хлюпика. То есть ты, конечно, тощий, как щепка и всё такое, но совсем не больной. Когда ты впервые здесь появился, я действительно подумал, что ты слабый и что тебя легко побить, но я ошибся. И... тело у тебя, что надо.

Корвус от такого признания даже опешил.

- Спасибо. Ты тоже ничего.

- Дурак, - заявил Брен и покраснел.

***

Оставшиеся месяцы пролетели, как на крыльях. Каждый день был похож на предыдущий: тренировки, уравнения, вхождение в транс. Исключение составила только Змеиная ночь, самая длинная ночь в году, священный праздник богини Некс. В эти благословенные дни учеников почти на неделю освободили от занятий и от утомительного режима. Можно было шуметь, сколько влезет, буянить, драться, валяться в постели и вообще весело проводить время. А в саму праздничную ночь всем, даже младшим ученикам, разрешили выпить вина.

И вот, наконец, подошла пора заключительных испытаний. По их итогам наставники решали, кто прошёл отбор, а кто нет.

Фортис как обычно проявил изобретательность. Бег по пересечённой местности, прыжки, отжимания, часовое стояние на полусогнутых ногах с тяжеленным булыжником на голове. Испытания на ловкость рук, на выносливость, на скорость. Он не упустил ничего из того, чем они занимались за год.

Цитус не стал мудрить. Он просто составил короткий список из логических задач и уравнений и велел ученикам решать.

Альтус и вовсе заставил учеников последний раз войти в транс.

Больше всего Корвус переживал за Агнуса. Хотя нет, переживал - это слишком сильно сказано. Просто Корвус сомневался, что этот мальчик-ягнёнок сможет пройти все положенные испытания. В глубине души Корвус даже не знал, хорошо или плохо будет, если он пройдёт. Сам Агнус заявлял, что не выдержит позорного возвращения домой. Но Корвус чувствовал, что в школе Беспалых ему не место.

С первым испытанием Агнус справился наполовину, и то каким-то чудом. Похоже, он и сам был удивлён.

Второе испытание казалось проще. Корвус уже почти решил все свои задачи, когда перед ним вдруг с тихим шорохом опустилась записка от Агнуса с отчаянным призывом о помощи. Корвус посмотрел на кудрявую голову мальчика, а потом на Цитуса. Наставник что-то объяснял бестолковому Спурию и на остальных не обращал никакого внимания.

Корвус знал, что поступает неправильно. Но огромные глаза Агнуса смотрели на него с такой мольбой, что парень не выдержал. Быстро, чтобы не заметил наставник, накатав на бумажке правильные ответы, он подвинул её к товарищу. Агнус просиял благодарной улыбкой.

А потом пришло время последнего испытания. Здесь уже Корвус ничем не мог помочь Агнусу: транс был индивидуальным делом каждого. Поэтому он просто расслабился и привалился к стене в тесной комнатке без окон, где Альтус зажигал ароматические свечи.

- Этот транс станет для вас решающим, - сказал наставник. - Поэтому вы уж постарайтесь. Сейчас многое зависит от того, что вы увидите.

- А если мы ничего не увидим? - насмешливо спросил Гней. - А потом наврём?

- Вам не нужно врать, - спокойно ответил Альтус. - Я буду незримо присутствовать в вашем сознании и сам всё увижу.

После таких слов Корвусу даже как-то неловко стало входить в транс. А вдруг там появится что-нибудь неприличное? Но опасения оказались напрасными, как обычно он увидел ворона.

- Лети за мной! - велела птица.

Ворон взвился в воздух, и Корвус неожиданно оказался внутри него. Они полетели вперёд, навстречу горизонту. Земля, маленькая и смешная, проплывала внизу.

Вот ворон, а вместе с ним и Корвус, закружился над княжеством Грейс. Корвус увидел широкий Флюмен, лениво кативший свои воды на юг, домик тёток, где он провёл детство, и саму тётку Пульхру, ковырявшуюся в огороде. Потом они полетели дальше, и Корвус увидел высокие стены Либры, незабвенную мастерскую Вира и княжеский замок на холме.

Ворон резко сменил направление. Теперь перед глазами Корвуса проносились незнакомые города и незнакомые земли. А потом впереди каменной стеной выросли горы Монтес. Ворон сходу ворвался в них и запетлял между поросшими лесом склонами гор.

Знакомые и незнакомые картины вставали перед Корвусом. Вот тёмная лощина между скал, где паслись единороги. А вот и лес Сильва, в самом сердце которого притаилась школа Беспалых. Покрытый снегом горный перевал ослепительно сверкает в лучах солнца. Буйный поток Флюмена ревёт на дне узкого ущелья.

Ворон летел всё дальше и дальше, пока впереди, наконец, не засияло хрустальной слезой озеро Лаохом. На его берегу птица медленно пошла на снижение. Она опускалась широкими кругами, пока чуть не коснулась воды чёрным, как сажа, крылом. Корвус затаил дыхание: так далеко в горах он ещё не был даже во время транса.

И вдруг из воды прямо перед носом Корвуса вынырнула змеиная голова. Огромная, с тупым безобразным носом и длинными, как сабли, клыками. Жуткие глаза с вертикальными зрачками горели расплавленным золотом. Змея раскрыла гигантскую пасть и обдала Корвуса огненным дыханием.

Парень вздрогнул и беззвучно завопил, выпадая из транса. Он очнулся, распластавшись на холодном полу, мокрый, как мышь. Альтус, который сидел, поджав ноги, рядом с Гаем, посмотрел с любопытством, но ничего не сказал. Корвус тоже молчал, тяжело дыша.

***

На следующий день, как и год назад, Морс построила ребят ровным полукругом вдоль чугунной ограды. Морбус вышел к ним вместе со всеми наставниками, готовый сделать объявление.

- Итак, целый год напряжённого труда позади, - начал он. - Вам, наверно, не терпится узнать, кто же прошёл отбор? Что ж, не буду тянуть. Все вы хорошо постарались, но двоим из вас придётся покинуть школу. Это Тиберий де Виртутис и Гней Гроу.

Корвус оглянулся на Тиберия. По лицу парня сложно было догадаться, расстроился он или же обрадовался. А вот Гней определённо расстроился.

- Почему?! - яростно выдохнул он. - Я ведь так старался! Я здесь самый выносливый после Брена и Урсуса. Почему вы оставляете Гая, Спурия и даже Агнуса, а меня выгоняете?!

- Ты действительно вынослив, - согласился Морбус. - И ум твой весьма неплох. Но идеальный воин состоит из трёх компонентов. Альтус не заметил в тебе ни крупицы магии.

- Эта ваша магия - сплошноё шарлатанство! - прошипел Гней. Но спорить было бесполезно.

- Итак, десятеро из вас прошли отбор, - подытожил Морбус. - Некоторые с трудом, но прошли. Что ж, поздравляю. Но впереди вас ждут ещё годы тяжелейшей учёбы и самое страшное - посвящение. В прежние времена каждый мужчина обязан был пройти посвящение. Кто не становился воином, тот становился жертвой Некс. Но теперь нравы изменились. Мы не хотим губить вас понапрасну. Итак, кто чувствует себя не в силах справиться с трудностями, уходите сейчас. В этом нет ничего позорного.

Матово-белые глаза старика на мгновение остановились на Агнусе. Корвус ткнул мальчика локтем в бок. Он тоже считал, что Агнус должен уйти, пока ещё не поздно. Но Агнус лишь упрямо выпятил подбородок.

- Последний шанс, - проскрипел Морбус. - Кто из вас устал? Кто хочет уйти?

- Я, - Спурий Толл робко поднял руку.

- И я тоже, - присоединился к нему Марк Дейнер.

- Очень хорошо, - похвалил старик. - Ещё кто-нибудь?

Остальные ответили ему молчанием. Морбус пожал плечами.

- Ну что ж, воля ваша. Всего общим счётом мы лишились четырёх человек. Не так уж и много, иногда бывало больше. А теперь, дети, отдыхайте. Сегодня можете делать всё, что хотите. Пусть этот день станет для оставшихся праздником!

Ученики встретили его слова аплодисментами. Двор тут же наполнился гомоном, криками и взволнованным смехом. Четверо неудачников, не прошедших отбор, отправились укладывать вещи, а остальные разбились на группки, обсуждая, чем бы заняться. Гай и Агнус решили побыть с опечаленным Гнеем. Корвус хотел пойти с ними, но его остановил Фортис.

- Что ж, а ты молодец, - похвалил наставник. - Справился со всеми испытаниями. Я даже не ожидал, что ты станешь таким сильным за этот год.

- Спасибо, Фортис, - Корвус натянуто улыбнулся. Разговаривать с наставником сейчас не хотелось. - Можно, я пойду?

- Да-да, конечно.

Но далеко уйти Корвус не успел. На сей раз дорогу ему преградил Цитус.

- Поздравляю, ты молодец, - второй наставник тоже начал с похвалы. - Трудный был отбор, правда?

- Правда, - осторожно согласился Корвус.

- Некоторые были почти на грани провала. Например, Агнус. Он почти завалил физические испытания. Если бы он так хорошо не прошёл остальные два экзамена, его бы выгнали. Повезло, правда? - Цитус впился синими глазами в лицо Корвуса. Корвус вздрогнул. Неужели Беспалый заметил?

- Действительно повезло, - ответил он, пытаясь казаться равнодушным. Цитус придвинулся ближе.

- А ты не помогал Агнусу, Корвус? - вкрадчиво спросил он.

- Нет. Если бы я это сделал, вы бы заметили.

- Ты мне льстишь. Вас было двенадцать человек, я не мог бы уследить за всеми. К тому же вы с Агнусом сидели рядом. А ведь Агнус никогда не отличался особенной сообразительностью.

- Я ему не помогал.

Несколько томительных мгновений Цитус буравил мальчика острым взглядом. А потом тяжело вздохнул.

- Может быть, ты не врёшь, Корвус. У меня просто развивается паранойя. Но знаешь, если ты всё-таки помог Агнусу, ты оказал ему плохую услугу. Этому мальчику лучше было бы за стенами школы. Вряд ли он перенесёт посвящение.

С этими словами Цитус направился в сторону своей башни. Корвус мрачно смотрел ему вслед. На душе скребли кошки.

Именно в этот момент к нему подошёл Альтус.

- А вам чего нужно? - вздохнул Корвус. Вышло не очень почтительно, но парню было уже всё равно.

- Ничего. Просто хотел тебя похвалить, - Альтус улыбнулся. - Я ведь был у тебя в сознании во время транса и всё видел. Знаешь, у тебя неплохие способности к магии, Корвус, нужно их развивать. Только одно меня смутило. Что это была за змея в конце?

Корвус растерянно посмотрел на наставника.

- Я не знаю.

Фенрис III

"Дорогой брат.

Поздравляю тебя с Днём рождения и с посвящением в рыцари. Желаю стать настоящим героем, как ты и мечтал. Жаль, что в этот праздничный день тебя не было с нами. Наверно, ты очень вырос за последний год.

У нас всё по-прежнему. В Либре всё так же шумно, в замке всё так же тихо. Рена очень вытянулась, отец шутит, что скоро она перерастёт меня. У отца всё в порядке, он занят делами и всё свободное время проводит с послами из Урбса.

Надеюсь, тебе нравится в Солее и ты доволен жизнью при дворе. Мы все по тебе скучаем. Особенно Рена. Она передаёт горячий привет и целует каждое письмо, которое я посылаю. Не забывай нас, пожалуйста.

Твоя сестра, Рин Грейс".

Фенрис по третьему разу прочитал письмо сестры. Вглядываясь в её ровные, чёткие строки, он чувствовал одновременно радость и разочарование.

Рин всегда писала очень коротко, сухо и официально. Фенрис понимал, что она в этом не виновата, просто сестра не умеет выражать свои эмоции в письмах. Да и вообще не умеет выражать эмоции. Но всё равно ему было грустно.

Фенрис каждый раз с нетерпением ждал письма из дома и каждый раз расстраивался, когда оно оказывалось таким коротким. Впрочем, кроме Рин, писать было некому. Отец, если верить сестре, весь погряз в делах и заботах об управлении княжеством, а Рена до сих пор лепила по десять ошибок и десять клякс в каждом слове.

Что ж, Фенрис был рад и короткому письму. Тем более они приходили так редко.

- Получил весточку из дома? - Ламиан без стука ворвался в его комнату. - Как поживают твои сёстры?

- Рин пишет, что всё хорошо, - Фенрис не смог скрыть печальных ноток в голосе. Друг сразу же заметил его настроение.

- Взбодрись! - велел он, хлопнув Фенриса по плечу. - Ты же у нас теперь рыцарь. А рыцарям не положено унывать.

Да, Фенрис теперь настоящий рыцарь, об этом не стоило забывать. Парня посвятили почти сразу же, как только наступил его пятнадцатый День рождения. Фенрис хорошо помнил своё посвящение. Это было самое волнительное событие в жизни.

Посвящением Фенриса руководил сам первосященник Деус де Виртутис, Глас Триады, специально приехавший из главного храма Триады в княжестве де Виртутис. Тронный зал тем вечером был полон народу: его величество Леон XIII, королева Изабо, принц Лео, принцесса Леа, Ламиан, мама со своим другом Публием Грандом, целая толпа придворных. Пресветлейший Деус читал наставления будущему рыцарю. Фенрис был ужасно горд.

А потом его оставили в храме великой тройки одного на всю ночь. Фенрис сидел на холодном каменном полу, прижимаясь спиной к колонне, и усилием воли пытался держать глаза открытыми. Вокруг не было ни единой живой души, только лики великих богов сурово смотрели на него со стен храма.

Фенрис помолился всем троим. Мать-Землю он попросил о здоровье и благополучии для себя и своих близких. Тёмного бога Ай просил сделать его отважным рыцарем и зажечь его сердце своим божественным огнём. А бога смерти Сино - подарить его мечу частицу своей смертоносности.

Традиционное рыцарское бдение в храме прервали первые лучи восходящего солнца. Первосвященник пришёл за Фенрисом и отвёл его обратно в тронный зал. Там Фенрис прочитал присягу, а потом его величество Леон XIII объявил его рыцарем и собственноручно вручил ему меч.

Никогда ещё Фенрис не был так счастлив.

Теперь он самый настоящий королевский рыцарь. Сир Фенрис Грейс. Фенрис разгуливал по дворцу, задрав нос, и не расставался с только что приобретённым мечом. Ламиан ему завидовал. Самому Ламиану оставалось ждать ещё полгода до пятнадцатилетия и, соответственно, до посвящения в рыцари.

- Ты везунчик, - пробурчал друг. - Если бы я родился раньше, я бы тоже уже получил меч и вступил бы в королевскую гвардию.

- А ты хочешь вступить в гвардию? - поинтересовался Фенрис.

- Да, конечно. А ты разве нет?

- Я пока не знаю, - Фенрис пожал плечами.

Теперь, когда он стал рыцарем, перед ним были открыты любые дороги. Он мог вернуться домой, в княжество Грейс, мог вступить в гвардию, мог стать придворным. Но Фенрис всё ещё ничего не решил, поэтому пока он по-прежнему числился в свите принца Лео.

- Да, кстати! - вспомнил Ламиан. - Что я собственно зашёл... Принц хочет, чтобы ты составил ему компанию на совете.

Совет? Ламиан имеет в виду королевский? Да, Лео терпеть не мог все эти заседания, поэтому всегда брал с собой либо Фенриса, либо Ламиана, чтобы было с кем поболтать, если станет скучно.

Самому Фенрису нравилось, что принц берёт его с собой. Нет, конечно, в разговорах о таможенной политике интересного было мало. Но иногда в совете действительно обсуждали волнующие новости. И тогда Фенрис слушал, затаив дыхание.

Совет заседал в специально отведённом для этого зале, где посередине стоял круглый стол. К столу были придвинуты одиннадцать кресел и королевский трон. Теоретически, заседать здесь должны были двенадцать князей, но в реальности князья редко покидали свои земли, поэтому совет обычно состоял из доверенных лиц короля.

Сегодня, помимо его величества Леона и принца Лео, на совете присутствовали магистры Волчьего ордена в полном составе: Ликос Джой, Люпус Карр и Люпа Миу - а ещё главный Гончий Арг Броккен и несколько сьердов княжества де Солис. Такие мелкие сошки, как Фенрис, почтительно стояли за спинками кресел советников.

Сначала разговор за круглым столом шёл исключительно о политике. Обсуждали отношения с империей Фарвест (могущественным западным соседом), разногласия с Союзом вольных городов и их главным городом Урбсом. Фенрис старался зевать как можно незаметнее.

Потом его величество король пожелал услышать о ситуации внутри государства и особенно внутри его собственного княжества.

- В княжестве де Солис всё спокойно, - доложил один из сьердов (Фенрис никак не мог запомнить его имя). - Люди сыты и довольны, волнений нет. Нечего обсуждать, ваше величество.

- Как это нечего? - вкрадчиво спросил Люпус Карр. Этот человек всегда говорил очень мягко, будто дотрагивался до пугливой кошки. - А как вы прокомментируете ситуацию на рудниках?

- А что не так с рудниками? - огрызнулся сьерд. Все сидящие за столом мгновенно напряглись. Фенрис уже знал, что рудники Железных Холмов составляют основу экономики княжества де Солис. К тому же там добывается железо для королевской армии. Поэтому король и его советники всегда очень трепетно относились ко всему, что происходило на рудниках.

- Тролли не хотят работать, - негромко заметил Карр.

- А разве они когда-то хотели? Довольно и того, что они работают, пусть и без особого желания. Надсмотрщики хорошо справляются, бунтов нет. Я не понимаю, что вас тревожит, сир Люпус.

- Меня тревожит их настроение. Если верить моему осведомителю, среди троллей ходят слухи, что скоро король-змей восстанет из пепла и освободит их.

За столом поднялся взволнованный ропот. Леон XIII вцепился в подлокотники трона.

- Короли-змеи - это всего лишь старые сказки! - излишне резко выкрикнул он. - Единственные короли Ланда - де Солис! А последние уцелевшие змеи забились глубоко в горы Монтес и не смеют высунуться из своих нор!

Фенрис беззвучно ахнул. Уцелевшие змеи?!

- Принц! - тихонько позвал он. - В горах Монтес ещё живут змеи?

- Конечно, почему бы и нет? - также тихо отозвался Лео. - Живут же там тролли, русалки и ночные плясуны.

Вот это да! Фенрис всегда считал, что последних змеев убили герои.

Король Леон слегка успокоился, хотя всё ещё сжимал подлокотники. Казалось, его коробит сама мысль о наличии в его королевстве другой династии.

- Прикажите надсмотрщикам, чтоб, если рабы будут распространять эти нелепые слухи о змеях-освободителях, рвали им языки, - отрывисто велел он. - Дальше! Что ещё неладно в моём княжестве, что мне следовало бы знать?

- Всё то же, о чём я говорил вам на прошлом совете, ваше величество, - в разговор вступил Ликос Джой. - Восставшие мертвецы. На этой неделе было ещё три случая убийств. Ваши подданные напуганы.

- Отлично! И после этого некоторые утверждают, что в моём княжестве всё спокойно! - король выразительно покосился на несчастного сьерда, буквально вжавшегося в спинку кресла. - Так почему же Волчий Орден не ловит тварей? Кажется, именно для этого его и создали.

- Мы ловим, ваше величество. Но у нас не хватает людей.

- Мой брат прав, - вставила слово красавица Люпа Миу. Фенрис уже обратил внимание на странную привычку магистров ордена называть друг друга братьями и сестрой, хотя фамилии у них были разными. - Сколько мы ни ловим этих тварей, тут же появляются новые. Вся эта зараза ползёт с гор Монтес. Нужно направить туда отряд и провести чистку, вот только у нас не хватает людей.

Король пожал плечами.

- Что поделать, не могу же я силой сгонять людей в Волчий орден. Так уж и быть, переведу к вам пару гвардейских рот. Но больше солдат выделить не могу! Рыцарь Броккен, расскажите об обстановке в горах Монтес.

Главный королевский Гончий откашлялся.

- Магистры правы, вся нежить ползёт оттуда. Такое ощущение, будто кто-то провёл грандиозный ритуал по возвращению неупокоенных душ! Охотиться стало очень трудно. Даже тролли и другие нелюди напуганы. И ещё... - Арг Броккен заметно смутился, как будто опасался, что его следующие слова вызовут королевское недовольство. - Насчёт змеев... Среди населения гор тоже ходят слухи, что король-змей собирает армию и скоро вернёт себе престол Ландского королевства.

- Бред! - фыркнул Леон. - Откуда у змеев армия? Пусть только попробуют высунуться из гор, и мы тут же отправим их на рудники к троллям!

- Я понимаю ваш оптимизм, ваше величество, - рыцарь Броккен улыбнулся одними уголками губ. - Слухи о королях-змеях действительно безосновательны. Но вот с нежитью нужно что-то делать. Хорошо бы узнать, откуда вообще она лезет.

- Вот пусть Волчий орден и выяснит, - проворчал король. - А потом расскажет на следующем совете. А теперь я хочу послушать моего казначея.

Едва казначей открыл рот, как Фенрис снова провалился в полусонное состояние. Все эти утомительные рассказы о дебетах и кредитах не доходили до его мозга. В голове юного рыцаря по-прежнему звучали слова магистров.

Король-змей восстанет из пепла... По дорогам Ланда ночами разгуливает нежить, убивая мирных жителей... В Волчьем ордене не хватает людей...

Похоже, Фенрис всё-таки знал, какой путь ему выбрать.

***

- Ты хочешь вступить в Волчий орден? - ахнул принц Лео. - Фенрис, ты серьёзно?

- Если это шутка, то не смешная, - вставил Ламиан.

- Конечно, серьёзно. С чего бы мне шутить? - Фенрис даже разозлился такому недоверию. - Я хочу защищать людей от нежити. И сражаться со злыми тварями. Вдруг мне даже удастся убить змея?

Фенрис в порыве энтузиазма сжал кулаки. В воображении уже вспыхнула восхитительная картина, как он вонзает меч чудищу в сердце, а потом поднимает змеиную голову на копье. Вокруг все рукоплещут, принцесса Леа смотрит на него с нежностью и дарит на память белый платок.

- Ну всё... Потянуло рыцаря на подвиги... - Ламиан выразительно поднял брови.

- А твои родители об этом знают? - нахмурился Лео.

Нет, родители ещё не знали. Фенрис пока не представлял, как им скажет. Отец всегда хотел видеть в своём наследнике юриста, а не воина. А мама думала, что он станет блестящим придворным. Или хотя бы гвардейцем.

Впрочем, чего он так волнуется? Отец всё равно далеко. Фенрис даже не увидит выражение лица, с которым тот прочтёт письмо, извещающее о его решении. А мама всегда поддерживала Фенриса. Может, она и расстроится, что он не станет придворным, но он без труда её переубедит.

- Вот завтра этим и займусь, - ответил он принцу. - Сначала напишу письмо отцу, а потом поговорю с мамой.

- Ответа отца ждать не будешь? - проницательно спросил Ламиан.

Фенрис покачал головой.

***

К разговору с мамой он готовился всё утро. Продумывал свои реплики, доводы, её возможные ответы и возражения. И всё-таки, как только Фенрис увидел Лекс д'Акве, все слова тут же вылетели у него из головы.

- Хочешь выпить, дорогой? - предложила мама. - Королева вчера подарила мне бутылку пьяной вишни из Фарвеста. Новый сорт.

- Нет, - Фенрис сглотнул, стараясь казаться не слишком серьёзным. Чтобы мама не напряглась раньше времени. - Помнишь, ты спрашивала, кем я хочу стать после посвящения в рыцари?

- Ну, спрашивала, - мама улыбнулась. - Ты, наконец-то выбрал?

- Да. Ты ведь меня поддержишь, что бы я ни решил? - Фенрис постарался спросить как можно небрежнее.

- Конечно, дорогой. Только если ты не захочешь уйти в монахи.

Фенрис против воли засмеялся. Да уж, стать монахом ему не грозит.

- Я хочу стать воином, - начал он, внимательно наблюдая за маминой реакцией. - И служить в Волчьем ордене.

Мама, как ни странно, отреагировала спокойно. Она не ахнула, не всплеснула руками и даже не изменилась в лице. Неужели вот так сразу, безоговорочно, принимает его выбор?

- Твоему отцу это не понравится, - только и сказала мама.

- Ему и то, что я уехал из Либры, не понравилось.

- Ну что ж, - мама чуть нахмурилась. - Ты отдаёшь себе отчёт в том, что служба в Волчьем ордене опасна? И битвы с нежитью вовсе не так романтичны, как тебе, наверно, кажется?

- Отдаю.

- И отдаёшь себе отчёт в том, что ты всё ещё сын князя? В конце концов, однажды тебе придётся вернуться в Либру.

- Да, я понимаю.

- Ладно, - мама вздохнула. - Я знаю, ты упрямый мальчик, тебя не переубедить. Может, это и мудрое решение. Наш король доверяет магистрам Волчьего ордена больше, чем всем советникам вместе взятым. А доверие короля дорогого стоит.

- Значит, ты меня поддерживаешь? - Фенрис всё ещё не мог поверить.

- Конечно, дорогой. Только не забудь известить отца.

***

Фенрис не стал ждать, когда отец пришлёт ответ на письмо. Зачем? Всё равно принятого решения уже ничто не изменит. К тому же сам король Леон XIII похвалил княжича за его выбор и пообещал, что тот станет настоящим рыцарем. Осталось только получить одобрение магистров.

Когда утром следующего дня Фенрис подъезжал к зданию Волчьего ордена, он ожидал, что ему устроят жёсткий экзамен, на котором будут присутствовать все три магистра. Но на самом деле, церемония оказалась гораздо проще.

Высокая белая башня упиралась в небо. На её шпиле колыхалось знамя с изображением оскаленной волчьей пасти - эмблема ордена. Фенрис спешился во дворе и бросил поводья коня в руки конюха. Ламиан хотел поехать с ним для поддержки, но Фенрис отказался. Он хотел произвести на магистров впечатление смелого юного воина, а не перепуганного мальчика, цепляющегося за руку друга.

- Идёмте, княжич, вас уже ждут, - сказал молодой слуга, ровесник самого Фенриса. Парень последовал за ним, безуспешно пытаясь унять взволнованное сердце.

К его удивлению, в просторном зале собраний его ждали только двое магистров, Люпус Карр и Люпа Миу. Они сидели за столом красного дерева и внимательно смотрели на новобранца. Фенрис замотал головой по сторонам, но третьего главы ордена так и не заметил.

- Если ты ищешь брата Ликоса, то его здесь нет, - проницательно усмехнулась леди Люпа. - Он готовит отряд для вылазки в горы. Так что принимать присягу будем мы.

Вблизи красавица Люпа казалась старше, чем выглядела издалека, в пестроте балов и светских мероприятий. Морщинки лучиками разбегались из уголков её глаз, на висках светилось несколько седых прядей. Впрочем, морщины и седина только добавляли красавице шарма.

- Но прежде чем ты прочтёшь присягу, ты ещё должен доказать свою решимость, - заявил сир Люпус Карр. Фенрис внутренне подобрался. Он так и знал, что будет испытание!

- Иди за мной, - негромко приказал магистр, поднимаясь из-за стола. Фенрис последовал за ним. Люпа Миу осталась на месте.

Фенрис ждал, что сир Люпус отведёт его во двор и заставит сразиться с одним из рыцарей, но он ошибся. Магистр направился прямиком в подземелье. Здесь было ужасно холодно и тянуло сыростью. На стенах висели факелы, но даже их колеблющийся огонь не мог до конца разогнать полумрак. Казалось, будто тьма въелась в сами стены и воздух.

- Зачем мы здесь? - Фенрис не смог удержать дрожи в голосе.

- Сейчас увидишь, - предельно серьёзно ответил сир Люпус. - Ты должен увидеть это прежде, чем вступишь в ряды Волчьего ордена.

В подземелье находились тюремные камеры. Фенрис не видел охраны, но что ещё могло скрываться за такими толстыми дубовыми дверьми и крошечными окнами, забранными решётками? Возможно, сейчас камеры были пусты, потому что Фенрис не слышал ни единого вздоха.

Наконец, сир Люпус остановился у одной из дверей.

- Возьми факел и посмотри в окошко, - отрывисто приказал он. Фенрис послушно наклонился, чуть не касаясь решётки носом.

Пламя факела осветило внутренность камеры, и Фенрис содрогнулся всем телом, едва не отпрянув. С губ рвался невыплеснутый крик.

В камере сидело существо. Именно существо, другого определения Фенрис не подобрал бы. Оно было тощим, как скелет, и покрытым синюшной кожей, из-под которой местами торчали белые кости. Безволосый череп блестел в пламени факела, безгубый рот украшали два длинных и острых клыка. А глаза были кроваво-красными.

Существо не спало. Как Фенрис смотрел на него сквозь прутья решётки, так и оно наблюдало за Фенрисом. В глубине его кроваво-красных глаз таился вечный, неугасимый голод. Парень не сомневался, что если бы не серебряная цепь, обхватившая тощую шею, существо бы, не раздумывая, бросилось на него и стало царапать дубовую дверь, пока не вырвалось бы на волю.

От мысли мороз продрал его до самых костей. Фенрис не выдержал и отступил назад.

- Ну как тебе? Нравится? - с насмешкой спросил магистр.

- Кто это? - испуганно выдохнул Фенрис. Впрочем, он уже знал ответ.

- Нежить. Одно из тех созданий, на которых охотится Волчий орден. Но когда-то давно он был человеком. Ты готов сражаться с ними, Фенрис? Готов убивать их?

Так вот оно что! Вот в чём заключалась проверка! Сир Люпус хотел, чтобы Фенрис чётко осознал, чем именно он будет заниматься в ордене. И только после этого принял решение.

Рыцарь Волчьего ордена не сражается на дуэли. Не бьётся в честном бою с благородным противником. Не выкидывает противника из седла на полном скаку одним изящным движением копья. Рыцарь Волчьего ордена выслеживает и убивает тёмных, мерзких тварей. Тварей, на которых любому нормальному человеку противно даже смотреть.

- Я готов, - тихо ответил Фенрис. И пускай у него не будет турниров и зрелищных битв. Зато он будет спасать мир от зла, а это ли не настоящий подвиг? Может быть, когда-нибудь о нём сложат песню.

Сир Люпус неожиданно улыбнулся. Так искренне и широко, что Фенрис даже подумал, какой славный он человек, хоть и Беспалый.

- Тогда тебе осталось только принести присягу, - сказал магистр.

Вдвоём они вернулись в зал собраний, и - наконец-то! - Фенрис прочитал заветные слова, приобщающие его к рыцарям ордена. Леди Люпа Миу собственноручно накинула ему на плечи белый плащ и приколола эмблему - бронзовую волчью голову с оскаленными клыками. Фенрис ужасно гордился собой в эту минуту.

- Ну вот и всё, - сир Люпус дружески хлопнул новобранца по плечу. - Теперь ты один из нас.

- Значит, я уже могу биться с нечистью? - у Фенриса загорелись глаза. - Вы пошлёте меня вместе с отрядом сира Ликоса в горы?

Магистры переглянулись и дружно рассмеялись.

- Боюсь, нет, - улыбнулась леди Люпа. - Сначала тебе нужно пройти курс тренировок, чтобы стать полноценным бойцом.

- Тренировок? - разочарованно выдохнул Фенрис. Но ведь его с самого детства обучали воинскому искусству! Сколько можно уже тренироваться?!

Наверно, у него вытянулось лицо, потому что магистры снова засмеялись.

- Фенрис, я не сомневаюсь, что ты мастерски владеешь мечом, - почти ласково сказал сир Люпус. - Но против обитателей гор этого недостаточно. Твоё тело должно быть сверхъестественно сильным, ловким и быстрым. Только так ты можешь остаться в живых.

- Вот держи, - леди Люпа раскрыла шкатулку, стоявшую на столе, и достала оттуда маленькую баночку. Фенрис с интересом принял её и повертел в руках. Баночка была наполнена какой-то странной розовой мазью.

- Что это?

- Особое зелье, - леди Люпа лукаво улыбнулась. - Каждым вечером, перед сном, обмазывай им всё тело и втирай. Оно сделает тебя сильным и гибким, как волк.

- Всё тело? - Фенрис покраснел.

- Целиком.

- Сегодня ты, наверно, будешь отмечать своё вступление в орден, - сир Люпус улыбнулся. - Завтра отоспись, а послезавтра приходи на тренировку. Ровно в полдень, и не опаздывай. Я лично проверю твои способности, рыцарь.

***

- Ну как?! Тебя приняли? - Ламиан встретил друга восторженным воплем. Фенрис зашёл к нему в комнату, чтобы поделиться радостью.

- Да, - княжич гордо улыбнулся. Рассказывать про существо в подземелье не хотелось, но зато Фенрис почти дословно пересказал свою присягу и показал белый плащ с новенькой бронзовой эмблемой.

- Здорово! Пойдём отмечать? - у Ламиана аж глаза загорелись.

- Ну, пошли... - неуверенно протянул Фенрис. Кажется, сир Люпус тоже предлагал ему отметить. - Но куда?

- Как куда? В бордель, конечно!

Фенрис чуть не поперхнулся воздухом. В бордель?! Он что... серьёзно?

- А нас туда пустят? - отчаянно краснея, спросил он.

- Конечно, пустят, - Ламиан был сама самоуверенность. - Тебе уже пятнадцать, мне тоже скоро исполнится.

- Через полгода - это для тебя скоро?

- Не мелочись. Ну так что, идём?

Ламиан едва ли не подмигивал. Фенрис покраснел ещё мучительнее. А вдруг мама узнает? Или, что ещё хуже, принц Лео? Но с другой стороны... он ведь никогда ещё не был в таких заведениях!

Любопытство боролось в нём с болезненным смущением.

Ламиан как-то странно посмотрел на него, а потом придвинулся ближе и вкрадчиво спросил:

- Слушай, а у тебя вообще когда-нибудь была девушка?

Ну всё, это уже слишком! Перед глазами тут же вспыхнули воспоминания. Обеды с дочерьми сьердов в Либре, поцелуи с молодой служанкой на конюшне, танцы с придворными дамами и принцесса Леа, стройная и белокурая, как лилия. Вот, пожалуй, и всё.

- Неужели не было? - Ламиан придвигался к нему всё ближе, назойливо заглядывая в глаза. Фенрису хотелось его стукнуть. - Тогда ты просто обязан пойти со мной! Иначе в Волчьем ордене тебя засмеют!

- Слушай, хватит! - Фенрис не выдержал. - Я согласен. Я пойду с тобой, куда захочешь, только замолчи уже!

Ламиан удовлетворённо улыбнулся, как кошка, объевшаяся сметаны.

Как ни странно, в борделе Фенрису понравилось. Ламиан не ошибся, пропустили их туда без особых трудностей. Да и кто бы осмелился не пропустить клиентов княжеской крови? Поначалу Фенрис ещё смущался толпы полуголых девиц, их ласковых рук и губ, но потом освоился и совершенно перестал обращать на них внимание.

- Хорошо... - протянул Ламиан, когда они после очередной дозы удовольствий валялись на атласных подушках и цедили вино. - Видишь, не зря я тебя сюда звал.

- Да, не зря, - Фенрис был уже слегка пьян, поэтому пребывал в благостном расположении духа. - Всё-таки ты настоящий друг, Ламиан.

- Да, я настоящий. Таких друзей у тебя больше не будет.

На улице вечерело. Бледная пока ещё луна проглядывала сквозь неплотно задёрнутые занавески. Полуголые девушки бесшумно шныряли по комнате, поправляли подушки, подливали вина. Вино приятно грело кровь, глаза застлала лёгкая дымка. Фенрис подумал, что Ламиану уже хватит пить, ведь ему всегда быстро даёт. Он хотел сказать ему об этом, но почему-то сказал совсем другое.

- Ты ведь всегда останешься моим другом? Что бы ни случилось?

Ламиан улыбался пьяной, шальной улыбкой. Неяркий свет канделябров плясал в его белокурых волосах, создавая подобие нимба.

- Конечно, всегда. Что бы ни случилось.

Корвус V

Тихий голос Цитуса плыл по комнате. Восьмёрка мальчишек отчаянно зевала и тёрла кулаками глаза, прилагая колоссальные усилия, чтобы не заснуть.

Как же медленно тянется история.

- Первым королём из династии змеев, как вы помните, был Серпенс, тот, кто победил огнём зиму. А последним - Якулус по прозвищу Сластолюбец. Однажды он силой увёз в свой замок юную девушку Парфу, невесту героя Виртуса.

- А потом Виртус созвал остальных героев, Арчера, Дейнеров и Акварию, напал на короля-змея и убил его. Да-да, все мы помним песни, - нахально перебил Брен. Цитус сердито сверкнул синими глазами.

- Помолчи, Брен. Иначе все вы сейчас будете писать контрольную.

Корвусу не хотелось писать контрольную. Он сердито двинул Брена локтем в бок. Брен хотел уже возмутиться, но Урсус так сурово на него зыркнул, что дураку пришлось смолчать. Вот и отлично.

- Я знаю, что вы помните песни, - продолжил Цитус. - А знаете ли вы, что Виртус, Арчер и братья-близнецы Дейнеры, Райто и Левус, были Охотниками?

Нет, об этом песни умалчивали. Неужели все эти благородные герои и борцы со змеями, которым теперь стремится подражать любой рыцарь, на самом деле учились на наёмных убийц? Ученики мигом взбодрились и приготовились слушать.

- Да, все они были Охотниками. И Виртус, и Арчер, и Райто с Левусом. Более того, они вместе прошли посвящение и стали друг другу названными братьями. А прекрасная волшебница Аквария стала их сестрой. Именно поэтому, когда Виртус попал в беду, все они пришли к нему на помощь.

С гибелью короля Якулуса закончился Век Змеев и наступил Век Героев. В те дни в Ланде не было короля, не было даже князей. Да и самого Ланда тоже не было. Королевство распалось на множество земель, городов, деревень. Троллей и других нелюдей загнали в горы Монтес. А люди жили в общинах, и каждый был сам за себя.

- А куда делись герои? - спросил любознательный Гай.

- Ещё раз кто-нибудь меня перебьёт, отправится на позорный столб, - окрысился Цитус. - Сейчас я сам всё расскажу. Герои разбрелись по тогдашним окраинам королевства. Виртус остался на северо-западе, в долине Терра между Железными Холмами и горами Монтес. Там, где находилась древняя столица змеев Ром. От него пошёл род князей де Виртутис. На знамени они носят деву в белом - память о Парфе, погибшей невесте Виртуса.

Братья Райто и Левус отправились на юго-запад. От них пошёл княжеский род Дейнеров, на знамени которых, как вы знаете, близнецы.

Арчер поселился между Дейнерами и Виртусом, на границе с южными степями. От него пошёл княжеский род Арчеров. Говорят, что герой виртуозно владел луком, поэтому и на его знамени изображён лучник, натягивающий тетиву.

А волшебница Аквария ушла на юго-восток, на границу с приморскими племенами. Там она вышла замуж за местного героя Вейла, и от них пошёл княжеский род Вейлов. Считается, что Аквария владела секретом живой и мёртвой воды, поэтому на знамени её потомков изображена вода, которая льётся из кувшина.

И с тех пор по традиции князья, потомки героев, отправляют своих детей в святилище Некс, чтобы они тоже стали Охотниками, как и их предки. Раньше каждый наследник обязан был пройти посвящение, прежде чем стать князем. Но сейчас родители слишком опасаются за жизнь своих драгоценных наследников, поэтому чаще всего отправляют младших сыновей. Впрочем, вы сами всё это знаете.

Корвус покосился на Нумерия Арчера. Из трёх потомков героев он остался последним. Тиберий де Виртутис и Марк Дейнер не прошли отбора в прошлом году. Корвус презрительно фыркнул. Что бы ни изображалось у них на гербах, выглядели молодые княжичи не слишком-то героически.

- Век Героев длился недолго, - продолжал рассказ Цитус. - Очень скоро общины на территории королевства стали объединяться в княжества. Первоначально их было всего семь. Де Монтиумы - самый древний род, ближайшие помощники королей-змеев. Герои загнали их в горы, как и троллей. Вейлы, Арчеры, Дейнеры и де Виртутисы - потомки героев. И два новых, но очень сильных княжества - де Солис в Железных Холмах и д'Агри в долине Агер. С их появления начался Век Князей. На сегодня это всё.

Ученики как по команде облегчённо вздохнули. От такого обилия новой информации пухла голова. Корвус пружинисто поднялся на ноги и хотел последовать за Агнусом, когда Брен неожиданно цепко схватил его за рукав.

- Слушай ты, ещё раз будешь толкаться...

- Если хочешь драться, скажи сразу, - перебил Корвус. Он слегка подобрался, готовый ударить или уйти от удара, если Брен сделает резкое движение.

Положение выправил Агнус.

- Ой, смотрите, наставник Фортис! - пропищал он. Брен тут же отскочил от Корвуса, как ошпаренный, и с невинным видом уставился в потолок. Видно, ещё не забыл их совместное позорное висение на позорном столбе.

- Что вы там застыли? Идёмте! - позвал Агнуса и Корвуса Гай. - А то не успеем проветриться, когда начнётся теория магии.

Теорию магии вёл Альтус. Обычно на его занятиях ученики откровенно спали, но Корвусу они нравились. Альтус отличался удивительной болтливостью, это он ещё на первом году обучения заметил. Начинал свои рассуждения наставник обычно с того, что такое есть магия, а заканчивал поисками смысла жизни. Слушать его пространные разглагольствования было забавно.

С тех пор как ребята прошли отбор, уроки стали разнообразнее и интереснее. Понедельник ещё походил на прошлый год. С утра начиналась утомительная тренировка с Фортисом, после обеда - математика с Цитусом, в основном состоявшая из всё тех же задач, а под конец - трансы с Альтусом. Помимо вхождения в транс наставник пытался обучить ребят вхождению в сознание друг друга, но пока что получалось не очень.

Остальные дни были гораздо интереснее понедельника. Во вторник Фортис вёл парней на охоту. Он учил их находить звериные тропы, разбираться в запутанных следах, целиться, бить. А вернувшись в школу, ученики попадали в сморщенные руки Морс, которая показывала им, как надо разделывать тушку, как лучше её приготовить и так далее.

Среда начиналась с ледяного душа и короткой пробежки. Потом Фортис учил ребят биться на мечах. У Брена, Флора и Нумерия это получалось мастерски, особенно у Брена. Что ж, на то они и знатные детишки, их с малолетства учили обращаться с оружием. Корвуса, который первый раз взял в руки меч, бесило такое неравноправие.

Потом была история с Цитусом и теория магии с Альтусом. Цитус рассказывал о королях-змеях и древних героях, а Альтус разводил философию. Корвусу нравилось их слушать.

Четверг, как и среда, начинался с душа и пробежки. Всё утро Фортис учил ребят стрелять из лука. Эти уроки нравились Корвусу куда меньше, чем фехтование. Всё-таки лук - не совсем мужское оружие, хотя в руках Флора он казался мужским. Корвусу нравилось смотреть, как грациозно Флор накладывает стрелу и небрежно откидывает с глаз длинную белокурую прядь. Из всех из них Флор был самым метким.

После стрельбы парни шли на обед, а потом на географию с Цитусом, где внимательно изучали карту Ландского королевства и окрестных земель. После географии они маялись дурью до самого ужина, а после ужина снова попадали к Цитусу, на этот раз на астрономию. Корвусу нравилось изучать ночное небо. Было в этом что-то романтичное.

В пятницу с утра снова был душ с пробежкой, а потом парни под руководством Фортиса метали ножи. Лучшим на этих уроках, как ни странно, оказался Гай. С ножами у него обнаружилась какая-то мистическая связь. Может быть, сыграло свою роль и то, что Гней Гроу перед уходом из школы оставил Гаю свой любимый кинжал.

После метания ножей Фортис сменялся Цитусом, под руководством которого ребята занимались социологией. То есть заучивали генеалогию князей и знатных сьердов, а также всяких крупных шишек Союза вольных городов и империи Фарвест. Потом Цитус передавал парней Альтусу, с которым они занимались магическими растениями. То есть учили, какие растения можно причислить к магическим и в чём, собственно, их магия проявляется.

В субботу после неизменной пробежки ребята занимались уборкой под пристальным надзором Морс. Поскольку они пока ещё оставались в школе младшими учениками, именно на их плечах лежало вылизывание башни сверху донизу. Корвус возненавидел бы этот день, если бы после уборки Альтус не вёл их в лес. Сбылось то, о чём мечтал Корвус весь первый год в школе: он наконец-то приобщился к тайнам леса Сильвы.

Утром воскресенья Морс учила мальчишек всевозможным зельям, снадобьям и другим полезным штукам. А потом наступала пора блаженного ничегонеделанья. И продолжалась она до утра следующего понедельника.

Уже очень скоро ученики, по выражению Фортиса, стали нащупывать свой путь. Одни были лучшими в одном, другие - в другом. Цитус часто хвалил мозги Флора, Альтус привязался к Гаю. Фортис на тренировках больше всего внимания уделял Брену, хотя и ругал его чаще всех. Урсус, как ни странно, нашёл себя под руководством Морс.

В метании ножей никто не мог превзойти Гая. В стрельбе из лука всех обошёл Флор, и никто не мог управляться с мечом так, как Брен. Корвус же не чувствовал себя лучшим ни в чём. Он легко запоминал все истории Цитуса и разбирался в запутанных измышлениях Альтуса. Он мог метнуть нож, достаточно метко пустить стрелу, да и с мечом ладил. Но всё-таки он не чувствовал себя лучшим.

Поначалу это беспокоило Корвуса. А потом Фортис решил, что хватит уже с мальчишек простых физических упражнений, и стал по понедельникам обучать их рукопашному бою. И тогда Корвус наконец-то понял, в чём он лучший. Да, мечи, ножи и луки не вызывали у него особых хлопот, но всё-таки самым удобным инструментом оставалось собственное тело. Оно было быстрым и гибким и молниеносно повиновалось любому движению мысли, не то, что нож или стрела.

В рукопашном бою Корвус мог даже Брена положить на обе лопатки.

Дни сменялись днями, грудень, последний месяц осени, плавно перетёк в зиму. Всё ближе становилась Змеиная ночь, священный праздник богини Некс. За неделю до праздника мальчишек освободили от занятий.

На Змеиную ночь часто выпадал снег, окутывая школу Беспалых почти мистической атмосферой. Младшие ученики из набора Корвуса целыми днями вылизывали свою башню сверху донизу, придавая ей праздничный вид. Самые старшие ученики делали то же самое со своей башней. Древние каменные стены и чугунную ограду обвесили гирляндами из разноцветных фонариков. Во дворе Фортис, Альтус и Цитус соорудили алтарь.

В эти дни в святилище Некс было полно народу. Тролли, гоблины и неизвестные Корвусу мохнатые существа - все они считали своим долгом почтить богиню подарками. Алтарь дымился, не переставая. Аромат жареного жертвенного мяса щекотал ноздри и отвлекал Корвуса от уборки.

На саму Змеиную ночь в святилище прилетела целая стая ночных плясунов. Они танцевали вокруг алтаря свои причудливые танцы и распевали праздничные гимны. Наставники, Альтус, Цитус и Фортис, напились вдрызг и стали горланить непристойные песни, перекрикивая гномов. Впрочем, гномы не обижались: в эту ночь все в школе Беспалых были безнадёжно пьяны и песни доносились почти отовсюду, создавая адскую какофонию.

Соученики Корвуса, прихватив с собой несколько бутылок, расположились на тёплом покрывале во дворе, почти у самой ограды школы. Флор достал неизменную мандолину и присоединил свой голос к разномастному хору. Остальные собрались в кружок вокруг Тита, который, будто фокусник, вытащил из рукава колоду карт.

Сначала Корвус тоже принимал участие в игре, но потом игра пошла на деньги, которые вначале каждого года детишкам присылали из дома родители. А денег у Корвуса не было. Поэтому он тихонько переместился к Флору.

Флор пел старую-старую былину о славном короле-змее Арто Серпентиде и его подвигах. Корвус примостился рядом и стал слушать. В детстве он не знал ни одной песни, кроме тех, что распевали бродяги по кабакам Либры. Но после знакомства с Флором он выучил их все.

- Красиво поёшь, - похвалил Корвус, когда замерла последняя нота. Флор польщённо улыбнулся.

- Тебе нравится? - он почти нежно провёл пальцами по струнам мандолины. - В детстве я хотел стать певцом.

- Да, я знаю. Ты это всем рассказываешь.

Флор действительно временами бывал болтлив. Хотя Корвус не общался с ним близко. Если подумать, то он никогда особенно и не интересовался этим парнем.

- В отцовском замке иногда останавливался бродячий менестрель, - мечтательно продолжил Флор. - Он приходил весной, когда крестьяне распахивают поле, или осенью, во время сенокоса, а иногда он оставался на всю зиму. И он знал тысячи песен! Именно он научил меня играть на мандолине. А ещё он сочинял песни сам.

- А ты не пробовал сочинять песни? - поинтересовался Корвус.

- Как-то пробовал. У меня есть слова, но я не совсем ещё подобрал мелодию. Вот послушай, - Флор ударил по струнам.

Она стояла у окна

И ветер целовал ей косы...

Одна, одна, всегда одна,

И в дождь, и в зной, и в снег, и в грозы...

- Мило. А нет чего-нибудь более воинственного? Или весёлого?

- Есть, - Флор улыбнулся и снова ударил по струнам.

И с песней шёл он налегке,

Откуда - неважно, куда - всё равно.

Бродячий рыцарь!

- Вот эта мне больше нравится, - похвалил Корвус. - Хотя первая тоже была красивой. Может быть, из тебя действительно получился бы певец.

- Я не хотел становиться воином, - грустно ответил Флор. - Когда отец на год отдал меня в чужой замок, ночами плакал. Правда, потом, когда отдавали Беспалым, уже смирился. Мой отец - один из самых крутых сьердов в долине Агер. Мы в родстве с самими князьями д'Агри. Я бы опозорил всю семью, если бы подался в певцы. Но не думаю, что воин из меня получится хороший.

Это ещё как посмотреть. Корвус глянул на его длинные сильные пальцы, на то, с какой небрежной грацией они тянут за струны, почти как за тетиву лука. Волнистые белокурые волосы Флора падали ему на лицо.

- Ну, а кто твои родители? - полюбопытствовал Флор. - Ты ведь у нас загадка. Я знаю здесь всё обо всех, кроме тебя.

- Никто. У меня их никогда не было.

- Но... - Флор опешил. - Ты же, наверно, слышал о них? Родственники тебе рассказывали? Вообще откуда ты?

- Из ниоткуда. У меня нет ни родителей, ни других родственников. И я ничего о них не знаю.

"Я и сам никто", - внезапно понял Корвус. Почему-то это открытие совсем его не расстроило. Да и как можно тосковать о тех, кого ты никогда не знал? Когда ты никто, ты свободен. От семьи, от друзей, от связей. Когда у тебя никого нет, ты свободен от всего.

Флор смотрел на него со странным выражением. Даже пальцы, перебиравшие струны, замерли. Корвус не мог понять, о чём думает этот сын знатного сьерда. Презирает его или сочувствует.

- Эй, Корвус, скотина, иди сюда! Я хочу у тебя выиграть, - позвал пьяный вдрызг Брен. - Если нет денег, я одолжу.

- Я тоже могу тебе одолжить, - пискнул Агнус, который вообще-то не принимал участия в игре, а только тихонько наблюдал за игроками.

- И я, - поддакнул Гай.

Корвус широко ухмыльнулся. Он терпеть не мог залезать в долги, но раз уж они все такие добрые... "Хочешь выиграть у меня, Брен? Попробуй!"

***

Зима сменилась весной, весна постепенно тяготела к лету. Снег растаял, и лес Сильва вновь стал переливаться свежей зеленью. Приближалась пора ежегодных испытаний.

Ученики ходили бледные и взволнованные. Из уст в уста шёпотом передавали страшные слухи. Якобы тех, кто провалит испытания, будут прилюдно во дворе бить плетьми до потери сознания. Другие говорили, что их просто подвесят на целый день к позорному столбу. А тех, кто сдаст хуже всех, по уверениям Брена, исключат из школы так же, как и в прошлом году.

Бедный Агнус совсем поник. Больше всего он боялся испытаний Фортиса, поэтому на его тренировках выкладывался по полной. В итоге количество синяков и шишек, которых он получал на тренировках, только удвоилось.

Самыми бледными и взволнованными казались старшие ученики. В этом году их ждало посвящение. Корвус плохо представлял себе, в чём суть ритуала, но, судя по их виду, в чём-то очень страшном. Агнус уверял, что на посвящении провинившихся учеников бросают в огонь, а потом съедают. Гай, наоборот, считал, что ученикам самим предстоит съесть кусок человеческого мяса.

Самые старшие ученики, посвящённые, ходили, посмеиваясь. Их последний год в школе приближался к концу.

Наставники тоже стали более нервными и злыми. Все, даже благодушный Альтус. Они повышали голос из-за любой мелочи и поминутно хватались за плети.

- Гай, ты идиот! - ругался Цитус на астрономии. Благодаря природной рассеянности Гаю на его уроках доставалось больше всех. - Крайняя звезда созвездия Райто указывает на восток, а левая звезда созвездия Левуса - на запад. Как можно было это забыть?!

- Я просто перепутал, наставник, - оправдывался Гай.

- "Перепутал", - передразнил Цитус. - А если ты окажешься в необитаемой пустоши, бестолочь? Как ты будешь искать дорогу?

- Положусь на интуицию, - пожал плечами Гай. - Я всегда так делаю.

- Об интуиции будешь рассуждать на уроках Альтуса! Вы вообще помните, что у вас скоро экзамен, балбесы?! И кстати, об экзамене. Пожалуй, в этом году обойдёмся без задач. Я составлю вам список вопросов, куда войдёт всё, что вы выучили по истории, географии, астрономии и социологии.

У ребят вытянулись лица.

- "Выучили"? - шёпотом переспросил Нумерий, поднимая брови.

- Хорошо хоть, математику не включил... - вздохнул Гай. - Терпеть не могу задачи.

Этой ночью вместо обычного дуракаваляния мальчишки разбирали свои конспекты. Корвус уныло смотрел на ворох бумажных свитков. У него почему-то возникло стойкое ощущение, что лекции Цитуса записывал безрукий инвалид, которому пришлось держать перо ногами.

- Святая Некс, этого физически невозможно выучить! - через каждые полчаса стонал Нумерий. Его причитания порядком отвлекали Корвуса.

Естественно, на следующее утро ученики пришли на тренировку по метанию ножей опухшими и невыспавшимися. У Корвуса перед глазами всё ещё мелькали конспекты. Серпенс, Миддрин де Монтиум, Арто Серпентид, Якулус Сластолюбец, Виртус, Парфа, Арчер, Аквария, Вейл, Райто и Левус Дейнеры, князья д'Агри, Леон I де Солис. Ледяной век, век Змеев, век Героев, век Князей. Имена и даты слились в мозгу Корвуса в один безумный калейдоскоп.

Как и Цитус, Фортис тоже находился в дурном расположении духа. После ежедневной пробежки он первым делом назначил ребятам по сто отжиманий, в наказание за опухшие рожи. Пока парни прилежно выполняли задание, к наставнику подошёл Морбус.

- Тренируются? - проскрипел старик, поворачивая седую голову в ту сторону, где пыхтели ученики.

- Да уж... Ленивые балбесы... - проворчал Фортис. Корвус смотрел на его пальцы, небрежно поигрывавшие плетью. На левой руке не хватало мизинца, а на правой, у основания большого пальца, виднелся маленький розовый шрам. Как будто оставленный остриём вражеского меча.

Несколько минут наставники молчали, а потом Морбус спросил:

- Так что будем делать с новым набором?

- Не знаю, - Корвус с удивлением услышал, как Фортис растерялся. - Я думал, ты решишь. Цитус уверен, что мы найдём учеников, Альтус настроен более пессимистично. Он считает, пора закрывать лавочку.

- А что считаешь ты?

- Мы не можем закрыть святилище Некс, это уже чересчур. Но... - Фортис вздохнул. - В прошлом году в целом княжестве Грейс я нашёл всего трёх ребятишек. А ведь это княжество зажато между горами Монтес и воинственными вольными городами. Люди больше не доверяют Охотникам. Теперь детей нам отдают только бродячие рыцари и семьи со старыми традициями.

- Кстати, о старых традициях. Все княжичи из древних родов уже попали в прошлый набор. Сомневаюсь, что оттуда поступят новые детишки. А если не считать княжичей, кто у нас остаётся? Корвуса тоже не считаем, ты его подобрал с улицы. Итого, один сын Гончего, два сына сьердов, два сына рыцарей и один купеческий мальчишка.

- Всего шестеро, - хмыкнул Фортис.

- Четверо не прошли отбор. Негусто получается. Думаю, надо повременить с новым набором. Что скажешь?

- Ты здесь главный, ты и решай. Цитус, конечно, будет спорить, но мы с Альтусом, в общем-то, согласны.

- Вот и отлично, - Морбус снова повернул голову в сторону ребят. - Удачи на испытаниях, детишки.

И тяжело заковылял к башне. Фортис долго смотрел ему вслед, а потом, заметив, что ученики закончили с отжиманиями, велел им разбирать ножи.

Это тренировка была такой же трудной, как и остальные. Может быть, даже труднее. Пальцы ныли от тяжёлого металла, после нескольких сотен бросков заболело предплечье. Агнус, как обычно, порезал ладонь острым лезвием.

- Ладно, хватит на сегодня, - наконец смилостивился Фортис. - А теперь слушайте внимательно, я расскажу, что вас ждёт на испытании.

Ученики мгновенно вытянулись в струнку, забыв о порезах и ссадинах.

- Всего испытаний по физической подготовке будет три: бой на мечах, стрельба из лука и метание ножей.

Корвус с трудом подавил разочарование. А как же рукопашный бой? Тогда бы он точно справился с экзаменом!

- По стрельбе и метанию, надеюсь, всё понятно. Мишени будут такие же, как и на тренировках. А вот пары для боя на мечах я сейчас назову. Все пары определены путём жребия, так что не жалуйтесь!

Корвус затаил дыхание. Хоть бы попался Брен!

Брен, судя по лицу и косым взглядам, бросаемым в сторону Корвуса, думал о том же самом.

- Итак, слушайте, называю пары. Флор и Тит, Гай и Урсус, Нумерий и Брен, Корвус и Агнус. Всем всё ясно?

Корвус еле удержался, чтобы не застонать. Агнус?! Ну почему Агнус?! Бог с ним, с Бреном, но почему не Флор, не Нумерий и даже не Урсус, а какой-то ягнёнок?!

Он снова покосился на Брена. Тот злорадно ухмыльнулся, козлина.

- Ты расстроился, да? - Агнус робко положил Корвусу руку на плечо. - Да, ты, наверно, хотел драться с Бреном. Мне очень жаль, что мне повезло, а тебе нет.

- Тебе-то чем повезло? - огрызнулся Корвус. - Ты ведь знаешь, я сильнее, я тебя быстро сделаю. Тебе бы лучше драться с Гаем, ну, или хотя бы с Урсусом...

- Но ты ведь мне поддашься? - Агнус невинно захлопал ресницами.

Корвус чуть не поперхнулся воздухом. Чего?! С какой стати он должен поддаваться?! Он не обязан помогать этому маленькому ягнёнку. И не будет.

Но всё-таки он поддался. Не смог выдержать умоляющего взгляда Агнуса. Скрипя зубами от злости, ругая себя на чём свет стоит, он делал вид, что с трудом отбивает неуклюжие удары мальчика, и позволил Агнусу выиграть бой.

Это был позор. Брен чуть не описался от злорадного восторга, когда заметил. Сам он, конечно же, остался победителем. Бедняга Нумерий. На самом деле, он хорошо управлялся с мечом, просто ему не повезло с противником.

Гай с Урсусом бились долго, пожалуй, дольше всех. В конце концов, Урсус победил, хоть и с трудом. Флор с Титом сошлись на ничьей.

Корвус старался не смотреть в глаза Фортису. Каждый раз, когда он встречался с ними и видел там разочарование, его охватывал жуткий стыд. Фортис сдержанно похвалил Брена за красивый бой, а потом подошёл к Корвусу.

- Ну, и что это было? - прямо спросил он.

- Потянул кисть. Сегодня утром. Не мог держать меч, - сходу сочинил Корвус. Фортис только головой покачал. Поверил он или нет, осталось загадкой.

Остальные испытания прошли легко, даже неожиданно. Стрельба из лука, метание ножей - здесь Корвус отыгрался за свой позорный проигрыш на мечах. Проверка, которую устроил Цитус, тоже оказалась простейшей. Выручила хорошая память. А вот бедняге Нумерию и здесь не повезло.

Альтус устроил ученикам сюрприз. Разбил их на пары и велел залезть друг другу в сознание. Напарником Корвуса оказался Брен. Только на этот раз Корвус был совсем не рад. Неприятно раскрывать душу перед недругом.

Наставник рассадил ребят друг напротив друга и зажёг ароматические травы. Корвус заметил, что Агнус сидит напротив Гая, а Флор - напротив Урсуса.

- Ну что, начнём? - спросил Брен. Он тоже казался смущённым.

Корвус кивнул и заглянул в лицо Брену, стараясь сосредоточиться только на его глазах.

Раньше у него ещё ни разу не получался такой фокус. Но с другой стороны, Альтус никогда ещё зажигал таких мощных трав. Корвусу дало по мозгам почти мгновенно. Перед глазами всё поплыло, голову заволокло белой дымкой. Тёмные глаза Брена казались единственным ориентиром в зыбком и изменчивом окружающем мире.

А потом он будто провалился в эти глаза.

Корвус увидел горы Монтес. Только это были какие-то другие Монтес. Вместо леса их склоны, как грибами, поросли домиками. Серая черепичная крыша, серые скалы вокруг, серый гранитный храм, будто слившийся с камнем, - всё здесь казалось холодным и неприютным. На одной из окрестных скал упирался в небо серый замок.

Знамя колыхалось на шпиле - чёрная козлиная голова на сером поле.

Корвус заглянул в окно замка. По тронному залу в тяжёлой отороченной мехом мантии расхаживал высокий старик. Впрочем, не так уж он был и стар. Его спина держалась ровно, как стены его башен, и только волосы были покрыты сединой. Корвус знал, кто этот старик, хотя никогда раньше его не видел. Князь Каприкорнус де Монтиум, отец Брена.

А потом Корвус заметил толстого карапуза, который сидел на бархатной скамеечке в углу зала и сосал большой палец. Ему, наверно, было лет пять, не больше. Впрочем, уже тогда его чёрные волосы задорно лохматились на макушке, а лицо имело крайне самодовольный вид. Маленький Брен де Монтиум.

Внезапно дверь в зал отворилась, и старик, ходивший из угла в угол, замер. На пороге показался мальчишка лет десяти-одиннадцати в нарядном красном камзоле, расшитом чёрными козлиными головами. Его Корвус тоже никогда не видел, но знал, кто это. Квинт де Монтиум, старший брат Брена.

- И как это понимать? - судя по голосу, старик был не слишком-то доволен мальчишкой. - Почему ты вернулся?

- Я же написал тебе письмо. Разве ты его ещё не читал? - мальчишка старался держаться уверенно, но Корвус чувствовал, что он боится отца. - Я не прошёл отбор, вот меня и отправили обратно. Ну, не злись!

- Не злиться? - голос старика де Монтиума сошёл на шипение. - Не злиться? Ты опозорил семью, мальчик!

- Ой, да брось! Кому нужны эти Беспалые? Я был самым сильным в своём наборе, а они меня исключили. Подумаешь, не решил пару задач! И ещё они сказали, что я совершенно не приспособлен к магии. Да кому она нужна, эта магия?!

Князь Каприкорнус с такой силой сжал губы, что они побелели. Корвус подумал, что он сейчас взорвётся, но в этот миг вмешался маленький Брен.

- Не беспокойся, папа! - звонко выкрикнул он со своей скамеечки. - Когда я попаду к Охотникам, я пройду отбор. Я очень сильный, и во мне много магии!

Корвус едва не расхохотался, глядя на толстенького карапуза, горделиво потрясающего обслюнявленным большим пальцем. И это действительно Брен? Князь тоже обернулся на младшего сына, и его тонкие белые губы разошлись в улыбке.

А потом картинка изменилась. Её как будто прокрутили на несколько лет вперёд. Князь Каприкорнус де Монтиум по-прежнему ходил по тронной зале в слегка полинялой мантии, но теперь перед ним стоял не Квинт, а Брен.

- Пора ехать, отец, - этот Брен совсем не походил на славного черноволосого карапуза. Теперь ему было лет десять. Таким Корвус помнил Брена с прошлого года. - Пожелай мне удачи.

Князь Каприкорнус остановился и сурово посмотрел на сына.

- Нет, я не стану желать тебе удачи, Брен. Я лишь приказываю тебе пройти этот отбор. Это твоя обязанность, твой долг перед семьёй.

- Я знаю.

- Ни черта ты не знаешь, - князь устало вздохнул. - На протяжении веков де Монтиумы проходили посвящение в лесу Сильве. И мы все доходили до конца. Да, некоторые из нас умирали на посвящении, но ещё никого - никого! - не исключали из школы. Твой брат стал первым. Так что теперь вся надежда на тебя, Брен. Ты должен пройти отбор и стать Охотником.

Значит, Брен так старался на всех тренировках, потому что это была его обязанность? Корвусу стало почти жаль парня. Несмотря на весь гонор и на королевские замашки, Брен не был свободным. Обязанности перед семьёй держали его на цепи.

Корвусу этого было не понять. У него никогда не было семьи, а значит, не было и обязанностей. Он ничего никому не должен. Именно поэтому он чувствовал жалость к Брену.

Старик в тронной зале хотел сказать что-то ещё, но Корвус не успел дослушать. Где-то в глубине мозга зазвучал чей-то крик, и страх с головой накрыл его удушающей волной. Корвус почувствовал, как его выталкивает из разума Брена. Перед глазами всё поплыло, а потом он снова очнулся на каменном полу в башне Охотников.

Брен напротив него трясся мелкой дрожью. Он был весь белый и мокрый, чёрные пряди волос прилипли к вспотевшему лбу. Почувствовав на себе взгляд Корвуса, он инстинктивно отшатнулся.

- В чём дело? - удивился Корвус.

- Дело? Да... да... - неужели он заикается? - Да что за хрень у тебя в башке?

- Успокойся, - Корвус пребывал в замешательстве. Что такого в его разуме могло напугать Брена? Ладно бы Агнуса, но Брена?! - Всё в порядке, наставник рядом, тебя никто не тронет. Что ты видел?

- Я... - Брен сделал глубокий вдох, пытаясь выровнять дыхание. - Сначала я видел кладбище.

- Кладбище? - Корвус не мог отыскать такого в своих воспоминаниях.

- Да. Очень тёмное и очень мрачное, как будто за ним давно уже никто не ухаживал. И ещё там было полно воронов и змей. Эти... чёрные птицы, они были повсюду, на каждом могильном камне, они следили за мной. А змеи ползали вокруг, две обвились вокруг моих ног... Такая гадость! А потом... потом появилась Некс.

- Богиня?!

- Да. У нас в княжестве есть храм, а там её изображенье в полный рост. Выше пояса обнажённая женщина с длинными волосами, а ниже пояса зелёное чешуйчатое змеиное тело. Вот такой я её и увидел у тебя в голове. Только её лицо было перемазано кровью, а изо рта торчали клыки. И ещё она сказала... - голос Брена неожиданно пресёкся.

- Что она сказала?! - нетерпеливо крикнул Корвус.

- Что мы с тобой скоро умрём...

Умрут? Наверно, виновата была траурная рожа Брена, но Корвус неожиданно вздрогнул. Он никогда не боялся предсказаний, но всё же... Где-то в глубине души зашевелились воспоминания. Кто-то ведь когда-то уже предсказывал ему смерть...

Ах да, старая пьянчужка Роза в кабаке Либры. Она сказала, что ему предстоит умереть шесть раз.

***

- Поздравь меня, Корвус, я прошёл Альтуса! - счастливый Агнус чуть не бросался ему на шею.

За окном сгустилась ночь. Парни сидели у себя в башне и расслаблялись после последнего испытания. Вообще-то наставники уже объявили отбой, но кто из мальчишек откажется поболтать перед сном, когда все экзамены уже сданы и с утра ждёт блаженная халява?

- Мне очень повезло с Гаем, - продолжал делиться впечатлениями Агнус. - Я столько всего увидел в его голове! Мы вместе летали по Ланду. Сначала посмотрели его княжество Грейс, потом моё княжество д'Агни, а потом полетели на юг, в княжества д'Аренэ и де Марис. А у тебя как всё прошло?

Корвус покосился на Брена. Тот до сих пор казался каким-то мрачным и пришибленным. Корвус не стал рассказывать ему о сцене, которую увидел у него в голове. Вряд ли Брен обрадуется, узнав о жалости Корвуса.

- Хорошо, - сдержанно ответил он.

- Я рад. Мне так повезло, потому что Гай магически одарённый. А вот Нумерия мне жалко, он вообще ничего не увидел в голове Тита. Эх, не везёт ему на нынешних испытаниях.

К разговору присоединился Гай, и парни проболтали всю ночь вместо того, чтобы спать. А наутро Морс по установившейся традиции вывела их во двор и построила полукругом вдоль чугунной ограды. Корвус со странной грустью отметил, как уменьшился за год полукруг. В прошлый раз, когда они стояли здесь, они потеряли четверых. Что будет на этот?

Как обычно Морбус вышел поздравить учеников с ещё одним пережитым годом. Наставники тремя чёрными тенями застыли у него за спиной. Глядя перед собой матово-белыми глазами, старик прошамкал:

- Вы снова хорошо потрудились, ребятки. Поздравляю вас с пройденными испытаниями. Но прежде чем вы радостно побежите праздновать, нужно решить ещё один маленький вопрос. Кто из вас останется на следующий год.

Мальчишки напряглись. Корвус ощутил, как шевелится в животе дурное предчувствие. Неужели опять будут исключать? А ведь он проиграл бой с Агнусом.

- Итак, это последний год, когда мы кого-то отпускаем. Последняя возможность избежать посвящения. И среди вас есть те, кто совершенно не готов к этому последнему, главному испытанию. Нумерий Арчер.

Корвус скосил глаза на парня. Нумерий помрачнел, но так ничего и не сказал. Интересно, его тоже сковывают обязательства перед семьёй или он, наоборот, рад свалить отсюда?

- Остальные неплохо прошли испытания, - продолжил Морбус. - Я не имею права их отчислить. Но если кто-то из вас чувствует, что не готов к церемонии посвящения, пусть выйдет из строя. Сегодня ваша последняя возможность вернуться домой такими же, какими вы ушли оттуда.

Ответом ему послужило мрачное молчание. Никто не шелохнулся. Старик издал каркающий смешок.

- Какие все смелые. Ну, как знаете. Моё дело предложить.

***

В эту ночь проходили посвящение старшие ученики. Мелочь естественно до церемонии не допустили. Всё, что оставалось парням, это, лёжа в кроватях, обмениваться подхваченными сплетнями и досужими вымыслами. В среде Охотников запрещалось делиться хоть какими-нибудь сведениями о посвящении, но это не мешало юным ученикам фантазировать.

В глухую полночь Корвус и Агнус вылезли из постелей, бесшумно спустились по винтовой лестнице и вышли на улицу. Приземистое здание со входом в форме звериной пасти таинственно застыло в тени двух башен. Окон в здании не было, не было даже маленькой щёлки, куда Корвус мог бы приткнуть любопытный нос.

- Мать-Земля, что же они там делают?! - дрожащим голосом спросил Агнус.

И в этот миг из-за стен здания грянул вопль. Высокий и такой пронзительный, что казался визгом какого-то измученного животного, а уж никак не человеческим голосом. Животного, которого медленно и мучительно разделывали на части.

- Понятия не имею, - так же шёпотом ответил Корвус.

Рин II

Удар хлыста просвистел в воздухе.

- Резче! - прикрикнул престарелый мастер над оружием. - Работайте кистью, княжна. Вы совсем не стараетесь.

Чтоб тебя! Рин старалась. Старалась так, что у неё уже заболела кисть. Деревянная рукоять хлыста казалась такой тяжёлой, будто была рукоятью меча.

Рин сделала последнее усилие и взмахнула рукой. Хлыст гибкой змеёй обвился вокруг столбика, изображающего человеческую шею.

- Неплохо, княжна, - сдержано похвалил мастер над оружием.

С тех пор как Фенрис уехал из замка, здесь многое изменилось. Отец теперь всё время проводил в тронном зале или в своём кабинете, с головой зарывшись в бумаги. Мастер над оружием отчаянно скучал без ежедневных тренировок с молодым княжичем и от скуки переключился на княжон.

Особенно ему нравилось возиться с Реной. Ну ещё бы, её голубые глазища горели таким восхищением, когда он показывал ей сложный выпад или через весь двор попадал ножом в мишень. Но в руки, конечно же, холодного оружия мастер ей не давал. Ещё порежется ненароком, отвечай потом перед князем. Зато он учил её стрелять из лука, и Рена шумно радовалась каждый раз, когда попадала в цель.

Рин мастер не показывал фокусов и учил только управлять хлыстом. Зато учил серьёзно, жёстко, загоняя её каждый день до ломоты в запястьях, как настоящего воина. Будет несправедливо, если после таких упражнений её не посвятят в рыцари вместе с Фенрисом.

- Хватит на сегодня. Я устала, - сказала Рин. Хоть мастер и был на тренировках главным, но заканчивались они всегда по её желанию.

- Как скажите, княжна, - мастер взял у неё из рук хлыст и понёс его в оружейную.

Рин вернулась в замок. На улице стоял погожий денёк, вполне приличный для середины рюиня (первого месяца осени), и сидеть в душных покоях ей не хотелось, поэтому девушка взяла шитьё и вышла с ним на галерею, опоясывавшую стены замка. Опустившись на скамью, Рин вдела в иголку нитку.

Стежок, ещё один стежок. Это занятие успокаивало её. Каждая благовоспитанная княжна или дочь сьерда должна уметь вышивать. Жаль, что Рена уделяет этому занятию слишком мало внимания.

Заливистый смех сестрёнки доносился снизу, со двора. Рин даже не нужно было смотреть туда, чтобы догадаться, что она играет с собаками. Тонкий голосок десятилетней девочки сливался по тембру с визгливым щенячьим лаем. Рена просто обожала собак. Она могла возиться с ними днями напролёт, и ей плевать, что они блохастые.

Рин всё-таки оторвала глаза от шитья и посмотрела вниз. Вид Рены, стоявшей на коленях в своём нарядном платьице и обнимавшей собаку вдвое крупнее её, вызывал умиление. Девочка улыбнулась и вернулась к прерванной работе. Сегодня она вышивала платок, который хотела преподнести отцу на праздник бога Сино.

- Госпожа, пришло письмо из Солея, - к ней приблизился отцовский секретарь. В руках он держал тонкий свиток, скреплённый серебристо-серой печатью с весами - эмблемой дома Грейс. Не иначе от Фенриса.

Рин жестом отпустила секретаря и взломала печать. С тех пор как в прошлом году от Фенриса пришло письмо с извещением о том, что он вступил в Волчий орден, отец как-то незаметно стал пренебрегать его письмами. С каждым разом они всё дольше и дольше лежали у него на столе невскрытыми. И последнее время секретарь взял привычку относить их сразу Рин.

Наверно, отец расстроился, что Фенрис принял решение, даже не посоветовавшись с ним. А может быть, он просто по уши погряз в делах.

"Дорогие папа, Рин и Рена", - писал брат. - "Надеюсь у вас всё благополучно. Как погода в Либре? На полях вокруг замка уже расцвели осенние пожар-цветы? Здесь в Солее они не цветут.

Зато здесь цветут другие цветы, гораздо красивее. Я говорю о придворных дамах. И самая красивая, конечно, принцесса Леа. Она становится всё ослепительнее с каждым балом. Жаль, что вас нет при дворе, дорогие сестрички. Уверен, это место прекрасно бы вам подошло.

В Волчьем ордене мне ужасно нравится. Сир Люпус - великий человек, весь последний год он тренировал меня до потери сознания. Я столькому у него научился! А ведь я и до этого неплохо владел мечом... Сир Ликос, говорят, ещё более искусный воин, чем его собрат-магистр. Он меня немного пугает.

К сожалению, меня ещё не допускают до охоты на мертвецов. Сир Люпус говорит, что мне ещё рано, я могу погибнуть. Но зато я участвовал в поимке беглого тролля. Ну и силища у этой зверюги! Даже когда наши лучники истыкали его стрелами, он продолжал бежать. Я первый достал его мечом и помог связывать. Сир Люпус говорит, что я вёл себя очень мужественно.

Ламиана посвятили в рыцари, я писал вам об этом в предыдущем письме. Сначала он решил поступить в королевскую гвардию, но принц Лео намекнул, что хочет собрать свой собственный отряд телохранителей, и Ламиан остался при нём. Не удивлюсь, если Ламиан станет первой шишкой в государстве, когда принц Лео наденет корону..."

Дальше шёл пересказ всех придворных сплетен, которые Фенрис подчерпнул на многочисленных балах и других светских мероприятиях. Он подробно описал турнир в замке де Виртутисов, дуэль поклонников его матери, фасон платьев, который нынче предпочитает королева, и то, как хороша была на последнем балу принцесса Леа. Много внимания он уделил и своему другу Ламиану.

Рин не стала дочитывать, лишь рассеянно пробежала глазами чернильные строчки. Всех этих людей, о которых писал Фенрис, она не знала, и их имена ни о чём ей не говорили. Князь Вирго де Виртутис, король с королевой, принц Лео и принцесса Леа, мать Фенриса и Ламиан д'Агри... она видела их один раз на том памятном турнире в честь четырнадцатилетия Фенриса и почти не помнила. Какая ей разница, во что они одеваются?

Но последние три строчки она всё-таки прочитала.

"Очень по вас скучаю, папа, Рена и Рин. Люблю вас и крепко обнимаю. Ваш Фенрис Грейс".

Рин вздохнула и свернула письмо. Наверно, Рена тоже захочет почитать. Может, стоит позвать её? Рин глянула вниз, во двор, и сразу раздумала. Рена с таким упоением бегала наперегонки с щенятами, что отвлекать её от этого занятия было бы кощунственно.

Сначала патологическое увлечение Рены собаками тревожило Рин. Рядом с огромными лохматыми зверюгами сестрёнка казалась такой хрупкой, что Рин каждую секунду боялась, как бы её не перекусили надвое. Но потом она привыкла. Собаки, завидев девочку, становились как шёлковые. Они послушно давали лапу, сидели, бежали или лежали, высунув язык, по её приказанию.

Снова вздохнув, Рин вернулась к письму. Надо бы настрочить ответ.

На цыпочках она вошла в отцовский кабинет. Князь Люций даже не заметил появления дочери, он с головой ушёл в какие-то счета. Весь огромный письменный стол был завален листами чистой бумаги, перьями, чернильницами и вскрытыми письмами. Рин взяла очиненное перо, обмакнула его в чернильницу и склонилась над листом бумаги.

Ответ вышел у неё довольно быстро. Сухой краткий отчёт о последних событиях и здоровье обитателей замка. Отец по-прежнему работает с утра до вечера. Рена носится повсюду, как факел на ножках, и пугает слуг неожиданным появлением. Старая няня почти совсем ослепла и больше у них не служит. У самой Рин всё хорошо.

Вот так. Рин свернула листок в трубочку и скрепила печатью.

Фенрис наверняка расстроится, что она мало написала. Что поделать, у каждого из них свои недостатки. Её письмам недостаёт увлекательности, а он выливает слишком много ненужных подробностей и глупых сплетен. И никак они не могут сойтись.

Рин задумчиво посмотрела на отца. Нужно ли показать ему письмо Фенриса? Или он не захочет сейчас читать, сославшись на занятость? Она уже решила не беспокоить его и тихонько двинулась к двери, как вдруг отец оторвался от своих бумаг и посмотрел на неё.

- Рин, - начал он тихонько. - Вы с Реной давно гостили у деда и бабушки?

Рин не ожидала такого вопроса, поэтому слегка растерялась. Причём здесь дедушка с бабушкой?

- Где-то полгода назад, на День Триады. А что?

- Я просто подумал, они наверняка соскучились. Да и вы... Когда от нас ушла няня, вы остались без женской заботы.

- Ты хочешь, чтобы мы уехали? - прямо спросила Рин. Отец несколько смешался, но не стал отводить взгляд.

- Да. Ко мне приедет очередная делегация из Урбса. Там будут одни мужчины, и они... ммм... могут временами вести себя агрессивно. А я как радушный хозяин обязан предоставить им все возможные развлечения. Видишь ли...

- Я поняла, - прервала его Рин. Ей не хотелось сейчас обсуждать вольный город Урбс и его политику. - Мы уедим завтра. Я напишу бабушке и скажу Рене, чтобы начала укладывать вещи.

- Отлично, - отец благодарно улыбнулся.

***

Замок Блейн, где жили дедушка и бабушка девочек, находился на севере княжества, рукой подать до гор Монтес. Массивное каменное сооружение с толстыми стенами и узкими щелями вместо окон. Над воротами колыхался герб - странное животное, смесь льва, змеи и чёрной козы.

Герб идеального воина. Физическая сила, острый ум и способность к магии.

Род Блейн был очень стар, гораздо старше рода Грейс. По преданиям он восходил к местному легендарному герою Блейну Белому, который победил чернокнижников из вольных городов.

Сьерды Блейн жили на этой земле со времён, когда Либра ещё не входила в состав королевства. Совсем одни, отделённые рекой от остального Ланда, в окружении врагов. Неудивительно, что их замок был скорее неприступным оборонительным сооружением, чем изящным жилищем сьерда.

Глядя из окна кареты на приближающиеся крепостные стены, Рин против воли думала о политике. Последнее время послы из Урбса вели себя всё более и более нагло. Рин слышала, что все вольные города в глубине души лелеют желание вернуть в свой состав утраченную Либру. Как бы не случилось войны.

Впрочем, сосредоточиться на этих мыслях она не успела. Крепостные стены и башни выросли прямо перед каретой, толстые, серые и неприступные. Колёса с гулом прокатились по подъёмному мосту и остановились во дворе замка. Юркий паж с запяток кареты отворил княжнам дверцы, Рин вышла и угодила прямо в объятия бабушки.

- Дорогие мои! Девочки! Ну наконец-то! Так давно не появлялись, совсем забыли бабушку... Вы, наверно, устали с дороги? Проходите, проходите! - причитала Риана Блейн, обнимая по очереди то Рин, то Рену.

Весь замок, казалось, радовался их приезду. Начиная с самого дедушки-сьерда и вплоть до последних конюхов и собак. Особенно, собак. Рена сразу же успела с ними подружиться.

В приёмной зале собралось уже всё многочисленное семейство. Рин редко доводилось видеть столько Блейнов вместе. Вот и дедушка Авл сидит в своём старом деревянном кресле, кутаясь в шерстяной плед. Раньше он был полным и красноносым, а теперь у него бледные руки в неприятных коричневых пятнах и худые ноги с дрожащими коленками. Рин с сожалением подумала, как мало в дедушке осталось жизни по сравнению с его энергичной женой.

Рядом с креслом стоят сыновья и наследники, дядя Филиус и дядя Фратер. Дяде Филиусу уже под сорок, он высок, слегка полноват и начинает лысеть. Рин вежливо улыбнулась его жене, тёте Вите, пышногрудой женщине на последнем месяце беременности, и поздравила с будущим пополнением. У тёти Виты большие карие глаза с длинными-предлинными ресницами, мягкие, как у коровы. Именно так по представлению Рин должны были выглядеть настоящие матери.

Свою она уже плохо помнила, хотя прошло всего пять лет.

Дядя Фратер был непохож на брата. Закоренелый холостяк, моложе Филиуса лет на десять, он выглядел гораздо менее ответственным и более весёлым. Рыжая борода, лукавый огонёк в голубых глазах, на пухлых губах улыбка до ушей. Рин улыбнулась ему в ответ.

Рена вовсю щебетала с Манием, старшим сыном дяди Филиуса. Славный розовощёкий мальчуган был её ровесником. Он собрал в себе всё лучшее от своих родственников: от отца - ширину плеч, от матери - карие коровьи глаза, от дяди Фратера - вечную улыбку на пухлых губах. Рин не сомневалась, что завтра же утром Рена и Маний, окружив себя сворой собак, устроят побег из замка, и их не отыскать будет целый день.

Чуть поодаль толпились родственники из младшей линии дома Блейн. В одном из кресел, обложенный подушками, сидел брат дедушки. Он был моложе сьерда Авла, но выглядел более слабым и больным. Погладив Рин по голове дрожащей рукой, он назвал её Реей.

Некоторых родственников девочки видели впервые. Всё-таки род Блейн слишком многочислен. Дедов и дядюшек Рин ещё знала, а вот их детей и внуков уже нет. Например, худенькую светловолосую девушку лет двенадцати-тринадцати, её ровесницу. Бабушка Риана назвала её Сиреной, и Рин тут же решила, что они подружатся. Нужно же ей будет с кем-то общаться, помимо стариков и детишек!

За ужином её, впрочем, посадили между бабушкой и дедушкой. Наверно, чтобы вытянуть побольше информации о папиных делишках.

- Ну как там наш князь, в добром здравии? - не стал тянуть дедушка. Рин утвердительно кивнула. - Поди, весь в делах?

- Да, к нему приехали послы из Урбса, - Рин не видела ничего катастрофического в том, чтобы удовлетворить его любопытство.

- Послы из Урбса? - встрепенулся дядя Филиус. - И что они обсуждают на сей раз?

Рин пожала плечами.

- Я отцу не соправитель. Не знаю. Наверно, хотят каких-нибудь льгот.

Дядя Филиус и дядя Фратер встревожено переглянулись. Наверно, в их головах пронеслась целая тысяча вариантов разговора отца с послами.

- Он не думает снова жениться? - спросила бабушка. Она задавала этот вопрос каждый раз, когда видела Рин, с того самого дня, как истёк срок траура по маме.

- Нет ещё.

Какое там жениться! С тех пор как мама умерла, отец вообще ни разу не взглянул на другую женщину, не то что руки попросил. Всё своё свободное время он посвящал детям: ей, Рене, Фенрису. А теперь, когда Фенрис уехал, он погрузился в работу.

Наверно, бабушка боится, что при новой жене семейство Блейн уже не будет в фаворе, как сейчас, когда князь ещё помнит старую.

- Есть новости от Фенриса? - спросил дядя Фратер.

- Вчера пришло письмо. Он пишет, что ловил беглого тролля вместе со своим орденом.

Дядя Фратер довольно прищёлкнул языком.

- Молодец парень, славным рыцарем будет.

Дедушка Авл с сыновьями заговорили о политике Урбса. Дядя Фратер твёрдо убеждён был в неизбежности и даже необходимости войны, дядя Филиус возражал ему, уверенный в том, что князь Люций обязательно всё уладит. Дедушка Авл вспоминал предыдущую войну, ту самую, в которой героически отличился отец Рены и Рин. В прошлый раз Урбс тоже пытался отобрать Либру, но так и остался с носом.

Многочисленная группка тётушек во главе с беременной тётей Витой рассказывали страшилки. Дети слушали их, затаив дыхание.

- Говорят, что вышел указ священникам на ночь запирать врата кладбищ и вешать на них изображение Триады, - рассказывала худосочная тётушка с лошадиным лицом. - В наши дни каждый сьерд нанимает себе на службу Беспалого, потому что никто, кроме этих оборотней не может справиться с мёртвым. Пора и сьерду Блейн поступить также.

Тётя Вита поминутно ойкала и хваталась руками за живот.

- Говорят, Беспалые ещё хуже мертвецов, - возразила она. - Не зря же их прозвали Белыми Охотниками. Они несут смерть, и у них дурной глаз.

- В прошлый раз восставших мертвецов сжёг своим огнём Серпенс, - похвалился знанием истории Маний. Тёта Вита чмокнула его в белобрысую макушку.

- От змеев добра не жди, - поджала губы тётушка с лошадиным лицом. - Говорят, последний король-змей ещё жив где-то в недрах Монтес. Однажды он спустится с гор и пройдёт по Ланду с армией нелюдей, убивая всех, кто попадётся у него на пути.

- В горах Монтес много нелюдей? - шёпотом спросила Рена.

- О да, - тётушка засмеялась. - Мой муж как-то бывал по службе в горах Монтес. Там живёт много всяких злобных существ. Ночные плясуны сбивают путников с дороги и заманивают их в бездну. Водяные в сумерках крадут людей и топят их во Флюмене. Мерзкие гоблины могут в одно мгновение разорвать человеку артерию, а чудовищные тролли - раздавить одним пальцем. Демоны-пауки кумо подстерегают в тёмных ущельях и пожирают тех, кто попадётся в их паутину. Беспалые проводят в святилище Некс свои жуткие ритуалы. А ещё в горах Монтес живут огненные змеи, и страшнее твари нет на свете.

Огненные змеи... Когда-то в детстве Рин мечтала повстречать змея. Слушая мамины песни о первом короле Серпенсе, отважном Арто Серпентиде и его прекрасной ледяной королеве, она грезила о том, как встретит своего огненного принца.

Но мама умерла, и с тех пор Рин ни разу больше не просила спеть ей песню о древних героях. Она уже позабыла все слова.

А последний король-змей ещё жив где-то в недрах Монтес... Интересно, как он выглядит? И есть ли у него принц?

***

Сёстры провели в замке дедушки уже целую неделю. Время бежало незаметно. Рин слишком была занята общением с родственниками, чтобы скучать. Утром она выезжала на верховую прогулку с дядей Фратером, перед обедом расшивала пелёнки для будущего малыша с тётей Витой, день проводила с кузиной Сиреной, за ужином слушала рассказы Рены и Мания об их очередных проделках, а после ужина - бабушкины сказки.

Однажды Сирена заболела, и семейный лекарь запретил ей вставать с кровати. Рин всё утро сидела с кузиной, но, когда та после обеда заснула, ей пришлось вернуться к себе.

Делать было совершенно нечего. Любимый дядя Фратер объезжал с дядей Филиусом поля, бабушка проводила с дедушкой послеобеденное купание, тётя Вита прилегла отдохнуть, а Рена снова куда-то смылась с Манием и собаками. Рин решила обследовать замок.

В этом древнем сооружении остались ещё тёмные уголки, куда она никогда не заглядывала. Девочка прошлась по картинной галерее, увешанной портретами родственников, поднялась на верх невысокой и узкой, словно стрела, восточной башенки и обнаружила там чулан.

На двери висел замок, чугунный и ржавый. Только почему-то он был открыт. Не особенно раздумывая, Рин сняла его и толкнула деревянную дверь. Судя по скрипу петель, сюда давно никто не заглядывал.

В чулане хранилась всякая рухлядь. Старая непригодная мебель, сломанные предметы домашнего обихода, какие-то вещи, когда-то казавшиеся нужными, а теперь давно забытые. Рин заинтересовал кожаный сундучок, на крышке которого золотой краской был нарисован трилистник.

Золотой трилистник - символ чернокнижников, которых по легенде победил древний герой Блейн Белый.

Рин брезгливо смахнула рукавом слой пыли и подняла крышку. Внутри были свалены карты, кости, восковые свечи и амулеты из птичьих перьев. А под всем этим мусором темнело что-то ещё.

Чем-то ещё оказалось зеркало. Прямоугольное, размером примерно с книгу, в блестящей чёрной оправе. В нём было очень необычное тёмное стекло, Рин никогда раньше такого не видела. На оправе была выгравирована серебряная надпись на неизвестном девушке языке.

Блестящая тёмная поверхность зеркала манила, притягивала взгляд. Рин почувствовала непреодолимое желание заглянуть в него и убедиться в том, что она красива. Когда она взяла зеркало в руки, чёрная оправа как будто даже потеплела, а серебристая надпись ярко вспыхнула в отблесках тусклого света, льющегося из окна. Рин заглянула внутрь и испуганно вскрикнула.

Её отражение было красным. Как кровь, как отблески костра в тёмной ночи. Неужели это она и есть? Нос, скулы, губы - вроде бы всё похоже. Глаза красной девушки в глубине тёмного стекла хищно сощурились, на губах зазмеилась манящая улыбка. Рин покрылась холодным потом.

Зеркало узнало её.

Что же это за вещь? И как попала в дедушкин чулан? Рин просто необходимо было всё выяснить! Она чувствовала странную связь с зеркалом, как будто эта вещь давным-давно, ещё до её рождения, принадлежала ей. Как будто зеркало выбрало её своей хозяйкой.

Рин завернула зеркало в какую-то тёмную тряпку, висевшую на позеленевшем от времени подсвечнике, и, крепко прижимая его к груди, выскользнула из чулана.

Бабушка сидела с дедушкой в кабинете и читала ему старую поэму известного придворного автора. Увидев Рин, она тут же оторвалась от своего занятия.

- Детка, у тебя пыль на щеке, - она ласково провела по лицу девочки большим пальцем. - Где ты лазила?

- В чулане наверху восточной башни, - честно ответила Рин. - Я нашла там кое-что и хотела бы тебе показать.

- Правда? - бабушка мгновенно напряглась. Её глаза метнулись к свёртку, который Рин по-прежнему прижимала к груди. Она отложила книгу и встала с кресла. - Пойдём-ка к тебе. А ты, Авл, должен немного подремать перед ужином.

Дедушка покорно вздохнул и позволил жене укрыть себя пледом. Бабушка Риана поцеловала его в щёку и, взяв Рин за руку, вывела её из кабинета. Она не сказала ни слова, пока не втолкнула внучку в спальню и не закрыла за ними дверь. Рин удивлённо уставилась ей в лицо.

Да ведь бабушка сердится! Девочка поняла это по плотно сомкнутым губам и по мрачному выражению буравивших её тёмных глаз. Так странно, бабушка никогда не сердилась на внучек, даже в далёком детстве, когда они изрезали её бархатное платье на одёжку для кукол. Неужели это всё из-за зеркала?

- И что же ты нашла? - голос бабушки прозвучал непривычно жёстко. Рин молча развернула тряпку и подала ей зеркало.

Казалось, будто сбылись все худшие бабушкины опасения. Она резко вздохнула и сжала губы ещё плотнее, так что у Рин возникло ощущение, будто ещё немного и они вовсе исчезнут с её лица. Это зрелище заставило её поёжиться.

- В чём дело? Я что-то сделала не так?

- Не так?! Дурочка! Ты хоть понимаешь, что именно ты нашла?

Рин стало очень неуютно. Бабушка никогда раньше не кричала на неё. Никогда. На неё вообще никто не кричал: ни папа, ни родственники-Блейны, ни, тем более, слуги и мелкие рыцари в замке. На какую-то долю мгновения она вновь почувствовала себя маленькой девочкой, разбившей вазу из дорогого фарфора и с ужасом ожидающей наказания.

"Ты не маленькая девочка, ты княжна", - напомнила себе Рин. - "Ты ни в чём не виновата. А если и виновата, всё равно, никто не смеет на тебя кричать. Никогда".

Она расправила плечи.

- Нет, не понимаю. Если ты так не хочешь, чтобы эту вещь трогали, почему она тогда пылилась без присмотра в грязном чулане?

Бабушка тяжело вздохнула. Теперь она выглядела пристыженной.

- Да, ты права. Наверно, это моя вина. Но я не понимаю, на чулане ведь должен был быть замок...

- Он был открыт.

- Открыт, значит, - казалось, что бабушка сейчас расплачется или, наоборот, зайдётся в истерическом хохоте. - Видимо, это судьба.

Вот теперь Рин уже точно ничего не понимала. Какая судьба, причём здесь судьба? Да что это за зеркало-то?!

- Может быть, ты мне всё объяснишь по порядку? - осторожно спросила она. - Давай присядем.

Она подтолкнула бабушку к креслу, а сама плюхнулась на кровать и выжидающе посмотрела ей в глаза. Риана Блейн сцепила на коленях морщинистые старческие руки.

- Да, похоже, придётся всё рассказать. Раз уж оно выбрало тебя...

Рин охватило нехорошее предчувсвие. Очень уж ей не понравился тон, каким говорила бабушка. Словно она имела в виду живое существо, причём крайне мерзкое. Да и что значит "выбрало"?

- Ты ведь знаешь, что в давние времена эти земли славились чернокнижниками, - начала бабушка.

- И Блейн Белый победил их с помощью ледяного меча, - с раздражением подхватила Рин. Она слышала эту легенду каждый раз, как навещала дедушку.

- Именно. Но история пойдёт не о нём, а о самих побеждённых чернокнижниках. В вольных городах их не считали какими-то чудовищами, их уважали, хотя, конечно, и побаивались немного. Есть предание, что на заре времён бог Солнце подарил чернокнижникам зеркало.

- Бог Солнце? - Рин первый раз слышала о таком культе.

- Да, он не входит в великую Триаду, поэтому у нас в Ланде его не чтут. Но зато Солнцу поклоняются в вольных городах, особенно на юге. Помимо своих прямых обязанностей, он ещё и правит царством мёртвых.

"Тогда не удивительно, что в Ланде нет такого бога", - подумала Рин. Любым огнём, в том числе и солнечным, заведует Ай, а смерть олицетворяет Сино. Зачем им нужен Солнце? Впрочем, Рин слышала, что священники называют загробное царство солнечным. Она вспомнила похороны мамы и зябко поёжилась.

- Значит, он подарил чернокнижникам зеркало... - Рин перевела взгляд на тёмную стеклянную поверхность. - Подожди, ты хочешь сказать, вот это зеркало?

Бабушка медленно кивнула.

- Видишь надпись на чёрной оправе? Она сделана на диалекте южных вольных городов. К сожалению, я не могу перевести. Это зеркало из царства мёртвых.

- И... для чего оно нужно? - Рин нервно облизала губы. У неё неожиданно пересохло во рту. Неужели эти сказки про солнечного бога и загробный мир - правда? Но бабушка никогда ещё не разговаривала с ней так серьёзно. Не похоже на розыгрыш.

- Оно даёт чернокнижнику власть над самим миром смерти. Если хозяин зеркала взглянет в него, он может найти любую мёртвую душу, где бы та ни находилась.

Любую мёртвую душу... Рин подумала о маме, и сердце её пропустило удар. Мысли понеслись вскачь. Загадочный предмет, которого касался сам бог и древние герои, жёг ей руки. Неужели она действительно сейчас держит вещь, пришедшую из другого мира?

- И как оно попало к тебе? - спросила Рин бабушку. Та загадочно улыбнулась.

- В роду чернокнижников оно передавалось из поколения в поколение. От матери к дочери, пока не перешло ко мне.

От матери к дочери? Но... И только тут Рин поняла, что хотела сказать ей бабушка. Правда оказалась настолько непредвиденной, что девочка даже не смогла сразу осознать её.

- Ты из рода чернокнижников?!

- Да, - улыбка Рианы Блейн наполнилась гордостью. В тёмных глазах зажглись незнакомые Рин огоньки. - Моя бабушка была городской ведьмой Либры ещё до того, как сюда пришли войска ландского короля. Когда моя мать достигла совершеннолетия, бабушка передала зеркало ей. Я получила его в подарок на свадьбу, когда выходила замуж за молодого сьерда Блейн, и в назначенное время передала твоей матери. А теперь ты, Рин, его хозяйка.

Что? Она, Рин, потомок тех самых злобных чернокнижников, которых победил Блейн Белый? И теперь она хозяйка зеркала из царства мёртвых? А до неё хозяйкой зеркала была мама? Вопросы распирали её голову изнутри, так что девочка даже испугалась, что они разорвут её на части. Она никак не могла решить, какой же из них задать первым.

- Но я никогда не видела, чтобы ты им пользовалась... - неуверенно начала она. - Почему ты его спрятала?

- Потому что этим зеркалом опасно пользоваться, - улыбка на губах бабушки померкла. - С того момента как ты заключишь с ним договор, каждый раз, когда бы ты в него ни посмотрела, ты будешь терять частичку своей души. И в худшем случае зеркало может засосать тебя в царство мёртвых. Что и случилось с твоей мамой.

Рин почувствовала, будто проваливается в тёмную бездонную яму. Мама? Её... засосало в царство мёртвых?

- Что ты имеешь в виду? - сухими губами спросила она.

- Когда Рее исполнилось шестнадцать, я отдала зеркало ей, так же как и мне моя мать когда-то. Я предупреждала, что пользоваться им надо осторожно и лучше туда не заглядывать без особой нужды. Но Рея не послушалась... Знаешь, у неё тогда был любимый.

- Какой ещё любимый? - не поняла Рин. Насколько она знала, мама всю свою жизнь любила только их с Реной и папу. Её родители казались девочке идеальной семейной парой.

- Его звали Найси. Как сейчас помню: кожа белая, как снег, щёки алые, как кровь, и волосы чёрные, как вороново крыло. Он был мелким безземельным рыцарем и служил по найму у нас в замке. Слишком жалкая партия для дочери сьерда. А наша Рея стала первой красавицей во всём княжестве, сам князь Люций ухлёстывал за ней, хоть он тогда уже и был женат. Естественно мы с Авлом запретили дочери даже думать о бедном рыцаре.

Пока бабушка рассказывала, Рин, не отрываясь, следила за её лицом. Чувство растерянности всё сильнее охватывало девочку. Что же это такое? Выходит, мама всегда любила вовсе не папу, а какого-то рыцаря?

- Несмотря на наш запрет, Рея продолжала отказывать другим ухажёрам. Все её мысли были только о Найси. А потом он погиб. Его зарезали в каком-то кабаке во время пьяной драки. После его смерти Рея уже не упрямилась и согласилась стать женой князя Люция. Вот только, переехав в свой новый замок, она забрала с собой зеркало. И с тех пор заглядывала в него каждую ночь, пытаясь отыскать душу Найси.

- Каждую ночь? - шёпотом переспросила Рин. Внутри стало как-то пусто. Рин попыталась вспомнить, как мама укладывала их спать, как пела им всем по очереди их любимые песни, как целовала её, Рену, Фенриса, а потом уходила в свою комнату, плотно притворив за собой дверь. Нет, не вспоминается.

- Каждую ночь. И каждый раз, когда она туда заглядывала, она оставляла в царстве смерти частичку собственной души. И в конце концов, зеркало затянуло её, затащило в мир смерти. Я ни о чём не догадывалась, пока Рею не поразила странная болезнь. А когда поняла, было уже слишком поздно.

Мама умерла пять лет назад. Болезнь поразила её неожиданно, и ни один лекарь не мог поставить диагноз. Рин помнила, как темно было в те дни в замке. Это потому что мама не могла выносить солнечного света и велела завесить все окна чёрными шторами. Она стала худой, как щепка, и очень бледной, и, если верить воспоминаниям няни, каждую ночь ей снились кошмары.

Наверно, просыпаясь ночью в холодном поту, она выкрикивала имя Найси. Неужели она всё время помнила о нём, все восемь лет, которые провела замужем за папой, до самой своей смерти? Рин трудно было это представить.

"Она была несчастна с нами", - неожиданно подумала девочка. Эта мысль рождала грусть. Раньше Рин никогда не сомневалась, что мама любит её. В детстве мама была единственным защитником, самым близким существом, кто мог бы уберечь её от любой напасти. Рин нравилось прижиматься к ней, слушать её песни, забираться ночью к ней в кровать и спокойно засыпать, зная, что ей ничего не угрожает. Рядом с мамой Рин была счастлива.

А мама нет. Если бы этот Найси не погиб, она выбрала бы его и никогда бы не вышла замуж за папу. И тогда ни Рин, ни Рены тоже бы не было. Мама помнила этого человека до самой смерти. Она предпочла отдать свою душу зеркалу, лишь бы увидеть его ещё один раз.

- Ба, забери его у меня, - неожиданно попросила Рин, протягивая бабушке артефакт. Сейчас тёмное стекло не вызывало у неё ничего, кроме отвращения. Лучше бы она никогда его не находила!

Но к её удивлению, бабушка ответила:

- Прости, детка, я не могу. Зеркало выбрало тебя своей хозяйкой. Придётся тебе теперь хранить его. Береги его, как семейную реликвию, но заклинаю тебя великой Триадой богов, Рин, не смей в него заглядывать!

Корвус VI

Ягоды были ярко-красными, словно капли крови, повисшие среди тёмно-зелёной листвы кустарника. Гай тут же потянулся к ним по неистребимой привычке тащить всё в рот, но Альтус звонко шлёпнул его по руке.

- Ягоды леса Сильвы - сильнейшие галлюциногены, - резко бросил он. - Ты что хочешь здесь и сейчас вылететь в астрал?

Гай пристыжено покачал головой и потёр ушибленную руку. Альтус демонстративно щёлкнул по плети на поясе и вернулся к прерванной лекции.

- Итак, вы видите перед собой знаменитые ягоды леса Сильвы, сангвии, как их называют обитатели гор. По легенде сангвии выросли из крови первого хранителя леса. Как вы уже поняли, это волшебные ягоды, но применять их нужно умеючи. Одна такая маленькая ягодка может стать как панацеей, так и смертельным ядом.

- А вы научите нас применять их? - спросил Тит.

- Морс научит. В изготовлении зелий ей нет равных.

Деревья вокруг таинственно шелестели в такт его словам. Их густо переплетённые ветви едва пропускали солнце, и под сумрачной сенью было холодно даже в самый погожий денёк. Впрочем, за два года, проведённых в святилище Некс, у Корвуса притупилась чувствительность к холоду.

Альтус махнул рукой, и ученики, как послушный выводок цыплят, двинулся за ним дальше. Как и в прошлом году, каждую субботу наставник водил парней в лес и рассказывал им о его древней магии.

Ветер стих, но одно дерево по-прежнему раскачивалось, как безумное, будто на нём решили попрыгать невидимые тролли. Корвус уже знал, что, это, скорее всего, проделки ши. Альтус рассказывал о них во время одного такого похода. Ши - духи, которые живут на границе между жизнью и смертью, поэтому свободно могут ходить из одного мира в другой. Чаще всего их можно встретить у озера Лаохом, которое вообще служит приютом для всяких потусторонних тварей.

Но только тот, кто побывал в царстве смерти, может увидеть ши.

Альтус уводил учеников всё глубже в чащу леса. Так далеко Корвус ещё не забирался. Тропинки здесь исчезли, и идти приходилось, лавируя между толстыми стволами деревьев. Опавшие хвойные иглы неприятно кололи открытые пальцы между ремней сандалий.

- А вот и цель нашего сегодняшнего урока. Мы на месте, - довольно сказал Альтус, останавливаясь у одного дерева.

Дерево казалось древним, как сам лес. Почти необъятное в обхвате, с корой, испещрённой глубокими морщинами, и шапкой серебряных, будто седых, листьев. Как и многие другие деревья в этом лесу, оно было белым, словно слоновая кость. Альтус подошёл ближе и легонько постучал по стволу костяшками пальцев.

- Чего тебе? - прогнусавил чей-то голос, и в тот же миг перед глазами изумлённых учеников из середины ствола с мерзким скрипом вытянулось лицо, такое же старое, как и дерево. Лицо казалось ужасно недовольным, словно принадлежало человеку, насильно выдранному из глубокого сна.

- Чего тебе? - повторило оно. Альтус улыбнулся растерянности парней.

- Будущие Охотники, позвольте представить вам Сильвана, духа-хранителя леса Сильвы. Сильван, это наши новые воины Некс.

- Воины Некс или её корм? - хрипло засмеялось дерево. - Чудо, если половина из них пройдёт посвящение. Неужели Беспалые теперь набирают одних задохликов?

- Мы не задохлики! - вспыхнул Брен. Дерево внимательно присмотрелось к нему и ухмыльнулось.

- Де Монтиум, да? Я помню, как посвящался твой отец.

- Как ты узнал? - растерялся Брен. Он выглядел точно так же, как остальные ученики: чёрный, грязный и смуглый. Обучение у Беспалых вытравило из его внешности всё, что напоминало бы о княжеском происхождении.

- Я же Сильван, дух леса, - снова засмеялось дерево. - Мне ведомо всё, особенно то, что касается Некс и её посвящённых.

Ученики неуверенно оглянулись на наставника. Но тот лишь стоял, скрестив руки на груди, и с улыбкой наблюдал за разворачивающейся перед ним сценой.

- Вот ты, например, - стариковские глаза дерева впились в Агнуса, и бедный ягнёнок вздрогнул. - Ты ведь от княжеской крови, правда? Но никто в твоём роду не проходил посвящение.

- Мой отец - сьерд д'Агни, брат князя Ариеса д'Агни, - дрожащим голосом ответил Агнус. - И вы правы, я первый в нашем роду прохожу посвящение.

Лицо на стволе как-то странно дёрнулось. Корвус подумал бы, что будь у него плечи, Сильван попытался бы покачать головой.

- Не следовало бы тебе здесь находиться... - негромко пробормотал он. Но не успел Агнус ответить на эту реплику, как дерево посмотрело на Флора. - А ты, мальчик? Твоя фамилия - Гриф?

- Да, - слегка опешил Флор. - Вы знали кого-то из моих родных?

- Знал ли я? Я много кого знал. У твоей семьи общая кровь с хозяевами долины Агер... Ну, а вот ты? - глаза дерева повернулись к Титу. - Ты ведь сын одного из южных сьердов, правда? И не холодно тебе в наших горах? - но не успел Тит ответить, как Сильван обратился уже к Гаю. - А в твоей семье, мальчик, никогда не было воинов. Тебе бы тоже не следовало здесь находиться, как и маленькому д'Агни.

Белые, словно кость, глаза по очереди обежали всех мальчишек и остановились на Корвусе. Дерево нахмурилось.

- Кто ты? - резко спросило оно.

- Корвус. Просто Корвус.

- И кто твои родители? - продолжило дерево. Теперь уже Корвус нахмурился. Его раздражал этот вопрос.

- Никто. У меня их никогда не было.

- Ни одно живое существо не рождается из пустоты, - возразил Сильван. - Кто твои родители, мальчик?

- Мать умерла почти сразу после моего рождения. А кто мой отец, я не знаю.

- Советую тебе это выяснить, - дерево зевнуло. - Что ж, Альтус, я вижу новые ученики - славные ребятки. Надеюсь, они все останутся в живых. А теперь мне пора спать.

Альтус почтительно наклонил голову, и лицо с негромким чпоканьем втянулось обратно. Теперь лишь трещины в коре нарушали гладкость белого ствола.

- Пора и нам возвращаться к себе, - заметил Альтус. - Иначе Морс оставит вас без обеда, если мы опоздаем.

Без обеда оставаться никому не хотелось, поэтому ученики дружно потопали вслед за наставником в обратном направлении. Корвус шёл позади всех, мрачно буравя глазами землю. Разговор с деревом оставил неприятный осадок в душе.

Всю свою жизнь Корвус провёл без родителей и привык спокойно обходиться без них. Более того, ему даже нравилось, что никакая семья, никакие обязательства перед родными его не связывают. Его нисколько не волновали их личности, и ему не хотелось ничего менять.

Так почему же Сильвана так заинтересовали его отец с матерью?

Косые взгляды Альтуса, которые Корвус периодически ловил на себе, его настроения отнюдь не улучшали.

***

- Хотите, расскажу сказку? - предложила Морс. Огоньки свечей отражались в её жёлтых, как у демона, глазах и бросали на морщинистое лицо зыбкие тени.

Пламя мирно ревело в печи. После ужина младшие ученики по укоренившейся привычке остались на кухне. Гай точил кинжал, подаренный ему их бывшим товарищем Гнеем, Тит раскладывал пасьянс на грубой деревянной столешнице, Флор лениво перебирал струны своей мандолины, Урсус дремал в тёмном углу.

- Ну так что? - повторила Морс. Корвус помнил, что на первом году обучения они все боялись её до дрожи в коленках. Теперь же им нравилось общество старой ведьмы. Наверно, они взрослеют.

- Хотим! - тут же откликнулся Агнус. Гай энергично закивал, мандолина Флора затихла. Остальные отреагировали на предложение с равнодушием. Не то что бы они интересовались сказками, но и не против были послушать Морс.

- А о чём? - спросил Корвус. Раньше, в Либре, он относился к сказкам с пренебрежением. Их главные герои всегда были жалкими неудачниками, которым постоянно помогали мягкосердечные волшебные существа. Корвусу больше нравилось слушать развесёлые кабацкие песни.

Но сказки Морс были совсем другими. В них говорилось о богине Некс, о смелых Охотниках, об оборотнях и ночных плясунах, о ши, которые живут на берегу озера Лаохом, и о царстве мёртвых. Эти истории нравились Корвусу.

- Послушай и узнаешь, - лукаво улыбнулась Морс. - Это очень красивая сказка. И очень древняя, она зародилась ещё до начала Ледяного века.

Это история о дочерях Некс. Вы ведь знаете, что по легенде у Некс было сорок дочерей-змеек? Все они слыли красавицами, но младшая дочь была так прекрасна, что сама луна завидовала ей. И вот однажды на её красоту польстился огненный Феникс, могучий колдун и воин, царь птиц, и похитил девушку. Некс пришла в ярость, но её дочь успела полюбить смелого молодца, поэтому не захотела возвращаться к матери. Влюблённые прожили вместе долгие годы. И когда у них родился сын, он был наполовину огненным змеем, наполовину огненной птицей. Всё в мире: и вода, и земля, и огонь, и небо - было подвластно ему. Люди назвали его Драконом.

- Я слышал эту сказку, - вставил Гай. - Кажется, Дракон, когда вырос, стал очень жестоким, и его убил первый рыцарь.

- Да, он был жестоким, но в то же время прекрасным... - мечтательно протянула Морс. - По натуре он был огненным змеем, истинным внуком Некс, но его птичьи крылья могли покорять небеса. Помесь змея и птицы...

- Так не бывает, - отрезал Брен. - Змей - это змей, а птица - это птица. Они несовместимы.

Морс улыбнулась.

- Конечно, не бывает. Это всего лишь сказка.

***

Ночь плавно опустилась на башни Беспалых и мрачное строение между ними. Морс вернулась к своим делам, и парни разбрелись с кухни. Кто-то лёг спать, кто-то решил сыграть на ночь в картишки, а кто-то - повторить лекции Цитуса. Корвус в одиночестве вышел на улицу.

Приходилось признать, что сказка Морс произвела на него впечатление. В ночном небе ему слышался негромкий шелест крыльев и чудился узкий змеиный силуэт, извивающийся меж звёзд. Помесь змея и птицы...

В такую ночь решительно не хотелось спать. Оглянувшись, чтобы удостовериться в отсутсвии свидетелей, Корвус легко перемахнул через чугунную ограду, окружающую территорию школы, и скрылся за деревьями. Шёпот листьев над головой манил его забыть о правилах и пуститься на поиски приключений.

Вообще-то ученикам запрещалось выходить за ворота без позволения наставников. Это правило выполнялось неукоснительно, и ворот ученики послушно избегали. Зато популярностью стал пользоваться другой выход - через чугунную решётку, длинные острые прутья которой запросто могли проткнуть зазевашегося любителя приключений насквозь. Но даже такая опасность не останавливала их, ведь иногда трудно бывает удержаться от искушения побродить по ночному лесу.

Вечером выпал короткий дождь, и влажный ковёр из опавших листьев приятно холодил босые ступни. Корвус оглянулся на светящиеся в темноте окна Беспалых. Если его поймают, плетей или позорного столба не избежать. За время, проведённое им в школе, строгость наставников в вопросах наказания ничуть не уменьшилась. У Корвуса до сих пор не зажили рубцы на спине, оставленные плетью Фортиса, когда они с Гаем попытались стянуть из кладовой бутылку вина.

Но всё-таки кое-что изменилось по сравнению с первым годом обучения. Теперь парни научились реже попадаться. А Охотники уважали правило: не пойман - не вор.

Ночь обступала Корвуса со всех сторон, таинственная и манящая. Ночь, полная шорохов и звуков, доступных лишь уху прирождённого охотника. Корвус бесшумно пробирался меж деревьев, не боясь наступить на змею или встретить ночного хищника. Ни одно существо не причинит ему вреда здесь. Он чувствовал себя хозяином этого леса, хозяином ночи.

Где-то совсем близко сердито заворчал медведь, с ужасным треском ломая сучья. Корвус не боялся его. Если бы зверь захотел напасть, мальчик никогда в жизни бы этого не услышал. Его ворчание означает лишь предупреждение, "не суйся на мою территорию". Да Корвус и не собирался соваться. Он повернул в противоположную сторону, к выходу из леса.

В воздухе плыли дюжины светящихся точек, похожих на волшебные фонарики. Иногда из их скопления доносились звонкие поющие голоса, то весёлые, то грустные. Периодически одна из точек затягивала новую песню, вторая подхватывала её, а потом внезапно всё стихало, и точки начинали буйно метаться кругом, как будто пьяные лунным светом. Ночные плясуны.

Несколько крохотных танцоров заметили Корвуса и стали носиться вокруг его лица, приветливо размахивая руками. Корвус уже научился различать их лица, но никак не мог запомнить имён. Все они были слишком длинными, состоящими из множества повторяющихся слогов, кроме одного-единственного, короткого и звонкого - Медб. Так звали изящную белокурую гномиху, которая без тени смущения уселась на плечо Корвусу и опёрлась крошечным локотком об его ухо.

- Привет, Медб.

- Здравствуй, юный Корвус, - мелодично протянула ночная плясунья. - Что же ты делаешь в таком тёмном и страшном лесу один, в глухую полночь?

- Не такой уж он и тёмный. Твоё сияние освещает мне путь.

Медб польщённо засмеялась в ответ на комплимент. Её острый локоток щекотал ему ухо.

- Если наставники узнают, тебя накажут, - выдохнула она, проводя ладонью по его щеке.

- Но ты же не собираешься слетать к ним и наябедничать на меня?

- Нет, не собираюсь. Но я могу сделать кое-что похуже, - она нагнулась ближе и зашептала ему на ухо. - Ты не боишься, что мы зачаруем тебя своей песней, и заведём в лесную чащу на съедение диким зверям?

Корвус засмеялся.

- Не боюсь. Как же ты можешь пустить в расход такого красавца?

Теперь уже хохотали они оба, и их голоса - серебристый женский и ломающийся мальчишечий - сливались друг с другом.

- Ты действительно красавец, - признала Медб. - Даже не ожидала, что ты вырастишь таким, когда впервые тебя увидела. Ты был крайне невзрачным мальчишкой.

- Ну спасибо на добром слове.

Корвус вышел на опушку, и гномиха, чмокнув его на прощание в щёку, слетела с его плеча. Теперь, когда густо переплетённые ветви не загораживали собой небо, стали видны крупные звёзды, усеявшие тёмный свод. Они казались далёкими окнами в иной мир, наполненный слепящим светом.

Лес Сильва залёг в лощине, стиснутый со всех сторон скалами, уходящими в небо. На одной из скал находился уступ, образуя собой естественную смотровую площадку. Именно этот уступ и был целью Корвуса.

С кошачьим проворством он стал карабкаться по почти отвесному склону. Острые каменные выступы до крови впивались в босые ступни. Большинство товарищей Корвуса предпочитали надевать на прогулку в горы кожаные сандалии с толстой подошвой, но Корвус в свои ночные вылазки отправлялся босиком, даже несмотря на боль. Слишком толстая подошва, конечно, защищает от порезов, но также и притупляет чувствительность. А Корвусу нравилось ощущать ступнёй каждую выемку, каждый крошечный бугорок на склоне горы. Он будто сливался с камнем кончиками пальцев.

Трудный подъём закончился, и Корвус оказался на горизонтальной поверхности, почти такой же ровной, как стол. Как будто верхнюю часть уступа попросту срезали ножом. Отсюда вверх по склону уходила удобная тропинка, но Корвус не собирался подниматься дальше. Его целью была именно эта ровная площадка, где можно было удобно сидеть, прислонившись спиной к камню и смотреть на звёзды.

Вот только он оказался здесь не один. Посередине площадки в любимой позе Корвуса, прислонившись спиной к камню, сидел Урсус и задумчиво разглядывал тёмное небо над головой. Услышав лёгкий шорох, он повернулся и уставился на Корвуса.

- Привет, - Корвус не смог сдержать в голосе лёгкого удивления. Он думал, что Урсус давно уже спит.

- Тебе тоже нравится это место, да? - хмыкнул молодой Броккен. - Конечно, нравится. Глупо было думать, что я один его заметил.

- Мне кажется, здесь вполне могут поместиться двое, - Корвус улыбнулся ему. Вообще-то он собирался провести остаток вечера в одиночестве, но Урсус прав: глупо думать, что такое славное место не заметят остальные.

Молодой Броккен подвинулся и снова поднял голову вверх, отвернувшись от товарища. Корвус сел рядом с ним, скрестив ноги и прислонившись спиной к прохладному камню.

Звёзды таинственно мерцали над головой. Корвус легко нашёл среди них созвездие близнецов Дейнеров, Райто и Левуса, про которое так часто рассказывал на астрономии Цитус. Прямо над головами мальчишек раскинулся Большой Ковш, стройный и гармоничный, как геометрическая фигура. Если провести от его крайней правой точки прямую линию вверх, можно увидеть Око Некс, холодную яркую звезду, которая всегда указывает на север.

На мгновение Корвусу показалось, что Око Некс - это далёкий глаз Дракона, как будто огромный зверь притаился по ту сторону неба и теперь наблюдает за ним. Должно быть, у крылатого змея были именно такие глаза - холодные и сияющие, как белое пламя смерти. Корвус зачарованно смотрел на маленькую светящуюся точку в небе, силясь представить за ней иной мир, мир, где живут Некс с её дочерями, огненный Феникс и гордый могучий Дракон.

Промозглый осенний ветер налетел на парней, разрушая очарование ночи. Корвус потряс головой, выгоняя из неё глупые мысли.

Гордый могучий Дракон? Что за бред! Если верить Гаю, Дракона из сказки Морс убил всего лишь какой-то рыцарь, слабый человек, конечно, если только он не был Беспалым. Так же, как Охотник Виртус убил последнего короля-змея Якулуса. Выходит, что Беспалые куда круче любых фантастических тварей.

"А как же первый король Серпенс или король Арто Серпентид? Они были змеями и при этом великими героями", - зашептал голос в его голове. Корвус прогнал голос. Он сейчас не на экзамене, чтобы вспоминать историю.

- Знаешь, я не думал, что с тобой можно вот так хорошо помолчать, - внезапно сказал Урсус. Корвус обернулся к нему.

- А что, я произвожу впечатление болтуна?

- Нет, - уголки губ Урсуса приподнялись в слабой улыбке. Невиданное зрелище. - Но ты всё своё время проводишь с Агнусом, а Агнус, сам понимаешь, отличается некоторой разговорчивостью.

Корвус расхохотался. Что верно, то верно, когда Агнус не чувствовал себя напуганным, он мог трещать без умолку. Наверно, в глубине души этот маленький ягнёнок боится даже тишины.

От самого Урсуса иногда часами не услышишь ни слова. Вечно угрюмый, замкнутый Броккен редко улыбался и предпочитал одиночество. Казалось, что в его могучем, как у медведя, но крайне медлительном теле дремлет скованная сила, которой его флегматичный характер не даёт пробудиться.

- Давай и дальше молчать, - предложил Корвус. Урсус кивнул и снова отвернулся.

Но помолчать им не удалось. Буквально через мгновение чуть выше по склону горы раздался какой-то шум, казавшийся крайне неуместным среди спокойствия камней, деревьев и звёзд. Как будто отряд людей в тяжёлых панцирях с треском ломился сквозь кустарник. Почти сразу же вслед за этим послышались сердитые крики и металлический лязг, который Корвус принял за бряцанье мечей.

Парни переглянулись и бесшумно полезли вверх.

Деревьев здесь было немного, но зато кусты росли в изобилии. Притаившись за одним из них, Корвус и Урсус действительно увидели вооружённый отряд. Эти люди не были похожи на закованных в броню стражников, которых Корвус видел в Либре. Они носили плотные кожаные панцири, не стеснявшие движений, и лёгкие сапоги, сделанные таким образом, чтобы максимально заглушать шаги. И всё же, несмотря на удобную обувь, их поступь отличалась от поступи жителей гор.

Вооружены странные люди были отнюдь не плохо. У каждого на боку или в руке находился меч. За спинами торчали луки и колчаны, полные стрел. Двое из них волокли за собой тяжёлую металлическую сеть.

Да кто же они такие?

- Гончие, - выдохнул на ухо Корвусу Урсус. - Но не королевские. Видишь кнажеский знак на панцирях?

Теперь Корвус действительно заметил нашивки, изображавшие могучего бурого быка с длинными рогами. Герб князей д'Агри.

Гончие казались растерянными, как охотники, прямо из-под носа которых ускользнула дичь. Они неуверенно топтались на месте, поглядывая на человека в стальном чёрном шлеме. Поскольку у остальных шлема были кожаными, Корвус решил, что это начальник.

- Что они здесь делают? - лёгким шёпотом спросил он Урсуса.

- Наверно, охотятся на горных жителей, - пожал плечами тот. - Они же Гончие.

Как будто в ответ на его слова один из охотников сердито топнул ногой и буркнул:

- Ну и куда делись эти чёртовы твари?

- Заткнись, пожалуйста, ты мешаешь мне работать, - откликнулся другой человек, тощий и бледный. Панцирь болтался на нём, как скорлупа от грецкого ореха на арахисе. Человек сидел на корточках у самой земли, чуть ли не тыкаясь в неё носом. Подняв голову, он посмотрел на начальника и негромко сообщил. - След обрывается здесь. Они как будто просто испарились.

- Чёрт возьми! - выругался начальник и свирепо посмотрел на двух парней с сетью. - Это вы их упустили, балбесы!

Те виновато потупились.

- Я думал, что только король набирает рабов в горах Монтес, - прошептал Корвус. Урсус покачал головой.

- Королевские Гончие ловят троллей для рудников и ночных плясунов для балов, ещё иногда русалок. Но эти люди пришли за кем-то другим. Их сеть слишком большая для гнома и слишком маленькая для тролля. А русалок проще всего ловить у воды.

Охотники тем временем совсем растерялись. Тощий следопыт поднялся и застыл, скрестив руки на груди. Весь его вид отчётливо говорил - разбирайтесь сами. Парни с сетью не смели поднять глаза на начальство.

- Ладно, - вздохнул главный охотник, потирая чёрный шлем. - Упустили, так упустили. Возвращаемся в лагерь.

Под аккомпанемент негромких проклятий охотники-неудачники сбились в кучу и потопали в противоположном от притаившихся за кустом парней направлении. Корвус вздохнул с облегчением. Конечно, эти люди не причинили бы вреда мальчишкам, но всё же он был рад, что остался незамеченным.

Они с Урсусом уже собирались вернуться на своё любимое место к наблюдению за звёздным небом, как вдруг в наступившей после ухода Гончих тишине раздался странный звук. Он шёл будто бы из-под земли. Парни застыли.

С противным скрежетом один из валунов, выраставших из скалы, съехал в сторону, обнаружив под собой внушительных размеров дыру. Из дыры осторожно высунулась голова.

- Кажется, ушли, - свистящим шёпотом выдохнула она. Рядом с головой мгновенно появилась другая.

- Да, действительно, ушли. Можно вылезать!

Затаив дыхание, Корвус и Урсус смотрели, как из отверстия одна за другой вылезают три стройные фигуры. Плавные, грациозные движения, тонкие черты лица, высокие скулы, заострённые уши, длинные волосы... да это же гоблины!

Самый маленький из гоблинов беспокойно вертел головой по сторонам. Он был слишком низок для представителя своей расы и казался очень хрупким.

- Вы точно уверенны, что они не вернутся? - нервно спросил он своих более высоких товарищей.

- Они точно не вернутся, - заявил Корвус, резко поднимаясь из-за куста. - Я слышал, как их начальник велел возвращаться в лагерь.

Звук человеческого голоса заставил гоблинов вздрогнуть, но, увидев перед собой всего лишь тощую фигуру мальчика, они успокоились. Урсус рядом с Корвусом недовольно зашипел, поднимаясь на ноги. Кажется, ему не очень-то хотелось здороваться с нелюдями.

- Дети? - один из гоблинов вздёрнул бровь. - Вы из леса Сильва, ребятки? Что вы тут делаете?

- Мы услышали шум и решили посмотреть, что происходит, - ответил Корвус. - На вас напали Гончие?

- Да уж, чёртовы люди! - гоблин прибавил какое-то грубое ругательство на непонятном Корвусу языке. - Горбатишься целую неделю и только соберёшься посидеть субботним вечерком с друзьями, как они тут как тут! Майне попал в ловушку, - гоблин кивнул на маленького. - Мы побежали на его крик, а эти твари бросились на нас с сетью. Повезло, что нам удалось вырваться.

- Может быть, вернёмся к костру? - мрачно предложил его товарищ. - Вдруг Гончие ещё шныряют где-то рядом?

- Хорошая идея. Не хотите жареной рыбки, детишки?

Урсус явно колебался, но Корвус выразил согласие за двоих. Парни двинулись вслед за гоблинами по тропинке, которая привела к пещере в склоне горы. Внутри пещеры уютно потрескивал костёр, и рыбина, насаженная на вертел, уже слегка подгорела.

- Угощайтесь, - гоблин снял рыбу с огня и протянул парням. - Я Уснех, а это Ройг и Майне. А как вас зовут, ребятки?

- Корвус.

- Урсус.

Интересно, как отреагировали бы гоблины, если бы узнали, что отец Урсуса - главный Гончий короля? Впрочем, король ведь в основном интересовался гномами и троллями, а не гоблинами. Но всё же хорошо, что Урсус не стал называть фамилию.

- Это ведь были люди князя д'Агри? Что князю нужно от вас? - спросил Корвус, осторожно пытаясь разделить рыбину на две половины. Горячий жир, капавший с боков, обжигал пальцы.

- Гоблины работают у него на полях, - криво усмехнулся Уснех. Он казался самым старшим из гоблинов. - Ты ведь знаешь, чем знаменито княжество д'Агри?

Корвус не знал. Он покосился на Урсуса.

- Земля долины Агер самая плодородная во всём Ланде, - объяснил тот. - Когда случается неурожайное лето, князь д'Агри кормит всех. У него огромные запасы хлеба.

- А ещё у него огромные поля, на которых должен кто-то работать, - усмешка Уснеха стала ещё шире. - Рабочих рук не хватает, поэтому князь набирает себе рабов в горах Монтес. Гоблины - идеальные земледельцы. Мы гораздо выносливее людей и не так неповоротливы, как тролли.

- Кажется, в последнее время этот Тавр д'Агри лишился совести, - мрачно вставил Ройг. - Его Гончие шныряют повсюду. Раньше они никогда не забирались так далеко в горы! Неслыханная наглость.

- В горах теперь вообще неспокойно, - пробормотал низенький Майне. Его голос слегка дрожал. - Люди князя Тавра, люди короля, да ещё и эти мертвецы! Даже из дома выходить страшно.

Корвус вспомнил россказни о призраках и оживших трупах, которыми была переполнена Либра. Но одно дело слушать их в пьяном дыму кабака, и совсем другое - тёмной ночью посреди гор в компании нелюдей.

- Гоблины боятся мёртвых? - удивился он.

- Конечно, боятся, только идиот их не боится! - фыркнул Уснех. - Представь картину, охотишься ты себе в лесу, видишь упитанного зайца, пускаешь стрелу, а стрела проходит сквозь него! И заяц преспокойненько так растворяется в воздухе! Жуть!

- Зайцы-призраки это ещё ничего. Гораздо хуже встретить покинувший могилу труп, - Майне поёжился. - Каждый мертвец испытывает голод. Он набросится на тебя независимо от того, кто ты: тролль, гоблин или человек. Даже если в прошлом ты был его ближайшим другом, он попытается сожрать тебя.

В пещере будто сгустился холод. Корвус чувствовал его даже сквозь тепло жареной рыбы в желудке. Урсуса бил озноб. Уснех поворошил длинной палкой угли в костре, отчего пламя вновь ожило и согрело двух закоченевших мальчишек и трёх нелюдей.

- Мёртвые сейчас повсюду, - продолжил разговор Уснех. - Люди, звери, гоблины, ночные плясуны. Такое ощущение, будто где-то сорвало дверь, и теперь неупокоенные души лезут в наш мир, как тараканы. Они, как и Гончие князя, очень мешают жить.

Ройг придвинулся ближе к костру, отчего красноватые отблески заиграли в его тёмных миндалевидных глазах.

- Вы помните, кто изгнал из нашего мира смертный холод, когда в прошлый раз сорвало дверь? - начал он негромко. - Я уже говорил это и повторю снова - нужно идти на поклон к королю-змею. Он сможет защитить нас и от Гончих, и от мертвецов.

В пещере стало очень тихо. Корвус беспокойно оглянулся на Урсуса. О чём говорит этот гоблин? Какой ещё король-змей?

- В горах Монтес есть король-змей? Но ведь Виртус убил Якулуса Сластолюбца почти пятьсот лет назад! - выдохнул он. Ройг посмотрел на него и засмеялся.

- Да, ты неплохо учил историю, малыш. Виртус действительно убил Якулуса, а Райто Дейнер перерезал всю его семью. Герои подожгли столицу змеев Ром, но некоторые придворные Якулуса сумели бежать из горящего города и с ними - его младший сын. Со смертью отца он стал называться королём-змеем, потом его сын, а потом его внук. Теперь змеи живут на озере Лаохом, в самом сердце Монтес, и мы тоже должны идти туда.

- Вот именно, на озере Лаохом! - горячо подхватил Уснех. - Может быть, Гончие туда и не суются, но зато мертвецов там гораздо больше, чем здесь. Озеро Лаохом - это же ворота смерти!

- Король-змей защитит нас своим огнём, - упрямо повторил Ройг. Красноватые отблески костра в его глазах полыхали фанатичными огнями.

- Говорят, что король-змей жесток, - прошептал Майне. - Мой дядя с семьёй бежал на озеро Лаохом после прошлой облавы Гончих. Он пишет, что король-змей карает своих подданных за любую, самую мелкую, оплошность. Даже дети короля боятся вызвать его гнев.

- Не думаю, что он более жесток, чем король Леон де Солис, - отчеканил Ройг. Снова повисла тишина.

- Знаете, нам, наверно, пора идти, - неуверенно протянул Урсус. - Завтра рано вставать.

- Но ведь завтра у нас день отдыха, - возразил Корвус.

- Это после обеда. А с утра Морс учит нас обращаться с зельями, забыл?

Да, точно. Морс и её зелья, любимый предмет Урсуса. Пожалуй, действительно пора возвращаться.

Уснех пружинисто поднялся на ноги.

- Мы проводим вас, - заявил гоблин. - В наши дни стало опасным шататься ночами по горам в одиночестве. Хорошо, если вы столкнётесь лишь с зайцем-призраком.

Рена I

Платье сидело безукоризненно. Рена повертелась перед зеркалом, придирчиво разглядывая каждый сантиметр, но не нашла ни одного неровного шва, ни одной топорщившейся складки. Платье будто создано было для неё.

Обычно Рена одевалась в серое и серебристое, цвета дома Грейс, или в голубое. По заверениям окружающих, голубой цвет удивительно подчёркивал её глаза, делая их пронзительными, будто небо в знойный полдень. Но новое платье было ярко-красным. Отец заказал его у лучшей швеи в городе, а Рин собственноручно расшила корсаж золотой нитью. Это был их подарок на День рожденья.

Травень, последний месяц весны, находился в самом разгаре. Тёплые лучи вечернего солнца косо падали в окошко княжны. Отец рассказывал, что одиннадцать лет назад Рена родилась именно в такой день, наполненный солнечным светом и белыми лепестками расцветающей вишни. Тысячи птиц чирикали под окном, чтобы поприветствовать рождение младшей дочери князя.

Сегодня ей исполняется одиннадцать лет. Осталось подождать всего годик, и у неё начнутся женские дни, как у Рин, а ещё через пару лет она станет совсем взрослой светской дамой. И у неё будет целая куча кавалеров!

Рена удовлетворённо вздохнула, бросая на себя последний критический взгляд. Плотная красная ткань выгодно подчёркивала её развивающуюся фигуру, густые каштановые волосы золотой змеёй переплетала лента. Красный с золотом отлично гармонирует с её смуглой кожей. Ну разве в такую красавицу можно не влюбиться?

Зеркало безоговорочно утверждало, что нельзя. Массивное, в тяжёлой оправе, украшенной искусной резьбой, оно принадлежало ещё маме, но после её смерти перешло к Рин. А недавно Рин заявила, что зеркало ей не нужно, и разрешила сестре его забрать. Последнее время она вообще стала относиться к зеркалам с каким-то странным раздражением, как будто чего-то боялась.

Глупости, конечно. Рин никогда в жизни ничего не боялась, даже чудовищ из няниных сказок. И никогда не плакала, вообще никогда, даже когда маленький щенок попал под колесо телеги. Рена тогда прорыдала всю ночь, а Рин просто сидела рядом с ней и ласково перебирала её волосы.

Но всё-таки сестра сильно изменилась в последние дни. Стала меньше улыбаться. Нет, чувства юмора ей всегда хватало, вот только этот юмор был с каким-то мрачным оттенком. А ещё в ней появилась некая напряжённость, как будто она была закована в тесную ледяную броню, которая давила на рёбра и не давала вздохнуть. Такого раньше не было.

Рена не знала, когда начались эти изменения. Возможно, когда они осенью гостили у бабушки с дедушкой в замке Блейн. Рин тогда ходила мрачная и потерянная, и даже смешливому дяде Фратеру не удавалось её развеселить. Или раньше, когда от них уехал Фенрис? Рена и сама тогда долго переживала его отъезд. А может быть, ещё раньше, когда умерла мама? Но этого Рена уже не помнила. Что и неудивительно, ей тогда было всего пять лет.

- Ну что, налезло? - спросил с порога мелодичный голос. Рена посмотрела через зеркало на его обладательницу и улыбнулась. Как говорится, помянешь смерть, она и придёт.

- Налезло, - засмеялась девочка. - Не такая уж я и толстая.

Сестра довольно ухмыльнулась. На самом деле Рена была тощей, как палец.

- Тогда пойдём к столу. Гости уже собрались.

- Папа с ними? - спросила Рена. Рин кивнула, окидывая сестрёнку придирчивым взглядом, и поправила тонкую золотую цепочку, перекрутившуюся на девичьей шее.

- Золото идёт тебе больше, чем серебро, - заметила она. - Надо сказать отцу.

Рена в ответ только вздохнула. На мгновение ей сделалось грустно. Сегодня её День рождения, а она видела папу всего один раз, за завтраком. Он вместе с Рин подарил ей подарок, чмокнул в щёку и ушёл к себе в кабинет.

Впрочем, Рена тут же отогнала от себя невесёлые мысли. Конечно, папа всё время занят, он ведь князь! Он должен управлять своим княжеством, собирать налоги, вершить правосудие и устраивать приёмы для всяких важных лиц. Рена уже взрослая девочка, она понимает, какая огромная на нём лежит ответственность.

Взявшись за руки, сёстры спустились вниз. Длинная зала пиров была битком набита гостями.

Блейны присутсвовали здесь почти в полном составе, не хватало только тёти Виты, которая родила минувшей осенью и теперь нянчилась с малышом, и младшего брата дедушки, про которого рассказывали, что он стал слишком плох. Наверно, он скоро умрёт. Рене было жаль славного старика, но даже это печальное обстоятельство не могло уменьшить её праздничного настроения.

В толпе гостей Рена заметила сьерда Ругара и сьерда Брада, двух самых непримиримых соседей во всём княжестве, а рядом с ними вечно угрюмого сьерда Сноу. В оконной нише лениво переговаривались на своём языке послы из Урбса. Когда именинница спустилась в зал, один из них обернулся и окинул её таким странным липким взглядом, что девочка даже отшатнулась. Она постаралась больше не смотреть в его сторону.

Гости по очереди подходили к ней, обнимали, дарили подарки. Ужин был просто восхительным. Даже Рин улыбалась, накалывая на тонкую вилку кусок пирога. Рена искоса наблюдала за сестрой через стол. Та сидела рядом с Сиреной Блейн, их дальней кузиной. Девчонки казались полностью поглощенными разговором.

Рене нравилась Сирена, но, по её мнению, эта девушка не очень годилась в подруги для Рин. Она постоянно хихикала и заливалась слезами по каждому поводу и даже без повода. А ещё всё время влюблялась и обсуждала мальчиков. Рена даже представить себе не могла, что её сестру могут заинтересовать такие незначительные создания.

Сама Рена сидела рядом с Манием. Двоюродный братик вёл себя, как настоящий рыцарь, и всё время подкладывал ей в тарелку салаты, до которых она не могла дотянуться. Ловя на своём лице его взгляд, Рена каждый раз задавалась вопросом, можно ли считать Мания своим кавалером.

Снова посмотрев через стол на сестру, девочка решила, что всё-таки, пожалуй, нет. Рин как-то в разговоре назвала Мания невинным одуванчиком. А потом, когда кузен похвастался, что однажды станет сьердом и унаследует замок Блейн, кличка сьерд Одуванчик прикрепилась к нему намертво. Рена подумала, что её кавалера должны звать как-нибудь более героично.

Праздник шёл своим чередом. Все тосты уже были сказаны, все подарки вручены. Гости потихоньку стали расползаться кучками по зале. Сирена активно флиртовала с каким-то молодым рыцарем, рыцарь слушал её вполуха и улыбался скучающей Рин. Отец стоял в той самой нише, которую до начала банкета занимали урбские послы. Рена подошла к нему.

- Тебе весело, малышка? - спросил папа, рассеянно вертя в руках какую-то бумагу.

- Да, очень, - Рена обвела взглядом весёлую толпу гостей. И всё-таки она чувствовала некое пустое место, незаполненное пятно, похожее на дыру от выпавшего зуба. Это чувство немного приглушало её радостное возбуждение. - Мне жаль только, что Фенриса не было.

- Ну, это можно исправить, - улыбнулся отец. Рена только сейчас заметила, что бумага, которую он крутил в руках, похожа на вскрытое письмо. Безудержное ликование охватило её.

- Это из Солея?! Фенрис приедет?

- Нет, малышка, это письмо из Розового Дворца де Марис, от князя Кансера. Он пишет, что устраивает у себя турнир, на который приглашены все благородные фамилии королевства. Его величество Леон XIII будет там, разумеется, со всем двором. И Фенрис тоже.

- И мы тоже поедем, папа?! - Рене хотелось хохотать от восторга. Лёгкое разочарование от того, что Фенрис не приедет домой, потонуло во всё нарастующем приступе ликования. Она поедет на настоящий турнир, она побывает в южном княжестве у тёплого моря, она увидит всех знаменитых рыцарей и прекрасных леди! Вот это настоящий подарок!

***

Двухдневные сборы, прощание с мастером над оружием и замковой прислугой, путешествие в ладье вниз по Флюмену - всё это казалось Рене продолжением праздника. Девочка пребывала в состоянии затянувшейся эйфории. Она очень редко выезжала за пределы отцовского замка и никогда ещё - за пределы княжества, поэтому происходящее казалось ей почти чудом.

Флюмен, тонкая серебристая линия на карте, разделявшая княжество Грейс и княжество д'Акве, на деле был ленивым потоком, таким широким, что противоположная сторона терялась в голубоватой дымке. Сначала их ладья плыла, почти прижимаясь к родному берегу, потому что папа ещё со времён своего развода не ладил с князем д'Акве. Потом, когда владения Грейс закончились и начались земли Союза вольных городов, ладья переместилась на противоположную сторону реки. Каждое утро, выходя на палубу, Рена видела, как проплывают мимо неё чужие деревни и замки. На некоторых башнях колыхался стяг - две тонкие чёрные рыбины, переплетающиеся хвостами, символ дома д'Акве.

Иногда по широкой глади реки гулял ветер, и начиналась качка. Несмотря на это обстоятельство, Рена совсем не чувствовала недомогания, в отличие от отца с сестрой. Целыми днями она крутилась на палубе или шныряла по ладье взад-вперёд, исследуя каждый уголок и путаясь под ногами у матросов, отчего те шипели ей вслед, как сердитые кошки.

Всего лишь один эпизод омрачил ей путешествие.

Это случилось в тот день, когда ладья остановилась на причале в Верхогляде, пограничном населённом пункте, откуда начиналось княжество де Марис. Отец был так рад наконец выбраться из владений д'Акве, что велел сделать продолжительную остановку и купить на местном базаре вина и экзотических фруктов.

Рена тоже была довольна. Пассажиры ладьи давно уже не ощущали твёрдой земли под ногами, поэтому она не сомневалась, что Рин не откажется прогуляться по городу. Девочка спустилась с палубы и без стука ворвалась в каюту, которую делила с сестрой.

Рин сидела на кровати, когда дверь распахнулась. Она вздрогнула, будто от ветра, и резко запихнула под подушку какой-то предмет. Рена успела заметить, что предмет был чёрным, прямоугольным и странно блестящим, будто стекло. Но зачем делать стекло такого цвета?

- Что это ты там прячешь? - подозрительно спросила девочка. Лицо Рин замкнулось, губы сжались в узкую линию.

- Нехорошо врываться без стука, - прохладным тоном заметила сестра.

- Так это же и моя комната тоже, - парировала Рена. - Что ты от меня прячешь?

Она едва не подпрыгивала на месте от любопытства. Но Рин только плотнее сжала губы и упрямо помотала головой. Её лицо стало казаться ещё более холодно-непроницаемым.

- У меня есть право на личные вещи.

Рене сделалось обидно и неприятно. С каких это пор у Рин появились секреты от младшей сестрёнки? Ведь раньше она всегда, всегда ей всё рассказывала!

Впрочем, день был слишком хорош, чтобы обижаться. В конце концов, Рена может заглянуть под подушку и узнать, что там, когда Рин отвернётся. Хотя девочка прекрасно понимала, что, к тому времени как такой момент представится, она уже забудет о своём намерении.

- Я хотела позвать тебя погулять, - протянула она, надувая губки. Рин улыбнулась её деланно капризному выражению.

- А что, неплохая идея. От этой проклятой качки у меня уже голова кругом идёт.

Рин окликнула сира Хомо, начальника отцовской стражи. В его сопровождении сёстры стали ловко спускаться по трапу. Пожилой рыцарь почтительно держался в двух шагах позади княжон.

- Сегодня какой-то праздник? - с любопытством спросила Рена, разглядывая прохожих. На улицах города царило необычное оживление. Люди громко разговаривали, смеялись, нигде не заметно было работавших. Хотя, может быть, у жителей южных княжеств каждый день - праздник? Может быть, солёный ветер, долетающий с моря, и яркое солнце дают им в голову не хуже вина?

- Без понятия, я здесь первый раз, как и ты, - проворчала Рин. - Сир Хомо, вы не знаете?

Рыцарь воспринял эту фразу как предложение сократить дистанцию. Он подошёл ближе и пожал плечами.

- Наверно, сегодня какой-нибудь День приливов или День Морской Девы. У жителей княжества де Марис много божков и святых помимо Триады, - сир Хомо поджал губы и покачал головой, как будто не одобрял подобную религиозную распущенность.

Из скучных уроков истории Рена помнила, что род князей де Марис восходил к вождю одного из племён, испокон веков живших на берегах моря Маре. Это племя было не слишком цивилизованным, оно занималось преимущественно рыболовством и пиратством и платило дань князьям д'Агри. А потом, когда Леон V Объединитель де Солис победил хозяев долины Агер в борьбе за королевский титул, племенной вождь, поддержавший его, стал князем де Марис.

Теперь, глядя на стройные линии домов и храмы из розового мрамора, Рена не могла поверить, что всё это построили дикие приморские пираты.

- Кажется, эти люди идут на площадь, - заметила Рин, кивком головы указав на возбуждённую толпу. - Пойдём за ними?

Сир Хомо с беспокойством проводил толпу глазами.

- Вы уверенны, что нас не затопчут? - засомневался он. - Такое большое скопление людей может вести себя агрессивно и не проявлять почтения к юным дамам.

- Но нас же защищает отважный рыцарь, - хмыкнула Рин. Она упрямо зашагала вперёд. Её светло-серые, как голубиное крыло, глаза возбуждённо блестели.

- Слушаюсь, моя леди, - пробормотал позади сир Хомо.

Круглая городская площадь была заполнена народом. Рена поначалу даже не смогла ничего разглядеть за широкими спинами. Кажется, это место служило одновременно рынком и центром города, где проходили народные гулянья и глашатаи выкрикивали с высокого места волю князя.

А ещё, как выяснилось, это была площадь казней.

На высоком месте, с которого, наверно, и кричали глашатаи, темнела виселица. Два тела чуть раскачивались на ней под порывами лёгкого ветра. И оба были бесповоротно мертвы.

Рену замутило, она крепче вцепилась в руку сестры. Девочка никогда раньше не видела трупов, кроме разве что щенка, раздавленного колёсами телеги, и мёртвой мамы, но тогда ей было пять лет. Рене захотелось вернуться на корабль.

- Какое странное лицо, - негромко заметила Рин. Рена не понимала, как сестра может с таким спокойствием рассматривать мёртвых, но сама посмотрела в ту же сторону. Всё-таки любопытство, несмотря ни на какие обстоятельства, оставалось ярчайшей чертой её характера.

Одно из тел действительно было странным. Мужчина, молодой, очень высокий и тонкий, но не тощий, а просто изящный. Его лицо с острыми скулами, раскосыми глазами и остроконечными ушами не походило на человеческое. Рена подумала, что он выглядел бы даже красивым, если бы не был мёртвым.

В его товарище по несчастью не наблюдалось ничего такого же экзотичного. Просто молодая женщина в крестьянской одежде.

- Кто это? - спросила Рена. Сир Хомо в очередной раз пожал плечами.

- Какой-то нелюдь из гор Монтес. Я мало знаком с этими существами. Интересно только, что оно делает здесь, на юге?

- Это гоблин, - услышав их разговор, один из горожан повернулся. Он заметил любопытство Рены и улыбнулся девочке хищной улыбкой. - Эти твари работают на полях долины Агер. А вот этот экземпляр, - он кивнул в сторону виселицы, - беглый раб.

- Раб? Он виноват только в том, что сбежал? - Рена почувствовала острую жалость. - Но почему его не вернули князю Тавру, когда поймали?

- Это уже третий раб за последний год, который бежит к нам из долины Агер, - буркнул горожанин. - Пора пресекать эту заразу. Следующему уже неповадно будет.

- А кто женщина? И за что её повесили? - спросила Рин.

- Она приютила гоблина. И ещё... - горожанин посмотрел на княжон и неожиданно замялся. - Она... ну... имела с этой тварью нечестивые отношения.

Рена не совсем поняла, что он хочет сказать. Нечестивые отношения? Колдовские ритуалы? Людоедство?

- Она была его любовницей, - мрачно перевела Рин. Горожанин и рыцарь одновременно вздрогнули, услышав такую неприличную фразу из уст благовоспитанной юной барышни.

- Ааа... Так её повесили только за то, что она полюбила гоблина?

Как трогательно! И грустно...

- Она... она... была с ним на ложе! - горожанин покраснел. - Что если бы от этого союза родился ребёнок?! Полукровки - самые отвратительные, противоестественные твари на свете! Они не люди, но и не нелюди. Нельзя смешивать несовместимое!

- Может быть, нам лучше вернуться? - смущённо предложил рыцарь.

На корабль все трое поднимались в молчании. Праздничное настроение Рены было подавлено.

***

И вот наконец-то после стольких ожиданий впереди показался Хариус, самый большой морской порт в Ланде и столица княжества де Марис. Город покорил воображение Рены, хотя девочка выросла в Либре, бывшей жемчужине вольных городов. Он раскинулся в устье Флюмена, весь прорезанный сетью каналов и рукавов великой реки. Беломраморные храмы плыли над водой, подобно облакам: храм Триады, храм Краба, древнего покровителя приморского народа, Дом Моря. От их великолепия захватывало дух.

На холме у самого побережья возвышался Розовый Дворец, резиденция князя Кансера. Это было самое необычное сооружение из всех, что когда-либо видела Рена. Он казался скелетом какого-то огромного животного, костяк стен в центре здания поддерживал вереницу открытых галерей, террас и площадок, которые располагались на всех этажах сверху донизу. На высоком шпиле дворцовой крыши колыхался герб де Марис - перламутровый краб на розовом песке.

Ладья остановилась у причала. Когда Рена спускалась по трапу, из толпы зевак, глазеющих на прибытие высокородных гостей, выдвинулись два юноши. Рена скользнула по ним равнодушным взглядом. Узнавание наступило мгновением позже.

- Фенрис! - завопила девочка, бросаясь на шею брату. Один из юношей весело рассмеялся, подхватывая сестрёнку на руки.

Но как же он изменился! Неудивительно, что она его не сразу узнала. Фенрис стал высок, очень высок. Он и раньше казался большим и сильным, как и любой старший брат маленькой сестрёнке, но теперь Рене приходилось задирать голову, глядя на него, и неловко подпрыгивать, чтобы поцеловать в щёку.

Густая копна каштановых волос покрывала голову брата. Волосы заметно отросли и сильно кудрявились, но если раньше они торчали во все стороны непослушными вихрами, то теперь были тщательно уложены. Тонкая борода, подчёркивающая линию челюсти, содержалась в идеальном порядке. Борода? У Фенриса борода! Почему-то от этой мысли Рене захотелось смеяться. Как же он всё-таки изменился! Даже его зелёные глаза под ровными бровями отливали незнакомым взрослым блеском.

- Рада тебя видеть, Фенрис, - улыбнулась Рин и, встав на цыпочки, прижалась губами к его щеке. Рена была разочарованна таким прохладным приветствием. Разве так встречают любимого братика, который уехал бог весть когда? Разве она не должна была повиснуть у него на шее?

- И я тебя, Рин. Спасибо, что писала мне всё это время, - он тоже поцеловал её. Его улыбка показалась Рене более сердечной и всё же в ней чувствовалась некая скованность. Девочка чуть не заплакала с досады, если бы в этот момент Фенрис не указал на своего спутника.

- А это Ламиан д'Агри. Вы его помните? Он был у нас в Либре на моё четырнадцатилетие.

Рена посмотрела на незнакомого парня. Такой красивый! И даже выше Фенриса. Его зовут Ламиан д'Агри? Парень улыбнулся ей.

- Привет, гномик. Ты стала такой взрослой, настоящая леди.

И только тут, глядя на эту дразнящую улыбку, Рена узнала его.

- Я повязала тебе ленточку! - выпалила она и тут же покраснела от смущения. Парень, наверно, и не помнит уже тех детских глупостей!

Его улыбка стала ещё шире.

- Да-да, красную. Она до сих пор у меня где-то лежит.

От этих слов по венам разлилось тепло. Он до сих пор хранит её ленточку? Как здорово! Рена вгляделась в его лицо, пытаясь отыскать следы того мальчика, который так понравился ей на Дне рождения у Фенриса.

Ламиан, конечно же, его звали Ламиан, как она могла забыть? Он был просто неприлично высок и казался совсем взрослым, хотя в отличие от брата его узкое лицо было гладко выбритым. Лучик солнца плясал в белокурых волосах, а его задорной улыбке позавидовал бы и дядя Фратер, самый главный шутник и повеса в княжестве Грейс. Большие голубые глаза смотрели вокруг с невинной дерзостью.

Рин учтиво поздоровалась с Ламианом, парень ответил ей тем же и даже поцеловал руку, вызвав у Рены приступ ревнивой ярости. В этот момент к молодёжи подошёл отец.

- Ну, здравствуй, Фенрис, - устало улыбнулся он. - Здравствуй, Ламиан, мы много слышали о тебе от моего сына. Или мне нужно называть тебя сир Ламиан? Ведь вы оба теперь рыцари.

Отец с сыном обнялись, потом Фенрис жестом подозвал носилки, и воссоединившееся семейство направилось через город к Розовому Дворцу князя. Сир Хомо остался наблюдать за разгрузкой ладьи.

Девочки заняли одни носилки, а отец, у которого во время плавания разболелась спина, вторые. Фенрис с Ламианом ехали верхом рядом с носилками и делились последними придворными сплетнями.

- Говорят, что старик Кансер затеял этот турнир, чтобы подсунуть принцу Лео в жёны свою дочь, - рассказывал Фенрис. - Ей только недавно исполнилось шестнадцать, девица в самом соку.

Он поймал укоризненный взгляд отца и побагровел.

- А что, она красавица, Люна де Марис, - подхватил Ламиан. - Возможно, Лео и клюнет. Я бы и сам на такой женился.

Рена нахмурилась.

- Король не женит своего наследника на дочери приморского князя, - возразил Фенрис. - Наверно, он подыщет невесту из Фарвеста, а если всё-таки захочет выбирать из своих, то возьмёт Вульпес Вейл. Род Вейл древнее, чем де Марис.

- Княжна Вульпес ещё малявка, ей даже тринадцати нет!

- Насколько я помню, у князя Кансера нет сыновей? - негромко спросил отец, вмешиваясь в их спор. Он выглядел подавленным, но Рена сочла, что тому виной усталость.

- Нет, только дочь, - ответил Фенрис. - Княжна Люна считается наследницей, но если старик Кансер удачно пристроит её замуж, то наследником будет его племянник Фишер де Марис.

- Ясно, ясно, - отец сцепил пальцы и погрузился в размышления.

Остаток дня прошёл в блеске приёмов и новых знакомств. Все двенадцать князей Ланда собрались в Розовом Дворце де Марис. Маленькая Рена приседала в неуклюжем реверансе перед августейшим лицом короля Леона XIII, королевой Изабо, принцем Лео, покровителем Фенриса, и красавицей-принцессой Леей. Столичный блеск их платьев и драгоценностей ослеплял девочку из Либры, как огонёк свечи легкомысленного мотылька.

Рена видела маму Фенриса Лекс д'Акве под руку с надушенным придворным, которого Фенрис представил как сьерда Публия Гранда из долины Агер. Рядом крутился и дедушка её брата, князь Пицес д'Акве. На первый взгляд это был сухой неприятный старик, но в его лице Рена заметила черты фамильного сходства с Фенрисом.

Мама брата очень понравилась девочке. Красивая, изящная, остроумная, она казалась Рене идеалом придворной дамы. Её волосы, перехваченные тонкой диадемой, пламенели, как осенние листья, а зелёные глаза сверкали, словно два изумруда. Поклонники ходили за ней толпами. Но несмотря на такую яркую красоту и всеобщую популярность, Лекс д'Акве вовсе не казалась высокомерной. Наоборот, она отнеслась к сёстрам Фенриса с простотой и сердечностью. Рена могла лишь только мечтать, чтобы в будущем она смогла стать похожей на леди Лекс.

Жизнь в южном княжестве была подобна сказке. Всё здесь казалось пропитанным морем, солнцем и солёным ветром. Каждый вечер гости князя Кансера собирались за пиршественным столом, где рекой текло вино, каждую ночь устраивались балы. Долгожданный турнир начался через два дня после прибытия Рены в Розовый Дворец.

Шумная толпа придворных заняла места на галерее, окружавшей турнирное поле. Фенрис с Ламианом успели занять для девочек лучшие места. Первой парой сражались незнакомые Рене сьерды, поэтому девочка не слишком внимательно смотрела на них.

- А с кем дерётся Фенрис? - спросила Рена, ни к кому в особенности не обращаясь. Мама Фенриса, красавица Лекс, сидевшая рядом, обернулась и снисходительно посмотрела на девочку.

- Его противника зовут сир Улиус Роббер, - ответил отец, избегая встречаться взглядом с бывшей женой. - Какой-то безземельный рыцарь.

- Скучно, - разочарованно протянула Рена. - Много ли славы побить безземельного рыцаря? Я бы хотела, чтобы он сражался с князем.

- Ну не скажи, - леди Лекс усмехнулась. - Я слышала, что этот Роббер зарабатывает себе на жизнь победами на турнирах. Безземельные рыцари нищие, как кроты, и им нечего терять. Так что в отличие от князей, которые выезжают на поле развлечения ради, он великолепно владеет копьём.

Её слова обеспокоили Рену. А вдруг этот рыцарь действительно побьёт Фенриса?

Рин в разговоре не участвовала. Серебристо-серые глаза сестры были прикованы к полю, где лошади сшибались грудью, ломались копья и закованные в железо рыцари вылетали из седла. Песок был усеян отколотыми щепками, вмятинами от упавших тел и редкими кровавыми пятнами.

Шестой парой выступали юный Сайгак д'Аренэ, младший брат князя Скорпиона, и сьерд Публий Гранд, лучший друг леди Лекс. Рена болела за Сайгака, потому что Фенрис рассказывал, что они вместе состояли в свите принца Лео, но желание девочки не осуществилось. Сьерд Публий выбил парня из седла с первого же удара.

Князь Скорпион д'Аренэ, самый молодой и красивый князь из двенадцати, выехал вслед за братом. Несмотря на то, что ему недавно перевалило за тридцать, князь Скорпион всё ещё не был женат, чем вызывал приступы неудержимого энтузиазма придворных дам. Противником д'Аренэ выступал Фишер де Марис, племянник князя Кансера. Он был так же молод, но далеко не так красив, как его соперник. Доспехи не могли скрыть объёмистое брюшко.

Бой произошёл очень быстро. Князь Скорпион выбил из седла сира Фишера, и оба удалились с поля, уступив место следующей паре. Потом принц Лео выбил из седла молодого княжича Рекса Дейнера. Квинт де Монтиум победил Доминуса де Виртутиса. В голове у Рены уже всё перемешалось. Длинные имена, цветные гербы на щитах, рыцари, вылетающие из седла - всё беспорядочно плясало у неё перед глазами, не удерживаясь в памяти.

А потом пришла очередь Фенриса.

Брат выехал на поле на статном гнедом жеребце, с копьём наперевес, красивый, как статуя бога Ай. Рена затаила дыхание. Какой же он всё-таки взрослый! Настоящий рыцарь! Пусть он победит!

Рыцари двинулись навстречу друг другу, как два железных вихря. Они сшиблись, но только поломали свои копья и снова разъехались. А в следующем столкновении Фенрис выбил противника из седла.

Рена кричала так, что чуть горло не охрипло. Она вскочила на ноги и подпрыгивала на месте всё то время, пока Фенрис ехал к своему шатру. Даже Рин казалась возбуждённой. Её белые волосы растрепались, на щеках зажёгся румянец, пальцы впились в деревянный бортик галереи.

- Наш сын стал настоящим воином, - негромко заметила леди Лекс, обращаясь к папе. Отец поморщился.

Не успела Рена успокоиться, как на поле выехал Ламиан. У девочки подкосились ноги, и она опустилась на сиденье, чувствуя, как бешено бьётся сердце. Он тоже должен победить, как и её брат!

Противником Ламиана был Дукс Арчер, наследник княгини Сагитты. Он был старше Ламиана, участвовал уже во многих турнирах, поэтому зрители, сидевшие рядом с девочкой, безоговорочно ставили на него. И только Рена верила в победу своего белокурого рыцаря.

Вера оказалась ненапрасной. Каурая кобылка Ламиана метнулась вперёд, словно стрела на гербе его противника. Белокурый рыцарь легко уклонился от удара вражеского копья и изящным отточенным движением выбил Арчера из седла. Зрители взревели.

Рена кричала, наверно, громче всех. Она была счастлива. Её брат и его лучший друг выиграли свои первые схватки. Чего ещё желать?

Рена II

На второй день турнира страсти накалились. Возбуждённые зрители делали ставки и громко обсуждали успехи или неудачи своих любимцев. Выбывшие из числа участников присоединились к зрителям, и на галереях стало ощутимо теснее.

Друг леди Лекс, сьерд Публий Гранд, который вчера выбил из седла Сайгака д'Аренэ, теперь сражался с его братом князем Скорпионом. Рена с разрешения отца сделала ставку, что князь Скорпион отомстит за братика, и не прогадала. К огорчению леди Лекс, её друг Публий вылетел из седла.

Фенрис сегодня сражался с Квинтом де Монтиумом. Рена была уверенна, что он победит. Эти де Монтиумы ей ужасно не нравились. Вчера девочка столкнулась со старым князем Каприко, и тот посмотрел на неё так, будто какое-то насекомое запрыгнуло к нему на сапог. Рена до сих пор покрывалась мурашками при воспоминании о том взгляде.

Ударил гонг, и всадники ринулись друг на друга. Копьё Фенриса скользнуло по щиту де Монтиума с намалёванной чёрной козлиной головой, а копьё Квинта ударило прямо в незащищённое плечо. Фенрис покачнулся. Одного томительного мгновения хватило, чтобы осознать, что он теряет равновесие, а затем брат Рены мешком повалился с коня на песок. Девочка вскрикнула.

Кажется, особенного вреда падение ему не принесло. По крайней мере, поднялся Фенрис самостоятельно. Он удручённо поклонился, признавая победу противника, а Квинт вскинул вверх копьё в триумфальном жесте. Рена, закусив губу, чтобы не заплакать от огорчения, посмотрела туда, где сидел мерзкий Каприко де Монтиум. На его бледных стариковских губах играла самодовольная улыбка.

Впрочем, долго наслаждаться триумфом Каприко не пришлось. На поле выехала следующая пара бойцов. Принц Лео де Солис и Ламиан.

Рена растерялась. И за кого же ей теперь болеть? Принц Лео был кумиром Фенриса, брат всегда уважал его и готов был пойти за ним в огонь и воду. Ну а Ламиан его лучший друг! К тому же он такой... красивый. Принц Лео, конечно, тоже красавец, но его губы вовсе не такие соблазнительные, как у Ламиана, и глаза у него другого цвета, и он никогда не называл её гномиком...

Девочка крепко стиснула кулаки, посылая богу любви Ай беззвучную молитву за своего фаворита.

Это был тяжёлый бой. Соперники несколько раз съезжались и разъезжались без видимого результата. Пока наконец Ламиан не ухитрился ловким ударом повалить принца Лео на землю.

Его победа произвела фурор. На несколько секунд воцарилось молчание, а потом галереи вокруг турнирного поля взорвались рёвом и приветственными выкриками. Рена вскочила с места и присоединила свой голос к всеобщему визгу.

***

Вечером, как обычно, были музыка, вино и танцы. Гости Розового Дворца собрались за длинными столами в княжеском саду, разбитом прямо на нижнем этаже, и предались безудержному веселью. Музыканты наигрывали на мандолинах разудалые мелодии, периодически кто-нибудь вскакивал с места и выкрикивал тост.

Князь Тавр д'Агри, пошатываясь, поднялся и высоко поднял свою чашу. Его мощная шея, напоминавшая быка на родовом гербе, покраснела от количества выпитого спиртного. Ламиан наблюдал за пьяным отцом со снисходительно-нежной улыбкой.

- Давайте выпьем за сегодняшних победителей! - громогласно предложил князь Тавр. - За тех, кто завтра будет биться в заключительных схватках!

Гости стали шумно переговариваться, поддерживая тост. Рена заметила, что его величество Леон, который ещё вчера много пил и громко смеялся, сегодня выглядит, мягко говоря, не в духе. Впрочем, это и неудивительно.

Чаши, наполненные за победителей, быстро опустели, но князь не спешил садиться. Казалось, его даже не смущает откровенное недовольство короля.

- Особенно я хочу выпить за моего сына Ламиана! Как ловко он сегодня сбил своего противника! И даже не посмотрел, что тот принц!

Этот тост был воспринят с меньшим воодушевлением, чем предыдущий. Над столами сгустилось лёгкое напряжение. Улыбка сползла с губ Ламиана. Рена подумала, что сиди парень рядом с отцом, он бы обязательно дёрнул его за рукав и заставил опуститься. Но, к сожалению, Ламиана и его отца разделял стол, поэтому бедняга никак не мог предотвратить скандал.

Его величество Леон XIII в свою очередь поднялся с места. Он тоже побагровел, но Рена была неуверенна, что от вина.

- Что ж, я согласен, выпьем за Ламиана! - воскликнул он, поднимая чашу. - Приятно сознавать, что когда мой сын станет королём, у него будут такие доблестные слуги!

По столам прокатился взволнованный шёпоток. Оба невольных виновника раздора, Ламиан и принц Лео, мучительно покраснели. Рена вспомнила разговоры о том, что дом де Солис и дом д'Агри ненавидят друг друга веками, ещё с тех времён, когда Леон V победил князя д'Агри в борьбе за королевский титул и объединил весь Ланд под своей властью. Кажется, нынешние главы двух великих домов ничуть не забыли эту старую ненависть.

Князь Тавр обманчиво мягким движением опустил на стол чашу.

- Доблестные слуги... - процедил он. - Да уж, твоему сыну они пригодятся. Не думаю, что усидеть на троне легче, чем в седле.

Гвалт, поднявшийся после этих слов, был невообразимым. Принц Лео и Ламиан вскочили на ноги и бросились в отцам, будто опасались надвигающейся драки. Рена растерянно смотрела на Фенриса. Ей так хотелось, чтобы никто не ссорился!

Дребезжащий голос князя Кансера перекрыл шум.

- Дамы и господа, не кажется ли вам, что здесь стало слишком тесно? - крикнул он, стуча серебряной ложечкой по краю чаши. - Предлагаю всем перейти в танцевальную залу и немного размять наши косточки!

Предложение было встречено одобрительным гулом. Ламиан и принц Лео под руки вели раскрасневшихся родителей. Кажется, серьёзного конфликта удалось избежать.

В танцевальной зале Рена чувствовала себя неуютно. Среди всех разряженных дам, которые легко, словно пёстрые бабочки, кружились со своими кавалерами, она ощущала себя маленькой простушкой из захолустья королевства. Девочка старалась держаться поближе к сестре, но даже Рин казалась здесь не взрослой и уверенной в себе девушкой, как дома, а всего лишь скромной провинциалкой. Рене оставалось лишь грустно вздыхать, глядя на такие общепризнанные идеалы красоты, как Люна де Марис и принцесса Леа де Солис.

Музыка из разудалой неожиданно стала очень нежной. Кавалеры приглашали своих дам на танец. Сёстры Грейс в числе немногих скромно стояли у стены и смотрели на разворачивающийся перед их глазами праздник. Рена заметила, что пара рыцарей заинтересованно косится на Рин. Ну, конечно, мужчинам же наплевать, какое у девушки платье и сколько на ней драгоценностей. А у Рин красивая фигура, длинные волосы и правильные черты лица. И ей совсем скоро исполнится тринадцать лет. Так что заинтересованность рыцарей вполне объяснима.

На маленькую же девочку, смущённо цепляющуюся за руку сестры, никто из представителей мужского пола не обращал никакого внимания. Поэтому ей оставалось только с любопытством коситься по сторонам и слушать чужие разговоры.

Рядом две придворные дамы обсуждали турнир.

- Ламиан д'Агри, конечно, хорош, - заметила одна, с глубоким декольте.

- Он просто чудо! - живо откликнулась другая, у которой причёска напоминала гору взбитых сливок. - Такой юный, и уже такие красивые победы! А ведь ему ещё даже нет семнадцати.

- Ему исполнится семнадцать зимой. Не такой уж он и юный, - дама с декольте явно была настроена менее восторженно, чем её подруга. - Как ты помнишь, Квинт де Монтиум проявил себя на турнирном поле в ещё более молодом возрасте.

- Да, но ты ведь не можешь отрицать, что Квинт де Монтиум и вполовину не так красив, как Ламиан.

На это декольтированной даме нечем было возразить. У Рены немного улучшилось настроение, когда она услышала, как хвалят её рыцаря.

Её настроение улучшилось ещё сильнее, когда она увидела, что к ним с Рин направляются две высокие и стройные мужские фигуры. Фенрис и Ламиан собственными персонами!

- Ну как тебе праздник, гномик? - ухмыльнулся Ламиан. От его улыбки становилось тепло на душе. Рена промямлила в ответ что-то одобрительное.

Фенрис тоже улыбался. От вина у него под глазами залегли тёмные круги, и теперь он казался более юным и ранимым, чем в дневном свете. Наверняка он тяжело переживает своё поражение. Рена хотела как-нибудь утешить братика, но не могла найти слов.

- Ты великолепен, Фенрис, - негромко заметила Рин. - Даже когда летишь в песок.

Улыбка Фенриса стала чуть шире.

- Так и знал, что ты это скажешь, язвочка. Не составишь своему брату партию на следующий танец?

Рин посмотрела на него как-то странно. "Соглашайся!" - рвалось с языка Рены. За всё то время, что девочки провели в Розовом Дворце, в отношениях брата с сетрой так и не исчезла некая натянутость. А ведь Рене так хотелось, чтобы они втроём снова дружили, как раньше! Ну, и Ламиан с ними.

Наконец Рин улыбнулась в ответ.

- Что ж, пожалуй, я не против.

Фенрис подал ей руку и потянул за собой в центр зала. Рена и Ламиан остались стоять у стены, наблюдая за ними.

И где это Фенрис научился танцевать? У них в замке были разные лица, периодически пытавшиеся преподать детям князя основы танцевального искусства, но Рена не помнила, чтобы Фенрис так уж часто общался с этими лицами. Но сейчас брат двигался, как прирождённый светский лев, завсегдатай придворных балов.

Движениям Рин не доставало лёгкости и уверенности брата. Иногда она оступалась, пару раз сбилась с темпа. Но и в ней присутствовала своеобразная грация, данная с рожденья, а не воспитанная искусными учителями. Брат с сестрой Рены казались красивой парой.

Рена вздохнула.

- Выше нос, гномик, - откликнулся Ламиан, услышав её вздох. - На балу принято веселиться.

- Да, я просто... - Рена замялась, не зная, как объяснить то, что её тревожило. - Фенрис и Рин... они первый раз вот так... общаются. А до этого они всё время вели себя как будто... как будто чужие.

- Но это же естественно, - Ламиан улыбнулся и провёл рукой по её волосам, поправляя выбившуюся прядь. - Время и расстояние разделяют людей. Фенрис уже не такой, каким был три года назад, когда уезжал из Либры. И Рин, я уверен, тоже изменилась. Им сложно снова найти общий язык.

- Но они же брат с сестрой! Почему я с ним нормально разговариваю, хотя тоже не видела три года?

- Потому что ты маленькое чудо, - улыбка Ламиана стала дразнящей. - Знаешь, я ведь тоже последние годы жил в Солее, вдали от долины Агер и моей семьи. Принц Лео и его окружение гораздо ближе мне, чем родственники, но я всё равно люблю их всех. Даже отца с его пьяными выходками, - Ламиан смущённо засмеялся. - Ради семьи я сделаю всё, что угодно. Абсолютно всё.

Рена подумала, что в его словах, наверно, есть какой-то смысл. Время и расстояние разделяют людей, но семья остаётся семьёй при любых обстоятельствах.

- Не хочешь потанцевать? - неожиданно спросил Ламиан. Рена почувствовала, что краснеет.

- Ты что, я же не умею!

- Я тебе помогу. Это несложно, - в его глазах зажглись лукавые огоньки.

Рена сдавленно кивнула. В горле застрял комок.

Она думала, что руки Ламиана обовьют её талию, как это делали остальные кавалеры со своими дамами, а ей самой придётся забросить свои ему на плечи. Рена не представляла, как ей это сделать, Ламиан был слишком высок для неё. Но неожиданно он просто подхватил её на руки и закружил по залу. Рена засмеялась, чувствуя, как ликование охватывает её с головы и до кончиков пальцев.

Она танцует, почти как взрослая! На настоящем взрослом балу! И с самым красивым рыцарем в зале!

***

Тёплая южная ночь мягко опустилась на Розовый Дворец. Рена стояла у бортика на открытой всем ветрам террасе на втором этаже и смотрела на далёкое темнеющее море.

Веселье внизу перешло в разгульную стадию. Над столами повис табачный дымок, пьяные гости затянули песни про похождения храбрых Виртуса, Арчера, Дейнеров и Акварии, своими голосами перекрывая музыку. Рена сочла за лучшее уйти из этого бедлама.

Обычно в такой поздний час они с Рин уже поднимались в свои покои. Но сегодня сестра заболталась с Фенрисом, и Рена решила им не мешать. Наконец-то эти двое стали открыто показывать родственные чувства.

Ламиан танцевал с Люной де Марис. Его рука властно обвивала её талию, и когда он наклонялся ближе, будто собираясь поведать ей на ухо щекотливый секрет, их щёки практически соприкасались. Из подслушанных разговоров Рена поняла, что многие считают их идеальной парой, но её это обстоятельство совсем не радовало. Ещё одна причина, чтобы тихонько улизнуть из шумного пиршественного зала.

Здесь, на террасе с видом на море, царила блаженная пустота. Музыка и пьяные песни долетали снизу в приглушённом варианте. Темнеющая впереди громада моря приковывала взгляд. Её неизменное, неподвластное суетным человеческим желаниям спокойствие заставляло расслабиться. Неожиданно Рене захотелось раствориться в этом море, стать мельчайшей частицей в необъятном просторе воды. Вечное спокойствие, никаких тревог, что может быть заманчивее?

Её расслабленное состояние нарушил звук шагов на мраморной лестнице. Рена вздрогнула. Ей нечего было бояться, в конце концов, она не воровка, а гостья князя, но всё же девочка почувствовала необъяснимую тревогу. Шаги казались слишком трезвыми для окутанного винными парами дворца. Почему-то Рене не хотелось встречаться с их обладателями.

Она не стала убегать с террасы, но и на видном месте тоже не осталась. Рядом с бортиком было несколько мраморных колонн, тонких и стройных, устремлённых ввысь, будто стрелы, выпущенные в небо. Рена отошла за одну из них и застыла, стараясь не шевелиться. Для взрослого человека колонна, конечно же, не представляла собой надёжного укрытия, но Рена была лишь одиннадцатилетней девочкой, достаточно худенькой даже для своего возраста. А ночная темнота скрывала последние намёки на её присутствие.

Она же сама, чуть высунувшись из-за колонны, отлично видела всё, что происходило на террасе.

Людьми, потревожившими уединение Рены, оказались князь Кансер де Марис, а с ним противный Каприко де Монтиум. Они встали почти на то же место, где только что находилась девочка, и облокотились на бортик, вполоборота к морю.

- Великолепная ночь, не правда ли? - негромко спросил князь Кансер. Его лысый череп слабо поблёскивал в лунном свете.

- Действительно, великолепная. Ваши южные ночи горячат кровь не хуже вина, - галантно ответил князь Каприко. На вид он казался старше Кансера, но выглядел крепче. Если годы согнули плечи князя де Мариса, то безукоризненной осанке де Монтиума мог бы позавидовать любой молодой рыцарь, выступавший на сегодняшнем турнире.

- Приятно, что на таком буйном застолье может найтись хотя бы один трезвый собеседник, - продолжил Кансер. Каприко вежливо улыбнулся.

- Похоже, твои гости немного перебрали с вином, старина. Ты ведь слышал, что Тавр прилюдно заявил Леону?

- Конечно, слышал. Это было очень неосмотрительно с его стороны, - князь Кансер сокрушённо покачал головой. На мгновение он показался Рене похожим на доброго дедушку. - И раз ты упомянул об этом, Каприко, то знаешь, меня тревожит ситуация.

- Что именно тебя тревожит?

- Все знают, что дом д'Агри ненавидит дом де Солис. Истории Ланда известно уже четыре противостояния этих двух достойнейших домов. Неужели мы доживём до пятого?

- Не думаю, что Тавр настолько глуп, чтобы серьёзно поссориться с Леоном, - осторожно заметил князь де Монтиум. - Пока Леон носит корону, если Тавр затеит хоть что-то отдалённо смахивающее на мятеж, все княжества поднимутся на защиту законного короля.

- Пока... - медленно повторил князь Кансер. Рене не очень понравилась интонация в его голосе. - Но ты ведь знаешь, Каприко, что у нашего Леона не в порядке сердце. А вдруг, не дай боги, приступ? Тогда следующим королём будет Лео, а Тавр верно заметил, что на троне удержаться не легче, чем в седле.

Князь Каприкорнус помедлил с ответом. Прежде чем заговорить, он на мгновение отвернулся и бросил взгляд на море, негромко шумящее в ночи.

- Всё может быть... Мы живём в очень неспокойное время, Кансер, и только дети не видят этого. Возможно даже, Ландское королевство сейчас на грани раскола, а никто из тех, что пьют внизу, не придают этому значения.

- А если раскол действительно случится? - князь де Марис резко подался вперёд, будто пытаясь поймать взгляд собеседника. - Что ты мне тогда посоветуешь, Каприко? На чью сторону лучше встать, Лео де Солиса или Тавра д'Агри? Я имею в виду, конечно же, какой правитель будет лучше для Ланда?

- Никто не сомневается в том, что ты печёшься о благе королевства, Кансер, - тонкие губы Каприко пересекла усмешка. - Но тебе необязательно становится на одну из этих двух сторон. Всегда есть третий путь.

- Третий путь?

- Да, - Каприко внезапно перестал улыбаться, и слова его зазвучали с мрачной серьёзностью. - Я уже говорил, что для Ланда настали неспокойные времена. Противостояние домов д'Агри и де Солис - это мелочи. В горах Монтес по ночам бродят неупокоенные души, из земли поднимается древний холод, а ещё говорят, - он понизил голос, - что король-змей восстал из пепла и питает желание отомстить людям.

- Король-змей? - на лице Кансера появилось скептическое выражение. - Все эти ваши северные дела нас, приморцев, не касаются. Но мне понравились твои слова о том, что всегда есть третий путь. Очень понравились.

- Что ж, я рад, что смог угодить моему гостеприимному хозяину, - чопорно ответил Каприко. Он слегка поклонился собеседнику и зашагал с террасы вниз, к пирующим. Рена немногое поняла в разговоре князей, но почему-то ей казалось, что де Монтиум остался разочарованным.

Воздух становился всё холоднее. Возможно, всё дело было в словах о мертвецах и змеях, произнесённых де Монтиумом, но открытые плечи Рены покрылись мурашками. Солёный ветер перестал казаться приятным. Рена зябко поёжилась и неожиданно для себя громко чихнула.

Князь Кансер аж подпрыгнул от неожиданности, и его лысая голова непроизвольно дёрнулась. В другом месте и в другое время Рена бы рассмеялась, но сейчас она лишь застыла, кляня себя за неосторожность. Что сделает де Марис, когда узнает, что она с самого начала была здесь?

- Кто там? - окликнул князь. Его голос звучал тревожно и, пожалуй, даже испуганно, но девочка испугалась в десять раз сильнее. Она не смогла заставить себя ответить.

Тогда князь Кансер, не тратя лишних слов, направился к тому месту, где стояла Рена. Убежать девочка уже не успевала. Поэтому она крепко вцепилась руками в бортик и постаралась придать своему лицу самое простодушное выражение.

Тёмная тень князя Кансера легла на мраморный пол под её ногами. Спустя мгновение, старик обогнул колонну и навис над девочкой. Его губы были плотно сжаты, и Рена не могла решить, обеспокоен он или сердится.

- Дитя? - князь нахмурился. - Что ты здесь делаешь?

- Смотрю на море, - честно ответила Рена, поднимая на него голубые глаза. - Я никогда раньше его не видела.

На старческом лице князя Кансера отразилось облегчение. Наверно, он решил, что маленькая девочка не особенно прислушивалась к взрослому разговору, а если и прислушивалась, то ничего не поняла.

- Оно тебе нравится? - почти мягко спросил он.

- Да, очень! - в этом Рена не покривила душой. - Оно такое огромное... А что на другой стороне?

- На другой стороне моря? - князь усмехнулся. - Вон там впереди, отсюда не видать, Южные острова. А за ними простирается Океан. Никто не знает, что на другой его стороне.

- Здорово, - выдохнула девочка, на секунду позабыв свой страх перед сердитым князем.

Князь Кансер тоже, кажется, позабыл, что она подслушала разговор, не предназначавшийся для её ушей. Он отвернулся от маленькой княжны, и его бледные старческие глаза уставились на тёмную гладь воды, с негромким шумом бьющуюся о берег.

- Это море называется Маре, - негромко сказал он. - На древнем языке приморских жителей слово "маре" означало "мать". Все мы дети моря.

- А как же Мать-Земля? - осмелев, возразила Рена. Его слова не очень вязались с тем, что ей с детства вдалбливали в голову священники.

- Мать-Земля, конечно, великая богиня, - Кансер почтительно нагнул голову. - Она достойна всяческого почтения, но это не меняет сути вещей. Вы, жители Ланда, дети земли, а мы - дети моря. Мы не такие, как вы.

Новый порыв ветра, долетевшего с моря, заставил Рену плотно обхватить руками плечи. Она больше не была уверенна, что Кансер де Марис похож на доброго дедушку. И пока они с семьёй не покинули его княжество, лучше уж ей держаться от него подальше.

- Я... я, пожалуй, найду сестру, - пробормотала она. - Мне давно пора спать.

- Спокойной ночи, дитя.

Он не обернулся, когда она, громко топая по мраморному полу, убегала с террасы.

***

Третий день турнира обещал стать самым волнительным. У всех зрителей, будь то благородные люди или простолюдины, пришедшие поглазеть на рыцарей, на уме было только одно: кто же всё-таки станет победителем? На галереях вокруг турнирного поля заключались самые невероятные пари и выдвигались самые безумные ставки.

Рена с самого утра вела себя необычайно тихо. Она жалась к отцу и сестре и избегала любых случайных столкновений с Каприко де Монтиумом или Кансером де Марисом.

Участников осталось совсем немного. Под гром аплодисментов Ламиан выбил из седла одного из рыцарей королевской гвардии. Следующей парой выехали Скорпион д'Аренэ и Квинт де Монтиум. По галереям прошёлся возбуждённый шёпоток. Четыре года назад в Либре, когда эти двое сошлись в последнем поединке, турнир выиграл князь Скорпион д'Аренэ. Кто же будет победителем на сей раз?

Сегодня удача улыбнулась сыну старого Каприко. После череды ударов князь Скорпион оказался на песке, а Квинт, довольно улыбаясь, проехал по полю круг почёта. Всё ближе становилось время заключительного поединка.

И вот гонг ударил в последний раз. Квинт де Монтиум выехал на поле против Ламиана д'Агри. Княжичи сшиблись, потом разъехались, не причинив друг другу вреда, и снова сшиблись. Зрители затаили дыхание, Рена крепко стиснула маленькие кулачки.

Несколько раз противники ломали копья о железную броню. Княжич де Монтиум сильным ударом отколол край деревянного щита Ламиана, а наконечник копья молодого д'Агри скользнул по его шлему. Несколько раз то один, то другой из них угрожающе покачивался после очередного удара, пока, наконец, Квинт не покачнулся слишком сильно и, не удержав равновесия, свалился на песок.

Шквал аплодисментов прокатился по галереям. Это была победа! Рена хлопала чуть ли не громче всех. Ура, ура, ура!

Ламиан спешился и помог Квинту встать на ноги. Соперники стянули шлемы, ветер взъерошил белокурые волосы Ламиана. Квинт де Монтиум улыбался, и его улыбка казалась одновременно недовольной и радостной. Конечно, никому не приятно проигрывать, но второе место тоже почётно. Рена знала, что Квинта ждёт достойная награда.

Но победителя одарят куда щедрее. Помимо немалого денежного вознаграждения Ламиану ещё досталась честь назначить Королеву Красоты. Все придворные дамы на галереях ждали этого события чуть ли не с большим нетерпением, чем самого турнира.

Ламиан снова вскочил на коня и подъехал к почётной трибуне, где рядом с королём сидел организатор турнира Кансер де Марис. Молодой рыцарь преклонил копьё, и старый князь осторожно повесил на остриё венок из белых роз, корону для будущей королевы. Дамы возбуждённо зашептались.

Пока Ламиан медленно ехал вдоль галереи, все признанные красавицы взволнованно подались вперёд. Люна де Марис, принцесса Леа и даже более зрелые дамы, такие как леди Лекс д'Акве и королева Изабо - каждая из них мечтала быть коронованной белыми розами. Вот Ламиан поравнялся с местом Люны де Марис, девушки, с которой он так долго танцевал вчера на балу, и даже не посмотрел в её сторону. Сердце бухало у Рены в груди всё сильнее с каждым шагом его каурой кобылки.

"Может быть, он хочет короновать Рин?" - мелькнула у неё абсурдная мысль. Конечно, её сестра ещё совсем девчонка и вовсе не похожа на придворную даму, но никто не посмеет отрицать, что Рин красива.

Мимолётная догадка почти превратилась в уверенность, когда кобылка Ламиана замедлила шаг рядом с местом, где сидели девочки. Но белокурый рыцарь даже не взглянул на Рин, так же, как и раньше он не посмотрел на Люну де Марис. Его копьё наклонилось и мягко опустило венок на колени Рены.

Девочка застыла, как громом поражённая. Он короновал её! Она, одиннадцатилетняя Рена Грейс, стала Королевой Красоты!

Гул, поднявшийся вокруг, едва не оглушил девочку. Ламиану таки удалось эпатировать общество. Рена не сомневалась, что его странный выбор будут обсуждать неделями, так же, как и неожиданную победу в заключительном поединке. Наверно, никогда ещё на Ландском турнире не избиралась Королевой Красоты одиннадцатилетняя девочка.

Отец казался изумлённым не меньше, чем придворные красавицы, разочарованные в своих ожиданиях. Рин обнимала сестрёнку, Фенрис сквозь смех бормотал поздравления. Рена не видела ничего вокруг, кроме довольной ухмылки Ламиана. Её пальцы нащупали на коленях заветный венок и крепко сжали его, пока она пыталась удержать на ресницах предательские слёзы.

- Ты станешь очень красивой девушкой, гномик, - едва слышно произнёс белокурый рыцарь.

***

Принц Лео де Солис так и не обручился с дочерью Кансера де Мариса. После завершения турнира высокородные гости стали постепенно разъезжатся по своим землям. Фенрис и Ламиан вернулись вместе с королём в столицу, а Рену ладья повезла домой, в княжество Грейс.

Венок из белых роз надёжно хранился в её шкатулке. Каждый вечер, перед сном, девочка доставала его и долго любовалась своим сокровищем. Цветы немного подвяли, но у Рены и мысли не возникало их выкинуть. Когда она вернётся домой, она засушит венок, чтобы он мог храниться вечно.

Вечно. Даже если Ламиан скоро забудет свой трогательный жест, даже если он короновал её, только чтобы досадить надутым придворным, это неважно. Она всё равно будет хранить его белые розы вечно.

Корвус VII

У мальчишки были круглые глаза, смахивающие на фарфоровые блюдца. Он так усиленно таращился на Корвуса, что не заметил камня у себя под ногой, и, споткнувшись, распластался на земле. Корвус не смог удержать хохота.

- Некс, какие же они мелкие! - выдохнул он. - Неужели и мы были такими же?

- Ты был ещё меньше, - ехидно заметил Брен. - А некоторые такими же и остались, - он выразительно покосился на Агнуса.

Тем временем мальчик неуклюже поднялся с земли, но, заметив внимание Брена и Корвуса, побледнел и чуть снова не упал. Его широко раскрытые круглые глаза выражали чуть ли не благоговение.

- Чего уставился?! - рявкнул Брен. - Пшёл вон!

Пацанёнок вздрогнул и бегом припустил в сторону башни. Корвус заметил, что на своём пути он старается не приближаться к позорным столбам, расставленным вдоль чугунной ограды школы. Брен издевательски заржал ему вслед.

- Ха-ха, - кисло протянул Корвус. - Брен, если природа не наградила тебя остроумием, не стоит демонстрировать это при каждом удобном случае.

Де Монтиум насупился.

- А ты у нас благородный защитник невинных, да? Раньше всё время вступался за Агнуса, а теперь решил пожалеть бедненьких малолеток! Чувствуешь родственную душу в этих заморышах?

- Нет, я не защитник невинных. Просто ты меня бесишь, - честно ответил Корвус. Брен проворчал под нос какое-то грубое ругательство.

Впрочем, их перепалка протекала довольно вяло. Парни настолько надоели друг другу за несколько прожитых вместе лет, что им даже ссориться было лень.

Хотя в чём-то Брен прав. Младшие ученики действительно выглядели комично.

Наставники привели в святилище Некс новый набор к первому числу месяца рюиня, началу осени. Корвус и остальные были рады их появлению. Теперь они автоматически переходили в разряд старших учеников, и, как уже успел оценить Корвус, новый статус был гораздо приятнее прежнего.

Во-первых, к малолеткам перешла обязанность поддерживать чистоту в башне. Теперь это они ежедневно горбатились, надраивая до блеска чуть ли не каждый кирпичик, кололи дрова, чистили нужники и таскали воду из того самого оврага, которого Корвус невзлюбил ещё на первом году обучения, когда потянул там ногу. А старшие ученики всё это время прохлаждались в тенёчке и злорадно посмеивались.

Во-вторых, наставники теперь плотно занялись вновь прибывшими и почти не обращали внимания на Корвуса и компанию. Цитус задавал им на неделю задачи или называл список книг, которые они должны были прочитать к определённому сроку. Фортис наскоро показывал новые приёмы и отправлял тренироваться в одиночестве. Альтус вообще передал их в дрожащие старческие руки Морбуса. Старшие ученики оказались почти полностью предоставленными сами себе.

Преимущества такого положения вещей были неоспоримы. Вот и сейчас, вместо того чтобы томиться в душной комнате для занятий, парни расположились на пожухлой осенней траве у ограды школы и всяк занимался, чем пожелает.

Брен и Флор упражнялись в приёме с яблоком. Для этого они притащили из кухни целую корзину. Яблоко подбрасывалось в воздух, после чего Флор ждал, когда оно поднимется, изящным жестом натягивал тетиву и резко отпускал её. Удачный выстрел делил яблоко ровно на две половинки.

Брен делал то же самое, только с помощью меча.

Агнус, высунув язык, носился между ними и старательно подбрасывал фрукты то для первого, то для второго. Корвус неодобрительно покачал головой. С тех пор как почти все княжичи ушли из школы, отношение к ягнёнку заметно улучшилось. Его почти перестали дразнить, но всё равно каждый ученик считал своим долгом использовать Агнуса для мелких поручений. Мальчик был слишком мягким, его не боялись даже малолетки.

Урсус сидел здесь же, прислонившись спиной к чугунной ограде. Он ни на кого не обращал внимания и, насупившись, толок в ступе какие-то травки, выпрошенные с утра у Морс, после чего смешивал их в разных пропорциях. Тит набивал из полученных пропорций косяки, затягивался и громко комментировал свои ощущения.

Гай, который точил свой любимый кинжал, вызвался также поточить меч Корвуса.

Сам Корвус пытался повторить приём, который Фортис назвал прыжком лосося. Наставник показал его им сегодня утром. Приём был очень сложным, требовавшим невероятной ловкости и концентрации. Пока что он получался у Корвуса только наполовину. На середине кувырка парень падал, больно шлёпаясь на землю. Наверняка завтра всё тело будет в синяках.

Его очередное падение вызвало взрыв звонкого смеха. Обернувшись, Корвус увидел пересекавших двор девушек.

Эти девушки появились в святилище Некс недавно, и их появление вызвало настоящий фурор. Нет, в школе Беспалых и раньше были девушки, но то были девушки посвящённых, гораздо старше мальчишек. Они казались Корвусу и его компании существами из другого мира, которыми можно восхищаться издали, но с которыми и поговорить-то не о чем.

Новенькие - иное дело. Всего лишь прыщавые девчонки, они выглядели такими земными и доступными, что само их присутствие действовало на парней, как самый сильный галлюциноген Альтуса.

Рядом с ними Агнус краснел и спотыкался, Гай становился ещё рассеяннее, чем обычно, Брен придавал лицу надменно-дерзкое выражение и начинал усиленно стрелять глазами. Тит старательно изображал галантного рыцаря, кланялся, расшаркивался, придерживал двери и подбирал упавшие платочки. Флор хватался за мандолину и сходу начинал наигрывать лиричные мелодии. Даже Урсус при виде девушек сразу как-то оживал, и на его губах появлялась такая редкая улыбка.

К сожалению, девушки жили во второй башне вместе с наставниками и посвящёнными. Всякое общение с ними было строжайше запрещено. Что не мешало парням предпринимать попытки.

Корвус вскочил с земли и машинально пригладил волосы, с раздражением отметив, что они намокли от пота и висят спутанными прядями. Когда он в последний раз мыл голову?

Парни за его спиной зашевелились. Брен с мечом и Флор с луком опустили оружие и постарались принять позу, как можно более выгодно подчёркивающую их мужественный вид. Агнус мучительно покраснел, по цвету приобретая сходство с яблоком в его руке. Гай, точивший меч, тихонько вскрикнул и засунул в рот большой палец. Кажется, он порезался.

Впрочем, если девушки и оценили старания парней, они никак этого не показали. Отсмеявшись, они отвернулись и исчезли за дверью своей башни. Корвус не сомневался, что им так же запрещено общаться с противоположным полом, как и мужской половине святилища.

Во дворе осталась лишь одна девушка. Она не спешила убегать, с любопытством разглядывая Корвуса. У неё был очень смелый взгляд.

- Эй, - рискнул окликнуть он и сделал подбородком приглашающий жест. Девушка помедлила мгновение, а потом подошла ближе.

Она была очень красивой. Впрочем, возможно, Корвус просто давно не видел девушку своего возраста. Да и вообще, с самого детства круг его общения в основном сводился к нелицеприятным старухам. У девушки были длинные гладкие тёмные волосы, аккуратно расчёсанные, но распущенные по плечам. Интересно, они не мешают ей работать?

- Привет, меня зовут Корвус, а тебя? - спросил он, ощущая непривычную сухость в горле.

- Я Брен де Монтиум, - тут же влез в разговор Брен, выпячивая грудь. Корвус подумал, что будь у него при себе фамильный герб, он стал бы размахивать им у девушки перед носом. - Сын князя Каприкорнуса.

- Я знаю. Младший сын, - в её серых глазах промелькнула усмешка. Уголки ровных губ чуть приподнялись. - А меня зовут Корникс де Лапидис.

- Лапидис? - удивлённо переспросил Брен. - Постой, это же наша, горная, фамилия! Я наверняка знаком с твоими родителями.

- Конечно, знаком, Брен де Монтиум. Моя мать - Стела де Лапидис.

Брен едва ли не задохнулся от изумления. Корвус воспользовался этим, чтобы перехватить у него нить разговора.

- Что вы здесь делаете? - спросил он. - Не думал, что Беспалые обучают девочек.

- А чем девочки хуже мальчиков? - парировала Корникс. Но особенного раздражения в её голосе не чувствовалось. - В святилище Некс готовят лучших ведьм на свете. Но нас пока ещё ничему не учат. Морс сказала, что сначала мы должны пройти отбор.

Отбор, ну конечно же. Куда же без него? Охотники ведь не посвящают в таинства Некс кого попало с улицы. И сложно представить, что они стали бы делать поблажки для девчонок.

- И сколько будет длиться ваш отбор?

- Год, как и у вас. Но ты ведь уже прошёл, правда? - в чудесных серых глазах светилось любопытство. Корвус гордо улыбнулся.

- Да, мы все прошли. А сколько тебе лет?

- Скоро тринадцать исполнится.

Значит, он был прав, она примерно его ровесница. Почему-то это обстоятельство несказанно обрадовало Корвуса. Неплохо было бы продолжить общение с этой девчонкой. "Надеюсь, она пройдёт свой отбор", - подумал он.

- А как зовут твою подружку, такую рыженькую? - неожиданно спросил молчаливый Урсус. Корникс приподняла точёные брови.

- Вульпес. Вульпес Вейл. А что, понравилась? Я ей передам.

Урсус что-то мрачно пробурчал в ответ.

Фамилия Вейл была Корвусу знакома. Так назывался один из двенадцати княжеских домов. Похоже, что девушки, набранные Охотниками, не какие-нибудь деревенские простушки.

- Что ж, Корникс, очень рад с тобой познакомиться, - сказал Брен. Кажется, он уже оправился от удивления и готов был вступить в борьбу за внимание девушки. Но побороться парням так и не удалось.

- Кажется, на нас Морс смотрит, - тихонько пискнул Агнус.

Корникс испуганно оглянулась. Выражение спокойной уверенности тут же слетело с её лица. В дверях башни действительно стояла Морс, её жёлтые демонические глаза были прикованы к честной компании возле ограды школы. Девушка подобрала подол и, не прощаясь, побежала к старухе. Парни разочарованно вздохнули ей вслед.

- Красивая, - мечтательно протянул Гай. - Знаешь, Корвус, в вас с ней есть что-то похожее.

- Ничего подобного! - возмущённо заявил Брен. Корвус хотел посоветовать ему не завидовать, но вместо этого спросил:

- А кто такая Стела де Лапидис?

- Жрица, - хмуро ответил Брен. - Верховная жрица Некс в храме при Горном Гнезде, княжеской резиденции де Монтиум. Если она и правда её мать, то эта девчонка крута.

- Похоже на то, - Корвус задумчиво посмотрел в ту сторону, куда убежала Корникс.

Неожиданно налетевший холодный ветер закачал верхушки деревьев. Корвус натянул рубашку, сброшенную во время упражнений. Влажная от пота кожа покрылась мурашками.

- Может быть, пойдём в башню? - неуверенно предложил Агнус.

- Мерзкая погода, - согласился Флор.

Что есть, то есть. Вообще-то осенью в горах всегда холодно, но у парней за время обучения уже выработалась некая нечувствительность. И всё же эта осень заметно отличалась от предыдущих. Да и в принципе, в плане погоды круглый год не удался. Весь изок, первый месяц лета, без перерыва шли дожди.

Совсем как в тот изок, тринадцать лет назад, когда он родился. Тётки Бона и Пульхра рассказывали, что в те дни также выдалась необычайно ненастная погода. Точной даты своего рождения Корвус не знал, тётки никогда не отмечали этот день. Оставалось лишь довольствоваться скудной информацией о том, что он родился в начале лета.

- Ненормальная осень, - поморщился Урсус. - Лучше действительно пойти в дом. К тому же с утра рано вставать, завтра охота.

Да уж, охоту Фортис не даст пропустить им ни за какие коврижки. Хоть он и занимается сейчас в основном младшими учениками, но за этим делом проследит лично. Парни собрали манатки и поплелись в башню.

***

Ночь выдалась беспокойная, началась гроза. Гром грохотал до самого рассвета, на потолке плясали вспышки молний. В итоге Корвус проснулся в самом дурном расположении духа. Вяло натягивая штаны, он даже за что-то огрызнулся на Агнуса, хотя старался так никогда не делать. Бедный ягнёнок сразу насупился.

Во дворе расплылись огромные лужи. В лесу их наверняка ещё больше. Подумав о воде, которая непременно будет капать с веток за шиворот, Корвус поёжился.

Фортис уже ждал учеников у ворот. Его рубашка намокла от воды, но судя по невозмутимому виду наставника ему и сырость была нипочём.

- Пошевеливайтесь! - крикнул он, едва только первые сонные ученики шагнули за порог башни. - Обедать сегодня будете тем, что найдёте в лесу.

Гай недовольно заворчал себе под нос. Вслух спорить никто не решился. Парни забрали из оружейной луки и колчаны, полные стрел, и сгрудились вокруг Фортиса. Наставник толкнул чугунную створку ворот, выпуская своих подопечных под сень мокрых деревьев.

- Разобьёмся на пары, - хрипло приказал он. - Агнус с Урсусом, Гай с Бреном, Тит с Флором и Корвус со мной. Все всё поняли?

Гай и Агнус с тоской посмотрели на Корвуса. Урсус и Брен тоже особенно радостными не выглядели. Только Тит с Флором удовлетворённо кивнули.

- Отлично, - подытожил Фортис. - Тогда расходимся. Встречаемся через час после полудня на этом же месте. И постарайтесь поймать хотя бы пару белок.

После этого напутствия парни разошлись в разные стороны и исчезли в густом подлеске. Корвус решил, что ему тоже пора приступать к делу. Поправив на спине колчан, он двинулся по тропинке в чащу леса, наставник неслышной тенью скользил за ним.

Корвус не считал везением то, что он попал в одну пару с Фортисом. Беспалый не проявлял никакого деятельного участия в охоте, он лишь наблюдал со стороны. То же самое, что охотиться одному. Остальные напарники помогают друг другу. Хотя, может быть, одному действительно лучше? Никто не путается под ногами.

Неожиданный шорох заставил парня снять со спины лук и наложить стрелу на тетиву, но оказалось, что это лишь ветер шелестит в ветвях деревьев. В лесу царила непривычная пустота. Животные будто испугались ночной грозы и забились в глухие норы. На миг Корвусу показалось, что сама земля пртихла в ожидании чего-то страшного.

Он пошёл знакомой дорогой туда, где неделю назад поставил ловушки. Две из них были пусты. Корвус подавил разочарование и двинулся дальше, напряжённо прислушиваясь к малейшему шороху. В какой-то момент ему показалось, что в древесных ветвях мелькнула белочка, но ветер снова ввёл его в заблужденье.

В третьей ловушке сидел хорёк. Судя по обречённому виду зверька, он уже и не надеялся убежать. Корвус внутренне улыбнулся, предвкушая одобрительный взгляд наставника. Забросив лук на плечо, он присел на корточки рядом с ловушкой.

В этот миг над его головой что-то зашумело, чересчур резко, чтобы снова оказаться обычным ветром. Звук был таким, будто что-то не слишком поворотливое с треском ломилось сквозь сухие сучья. Корвус обернулся и не смог удержать приглушённого возгласа.

Что это ещё за тварь?!

С ветки ближайшего дерева на Корвуса смотрело существо, синее, как утопленник, намалёванный в одном из кабаков Либры художником-неудачником. Существо было невероятно тощим, как будто состояло из одних костей, покрытых кожей, и казалось по-паучьи ловким. На его шее запеклась безобразная гниющая рана, длинные руки были усеяны язвами и струпьями. На синем лице ярко выделялись воспалённые, кроваво-красные глаза.

Голод. Вечный голод, казалось, говорили они. Голод, который невозможно утолить даже с течением веков. И самое страшное, что в чертах этой твари Корвусу почудилось нечто знакомое.

От неожиданности и отвращения парень будто окаменел. В каком-то тупом оцепенении он смотрел, как тварь открывает рот и красный язык медленно облизывает тонкие губы. Еда, тварь увидела еду.

А потом оно прыгнуло. Так неожиданно и быстро, что Корвус не успел даже пошевелиться. Синее трупное тело приземлилось на него сверху, длинные пальцы, оказавшиеся ледяными, цепко впились в его плечи, пригвождая к земле. Прямо над его лицом клацнули острые зубы.

Этого оказалось достаточно, чтобы вернуть его мышцам способность двигаться. Корвус запоздало дёрнулся, отталкивая от своего лица морду твари, и свободной рукой рванул из кармана охотничий нож. Острое лезвие вошло глубоко под рёбра неведомому существу, но оно даже не шелохнулось. Корвус содрогнулся от отвращения, когда увидел, что из раны вместо крови течёт вязкая жидкость, перемешанная с гноем.

В остервенении он принялся наносить удар за ударом, но тварь не реагировала. Казалось, она давно уже потеряла способность ощущать что-либо иное, кроме голода, даже боль. Несмотря на отчаянное сопротивление Корвуса, острые зубы всё ближе придвигались к его лицу. Парень почувствовал прилив приближающейся паники.

Чёрт, как же его убить?!

Внезапно в воздухе пропела стрела и вонзилась прямо в гнойную рану на шее твари. Существо ещё немного повозило длинными руками по телу Корвуса, разрывая рубашку и кожу, а потом обмякло. Дрожа от отвращения, Корвус сбросил его с себя.

Стрела, торчавшая из тощей шеи, была белой. Такие стрелы носили только наставники. Поднявшись с земли, Корвус увидел Фортиса, лениво прислонившегося к дереву.

- Вовремя, чёрт побери! - прорычал мальчик, позабыв в напряжённой ситуации о всякой почтительности. Фортис приподнял чёрные брови.

- Повежливее, малыш. Или плетей захотел? Мог бы сказать спасибо, - он подошёл к телу существа и присел на корточки, внимательно разглядывая его.

- Спасибо, - выдавил Корвус. Напряжение постепенно отпускало его, дахание выравнивалось. - Оно... убито?

- Полагаю, да, - Фортис выдрал из шеи трупа белую стрелу. Его невозмутимое поведение начинало бесить Корвуса.

- Тогда какого чёрта?! Я раз десять ударил эту тварь ножом, но она даже не поморщилась! А тебе стоило разок выстрелить, как она сдохла! Почему?

- Потому что это мертвец, Корвус, - тихо ответил наставник. - Он уже мёртв. Второй раз его можно убить только зачарованным оружием.

Мертвец? Да, похоже на то. Корвус с содроганием вспомнил ледяную хватку его пальцев на своей шее. И разве у живого существа бывает кожа такого трупного оттенка?

Корвус вспомнил, как почти год назад, прошлой осенью, гоблины рассказывали им с Урсусом о том, что по горам Монтес шатаются мёртвые. Гоблины... На этой мысли что-то ещё зашевелилось в памяти Корвуса. Внезапно он понял, почему лицо твари показалось ему таким знакомым.

- Фортис, это же Уснех! - завопил мальчик, совершенно позабыв, что наставнику не полагается знать, как он разгуливает по ночам за пределами школы в компании нелюдей.

- Уснех? - Фортис вздёрнул бровь.

- Да, гоблин, с которым я познакомился в прошлом году. Почему... что с ним случилось?

Впрочем, на этот вопрос не нужно было отвечать. Уснех погиб и превратился в уродливую тварь. А ведь при жизни гоблин был славным. В ночь, когда они встретились, он накормил ребят жареной рыбой и проводил их до ворот школы. На мгновение Корвусу стало грустно.

Почему это случилось именно с ним? Уснех казался таким сильным и умным, таким уверенным в себе.

А что стало с его товарищами, Ройгом и Майне? Неужели они тоже погибли? А может быть, их всё-таки поймали люди Тавра д'Агри. Или они бежали на север, к озеру Лаохом, как хотел Ройг.

Скорее всего, Корвус так и не узнает наверняка.

- Хватит мечтать, Корвус, - резко окликнул наставник. - Вытаскивай уже своего хорька из ловушки, и пойдём обратно.

Точно, хорёк! За всеми событиями Корвус и думать забыл об охоте. Он поспешно свернул зверьку шею и бросил пушистую тушку в кожаный мешок за плечом.

- Теперь бери труп, и пошли, - велел Фортис. Корвус опешил.

- Чего? Ты хочешь, чтобы мы взяли вот это с собой в школу?

- Да, именно этого я и хочу. Я твой учитель, забыл? Сегодня темой нашего урока будут мертвецы. Не будешь ли ты так любезен захватить с собой наглядное пособие?

Прикасаться к бродячему трупу Корвусу не хотелось.

- А почему бы тебе самому его не захватить? - буркнул он.

- Наглый ребёнок, - почти нежно отозвался Фортис, снимая с пояса плеть. Корвус не стал дожидаться удара. Недовольно засопев, он подхватил мерзкое холодное тело под мышки и потянул его за собой по мокрому ковру из опавших листьев.

Перемещение трупа отняло у них достаточно долгое время, и всё-таки Корвус с Фортисом первой из пар подошли к воротам школы.

- Мне нужно поговорить с коллегами, - негромко заметил Фортис, обращаясь, скорее, к самому себе, чем к ученику. - И с Сильваном. Что-то нехорошее происходит. Я никогда не ожидал встретить нежить здесь, в лесу Сильва.

Из-под выражения невозмутимости на его лице на мгновение проступила встревоженность, но тут же снова скрылась за маской спокойной расслабленности.

- Почему? - спросил Корвус. Фортис окинул его долгим взглядом.

- Потому что в этом месте кроется древнее волшебство, - он хрипло откашлялся и снова перешёл на деловитый тон. - Собери дров для большого костра, Корвус. А я пока сообщу о произошедшем Морбусу. И никуда не уходи, я скоро вернусь.

Корвус послушно стал выполнять распоряженье. Ветки в лесу промокли насквозь, поэтому он взял дрова из сухой поленницы во дворе школы. Фортис ушёл, но, как и обещал, скоро вернулся. А потом стали подтягиваться и остальные ребята.

Тит с Флором сияли, как свежевымытые стёкла, отражающие солнце. Открыв кожаные мешки, они высыпали на землю свой улов: кучу белок и одного упитанного соболя. Остальные могли похвастаться меньшей удачей. Урсус с Агнусом принесли двух зайцев, а Брен с Гаем - всего одну тощую белку. Судя по кислой физиономии Брена, он был не очень доволен напарником.

- А что у вас? - поинтересовался Флор. Вместо ответа Корвус развязал мешок и вывалил из него хорька. Пока несчастный зверёк падал на землю, парень мог наблюдать удивительную метаморфозу, происходящую с лицом Брена. Из кислого оно медленно становилось довольным и чуть ли даже не счастливым.

- И только-то? - злорадно спросил он.

- На себя бы посмотрел, - огрызнулся Корвус, окидывая критическим взглядом его белку.

- Это ещё не всё, - сказал Фортис и театральным жестом указал на то место, где рядом с кучей дров лежал труп.

Сразу стало очень тихо. Агнус порывисто прижал ладони к губам. Брен прошипел сквозь зубы испуганное ругательство. Флор непроизвольно отступил назад, хватась за плечо Урсуса. Гая, казалось, вот-вот вырвет.

- Что это? - очень тихо спросил Тит.

- Нежить. Бродячий мертвец, - тоном лёгкой светской беседы ответил Фортис. - Присаживайтесь, ребятки, сегодня я буду рассказывать вам про этих существ.

Ученики с готовностью опустились на землю, как будто ноги отказывались держать их.

- Все вы знаете, что такое смерть, - начал Фортис. Он казался таким спокойным, как будто рассказывал очередную лекцию в душном классе. - Если верить священникам и жрецам после смерти души уходят в солнечное царство, страну вечного блаженства. Но иногда они возвращаются.

По рядам учеников прокатился лёгкий вздох. Кое-кто оглянулся на распростёртое на земле тело мертвеца. Кое-кто старательно отворачивался.

- Чаще всего душа возвращается, когда не может окончательно разорвать связь с землёй. Когда в нашем мире остаётся что-то, что тревожит её и не даёт обрести покой и блаженство. Сама по себе душа нематериальна. Возвращаясь на землю, она предстаёт перед нами в эфемерном облике, бесплотным видением. Такие души называются навиями.

Корвус подумал, что синий труп гоблина не очень похож на бесплотное видение. Наверно, наставник ещё не дошёл до сути лекции.

- А эти навии могут навредить? - тихонько спросил Гай.

- Иногда могут, - ответил Фортис. - Когда они озлобленны. Когда вернулись, чтобы отомстить. Но обычно они мстят только определённым лицам. Бессмысленное разрушение не является их целью.

- Но если вдруг они злые... как с ними бороться?

- Есть множество способов. Проблема в том, что навии нематериальны. Ваши мечи и физическая сила не причинят им никакого вреда. Вы не можете даже дотронуться до души. Но в этом есть и положительные моменты. Даже самый слабый человек, если знает определённые приёмы, может справиться с навью. В принципе, их можно утихомирить безо всякой магии, только с помощью убеждения.

- Но эта тварь ведь не навь, правильно? - резко спросил Брен. - Кто она? И что здесь делает?

- На первый твой вопрос я сейчас отвечу. А вот второй гораздо сложнее, - Фортис хмыкнул. - Помимо навий есть ещё гули. Это души, которые возвращаются в наш мир в собственном теле. По сути гули - вылезшие из могил трупы.

Гай со свистом втянул воздух. Кажется, его всё ещё тошнило.

- Гули отличаются от навий не только тем, что они материальны, - продолжил Фортис. - Большинство навий, если только они не озлобленны, по возвращении сохраняют рассудок и память о своей прежней жизни, но гули другие. Изначально они приходят в наш мир с определённой целью, которая мешает им упокоиться, но здесь, на земле, эта цель теряет своё значение. Основное чувство гулей - голод, в том числе и половой. Как только душа возвращается в тело, она начинает испытывать вечную неудовлетворённость. Это крайне мучительное ощущение, иногда оно берёт верх над разумом, и тогда гуль превращается в неконтролируемое чудовище.

- А если тело уже разложилось? - нахмурился Брен. - Как тогда поступит душа?

- Величайшая загадка. Почему мертвецы иногда приходят в облике навий, а иногда - в облике гулей? Откуда гули берут тело? Когда тело ещё цело, проще. Тогда мертвец просто поднимается с кладбища.

- Значит, это существо - гуль? - уточнил Урсус, кивая в сторону трупа. По его вечно угрюмому лицу сложно было догадаться, узнал ли он Уснеха.

- Нет, - Фортис белозубо улыбнулся. - Помимо гулей и навий есть ещё упыри. Это существо - упырь.

- Чёрт возьми, да сколько же их? - в сердцах воскликнул Тит. Фортис улыбнулся ещё шире.

- Много, малыш, много. Попросту говоря, упырями становятся те, кого покусал гуль. Жертвы бродячих покойников обычно умирают и после смерти превращаются в довольно неприятных тварей, которые начисто лишены разума. Единственный инстинкт упырей - голод, поэтому они нападают на всё, что движется. Один из них, как видите, напал на Корвуса.

Агнус испуганно вздохнул и порывисто сжал руку своего друга, как будто в одиночку мог защитить его от всех мертвецов мира. Корвус невольно улыбнулся этому трогательному жесту.

- И как же бороться с упырями и гулями? - спросил практичный Гай.

- Огонь, - просто ответил Фортис. - Вернейшее средство. Против упырей также хорошо помогает специально зачарованное оружие, но гулей оно только замедляет. Конечно, если вы разрубите тварь на мелкие кусочки, она, вряд ли, сможет навредить вам, но всё же после этого лучше её сжечь. Чем мы сейчас и займёмся.

- Последний вопрос, наставник, - поднял руку Урсус. - Когда я ещё жил дома, в Солее, отец рассказывал мне, что последнее время мертвецы встают по всему Ланду. Но почему так происходит?

- Не знаю, - Фортис обезоруживающе пожал плечами. - Я не всеведущ, Урсус. Как я уже говорил, у каждой души свои причины, чтобы вернуться. И способов возвращения существуют тысячи. Но когда мертвецы лезут в наш мир с таким постоянством и в таком количестве, это... настораживает. Ах да, и ещё вам следует помнить, что из царства смерти сюда могут проникнуть не только души.

- Кто же, например?

- Некоторых из них вы знаете. Например, ши, существа с границы миров. Они с лёгкостью проходят туда и обратно, но увидеть их может лишь тот, кто побывал в ином мире. В большинстве своём ши безобидны, но есть и другие, более тёмные... Ладно, не будем сейчас об этом. Разжигайте костёр.

Парни послушно сгребли дрова в кучу и, скривившись от отвращения, положили сверху мёрзлое тело. Огонь, несмотря на сырость, занялся почти мгновенно. Когда потрескивающие языки лизнули синюю кожу, Гай стремглав помчался за ближайшее дерево. Судя по звукам, донёсшимся оттуда, его всё-таки вырвало.

Фортис смотрел в огонь, пока от упыря не остались только почерневшие останки. Потом он принёс лопату и закопал их вместе с золой и углями.

Вот так окончил своё существование славный гоблин Уснех.

- Идёмте в школу, - сказал наставник, закончив работу. - И советую вам хорошенько запомнить сегодняшний случай. В лесу Сильва стало опасно, так что не советую вам больше гулять за территорией школы по ночам.

Ученики возмущённо загудели.

- Тихо, тихо, - Фортис поднял руку в успокаивающем жесте. - Не думайте, что ваши наставники идиоты. Если мы не ловили вас за руку, это ещё не значит, что мы ничего не знаем. Я лишь призываю вас задуматься о ваших собственных жизнях. Это ваш последний год перед посвящением. Будет обидно выбыть из турнира перед решающей битвой.

Парни, потупив взгляды, проскользнули вслед за наставником за чугунные ворота. Один лишь Корвус задержался, чтобы бросить последний взгляд на место, ставшее могилой Уснеха.

А ведь Фортис прав, меньше года осталось до страшного дня посвящения. Совсем скоро наступит последнее испытание. Может быть, и тело Корвуса пожрёт огонь, а его прах навеки останется лежать в земле леса Сильва?

Что ж, поживём - увидим.

Рин III

Тощие белые руки тянулись к ней. Белые, словно кости. Они обвили её за шею, будто в любовном объятии, и в то же мгновение Рин поняла, что это действительно кости. Скелет остервенело карабкался из влажной чёрной земли, протягивая руки к ней, к солнцу.

"Пусти нас!" - шелестели неведомые голоса. От их звуков волосы на затылке девушки стали дыбом.

Оглянувшись, она заметила, что стоит посреди кладбища. Земля вокруг вспучивалась и расходилась волнами, словно кипящий суп. Каждая могила раскрывалась, подобно венчику цветка, выпуская наружу своего обитателя. Мертвецы были повсюду: тонкие чуть пожелтевшие от времени кости, полуразложившиеся тела, белые и твёрдые, словно воск, фигуры, от которых веяло льдом.

Впусти нас! Дай нам согреться от твоего тепла. Мы так долго блуждали во тьме. Впусти нас!

Одна цепкая холодная рука высунулась из-под земли прямо под её ногой и крепко схватила за щиколотку. Рин вскрикнула, но голос куда-то исчез. Вокруг, насколько хватало взгляда, были одни мертвецы. Воздух звенел от их голосов.

Впусти нас! Проведи нас в свой мир! Мир живого тепла... Мы так долго блуждали во тьме...

Девушка пронзительно завопила и, сбросив с себя мерзкую руку, побежала вон с кладбища. Тысяча рук взметнулась, преграждая ей дорогу. Они царапали ей лицо, хватали за волосы, рвали одежду. Рин вырвалась из их цепкого захвата, но внезапно обнаружила, что вокруг темно и она не видит, куда бежать.

Нам холодно, холодно... Мы хотим вернуться в мир живых... Будь нашим проводником...

В темноте её окружили бледные лица. От их холодного дыхания немела кожа. Бесплотные руки потянулись к ней, но Рин не чувствовала их прикосновений. Они были всего лишь бесплотными тенями. Лишь голосами во тьме.

Замок сломан, печати сорваны... Мы чувствуем тёплые запахи жизни... Запахи человеческих тел... Открой для нас эту последнюю дверь... Дай нам вырваться из кромешной тьмы!

Голоса стонали вокруг. Их дыхание щекотало ей кожу. Они звали, просили, молили, кричали, шептали. Они наполняли собой тьму, они слились с нею.

Открой дверь! Открой дверь! Открой дверь!

Рин всхлипнула и побежала дальше. Голоса слабели вдали. А впереди что-то слабо замерцало. Что это? Свобода, солнце?

Впереди медленно вставало зеркало, огромное, выше человеческого роста. Серебряная надпись на чёрной оправе сияла призрачным светом, а стекло было темно, как ночь. Рин в ужасе остановилась.

Поверхность стекла не была пустой. Внутри шевелилась кроваво-красная фигура женщины. Заметив девушку, она шагнула ближе и протянула руку, словно хотела высунуться из зеркала.

- Рин, - хрипло сказала женщина. Нет, это была не женщина, а юная девушка. Почти девочка.

Голоса во тьме вернулись. Теперь они притаились за тёмным стеклом, позади красной девочки. Они рвались наружу.

Открой дверь! Впусти нас!

- Рин, - повторила девочка. - Куда ты бежишь? Чего ты боишься? Не бойся меня, я - это ты, Рин. Иди ко мне!

Рин помотала головой и в ужасе отступила назад. Гнев исказил красивые черты красной девочки.

- Дурочка! - яростно крикнула она. - Думаешь, ты сможешь убежать? Дверь открыта, они выходят. Ты не сможешь спрятаться от них в своём тёплом живом мире. Так приди же ко мне! Приди ко мне внутрь зеркала!

Рин снова помотала головой. Нет!

Выпусти нас! Нам холодно! Выпусти нас наружу!

Иди сюда! Иди в зеркало!

Воющие голоса у неё в голове слились в адскую какофонию. Рин закричала и проснулась.

Она вновь очутилась в своей постели в замке Грейс. Простыни были смяты, волосы намокли от пота, рубашка прилипла к спине. Рин вздохнула и приложила руку к ноющему виску. Опять ей снился кошмар.

Зеркало, во всём виновато оно. Рин вытащила из-под подушки тёмное стекло в чёрной оправе и повернула так, чтобы не видеть своего отражения. Кошмары стали сниться ей с тех пор, как она получила эту штуковину.

Лучше б она никогда её не находила!

Зеркало связывает своего обладателя с царством смерти, солнечным царством, как его называют святоши (хотя после своих снов Рин уже стала сомневаться, что такое уж оно и солнечное). Заглянув в него, хозяин зеркала может отыскать любую мёртвую душу.

Любую мёртвую душу... Рин снова, в который раз уже, подумала о маме. Иногда её охватывало неодолимое искушение заглянуть в зеркало и произнести заветное имя. Возможность снова увидеть милое мамино лицо и услышать любимый голос сводила с ума. Бабушка предупреждала, что это опасно, но ведь ничего же с ней не случится, если она разочек попробует?

Но страх оказался сильнее искушения. Нет, не страх оказаться затянутой в мир мёртвых, риска девушка не боялась. Но она боялась отыскать душу мамы и обнаружить незнакомое лицо. Рея Грейс умерла так давно... Вдруг у них даже не найдётся, что сказать друг другу? Вдруг Рея... больше не любит дочь?

При жизни у мамы был возлюбленный по имени Найси. Когда он погиб, мама каждую ночь вызывала его душу, пока её саму не затянуло в царство смерти. Она выбрала его, этого мужчину, а не мужа и детей.

Стук в дверь заставил Рин спрятать зеркало. В комнату вошла молодая горничная.

- Доброе утро, княжна, - жизнерадостно сказала она. - Пора умываться. Посмотрите, какое солнце на улице!

Девушка отдёрнула тяжёлые шторы, и солнечный свет хлынул прямо в глаза Рин. Княжна поморщилась.

- На улице тепло?

Жизнерадостная улыбка горничной слегка увяла.

- На солнце да, когда не налетает ветер. Но думаю, к полудню станет теплее.

Рин скептически поджала губы. Вряд ли сегодня уже что-то изменится. Скорее всего, девушка просто утешает свою госпожу. А может быть, и саму себя.

Горничная принесла тёплой воды, полотенце и умывальные принадлежности. Пока Рин умывалась, она достала из гардероба платье и хотела приступить к заправке постели, но Рин не дала ей этого сделать.

- Я сама справлюсь, мне не нужна твоя помощь, - заявила она, испуганно хватаясь руками за подушку. - Уходи.

Горничная обиженно насупилась, но не стала перечить. Подхватив таз с водой, она вышла из комнаты. Рин проводила её мрачным взглядом. Ей было немного стыдно за резкий тон, но она никому не могла позволить обнаружить зеркало, пусть даже случайно.

Юная княжна заправила кровать, оделась, самостоятельно завязав шнуровку, и уложила волосы. Чем бы ей теперь заняться? Рин срочно нужно было придумать какое-нибудь дело, чтобы отвлечься от ночного кошмара.

Взгляд её упал на неоконченную работу, лежавшую на прикроватной тумбочке. Шарф, наполовину расшитый серебряной нитью, она готовила в подарок Фенрису. Примерно через два месяца брату исполнится восемнадцать. Но сейчас заниматься этим Рин не хотелось. Всё равно у неё ещё оставалось полно времени до праздника.

На стене висел новый хлыст с деревянной рукояткой, инкрустированной слоновой костью. Рин подумала, что могла бы немного потренироваться с ним во дворе, но тут же отмела эту мысль. После прошлой тренировки она потянула кисть, и та всё ещё немного болела.

Поразмыслив немного, она решила прогуляться. На улице было прохладно, но как раз это обстоятельство поможет ей развеяться после тяжёлого сна. А чтобы не замёрзнуть девушка натянула на плечи шерстяную шаль.

Двор замка Грейс как обычно кипел жизнью. Нарядные лакеи, служанки в белых передниках и неугомонные поварята так и сновали туда и сюда. Гул людских голосов действовал на Рин угнетающе, поэтому она поднялась на крепостную стену.

Здесь было гораздо холоднее, чем внизу. Порыв ветра, не сдерживаемый боле толсткой кирпичной кладкой, ударил в лицо и взъерошил тщательно уложенные волосы. Его жёсткое, как мужские руки, прикосновение оказало на девушку живительное действие. Она почувствовала, как спадает утреннее напряжение.

Здесь, наверху, её не достанут голоса во тьме. Здесь она в безопасности. Глядя на маленькие фигурки, копошившиеся внизу, и далёкие поля за стенами замка, Рин на мгновение почувствовала себя королевой мира.

Она стала неспешно обходить вокруг замка, периодически останавливаясь, чтобы насладиться видом. Снизу донеслись взволнованные голоса и взрыв звонкого смеха. Посмотрев вниз, Рин заметила Рену, бежавшую наперегонки с Манием от конюшен до оружейных складов. За ними с заливистым лаем следовала новая охотничья собака, которую мальчик привёз в подарок князю Грейс.

В этом году Манию исполнялось двенадцать. Дядя Филиус решил, что парень уже достаточно взрослый, и устроил его пажом в княжеский замок. Впрочем, никто никогда не видел Мания за занятием его прямыми обязанностями. Чаще всего сьерд Одуванчик проводил время в компании Рены. Рин бы не удивилась, если бы, повзрослев, они решили пожениться.

Продолжая свой неспешный обход, девушка наткнулась на отца. Видимо, он тоже оценил прелести утреннего моциона. Князь Люций Грейс стоял у самого края стены и задумчиво смотрел на красные черепичные крыши Либры.

- От этого города одни беды, - тихо сказал отец, когда Рин подошла ближе. - Тебе он нравится?

Рин посчитала вопрос риторическим. Когда отец в таком настроении, его всё равно не интересовало её мнение. Поэтому вместо ответа она спросила:

- Что у тебя случилось?

- Правительство Урбса отозвало своих послов.

Рин нахмурилась. Как ни крути, она была дочерью князя и прекрасно понимала, что означает, когда одно государство разрывает с другим дипломатические отношения.

- Ты думаешь, будет война?

- Может быть, и нет, но мы на грани. Ситуация накаляется с каждым днём. А всё из-за этого проклятого города, - отец кивнул на скопище красных черепичных крыш.

Да, информация звучала тревожно. Но всё-таки Рин считала, что зря отец так сильно волнуется и мучает себя переживаниями по поводу опасности, которая ещё даже не наступила. Девочка почувствовала жгучее желание утешить его.

- Всё будет хорошо, пап. Союз вольных городов несколько раз начинал войну с Ландом, но что это им принесло, кроме поражений? Если дойдёт до драки, мы снова победим, вот увидишь.

- Сейчас всё изменилось, дитя, - тихо ответил отец. - Священники и юродивые пророчат новый Ледяной век, дороги Ланда кишат мертвецами. Подданные короля напуганы и поэтому поднимают волнения. Страшный враг грызёт нас изнутри, дитя моё, и имя этому врагу - смута. Мы не можем воевать в таких условиях.

Ладонь Рин, протянутая к плечу отца, замерла на полпути. Девочка опустила руку. Мертвецы... Она вспомнила свой сон, и ей стало страшно.

- Но ведь с нежитью борятся, её ловят. Не может быть, чтобы парочка ночных кошмаров держала в страхе всё королевство, - упрямо заявила она, скорее, чтобы убедить саму себя, чем отца. Князь Люций уныло засмеялся.

- Ловят... Волчий орден, конечно, достойное заведение. И хоть я не одобряю выбор Фенриса, я вполне понимаю, почему мальчик вступил туда. Фенрис с детства был благороден, стремился защищать невинных. А Волчий орден несёт дозор по всему Ланду, он защищает всех: княжество де Солис, д'Агри, де Виртутис. Всех, кроме нас.

Князь неожиданно оторвался от созерцания Либры и повернулся к дочери. Его бледные губы зашептали.

- Запомни, Рин, нам никто не поможет. Княжество де Солис и королевская столица далеко, да и само наше государство отделено от нас рекой. Огромному Ланду нет дела до маленького княжества Грейс, притулившегося на его окраине. Нам никто не поможет, кроме нас самих. Запомни это, дочь моя.

Резкий порыв ветра раздул полы княжеского плаща. Отец сгорбил плечи, пытаясь удержать в теле больше тепла, и внезапно Рин поразилась, каким усталым он выглядит. Она подумала, что должна обнять отца, поддержать его ласковыми словами, но вместо этого спросила:

- Почему ты обсуждаешь это со мной?

Князь Люций, казалось, вовсе не удивился вопросу.

- Потому что ты моя старшая дочь, Рин, - просто ответил он. - Фенрис далеко, а Рена ещё совсем малышка. Если со мной вдруг что-то случится, тебе придётся позаботиться о ней... и обо всём остальном тоже.

"С тобой не должно ничего случиться!" - хотелось закричать Рин. Она не может потерять и второго родителя. Она не справится одна. Никто не справится, ни она, ни Фенрис, ни Рена. Отец должен оставаться здоровым и сильным.

Но Рин не смогла заставить себя произнести эту фразу. Она пробормотала в ответ что-то невразумительное, мягко поцеловала отца в прохладную щёку и продолжила свой моцион. Князь Люций остался одиноко стоять, глядя на Либру.

Шерстяная шаль на плечах больше не спасала от холодных укусов ветра. Рин подумала, что надо бы ей спуститься вниз. Может, съездить на прогулку в город? А что, неплохая идея.

Через неделю будет её День рождения, четырнадцать лет, но настроение княжны было далеко от праздничного. На дворе месяц изок, начало лета, а холодно, как в промозглый весенний день. Рин поёжилась. А она-то считала, что прошлое лето не задалось! В прошлом году на её День рождения безостановочно лил дождь, но сейчас она не удивится, если пойдёт снег.

Замковые слуги рассказывали, что последний раз такой дождливый и промозглый изок выдался четырнадцать лет назад, когда она родилась. Священники тогда сочли это дурным предзнаменованием. Но потом на целое десятилетие воцарилась хорошая погода, даже зимы были довольно мягкими, и все забыли об одном-единственном неудачном лете.

А теперь погода снова портится. Рин вздохнула. Всё идёт по кругу.

Княжна зашла в свои покои, чтобы переодеться в костюм для верховой езды. Молодой конюх оседлал её любимую чёрную кобылу по кличке Ворона. Сир Хомо, начальник замковой стражи, и старый кастелян сир Аппий Стоун по очереди предложили сопровождать её, но Рин только отмахнулась. Сейчас ей не хотелось занимать себя светской беседой.

Лёгкой рысью девушка выехала из ворот и припустила кобылу вниз с холма, на котором стоял княжеский замок. Единственная польза дождя состояла в том, что он прибыл пыль на дороге, и воздух казался необыкновенно свежим. Рин проехалась немного вдоль полей, а потом повернула в сторону Либры.

Город, несмотря на холод, был, как обычно, оживлён. Казалось, даже бродячие мертвецы и неестественные перемены погоды не могут смутить жителей Либры и отвлечь их от занятий торговлей и повседневными делами. Улицы были наполнены звонким смехом мальчишек, зазывающими выкриками мелких лавочников и тягучими песнями нищих. Эти последние, пожалуй, единственные выглядели пессимистично. Одна пожилая женщина в лохмотьях так отчаянно выпрашивала у княжны милостыню, что чуть не попала под копыта её лошади.

Рин бросила женщине серебряную монету.

- Да уберегут тебя боги от Ледяного века, благодетельница! - крикнула ей женщина вслед завывающим голосом.

Торговцы были повсюду, но больше всего их скопилось на базарной площади. Пока Рин проезжала через ряды палаток, её уши едва не заложило от гула голосов, на все лады расхваливающих свой товар.

- Купите ожерелье, леди! Малахит с гор Монтес! Уберегает от дурного глаза! Для вас всего один золотой солис!

- Шоколад, шоколад с Южных островов! Покупайте заморское лакомство! Десять серебряных виртусов плитка!

Рин с трудом пробилась на своей лошади сквозь толпу. Голоса оказались такими же приставучими и цепляющимися, как и прискосновения рук. Некоторые подданные кланялись при виде её, но проезд это не облегчало. Княжна удовлетворённо вздохнула, когда, наконец, вырвалась с базара и повернула лошадь на главную улицу, ведущую к центральной площади перед храмом Матери-Земли.

Возле храма тоже было полно народу, хоть и другого сорта. Священники, паломники, молящиеся, кучка нищих. У фонтана напротив храмовых ворот сидело несколько романтически настроенных парочек. Малолетние карапузы гоняли по площади голубей. Стражники, обязанные следить за порядком, уныло зевали на своём посту. После базарного шума это место выглядело удивительно мирным.

Аура покоя рассеялась с появлением на площади нового нищего. Сначала Рин не обратила бы на этого человека внимания, если бы не железный колпак на его голове, с которого тихо звенели бубенчики. Грязные спутанные волосы закрывали лицо нищего, так что невозможно было определить, сколько ему лет. Он был одет в такое же рваное рубище, как и остальные, но при этом вовсе не выглядел попрошайкой. По крайней мере, вместо того чтобы присоединиться к своим коллегам и выставить чашку для подаяния, он проковылял к храму Матери-Земли и вскарабкался на ступеньки перед входом.

Юродивый, внезапно поняла Рин. Или блаженный, как их ещё называют. Когда он ковылял мимо девочки, она слышала тихое гнусавое пение, исходившее из его уст. Бубенчики негромко позвякивали в такт шагам. На фоне мраморных ступеней храма нищий походил на жирную грязную вошь, вылезшую понежиться на солнышке. Хотя Рин никогда не видела вшей, и ей не с чем было сравнивать.

Пение стало громче, девочка даже разобрала слова. Кажется, это одна из распространённых в Либре колыбельных. Но в исполнении уродливого нищего даже невинная детская песенка звучала жутковато.

Спи, маленький, спи...

Минуют нас тени в ночи...

И холод ночной не пробьётся в окно,

А ты, маленький, спи... Спи!

Последнее слово юродивый выкрикнул неожиданно громко, так что вздрогнули даже романтические парочки у фонтана. Если раньше на нищего никто особенно не обращал внимания, то теперь все глаза на площади устремились к нему.

- Спите! Спите, жители Либры! - истошно завопил безумец. - Спите сладко, пока можете, потому что скоро наступит ночь, когда все вы уснёте вечным сном!

Стражники на своём посту сбросили оцепенение и настороженно поглядывали на юродивого, прикидывая, считать ли его нарушителем порядка. Паломники и молящиеся беспокойно зашевелились. Даже беззаботные мальчишки отвлеклись от пугливых голубей и прислушались к словам безумца.

- Ночь полна тенями, - вещал сумасшедший. - Древний холод исходит из недр земли. Разве вы не понимаете, что это значит? Это дыхание Ледяного века! Скоро сонм мертвецов ворвётся в наш мир, и мы все погибнем!

На шум из дверей храма выглянул священник.

- Почто ты беснуешься, сын мой? - молвил он кротко. - Зачем пугаешь людей скорой гибелью? Лучше найди покой в молитве богам. Только от них снизойдёт спасение.

- Боги?! - юродивый издевательски расхохотался. - Боги нам не помогут, старик! Мать-Земля отвернёт лик от детей своих, Ай потушит свой огонь и опустит на мир вечную тьму, Сино поменяет местами живых и мёртвых: мёртвым откроет дорогу сюда, а живых заберёт на тот свет. Мы стоим на пороге второго Ледяного века! Вот только на этот раз огненный змей не явится и не спасёт нас, потому что герои изгнали королей-змеев!

- Богохульство! - возмутился священник. - Своими безумными речами ты оскорбляешь Триаду и его величество короля Леона!

Слова святого отца как будто послужили стражникам сигналом к действию. Не мешкая боле, они поднялись на ступеньки и подхватили тощего оборванца под локотки. Юродивый не сопротивлялся, когда его уводили, и только кричал, брызжа слюной, как будто хотел, чтобы как можно больше людей услышало его, пока у него ещё есть возможность говорить.

- Ледяной век скоро наступит снова! Но на этот раз нас никто не спасёт! Спасителя не будет!

Один из стражников ударил малахольного тяжёлой рукой в металлической перчатке, и безумец затих. Но пока его безвольное тело протаскивали мимо Рин, в ушах девочки всё ещё звучали исступлённые слова.

Ледяной век наступит снова... Спасителя не будет... Огненный принц-змей не придёт...

Рин развернула лошадь и галопом помчалась домой.

Брен I

В библиотеке царило безмолвие. Тысячи книг протянулись на полках по всему периметру стен, один вид их навевал уныние. От пыли, поднимавшейся над пожелтевшими пергаментными страницами, хотелось чихать.

Брен редко заходил в эту комануту. Он не считал чтение подходящим княжичу развлечением, и вид толстенных фолинтов, каждым из которых можно было убить какое-нибудь мелкое животное, угнетал его. Но сейчас выбора не было. Цитус собирался устроить тяжелейший экзамен по всему, что они прошли за три года, а конспектов, по которым можно было готовиться, у Брена не нашлось.

Нет, конечно, он мог попросить конспекты у одного из товарищей, но эти жмоты, наверняка, просто пожали бы плечами, напирая на то, что им самим нужно готовиться. Впрочем, у Агнуса можно было вообще не спрашивать согласия, а просто забрать лекции, но тогда непременно встрял бы Корвус и пришлось бы драться. Драки же сейчас, когда все наставники пристально наблюдают за поведеним учеников, была немного неуместны.

При мысли о Корвусе Брен поморщился, как будто у него заныла застарелая болячка. Наверняка, этот парень вообще не парится над экзаменом. Скотина высокомерная!

Последний год, остававшийся ученикам до посвящения в Охотники, практически истёк. Старик Морбус уже должен был выбрать ночь для проведения этого ритуала, а пока что наставники устраивали для своих подопечных серию последних испытаний. Испытания Цитуса вылились в один огромный экзамен.

Брен вздохнул. На самом деле можно было вообще не готовиться, они все это понимали. Подумаешь, не решит он пару задач или не вспомнит, какая династия правит в империи Фарвест. Выгонят его за это, что ли? Парни зашли уже слишком далеко, и Охотники не станут исключать их накануне посвящения.

Конечно, все они грозили суровым наказанием лентяям. Цитус сказал, что тот, кто завалит экзамен, провисит на позорном столбе пять часов. Брена такая перспектива не устраивала. Помимо унижения, это ещё и физически малоприятная процедура. Но всё же ученики его набора, в том числе и он сам, так остервенело заучивали имена и даты вовсе не потому, что боялись позорного столба.

Предстоящий экзамен был всего лишь предлогом. Удобной возможностью забить себе голову информацией и хоть ненадолго отвлечься от пугающих мыслей о будущем.

Страх. Страх поселился в каждой душе, Брен знал это. Хотя внешне они все казались беззаботными, как бабочки. Гай болтал больше обычного, Флор наигрывал разухабистые песни, Тит ночи напролёт резался в карты со всеми желающими, поднимая безумные ставки. Корвус перелезал за ограду школы и часами бродил по лесу и близлежащим горам. Но внутри они все боялись. И Брен боялся больше всех, больше даже трусливого Агнуса.

Не то что бы он отличался каким-то особенным малодушием. Напротив, Брен всегда с гордостью сознавал, что этим пороком он не страдает. Нет, он сильнее боялся, потому что знал гораздо больше всех остальных.

Остальные парни в своём неведении были невинны, словно младенцы. Но Брен знал. Его отец, и дед, и отец его деда - все его предки проходили посвящение в святилище Некс со времён легендарного Миддрина де Монтиума. Конечно же, никто ему ничего не рассказывал, сообщать правду о сакральном ритуале непосвящённым было строжайше запрещено. Но из обрывков отцовских разговоров маленький Брен понял достаточно, чтобы теперь представить себе весь тот ужас, что их ожидает.

Впрочем, не нужно сейчас об этом думать. Лучше сосредоточиться на экзамене.

- Тебе помочь, юный Брен? Какую книгу ты ищешь? - сзади подошёл Морбус, двигаясь необычайно бесшумно для престарелой развалины.

Брен вздрогнул. Он надеялся, что старик не заметил, как парень протащил с собой в библиотеку еду: немного вяленой лосины, кусок сыра и две репки. Есть в обители книг запрещалось, и за нарушение этого правила легко можно было схлопотать плетей. Наверно, не стоило так рисковать, но после хорошей тренировки с мечом Брен был голоден, как тролль, а до ужина ещё оставалась уйма времени.

- Мне нужно что-нибудь по истории, желательно в кратком содержании. Чтобы я успел прочитать это за ночь.

- Истории с воцарения королей-змеев? - уточнил Морбус.

- Нет, - историю змеев Брен ещё дома, в замке де Монтиум, выучил назубок. - Что-нибудь про княжеские дома.

- Хмм, - Морбус задумчиво поскрёб подбородок. Тонкие пальцы пробежали по рядам книжных корешков, помедлив на одном. - Думаю, вот это подойдёт.

Книга, которую вытащил Морбус, называлась "Происхождение двенадцати и воцарение династии де Солис". Автором выступал какой-то монастырский хрыч, имя которого ничего Брену не говорило. Впрочем, толщина книги вполне устраивала парня.

- Держи, - Морбус протянул ему книгу и подмигнул белым глазом. - Материал здесь изложен достаточно толково и в то же время кратко, чтобы ты успел усвоить его до экзамена Цитуса.

Брен пробормотал слова благодарности. Как только старик отошёл, он достал свой нехитрый паёк, раскрыл книгу и, вгрызаясь в репку, приступил к чтению.

Как и сказал Морбус, книга повествовала толково, но кратко. К началу века Князей в Ланде образовалось пять княжеств: де Монтиум, де Виртутис, Арчер, Дейнер и Вейл.

Княжество де Монтиум. Герб - чёрная козлиная голова на сером поле. Считается древнейшим княжеским домом. Происхождение этого дома идёт от легендарных советников и жрецов королей-змеев. После того, как герои свергли Якулуса Сластолюбца Серпентида, королевских приближённых загнали в горы, где они и основали княжество де Монтиум.

Княжество де Виртутис. Герб - дева в белом на фоне звёздного неба. Князья - потомки великого героя Виртуса, который прогнал змеев. Расположено княжество в долине Терра, зажатой между горами Монтес и Железными холмами. Именно там находится древняя столица змеев Ром и их родовой замок Каструм.

Княжество Арчер. Герб - лучник, приготовившийся к выстрелу, на красном фоне. Расположено на границе со Степями. Правители ведут происхождение от героя Арчера.

Княжество Дейнер. Герб - близнецы на зелёном поле. Находится на юго-западе Ланда. Происхождение от героев-близнецов Райто и Левуса Дейнеров.

Княжество Вейл. Герб - кувшин, льющий живую воду, на синем поле. Находится на юго-востоке Ланда, на границе со Степями и приморским краем. Князья - потомки волшебницы Акварии и местного племенного героя Вейла.

Примерно к началу седьмого века нашей эры в Ланде появилось два новых княжества: д'Агри и де Солис.

Княжество д'Агри. Герб - бурый бык, угрожающе наклонивший рогатую голову, на красном поле. Расположено в долине Агер, центральной части современного Ландского королевства.

Княжество де Солис. Герб - лев с солнечными лучами вместо гривы на бледно-зелёном поле. Расположено в Железных холмах, западной границе Ланда.

Первые князья де Солис со своей дружиной пришли с запада, из империи Фарвест. У одного из могущественных Фарвестских магнатов, Парда Солея, было восемь сыновей, и, естественно, младшим в наследство не досталось ни земли, ни золота. Самый младший сын Парда, Леон, собрал верных ему воинов и отправился на восток.

В то время в Ланде не умели толком добывать руду, поэтому Железные холмы пустовали. Леон со своими воинами освоил эту землю, построил на ней город Солей, названный так в честь его родового имени, и с тех пор стал именоваться Леоном I де Солисом. Из Фарвеста Леон привёз в Ланд искусство добывать железо и культ бога Ай.

К концу седьмого века начались тенденции к объединению страны. Междоусобицы достигли своего апогея, каждый князь хотел стать королём Ланда. В продолжении бесконечных войн и переговоров выделилось три лидера: князья д'Агри, де Солис и де Виртутис.

У князей де Виртутис было одно важное преимущество: они обладали очень большим авторитетом. Их род был древнее, чем у остальных претендентов на корону, и к тому же происходил от потомков Виртуса. Но между тем де Виртутисы отлично понимали, что им не выиграть в этой борьбе. Долина Терра не могла похвастаться ни плодородностью почвы, ни полезными ископаемыми, чтобы тягаться с долиной Агер или Железными холмами. Поэтому де Виртутисы предпочли отойти в тень и остаться духовными лидерами молодого королевства. Именно на их земле окончательно сформировался культ Триады и распространился по всему Ланду.

Осталось всего два претендента. Борьба шла с переменным успехом. Князь д'Агри был самым богатым из князей Ланда, к тому же его земля лежала в самом сердце страны. Но армия Леона V де Солиса была лучше вооружена, а Железные холмы давали ему, помимо железа, ещё золото и драгоценные камни.

Война была кровавой. Но, наконец, Леон де Солис привлёк на свою сторону степных кочевников с юга страны и приморский народ с побережья моря Маре и с их помощью окончательно разбил конкурента. В благодарность за помощь его величество Леон V даровал роду д'Аренэ и роду де Марис княжеский титул.

Княжество д'Аренэ. Герб - чёрный скорпион на песчаном поле. Расположено в Степи на юге королевства.

Княжество де Марис. Герб - перламутровый краб на розовом поле. Расположено на побережье моря Маре, на юго-востоке королевства.

Оставшиеся три княжества образовались в более позднее время.

Княжество д'Акве. Герб - две чёрные рыбы на фоне волн. Протянулось с севера на юг вдоль реки Флюмен, на восточной границе королевства. После войны с Союзом вольных городов Леон VII Красавец даровал сьерду д'Акве княжеский титул в благодарность за оборону переправ от армии Урбса.

Княжество д'Агни. Герб - белоснежная овца на фоне травы. Расположено в предгорьях Монтес. Род д'Агни разбогател на овцеводстве, и Леон X Неудачник даровал им княжеский титул за денежную помощь казне.

Княжество Грейс. Герб - стальные весы на серебристо-сером поле. Самая восточная из Ландских земель. Титул князей был дарован Грейсам Леоном XII после войны с Союзом вольных городов.

Брен дочитал до конца главы и с облегчением захлопнул книгу. Какая же это скука! Солнце за окном клонилось к западу. Нужно поторопиться, иначе можно пропустить ужин. Книги выносить не разрешалось, поэтому Брен поставил свою на полку, запомнив место. Потом он вернётся сюда и дочитает.

"Надеюсь, эта тягомотина поможет мне сдать Цитуса!" - подумал он, выходя из библиотеки.

***

Экзамен Цитуса оказался не таким тяжёлым, как ожидали парни. Почти все они сдали неплохо, и на позорном столбе оказался один лишь Гай. Брен в который раз решил, что этот парень - непроходимый тупица.

Погода как будто забыла, что ещё только подходит к концу червень, срединный месяц лета. Очевидно, она решила, что уже наступила осень. Только так Брен мог объяснить холод, царивший вокруг.

Он сидел на подоконнике в пустой спальне на вершине башни и смотрел во двор. Голое тело Гая на позорном столбе посинело от холода, и Брен ёжился каждый раз, когда смотрел на него. Агнус приплясывал вокруг столба и, кажется, что-то говорил. Брен с вершины башни, естественно, не мог слышать его слов, но догадался, что своей трескотнёй маленькая овца пытается отвлечь друга от тягот наказания.

Корвус был там же, упражнялся в приёме прыжок лосося. Его стройный торс был обнажён, но в движении парень не чувствовал холода. Наоборот, смуглое тело блестело от пота. Брен смотрел на него с высоты башни и представлял, как перекатываются мускулы под гладкой кожей.

Пока что Корвусу ещё ни разу не удалось выполнить приём чисто. Брен сначала позлорадствовал, но потом вспомнил, чем закончился тот раз, когда сам он пытался прыгнуть лососем, и насупился.

Хотя какого чёрта?! Такие жалкие приёмчики больше подходят для простолюдинов, вроде Корвуса, а ему, княжичу, пристало упражняться с мечом. В этом-то уже Брен никому не уступит. Фортис даже стал показывать ему приёмы боя с двумя мечами. Если Брен пройдёт посвящение, он ещё усовершенствует своё мастерство.

Если только пройдёт посвящение...

Скрипнула дверь, и в комнату кто-то зашёл. Судя по тому как бесшумно ступал пришелец, это был один из наставников. Обернувшись, Брен увидел Фортиса.

- Ты один? А где все? - Фортис вздёрнул брови. - Я думал, после экзамена вы запрётесь в комнате и предадитесь пьянству.

- Тит, Флор и Урсус предаются пьянству где-то в другом месте, а у Гая, увы, нет такой возможности, - Брен мотнул подбородком в сторону окна.

Фортис подошёл ближе и посмотрел вниз. Его угольно-чёрные глаза обежали нагую фигуру Гая, Агнуса, топтавшегося рядом, и остановились на Корвусе. И хотя лицо наставника было непроницаемым, Брен мог бы поклясться, что видит в глубине чёрных глаз удовольствие.

- Неплохой набор выдался, - почти промурлыкал Охотник. - Попадаются довольно сильные экземпляры. Например, Корвус, из него выйдет отличный убийца, ты не находишь, Брен? А те, кто слабее, завидуют им и сами пытаются стать сильнее.

От невысказанного намёка руки Брена задрожали от ярости. Он что, по мнению Фортиса, слабее Корвуса? Слабее маленького бродяжки, который, попав в святилище, и меча-то не умел поднять?

Впрочем, следовало признать, что за три года в школе Корвус неплохо навострился махать мечом.

Чёрные глаза Фортиса отвернулись от окна и впились в лицо Брена. Парень не сомневался, что Охотник видит наскозь все эмоции, кипящие в нём.

- Ты тоже весьма сильный, Брен. Ревность, зависть, соревновательный дух - это прекрасно. Это то, что позволяет нам стать ещё сильнее. Ты ненавидишь Корвуса?

Брен не ответил. Ему не хотелось продолжать этот разговор. Охотник чуть нахмурился.

- А вот ненависть - это плохо. Ревнуй, завидуй, соревнуйся с ним, но не держи на него зла. Вы оба сильны и прекрасны, вы оба дети Некс. Вы братья.

- Я знаю, - с раздражением бросил Брен. Все эти разговоры про братство посвящённых, не прекращавшиеся с первого года, ему уже осточертели. Он решил сменить тему. - Экзамен Цитуса мы уже прошли, и практически без потерь. Какое же последнее испытание приготовил нам ты?

К его облегчению, Фортис ничуть не рассердился на вспышку раздражения и не стал хвататься за плеть. Наоборот, он расхохотался.

- О, вам понравится моё испытание. Это будет охота.

***

На следующее утро парни собрались у ворот школы, вооружённые охотничьими луками, ножами, мечами и кинжалами. Брен не понимал, зачем брать столько оружия на обычную охоту, но его это не волновало. Погода в кои-то веки выдалась ясная и почти по-летнему тёплая, так что даже нытьё Гая (у него болели мышцы после пятичасового висения на столбе) не могло нарушить приподнятого настроения.

Сегодня Брен был благожелательно настроен даже по отношению к Корвусу.

Фортис присоединился к группе последним. Наставник негромко насвистывал на ходу и выглядел, как человек, приготовивший приятелям занятный сюрприз.

- Все собрались? - громко спросил он, окидывая взглядом учеников. - Что ж, настало время сообщить вам мишень вашего последнего испытания. Сегодня вы охотитесь на кумо.

Что? Брен почувствовал, как у него отпадает челюсть. На кумо? Он что, серьёзно?

- Кумо? Это демоны-пауки? - испуганно спросил Гай. Его голос предательски дрожал.

- Именно, - Фортис едва ли не светился от удовольствия. - Две особи завелись в ущелье рядом с селением гоблинов и по ночам похищают детей. Вы должны их уничтожить.

- Но почему гоблины сами не разберутся?! - дерзко выкрикнул Флор. Страх перед демонами вытеснил из него страх перед наставником.

- Они хотели, но я уговорил их уступить эту честь нашим юным воинам Некс. Смелее, ребятки! Вы же собираетесь стать Беспалыми Охотниками, а Охотников как раз и нанимают для таких заданий. По-хорошему, вы должны уметь поймать кумо живьём, но пока что для этого у вас маловато силёнок. Так что сегодня задание проще, вам всего лишь нужно их убить.

- Проще? - скептически повторил Тит. Но Фортис его уже не слушал.

Он вывёл их за границу леса и стал взбираться вверх по скалам. Ученики унылой вереницей двигались следом. От радостного настроения Брена не осталось и следа. День уже не казался ему погожим.

Фортис остановился у тёмной трещины в скале, такой узкой, что проникнуть внутрь можно было, лишь согнувшись. Логово кумо.

- Днём твари отдыхают в темноте, но не обольщайтесь. Скорее всего, они узнают о вашем появлении сразу же, как только вы окажитесь внутри. Свою задачу вы знаете - отыскать их и убить. Выше нос! Их там всего двое, а вас семеро. Я останусь ждать снаружи, - и с этим напутствием Фортис махнул им в сторону тёмного зева пещеры.

Парни по очереди проскользнули внутрь. Здесь оказалось не так тесно, как предполагал Брен, и стоять можно было в полный рост. От входа лучами расходилось несколько узких коридоров, окончание их скрывалось во тьме.

Ученики растерянно застыли посреди каменного мешка, не зная, что предпринять. Брен попытался придумать план действия, но темнота и острое ощущение опасности отвлекали его.

- Урсус, - голос Корвуса прозвучал удивительно спокойно. - Кажется, Фортис велел тебе захватить из школы факелы.

- Да, точно, - увалень поспешно развязал мешок, который тащил на плечах. К чести Урсуса стоило отметить, что его руки не дрожали, когда он высекал искру. Скоро маленький сгусток живого тепла осветил стены и потолок пещеры. Думать сразу стало значительно легче.

- Первая наша задача - найти этих тварей, - Брен выразительно обвёл взглядом разбегающиеся во все стороны ходы. - Не думаю, что это будет просто. Они могут находиться, где угодно.

Пещера действительно напоминала огромный лабиринт. Пока они будут проверять один вход, демоны запросто могут выскочить из другого и зайти им в тыл или вообще убежать. Тогда задание будет провалено.

- А как они узнают о нашем приближении? - тихонько спросил Агнус. - Это какое-то волшебство?

Корвус, прищурившись, смотрел куда-то поверх левого уха Брена.

- Что это? - спросил он.

Обернувшись, Брен увидел белую нить, такую тонкую, что казалась почти прозрачной. Оба конца её терялись в темноте, поэтому создавалось впечатление, будто нить висит в пустом пространстве. Паутина?

Урсус подошёл ближе и осторожно поднёс к нити факел.

- Паутина, - глубокомысленно изрёк он. - Наверняка они опутывают всю пещеру. Кто-то из нас обязательно задел её на входе, так пауки и узнали о нашем приближении.

Брена озарила идея.

- Значит, нам нужно просто пойти вслед за ней? Ведь если на другом конце сидит паук, мы обязательно выйдем на него!

- Здесь этих нитей сотни, - негромко заметил Корвус. - Подними голову, Брен, и сам увидишь.

Брен поднял голову, и его идея мгновенно погасла. Нити разбегались во все стороны, оплетая всё воздушное пространство между каменными стенами. Его предложение было просто неисполнимо.

- Нам стоит разделиться, - задумчиво продолжил Корвус. - Так получится быстрее, и меньше будет вероятность, что кумо ускользнут. Нас семеро. Разделимся по двое... и ещё одна тройка. Урсус, нам хватит факелов?

Броккен кивнул, проверив мешок.

- Я пойду один, - заявил Брен. Раз их нечётное количество и кому-то не хватило пары, пусть это будет он. По крайней мере, он не унизится до состояния перепуганного кролика, который слепо бежит за хвостами товарищей.

- Тебе будет сложнее, Брен. Ты можешь погибнуть, - спокойно ответил Корвус, поворачиваясь к нему. Свет факела освещал его лицо, светло-серые глаза были непроницаемы. Чёртовы глаза! Почему они почти никогда не отражают того, о чём думает их обладатель?

- Это именно то, чего я хочу.

- Ну, как знаешь, - Корвус равнодушно пожал плечами. - Тогда я иду с Агнусом, Гай с Урсусом, Тит с Флором, а Брен идёт один. Урсус, зажги четыре факела.

Брен не мог не оценить того, как быстро и чётко Корвус разделил всех на пары. Гай славился своей рассеянностью, а Урсус всегда был спокоен и собран. Флор с Титом в последний год постоянно бывали вместе и практически срослись характерами. Обе пары идеально дополняли друг друга. Точно так же мог бы провести разделение и Фортис.

А сам Корвус брал Агнуса. Брен по опыту знал, что лучше действовать одному, чем с таким напарником. Теперь Корвусу придётся тратить силы на защиту этого мальчишки, а помощи от него он не дождётся. Это ему будет сложнее, а не Брену.

Кажется, что-то подобное говорил отец. Или Фортис? Или какой-то другой мудрый Беспалый? Защищать кого-то всегда сложнее, чем быть одному...

Парни разобрали факелы и разошлись в разные стороны. Очень скоро их шаги затихли в отдалении, и Брен оказался в кромешной тишине посреди выбранного им коридора.

Теперь, когда пришла пора приступать к действию, растерянность и страх покинули его. Несмотря на опасность, это была всего лишь охота, пусть и несколько специфическая. Брен пошёл вперёд, стараясь шагать как можно тише. Конечно, тварь, вряд ли окажется настолько рассеянной, что не заметит его, но Брен всё-таки надеялся подобраться достаточно близко, прежде чем это случится.

Туннель уводил вниз. Пол иногда скользил под ногами, пару раз в глубине лабиринта что-то стрекотало. Брен снял с плеча лук и наложил стрелу, чтобы находиться в полной боевой готовности при встрече с тварью. Факел для этого пришлось закрепить за плечом, рискуя поджечь длинные волосы. Пожалуй, в этот миг Брен пожалел, что остался без напарника. Лишняя пара рук очень помогла бы ему.

Он не знал, сколько времени шагал во тьму. Меч надёжной тяжестью висел на бедре, придавая уверенности. Брен уже стал подумывать о том, что выбрал бесперспективный коридор, как вдруг заметил впереди некий тёмный сгусток.

Кумо! Демон-паук!

На секунду парень застыл в растерянности. Несмотря на то что он морально готовил себя к этой встречи, она произвела на него ошеломляющее действие.

Брен никогда раньше не видел кумо. Существо действительно оказалось пауком, только гигантских размеров. Длинное, тонкое, восьминогое, покрытое густой тёмной шерстью. Но самое неприятное - у него было почти человеческое лицо, чуть менее волосатое, чем остальное тело.

Существо медленно повернулось навстречу непрошенному гостю. Его глаза впились в парня. Челюсти угрожающе щёлкнули.

Именно этот недвусмысленный жест вывел Брена из временного оцепенения. Парень прицелился и спустил тетиву.

В такую большую мишень сложно было не попасть. Стрела летела прямо в голову демону, но тот неожиданно метнулся вперёд с поразительным проворством для такого крупного тела. Стрела просвистела на волосок от его макушки и унеслась в темноту, а демон оказался прямо перед Бреном.

Брен отшатнулся назад, уклоняясь от удара лапы. Пол снова заскользил под ногами, кажется, он был покрыт чем-то вязким. Прежде чем паук поднял конечность для следующего удара, парень отбросил бесполезный лук и вытащил меч.

Знакомая тяжесть рукояти сделала княжича окончательно уверенным в собственных силах. Вот это настоящее оружие, не какие-нибудь там стрелы! Брен размахнулся и изо всех сил рубанул по мохнатой лапе, тянувшейся к нему. Меч отскочил с глухим стуком. Судя по всему, под шерстью тело демона покрывали прочные пластины.

Брен разочарованно прищёлкнул языком. Неудача выбила его из колеи, но это не помешало ему ловко парировать следующий удар кумо. Брен заметил, что лапы демона оканчиваются пятью тонкими и гибкими отростками. Схожесть этих отростков с человеческими пальцами вызвала у него ощущение гадливости.

Сражение затягивалось. Некоторое время в тоннеле слышался лишь стук ударов, пыхтенье человека и щёлканье демона. Факел давно уже выпал из-за плеча Брена и теперь тускло светил на полу. Отблески его пламени отражались в потёках слизи, покрывавшей камень. Хорошо, что не погас, иначе у кумо оказалось бы решающее преимущество.

А пока что у Брена оставались все шансы на победу

Не успел он так подумать, как нога в очередной раз поехала на скользком полу. Потеряв равновесие, Брен полетел прямо в лужу слизи. Столкновение спины с камнем на мгновение вышибло из него дух, меч выпал из руки и очутился за пределами досягаемости. Демон навис над парнем.

Брен попытался достать нож, но кумо навалился на него всем телом и пришпилил лапой его руку к полу, лишив возможности двигаться. Рядом с четырнадцатилетним мальчишкой демон выглядел особенно крупным и безжалостным хищником. Почти человеческие глаза смотрели сверху вниз с голодным выражением. Должно быть, именно так паук смотрит на пойманную муху.

Неужели это всё? Существо наклонило голову, мощные челюсти медленно приближались к лицу Брена. Княжич уже чувствовал несвежее дыхание зверя. А ведь он почти дошёл до посвящения! Неужели всё на этом и закончится?

Обида за неудавшуюся жизнь терзала Брена сильнее, чем страх. Неужели Корвус и остальные станут Охотниками, а он, Брен де Монтиум, так навсегда и останется в этой тёмной дыре?

И кстати о Корвусе... За спиной у чудовища внезапно послышался лёгкий шорох. Демон резко отдёрнул голову от лица своей жертвы и обернулся на звук. В тот же миг, перекувырнувшись в идеальном прыжке лосося, рядом с распротёртым Бреном приземлился Корвус. Демон повернулся навстречу новому врагу, но не успел он поднять лапу, как парень со всего размаху вонзил динный и узкий клинок в его правый глаз.

Чудовище застыло. Тёмная кровь хлынула вниз, прямо на лицо Брена. Хватка на его руках ослабла, и парень, поднапрягшись, сбросил с себя безжизненное тело.

Он жив. Ничего не закончилось. Помощь подоспела вовремя. Но почему-то вместе с облегченим Брен чувствовал необъяснимую горечь.

С некоторым трудом он поднялся на ноги и посмотрел в светло-серые глаза своего спасителя. Ну почему именно Корвус?! Если бы его спас Урсус, или Тит, или Флор, Брен чувствовал бы куда меньшее унижение. Почему рядом оказался именно этот заносчивый выскочка?!

Как же ему хотелось, чтобы всё вышло наоборот! Чтобы это он, Брен, спас Корвуса, а потом принимал бы его благодарность с истинно княжеским величием. Но всё случилось так, как случилось, и обвинять в этом можно было лишь самого себя.

- Что ты здесь делаешь? - сердито буркнул Брен, избегая смотреть в насмешливые светло-серые глаза. Корвус вздёрнул бровь.

- Охочусь на кумо. Мы проходим последнее испытание Фортиса, ты же не забыл? Ах да, тебя ведь ударили головой об землю...

Брен покраснел и возблагодарил богов за тусклый свет факела.

- Ты понял, что я хочу сказать! Что ты делаешь в моём коридоре?

- А где написано, что он твой? - притворно удивился Корвус. На его тонких губах расплылась ехидная усмешка. - Кстати, ну и видок у тебя!

Да, Брен и сам понимал, что выглядет неважно. Лицо измазано засохшей кровью кумо, штаны и рубашка покрыты мерзкой слизью. И всё же насмешливые слова Корвуса заставили его в ярости сжать кулаки. В другой ситуации Брен бы сразу полез в драку, но сейчас даже сквозь ярость он понимал, что нехорошо душить человека, только что спасшего ему жизнь.

Поэтому он только бросил:

- Заткнись, умник.

Из-за спины мёртвого демона неуверенно вышел Агнус. В одной руке он держал факел, а в другой - обнажённый меч.

- Как тебе не стыдно, Брен?! - негодующе воскликнул овечий мальчик. - Мог бы и спасибо сказать!

Брен покраснел ещё гуще. Сейчас он мечтал только об одном: поскорее выбраться из этой неловкой ситуации.

- Перестань, Агнус, - Корвус засмеялся. - Разве ты не видишь, что Брен пытался умереть геройской смертью, а мы с тобой ему помешали? И ты тоже не дуйся, Брен. Мы же не нарочно. Идёмте лучше на поиски второго кумо.

Он махнул мечом и двинулся вперёд, в темноту коридора. Агнус с факелом пошёл за ним. Брен поднял свой, тускло горевший на каменном полу, загасил и сунул за пазуху. Ну вот, теперь хоть руки свободны.

Коридор впереди резко свернул, и парни свернули вместе с ним, а потом уткнулись в развилку. В разные стороны расходились четыре туннеля. Будущие Охотники застыли, не зная, какой выбрать.

Внезапно откуда-то слева раздался крик, полный боли и ужаса. Отчаяние звучало в нём с такой силой, что, казалось, могло пробить даже толщу каменных стен. Вне всяких сомнений голос принадлежал человеку, более того, мальчишке четырнадцати лет.

Брен и Корвус одновременно подорвались с места и ринулись в левый коридор. Агнус не отставал от них. Кричавший голос стих, но его эхо по-прежнему отдавалось в ушах.

На стенах впереди заплясали красноватые отблески нескольких факелов. Стали слышны звуки, явственно свидетельствавшие о недалёкой битве: звон оружия, глухие удары, скрежет длинных когтей о камень. Брен и Корвус подняли мечи, готовые присоединиться к драке.

Но их помощь уже не понадобилась. Флор и Урсус с остервенением приканчивали второго кумо. Их мечи были покрыты кровью и слизью, голова демона превратилась в багрово-красную кашу, но парни всё не останавливались, нанося удар за ударом. На полу лежал Тит, Гай стоял рядом с ним на коленях, и лицо его было залито слезами.

По спине Брена побежали мурашки. Даже не спрашивая, он понял, что случилось нечто очень нехорошее.

Тит лежал неподвижно. Гай давился слезами, теребил его одежду, но парень не чувствовал прикоснований. На его горле запеклась чудовищная рана, оставленная острыми клыками, глаза остекленели. Вне всяких сомнений Тит был мёртв.

Брен услышал, как за его спиной охнул Агнус. Маленький овечий мальчик упал на колени рядом с Гаем и закрыл лицо руками. Брену хотелось поступить также. Окружающий мир, стены пещеры, фигуры ребят - всё поплыло у него перед глазами, и он ни на чём не мог сфокусировать взгляд.

Урсус и Флор продолжали покрывать ударами труп демона, двигаясь, словно бездушные куклы, зачарованные выполнять одно и то же действие. Гай и Агнус на полу захлёбывались в рыданиях. Запах крови и слизи вызывал тошноту. Среди всего этого ада взгляд Брена выхватил спокойное лицо Корвуса и впился в него, как в единственное устойчивое пятно в сошедшем с ума мире.

Корвус протянул руку и схватил Брена за плечо, как будто тот в любой миг мог упасть. Светло-серые глаза были полны печали, но не растерянности. И глядя в них, Брен чувствовал, как мир постепенно возвращается в устойчивое положение.

Ну почему?! Почему так случилось? Никто ведь не должен был умереть!

Фенрис IV

Холод стоял собачий. Червень подошёл к концу, и наступил зарев, но надежд, возложенных на него, этот месяц не оправдал. Даже самым неунывающим пришлось признать, что тепла этим летом уже не дождаться.

Фенрис ехал рядом с сиром Люпусом по каменистой просёлочной дороге. Позади них держались два следопыта из Волчьего ордена, Галбаций и Вук. Фенрису не слишком нравились эти парни, но магистры их очень ценили. Что неудивительно, ведь Галбаций и Вук были одними из немногих Беспалых на службе ордена.

- Думаете, это упыри или гули? - спросил Фенрис у Люпуса. Тот пожал плечами.

- Пока неясно. Но всё-таки надеюсь на гулей. Меня коробит от одной мысли, что по королевскому домену бродит толпа прожорливых упырей.

Вдали показались крыши деревни, куда и направлялась процессия. В сером утреннем воздухе они казались холодными и неприютными. Фенриса охватило нехорошее предчувствие.

Вук тронул поводья коня и оказался рядом с магистром. Обычные лошади опасались Беспалых, поэтому в Волчьем ордене их специально натаскивали возить Охотников.

- Я чувствую запах крови, - негромко сообщил Вук, раздувая ноздри. Фенрис вздрогнул. Он не знал, что нервирует его сильнее: пугающее сообщение или облик следопыта.

- Из деревни? - уточнил Люпус, хотя это и так было ясно. - Быстрее!

Всадники пришпорили коней и понеслись со всей скоростью, какую позволяли неровные дороги Железных холмов. Совсем скоро они достигли первых изб. Деревня казалась безлюдной, тишину не нарушало даже мычание коров.

- О боги! - тихо выдохнул Фенрис, завидев первый труп. Молодая женщина лежала на пороге своего дома, её горло было разодрано, а тело, едва прикрытое остатками платья, казалось обескровленным.

- Посмотри вокруг, она не одна такая, - заметил Люпус.

Фенрис послушно посмотрел вокруг и ужаснулся. Повсюду, незаметные на первый взгляд, валялись трупы: мужчины, женщины, дети. Большинство из них были искусаны до неузнаваемости, у некоторых не хватало частей тела. И хотя Фенрис уже всякое повидал на службе в Волчьем ордене, его всё ещё немного тошнило при виде такого количества мёртвых тел.

Вук пружинисто соскочил с седла и опустился на корточки рядом с женщиной. Принюхавшись, следопыт мягко провёл подушечками пальцев по отметинам на её теле.

- Упыри, - уверенно заявил он. - Целая стая, судя по тому, что они здесь натворили.

- Нужно поискать выживших, - предложил Фенрис. Люпус покачал головой.

- Выживших, скорее всего, не осталось. А если кому-то и удалось уцелеть, то он давным-давно удрал подальше от этого места.

Разумно. На месте перепуганных крестьян Фенрис поступил бы точно так же.

- Значит, мы опоздали, - горько произнёс он.

- Но мы ещё можем уничтожить тварей, чтобы избежать дальнейших жертв, - невозмутимо ответил Люпус. - Вук, Галбаций, вы знаете, что делать.

Без лишних слов следопыты стали раздеваться. Фенрис смущённо отвернулся. Он видел эту процедуру уже несколько раз, но всё ещё никак не мог привыкнуть к ней.

Две волчьи тени пронеслись мимо него. На мгновение звери дружно опустили носы к земле, выискивая нужный запах, а потом скрылись за пределами деревни. Одежда, сброшенная следопытами, осталась лежать возле их лошадей.

- А мы пока с тобой похороним павших, - сказал Люпус. - Я разведу огонь, а ты тащи трупы. И будь осторожен, вдруг кто-то из тварей ещё здесь.

Фенрис стал исполнять поручение. Выживших, как и утверждал Люпус, он не нашёл, только мёртвых. Рыцарю не нравилось, что вместо положенного погребения приходится предавать погибших огню, но он давно смирился. Как правильно сказал сир Люпус, если вовремя не уничтожить заражённые тела, как тогда остановить эпидемию?

И всё-таки хоть Фенрис и не мог устроить достойного обряда похорон, он тихо прочитал молитву. Богу Сино - чтобы благополучно пропустил души в солнечное царство. Богу Ай - чтобы присмотрел за ними там. И Матери-Земле - чтобы приняла детей своих в лоно своё, хоть их тела и сгорят в огне.

- Это уже вторая деревня, - пробормотал он, укладывая на помост из дров последний труп. - Что же происходит?

Как ни тихо прозвучал вопрос, магистр услышал. Он мрачно нахмурился.

- Я не знаю. Раньше такого никогда не случалось. Пока что я могу сказать только, что нежити становится всё больше. Гули возвращаются с того света и создают упырей, а упыри, в свою очередь, отправляют граждан Ланда на тот свет. Это как заколдованный круг.

Магистр поджёг костры. Фенрис отошёл подальше, чтобы не видеть, как мёртвые корчатся в огне. В это мгновение рядом послышался волчий вой. Из-за ближайшего дома выпрыгнул голый Галбаций.

- Нашли, - отдышавшись после бега, сообщил следопыт. - Они сделали своим логовом заброшенную часовню неподалёку. Вук сторожит.

- Отлично, - Люпус потёр руки. - Тогда поехали.

Галбаций быстро натянул штаны и вскочил на лошадь, не забыв прихватить одежду своего товарища и его коня. Магистр с рыцарем поехали за следопытом. Фенрис был рад, что им не придётся досматривать, как сгорают мёртвые.

Часовня, на удивление и радость Фенриса, оказалась деревянной. Вот дураки эти упыри! Если бы Фенрис был на их месте, он постарался бы селиться как можно дальше от всего, что легко воспламеняется.

Голый Вук сидел на камне и, не отрываясь, следил за часовней. Когда всадники подъехали, он вразвалочку подошёл к Галбацию и забрал у него свою одежду.

- Поджигаем? - просто спросил он. Люпус кивнул.

- Постойте, а вдруг кто-нибудь из них снаружи? Что если он убежит? - забеспокоился Фенрис. Следопыт коротко посмотрел на него и покачал головой.

- Трупы в деревне свежие. А после хорошего обеда упыри обычно спят. Нам сегодня крупно повезло.

Фенрис понимал, почему следопыт так сказал. Ещё бы, упыри всей стаей мирно спят в деревянном логове! Осталось только поджечь, и дело с концом. И всё же он не мог согласиться со словами Вука.

- Какое уж тут везение, когда столько людей погибло? - горько пробормотал он. Остальные не обратили на его слова никакого внимания. Галбаций и Вук уже заваливали двери и окна в часовню. Люпус достал лук и натянул тетиву с зачарованным наконечником на случай, если одной твари удастся вырваться.

Подумав, Фенрис сделал то же самое.

Часовня вспыхнула, как свечка. А через несколько мгновений изнутри грянул пронзительный вопль. Плотно заваленные двери и окна сотряслись от ударов рвущихся наружу существ.

Одно окно не выдержало и треснуло. Из щели выпросталась синяя рука, а за ней показался и весь упырь. Следом выскочили два его самых прытких товарища.

Зарычав, упырь бросился на врагов. Он увернулся от стрелы Люпуса и в мгновение ока оказался перед лицом Фенриса. Княжич разрубил существо пополам. Остальные твари бросились наутёк, но далеко убежать им не удалось. Одного свалил нож, пущенный Вуком, а второго настигла стрела магистра. Галбаций тем временем заделал пробитую упырями брешь.

В какой-то момент вопли сгорающих упырей затихли. Пламя, охватившее часовню, стало утихать. Впрочем, это была уже не часовня, а лишь обугленный остов.

- Всё кончено, - сказал Люпус. - Поехали отсюда.

Настроение на обратном пути в Солей было мрачным. Даже следопыты, которые снова держались в хвосте, приуныли.

- Нужно созвать большой совет ордена, - делился планами Люпус. Фенрис внимательно слушал. - Признаться, я в тупике. Если упыри стали нападать стаями, то отдалённые деревушки в опасности. Боюсь, та, что мы видели сегодня, не последняя. Надо бы назначить разъезды воинов ордена, хотя бы в пределах княжества. Эх, я давно советовал Леону открыть филиалы ордена в других землях.

- Он отказался?

- Да, из политических соображений. Боится усиления местных князей. А в ордене, к сожалению, мало людей, особенно Охотников и рыцарей.

- Мы можем объявить набор по всей стране, - подумав, предложил Фенрис. - Наверняка, найдутся люди, пострадавшие от нежити, которые захотят отомстить.

- А что, это здравая мысль, - оживился Люпус. - Конечно, в большинстве своём пострадавшие слишком напуганы, чтобы мстить, но среди них могут найтись и исключения. Нужно обсудить это с Ликосом и Люпой.

Дальнейшая дорога прошла в молчании. Фенрис, довольный тем, что его предложение нашло отклик, приободрился.

Оказавшись в замке, княжич сразу прошёл в свою комнату. Хоть он больше не числился в свите принца Лео, он до сих пор жил там же, где его поселили по приезде в Солей. Сказывались родственные узы с де Солисами и благорасположение королевской семьи.

Не успел Фенрис переодеться после дальней дороги, как в дверь деликатно постучали.

- Войдите.

Посетителем оказалась принцесса Леа. При виде её Фенрис вскочил и неуклюже попытался пригладить волосы. Он был ужасно раздосадован, что леди застала его в пыльной одежде и заляпанных кровавой грязью сапогах.

- Чем могу быть полезен, моя принцесса? - Фенрис галантно склонился над её рукой. На лице девушки заиграла ласковая улыбка.

- Вообще-то, ничем. Это я подумала, что могу быть полезна тебе.

- Вы? Полезны мне? - Фенрис был обескуражен. Впрочем, к этому он давно привык. Лее доставляло удовольствие смущать его и приводить в растерянность.

- Держи, - без лишних слов принцесса протянула ему бумажный свиток. - Тебе стоит это прочесть.

Бумага оказалась письмом, уже вскрытым. Узнав отцовский почерк, Фенрис заинтересовался. Но следующее открытие ввергло его в смущение.

- Оно же адресовано его величеству! - воскликнул он. - Я не могу читать королевскую переписку.

- Читай, - терпеливо повторила Леа. - Отец знает, он сам разрешил. Тебя это касается прежде всех.

Сглотнув комок в горле, Фенрис быстро пробежал глазами чернильные строки, выведенные твёрдой рукой его отца, князя Люция Грейса. В первое мгновение он всё ещё сомневался, правильно ли поступает, но почти сразу же все сомнения вытеснила тревога. Известие оглушило Фенриса, как удар грома.

- Совет вольных городов объявил Ланду войну?! - ахнул он.

- Вчера войска Урбса и других вольных городов вторглись на территорию княжества Грейс, - с каменным лицом сообщила Леа. - Война уже идёт, Фенрис. И идёт она на твоей земле.

- Мне... Я... - Фенрис обхватил голову руками. - Мне нужно немного времени, чтобы всё обдумать. Пожалуйста, моя леди.

- Да, конечно, я понимаю, - Леа сочувственно положила руку ему на плечо. - Если что, я буду у себя. И... если ты захочешь уехать, я тоже пойму.

Дверь за ней закрылась. Фенрис остался один. По-прежнему прижимая к голове руки, он исступлённо зашагал по комнате.

Что же делать? Уехать? Принцесса Леа сказала, что поймёт. И принц Лео, и король, наверно, тоже. Но ведь он рыцарь Волчьего ордена! Он служит королю в борьбе с нечистью, он защищает невинных. Сегодня он видел, на что способны упыри, и та деревня, возможно, не последняя. А в Волчьем ордене и так не хватает людей. Как он может уехать сейчас, когда дела идут хуже некуда?

Но с другой стороны, он ведь ещё и княжич Грейс. И сейчас в его родном княжестве, на его земле, идёт война. Его отец сражается, его сёстры, возможно, скоро окажутся в опасности. Он нужен своей семье, своим людям!

Так что же важнее? Семья или честь? Обязанности перед королём и магистрами ордена или обязанности перед людьми своего княжества?

Эти вопросы мучили его, но в глубине души Фенрис чувствовал, что уже сделал выбор. Он Фенрис Грейс. Он будет сражаться за свою семью и свою землю.

Фенрис подскочил к столу, выхватил чистый лист бумаги, уронив при этом стопку книг, и обмакнул перо в чернильницу. Нужно написать магистрам! Он уже занёс перо над бумагой, но внезапно передумал и только поставил кляксу. Может быть, сначала следует сообщить маме или принцу Лео? Принц Лео уехал на охоту, а мама, кажется, собиралась прогуляться со сьердом Публием.

Да что же он делает? Фенрис хлопнул себя по лбу и отшвырнул бумагу, перо и чернильницу. Вот ведь дурак! Король, прежде всего он должен поговорить с королём!

Фенрис едва ли нашёл в себе терпение, чтобы переодеться в чистое. Всё-таки не стоило являться под пресветлые очи Леона с видом бродяги из подворотни. После чего поспешил в королескую часть дворца.

Перед кабинетом Леона XIII маялось несколько придворных, но Фенриса пропустили без очереди. Их возбуждённое перешёптывание за его спиной напомнило рыцарю рой жужжащих мух. Похоже, слухи о войне уже успели облететь дворец.

Его величество Леон XIII восседал на золотом троне. Справа от него скрючился за своим столом секретарь, а слева держался чашник, готовый по первому знаку подать своему господину дымящийся кубок.

Глядя на набухшие веки Леона и мешки у него под глазами, Фенрис в очередной раз вспомнил слухи о том, что король сильно сдал. Оно и не удивительно при той обстановке, что царит в стране. Да ещё и Тавр д'Агри не устаёт подсовывать его величеству шпильки по этому поводу. Фенрису не хотелось плохо думать об отце Ламиана, но его охватывала злость при каждом выпаде Тавра в адрес короны. А ведь раньше, когда Леон был ещё в расцвете сил, эти д'Агри держались, как шёлковые.

Когда молодой рыцарь переступил порог, король устало вскинул голову.

- Ты уже слышал, да? - спросил он вместо приветствия. Фенрис кивнул, потом быстро поклонился, запоздало вспомнив, что оставил письмо в своей комнате. Наверно, нужно было вернуть его королю.

- Ваше величество, я подумал, что буду полезен вам на поле боя, - заявил он как можно почтительнее. Леон хитро сощурился.

- А как же твоя служба в Волчьем ордене, парень? Старина Люпус утверждает, что наши дела совсем плохи. Сегодня он пригласил меня на заседание большого совета ордена. Разве ты не должен будешь присутствовать?

- Но ведь в княжестве Грейс тоже полно мертвецов, - неуверенно возразил Фенрис. - Наверняка, их там даже больше, чем здесь. Во-первых, горы Монтес гораздо ближе, а во-вторых, война и кровь всегда привлекают гулей и упырей.

По мере того как он говорил, Фенрис чувствовал, что всё так и есть на самом деле. Он должен вернуться в княжество Грейс не только, как наследник правителя, но и как посланец ордена. Ведь сир Люпус сам говорил, что хорошо бы открыть филиалы в других княжествах.

- Разумно, - пробасил Леон. - Но в первую очередь, малыш, ты просто хочешь быть рядом с семьёй в это трудное время. Что ж, я вполне тебя понимаю. Будущий князь должен защищать свою землю.

- Так вы отпускаете меня? - чересчур радостно воскликнул Фенрис. Король расхохотался.

- Конечно, отпускаю. Я даже дам тебе несколько воинских отрядов. Я же не могу взвалить всю оборону на одного Люция. Эх, если бы не все эти беспорядки в моём княжестве, я бы отправил Лео или поехал бы сам...

- Ну что вы, ваше величество, - поспешно возразил Фенрис. - Мы с отцом прекрасно справимся. Мы ведь и раньше легко били этих толстых горожан из Урбса.

- Конечно, сынок, не сомневаюсь. Ладно, сейчас я выпишу приказ командирам отрядов и больше не буду тебя задерживать.

Король только повернулся к секретарю, как двери с грохотом распахнулись. Леон и Фенрис застыли с одинаково поднятыми бровями.

В королевский кабинет ввалился Сайгак д'Аренэ, который вообще-то должен был сопровождать принца Лео на охоте. По внешнему виду Сайгака сразу становилось ясно, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Княжич д'Аренэ был бледен, как смерть, его аккуратные волосы - всклокочены. В глазах притаилось выражение безнадёжного ужаса. У Фенриса сжалось сердце.

- Мой господин, у меня чудовещнейшая весть! - выдохнул он, бросаясь на колени перед троном. - Принц Лео, ваш сын, он... погиб.

- Что? - лицо короля застыло. Казалось, он не верит в слова вестника. Фенрис и сам не мог поверить. Принц Лео, этого не может быть! Он же разговаривал с ним вчера вечером!

- Это случилось на охоте, в лесу, - принялся сбивчиво объяснять Сайгак. По его лбу скатилась капля пота. - Это существо... мертвец, нежить, демон... оно неожиданно выскочило из-за деревьев и набросилось на принца, а потом... Ваше величество!

Королю стало плохо. Он обмяк на троне, глаза его закатились. Сайгак, чашник, секретарь облепили его со всех сторон, пытаясь привести в чувство, и только Фенрис застыл на месте.

Принц Лео погиб... Да что же это такое? Целых четыре года принц был одним из лучших друзей Фенриса, его покровителем, а теперь его нет. Фенрис почувствовал давящую пустоту внутри, в том месте, которое всегда занимал Лео. А ещё там был страх.

Княжество Грейс охвачено войной. По землям Ланда бродят толпы мёртвых, безнаказанно вырезая целые деревни и убивая особ королевской крови. В середине лета царит неестественный холод, и юродивые предвещают возврат Ледяного века. Горы Монтес полнятся слухами о кровожадных змеях, восставших из пепла. В Волчьем ордене не хватает людей, король обессилен заботами, в рядах князей зреет волнение. И в разгар всего этого хаоса погибает единственный наследник престола.

Что же теперь с ними будет? Король Леон уже слишком стар... Кто же займёт его место и вылечит больное королевство? Кто сможет заменить Лео?

На этот вопрос Фенрис не знал ответа.

Корвус VIII

Тита похоронили в лесу Сильва, в земле мёртвых неподалёку от старого Сильвана. Деревья в этом месте были специально вырублены, так что получилась круглая поляна, уставленная надгробными камнями. Многие из надписей на камнях были сделаны на незнакомом Корвусу языке, но он всё равно знал, кто покоится под ними. Наставники школы и ребята, так и не прошедшие посвящения, не так ли?

Морбус, как обычно, говорил длинную речь, но его никто не слушал. Парни стояли вокруг могилы, опустив головы. Каждого глодали невесёлые мысли.

Ну вот, их осталось всего шестеро. А ведь изначально было двенадцать. Корвус уже привык, что кто-то постоянно покидает их, но всё же предыдущие выбывшие просто не прошли отбора и отправились домой. А Тит погиб. Это была первая смерть, которую увидел Корвус в лесу Сильва, если не считать гоблина Уснеха.

- Он был отличным другом, - тихо сказал Гай, глядя на могилу.

- Он был моим лучшим другом, - эхом прошелестел Флор.

Остальные молчали.

Ночь перед посвящением прошла совсем не весело. Гай стащил из-под носа у Морс две бутылки вина, но пить никому не хотелось. Мандолина Флора пылилась в углу, её владелец сидел на подоконнике и угрюмо перебирал в руках колоду карт.

Четыре года назад, по прибытии в святилище, Охотники лишили учеников всего взятого из дома, даже одежды. Сохранить они разрешили лишь одну вещь, на выбор.

У Корвуса, естественно, такой вещи не нашлось. Ему не нужно было ничего, что напоминало бы о сапожной мастерской в Либре. Но остальные охотно воспользовались предоставленным разрешением.

Флор, конечно же, сохранил мандолину. Гней Гроу, мальчик, не прошедший отбора, держал при себе отцовский кинжал, который потом подарил Гаю. Сам Гай привёз из дома медальон с локоном погибшей матери внутри. У Агнуса было нечто похожее - миниатюрный портрет его родителей. Брен сохранил золотое кольцо, с вырезанной на нём козлиной головой. А Тит - колоду карт.

Наверно, теперь колода перейдёт к Флору, его лучшему другу в святилище. Как напоминание о неудавшейся жизни.

- Корвус, - прошептал Агнус с соседней кровати, когда все уже разбрелись по постелям. - Я не хочу умирать.

- Ты не умрёшь, - уверенно ответил Корвус. Хотя сердце его сжалось от страха.

***

И вот наступил решающий день. День, к которому они шли на протяжении четырёх лет.

Окутанное серым туманом утро казалось самым заурядным. Парни вяло наблюдали из окна своей башни, как Морс построила младших учеников полукругом, а старик Морбус стал объявлять, кто не прошёл отбор. Даже на расстоянии было видно, что малолетки напуганы.

- И чего они боятся? - проворчал Агнус. - Их всего лишь возвращают домой, к папе и маме! Им не приходится гадать, кто умрёт сегодня ночью.

Корвус подавил ехидную улыбку и не стал напоминать другу, что сам он три года назад точно так же дрожал, как сорванный лист, в ожидании приговора.

На обед вместо хорошо прожаренного куска мяса и какой-нибудь сытной каши им принесли зелень и фрукты. Впрочем, парни не возражали. Всё равно никому из них кусок не лез в горло.

Длинное приземистое здание между двух башен со входом в виде звериной пасти смотрелось зловеще. Именно здесь будет проходить сакральное действо. Корвус заметил, что с самого утра наставники, разобравшись с новичками, стаскивают внутрь здания охапки хвороста, будто для большого костра.

Страх и любопытство внутри него постепенно превращались в кипящую смесь.

- Перед ритуалом необходимо очистить тело и дух, - объявила Морс после обеда. - Я уже затопила баню.

Баня помещалась в маленьком сарайчике, примыкавшем к башне непосвящённых. Топилась она редко, потому что наставники проповедовали закаливание и предпочитали поливать учеников ледяной водой по утрам. Поэтому сегодняшнее купание оказалось для парней приятной неожиданностью.

В углу бани даже висело зеркало, единственное зеркало, замеченное Корвусом на территории школы. Довольно потянувшись, Корвус вылез из бадьи с горячей водой, которую делил с Агнусом, и подошёл к нему. Он уже так давно не видел своего отражения, что даже не сразу узнал себя в молодом парне, смотревшем на него из стекла.

Определённо, он стал выше. Ну, это и неудивительно, за четыре-то года. А ещё крепче, шире в плечах. На обнажённом мокром теле отчётливо выделялись стальные мускулы. Кожа покрылась золотистым загаром, но всё-таки казалась не такой смуглой, как у Брена. Сразу видно, что от природы он бледен. Корвус повернулся спиной, выгнув шею, и увидел знакомую с детства отметину на лопатке - красный змей, выдыхающий пламя.

Он повернулся обратно и откинул волосы, чтобы разглядеть лицо. За четыре года волосы ни разу не стриглись, так что теперь они сильно отросли и длинными неровными прядями падали ниже линии плеч. Корвус подумал, что, когда пройдёт посвящение, сразу же попросит у Морс ножницы.

Лицо тоже изменилось, стало как-то взрослее. Оно по-прежнему оставалось худым, с чёткими скулами, но щёки уже не были такими впалыми. Определённо, Морс его откормила. А вот глаза остались прежними, светло-серыми и ясными.

- Хорош любоваться, красавчик! - крикнул Брен. - Если ты всё, то вытирайся и уходи уже, здесь и так тесно.

Корвус не стал спорить. Натянув одежду, он вышел на улицу. Небо уже начинало темнеть, и тени становились всё длиннее.

Когда все парни очистили тело, Морс собрала их в кучу и открыла перед ними дверь в святая святых. Корвус затаил дыхание.

Из тёмного проёма полыхнуло жаром. Горячий воздух приятно пробежал по коже, но, несмотря на это, Корвус поёжился, переступая порог. Над его головой зловеще нависли клыки, вырезанные из костей какого-то неизвестного крупного животного. А может быть, вовсе и не животного.

Небольшое помещение, куда они попали, напоминало внутренность какой-нибудь деревенской часовни. У одной из стен находился алтарь, а над ним было нарисована змея, изогнувшаяся восьмёркой и крепко сжимающая в зубах кончик хвоста.

- Это Некс? - шёпотом спросил Агнус. Брен сдавленно кивнул.

- Теперь пора очистить дух, - проскрежетала Морс. - Я ненадолго оставлю вас здесь. Помолитесь великой богине и попросите у неё благословения на эту ночь.

Она вышла наружу, оставив их одних. Парни послушно преклонили колено перед алтарём, некоторые даже закрыли глаза и сложили руки в просительном жесте. Корвус поступил так же, чувствуя себя растерянным.

Он никогда раньше не молился, ни Некс, ни Триаде. Раньше это было как-то не нужно, поэтому Корвус совершенно не представлял себе, что делать. Подумав немного, он мысленно попросил богиню сохранить жизнь ему и его товарищам на сегодняшнюю ночь. Потом стал скучающе разглядывать комнату.

На каждой стене горело по свече, но в углах всё равно скопились тени. На полу поверх толстого ковра были разбросаны шёлковые подушки, больше подходящие гостиной какого-нибудь знатного дома, чем святилищу божества. Напротив входной двери была ещё одна, закрытая. Корвуса мучило желание заглянуть хотя бы в щёлку, но он сдержался, понимая, что это небезопасно. Мало ли, какое наказание положено у Беспалых за нарушение порядка проведения ритуала.

Когда он заскучал настолько, что уже позабыл бояться, Морс вернулась. Следом за ней в святилище вошли две девушки. Корвус сразу же узнал одну из них. Корникс! Вторая девушка была рыжей и веснушчатой, с острым носиком и зелёными глазами. Корвус видел её несколько раз во дворе.

- Познакомьтесь, ребята, это Корникс и Вульпес, - Морс движением руки представила девушек. - Сегодня они прошли свой отбор, как вы прошли свой. Отныне и навеки они будут вашими сёстрами.

Сёстрами? Ну да, Беспалые же помешаны на родстве. Все парни одного набора - братья, все девушки - сёстры. Корвус украдкой улыбнулся Корникс, и она ободряюще подмигнула ему.

- Итак, вы отточили свою ловкость и физическую силу, свой ум и свои способности к магии, - продолжила Морс. - Теперь пришла пора освоить последнюю премудрость, которая вам ещё осталась.

- Последнюю премудрость? - не понял Брен. Агнус, видимо, догадался, что она имеет в виду, потому что уставился на девушек и неожиданно покраснел.

- Да, - старуха беззубо улыбнулась. - Ваша девственность будет только мешать вам в дальнейшем. Пора избавиться от неё. И тогда вы будете полностью готовы к посвящению.

Теперь покраснели уже все. Морс ещё раз улыбнулась и двинулась к выходу.

- Подожди! - испуганно крикнул Брен. - Ты вот так уйдёшь и оставишь нас?

- А что? - Морс подняла седые брови. - Я должна остаться и объяснить тебе, что делать, Брен де Монтиум? Может, ты ещё хочешь, чтобы я тебе помогала?

Парни и девушки нервно расхохотались. Брен побагровел и заткнулся. Морс, кивнув ему, удалилась.

В святилище воцарилась неловкая тишина. Рыжая Вульпес покраснела так, что по цвету слилась с волосами. Корвус ощутил непривычное смущение. К такому повороту он не был готов и теперь не знал, что предпринять. Эх, куда проще было охотиться в тёмном лабиринте пещеры на кумо!

Похоже, остальные парни думали также. Они молчали и не шевелились.

- Ну и чего вы застыли, мальчики? - с вызовом спросила Корникс. Её голос немного дрожал, но серые глаза смотрели ясно и твёрдо. - Для нас, между прочим, это куда более тяжёлое испытание, чем для вас. Так что смелее!

В конце фразы её голос сорвался на нервное восклицание. Корвус неожиданно понял, что она ужасно напугана, и это открытие помогло ему расслабиться. Он сделал первый неуверенный шаг в сторону девушки, изо всех сил стараясь улыбнуться. Следующий шаг дался гораздо легче, и через мгновение Корвус уже стоял возле неё.

Его движение, кажется, немного рассеяло неловкость. Сразу вслед за Корвусом зашевелился Брен, потом остальные. Стараясь не оглядываться на товарищей, чтобы не потерять решимость, Корвус положил руки на талию Корникс и приблизил лицо к её лицу. Девушка ласково улыбнулась и нежно провела кончиками пальцев по его щеке, когда он коснулся губами её губ.

Скользнув рукой по её телу, Корвус обнаружил ладонь Брена на бедре девушки. Краем глаза он заметил, что Урсус и Флор подошли к Вульпес. Гай и Агнус топтались у стены, дожидаясь своей очереди. В это мгновение Корникс прикусила его нижнюю губу, и действия окружающих тут же утратили интерес. Корвус неумело впился в её губы, зарываясь ладонью в гладкие, как шёлк, тёмные волосы. Вторая рука принялась торопливо развязывать тесёмки на её платье, впопыхах наталкиваясь на руку Брена.

Губы Корникс казались удивительно знакомыми, как будто он целовал их уже целую вечность. Лёгкие касания её рук пускали по коже круги мурашек. Неожиданно смущение, неуверенность, страх перед ритуалом отошли на второй план, и важными остались только ласковые губы и нежная шелковистость кожи под пальцами.

Оттолкнув Брена, Корвус мягко опустил Корникс на подушки и провалился в тепло её тела.

***

Способность соображать вернулась к нему нескоро. Открыв глаза, он обнаружил, что валяется на подушках абсолютно голый, а на его плече почему-то лежит голый Брен. Остальные парни, так же без одежды, распластались на полу, тяжело дыша, как после долгого бега.

Поискав глазами девушек, Корвус обнаружил, что Вульпес, завернувшись в чью-то рубашку, сидит у стены в обнимку с Урсусом. Девушку била крупная дрожь. Корникс, ничем не прикрытая, целовала Агнуса, зарываясь пальцами в мягкие кудряшки. Судя по тому как обгорели свечи, Корвус находился в бессознательном состоянии довольно долго.

Скрипнула дверь, и вернулась Морс.

- Нет, не надо, не одевайтесь, - она подняла руку в предупреждающем жесте, когда парни вскочили и кинулись к своим штанам. - Во время ритуала вы должны быть абсолютно открытыми. Идёмте мальчики.

Переступая через разбросанные подушки, старая ведьма приблизилась к двери, уже давно привлекавшей любопытство Корвуса. Бросив последний взгляд на обнажённое тело Корникс, прикрытое лишь распущенными волосами, парень подошёл к ней. Остальные тоже сгрудились у двери.

- Удачи, - прошептала Морс и резко толкнула створку.

Волна жара ударила изнутри. Полыхающий в огромном очаге костёр ослепил глаза. В его красноватых отблесках по полу метались гротескные чёрные тени. Воздух был наполнен дурманящим запахом жжёных трав. Парни застыли на пороге, не смея сделать ни шагу.

- Что же вы стоите? Проходите, - Корвус узнал голос Морбуса. Старик стоял на коленях у самого огня, как будто собирался молиться пламени. Его лицо закрывала маска из медвежьей шкуры, но на грудь свисала приметная белая борода.

Агнус шумно вздохнул и вцепился в локоть Корвуса. Сбросив его руку, парень решительно шагнул за порог. Остальные сделали то же самое. Морс закрыла дверь за их спинами.

Гротескные чёрные тени на полу принадлежали наставникам. В залитом красноватым светом пламени помещении находились все трое, но определить, кто из них кто, Корвус бы не сумел. Как и у Морбуса, их лица и волосы были закрыты масками, лохматыми и бесформенными, сделанными из шерсти и птичьих перьев. Корвус удивился, как это они не задыхаются в таких плотных коконах.

Все наставники были обнажены, что в горячей духоте комнаты выгядело вполне оправданно. От жара кожа Корвуса, казалось, готова была свариться.

- Что с нами будут делать? - взволнованно спросил Гай. Корвус проследил за его испуганным взглядом и только тут заметил, что на столе у очага, помимо прочих предметов, разложены огромные ножи, которыми обычно разделывают мясо, и плети. С потолка у стен свисали стальные цепи. Ровно шесть штук.

- Сейчас узнаешь, - в голосе Морбуса прозвучал зловещий смешок.

Его слова как будто послужили сигналом к действию. Наставники, до этого безмолвно застывшие в центре комнаты, поставили парней лицом к стене и, подняв им руки, закрепили их над головой цепями. Цепи были коротки, и Корвус почувствовал, что не может сделать ни шагу в сторону.

Морбус, шаркая, подошёл к закованным пленникам. В руках его были два флакона и кисточка.

- Чтобы стать совершенным существом, воином Некс, нужно пройти через боль, страх, унижение и смерть, - тихо сказал старик. - Это будет вашим последним испытанием. Если вы пройдёте его, вы превратитесь в Охотников. Если сломаетесь - умрёте.

От этих слов в жарко натопленной комнате будто повеяло холодом. Морбус подошёл к Агнусу, висевшему рядом с Корвусом, и маленький ягнёнок содрогнулся всем телом. Вывернув голову и скосив глаза, Корвус увидел, что старик рисует что-то на пояснице Агнуса красной и золотой красками. Своими очертаниями это что-то напоминало глаз.

Закончив с Агнусом, Морбус подошёл к следующему, делая с ним то же самое, пока не обошёл всех повисших на цепях парней. Добравшись до Корвуса, старик мягко провёл сухими потрескавшимися пальцами по его лопатке, где находился рисунок змея.

- Какой интересный узор, - прошептал Морбус, нанося на его поясницу собственное изображение. Корвус зажмурился. Прикосновение прохладной кисточки к горящей коже было приятным.

Старик завершил работу, и теперь с каждой спины на него смотрели красно-золотые глаза с вертикальными зрачками. Колдун снова опустился на колени перед очагом и простёр к огню руки.

- Некс! Открой свой глаз, о Некс! Позволь этим детям заглянуть за пределы неведомого и увидеть то, что недоступно смертным!

А потом он стал петь. Песня лилась на незнакомом языке, прекрасная и жуткая одновременно. Она становилась всё громче и торжественнее, с каждым словом набирая высоту. Корвус никогда не думал, что старческий голос Морбуса может обладать такой силой.

И под звуки песни наставники зашевелились. Они взяли в руки плети и ударили ими по обнажённым спинам учеников.

Боль пронизала всё тело. Беспалые и раньше наказывали учеников поркой, но никогда ещё удары не были столь мучительными. Каждое прикосновение плети как будто сдирало кожу со спины. Корвус зажмурился, изо всех сил пытаясь не заорать.

Он не знал, сколько времени продолжалась пытка. Песня всё не кончалась, равно как и удары. Плети свистели в воздухе, и с щелчком опускались на спины. Между свистами Корвус слышал, как где-то рядом с ним тоненько вскрикивает Агнус. С другой стороны порывисто дышал Брен, едва удерживая в горле хриплые возгласы. Сам Корвус всё сильнее сжимал зубы, пока не прокусил губу и рот не наполнился кровью.

А потом наступила передышка. Песня не затихла, нет, она даже зазвучала ещё яростнее. Но наставники оставили Корвуса, Брена и Агнуса и перешли к остальным парням, дожидавшимся своей очереди у противоположной стены. Теперь свист, щелчки и душераздирающие вопли слышались в отдалении. Корвус смог перевести дух.

Ему вспомнилось, как два года назад они с Агнусом пытались подглядеть за посвящением старших учеников. Они ведь слышали тогда из-за стен этого зловещего здания крики, полные боли и отчаяния. Теперь Корвус понимал, почему кричали бедные парни. Или впереди их ждет нечто более страшное?

Порка завершилась. Наставники побросали плети и вернулись к первой троице. Корвус почувствовал, как сильные руки легли ему на плечи, а потом грубо провели по всему телу. Тяжелое дыхание стоявшего сзади мужчины касалось шеи. Плоть Корвуса вновь пронзила волна боли, но эта боль была уже другого характера. Неизвестный наставник, чьё лицо скрывала лохматая маска, делал с ним то же самое, что Корвус совсем недавно делал с Корникс.

Парень рванулся, пытаясь стряхнуть его с себя, но Беспалый держал крепко. Рядом отчаянно заматерился Брен. Корвусу тоже хотелось кричать и ругаться, но он обнаружил, что лишился голоса. Глаза обожгли слёзы бессильного гнева. Тягучее пение Морбуса разрывало барабанные перепонки. Боль и унижение, да?

Охотник, пытавший Корвуса, стал двигаться быстрее, его рука сжала плечо парня. Скосив глаза, Корвус заметил тонкий розовый шрам у основания большого пальца. Несколько секунд он смотрел на него в тупом оцепенении, а потом вспомнил.

Такой шрам был у Фортиса. Значит, вот кто скрывается под маской.

"Я убью тебя, Фортис!" - с неожиданной ненавистью подумал он. - "Как только я освобожусь, я убью тебя! За то, что ты сейчас со мной делаешь, за то, что четыре года назад притащил меня в это проклятое место, за то, что ничего не объяснил! Клянусь Некс, я убью тебя!"

А потом и эта пытка закончилась. Фортис отправился мучить следующего посвящаемого, оставив Корвуса страдать от бессильной ярости. Парень с беспокойством посмотрел на Агнуса. Как маленький ягнёнок смог вытерпеть подобное обращение?

Его сердце сжало тяжёлое предчувствие. Агнусу было очень плохо. Паренёк безвольно повис на цепях, его лицо было мокрым от слёз. Возможно, он уже потерял сознание. Корвусу стало страшно. Неужели Агнус сломается?

Впрочем, собственные переживания не дали ему сосредоточиться на страхе за друга.

Крики и слёзы теперь слышались отовсюду. Корвус не сразу заметил, когда наставники отпустили Урсуса, Флора и Гая и направились к очагу. Морбус продолжал петь. Где-то посреди бушующего океана ярости Корвуса мелькнуло вялое удивление. И как это он ещё не охрип?

- Открой им глаза, Некс! - неожиданно взвыл Морбус, прерывая песню. - Позволь им увидеть Солнце и его царство!

Корвус заметил, что наставники снова приближаются к ним. На сей раз в руках у каждого был железный прут с раскалённой горизонтальной полосой железа на конце. Вид этой штуковины ему очень не понравился.

Парень не успел больше ни о чём подумать, потому что Фортис неожиданно схватил его за волосы и запрокинул голову. Когда рука с железным прутом поднялась, Корвуса озарила догадка, и ужас ледяной рукой стиснул его внутренности. Он хотел вырваться или взмолиться о пощаде, но не успел.

Раскалённая железная полоса плотно прижалась к его глазам.

Голова Корвуса на тысячу осколков разлетелась болью. По лицу что-то потекло - кровь, слёзы? Невыносимо высокий хриплый вопль терзал его уши. Чей это крик? Его самого? Или в унисон с ним кричат Брен и Агнус?

От чудовищной боли он лишился способности соображать. Тяжёлый запах крови, боль, крики - всё слилось в мучительную смесь. Что-то острое вонзилось в грудь, отдаваясь новой болью. Или это уже была галлюцинация?

Корвус так и не успел разобраться, что это. Тьма, упавшая на его глаза, охватила разум, и он растворился в ней.

***

Очнувшись, Корвус почувствовал удивительную лёгкость. Пожалуй, даже невесомость.

Он видел перед собой страшную комнату, где проходил ритуал. В очаге по-прежнему полыхал огонь, Морбус раскачивался перед ним, как безумный. На залитом кровью полу, образовывая круг, лежали на спине шесть тел. Головы были отделены от туловищ, грудные клетки - вскрыты. На животе каждого лежал кровавый комок - сердце. Наставники как раз занимались последним телом.

Морбус поднялся с колен и вошёл в круг из тел, читая заклинание. Корвус нагнулся над собственным лицом с выжженными глазами. Так вот, как он выглядит со стороны... Малопривлекательное зрелище.

"Я умер", - с какой-то странной отстранённостью подумал он. - "Они отрубили мне голову и вынули сердце. Теперь я мёртв".

Едва он это подумал, как его призрачную сущность куда-то потащило. Не успев оглянуться, Корвус оказался в лесу.

Этот лес был похож на лес Сильва, как отражение в зеркале. Но всё-таки что-то отличалось. Слишком светло, слишком тихо.

Не раздумывая, Корвус пошёл по тропинке. В этом мире у него было тело, почти такое же, как и в том, только более лёгкое, наполненное энергией. Тропинка всё не кончалась, и Корвус шёл довольно долго, но вовсе не чувствовал усталости.

А потом тропинка привела его на поляну, идеально круглую, как будто деревья специально росли так, чтобы не нарушать пропорций. Прямо по центру поляны на двух гигантских птичьих лапах, слегка покачиваясь, стояла избушка.

Полюбовавшись немного на это диво, Корвус двинулся дальше. Но едва он дошёл до середины поляны и попытался обойти избушку, как вдруг натолкнулся на невидимую стену. Корвус попытался обойти с другой стороны, но тоже без успеха.

Значит ли это, что единственный путь ведёт через избушку? Корвус остановился, разглядывая домик. Единственное окно было маленьким и тёмным. Дверь, очевидно, находилась с другой стороны. Там, куда он не мог попасть.

- Повернись, - приказал Корвус избушке.

Избушка немного подумала над его приказом и медленно повернулась, неловко переступая птичьими лапами. Дверь действительно нашлась с другой стороны. Корвус испуганно отпрянул: ему показалось, что он снова попал в святилище, где проводился ритуал. Потом он успокоился. Дверь избушки тоже по форме напоминала звериную пасть, но всё же это было совсем другое сооружение.

Окончательно перестав бояться, он забрался по ступенькам и вошёл внутрь.

Внутри не было ничего таинственного или необычного. Обстановка, как в самом заурядном крестьянском жилище: печь, грубый стол, деревянные лавки и горшки по углам. Единственным инородным предметом выглядел стоявший на одной из лавок гроб.

В первое мгновение Корвус испугался. Потом подумал, что раз он умер, ему уже нечего бояться, и подошёл ближе.

Стоило ему сделать шаг вперёд, как крышка гроба соскользнула на пол. Внутри лежал труп - высохшее тело какой-то древней старухи. Её тонкие, как веточки, руки мирно покоились на груди, глаза были закрыты. Сморщенное лицо старухи и спутанные колтуны седых волос чем-то напоминали Морс.

Когда Корвус нагнулся над ней, старуха открыла глаза. Корвус отпрянул.

- Кто здесь? - прошептал труп сухим шелестящим голосом. - Я чую твой запах... Где ты?

- Я здесь, - откликнулся он, почему-то чувствуя себя не взрослым парнем, прошедшим посвящение, а всего лишь мальчишкой. - Меня зовут Корвус. А ты кто?

Старуха повернула голову на звук и уставилась в лицо мальчику. Её глаза были ярко-красными и светились, как два огонька. Безгубый рот расползся в улыбке.

- Корвус... Какое славное имя, - прошелестела она, садясь в гробу. - Я тебя не вижу, но я слышу твой голос и чую твой запах. Ты пришёл из мира живых, да?

- Да, - Корвус огляделся. - А это, я так понимаю, царство мёртвых?

- Нет, - старуха медленно вылезла из гроба и подошла к нему. Её тонкие сухие пальцы прошлись по его щеке, заставив мальчика вздрогнуть. - Ты находишься на границе, а я - страж. Ты собираешься пройти дальше?

Дальше? Корвус огляделся вокруг. Так значит, эта избушка - нечто вроде пропускного пункта. Теперь понятно, почему он не мог её обойти. Чего Корвус не понимал, так это вопроса старухи. Собирается ли он пройти дальше? А если не собирается?

- Я ведь мёртв? - уточнил он.

- Неоспоримо.

Корвус оглянулся назад, в ту сторону, откуда пришёл. С каждым мигом его всё сильнее захлёстывала неуверенность. Чего ждёт от него эта странная женщина, страж на границе жизни и смерти?

"Я мёртв", - подумал Корвус. Почему-то эта мысль не вызывала в нём сожаления. Парень вспомнил, что случилось с ним во время посвящения. Ярости, гнева он больше не чувстовал. Наоборот, он ощущал только странную лёгкость, и даже какое-то просветление.

Когда-то давно, в самом начале знакомства, Фортис говорил, что путь к свободе лежит через боль, рабство, унижение и смерть. Почти то же самое говорил и Морбус. Только пройдя через смерть можно стать совершенным существом. И только сейчас Корвус понял, что означают их слова.

Истинная свобода кроется в смерти. И теперь Корвус достиг её. Он очень долго к этому шёл: сначала бежал от тёток, потом бежал из сапожной мастерской Вира, попал в школу Беспалых, но так нигде и не смог найти своё место. Теперь же он был свободен. Абсолютно свободен.

Вот только что ему делать с этой свободой? Идти вперёд, в царство солнца? Но что его там ждёт?

Костлявая старушечья рука обхватила его затылок, неприятным, ласкающим движением. Морщинистое лицо почти уткнулось в шею, но Корвус не стал отодвигаться. Старуха принюхалась.

- Какой необычный запах. И мне кажется, я уже встречала твою душу раньше. Ты знаешь, кто ты? - неожиданно спросила она. Корвус опешил.

- Ну... да. Я просто Корвус.

- Нет, - старуха резко помотала головой, отстраняясь. - Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что в тебе кроется. Половина твоей сущности уже пробуждается, но вторая половина крепко спит и не проснётся, потому что на ней лежит печать. Всё дело в твоей крови.

Кровь? Запечатанная половина? Что она имеет в виду? Корвус не понимал. Он надеялся, что, когда станет свободным, его не будут мучить бессмысленными вопросами, но, похоже, ошибся. Сейчас перед ним встал самый бессмысленный и самый мучительный вопрос из всех, с которыми ему приходилось сталкиваться.

Кто он?

- Ты можешь снять с меня печать?

- Нет, - старуха грустно улыбнулась. - Я всего лишь страж. Моя обязанность - пропускать души в мир мёртвых. Так ты собираешься пройти?

- А я могу и не проходить? Я могу вернуться обратно в мир живых?

- Да. Ты должен выбрать.

Корвус не знал, что ответить. С одной стороны, он не жалел о том, что умер. Но с другой стороны...

Он снова обернулся назад и тоскливо посмотрел туда, откуда пришёл. Там осталось столько невыполненных планов... Неужели все эти четыре года изматывающих тренировок тела и ума были нужны лишь для того, чтобы потом умереть?

Корвус вспомнил, как долго добирался до избушки. Дорога назад казалась ужасно длинной. С обеих сторон её сжимали толстые стволы деревьев, их переплетающиеся ветви преграждали путь. Идти вперёд было гораздо легче.

- Я хочу вернуться, - медленно сказал Корвус. - Но я боюсь, что не смогу. Мне не дойти обратно.

Старуха неожиданно улыбнулась, нежно и снисходительно, как взрослый лепету неразумного младенца.

- Тебе не нужно идти, глупый малыш. У тебя есть крылья. Лети!

И в этот миг у него в голове зазвучал голос. Хриплый, каркающий голос из его детства, который так часто являлся ему раньше во сне. Этот голос повторял всего одно слово.

"Проснись!"

Ну конечно!

Корвус раскинул руки и бросился в открытую дверь, туда, откуда он пришёл. Его кости странным образом сжались и деформировались, кожа прорвалась и стала покрываться чёрными перьями. Но боли не было. Была только лёгкость, переходящая в чувство невесомости. Корвус взмахнул руками и взмыл в бездонное небо.

Всё правильно. У него есть крылья. Он может летать.

Он летел всё дальше и дальше, возвращась туда, где оставил своё истерзанное земное тело. Земля, покрытая деревьями, проносилась далеко внизу. Ветер с силой бил ему в грудь, обтекал покрытое чёрными перьями тулово. Корвусу хотелось засмеяться от счастья, но вместо смеха из его клюва вырвалось хриплое карканье.

Он свободен. Наедине с небом, наедине с ветром. Он может улететь куда угодно, даже за край мира.

Он ворон.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg