«Ледяной фонтан»

Кира Тигрис Ледяной фонтан

Глава 1. Живой фонтан

Где-то высоко над вечерней Москвой в самом сердце обрывка тяжелой тучи рождались сотни легких пушистых снежинок и укрывали землю мягким холодным одеялом. Пьяный от мороза ветерок, спотыкаясь о кварталы, беспечно решал судьбу белых красавиц: кому-то грозила скорая гибель на шумном грязном шоссе, а кто-то мог пролежать на сонных крышах до первой апрельской оттепели. Вот две снежинки, весело поблескивая в свете юного месяца закружились в бесконечном белом вальсе, то теряя, то находя друг друга, над сутулыми тополями старого городского парка. Внизу пестрели разноцветные крыши праздничных шатров и палаток, блестела серебристая гладь катка, вокруг толпились многочисленные отдыхающие, гремела музыка. До нового года оставалось меньше недели, всех преследовал запах хвои и мандаринов.

В центре парка вот уже как полвека стоял красивый мраморный фонтан в виде сердца, мощные журчащие струи воды, словно стрелы, пронзали его центр. С наступлением сумерек и всю ночь напролет фонтан подсвечивался: самая мощная центральная струя горела, переливалась, золотом, остальные же были алыми, словно горячая молодая кровь. Именно сюда и в мороз, и в зной спешили влюбленные парочки. Около огромного каменного сердца с золотой стрелой, истекающего «горячей кровью», влюбленные они мечтали, держась за руки, и по старой традиции загадывали желания.

– И никто из смертных даже не догадывался, что эта вода движется благодаря их чувствам, – тихо проговорил спокойный мягкий тенор, почти сливаясь с мирным журчанием струй, – этот фонтан живет благодаря их любви.

Между тем к фонтану, не торопясь, подошла очередная молодая парочка, весьма современная и модная. Белобрысый худощавый парень в распахнутом черном плаще, наспех надетом поверх делового костюма, из-под которого важно выглядывала белоснежная наглаженная рубашка. Левой рукой в кожаной перчатке он сжимал ладонь своей подруги, другой придерживал у уха новенький блестящий телефон.

– Алло! Да что б тебя! Просыпайся, засранец! Возьми трубку! – вот уже пять минут Арсений беседовал с холодным невозмутимым автоответчиком, – Санек! Перезвони мне! Сенечкин? Сама молчи после сигнала!

– Арсик, ну не кипятись, – нараспев слащаво пролепетала Аня, его голубоглазая подруга – блондинка до корней волос, – скажи мне, лучше, как называется этот гламурный фонтанчик? М?

– Не называй меня так на людях, – буркнул Арсений, одним глазом осматриваясь по сторонам на наличие знакомых, другим ища табличку с надписью среди камней. Так и не найдя, он быстро перевел взгляд на поджатые губки своей подружки и, и, повесив трубку, улыбнулся – ну, ну не дуйся! Сейчас я все тебе прочту! Да где же это?

Взгляд его юрких карих глаз, словно мощный сканер, казалось, насквозь пронизывал весь фонтан. Под строгими белобрысыми кудрями, собранными сзади в аккуратный тугой хвостик, бегали наперегонки совершенно другие мысли. «Квартира в центре – удобно, но накладно», «Кого дешевле сводить в салон – автомобиль или Аньку?», «Девушки они, как машины, чем красивее, тем дороже. Все проблемы из-за того, что первое впечатление нельзя произвести второй раз. А когда рядом с тобой такая девушка, как Анька, то и костюмчик можно попроще надеть. И почему же Санька, когда он так нужен, не отвечает?

У Арсения были все качества не только для «блестящего будущего», но и «отличного настоящего» – умен, хитер, расчетлив и энергичен. Он только заканчивал второй курс института, а уже снимал квартиру в центре самой дорогой столицы, катался на стильной машине и с легкостью исполнял все прихоти одной из самых избалованных девушек. Аня, капризная, но красивая, длинноногая, голубоглазая, истинная блондинка, как внешне, так и в душе. Состояние таких девчонок обычно напрямую зависит от состояния их парней.

Она девалась не всегда по погоде, но всегда в дорогое и по моде, сглаживала строгость Арсения, одновременно являлась его постоянным не только самым шумным спутником, но и дорогим во всех смыслах этого слова. То, что было надето на ней, чуть ли не в три раза превышало стоимость его собственного одеяния. Это была новенькая укороченная норковая шубка черного цвета с синим переливом, высокие черные замшевые сапоги с тонким точеным каблучком и традиционно короткая черная юбка, которая едва-едва выглядывала из-под шубы. На худеньком плечике болталась черная кожаная сумочка с массивной золотистой пряжкой, содержащая в себе все необходимые «зелья и снадобья» для поддержания обаяния ее несравненной хозяйки.

– Фонтан, как фонтан, – проворчал Арсений, снова поднося телефон к уху, – камни, вода и насосы.

– Это необычный фонтан, – смело вмешался в беседу приятный мягкий бас, молодые люди, засмотревшись на яркие струи, не заметили, как подошли к одной из старых резных лавочек, – он гораздо нужнее всех остальных фонтанов.

Голос принадлежал худощавому мужчине в ослепительно-белом мягком пальто, сидящему вполоборота на заснеженной лавочке. На вид ему было не больше шестидесяти, длинные серебряные от седины волосы, вьющиеся мелкими кудряшками были зачесаны назад. Часть их пряталось под стильной, белее снега шляпой, шея несколько раз была обмотана вязанным теплым шарфом, таким же белым, как и все остальное. Его образ, дополненный светлыми кожаными перчатками и отсутствием портфеля, крайне гармонично вписывался в заснеженный зимний пейзаж. К слову, на всем этом светлом фоне, очень сильно выделялись изумительные огромные голубые глаза, прямой теплый отцовский взгляд, дополненный простодушной улыбкой. Тонкие морщинки улыбающихся глаз, словно живые лучики, разбегались вокруг двух ярко-голубых звезд.

– И какая глубина? – левая бровь Арсения деловито поползла вверх, он убрал телефон от уха.

– Полтора метра, если очистить дно от мусора, – ответил резкий насмешливый голос – на той же лавочке, рядом с белоснежным мужчиной, оказался второй не менее странный незнакомец – полная противоположность голубоглазому. При тусклом свете склонившегося фонарного столба можно было разглядеть его загорелое лицо с красивыми правильными чертами. Хитро прищуренные черными глаза с густыми ресницами под соболиными бровями, стильная брутальная бородка, кривая насмешливая улыбка обнажала острые мраморно-белые зубы. В черной кожаной шляпе с широкими полями он выглядел лет на тридцать моложе своего спутника, его широкие плечи укрывали густые темные локоны, которым позавидовала бы любая красотка. В вороте распахнутого черного плаща, переливающегося блестящими складками, был виден воротничок рубашки и галстук не менее черные, чем и все остальное. Брутальный незнакомец словно возник из мрака, таинственный посланец черной ночи. Но главное отличие этой таинственной парочки собеседников было невидимо для людского глаза. Белые, яркие, как застывший солнечный свет, крылья у седовласого старца и кожаные, чернее ночи, – у его компаньона.

– Мусор? Фу! – поежилась Аня, чуть не свалившись от неожиданности со своих каблуков, ее взгляд и мысли всецело принадлежали черноволосому незнакомцу, в голове толпой забегали мысли: «Вот это взгляд! Явно модный парниша. Надо срочно достать черный воздушный шарфик. Да такой, чтоб ни одна цаца больше не могла купить! Кстати, когда там уезжает мой Арсик? Мм, и насколько? Интересно, наверное, у черного есть крутой мотоцикл. И, как всегда, куча девиц!»

– Последней пока нет, – ничуть не смутился Домианос, демон страстей и пороков, бесконечно довольный своим эффектным вступлением в беседу, он ловко подмигнул Аньке темным блестящим глазом, – кстати, на дне этого фонтана мелочи как раз на отличный черный шарфик!

Анька чуть снова не рухнула, вовремя схватившись за худое плечо Арсения, и изумленно заморгала тяжелыми от туши ресницами. Тот тоже стоял, как вкопанный, усилием воли пытаясь закрыть все шире открывающийся рот, глубокие складки пробежали по его нахмуренному лбу: «Да как этот пижон смеет заигрывать с девушкой при ее живом молодом человеке, стоящем рядом?!»

Однако, вместо пылкого предъявления претензий, Арсений всего лишь шумно выдохнул пару белых клубов горячего пара. Он никогда не забывал высокую цену внезапных вспышек гнева. Нет, в наше время удача больше не сопутствует дерзким. Теперь это просто редкий товар, на который Арсений никогда не получал от судьбы скидок. Он всегда боялся и потому ненавидел таких, как этот знойный красавчик в пафосном кожаном пальто, кучей родительских денег в бумажнике и самыми гнусными мыслями в голове о крайней вседозволенности и собственном бескрайнем совершенстве. Но Арсений не подавал вида, внешне спокойно и хладнокровно смотрел, не мигая, как в черных глазах незнакомца мелькал красный отблеск фонтана. Аньке безумно нравилось стильное кожаное пальто. Она ловила себя на мысли о том, что ее собственный кавалер должен непременно сменить свое на такое же, или, в противном случае ей придется сменить кавалера. Из-под длинных светлых ресниц она краем глаза заметила укоризненный небесный взгляд седовласого, и тут же невинно улыбнулась в ответ. А что тут такого? Она же девушка! Ее природное оружие, проверенное веками и улучшенное современной косметикой, по-прежнему оставалось сильнейшим в человеческом мире. Она выбирала из тех, кто никак не мог не выбрать ее. А этот нахальный парень в черном выглядел весьма обеспеченно и соблазнительно в свои тридцать с небольшим. Особенно если принять во внимание, что ему стукнуло несколько тысяч лет.

Впрочем, Арсений тоже ошибся. Домианос, что сидел перед ними и криво улыбался, был в сто раз коварнее и тысячу раз опасней обычного богатого отпрыска. Он разбивал сердца, ломал и коверкал судьбы, губил души и разрушал жизни ради забавы. Его боялись, ненавидели, презирали, но он постоянно с завидной ловкостью находил уютное местечко в людских сердцах, наполняя их страхом, ненавистью, болью и гневом.

– Возьмитесь за руки и киньте монетку. Как только она достигнет дна, будьте спокойны, вы не расстанетесь, – спокойно и мягко звучал голос незнакомца в белом, Адониса, ангела мудрости и света, но, как обычно, его никто не слушал. Домианос улыбался все шире и шире.

– Обернись, уходя, и мы встретимся снова, – звучал в Анькиной голове его хриплый голос. Девушка вздрогнула и покраснела.

«Если не можешь ничего сделать, нужно просто уйти, – подумал Арсений, он очнулся и, резко схватив Аньку за запястье, дернул к фонтану:

– Мы спешим, приятно было познакомиться!

Ответ незнакомцев заглушила отчетливая Анькина брань, она выписывала шпильками кренделя среди сугробов, чуть не выронив волшебное содержимое своей сумочки. Арсений настойчиво волок ее к фонтану.

– Арсик! Ты идиот и бабуин! – визжала девушка, оглядываясь на стильного незнакомца в черном – все-таки не удержалась, сквозь снег она сумела разглядеть его разочарованную белозубую улыбку, – мы же не попрощались!

– Мы и не поздоровались, – буркнул парень, доставая из кармана телефон вместе с мелочью, – дай руку… левую! Нет, лучше правую…

Анька очень хотела дать ему по носу, но вместо того освободилась и, снова обернувшись в сторону злополучной парочки, громко ахнула. Лавочка была пуста и укрыта нетронутым снежным покрывалом, словно на ней весь вечер никто не сидел. Черный и белый буквально испарились, рядом на снегу одиноко пестрели только лишь следы Аньки и Арсения.

– Неужели всего лишь одна монетка? – последний растерянно таращился по сторонам, надеясь увидеть в сумраке удаляющиеся белую и черную спины. Он и не подозревал, что главное это не мелочь в карманах, а горячее желание в сердце – ведь только у тех, кто влюблен мысли схожи!

– Арсик! Я сломала ноготь! – вопила Анька, позабыв обо всем на свете, так громко, что ветер доносил ее слова до катка, – вчера только их сделала! Вот что ты за человек такой?

– Согласно народным приметам сегодня будет шопинг! – вздохнул Арсений, он всегда знал, что лучше всего успокаивает Анькины нервы – либо магазины, либо салоны, и добавил, – а мне вечером встретиться нужно!

Анька забыла про потерю: теперь у нее будет стильный черный платок! Она кинулась обнимать своего парня, тот самодовольно улыбнулся и приложил к уху холодный телефон.

Глава 2. Вдребезги об лед

А на катке тем временем гремела музыка, сотни огней отражались в искрящемся льду, изрезанном тонкими лезвиями. Улыбающиеся розовощекие отдыхающие без устали наворачивали круги, прерываясь на горячий чай с плюшками. Среди веселой разноцветной толпы очень выделялся высокий худой парень в красной пожившей толстовке с капюшоном и старых, но модно-вытертых джинсах. Его голова с огромной темной копной нечесаных волос беспокойно озиралась по сторонам, замерзающими без перчаток руками он то и дело стряхивал снежинки с длинных темных ресниц. Взгляд серо-голубых печальных глаз не отрывался от блестящего полотна льда. Парню здесь было совсем не весело, просто так легче убивать время и отгонять мысли. Несмотря на полнейшее отсутствие настроения, Сашка очень неплохо катался: на резких поворотах слышался громкий хруст, и летели ледяные брызги. Неделю назад он катался тут не один. Его подруга улыбалась, а он сжимал ее руку в синей пушистой варежке, которую сам когда-то ей подарил. И ему казалось, что так будет всегда: музыка, смех, теплая ладонь в ладони. Но пару дней назад она, ничего не объяснив, попросила его больше не звонить. А сегодня он пришел сюда один, у него первый раз замерзли руки. По старой привычке он искал ее глаза в толпе и не находил, не зная, куда деть свои.

Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, Сашка резко обернулся в сторону трибун и тут же поймал пристальные взгляды седовласого мужчины в белом пальто и темноволосого парня в черной коже рядом. Они громко о чем-то спорили, Сашка не слышал их слов из-за музыки, хотя он и не очень-то старался. Незнакомца в белом хорошо освещал мощный луч прожектора, а черный оставался в тени, ничуть не расстраиваясь по этому поводу, он курил ароматный табак из старой дорогой трубки. Рядом с ним, нагло занимая целых два сидения, гордо восседала… его тень. Она жила самостоятельной жизнью и двигалась независимо от хозяина, хотя иногда они перекидывались друг с другом парой фраз. Чуть не свалившись с коньков, Санька крепко зажмурился: у тени не было в зубах трубки, более того, черный силуэт в шляпе время от времени отмахивался от густых клубов дыма – явно был не курящим. Тут остановившегося, как вкопанного, на месте парнишку сбил кто-то из катающихся. Когда ругаясь и отряхиваясь, все снова поднялись на ноги, трибуны уже были пусты: странная парочка испарилась, прихватив с собой и самостоятельную тень.

Санька, хватаясь рукой за ушибленный локоть, перевел усталый взгляд печальных глаз с трибун на лед: зрачки расширились, сердце пропустило пару ударов. Наверное, легче смотреть смерти в глаза, чем увидеть любимого человека, сжимающего руку твоего счастливого соперника в варежках, которые ты когда-то ей сам подарил. Воздуха не хватало, пестрая толпа слилась в ненавистное шумное месиво, улыбки раздражали, от сладковатого запаха ванили тошнило. Хотелось убежать далеко-далеко и спрятаться за семью замками от всего мира. Или провалиться туда, где никто никогда не найдет. Сашка выбрал первое. Распихивая руками недовольных катающихся, и, не снимая коньков, парень проскочил мимо охранника, прежде никогда не замечавшего, чтобы кто-то покидал каток с такой прытью.

– Стой! Сеанс не закончился! – успел он крикнуть вдогонку парню, но напрасно.

Тот даже не обернулся, шурша лезвиями по утоптанной снежной тропинке. Это был его последний сеанс. Музыка стихла, только пульс колотил в висках, взрывая барабанные перепонки, лицо горело. В кармане джинсов уже пятый раз разрывался телефон, не щадя своего старенького аккумулятора. Сашка ничего не замечал, убегая все дальше и дальше. Сейчас нельзя останавливаться, нельзя оборачиваться, нельзя падать. Нужно идти, как бы ни было трудно, бежать вперед, не важно быстро ли или медленно. Давать самому себе обещания, что влюбился в последний раз, что оно того не стоило и больше никогда не повториться. Сложно и почти невозможно убежать от самого себя…

– Молодой человек! – словно сквозь сон Сашка услышал теплый голос, мягкий спокойный бас, – молодой человек!

Парень, резко затормозив, неловко грохнулся в снег, правое колено пронзила острая боль. Сашка вскрикнул и, стиснув зубы, обернулся на голос. На старой резной лавочке сидели самые странные посетители парка: солидный джентльмен в белом и длинноволосый красавец в черном плаще рядом со своей непослушной тенью.

«Наверное, время спросить хотят, – подумал Санька, потянувшись к карману с телефоном, – у них что, нет мобильников?»

– Парень! – окликнул черный в третий раз, довольная ухмылка забегала по его лицу, – скажи мне, пожалуйста, а для чего ты живешь?

Сашка остановился, как вкопанный. Наверное, ослышался. Круглые от удивления огромные серые глаза беспомощно захлопали длинным ресницами, рот сам собой открылся. Да знал бы этот дерзкий незнакомец, какую жестокую шутку он сейчас сыграл! Сашка уже пять минут стоял на краю пропасти, и сейчас его резко толкнули вперед.

– Твой балл окончен,

И залы пусты!

Она смеется,

Но рядом не ты!

Слезы навернулись на Сашкины глаза, перед ним ярко вспыхнули огни катка, довольная Машка и тот, кто держит ее сейчас за руку в варежке, которую он ей когда-то подарил. Но как смеет этот незнакомец смеяться, когда нужно плакать? Петь, когда нужно кричать?

Сашка стиснул зубы, в нем все кипело от обиды и злости. Молниеносно он вскочил на ноги, загреб окоченевшими руками горсть снега и что есть силы запустил в обидчика. Снежок угодил в то место, где сидела не менее нахальная тень незнакомца. Та резко отскочила, погрозив парню кулаком.

– Я спятил! – прошептал Санек, пятясь назад и не сводя глаз с негодующей тени, – я просто сошел с ума!

– Не обращай внимания на моего едкого компаньона. Он просто тебе завидует, – на этот раз заговорил незнакомец в белом, более старший и мудрый, – просто иди дальше и никуда никогда не сворачивай.

От его теплого голоса у Саньки словно камень с души свалился, с надеждой и благодарностью он взглянул в эти добрые ярко-голубые глаза.

– Завидует? Мне? – промямлил парень, глядя на черного, как на сумасшедшего, – вы что, пьяны?

Тут черная тень принялась лихорадочно крутить у виска пальцем. Санька вздрогнул и бросился бежать, что есть мочи, не разбирая дороги, куда глаза глядят.

Через десяток метров, Сашка все-таки обернулся: белый сидел, не шелохнувшись, черный на прощание с издевкой поднял шляпу, а тень изо всех сил махала ему рукой. Сашка зажмурил глаза и бросился вперед, расталкивая перед собой отдыхающих.

– Ты думаешь, у него осталась надежда? – с самодовольной ухмылкой повернулся Домианос к своему компаньону, – признайся, Адонис, тебе бы было скучно без меня, правда?

– Забавно видеть твое бессилие перед любовью смертных, – улыбнулся ему джентльмен в белом, – вот уже вечность, Домианос, как она обходит твое черное сердце стороной.

– Увы, лучше быть демоном страсти, чем ангелом скорби! – черные глаза вспыхнули огнем, словно два раскаленных уголька, – на Земле нет любви! Вон видишь ту пару? Что у них общего? Квартира! А вон у тех? О, он у нее за сегодня третий! А вон тому просто с той удобно. Через месяц женятся, через два разойдутся. Какая любовь? Зачем она здесь? У смертных есть деньги! На них можно купить не только черные капроновые шарфики!

– Они бы не выжили, если бы ее не было среди них.

– Я потратил этот прекрасный вечер, слушая твои детские доводы. И я снова убедился, что среди смертных ее нет – есть азарт, есть похоть, есть страсть! – он почти перешел на крик, послушная тень отчаянно кивала головой по три раза после каждого слова хозяина, – а помнишь первых с шарфиком, да? Это симбиоз двадцать первого века: он оплачивает ее красоту для повышения самооценки! В этом парке нет ни одной настоящей пары!

– Сашка любил ее по-настоящему, – спокойным тоном отвечал джентльмен в белом, – это тебя злит.

– Ни капли! Он уже за это сполна заплатил! – рассмеялся черный, глядя, как его собственная тень радостно прыгает вокруг места, где только что лежал несчастный сероглазый парень в красной пожившей толстовке. Домианос, резко встав, подошел к тени и быстро принялся разгребать свежий снег черными кожаными перчатками: на утоптанной тропинке блестела крохотная хрустальная стрела. Он быстро схватил ее и подошел к своему печальному соседу. Адонис огорченно покачал седой головой и, не сводя с крошечной сверкающей стрелы печального взгляда, машинально протянул к ней руку.

– Нет, нет! Куда? – ухмыльнулся Домианос, отдергивая руку со стрелой, и быстро спрятал свою находку в складках кожаного плаща, – она из разбитого сердца! Значит, теперь она навсегда моя!

Сашка летел, не разбирая дороги, сквозь кусты и сугробы напрямую к центральному выходу парка. Парень не видел перед собой ничего, кроме противной ухмылки двух черных глаз, слыша лишь свое тяжелое дыхание и барабанную дробь пульса в висках.

– Твой бал окончен… И залы пусты… Она смеется, что рядом не ты… Иди прямо и не сворачивай! – словно сломанная пластинка заела в его лохматой голове.

Вдруг Сашка почувствовал, что бежать стало легче: свежевытоптанная тропинка пошла под уклон. Он резко затормозил, из-под блестящих лезвий вырвался скрежет и куча ледяных брызг.

– Иди прямо и не сворачивай! – отчетливо зазвучал в голове голос седовласого мужчины, – он просто тебе завидует.

Сашка глянул вперед: тропинка бежала под гору, в паре десятков метров от него спускалась парочка. Невысокий белобрысый парень в стильном пальто не отрывал от уха блестящий телефон, ведя за руку эффектную блондинку в дорогой шубе.

– Объеду! – самонадеянно буркнул парень, с силой оттолкнувшись правым коньком, – ну, или отойдут.

Но не тут-то было! Под тонким слоем снега оказался предательски скользкий лед, Сашка разгонялся все сильнее и сильнее, боясь сломать себе шею.

– Отойдите! Отойдите! – орал он во все горло, пытаясь перекричать музыку, только вот белобрысый был так увлечен своим телефонным разговором, что ни разу не обернулся.

– Простите! – выдохнул Сашка, выбив из рук парня серебристый телефон и эффектно повалив его визжащую подругу, понесся дальше, – я не хотел!

– Стой! – услышал он позади себя молодой бас, – стой! Вернись!

Но Сашка, наученный на собственном горьком опыте, знал, что в такой ситуации нельзя останавливаться, а тем более – возвращаться за физическим замечанием.

Но тут его сердце снова екнуло: горка заканчивалась резким поворотом, из-за которого только что вышла еще одна молодая пара. Да откуда они все повылезали?! Высокий плечистый парень в синем теплом костюме тащил на плече большую черную спортивную сумку, держа за руку стройную, высокую, под стать своему кавалеру, девушку. На ней был голубой теплый костюмчик и лазурного цвета вязаная шапочка с огромным бубоном.

Это все, что успел рассмотреть Сашка перед столкновением. Он с закрытыми глазами въехал в девушку, дальше несколько метров они катились кубарем по мягким сугробам. Наконец, он, распластавшись на снегу, с ужасом приоткрыл глаза: на него смотрели строгие голубые глаза, обрамленные длиннющими черными ресницами, маленький курносый нос и поджатые обветренные губы. Вязаная шапочка слетела, обнажив густые шоколадные волосы, полные белых снежинок. Сашка невольно улыбнулся, впервые за последнюю неделю. Два ярко-голубых глаза, чистых и глубоких, как лесные озера, все так же строго смотрели на него.

– Ты ничего не сломал? – услышал он взволнованный чистый голос, кто-то потянул его за руку, – вставай, давай!

– Ты в порядке? – молниеносно вскочил парень, до него только что дошел весь ужас произошедшего но, не найдя у незнакомки никаких увечий, ровно, как и недостатков, снова улыбнулся ей, – как тебя зовут?

– Ольга, – ответила она без улыбки, ожидая от него извинений, а не знакомства.

Тут Сашка буквально подлетел в воздух, вскрикнув, и едва удержался на коньках. Сильнейший толчок в плечо чуть не сбил его с ног.

– Катись, куда ехал! – рядом с девушкой стоял высокий парень в спортивном костюме, в правой руке он держал большую спортивную сумку, а в левой лазурного цвета вязаную шапочку с большим бубоном. Сам он был без шапки, его коротко-стриженные темные волосы, словно солома, торчали строго вверх. Черные широкие брови нахмурились над большими карими глазами, горящими ненавистью и злобой. Денис был не дурен собой, атлетического телосложения и высокого роста. Его характер был тверже его мышц: он ни в чем никому никогда не уступал, везде обязан был быть первым и лучшим. И в спорте и в спорах ему не было равных: обычно он все начинал и все заканчивал. Его девушка, Ольга, не только одна из самых симпатичных, но и одна из самых сообразительных, могла направить его энергию в нужное русло, ставя перед ним все новые и новые цели. Вот и сейчас Дэн бы просто разорвал Саньку в клочья, если бы она не вмешалась.

– Отпусти его! Это брат моей подруги! – умоляюще посмотрела она на своего кавалера, – он же извинился!

– Брат так брат, – буркнул Дэн, остывая, и протянул ей вязаную шапочку.

Сашка заскрипел зубами от досады, растирая больное плечо, нехотя развернулся и отправился дальше, постоянно ожидая получить массивным снежком между худых лопаток. Но удара так и не последовало, он благополучно достиг главного входа парка. Какой бы дорогой он теперь не шел, его неустанно сопровождала пара бездонных океанов глаз, обрамленных пушистыми ресницами.

– Ну вот, опять! Я же обещал, что больше ни разу! – подумал Сашка вслух, доставая из кармана разрывающийся старенький телефон, – нормально? Шесть пропущенных… с неизвестного блатного номера…

Номер и правда был «крутой»: практически одни восьмерки и нули.

– И кому я так нужен? – недоумевал Сашка, озадаченно потирая свободной рукой ушибленное плечо, вдруг его лицо искривилось от ужаса, – неужели Машка? О, нет! У нее же другой номер! Или… Это у ее нового ухажера хватило наглости?

Через пару секунд, тяжело вздохнув, Сашка все-таки снял трубку.

– Ало! Александр, здравствуй! – зазвучал в ней приветливый мужской голос, – через десять минут у центрального входа! Остальное обсудим при встрече!

– Угу… хорошо! – еле успел промямлить он в холодную трубку перед тем, как раздались короткие гудки.

Стряхивая со своей лохматой головы и плечей упавшие снежинки, Сашка то и дело озирался по сторонам в поисках мужчины, судя по голосу, молодого. Столкновение на горке подействовало на него весьма странным положительным образом: драла коленка, зудело плечо, зато внутри, где-то в области сердца, затянулась глубокая рана, превратившись в страшный рваный шрам. Парень ожил, он улыбался каждой снежинке, наполнял до отказа легкие колючим морозным воздухом, каждая нотка музыки эхом отзывалась в его недавно собранном из острых осколков сердце. Он поймал себя на мысли, что сейчас ищет и ждет вовсе не звонившего молодого человека, а девушку в лазурной шапочке с бубоном. И ему все равно, сколько за это он получит ударов в плечо. Он бы сейчас все отдал, что бы снова взглянуть в ее голубые глаза, строгие, но теплые и добрые, как у того мужчины в белом, который буквально «столкнул» их, посоветовав Саньке «идти прямо и не сворачивать».

Глава 3. Вечный спор

– Зачем ты сделал это? – черные колючие глаза насквозь пронизывали собеседника, – зачем ты привел его к Ольге? Им никогда не быть вместе! Дэн сотрет его в порошок!

– Домианос… Ты никогда не умел пророчить будущее, – спокойно улыбнулся ему голубоглазый Адонис, – не сотрет, главное идти дальше и не останавливаться.

Оба джентльмена стояли у края фонтана в виде огромного подсвечивающегося красного сердца, пронзенного золотой стрелой. В ледяной пенящейся воде среди фонарных огней и искорок звезд отражалось довольное лицо Сашки с широкой улыбкой до ушей. Собеседники, не отрываясь, смотрели в темную воду, словно в большой экран, наблюдая за всеми событиями последних десяти минут из жизни этого паренька.

– Это безумие! – покачал головой черный, крепко сжимая под плащом холодную хрустальную стрелу, – в таком случае два ноль в мою пользу! Первый за Машку и Саньку, второй за Ольгу и Дэна! Если они все-таки разойдутся наяву, а не в твоих мечтах!

– Главное не количество, а качество! – улыбнулся Адонис.

– Но я готов клясться!

– Ты всегда готов клясться…

– Я готов спорить! – не унимался Домианос, тень нетерпеливо скакала около своего хозяина, он протянул раскрытую ладонь, – я держу пари! Они никогда не будут вместе! Никогда!

К его удивлению, Адонис, глубоко вздохнул и, улыбнувшись, протянул свою руку в белой перчатке:

– Принимаю пари! Вера – это фундамент любви! Я в них верю: они будут вместе!

– Если ты проспоришь, я поставлю вместо этого фонтана пивной ларек! – громко рассмеялся Домианос, – что бы ты пожелал, если, вдруг, Сашка выиграет миллион долларов, и Ольга хотя бы ему улыбнется?!

– В таком случае я бы попросил тебя лет сто не появляться на Земле, – все так же с улыбкой ответил Адонис.

– Ха! Это безумие! – казалось, весь фонтан дрожал от самодовольного раскатистого смеха Домианоса, он достал из-под полы кожаного плаща хрустальную стрелу и повертел ею перед носом своего компаньона, – да смертные умрут со скуки в первую же неделю! Максимум, что я могу тебе обещать, это вернуть твою никчемную стрелку!

– Да будет так! – быстро согласился Адонис, глядя в черные коварные глаза своими доверчивыми голубыми, – или ты уберешь фонтан, или я получу назад свою стрелу!

– И что б без фокусов! Не смей помогать парню!

– А ты не смей мешать!

– Что ж, посмотрим, насколько сильна может быть любовь смертного, – Домианос подмигнул собственной тени, озадаченно сидевшей на краю фонтана, – у него есть время до последнего удара часов в новогоднюю полночь! То есть четыре дня!

Адонис тяжело вздохнул. Но сейчас, как никогда прежде, нельзя останавливаться или сворачивать. Он вспомнил, как несчастные глаза парня превратились в горящие счастливые звезды всего за пару секунд, как разбитое сердце полностью ожило до последнего своего осколка, а боль и отчаяние сменились надеждой и верой. Без любви люди не выживут, более того, они и живут-то только ради нее! Она движет всем и если когда-нибудь уйдет, то непременно заберет с собой и саму жизнь.

– Дай времени до первого луча рассвета в следующем году! – попросил Адонис, – они должны его встретить вместе. Времени будет достаточно.

– Договорились, – нехотя согласился Домианос, косясь на ненавистный фонтан, – по рукам!

Он быстро снял с правой руки черную перчатку и быстро пожал ею руку Адониса. На указательном пальце блеснул огромный золотой перстень с черным граненым камнем, Домианос быстро опустил его в темную пенящуюся воду фонтана. От черного камня, словно электричество от опушенного в воду провода, в разные стороны потянулся холод и иней. Через пару секунд вода в фонтане превратилась в лед до самого дна, трубы со скрежетом изогнулись, журчащие струи тоже замерзли до последней капли. Фонтан заснул.

Сашка топтался на месте, дрожа от морозца и любопытства, встречая и провожая розовощеких прохожих на выходе из парка. Вдруг, около разноцветного шатра со сладкой сахарной ватой он опять увидел их. Машка возвращалась с катка, ее спутник не отходил ни на шаг и сейчас торопливо высматривал для нее самый большой клочок ваты. На минуту прежняя боль вернулась, сердце опять стиснули старые ржавые тиски. Ни за что на свете парню не хотелось столкнуться с ними лицом к лицу. Усталые и довольные его обидчики направлялись прямо к нему, пряча счастливые лица за огромными разноцветными клубами ваты.

– Добрый вечер! Давно стоишь?

Санька буквально подпрыгнул от неожиданности и, резко развернувшись, подпрыгнул снова. Перед ним стоял невысокий кареглазый парень в модном черном пальто. Белобрысые вьющиеся волосы были аккуратно собранны в тугой хвост. В одной руке он держал серебряный навороченный телефон, который двадцать минут назад, благодаря Саньке, искупался в снегу, в другой руке был зажат черный кожаный портмоне. По деловому костюму с галстуком и наглаженной рубашке, выглядывающим из-под пальто Сашка тут же догадался, что перед ним «восходящая звезда российского бизнеса».

– Мм… нет, не так давно, – он замялся и с опаской пожал протянутую теплую руку, недоумевая, чем он может оказаться полезен такому успешному молодому человеку. Разве что для хорошей взбучки за покоцанный дорогой телефон. Сперва Санька думал броситься наутек, но затем потихоньку успокоился, припоминая слова о встрече, упомянутые в телефонном разговоре.

– Пойдем, покажу тебе свою подружку! Согреешься! – стандартно улыбнулся белобрысый, – кстати, я Арсений!

– Саня!

Сашку бросило в жар от таких слов, он живо представил себе высокую вреднющую блондинку, и принялся двумя ладонями приглаживать свои замерзшие, торчащие во все стороны волосы.

К его великому удивлению, а может быть и счастью, «подружка» оказалась отличной серебристой иномаркой. Она радостно взвизгнула, подмигнув им всеми фарами, затем Арсений вежливо открыл перед гостем заднюю дверь:

– Запрыгивай! Сейчас включу печку!

Сашка, извиняясь взглядом за свои коньки, довольно плюхнулся на заднее сиденье, заваленное всякими безделушками. Это было как раз в тот момент, когда Машка, прикрываясь сахарной ватой, проходила мимо. От удивления она широко раскрыла свои серые глаза и чуть не выронила свое лакомство.

– А жизнь налаживается! – улыбнулся сам себе Санька.

Арсений повернул ключ зажигания, машина плавно тронулась, быстро набирая скорость.

– Где поужинаем? – спросил он.

– В Мак-Дак! – тут же ответил его пассажир, нащупывая в кармане несгорающую сумму в триста рублей. С такими финансами он сильно рисковал остаться за порогом кафе.

– Отлично! – согласился Арсений, его карие глаза зорко следили за дорогой и успевали присматривать через зеркало за пассажиром в красной потертой толстовке, – ты, наверное, меня уже не помнишь? Летний лагерь «Ромашка», третий отряд, вторая смена.

Сашка озадаченно почесал вихрастый затылок, потихоньку вспоминая, где же он прежде видел эти кудряшки и внимательные карие глаза.

Восемь лет назад, теплый июльский вечер, дискотека в летнем лагере «Ромашка». Облитые одеколоном ребята прыгают под хиты «Руки вверх» рядом с разрисованными косметикой девчонками. Толкая танцующих, наступая на ноги и получая подзатыльники, по танцполу носятся, как угорелые, несколько пацанов лет двенадцати, догоняя друг друга, радостно ударяя по плечу и с криком «Ты водишь!» снова ныряют в пеструю толпу. Вдруг, один из них, самый шустрый со взмыленной нечесаной головой, одетый в рваную запачканную футболку и потрепанные шорты, поскальзывается на мокром полу и летит прямо под ноги невысокому, коротко подстриженному белобрысому парню в светлой рубашке и новых джинсах.

– Сенечкин! Стой! – Арс крепко схватил за руку нарушителя, – не вырывайся! Дело есть!

– Отпусти! Не сдавай меня вожатым! – умоляюще смотрели на него серо-голубые глаза.

– Дело есть! Надо поговорить! – белобрысый мальчишка разжал свой правый кулачок перед Сашкиным носом: в самом центре ладони лежал пестрый кубик жвачки “Love is”, – пошли, обсудим!

И он потянул Саньку за руку к выходу из актового зала.

– Слушай! Я должен сбегать в отряд, мне нужно больше жвачки! – деловитым шепотом сказал Арсений, внимательно наблюдая умным карим взглядом за реакцией собеседника: серо-голубые глаза заблестели от интереса, а брови поползли вверх от приятного удивления, когда Арсений протянул руку с целой нетронутой жвачкой, – вот, это тебе! Но ты должен мне помочь!

– Все, что хочешь!

– Да мелочь! Последи за Линкой, пока меня не будет, – Арсений важно деловито взглянул на старые отцовские часы, болтавшиеся ша широком ремешке на его правом худеньком детском запястье, – это минут пять! Я не хочу, чтоб она с кем-то танцевала медляки! Особенно с Серегой из второго отряда!

– Мм… ну, хорошо! – улыбнулся Санька, разворачивая жвачку и собираясь идти выполнять задание.

– Стой! – остановил его Арсений, и, порывшись в карманах, достал еще целых три “Love is”, – вот, эти все тебе! Скоро еще принесу!

– Спасибо! – Санькины глаза засияли ярче, чем дискобол в зале, он быстро сунул «аванс» в карман шорт и отправился к танцующим.

– Эй! С Линкой-то хоть поделись! – догнали его слова Арсения.

– Хорошо!

Присматривать за «звездой третьего отряда» белокурой красавицей Линой оказалось делом не простым. Около нее постоянно крутились ухажеры со всего лагеря, а сейчас, когда ее официальный кавалер Арсений был в долгой «деловой командировке», от них вообще отбоя не было. Ребята плотным кольцом окружили девчонку и ее пару довольных подруг, ожидая от ди-джея медленной музыки. Сашка раздал жвачки девчонкам и присоединился к толпе ребят, переминаясь с ноги на ногу, так как танцевать он совершенно не умел.

– Вот пацанам делать нечего! Весь вечер ждут медляка! – недоумевал мальчишка, – идиоты! Столько времени теряют! Ради чего?

Следующий танец может оказаться «белым», и она может пригласить кого-то сама. И тогда придется торчать всю песню в центре зала, обнимаясь у всех на виду.

Но, следующий танец оказался отнюдь не белым, хоть и медленным. Маленькие кавалеры начали приглашать крохотных дам, центр зала постепенно заполнялся забавными парами, переминающимися с ноги на ногу. Для некоторых это был самый первый в жизни медленный танец. Сашка вздрогнул, оглядев несмелую толпу Линкиных ухажеров: никто из них так не осмеливался подойти к красивой девочке. Вдруг, к своему ужасу Сашка заметил того самого Серегу, высокого отвязного хулигана из старшего отряда. Грубо распихивая всех, он пробирался сквозь толпу прямиком к скучающей Линке. Еще пару секунд и Сашке навсегда придется забыть о жвачках в цветных шуршащих фантиках. Что делать? Серега одной левой свернет шею любому, кто попытается остановить. И тут Санька, загнанный в угол, согласился на отчаянный шаг:

– Потанцуй со мной! – он схватил Линку за руку прямо перед носом оскалившегося Сереги.

– Ты? – девочка вздрогнула от неожиданности, но, очевидно сочтя его более привлекательным, чем отпетого хулигана, кивнула взволнованному мальчишке, – пошли, если умеешь!

К сожалению, самый первый медленный танец в жизни Саньки оборвался так же внезапно, как и начался. Его буквально сбил с ног разъяренный Арсений, только что вернувшийся на дискотеку из отряда с полными карманами жвачки.

– Я же не просил тебя танцевать! – повторял он, – не просил!

Однако, узнав позже, какой «героический поступок» совершил юный Сенечкин, он щедро наградил «героя» десятком жвачек.

– Да, я тебя вспомнил! – улыбнулся Санька, с трудом открывая слипающиеся веки, его клонило в сон на теплом мягком заднем сиденье.

– А я и не забывал, – подмигнул ему через зеркало Арсений, опуская тонированное стекло возле окошка «Мак Авто», – один капучино, пару двойных экспрессо!

Сашка вздрогнул и принялся быстро рыться в карманах.

– Я угощаю! – щедро ответил Арсений, протягивая ему горячий картонный стаканчик, – осторожно!

Пара чашек горячего кофе благотворно подействовали не только на Санькино состояние, но и на продвижение всей операции.

– Кто она? – быстро спросил гость, осушая второй стакан, – та девица, которую я благополучно сбил с ног в парке?

– Да, именно она! – Арсений был доволен, что его понимают с полуслова, – Анька! Она была «Мисс Университета» в прошлом году!

– Да ты издеваешься! – подпрыгнул на заднем сиденье его пассажир, сон теперь как рукой сняло, – судя по визгу, теперь я должен обходить ее за три километра до самого вручения дипломов!

Арсений громко рассмеялся. Наступил ответственный момент, когда нужно было плавно перейти к «жвачке».

– Посмотри в пакетах. Там должен быть костюм. Она тебе за него все простит: сама выбирала! Только моих размеров не было. Рост не подошел, ты выше меня – тебе будет как раз!

Сашка по очереди раскрыл каждый из шуршащих фирменных пакетов лежавших рядом. В третьем оказался отличный деловой костюм темно-серого цвета с синим отливом – как раз под цвет Сашкиных глаз.

– Ого! – выдохнул парнишка, с замиранием сердца ища ценник.

Он был полностью уверен, что теперь сможет наконец-то подойти к Ольге. Но Арсений моментально угадал его мысли, он быстро отвлекся от руля, ловким движением оторвал этикетку и выбросил в открытое окно. Подарки дарят без ценников.

– Я уезжаю сразу после нового года, – деловито продолжил водитель, надавив на газ, – до этого времени я тебя с ней познакомлю, вы станете друзьями. Это не сложно: будешь водить ее в рестораны, раз в неделю на шопинг, и никаких клубов. Оставлю тебе одну из моих карточек. Прилечу через неделю!

– Класс! – серо-голубые глаза заблестели при словах «карточка» и «рестораны», как и восемь лет назад от вида жвачки, – мне все обзавидуются!

– Да! Все девчонки будут твоими. Ты отличный малый! – подмигнул ему Арсений, рассмеявшись, – бери все, что хочешь, только помни одно: с Анькой не танцуй!

Глава 4. Темные силы

Огромная серебряная луна обливала холодным светом стены старого замка, никогда не знавшего Солнца и тепла. Никто не помнил, кем и когда он был построен. Просторные богатые залы, освещенные факелами и свечами, служили для бесконечных хмельных пиров его могущественных страшных хозяев. Нога человека ни разу не ступала на это дорогие шелковые ковры. Замок принадлежал Домианосу с его коварными сыновьями и прекрасными дочерьми. Он стоял на берегу Вечного моря, бесконечного и глубокого, соленого от человеческих слез.

Луна тысячелетиями покорно освещала его многочисленные башни и дворы, окруженные вечнозелеными роскошными садами. Ее мягкий печальный свет тянулся ровной тропинкой через все Вечное море, словно серебристая бесконечная дорожка среди соленых волн.

У самых волн возле факела с рукоятью из слоновой кости, небрежно воткнутого в песок сидела рыжеволосая девушка. В свете лунной ночи ее огромные зеленые глаза сверкали ярче изумрудов на юном свежем лице. Стройная худая фигура была завернута в черное платье-тунику на греческий манер, на ногах – изящные кожаные сандалии. Именно из-за улыбки этой хрупкой девушки горели города, звенели мечи, реками лилась кровь, и юноши с улыбкой теряли жизни. Но холодное сердце вечной красотки ни разу не ускоряло свой шаг, как и прекрасная хозяйка, оставаясь равнодушным ко всему происходящему.

– Ты не танцуешь, Леонисса? – рядом с девушкой из воздуха материализовался высокий темноглазый мужчина в красной тунике, черные, как смоль, волосы разбегались по плечам, – опять одна… а горячие юные демоны разносят мой замок.

– Ты снова был на Земле, отец? – спокойно спросила девушка, она даже не вздрогнула при его появлении, как будто специально здесь его ожидала, – опять бил сердца? Расстраивал судьбы?

– Ну, дорогая моя, ты же знаешь, что сердца бьются только при твоем личном присутствии, – рассмеялся Домианос, расправляя за спиной черные перепончатые крылья, – а я так… всего лишь потешил старика Адониса спором да заморозил городской фонтан.

– Ты уже раздал все подарки сестрам? – хитро прищурилась она.

– Я про тебя не забыл! – он достал из-под туники спелое красное яблоко протянул ей, – жаль, что они так и не растут в наших садах.

– Это значит, что все украшения ты уже раздал, – смеясь, укоризненно произнесла она, ровные мраморные зубы впились в сочный плод, – раздал, а мне ничего не оставил!

– Дорогая моя! Перед твоими глазами даже изумруды меркнут и кажутся дешевой бижутерией! – оправдывался хитрец.

– Льстец ты отменный! – улыбнулась Леонисса, глаза-изумруды заблестели, – расскажи, о чем поспорил с Адонисом.

– Да так, пустяки, – стараясь оставаться спокойным, ответил Домианос, – смертный влюбился в девушку, если она ему не ответит взаимностью до первого утреннего луча утра – городской парк останется без главного фонтана!

– А если вдруг ответит?

– Не ответит, – твердо отрезал Домианос, доставая из-под плаща маленькую хрустальную стрелу, – завтра же он влюбится в мою младшую дочь!

– Папа! – с радостным криком Леонисса бросилась на шею отцу, – я отправляюсь на Землю?!

– А ты знаешь еще кого-то, кто может справиться? Кто-то прекраснее тебя? – спросил довольный Домианос, пряча хрустальную стрелу за пазуху, – она из разбитого сердца. Если я проиграю – ее придется вернуть.

Девушка сияла от радости, она не была среди смертных больше пары сотен лет. Четно сказать, эти бесконечные пиры в замке под луной ей уже наскучили.

– Не зависимо от того, что произойдет, ты должна вернуться обратно с первыми лучами солнца утра следующего года! – строго произнес Домианос, снял золотое кольцо с черным камнем и отдал его дочери, – его сердце должно стать твоим, как можно скорее. Будь осторожна!

– Да, папочка! – послушно ответила Леонисса, хитро щурясь, она указала своим тонким пальчиком на хрупкое запястье, – дай мне часики, пожалуйста!

Домианос нехотя снял с руки большие золотые часы на старом кожаном ремне и протянул их довольной дочери:

– Ладно, уж! И так твоими платьями весь замок завален! Де…

Тонкие шелковые пальчики девушки тут же нажали механизм завода часов. Глухое тиканье прекратилось, тонкая секундная стрелка замерла, и в месте с ней наступила полная абсолютная тишина: смолк шепот ветерка, шелест волн, задорные звуки музыки и мягкий тихий бас Домианоса. Да и сам демон замер в нелепой позе с открытым на полуслове ртом. Часы остановили время. Леонисса ловким движением достала из-за пазухи отца золотую стрелу и ловко спрятала ее в складках своего черного платья. Затем она снова коснулась механизма завода, разрешив секундной стрелке идти.

… вать твои платья и туалеты некуда! – наконец-то закончил свою фразу ничего неподозревающий Домианос и сложил кожаные крылья за спиной.

Снег над Москвой закончился, разгулявшийся ветер забрал все тучи с собой, оставив жителям мегаполиса черное небо, украшенное полной молочно-белой луной в компании миллионов звезд. Усталые после рабочего дня москвичи с горячими глазами потянулись многочисленными вереницами осаждать торговые центры: делать новогодние покупки себе и друзьям. Кто-то думал о давке в метро, кто-то о родных глазах, кто-то о том, где сэкономить или о том, на что потратить последнее… В канун новогодних праздников весь город был болен лихорадкой покупок, от которой единственным лекарством являлись распродажи.

Торговый центр, горящий сотнями рекламных вывесок, как огромный сверхмощный магнит, притягивал к себе тысячи разноцветных автомобилей. Здесь назначались и деловые встречи, и романтические свидания, по центру можно было бродить несколько дней, прерываясь на перекусы в кафе или просмотр фильмов.

Среди шумной толпы, словно в потоке дикой реки, вышедшей из берегов, сильно выделялась своей красотой и странным одеянием одинокая рыжеволосая девушка. Она выглядела, словно богатая герцогиня из века возрождения, заблудившаяся не только в Москве, но и во времени. Большая часть ее рыжих густых кудрей была убрана под раскидистой шляпкой, богато украшенной страусиными перьями, стройные плечи укрывал пушистый кроличий полушубок, из-под которого выглядывала зеленая пышная юбка. Расшитая многочисленными кружевами и бантиками она доходила до самых пят, а на ногах были изящные сафьяновые сапожки на высоком, но устойчивом каблучке. Прохожие, особенно мужчины, подолгу засматривались на красотку, ожидая рекламной листовки или предложения принять участие в какой-нибудь новогодней акции, надеясь на улыбку. Но девушка, казалось, никого не замечала вокруг. Широко раскрытыми изумрудными глазами она изучала новый каменный город с асфальтовыми дорогами, невиданными машинами, высотными зданиями, огнями рекламных щитов и бесконечной спешащей толпой. Изредка улыбаясь прохожим, Леонисса уверенно шла вперед, нисколько не боясь показаться несовременной в своем антикварном убранстве, ведь ее молодость и красота всегда оставались в моде. Девушка шла, влекомая потоком людей, и вот, наконец, в ее зеленых глазах ярким огнями вспыхнул огромный торговый центр.

– Должно быть, это дворец или храм, – подумала она, с любопытством оглядывая мерцающие рекламы мировых брендов, – а внутри некто очень могущественный! Столько народу не могут ошибаться, служа ему!

Однако каково же было ее удивление, когда, пойдя через огромные стеклянные двери, открывающиеся сами собой, она не обнаружила никого «ужасного и могущественного». Только сотни стеклянных витрин, вывесок и указателей, пару длинных заполненных эскалаторов, взмывающих верх с начищенного до блеска пола. Говор, крик, смех и детский плач смешивались с музыкой, в воздухе витал запах дорогого парфюма, сладких пирожков и попкорна.

– Да что же тут такое?! – спрашивала сама себя Леонисса, с изумлением рассматривая огромные разноцветные шары, подвязанные под самым потолком, – откуда здесь столько народу? Снова гладиаторские бои?

…да, мы с Сереженькой купили именно их! Да-да, зелененькие, как ты мне и советовала! – прошла мимо невысокая блондинка с пышными формами, она была одета так, что ее нельзя было не заметить, и разговаривала с какой-то красненькой квадратной штучкой, – да… да ну! Нет, нет! Мишутка ничего не знает… да!

Тут внимание Леониссы привлекла огромная вывеска «SALE» гигантскими белыми буквами на красном фоне, у входа в бутик толпился народ. Девушка с улыбкой и трудом пробилась через толпу, в таком наряде ее приняли за костюмированного промоутера магазина. Внутри под бодрую музыку покупатели шумными стайками носились между вешалками с джинсами, футболками, рубашками, кофтами, пиджаками, куртками и прочим пестрым тряпьем. Не успела Леонисса подойти к одной из витрин, как к ее тут же обступили вежливые молодые люди в одинаковых футболках и наперебой принялись рассказывать все о новогодних акциях и скидках, по привычке предлагая примерить самые дорогие модели, которые ей были совершенно не нужны.

– Гениально! – подумала она, изучая все происходящее вокруг себя внимательным изумрудным взглядом, – человеческое счастье не в обладании! Счастье в выборе!

Именно выбор: футболка или рубашка, красная или зеленая, с рисунком или без превращает шопинг в искусство. Тысячи людей неделями бродят до полного изнеможения, а зачастую и без копейки в кармане, плутая под ритмичную музыку по ярким бутикам с блестящими полированными полами.

– Меня сегодня одевает муж, – Леонисса мило улыбнулась порхающим вокруг продавцам-консультантам, те понимающе ежесекундно разбежались по углам. Все равно у нее с собой нет денег, а муж скорей всего человек серьезный и ревнивый, которому попадаться под руку совсем нежелательно.

Выбрав себе пару дорогих платьев, девушка смело направилась к кассе, как обычно, без рубля в кармане. Леониссе было интересней путешествовать без денег, хоть сундуки Домианоса и ломились от золота.

Минут десять она внимательно наблюдала за тем, как ловко кассир снимает белые пластиковые круглые штучки с одежды и принимает хрустящие разноцветные бумажки, осторожно пряча их в большом черном выдвижном ящике. Наконец, она решилась и уверенной походкой направилась прямо к одной из касс.

… да там отличное заведеньице! Сейчас расскажу тебе, как пройти! – усмехалась в свой красненький телефончик блондинка с пышными формами, надоевшая всем и вся, – мы там ужинали с Мишуткой, просто чудесные крабики. Да… да, во время Сереженькиной командировочки… да…

– Здравствуйте! У вас есть карточка нашего магазина? – со стандартной приветливостью улыбнулась Леониссе молодая кассирша, ловко избавляя тонкую дорогую ткань от пластмассовых круглых штук.

– Неа, – задорно тряхнула рыжими кудрями девушка, достала вместо кошелька большие золотые часы со старым ремешком и элегантно нажала на механизм завода: музыка стихла, все присутствующие замерли.

– Наконец-то! – громко прошептала Леонисса, быстро подошла к самой шумной белокурой покупательнице, резко вырвала у нее из рук красненький телефон с умирающим аккумулятором и с энтузиазмом принялась водить тонкими пальчиками по разноцветному сенсорному экрану.

Наконец, телефон ей наскучил, и красотка быстро вернула телефон на прежнее место: в пухленькую ладошку его хозяйки. На второй кассе, прямо из рук застывшего на месте кассира, демоница взяла в руки странный серенький «фонарик». Сканер громко пикнул два раза, считав штрихкоды с обоих ее платьев. В этот самый «застывший» момент кассир обслуживал молодую пару: высокая голубоглазая блондинка в дорогой шубе сжимала в руках стильный капроновый шарфик, рядом стоял ее невысокий, одетый в черное пальто, кареглазый парень с хвостом светлых волос. В одной руке он держал блестящий телефон, другой протягивал новенькую банковскую карточку прямо в руки Леониссе.

– И это все?! – она изумленно вертела в руках прямоугольный кусочек пластика, – это же даже не золото! Значит, теперь смертные расплачиваются этим? Обманывают, воруют и даже убивают за такие цветные штучки?!

Она усмехнулась про себя, затем отдала карточку обратно Арсению и быстро вышла из магазина, на ходу отпуская механизм завода своих волшебных золотых часов.

– Сереженька конечно ничего не узнает, они хоть с Мишуткой и друзья, но он ничего не должен знать! Что?! Кто?! Алло!! Где Дашенька?! Сереженька?! Какой Сереженька! Как Сереженька?! А…это ты Сереженька?! Мишенька… с Мишенькой ничего! Что?! Ой… ой-ой-ой! Связь плохая что-то! Я тебя не слышу! Не слы-ы-ышу! – услышала вдогонку Леонисса на выходе из бутика, вероятно, коснувшись сенсорного экрана, она нечаянно сменила собеседника шумной блондинки.

Расплачиваясь чужими карточками и смешными хрустящими бумажками, Леонисса полностью обновила свой гардероб, одевшись в стильное изумрудное платье под цвет глаз, замшевые зеленые сапожки на каблуках и дорогую норковую шубу. Так же, пользуясь случаем, она купила себе с десяток модных футболочек, несколько блузок, рубашек и юбок, двенадцать джинсов, три строгих костюма, семь кофт, две курточки, восемь шапочек, три шляпки (впрочем, четвертую ей отдали по акции), четыре пары сапожек, одну пару ботиночек (вторая пара оказалась велика), чудесные босоножки (вдруг, отец решит ее отправить на землю летом), два купальника (второй был с пятидесятипроцентной скидкой, более того к нему прилагалось отличное пушистое полотенце в подарок), и, наконец, разорила кого-то в пух и прах на отличные стойкие духи.

Тут вдруг выяснилось, что огромный торговый центр внезапно кончился: не осталось ни одного бутика, в котором бы она не побывала. И, как настоящая современная девушка, еле держась на ногах от усталости, она с улыбкой решила обойти все по второму кругу: вдруг все-таки что-то пропустила, или где-то началась распродажа. Все ее бесконечные покупки отлично вмещались в маленькую серенькую дамскую сумочку, не менее волшебную, чем ее золотые часы.

На повороте Леонисса внезапно остановилась. Ее собственная тень ни с того ни с сего резко ее обогнала и… превратилась в силуэт мужчины, одетого в длинный плащ и широкую шляпу. Тень Домианоса, ее отца, рассержено покачала головой и медленно грозно указала на свое запястье. Время! Леонисса уже шестой час бродила по центру и, если бы не тень, она с удовольствием потратила бы на шопинг еще столько же.

Глава 5. Светлые силы

По каждой травинке, в каждой росинке на зеленом лугу бегали ослепительные зайчики от яркого летнего солнца. Высокий дремучий лес расступился, крепко обняв образовавшуюся поляну со всех сторон. В самом ее центре был небольшой, поросший травой и синим мхом холм их нескольких сваленных друг на друга огромных камней. Среди них, зарождаясь в самом центре каменного сердца, журчал родник, собирая свои кристальные воды в маленькое прозрачное озерцо рядом. На одном из валунов, самом большом и пологом сидел белокурый мальчишка в белоснежной тунике и наигрывал тихую печальную мелодию на флейте в такт журчащим струям. На вид обычный подросток, с небесно-голубым взглядом, тонкими чертами лица и двумя сложенными белоснежно-белыми крыльями за спиной, как у голубя.

Вдруг, вода в источнике забурлила, поток усилился, и по озерцу поплыла белая пена. Флейта смолкла, и мальчик бросился к краю камня, на котором сидел: прямо из бурлящего центра озерца на берег вышел высокий молодой человек лет двадцати, с пышными белобрысыми кудрями и такими же небесно-синими глазами, как и у мальчика с флейтой. Одет он был в темную теплую куртку и обычные джинсы, на замшевых ботинках вперемешку с капельками воды белел снег. Обычный московский студент старших курсов, если бы на его правом плече не висел большой золотой лук. Солнце тут же заиграло с его резными узорами и тугой тетивой.

– Опять грустишь? – подмигнул он растерянному мальчишке, с шумом расправляя за спиной два своих огромных ярко-белых крыла, с них градом посыпались крупные капли.

– Что нового на Земле, Лазарус? – с нетерпением спросил мальчик, в его бездонных глазах, так же, как и в водах источника блестело отражение волшебного лука.

– Там Новый год, – улыбнулся старший, затем его лицо вдруг стало серьезным, – плохие новости, Джонас! Я видел, как разбилось любящее сердце, и Домианос забрал стрелу…

– Разбилось?! – испуганно вскрикнул мальчик.

– Да, разбилось. Так бывает, – ответил ему Лазарус, и, тяжело вздохнув, продолжил, – что еще хуже, Домианос заморозил наш портал.

– Заморозил портал?! – переспросил младший.

– Да, именно! Главный фонтан в центральном городском парке теперь во льду! Мы больше не сможем там появляться!

На этот раз Джонас опустил свой синий взгляд, не проронив не слова. Именно в городском парке его старший брат Лазарус оставлял в людских сердцах больше всего своих хрустальных маленьких стрел, селя в них любовь и счастье. Теперь же под властью Домианоса, парк станет кладбищем разбитых сердец.

– Я должен идти! – продолжил Лазарус, поправив лук на правом плече, он резко выдернул из своего большого сильного крыла белое перышко и кинул его в источник, – у меня много работы! Самое заветное желание людей под новый год – найти свою любовь! Иными словами – получить мою стрелу в сердце!

Он шагнул в бурлящую воду, и, дойдя до середины озерца, вдруг резко обернулся и с улыбкой крикнул младшему брату:

– Джонас! Чаще расправляй крылья! – подмигнул он, – пока есть возможность!

С этими словами он скрылся в водах источника, оставив на поверхности лишь несколько расходящихся кругов.

Мальчик не спеша подошел к воде и улыбнулся своему отражению: если ждешь улыбку, то улыбнись сам. На него глядели бездонные наивные глаза на детском лице с правильными тонкими, почти женскими, чертами. На худые плечи золотистыми локонами спадали белокурые мягкие волосы. Через пару минут в отражении мелькнули два, хоть и не таких больших и крепких, как у Лазаруса, но ослепительно белых крыла. Казалось, мальчик и сам прищурился от их чистоты. Он, как и его старший брат, выдернул из правого крыла маленькое легкое перышко и, положив его на ладошку, осторожно сдул на воду. На поверхности пошли круги, источник закипел, поплыла пена. Вода потемнела, яркие солнечные зайчики сменились отражением вечернего звездного неба с полной луной. Под ним тысячами разноцветных огней горела Москва, растянувшись внизу огромной яркой паутиной.

– Так вот она, Земля! – восхищенно выдохнул Джонас. Ночной мегаполис становился все ближе и ближе: уже по тонким светящимся ниточкам-дорогам забегами огоньки машин.

Стали различимы тысячи теплых окон, неоновые подсветки реклам, мосты, светофоры и одинокие уличные фонари. Пару секунд и перед синими глазами появился заснеженный городской парк с разноцветной праздничной суетой. В его центре по-прежнему сверкал алой с золотом подсветкой главный фонтан. Но не было слышно привычного звона струй и плеска воды: он был скован льдом до последней капли. Молодые пары, не замечая перемен, важно проходили мимо, ведомые огнями и музыкой, и даже не поворачиваясь в его сторону. Но вот, наконец, немую ледяную глыбу заметила стройная девушка в вязаной шапочке лазурного цвета и бросилась к нему.

– Денис! Посмотри! Такого раньше никогда не случалось! – удивленно ахнула она, с ужасом наблюдая, как лучи подсветки скользят по холодному льду.

– И теперь никогда не случится! – спокойно вдохнул высокий коренастый парень с соломенной стрижкой, – лед порвал трубы, весной этот хлам разберут.

– Нужно успеть загадать желание, – прошептала она, сжимая в теплых ладонях холодную монетку, – пока фонтан еще тут! И оно обязательно сбудется…

– Да ну, – перебил ее Денис, недоверчиво хмурясь, – это же просто кусок льда…

Но было поздно, Ольга крепко взяла его за руку и, улыбнувшись, закрыла глаза. По льду со звоном весело запрыгала маленькая монетка, унося с собой желания к ледяному сердцу спящего фонтана.

– Любить и быть любимой, – подумала она, – навсегда…

– Мда… хочу, чтоб мы сделали механиков по футболу, – кивнул он, добавив про себя, – да! Два один! И чтоб я забил решающий!

Денис открыл огромные карие глаза: прямо перед ним стояла его счастливая девушка с небесным взглядом, казавшимся еще ярче от лазурной вязаной шапочки. Послышался резкий свист, а затем треск: по небу цветными хлопьями разлетелись гроздья салюта. Затем еще раз, и еще… Денис, украдкой ища среди холодного льда монетку, обнял Ольгу за талию и крепко поцеловал.

Сотни взглядов устремилось в черное небо, где среди удивленных звезд разбегались разноцветные огоньки салюта. И лишь только одни серо-голубые глаза, печальные и растерянные, опустились вниз, мгновенно наполнившись солеными слезами отчаяния.

– У них все идеально, – вздохнул про себя Санька, накидывая на темные волосы, торчащие в разные стороны, капюшон своей старенькой красной толстовки, – я третий лишний…

Все это время за происходящим, словно по большому экрану наблюдал Джонас, он слышал каждый звук и знал о мыслях каждого.

– Рано отчаиваться! – прошептал он на ухо Саньке, – глаза и уши часто врут, лишь только сердце не обманет…

Парень вздрогнул и, быстро смахнув слезы, взглянул на небо. На мгновение ему показалось, будто за ним наблюдает пара голубых нечеловеческих глаз.

– Как же помочь ему? Как же спасти его? – думал Джонас, склоняясь над бурлящим источником, – на Земле только он ее действительно любит. Мальчишка выдернул из правого крыла легкое белое перышко и бережно опустил его в плещущие волны. Между мирами послушно открылся портал, и Джонас, последний раз окинув синим взглядом родную солнечную поляну, смело бросился в источник.

Глава 6. Экзамен жизни

Все отличники одинаково готовятся к экзаменам, двоечники же постоянно находят различные причины. Кто-то работает, кто-то надеется списать, кто-то влюблен, а кто-то просто не видит во всем этом смысла.

В огромной аудитории университета было душно. Между взволнованными студентами, ерзавшими на скамейках за длинными старыми партами, вперемешку с шепотом и нервным покашливанием витали напряжение и испуг. Возле потертой выцветшей доски стоял пожилой профессор в своем любимом коричневом костюме. Перед ним на широкой крепкой кафедре цвета старого дуба, лежал потрепанный тетрадный листок, на котором было выведено каллиграфическим почерком: «Теория математической статистики. Экзамен».

Профессор с большой лысиной, увенчанной сединой, важно оглядел собравшихся сквозь толстые линзы стареньких очков, заляпанных мелом. Он довольно усмехался про себя, радуясь полному отсутствию опоздавших, и дожидался абсолютной тишины. Кое-где шуршали шпаргалки и с обреченными вздохами закрывались учебники, лишь только с последней парты доносилось:

– Солнышко, ты ему обязательно понравишься! И даже больше, чем твоя новая блузочка! Да-да, он будет в восторге! Что?! Да! Ну, конечно будет! Эм! И от тебя тоже, только первый раз я имела в виду блузочку…

– Отключите телефоны, пожалуйста! – громом раздался бас преподавателя.

– Ой, Солнышко, тут проблемы… Что?! Да небольшие! Всего лишь экзамен! Как смогу, я обязательно тебе наберу! Целую! Чмоки-чпоки!

В эту минуту перед большими мощными дверями лекционной аудитории поправляла свои рыжие кудри стройная девушка в стильной черной юбке и ярко-изумрудной, под цвет глаз, блузке. На ее плече висела модная дамская сумочка, под ногами от высоких каблучков скрипел паркет. Леонисса, младшая дочь самого могущественного демона, последний раз была на Земле не меньше пяти сотен лет назад. В те прекрасные времена она была графиней, ее очень забавляло разбивать знатные сердца. Набрав побольше воздуха в легкие, красотка уверенно распахнула двери.

– И не включайте их до окончания экзамена! – продолжал профессор, резко разворачиваясь к вошедшей, – опаздываем?! Ваша фамилия!

– Графиня дэ’ Минсонг, наследница великого графа дэ’ Минсонг, – мило улыбнулась девушка, глазами ища среди присутствующих растрепанную шевелюру Сенечкина.

Внезапно в аудитории наступила полная тишина: ни шороха, ни вздоха, ни шепота. Все смолкло. Профессор стоял в немом оцепенении, не сводя с опоздавшей своих круглых глаз.

– Что?! Кто?! – чуть слышно прошептал он сухими тяжелыми губами, – вам замечание!

– Вас высекут, господин учитель! – спокойно ответила Леонисса, ее изумрудный взгляд упал на тень профессора, которая тут же обернулась силуэтом ее отца и покрутила пальцем у своего правого виска.

– Вон! – раздался бас пришедшего в себя преподавателя, сочтя все происходящее за какой-то бездарный глупый розыгрыш, – завтра немедленно в деканат с родителями!

Леонисса, молча, развернулась и направилась к двери под громкий смех и звонкое цоканье собственных каблуков.

– Нет! Еще не сдала! Все хорошо! Тут просто такое! Нет, фотку не успела сделать! Давай громкую вязь – я должна рассказать!

Через пару минут неудавшаяся графиня снова стояла перед огромными тяжелыми дверьми. Глубоко вздохнув, она отпустила механизм перевода стрелок своих магических золотых часов. И вошла в одну и ту же аудиторию второй раз в то же самое время, что и первый.

– И не включайте их до окончания экзамена! – продолжал профессор, затем он резко развернулся к вошедшей, – опаздываем?! Ваша фамилия!

– Вика Зайцева, – мило улыбнулась она, ища глазами среди присутствующих Сенечкина, а затем добавила, как можно услужливей, – и мои родители уже в деканате!

– Садитесь! Объяснительную напишите после экзамена, – продолжал профессор, быстро записав фамилию на потрепанном тетрадном листе.

Сашка сидел в своей неизменной красной толстовке по правую руку от Арсения. Перед последним лежал маленький белый листочек из ежедневника, на котором он тщательно расписывал свой бюджет: на квартиру, на машину, на капризы своей подружки, и на прочие расходы. По левую руку от него сидела сама Аня, думая лишь о том, с какой стороны надо будет подойти за билетом, чтоб все присутствующие лучше разглядели ее новый черный шарфик.

Рядом с Санькой оставалось одно свободное место: оно-то и было целью Леониссы, являясь неплохим стартом для начала ее беспроигрышной игры. Но вдруг с верхнего ряда на это самое вакантное место прямо перед носом демоницы пересел худой белобрысый парнишка в неприметном сером свитере и мятых светло-коричневых джинсах. Пройдя через портал, Джонас потерял свои крылья.

– Выше списывать легче! – приветливо улыбнулся он девушке, пристально глядя на нее огромными небесно-синими глазами. Лицо с нежными детскими чертами было настолько наивным и добрым, что за его спиной так и хотелось приставить пару легких белых крыльев.

У Леониссы от злости заскрипели зубы, но, однако, она не подала вида. А, молча, отправилась на верхний ряд дальше изображать Вику Зайцеву. Все оборачивались ей вслед, свертывая шеи. Одна половина присутствующих смотрела с восторгом, другая – с зеленой завистью! Арсений, не сводя с опоздавшей глаз, к великому ужасу Аньки увеличил сумму в графе «на прочие расходы» в три раза.

Это был один из самых странных экзаменов: билеты никто не тянул, каждый вычислил свой с использованием номера личной зачетной книжки и замысловатой формулы, которую профессор написал на доске. Затем кто-то, дабы отвлечь его внимание, задал какой-то чересчур важный вопрос «по теме». Увлеченный математик принялся с любовью выводить на доске цифры и интегралы.

– А эта часть теоремы еще никем не доказана, – грустно закончил он свое объяснение, но затем быстро гордо добавил, – я уже десять лет работаю со своими коллегами над этой проблемой! Часть загадок уже решена!

Санька, широко зевнув, перевел скучающий взгляд с исписанной доски на нижние ряды: его глаза, заблестели, застыв на месте. Там сидела девушка с шоколадными волосами, что недавно скрывались под вязаной лазурной шапочкой. Рядом с ней ухмылялся коренастый высокий парень с соломенной шевелюрой. Санька ловил каждое ее движение, не пропускал ни одного вздоха. Сейчас он бы все отдал за то, чтоб оказаться на месте Дэна и видеть ее улыбку, а если повезет, то слышать смех.

– Вот бы этот Циркуль ставил свои автоматы за футбол! – шипел Дэн, искоса поглядывая на профессора.

– Ты забил на последней минуте! – с гордостью смотрела на него Ольга, ожидая в ответ приветливый взгляд.

– Да, 2:1! До свистка тридцать секунд, – самодовольно улыбнулся он, все так же не глядя в ее сторону, и чуть слышно добавил, – фонтан помог…

– Какой фонтан?! – вскрикнула Ольга, окружающие невольно обернулись, – так вот о чем ты думал вчера в парке?!

– Нет, не только об этом, солнц, – спохватился Дэн, осознавая, как глупо он проболтался.

Белобрысый сосед легонько толкнул Сашку в плечо, протягивая озадаченному парню свернутый тетрадный листок:

– Это тебе! Передали с соседнего ряда!

– Кто?! Что это?! – нервным шепотом спросил парень, разворачивая скомканную записку.

Там был написан вопрос, что начинался со слов «Какова вероятность события…»

– Это точно не мне, – замотал он головой, протягивая листок обратно, – кто-то ошибся!

– Ошибся?! – удивился голубоглазый с хитрой улыбкой, – ты дочитай вопрос до конца и посмотри, чья внизу подпись!

«Какова вероятность данного события: мы снова встретимся в городском парке около старого фонтана? Ольга»

Санька уставился на листок, как кот на новые тапки. Хоть в аудитории было не меньше десятка Олек, он верил в стопроцентную вероятность того, что записка была именно от «той самой». Как никто другой на Земле, в этом билете Сашка знал ответы на все вопросы и тут же принялся их писать. Наконец, все было готово, и он дрожащими руками протянул скомканный листок голубоглазому соседу:

– По обратному адресу, пожалуйста!

– Хорошо! – послушно кивнул тот.

К ужасу Саньки Джонас расправил на столе скомканную записку и ловко сложил из нее маленького белого голубя, объясняя:

– А то не долетит!

– Хм, ладно, – кивнул парень, протягивая руку, – Сашка! Будем знакомы!

– Дима! – шепотом соврал сосед, отпуская на волю бумажную птицу.

Та, словно живая, весело взмыла ввысь, а затем стала плавно снижаться к цели – той самой Ольге.

Бумажного гонца пытались поймать несколько рук, но каждый раз голубь уворачивался, словно живой. Наконец, он плюхнулся перед девушкой, едва не вскрикнувшей от удивления. Ольга осторожно развернула записку и принялась читать. Чем больше строк пробегами голубые глаза, тем шире становилась улыбка, и тем больше краснели щеки. Весь секрет был в том, что Дима незаметно подменил листок, когда делал из него голубя. Санька и понятия не имел, что там было написано от его имени.

– Дай сюда! – нетерпеливо вырвал записку Денис, порываясь прочитать, – мне должен был прийти ответ!

– Молодой человек! Покажите мне ваш листок! – прямо над ухом прозвучал строгий голос профессора, – отдайте шпаргалку! Или вы сейчас же получите неуд!

– Это не мое! Не мое! – испуганно оправдывался парень, пока преподаватель возвращался к доске.

– Чье это? – строго спросил профессор, вертя запиской над головой.

В ответ была мертвая тишина – у Саньки екнуло сердце.

– Чья это переписка?! – вопрос повторялся снова и снова, – если я выясню, то все адресаты и отправители пойдут на пересдачу!

– Это мое! – как ужаленный вскочил Санька, все резко обернулись, – это мой листок!

– Очень хорошо, молодой человек! Что же тут? – улыбнулся профессор, – кому вы это писали?!

– Никому! Ничего! – мямлил парень, – я сам себе писал! Это моя шпаргалка!

– Что ж, – вздохнул профессор, – если это шпаргалка, то тут ничего личного нет! Позвольте я взгляну! Но если вы меня обманываете, молодой человек…

Профессор осторожно расправил листок, его глаза напряженно забегали по строчкам, перечитывая написанное снова и снова. Затем он быстро вынул из кармана пиджака огромный носовой платок, серый от мела и стер им со лба выступившие капельки холодного пота. Перед ним в семи четких строчках было написано доказательство той самой теоремы, над которой он бился долгие десять лет.

– Вы… вы сами это сделали?! – профессор, едва дыша, снял заляпанные мелом очки, – это невероятно!

Сашка, недоумевая, нахмурился. Сзади него на пару рядов выше, с самодовольной улыбкой сидела Леонисса, по совместительству Вика Зайцева, и теребила в руках кожаный ремешок своих магических золотых часов. Чего-чего, а вот чтобы профессор вслух прочитал Ольге записку, написанную рукой Джонаса, она допустить не могла.

Тяжело дыша, словно после тяжелого финиша, а не после сданного на «отлично» экзамена, Сашка выскочил за массивные двери в коридор. Он снова открыл зачетку: оценка ни сколько не изменилась. Парень быстро сунул ее в карман и обвел ошарашенным взглядом коридор. На противоположном конце, бросив сумки на подоконник, о чем-то тихо спорили двое ребят. Один был высокий худой с бледным лицом и курносым носом в ярких веснушках. Благодаря своим рыжим вихрастым волосам парнишка походил на горящую спичку. Его звали Антон, но в институте это имя было не длиннее, чем Тон. Перед ним стоял его родной брат Филипп, в народе называемый Фил. Выглядел он точь-в-точь, как и Тон, и был младше его всего на десять минут. Двойняшки работали в профкоме, и сейчас им была поручена важная миссия: раздать приглашения в клуб на Новогоднюю ночь. Количество было строго ограничено, и Тон с Филом должны были вручать их только той специальности, что выиграла сегодняшний футбольный матч.

Позади Сашки заскрипели тяжелые двери: из лекционной вышел его новый белобрысый знакомый с небесным взглядом.

– Что там было?! – как ужаленный подскочил к нему Санька, хватая обеими руками за плечи.

– Отлично! – улыбнулся ему Дима, – мне досталось распределение Гаусса…

– Не в билете! В письме! – от волнения Сашка перешел на крик, – что там было написано?!

– Хм… Не знаю, ты же видел, я его не читал! – возмутился парнишка, но затем его бледное лицо озарилось улыбкой, и он добавил, – а ты заметил, как она улыбалась?

– Она улыбалась и ему тоже! – выпалил парень, отпуская худые плечи товарища.

– Да, улыбалась и ему, – согласился Дима, и немного подумав, добавил, – но письму она улыбалась по-настоящему, глазами…

– А как это, по-настоящему? – задумчиво спросил Сашка.

– Первый шаг самый трудный, первый мост самый хрупкий! Их нужно делать. Их нужно строить! – со вздохом сказал Дима, Сашка видел свое отражение в его бездонных глазах, – даже если они и бумажные…

Двери снова заскрипели, выпустив в коридор безумно довольную Викторию Зайцеву, окутанную рыжим облаком собственных волос.

– Увы, бумага горит слишком быстро, – дополнила она фразу Димы, презрительно сверкнув в его сторону зелеными глазами, – тебя зовет Циркуль! Иди! Ты где-то напортачил!

Дима, не хотя, молча, отправился в лекционную, а на лице жгучей красотки заиграла кокетливая улыбка:

– Эй, красавчик, – сладко пролепетала она, обращаясь к ошалевшему Саньке, – мне нужен персональный репетитор по теории вероятности…

– Он знает только теорию неприятностей! – смеясь, в один голос ответили Тон и Фил. Они незаметно подошли к беседующим.

– Правда что ль?! – улыбнулась им Леонисса, довольная полным оцепенением Сашки и теперь желающая вызвать в нем волну ревности, – а вы, мальчики, знаете статистику? – подмигнула она раскрасневшимся близнецам.

Дальше последовали ее хитрые вопросы, братья отвечали скомкано и невнятно, перебивая друг друга и все сильнее краснея. Сашке казалось, будто это коварная зеленоглазая кошка играет с двумя маленькими рыжими мышатами. Они радостно пищали и лезли наперегонки, толкая друг друга, прямо в ее острые когти. Леонисса манила их в пропасть милейшей улыбкой победителя. Пара нужных фраз и их сердца у нее в сумочке.

Но тут случилось непредвиденное: разгоряченный Фил за что-то ударил своего брата по лицу. Брызнула горячая кровь, по полу разлетелись позабытые приглашения. Двойняшки, сцепившись, словно заклятые враги, покатились по полу. Сашка с ужасом взглянул ей в лицо: все та же торжествующая самодовольная улыбка, выражение ее губ совсем не поменялось, а вот глаза жадно блестели.

– Думаю, они не особо сильны в статистике, – Леонисса снова переключилась на Сашку, протягивая яркий пригласительный билетик, – надеюсь, хоть там ты станешь чуточку сговорчивее.

– Спасибо! – глупо улыбнулся Сашка, разглядывая приглашение на плотной блестящей бумаге в виде острого зеркального осколка:

«Клуб «Старое зеркало» приглашает Вас на последний вечер уходящего года и первую ночь наступающего! Горячие хиты, ведущие ди-джеи, лучшие девушки и море позитива! Наше зеркало ждет Вашей улыбки!»

Студенты, один за другим, стали выходить из лекционной, скрипя массивными дверями. Судя по их довольным взволнованным лицам, Циркуль сегодня был явно «в духе», и почти каждый второй получил отметку на балл выше предполагаемой. Выходившие, быстро озираясь по сторонам, подбирали раскиданные на полу пригласительные. Вскоре их совсем не осталось. Довольному Дэну, получившему четверку по математике, не прибегая к помощи фонтана, Леонисса вручила пригласительный лично. На минуту Сашка замер на месте, улыбаясь, его взгляд встретился с Ольгиным. Она шла позади Дениса и смущенно улыбнулась в ответ, опустив свои длинные ресницы.

– Дай-ка это сюда! – прямо перед замечтавшимся Сашкой незаметно очутился Дэн и вырвал из рук приглашение, ухмыльнувшись, – лучше поспишь дома, неудачник!

Сашка, ничего не отвечая, продолжал улыбаться, рискуя получить хорошую затрещину: его время и пространство замерли, превратившись в один прекрасный миг улыбки любимых глаз. Он не замечал, как прямо на него с ненавистью и презрением смотрели холодные острые изумруды Леониссы и ярко голубые, словно две капельки неба, испуганные глаза Димы. Денис готовился к драке, засучивая рукава, он протянул Ольге свою кожаную сумку: сейчас Сашка будет разнесен в клочья. Но в самый последний момент Дэн непроизвольно взглянул Леониссе в глаза: зеленый холодный свет остудил его, словно пронзительный северный ветер. Дэн вздрогнул, по спине пробежали мурашки, в след за ними унеслось и желание драться.

Студенты шумной, пестрой рекой покидали стены университета, длинный просторный коридор опустел, гулким эхом отражая последние удаляющиеся шаги и смех. Сашка остался один на один с Леониссой, растерянный и обезоруженный. Ее рыжие кудри, словно огненные языки жаркого пламени, обжигали его большие серые глаза.

– Так, так! Потерян билетик от счастья! – довольно улыбнулась она, одновременно разрывая свое приглашение на мелкие части, – теперь ты останешься со мной.

Голос звучал сладко и нежно, Сашка стоял, пойманный в крепкие сети – бежать было не куда, да и не зачем. Пара «ванильных» вечеров, и его разбитое сердце будет пылиться в ее сумочке среди пары тысяч таких же. Сопротивление было бессмысленно: страшный зеленый пожар охватил его сердце, беспощадно сжигая все, что там было до этой встречи.

– Александр! – словно сквозь сон услышал Сашка знакомый голос, и, вздрогнув, очнулся от оцепенения: позади него стоял Дима и протягивал, крепко зажатое в руке приглашение в клуб, – вот! Возьми. Тебе оно нужнее.

Зеленый пожар моментально закончился, сердце облегченно забилось, и Сашка, горячо поблагодарив знакомого, пулей вылетел из института – готовится к самому последнему вечеру в этом году.

Взглядом, полным яда и ненависти, проводила Леонисса худощавую белобрысую фигурку Димы. Наглец еще посмел и улыбнуться ей в ответ. Жестокая война была объявлена: чтобы разрушить любовь, придется сначала оставить Саньку без его нового преданного друга.

В дальнем конце коридора шумно спорили потрепанные дракой Тон и Фил. Близнецы сейчас были очень кстати Леониссе. Ни секунды не думая, демоница отправилась к ним, нервно стуча каблучками по паркету.

– Прекратите спорить, болваны! – строго сказала она, глядя на притихших братьев презрительным взглядом, но, вдруг, ее лицо озарила милая наивная улыбка, – мальчики! Мне нужны еще приглашения!

Ребята выпрямились по стойке смирно и быстро переглянулись, забыв обо всем на свете, они бросились в профком. Леонисса отправилась следом за ними, сопровождаемая громким эхом своих каблучков.

Глава 7. Старое зеркало

Всего несколько часов назад при свете дня клуб «Старое зеркало» был невзрачным серым зданием. Но, чем больше прав забирала себе ночь, тем ярче зажигались огни, тем громче становилась музыка и веселее смех. Гости, преимущественно, молодые и горячие, стекались сюда со всех концов Москвы, парковка была уже почти забита модными яркими машинами. Однако водитель новенькой серебристой иномарки смог успешно договориться с охраной и, как обычно, оставил свою красавицу на самом удобном парковочном месте.

Арсений, одетый в дорогой эксклюзивный костюм с металлическим оттенком вел за руку свою роскошную блондинку Аню в коктейльном бархатном платье ярко-синего цвета. За ними послушно шел Санька, настойчиво вглядываясь в лица проходящих девушек, он пытался найти Ольгу. Дорогой серый костюм, подаренный Арсением, и аккуратно причесанные волосы изменили его до неузнаваемости. От прежнего растрепанного паренька остались только одни огромные серо-голубые глаза.

Большой просторный холл, окруженный раздевалками, был выполнен на старинный манер: с массивными колоннами, освещенный канделябрами, стены и потолок украшала старая лепнина. В холе стоял неутихающий гул от гостей, словно жужжание разозленного пчелиного роя. Он почти полностью заглушал музыку, доносившуюся с танцполов, оставляя от нее лишь четко отбиваемый басами ритм. Вдруг, Сашка увидел его: огромное, высотой в полтора человеческих роста, старое зеркало в бронзовой оправе, местами потемневшей от времени. Парень приостановился, чтобы лучше его рассмотреть, и на пару минут оставил своих модных спутников. Стекло было новое, без единого дефекта, его обрамляли причудливые металлические ветви таинственного сада, среди резных листьев висели огромные железные цветы и фрукты. Слева, напротив Сашки на ветвях сидела маленькая бронзовая девочка с острыми кожаными крыльями, неряшливо сложенными за спиной. Жаль, что нельзя было узнать настоящий цвет ее глаз на юном прекрасном личике, и бронзовых кудрявых волос. Она игриво улыбалась и протягивала маленькой изящной ручкой большое бронзовое яблоко всем, кто когда-либо смотрелся в зеркало в течение нескольких сотен лет. У ее ног, тонкими кольцами, словно ядовитая змея, извивался остроконечный хвост. У Саньки по спине пробежали мурашки, он принялся разглядывать ветви: в правом верхнем углу он заметил мальчика, он был примерно одного возраста девочки с яблоком. Кудрявый, с большими ангельскими крыльями за плечами, симпатяга, смеясь, целился в Сашку из маленького лука, заряженного острой блестящей стрелой.

– Даже если я ее тут увижу, – подумал про себя парень, обводя внимательным взглядом пеструю толпу, – то я даже не смогу к ней подойти? Дэн всегда будет рядом. Вот бы, хотя бы на пару минут поменяться с ним телами…

– Спрячь лицо свое за маской, и тебя не узнает весь мир, – послышался мягкий знакомый голос за его спиной, в ту же секунду он почувствовал на своем плече чью-то руку и резко развернулся. Перед ним стоял худенький белобрысый парнишка в строгом черном костюме, его лицо пряталось за красивой золотой маской, была видна лишь улыбка и яркие голубые глаза. В одной руке он держал кучу разноцветных карнавальных масок, другой протягивал Сашке одну из них, черную с белым, украшенную золотым причудливым узором.

– Спасибо… – прошептал ему в ответ удивленный парень, а про себя добавил, недоумевая, – и как же я теперь ее найду?..

– Тебе не нужно меняться с ним телами – достаточно поменяться масками, – ответил белобрысый, и, смеясь, прошептал, – ну, а ее ты узнаешь всегда…

– Спасибо! Спасибо! – щеки Сашки запылали, – но, как ты узнал?! Эй, стой!

Но незнакомец уже затерялся в толпе, предлагая всем присутствующим спрятать лица за карнавальными масками.

– И откуда тут мог взяться Димка?! – недоумевал вслух Санька, и тут же замотал головой, – нет… не он. Кто-то из персонала клуба. У Димки и приглашения-то нет. Он отдал его мне.

Тут к нему подошли Арсений под руку с Аней в одинаковых бело-синих масках, и все втроем направились к двери, ведущей в основной зал, откуда доносилась музыка. Отходя от зеркала, Сашка украдкой взглянул в него. В маске и дорогом костюме он сам себя не узнал. Тут его взгляд случайно упал на купидончика со стрелой и, о, чудо: бронзовый ангелок ему подмигнул. Сашка крепко зажмурился, затем снова взглянул на зеркало: крылатый мальчишка со стрелой, смеясь, смотрел в зал, бронзовое личико было неподвижно.

– Наверное, показалось, – облегченно выдохнул Сашка и бросился следом за своими спутниками.

Едва все трое скрылись в разодетой толпе, спешащей в главный зал навстречу громкой музыке и веселью, в холл ввалилась очень странная троица: миловидная стройная девушка в роскошном изумрудном платье и пара долговязых парней в строгих костюмах, оба с ярко-рыжими шевелюрами. Их лохматые головы смотрелись потухающими угольками на фоне пожара ее роскошных огненно-рыжих кудрей.

– Опоздали! Все из-за вас! – зло процедила сквозь зубы Леонисса, и, закрывая прекрасное лицо золоченой рыжей маской, добавила в полголоса, – из-за этого проклятого маскарада я не смогу его найти!

Тут она ненароком взглянула на пол, на свою собственную тень: на ее месте снова был силуэт высокого мужчины в шляпе, он жестом поманил ее следовать за собой. Не долго думая, Леонисса бросилась вслед за тенью ко входу в главный зал, расчищая себе путь сквозь толпу острыми локтями, ее одноликие спутники послушно плелись сзади. Тень Домианоса, любезно отправленная хозяином на Землю в помощь собственной младшей дочери, безошибочно нашла задумчивого Сашку, сканирующего толпу прищуренными серо-голубыми глазами в поисках Ольги. Рядом с ним был Арсений, как обычно бодрый и самоуверенный, под руку с беззаботной Анькой. Все трое были в карнавальных масках и молча сидели за столиком, лишь изредка обмениваясь улыбками и парой слов: музыка была настолько громкой, что у всех троих в груди подпрыгивало сердце в такт самым модным трекам. Огромный зал с высоким потолком, подпираемым массивными толстыми колоннами чем-то напомнил Леониссе тронный зал во дворце ее отца. Однако в клубе все стены были декорированы под лед, с потолка свисали огромные разноцветные сосульки, над головами пестрых гостей кружились искусственные резные снежинки, устилая пол белоснежным ковром. По стенам проходил резной балкон, такой же снежный, как и все остальное, и там тоже гуляли гости: все в масках, с бокалами и сотовыми телефонами в руках. Но, не смотря на ледяные стены, в клубе было весьма жарко: в конце зала находилась широкая сцена, украшенная пушистыми елками, запорошенными снегом и скованная инеем стойка ди-джея. Полутьму то и дело разрезали цветные лазерные лучи, ослепляя яркими вспышками всех присутствующих. Леонисса, привыкшая к ночным гуляньям и громкой музыке, сейчас, однако, изо всех сил старалась улыбаться, протискиваясь в толпе танцующих: в ее прекрасной рыжей голове созрел отличный смелый план. Она резко остановилась и быстро развернулась к своим навязчивым поклонникам. Фил и Тон все это время неотступно следовали за ней, хотя прежде она ни разу к ним не обернулась.

– Где здесь кабак? Мне нужен виночерпий! – с трудом перекрикивая музыку, спросила у них Леонисса, быстро что-то ища глазами.

– Что?! Сортир? Бар? – переспросили близнецы в один голос и принялись тут же оглядываться.

Через пару минут все трое быстро следовали в верном направлении, преследуя официанта с подносом, полным пустых бокалов.

Бар очень сильно напоминал резиденцию снежной королевы: ледяная стойка с разноцветной фантастической подсветкой охранялась высокими белыми снеговиками, светившимися в темноте неоновой подсветкой. Рядом стояли высокие стулья, украшенные узорами инея и так же, как и вся стойка, усыпанные искусственным снегом.

– Что желаете, леди?! – громко спросил ее молодой бармен, в синем костюмчике Санты.

– Мне пару бокалов вина, красного, Маркиза дэ’ Минсонг, – нетерпеливо попросила она, и властно добавила, – побыстрей!

– Стараюсь, как могу, леди! – он покорно взглянул ей в глаза и тут же нырнул в темноту за барной стойкой.

Через пару минут перед ней появился совершенно другой молодой человек: в темном дорогом фраке с белой бабочкой, высокий, смуглый с черными длинными прядями волос, элегантно зачесанными назад.

– Добрый вечер! – поздоровался он с приятной улыбкой, оглядывая присутствующих блестящими карими глазами, – меня зовут Артур! Я сын управляющего! Чем могу вам помочь?

– Пару бокалов красного, Маркиза дэ’ Минсонг, – улыбнулась Леонисса, довольная, что ее обслуживает будущий владелец, и прибавила, как можно игривей, – пожалуйста, джентльмен!

– Одно мгновение, – все таким же спокойно-вежливым тоном отвечал Артур, его левая черная бровь от удивления предательски поползла вверх, – а есть ли у вас клубная карточка?

При слове «карточка» Леонисса гордо фыркнула и, ловко открыв сумочку, принялась вываливать из нее разноцветные купюры – рубли, доллары, евро и тд. Среди этой цветной кучи валялось с десяток банковских карточек, естественно, на чужие мужские имена.

– Вы не член клуба «Старое зеркало», к сожалению, – озадаченно улыбнулся Артур, прикидывая на взгляд, какова же общая сумма денег, лежащих перед ним на столе. Тут из кожаной сумочки совершенно неожиданно выпали наручные золотые часы на старом вытертом кожаном ремешке, на лице Артура появился интерес, он осторожно положил их себе на ладонь.

У Леониссы екнуло сердце: обычно это плохо заканчивалось, когда столь могущественная вещь оказывалась в руках столь неразумных смертных.

– Надо же, еще ходят, – усмехнулся он, и, тут же вспомнив о вине, вежливо добавил, – мы договоримся! Пройдемте со мной, леди!

Он задумчиво поднес свою правую руку к механизму завода. Леонисса судорожно схватила его за локоть, гнев и ужас читался в ее зеленых глазах.

– Да, да! Понимаю! Извините! – Артур резко отдернул руку и густо покраснел, – вещь коллекционная и дорогая! Им же несколько сотен лет!

– Я бы хотела, чтоб этим тоже что-нибудь подали, – приятно улыбнулась девушка, кивнув в сторону Тона и Фила, смотрящих кучу денег круглыми глазами, – чтоб они не скучали, пока нас не будет.

Артур понимающе кивнул, и через пару минут близнецы уже уплетали ягодные молочные коктейли. Совершенно бесплатно для них и нее.

Леонисса послушно шла за Артуром, молодой человек в одной руке сжимал старинные золотые часы, другой – пластиковую магнитную карточку, которая открывала перед идущими все двери без исключения.

– Изысканный вкус, леди, – улыбнулся он девушке, в то время, как они шли по длинному светлому коридору к лифту, его шаги и стук ее каблуков раскатистым эхом отражались от стен, – разбираетесь в коллекционных винах? Маркиза дэ’ Минсонг имеет любопытнейшую историю, ее мистику разгадывают уже несколько столетий!

– Мистику? Столетий? – вежливо, но не без удивления переспросила Леонисса.

– Именно! Роскошное вино! Одно из самых старых и дорогих в мире! Известно так же под именем Графиня дэ’ Минсонг, – захлебываясь от нетерпения, Артур начал свою любимую историю, – однажды, во дворце Его Высочества был созван роскошный бал, на который были приглашены лишь самые знатные Лорды и Герцоги. Волей таинственного случая, среди них оказалась и прекрасная Маркиза дэ’ Минсонг, хоть страже и было велено не пускать никого ниже титула Герцога, включая и Маркизов. Рыцари не смогли устоять перед ослепительной красотой девушки, которая направлялась на бал, должно быть, чтобы выбрать себе мужа стать Герцогиней. Ходят слухи, что она отлично знала магию и напоила всех великих Лордов любовным напитком. Но, так или иначе, они одновременно влюбились в нее с первого взгляда, и, все, как один, стали предлагать ей руку и сердце прямо на вечере в королевском дворце!

Леонисса с довольной улыбкой вспомнила этот забавный случай, когда она забыла, кто именно должен был в нее влюбиться, и сделала любовный напиток прямо в бутылке отличного красного вина.

– Но, как ни странно, Графиней она так и не стала! – громко рассмеялся Артур, подбадриваемый ее улыбкой, – сам принц попал под ее чары и решил жениться на ней следующим днем!

– Да неужели? – переспросила она его с притворным интересом, подумав про себя: «Между прочим, этот принц и выглушил почти всю бутылку!»

– Да, да! – улыбнулся Артур, и, гордо добавил, – красное вино, что подавали в тот вечер, назвали в ее честь Маркиза дэ’ Минсонг. У моего отца в погребе храниться полных четыре бутылки.

Незаметно они очутились в небольшом холодном помещении с тусклым освещением. По стенам стояли деревянные стеллажи, на которых пылились сотни темных стеклянных бутылок. Артур уверенно достал одну их них с пожелтевшей шелушащейся этикеткой:

– Маркиза дэ’ Минсонг! Вино с десятками тайн, столетней историей и тысячью сплетен!

Леонисса громко ахнула, когда взглянула на этикетку: там был ее портрет, хоть выцветший и пожелтевший, но полностью передававший ее черты. Машинально, ни секунды не думая, она протянула руку и резко сорвала этикетку. От неожиданности Артур чуть не выронил бутылку.

– Простите! – прошептала она, виновато склонив голову и пряча испуганные глаза под своими шикарными густыми ресницами, – наверное, слишком дорого для вас?

– Нет, нет! Отнюдь! Даже не думайте! – принялся успокаивать ее Артур, доставая из кармана черного фрака ее волшебные золотые часы, – вы дали хорошую цену! Мой отец коллекционирует не только вина, но и часы. Вот эти, из чистого золота, должно быть, считают минуты со времен того принца или, даже побывали в руках у самой Маркизы дэ’ Минсонг!

– Все может быть! – хитро улыбнулась Леонисса, а про себя подумала «Они бы и сейчас были в руках у Маркизы дэ’ Минсонг, если б не ты!»

– Сегодня помолвка у моих близких друзей, и я хочу, чтобы этот вечер они запомнили на всю жизнь! – улыбнулась она, говоря первый раз то, о чем думала.

– Отличный выбор! – похвалил он, передавая ей бутылку, – кто знает, может быть, этот последний вечер уходящего года войдет в историю!

Весь обратный путь Леонисса думала лишь о том, как забрать свои волшебные часы у смертного.

Артур, по очереди открывал перед красавицей белые высокие двери в коридоре. За одной из них у плит и столов суетились не меньше двух десятков поваров в белых высоких колпаках.

– А здесь у нас кухня! – гордо сказал молодой хозяин.

Дальше он повел девушку в подсобное кухонное помещение, где, в основном, были столы и шкафы с посудой. Он ловко открыл вино штопором-автоматом и, разлив его в три высоких бокала, поставил на небольшой изящный поднос.

– Нужно ли помочь отнести? – спросил он все с той же приятной улыбкой.

– Нет-нет! Спасибо! – улыбнулась Леонисса и, бережно взяв его за руку, быстро поцеловала в щеку, – что бы я без тебя делала!

Эффект был ошеломляющий, на несколько секунд Артур просто застыл на месте, улыбаясь, не в силах пошевельнуться или что-то сказать. Он даже забыл про оплату коллекционной бутылки, совершенно не думая, что скажет отец.

– Может, после помолвки друзей, ты найдешь время, а я найду еще одну бутылку для нас? – наконец, он обрел дар речи.

– Ах да, время, чуть не забыла, – Леонисса протянула вперед ладошку, – дай мне на секунду часы. Я должна кое-что показать.

Он бережно протянул их. Сейчас он охотно отдал бы ей свою жизнь, хоть она его об этом совершенно не просила.

Леонисса ловко коснулась механизма завода: мгновение остановилось, музыка стихла, Артур замер на месте. Она быстро подошла к подносу, алое, словно кровь, вино в высоких хрустальных бокалах манило терпким ароматом. Девушка положила на стол волшебные часы, быстро достала из сумочки какой-то зеленовато-серый порошок и рассыпала его в стаканы. Несколько секунд вино пенилось и бурлило, будто кипело, затем все прекратилось. Леонисса взяла старую темную бутылку: на самом дне еще было пару глотков. Демоница осмотрелась по сторонам и понесла ее в соседнее помещение, дабы спрятать в любом из шкафов.

Когда она вернулась обратно за подносом, произошло нечто странное – его не было на месте. Он просто испарился вместе с тремя полными бокалами дорогого вина, Артур тоже куда-то исчез. Леонисса в ужасе бросилась к столу – старинные золотые часы пропали, она прислушалась: в зале играла музыка, время шло своим чередом.

– Не может быть! Что случилось?! – причитала она почти вслух, выбегая из кухни в зал, – одно из двух: или часы пошли сами собой, что возможно, если их механизм завода неисправен или… кто-то существует вне времени и для него оно не остановилось. Этот влюбленный Артур не стал бы сбегать с моими часами! Сомнений не было: их забрал кто-то другой, он же и унес с собой поднос с фужерами.

Глава 8. Смена ролей

Санька, Арсений и Аня сидели за небольшим симпатичным столиком, полном дорогих закусок, бутербродов с икрой и недопитого элитного шампанского. Аня игралась с новым золотым колье, ожидая, пока Арсений оторвется от своего миниатюрного тонкого ноутбука и обратит на нее внимание. Даже сейчас ее ухажер успевал отсылать и принимать почту, заставляя свою девушку ревновать его к белому многофункциональному красавцу. Вот уже как полчаса Сашка сканировал толпу нетерпеливым прищуренным взглядом, вглядываясь в каждую брюнетку в вечернем платье, словно пытаясь проникнуть под маску. Но, увы, не та фигура, не та походка, не те движения и не тот шарм! Ему не везло. Ольги нигде не было: ни за столиками, ни среди танцующих. Но вдруг его лицо озарила улыбка. Даже под черно-белой с золотом маской было заметно его волнение и трепет: на балконе, с правой стороны от центра зала он увидел ее – стройную, красивую, любимую. Все вокруг побледнело, музыка стихла, речи смолкли, даже огни мощного лазера, казалось, потускнели. Ее лицо было спрятано за изящной золотой маской, волосы красиво убраны в пышную вечернюю прическу. Тут Сашкино сердце больно защемило: рядом с Ольгой сидел Денис, самодовольный и гордый, его лицо было закрыто черной маской. Он держал девушку за руку, а сам смотрел в другую сторону. Тут Сашка чуть не свалился со стула: костюм на его сопернике был точно такой же, как и на нем самом! Ошибки не было: та же марка, тот же стиль и цвет. Единственное: размерчик у Дэна был гораздо больше.

– Какое странное, счастливое совпадение! Быть может, это знак судьбы? – думал про себя Санька и резко вскочил на ноги, – извиняйте, но мне надо идти. Или сейчас или никогда!

– Куда ты? – громко спросил Арсений, – нам сейчас поднесут топлива!

Сашка тяжело вздохнул и рухнул на стул, благо, под маской не было видно, как перекосилось его лицо. Он не мог уйти, не отработав за костюм.

– Арсик! Хочу игру в мячики! – капризничала Аня, протягивая ему свой дорогущий планшет, – включи, а?

– Не называй меня так на людях, зай! – пробормотал Арсений, и, не глядя, положил телефон перед Санькой, – сделай ей шары! Мне нужно еще пару минут!

Тот взял в руки блестящий мобильный, казалось, ничего дороже он никогда не держал. И тут ему в голову пришла одна блестящая мысль!

Он взглянул на часы: без пятнадцати минут двенадцать. Последний шанс взглянуть в ее голубые глаза в этом году.

Ровно через пару минут на телефон Дэна пришла смска с неизвестного красивого номера «Собираемся в холле в 23:40, решаем, кто играет за область».

– Класс! Я в сборной! – подумал он, вскакивая с места и, чмокнув недоумевающую Ольгу в щеку, быстро вылетел за дверь со словами, – я скоро вернусь, дорогая! Не скучай!

Он пулей спустился по крутой лестнице с балкона и, расталкивая толпу на своем пути, понесся через весь зал к выходу в холл. Там, как ни странно было тихо и пустынно, и его тяжелые шаги повторяло гулкое эхо. Из десятков фонарей горели всего лишь несколько. Однако, даже в тусклом свете Дэн не упустил возможности полюбоваться на себя в старое бронзовое зеркало. Он сорвал маску, небрежно бросив ее цветной стороной вниз.

– Однозначно, успех! – громко поздравил он свое отражение, позируя перед зеркалом, гулкое эхо ответило ему – эх… эх… эх…

Осмотревшись по сторонам, Дэн решил хорошенько исследовать все входы и выходы в холл. Не могли же они уйти без своей восходящей футбольной «звезды»?

Ольга сразу же бросилась вслед за Дэном, недоумевая, куда же он решил сбежать? До Нового года оставались считанные минуты. Но на каблуках она сильно отстала и вскоре совсем потеряла его из виду. Оставшись одна в центре веселящейся толпы, в смятении и отчаянии, она судорожно искала знакомые лица и, наконец, увидев кого-то на соседнем балконе, быстро отправилась туда.

Дима в строгом черном костюме, без маски, внимательно смотрел на все происходящее внизу. И то, как с ума сходила взбешенная Леонисса, и то, как взволнованный Денис выбежал в холл, и даже то, как вслед за ним бросился Сашка. Перед Димой на столике аккуратно стоял поднос с тремя бокалами дорогого красного вина, рядом с ними лежали старинные золотые часы. Рядом висело огромное зеркало: стены клуба были украшены многочисленными старинными зеркалами различной формы и размера, согласно названию «Старое зеркало».

– Любовь бежит от тех, кто гонится за нею, – мягким шепотом печально произнесла Ольга бессмертные строки, неслышно подходя к нему сзади, – а тем, кто прочь бежит, кидается на шею…

– Какими разными путями идут желанья наши и судьба! – быстро развернулся Дима, ответив ей строками Шекспира и приветливым небесно-синим взглядом.

– Не хорошо читать чужие письма, – покачала она головой с пышными шоколадными волосами, красивое бархатное платье мягко переливалось каждой складочкой, рисуя контур безупречной фигуры, девушка сделала пару уверенных шагов вперед, – еще хуже писать их за других!

– Я писал его мысли своей рукой, – улыбнулся Дима, тряхнув белобрысой головой, – он любит, и я верю в его любовь.

– Как может верить в других тот, кто даже сам в себя не верит? – возмутилась она, долго внимательно вглядываясь его наивное детское лицо, и, наконец, глубоко вздохнув, сказала, как можно ласковей, – чем сильнее чувство, тем боле нем язык?

Наступила самая длинная неловкая пауза, Ольга, не выдержав тоски голубых глаз, подошла к столику и элегантно взяла один из бокалов.

– Брось! Это как же сильно ты любишь, что пишешь о любви Шекспиром? И от чего же сам не скажешь? – хитро улыбнулась она, поднося бокал с ароматным вином к алым губам.

– Я не люблю! – вдруг вскрикнул Дима, рука девушки дрогнула, на мягкий узорный ковер упало несколько алых капель, словно крови, – я бы отдал все, что бы хоть раз сказать «люблю» и не солгать! Увы, кто служит у любви, тот сам любить не может!

– Так, ты не любил? – Ольга непроизвольно сделала шаг назад.

– Ни разу! – его небесно-синие глаза наполнились слезами, и стали похожи на два океана боли. Она не могла в них больше смотреть и быстро перевела свой взгляд в сторону, на зеркало.

Громко ахнув, девушка выронила бокал. Отражение Димы дополняла пара белоснежных крыльев, как у ангела. По ковру, не слышно, разлетелись осколки, и разлилось огромное кроваво-красное пятно. Девушка с минуту стояла в оцепенении, пораженная увиденным, не сводя глаз с двух ярко-белых крыльев в зеркале. Затем, постепенно приходя в себя, снова взглянула на Диму: крыльев не было. Возможно, ей все просто показалось.

– А знаешь, – неуверенно начала она, – я загадала желание у замерзшего фонтана…

– Знаю, – вздохнул Дима, он сам все прекрасно видел и слышал, – но желания не загадывают те, кто их исполняет.

– А ты попробуй! – настаивала она, не понимая, что он имеет в виду.

– Я пробовал тысячи раз – не повезло ни разу!

– Тогда, – улыбнулась она, – когда часы пробьют полночь, я загадаю желание за тебя, мой грустный ангел.

– Спасибо…

– Я обещаю! – ее лицо вдруг стало серьезным, голубые глаза пылали, как звезды, – я буду верить за тебя, а ты будешь любить.

С этими словами она развернулась и бесшумно ушла, Дима стоял с улыбкой на лице, как зачарованный. Надежда снова высушила слезы в его бездонных глазах: еще ни один смертный так не верил за бессмертного!

Глава 9. Злой рок

Тем временем Санька, незаметно, словно тень, выскользнул в холл, бесшумно закрыв за собой дверь. Он быстро огляделся по сторонам: ни души. Все гости сейчас в зале наполняют бокалы шампанским, ведь до нового года оставалось меньше десяти минут. Наконец он заметил то, что искал, и быстро прокрался к старому огромному зеркалу. Там, цветной стороной вниз лежала черная маска, которую Сашка с радостью заменил на свою, с золотистым узором, положив ее на тоже место и в таком же положении. Он надел маску соперника и повертелся перед зеркалом: теперь он совсем как Дэн, только стройнее и не такой широкоплечий. Через пару минут Сашка уже сидел за столиком на месте Дениса и, взволнованно озираясь по сторонам, ожидал Ольгу, надеясь, что она вернется хоть на пару минут раньше своего парня. Мимо него, с самым разъяренным лицом, плохо скрываемым маской, носилась Леонисса, громко ругаясь и кого-то ища в толпе. К великому ужасу Саньки двери в зал широко распахнулись, и внутрь вошел озадаченный Дэн. На его раскрасневшемся лице красовалась черно-белая маска с золотым узором, та самая, которую оставил ему Сашка. В спешке он совершенно не заметил ее подмены и надел, как свою собственную. Широкими шагами Дэн шел прямо к столику, где на его месте сидел самозванец, оцепеневший от ужаса: все пропало! Еще секунда, и Санька будет сидеть на вершине новогодней елки в качестве звезды…

Но тут на пути широкоплечего спортсмена возникла всем знакомая красотка в зеленом вечернем платье с рыжими, словно языки пламени кудрявыми волосами и изумрудным взглядом, бьющим без промаха даже из-под маски. В тот момент Леонисса была абсолютно уверена, что перед ней стоял сам Санька. Демоницу не смутил ни высокий рост, ни широкие плечи, ни даже блестящие карие глаза вместо печальных серо-голубых. По щелчку ее пальцев ди-джей объявил белый танец, заиграла спокойная плавная музыка, поблекло освещение, все присутствующие разбились по парам: последний медленный танец в этом году. Дэн не смог отказать такой девушке и решил воспользоваться лаврами победителя: ее руки обняли его сильные плечи, а его – ее хрупкую талию.

Сашка облегченно вздохнул и на пару секунд закрыл глаза: неужели под новый год все-таки случилось чудо? Но это еще не было волшебство – настоящее чудо случилось после того, как он открыл глаза! Перед ним стояла Ольга, прекрасная и взволнованная, она тихо спросила:

– Где же ты был?

Сашка сидел, ни шелохнувшись, сраженный и очарованный. Он так долго ждал этой минуты, но из-за волнения, как это часто и бывает в таких ситуациях, разом забыл все слова и проглотил язык.

– Знаешь, я волновалась… – добавила девушка, внимательно вглядываясь, она тут же заметила все до одной перемены: и рост, и узкие плечи и серо-голубые испуганные глаза вместо гордых карих, – почему же ты молчишь?

А Сашка все смотрел и смотрел на нее, как заколдованный, и его влюбленный преданный взгляд говорил в сотни раз лучше про чувства, чем все стихи о любви, собранные вместе. Она вспомнила, что раньше уже где-то видела эти серо-голубые глаза, но вот где? Что вокруг происходит? Где же ее Денис?

Сашка так и не смог вымолвить ни слова. Но разве в любви главное слова? Когда часы стали бить полночь, он бережно взял ее за руку и снова утонул в ее синих океанах глаз, безуспешно пытаясь понять, о чем же она думала.

А все ее мысли были о Диме. Под громкий бой курантов она три раза пожелала про себя, чтоб этот худенький добрый мальчик был счастлив. Ольга догадывалась, что сейчас перед ней сидит тот самый ее «тайный поклонник», чувства которого Дима написал ей в записке на экзамене стихами Шекспира. Странно, но теперь она, сжимая теплую ладонь влюбленного незнакомца в маске, была счастлива и совсем не вспоминала о своем гордом красавце Денисе.

Да и Дэн о ней ни секунды не думал, и с закрытыми и с открытыми глазами он видел перед собой только два зеленых изумруда в жарком пламени рыжих волос. Он громко нашептывал на ухо девушке все, что мог вспомнить о любви в эту минуту. Леонисса цвела от самодовольства, наслаждаясь триумфом: часы еще не пробили полночь, а парень уже у нее в копилке. Мимо пробегал белокурый официант с подносом и Дэн, пользуясь моментом, остановил его, грубо схватив за рукав. Официант был в праздничной карнавальной маске, а на его подносе стояла пара бокалов, в них плескалось шикарное красное вино. Недолго думая, Дэн схватил без спроса ближайший и протянул Леониссе.

– За встречу! – подмигнул он девушке.

– За Новый год! – улыбнулась она.

Вдруг музыка стихла. Один, два, три… куранты стали бить полночь. Леонисса и Дэн осушили бокалы до дна, последний довольно улыбался: он жаждал встретить новый год поцелуем прекрасной незнакомки. Но тут демоница побледнела и с ужасом выронила пустой бокал. Она только что выпила любовный напиток собственного приготовления. Стекла брызгами разлетелись в стороны, Дэн грубо схватил официанта за шиворот.

– Что ты нам подсунул?! – прокричал он, сдергивая с него маску, – персонал не должен прятать лицо!

– Вино! Маркиза дэ’ Минсонг! – ответил, вырываясь, Дима. Леонисса в ужасе уставилась в его наивные ярко-голубые глаза. Дима был первым, чье лицо она увидела, после того, как выпила волшебный напиток и, согласно правилу, она должна была влюбиться именно в него.

– Нет! Проклятье! – яростно закричала она, закрывая свои глаза руками, и бросилась бежать к выходу через ошарашенную ее поведением толпу. Ей случалось и раньше пить снадобья собственного приготовления, однако в такие моменты ее всегда спасали волшебные золотые часы. Больше всего на свете она боялась влюбиться, ведь это значило, что она станет смертной, будет стареть и страдать, как они, и никогда больше не сможет вернуться в замок к отцу.

Санька, все еще недвижный и безмолвный, словно статуя, сидел перед удивленной, но счастливой Ольгой, вздрогнул, когда Леонисса, изрыгая проклятия, пролетела мимо него. Следом за ней пробежал и разъяренный Денис, волоча за собой бедного Диму.

Сашка встал и, выпрямившись, снял с лица маску. Ольга улыбнулась и покраснела, она вспомнила, как заступалась за этого горе-конькобежца в парке.

– Я люблю тебя! – произнес он вполголоса, глядя ей в глаза, – я полюбил тебя с первой встречи!

– Ты такой… – начала Ольга, но, видя, что Сашка резко встал и порывается уйти, взволнованно спросила, – куда же ты? Не уходи!

– Прости, но я нужен другу, – тихо ответил он и добавил, – я вернусь!

После этого Санька со всех ног бросился к выходу из зала, в те самые двери, за которые выбежали сначала Леонисса, а затем и Дэн с Димой за шкирку. В холле никого не было, и Сашка продолжил бежать вперед на шум возни. В самом дальнем конце коридора по полу бегали две тени: длинная и широкая мучила маленькую и хрупкую.

– Ты ответишь, что все испортил, щенок! – хрипел Дэн, занося перед голубыми глазами свой тяжелый крепкий кулак, – она хотела меня поцеловать!

Но он так и не успел ударить Диму по лицу: в ту же секунду на его широкую спину обрушился стул. Это Сашка подоспел на помощь. Удар был сильный и меткий, однако Дэн все-таки удержался на ногах, отбросив исковерканный стул в сторону.

– Беги!! – прокричал Сашка во все горло испуганному Диме.

И в ту же секунду оба бросились наутек в разные стороны. Денис, рыча от боли и ярости, бросился за Санькой.

Пробегая в полутьме по пустынному холлу около большого старинного зеркала, Дима споткнулся о какой-то странный круглый металлический предмет. Он взял его в руки и поднес на свет. Это было старое бронзовое яблоко, позеленевшее от сырости и времени. Часть его была откушена.

– Наверное, отвалилась от оправы, – подумал он, рассматривая бронзовые цветы среди резных листьев, внезапно его взгляд упал на мальчика с крыльями, в правом верхнем углу зеркала: он был без заряженного лука и, уронив свое лицо в ладони, о чем-то плакал недвижно и безмолвно.

– Странно! – подумал Дима, его взгляд невольно перебежал в противоположную сторону оправы, где сидела маленькая бронзовая девочка-демон с кожаными остроконечными крыльями за спиной. Она хитро улыбалась, подобно Леониссе, а вместо бронзового яблока в ее руках теперь был лук с маленькой хрустальной стрелой, нацеленный прямо Диме в грудь. Внезапно ему стало страшно и захотелось убежать, но, увы, слишком поздно. Маленькая острая стрела угодила прямо в сердце без предупреждения и промаха. Та самая волшебная хрустальная стрела, которую Леонисса забрала у своего отца. Дима почувствовал острую боль в груди, мгновенно включился свет, и позади своего отражения в зеркале он увидел довольную растрепанную Леониссу. Она звонко смеялась, наслаждаясь своей местью: теперь, наконец-то, мальчишка перестанет вертеться под ее ногами, и вместо того будет покорно сидеть возле них. Это стоило огромных усилий и магии: оживить бронзовые скульптуры, чтоб отправить стрелу в его сердце. Теперь Дима обречен вечно любить ее, ведь стрелу может вытащить только тот, кто стрелял, а это невозможно без демонского колдовства. Джонас понял, что попался. Полюбить – значит стать простым смертным, навсегда потерять крылья и остаться на Земле. В сердцах он швырнул бронзовое яблоко прямо в зеркало: из его середины, звеня, на пол тут же посыпались осколки. Трещины огромной паутиной разбежались из центра до самых краев, поделив стекло на сотню мелких кусочков, в каждом отражалась смеющаяся коварная Леонисса.

– Верни часы, Джонас! – быстро приказала она, мгновенно перестав смеяться, – верни, а то хуже будет!

Тут в холл вбежал запыхавшийся взъерошенный Сашка, а за ним, громко хлопнув дверью, ворвался разъяренный Дэн. Увидев Леониссу и Диму, Санька встал, как вкопанный, а его преследователь, не теряя ни минуты, тут же отвесил парню тяжелую оплеуху, от которой бедняга кубарем покатился по полу. Подгоняемый одобряющей улыбкой Леониссы, Денис хотел добавить Саньке еще пару тумаков, но Дима метко швырнул в его широкую спину тяжелое бронзовое яблоко. Дэн зарычал от боли и схватил обидчика за полы костюма, намереваясь как следует отделать.

– Оставь его! Он слишком слаб! – неожиданно вмешалась Леонисса, крепкое любовное зелье, постепенно разливаясь по ее венам, начинало действовать: она не могла допустить, чтобы Джонас был избит на ее глазах.

Дэн усмехнулся, но отпускать свою жертву не захотел, выбрав у оправы разбитого зеркала самую прочную ветвь, он повесил на нее за шиворот, словно игрушку, худенького Диму. Зрелище было очень жалкое и нелепое: без посторонней помощи парнишка не мог слезть, рискуя остаться всеобщим посмешищем до утра. Довольный собой, Дэн, громко смеясь, повернулся к Леониссе.

– Быстро обыщи его карманы! – холодно скомандовала демоница, – там должны быть часы!

– Я и так знаю время, – недоумевал Денис, пытаясь обнять девушку за талию, – у нас еще есть пара часов до утра, дорогая!

В этот момент в дверях появился взволнованный Артур, он был очень рад снова увидеть Леониссу и совсем не рад – ее нового ухажера. Но высказать свое недовольство юный хозяин заведения так и не успел, его взгляд, полный ужаса и недоумения, застыл на зеркале. В этот момент, Санька, оправившись от побоев, подошел к висящему Диме и, обхватив его за ноги, попытался приподнять, чтобы снять. Это ему удалось. Но вместе с другом он снял со стены и огромное тяжелое зеркало: со страшным грохотом оно завалилось на пол. Дима успел выскочить, а вот Сашку до шеи накрыло тяжелым гнетом. Дэн громко рассмеялся, а Артур, забыв про Леониссу, бросился освобождать пленника.

– Скорую! Быстро! – крикнул он присутствующим, и вскоре всем стало ясно почему: из-под бронзовой оправы потекли темно-красные ручьи крови.

– Я не хотел! Не хотел! – Дэн мгновенно прекратил смеяться и схватился за голову, – я не хотел!

Зеркало приподняли, под ним лежал, теряющий силы и сознание Сашка: из его груди торчало сразу несколько больших осколков. Двери снова открылись, и в коридор вышла Ольга: ее лицо побледнело, от ужаса она потеряла дар речи.

– Что же мне теперь делать? – беспомощно спросил Леониссу Дэн, его голос дрожал от страха за наказание.

– Беги! – хладнокровно ответила девушка, в глубине души она была рада, что Дима остался невредим, – просто беги, убийца!

Дэн оглядел всех бешеными глазами и, не сказав больше ни слова, бросился бежать.

Среди кровавых осколков Сашка кое-как медленно приподнялся и сел, зажимая рану рукой: сквозь дрожащие пальцы кровь бежала рекой, жадно впитываясь в дорогой костюм огромными бордовыми пятнами.

– Вызовите скорую! – крикнул Дима, подбегая к Саньке, – скорую!

Раненый кое-как встал, опираясь на плечо товарища, и вместе они зашли в небольшую комнату, предназначенную, видимо, для деловых встреч. В ее центре стоял огромный массивный стол, рядом с ним было около десяти кожаных черных кресел. Возле дальней стены ютился небольшой добротный диванчик. Хоть во время встреч он был не особо полезен – там почти никто не сидел, сейчас диван оказался весьма кстати, и Дима осторожно положил на него раненого.

– Что случилось? – сзади ребят в комнату вбежала Ольга, на ее глазах блестели слезы, – с ним будет все хорошо?

Но по бледному осунувшемуся лицу парня, его погасшим серым глазам и многочисленным лужам крови на кафеле, всем троим стало ясно, что его шансы на выживание очень скудны. Ольга тихо всхлипывала: еще недавно она видела живого здорового Сашку в парке, затем в институте. Жаль только, тогда она не обращала на него внимание. Зато теперь утопающий в собственной крови на пороге смерти он казался ей самым близким и дорогим человеком на свете. И почему так всегда в этом несправедливом мире? Отчего же при потере ценность человека, вдруг, резко возрастает?

– Сходи, принеси воды! – вдруг попросил Дима, его голос звучал уверенно и спокойно в смертельной тишине, прерываемой всхлипываниями Ольги, – возьми стакан на кухне!

– Но…, – начала она, ей не хотелось никуда уходить, она боялась, что когда вернется, больше не увидит этих серо-голубых глаз.

– Пожалуйста! – попросил Дима, вздыхая, и тихо добавил, – он будет жить…

Ольга вздрогнула и пулей вылетела за дверь, не произнося ни слова: все, что ей нужно – это просто успеть!

Дима, вытащил окровавленной рукой из кармана своего черного пиджака старые золотые часы.

– Доктор… та девушка… – слабым шепотом произнес умирающий, – позовите ее… позовите Ольгу…

– Я не доктор! – ответил ему Дима, сжимая его ладонь.

– Кто… ты? – Сашка не смог его узнать.

– Я твой ангел-хранитель, – прошептал Дима, последний раз взглянул на умирающего, и затем быстро коснулся механизма завода волшебных часов.

Глава 10. Новогоднее чудо

Ольга сжимала дрожащими ладонями стакан холодной воды, стоя в центре холла и, недоумевая, озиралась по сторонам: почему так тихо? Куда все исчезли? На полу теперь не было пятен крови, Артур куда-то пропал, а в коридоре перед разбитым бронзовым зеркалом как ни в чем ни бывало толпились гости, громко обсуждая версии произошедшего. Ольга ускорила шаг: неужели она так долго копалась на кухне, что кровь успели смыть, а зеркало повесили на место?

Она буквально вбежала в переговорную, широко распахнув дверь, и тут же остановилась на месте, как вкопанная, с криком выронив стакан из рук. На кожаном диванчике возле стены сидел Сашка, живой и здоровый: на его костюме не было ни дыр, ни крови. Он, смущенно улыбнувшись, встал и подошел к девушке.

– Ты живой? – прошептала она, бросаясь к нему и все еще не веря в происходящее.

– Пожалуй, не откажусь от искусственного дыхания! – улыбнулся Сашка.

Смеясь, влюбленные не заметили, как к ним тихонько подошла рыжеволосая девушка. Расстроенная, она явно кого-то искала.

– Где Дима? – взволнованно спросила Леонисса, бегая взглядом по комнате, – где он?

Действительно, это был хороший вопрос. Саньке тут же стало стыдно, что от радости он забыл про друга.

– Он… говорил что-то про фонтан! – вдруг вспомнил Сашка, – наверное…

Но Леонисса, не слыша его последней фразы, выбежала из комнаты, проталкиваясь сквозь толпу гостей. Она, позабыв накинуть на плечи свою теплую шубку, выбежала на улицу. Благо, центральный городской парк был совсем не далеко от клуба. В его глубине демоница увидела фонтан, он, как и прежде подсвечивался красно-золотой подсветкой. Только теперь струи журчали, а от воды, словно от кипятка, шел густой пар. Леонисса разглядела рядом худенькую белобрысую фигурку в черном костюме. Дима стоял к ней спиной, лицом повернувшись к фонтану.

– Что ты здесь делаешь? – взволнованно спросила она, подойдя ближе, – ты совсем замерзнешь!

Он, обернувшись в пол-оборота, улыбнулся. Казалось, ярко-голубые глаза горели в темноте, как у кошки.

– Встречаю рассвет, – ответил он, беря ее за руку и подводя к фонтану.

Леониссе мгновенно стало теплее, и, опустив руку в журчащие струи, она вскрикнула: вода была горячая, словно это был не фонтан, а чашка чая.

– Джонас! Я хочу тебе кое-что сказать… – начала демоница, не зная, как продолжить. Сотни раз она говорила эти слова, тогда, казалось, для нее ничего не было проще, сейчас же слова с трудом подбирались, – ты знаешь, что ты сделал? По твоей вине я выпила любовное зелье!

Но в ее голосе не было ни злобы, ни ненависти, наоборот, он звучал мягко и тихо.

– А из-за тебя я лишился крыльев! – подмигнул ей Джонас, понимая, что теперь он просто обычный Дима, а она всего лишь – Вика.

Он внимательно посмотрел ей в глаза: по-прежнему изумрудные и прекрасные, только теперь они стали намного добрее и человечней. Но любит ли она его? Это можно было выяснить только одним способом, ведь настоящая любовь – это выбор!

– Ты еще можешь все изменить, – тихо сказал он, пряча волнение и стараясь, что бы его голос звучал, как можно спокойнее, и достал из кармана черного пиджака волшебные золотые часы, – через десять минут встанет солнце, и твой отец навсегда проиграет спор!

Леонисса, вдруг, вспомнила роскошный дворец своего отца, шумные застолья и ночные гулянья, вечную молодость и красоту. Все это она могла вернуть простым поворотом часового механизма. Или же послушать свое счастливое сердце и остаться рядом с любимыми бездонными глазами?

Леонисса быстро взяла часы в руки, ее лицо озарила хитрая коварная улыбка, она коснулась пальцами механизма завода. Джонас вздрогнул и побледнел.

– Я бы хотела начать все с начала, – тихо сказала она, а затем, глядя в его большие глаза, полные ужаса, быстро продолжила, – только если ты все сможешь повторить еще раз!

Больше не раздумывая ни секунды, она бросила часы в журчащие струи фонтана, тяжелый драгоценный металл быстро исчез в темной воде, опустившись на дно.

В воздухе раздался свист, а затем громкий треск, и ночное небо озарилось разноцветными огнями салюта. Веселый народ высыпал на площадь перед клубом, захмелевший и полураздетый. На улице было очень тепло, словно весна в этом году ошиблась и пришла на пару месяцев раньше срока.

По гладкому мраморному полу, твердому и холодному, звеня, покатился изящный серебряный кубок. Ярко-алое пятно терпкого старого вина разливалось все шире и шире. Домианос, расправив за спиной черные кожаные крылья, медленно встал с резного трона, горящие красные глаза не отрывались от портала. Ошибки быть не могло – он все видел сам. – Моя самая прекрасная дочь… Моя Леонисса, – повторял демон, словно в бреду, длинные пальцы бегали по острому лезвию клинка. Вдруг, он резко выпрямился, его отчаянный рев гулкое эхо громом несколько раз повторило на Земле, – трепещите смертные, сегодня у вас будут гости!

Оглавление

Глава 1. Живой фонтан

Глава 2. Вдребезги об лед

Глава 3. Вечный спор

Глава 4. Темные силы

Глава 5. Светлые силы

Глава 6. Экзамен жизни

Глава 7. Старое зеркало

Глава 8. Смена ролей

Глава 9. Злой рок

Глава 10. Новогоднее чудо Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg