«Вместо рая»

Смирнова Александра Юрьевна Вместо рая

После долгой зимы приходит лето. После дождя особенно ярко светит солнце. И ночь всегда сменяется днем. И это не я сказала. Примите это за аксиому.

1

Si alteram talem victoriam reportavero, mea erit pernicies.

Еще одна такая победа, и я погиб.

/Пирр/

(лат.)

Он стоял и смотрел через стекло, через прорехи в жалюзи, смотрел на тело раненого и испытывал незнакомое доселе злорадство. Внутрь палаты его не пустили — Заза запретил беспокоить столь ценный кадр. И ангел терпеливо ждал, когда архангел придет в себя на столько, что будет в состоянии вести разговор.

— Доминга! — окликнул из конца коридора Легор. — Пойдем, чего просто стоять. Кстати, Оз уже проспался, хочет поговорить. И Заза, и Силона уже у него в кабинете, мы как бы вроде основные фигуры действия, надо обсудить дальнейшие планы.

— Сейчас, — откликнулся ангел, провел пальцами по стеклу, обернулся на зашитую темными шторами стеклянную палату, вздохнул и направился в кабинет Оза, где последние несколько часов демон отсыпался после ожесточенной схватки за жизни оперативников. С момента прорыва прошло уже больше двух суток.

Запах в больничном корпусе стоял донельзя стерильный, но очень приятный, щипал ноздри, и хотелось чихать. Эл старался думать как можно меньше о маленьком создании в стеклянно комнате, у которого надежды на жизнь практически не было. Но Оз упорно шестнадцать часов после выхода из операционной стоял рядом с ней, в этой стеклянной комнате, куда не попадают солнечные лучи. После такого "лечения" он проспал часов двадцать без задних ног, совершенно истощенный и не способный даже камешек сдвинуть взглядом. Зато у маленького создания появился небольшой, но все же шанс выжить. Конечно, если Оз выдержит от начала и до конца. А он выдержит, помрет на том самом месте, но не отступит, пока надеется. Любовь безрассудна, как всегда.

Увидев Оза за его рабочим местом, ангел ужаснулся его восковой бледности, и одновременно очень темным кругам под глазами. Силона сидела на стуле с высокой спинкой и с нереально прямой спиной, будто проглотила кол. Серафима была без парика, и белесые пушистые волосы не больше пяти сантиметров в длину топорщились на голове под немыслимыми углами.

Заза тихонечко сидел в углу, помахивая на себя газеткой — он тоже очень устал.

Легор, вошедший минутой раньше Эла, еще не успел занять себе место. Он подождал, пока Оз напьется воды из больного хрустального графина — прямо из горлышка — и неуверенно прошелся по помещению. Эл прислонился спиной к двери, предварительно спрятав крылья. Ангел подстригся, и теперь ему очень мешала опаленная челка, которой стало в два раза больше из-за обрезанных волос на макушке. К тому же половина из них выгорела цветом, будто на солнце, от воздействия шара архангела. Теперь у Доминги на голове было черт знает что не длиннее его острых ушей, потому что стриг он это разноцветное чудо сам, еще и без зеркала. Впрочем, его это не смущало, как не могло смутить и присутствующих здесь — из них не пострадали только лекари. Силона заработала огромный рубец на шее в дополнение к остальным, Легор носил руку на перевязи и чуть прихрамывал.

— Если можно так сказать, то поздравляю с окончанием операции. Относительно успешно выполнены основные задачи.

— То-то и оно, что относительно, — буркнул Оз, проливая чуть воды, которая кляксой растеклась по столешнице.

— Заза, насколько все плохо? — спросил Легор.

— Плохо? Кто сказал что плохо? Да все замечательно! Считай, что половину потенциальных мертвецов мы тебе подняли, так что обескровленного корпуса тебе не видать, как своих ушей. Половинка целая — прекрасно, а там пока людей понабирает, благо отдел Наставников не пострадал. Скажи спасибо Озу — он своими волнами поставил на ноги половину пациентов. И не надо хмуриться — тоже мне, волшебник Мерлин! Ради бога, в следующий раз контролируй потоки энергии, а то по городу зомби начнут ходить.

Ангел улыбнулся. Да, такого заряда жизненной энергии он еще не видел и не чувствовал. Оз не хотел мириться с мыслью о смерти, и таки вытащил с того света любимую суккубу. Не известно правда, очнется она или нет, но чуду всегда есть место.

— Мне все равно, — равнодушно процедил демон и поспешил выйти из кабинета. — Закрывать не надо.

Доминга пропустил его, и вновь прислонился к двери. Легор занял место за столом, смахнув пролитую воду. Заза перестал обмахиваться газетой, чуток покрутил запястьями, Силона нахмурилась.

— Да, конечно, любовь безрассудна… — сказал Зазамух.

Силона внезапно вздрогнула и довольно громко ответила:

— Да что вы, в самом деле, как тут не при чем! Он же жизнь спасает, а вы над ним так подшучиваете!

Заза резко обернулся, нехорошо сузил глаза:

— Ты, ангела недоделанная, лучше помолчи о том, чего не понимаешь. Вот когда научишься отличать верное от нужного, и блаж от безрассудства, смелость от мужества, тогда я с тобой поговорю, — зло сказал он, поднялся и беззвучно вышел. Легор покачал головой.

— Силона, и вправду помолчи. Зачем ты обидела Зазу?

— Но Легор, он старается внушить Озу, что бесполезно маяться у постели Лилии, что она уже считай умерла! Как можно! Если есть хоть шанс, нужно пытаться…!

— Сил, — осторожно сказал Доминга. — Вспомни, пожалуйста, кто провел четыре часа в операционной рядом с Озом, и кто поддерживал его, когда у него не стало сил? Ведь не один я…

Силона замолчала, оставшись при своем мнении.

— А ты что скажешь, Эл? — спросил Легор.

— Мне не нравиться все это, и я лучше помолчу.

— Сменим тему, — решил Легор. — И так, сколько архангелов будут ждать на Летающем городе?

— Их уже не ждут, — ответила Силона. — Если в ту же ночь не вернулись, ждут ровно день, не больше. Потому что дольше никогда ни одна группа не отсутствовала.

— А нам нужно, что бы их ждали, и за ними пришли. Есть идеи?

— Триаде нужно поправить свои позиции и показать, что Земля — настоящий ад, — сказал Эл. — Их легко можно спровоцировать на небольшую карательную аферу. Чтобы обратно завоевать доверие народа, Триада вполне может принять такое решение, если его осторожно выскажет Маблон. Это покажет, что они борются против демонов, и скинет на пункт ниже нас, при условии, что они могут обнаружить невменяемого архангела. Это, конечно же, невыполнимо, поэтому последнее снимается. Все же, искать архангелов вполне реально будут. Это нам и нужно.

— Сил?

— Сейчас же отправляюсь наверх, — кивнула серафима. — Думаю, промедление будет нам не дешево стоить.

— Правильно думаешь. Летающий Город не так далеко, сейчас должен быть где-то рядом с Будапештом, если постараешься, то через два часа будешь там. Тебе и Безымянным нужно сделать так, чтобы Триада была вынуждена послать еще один отряд архангелов, и именно в наш город, в крайнем случае, рядом с ним. Заодно узнаешь, отошла ли общественность после представления Эла и как там обстоят дела. Сразу после запуска нашей "птички", настанет период активных действий.

Силона поднялась, не дожидаясь повторных комментариев. Путь предстоял не близкий — от Пермской области до Венгрии. При желании действительно можно было успеть нагнать Летающий Город за два часа, но если вылететь немедленно. Серафима ушла — экипироваться для дальнего полета.

— Теперь, Эл, обсудим более земные проблемы. Вчера пришло известие, что волна пошла на спад сразу после нас, и уже в Перми было все не так глобально. Первоуральск уже вполне мог справиться и своими силами, но вспомогательные отряды все же продолжают идти по пути нашествия. На всякий дрянной случай. Видать, эпицентр пришелся как раз на нас. Это хорошая новость?

— Конечно, — неправдоподобно ответил Эл.

— Удалось получить образец тканей и энергии тех загадочных тварей, в московском центре уже они исследуются лучшими специалистами со всех стран. Скоро будет ясно, новый ли вид темняка это или какая-то другая невиданная тварь. И Эл… Держись, ладно? Не сорвись, как Оз.

— Я себя контролирую. Полностью, для меня эмоции как короткое замыкание, и я прекрасно представляю себе последствия.

— И ходишь как зомби бездушный по корпусу, заглядывая за зашторенное стекло. Эл, чудо всегда случается. Понимаешь, какой бы сукой не была судьба, после грома всегда тишина. После цунами море спокойно, пусть и какой-то краткий момент, но спокойно, и это главное, это дает нам небольшую передышку. Оз справиться, не без твоей помощи. Нет ничего, что не могло бы вылечить чудо, созданное любовью. А он действительно любит, странно поверить, но это так. Не за тело, а за её саму. Эл, пока есть вера, возможно все. Ведь именно на вере живут миллион небожителей, ни в чем не нуждаясь. Пока ты веришь, ты всесилен. Оз, как и ты, не имеет границ в силе. И эмоции для него как ключ к любой двери в этот бездонный океан. Две несовместимые половики, кажется, ангел и демон, но когда они таки сливаются, происходит самое настоящее чудо. Мы чудо для людей, а такие, как вы с Озом — чудо для нас. Необыкновенные двигают жизнь вперед, и за ними идут. А, Эл? Я с тобой.

— Если я сказал, что все под контролем, так и есть.

— Эл, ты совсем недавно узнал, что такое ненависть и злость, а отчаянье — хреновая штука, поверь, оно убивает не хуже темняка. Вот это самое страшное чувство.

— Ага.

— Нет, Эл, скажи, неужели ты можешь стать ледяным, хуже — каменным?

— Что ты от меня хочешь? Я и так стараюсь не обрушить что-нибудь, срываюсь только на темняках, как я еще должен выпендриваться, чтобы другие чувствовали себя уверенно? Зачем тогда ТЫ тут?

— Ясно. В общем, опять сменим тему. Меня интересует архангел. Ты сейчас пойдешь к нему и поговоришь.

— О чем? Промывать ему мозги?

— Нет, аккуратно разъяснить, что клятва — чушь. Поселить в нем сомнения, показать нас и наши задачи. Ты умеешь убеждать.

— Это будет трудно, Легор, я его видеть не могу — сразу начинаю злорадствовать.

— Забудь, что именно он швырнул пульсар в дыру. Забудь — хотя бы на время, он сейчас не твой враг — он сейчас наше оружие.

— Мне плевать, — хмуро ответил ангел, и зло хлопнул дверью. Взгляд его заблудился в дверях коридора. Ангел сам собой дошел до стеклянного куба, и опомнился, лишь коснувшись стекла. Опомнился, обернулся, уперся глазами в палату, где лежал архангел. Оттуда как раз вышел целитель с серенькой папочкой подмышкой, и осторожно прикрыл дверь за собой. Доминга вздохнул и решил, что выбора у него нет. Он тронул ручку двери и вошел.

Стерильный запах здесь был еще резче, чем в коридоре. Комната ничем не отличалась от обычной палаты человеческой больницы, разве что только пациентами. Архангел вроде бы не спал, и находился в вполне вменяемом состоянии. Эл подошел поближе, с горечью отметил, что ему нравиться смотреть на подпорченное шрамами и утратой левого глаза лицо небожителя. Ангел понял, что что-то надо с этим делать, с этими неправильными чувствами.

Архангел немного судорожно вздохнул, а его рука дернулась, уцелевший глаз чуть приоткрылся. Ангел присел на стульчик около кровати, сложил руки на кровати и ждал чего-то. Наконец архангел повернул чуть голову так, что он смог увидеть Домингу. Ангел улыбнулся и через силу выдавил:

— Привет. Надеюсь, ты меня слышишь, а то получится, что я разговариваю со стенкой. Ты можешь что-нибудь ответить мне, а не моргать испуганно?

Архангел прикрыл чуть затуманенный взгляд и зашептал что-то вроде "На все воля Создателя и моего хозяина…" на атлантийском, и через слово проскальзывали цитаты из клятвы. Эл вздохнул и смирился, что на первое время ему действительно придется разговаривать со стенкой.

— Да, я тоже рад тебя видеть. Странно, мне твое лицо кажется знакомым. Я тебя видел еще до того, как ты меня разукрасил той ночью. Да, это твоих рук дело. Я знаю. Ты меня не узнаешь, но если можешь, представь, что у меня все волосы темно-золотые и длинной ниже лопаток, и челка где-то до подбородка на глаз. Начинаешь узнавать? Да не трясись ты, не перебивай меня своей клятвой. Её давно не существует. Она только у тебя в голове. Чем больше ты в нее веришь, тем хуже будешь себя чувствовать. Потом проверишь это обязательно. Не скажешь мне свое имя? Почему-то я так и думал. Что ж, тогда я преставлюсь. Я Элергост СанРан Доминга. Ты меня, безусловно, знаешь. А знаешь, почему ты здесь? Потому что мы никогда никого не бросаем без помощи. Кстати, тебя лечил демон, ты в курсе? Обязательно скажи ему спасибо.

Честно говоря, мне не особо хочется с тобой говорить. Все мы не идеальны, и мне тоже что-то противно и ненавистно. Я расскажу тебе пару интересных фактов, а ты хорошенько подумай над этим, а потом я еще зайду и мы с тобой, надеюсь, по-настоящему поговорим.

Ты ведь не в первый раз на Земле, так? Разве тебе никогда не казалось странным, что демоны никогда не нападают на вас, не сражаются с вами, хотя вы их на это провоцируете. Если есть силы, вспомни последнюю свою битву и скажи — разве хоть один демон или изгнанник хоть немного задел кого-то из вас, а? Нет, такого не было. Они ведь сражались против той самой твари из воронки. Это раз.

Как видишь, тебя тут совсем не собираются убивать, или пытать, или еще что там напридумывала Триада. Наоборот, тебя качественно подлатали, не дали подохнуть от заражения темняков, и совсем уж не собираются делать из тебя такового. О тебе заботятся, и ни один демон или изгнанник не причинил тебе вреда за эти двое суток, что ты тут находишься. Может, демоны вовсе не плохие, и Земля не рассадник зла?

Я хочу узнать одну крайне важную вещь — если бы мы были за одно с темняками, так почему бы нам не пропустить их город? Скажешь, защитный экран? Чушь, неужели бы я не нашел в архивах способ его обойти? Да и потом, мы ведь сами должны были бы стать темнякми, но почему-то Безымянные спокойно находятся без всякого вреда на Летающем Городе, ходят через щит? Что ж, мы, такие, почему бы не открыли двери своим друзьям? И неужели бы мы не перезаражали всех небожителей за тысячелетия существования непокорных, а?

И самое главное — почему ты до сих пор жив? Почему клятва не работает? Может, Триада врет и об этом? Ведь ты уже давно нарушил свою присягу, и не сошел с ума, меня слушаешь, и, готов поспорить, уже сопоставляешь факты. Эта присяга существует только у вас в голове. Подумай, нелепо бы было, если бы человек умирал только от того, что он боится Фреди Крюгера, киношного злодея, а? Вот также глуп и твой страх, твоя клятва — только твоя совесть и твое понимание, она давно уже пережила себя. Она, как всякая магия, рассеялась со временем.

А зачем же темняки охотятся за людьми, если они наши, а значит и их тоже создания? Вот это самое глупое, что придумали советники. Если же люди испорчены, как же должны темняки их кушать? Немного не стыкуется и то, что вера — ваша энергия, которую Летающий город собирает с Земли, берется с каждого человека, а значит, вы автоматически берете энергию и с нас, так называемых, нечистых. Фигня полная, на мой взгляд. Если б я был злодеем, я бы придумал что-нибудь по существеннее, уж точно. Что за теории, если достаточно иметь хоть чуть ума и правильно слушать, можно разбить за пять минут? Наверное, власть способствует общей деградации. Для разнообразия, попробуй развеять мои теории, я даже могу их тебе в письменном виде предложить, хочешь? Да я их и так оставлю, вроде как для расширения твоего кругозора. Прямо сейчас за дневниками сбегаю, так у меня есть интересные заметки, прочитай, это наводит на мысли…

Эл в общей сложности, просидел у архангела не больше пятнадцати минут. После монолога сходил за своей тетрадью, выдернул те страницы, которые приходились на недели его болезни, тихонечко положил на край больничной койки и решил оставить его одного.

Улыбаясь встречным сотрудникам в коридорах, отпуская приветствия, Эл протопал к выходу. В корпусе ему делать было не чего.

На улице стояла теплая, сухая погода, несмотря на октябрь, обещанных дождей не было, так коротенькие, на пять минут, их и в серьез-то не воспринимали. Грустное солнце высветило бриллиантами стекло витрины, мимо которой ангел как раз проходи. Он глянул в стекло.

Кто оттуда смотрел? Разве он? Нет, раньше тут бы отразился высокий юноша с золотыми волосами, распущенными, наверняка, с челкой, закрывающей лукавый карий глаз, а другой бы улыбался. Наверняка, он бы не выделялся среди толпы, одетый как люди.

Сейчас ангел смотрел в витрину и не переставал удивляться, какой же он все же хрупкий и беззащитный, который до этого тащил на себе судьбы многих. Усталое лицо, поникший вид. Куртка расстегнута, под ней ничего нет, белый шарф неопределенно болтается на шее — то ли завязан, то ли нет. Настоящий книжный романтик с задумчивым и несчастным видом. Вот только было ему не до романтики.

Болели многочисленные заживающие раны, не отвлекающие, но создававшие общий разбитый фон, декорации для души. Опаленные волосы не были золотыми, только местами, слева, где была длинная челка, волосы стали пепельными, если не седыми. Нелепые, неровные царапины на скуле, там, где недавно был ожог. А взгляд такой, будто завтра конец света, а ты только-только начал жить…

И конечно, черные крылья, как всегда полуразвенутые, делавшие его похожим на мрачного вестника смерти из легенд. Тот тоже имел черные крылья ангела, и являлся любому перед самой смертью. Говорят, эта зараза тоже любит злорадствовать. Кто говорит, только не понятно. Видят-то его только умирающие…

Эл попытался улыбнуться и понять, что же в этом так напугало архангела? Не из-за его внешности, и не из-за его известности имени же он испугался так?

Эл вгляделся в отражение и оценил натянутую улыбку. Хреново, конечно, как иначе, когда тебя заставляют улыбаться, а на душе будто что-то давно протухло… нет ни капли хорошего настроения, нет желания что-то делать. Улыбка мутная, тоскливая, натянутая, как юбка на манекен, причем не по размеру. Какой из него вдохновитель, если он как…?

Доминга взлохматил рукой и без того лохматые волосы, вздохнул и отвернулся от витрины, продолжил путь по городу. Этот маленький городок, даже не подозревающий о том, что стал центром действий многочисленных глобальных сил, после прорыва очень изменился. В основном, в сторону развалин: многие здания были частично разрушены, хотя самые сильные повреждения получила все та же многострадальная больница. Хорошо хоть еще этот её блок собирались предать капитальному ремонту, поэтому людей там не было. Зато сотрудников и неспящих горожан было убито много. По телевидению рассказывали, что всему виной пожары, кто-то с умным видом рассуждал о террористах. Вот у этого дома, например, верхний этаж с левой стороны бы взорван. А местный храм лишился большей части стекол и строительных лесов. Пара домов в частном секторе были сожжены, по счастью, без их жильцов. Что ни говори, а были разрушения и посерьезней, и люди были этим очень обеспокоены. Бытовали даже версии об инопланетянах и метеоритах.

Эл оглядел наполовину пустую улицу, наткнулся взглядом на старушку, с огорченным лицом считающую мелочь перед входом в продуктовый магазин. На раскрытой ладони передвигает монеты и качает головой. У ангела защемило сердце. Как всякое существо с обостренными чувствами, не только справедливостью, ему непременно захотелось помощь совершенно бескорыстно, хотя он и понимал, что за это бабушка даст ему своей энергии и не пожалеет. Не осознано, вместе с благодарностью. Эл просто хотел помочь хоть кому-то, хоть чуть-чуть сбросить тоску с души пониманием того, что он все же нужен хотя бы этой женщине.

Ангел быстро подошел к ней, чуть приобнял рукой за плечи сгорбленную фигуру, другой рукой вытащил деньги из кармана джинс. Ему было все равно, сколько именно там, ведь деньги ему не нужны.

— Вот, возьмите, — тихо прошептал он, касаясь крыльями вздрогнувших плеч. Старушка обернулась, как только он отступил, наткнулась на грустные глаза и усталую, но на этот раз искреннюю улыбку, размашисто перекрестилась, и ответила:

— Благослови тебя Господи…

И Эл ощутил так долго ускользавший праздник, нещадными пинками гнавшего отчаянье, о котором болтал Легор. Чуть склонив голову в благодарность за подаренную силу, Эл продолжил прогулку по улице. Он увидел мамашу с коляской, в которой надрывно плакал ребенок, несмотря на все уговоры матери. Эл обернулся, пройдя чуть дальше их, подмигнул ребенку. Двухлетний малыш и думать забыл про слезы, во все глаза смотря на "крылатого дядю". Женщина удивленно обернулась, благодарно улыбнулась ангелу. Тот только поднес руку к губам, и так же, как и старушке, слегка поклонился. Постепенно, в глазах его начала проглядываться радость, искренняя и ничем не разбавленная радость при виде чуда, которым для людей был он. Прислонившийся к столбу молодой человек, нахмурив лоб, думал о том, что будет, если он сейчас ограбит вот этот магазин. Эл вскользь задел его крылом, сметая плохие мысли, и поделился радостью малыша. Юноша отстраненно махнул головой, хмыкнул, пробурчал "и что на меня нашло?". Ангел удовлетворенно качнул головой.

Неожиданно для себя свернул в подворотню и тут же увидел сорящуюся пару на скамейке во дворе. Парень кричал что-то, девушка только отмахивалась от него, как он назойливого комара. Ангел громко свистнул, сунув два пальца в рот. Пара оглянулась в поисках источника звука, безошибочно определив им Домингу. Он нарисовал пальцами большое сердечко, заулыбался, и, поймав руками немного воздуха, подул в их направлении. Девушке почудился аромат роз на миг, и она без причины взяла парня за руку, тот удивленно посмотрел на её ладонь и заулыбался.

Элергост продолжил путь. Он вышел обратно на главную улицу, увидел мальчика лет семи около автобусной остановки, который расклеивал объявления о пропаже щенка. Эл подошел к нему со спины, придержал сползающую бумажку, наклонился к его уху и спросил:

— А ты хорошо во дворе искал?

Мальчик испуганно обернулся, кивнул. Было видно, что он недавно много плакал.

— Не люблю, когда дети плачут, — покачал головой ангел. — Давай вместе поищем?

Мальчик опять кивнул. Взяв его за маленькую ладошку, Эл провел его по улице, безошибочно, доверяясь интуиции, находя верное направление. Мальчик набрался смелости и спросил:

— А у тебя и правда есть крылья?

— Так заметно?

— Вообще-то да, но… А почему они черные? Вроде у ангелов белые крылья?

— И так тоже бывает, — ответил ангел. — Вот здесь ты живешь?

Ангел окинул взглядом двор, соображая, откуда можно "позвать". Наконец он остановил выбор на арку в другой двор, тряхнул волосами.

— Вот туда смотри, только внимательно. И никуда да уходи… На, на память.

Доминга вытащил короткое перо с левого крыла, протянул мальчишке. Отделенное от тела, оно сразу перестало быть невидимым для людей, и мальчик с благоговейным трепетом принял его. Эл отошел несколько метров от него, повернулся спиной, и только после этого услышал счастливый крик. Мелкая овчарка сломя голову неслась к мальчишке, махая хвостом, как пропеллером, гавкая на ходу, будто сообщая: "Привет! Я тут!". Естественно, мальчик тут же подхватил четвероногого друга на руки, позволил вылизать лицо, но вспомнил про ангела, и поискал его глазами. А Доминга уже шагал по главной улице дальше, высматривая людей.

Внезапно он остановился, крайне удивленный. Навстречу ему бежало конопатое рыжее создание, резко ассоциирующиеся с солнцем. Оно бежало, размахивая пакетом, и перед носом ангела нырнуло в магазин. Доминга помотал головой, спасаясь от наваждения. Будто бы девочка светилась изнутри. Он подождал, пока она вернется из магазина с булкой хлеба, и пошел за ней. Девочка остановилась, чтобы поразглядывать объявления. Она ненароком обратила взгляд на ангела и сама подошла к нему.

— Привет! Ты к нам в гости?

— К вам?

— Да! К нам всегда приходят ангелы. Мама говорит, что папа с вами работал. А разве можно работать с ангелами? С ними надо дружить!

Доминга понял, что это она из тех семей, которым известно о них, и кто знает о реальной опасности.

— Так как, ты зайдешь к нам? Мама всегда рада!

Ангел кивнул и позволил девочке взять за руку себя и вести по городу. Когда они подошли к её дому, она бегом кинулась в подъезд, чуть не упала, но только засмеялась этому. Ангел помог ей подняться, неуловимым движением бровей заставил выпрямиться чуть покосившуюся дверь подъезда. Девочка засмеялась того пуще.

— А её каждый раз выправляют, а она снова через день…!

— Больше не будет! — заверил её Доминга.

Они поднялись на нужный этаж, девочка открыла своим собственным ключом дверь.

— Мама! Я дома! Мам, а у нас гости.

В коридор, пока солнышко снимало обувь, показалась с кухни женщина в переднике и с забранными в пучок волосами. Она сначала удивилась присутствию Доминги, потом прищурилась, внимательно его осмотрела и пригласила в дом. Эл зашел, поудобнее сложив крылья. В последнее время ему стало трудно убирать их на другой план реальности, поэтому он старался по возможности их никуда не девать. Да и месяц, проведенный без крыльев, запомнился, и он думал, что вряд ли выдержал бы, если бы помнил, что такое полет. Полет — это незабываемо…

Женщина пригласила его на обед, и он не посмел отказаться. Рыжая-конопатая прибежала с листком бумаги и карандашами:

— А можно я тебя нарисую? Я таких ангелов еще не видела!

Доминга со смехом согласился. Его еще никогда не рисовали. Девочка, сжимая карандаши в руке, уселась напротив ангела за стол, мама чуть пододвинулась, и тихо, чтобы не отвлекать девочку, спросила:

— Как у вас там?

— Не понял?

— Моя дочь чувствует темняков. Это дар её отца. Что вас удивляет — неужели ангел не может завести человеческую семью? Да, мой муж был ангелом. Почему был — потому что месяцев шесть назад он погиб. Мне так и не сказали, что происходит, хотя люди из корпуса бывают у нас каждую неделю — приносят деньги и все, что нужно, но не говорят о темняках. А недавно моя дочь просто взбесилась посреди ночи — кричала, дергалась, хотела бежать куда-то — темняки её пугают, с её чувствительностью к энергии. Что случилось? В городе полно разрушений, по телевидению говорят о каких-то землетрясения, пожарах; что случилось?

Эл замялся, говорить или нет? Подумав, решил, что все равно ему нужно кому-то высказаться, иначе эмоции выжгут его изнутри, а это женщина никому не расскажет и не осудит — просто выслушает. А Доминга рассказал её не только события последней недели на Земле, но и свои мысли, переживания, сомнения, а когда дошел до Лилии, даже расплакался. Женщина ни слова не сказала против, только накрыла ладонью руку ангела, тяжело вздохнула:

— Мне муж о вас рассказывал, Элергост.

Доминга припомнил, что вроде не называл своего имени, но по его рассказу не трудно было догадаться о его происхождении.

— Я восхищаюсь вами, правда, не потому, что вы сделали многое для Летающего Города, хотя и это тоже, а потому что вы можете это вытерпеть. Другой бы наверное давно бы сорвался, даже мой обожаемый муж. Он мне рассказывал о Городе, о Триаде… Я подумала и решила — это ужасно, а вы решили пойти против, и ведь это огромная ответственностью. Просто пойти — одно, а вот повести за собой — совсем другое, и это куда сложнее. А вы, Элергост, делаете то, что очень важно и нужно, и себя не жалеете. И ведь должен быть кто-то, на кого вы можете опереться! Не ваши Безымянные, не ваш Наставник, не люди — а то существо, ради которого вы бы повторили все заново не раз, и наверняка бы умерли ради него. И правду сказал ваш наставник — в чудо надо верить. Взгляните на нее, — женщина кивнула на девочку, которая от усердия высунула кончик языка и водила острыми карандашами по бумаге, — вот она для меня — чудо, и я верю в нее. Знаете, не надо отчаиваться, это плохо. А Лилия, это ваше чудо, и Господь не даст ей умереть. И вы не дадите, так? Просто потому, что без нее вы не сможете. А вы нужны, поэтому и она нужна. И она это тоже знает.

— Я закончила! Смотрите!

Эл посмотрел на рисунок, но он расплывался перед глазами — слезы мешали. Ангел на бумаге вышел очень грустным и подавленным, а ребенок изобразил у него поломанные крылья. Доминге стало внезапно очень свободно, когда он посмотрел в глаза девочки, обрамленные веснушками. У женщины не было веснушек, значит, она унаследовала их от отца.

— Он снова взлетит, правда-правда. Я знаю, взлетит, с новыми крыльями!

Эл только сейчас заметил, что в её волосах играет солнце — на каждой пряди непослушных локонов свой оттенок. Девочка светилась изнутри. Эл протянул руку неожиданно для самого себя и коснулся рыжих волос. И тут спохватился, что не знает ни имени девочки, ни женщины. Он хотел спросить, но женщин погладила его ладонь с тыльной стороны и сказала без вопроса:

— Жанна. А она — Лилия.

Эл удивленно заморгал, хлопая ресницами, и недоверчиво переспросил.

— Да, именно так, — подтвердила она. — Ваша Лилия её крестила. Она её так и назвала. Моя Лил вообще очень чувствительна к демонам и небожителям, она всегда говорит, если кто-то умирает. Она мне говорила, что позавчера их умерло очень много. Но больше она не говорит о смерти. Так что успокойтесь — вряд ли кто-то из её знакомых скоро умрет, и Лилии точно ничего не грозит.

— Элергост, возьми, хорошо? — Лил протянула ему рисунок. Эл хотел отказаться, но девочка покачала головой:

— Нет, возьми. Для себя у меня еще есть, он лучше. Там ты другой — каким ты станешь. Я буду вспоминать тебя таким, каким ты будешь, ты будешь вспоминать, глядя на этот рисунок — каким ты был. Ведь ты опять будешь летать?

Эл заверил её, что будет летать, и поспешил попрощаться. Разговор с человеческой женщиной подействовал на него неожиданно — успокоил и уверил в жизни. Ангелу уже не было так тяжело — вспомнились те люди. Юноша у магазина, и старушка, но перед глазами стояло рыжее солнце. Как будто специально для него появилось, пригрело, озорно подмигнуло и подарило лучик на память. Эл приложил руку к груди, прижав рисунок в кармане. Правда, да что это он? Раскис совсем, кто будет подгонять этих глупых идеологов? Куда они без него забредут? Всем-то он нужен, но не так, как хотелось бы. Зато теперь Эл точно знал, что вот то рыжее солнце будет очень часто вспоминать о нем просто так, не потому что он там есть кто-то важный, а потому что он был у нее и позволил выдернуть перо на память. Эл дал её огромное маховое перо, "самое большое перо", как она сказала. И ведь пригласила снова прийти в гости. Потому что хочет еще его нарисовать, потому что он ей понравился…

"В самом деле, солнышко, наполовину ангел, на половину человек… Дьявол, какие парадоксы случаются! И я тоже хочу ребенка, и тоже рыжего! Непременно!"

Эл радостно свистнул, спугнув голубей с крыши, под иллюзией взлетел, и ринулся в корпус. Всего-то нужно было вот так вот поговорить с кем-то…

2

Кто сказал, что все будет просто?

Это тебе не дважды два — пять доказать!

FeNixXx.

— Марьяна, Легор на месте? — спросил ангел у девушки за стойкой в холле. Она глянула на бумажки под стеклом, отрицательно покачала головой:

— Нет, недавно ушел. Он сказал, чтобы вы немедленно по прибытию зашли к Зазамуху. И обязательно забрали у него из кабинета какие-то бумаги. И пожелал вам удачного дня.

— Благодарю, — ответил Эл, направился к лифту, поднялся на больничный этаж, прошествовал в кабинет главврача. Там такового не обнаружилось, зато на миниатюрном диваничке слева от двери, под окном, дремал Оз. Эл на цыпочках прошел к столу, чтобы поискать нужные "бумаги". Там обнаружилась только одна, которая не относилась к больным или больничному оборудованию. И на ней значилось мелкими кардиограммными буквами:

Вот тебе пациент, поработай чуточку сиделкой! Я его еле успокоил, беситься почем зря!

Заза.

Эл хмыкнул, рассмотрел бледное лицо демона с незаметными розовыми подтеками под носом, махнул рукой, и решил, что так никуда не годиться. Он подошел к демону совсем близко и с краткой молитвой и быстрым пассом руки перелил в него часть своей энергии, а вместе с ней и чуточку спокойствия, радости и света маленького "солнышка". Демон неуверенно улыбнулся во сне, перевернулся на спину. Эл же решил, что пока не потерян позитивный настрой, нужно еще зайти к архангелу, как он тому обещал.

Он покинул спящего товарища и продвинулся ближе к палате другого пациента. Ангел старательно отводил взгляд от черного куба, боясь испортить себе настроение, ощущая левым чувством, что одно только воспоминание выпьет всю его радость. Он протолкнулся в дверь с мелкими жалюзи на стекле и с удивлением обнаружил демона-целителя средней категории около архангела. Лекарь проводил сравнительную диагностику сложенной лодочкой ладонью, от чего архангел мелко и незаметно вздрагивал от прикосновения чужой, но доброй магии. А то! раньше его, небось, демоны не лечили, да еще так заботливо, видишь, целитель даже смотрит его бережно, не задевая других заклинаний.

Демон был не очень молод уже, это было очень заметно по уверенным и отработанным веками движениям, по тому понимаю, что отражается в глазах, когда импульс приходит с ответом. Он был как и положено смугл, высок, и в белом халате, слегка замаранном чем-то на подоле слева, сильно смахивал на типичного американского киношного хирурга, только папочки подмышкой не хватает. Демон был коротко пострижен, так что даже и в армию возьмут, а на ногах были самые обычные растрепанные кроссовки. В общем, по впечатлению, парень простой и умный, и даже очень терпеливый, потому что детский испуг и наивность архангела сносить без возмущения ни один демон бы не стал.

Архангел был бледен и напуган, хотя, увидев Домингу в дверях, сразу как-то успокоился. Демон как раз закончил диагностику, протяжно хмыкнул и поприветствовал ангела:

— Хай, Эл, как себя чувствуешь? Голова не кружиться, общее эмоциональное состояние как? А то парочка уже с истерикой показалась, Оза вообще в психушку пора сдавать… Впечатление, что все разом решил сдать нервы в починку.

— Есть немного, — жизнерадостно ответил Эл, подходя и хлопая по подставленной руке. — Тебе тоже здравствуй, Тим. Ты вроде как один нормальный остался?

— Представь, нет! Кошмар какой-то, и я нервный стал! На этого чучундра наорал две минуты назад, видишь, как побледнел? — умилился демон, заглядывая в глаз архангелу. Тот почел за лучшее промолчать, а то мало ли что сболтнет не так — нарвется.

— Куда катится мир! Тим накричал на пациента, ужас! — подыграл демону ангел, усаживаясь на стул и опираясь на кровать, куда давеча положил дневник. — Как? — спросил он серьезным тоном, указывая глазами на больного.

— Не помрет, не боись. Нормально кости срастаются, кожа на ногах восстанавливается быстро, крылышки ему не сильно повредили, раза в два легче, чем тебе. Встанет через пару дней.

— А к сегодняшнему дню нельзя?

— Разве что ползком, и то не далеко. А, впрочем, не буду загадывать, если Оз очнется после взбучки Зазы в нормальном настроении, то поднимет, как пить дать: опять начнет шаманить с Лилией, так весь корпус на ушах стоит. Эх, не контролирует мальчик себя, сгорит ведь!

— Нет, у него неорганичный резерв, как у меня, — возразил Доминга, уверенный в словах Легора.

— Так то оно так, но знаешь, не загадывай. Ты посмотри, как он выкладывается — на износ, не жалеет ни себя, ни ближнего, насосом хлещет подпитку.

— И как?

— А что, ты не в курсе? О, брат, это плохо. Вытащил! — после того, как Эл затаил дыхание, сказал Тим. — Вытащил с того света! Я, правда, не знаю, как она выглядит, наверное, ужасно, ведь вся была заражена. Состояние тяжелое, стабильное, идет на поправку улиточными шагами, но все-таки! Ты представь, это как же надо чего-то хотеть, чтобы вот такое сотворить! В нашей практике было только три подобных случая, но не с таким размахом, конечно. Заза обматерил Оза по полной, но, блин, с такой улыбкой до ушей, что мы единогласно решили, что у него это нервное или от радости. Оз даже не обиделся, он как идиот прыгать начал: подскакивает, хлоп себя по ушам и ржет, как блаженный. Заза его стукнул раз, да и усыпил. "Перетрудился", говорит. Ты его, кстати видел?

— Зазу? Нет. А Оза — да, я его чуть подлатал, да настроением поделился — спит как младенец. Ну, Тим, я сейчас тоже петь начну!

— Я пошел, — сказал демон. — У меня на очереди сила с двумя сквозными ранениями в брюхо, надо пойти посмотреть, как это все выглядит. С утра был свеженький…

Демон, шебурча себе под нос что-то, вышел, тихонько прикрыв дверь. Доминга рассмеялся, с этим нервным звуком откидывая все плохие мысли. Вытащил! Как это слово отрадно звучит! Он никогда бы не подумал, что так будет радоваться просто этому слову. Живая, пусть еще больна, и очень, но живая, а уж если у Оза получилось, назад на тот свет её не пустят. Нет, не для того демон себя гробил два дня!

— Э… СанРан Элергост…

— О, прошу, без титулов! — воскликнул ангел, немного удивленный внезапным голосом на задворках сознания. Он задумался, и крепко, а архангел вдруг решил обратить на себя внимание. — Просто Элергост. И мне не очень приятно разговаривать с безымянной стенкой.

— А… Рено ШирТиль Вено, — официально представился архангел. — Третий дивизион под началом…

— Стоп, стоп! На фиг мне не нужен твой статус в этом дивизионе! А то, что тебя зовут Рено — это уже хорошо. Хоть будет с кем поговорить. Ты хотел что-то спросить? Охотно отвечу.

— Кто жив? Ну, она, это суккуба?

— Приятно, что не стал дуться на книжечку, — отметил Доминга. — Я честно думал, что будет хуже.

— Просто здравый смысл мне не чужд, и сопоставить факты я могу, и выводы получаются удручающие…

— Интересно?

— А мы как собаки там сидим: в будках живем, по команде прыгаем, виляем хвостиком, а не знаем, что стоит пару раз тяпнуть кого-нибудь — и к злобному бульдогу перестанут приставать!

— Ты себя сравниваешь с бульдогом? — удивился ангел в который раз. Не ожидал он от архангела такого яркого сравнения. — Согласен, что Триада держит на тонкой ниточке льва. Не хочешь поработать ножничками?

— В каком смысле? То есть…?

— Рено, неужели это действительно так ужасно звучит? Ну извини, не так выразился, хотя сравнение классное, сам бы до такого не додумался. Серьезно, разве хорошо, что ваш брат вот в такой заразе плавает? Шагу на сторону ступить не можете из-за проклятого страха! Рено, это все глупые сказки о клятве, ничего больше! Разве тебе не жалко тех, кто этого не знает, и переступает через себя? Не секрет уже давно, что многие архангелы рады бы повернуться к нам, да бояться. А чего? Глупой сказки, пережившей себя! Ты боишься?

— Нет, — твердо ответил архангел. — Не боюсь, потому как не вижу смысла бояться. Самое ужасное уже случилось — я отрекся от своих, хотя и считаю сейчас это правильным.

— Рено, ты вернешься на Летающий Город.

— Смертников там не ждут. Два дня уже прошло — нельзя туда, убьют, а я жить хочу.

— Ха! Много-то ты знаешь об этом. Через несколько часов наведается еще одна группа, всего-то надо попасться им на глаза в как можно более жалком виде, и тебя заберут назад. Рено, только скажи мне, как ты сейчас относишься к Безымянным? — Доминга затаил дыхание, боясь и одновременно желая услышать ответ. Нет, если будет нет, это не трагедия, но Эл очень сильно волновался. Архангел замолчал на секундочку.

— Давай я пока не буду отвечать на этот вопрос. Скажи, Элергост, что это за твари? Там, тогда, они были совсем не похожи на тех темняков, которых я видел раньше. Что это было?

— Вот если я узнаю, я тебе сразу скажу. Хочешь еще что-нибудь спросить?

— Да, вот только… Не знаю, как это сказать.

— Говори как есть, а то скоро вообще не сможешь сказать — вряд ли мы с тобой скоро встретимся, я на Летающий Город пока не собираюсь.

— Э… Элергост, тогда расскажи мне о… нас. Ну, об архангелах. Не думаю, что здесь, — Рено помахал в воздухе тетрадочкой, — все. Наверное, только самое главное?

— Ну, я не компьютер, и не копировальная машинка, и руки у меня тоже устают все дословно писать. Скажи, ты знаешь некого Ладомира? Я, к сожалению, не помню его прежнего титула, но ему около двух тысяч лет. Он был изгнан веков семь назад, может больше. Не знаешь такого?

— Ладомир… может и слышал, а что? Он кто?

— Он архангел, и представь, вполне нормально живет на Земле. Ни капли безумия, ни мучительно нескончаемой агонии, ему плохо даже немножко не было. Он мне многое порассказывал о клятве, об её ощущениях. Наверное, без него я бы доходил до этой мысли гораздо дольше. Он первый, кто без последствий преодолел клятву. У него это получилось с одни условием — он был сильно ранен, и умирал, а наши выходили его, как тебя. В общем-то сработал эффект шока, но ты то ведь в нормальном состоянии? Это так, к слову… Имею дурную привычку сбиваться с темы, когда речь заранее не выверена…

— В общем, архангелы ведь были созданы как универсальные солдаты? — Доминга хохотнул, вспомнив одноименный фильм. — Да, это ты прочитал. Но про то, как создавалась клятва, я в дневнике не упоминал. Это, между прочим, проект атлантов. Древние заклинания, собранные вместе, и вот какой дали эффект. По началу, как упоминается в архивах, архангелы вели себя как роботы — все до мельчайших подробностей нужно было приказывать, иначе они забывали даже дышать — вернее, не могли, приказа не было. Ну, потом формула была доработана, и заклятье стали накладывать, когда архангел еще не родился. К слову, рожали первых архангелов простые ангелы от… Угадай от кого?

— От серафимов, — ответил без малейшего затруднения Рено. Про это как раз в дневнике было написано — разбирались подробно способности и возможности архангела.

— Вот-вот, такой вот богатый генофонд. А добивались ученые того, чтобы клятва тоже стала частью генома. Ан, таки добились! Это конечно труд многих лет, но если бы не это, то в самом начале Летающий город был бы очень сильно подвержен риску нападения. В те времена, когда вас "сделали", защита "Матовая сфера" была только на стадии разработки, и её установили на землю значительно позже. Не без помощи атлантов, конечно. Вообще, гениальные создания были, скажу. Умели так спаять магию и технологию, чтобы это все работало в лучшем виде. Наши тоже пытаются, в исследовательском центре что-то химичат, я там был, видел. Ребята там сидят не глупые, и даже ваши, представляешь?

— Серьезно? — неподдельно изумился архангел, даже приподнялся на подушках.

— Делать мне больше нечего, как сказки придумывать. Что еще не понятно?

— Ну… вопросов у меня много, да они все какие-то мелкие… Мне кажется, или тут не хватает страниц? — Рено указал на остатки листов, выдранных Домингой. Ангел пожал плечами

— А оно тебе надо — читать бред сумасшедшего? Нет, серьезно, эти странички как бы не совсем под тематику остальных. Я просто тогда был головой шарахнутый, вот и писал, что думал. Ну, когда свалился с Города, заработал сотрясение мозга и всяческие прелести, — отмахнулся он. Вспоминать эти дни с одной стороны было приятно — Лилия, веселый Оз, сказки на ночь; а с другой неприятно — сломанные крылья, амнезия, полный бред, который он нес про людей… Бр!

— Господи… Так я же… Прости пожалуйста, я совсем забыл! Надеюсь, ничего страшного не случилось? — смутился Рено.

— Ну, если не считать новеньких крыльев, то нет, — Доминга раскрыл их на всю длину, продемонстрировав новомодное оперение. — Непривычно немного, но ладно! Мог ведь вообще без крыльев остаться!

— Сожалею.

— О чем?! Не ты же меня пульсаром бил, я ведь помню.

— Не я, но… я чувствую вину, не знаю почему.

— Хм, может, тогда окажешь мне одну услугу?

— С радостью!

— Подумай все же над Безымянными. Без вашей поддержки у нас ничего не получится, а здесь, на Земле нужна помощь. Активность Серых Сущностей растет, и мы ничего не можем с этим поделать. Такими темпами дальше — так наступит очередной конец света. Я этого не хочу. Но Триада мешает открыть Город. Подумай, сколько веков он стоит запечатанный, отрезанный от мира? Я думаю, пора все-таки вернуться на Землю, не вечно же витать в облаках? И в прямом, и в переносном смысле.

Архангел замолчал, и вновь задумался. Погладил шарм и повязку на глазу трясущейся рукой, скривил рот в гримасе, кончиком языка коснулся верхней губы, рассеченной с левой стороны, и все это время думал.

— Что я могу сделать один? — сказал он с усилием, наконец, после нескольких минут раздумий. Ангел терпеливо ждал, нервно постукивая носком левой ноги по полу.

— Знаешь, я ведь тоже когда-то один начинал. Думаешь, все это так просто — в один миг можно создать общество? Нет, это не так, это титанический труд — найти единомышленников, последователей. А знаешь, сколько я втирал им всем свою теорию? Это было трудное время, трудно, но это принесло плоды, несомненно. Сейчас это нормальное, сильное и сплоченное общество, способное отстаивать свою точку зрения. Конечно, я не первооткрыватель, но все же сначала я шел один. До сего момента архангелы никогда еще не восставали, и даже ваша борьба за признание класса не то. Если ты согласишься, тебе придется самому, первому и единственному проделать то же, что и Иисус. Но я же не брошу тебя одного? Будет трудно, даже с моей помощью — архангелы безумно твердолобые шкафы; но зато все наконец обретут свободу. Это не лживый лозунг прошлого людского века, это реальность. Поднять вас — это подвиг. Но я его совершу, рано или поздно. Вот только бы не слишком поздно…

Так или иначе, все уже готово — боевая машина запущена, и восстание подготовлено во всей красе, и единственно, что мешает — это архангелы. Я прекрасно понимаю, что если с этим ничего не сделать, будет настоящая резня. И ты сам это знаешь, я этого не хочу. Да, совсем без крови не обойтись, но топить Город в ней я не хочу. Это будет значить, что я переступил через небожителя в себе, предал свои же идеи и чувства! Но… если сорвется, Дьявол с ними, я на это пойду! Но только в крайнем случае, когда другого выбора не будет…

Рено, а вот сейчас выбор за тобой. Хочешь — можешь отойти в сторону, я постараюсь убедить кого-то другого, но если ты понимаешь меня, как я себя, и тебе не все равно, что же будет с нами, то…

Ангел замолчал. Во время своей речи он, сам того не ожидая, до того разволновался, что под конец кричал с диким фанатичным огнем в глазах, причем, это не метафора — огонь был вполне реальный, словно где-то в глубине глаз, в мозгу. Так бывает иногда у демонов, когда они свою силу в узде не в состоянии сдержать.

Архангел слушал его, практически не шевелясь, прямо смотря на него и как будто оценивая. Было видно, что он колебался: разум или несуществующая клятва со страхом? Но ведь он не боится! И правда — Эл сказал, что это страх подсознательный, множества поколений и преодолеть его трудно, даже на словах. Но он, Рено, он сам убедился в правоте теорий этого чудного ангела, они уже не теории — это факты, против которых не попрешь. И все равно противный мелкий червячок страха продолжал жить где-то в глубине души. Его нужно было убить, задавить и принять новое осознание. И опять же — сказать и принять — разные вещи.

Но Рено старался. Он действительно мог бы раздавить этого червяка. Сейчас, прямо перед лицом знаменито Лидера, за поимку которого, его и его последователей, Триада обещает любой высокий пост, любое желание…

Он колебался ровно до того момента, когда ангел неожиданно понизил голос, произнося "Я пойду на это…".

В академии на первых курсах намертво вдалбливают главную мысль — вера это все и всегда. Веришь — значит, можешь, и ни что тебя не остановит. Есть множество примеров этому, да даже тот же Оз. И архангел понял, что Элергост настолько глубоко верит в дело всей своей жизни, что действительно пойдет на это.

Это Рено не испугало, это его поразило. Изменить мир — разве это в его силах? Если он один — нет. И он не один, так? И он свободен. По настоящему, сам себе голова, и эту ответственность он принял с полным осознанием.

Доминга и не предполагал, что со своим лозунгом "Свобода пролетарию!", то бишь, архангелам, попал в точку. Просто такой небожитель попался — с таким же, как у него характером, но действительно задавленный. Это, как писал Достоевский, момент — взбунтуется или же смириться. И Рено решил.

* * *

Два часа спустя, кабинет Легора.

Так бывает иногда, нет, всегда, когда-нибудь хэппи-энд все-таки наступает. Он таки всегда, но иногда он просто не для тебя. Но слава Создателю, пока что фортуна на их стороне!

Вернулся Легор с господами руководителями и с компактным блестящим чемоданчиком. Вернулся ангел из столицы, где в спешке собрался очередной Совет, где слушали доклад исследователей и аналитиков. Кого-то выводы порадовали, кого-то не очень. То, что та тварь не разновидность темняка — хорошо. То, что она разумна — плохо. По их поведению и способности применять магию, было понятно, что таки мылящее создание. Потому что для использования энергии на слоях реальности нужно думать.

То, что она живучая — плохо. То, что бьет и своих — хорошо. Как убить — выяснили экспериментальным образом — на основе рассказов очевидцев. Выяснилось, что бить огненной сферой лучше всего.

Назвали это загадочное существо коркут. Принято единогласно, в полном соответствии с качествами существа.

Элергост сразу после коридорного разговора с Легором на пять минут — ангел выловил Эла в столовой, в двух словах спросил об архангеле, в трех рассказал о Совете, и в одно веское повелел им обоим быть у него в кабинете — Эл сразу же кинулся к архангелу: рассказать о коркуте, как обещал, и передать желание наставника. Рено встать смог с трудом, и все это время, пока Эл с помощью лекарей приводил его в стоячее положение, рассказывал ему свежие новости.

— Вот такая ситуация, братец-кролик. Стоишь? — спросил Доминга чуть пошатывающегося архангела. Целитель удовлетворенно хмыкнул, пощупал лоб больного, потрогал лопатки и даже пошарил рукой в теле подопечного, заставив его скривиться, а Домингу — поморщиться. Он сам помнил, что за ощущения, когда кто-то в тебя конечности сует…

— Стоит! — сказал серафим — целитель второй категории. — Только держи его, а то может и не устоять!

Ангел понятливо кивнул, положил руку архангела себе на плечо. Прихватил за талию, и они парочкой медленно двинулись по направлению к начальнику.

— Ишь, приспичило ему… — ворчал Эл. — Не мог сам сюда спустить, нет, надо больных таскать по корпусу! О, геморрой не на том месте!

Архангел прыснул со смеху и ухватился за ближайший угол.

— Стой, у меня голова закружилась…

— Давай передохнем, чтоб ему ворона на голову упала… — согласился ангел, продолжая, несмотря на предупреждающие жесты, веселить архангела.

— Хватит, хватит, пошли дальше, я вроде отдышался…

— Вроде или точно? Я не смогу тебя на себе тащить!

И тем менее Доминга следил за каждым шагом архангела, и они медленно продвигались, и вот они уже на лифте, и вот Эл открывает дверь в кабинет.

Там очень много народу. Легор, два советника — по обороне и заведующий снабжением; Сила и Мила, Лион, Ромон, Силона и Заза.

Архангел схватился за косяк, не решаясь войти. Эл понял его опасения, и вошел первый, рассматривая забавную картину. Заза, Силона и Мила расположились на диванчике под окном, причем демон между ними — девушкам, и на спинке дивана: между диваном и окном, и ему видимо было удобно. Было непривычно видеть в такой позе серьезного и грубого демона раза в два старше Доминги. В кабинет натащили стульев, на них уселись Лион, Сила, оба советника. Легор же, не сложно догадаться, на своем законном месте. И было понятно, что собрание в самом разгаре.

Треклятое кресло (ошибка, проклято всего два раза: один раз из-за депеши, второй из-за первого проклятья) пустовало.

— Оп-па! Какой консилиум! — восхитился ангел, поздоровавшись с теми, кого еще не видел. Он обернулся и помог переступить через порог уставшему и заметно струхнувшему Рено.

— Так, туда… Нет, не в кресло, еще чего не хватало!

Сила пожал плечами и пересел в это самое злополучное кресло. Заза прыснул, девушки покачали головой. Легор со смешком произнес:

— Сила, правда, не садись туда… А то потом сильно пожалеешь.

Херувим фыркнул, но все же встал.

— Отодвинь его куда-нибудь, — попросил один советник. Доминга вместо Силы выполнил поручение, прокашлялся и неуверенно обратился к Легору:

— Ну, что, я? Или ты?

— Он, — ангел кивнул на советника по обороне.

— Кхем, ну в общем… Я Кассиопия НайтаСи, если кто не в курсе. Кратенький такой отчет. Получены данные, что архангелы высадятся в двенадцати километрах от нас, в деревеньке около Опорного Пункта Брин. Нужные люди туда уже доставлены, операция подготовлена. Основным действующим лицам нужно быть там через шесть часов. Брин — деревенька маленькая, поэтому люди все до последнего — наши, настоящих жителей временно эвакуировали с места под предлогом аварии — там недалеко есть секретный объект, так что проблем по этому пункту нет. Но есть одно но — и это вопрос на обсуждение — какай легенда должна быть у…

— Рено, — подсказал Доминга. Он единственный из присутствующих знал имя этого архангела.

— Да, нужно определиться с ролями.

— Вот что… Кассиопия, ты вместе с Цирконом встретите через час посланника с Лондона, — начал раздавать указания Легор. — Инкуб должен привести экспериментальные образцы, спасибо Силе. Таки выцыганил право на пробу, так сказать. Весь груз ты, Циркон, будешь проверять вплоть до положительных результатов. Кассиопия, еще мне нужен Шахри, найди мне его, из-под земли достань! А Заза пусть приведет в чувство Оза, а то он куда улетел, хрен найдешь, а он может понадобиться. Мила, быстренько до Кунгура прошвырнись, найди мне эту провидицу, как её… Милена! Сила…

— Я прекрасно помню, склерозом не страдаю, — отмахнулся Сила. — Я все сделаю!

Получившие задания немедленно разбрелись их выполнять, и кабинет как-то сразу опустел. Сила, впрочем, никуда не делся, а пристроился на место Зазы.

— А теперь, ты, Эл, — разрешил Легор. — И представь нас, пожалуйста.

— Будто бы сам и не сообразил, — съязвил ангел. — Ну-с, вот это, ребята, Рено ШирТиль Вено; Рено — это Легор, — архангел кивнул. — Та девушка, что убежала, Мила, вот её брат, Сила. Силону ты знать должен. Это Лион, Ромон. Ромона ведь ты то же раньше видел?

— Извини, но клан Вено на службе у Диоллы? — осторожно спросила Силона. — Точнее, младшего Диоллы?

— Да. А что? — тут же спросил Доминга, не дав архангелу ответить.

— Отец еле-еле успел отменить панихиду по вам. Несколько часов назад ваш клан благополучно с вами простился.

— О, как они радостно его примут! — воскликнул чуть встревоженный ангел. — Но я продолжу? Рено согласился нам помочь. Что вы так на меня выжидательно смотрите? Я похож на гипнотизера? Рено не кинулся в новую веру, и не рассчитывайте. У него здравый смысл есть! В общем, да, он согласился… Да, Легор, на это тоже согласился! Что ты трясешься, будто сейчас прыгать начнешь? Не от радости ли? Сейчас нужно решить, что именно он будет делать в Городе?

— Я думала, он убедит архангелов… — проговорила Силона.

— Что ж, видимо гипнотизеры все же есть среди нас… Нет, не все так просто! Начинать надо постепенно. Я, если помнишь, с лозунгами по Городу не бегал, не зазывал народ, как на ярмарку. Нужно решить, с кого начинать. Рено, ты можешь привести в пример кого-то из своих знакомых? Кто бы поверил тебе на слова, без особых доказательств?

Архангел задумался, касаясь пустой глазницы под повязкой, Силона прошептала "Бедный…", но первым заговорил Сила:

— Я знаю одного парня, его зовут Серин, и он из Дао-Пинши. Вот он вполне поймет тебя, он боится лишь присяги. Если он будет уверен, что ему это ничем не грозит, а тем более, его семье, то он станет твоей правой рукой.

— Да, я знаю Серина, — кивнул архангел. — Он не то чтобы мне друг, но знаю я его достаточно хорошо. Я могу назвать еще штук двадцать имен моих знакомых, кто может пойти следом, если их убедить. Но я не уверен, что смогу донести до их сведения все то, что так складно говорит Элергост. Я никогда подобными вещами не занимался, и у меня практически нет опыта…

— Вот именно поэтому нам предоставили еще шесть часов, — улыбнулся Доминга. — Вот сейчас двое Силушек улетят по делам, и мы с Легором тобой займемся. Но сначала я хочу еще кое-что сказать. Силона, мне нужно, чтобы ты Безымянных сдерживала по мере сил. Сейчас должно быть затишье, не нужно мешать Рено, мы своими действиями можем напугать архангелов. Лучше залезьте в Хранилище и поищите что-нибудь интересное, по теме разговоров. Обязательно еще раз просмотрите бумаги с доносами, Лион проведет тебя туда, вместе защиту обойдете, ты ведь тоже вроде как больше не живешь на Летающем Городе, путь только на словах, но вполне сойдет. Мы должны быть уверены, что охота приостановилась окончательно.

— Да, Доминга. После пифии я сразу отправлюсь туда.

— И было бы неплохо, если бы ты помогала Рено советами. Но так, чтобы тебя там не видели. Нужно впечатление, что это исходит только от него самого. Я не смогу так часто, как хотелось бы бывать наверху.

Херувим и серафима синхронно чуть склонили головы. Рено подумалось, что Домингу тут почитают, как своего личного Создателя. Он создал их такими, какие они сейчас, изменил, превратил из послушных рабов чужих иллюзий в свободных от снов. Их мечты теперь о другом, и более реальном. Рено тоже бы хотел мечтать об этом, но пока еще не получалось.

Небожители исчезли из кабинета, Легор принялся расхаживать по помещению в своей привычной манере.

— Чувствую себя безумцем, — сказал он наконец. — Еще никогда я не бросался с головой в необдуманные как следует планы. Не обижайся, Эл, но это большой риск, тут все держится на соплях.

— Таки это пока самый прочный клей, как не крути, — ответил Доминга. — Рено, сейчас слушай нас внимательно, основную канву твоих действий я распишу…

3

Не доказано, что риск — благородное дело,

но благородное дело — почти всегда риск.

Вечер, Летающий город, Рено изо всех сил старается выглядеть поверженным… По его словам.

То, что меня сразу же отнесли в госпиталь, вполне предсказуемо, и было высказано Домингой с возможностью восемьдесят процентов. Прошло мое возвращение на диво тихо и обыкновенно. В той самой деревеньке, в выстроенном наскоро корпусе меня расположили со всеми удобствами в довольно большой палате, и я, поскольку от меня, кроме присутствия, ничего не требовалось, нагло уснул. И проснулся, казалось, секунды через две, от звуков стрельбы, взрывов пульсаров. Я, как было велено, встал, принял замученный вид, медленно направился к выходу из комнаты. На своих я наткнулся буквально через несколько метров по коридору.

Спохватившись, запоздало покачнулся, ухватился за стену и стал падать. Они успели меня подхватить, кто-то удивленно воскликнул: "Это же Рено!". Я тут же осознал, что этот голос, так похожий на мой, принадлежать может только моей сестре, Авлоре. Но что она тут делает? Кто позволил? Пришла мысль, что этот рейд был спланирован специально на наши поиски, а значит, Авлора имела право, и даже должна была быть тут — она меня боготворила, помниться, словно какого-то кумира, старалась во всем равняться на меня, и боевой отряд полезла под впечатлением.

— Авлора? — удивленно спросил я, щурясь от непривычно яркого света — все же ночь была, а они тут пожар отгрохали.

— Это он, это он!

Спустя чуть меньше часа штатные целители уже внимательно осматривали меня всего, делая очень хорошие выводы: "На нем все заживает, как на атланте!". Все же меня оставили там, дабы избежать ненужных осложнений и прочей гадости, к которой могут привести нагрузки на неокрепший организм.

…Все они здесь казались такими знакомыми, но такими… чужими! Словно кривую призму, через которую я смотрел на мир, вдруг убрали. Сложно было осознавать все те заблуждения, которые царили здесь. Мне постоянно казалось, что они обо всем догадались, хотя я и понимал, что это простой страх, необоснованная мания. Я вздрагивал каждый раз, когда кто-то за дверью кельи проходил мимо. Так, надо успокоиться… иначе какой из меня вождь?

"…Я не требую всего и сразу, это было бы глупо и подло. Пока просто постарайся привыкнуть к тому, что все свои тысячи лет ты заблуждался…

…Я не настолько старый! Доминга, я почти твой ровесник!

Прости, пожалуйста, я не знал, на вид я бы тебе дал тысячу…"

Хорошо, последуем совету Доминги, нужно пока просто привыкнуть. Ведь они-то как-то с этим в душе живут. Но, черт, моя семья… Да, на словах это все хорошо звучит…

— Кто там?

— Рено, это я, Авлора. Я подумала, что ты не будешь против, если я…

— Нет, конечно нет.

Я улыбнулся, хотя это мне далось с трудом. Мне хотелось вот сейчас, немедленно рассказать ей все, что бы она тоже по-настоящему увидела то, где и как мы живем, как заблужд… Что?

— Что? Прости, я отвлекся…

— Рено, о чем ты думаешь? — спросила сестра. Она присела на край кровати, прикоснулась рукой к моей лодыжке. Её глаза были печальны. — Тебе, наверное, вспоминаются те ужасные часы на Земле… Демоны ужасны, правда, я сама видела…

Я так резво сжал кулаки, что простыня, которой меня укрыли по пояс, натянулась, я не специально скрипнул зубами. Авлора издала какой-то странный звук удивления, убрала руку, прижала к груди.

— Рено, тебе больно? Если хочешь, не будет говорить об этом, я понимаю, они тебя, наверное, пытали… Ты ведь сильно был ранен…

— Замолчи! Не говори так, ты совсем ничего не знаешь!

Так, стоп, нужно успокоиться; не то сейчас я на нее накричу, и она кому-нибудь скажет, что я помешался, а значит, весь план рухнет. Нельзя, не сейчас, позже, когда я смогу ей доказать. Показать свою память, и на землю спуститься, чтобы… Память!

— Нет, давай поговорим, — решил я. — Только, можно я буду рассказывать? Авлора, ты не говори больше так, что они ужасны. Я понимаю, что сейчас мне не следует говорить об этом… Авлора, ты уже умеешь отделять эфирное тело? Должна, во всяком случае… — она кивнула, недоумевая, зачем я это спрашиваю. — Авлора, а ты хочешь узнать, что со мной было? Ну там, на Земле?

— С ума сошел! Тебе же сказали, что нельзя волноваться, и потом, хочешь, чтобы мне кошмары снились?!

— А ты уверена, что кошмары? Ладно, не хочешь, не надо. Скажи, а… а, это тоже подождет, — я вновь улыбнулся своим мыслям. Авлора покачала головой.

— Ты странный, Рено. Я понимаю, ты теперь один из тех двадцати небожителей, что за все времена удалось вырвать из рук демонов, но все они… сошли с ума… Рено, я не хочу, что бы и ты…

Ночь, сон, да, мне сниться… Силона. Шелест крыльев, тихий ветерок силы. Будто кто-то проник в келью через окно. Стоп, но тут действительно кто-то есть!

Я соскочил на кровати, поморщился от резкой боли в ноге и в спине. Все же, я бы предпочитал, чтобы меня лечил Оз, как ни банально это звучит, но демоны в этом плане куда более успешны, чем наши лекари. Да что там, намного более успешны!

Было не так уж и темно, в окне сидел кто-то. Тут же тихий голос спросил:

— Рено, ты как? Для разговора силы есть?

Господи, вот правду говорят — когда вспоминаешь кого-то, он тоже о тебе вспоминает. Я вспомнил о Силоне, и она тут как тут. Короткие, слишком короткие волосы развевались на ночном ветру, обеими руками она держалась за распахнутые створки, сидя на корточках боком на подоконнике. Она была одета в светлую тунику ниже колен, смахивающую на платье, и узкие штаны такого же цвета, на ногах красовались босоножки на несуществующей подошве — такая тонкая она была.

— Силона… ты что тут делаешь? — спросил я, пытаясь устроить поудобнее так, чтобы не тревожить ногу. Она, засранка, заболела еще сильнее.

— Мне же поручено просвещать тебя на счет дальнейших действий, — удивилась она, легко спрыгнула на пол кельи. — Вот я и пришла узнать, как ты себя чувствуешь, и ответить на твои вопросы. Если таковые имеются.

— Да нет, но… Черт!

— Что?

— Ей-богу, я бы предпочел долечиться на Земле! — не сдержался я.

— А, понимаю. Да, демоны куда лучше лечат, а то ваши, как студенты, впервые добравшиеся до практики — вроде все делают правильно и старательно, а выходит наоборот. Хочешь, могу обезболить, меня Оз научил.

— Да нет, — процедил я сквозь зубы, но тут же сдался. — Давай!

Она рассмеялась почти неслышно, подошла, сжала руками мою голову. Я почти сразу почувствовал облегчение.

— Ну как? Я в первый раз такое делаю, может и не такой сильный эффект…

— Спасибо, — перебил я её. — Присядь, что ты стоишь. Ты не замерзла?

Она покачала головой. Я поймал себя на мысли, что общаться с ней мне легко и приятно, и не порывает сбиться на торжественный и чинный тон, как иногда случалось со мной во время разговора с Легором, или Домингой. Перед ними я испытывал набожный трепет, словно они были воплощениями Создателя, а вот Силона мне таковой не казалось. Она была слишком проста, и я наверное обидел бы её своим благородным "Вы". Поставил в неловкое положение, потому что я был старше её, да и Доминги тоже, к слову…

— Мне непривычно видеть тебя без твоего костюма. "Черный ястреб", да?

— Я не могу носить его здесь — пока Триада сопит себе и материться под нос, я должна вести себя, как прилежная наследница титула. Ну, или по крайней мере на людях. Рено, как тебя приняли?

— Ну, сестра обозвала сумасшедшим, ребята предпочли не расспрашивать о происшествии на Земле — они не хотели меня тревожить. Да и потом, Авлора всем растрезвонила, что я сильно-сильно ранен и истерзан демонами, так что причинять мне лишнюю боль расспросами ненужно. Ничего, я скоро начну свои рассказы, вот только встану отсюда…

— Не торопись, пусть тебя примут обратно, — мягко ответила она, не смотря на мои опасения, что она будет расстроена моими "успехами". — В таком деле спешка может стать роковой ошибкой. Только с сестрой поосторожнее — она уж слишком сильно верит Триаде…

— Мне она верит сильнее — она всегда повторяла все за мной. Нет, у меня все получиться! — сам себя подбодрил я. Силона улыбнулась.

— Это хорошо, что ты не боишься. Доминга говорил, что это нормально — он тоже всегда боялся ошибок. Но я помогу, всегда, знай. Он скоро тоже сюда придет, на собрание Безымянных.

— Когда?

— Через восемь дней. Если сможешь, приди, это было бы неплохо. Вот, тут Доминга тебе передал…

На кровать плюхнулась бархатная, синяя тетрадочка. Я открыл рот, поражаясь, как он мог это доверить мне?

— Но… Как? Разве ему не нужно?

— Он считает, что его дневник может помочь. Может, памяти будет недостаточно, и дневник сыграет ставку. Мы не можем оступиться. У нас просто нет такого права. Кстати, ты будешь рад узнать, что твой соотечественник, второй архангел, пришел в себя. Его состояние тяжелое, но жить будет. Доминга имеет на него отдельные планы, он его отправит сюда потом, когда ты уже обоснуешься. Архангел как раз к тому времени поправиться.

— Да, я рад это слышать, — задумчиво проговорил я, все же не решаясь коснуться синего бархата, словно это была какая-то святыня. Все же когда я читал его, хоть и выборочно, там, на Земле, это было одно, да и Доминга там был рядом, и это не смущало. Читать чужой дневник — это не хорошо, очень нехорошо. Хотя, он скорее напоминает познавательную лекцию, чем дневник, и его чувств там почти не выражается, а где таковые и имеются, я пропускал такие места, прочитывая только факты. Да и времени тогда было мало.

— Ну, Рено, что еще скажешь? — спросила она, приглаживая непослушные волосы. Хоть они и были еще слишком короткими, но уже пытались лезть в глаза и, видимо, щекотали ей лоб.

— Доминга говорил об энергии, которая исходит от людей. Расскажи мне об этом, — попросил я. Да, мне было интересно, хотя бы по описанию, какой вкус имеет другая энергия, не та, которая исходит от веры. Я слышал об этом, но никогда не пробовал. Потом, при первом же случае, я попробую, дал я себе слово.

— Ну-у, это просто так не описать, — задумалась она. — Это… ну… Хм, я даже не знаю с чем сравнить. Ты как относишься к амброзии? Хотя это тоже не подойдет. Представь, что вдруг ты смог взять куда больше энергии с источника, чем позволял твой организм. От этого ты сразу чувствуешь прилив сил, все чувства обостряются, и эмоции проявляются куда сильнее. Кажется, что ты покорил новую высоту. Вот это испытываешь, когда разная энергия наполняет тебя. Она словно отодвигает границы твоих возможностей, будто бы поднимает тебя на уровень. Энергия, отданная от сердца с четким осознанием, укореняется в душе, а не…хм, в резерве, в твоей силе. Ей нет предела, по крайней мере, мне так кажется. Я этому не вижу предела, хотя Доминга говорит, что предела можно достигнуть. Для небожителей с таким же даром, как у него, с неограниченным лимитом, это позволяет использовать все свои способности, не опасаясь быстро истощиться. Именно благодаря этому мы можем всю ночь противостоять темнякам, не падая замертво после нескольких часов непрерывной волшбы.

— А какие они на вкус?

— Ну… Любовь, к примеру, оставляет впечатление самой сладкой конфеты в мире, но от нее не ломит зубы, и не хочется пить. Нет, это просто… сладость. Благодарность имеет вид улыбки, она будто бы вместо приятного, вкусного сока, или прохладного шампанского — бурлит, пьянит. Простая радость — вкус свежего горного ручья, освещенного солнцем, или утренняя свежеть в горах, или запах дождя, когда светит солнце… я не знаю, как это по-другому выразить, это очень трудно передать словами. Вот Эл может тебе сказать, каково это на самом деле. Я лишь могу утверждать, что чудесно. Как маленький рай. Доминга, когда ему плохо, просто ходит по улицам городов, обращаясь со словами к людям, чем-то помогая. Это позволяет ему почувствовать их настроение, он успокаивается и снова становиться самим собой — непоколебимым, насмешливым, вечно улыбающимся, дарящим тепло и заботу. Он для меня… как старший брат, который всегда защитит…

Особняк семьи Даррнолий, дом Вилоу, 18 октября, 11.00

Итак, все наконец-то собрались. Собрание проходило в узком кругу, никого лишнего, только для тех, кто знает все и больше. Это не для основных масс, это для верхушки, для главного, так сказать, ума. К сожалению, Рено не смог вырваться из-под присмотра своей сестры, которая считала, что братцу нужен усиленный отдых. Зато, что было очень радостно воспринято Элом, Серин несколько раз заходил к Рено. Можно было предположить, что контакт налажен. Так же Силона сообщила, что еще несколько архангелов постоянно навещают Рено, а сам он говорит, что нашел то, что нужно. Правда, он огорчился, что его сестра думает, будто он совсем свихнулся от переживаний, но ничего, он её обязательно переубедит.

Доминга вальяжно развалился в кресле, со свойственной ему спокойностью, неспешно оглядывал каждого небожителя. Цинну пригласил присесть рядом с собой — девочка была вне себя от счастья. Вилоу, как и положено хозяйке, готовилась подать обед, но Эл предупредил её, что это только отвлечет от темы. Но на легкий чай согласился.

В это время, Лион, как опытный шпион, распластался в камне, настолько слившись с ним, что ловил себя на мысли, что ощущает легкое касание паутины в верхнем углу, будто бы на коже. Что поделаешь, подслушивать на таком уровне можно только так, иначе даже близко не подойти. Лион с нетерпением ждал, когда же этот Совет Триады закончиться, и он сможет присоединиться к друзьям, которые его давно ждали, наверное. Ему уже порядком надоела сидеть в стене.

— Это создает дополнительные проблемы для нас, — закончил свою внушительную и громоздкую сравнениями и метафорами речь один из старших советников. — Если мы не найдем другого способа приструнить их, эти игрушки могут зайти слишком далеко. Народ уже шепчется, что из тюрьмы можно запросто сбежать, что власть ни на что не способна, даже удержать преступников, — говорил он, точно выговаривая каждое окончание, от чего создавалось впечатление, будто он печатает на машинке: только ритмичного постукивания клавиш не хватало.

— Разве нельзя вновь опросить тех доносчиков? — недоуменно спросил какой-то молоденький советник, новенький видать.

— После выступления этого изменника Доминги они и в мыслях подобного не будут держать. Во второй раз они так не поступят — под впечатлением от него, — сказал Представитель. Кстати, его имя было Гимальдин Зайде' Дэвош, его род был одним из самых древнейших, почти как и Коср. Дэвош славились искусством слова, их стихи и баллады считались лучшими, и большинство выходцев их этой семьи становились поэтами, бардами, именно туда их тянуло, в искусство, пока сдуру не полезли в политику.

Как-то пьяный Сила подбил Элергоста придумать ему кличку, на что тот с убийственной серьезностью сказал:

— Заде оно везде `Заде'!

Окружение долго смеялось, не в силах сдержаться… Он просто забыл одну букву, но как в точку попал!

— Что радует, — выступил еще один советник, — так то, что архангел, которого вытащили с Земли, постоянно твердит о демонах. Наверное, они его очень сильно напугали. Хорошо бы, если бы он сумел сохранить разум и не скончался скоропостижно от клятвы.

— Этого не произошло до этого, значит, не будет и потом, — уверенностью сказал Гимальдин. — Будет грешно не использовать его: лишний раз показать простому люду, что значит демон. Это укрепит наши позиции, опустит Безымянных. Но как бы я хотел хоть что-то существенное на них иметь… — он сказал это таким тоном, что заставил Лиона насторожиться. Мелкое Заде явно что-то такое сообразило, а в слух не сказало. Если Доминга чего-то и опасался, так это только Гимальдина, потому что ему вполне под силу было разгадать шаги Эла, как было несколько раз. Конечно, Элергост старался быть предельно осторожным, но именно сейчас вылез на рожон. Гимальдин совсем не дурак, далеко не дурак…

— Имтриот, посвяти меня, что за бумаги Рено зачитывает сестре своей? — спросил он.

Советник с серебристой головой и длинными тонкими усами, как у мастера восточных боевых искусств (сравнение Вилоу), чуть приподнялся на месте за столом, привлекая к себе внимание, что явно было лишним, потом снова сел.

— Я слышал, что это эго личный дневник, будто бы у него начались проблемы с памятью, или же он сходит с ума… его сестра говорит, что он бредит о каких-то странных вещах, и говорит ей, что знает, как все было сначала — до того, как появился Город, знает по-настоящему.

Глаза Гимальдина ярко вспыхнули, по губам расползлась легкая довольная улыбка.

— Хм… может, и впрямь сошел с ума… Скажи, пожалуйста, а как выглядят эти бумаги?

— Тонкая тетрадь в синей обивке…

`Заде' невольно дернулся, Лион похолодел внутри.

— Та-ак, уже хорошо. Я подумаю над тем, что можно выставить в этой партии. Думаю, сегодня мы обсудили достаточно, вы все можете идти, я сообщу позднее о моих размышлениях, — ласково проговорил Гимальдин.

Маблон, сидевший молча и безучастно все это время, при упоминании о дневнике резко вскинул голову. Лион отметил, что это было нежелательно — так реагировать, в то время как он, по идее, не должен вообще иметь никакого представления об этом. По легенде, конечно.

— Маблон, — так же ласково позвал Представитель, когда советники зашуршали платьем, заскрипели стульями; отец Силоны невольно вздрогнул опять. — Ты можешь остаться?

Маблон промолчал, но опустился обратно на стул. Гимальдин дождался пока все члены Триады выйдут из большого зала, где они заседали, кивнул охране, чтобы те тоже покинули помещение. Они выполнили это с явным удивлением. Некоторое время Дэвиш молчал.

— Маблон, как твоя жена? Нефуре уже лучше? Я слышал, она что-то нехорошо себя чувствовала…

— Да, лучше.

— А как Силона? Мы вылечили её от временного помешательства, конечно, но кто знает, что может взбрести в эту юную прекрасную головку на сей раз…

— Силона ведет себя хорошо, она практически не покидает дворца…

"Ай-да Сила и Когора! Такую иллюзию создали качественную, что даже Триада не догоняет!", не без гордости за ребят подумал Лион.

Дэвиш встал, молча прошелся от одного конца длинного стола до другого, не отрывая руку от столешницы. Маблон следил за ним одними глазами, а в душе уже начала наклевываться тревога. Разговор продолжился:

— Странно дела обстоят с этим архангелом, не находишь?

— Возможно, я не имел возможности пообщаться с ним.

— Да, конечно, ты ведь занят более важными делами… Что интересно, так это дневник. Я слышал, такой был у Легора, твой профессор говорил, что заколдовать так страницы достаточно сложно.

— Мой профессор?

— Профессор М…, твой друг. Хм… Я думаю, мне нужно познакомиться с этим поближе…

— Зачем? Ведь это только тетрадка!

Гимальдин злорадно ухмыльнулся, стоя спиной к Наместнику, но лицом к Лиону. Тому стало не по себе от мысли, что вдруг, чем черт не шутит (однако, и болгаркой может шутить!), Заде' знает о нем?

— Маблон, ты сволочь! Ты думал, я не узнаю, что ты, скотина, якшаешься с изменниками!! — внезапно обернувшись, закричал Дэвиш. Его глаза сверкали гневом и ненавистью, и под этим взглядом Маблон невольно съежился, но все же сдержал себя. — Ты забыл, ничтожество, что такое длань закона?! Ты думаешь, если твоя женщина на Земле, так и вне досягаемости? Думаешь, так сложно найти к тебе ключик? Не заблуждайся, ты не так уж и важен…

Маблон почти не дышал, им овладел какой-то непонятный страх, но не за себя, а за все планы, и за то, что он теперь не сможет помочь дочери. Ему представилось, что она снова будет смотреть на него так, до того разговора в зале, и от этого серафиму стало дурно.

— Не так уж и сложно догадаться, что этот Рено — изменник тоже. Мне не понятно, почему Клятва его не убила, но я выясню. Твой план рухнул, Маблон, и ты ничего не сможешь сделать, даже предупредить их… Я получу этот дневник, и если правда, что его последние годы вел Доминга, то это станет крышкой гроба на их революцию!

— Вот видишь, — продолжил он чуть спокойнее, наблюдая с удовольствием бурю эмоций на лице серафима. — Мои предки уничтожали этих изменников, и я тоже так сделаю. Элергост — ничто, по сравнению с нами, лишь мелкая сошка на стекле, которую легко смахнуть. Я его уничтожу! Стража!

Лион со всех ног помчался к особняку Вилоу…

— Что-то Лион задерживается, — задумчиво пробормотал Сила. — Уж не приклеились ли старички своими щуплыми задницами к стульям…

Тут с сильным порывом ветра через распахнувшиеся окно в комнату на втором этаже ворвался запыхавшийся Лион. Он кубарем пролетел по ковру, едва успев свернуть крылья, прокатился мимо столика с маленькими чашками, остановился посередине комнаты. Слева, справа и спереди от него расположились Безымянные. Лион поднялся, даже не потрудившись оправить одежду.

— Элергост! Мы обречены! Твой дневник… а Рено… Гимальдин знает!

— Лион, а по слогам нельзя было? — недовольно сказал Филон. Доминга не шелохнулся, даже виду не подал, что это его обеспокоило, он так и продолжал смотреть перед собой, прикоснувшись губами к сложенным рукам — он поставил локти на подлокотники, соединил кончики пальцев, иногда было видно, как он кончиком языка чуть прикасается к указательным пальцам.

Лион немного успокоился, и рассказал все по порядку. По мере его рассказа, когда он приближался к концу, почти все прибывали неком ступоре, застыв от страха, или шока, или удивления… Только трое оставались непоколебимы — Доминга, небрежно улыбаясь, облизывая уголок рта; Силона, встряхивая свои волосы, и двигая из стороны в сторону левой ногой; и Вилоу — она неотрывно смотрела на Эла, пытаясь понять, что он чувствует. Это известие её напугало, да, но пока Доминга спокоен, она тоже будет спокойна. Волноваться нужно будет, если Эл начнет лазить по карманам — жажда деятельности у него просыпалась, когда он о чем-то сильно беспокоился или боялся. Поэтому на важные мероприятия он надевал одежду преимущественно без карманов.

Когора вскочила:

— Эл, что мы будем делать?! Нужно…

— Лион, — тихим, бархатным голосом заговорил ангел, улыбаясь еще шире, но одними губами, и опять облизав уголок рта. — А ты видел, куда увели Маблона?

Силона тихо всхлипнула, но тут же собралась. Это временно проявление сказало окружающим больше, чем надо было.

— Да-а, во дворце, в залы, которые опоясаны силовыми линиями, туда сложно пробраться, еще сложнее выйти…

— Не в казематы? — еще раз уточнил Доминга.

— Нет.

Он тихонько хохотнул, на него с недоумением посмотрели все. Филон тихо спросил:

— Доминга, ты не удивлен? Разве это не угрожает нам? Ведь твой дневник разом всех подведет под Закон. Неразумно было оставлять его там…

Ним, сложив руки определенным образом, начал молиться. Цинна во все глаза смотрела на спокойного Эла, и не понимала, почему он молчит.

— Я немного расстроен, что вы так испугались, — сказал он наконец. — Я ведь не такой глупый, чтобы позволить им забрать мои… летописи?

Вилоу протяжно, облегченно выдохнула. Она задержала дыхание более чем на две с половиной минуты.

— Нет, не беспокойтесь, и ты Силона, спрячь слезы — ничего не будет с твоим отцом.

— Но как же? — сказала Мила, — Триада может объявить, что династия прервалась, а тогда по Закону, Гимальдин должен будет принять титул и…

— Тсс, тише, зачем кричать? Вы поймите — если он такое сделает, он сам полетит под Закон. Он ни в чем не уличил Маблона, а к тому же, если он попытается его прижать Силоной (она больше не житель Города, замете), то это даст Наместнику хорошее оправдание: заповедь *9, строка…

— Восьмая, — расслабляясь, закончила за него Вилоу.

— Да, правильно! — Доминга удовлетворенно прикрыл глаза.

— Ты его зажал! — воскликнул Митеной. Хитрая улыбка Доминги была для него поощрением. — Ей-богу, надо же было так расставить шаги! Он может запугивать Маблона, но реально ничего ему не сделает! Он может пытаться остановить Рено, но никак — по традиции, им введенной, раненый может отказаться от всех обязательств перед командиром! Он может…

— Он будет вертеться, как уж на сковороде, — тихо прошептал Ромон, и похожая улыбочка озарила его лицо. — Тебе бы в шахматы играть, Эл.

— Почему? — спросил Ним.

— Потому что он настолько четко просчитывает ходы, что кажется, он может видеть будущее, — с восхищением прошептала Вилоу.

— Я не умею играть в шахматы… — вновь дотрагиваясь языком до губ, ответил Эл.

Но вот все разошлись, обсудив предстоящую неделю, а Эл только один раз двинулся в кресле, и то случайно, чисто из физиологии — зачесалось бедро. Вилоу приводила комнату в порядок — после вторжения Лиона, после чаепития, где Сила показывал свои игрушки, и опять что-то взорвалось…

— Доминга…

— Ммм?

— Эл, ты… волнуешься?

— Нет.

— Ты врешь, — убежденно сказала она. Сомнений у нее не осталось

Ответом ей послужил тяжкий вздох, скрип кресла. Эл поднялся, потянулся, разминая затекшее тело, а лицо его было печально.

— Вилоу, и как ты так проницательна бываешь? — прищурившись, спросил он. Девушка обернулась.

— Ты вздрогнул, когда влетел Лион. И смотрел во время рассказа в него, а не перед собой. И у тебя сегодня нет карманов, Эл. И ты редко отвечаешь на оклик "Ммм?", только когда напряженно о чем-то думаешь.

— О, да, Вилоу, а еще, я так редко ошибаюсь, что правильно сделал ставку на тебя, как на лидера. Ты права, я волнуюсь. Мне кажется странным, что все так легко дают себя поймать: Рено, Серин, другие, Гимальдин… Как-то это неправильно, хотя и на руку. Потом все это отыграется, вот увидишь, я на чем-нибудь оступлюсь. Везение кончиться разом, фортуна покажет мне свой пышный зад. Я, конечно, знаю, что нужно, не теряясь, ухватиться за него, потому как женщина она славная, но… Меня это беспокоит. Закон подлости еще никто не отменял, и то, что теперь Представитель шагу в сторону не ступит, ничего не меняет. Когда ведешь такую игру…

— Может, мы слишком далеко зашли?

Доминга так сильно удивился, что невольно воскликнул, вскинув брови:

— Что ты имеешь в виду?

— Я равняюсь на тебя, да, и искренне верю в наше дело, но… я боюсь того, что ты намерен запустить. Революция, Эл. Это ведь поставит все с ног на голову, все будет меняться, от самой верхушки, до основания. Не слишком ли много мы на себя взяли? Какое право мы имеем решать, что правильно, а что нет? Ведь ты не сможешь с уверенностью сказать, лучше ли будет от того, что Город откроют?

— Вилоу… — Доминга, поражены до глубины души, опустился, не глядя, в кресло. — Ты… почему тебе вдруг в голову пришла такая мысль?

Она не ответила. Да, её часто именно эта мысль беспокоила. Не заигрались ли они? Одно дело, создать движение, играя, противиться неугодным правилам, будто дисциплине в школе, тогда жертв не было. Но другое, когда ты осознаешь, что от этого измениться не только твоя жизнь, которой ты полноправный хозяин; ты будешь отвечать за будущее целой цивилизации, если не нескольких. Это пугало Вилоу, приводило в трепет, ужасало. К этому она не была готова.

Словно понимая её мысли, Эл, потихоньку отходя от потрясения, немного дрожащим голосом сказал:

— Я понимаю, честно, я сам часто давно задавался таким вопросом, пока Легор это не заметил. Мне тоже казалось ужасным принять такую большую ответственность, я чуть не струсил тогда, Вилоу. Представь, я, один из самых ответственных созданий, побоялся будущего. Знаешь, что мне ответили?

— Что?

— Не ты, так другой. Потому что есть вещи, которые не поменяешь, как время, например. Они случаются, рано или поздно. Оступлюсь я, появиться другой ангел и доведет-таки дело до логического конца. Ты не сможешь — тебя заменят Когора, или Филон. Наступит Судный день — и все начнется по новой. Вилли, порой удобно считать, что будущее мы творим своими руками, на самом деле оно, время, просто ждет, когда кто-то это сделает, а вопрос о то, что, не стоит. Назови это судьбой, если хочешь. Говорят, бессмысленно жалеть о том, что могло бы быть…

— Потому что этого быть не могло… — опять закончила за него Вилоу. Ей голова поникла, она сильно сжала руки, борясь с желанием заплакать. — Именно время мне нужно.

— Не готова к этому?

— Нет…

— Вилоу… я и не подозревал, что такая, — с какой-то необъяснимой нежностью прошептал Элергост. — Именно потому, что ты мучаешься, сомневаешься, ты более чем готова к этому. Оно, мудрое время, знает, что в нужный момент, ты не спасуешь, и ему не придется ждать следующую Вилли…

Вилоу растеряно кивнула, потерла переносицу, бросила мимолетный взгляд на ангела. Сейчас он не выглядел грустным, печальным, он выглядел измученным. На губах играла легкая улыбка, какую можно было бы увидеть на лице понимающего человека, священника, например. Доминга вновь вздохнул, поправил непослушные волосы, которые делали его слишком непохожим на его прошлого. Что ни говори, но все же ангел сильно изменился за этот небольшой период времени. Как и все вокруг него тоже слишком быстро начало меняться.

— Вилоу, — сказал он, поднимаясь на ноги, — ты не могла бы вновь собрать ребят часов через… пять? Даже раньше, перед самым рассветом? Может не всех, но Филона, Лиона, Силу… Всех, кто непосредственно принимает участие в событиях… ну ты поняла. Силону, Ромона, мне нужно, что бы они лично переговорили с архангелами… Если конечно у меня получится сегодняшний разговор. Хотя я много ставлю на это.

Вилли кивнула, в очередной раз.

4

Серин ушел около восьми вечера, когда сурового вида целитель сказал, что время для посещения давно закончилось. Архангел пообещал после смены караула придти вновь. Его несомненно пугало то, что говорил Рено, но как Элома, это его и крайне заинтересовало. Как и Рено ранее, он не мог отрицать очевидное, не мог так легко отмахнуться от реальных фактов, и о того, что Рено остался жив вопреки всем проповедям Триады. И не мог отрицать того, что едва впутавшись в это, едва лишь только выслушав Рено в первый раз, он должен был умереть или же сойти с ума, или забыть все сразу же, но этого не произошло.

Архангела это чрезвычайно заинтересовало. Поскольку он и раньше не испытывал особой неприязни к Безымянным, в чем-то даже их понимая, сейчас он еще увереннее считал, что идея присоединиться к ним не так уж и плоха. В последнее время приказы командиров, те вещи, что они обязаны были делать, вызывали у него сильное отвращение. Ни один небожитель не может поднять руку на другого, сколь бы грешен он не был, ведь все во власти Закона. Не нравилось Серину и то, что многих "подводили" под Закон, просто выворачивая факты на изнанку. Может, простые жители этого и не замечали, но те, кто непосредственно в этом участвовал, знал, что именно происходило, и был при задержании, понимали суть вещей.

Единственно препятствие, мешавшее ему вступить в согласие со своими истинными чувствами — это клятва. Но убедившись, что она уже не более, чем пережиток прошлого…

Серин пробрался в темную келью сразу же, как сменились посты. Он это время знал точно, потому что именно в этот момент ни у кого бы не возникло вопросов, куда он направился. Многие бы решили — на добровольное дежурство, да еще бы и похвалили за рвение.

Рено не спал, сидел поперек крови, прислонившись спиной к стене, задумчиво посматривал на окно. Серин зашел через дверь, легко обманув дежурного лекаря.

— Ты поразительно пунктуален, — сказал Рено как только архангел прикрыл дверь. В темноте его глаза чуть светились, не больше, чем у других архангелов.

— Ты говорил, что сегодня было собрание, — тут же взялся за волнующую тему Серин, усаживаясь напротив Рено. — Разве ты не должен был быть там?

— Я думал, это понятно, — пожал плечами Рено. — Должен, но куда я могу отсюда выйти? Может, лекари бы и не придали этому значение, а вот как отделаться от Авлоры? В любом случае, Силона наведается, расскажет новости, так что, ничего страшного в том, что я там не был, нет.

— Хм… А ничего, что я тут?

— Нет, совсем наоборот, я думаю, она будет рада, что у меня получилось тебя убедить. Я думал, все будет намного сложнее. Совсем не ожидал, что мы с тобой так с ходу поладим. И уж тем более, не думал, что у нас такие схожие мысли!

— Я очень благодарен тебе за то, что ты дал мне возможность не опасаться расправы. Освободил от страха. Это было невыносимо — видеть и знать, что ты бесполезен что-то ответить на это. И прости, но я очень рад, что ты был именно в той группе. Мне жаль тех архангелов, я их всех ведь знал, но если ли бы не этот случай, я бы не смог… сейчас быть тут, и думать, как сейчас. Ты не знаешь, никто не выжил, кроме тебя?

— Я не знаю, кто именно, но один — да. Он сейчас на Земле, его ранения были куда серьезнее, чем мои, и Доминга сказал, что он вернется позже, когда я добьюсь определенных успехов. Я спрашивал Силону, но она не знает имени, и с Домингой она пока не виделась, но сегодня скажет точно. После собрания.

Тут оба архангела синхронно обернулись к окну, услышав какой-то шорох снаружи. Рено вздрогнул, подозревая самое худшее, Серин наоборот, самое лучшее — может быть, это Силона. Но окно не распахнулось в тот же миг, а шорох повторился, будто кто-то шаркал подошвой по камням, только тихо, едва слышно. Рено закусил губу, Серин встал, решаясь подойти к окну. Он делал это медленно, но взявшись за створки, резко распахнул их, выглянул наружу.

Сначала он ничего не заметил, а потом опустил голову вниз. Каково же было его удивление, когда он увидел короткие золотые волосы сидящего на корточках ангела, прислонившегося спиной к стене прямо под окном.

— О, — только и смог сказать архангел, замерев на месте, все еще держась руками за створки окна.

— Здравствуй, Серин, — тихим голосом сказал ангел, затем запрокинул голову назад, чтобы увидеть архангела. Он руками оттолкнулся от стены, встал, сразу оказавшись на одном уровне с Серином. Ангел улыбался.

— Я могу… э… влететь? — вежливо уточнил ангел, опять ослепительно улыбнулся. Серин смутился, поспешно освободил место в окне. Ангел присел перед прыжком, ухватился за край подоконника, легко перемахнул, бесшумно опустился на пол. Архангел отметил, что крылья у ангела, черные крылья, сложены за спиной, плотно прижаты, а не убраны в спину.

— Доминга! — воскликнул Рено, даже приподнимаясь на руках. — Ты что, с ума сошел? Ты же… а! Сегодня же собрание! Прости, я…

— Рено, ты ударился головой? — прищурился ангел, удобно усаживаясь на край кровати. Серин вернулся на свое место. — Я не думал, что перерыв в общении так скажется на твоем восприятии… — ангел потер подбородок, усмехнулся, — Хотя я бы и сам подскочил, если бы был на твоем месте. Но… Сначала — привет, ты как себя ощущаешь?! Силона сказала, что ножка побаливает. Надеюсь, она была не слишком восторженна, чтобы забыть об обезболивающем?

— Нет, я ей очень благодарен.

— Ну-у. Я понимаю, демоны в целительстве разбираются лучше всех. Заза тебе, кстати, передал. И больно не будет, и голова ясная. Ты ему, знаешь, чем понравился?

— И чем же? — поинтересовался Рено, недоумевая, как этот непрошибаемый хам мог его как-то оценить, хотя видел архангела всего два раза.

— А он сказал, что такие ребята не поддаются внушению, но зато когда до них допрет, они становятся упрямее стада ослов и напористее колонны бульдозеров.

— А что такое бульдозеры? — спросил Серин. Доминга расхохотался, Рено недоуменно посмотрел на одного, на второго, так и не решил, как ему поступить, кинулся в объяснения. Доминга поразился, как мало Серин знает о Земле, о людях, и как редко он так бывает.

— Я в основном тут, в страже, на караулах, — вздохнул архангел. — Но зато я знаю о каждом шаге Безымянных.

— Да? — удивился Доминга, — И откуда же?

— Слухи, слухи ходят в народе всякие, несложно догадаться, какие более правдивы…

— Я в тебе не ошибся, — качнул головой ангел. — Я редко ошибаюсь, но импровизации, честно, боюсь. Я не то чтобы не уверен, я боюсь того, что может пойти не так. Как я боюсь ошибиться… Поэтому, наверное, ошибок и не делаю.

Он невесело усмехнулся, а Рено нахмурился.

— Доминга, все нормально?

— Нет, — вздохнул тот. — Мне интересно, с заклинаниями на дневнике сложностей не возникло?

— О, — опять смутился Серин. Рено тихо засмеялся, ответил:

— Представь, нет! Серин ничего не увидел, пока я ему не прочитал первое слово. Авлора тоже видела лишь чистые листы. Мне так неудобно, что приходится врать ей.

— Так не ври, — пожал плечами Эл.

— Хм… как бы сказать… она не понимает, она совсем ничего не понимает.

— Так объясни. Что, это так трудно, заставить её выслушать? И Серин тебе поможет.

— Она по-другому верит, — ответил архангел, глянул на Рено, покачал головой. — Может, ты и не знаешь, но многие даже подобной мысли не допускают, и не потому, что боятся, а из-за искренней веры. Ну, знаешь, в святость закона, в неоспоримую правоту командира. Из-за этой веры их Клятва… как бы сильнее, что ли?

— Клятва одна, это вам не птички, что бы иметь несколько видов, — странно прищурившись, сказал Доминга. — А вера берется оттуда, что они не видят истинных вещей. И вы, я рассчитываю на это, покажете им их. Это не так сложно, как кажется, сложнее будет скрыться от других. Это не массовый митинг, это тихая партизанская деятельность, если вас такое сравнение не пугает.

— Нет, — согласился Серин. — Но в самом деле очень многие даже не задумывались о том, что Триада может заблуждаться. Даже я разумом понимаю, что все это верное, но внутри, где-то глубоко в душе все равно маленький червячок сомнения гложет меня.

— Доминга, — внезапно спохватился Рено. — Я забыл, забыл сказать! Ты планировал возвращение моего товарища, но… Триада обрезала Нити! Я не знаю, как Дэвиш догадался, но у всех, кто был в том отряде и мог остаться в живых, были обрезаны каналы. Я думал, я тоже умру, но…

Ангел хихикнул себе под нос, поднял голову и блестящими от радости глазами сообщил:

— Теперь это не имеет ровным счетом никакого значения! Я нашел способ.

— Я… это правда?! Силона говорила что-то такое…

— Что? — спросил Серин.

Доминга устроился поудобнее, подогнул под себя одну ногу и принялся за объяснения:

— Наша связь с Источником, с кристаллом, с сердцем Летающего Города, носит двойственный характер. С одной стороны, это дает нам силу — это источник нашей жизни, вера — сильнейшая из эмоций после любви. Но она держит нас здесь, как якорь. Это отрицательный эффект заклинания Нитей, которое соединяет наши души и источник каналом силы. Причина этого кроется в "Матовой сфере", именно она обрубает канал, сжимает его до минимума, и не имеющей возможности взять энергии у людей, небожитель погибает — той силы, что проходит по каналу, не достаточно для жизни.

Я долго думал о том, как это можно исправить. Все те, кто на Земле, они, как бы это не отрицали, все равно хотят сюда не просто вернуться — хотят возвращаться. Я могу это делать, потому что я лишь на половину ангел, и моя связь с источником куда прочнее, чем любая другая. Силона — королевских кровей, у Триады нет права Закона так поступить. Но другие… Я искал решение. И нашел.

Как я и думал, причина в "Матовой сфере". Триада не может прервать связь с Источником даже преступника. Вот Закон может, это происходит, когда небожитель переступает через себя в плохом смысле этого слова, когда утрачивает святость. В любом другом случае они для разрыва просто увеличивают плотность сфера, как бы заставляя нас добровольно отказываться от этой силы. Попадая на Землю, мы уже уверены, что связь порвана, а вера — сами знаете…

— Получается, это тоже выдумка?!

— Не совсем. Если при сильно сжатом канале все равно продолжать брать энергию, он может восстановиться, если ты окажешься в пределах досягаемости Источника. Но проблема в том, что многие просто не замечают этого тоненького ручейка, не вбирают его, и канал разрывает изнутри. Вот так.

Я отправил Силону еще раз просмотреть один манускрипт, именно на тему создания этого заклинания "Матовая сфера". Она принесла мне его. Конечно, я не сразу понял, в чем суть. Это… э-э-э, как бы анти-заклинание, между прочим, есть в арсенале каждого архангела! Ведь вы таскаете души людей сюда, проносите их через сферу!

— Не может быть! — на этот раз возмутился Рено.

— Может. Все это время решение было у меня под носом! К сожалению, восстановить разорванный канал пока цела Сфера, нет возможности, но я над этим работаю. Именно поэтому Нефуре ничего не угрожает. Я еле успел её предупредить, но успел-таки! Её канал цел, и она сможет вернуться сюда! А вот с вашим собратом я не успел провести нужный обряд… его канал разорван, и я пока не имел возможности переговорить с ним. Я даю вам слово, я найду способ вернуть его сюда, в Город! Есть пара идей…

— Серин, — после небольшой паузы сказал Доминга. — Ты хочешь попасть в Хранилище? Я могу показать тебе ход. Вне всяких сомнений, это будет очень убедительно.

— Хранилище… Но Закон?

— Все можно обойти. Ну как?

* * *

Как я и рассчитывал, вояку привлекли хроники войн, а дневники участников, доклады — просто неисчерпаемый источник материалов. Где-то я уже так говорил…

Скопировать рукописи было плевым делом, тем более, когда память ко мне вернулась, и магические навыки тоже. В школе войну как таковую изучали очень кратко, и как вы уже знаете, под цензурой Совета. Серин интересовался историей, ему будет проще понять и принять правду. Несмотря, как он казал, на "червячок сомнения внутри". Остатки магии, привычка подчинения и доверия выветрятся со временем.

Мы забрались на крышу здания Хранилища. Идти по земле мимо патрулей было сущим безумием, по воздуху — очень даже рационально. Во внутреннем дворике, близко к стене дворца есть узел свернутого пространства, перемещаться через него гораздо удобнее. А уже до него мы вполне можем добраться незаметно.

— Доминга, — нерешительно начал Серин. — Зачем они так сделали? Я не понимаю, если все так, как ты говоришь, в чем выгода — прятаться здесь?

— Выгода? — я повернул голову к архангелу, откинул волосы с лица, которые залезли прямо на глаза. Ветер тут же вернул их на место. Я укрыл свои плечи крыльями, словно нахохлившись. — Выгода здесь одна — власть.

— Но мы не такие. Мы тоже далеки от идеала, но мы куда ближе, чем люди, к социализму, к демократии. У нас сознание на это настроено. Как так получилось, что установилась деспотия?

— Подобные теологические и философские размышления всегда вгоняют меня в тоску. Серин, забудь о том, что мы идеальны. Это полная чушь, идеал недостижим! Люди разные: одни добрые и чуткие, других волнуют лишь зеленые бумажки с презентом в окошечке, третьи получают удовольствие от боли и страданий, четвертый не верит ни во что, ему кажется, что даже жить незачем, ведь все в конечном счете становится прошлым. И мы тоже разные, мне иногда кажется, что не они подобны нам, а мы — им. У нас такие же чувства, потребности, мыслим мы одинаково! Но вот слишком уж мы зазнались, перворожденные, божественные, небожители… Если б мы жили на облаках, тогда я бы понял это определение… Большого ума не надо, чтобы поднять остров в воздух, люди вот железные машины в воздух поднимают! Не зря говорят, что людей портит именно отношение к себе, своя самооценка.

— Я не совсем понимаю, о чем ты…

— Если бы творец был идеален, если бы он не ошибался, этого бы не происходило сейчас.

— Ты хочешь сказать, что это нормально, то, что происходит?

— В какой-то мере. Мы не наблюдали за людьми, за второй расой, а их путь похож на наш, только они развивались вперед, а мы скатываемся назад. Серин, Триада — необходимое зло. Даже не зло, они просто другие. Бесполезно сравнивать быка и овечку! Ну сам подумай, каждый из советников, даже Дэвиш, я возьму свои слова назад, он думает о других! Что, ты думаешь, он не может любить, быть добрым и понимающим? Он просто другой. Не в смысле особенный, просо воспринимает он все не так, как мы. Ты понимаешь?

— Нет, — ответил Серин. — Но я знаю, что такое необходимое зло.

— Есть такое выражение, что порядок и хаос — одно и тоже с разных сторон. Слышал про медаль с двумя сторонам, про палку о двух концах? Как бы было все просто, будь этот конец только один! Я пытаюсь тебе сказать, что этот самый порядок и хаос периодически сменяются друг другом, как день и ночь. И что, ты боишься ночи?

— Не боюсь.

— Чтобы поддерживать такую выдумку, как равновесие, чтобы этот чертов мир не схлопнулся, как пустой шарик, относительное Добро и Зло должны постоянно контактировать. Чтобы воображаемая кровь в жилах мира не застоялась, не сделала нас похожими на Серых сущностей. Даже они нужны для чего-то благого.

— Относительные в смысле для каждого свои?

— Да. Тот же Дэвиш считает злом нас, а теперь и тебя. Но ты так не считаешь?

— Нет.

— В этом вся суть.

— Мы, или ты, принесем сначала Хаос сюда, а потом Порядок?

— Свой Порядок, свои идеи, и поверь, лет этак через миллиончик такие же двое революционеров, не довольных нами, будут думать, как нас с тобой свергнуть. Для них будут свои правильные идеи.

— Я окончательно запутался.

— Ну-у… Серин, для любого, тебя или меня, есть только одна правда — та, которую мы сами сделали! Нет Зла, нет Добра как таковых. В этом мире вообще все относительно!

— Когда я тебя не знал, я думал, что Триада права, но стоя здесь с тобой, я понимаю, сколько шибок она совершила.

— И?

— И начинаю догадываться, что и ты…

— О, я заядлый двоечник на этом поприще!

Я подмигнул ему, распахнул крылья и ринулся к узлу. Мы переместились на задний двор особняка Вилоу. Я приложил палец к губам, показывая, что нужно быть предельно осторожным: "Тихо!". Серин кивнул. Мы проскользнули в комнату Вилоу.

Она выполнила мою просьбу. Ромон дремал в кресле, Когора, Силона и сама Вилоу расположились на диване, и я не сразу понял, где чьи ноги и руки. Филон и Сила играли в карты, бесшумно шлепая картонными прямоугольниками по столу, но ожесточенно ругаясь на пальцах. Лион пил что-то дымящее из большой кружки и следил за игрой.

— Тсс! — обратился я к ним.

— Доминга! — воскликнул Сила. Ромон тут же всхрапнул и проснулся, втягивая свое тело в кресло. Во время сна он наполовину сполз на пол. На его удивленный вскрик проснулась Вилоу, закопошилась в куче из девчоночьих тел, в итоге разбудила остальных.

За моей спиной вылез из окна Серин.

— Добрый… доброй ночи, — выдавил он из себя.

Силона бодро выбралась из свалки, бухнулась на четвереньки на пол и радостно побежала его обнимать. Архангел немного опешил от этого. С ним серафима уже была знакома лично.

— А Рено? — обратилась она ко мне, так и не отпустив шею архангела.

— Я чисто физически даже вместе с Серином не смог бы его сюда дотащить. Его сестра — это мелкий ужас!

— Ох, — девчонки наконец распутались.

— Дамы и господа, это Серин, — представил я архангела. — С этого момента он полноправный член Безымянных, мой друг и… — я сделал театральную паузу, — наша надежда! Мои друзья, я хочу чтобы вы вели себя максимально тихо. Сейчас все в руках вот этого архангела, Рено, которого вы все знаете, и его друзей. Мы уходим в тень. Все, кто сейчас здесь, я на вас надеюсь. К сожалению, я долго еще не появлюсь здесь, а по сему… Сами понимаете, я не хочу, чтобы все здесь развалилось!

* * *

Стоило мне войти в главные двери, как меня тут же сгреб в охапку счастливый Оз. Мне показалось, что ребра таки затрещали…

А вот сидя через некоторое время у него в кабинете, я уже ни в чем не сомневался. Я был во всем уверен, как и каждый немного пьяный человек.

— Нет, Эл, ты все же не понимаешь! — все так же, как и час назад, утверждал Оз, валяясь на полу почти под столом, закрыв глаза и заложив руки за голову. А дело было в том, что сам стол стоял на небольшом квадратном ковре, а лежать на паркете демону был неудобно. — Вы все вот твердите, любовь, любовь… Я не знаю, но для меня она куда больше, чем просто любовь, даже такая чистая и истинная. Она для меня все.

— Да я понял, что ты в двадцатый раз повторяешь одно и то же? — немного странно, что мы можем все еще составлять такие длинные предложения? Но не важно, не о том разговор… — Я понимаю, чем для тебя является Лилия. Ведь она для тебя практически стала смыслом жизни, так?

— Ну почти.

— Не почти, а да! Ты сам подумай, с какой силой ты должен был желать возвратить её к жизни!

— Я вот момент ничего не желал. Я думал о том, как я буду жить без нее… и не мог этого представить!

— Были-ин! Хотел бы я тоже чего-то так желать! Хотел бы я так влюбиться!

— И что тебе мешает?

— Ну, я не знаю, в кого…

— Нашел проблему! — возмутился, булькая из-под стола, Оз. Он схватился за толстый край и показался над столешницей. — Ты такой странный, ей-богу! Выбери себе кого-нибудь, например, Силону… И Вилли тебе как?

— Да иди ты! — не хуже него возмутился я. — Лион обидится. Он же Силону любит.

— Да ну?! — икнул Оз, залез обратно в кресло. — А почему я не в курсе?

— Потому что об этом никто не знает, — пожимаю плечами. — Лион думает, что Силона влюблена в меня, и боится этим её и меня обидеть. Сам знаешь, что все знают, что мы очень много времени проводим вместе. Но я даже не думаю о том, что мог бы в нее… Нет, ну не укладывается в голове! Я её, как сестру, с самой школы знаю! Вилли почти пара Ромону, и я не хочу влезать между ними. Он только собрался с духом ей об этом сказать…

— Елки-палки, у вас там чуть ли не бразильский сериал!

— Иди ты!

— Ну а Лилия? Ты же мне все говорил, какая она замечательная и хорошая… — подозрительно прищурился демон.

— Ну, — почти мученически вздыхаю. — Я узнал её по-новому, когда был без памяти. Да, она мне нравиться, но как личность, как живое существо. Я не могу сказать, что люблю её, это будет неправдой. Хотя… одно время мне казалось, что это так.

— Но почему ты так решил?

— Я вижу и знаю, что происходи между людьми, ангелами, демонами, когда они кого-то любят. Я знаю, как любовь выглядит на вкус и цвет. И мне кажется, я сам жду именно такого чего-то определенного, хотя каждый раз любовь разная… Порой мне кажется, что я на это не способен.

— Ты слишком заработался. Слу-уша-ай! — внезапно развеселился он. — Тебе офигеть сколько лет, ты мне только честно скажи, обещаешь?

— Нет, — по-моему, я знаю, о чем он спросит… о, какие мысли могут забрести в его пьяную голову… а ведь никто из моего окружения об этом не интересовался, им в голову такое никогда не придет! Даже спьяну.

— Эл, а ты когда-нибудь… ну, допустим, хотя бы целовался, я уже не говорю о большем?

Ну и что я ему, демону, существу порочному и развращенному, как говорит библия, должен был ответить, а?!!

5

20 октября, утро, квартира Лилии.

Когда утро встретило его в этом помещении, Эл был очень удивлен, потому как не помнил, как он тут оказался. Причем, в квартире больше никого не было, и не было никаких следов попойки, на которой воспоминания ангела заканчивались.

— Быть не может, — пробурчал ангел, когда обнаружил, что и голова у него совершенно не болит. Мелькнул страх новой потери памяти, но Эл постарался сразу же выбросить его из головы. Нет, да с чего вдруг ей, амнезии, взяться? Его же не били по голове, так ведь?

Ангел поднялся с пола. Знакомые ковры, но уже вычищенные от крови, знакомый диван и еле заметный контур на потолке. Заштукатурили и покрасили хорошо, но небольшая выпуклость, как рубец, была заметна. Все правильно, это квартира Лилии. Но зачем ему ночью понадобилось ехать сюда? Хотя нет, совсем уже утром, начало светать, помниться.

Если он сам сюда отправился, то почему не в постели? Просто замечательно, провалы в памяти! И что скажет Оз? А Заза? Тррру, стоп, вот именно им незачем знать. Тем более, что это всего лишь второй раз за последние дни, первый был в первый день, как раз после того, как он с Озом в кабинете Легора встретился, когда он только узнал от него… Он совершенно не помнил, что происходило следующие семь часов, и ему Легор рассказывал, что он вместе с Озом был… там, там где она. Но он не помнит. Ничего не помнит!

Так, надо успокоиться, это самое важное. Ничего это еще не значит, он просто перетрудился, прав Оз. И в тот раз тоже слишком много всего навалилось. Ну нет, а он еще хочет, чтобы Рено и Серин так же заматались!

Ангел сделал себе на завтрак то, что смог найти, но как вы помните, у Лилии всегда практически ничего нет. Эл сидел и один с пустой маленькой кухне, смотрел на огонь на плите, который не выключил специально, и пил простой чай. Не вдохновлял его кусок заплесневелого и затвердевшего сыра.

Он смотрел на синие языки пламени и думал, впервые за долгое время в спокойной обстановке, а не на ходу. Думал, а не строил планы, думал о себе. Пьяный разговор оставил неприятный осадок в душе, гораздо хуже, чем даже несколько дней назад. Доминге казалось, что его обманули. Жуткая обида на всех и вся, из-за того, что он лишился. Столько лет он положил на других, ради них, но пока ничего взамен не получил. И с каждым годом этот долг все больше и больше.

Как несправедливо! — думал он. — Что ж все шишки-то на меня сыплются! Почему я все должен делать?! Ну почему, а?! Кто за меня решил?

И в то же время понимал, что никто за него не решал, он сам свой путь выбрал. Вот такой, какой он есть, и сейчас вовсе не время для подобных размышлений. Но от этого легче не становилось. Ему было обидно, что он такой, весь в работе, в делах… Ну вот опять, опять он сбился на эти чертовы дела! Там, в корпусе его ждет еще один архангел, его ждет Легор со своими советниками, ждет новостей сверху, жаждет обсудить дальнейшие действия. А потом еще окажется, что Доминга где-то срочно понадобился.

Нарисовался кто-то! Наверное, только из вежливости соблюдает правила приличия и нажимает на звонок, или просто точно знает, что тут кто-то есть.

— Ну вот! — ангел уронил голову на стол, повернул её и сказал рисунку на кружке, — Спорю на что угодно, это Лег. Без меня как без одного места. Я хочу спать… спать у себя дома в собственной постели, и чтоб никто за мной не приходил по утрам!

Пришлось встать.

— Ну, ты проспорила, — поздоровался он с местным начальником.

— Не понял, кто? — переспросил Легор, заглядывая за плечо Эла. — Здесь кто-то что ли есть?

— Да нет тут никого, сам с собой разговариваю.

— Ты почему ушел, а? — едва войдя, принялся качать права Легор. — Я же специально для тебя комнату выделил! А ты!

— Я не знаю, — честно ответил ангел. — Наверное, я решил прогуляться, а потом вот… — и развел руками, показывая это "вот" вокруг.

— Ты не обижайся, — вздохнул наставник. — Но мне гораздо спокойнее, когда ты у меня на глазах. И не по тому, что Заза опасается за твое душевное здравие, мне не приходится тебя несколько часов разыскивать чуть ли не всей Европе. А если случиться что-нибудь важное, а тебя не будет на месте? С кем я проблемы решать буду? Ну не с советниками же, они ни хрена не знают, что у вас там происходит, у них на Земле проблем хватает.

— Ну а сейчас что случилось? — с непередаваемой гримасой "Все достало!" спросил Доминга.

Лег осмотрел пустую кухню, столь же пустой холодильник, и не менее пустые шкафы, а так же почти море грязной посуды в раковине, причмокнул языком. Небожители расположились за маленьким столом.

— Еще один довод в пользу корпуса: ты здесь просто помрешь с голоду. Ты же не умеешь готовить, Эл! А, да-да, дела… Было бы не лишним тебе посетить этих теоретиков в Москве, и Тит Норман страсть как офигеть хочет тебя видеть.

— Этому чего не сидится в своем Дублине?

— А ты бы подумал, как это все изучают новую тварь, а его не пригласили? С тех пор, как прошел слух о твоем новомодном оперении, он слюной и бог знает чем еще исходит, желая изучить сей интересный феномен.

— Перебьется! Ему крыс не хватает в лабораториях, а? Может, купишь ему парочку, скажи, мол ангелы закончились, чем можем, тем поможем.

— Не смешно, — Легор в мгновение ока стал серьезным. — Тит специалист высокого уровня по материям и их превращениям, между прочим, это он создал техномагические телепорты. И мне было бы куда спокойнее, если бы он тебя осмотрел. Опасения Зазы и Оза не беспочвенны, ты сам это понимаешь. С такими вещами не шутят, и локальная дырка в душе — это офигеть как серьезно! Ты мог погибнуть!

— Давай не будем о том, что могло бы быть, а?

— Давай не будем, — легко согласился Легор. — Давай о том, что будет. К Титу ты отправишься обязательно, это не обсуждается, и не сверкай на меня глазами, — что я скажу твоей матери, если что-то не так будет с тобой? Ты прекрасно знаешь, что Рионолан меня закопает живьем. Ты нужен в Совете, чтобы приблизительно обрисовать ситуацию с архангелами наверху, и есть еще пара животрепещущих вопросов, требующих твоего внимания. И потом ты еще должен…

И ангел буквально взвыл, схватившись за голову. Так не орут даже кошки, которым отдавили хвост, так орут голодные волки, которым его отстрелили.

— Ле-е-ег! Отстань от меня, я никуда не хочу идти, ни хочу никому ничего объяснять!

— Не понял? — шокировано промямлил ангел.

Элергост с мученическим вздохом уронил голову на стол и закрыл её руками.

— Не хочу, не буду! — как маленький ребенок, канючил он. — Лег, ты же сам все можешь сделать, а? Сила перевел все новые данные в электронный формат, возьми да посмотри, и все этим ископаемым расскажешь. Да-а-ай мне отдохнуть, хотя бы не-е-еделю!

— Эл?

— А? — он поднял голову, жалобное лицо превратилось в стальную маску. — Лег, еще немного, и у меня сдадут нервы. И это именно то, что беспокоит Зазу. Он говорит, что слишком много напрягаюсь и волнуюсь, а ты, вместо того, чтобы дать мне отдохнуть от всего этого бедлама недельку, тащишь меня в мозгоправу!

— Тит теоретик в области душевной энергетики, он может только поставить диагноз, — возразил Легор.

— Да пошел он! Не-хо-чу!

Легор вздохнул, потер подбородок.

— Ну послушай, — продолжил уже вполне спокойно Доминга. — У тебя есть выходные, ты можешь позволить себе спать до обеда, ты сидишь в офисе и просматриваешь бумажки и консультируешь командиров по всему миру. Ты занимаешься чисто умственным трудом, и при этом можешь себе позволить пойти погулять, один или с девушкой, можешь пойти куда угодно! А я что, проклятый что ли? Я должен заниматься тем же самым, только еще и в практической базе, и сразу в двух мирках, тут у тебя, работая твоим клоном, и там, на верху, точной копией предыдущих организаторов. И при этом я еще должен разбираться с тем, что тебе делать лень! И остальным тоже! Я не железный!

Лег приподнялся у потрогал ладонью лоб ангела.

— Да нет у меня температуры! — отбросил руку наставника Эл. — У меня истерика!

— Что же, мне отправить тебя в санаторий? — скептически ответил наставник. — А ты знаешь место, где бы эти твари не появлялись? А ты можешь телепатически контролировать и направлять действия твоих пришибленных на голову товарищей? А ты можешь…

— Не хрена не могу! Я имею право помаяться дурью хоть несколько дней?

— Ты целый месяц ею маялся, причем тут же!

Эл брякнул кулаком по столу.

— И не кричи на меня! — тут же, пока он только открывал рот, прервал его Легор. — Мал еще. Ладно, я согласен, что старички-философы могут подождать, но глав корпусов надо проинформировать. И я один не справлюсь с этим, и ты знаешь, по какой причине. А куда мы архангела больного денем, а? Кто ему мозги вправлять будет?

— От этого я не отказываюсь, но и все на этом. Архангел — это моя идея. И я доведу её до конца. Все остальное, — да знаешь куда оно пусть идет!

— Эл!

— Да что Эл?! Ты прекрасно знаешь, сколько лет меня так зовут!

— Ты не можешь бросить все сейчас! Только не сейчас! Я тебя умоляю, подожди еще несколько недель, пока там наверху Рено не создаст устойчивую ситуацию в нашу пользу. Потом твое вмешательство почти не требуется, и тогда гуляй на все четыре стороны! Но только не сейчас. Позже. Эл, потерпи чуть-чуть, самую малость, я тебя как друга, не как ученика прошу. Как небожителя, на которого я могу полностью положиться, который меня не подведет. Ты понимаешь?

— Не хочу понимать… — Легор свел брови на лбу почти в одну линию, нахмурился, на что Эл только еще более замучено застонал. — Но должен… Лег, ты обещаешь, что спасешь меня от нашего Совета?

— Торжественно клянусь!

— Этот летун недоделанный пришел в себя окончательно?

— Заза говорит, что немного можно с ним пообщаться, только не сильно волновать его.

— Я завтра зайду, хорошо? Не сегодня, паршивое настроение.

— Я вижу. Чего тебе такого Оз вчера сказал, что до сих пор маешься?

— Он обнаружил, что я полный лох в амурных делах.

— И что?

Ангел сердито сплюнул, и выразительно уставился на Легора. Да чего же до него долго доходила эта мысль, ох, до верблюда на Луне… Лег сделал глаза по пятаку и прикрыл рот ладошкой, шепча "Не может быть! Елки-палки!"

Эл, хоть и не хотел, но все равно покраснел, а особенно выделились кончики его ушей.

"Маразм какой-то", думал он, лежа на шикарной постели Лилии спустя полчаса после ухода Легора. "Почему даже жутко правильный Филон, туда его… Блин! Блин, блин, блин! Что ж у меня все как не у людей? Я сам себе ботаника напоминаю! Причем, жутко озабоченного! Черт возьми, Лилия, что ты со мной сделала? Прочь, прочь из головы, похабные мысли! О чем я думаю? О-о-о, какая мура, я как пьяный…"

Ангел скатился на пол, так и остался лежать лицом вниз, надеясь, что эти самые нехорошие мысли растеряются и не найдут входа в его голову. Он даже хотел было уши прикрыть, чтобы туда не проскользнули, но не хотел двигаться. Вот что значит тоска и апатия.

Один в плохом настроении в пустой квартире девушки, которая тебе вроде как нравиться и которая уже несколько дней борется за свою жизнь, потому что другие сделали уже все, что могли… "Был бы оборотнем, выл бы на луну, вот только не видно её, заразу…"

"Если я сейчас пойду гулять, то может быть сбегу на какое-то время от самого себя. А потом? Я же не усну, елки-палки! А если… нет-нет, стоп, вот этого мне только не хватало! Ага, и буду как Лерс, или хуже, как ненаглядные бывшие ухажеры Лилии, которые шли к ней ночевать, а не в корпус только потому, что здесь могут еще приласкать!"

"Ну и что такого, блин? Подумаешь, я же не ангелочек, и уже давно! Больше того, я собираюсь затеять революцию среди этих светлых-пресветлых… нет, я её уже устроил! Что ж это получается, падать мне больше некуда? Какая глупость… маразм, дурдом… может и правда стоит показаться Зазе, Титу там, кому еще? Кто у нас мозги на место ставит?"

"Вот мой отец сказал бы… А что бы он сказал?! Да черт его знает! Надо их навестить, может, его пробьет на серьезный разговор. Ну когда то он должен вспомнить, что я не мальчик и не лозунг нового поколения!"

"Легор, Легор, ты бы хоть что-нибудь сказал, а! А то в полном шоке ушел, даже не заикнулся больше про работу. Вошел, так сказать в положение… Ага, ща-ас! Тридцать раз. Мда, для него, наверное, это было откровение свыше! И почему все считают, что я машина для работы и подрывной деятельности, что меня только это интересует? Запудрили мне, бедному парню, мозги…"

"Ну почему я в то время, что Ромон и Сила на свидания ходили, лазил в этот хренов Архив, почему мне все равно было? Ладно, Ромон, он поймет, но Сила… Да он же… он…"

"Да ну вас! Как тараканы ползаете, оно и понятно, в мозгах свинарник! Все, срочно проветриваться!"

* * *

— Эй! Эл! Привет!

Кто-то размаху налетел на него сзади и обнял чуть-чуть ниже талии. Ангел от такого немного опешил, замер, медленно опустил взгляд, чтобы посмотреть, чьи руки его так крепко сжали. Оказалось, довольно маленькие ручки ребенка. Он, в смысле ребенок, потерся лицом о его куртку где-то около того места, где спины касались кончики перьев плотно прижатых крыльев.

Эл извернулся и заглянул себе за плечо. Честно говоря, он ожидал увидеть кого угодно, даже того черта, которому вчера или позавчера даже отдал все деньги из карманов на пиво. Но кто бы мог подумать, что это будет то рыжее чудо, и неизвестно, юдо оно или нет.

— Ты что здесь делаешь? — с трудом справившись с желанием подхватить девочку на руки и подбрасывать вверх, пока та не завизжит, спросил Доминга.

— Что? Я делаю? Я иду со школы!

— Ты учишься в школе? — Эл отцепил от себя руки девочки, чуть отодвинулся и внимательно осмотрел её с ног до головы. В легких сапожках, в которых даже по первому снегу ходить не рекомендуется, в клетчатой юбке и легкой куртке синего цвета, в темно-синем беретике на ярких волосах, и с огромным чемоданом за спиной, в который, кажется, можно запихнуть её саму, она смотрелась несуразно и непривычно. — Мне казалась, ты еще маленькая… Хм, сколько тебе лет?

— А ты догадайся! — девочка показала в улыбке все свои молочные зубы.

— Семь? Восемь? — с большим сомнением прикинул ангел.

— Почти угадал!

— Неужто девять?!

— Да нет! Мне семь будет в ноябре!

— А!… ну ты меня уже напугала. А где Жанна, мама твоя?

— На работе, разумеется.

— И ты одна? И дома одна? Ну, тогда все твои семь лет как моя сотня, потому что я один дома точно не могу!

— Тогда пошли со мной!

— Э… — и все, и он больше не знает что сказать, глядя на блики солнца в ярких волосах. Как будто язык проглотил, стоит и смотрит то на кудри, то на кончик веснушчатого носа, то в щель между передними зубами и умиляется!

Ребенок не дождался более членораздельного ответа и хватил его за руку, потянул за собой.

Дверь, обратите внимание, на подъезде даже не попыталась опять покоситься.

— Смотри, она тебя испугалась! — девочка прыгнула на руки к ангелу, тот от неожиданности чуть не упал, охнул, ему даже показалось, что в спине что-то натянулось и вот-вот лопнет.

— Тихо ты, я же так пополам сломаюсь! — с трудом выпрямившись, сказала Эл. Он перехватил девочку в руках так, чтобы она сидела на сцепленных ладонях, а руками обминала его за шею. — Пошли, где твои ключи?

— Вот!

Ангел с кряхтением нагнулся, проходя под дверью, чтобы девчонка макушкой не задела косяк, а потом долго не мог попасть в замочную скважину. Девочка с видом взрослой мамочки слезла с ангела, пнула ножкой дверь, повернула один раз ключ, и так послушно открылась.

— Надеюсь, у тебя пальцы не в синяках, — сказал Эл, вещая куртку и за этим же протягивая руки к девочке. Сняв сапожки, та кинула куртку в руки ангелы и визгом "колесом" прошлась по коридору.

— Тихо ты, ненормальная!

— А что мы будем есть? — спросила девочка, отконвоировав портфель в комнату. — Есть пельмени, можно разогреть борщ или вчерашнюю картошку? Что ты будешь?

Ангел не на шутку задумался.

— Значит, картошку! — решила девочка, так и не дождавшись ответа, и вытащила из холодильника огромную сковородку.

— Помочь? — умиленно спросил Доминга, глядя на то, как не хотят загораться спички. — Иди сюда!

Он щелкнул длинными пальцами, и на указательном пальце на самом ногте появился небольшой голубоватый огонек. Ребенок ухмыльнулся, и тонкая спичка сразу же вспыхнула. Вскоре Лил уже вываливала жареную картошку на тарелки. И что совсем изумило ангела, так это когда она посыпала свою порцию тертым сыром.

— Зачем? — спросил он, крутя в руке вилку.

— Так вкусно. Попробуй!

— Э, нет, не надо, мне и так нравиться! — поспешно отказался он, а то добродушное дите сунула свою вилку ему под нос. Ангел стер его с кончика капельку жира.

Когда они пили чай, Лил, которая несмотря на то, что сидела с ногами на подушке на стуле, все равно выглядывала из-за большой, словно пивной кружки, как из-за забора, спросила:

— А ты что, просто так гуляешь? Разве тебе нечем заняться? Мама говорила мне, что ангелы всегда заняты.

— Это правда. Но у меня выходной.

— Здорово! А почем у тебя выходной в середине недели?

— Потому что я так захотел.

— А! Я тоже так хочу! Раз! — и в школу не надо идти, у меня выходной!

— Нет, в школу ходить надо обязательно.

— А ты просто так гулял?

— Я поднимал себе настроение.

— А что случилось, если оно у тебя упало?

— Да…

— Ну расскажи! Или я начну тебя щекотать! Мама всегда меня щекочет, и я сразу начинаю смеяться.

— Не надо, я жутко боюсь щекотки.

— Ага! Тогда рассказывай!

— Зачем тебе это надо? Ты все равно ничего не поймешь.

— Мама говорит, что когда человеку плохо, ему надо выговориться, и ему сразу станет легче.

Ангел горько рассмеялся.

— Мне надо кое-что не совсем хорошее сказать другому ангелу. Но он не хочет меня слушать. Вернее, не захочет. Он меня боится, а мне очень надо с ним поговорить. Да и просто… день паршивый. Даже завидно стало, вот у тебя точно нет таких проблем, как у меня!

— А какие у тебя проблемы? Зубы болят? Или оценки плохие? Хотя, какие оценки! Или может, тебя родители наругали? — спросил ребенок с очень серьезным лицом, и Эл не выдержал и улыбнулся. Хотя, наверное, она честно предположила то, с чем у нее проблем нет. Такая наивность опять словно вылила на Эла ведро умиления, и он ничего с собой поделать не смог.

— Нет, доктор, зубки у меня не болят.

— Что тогда?

— Может, я не хочу один гулять?

— А, ты хочешь как Даша, соседка, с парнем гулять? Ну, то есть с девочкой, да? Давай я с тобой погуляю?

Эл расхохотался.

— Нет, давай ты мне поможешь немного иначе.

— Как? — ту же загорелась идеей девочка.

— Ты поможешь мне уговорить другого ангела меня выслушать, хорошо? Ты милая красивая девочка, тебя он не испугается.

— Но не думаю, что ты такой страшный, но… Хорошо, я согласна! А ты потом меня покатаешь?

— Каким образом?!

— Я сяду к тебе на руки, и мы полетим! Папа так часто делал!

— Ладно, по рукам!

— Ммм! Я хотела тебе показать! — девочка сорвалась с места, отодвинув кружку так резко, что остатки чая в ней взметнулись до краев. Топот, наверное, заставил качаться люстру этажом ниже. Девочка принеслась обратно так же быстро, как и убежала. Ангел развернулся на стуле, поймал её за талию, иначе бы она на всех парах влетела в косяк.

— Слушай, тебя чего так прет? А, энерджайзер мелкий? — спросил он, разворачивая девочку к себе лицом.

— Вот! — она показала ему свой новый рисунок, другой рукой сунула ему в кулак несколько конфет, наверняка, втихушку взятых из вазы в шкафу.

Рисунок был необычный, совсем не похожий на те, что она рисовала раньше. Здесь не было ярких красок, только всяческие оттенки синего и зеленоватого, как морская мода. В основном все было залито синей гуашью, но ярко прорисованных объектов тоже хватало. Обведенная восковыми мелками каменная широкая лестница, кое-где ступени были разрушены, на них лежали камни и плиты, части статуй. Сами статуи разной степени подпорченности стояли на небольших постаментах по краям лестницы, и они были почти не выделены. Тусклый свет заливал центр картины, он шел от небольшого шара, как бы вроде парящего над площадью, на которую вела лестницы. От шара во все стороны расходились голубые жгуты-линии, извивающиеся, словно живые змеи. Вокруг шара закручивалась мощная воронка, целый водоворот, и в нем были не только волны, но и прочий мусор. В самом эпицентре жалось друг к другу несколько крылатых фигурок, их лиц не было видно, одна сжимала в руках длинную палку, одна вскинула руки кверху, остальные тоже что-то делали, но рассмотреть было трудно — слишком мелкий рисунок.

Доминга с непонимающим видом не зная зачем, перевернул лист, глянул на другую сторону. Среди капель от синей краски и размазавшихся крошек воска был нечеткий набросок карандашом.

— Лил, — потрясенно прошептал ангел, в первый раз назвав девочку по имени. — Ты где это увидела?

— Я сама нарисовала! Придумала и нарисовала!

Ангел грозно сдвинул брови.

— Ну… я правда нигде не видела это! Мне… я… мне приснилось. Правда, Эл! Я увидела это во сне!

Доминга еще раз посмотрел сначала на один рисунок, потом на другой, карандашный. Нет, Силону эта девочка в принципе могла видеть. Но откуда она, как она могла такое придумать?

Лил нарисовала только лицо серафимы. Длинные пушистые волосы были собраны шпильками кверху так, чтобы держать тонкий обруч на голове. На левом глазу не то шрам, не то татуировка, очень похожая на геральдическую лилию, вернее, две, совмещенные лепестками. По сравнению с другими линиями, контуры цветка были очень четкими. На шее, в ямочке лежал вытянутый кристалл на тонкой цепочке, и он него расходись тонкие штриховые линии, вроде как обозначающие свет.

— Говоришь, приснилось? Наверное, у тебя очень хорошее воображение. Или это просто совпадение. Я могу взять этот рисунок?

— Ну бери…

— Ладно, не хнычь, прости, что так на тебя посмотрел. Пошли, сделаем твое домашнее задание, а потом полетаем!

Воодушевленный ребенок кинулся за ручкой и тетрадями.

6

20 октября, глубокая ночь, или же уже 21, но раннее утро, кабинет Легора, с его же слов.

— Эл, ты что с ним сделал? — в очередной раз спрашиваю веселого ангела. Такое впечатление, что он немного напился, ведет себя так же, хотя и не буянит. И хорошо, в таком настроении только в город идти, любой захудалый дух положит! Слишком он легкомысленный сейчас, несерьезный.

— Да я с ним практически и не говорил.

— Эл, я понимаю, что ты великолепный оратор, что таких вдохновителей, как ты, нигде не найти, но с тем архангелом… Такой твердолобый, что просто жуть! Что ты с ним сделал, что он не отскакивает от демонов-врачей сейчас по принципу "сдохну, но не сдамся вражине"? Ну скажи, мне же интересно! И потом, это нужная информация!

Он так улыбнулся, что мне захотелось его придушить, пока я сам не задохнулся от любопытства.

— Ладно, ладно! — Эл поднял руки в знак капитуляции. — Понимаешь, я долго думал, как мне к нему подступиться. Он не такой, как Рено, и фактами его не добьешь. Рено видел, но не замечал, а этот… он философ по натуре, мы спорить могли бы бесконечно. И неизвестно, кто кого бы убедил. Заставить увидеть не трудно, но вот заставить смотреть… И дело не в том, что Триада не права, ведь архангелы видят, что иногда она поступает плохо. Дело в тривиальной святости. Помнишь людей? Царь-отец, и все такое… Царь не может ошибаться. Вот и тут также. У некоторых неприятие вызывает нормальное отрицание, кто-то убеждает себя, что это необходимые меры. И это при том, что архангел отнюдь не слабовольный, просто он, э-э-э, боится перемен. Если что-то меняется в таком масштабе, значит, встает с ног на голову. Это неустойчивость, нет порядка, все буквально на соплях висит, как ты любишь говорить. И он этого боялся.

— И?

— Чтобы что-то ему доказать, надо найти то, что он оспорить не сможет. И я нашел. Я нашел полукровку.

— Ты… чокнутый?! — почти с восхищением выдохнул я. — Ты как? Додумался! Это же хитро и подло!

— Зато действенно. Поначалу он отнекивался, пытался что-то мне противопоставить, но я оставил с ним ребенка и вышел.

— Ребенка?! Доминга!

— Знаю, знаю, что ты сейчас думаешь. Но ты дослушай. Сначала он все ругался, потом девочка просто залезла к нему на койку и спокойно спросила, усевшись ему на грудь: "Почему ты боишься Эла?" Тот в ответ: "Ничего я не боюсь, это он должен меня бояться!" Бла-бла-бла, и как-то неосторожно он сболтнул о том, что все мы пакость, раз сбежали на Землю. И она ему хрясь по роже! Я чуть за дверью в обморок не упал, честно слово! И таким злым, обиженным тоном говорит: "Мой папа защищал нас всех, защищал от того, что приходит каждую ночь, когда солнца нет. Оно убивает, оно злое, но папа его не боялся. А вот его боишься. И Эл не боится, и он тебя защищает. И никогда не смей говорить о них так плохо". Архангел немного в шоке, даже ничего не сказал. Я чуть погодя вошел, девочка сразу ко мне на руки кинулась. Говорит: "Он плохой, он не понимает." Я ей говорю, мол, не плохой, а просто глупый.

— А дальше что? — взвился я, когда ангел замолчал, выдерживая театральную паузу. Вот… блин горелый!

— Я отнес девочку домой. А потом вернулся к архангелу. Там как раз демоны очередную процедуру закатили, а он им в ответ — истерику. Но когда я вошел, он затих, даже позволил над собою поколдовать. Но когда они ушли, молчал он долго, целых полчаса. И разговор в общем-то был короткий. Я пообещал, что его навестит Серин, так как Рено не в состоянии. Он мне сначала не поверил, что Рено жив, да и сейчас не верит. Будем надеяться, что Серин его переубедит. Кстати, "зеркало" работает прекрасно!

— Да, я знаю, Заза уже хвастался, какой же ты гений. Я тут подумал, раз вопрос с Отлучением теперь решен, надо переправить половину семей Безымянных на Землю. Не высшую знать, а средние и низшие домены.

— Это само собой. Но только куда? Любой небожитель, пропитанный чисто энергетикой источника, становиться магнитом для темняков. И если канал сохраниться, это будет дополнительным маяком для них. Так что разумнее будет в Новый Свет их переселять, потому что в Европе и Азии и так нас мало осталось, если туда новая волна потянется…

— А там не лучше, так что разницы нет. Я как раз этим и занимаюсь последние дни. Тебе нужно подумать над другим: как ты собираешься восстанавливать канал?

Этот вопрос меня безумно интересовал. Вернуться на Летающий город? ДА! Да, черт возьми, я не подозревал, как я этого хочу! Пока не возникла реальная возможность, старался не думать об этом, но сейчас… может быть, если Доминга умудриться опять совершить невозможное, если опять догадается, как это сделать. Я хочу этого! Очень! И не только я. Как только Совет об этом узнает, они от него не отстанут.

Эл признался мне, что примерно знает, как можно восстановить канал силы, когда не будет экрана, но его еще надо снять! Он так же сказал, что это будет мощное средство убеждения: дескать, если Источник примет нас назад, мы чисты. Но это понадобиться нам, если только что-то пойдет не так в ходе переворота. Если же все будет нормально, это роли никакой не сыграет.

Но вот если есть способ обойти щит уже сейчас… Это может дать многое.

— Я знаю, Легор. Я и так уже перелопатил кучу книг, которые мне Силона принесла. Но пока ничего. Может быть, потом и будет озарение, но не сейчас. У меня даже приблизительных идей нет, как это можно сделать.

Я лишь вздохнул. Ну нет, так нет, хотя очень бы хотелось… Это было так давно, и теперь я могу видеть свой дом лишь издали. Я бы хотел вновь очутиться там, в садах, на площади, войти в архивы и обсерваторию, побывать в центрах модуляции и синтеза, в лабораториях… Пройтись по Академии, увидеть старых друзей… надеюсь, они меня еще не забыли. Я столько всего бы хотел!

Но, как и всегда, все это было в таком далеком будущем, что оставалась лишь хлипкая надежда. Оставалось только верить. Верить вот в того хихикающего бездельника, таскающего в корпус чужих детей!

— Эл, а ты чего такой веселый, а?

— Да, — отмахнулся он. — Настроение хорошее. Я тут подумал, я хочу ребенка. Я хочу жениться!

Было бы что-то посущественнее воздуха во рту, я бы подавился откушенным языком и умер то ли от шока, то ли от него, но только болевого. А так я просто выкатил глаза на Домингу, мысленно прикидывая, может ли быть так, что от него опять сбежала его крыша.

— Эл… ты головой не ударялся? Ты же мне только вчера утром говорил…

— Так я ж не отрицаю! Просто говорю, что хотел бы! Дети, они же такие… такие… — ангел пыжился, пытаясь найти слово, какие они все же, дети. А я знал, какие они. Такие же, как он, неугомонные и любопытные, как я. Или еще хлеще.

— Знаешь что? Пора бы наябедничать твоему отцу, чтобы он, во-первых, запретил тебе пить с демонами, во-вторых, выбил из твоей головы всю подобную чушь! Ты бы думал, что говоришь?

— У-у, что ты такой, а? — надулся ангел. — Неужели тебе никогда не хотелось завести семью, а?

— Хотелось, — с некоторым сожалением признал я. — Но не сейчас. Потом… когда-нибудь.

— Может, потом будет поздно? Ты об этом не думал?

— У меня хватает проблем.

— Ага, а любовь — это теперь проблема? Легор!

— Да что? Я тут пытаюсь спасать мир, в том числе и твой, а ты какую-то фигню говоришь! Иди лучше, есть куда более полезные дела!

Ангел фыркнул, сделал не совсем приличный жест рукой и ушел. И мне нечего было ему ответить, потому что он был прав. Семья… разве что только в перспективе. Я очень во многом завязан, у меня совсем нет времени… абсолютно ни на что! Доминга может считать, что угодно ни я сам, ни кто-то другой мне не позволит никакого отдыха. Так что, можно сказать, я сам себя наказал.

Поспать мне не дали. Я еще полтора часа после ухода Доминги просидел за работой, потом только собрался лечь спать в небольшой смежной с кабинетом комнате, как меня оттуда выдернули злые советники. Кассиопия и Цирком вместе с вечно чем-то занятым и где-то пропадающим Нестером без стука ворвались к начальству.

Оказалось, что не далее как два с половиной часа назад более ста сорока пифий и оракулов по всему миру приказали долго жить, разом уйдя от нас во сне, как предполагают, в очередном видении. Глобальное предсказание пронеслось почти по всему миру, и прорицатели ниже третей ступени не выдержали напряжения, скончавшись от кровоизлияния в мозг. Семьдесят три, плюс-минус еще пара пока еще живы, но в коме и похожем коматозном состоянии, то есть невменяемые. Тридцать два прорицателя высших ступеней в спешном порядке приводят себя в порядок и пьют успокоительные, а Эдита Ньютон сломя голову несется ко мне, презрев все собственные недомогания.

Вот только её мне для полного счастья не хватало!

Кассиопия куда-то так же быстро умчалась, не забыв отдать мне честь, Цирком присел чуток успокоиться, а вот Нестер принялся выкладывать подробности.

— Пока еще неизвестно, что за видение было, но такого давно уже не случалось. Я думаю, это очень важно. Недавнюю волну предсказали сразу двадцать восемь пифий, а здесь… Могу предположить, что это касается всех вообще. Возможно, связано с Летающим Городом, ибо его события отражаются на всей Земле. Точные цифры еще тоже не известны, и число умерших растет, но все сильнейшие живы. Эдита будет здесь через пару часов, она не захотела ждать, пока для нее проложат телепорт, и вытребовала у какого-то бизнесмена его самолет. Аналитики уже на ногах, просчитывают все возможные варианты, думают, что могло привидится им. Все лидеры оповещены, канал связи приготовлен. Вы должны выступить, хоть что-то сказать.

Я молчал пару минут, собираясь с мыслями, леветировал с полки стакан, накапал туда прямо из воздуха немного янтарной жидкости. Залпом выпил и не поморщился.

— Значит так, — решил я наконец. — Ты сейчас вместе с Кассиопеей за меня там немного всех успокоите, скажите, что причин для паники нет. Пусть все лидеры лично переговорят с пифиями, кои находятся на их территории, но никто более не должен знать о том, что им привиделось, даже если просто глобальное нашествие саранчи. Через несколько часов я сам свяжусь с Советом, уже после разговора с Эдитой. Циркон, найди мне Зазу и Домингу, он может быть на квартире Лилии. Милена как?

— Никак, — опустил голову тот. — Не выдержала.

— Скверно, — скрипнул зубами я. — Эдита мне голову оторвет, в прямом смысле. Она и так меня терпеть не может… Ладно, все идите.

Советники на диво быстро разбрелись по указанным делам. А мне надо было согнать с себя сон, потому я и залез под просто ледяной душ, от чего и получил по загривку от демона. Когда я вышел, весь мокрый и дрожащий, с полотенцем на бедрах из комнаты-пристройки, Заза уже меня ждал.

— Сумасшедший! Опять насморк заработаешь!

Я тряхнул волосами, обрызгав его, и как по заказу шмыгнул носом.

— Зато проснулся. Ты в курсе?

— Знаю, знаю, я Милену уже осмотрел. Серьезное что-то, задним местом чувствую. Вот такенные закупорки в сосудах, не мозги, а суп какой-то.

Я переборол рвотный рефлекс, ибо Заза порывался показывать это все.

— Эдита сюда скоро прилетит.

— Дать тебе успокоительное? — тактично уточнил демон. Хотя, если по правде, нам с ней даже в смирительных рубашках нельзя в одной комнате находиться — зубами друг в друга вцепимся. — Или для нее приготовить?

— На обоих, — кивнул я. — Чувствую, мы опять подеремся даже при всех твоих страданиях. Эл нужен, только он может её терпеть.

— Его опять нигде нет. Тоже мне, елки-палки, у меня складывается впечатление, что либо мы его не долечили, либо перелечили. Ведет себя, как кот в марте месяце, к тому же кот-псих, ибо обострение у него по всем параметрам.

— А, ты с Озом уже успел поболтать?

— Бедный мальчик до сих пор нервно хихикает.

— Не от того ли, что ты на него опять наорал?

— А нечего расслабляться в рабочее время! И вообще, когда он зол, он лучше работает, сосредоточеннее.

— Но это не повод его ругать каждый день! Я тебя не понимаю порой.

— Может быть, — Заза задумчиво почесал наклевывающуюся лысину. — Возможно, я иногда перебарщиваю, но Оз не подарок, заметь, он сам кого хочешь переорет.

— Этого у него не отнимешь. Возможно, это даже заразно, — ответил я, намекая на эту их общую с Зазой черту — орать на всех. Как есть заразно, потому что в последнее время я на всех начал орать, а за мной и Эл. Он-то вообще голос редких случаях повышает!

— Я думаю, Эдиту ты тоже должен осмотреть. Тебя она хоть чуть-чуть иногда слушает, — делюсь со своими мыслями с главврачом. — Она может и выглядит нормально, но все равно, такие казусы бывают редко, но серьезно.

Заза согласно кивнул, перекинув ногу на ногу.

Но я ошибся, Эдита выглядела хуже некуда. Бледная, с кругами под глазами, маленькая, но от того не менее злая, она ногой открыл дверь в мой кабинет. Свои дивные светлые волосы она забрала вверх резинкой, и некоторые пряди были немного розовыми. На шее под ушами — плохо смытая кровь, как и под носом. Она даже переодеться не удосужилась, только сверху на шелковую ночную рубашку длинный растянутый свитер натянула. И на голые ноги — зимние сапоги.

— Легор! Не делай этого! — с порога закричала она, пошатнулась и чуть не ударилась головой о косяк. Я и демон вовремя успели её подхватить. А Домингу так еще и не нашли. Где его носит, паршивца?! Хотел бы я знать…

— Тс, успокойся, — строгим тоном профессора велел Заза, когда мы уложили Эдиту на диван.

— Ни черта не тихо! Подожди ты со своими лекарствами! — Эдита испуганно сверкнула глазами. Я опять ошибся — она была не зла, она была напугана и измученна. И очень огорчена, ибо даже без всяких врачей знала, что с ней самой, и сколько прорицателей умерло в эту ночь.

Она схватила меня за ворот моего пуловера, с силой притянула ближе. Я чуть не упал на колени, но удержался в последний момент, только лишь нагнулся.

— Прекрати это! Останови то, что вы задумали! Вы принесете смерть всей планете!

И отключилась, стальная хватка маленькой руки ослабела, я сумел разогнуться.

Заза энергично растер ладони, развел нагретые руки, между пальцами образовалась неплотная дымка, целительная сила. Одну руку он положил на лоб пифии, другую — на грудь напротив сердца. Одними губами демон отсчитывал ритм сердца, и видел, что он очень слаб. И Заза хмурился, все больше мрачнея прямо на глазах.

— Серьезно же её вдарило, — произнес он наконец и переместил обе руки на голову женщины, чуть сжав пальцами её виски. Свет усилился. — Удивительно, что она бегала в таком состоянии! Любой бы обморок упал давно, даже ты или я. Вот это сила воли. Или злости.

— Страха, Заза, страха. По-моему, то, что она увидела, напугало её.

Пифия провалялась без сознания целых сорок минут, Заза все это время не отходил он нее. Только изредка ругался в своей привычной манере, но это все, что от привычного мне хама осталось. Лицо демона было сосредоточенно и мрачно, брови сердито сдвинуты, он даже не двинулся ни разу, только пальцами шевелил, стряхивая ошметки использованной силы.

— Все, сейчас очнется, — сказал Заза, поднимаясь с колен.

Я вернулся за свой стол, наблюдая, как демон нетвердой, шатающейся походкой выходит в коридор:

— Я вернусь через пару минут, — буркнул демон и нечаянно хлопнул дверью.

Я для храбрости выпил еще чуть-чуть. Знаете, не уверен, что больная Эдита будет ко мне относиться лучше здоровой.

Пифия громко вздохнула.

— Эдита, как ты себя чувствуешь? — почти с таким же мучительным вздохом спросил я.

— Паршиво, — откликнулась пифия, с трудом привставая на локтях. — Но это к делу не относиться! Легор, я требую, чтобы ты прекратил! Что ты затеваешь на Летающем Городе?!

— Да ничего…

— Не ври мне! Я видела!

— Да что видела-то! — вскочил я, уперев руки в столешницу. Ну почему она так легко выводит меня из себя?! Талант у нее, не иначе! — Ты бы сначала рассказала, прежде чем орать на меня! Я много чего затеваю!

— Вот именно! — Эдита кинулась ко мне, как непробиваемая стена, встала с другой стороны стола. Она едва не стукнулась о мой лоб, какая-то пара сантиметров разделяла нас. Она так страшно и почти безумно, испуганно сверкала глазами! — Ты хочешь знать, что угробило столько народу, и что убьет еще больше?!

— Да! — я стукнул кулаком по столу.

— Отлично! Вы собираетесь устроить переворот на Летающем Городе, и вот что случиться! Высшая знать погибнет на месте в считанные секунды! Летающий Город накроет тень, не останется ничего живого! Триада откроет Черную Дыру в самом сердце Города, чтобы уничтожить вас! Придет Подчиняющий, Тень, от него нет спасения! Он погрузит Землю во тьму! Вот что я видела — безжизненные города, покрытые пеплом и гарью, серый холод и тоску, тени, Легор, тени! Это смерть!

— Успокойся, — я схватил женщину за плечи, слегка встряхнул. У Эдиты была настоящая истерика.

— Нет! Лион погиб, Силона погибла, твой друг херувим… Ты! Ты стоял на помосте рядом с Наместником, ты погиб тоже мгновенно!

— Как… Как?!! Я?! Там, наверху?!

— Легор, я кажется знаю, что… — раздался неуверенный голос откуда-то со стороны двери.

— И Эл! Твой ненаглядный ангел погибнет тоже! Он не успеет ни вас, ни себя спасти! И он…

Доминга, как раз появившийся в этот момент в дверях, выронил из рук все книги, застыл с широко раскрытыми глазами и ртом. Пифия без сил, заливаясь слезами, упала на стол. Рыдала она очень надрывно. Да и я тоже хорош. Наверное, меня не столько испугали её слова, сколько… просто до меня еще весь смысл сказанного не дошел, вот.

* * *

То же время.

Первый и последний раз перебиваю всю эту свору рассказчиков! Просто всего этого в моем дневнике не записано, а пояснить надо!

Не сказать, что я испугался. Нет, страха не было. Наверное, все мы, кто каждую ночь играет со смертью, немного отмороженные в этом смысле: умереть мы не боимся. Но я был рассержен тем, что вот так об этом узнаю. Мало того, ладно если бы только я умер, но Легор, Силона, Лион… Чьи имена она не произнесла? Наверное, многих. Хотел бы я знать…

Умирать самому не страшно, тем более, в этот момент тебе уже нечего терять, кроме боли. Но это плата за облегчение, за возможность родиться заново. Страшно умирать, зная, что не смог спасти тех, кто тебе дорог. И тогда душа будет мучиться даже в моей вечности.

Я верю в пророчества. Гораздо больше, чем Легор, который относиться к ним скептически, он не верит, что судьбу в принципе можно настолько точно предсказать. Несмотря на то, что иногда он обращается за помощью к пифиям, до сих пор не верит.

Если такая сильная провидица, как Эдита, предсказала что-то, да еще и в купе с фактом, что все прорицатели в мире вдруг одновременно увидели какое-то видение (одно и тоже ли, еще не ясно, но в этом мало кто сомневается)… Значит, это точно произойдет, но в каком виде… Я должен знать, что она видела, если хочу все изменить! А я этого желаю!

Как-то разом все мои проблемы стали слишком незначительны. "Принесем смерть", что она хотела этим сказать! Черт, я просто обязан знать, что она видела.

Я стоял напротив черного куба, размышляя, разглядывая свое огорченное отражение в стекле. То, что я стрелой выбежал из кабинета, не стало неожиданностью. Легор сам в шоке, не сомневаюсь, он бы многое отдал за то, чтобы я этого не слышал.

Прошло то всего три минуты. И вот он выскакивает в коридор, дико озирается. Мгновением раньше я, почувствовав его обеспокоенность, взмахнул крыльями, подбрасывая себя под потолок, и почти неощутимыми жгутами энергии прикрепил себя к нему. Потолки высокие, это хорошо. Как хорошо и то, что мне теперь не надо тратить время на создание крыльев, они всегда теперь в материальном плане. Мне и спокойнее, и легче.

Легор пронесся подо мной, крутя головой во все стороны, скрылся на лестнице, обнаружив, что все окна закрыты — значит, я не улетел.

Я тут же спрыгнул вниз и вернулся в его кабинет. Решимость в моих действиях была однозначна, крепла с каждой секундой. Я знал, что я сделаю, если не…

Пифия была там же, все в той же позе, но уже не ревела в голос, только иногда всхлипывала. Она сидела перед столом на коленях, голову положив на столешницу, вытянула руки вперед.

— Эдита, — позвал я.

Женщина тут же вскочила на ноги.

— Расскажи мне. Пожалуйста, пока Легор не вернулся. Я должен знать! И ты, как никто знаешь, что все можно изменить!

— Я не могу рассказать. Я и так половины не помнила, уже когда проснулась, а сейчас и вовсе только в общих чертах. И описать толком не могу… для этого нет слов.

Почему-то я так и думал. Что ж, остался лишь один способ, и он не нравился ни мне, и уж точно не понравится ни ей, ни Легору.

— Ты можешь мне показать.

— О да! Ты умрешь не там, а здесь, и это все изменит! — истерически выкрикнула она.

— Но ведь могу и выжить. Я ведь тоже полукровка.

— В тебе нет человеческой крови.

— Это еще ничего не значит. Эдита, ты должна понимать, зачем это! Ты считаешь, это связано с нашими планами? Но даже если мы все отменим, архангелы уже не вернуться к привычному ритму жизни, не говоря уже о том, что это будет выглядеть просто по-свински. Но и меня не поймут и не послушаются! Труд многих поколений наконец увенчался успехом, и…

— А что, все они стремились уничтожить Землю?

— Наше решение, наш отказ ничего не изменит. Слишком многое и многие задействованы в этом деле, слишком много душ решают этот вопрос, а не только мы.

— Не могу…

— Можешь! Оз сейчас у себя в кабинете, если что, он подстрахует, и ты уж точно ни в чем виновата не будешь! Если я выживу, я сам все объясню Легору, если нет — сейчас же напишу ему записку. Я должен понять, что можно поменять! А для этого я должен знать, что точно произошло. И расплывчатые "тени" меня не устраивают! Идем, Эдита, пожалуйста, доверься мне хоть раз! Хоть кому-нибудь!

Хоть раз… она ведь в принципе не верит никому, она пифия, провидица, сначала её боялись, потом призирали, но и теперь она тоже одна. Она, как и я, слишком отличается даже от своих. Ей тридцать два года, и она всю свою жизнь… она такая несчастная! И все равно, несмотря на наше отношение к ней, она жаждет спасти этот мир, мир, в котором она чужая и для людей, для демонов и небожителей… для всех. И, несмотря на все, его спасает.

Я тут же, подтверждая свои слова, черканул на обрывке какого-то документа пару строк для Легора; подделать мой ненормальный почерк сложновато, в такой нервной ситуации — точно. И схватил пифию за руки. Создавать короткие телепорты я умею, но не всегда попадаю в нужное место, чего уж говорить о дальних переходах. Но когда приспичит, можно рискнуть. Легор вернется с минуты на минуту, а нам еще надо успеть приготовиться к обряду… Время поджимает.

Я не промазал, и мы материализовались прямо посреди скромного кабинета Оза. Демон был занят, он разбирался с какими-то бумагами, рассматривая перед собой целую коллекцию разного размера пробирок. Мое появление, да еще и из воздуха, застало его врасплох.

— Ты что, с ума сошел? — воскликнул он, роняя ручку.

— Оз, некогда объяснять, просто помоги.

На удивление, как только мы переместились, пифия стала спокойной и сосредоточенной, как удав. Слезы сразу же просохли, хотя вид у нее был болезненный и усталый, и красные глаза в придачу, она была очень решительной. Меня же, наоборот, по закону подлости, продрал испуг, но я сразу же отогнал мысль о том, чтобы сдать назад. Нельзя! Я должен! В конце концом, с меня никто не снимал ответственность за мои же идеи, и Легор такого права точно не имеет!

Я согнал демона с его стола, отодвинул бумаги в сторону компьютера. Элита закрыла дверь на замок, потом на короткое заклинание, пододвинула другой стул так, чтобы мы сидели напротив друг друга. Я быстрым и сильным ударом разбил стекло стеллажа, вытащил большой кусок, который остался сверху, похожий на заостренное копье.

— Эл… ты сошел с ума! — наблюдая за приготовлениями, Оз все понял. — Ты же умрешь!

— Я полукровка тоже, — упрямо возразил я, садясь на место и устанавливая стекло острием вниз между мной и пифией.

— В тебе нет человеческой крови! А ну прекрати, дурень! — он кинулся к нам, но…

Он наткнулся на мой жесткий взгляд на полпути. Я постарался одним этим взглядом донести до него все, что я чувствую, за исключением легкого страха и волнения. Оз резко изменился в лице. Нехорошо использовать свои способности на друзьях, но у меня не было выбора…

— Эл, ни в коем случае не забывай, что это только сон, — начала говорить Эдита. — Если забудешь, ты не сможешь проснуться. И я ничем помочь не смогу, ты не провидец, и у нас с тобой нет этой связи. Раньше я никогда не пыталась передать видение другим, не "своим". Ты точно осознаешь весь риск?

— Да. Скорее, Легор может нас найти в любой момент!

А дело в чем… Пифия может передать свое видение другой пифии, или оракулу, но не может открыть будущее тому, кто прорицателем не является. Не знаю, почему, но их сознание не может выдержать этого, и они умирают, так и не очнувшись от транса, от кровоизлияния в мозг. А прорицателями могут быть только человеческие полукровки, наполовину люди, наполовину небожители. Демоны почему-то очень редко удостаиваются такого дара. То, что я явлюсь полукровкой, было слабой отговоркой. Они правы, во мне нет крови человека, сомнительно даже, что найдется хоть одна капелька. Но я должен рискнуть! Мои шансы вышить в этом обряде равны чуть меньше десяти процентам. Но я буду изо всех сил стараться, чтобы оказаться в этой десятке! Ради всех и ради самого себя! Если действительно вокруг будут только тени… Солнышко, я буду стараться для тебя!

Руки немного дрожали, аффект проходил, и задавленный инстинкт самосохранения вновь принялся попискивать. Но я не мог ни отступить, ни испугаться, никак показать этого. Не имел такого права, иначе они все сразу же остановятся. Сейчас я подгонял их решимость своими способностями демона, но они, и демон, и пифия, с радостью послали бы меня с моей дурной затеей за тридевять земель к лешему!

Итак, руки дрожали, неровны край стекла порезал ладони. Боль кольнула и ушла, тонкие струйки крови полились на стол… Эдита положила свои руки поверх мои холодных ладоней.

— Ты дрожишь… ты боишься, Элергост, — прошептала она и вперила свой магнетически страшный взгляд в меня.

Мы смотрели друг другу в глаза через стекло, от чего наши глаза взаимно казались больше. Эдита нервно облизала сухие губы; на маленькой трещинке на нижней, в левом уголке рта появилась капелька крови.

И когда уже у меня заболели и заслезились глаза от того, что я долго не моргал, зрачки пифии зажглись серебристым туманом. Два нечетких расплывчатых луча ударили из её глаз в стекло, рассыпались причудливыми линиями-узорами по его поверхности, создавая матовое зеркало, и с другой стороны впились в мои глаза.

Сначала было больно и жарко, где-то в глубине черепа, как после удара где-то внутри колокола продолжает рождаться звук… Но потом все прошло, и я перестал видеть. Серый туман унес меня куда-то вверх и вперед, и последнее, что я услышал, был истерический визг Легора:

— Не-е-ет!!!

Стекло выпало из моих рук, чудом не обрубив пальцы, и я сам упал на пол.

* * *

Я очнулся в той памятной палате, где когда-то страдал сумасшествием, один и в тишине. Не было даже размерного писка приборов, не было шума улицы, едва слышимого из-за толстых стекол. И не было света, пугающий сумрак окружал меня и мою койку.

Сначала я ничего не понял. В голове было пусто… я жив?! Или умер?! Если жив, то почему не помню ни одного видения? Неужели не получилось? Легор успел оборвать обряд?! Нет, не думаю. Связь между нашими глазами уже установилась, это было просто невозможно. Это я четко помнил. Значит, мое сознание все же переместилось в будущее, пройдя через туманное зеркало и сознание пифии, как через портал. Я использовал её как медиума, только в обратном направлении.

Получилось… или мне это приснилось? Как я тут оказался? Ничего не помню… и не понимаю. Может, это на самом деле был только сон? И видения, и будущее, и моя безумная выходка… Но вот с какого момента это могло быть сном?

Черт.

Я не чувствую ни малейшей боли или усталости. И нет никаких игл в венах, я просто лежал на кровати поверх простыней. Свернутые крылья за спиной создавали иллюзию еще одного матраса. Я был одет в туже серую водолазку под горло, черные брюки и куртку. Значит…

Что же это все значит?! Хотел бы я знать…

Я сел на койке и посмотрел на плотно закрытое окно. Сквозь жалюзи было мало что видно, но можно было понять, что сейчас ночь или вечер. Свет был слишком тусклый за окном, слабые лучики пробивались между жалюзи.

Я повертел шеей, разминая мышцы, обернулся на дверь…

Странно. Нет звука шагов, даже свет под дверью не горит, и в стеклянную часть беззубо улыбается темнота. Мне стало страшно от той тишины. Не было ни одного звука, даже ветра! Нет, в реальности этого точно не могло быть.

Тихонько встав, я подошел к двери, несколько раз глубоко вздохнул, приготовился дернуться за ручку, но… Сильный порыв ветра бросил камень в окно, немного потрескавшееся стекло, — я только сейчас обратил на это внимание, — осыпалось на пол, погнутые жалюзи явили мне… ужас!

Я, забыв про все, подбежал к окну, выдавливая разбитое стекло наружу, осторожно, чтобы не пораниться. И смог, наконец, увидеть, что творилось… Крик застрял у меня в горле.

Пустыня… пустой город! Невозможно ошибиться — мусор на улицах, увядшие деревья, битое стекло из машин, раскуроченное железо, в котором когда-то ездили люди… Как будто все вымерли! Если бы… если бы где-то была еще и кровь, я бы подумал, что попал в фильм ужасов. Хотя и без того картинка была жуткой…

Одно дело, видеть нечто подобное на экране кинотеатра, хотя и бросает в дрожь слишком впечатлительного меня, это все показывают на стекле, а сейчас… Настоящая панорама из фильма "Обитель Зла"… Как в той компьютерной игре, которую так любит Лерс… Только город стоит целый. Сюда не падала бомба, здесь не взрывалась атомная электростанция, здесь не ходили зараженные вирусом люди… Здесь просто все умерло.

Я чуть не выпал из окна. В глазах резко потемнело, голова закружилась… В воздухе было мало кислорода. Если нет ничего живого, откуда ему взяться! Я попытался успокоиться, потратил судорожный вздох на заклинание. Вокруг меня образовалось нечто вроде прозрачной яичной скорлупы, так же герметично… Я снова смог нормально дышать.

Такую магию использую, чтобы дышать на глубине, вытаскивая воздух из воды, а если его не достаточно, совершая мелкие превращения. Держать такое заклинание было трудно, я и не представлял, что воздух может быть таким разряженным! Но я справлюсь… я ведь маг! Я маг, каких не бывало в истории! И демон, и ангел, неужели я не смогу продержать какое-то плевое заклинание, пусть оно и сжирает треть моего резерва!

Тут я обнаружил, что не чувствую своего канала силы… словно источника не стало! Мной овладела паника, я сел на пол на битое стекло, судорожно хватая ртом драгоценный кислород. Потребовалось целых девять минут, прежде чем я смог взять себя в руки и начать рассуждать.

Причувствовавшись, я понял, что канал не исчез, просто он такой… мизерный! Как будто вытянутый в один тонкий волосок! Так, он есть, просто его трудно чувствовать, уже хорошо. Но энергия по нему не поступала!

Так, спокойно… надо мыслить, думать, а не колотиться лбом о стену! Вряд ли это чем-то поможет… Нить силы уходила куда-то в пустоту, терялась в каком-то странном несуществующем тумане, словно в складках большого полотна ткани… Я не смог проследить его до конца, но канал был пуст, как иссохшая река.

ЧТО ПРОИЗОШЛО?!

Я хотел кричать от страха, от неизвестности… от непонимания! Я ничего не мог понять, и это пугало больше картины за окном.

Вокруг меня было полно силы, распыленной в воздухе неизвестным доброжелателем, но она было неприятна на вкус. Как немного подпорченная рыба, я бы точно не стал её есть… или использовать. Но у меня не было выбора. Если я не найду где взять энергии, я умру! Небожителям, как и демонам, нужна магическая энергия для жизни!

Если я не найду ничего лучше, я возьму эту, даже если меня потом будет тошнить… переживу, главное, что я действительно переживу это!

Я подорвался с места, поранив ладони, и кинулся на улицу. Выскочив в коридор, я на автомате сделал несколько шагов назад. В коридоре было темно, люминесцентные лампы свисали с потолка на проводах, но электричество не искрило. Мусора под ногами было не так много, но поперек коридора стояла каталка, и это навело меня на мысль… вернее, на кошмар. Я посмотрел на свои ладони, но кроме свежих небольших порезов на них не было ничего. А должны быть длинные разрезы через всю ладонь от стекла…

Я попробовал прочитать линии на ладонях, но странно, смысл как будто ускользал от меня. Словно мне мешали осмыслить то, что я читал. Память упорно отказывалась хоть что-то мне показывать, кроме момента, когда я потерял сознание. Крик Легора… Я помнил все, до этого момента, а дальше…

Что произошло?

Я вернулся в комнату, не рискнув идти через мрак здания даже с пульсаром в руке, я влез на подоконник и распахнул крылья. Под моими ногами захрустел раскрошенный асфальт, его никто не повредил, он просто крошился сам. Слишком много лет… или нет? Боже, пусть это будет только кошмаром!

Я оглянулся на окно, из которого выпрыгнул. Знакомое здание корпуса, только стены обшарпанные, слишком старые… видны обколотые временем блоки, из которых они сложены, краски на них совсем не осталось… Ни цветастых вывесок вокруг, поваленный уличный фонарь. Я заглянул в первую покореженную машину, не обнаружил там ни тел, ничего, кроме небольшого саквояжа. Женская сумка… понятно. Я, презрев свою совесть, залез в нее… Посыпалась труха денег из кошелька, сама кожа лезла краской прямо у меня на руках. А вот сумка была из настоящей! Правда, тоже выглядела не лучшим образом. Ни одной целой бумажки, они сразу же рассыпались.

Я должен был узнать, что произошло!

Я снова посмотрел на свои руки в частичках краски и каплях густеющей крови. Рассеяно провел пальцем по чудом уцелевшему стеклу в задней дверце… Капля с шипением раскатилась по стеклу, впилась в него, как будто зубами, растворяясь в грязной поверхности, расползаясь черными венами…

Я отскочил и все-таки закричал.

Этого… не может быть!

И словно в подтверждение моих мыслей из темного стекла выпала темная дымка, бесформенная и безумная, но злая и голодная. Темняк кинулся на меня, я испепелил его сильным зарядом энергии на месте, рефлекторно кинув пульсар. Сердце билось бешеным ритмом, грозя разорвать грудную клетку и выпрыгнуть, чтобы его больше не мучили испугами!

Я зигзагом пробежал по пустой улице, не зная, куда деться и что думать… Это будущее?!!

Стоп! СТОП! Это… будущее… это мой сон! На самом деле! Черт…

"Не забывай об этом!" Не забуду… осталось только в это поверить… Слишком все реально, хоть и страшно, слишком ужасно для реальности.

Опасливо оглядываясь по сторонам, я быстро пошел дальше по улице. Теперь тем более жизненно необходимо понять, что произошло!

Внезапно из пыли впереди, поднятой ветром, показалась фигура. Я замер, готовый в любой момент дать деру или швырнуть огромный сгусток огня из ладоней… Я застыл и ждал, пока оно нетвердой походкой доберется до меня. И я не был разочарован — оно шло именно ко мне!

Я с трудом сдержал крик, когда оно подошло на то расстояние, когда я мог увидеть его лицо… это был я. Только наполовину мертвый. Я не хочу это описывать… но, видимо, придется. "Оно" было мной, узнать мою рожу было не трудно. Только кожа резко побелела, где тот приятный смуглый оттенок? Видимо, делся туда же, откуда пришли и мои седые волосы… Лицо не рисованной линией было рассечено на две неровные части, от правой брови, через переносицу, до левого уголка рта. Выше — было мое нормальное лицо, и левый глаз был моим, нормальным, темным. Ниже — было лицо трупа, практически череп, обтянутый кожей; пергаментная сухость кожи и её хрупкость. Правый глаз был затянут бельмом, нос провалился вовнутрь, и губы плотно обтягивали все еще целые зубы… казалось, "я" постоянно мрачно улыбался — губы не прикрывали зубы!

"Моя" права рука, открытая до локтя, была в том же состоянии, состоянии мумии, с правой ноги спал ботинок, и уже довольно давно, потому что кожа на подошве стесалась, обнажив потертую, но безупречно белую кость… Левая половина тела, та, что не была закрыта истрепанной и порванной одеждой, была вроде нормальной… вроде, потому что "оно" все еще было далеко.

Из-за правой ноги походка казалось шатающейся, из-за несоответствия в высоте. Рассмотреть, а тем более, понять, во что был одет неожиданный прохожий, был невозможно — одежда была в том состоянии, когда все уже кажется грязными лохмотьями. Она с одинаковой вероятностью могла быть простыми джинсами, брюками, какой-нибудь футболкой… а могла быть и костюмом имени Кристиана Диора.

Готовиться поджарить самого себя было морально труднее, но и убегать от самого себя, пусть и живого воплощения ужастика о зомби — тоже не фонтан. Так что я остался на месте, в той же первой боевой позиции, только сформировал между ладонями уже материальную молнию красноватого цвета.

И тут облезлый рот раскрылся и выдал несколько каркающих звуков, ходячий труп поднял левую руку в успокаивающем жесте, правая почему-то совсем не шевелилась… чуть позже я понял, что она едва держалась в плечевом суставе, "оно" где-то её вывихнуло и порвало связки.

— Не вздумай пальнуть! Я хочу только кое-что тебе сказать.

Я наоборот сделал молнию еще ярче и отступил на шаг.

— Как хочешь, если тебе не мешает эта игрушка, ради бога. Поговорим так. Ты присесть не хочешь? — я чуть отвел правую руку назад, показывая замах… — Ладно, успокойся!

Успокоиться! Я чувствовал, что окончательно и бесповоротно слетаю с катушек! Какое видение, к дьяволу! Это больше похоже на бред воспаленного разума!

— Не подходи! — я попытался выложить в голос уверенности, но он прозвучал на редкость испуганно и пискляво. Я боялся, до дрожи, я ни хрена не понимал, и я злился из-за этого на себя же! А еще я хотел убить этого… этого… его!

— Уговорил, держусь на расстоянии! — "я" усмехнулся, левый, целый глаз улыбнулся почти… почти по-человечески.

— Прежде всего ты должен понять, что я — это ты, пусть даже и выгляжу я иначе, и я отлично себя контролирую, несмотря на то, что сидит во мне, — "оно" с горьким смешком указало на искаженную половину лица. — И ты должен понимать, что это на самом деле не сон, а видение будущего. Какая-то часть тебя попала сюда, на что я, собственно, и рассчитывал. Ты останешься здесь, пока не уснешь или пока не получишь ответы на свои вопросы. Ты пришел за ними, и уйти иначе не можешь. Уснуть же здесь теперь невозможно.

"Оно"… ну, пусть страшный "я" поднял лицо к небу…

Я только сейчас заметил, что оно плотно затянуто тучами, нигде и тоненького лучика не пробивается… И я сразу понял, что это не просо небо пасмурное, тучи уже давно, очень давно не расходятся. Потому-то все и гниет, от сырости, не только от старости…

— Ужасно, не правда ли? Самое фиговое то, что я не могу этого не видеть, — "я" вздохнул. — Видишь ли, после того, как во мне — в нас — поселилась частичка Подчиняющего, увы, тело теперь неумирающее. Пробовал, не тонет и не горит. Так что теперь я уже несколько веков привыкаю к роли короля этого гадючника!

Я выпучил глаза на него, чуть опустил руки. Это был шок, как вы догадались. Увы, оно не воспользовалось моим замешательством, не стало на меня нападать, только вновь горько усмехнулось.

— Это я послал в прошлое такое глобальное видение. Чтобы вытащить тебя, — то есть, себя, — сюда. Показать, что случиться, если ты, — то есть, я, — не исправишь ошибки, мной, — то есть, тобой, — допущенные. Видишь ли, теперь, когда я, — а значит, и ты тоже, — имеем доступ за Грань, ходить через время стало куда проще! Я был уверен, что ты обязательно сунешься посмотреть… и я с тобой поговорю.

— Это сон… — ошалело пробормотал я и плотно зажмурил глаза, принявшись про себя считать до десяти. Я, раз, два, хочу, три, четыре, хочу, пять, шесть, проснуться, семь, восемь, я…

— Слушай! — одна теплая, другая костлявая руки опустились мне на плечи. Я вздрогнул, открыл глаза и опять заорал. — И запоминай! Ты должен запомнить все! Иначе ты просто не сможешь спасти их всех, и нас тоже! Как только ты проснешься, твоя память начнет показывать тебе все это, и ты станешь забывать… Сосредоточься изо всех сил, оставь себе какое-то напоминание, чтобы потом возродить эти воспоминания. Это защитная реакция мозга, он постарается забыть то, что понять не в силах. Но ты сможешь вспомнить. Я знаю это. Если бы от меня зависела судьба всей планеты, я бы смог. Заставил себя.

Затянутый мутной пленкой глаз обернулся вокруг своей оси, показав нечто страшное, вроде провала в черную пустоту…

…картинки событий сменяли друг друга с потрясающей скоростью.

…Падающий на землю луч, он распахивает песок, показывая город в толще земли…

…Мерцающий купол над Летающим Городом. Он уменьшается в размерах, становиться плотным…

…Большая группа небожителей, площадь перед дворцом, небольшой помост…

…Коронация наследницы, тонкая золотая корона опускается на голову Силоны…

…Смотровая площадка северного шпиля школы, светящийся рисунок под ногами танцующего Лиона, за его руками колышется просто потрясающее количество энергии…

…Семь главных фигур Триады, за их спинами — Арка, колонны разрушены, где-то и откуда-то летают силовые заклинания…

… Битва на площади, архангелы, кровь льется на теплый камень…

…Арка падает, бледно-бежевая воронка с шумом схлопывается, от нее по земле бежит Нечто, расползаясь по зеленой траве, как вирус, убивая её…

…В центре площади, в земле, в фонтане со шпилем открывается гигантская Черная Дыра…

…Словно змеи, они тянуться ко всем…

…Легор закрывает собой Наместника и Силону, она успевает взлететь…

…Силона стремиться к Хрустальным Сферам на статуях на крыше Дворца, она разбивает первую, мир сотрясается, и из её груди выходит черное щупальце…

… Лион на смотровой площадке безвольной куклой повис на точно таких же, кровь капает на гаснущее рисунок.

… Несколько изрубленных тех, среди них едва живой Сила, он заливает своей кровью пульт управления, из разбитого окна вот-вот хлынет Тьма…

… Разбегающаяся в ужасе толпа, они, тени, нападают на них, кто-то гибнет на месте, кто-то медленно истлевает…

…Летающий Город гибнет за пару часов…

… Я, первый попавший под темную дымку, стоявший перед Триадой у Арки; это моими глазами все это было видно; я поднимаюсь на ноги посреди мертвого города и тел, посыпанных прахом…

…Земля…

…Смерть…

…Голос…

…Это… все…не…

Я ХОЧУ ПРОСНУТЬСЯ!

7

…Крик. Мой? Нет, срывающийся стон, жалобный вой. Но мой.

Я рывком сел на кровати, оборвав кучу проводов. Аппаратура протестующе запищала, иголка капельницы глубоко пропорола кожу. Опять темно вокруг, но…

Боже! Какое облегчение я испытал, увидев свет за дверью! Загнанное страхом сердце колотилось быстро-быстро…

Моя голова! Кажется, она сейчас расколется пополам!…видения будущего нахлынули внезапно, как будто отматываясь назад, как в кино, страшно и нереально. А в голове звучал мой собственный голос, искаженный иссохшим телом: "Запомни все это!"

Я со стоном сполз с койки, ноги, все тело — не слушалось меня. Мне нужна была бумага, хоть клочок. Мои ноги запутались в простынях, пока я полз до стены. Плевать! Плевать на все! Пока перед глазами стоит эта картина… я должен запомнить. Должен!

Я рванул зубами запястье, даже не обратив внимания на боль. Кровь хлынула так сильно, я даже не ожидал. Я положил руку на стену, прислоняясь к ней лбом. Читать заклинания… это слишком сложно! События стремительно отматываются назад. Усилием мысли заставляю свою кровь струиться вверх, а не вниз, повелевая ею голой силой. Все, что у меня есть.

А если её не хватит, чтобы нарисовать все? Я должен вспомнить! Не хватит, во мне просто нету столько крови. Легко ударившись головой о стену, я сосредоточился на одной мысли, как просил сам себя… Кровь не ложилась на стену краской, она высекала в ней рисунок…

Ни ангела, ни демона, ни мертвого, ни живого, но существующего. Его ужасное, перекошенное улыбкой лицо, красивый левый глаз и черная пропасть в правом. Он протянул правую руку вперед, самыми кончиками пальцев пытаясь дотянуться сюда…

23 октября, вечер, здание корпуса.

Со слов Оза.

Моя рука дрогнула, и свернутая трубочкой бумажка смялась совсем между негнущимися пальцами. Белесый порошок просыпался мимо чашки. Где-то за спиной у Зазы в руках лопнула пробирка с очень характерным хлопком. Зашипел загашенный жидкостью огонь.

Мы были заняты очень важным делом, мы и еще трое ведущих травников-фармацевтов этого корпуса. Мы создавали лекарство от яда темняков, и успехи пока были никакими. Там, к черном кубе, не пропускающим свет, ставший опасным для нее, она ждет, когда я её спасу. Она еще спит, но она отлично слышит, когда и что я говорю ей, находясь рядом. Я это чувствую.

И сейчас вся сосредоточенность слетела с меня, как ветром сдутая, когда я почувствовал это. И Заза тоже это почувствовал. И источником такой волшбы на крови мог быть только один ангел, которого мы всего три часа назад чудом откачали. И которому опять не сидится на месте даже это ничтожное количество времени!

— Заза! — я обернулся, смахнув рукой еще одну пробирку, едкого синего цвета жидкость пролилась в чашку со смесью, и вспыхнул огонь. Я не обратил внимания.

Демон уже перепрыгнул через стол и несся к двери, и я со своим откликом немного опоздал. Я вылетел из лаборатории на секунду позже, уже на лестнице его догнал.

— Что это может быть? — спросил я, стараясь не сбить дыхание.

— Ходячая неприятность, — хмуро откликнулся он, рукой хватаясь за перила и резко тормозя. Я чуть не пролетел выход.

Мы не первые прибежали к месту, там уже была и прорицательница и Легор, и еще пара-тройка тех, кто мог похвастаться и чувствительностью к магии, и логикой, чтобы связать это с ангелом.

Легор как раз взламывал заклинившую дверь — он готовился вынести её мощным зарядом. Заза отпихнул его плечом с пути, ногой с разворота вынес непослушную дверь. И тут же раздался леденящий душу нечеловеческий крик.

Я влетел в палату вторым, после Зазы, но я согласился бы войти туда и последним, а то и вовсе не попадать туда. За моей спиной испуганно вскрикнула Эдита. Легор, попавший четвертым, до того, как упасть в обморок, успел поставить дверь на место. Ибо не нужно никому видеть то, что сотворил ненормальный ангел.

Эл стоял у противоположной окну стене, спиной к ней прислонившись, по его коже, сжигая больничную одежду, бегал настоящий огонь, но не вредил ему. За его спиной на стене… это было.

Я помню, что Легор орал, как помешанный, что Эл умрет. Никто не может общаться таким способом с духами, только пифии могут ходить через друг друга в будущее. И это правда, Элу суждено было умереть от этого, он был на грани. Эдита не плакала, она не сердилась и даже не расстроилась. Но когда воздух у Легора закончился — а мы слышали его истерику этажом ниже, — она ему вот что сказала:

— Нет, я не сожалею. Он поступил правильно, на что не хватит духу ни у одного из вас, будь вы на его месте. Ты страдаешь, кричишь на меня, злишься на него. И ты думаешь о себе. А я в него верю, я делаю то, что ты дать ему не можешь. Я верю в него.

Она в него верила.

Но лучше бы он не очнулся. Для него же лучше.

После того случая я стал замечать, что магия огня, исконная для всех демонов, дается ему все лучше и лучше, а магия воздуха, исконная для небожителей — он почти ею не пользуется. И доказательством его перерождения является его внешность — его крылья, его глаза, как будто переливающиеся огнем. И теперь сам огонь на его коже.

Та частичка в нем, та пламенная кровь побеждает. Если это случиться, он утратит связь с источником, с магией Гелеля. Он потеряет свою магию. Он не сможет вернуться на Летающий Город.

Заза не растерялся, как я, наверное, когда мне будет столько же лет, я так же хладнокровно буду мыслить в любой ситуации. Демон схватил ангела за руку, левую, которая была ближе всего, и повалил на пол. Он сел на спину Эла, обеими руками, совместив ладони вместе и перекрестив указательные и средние пальцы, впечатал небожителю между лопаток.

Огонь словно подавился чем-то, почти бездымно загнулся, оставив после себя пропаленную одежду. Энергия бежала по вздувшимся венам на руках Зазы; он подождал еще несколько секунд и с криком правой рукой указал в потолок. Переизбыток огня ушел вверх, перенаправленный через тело демона, пробив дыру в диаметре два метра насквозь верхних этажей.

— Оз, придурок! Не стой столбом!

Наверное, его гневное, такое привычное и повелительное приказание подействовало лучше, чем само осознание ситуации. Я опустился на колени перед ангелом, одну ладонь положил ему под лоб, другой рукой надавил на затылок. Эл протестующе застонал, пару раз дрыгнул ногами и схватил меня за запястье. Огонь опять стал выбраться наружу, и Заза повторил свой подвиг. Я не знаю, как долго нервная система демона сможет выдерживать такое перенапряжение, поэтому я старался изо всех сил.

Нервное потрясение. И гораздо более сильное, чем даже сумасшествие Эла до этого. Тогда да, загорались предметы, но огонь вспыхивал и гас, а здесь он идет из самого сердца ангела. Неуправляемая стихийная буря. И её мне предстояло погасить!

Найти то, что его так напугало… О ё! Неудивительно, что ему так хреново! У меня голова закружилось, едва я смог влезть к нему в голову, его мысли бегали, как траванувшиеся тараканы, беспорядочно и в панике. Только одно единственное было точно — то, что он нарисовал на стене. Кто бы видел, что я сделал! Ах, как это было круто! Да, сознание Эла было слабым и измученным постоянными нервными срывами, переживаниями и стрессами, а теперь еще и такое испытание на прочность в виде путешествия в будущее. Оно ему совсем не понравилось, как я посмотрю…

Я ворвался в этот ураган, как великий волшебник, широким жестом и твердой рукой усмиряя его. Как в фильме прямо, даже гордость берет. Ангел вырубился в тот же миг, как я освободил его от этого, на время отрезав от его чувств. Отрезвевший и замерзший рассудок, но донельзя уставший, тут же "завалился" спать.

Заза, все еще сидя на спине у ангела, с опаской щупая его между лопаток, громко и облегченно выдохнул.

— Это не клиника, это настоящий дурдом! Что ни клиент, то буйно помешанный! Все, как на подбор! — демон сердито сплюнул. — Тащите его отсюда, и по самые уши накачайте, чтобы даже глазами шевелить не мог! Легор, опечатай к чертовой матери эту комнату, хорошо бы еще и спалить здесь все для верности… в который раз тут лежит, все с ума сходит. Ну что встали?! Я кому сказал, делом заняться! А ты, Эдита, почему встала? Повторный спазм сосудов захотела заработать?! Иди уже с глаз моих долой, иначе к кровати привяжу! Сил смотреть на твою бледную рожу нету, тошно сразу…

Как то сразу все оказались заняты…

Комнату и правда опечатали, полностью, герметично закупорили заклинаниями, дабы потом исследовать тот шедевр, увековеченный в штукатурке. Пифия, его увидев, была, мягко говоря, близка к инфаркту. Уж не знаю, что с ней сделал Заза, но она стала еще бледнее, я-то думал, такое не возможно. Пифия скромненько сидела у него в кабинете и ни с кем не разговаривала.

Я лично проконтролировал лекарей, чтобы не дай бог не сделали что-то не то с ангелом. Сам проверил показания приборов, сам отмерил нужную дозу анабиотиков. Ангел очнется еще не скоро, если придет в себя вообще. Кто знает, насколько он тронулся на этот раз. Вообще, вся эта революционная деятельность до добра не доводит.

Я вернулся в лабораторию, так в спешке нами покинутую… все трое помощников как ни в чем не бывало работали, что и должны делать, в общем-то. Вид пробирок вогнал меня в тоску… Почему-то я совсем отчаялся найти решение… я не Эл, ко мне озарения приходят редко. А уж решить проблему тысяч лет мне точно не под силу. Я переговорил с одним из помощников, махнул рукой на его спутанные разъяснения, мол, делайте, что хотите, а я пошел отдыхать.

Выйдя в коридор, был пойман Легором. Он утащил меня в свой кабинет и принялся с пристрастием допрашивать:

— Что с ним?! Ну говори уже!

— Ничего необратимого. Надеюсь. Вот он придет в себя и будем думать. Пока, все что можно, мы уже сделали.

Легор вскочил с места, сматерился на каком-то языке, я не прислушивался, схватился что-то со стола и кинул в стену.

— Ты… чем думал, когда позволил ему это сделать? — выговорить это, не срываясь на крик, что далось ему с трудом. Легор пытался сдержаться, иначе Заза точно накормит его чем-то, чтобы уложить спать и успокоить, избавить нас от истерик начальника хоть на какое-то время.

— Я не думал. Он меня заставил.

— Да неужели? — съехидничал ангел.

— Я серьезно. А разве на тебя он не пробовал воздействовать?

Легор осекся, пожевал губу.

— Сумасшедший… я не понимаю, что с ним происходит… дуратские идеи, теперь это… Почему он это сделал? Почему он ни о ком не думает?

— А может наоборот? Как раз он-то и думает о нас всех. В конце концов он все же жив. Вернуть ему разум в крайнем случае возможно, хотя придется повозиться.

— Оз… а ты видел, что у него в мыслях было? — немного помолчав, осторожно спросил Легор.

— Видел, — вспомнив, я вздрогнул. — То же самое, что и на стене. Только более реалистичное. Не хочу вспоминать.

— Ему это приснилось?

— Все, что ему могло присниться, приснилось всем прорицателям, — пожимаю плечами. Как я не старался, ладони все равно вспотели, мысли нет-нет, да возвращались к кратким секундам, пока я это видел не нарисованное, а нормальное… мельком, почти мгновенно мелькнуло и исчезло, но все же… такого даже в кошмарах сложно увидеть.

— Ты ведь не думаешь, что это… на самом деле? Нет ведь?!

— Не знаю. Честно. С Эдитой поговори.

— Она со мной опять не разговаривает. Да и Заза сказал, что её нельзя волновать. Вот и я пытаюсь выяснить хоть что-то, как уж могу. Если тебе куда-то нужно, иди… Но если не торопишься, просто посиди со мной. Заза прав, я сейчас на грани нервного срыва. Опять. Давай просо поговорим, о чем угодно, только не об этом!

— Ладно, ладно…

* * *

Мне удалось уговорить его чуть поспать. Конечно, без капельки магии не обошлось, но Лег был настолько измучен, что даже не заметил этого. Я закрыл дверь с этой стороны, без определенной цели пошел вперед, до лестницы, спустился вниз. До автоматизма заученный маршрут. Я обнаружил, что стою перед дверью своего кабинета, небольшой комнатки со всем самым необходимым оборудованием.

Я постоял в задумчивости минуты три, развернулся и пошел навестить Лию.

Тонированное стекло ни пропускало ни капли света, даже самый слабый луч мог обжечь её. У нее все еще не наросла кожа, то, что покрывало слабые мышцы, смахивало на тонкую пленку розоватого цвета, рвущуюся от резких движений. Она была облеплена проводами, но я был категорически против иголок — и лекарям пришлось проявить фантазию. Трубки и провода образовывали с её телом некий общий слой, плавно переходя друг в друга. Это не вредило её организму, и было куда эффективнее. И это был единственный вариант для нее. Внутривенное питание, искусственное поддержание ритма сердца, импульсы, посылаемые проводками в мозг, она переведена полностью на кожное дыхание… Прежде чем войти к ней, надо было пройти через арку с заклинанием, стать таким же стерильным, как и все, что в этом кубе находилось.

Мне не нужными были глаза, за все это время я выучил, что где находиться. Про себя считая шаги, отмеряя расстояние, я подошел к ней. Я хотел к ней прикоснуться, но не мог — нельзя. Держа ладонь в паре сантиметров от её руки, я чувствовал жар, исходящий от нее.

Заза пошел на крайние меры. Вернее, это я настоял на этом. Мы на время пробудили в ней Огонь, как это недавно сделал Эл. Огонь — потрясающая мощь, глубоко не правы те, что думает что огонь может лишь разрушать. Он может исцелять… Может. Тело суккубы не предусмотрено для такого, но у нас не было выбора — слишком велико было заражение. Мы почти выжгли её изнутри… Заза жег, а я тут же залечивал… Мы сожгли её и восстановили заново, и неважно, что процессы были почти синхронны, но это страшный факт…

Последствия… она все еще слаба, слишком, и боль так велика, что выводить её и состояния анабиоза — слишком рискованно. Она будет жить, вопрос лишь в том, скоро ли начнут восстанавливаться кожные покровы и слизистые оболочки, и сумеем ли мы создать противоядие… Большая часть яда сгорела, но кое-что осталось… как будто мы впаяли его на генном уровне в её тело, даже огонь помочь не мог.

— Лия, — тихо начал я. Она слышала… я не мог видеть, но был уверен, что линия пульса на экране участилась, об этом мне сказало монотонное жужжание прибора. — Здравствуй.

Температура её тела повысилась на пару градусов. Она была рада.

— Мне нечем тебя обрадовать… Все опять наперекосяк. Вот только ты не можешь как всегда успокоить меня. Эл в очередной раз решил поиздеваться над нами… Ну, я тебе говорил о видении уже… ему тоже захотелось увидеть. Но он живой, хоть и посходил чуть с ума… У него тоже проснулся Огонь. Лия… помоги мне, прошу. Как-нибудь… хоть как-нибудь!

Градуса три вниз по шкале, зато пульс подскочил. Еще одно техно-магическое детище сказало мне, что зафиксировало только что слабую активность некоторых отделов головного мозга. Она словно думала, чем же она может мне помочь.

— Я не знаю, что я делаю… мучаю тебя! Зачем?! Может, это неправильно. С чего я взял, что я могу что-то изменить?! Я запутался… все мы запутались… Легор, Элергост — вот кому нужна помощь, а я тут тебе жалуюсь! Бедные ангелы… Лия, зачем они тоже лезут в эту кашу? Зачем? Зачем это все?

Она молчала, она не могла мне ответить. Но я и не ждал.

Прошло около часа, может, чуть больше, трудно ориентировать в темноте. Тихое шуршание, жужжание приборов уже перестало выделяться, мои уши привыкли к ним. Глаза — освоились в темноте, несмотря на полное отсутствие света, слабых зеленоватых лампочек было достаточно, чтобы начать различать контуры предметов.

Я настолько отвлекся, что перестал даже замечать шум за стеклом. Прошло наверное много времени, я не знаю точно, сколько. Но явно — много. Я бы посидел здесь еще, просто помолчал, смотря на ту, что в этом сумраке видеть не мог. И такими темпами меня точно бы начала есть совесть за то, что я сейчас тут прохлаждаюсь, а не пытаюсь создать лекарство! Так мне и надо, страдальцу хренову! Расслабился, вот и получай по мозгам!

Со слов прорицательницы Эдиты Ньютон

Конечно, если я понимала, зачем Эл сделал все это, это отнюдь не причины рассказывать это кому-то. Да и как же я могла не понимать, что с ним происходит? Но и сделать ничего не могла.

Я испугалась, увидев, что он изобразил на стене своей кровью… Я бы предпочла вообще никогда не видеть и не вспоминать об этом. Я меня был приказ — этакая ненавязчивая просьба — найти Домингу и передать это видение. Я это сделала. Потому что даже если бы он не был таким страшным, не послушаться его просто невозможно. Умеет он просить…

Я как и все думала, что Эл не сможет справиться с видением. Он по всем законам должен был отдать концы этой ночью, так и не проснувшись, не выйдя из транса. И почему же я все-таки это сделала? Хотите знать? А вам лишку не будет?!

В какой-то мере я была благодарна Зазе, что он оградил меня от ругани Легора, от его расспросов. Но мне нужно было попасть к ангелу, и на это было целых две причины.

Во-первых, я единственная из пифий, кто сейчас в состоянии вытащить сородича из транса. На случай если повторно Эл не проснется, он сейчас в таком состоянии, что постоянно пребывает между бредом и явью, его сон очень тесно перекликается с реальностью. Из этого состояния его надо вытащить не позднее завтрашнего дня. Раз он выжил, даже сумел уже проснуться один раз и оставить себе напоминание — значит, он один из нас. Шанс такого поворота событий был ничтожно мал, но уж коль так случилось, теперь ему нужна моя помощь в развитии способностей.

Во-вторых, и наверное, в самых главных сейчас, надо было протащить ангела к его "напоминалке", к рисунку его самого в будущем, как бы он или кто-то там не противился. От этого зависит, напрасно ли мы все это проделали, зря ли страдал и он сам, и Оз со всеми остальными.

Когда я летела сюда, я даже представить не могла, под каким предлогом я могу уговорить ангела провести такой обряд. Он ведь прекрасно знал, чем это может обернуться, и я считала что, он достаточно здравомыслящий небожитель, чтобы послать меня с таким предложением. Я и представить не могла, что он сам такое предложит! Неужели достаточно просто пустить слезы в его присутствии, что уговорить на авантюру? Черт знает что…

Выбраться из палаты до глубокой ночи не представлялось возможным. Потом, когда Заза будет несколько занят, а в коридорах станет пусто… идеально бы было — раннее утро, когда уже никого нет, или еще никто не вернулся. Врачи заняты ранеными, остальные отдыхают. И до обеда все будут спать.

Но до того времени я не выдержала, встала раньше. Никого снаружи не было, если Заза меня все же застукает, совру, что хотела прогуляться до известного места.

Но до палаты ангела, — я видела мельком, пока Заза за руку тащил меня, куда его отнесли, — я добралась без приключений. А вот дальше… с самой дверью пришлось повозиться: они её запечатали на совесть. Главное — что бы Эл от той дряни, что его по наставлению Зазы накачали, отошел! Я не смогу его на себе протащить весь коридор, и уж тем более вместо него не смогу смотреть и вспоминать!

К тому времени, как я сподобилась аккуратно подковырнуть общую матрицу заклинания, — а я колдунья плохая, сразу скажу, — ангел действительно прочухался. Я только заглянула к нему в палату, как он моментально поднял на меня немного одурманенные, словно сползающиеся в кучку глаза. Надо же! Даже в сидячем положении! Отрадно…

О чем я думала, пытаясь им манипулировать? Во что я ввязалась? Как будто меня спросили! Ка-а-а-ак же! Мы — пифии, мы можем только следовать знакам судьбы, у нас практически нет собственной воли. И если мы должны использовать кого-то в своих целях, тут уже не до возгласов совести! Он может и подождать.

— Эл?

— Эдита… что ты здесь делаешь? — выдохнул ангел, одной рукой удерживая себя в сидячем положении, другой — схватился за больную голову, закрыв волосами пол-лица. И бледный, как немочь, губы трясутся. Это я поспешила с выводами, что он уже в норме. На этот раз Заза сдержал свое слово, накачал по самые остроконечные уши! Как бы ангелу потом еще хуже не было, после отката-то.

— Спасаю тебя, — я подошла ближе, как раз вовремя, чтобы не дать ему навернуться вперед. — И всех остальных заодно.

— Ты догадалась…? — он схватился за меня, как за спасательный круг, мне даже стало больно, так сильно он вцепился в меня своими длинными чуткими пальцами.

— Я же пифия! Ты встать можешь? У меня банально не хватит сил тащить тебя на буксире!

— Я попробую…

Он старался, честно, но видимо, в голове у него был полный сюр, потому как его шатало как чахлую березку в урагане. Он хоть и солидно отощал среди всех этих стрессов и переживаний, да еще и от недавних травм не оправился, а тут новые… короче, одни кожа да кости, но почему-то от этого он легче не стал! Или это я такая слабая? Может, врачи правы, и для здоровья полезно иногда в спортзале попотеть?!

— Стой… — прошептал он, едва мы дошли до двери. Стыд и позор! Каких-то два жалких метра! Доминга схватился за гладкий косяк, прислонился к нему лбом, спасая себя от падения вперед или назад. Я же держала его, чтобы он не свалился в сторону.

— Эл, надо идти. Я знаю, что тебе плохо, но надо! Потом будет бесполезно!

— Я знаю… он мне сказал об этом. Но я не могу… я сейчас просто умру! — он закашлялся, его трясло, как под большим напряжением.

Я руками даже через ткань рубашки чувствовала, как горит его тело. Нет, это не просто жар, это опять пробуждается огонь. И это не есть хорошо. Еще одного приступа он точно не выдержит.

— Эл, послушай… тебе надо успокоиться. Сосредоточится… ты помнишь, какой воздух? Вспомни его, и не дай огню опять вырваться. Иначе он тебя сожжет.

— Я знаю… не мешай! Они что-то сделали с моей памятью…

— Блоки?

— Они все равно сломались уже… сейчас это только мешает! — он легонько стукнулся головой о стену. — Мне не столько физически плохо, сколько голова болит… дай мне пару минут, я попробую…

Что он попробует, он не сказал, но тут же свалился на меня парой мешков сахара, больших таких. Похоже, потерял сознание… какого лешего! Но нет, глаза открыты, хотя и зрачок неимоверно расширенный. От чего такое бывает? Я не помню, или даже не знаю.

— Доминга!

И заткнулась, зачаровано наблюдая за метаморфозой его глаз — смотрела, как зрачок покрыл всю темно-оранжевую радужку, словно бы вывернулся наружу, и теперь куда-то мимо меня, — и свала богу! — смотрели два черных провала.

Он с ума сошел! В таком состоянии и взывать ко второй сущности!

Но вот где-то в глубине глаз зажглись светлые точки, постепенно разрастаясь тонкую щелку, быстро пожелтели. Замершие глазные яблоки пару раз дернулись, веки опустились, закрывая натуральные ястребиные глаза… когда через минуту он снова их открыл, они были нормального, красновато-коричневого цвета.

— Ты как? — обеспокоенно спрашиваю, потому как чувствую боком его дрожь, а еще — как быстро холодеют его руки. Сил держать его в вертикальном состоянии уже не оставалось, и где их взять, я опять же не знала, потому как второе дыхание у меня открывалось исключительно на танцах, не в таких ситуациях. В этом случае мне всегда по роли положено театрально потерять сознание, а не активно участвовать в таком ужасе. Я всегда играю роль подготовительной инстанции!

— Плохо, — честно ответил он, но на ногах стал держаться вроде тверже. Косяк, по крайней мере, отпустил. — Идем.

Но едва ли мы прошли половину пути, как, теперь уже нас обоих, оставили силы. Ангел с тихим стоном сполз по стеночке, оттолкнув мое, порядком уже затекшее, плечо — да если честно, я эту руку вообще не чувствовала! Я на ногах устояла, наклонилась вперед, пытаясь отдышаться…

— Вот холера, — ангел опять закашлялся, утер идущую носом кровь, удивленно посмотрел на испачканную ладонь. Он тяжело, взахлеб дышал. — Все, это предел… даже встать не могу.

Я подняла голову, оглядела измученного смеска, и даже искренне пожалела его, но от моей жалости легче не станет ни кому!

— Доминга, надо! Именно сейчас, пока твоя память в таком вздрюченом состоянии, пока рубец еще свежий! Ты должен вспомнить. Знаешь, почему? Потому что я ничего не помню! И никто другой не вспомнит! Ведь на самом деле мы не видели ничего, только его — тебя! Мы не смогли, не выдержали, а ты видел — я это поняла, когда увидела твой рисунок… Он показал тебе, что случилось? Я едва помню обрывки каких-то видений, совсем несвязных. Он показал тебе, как это предотвратить?

Ангел молчал, откинувшись назад, легко стучался затылком об стену.

— Не надо! — я схватила его за голову, пытливо заглянула в глаза. — Лучше от этого не станет. Давай отдохнем еще минут пять, но потом идти надо. Я за тебя это сделать не могу, потому что это не мое видение! Хочешь верь, хочешь нет, но на этот раз я действительно была лишь проводником туда, я не смогла последовать за тобой.

— Ты когда-нибудь падала с Летающего города?

— Э-э…?

— Я чувствую себя именно так. Ты требуешь невозможного… неужели ты не можешь создать телепорт?

— Не могу, уж извини!

— Что здесь… Эл! Какого дьявола ты здесь делаешь?! — ворвался в наш разговор возмущенный и испуганный крик Оза. Вот он, натуральный закон подлости! Хорошо хоть только Оз, а не сам Заза… тот бы даже кричать не стал, меня бы прибил с горяча, а ангела… не знаю, наверное, башку бы ему разбил, все равно, по его разумению, "мозгов там нет и быть не может!". А потом бы так же быстро складывал черепушку назад.

Я отскочила, испуганная внезапным появлением демона. Ангел опять закашлялся, на этот раз — с кровью; тонкая струйка вытекла из уголка рта.

Извините, я не права… нам просто убойно везет. Временами, конечно, но кабы иначе…!

Оз опешил, выпал, впал в ступор, сильно-сильно удивился. Он тупо переводил взгляд с меня на ангела и ничего не делал. Доминга внезапно подался вперед и схватил меня за лодыжку, мне же показалось, что на ноге сомкнулось как минимум раскаленное кольцо железа! Волна огня прошла через меня, обжигая и уничтожая мою собственную силу, и вырвалась из рук небольшим ярким шариком. Я не растерялась и кинула его в грудь Озу. Не убьет, но вырубит точно.

Демон с криком упал назад, потеряв сознание раньше, чем ударился об пол.

Пока я соображала, не сильно ли он ударился, да и точно ли жив, ангел успел каким-то чудом подняться на ноги, медленно так, по облюбованной им стеночке, пачкая её кровью. Он не успевал вытирать её с лица, и жидкость была такого насыщенного бардового цвета, полная природной силы. Загнанный вовнутрь силой ветра огонь опять рвался наружу, теперь вот такими грубыми способами.

— Идем, наотдыхались уже, — проговорил ангел, сплюнув на пол красным. Я послушно одержала его с другого бока.

Он все же сильный. Не только физически, сколько духовно, гораздо сильнее любого из нас. У него есть этот несгибаемый стержень, на самом деле несгибаемый. Кто-то назовет это упрямством, кто-то мужеством, и всем таким и так далее, но дело даже не в названии. Дело в том, что даже когда уже банально нет никаких сил, он все же где-то их нашел. И более того, он вполне мог идти сам, хоть ноги и заплетались.

Многих ли я знаю, кто вот так вот, на одной только силе воли смогут заставить себя сделать нечто подобное? Нет, наверное, настолько сильных духом я еще не видела. И его уникальность даже не в какой-то особой силе, например полноправно управлять обеими сущностями, возможно, еще и третьей, принадлежащей атлантам. Не в его происхождении, незаурядном уме и прочих талантах. Все дело в том, что даже когда он говорит: "Все, это предел", тем не менее он продолжает убеждать себя, что может больше.

Он может испугаться, отступить, растеряться, но отчаяться — вряд ли. Наверное, он никогда и не узнает, как это по-настоящему потерять веру. Он за нее очень крепко держится. Вот я знаю, как это, поверьте — страшно. Даже лучше, что он никогда с этим не столкнется, слишком наивен… пусть лучше мыслит абсолютами, чем вот так, как я, от безысходности…

Я хотела аккуратно взломать дверь, все магические печати и замки, но это было до того, как он сжег мою магию своим огнем. И потому пришлось дверь просто вынести. Но и в этом был свой плюс — он растратил изрядную долю силы, правда, опять же через меня, и на этот раз оставил на мне реальные ожоги.

Слава богу, что пламя было слишком нестабильным, чтобы долго держаться на пластике, и потухло почти сразу. Хотя воздух успел нагреться очень даже ощутимо, возможно, что-то и расплавилось.

И с этого момента у нас было всего минута, чтобы успеть, как говориться, спасти мир. Пафосно, но это так.

Рассказывает Рено.

За полтора дня до описываемых событий

Честно говоря, я очень смутно представлял, как надо все это делать. Подрывная деятельность, пропаганда, так называемая "работа ножничками". На словах это звучит очень красочно и реалистично, но когда доходит до дела, теряешься полностью. Вот тебе дали вершину, хлипкую веревочку и сказали: "Покори её! Сорвешься — будет хуже, чем полет вниз с отвесной скалы." И вот я стою перед этой горкой и очумело думаю: "А на фига?" И самое главное: "Как это сделать?"

Меня выпустили из больницы, наконец-то! И только после этого я понял, что именно там-то и был настоящий покой! Серин времени зря не терял, что ему отдельное "спасибо". Я вернулся в часть, потому что того требовали планы Доминги, я должен был там показаться, но я не думал, что это будет для меня таким испытанием!

Серин мастерски распустил слухи о том, что меня спасли на Земле, а не наоборот. Что я был ранен тем, что называю Серым Холодом, и демоны, прямо душки, спасли меня. И вылечили бы совсем, если бы моя бравая сестра не кинулась меня спасать. Причем, говорил он это все так непринужденно, что даже подозрений не вызвал. Я бы так не смог.

Я не замечал различия во взглядах, ибо провожали сочувственными и одобряющими взглядами меня все, кого я встретил на пути. Сожалели, выказывали горе, которое испытывают вместе со мной, ведь я единственный выживший из свой группы! А еще — гордились. Гордились тем, что среди них есть такие, кто может выжить там, внизу, несмотря ни на что!

И эти взгляды не ведали отличий, чтобы не думали обо мне те, кто посылал мне их в след. Возможно, они сомневались, правда ли все это? Ведь о Земле говори жуткие вещи, и те, кто никогда её не видел, кто ни разу за стеной не был, вряд ли могли бы поверить в такую байку. Но уверен, были и те, кто готов был поверить, видя меня, и вспоминая, как многие не возвращались. Никто не возвращался, пробыв там несколько дней.

Наверное, если бы я не был по-прежнему связан с источником, недоверчивых мыслей было бы больше. Но это неопровержимое доказательство моей верности! Хотя, кто сейчас о ней говорит!

Это было не похоже на казармы, нет, но скорее напоминало жилой этаж в здании корпуса. Личная гвардия… охрана… патрули… стражи… кто еще здесь? Кого успел собрать Серин?

И начинал сомневаться в том, что могу с этим справиться. Нет, даже убежден, что мне это не под силу! Вот все вы, смотрите на меня… о чем вы на самом деле думаете?! Подойдите и спросите, я скажу вам правду, если она вам интересна!

Когда командир спросил, уверен ли я в том, что хочу остаться, я даже засомневался и в этом. Я мог бы уйти, но тогда меня не поняли бы. Но я хотел, потому что хоть и не начал еще ничего делать, уже устал. Быть знаменем — жуткое дело. Как же тот ангел с этим справляется?

Итак, Серин… кто-то, кто решил узнать все эту чертову правду… они меня ждут. Именно здесь, именно в среди других таких же, кто еще не знает и не видит…

Их было всего трое, твое архангелов, и только одного из них я знал. Серин нашел комнату вроде читального зала, небольшую, но запрятанную среди коридоров так тщательно, словно её специально для таких тайных встреч и построили.

Я все еще прихрамывал, да головная боль была для меня частой гостьей. И я не видел себя в зеркале, ну и наверное, к счастью, потому как представлял себе вот это…

— Мы кого-то еще ждем? — спросил один из архангелов, которого я не знал, высокий, загорелый, с короткими светлыми волосами, его крылья были очень красивой формы, и перья — как одно к одному, без изъяна. Сильные крылья, большие маховые перья; он должно быть прекрасно летает. И легкий, поджарый, ни грамма не то что лишнего жира, лишней мышцы нет!

— Ждем, — Серин передернул плечами, вызвав небольшой поток воздуха. Он встал, под руку помог мне дойти до кресел. — Силону. С новостями.

— Принцессу? Как она сюда попадет?! — воскликнул знакомый мне небожитель. Кажется, его имя Софрон, но я точно не помню. Я видел его довольно часто, в основном он, как и Серин, на караулах или в патрулях. Среднего роста, даже чуть ниже меня, крупный, сильный… боец, это сразу видно. Если тот, с красивыми крыльями был магов по специализации, у него идеальные пальцы, а в воздухе магу нужна большая скорость и маневренность, гораздо больше, чем просто воину…

— О, Силона найдет способ, — ответил Серин. — Как тебе здешний климат? — спросил он меня.

— Что ты им наговорил?

— Да упаси Создатель, абсолютно ничего! Ничего страшного, — поправился он. О да, совсем не страшно. — Знакомься, это Кассиан, — "летун" немного склонил голову, — Софрона ты знаешь, как и он тебя тоже прекрасно помнит. Последний — это Эмиль, это мой напарник, можно сказать.

Эмиль… в одном отряде с Серином? Понятно… и он тоже маг, хрупкий, как и все они, но действительно великолепный волшебник. Он сидел у дальней стены, укрывшись своими крыльями, такими же белоснежными, как и у Кассиана, только чуть более удлиненными.

— На самом деле, как беглая принцесса попадет сюда?

— Это мой секрет, — прямо из стены вышагнула, как по заказу, Силона. Следом за ней из стены вышел Лион, и все мои вопросы стали глупыми, хорошо что я и не думал их задавать! Если принцесса появилась из стены, то рядом обязательно будет тот, кто её через эту стену переместил. Это мастер превращений, Лион, кто, как не он?

— Добрый день всем. Серин, это в первую очередь тебя касается… Здравствуй Рено, я так рада что не придется больше лазить к тебе в окно! — она подошла и обняла меня, ничуть не стесняясь. — Легор и Доминга передают тебе привет. У меня лично для тебя очень хорошая новость! Второй выживший… Ингар его имя, он пришел в себя!

— Не может быть! — вырвалось у меня.

Ингар! Самый молодой из нас, и самый бесшабашный! Из семьи Смиллион, воин, очень упрямый. Я был рад за него, и одновременно не доволен. Он жив, это хорошо, но он ни за что не станет слушать Элергоста. Нет, он даже рта ему раскрыть не даст, он очень груб.

— Смиллион? — почти хором воскликнули Софрон и Эмиль. — Жив?!

— Живой. Я сама была удивлена его реакцией… Серин, он ждет тебя в гости, чтобы ты лично подтвердил ему, что Рено жив и здоров, и он здесь, на Летающем городе!

— Меня? — опешил архангел. — Но как? Я не могу! Я… у меня…

— Он на самом деле жив? — тихо спросил Кассиан. — Правда?

— Правда, — безразлично откликнулся Лион, обратил внимание на Кассиана, вопросительно поднял брови, мол, что, с первого раза не понятно?

— Можно… можно сказать его матери?

Этот вопрос застал нас всех врасплох. А ведь он на самом деле, его род очень близок к Смиллионам, и Кассиан наверняка очень хорошо знает семью Ингара! У Ингара погиб отец, так же, как чуть не погиб он, и теперь его мать во второй раз переживает это… Кассиан имеет право спрашивать, и более, того, имеет право сказать это.

— Не очень хорошая идея, — вздохнула Силона. — Я понимаю, но как ты ей объяснишь, что это правда, и в таком случае, откуда ты это знаешь?

— Я ей скажу, как есть.

— И что из этого выйдет? — таким же равнодушным тоном сказал Лион. Почему он такой? Я помню его другим, добрым даже, а сейчас он как будто злиться на нас! За что?

— Но нельзя же так! — вырвалось у меня. — Лион, что случилось? Почему ты так себя ведешь?

Силона поддержала меня взглядом.

Сила лишь фыркнул, раздраженно передернул плечами.

— Я не знаю подробностей, — наконец выдавил он.

— Что? Что могло случиться за те три часа? Я же совсем чуть раньше тебя улетела! — взволновалась Силона.

— Ага, этого хватило. Я не знаю подробностей, но зная Домингу, могу предположить, нас ждет сюрприз внизу…

— Что случилось? — в третий раз повторил вопрос Серин.

— Оракулы на Земле умерли, вот что, целая куча. Я слышал лишь краем уха. С того момента прошло уже несколько часов. Потому я считаю, нам, Сил, надо возвращаться.

— Из-за Эла?

— Из-за него тоже, — он кивнул.

Пора что-то решать, не все же на других ездить. И я решил:

— Серин, иди с ними. Раз надо, значит надо. Поскольку я на ногах, а так называемый фундамент ты заложил, Рин, проблем не будет.

— Ты же не хочешь играть роль мученика… — заикнулся архангел, но я его перебил.

— Я не буду играть. Хватить спорить, конец дискуссии!

Слово Серину.

Неужели я на Земле? На Земле! Все кажется таким знакомым и все-таки таким чужим! Нам повезло оказаться рядом с нужным городом, полет занял все-то какой-то час! Но все это время я искренне любовался тем, что видел под собой. Незабываемо прекрасно! Неужели этого можно не замечать? Неужели?..

Лес, города, и даже река… люди, их эмоции и чувства! Они прекрасны! Я словно впервые вздохнул полной грудью, этим упоительно незнакомым воздухом с примесью газов и дыма, но все равно, такого сладкого! Там у нас этого нет. Нас никто не учил чувствовать это так сильно. Здесь все вокруг пропитано энергией, такой потрясающе упоительной, что с непривычки кружить голова. Чувствуешь себя буквально всемогущим! Я никогда не чувствовал себя настолько сильным, как в этот момент.

Лион с полпути переместился порталом, буркнув, что что-то предчувствует. Силона и я продолжили полет. Лион опередил нас на двадцать минут, но как дорого эти двадцать минут стоили! Мы только приземлились вблизи корпуса, как нас сразу проводили к знаменитому Легору. Почему-то все кругом бегают и суетятся, что же тут произошло?

— Что случилось? — строго спросила серафима наших проводников. Но ей не ответили. Кто-то пробежал мимо нас с коробкой трав в руках. Где-то громыхало, как если бы кто-то работал молотком. Силона мрачнела с каждой секундой.

Мы пришли. Двое проводником открыли перед нами дверь и остались снаружи. Это кабинет Легора? А здесь всегда такой бардак? Боже, о чем это я?..

Силона испуганно вскрикнула и кинулась к ангелу, стоящему у стола и прижимающему вафельное полотенце к разбитому носу. Его лицо было в царапинах и синяках, а на правой руке были следы укуса, как будто кто-то сильно голодный вцепился ему в предплечье.

Я повернул голову, осматриваясь. На небольшом диванчике сидела женщина тридцати лет, предположительно человек, бледная настолько, что казалось прозрачной, а её светлые волосы — седыми. Она была так измучена и изранена… совсем ничего не понимаю! Демон стоял рядом с ней на коленях и накладывал лечебную мазь на многочисленные ожоги женщины. Её одежда была свалена кучей рядом, если эти лохмотья можно назвать одеждой.

— Легор, что произошло?! — почти плача, Силона помогла ангелу вытереть кровь с лица.

— Они подрались, вот что, — буркнул демон и тут заметил меня. — Это еще что за фрукт?! Какого хрена тут посторонний?!

— Серин? — прогнусавил ангел. Я понял, что это и есть тот самый Легор. Он не выглядел внушительным атлантом, способным на своем горбу тащить такие проблемы. И единственное, что можно сказать наверняка, он тоже был сильно измучен.

Я утвердительно кивнул.

— А мне плевать, хоть куст акации! — еще сильнее разорался демон. — Подожди за дверью! Ну, чего стоишь?

— Легор, ради Создателя, скажи мне, что произошло? Какое видение? Лион мне ничего толком не сказал! Где Доминга?! — надрывалась Силона.

— Зазамух, заткнись! — рявкнул Легор, кидая под ноги окровавленное полотенце. Кровь никак не хотела останавливаться, и по губам ангела опять стекла струйка крови. — Убери отсюда эту суку, или я её убью!

— Ты придурок, Легор… — слабо прошептала женщина. Он её так обозвал?

Демон взвалил на плечо женщину и быстро ушел, хлопнув дверью. Легор на эти слабые слова отреагировал, как на торжественный вызов на дуэль. Силона едва успела удержать его плечи.

— Да отпусти меня, дура! Какого хрена ты в меня вцепилась, я тебе круг спасательный, что ли?! Иди…!…!

— Легор! Что с Элом?!!

— Да пошел он знаешь куда, твой Доминга?! Все вон отсюда! Что непонятно?! Выметайтесь из моего кабинета…!

Серафима опешила от таких слов, поспешила отступить назад. Я предпочел за лучшее взять её за руку и уйти, как просил ангел. Он, похоже, невменяемый. Какой-то дурдом тут происходит, ничего никто не говорит и все только ругаются. Силона вырвала свою руку из моих пальцев, утерла сердитые слезы.

— Ну почему он так?! Серин, ты не подумай… знаешь, посиди тут, в приемной, я найду Лиона или еще кого… надо узнать, что тут произошло! Подожди меня здесь, хорошо?

Я беспомощно кивнул, и она убежала, вытирая слезы на ходу. Полный…!

Ждать пришлось довольно долго. Из кабинета периодически доносились нецензурные выкрики, звук чего-то падающего. Какие-то личности приходили в надежде увидеть начальство, но не смели даже к двери подойти. Невозмутимая секретарша всем отвечала, что шеф в не в духе… а то так не заметно.

Всякие неприятные мысли крутились в голове, ничего толкового. Я в принципе не знал, что думать, и очень мало представлял себе, что вообще творится здесь, рядом с Домингой. Только то, что говорили на Летающем Городе. А оказывается, говорили там далеко не все. Или они просто не знали?

И что за предсказания такие? Кто эта женщина, в которой подрался Легор, и кто этот демон Зазамух? Кто бы мне все это объяснил!

Наконец появилась Силона. Одна. Это более, чем тревожный знак. Но девушка не плакала, может, все не так уж и плохо?

— Серин, извини, но надо отсюда уйти, — сказала она и подала мне руку. — Вставай, пойдем в другое место я все тебе объясню. Обещаю.

Серафима провела меня через город в другой дом. Сейчас-то я заметил, что здание корпуса немного, э-э-э, разрушено? Не знаю, но видно было и дым, и обгорелое окно. Меня съедало нездоровое любопытство к этой трагедии.

Вы вошли в квартиру, и тут никого не было. Силона закрыла дверь на замок, жестом пригласила пройти внутрь. Я так и сделал, осматриваясь. Было всего три комнаты, скупо обставленные мебелью. Интересно, тут кто-то живет? Под ногами поскрипывал пол, покрытый лаком. Силона шла следом за мной. Она пояснила.

— В таких квартирах живут оперативники, это одна из немногих пустующих. Тим дал мне ключи. Нам надо серьезно поговорить, без свидетелей.

— Ты пугаешь меня, принцесса.

— Не называй меня так, — ответила она. — Садись. Ты хочешь есть? Или пить что-нибудь? Тут ничего крепкого нет, разве что чай можно сделать…

— Давай, — согласился я. Я присел за стол на кухне. Силона выбрала эту комнату. Она занялась приготовление чая, и не говорила пока ни слова. Я ждал, терпеливо и понимающе. Ну что ж, я могу усмирить свое любопытство.

— Серин, я даже не знаю, с чего начать… ты знаешь, кто такие прорицатели?

— Нет, — отрицательно качаю головой, осторожно нюхая стоящую передо мной дымящуюся чашку. Пахнет весьма вкусно, хотя и горячо. Подождем…

— Это такие люди, способные видеть будущее. Во сне или просто в трансе, обычно это полукровки, потомки от браков небожителей и обычных людей.

— А такие бывают?

— Бывают. Не так часто, но бывают. В смысле, прорицателем не каждый становиться. И вот недавно у всех в одно и то время было одно видение. И очень сильное.

— Объясни подробнее.

— Прорицатели видят во сне некоторые картинки из будущего, иногда и их развилки, то есть причины. Чем сильнее видение, чем больше судеб оно затрагивает, тем больше прорицателей видят его. Одно и то же, понимаешь?

— Тогда это должно быть очень серьезно, если ты говоришь, все увидели, — сказал я.

— Да, очень серьезно. И многие не пережили этого видения. Не выдержали нагрузки на тело и умерли, даже из транса не выйдя. Примерно треть в коме, с тяжелыми повреждениями. Только самые сильные прорицатели смогли пережить это видение. И теперь известно, что всем им явился… привиделся Элергост в виде трупа, Доминга из будущего.

— В виде трупа?! — воскликнул я. — Как это?

— Я сама не поняла, но Оз сказал именно так. И суть этого видения сводилась к тому, чтобы кто-то передал его настоящему, теперешнему Доминге.

— В чем проблема? Я ведь правильно понял, что-то с Элергостом случилось, так? Потому Легор такой злой?

— Злой не то слово, Серин. Он вне себя от ярости. Дело в том, что передать видение можно лишь другому прорицателю, только такому же, как они, и другие обычно не просыпаются из транса. Умирают, соприкоснувшись с будущим.

— Почти все? — уточнил я.

— Десять процентов выживших, и почти все лишились рассудка. Но Доминга…

— Он пошел на это, да?

— Да, — Силона вздохнула. — Это женщина в кабинете Легора, это Эдита Ньютон, она самая сильная прорицательница на данный момент. И пока единственная находится в сознании. Больше половины всех прорицателей умерло прошлой ночью. Доминга, похоже, уговорил её исполнить предсказание, и она провела его через свое сознание туда…

— Куда?

— Не знаю, что это за место, и существует ли оно на самом деле… В общем, Элу все-таки удалось увидеть будущее. И он даже очнулся. И потом начались большие проблемы, — Силона сделала паузу и стала пить чай. Я обнаружил, что моя чашка пуста и отставил ей в сторону.

— Что дальше, — спросил я несколько минут спустя. — Что случилось с Домингой?

— В нем проснулся Огонь. Ты знаешь, что это такое?

Я кивнул. Предполагали, что каким-то образом Элергост являлся полукровкой, а значит, обладал двумя сущностями — Воздухом ангела и Огнем демона. До сего момента в нем был только Воздух, а пробуждение Огня говорит о том, что его вторая сущность проснулась, или сформировалась наконец. В общем, явила себя.

— Оз… Оз, это демон-целитель, наш друг, близкий достаточно… Так вот, Оз полагает, что это все из-за того, что с ним на Летающем Городе произошло. Он когда потерял память, черт знает что творил. А после с ним случилось нечто невообразимое: у него в душе возник как бы пробой, чем-то похожий на те самые Черные Дыры. После того ему стала магия Огня даваться лучше, и его облик и характер изменился.

— Очнулся от транса и воззвал ко второй стихии, это я понял. Он жив?

— Жив, — серафима обреченно кивнула. — Жив, конечно, но… не знаю, насколько это является Домингой. Легор и без того был зол, на него, на Оза, на Эдиту, ну а потом… В общем, Доминга что-то нарисовал на стене в одной из палат сразу, как пришел в себя. Его в реанимацию утащили, обкололи успокоительным… Но они с Эдитой все равно ушли. Легор считает, что это она его потащила к тому рисунку. Эдита же говорит, что это необходимо ему самому, и Эл сам это понимал, и что он один из них. Они там и подрались. Хорошо хоть без магии…

— Это Доминга устроил разгром, да? Второй раз Огонь вырвался?

— Да. Он много чего разрушил. Заза его в смирительную рубашку упаковал и к кровати привязал, и это действительно не лишнее. Хотя сейчас Доминга просто спит, и до безобразия хорошо себя чувствует. Зато Легор, сам видел… Да и Эдиту он ударил, вернее, избил буквально. Ожоги у нее от Эла. Другие пострадали, это самое важное. Там Лион и остальные с медиками, помогают. Мы там только лишние сейчас.

— Силона, а этот Заза, он кто?

— Зазамух главврач, наставник Оза, тоже отнюдь неслабый целитель.

Помолчали.

— И что сейчас делать? — рискнул спросить я.

— Только ждать. Пока Легор успокоится, пока Доминга проснется. Давай поговори о чем-нибудь, о чем хочешь… мне страшно молчать. Все это так неожиданно, черт… — Силона уронила голову на руки и опять заплакала. — Ну почему всегда он?!

Я позволил себе подвинуть стул и легко обнять серафиму за плечи.

— Все хорошо будет, верно? — девушка неопределенно всхлипнула. — Доминга ведь в порядке, он не сошел с ума…

— С ним такое уже было, после амнезии. Он бредил, кричал… он уже сошел с ума один раз, так что повторно этого быть не может.

— И не будет, — согласился я. — Силона, что главное в нас, что составляет небожителей?

— Вера, — прошептала она и уткнулась мне в плечо. Я внезапно понял, насколько ей тяжело сейчас, как сильно она переживает, как ей больно. В душе больно так, что от рыданий задыхаешься, кажется, что-то вот-вот разорвет тебя изнутри. Такое большое и грустное, поглотит тебя и ничего не останется.

— Силона, я конечно мало знаю Домингу, но я уверен, он точно знает, что делал. Он бы не стал поступать необдуманно и опрометчиво, рисковать собой. Он ведь знал, насколько он важен. Потому я сейчас верю, что все будет хорошо. Я знаю только одного Домингу — того, который всегда уверен в своих действиях.

— Их на самом деле много, он такой разный… Серин, он такой… такой… такого слово не существует, что его охарактеризовать! Он такой только один, единственный! И он для меня все, я просто не знаю, что будет, если его не станет. Я бы сказала, что…

— Не надо, я этого слышать не должен, — оборвал я исповедальную речь. — Ты это ему скажешь, только он, этот единственный, должен это слышать, понимаешь?

— С ума сойти… ты поучаешь меня! — Силона вымучено улыбнулась. — Серин, можно, я посплю?

— Нужно, принцесса, нужно… можно прямо на моем плече, если тебе тут удобно.

Хотя лично я считал, что боком на табурете и на моем плече не то что спать, да просто неудобно что-либо делать!

8

Рассказывает Лион, два дня спустя.

Я не пессимист, но то ли еще будет! Доминга, конечно, цел и невредим, что не скажешь обо всех нас. И не только моральный ущерб, многие действительно пострадали. Кто от обрушения потолков и пожара, кто о тяжелой руки распсиховавшегося Легора, кто от халявного успокоительного, так щедро раздариваемого Зазой.

По-моему, прорицательнице досталось больше всего. Ну, она в какой-то мере сама виновата. Ни в коем случае не осуждаю её, просто делюсь своим мнением.

Эл пришел в себя довольно быстро. И его тут же отчитал Легор. Не знаю, что именно он орал, крики из палаты смешались в одну дурную какофонию. Так и оглохнуть недолго. Ну Доминга тоже заслужил такую выволочку. Ведь как знал, что он влезет куда-нибудь! Это же Эл! Ну не может он сидеть спокойно, не может! Шило в заднице…

Два ангела бушевали несколько часов, перекрикивая друг друга и переругиваясь такими словами, что мама не горюй! Но постепенно вроде успокоились. Легор выскочил от Эла весь взъерошенный, еще более бешеный, чем был до, но, к нашему счастью, полностью без сил. Потому нам не перепало.

Эл, только поднявшись на ноги, сразу же отпихнул и Оза, и Зазу, и потребовал, чтобы его пустили к прорицательнице. Легор лишь махнул на это рукой и самоустранился на сутки — отдыхал, болезный.

Доминга вызвал меня на разговор. Я отказался. Не думаю, что он что-то поймет из моей выходки, но может быть, задумается? О том, как по-свинячьи он с нами всеми поступает, выкидывая такие вот фокусы. Не дурак ведь, может, постепенно дойдет.

Тогда он подключил к этому делу Силону. Серин к тому времени уже отработал здесь и должен был вернуться назад, но Эл его остановил. Он собрал нас всех, кто был тут: это я, Силона, Ромон и Мила, а так Серин и Ингар. Присутствовал злой Легор. Пока все, видимо, в большем количестве слушателей Доминга не нуждался.

Начал он, как всегда, издалека:

— Я понимаю, что каждый из вас сейчас мысленно обзываем меня безалаберным недоумком, но это была не просто моя прихоть, а вынужденное действие. Мне очень жаль, что я заставил вас волноваться, и в итоге вы все перессорились, и я прошу за это прощения. Это был вынужденный шаг. И если есть те, кто по-прежнему не хочет меня слушать, может выйти и дуться где-нибудь в углу. Это будет достойная месть, и поделом мне.

Естественно, таких дураков не нашлось, и все остались на местах.

— Все, надеюсь, понимают, что такое глобальное видение, стоившее нескольких тысячам прорицателей жизни, заслуживает внимания? И это видение касается наших планов, Летающего Города и Земли в целом. В грубой форме оно призывает нас отказаться от того, что мы собираемся сделать. Если в двух словах, то перемены там, наверху, грозят смертью всего живого вообще.

— Значит, все напрасно?! — воскликнул Серин. Ингар дернул его за рукав, призывая молчать.

— Это и предстоит решить, — продолжил ангел. — Либо мы сдаемся, и, возможно, спасаем Землю, но бросаем Летающий Город. Либо все-таки пытаемся что-то изменить, при этом не скатываясь на те события, что предшествуют разрушению Города. Поскольку именно все находящиеся здесь — ключевые фигуры в предстоящих событиях, ваше решение и будет окончательным.

— Ты, конечно, за продолжение? — спросил Ромон.

— Я воздержусь. В данной ситуации я не имею права голоса, — ответил Эл. — Решайте вы, что мы будем делать. Я приму любое решение, каким бы оно ни было.

— Так просто примешь? — ожил Легор. — Наплюешь на все свои жертвы и старания?!

— Во избежание больших жертв, — кивнул ангел.

Этот Доминга был мне не знаком. Какой-то странный, обреченный. Поверженный, можно даже сказать. Что он видел? Конец света? Так ли сильно это его изменило? Но как бы то ни было, свет и вдохновение в глазах Доминги погасли, если не ушли насовсем. Он отказывался бороться, и это было для всех нас в диковинку. Доминга никогда не сдавался, и тут вдруг так подло спасовал?! Да какого…?!

— Ты, значит, в кусты, а мы решай, да?! — взвился я, и только позже осознал свой раздраженный голос. — Ну и решим! Черт тебя, Доминга, ты трус! Я отказываюсь от любых действий, буду жить тут, пропади оно все пропадом! Во избежание больших жертв, и пусть прежние будут напрасны, — передразнил я ангела.

— Лион решил, — невозмутимо ответил ангел. — Один голос против.

— Доминга, как ты можешь? — пробормотала Силона. — Ты бросишь нас, да? Ну хорошо, хорошо… я буду сражаться. Мне будет трудно без тебя, но постараюсь, я вспомню все, чему ты научил меня. Я не сдамся, я не боюсь.

— Один голос за, — так же равнодушно отрапортовал Эл.

— Я против жертв… — начал Ромон. — Мы отвечаем еще и за людей, и за демонов. Какое право мы имеем решать за них, жить им или нет? Их жизнь не должна зависеть от наших разборок. Нет, я против.

— Я даже не знаю, что сказать, — пробормотала Мила, когда взгляд Элергоста уперся в нее, он ждал слова от нее. — Не нравиться мне ни то, ни другое. Легко тебе говорить, "не имею права", Эл. Как будто мы имеем… кто это право нам дал? Сдается мне, ты и так все решил, и непонятно, зачем нас спрашиваешь… но если тебе угодно, то… нет.

— Мне не безразличны люди и демоны, — грозно сдвинул брови Серин. — Мне не безразлична и наша судьба. Если откажемся, они будут гибнуть так же. Серый Холод никуда не денется, он тоже не зависит от нашего решения. Да.

— Мне не понятно все, что здесь происходит, — подал голос Смиллион. — Но я знаю, что Серин говорит правду. И я поверю ему, не оглядываясь на того, кто привел его сюда, кто раскрыл нам глаза. Я говорю да.

Я затаил дыхание, и все уставились на Легора. Ангел развалился в проклятом кресле, но ему было все равно. Позже мы узнали бы, что кресло он расколдовал, спалив заклинание чистой силой. Доминга в гробовом молчании присел на стол наставника.

— Слезь со стола! — страшным голосом крикнул Легор, даже не смотря на своего ученика. — Только попробуй еще раз туда залезть… Что смотрите на меня, чай не в зоопарке. Ну, в лоб кому-то дать?! Пошли вы на хрен, я умываю руки… отказываюсь от всех этих детских игр. В конце концов, я ничего не теряю, это вы тут изображаете муки совести. А виноват вот он! — он ткнул пальцем в Домингу.

Эл даже не вздрогнул, выдержал этот злой взгляд, не переменившись в лице ни на йоту. Да что с ним твориться такое-то?! Я не выдержал, соскочил с места и заехал ангелу по лицу. Его голова мотнулась в сторону, Эл отступил на шаг и покачнулся, но выпрямился, ни сказав ничего. Озверев от его безразличного взгляда, я ударил его другой рукой, вкладывая в удар всю злость и раздражение, что кипели во мне.

— Ты идиот!

Эл отлетел к стенке, бессильно сполз по ней. С тупой обреченностью поднял голову, не разжимая разбитых губ, снова поднялся на ноги.

— Какого черта ты тогда встаешь! — следующий удар пришелся в живот. В меня словно злобный дух вселился. Силона вскрикнула и кинулась к нам, но Серин и Ингар её удержали силой. Остальные никак не прореагировали. — Вот и падай, раз принимаешь любое решение! — еще удар, на этот раз в солнечное сплетение. Ангел задохнулся, согнулся пополам и сплюнул кровью на пол. Я и не подумал остановиться! Я бы его убил за это позорное бездействие.

После какого-то по счету удара он не поднялся. Просто не смог. Лежал у моих ног, не в силах пошевелиться и все еще смотрел на меня. Тупая улыбка блуждала по разбитым губам, а я не мог понять, зачем он это все делает… ну зачем?! Почему не защитился? Почему?!

— Лион, не надо! — это кричит Силона. Архангелы все еще держат её за руки, но рот ей зажать не подумали. Это стало последней каплей. Я не глядя пнул ангела в лицо. Тот даже не дернулся.

— Элергост Доминга, ты потерял мое уважение.

Я не видел, кто вошел, стоял спиной к двери. Зато очень ясно ощутил, когда чьи-то зубы впились мне в руку, мешая создать сгусток энергии. Словно дикая кошка, это маленькое рыжее нечто вцепилось в мою руку. Я в шоке сделал несколько шагов назад, пытаясь стряхнуть это с себя. Оно меня отпустило.

Это оказалась девочка семи лет, человеческая девочка, рыжая, с канапушками, в съехавшем на бок берете и замаранных грязью сапожках. Девчонка, раскинув руки в стороны, загородила Эла.

— Не смей его бить.

— Лил, не надо…

Надо же, он выдавил из себя звук! И с чего-то вдруг, молчал, как партизан, а тут на тебе, заговорил… урод.

— Лил, уходи, уйди, пожалуйста, — ангел кое-как принял вертикально положение. Вид у него, как будто долго и упорно знакомился с асфальтом.

Девочка отступила на шаг назад, развернулась и пылко обняла Домингу за шею. Ангел поморщился, но все равно сделать ничего не мог.

— Эл, ты ведь сам знаешь, зачем их всех обманываешь? Ну и подумаешь, какое-то дуратское видение! Ты совсем не страшный, ты даже тогда был добрый. Эл, ну пожалуйста. По-жа-луй-ста! Что мне сделать, чтобы ты меня послушал?

Рыжие кудряшки пачкались в крови… как душещипательно. Доминга одной рукой приобнял девочку, с трудом встал. Ссадил её на пол, крепко взял за руку.

— Лион, ты продолжишь?

— Пошел ты!

Я не сразу понял, да и, ручаюсь, никто не понял, кто сказал это нецензурное слово. После моего грубого окрика, чей-то звонкий голосок так сочно обозвал меня, что я опешил. Откуда эта малявка такие слова знает?!

— Лил, так нехорошо говорить, — улыбнулся Эл.

— Зато это правда, — невозмутимо, совсем как Эл, ответила та. Сунула руку в карман штанов, протянула ангелу сожженный вчетверо листок. — Ты забыл у меня.

Доминга почему-то перевернул листок изнанкой, красочной картинкой вниз, всмотрелся в синие капли и карандаш. Я не видел, что там, да и различить рисунок красками не представлялось возможным. Эл присел на корточки перед ребенком, повернул её в сторону Силоны.

— Лил, это она? Королева их твоих снов?

Ребенок оглядел потрясенную Силону, уверенно кивнул.

— И после страшного меня она не изменилась? — продолжил допытывать ангел.

— Нет! Этот светящийся шар — её королевство, он ведь никуда не делся! Прошлое на будущее не влияет!

Ангел облегченно вздохнул.

— Поздравляю, королева Силона, — сказал он. — Ну и король, разумеется, — быстрый взгляд на меня. К чему это он?!

— Ну, спектакль закончен? — недовольно спросил Легор. — Это мелкая прорицательница ответила на все твои вопросы?

— Нет, конечно. Лил, ты можешь рассказать свой предпоследний сон Лиону?

— Ему? — девочка уставилась на меня. — Зачем?

— Ну, он же тоже там был. Расскажи, не стесняйся.

— Но тогда, ты обещай, что "да"! — потребовал ребенок.

— Уговоришь Лиона, и я согласен.

Со слов Ромона. Неужели первый раз? Прошу прощения… хм?

— Ничего не понимаю, — сказал я, бездумно наблюдая, как принцесса заботливо стирает кровь с лица Эла. Собственным рукавом, слюной, не гигиенично, но уж как есть. Лион и человеческая девочка удалились в коридор. И настал такой момент, когда надо все прояснить.

— Элергост, может, ответишь на мой вопрос? Что это только что было?

— Я действительно не имею права за вас решать. Если не так выразился, уж как получилось… — Силона дернула ангела за подбородок, заставляя повернуть голову, в итоге Эл съел окончание фразы.

— Не дергайся!

— Это сложно объяснить, — ангел проигнорировал окрик серафимы. Он смотрел куда-то мимо нее, не на нас, куда-то в себя даже. — Будь моя возможность, я бы тоже сказал нет. Но это слишком даже для меня, принять такой груз ответственности. Лион был в своем праве, но знаете… наступает такой момент, когда пора уже вылезти из своей скорлупы и каждому из вас раз и навсегда решить, чего он хочет от меня. Мы поругались с Легором именно из-за того, что я отказался просто так взять и сказать вам то, что нужно делать, не разъясняя деталей. Поступить, как я обычно делаю.

— Да, вот такой ты дурак… — беззлобно, но недовольно фыркнул его наставник. — Вечно все усложняешь.

— Мало просто действовать, надо понимать, что ты делаешь. Вот Серин, он хоть и не знает главного, но он понимает все последствия. А если я и сейчас за вас все решу, просто приведя очень красочную аргументацию, это будет последний раз, когда я буду разгребать последствия. Вот только один я, и больше ничего, — ангел помотал головой, вырываясь из пальчиков Силоны.

— Что ты видел? — спросил упомянутый архангел. Я согласно кивнул, говорить больше что-то еще не было смысла. Если он и сейчас отделается общими словами, я его обзову как-нибудь, сил моих нет. Говорил бы прямо, а тот как будто пресловутая аргументация…

— Я видел себя, если коротко. Себя вот такового вот… — ангел показал руками что-то непонятное, потом пояснил. — Наполовину труп, наполовину нечто потустороннее. Блин… единственное относительно живое, что осталось на Земле. И ты, Ромон, предлагаешь мне взять за это ответственность? О нет, я к этому ни готов. Если вон Легор хоть сейчас и без разбега, я к такому никогда, даже через тысячу лет готов не буду.

— Из-за чего это произошло, ты объяснить мне это можешь? Я из тебя эту простую истину три часа выколачивал, и все без толку! — вспылил Легор.

— Не объяснить. Я сам с трудом помню. Мне нужна помощь Эдиты. Она знает, как продубить видения-воспоминания. Они там, у меня в голове, но я до них добраться не могу. Увы, — ангел снова помотал головой. — Потому сейчас сказать точно не могу. Но это точно от Летающего Города. Похоже, из-за нашего переворота что-то произошло. Оттуда на Землю хлынула толпа тамняков, и был кто-то вроде… хм? Я не знаю, как его описать. Страшный? Большой? Сильный? Нет, не то, — снова мотает головой, словно стараясь вытрясти оттуда что-то, — Подчиняющий, другого слова нет. Он может подчинять, но у него нет сущности. Только вот это… Вот это, — ангел почему-то ткнул в себя самого, куда-то в районе груди. Лион, надеюсь, ничего ему не сломал? А, ладно, Заза вылечит…

— Ну а что прорицательница?

— Не знаю, — буркнул Легор. — Надеюсь, очередная её помощь не будет состоять в том, чтобы тебя в больницу отправлять?

— Возможно, — ответил Эл. — Я не имею представления о том, как проходят подобные обряды. Увы, она сейчас единственная прорицательница, которая может мне об этом сказать.

— Эл, почему я королева снов этой девочки? — спросила Силона.

— Ей второй месяц несколько раз в неделю сниться такой сон — ты, Сил, с этим вот знаком на глазу, в виде геральдической лилии, в каком-то то ли склепе, то ли пещере, с короной на голове. И все это находится в неком кристалле, как в упаковке. Похожим на тот, что у тебя на шее весит вот на этом рисунке, — Эл сунул в руки принцессе детский рисунок.

— Это я?! — пораженно выдохнула та. — Но я… разве такая?

— Почти вылитая. Вот только, хм…

Я заинтересовался и подошел посмотреть этот рисунок. Незаметно подтянулась и Мила. Архангелы о чем-то спросили Легора.

Вот это геральдическая лилия? Да с чего он взял!

— Доминга, это тот же знак, что на двери лабораторий. Неужели не помнишь?

— Я тоже так подумал. Но какое твое объяснение ему на лице у Сил?

Тут я ничего определенного сказать не мог, разве что… что я помню из закрытых архивов? В свое время я занимался атлантами, их схемами и изобретениями. Без этого разбираться в технике Города нельзя. Там все построено на изобретениях атлантов. И это было очень похоже. Таки знаками обозначают источник. Ну точно, источник!

— Мниться мне, что это не просто кристалл… — задумчиво проговорил я.

— Это корона? — Серин выплыл за моим левым плечом, рассматривая рисунок. — Но у наместника нет короны, и до него не было…

— Эдак, скажем, моя тысячу раз прабабка корону все-таки имела, — возразила Силона. — Правда, это не совсем корона, так, венец. Вообще корона лишь символ принятия ответственности, не больше…

— Эй, меня кто-нибудь слушает? — повторил я. — Доминга, ты буквально чуть ли не жил в обсерватории одно время, разве не похоже? — я поискал глазами ручку, бумагу, но в поле досягаемости таковых не обнаружил. Потер указательный палец правой руки о большой и прямо в воздухе начертил плавными линиями тот же самый рисунок, только придавая ему больший изгиб и пересекая линии лепестков. Доминга с сомнением покачал головой:

— На мой взгляд, это два разных знака. Хотя… похоже, да. Такие на деталях источника были, и у арки тоже.

— Если подумать, такие знаки везде на Летающем Городе! — вдруг вспомнил Серин

— А что девочка? — опомнился Легор. — Она прорицательница, так? И почему её это не задело? — ангел выделил голосом слово "это".

— Не знаю. Либо она смогла пережить это видения без последствий, либо просто заблокировала его. В любом случае это значит, что она не просто сильная прорицательница, она сильнее любого оракула. А значит, её рисунки просто нельзя не воспринимать всерьез.

В этот момент вернулся Лион. Девочка держала его за руку, точнее за указательный палец. Небожитель долго смотрел на Домингу, до тех пор, пока девочка не дернула его за палец. Сила сдался.

— Извинять я не буду, — выдавил он. — Ты сам во всем виноват, хотя я понимаю… стараюсь понять.

Ангел виновато улыбнулся.

— Надо же когда-то взрослеть, — пробормотал он.

— Взрослеть…? Ромон прав, ты чертовски заносчив, Эл! Что надо, так что чтобы кто-то тебя побил, спустил на нашу грешную Землю, на место поставил!

— Ну спасибо…

— Всегда пожалуйста.

Все изменилось. Наши отношения, Доминга, ситуация и Земля… ну и как это понимать?! Близиться конец света? Тоже мне, новость… это и так все знают. Но что делать-то? Взрослеть? Куда уж дальше… делать что-то надо, обязательно! Видно, Лион переменил свое мнение. Знать бы, что эта девочка ему сказала…

— Как я понимаю, сначала надо дождаться более менее четких видений? — уточнил я.

— Воспоминаний, — поправил Доминга. — Но в целом верно, да.

Принцесса только вздохнула, складывая по намеченным линиям сгиба рисунок. Человеческая девочка внимательно наблюдала за ней.

Демон Оз. Два дня спустя, в одной из палат больничного корпуса.

Естественно, никто из присутствующих не в восторге от предстоящего. Я бы предпочел перепутать что-нибудь и отправить прорицательницу еще на несколько дней в забытье. Но Легор приказал, значит надо.

Эл и пифия расположились на больничной койке. Эдита с трудом могла подняться на ноги, хотя на психическое самочувствие не жаловалась. Виной всему то, что она не раз служила проводником Огня, да потом еще та позорная драка с Легором… доконало её тело это, вот оно и отказывается работать. Ничего, отойдет, просто отдых нужен…

Ну и кто бы ей его дал?! Интересный вопрос…

Пифия возлежала на горе подушек, потому как держать себя в вертикально положении ей было сложно. Вытянула ноги вперед, а сверху на покрывале на её коленях восседал Доминга. Вот блин, ну и как его согнать на стул, когда все места сбоку заняты мой, Зазой, Легором и Ромоном. Лион и Силона сейчас наверху, а буквально через несколько часов сюда спуститься Виллоу, давно её никто не видел. Тоже приспичило пообщаться с Элом.

Ангел вообще-то сидел не то чтобы на коленях женщины, на своих вроде. Не знаю, как ему удобно так раскорячится, она ведь не кобыла, чтобы её седлать… упс, заговорился немного. Проехали…

Пифия слабо сжимала ладони Эла, закрыв глаза, вместе с ним погружалась в транс. Пару мгновений спустя под ресницами женщины родился серебристый свет. Доминга крепко зажмурился, наморщил лоб.

— Не спеши, расслабься… — тихо проговорила пифия. Легор фыркнул, в своей привычной манере недолюбливая Эдиту.

— Я стараюсь, — раздраженно ответил ангел.

— Я вижу. Ты не туда идешь, Элергост. Я же говорю, не торопись!

Доминга открыл глаза, недовольно осмотрел невозмутимое лицо пифии, снова зажмурился. Минута прошла в молчании, а потом… потом все-таки такой же серебристый свет родился в глазах Доминги. Он удивленно распахнул их, и мы увидели серые и белые нити, застилающие, как паутина, его зрачки и радужку глаз. Тонкие нити, но их было много, и создавалось впечатление, что у ангела как минимум катаракта.

Легор облегченно вздохнул и чуть расслабил позу. Он сидел на стуле как восковая фигура, неподвижный и злой, как по обыкновению в последнее время.

— Отлично, половину пути мы прошли, — выдохнула пифия, сильнее сжимая руки ангела. И откуда силы взялись? Эл в ответ тоже сжал пальцы. — Ты чувствуешь меня там?

Это загадочное "там"… вот черт, как меня это бесит!

— Да, — ответил ангел. — Куда теперь?

— Найди дверь. Я не знаю, какая именно, это ведь твой разум. Я помогу тебе её открыть.

— Дверь… — ангел закусил губу, поерзал на ногах женщины, склонился вперед.

Еще несколько минут в молчании. Что я тут вообще делаю? Страхую от несчастного случая? Блин… я бы сейчас занимался анабиотиками для Лии, создавал лекарство. Вот это нужно, а то… блин.

— Молодец, — скупо похвалила Эдита, открывая глаза. Серебро куда-то исчезло, у пифии были нормальные человеческие глаза. — Говори вслух, чтобы потом не повторять.

— Вслух… — ангел вздохнул. — Арка разрушена. В этом все дело. Это ведь один из узловых выходов энергии. Вернее, вход. Души — это энергия, и они туда… Я не знаю, кто разрушил, но до основания. Источник прямо под площадью, из фонтана формируется Черная Дыра. Такая большая! Хрустальные сферы на крыше замка, они содержат энергию другой частоты. Они могут, конечно, сдержать, но… Силона сферы разбила, но… — Доминга сглотнул. — Но и все на этом, для нее.

Легор ошеломленно раскрыл глаза, рот даже приоткрыл. Ромон сдуру перекрестился. Ангел в трансе продолжал:

— Есть два пульта управления. Нормальный, технический в одной из лабораторий, и другой, старый, установочный, что ли. Он требует воздействия на материю, как раз по части Лиона. Он тут… тут. Я запомню, что он делает. А Сила на другом пульте управления. И там куча архангелов. Там Серин, и он тоже… Я не знаю, какой-то праздник был… церемония. Много народу там, и Силона, Легор, Маблон. Там все, только меня нет. Странно. Они тоже все… Сражение быстрое, беспорядочное. Никто просто не успевает ничего понять. Вот Город и погиб. Земля тоже, не так быстро, но… Люди пытались что-то сделать, а мы не смогли. Первые попали под удар. Подчиняющий, он… он во мне, как-то так. Он не имеет ни формы, ни мыслей, ни силы. Только желания. За каких-то несколько дней все кончено. Две ядерные бомбы взорвались, нет, одна.

— Эл, достаточно. На первый раз более, чем достаточно, — сказала пифия.

Эл кивнул. Минуты три у него ушло на то, чтобы найти дорогу обратно. Заза тут же оживился.

— Оз, вколи ему что-нибудь, чтобы не свалился. И все идите отсюда, пациентка уже никакая…

Эдита действительно поплохела. Думаю, минута в тишине и покое, и она моментально отрубится. Ромон помог ангелу слезть с койки, обнаружилось, что его шатает, как пьяного. Под руки вместе с Легором они вывели его из палаты. Я было потянулся через пространство за лекарством, но Домига покачал головой.

— Я в порядке.

— В порядке будешь, когда я скажу, — пробурчал Заза из-за двери.

Я лишь пожал плечами, мол, тебе самому решать, но ангел все равно отбрыкивался. В конце концов Легор махнул на это рукой, и они утащили Домингу наверх, в кабинет Легора. Они его умают в конец своим обсуждениями.

Дожидаться Зазу я не стал, но на полпути в лабораторию меня поймал один из младших целителей, дежурный на этот раз в известном месте.

— Господин Оз! Скорее! Она пришла в себя!

— Ч-что?! — выпалил я, не совсем соображая, что он сказал. А потом, как всегда, с опозданием, доперло. — Лия!

Я кинулся назад по коридору, не обращая на кричащего что-то мне в след дежурного. Я ворвался в куб первый, тут еще никого не было. Слабые люминесцентные лампы освещали занавешенную палату, и даже будь электрический свет чуть ярче, неизвестно, как он подействует на нее. Я бы вообще не рекомендовал включать верхний свет, но тут уже все равно…

Приборы буквально верещали, выкидывая такие кривые, что я даже испугался. Подошел ближе, услышал срывающееся, очень ритмичное и громкое дыхание. Она дышала сама, широко раскрыл рот, и маска успела запотеть.

— Лия! — позвал я, осторожно касаясь её лба. Не горячий, но уже пристойной температуры.

— Оз?! Это ты? — с трудом проговорила она, прошептала едва слышно. — Так больно…

Я уже колдовал над ней, хотя Заза строго настрого запретил. Не известно, как после нашего прошлого колдовства отреагирует её нервная система. Я закончил плести обезболивающее заклинание, накинул на нее. Раздался глубокий мучительный вздох, и она задышала нормально. Вернее, как могла.

— Оз…? Оз!

Не отвлекаясь на слабый голос, я проводил быструю диагностику. Результат меня не утешил — помимо ран и ожогов началось то, чего мы больше всего боялись, а именно ткани начинают разлагаться. Вернее, просто рвутся связи между клетками, как рушиться конструктор.

— Оз!!!

— Все в порядке, Лия. Ты хорошо меня слышишь?

— Я ничего не вижу… Оз, где я? Что происходит?

— Ты в больнице, в корпусе.

— Я… жива?

— Что за дуратский вопрос! — раздался нервный голос Зазы. — А теперь помолчи, тебе вредно разговаривать. Оз, что тут у нас?

Я срывающимся голосом быстро обрисовал ситуацию. Не уверен, что Лия нас поняла, странно, что она вообще хоть что-то осознает. По идее, не должна, но тут сейчас не до того. Заза коротко выругался и потер подбородок.

— Значит так, — решил он. — Еще одно вливание огня она не выдержит, потому сделай несколько коротких инъекций прямо в те области. Я сейчас пришлю сюда пару целителей, надо подправить ожоги. Ты на них не отвлекайся, твое дело — замедлить разложение. Я сам сейчас в лабораторию, попробуем то, что есть.

Перед самым повторным побегом Доминги, когда он вместе с пифией взламывал дверь в палату, у меня и моего коллеги кое-что получилось. Не совсем то, на что мы рассчитывали, но уже вполне действенный препарат. Надо попробовать хоть так!

* * *

Три дня спустя, пустующая квартира Лилии. Занята Домингой на неопределенный срок, пока верхние полужилые этажи здания корпуса в состоянии безумного ремонта.

Рассказывает Ромон. Поскольку Виллоу и Когора справлялись наверху пока без него, он решил помочь Доминге, потому что тоже хорошо знал тему научного творчества атлантов.

Так непривычно — сидеть на одном месте и только и делать, что только думать. Я не представляю, как Эл делает это постоянно — садиться в одну позу на несколько часов и думает. Я так не могу. Но на сей раз ангела чем-то не устроило кресло, возможно потому, что в нем дремала пифия. Заза отпустил её из больницы нехотя и только потому, что здесь меньше шансов нарваться на Легора. Тот все еще был зол на Эдиту, да и на Эла, если честно, тоже.

Чтобы нам никто не мешал, Доминга сбежал сюда, благо жилплощадь пустовала. Только войдя сюда, ангел сразу кинулся к холодильнику и, заглянув в него, издал торжествующий вопль. Некий Дозен позаботился о том, чтобы мы не померли тут с голоду.

Эл в данный момент сидит на пушистом ковре в таком расхристанном виде, будто только что с глобальной попойки. Какие-то дырявые в самых непредсказуемых местах штаны, расстегнутая рубашка, правый рукав которой запачкан в чем-то жирном, спутанные волосы стоят дыбом, на правой щеке отпечаток уголка страницы, под глазами тени — он уснул только вчера вечером, но уже сегодня встал ни свет ни заря. Я честно говоря думал, что он проспит как минимум сутки, но ему хватило и пяти часов. Словно заводной, честное слово…

Книги, свитки и просто листы светлой бумаги вокруг него разбросаны в совершенном беспорядке, в котором только он и разбирается. Он тут и спал, извернувшись и укрывшись крыльями.

Мое же место было на диване, перед журнальным столиком. На нем тоже было достаточно исторических и научных материалов, чтобы озадачить очень многих. Так же небольшой блокнот, куда Эл просил записывать интересные факты. Я сомневался, что мы найдем четкие указания на данную проблему, но что-то делать-то надо было.

Вчера днем к нам зашел какой-то знакомый Доминги, ангел тут же послал его с каким-то поручением. Перед самым пробуждением Доминги ангел Лерс вернулся с кипой листов в папке. Это оказались рисунки, карандашный и акварельные, даже выполненные восковыми мелками, маленькие и большие, странные, одним словом.

И пока я готовил кофе, чтобы, как выразился Эл, "прочистить уставшие мозги", Доминга разложил рисунки вокруг себя и внимательно рассматривал.

— Что это? — спросил я, ставя дымящиеся кружки на столик между ветхой книжкой и напечатанными листами.

— Помнишь Лил? Это её рисунки. Вполне возможно, что среди них есть еще пророческие… Ага, точно! Вот этот! — ангел ткнул пальцем в черно-белый карандашный набросок. Странная серая дымка, две разрушенные колонны и что-то яркое у самого основания бывшей арки.

— Это то, о чем я думаю? — уточнил я, разгребая место рядом с Элом и усаживаясь, как ангел, по-турецки.

— Смотря, о чем ты думаешь, — усмехнулся Доминга. — Но определенно, это оно. Это наша Арка, какой я её видел. Только это что такое? — он указал на небольшой круг с отходящими от него штриховыми линиями, словно лучи солнца. — Что-то сияющее, как я полагаю. Хм… Ага! Вот еще один!

Я взял в руки цветной акварельный рисунок. Цвета были весьма смазаны и контуры нечетки, но картинка была читаемой. Это был шпиль какого-то сооружения в форме полукруга, и на крыше здания были очень хорошо прорисованы сферы в руках крылатых статуй. Я сразу понял, что это шпиль Дворца. Хрустальные сферы…

— Она это все видела? — спросил я.

— Во сне, — Эл кивнул. — Она не умеет рисовать, но иногда её рукой словно кто-то другой водит. Она сама так сказала. Ой, Эдита, с добрым утром!

Я обернулся. Пифия действительно проснулась, смотрела на нас сонными и мутными глазами, ничего не понимая. Потом широко зевнула и начала распутываться из клубка, в который загнулась, засыпая. Постанывая, потягивалась и на глазах оживала.

— Так вкусно пахнет, — сказала она. — А мне можно? Пока Заза не видит.

Эл широким жестом разрешил ей выпить своё.

— Что это? — спросила Эдита минутой позже, указывая на рисунки.

— Помнишь, вчера я рассказывал тебе о девочке-прорицательнице, — женщина кивнула, — Это её рисунки. Я ищу совпадения со своими воспоминаниями.

— Хм, — Эдита встала с кресла и опустилась на корточки рядом. Отставила недопитую кружку в сторону, на ковер, широким жестом взворошила листы бумаги. — Вот этот, — сказала она минуту спустя.

Я и Эл одновременно потянулись посмотреть. Это оказался довольно странный рисунок, я даже не сразу понял, кто нарисован на нем. Это был Доминга, я и Лион. Но какие-то странные, в необычной одежде, а потом на заднем плане я разглядел Оза. Мы были в каком-то то ли туннеле, то ли в пещере, наполовину затопленной, а может это ни то и ни другое. Понять было сложно, все цвета сливались, понятными были лишь фигуры ангелов и демона.

— Я это тоже видела, только подробнее. Это какая-то пещера, и вы осматриваете стену. Но я более четче видела место, а лиц практически не запомнила.

— Что-то еще? — в задумчивости спросил ангел, откладывая и этот рисунок в сторону.

Пифия пожала плечами и принялась внимательно рассматривать каждый лист. Через полчаса у нас набралось почти три десятка рисунков, в основном акварельных, но были и карандашные и восковыми мелками.

— Ромон, а слабо найти нитки? — поспросил Доминга, собирая остальные листы и убирая на диван.

— Зачем? — одновременно спросили мы с пифией.

— Даже не нитки, а тонкую веревку… я хочу попытаться систематизировать эти видения.

— А! — догадался я. — Хочешь построить матрицу событий, так называемую сетку времени? Хорошо, — я сосредоточился и вытащил из воздуха моток веревки, белой и тонкой, как просил Эл. Мы вдвоем развесили её по всей комнате, вернее, только примеряли, каким образом мы будем это все закреплять. Ни он, ни я, ни даже Эдита не представляли, с какого именно события надо начинать. В конец Эл распсиховался, натянул одну нитку от стены до стены и в конце повесил страшного себя.

— Вот это — основная линия событий, — сказа он. — Это будет, если ничего не изменить.

— Тогда вешай сюда и эти тоже, — сказала Эдита, указывая на рисунки, иллюстрирующие падение Летающего Города. Эл послушно скотчем прикрепил их чуть раньше своего "портрета".

— Теперь надо понять, что привело к этому, — решил он.

— Архангелы, — предположил я.

Пифия подумала и сказала вот что:

— Все, что ты делал до этого времени, склоняло судьбу именно на эту дорогу. Каждый твой значимый шаг что-то менял, каждое твое действие было развилкой.

— Хорошо, — кивнул Эл и выудил из воздуха блок желтых бумажек. Он быстро ручкой писал что-то на них, потом приклеивал на веревку. Потом от каждой этой бумажки мы провели еще одну "линию". Получилось нечто кроны дерева, или даже какого-то куста.

— Отлично, — Эл потер ладони в предвкушении. — Вот теперь самое интересное.

Мы спорили над каждым рисунком, над каждой мыслью, словом, которое он говорил. Он перечислял все свои планы и намерения, что он собирался сделать и что не сделал, с трудом разносили это по натянутым веревкам. Пришлось даже добавить еще, и вскоре по комнате можно было передвигаться только пригнувшись — над головой разрослась целая веревочная паутина с листами-бабочками в узлах.

Эдита сидела в кресле, грызла печенье. Эл валялся на полу, мы сдвинули мебель в сторону, чтобы бы она не мешала нам. Ангел лежал, раскинув руки и ноги в разные стороны, смотрел в потолок. Я лихорадочно листал его дневник, в последний раз сверяясь с нашей паутиной, с другими книгами и со своими воспоминаниями. Все трое уже были никакие — до того наспорились и наскандалились, что ничего больше не хотелось.

Я захлопнул тетрадь, оглядел безумное творение наших рук.

— Лично я вижу как минимум три варианта, где можно, как ты выразился, "повернуть".

— Больше, — заспорил Эл. — Но все это очень расплывчато, ничего точного… все может быть совсем не так.

— Хватит ныть, — обиделся я. — Думай давай, ты же у нас гений!

— А ты не отвлекай меня!

Я заткнулся, скользя взглядом по веревкам, по листочкам, рисункам, даже фотографиям, различным пометкам в узлах и перекрестках. Никак не получалось уложить все это в голове и проанализировать в целом. Мне казалось, что это просто невозможно, слишком много параметров и переменных. Слишком сложно.

Эл закрыл глаза и беззвучно зашевелил губами, словно повторяя про себя что-то. Потом поднял руки перед собой и стал ими водить, как будто переставлял что-то невидимое. Я с интересом наблюдал за ним, гадая, о чем он сейчас думает.

Можно ли вообще полагаться на все это? Ведь несколько рисунков мы не смогли пристроить ни к одной нити, а кое-что из видений Эдиты вообще не поняли. Такое впечатление, что мы на ощупь в полной темноте перебираем нечто хрупкое и неопределенное, стараясь из ничего сделать что-то.

Внезапно Эл соскочил, так резко, что бумажки закачались. Ангел прищелкнул пальцами и повернулся ко мне.

— Ромон, сейчас же отправляешься на Летающий Город! — объявил он, поднимаясь на ноги, пронесся по комнате ураганом, на листе белой, чуть помятой бумаги что-то накарябал, свернул пополам и отдал мне.

— Во-первых, переворошить все данные по техническому оснащению Города, со времен атлантов до наших дней. Особенное внимание уделить именно механизмам атлантов, которые работали до поднятия города. Во-вторых, тщательно осмотреть здания, обсерваторию, научный цент и цент синтеза. В-третьих, пусть Силона и Когора осмотрят подвалы Дворца, нижние уровни и туннели. Лион пусть посмотрит Арку и ближайшие помещения. Копии всех документов и чертежей по оборудованию — Силе, сам он пусть спускается сюда. И сейчас же ты, Ромон, идешь к Легору и говоришь ему, что я забираю весь нерабочий пятый этаж корпуса. Это ему отдашь, — он протянул мне листок бумаги. Потом взял еще одни и снова принялся строчить на нем.

— Э… но… блин! — у меня даже голова пошла кругом от такой кучи поручений. — Ты что-то придумал?

— Модно и так сказать, — ответил ангел. — Давай быстрее, я сейчас кое-куда слетаю, и приступим к делу! Можно подумать, у нас времени так много! Эдита… ты подождешь меня тут?

— Хорошо, — легко согласилась пифия. — Тебе понадобиться моя помощь?

— Вполне возможно, — кивнул ангел.

Мы вместе с ним вышли из квартиры, я направился к Легору, а он улетел куда-то, даже не попрощавшись, но с таким уверенным лицом, что только держись. Доминга, когда ему что-то в голову втемяшиться, может быть чертовски убедительным… вот такой вот он Великий Наставник.

Рассказывает Легор, полчаса спустя.

Когда в кабинет ворвался взбудораженный Ромон, сунул в руки записку и скороговоркой отбарабанил послание от Доминги, у меня волосы встали дыбом. Предполагалась, что он будет сидеть у Лилии дома и думать, а не носиться по стране как подстреленный черт! Ну когда же этот ангел сидел на месте?!

Прочитав записку, я не нашел там никаких подробных объяснений. Сплошные указания, как команды руководства. Плюнув с досады, я вызвал бригаду чертей и отправил проверять целостность помещений пятого этажа и выгребать мусор оттуда.

Озадачил нужных людей поисками строителей и прорабов, а так же — средств на это все. На меня посмотрели как на дурака, но я и мог только пожимать плечами и ссылаться на Эла. В последнее время он меня не просто бесит, выводит из себя. Творит черт знает что, не хочет объяснять и принимать помощь. Такое впечатление, что его наизнанку вывернули и с ног на голову поставили. Я его не узнаю.

Может, он все-таки свихнулся? Или не долечили? Черт возьми… э, нет, а ну поставь на место! Пошел вон отсюда, рогатый…

Через два часа передо мной стоял Сила и еще несколько его знакомых небожителей и воодушевленно вопрошал, что придумал Эл. Я лишь вздохнул и развел руками. Еще через час подоспели технические гении земного происхождения, но демонической принадлежности. И тоже потребовали от меня объяснений. Я и сам хотел бы знать, что происходит.

Эл вернулся позже полуночи, с Титом Норманом под руку. Тит таки лучился довольством и в предвкушении потирал ладони. Оба предстали передо мной в моем кабинете, и наконец-то я услышал хоть какие-то объяснения.

— Легор, подожди, я сейчас все тебе расскажу! — предупреждая мой вопрос, сказал Элергост. — Тит, садись, тоже послушаешь. Я самого главного тебе так и не рассказал.

— Охотно, — откликнулся полудемон, разваливаясь в кресле, которое я не так давно расколдовал на радость всем.

— Мы с Ромоном прикинули, как именно будут развиваться события. И вот что я решил, — начал ангел. — Надо что-то сделать со щитом, с этой "матовой сферой", раз ты и другие были на Летающем Городе. И сделать надо что-то кардинальное, потому ждем информации от Ромона и Лиона. И работать мы будем не теоретически, а проверять все это на практике. В такой короткий срок в полгода я не уложусь, а именно столько, по моим расчетам, у нас есть времени. Вот зачем здесь техники и маги. Самые лучшие и самые талантливые.

— Ты хочешь построить такой же щит тут? — понял я.

— Ага, — кивнул Доминга. — И если получится, сможет разобраться не только, как вернуть вас туда, наверх, но и использовать такой же щит против темняков. Если известно, как, где и кто вырвется, можно будет установить над аркой меньшую копию и предотвратить прорыв. Пока я так считаю, но все зависит от того, с чем вернется Ромон. И еще вот, что я подумал. Если мы сможем воссоздать щит здесь, тогда возможно будет устроить где-нибудь что-то вроде убежища. Вопрос с источником энергии пока открыт, я мало что знаю по этому поводу.

— Именно для того тебе нужен я, — закончил за него Тит, довольно ухмыляясь.

— И Лион, — согласился Эл. — В этих видениях куча всего пока непонятого, и дальше будем действовать исходя из данных, которые удастся откопать в архивах. Этим сейчас занимаются, но придется подождать. Пока надо обустроить лабораторию. Работа предстоит масштабная, нужно место, и не одна и существующих нам не подходит. Я смотрел на лабораторию в Дублине, во Флориде и в Москве, но все не то. Оборудование доставят позже.

— Эл, ты уверен? — спросил я.

— Честно? — ангел вздохнул. — Нет. Я ни в чем не уверен, и это просто спонтанная идея, и не моя вовсе. Но что-то делать надо, не могу я просто так сидеть. Если ничего не получиться, ну что ж, сообщу Серину, что все накрылось медным тазом. Но меня ведь не поймут. Так что пусть они сами решают, я ничего не буду от них скрывать. И честно скажу, если ничего не получится. Всем, не только тебе.

— Однако, настроен ты серьезно, — рассмеялся Тит. — Пошли, ты обещал мне профилактический осмотр.

Ну хоть одна хорошая новость, наконец, точно узнаем, все ли с Элом в порядке…

Эдита Ньютон.

Я успела хорошо выспаться, прежде чем Доминга вернулся, поздно ночью, аки тять, прокрался в квартиру, наивно пологая, что меня не разбудит. Но я проснулась почти днем сегодня, и то потому, что они шумели, и успела вечерком чуть вздремнуть. Голова у меня чуть болела, и слабость была, но не от недосыпания, по причине болезни.

Я встала с кровати и вслед за Элом прошла на кухню. Ангел, с тонким куском сыра во рту, смотрел, как быстро закипает вода в электрическом чайнике.

— Извини, — не оборачивая, ответил он. — Я не хотел тебя будить.

— Да ладно, сколько можно спать! А так я составлю тебе компанию на ужин.

— Я не умею готовить.

— Ну, тогда… это сделаю я. Итак, что у нас есть? — я заглянула в холодильник. — Есть пожелания?

— Все, что угодно, — Эл вздрогнул, когда гулко щелкнула кнопка на чайнике, улыбнулся и отошел к окну. — Но я не хочу есть, по правде говоря.

— Чай, кофе?

— Я… не знаю.

— Что случилось? — спросила я, пока лазила по шкафам. Под вечер лучше кофе. Он не даст нам заснуть, пока мы будем разговаривать, а примерно через час-два подействует как снотворное, и в сон будет клонить еще хуже. А вот если не нужно спать, то лучше пить крепкий чай.

— Да все нормально, — отмахнулся он. — Даже удивительно, пока все идет по плану, которого вообще-то на самом деле и нет.

— Я спрашиваю, что с тобой случилось. Да и ежу понятно, что там, — я неопределенно махнула рукой, — все нормально. Что с тобой? Или это просто усталость?

— Ну не только, — нехотя, спустя минут пять, признался он. Я сидела напротив него и внимательно вглядывалась в его глаза.

— Говори, я слушаю. Тебе легче станет, если ты расскажешь. А я никому не скажу. Я ведь должна помогать тебе, не так ли? И моя помощь не ограничивается предсказаниями.

— Помощь мне пока не нужна, — слабо рассмеялся он. — Мне нужна… уверенность.

И тут его словно прорвало:

— Понимаешь, я в первый раз с таким сталкиваюсь! Это иное, совершенно другое, и объяснить словами это невозможно! Они все… они стараются, но ответственность все равно несу я! Почему-то я не уверен даже в том, что видел. Я чувствую — это не так, этого не достаточно! И я… боюсь. Боюсь, все так и случиться, и я до того боюсь, что мне хочется запугать их до такой степени, чтобы они сами все бросили. Я… боюсь. Я не понимаю, это так странно… я и раньше боялся, и в чем-то был неуверен, но такого я еще не испытывал. Это ужасно… Эдита, у меня не получиться. У него ведь не получилось, и мы видели, к чему привело это… это будущее… почему ты меня не остановила тогда? Я не хотел бы знать и видеть.

— Конечно, — кивнула я. — Не знать намного проще, но не значит, лучше или правильнее. Одно время мне было так плохо, казалось, этот дар, это настоящее проклятие! После я стала использовать его по своему усмотрению, для себя, не задумываясь о последствиях… а потом это прошло. Просто само собой. Есть такие вещи, как будто темная полоса в жизни…

— Ты не понимаешь…

— Понимаю, Эл. Тебе кажется, ты несешь ответственность за весь мир и за множество жизней. Это не так. Ответственны все, кто в этом участвовал даже кончиком пальца! Все, чьи действия привели к тому повороту событий…

— Вот и получается, что причина — это я! Несколько тысяч лет ничего подобного не происходило, и да, были кризисы, но никогда само существование жизни не оказывалось под угрозой!

— Ой ли? А как же Атлантида? Лемурия?

— Для разрушения Лемурии были причины. А Атлантида… никто не знает, почему это произошло, и непонятно…

— А почему бы не допустить, что кто-то вроде тебя пытался изменить мир, а? Когда такое случается, даже неудача приносит весомый результат. Уж тот, кто видит, как этот мир меняется, может такое понять. Пытайся. Действуй. Если ты причина, значит, ты и должен все менять, от тебя все зависит.

— Я не могу. Я боюсь. Я всегда боялся ошибиться. А тут… такие последствия даже крохотного неверного шага, это ужаснее… для этого даже сравнения не существует! И второго шанса у меня не будет!

— Ты так в этом уверен? Что, по-твоему, сейчас происходит? Именно черт знает какой по счету шанс. Игры со временем опасны и непредсказуемы, и вырваться из петли трудно… ты уверен, что в первый раз так поступаешь?

— Что ты имеешь в виду?!

— Ты, там, тогда, это ведь был ты. Глупо отрицать, ты пытаешься изменить то, что произошло тогда, здесь и сейчас! Доминга пять лет назад, и Доминга сотню лет спустя теоретически одно и то же.

— Это глупость! Я — не он! — закричал ангел и вскочил на ноги.

— Конечно нет, — согласилась я. Я тоже поднялась на ноги, подошла и положила руки ему на плечи. Взгляд у Эла был гневный и злой, хотя несколько затравленный. — Когда ты в последний раз спал? Не притворялся, лежа в кровати, а спал по-настоящему? Не просыпался от тревожных мыслей, спал без снов, не ворочался в полудреме…

— Я… давно, наверное. Некогда, — Эл опустился назад на стул.

— Не правда. Пока ты не дашь команду, ничего не начнется. Потому поспать у тебя есть время всегда, — я накрыла чашку рукой, не давай отпить. Он не сделал ни единого глотка, просто держал чашку в руках, как бутон цветка. — И ты сейчас пойдешь и будешь спать, хорошо? И проснешься не раньше полудни, самостоятельно.

— Да я просто не смогу уснуть!

— Сможешь, — уверенно сказала я. — Пойдем.

Привела его в спальню. Дуратская ситуация, может, еще и колыбельную ему спеть? Есть верное средство получше, но не уверена, что он согласиться. Милый робкий мальчик, такой большой, но такой юный!

— Ложись, — весела я, указывая на кровать суккубы. — Место тебе знакомо, так что все будет хорошо. Раздевайся, что ты на меня смотришь? Спать в одежде, в которой постоянно ходишь, не слишком удобно.

Мама и её великовозрастное чадо…

Когда ангел все-таки улегся, дематериализовав свои крылья, я педантично подоткнула края одеяла со всех сторон. Убрала волосы с его лица, чтобы не щекотались, посмотрела в все еще открытые глаза.

— Спи. Сон — очень нужна вещь даже такому терминатору, как ты. Не будешь спать, придет бабайка на сером волке… какие там еще страшилки детям рассказывают?

— Я не ребенок, — ангел улыбнулся.

— Знаю, — ответила я, наклонилась и легко поцеловала его в губы. — Спокойной ночи.

Со слов Оза, пару недель спустя… а может и месяц.

Где-то спустя некоторое условное время, нужно для того, что наспех собранная лаборатория начала работать, и согнанные туда ученые — тридцать раз пожалеть о том, что они такие умные и одаренные.

В общем, самый разгар опытов и открытий, палата Лилии.

Лилия уже осматривала себя сидя. Хотя из-под бинтов почти ничего не было видно, только глаза лихорадочно сверкали, но она была в замечательном настроении. Я принес ей еды, немного фруктов и, как и настаивал Заза, специальную смесь. Над очередным препаратом, останавливающим мутацию, он думал долго, целых три дня, и мне к этому припахал. Все предыдущие версии не работали. В итоге мы родили нечто такое, что испытывать на ком-либо вообще страшно. У Лилии просто не было выбора, без каких-либо препаратов вообще она умрет через несколько месяцев, тут даже я бессилен.

— Привет, — поздоровался я.

— Ага. Оз, а точно все на место вернется? Ну, я имею в виду волосы?

— Процентов восемьдесят, — не стал врать я. — Силона уже волосы отрастила, так почему же ты должна стать исключением? Главное — только не паниковать.

Суккуба вздохнула.

— Я знаю, Заза уже все сказал. Я знаю, что я могу умереть, — она посмотрела на свою руку, на тщательно забинтованные пальцы и ладонь. — Мутация приведет к распаду клеток, да? Я просто развалюсь на куски.

— Слушай, не говори так, — зло сказал я, присаживая на край кровати и пристраивая поднос у нее на коленях. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не произошло.

— Ты сейчас должен быть с Домингой, помогать ему.

— Я в технике ни фига не понимаю, я только мешаться буду. Там и Силы с Лионом хватит, а с помощью Тита Нормана они все сделают. Ты знаешь, сколько в лаборатории народу шляется?

— Много?

— Не то слово! Мне кажется, если кто-то не сдержится, в давке при эвакуации половина точно попадет к нам, — Лия хихикнула, представив, кто и как должен не сдержаться.

— Как хоть дела-то?

— Ничего себе, как обычно. Сила нервничает и ругается, Лион от него не отстает. Доминга хлещет спиртное, иногда прямо спирт, пытается вдохновиться. Он говорит, у него кончился завод, ничего в голову не приходит. Он мне недавно жаловался в пьяном состоянии, что ему тоже хочется иметь крылатого вдохновителя. Но над нами некого нет, и жаль…

— То есть?

— Ну, раньше Доминга иногда был Наставником. Сама знаешь, какие у него способности. За одну улыбку можно удавиться. Ты знаешь, был такой Тесла, человек, ученый?

— Знаю, — ответила девушка, улыбнулась. — Ты не забывай, что мне тоже не сотня лет.

— Ну извини, иногда женщины на это обижаются. Так вот, все разработки Теслы были для нас, он вместе с Домингой и Силой работал. Вернее, Доминга приносил его разработки Силе, а он их додумывал, а потом все шло к нам по лабораториям. Та же система глобального сканирования, ты думаешь, кому-то есть время такое придумывать? Это все родилось с проектов Теслы. Вот только немного переборщили они с тунгусским метеоритом, Доминге потом прилетело от Легора. Сейчас эти установки используют только магическую энергию, чтобы ничего не взорвалось больше. Сто три ученых разных рас, насколько мне известно, переделали её за два года. Теперь с помощью башен устанавливают разломы в пространстве, черные дыры… много чего. Самое прекрасное, что они совершенно безвредные теперь.

— Вот это да… я и не знала! И что, Эл хочет, чтобы его кто-то вдохновил? А как же моя крестница?

— Видимо, уже не хватает. Блин, спивается парень, я уже не знаю, что и делать. Но Легор тоже хорош, молчит, только подгоняет. Ты знаешь, сколько центров связано с нашим? И все трудятся над одной проблемой. Проблемой купола! После этого видения все с ног на голову встало. И Легору надо кровь из носа, чтобы Доминга опять родил гениальный план.

— Оз, я могу уже вставать?

— В принципе… можно, только на солнце не выходи, ожоги будут. Даже через бинты. Ты что, хочешь к нему пойти?! — я очень огорчился! Черт! Я понимаю, он мой друг, но интерес моей женщины к этому ненормальному ангелу… это выше моих сил!

Лия усмехнулась, легко прикоснулась к моей щеке.

— Глупый! Жаль, что я вся замотанная, я бы тебя поцеловала! Оз, я так тебе благодарна! Но Доминга спасает нас всех, и я тоже должна помочь, ты так не считаешь? Уж как могу! А что я могу ему дать? Только вдохновение.

Я лишь вздохнул. Все равно… не могу справиться со своей ревностью.

Наконец-то! Лилия вернулась в строй рассказчиков!

Когда я легко толкнула огромные двери, я замерла на месте, пораженная размерами помещения. Они снесли все стены?! Похоже на то, и весь непригодный для жилья этаж стал вполне пригодной для работы лабораторией. Сколько здесь было всего!

А в частности, большой стол с голограммой Летающего Города метров этак полтора на два, на нем красными, синими, черными и ярко-желтыми точками было что-то отмечено. Как описать остальное… я не знаю, я никогда не была в исследовательских центрах. Но выглядело все внушительно.

У крайней ножки стола сидел Эл, опустив голову между коленей, сжав её руками, он чуть колотился об стол спиной, немного завывая на манер комара. Я что-то даже расслышала…

— Ничего не получается…! Почему?! Что не так…?! Боже, если ты есть, скажи мне… Я не могу… я не могу! НЕ МОГУ!!! — внезапно заорал он, с размаха ударившись затылком чуть ниже бортика круглого стола. Да так и застыл. Я заметила, что он плачет…

— Эл… Эл! — позвала я.

Он открыл на меня свои красивые глаза. То есть я ждала, что они будут красивыми, но… Заплаканные, красные от слез, от лопнувших капилляров… он не спал несколько ночей, темные круги, как синяки пролегли под глазами. Искусанные в кровь губы. И несчастный, подавленный вид.

— Лия… тебя кто пустил из палаты?

— Оз. Я думала, ты будешь рад мне…

— Я рад… просто… я занят. Извини, Лия, но мне надо работать.

Он поднялся на неуверенные ноги, повернулся по мне спиной. Волосы на затылке у него слиплись в колтун, и он показался мне… мокрым?! Он разбил себе голову! Боже, что же ты делаешь, ангел?

Эл подошел к другому столу, заваленному бумами, толстыми книгами и брошюрками, какими-то чертежами, деталями чего-то. Он рассеяно искал что-то среди этого бардака. Я неуверенно приблизилась сзади, и в этот момент ангел со всей дури ударился головой о стол, нагнувшись, как будто ему позвоночник подпилили.

— Эл! Ну что делаешь! Можно подумать, от этого твоя замечательная головка станет думать лучше! — я за плечи приподняла его. А слезы, слезы-то, крупнее, чем у крокодила!

Мы уселись на пол, я прижала его голову к груди, ожоги, заживающие язвы протестующее закричали, но я не обратила внимания. Столько бинтов все равно не промокнут. Он неловко обнял меня за спину, я придвинулась ближе, чтобы не корячится непонятным образом.

— Ты не психуй, все у тебя получиться…

— Ну не получается! Лия, я не знаю, что не так… Я не могу. Все, я сдох практически… я не знаю, нет никаких идей! А у нас тут мир на грани катастрофы! А я, я! Я ничего не могу сделать!

Я подумала пару секунд и отвесила ему звучную пощечину. Ладонь, где только-только начала нарастать вторая кожа, поверх розовой, совсем тонкой, взорвалась болью.

— Прекрати! Что ты стонешь! Лучше бы пытался что-то придумать!

Он выдал такой мученический вздох, что мне стало неловко.

— Сколько я уже здесь сижу? Почти месяц, Лия… у нас нет этого времени. У нас нет ни года, ни нескольких лет, чтобы я смог ошибаться! Все, что у меня есть — это пять месяцев, столько потребуется, чтобы окончательно раскачать архангелов… если потом мы остановимся, мы можем опять потерять контроль за ситуацией. У меня нет времени… ни у кого его нет!

— Вот видишь ту установку? — он указал куда-то вправо. Честно, мне вид огромного компьютера и какими-то рычагами, словно щупальцами, какими-то проводами, полой сферой из блестящего металла… Выглядело это внушительно, но и все, ибо я в этом ничего не понимаю, как и Оз.

— Эту установку нам собрал Сила по чертежам из северного шпиля обсерватории. Там стоит центр управления. С помощью него Триада может регулировать плотность щита, его форму и интенсивность. Мы пытаемся воссоздать такой же здесь, на Земле, меньшего масштаба. Я должен изобрести способ его преодолеть, раз, его переместить, два, и заблокировать, три. Но мы даже не получили тот щит, что есть на Летающем Городе! Вроде все делаем правильно, но не то! Не получается. Я все проверил на несколько раз, Сила тоже, все правильно, чертежи, установка, каналы силы в норме… Природа источника никакой роли не играет, я проверял в архивах, это универсальная разработка атлантов. Эх, был бы тут кто-то из моих учеников-людей, может, и разобрался бы…

— Например, Тесла?

— Например, — согласился ангел, подумал и лег мне на колени. — Но его нет. Люди сейчас… это не то! Тесла был гением, как и я, как Сила, ему только нужно было вдохновение и толчок. Ты знаешь, в какой восторг он приходил, когда я приносил ему некоторые документы с Летающего Города! Он с ходу понимал все изобретения атлантов, он мог сделать их еще лучше… Почему я меня мозги не так работают?!

— Да еще лучше работают! — возразила я. — Эл, расскажи мне, попробуй объяснить хоть что-то… Я постараюсь помочь. Я очень хочу помочь.

— Прямо как рыжая Лил… — он устало прикрыл глаза. — Она иногда приходит сюда тайком от мамы… Она тоже изо всех сил старается мне помочь.

— Ладно, — вздохнул ангел. — Я постараюсь. Я буду говорить, если что-то непонятно, ты скажи, я попытаюсь и это разъяснить.

Я в самом деле пыталась понять. Я старалась изо всех сил, как и обещала. А он, как и обещал, пытался рассказывать как можно проще. В общих чертах я все поняла, но детали… проблема до сих пор от меня ускользала.

Когда дыра откроется… Та тварь из нее вырвется наружу. Эл хотел понять принцип работы щита, чтобы, во-первых, другие небожители могли вернуться, подняться на Город, тот же Легор. Для некоторых моментов это было важно. И во-вторых, он хотел создать другое поле, меньших размеров, но куда более прочное и плотное, накрыть им арку, чтобы никто не смог выбраться за пределы той поляны… Но у него ничего не получается.

— Эл, ты извини, что я перебиваю, но… слушай, а обязательно новое делать? В смысле, другой щит? Вы подумали, как вы эту хабазину вверх поднимать будете?

— Нет… о черт! — ангел опять завелся на рыдания, но я попросила его подождать с истерикой.

— Слушай, а вот еще… А вы не могли бы просо эвакуировать всех жителей, а раз сквозь щит темняки не могут проходить, что снаружи, что изнутри… Ну и пусть себе там бесятся!

— Ты не понимаешь. Как можно за каких-то полчаса эвакуировать около миллиона небожителей, которые никогда не были на Земле, которые нам верят с трудом, которые под страхом смерти свои дома не оставят! Они слишком консервативны! И они испугаются того, что вылезет из Дыры, мы не сумеем чисто физически их организовать… — и вдруг он замолчал.

— Эл? — я забеспокоилась не на шутку, потому что он перестал даже дышать, открыл рот и смотрел куда-то за меня лихорадочно блестевшими глазами.

Внезапно он заорал, как припадочный, быстро вскочил и сгреб меня в охапку, закружил. Я не завизжала — я заорала благим матом! Я так испугалась! Это было так неожиданно и быстро! Эл крутился на месте вместе со мной, и хохотал как сумасшедший. Может, он и правда того, с горя-то…?!

— Лия! Боже… Все получиться!!! Лия! Ты гений!!! Ты гений!!!

— Полоумный! Поставь меня на место! Ты с меня бинты сдерешь!

Ангел поставил меня назад, и у меня от страха сразу же закружилась голова, а может, и от боли. Ожоги и язвы никто не отменял! Ангел с диким гиком взлетел под высокий потолок, совершил сальто и мягко приземлился около установки.

— Как я раньше не подумал об этом! Какой я дурак! Лия, я дурак, а ты — гений!

— Эл, что случилось!

Ангел не обратил на мой оклик внимания, лихорадочно что-то вбивал на клавиатуре громадной машине, нажимал какие-то кнопки, крутил винтили… читал заклинания, размахивал руками, и за его пальцами просочились ленты силы. Он бегал вокруг этой установки, как ребенок вокруг елки на утреннике! И такой же восторженный и радостный! Ну, может, у него озарение… Может! Пусть! Я ему помогла, правда? Хотелось бы верить…

Но тут сфера засветилась по краям мягким белым светом, в полумраке помещения это было очень красиво, и ангел опять выдал громогласный счастливый крик. И сделал сальто назад. Все, свихнулся точно… раньше он никогда такого не вытворял!

— Лия! — чокнутый подскочил ко мне, и я шарахнулась от него.

— Тихо! Я вся больная!

— Извини. Но Лия! Получилось! Все работает! И работает, как должно! Ты подожди здесь, я за Силой сбегаю! Он спит через две комнаты…

Ага, значит, не все стены снесли, хорошо. Ангел умчался, быстрее ветра! Как он не снес двери, не понимаю. Я растеряно покачала головой, вновь посмотрела на светящуюся сферу. Она вроде бы и светилась ровно, но как будто мигала… Почти незаметно, но для чувствительных глаз демона это было все же практически заметно. Если взглянешь мельком, может и заметишь, но вот если будешь непрерывно на нее смотреть, точно ничего не увидишь. Может, мне кажется, или же она на самом деле так часто мигает?

Эл за руку притащил зевающего херувима в штанах и тапочках, такого усталого, что мгновенно стало его жалко.

— Ты безумен, отстать от меня… — но тут технический гений увидел, что сотворил Эл, и… Они вместе, схватив друг друга за плечи, начали прыгать и орать, так радостно смотря друг на друга! Все! Я окончательно ничего не понимаю!

Со слов Силы.

ОНО! РАБОТАЕТ! ОНО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО РАБОТАЕТ! УРА!!!

Все, я выдохся… А Эл все еще кричал. Бедная мумия зажал уши… стоп, какая мумия? Я пригляделся и различил в этом ворохе бинтов Лию. Кто её выпустил из палаты? Она же еще ходить толком не может! Или может? Тьфу ты, черт, отвлекся…

ОНО РАБОТАЕТ!

— Хватит орать! — не выдержала суккуба. — Сюда сейчас весь корпус сбежится!

— Не сбежится! — ответил Эл, подскакивая к ней. Стреказел, блин! — Помещение звукоизолированно, у нас поначалу тут все взрывалось… Чтобы не будить людей ночью, да и вообще не пугать их, мы тут кучу магии наложили!

— Эл, как ты это сделал? — потрясенно спрашиваю, подходя ближе к сфере. Сунул руку между обрешетками, через сгенерированное поле… знакомое состояние! Энергия с трудом находит путь в руку, её задерживает щит. Те, что у нас получались до этого, силу не задерживали. Значит, это тот, что окружает летающий кусок земли… Получилось! На самом деле!

Я в другой руке получил небольшой шарик энергии, простой пульсар, сгусток энергии. Я попытался пронести его через поле, но… он потух. Щит расплел нить заклинания, разрушил его матрицу. Это… на самом деле… невероятно!

— Эл!

— А? — ангел экспериментировал с огненным бичом, ударяя по стенкам сферы. Бич тут же пропадал с того месте, где прикоснулся к сфере, и длинная часть с шипение гасла. После того, как его крылья преобразили, его больше стала привлекать стихия огня… Это демонам больше свойственно, но по фигу. У нас тут такое открытие!

— Совершенно случайно получилось.

— Мне тоже интересно, — уперла руки в бока Лия, подходя ближе. — Оно что, магию не пропускает?

— Вообще! — кивнул ангел. — Полная изоляция! То, что доктор прописал против темняков! Лия, это ты меня вдохновила!

— И почему я не удивлен? — усмехнулся я, подходя к приборной панели. Так-так, посмотрим… но… какого черта! — Эл, ты что сделал?!

— Именно так! Оно не должно быть постоянным! Именно так, оно должно мигать, лопаться, как мыльный пузырь и вновь образовываться. Так сила как бы немного распыляется, образуя переменное поле. Оно пульсирует, а любая сила любит постоянство. Вот оно, неизвестный элемент! Сил, мы с тобой идиоты!

М-да… все, нечего сказать… на самом деле идиоты. Но как? Почему мы этого раньше не заметили? Вот фигня… Я кинулся к чертежам, к своим заметкам и писулькам. Так, где-то здесь… вот! Посмотрим… ага, ага… тьфу ты, пропасть!

— Понял, да? — ангел возник за моим плечом.

— Понял-то понял, но матовая сфера работает не так, та, что на Летающем Городе. Я конечно протестирую эту, но и так видно, что не то.

— Почему? — удивился Эл.

— Потому что в таком случае мы не смогли бы преодолеть барьер, вот почему! Магия в нашей сущности!

— Но… блин.

— Вот тебе и блин. Хотя против темняков тоже сработает, я думаю.

9

Эдита Ньютон.

Я сидела на поддоннике и старалась ни о чем не думать. Старалась изо все сил избавиться от непривычных мне мук совести.

— Эдита, ты не спишь? — он тихонько поскребся в мою дверь. Интересно, кто-нибудь знает, что он опять ушел из корпуса? Главное, чтобы не знали, куда. Легору не очень-то это нравиться. Это косвенная причина моей бессонницы.

— Нет, Эл, заходи. По-моему, я ясно дала понять, что не нужно спрашивать разрешения, когда приходишь. Я ведь так символично вручила тебе ключи от квартиры!

— Да символично… только сейчас полвторого ночи, потому я и стучусь.

— Ну да, конечно.

— Эдита, можно я с тобой просто поговорю? Мне очень нужно с кем-то поговорить, кто знает, что там было…

— Там — это где? — спросила я, поворачиваясь спиной к открытому окну.

— Ну, знает обо мне и о нем… понимаешь?

— Вполне. Садись, — я махнула рукой на кровать. Закрыла окно, села обратно, подвинув ногой цветы в горшках, которые составил на пол. — О чем ты хочешь говорить?

— Я не знаю, но просто…Эдита, я ведь что-то неправильно делаю?

— С чего ты взял!

Вот только этого мне не хватало! Я пожертвовала стольким, даже совести позволила вновь завестись, и вовсе не затем, чтобы он передумал!

— Ну просто… а вдруг я ничего не поменял? Если я неправильно, не то делаю? Как узнать, что я все изменил?

— Ну я не уверена… но разве ты делаешь мало?

— Может, и мало. Разве он этого не делал? Он пытался тоже…

— То был он, а ты — это только ты!

— А как ты считаешь… вот чисто теоретически… если все совсем поменять. Например убрать с поля некоторые фигуры. Или вообще, перенести все! Ведь не первый раз все повторяется, если ему верить. Почему обязательно Летающий Город?

— Замена исходных? Обычно так и гадают: если результат не устраивает, меняют исходные данные.

— Вот и Лилия сказала… она сегодня пришла помочь, как и Лил… знаешь, они так похожи! Лия предложила всех эвакуировать… но как?

— Я не знаю, — честно ответила я. Суккуба вмешалась, блин… я только мелкую нейтрализовала, так еще и эта на ноги встала. Ну конечно…

— Я думал об этом. Ну почему бы нет? Может в этом и дело, ну его это Летающий Город! Вот только как это сделать? Легор считает, что Город — это ключевая точка событий, что именно там все и решиться. Я и не спорю. Но почему-то я все равно сомневаюсь. Было ведь столько жертв… о чем я, все погибли!

— Легор некоторые семьи все-таки переселил сюда, на Землю, — после небольшой паузы ангел вновь заговорил. — Но то было по обоюдному желанию, и это единичные случаи! Я просто не представляю, как можно это сделать для всех сразу и не спрашивая их согласия. Ну не силком же их сбрасывать с Города! И потом, куда их всех деть? Это невозможно…

Я пересела к нему на кровать, поближе, взяла его ладонь, крепко сжала. После того случая в квартире суккубы он ни разу не прикасался ко мне, не упоминал об этом в разговоре, старался вообще не касаться это темы. Несмотря на то, что мы много времени проводили вместе, он только и занимался этой проблемой. Но в последнее время он начинает сомневаться. И это плохо. Когда он теряется и не знает, что нужно делать, это сразу видно. И сомневаться начинают остальные.

— Эл, — начала я, тихонько поглаживая его ладонь пальцами, с тыльной стороны и бугорки под пальцами, напряженные ниточки вен на запястье — они очень хорошо выступали под кожей. — Это не невозможно. Это трудно, почти не решаемо, но возможно.

— Трудно? Я не представляю, как это сделать, — ангел смотрел куда-то в пол, почти отвернувшись от меня. Но руку убирать не спешил. Я сочла это хорошим знаком. И по-моему мнению, он нуждается в дополнительном стимуле. Что ж, милый мальчик, я знаю, моя совесть будет против таких подлых действий, но это мой долг — заставить тебя сделать даже невозможное. Не только я не хочу умирать…

Я наклонилась и прижалась щекой к его раскрытой ладони. Он ощутимо вздрогнул, попытался выдернуть руку, но я держала крепко.

— Эдита… перестань, — тихо, но твердо сказал он.

— Почему? Тебе неприятно? Я так и не поняла, что произошло тогда… Эл, что с тобой происходит?

— Нет, не в этом дело… Эдита, почему ты не хочешь обучать Лил?

Ох, эта рыжая девчонка… она хорошо влияет на него, но не так, как нужно в данной ситуации. И она отвлекает его, постоянно. Я согласна, что её пророческие рисунки очень пригодились, но она не должна постоянно отираться рядом с ним. С этим даже Легор согласен.

— Она еще слишком маленькая. По крайней мере до шестнадцати ей не стоит и мечтать стать пифией.

— Но она видит и сейчас!

— На наше счастье, она не понимает, что видит. Она слишком юна, чтобы принять такую ответственность. Я согласна на потом, гораздо позже… и сейчас это не важно. Если все провалиться, это так и не станет актуально.

— Я ей обещал, что все будет хорошо, — прошептал он. — Она боится тех снов, то видение превратилось в настоящий кошмар. И я боюсь, что я не смогу сдержать обещание. Я действительно боюсь ошибиться, Эдита.

— Эл, не отворачивайся от меня, — попросила я. — Посмотри на меня, пожалуйста.

Он нехотя повернулся лицом ко мне, но опустил взгляд, избегая смотреть мне в глаза. Его щеки пылали румянцем, как и кончики ушей. Когда он стесняется, он просто неподражаем!

Я подползла на коленях ближе, не выпуская его руку, наклонилась и заглянула ему в глаза. Он сразу попытался отвернуться, но я крепко схватила его пальцами за подбородок, принуждая остаться на месте. Посмотрела ему в глаза, улыбнулась:

— Эл, я в тебя верю. Все у тебя получиться.

А потом быстро подалась вперед и поцеловала его.

Реакция была иная, нежели в первый раз. Тогда он растерялся, не знал, что делать, и даже испугался. А сейчас он намеренно отстранил меня, явно показывая, что он не хочет, чтобы я это делала. Ну сейчас я ему покажу, чего он на самом деле хочет!

Не обращая внимания на протесты, я схватила его голову обеими руками, чтобы не вырывался, ловко перебралась ему на колени, сжала его бедра ногами. Я видела его ошарашенный, испуганный взгляд — я предпочитала не закрывать глаза при поцелуе, мне нравилось видеть лицо партнера, ну а Эл просто опять не знал, что делать. Он все еще пытался отодрать мои руки, да так и замер в полном смятении.

Похоже, я действительно первая, кто обнимает его таким образом. Я опустила его руки себе на талию, обняла его и теснее прижалась.

— Эдита, перестань… — сипло выдохнул он, когда смог говорить, когда я ему это позволила. — Пожалуйста, прекрати!

— Замолчи, — я толкнула его и опрокинула на кровать.

Иногда я так поступаю. Чисто из профессионального интереса и в таких же целях. Ради, во благо и синонимы этих понятий для меня стали своеобразным девизом по жизни. Только этим я и руководствуюсь. Любыми средствами, даже саму себя использую, чтобы добиться будущего, которого я хочу. Все остальное не имеет значения, и мои чувства не играют большой роли. Притворяясь и притворяя, выстраивать вероятности самым благоприятным образом…

За это меня не любит Легор. Холодная расчетливая стерва, если не сказать сука — именно так он меня воспринимает. Эл, прости, что я с тобой так поступаю. Но так нужно. Хорошо бы, если ты никогда не догадаешься об истинных мотивах моих поступков. Иначе ты возненавидишь меня точно так же, как очень многие до тебя. И будет не важно, сможешь ли ты понять меня или нет, тебе будет неприятно даже вспоминать…

Он сомневался каждую секунду и в каждом движении. Позволь я ему это, дай хоть малейшую слабину в своих действиях и намерениях, он бы тут же, как бы нелепо это не выглядело, исчез бы прямо подо мной. Телепортировался, переместился или просто выпрыгнул бы в окно. Он не боялся — он считал это не правильным.

Даже после, лежа рядом и обнимая меня одной рукой, он именно так и считал. Что это неверно, так не должно было быть. Какой наивный… я почти что физически ощущала его терзания, и не умей я контролировать свои эмоции, я бы принялась перед ним извиняться. В такой сложной ситуации я еще не оказывалась. Надо как-то успокоить его, заставить расслабиться…

Я легко погладила его по груди. Он напряжен, словно струна, каждая мышца, и я думаю потому, что он борется с желанием вскочить и убежать. Черт возьми…

— Эл, расслабься, — я подняла голову, оперлась на локоть и чуть приподнялась, чтобы видеть все его лицо. Он смотрел в потолок, и на мои слова никак не отреагировал. — Расслабься, — повторила я. — Просто перестань себя мучить. Ты меня слышишь вообще, а?

— Эдита, зачем? — наконец заговорил он, крепко при этом зажмурившись. — Ты все испортила…

— Зачем? Глупый! Потому что мне так хотелось. Мне хотелось, никаких других причин нет. Простое спонтанное желание тобой обладать… или ты считаешь, что не мог мне понравиться? По какой причине еще можно это сделать?

Но мускулы под моей рукой расслабляться не хотели. Туго ворочались под кожей, и хотя мне нравилось их ощущать, это было не хорошо. Как же его заставить…? Я мотнула головой, откидывая волосы, наклонилась и легко коснулась его груди губами. Ноль внимания. Да что ты, деревянный что ли? Да нет, минут десять назад мне так не показалось!

— Перестань, — сказал он. Конечно, его тело говорило мне о другом, но сам он до сих пор упрямился. Даже сейчас, дурачок! О чем же ты таком думаешь, почему не можешь мне поверить. Неужели ты знаешь, что я тебе лгу? Ты не можешь этого знать! И все равно будто в сотый раз повторяешь мне:

— Перестань.

— Тебе неприятно? — опять задала я этот каверзный вопрос. Он ни разу мне не ответил, я задала его ровно столько раз, сколько он просил меня перестать. Его лицо каждый раз менялось, ему хотелось ответить и "да", и "нет", потому он просто молчал. У меня нет слов на это, один мат остался…

— Эдита…

— Да?

— Нет, ничего, — после томительной паузы, вздохнув, ответил он.

Словно Господь ответил на мои молитвы, или проклятия, как сказать, в своих мыслях я в изобилии порождала и то, и другое. Вот наконец, медленно и неохотно, впечатление, будто он оттаивает. Судорожно сжатая рука расслабилась, почти нежно обхватила меня. Ну наконец-то… Спеша закрепить успех, я принялась ласкать его тело обеими руками, губами там, где только могла дотянуться.

— Ты красивый, — перекинув через него ногу, я села ему на бедра и выпрямилась. — Тебе кто-нибудь говорил это?

— Не в такой ситуации, — с небольшим запозданием ответил он и наконец-то посмотрел на меня. Снизу вверх, каким-то странным взглядом, оставляющим неприятное ощущение всей подлости моего поступка, усмехнулся. Плохая усмешка, нехорошая. Это заставило меня очень сильно забеспокоиться. — Но да, говорили.

Его руки неуверенно, но без моей помощи заскользили по моему телу. Чуткие длинные пальцы тщательно исследовали каждый сантиметр кожи на своем пути.

— Кто же? — поинтересовалась я, чуть наклоняясь, чтобы ему было удобнее.

— Родители, например. И Силона. От Лил и Лии я слышу это постоянно. Лил непрерывно восхищается, в основном, моими крыльями или ушами, хотя ей нравиться и мое лицо. Вилли считает меня очень привлекательным. Я могу перечислить еще много имен. Зачем тебе это надо?

— Просто спросила… мне нравиться к тебе прикасаться. И очень нравиться мысль, что я первая, кто так делает.

Он знает… он знает! Я уверена, он знает, что я ему лгу… нет, не в этом, мне действительно приятно прикасаться к нему, он знает причины… я ясно вижу в его глазах сожаление, жалость и почему-то нежность… ко мне. Странный набор эмоций. И это ставит меня в очень неловкое положение…

— Расскажи мне вот что, — попросила я. — Мне непонятно, каким образом ты мог выжить после путешествия в будущее, ведь в тебе правда нет ни капли человеческой крови! Это слабая отговорка, что ты наполовину демон…

— Знаешь, это неправда, — внезапно сказал он. — Я чистокровный ангел по происхождению, ни мой отец или мать, даже их родители никогда не были на Земле.

— Я не понимаю…

— Мой внешний вид — игра случая. Давно, примерно тысяч десять назад, или даже больше, существовала такая семья, имевшая склонность в стихию огня. Этот древний род еще до появления Атлантиды вступил в родство с демонами. Это была жесткая необходимость, и эти смешанные гены сохранились до сих пор. Ты знаешь, кто такие нефилимы?

— Я — нефилим, это глупый вопрос. Нефилимы — дети ангелов и смертных.

— О да, — Эл кивнул. — Но раньше люди были другие, не такие, как сейчас. Атланты даже не люди, они именно другие. Они были прокляты небесами.

— В смысле?

— Воздух и вода — сходные стихии, но их смешение может привести к непредсказуемым последствиям. Но началу, уже на такой Земле, какой ты её знаешь, демоны старались не допустить этого смешения крови, они считали, произойдет так же. Нефилимы прошлого, иначе — ламии. Ты знаешь значение этого слова?

— Что-то связанное с вампирами, так?

— Это и есть вампиры. Чудовища без разума, одержимые жаждой крови и чужих страданий, но не утратившие небесно совершенства. Мне такое представить трудно, но среди небожителей все еще ходят эти легенды, как и среди демонов. Небесная магия очень слабо влияла на них, потому и получилась такая семья, взявшая магию от ветра и огня. Одно усиливает другое, и одно без иного не существует. Мощное оружие, способное справится с таким монстром, ламией.

— Ты такой же, да?

— Именно. То, что где-то внутри меня спрятано что-то от демона, это лишь гены. Не многие могут похвастаться, что они носители этих генов. А уж чтобы они проявились так ярко, это редкость. Нет ничего удивительного, что все считают меня полукровкой, ведь в сущности, это верно.

— Ясно…

— Вы и древние люди нашей работы похожи только внешне. Внутри вы другие. Совершенно. Потому нефилимы современности видят будущее, а не…

— Я поняла. Что ж, это весьма странная история. И немного жуткая.

— Я нашел эту информацию в древних запрещенных текстах, зато это успокоило меня почти полностью.

— Почему почти?

— Это была одна из первых моих вылазок в архив, потому меня слегка мучила совесть.

Рассказывает Лион. Следующее утро, одна из башен научного комплекса, предположительно — первичный пульт управления.

Он разглядывал эти нелепые рисунки, каждое углубление в камне на зубцах, с таким видом, будто знал какой-то сакральный смысл. Я никак понять не мог, что он ищет, и это немного бесило. После стольких ночей, проведенных в архивах, стольких материалов, перелопаченных нами, стольких усилий… и все равно мало что понимаю.

— Вот оно, — сказал он наконец. — Я так и думал. Смотри, Лион.

Я посмотрел. Ну трещина в камне, ничего необыч… подождите-ка, это же руны! Я присел на корточки рядом с Домингой. Он позволил мне потрогать странную трещину, и я обнаружил, что углубление и руны залиты старым воском. Он потрескался от времени и погоды и пришел полную негодность. Я легко выковырял его, меняя плотность руки.

Это оказалось довольно глубокое отверстие в форме шестигранника. Руны вокруг него были старые, древние, такие сейчас используют только для заклинаний. Значит, это что-то этакое…

— Работа атлантов, — сказал Эл. — Теперь я уверен в этом. И кажется… слушай! Нам срочно нужно снова в архив!

— Что? Подожди, я не понимаю…

— Нет, сначала к Арке! — ангел скакнул на бортик, расправил свои большие, черные крылья и легко вниз, наплевав на патруль. Пришлось следовать за ним.

Он как ребенок! Дурачится, выкидывает в воздухе черт знает что, словно век уже не летал, и на его лице полная безумия, но до неимоверности счастливая улыбка. Внезапно Доминга задорно свистну, сделал очередной кульбит и камнем рухнул вниз. Пике в таком месте! Сумасшедший! Я же так не могу, и место меня не пустит, не тот уровень энергии…!

Я остановился у живой ограды во внутреннем дворике дворца. Здесь стражи нет, потому что место само себя охраняет. Здесь вроде как ворота в Рай, лишь меня Эл переубедил. Рая там точно нет, есть только та сторона…

Внезапно из-за переплетения тонких веток высунулась его рука и втянула меня внутрь! И! И изгородь меня пропустила! Она этому удивилась, наверное, больше меня, потому что напоследок хватанула ветками мою одежду, выдрав изрядный кусок рубашки.

— Эл… как?!

— Не отпускай мою руку, — велел ангел. — Видишь, вон арка!

— Вижу, — ошарашено пробормотал я, оглядывая огромную арку из белого мрамора с вкраплением красных жилок. Помимо нормальных блоков, рисунок на колоннах образовали красные пластинки, блистающие даже без помощи света.

Орихалк?! Вот уж не знал, что где-то еще он есть!

Эл утянул меня ближе, присел, чтобы осмотреть основание арки. Поскольку она была метров пять в высоту, плиты в основании были немаленькие.

— Ага! Смотри!

Снова, такие же углубления! Наверное, это и правда что-то значит. А то и Доминги такое выражение на лице, какое-то злорадное, будто в предвкушении какой-то пакости. Эл выпрямился, потрогал красный металл на арке.

— Знаешь, что это такое? Это ключи управления. Не сами ключи, конечно, но часть их точно. Да будет вам известно, что атланты по уровню развития не уступали человечеству сейчас! Вся их техника строилась вот на этом металле, с его помощью они накапливали энергию и могли ею управлять. Делали то, что умеем мы лишь силой мысли. Источник в основании нашего Города — огромный шар орихалка! В каждом городе был такой, это и оружие, и щит, и электростанция, и лазарет… все, что угодно!

— Я знаю, — кивнул я. — Я все-таки с энергией работаю, и знаю эту историю!

— Да? А ты знаешь, что давало атлантам прямой доступ к этому источнику?

— Ммм… вторая часть ключа? — предположил я.

— Ага, — кивнул Эл. — Длинный шестиугольник, думаю, в виде кулона, чтобы удобно было носить всегда с собой. Если в тело не вживляли, это было бы неприятно и обидно. Держу пари, у советников есть нечто подобное, чтобы управлять куполом. Без этого даже на техническом пульте управления не обойтись. Там нет таких функций. Значит, Триада знает о том месте. А теперь идем в архив. Мне нужны карты. Много карт!

— А-а-а! Ты можешь нормально объяснить?!

— По ходу дела разберешься, — захохотал он и взмыл вверх прямо отсюда! Нет, Эл точно свихнулся.

— А еще по пути надо захватить Вилоу. Она уж точно знает географию!

— Географию? Ну ты…

Естественно, та не пришла в восторг от его идеи, но разве что потому, что опять придется лезть через охранные заклинания. Это неприятно, Эл ведь их вообще не замечает! Вот поганец! Но в целом, если у Доминги появились новые идеи, это просто прекрасно. Все сейчас на нервах, и если Эл распишется в бессилии, это просто нас убьет. Он думает, бьется над решением проблемы. Пытается как-то изменить то неприятно будущее, что он видел…

Я ведь знаю только с чужих слов, судить мне трудно. То, что он метается из крайности в крайность, меня раздражает. Я привык быть уверенным в его правоте, а вот так получилось… нет у него правды. Остается только злиться на его глупые поступки, но это так же бессмысленно, как пытаться попасть палкой по перу. Ему только хуже будет от этого.

Лил меня так отругала, что я себя сопливым карапузом почувствовал! Эта девочка немыслимым образом знает, что на душе у Доминги! Насколько он волнуется. Боится, как ему тяжело одному решать нашу судьбу… в какой-то мере я его понимаю. Но все равно злюсь!

Привыкли, блин, что у него на все есть ответы. Привыкли, что можно совершать ошибки и глупости, а мудрый и добрый Элергост все исправит и даже ругаться не будет. Всегда помогал нам, только о нас и думал, наплевав на себя… а кто поможет ему?! Кто?!!

— Эл, — сказал я, пока мы ждали Вилоу у нее под окном. — Я хочу тебе сказать…

— Это важно? — перебил он меня.

— Очень, — кивнул я. — Я хочу тебе сказать, что ты не обязан отвечать за всех нас. Никогда не был обязан. И я благодарен тебе за то, что ты это делал.

— Ты к чему? — удивился Эл. — Я уже и забыл! Подумаешь, ударил…

— Я не о том. Мы уже говорили об этом и все выяснили. Эл, я хочу помочь. Хочу сделать что-то такое, чтобы тебе стало легче! Я знаю, ты можешь справиться с этим сам, но разве не к этому ты нас призывал? Почему ты опять все на себя берешь?!

— Не знаю… может, потому что я увидел другой путь? Смерть всегда пугает и страшит, вот и я испугался. Времени прошло довольно много, и я успокоился. Я снова могу мыслить здраво. Лион, — он положил мне руку на плечо. — Если у меня появиться бредовая, совершенно невозможная идея, но способная изменить положение идея, поможешь мне?

— Разумеется. Только говори честно, ничего не утаивая.

— Годиться.

Вилоу ласточкой выпрыгнула из окна, кувыркнулась в воздухе и упала прямо на руки Доминге.

— Зачем тебе в такое время опять понадобились архивы? — спросила она, когда её поставил на ноги. — Мы уже все, что нужно тебе добыли!

— Нет, не все! И мне нужна твоя консультация, так что ворчать будешь потом.

Вилоу передразнила его выражение лица, и мы отправились штурмовать хранилище.

Элергоста интересовали древние карты, расположение материков, их движение, города Атлантов… а потом он вытащил из кармана современную карту мира и развернул на столе. Большая, достаточно подробная, физическая карта мира.

— Вилоу, ты можешь мне сказать, где сейчас хотя бы примерно находиться вот этот город?

Девушка задумалась. Надолго. Смотрела на старые карты, что-то считала, сравнивала, тихо ругалась под себе под нос. Потом ей потребовался карандаш. Да уж, это точно затянется надолго. Я присел в сторонке, потому что ну ничего не понимал. Эл так и не рассказал мне, что он ищет, и вряд ли расскажет в ближайшее время. Сначала доведет бедную девушку до истерики.

И я задремал.

А проснулся от криков. Вполне ожидаемо.

— Ты уверена? Именно здесь?

— ДА! Ты достал уже, да, уверена! Если этого тебе мало, иди уточни у наставников, вот уж они точно знают, какие именно литосферные плиты соответствуют осколкам Атлантиды!

Я покачал головой.

— Эй, народ, уже ночь вообще-то, хотите всех перебудить? Нас тут быть по идее не должно.

— Нас тут уже нет, — откликнулся Доминга, сгреб карты со стола, половину кинул мне на голову. — Аккуратно сверни, это нужно отнести другому специалисту.

— Ты сдурел! — возмутилась Вилли. — Мало того, что мне не веришь, так и в самом деле пойдешь к мастеру?!

— Нет, — рассмеялся ангел. — Этими данными займутся на Земле. Вилоу, ты мне очень помогла, я не знаю даже, чтобы я без тебя делал! Ответь еще на один вопрос, а?

— Ну? — девушка нахмурилась.

— Твой отец, у него нет никакого странного кулона или подвески? Что-то вроде кристалла шестиугольной формы? Он может быть синим или голубым.

— Нет, — немного, скорее для проформы, подумав, ответила та. — Точно, нет. У моей бабки было что-то такое, но я не знаю, где хранятся фамильные украшения. Я посмотрю, конечно, может, и найду. Это важно?

— Смотря, как считать. Ели найдешь — да, очень важно! А если нет, ну и суда нет.

— Я посмотрю, — пообещала Вилли.

— Мы-то куда отправляемся? — проворчал я.

— Мы отправляемся в Ирландию, погостить у Тита Нормана. Не к нему, конечно, сам он сейчас у Легора на побегушках. Мы отправляемся к Иоле. А по сему, сначала нам нужно взять с собой еще одного небожителя, чтобы уж точно договориться.

— Филон занят, между прочим.

— Это — важнее! — непреклонно сказал Доминга.

Исконная стихия силы для небожителей — воздух, для демонов — огонь. Для атлантов и людей соответственно вода и земля.

Оглавление

Смирнова Александра Юрьевна Вместо рая

1

2

3

4

5

6

7

8

9 X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?