«Тропы лютых волков»

Стелящейся по траве туман скрывал от Окуноша, землю, только темные тени деревьев сверкали инеем в утреннем свете.

Пальцы озябли, металл рукоятей холодил руки, но молодой воин не замечал этого. Напряжение отключило все чувства кроме зрения и слуха.

Передернувшись от морозца прошедшего вдоль хребта, он оглянулся на соседей. За паралелипипедами бетона и справа и слева вглядывались в туман его товарищи. Хоть они тоже изрядно озябли им было не до согревания. Седой ветеран, в изрубленных латах, обычно уверенный и крепкий как скала десятник Ормуз, бранился сильнее обычного. Ему тоже было страшно, и Окуношу это было яснее ясного!

Воин некстати вспомнил о оставшемся с ужина куске троха в рюкзаке, захотелось склонится над упрямыми замерзшими узлами, разжевать зачерствевшую пищу, но не смог заставить себя оторвать взгляд от кромки леса.

Над круглым дзотом, чуть выдававшемся от линии укреплений вперед, поднялась грузная фигура офицера. Толстые пластины брони на кромках поблескивали льдом. Офицер установил на плоской крыше бетонной коробки треногу с призмой, и стал выглядывать что то в туманном лесу. По тому как офицер уронил несколько раз треногу стало ясно что и он тоже еле держит себя в руках. Окуношу некстати вспомнилось как вчера вечером при сборке дзота, склисс неловко уронил блок как раз на его плащ. И сейчас если присмотреться можно было высмотреть его уголок из под подошвы дзота. Ух и получил же он от десятника за растраченное имущества. Глаза его невольно опять вернулись к кромке леса…

Слишком тихо, и от этого страшнее!

Бой который бушевал впереди всю ночь утих с первыми лучами солнца, значит три полка что строили укрепления впереди целую неделю уже не существуют. Между ними и врагом остались только мертвецы.

Впереди туман опускался все ниже и ниже к земле. Из массы травы, высоко выстрелил одинокий и тоненький стебель крайтоха. Из-за инея он казался тонким росчерком белизны на фоне серого леса. Окунош рассеяно мазнул по нему взглядом, затем панически вернул взгляд обратно.

Ветра не было, но стебелек еле заметно дрогнул. Окунош впился в него опасаясь увидеть эту дрожь еще раз.

Снежная пушинка дрогнула еще раз. Как бы подтверждая опасения дрогнувшего всей душой воина, венчик инея упал в траву. Стебель задрожал сначала редко а затем все чаще и чаще.