«Повелительница молний»

Альмира Илвайри Повелительница молний

— 1-

Маленький корвет бросало из стороны в сторону. Два слепяще-золотых солнца бешено плясали на экране фронтального обзора. Волка то вдавливало в упругую поверхность опоры для спины, то подбрасывало вверх (фиксаторы мягкими ладонями прижимали плечи), но он был предельно-собран и спокоен. Руки его не отпускали штурвала. Зелено-карие глаза, чуть сощуренные, как у стрелка, целящегося из лука, вглядывались в смутные очертания незнакомой земли под белыми клочьями облаков.

Молодец наш князь, подумал Ристар, сидевший по правую руку. Не бледнеет, не впадает в немую панику. Другой на его месте давно бы уже наложил под хвост… Полет постепенно выравнивался. Волк кивнул на экран:

— Видишь? — Взвихрившиеся облачные массы разошлись, и внизу проступила поблескивающая металлом конструкция исполинских размеров, похожая на летающий остров. — Вот она.

— Эта дура ри в тридцать длиной, не меньше, — прикинул Ристар. — Сколько атмосферы в космос нахрен унесло, когда она вывалила из гипера. Хвала Вечному Дракону, что нам не поотрывало хвосты.

— Не нравится мне эта штука. — Волк потянул на себя штурвал: — Поднимаемся. Уведем "Бродягу" отсюда и попробуем зайти на посадку в более спокойном месте.

Корвет задрал нос, вонзаясь в пустое темно-синее небо незнакомой планеты. Планеты с двумя солнцами и двумя лунами, так похожей на Кроон. Когда Волк вернется домой в Ар-Кронну, в поющую тысячами фонтанами Эду, он расскажет Нирсане о планете-сестре. Нирсана любит слушать его рассказы о странствиях среди звезд. Но иногда — Волк это замечал — она тихонько вздыхает, откладывая в сторону кисти, которыми расписывает нежно-голубой шелк.

На узорах ее кимоно были травы и цветы, и диковинные птицы, и белые гребни морских волн, и солнца, смеющиеся среди облаков. Только звезд не было на кимоно, расписанных рукою Нирсаны ска-Росс…

— К ящеру! — заорал Ристар. Волк похолодел. Облачные массы устремились обратно к металлическому острову. Корабль снова уходил в гиперпространство. Да они там с ума посходили, что ли? Еще несколько таких маневров — и планета останется без атмосферного покрова, обнаженная и беззащитная под лучами двух солнц.

Казалось, само пространство вращалось и бурлило, стягиваясь к гигантскому кораблю. Волк надавил на рукоять, увеличивая мощность двигателей, и Ристар ощутил, как дрожит корпус их маленького корвета, словно "Бродяга" всеми силами пытается вырваться из ловушки. Руки Волка бегали по пульту — он переключил "Бродягу" на ручное управление, выжимая из двигателей последние остатки мощности. Корвет начало трясти, и даже видавший виды Ристар нервно дернул хвостом.

Волк обернулся, жесткие косички черных волос, взметнувшись за плечами, упали на пластинчатую броню. По лицу молодого князя стекал пот, жилы на висках вздувались от напряжения.

— Двигатели работают на полную мощность, но нас все равно затягивает, — сообщил он. — Похоже, влипли, воевода.

Маги Стихий, сложив ноги в позе медитации, покачивались в воздухе, нижней парой рук закрывая лицо, верхние разведя в стороны и чуть касаясь пальцев друг друга. Они словно образовывали нерушимое кольцо. Айли была в центре этого кольца, принимая от четырехруких людей потоки силы и направляя их в Кристалл. Огромный, сверкающий множеством граней, Кристалл висел над отполированным до зеркального блеска полом, и Айли стояла перед ним. Где-то на пределе слышимости она ощущала, как Кристалл звенит от напряжения.

Пока Кристалл невредим, Замок будет держаться. Не станет Кристалла — Замок падет…

Айли вскинула руки, развела их над собой. Сейчас, в этот момент, над Замком образуется прозрачно-серебристая полусфера, отражая невидимые лучи, безжалостно режущие живую плоть На Пали. Эти лучи исходят от огромного летающего острова — корабля пришельцев-ахуров. Но На Пали не беззащитен. Великий Замок — щит на его груди. Айли начала опускать руки, словно вытягивая незримые нити, потом резко выбросила обе ладони вверх. Она знала, что в это мгновение две белые молнии рванулись от Башни Небесного Огня к кораблю ахуров. Остров-корабль содрогнулся — удар достиг цели. Металлическая громадина начала окутываться клубящимся туманом — ахуры решили уйти, не принимая боя. И тут Айли горестно вскрикнула.

Среди клубящихся туч отчаянно метался маленький звездолет, случайно оказавшийся рядом с островом-кораблем…

Они все еще боролись, хотя надежды вырваться оставалось все меньше и меньше. Потом Волк резко двинул штурвал от себя, и "Бродяга" свалился в пике. Не отрывая взгляда от приближающихся металлических сооружений, Волк проговорил:

— Ускоряемся.

Ристар понял, что хочет сделать князь. Возможно, удастся в последний момент оттолкнуться силовыми полями и пройти по гиперболе. Гравикомпенсаторы, правда, могут не выдержать. Тогда конец и "Бродяге", и всей дружине. А князь по-прежнему спокоен, будто не содрогается его сердце при мысли, что он никогда больше не увидит красоту и веселье Города Тысячи Фонтанов и не обнимет молчаливую, страстную Нирсану, которая должна стать его женой.

Гравикомпенсатор взвыл, предупреждая о перегрузках. Волка и Ристара вдавило в мягкое покрытие. Тяжесть навалилась, сдавливая грудь тисками. Казалось, даже воздух налился свинцом. Взор застелила красная пелена. Ристар не паниковал — Детей Дракона с раннего возраста приучают к мысли о смерти, поэтому они прямо смотрят судьбе в глаза, какой бы она ни была. Только обидно, что у князя и у дружинников такая судьба — погибнуть из-за чьих-то неряшливых гиперпространственных маневров, успел подумать воевода, теряя сознание.

Айли испугалась — звездолет пропал из виду, скрывшись в бурлящем тумане. Корабль ахуров мог увлечь его за собой в гиперпространство, а оттуда — на планету, с которой не возвращаются…

— 2-

Тяжесть неожиданно исчезла. Наверное, корабль все-таки зацепило и увлекло в гипер. Хотя для гиперпространства ощущения странные. Вернее, их нет совсем. Волк ничего не видел, не слышал, не осязал. Может, он умер? Но умершие уходят в страну Айшви Солнечноликой, там светло и радостно, там бесконечное множество красок и звуков. А здесь нет ничего. Совершенно ничего. Волк не чувствовал даже своего тела. Будто бы он, князь Орвис, висел не имеющей размеров точкой в черной пустоте.

А может, он оказался недостоин богов, и демоны забрали его душу?..

Чернота начала рассеиваться, и Волк увидел фигуру, завернутую во что-то прозрачное — не то очень тонкую пленку, не то клейкую слизь. Прозрачные дрожащие нити тянулись от фигуры неизвестного к ячеистым стенам помещения. Неизвестный был неподвижен, как в медитации, только глаза его были открыты.

Что-то словно подтолкнуло Волка к незнакомцу. И если бы Волк мог ощущать свое сердце, то наверняка оно содрогнулось бы от ужаса. Глаза незнакомца были белыми, слепыми. Но Волк откуда-то знал: этот слепой видит лучше любого зрячего.

Взгляд незнакомца — холодный, ненавидящий — был направлен вниз, на замок в кольце скал. Серые лучи призрачными лезвиями полосовали каменистую почву, вырывая с корнем деревья и оставляя глубокие борозды. Казалось, сама земля стонала и корчилась от боли. Но из высокой башни навстречу смертоносным лучам вырывались в небо ослепительно-белые молнии, отражая призрачные клинки, разбивая их на рваные клочья. Это правильно, подумал Волк. Молодцы защитники замка. Жуткого слепца надо бить.

Глаза незнакомца шевельнулись. Слепой перевел взгляд на Волка, и не было никакой возможности уйти, скрыться от этого холодного, пронзающего взгляда белых глаз. Тысячи ледяных игл впились в душу, выпивая все образы и чувства, оставляя пустую, бесформенную оболочку. Волк чувствовал так, будто сознание разваливается на куски. Но в последний момент чья-то рука заслонила его от губительного взора.

Айли облегченно вздохнула. Ахуры ушли, а звездолет, чуть не погибший по их вине, благополучно опустился на планету. Совсем недалеко от Великого Замка.

— Брат Рунн, ты подержишь Поток еще немного? — попросила девушка. — Я хочу посмотреть, кто эти пришельцы и не нужна ли им помощь.

Монах в оранжевой одежде кивнул, и Айли снова погрузила взгляд в Кристалл.

Очнувшись, Ристар ощутил, что проклятой тяжести, давящей на грудь, больше нет. На экране фронтального обзора к небу поднимались незнакомые хвойные деревья с чешуйчатыми стволами. Неужто боги смилостивились и князю удалось посадить "Бродягу"? Воевода сжал мощной ручищей плечо князя:

— Боги вознаградят тебя, Орвис, сын Арсана! Ты нас, можно сказать, с того света вернул!

— Это было не так трудно, — отозвался князь. Голос у него какой-то не такой, подумал воевода. Оно и понятно — переволновался, поди… Ристар осторожно спросил:

— Ты сам-то как?

— Со мной все в порядке. Оставь меня в покое, Ристар.

— Может, немного сакэ? С такого-то дела, — предложил было воевода, но Волк обернулся, проговорил раздраженно:

— Я же тебе ясно сказал: отстань.

Воевода замолчал. Никогда, ни при каких обстоятельствах князь Орвис не позволял себе грубого слова по отношению к дружинникам. Потому и любили его все, и готовы были за ним хоть в черную дыру прыгнуть. А тут словно муха какая укусила молодого князя. И взгляд… Воеводу передернуло от этого взгляда. Глаза князя Орвиса были равнодушными, пустыми. Будто у покойника.

Волк отвернулся. Мир вокруг выглядел тусклым и выцветшим, как на старой фотографии. И он знал — так будет всегда. К чему все его прошлые стремления и мечты? Все тщетно. Бытие не имеет ни цели, ни смысла, и самый лучший выход — уйти в Ничто. Нет, он не думал о самоубийстве, ибо суицид — это действие, а любое действие — неоправданная трата сил. Он просто подождет, когда Небытие само придет к нему.

Он равнодушно наблюдал, как рядом суетится Ристар, как дружинники бережно, словно больного, укладывают его на носилки. Напрасно они тратят время и силы. Он все равно умрет, покинет тусклый, бессмысленный мир, уйдя туда, где не будет ничего — даже его самого.

Айли смотрела, как опустился трап и пришельцы ступили на землю. Она читала о Скаарж, Детях Дракона, в поющих книгах Кольца, но ей ни разу не случалось видеть их своими глазами. Они действительно необычный народ. И красивый. Высокие, могучего телосложения, со смуглой кожей и черными как смоль волосами, заплетенными в косички. Держатся уверенно и прямо — сразу видно, что прирожденные воины. Лица мужественные и гордые, темные глаза горят каким-то глубинным огнем. А мощные хвосты, доставшиеся мужчинам-Скаарж в наследство от праотца-Дракона, нимало не уродуют их. Скорее даже, наоборот, довершают облик.

На каждом из пришельцев — легкая пластинчатая броня. На плечи наброшены плащи, раздвоенные снизу. На руках чернеют наручи-ножны. Эти наручи скрывают в себе оружие пришельцев — тонкие сдвоенные клинки. Примитивное, варварское оружие, убивающее и калечащее. Но сами они лучше, чем их оружие. У них чистые и отважные сердца. Они не побоялись пересечь Вселенную на своем маленьком, хрупком корабле. И они до самого последнего конца не сдавались ахурам.

Слава Богу, никто из экипажа не погиб. Только с их предводителем что-то случилось — его выносят на носилках. Двое воинов склонились над ним, остальные стоят в стороне, обмениваясь беспокойными взглядами. Тревожатся за своего князя… И не знают, что невдалеке рыскают в поисках пищи голодные огневики. Надо отогнать огневиков и дать Детям Дракона знак, чтобы шли в Замок. Ибо сейчас странствовать под небом На Пали небезопасно.

— Ну что, Аржен? — спросил Ристар у молодого дружинника, бывшего по совместительству бортврачом. Воин опустил голову:

— Неважно, Ристар-сейшин. Князь Орвис потерял волю к жизни.

— Это как-то лечится? — забеспокоился воевода. Аржен вздохнул.

— Одних излечивает время. А другие умирают прежде, чем успевают исцелиться… Целителя бы князю Орвису, причем такого, который умеет врачевать душу.

— Где тут возьмешь такого целителя, в этой глуши… — проворчал Ристар. — Он хоть поел?

— Поел немного, и мы ему сакэ согрели, дали выпить.

— И то хорошо… Что, Ри-Арс? — спросил воевода у дружинника, подбежавшего с каким-то срочным докладом.

— Замок, который мы видели сверху, совсем недалеко, и туда ведет дорога, — торопливо докладывал дружинник. — Но над дорогой летают такие… я не знаю, что это. Огромные, бесформенные, как амебы, поедают все живое. При мне один из них сожрал дикую корову и даже не поперхнулся. И еще они плюются огнем, или мне показалось… Я хотел было пощупать их саями, но решил не связываться.

— И правильно сделал, — одобрил Ристар. — А то, чего доброго, привел бы их за собой. Плюются они огнем или нет, радости все равно мало.

Воевода задумался. Возможно, от первоначального плана — идти в незнакомый замок — придется отказаться. Летучие твари, рыщущие на дорогах, вполне могли быть внешней охраной. Да и то, что хозяева замка окажутся друзьями, а не врагами, еще бабушка надвое сказала.

Из-за деревьев выскочил второй разведчик с выпученными глазами:

— Ристар-сейшин! Они уже здесь!

Ристар крепко выругался. Вечно так — только высадишься на чужую планету, как тебя тут же пытаются съесть. А за деревьями уже разгоралось зарево. Значит, не показалось Ри-Арсу, плюются они огнем, кабы не чем похуже… Воевода зычно скомандовал:

— В корабль!

Выполнить его приказ успело только трое дружинников — остальных отрезала от звездолета шевелящаяся ложноножками туша, появившаяся из воздуха прямо перед опущенным трапом.

Телепортируются, стало быть, гады… Туша развернулась, и у воеводы пробежал мороз по спине — эта тварь еще имеет морду! Тьфу, бывает же на свете такая мерзость. Вытянувшись в длину, тварь начала втягиваться внутрь корабля через полуприкрытый шлюз. А на поляне появились еще две.

— Рассредоточиться! — прокричал Ристар. — Керим и Аржен, охраняйте князя! Остальным — принимать бой!

Положив ладони на гладкие грани, Айли напряженно смотрела в Кристалл. Она должна успеть. Иначе Детям Дракона придется очень плохо…

Амебообразная тварь резво спикировала вниз — туда, где прятался Ри-Арс. Оттолкнувшись от земли, дружинник метнулся в сторону, перекатился через плечо, подвижный и упругий, как мяч. Вскочил на ноги и всадил в чудище добрый десяток зарядов из обоих энергопистолетов. Тварь плюнула в ответ сгустком оранжевого пламени. Дерево рядом вспыхнуло, как свечка, но Ри-Арса уже здесь не было. Через мгновение он вырос из земли позади чудища и попробовал проткнуть его саями, но острые клинки даже не поцарапали прочной шкуры.

Ристар открыл огонь по второму чудищу, уворачиваясь от сгустков плазмы и целясь в маленькие гноящиеся глазки. Дружинники поддерживали его огнем, но похоже, что энергопистолет был "амебе" не страшнее комариного укуса. А вокруг уже горело с десяток деревьев. Боги милостивые, неужто эту тварь ничто не берет?..

— Отступаем! — прокричал Ристар. — Я и Ри-Арс прикроем отход! Остальным — уносить ноги, и поживее!

— Ристар-сейшин… — начал кто-то из воинов, но воевода рявкнул:

— Это приказ!

Незаметные как тени, воины покидали горящий лес. Замерев на полусогнутых ногах, Ристар поджидал ползущую к нему "амебу". Чудище явно намеревается им пообедать. Ну пусть попробует. Ристар прыгнет на нее, выхватит из наручей-ножен боевые клинки и вонзит в хищно поблескивающие глазки. Скорее всего, это будет его последнее сражение. Но он давно свыкся с мыслью, что рано или поздно придется умереть. Что ж, по крайней мере его смерть спасет товарищей.

Неожиданно "амеба" дернулась в сторону, словно ужаленная. Виновником сего внезапного телодвижения был серебристый огонек — маленький, с ладонь младенца. Огонек вытянулся в длинный узкий клинок и отхватил пару ближайших к Ристару ложноножек. На доспех воеводы брызнуло чем-то черным и вонючим. Поджимая уцелевшие ложноножки, "амеба" начала улепетывать. Воевода так и застыл с раскрытым ртом. А огонек метнулся серебряной стрелой ко второй "амебе", гоняющейся за Ри-Арсом, и ткнул ее в зад, еще и еще. Потом влетел через раскрытый шлюз в корабль, и воевода имел удовольствие наблюдать, как третья тварь поспешно выползает наружу.

Дружинники сбежались к воеводе, удивленно глядя вслед ретировавшимся тварям. Подошел Ри-Арс, взмокший и злой, с обожженной щекой. Аржен вскрыл походную аптечку. А огонек был уже тут как тут. Скользнув мимо руки Аржена, он опустился на щеку Ри-Арса и растекся по обожженному месту мерцающим серебром. Дружинник отшатнулся, но потом облегченно вздохнул и улыбнулся:

— Он снимает боль!

— Да он еще и лечит! — воскликнул Аржен. — Смотрите, ожог заживает!

Ри-Арсу дали зеркальце, и тот смог убедиться, что от ожога остался лишь едва заметный след. Аржен протянул руку к огоньку:

— Вот ты какой… Ты — друг нам?

— Пусть бы он полечил и князя! — предложили дружинники. Огонек словно услышал. Подлетев к носилкам, он опустился у лица князя Орвиса и замер на несколько секунд. Потом взлетел и остановился возле Ристара, словно зовя за собой.

— Ристар-сейшин, кажется, он куда-то нас зовет, — неуверенно предположил Керим.

Дружинники вопросительно посмотрели на воеводу. Ристар задумался. От его решения зависела жизнь и князя, и всей дружины… Он протянул руку к огоньку:

— Мы можем тебе доверять?

Огонек качнулся: "Да". Воевода распорядился:

— Собираем вещи и идем.

Огонек вывел их на дорогу, когда-то широкую и торную, но теперь заброшенную и поросшую травой. Воины шли нагруженные вещами. Лица их хмурились — жалко было оставлять "Бродягу" в незнакомом лесу. Все равно, что бросить раненого товарища.

Керим и Аржен несли на носилках князя. Взгляд его по-прежнему был погасшим. Эх, князь Орвис, вздохнул шедший рядом Ристар. Нас выручил, а сам теперь — ни живой, ни мертвый. Что отцу и матери скажем, и твоей ненаглядной Нирсане?.. Огонек снова опустился возле лица князя, и в глазах Орвиса на мгновение вспыхнула искра жизни.

Может, не все серо и мертво, подумал Волк. Ведь откуда-то из живого мира прилетел этот серебристый мотылек…

Огонек помчался впереди Ристара, словно поторапливая. Вечерело. Небо окрасилось малиновым, над вершинами гор, медленно меняя форму, плыли фиолетовые облака. Под кронами деревьев сгущались сумерки. Дорога повернула, ныряя в теснину, становившуюся уже и глубже, пока над головой не сомкнулся каменный свод. Дружинники остановились. Впереди темнел тоннель, уходящий вглубь возвышавшейся перед ними скалы. Ристар нерешительно топтался у входа, но огонек звал и звал вперед, он даже вспыхнул сильнее, освещая дорогу в темноте. Помедлив, воевода проговорил:

— Ну ладно, поверю тебе и на этот раз. Смотри уж не подведи.

Они не прошли и четверти ри, когда в конце тоннеля появился просвет. Шедшие впереди дружинники вскрикнули от неожиданности:

— Смотрите, вот он!

Прямо перед ними возвышался Замок.

— 3-

Его так и хотелось назвать Великим, этот замок, спрятанный в низине между скал. Могучие стены из коричнево-серого камня. Двухбашенный портал, прикрывающий вход. Массивный куб основания и высокая башня с шатровой крышей, словно вонзающаяся в облачное небо. Какой-то непонятной силой веяло от этой башни… А в окнах — ни огонька, хотя уже стемнело. Словно Замок необитаем. Только два светильника горят по сторонам ведущего к Замку моста. Необычные такие светильники — струящиеся, словно золотые фонтаны. Ристару вдруг захотелось окунуть руку в золотистые струи. "Дурень" — обругал он себя и все же не удержался. Но пламя не обожгло ладони, оставив ощущение легкого, едва уловимого прикосновения. Кое-кто из дружинников сделал то же самое. На усталых лицах воинов появились улыбки:

— Надо же, волшебный.

"Что-то нас никто не встречает" — подумал Ристар, и тут с лязгом поднялась массивная решетка.

Неизвестные хозяева приглашали войти.

Пройдя по мосту с высокими каменными перилами, дружинники миновали арку портала и вступили в полутемный холл. Широкая лестница, укрытая красным ковром, вела наверх. На ступенях стоял человек. Он ненамного уступал ростом Детям Дракона, этот обитатель Замка, но выглядел более тонким и худым. Одежда его состояла из длинного желто-оранжевого сари. Волосы незнакомца, светлые, почти белые, были заплетены в четыре косы — две спереди, две сзади. И, что удивительно, рук у него не две, а четыре.

Огонек подлетел к четырехрукому человеку, словно что-то сообщая. Сложив верхние руки у груди, незнакомец поклонился гостям и не дожидаясь ответа, повернулся и пошел, словно поплыл по ступеням. Воинам ничего не оставалось, как последовать за ним. Однако же в чудное место нас привели, думал Ристар, озираясь по сторонам. И хозяин чудной. Где это видано, чтобы люди — и с четырьмя руками?

Поднявшись по лестнице, дружинники прошли в гостиную. Там было светло и просторно. Пол застилал огромный ковер, вдоль стен тянулись стеллажи с книгами. Напротив входа горел камин. Огонек, прочертив серебристую дугу, опустился на ладонь девушки в белом, сидевшей у огня. "Вот кто здесь хозяйка", — понял Ристар. Девушка вскочила им навстречу:

— Я знаю, что с вашим князем! Брат Рунн, покажи комнату, куда его положить.

Четырехрукий человек сделал знак Аржену и Кериму, державшим носилки, и дружинники последовали за ним. А девушка подошла к Ри-Арсу, коснулась кончиками пальцев его зажившей щеки:

— Больше не болит? Вот и хорошо.

Все же кто она такая, размышлял Ристар. Кожа светлая, как у женщин-Краалов из Криллана. Правда, волосы не рыжие, а золотистые. Будто светится вокруг ее головы солнечный ореол. Лицо, может быть, и не соответствует канонам красоты, но какое-то в нем невыразимое очарование. И глаза необычного цвета — серые как сталь. Таких глаз у краальских девушек не бывает. А фигурка у нее какая ладная, да и вообще до чего хороша девчушка! Уж в чем, а в девичьей красе он, старый ящер, знает толк.

— Здравствуй, хозяюшка, — звучно проговорил Ристар. Девушка спохватилась:

— Ой, я забыла поздороваться! Здравствуйте. — Она во все глаза разглядывала дружинников: — Вы — Скаарж, да?

— Верно, — подтвердил Ристар. — А ты кто такова, красавица? Как тебя звать-величать? И куда унесла князя Орвиса?

— Его нужно сначала погреть в горячей ванне с целебными травами, а потом уложить в постель. А в комнате растопить камин, чтобы было тепло. В нем остыло желание жизни, да? Это потому, что он взглянул в глаза ахура. Он очень храбрый, ваш князь, но для встречи с ними одной храбрости мало. Нужна еще и подготовка.

— С кем это — с ними? — не понял Ристар.

— С ахурами, — пояснила девушка. — Ой, вы, наверное, не знаете… Ахуры — они вроде сильных магов. Только магия их темная, злая. Помните тот летающий остров в облаках? Это их военный корабль. Они мстят Чизра-Нали за то, что те помогали Рыцарям Великого Кольца. Они уже разрушили несколько городов. И еще они…

— Ты давай по порядку, птица-синица, — остановил ее Ристар, — а то у меня уже голова кругом идет от твоего щебета. Во-первых, что это были за твари, напавшие на нас?

— А, это огневики, — махнула рукой девушка. — Биороботы ахуров. Противные, да?

Кто-то из воинов засмеялся:

— Противные, это верно. И судя по всему, голодные. Но пообедать воинами-Скаарж им так и не удалось.

— А почему они ушли, ты не знаешь? — продолжал расспросы Ристар.

— Знаю. — Девушка лукаво улыбнулась: — Потому что я их прогнала.

Воевода так и раскрыл рот от удивления:

— Ты?

— Ну, не совсем, — призналась девушка и разжала кулак. Над ладонью ее светился серебристый огонек, тот самый, что привел дружину в Замок. — Прогнала их йолла. Но направляла ее я.

— Так, значит, это ты привела нас сюда? — понял Ристар. Девушка кивнула:

— Ага. Потому что за пределами Замка сейчас опасно. Огневики вернулись бы за вами. И ахуры могли появиться тоже, со слугами-эммендарами. Еще превратили бы и вас в своих слуг.

— Ну, нас превратить в слуг не так просто. Теперь скажи мне, птица-синица, почему ты так бойко щебечешь на нашем наречии?

— На вашем? — Девушка рассмеялась, словно зазвенели серебряные колокольчики. — Это транслейтор, он понимает много языков. И ваш тоже. У нас есть и межпланетная связь, вы можете послать сообщение домой.

Среди дружинников пронесся вздох облегчения.

— Ну, ты прямо спасаешь нас. — Ристар обнял девушку за плечи: — Дай-ка поцелую тебя за это, птица-синица.

Привстав на цыпочки, девушка подставила щеку, но воевода под смех дружинников поднял ее на руки и со знанием дела поцеловал в губы. Отпустил, покрасневшую и смущенную. Кивнул на посмеивающихся воинов:

— Послушай, у этих оболтусов есть невесты. А у меня нет. Хочешь быть моей невестой?

На воеводу глянул озорной серый глаз:

— Я подумаю, хорошо? И потом, Вы даже не спросили мое имя, а уже зовете замуж.

— Ну, имя спросить — дело недолгое. Как тебя зовут, птаха?

— Очень длинно меня зовут. Айлиэринн Андориэль, это на моем родном языке. А переводится — "Солнечный луч, танцующий в ветвях". Но вы можете звать меня Айли.

— Айли, — повторил Ристар. — Славное имя. И ты сама славная, хозяюшка. Извини за нахальство, но не найдется ли у тебя чем покормить нежданных гостей?

— Конечно, найдется! — Айли махнула рукой: — Пойдемте!

Под руководством Айли дружинники бойко натаскали из кухни всякой снеди. На столе появились фрукты, рыба, хлеб и даже домашнее вино. Стол опустили пониже, чтобы воины могли сидеть, как привыкли, на коленях. Айли, разнося угощение, без умолку болтала:

— Да, все местные люди — с четырьмя руками. Я не из местных, меня сюда направили, чтобы я училась у самой Вандоры. Вандора — это покровительница Чизра-Нали. Брат Рунн, который вас встретил — не из племени Чизры, он — из Огненных Нали, поэтому он в оранжевом… Ну, можете называть это магией. Ну и что? Ваши звездные корабли тоже кое-кому могли бы показаться волшебством… Великий Замок — не один, еще есть Замок Ветров, и Снежный Замок (снег — он такой белый, мягкий, и падает с неба, когда слишком холодно для дождя), и еще два десятка цитаделей… Нет, мы — не Рыцари Великого Кольца. Мы — ученики. Рыцари Кольца сражаются с ахурами в космосе, а мы держим оборону здесь, на планете. Аржен, Вы мало кушаете. Давайте я Вас угощу.

Поймав девушку за руку, Ристар усадил ее рядом с собой:

— Перестань порхать, птица-синица. Лучше поклюй что-нибудь сама.

— Мне нельзя тратить силы на еду, — отказалась она. — Я ведь буду лечить вашего князя. Я выпью чаю с медом, хорошо?

— Дай-ка я за тобой поухаживаю, красавица. — Воевода налил в кружку Айли ароматный чай. Приобнял девушку за плечи: — Скажи мне, как ты собираешься лечить князя Орвиса?

Айли помолчала.

— Его душа спит. Я спою Песнь, которая пробудит его. — Сделав два глотка из кружки, девушка выскользнула из объятий воеводы: — Мне пора. Сейчас я вашему князю нужнее, чем вам.

— 4-

Волк ни о чем не размышлял — он просто лежал, глядя в потолок. Мир по-прежнему был блеклым и пустым, и время медленно текло из будущего в прошлое через призрачный барьер, называвшийся "сейчас". И сам Волк тоже перетекал вместе со временем по невидимой прямой. Настанет момент — линия оборвется, и тогда все закончится. И он, Орвис, сложив с себя бремя бытия, растворится в безликом сером Ничто.

Тусклый мир озарился светом, словно луч солнца пробился сквозь серую пелену. Волк увидел женское лицо в ореоле вьющихся золотистых волос. У незнакомки была светлая кожа, чистая и нежная, как у ребенка, тонкий прямой нос и глаза необычного серого цвета. Удивительные глаза — лучащиеся, как звезды. Наверное, от них и исходил этот свет. И еще от знака на шее незнакомки — изумрудно-зеленого кольца, пронзенного белой молнией.

Маленькие теплые ладони легли легли на его грудь. Зазвучал голос, напевавший песню на незнакомом языке, мягком и мелодичном, словно созданном для того, чтобы на нем не говорили, а пели. Тепло медленно разливалось по всему телу, и вместе с ним входила в Орвиса чудная песня. Он по-прежнему не понимал ни слова, но за текущим подобно ручью напевом стали различаться картины, чужие и странные, но отчего-то манящие, притягивающие взор.

Он видел планету с единственным солнцем, медленно поднимающимся над горизонтом, и высокие могучие деревья — словно суровое лесное воинство, молчаливо застывшее на страже. Верхушки деревьев укрыты чем-то белым, и это же белое лежит под ногами — мельчайшие кристаллики льда, похожие на маленькие звезды. Если взять такую звездочку в руку, она тает на ладони… И были еще в его видениях бескрайние поля, и гордые замки на вершинах холмов, и люди в зеленых плащах, мчащиеся на четвероногих животных с развевающимися гривами. И звон сверкающих клинков, и отблески ночного костра, и россыпи незнакомых звезд в небе, и утренние зори с серебрящейся от росы травой — все было в этой песне, и Волк знал, что поет не голос, а чья-то душа — поет для него, князя Орвиса.

И он откликнулся на чудесную песню. Он начал петь сам об Ар-Кронне, о прекрасной Эде, о том, как разбиваются сверкающими искрами лучи двух солнц в причудливой игре фонтанов. Он вкладывал в свою песню все, что помнил и знал, и его воспоминания начали обретать краски и звуки. И он был то воином, тренирующимся до изнеможения в додзе, то юношей, тихо ступающим по темной галерее мимо портретов предков, то мальчишкой, летящем на воздушном змее над зелеными холмами. Он дрался на саях и слушал звуки лютни, он пил горячее сакэ и бросался обнаженным телом в белопенные волны прибоя. Он возвращался. Он снова хотел жить, босыми ногами ступать по холодной утренней росе, смеяться и плакать, любить и ненавидеть…

И когда он открыл глаза, мир вокруг был ярким и живым. Орвис заметил, что стены сложены из шероховатого коричнево-серого камня, и что над его постелью висит гобелен с каким-то витым узором. Он слышал, как в камине потрескивают дрова, видел пляшущие на стенах оранжевые отблески и с наслаждением вдыхал аромат горящих поленьев. Пение умолкло, но осталась та, кто пела — девушка с глазами цвета утренних звезд.

"Кто ты?" — спросил Волк.

Айли ликовала. Ей впервые удалось сложить Песнь — не песню, которую поют, а Песнь, которая пробуждает сердца. И она пробудила душу скааржского князя, погруженную ахурами в сон-небытие. Айли обратилась к Вандоре, делясь своей радостью, и ощутила взгляд Ведущей — учительница смотрела на свою ученицу и улыбалась, и Великий Замок улыбался ей. И молодой князь смотрел на нее, будто хотел что-то сказать.

Он сдержанный и молчаливый, этот князь Скаарж, но у него чуткое, отзывчивое сердце. Ведь он откликнулся на ее Песнь, хотя Айли об этом не просила. Сама не зная зачем, Айли ласково провела ладонью по его щеке. И он взял ее за руку и притянул к себе.

— Кто ты? — тихо спросил он.

— Айлиэринн, — ответила она. — Айли.

— Твое имя похоже на солнечный луч. Ты — посланница Айшви Солнечноликой?

— Нет, князь. Я — обычный человек.

— Значит, ты с какой-то волшебной планеты.

— Мою планету зовут Арусси. Она очень далеко… в другой Вселенной.

— Ты мне снишься. — Волк легонько сжал ее ладонь: — Но рука у тебя теплая, живая… Можно я подержу тебя за руку?

— Можно.

Он поднес ее руку к губам, целуя тонкие пальцы. И только тогда подумал, что делает. Он не должен был так делать. Ведь в Ар-Кронне его ждет Нирсана… "Но это всего лишь сон, — подумал Волк. — Скоро он развеется и уйдет". И понимая всю нелепость своей просьбы, попросил:

— Пожалуйста, не уходи.

Она мягко улыбнулась:

— Я еще приду.

— Ты не обманешь?

— Я никогда не обманываю… Вам надо отдыхать, князь.

Осторожно высвободив свою руку, Айли провела ладонями над его лицом. Из пальцев ее словно струился свет — ласковый, убаюкивающий. Глаза Волка закрылись сами собой, и он погрузился в глубокий целительный сон.

— 5-

В гостиной Волк застал дружинников, рассевшихся в кружок. Сердце гулко забилось в груди — незнакомка с солнечным именем была здесь же. Значит, то, что с ним произошло, не было сном. Айлиэринн. Айли… Она — не порождение его фантазии, а живая, настоящая. Вот Ристар обнимает ее отнюдь не братскими объятиями — воевода был в своем репертуаре. Волк ощутил легкий укол досады. Он не ревновал — как он мог ее ревновать… Но то, что Ристар ее обнимает, казалось Волку неправильным.

Дружинники поднялись навстречу, складывая руки в приветствии:

— С выздоровлением, князь Орвис.

— Ну что тут происходило, пока я валялся? — как можно более беззаботно спросил Волк, присаживаясь в общий круг.

— Мы связались с Ар-Кронной, — сообщил Ристар. — Через три недели нас отсюда заберут. А тебя хозяюшка наша двое суток выхаживала. Ты бы хоть спасибо ей сказал.

Волк мысленно обругал себя — надо же, и в самом деле забыл, дурак. Потому что боялся заглянуть в серые глаза девушки с волшебной планеты Арусси. Боялся, что в ответ на ее взгляд зазвучат в нем звонкие, певучие струны, и сердце снова будет петь песнь восхищения и нежности… А может, так и надо? Подойдя, Волк опустился на колени, взял руку арусианки (легонькую, почти невесомую) и поцеловал.

— Спасибо тебе, Айлиэринн… Айли, — одними губами проговорил он.

Айли потянула его к себе:

— Князь, Вы еще нездоровы. Сядьте, я Вас посмотрю. Ристар, пусти!

Освободившись от объятий воеводы, Айли подсела к Волку и положила ладони ему на лицо. Ладони ее были теплые. И серые глаза, огромные, лучистые, смотрели ему прямо в душу. Ой не смотри так, арусианка, а то совсем потеряю голову. Нет — смотри, прошу тебя, не отводи взгляда, а я возьму твои руки, и мы будем сидеть и смотреть друг на друга до конца времен, не говоря ни слова, ибо наши поющие сердца скажут друг другу все… Орвис улыбнулся уголком губ:

— Я здоров, Айли. Ты исцелила меня.

— 6-

Волк сидел в позе медитации. Но он давно уже не медитировал. Солнце, падавшее на ковер через оконный переплет, почти подобралось к его коленям. Волк подставил ладонь под солнечный луч. Улыбнулся задумчивой и мягкой улыбкой.

"Ты не просто исцелила меня, Айли. Ты наполнила мою душу чем-то прозрачным и светлым, и я бережно несу в себе этот бесценный дар. Ты отдала мне частичку своей чистой и нежной души. И приняла в себя частичку меня. Это не так легко — принять в себя частичку чужой души. А у нас с тобой это получилось само. Почему? Не оттого ли, что мы — две половинки Великого Круга?

Что я говорю, Айли… У меня осталась дома невеста. Она любит меня. А я… я не умею любить. Недаром меня прозвали Волком. Волк — это символ одинокой души…".

Волк поднялся и набросил на плечи плащ. Он любил бродить по Замку, по его многочисленным лестницам и обширным полутемным залам с каменными сводами и узкими окошками. Любил подолгу стоять на смотровых площадках, ощущая лицом влажный ветер. Сумрачное величие Замка отчего-то было близко ему. А еще во время своих прогулок он видел Айли. Правда, обычно в компании Ристара.

Но сегодня он увидел ее одну, на плоской крыше второго яруса, рядом с входом в Башню Небесного Огня. Девушка была в короткой белой майке-топ и узких голубых брюках длиной чуть ниже колен. Она стояла, опираясь на каменные перила и о чем-то задумавшись.

Волк подошел, облокотился на перила рядом.

— Здравствуй, Солнечный лучик.

Айли подняла голову:

— Здравствуйте, князь Орвис. Почему Вы так меня зовете?

— Ты сама сказала, что это перевод твоего имени.

— Ну… да, верно. — Айли помолчала. — Как Вы себя чувствуете?

— Замечательно. — Волк смотрел на нее, любуясь каждой черточкой нежного лица. — Спасибо, что не обманула и пришла. А я боялся, что ты исчезнешь вместе с моим сном.

Айли рассмеялась:

— Разве я похожа на сон?

— Ты похожа… — Волк замялся, — ты похожа на свое имя. — Он помолчал, а потом тихо-тихо попросил: — Можно я возьму тебя за руку?

— Можно, — так же тихо ответила девушка. — А зачем?

— Мне кажется, так я буду понимать тебя без транслейтора. И может, даже без слов.

Айли протянула ему руку, и он взял ее маленькую ладошку. Проговорил с улыбкой:

— Теплая. И вправду как солнечный луч… Айли, хочешь, я расскажу про мою планету? А ты расскажешь, о чем пишут в поющих книгах. Я не умею их читать.

— Хочу! — улыбнулась девушка. — А читать поющие книги я Вас научу, это несложно.

— 7-

Шли дни, прозрачные как вода и ясные, как безоблачное небо. Волк тренировался с дружинниками, медитировал, читал книги, говорившие и певшие на разных языках. Он видел Айли, но редко — она все время была занята. Брат Рунн говорил, ей приходится много учиться… И в те редкие часы, что выпадали им двоим, Волк всегда просил:

— Можно, я возьму тебя за руку?

— Можно, — отвечала Айли, подавая маленькую теплую ладошку, и Орвис бережно сжимал ее в своих больших ладонях. Наверное, он не должен был так делать. Но это было так естественно. Будто встречались две половинки Великого Круга. Которые на самом деле — одно… Айли не знает, что значит для Скаарж этот жест — рука в руке. И пусть не знает. Пусть прозрачные и ясные дни будут омрачены лишь для него, Орвиса…

Сегодня было ветрено. По всему Замку гуляли сквозняки, а девушка снова прибежала в легкой майке-топ.

— Замерзнешь ведь, — сказал ей Волк. Снял с себя плащ и накинул его на плечи Айли. Она улыбнулась:

— Мне не холодно. Но все равно спасибо.

Ей и вправду не холодно, но ей нравится, когда он накидывает на ее плечи плащ — простой жест мужской заботы. Волк закутал ее поплотнее в мягкую ткань и вдруг почувствовал, какая она тоненькая и худенькая. И на этих хрупких плечах держится оборона Великого Замка…

— Боги, — прошептал он. — Как же ты сражаешься одна…

— Я только кажусь слабой, — отозвалась Айли. — А на самом деле я сильная…

— На самом деле я сильная! — Ристар и глазом моргнуть не успел, как девушка высвободилась из его объятий, причем самому ему стоило ощутимых усилий удержать равновесие. — Видишь? А еще я могу бежать двое суток без остановки.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил воевода. — Неужто пробовала?

— Однажды пришлось, — ответила Айли. — Это было давно… Садись, а то чай остынет.

— Хорошо, хорошо, синица. А это что за ножик такой? — Воевода снял со стены меч в ножнах. Айли пояснила:

— Это оружие с моей планеты. Чтобы отрубать головы тем, кто слишком много пристает, — с озорной улыбкой добавила она. Ристар вернул меч на стену:

— Намек понят, воительница. Отсяду-ка я подальше.

Воевода опустился на колени за низким чайным столиком. Айли разлила в чашки душистый травяной чай, поставила на стол вазочку с медом. Все-таки необычная она, хозяйка чародейского замка, и даже, сказал бы Ристар, непонятная. Вот, например, ходит перед двумя десятками мужиков в майке-топ и шортиках, и хоть бы что. Краальскую рыжеволосую девчонку Ристар давно бы уже тискал в объятиях. А с Айли просто хорошо сидеть рядом, даже не притрагиваяськ ней… Воевода глотнул чаю, прокашлялся:

— Полетели со мной в Ар-Кронну! Поженимся и будем жить, хоть небогато, но дружно.

— А ты не хочешь остаться со мною в Замке? — лукаво улыбнулась девушка. Воевода чуть не поперхнулся чаем:

— Я ведь серьезно, Айли.

— И я серьезно, Ристар. Я не могу оставить На Пали и Великий Замок. Здесь — мой пост.

— Неужто тебе не найдется замены?

— Навряд ли… — Айли вздохнула. — Нас очень мало — и Рыцарей, и учеников. Гораздо меньше, чем ахуров. Поэтому у нас каждый человек на счету… Ристар, у тебя доброе сердце, и я была бы тебе хорошей женой. Но пойми: находиться рядом с человеком, связанным с Рыцарями Кольца — значит, подставить себя под удар. Я знаю, что ты не боишься и будешь защищать меня до конца. Но твой ли это путь — провести, возможно, всю жизнь в Замке, в глуши, помогая тем, кого даже не знаешь в лицо и кто никогда не узнает о твоей помощи?

— Нелегкую ты задала мне загадку, птица-синица, — проговорил воевода. — Глядишь ведь, и останусь.

— Ты подумай хорошенько, — посоветовала Айли. — Чтобы потом не сожалеть.

— 8-

Волк вышел на балкон между двумя привратными башнями и облокотился на парапет, глядя вниз, на ведущий к воротам мост с двумя налийскими светильниками. Он хотел побыть один. Он стал слишком замкнутым и молчаливым даже для Скаарж. Может, он себя обманывает, и то, что с ним происходит — не любовь? Ведь он не испытывает никаких порывов страсти. И пусть Ристар обнимает Айли сколько хочет — Волка не мучает ревность. Ревновать Айли к кому бы то ни было — просто глупо. Ведь частичка ее души всегда будет с ним, Орвисом.

А посмеет ли он, вернувшись домой, взглянуть в темные глаза Нирсаны, Волк не знал. Он уже не раз ловил упрекающий взгляд Ристара. Воевода, в одних вещах позволявший вольности, в других был неумолимо-строг.

Ристар давно замечал странности, происходившие с князем Орвисом. Чувствовал воевода — что-то мучает его князя. Ну а что именно, догадаться было нетрудно. Он несколько раз видел князя Орвиса беседующим с Айли, но это ладно. А вот то, что молодой князь держал руки девушки в своих руках — непорядок. Ведь его дома ждет невеста.

Воевода выжидал удобного момента, чтобы высказать молодому князю все, что думает по этому поводу, но пока возможности не случалось. Однако на этот раз Ристару повезло — князь был один, на балконе.

Услышав шаги, Волк обернулся:

— Ты хочешь поговорить со мной, Ристар?

— Да, с твоего позволения. — Воевода крякнул. — Я об Айли. У тебя же есть невеста, Орвис князь ска-Тайра!

Орвис тяжело вздохнул:

— Срежь с моей головы косичку, Ристар. Когда вернемся домой, я сам пойду к Нирсане и скажу, что плохой я был жених.

— Ты уже не мальчишка, князь, чтобы влюбляться в первую встречную! — строго проговорил Ристар. — Долго ли ты ее знаешь?

— Всего неделю, — ответил Волк и с задумчивой улыбкой добавил: — А кажется — целую вечность… — Он поднял взгляд на воеводу: — Ристар, даже если я никогда больше не увижу Айли, я не перестану любить ее.

— А я говорю, — загремел воевода, — что еще через неделю твоя дурь пройдет, и ты будешь горько раскаиваться!

— Ну не спорить же мне с тобой, мой друг. — Волк набросил на плечи плащ: — Я могу вернуться в Ар-Кронну и никогда больше не ходить к звездам. Могу жениться и завести семью. Но Айли всегда будет со мной. Она подарила мне частичку своей души, и я отдал ей частичку себя. Поэтому даже разделенные расстоянием, мы всегда будем вместе.

— Околдовала она тебя, вот что я скажу, — заключил Ристар. — Знал бы, что так получится — носу бы не совал в этот чародейский замок.

— Ты ничего не понял, Ристар, — мягко возразил Волк.

— Я все отлично понял, князь. — Развернувшись (плащ крыльями взметнулся за его спиной), воевода вышел.

Айли оторвал от книги стук в дверь. Она знала — это Ристар, но на этот раз почему-то обиженный и раздраженный.

— Ристар, что случилось? — спросила она, открыв дверь.

— А ты будто не знаешь. — Воевода шагнул в комнату: — Говори, синица, что сотворила с нашим князем!

Ристар возвышался над ней, огромный как гора. Только злости в нем не было ни капли. Не мог он заставить себя рассердиться на Айли. Почему-то не мог. А вот обида и горечь были. Ведь он доверял ей как себе самому.

Глаза Айли сделались большими, испуганными:

— Я поняла, о чем ты… Ты думаешь, что я заколдовала князя Орвиса, да?

— А что он за тобой как пришитый ходит? — сурово спросил воевода. — У него невеста дома, между прочим!

— Я не знала, что так получится, — беспомощно проговорила Айли. — Честное слово! Понимаешь, Ристар, когда вы принесли князя Орвиса в Замок, его душа уже почти ушла в ничто… туда, куда звал его ахур. И единственным способом спасти его было отдать ему часть моей души. Я так и сделала… А потом произошло неожиданное: князь Орвис тоже отдал мне частицу себя. Сам, я его не просила… — По щекам девушки побежали слезы: — Если бы я знала, что он так сделает, я постаралась бы… предотвратить. И тогда не было бы таких… последствий…

Ристар вспомнил, как они принесли умиравшего князя в Замок, и устыдился своей обиды. Айли спасла князю Орвису жизнь — разве этого мало? Он обнял девушку за плечи:

— Прости старого дурака, синица. Видят боги, не хотел я тебя обидеть. Прости.

— Знаешь, Ристар, — еле слышно проговорила Айли, — Орвис может перестать любить меня, если его невеста сделает для него то же самое, что и я…

— Послушай. — До воеводы начало доходить: — А ведь, гм… последствия таковы не только для князя, но и для тебя, птаха. Я верно говорю?

— Верно, — тихонько ответила Айли. — Но это не должно тревожить ни его, ни тебя. Я сильная.

Ристар прижал девушку к груди, погладил по золотистым волосам:

— Эх ты, птица-синица… Ну что мне теперь с тобой делать да с твоим непутевым князем? Ладно уж, любите друг друга, может, так положено вам богами. Только перед невестой князь должен объясниться, чтобы порядок был. А я обещаю, что больше не буду приставать. Будем просто друзьями. Лады?

Айли подняла на него глаза, улыбнулась сквозь слезы — словно солнце проглянуло через просвет в облаках:

— Ты очень хороший друг, Ристар.

— 9-

Волк и Ри-Арс поклонились друг другу и встали в стойку. Щелкнули выбрасываемые из ножен саи. По знаку Ристара воины начали учебный поединок. Воевода сидел на коленях возле стены и следил за ходом сражения, комментируя: "Хорошо. Плохо. Плохо. Пойдет…"

— Отлично, Ри-Арс, — сказал воевода, когда воины закончили бой и убрали саи. — Князь, а ты держи дистанцию, не то отрежут тебе хвост.

— Да, сейшин, — склонил голову Орвис. В боевом искусстве не имеет значения, князь ты или простой воин. Главное — мастерство. И поэтому сейчас он, князь, слушался своего воеводы.

Волк присел в стороне, наблюдая, как воевода и Ри-Арс дерутся на саях. Каждое их движение отточено, выверено до мельчайших деталей. Лучшие бойцы в его дружине… А ему еще тренироваться, годами тренироваться, чтобы сравняться с ними в мастерстве. Но только поможет ли боевое искусство Скаарж защитить Айли?

Два дня назад замок атаковали отвратительные твари, которых Айли называла "огневики". Дружинники попробовали было против них энергопистолеты и саи, но только пообжигались сами. В конце концов сердитый брат Рунн сказал им, чтобы не мешались под ногами. Но Волк не ушел — как он мог оставить Айли? И он увидел поразительное: хрупкая девушка вдруг превратилась в грозную воительницу с серебристым клинком-йоллой в руке.

Она била огневиков йоллой, уворачивась от тянувшихся к ней ложноножек и извергаемых в нее сгустков плазмы. Повелительница молний… Она сама была танцующей молнией. А он, Орвис, чувствовал свою бесполезность. Он ничем не мог ей помочь. Разве что закрыть Айли собой, если придется совсем туго. Но ее прикрывал брат Рунн, орудовавший двумя огненными клинками.

Потом Волк с дружинниками выносили дымящиеся, дурно пахнущие ошметки наружу, где брат Рунн сжигал их магическим огнем. Айли лечила воинов, получивших ожоги, а Волк думал — нужен ли он ей? Вон она какая сильная. А ему не справиться даже с одним огневиком, не говоря уже об ахурах. Ну как он может быть рядом с ней — такой? Он будет только обузой.

Но в глубине души Орвис надеялся, что он неправ…

Ристар и Ри-Арс сложили саи, воевода что-то сказал дружиннику и хлопнул по спине. Оба солнца клонились к закату, небо затянулось какой-то сизой дымкой. Начало темнеть — почему-то раньше времени. "Донн" — гулко раскатилось наз Замком, и звук налийского колокола — низкий, густой — заставил завибрировать воздух. "Донн…" На стене появился брат Рунн:

— Всем в Замок! Ахуры здесь!

— Ристар, уводи наших, — распорядился Волк, накидывая плащ. Воевода спросил:

— А ты?

— Я иду в Башню.

Ристар хотел что-то возразить, но махнул рукой:

— Ладно… Смотри, осторожнее, князь. В магию их не суйся.

Дружинники покинули двор через арку. Волк взбежал по пологому подъему на плоскую крышу второго яруса и остановился, глядя в свинцово-серое небо. В лицо ударил ветер — горячий, бросающий в лицо хлопья пепла. Небосвод сотряс удар, будто небесная сфера раскололась пополам. Тучи взвихрились, расступаясь, и Орвис увидел медленно движущийся к Замку остров-корабль. Руки его сжались в кулаки, лязгнули выбрасываемые из наручей боевые клинки.

"Вы не посмеете и прикоснуться к Айли, — мысленно сказал он кораблю. — Я вам не позволю…"

Лифт уже ушел, и Волк помчался по ступеням широкой спиральной лестницы наверх, в Зал Небесного Огня. Спина намокла, но за пару минут Орвис достиг цели и успокаивая дыхание, опустился на колени рядом с воеводой (ага, значит, это он, старый ящер, увел лифт). И Волк, и Ристар были в этом зале впервые.

Ристар смотрел во все глаза. Вот, стало быть, Кристалл, про который говорила Айли. Огромный, в два обхвата, а висит в полуметре над полом, и ни на чем не держится. И что-то в нем мерцает, переливается. А монахи четырехрукие сложили ноги калачом и тоже висят в воздухе, держа друг друга за руки, словно образуя кольцо. Наверное, в этом есть какой-то магический смысл. Сама Айли — посередочке, возле Кристалла, и от него тянутся к ее рукам лучики света. И она этими лучиками управляет. Чудно… А в окошко видно, как бьют, бьют белые молнии прямо в брюхо металлической громадины, закрывающей полнеба.

Князь сидит рядом, мускулы его напряжены. Чувствует Ристар — хочет князь помочь Айли, а не знает как. Не с саями же на эту летучую хреновину набрасываться… А она все ближе, проклятая ахурова посудина, сражение ожесточается, и руки девушки движутся быстро, сплетая узор защит и контратак. Ой милая воительница наша, ты скажи, как нам с князем тебе подсобить?..

И вдруг Кристалл дрогнул. Айли дернулась, как подстреленная птица, и начала медленно-медленно оседать на пол. Лицо ее было белым как полотно. Что же эти четырехрукие болваны ничего не делают, подумал Ристар, вскакивая. Рванулся было сквозь кольцо соединенных рук, но наткнулся на незримую преграду. И понял: нельзя разрывать кольцо. Иначе Замок останется без защиты. А князь Орвис, змеей проскользнув под висящими в медитации магами, успел подхватить девушку.

— Айли! — Волк прижал обмякшее тело девушки к груди: — Солнечный лучик мой, что с тобой?

Глаза Айли медленно открылись.

— Больно… — проговорила она.

— Сейчас. — Орвис бережно уложил Айли на пол, лихорадочно припоминая методы оказания первой медицинской помощи. — Где больно, моя хорошая?

— В груди…

В стену будто ударили гигантским молотом. Башня содрогнулась, но устояла. Взгляд Айли обрел ясность.

— Я не сделала Отражение… — проговорила она. Голос ее стал тверже: — Орвис, помоги мне встать.

— Айли, ты же…

— Сделай то, что я прошу!

И вновь Волк почувствовал в ней, маленькой и хрупкой, твердость и несгибаемость стального клинка. Поддерживая со спины, он помог Айли подняться на ноги. Девушка протянула руки к Кристаллу, в ладонях ее снова заплясали трепещущие лучи. Орвис придерживал ее, а она продолжала бой с кораблем ахуров. Из уголка ее рта тонкой струйкой текла кровь, но лицо было сосредоточено и спокойно. И Волк понял, что он нужен Айли. Да, она владеет силами, которые ему кажутся магией. Она может уложить своей йоллой нескольких огневиков, а ему не справиться и с одним. Но может случиться и так, что она упадет без сил. И тогда рядом будет он, чтобы поддержать ее.

Буря над Замком, казалось, достигла апогея. Взгляд Айли просветлел:

— Вандора!.. Слышите? Сама Вандора помогает нам! А я больше не могу… — девушка уронила руки. Глаза ее закрылись, тело обмякло. Волк подхватил ее, поднял на руки.

— Князь Орвис, отнеси Айли в комнату, уложи в постель, — распорядился брат Рунн. — Ахуры уходят.

— Орвис, входи! — ответил звонкий голос. Волк вошел в комнату, прикрыв за собою дверь. Айли лежала в постели, умытая и посвежевшая. На деревянном табурете рядом с ее кроватью стояла кружка с дымящимся травяным чаем.

Волк опустился на колени возле кровати. Взял руки девушки в свои и спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Замечательно! — ответила Айли. — Только брат Рунн зачем-то засунул меня под одеяло и поит всякими отварами.

— Ну, ему виднее, — улыбнулся Волк. Айли погладила руку Скааржа с твердой, загрубевшей кожей.

— Спасибо тебе, Орвис. Ты мне очень помог в Башне.

Волк пожал плечами:

— Я всего лишь поддерживал тебя, чтобы ты не упала. Ты сама так просила.

— Ты сделал гораздо больше, чем думаешь, — проговорила она. — Без тебя мне бы не продержаться до прихода Вандоры. Ты необыкновенный, Орвис.

— Айли, лучик мой светлый, — Орвис сжал ее ладони в своих. — Это ты необыкновенная. Ты вон какая сильная, сражаешься с ахурами. А я — простой воин-Скаарж, да и то не из лучших.

— Нет, это ты сильный, Орвис. У меня есть йолла, я могу использовать силы стихий. А у тебя — только твои руки и твое отважное сердце. И ты все равно становишься со мной плечом к плечу, готов защищать меня даже если придется погибнуть. Когда ты рядом, я ничего не боюсь. Даже ахуров.

Айли ласково провела ладонью по его лицу. Волк взял ее руку, коснулся губами пальцев:

— Хорошая ты моя…

— Я хочу тебе что-то показать. — Айли сжала ладошку в горсть, подержала так немного и разжала: — Смотри.

Над ее ладонью парил серебристый огонек. Волк разглядывал его затаив дыхание — он впервые видел йоллу так близко. Айли тихонько проговорила:

— Он живой. И он чувствует, у кого чистое сердце. К недоброму человеку он не пойдет. — Взяв огонек в горсть, Айли положила его на ладонь Волка и убрала руку: — Видишь? Теперь он у тебя.

Волк боялся пошевелиться. Ему казалось, йолла видит его насквозь. "Я не самый лучший из Скаарж, — сказал он мысленно огоньку. — Но я люблю Айли и буду помогать ей, как умею. Даже если моя помощь будет лишь в том, чтобы просто быть рядом".

— Ты ему понравился, — улыбнулась Айли. — Придет время, и ты тоже научишься работать с йоллой. — Девушка спрятала огонек в ладони: — Расскажи еще про Ар-Кронну! Мне так нравится тебя слушать.

— 10-

Корабль с Кроона прибывал завтра утром.

Среди дружинников царило оживление — трехнедельное заключение на незнакомой планете заканчивалось. Скоро они вернутся домой, увидят друзей и близких, и своих невест. Но каждый ловил себя на мысли: они будут скучать по суровому Замку и по его золотоволосой обитательнице.

Волк все уже решил. Он увидится дома с отцом и матерью, и поцелует ноги Нирсаны за то, что расплел заплетенную ее руками косичку с голубой лентой. Ей будет больно, но он постарается смягчить ее боль. А потом он вернется в На Пали, чтобы быть рядом с Айли. И теперь он хотел сказать Айли об этом. Может быть, она все понимала и так, но Волку было очень важно сказать самому.

С замирающим сердцем он постучался, и Айли открыла ему дверь. Она была в длинном платье, белом с зеленым, словно цветущая вишня в весеннем саду. Она ждала его — или ему так показалось?.. Волк неловко топтался в дверях, и Айли потянула его за руку:

— Заходи, Орвис. Ты какой-то сам не свой.

"Я и вправду сам не свой. Потому что завтра мы расстанемся. На пару месяцев, по космическим меркам это немного. Но для меня и этот срок будет невыносимо долгим. И еще потому, что когда ты держишь меня за руки, я ощущаю, как бьется во мне пламя, бьется, стремясь наружу. Это пламя — моя любовь к тебе, Солнечный лучик. Оно готово вырваться и обнять тебя. Но я боюсь сжечь тебя своей любовью. Ты такая нежная, как цветок алоир, цветущий на берегах зачарованных озер твоей планеты…" Он сжал руку девушки:

— Айли, хорошая моя, я не говорил тебе раньше, потому что не хотел смущать твое сердце. Но теперь я хочу сказать: я люблю тебя! И я счастлив, что хоть в малом тебе помогаю. Завтра мне придется улететь. Я увижусь с отцом и матерью, и повинюсь перед невестой. А через два месяца я вернусь, если ты того пожелаешь. Я вернусь и останусь в Великом Замке, чтобы больше никогда с тобой не разлучаться.

— Я знаю, Орвис, — девушка подняла на него сияющий взгляд. — Твое сердце сказало об этом раньше тебя. Я буду ждать тебя, и два месяца будут для меня такой же вечностью… Но у тебя в глазах тревога. Отчего?

— Я все еще боюсь, что это сон — чудесный, сказочный сон: величественный и сумрачный Замок, и четырехрукие Нали, и Кристалл в Башне Небесного Огня, и ты, мой солнечный лучик. И что скоро я проснусь, и все исчезнет, чтобы никогда больше не повториться. Хорошие сны редко повторяются, Айли.

— Я не сон, Орвис. Почувствуй это. — Айли потянула его за руки, и Волк опустился на колени, спрятав лицо на ее груди. И услышал, как бьется ее сердце. Наклонившись, Айли поцеловала его в губы — неумело, ведь она никогда не целовалась раньше. И тогда бившийся в нем пламень вырвался на свободу.

"Зачем ты это сделала, Айли? Зачем освободила мой огонь? Ведь я могу нечаянно сжечь тебя".

"Во мне бьется тот же пламень, что и в тебе, Орвис. Разве ты не чувствуешь это?"

"Но ты такая хрупкая. Я боюсь нечаянно тебя ранить".

"Ты же знаешь — я сильная. А твоя любовь сделает меня еще сильнее".

Он ласкал ее, стараясь не причинить боли, хотя знал, что в первый раз бывает больно. А она, никогда не знавшая мужчины, каким-то чутьем угадывала, как говорить о любви на новом для нее языке, и тела их сплетались в огненном танце, который вели то она, то он. Они сгорали и возрождались, они разлучались и встречались вновь и вновь — две половинки Великого Круга, неразлучные, вечно стремящиеся друг к другу. Которые на самом деле — одно…

На восходе первого солнца Айли вплела Волку в косичку голубую ленту — таков был обычай Скаарж.

— Боги, как это долго — два месяца… — Орвис провел рукой по плечу Айли, коснулся золотистого кольца с белой молнией на цепочке: — Можно я возьму этот знак с собой, чтобы он напоминал о тебе?

Айли задумчиво улыбнулась:

— Ты не знаешь, что просишь… Это — Знак Великого Кольца. Тот, кто получает его, становится связанным с Рыцарями Кольца и принимает на себя часть их служения.

— Вот и хорошо. — Орвис осторожно снял с шеи девушки Знак Кольца. — Я вернусь в Замок и буду рядом с тобой, ученица Рыцарей. Это и будет моим служением.

— 11-

Прошло четверо корабельных суток с того времени, как "Арвита", крейсер дальнего следования, забрал с На Пали "Бродягу" и его экипаж. Стоя у окна, Волк смотрел на звезды. Впереди больше двух недель полета. И еще три — обратно. Как безумно долго… Он разжал ладонь, прижал Знак Кольца к щеке. Знак был теплым, словно все еще помнил прикосновение рук Айли. А она сейчас одна. И сражаться с ахурами ей придется в одиночку. Никто не встанет рядом, никто не поддержит, если она упадет. Боги, если это в ваших силах, сократите дни пути!..

Чутьем пилота Волк ощутил, что двигатели сменили режим работы. Звезды начали перемещаться — "Арвита" маневрировала. Согласно графику полета, здесь предстояло забрать дипломатическую миссию, возвращавшуюся с Тэссы. Возглавляли ее князь Арсан и княгиня Рижи ска-Тайра…

Услышав шаги Ристара, Волк обернулся. Воевода сиял, как начищенный чайник:

— Князь Орвис! Прибыли ваши родители.

А двое суток спустя "Бродяга" несся через пустой и холодный космос. Волк сидел за пультом, время от времени корректируя курс. Скоро надо будет готовиться к гиперпрыжку. А там — всего лишь одни корабельные сутки до На Пали.

Его неотступно преследовало видение, как надвигается на Замок огромный корабль ахуров, как вспарывают землю невидимые клинки, и как Айли, без кровинки на лице, медленно опускается на пол, выпуская из рук магические лучи. Этого не случится, если он, Орвис, будет рядом. А значит, надо поторопиться.

Все-таки у него самые лучшие на свете родители. Они все поняли, хотя разговор был долгим и тяжелым. И Ристар совершенно неожиданно поддержал его, сказав, что промедление даже на сутки может закончиться тем, что Орвис прилетит к разрушенному Замку.

А еще он узнал, что Нирсана больше не ждет его. Она устала от бесконечных ожиданий. Жаль, что Волк так и не смог сказать ей "прости". Но может, это и к лучшему. Зачем бередить старые раны… Все равно его место — не в милой сердцу Ар-Кронне, а в далеком На Пали, в суровом и сумрачном Великом Замке. Ведь он сам попросил Знак Кольца у ученицы Рыцарей.

Только бы успеть до того, как в небе над Замком появится остров-корабль и Айли возьмет в руки магические лучи. Он, Орвис, должен встать с ней плечом к плечу. И почему-то он был уверен, что успеет.

Оглавление