«Долина»

Радин Сергей Долина

Спасибо Лене З. за идею сцены во второй главе, положившей начало тексту

Первая глава появилась, благодаря композиции "Блинд Гардиан" — "And then there was Silens", альбом "Ночь в опере"

Третья глава явилась из композиции "Эра" — Аватар", альбом "Infiniti" (2000)

Город-государство Дымное Облако, расположенный на горе с тем же названием, существовал несколько веков. Регенту будущего короля хватило трёх лет, чтобы довести его до бедственного, почти нищенского положения. А нашествие варваров уничтожило город в три дня.

Регент-полукровка сошёл с ума, когда понял, что смерть неминуема и даже награбленное огромное богатство не спасёт его. Что-то произошло с его мозгами: в своей беде он обвинил юного принца. В тронном зале они были одни. Регент поднял меч и крадучись подошёл к принцу сзади.

Защитники Дымного Облака умирали под варварскими мечами и топорами, как домашние животные, забывшие, что такое защита и сопротивление. Словно наводнение, прорвавшее плотину, волны высоченных черноволосых варваров захлёстывали город и погребали под собой жалкие кучки плохо организованных облачников, светлоглазых и светловолосых.

1.

Эрик.

Визжащий регент выскочил из дверей тронного зала навстречу чёрной оскаленной толпе. Бегущий впереди толпы бородач почти ничем не отличался от орущих за его спиной варваров: накидка из медвежьей шкуры и высокие, шитые из волчьих шкур сапоги; отличка одна — на обнажённой волосатой груди, время от времени скрываясь под всклокоченной грязной бородой, болталась толстая цепь с кроваво-красным камнем. Не останавливаясь, бородач взмахнул топором. Хлюпнул череп регента, человеческие останки отлетели к столбу, держащему своды замка, и опали у подножия неряшливой мягкой рухлядью, быстро чернеющей от крови.

Бородач ворвался в тронный зал, мгновенно огляделся — чёрная орда за спиной двумя рычащими волнами помчалась возле стен, по обе стороны от дверей. Убедившись, что в гулком помещении находится только один человек, варвар мягко, вразвалочку, словно приближаясь к берлоге медведя-шатуна, зашагал к трону. Воинство замолчало и постепенно начало сужать круг, к центру которого шёл вожак.

За десять шагов до цели варвар на мгновение остановился, вглядываясь в кровавое пятно на каменных плитах. Затем шагнул влево и пошёл рядом со смазанной полосой, словно рядом с тропой, ведущей к трону.

Из толпы, насторожённо примолкшей, к вожаку вышел ещё один, тоже ничем от других не отличимый, разве что меч его явно выкован не в варварской кузнице: слишком чиста поверхность клинка, даже вымазанная в крови, да и рукоять отделана тонким узором… Второй дошёл до трона справа от кровавой дорожки.

Некоторое время двое молча смотрели.

Мальчишка после удара в спину дополз до трона и сумел сесть. Корону, лежащую на спинке трона, он не взял. Зато в руках у него был меч. Сил смотреть на двоих у него не осталось, поэтому он смотрел только на бородача с цепью — и пытался встать. Дышал он ртом, часто откашливаясь, после чего изо рта выплёскивалась кровь. В какой-то момент полуприкрытые серые глаза прояснели, и он рывком, опираясь на меч, встал. Когда мальчишка выпрямился на дрожащих ногах, выяснилось, что кончик рукояти едва достаёт до худых ключиц.

— Руби щенка, Эрик, — бесстрастно сказал второй, глядя в мутнеющие от боли серые глаза, — а то ещё долго подыхать будет.

Выразив таким образом жалость и толику уважения, второй развернулся и пошёл к толпе.

Эрик сунул топор в поясную петлю и взялся за меч — тоже своего рода уважение к щенку, который и умирая помнил, что он из королей. Иззубренное лезвие мягко легло на плечо мальчишки. Кажется, принц даже не заметил новой тяжести. Он смотрел и не видел, и варвар усмехнулся: мальчишке повезло — он умирает, не зная, что умерло его королевство.

Примерившись срубить голову щенку одним движением, Эрик вдруг замер, даже не успев приподнять меча. Из щели между троном и каменной плитой взвился чёрный дымок. Изумлённый бородач хотел было крикнуть своим о странном явлении. Но воинство разбрелось по залу в поисках места для ночлега и костров. В гомоне и громком разговоре его бы всё равно не услышали. Зато он услышал всё, чего бы слышать не хотел в странном шипении.

— Чи-истая кро-овь… Кро-овь королей… Настоя-ащих королей…

Чёрный дым, поднявшись на полметра от пола, резко вильнул к мальчишке, который, судя по синеющим губам (понял варвар, дёрнув меч к себе) должен вот-вот упасть. Дым обвил ногу в щегольском сапожке и стал подниматься по бархатным коричневым штанам к светлому камзолу, чуть задерживаясь на всех пятнах крови, — и тогда снова слышалось чуть приглушённое шипение:

— Да-а… Кро-овь настоя-ащих королей… Кро-овь…

Внезапно из противоположного угла тронного зала закричали — дико и душераздирающе. Крик оказался так страшен, что варвар, даже заворожённый говорящим чёрным дымом, всё-таки обернулся.

Он не разглядел, что именно там происходит: крик смолк почти сразу — и в мёртвой тишине варвары недоумённо тянули шеи взглянуть туда же. Неожиданно страшный угол исчез в темноте, хлынувшей снизу, от пола. И эта темнота взорвалась безумным визгом, в котором сознание отказывалось узнавать что-либо из звуков, издаваемых человеческим горлом.

Меч в правой, топор — в левой. Бородач даже не помнил, когда успел снять его с пояса.

Стена сородичей, спинами к нему, вдруг зашевелилась — и очень живо: огромные воины начали либо разбегаться, либо явно с кем-то драться. Изумлённый, Эрик крепче сжал оружие и перевесил круглый щит с предплечья на грудь. И наконец в хриплых криках ярости и боли он различил повторяющееся слово, которое заставило похолодеть его бесстрашное сердце:

— Ползуны!.. Ползуны!

Слово заставило в ужасе оглянуться на единственный выход из зала. Там корячилась и задыхалась такая давка, что мысли Эрика естественным образом повернулись к единственному действию, которое он мог предпринять сейчас, — к последней в его жизни кровавой битве.

О мальчишке он забыл. Сдохнет сам. Если уже не сдох.

Эрик, мрачно глядя на недавно неплохо организованное воинство, понимал: сейчас он убьёт любого, кто подойдёт к нему. Сейчас он может доверять только самому себе.

Ползуны… По сказкам, легендам и старинным песням варвар примерно представлял, что происходит в углу, из которого раздался первый крик. Из теней, из тёмных углов вырастает тьма, а в ней рождаются страшные уроды. Их отравленное дыхание приводит человека к безумию, а безумец видит перед собой только врагов. Он, как зверь, бросается на всех и передаёт безумие всем, кого укусит. Так вымирали селения и города, и никто не осмеливался мародёрствовать в пустых домах. Знали все: под таким местом ползуны "протоптали" тайные тропы и в любое время могли подняться наверх, чтобы подстерегать неосторожного или жадного.

Эрик не хотел умирать безумцем. Он хотел умереть воином.

Недалеко от него несколько варваров шарахнулись в стороны. Эти ещё нормальные, но никто не докажет Эрику, что болезнь безумия уже не распускает в них свой цвет. Но шарахнулись они — от кого? От заражённого или Ползунов?

Пространство очистилось, и Эрик увидел Терье, на пару с которым командовал варварами. Терье брёл прямо на него, волоча меч остриём по каменным плитам. Лицо у него странно припухло, а немигающие, ранее такие живые глаза, ныне чёрно-багрового цвета, заледенели на одной точке. За ним, шатаясь, плелись ещё десятка два воинов. Там, где они проходили, с пола поднимались упавшие — те, кого смяли первые беглецы, те, до которых добралось дыхание Ползунов… А за ними двигалась к центру зала непроницаемая тьма.

Мельком ещё раз оглянувшись на двери, Эрик понял, что в толпе беглецов наверняка есть хотя бы один, кого коснулось отравленное дыхание Ползунов: от выхода к нему тоже шли, медленно, но неотвратимо.

Оглянуться пришлось ещё раз. Глаза запомнили что-то, чего воспринять он не успел. Или не поверил. Но нет. Мальчишка всё ещё стоит, опираясь на меч, и голову держит прямо, хотя ввалившиеся глаза закрыты, а губы бледны, как у мертвеца. Дыма вокруг не наблюдалось… Эрик одобрительно рыкнул. Потеряй он хоть одно оружие в бою, запасное — вот оно, только руку протяни. А поскольку положение безнадёжно, придётся защищать не только себя, но и мальчишку — до последнего мгновения, пока Чёрный Медведь, покровитель племени, не возьмёт Эрика в свои странствия по звёздному небу.

Медленно поднялся меч с узорной рукоятью. Медленно… Но едва Терье опустил его — преобразился сам: завизжал и бросился на Эрика, за ним — остальные. Эрик лишь запомнил, как убил Терье: легко — как глупую домашнюю птицу равнинных осёдлых жителей. Даже не мечом — топором, лезвием по искажённому сумасшествием лицу. Такие лица он видел только у берсерков, когда Терье уговорил его дойти до оживлённого побережья моря Атлантов… Ещё треск сломанных лицевых костей отдавался в длинной рукояти боевого топора, ещё падал Терье, а уже алый огонь великой битвы ослепил Эрика. Забывший обо всём, что делало его человеком, он двигался по короткой дуге (за спиной мальчишка и меч) и, сгорая в пламени, который помогал ему двигаться легко и быстро, убивал.

Жить он хотел. Но не жизнью отравленных. Он помнил, что они будут бродить среди развалин города — побеждённые в побеждённом! — в поисках живых. Возможно, вечно. И — гнить заживо: он видел слезящиеся гноем глаза Терье.

… Когда он чуть не поскользнулся в кровавой луже, он ужаснулся, что может упасть в эту отраву. И где-то стороной встревожился: жив? Он всё ещё человек?

Жар спадал — и с ним исчезала лёгкость движения. Последний бежавший к нему споткнулся о труп, ноги поехали по жидкости, не успевавшей впитываться в каменные плиты и между ними. В отличие от Эрика последний не удержался и шлёпнулся спиной на пол, затылком о плиты. И — замер.

В тяжёлой влажной тишине Эрик оглядел себя. Он боялся упасть в кровь? Лучше бы побеспокоился, как бы не выпали из рук, мокрых по локоть, меч и топор.

Внезапный лязг металла о камень — за спиной! — заставил его подпрыгнуть. Эрик резко обернулся, даже не чувствуя боли в дёрнувшемся сердце.

Прямо перед ним стояло чудовище: пучеглазая рыбья голова, раза в три больше человеческой; уродливый торс горбуна, кое-где с редкой растительностью; нижние конечности — лягушачьи лапы. Тощей рукой с длиннющими пальцами-косточками чудовище прижимало к себе мальчишку, кажется, мёртвого… И тут, взмолившись к Чёрному Медведю, Эрик попросил его о великой милости не для себя, а для мальчишки — пусть будет мёртв! Ибо прижиматься живому телу вот к этому!.. Пусть будет мёртв…

— Ты защищал его! — прошамкал Ползун. — Зачем?

Глядя на королевский меч, выпавший из безвольно провисших рук принца, Эрик лихорадочно обдумывал ответ. Вновь обратившись к Чёрному Медведю, он пообещал ему хорошую жертву на крови и, вспомнив рабовладельческие рынки побережья, ответил:

— Он господин мой!

— Настолько ли ты предан ему, чтобы… всссс… сопровождать его в странствиях?

Сердце Эрика забилось чуть свободнее. Ему показалось, Чёрный Медведь встал за спиной и положил лапу на его плечо. Из всей ситуации Эрик понял одно: шанс пожить и умереть по законам воинства ещё есть. Если только не одно "но".

— А… будет ли жить… мой господин? — Имени мальчишки он не знал. — Вон сколько с него натекло.

— Сейчас узнаем.

Справа, из тьмы, подползавшей к трону, тяжело зашлёпали шаги. Приглядевшись, Эрик сообразил, что темнота скрывает полчища уродов.

Ползун поменьше дошлёпал до трона и приподнял руки. С длинных пальцев свисал обруч с искусно вкованными в него драгоценными камнями.

— Если в принце кровь настоящих королей, корона Древних убережёт его. Если нет — смерть к нему будет милосердной.

Обруч надели на голову принца, смяв золотистые, кое-где с чёрными слипшимися прядями волосы.

Все выжидающе застыли, словно статуи, и даже тьма перестала тянуться к трону. С неясной тревогой Эрик приглядывался к запрокинутой назад голове мальчишки, от которого теперь зависела его жизнь. Бледность умирающих ему хорошо известна.

Но вспыхнул обруч, замерцали разноцветные огоньки от драгоценных камней на безжизненно-белом лбу. Принц медленно вздохнул, но глаз не открыл.

— Всссс… Маленький король не проснётся, пока не заживут его раны. Он господин твой — нести его тебе за нами.

Эрик еле успел подобрать королевский меч и стянуть с трона роскошную меховую накидку с тяжёлым аграфом сплошь из рубинов. Меч он забрал себе (ещё с тоской обернувшись к мечу Терье), а в накидку завернул мальчишку… Варвар в последний раз оглядел тронный зал королей Дымного Облака — зал, загаженный грудами трупов, которые постепенно исчезали в милосердной тьме: догорали свечи в настенных канделябрах.

Было королевство — остался лишь принц. Было воинственное племя — остался один-единственный варвар. Дальнейшее — чёрная неизвестность.

Варвар с мальчишкой на руках круто развернулся и пошёл — от одной тьмы к другой, которая вкрадчиво стелилась под ноги из хода, открывшегося в каменных плитах зала.

2.

Астри.

Жёлтая Пустошь, небольшое местечко из песка и камней в роскошной зелени Бархатной долины, тоже постепенно укрывалась вечерними сумерками.

Песок оставался уже чуть тёплым, зато раскалённые валуны будут остывать до самого утра.

Астри из рода Скорпионов обожала тот вечерний час, когда можно поваляться на обжигающей плоскости валуна, который однажды неизвестно по какой причине раскололся на несколько кусков. Впрочем, в удачные вечера (те вечера, когда удавалось понежиться на камне) Астри уже успела обдумать несколько причин, почему раскрошился скальный обломок. Например, по небу проезжали колесницы чьих-нибудь богов, а боги разругались, не желая уступать кому-либо дорогу, а в драке уронили огненную стрелу — и… Или маги, от греха подальше, привели учеников в Жёлтую Пустошь, а один из недоучек перепутал заклинания — и… И Астри получила удобное ложе, где так приятно расслабиться.

Сегодня расслабиться не удалось. В Жёлтую Пустошь проник охотник на людей. Наверное, маги опять вовремя не закрыли пространственно-временные границы между Бархатной долиной и миром людей.

Возможно, у охотника перехватило дыхание, когда он увидел Скорпу. Возможно, у него от жадности дрожали ручонки, пока он разматывал сеть из мелкоячеистого металла.

Астри очень красива — высокая, с волосами цвета выбеленного солнцем песка, с глазастым личиком-сердечком и божественными формами тела. Она очень удивилась, когда её довольно грубо разбудили, обрушив сверху что-то плотное и очень неприятное, а потом рассердилась, когда эта неприятность сжалась вокруг тела и потащила её с камня.

Свалившись с любимого камня, Астри обнаружила, что лежит у ног невысокого темнокожего человека, чьи глазёнки блестят от жадности и возбуждения. Она подождала немножко, что будет дальше. Сеть недвусмысленно запутывала её всё больше — и Скорпа сообразила наконец, что происходящее не какое-то недоразумение, что её просто-напросто хотят обездвижить. Будь у неё свобода движения, она бы пожала плечиком, на котором сеть вот-вот оставит уродливые пятна…

Пятна на её совершенной коже?!

Скорпа заторопилась. Нужно только одно движение: чуть разжать кулачок и выпрямить указательный пальчик — это сеть позволила. Стальной коготь Скорпиона мягко вошёл в сеть. Рывок — и сеть, словно не металлическая, а всего лишь сплетённая из паутинки, свистнула к тянувшему её охотнику.

Светловолосая девушка, в короткой, песочного цвета тунике, отпрыгнула от упавшего от неожиданности противника. Медленная, странно пугающая улыбка осветила её изысканное, словно выточенное из сияющего мрамора лицо. Так же медленно она опустилась на колени и повела плечами, глядя на насторожённого противника с той же странной, предвкушающей улыбкой. Туника, едва прикрывающая изящные полукружия зада, слегка приподнялась — и противник шарахнулся: сегменты хвоста, переливаясь на солнце, взметнули смертоносное оружие, блистающее ядом.

Скорпа, с застывшей улыбкой превосходства, оторвала от земли ладонь, на которую опиралась. Клешня томно разогнулась — и охотник с воплем ужаса развернулся и помчался от места незаконченного поединка.

Сидя на коленях, придерживая у груди хвост, словно букет прелестных цветов, Скорпа то ли улыбалась, то ли усмехалась. А потом — слизнула каплю, которая вот-вот зряшно упала бы на землю, — оценила качество яда и сладко облизнулась.

Она снова легла на горячий камень, снова расслабилась и зажмурилась от удовольствия.

Но насладиться тихими тёплыми сумерками ей всё-таки не дали. Негромкий смех неподалёку заставил её недоумённо раскрыть огромные прозрачно-голубые глаза и перевернуться на живот.

— Привет!

На соседнем камне, сутулясь, сидел громадный волк. Вот он переступил лапами, словно устраиваясь удобнее. Миг — и волка нет, а на камне сидит, обняв колени, высокий костлявый парень с жёсткими серыми волосами, которые, спускаясь на спину, смешиваются с шерстью по хребту. У парня небольшие насмешливые глаза и маленькие уши, прижатые к черепу, из одежды — повязка на бёдрах.

— Привет, — сердито откликнулась Астри, разглядывая вмятины от сети на нежной коже руки.

— Забавляешься?

Парень спрыгнул со своего камня, в два прыжка очутился со Скорпой и вытянулся рядом, на её валуне.

— Надо было всё-таки ужалить его! — возмутилась Астри и сунула руку под нос парню. — Нет, Родрик, ты только взгляни, что наделал этот тип! Это просто чудовищно!

Длинноватый нос с широкими ноздрями тщательно обнюхал предложенный для исследования объект очаровательной формы. Родрик чихнул.

— Ты опять переборщила с вытяжкой из вереска, — констатировал парень. — И скажи спасибо, что охотничья сеть у этого обалдуя не пропитана соком сон-травы… Пойдём на речку! Вода славная — тёплая, ласковая. Мы сегодня бегали к Дымному Облаку посмотреть, закончилась ли битва. Я устал и весь потный.

— Фу, как ты говоришь!

Родрик, смеясь, лёг набок.

— А как надо говорить, чтобы поберечь твои нежные ушки, леди Скорпа?

Астри серьёзно задумалась, но замены слову "потный" не нашла и вздохнула: Скорпы не потеют.

— Не знаю. А на речку почему бы и не сходить? Только давай пойдём ближе к Скальному Ожерелью! Ты же знаешь: в речке я плавать не люблю, а в Ожерелье такие чистые водопады!

— Тогда побежали!

Родрик спрыгнул с камня и обратился. Догоняя Волка, Астри быстро отрастила клешню и запустила её в густую волчью шерсть. Такой способ передвижения им не внове. Главное, что Астри не жаловалась: если вдруг Волк увлекался и бежал слишком быстро, она всегда могла приутишить его бег и не отстать.

Сегодня Родрик трусил спокойной рысцой, и Скорпа могла поболтать с ним.

— Что там с Дымным Облаком? Облачники смогли противостоять?

— Когда мы уходили, варвары ворвались в королевский замок. Дальше мы смотреть не стали. Неприятно.

— Неприятно — что? Никогда не думала, что есть вещи, которые могут тебя задеть.

— Неприятно, когда убивают себе подобных.

— Это да. Это я понимаю.

— И зачем — вот что мне непонятно. Ладно бы, они, эти варвары, были бы голодны. Но они же разрушают всё на своём пути, забирают какую-то мелочь — и уходят! Уму непостижимо! Я бы понял, если бы они всех убили, чтобы жить в Дымном Облаке, но…

— Ха! Сегодняшнее зрелище явно задело тебя за живое! — заметила Астри.

— Задело. Я подумал, что варвары похожи на бродячих муравьёв: они идут стеной, и нет от них никакого спасения, а съедают лишь самое сладкое.

— Фи! Муравьи! Если бы муравьи были такого роста, как варвары!.. И пришли бы сюда в Бархатную Долину…

— Ты же знаешь, что в Долину могут пройти не все из рода человеческого.

Некоторое время они бежали молча, размышляя о варварах и муравьях. Астри вскоре замечталась, забыв о тех и о других, зато бдительный Волк машинально обнюхивал и оглядывал набегающее пространство — и увидел первым.

— Астри! Воздух!

Скорпа испуганно вздрогнула и растерянно огляделась. Но Волк уже нашёл место для укрытия. Здесь, на краю Жёлтой Пустоши, торчали не только валуны, но и пара обветренных скал. Родрик, уже в человеческом обличье, схватил девушку за руку и потащил за собой к одной из них.

Едва они, запыхавшись, прислонились к ровной скалистой поверхности перевести дыхание, как вслед им резко рванул жёсткий вихрь из песка, пыли и мелкого камня. Астри ойкнула, когда её ноги чувствительно обожгло песком.

— Бежим дальше! Он садится!

Родрик втиснул девушку в какую-то щель и закрыл её, выставив почти незащищённую спину. Ему повезло: по спине сыпануло лишь песком. И — тишина. Прислушавшись, парень буднично сказал:

— Сейчас пыль уляжется — и выйдем.

— Угу, — проворчала Скорпа, тщетно пытаясь устроиться удобнее на остром обломке.

Незаметно улыбнувшись её недовольству, Родрик перекинулся и предложил:

— Садись между лапами. У меня шерсть длинная. Всё лучше, чем на камнях.

Астри села и вздохнула с облегчением. Вдвоём они выждали положенное время и потихоньку вылезли из убежища.

Сумерки перетекли в светлую лунную ночь, и шедшего к ним человека они увидели сразу. Высокий, в чёрном бархате и длинных сапогах, гладкие чёрные волосы назад в короткую косу с длинным "хвостом", мерцающие зелёные глаза — в темноте он выглядел мужчиной средних лет. И лишь вблизи обнаружилось, что он сверстник Скорпе и Волку.

— Леди Астри, — поклонился чёрный человек девушке и пренебрежительно кивнул Родрику: — Волк.

Родрик было вздёрнул верхнюю губу, но чёрный человек уже забыл о нём, полностью повернувшись к Скорпе. Зато Скорпа обиду Волка заметила и спросила довольно надменно:

— Интересно, что могло тебя взволновать, Бродир из рода Драконов? Да так, что, садясь, ты поднял тучу пыли, словно маленький, только что оперившийся дракончик!

Словно не замечая её насмешки, Дракон хмуро сказал:

— Меня волнует несоблюдение традиций. Варвары заняли замок в Дымном Облаке. Но в городе тишина. Нет костров. Нет пьяных песен и криков. В городе и в замке мёртвая тишина.

Волк и Скорпа переглянулись.

— До Дымного Облака отсюда — недалеко, — заволновалась и Скорпа.

— Добежим! — задорно сказал Родрик.

— Долетим! — высокомерно откликнулся Дракон.

3.

Алек Валериан.

В получасе конного перехода от главных ворот Дымного Облака море всё ещё сияло в лучах величаво садящегося солнца.

Здесь, на берегу, ближе к тихому ропоту волн, сидел на коленях худой человек в сером монашеском плаще. Печально опустив бритую голову, он невидяще смотрел в пустоту, придерживая за плечи мёртвого облачника, чья золотоволосая голова покоилась на его коленях.

В шаге от них, на тяжёлом после недавнего прилива песке, стоял высокий широкоплечий воин. Одет просто, поэтому не сразу привлекал к себе внимание: запылённые короткие штаны заправлены в крепкие, хотя и поношенные ботфорты, бархатная куртка полурасстёгнута, а плащ, стекавший с плеч, навёрнут сейчас на руку, опиравшуюся на рукоять меча, еле видную из-под плаща. Внешность воина, на первый взгляд, тоже не представляла ничего особенного: худощав до скуластости, лицо чуть квадратное, короткий нос ему явно когда-то сломали в драке или в битве — хвала тому лекарю, что смог залатать его, оставив лишь чуть кривую горбинку; а небольшой рот — вызов любому бретёру, ибо навечно застывшая усмешка на губах обычно говорит либо о высокомерии, либо о наплевательском отношении не только к людям, но и к себе. А вот тёмные, горящие фанатизмом глаза задерживали на себе внимание сразу и надолго. Огонь в глазах воина говорил о бушующих страстях, загнанных в клетку аскетизма и служения.

Воин не смотрел на мертвеца. Он смотрел на лежащую неподалёку лошадь, которой только что перерезал горло. Последнее своё назначение лошадь исполнила: вынесла из кровопролитной рубки последнего золотоволосого облачника. Загнанная не умирающим всадником, а ужасом смерти, она пала на берегу незадолго до появления людей, но умирала долго и мучительно. Почему и пришлось её добить.

Волны лениво переплёскивались у песчаного берега. Лишь они да иногда посвист ветра по песку единственно звучали в этом скорбном месте. И тем более было странно видеть за спиной темноглазого воина, казалось, бесконечное число всадников — на самом деле числом триста, чьи лошади настолько вышколены, что, не дрогнув, стояли каменными статуями.

Долгий вздох монаха пропал, подхваченный ветром, но темноглазый воин услышал. Взглянув на облачника, он спросил об очевидном:

— Готов?

— Умер, лорд Валериан.

— Повтори его слова.

— Варвары вошли в замок.

— Значит, Дымного Облака больше нет, — негромко сказал лорд Валериан, и монах испуганно поднял голову на странные интонации в его голосе. Оказалось, есть чего бояться. Почти шёпотом Алек Валериан проговорил: — А Эрик-варвар пойдёт дальше, разрушая государства?.. — И, с силой обернувшись к всадникам, хрипло рявкнул: — Смерть варвару!

— Смерть!! — взревело воинство.

Порскнули в стороны перепуганные чайки, до сих пор легкомысленно бегавшие по песку. Секундная тишина — всё ещё звенело призрачное эхо крика, а море, словно пригнувшееся под криком, затаилось и покорно замолкло.

— Мы поймаем ублюдка и посадим его на кол!! — срывая голос, закричал Алек.

— На кол!! — следуя примеру лорда Валериана, взявшегося за повод своей лошади, воины садились на лошадей и готовились к короткой дороге и долгой битве.

Солнце исчезло в волнах, лишь узкая полоска на горизонте играла жёлто-розовыми огнями. Через полчаса, когда воинство Алека Валериана достигнет Дымного Облака, совсем стемнеет. Но воины лорда, лично им отобранные из армии наместника равнинного государства Атал-эн, опытны в ночных сражениях.

Два месяца бесплодной погони за войском варваров, которые верховым пожаром промчались по трём небольшим государствам и, двигаясь по кругу, неизбежно должны ворваться в Атал-эн, взвинтили и ожесточили дух аталэнцев. Близость к врагу будоражила, а предчувствие кровавой битвы опьяняло.

— Ты, ты, ты! — ткнул Алек пальцем в воинов. — Останетесь с монахом, поможете упокоить тело последнего облачника.

— А как мы вас потом найдём? — робко спросил монах. — Темно?..

— Мы подожжём город, если варвары ещё не догадались этого сделать! — от души расхохотался лорд Валериан. — Будет ли тебе достаточно света, святоша? — Оценив шутку, захохотали и завыли в торжествующем предвкушении всадники.

И — внезапно затихли. Лорд Валериан стремительно оглянулся на море.

На берегу потемнело. Волны, перешёптывавшиеся у берега, проворно убирались назад, присоединяясь к гигантскому водяному валу, казалось быстро накатывающему от самого горизонта.

Пятясь от берега и невольно задирая головы, воины заворожённо следили за величаво вздымающейся громадной серо-голубой горой, чей гребень кипел пеной. Появилось отчётливое ощущение, что вода вот-вот рухнет на берег и погребёт своей махиной всё и вся. Лишь недавнее возбуждение заставило воинов стоять на месте, а не кинуться от моря сломя голову.

Водяная гора замерла почти горизонтальной стеной — и вдруг отхлынула от берега, очерчивая круг безводного пространства.

В середине круга на коленях сидел человек — ноги и кисти опущенных рук в остававшейся, кипящей вокруг него воде. Вал ещё уходил, успокаиваясь, когда человек, словно просыпаясь, медленно поднял голову, медленно встал и побрёл к берегу.

Когда очертания тёмной (остатки вечерней зари за спиной) фигуры стали узнаваемы, Алек сердито бросил повод ближайшему всаднику и поспешил навстречу идущему с моря. Громадная волна неспешно двигалась вслед за фигуркой.

Вскоре стало видно — молодая женщина. Её фигуру облепило простое полотняное платье, какое обычно надевают под бархат; по бегущим нечаянным ручьям морского дна она ступала уверенно, обутая в ременные сандалии. Тёмно-русые волосы под ветром, суматошно дующим в разные стороны, быстро сохли и вились, постепенно скрывая золотой ободок с изумрудами. Одна прядка облепила скулу и щёку неизвестной. Женщина досадливо подняла руку убрать её — тонко звякнули, засверкали острыми огнями браслеты на узкой руке.

— Леди Юлиана? — недовольно сказал Алек, поспешно разматывая плащ с руки, чтобы укрыть высокородную от глаз всадников.

— На берегу! — непреклонно сказала Юлиана, угадавшая его желание. — Дадим морю возможность вернуться в свои владения.

Его недовольное ворчание зверя, остановленного на бегу, она предпочла не замечать. Но на руку, неохотно поданную, оперлась сразу.

Едва они переступили кромку "море — суша", вода с ощутимым даже для человеческого уха облегчением хлынула в отведённые ей границы. И только тогда Юлиана с некоторым пренебрежением закуталась в нелюбезно предложенный плащ лорда Валериана и подвязала его пояском, вынутым из мешка монаха. Юлиане было безразлично, предстать ли перед воинами нагой, в мокром ли одеянии, или во всём блеске дворцовой дамы. Главное — выполнить две миссии.

— Надеюсь, не пустячная причина заставила вас поспешить сюда? — бросил лорд Валериан, раздражённо вспоминая, есть ли на сегодня в отряде свободная лошадь, и соображая, сколько человек придётся отправить для сопровождения высокородной в Атал-эн.

— Послание от наместника, — рассеянно ответила леди Юлиана, вглядываясь в вершины Дымного Облака. — Вы, лорд Валериан, идёте по следу варваров?

— Идём, — стиснув челюсти, чтобы не взорваться, подтвердил Алек.

— Варваров больше нет. Они убили облачников, а их самих убила третья, неведомая сила. Эта же сила уходит сейчас из Дымного Облака, забрав с собой последнего из королей. Что за сила — наше гадание не показывает. Вполне возможно, эта сила владеет колдовскими навыками. Ваша цель, лорд Валериан, — догнать третью сторону и освободить принца Велимира. Это приказ.

— Так принц жив?

— Жив. Наместник надеется, что, получив вторую родину, Велимир окажется благодарным и станет нашим королём.

Лорд Валериан задумчиво загляделся на серьги женщины. Ветер с берега откинул от висков Юлианы влажные ещё волосы, но тяжёлые длинные украшения даже пошевелить не смог… Итак, политика. Атал-эном с недавних пор правит наместник, выбранный из числа лордов, поскольку последний король-аталэнец умер, не оставив наследника. Лорды и боялись, и надеялись предложить короля из своих наследников. Решение наместника, наверное, успокоило их: дрязги, недовольство, интриги — всё уступает перед лицом будущего правителя со стороны. Он ни с кем не связан кровными узами, никому не должен, ни от кого не зависит. Мудрое решение.

— Хорошо. Я дам вам охрану, чтобы вы вернулись…

— Нет, — спокойно сказала леди Юлиана. — Я еду с вами. По договорённости с наместником, я возвращаюсь только в одном случае, лорд Валериан: если появится необходимость привести сюда армию. Наместник желает, чтобы при столкновении с неведомым противником рядом с вами был хотя бы один человек, имеющий магические способности.

Лорд Валериан задохнулся от злобы: женщина в отряде из трёхсот мужчин?! Она что — не соображает, чего добивается?!

— Вы… немедленно… — с трудом разжимая задеревеневшие от напряжения челюсти, заговорил Алек, — немедленно…

— Лорд Валериан, — мягко и необидно перебила леди Юлиана. — Только люди моего сословия видят во мне женщину. Для ваших воинов я не более чем статуя, которой можно лишь любоваться.

Когда Алек вник в её слова, он мельком оглянулся на всадников. Те сидели в сёдлах и ждали сигнала к походу. На высокородную смотрели спокойно и бесстрастно. Поколебавшись, он крикнул привести лошадь для леди.

Через минуту на берегу остались монах и трое воинов.

Чёрная лавина всадников хлынула к подножию Дымного Облака. Лорд Валериан, с совершенно испорченным настроением, посматривал на высокородную, летящую на лошади почти не отставая. Немного успокоила мысль, что женщина в отряде пробудет недолго. "Как она сказала? Только люди моего сословия видят во ней женщину? Меня, значит, вообще можно не принимать во внимание? Ибо от людей "нашего сословия" она ждёт только галантности… А я не то и не сё, значит… Я ей не вышколенный дворцовый придворный… Я воин, а на войне свои законы!.. И попробуй она только не подчиниться, случись что…"

Как и все в Атал-эне, он многое знал о высокородных дамах, занимающихся магией и передающих колдовские секреты из поколения в поколение. Леди Юлиана происходила из древнего рода, известного неисчислимыми богатствами. Будучи старшей из трёх сестёр, она благополучно и выгодно выдала замуж младших и осталась, по сути, правительницей самого настоящего анклава в Атал-эне. Зачем же на самом деле она здесь, среди Всадников Смерти, обычно охраняющих самые проблемные границы государства? Опять что-то связанное с политикой?..

… Юлиана прекрасно знала, что творится в мозгах Алека Валериана. Ей нравился этот диковатый страстный мужчина, так не похожий на изысканных, рафинированных вельмож королевского дворца Атал-эна. Она тоже знала о нём достаточно: младший сын, много лет назад сбежавший без разрешения семьи на кровопролитную войну и лишённый за то наследства, чему очень обрадовался его старший брат. Титул лорда без права наследования ему оставлен последним королём как воинский. Жизнь — война, судьба — война… Но даже ему она пока не откроет второй миссии, толкнувшей её в опасное путешествие. Рановато. Пугать не хочется… Она улыбнулась, распластавшись на спине лошади и прижавшись к её холке.

4.

Эрик.

Шаг из тронного зала в чёрный омут подземелья откликнулся непроизвольной дрожью всего тела. Эрик приоткрыл рот, чтобы Ползуны не услышали его внезапно участившегося, шумного дыхания. Никогда бы не подумал, что однажды уподобится чувствительным неженкам, называющим себя цивилизованными людьми. Но никогда не думал и о том, что попадёт в лапы столь страшных созданий, существование которых мог бы подтвердить нормальный человек из выживших.

Он шёл так, словно голову ему замотали множеством тряпок — слепее слепого. Пока под ногами (шёл с опаской, шаркая подошвами) Эрик ещё чувствовал хорошо обработанный камень — скорее всего, плиты. Что и заставило его задаться бесполезными вопросами — хотя точно знал, что не получит ответа. Плиты под ногами — созданы ли руками строителей замка, или в его подземельях давно обитали страшные твари, ждущие своего часа? Он представил, как они, тяжело прыгая или ползая, передвигаются на нижних уровнях замка; как время от времени пропадают наверху не самые заметные люди — из числа прислуги или стражи… И снова содрогнулся.

Постепенно растворяясь во тьме, сливаясь с нею, глядя широко открытыми глазами и не находя им опоры, Эрик в какой-то момент понял: колдовства Ползунов ему не понадобится, чтобы сойти с ума. Ещё несколько шагов — и тьма сдёрнет его разум. Осознав опасность, он судорожно прижал к себе ношу. Голова мальчишки безвольно мотнулась и упёрлась лбом в его грудь. Ошеломлённый прикосновением горячей кожи, варвар с внезапным облегчением вспомнил, что их, живых, здесь двое. Более того — их, людей, двое среди этих монстров. И, пока есть возможность держаться рядом, надо уповать на то, что он выдюжит… Продолжая шаркать ногами, Эрик вспомнил, как он поднимал мальчишку, кутая в плащ. Тонкая кожа и хрупкие кости. Не болен ли, часом, будущий король?.. Угрюмо насупившись, Эрик признался себе, что боится потерять шанс на жизнь.

Всё ещё чувствуя болезненное тепло лба, греющего его кожу, Эрик осторожно отогнул край плаща с головы мальчишки. И — обрадовался: венец сиял, освещая худенькое лицо!.. Глаза варвара словно отдохнули в сумеречном разноцветном свете. С неохотой закрыв сияющий обруч, Эрик вновь окунулся во мрак. Но уже осознание, что можно в любой момент открыть плащ, заставило его воспрянуть духом.

Теперь он шёл, не только шаркая, чтобы не упасть, но и прислушиваясь. Оказывается, не он один волочил ноги. Правда, он-то волочил из боязни оступиться. Едва Эрик прекратил опасаться безумия, внушаемого тьмой, он обнаружил: чёрное, невидимое пространство вокруг густо наполнено шарканьем, шлёпаньем и свистящим сопением. Вспомнив охоту на жертвенного медведя, варвар попробовал сделать то, что старые охотники называют "слушать кожей": настроившись на движение, можно "увидеть" всех, кто перемещается в нём, и картину самого пространства.

Вскоре Эрик знал, что по ровной дороге целая процессия незаметно, но точно продолжает спуск. И лучше бы он не "слушал кожей". Высокие своды громадных пещер Дымного Облака, показалось ему, вкрадчиво принялись опускаться… Наваждение навалилось так ясно, что варвару почудилось: пещера вот-вот поймает их всех в ловушку, где они и погибнут от нехватки воздуха!..

Ладно ещё, он вовремя вспомнил о своём живом талисмане и откинул с лица мальчишки краешек плаща. Спокойное лицо принца сразу перевело его мысли в другое русло. Он вспомнил два других мальчишеских лица. Сыновья, погодки. Они спали, когда племя Чёрного Медведя оставляло родные места в поисках наживы. Когда он заглянул к ним проститься, неровный свет и треск лучины побеспокоили их сон, но тень недовольства обвеяла их лица ненадолго… А потом подошла их мать, отобрала лучину и задёрнула полог к сыновьям. Из крепкого деревянного сруба они вышли вместе. Точнее, вышел он — она сидела на нём, обнимая, ногами обвив его пояс… "Я думаю о странном", — решил Эрик и закрыл освещённое драгоценными камнями лицо спящего.

Стало гораздо легче, но всё-таки Эрик, кажется, не полностью вышел из охотничьего состояния "слушать кожей". Иначе с чего ему вдруг показалось, что слева от него появилось огромное нечто — и явно живое? Это нечто и производило тот звук, за который подземных тварей и назвали Ползунами. Оно не шлёпало, а ползло. Почти бесшумный шелестящий звук тяжёлого тела, скользящего по наклонным плитам параллельно с Эриком, заставил варвара резко встать на месте. Нечто не сразу заметило, что Эрик остановился, и проползло немного дальше. С замершим сердцем варвар слушал, как скрипят под тяжестью невидимого тела песчинки на камне. Он даже отчётливо услышал момент, когда громадный невидимка обнаружил, что человек не двигается. Часть его, не ушедшая вперёд, остановилась, а передняя с привизгом царапающих камни песчинок повернулась к варвару.

Теперь невидимка словно взял Эрика в полукольцо.

Хотя варвара так и подмывало зашагать дальше, он не двигался, затаившись. Он "услышал кожей" полукольцо высотой где-то до его плеча, а потом резко поднял голову: как будто оказался в колодце и сверху намеревались закрыть крышку. Дождавшись, пока крышка нависнет над ним, Эрик стянул плащ с головы мальчишки.

Чудовище не отдёрнуло голову прятаться от света драгоценных камней, как предполагал Эрик. Сонно глядя в глаза человека, оно словно размышляло, застыв камнем, а варвар с ужасом рассматривал змеиную плоскую морду в четыре лошадиные головы, но не гладкую или в мелкой чешуе, а будто бородавчатую, настолько густо покрывали её наросты — от кругловатых до похожих на острые клыки. Словно дав полюбоваться собой, голова медленно развернулась и ушла во мрак… Эрик попытался оторвать одеревеневшие ноги от каменных плит и чуть не упал.

— Иди-и… Вссс… Иди-и…

Варвар и сам был бы рад продолжить путь. Однако ноги превратились в каменные колонны, и сдвинуть их с места оказалось совсем не просто. Помог машинальный взгляд на мальчишку. На живые огни королевского венца. Закрыв лицо принца, Эрик снова двинулся вперёд. Непослушные ноги на первых шагах зудели огненной болью, но вскоре стали привычно послушными.

Кажется, времени прошло совсем немного, прежде чем Эрик догадался проговаривать про себя, в такт своим шагам, слова старинных рун, известных с детства каждому из племени Чёрного Медведя. До сих пор подземная дорога, покрытая плитами, никуда не сворачивала. Варвар сбежать не надеялся. В отличие от него, Ползуны прекрасно видели в темноте. Но знать примерное расстояние от королевского замка на всякий случай нужно. Да и проговаривание знакомых, почти родных слов успокаивало и почти отвлекало. Он знал двенадцать рун и решил, что, как только вспомнит все, завяжет узел на мягкой верёвке, служившей ему поясом. И — снова начать первую руну. Сколько кругов рун он прочитает, такой длины и будет дорога к замку.

На чтении седьмой Эрик не сразу, но всё же расслышал: громадный змей, продолжая скрипеть песчинками, по-прежнему ползёт рядом, зато постепенно исчезает множественное шлёпанье. Забыв о проговаривании, Эрик внимательно вслушался во Тьму. Первое впечатление, что Ползуны уходят в стороны, исчезло, едва он расслышал тихий шаг множества существ, идущих на собственных, возможно, человеческих ногах. Когда исчезло последнее характерное шлёпанье, варвар, затаивший дыхание так, что не стало хватать воздуха, медленно выдохнул и обратился к Чёрному Медведю с напоминанием о себе.

На десятой руне стало заметно, что в подземелье очень неуверенно светлеет. На двенадцатой Эрик отчётливо видел слева громадное текучее тело, а справа — тонкие фигуры, явно идущие самой обыкновенной человеческой походкой.

Второй рунный круг. Третья песня. Свет изливается спереди всё ярче и ярче. Варвар уже различал рисунок на теле чудовищного змея и готов был рассматривать его снова и снова, лишь бы не видеть сопровождающих справа.

Но память и воображение постоянно возвращали его к единственному взгляду, брошенному на "стражников": недавно уродливые, они превратились в стройных, высотой не уступающих варвару людей. Они обладали поразительно утончёнными лицами, несколько женоподобную красоту которых портила только одна особенность — удлинённые верхние клыки, слегка поднимающие верхнюю губу, отчего все лица обрели выражение надменной брюзгливости.

Эрик несколько раз пытался читать руну, но спотыкался, едва видел перед глазами нежное лицо с клыкастым ртом.

Может быть, и получилось бы далее проговаривать затверженные слова, но посреди равномерных, привычных уху звуков неожиданно послышался тихий стон. Варвар откинул с лица мальчишки ткань и наткнулся на взгляд широко открытых глаз. Только через несколько машинальных шагов Эрик сообразил: мальчишка смотрит — и не видит. Но в слабом стоне из пересохших губ легко угадать слово "пить", произнесённое на языке жителей равнины. Ещё некоторое время на соображения, как выполнить желание мальчишки, — и Эрик просто остановился. Сопровождающие на этот раз немедленно обернулись к нему. И такая тишина устоялась, едва он перестал двигаться, что даже готового ко всему варвара передёрнуло.

— Хозяин хочет пить, — угрюмо объявил Эрик.

Из толпы справа вышел высокий тип с длинными, лёгкими, как паутина, светлыми волосами. Его одежда ничем не отличалась от одеяния других: длинный узкий плащ серого цвета, наглухо застёгнутый у горла и выпускающий изнутри лишь кружево воротника; длинные обтягивающие сапоги с отворотами; из оружия — изящный кинжальчик-игрушка на поясе.

По привычке выделять самое опасное в противнике варвар сразу упёрся взглядом в руки Ползуна. Эрик было попятился, но вовремя вспомнил: шаг назад — и прислонится к змеиному боку. Поэтому остался на месте, не в силах отвести глаза от лап с длинными ухоженными когтями — почти кошачьих лап, торчащих из пышных рукавных кружев.

— Так чего хочет будущий король? — спросил светловолосый низким хрипловатым голосом.

— Пить, — буркнул варвар.

Светловолосый взглянул на мальчика, на руку Эрика, всё ещё держащую край плаща. Во вновь наступившей тишине светловолосый одной лапой крепко обхватил руку Эрика и оттопыренным когтем другой спокойно и деловито распорол кожу на руке человека, начиная с запястья до локтя. Из небольшого кривоватого надреза на лицо мальчишки плеснула кровь. Не обращая внимания на окаменевшего варвара, светловолосый поправил его дёрнувшуюся руку, чтобы кровь попала в приоткрытый рот принца. Ползун смотрел на свои действия так сосредоточенно, что, забыв о надрезе (а боли он не боялся), варвар засмотрелся на детское лицо, выпачканное его кровью. Мальчик сглотнул — светловолосый довольно усмехнулся. Ещё глоток. Принц вдруг задышал — часто-часто. И варвар, несмотря на перехват когтистой лапы, рвущей его плоть, быстро освободил мальчика от плаща и почти подвесил лёгкое тело на свою руку, придерживая за плечо. Принца стошнило. К великому облегчению Эрика.

Дождавшись конца конвульсий маленького хозяина, Эрик вытер ему рот и снова завернул в плащ. Стараясь говорить ровно, он объяснил светловолосому:

— Кровь — пища тяжёлая. А господин мой слаб. Ему нужна вода.

— Потерпит, — надменно ответил тот. Внезапно он напрягся, раздув ноздри и превратившись в неподвижную статую. Такие статуи, изображавшие древнейших богов, Эрик видел на одном из островов моря Атлантов.

А вот остальные Ползуны, напротив, оживились. Они столпились перед светловолосым и Эриком с мальчиком на руках, и внезапно заблестевшие глаза замирали то на кровавой лужице, застывшей между плитами, то на руке варвара, неуклюже обёрнутой тряпкой.

"Учуяли кровь!" — сообразил Эрик и от неожиданности страшного открытия всё-таки отступил. И — шага через два упёрся в холодный гладкий бок. "Почему же они раньше не унюхали её? Заглушила засыхающая на них?"

По громаде, к которой отчаянно прижался варвар, будто дрожь пробежала. Оставаясь недвижим на том участке тела, к которому прижался Эрик, змей взметнул над толпой Ползунов громадную голову — и застыл.

Для варвара мгновения текли с движением толпы: сначала они отступили, потом развернулись в направлении недавней дороги и зашагали.

Светловолосый — стоял, запрокинув голову, точно заворожённый. И Эрику захотелось ударить его, пока он изображает статую. Ударить мечом, которого никто не удосужился забрать — в чём было какое-то обидное пренебрежение. Ударить по открывшемуся из вороха кружев незащищённому горлу…

Змей плюнул на рвоту мальчишки — светловолосый и Эрик вздрогнули одновременно. Слизь зашипела, сворачиваясь и запекаясь.

Светловолосый отошёл от Эрика на почтительное расстояние. А Эрик оттолкнулся от змеиного бока и зашагал дальше. Рана его не беспокоила. Бывало и похуже. Лишь бы когти светловолосого не оказались ядовитыми. Где-то стороной его почему-то забавляла странная мысль, что не только он побаивается громадного змея.

5.

Астри.

Едва в глубокой темноте дракон мягко спланировал на одну из террас замка, Родрик съехал с его шеи и, пробежав несколько шагов рядом, поймал скользнувшую к нему Астри.

Бродир остановился чуть дальше, чтобы никого не задеть, перекидываясь в человеческое тело. Уже втроём они встали на краю террасы.

Под ними — тоже терраса, но шире. Взгляд вперёд — пологая равнина, примыкающая к замку и огороженная крепостными стенами, — часть города-государства. Не сговариваясь, трое взглянули на чёрно-синее небо с мерцающими звёздами и ровным белым светом полной луны. Астри, стоящая между юношами, почувствовала, как резко шевельнулся воздух: вздрогнул Бродир — от сильного желания прыгнуть в эту бездну и взлететь в бесконечное пространство. Она видела однажды, как он такое проделал: шагнул в пропасть в человеческом обличье и взмыл в воздух драконом, чтобы купаться в небесном океане.

Родрик стоял неподвижно, и всё же Астри знала, что он испытывает близкое Бродиру желание: перекинуться в волка — и взвыть на холодное ночное светило. В роду Родрика бытовала легенда, что в древнейшие времена Волки умели летать среди звёзд. Загнанные на землю какой-то бедой, летать они отвыкли, а крылья только мешали бегать… Но время от времени белый лунный свет касается души Волка, и он воет в тоске по утерянной способности, по недосягаемому пространству без границ.

Сама Скорпа сильных чувств к небесам не испытывала. Ей нравилось нежиться на тёплых камнях и бездумно следить за лениво плывущими облаками. Ей нравилось наблюдать, как над Бархатной долиной собирается гроза. Но не совсем понимала, как можно мчаться под тёмными взволнованными тучами, сумасшедшими бросками уворачиваясь от огненных стрел и копий, особенно если тебя при этом сносит шквалистым ветром. Но, когда Бродир спускался и в изнеможении садился рядом с нею и Родриком, Астри видела его счастливую улыбку, с трудом скрываемую зависть Волка и снисходительно думала: каждому свои игрушки.

Но сейчас ворожба Луны оказалась лишней.

Астри шагнула назад. Движения хватило, чтобы Волк и Дракон взглянули на неё, и девушка буднично сказала:

— Если мы пойдём в замок, неплохо бы найти для Родрика какую-нибудь обувь. Сапоги, например.

Волк опустил глаза на свои босые ноги и улыбнулся.

— Снимем с первого же трупа, — пообещал Бродир.

— … А мне — со второго, — растерянно сказала Скорпа, едва юноши открыли высокие ворота с террасы в замок и глазам предстала длинная анфилада.

Такого она не ожидала. Труп на трупе. Идти по ним — разгребать ногами мёртвые, возможно ещё не остывшие тела, искать, куда шагнуть, чтобы нога не заскользила. Ощущения уже не самые лучшие и не только потому, что на самой девушке всего лишь короткая туника и лёгкие ременные сандалии.

Между тем Родрик уже деловито обулся в крепкие, хоть и неуклюжие сапоги с меховой отделкой, снятые с мёртвого варвара.

— Мы же хотим добраться только до тронного зала — узнать, что с принцем. Я понесу тебя. Но тебе тоже надо что-то накинуть. Мне почему-то кажется, что в замке холоднее, чем на открытом пространстве.

— Я это тоже чувствую, — отозвался Бродир, мельком взглянув, как Волк взял Астри на руки и она обняла его за шею, чтобы удобнее сидеть. Осмотревшись, Бродир снял с какого-то облачника — вероятно, придворного (слишком изысканно и богато одет) короткую накидку и укутал плечи Скорпы. Встретившись глазами с Родриком, он вызывающе спросил: — Донесёшь?

— Я знаю — ты сильнее, — спокойно сказал Волк. — Но именно по этой причине хочу, чтобы твои руки были свободны.

Астри отвернулась, чтобы Дракон не успел заметить её усмешки: скрытый комплимент и понравился Бродиру, и заставил его смутиться. Во всяком случае, он уже не злился, что Астри не на его руках.

И всё своё раздражение он выместил на трупах. Дракон шёл так, что, расталкивая ногами трупы, проложил довольно приличную дорожку. Родрику оставалось только следить, как бы не поскользнуться на подсыхающих чёрных лужах.

Когда Родрик проносил девушку мимо торцевой стены, она сняла с неё чудом уцелевший и до сих пор горящий факел. Волк промолчал, а Бродир, обернувшись на мотающийся по залам анфилады свет, чуть приподнял бровь, но — тоже ни слова не сказал. Астри не знала, поняли они её, нет ли. Они, все трое, хорошо видят в темноте. Но тихая скорбь этого места, холодное, влажное молчание смерти, распростёршей крылья над бесконечными недвижными телами, заставили девушку хоть что-то сделать для мёртвых. Её казалось неловким смотреть на них из темноты. Пусть будет тёплый свет.

В последнем зале перед тронным — трупов меньше, и Скорпа смогла стать на ноги. Но факела из рук не выпустила. Ощущая себя всё ещё странно ничтожной перед ликами смерти, она всё ж смогла заговорить о волнующем её:

— Тихо как… А вдруг все варвары в тронном зале?

— Боюсь, Астри, в тронном зале мы опять найдём всего лишь трупы. Я не чувствую в замке живых.

— Смотрите-ка, — кивнул Родрик на два столба. У подножия одного жалкой кучкой лежали человеческие останки. — Пахнет как облачник, а темноволосый.

Они подошли ближе. Вглядевшись, Бродир пнул застывшее тело так, чтобы оно перевернулось на спину. И хмыкнул.

— Точно. Это регент. Однажды я видел его торжественный выезд в торговый город у моря Атлантов. Облачники светлые и высокие, а этот маленький и тёмный.

— Он защищал принца? — спросила Астри, с жалостью глядя на разрубленный череп маленького человека в блестящих когда-то одеждах.

— Астри, ты жалеешь не того, — вздохнул Бродир. — Если бы регент хоть на минуту поверил, что принц представляет собой ценность, он давно бы продал мальчика.

— Я тоже слышал, что на уме у регента только коммерция.

— Тогда скорее идём в тронный зал, проверяем, где мальчик, и быстро уходим. Мне здесь… не нравится.

Быстро уйти не удалось. Потому что не удалось войти.

Двери, которые должны распахиваться в зал, почти сразу мягко тыкались во что-то тяжёлое и дальше не шли.

Юноши некоторое время смотрели на упрямые двери, а потом переглянулись.

— Топорами? — предложил Родрик. — Вон их сколько везде.

— И чтобы всё свалилось на нас? — поморщился Бродир.

— А что это — всё? — спросила Астри.

Они взглянули на неё и вздохнули. А Скорпа мило улыбнулась. Мужчины. У них свои игры да игрушки. Она давно заметила: когда рядом один из них — она спокойна; когда их двое — ей хочется кокетничать напропалую… Даже не то что кокетничать, а быть кокетливой. Ей нравилось, что её считают легкомысленной. И когда они злятся друг на друга. И когда начинают хвастать перед нею.

Бродир машинально заложил за ухо прядь, выбившуюся из идеально-гладко зачёсанных назад волос и снова вздохнул.

— Отойдите за колонну! — велел он. — Я открою двери осторожно, но мало ли…

Астри хотела было спросить, что он придумал. Но при взгляде на жёсткое, сосредоточенное лицо Дракона прикусила язычок. Что-что, а уместность любопытства и кокетства определить она умеет. И без звука подчинилась руке Родрика, потянувшего её прятаться за покрытую резьбой колонну.

Колонна расположена близко к дверям, так что Волк и Скорпа могли и следить за действиями Бродира, и укрыться от последствий, если что.

Бродир же постоял минуту, опустив руки, потом медленно поднял их и словно начал набирать из воздуха снег и лепить из него кругляш. Сначала ком получился с яблоко, затем с арбуз, а Дракон всё так же неподвижно и слепо — голова запрокинута кверху, работают только руки! — лепил и уминал кругляш.

Наконец он поднял явно весьма тяжёлый шар — поднял с усилием. Ладони оказались чуть выше плеч. И — подтолкнул к дверям.

Взревел огонь. Ослепительный таран — величиной с дерево в два обхвата — играючи ударил в двери, легко распахнув их. Будто и не было горы трупов, удерживающих двери со стороны тронного зала, — так легко расшвыряло их в стороны.

Забывшие спрятаться за колонной, восхищённые Родрик и Астри немедленно подошли к Бродиру. Взволнованная Астри только и могла сказать:

— Это красиво!

— И точно! — добавил Родрик, успевший заглянуть в зал.

— Что значит — точно? — сразу переспросила девушка и бросилась к догорающим дверям. Юноши поспешили следом.

— Бродир только открыл двери и сбил с пути целую кучу трупов, причём сами трупы огнём не задело. Дракон, когда ты этому научился?

— Неделю назад. Отец показал, как брать из воздуха составляющие огня, как соединять их, пока не получишь необходимого объёма. Сегодня впервые проделал самостоятельно.

— И сделал это отлично! — искренне сказал Волк.

Бродир не смог удержать радостной улыбки. Одно дело — восторги Астри, впечатлительной и падкой на яркое и эффектное. Другое — похвала почти соперника, видевшего и оценившего исполнение сложного приёма… Скорпа легко прочитала чувства и размышления Бродира — и усмехнулась: он меня видит такой? Это хорошо. На будущее.

Уже в зале они обошли вокруг трона и, честно говоря, пришли в недоумение.

— Одни варвары — ни одного облачника! — удивлялась Астри.

— Такое впечатление, что они разом сошли с ума и перебили друг друга, — внимательно оглядывая зал, высказался Бродир. — Волк, по-моему, это уже твоя охота.

Родрик, и так худощавый, словно похудел ещё больше. Чуткие ноздри длинноватого носа заметно раздулись. Волк дважды обошёл трон, присел на корточки у чёрной полосы и будто погладил её, не касаясь. И, так же, с раскрытыми пальцами, держа ладонь, снова приблизился к королевскому трону и сел.

— Говори, кровь, — безучастно сказал Родрик и заговорил сам не только монотонно, но и с большими паузами, словно прислушиваясь к кому-то и повторяя сказанное: — Я маленький. Меня ударили в спину. Я видел — он убежал…

— Регент убил принца? — прошептала Астри, пока Родрик снова слушал.

— Не убил, — шёпотом ответил Бродир. — Родрик сказал: "Я видел — он убежал". Скорее — ранил.

— Я полз. Я хотел умереть с отцовым мечом в руках. Как будто держась за его руки. Сначала пришли большие и страшные. Потом приползли тихие и всех убили.

Родрик сорвался с трона и завертел головой, лихорадочно прислушиваясь и принюхиваясь. Обычно загорелое, лицо его вдруг побледнело. Застыл, расслабился — и вдруг зашагал. Неуверенно, как будто его позвали, а он сомневался, идти ли.

— Они вырастали дымом, но превращались в чудовищ. Они несли с собой безумие и алкали крови, — бесстрастно проговорил Родрик.

Бродир, нагнувшийся к двум мёртвым варварам, взглянул на Волка.

— Ползуны?

— Возможно, — уже обычным голосом откликнулся Родрик.

— Взгляните сюда, — предложил Бродир.

— А что там? — неуверенно спросила Астри. Если сначала она закрыла сердце и душу, запечатала чувства словами: "Это всего лишь люди!", то зрелище множества мертвецов защиту медленно разъедало. Она издалека, от трона, видела, что Бродира заинтересовали двое, но сразу подойти не решилась. И, лишь услышав присвист Родрика, тоже склонившегося над Бродировым объектом изучения, всё же поспешила к ним. Не понадобилось объяснений, что варвары убили друг друга топорами.

— Всё сходится, — констатировал Бродир. — Варвары считали себя победителями, но пришли Ползуны и в два счёта уничтожили всех.

— Ползуны… — медленно повторила Астри и прислушалась.

— Мальчика они забрали с собой. Его крови нет…

— Тихо… Слышите?

Все трое замерли. Тишины в замке не осталось. Словно волна, до тронного зала постепенно, по нарастающей докатывался странный, слаженный шум… Дракон шагнул вперёд, под немыслимым углом согнул скрещённые руки и будто из-под мышек вытянул два меча. Не отводя взгляда от обгорелого входа в зал, встряхнул руками Родрик — меч в правой, кинжал — в левой. Астри стояла за ними уже в золотистых доспехах, готовая обороняться двумя лёгкими мечами с долами-желобками для стока яда из рукоятей.

Причина шума ещё не появилась в дверном проёме, как Дракон, почти с разочарованием, сказал те же слова, которыми себя утешала Астри:

— Это всего лишь люди!

6.

Алек Валериан.

Колонна Всадников Смерти, ощетиненных оружием, вливалась в разгромленные ворота города. Факелы в руках каждого второго превращали воинство лорда Валериана в странную ночную реку с отблесками пожара — на шлемах, на кольчуге и щитах. Впереди колонны ехали Алек и десять лучших из лучших. За ними ещё десятеро. Так что леди Юлиана и догнавший их монах оказались под надёжной охраной.

Алек готовился к яростному сопротивлению высокородной или к её глубокому презрению, когда велел ей оставаться не с ним, а среди воинов. К его удивлению, она покорно склонила голову и заняла место там, где ей указали. Это было неожиданно, но город уже показался — точнее, показались его контуры на фоне ночного неба — и лорд Валериан выбросил все мысли о нежеланном человеке в отряде.

На первой же торговой площади Дымного Облака он поднял руку. Секунды — пока увидели знак и передали в конец колонны. Секунды — пока остановились. Тишина. Звонкая. Где-то звякнули шенкеля. Всхрапнула лошадь. Триста призраков застыли в ночи живыми тенями. Сначала тишина города оглушила, затем в ней забрезжили звуки: повизгивание, грызня, шелест сдвигаемых тел, лёгкий топоток лап.

"Падальщики, — размышлял Алек, вглядываясь в темень. — А завтра набегут мародёры из предместий. Охрану у ворот на этот раз оставлять не буду. Если высокородная говорит правду и в человеческие дела вмешались чуждые нам, не могу позволить отдавать людей на заклание неизвестно чему".

По колонне прошло бесшумное движение: из ближайшего чёрного переулка послышался странный шаг — клацающий, медленный и неровный.

Окаменевший отряд, казалось, перестал дышать.

И резко вскинули луки те, что находились ближе к переулку.

Хромая лошадь шла, низко опустив голову, с трудом таща вцепившихся в неё трёх собак. Она, видимо, обезумела от боли, но, раненая, стряхнуть падальщиков, польстившихся на живое мясо, не могла.

Не дожидаясь команды, Всадники Смерти выстрелили. Две стрелы в одного пса, одна во второго — договориться не успели, кто в кого стреляет. Два зверя свалились сразу. Третий, визжа, бросился в переулок. Тоненький вопль, когда запоздавшая стрела нагнала пса, взвился к ночному небу — и оборвался.

— Не убивайте, не убивайте! — умолял монах, путаясь ногами в стременах, плохо подтянутых по ноге. Он всё-таки спешился, но — опоздал. Копьё лорда пронзило лошадиную голову. Животное вскинулось и рухнуло.

Лорд Валериан спокойно проследил, как к монаху торопится леди Юлина. "Начнёт успокаивать, проклиная меня и всадников?" — высокомерно предположил он.

Однако высокородная вновь удивила: она, с факелом в руках, обошла лошадь и толково объяснила монаху, что вылечить животное с такими ранами невозможно, а оставить мучиться или на участь стать добычей, заживо съедаемой другими хищниками, — бесчеловечно. Она же помогла монаху, упавшему на колени, подняться и довела, придерживая за руку, до его лошади.

Ещё раз оглянувшись, Алек заметил, что платье больше не липнет к ногам леди Юлианы. Высохло. Он вспомнил обидное объяснение высокородной, в чём разница между его Всадниками и придворными хлыщами, но почему-то на этот раз оно не заставило придумывать обидный ответ… Более того, недавнее объяснение стушевалось перед видением: взметнувшаяся волна, женщина идёт на берег, не стесняясь облепившего её платья. И спокойно — так, как обычно продумывал тактику боя, лорд Валериан решил: "Я возьму её тогда, когда мне этого захочется. И путь потом плачет, что она не хотела этого…" И забыл о принятом решении.

… Юлиана подняла голову, перестав возиться с подолом, зацепившимся за стремя. Глазами отыскала за рядами всадников спину Алека Валериана. Кажется, он опять думает о ней. Ничего, она затаится, будет тихой и покорной — насколько сможет. Главное — найти мальчика. Или хотя бы точно узнать, что он жив. Остальное — на обратном пути…

В темноте, под неровно пылающими факелами, мёртвые казались мягкими наростами на теле города. Чем ближе к замку, тем больше становилось таких наростов. И, чудилось, воздух холодел не из-за того, что всадники поднимались по горной дороге.

Во дворе королевского замка пришлось спешиться: даже приученные, боевые кони не решались идти по телам. Вспомнив слова высокородной, что варвары истреблены, лорд Валериан оставил сотню всадников охранять лошадей.

Идущие впереди воины расчищали дорогу. Алек, нахмурившись, разглядывал очередной замок, взятый варварами и превращённый в громадный могильник. Странное чувство узнавания. Словно он здесь уже бывал. Наверное, это чувство будет довлеть над ним с каждым следующим умирающим замком. Они такие разные — вместилища власти. И такие одинаковые, когда наступает час медленного перехода в ненужные развалины.

Двери в тронный зал открыты. Вошедшие было туда Всадники Смерти остановились и разошлись чуть в стороны, уступая дорогу лорду Валериану. Машинально обернувшись на самых незащищённых в отряде, Алек обнаружил, что монах, еле видный в кругу Чёрных Всадников, стоит один. Высокородная пропала. "Надеюсь, она соображает, что делает!" — раздражённо подумал лорд Валериан — и вошёл в зал.

Здесь его ожидал довольно забавный сюрприз. Гадание леди Юлианы оказалось не совсем точным: люди в замке оставались. Правда, не все облачники.

Он уверенно подошёл к трону и скептически рассмотрел представшую его глазам троицу. Неоперившаяся молодёжь. Чудо, что остались в живых.

Первым обращал на себя внимание высокий темноволосый парень из категории светских хлыщей, которых Алек обычно подчёркнуто не замечал. Довольно смазливый, но красота его отмечена странной жестокостью. Разговаривая с таким, лучше держать в руках оружие… Второй, русоголовый, — попроще, даже в одежде: на нём меховая накидка и грубые, как у варваров сапоги. Оба одного роста, но первый ведёт себя так, что второй кажется ниже… И оба вооружённые, готовы к защите третьей. Хотя девушка и не прячется за их спинами и тоже, кажется, умеет постоять за себя. Чистокровная облачница — золотоволосая и сияющая красотой и невиданными доспехами… На всех троих — ни капли крови или грязи. Чистые, несмотря на оружие в руках… Странно.

Прикинув ситуацию, лорд Валериан сообразил: девица-облачница ездила в гости к своей родне, а прослышав о нашествии варваров, вызвались её сопровождать назад эти двое. Успокоившись на этой мысли, Алек решил не заморачиваться вопросами, почему девицу отпустили с парнями и где её собственное сопровождение в лице каких-нибудь не слишком родовитых дам и служанок.

— Кто вы такие и как сюда попали? — безразлично спросил он.

Ого, как вспыхнул от его тона темноволосый!.. Но большее удивление вызвал парень в меховой накидке. Он стремительно спрятал кинжал и схватил за руку темноволосого, разгневанно шагнувшего вперёд. "Ого, — ещё раз подумалось Алеку, — а ведь я сначала посчитал парнишку оруженосцем этого заносчивого типа! Оказывается, они на равных?" Золотоволосая девица тоже мягко опустила ладошку на плечо нервного светского хлыща. Но обернулась она к русому парню.

— Представь нас, — с трудом расслышал её шёпот лорд Валериан.

— Ваша светлость, позвольте представить вам леди Астри. Это — Бродир из… — русоголовый запнулся и как-то виновато улыбнулся, а темноволосый Бродир так вскинул бровь, взглянув на него, словно хотел, чтобы все узнали об оплошности неожиданного дипломата. Но парнишка улыбнулся и ему и продолжил: — Меня зовут Родрик. Мы попали сюда… с террасы.

Молодёжь неожиданно Алеку понравилась. Явно давно спетая компания людей, хорошо понимающих друг друга. Понравилось ему и то, как они, не глядя, убрали оружие сразу после исчезновения из виду Родрикова кинжала: необычные мечи Бродира — короткий клинок, длиннейшая рукоять — пропали где-то в боковых ножнах, почти под мышками; небольшие, по детской руке, мечи Астри оказались в скобах набедренных поножей. Как ни странно, последним сунул тяжёлый меч в ножны именно улыбчивый Родрик, из чего лорд Валериан сделал вывод: парнишка, помимо дипломатии, привык защищать друзей. А общее впечатление недвусмысленно: несмотря на нервозность Бродира, троица достаточно опасна в столкновении — и ребята это знают, потому и не делают попыток сбежать или просто спрятаться. Ведь лорд Валериан не обольщался: топанье Всадников Смерти к залу вышло чрезвычайно громким.

— Вы мне так и не ответили, кто вы такие, — спокойно сказал Алек. Бродир показался ему самым раздражительным и вспыльчивым. Надо спровоцировать его, чтобы в запальчивости он высказал лишнее. — Может, мне объяснит это Бродир, который из?..

Вместо того чтобы вспыхнуть, темноволосый усмехнулся.

— Я Бродир из рода Драконов.

Укоризненно взглянув на него, золотистая леди со вздохом сказала:

— Ладно. Скажу я. Мы не облачники. Мы ученики чародея. Наш учитель видит в человеке линии старинных зодиакальных родов. Я — из рода Скорпионов. Родрик — Волк. Бродир сказал уже. Мы услышали про варваров и решили узнать, что с принцем. Попали сюда, как Родрик и сказал, — с террасы. Вот и всё.

Ученики чародея. Кое-что это объясняет. Например, равноправие Бродира и Родрика, несмотря на видимую разницу в положении. Придумали тоже — старинный зодиакальный род. Игрушки нашли… Лорд Валериан покосился на своих воинов: что ж, вполне ожидаемо — ухмыляются.

Он не оглядывался, но почувствовал, как воины вдруг раздались в стороны от дверей, кому-то уступая дорогу. Так. Вот кто поможет разобраться, правду ли говорят молодчики. Алек успел увидеть изумлённые глазища девушки и тоже шагнул в сторону.

В образованном воинами коридоре шла леди Юлиана. Она где-то раздобыла широкую бархатную юбку-накидку чёрного цвета на единственной, поясной застёжке, отчего юбка постоянно распахивалась впереди, открывая слишком светлое, в сравнении, платье; нашла корсаж и плащ — и стала, наконец, выглядеть достойно, как подобает неприступной придворной даме (перевёл дух лорд Валериан). Она даже успела сделать что-то с волосами и перестала упорно напоминать представительницу одного из бродячих племён. Правой рукой она приподняла юбку, чтобы подол не касался окровавленного пола, в левой — держала что-то сложенное. Приблизившись, она с коротким поклоном передала Алеку его плащ, которым до сих пор укрывалась.

— Леди Юлиана, — всё так же лениво и безучастно заговорил Алек. — Эти трое утверждают, что они ученики чародея. Можете ли подтвердить сказанное ими?

Он внимательно следил за её лицом, когда она обернулась к молодым людям. Но через минуту досадливо поморщился: до мозга костей светская дама, привычная к придворным играм, леди смотрела на пришельцев бесстрастно, не дрогнув ни единой чёрточкой лица. Более того, она спокойно пошла к ним, из-за чего насупившийся лорд был вынужден дожидаться её вердикта.

В насторожённом молчании обеих сторон леди Юлиана постояла перед каждым из странной компании (заглянула в глаза? — предположил лорд Валериан) и наконец обернулась. Уверенный голос пролился бальзамом на сердце:

— Лорд Валериан, эти молодые люди весьма скромны. Судя по всему, они уже не ученики, а настоящие, хоть и начинающие чародеи.

— В таком случае они мне неинтересны (так, заносчивый мальчишка Бродир вскинулся всё-таки!). Леди Юлиана, вы можете объяснить, что произошло в этом зале?

Золотистая леди Астри тихонько вздохнула.

— Я думаю, молодые люди могут ответить на ваш вопрос, — медленно, словно размышляя, сказала высокородная. — Они пришли раньше и наверняка уже поинтересовались странной смертью войска варваров. Не так ли, господа?

Теперь вздохнул русоголовый Родрик. Он оглянулся на Астри — золотистая леди кивнула. На темноволосого Бродира — тот дёрнул плечом: мол, поступай, как хочешь. Тогда лишь Родрик обернулся к воинам и негромко сказал:

— Здесь были Ползуны.

Лязг выхваченного оружия словно стал ответом на боевую команду.

В звеняще-металлической тишине обыденно прозвучал голос лорда Валериана:

— И где они теперь?

— Ушли, захватив с собой принца.

Несколько мгновений лорд Валериан равнодушно разглядывал Родрика, затем обратился к Всадникам:

— Все трупы из этого зала — во двор! Сжечь дотла! Чтобы луч утреннего солнца коснулся лишь пепла! Несите сюда все факелы! Надо залить плиты жиром и выжечь безумие пролитой здесь крови!.. Леди Юлиана, вы сможете показать дорогу, по которой ушли Ползуны?

— Но это безумие! — ахнула золотоволосая девушка.

— Нам нужен принц, — сквозь зубы выговорил лорд Валериан. — И если будет такая необходимость, я достану его из-под земли!

7.

Эрик.

Мальчишка очнулся вовремя.

Бок о бок с громадной расписной змеёй Эрик вышагнул из подземелья в солнечный день. Солнце не ослепило, потому как ещё в подземелье чувствовалось его присутствие. Ну, а поскольку к свету привыкать не пришлось, варвар жадно огляделся — и не только затем, что искал возможность сбежать. Он впервые за последнее время познал радость видеть мир в ярких красках.

Ненадолго. Эрик сразу понял, что клыкастые красавцы прямиком направляются в дыру напротив — там обнаружился вход ещё одной пещеры. До неё — шагов сто: по широкой хоженой тропе, через короткий каменный мост, с которого — сядь на корточки, и легко достать до ручья, певучего, словно арфа в руках дворцового скальда. И вновь тропа, пропадающая в пещере, чей ход выложен обработанным камнем.

А так — ущелье. Тесное: вокруг отвесные скалы; ручей из горы в гору; роскошный кустарник и травы на этой стороне — голая, каменистая земля на той. Не сбежишь. Хотя… Был бы один… Можно было бы попробовать.

Едва варвар ступил на каменный мост, накидка на его руках шевельнулась. Эрик остановился и заглянул под край. Мальчишка смотрел уже осмысленно, но, кажется, вся осмысленность сосредоточилась на одном желании. Варвар с трудом разглядел, как шевельнулись растрескавшиеся губы, с трудом расслышал даже не стон, не шёпот, а шелест пересохшего горла.

Расписная гора змеиного мяса текла мимо. Несколько мгновений Эрик хмуро смотрел на неё, прикидывая, что будет, если он просто, не спрашиваясь, спустится к ручью. И — глубоко вздохнув, смачно шлёпнул чудовище ладонью по боку, как шлёпнул бы по крупу лошадь, подбадривая.

Громада замерла, перед варваром вскоре зависла гигантская змеиная голова. Полуприкрытые прозрачными веками глазища смотрели немигающе. Не найдя в них угрозы или злобы (впрочем, смотрел недолго: пересмотришь лишнее мгновенье — утонешь), варвар, чувствуя себя деревенским дурнем, высказался:

— Мой господин (кивок на мальчишку) хочет пить (указал на свой рот). Внизу, под мостом (ткнул пальцем), вода. Я спущусь и напою моего господина.

И угрюмо уставился в прозрачную желтизну глазищ, напомнивших пчелиные соты, истекающие мёдом. Соты, наложенные друг на друга. И, пытаясь рассмотреть каждый следующий медовый ряд, Эрик, сам того не замечая, наклонялся всё ближе и ближе к неподвижным, изучающим глазищам.

— Пить…

Эрик отшатнулся от змеиной головы.

Медово-жёлтые глазища шевельнулись: сначала плавно перетекли вниз — взглянули на ручей, затем — вернулись в прежнее положение, вновь уставившись на человека. Эрик насупился — и счёл движение за разрешение.

Два шага назад, шаг вниз, на берег. И всё это под ощутимым давлением тяжёлого взгляда в спину, закаменевшую в ожидании: вот-вот ударят сзади…

Пронесло. На берегу взмокший от напряжения Эрик полностью развернулся лицом к чудовищному спутнику. Тот не двигался. Изогнувшись, стоял вмёртвую, словно скульптура из старого, изъеденного веками золота… Передёрнув плечами, варвар опустил мальчишку на берег — на песок с редкой каймой трав чуть дальше от воды.

Зыркнув в очередной раз на грозного соглядатая, Эрик снял с себя цепь. Кроваво-алый камень красовался, вделанный в причудливо-вдавленный круг. Обратная сторона кулона по краю имела форму маленькой чаши с утолщением в середине. Один-два глотка для ослабевшего человека. Варвар черпнул холодной воды из горного потока и приподнял голову мальчишки.

Две вещи волновали Эрика, пока он осторожно поил принца. Невольное воспоминание. Камень для кулона взят из одного из священных храмов тивериев — боевого племени, поклонявшегося всем найденным богам войны. Тиверии заимствовали предметы поклонения в захваченных землях — ну и, однажды побывав на главном их острове, позаимствовал и Эрик. Шаман племени Чёрного Медведя камень изучил и велел сделать для него добротную оправу: предмет оказался военным оберегом, охраняющим того, кто носит его, а не поклоняется положенному на постамент. Пока предсказание сбывалось… Второе, что волновало Эрика, — мальчишка. А вдруг, придя в сознание, выдаст?.. Что тогда? Пощадят ли его эти жуткие твари?

Кулон снова окунулся в воду. Эрик взглянул на подбородок мальчишки: половина воды мимо. Машинально поднял глаза — и застыл: серые глаза смотрели прямо на него — без полуобморочной мути, ясно и твёрдо.

Эрик нсторожённо поднёс к губам мальчишки необычный сосуд с водой. Принц выпростал из накидки руку и взял кулон из неуклюжих пальцев варвара. Глоток. Быстрый оценивающий взгляд по сторонам — губы всё ещё у края кулона — увидел змея, почти незаметно сжался — глоток, шёпот:

— Ты кто?

Варвар угрюмо засопел. Вопрос-то хороший. Только как ответить на него? Но долго молчать тоже нельзя. Эрик пораскинул мозгами: а кто он сейчас и в самом деле? И со вздохом ответил:

— Слуга твой. Эрик.

— А где мы?

"А мальчишка-то сообразителен, — одобрительно подумал Эрик. — До сих пор шёпотом говорит. Или сухое горло не даёт говорить по-другому?"

— Нас взяли в плен.

— Зачем?

— Им нужен король. Вон, на голове у тебя… Сказали — эта штука признаёт только настоящих королей. Тебя — признала.

Тонкая рука поднялась и потрогала обруч в волосах.

— Они все такие?

В момент вопроса мальчишка смотрел на змея. Эрик вздохнул.

— Есть и похожие на людей.

— Похожие?.. Ты не бросишь меня среди них?

— А ты меня не выдашь? — вырвалось у варвара.

Ясные серые глаза остановились на нём. Мальчишка, словно подсохшая трава после хорошего дождя, оживал и явно становился всё крепче. Судя по его молчанию, он и правда очень серьёзно обдумывал свои слова. Эрик ждал терпеливо: после такого молчания ответ определённо должен решить его судьбу — он уверился, что принц-облачник узнал его как предводителя войска, разгромившего его дом.

— Никогда и никому, Эрик.

Варвар осторожно подложил свою длань под узкую мальчишечью ладонь.

— Защита и помощь… господин мой…

— Меня зовут Велимир. Почему мы здесь?

— Мне разрешили напоить тебя водой. Ты просил пить. Помнишь?

— Просил? Не помню.

— Точно не помнишь? — переспросил Эрик. — И как поили тебя в пещере?

— Нет. Не помню. А может… Нет. Горло только колючее.

Значит, мальчишка не знает, как клыкастый красавец пытался напоить его Эриковой кровью… Велимир встал. Невысокий худенький подросток, хрупкий и слабый. Эрик вспомнил своих сыновей: крепкие, жилистые, энергичные, как волчата, — он всегда гордо усмехался, представляя их… Но в принце хоронилась какая-то обманка…

— Ты взял меч моего отца.

— Хочешь понести его?

— Слишком длинный для меня. Разве что на спине, как бесполезную пока ношу. Но спина ещё болит.

— А идти — сможешь сам?

— Смогу. Я как будто стою под дождём, и он смывает с меня боль и слабость.

— Тогда пошли. Мне кажется, у змея кончается терпение.

Странным образом Эрику показалось: их разговор напоминает насторожённое знакомство волка и боевого пса. Видел он таких собак у баритунцев. И странная манера у мальчишки: когда они пошли по тропинке, Эрик пытался пропустить его вперёд — "мой господин". А мальчишка всё время изворачивался сделать так, чтобы варвар не оказался за спиной. Как взрослый, которому ведомо, что такое предательство. Рука об руку они вышли на мостик, где принц, напряжённо вглядевшись в глаза змея, велел:

— Веди!

Варвару почудилось, что полупрозрачные веки чудовища приподнялись — удивился. Но подчинился, и голова медленно и величаво поплыла ко входу в следующую пещеру. Затем дрогнуло и тело, вновь заскрипели песчинки под неимоверной тяжестью.

Эрик с трудом впихнул в свою глотку дикий, неуместный гогот.

Мальчишка, внимательно смотревший на бесконечно уходящую колонну, обернулся к нему. Варвар взирал на него сверху вниз, но странным, почти звериным чутьём знал, что этот хлипкий мальчишка в чём-то сильнее. Но в чём?

— Я голоден, но это подождёт, — сказал Велимир. — Кто они, Эрик?

— Ползуны.

Мальчишка вздёрнул подбородок, поджал губы.

— Они хотят, чтобы я был их королём?

— Напрямую этого никто не говорил, — заметил варвар. У него появилось впечатление, что с трудом открытый сундук по имени Велимир прятал внутри сундучок, раскрой который — и обнаружишь ларец на хитроумном запоре.

Два шага — Велимир пошатнулся и уцепился за плащ варвара.

— Голова кружится, — тихо сказал он и зашагал рядом, держась за Эрика.

Они подходили к пещере, когда варвар, поспорив сам с собой, всё-таки вынул из-за пояса довольно странный предмет, очень похожий на сушёную коричневую кожу величиной в ладонь. Обломав предмет на несколько частей, он сунул куски побольше обратно, один протянул Велимиру:

— Не побрезгуешь?

— Что это?

— Сушённое на углях козье мясо. Оно жёсткое, но сытное.

Велимир сглотнул и, отломив от предложенного куска уголок, сунул в рот.

— Мне повезло, что ты со мной, — с трудом жуя, выговорил мальчишка.

Эрик диковато глянул на него: маленький король так шутит? Зная, что перед ним убийца целого королевства?! Но Велимир серьёзен… Странно.

В сумраке пещеры, недалеко от хода, мальчишка невнятно попросил:

— Подо…

"Подожди!" — понял, усмехнувшись, варвар. Принц слишком много запихал в рот сушёного мяса и не мог прожевать его. Но останавливаться-то зачем?

Мальчишка опёрся на руку Эрика, чтобы не упасть, стоя на одной ноге. "С обувкой что-то не то?" — продолжал недоумевать варвар, когда Велимир, отстранённо глядя вперёд, сунул руку в сапог. Эрик наклонил голову разглядеть, чего там копошится Велимир, и замер, забыв привычно крякнуть.

Мальчишка вынул из сапога какой-то брусок, немедленно пропавший в его сжатом кулачке. Щелчок — из кулачка вылетело узкое лезвие, а Велимир встал на обе ноги уже без поддержки и отрезал застрявший кусок у самых губ. Щелчок — лезвие исчезло, прихватив с собой весёлый отсверк драгоценных камней с обруча. Нож снова отправился в сапог, а принц наконец дожевал один и сунул в рот другой кусочек сушёного мяса.

Откуда у королевской особы воровское оружие?! Точно ли перед варваром принц?!

— Пошли, что встал? — оглянулся Велимир. — Ты мне ещё не всё рассказал про Ползунов и откуда у них королевский венец.

Варвар широко зашагал рядом. Чувствуя неодолимое любопытство, предложил:

— Может, сделаем наоборот? Сначала ты мне расскажешь про нож в сапоге, а потом я тебе — про Ползунов. Ты и так знаешь больше моего.

— Это справедливо — насчёт того, что я знаю больше твоего, — признал Велимир. — Только моя история мелкая, по сравнению с твоей.

— Мир тоже состоит из мелочей.

— Ты говоришь, как мой учитель философии. А история и правда мелкая. На базарной площади поймали вора — не облачника — и посадили в темницу. Ночью я спустился к нему и предложил меняться: он меня учит воровскому бою ножом — я открываю ему дверь. Он подумал, что я сын надсмотрщика, и показал несколько ударов. А когда вышел — оставил у двери этот нож. Сказал, что я сам разберусь, раз такой умный, как его раскрывать. А секрет простой: нажимаешь в одном месте — и лезвие выходит.

— Но зачем тебе знать воровской бой?! — Эрик даже представить не мог, насколько оказался прав: ларец открылся, явив глазам ларчик с ещё более таинственным и очень неожиданным содержимым.

— Когда целый год имеешь дело с убийцами, всякий приём на вес золота, — отозвался принц, снова цепляясь за его локоть: устал шагать. Слаб ещё.

Недолго думая, Эрик подхватил мальчишку на руки и велел:

— Рассказывай, что за убийцы.

8.

Астри.

Женщина, перед которой расступились воины, очень опасна — поняла Астри. Среди людей таких называли колдуньями, магами. Они умеют не только брать силу из стихий, но и накапливать её. Леди Юлиана, как назвал её главный воин, буквально полыхала набранной силой: браслеты и кольца, тяжёлые серьги, скромное ожерелье, красивые безделушки, которые поддерживали её волосы в сложной причёске, — всё под определённым углом зрения переливалось опасным разноцветьем.

Родрик и Бродир тоже сообразили, что с женщиной лучше держаться предельно вежливо. Сначала все трое решили, что она просто сильна, назвав их лишь по интуиции чародеями. Но, едва в тронном зале закипела работа, леди Юлиана обернулась к ним, обвела проницательным взглядом тёмных глаз.

— Думаю, могу рассчитывать на вашу благодарность, поскольку не назвала вас перед лордом теми, кто вы есть на самом деле.

— И кто мы? — насторожённо спросил Бродир.

— Крылья за твоей спиной, Бродир из рода Драконов, — вполголоса сказала женщина. — Крепкие лапы, на которых стоишь ты, Родрик из рода Волков. Твой хвост с ядовитым жалом, леди Астри из рода Скорпионов.

— Что вам даёт это знание? — деликатно, вполголоса же спросил Родрик, приподняв руки и словно сунув большие пальцы за пояс — на деле же гарды меча и кинжала оказались в опасной близости к его ладоням.

— Ничего, кроме надежды, что вы поможете. Если же нет — я пойму. — Она улыбнулась не ему — его движению — и чуть повернулась, наблюдая за работой Всадников Смерти. — Вы прекрасно понимаете, что даже обученные воины и одна колдунья имеют мало возможностей выстоять против Ползунов и забрать из их логова мальчика. Нам понадобится помощь любых существ — даже оборотней. Но давить я на вас не могу и не буду. Поэтому я просто прошу присоединиться к нам.

— Но начали вы с шантажа, — смягчившись, заметил Бродир.

Леди Юлиана снова улыбнулась. Астри начинала нравиться её манера разговора.

— Вы не дрогнули в начале разговора. Я решила, что шантаж не подействует.

— А если мы просто укажем вам дорогу, по которой ушли Ползуны? — предложил Родрик. — Воины потеряют меньше времени на поиск и…

— Два почерневших гобелена на стене за моей спиной… Я знаю, что не могу ни отблагодарить вас, ни вознаградить. Просто ещё раз, безо всякой надежды, прошу присоединиться к нам и помочь.

— Мы… подумаем, — сказал Родрик.

Женщина кивнула и, подхватив юбку, направилась к стене с чёрными гобеленами. Глядя ей вслед, Родрик задумчиво сказал:

— Ползуны уже не впервые пытаются покинуть свои владения под нашей долиной и воцариться на поверхности. И на этот раз у них мальчик с царственной кровью.

— Это довод "за", — признал Бродир, — но у меня есть личный повод "против". И очень существенный. Что, если в упоении грядущей битвой мы раскроем свою сущность? Люди, мягко говоря, оборотней недолюбливают.

— Можно продолжить тему старинного зодиакального рода, — задумчиво продолжил Родрик. — Один из уровней обучения — трансформация в зверя. Что думаешь ты, Астри? Астри! Куда же ты? Астри…

Скорпа увлечённо следила за уборкой зала от трупов. Вроде ничего особенного — за исключением единственной детали: прежде чем выволочь из замка очередного мертвеца, воины пристально всматривались в него. Их предводитель, как следовало из нескольких брошенных реплик, лорд Валериан, тоже напряжённо всматривался в погибших.

— Я слышу! — отозвалась девушка. — Но мне не до рассуждений. Любопытство заело: что они ищут на этих мёртвых?

— Спроси! — ухмыльнувшись, предложил Бродир и осёкся: Скорпа без колебаний подошла к лорду Валериану.

— Почему ваши воины осматривают мертвеца, прежде чем вынести его отсюда?

Он оглянулся. При виде его лица, сумрачного и усталого, огорчённая Астри с тайным вздохом решила — не скажет. Или обойдётся какой-нибудь грубостью. Но лорд Валериан жёстко улыбнулся.

— Мы ищем Эрика — того, кто привёл варваров в замок. Их предводителя.

— Вы знаете его в лицо?

— Нет. Но мы знаем, что он носит на шее красный камень.

— А почему вы хотите найти его?

— Чтобы убедиться, что он мёртв.

— Личная месть?

— Скорее — возмездие. Он убийца.

— Вы очень терпеливы, лорд Валериан, — восхищённо сказала Астри, стараясь как можно наивнее смотреть на человека. — Другой бы давно вспылил, что я лезу не в своё дело, и перестал бы отвечать.

Ещё одна короткая улыбка крепкого рта, явно не привыкшего к эмоциональным движениям.

— Моё терпение объяснятся просто, маленькая леди. Я практичен: варваров много, освещение в зале плохое. Мне пригодится любая пара зорких глаз, особенно таких острых, как у вас, юные чародеи. А вдруг именно вы углядите нужный труп или тот самый кровавый камень?

— Поиски — это время, — сказал Родрик, приблизившийся к ним и внимательно слушавший разговор Скорпы и человека. — Если бы вы точно сказали, что это за камень, Бродир, наверное, мог бы…

— Достаточно цвета, величины — и попробую поискать, если даже вы не знаете о камне больше ничего, — пожал плечами Дракон.

Астри скептически взглянула на Бродира: "С чего это Дракон решил помочь людям? Ах да, вот в чём дело! Ему хочется быстрее решить проблему — идти с ними к Ползунам или нет! Да и камень заинтересовал. Как же — нечто любопытное во всей этой грязи и крови…"

Лорд Валериан свистнул — и его воины застыли на местах.

— Ярко-красный, с человеческий глаз. — И, видя, как Бродир пренебрежительно скривился, насмешливо уточнил: — В полную величину человеческого глаза.

Астри сначала не поняла, в чём разница двух характеристик. Но Бродир вздёрнул бровь и уважительно сказал: "Ого!" — и она сообразила. И правда — ого!

Между тем все эмоции сошли со смуглого лица Дракона — он настраивался на камень. Скорпа смотрела на его полуприкрытые отрешённые глаза, понимая: он видит перед внутренним взором сияющий алый сгусток. Он как-то пробовал объяснить ей, каким образом Дракон может настроиться на энергетику любого драгоценного камня. Скорпа ничего не поняла, но усвоила: каждый камень живёт и окутан не только внешним сиянием, но и внутренним. И внутреннее сияние ритмично, как будто у камня есть самое настоящее сердцебиение. Именно на этот ритм и настраивается сейчас Бродир.

— Есть! Вот он!

Дракон стоял спиной к трону, подняв ладонь со сведёнными в чашу пальцами, словно что-то держа и рассматривая.

— Рубин. Огранка по той форме, какая у него и была. Дикий амулет, оберегающий хозяина, пока он дерётся. Военный оберег. Родрик, иди сюда. Варвар стоял здесь.

Волк мягко стал на место, указанное Бродиром, — и поморщился: хотя воины уже освободили эту часть зала от трупов, но именно здесь лужи крови ещё не застыли. Астри вздохнула, сочувствуя: в таком месте она не желала бы стоять и секунды! А ещё она заметила, что лорд Валериан наблюдает за Бродиром и Родриком со странной улыбкой — будто говорит про себя: "Ну-ну, посмотрим, что порасскажут чародеи!" И едва только Астри попыталась для себя разрешить значение этой улыбки, как воин спокойно взглянул на неё: "Попалась? Почему ты смотришь на меня?" Скорпа невинно округлила глаза, но лорд Валериан уже отвёл взгляд. Зато и девушка поняла: представленные ему как начинающие чародеи, трое не вызвали в воине доверия именно как владеющие магическим ремеслом. Но внимательные глаза Астри, всё замечающие, немного успокоили его: пусть и начинающие, но внимательные — значит, можно положиться.

— Эрик убивал варваров, — внезапно сказал Родрик.

— Что… — Лорд Валериан оборвал себя на полуслове.

— Ползуны наслали на них безумие…

— Почему он остался… Почему безумие не коснулось его?

— Камень! — вмешался Бродир, встав рядом с Родриком и положив ему на плечо ладонь, — оба с закрытыми глазами. — Когда безумцы накинулись на Эрика, камень почувствовал бой и вплеснул в Эрика своё, боевое безумие — оно оказалось сильнее насылаемого Ползунами. Если бы Эрик просто стоял — погиб бы. Но он дрался.

— Причём он дрался, защищая юного принца, а не себя, — в свою очередь сказал Родрик, низко опустивший голову. — Если бы наоборот — рубин бездействовал бы: по закону таких оберегов, боем не считается драка, если человек защищает только себя, хотя рядом есть кто-то нуждающийся в его защите.

— А если бы принца не было?

— Тогда рубин защитил бы его безо всяких условий.

— Странные законы…

— Законы камня, — уточнил Бродир и снял ладонь с плеча Волка.

— Вы сможете узнать, чем закончилась битва?

— Мальчик был ранен — ещё до варваров. Ползуны пришли именно за ним. Эрик соврал, что он слуга принца, — и его тоже взяли с собой.

— Зачем понадобился принц Ползунам? — задумчиво спросил лорд Валериан. И вздохнул: чародеи могли рассказать только то, что произошло в тронном зале, но залезть в мозги чудовищ не могли.

Он коротко распорядился закончить чистку зала и сжечь тела варваров.

Проследив, как воины споро выполняют его приказ, Скорпа глубоко вздохнула и решительно направилась к леди Юлиане. Женщина, сидя на коленях рядом с чёрными гобеленами, что-то расставляла на полу.

— Астри! — шёпотом окликнули сзади.

— Что?

— Мне не нравится твой уверенный шаг, — недовольно сказал Бродир.

— Он не нравится тебе, зато нравится мне! — невольно остановившись, отрезала Астри. — Это мой шаг: что хочу с ним, то и делаю.

За его спиной она увидела Родрика, его странную, явно еле сдерживаемую улыбку: он будто знал что-то, что может повлиять на события. И это знание предназначалось не ей, Скорпе, а именно Бродиру. Спеша, как бы Волк своим сообщением не сбил её с толку, она вызывающе выпалила:

— Я иду с ними!

Бродир насупился, а Родрик, словно не слыша её слов, мечтательно улыбнулся той же сдержанной и какой-то рассеянной улыбкой.

— Эх, подержать бы его хоть разочек в руках, разглядеть бы хорошенько…

— Ты о чём?

— О венце королей, конечно. Красивая вещь, не правда ли, Бродир? Само совершенство! А как подобраны камни на нём!

Наверное, с минуту Дракон смотрел на Волка, не спускавшего с него насмешливых глаз… Рука Бродира непроизвольно дёрнулась — Волк быстро отступил. Астри снова наблюдала и словно читала: Бродир слишком рано отошёл от Родрика, восстанавливавшего страшные события в тронном зале, и не узнал чего-то важного, что Волк утаил и от людей. Но Родрику тоже хочется пойти с людьми и Астри — вместе с Бродиром. Поэтому свой секрет он приберёг именно для Дракона, влюблённого в драгоценные камни.

— Венец королей возложили на голову принца Ползуны, — спокойно добавил Родрик и уже выжидательно посмотрел на Бродира.

— Почему ты раньше…

— Если б ты не поспешил отойти, увидел бы своими глазами.

— А он… настоящий?

— На голове мальчика он засверкал так, будто к нему поднесли факел.

У Дракона лицо почти осунулось, будто он читал про себя истовую молитву. Ещё бы — венец королей!..

Скорпа переглянулась с Волком, и троица зашагала к колдунье.

9.

Алек Валериан.

Даже заворожённый историей, рассказанной юными чародеями, Алек продолжал незаметно следить за леди Юлианой. Чёрт его знает, как и чем закончится поход в логово Ползунов, но один приз он намерен получить вне зависимости от исхода. Эта женщина будет принадлежать ему. Пусть ненадолго, но — будет. Ему казалось, она не кокетничает, но делает всё, чтобы привлечь его внимание. Возможно, под маской колдуньи прячется обыкновенная женщина — как те, из простонародья, кого поманишь — и они послушно греют постель: что служанки в королевском дворце, что поселянки в походах. А может, она из тех жеманных придворных дам, которые изредка приходят, укрывшись плащом, в его каморку в дальнем крыле замка, чтобы насладиться постельным приключением, отомстить мужу, а то и любовнику и одарить благосклонным вниманием нищего, обделённого наследованием воителя.

Склонившаяся над чем-то у стены, леди выпрямилась, всё так же спиной к нему, сидя на коленях и словно вслушиваясь во что-то, — и Алек поспешно отвёл взгляд. Почувствовала его мысли о ней? Или — его взгляд?

Мысли о леди сейчас — помеха. Пора решать, что делать дальше. Хотя вопросы, связанные с Юлианой, продолжают возникать: о чём-то спорившая, троица юных чародеев подошла к леди и оживлённо заговорила с ней. А ведь молодые люди за мгновения до того чуть не подрались. И виной тому — не леди Астри, хотя и светский хлыщ, и дипломат неровно дышат к ней.

Лорд Валериан твёрдо не хотел признаваться, что в первую очередь его интересует Юлиана. Поэтому, пока шёл к ней, убеждал себя в необходимости задать ей вопросы.

Леди на коленях сидела перед разложенными на каменном полу личными украшениями: семь тонких браслетов и пять каких-то побрякушек образовали странный узор в пентаграмме, которую леди явно нарисовала пальцем в саже на полу. Юные чародеи сидели перед ней на корточках и что-то горячо доказывали, то и дело тыча пальцами в пентаграмму. Появление Алека закончило споры.

— Лорд Валериан, я нашла путь, по которому идут Ползуны. — Леди не поднимала глаз от пентаграммы. Кажется, Юлиана не замечала, как её пальцы выбивают на плите нервный ритм. — И взглянула на будущее. Оно вариативно, как всегда. Но есть две дороги, которые повторяются из гадания в гадание. Дороги выбора. Условиями этого выбора являются три юных чародея. Если мы идём без них, погибают три четверти Всадников Смерти. Трое идут с нами — гибнет лишь треть воинов, — печальный голос леди угас почти в шёпот.

— А цель? Добьёмся ли мы её? Каков будет результат похода?

— Гадание отвечает: мальчик будет свободен.

— Что ж, в любом случае пора в путь.

Алек снова прикинул все детали будущего похода и отдал распоряжения: тридцать Всадников остаются охранять королевский замок и лошадей от излишне ретивых мародёров из местных; в помощь им остаётся леди Юлиана; остальные — готовятся выходить немедленно, причём все настороже, с готовым к бою оружием.

— Вы не сделаете этого, — холодно сказала высокородная.

Он сразу понял, о чём она. Поэтому раздражённо огрызнулся:

— Я это уже сделал!

— Я должна быть с вами! — Она поднялась с коленей, быстро навесив на руки браслеты, а побрякушки воткнув в волосы.

— Зачем? Мои Всадники будут драться. Что будете делать вы? Носиться вокруг да около, задрав юбки, чтобы не запачкаться, и вопить от страха? Я не беру в дорогу лишнего!

Высокородная будто закаменела. Мгновение, другое — с тем же бесстрастным выражением лица она прошла мимо Алека. Чуть помедлив, за нею побежала Астри, золотоволосая девушка.

Успокаиваясь, Алек пошёл к трону отдать одному из Всадников-стражей королевскую корону как трофей для дворца Атал-эна, который в скором времени отойдёт под руку нынешнего принца-облачника. Ишь, леди решила: раз послана наместником, так может распоряжаться и отдельным отрядом аталэнцев? Женщина — только дай уступку.

Он шёл чуть позади высокородной, когда его обогнали парни-чародеи. Теперь Юлиану сопровождала собственная свита — правда, очень растерянная. Они что-то негромко втолковывали высокородной, на что она отмалчивалась. Алек — был доволен. Он ожидал истерик, капризов, возмущения с намёками на поддержку наместника… Она же шла, словно имела определённую цель. "Потребует лошадь и сопровождение, чтобы гордо вернуться домой?" — рассеянно гадал Алек.

Убирая трупы, Всадники Смерти складывали слева от трона оружие варваров: боевые топоры, тяжёлые иззубренные мечи, ножи, щиты, копья… На трон положили единственный меч, явно не творение рук варваров: даже обляпанный кровью, он демонстрировал чистые линии оружия из настоящей стали.

Ближе к варварскому арсеналу леди замедлила шаг и повела плечами. Плащ мягко скользнул с её плеч. Пола почти не коснулся — его подхватил замолчавший Родрик. Не останавливаясь, в неторопливом уже шаге высокородная прихватила из кучи оружия топор. Одной ногой на ступень к трону — упала расстёгнутая на поясе бархатная юбка. Движение правой руки — рукоять меча словно прилипла к пальцам Юлианы.

Быстро, без суеты она пошла назад и встала, преградила дорогу Алеку. Он остановился. Казалось, замолчали и застыли не люди в зале, а сам зал.

— Но кто даст гарантии, что вы не будете пользоваться магией? — лениво, сверху вниз спросил Алек, рассеянно отмечая: нижнее платье, в котором она появилась, разрезано по бокам до бедра. Когда она успела это сделать? Впрочем, понятно когда. Ещё в начале дороги от моря к Дымному Облаку он разок мельком удивился, что она сидит на лошади по-мужски, а не по-женски — боком. Голые ноги спрятал плащ.

— А зачем вам гарантии? — ровно спросила высокородная.

Он смотрел на неё с растущим раздражением: ну да, конечно — именно сейчас время и место для выяснения, кто круче. Наконец остановился на логичной мысли: да, лучше время не тянуть. Отлупить высокородную, решив сиюминутную проблему, а дальше — как Бог на душу положит. И чем быстрее — тем лучше.

Медленный скрежет металла — глядя в глаза высокородной, Алек вынимал меч. Он знал, что в турнирах со светскими бретёрами этот звук порой остужает горячие головы побыстрее взмаха мечом.

Плевать она хотела на все звуки на свете! Юлиана прыгнула — не подняв топор, а вбросив его в воздух и регулируя его движения, словно играла на чутком инструменте. Одновременно попыталась достать мечом снизу.

И то и другое он отбил, потом — опробовал на ней атаку. Затем — защиту. Она дралась свободно. О некотором напряжении говорил лишь слегка сжатый рот. Левая у неё великолепна. Когда он решил проверить, не левша ли она, и выбил топор, выяснилось, что меч она всё-таки предпочитает держать правой. Несмотря на её яростное наседание, он сообразил, что бой у неё всё-таки в основном оборонный. Но и церемониться с нею лучше не надо. Слабины она давать не собиралась.

Поэтому в её следующий, уже лишний в этой проверке удар он поймал её оружие на концы гарды своего меча. Всмотрелся в обострённые от напряжения черты лица, в упрямые тёмные глаза.

— Кто учил вас?

— Отец. Мы живём на южной границе Атал-эна.

Он кивнул: место, известное набегами соседей и не только.

— Зачем вы это устроили? — с досадой спросил Алек. — Пошли бы за нами втихомолку да объявились бы, когда вас уж не прогнать.

— Я хотела, чтобы вы знали, с кем имеете дело, — отчуждённо ответила высокородная. — Там, в походе, нам будет не до взаимных упрёков и перепалок.

Алек отвернулся снять с трона венец королей-облачников и, завернув в какую-то тряпку, отдал Всаднику. С внутреннего замкового двора уже потянуло дымом и терпким, сводящим скулы запахом горящей плоти. Погребальный костёр. Лорд поморщился. Двор слишком маленький. А ведь кроме варваров, есть и облачники. Вернувшись из похода, надо будет устроить пару набегов по окрестным селениям и пригнать жителей на уборку мёртвого государства. Если только ранее наместник не договорится со здешними правителями.

Ещё раз напомнив, кто остаётся, Алек назначил старшего. Дисциплина в отряде Всадников Смерти всегда жёсткая. Алек знал, что может назначить любого — и этому любому подчинятся остальные. Коротко отдав последние распоряжения, он на несколько мгновений остановился под колоннами, у входа в замок.

Густой чёрный дым лениво расползался по двору, норовя со сквозняком влезть в окна и двери замка.

У одного из костров — у горы человеческих останков, облитой жиром из факелов, — стоял, склонив голову, монах. Алек нашёл его в одном из городов, разрушенных варварами. Монах пытался захоронить жертвы, когда на него напали мародёры. В общем, Всадники Смерти появились вовремя — хотя бы для одного человека на кровавой дороге варваров.

Монаха Алек тоже оставлял в Дымном Облаке. Он нужен здесь, у погребальных костров, больше, чем на поле сражения. Тем более, как выяснилось, драться он умел, но принципиально не хотел.

— Мой лорд!

Оруженосец ждал на пороге.

Алек кивнул и ещё раз взглянул на костры. Сколько ещё выдержит монах, которого то и дело заволакивает вкрадчивым дымом? Воины отошли давно: им необходимо быть в форме на случай нападения, а какой вояка из надышавшегося дымом от мертвечины?..

Приняв из рук оруженосца плащ, Алек зашагал по коридору к тронному залу, опять-таки рассеянно размышляя о человеческой жизни и чёрном дыме.

Высокородная закончила открывать дверь в стене.

Не колеблясь, Алек переступил порог во тьму. Из зала ему передали факел. Посветив под ноги, он увидел каменные плиты. Стен не разглядел, как ни пытался осветить пространство, не уходя с плит.

Странная тьма сгущалась вокруг. Не обычная, как бывает в неосвещённом месте. Она волновалась клубами, подвижными, непостоянными — будто тот же чёрный дым со двора, встревоженный ветром, разве что без запаха. И льнула к факелам.

Когда из зала к лорду скользнули фигуры с факелами, он с трудом разглядел их очертания, но никого не узнал, пока одна фигура не выговорила:

— Лорд Валериан, здесь слишком много остаточной магии безумия. Нам нужно время, чтобы развеять её. Вы позволите?

Он посторонился, пропуская двинувшиеся вперёд четыре факела. Несмотря на недоверие к словам леди, он обрадовался возможности оглянуться на дыру в стене, откуда отлично, во всех подробностях виднелся тронный зал. Дыру с краёв облепили воины, и Алек подумал: видят ли они что-нибудь в открывшемся отверстии? Хотя бы факелы?..

Четыре мага переговаривались в нескольких шагах от него, судя по тем же факелам. Но свет их факелов был настолько же тускл, как иногда бывает смутным огонь сторожевых башен, видимый сквозь дождь и туман. Два таких смутных пятна отделились и приблизились к Алеку. Обладатель факела пониже голосом леди Астри сказал — далёким голосом, безнадёжно глохнущим в этом странном пространстве:

— Лорд Валериан, леди Юлиана просила предупредить: сейчас будет сильная вспышка света, от которой можно ослепнуть на некоторое время. Лучше закрыть глаза или хотя бы отвернуться.

Алек не собирался делать ни того ни другого. "Будь вспышка хоть какой яркой, — рассуждал он, — но в этой мути её яркость не должна быть слишком сильной". Тем не менее, он ответил любезно — хоть рот уже судорога кривила от любезностей, а расшаркивания надоели до предела:

— Благодарю вас, леди Астри, за предупреждение.

А через мгновения — сильно зажмурился: две волны ослепительно-белого пламени ударили — одна наверх, другая — ровно над будущей их дорогой. Глаза отозвались болью, правда быстро затихшей, и Алек ещё успел осторожно открыть их, привыкая. Он отчётливо увидел стоящих рядом леди Астри и Родрика, леди Юлиану с двумя факелами — и, наконец, Бродира: левая рука чародея поднята ладонью кверху, правая вытянута вперёд. Волны белого огня били из его ладоней, постепенно утихая, — и вскоре пропали.

Теперь в открытом застенном ходу хоть и оставалось темно, но факелы исправно освещали пространство как положено: можно рассмотреть не только фигуры-тени, но и лица. Странная муть, которую чародеи назвали остаточной магией, исчезла.

Мимо, чуть задержавшись рядом с Алеком, прошла леди Юлиана.

— Пусть Родрик указывает путь, лорд Валериан. Он умеет читать следы.

10.

Эрик.

Едва Велимир начал рассказывать, Эрику причудилось: гигантский змей чуть замедлил свой ход, чтобы слышать его.

По древним обычаям Дымного Облака, наследников престола готовили к взрослой жизни очень жёстко. Народ мог расслабиться — а в королевском замке продолжали действовать старинные законы. Ребёнок лишь появлялся на свет, а его жизнь уже расписывали на восемнадцать лет вперёд. Из лучших философов и бойцов назначались учителя и мастера клинка.

Так что, когда после смерти короля-облачника к власти пришёл его родич издалека, чужак мог и не заниматься мальчишкой: жизнь Велимира подчинялась строгому режиму, и занимались с ним люди, прекрасно знавшие свои обязанности по отношению к наследнику.

Так продолжалось два года — до тринадцатилетия принца. Наутро, после весело отпразднованного дня рождения наследника, придворный церемониймейстер ввёл мальчишку в зал, где регент и его приближённые занимались текущими государственными делами, и объявил, что теперь место Велимира за столом совещаний: ему надо входить в хитросплетения управления государством. Мальчик уселся в пододвинутое ему кресло и поднял глаза на регента.

Потрясение длилось с минуту. Регент ничего не мог поделать со своим лицом, и присутствующие с ужасом наблюдали, как застывшее лицо всё отчётливее кривится в маске ненависти… Первым не выдержал Велимир. Он выскочил из-за стола совещаний и быстро вышел. Бежать не мог. Взгляд регента был подобен удару под дых: дыхание перехватило, ноги заплетались.

Так был нарушен первый закон королевства Дымного Облака и главный урок воспитания наследника трона.

Второй закон нарушил сам наследник. Сознательно. Если за завтраком регент не замечал, что за длинным столом сидит ещё один едок, то сейчас, в обед, вышло иначе. Велимир, запыхавшись, встал на пороге столовой залы — и замер. Нет, регент на него не смотрел — не заметил ещё. Но он с такой злобой вглядывался в пустой стул, приготовленный, как теперь он знал, для наследника, что мальчик тихо отступил и под взглядами пока ещё недоумевающих стражников вернулся в свои комнаты.

Стул от обеденного стола убрали раз и навсегда. Наследнику стали носить еду в его комнаты. Как в детстве.

Но регент уже не ограничился тем, что Велимир исчез из его поля зрения. Итак, чужак для облачников, он дотошно изучил правила воспитания будущих королей Дымного Облака. Принц узнал об этом от слуг, носивших регенту его любимые цветочные отвары в замковую библиотеку. Велимир над странным интересом дяди с материнской стороны не задумывался: мальчику не хватало времени на усвоение всего того, чем его пичкали наставники день ото дня. А изматывающим тело тренировкам он был даже благодарен, особенно когда от книжных премудростей гудела голова.

Так шли дни, недели. Мальчик забыл о странном поведении своего дяди. А если и вспоминал, то мельком, как дурной сон, оставивший по себе неприятное, смутное впечатление опасности.

Месяц спустя после дня рождения, вечером, Велимир, как обычно, навалился на тугую дверь в маленькую келью. Он опаздывал к наставнику, который к математике, изучаемой принцем уже несколько лет, в этом году добавил астрономию.

Мальчик дотянул дверь до образования щели, в которую быстро протиснулся. Темнота в комнате не испугала. Тем более — из коридора, из-за оставленной приоткрытой двери, тянула слабая полоса света. Учитель жил в башне и часто выходил на балкон наблюдать за звёздами. А будучи рассеянным, или прихватывал с собой свечу, либо забывал зажечь новую, когда от предыдущей оставался огарок. Не впервые принцу входить в его тёмную комнату.

Примерно представляя, где что находится, Велимир сделал ровно пять шагов вперёд. Чуть нагнувшись, протянул руку и почти сразу наткнулся на столешницу. Сразу повеселев, он пошарил по столу: твёрдые бумажные свитки, жёсткие переплёты книг, вот две толстые свечи — надолго хватит! — а вот огниво. Он нащупал и громоздкий канделябр — и наконец в комнате стало светлее. Сначала принц ничего не заметил и хотел уже было подняться по узкой лестнице на балкон.

Вечерней прохладой пахнуло из высокого узкого окна. Вот теперь Велимир немного удивился: учитель, в прошлом воин, по молодости участвовал во многих войнах и был достаточно искалечен, чтобы не любить сквозняков. Но вместе со свежим воздухом и дымом чадящей свечи мальчик учуял ещё и тяжёлый влажный запах. Этого запаха просто не должно быть в комнате наставника!.. По статусу, Велимир уже несколько лет принимал участие в королевской охоте и не узнать запаха крови не мог.

В несколько шагов обойдя комнатушку, он нашёл источник запаха. В скрипучем кресле, неуклюжую самодельность которого прикрывали почти лысая медвежья шкура и потрёпанный ковёр, лежал балахон наставника — единственное парадное одеяние, в котором он обычно встречал принца.

Удивлённый Велимир приподнял край балахона. И — замер. Ткань на пальцах оказалась слишком тяжёлой.

Тишина. Лишь из коридора доносятся глухие невнятные звуки, да за окном посвистывает птица, свившая гнездо в расщелине замковой башни.

Так, чуть склонившись, Велимир простоял некоторое время, испытывая сильное желание немедленно бросить тряпку с кресла и немедленно же вооружиться детским кинжалом с пояса. Теперь сквозняк казался ему движением воздуха, возмущённого перемещением по комнате страшных невидимок. Пару раз он даже дёрнул головой, пытаясь поймать взглядом того, по чьей милости обе свечи дважды едва не потухли.

Наконец, успокоившись, Велимир поднял ткань выше и осветил её. На выцветшем балахоне глубоко чёрные пятна, к которым он так и не решился притронуться, могли быть только кровью. С облегчением отпустив балахон и ухватившись за рукоять кинжала, мальчик обошёл комнату и даже выбрался на балкон. Наставника или его тела нигде нет.

Если бы не балахон с кровью, Велимир бы посидел в комнате, на всякий случай дожидаясь учителя. Несмотря на преклонный возраст и раздражительный нрав, тот мог опоздать, но всё-таки явиться.

Из комнаты наставника принц вылетел стрелой, забыв даже оставить свечи. Растерянный и даже оглушённый, он попятился от двери в комнатушку, стараясь не поворачиваться к ней спиной. Некоторое время он всерьёз ожидал, что из щели между дверью и косяком вылезет какое-нибудь косматое клыкастое чудище.

Таким Велимир и встретился стражникам, обходящим верхний этаж замка. Выслушав его, они осторожно заглянули в страшную комнату. Сначала осмотрели, затем обыскали. Ничего — кроме окровавленных лохмотьев балахона.

Вызвали начальника стражи. Тот велел проводить принца в его комнаты, а затем обыскать весь замок, для чего из казарм в помощь призвали гвардейцев, чьими проводниками стали королевские стражники.

Наставника не нашли. Но, поскольку в поисках злоумышленников открывали двери во все личные покои, выяснилось, что пропал ещё один наставник, обучавший наследника языкам соседних держав. В его комнате, в отличие от каморки математика-астронома, выявили следы жестокой борьбы: мебель разгромлена, ковры и покрывала (наставник имел слабость — окружать себя богатыми вещами) разорваны. И была у этих следов странность. Её увидели все, но каждый затруднился сказать, что это такое. Пока один из гвардейцев, недавний наёмник, не объявил: в комнате будто боевой слон бушевал. Остальные диковинного зверя видели лишь на картинках да на восточных коврах, помнили его величину в сравнении с человеческой — и согласились. Да, всё именно так: в комнате потоптался громоздкий зверь, подобный слону.

К утру начальник замковой стражи выдохся и, переговорив с обеспокоенным ночной суетой церемониймейстером, выполнявшим и обязанности управителя замком, порешил: у дверей в покои всех наставников принца поставить стражников. Им в обязанность вменялось каждый час проверять подопечных.

Едва солнце коснулось трёх главных башен замка, по караульной эстафете передали, что исчез ещё один наставник, обучавший принца истории королей и государства, а также геральдике.

Ближе к обеду обнаружилось, что над замком летают ловчие соколы. Предчувствуя недоброе, бросились искать главного егеря королевской охоты, вспомнив, что он тоже наставник наследника. Не нашли.

Сразу после известия об исчезновении егеря спешно уехали из Дымного Облака все приезжие наставники.

Принца усиленно охраняли целую неделю. Потом охраняли спустя рукава. А потом Велимир случайно подслушал беседу двух стражников и, страшно изумлённый, узнал: в убийствах (в чём уже никто не сомневался) обвиняют его самого, приписывая ему занятия чёрной магией и жертвоприношением.

А вскоре разгневанный и немного напуганный наследник престола обнаружил, что его сторонятся свои же облачники, а все приближённые к нему постепенно заменяются людьми со стороны, которым наплевать на его учёбу и воспитание. Более того, однажды настал день, когда незнакомый слуга принёс Велимиру обед, слишком роскошный, по сравнению с тем, что обычно давали ему в последнее время. На подносе оказалось много сластей и соблазнительных лакомств.

Принц оглядел расставленные на столе блюда, затем — слугу. Тот почтительно стоял рядом, готовый услужить по первому слову. Велимир велел налить напиток в кубок, сияющий драгоценными камнями, а когда тот ловко выполнил приказ, бесстрастно сказал:

— Возьми из вазы пирожное, съешь его и запей напитком. Мне скучно одному.

Жизненные краски отхлынули от лица слуги.

— Ну же! — настаивал Велимир. — Ты не хочешь выполнить пожелание принца Дымного Облака?

Слуга в панике сбежал. Его так и не нашли. Всё принесённое им принц, сжав зубы, превратил в месиво и вывалил в выгребную яму.

Далее он обнаружил, что его никто не охраняет. Решив добиться от церемониймейстера, в чём дело, он нашёл в его кабинете незнакомого человека в полном наряде управителя замком. В тот же день Велимир узнал, что нет больше такой должности, как начальник стражи. Всем дотошно распоряжался регент.

Ночь, когда ошеломлённый новостями принц не спал до рассвета, пошла ему на пользу. Он решил выжить во что бы то ни стало. И принялся готовиться к выживанию, как к войне. Начал с оружия. Личные безделушки — детское! — Велимир всегда носил при себе: два кинжала — один на поясе, как полагается, рядом с детским же мечом, другой — прямо в ножнах засунул в правый сапог. В казарме в выходной для гвардейцев день выкрал два арбалета и кучу болтов. Один арбалет оставил в комнате, другой перенёс в рощу неподалёку — тренироваться. Но успокоился более-менее, нашпиговав комнату дротиками, бросал которые с удивительной меткостью, признаваемой всеми.

Заброшенный всеми, на ночь Велимир закрывался в своих покоях на все запоры и вылезал в окно. По узкому выступу он добирался до покоев регента и высыпался в его личном кабинете. В дождливые дни крался в караульную и, спрятавшись в нише, загороженной стойками с алебардами и плащами, чутко спал. Он научился мелькать незаметной тенью, воруя съестное из замковой кухни. Научился одеваться проще, но практичней. Воинская наука ему не преподавалась — он изучал её, наблюдая за солдатами и стражниками или за рыночными бойцами. В город он теперь уходил часто, ведь в худеньком мальчике, одетом в грязный камзол, словно с чужого плеча, и в штаны, небрежно заправленные в стоптанную обувку, никто не мог признать наследника Дымного Облака.

Но в последнее время он всё чаще скромно присаживался за спинами купцов, которые толковали о торговых делах, одновременно поминая места, где бывали. Из трактиров за базарными рядами Велимира не гнали: он всегда брал местную лёгкую брагу из яблок и лепёшку (потихоньку сбывал старьёвщику вещи, из которых вырос). Постепенно от планов мести регенту, считая его виновником всех своих бед, мальчик переходил к чарующим мечтам о море. Его воображение легко отсеивало в речи торговцев расчёт от романтики… И настало время, когда он решился бежать в приморские страны.

— … А как бы ты добрался до моря? В одиночку? — хмыкнул внимательно слушавший Эрик.

— С любым торговым караваном, уходящим от Дымного Облака. Я следил, как у них устроено: им нужны мальчики моего возраста для мелких поручений и уходом за лошадьми. А ты бывал когда-нибудь на море? Расскажи! Только сначала опусти меня на землю. Кажется, я уже могу идти сам.

— Но ты же хотел узнать о Ползунах!

— Ползуны — это короткая история. Они подождут, — рассудительно сказал Велимир. — А море — оно огромно. Мне хочется узнать именно о нём. И прости мне мою болтливость, Эрик. Я давно ни с кем не говорил.

Варвар ухмыльнулся, но рассказ начал.

11.

Астри.

Астри прислушалась: за спиной ритмичный топот бегущих, словно в пещере бьётся огромное сердце. Дыхания самих воинов не слышно за этим биением.

Впереди всех бегущий Родрик остановился и поднял руку в жесте, которому его научил лорд Алек. Знак передали в конец цепочки, останавливая её. Вперёд вышел Бродир. Все уже привычно зажмурились. Два потока ослепительно-белого пламени вырвались из ладоней Дракона. Умиравшие в пелене магии Ползунов, факелы вновь вспыхнули чистым, живым светом, а Бродир уступил место ведущего лорду Алеку.

Поглядывая, как мужчины с оружием наголо насторожённо начинают бег, а леди Юлиана старается держаться в тени и не попадаться на глаза лорду Алеку, Скорпа бежала сразу за нею и постоянно возвращалась к одной неотвязной мысли: "Как поняли Родрик и Бродир, что я решусь на это? Почему они согласились сопровождать меня? Ведь я веду себя как взбалмошная девчонка! Или это уже поступок взрослого?"

Люди, в том числе и леди Юлиана, не знали, что Ползуны — один из народов, населяющих Бархатную Долину. Тоже оборотни. Правда, существует разница. Ползуны — оборотни, навеки проклятые древним колдуном. Они не любят солнца, хотя достаточно легко переносят его прямые лучи. Неудивительно, что Ползуны, не брезгуя человеческим мясом, а то и мертвечиной, презираемы другими обитателями Долины. Вотчина Ползунов — глубокие пещеры под землёй, так что они почти никогда не докучают своим появлением наверх.

Но была несколько лет назад в Бархатной Долине настоящая битва. Царивший среди Ползунов хитроумный колдун Кецмак вообразил, что подземному государству неплохо бы расширить границы за счёт верхних земель. Основной выход на поверхность находится в родовых землях Скорпионов. Ползуны вылезли глубокой ночью, надеясь уничтожить Скорпионов до рассвета. Однако хитрость Кецмака обернулась совершенной глупостью. Он упустил одну маленькую особенность тех, кто принадлежит к Скорпам, — их ночной образ жизни.

Резня всё равно оказалась страшной. К восходу неладное в селении соседей заметили Драконы, возвращавшиеся с охоты. А на их огонь с небес примчались Волки. Благодаря соседям, и выжили остатки Скорпионьего рода.

Родрик, тогда ещё Волчонок, помнил эту битву, поскольку принимал в ней участие самое непосредственное. Бродир — дрался тоже, но в лоб с Ползунами не сталкивался, сжигая их с высоты огненными копьями.

Поэтому Родрик долго не колебался, когда Астри решилась идти с людьми. А заодно нашёл возможность уговорить и Бродира. Точнее — соблазнить его видением королевского венца.

… Опять остановка. Ожидая огня Дракона, Астри продолжала размышлять, поэтому не сразу расслышала, что её подзывают.

— Леди…

Всадник коснулся её локтя и кивнул вперёд. Девушка сообразила наконец, что её ожидают в начале цепочки, и заторопилась к друзьям.

Она не знала, что Всадники смотрят ей вслед и любуются золотистой фигуркой юной "чародейки" в боевом облачении. Обычно угрюмые, великаны знали, что она первая из чародеев вызвалась им помочь, и видели в ней, скорее, не воина, а воплощение собственного духа в будущих битвах. Их не смущало, что она грациозная и хрупкая на вид. Невидимая сила словно окружала девушку ощутимой дымкой.

Перед Астри расступались, и она быстро добралась до места.

Бродир, сложив руки на груди, сощурившись, прислушивался к чему-то впереди. Лорд Валериан стоял чуть в стороне, почти скрытый тенями. Родрик и леди Юлиана всматривались в темноту. Раздражённое, напряжённое выражение их лиц объяснялось легко: что-то встревожило, но что? Факелы горят ясно, никакая пелена не старается их затуманить. Значит — магии впереди нет. Значит, встревожило что-то другое.

Родрик оглянулся и, кажется, вздохнул от облегчения.

— Астри? Послушай немного пространство. Мне кажется…

Кивнув, Астри прислушалась. Сначала она услышала шипение и потрескивание факелов, затем тяжёлое дыхание недавно бежавших воинов. Но эти звуки остались за спиной, едва она всем своим существом потянулась к пустоте впереди.

Много времени не понадобилось, чтобы — где по застоявшемуся, где по подвижному воздуху — определить: свободный коридор, которым они идут, далее расширяется до настоящего зала. Он огромен, но, несмотря на величину, звук в нём почему-то приглушённый: вот ссыпалась струйка песка между камнями, вот слетели с пронзительным писком летучие мыши — и никакого эха. Словно стены естественного зала-пещеры не горная порода, а сплошь высокие мягкие гобелены и ковры. Внезапно один из гобеленов пошевельнулся. Скорпа немедленно словно приникла к нему ухом — и услышала возбуждённое сердечное биение и хриплое дыхание тяжёлого тела. Закрыв глаза, она представила вокруг тела движение согретого его жизнью воздуха. И — увидела: длинная, толщиной в один человеческий обхват гусеница, приподнялась на передних, атрофированно-коротких лапках и злобно смотрит в сторону коридора, где замерла маленькая человеческая армия.

Совсем рядом Скорпа услышала учащённое дыхание. Родрик. Прошёл по её прослушиванию и тоже увидел жуткую гусеницу.

— На расстоянии локтей сто — сто десять, — негромко предположила Астри.

— Согласен, — с трудом успокаивая дыхание, откликнулся Волк.

— Лорд Валериан…

Могучая фигура шагнула из вздрагивающих теней.

— Впереди большая пещера. В ней Ползуны.

Еле слышный скрежет и шелест уходящей волной от начала колонны к концу: воины освобождают оружие кроме мечей. От этого тихого, но решительного звука Астри мороз по коже продрал.

— Какие они?

Девушка сначала удивилась, однако поняла: легенды о Ползунах противоречивы, лорд Валериан пока не представляет, с чем может столкнуться его маленькое воинство.

— Здесь они похожи на толстых гусениц.

— Длина?

— Локтей десять-двенадцать.

Словно эхо, от первого воина, стоявшего ближе всех к Астри, ушли в конец цепочки шёпотом повторяемые слова: "Длина — локтей десять-двенадцать".

— Чего надо опасаться?

Она переглянулась с Волком и Драконом. Бродир кивнул Родрику, и тот заговорил медленно, с большими паузами, чтобы воины успели передать вести:

— В обличии гусеницы страшнее всего у них пасть. Длина нижней челюсти — с крокодилью. Зубы тонкие, как гвозди. Слюна ядовитая, но смертельна не сразу. Ползуны предпочитают пожирать жертву заживо. Поэтому только парализуют её. На волосках по телу тот же яд. Есть только передние лапы. Короткие. Каждая лапа — твёрдый и острый, как нож, коготь. Лучше на него не попадаться. Доспехи режет, как масло.

— Вы очень хорошо осведомлены о Ползунах. — Глаза лорда заледенели. — На диво хорошо — даже для чародеев.

Астри сама не заметила, как набрала воздуха для вздоха. Опомнившись, она попробовала задержать дыхание, отчего вздох всё-таки получился, но таким прерывистым, что повелитель Всадников Смерти поневоле обернулся к ней.

— Да, это так: они знают слишком много для чародеев, — невольно задирая подбородок, сказала девушка. — Но вполне достаточно — для тех, кто убивал Ползунов.

Она возмущённо встряхнула головой (светлые волосы мягко взлетели), досадуя, что не может найти слов посильнее в защиту друзей, и отошла к леди Юлиане — уже боясь сказать какую-нибудь дерзость, о которой потом пожалеет.

С привычной уже для всех усмешкой лорд Валериан взглянул ей вслед.

Девушка почувствовала его взгляд, но обернулась уже непроницаемо спокойная.

Немного попривыкнув к манерам лорда Валериана, все трое уже разгадали тайну его вечно насмешливого рта.

— Итак, вы перечислили всё то, с чем опасно сталкиваться в битве с Ползунами, — как ни в чём не бывало снова заговорил лорд, обращаясь к Волку. — А есть ли у них уязвимые места?

— Лицо. Я не оговорился — именно лицо, — сказал Родрик. — На первый взгляд, обычное человеческое лицо — за одной маленькой уступкой: размером оно в четыре человеческих. Если суметь погрузить меч в любую его часть — Ползун мёртв. Но не стоит искать возможность срубить ему голову. Головы у Ползуна нет. Есть тело гусеницы — и лицо до нижней части вытянутой, крокодильей челюсти. Если захотите перерубить тело — даже в самом сильном ударе меч застрянет в плоти Ползуна на полпути, и вытащить его почти нельзя. Обычный приём нападения Ползуна — он встаёт на основную часть тела и падает — или прямо, или изогнувшись в сторону. Видели, как извивается гусеница? У Ползунов те же ухватки.

— Бродир из рода Драконов, сможешь ли ты использовать магический огонь против Ползунов?

— Для такого огня надо накопить силу, да и хватает его только на один раз, — с явным сожалением откликнулся Дракон.

Астри не удивилась, когда лорд Валериан обратился к Бродиру: как любой хороший военачальник, в первую очередь он искал возможность обойтись без потерь.

— И я не знаю, будут ли гореть Ползуны, — почти извиняющимся тоном добавил Бродир. — Могу предложить направленный огонь по стенам в начале битвы. Но Ползуны могут просто упасть со стен.

— Упасть со стен, — повторил лорд Валериан. — Значит, нам надо идти через пещеру двумя колоннами лицом к стенам? Тогда огня не надо, пока не доберёмся до середины. Они ждут, когда мы пойдём под ними?.. Копья и мечи, Всадники Смерти!

Последние слова он сказал тихо, но так сильно, что Астри показалось: они и без передающих долетели до самого дальнего воина в колонне.

Шевельнулся воздух. Внимательно слушавшие разговор воины приготовились.

Короткие, но чёткие команды лорда Валериана выполнялись мгновенно: отряд Всадников Смерти разделился на две колонны; во главе встал сам лорд с двумя воинами; сразу за ними — Родрик и Бродир, затем две леди, а за ними остальные.

Обернувшись к Всадникам Смерти, лорд Валериан зарычал в полный голос:

— Мы не прорываемся сквозь полчища Ползунов! Мы убиваем их всех!!

— Всех!! — прогрохотало воинство. — Всех!!!

— Всех! — вместе с воинами вскричала Астри и побежала за лордом, взвинченная его страстным призывом и обещанием, взвинченная чеканным шагом двух колонн, бегущих повторяя: "Всех!.. Всех!.."

Они ворвались в пещеру столь яростно и стремительно, как, наверное, не ожидали от них враги. Из пещерного коридора успели выбежать последние двое, а ведущие успели остановиться, повторяя грозный клич: "Всех!", когда Бродир вскинул руки над колоннами — и слепящий белый огонь промчался дугой под сводами громадной пещеры. Воины едва не сбились с клича при виде зашевелившихся белесоватых стен. Но разъярённое рычание лорда Валериана перекрыло замешательство: "Рр-раа!" И воины мгновенно сплотились в рядах с тем же рычащим и безумно воодушевлённым: "Р-ра!!"

Разгорячённая Скорпа с двумя мечами чуть не завизжала при виде неуклюже падающих со стен Ползунов: они должны прыгать со стен, но никак не падать! Полное впечатление, что их сорвало мощью человеческой ненависти, воплощённой в крике…

Астри было мельком глянула на друзей — и сразу отвести глаз не могла. С юношами что-то творилось: всегда рассудительный, Родрик стискивал рукояти мечей, царапая собственные кулаки пока короткими, но острыми когтями; на невозмутимом, но каменном лице горели боевым огнём призрачно-жёлтые глаза; Бродир растерял всю свою показную взрослость: высокий, он смотрел вдоль колонны воинов так вдохновенно, словно созерцал нечто прекрасное и возвышенное, отчего вот-вот расплачется.

Кто-то чуть подтолкнул Скорпу под руку. Леди Юлиана. Она машинально отступила, когда гигантская гусеница, извиваясь, приблизилась с её стороны. Ползун привстал метра на полтора — грузный, с подрагивающим, словно студень, рыхлым телом. Белёсые глаза подземного жителя вылупились на женщин, начала раскрываться губастая крокодилья пасть, словно уходящая в тело. Леди Юлиана быстро шагнула вперёд и вогнала топор в глаза чудовища. Глаз смачно чавкнул — и Скорпа опомнилась.

Следующий Ползун кинулся к ним, взвившись над землёй. Астри отпрыгнула, метнув перед тем один из мечей в развёрстую пасть. Ползун сильно ударился лицом в груду камней, тело содрогнулось и обмякло. Скорпа поспешила выдернуть меч — и попятилась: с покатой стены скатывались три Ползуна.

12.

Алек Валериан.

Алек никогда бы не подумал, что столь грузные на вид существа могут быть вёрткими, как спугнутые головастики в каком-нибудь застоявшемся болотце. И громогласными, как стая выпей: они орали, вопили, верещали так, что в ушах звенело.

В первую уродливую рожу он воткнул меч чуть не концов гарды. Слишком долго провозился, как выяснилось. Обернулся на движение сзади. Сотник Элид, бывший справа, словно прислонился отдохнуть к невысокому столбу, который венчало перекошенное невиданной злобой лицо. Лицо клюнуло голову Элида, обляпав её стекающей, блестящей в тёмно-жёлтом свете пещеры слизью. Алек — или кто-то другой со стороны — почти безразлично подумал: "Почему Элид стоит — не уходит?"

Резко шуршанул воздух: копьё второго сотника, Гедеона, врезалось в угол распяленной челюсти кошмарного лица. Взревевший Ползун неожиданно легко опрокинулся — вместе с точно приклеенным к нему Элидом, уже бесповоротно мёртвым: Алек успел заметить, как судорожно сжались челюсти мычавшего Ползуна вокруг головы человека. Обливаемое чёрными в темноте струями брызнувшей крови, тело вздрогнуло и опало, погружаясь в обмякшее тело гигантской гусеницы.

— Лорд! — раздражённо рявкнул Гедеон.

На мгновение Алеку показалось — рослый Всадник обрушит удар мечом на него. Но Гедеон ударил слева от его головы и, вцепившись в плечо камзола, выдернул Алека из-под фонтанирующего яда Ползуна за его спиной.

Придя в себя от неожиданности (задним числом он ещё удивится своей первоначальной неповоротливости), Алек молниеносно сунул оба клинка под мышки Гедеона. Взревев, подкравшийся снизу Ползун отпрянул от внезапного укола. Сотник, за секунду до движения Алека пронзивший чудовище, пытавшееся плюнуть в него, стремительно развернулся. Меч в правой подпрыгнул. Рука подхватила его, словно метательный нож, и послала прямиком в раздувшиеся чудовищные ноздри.

— К леди и чародеям! — гаркнул Алек Гедеону и помчался между двумя рядами дерущихся воинов.

Он мчался, словно сторожевой пёс, ревниво охраняющий порученную его заботам собственность, с короткими остановками, чтобы увидеть, помочь, запомнить.

Почти все факелы валялись на земле, искря вытекающим жиром. Свет в пещере — белыми вспышками — обеспечивал, как ни странно, Бродир. Алек вынужденно признал, что большинство Всадников Смерти действует эффективно лишь благодаря чародею. И тут же забыл о Бродире и признании.

С гибелью каждого Всадника цепочка воинов продолжала смыкаться. Хотя, несмотря на предупреждение и выучку, некоторые из молодых в азарте боя выскакивали из рядов. Кое-кто оказывался удачливым и успевал возвращаться под защиту дружеских клинков. Но кое-кто пропадал. Алек, помогая Всадникам против плотной группы бешено подпрыгивающих Ползунов, заметил: одно из чудовищ пирует в сторонке над ещё живым человеком, отделяя его конечности лапами-ножами. Причём пирует напоказ, чтобы остальные Всадники видели, что и как он делает… Несмотря на сумасшедшую оборону, один из Всадников не выдержал — кто, Алек не разобрал, слишком стремительно действовали: стрела ударила в горло жертвы, безучастно глядящей в ничто. Ползун взревел и явно хотел присоединиться к атакующим. Однако, кажется, тот же стрелок машинально, как в обычном бою, успел переложить стрелу. Морда чудовища — мишень удобная, не промахнёшься даже в запале.

Снова бег — то внутри двух рядов, то вдоль цепочки обороняющихся. Мёртвое тело здесь — увидеть; расширяющаяся брешь там — вступить в схватку, ободрить своим присутствием.

Вспышка. Алек увидел: шагах в десяти от своих пятеро отбивались от окруживших их Ползунов, явно намеренно отрезавших воинов от основной группы. И не просто отбивались — не подпускали чудовищ к телу на плитах.

"Погибнут и отряд обескровят!"

Ползуны между пятёркой воинов и отрядом перемещались с лёгкостью пушистых шариков в пору тополиного цветения. Когда один из них задом оказался перед Алеком, тот без раздумий пнул в подставленное место и выстрелил из арбалета в дёрнувшуюся к нему рожу. И — бросился к пятерым. Те стояли неколебимо — лучшие рубаки в отряде. Мечи мелькали, вычерчивая невероятные траектории. Один шагнул в сторону — Алек кинулся в брешь, рассчитывая одним прыжком оказаться в кольце пятерых. Рядом свалилось что-то тяжёлое. Алек не успел оглянуться. Рукав пронзили шипы, словно он сдуру приложился к колючкам чертополоха. Локоть обожгло ледяной болью. Падающий меч из правой он подхватил левой, уже стоя среди пятерых. Пальцы, которых он не чувствовал, напрочь отказывались служить. Он не знал, что за яд впрыснули шипы Ползуна, но помнил, что большинство ядов действует слабее, если им не покоряться и двигаться и двигаться, не давая мышцам застыть. Он передал арбалет Керку, сразившему то чудовище, которое только и успело коснуться его ядовитыми шипами, и нагнулся к телу у ног Всадников. Рунни. Оруженосец. Смотрит в пространство. Если смотрит. Из-за этих глаз не уходят воины. Живые же. А взять с собой — никак. Ползуны сомнут оборону мгновенно.

Кое-как действуя одной рукой, Алек поднял Рунни и взвалил его на плечо. Шлёпнулся под ноги Ползун — небольшой совсем, хотел, видимо, исподтишка влезть в оборонное кольцо. Не сомневаясь, Алек ударил железной подошвой сапога в нос, от тяжести на плече, естественно, напирая на каблук. Под сапогом хрустнуло — несколько раз, уходя всё глубже и глубже. Ползун хрюкнул, съёжившись, — и обмяк.

— Пошли! — бросил Алек, не оборачиваясь.

У пятёрки будто сил прибавилось. Ещё бы: и о Рунни не надо думать, и к своим, наконец, можно присоединиться.

Но и Ползуны оживились, видя, что отбитая добыча уходит из-под носа. Смачные шлепки торопливо падающих туш зачастили, словно со второго-третьего этажа замка кто-то выкидывал на дворовые камни тяжёлые пуховые перины.

Десять шагов до отряда. Оттуда помощи ожидать нечего. Самим несладко приходится. Алек помогал Всадникам чем мог: предупреждал о появлении чудовищ ("Справа!.. Впереди!"), сам бил сапогом, если представлялась возможность. Плохо, что, несмотря на все его старания, яд продолжал охватывать его сильное тело ледяным объятием.

Сначала он почуял, что тело Рунни, самого легковесного в отряде, уже не просто свисает с плеча, но сильно давит на него. Затем холод добрался до ног: они отяжелели, и Алек уже не шёл, а ковылял, со злобой на собственное, поддающееся слабости тело, ощущая, как холод превращает кровь в морозный лёд. Затем — глаза. Он начал видеть странные вещи: люди и чудовища то взлетали к потолку, к белым вспышкам, но не замечали этого взлёта, продолжая биться до последнего вздоха; затем опускались чуть ли не по колено в землю, в дымный чёрно-жёлтый туман, мелькая в нём странными тенями, — и всё-таки не видели собственных странных перемещений. Теперь Алек не мог и просто так взглянуть в сторону: в глазах полыхали высверки молний, едва в поле зрения попадали горящие факелы на полу или вспышки от того светского хлыща, который так здорово, мастерски управлял огнём.

… Управлял огнём. Немеющие, плохо ворочающиеся мозги уцепились за эту мысль. Он присмотрелся сохнущими, больными глазами и сквозь фантасмагорию лихорадочного света и безумных теней всё-таки разглядел и понял: огненные вспышки Бродира слабеют. Чародей ранен? Или ослабел? В любом случае — весть плохая. Без его огня, при свете лишь нескольких факелов, большинство из которых погасло (при вспышках видно, как они дымятся), Всадникам живыми не пройти.

Алек машинально поднял туго ворочающиеся глаза на стену пещерной залы. Сердце замерло, когда, покачавшись, стена установилась на месте. Тусклая вспышка. Камни, составляющие стену, появились отчётливо.

Он взглянул на пятерых, в кругу которых стоял. Язык совсем тяжёлый, но Алек заставил себя говорить:

— Стена чёрная…

Слова выползли изо рта, словно те же Ползуны, только подраненные. В криках, рыке и пронизывающем тело визге их никто не услышал. Тогда он разозлился и сквозь пелену в глазах, сквозь ледоходный гул и треск в ушах рявкнул (показалось ему):

— Стена чёрная!

Ближайший к нему Всадник дрогнул. И — наступила пауза, в мгновения которой Алек погрузился в сумеречный туман, такой плотный, что сжимал его тело ледяными оковами.

Далёкий крик, призрачный, будто из тяжёлого сна, снова вытащил его на поверхность, к людям:

— Стены чёрные!.. Стены чёрные!..

Снова бредовое мелькание в глазах. Левая рука, застывшая придерживая Рунни за пояс, теперь бессильно висела, застрявшая в том же поясе оруженосца. Ноги он ещё чувствовал и упрямо шёл, не заботясь ни о врагах, ни о соединении со своими. Шёл по странной инерции, пока вдруг грохочущий крик не свалился на него, словно водопад, смывая болезненную тяжесть и леденящий холод в ногах:

— Стены чёрные! Стены чёрные!

Измученные долгой битвой с чудовищами, Всадники увидели, что на стенах пещеры Ползунов нет, да и на выложенной плитами дороге их осталось мало. Взбадривая себя криком, воины с утроенной яростью из обороны перешли в наступление.

Алек брёл, с оруженосцем на плече, поддерживаемый мощью этого крика. Он не заметил, как вместе с пятью Всадниками прорвался к воинской колонне, не заметил, что огненные вспышки Бродира сразу после боевого клича стали такими яркими, что ослепляли бы, не запускай он их под самый потолок пещеры.

Он уже добрёл до середины поредевшей цепочки воинов, когда крик впереди усилился, обретая оттенки победного. Это Родрик додумался до военной хитрости: велел Бродиру каждую вторую вспышку направлять на Ползунов, ослепляя их. Твари от яркого света, бьющего прямо в глаза, цепенели не слабее отравленных их ядом людей. Легко уничтожив чудовищ на своём участке, воины развернулись и побежали смертельной волной назад, к концу цепочки. Впереди — Дракон, теперь уже легко берущий силу не из грозного клича, а из радостного возбуждения людей. Грязный (пару раз сбили на землю Ползуны, но не смогли проткнуть шипами драконьей шкуры), измазанный в саже чадящих факелов, без оружия в руках (оба меча на поясе — его теперь охраняли как царскую персону!), он бежал, посылая по сторонам волны белого огня, и где-то внутри удивлялся, что можно быть таким же счастливым и от обыкновенного человеческого бега, каким Дракон бывает, падая в бездну и паря на драконьих крыльях.

Алек ничего этого не знал. Он наконец остановился, бездумно покачиваясь на подламывающихся ногах. Он уже не помнил, что на плече у него вытащенный из адского пекла человек, зная только одно: что-то давит на него только с одной стороны, и давит так сильно, что он вот-вот упадёт. Все силы он напряг, лишь бы устоять на месте.

— … Лорд Валериан! — вскрик болезненно ударил по ушам.

Вокруг забегали люди, сняли ношу с плеча, уложили. Стало легче, и откуда-то явилось знание, что теперь можно расслабиться. Смертельный лёд медленно двигался вместе с кровью — и уже кое-где вместо крови. Мир сузился до небольшой щели, будто Алек стоял за смотровым окошком караульных ворот. Из этой щели до засыпающего сознания из невероятной дали еле слышно донеслось:

— … Этот мёртв… Как помочь живому…

"Я не мёртв", — силился сказать Алек, но губы стали чужими, они не поддались его желанию. Остатками сознания он злился на себя за эту неподвижность, как вдруг странное тепло сошло на него, а кто-то, предупреждая, позвал издалека: "Алек! Алек, помни: левая сторона умирает последней — с последним стуком сердца!" Левая… Алек сжал пальцы левой — двигаются.

Над крошечным окошком из его мира во внешний склонилось прекрасное лицо женщины. В своём мороке он не помнил, как её зовут. Но помнил, что именно её должен добиться во что бы то ни стало. Ощущение потери медленно перерастало в злость, новым теплом плеснувшую по телу. Оно раздвинуло узкое окно во внешний мир и помогло Алеку нащупать пальцами левой что-то очень знакомое и удобное для них.

Окно раскрылось шире.

И — ярость окатила Алека бешеным жаром: рядом с прекрасным лицом женщины, за её плечом, нависло другое лицо, огромное и уродливое. Оно насторожённо огляделось и приблизилось к голове женщины, озабоченно рассматривающей Алека. Снова огляделось, опустило глаза, распустив вислые губы, — и пронзительно заверещало. Вопль оборвался, едва начавшись.

Юлиана с всхлипом отскочила от падающего за её спиной Ползуна, в чьём глазу торчал кинжал с узким клинком.

Рука Алека бессильно упала. Командир Всадников Смерти спокойно вытянулся на плитах — с той же вернувшейся на губы насмешливой улыбкой. Насколько он мог соображать в этом состоянии, пришло время отдохнуть. И с лёгкой душой он закрыл глаза.

13.

Эрик.

Размышляя, с чего бы начать рассказ о море, Эрик вдруг подумал, что он и Велимир похожи на путников из старой притчи. Те долго шли и устали, а до конца пути ещё далеко. И тогда один предложил: "А давай сначала я тебя понесу, а потом ты меня? И не заметим, как дойдём". Другой поразился: "Мы оба устали, а ты хочешь, чтобы мы несли друг друга?!" Но первый улыбнулся: "Сначала я расскажу тебе историю, а потом — ты мне". Они и вправду не заметили, как за увлекательными рассказами дошли до дому.

Одна из особенностей варварской души Эрика — его сильная восприимчивость к движениям дикой природы. Мальчишка рядом — именно такое движение. Велимир привык укрываться за каменными стенами, привык к почитанию, но, судя по характеру, он может и готов меняться. Как дерево, сбросившее листья, но после поры зимней спячки вновь зеленеющее, едва пригрето солнцем. Как прирученный львёнок, который весело играет во дворе, но который, возвращённый в родные места, начинает с боем занимать своё место под солнцем. Такому мальчишке Эрик мог рассказать многое.

И всё же кое-что он утаил. Варварская хитрость и насторожённость не прирученного цивилизацией зверя подсказывали: от змея, громадной волной текущего рядом, буквально в шаге от них, может исходить опасность, и лучше ему многого не знать. Да и возможному будущему повелителю Ползунов рассказывать ли о том, как племя Чёрного Медведя жило, до поры до времени кормясь охотой на дикого зверя и от возделанной земли? Нет, не стоит. Как не стоит говорить о том, что варвары превратились в организованную бандитскую орду, оттого что, вдруг оказалось, племя живёт на спорном клочке земли между двумя королевствами. Три года попытки двух деревень, сжигаемых и выстраиваемых наново, выжить привели племя к логичному выводу: не желаешь принадлежать ни тому, ни другому царьку, — лучше стать кочевниками. Ненадолго, но попробовали жить такой жизнью. И однажды наткнулись на край, тихий и величественный: каменистая равнина с редкими лесистыми островками мягко и постепенно спускалась к холодному морю. Племя, так и не привыкшее к кочёвкам, огляделось, и старейшины решили: быть по сему — строимся и живём здесь. Соседи — далеко; властители на землю бесплодную да на народ непокорный не зарились; пиратов отвадили быстро. И — построились. А обжившись, обнаружили, что лучшее ремесло для мужчины, которому покровительствует Чёрный Медведь, — война.

Море тоже тянуло. Эрик часами мог сидеть на берегу — тихо ли на море, шторм ли бушует… Пристало как-то торговое судёнышко к их берегу. Варвары купца не тронули. Военную добычу обменяли на нужные в хозяйстве вещи. Вот тогда-то Терье и уговорил Эрика с оказией посетить богатый торговый город Стератум на южном побережье.

Десятка воинов купец, может, и не взял бы, но двоим — обрадовался. Своей охраны нет, только моряцкая команда… Трое суток судёнышко бороздило ужасающую Эрика бездну, от которой дух захватывало. Трое суток без сна из боязни не увидеть главного, хотя что именно главное — и не знал. Терье-то как на палубу корабля взошёл, так и валялся в нижнем помещении в обнимку с винным бочонком, подаренным купцом на двоих. Эрик к бочонку не притрагивался — равнодушен к бражке: что есть она, что нет — всё равно. Он всё старался понять: почему так — совершенная пустыня из воды и неба, а глаз отдохнуть не отпускает!

В первую же ночь, едва вздремнул, разбудили. Опасливо косясь на храпящего Терье, тёмная фигура, чуть видная в тусклом свете из коридора, шёпотом позвала:

— Господин Эрик!..

Варвар сомкнул пальцы вокруг рукояти меча ещё до оклика. Человека не узнал, а тот торопливо сказал, замахав пустыми руками:

— Рулевой велел будить. Сказал — ругаться не будете.

Хмыкнув, Эрик пошёл вслед за посланным юнцом. Судя по последним словам, опасности не ожидалось.

Уже на палубе варвар понял, почему рулевой велел звать его. Судёнышко стояло без движения, почти не качаясь на ленивых волнах. Ночная смена гребцов сидела, затаившись, словно людей и не было. Слева — крутейшие высокие скалы. Близко к одной из них, прячась в чёрной тени, и встало судно. Впереди, где серо-мраморное морское полотно упирается в тёмно-синий мерцающий бархат неба, играли два морских дракона — два гигантских змея с прозрачно-ребристыми крыльями в верхней части. Они взмывали в небо — изогнувшись, ныряли в волны; гонялись друг за другом; застывали против друг друга, словно отражения.

Эрик от колдовского зрелища только похолодевший воздух сквозь зубы втянул. А крепкий бородач рулевой довольно усмехнулся: он ещё днём заметил, как море, словно магнитом, тянет варвара.

Остальные два дня прошли без происшествий. На южном побережье моря Атлантов варвары распрощались с купцом, который напоследок дал хороший совет: не везде расплачиваться драгоценными камнями, да и вообще лучше не показывать, что у них есть драгоценности; чаще наниматься в сопровождение к какой-нибудь важной персоне — и мир повидаешь, и денежку огребёшь.

Практичный Терье (вся практичность которого сводилась к озабоченности не переплатить бы за выпивку) воспринял совет очень серьёзно. Именно он в одном из трактиров разговорился со стражником из дворца правителя Стератума и узнал, что хозяин его, Кириак Роскошный, через день-другой должен отправиться на маленький остров боевого ордена тивериев. Остров венчал священный храм. Словно маленький город, он занимал почти всю поверхность острова и славился запутанными подземными и надземными ходами, разобраться в которых могли лишь воины-монахи. Кириак Роскошный желал принести жертву богам войны, чтобы его благословенный край и далее процветал под их защитой.

Стражник пообещал Терье поговорить с начальником дворцовой охраны и, как ни странно, поговорил. Через день варвары в составе пышного кортежа на нескольких судах вновь отправились в море.

Пока охрана, бряцая оружием и сапогами по мраморным плитам, шла следом за правителем (скорее не охраняя, а придавая величественности его шествию), варвары исподтишка, но намётанным глазом недавних охотников, естественным образом переродившихся в грабителей, определили то желанное для них, без чего храм легко обойдётся. Их даже не смутило, что храм полон энергичных и суровых монахов в длинных балахонах, подпоясанных ремнями с обязательными двумя мечами на каждом. Варвары только пренебрежительно переглянулись: обоерукие? Это ещё ничего не значит. Храмовники не воевали лет пять-шесть — по слухам. А чистый бой тренировок по результатам не всегда совпадает с боем настоящим. Оставалось две проблемы: меч, на который запал Терье, и алый камень, сияние которого Эрик ощущал даже спиной, покоились на высоких, видных со всех сторон подставках; вторая проблема — островок со всех сторон окружён морем. Как быть? Свою первую проблему Терье решил легко: в момент жертвоприношения, когда глаза всех устремились на взывавшего к богам верховного жреца, он тихо, под бормотание армии монахов, поменял мечи, благо вожделенный меч во время церемонии оказался за спинами. Клинок утонул в замызганных ножнах, а рукоять исчезла в складках выданного начальником охраны плаща. Что на подставке лежит теперь грубо сработанный варварский меч, вряд ли кто разглядит до конца ритуала, а то и позже.

Терье поднял бровь, взглянув на Эрика. Тот незаметным кивком указал на центр церемонии. Терье пригляделся — и вытянул губы, словно собираясь присвистнуть. Жрец стоял между двумя столбиками. На одном сиял изумруд, на другом — нестерпимо и так призывно сверкал и переливался красный камень, что у Эрика сердце вздрагивало.

Ритуал закончился. Предстоял торжественный выход Кириака Роскошного из храма на корабль.

На всякий случай Эрик шепнул Терье:

— Если что — мы с тобой незнакомы. Познакомились в трактире.

Усища Терье медленно разъехались в стороны — дружок ухмыльнулся, сообразив: Эрик собирается схватить камень на глазах у всех, а дальше — как Чёрный Медведь рассудит…

Эрик уже рассчитывал мгновение, когда окажется ближе к камню. Уже приготовился к великой битве со всеми, кто встанет на пути.

Но случилось нечто неожиданное. Верховный жрец вдруг остановил торжественное шествие правителя. Пока храмовые служки заворачивали процессию, он бережно снял с подставки рубин. Пристально следивший за происходящим, Эрик только сейчас обратил внимание: камень не просто сверкает — он ритмично пульсирует.

Не очень довольный Кириак Роскошный обратился к верховному жрецу:

— Что заставило вас вернуть меня?

— Видишь ли, о повелитель, ритуал жертвоприношения разбудил камень войны.

Правитель Стератума встревожился: он-то, в очередной раз умилостивив военных богов, в мыслях уже предавался привычной жизни. Если словам жреца он мог и не поверить (а вдруг тот хочет храму жертвы побогаче?), то не поверить камню не мог. Он смотрел на беспокойное алое биение, и даже со своего места Эрик видел, как обвисают складки дородного лица человека, привыкшего к роскоши и покою. Но себя в руки взял.

— Что это значит? Надо готовиться к войне?

— О нет, мой повелитель! Этот рубин — сильный военный талисман. Он почти живой и сразу чувствует человека, с которым хотел бы остаться. В наш храм он попал из другого храма — с нашим воином-храмовником. Он сам выбирает себе хозяина.

— Вот как? — оживился правитель. — И сейчас камень выбрал кого-то из моей свиты?

Жрец почти незаметно усмехнулся; хоть он и прикрыл своё злорадство коротким поклоном, но многие увидели и поняли: он знает о желании правителя жить в неге и покое, но знает и о его жадности. "Воин мой — и камень будет моим!" — легко читалось в нетерпеливых глазках правителя, глубоко спрятанных в жирных складках век.

— Да, камень выбрал воина из вашей свиты, о повелитель, — безучастно подтвердил верховный жрец. — Воина, которого в скором времени ждут страшные войны. Захочешь ли ты, чтобы воин остался с этим камнем в твоём городе?

Кириак Роскошный обиженно надулся — и вздохнул. Судя по всему, он уже "присвоил" камень, и расстаться с великолепным рубином было трудновато. Но на весах лежали войны — не одна война! — и камень, которого он даже не держал в руках. С потерей последнего смириться оказалось легче. Лишь вспомнить собственный дворец, набитый драгоценностями со всего мира.

— Ну? И кто этот воин?

Поскольку возвращённая свита правителя не развернулась, а он сам прошёл вперёд, охрана оставалась всё это время рядом с жрецом. Переглянулись только Эрик и Терье. Остальные, вышколенные, не шелохнулись, хотя явно сгорали от любопытства… Верховный жрец вытянул руку с камнем и пошёл вдоль шеренги застывших стражников, делая рядом с каждым воином короткое движение в его сторону.

Эрик вдруг вспотел. Жрецу оставалось три шага до него. А варвар уже понял, что камень выбрал его. И ещё можно поспорить, кто на кого глаз положил: Эрику ли камень понравился, камень ли определил варвара.

И оказался прав в предчувствиях. Жрец даже не успел сделать тычкового движения в его сторону. Рубин полыхнул, едва жрец просто шагнул от соседнего воина к Эрику.

— Вот этот воин! — провозгласил жрец.

— Наёмник! — разочарованно протянул правитель. — И вы отдадите камень бродяге?

— Вы хотите войн, мой повелитель? — напомнил жрец.

Препятствовать передаче рубина огромной ценности безвестному воину Кириак Роскошный больше не стал.

Мгновенно остывший Эрик, чувствуя холодный пот, насторожённо принял внезапный дар и тем более предупреждение жреца:

— Будь осторожнее, воин! Обладание этим камнем ко многому обязывает.

Подраться в тот же день Эрику удалось лишь ближе к вечеру. Прихватив стражника, сосватавшего им столь благодатную службу, варвары устроили грандиозную попойку в том же трактире. Если их крепкие желудки воздействию городской браги противостояли долго, то горожане — в основном стража и охрана — напились в первые же минуты. Стражник проговорился о чудесном камне, чудесным образом попавшем в лапы неотёсанных варваров, — и пошла потеха!..

— … Но камень остался у тебя, — серьёзно сказал Велимир, слушавший о приключениях варвара, затаив дыхание. — Мне бы хотелось увидеть тот остров. А трудно ходить под парусами? Ты умеешь?

— У того купца на корабле, кроме парусов, сидели гребцы. А удирали мы из торгового города на рыбацкой лодчонке. Прямо с пристани свалились в неё — хозяин и опомниться не успел, как увозил нас. На морском ветру протрезвели быстро и помогли с парусами. Он, конечно, испугался, но за охрану правителя Стератума нам заплатили щедро — и мы с ним поделились. Он-то думал, мы его в море да бежать… Смешной такой человечек.

Эрик усмехнулся, вспомнив перепуганного рыбака, малорослого и настолько голодного, что ясно было: давно не ел мяса. Ну да ничего, на их деньги он мог хорошенько понабрать мяса на свои кости…

И снова покосился на змея. Варвар предпочитал о многом умолчать. Поэтому вспомнил лишь истории, как играли морские драконы и как достался ему рубин. Велимир наивно принялся расспрашивать о храме военных богов на острове, и Эрик облегчённо вздохнул в душе: он боялся — мальчишка заинтересуется свойствами рубина.

14.

Астри.

Воин ковылял так, словно вот-вот рухнет. Да ещё тащил на плече кого-то. Шёл, сильно сутулясь и так тяжело, что казалось, на спину ему свалился небесный свод. Он встал на месте, только наткнувшись на неподвижное тело. Медленно, с натугой поднял голову — и Астри вскрикнула от неожиданности:

— Лорд Валериан?!

Воин пошатнулся, но Всадники, побежавшие навстречу, подхватили его: кто снял с плеча уже остывшее тело оруженосца, отравленного Ползунами, кто осторожно опустил лорда на плиты пещеры.

Между Всадниками протиснулась леди Юлиана, присела и, ни к кому не обращаясь, негромко сказала:

— Этот мёртв… Как помочь живому?

— Вы сможете? — спросил человек, которого, как вспомнила Астри, зовут Гедеон.

Он загляделся в конец изрядно укороченной цепочки воинов, и отчаяние исказило его лицо. Его рвут противоречивые желания — поняла Скорпа. Хочет остаться около своего командира, но он видит бьющихся с Ползунами Всадников. Надо помочь им. И вслух она сказала:

— Здесь Ползунов нет. Идите туда, где вы нужнее, а раненого оставьте на попечение чародеев.

Леди Юлиана печальным взглядом проводила Гедеона с тремя воинами, облегчённо побежавших в звон клинков, вскрики затихающей битвы, и вновь склонилась над лордом Валерианом.

— Что будем делать? — лихорадочно прошептала Астри.

— Леди Юлиана знает, кто мы, — напомнил Бродир. — Ты можешь без боязни помочь лорду. И побыстрее. Лёжа — он слаб. Яд действует сильнее.

— А вдруг вернётся кто-нибудь из воинов?

— Мы пойдём вперёд и проследим, чтобы никто не увидел, — вмешался Родрик. — Пошли, Дракон.

Юноши кивнули Скорпе и почти побежали к ближайшим воинам.

Астри присела рядом с леди Юлианой. Та нежно погладила волосы воина, и её шёпот: "Алек…" прозвучал так, словно кто-то ножом резко распорол девушке тыльную сторону ладони. Скорпа сжала руку леди и быстро сказала:

— Яд Скорпиона уничтожает действие яда Ползунов. — "Поэтому они на нас первых и напали", — с горечью вспомнилось ей. — Вы согласны, чтобы я ввела ему противоядие?

Леди закивала — не глядя, всматриваясь в спокойное лицо умирающего.

Скорпа не стала отращивать хвост — время не позволяло. Она развинтила рукоять меча и сунула в канал с ядом кончик стремительно образованной клешни. Меч в сторону. Запястье умирающего обнажено. Коготь Скорпиона смял кожу. Астри надавила. Выступила кровь. Далее Скорпа действовала интуитивно: коготь вошёл на нужную глубину — и пропал, снова втянувшись в обычные, нормальные человеческие пальцы. Теперь только оставалось перевязать запястье, чем девушка и занялась. Сосредоточенная на работе, Астри не увидела, как шевельнулись пальцы левой руки воина. Только частые прикосновения к человеческой коже подсказали, что яд мгновенно проник в кровь: кожа теплела решительно и сразу.

Опасность девушка уловила в последний момент: будто что-то тяжёлое надвинулось сзади. Она ещё только оборачивалась, чтобы посмотреть…

За спиной утробно заверещали. Краем глаза Астри заметила, как, показалось, вздрогнул лорд Валериан. В свете факелов мелькнуло что-то острое, металлическое. Отпрыгнула в сторону ахнувшая леди Юлиана.

Ползун запрокидывался невообразимо медленно. Оглянувшись, девушка увидела, как упала рука лорда Валериана, и поняла, чей кинжал торчит в глазу чудовища. Жёсткий свист мимо уха — во второй глаз Ползуна кто-то допослал стрелу, чмокнувшую, будто в тяжёлую, заросшую тиной воду…

— … Астри-и!!

Грузное тело громадной гусеницы грохнулось, вздыбив пыль из междуплитья. Сзади кто-то подбежал, взял ошеломлённую девушку за руку. Леди Юлиана.

— Астри…

Леди плакала: слёзы лились по напряжённо-злому лицу, а Юлиана словно не замечала их, с ненавистью глядя то на подыхающего Ползуна, то на спокойно вытянувшегося лорда Валериана. Астри только начала понимать, что между этими двумя всё далеко не безоблачно, как подбежали Бродир и Родрик, и леди естественным движением, словно желая оглядеться, отвернулась скрыть слёзы.

— Откуда он взялся?!

— Наверное, прятался среди мёртвых.

— Лорд жив?

— Жив. Мы ввели ему противоядие, и в скором времени он должен очнуться.

Юноши с присоединившимися к ним Всадниками и Гедеоном быстро разошлись вкруговую от командира — проверить, нет ли где ещё затаившихся Ползунов.

Скорпа не часто сталкивалась с людьми, чтобы хорошо разбираться в их взаимоотношениях. Леди Юлиана поразила её. Ненависть к Ползуну понятна. Но за что она ненавидит лорда Валериана? Эта ненависть тем более странна, что вот только что женщина гладила лорда по волосам, думая, что никто не замечает этого движения. Астри уже знала из реплик и недомолвок, что леди буквально навязала Всадникам своё присутствие, заручившись поддержкой наместника Атал-эна. Но это лорд должен её ненавидеть!.. Нет, здесь кроется какая-то тайна. И любопытная Скорпа пообещала себе следить за обоими и вызнать, почему Юлиана так странно относится к лорду Валериану. Вздохнув правда, Астри признала: нет никаких шансов на разгадку, если её корни уходят в прошлое этих людей.

Вернулись ходившие проверять безопасность пещерной залы — с хорошими вестями: Ползуны мертвы, все до единого. И Бродиру не надо больше пускать вспышки огня: Всадники разыскали все факелы, и потухшие, и чадящие, и восстановили освещение. Теперь Дракон снова превратился в надменного юношу, с неудовольствием разглядывающего свои грязные руки, и Родрик снова привычно посмеивался над ним. Скорпа с облегчением присоединилась к ним: участвуя в разговоре, она невольно забывала о мучившей её тайне двух людей.

К тому времени как очнулся лорд Валериан, подсчитали потери. Совершенно бесследно пропало человек двадцать. Ещё пятнадцать найдено мёртвыми — безнадёжно, противоядие не понадобилось. Пришедший в себя лорд Валериан первое время шагал и двигался неуверенно, словно по зыби топкого болотца, зато с каждым шагом всё увереннее. Леди Юлиана — заметила следившая за нею Скорпа — вновь отодвинулась в тень, стараясь не попадать ему на глаза.

Несмотря на неуверенный шаг, лорд Валериан ясности ума не потерял. Оглядевшись, он нашёл "чародеев" и прямиком направился к ним.

— Вы хорошо дрались! — заявил он и кивнул Бродиру. — Клянусь, я не ожидал, что в такой битве твоё владение огнём окажется решающим. — Он дождался ответного поклона польщённого Дракона и продолжил: — Моих людей не зря называют Всадниками Смерти, и иной раз и могильщиками. Вы знаете о Ползунах. Если через некоторое время, оставив их непогребёнными, я проведу Всадников той же дорогой, не заболеем ли мы, надышавшись смрадом мертвечины?

Родрик осмотрелся и подошёл к ближайшему мёртвому Ползуну.

— Взгляните, лорд Валериан.

Подошедшие с командиром отряда воины подняли факелы, и у многих перехватило дыхание. Чудовище таяло на глазах, будто винный бурдюк, из которого вино переливают в кувшин. Оно уменьшалось так, словно внутри ничего нет. Впрочем, процесс опадания вскоре закончился. Сморщившаяся, сдувшаяся оболочка Ползуна оплыла слизью, облепив очертания человеческого тела… Воины вздохнули, а лорд Валериан только открыл рот спросить, как странное движение, временно застывшее, продолжилось. На этот раз многим показалось, что лежащий в луже слизи человек пошевельнулся. Негромкий лязг, щелчки, побрякивание — это воины машинально вытаскивали оружие. Но Родрик предостерегающе поднял руку. Выждав, все увидели: слизь стекает с человека и тут же исчезает, а сам он так и не шевельнулся. Ещё немного подождав, к телу подошёл Бродир и небрежно стукнул носком сапога в бок. Очертания человека дрогнули — и неожиданно легко обвалились в кучу чего-то лёгкого, похожего на пепел или прах.

Вокруг по пещере раздались удивлённые и зовущие возгласы людей, каждый со своего места наблюдающих распад недавно страшных чудовищ.

Астри незаметно вздохнула.

— Что это за колдовство? — спросил изумлённый лорд Валериан.

— Ползуны — живые мертвецы, — пояснил Родрик. — Когда-то давно это было племя сильных колдунов. Они решили бросить вызов смерти и создали ритуал бессмертия. Один человек, словно бабочка проходит все стадии от гусеницы до человека. Но всё это только оболочка. Внутри — всегда мёртвый. Потому что ритуал пройти можно, только восстав из мёртвых.

— То есть мы можем встретить человека, а он окажется Ползуном?

— Ползуна в человеческом обличье узнать нетрудно. У него удлинённые клыки, которые не позволяют полностью закрыть рот.

Лорд Валериан некоторое время непроницаемо смотрел на Родрика, а Волк, неожиданно замкнувшись, так же непроницаемо смотрел на него. Сначала удивлённая, Астри вдруг сообразила: командир Всадников вновь начинает подозревать юных "чародеев", в чём — пока сам ещё не представляя, но пока его опять настораживает, что они слишком многое знают о Ползунах.

Девушка протиснулась между Волком и Драконом.

— Вы видели, что делают Ползуны-гусеницы, как они убивают. Ползуны-люди питаются кровью. Но хуже всех главный из них — колдун, которому они подчиняются. Он-то может выглядеть как ему угодно, но чаще он принимает вид громадного змея. И вот здесь мы вам ничего не можем рассказать, так как не знаем сами, как победить его. Стрелы натыкаются на его железную чешую и падают. Мечи отскакивают иззубренными.

— А если убить как здешних Ползунов, но не в лицо, поскольку змей, а в пасть или в глаза? — заинтересовался лорд Валериан.

— Глаза защищены веками, которые ничем не пробьёшь. Пасть он открывает, лишь когда выдыхает чёрный дым, приводящий обычного человека к безумию.

Леди Юлиана вскинула голову. Поняв, что проговорилась, Астри замерла. Но лорд принял её оговорку спокойно: кажется, он решил, что, говоря об обычном человеке, девушка имеет в виду человека, не владеющего чародейским искусством.

— Договаривайте, леди Астри, — тихо сказал он.

— Договаривать нечего, — ответила Скорпа, и её глаза вспыхнули, подобно огню, полыхающему в догорающих поленьях. — Ползуны убили моих родителей и брата. И, если есть возможность их убивать, я иду и убиваю. Но как убить змея — я не знаю. Разве что дождаться его превращения в человека.

Она стояла между Бродиром и Родриком, чуть соприкасаясь с ними руками и черпая уверенность в этих касаниях. Астри знала, что теперь, после признания о смерти родителей и брата, лорд Валериан уже никогда не спросит, из каких краёв все трое "чародеев"…

Потихоньку собрались остальные Всадники, стоя привычными группами и ожидая распоряжений командира. Лорд приказал Керку заменить погибшего сотника Элида. Всадники снова выстроились двумя рядами, насторожённо прислушиваясь к пещере и недоверчиво поглядывая на кучи мягкого праха вокруг.

— С чем ещё мы можем столкнуться здесь? — спросил лорд Валериан у "чародеев". Сейчас он был собран и деловит — ни следа от недавней болезненной медлительности.

Родрик зябко передёрнул плечами.

— Пока было простое нападение. Думаю, в следующий раз столкнёмся с колдовством. Или с какой-нибудь хитроумной ловушкой.

— Какой именно? — немедленно потребовал уточнения лорд Валериан.

Бродир даже усмехнулся.

— Если бы мы знали…

— Но вы же узнали о Ползунах!

— Астри слушает, но движения впереди нет. Живых — тоже.

— Леди?

— Какая-то и впрямь ловушка, — отозвалась леди Юлиана. Она снова начертила в сторонке пентаграмму и разложила в ней браслеты, кольца, украшения с волос и даже серьги, постоянно их поправляя, точно стараясь создать привидевшийся ей узор. — Здесь, недалеко, выход из этой пещеры — и переход в следующую. На выходе, в довольно большом пространстве, и ждёт нас нечто, но оно не живое. Что-то нематериальное, что может привести к смерти многих.

Командир Всадников Смерти присел рядом на корточки. Задумчиво глядя на поблёскивающие в огне факелов драгоценные побрякушки, он спросил:

— Зачем Ползунам мальчик?

— Знаю, что им нужна его кровь, — сказала Юлиана. — Но цель?..

— Всё очень просто, — сказала Скорпа. — Им нужна не просто его кровь, а его королевская кровь. Будучи чистой за много поколений, она обладает магическими свойствами. Чтобы превратиться в Ползуна, нужно желание стать им. А какой человек в здравом уме захочет стать пугалом из легенд? Приказать ему, чтобы захотел? Глупо. Колдун Кецмак добивается желания только одним — ставя человека в ситуацию бесконечных пыток, когда выбор идёт уже не между жизнью и смертью, а жизнью и непрекращающейся болью. В этом случае всё заканчивается либо безумием, что всё равно приводит к смерти, либо к желанию человека остановить боль — то есть стать Ползуном. А вот король приказать может. И человек, не желая, но подчинившись, может превратиться в Ползуна. Такова сила крови настоящего короля. Если Ползуны выполнят задуманное, человеческий мир сгорит в страшных войнах.

15.

Алек Валериан.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ многотерпеливым читателям: лорд Алек Валериан решил, что роль от третьего лица ему не нравится. Приказом по отряду он повелел писать от первого лица. Он сам будет рассказывать свою историю. ЗЫ: автор постарается в скором времени все предыдущие главы лорда перевести в русло первого лица.

Между дамами что-то произошло, пока я "отсутствовал". Юлиана старалась не встречаться с девушкой глазами, будто высказала ей что-то сокровенное и постыдное, о чём сейчас сильно сожалеет. А девица то и дело, забываясь, таращится на леди, словно вела та себя откровенно неподобающим образом.

Впрочем, голова не о том сейчас болит. Размышляя, что ждёт нас впереди, я машинально размотал повязку на запястье. Не помню, чтобы меня ранили. Тем не менее на коже остался след, как будто я напоролся, например, на наконечник стрелы. А вокруг следа — кровоподтёк. Хорошо, рука действует. Так же машинально я потянул на запястье рукав камзола, одёрнул кольчужную рубаху и, забыв о ране, оглянулся на чародеев.

Мальчик. Принцу здорово не повезло. Мало — лишился королевства. Теперь из него, возможно, сделают чудовище, не доберись до него вовремя Всадники Смерти. И вовсе не обязательно его самого превращать в Ползуна. Его могут воспитать чудовищем. Ибо этими тварями может повелевать лишь исчадие ада… Да-а, отправляясь в погоню за варваром, я не ожидал, что придётся схватиться с порождениями тьмы… Варвар. Ещё одна загадка. Он-то каким боком к далекоидущим планам Ползунов?

… Итак, впереди ждёт какое-то колдовство. Что-то, чего нет, но, тем не менее, грозит смертью многим, по словам леди Юлианы. Я покосился на неё. Жаль, что более конкретно узнать не может…

Всё-таки насколько легче выполнять обычную военную службу: мчаться по чьим-то следам, драться с себе подобными, организовывать атаки и засады… Или как сейчас, например: послал впереди колонны двух разведчиков — привычно, практично. И у отряда есть время отдохнуть и привести себя в порядок. С разведчиками напросились пойти золотистая леди и дипломат. Бродира, тоже пожелавшего посмотреть обстановку, я оставил. На всякий случай. Пусть лучше подготовится. Разведчиков у меня много, а огнеметатель один… Чародей не возражал быть единственным и неповторимым, а леди Юлиана потаённо улыбнулась, глядя на Бродира.

… Странно, что мысли путаются до сих пор. Наверное, противоядие плохо действует… Я смотрел, как готовятся к новому бою воины, отвечал на вопросы, обдумывал, как разрешить любую внезапную ситуацию в следующей пещерной зале в свою пользу, — и наблюдал, как время от времени уходит из-под ног земля…

Мгновение, когда женщина очутилась передо мной, прошло мимо. Хотя она всё время была рядом — и не сбоку или за спиной. Я постоянно видел её, чем-то она занималась, положив перед собой тот меч, взятый с трона королей Дымного Облака. Но она встала передо мной так внезапно, что я вздрогнул. Обеими руками, чья тонкость подчёркнута кучей тяжёлых браслетов, держит тот самый меч.

— Попробуйте, мой лорд. По руке ли вам будет это оружие?

Я хотел возразить, мол, своих два — зачем мне третий. Но и от любопытства удержаться не смог. Оружие всё-таки. Протянул руку… Время выпало из памяти, как будто я шагнул в тёмную комнату и закрыл дверь… А потом — будто снова очутился лежащим на полу и снова смотрел в окошко. Только окошко прокопчённое — и кто-то начинает его с середины чистить, расширяя прозрачный ясный просвет. И вдруг — всем телом содрогнулся. Будто ударили! Внезапно и больно! На ногах устоял и меч удержал. Зажмурился только от неожиданности.

А открыл глаза — и дух перехватило. Никаких щелей и окон. Мир снова устойчиво водворился передо мной. Голова вновь ясная, как до похода на Ползунов.

— Что это за меч?

Леди Юлиана улыбнулась мне, и даже в полумраке пещеры я увидел, что улыбка у неё одобрительная. Мол, вопрос, задал правильный. Она чуть отступила, как бы не боясь теперь, что я могу упасть.

— Этот меч, лорд Валериан, прошёл магический обряд посвящения. Вряд ли кто из варваров мог убить его хозяина. Скорее всего, оружие было похищено вором, а не взято добычей в битве.

Я огладил лезвие ладонью, осторожно прикасаясь к нему и любуясь чистыми линиями. Клинок, безусловно выкован искусными мастерами — из отличной стали. Я буквально чувствовал, как поёт металл в моих руках, стоило чуть подвигать оружие. И я невольно то поворачивал его, любуясь прекрасной работой, то похлопывал ладонью по клинку плашмя — забавляясь словно игрушкой, и заворожённо вслушиваясь в мерный гул. Он, этот монотонный звук, явно совпадал с неслышной музыкой моего тела, всегда готового к бою.

Восхищённый, я сделал несколько движений. Но даже восхищение не заставило забыться. Теперь я соображал как обычно, и первым вопросом стало:

— Почему же умер его предыдущий хозяин? Или его хозяином был Эрик?

— Нет, в руках Эрика этот меч не бывал. Недавний владелец меча и правда погиб в бою с Ползунами.

— Не понимаю, — настойчиво повторил я. Пока есть время, мне бы хотелось разобраться что к чему, а эта женщина, постоянно прячущаяся от меня в полумраке, — кажется, знала.

— Лорд, варвар украл это оружие и пользовался им как простым, но богатым оружием. Знай он заклятие на клинке — стал бы непобедимым. Особенность меча — в его узорной рукояти. Рисунок выкован из определённых линий, которые позволяют мечу набирать живительные силы для хозяина. Попадая в руки воина, он отдаёт ему часть этой силы. Но — далее молчит. Потому что часть отданной силы — это вопрос. Если новый владелец правильно ответит, меч будет служить ему преданно…

— Что за вопрос? — нетерпеливо перебил я — против всех правил этикета, но женщина в тени улыбнулась.

— Вам надо угадать имя меча. Он требует, чтобы это было имя, хотя бы близкое к первому, которое было дано людьми, выковавшими его. И немедленно. Если не назовёте, он станет обыкновенным и уже больше никогда не откликнется. Но пока он проснулся — называйте!

Я снова поднял меч, вгляделся в его прекрасные очертания — и рубанул воздух. Затем ещё несколько выпадов. Отсалютовал невидимому противнику. Опустил меч.

— Сверкающий в ночи, — уверенно сказал я.

Оружие точно вздрогнуло. Этой дрожи никто бы не заметил. Лишь я учуял, как отдалась она в пальцах. И всё понял без объяснений леди.

— Тебе придётся смириться пока со старыми ножнами, — сказал я Сверкающему. — Но едва выберемся отсюда, получишь достойное тебя вместилище.

Пока я менял мечи в ножнах, леди присела в поклоне, приняла мой старый освободившийся от ножен меч и молча ушла в сторону. Глядя ей вслед и стискивая рукоять нового оружия, я уже привычно подумал, сдерживая довольную усмешку: "Эта птичка тоже станет моей добычей". Только на этот раз я думал не в пустоту: по пальцам вновь пробежала лёгкая, тёплая дрожь от рукояти. Меч словно с моей же усмешкой кивнул: "Да, хозяин, это будет хорошая добыча!"

И, смеясь, я направился к изрядно поредевшему отряду, чтобы, по привычке, лично проверить, на кого и на что могу рассчитывать в предстоящем бою. Мои Всадники кивали мне, занятый каждый своим делом. Коротко переговорив со всеми, кто был нужен, я вернулся к чёрному провалу в неизвестное, где меня уже ждали разведчики.

От всех четверых явно исходили растерянность и смятение. Всадники и Родрик ещё держались, а вот золотистая леди Астри даже не скрывала обиды.

Один из Всадников, Дарен, выступил вперёд.

— Мы видели огромный пустой зал. Как ущелье. Леди утверждает, что в нём колдовская завеса, которая не даёт разглядеть какую-то ловушку.

Расстроенная девушка встала с ним рядом.

— Если не доверяете мне, попросите леди Юлиану…

Означенная леди немедленно соткалась из мрака и выжидательно взглянула на меня. Продолжает прятаться в стороне.

— Завеса, — повторил я. — И вам её не прорвать…

Боюсь, скептические нотки в моём голосе слышались достаточно отчётливо. Обе дамы порывисто вскинули хорошенькие головки, но жестом я прикрыл им рты и задал риторический вопрос:

— Леди, разве не от ваших магических штучек зависит жизнь Всадников? Я верю вам. Вопрос в другом. Если эта завеса очень сильная, она и впрямь скрывает что-то очень страшное. — Я постепенно говорил всё громче и громче, чтобы меня услышал самый дальний воин. — А что может быть страшнее последней атаки Ползунов? Атака боевых слонов? Нет. Это не страшно. Их облепить, как муравьи, и ударить по уязвимым местам — и нет длинноносых монстров! (Краем глаза я заметил почти ворвавшегося в толпу окруживших меня Всадников светского хлыща. Странно он смотрел в мои глаза — почти с молитвенным восторгом.) А если там громадное чудовище, голова и хребет которого задевают потолок, которого нам не видно? Мы расползёмся по нему собачьими блохами и укусим все разом! Так что же страшного ожидает нас там?! Ничего!! — взревел я.

— Ничего!! — прогрохотали Всадники Смерти.

Я умел взбодрить своих воинов так, что они превращались в бешеных псов, спущенных с поводка. Я знал, как одной только интонацией довести их до охотничьего азарта и боевого безумства берсерков. Я и сам взлетал к алой пелене перед глазами и к ревущему огню, поджаривающему пятки, слыша их ответные крики. Подстёгнутые общим воплем, мы умирали реже. Оружие становилось легче, движения — совершенней, усталость — словом из неведомого нам языка.

Быстро пройдя вперёд — крик замолкал по цепочке, но я видел решительные лица, — я обернулся к толпе, быстрыми перебежками Всадников по местам снова превращающейся в отряд.

— Бродир ко мне! Остальные чародеи в середину колонны! Не возражать! — рявкнул я на движение Родрика. — Леди на твоём попечении!

Он кивнул и, переглянувшись с Бродиром, побежал назад.

Мы втянулись в узкий коридор. С облегчением я почувствовал под подошвами сапог те же плиты. Приходилось часто поднимать факелы — опасались нападения сверху. За всеми этими заученно-бездумными движениями я с тревогой размышлял, что же приготовили Ползуны в качестве новой ловушки.

"А вдруг у них есть наёмники из людей? Вдруг они договорились с Эриком охранять рубежи их подземного царства? Мы выйдем из этого туннеля — и нас встретят орды варваров… А почему не боевые слоны? Не демоны? Не какие-нибудь дикие боги, которых Ползуны вызвали заклинаниями из глубин Тьмы?"

Я почти бежал и страстно мечтал о немедленной битве. Лучше драться с конкретным противником, пусть даже превосходящим тебя, чем томиться неопределённостью. Неизвестный враг и мой боевой клич — одного поля ягоды: только крик — заводит, неизвестность — сковывает.

Как за последнее спасение, я ухватился за рукоять Сверкающего в ночи. Как за спасение от холодящих ужасом мыслей… Но за спиной негромкий лязг: Всадники, кто не успел подготовиться к немедленному бою, решили, что командир подаёт им сигнал.

Мы выскочили из туннельного коридора в огромную пещеру, не уступающую размерами той, где мы дрались с Ползунами, и даже, кажется, огромней. И правда — ущелье.

Я остолбенел. Всадники за спиной разбегались по сторонам от коридора и, остановившись, ошеломлённо застывали.

Перед нами стояло несметное войско варваров — высоких, черноволосых, одетых в шкуры и сапоги, превращавшие их ноги в мощные медвежьи лапы. Войско, вооружённое топорами и мечами. А впереди всех, скалясь в невиданной злобе, — варвар, на груди которого, под замызганной бородой, высвёркивает кроваво-алый камень.

Их всех окутывает зеленовато-болотный туман. Он плывёт неспешными клочьями, чуть загораживая лица людей и превращая их в подобие призраков.

Ещё мгновение… Я зарычал и бросился на варвара с камнем. Эрик хрипло вскричал что-то непонятное и кинулся навстречу мне.

Оба войска обтекли нас и столкнулись в кровавой битве.

16.

Эрик.

Велимир держал в руках накидку, в которой одно время нёс его Эрик. Варвар как мог плотно её свернул и перевязал ремешком. Получился удобный, хоть и тяжёлый из-за меховой отделки тючок. Мальчишка тащил его то за ремешок, то — полностью обняв, когда уставал. Эрику объяснил: идут в подземелье всё ниже и ниже — а вдруг пригодится? Чем ниже — тем холоднее.

За негромкой беседой они не сразу заметили, что впереди дорога светлеет.

Первым увидел Эрик, и отчего-то у него сразу вспотели ладони. Интуитивно он сообразил, что их ожидает конец пути, и мгновенно напрягся, как зверь, почуявший клетку.

Потом свет стал настолько отчётливым, что замолчал и мальчишка. Он вглядывался в просвет насупленно. Пару раз руки, обнимавшие накидку из родового замка, дрогнули, но Эрик одобрительно понял, что мальчишка всего лишь жалеет о грузе, занявшем руки.

Вскоре они шли уже странным местом: потолок пещеры пропадал в сияющем белом свете, слишком ярком, чтобы быть солнечным. Да и не грел. Велимир пару раз попытался рассмотреть пещеру в этом свете, но не удалось: казалось, они шли пустынной дорогой без стен и потолка.

— Это, наверное, магический свет, — прошептал он, едва заметно ёжась.

В этом свете мальчишка выглядел бездомным эльфом: тощий, насторожённый, с нездоровой кожей, к тому же чумазый, но — в богатой одежде. Венец короля тоже словно исчез под странным светом, и только всклокоченные белые волосы Велимира сияли словно сами по себе разноцветными огоньками.

В том же странном свете путники увидели, как голова громадного змея медленно стекла в темноту, и обнаружили, что дорога заканчивается широкими ступенями бесконечной лестницы.

— Ты не устал? — тихо поинтересовался Эрик. Ему вдруг показалось: если в этом месте царит сильная магия, то, вполне возможно, лестница ведёт вниз только иллюзорно, а на деле они выйдут по ней на поверхность, замаскированную под подземелье. А значит, если что — можно попытаться сбежать.

Велимир покачал головой и ткнул пальцем в венец на голове. Эрик понял. Теперь надо дать понять мальчишке, чем может быть лестница.

— Однажды видел — в Стератуме, — снова принялся он за воспоминания, — на одном из базаров облюбовали себе уголок купцы с Востока. Много среди тамошних людей искусников было глаза людям отводить. Нам с Терье там один запомнился, тощий такой, фокусы больно здорово показывал. Кидал верёвку вверх — и она будто пропадала, цеплялась за что-то в небесах, так хорошо цеплялась, что мы её дёргали, а она как каменная, а потом по ней лез мальчонка твоих лет — и тоже пропадал в небе, а потом вдруг появлялся — шёл почему-то от торговых рядов. Терье такие фокусы и называл — глаза отводить.

Мальчишка опустил глаза, исподлобья метнул взгляд по сторонам. Ищет, какой базарный фокус приготовили Ползуны, — понял Эрик.

Между тем они дошли до лестницы. Едва сделав несколько шагов по ней, Эрик усмехнулся: чувства говорили, что он поднимается, — глаза упрямо доказывали — спускается.

Велимир резко встал на месте. Зеленоватое лицо и частое сглатывание — тошнота подступила от противоречия знания и ощущений. Ни слова не говоря, варвар взял его на руки: пусть Ползуны думают, что принц устал. Иначе сообразят, почему с мальчишкой плохо. И лучше оставить врагов в неведении о догадке пленников…

— Закрой глаза, будто спишь.

— Не могу. С закрытыми тошнит.

— Тогда полуприкрой. Может, не догадаются.

Мальчишка вздохнул, но послушался. Больше на него Эрик не отвлекался.

Ближе к концу лестницы, по её бокам, появились громадные постаменты с чашами для цветов, какие Эрик видел при входе в некоторые храмы или в богатые дома Стератума. Большинство чаш не имело углублений, как будто их забыли или не успели выдолбить. Но ещё ниже по лестнице варвар обнаружил: вокруг чаш суетятся каменотёсы — обыкновенные люди, с тяжёлыми даже на вид кандалами по рукам-ногам и на шее, соединёнными между собой толстой цепью. Каменотёсы с трудом влачили свои тела и, может быть, не могли бы и работать, не карауль их каждое движение надсмотрщик, ловко и метко орудующий длинным кнутом.

Углядев людей, мальчишка мигом забыл, что должен изображать спящего.

— Пусти…

Поставленный на ноги, он ухватился за шкуру Эриковой накидки, чтобы не упасть, засмотревшись. Варвар скривился, но втайне был рад, что руки освободились. Что бы там ни было, но овечку на заклание он изображать не собирался. "Спускаясь" мимо рабов, он мысленно обратился к Чёрному Медведю: "Я твой воин. Мне такой судьбы не надо!" Одновременно с его думой надсмотрщик взмахнул кнутом — но конец просмоленной верёвки свистнул, не коснувшись тела раба. Эрик облегчённо вздохнул, восприняв знак от божества племени, и тут же напомнил: "Смотри, ты обещал, что я избегу удела раба!"

Остановились клыкастые красавцы и подождали пленников. Насупленный Велимир нахмурился ещё больше, невольно вздёрнув подбородок и повзрослев на глазах. Эрик же спокойно прикинул: случись драться, он положит немало этих странных особ, учитывая узкие клинки их мечей, совершенно несравнимые с надёжным, широким клинком его собственного меча и меча королевского, в котором чувствовалась не парадность, а мощь настоящего оружия. И так же спокойно он положился на камень из воинского храма и на обещание Чёрного Медведя, подтверждённое случаем.

Им никто ничего не приказывал, и варвар продолжал идти спокойно. Притихший мальчишка, с тем же невольно надменным выражением лица, следовал рядом, частенько косясь на плащ в руках и всё же продолжая наблюдать за происходящим вокруг.

Громадный змей пропал, стоило им только раз отвернуться на каменотёсов. Принц, заметив исчезновение, потрясённо обернулся на варвара. Эрик пренебрежительно ухмыльнулся: так и знал, что под личиной твари прячется человек! Идёт, небось, в той же толпе клыкастых особей и посмеивается… Ничего не было сказано, но Велимира ухмылка Эрика успокоила.

Лестница — площадка, на которой закованные в цепи рабы трудятся возле боковых украшений. Лестница — площадка: под присмотров двух гигантов с кнутами группа рабов проплелась мимо пленников — возможно, на смену верхним каменотёсам. Лестница — площадка. Велимир ступил на неё — замедлил шаг: внизу, перед их взглядами (ещё несколько лестниц, мост через реку), предстал великолепный дворец из серого камня, не очень высокий, но вольготно раскинувшийся и вширь, и вдаль, так что даже с лестницы не видать, где заканчиваются его границы. Впрочем, последние могли скрываться в лёгкой темноватой дымке, кутавшей его с краёв.

Как ни странно, красота дворца заставила мальчишку осторожно шагнуть к варвару ещё ближе. Эрик, глядя на него сверху вниз, уже не впервые усмехнулся. Это хорошо, что парень держит в руках сложенную накидку. Хорошо, что в Велимире, похожем на сироту-погорельца, никто не разглядит молодого насторожённого волчонка, уже познавшего вкус мяса и крови и горечь утрат.

Перейдя мост, клыкастые красавцы тоже пропали, а их место заняли темнокожие высоченные воины, вооружённые короткими мечами на поясах поверх ярких и по-восточному пёстрых халатов. Они-то и ввели вновьприбывших во дворец.

В огромном зале им долго пришлось идти до двух тронов на возвышении. Один трон, поменьше, пустовал. В другом сидел старикашка, который улыбался так, словно ему этого очень не хотелось делать, а может, у него просто болели зубы. Во всяком случае, старикашка — с улыбкой или без неё — выглядел так, что у Эрика немедленно зачесалась ладонь — выхватить меч и снести ему внешне благообразную башку, с тщательно причёсанными седыми волосами и бородой. Оделся старикашка в халат — скромных расцветок, в сравнении с одеянием стражей, но по золотой нити в узоре Эрик сообразил: одёжка из дорогих.

— Приветствую наших долгожданных гостей! — не вставая с трона, провозгласил старикашка. — Рад видеть тебя, принц Дымного Облака — Велимир! Рад видеть и тебя, варвар Эрик с холодного побережья!

Велимир в ответ даже не кивнул, хотя варвар и ожидал от него машинального следования дворцовому этикету. Навидался Эрик дворян, учтивых друг с другом внешне, но ненавидящих взаимной злобой. Правда, Велимир ещё не в том возрасте, чтобы уметь играть в такие игры… Зато рука Эрика мгновенно вцепилась в рукоять одного меча, ладонь другой медленно поползла к рукояти второго. Сам варвар не дрогнул, не засуетился, лишь спросил:

— Откуда ты знаешь, что я Эрик?

Седобородый старикашка захихикал, хлопая по коленям растопыренными, скрюченными пальцами. Эрик невольно глянул на его ноги, прикрытые тканью халата — и понял, что узор ему хорошо знаком. Старикашка — это змей, сопровождавший их в пещере. Ясно. Колдун-оборотень.

— Как же! Как же не узнать Эрика, который носит такой приметный талисман?

— Почему же тогда ты оставил мне жизнь?

Старикашка притих и с такой гаденькой улыбкой смотрел на варвара, что тот впервые за всё это страшное время забеспокоился, хоть и старался не подавать виду.

— Надо же было кому-то нести раненого принца? Я не мог доверять в столь важном деле своим слугам. Да и мальчику на первых порах пригодится рядом человек из его мира, тем более ты так занятно рассказываешь забавные истории!

— А если я сбегу?

— Да куда тебе бежать?! — изумился колдун. — Что тебя держит там, наверху? Ничего! Пока ты вёл своих воинов до Дымного Облака, на твоё поселение напали степняки-кочевники. Пока ты рубил облачников, кочевники вырезали твоё племя! Жена? Сыновья? Забудь о них! Они тебе приснились! Приснилась вся та жизнь, что была за стенами моего дворца…

Последние слова колдун почти прошипел. Эрик заметил, как вздрогнул Велимир и на какое-то мгновение подался вперёд. Узнал змея. Сам варвар бесстрастно воспринял весть о смерти всего племени Чёрного Медведя и своих родных. Не верить колдуну-оборотню бессмысленно: он назвал жену и сыновей Эрика. Значит, знал точно. Еле ощутимая тяжесть легла на сердце, но в душе варвара раскалёнными углями перекатывалась ярость: вестника смерти — убить!

Колдун, с той же гаденькой улыбочкой, говорил что-то ещё, чего варвар не слышал: его руки, сжимавшей рукоять меча, коснулась тёплая мальчишечья ладонь. И в голове Эрика начал складываться уже не только план мести, но и постепенная расстановка по местам определённых действий. У него отобрали семью? Что ж, значит, мальчишка рядом с ним заменит ему сыновей. У Эрика отняли недавно обретённую родину? Их обоих влекут море и морские странствия. До Стератума от Дымного Облака дорогу Эрик знал. В самом приморском городе, в его определённых кварталах, нетрудно найти скупщиков награбленного пиратами, а от них — столковаться с самими морскими дьяволами… Варвар умел чувствовать и переживать. Но, будучи человеком действия, умел переводить силу чувств в нечто деятельное… Мёртвые подождут… Перед глазами мелькнули лица жены и сыновей… Мёртвые умеют ждать отмщения.

Кажется, колдун велел отвести их в покои. Варвар машинально подчинился руке Велимира, потянувшей в нужную сторону.

Всем существом, сосредоточенный на одной мысли, Эрик всматривался в помещения и коридоры по пути, запоминая их. Пространственное мышление помогало ему представлять увиденное в логической взаимосвязи. Пока темнокожие гиганты довели их до порога покоев, варвар уже примерно знал, что представляет собой эта часть дворца.

Наверняка мальчишка тоже размышлял о побеге. Взгляд сощуренных серых глаз у него был такой — изучающий.

Пленников ввели в просторное помещение, разделённое пологами, что свисали со столбов и шестов, покрытых узорной резьбой. Закрыли за ними двери… Прислушавшись, Эрик мог бы поклясться, что темнокожие великаны не оставили у дверей ни одного стража — так уверен был старикашка, что смог убедить пленников: деваться им всё равно некуда… Молча и выжидательно Эрик с Велимиром смотрели на двери, пока не стало ясно: их и в самом деле оставили в покое.

Сначала они обыскали комнаты. Нашли в одной кувшины с водой для умывания. Стол с яствами. Но притронуться к еде не смогли себя заставить. Слишком хорошо в памяти засело воспоминание о предпочтениях клыкастых красавцев, о чём Велимир уже знал из рассказов Эрика.

Мальчишка умоляюще взглянул на варвара.

— У тебя не осталось тех мясных полосок?

Жёсткое сухое мясо запили водой из кувшинов.

Велимир жевал и о чем-то думал, насупившись. А потом предложил:

— Я-то себя хорошо чувствую, отдохнувшим. А вот тебе надо поспать. Ты ложись — я посторожу… И, Эрик, я заметил, здесь очень много верёвок, на которых крепятся пологи и гобелены. Как ты думаешь, если я позаимствую парочку верёвок, никто не заметит? Нам, думаю, они пригодятся.

17.

Астри.

Колонна воинов в беге мгновенно сбилась в кажущуюся толпу. Скорпа, очутившаяся в её первых рядах, сначала впала в панику. Затем, глядя на уверенные движения Всадников, начала видеть то, во что сразу даже не поверила: словно на королевском параде, воины чётко сходились-расходились, постепенно превращая ту же толпу в организованную оборону, способную в любой момент перейти в атаку. Лишь лорд Валериан уже дрался с кем-то в стороне.

И тогда возник другой вопрос: что делать ей, Скорпе, в этом чётком отлаженном механизме? Выручил Родрик: он за локоть втащил её в самую середину отряда Всадников и предупредил:

— Пока делай, как я! Потом… Потом разберёмся! Чем-то мне всё это здорово не нравится!..

Девушка ещё съязвить хотела: а кому, мол, нравится, когда его собираются убивать? Но глянула на длинные брови Волка, сдвинутые в напряжении, и прикусила язычок. Волк не шутил. Из-за спин Всадников он пытался рассмотреть варваров, и в его ищущем взгляде чувствовалось то же недоумение, что прозвучало и в наспех им брошенной фразе.

Скорпа попыталась сообразить, что же вызвало его недоумение. Сами варвары? Вряд ли. Зеленоватая дымка, блуждающая между ними? Астри уже проверила: зелень не влияет ни на Всадников, ни на варваров. Или это всё-таки магия и на всё-таки уже повлияла именно этим эффектом: успокойся, ничего особенного не происходит?

Необходимость заставила Скорпу отвлечься от исследовательских дум: влекомая рукой Родрика, она очутилась уже во втором ряду обороны, где бойцы, стоя почти вплотную к первому ряду, сдерживали слишком ретивого противника, что пытался навалиться количеством и прорвать оборону. Здесь-то воочию пришлось убедиться, что прозвище воинов лорда Валериана, Всадники Смерти, не пустая похвальба.

Организация отлаженного механизма оказалась поразительно действенной и по-настоящему смертоносной. Перед строем воинов быстро воздвигалась целая гряда мёртвых тел.

— Где Бродир?! Почему он не убивает их огнём?! — закричала Скорпа, крутясь, как волчок, и стремительно отбиваясь от двоих варваров, всё же чудом проскользнувших между воинами. Одного из них убил Всадник страшным ударом по рогатому шлему — ударом прорубив не только шишак, но и череп. На грудь второго, вскинувшего меч, прыгнул Родрик и ударил когтями в лицо, метя в глаза. Видимо, он надеялся на бой, в котором каждому воину некогда следить за остальными. Когда он выдернул из глазниц коротко вскрикнувшего противника когти в палец длиной, никто и правда не заметил трансформации. Варвар же умер в падении.

Скорпа дёрнула Волка за кисть.

— Налево!!

Два её меча врезались в доспехи противника, пытавшегося достать Родрика снизу и сбоку. Один меч скользнул по железу. Второй тоже поехал по доспеху, но разъярённая девушка нажала и прорвала доспех, кажется, в том месте, где его сбоку обычно завязывают, подгоняя к телу. Варвару не повезло: Скорпа физически слабее Волка, но стремительнее и сообразительнее, она успевала видеть ситуацию в целом и действовать немедля. Как сейчас. Противник повалился в ноги к ней. Астри отпрыгнула. Нога поехала по убитому Всадником. Пытаясь развернуться и утвердиться, она заметила ещё одного, слишком близко подкравшегося во время боя с двумя. Всё ещё съезжая с неловкой опоры, Астри буквально упала на варвара, подрубая его под колени. Мечи еле коснулись его ног, как сзади кто-то подхватил девушку за плечо и втащил назад, в кольцо воинов. Мельком оглянувшись, она узнала Керка. Он хладнокровно, почти не глядя схватил с трупа один из боевых топоров и швырнул его в подкравшегося. Далее Скорпа не смотрела.

— Родрик!! Где Бродир?!

— Недалеко от лорда! Астри, ты пробовала перекинуться?!

— Нет! А что?!

— Не действует! Только частично! И с большим трудом!

— Что?!

Ошеломлённая, потеряв голову, Астри попробовала перекинуться в Скорпиона. Еле сумела вырастить клешню… Вовремя попался под руку варвар, разъярённо взметнувший над нею топор. Разгорячённая и обескураженная, всю злость Астри вложила в бешеный удар обоими мечами, перерезавшими ему бычью шею. Рядом кто-то одобрительно крякнул. Керк. Видел её удар. Не до него.

— Поэтому Бродир не пускает вспышки?!

— Да!

— Но он же набрал силы!

— Не зависит!

Скорпа с трудом представляла, что магическая сила всех троих не действует. Здесь, в этом уголке пещеры, они превратились в обыкновенных людей?! Невероятно!

Она отбила атаку ещё двоих, помогла раненому Всаднику рядом и снова очутилась неподалёку от Родрика.

— Есть ещё кое-что! — крикнул он.

— Что именно?!

— Я до сих пор не могу понять, что с этими варварами! Они не то, что мы видим! Сможешь прослушать их?

— Как?!

— Прекрати драться! Отступи в кольцо Всадников! Слушай!

Астри выполнила совет нехотя, лишь потому что хорошо понимала, что тем самым Волк вовсе не хочет отказываться от её участия в битве. Стоя в маленьком пятачке, окружённая широкими спинами бойцов, она немедленно закрыла глаза, молясь, чтобы это свойство осталось при ней. В первые мгновения она испугалась, что умение слышать всё-таки пропало. Но нет. Вскоре грохот, лязг, взвизг оружия и выкрики, стоны, рычание воюющих отступили куда-то далеко, словно она вышла из пещеры и, уходя всё дальше и дальше, закрывала за собой двери. Наконец всё замолкло. Успокоенная, она сосредоточилась на прослушивании. Отодвинув в сторону знакомое дыхание Всадников, она представила чужие фигуры — и словно потянулась к ним… Сердце, ток крови по многочисленным рекам и ручейкам тела… Тишина… Она вновь и вновь проверяла себя, изумлённая. Пришлось поверить.

Бегом к первому ряду Всадников. Сразу пробиться к Родрику не удалось. Справа варвары навалились плотной стеной. Оборону не прорвали, но в тесноте бой завязался настолько опасный, что Родрик очутился в самом пекле, и лучше бы его сейчас не отвлекать — поняла Скорпа. Сама она почти танцевала вокруг Всадников и варваров, порхая смертоносной золотистой бабочкой. Ни один бы воин не вздумал назвать её обузой, присматриваясь к сумасшедшему мельканию двух узких клинков.

Отбили не сразу, зато на некоторое время всё перемешалось в рядах воинов, и неподалёку оказался Дракон. Заметив, что друзья рядом, он быстро пробился к ним.

— Астри, не томи! В чём дело?!

— Это не люди! Я не слышала их сердец и крови! У Всадников слышала — у них нет!

— Призраки?!

— Призраки не убивают! Было бы время порассуждать, я бы ещё вспомнила, что варвары все, как один, полегли в Тронном зале в замке Дымного Облака!

— Тогда кто же они?!

— Не знаю! С такими встречаюсь впервые!

Скорпа с ненавистью налетела на варвара, посмевшего свалить исподтишка одного из воинов. Но этот умел драться не только исподтишка. Девушке пришлось бы плохо — мечи против двух боевых топоров, не приди друзья на помощь.

— Что же это такое?! Тени?! И чем чревато это колдовство?!

— Могу только предположить! И, боюсь, моё предположение вам не понравится!.. О небо! Нет!.. Вон моё предположение!

Кажется, Астри всё-таки не рассчитывала, что предположение окажется верным — такое отчаяние прозвучало в её голосе, когда мечом она ткнула вниз, в ближайшую груду мёртвых варваров. Уже оборачиваясь, юноши догадались, что она имеет в виду. И точно. Мёртвые тела шевелились. Несколько остолбенелые, все трое "чародеев" наблюдали, как вставали окровавленные варвары: первые вылезали из-под горы тел — падавшие с них только начинали шевелиться. На залитые уже высохшей кровью лица смотреть было страшно — с них будто вырезали небрежные ленточки кожи, оставив чёрные следы.

— Надо предупредить Всадников! Иначе, восставшие из мёртвых перебьют их снизу! А ведь здесь их десятки! Астри, беги!

Родрик был прав. Именно здесь, возле кольца обороны, встающих мертвецов оказалось больше, чем где-либо.

Лёгким ветром Астри промчалась по рядам Всадников с предупреждением. Лишь в одном месте опоздала: воины, оставив мёртвые тела между рядами, продолжали теснить противника, не замечая, что "варвары" встают, качаясь, за их спинами. Остроглазая девушка закричала на подходе к ним. Некоторые обернулись слишком поздно. На глазах Астри убили пятерых Всадников. Выяснилось, что "варваров", только что поднявшихся, уничтожить легче, чем тех, кто успел не только подняться, но и взяться за оружие. Кольцу снова пришлось смыкаться.

— Огня! — крикнула Астри.

— Но я не… — начал недовольный Дракон и со злости, как недавно Скорпа, одним ударом повалил вставшего "варвара".

— У нас есть факелы! А вдруг?!

Но и охваченные огнём, восставшие из мёртвых реагировали так же, как живые: они пытались защититься от него, а если пламя расцветало и начинало пожирать их тела, они пытались сбить его или катались, крича от боли. Ко всему прочему, пещера наполнилась жирным дымом сгорающей плоти, что мешало обычному бою. Растерянные "чародеи" начали оглядываться в поисках леди Юлианы.

— Может, она не растеряла своей магии?! — крикнул Бродир. — Вдруг колдовство наведено на определённый тип магии?! Да где она?!

— Наверное, рядом с лордом Валерианом!

— Нет, она была у коридора! Врачевала раненых!

Как выяснилось, леди Юлиана успела побывать почти во всех уголках пещерной залы. "Чародеи" кликнули клич по Всадникам и вскоре получили ответ, что она находится уже на выходе из пещеры, но к ней подойти сложно… Впрочем, все трое и сами отлично понимали: чтобы пройти к леди, надо пробиться сквозь живую стену странных "варваров". И живую ли — ещё вопрос. Но сейчас решалась судьба всей битвы, и, обозлённо взревев, Бродир бросился на "варваров" — плечом к плечу с ним Родрик, за их спинами Астри. Маленькая армия врезалась в гущу битвы. Сила оборотней позволяла "чародеям" пробиваться мощнее, чем обычным людям. Всадникам пока слишком некогда вникать, кто и как дерётся, лишь бы дрались, поэтому юноши и девушка без подозрений прошили толпу и "живых", и мёртвых "варваров" и вырвались к выходу из пещеры.

Здесь их ожидало зрелище настолько неожиданное, что они вновь застыли, не зная, как понимать и что делать.

Леди Юлиана танцевала в проёме выхода — тёмная фигурка на светлом фоне. Два факела в руках — женщина медленно и даже сладострастно изгибалась и поворачивалась на одном и том же месте, то поднимая светильники, то обводя ими пространство перед собой. Горстка "варваров", заворожённая танцовщицей, натужно, словно по шею в воде, но шла против течения или того, что удерживало их на месте, не давало приблизиться к танцующей. Вскинутые топоры и мечи вязли в пространстве, очерченном Юлианой. Так что трое, почти незамеченные, смогли подобраться ней ближе: их-то пространство пропустило.

Лицо леди бесстрастно и отрешённо. Ни словом, ни жестом не показала, что видит. И, лишь когда подошли поближе, напряжённо сказала:

— Магия действует только в границах пещеры. Выводите Всадников. Ход был запечатан магическим заклинанием, на которое действует лишь танец воды. Выводите.

— Но как?

— Пусть идут. Пусть не стоят на месте. Мертвецы менее поворотливы. Усталым, Всадникам не совладать даже с мёртвыми. Открытым ход я смогу держать недолго. Не успеем выйти — останемся здесь навечно.

Она снова повернулась. Фыркнул огонь факелов — и Астри ощутила, как свежая волна хлынула на неё, смывая усталость. Кажется, то же самое почувствовали и юноши. Особенно удивился Бродир. От человеческой магии он не ожидал такой силы.

— Идите же!

Воспрявшие духом, уже не чувствуя утомления, все трое вновь окунулись в мясорубку боя. На этот раз, добравшись до оборонявшихся Всадников, они не стали бегать по всей колонне, сообщая повеление леди Юлианы, а просто передали его по цепочке. И колонна сдвинулась с места. Повёл Гедеон, который предупредил "чародеев": лорд Валериан продолжает биться с самым страшным варваром, вожаком налётчиков — с Эриком. Пока они бьются один на один. Но неизвестно, что будет, когда колонна подтянется к выходу. Ведь в таком случае лорд останется совсем один среди варваров. Бьются-то они возле коридора, из которого пришли Всадники.

— Почему же лорд до сих пор не убил его?! — крикнула Скорпа.

— Они равны по силам! Ни тот, ни другой не может взять верх!

Мгновения поразмыслив, Астри решительно двинулась на поиски лорда Валериана. В качестве почётного боевого эскорта за нею шли Волк и Дракон.

— Что ты собираешься делать?!

— Ударю в спину! Я женщина — мне позволено!

— Это оскорбление для лорда!

— Ничего! Едва он узнает, что этот самозваный Эрик не человек, легче будет смириться, что именно я помогла ему!

— А я думал — мы, — пробормотал Родрик.

— Тоже не терпится ударить в спину? — съехидничала Скорпа и азартно завопила, вприпрыжку пробегая оставшееся расстояние до поединщиков…

18.

Алек Валериан.

Говорят, можно узнать, умён ли человек, сообразителен ли, уже по одному тому, как он себя в бою ведёт. Ну, там, изобретательность в использовании приёмов, владение одним и более оружием…

Я не понимаю, как эта тупая скотина могла организовать соплеменников, чтобы завоевать и уничтожить несколько королевств!

Поначалу я осторожничал. Об Эрике слава шла как о неплохом рубаке. Оно так и оказалось — р-рубака… Только и делал, что рубил. Силища, конечно, позволяет. Он несгибаемо пёр вперёд — этакий тупо уверенный в себе крепостной таран. Почти все мои оборонные или атакующие приёмы он сметал с лёгкостью урагана, который забавляясь с корнем вырывает из земли многовековые дубы. Но — почти. Ибо, приноровившись к его прямолинейному напору, я принялся варьировать приёмы, позволяющие ткнуть его носом в стену пещеры или даже в землю. Я просто вёл его по инерции его собственного удара — и, развивая эту инерцию, что называется, прогонял по начатому им движению до естественного конца: тяжеловесный, он элементарно не мог удержаться на ногах и с разбегу валился. Разбитый нос, окровавленная башка — сердце моё возрадовалось при виде ненавистного типа, с которым я так удачно встретился наконец в бою. И пусть мне что угодно говорят о некоей витающей над ним силе, заявляю уверенно: это тупой болван — и ничего более!

Так я думал до поры, пока мне не пришлось встретиться с ним глазами.

Произошло это, когда Эрик вдруг сменил тактику тупого наседания и рванулся ко мне с мечом и топором наперевес. Мой короткий меч и Сверкающий в ночи согласованно встретили эту кошмарную в своей откровенной первобытности атаку дикаря. Факелы, горевшие на полу пещеры, давали достаточно света. Я близко разглядел грязно-кровавое лицо, искажённое гримасой бешенства… И вдруг это лицо начало изменяться.

Я сдерживал сумасшедший напор мощного гиганта, который не прекратил рваться ко мне, и в то же время не мог оторвать собственного взгляда от успокаивающегося лица, на котором вдруг начали расширяться, как его собственный рубин, и округляться нечеловечески огромные глаза. Они постепенно теряли прозрачность, ещё видную в качающемся свете, прозрачность человеческих глаз и стали обретать что-то странное. Я с ужасом увидел, как по глазам этим, по обычным, со зрачками, с белками, пусть кровавыми от напряжения, неожиданно стал расползаться стальной цвет, не оставляя места для зрачков. Далее — больше. Эрик вдруг сильно оттолкнул меня — сделать ему это было легко, так как, поражённый изменениями в нём, я ослабил сопротивление. Я отскочил, опомнившись лишь после толчка.

Варвар вдруг расхохотался каркающим смехом, хриплым и издевательским. Выпрямился, потрясая оружием, словно некий вышедший из пекла демон; словно проснувшийся языческий бог войны, который наконец дождался приемлемой жертвы и ожил… Как оказалось, это лишь начало.

Эрик отшвырнул оружие. Я инстинктивно качнулся к нему — убить бешеного пса!

Но он рухнул на четвереньки и завыл. Я попятился. Вой его, такой же хриплый, как и хохот, быстро съехал в тоненький свистящий визг и закончился шипением. Невольно, не сводя с него глаз, но чувствуя своё тревожно и бешено забившееся сердце, я снова сделал шаг назад. Что-то должно произойти — подсказывало встревоженное сердце. Да и разумом уже понимал: здесь что-то не так. Как-то не вовремя я вспомнил, что мне сказали чародеи и леди Юлиана: варвар ушёл с мальчиком на руках. А варвары из его войска убиты Ползунами в тронном зале, превращённом в мрачное кладбище.

Начиная соображать, с кем мы воевали только что, заглушая ярость от одного вида врага, я воткнул короткий широкий меч между плитами и быстро подхватил с земли один из факелов.

Успел оглянуться. Остальные варвары были в отдалении.

Снова взгляд вперёд — и я попятился.

Толстые руки-ноги варвара, в одежде-то из звериных шкур, внезапно начали удлиняться, поднимая тело, которое тоже заметно вытягивалось. Одежда клочьями начала спадать с конечностей, словно земля обнажалась от снега.

Руки существа я видел лучше. Они расслоились надвое. Пальцы втягивались, ладони исчезали. Сами конечности — уже не руки! — теряли естественный для человека белый цвет и обретали тот же черновато-стальной, словно меняли плоть на металл.

И — глаза… Они горели холодным, прозрачно-сумеречным огнём с белыми искрами. И продолжали увеличиваться. Это уже не человек. Это уже являлось нечто сатанинское, при виде чего мои руки сжало судорогой, а изнутри начало вздыматься чувство, близкое к тому, которое испытывает человек при виде морской волны, несущейся снести его лачугу, а он может чувствовать лишь совершенное бессилие.

Вскоре передо мной стояло чудовище.

Блестящие чёрные лапы твёрдого хитинового покрова жёстко упирались в пещерные плиты, держа на уровне человеческой головы твёрдое же тело, похожее на крошечную лодку на одного гребца. В тело вросла голова, которая легко ворочалась в углублении, словно мячик. Чёрные глаза, будто плохо очищенные от сажи бляшки на щите, уже оказались без следа человеческого присутствия. Демон-насекомое смотрел на меня со страшной злобой, раскрыв пасть, светящуюся серым туманом. Зубов у него не было. Только странные роговые края, как у черепахи.

Демон вдруг заверещал и чуть отступил. Я вздохнул и пришёл в себя от странного, завораживающего влечения к чудовищу, словно пытался разглядеть неизвестную зверюшку, а не жуткого Зверя. Хотя мог и дальше почти не мигая рассматривать его.

— Оборотень, — спокойно сказала рядом со мной леди Юлиана.

Вздрогнув от неожиданности, я обернулся. За спиной, кроме неё, стояли чародеи и несколько Всадников смерти, с трудом удерживающих наступление на нас варваров, почему-то идущих плотной толпой, будто их никто и не убивал до того.

— Это магическая ловушка, — спокойно продолжала леди.

— Почему вы здесь?!

— Сил не хватило. Когда чудовище начало обретать свою естественную форму, оно вытянуло из меня все силы. Большинство Всадников успело выйти из пещеры, но нам не удалось. Она закрыта на магический засов.

— И что теперь? — угрюмо спросил я, не спуская глаз с покачивающегося чудовища, которое словно специально распаляло себя визжа и вереща. Я уже не ожидал хорошего ответа, не ожидал вообще ничего хорошего, но, как ни странно, ответ оказался достаточно обнадёживающим. Впрочем, с какой стороны ещё посмотреть.

— Вам надо убить демона, — сказала с другой стороны леди Астри. — Нам драться с ним нельзя. Только у вас есть меч, который может уязвить чудовище. Нам же остаётся только не подпускать к вам оживших мертвецов.

— Оживших?! Хорошо! — согласился я, пятясь вместе с ними к Всадникам. — Я сражусь с ним! Но как потом мы выйдем из пещеры?!

— Вместе с чудовищем исчезнет магия невидимой закрытой двери! — крикнул Бродир, отбиваясь от насевших на него громадных фигур, плохо различимых в наплывающем дыму.

— Что бы вам раньше об этом не сказать! — рявкнул я и бросился на чудовище.

За спиной завопили чародеи — и взвилась боевая музыка звона и скрежета железа, которая стала ещё одним кнутом, подхлестнувшим меня.

Я швырнул в демона факел и дёрнул из земли короткий меч. Чудовищное насекомое от огня отшатнулось. Я подскочил и ударил по одной из отсвечивающих металлом конечностей, метя в сочленение. Ага, оно из плоти, которая легко поддаётся рубке мечом! Хорошо, что вокруг валяется много оружия варваров. Надеюсь, оно настоящее. Во всяком случае, во время битвы звенело как настоящее. Пригодится, если что… Я рванулся и, пригнувшись, бросился под брюхо демона-насекомого.

Немного воображения, и я твёрдо усвоил, что бегаю под шалашом, неуверенно стоящим на подламывающихся подпорках. Снизу его, как выяснилось, не пробить. Брюхо как железный панцирь. А может, так оно и есть… Выскочив на другой стороне, я представил, что передо мной гигантский жук, — и ударил с хвоста под крылья, ежели таковые у этого переростка имеются. Сверкающий едва не застрял в пробитом подкрылье. Есть! Сейчас я его раскурочу, как деревенского дурачка, которого на праздник, на потеху всем, одевают в доспехи, выкованные кузнецами из вёдер!

Демон-насекомое взвыл и дёрнул подхвостьем, после быстро перебрал лапами и снова очутился лицом ко мне, повизгивая. И вдруг — перестал дёргаться, опустил зад и снова принялся наступать на меня. В чём дело?!

Стонущий вскрик сзади — одновременно я, отступая, врезался в чью-то спину.

— Ой!

— Леди?!

— Лорд! Почему вы ещё не убили чудовище?!

Она что — смеётся?! Плотно прижатые друг к другу, мы чувствовали движение наших тел. Судя по всему, она энергично оборонялась, но варвары наступали так напористо, что она прижималась и прижималась ко мне.

— Леди, кого убили? Не чародеев?!

— Нет. Одного из Всадников!

— Что?!

— Точнее, он был ранен, но ваше чудовище, видимо, тоже было ранено — и выпило из него жизненные силы, чтобы восстановиться!

— Оно берёт силы из раненых?!

— Да! Достаточно раны, из которой начинает литься кровь!

"Моё" чудовище — сказала леди? Что ж, она права: в меня поверили! На меня надеются те, у которых больше нет ни на кого надежды!

— Леди, держитесь!

— Алек, убей его! Я уже не могу их сдерживать!

— Держись, Юлиана!

Я оттолкнулся от её спины и бросился на чудовище для начала хотя бы отогнать его. Теперь главное, чтобы оно не ранило меня: если убьют меня, им всем не выбраться!

Красным плеснуло по глазам! Ярость облила ноги бешеным жаром. Я метнул широкий меч в глаза чудовища. Оно отшатнулось. Я перебросил Сверкающий в левую руку и стремительно нагнулся. В демона полетел топор, другой, третий. Краем глаза я видел рядом Юлиану — она защищала мою спину. А кто-то (я не успел разглядеть кто) защищал её. Нас.

Чудовище вздыбилось, отбиваясь конечностями от летящих в него мечей и топоров. Под руку попался дротик — туда же!

И я добился того, что демон-насекомое отступил на пару шагов — совсем мало, но мне так они нужны! Я бросился на него, швырнув ещё пару подобранных на бегу дротиков и топоров и, кажется, перебив парочку конечностей. Чудовище суматошно замахало конечностями, видимо, решив, что я так и дальше буду кидаться холодным оружием. Разъярённый, я рванулся к нему и буквально на лету сунул, пропихивая в угрожающе раскрытую на меня пасть, факел! Жри, ублюдок!

Визгом меня прорезало насквозь. Ноги чудовища подломились. Но я помнил, что позади меня продолжается кровавая битва и что в любой момент могут кого-то ранить — до смерти. И я отчаянно и решительно накинулся на накренившееся к земле тело. Непробиваемый?! Это мы ещё поглядим! Сверкающий запел в замахе! Демон-насекомое визжал, сбивая с ног одним только визгом и запахом из спалённой пасти. Я рубил его, с трудом отскакивая от молотящих воздух конечностей, — рубил в поисках уязвимого места, пока под ноги мне не хлынула какая-то густая жидкость с омерзительнейшим запахом. Вот оно! Защищаясь от меня или просто от боли, чудовище приподняло крылья, до сих пор плотно прижатые к телу, и Сверкающий будто сам поднырнул под них. Чудовище отчаянно завопило: одно крыло бессильно провисло, полусрубленное! Покружив рядом немного, чтобы не попасть под конвульсии, я ударил сапогом по хитиновому покрову — он хрустнул! Уворачиваясь от грохнувшего тела, я сам едва не упал, поскользнувшись на жидкости, смердящей, будто вылилась она не из живого тела, а из самого ада. Здоровое крыло взметнулось — и я наконец обрушил настоящий удар на открывшуюся Ахиллесову пяту чудовища.

Сверкающий молнией погрузился в тёплое, даже горячее тело (я чувствовал его жар!) почти по рукоять, и я рванул его в сторону, выворачивая, чтобы причинить как можно больше разрушений и боли. Крылья демона уже просто беспорядочно били — в агонии, конечности мотались слабо и неопределённо. Но чудовище ещё живо!

Я вспомнил детство и надавил на жёсткую голову демона-насекомого, прижав её к плите. Двумя руками схватившись за рукоять Сверкающего, я изо всех сил ударил поверху блестящей овальной головы. В последний момент голова словно вывернулась из-под сапога взглянуть на меня, и чудовище так и сдохло, глядя на меня потухающими сумеречными глазами и шелестя потухающим свистом. Выплеснулась из пасти жидкость. Я отскочил и замер, бездумно глядя на чудовище. В последнем пароксизме тело демона-насекомого вытянулось кверху — и обвалилось всей тяжестью на землю.

Тишина. Только моё хриплое дыхание и усталое дыхание тех, кто рядом, в темноте. А потом послышались шлепки тяжёлого на землю и звон металла о плиты. Падали ожившие было мертвецы, как понял я.

Один из факелов словно сам поднялся с земли. Но уже не понадобился. Справа вдруг полился спокойный солнечный свет, и раздались возбуждённые голоса моих Всадников, бегущих в пещеру. Им откликнулись радостные голоса выживших.

Когда глаза привыкли к смешанному факельно-солнечному свету, я увидел, неподвижные тела недавних варваров, постепенно оплывающие и оседающие на плитах пещеры. Отдышавшись, я нашёл свой короткий меч и вышел с остальными из пещеры.

19.

Эрик.

— Сначала неплохо бы смыть с себя пыль, — проворчал Эрик. — Воды в кувшинах достаточно. Ну-ка, а здесь что у нас?

Под роскошным балдахином над кроватью они увидели одежду для очень маленького и очень большого. Навскидку определили, что одёжка подходяща для обоих. Сначала сполоснулся варвар и сразу влез в короткие кожаные штаны, плотную тунику, поверх которой немедленно натянул свои кольчужную рубаху и кожаный жилет со шнуровкой, который отлично держал кольчужку. При виде сапог хмыкнул и пнул в сторону свои, почти раздавленные. Долго выбирал пояс, пока не остановился на широком, с железными петлями для оружия. Поколебавшись, оставил при себе медвежью шкуру, проворчав: "Медведь в путах, но кольца на шею никто ещё не надевал…" Пока он весьма придирчиво выбирал одежду, Велимир вымылся и хотел было посмотреть, во что одеться, но Эрик кинул ему уже отобранную одежду.

— Кольчугу бы тебе, — пробормотал варвар. — Доспехи — это, конечно, неплохо. Только ведь вот эти штучки — какие доспехи? Игрушка одна!

И правда. Велимир сам сморщился, разглядывая тончайший металл латного нагрудника, но, вздохнув, отложил в сторону.

— Думаешь, мне дадут вообще надеть его? Разве что для парадного выхода. А сейчас… Для смеха, если только. Не буду надевать.

— Что ты вообще думаешь? — осторожно спросил Эрик, надеясь, что мальчишка поймёт, о чём его спрашивают.

— Я ведь уже сказал, — тихо ответил Велимир. — Помнишь — про верёвки?

Варвар присел на низкий диванчик и положил руки на колени, размышляя. Принц стоял рядом и с надеждой всматривался в его задумчивое лицо.

— Мы шли наверх, хотя казалось — спускались. Значит, дворец старикашки расположен или на поверхности, или близко к ней. Судя по тому, что охраны у дверей они не поставили, дворец полон стражников или ловушек. И, если и придётся силой уходить отсюда, надо бы выбрать время, когда старикашке будет не до нас.

— Я думаю, надо немного выждать, чтобы к нам все привыкли, — почти шёпотом продолжил мальчишка. — А потом можно устроить это самое, чтобы всем не до нас было.

— Что именно — уже придумал?

— Пугало какое-нибудь, ложную тревогу. Верёвки здесь как раз и пригодятся. Где-нибудь соорудить гремящую штуковину, а потом отсюда дёрнуть, чтобы пошумело. У нас, в Дымном Облаке, есть… был… праздник Горы. Говорят, раньше Дымное Облако и на самом деле дымилось и грохотало. Вот и устраивали потом день, когда каждый придумывал что-нибудь гремящее. Последний праздник прошёл так себе, но всё-таки был. Я бегал вместе с ребятами, которые не знали, кто я, и много чего видел и запомнил. Но устроить грохот можно, если на нас не будут обращать внимания.

— А если наоборот? — заинтересовался Эрик. — Сюда больно никто не заходит, как видно. Если сделать так, что никто не заметит, что мы вышли, и устроить, гром и молнии в этих комнатах?

Мальчишка неудержимо заулыбался.

— Точно! Они подумают, что мы здесь! А войдут, ещё долго искать будут, прежде чем сообразят, что нас здесь нет. Посуда звонкая есть, масло для дыма тоже. Это — сделаем! Ты думаешь, время у нас есть?

— Как бы там ни было, время есть хотя бы на начало задуманного. А закончить в любое время успеем. Чует моё сердце, долго ещё нам здесь придётся сидеть.

Велимир присел рядом с ним на диванчик, рассеянно потрогал бахрому покрывала. Он явно не решался о чём-то спросить. Сообразив, варвар продолжал молчать, выжидая. Наконец, мальчишка, не поднимая глаз, спросил:

— А что потом? Когда мы отсюда выберемся?

— Море, — твёрдо ответил Эрик. И ухмыльнулся. — И не с пустыми руками мы выйдем к нему. Нам ведь ещё какое-никакое судёнышко надо приобрести. Глянь-ка своим шустрым глазом: что мы отсюда можем забрать маленькое, чтобы в пути не мешало, но ценное, чтоб за раз деньги огрести и немалые?

Мальчишка встал и неуверенно огляделся. "Учу отпрыска королевской крови грабежу, — отстранённо подумал Эрик. Но мысль мелькнула и пропала. С житейской, практической точки зрения, он прав. Остановившись на логичном выводе, он принялся рассеянно наблюдать за Велимиром, подошедшим к столу с яствами, и размышлять далее. — Комнату мы просмотрели вдоль и поперёк, но ведь только затем, чтобы найти какой-нибудь подвох. А если поискать в ней другие ходы-выходы? Так, на всякий случай?"

Варвар только приподнялся с намерением простукать стены — а вдруг тайные двери обнаружатся, какие он видел в несколько ограбленных им ранее замках? — и снова сел. Резко. Так внезапно, что насторожённый Велимир, стоявший боком у стола, мгновенно развернулся к нему всем телом. Только было открыл рот спросить, как Эрик успел коротко качнуть головой. И взялся за камень на груди. Рубин сиял так, что его кровавый отблеск нельзя было не заметить. Мальчишка затаил дыхание, приглядываясь к камню, — и вдруг быстро огляделся. Так-то вот. Варвара предупредил камень — мальчишка сам почувствовал нечто в пространстве огромной комнаты. Теперь, не снимая руки с камня, Эрик следил за Велимиром. А тот, словно гончий пёс, учуявший след дичи, оборачивался вокруг своей оси и прищуренными глазами всматривался в воздух. Тихо, медленно и плавно, будто ко всему прочему, старался ещё и не спугнуть эту самую дичь.

Эрик, глядя на его замедленные движения, вспомнил, как шаман племени Чёрного Медведя искал среди мальчиков ученика себе на смену. Раз в год он приводил их сначала в пещеру, а в последние годы — в морской грот недалеко от поселения. Мальчишек всегда было трое. Эрик, с согласия шамана, приходил наблюдать, что происходит во время обряда отбора. Шаман разжигал костёр из облитого отобранными травами сушняка. Пещеру обволакивал разноцветный дым, терпкий и горький, от которого щипало в глазах, а мысли путались, как после хорошего удара по голове. Насупленные, как щенки, обнюхивающие кровавую кость, мальчишки так же, как Велимир, плавно поворачивались на месте, иногда замирали, закрывая глаза и вслушиваясь, иногда просто таращась в никуда. Но ученика себе шаман так и не нашёл. "Что они должны услышать или увидеть?" — не выдержал раз заинтересовавшийся ритуалом Эрик. "Если начинающий слышит духов или видит тени, Чёрный Медведь отметит его", — коротко и загадочно ответил шаман, но Эрик понял старика.

"Велимир видит и слышит?" Теперь варвара не так сильно волновало происходящее в комнате, как открытие, что мальчишка обладает способностями к магии. Если это действительно так, Велимир становится весьма предпочтительным спутником. Ведь у таких, как он, чувство опасности развито очень сильно…

— Здесь…

Шёпот мальчишки заставил варвара застыть. Велимир стоял неподвижно, в очень напряжённой позе — ни дать ни взять охотничий пёс, по следу добежавший наконец до мига созерцания дичи.

— Кто?

— Плохо вижу. Какие-то очертания, тени.

Мурашки забегали по спине варвара. Кинул взгляд на камень — тот уже переливался не кровавым, но мягким алым — волнами. Должно быть, не страшный дух…

— Спроси, что ему надо.

— Это женщина. Она смотрит и молчит.

— Ты хорошо её видишь?

Мальчишка даже рот открыл, чтобы дышать тише.

— О… Она зовёт меня куда-то…

В одно мгновение Эрик очутился рядом с Велимиром, взял его за руку. Что бы далее ни произошло, они будут вместе.

— Что теперь?

— Она… улыбается…

— Ты так хорошо видишь её?

— Да. И с каждым разом всё лучше. — Велимир вдруг прижался к варвару, и тот почувствовал, как мальчишку бьёт крупная дрожь.

— Не бойся.

— Почему я её вижу? Я боюсь того, что я вижу.

— У тебя способности мага. Не бойся, — повторил варвар, обнимая его за плечи. — Спроси её, чего она хочет от нас.

— Она слышала тебя. Опять зовёт.

— Идём.

Мальчишка помедлил и шагнул вперёд. Напряжённый, как сжатый кулак. И вдруг — снова отпрянул. Эрик заглянул ему в лицо. На глазах мальчишки слёзы. Впервые за всё время их знакомства. Что же такого он увидел?

— Что?

— У неё кровь!.. Шея разодрана…

— Ты видишь всё лучше и лучше?

— Да… И лучше бы не видеть… — прошептал Велимир почти беззвучно. — Почему она… Почему здесь…

— Неупокоенная душа, — поразмыслив, откликнулся варвар, — бродит, неотмщённая. — И, вспомнив, добавил: — Когда смотришь ей в глаза, обязательно держись за мою руку. Иначе может утащить в царство мёртвых. Я удержу тебя в мире живых. А теперь пусть ведёт туда, куда звала. Иди за нею.

— Ты и правда не боишься?

— Иди.

Ободрённый, мальчишка за руку повёл Эрика — в обратную сторону от дверей. На всякий случай, варвар скрестил два пальца. Правда, он не думал, что тень может причинить им зло. Разодранная шея в крови, скорее, указывала на жертву. А достаточно близкое знакомство с обитателями подземного дворца позволяло угадать, чьей жертвой стала безвестная женщина. Наблюдая за происходящим, Эрик решил, что именно Велимиру женщина показалась не зря. Возможно, она из тех жертв, что незаметно пропадали из королевского замка

Они обогнули стол с яркими блюдами, дошли до широких пёстрых кушеток, в ряд стоявших у стены. Велимир остановился.

— Она стоит у самой стены.

— Велимир, а ты её не узнаёшь? — осторожно спросил варвар.

— Нет. А должен? — Принц качнулся вперёд к женщине, словно пытаясь лучше разглядеть и узнать её. А потом встал, как обычно, и с сожалением сказал: — она качает головой. Наверное, она хочет сказать, что я не знаю её… Кивнула.

— Подожди. — Обращаясь к невидимке для него, варвар спросил: — А ты? Ты знаешь Велимира?.. Она ответила?

— Да. Опять кивнула. Эрик… Она гладит ковёр на стене.

— Где?

Не разжимая пальцев, вцепившихся в ладонь варвара, Велимир робко коснулся ковра. Судя по движению его глаз, он смотрел то на стену, то на женщину.

Эрик отодвинул кушетку. Тяжёлый ковёр оказался таким длинным, что внизу слегка стлался по полу. Заглянуть под него? Варвар не спешил. Мелькнувшая догадка заставила его обратить внимание сначала на другое.

— Велимир, ты хорошо её видишь? Опиши мне её.

— У неё серые глаза и светлые волосы. Она… красива.

— Сможешь определить, из богатых она или нет? У неё есть драгоценности?

— На ней платье, какое я видел только на замковых леди. И очень красивые украшения. Из очень дорогих… Эрик! Она кланяется тебе!

В ответ варвар церемонно поклонился в ту сторону, куда непроизвольно рукой показал принц. Такие ритуалы он знал. И твёрдо сказал:

— Леди, не беспокойтесь. Со мной Велимир будет в безопасности.

Мальчишка недоумённо взглянул на него, но тут же дёрнулся оглянуться.

— Она уходит. Почему?

— Она выполнила то, зачем пришла, — ответил варвар и полез смотреть, что за ковром. Тень теперь не страшна для мальчика. Скорее всего, остаться на земле её заставила тревога за Велимира. После обещания варвара присмотреть за мальчишкой призрак должен успокоиться и покинуть землю. Что, кажется, тень и делает. Когда-нибудь Эрик расскажет принцу, что его мать не просто умерла от какой-то болезни, а была похищена Ползунами. Хорошо, что он заставил Велимира рассказать о внешности человека, который стал призраком. Мальчишке будет что вспоминать, когда он будет думать о родных. Такое нужно каждому человеку. Тем более — сироте, которому важно всё. Тем более — знать, что мать приходила помочь ему…

— Ага!

Он нащупал в стене какую-то выпуклость и обвёл её пальцами по всей длине. Прямоугольник. Ковёр заколыхался — к варвару на возглас влез Велимир. Эрик взял его ладонь и в темноте показал, что обнаружил.

— И что это?

— Дверь. Только вот куда ведёт она?

Впрочем, подумал Эрик, наверняка к свободе. Призрак не мог заманить их в ловушку. Тем не менее, он подхватил мальчишку и вылез с ним из-под ковра. Они уже много времени провели в комнате. Вот-вот кто-нибудь должен явиться их проведать… Мальчишка выжидательно глядел на него. Так, сейчас две задачи: найти ту самую добычу, с которой они будут уходить из дворца Ползунов, и материалы для гремяще-дымящей шумихи, под которую они будут уходить.

Не успели. За дверью загрохотали кованые сапоги темнокожих стражников-гигантов, и варвар горячо возблагодарил Чёрного Медведя, что он и мальчишка успели вылезти из-под ковра и встряхнуть с себя пыль.

20.

Астри.

Леди Юлиана сидела на камне возле выхода из пещеры. Астри присела чуть ниже, у её ног, на траве, и помогала резать залохматившуюся бархатную юбку снизу на полосы. Скорпа не спрашивала — почему леди решила превратить верхнюю юбку в рваньё. Она знала: пояс юбки, прошитый золотой нитью, с вкраплениями мелких драгоценных камней, уже впитал магические эманации Юлианы и является таким же оружием, как и украшения. Впрочем, ко всему прочему, он ещё и защищал. А располосовать необходимо: разлохмаченный подол уже плохо доставал до земли, откуда пояс брал силы. Остальные "чародеи" вместе с воинами лорда Валериана сидели вдоль ручья и время от времени пили прозрачную воду. Жажда всё ещё мучила после страшных боёв. Воду "чародеи" проверили сразу, едва только поняли, что наступила долгожданная передышка. Предводитель Всадников, понимая усталость воинов, разрешил немного отдохнуть в маленьком ущелье. Поели раньше, вытащив запасы из походных мешков.

Отвесные скалы вкруговую обступили небольшую, зелёную от травы и кустов площадку, которую ручей делил пополам. Для отдыха это тихое место, похожее на дно высокой чаши, подходило идеально, поскольку позволяло, если что, сразу разглядеть опасность. Во всяком случае, именно так расценила Скорпа приказ лорда Валериана не подходить к скалам хотя бы на расстояние десяти локтей.

Леди поглядывали на воинов и тихонько обсуждали магическую природу воскрешённого Ползунами варварского войска. Поскольку Юлиана не видела глаз Астри, девушка с большим интересом наблюдала, как лорд Валериан с другого берега ручья нет-нет, да взглянет на леди. Странные он взгляды бросал — словно бы и высокомерные, но в то же время задумчивые. Что-то такое произошло в пещере между ними, что удивило лорда или вызвало его недоумение.

Поскольку разговор постепенно сам собой угас, а юбка леди уже представляла собой неровные полосы, начиная от колена, Скорпа снова рассеянно опустила взгляд на пышные, усыпанные мелкими красными цветами заросли у ручья и вздрогнула. Подошедший к ней от воды Родрик вопросительно кивнул.

— Что случилось?

— Мне показалось… — Девушка пристально вглядывалась в соседние кусты. — Леди Юлиана, вы ничего не видели? Ветви шевельнулись…

Маленькое ущелье не имело выходов, кроме двух — в пещеры и по руслу довольно узкого ручья. Узкого — в расчёте на человека, конечно. Ручей уходил куда-то под скалу. И Скорпа, размышляя о неприступности места с ручьём, мельком подумала, что ни один воин не решится разведать путь горной воды. Цветущие заросли по обоим берегам ручья больше интересовали её. Но с точки зрения травознатца: она помнила, что листья этих кустов обладают снотворным действием. Пока она следила за нижними ветвями, которые ручей непроизвольно тащил по течению, верхние как раз и дёрнулись.

— Где? — заинтересовался Волк.

— Что — где? — недовольно спросил Бродир. Ещё бы, какие-то события без его участия… Он уже примостился неподалёку от девушки и недовольно разглядывал спалённый факелом рукав камзола.

— Справа от моста, ближе к скале, кусты странные, — объяснила девушка. — Мне кажется, там кто-то… В общем, почудилось, что кто-то там есть.

Юноши, не сговариваясь, немедленно поспешили к подозрительным кустам. Заинтригованная, Скорпа даже привстала. Леди Юлиане всё было видно как на ладони. Тем не менее, она мгновенно очутилась рядом с Астри.

Подходя к зарослям ближе, оба "чародея" обнажили оружие. Переглянувшись у пышного кустарника, они быстро определились: Бродир сразу нацелил на куст меч, а Родрик осторожно раздвинул ветви. Со стороны с любопытством следили за ними Всадники и лорд Валериан.

Мгновение — и с верхних кустов с шумом и шелестом посыпались какие-то мелкие, меньше кошки, беловатые голокожие создания. Они явно перебирали короткими ножками и со скоростью, поразительной для маленьких существ, мчались в воду. "Чародеи" отшатнулись от кустов. От берега послышалось шлёпанье в воду множества лёгких тел. Воины от души рассмеялись, заглянув за кусты: белые малютки стремительной волной сыпались в ручей, будто нерадивая хозяйка выплеснула из ведра вычищенные и нарезанные, но давно сгнившие овощи. Или кучу лягушек-альбиносов.

Лорд Валериан тоже засмеялся было, но взглянул на леди Юлиану и Астри, смотревших на удирающих малышей с непроницаемыми лицами, и поспешил к ним.

— Что-то не так?

— Это горные трупоеды. Обычно они собираются в огромные стаи, как эта, если чуют большую смерть, — сказала Астри, а леди кивнула.

— Смерть где-то близко, — добавил Родрик. — Потому что они почти не таясь подошли к нам. Они ждут.

— Сжечь бы их, чтобы неповадно было слишком близко подходить к нам, — мечтательно сказал Бродир и с сожалением закончил: — Но ведь в воду прыгнули.

— Они могут напасть?

— На живых — никогда. Они любят мёртвую кровь. Даже на раненых не бросаются.

Лорд Валериан всмотрелся в кусты, снова спрятавшие неведомую опасность, цепко оглядел голые стены отвесных скал и, подняв руку, быстро сделал несколько коротких, разных по движению взмахов и знаков пальцами. Всадники немедленно сбились в организованную колонну, хотя на первый взгляд казалось, что они стоят неряшливой толпой. Посуровевшие воины, те, что очутились по краям, стояли с мечами наголо.

— Идите к Всадникам, — повелительно сказал лорд Валериан чародеям. — Мне не хотелось бы разбивать отряд на части, чтобы спасать кого-то на стороне. Особенно после такого предупреждения.

Воины расступились — леди и "чародеи" влились в сплочённый строй.

Прежде чем приблизиться к стене с закрытой дверью в пещеру, осмотрели тщательно все углы и выступы на подходе. Только после дотошного обследования замшелых скальных стен "чародеев" допустили к массивной двери. Та оказалась на странном запоре: видимых замков нет; возможно, её изнутри заперли на засовы. Только длинная ручка. На попытки хорошенько дёрнуть дверь даже не шелохнулась. Зато на поверхности с трудом проступали какие-то полустёртые письмена.

— Можете прочитать? — спросил лорд Валериан.

— Абракадабра какая-то, — недовольно сказал Бродир, и Астри улыбнулась: именно он в их маленькой компании главный толмач по письменной речи, древней и современной. И вдруг — промах. — Тут даже буквы не отделишь одну от другой.

— Подожди-ка, — забеспокоился Родрик, с напряжением вглядываясь в торжественную вязь. — Почему-то запись двоится. Плывёт. Как будто под нею нечто.

— А, понял, — с облегчением выдохнул Дракон и, явно сердясь на себя за недогадливость, быстро провёл ладонью перед дверью. Запись, в которой и в самом деле было трудно найти отчётливые очертания хоть бы одной буквы, внезапно иллюзорно скривилась — и!.. Буквы вспыхнули, словно написанные светящейся краской! Вспыхнули ярко, несмотря на солнце в зените.

— "Слабым вход не дастся здесь, — начал читать вполне привычный текст лорд Валериан. — Мёртвым путь — свобода. Если обочь не смотреть — ровная дорога. Тёмный мир увидишь ты. И проснутся силы: хлад, жара и колдуны. Оный град — могила. Дай собраться знакам".

— Я же говорю — абра… — сердито начал Бродир и, вдруг прищурясь на надпись, повёл пальцем вниз, по буквам коротких строк. — "Дай собраться знакам"? Так, кажется… Ага… "Слабым… Мёртвым… Если… Ровная… Тёмный… И… Хлад… Оный… Дай…"

— Смерти ход, — сообразила Астри.

На сказанные слова дверь, открываясь, точно нарочно заскрипела так визгливо и душераздирающе, что девушка охнула и закрыла уши. Лорд Валериан чуть оттеснил её и первым заглянул в тёмное чрево следующей пещеры.

— Затхлого запаха нет. Или сквозняки, или недавно здесь проходили.

Насторожённо держа Сверкающий в ночи, он шагнул в пещеру и, оглянувшись, велел:

— Пятеро ко мне. Чародеи в середину.

— А я… — начал Бродир.

— Ты тоже. Идём тихо. Без разговоров.

Аталэнский отряд будто вшелестел в пещерный зёв. Тихо и без звяканья оружием. Едва последний перетупил порог, дверь — издевательски над попыткой людей бесшумно войти — закряхтела и с тонким воплем хлопнула за ними. Повинуясь отблеску Сверкающего в ночи, поднятого командиром над головой, Всадники остановились. Мёртвая тишина. Ни звука дыхания. Лишь эхо корявого скрипа двери дрожало в воздухе. Затем колонна людей медленно зашуршала по длинному, почти невидимому во тьме коридору. Так продолжалось недолго — шествие по скрадывающей все чувства, растворяющей в мглистой пустоте дороге.

Движение сияющего в темноте меча — колонна послушно остановилась и замерла. Внезапным эхом отдалось странное позади движение — шлёпанье по плитам множества крошечных ножек.

Кивок меча — вперёд, к лорду Валериану, протиснулись чародеи. Шлёпанье к тому времени смолкло, хоть и не сразу. Преследователи, видимо, не сразу сообразили, что люди остановились.

— Что это было? — шёпотом спросил лорд Валериан.

— Трупоеды, — тихо ответил Родрик, всё ещё прислушиваясь.

— Разве они не остались у ручья?

— Просочились сквозь дверь, — еле видно пожала плечами высокая фигура — Бродир.

— Их можно убить?

— Огонь. Хоть сейчас.

— Подожди. Мы так близко к смерти?

— Возможно. А может, и нет. Трупоеды отличаются огромнейшим терпением. Но то, что смерть должна быть многочисленной…

— Я понял. Значит, по ним нельзя определить, когда мы подойдём близко?..

— Нет.

Скорпа вдруг поняла, что впереди что-то более светлое, чем та темнота, к которой все привыкли. Почти неуловимо, но светлее. И эта неясная мгла и заставила лорда Валериана задаться вопросами.

— А что там, впереди? — спросила Астри.

— Поворот на развилку. Два хода. Один чернее тьмы. Другой светлеет с каждым шагом к нему. Развилка безопасна. Но эти два коридора… Вы сможете определить, который опаснее? Куда нам дальше?

Первым во мглу пошёл Родрик. За ним — леди Юлиана. Пропустив Астри за нею, замыкал цепочку Бродир. Воины остались за спиной. Скорпа чувствовала их выжидание.

Сначала Волк направился к коридору во тьму. Чернейшее пространство здесь поглощало звуки сильнее, чем в коридоре. Леди Юлиана и оборотни встали на пороге.

— Дракон, попробуешь?

— Прикройте глаза, — буркнул Бродир и метнул в глухое пространство огненный язык.

Начало оказалось впечатляющим: маленький живой дракончик бодро взлетел с его ладоней. Но несколько локтей полёта — и тьма сожрала яркий огонёк, прочертивший было ломаную линию. Бродир попытался сотворить огонь побольше — теперь тьма словно придвинулась: пламя не успело сорваться с ладоней, как его стремительно притушили. Впрочем, впечатление осталось то же — сожрали.

— Оно живое, — холодно констатировал Бродир.

Астри вытянула ладонь во тьму, ощутимо приблизившуюся к ним. Родрик сердито перехватил её руку. Вроде вовремя, но пальцы успели онеметь.

— Ладно, — сказала леди Юлиана. — Попробуем ещё вот это — и хватит.

Она сняла с кисти браслет, подержала в руках и, дождавшись, пока он не засиял, тоже вытянула в чёрное пространство. Мгновение — и рука с браслетом угасла во тьме.

— Магию оно тоже ест, — подытожила леди. — Возвращаемся к развилке и проверяем второй коридор.

Астри напоследок взглянула в чёрное нечто и передёрнула плечами. Скорпу и тянуло прослушать тишину, и заранее пугало то, что она может услышать. Предложение Юлианы она восприняла с облегчением.

Возвращались они в два этапа: сначала пятясь от назойливо льнущей к ним тьмы, чью жадную чувственность успели ощутить все; затем Родрик впереди — позади Бродир, чтобы женщины чувствовали себя в безопасности. Лишь у развилки вздохнули свободнее и, сообщив лорду Валериану свои наблюдения, пошли в коридор к постепенно нарастающему свету.

Теперь впереди шли юноши, поскольку за спинами оставался отряд лорда Валериана. Впрочем, долго идти не пришлось. Пройдя поворот, они застыли перед полуоткрытыми громадными воротами.

— Как там было сказано? — пробормотал Родрик. — "Оный град — могила"? Я думал, город — это метафора.

21.

Алек Валериан.

Дождавшись своих необычных разведчиков, я услышал от них поразительную весть: здесь, почти в самом низу горы, целый город! Это невероятно! Даже не велев быть настороже — лишнее! — я повёл Всадников за чародеями.

Город начался, как и предупредили разведчики, воротами. Сначала, на подходе к ним, у меня закралось подозрение, что чародеи преувеличили. Но ближе — и я не поверил глазам: ворота вписались в глухую стену, исчезающую в темноте наверх и по сторонам, но это и впрямь городские ворота! Ведь одна из высоких створок чуть приоткрыта — парни наверняка успели заглянуть вовнутрь.

Что ж, город Дымное Облако выстроен на краю горы. Почему бы не быть городу, припрятанному неведомым народом в глубине горы?

Мой отряд вместе с чародеями вошёл в ворота. В отличие от плит, которыми вымощена пещерная дорога, здесь от самых ворот начиналась сплошная брусчатка из плохо обработанного гранита, шириной в ладонь и толщиной в два пальца, — я наклонился к нему с факелом. Факел, в общем-то, уже не нужен. В городе присутствовал какой-то странный желтоватый свет, как от предгрозового заката. Свет тяжёлый и словно пригибающий, но разглядеть в нём можно многое. И не только разглядеть. Например, что брусчатка хоть и плотно прилегает, но под ногой очень неуверенно лежит, можно сказать и без взгляда на неё. То и дело то одна, то другая плита, на чей край наступили, приподнималась. Всадники шли в сапогах — поневоле очень громко. Да и я хоть снял шпоры, производил шума достаточно.

Золотистая леди шла неподалёку и прислушивалась к чему-то, однако тревожило её явно не что-то впереди, а позади. Что она могла услышать за грохотом шагов?.. Узкий переулок, по которому мы шли, теснил нас такими же глухими высокими стенами, пропадающими наверху, во тьме. Любая мелочь в такой ситуации может быть решающей и важной. Лишних вопросов просто не может быть. И я окликнул:

— Леди Астри! Что вас беспокоит?

— Трупоеды, — неожиданно мрачно ответила девушка. — Мне не нравится, что я не слышу их топотка. Мне почему-то это очень не нравится. Ведь в город они вошли с нами.

Я поднял руку и стиснул в кулак ладонь в латной перчатке. Сотники передали в конец колонны сигнал "замри!".

— Попробуйте ещё раз, леди.

Девушка закрыла глаза, лицо её обострилось в напряжённом внимании. Стоящий рядом Родрик тоже будто сразу осунулся, отчего его лицо удивительным образом стало напоминать волчью морду — зверя, высунувшегося из кустов обнюхать воздух, в котором еле приметной нотой скользнул запах дичи. Кажется, он тоже проверяет то, что сказала леди Астри. Бродира я не видел, но почему-то был уверен, что и он не остался в стороне…

— Они остались у ворот, — наконец сказала девушка, открыв глаза. — Их что-то испугало. Трупоеды обычно никого не пугаются.

Всадники подобрались. Я видел, как они быстро и сосредоточенно бросают взгляды на высокие стены без окон — стены, к которым мы невольно слишком близко шли.

Внезапно резко развернулась леди Юлиана, до того также вслушивавшаяся в замолкший мелкий перебег трупоедов. Если бы я её не знал, решил бы, что меч она вскинула против меня. Но смотрела она мимо, и я тоже обернулся. Всадники немедленно замерли на наше движение, пытаясь разглядеть, что происходит впереди.

Дорога переулка, которым мы шли, издалека ещё вздыбилась и бесконечным гребнем понеслась нам навстречу — освобождённая земля наверху, а в стороны летят плиты брусчатки. И летят так, словно состоят не из тяжеловесного гранита, а из глины.

Я мгновенно задохнулся от жара боевой волны, от которой загорелись ладони. Длинную рукоять Сверкающего я схватил обеими руками, готовый ударить в нечто, что мчалось к нам под землёй.

Глухой стук расшвыриваемых по стенам плит нарастал. Волна вздыбленной земли едва не обрушила меня на одну из стен. С трудом удержавшись на ногах, после того как она проскочила подо мной, я на мгновение привалился спиной к стене и, почти сразу оттолкнувшись от неё, прыгнул на тот самый гребень. Между мной и отрядом выскочила из земли треугольная змеиная голова и вонзила клыки в ногу одного из Всадников. Он только и успел ударить её мечом — промахнулся. Змея, словно ничего не заметив, легко, как тряпичную куклу, втащила его под землю.

Со стороны могло показаться, что я сошёл с ума, но я прыгнул вслед, как прыгают в воду. Единственная логика: пока змея ещё там и, возможно, уходит — и меня не погребёт под завалом, остающимся за нею.

Захлебнувшийся вскрик Всадника подсказал: погибнет — если не в пасти, то от нехватки воздуха. Но эта мысль мелькнула и пропала, уступив место другой: он близко. И вместе с мечом я рванул вперёд руку. Пальцы чуть не разбил, ударившись о нечто твёрдое-мягкое, но изо всех сил вцепился в него. Рука.

Меня несло вперёд с неистовой силой, раздирая в клочья. Но бешенство, близкое к боевой ярости, заставило сделать невероятное: звериным чутьём я сообразил, как змея тащит жертву — параллельно с собой! И со мной! Я, с закрытыми глазами, на одних ощущениях и на последнем глотке воздуха, с силой протолкнул Сверкающий в сторону и буквально впихнул сквозь препятствие из земли и камней в нечто настолько гладкое, что оружие чуть не соскользнуло с его поверхности.

Сумасшедшая боль — меня вытолкнуло на поверхность! С землёй, камнями, плитами — и, адские псы! — с Всадником! Потому что, вцепившись, я так и не выпустил его руки!.. В следующий момент от страшного удара я едва не потерял сознания. Рано радовался: жертва змеи легко отлетела в сторону, я же потерял меч и упал, здорово врезавшись в стену. Опёрся на неё, ничего не соображая, — лишь бы встать… Ещё удар! Сквозь потёки крови по глазам, сквозь мучительную головную боль я всё-таки сообразил, что змея бьётся в агонии.

Горсть тяжёлой брусчатки ударила по нагрудным латам и заставила упасть навзничь под стеной.

Дальнейшее — пыль, грохот, летящие камни… Крики, визг, шипение… Я снова попытался хотя бы сесть прямо: опираясь на стену, задвигал руками в поисках опоры. Пальцы наткнулись на кучу мягкого, пыльного, живого, содрогающегося в кашле, раздирающем его грудь. И я — захохотал! Всадник! Живой! Открытие это подхватило меня на сильные крылья действия. Я вскочил, ухватил воина за ворот камзола и дёрнул ближе к стене, встав рядом, вооружённый вторым, широким мечом. Ничуть не сомневался теперь, что вскоре буду держать в руках Сверкающий. Так что на этот раз второй меч в правую, кинжал — в левую руку.

А в туче пыли продолжался бой. Отряд дрался со змеями, выпрыгивающими то тут, то там. Неудивительно, что трупоеды оробели… Переулок взрывался пылью и камнем, сверкал металлом оружия и взблёскивал змеиной чешуёй.

Рядом со мной вновь вздыбилась земля. Но теперь я знал, чего ожидать от этого движения. С воплем, больше похожим на яростный рёв, я кинулся на змеиную голову, разинувшую на меня страшную пасть. Кинжал я метнул снизу. Он ещё стремился перерезать чудовищу язык, выстреливший в меня (вспенённые капли почти прожгли доспех на груди), а я уже занёс над треугольной башкой меч. Под ногами земля вдруг поехала — я снова отлетел к стене, не удержавшись на скользком, плывущем ударом кнута теле. Одновременно над моей головой внезапно стемнело — с двух сторон взвились сразу две головищи, словно перерезанные заранее мечами — настолько широко раскрыты были их пасти. Эти щеголяли капюшонами, которые как будто и помогли им взлететь в воздух. Сквозь шипение, крики я услышал снизу стон. Всадник! Ещё не очнулся, но уже начинает приходить в себя. Одна голова хищно упала на него. Мимо меня. Меч рухнул на гибкое туловище — я вместе с ним. Из перерубленного тела хлынула чёрная жидкость (язык не поворачивался назвать её кровью!). В падении я схватил меч моего Всадника и, уже лёжа, перевернувшись, с земли, встретил метнувшуюся за мной вторую голову, в следующий же миг ударив сапогом третью — не ранить, не убить — задержать её смертоносное движение! Пока соберусь к новому удару! И рыча — довёл движение мечом, росчерком молнии распялил прожорливую пасть, распоров до той её части, что скрывалась в земле.

— Лорд! Справа!

Не видя, не слыша в безумии схватки, я неясным чувством почуял движение справа, под ногами, — и вслепую ударил туда, куда повела руку интуиция. Кожу обожгло, словно нечаянно выплеснул на руку смолу с горящего факела. Только одна мысль: "Значит — достал!"

Кто-то вцепился в рукав, отшвырнул в сторону. Свист меча — оборвавшийся шип. Я всё-таки не удержался на ногах, свалился под взбунтовавшейся под ногами землёй. Нечто ударило по кисти. Сверкающий в ночи! Он мелькнул совсем рядом — и снова его заволокло пылью, из которой высунулась тощая башка с длинными острыми клыками. Злобные узкие глаза вперились в меня. Меч зацепился, погребённый под тяжёлыми плитами!.. Левая ладонь нащупала камень не камень — разбираться нет ни времени, ни желания. Нет, есть желание — заткнуть эту шипящую пасть! И я швырнул плитку… Сзади меня подхватили под руки, оттаскивая. Я врезал локтем под дых спасателю- нет времени объяснять! И прыгнул к завалу, в котором снова блеснул Сверкающий. Нездоровый смех заставил затрястись: по дороге, сам того не желая — точнее, не предугадывая, сбил ещё одну вынырнувшую змеюку. Оглянулся — и уже целенаправленно ударил по мотнувшейся голове сапогом и втиснул её в землю, давя гадину.

Я схватился за рукоять Сверкающего, как обнял его!

Сзади короткий шелест — раз, другой. Чёрная жидкость брызнула на сапоги. Крутанувшись на месте, я ударил по длинной толстой ленте, попытавшейся удрать в землю. На развороченной земле, вперемешку с плитами, трудно устоять, но я успел прикончить ещё парочку чудовищ, прежде чем они попрятались в свои подземные укрытия. Позади оказались Родрик и Керк, сотник. Они-то и защищали мою спину, одновременно обороняясь сами.

— Много потерь?..

— Точно — пока знаем о двоих!

— Всадник у стены?

— Отбили!

И мы кинулись на помощь остальным. Бой хоть ещё и кипел нешуточный, но явно уже шёл на спад. Мы втроём прошли будто единым клинком по переулку — я впереди, по бокам чародей и сотник. Неплохо Родрик из рода Волков дерётся! И я постарался забыть, как в одно мгновение он промелькнул передо мной, вытянув руку — до локтя волчью лапу — оборвать вылетевшими когтями (вместо ножей!) змеищу. Распластанную зверюгу мне не забыть и в самом крепком сне… Юлиана и Астри дрались спина к спине. Откуда-то сверху свалился Бродир, спалил одну — вторую голову перерезал кривым ножом, невесть каким образом появившимся в руке. Всадники успевали везде: ранили, отвлекая от своих, добивали сваленных другими.

Но чудовищные змеи, кажется, наконец поняли, что нарвались не на ту добычу. То одна, то другая ныряла в землю, исчезая навсегда.

Вскоре мы все остановились, тяжело дыша, всё так же резко оборачиваясь на любой звук снизу. Пыль медленно опадала, земля постепенно успокаивалась.

У меня перехватило дыхание, и я раскашлялся. Сплюнув на землю серую слизь и взглянув на всё ещё дымящийся локоть, потом на доспех, я всмотрелся в застывшую леди Астри. Она стояла, слушала. Всадники все, как один, поднимали глаза на неё, всматриваясь с надеждой в её внимательное лицо.

— Ушли, — проронила она. И кивнула, сказала более уверенно: — Совсем ушли. Уносят с собой страх. Больше они на нас не будут нападать.

И леди Юлиана кивнула, и оперлась на свой меч — недавно мой.

Мы оглянулись на взрыхленный переулок и построились, чтобы выяснить потери. Да, двое — плата за первую дорогу в подземном городе.

Я очистил Сверкающий от ядовитой змеиной слюны, оттёр пыль с лица, саднящего от царапин, и повёл отряд дальше. Убитых мы захватили с собой, чтобы похоронить в настоящей земле. Если доберёмся до неё.

Оглянулся я только раз, пропустив Всадников мимо себя.

Беловатые мелкие твари облепили тусклые, вялые трупы подземных чудовищ. Чёрная кровь и едкий яд, разъедающий сталь, их не волновали.

22.

Эрик.

Двери открылись торжественно: открывшие их вошли, ведя перед собой створки и придерживая, чтобы не хлопнули. И сразу встали, задрав подбородки, парадными стражами — те же темнокожие гиганты.

Следом не менее торжественно вошли клыкастые красавцы — двое из них внесли богато отделанное парчой и драгоценными камнями кресло. Эрик понял, кто сейчас появится, — и не ошибся. Старикашка, сложив ручонки на животе, обтянутом узорами восточного халата, с той же, вызывающей гадливость улыбкой, просеменил в комнаты и удовлетворённо уселся в кресло.

— Прошу сесть, ибо сейчас будет долгая беседа.

Велимир оглянулся в поисках стула. Варвар уже нёс ему кресло, украшенное не менее богато, чем кресло колдуна. С подчёркнутой почтительностью он поставил кресло перед покрасневшим мальчишкой и, склонившись, выждал, пока принц сядет. После чего встал за креслом, вынув меч из ножен и уперев его концом в ковёр. Велимир сел и, замерев на несколько мгновений на краешке, к большому удовольствию варвара, решительно уселся глубже и откинулся на спинку.

— Мы вас слушаем, — спокойно сказал принц.

Эрик едва сдержал улыбку: колдуна явно перекосило от изысканных манер мальчишки, не пострадавших за время, проведённое — по сути — в плену. Брюзгливые морщины колдуна углубились ненадолго — пока он не взял себя в руки.

— Меня зовут Кецмак. Я колдун и временный повелитель оборотней из рода Ползунов. Когда-то, давным-давно, народ оборотней, путешествуя по Вселенной, обрёл свою вторую родину здесь, на Земле. Наши кланы были достаточно разнородны, но тут пространства хватало для всех, и мы расселились, кто где захотел — по своему вкусу и удобству. Роду Ползунов понравились подземелья и горные пещеры. И мы стали обживать их. Мой отец, колдун Кецмак, в честь которого назвали и меня, помог возвести в одном из лучших подземелий настоящее государство — с городами и поселениями. Оборотни пытались завязать дружеские отношения с людьми. Но человек Земли оказался слишком пристрастен и не захотел видеть в нас равноправных соседей. Мы не стали навязывать дружбу, согласившись на роль народа, который обходят стороной, не мешая притом жить. Вскоре народ оборотней обжил долину, которую люди Земли почти не замечали. А не замечали потому, что лучшие колдуны всех кланов обнесли её заклинаниями силы. Редкий человек, чувствительный к нашей силе, может пройти незримые колдовские преграды и оказаться в Бархатной Долине. Мы, народ оборотней-Ползунов, оказались на отшибе этой Бархатной Долины, а затем началось расслоение между нами и другими родами, перешедшая в настоящую вражду. Другие роды оборотней не захотели общаться с нами, ссылаясь на то, что мы становимся слишком кровожадными. Они не хотели понять, что Ползуны вымирают и мы только желаем восстановить численность рода, чтобы не оказаться перед проблемой вымирания как рода. А ведь когда народ вымирает, он становится униженным, поскольку зависит от многого. Другие кланы поставили нас в такое положение, что скоро мы оказались в самой настоящей изоляции. Что ж, нас это не смутило, и мы полностью отдалились от своего народа. Так получилось даже легче. Никто уже не совал своего любопытного носа в наши дела. А человеческое суеверие и страх отвратили от нас охотников за сокровищами. Ибо прошёл слух, что наши подземелья ломятся от золота и драгоценных камней. Положим, это так. Но человек почему-то решил, что имеет право отнять у загнанного в подземелье народа его невинные игрушки. — Кецмак добродушно захихикал. Эрик взглянул на мальчишку: тот напрягся. — После того как несколько человек сгинуло в наших подземельях, больше ни один не посмел спуститься к нам. Но мы уже экспериментировали с людьми и выяснили удивительную вещь: есть возможность пополнить наше племя себе подобными при одном маленьком условии. Мы начали охоту за людьми и стали превращать пойманных в Ползунов. Результат превзошёл все наши ожидания. Вы себе представить не можете, сколько человек согласилось стать Ползунами! Главная приманка — продолжительность нашей жизни. Настоящий Ползун живёт несколько веков! При условии, конечно, что не попадёт на лезвие какого-нибудь горячего драчуна.

— Вы предлагаете людям стать Ползунами? И превращаете их? — задумчиво спросил Велимир, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. Видимо, его что-то поразило, что он почти перебил колдуна.

— Истинно так, о юный король!

— Почему же тогда вы убили всех варваров? Если могли пополнить свой род новыми представителями Ползунов? Что это за маленькое условие, которое не всегда выполняют люди, как я понял из вашего рассказа?

Теперь напрягся Эрик. Логика внимательно слушающего мальчишки оказалась неожиданной для него.

Колдун ответил, по обыкновению похихикивая, но глядя не на Велимира, а напрямую на Эрика.

— Видишь ли, мой юный, но проницательный король! Варвары потому и называются варварами, что отличаются от цивилизованных людей слишком сильным стремлением к свободе. Их трудно подчинить и организовать в сообщество людей послушных, подчинённых определённым законам. В целом, положение среди них такое, что они предпочтут смерть определённому образу жизни. И когда ставишь их перед выбором… В общем, варвары — это народ, которому лучше не предлагать даже выбора. Пара случаев — и мы полностью отказались использовать их в восстановлении своего рода.

Велимир терпеливо сказал (подчеркнув своё терпение тоном):

— Вы опять не сказали прямо о маленьком условии. Мне неинтересно, чем отличаются варвары от других земных народов. Мне интересно условие.

— Мой юный нетерпеливый король! Мне хотелось бы рассказать всё по порядку, чтобы постепенно подвести тебя к этому условию.

— Не называйте меня королём! Я пока всего лишь принц.

— О нет, мой король! Я имею право называть тебя королём, а ты — таковым именоваться. Среди наших сокровищ много вещей из различных дворцовых кладовых. Венец королей — наша главная добыча, хотя его номинальная цена в руках обычного торговца ювелирными изделиями окажется не слишком высокой. Если легендарный венец королей признал кого-то соответствующим звания короля, этому человеку не надо проходить церемонию коронации.

Эрик покосился на Велимира, стараясь уловить в его лице хоть какой-то намёк на радость или гордость при этом известии. Странно, но мальчишка жёстко замкнулся. На его непроницаемом лице теперь вообще отсутствовало всякое выражение. Маска.

— Хорошо. Вы ничего не хотите пока говорить о маленьком условии для перерождения в Ползуна. Ответите ли вы мне на другой вопрос? Как давно Ползуны обжили подземелья замка Дымного Облака?

— Люди приходят и уходят, а Ползуны остаются, — брезгливо усмехнулся Кецмак. — Нижние уровни Дымного Облака — часть старинных подземелий Ползунов. Не забывай, что мы живём веками. Облачники пришли — облачники ушли. Страницы в истории Земли. Но мгновение в истории Ползунов.

— Но если вы такие богатые и всемогущие, то зачем вам король?

"Молодец мальчишка! Умеет задавать вопросы!" — одобрительно подумал Эрик и с любопытством взглянул на Кецмака. А и правда — зачем?

— Ответить на этот вопрос я могу только королю Ползунов. Который, надеюсь, вот-вот предстанет передо мной. Итак, то самое маленькое условие.

Колдун, не оборачиваясь, хлопнул в ладони. И снова на его сморщенных губах появилась такая гаденькая улыбочка, что варвару, никогда не испытывавшему чувства страха, вдруг стало не по себе. Он впервые забеспокоился, что же за пакость приготовил для мальчишки этот скользкий старикашка…

Клыкастые красавцы ввели под руки троих молодых людей — двух девушек и юношу. Все трое двигались неторопливо, даже как-то замедленно и пошатываясь, словно ещё не проснулись от глубокого сна. Насторожившийся Эрик, приглядываясь к полузакрытым глазам вошедших, не сразу сообразил, что они одурманены каким-то снадобьем. От всех остальных трое отличались ещё и своим одеянием — странными шёлковыми накидками, похожими на рясы монахов, правда, цвет оказался явно не монашеский. Тёмно-красный, с чёрными разводами.

Одну из девушек подвели к колдуну, который встал и чуть подтолкнул её так, что она оказалась между ним и принцем.

— Какая красавица, не правда ли? Румяная, полная сил…

Глумливый голос старикашки, его жест (он ласково погладил девушку по плечу), его заблестевший взгляд — заставили варвара насторожиться.

Неизвестная стояла спокойно. Небольшого роста, слегка полноватая, темноволосая, с зеленовато-серыми глазами, она смотрела в ничто и будто не замечала собравшихся вокруг неё людей и нелюдей.

Двое клыкастых красавцев принесли из коридора короткую скамью — на одного. Кецмак надавил на плечо девушки, и она послушно села.

— Ты король, — улыбаясь, елейно сказал колдун. — Для тебя есть определённый ритуал, чтобы стать королём Ползунов, — не такой, как для обычного человека. Полегче. Во-первых, тебе нужно пожелать стать Ползуном…

— Никогда!

— … Во-вторых, нужно испить крови человека.

— Нет!

— Соединив эти два условия, мы видим: ты подходишь к девице и вкушаешь её крови.

Велимир яростно замотал головой.

Старикашка опустил голову, демонстративно пряча скромную улыбку, — отчего Эрика обдало холодом. Колдун медленно и опять-таки ласково спустил с плеча девушки "рясу" и мягким движением заставил её наклонить голову, обнажая шею.

— О мой король! Это так просто — надкусить кожу и слизнуть сладкой влаги, которая затем живительным потоком хлынет в твой рот. Ты ещё юн, и ты любишь сладкое, не правда ли?

Велимир встал и отошёл за кресло, рядом с Эриком, готовым ударить в любой момент, защищаясь и защищая.

— Тебе не нравится человеческая кровь, — покачал головой Кецмак со странной, загадочной улыбкой. — Но, может, тебе понравится мысль, что, вкусив её, ты спасёшь девицу от нехорошей участи? Король Велимир! Если ты не выполнишь ритуала, девица умрёт. Иди же к ней, мой король! Возжелай стать почти бессмертным!

Мальчишка положил руку на рукоять меча, безостановочно шепча: "Нет… Нет…" Кажется, кроме предложения отпить крови, ничего другого он не слышал.

Тогда Кецмак длинным когтем с треском распорол кожу на шее девушки и отошёл от неё, быстро истекающей кровью. Та не пошевельнулась. Бросившийся было к ней, Эрик остановился: несколько клыкастых красавцев, сопровождаемые странными тварями — гигантскими гусеницами с гигантскими же человеческими лицами (Велимир вскрикнул от ужаса), быстро прошагали расстояние от двери до девушки. Они окружили её, словно пряча от глаз окружающих. Десятеро. Варвар мгновенно понял, что смысла нет пробиваться сквозь них. Но пока ничего особенного и не происходило. Может, они просто хотят увести её?

Два красавца отшагнули в стороны.

В потрясённой тишине Эрик втянул сквозь зубы похолодевший воздух: прошло всего несколько мгновений — а девушка, со сломанной шеей, поддерживаемая лапами красавцев, всё ещё "сидит" на скамье, и двое, деловито чавкая, раздирают ей плечо и шею острыми клыками… Стиснув у рта ладони, застонал Велимир.

Кровавый огонь взметнулся перед глазами варвара. Взревев что-то нечленораздельное, он ринулся на красавцев… Стоявший в стороне колдун стремительно вбросил в воздух чёрную пыль, через которую Эрику пришлось невольно пробежать. Пыли он, впрочем, не заметил. Как не заметил, что вдохнул её. И — рухнул, мгновенно потеряв сознание.

23.

Астри.

Астри вглядывалась в стены домов подземного города, скрывающиеся в темноте наверху, и напряжённо размышляла. Больше всего ей сейчас хотелось поговорить с друзьями, но они шли далеко от неё, впереди — с лордом Валерианом. Она же шла за десяток воинов от них, с леди Юлианой.

А поговорить точно надо бы. Она прекрасно знала, что у рода Ползунов на краю Бархатной Долины собственный город — не чета селениям других оборотниевых родов. Но гора Дымное Облако — это совершенно другое место! Его отдаляет от Бархатной Долины огромное расстояние, не скрытое от любопытного взора людей заклинаниями или хотя бы завесами, отводящими глаза. Когда же Ползуны успели построить этот подземный город? И как? Если со времени появления оборотней на Земле именно их род стремительно исчезал? Или они с самого начала нарушили все договорённости и использовали в строительстве людей?.. О попытках Ползунов занять человеческие города она слышала ещё от старейшин рода Скорпионов. Именно это незаконное деяние стало первой причиной, по которой Ползуны начали отдаляться от других оборотней.

Печально сначала взглянув на свои грязные, в пыли и крови, доспехи, когда-то сиявшие солнечным блеском, Скорпа вдруг повеселела. Смешно было бы ожидать от воинского снаряжения чистоты, если его предназначение — оберегать хозяйку в битвах.

— Вы знали об этом городе? — негромко спросила леди Юлиана.

— Нет, — искренне ответила Астри и даже покачала головой. — Я слышала о другом, в котором правит колдун Ползунов — Кецмак. Но тот город мал, по сравнению с этим.

— Выглядит заброшенным, — прошептала леди, — но полон чудовищ. Алек надеется вывести отряд на открытое место в городе, чтобы дать людям отдохнуть. Но есть ли здесь островок покоя? Мне бы тоже хотелось найти такое место…

— Зачем?

— Надо проверить город на присутствие враждебных нам сил. Леди Астри, поможете мне? Проверить?

— Астри.

— Хорошо. Астри. Так поможешь?

— Конечно. Но пока мы идём туда, куда ведёт нас улица, можно попробовать найти то самое открытое место. Пустое пространство легче определить, чем присутствие кого-либо. Это займёт немного времени, но неплохо бы остановиться при этом.

— Алек останавливаться не захочет. Он боится терять Всадников.

— Воины идут спокойным шагом. Если мы сами остановимся, успеем определиться до того, как рядом с нами останется последний из Всадников.

— Прекрасно задумано, Астри. Но сначала приготовим всё, что нужно.

На ходу леди Юлиана вынула из тёмных волос две шпильки, усыпанные сапфирами — камнем воздушной стихии, а Скорпа сняла свой шлем и тряхнула светло-песочными волосами, рассыпав их по плечам, чтобы стать открытой пространству. Шнуром из перевязи на поясе она прикрутила шпильки Юлианы к острию меча. Леди переглянулись и встали посреди переулка, взявшись вдвоём за меч Скорпы. Воины, не скрывая любопытства, поглядывали на них, но обходили молча, без вопросов.

Астри сосредоточилась на коже своей ладони, обхватившей рукоять. Вскоре ладонь разогрелась, кровь запульсировала. Теперь Скорпа чувствовала и жизненный ритм ладони леди Юлианы. Затем, как по договорённости, обе снова переглянулись и закрыли глаза.

Скорпа привычно "растворилась" в пространстве, мельком подумав с одобрением о камнях леди Юлианы, прекрасно заряженных силой. Сначала она чувствовала стеснение от высоких, бесконечно стремящихся вверх стен. Затем растворились и они. Теперь девушка стояла словно в уже открытом пространстве, где со всех сторон её обвевали, обтекали лёгкие струи ветра или тёплой воды. Она ощущала, где эти струи текли свободно, а где им приходилось отталкиваться от преграды. Постепенно она будто поднялась над ними и вместе с одной, наиболее сильной, поплыла между городскими стенами, одновременно наблюдая за остальными течениями.

Меч, которого она уже не чувствовала в руке, вдруг осторожно повернулся.

— Вот оно! — воскликнула Скорпа и открыла глаза.

— Да, это площадь, — подтвердила леди Юлиана, всё ещё с закрытыми глазами. Брови нахмурены — сильно сосредоточилась. — Чуть дальше по переулку должна быть дверь. Если мы пройдём мимо неё, переулок всё равно выведет нас к площади, но уже вкруговую.

— Догоним лорда Валериана? — предложила Астри.

— Нет. Передадим по цепочке.

Всадники, нисколько не удивившись, передали командиру предупреждение обеих леди быть внимательней и не пропустить незаметную дверь в стене, которая должна вывести к площади. От лорда Валериана вернулся приказ — леди должны догнать авангард колонны и сами указать нужное место. И обе поспешили вперёд: леди Юлиана — на ходу укрепляя шпильки в причёске, давно нуждающейся в приведении в порядок, и Скорпа — так и не решившая, надевать ли шлем сейчас или чуть позже (не хотелось нести хоть какой-то предмет в руках, занимая их). Слишком много неожиданностей подстерегает в подземном городе. Хотя Астри и успела бегло проверить: пока ничего отчётливо враждебного по пути нет.

— Вы передали, что мы можем просмотреть нужную дверь, — обратился к ним лорд Валериан. — Я решил: будет лучше, если вы сразу покажете её.

Скорпа почти не слышала его слов — так поразила её ободранная кожа на лице лорда Валериана — поранился, когда вытаскивал из земли Всадника. Кажется, он не обращал внимания на боль. Но кожа с подсохшими ссадинами сама напоминала о ней, едва приходилось говорить, и это его явно раздражало: то и дело он недовольно кривился. Девушка взглянула на леди Юлиану: неужели мелкое, но досадное ранение лорда оставит её равнодушной? Неужели то чувство, которое, как Скорпе показалось, она угадала в её отношении к воину, всё-таки позволит леди отойти в сторону и не помочь лорду?

Но леди Юлиана олицетворяла собой ледяное спокойствие. И девушка со всем пылом прямолинейной юности приняла два решения: напрямую спросить леди о её чувствах к лорду и попросить Родрика, знающего лечебную магию, убрать вспухающие ссадины на лице лорда, уродующие его лицо.

Волк, на которого она оглянулась, улыбнулся и кивнул. Скорпа успокоилась: он видел, как она смотрела на командира Всадников Смерти, и понял её. Поможет.

Между тем леди Юлиана вместе с лордом Валерианом прошла вперёд, присматриваясь к сплошной стене переулка. А Бродир специально припоздал, чтобы поделиться с друзьями маленьким, но чрезвычайно интересным открытием.

— Родрик, Астри, взгляните. Воины этого не видят. Но мы…

Он прижал ладонь к стене и, выждав, отнял её. Приглядевшись, Астри и Родрик тихонько ахнули — почти шёпотом: согретая горячей ладонью Дракона, стена оказалась не просто сплошной, но ещё и плотно покрытой странными знаками, причём, если присмотреться, эти знаки почему-то казались знакомыми. Помедлив, Родрик спросил:

— Мне кажется или это на самом деле просто другой рисунок наших букв?

— Похоже, что так, — взволнованно проговорила Скорпа. — Но что здесь написано?

— Я уже пробовал прочитать, но здесь не только буквы архаичные, но и язык, с трудом поддающийся прочтению.

— Что ж, когда всё успокоится, надо будет сюда вернуться с нашими старыми книгами, — подытожил Волк. — А пока пойдём дальше. Мы отстаём. Бродир, — уже на ходу окликнул он Дракона, — это везде или только в этом месте переулка?

— Я прикладывал ладонь в трёх местах — везде проступало. Выйдем — надо посмотреть и на других домах.

Скорпу будто тихонько позвали. Она поискала глазами леди Юлиану — та, глядя на неё из-за Всадников, положила ладонь на стену, как только что Дракон. Так, кажется, нашли дверь. Девушка поспешила на неслышный зов.

— Вы уверены, что здесь есть дверь? — скептически переспросил лорд Валериан. Он был прав — по-своему: та же бесконечная стена, глухая и непроницаемая, предстала перед ними. И очень трудно даже представить, что здесь возможен сквозной путь.

— Да, мы искали именно это место, — спокойно ответила леди Юлиана. — Леди Астри, поможете мне показать очертания двери?

Скорпа недоверчиво взглянула на стену. Да, дверь — вот она, но на ней слишком сильное заклятие невидимости. Хватит ли сил на то, чтобы снять магический заслон? Хватит — решила она, но это будет слишком мощный расход нужных ей запасов. Надо бы найти того, кто черпает силы мгновенно, из любых источников. Бродир.

— Дракон! — позвала она, забывшись, о чём сообразила, заметив усмешки Всадников: кажется, помня о зодиакальном объяснении, они всё же с юмором воспринимали родовое имя как прозвище. Ещё бы! Дракон, в их понимании, — массивная громадина. А тут высокий утончённый аристократ — почти мальчишка, на вид — лишь недавно перешагнувший совершеннолетие.

Бродир, не обращая внимания ни на то, что она назвала его Драконом, ни на усмешки воинов, деловито подошёл к лорду Валериану. Он обшарил ладонями стену и замер на некоторое время. Видевшая его в профиль, Астри заметила, как он почти незаметно набрал воздуха. Вслед за тем под его потемневшими ладонями, прижатыми к плотной стене, хлынули в стороны ровные светящиеся линии. Добравшись донизу-доверху, они устремились друг к другу. Дверь очерчена. Бродир отступил и критически взглянул на линии. Теперь усмехнулась Скорпа: хотя Дракон не подал виду, но усмешка воинов всё-таки ужалила. И он, благо не все понимали, что можно это сделать менее зрелищно, прижал ладони к груди, а затем с силой оттолкнул их от себя, словно толкая перед собой упругое нечто.

Линии заколдованной двери мгновенно погасли. Что-то крякнуло, сверху, с недавней линии, посыпалась пыль и труха. Дверь медленно приоткрылась.

Скорпа с любопытством шагнула было к чёрному проёму. Оглянулся лорд Валериан, покачал головой.

— Сначала бы неплохо проверить, не опасно ли там.

— Нужны факелы, — сказал Бродир, приглядываясь к темноте. — Там сплошная тьма. Мне одному долго не продержаться с огнём. Да и зряшный расход сил…

Всадники немедленно принялись готовить факелы — у многих взятые с собой со времени битвы с Ползунами. Никто ничего не сказал об оружии, но, насторожённо посматривая на проём в неведомое, воины проверяли на себе как наличие оружия, так и лёгкость доступа к нему.

Наконец всё готово.

— Кто проверит, что там ждёт нас? — спросил лорд Валериан, оглядывая чародеев.

— Мы с Астри, — предложил Родрик. — Послушаем.

— Идите.

Волк шагнул в темноту первым — от факелов они отказались. Из помещения, почти скрывшись в темноте, подал руку Астри. Уходить далеко от порога не стали.

Закрывать глаза не пришлось. Тьма здесь такая, словно в здании понятия света вообще не существовало. Легко раствориться телом и душой, что и необходимо при прослушивании.

Девушка стояла, чувствуя, как постепенно пропадает ощущение ног, как нечувствительность тела ползёт снизу вверх. Только тёплое пожатие руки Родриком, нервное подрагивание его пальцев осталось отчётливым и, словно якорь, удерживающим в реальности.

— Слушаю, — непослушными губами сказала Скорпа.

— Иду следом, — тихо откликнулся Волк.

И она направила слух вперёд, раскрывая его веером по огромному помещению. Сначала показалось, они попали в безграничное пространство. Затем наткнулись на одну стену и будто пошли вдоль неё. "Шли" несколько десятков шагов, далее пришлось "побежать" — такой громадный зал предстал перед ними. Чуть не "провалились" в выход напротив — запомнили его.

— Попробуем наверх? — невольным во тьме шепотом предложил Родрик.

— А время? — с сомнением ответила Скорпа, но любопытство победило. — Давай, но быстро, ладно? Ждут ведь.

— Гора не слишком высокая. На что-нибудь да наткнёмся. Долго не получится.

Но от поиска выхода наверх пришлось отказаться: едва не "влетели" ищущим сознанием в пространственную паутину бесконечности — хорошо ещё держались за руки, иначе кто-то из них остался бы без сознания либо надолго, либо навсегда.

— Хороший мастер поставил, — одобрительно высказался Родрик. — Если бы я нашёл паутину раньше и ничего такого не грозило, я бы попробовал разобраться в заклинании.

— Вовремя придумал, — проворчала Скорпа. — Пошли. Лорд Валериан хоть и скрывает нетерпение, но лучше не заставлять его нервничать.

Волк усмехнулся и, выждав, пока она шагнёт наружу, вышел следом. Девушка лишь мгновения спустя призналась себе, что немного боялась, как бы Родрик не остался во тьме, утоляя свою любознательность.

Они рассказали лорду Валериану о двери напротив и предупредили о громадном расстоянии от улицы, по которой они шли, до выхода. Он скептически дёрнул ртом и велел сотникам оставаться позади отряда, прикрывая, тогда как сам собрался первым войти в неизвестность.

Внезапно в узком переулке начало стремительно темнеть. Полное впечатление вечерней грозы, которая вот-вот разразится. Пока ещё удивлённые, воины взглядывали наверх и изо всех сил пытались рассмотреть, что за туча опускается на них. Вскоре стало ясно, что туча не однородна, а состоит из множества странных чёрных птиц. Лорд Валериан первым пришёл в себя и скомандовал:

— Чародеи — вперёд! Всадники — по двое — быстро в здание! Быстро! Быстро!

Скорпа резко отшагнула от двери. Какое-то наитие заставило её ослушаться приказа командира Всадников Смерти. Воины пробегали мимо, почти впрыгивали в дверной проём, а она, прищурясь, всматривалась в существа, которые приближались к ним, точнее, по скорости — чуть не падали на них. Когда уже можно было разглядеть чем-то знакомые очертания отдельных особей, Астри вскрикнула и закрыла уши: пронзительный визг множеством тончайших игл вломился в голову, словно прорезал её. Летучие мыши! Но какие огромные!

— Щиты! Всадники — щиты!! — кривясь от боли и непроизвольно дёргая рукой закрыть уши, закричал лорд Валериан. — Не забывайте о факелах! Не забывайте!! Сжигайте их!

Скорпа стояла за его спиной и с ужасом смотрела на приближение агрессивно настроенных тварей. Она не замечала, как одна её рука быстро мутирует в клешню, а вторая уже раскрутила рукоять меча, зажатую для опоры клешнёй.

24.

Алек Валериан.

Чутьё у меня неплохо развито. Только благодаря этому, я сообразил круто развернуться на присутствие за спиной и обнаружить там девчонку Астри! Но что с нею творится! Она зажалась в настоящий кулак… И что у неё с рукой… Господи… А тут ещё эта стая… Летучие мыши?! Мясистые твари! Таких — никогда не видел!

— Быстрее!!

Крик — уже лишний. Всадники влетают в здание, еле успевая убирать щиты над собой. Пришлось отступить от двери, чтобы не опалили факелами.

В переулке всё темнее. Первое движение — отправить Астри немедленно в здание. Но не в таком же виде. Среди Всадников всякие есть. Неправильно поймут.

— Что ты делаешь!

Девчонка вздрогнула. Опустила глаза на руки и вспыхнула — даже в сгущающейся темноте видно.

— Возвращайся в человеческое! Скорее!

— Я вас не оставлю! Они убийцы!

— Сам соображу, что делать! Быстро в здание!

Рука её уже вернулась в нормальное состояние. Но теперь обеими руками девица вцепилась в развинченную рукоять меча.

— Их можно отпугнуть от входа! Надо налить вот это на щит и поджечь!

Возможно, девчонка и соображает, что говорит. Но правду ли она говорит? Мало ли что с перепугу придумает.

— Только сами не дышите дымом! Это яд!

Час от часу не легче. Хотя… Женщина… Любимое оружие. Я подставил щит — Астри из рода Скорпионов вылила туда тёмную жидкость; Керк, слышавший нас, поджёг её факелом. Дьявол, что за вонь от этой дряни!..

И тут летучие мыши буквально свалились на нас. Огромные же твари! Просто упав на выставленные щиты, одной своей массой сбили с ног троих из последних, не успевших вбежать в здание. Обернувшись, двое в дверном проёме принялись стрелять из арбалетов. Трое с трудом встали и, таща чудовищную живую тяжесть на щитах и одновременно отбиваясь от падающих и лезущих на них, невыносимо медленно приблизились к двери. Продирающий душу писк, оскаленные пасти, голые чёрные лапы, когти на них, на крыльях!..

Я бегом проскочил вперёд — с щитом, пылающим и дымящимся. Провёл полукруг перед дверью и Всадниками. С убийственным визгом чёрные твари отшатнулись от меня — от щита. Этих секунд хватило, чтобы последние Всадники влетели в проём, втащили меня (Астри уже нет в переулке — Керк впихнул её в здание раньше) и захлопнули дверь.

Некоторое время за дверью было слышно лишь ленивое позвякивание щита, который я успел бросить перед входом. Щит кружил то в одну сторону, то в другую, и я невольно улыбался, хоть вздрагивая от боли, когда представлял: клубы чёрного дыма вздымаются у стены, твари влетают в них и, наглотавшись яда, шлёпаются дохлыми тушками на дорогу… Меня даже не остановило, что среди Всадников тоже раздавалось сдавленное покашливание: несколько человек всё-таки тоже наглотались ядовитого дыма.

Потом, видимо, яд догорел: твари начали биться в дверь, словно сильные мужчины, воины, пытались прорваться к нам. Стук и сухой шелест с похрустыванием казались настолько мощными, что я всерьёз боялся, выдержит ли дверь. Затем — небольшая пауза… Не знаю, как Всадники, но я внезапно похолодел: шелест и стук смолкли — на смену им послышался топоток многих ножек мелких существ. Лёгкий такой, будто мимо двери на крохотных копытцах торопится стадо ягнят. Это мыши?! Или появился кто-то ещё?

Передёрнув плечами, я не стал дожидаться, пропадёт ли топоток, будет ли ему продолжение. В свете факелов я видел полупрозрачные фигуры своих людей. Взяв факел у ближайшего Всадника, я молча пошёл вперёд. Откуда-то со стороны ко мне шагнула леди Астри и пошла рядом, низко опустив светловолосую голову, словно провинившаяся. Времени нет её утешать и обещать, что не выдам. Теперь-то я понял истинное значение "зодиакального" происхождения трёх "чародеев". Клешня девушки и её яд. Волчьи повадки Родрика. Огонь Бродира. Интересно, знает ли о том леди Юлиана? Скорее всего — знает, но понимает ценность всех троих в нашем походе. А раз так, то лучше не задумываться о происхождении явных оборотней, а воспользоваться их желанием помочь.

— Леди Астри, — негромко позвал я. — Куда идти дальше?

Девушка порывисто подняла голову и с заметным облегчением пошла чуть впереди. Умная. Сообразила, что не выдам.

В темноте, только подчёркнутой факельным огнём, она привела меня точно к леди Юлиане. Та скручивала расчёсанные волосы и закрепляла их дамскими безделушками. При виде меня и девушки она с любопытством всмотрелась в нас и тихо сказала:

— Зал и впрямь огромен, лорд Валериан. Понадобится время, чтобы пройти его. Время и осторожность.

— Что-то не так?

— Бродир! Скажи сам.

— Какая-то опасность… Даже нет — след опасности, но очень поверхностный — сквозняком по полу.

Мне бы сразу прислушаться к его словам, но я уже не мог оторвать глаз от его фигуры. Все мысли и соображения затмило воспоминание, что оборотня можно определить, увидев его тень от настоящего огня. Вокруг стояли Всадники с пылающими факелами, а я, как последний дурак, выискивал среди неверных теней на полу тень дракона. И почему-то было тепло от этого поиска. Словно сказка или легенда коснулась лёгким крылом нашего и так достаточно странного похода.

С трудом вырвавшись из очарования, я огляделся и велел:

— Колонной по трое. Гедеон — в середину, Керк — в конец колонны. Керк, вам в помощь — Бродир. Гедеону — леди Юлиана и леди Астри. Родрик, держись рядом со мной.

Несколько движений в темноте, скупо перечёркнутой факельным огнём, — и отряд колонной последовал по залу — за Родриком, который уверенно пошёл впереди на шаг от меня. Шелест одежды, погромыхивание оружия… Шли споро и уже прошагали середину гулкого помещения…

Парень вдруг остановился. Я неотрывно следил за его движением и потому вовремя поднял руку, останавливая колонну. Постепенно смолкли все звуки. Даже тяжёлое дыхание воинов исчезло. Затаились все.

Родрик обернулся ко мне.

— Что… — одними губами спросил я.

— Слушайте…

Нет, надо не прислушиваться, а чувствовать. В полной тишине каменный пол под ногами дрогнул. Сначала я не поверил. Присел на корточки и даже приложил ладонь к плитам. И будто специально для меня — пол вздрогнул так отчётливо, что сомневаться уже не приходилось… Родрик вдруг попятился ко мне — так неожиданно, что едва не сбил с ног меня, не ожидавшего совершенно ничего.

— Родрик! — в полный голос рявкнул я, когда он чуть не наступил на мою ладонь, всё ещё прижатую к полу — я сам растерялся и забыл убрать ладонь.

— Там… Земля…

Я вскочил, пока ещё только сердитый, сгоряча хотел ответить, мол, нет здесь земли — один камень. И — увидел!.. У далёкой ещё стены появилось на полу что-то чёрное, узкое, но быстро расширяющееся. Трещина…

— Все назад! — скомандовал я.

Вернуться немедленно в переулок! Чёрт с ними, с адскими летучими мышами!.. С ними сразиться можно, как можно и увидеть, что остаётся от них после смерти. Здесь же… Трещина в полу, расширяясь в бездонную пропасть, горизонтально ползла к нам. Мы и так в подземелье! Куда ещё может вести эта трещина?! В глубины Ада?!

— Лорд Валериан!!

— Алек!!

Всадники остановились. Не оттого что услышали крик — оттого что навстречу им бежали Всадники с другого конца колонны. Не надо ничего объяснять, чтобы сообразить: трещина появилась и там. Ловушка! И если трещина идёт вкруговую…

Воины скучились в середине помещения-капкана. Между ними пробирались ко мне чародеи. Всадники пока ещё не совсем, видимо, поняли, что происходит. Пока ещё оставались спокойными. И спокойно пропускали возбуждённых и явно перепуганных чародеев. Те же, прорвавшись, оказались отнюдь не паникующими, а готовыми к действию. Пропустили вперёд леди Юлиану, сами встали за ней, словно птенцы, с надеждой глядящие на большую птицу.

Я обернулся. Пропасть ползла к нам деловито и безостановочно. Снова взглянул на леди и сам чуть не попятился — в пропасть: Юлиана сидела передо мной на коленях! Понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить: она снова разложила на полу свои драгоценные побрякушки и быстро-быстро складывала их в фигуры, переставляя местами, словно играла сама с собой в настольную игру — за неимением стола — на каменных плитах пола.

— Какого дьявола… — начал я и замолчал, ибо понял, что сейчас время тех, кто знает и получает дополнительное знание.

— Здесь есть знаки, которые надо прочитать! — быстро сказала леди Юлиана. — Кто из вас сможет это сделать? Всего лишь найти знаки и прочитать?

— Найти нетрудно, — поспешно заговорил Бродир, — но прочитать… Мы видели записи из знаков, но смысла не понимаем!

— Смысл не нужен! — перебила леди. — Нужно именно произнести вслух то, что видите! Ну! Это ключ, чтобы перестал осыпаться пол! Определённые звуки! Так говорит гадание! Кто из вас?..

"Чародеи" переглянулись.

— Я не уверен, что чтение поможет остановить… — отчаянно начал Бродир.

Я же опять обернулся. Трещина медленно и даже величаво приближалась к нам. Меня пот прошиб, когда я воочию увидел, что она опоясывает площадку, на которой стоит мой отряд! Маленький островок посреди бездны… Островок, края которого обламываются и ссыпаются с лёгким, даже мирным шепотком Я, скрепив сердце, подошёл к краю — не до конца, потому как край сам быстро "плыл" ко мне. Взял у ближайшего Всадника факел и швырнул вниз. Огонь уменьшался, уменьшался… Уменьшался, пока не исчез тускнеющей точкой… Но точкой! Так и не погасшей!

— Хватит думать! — рявкнул я так, что "чародеи" подскочили от неожиданности. — Ищите свои знаки и читайте! Эта дыра бездонна! Спасайте нас и спасайтесь сами!

Я наткнулся на взгляд Дракона. Он пристально смотрел на меня.

— Да чёрт бы тебя подрал! — зарычал я. — Ты-то можешь спастись один или прихватить кого-то из друзей, но один из двоих всё равно погибнет! Кого ты выберешь?! Найдёшь ли среди них того, кто тебе потом ни разу не напомнит, что была возможность, которой ты не воспользовался?! И что от тебя всего лишь требовалось прочитать то, что можешь читать, пусть даже не понимая смысла! Читай!

Бродир опустился на колени и накрыл ладонями плиту перед собой. Вокруг пальцев почти сразу появилось сияние — белое, пушистое, как от огня. Дракон откачнулся, убрав ладони, и даже я увидел странные, совершенно не похожие на привычные буквы знаки. Все замерли. Сидя на коленях, Бродир заговорил, часто запинаясь и останавливаясь. Странная речь заворожила всех, кто оказался рядом. Мы понимали, что эти странные, неведомого значения слова призваны остановить приближение пропасти, и воспринимали их как произносимое вслух заклинание. Торжественные слова звучали в мёртвой тишине, мягко обвевая моё сердце удивительной музыкой покоя. Я чувствовал, как разжимается железно сжатый кулак, как медленно, но опадают приподнятые в напряжении плечи.

Ахнула леди Астри, повернувшись к краю пропасти, и закрыла рот ладошкой.

Мы оборачивались, оборачивались… И не верили… В это трудно поверить. Или обманывали глаза, или на наших глазах происходило чудо: край пропасти, ближний к нам, будто смазался, и от него к противоположной стене протянулась над пропастью прозрачно-сероватая льдина, по которой бегали огоньки от наших факелов — во всяком случае, именно так утверждало наше зрение.

Бродир, не обращая внимания на наш порыв, продолжал читать. И льдина крепла — видимая прозрачность уходила.

Я первым подошёл к странному покрытию и потрогал его мечом. Звук отдался такой, будто меч наткнулся на дерево…

— Идите, — монотонно сказал Бродир, не отрываясь от знаков, и снова принялся за чтение — он читал по строкам.

— А ты? — вырвалось у меня.

— Он догонит, — ответила Юлиана. — Главное — вывести всех.

Она не закончила, почему вывести всех — главное, но я понял: случись так, что "льдина" после нашего ухода пропадёт, Дракон сможет пролететь над бездной. Лишь бы не на глазах у Всадников. Итак, леди тоже знала, кто на самом деле эти "чародеи".

— Всадники… Идём за мной.

Я с замиранием сердца ступил на "льдину". Она выдержала. Прочная, как камень. Шаг, другой… Сделав ещё несколько, я покосился назад: осторожно наступая на странное покрытие, Всадники шли за мной. Под ногами ничего не дрожало, не прогибалось, и, коротко помолившись, я уверенно (как не чувствовал себя) зашагал к противоположной стене с дверью наружу. И слышал за собой шаг моих воинов.

25.

Эрик.

Глаза болели так, словно в них бросили горсть пыли. А в горле першило, будто вместо вина наглотался уксуса и закусил пересоленной сушёной рыбой.

Эрик открыл глаза и зажмурился: свет бил мощным потоком. Но ведь не жарко, не тепло. Он не на солнцепёке. Варвар снова осторожно открыл глаза. Не надо было жмуриться: колючки немедленно впились в веки. Наконец он справился с неприятными ощущениями, расслабился — и жжение прекратилось.

Тишина. Где это он?

Вспомнил. Покои, куда их завели с мальчишкой. Каннибальское убийство девушки, которая даже не соображала, что с нею.

Потолок. Варвар осторожно скосился, морщась. Ничего не увидел. Только стены, обтянутые богатыми тканями. Та же комната. Где же мальчишка?

Медленно приподнялся на локтях — и не удержался от стона: боль ударила в голову, как бьёт копьё точно в шлем. Чёрный Медведь, что же это с ним происходит? Неужели что-то выпало из памяти? Вновь опустившись на ковёр (нащупал — сообразил, где лежит), Эрик попытался сквозь всё усиливающуюся боль вспомнить, что ещё произошло, кроме убийства. Да, всё правильно. Он хотел прикончить клыкастых красавцев, пирующих на убитой девушке. Он бросился к ним — и провал в памяти.

— Эрик…

Шёпот справа. Кто-то взял его за руку и всхлипнул.

Эрик мягко сел. И оказался вровень с Велимиром, стоящим рядом на коленях. Мальчишка плакал. И, судя по всему, слезами ненависти.

Варвар огляделся. Короткая скамья как была, так и осталась в комнате, изуродованное тело девушки скрыла та самая странная ряса. Впрочем, теперь-то ничего странного в чёрно-красном одеянии не было: два цвета призваны спрятать кровь… Девушка лежала у ножек скамьи бесформенной кучей тряпья. Эрик с подавленным вздохом отвернулся от неё — и дыхание снова перехватило: у двери неподвижно лежала ещё одна куча чёрно-красного цвета. От первой её отличала постепенно расплывающаяся вокруг лужа крови.

Уже не обращая внимания на мелкую, словно царапающую боль, Эрик хищно, громадной кошкой скользнул с пола к порогу.

— Отвернись! — бросил он мальчишке через плечо, переворачивая неподвижное тело мертвеца.

Итак, пока он был без сознания, клыкастые красавцы на глазах Велимира убили юношу. Но только убили. Растерзали горло и вскрыли артерию, но кровь почему-то не выпили. Эрик оглянулся: где же третья?

Третья сидела в уголке, слева от двери, на низком диванчике, прислонившись или прислонённая к стене, видимо, чтобы не упасть. Кажется, всё ещё одурманенная.

Эрик поднялся с корточек от убитого юноши и быстро пошёл к Велимиру, по дороге заметив, что меч лежит неподалёку. Пришлось пройти чуть дальше мальчишки и подобрать меч. С ним спокойнее.

— Рассказывай, — шёпотом велел варвар, заставив мальчишку встать с коленей и отведя его подальше от трупов.

Поначалу Велимир говорить не мог: горло перехватило. Потом заикаясь, начал и потихоньку пришёл в себя.

Когда клыкастые красавцы показательно выпили кровь из девушки, Кецмак повторил условия для мальчишки и предупредил: если Велимир сможет хотя бы попробовать кровь юноши, тот останется жив. В глазах мальчишки потемнело, но он твёрдо решил: если есть возможность таким образом остановить убийства, он это сделает. Но едва Велимир шагнул к жертве, едва представил, что сейчас придётся прокусить кожу живого человека, живого существа, мгновенно скрутило желудок, и мальчишку на полпути к юноше стошнило. Жертву даже сажать не стали — сдёрнули с плеча накидку и повторили недавний ужас. Причём на этот раз юношу уже не окружали, и Велимир во всех подробностях видел чудовищное убийство. Он пытался помешать — силы слишком неравны оказались: мальчишку просто отшвырнули к ногам хихикающего Кецмака. Даже оружия не стали отбирать. Облившийся было слезами, Велимир от хихиканья старикашки вдруг словно взбесился и, вынув из сапога воровской нож, метнул его в красавца, разорвавшего юноше горло.

— Надо было в Кецмака, — прерывисто вздохнул мальчишка, — но я плохо понимал…

— Попал?

— Я же учился бросать! — обиделся Велимир.

— Попал? — с нажимом повторил Эрик.

— В глаз, — наконец нехотя сказал мальчишка, поняв, чего добивается варвар.

Убитого принцем оборотня стали выволакивать из покоев, а мальчишку окружили, собираясь наконец обыскать его. Но из коридора в этот момент прибежал ещё один красавец и что-то негромко и взволнованно начал говорить колдуну. Кецмак забеспокоился. Последнюю девушку оставили в покоях, пообещав вернуться и напомнив условия. Колдун, пытаясь сохранить важный вид, удалился вместе с клыкастыми красавцами. Дверь закрыли — на этот раз на засов со стороны коридора.

Живую девушку принц заставил пройти к стене. Боялся — она ненароком упадёт: вялая ещё, ничего не соображает. Но Велимиру показалось, что дурман, который заставлял жертвы покорно подчиняться колдуну и его присным, в ней начинал понемногу развеиваться.

Только уверившись, что девушка надёжно прислонена к стене, мальчишка бросился к варвару.

— А с чего упал я? — разминая мышцы спины, затёкшей от лежания на полу, недовольно спросил Эрик. По мнению варвара, его слишком легко исключили из событий.

— Кецмак бросил в тебя что-то чёрное — наверное, какую-то отраву. Как дым. Ты только попал в чёрное, сразу упал.

— Накормить бы его самого этой дрянью!.. — зарычал варвар и осёкся. Вспомнил, как в тронном зале Дымного Облака вырастала тьма, попав в которую, варвары безумствовали. Ошарашенно покрутив всё ещё больной головой, нехотя пришёл к выводу: ему ещё повезло, что нормально соображает. Значит, самим Ползунам эта отрава не страшна, но они используют её против людей. Бедняга Терье!.. Мечтал умереть с мечом в руках…

— Что будем делать дальше? — тихонько спросил мальчишка. Кажется, он уже приходил в себя после страшных сцен хладнокровного убийства.

— Бежать! — решительно сказал Эрик. — Путь нам подсказали. Уходим немедленно.

— А она?

К девушке они подошли вместе.

Синеглазая, с белыми, мягкими, как нежное облако, волосами, с миловидными чертами лица, она всё ещё тупо смотрела в ничто. Но что-то дрогнуло в глазах, когда двое встали перед нею.

— Напоили, — сказал Эрик, присматриваясь. — Жаль, не только что.

— А то что? — прошептал мальчишка.

— Два пальца в рот — быстро бы очнулась.

Велимир скривился. Воспоминания о недавней рвоте ещё свежи.

Варвар вздохнул. Ясно, что принц без девчонки не уйдёт. Слишком страшная рана осталась в его душе после зрелища жуткой смерти. Эрик представил, как бы реагировали на сцены убийства его сыновья. И угрюмо склонил голову: незачем вспоминать мёртвых…

— Мы возьмём её с собой?

— Лишняя обуза… Да ладно.

Легко, как пушинку, варвар взял девицу за плечи и приподнял. Ноги у неё пока подламывались, но голову она уже сумела удержать, чтобы глядеть на них прямо.

— Нет. Так не пойдёт. Если бы она могла идти…

— Но бросить её здесь… Эрик…

— Говоришь, колдун убрался только что?

— Да.

— Тогда выждем. Может, она быстро придёт в себя.

Усадив девицу снова на диванчик, они отошли, чтобы приготовиться к побегу: сначала проверили оружие, потом огляделись в поисках добычи. Эрик, посматривая на Велимира, размышлял, что мальчишка быстро успокоился. Хороший воин растёт. Только с чего это он то и дело поглядывает на дверь, да и вздыхает то и дело?

— Что за дверью забыл?

— Что?

— Чего на дверь смотришь и вздыхаешь?

— Ножа жалко.

Отвернувшись, варвар усмехнулся. Да, воин из мальчишки получится очень неплохой. Кецмак не сломил его духа.

Тем временем девица пришла в себя. Синие глаза внезапно распахнулись — и недавняя жертва пронзительно завизжала. Одним прыжком Эрик очутился рядом с ней и лапищей припечатал вопящий рот.

— Тихо!.. Ты!..

Она попыталась укусить его, но кожа на его ладони давно задубела от постоянного ношения оружия. Гибкое тело отчаянно извивалось под его сильными руками — он обхватил её за талию, чтобы не вырвалась, и невольно поднял в воздух. Подбежал растерянный и перепуганный её криком Велимир, неловко затоптался на месте, не зная, как успокоить девушку.

— Не бойтесь! Мы поможем вам! — наконец выпалил он.

Беловолосая девица воззрилась на мальчишку вытаращенными от напряжения глазами и замычала, мотая головой.

— Ещё орать будешь? — грозно спросил Эрик.

Девица опять замотала головой, на этот раз в стороны.

— Смотри, начнёшь заново — в рот тряпку суну, а потом в ковёр закатаю, — предупредил варвар, прислушиваясь к звукам в коридоре.

Опять мотание головы в стороны — такое сильное, что мягкие волосы задели его подбородок. Эрик осторожно, готовый в любой момент снова сжать медвежьи объятия, отпустил её. Уже стоя на полу, девица потрогала рот и с силой потёрла его.

— Ой, как больно…

— Ты могла криком созвать сюда Ползунов, — виновато за Эрика сказал принц.

— Кого?! — ужаснулась девица. — Ползунов?!

— Тихо! — рыкнул Эрик. — Откуда ты здесь взялась?

Девица присела на тот же диванчик и, открыв рот, огляделась.

— А как я сюда попала? — жалобно спросила она.

Эрик и Велимир переглянулись. Варвар присел рядом с девицей, принц — с другой стороны диванчика.

— Как тебя зовут?

— Нинния.

— Что ты помнишь?

— Меня везли на продажу в Дымное Облако, — с готовностью ответила она. — Нас было тридцать человек — все с Севера. Пираты, — вздохнула она, как будто это всё объясняло. И слово "пираты" и вправду многое объяснило — пока только варвару. — Караван остановился на постоялом дворе. Нас накормили, а потом закрыли на ночь. И всё. А теперь вдруг оказалось, что я здесь.

— В Дымном Облаке нет рабов, — удивился мальчишка.

— Нам так сказали, — пожала плечиками Нинния.

Варвар с прищуром смотрел на дверь и соображал. И — сообразил.

— Кто был ваш хозяин в пути?

— Такой смешной старичок. Слуги называли его господин Кецмак.

Эрик поморщился. Вот оно что. Рабов купили для Ползунов. Он вспомнил, как спускался с принцем на руках по огромной лестнице, как рабы шаркали мимо него, как работали, обтёсывая камень. Скорее всего, когда раб уже не мог работать, он шёл на прокорм Ползунам. Кецмак мог себе позволить покупать сколько угодно рабов, если учесть количество награбленного Ползунами за века… А когда понадобился принц, выбрали самых красивых, чтобы возбудить в мальчишке жалость. Ишь, не забыли, что облачники все, как один, светловолосы и светлоглазы. Лишь первая девушка была темноволоса. Но что эта Нинния, что неизвестный юноша у двери — оба светлые.

Нинния тем временем пришла в себя и озадаченно разглядывала странное, чёрно-красное одеяние на себе.

— Мне это не нравится, — заявила она и решительно встала.

То, что произошло вслед за этим, стало слишком неожиданным и для Велимира, и для Эрика. Нинния спокойно, словно одна находилась в покоях, нагнулась, подхватила края широкой накидки и сняла её через голову.

Принц покраснел было, но улыбнулся. Под "рясой" оказалась чудесная фигурка, одетая в короткую тунику. Нинния деловито приподняла "рясу" и, хозяйским глазом окинув одеяние, взяла у Эрика из ножен кинжал, чтобы распороть его и теперь в виде настоящего плаща накидывать на плечи.

Глядя, как она двигается, Эрик уверенно спросил:

— У кого ты в последний раз была рабыней?

— У одного купца. Он был очень богатый, и ему нравилось, как я танцую. А здесь и правда Ползуны? А это что такое?

Сразу после её вопроса Эрику немедленно захотелось на всякий случай опять закрыть ей рот. Потому что Нинния беспечно подбежала к скамье, внизу которой безвольно громоздилась чёрно-красная куча. Но Велимир опередил.

— Нинния! — властно окликнул он девицу. — Вернись!

Изумлённая Нинния оглянулась — Эрик кивнул. Но девица оказалась своенравной. Едва вернувшись, она тут же накинулась на мальчишку:

— Ещё всякий малолетка будет указывать, что мне делать, а чего — нет! Хватит с меня хозяев надо мной!

Варвар лениво сказал:

— Любые приказы короля Велимира ты будешь выполнять как повеления самого страшного хозяина в твоей жизни.

Мальчишка с благодарностью взглянул на него и улыбнулся. Оборачиваясь же к Ниннии, он постарался выглядеть весьма суровым.

26.

Астри.

Лорд Валериан ногой вышиб дверь к выходу на площадь, обнаруженную Скорпой и леди Юлианой, да так, что дверь провисла на нижней петле. В уже привычный, темновато-жёлтый свет улицы Астри выскочила из здания опрометью, словно земля под ногами горела. Остальные воины в поспешности не уступали девушке: несмотря на уверенный вид предводителя, Всадники не доверяли странному мосту, явленному в результате чтения чародеем слов, которых тот не понимал. О чём прекрасно знали все. Так что выскакивали, нисколько не стесняясь ни друг друга, ни командира.

Бродир не выскочил — вышел медленно, на подрагивающих ногах. Родрик сразу подошёл к нему, а Скорпа буквально подлетела. Дракон осунулся и выглядел серым и усталым.

— Что с тобой? — озадаченно спросила девушка. — Ты ведь только читал!

— Это чтение… — монотонно сказал Бродир. Он прислонился к стене, съехал спиной на корточки и выдохнул: — Это чтение… Я каждую секунду боялся, что мост вот-вот рухнет, что Всадники попадают вниз. Меня убивало каждое мгновение, пока читал. Никогда в жизни так не боялся. — Он поправил меч на боку, помедлил и вцепился в него заметно дрожащими пальцами.

Какая-то тень упала на него и на стену дома. Лорд Валериан.

— Ну хорошо. Ты боялся за Всадников. Но какого дьявола ты вообще не хотел читать? Ты знал, как прочитать, — и не хотел. Почему?

— Никто никогда не знает, что именно говорит гадание, — медленно выговорил Бродир. — Если я точно не знаю, к чему приведёт моё чтение, как мне не колебаться? А вдруг бы всё наоборот? Вдруг бы рухнул последний островок, на котором мы стояли? Что тогда? Да меня тошнило от сомнений!

Он вцепился в рукоять меча, вздрагивая… И вдруг поднял голову.

— И зря вы сказали, что я смогу вытащить только одного из моих друзей. Я достаточно большой, чтобы вытащить их обоих.

Скорпа прижала ладонь ко рту. Но лорд Валериан нисколько не осердился. Он лишь привычно ухмыльнулся и кивнул:

— Главное, большой чародей, что ты обозлился и всё-таки прочитал с плиты.

Он развернулся и пошёл к Всадникам и леди Юлиане. Глядя ему вслед, Бродир, на чьё серое лицо начали возвращаться обычные для него, смуглые краски, пробормотал:

— Отец однажды сказал: ответственность лишает свободы. Только сейчас я понял, как он прав. Только он забыл сказать, что ответственность — это ещё и страшно.

— Ответственность возникает не просто так. Чаще за людей, которые тебе доверились. А ещё чаще — за людей, близких тебе. Хочешь свободы от ответственности — будешь одиноким. У нас в стае говорят иначе, — улыбнулся Родрик. — Свобода — это выбор. Ответственность — тоже.

— Философы! — фыркнула Скорпа и погладила Бродира по голове, смеясь над его взъерошенными волосами — впервые такое видела! — Пошли к площади. Там место открытое, безопасно. Отдохнёшь.

Дракон неуклюже встал и зашагал, время от времени пошатываясь, словно лишь недавно очнулся от сна, — но с каждым шагом всё увереннее.

Вот теперь стало видно, что это город, а не лабиринт сплошных переулков. Площадь окружали величественные здания, украшенные множеством архитектурных деталей, напоминающих о великолепных римских дворцах. Правда, их высоту узнать так и не удалось: здесь, как и везде, стены зданий скрывались в слоях темнеющей наверху мглы. Трудно оказалось определить и возраст стен: суховатые, хорошо сохранившиеся, без трещин, вблизи они пахли пустынными скалами, прогретыми палящим солнцем.

В середине площади возвышалось странное сооружение, похожее на памятник, — огромный змей свился кольцами. Но с его же колец в громадную чашу внизу каскадом стекали ленивые прозрачные струи. Фонтан? Воины, тесно сгрудившись вокруг него, жадно смотрели на воду. Но пить сторожились: вдруг отравлена?

Скорпа вздохнула, попросила у одного из Всадников сосуд, похожий на узкий длинный рог, и протиснулась к бассейну. Зачерпнуть воды и отпить, дегустируя, — времени заняло немного.

— Если не поднимать грязь со дна, пить можно, — сказала "чародейка" и улыбнулась радостным лицам Всадников. Как легко осчастливить человека! Всего лишь дать ему то, в чём он нуждается именно сейчас.

Пробовать воду Скорпа не боялась. Вот чем её точно не убить — так это ядами… Она отошла от бассейна к юношам, терпеливо ожидающим возможности тоже подойти к фонтану и привести себя в порядок, напиться. Бассейн огромен, как всё в этом городе. Воды хватит на всех, ещё и с собой унести можно будет.

Издали девушке рассеянно улыбнулась леди Юлиана. Расчесав и уложив свои волосы, она тоже не торопилась к фонтану, стояла чуть позади лорда Валериана, который, словно не замечая её, разговаривал о чём-то с Гедеоном, сотником. Поглазев на эту сцену, ничуть не смущающую леди небрежением со стороны командира Всадников, Скорпа обвела ищущими глазами толпу воинов и обнаружила искомого человека совсем близко. Сотник Керк. Она поспешила к нему, пока он сидел в одиночестве прямо на плитах брусчатки и пытался хоть как-то закрепить оборванные ремешки от наручей. Вопросы Астри задавать умела, пряча главное в целой куче вываливаемых на сотника впечатлений о недавних ужасах. В скором времени и без проблем она выяснила: леди Юлиана и лорд Валериан — абсолютная неровня друг другу по положению, поэтому о любых личных отношениях между ними и думать смешно.

Она села рядом с сотником, больше не мешая болтовнёй, просто смотрела, как он ремонтирует ремешок. Они и правда оказались чуть на отшибе ото всех, и Скорпа получила время на размышления. Подтянув ноги к груди и обняв колени руками, она вспоминала столь обильный приключениями поход, в который оказалась невольно втянутой, и постепенно приходила к выводу: лорд и леди обманывают всех; лорд и леди обманывают себя; лорд и леди обманывают друг друга. Невооружённым глазом же видно, что они влюблены! Или это видно только ей, Астри? Решив думать, что сословные человеческие предрассудки затмевают глаза всем, она поднялась с брусчатки и вернулась к друзьям. Придумали тоже — положение разное…

У бассейна уже редко кто оставался. Воины, умывшись и набрав воды, отходили, уступая тем, кто терпеливо дожидался своей очереди подойти к источнику. Бродир уже сидел на кромке бассейна, умытый, и следил, как вода наполняет кожаный бурдюк.

— Зачем тебе вода? — спросила Скорпа.

— На себя, — кратко ответил Дракон и вместе с бурдюком отошёл в сторону, где и в самом деле опрокинул его над головой. После чего деловито отдал выпрошенный бурдюк Всаднику и вынул костяной гребень — расчесать намокшие длинные волосы.

Всадники на чистюлю смотрели с усмешкой, но усмешка была необидной: они уже знали, каков в бою и в своей необычной работе чародея этот внешне высокомерный парень, и могли простить ему многие из чудачеств.

Тем временем место возле фонтана совсем опустело, и теперь здесь собрались чародеи и лорд Валериан с сотником Гедеоном. Сотник помог лорду вымыться (обе леди деликатно отвернулись), затем ушёл проверять своих людей… Приведя себя в порядок и напившись, освежённые и отдохнувшие чародеи огляделись.

— Итак? — сказала леди Юлиана. Если не видеть застёгнутого на талии странного пояса, переходящего в тряпку, она казалась леди, только что вышедшей из дворцового зала.

Скорпа скользнула взглядом по Бродиру: Дракон старался быть к леди поближе — ему нравилась её способность везде и в любых обстоятельствах выглядеть светской дамой. "Предупредить? Не предупреждать? — мысленно улыбаясь, думала Астри, взглядывая теперь уже на лорда Валериана. — Подерутся ведь. Впрочем… Лорд Валериан человек умный. Он наверняка понимает, почему Бродир рядом с Юлианой". Родрик метнул на девушку вопросительный взгляд. Она пожала плечами: всё хорошо.

— Итак, — сказала она. — У нас есть открытое пространство и вода. Можно проверить город на живое присутствие любых существ и на ловушки, а заодно и посмотреть, какой именно дорогой прошли Ползуны с принцем.

Родрик вдруг оглянулся. Незаметно последовав за ним взглядом, Астри обнаружила, что Всадники не просто отошли в сторону и отдыхают. По выходам во все переулки стояли по пять человек. "Ого, когда только лорд Валериан успел везде стражу поставить? Предусмотрительный". Ей стало приятно, что он позаботился о безопасности чародеев, которые должны быть сосредоточены на проверке странного подземного города, и она благодарно улыбнулась командиру Всадников.

— Давайте попробуем кольцо с камнем-глазом? — предложила леди Юлиана. — Вы знаете о таком приёме магического видения?

— Знаем. Кто будет камнем? — спросил Дракон.

— Родрик, — сказала Астри. — Он лучше умеет заглянуть во все лазейки.

— Что это значит? — поинтересовался лорд Валериан.

— Камнем в таком кольце становится человек, который умеет… э-э… накладывать своё сознание на место, которое требуется обследовать, — сказала леди Юлиана. — Грубо говоря, он сам становится этим местом. Если вы предлагаете Родрика, не возражаю. Камень кольца — моё слабое место. Я не слишком умею концентрироваться.

— Ладно, — сказал Родрик, — я постараюсь быстро пробежаться по городу.

Он встал впереди всех. Остальные взялись за руки. Волк вытянул руки назад, чтобы и его руки оказались присоединены. Овальный круг замкнулся.

— Этот город построен не Ползунами и не руками их рабов. Город-обман. Когда-то он был на поверхности, но многие века назад, благодаря сдвигу слоёв земли, его водвинуло в гору. Чтобы не разрушить город, живущие в нём сильные чародеи заколдовали его составляющие и спустили вниз без повреждений. Но люди прожили в нём недолго. Их манило солнце. Жители города постепенно оставляли город и уходили навсегда. Чародеи — тоже. — Родрик слепо смотрел в никуда и рассказывал бесстрастно, словно читал скучную книгу. — А потом пришли Ползуны. Но город их не принял. Магические линии, оставленные предыдущими чародеями, мешали Ползунам жить так, как они привыкли. И Ползуны ушли на другое место, там построили свой город. Но, уходя, они оставили свои магические обманки. Последняя и привела нас в город, а не к ним, воздействуя на пространство.

— И что это? — не выдержал лорд Валериан.

— Кецмак разорвал пространство дороги, ведущей напрямую. Теперь, чтобы дойти до логова Ползунов, надо проскочить весь город. То есть пройти к Ползунам вкруговую.

— С чем нам придётся столкнуться здесь?

— Летучие мыши нас больше не потревожат. Их владения остались там, где они напали на нас. Подземные змеи есть везде, но они теперь знают, что нас лучше не трогать. Все они — остатки магического могущества чародеев настоящего города, которые на всякий случай оставили сторожей. Ползуны не смогли расставить свои ловушки. Город на остатках магии не позволил. Столкновений больше не предвидится. Город знает, что мы здесь ненадолго и не причиним ему вреда. Он пропустит нас беспрепятственно.

Отзвучал холодный голос Волка, и Скорпа облегчённо вздохнула. Жутковато слышать незнакомый голос близкого друга. Она высвободила ладошку из стиснутой ладони Родрика — легко, потому что та вспотела: леди Юлиана сильная и силу брала для передачи Волку немеряно. Родрика пришлось поддержать за руки. Несмотря на силу, передаваемую Юлианой, он здорово потратил собственную энергию. Как ранее Дракона, его сейчас не держали ноги. Друзья помогли ему сесть на бортик бассейна.

— Астри, ты… отойди, — попросил Бродир и, обняв Волка, сел рядом с ним.

Скорпа тихонько отошла шага на три, чтобы не мешать. Волк дышал медленно и трудно. Но едва Дракон обнял его, ясно было видно, что дыхание выровнялось и успокоилось.

— Помочь? — спросила леди Юлиана.

Бродир покачал головой.

Оглянувшись на лорда Валериана, девушка сдвинула брови: он что-то негромко говорил Всадникам, и они снова понемногу стягивались к фонтану. Гедеон вынул из заплечного мешка три длинные палочки и, укрепив их среди плит, поджёг одну.

— Это наше время отдыха, — сказал лорд Валериан, приметив любопытный взгляд Скорпы. — Мы устраиваем привал. Отдыхаем, пока горят лучины.

— А почему они полосатые? — не удержалась Астри, с интересом разглядывая необычные часы.

— Через каждые два деления часовые будут меняться.

Воины устраивались на ночлег, и Астри хорошо понимала лорда Валериана. Всадники не спали слишком долго, чтобы сразу идти в логово Ползунов, где их наверняка ждёт новая битва. Нужны силы, а что даст их лучше хорошего сна? И, кажется, лорд Валериан не совсем доверяет сказанному Родриком о городе, иначе зачем он ставит часовых? Или ему, как воину, так спокойнее?

— Астри, иди к нам!

Друзья сидели, как большинство воинов, прислонившись к бассейну. Волк уже пришёл в себя, и Скорпа немедленно втиснулась между ними — на постеленный плащ одного из Всадников: теплее и мягче, чем просто на плитах. Едва согревшись, девушка вдруг вспомнила о леди Юлиане и наклонилась, выглядывая её. Леди, завёрнутая в плащ лорда Валериана, полулежала справа, совсем близко. Легко переходя в сон, Астри вдохнула запахи старого камня и свежей водяной пыли от фонтана, стороной ещё подумала: узнать бы, сколько веков этим зданиям…

27.

Алек Валериан.

Оборотни, сопровождающие нас, похожи на обычную молодёжь: намаявшись за день, заснули быстро и безмятежно.

Всадники тоже заснули, только сон их был тревожен, хотя и крепок. Тревожили их сны, но спали крепко, зная о часовых по переулкам.

Я — не спал. Как всегда в походе. Есть у меня такое. Пока не прибудем в Атал-эн на отдых, бессонница всегда будет со мной.

Чего мне сейчас очень не хватало — огня. В этом тяжёлом жёлтом свете, в котором всё видно, но остаётся впечатление солнца из-под низких грозовых туч, мне не хватало тихого потрескивания маленького костра. Обструганная "палочка времени" горела, конечно, неплохо, но это не то.

Размышляя обо всём сразу, я поднялся.

Леди Юлиана распахнула глаза, будто не засыпала. Я покачал головой, и она натянула плащ на лицо. Чуткая. Мгновенно проснулась.

Прогорели первые два деления на лучине, пора будить сменщиков часовых. Я тихо обошёл спящих и растолкал предупреждённых Всадников. Уходили тихо, первые пришли — мгновенно заснули. Неизвестно, когда ещё будет время. Судя по тому, что узнали о мальчишке-облачнике, с ним в ближайшие часы вряд ли что случится серьёзное…

Опять тишина. Есть время подумать.

Оглядывая словно ожившую, благодаря дыханию спящих, площадь, я раздумывал о миссии леди Юлианы. Она сказала, что обязана быть с нами: понадобись помощь наместника, она вызовет аталэнское регулярное войско. Почему-то мне кажется, у неё здесь личные интересы. С чего бы это? Старинное владение на приграничных землях принадлежит полностью ей. Дымное Облако слишком далеко отсюда. Может, она и впрямь хочет поучаствовать в политике? Если мы найдём принца и доставим его в Атал-эн, Дымное Облако станет яблоком раздора, как минимум, для трёх королевств. Да и захочет ли наш наместник отдавать его? Не думает ли могущественная колдунья Атал-эна занять трон облачников — хотя бы в качестве неофициальной наместницы? Но чем выгодно Дымное Облако? Разве только местоположением. Через него проходят караванные пути во многие государства… Я поморщился. Мне это неинтересно. Единственное, что может задеть меня в случае, если леди Юлиана останется здесь: наместник может потребовать, чтобы Всадники Смерти первое время оставались рядом с нею, чтобы отразить притязания соседей на осиротевшее без своих жителей государство.

Я остановился недалеко от неё. Мой плащ складками укрывал Юлиану, бесформенная фигура надёжно спрятана под толстой тканью. Но я уже знал, что женщина прекрасно сложена, и мог без труда представить… Если в начале похода я думал о ней как о добыче, то в последнее время почему-то мне почему-то казалось, что она рассматривает и меня в качестве таковой. Моменты сближения во время боя, её разговор со мной — на равных, а не как с бесперспективным в свете человеком…

Внезапно я понял, что хочу присесть и вздремнуть — хотя бы чуть-чуть. Немного удивлённый, я взглянул на "палочку времени". Полтора деления. Попробовать? Есть один способ быстрого сна: закрыть глаза и "открыть" их с зажмуренными веками — и "смотреть" во тьму. Проваливаешься мгновенно — и быстро просыпаешься, бодрым, как после долгого крепкого сна… Я сел, привалившись к бассейну почти рядом с леди, закрыл глаза.

… Юлиана почувствовала, как Алек откликнулся на её приглушённое повеление спать. Конечно, ему необязательно знать, что он делает это не совсем по доброй воле. Сейчас её задача — заставить его хоть ненадолго смежить веки, чтобы он на мгновения погрузился в сон. Юлиана всегда была уверена в себе, но в нынешней ситуации очень сомневалась, то ли происходит, на что она рассчитывала… Надо бы его немного подтолкнуть… Тая собственное дыхание, она прислушалась. Всё. Алек спит. Теперь — протянуть к нему руку, не касаясь… Пальцы потеплели — и с них словно слетело нечто невидимое…

… Я открыл глаза в сон, такой реальный, что вздрогнул.

Небольшие, зазеленевшие по весне холмы усыпаны цветочными коврами. Я спускаюсь с одного медленно, не торопясь и оглядываюсь. Кого-то ищу. Издалека доносится зов: "А-ле-ек!" Оборачиваюсь — Юлиана! В богатом, но не парадном, как для дворцовых приёмов, платье, она бежит ко мне, смеясь. В руках охапка цветов. Она подбегает, я хватаю её на руки, сую нос в цветы — как они сладко пахнут, хорошим вином, от которого кружит голову! Перевожу взгляд на Юлиану, она пристально смотрит на мои губы и непроизвольно облизывает свои. Я приподнимаю её к себе и наклоняюсь к ней…

… Иду по мягким коврам огромного дома, не постучав, вхожу в какую-то комнату. Во сне я знаю — мне можно без стука. У окна за вышиванием сидит Юлиана. Она что-то тихонько поёт. Обернулась на звук моих шагов, улыбается мне. Я кладу ладони на её плечи, она прислоняется головой к моим рукам, запрокинув голову, смотрит на меня сияющими глазами. Её рот… Я наклоняюсь, чувствуя её тёплое дыхание…

… Я резко открыл глаза, тяжело дыша. Дьявол, я не мальчишка, чтобы мне снились во время похода такие сны! Сел. Взглянул на леди. Она лежала, всё так же кутаясь в мой плащ, лицом ко мне. Насторожённо оглянувшись, я качнулся к ней и, замерев от неожиданности, увидел, как шевельнулись её губы: "Алек…"

Признаюсь, я постыдно сбежал от бассейна, обстоятельно объясняя себе, что мне необходимо проверить караульных, да и время по делению — скоро будить следующих Всадников. Я и правда обошёл всех караульных, словно не доверяя им. Всадники спокойно восприняли проверку постов: знали о моей бессоннице в походах.

Вернулся к бассейну только на миг — забрать горящую лучину. Установил её с другой стороны бассейна. И, глядя на почти прозрачный огонь, попытался упорядочить сумбур в мыслях. Но сумбур не желал превращаться в нечто стройное. Я раз за разом перебирал мгновения сна. Что ж, поцелуи во сне объяснить нетрудно: я желал эту женщину, и я думал о ней как о призе, который обязательно получу в конце погони за Ползунами. Но она… Юлиана во сне грезила обо мне?

Будучи реалистом, я решил поразмышлять на тему: и к чему это приведёт? Она богатая властительница, я — лишённый наследства. Что я могу принести на алтарь нашего союза? Ничего. Ни имени, ни титула, ни денег. Я воин, который привык к кочевой жизни.

Почувствовав в себе что-то похожее на взбесившегося, вставшего на дыбы коня, я оборвал вообще все мысли о Юлиане и заставил себя думать о "завтрашнем" походе.

Разбудив следующих сторожей, некоторое время я простоял с одним из них, старательно изучая переулок, который ему достался. Не обнаружив ничего страшного или подозрительного, я прислонился к стене и рассеянно созерцал площадь со спящими Всадниками. Незаметно вернулся к мыслям о Юлиане. Теперь она занимала меня гораздо сильнее, чем прежде. Сначала я пытался избавиться от её присутствия в моей голове, но понял, что с решительной леди это просто не пройдёт. И тогда я принял решение: закончится всё — попрошу выйти за меня замуж. А там — как Господь сподобит…

И сразу стало легче.

Но от переулка сразу не ушёл. Хорошо здесь стоялось. И площадь отлично просматривалась полностью.

Лучше бы не просматривалась. Всадник, рядом с которым я встал, отвернулся к переулку. А я как раз наблюдал за площадью… Ну нет, конечно. Сначала выискал леди Юлиану, а уж потом оглядел площадь. Что-то мелькнуло перед глазами. Вроде как дрогнуло что-то. Забеспокоившись, я уже последовательно обшарил глазами пространство площади. Но везде было тихо и спокойно. На всякий случай я шёпотом предупредил Всадника, что ухожу. Он кивнул и встал лицом к площади. Я же пошёл к фонтану, насторожённо присматриваясь к фигуркам у бассейна.

Неясное движение наверху фонтана я успел уловить и застыл в нерешительности: поднимать ли тревогу? Или подождать и узнать, что происходит? Но фонтан передо мной как на ладони. До рези в глазах вглядываясь в него, я сделал ещё несколько шагов к бассейну. И вновь замер. Кольца скульптуры, между которыми лилась вода, явственно дрогнули. С бешено заколотившимся сердцем я медленно потащил из ножен меч. Гигантские кольца слегка раскрутились. Над бассейном поднялась треугольная голова.

Чародеи обнадёжили, что ничего не случится! Вот Это — по их мнению, ничего?!

Ледяной взгляд узких змеиных глаз словно пригвоздил меня к брусчатке площади. Осталось буквально чуть-чуть — и я вытащу оружие. Но… До того как я добегу до чудовища, что оно успеет натворить?..

Змей вдруг зевнул, явив на свет длинные клычища, и снова спрятал под кольца голову. И снова — каменный покой всего лишь скульптуры…

Меня облило холодным потом. Неужели это всё, и Всадникам, спящим у бассейна, ничего не грозит?.. Меч я всё-таки довытащил из ножен.

Пытаясь сделать вид, словно ничего не произошло, я направился к следующему караульному, держа в поле зрения площадь — в основном её центр, фонтан. Надо бы положиться на слова оборотней и леди Юлианы, что ничего уже в городе не случится. Но я уже не мог не оставаться настороже: так потрясло меня открытие, что скульптура фонтана — живой змей…

Этот караульный, Хедвиг, сторожил выход из "нашего" переулка. Именно там располагалась дверь, из которой мы выскакивали как ошпаренные. Хедвиг змея не видел. Однако, кажется, и его что-то встревожило. Я подошёл к нему, когда он, прищурясь, неподвижно вперился в переулок и даже вздрогнул, услышав меня.

— Что?

— Мне кажется, я слышу шаги.

— Где?

— Не знаю. Пару раз видел что-то белое, но…

Прикинув, я сообразил, что может быть белым.

— Трупоеды. Они на живых не нападают.

— Думаете, они?

— Думаю. Шаг похож. — Да, именно так. Я тоже расслышал лёгкий, мелкий шажок и сразу соотнёс с тем существом, которое уже видел на мёртвых подземных змеях.

— Значит, не опасны. — Он произнёс фразу полувопросительно, но ответа явно не ждал. И меч в руке так и остался. Как и мой.

— Сейчас я тебя сменю. Не забудь на всякий случай рассказать сменщику о трупоедах. Или, может, сюда поставить двоих?

Хедвиг серьёзно ответил:

— Лучше пусть двое. Одно дело — сражаться с врагом… Другое — стоять здесь.

— Ладно, иди сам разбуди Снорри и Арама. Я подожду.

Хедвиг не стал скрывать облегчения, уходя. Я же остался на его посту, по-прежнему прислушиваясь к лёгкому топотку трупоедов. Они как будто перебегали по моему позвоночнику холодными лапками, и я сочувствовал и Хедвигу, которому пришлось в одиночку гадать, что за твари появились здесь, и следующим двум Всадникам, которые встанут на этом беспокойном месте.

Но они уже подошли. Я показал, где, примерно, находятся трупоеды. Они без вопросов вытащили оружие. Да, здесь всё же удобнее нести караул именно двоим.

Догорала третья лучина. Ещё одна смена караула — и начну будить всех.

Я дошёл до фонтана, но повернуться к нему спиной, чтобы сесть, не смог. Знать, что позади чудовище — и живое… Расположившись так, чтобы находиться в стороне, откуда видел спрятавшуюся голову гигантского змея, стерегущего воду, я сел прямо на плиты, глядя, как догорает последняя "палочка времени".

Сна — ни в одном глазу. Не люблю таких "ночей". Ожидание не в моей натуре. Если бы пришлось драться, пока мои люди спят, я бы легче воспринял течение времени. Но, вынужденно бездействуя… Правда, у этой "ночи" есть один плюс. Юлиана. Я ещё не смел надеяться на изменения в моей жизни, но, тем не менее… Что-то будто приоткрылось в моём известном до мелочей, привычном воинском пути. Как будто была только одна, закрытая со всех сторон дорога, которая вела только в одном направлении, и вдруг появились какие-то ответвления. И мне это нравилось. Хоть и настораживало своей новизной. Появилась смутная надежда на что-то…

Леди Юлиану будить не пришлось. Она поднялась сама, плащ сполз с её плеч, и она снова натянула его, сжав плечи, будто продрогнув. Следом, точно только и ждали команды, зашевелились оборотни — впрочем, буду звать их чародеями. Спросить — не спросить о змее? Что скажут, когда я покажу, что за чудовище они проворонили? Вообще-то, ответ нетрудно представить: но ведь змей не опасен!

Вздохнув, я увидел, как на меня смотрят два Всадника от бассейна. Я поднял догорающую лучину, и они начали будить остальных.

28.

Эрик.

— Король Велимир? — озадаченно сдвинула брови Нинния.

— Именно, — сказал Эрик. — А теперь присядь и выслушай. Ползуны убивают всё живое — это ты знаешь. До того как ты очнулась, они убили двоих — в таких же одеждах, как у тебя. Только не кричи.

Нинния побелела и примостилась на край диванчика, почти под бочок варвара — инстинктивно чувствуя в нём защиту. Отсюда, поглядывая на два трупа, замаскированные от крови цветастым одеянием, она чувствовала себя в безопасности.

— А почему их убили? — дрожащим голоском спросила она.

— Велимир не хотел пить их кровь.

Это объяснение, как ни странно, взвинтило девицу. Она вскочила, уперлась кулачками в крепкие бёдра и почти закричала на мальчишку:

— Если стоял выбор — пить кровь или оставить жизнь двоим!..

Эрик слетел с дивана и железной дланью запечатал ей рот, сграбастав за тунику другой рукой. Потом развернул к трупу юноши, не отнимая ладони от её рта:

— Видишь лужу? Это его кровь. Попробуй испить её. Тебе даже не придётся прокусывать ему шею. Иди же. Ну! Она же чистая. Только что натекла.

Он и правда чуть приспустил её. И Нинния сделала несколько шагов к трупу в кровавом озерце, не замечая, что ладонь варвара всё ещё на её губах. Вспомнила, замотала головой, обернувшись к Эрику.

— Не будешь кричать?

И освободил девицу. Хотя Велимир, стоявший настороже, считал, что отпустил её Эрик зря: она немедленно подбежала к мёртвому юноше и откинула "рясу". Пронзительный вопль, исторгнутый из её губ, зазвенел в их ушах.

На этот раз варвар не успел перехватить девицу, чтобы помешать ей орать.

На испуганный женский вопль распахнулись двери — в покои ворвались темнокожие стражники. Правда, ничего особенного они не обнаружили: варвар и принц благочинно сидели на диване у стены, и только девица верещала посреди большой комнаты. Впрочем, при виде стражников верещать она прекратила. Молчком-тишком попятилась к диванчику и снова уселась рядышком с пленниками.

Темнокожая стража недовольно оглядела виновников беспокойства и удалилась.

Варвар и мальчишка переглянулись.

— Связать и заткнуть рот, — деловито сказал Велимир.

— Согласен, — хмуро отозвался Эрик и принялся вытаскивать из чехла на скамье витой шнур, наматывая его на локоть.

— Не надо, — вздохнула Нинния и прильнула к нему. — Я всё время буду рядом с тобой. С тобой ведь ничего страшного не увижу. Значит — кричать не буду.

Несколько изумлённый её логикой, варвар хмыкнул, а потом издал совершенно неразборчивый, странный звук. Нагнувшийся к нему, Велимир покраснел: девица засунула руку под шкуру варвара и поглаживала его живот.

— Не далее как сегодня я узнал, что вся моя семья погибла, — спокойно сказал варвар. — И почему-то каждого, кто попробует меня сейчас приласкать таким вот образом, мне очень сильно хочется немедленно вздёрнуть на дыбу.

Девица отдёрнула руку и надула губки.

— Я же не знала! Тебе хорошо: ты большой и сильный. А что делать таким, как я — слабым и беззащитным? Я думала, ты будешь моим защитником!

— Странно ты думала, — пробормотал варвар. — С чего мне тебя защищать? Кто ты мне? Да и зачем ты мне?

— Король Велимир! — жалобно воззвала к мальчишке девица. — Я же не хотела ничего плохого! Не оставляйте меня здесь одну! Возьмите меня с собой! Я не буду вам обузой!

Варвар изумлённо смотрел на девицу, которая на полном серьёзе старалась разжалобить Велимира. Плаксивые ноты в её ноющем голосе подсказывали, что Нинния полна решимости идти вместе с ними куда угодно. Стоп! А с чего это она вдруг…

— А с чего это вдруг ты решила, что мы куда-то уйдём?

— Но вы же не собираетесь сидеть здесь в ожидании смерти? — удивилась девица. — Мне бы, конечно, хотелось бы знать, почему вы вообще здесь, но ведь вы не расскажете.

Запутанный крайне противоречивой логикой Ниннии, Эрик набрал воздуху и коротко объяснил своё присутствие среди Ползунов. Девица во время рассказа ахала и охала, всплёскивала руками и даже пару раз тихонько взвизгнула от ужаса. А когда варвар закончил повествование, она надолго задумалась, после чего решительно сказала:

— Я знаю, как незаметно пройти к конюшне Ползунов и какой дорогой убежать из их подземного владения. Только обещайте, что возьмёте меня с собой.

— Что ты знаешь?! — поразился Велимир. — Ты же очнулась от колдовского сна только сейчас и здесь, в покоях! Откуда ты знаешь, где и что здесь расположено?

— Неужели вы думаете, что беспомощная девушка сразу откроет все свои секреты незнакомцам! — заявила Нинния. — Никогда и ни за что! Я вам наврала! А вот теперь, когда вы поделились своей тайной, и я могу открыть кое-что о себе. Я здесь уже целых десять дней. Нам, только что привезённым рабам, разрешалось гулять по всему дворцу. И мы думали, что нас привезли на потеху этим темнокожим стражникам или на дворцовые службы, где необходимы наши руки. Я-то думала, что стану дворцовой танцовщицей: наш покупатель, Кецмак, в часы караванного отдыха часто просил меня станцевать ему. А когда я узнала, что он не только покупатель, но и хозяин дворца… Ну, вы понимаете. Мне стало даже лестно. Но я никогда не думала, что меня отправят на смерть…

К концу объяснения её голос печально стих, и Велимир — видел варвар — невольно пожалел девицу. Зато сам Эрик оставался насторожённым. Взбалмошная и упрямая, такая может много принести бед. Брать её с собой? Ещё подумать надо.

Нинния внимательно взглянула на его равнодушное лицо и правильно разгадала чувства, царящие в душе варвара. Она миролюбиво сказала:

— Если не хотите взять меня с собой, я всё равно сбегу. Сама. Я часто бегаю от тех хозяев, которые мне не нравятся. Сбегу и на этот раз, потому что меня ещё никогда не хотели предать смерти. Если, конечно, вы сказали правду.

— Мы сказали правду, — суховато подтвердил Велимир. Кажется, если сначала он проникся к девице жалостью, то теперь, после её слов, жалел лишь о том, что она появилась в их жизни. Наблюдательный Эрик не сразу понял столь быстро изменившегося мнения принца о девице, но всё же сообразил: она незаметно настаивает на совместном побеге, почти шантажируя их собственной беспомощностью. Велимир это услышал в последней фразе девицы, когда та неосторожно усомнилась в их искренности. Хотя трупы она уже видела. И видела одинаковые одеяния на них и на себе.

Странная опустилась тишина. Девица с тревогой ждала мужского решения. А мужчины не столько размышляли о побеге, сколько злились, что нельзя поговорить обо всём наедине. Но оба приняли окончательное решение по главному вопросу: не говорить о явлении привидения, а значит, промолчать о том, что у них в запасе есть другой ход для побега из дворца Кецмака. Боясь, как бы не проговорился о застенном коридоре сердобольный принц, Эрик заговорил первым:

— Поскольку мы не знаем других путей выхода из дворца (мальчишка опустил голову, скрывая улыбку), то доверимся тебе. Но… Учти…

— Я сделаю всё, клянусь! Чтоб меня за ложь в пропасть сбросили!

— Тогда соберёмся, — решился варвар и встал. — Давайте, посмотрим, что нам в дороге пригодится.

Девица оказалась весьма жадной на тряпки. Пока мужчины приглядывали что-нибудь, на чём можно продержаться на первые дни — к вещам, которые легко унести и легко продать, Нинния, запыхавшись, перетаскала в кучу прекрасные, но громоздкие вещи и теперь пыталась увязать их в громадный узел из скатерти.

— Я это нести не буду, — категорически заявил Велимир, с испугом глядя на гору, угловато торчащую из блестящей ткани.

А Эрик набычился, неспешно приблизился к узлу и развязал его. Минуту спустя в скатерти осталось вещей ровно столько, сколько девица могла бы унести в охапке. Нинния с тоской посмотрела на выброшенные предметы, но встряхнула белой гривой и, обняв значительно уменьшившийся узел, сказала:

— Ничего, и этого хватит на первую пору.

Она не договорила, что за первую пору имеет в виду, и пошла к двери. Изумлённый Эрик спросил в спину:

— Что — вот так прямо выйдем и пойдём? Мимо стражников?

— А что такого? — удивилась девица. — Я вас по дворцу провожу, познакомлю, где чего располагается. Неужели вы думаете, что мне откажут в этом?

Потрясённые наивностью Ниннии, мужчины просто остолбенели. Она же тем временем деловито утрясла свой узел и толкнула дверь. Немного постояв, а затем переглянувшись, варвар и принц неуверенно пошли за девицей. Они-то думали, она им подскажет, где тайный выход к конюшням находится, а сама пока отвлечёт стражу… А далее их потрясло отсутствие стражников на месте. Мужчины даже остановились и пытались разглядеть стражу в обе стороны коридора. Пусто. Несколько растерянные, они заторопились за почти бегущей впереди девицей, причём варвар невольно приглядывался к прелестным, мерно работающим ягодицам Ниннии, не забывая, в общем-то, бросать взгляды и по сторонам.

Принц дёрнул за рукав — Эрик обернулся: из бокового коридора выбегали стражники — пока молча, но, заметив, что их обнаружили, взревели и, бряцая оружием, загрохотали следом.

Оглянулась Нинния, взвизгнула и припустила ещё быстрее. Мужчины быстро догнали её, но обогнать не решились: не оставлять же на произвол судьбы! А девица быстро выдохлась, начала задыхаться, отставать…

Тревожная мысль мелькнула у варвара: не подстава ли это? Слишком глупо всё произошло… Очередной боковой коридор. Эрик втолкнул туда девицу — Велимир уже развернулся с мечом в руках. Не обращая внимания на протестующий вопль, варвар встал рядом с мальчишкой, рассчитывая в определённый момент впихнуть в комнату и принца. Но темнокожие навалились такой толпой, что меч, даже в руке мальчишки, не оказался лишним. Эрик рычал и рубил с двух рук, как привык. Основной бой, естественно, шёл именно с его подачи. Мальчишка был — и не возражал тому — на подхвате.

Вихревым ударом варвар снёс голову одному, разрубил плечо второму, третий получил смертельный укол в сердце. Четвёртый упал — подножка Велимира — прямо на второй меч в левой руке. Ещё двое заставили поволноваться. Наверняка попались мастера клинка, но Эрик справился: ненависть нарастала с каждым ударом — как ягнята на заклание, чёрти бы всё драли! Так покорно доверились сумасбродной девчонке!.. Девчонке… Бешеным ударом справа один из стражников едва не снёс голову задумавшемуся варвару. Спасло, что Велимир выскочил неожиданно под оружие — стражник дрогнул с перепугу: знал, кто мальчишка, трогать принца явно запретили под страхом смерти! Стражник дрогнул и замешкался, а тут и Эрик в себя пришёл от потрясающего открытия и пошёл в атаку, взбешённый… Нинния что-то вопила из комнаты, чем ещё больше приводила в ярость опростоволосившегося варвара.

Подоспели ещё стражники — среди них такой гигант, что Эрик сначала невольно попятился — рассмотреть. Гигант ухмыльнулся. Решил, видимо, что варвар испугался. Замахиваясь мечом (варвар проследил движение: явно хорош в рубке. А как насчёт боя?), гигант широко шагнул к Эрику. В этот миг навстречу ему выбежал мальчишка — стражник не сразу заметил, настолько быстро выскочил Велимир. Принц полетел в сторону, сбитый в движении. Вспыхнувший варвар рыча прыгнул на гиганта — стражник обрушил на него меч жуткого вида. Но драться — с первых же ударов выяснил Эрик — этим мечом не мог, как дерутся бойцы. Помахать им — это да.

Тихий стон с пола — Велимир скорчился почти под ногами. Атакуя, Эрик успел заметить, что мальчишка выпрямился — и здорово обозлённый. Уклонившись от удара широченного лезвия, варвар коротко ухмыльнулся: сидящий на полу Велимир пнул гигантского стражника сбоку по колену. Тот взвыл — мальчишка, видимо, попал по чувствительному месту. Варвар метнул меч в солнечное сплетение гиганта. Рёв, наверное, был слышен далеко по всему дворцу…

Удар — мертвецы под ногами начинают мешать. Смена позиции — варвар прижался к дверному косяку, завертел мечами (или они его руками?); принц снизу, почти из-под ног, достал одного — тот рухнул Эрику под ноги. Варвар отскочил — обоими мечами пронзил ещё двоих, слишком самоуверенных, полезших, как свиньи на убой.

— Эрик!! Закрой лицо!! Закрой…

Стражники падали в чёрной дымке, падали ошеломлённые, с искажёнными от боли лицами, ничего не понимающие. Эрик тоже не понимал. Почему кричит мальчишка?! Зачем закрывать… Упал последний… Маленькая согбенная фигурка в цветастом блестящем халате лениво махнула на варвара рукой. Выстрелила чёрная пыль. Эрик слишком поздно сообразил, что это… Запаниковал, стараясь не дышать… И вдохнул.

29.

Астри.

Астри сладко зевнула, прикрыв рот ладошкой. Юноши уже поднялись и, кажется, успели сбегать в сторонку. Она поискала их глазами и приветственно кивнула леди Юлиане. Ого, леди выглядит, как торжествующая победу кошка, загнавшая мышонка в тупичок, откуда только один выход. Интересно, что произошло, пока все спали? Скорпа с любопытством оглянулась на лорда Валериана. Нет, он вроде такой же, как всегда: сосредоточенный и чем-то недовольный. Что-то выговаривает сердитому Гедеону. Так, зато леди Юлиана постоянно отворачивается от лорда, чтобы он не видел её сияющей улыбки. Нет, и правда, очень интересно, что сделала (или натворила) леди Юлиана? Может, она навела на лорда Валериана чары, чтобы тот обращал на неё больше внимания, чем обычно? А что, с неё станется.

Оживившись от необычной ситуации, Астри протянула руку внимательному Родрику и, пока он рывком поднимал её с плаща, быстро перешла на проникающее зрение. Нет, ничего похожего на колдовское воздействие на командире Всадников Смерти Скорпа не обнаружила. Что, впрочем, не уменьшило её интереса к ситуации. Может, эта пара сама неплохо договорилась обо всём? Тогда почему лорд Валериан буквально не замечает леди? А та прячется от него, притворяется незначительной тенью?

— Она всего лишь намекнула ему, что влюблена, — насмешливо ответил Волк на невысказанный вопрос Скорпы. Его проникающее зрение было тоньше, чем у девушки, которая лучше владела слухом. — В его сне.

— Вот как? А зачем надо было намекать?

— Люди иногда бывают слепы. И не замечают тонких нитей, которые тянутся к ним от других и даже от себя. Поэтому иной раз приходится намекать, а иной — и говорить о чувствах напрямую. Лорд что-то чувствовал, но сословные предрассудки мешали ему правильно понимать и свои чувства, и чувства леди. Теперь будет легче.

— А как ты догадался?

— Увидел. Попробуй, когда они будут рядом, послушать их — и тоже услышишь.

Скорпа фыркнула и пошла к леди Юлиане, чтобы вместе сходить в один из переулков. Проходя с леди мимо лорда Валериана, она на несколько шагов зажмурилась. Ого, лорд оставался спиной к ним, а сердца обоих застучали и быстрее, и сильнее!

Когда леди вернулись, воины приготовились к походу, а лорд Валериан уже стоял рядом с чародеями и явно дожидался дам.

— Вы сказали, колдун Ползунов разорвал пространство, из-за чего мы и вошли в город, а не прошли мимо. Если мы пройдём город, мы вернёмся на нужную нам дорогу. Я пока правильно понимаю сказанное вами?

— Правильно, — откликнулся Бродир.

— Я хочу знать, к чему мне надо быть готовым, когда мы подойдём к той развилке, с которой начнётся дорога к Ползунам.

Чародеи переглянулись. Лорд Валериан объяснил:

— Я не думаю, что мы пройдём тот участок дороги спокойно. Ведь если колдун взял на себя труд разорвать пространство, значит, он знал о нас. Неужели он даже не предполагает, что мы можем всё же вырваться из города?

Скорпа задумчиво накрутила на палец мягкую прядку своих песочных волос. Лорд Валериан прав. Кецмак наверняка позаботился обезопасить тылы. Она вопросительно взглянула на друзей. С чего начать?

Бродир коротко вздохнул и спросил:

— Кто будет смотреть? Родрик — ты?

— Слишком далеко для меня, — сказал Волк. — Если только поддержка будет.

— Обеспечим, — нетерпеливо пообещал Дракон.

— Согласна, — сказала и леди Юлиана.

Они снова взялись за руки для ритуала "камень-глаз". Родрик сомкнул густые ресницы и почти сразу монотонно заговорил:

— До развилки мы доберёмся быстро и без препятствий. Но на выходе из города нас уже ждут. Они подобны людям, но не люди. Это угасающая раса, близко подошедшая к человеческим признакам, но остановившаяся в своем развитии. Ходят то прямо, на двух ногах, то опускаются, как звери, на четыре конечности. Небольшого роста, но очень мускулистые. Могут жить как в воде, так и на поверхности. Лапы с атавистическими перепонками. Оружие — дубинки и камни. Главное преимущество — стремительность.

— Они в услужении у Кецмака?

— Скорее — на довольствии. Он посылает их туда, где уверен в лёгкой победе.

— А как они нападут?

Молчание. Внезапно Родрик заметно побледнел. Астри, стоящая рядом, быстро заглянула в его глаза: обычно тёмно-серые, они теряли краски, становились безжизненно прозрачными. Бродир нетерпеливо дёрнул рукой, не понимая, почему не отвечает Волк.

— Родрик! Ну?

— Дракон, качай в него силы! — в панике воскликнула Астри. — Качай столько, сколько сможешь! Его сознание уходит!

Напряглась леди Юлиана. Скорпа немедленно прочувствовала, как страшная сила рванула по её рукам к Родрику, и снова заглянула в его глаза. Всё по-прежнему. Мельком увидела лорда Валериана. Растерянный, он стоял и явно жалел, что не может принять участие в странном ритуале. И тут Дракон расставил ноги покрепче и вскинул голову — и руки Скорпы онемели от давящей их мощи. Только стук сердца. Раз, два, три… Скорпа словно уплыла в этом стуке на волне той ужасающей силы, которую качал Дракон из земли. Застонала от боли леди Юлиана — единственный человек в кольце "камень-глаз". Её стон слышался издалека, будто из-за каменной стены… В следующий миг Скорпа растворилась в той силе, которая давила и превращала её в ничто, но и из этой растворённости она ещё помнила, зачем они проводят этот невероятный по мощи ритуал. И она закричала — так ей показалось, а на самом деле слабо всхлипнула:

— Родрик, возвращайся!..

Перед глазами мелькали разноцветные вихри. Они били слепящим пламенем и почти убивали. И вдруг — давление ослабло. На мгновения. После рвануло вновь, но странно упорядоченным. Потом-то Скорпа увидит лорда Валериана, подхватившего за пояс падающую леди Юлиану, он невольно обнял её и с этим спасающим движением невольно же вступил в магическое кольцо. Но сейчас Астри услышала главное — отклик Волка, пока слабый, но уже отчётливый. До вздоха облегчения рановато, но этот отклик успокоил девушку и помог вернуться в деловой ритм кольца.

… Они разжимали слипшиеся от пота и усилий ладони и с трудом улыбались друг другу и лорду Валериану, растерянному и озадаченному из-за странных ощущений, впервые им испытанных. Но он же первым пришёл в себя и замял смущение тем же настоятельным вопросом:

— Так как нападут эти существа?

— Не знаю, — тихо сказал Родрик. — Я пытался залезть к ним в голову. Но узнал лишь, что колдун поит их зельем, туманящим мозги и постепенно убивающим их. Они, и так полулюди, но из-за этого зелья превращаются в послушные орудия убийства. Своего имени у этого народа нет. Кецмак называет их кхнерики.

— Это из-за зелья ты? — не договорила Астри и вздохнула.

— Из-за него. Оно здорово тянет к себе и мгновенно начинает убивать.

— Ладно. Теперь мы знаем главное: нас будут ждать на границе города и царства этого колдуна. Говоришь, дубинки и камни? Хорошо. Пойду, предупрежу Всадников.

Он и правда, убедившись, что леди Юлиана уже твёрдо стоит на ногах, тут же покинул чародеев. Астри сразу подошла к женщине и взяла её под руку.

— Вы в самом деле себя хорошо чувствуете?

— Конечно. Особенно сейчас, когда с Родриком всё выяснилось. Какие у них лапы с перепонками — у этих кхнериков. Похожи на лягушачьи.

— Вы видели?! — поразился Волк.

— Если я за кем-то иду, вижу почти всё. Но только именно то, что видит ведущий.

Немного помолчав, Родрик неуверенно сказал:

— Тогда, леди Юлиана, разрешите сомнения. Мне показалось, что я видел крылья.

— И тоже перепончатые. Но не у кхнериков. Там был кто-то ещё. По крайней мере, один такой. Надо бы сказать о нём лорду Валериану.

— Скажите сами, — предложил Родрик и улыбнулся.

Леди Юлиана повернулась в сторону, где лорд Валериан явно инструктировал сотников по поводу кхнериков, и равнодушно пожала плечами.

— Но ведь ничего конкретного…

— Мы на войне, леди Юлиана, — напомнил Бродир.

Она рассеянно улыбнулась им всем и медленно пошла к командиру Всадников. Наверное, леди всё ещё терзалась сомнениями, говорить ли о нечаянном видении. Но шла она, как обычно, выпрямив спину. И, чем ближе к лорду и сотникам, тем увереннее становился её шаг. А подбородок — упрямей.

— Сильная леди, — заметил наблюдающий за нею Родрик.

— И глазастая, — усмехнулся Бродир.

— Хорошая пара будет с лордом Валерианом, — лукаво внесла свою лепту в оценку леди Юлианы Скорпа.

Оба недоумённо уставились на девушку, а та сделала наивные глаза и засмеялась.

— Хватит. Поговорим о кхнериках. Итак, вы с леди Юлианой видели крылья. Родрик, какой величины — не вспомнишь? Очень большие?

— Одно крыло только и видел. А ещё мне кажется, что крыло это не полностью показалось. Только край. В рост одного из кхнериков.

— Край в рост одного из них?..

— А мы знаем, какого они роста? — раздражённо спросил Бродир.

— Не с чем было сравнивать, — спокойно сказал Родрик и спросил: — Как вы думаете, где на этот раз нас поставит лорд Валериан?

— Астри в середине колонны, нас — впереди, — не задумываясь, ответил Дракон.

Скорпа хотела снова фыркнуть, но не стала. Вместо этого она кивнула юношам на бегущего к ним Всадника — нового оруженосца лорда Валериана. Запыхавшись, он остановился перед чародеями и отдал Астри небольшой, лёгкий на вес свёрток, завёрнутый в чистую тряпицу.

— Лорд Валериан прислал, — сказал Всадник и убежал к командиру.

Девушка развернула тряпицу, и все трое склонились над содержимым.

— Ммм! — радостно протянул Дракон.

На тряпице лежали три сухие лепёшки и куски жирного копчёного мяса.

— И сколько хочешь воды! — мечтательно сказал Волк, вгрызаясь в мясо.

Бродир оказался прав. Астри вместе с леди Юлианой послали в середину колонны, а чародеев оставили рядом с командиром Всадников. Уходя от юношей, Скорпа оглянулась: пока воины готовились выступить в поход, их повелитель задумчиво смотрел куда-то назад. Проследив его взгляд, девушка поняла, что чем-то его заинтересовал один из переулков. Присмотревшись же, узнала тот самый переулок, откуда они вышли на площадь. Почему же он сейчас туда смотрит? Скорпа напрягла слух: пусто, не считая мелкой топотни трупоедов, на которых давно уже все перестали обращать внимание.

Астри ещё насмешливо подумала: лучше бы лорд Валериан пригляделся к фонтану. Его бы точно ожидала неожиданность в кажущейся скульптуре змея.

Отряд пересёк площадь и влился в новый переулок.

Шли спокойно. Лишь однажды приостановились, замерли в напряжённом ожидании, когда впереди плиты слегка вздыбились и зашевелились. Но подземная змея, видимо, не решилась напасть, и вскоре плиты успокоились.

Шагая скучным, монотонным переулком, Астри думала о том, что неплохо бы, когда всё кончится, побывать здесь с друзьями ещё раз. Что они видели в этом городе? Глухие улочки, заколдованное здание, площадь с фонтаном-змеем. И всё. А ей очень хотелось узнать, что за люди жили здесь когда-то, какие силы они использовали, чтобы сохранить город в целости и сохранности, спуская его в недра горы…

Она чуть не ткнулась носом в спину шедшего перед Всадника, резко вставшего на месте, но шарахнулась от него — и едва не наступила на сапог позади идущего.

— Что случилось?

— Там, впереди, что-то происходит, — ответила леди Юлиана, привставая на цыпочки и пытаясь разглядеть.

Но переулок, к сожалению, был слишком узок, чтобы определить, отчего встала на месте колонна воинов. Приходилось ждать, пока вести не передадут. А пока что насторожённые воины держались за мечи. Следуя их примеру, обе леди поступили так же.

Колонна раздалась в обе стороны переулка. Снова появился оруженосец лорда Валериана и пригласил леди к командиру. Обе помчались изо всех сил: узнать новости из первых рук! Запыхались, но пробег был недолог. Лорд Валериан расхаживал перед выходом из переулка в странное пространство — наполненное туманом. Беловато-серый, он клубился очень быстро и упорно очерчивал границу между входом в переулок и тем, что скрывалось далее. Отдышавшись, Скорпа принялась изучать необычный туман.

— Почему вы нас?.. Пригласили? — спросила леди Юлиана.

— Чародеи спорят, настоящий ли это туман или наведённый чарами колдуна, — объяснил лорд Валериан. — Я хочу быть уверенным, что мои воины войдут в природное явление, а не в ловушку. Сможете проверить отсюда?

Туман обладал гипнотизирующим действием. Чем больше смотрела на быстро сворачивающиеся воронки и вихри Скорпа, тем больше казалось, что вот-вот их беспорядочное движение замедлится и из мелких клубов выглянет чьё-нибудь лицо. Девушка просто не могла оторвать глаз от бесконечного движения холодноватого на вид дыма. И лишь, почувствовав, как кто-то взял её за руку, отступила подальше от границы, через которую упрямо не собирался переходить туман.

И едва она сделала шаг и открыла рот, чтобы высказаться, как из туманной круговерти высунулось странное существо: голое, согнутое, с вытянутой кверху головой, похожее на изуродованного человека. Оно осмотрело уставившихся на него людей — и завопило.

30.

Алек Валериан.

Я ухватил Астри за плечо и втянул в ряды воинов. Оборотень она или нет, сильная ли колдунья, но, пока она в моём отряде, за её жизнь ответственность несу я. И пока сам не разобрался в ситуации, пусть девушка будет за спинами моих Всадников. И за моей.

Слева-справа глухие стены громадных зданий. Назад путь только один — в тот самый переулок, где нас по пятам преследуют (что бы там ни говорили чародеи) трупоеды. Впереди — не смея преступить невидимую границу, туман, больше похожий на густой дым от сырых гнилушек. И туман этот прячет тех кхнериков, о которых меня предупредили. И прячет ещё что-то или кого-то — с крыльями.

Такова расстановка сил. Главное в ней — туман. Мало того, что он по своей природе непостоянен, так существует возможность, что он навеян колдовской силой. В какой миг он развеется, обнаружив за собой войско из полудиких полулюдей, неизвестно. Или не развеется, а перейдёт границу, за которую пока не осмеливается перелететь.

Рожа, которая вопила из тумана, туда же и скрылась. Наверное, предупреждала прячущихся от нас. Я крепко пожалел, что от неожиданности не успел кинуть в сторожевого дротик… Дрожа от нетерпения, я вглядывался в магический туман. Мне легче, если есть возможность действовать. Ненавижу ожидание. Ненавижу неизвестность. Лучше пусть непобедимый враг, чем стоять сложа руки.

Был момент, когда мне показалось (наверное, от упорного вглядывания в бешено вертящиеся дымные завитушки), что туман начал двигаться к невидимой границе, но, покрутившись, отступил. В душе я поблагодарил неведомых мне обитателей города, которые обеспечили его защиту даже уходя. Так я понял бессилие тумана.

Вскоре я взбесился. От долгого стояния перед неизвестностью мне на ум пришло, что противник диктует нам свои условия. И, соображая, что бы сделать, чтобы переиграть положение, я нашёл выход. Обернулся к оруженосцу. Потребовал дротик.

— Но ведь… — заикнулся Родрик. — Но ведь никого ещё не видно.

— Сейчас появятся, — сквозь зубы сказал я. И вскинул дротик к плечу.

Позади — шелест. Всадники приготовились. Они-то поняли меня сразу. Поэтому я поднял и другую руку и махнул раскрытой ладонью дважды. И — метнул дротик в туман. С опозданием на мгновение в туман влетели ещё десять дротиков.

Туман завизжал десятками голосов, которые перекрыл рёв какого-то животного. Но — дьявол! — никто не выскочил, чтобы вступить в открытую битву! Их там мало, или они собираются отсиживаться до последнего?!

Не глядя, я протянул руку назад и получил следующий дротик. Три взмаха левой рукой — и в дымные клубы полетели шестнадцать дротиков. Нестройный вопль боли.

За спиной взволнованный голос Бродира, который из рода Драконов:

— Туман развеивается!

— Лучше бы было, если бы вы могли его развеять ещё быстрее! — бросил я, пристально всматриваясь в оруще-визжащий дым.

— То, что там удерживает их магию, не даёт и нам воздействовать на туман, — спокойно сказал Родрик. — Я уже некоторое время пытаюсь разогнать его или хотя бы уменьшить плотность. Тщетно. Моя магия не проходит границу. Здесь жили отличные чародеи.

— А как же дротики?

— Граница нематериальна. Она не даёт пройти только магическому действию. Дротики материальны. Они пробивают любую магическую преграду.

— Почему же тогда эти кхнерики не пытаются напасть на нас, если могут пройти магическую границу? Что их останавливает?

— Мне кажется, им обещали лёгкую победу под завесой тумана.

Серовато-белая дымка вдруг как-то сразу побледнела и опала.

На нашей стороне, на стороне города, ещё теплился тот же тёмно-жёлтый свет, однако на стороне противника свет явно имел опять-таки магическую природу, ибо обладал в основном какими-то потусторонними оттенками светлых голубого и зелёного цветов. Итак, перед нами расстилалась гористая площадка — сплошные валуны и скальные обломки, плотно усеянные теми самыми кхнериками, добрая половина которых восседала на рогатых ящерицах с перепончатыми крыльями. Пешие кхнерики, как и было увидено чародеями, вооружились камнями и дубинами, а ящеронаездники потрясали маленькими дротиками. Гористая площадка заканчивалась могучей горой.

— Нас эта магическая граница пропустит?

— Конечно!

Мне показалось, Родрик только будучи по характеру дипломатом удержался, чтобы не высказать мысль: человек по природе то же самое, что и дротик.

Ну что ж. Теперь, когда мы видели противника воочию, все определённо вздохнули с облегчением… Пока невидимая граница ещё держалась, я разослал сотников выстроить Всадников вдоль каменных стен в шеренгу, но тройками. Если я всё правильно понимаю, лучше, если кто-то будет идти вперёд под "живым" щитом, который обеспечит защиту сверху и по бокам. Противник явно серьёзный, и не хотелось бы, чтобы нас разбили поодиночке. Наконец все готовы… Слева взбудораженный Дракон раздражённо сказал:

— Когда же они начнут!

— Они? — надменно переспросил я. — Ещё бы я им позволил начать первыми!

— Вот как? — уже усмехнулся Бродир. — Чем в таком случае мы можем быть вам полезны?

— Найдите мне вождя этого племени! — невольно оскалился я. — Мы встречались с такими племенами. Победа будет зависеть только оттого, сможем ли мы подобраться к вождю. Так что — найдите, определите мне вождя!

Это правда. В своих боевых походах Всадники не раз встречались с полудикими племенами. Чаще всего люди таких племён очень сильно зависимы от личности вождя или вообще от его наличия. Я не собирался уничтожать всех кхнериков. В отличие от варваров, например, я не кровожаден. Достаточно остановить противника. Полагаясь — и справедливо! — на Всадников, прекрасно знающих боевую тактику таких вот кхнериков, я собирался сосредоточить всё внимание на вожде племени.

— Вот он! — указал Родрик. — Справа от двух ездовых ящериц.

— Почему ты решил, что это вождь?

— К нему тянутся нити внимания его воинов.

Среди своих соплеменников вождь выделялся тем, что шкурка опоясывала не только его чресла, закрывая причинное место, но и держалась на груди и на спине — на манер доспехов. А так вождь ничем не отличался от малорослых, но мощных, мускулистых воинов — очень спокойный, хоть и насторожённый. Я бы, скорее, принял за вождя того кхнерика, что стоял рядом с ним. Эта личность бушевала наподобие обозлённого индюка: ни секунды не стояла на месте, подпрыгивая и потрясая ручищами; нос, длинный, как у остальных, казался ещё длиннее, потому как щедро выкрашен по длине белой краской: на голой башке водружён обычный воинский шлем, бог весть как попавший в эти края, но этот шлем ещё надо высмотреть из-под приляпанных к нему длинных, ярчайших расцветок перьев. Личность орала громче всех, даже не будучи раненой, и я даже со своего места заметил, как вождь недовольно морщится и мелким шажком старается отодвинуться от излишне активного соплеменника.

— Этот — кто такой? — бросил я в пространство, уверенный, что всё равно получу ответ: молодые чародеи, пользуясь тем, что оба сотника отошли, тут же заняли места с двух сторон от меня.

— Шаман. Местный колдун.

Я снова присмотрелся к шаману-индюку и неожиданно отчётливо понял, что мне хочется убить именно его, а не слегка флегматичного вождя. Надо прислушиваться к своим желаниям на войне. Чем больше присматриваешься к противнику, тем больше понимаешь его. И тем вернее интуитивное желание что-то сделать.

Вождь тем временем пытался обратить внимание воинов на себя. Но соплеменники прикипели глазами к шаману и не слушали его. Тогда вождь остановился и, обернувшись к шаману, врезал ему по затылку.

— Ах, молодец, — невольно прошептал я.

От удара кулаком аляповатый шаман треснулся седалищем о камень и затих ошарашенный, видимо приходя в себя.

С обеих сторон от себя я услышал не только смешки молодых чародеев, но и почти беззвучный смех Всадников.

— Вождя не трогать! — прорычал я и сделал отмашку: "Вперёд!"

Вот так, без громкого призыва, мы и рванули в битву.

Оставив на долю Всадников рядовых кхнериков, я напролом пошёл к шаману. Если он имеет такое могущественное влияние на сородичей, именно его гибель должна убедить кхнериков, что они ввязались в пустое дело, думая сразиться с нами.

Едва мы пересекли невидимую границу, войско дикарей обрушилось на нас — и снизу, и сверху. Камнепад оказался впечатляющим, и пока нас здорово выручали щиты. Как и договорились ранее, в первую очередь Всадники пустили в ход арбалеты. Единственное, что мешало меткости, — стрельба на ходу, иной раз даже на бегу. Тем не менее, выводили неприятеля из строя не только убивая, но и раня.

Если бы не дротики ящеронаездников… С одной стороны, кхнерики не могли ими убить — наконечники оказались из плохо обработанного камня; с другой — они выводили Всадников из полноценного боя, просто сшибая их с ног и ставя синяки.

Уворачиваясь от любых метательных снарядов, я рвался к шаману. Тот уже пришёл в себя и орал на сородичей, сбивая их с толку, после того как вождь вполне разумно распорядился атакой и обороной. Вождь бросал камни в нас и крутил дубиной, со злостью поглядывая на то, что творит шаман. Кажется, он жалел, что только стукнул его по затылку. Я бы, во всяком случае, очень жалел…

Волна атакующих столкнулась с другой волной. Мой Сверкающий работал на славу, хотя и были трудности — отсутствие шеи у противника, например. Оба чародея двигались вокруг меня со всей своей юношеской прытью, немало помогая довольно быстро идти вперёд. Щиты мелькали вокруг меня, словно молнии, отражая камни. Но камни — это цветочки. Дубинами своими кхнерики владели виртуозно, причём так азартно, что я вогнал Сверкающий в ножны (и правда, не идти же против дубин с благородным мечом!) и отобрал у последнего порубленного его дубину, покатившуюся было между валунами. Ого, а весит-то оружие! Ну, ничего. Взмахнув пару раз, я приноровился к тяжести дубины, сообразил её сбалансированность и следующим взмахом сбил спикировавшую на меня ящерицу, вогнав дубину в распахнутую зубастую пасть. Ахнув, слетел с неё наездник, пропал где-то между острыми выступами скального обломка. Позади кто-то успел присвистнуть, а затем крякнул, явно кого-то прибив. Мельком глянув в сторону, увидел, что Родрик тоже ухватил у очередного поверженного его оружие и неплохо им работает. Повеселев, я тоже мельком подумал: небось, увидевший наши дубины Бродир по привычке высокомерно морщится, но втайне завидует. Последнее меня развеселило ещё больше. Если бы не занятость в постоянном движении, я бы хохотал во всё горло. Мне нравилось моё состояние лёгкости, ибо оно помогало мне с той же лёгкостью крутить дубиной — слава Богу, силёнок хватало орудовать ею. Ещё мне нравилось видеть глаза этих чёртовых кхнериков, когда они видели, с каким оружием я мчусь на них. Остолбенение противника неплохо работает на нашу победу.

Шаман отбирал у какого-то несчастного перепуганного кхнерика дубину, а тот чуть не прижимал её к груди. Любимая, небось! Оба стояли боком ко мне и орали, забыв о битве. Точнее, орал шаман, а перепуганный повизгивал, ёжась от ужаса, что противоречит такой особе. Меня они в пылу междоусобицы не заметили. И я с наслаждением обрушил свою дубину на висок вконец обнаглевшего служителя культа. Пока шаман падал, а я поднимал оружие, кхнерик со спорной дубинкой, вереща от ужаса, скрылся в какой-то впадине. Я и взмахнуть не успел повторно.

Зато кому-то в небе повезло. Забывшись, скорее даже полностью положившись на чародеев, я как-то не заметил, что они оба отошли от меня в самостоятельном бою. Дротик, летящий с неба, ударил меня в плечо — рука, державшая дубину, мгновенно онемела. Ладно хоть, в этот момент Родрик добил своего противника и успел развернуться ко мне. Он сделал оригинально: свою дубинку метнул в завизжавшего от счастья, оттого что попал, ящеронаездника, а затем схватил с земли другую (благо их много валялось) и обрушил страшный удар на кхнерика, вознамерившегося атаковать меня. Тот видел, что рука моя провисла, и посчитал меня лёгкой добычей. Родрик нанёс удар — кхнерик отлетел с оборвавшимся вяком, а я успел перехватить своё оружие левой рукой.

Родрик ещё с кем-то возился за моей спиной, а я вдруг очутился лицом к лицу с вождём кхнериков. Вот только он отмахивался, не допуская к своей особе наскакивающих на него Всадников, — и обернулся, узрел меня.

Оскалив узкий рот, похожий на ротовой клюв черепахи, он встал передо мной, ссутулившись в стойке готового к поединку. Два вождя узнали друг друга.

— Все назад! — рявкнул я.

Вождь кхнериков тоже что-то тявкнул в сторону.

Ящерицы мгновенно (и, кажется, с большим облегчением) улетели куда-то за скалу, а рядовые кхнерики быстро-быстро утопали за спину вождя, странно похожие на ожившие глиняные куклы малолетних поселянок. Спиной я чуял, как собрались за мной Всадники.

— Вы уверены? — спросил несколько изумлённый Бродир.

— Смотря в чём, — проворчал я. — Я знаю, чего хочет он. И полностью это одобряю.

31.

Эрик.

Варвар не чувствовал, как прибежавшие на шум битвы темнокожие стражники, спешно вызванные с других постов, взялись за его ноги и волоком оттащили назад, в покои. Принц, понурившись, сам пошёл за ними. Визжащую от негодования Ниннию под мышкой тащил стражник-великан, не обращая внимания на проклятия, которые нескончаемым потоком плевков летели из её изящного ротика.

В покоях великан молча бросил девицу на диван и удалился. Туда же другой стражник кинул громоздкий узел с добром.

Велимир, не глядя на бранящуюся девицу, опустился на колени перед Эриком. Он чувствовал себя очень незащищённым…

… Сознание возвращалось медленно. А когда варвар попробовал открыть глаза, одно-единственное движение принесло такую боль и отозвалось таким ослепительным взрывом, что он предпочёл пока не лицезреть не слишком доброжелательно настроенный к нему мир. И хорошо, что не открыл глаза сразу. Когда начал хорошо соображать, наоборот сомкнул веки крепче, чтобы никто не сообразил, что он уже пришёл в себя. Надо было подумать, пока не мешают.

Нинния перестала подвывать и подошла к Велимиру, наклонилась к Эрику.

— Как он? — с сочувствием спросила она. — Живой?

И Эрик понял: пора.

— Нинния… — прошептал он. Притворяться не очень-то и пришлось: горло такое, будто кто-то накормил камнями с приправой из песка. — Нинния, помоги подняться.

Он правильно всё рассчитал: мальчишка всё ещё на коленях — вскочить не успеет, а девица машинально протянет руку сразу. И она, забывшись, протянула. Из опасения, что Нинния сообразит и отдёрнет, он вцепился в её ладонь так сильно, что она вскрикнула от боли. Но Эрик уже крепко держался за неё, со страхом и отвращением ощущая ледяную, словно металл на холоде, кожу.

Вставая, он отпустил ладонь девицы и схватил Велимира отвести подальше от Ниннии. Ничего не понимающий мальчишка покорно подчинился, только смотрел удивлённо. Девица же смотрела исподлобья.

Прижимая к себе мальчишку, Эрик попятился к мечу, брошенному стражниками в покои вместе с ножнами. Тот валялся неподалёку.

— Я… — угрюмо начала девица.

Но варвар перебил.

— Ты предательница! Это ты заставила нас так по-дурацки идти к выходу! Набрала тряпок! Обрадовалась — дармовые!

Нинния вздохнула свободнее — так незаметно, что, не наблюдай варвар за нею внимательно, и не увидел бы. И — перешла на привычный, капризный тон своевольной девицы, убеждённой, что лишь она всё понимает и всё делает правильно.

Удивлённый перепалкой всегда серьёзного варвара и девицы, Велимир предпринял попытку примирить взрослых. Но Эрик решительно задвинул его подальше за спину и пошёл на Ниннию, обвиняя её во всех грехах. Девица попятилась, визгливо оправдываясь. Так, ругаясь и жестикулируя, варвар загнал её к роскошной кровати с балдахином. Там, не церемонясь, он снова схватил девицу за руку, словно собираясь препираться с нею далее. Нинния, ничего не заподозрив, взвопила, словно базарная торговка. И вдруг замолчала.

Подошёл Велимир и застыл от неожиданности: Эрик, скрутив девице руки за спину, деловито связывал её шёлковым шнуром, спускающим занавески балдахина.

— Ты что делаешь?! — безмерно изумлённая, наконец спросила девица.

— Что-то мне говорит, что ты не просто предательница.

И он бросил её, уже связанную, на кровать и одним рывком заткнул ей рот кисточкой шнура, после чего обмотал его какой-то прозрачной длинной кисеёй. Девица хлопала глазами так потешно, что Велимир не выдержал — рассмеялся.

Варвар взглянул на него со странной улыбкой.

— Принеси меч.

Мальчишка перестал смеяться и уставился на варвара.

— Велимир, принеси меч!

Принц уже испытующе вгляделся в непроницаемое лицо Эрика, и в несколько секунд его лицо обрело то же бесстрастие. Он спокойно отвернулся за мечом. Варвар тем временем взялся за локти девицы и усадил её, прислонив для надёжности к одному из резных столбиков балдахина. И обернулся к Велимиру.

— Взгляни на неё так, как ты смотрел на привидение, — прошептал варвар.

Мальчишка отдал ему меч и обошёл кровать, встал перед Ниннией. Та сердито замычала, затрясла головой… Эрик смотрел только на Велимира. Скопированное выражение взрослого равнодушия постепенно исчезало с лица принца. Мальчишка созерцал. И это созерцание давалось нелегко: он вдруг осунулся, побледнел. Но варвар не собирался облегчать Велимиру жизнь. Тем же шёпотом он потребовал:

— Рассказывай, что видишь.

— Клыки… — низким голосом произнёс мальчишка — и Нинния оцепенела, будто вцепившись взглядом в худенькую фигурку перед собой. — У неё клыки… И глаза… Мёртвые… — Велимир покачнулся. Эрик немедленно придержал его за плечо.

Только после его слов варвар взглянул на девицу. Та смотрела неподвижными глазищами на мальчишку, и её глаза постепенно светлели, словно превращаясь в драгоценный камень. Едва мальчик замолчал совсем, Эрик развернул его лицом к себе.

— Глаза болят, — невнятно пожаловался Велимир.

— Не смотри сюда, — велел варвар и подтолкнул мальчишку к диванчикам, ближе к дверям из покоев. Ещё и проследил, чтобы точно отошёл.

А сам приблизился к девице. Та больше не таращилась на него, а просто смотрела. Но и он тоже не следил за её глазами. Его взгляд упёрся в её рот, скрытый под повязкой. Сквозь ткань теперь уже виднелись пронзившие её клыки. Девица старалась разрезать клыками стягивающий её кляп. И уже не мычала — тихо рычала утробным рыком опасного зверя, который пытается напугать врага.

Эрик оглянулся на Велимира, который сидел с закрытыми глазами. Лезвие меча легло на плечо девицы, и та забыла о рычании, протестующе взмычав. Кончик меча съехал к груди Ниннии, туда, где у человека бьётся сердце. Девица притихла, затаилась, следя за оружием. Лезвие вернулось к плечу — пленница жалобно замычала. Эрик нагнулся взглянуть ей в глаза — и коротко ударил.

Тело вместе с головой он сунул в самую середину постели и укрыл всеми одеялами, сколько нашёл. Со стороны могло показаться, что бельё с постели собрали в кучу для каких-то надобностей. И лишь любопытный, отодвинув нагромождение белья, мог обнаружить под ним окровавленное тело с отрубленной головой.

Эрик крадучись подобрался к входной двери, прислушался и осторожно перенёс к ней три дивана — два в ряд, третий — на тот, что ближе к двери. На диван, который остался без верхнего, Велимир сделал упор: чуть боком воткнул три двузубые вилки, взятые со стола, в пол; ручки вилок ногой закрепил ещё немного вниз — в боковую панель дивана.

— Что у тебя с собой, кроме оружия? — спросил варвар.

— Верёвка и ещё одна вилка, — прошептал мальчишка. — И три факела.

— Надевай плащ. Идём.

Они отогнули край ковра и влезли за него. Та же квадратная выпуклость размером в два локтя, указанная призраком, снова, уже тщательно обследована. Что ж, кажется, ткань, которой обили стены, и в самом деле скрывает тайный выход в неизвестное. Эрик распорол её ножом и воткнул лезвие слева, откуда обычно открывают двери. Нож заскрежетал — и два беглеца замерли. Громко — показалось. Варвар надавил ещё. Маленькая квадратная дверь неожиданно легко поддалась.

— Я первый. Не забудь закрыть за собой.

Помешкав, Эрик сунулся в лаз. Навстречу пахнуло сухим камнем и застарелой гарью. Похоже, здесь когда-то ходили с факелами. Но уже слишком давно… Варвар сел на край "косяка" и спустил ноги вниз. Опоры нет. И темно, ничего не видно. Засветить бы факелы, да рано. Запах жжёных тряпок может унюхать стража. Сначала Эрик сбросил королевский плащ, затем, напрягшись, развернулся и стал спускаться, повиснув на руках. Почуяв под ногами твёрдую поверхность, он с облегчением встал. Высота от тайной дверцы — в его рост с локтем.

— Велимир, сядь…

Варвар протянул руки и нащупал ноги мальчишки. Тот сообразил и съехал. Пойманный сильными руками, он уверенно коснулся ногами земли. Постояли, отдышались от напряжения. Мрак успокаивал, как ни странно.

— Теперь куда? — прошептал Велимир.

— Надо посмотреть, куда ведёт этот коридор. Если наверх — нам туда. Давай двадцать шагов в стороны и назад.

Эрик не сомневался, что мальчишка хоть и побаивается, но свои двадцать шагов во тьме сделает обязательно. Собственные двадцать он отсчитывал сосредоточенно, прислушиваясь к ощущениям. Нет, вроде ровно. Или в темноте чувства притуплены…

Вернулся — мальчишки нет. Прислушался. Шорох. Равномерный. Одежда шуршит, поскрипывает песок под бесшумными шагами.

— Велимир. Я здесь.

— Ага. Я тоже. У меня дорога после двадцати шагов наверх ведёт.

— А почему больше двадцати сделал?

— У меня шаг короче твоего.

— Пошли.

Вытянув руки и касаясь пальцами каменных стен, они торопливо шли по невидимому коридору. Однажды остановились. Показалось, что где-то недалеко разговаривают. А раз показалось обоим, остановиться стоит.

И правда, говорили. Но очень далеко. Либо за толстой стеной. Беглецов там не услышать. И они заторопились дальше.

— Эрик… Может, факелы…

— Рано.

— С глазами что-то не то. Больно. Немножко.

— Сними капюшон.

Мальчишка внезапно оказался среди разноцветного сверкания.

— Что это?!

— Тихо! Это венец… Хватит тебе?

— Хватит… Здорово! — не выдержал Велимир, сам сияя от радости. Ещё бы — свет!

Улыбнувшись, варвар повёл принца по коридору, по напряжению ног сам чувствуя, что медленно, но поднимается.

Стены по обеим сторонам пропали неожиданно. Развилка. Оба застыли, не зная, что делать. Но Эрик вздохнул и учуял: запах камня перебивает уже что-то свежее и терпкое. А там, где два запаха борются между собой, можно думать только о сквозняке. Эрик потянул принца за собой. Мальчишка явно устал, но покорно пошёл. Две ночи без сна. Ничего, перетерпит.

Теперь варвар уверенно шёл на запах трав и цветов. Ему казалось, он даже разбирает, что за цветы растут где-то рядом с той дырой, в которую задувает лёгкий ветер. Он узнал ромашку и ещё какой-то цветок, который нельзя сорвать, не измазавшись в жёлтом едком соке. Поверхность где-то рядом…

Раздувая ноздри, словно охотничий пёс, почуявший пронзительный аромат дичи, Эрик бежал по подземному коридору, таща за собой мальчишку. Внезапно мальчишка затормозил, упираясь изо всех и схватившись сам за руку варвара.

— Что…

— Тихо… Там, впереди…

Велимир неуклюже накинул на голову капюшон, скрывая венец в волосах, его сияние. Его тяжёлое запаленное дыхание постепенно успокаивалось, и Эрик начал подозревать, что мальчишка остановился специально, чтобы перевести дух. Но вдруг сам дёрнулся от отчётливого взгляда в упор. Рука легла на рукоять меча и бесшумно потащила его из ножен. Принц еле слышно вздохнул.

— Гусеница… Громадная…

Скрежетнули кремень и кресало в руках варвара. Вспыхнули долгожданным огнём факелы. У Эрика перехватило дыхание: навстречу им и впрямь торопилась громаднейшая гусеница с человеческим лицом. Он поспешно сунул огниво в кармашек пояса и вооружился вдобавок к мечу длинным ножом.

Велимир высоко, насколько мог, поднял оба факела.

Варвар насторожённо направился к Ползуну. Тот остановился, вздыбился. Страшная морда ощерилась крупными зубищами. Неожиданно легко Ползун ринулся на Эрика — угадав ровнёхонько тот миг, когда и варвар рванулся на него. Морда взметнулась над человеком. Разинутая пасть обдала Эрика жутким смрадом. В прыжке он полоснул по ней мечом, а падая, ударил, стараясь попасть в глаз. Ползун взревел. Эрик похолодел. Не оттого, что рёв страшен, а оттого что вот сейчас сбегутся другие Ползуны, и выбраться из подземелья будет труднее. Варвар понял: единственное, что сейчас может спасти, — это непрерывное движение. И завертелся как волчок вокруг Ползуна, который, словно сторожевая собака, то набрасывался с распяленной пастью, то откидывался назад, готовясь к новому нападению. Варвар не знал, что Ползуна в этом обличье нельзя убить, метя в тело. Но интуитивно пытался заткнуть ему вопящую пасть. Однако Ползун, скаля зубы, их не разжимал, и задумка варвара пропадала зря. А время летело.

И тут в бой вступил Велимир. Он не стал вынимать меч. Он просто подскочил к Ползуну и с яростью ударил в лицо двумя факелами. Ползун отпрянул, изумлённый. И в этот момент Эрик кинулся к нему, замахнулся мечом. Чудовище вскинуло лицо к оружию. Нож в левой руке варвара словно сам врезался в костлявую щёку Ползуна. Тот взревел от боли. И Эрик с наслаждением всадил меч в вопящую пасть.

32.

Астри.

Астри часто бывала в Дымном Облаке. Ей нравилось ходить — под охраной друзей, конечно, — по улицам города, любоваться архитектурой королевского замка. Но были у неё и две страсти: посмотреть рыцарский турнир на замковой площади и поглазеть на базарные бои, где зрители: азартные крестьяне, степенные ремесленники, важные купцы и снисходительные солдаты — кричат, подзуживая борцов, рассуждают об их достоинствах и недостатках и ставят деньги на прославленных в городе драчунов. Так что кое-что в драках она понимала.

Когда сошлись эти двое, Астри сначала "поставила" на лорда Валериана. Но, приглядевшись к бойцам, засомневалась. Лорд Валериан, конечно, широкоплеч и вообще опытный боец, но… Узкоплечий и узкогрудый, вождь кхнериков поднял дубину — и его тело взбугрилось мышцами. Боёв на дубинках Скорпа ещё никогда не видела — не было такого в Дымном Облаке. Но девушка понимала: если лорд Валериан — мастер меча, это ещё не значит, что и другим оружием он владеет прекрасно. Вождь кхнериков наверняка учился такому бою с детства, обучен всем хитростям. Сможет ли командир Всадников противостоять ему?

Вождь пригнулся, держа дубину горизонтально; рука его превратилась в нечто близкое оружию — бугристое и каменное. Лорд Валериан расставил ноги шире и тоже взял дубину таким образом, что она чуть заметно покачивалась параллельно земле. Привычная усмешка кривила его рот. И вообще он казался абсолютно спокойным, словно твёрдо уверен в личном преимуществе. Можно подумать, что именно он-то в таких боях участвовал не впервые.

Астри набрала воздух вздохнуть и застыла, забыв о дыхании.

Вождь кхнериков чуть отвёл дубину в сторону. Аталэнец медленно (Астри аж внутренне застонала от натуги вместо него) отодвинул оружие в другую сторону — вкосую перед собой. На какой-то момент девушке даже показалось, что слышен треск рвущегося рукава… Скорпа быстро и бесшумно перешла в другое место, откуда видно лицо лорда Валериана. Нет, та же усмешка всё ещё бродит по его губам — усмешка сильного и уверенного в себе человека, если не помнить о почти невидимом шраме, исказившем когда-то раз и навсегда его лицо.

Кхнерик плавно — рука замерла на месте, двигается лишь кисть — приподнял конец дубины. Аталэнец повторил движение точка в точку — и ни один мускул на лице не дрогнул от страшного напряжения.

Скорпа, кажется, начала понимать, что происходит. Она уже сообразила, что вождь кхнериков задаёт определённое движение, а лорд Валериан его повторяет — и часто, если есть возможность, чуть усложняет его. Покажи командир Всадников слабину — дикарь немедленно бросится в настоящий бой. Осознав происходящее, девушка сжалась в заледеневший от напряжения комок.

Вероятно, остальные давно уже поняли странные, на первый взгляд, действия дуэлянтов. Тишина опустилась плотная. Всадники будто дышать боялись, да и со стороны дикарей слышался только редкий всхрап ездовых ящериц, от которого вздрагивали оба войска.

Дикарь чуть поднял руку с оружием — слегка согнув в локте. Вот теперь Астри увидела, как тяжело приходится лорду Валериану, несмотря на усмешечку, прилипшую к губам: жилы на лбу вздулись, по лицу пошли красные пятна. Но короткое движение вождя он повторил — зеркально.

Дубина кхнерика описала полукруг. Грузный комель на миг задержался над землёй и опустился. В мёртвом молчании лорд повторил. Недрогнувший кхнерик поднял косоватые глаза на аталэнца: его дубина коснулась земли чуть поспешнее. Взгляды скрестились. Минута тишины и какой-то онемелости. А затем произошло то, чему Астри сначала просто не поверила. Кхнерик закинул дубину на плечо, повернулся к лорду Валериану спиной и пошёл прочь, деловито покрикивая на соплеменников. А те словно разом забыли, зачем явились к заколдованному подземному городу: задвигались, в упор больше не видя недавнего врага, собирая трупы сородичей и все до одной дубинки.

И только когда все кхнерики исчезли из поля зрения аталэнцев, задвигались и Всадники, разминая затёкшие мышцы, а их командир устало присел на валун.

— И всё?! — спросил безмерно ошарашенный Бродир. — И всё закончилось таким образом? Готовились к поединку, готовились — и вдруг?..

— Почему же вдруг? — вздохнула леди Юлиана. — Этим людям невыгодно воевать с нами, но пришлось бы, если бы не лорд Валериан.

— Из-за того что он пошёл на поводу у этих дикарей?

— А тебе очень сильно хотелось с ними подраться? — смеясь, спросила Скорпа.

— Лорд Валериан сделал две вещи, которые привели к малой крови, — объяснила леди Юлиана. — Сначала он убил их колдуна. Судя по всему, именно шаман науськивал кхнериков на нас — явно по повелению Ползунов. Поэтому вождь и был им недоволен. А затем лорд согласился на испытание.

— В результате чего мы неплохо выиграли во времени, — закончил Родрик.

Бродир всё ещё скептически улыбался, но на него не обращали внимания.

— Итак, господа чародеи, куда нам далее? — спросил подошедший лорд Валериан.

Скорпа с жалостью отметила, что лицо он хоть и вытер, но пот продолжает выступать. Но вот к нему подошла леди Юлиана, вынула откуда-то из-за пояса чистый лоскут и осторожно промокнула его лицо. После чего спокойно, как будто так и надо, отошла в сторону. Всадники восприняли её поступок тоже как должное. Сам лорд вроде как не изменился в лице, зато юноши-чародеи не смогли скрыть удивления. Глядя на их вытянувшиеся лица, девушка сердито (хихикая в душе) прошептала:

— А ну, прекратите глазеть! О чём вас спрашивали — помните?

— Э-э… — сказал Родрик, с трудом отводя взгляд от лорда Валериана. — Да, конечно… Надо пройти вдоль стены города направо — там должна появиться лестница. Она и приведёт нас к Ползунам.

— А вы можете узнать, жив ли ещё мальчик? — спросил лорд Валериан.

— Даже не узнавая, могу сказать, что принц Велимир жив! — заявил Бродир. — Он слишком большую цену имеет в глазах Ползунов. Могут убить варвара, но не мальчика.

При упоминании варвара лорд Валериан поморщился. Но усмехнулся.

— Любопытно будет захватить их обоих.

Колонна Всадников вновь потянулась — теперь уже вдоль высокой стены. Идти пришлось недолго. Завернув за очередной угол, и впрямь увидели широкую лестницу, ведущую вверх. Лорд Валериан остановил колонну и кивнул чародеям.

— Что ждёт нас на последних ступенях?

— Скорее всего, замок, — пожал плечами Бродир. Он встал у первой ступени и запрокинул голову кверху. Высокий, темноволосый, обычно нетерпимый к бездействию, он вдруг показался Скорпе странно задумчивым. Бродир — и задумался?

Рядом с ним встал Родрик. Насторожённый — вот-вот шерсть вздыбится. Поймав себя на том, что думает о привычном, девушка неохотно улыбнулась. Ей было не по себе. Они подошли к сокровенному пристанищу Ползунов. И что теперь? Что дальше? Кажется, всё-таки есть шанс отомстить за родителей. Знать бы наверняка. Но с Кецмаком никогда не будешь уверенной. Астри точно знала лишь одно: надо быстрее идти дальше и успеть перехватить Кецмака, пока он не сбежал. Одна надежда — на его самоуверенность.

— Что ж, идём? — нарушил молчание лорд Валериан.

— Подождите, — попросила девушка и взглянула на леди Юлиану. — Вы знаете о безумии, которое насылают на людей Ползуны? О той самой магии, из-за которой варвары убили друг друга?

— Я видела города, опустошённые Ползунами, — ответила леди Юлиана. — Я видела людей, бродящих, как сумасшедшие. Они набрасываются на других, чтобы разорвать. Ты знаешь, в чём заключается магия Ползунов?

Молодые чародеи переглянулись. Да — сказали глаза. Это надо знать людям.

— Эта магия не вполне магическая, — заговорил Родрик медленно, подбирая слова. — Колдун Кецмак пользуется определённым составом ядов, приправленным магией. Когда он чего-то хочет, он просто рассыпает яд в воздухе и легко берёт всё, что ему нужно.

— Но как же варвар, Эрик? — недоумённо спросил лорд Валериан. — Вы же сказали, что алый камень защитил его от безумия! Разве может камень, висящий на груди, защитить от ядов?

— Камни много чего могут, — проворчал Бродир и, перехватив потаённую улыбку лорда, вспыхнул: — Не верите? Зря!

— Верю, верю, — успокоил его аталэнец, а Скорпа потупилась, сообразив значение этой улыбки. Дракон и камни…

— Рубин отвёл от него безумие. Правда, есть одна особенность. Яд Кецмака всё равно действует. Захоти колдун воспользоваться ядом снова, Эрику не поздоровится. Но… Он останется жив.

— Значит, моих Всадников яд может повести к безумию.

— Да. Надо придумать что-нибудь, что защитило бы их.

— Но что? Капюшоны под шлемы?

— Глаза останутся незащищёнными. Нет ничего лучше огня.

— Сможешь ли ты, Бродир из рода Драконов, обеспечить этот огонь?

Удивлённый высокопарным слогом лорда Валериана, Бродир тем не менее кивнул.

— Здесь, ближе к поверхности, легче набирать силы. Непрерывный огонь будет.

Широченная лестница оказалась полной сюрпризов. Сначала на ней обнаружились копошащиеся вокруг плохо обработанного мрамора измождённые люди, в кандалах, под жёстким контролем надсмотрщиков. Надсмотрщики стремительно сбежали, а у рабов сил не осталось даже на изумление: они просто смотрели то на пропадающих вдали своих недавних господ, то на быстро приближающихся Всадников. Поднявшись к ним, лорд Валериан огляделся и заколебался было, но, проворчав: "Времени, конечно, маловато", первым начал рубить цепи на кандалах боевым топором. Остальные воины последовали его примеру. Чародеи удивились, но Родрик только поднял бровь, услышав сказанное лордом сквозь зубы: "Человек — рабом у оборотней?.." И — принялся за дело, коротко и экономно расходуя движения. Астри и леди Юлиана шли следом, быстро проглядывая состояние людей и помогая самым больным и покалеченным необходимой им толикой силы.

И чем выше поднимались, тем больше становилось людей. А дальше, там, где заканчивалась лестница, начал расти дворец.

Скорпа оглянулась. Лорд Валериан уже вставал рядом, на самой верхней ступени лестницы. За ним поднимались Всадники, а за воинами, чуть помедлив, побрели и бывшие рабы. Многие из них потрясали кулаками с гремящими на них обрывками тяжёлых цепей, и девушка вдруг подумала, что кандалы превратились в неплохое оружие. И только подумав, сообразила, что невольная мысль есть мысль истинная: освобождённые люди не собирались оставаться в стороне от явно грядущей битвы.

Шпили дворца, верхние этажи, тщательно спланированное пространство перед зданием: прекрасные статуи, бассейны с фонтанами, дорожки, даже кусты в огромных кувшинах и декоративных чашах — всё всплывало перед глазами Всадников постепенно. И всё поражало воображение, ибо увидеть такое в подземелье, куда не заглядывает ни единый луч солнца, никто не ожидал.

Небольшая площадь вкруговую дворца быстро темнела. Её быстро заполняли темнокожие воины в пёстрых кафтанах и широких шароварах. Не слишком торопливо, но слаженно они становились рядами перед дворцом.

— Если это только стражники, нам крупно повезло, — негромко сказал лорд Валериан.

— А если не стражники? — не выдержала недоговорённости Скорпа.

— Тогда предстоит битва. И лучше вам сделать шаг назад, леди Астри.

Девушка послушно отступила. Лорд Валериан наполовину выдвинул из ножен Сверкающий, после чего лениво помахал левой рукой над плечом, словно обмахиваясь веером. Отряд Всадников мгновенно перегруппировался в плотный кулак. Леди очутились почти в середине, юноши-чародеи — во втором ряду воинов, сразу за спиной лорда Валериана.

— Их мало, — с сомнением сказал Керк.

— Но они оглядываются, — сказал лорд Валериан. — Ага, так я и думал.

В двух местах шеренга темнокожих раздалась, и между шароваристыми влезли огромнейшие лица, сопровождаемые с двух сторон какими-то длинноволосыми худышками в длинных сюртуках.

— Кто такие? — услышала привставшая на цыпочки Скорпа командира Всадников. Открыла рот ответить, но Родрик опередил.

— Ещё одна стадия развития Ползунов.

— Мечи по бокам — они в самом деле умеют обеими руками держать оружие?

— Держать — да. Насчёт драться — ничего не могу сказать.

— Ладно, увидим ещё. У них у всех с собой яд?

— Только у Кецмака. Он не доверяет никому. Но его пока не видно.

— Что ж… Всадники! Как только дворец останется за нашими спинами, мы выходим к солнцу!!

33.

Алек Валериан.

Злоба душила меня так, что не высвободи я напряжение в движении, казалось, распухшая голова разорвётся. Ненависть вызвали темнокожие стражники. Да, именно стражники. Теперь я знал это точно. Ведь для воинского отряда при дворе их всё-таки маловато. Это ж до какой степени низости нужно было дойти человеку, чтобы попасть в услужение Ползунам!.. В принуждение я не верил. Мог поверить только в жадность. Скорее всего, пообещали хорошее вознаграждение. А что… Ползуны владеют сокровищами многих умерщвлённых ими городов.

Между тем, пока я размышлял о стражниках, Ползуны-гусеницы с человеческими лицами начали подпрыгивать на месте, злобно ревя что-то оглушительное и нечленораздельное. На стоящих рядом худых молодцев взбесившиеся особи впечатления не произвели. А вот стражники морщились. Вопли-то пронзительные. По ушам, небось, резало… Сами на это пошли…

Мы протопали по дорожкам и лужайкам придворцового участка. Худощавые быстро оказались настолько близко, что я смог разглядеть: даже в этой стадии, как выразился Родрик, они имели знаки отличия от человеческого образа. Их верхние длинные клыки выступали за нижнюю губу, отчего надменное, чуть вытянутое лицо каждого напоминало морду психованного зайца. Мои Всадники притихли, и я понял, о чём они думают. Не хочу, да и не могу, чтобы мои воины шли в бой с такими мыслями. От дум о чудовищах с неизвестными способностями недалеко до мыслей о поражении. Но если чудовище назвать таким именем, чтобы думать о нём… Думать о нём, как о…

Обернувшись к Всадникам, я затрясся в смехе. Воины смотрели на меня, невольно начиная улыбаться.

— Зайцы-людоеды! — с трудом выговорил я.

Сначала грохнули от смеха стоящие рядом. Затем хохот вместе с новым именем клыкастых Ползунов, словно огонь, брошенный в кучу сухого хвороста, пробежал по всему отряду — и заполыхал! Я видел Всадников, хохочущих до слёз; Родрика, приседающего и бьющего себя по коленям; Бродира, превратившегося в обыкновенного парнишку, услышавшего ядрёную шутку, — и понимал: этот бой мы тоже выиграем!

Ползуны-гусеницы перестали подпрыгивать, с недоумённой злобой уставившись на нас. Темнокожие стражники словно поникли, а "зайцы-людоеды" выпрямились ещё высокомернее, подтверждая своё новое "имя", отчего Всадники немедленно грохнули ещё сильнее. Приступ хохота всё никак не мог прекратиться и перекатывался от начала отряда до последних воинов. Уж не знаю, как восприняли этот хохот бывшие рабы, зато был момент, когда я увидел вскинутые руки Юлианы с чем-то поблёскивающим. Кажется, это называется "собирать силу". Отсмеявшись, Бродир, по-моему, занялся тем же самым: он, со счастливой улыбкой, с закрытыми глазами, оборачивался вокруг себя — руки вниз, ладони раскрыты от себя. Родрик вытирал слёзы и, похоже, сторожил Бродира, чтобы тот спокойно мог заниматься своим делом.

Едва все успокоились, шеренга стражников вновь расступилась, и вперёд тяжело скакнули ещё три чудовища — всем монстрам монстры, один большой, два поменьше по бокам. Потрясали воображение перламутрово-рыбьи головы с равнодушно выпученными глазами, уродливые и слишком маленькие для огромных голов тельца и лягушачьи лапы, которые с трудом держали всю эту чудовищную конструкцию.

— Я думал поохотиться на зайцев, — громко, чтобы слышали все Всадники, сказал я. — А нам ещё и рыбалку предлагают!

Всадники взвыли. Только чародеи не смеялись. С застывшими улыбками они смотрели на вышедших образин. Я сообразил, что перед нами главный из Ползунов.

Переговоры?

— Приветствую людей на своих землях! — прошамкал самый большой Ползун-рыба.

Я покачал головой.

— Как-то не хочется приветствовать столь жуткие образины.

— Невежливо, ах, как невежливо! — раскудахтался главный Ползун. — Ну да ладно. Чего же вы хотите, те, кто не хочет нас приветствовать? Вам нужен принц Велимир? Но мальчик нужен и нам! Тем более, он и сам не захочет уходить от нас! Эй!

Он прищёлкнул длинными, словно высушенными пальцами (кости, обтянутые лягушачьей кожей!). Справа от него "рыба" посторонилась — из-за спины главного Ползуна вышел светловолосый мальчик, сонный, зевающий.

— Велимир, ты хочешь пойти с этими людьми? Они пришли за тобой, — ласково сказал главный Ползун и моргнул. Медленное такое, жутковатое движение.

Мальчик равнодушно оглядел Всадников и помотал головой.

— Родрик, мне кажется или… — услышал я за спиной шёпот. — Посмотри на него.

— Смотрю. Это не Велимир. Это копия.

— Точно?

— Угу. На нём нет венца королей. А он его снимать не может, пока полностью не восстановит здоровье. Два дня всего прошло. Принц потерял слишком много крови, чтобы выжить без венца. Нужна ещё хотя бы неделя.

— Вы уверены? — шепнул я, чуть обернувшись к чародеям.

— Да.

— Арбалет, — тем же шёпотом приказал я и протянул руку назад. А затем, глядя в помаргивающие рыбьи глаза, спросил о том же: — Вы уверены, что выставили перед нами человеческое дитя?

— Конечно. Вы сомневаетесь? Мальчик перед вами во плоти и крови. Что вам ещё?..

Я выстрелил в мальчишку. Болт пробил сердце. В гробовой тишине мальчишка склонил голову посмотреть, что воткнулось в грудь, и раздражённо принялся выдирать болт, словно так и не поняв, что произошло. Всадники рядом со мной застонали от ужаса.

— Вампира надо стрелять не в сердце, а в голову, — с рассеянно нравоучительными нотками в голосе заметил Бродир. — Он уже мёртв, как и сердце. Поэтому только в голову.

— В следующий раз так и сделаю, — пообещал я с усмешкой. — Что дальше?

Ответ пришёл со стороны напротив. Все три "рыбы" принялись быстро видоизменяться. Сзади на них набросили богатые по-восточному халаты. Странным образом тот, главный Ползун, бывший выше всех, наоборот уменьшился и превратился в старикашку вида лукавого. Самое странное, что теперь только он, не считая стражников, выглядел обычным человеком. Мальчишка же вытянулся, повзрослел и превратился в ещё одного "зайца", после чего всё так же безучастно отошёл к остальным.

— Кецмак, — прошептали сзади. — Неужели сам Кецмак?

— Кто такой Кецмак? — спросил я.

— Колдун и повелитель Ползунов.

— Именно он опасен? Яды от него?

— Да.

Я повернулся к Ползунам вовремя: старикашке передали широкую чашу, в которую он окунул руки.

— Что это он? — вбок спросил я. — Руки моет? Отобедать решил?

— Оживляет яд, — мрачно сказал Родрик. — Если сейчас Бродир не выступит вперёд, мы все превратимся в идиотов.

— Что значит — оживляет яд? Говорите так, чтобы я понял.

— Сейчас эту чашу уберут за ненадобностью, поскольку теперь на руках Кецмака осталось столько яда, что его хватит на пять отрядов вроде вашего, лорд Валериан.

— То есть он сам ядовит?

— Он не просто ядовит. Он сам воплощение яда.

Будто услышав Родрика, шеренга противника начала отступать, оставляя колдуна в опасном одиночестве — так легко подумать, не зная о яде.

— Бродир, — сказал я и шагнул в сторону.

Дракон кошачьи мягко шагнул мимо меня. Странная улыбка замерла на губах Бродира, не спускавшего глаз с Кецмака. Высокий темноволосый парень встал напротив колдуна, и даже я почувствовал волну угрозы, разливавшуюся от Бродира.

А старикашка!.. Его улыбку словно слизнуло! Никогда раньше такого не видел! Он вдруг и впрямь по-стариковски затрясся, вперившись в тонкую фигуру парня. Ненависть пострашнее яда плеснула в глазах Кецмака.

— Драконы — здесь?! — прошипел старикашка. Он старался — я наблюдал это! — очень старался улыбаться как прежде, но вернуть изуродованный гримасой рот в нужное положение никак не мог!

— И Волки, — лениво протиснулся между Всадниками Родрик.

— И Скорпионы! — зазвенел девичий голос, и взбешённая Астри — Всадники шарахались! — буквально вылетела вперёд. — Помнишь Скорпионов, Кецмак?! Помнишь, как сжигал нас живыми?!

Я невольно ухватил её за пояс, боясь, что девушка слишком далеко отойдёт от Всадников. Кажется, она даже не заметила моего движения. Итак, короткое объяснение Астри о родителях оказалось правдой.

Ползуны-гусеницы как-то пригнулись, притихли при виде золотистой леди. А её руки, судорожно вцепившиеся в рукоять меча, ходили ходуном. Вероятно, и Астри кипела от той силы, которую надо немедленно расходовать, иначе взорвёшься. Пусти её сейчас в бой, воительница может даже повести за собой и моих Всадников. Месть… Она не рассуждает порой и по прошествии лет.

— Что вы можете, щенки?! — прошипел Кецмак. Он хотел продолжить, но Бродир свысока перебил его, чем вывел из себя.

— Что можешь ты, старик?

Кецмак завопил от ярости, затопал ногами и вбросил в воздух нечто чёрное и огромное. Я и опомниться не успел. Это было так неожиданно, что даже я забыл, что надо закрыться от ядовитой тучи. Впрочем, закрываться не пришлось.

Бродир из рода Драконов шагнул к Кецмаку — ладони на уровне груди, ими же оттолкнул от себя точно невидимую стену. Я уже знал, чего стоит ожидать от него. Белое слепящее пламя с рёвом ворвалось в чёрный дым. Секунды — серые хлопья медленно начали осыпаться на землю.

— Щенки, говоришь? — сквозь зубы процедил Бродир. — У щенков давно прорезались зубы, старик! Если ты ещё не заметил…

Родрик позади него поднял ладонь и осторожно прижал её между лопаток Бродира.

— Не разговаривай! Убей его!

Дракон прогнулся и ударил огнём в Кецмака.

— Вы не получите мальчишки! — закричал колдун, явно устроив перед собой какой-то силовой щит, о который и ударился огненный поток.

— Потому что его нет уже и у тебя! — спокойно сказала леди Юлиана. Она подошла сразу после первой пробы сил — яд против огня.

Её слова вызвали такую злобу у Кецмака, что старикашка уже не кричал, а визжал:

— Убейте их всех!!

Ползуны вместе с темнокожими стражниками помчались на нас, отчётливо и предусмотрительно огибая старикашку, а заодно и напрягшегося Бродира.

— Строим стену! — закричал Родрик в грохоте рванувших на нас врагов.

Сначала я не понял, о какой стене он говорит. Но Юлиана и Астри немедленно встали рядом с ним — и над Бродиром взлетела прозрачная радужная стена. Понимая, что магическое лучше оставить магам, я повёл Всадников на противника. За спиной я лишь услышал слова золотистой леди:

— Дракон! Бей в момент, когда он поднимает руки!

— Сам знаю! — огрызнулся Бродир.

Я усмехнулся и побежал с воинами в настоящий бой.

Вот где настоящее облегчение, когда застоявшаяся сила бежит по жилам горячей кровью! Сколько мы копили, прежде чем отдать!

С Ползунами-гусеницами мы уже сталкивались, и Всадники быстро уничтожили несколько особей, прежде чем они сообразили, что мы знаем их ахиллесову пяту. А вот с клыкастыми зайцами пришлось повозиться. Подсказка Бродира насчёт уязвимости вампира помогла как нельзя кстати. Мы и пытались бить в голову. Мешали шлемы. С расстояния из арбалета не пробить. Зато, как выяснилось в ближнем бою, шлем легко разрубить мечом. Вот уж когда нагулялся Сверкающий!

Темнокожие стражники защищались отчаянно, но, кажется, они слишком долго сидели в охранной страже и общались лишь с беззащитными рабами. В общем, стражники падали, как скошенная серпом трава. А потом и мы сообразили: не добивали раненых, а шли дальше. И если стражники думали, что всё обошлось ранением, то они зря надеялись на лучшее. За нами шла разъярённая волна бывших рабов. И вот уж кто убивал остатками кандалов как самым лучшим оружием, выплёскивая горечь неволи! Я не возражал. На войне как на войне. Сами напросились. Знали, на что шли.

Изредка, когда позволяло время и обстоятельства, я поглядывал, что там у моих чародеев против колдуна. Не нужна ли им помощь. И постоянно понимал: нет, в это дело ни я не влезу, ни Всадников не пошлю на верную погибель.

Радужная полусфера сияла в сумраке подземелья, позволяя видеть всё. Колдун всё-таки оказался сильным. Двое, бывших рыбами на лягушачьих ногах, стояли за ним и держали ладони на его спине, как это делал Родрик. И чёрный дым струился из ладоней Кецмака с прежней силой, не ослабевая. Кажется, я понял, что делают эти ладони — вливают в спину мощь, которая помогает колдуну и Бродиру атаковать и защищаться. Правда, очень быстро я заметил одну разницу: двое за спиной колдуна стоят — Родрик давно отошёл от Дракона. Сил не осталось? Но ведь Бродир до сих пор стреляет страшнейшими вспышками белого огня! Откуда он берёт силы? Или Дракон сильнее?..

Ползун-гусеница ударил телом по руке, едва не вышибив Сверкающий из рук. Правильно! Нечего отвлекаться! Каждый занимается своей работой! Широкий короткий меч в моей левой руке будто самостоятельно взлетел клинком вперёд. Ползун задрал к нему голову, следя и готовясь отпрыгнуть, — и Сверкающий в ночи легко перерезал ему открывшуюся шею. Это я отпрыгнул от бьющегося в предсмертной агонии чудовища.

Рядом Гедеон нашёл ещё один простейший способ убивать вампиров — сносить им головы. С ним быстро согласились и другие Всадники: это удобнее, чем тупить мечи о шлемы… Вскрики, вопли, скрежет металла, свист оружия, тяжёлое дыхание… Мельком осматриваясь в мгновения затишья, я соображал, что защитников дворца маловато. Первая мысль — где-то прячется подкрепление — быстро утухла. Вспомнились предыдущие бои. Кажется, по дороге к дворцу мы уже проредили численность оборотней.

Но… Заканчивая победой битву с Ползунами, я помнил, что главное — это Кецмак. И, пока Дракон не одолел его, нам спокойно не жить.

34.

Эрик.

Велимир медленно осел у стены. В первый момент Эрик решил, что мальчишка ранен. Но принц склонил к коленям светловолосую голову и только тяжело дышал.

— Что случилось? Велимир!

— Что-что, — пробормотал мальчишка. — Страшно — вот что случилось.

— Ноги не держат? — усмехнулся варвар, оттирая жижу с меча о спину сдохшего чудовища. — Бывает. Помочь встать? На — руку.

— Сам.

Мальчишка вздохнул и, опираясь на стену, поднялся. Эрик тем временем раздул ноздри, жадно внюхиваясь в тот же горечный аромат цветов. Заинтересованный Велимир стал следить за ним, забыв о своём недавнем ужасе.

— Откуда-то явно веет луговыми травами. Где-то здесь близок ход из подземелья наружу. Ну-ка, Велимир, иди сюда. Как же хорошо, что ты ещё такой лёгкий!

Варвар поднял мальчишку и подсадил на плечо.

— Сиди и смотри. Может, первым углядишь.

— Эй, а факелы затушить?

— Давай сюда.

Вновь кромешный мрак. Но почти сразу мальчишка горячо зашептал:

— Светится, Эрик! Слева!

Варвар подошёл к стене. Велимир встал ногами на его плечо и чуть оттолкнулся. Выждав некоторое время шорохов и сопения, Эрик тихо спросил:

— Что там?

— Выше плит стены — земля. Она немного обвалилась, и есть просвет, как будто… Ага, подожди. Я сейчас сюда плащ воткну — тут какой-то крюк, — и ты тоже влезешь. Держи. Плащ должен выдержать.

Прежде чем лезть, варвар застыл, прислушиваясь. Тишина со всех сторон. Хмыкнув, он взялся за добротную ткань королевского плаща, свисавшего чуть выше головы, подёргал, проверяя, и поднялся к Велимиру. Добравшись до мальчишки, он подобрал плащ и лёг рядом, пристально всматриваясь в режущий свет. Так, здесь и правда — обвал, маленький, но впустивший свет в когда-то непроглядную тьму. Варвар вдохнул и усмехнулся.

— Никогда не думал, что Чёрный Медведь ещё позволит мне насладиться свободой.

— Чёрный Медведь? А кто это?.. Ты не верил, что мы выберемся?

— Давай-ка сначала выйдем, а потом уж болтать начнём.

— А как выйдем? Лаз узкий.

— А ножи на что? Земля — она мягкая, не камень. Так что — потихоньку… Только не торопись. Вдруг выйдем на людное место…

Мальчишка замер, задумался. Варвар вдруг сообразил, что задумал принц, но не стал спрашивать. Дожидался, пока Велимир сам предложит. И тот сказал:

— Эрик, я и правда маленький. Давай попробую пролезть здесь и посмотреть, что там, снаружи. Если что — назад.

— Пробуй.

Он помог Велимиру: подставил под мальчишечьи пятки железные ладони, в которые тот упирался и потихоньку выползал, а варвар так же потихоньку, по мере продвижения мальчишки, тянул ладони вперёд. Велимир пыхтел и плевался землёй, что-то бурчал невнятное, но лез. Пока наконец не исчез, а лаз вновь засиял уже настоящим дневным светом. Впрочем, ненадолго. Опять всё стемнело, и темнота голосом Велимира озабоченно сказала:

— Здесь никого нет. Но с моей стороны каменная плита мешает расширить дыру. Я своим ножом не смогу её убрать.

Кинжал — лезвием к себе, кончик рукояти в кулаке — протянул вперёд. Натолкнулся на мягкое.

— Ага, взял, — сказал Велимир, и снова засветилось округло.

Варвар отбрасывал землю и старался закрывать телом образованный просвет, тревожась, как ещё кто не пошёл по коридору. И вдруг свет рванул в коридор такой волной, что пришлось прикрыть глаза — чуть не ослепило.

— Плиту откинул, — сообщил радостный принц. — Давай руку.

Эрик усмехнулся, но руку протянул. Выкарабкивался, конечно, в основном сам. Вылез пыльный, в сухой земле, искашлялся, исчихался. Взглянул вокруг — и чихнул в последний раз. Они сидели на зелёном склоне горы. Внизу расстилалась равнина с несколькими селениями и совсем рядом — рукой подать! — серая кромка моря. "Дневной переход на лошадях, — прикинул Эрик. — Только где их ещё взять, лошадей-то. Придётся пешком".

— Море, — сказал Велимир. Он сидел в высокой траве и в цветах и с чуть заметной улыбкой смотрел вдаль, иногда жмурясь и подставляя бледное лицо солнечным лучам.

— Не передумал? Идти со мной?

— А ты? Не передумал меня брать с собой?

— Грабежи, пиратство, убийства. Ты мечтаешь о такой жизни?

— У меня нет выбора. Один — пропаду. В этом мире я знаю только тебя.

— Тогда пошли.

Прежде чем уйти, они снова завалили дыру в коридоре плитой, и не одной — нашли ещё две, тоже прислонили. Здесь когда-то давно, кажется, было древнее строение, от которого остались лишь руины. И теперь можно надеяться, что лаза из дворца Ползунов никто не найдёт ни с этой, ни с той стороны.

Равнина внизу приближалась, росла, загромождала собой маленький край моря. Они брели в густой траве, жадно вдыхая аромат цветов — чем ниже спускались, тем выше цветы, в которых невысокий принц иногда пропадал с головой. После запаха камня и сырости терпкие запахи пьянили и туманили голову.

— Ты знаешь, — оглядываясь, заметил Эрик, — а ведь не зря здесь такая зелень. Где-то должен быть ручей. Неплохо бы себя в порядок привести. Слышишь его?

Но слышны были лишь посвист птиц и шелест ветерка в высоких травах. Махнув рукой, зашагали дальше — и внезапно вышли к воде. Оказалось, ручей и правда журчал неподалёку, а внизу, где они и остановились, среди камней образовалась естественная запруда, похожая на чашу с зелёными краями — кустами, обступившими её. Путники почти бегом спустились к запруде и, сбросив поклажу, припали к воде. От неё, ледяной и сладкой, ломило зубы, но путники не могли оторваться, как от самой сытной пищи: зачерпывали в пригоршни и пили, пили. Потом Эрик вдруг замер, оглянулся на вершину горы, прорычал что-то — и скинул с себя медвежью шкуру. Велимир только пискнул от ужаса, когда варвар плюхнулся в ледяную воду, и отбежал подальше: вставший в воде по пояс, Эрик с наслаждением плескал на себя воду — брызги летели во все стороны. Глядя на него, Велимир только передёргивал плечами: даже смотреть холодно!

Выйдя на бережок, Эрик обтёрся плащом и только потянулся было к медвежьей накидке, как мальчишка словно мимоходом сказал:

— Тебе надо сбрить бороду и надеть те вещи, которые мы взяли из покоев Ползунов. И ещё надо спрятать этот красный камень, пока не добрались до моря.

— Предусмотрительный, да? — проворчал Эрик, отшвыривая шкуру.

— Нет, просто я думаю, что мне делать с венцом. Он ведь издалека виден?

— Так сними.

— Пробовал — не получается.

— Что?..

Варвар натянул кожаные штаны, коротко пробормотав то ли ругательства, то ли благодарность в сторону Ползунов, и нагнулся над мальчишкой. Да, при всём желании венец снять невозможно: он впился краями в кожу Велимировой головы, и, едва Эрик сильно потянул, мальчишка вскрикнул от боли, а по его виску плеснула кровь. Варвар отступил и, приглядевшись, поднял брови.

— Ха, Велимир! А ведь венца почти не видно! Камней, во всяком случае, точно!

Принц наклонился над успокоенной водой и критически присмотрелся к отражению. Странно, но Эрик оказался прав: как влитой, еле виднелся в отросших светлых волосах обычный металлический венец. Такие — знал Велимир — носили и младшие воины, и стражники. Драгоценные камни, нестерпимым блеском сиявшие в пещере, исчезли для глаза, но под пальцами принц отчётливо их ощущал.

— Надеюсь, они не выдадут нас в неподходящий момент, — снова проворчал Эрик. А одеваясь далее, кажется, что-то сообразил. — Сколько тебе, говоришь, лет?

— Четырнадцать.

— А венец называется венцом королей.

Из его логики Велимир ничего не понял, но предпочёл больше не заговаривать об этом. Раз старший товарищ считает, что нет ничего необычного в венце в волосах, значит, можно просто забыть о нём на время… Он снова потянулся к воде — смыть кровь с лица.

— Эрик, слышишь?

Варвар прислушался и, хищно скривив рот, прошептал:

— На водопой пришли. Табун…

Вещи были засунуты в приметный куст, после чего варвар и мальчишка осторожно пошли на лошадиное фырканье и всхрапывание.

К открытому бережку на той стороне подходили лошади: некоторые, предусмотрительно стреноженные, подтянутые, явно когда-то принадлежали воинам; другие — свободные, с вислыми животами, видно, никогда не ходили под седлом, наверняка крестьянские. Некоторые животные заходили в воду и пили, стоя по колено в запруде, другие пили воду с берега. С последними лошадьми к берегу спустились старик, хромоногий и горбатый, и худощавый парнишка лет семнадцати. Велимир насчитал двенадцать лошадей, прежде чем увидел, как варвар медленно и бесшумно вынимает из ножен меч. Мальчишеская ладонь остановила зловещее движение.

— Обменяем, — тихо сказал принц. — Не надо их убивать из-за лошадей. У нас есть два плаща — твой и мой, из замка. Они нам не нужны, а выбросить жалко. На взгляд этих бедняг, плащи очень богатые вещи. Не убивай их.

Эрик вынужден признать, что мальчишка думает весьма практично. Правда, в этой практичности, кроме жалости к людям, ни в чём не повинным, варвар увидел ещё кое-что. Убивая табунщиков, можно наделать порядочно шуму: вовремя не убьёшь одного (а в таком деле всякое бывает) — другой закричит, тревогу поднимет, а то и лошади разбегутся, привлекут ненужное внимание. А этого сейчас беглецам совсем не нужно. С шумом уходить от места, из которого они только что сбежали, никак нельзя.

Так что они вернулись к спрятанным вещам и осмотрели "товар" на обмен. Медвежью накидку Эрик бросил в сторону без слов, а вот с королевским плащом засомневался.

— Больно жирно им будет, — заявил он.

Но мальчишка, смеясь, убедил его, что им самим этот плащ в тягость: большой и роскошный, он занимает слишком много места в поклаже. Особенно теперь, когда у них есть воинские плащи на все случаи жизни. Тогда Эрик оторвал от плаща аграф.

— Здесь какой-то знак. Слишком приметный.

— Это герб Дымного Облака.

— Тем более. Оставь его при себе. Мало ли как может судьба обернуться. Пошли?

— Знаешь, Эрик, лучше уж я пойду один. Двоих они могут испугаться.

Велимир сказал это мягко, так что Эрик не сразу сообразил, что испугаться могут только одного его. Но поклялся следить за принцем из кустов, чтобы броситься на выручку, если что.

— Ничего не случится, — терпеливо сказал Велимир. — Они и без того будут знать, что кто-то рядом. Ведь я буду менять плащи на двух лошадей.

Тем не менее Эрик затаился настороже, здорово жалея, что при себе нет ни лука, ни арбалета.

Мальчишки не было долго. Поскольку сначала нашли место в запруде, где можно перейти вброд, по колено, а потом Велимир должен сделать круг, чтобы спуститься к табунщикам: на всякий случай, чтоб не испугать, видеть они его должны сразу.

Варвар, ещё не видя Велимира, понял — появился. Старик и парнишка обернулись и стали смотреть, как идёт к ним маленький незнакомец. Мальчишка сел рядом с ними и заговорил, показывая на лошадей. Парень смотрел на него, открыв рот, зато старик, вцепившись в посох, немедленно принялся оглядываться — в поисках второго. Тем не менее, переговоры и торг прошли мирно. Велимир, взяв под уздцы (парень помог надеть вытащенные из котомки уздечки, да ещё снабдил парой ременных стремян) двух жеребчиков, снова стал подниматься от запруды.

Эрик пошёл ему навстречу вдоль ручья. Принц, как выяснилось, выторговал воинских лошадей. Неизвестно, откуда они взялись у мирных табунщиков (впрочем, старик когда-то был наверняка не совсем мирным), но резаные раны у животных залечены ими неплохо. Так заключил Эрик, придирчиво осмотрев приобретение.

— А ты молодец, — заметил он. — Я даже сразу не сообразил, что в любом городе, уходя на корабль, мы сможем продать их и не остаться внакладе. Так что плащи окупятся.

Принц хмыкнул.

— Я спросил у них, далеко ли до города. Старший сказал, что здесь два города. Тот, что слева, подальше, но в нём есть морской порт. Справа — ближе, но от него до моря далеко. Что будем делать? Если Ползуны вышлют за нами погоню, то придётся ехать в правый. Но ведь мы не узнаем, вышлют ли…

— Кони хорошие, — задумчиво сказал Эрик. — Отдохнувшие. Поедем в портовый.

Мальчишка не держался, заулыбался. Они приторочили поклажу к попонам. Первым верхом сел варвар, который часто невольно трогал бритый ножом подбородок: никак не мог привыкнуть к отсутствию бороды. Для Велимира лошадь была высоковата. Эрик исподтишка следил, что будет делать мальчишка. Но тот, сунув ногу в стремя, спокойно ухватился за гриву лошади и тоже сел верхом. Подобрал поводья, оглянулся.

— Порт?

— Порт.

Они тронули лошадей и начали спускаться с горы. Вскоре пологость горы стала не так заметна, и они пустили лошадей рысью. Бок о бок скача рядом, они радовались солнцу и ветру в лицо. А ветер смешивал ароматы трав и цветов с намёком на присутствие моря. И Эрик не выдержал первым.

— Велимир! А пусть нас ищут в городах! Давай-ка напрямик к морю!

35.

Астри.

Основной бой быстро перестал интересовать Астри. Сначала она выстраивала вместе с леди Юлианой и Родриком стену против магии Кецмака, и ненависть помогала ей поддерживать стену такой крепости, что она, где-то в душе, поражалась вызванным ею магическим силам.

Но вскоре Скорпа заметила: колдун пытается разнообразить колдовские средства, чтобы разрушить магическую защитную сферу, а Бродир не столько бьёт огнём против Кецмака, сколько выжидает, что ещё придумает старик. В чём дело? Он что — просто присматривается к тому, что ещё придумает старик? Зачем?

Всадники защищали собственных чародеев от стражников и рядовых Ползунов, не допуская последних и близко к месту колдовской схватки, поэтому Скорпа получила возможность наблюдать за действиями Бродира. Постепенно она начала понимать (как она решила), что именно делает Дракон. А поняв, возмутилась. Быстро шагнула к Бродиру, встав с ним на одной линии, и окинула его разгневанным взглядом.

— Мне плевать, что тебе хочется помериться с ним силами. Я хочу убить его!

— Но Астри!.. — возмутился и Бродир.

— Не твои родители погибли, Дракон! Или ты сейчас убьёшь его, или я пойду на него с одним мечом!

— Мы — пойдём! — холодно сказал Волк. — Бродир, это не игра!

— Мне ещё долго одной сдерживать его натиск? — сквозь зубы осведомилась леди Юлиана. Она заметно покачнулась. Один из браслетов на левой руке почернел, а камни в нём лопнули и осыпались песком. Прямо на глазах начал темнеть следующий. Она сбросила оба. Скорпа мельком увидела на её коже странные следы, будто от ожога.

— Я не играю. Я выжидаю. Он что-то задумал. Что — трудно понять, — сквозь зубы сказал Бродир.

Он провёл рукой, вспыхнувшей огнём, перед лицом леди Юлианы. Чуть побледневшее и напряжённое, оно немного расслабилось.

— Время, Дракон! — звеняще сказала Астри. — Пусть он что-то задумал, но мы тратим последние силы на то, чтобы его только сдерживать. Надо атаковать самим! Заставить его подчиниться нам! Нашей игре!

Заметно обозлённый, Дракон еле кивнул:

— Не верите! Так попробуйте хоть что-то сделать сами! Идите к нему!

Родрик попробовал — и словно наткнулся на стену. Скорпа подняла меч — сосредоточилась. Оружие засияло. Но едва девушка попыталась шагнуть к колдуну, меч упёрся в невидимый щит.

— А теперь дайте мне спокойно со всем этим разобраться, — тяжело выговорил Бродир. Его ладонь упёрлась в невидимый щит Кецмака, на лбу вздулись жилы — и Дракон медленно, словно сам воздух сопротивлялся его движению, по полстопы, пошёл к колдуну. Он сделал всего лишь обычный человеческий шаг, но остальные просто были вынуждены отойти от него. Их сносило от мощи, которой кипел Бродир, которая кипела вокруг него.

Кецмак же стоял под бушующей собственной силой, чуть видный, будто под сильным ливнем. Двое, питавших его силой, покачивались в трансе. Чёрный яд вихревым столбом крутился вокруг них троих.

Внезапно колдун резко воздел руки. Сначала никто ничего не понял. Лишь увидели, что вихрь, бешено вившийся вокруг него, воплотился в двойную воронку, взлетевшую как продолжение его рук.

Астри застонала: такое она видела впервые.

Подручные Кецмака таяли. Воронка беспощадно высасывала из них плоть, перерабатывая её в силу, подпитывавшую яд колдуна. Они корчились, болезненно и страдальчески кривясь, с раскрытыми в крике ртами, но без единого звука. Впрочем, в грохоте, с которым крутилась двойная воронка, невозможно вообще что-либо услышать.

Подручные колдуна исчезли, а воронка превратилась в ужасающе ревущий ураган, похожий на необъятных размеров столб, пожирающий всё на своём пути. Кецмак пропал внутри. Всадники, оказавшиеся рядом, тоже немедленно были втянуты в стремительно кружащуюся стену. Остальные бросились в стороны. Даже чародеи отступили. Кроме Дракона. Он опустил руки и, словно зачарованный, вглядывался в живую вихревую стену, которая неумолимо надвигалась на него. Астри было хотела закричать, чтобы он бежал, но вовремя увидела: руки Дракона опущены не просто так — ладони крепко схватились за рукояти двух мечей, расплавленных, врастающих в кожу.

Когда до смертельно вертящейся стены осталось несколько шагов, Бродир, с мечами наголо, шагнул в неё. Всадники ахнули. Лорд Валериан было качнулся следом. Леди Юлиана успела схватить его за рукав.

Скорпа пока молилась всем богам лишь об одном: только бы никто из Всадников не заметил, что входящий в ураган Дракон начал трансформацию. Теперь она поняла, на что решился Бродир. Драконы в истинном обличии поглощают любые силы инстинктивно — и обращают их в огонь. Но ведь и Кецмак знает об этом!.. Девушка схватилась за Родрика. Волк, оказывается, уже давно перешёл на другое зрение, и Астри сразу включилась в его видение.

В огромном, свистящем от стремительного движения столбе дрались двое — дракон и громадная летучая мышь. Кецмак пользовался своей величиной — меньшей, по сравнению с драконом, и успешно уворачивался от Бродира. Зато Дракон не позволял ему вцепляться в себя, как ни старался колдун использовать и это преимущество своего малого размера. Правда, он всё же успел оцарапать Бродира: драконье брюхо не всегда оказывалось защищённым. Но и Дракон однажды сбил огнём летучую мышь с увёртливого полёта. Но лишь однажды. Мышь была всё-таки быстрее. И в бушующем урагане чувствовала себя в своей стихии, время от времени летя основному движению урагана наперекор. А Бродира то и дело сносило, отчего он не всегда мог контролировать собственный полёт.

Но вот Дракон ринулся на мышь, распластанную пикируя. Кецмак вдруг исчез — просто пропал из видимости всех — и Дракона, и наблюдающих за ним. Бродир растерянно покружился, отдавшись на волю стремящихся вокруг него вихрей, — и неожиданно для зрителей рванулся наверх — с такой силой, что у Скорпы перехватило дыхание. Стемневшее над его головой облачко очертилось в линии удирающей летучей мыши. Хлопок чёрного дымка, неслышный в ревущем столбе силы, — мышь вновь исчезла. На этот раз навсегда.

А дракон вдруг начал падать — теряя драконьи очертания и на лету превращаясь в человека. Астри вскрикнула и побежала ко всё ещё крутящемуся столбу, опадающему и светлеющему. Родрик — за нею.

— Разобьётся! — вскрикнула и леди Юлиана, бросившись за ними.

— Плащи! — крикнул лорд Валериан растерянным Всадникам, сдёргивая с себя плащ. Ещё не все поняли в чём дело, но примеру и приказу командира последовали сразу.

Воины примчались на место падения вовремя. Сложенные вдвое плащи образовали покатую горку: несколько человек держали плащи на вытянутых вверх руках, другие на уровне головы, третьи на уровне плеч — и так до земли. Бродира поймали на самые высокие, так что он съехал на последние вкосую. Скорпа пробилась сквозь ряды Всадников и упала на колени перед неподвижным Драконом. Рядом опустился встревоженный Родрик, похлопал Бродира по щекам. Дракон вздохнул и открыл глаза. Кто-то из Всадников громко втянул воздух сквозь стиснутые зубы: глаза чародея сияли белым огнём.

Родрик вымученно улыбнулся — и захохотал. Воины дико взглянули на него.

— Ты что?! — возмутилась Скорпа.

— Обожрался! Бродир обожрался — надо же!

— Как это понимать? — сухо поинтересовался лорд Валериан.

Но Родрик не мог успокоиться, и за него ответила вздохнувшая с видимым облегчением леди Юлиана:

— Бродир поглотил слишком много силы, которую накопил Кецмак.

Астри встала и, сжав рот, пнула всё ещё лежащего Бродира в бок.

Белое сияние глаз пропало. Весьма изумлённый Дракон сосредоточил взгляд на лице девушки и спросил:

— За что?!

— За то что напугал! Нас всех!

И гордо удалилась. Теперь с тем же облегчением, что и Родрик с леди Юлианой, захохотали и Всадники.

Лорд Валериан выпрямился и усмешливо проследил, как молодого чародея Всадники с шутками-прибаутками подняли на ноги. Правда, он не заметил того, что заметили леди Юлиана и Астри, наблюдающие за Бродиром издалека: воины, прикоснувшиеся к Дракону, отходили от него удивлённо прислушиваясь к себе. Дракон щедро поделился с каждым частицей набранной силы, тем самым освобождаясь от лишней. Леди переглянулись и тоже улыбнулись.

Отряд потерял в последнем бою двенадцать человек. Лорд Валериан собрал всех и коротко распорядился обыскать дворец.

— Не стоит, — сказала леди Юлиана, высоко подняв голову. — Я проверила ещё раз. Мальчика во дворце Кецмака нет.

— Рубина — тоже. Простите — варвара, — добавил Бродир.

— Их… убили? — явно на всякий случай спросил лорд Валериан.

— Нет, они ушли сами. Скорее всего, сбежали.

— Вот как? Ну что ж, нам всё равно придётся задержаться. Если уж судьба привела нас в логово Ползунов, надо постараться, чтобы ни один из них не ушёл из дворца живым.

Стоящая рядом Скорпа услышала, как он распорядился обыскать дворец, и только было собралась идти с одной из групп Всадников, как лорд Валериан подозвал Бродира. Астри стало любопытно — зачем.

Дракон подошёл не сразу, но оттого что не расслышал зова. Он вообще передвигался очень неуклюже и замедленно, перенасыщенный набранной силой.

— Бродир из рода Драконов, можно ли задать тебе один вопрос, касающийся твоего магического мастерства?

— Конечно, лорд.

— Ты взял силу, которой пользовался Кецмак. Я правильно понял?

— Правильно, лорд.

— Но, насколько я знаю, есть разделение на чёрных и белых чародеев. Ты взял силу чёрного мага — значит ли, что ты сам чёрный маг?

— По магической сути, нет такого понятия, как деление на белых и чёрных магов, — покачал головой Бродир. — Есть деление на магов, использующих во вред или во благо две силы — созидания и разрушения.

— Деление на белых и чёрных — чисто человеческое, — возразил лорд Валериан. — Разве может маг, действующий во благо, использовать силы разрушения? А ведь то, что ты взял у Ползуна, и есть разрушительная сила.

— Нет, лорд, вы видите несколько однобоко, — спокойно сказал Бродир. — Даже разрушение идёт иногда на благо.

— Например?

— Например…

Бродир оглянулся и всё так же замедленно зашагал к группе рабов — лорд Валериан за ним. Родрик не пошёл за ними, но кивнул Астри. Кажется, он сообразил, что хочет сделать Дракон. Девушка, заинтригованная, заторопилась за Бродиром и лордом Валерианом.

Бродир нагнулся к светловолосому рабу, сгорбившись сидящему на декоративном камне недавно пышной лужайки перед дворцом. Завидя подходящих, тот попытался встать, но Бродир удержал его за плечо.

— Что… что… — забормотал светловолосый. Он был ещё молод, но рабская жизнь превратила его в запуганное истощённое существо неопределённых лет. Тем более его напугал жест высокого темноволосого чародея, дравшегося с самим Кецмаком: тот осторожно и даже нежно приподнял его руку, грязную, худую — хрупкую, по сравнению с кандалами и короткой, но тяжёлой цепью. Бродир словно обнял его за кисть. Мгновения — кандалы с цепью упали, звякнув.

— Силы разрушения, — почти безучастно сказал Дракон и, не слыша робких слов благодарности светловолосого раба, пошёл дальше — снимать кандалы с остальных.

Лорд Валериан нагнулся поднять кандалы и не сдержался, присвистнул: тяжёлое железо проела самая настоящая ржавчина.

Пока командир Всадников рассматривал результат колдовства, Бродир снял цепи со всех рабов. Он сделал это быстро: люди, увидев, что происходит, сами начали подходить к нему. Когда он закончил с последним, Скорпа спросила:

— А тебе не жаль? Набранной силы?

— Я же отдал только излишек. Знаешь ли, всё время ощущать, что тебя тянет на отрыжку из-за того, как выразился Родрик, что обожрался, тоже не сладко. Кстати, где леди Юлиана? Неплохо бы ей залечить руку.

— Родрик уже помог ей, — усмехаясь, сказала Астри, — и заодно объяснил лорду Валериану, что делает это, используя силы созидания. Ты рад, что так получилось? Ты убил Кецмака! Если бы мы раньше догадались, что можно пробраться в его дворец через пещеры!..

— Боюсь, тебе не совсем понравится то, что я сейчас скажу, — понизил голос Бродир.

— Секреты без меня? — весело спросил подошедший Родрик.

— Астри, — не обращая внимания на него, взглянул на девушку Бродир. — Только не убивай меня сразу. Кецмак жив. Он ушёл от меня.

36.

Алек Валериан.

Чтобы не гонять зря Всадников, я попросил чародеев просмотреть, или как это у них там называется, дворец: остался ли кто из Ползунов, не спрятался ли, выжидая, пока мы уйдём. Родрик из рода Волков охотно согласился посмотреть. Ползунов не нашлось, зато обнаружили ещё одно, уже дворцовое подземелье с умирающими рабами. Этим помочь не смогли: они оказались жертвами вампирьего голода. Ползуны выпили их полностью и бросили умирать.

К Родрику присоединилась леди Астри. Как я заметил, девушка вообще старалась быть в курсе всего, что здесь, у Ползунов, происходило или происходит. Именно она заметила что-то странное в одном из покоев. С осторожностью дошли до тех комнат. Да уж, странности здесь нас точно ожидали. На роскошной кровати под балдахином обнаружили скомканную кучу постельного белья. Родрик покрутил носом и с какой-то даже брезгливостью разбросал бельё.

Леди Астри только быстро закрыла рот — лишь бы не закричать. Леди Юлиана задумчиво оглядела обезглавленное тело красивой девушки и откинула ещё одно одеяло. На свет показалась девичья голова, заляпанная кровью. Не сразу я разглядел, что уродующий лицо оскаленный рот снабжён крепкими клыками.

— Вампирша…

— Что здесь случилось? Мы, наверное, уже не узнаем… — задумчиво же сказал я.

— Почему же? — снова высказался самодовольный мальчишка Бродир. — Полностью я, конечно, не вижу, но главное вот оно: её убил варвар.

— За что?

— Не знаю. Может, Родрик?..

— Не вижу… Здесь какая-то странная комната. В ней много странных сил… — Родрик оглядывался, чуть кивая, словно принюхиваясь. И вдруг, обращаясь к пустоте, взволнованно спросил: — Леди, кто вы?

Дракон стремительно обернулся, сощурившись. Астри охнула, жалостливо сведя брови. Её взгляд явно сфокусировался на чём-то видимом ей.

Признаться, я не завидовал, но мне очень захотелось видеть то, что видели юные чародеи. Умение очень уж нужное.

Прикосновение тёплых пальцев к моей руке заставило меня вздрогнуть. Леди Юлиана. Она ещё раньше подошла неслышно и сейчас взяла меня за руку.

— Смотрите, мой лорд.

И я увидел. Тень, еле видимая, колыхалась посреди комнаты. Тень женщины в богатом платье. Почти белые волосы, тонкое лицо. Я видел. Это ошеломляюще. Даже сердце сжало от понимания, что прикоснулся к другому миру.

— Зачем вы здесь, леди? — не выдержал я. Чародеи изумлённо обернулись, но при виде леди Юлианы успокоились. — Что вас тревожит?

— Её убили здесь, во дворце Ползунов, — ответила леди Астри и обратилась ко мне: — Если вы не против, я могу поговорить с призраком.

— Говорите.

Девушка отошла с отлетевшим с нею призраком в сторону. У них и правда завязался разговор: Астри негромко спрашивала и выслушивала, кивала. Какая-то неуютная эта сцена была: золотистая леди словно говорила сама с собой или с каким-то божеством: женщину-призрака отсюда я уже почти не мог разглядеть. Я хотел было подойти послушать хотя бы вопросы, которые задавала Астри, но леди Юлиана удержала меня.

— Не надо им мешать. Призрак согласился только на присутствие девушки.

— Хорошо, леди Юлиана. — Я сам отошёл поближе к кровати с найденным телом убитого вампира и присел на низкий диван. Парни-чародеи, насколько я понял, тоже и не пытались подойти к беседующим, но сторожили у дверей. Поэтому я впервые остался один на один с главной колдуньей Атал-эна. — Присаживайтесь, леди. У нас с вами тоже есть разговор и достаточно серьёзный. Леди Юлиана, а вы здесь зачем? По прошествии времени я пришёл к выводу, что вы здесь не только потому, что вас послал с нами наместник. Итак?

Леди подобрала края оборванной юбки с изяществом настоящей дамы и села рядом, расправив на коленях то, что назвать юбкой уже вряд ли возможно. Улыбнулась, чумазая, растрёпанная. Недоступная.

— Лорд Валериан, наместник прислал меня, чтобы я находилась с вами. И это не ложь. Скорее, недоговорённость. Да, он обещал выслать войска, если в них будет необходимость. Но важно не государственное дело, из-за которого я здесь. Наместник достаточно молод и силён, чтобы восседать на троне аталэнских королей ещё несколько лет, коль будет к тому нужда. Я здесь из-за моей личной просьбы к наместнику. И я не поверю, чтобы такой проницательный воитель, как вы, лорд Валериан, ещё не догадался о причине, по которой я сопровождаю вас и ваших Всадников.

Она откинулась на спинку дивана, сложив руки на коленях, — мгновенно чопорная и отстранённая. Я надеюсь, что потрясения не выказал. Хотя какое-то время сидел, абсолютно оглушённый. Эта женщина… Я мечтал о ней в редкие минуты затишья. Но никогда не мог даже представить, что она желает того же. Но что за этим её желанием? Я привык, что за всем, что ни делает или говорит женщина, особенно придворная, стоит что-то двусмысленное, какая-то хитрость. Так какая выгода леди Юлиане от союза со мной? Богатейшая женщина из старинного, всеми почитаемого рода. Что ей в нищем воине вроде меня? Не понимаю.

— Я не умею играть в придворные игры, леди, — сухо сказал я, глядя на кровать с балдахином и не видя. — Что вы затеяли?

— Возможно, я не права, — холодно сказала леди Юлиана, — и приняла желаемое за действительное. Но мне показалось… Если вы не желаете рассматривать ситуацию с предложенной мной стороны, вот вам сторона политическая. Наместник Атал-эна уведомлён, что в течение нескольких лет наследника Дымного Облака нигде не смогут найти. Наместник назначает вас, лорд Валериан, правителем Дымного Облака и оставляет отряд Всадников при вашем правлении. Но вы прекрасно знаете, что правителями подвластных Атал-эну земель назначают людей семейных. Я предложила наместнику…

— … фиктивный брак, имеющий быть лишь на бумаге, — закончил я угрюмо. Честно говоря, мне хотелось придушить её.

— Фиктивный?! — Она резко развернулась ко мне, сверкая глазами разъярённой кошки. — Я вам настолько не нравлюсь?!

Кажется, я и в самом деле свалял дурака, но кто бы на моём месте не сделал того же?.. Всё ещё сомневаясь, я снял с мизинца (усмехаясь в душе) кольцо с аметистом, поднял её ладонь и надел его на безымянный палец леди. На безымянный палец Юлианы. Она немедленно сняла его, сняла второе кольцо, которое там уже было, и надела моё кольцо первым. Чтобы не слетело. Большое же. После чего вытащила из своего колье настоящее мужское кольцо и надела его на мой палец. Мда, кажется, к делу поиска жениха она подошла весьма серьёзно. Заранее.

— И попробуйте только заявить, что обручение не состоялось, — высокомерно сказала она. — Когда мы вернёмся в замок Дымного Облака, монах обвенчает нас.

Я только крякнул. Боюсь, в тот момент я улыбался как эгоистичный собственник.

Обернувшаяся к нам леди Астри постояла в задумчивости и медленно зашагала, сопровождаемая юношами-чародеями. Приблизившись, она было открыла рот что-то сказать, но вдруг осеклась — и засияла. Юноши тоже заулыбались, а Бродир самодовольно высказался:

— А я думал, что у вас так ничего и не сладится!

Девушка толкнула его, Родрик прошептал: "Тихо, Бродир!" Юлиана покраснела.

Если молодёжь решила, что я смутился, то молодые люди не так меня поняли. После слов Бродира я наконец расслабился, уверившись, что происходящее истинно. Они же не слышали нашего разговора с Юлианой, но обстановку оценили мгновенно. Значит, всё, что между мной и Юлианой было и есть, отражается на каком-то уровне, который видят лишь чародеи. Вот теперь я поверил. Что брак не будет номинальным.

Между тем золотистая леди Астри наконец заговорила.

— А-а… Я хотела сказать… Этот призрак — женщина-облачница. Она во дворце Ползунов очень давно. Она сказала, что варвар и мальчик ушли через тайный ход, который она им указала. И ещё она сказала, что не надо искать мальчика. Однажды он вернётся сам. Когда наступит его время.

— Леди Юлиана, вы сказали, что мы найдём принца.

— Лорд Валериан, я сказала, что мальчик будет свободен. А это не одно и то же.

Я смотрел на темноволосую женщину, которая скоро станет моей женой. Да, она разложила свои блестящие побрякушки для гадания там, в тронном зале королей Дымного Облака, и сказала, что результат получился очень неопределённый.

— Что скажет наместник?

— Я предупредила его, что есть такая возможность. Он согласен, что всё предусмотреть нельзя.

У меня едва не вырвалось, что она одна предусмотрела, кажется, всё. Но, обмозговав всё, пришёл к собственному выводу: похоже, Всадники в этой истории тоже сыграли свою роль — отвлекли Ползунов от погони за варваром и принцем. Так что же — судьба? Предугаданная лишь Юлианой?

Я встал с дивана, подал руку Юлиане. Та приняла мою ладонь и больше не отпускала её. Подошёл Гедеон и сообщил, что нашли в дворцовой конюшне Ползунов лошадей. Сотник скользнул взглядом по нашим рукам, но ничего не сказал.

— Сколько рабов — не посчитали?

— Около пятидесяти.

— Все облачники?

— Да.

— Забираем с собой. В Дымное Облако. Пусть Всадники седлают лошадей. — Невольно ухмыляясь, я подумал, что в подземелье Ползунов нашёл не только жену, но и жителей подвластного мне государства.

Не разнимая рук, мы вышли из дворца. Чувствуя маленькую тёплую ладошку Юлианы, я размышлял: меня впервые стреножили — и очень здорово. И немного неуютно стало. Ведь до сих пор мои отношения с женщинами были не просто короткими, но и всегда рассчитанными на короткую связь. Я не знаю, что такое — семейные узы. Я не умею быть вместе с кем-то долгое время. Смогу ли я стать для Юлианы тем, кого она хочет видеть во мне?.. Юлиана всмотрелась в моё лицо и улыбнулась.

— Лорд Валериан, оставьте будущее на волю судьбы. Пусть всё идёт, как идёт.

Хм, жена, читающая мысли…

Подумав о том, что скоро мы все выйдем на поверхность, я почувствовал, как потеплело на сердце. Солнце и вольные просторы — что ещё нужно человеку?

Бывшие рабы показали дорогу — выход на поверхность. Повеселевшие в предчувствии скорого возвращения к солнцу и свободному пространству, Всадники разделились на две группы: одна немедленно села на осёдланных лошадей, другая помогала облачникам сесть перед ними.

Я тоже сел верхом, посадил перед собой леди Юлиану. Едва она устроилась удобнее, мне показалось… Нет, не показалось. От дворца к конюшням двигалась тьма. Двигалась хоть и медленно, но уверенно, словно живая, обволакивая, пожирая на своём пути все предметы. Я только собрался спросить, что происходит, как от дворца раздался тревожный крик. Всадник, пытавшийся разжечь факел, размахивал дымящейся деревяшкой. Воин стоял слишком близко к ползущей тьме, и связать неудачную попытку зажечь огонь и движение темноты было нетрудно. Уже машинально я обернулся к Бродиру.

Чародеи, все трое, стояли между дворцом и конюшней непривычно серьёзные. Судя по их сосредоточенности, они либо изучали странное явление тьмы, либо уже что-то пытались сделать, чтобы остановить её. Девушка подняла глаза на меня. Глуховатым голосом произнесла:

— Лорд Валериан, уходите быстрее из пещеры.

— Что происходит?

— С исчезновением Кецмака вырвалось на волю его заклинание разрушения.

— Разрушения? Дворец будет разрушен?

— Нет. Пещера. Уходите, пока мы можем сдерживать силу этого заклинания. Учтите, когда в пещере не останется ни одного человека, мы просто уйдём отсюда. И что будет с пещерой — не знаем. Так что — уходите немедленно! Не ждите нас!

— А успеете ли уйти?

— Успеем. Главное, чтобы выбрались вы!

— Всадники, уходим! — рявкнул я и заставил лошадь развернуться. Юлиана сидела тихо, как мышка, не мешая.

Грохот скачущих по каменистой дороге лошадей потряс громадное подземелье. Беспорядочный гул ударил по ушам. Мы помчались от надвигающейся колдовской тьмы в темноту, сулящую вывести нас на божий свет.

Мелкий щебень из-под копыт впереди скачущих лошадей ударил по руке. Чёрт, каково Юлиане — она всего лишь в корсаже, лишь ноги защищены — и то… Закрываясь от летящего кругом мелкого камня, я натянул на её плечи и руки свой плащ. В грохоте, вспарывающем пространство вокруг меня, я чудом уловил движение женщины: она мягко повернулась лицом к моей груди, защищая лицо. Похищение сказочной принцессы, спрятанной в плащ. Я летел вперёд, не в силах не улыбаться…

А вскоре к топоту копыт и каменному стуку добавился постепенно нарастающий человеческий крик. Я выхватил Сверкающий в ночи. Впереди что-то засветилось небольшое. Выход. Вот почему кричали Всадники Смерти. Солнечный свет ударил нам, вылетающим из пещеры, в глаза. Я сам не заметил, что тоже кричу что-то торжествующее.

Небольшая площадка, переходящая в узкую тропу, вместила весь отряд. Мы остановили разгорячённых лошадей и оглянулись. Небольшой склон перед нами медленно провалился вовнутрь — над ним взвился пыльный вихрь. Мне показалось, основание вихря было чёрным… Где же чародеи?

— Смотрите! — закричал кто-то.

Высунулась из-под плаща Юлиана, улыбнулась, глядя в небо.

Над нами кружил громадный дракон. Два круга — накренился на одно крыло и исчез за горой.

37.

Эрик.

Шагов лошадей не слышно. Они ступают по мягкой земле. Только травы и цветы шелестят, когда лошадь грудью раздвигает податливую зелёную стену… Эрик расслабленно покачивался на попоне, полуприкрытыми глазами наблюдая лёгкую посадку мальчишки. Пираты пиратами, но нужно определиться, кем может быть мальчишка до жизни морских авантюристов. Для ворёнка он держится слишком уверенно — такой взгляд не переделать сразу. Для крестьянского парнишки у него слишком тонкие руки и длинные пальцы, пусть он и неплохо держит оружие. Что же такого ему придумать?

— Велимир, что ты умеешь?

— Не понимаю, Эрик.

— Мы же не можем сказать людям, кто ты на самом деле. А ведь спросят.

— Ну, я умею читать и писать на нескольких языках. Писарь? — усмехнулся мальчишка. С такой усмешкой какой из него писарь. Да и сутулые они все, а Велимир на лошади держится, словно врос. Спина прямая, руки чуткие. Писари наездниками не бывают. А мальчишка добавил, вдруг серьёзно задумавшись: — Я, наверное, на рынке мог деньги зарабатывать… Да?

— Наверное, — теперь уже Эрик усмехнулся. — Представь — целыми днями согнувшись.

Мальчишка сморщился, напряжённо думая.

— Охотник? — предположил он. — У какого-нибудь знатного господина? Или ловчий. Я знаю, как соколов и кречетов к охоте приучать.

— Знаешь? А умеешь?

— Нет, только видел.

Он расстроился, замолчал. А Эрик глядел на него, и что-то смутное начало проступать в памяти. Он попробовал представить в воображении мальчишечью фигуру, его умение двигаться…

— Ты умеешь играть на лютне?

— Умею. Но что с того? Ведь у меня нет инструмента с собой.

— Это не самое страшное. Лютню ты мог потерять в кабацкой драке, или её тебе сломали… Петь что-нибудь можешь?

— Баллады знаю, — немного удивлённо сказал Велимир. — С дворцовым менестрелем учили. И любовные, и военные.

— А сам сочинять можешь?

Мальчишка покраснел. Эрик понял, кивнул.

— Тогда так. Я наёмник, нашёл тебя в какой-то таверне, где кому-то не понравилось, как ты поёшь. Лютню тебе разбили, я взял тебя с собой до следующего города. Идёт?

С видимым облегчением Велимир тоже закивал.

— Ага, тогда никто не удивится, что я драться умею, читать и писать. Наш менестрель многое умел.

Эрик вдруг привстал на стременах.

— Кажется, нам повезло…

Рост Велимира не позволял увидеть то, что заметил варвар. Но ещё немного — и он увидел странную чёрную трещину впереди.

— А что это?

— Надеюсь — ущелье с рекой, по берегу которой мы и выйдем к морю. Здесь, кстати, могут быть и суда, на которые мы можем напроситься.

Трещина быстро превращалась в довольно широкую реку, словно чаша спрятанную в окружении высоких скалистых обрывов. Низкие берега её были достаточно просторны. Судя по тому, что невдалеке, приткнувшись к берегу со стороны всадников, стоял корабль, река ещё отличалась и изрядной глубиной.

Эри разыскал пологий спуск и заставил лошадь идти вниз. Мальчишка осторожно направил своё животное следом. Высокие длинные прутья прибрежных кустарников, скользили мимо, иногда небольно похлёстывая по ногам. В скором времени спуск стал шире, и мальчишка, снова оказавшись рядом, заговорил о том, что мучило его с момента выезда на лошадях.

— Эрик… А тебе не хочется проверить то, что сказал тот колдун? Кецмак? Насчёт твоих родных? А вдруг они живы?

— Я не поверил бы ему, если бы он не назвал жену и сыновей, — угрюмо сказал варвар. — Если бы он сказал, что погибла деревня…

— Но ведь они хитрили. Они подослали Ниннию… А вдруг…

— … Я тоже думаю, что сначала надо проверить, — после недолгого молчания признался варвар. — Но всё же перед поездкой туда надо заручиться помощью. Потому что если и в самом деле на деревню напали степняки, вдвоём туда лучше не соваться.

Близкий с высоты обрыва корабль и не думал приближаться. Точнее, его приближение росло настолько медленно, что глаз сразу не мг определиться с расстоянием.

— Это не купец, — вглядываясь в неясный силуэт, проворчал Эрик.

— Зато на берегу кто-то есть, — возбуждённо сказал Велимир. — А вдруг они с этого корабля? Вдруг у них что-то сломалось, и они чинят? Или пристали отдохнуть? Как ты думаешь, Эрик, возьмут ли они нас с собой?

Варвара тоже тревожили вопросы. Но, в первую очередь, несколько иного свойства. Он опасался, не придётся ли сразу оружием доказывать, что одиноким путникам нужны не только вещи, что при них, но и такая малая ценность, как жизнь. Поэтому он, не скрываясь от мальчишки, проверил, хорошо ли выходит меч из ножен. Оружие скользило почти бесшумно, но Велимир сразу посуровел и тоже взялся за собственный меч.

Из густых кустарниковых зарослей они спустились на песчаный берег. Корабль рос. Силуэт становился всё отчётливее. Как становилось отчётливым и то, что группа людей на берегу сидит вокруг небольшого костерка, почти невидимого в свете солнечного дня. По твёрдому песчаному слою лошади шли спокойно.

— Ну что, менестрель, готов, если что?..

— Ага… Эрик, у этого корабля странная голова.

— Нос. И чем же он странен?

— Вместе с задней частью…

— Кормой…

— … кормой… он похож на дракона.

— … Такой корабль называется драккар.

— Это викинги?! Учитель мне рассказывал о них!

— Да, возможно, это викинги. Каким дьяволом их сюда занесло?

— Море недалеко. Может, они и правда чинят корабль?

— Может…

Рука застыла на рукояти меча. Что-то странное почувствовалось на груди. Эрик поспешно вдвинул меч в ножны и положил ладонь на богатый камзол из дворца Ползунов. Кожа на груди, под плотной тканью, начинала гореть, словно к ней приложили горячий уголь. Варвар осадил лошадь и обеспокоенно рванул застёжки камзола.

— Эрик! Что?..

Он словно не слышал мальчишки, быстро распахивая разорванную одёжку. Схватил было рубин, припрятанный под одеждой, но зашипел: таким показался горячим камень. Бросил его на предусмотрительно прикрытую кожу и со стоном затряс обожжённой ладонью.

Лошадь Велимира вдруг всхрапнула, замотала головой. Занятый своими проблемами, Эрик не сразу увидел, что она буквально заплясала на месте, пока его лошадь не закружилась на месте, а потом вдруг она поднялась на дыбы, едва не сбросив всадника, слишком увлечённого собой.

— Эрик!..

Перепуганный Велимир свалился с лошади, успев прихватить в охапку оружие и вещи. Эрик ещё попытался усмирить лошадь, беспощадно рвя ей рот железными бляшками уздечки, но животное будто и не замечало его потуг. Лошадь внезапно скакнула нелепым прыжком — боком — в сторону. Варвар, сообразив, что она сейчас в панике понесёт, предпочёл сам съехать с крутого бока животины. Он пробежал вместе с ней некоторое время, ничего не соображая. Затем мимо них с тем же диким ржанием промчалась лошадь Велимира, и Эрик замедлил шаги, оглянулся на мальчишку. Вещи, взятые им впопыхах, немедленно полетели на землю. Мальчишка сидел на берегу, одной рукой упираясь в песок, другой приготовив меч — явно обороняться.

Варвар задрал голову. Правая рука машинально выхватила оружие.

На мальчишку, точно брошенный изо всех сил камень, падала громадная летучая мышь с ощеренной безобразной пастью.

Эрик, как во сне, на закаменевших, словно столбы, ногах побежал к принцу. Он знал, что успеет. Плотная чёрная тень накрыла его. Из далёких кошмаров — из болезненных видений — он услышал крики людей, сидевших у костра. Но не видел, что они поднялись и, ничтоже сумняшеся, кинулись с оружием на помощь ему и мальчишке. Кажется, для них летучая мышь казалась всего лишь здешней тварью-хищником. Но они были слишком далеко…

Ему почудилось, что он очень медленно прыгает на чудовище. Оружие, внезапно отяжелевшее, всё-таки пропороло крыло твари. Уворачиваясь, она дёрнула крылом из-под его клинка, лапой выдрала из рук мальчишки меч. Велимир бросился под чудовище. Тварь развернуться не успела. Юркий мальчишка выскочил за пределы когтистых крыльев и ударил ногой в перепонку крыла, близкого к нему. Эрик не услышал, но почуял, как хрустнула кость. Тварь завизжала так, что варвар едва не выронил оружие. Голову пронизало сумасшедшей болью. Полное впечатление, что в висок воткнулась стрела.

Летучая мышь грохнулась на песок, между варваром и мальчишкой. Несмотря на то, что именно мальчишка причинил ей больше увечья, тварь обернулась к Эрику. Варвар понял: оружия он не бросил, а значит — более опасен, чем Велимир.

Тварь встала на задние лапы. Гигантская, она нависала над варваром. Он же смотрел на костлявое тело с худыми — сплошные кости — лапами и прикидывал, куда лучше бить, чтобы уничтожить её.

Внезапно тварь, почти не оборачиваясь, пнула назад. Подкрадывавшийся к ней, мальчишка отлетел с жалобным вскриком. Эрик не видел, что с ним, но белая от бешенства мысль ослепила его: "Моего сына!.." Уродливая морда с напряжённо раздутыми ноздрями оскалилась в ответ на его неосознанно угрожающее движение, а чёрная голая лапа вдруг потянулась к нему и разжала кулачок. Из почти человеческой ладони посыпалась чёрная пыль. Недолго. Это пока всего лишь предупреждение. Колдун снова стиснул кулак и шагнул вперёд. Прошелестели сухие крылья. Варвар мельком глянул наверх. Захоти он схватиться с тварью безоружным, придётся иметь дело не только с конечностями и ядом, но и с хорошо сформированными когтями, длиной в ладонь, на кончиках крыльев.

Поэтому лучше держать чудовище на расстоянии. На расстоянии меча, например.

Крылья чудовища закрывали от Эрика Велимира. Шаг летучей мыши — шаг назад варвара. Шаг твари вперёд… Внезапный разворот — удар крылом наотмашь. Захлебнувшийся крик мальчишки.

Эрик кинулся на чудовище, инстинктивно реагируя на его движение оглядки. Не успел. Почти таким же ударом крыла Кецмак сбил его с ног и сам бросился на него.

Роскошный камзол от единственного царапающего удара превратился в лохмотья. Варвар не успел опомниться, как чудовище рухнуло на него, придавив своей немаленькой тяжестью. По впечатлению Эрика, на него свалились две лошади. Он ещё только инстинктивно напрягся вырваться из захвата когтистых лап, как что-то горячее, будто кнутом, ожгло правую руку, да так страшно, что он не смог больше держать пальцы сжатыми. Что-то тяжёлое упало рядом. Эрик ещё не соображал, в чём дело, но постепенно все его ноги-руки оказались втиснутыми в песок. Полное впечатление тяжёлых и слишком тесных кандалов. А затем его начали методично и не спеша раздирать в клочья — так ему представилось… Сопротивляться он прекратил с того мгновения, как солнце перед глазами превратилось в яростное пламя, слепо плещущее сквозь кроваво-алые облака, а руки отказали полностью.

Где-то стороной Эрик понимал, что тварь откровенно пожирает его заживо. Но, не в силах остановить её, он только чувствовал раз за разом, как его мокрая ладонь, которая, словно чужая, отказывается подчиняться ему, бьётся обо что-то твёрдое.

Сознание уже отказывало ему в реальности происходящего. Последнее, что он осознавал, — это он про себя проговаривает два слова: "Чёрный Медведь… Чёрный Медведь…" И чудится ему за этими словами странная дорога в алые небеса — дорога, по которой он мчится на огненном коне, и постоянно он пролетает мимо чего-то массивного, чёрного, недвижного…

… Он уже не видел… Рубин на цепочке, всё ещё продолжавший гореть, свалился набок, и разъярённое чудовище не сразу заметило его, пока нечаянно не зацепило когтем. Посчитав, что коготь просто зацепился, чудовище рвануло лапу и застыло, разглядывая необыкновенной красоты камень.

Пришёл в себя Велимир, сплюнул набравшуюся кровь. При виде твари, замершей спиной к нему, он встал, шатаясь, подобрал меч и заковылял к мохнатой туше, разбросавшей крылья по песку. Дойти не успел. Что-то тёмное надвинулось на берег.

38.

Астри.

Скорпа, сидевшая рядом с Родриком на шее Дракона, резко ощутила: дрожь пробежала по громадному телу.

— Что случилось, Бродир?

"Я чувствую действующий камень, — внутренней речью передал Бродир. — Судя по силе, это рубин".

— Значит, варвар с принцем где-то близко!

"Где-то здесь река. Может, они спустились к ней?"

— Пролети немного над нею — увидим! — предложил Родрик.

Но первым, естественно, обнаружил беглецов именно Бродир.

"Здесь Кецмак! Кажется, он убил варвара!"

— Рубин больше не действует?

"О, простите, рубин пульсирует — и очень сильно. Мы ещё успеем помочь!"

— Мальчика не вижу!

"Он здесь. Кажется, собирается напасть на Кецмака!"

Дракон нырком влетел в ущелье. Скорпа заметила, что к месту разворачивающейся трагедии спешат какие-то люди. Родрик, ухватившись за жёсткий гребень, опасно склонился с бока Дракона.

— Это не рыбаки. У них у всех мечи и дротики.

— Возможно, они справятся и без нас?

"Возможно, — проворчал Дракон. — Но не забывайте, мне хочется взглянуть и на рубин, и на Венец королей. И, кстати, раз речь зашла об этом… Мне кажется, эти бегущие люди вон с того корабля".

Скорпа улыбнулась и взялась за меч. Люди внизу запрокинули головы и замедлили свой бег. Лучше бы им вообще не подходить к Кецмаку… Умные, остановились.

В крутом вираже Дракон плюнул огнём в распахнутые крылья летучей мыши. Сильный песчаный вихрь окатил сидящих на его хребте, когда кончик драконьего крыла чиркнул по берегу. Следующий круг, помедленнее — и двое поспешно соскользнули с его спины.

Гигантская летучая мышь нависла над сбитым с ног мальчишкой и верещала от боли в дымящихся крыльях, с ненавистью глядя на подходящих к ней. Родрик сделал вид, что пытается обойти Кецмака и ударить его со спины. Тварь резко обернулась к нему. Астри мгновенно подскочила к лежащему на песке принцу и, бесцеремонно схватив его за ногу, оттащила подальше от чудовища. Велимир было захлебнулся болезненным вскриком, но, увидев, кто его тащит, от изумления взбрыкнул. Скорпа стремительно нагнулась, перехватила его за шиворот и сильным рывком поставила на ноги. Не до объяснений. Другой рукой, всё ещё держа его за ворот, она потащила его подальше от места будущей схватки. Мальчишка было возмущённо рыкнул ("Ещё один Бродир!" — снисходительно решила девушка), но на бегу оглянулся — чуть руку ему не вывернула! — и уже послушно побежал вместе с внезапной спасительницей.

Летучая мышь теперь нависала над Родриком, чуть присевшим жёстко глядя вверх, с мечом, предупреждающе покачивающимся перед уродливой мордой. Позади них Дракон лениво протянул лапу и сграбастал неподвижное тело варвара.

Принц тоненько взвизгнул и бросился назад — с такой силой, что едва не сбил с ног Скорпу, всё ещё державшую его за руку.

— Успокойся! Бродир людей не ест! — раздражённо сказала девушка, прижимая к себе дрожащего от ярости Велимира.

— А я знаю, что не ест?! — дерзко огрызнулся мальчишка.

— Лучше не мешай! — вкрадчиво посоветовала Скорпа. Правда, она забыла, что говорит не со взрослым, и пришлось несколько раз дёрнуться вместе с принцем, инстинктивно рвущимся помочь варвару. Так продолжалось, пока Велимир не понял, что схватка как раз развернулась именно из-за Эрика. Из-за его жизни и смерти.

Пока Астри стерегла Велимира и готовилась к его защите, Дракон перекинулся. Поднявшаяся песчаная буря не позволила бы Кецмаку приблизиться во время трансформации, пожелай он того, поэтому Бродир встал с песка спокойно. Астри видела, как Родрик несколько раз попытался подскочить к летучей мыши за время перекидывания Дракона, но колдун всякий раз почти тыкал в его сторону сжатой в кулачок лапой — и Волк возвращался на безопасное для Кецмака расстояние.

Между тем Дракон на мгновения склонился над замершим человеческим телом, затем недовольно встряхнул с сапог песок и уверенно пошёл к колдуну Ползунов. Велимир перестал выдёргивать ладонь из руки Скорпы, во все глаза глядя на высокого молодого человека, идущего напрямую к летучей мыши. Кецмак попятился, стараясь держаться так, чтобы противники оказались не за спиной.

Приглядевшись, Астри уловила, что неподвижное тело варвара чуть дрогнуло. Жив. Кажется, Дракон успел передать ему немного силы, чтобы тот продержался до того мгновения, когда освободится Родрик. Волк неплохо умеет врачевать.

Кецмак снова отступил. Он трансформировался — частично: продырявленные крылья избавлялись от омертвелой плоти, обзаводясь новой, а привычные когти на кончиках крыльев вытягивались в кривые сабли. Да и сам колдун менялся: вместо шерстистой туши с тонкими короткими лапами постепенно появлялось тело человеческих очертаний. Одно отличие — рост этого изломанного чудовищного тела с угрожающе распахнутыми крыльями превышал человеческий вдвое.

Обнимая прижавшегося к ней мальчика, Скорпа подумала, что Кецмак не умеет драться по-настоящему, иначе бы не слишком надеялся на рост и мощь. А так пугает только — и ничего более. Кажется, это понял и Бродир.

— Кецмак! — крикнул он. — Что тебе надо от этих несчастных?! Решил отыграться на них за собственное поражение?

Кецмак раскрыл рот — и внезапно пискнул что-то. Сообразившая, Скорпа аж застонала от смеха, старательно заглушаемого: он забыл трансформировать горло мыши! Но по морщинистому, в редких шерстинках горлу быстро прошла странная волна, больше похожая на судорогу, и колдун уже загремел:

— Я хочу вернуть то, что принадлежит мне!

— Что?

— Мой Венец королей!

— Он принадлежит тебе? — заметно усмехнувшись, переспросил Бродир.

— Да-а! — завопил колдун, прекрасно расслышавший насмешку. — Это трофей! Он взят мной и только мной! Отдайте его мне!

— Но венец не снимается, — прошептал Велимир.

Он-то прошептал, но Кецмак услышал его: высокие уши летучей мыши позволяли ему услышать не только человеческий шёпот, но бесшумный шелест песка, еле передвигаемого ленивым ветром. Уродливый гигант с кожистыми крыльями бешено затопал ногами-тумбами.

— Отдайте мальчишку!! Я сам сниму с него Венец!

— Кто мы такие, чтобы распоряжаться человеческой судьбой? — философски заметил Родрик. — И с чего ты решил, что с тобой мы будем себя вести дружелюбно? Ты забыл? Мы и ты — враги! Ты предупреждён — готовься к бою!

— Не слишком ли благородно по отношению к убийце — предупреждать его! — возмутилась Скорпа.

— Вы называете это честным — двое против одного?! — вкрадчиво спросил Кецмак, насторожённо присматриваясь к идущим с двух сторон юношам.

— Будь ты обычного роста, твои претензии были бы обоснованны, — равнодушно отозвался Родрик. — И поэтому мы идём не на бой, а казнить убийцу.

Подойдя на опасное расстояние к колдуну, Бродир не спеша вынул свои необычные мечи — с коротким клинком и длинной рукоятью. Волк, в нескольких шагах от него, предпочёл, как обычно, широкий меч и боевой топор.

— Вы легко разбрасываетесь словами! — патетически воскликнул Кецмак. — Я не убийца! Я существо, достойное занять место королей!

— Взгляни сюда, — холодно сказала Астри. — Покопайся в своей памяти! Мои родители. Родители Велимира. Ты ещё не считаешь себя убийцей?

По движению плеч под ладонями Скорпа поняла: мальчишка поднял голову взглянуть на неё. Наверное, удивлён. И уже только ему сказала:

— Отойдём. Не будем мешать вершить правосудие.

Девушка мягко развернула его спиной к начавшейся схватке.

— Почему ты не хочешь, чтобы я видел это? — вызывающе спросил мальчишка.

— Для человеческого зрения губителен драконий огонь, — спокойно объяснила Скорпа. — Поэтому, если ты не знаешь точно, сильны ли твои глаза, лучше не смотреть.

Велимир затих.

Теперь никто не мешал Астри размышлять, пусть и хаотично, о происходящем. "Справедливо ли правосудие, если оно направлено на последнего представителя народа оборотней? Хотя говорить о Кецмаке как о представителе племени Ползунов — неправильно. Племени давно уже нет. Властолюбие и жадность Кецмака однажды подставили племя Ползунов под огонь остальных жителей Долины. Теперь всё его племя — племя перерождённых. Их кровь другая, пусть остались свойства, присущие Ползунам изначально. И всё же… Хотя уже о племени и говорить нечего. Его нет. А значит, Кецмак…"

Мальчишку она отшвырнула внезапно — он даже пискнуть не успел. И подальше. Кецмак, топая ногами-тумбами, нёсся к ней, предусмотрительно устроив силовую завесу, задержавшую юношей. Он избавился от спалённых Драконом крыльев и стал ещё больше и уродливее. Астри отпрыгнула с его пути, сообразив, что излишний вес не даст ему быстро остановиться и сразу развернуться. Судя по его суженным в ярости красным глазам, он решил во что бы то ни стало убить её. Видимо, он понял, что обречён, и вознамерился прихватить Скорпу с собой, посчитав её лёгкой добычей.

Астри увернулась от чудовищного кулака и помчалась в сторону — Кецмак за нею, что-то ревя и потрясая кулачищами. Она остановилась так резко, что он проскочил мимо и с трудом затормозил. Но колдун пробежал так много, что Скорпа кинулась за ним и прыгнула на его мохнатую спину. Он ещё бежал, только-только замедляя шаги… Когда она, вцепившись в космы на затылке, прыгнула ему на плечи и немыслимо, смертельно изогнулась — ударила свистнувшим в воздухе хвостом в его левый глаз.

От безумного вопля, казалось, содрогнулись скалистые берега реки.

Оттолкнувшись от падающего, уже бьющегося в конвульсиях тела, Скорпа слетела на песок. Пришлось прокатиться кувырком по инерции движения. Но, вновь вскочив, девушка мгновенно развернулась лицом к врагу — с оружием наготове, готовая к новой схватке. Если честно, Астри не поверила, что колдуна Ползунов можно легко убить. Но яд Скорпиона оказался смертельным и для Кецмака. Чудовищная фигура каталась по песку со звериным воем, постепенно затихающим. Сзади подошли Бродир и Родрик.

— Страшная смерть, — проговорил Бродир и протянул руку к содрогающемуся телу. Сначала ничего не происходило, но вот Дракон задрал подбородок в видимой надменной позе, а на деле входя в состояние работы с силой.

Громадное уродливое тело замерло. Ладонь Бродира сжалась в кулак и чуть дёрнулась в сторону. Застыв на мгновения, тело обмякло на песке.

Подошёл побледневший Велимир, на правах знакомого встал рядом со Скорпой, глядя на поверженного колдуна.

Мёртвый Кецмак изменялся. Сначала он превратился, словно разъехавшись в стороны, в пятнистого змея. Затем трансформировался в странное чудовище, рыбообразное, но на тонких ножках. Следующим оказался привычный Ползун — гусеница с человеческим лицом. Изменяясь, колдун всё больше и больше уменьшался. И, когда последнее его воплощение обрело законченный вид, он вернулся к обычной своей величине. На светлом песчаном берегу вытянулся во весь рост маленький человек, седоголовый и худощавый. Единственное, что его отличало от колдуна, — улыбка умиротворения, навсегда застывшая на его сморщенном лице.

Скорпа, оглянувшись на мальчишку, медленно подошла к неподвижному телу, присела на корточки. Юноши подошли ближе.

— Надо переправить его тело в Долину, — полувопросительно сказала она.

Бродир вынул руки колдуна из рукавов пёстрого халата и завязал рукава на мёртвом так, что Кецмак словно оказался в свёртке.

— Закинете на меня, когда закончим всё.

— Пора посмотреть, что с варваром, — сказал Родрик, и Велимир, будто опомнившись, побежал впереди всех.

Эрик всё ещё лежал без сознания, песок быстро впитывал кровь из бесчисленных порезов и ран. Волк быстро восстановил разорванное Кецмаком пространство вокруг варвара. Велимир, чуть дыша, следил за его руками, ничего не понимая, но сознавая главное — его другу помогают.

— Он придёт в себя, как только мы покинем вас, — сказал Родрик мальчишке.

Бродир улыбнулся и кивнул Велимиру.

— Я знаю, что на тебе Венец королей. Можно взглянуть?

Удивлённый принц пожал плечами.

— Но его сейчас не видно.

Дракон, с непередаваемо самодовольной ухмылкой, прикоснулся к его волосам.

Даже в солнечном свете Венец засверкал так, что Велимир уловил его блеск.

— Он прекрасен, — прошептал Дракон и с сожалением вздохнул. Но Родрик подтолкнул его и указал подбородком на варвара. Бродир опустился перед Эриком на колени и раздвинул на его груди разорванные клочья камзола. На солнечном свету рубин блеснул кроваво-алыми волнами.

Задумчивая Скорпа вгляделась в блистающий камень и пробормотала:

— Возможно, они притянули друг друга — рубин и Венец королей. Но зачем? Почему? Если, конечно, это именно так.

— Военный оберег и Венец? — переспросил Бродир. — Вполне возможно. Они поют почти в унисон. На языке людей это называется судьба. Ну что ж, Велимир. Нам пора.

Родрик с облегчением сбросил варварские сапоги и поднял почти невесомого Кецмака. На полушаге обернувшись, Астри прощально помахала мальчишке. Тот робко поднял руку. Но быстро забыл о странной троице и присел рядом с варваром, терпеливо дожидаясь, пока он очнётся.

Так они и разошлись: трое, унося четвёртого, постепенно исчезали из виду, а к оставшимся на берегу двоим заторопились остолбенелые было люди с драккара.

Оглавление

Радин Сергей Долина

Реклама на сайте