«Охотник за страхами»

Влад Прогин Охотник за страхами

Вместо предисловия

Не хочу зажимать уже написанное от читателя, хоть и хочется для начала проверить все написанное до этого момента, как оно того заслуживает, взвесить и перечитать лишний раз. Однако последнее время наблюдаю, что двадцати четырех часов в сутки, мягко говоря, маловато, дел столько, что и Алерийских пятидесяти шести не хватило бы. Поэтому все же решаюсь начать выкладывать главы второй книги про Игоря, коих в черновиках у меня накопилось четыре штуки.

Что касается уже выложенного, то в ходе вычитки кое-что пришлось изменить. И если местами изменения больше косметические, да орфографические, несколько весомых изменений все же стоит отметить: Ворлака Игоря зовут теперь не Хакер, а Атом. Думаю, это без комментариев. Образы остальных персонажей не менялись, хотя некоторые из них были дополнены, ровно, как и описания. Упоминания о неких «расах», «видах» таких как «эльф», «гном» и т. п. в начале, так же были устранены. Да, Игорь поначалу принял Иллиала за эльфа, а Торреви за гнома, но от этих классических персонажей я предпочел отказаться. Почему? Надеюсь, будет видно по тексту второй книги. Что касается обновлений — вновь оговорюсь: писательская деятельность у меня далеко не главное занятие. (В противном случае все мое творчество продавалось бы по баксу за штуку на каком-нибудь литресе, а скачавших нелегально преследовала бы «святая инквизиция»). В связи с этим ничего конкретного сказать не могу, по крайней мере, сейчас.

Все, больше не смею тратить время читателя на пустую болтовню. Приятного прочтения.

Глава 1

Я откинулся в мягком директорском кресле у себя в офисе и прикрыл глаза. Никогда бы не подумал, что так получиться, но что поделать.

Знакомьтесь, кстати, если еще не знаете — Игорь Петрович, по первому высшему образованию физик-ядерщик, а по второму боевой некромант… Хотя леший его знает, скорее просто разносторонний маг со стажем. Забавная комбинация специальностей, так ведь? А занимаюсь сейчас вообще торговлей да производством (формально), являюсь настоящим владельцем компании «РосДревоСинтез», да еще почитываю всякие экономические труды, приправленные, словно специями, законодательными документами нескольких стран и миров.

В прошлом моем меня закинуло в другой мир, где я успел проделать весьма извилистый путь от простого охотника за нежитью до некроманта, спасшего как минимум несколько стран, а как максимум весь мир. Однако при этом я умудрился сначала полюбить, а потом потерять навсегда ту, кого любил. Пирова победа, в каком-то смысле.

Вздыхаю, щелкаю мышкой компьютера и вновь задумчиво смотрю на фотографии снятые некогда убогой по своей сути камерой мобильного телефона.

Разумеется, я за нее отомстил сполна, да вот только по какой-то прихоти судьбы выжил при этом и теперь не знал, что мне с этой жизнью делать. Вернее, не знал до некоторого момента, а теперь знаю. Но обо всем по порядку.

Через несколько месяцев, когда ко мне вернулись силы, а мир тот раскрылся, я двинулся домой, в надежде обыденным до мелочей миром и размеренной жизнью там притупить боль утраты.

Но жизнь в родном мире так никогда и не вошла в свое старое русло…

Когда я прибыл домой, первое, что я узнал, было то, что здесь прошло всего-то несколько недель, хотя меня уже вовсю искали.

Разумеется, я придумал байку о похищении меня любимого работорговцами с ближнего востока, а пара мертвяков, доставленных из Алерии прямо с кладбища, сыграла роль сопротивлявшихся при задержании террористов, на которых я вывел следствие. Естественно, брату и его коллегам из отдела пошла награда, а родители не особо приставали с вопросами относительно моего постоянно плохого настроения. Еще бы, такое перенести — вон даже в волосах проседь, а сам словно постарел!

Я вообще теперь перед родителями без грима боюсь показаться. Конечно свежий воздух, упражнения, иной ток времени и магия не так сильно меня состарили, как состарил бы мой родной загаженный мир, но выгляжу я едва ли двадцать пять.

Характер? Нет, на вид я все тот же двинутый физик, всецело в своих думах о науке, но от близких не утаишь того, что в душе сейчас пустота похлеще того мертвого моря, которое породило в моем воображении одна интересная субстанция, именующаяся Кровью Хаоса. Как ни старайся, пара недель не сделает с психикой человека то, что сделают добрые десять, а то и более лет в другом мире. И уж акцент тоже никуда не денешь.

За мое пребывание в Алерии я научился многому, но самое основное — меня, некогда прозванного кирпичем за абсолютную глухость к эмоциям и чувствам сначала научили чувствовать, как следует, даже полюбить, а потом превратили это в настоящее проклятие… Или, может, это я сам?

Так или иначе, возвращение в родной мир заставило меня вновь работать с удвоенным трудом. Первым делом я поднял литературу. Ох, недаром меня заставили назваться именем «Алькор». Было что-то в этом слове, но что?

Вскоре я узнал, что Алькором называется одна из звезд неба моего родного мира, но ничего непосредственно связанного со мной там не было. Гораздо больше подходило значение на древнем Алерийском наречии: «Обреченный», «Прокятый». Дальнейшие розыски в историю имен ничего не дали и завели в тупик, как ни варьируй написание. Мара — так вообще оказалась каким-то не то демоном, не то еще кем-то у буддистов, забыл уже. И я решил забыться в мелочах составляющих жизнь, жить нормами своего мира и не думать о том, что я маг, не вспоминать тот мир и Инвил, и даже поиски свои вел лениво, едва ли в полную силу…

Первые недели прошли нормально, без особых событий, но потом…

Ее звали Лиза. Еще до Алерийских событий, всецело занятый наукой, я едва ли обращал внимание на личную жизнь. Лиза была до моей вынужденной командировки в Алерию своего рода субъектом, позволяющим на вопрос «Игорь, да у тебя хоть девушка-то есть?», давая положительный ответ, не лгать. Когда-то давно, еще детьми, мы играли с ней на берегу моря, где познакомились, и если в последнее время по времени родного мира и виделись — то раз в полгода, не чаще. Мы совершенно разные люди, она — вроде как историк-археолог, что-то в этом роде, а я физик.

Но только я не знал о ней одной детали: она была сектантка, причем за сектой стоит нечто не из моего мира, что именно — предстояло выяснить. Мне трудно вспоминать тот день, когда я был на волосок от гибели, а тонкая пелена иллюзии, что все будет, как прежде разрушилась в одно мгновение, а осколки глубоко впились в душу…

* * *

В тот день зазвонил мой мобильный телефон. Я как раз заканчивал делать тайник в квартире, где планировал хранить энергетический хрусталь, огненные кристаллы и свои клинки, на случай если заглянет тварь вроде описанной братом.

Откуда бы та тварь ни появилась, она не была из Алерии: я не поленился смотаться туда и спросить у специалистов. Я немного покапал еще на ее счет, но так ничего нового и не сумел найти, просто был начеку, но внутренне надеялся, что все будет как прежде.

Помогло то, что брат с нами не жил, а родители предпочли переехать жить на дачу на время отпуска, на свежий воздух, и я пока жил один, а следовательно, никаких вопросов относительно происхождения моих клинков и прочего некромантского скарба не будет.

Разумеется, меня тоже звали, но я соврал, что появилась работенка — чьего-то чада в институт готовить. Частными уроками я когда-то здорово подрабатывал, так что ничего необычного. Прошло ровно две недели с момента моего прибытия домой, и я как раз недавно отметил с братом закрытие дела о моем похищении. Алексей был единственный, кто знал мою настоящую историю, так как никому кроме него я ее не рассказаывал. Родители, одногруппники — все остались в неведении и верили официальной версии. Многое я забыл о родном мире и сейчас восстанавливал пробелы в памяти. Еще бы! ведь прошло больше десяти лет… В родном институте махнули рукой, сказали, отдохни, мол, годик приведи в порядок себя, после такого шока, а потом и в аспирантуру поступишь. Примерно так я и хотел поступить, так как в армию, как это ни смешно, не годился по состоянию здоровья из-за проблем с почками, а чтобы вспомнить все необходимое, надо время.

— Игорь, привет, это Лиза. Ты где пропадал?

— Привет, Лиза. Тут такое было… едва в рабство не попал. Вернее попал, но сбежал.

— Ой… Как это ты так?

— Да схватили ночью когда шел и едва заграницу не отправили, в Азию куда-то.

— Расскажешь подробности при встрече? А то я как раз в Москву собиралась. Давай встретимся тогда вечерком?

Я помнил, что Лиза жила более чем скромно, поэтому очень экономила на разговорах по мобильному телефону, ровно как и на всем. Будь моя память хороша достаточно и вспомни я, что Лиза никогда не предлагала куда-то сходить, а если и предлагал — то я… опять-таки под давлением родителей, которым моя личная жизнь была более интересна, чем мне самому. Собственно брат из-за этого и съехал-то от нас в другую квартиру — не вынес этого…

Я согласился и чисто рефлекторно взял с собой все необходимое, в том числе и энергетический хрусталь.

Кстати о магии. В моем родном мире оказался полный вакуум — первородная энергия не была разлита в воздухе, а некоторые виды энергетического хрусталя быстро теряли свои свойства и превращались в бесполезный мне минерал, чаще всего в прозрачный горный хрусталь. Однако зеленые камни из пустыни, самые мощные «батарейки», благодаря особенностям практически не теряли сокрытой в них силы, и ими можно было пользоваться здесь, хотя и было это по ощущениям сродни попытке облобызать кактус.

Зеленые камешки я носил с собой примерно с той же целью, с которой в наше неспокойное время носят шокер. От клинков за спиной пришлось отвыкнуть, что оказалось непросто, так как чувствуешь себя словно голым, но что поделаешь. Во всем остальном мой мир оказался проходным двором — врата в другой мир можно здесь открыть где угодно, а не только около особых мест. Как следствие, если мне надо было куда-то быстро попасть — я открывал врата в свою Алерийскую крепость, а оттуда куда надо. Открыть врата в этот же самый мир не получалось — камень просто взрывался, причем очень сильно, что едва не лишило меня руки, в которой я этот камень держал, когда решил поэкспериментировать.

Что касается координат пространственных — то есть, в каком именно месте на карте откроются врата, были непонятки, поэтому я предпочитал один раз приехать на нужное место, оттуда открыть врата в Алерийскую крепость и по ним определить координаты места. Их вообще трудно описать, эти пространственные координаты: это набор непонятных ощущений, который чувствуешь в самом начале и который тебе надо потом воспроизвести, когда захочешь попасть на это место. Это не сложно, так как забыть эти ощущения тяжело, а в «Свете Крови» автор даже нашел способ записывать эти ощущения — яркой картиной и смесью определенных трав, которые надо в нужном количестве «воскурить», чтобы ощутить «дух того места». Конечно, слабый наркотик, погрешность плюс-минус километр, но оно действовало. Без координат можно выпрыгнуть где угодно, вернее, как повезет. И не факт что там будут условия для существования человека. Там так же был описан способ развернуться, не выходя из врат, когда увидишь неблагоприятную среду, который я взял на вооружение.

К переходам между мирами я относился очень осторожно, так как автор прямо предупреждал об опасности: «Никто не ведает, где откроются врата, коли путешественник не знает места своего назначения. То может быть вершина горы, и подземелье, врата могут открыться даже на высоте птичьего полета.»

Вбивать восемь координат мира проще: знай, считай количество раз, когда камень мигнет, и в нужный момент напрягай сознание.

Почему алая сфера врат остается на одном месте и не движется, несмотря на то, что планета вращается вокруг своей оси и совершает свой путь в космическом пространстве, я старался не думать. Равно, как и о том, почему координаты остаются при этом привязаны к конкретному месту на поверхности земли, несмотря на то, что система отсчета с этой точкой связанная, мягко говоря, неинерциальная выходит. Но едва ли читателю будут интересны мои теории на этот счет, так как их там на пару нудных диссертаций, если сесть и внимательно записать, а если разбавить водой, да философией — то и на десяток хватит.

Мы встретились с Лизой в метро и двинулись в небольшую кафешку, мирно разговаривая. Я и не подозревал, что случится что-то подобное…

Маленький зеленый камешек в кармане спас мне жизнь: я вовремя почувствовал направленный в меня Лизой ментальный удар и выставил блок, в который вложил все, что было в камне. Блокировал я не весь удар, большей частью увернулся, отвел его, не знаю, как и описать ощущения, но полученного мною было достаточно: в глазах здорово потемнело, а в хороводе цветных пятен на миг почудилось лицо Инвил, земля ушла из-под ног.

Когда я пришел в себя несколько минут спустя, Лизы уже не было и я, шатаясь, пошел домой. Никто вокруг даже и не взглянул, что человеку стало плохо. Лиза, наверное, только вскрикнула «Ой, я побежала за помощью» и красиво ушла со сцены, оставив прохожим возможность разбираться со мной. Тошнило, в глазах поминутно темнело. Магия, которой пользовалась Лиза, если это и была сила той же природы, была чужда мне, но стремительна и смертельна, а узор необычен и словно бы не той самой энергией, знакомой мне, нарисован. Создавалось впечатление, что она практически действовала своей психической силой, нежели направляла ею первородную энергию, примерно как йог забивает гвоздь рукой вместо молотка…

Я не мог понять что именно должен был совершить со мной тот удар, но того, что я получил, мне вполне бы хватило… Если бы не полученные в Алерии знания… Что со мной бы это сделало?

Мозг, пытавшийся затормозить свою производительную мощь жизнью среди мелочей в этом мире, вновь начинал развивать былую скорость и я стал сопоставлять и анализировать факты уже без той лени, с которой вел поиски виновника моей командировки. Лиза искала меня, звонила те недели, что я был в Алерии, хотя могла вполне этого не делать, а значит… Да и тварь, о которой рассказывал брат… Что-то здесь нечисто. Может, они связаны между собой?

Выходит, что кто бы меня ни закинул в Алерию, он спас мне жизнь. В этом случае у нас с Константином, советником Императора, есть общая черта: нас хотели убить, и кто-то дал нам шанс.

Придя в себя немного, отряхнувшись и взглянув на пару прохожих, которым даже не было дело, что кто-то вдруг упал без видимой на то причины, я достал из кармана телефон и набрал номер Лизы.

— Привет. Давай рассказывай — хмурым голосом проговорил я — куда сбежала?

— Ты… Ты владеешь Силой Древних? Как?

— Уж владею. И диплом имеется.

— Но ты же мужчина!

— И что? Феминизм отставить, я сегодня злой. Давай рассказывай, откуда у тебя Дар и зачем ты на меня напала, пока не пришел к тебе лично и при арсенале.

Пара прохожих, повертели у виска, глядя на меня. И камень пуст уже, не отведешь глаза. Сейчас мне в душу аккурат впивались осколки той иллюзии, что все будет теперь как раньше, и это приукрашивало мой голос. Сейчас я был готов сыграть побудку для остатков своей армии в Алерии, дополнить ее и стереть с лица земли кого угодно.

— Ты… я… в общем, я любила тебя… хотела, чтобы ты был моим, и когда-то уже наложила на тебя приворотные чары. Только вот они почти не действовали — Лиза всхлипнула, но вот только я ей не верил — А когда научилась делать нечто получше, хотела наложить и искала встречи…

Я задумался. В Алерии нельзя создать что-то, что влияет так на психику человека и его ощущения. Вернее не все чувства этому подвержены. Гнев без основания вызвать можно, а вот заставить полюбить всем сердцем — подобные узоры очень тонки и естественный ток первородной энергии их просто смывает. Психологическую матрицу, конечно, накладывают. То есть могут заставить человека некоторое время думать как другой, и это часто используют тамошние криминалисты, но это ненадолго и это очень сложно. Приворотные зелья и заклятия там творят только колдуны без диплома академии — за деньги и без эффекта, и то не часто, так как подобные шарлатаны излюбленное мясо для жарки на кострах инквизиторов. Ну… есть еще всякие травы… Но их и в моем мире полно да и эффект у них химический, не привязан к определенному человеку. Вот ведь, некоторые каждый день по электронной почте купить предлагают. Но здесь-то свободного тока энергии нету! Выходит, попав в Алерию, я еще очистил себя от какого-то там приворотного заклятия, если оно на мне было, конечно. Забавно. Может, и страх отсутствовал, и настроение было хорошее, когда по болотам бежал, именно из-за последствий этого?

Слабо верилось мне в искренность Лизы, Хотя почему? Верилось, но только было там что-то еще. Примерно это должен испытовать жених, когда его грядущая жена тянет его под венец, желая устроить «брак по расчету». Может быть, и любит его где-то, но деньги, квартира или дача, находящиеся в чужом владении, дороже. В конце концов я решил сыграть в предложенную игру. Нолдорцы, чьи дела я должным образом изучил, отлично преподали мне уроки измены и коварства, и теперь пора было их применить. Играть роль физика уже не пойдет, ровно, как и не поверит она в байку о каком-нибудь научном эксперименте над человеческим сознанием. Придется открыть часть карт…

— Ну, допустим, я тебе верю — смягчил тон на несколько порядков я — откуда у тебя Дар? Лучше не утаивай, а то поймаю и сам содержимое твоей головушки прочитаю.

— Мы зовем его Силой Древних. Он переходит по наследству по женской линии рода и пробуждается, когда нас касается Длань Высших Существ.

— Список существ — в студию! — утрировал я — Желательно с адресами проживания и паспортными данными.

Мою остроту проигнорировали.

— Нам протягивает свою длань только одно — Беркариус. И согласно его словам мы, после смерти, воскреснем иными, в ином мире, где будем служить ему. Сила Древних — небольшой задаток, который он дает нам вместе с тем, что можно ею лепить.

На другом конце послышалась борьба, весьма ненатуральная, как мне показалось, потом в телефоне прозвучал иной голос полный отвращения ко мне. В нем я узнал мать Лизы.

— Хочешь увидеть ее живой — приезжай, сейчас скажу, как проехать. Один. С тебя спросят выкуп делом за нее, за осквернение таинства знаний женщин рода. Не выплатишь — умрете оба. Не приедешь — умрете оба…

Далее мне монотонно рассказали, как проехать, сказали быть там через три дня в полдень и повесили трубку.

— Ловушка. Низкопробная ловушка на неискушенного во лжи и предательстве человека — произнес вслух я, сворачивая в подворотню и наблюдая как искрится алый камень в руке, открывая врата в мою Алерийскую твердыню — Вот уж теща какая могла бы достаться — даже подумать страшно…

Нег-Крсандар. Страж мертвых. Имя моей крепости дали в честь древней твердыни, существовавшей только в легендах и именно так моя крепость и значилась на картах, и я был не против. Иногда за созвучность я ее обзывал «Краснодаром».

После того, как Алерия открылась для путешествий из других миров, с моим миром установилось соотношение времени один к двум, то есть проведенный в Москве час был примерно равен двум часам в Алерии. При помощи реквизированной у Нолдорских некромантов вещички можно было, как выяснили маги, как закрыть мир, так и немного сменить соотношение скорости, с которой идет время, по сравнению с другими мирами в угоду тому, кто эту побрякушку настраивает. Пока ее свойства изучали, но ходили упорные слухи, что Император и маги хотят закрыть свой мир от греха подальше. А это не совсем совпадает с моими планами: хоть я и живу сейчас дома, я не хотел бы потерять свою крепость и мертвяков.

Алима была рада мне. В мое отсутствие она уже успела навести в замке порядок. Все недостроенное под ее руководством было закончено, во многих комнатах появилась мебель. Если бы все не было выдержано в темных тонах, я бы даже назвал это уютом.

Вкратце обрисовав ситуацию, я спросил, могу ли я на нее рассчитывать. Алима была единственным существом со свободной волей, которое состояло в моем воинстве. И одним из немногих существ, которым я безоговорочно доверял. Ответ был утвердительный.

— Благодаря тебе я отомстила, а теперь мирно себе живу здесь, и не жалуюсь. Эта новая жизнь мне по душе, хотя иногда я и чувствую себя поломанной игрушкой, оживленной некромантом… Не так далеко от истины… — улыбка, сделавшая бы честь любой придворной кокетке — Ладно, кого будем убивать?

Она всегда с улыбкой говорит о подобном. За годы, проведенные ей на самой грани жизни и смерти, когда осознавала себя только небольшая тень ее прежней, которая и жила, наверное, разве что на четверть, невозможно сохранить психику в нормальном состоянии. У нее это выражалось в иногда излишней жестокости, иногда, наоборот, в излишней мягкости характера. И уж юмор у нее если и был, то чернее ночи. Впрочем, достойный мне компаньон, если вспомнить мое прошлое.

Я попросил ее приготовить войско. План был прост: Стоит мне открыть небольшие врата сюда, сообщив тем самым Алиме координаты места моего мира, где я буду находиться в тот момент, ко мне отправится отряд в добрую сотню мертвяков, закованных в броню. Когда план был составлен, и Алима ушла готовить воинов, я вернулся домой, но врата открыл не в квартиру, а в гараж, где держал недавно приобретенный мотоцикл. Я предполагал, что без крови не обойдется, поэтому решил подстроить его угон. Вернусь домой я через врата, так что все будут уверены, что мотоцикл угнали, а я сижу дома, и это будет моим алиби. Надо будет еще в то время зайти в ЖКХ за квартиру заплатить, тогда точно будет алиби — не могу же я перемещаться мгновенно с места на место? Не мгновенно, но могу, конечно, но только кто об этом знает?

Два клинка сзади, мантия сшитая Авророй, волосы полностью покрашены в черный цвет. Так выглядел ряженный Эрнрасто, который вскочил на мой мотоцикл, пока я разговаривал с соседом, чинящим свой «москвич». Крики, мат, звонок в милицию и тяжелый вздох. Красивый спектакль по всем правилам и его помнят все, даже бабушки у подъезда. Я спокойно иду в магазин, потом домой, свечу перед старушками бутылкой водки — ведь большинство не знает что я непьющий, а подобная реакция при угоне нового мотоцикла вполне на вид естественна в этой стране? Иногда мне кажется, что спиваются потихоньку все.

Но пить я не собирался, а просто бросил бутылку на полку, переоделся и открыл опять врата: сначала в крепость, потом в подворотню, где меня ждал эрнрасто с мотоциклом. Минута и я переодет и мчусь вперед.

Некромант… Часто ли представляешь себе некроманта мчащегося на мотоцикле? Едва ли. Увы, такая жизнь пошла, и я уже не знаю, какому я принадлежу миру.

* * *

Я поежился в кресле и отключил кондиционер. Уйдя в воспоминания, можно и замерзнуть, так как холодят новенькие кондиционеры очень хорошо. Еще не успел фреон найти лазейку в медных трубках, и все бегал там пленником, морозя всех своей тоской. Я покривился пришедшему на ум эпитету. Вот уж никогда бы не подумал, что буду одушевлять газ в кондиционере… Все ли я сделал так, как должен был тогда? Наверное, далеко не все, но этого уже не изменишь.

* * *

Мчась по дороге за город, размышляя о жизни, я никак не мог понять, какую же роль в моей душе занимала Лиза. Нет, она не Инвил… но и не старый знакомый, и мысли о ней постоянно напоминают совсем не связанные с нею события, а именно Инвил. Я не любил такого состояния, когда сам не мог разобраться в своих ощущениях, поэтому просто давил на газ, словно торопясь на тот свет. До того, как я попал в Алерию, все было проще, гораздо проще. Я знал все свои ощущения и чувства как дважды два, и всегда знал, чего хочу. Теперь же…

Красный свет, светофор, визг тормозов…

— В морг что ли торопишься, молодчик? — спрашивает пожилой водитель грузовика, стоящего на светофоре рядом.

— Нет. В морг вести будет нечего — равнодушно киваю я.

— И-ты… шашки-то какие! — водила с интересом разглядывал клинки за спиной — Под казака косишь?

— Это катаны — сухо ответил я.

Загорелся зеленый свет, и я рванул вперед. Самое неприятное — это если сейчас тормознут, так как мотоцикл в угоне, наверное, уже числится. Впрочем, зная расторопность ДПС, едва ли они успеют сообщить постовым, но проверка документиков сейчас, мягко говоря, не к месту. Как я объясню наличие двух клинков у мирного человека средь бела дня?

По счастью, меня не тормознули. Тучи окончательно сковали небо, когда я ехал по грунтовой дороге вглубь леса, следуя данным мне ориентирам. Сейчас за мной наверняка наблюдают, потому и избрали место в глубине леса: дорога одна единственная, поэтому кто бы за мной не следовал, его будет легко отследить. В условленном месте меня ждало три десятка человек, все в алых нарядах. Они все были женщинами, причем возраст от едва ли двенадцати лет и заканчивая уже пожилыми. Но у всех у них, кроме Лизы, в глазах было одно: ненависть ко мне.

— Вырядился — скривилась мать Лизы, сплюнув. И это веселая дама в годах, в свое время угощавшая меня сладостями на море?

— На себя посмотри — не остался в долгу — Мой наряд допускает хотя бы ведение боя, а твой разве что нытье в сторонке.

— Не в твоем положении острить, Игорь. Здесь каждая Силой Древних сотрет тебя в порошок.

Я вовремя проглотил остроту на тему «Одна уже пыталась».

— Не смешите мои тапочки, дамочки. Лучше выкладывайте чего вам надо. Я ожидал здесь увидеть деловых людей, а вижу пока только выездную сессию ряженных гадалок из цирка «шапито».

Две клыкастые твари, уже описанные моим братом появились на поляне и разлеглись рядом с, должно быть, хозяйками.

— О! Оказывается, еще и зверинец прихватили — я сострил, а сам попробовал разыграть легкий страх.

Они демонстрировали силу, действовали напоказ, но я предпочел скрывать свою, оставляя противника в неведении. Но даже изображать страх было сложно — слишком много чести для них.

— Сейчас ты выполнишь выкуп делом, тогда останешься жить…

— А если просто пошлю вас всех на? [1] — в последний момент предаю голосу некоторую визгливость, пускай думают что я их боюсь.

— Умрешь.

— И при этом всех прирежу — словно бы делая усилие над собой, говорю я.

— У нас Лиза. Дернешься — она умрет.

— А с чего вы взяли, что эта маленькая недоведьмочка, своим недоприворотом чуть не прибившая меня, мне зачем-то нужна? — опять заставляю голос «предательски дрогнуть» в самый последний момент. Хоть меня и разозлили, но я должен играть роль благородного рыцаря сунувшего голову в петлю ловушки до конца. Хотя даже делать вид, будто влюблен в Лизу, для меня весьма и весьма проблематично.

— Хватит болтовни. Либо ты подчиняешься нам, либо она умирает — Лизе к горлу приставили кинжал — а потом ты.

Я выдержал паузу, а потом согласился.

— Что надо делать?

— В том холме есть небольшая пещерка. Лаз выведет тебя прямо под холм. На постаменте стоит искрящийся камень — принеси его нам.

— Хорошо. Заполняйте бланк договора подряда — пожал плечами я.

Если они клюнут на эту формальность, из них можно будет сделать «отбивную» в суде… Улыбаюсь шальной мыслишке. Они не клюнули, естественно.

Лаз действительно вывел меня в пещеру под холмом, где на постаменте стоял ярко светящийся белым кристалл. Корни деревьев, торчащие из потолка, то и дело двигались, словно на ветру, и, судя по переломанным человеческим костям на полу, не допускали сюда никого. В камне чувствовалась сила, запас первородной энергии, поистине колоссальный… Или не Первородной? Откуда здесь, в изрядно загаженном лесу Подмосковья такой камешек, интересно?

Должно быть — подумалось мне — сами достать не могут, а я им помогать не намерен.

У меня серьезные сомнения, что его силу они обратят во благо, да и корни выглядят не безобидно — того и гляди схватят и переломают все, что только можно переломить.

Секунда — и я в своей крепости, иду и выбираю яркий камешек из своих запасов, ставлю на него ловушку, которая не даст никому им воспользоваться, и иду обратно. Белый хрусталь проживет в моем мире около суток, этого предостаточно.

— Вернулся? Давай его сюда.

— Не так быстро. Сначала Лизу.

Лизу отпустили, и она встала рядом со мной, роняя слезы, а я кинул подделку ее матери.

Удар кинжалом был подлый и я был бы покойником не почувствуй его мои клинки. Клинок словно сам вскочил в руку, и удар отрубил Лизе кисть с кинжалом. В тот же самый момент на меня бросились сектанты, к которым сразу присоединилось еще несколько десятков человек, таких же, как они. Я закрылся от их атак и дернул за видимую только мне нить, камень-подделка взорвался, убив троих, в том числе мать Лизы, почти одновременно я раскрыл врата, и в ту же секунду раскрылись другие врата, и сюда пожаловало мое подкрепление. Переход их немного затормозил, так как излучение врат немного подпортило узор, но в целом ничего серьезного.

Завязался бой, какая-то сектантка извлекла пистолет и разрядила обойму в Алиму, которая рассмеялась, подошла вплотную и сбила девчонку с ног ударом кулака, должно быть, выбив из нее дух. Три цепных твари рванули ко мне, но после кратковременного знакомства с моими клинками превратились в свеженарубленное мясо. Одна сектантка извлекла охотничье ружье и уже поднимала его, целясь в меня — она упала с метательным ножом в горле. Во время поединка я следовал всем канонам Школы Теней, да и выбора особого не было, так как чары здесь медленнее даже брошенного ножа.

Я отдал команду брать сектантов по возможности живыми, а когда рядом встали Алима и несколько мертвяков нагнулся к Лизе, зажимавшей искалеченную руку. За все время она не издала ни звука, ни когда клинок отрубил ей кисть, ни сейчас — только прикусив губу, роняла слезы.

— Зря ты так. Мог вообще убить, благо я подобное всегда чую.

— Так ты знал?

— Да. И то, что твоя мамаша хочет использовать меня и убить, тоже. Не стоит пытаться провести старого некроманта.

— Некроманта? Ты шутишь? Перечитал книжек? — голос Лизы дрожал, текли слезы. Должно быть болевой шок. Я собрал силу в кучу.

Никогда не удавались всякие медицинские выкрутасы, наверное, потому что мой клиент обычно труп.

— Алима, обезболивающее устрой, я в медицине профан.

— Сейчас — откликнулась та.

— Я серьезен. Все они — я кивнул на своих воинов — мертвы, и не один год. Сейчас попробую убрать боль, перетяну руку, и пойдешь со мной на допрос с пристрастием.

Лицо Лизы расслабилось, должно быть Алима устроила ей обезболивающее.

— Не пойду уже.

— Рана не смертельная.

— Нет, но боли хватило вполне. Дослушай! Каждая из нас зачарована, и когда мы получим свою боль, мы уходим. К Беркариусу, где перерождаемся. Ты… Наверное, встретишь меня еще, но я буду другой. И едва ли мы встретимся еще такими же, какими были раньше. Не знаю, как ты таким стал, но в тебя прежнего, каким ты был до того дня, когда я тебе позвонила… В тебя можно было влюбиться. Но ты другой. Уже другой, я это почувствовала, недавно, когда ты вернулся. Теперь осталось стать другой и мне. Я люблю тебя, потому не освобождаю силу свою и не убиваю тебя, а ухожу…

Лиза улыбнулась, а потом закатила глаза и обмякла.

— Рана не смертельная же — удивилась Алима — И крови она не много потеряла.

— Что за? — только и сказал я, потом зачерпнул силы у камня и попытался заставить биться сердце девушки — безуспешно, попробовал передать своих сил — тоже никак. Ее отпечаток, удивительно сильный, еще секунду назад ощущавшийся очень ясно, неожиданно пропал бесследно, словно разом исчез из этого мира. Теперь это тело даже в обычного мертвяка не превратишь. Я сплюнул и обратил внимание на ход боя. Четыре мертвяка под руководством эрнрасто скрутили и связали одну из собакоподобных тварей, другие вели бой. Сектанты не сдавались живыми, и когда их загоняли в угол, их отпечатки на секунду резко ощущались, а потом разрушались, уничтожая нескольких мертвяков. Хорошо хоть эрнрасто никогда не лезли на передовую, только рядовые мертвяки — такова была моя тактика. Когда бой закончился, из сектанток выжила только дивица, которую угостила кулаком Алима и сейчас находилась без сознания. Я извлек шприц со снотворным, которое изначально предназначалось для Лизы и вколол ей.

Трупы сектанток не пойдут даже на мертвяков — некроманту вроде меня здесь не за что зацепиться… И никаких следов оставлять нельзя…

— Трупы забираем с собой. Сложите в катакомбах, где попрохладнее и обыщите. Забирайте отсюда все возможные улики, а я разберусь с выжившей.

Алима кивнула.

— Потом возвращайтесь домой.

Я взглянул на небо, готовое пролиться дождем, и поспешил укрыться от капель в своей Алерийской крепости…

* * *

К вечеру по московскому времени и днем по местному я был с пленницей в Аррассе. Константин и Чарфе с интересом выслушали мою историю, и советник первый ударил кулаком по столу.

— Беркариус! Судя по записям, которые раскопал наш Суримисский друг, именно эта тварь стояла за Нолдорцами. Но о нем ничего не известно.

— Что делать с ней? — я указал на мирно посапывающую сектантку, на смазливом лице которой уже расцвел здоровый фингал — проснется, так может «уйти» разрушив свой отпечаток, как это делали другие.

— Ректор с ней разберется. Скорее всего, будет безопаснее ее лишить Дара полностью… Хотя ее отпечаток очень странен и необычен. Наш Суримисский коллега вылетел сегодня из Норсидиала и скоро должен быть. Он скажет наверняка. Да и его сестру мы смогли разыскать, приедет на днях. Тоже специалист не последний.

— Надолго ей снотворного, которое Вы дали хватит?

— Надолго — Махнул рукой Чарфе — Это растение-паразит на ее руке теперь питается ее соками, а ее поддерживает в состоянии сна. В кровь ей вливаем питательный раствор, так что не умрет с голодухи. И уж это намного безопаснее для ее здоровья, чем та бурда, которую ты ей вколол, Алькор.

— Органы наши заинтересуются столь массовой пропажей людей — произнес Константин — Алиби есть?

— Да. Мотоцикл якобы угнали, причем в моем присутствии. Да и тел-то нет!

— Правильно… Но ты будь лучше осторожнее.

Ректор пришел через пару часов и, осмотрев пленницу, выдал вердикт.

— У нее на отпечатке какая-то непонятная штука, словно как паразит, только нематериальный, причем сидит глубоко. Хорошо хоть обзавелась она им недавно сравнительно, думаю, сможем с ребятами его устранить, как будет наш Суримисский друг. Благо у Нолдорцев выкопали очень интересные книги по этой теме. Думается мне, как паразита устраним можно будет будить. Без него она и свечки не зажжет.

— С этого момента поподробнее — попросил я — За расследованием того, что осталось в Нолдоре, я не очень следил.

— Да чего подробнее? Той установки, что проклятие их создавало и выпивало всю жизнь из человека на проклятых землях, нет, считай — они ее взорвали. Остались только некоторые книги и их инвентарь. На складах мы нашли ящики вот с такими вот камешками — ректор показал нечто на вид напоминающее крупную жемчужину — а в углу зала тела. Ни живы, не мертвы, отпечатка практически нет, ты их сам видел. Похоже, в эти камни можно заключить отпечаток человека, считай его душу, либо его часть, а потом как-то использовать. Скорее всего, тела Нолдорских некромантов были заемные.

— Интересно… О чем-то похожем они мне говорили тогда и даже предлагали отпечаток Инвил… Тогда я счел это ловушкой, но сейчас боюсь, что это может и быть правдой.

— Не вини себя. Ты все правильно сделал. Думаешь, они бы тебе его отдали?

— Нет.

Я задумался.

— Тебя Айрэ искала, сейчас вроде пошла гулять на стены города. Иди, пройдись, а мы пока с пленницей разберемся. Подходи к вечеру в большой лабораторный зал или, наверное, завтра с утречка на кафедру. Думаю, к тому времени управимся.

Погода была не чета московской — там сейчас было облачно и холодно, здесь же, наоборот тепло.

Айрэ сидела на скамейке, которые недавно вновь поставили на стенах, и смотрела вдаль. Длинные ниже пояса волосы темнели по мере того, как я приближался, лицо, теперь не скрытое капюшоном, тоже начало меняться. Так хотелось забыться, обмануться хотя бы на мгновение…

— Здравствуй, Айрэ. Как учеба?

— Здравствуйте, профессор. Не ожидала Вас здесь увидеть. Учеба отлично, мне теперь блокирующий амулетик сделали, так что с ума я более не свожу, хотя все равно внешне меняюсь и ем за троих.

— Рад, что теперь тебе не придется теперь прятать лицо.

— Да я и сама рада. Алькор, Вы ведь закончили «Школу теней»?

— Да, но я крайне не рекомендовал бы туда идти.

— Поединок насмерть с другом?

— Именно.

— Тогда у меня другая просьба. Вы не могли бы меня учить владеть клинком?

— Насчет меня не уверен, у меня тут намечается заварушка в родном мире — я глубоко вздохнул — Но, думаю, Саль, мой старый друг, с которым мы учились, не откажется Вас поучить. Я поговорю с ним.

— Благодарю.

— А чем вызвано это желание?

— Я собираюсь разыскивать следы своего отца, как закончу обучение. В Академии разводят руками, а я хочу знать, кто я. Какой бы горькой не была правда, я должна ее знать.

— Если потребуется помощь, а меня не будет — спроси у Алимы. Думаю, она с радостью выделит тебе эрнрасто.

— Спасибо, но бандитов сейчас хватает, если что.

— Вижу, моя методика прижилась…

— У меня своя — зайти в низкопробную пивнушку, где отребье собирается минут на пять вечером, потом выйти. Можно даже без амулетика, так даже лучше. Будущий эрнрасто с ножом наперевес обычно находит меня сам. Впрочем, бывают частенько и просто безобидные приставания алкашей, но что поделаешь. Их я терплю до некоторого предела, потом бью с разворота.

Я улыбнулся, прекрасно зная, что хрупкая на вид Айрэ способна на многое.

Мои финансы в родном мире готовы были «петь романсы», поэтому, пользуясь случаем, я решил забежать к Аррасским ювелирам и прикупил несколько побрякушек, которые планировал сдать в комиссионный магазинчик в родном мире. Конечно, в них сидят в основном жулики, скупающие ювелирные поделия едва ли не за треть реальной цены, но пока это был самый простой способ заработка, так как местные ювелиры не чета нашим, а золото здесь не самый ценный металл и побрякушки из него удивительно дешевы. Но сколько времени я еще смогу так зарабатывать? Выгодно, конечно, но изделия Алерийских ювелиров легко отличимы и скоро найдутся люди, которые захотят узнать, откуда я их беру. Делаю себе в голове отметку найти какой-нибудь крайне выгодный способ заработка денег в родном мире. (В Алерии-то у меня с этим вопрос не стоит: жалование профессора, да доходы собственной крепости, коих тоже хватает, позволяют не только жить безбедно, но и даже в некоторой степени жировать). Впрочем, с преподаванием тут бабушка, как водится, надвое сказала: далеко не факт, что с такими делами в родном мире у меня теперь будет на это время.

Попрощавшись с Айрэ (не уверен, что ее имя так, как оно звучит на руссом, можно безобидно склонять), я двинулся первым делом к ювелирам, потом купил огненных камней, которые использовал при перемещениях (покупать их большими партиями по заказу оказалось крайне выгодно, а те, что росли у меня в крепости, я решил экономить на всякий случай), а потом просто побродил по городу. После длительной прогулки, я отправился в свой Аррасский дом. Его я купил не так давно, когда подыскивал себе жилье.

Это был небольшой двухэтажный домик где-то в средней части города. Мебель и большая часть убранства комнат остались от старых владельцев, не пожелавших тащить с собой столь многое. По мне — так дом был даже слишком большой, крошечный по сравнению с моей крепостью, конечно, но уж раза в три превосходящий мою московскую квартирку.

Утром, когда я пришел на кафедру Чарфе, Нимарсис и Налик сидели в стороне, а Константин преспокойно беседовал на русском с выжившей сектанткой.

— Игорь, вы вовремя. Знакомьтесь. Анна Ковалева, можно сказать, мой коллега.

— Чего? — не слишком понял я.

— Ее к этим, как ты говоришь, сектантам, подослали наши спецслужбы. Хорошо хоть ты ее не убил.

— Мои ребята выполняли приказ брать живыми, вот только живыми никто кроме нее не дался — кивнул я, попутно понимая, откуда у девушки оказался пистолет — извиняюсь за тот фингал, который вам подарила Алима.

— Да ничего — рассеянно сказала та, попутно разглядывая его повторно в зеркало — хорошо хоть выжила.

— Что-нибудь узнали ценного?

— Мало — вздохнул Константин — Анна была адептом низшей ступени посвящения. Ее умудрились внедрить, когда от рук сектантов стали погибать люди. Я ей рассказал вкратце текущие события, так что она в курсе. Но память перед возвращением ее домой лучше пусть ректор сотрет. Не думаю, что она промолчит, так как слишком хорошо знаю спецслужбы наши… Ну… или слишком хорошего мнения о том, что от них осталось. Смею предположить, что будет выгоднее, если ты будешь работать по крайней мере пока без их ведома. Но сведения Анны для нас, думаю, бесценны!

— Интересно.

Я присел за стол, и Анна сразу же пристально посмотрела мне в глаза. Ее взгляд был проницателен, но я и не таился. Через несколько секунд девушка отвела взгляд.

— У Вас страшные глаза, Игорь… Уж пришлось повидать и преступников с мировым именем, но такого…

— Что поделаешь, специальность некроманта обязывает.

— Я, конечно, не маг, но на органы наши работаю с раннего детства… Вернее с детства меня готовили для этой работы. Ведь не так часто встретишь агента с неплохим стажем в возрасте двадцати трех. Это чтобы вы понимали, что опыт такой работы, «внедренки», как у нас ее зовут, у меня есть, и в людях по долгу службы разбираюсь хорошо.

Все началось с того, что стали пропадать люди. Редко, но следы все-таки находили… Небольшую лужицу крови, в которой плавают останки, изуродованные до неузнаваемости, или же наоборот — тело с одной единственной неглубокой ножевой раной, причем, по-видимому, не смертельной. По данным экспертизы смерть наступала всегда практически сразу после получения ранения, то есть убивало не кровотечение, а нечто иное. Яд? Но если яд и был, то он разлагался и экспертизе не поддавался. Но самое интересное, что совершенно не было связи между убийствами: убивались и обычные бомжи и достаточно состоятельные люди без видимой на то причины. Но подчерк был один и тот же. Кода милиция Подмосковья развела руками, дело передали нам и вскоре мы вышли на некую секту, в которую мне предстояло внедриться. Я смогла это сделать, опущу подробности, и меня допустили к посвящению. Но после… На посвящении со мной что-то сделали. Трудно описать всю гамму ощущений… Как словно бы в голове стал говорить чей-то голос, и его выводы и желания совсем не совпадали с моими, хотя я все время прекрасно осознавала, что это… Сознание, теперь часть меня, и руководствуется моими знаниями и умениями. Они называли это «высшим сознанием», частью, что должна была дать нам право на так называемое «перерождение». «Слушай голос высшего сознания, познавай его мудрость, и тогда, когда боль мира однажды достигнет своего предела — ты очнешься в ином мире и в ином теле. И откроются тебе сотни миров и великая благость служить Беркариусу». Вот что они мне говорили. Поначалу было тяжело, и потребовалась вся воля, чтобы противиться тому, что нашептывало это «сознание», а оно просила рассказать, кто я и откуда, руководству секты.

— Здесь позволю себе Вас перебить — произнес Константин, до этого занимавшийся синхронным переводом с русского для ректора и остальных — Уважаемый ректор, не могли бы Вы прояснить присутствующим про это «сознание».

— Да, конечно.

— Вместе с нашим Суримисским коллегой мы смогли обнаружить странное вмешательство в отпечаток этого человека. Как словно бы кто-то привнес нечто в него, нечто, что стало срастаться с ним, постепенно меняясь. Тело, как считается, в самом начале создает отпечаток, его основу, а уже потом может и полностью оттиснуться там, тонкими потоками неизвестной, но в тоже время осязаемой многими энергии, которую позволяет увидеть Первородная энергия. Но связь двусторонняя. Привнесение изменений в отпечаток влияет и на тело… Мы не знаем точно механизмов, только знаем, что это так. Это часть, паразит — ивое существо, только нематериальное. Я бы назвал это иной формой жизни. Это «чужеродное сознание» — ни что иное как последствие вмешательства, вернее, первое его проявление. Другие последствия легко заметить: отпечаток человека стал достаточно сильным, чтобы проявился Дар, но вот только в иной форме. Похоже, что каждое творимое таким человеком действие требует частички отпечатка, причем родной его части, а не привнесенной, а чужеродная часть при этом развивается подобно паразиту. Все, я закончил, продолжайте, Анна.

— После посвящения жить стало намного сложнее, зато я многое узнала о них. В обмен на силы и право «перерождения» они преподносят своим покровителям «души», как сами считают. Души других людей они собирают, убивая ритуальным клинком…

— Вот он — Суримисский некромант передал мне один из кинжалов — Обрати внимание, Алькор, на рукоять. Вот здесь крепится маленький камешек, один в один, как те, что мы нашли у Нолдорцев. Более того, детальный осмотр показал, что эти… камни… выточены на одном станке, это заключили осматривавшие их ювелиры. Скорее всего, их вытачивают, потом обрабатывают потоками первородной энергии… Как именно — мы не знаем. Камень может в себе содержать отпечаток, будем придерживаться этой терминологии, человека. Чем больше размер камня — тем большей силы отпечаток он может вместить. Эти — маленькие, отпечатки слабые и в них содержится едва ли пара-тройка эмоций да склонностей человека. А вот камень из того клинка, которым Алькора хотели убить — шедевр. Вместит весь твой, не будем таить, выдающийся отпечаток.

— Богатый подарок был бы им… — Я вздохнул. Некоторые вещи прояснялись, но многое оставалось еще непонятным — А теперь главный вопрос: зачем им эти «отпечатки»?

— Не имею ни малейшего представления — произнесла Анна.

— Зато я могу пролить на это свет — произнес ректор — те твари, что ты нам доставил сюда, пролили на это свет, сами того не желая. Их отпечаток полностью изменен тем паразитом и, таким образом, изменил и тело. Опять таки точно, как это происходит, мы не знаем, но выводы некоторые смогли сделать. Даю слово профессионалу.

Суримисский некромант вновь заговорил.

— Отпечаток тварей постоянно разрушается. Это, должно быть, открывает весьма интересные силы и возможности для разумных существ. Однако для того, чтобы жить, помимо питания телу им нужен еще один тип пищи, будем говорить так…

В голове словно щелкнуло и встало на свои места, и я едва удержался, чтобы не вскочить.

— Да, скорее всего все именно так — кивнул ректор, прочитав мои мысли, которые буквально рвались у меня из головы — эти существа, которым, как мы знаем, служили Нолдорцы, устроили здесь поистине массовую заготовку еды, которой были люди.

— И я должен был стать им закуской… Великолепно…

— Едва ли закуской, Алькор, скорее оружием «на крайний случай»… Деликатесом. Твой отпечаток, даже без полученной здесь тренировки был достаточно силен… Скорее всего, уже тогда хранил в себе немалую часть тебя, поэтому и был лакомым куском для той, как ты ее назвал, Лизы. Как и отпечаток любого мага Аррасса. Лесные люди, насколько я понимаю, тоже являются очень и очень востребованными среди тех тварей, так как их отпечаток от рождения весьма ярок.

— Чем сильнее предоставленная в дар душа — тем выше ранг обещан после перерождения — произнесла Анна — Качество приоритетнее количества.

Ситуация прояснялась, но до полной ясности было далеко. По крайней мере, большое количество, казалось бы, разрозненных фактов неожиданно соединились в некую картину.

— Анне придется здесь задержаться — произнес Нимарсис — операция по извлечению той паразитирующей части вымотала меня и, возможно, потребуется время, прежде чем я смогу затереть ей лишние воспоминания.

— Жалко, что перевербовать не получается пока — произнес по-алерийски Константин — она хороший агент. Волевой, талантливый… Думаю, ты со мной согласен, Игорь, что тебе лучше не попадать в поле деятельности наших спецслужб?

— Разумеется. Кто-то давил сверху, чтобы меня искали — даже под брата моего копали. И сдается мне, у сектантов были покровители в верхах.

— Вполне возможно. Но тогда Анну могут вполне убрать, когда она вернется.

— Думаешь предупредить ее?

— Не знаю. Поговори с ней и обрисуй ситуацию. Как шепнул мне в голову ректор — она колеблется… слишком неожиданно ей дали это задание, и слишком много там всего подозрительного, на что она внимания не обратила… Уж Нимарсис ее мозги перелопатил вдоль и поперек, не сомневайся. Если ты ее перевербуешь ко мне на службу, то будет замечательно.

— Попробуем.

— И еще… Скоро будет совет, где соберутся представители практически всех крупных соседей Империи. Будет решаться вопрос о закрытии этого мира, так как был найден способ это сделать. Эти существа… Я их прозвал демонами, слишком опасны. И лучше будет, если их не пускать вообще сюда. Тебе там надо обязательно быть.

— Понял.

Я вышел, перебирая в руке ключ от одного из домов Аррасса, который использовала агентура Константина. Там было решено поселить пока нашу гостью. Анна шла рядом, с интересом разглядывая окрестности.

— Если интересно, можем зайти на городскую стену, оттуда неплохой вид. Там сейчас немного народу.

— Не скрою, интересно. Но не слишком-то удобно разгуливать с таким фингалом.

Мы поднялись на стену, и когда открылся вид на внутренние моря, я услышал позади себя вздох восхищения.

— Вот это красота…

— Да, не без этого. Аррасс удивительный город.

Анна присела на скамейку и задумчиво смотрела вдаль, пряча лицо под капюшоном.

— Светлого дня, профессор — кивнул проходящий дозором стражник.

— Светлого дня — кивнул я.

Полупрозрачная рыбина, поделие иллюзионистов, проплыла мимо. Я привычно оборвал нить, связывающую ее с хозяином, и она рассыпалась облачком брызг, теряющих постепенно свой цвет.

— И все-таки я не могу понять, как это все возможно. Взять хоть этих призраков…

— Не призраки, а иллюзии. Здесь иллюзионистов развелось примерно, как в России экономистов.

— Хороших экономистов мало.

— А «девочек с дипломом» много. Тут примерно так же с иллюзионистами. Истинных мастеров немного. А иллюзии…

Я поглядел на лужицу и вырвал своей силой капельки влаги, заставил их точно принять форму морской звезды и начать поглощать видимый свет, то есть стать внешне угольно черной.

— Это не более чем капельки влаги, правильно взвешенные в воздухе… Ну… с парой фокусов, разве что.

— Давно Вы здесь?

— Четыре с небольшим года я прожил здесь по местному времени. Только год здесь триста восемьдесят дней, плюс-минус поправки, а сутки длятся пятьдесят шесть часов. На данный момент, сорок восемь часов проведенных здесь это примерно двадцать четыре проведенных в Москве… Ну… или вообще в том мире.

Наигравшись с водой, я разрушил узор, и капельки влаги унес ветер

— Я поняла.

— Это соотношение установилось сравнительно недавно. Четыре года пролетели для меня здесь, а там не прошло и двух недель. Но это все было… — Я решил оторваться от воспоминаний и взять «быка за рога» — Мне интересно другое. Тебя ведь не просто так послали на это задание? Есть какая-то подоплека?

— Нет… Хотя да, есть. Меня не просили сообщать что-либо до тех пор, покуда я не выйду на того, кого сектанты считают божеством. Беркариуса. Мое начальство было уверено, что он реален, и он рано или поздно появится. Ну и моя задача была принести доказательства его существования, а лучше фотографии, чтобы его можно было взять.

— Беркариус. Я более чем уверен, что это существо реально. Но только оно не показывает головы из своего мира, расположенного фиг знает где… Странное задание.

— Так или иначе, его я должна была узреть в момент перерождения, как говорили сектанты, хотя я была более чем уверена, что провалюсь раньше.

— Провалишься?

— Каждое действие с силой, которая пришла после посвящения — и то сознание в голове крепло, его воле становилось сложнее сопротивляться… И у меня подозрение, что о том, кто я, знали.

В голове неожиданно щелкнуло что-то, и в следующую секунду я ухватился за нужную мысль, вытащил ее на поверхность и озвучил.

— Знали… Может быть, тебя нарочно туда послали, чтобы ты провалилась?

— Но… Зачем это?

— Пока не знаю… Что у тебя еще проявлялось, кроме той силы после посвящения?

— Думать стала заметно быстрее, ускорилась реакция, стала заметно сильнее… Раны стали быстрее заживать — пропали даже старые шрамы. Ну и у меня была серьезная проблема с поджелудочной, грозившая в скором времени диабетом, в каком-то плане наследственное… Все тоже пропало.

— Предполагаю, что после перерождения должно получиться нечто вроде сверхчеловека, но которому нужно кормиться чужими душами… Интересно. Человек с подготовкой, подобной Вашей, им мог бы пригодиться, а уж это «сознание» позаботится о верности. Просто теория, но идеально ложащаяся на факты.

— То есть.

— Мне кажется, что Вас нарочно послали на это задание. Чтобы Вы прошли перерождение. Пока доказательств у меня нет, но я более чем уверен, что это так. Более того, если Вас отправить домой — ваше же начальство может устранить Вас… Ну… либо те, кто среди него засели.

— Слабо верится.

— Иными словами, я выскажу кратко следующие факты: отправить Вас сможем не ранее, чем через несколько дней, когда профессор сможет восстановить свои силы. Оставлять воспоминания обо мне и об этом мире слишком опасно для моей скромной персоны, не желающей привлекать излишнее внимание. А стереть память и отправить в логово к зверю…

— Что мне остается делать?

— Оставайтесь здесь. Константин найдет Вам работу, если надо — я доставлю родных Ваших сюда…

— Нет их… Мой непосредственный начальник — двоюродный брат отца. Он меня воспитывал для этой работы. Еще ребенком я участвовала в операциях по захвату опасных маньяков в виде приманки, изучала их психологию… Мое детство было коротким и я едва ли связана с теми местами. Но я все же еще подумаю над этим предложением.

— Время Ваше, никто Вас не торопит.

* * *

Мой коммуникатор пискнул, напоминая мне о том, что пора уже выходить, и я двинулся прочь со своего рабочего места. Старенький синий «москвич», отвез меня в черту города, и я вышел около одной из школ боевых искусств, где после знакомства с Лизой бывал по несколько дней в неделю. Помимо своих ментальных способностей я считал нужным поддерживать в полной боевой готовности и тело, так как однажды полученные знания в Школе Теней могут легко уйти, если не изнурять тело тренировками.

Сергей Иванович хоть и не родом из страны-родоначальника этого вида рукопашного боя, но настоящий мастер с черным поясом. Впервые увидев меня и узнав, что я до этого не занимался ничем подобным (о «Школе Теней» я умолчал), он решил меня, так сказать, показательно отмутузить, ибо подход у него такой, достаточно жесткий: слабые духом уходят с его занятий с самого начала. Стоит ли говорить, что когда я дал достойный отпор, он был удивлен, хотя я и проиграл в конце концов. Рукопашный бой у меня был не на очень хорошем уровне.

Я переоделся и стал по привычной уже программе занятий тренироваться, иногда, когда учитель не видит, разбавляя ее тем или иным фокусом, полученным в «Школе Теней»…

Через два часа я вышел из этого здания и двинулся в совершенно иной квартал города, где я, уже по другим документам, брал уроки фехтования. Это уже было ближе мне, многие приемы, освоенные в Алерии, позволяли мне побеждать, но это поддерживало меня в столь нужном мне тонусе, да и парочку новых и полезных выпадов я уже здесь освоил.

К тринадцати часам я снова был в своем офисе и пил кофе, расслабляясь после тренировок.

Дорогущий коммуникатор мелодично зазвенел, напоминая, что пора на деловую встречу. Что поделаешь, деньги мне сейчас нужны будут, поэтому бизнесу приходится уделять много времени.

Я переоделся и надавил на кнопку переговорного устройства.

— Алима!

— Да, босс.

— К тебе сегодня придут местные «авторитеты» с «деловым предложением». Убедись, что интересы нашей конторы не будут ущемлены.

— Не вопрос, босс.

— Их интересы я разрешаю ущемлять. У меня сегодня несколько деловых встреч, поэтому все доверяю тебе.

Алиме шел костюм «бизнесвуман», как назвали бы его наши американские партнеры. Ее можно вполне назвать было бы привлекательной… Если не знать, что она не совсем живая, а точнее говоря лич, нежить, можно сказать, самого высокого ранга. Именно она управляется со всеми делами здесь, в «РосДревоСинтезе», хотя в нашем мире она намного слабее, нежели в Алерии.

Она ничем мне не обязана, но когда я ей сказал, что собираюсь докапываться до тех, кто стоял за Нолдорцами, та сказала что с большой радостью примет участие в этом. Наверное, у нее были… свои мысли на сей счет, но вслух она их не озвучила. У меня было серьезное подозрение, что после того, как я с ее помощью прищучил девятерых некромантов, у нее тоже пропала единственная цель в ее второй относительно сознательной жизни.

Наверное, надо пару слов сказать об этой конторе, чтобы читатель понял что мы из себя представляем. Некоторое время назад, когда я задумал всю эту схему, я через брата вышел на людей, способных сделать поддельный паспорт едва ли не официально.

Далее я действовал уже под этими левыми документами. Для начала запатентовал «устройство, синтезирующее древесину из радиоактивных и токсичных отходов». Разумеется, такого устройства не существовало, но патент после взятки выдали. Далее я, опять-таки пользуясь братом, нашел одного гениального экономиста, сколотившего состояние в девяностых на приватизации, но попавшегося на чем-то и ныне коротающего срок в местах не столь отдаленных. Маленькая ящерка-нежить доставила ему весточку, а когда он принял мое предложение, я его оттуда вытащил, заставив всех думать, что он совершил самоубийство путем самосожжения. Это оказалось провернуть архипросто для дипломированного некроманта, а уж то, что обгорелый скелет в закрытой камере — это не узник, никто так и не узнал. И правда, куда может деться узник из запертой камеры, оставив рядом с обгорелым костяком заметку «прощай жестокий мир»?

Максим Похмелков, несмотря на свою фамилию, человек малопьющий, а экономист и юрист гениальный. Хотя это и не мешает ему быть алчным прохвостом и авантюристом. Выслушав мою схему и получив в руки новый паспорт, он принялся за работу и уже через неделю в моем распоряжении была контора «НПЦ РосДревоСинтез», зарегистрированная во всех реестрах страны и исправно платящая налоги. Разумеется, самого Похмелкина держала под контролем Алима, и он сам прекрасно знал, что его ждет жуткая участь, рискни он провернуть какую-либо схему быстрого обогащения, ставящую под угрозу благосостояние моего предприятия или же привлекающую ненужное внимание к его персоне. Занимались мы синтезом древесины из токсичных и радиоактивных отходов, а все сотрудники фирмы, кроме меня и Похмелкина — нежить из моей Алерийской крепости.

Разумеется, такой установки не существовало на самом деле, зато существовал один мирок, описанный в «Свете Крови», где люди ведут бесконечную войну с хищными лесами, которые поглощают из воздуха всю первородную энергию и от этого очень живучи и быстро меняются. В результате согласно договору я получаю стволы срубленных деревьев, а туда отправляются ядовитые отходы, которыми местные травят леса, так как они хоть немного сдерживают их и то не надолго: местная флора нашла способ перерабатывать столь мешающие им отходы и они не убивают, а просто замедляют развитие местной фауны. Стволы эти достаточно опасны, так как полностью никогда не умирают: если впитают достаточно первородной энергии, то оживут и все рядом находящиеся рискнут стать закуской. Но в моем мире первородной энергии в воздухе практически нет, да и физические законы не сильно способствуют столь бурному росту, а значит…

Бизнес сугубо выгодный: нам платят здесь за безопасную утилизацию отходов и готовы даже заплатить там за новые порции ядов и токсинов.

Алима, по паспорту, Алена Самойлова, является здесь «заместителем генерального директора по маркетингу и развитию», а я — всего-то «заместитель генерального директора по административно хозяйственной части». Наш генеральный директор — эрнрасто из шайки Бортела, и существует только на случай, если кому-то придется сесть за решетку. Рядовые безмозглые мертвяки в этом деле не участвуют. Все деловые встречи ведет Алима и она со стороны и заведует всем предприятием, в то время как я остаюсь в тени.

Однако прибыль от кучи договоров, посыпавшихся в первый же месяц это лишь один пункт из списка моих доходов в родном мире.

Контактные линзы изменили цвет глаз, черные усики состарили меня на несколько лет, а тональный крем изменил оттенок кожи, расширители в ноздри внесли последние штрихи в картину. Ненавидел их. Вечно от них хотелось чихнуть. Я переоделся из серого в черный костюм, поправил галстук, извлек из тайника комплект документов, убедился, что энергетический хрусталь с собой, прикрепил коммуникатор на пояс и пошел вниз. Путь мой лежал через основной «цех» где стояла огромная стальная громада «реактора». Внутри он полый, и там открыты врата в другой мир, через которые отправляют отходы и получают дерево. Разумеется, внутренности реактора являются «коммерческой тайной», а так как все рабочие — эрнрасто, секрет не выдадут. Естественно, что развивающееся предприятие, где нет вакансий выглядит подозрительно, поэтому парочка вакансий все же есть, но во избежание попадания любопытных я поставил простое до гениальности условие: человек должен быть на сто процентов трезвенником, не пить даже по праздникам, не курить, и не употреблять наркотики и иметь абсолютно здоровую психику, подтвержденную медицинской справкой и психологическим тестом, который все всегда проваливали. Все это мы мотивировали большой опасностью на производстве, так как работали с токсичными отходами. А так как вакансии были навроде грузчика, таких людей практически не находилось. Впрочем, я планировал не только торговать пиломатериалом по революционно-низким ценам, но и, как только предприятие полностью окупится и будет время, устроить под своей эгидой небольшую мебельную фабрику и сразу и перерабатывать получаемое дерево.

Я уже со счета сбился, сколько взяток пришлось впихнуть в жадные чиновничьи руки Максиму, прежде чем удалось выбить все необходимые бумаги.

Кафе «у Лоцмана» находится на самой границе территории моего предприятия, некоторое время назад бывшего всего лишь заброшенным со времен советской эпохи оборонным заводом, который не переоборудовали в казино только по причине неудобного расположения вдали от людей, жаждущих расстаться с деньгами. В кафе обычно сидели исключительно эрнрасто и то, когда это требовалось для поддержания обстановки, то есть во время ревизий, хотя пара-тройка местных тоже стала периодически сюда захаживать, но от них я избавился, просто выставив цены примерно такими же, как в других заведениях подобного типа.

Я уселся за столик в темный угол и стал ждать. Обычно я не веду встречи такого рода на территории предприятия, но сейчас придется сделать исключение: за моим клиентом сейчас слишком серьезная охота. Через пятнадцать минут за столик подсел, что не совсем обычно для этого заведения, живой человек лет сорока. Блестящая лысина, окаймленная жиденькими темными волосами, блестела от капелек пота, руки дрожали. Глубоко посаженные карие глаза бешено бегали, рассматривая все вокруг, а левый глаз заметно дергался. Деловой костюм добротного пошива был помят и местами запачкан.

— Джонатан Уэльсон? — спросил тот.

— Да, он самый — кивнул я. Сейчас я действовал под этой личиной. Алерийский акцент, от которого я никак не мог отделаться сойдет за английский.

— Я…

— Сергей Вахрин, талантливый бизнесмен, кинувший коллег по бизнесу и удравший с деньгами — я монотонно зачитывал добытую информацию с экрана коммуникатора и наблюдал за человеком — Однако из-за того, что у кинутых коллег были связи, вынужден скрываться, так как за голову назначена награда. В опасности также члены Вашей семьи, итого четыре человека.

— Вы можете предложить надежное дно!

— Да и стоит оно не дешево. Мы вроде бы уже все обговорили и я готов Вас туда проводить с вашей семьей, как только поступят деньги.

— Как Вы и сказали, на все девять счетов в разных банках плюс наличные… Вот они.

Коммуникатор тренькнул, сообщение от Алимы на экране гласило «деньги дошли».

— Хорошо — тогда прошу за мной — я встал, и мы вышли второй выход и двинулись к лесу. Человек нервничал, озирался, в то время как я, работая по отработанной схеме, не беспокоился совершенно.

— Вы отведете меня в лес и пристрелите — наконец, не выдержал Вахрин.

— Даже если так — у Вас теперь нет выбора. Рядом с входом стояла машина без номеров и сидевшие в ней люди идут за нами. За перелеском на обочине стоит заготовленная мной машина. Мы садимся в нее и едем. А Вы молчите и не отвлекаете, если жизнь дорога.

Вахрин притих. На самом деле наши преследователи только-только зашли в «кафе» и пытаются распросами узнать о том, куда мы направились, о чем я узнал, имея мысленную связь с эрнрасто, пускай и здорово ослабленную условиями этого мира. Разумеется, мои подчиненные позаботятся о том, чтобы мы с ними разминулись.

Старая черная «волга» без номеров и документов, купленная у угонщиков за бесценок, поджидала нас. Я быстро прилепил бутафорские номера и завел двигатель.

— Где сейчас Ваша семья?

— На дачном участке… Вот…

— Едем — я пожал плечами и, заметив, что изумруд в перстне стал блеклым, незаметно заменил перстень на другой.

Мы выехали с территории предприятия и двинулись в направлении города. Центр забит, да и милиции много — конечно обмануть сознание милиционера мне теперь труда не составит — но это требует некоторых усилий, а силы мне еще могут пригодиться.

Словно прочитав мои мысли, постовой взмахнул жезлом, и мне пришлось остановиться.

Вахрин весь трясся, а я же сосредоточился. Хотя в родном мире человеческое сознание обычно ничем не защищено от вмешательства, и внушить мыслишку-другую не составит труда даже такому чайнику в этой области, как я, от колдовства здесь быстро выматываешься.

— Счастливого пути — вместо приветствия бросил доблестный служащий закона и козырнул.

— Как Вы… — начал Вахрин, когда мы двинулись дальше.

— Меньше знаете — крепче спите — холодно отозвался я.

Путь занял около двух часов и вскоре автомобиль затормозил у крупного двухэтажного дома, сделанного в лучших традициях селений новых русских.

— Черт возьми! Они здесь! Их люди ждут нас! Все пропало! — быстро заговорил Вахрин.

— Тихо — оборвал бормотания я и проехал мимо участка, потом повернул за угол, потом еще раз, заглушил двигатель и повернулся к Вахрину.

— Сидите в машине и не высоввывайтесь. Ничего не трогать.

— П… Понятно.

Я вышел из машины и открыл багажник.

Энергетический хрусталь, темные очки, ритуальный кинжал с волнистым лезвием… Вроде бы все. Я закрыл багажник и достал фотографии семьи Вахрина, полученные еще при заключении сделки. Попробуем обойтись без жертв, так как привлекать сюда криминалистов, мягко говоря, не хочется. Хотя на моих пальцах специальные полиэтиленовые колпачки, и отпечатков я не оставляю, но кто знает где я могу проколоться? Опыта такой работы в мире с таким уровнем технологии у меня не очень много.

Я извлек сигарету и пошел к стоящему у калитки человеку, который столь испугал Вахрина.

Мужчина лет двадцати пяти — тридцати, в крови наверняка есть неплохая толика азиатской: смуглая кожа, черные как смоль волосы и неприятные вороватые глаза.

— Браток, закурить не найдется? — спрашиваю я.

— Не курю и вам не советую.

— Эх, что за жизнь, даже сократить ее не получается — произнес я и прошел мимо.

Забор глухой, однако, калитка открыта, во дворе я заметил еще двоих. Да, дело предстоит непростое, ведь они все вооружены, но и не такое сложное для практикующего некроманта прошедшего «Школу Теней», и, теперь уже, с некоторыми познаниями в каратэ.

Резкий удар, с разворота, приправленный давлением на сознание, которое заставило моего противника опоздать на долю секунды, не суметь блокировать удар. Второй мой удар лишил моего противника сознания, а чтобы быть уверенным, что он не проснется, я извлек из-за пояса шприц и всадил ему дозу снотворного.

Сигарета во время короткой схватки выпала у меня изо рта и теперь валялась в грязи. Пожав плечами я извлек другую, и спокойно пошел во двор участка, прошел мимо сарая, а когда заметил других стоящих охранников, сообщил о себе.

— Эй, есть кто живой?

— Ты кто и что тебе здесь надо?

— Да, вот ваш друг у двери, того… Сказал, закурить у вас есть — а то мне еще час идти пешкодралом, а тело никотина просит.

Один из них извлек зажигалку и протянул мне.

— Ох, спасибочки!

Я медленно поднес сигарету к огню и раскурил, а сам попутно собрал силы в кулак и резко дернулся за угол сарая, дергая невидимую нить. Охранников смело воздушной волной, но почти сразу же из дома вывалило еще четверо.

Я матюгнулся, и позаимствовав воды из лужи создал нескольких полупрозрачных иллюзорных тварей — хоть немного задержат. Медальон от резкого движения выскользнул из-под куртки, и я поспешил его закинуть обратно, чтобы ни в коем случае не обронить.

Я заметил мельком ее лицо на медальоне, а дальше уже не смог удержаться… Сначала короткие, словно вспышка, воспоминания о самом светлом в моей жизни, что я помнил, а потом… Вновь вернулось то состояние, с которым я покинул некогда Аррасс, готовя свою месть.

— Всех похороню — неизвестно, кому прошептал я и вышел на открытое пространство.

Иллюзии распались, но вооруженные люди не знали, куда деть себя, дрожали от страха, смотря на меня, а я боялся подумать о чем либо ином, боясь что приступ пройдет и в меня полетят пули.

Через пять минут все было кончено и шесть тел лежали на земле и мирно сопели. Я быстро проглотил две таблетки обезболивающего, зная, что несмотря на это, скоро придется туго, и двинулся внутрь дома.

Приступы стали меня терзать сравнительно недавно, уже в этом мире, где-то через неделю после моей встречи с Лизой, ставшей для нее фатальной. В момент опасности, или нервного напряжения, если я вспомню Инвил или, что вернее, на миг взгляну на медальон с ее портретом, во мне мигом просыпаются воспоминания о тех днях, и выжимают из меня все соки, порождая жуткую ауру леденящего кровь ужаса, от которой падают на землю и пытаются закопаться в нее даже самые смелые. Это длиться всего несколько минут и распространяется на добрый десяток метров от меня, потом так же резко пропадает, оставляя меня опустошенным, в большей или меньшей степени в зависимости от силы приступа. Как сказали умы в Аррассе, с этим надо быть очень осторожным, так как один такой приступ может в один прекрасный день убить меня, поэтому мне надо контролировать себя.

Внутри в одной из комнат отыскалась женщина средних лет и два ребенка, старшему было около четырнадцати лет, младшему же едва исполнилось шесть. У всех у них на лице я заметил слезы, а младший сын афериста так вообще дрожал, как осиновый лист. Похоже, мой приступ зацепил и их.

— Вахрины — скорее констатировал, нежели спросил я — на выход, пока к вашим тюремщикам подмога не подоспела.

Внешне я старался не подавать виду, что валюсь с ног.

Вахрина Екатерина Николаевна, строгая на вид женщина средних лет, с тяжелым взглядом и коротко постриженными, окрашенными в белый цвет волосами.

— Ч..Что это было?

— Издержки производства, извиняюсь за неудобства. Прошу следовать за мной.

— Интересно, кому теперь продал свою жалкую душонку мой муженек.

— Душа его пусть останется при нем. Мне она без надобности — спокойно ответил я, считая секунды, пока та извлекла два чемодана и двинулась за мной.

— Они мертвы? — Спросила Вахрина, когда мы вышли на улицу.

— Нет. Медленно переваривают по десять миллилитров снотворного каждый. Хватит часов на шесть, головная боль обеспечена.

Далее мы беспрепятственно дошли до моего автомобиля и погрузили вещи.

— Кто это? — требовательно спросила Вахрина у мужа.

— Джонатан Уэльсон, он…

— Он не похож на англичанина!

— Просто русских хорошо знаю, ибо вырос здесь — опроверг утверждение я — а теперь садитесь в машину. Пока еще вся эта заваруха не закончилась.

Я завел двигатель и выехал на дорогу. Пуля чиркнула по боку автомобиля, и в зеркало заднего вида я заметил новенькую иномарку. Таки сели на хвост!

Я надавил на газ, а сам вырвал у визжащего Вахрина бутылку с минералкой и выплеснул воду в окно.

Капельки воды взвесились в воздухе, приняли форму дракона и попытались заглотить наших преследователей, заставив их тем самым свернуть в кювет.

— Отделались легким испугом и счетом жестянщику — прокомментировал я, закинул в рот еще одну таблетку обезболивающего, и запил остатками минералки.

— Ты точно продал душу дьяволу, Сергей.

— Во-первых, до дьявола мне далеко и душа его меня не интересует, а во вторых, прошу соблюдать пока тишину, так как у меня голова раскалывается.

Я дернул закрепленный сбоку шнур и номера моей «волги» слетели и застучали по асфальту дороги, обнажив совершенно другие под ними.

— За нами еще одна машина — произнес Вахрин, когда я свернул на менее оживленную дорогу, ведущую к заброшенному лесному хозяйству.

Сколько же денег спер этот Вахрин, что за ним гоняются как за сверхсекретным оружием в американском боевике?

— Это уже не важно. Достань-ка у себя из под кресла алый камень и дай его мне.

Вахрин повиновался, и я взял в левую руку полупрозрачный алый камень размером с крупное яйцо.

— Всем соблюдать спокойствие, будет непривычно впервые — попросил я и выставил руку с камнем в окно. Камень запылал, вызвав восторженные крики детей, а потом впереди нас начала зарождаться алая сфера врат, двигавшаяся вместе с нами.

Когда сфера выросла, я резко дернул ее на себя, и мы на мгновение потонули в алом тумане, а потом вынырнули в совсем ином месте.

Колеса сразу же закопались в песок, мы резко затормозили, двигатель издал непонятные звуки и заглох, когда бензин напитался разлитой в воздухе первородной энергией и резко изменил свои свойства, став непригодным для использования в виде топлива.

— Прибыли — я вышел из машины и закрыл врата, из которых вывалился сувенир в виде почти половины передка иномарки. Водители искалеченного авто остались там.

Пустыня. Рядом с нашим автомобилем покоятся три других, уже заметенных песком и один мотоцикл. Бензин здесь твердеет, теряет свои свойства и разрывает двигатель, а некоторые сорта машинного масла могут самовоспламениться, хотя серьезного пожара они уже не устроят. Что касается свинцовых аккумуляторов, то они и здесь прекрасно работают, в отличие от их меньших собратьев в разного рода карманных приборах.

Пока мне выгоднее было оставлять этот металлолом здесь, нежели каким либо образом использовать дальше в родном мире.

— Где мы? — Вахрин вылез из машины и огляделся. Его супруга пока что сохраняла молчание.

— Другой мир, если угодно. Закрытый от всех, кроме меня. Вдали от тех, кто может Вас потревожить. Мои услуги стоят своих денег. Прошу за мной.

Это была еще одна сумасшедшая афера, приносившая мне весьма весомый доход. Я давал богатым людям своего мира, за чьи головы бала назначена награда, временное пристанище в Алерии. Разумеется, я не рискнул располагать это поселение близ крупных городов, поэтому выбор пал на пустынное побережье за пустыней. Южные горы, вернее сказать, здесь они были северными, отсюда едва виднелись, хотя два горба, между которых находилась моя крепость, легко угадывались.

Место просто идеальное: тропический климат, теплое море, фрукты круглый год и нет пиратов.

С юга континент омывает скалистое море, в котором не рискнет плавать ни один корабль. Здесь практически все море — сплошные рифы и подводные камни, а с севера от людей отделяет пустыня. Далеко на Западе континент омывает Океан Орбэ, где судоходство отсутствует по причине того, что корабли являются излюбленным деликатесом живущих там тварей, по сравнению с которыми даже легендарный кракен — так себе, кальмар сушеный.

Единственная опасность — восточное Побережье, где процветает работорговля и пиратство, но они далеко и едва ли кто сюда сунется, хотя на этот случай здесь имеется целых два боевых мага с отпрыском, а именно Силиар, Ирви и их маленький Игорь.

Поселение представляет собой коттеджный поселок на берегу, построенный моей нежитью.

— Здравствуйте, Алькор.

— Здравствуй, Мара.

Лекарь улыбнулась и чуть склонила голову в знак уважения.

— Плохо выглядите. Опять был приступ?

— Да — я поморщился. Не любил я говорить, словно старая бабка, о своих проблемах — приступы становятся сильнее. Просто чудо, что пока никто со слабым сердцем не умер от страха.

— Отдохнешь?

— Не более пары часов. Работа стоит, а она ждать не может. Сейчас объясню только новоприбывшим правила поведения здесь.

— Сейчас принесу отвар от головной боли.

— Не надо, я выпил уже лекарство.

Я повернулся к Вахриным.

— Добро пожаловать в этот милый коттеджный поселок, который я называю «дно». Здесь Вам гарантируется безопасное комфортное убежище, при условии соблюдений всех законов этого мира, вот вам списочек — я извлек распечатку и передал Вахрину. Прошу обратить внимание, что смертную казнь здесь не отменяли, а местные умельцы легко прочитают мысли любого, как их не путай. Одним словом — живите честно. Дети Ваши по достижении совершеннолетия получат на руки документы и более не смогут здесь оставаться. Вместе или по раздельности они со стартовым капиталом отправятся в родной мир. Что касается Вас, то Вы вольны оставаться здесь сколько пожелаете, но никто и не неволит Вас. Вы можете получить на руки новые документы и покинуть Дно в любой момент, но пути обратно не будет. Большую часть воспоминаний об этом месте Вы при этом потеряете, и это ради безопасности всего убежища. Вопросы?

Вопросов, как всегда в таких случаях, не было, и, сдав новоприбывших на попечение Мары, я двинулся в стоящих на отшибе домик, который использовал когда здесь бывал, и урвал свои несколько часов сна, принесших жуткие кошмары на мою голову. Впрочем, кошмары меня давно не пугали, я уже привык к ним.

А через три часа по времени родного мира я снова был в своем офисе.

— Максим — сказал я, набрав номер его офиса — Что с деньгами?

— Перевожу на счета компании обходным путем. Чистая прибыль на последней операции составит около четырех миллионов.

— Отлично.

— Босс? — произнесла заглянувшая в кабинет Алима.

— Да, Алима. Как прошли переговоры?

— Нужен будет новый костюм — спокойно произнесла та, указывая на два пулевых отверстия на груди.

— Их интересы ущемлены?

— Настолько, что они больше сюда не сунутся.

— Отлично.

Я откинулся в кресле и задумался. Лето сменилось дождливой осенью, я все еще ждал ответного удара иномирных существ, стоявших за сектантами, но его так и не последовало. Демоны?

Интересно, верна ли моя догадка?

Я извлек из ящика стола небольшую книжицу, и задумчиво поглядел на переплет. Слишком долго я уже это откладывал. Сидеть, сложа руки, больше нельзя.

— Алима, я еду в командировку в Новосибирск завтра. Остаешься за главного.

— Понятно, босс. Что-нибудь еще?

— Скажи Максиму, чтобы поглядел криминальные сводки Новосибирска за последние полгода в интернете на предмет обнаружения какой-либо секты, схожей с той, в которой состояла Лиза. Завтра перед отъездом забегу.

Я улыбнулся и начал собираться домой. Мне повезло, что рядом есть такой верный соратник, как Алима. По крайней мере, пока наши цели совпадают.

Глава 2

Я трясся в плацкартном купе поезда, когда зазвонил телефон.

— Слушаю.

— Игорь, это Алима. Проверь почту, Максим тебе выслал найденную информацию.

— Спасибо.

И что бы я делал без этого лича? Алима умудрилась не только за пару алерийских месяцев сносно выучить русский язык, но еще и теперь активно осваивала технологии моего мира, которые ей весьма и весьма полюбились. Она великолепно справлялась на должности руководителя всего моего предприятия и, самое главное, следила за Максимом. Что-то подсказывало мне, что особо доверять этому прохвосту не следует. А уж Алима-то человек, простите, лич проверенный.

Коммуникатор мелодично тренькнул, говоря, что принята новая почта, и привлек внимание весьма неприятного человека, который зашел в купе и не скрывая своих намерений извлек охотничий нож.

— Проблемы? — спросил я, извлекая свой кривой ритуальный кинжал, крис, который был заметно длиннее и острее оружия грабителя.

— Нет… Извини, мужик — ответил тот и предпочел скрыться из виду.

Повезло, что в купе был я один — хоть вопросов лишних не будет.

Кстати, про кинжал. Это тот самый трофей, который я взял, избавившись от первой серьезной нежити, которую встретил в Алерии. В нем были заключены какие-то силы, о которых я не знал тогда, и из-за этого отложил кинжал на дно сумки и так про него благополучно и забыл. Вспомнил я про него сравнительно недавно и теперь ношу с собой всегда. Как я разузнал, лезвие «зачаровано» и раны, им нанесенные, практически не заживают самостоятельно. «Зачарованность» лезвия — редкий лишайник, живущий на специально откованной зеленоватой стали. В Алерии кузнецы утеряли рецепт изготовления питающей этот лишайник стали, посему оружие это очень редкое.

Но самое главное — в нашем мире лишайник этот себя тоже великолепно чувствует.

По найденной Максимом информации, около шести месяцев назад, случилось событие долженствующее привлечь мое внимание. Некая секта, куда, как писалось в местной газете, допускались только мужчины, совершила массовое самосожжение в старом доме на краю города. Всего, таким образом, рассталось с жизнью около сотни сектантов. Разумеется, интересные мне детали происшествия умалчивались, однако из того, что было сказано я легко смог понять, что секта была той же самой системы, что и секта Лизы… Совпадение? Я в это не верил.

Новосибирск. Поздний вечер. Я здесь никогда раньше не был, поэтому следовал всецело по спутниковой карте на своем мобильном помощнике. И, разумеется, это сразу заметили люди в темных дворах, решившие, что на мне можно легко заработать.

— Слышь ты, есть позвонить?

— Для тебя нет.

— Ты чо такой дерзкий? Ты кто вообще?

— Зови меня Стив Нильсон — на ходу сочинил я.

Еще восемь человек подтянулись к своему товарищу. В руках блеснули ножи. Опять? Их много. И это уже становиться опасно, даже для меня.

— А ну гони мобилу и деньги… И джинсы на мне твои будут лучше смотреться…

— А я хотел без крови…

Самый смелый сделал выпад и в туже секунду лишился нескольких зубов от удара кастетом в лицо. Двух других я оглушил воздушной волной, которую уже приготовил, во время нашего непродолжительного разговора. Один извлек пистолет с глушителем, но тот неожиданно разогрелся, впитав тепло из атмосферы и обжог руку владельцу. Рефлекторно я увернулся еще от одного ножа, и резанул крисом по запястью нападавшего, заставляя выронить нож.

Обычно после такого московская гопота разбегается, а эти… Черт, да это облава, а не ограбление. Слишком уж умело ребятки дерутся для уличного хулиганья.

Приступ накатывает неожиданно и все замирает, даже ободранная дворняга, с равнодушной мордой следившая за происходящим, и иногда для вида подававшая голос, заскулила, притихла и куда-то убежала. Большинство моих противников выронили ножи, кто-то упал…

Оторваться от воспоминаний тяжело, но я все же пересиливаю себя, и достаю камень. Еще пару секунд спустя рядом расцветает огненная сфера врат. Надо торопиться…

Один за другим я толкаю в открытые врата слабо сопротивляющихся грабителей, попутно пытаясь подавить приступ. Только когда врата уже закрылись, я сумел с собой совладать. Повезло, что еще не очень сильный был.

— Ну вот Вам и спокойная жизнь бизнесмена — тихонько бурчу себе под нос и осматриваюсь, потом, делая вид, что ничего не случилось, иду несколько кварталов вперед, выхожу на людный проспект, где даже в столь поздний час возле казино много народу, смешиваюсь с толпой. Что дальше?

В случайность этого нападения верится слабо, скорее всего, кто-то знал о моем прибытии и «заказал» меня. Не случайно же их там было так много.

В конце концов, дела могут и подождать.

Кто знал про то, что я еду в Новосибирск?

Никто кроме нежити и Максима. Узнали в лицо?

Едва ли. Я нахожусь сейчас под толстым слоем грима. Что же, имеет смысл допросить задержанных. Еще два поворота, темный переулок и там, спрятавшись за мусорными контейнерами, я открываю врата и покидаю этот мир. На сегодня хватит блужданий по ночному городу.

Капли дождя барабанят по крыше башни, на письменном столе разложены разнообразные книги: от древних фолиантов из Норсидиала и до краткого справочника по высшей математике, которым я иногда пользовался при расчетах. Вызванный мною приступ, несмотря на то, что не был особенно сильным, истощил меня, и поэтому мне было жизненно важно отоспаться. Но прежде… Раздался стук в дверь.

— Ворвитесь.

— Алькор! Профессор, я рад Вас видеть.

— Здравствуй, Акохинан.

Акохинан и Эгстор — два мага, которые проходят у меня практику в замке. Формально это выражается тем, что они с офицером Легиона, отрядом эрнрасто и обычных мертвяков мертвяков патрулируют отведенные им территории и изводят бандитов, пуская их на материал: живых в эрнрасто, мертвых в обычную нежить. Суд и следствие проводит офицер Легиона, и, собственно это единственное, зачем он здесь нужен. Поначалу им еще и выписали инквизитора, чтобы уж заодно и грехи отпускал, но вскоре надобность в нем отпала, ибо увидев, с какой жестокостью орудовали бандюки, он мог их только на прощание предать анафеме. Собственно, за эту помощь в поддержании порядка в Империи император и жалует нам из казны некоторые средства, хотя основной доход все же приносит продажа редких горных трав, которые людям не давали собирать местные твари. Эта идея принадлежит Авроре и они с Аксием притворяют ее в жизнь уже достаточно долгое время. Наверное, эта парочка эрнрасто единственные, кто не нуждаются в особо сильном контроле. Обычно за эрнрасто присматривают либо Акохинан, либо Эгстор, так как патрулировать они идут через раз, сменяя друг друга. Впрочем, Чарфе обещал вскоре прислать нескольких некромантов с кафедры в мое распоряжение, как только они закончат «экспресс-курс русского языка» от Константина и его помощников.

— Мы слышали шум. В катакомбах пополнение?

— Да. На этот раз из моего родного мира.

— Материал?

Акохинан был очень жесток и последователен во всем, что касалось бандитов. Редко, очень редко он оставлял бандюку жизнь. Такое отношение возникло, прежде всего, из-за того, что после нападения бандитов он лишился родных.

— Возможно. Но сначала допросим. Эгстор, составишь компанию?

— Не вопрос.

Эгстор не некромант, формально всего лишь прикладник-строитель, с которым Дар сыграл злую шутку: долгое время проявлялся слабо, но после перенесенного стресса, когда его чуть не убили, развился до заоблачных высот. Сейчас это третье существо Алерии, которое может скрыть свое сознание на достаточно долгий срок от самого Нимарсиса. (вторым является Алима) Вместе с силами к нему пришла еще и недюжая любознательность и теперь он, как про таких говорят в Академии, маг широкого профиля, не брезгающий даже «труповодством».

— Плохо выглядите, профессор — произнес Акохинан.

— Опять был приступ — поморщился я и присел — с каждым разом они все сильнее, а остановить их все сложнее.

— Нехорошо.

— Сам знаю, но что поделать.

Мы с Эгстором двинулись по лестнице вниз, в катакомбы.

— Как идут дела?

— Да потихоньку. Недавно большую банду изловили, которую ищейки Константина отследили. Подсыпали спор грибочков в спиртное, и в результате к ночи взяли всех живыми. Говорят, это последняя крупная шайка. Двести сорок один бандит.

— Ого, не слабо! В эрнрасто?

— А то! Уже половину где-то обработали с Эгстором, над второй половиной трудимся. Мы их в спячку сразу загоняем на нижних уровнях катакомб, уже в броне. Смею предположить, эта армия должна вскоре понадобиться.

— Да неизвестно еще. Пока зацепок нет. Вернее, есть, но все ниточки обрываются в моем мире.

Еще одно мое жалование здесь — за то, что именно я сейчас веду поиски тех существ, которые стояли за Нолдорцами. На первом совете, посвященном «внешней политике» (в смысле по работе в других мирах) помимо решения о закрытии Алерии при помощи трофейной вещицы также было принято решение осторожно собирать информацию об агрессоре, с которым довелось встретиться и копить силы.

Закрытие этого мира пошло мне только на пользу: кто бы ни создавал этот столь полезный предмет, оставили лазейку для тех, кому это требуется. Зная некий ключ, которым в этот раз послужил образ Инвил (а чего еще Вы хотите от психически больного?), попасть в Алерию не составит труда, а вот без ключа потребуются огромные энергетические затраты, которые с большой долей вероятности не приведут ни к чему кроме головной боли. Иными словами, ключ в Алерию есть только у меня.

Отметил я и еще один факт. Вспоминая свою атаку на Норсидиал, я прекрасно помнил, как один из некромантов жег один за одним камни, пытаясь сбежать. Выходит, ключа не знали даже некроманты. Но тогда как они поддерживали связь с внешним миром?

Алерия сейчас была не в состоянии финансировать полноценную войну, так как не хватало ни людей, ни средств.

Племена варваров с запада в этом плане оказались где-то проще. Они жили своими «кодексом чести», простым как три копейки, но в то же время действенным, который им однозначно твердил найти и устранить того, кто стоял за некромантами, или погибнуть, пытаясь это сделать. Был еще и Суримис, вернее два его последних представителя, которые пока что облюбовали себе Норсидиал и, насколько я слышал, занимались там примерно тем же, что и я: поднимали все вверх дном, и искали ниточки, ведущие к иномирному кукловоду, а чтобы им не делать все самим — открыли там филиал кафедры некромантии.

Насколько я знаю, они так же проводят какие-то опыты, пытаясь повысить боеспособность нежити.

Сама Алерийская Империя потихоньку восстанавливается после войны, и население уже возвращается в родные места. Остатки Нолдорской нежити все еще бродят в окрестностях болот и на севере, но они слабеют с каждым днем и серьёзной угрозы уже никому не представляют. Голода удалось избежать благодаря помощи побережья в меньшей, и западных племен в большей степени.

С Побережьем дела обстоят сложнее, так как там власть меняется очень часто и движение мысли тамошних правителей, как и у нашей государственной думы, напоминает броуновское. Поэтому все действия Аррасса в других мирах они поддерживают только на словах. Хотя их маги, единственное, что в этом треклятом месте соблюдает некое подобие порядка, изъявили желание изъявили желание участвовать «во всей этой иномирной затее» (цитата), Ассерус, помнится, пошутил, что им исключительно хочется отведать, какие наркотики есть в других мирах и как они влияют на Дар.

Вообще говоря, маги Побережья — это излюбленный предмет шуток и анекдотов в Империи. Анекдотов про наркоманов, не являющихся дипломированным магом Школы Океана, или хотя бы ее студентом, просто не существует. На практике же злоупотребляют наркотическими веществами только их «боевые» маги, которые после определённой грибной настойки живут только несколько часов, на время которых впадают в состояние берзерка, иначе не назовешь, не чувствуют ни боли, ни страха. Говорят, в эту настойку входят и вещества, которые добывают из тех самых слизней в болотах, на одного из которых я имел неудачу наткнуться. В обычное время эти ребята портят свое здоровье всем, что хоть как-то меняет сознание.

— Еще одно движение, и я вышибу тебе мозги, падла! — произнес один из моих узников, направляя на меня дуло пистолета — а ну выпустил нас отсюда, живо!

— Наивный чукотский юноша — пробурчал я себе под нос, осознавая всю пафосность ситуации, а потом ответил, добавив пару сотен грамм безразличия в голос — Рискни.

Пистолет щелкнул, но выстрела не произошло. Порох здесь инертен, и я это знаю… А они нет. Еще несколько щелчков… Парень все возится с пистолетом, а в глазах проступает страх и отчаяние.

— Будем читать мысли? — осведомился Эгстор.

— Думаю, сначала испробуем классический метод.

Катакомбы отличала на редкость идиотская планировка. Собственно, они единственное, что осталось от древней крепости в более или менее пригодном состоянии. Я прошел в соседнюю залу и выбрал там мертвяка. Эти пока были даже без комплекта брони. Типичный заготовленный мертвяк из пустыни, пахнет благовониями и древними маслами, а паре мест кости оголены. Послушный моей воли он проснулся от своего сна, мало отличимого от смерти и двинулся за мной. В камеру с узниками был запасной ход, непонятно для кого и кем сделанный и именно через него я запустил к ним мертвяка. Меньше чем через пять минут крикам узников позавидовала бы и самая истеричная барышня.

Надо отметить, некоторые ребята были не робкого десятка — у кого еще были ножи — попытались сразиться с мертвяком, но он, во всем подвластная мне кукла, отобрал у них эти ножички.

– ***, [2] это настоящий зомбарь, нам *** [3] — продолжал истерить один из наиболее пугливых пленников.

— Мне оставить вас на ночь с Васей, или вы будете более разговорчивы?

Честное слово, мне было до лампочки, вернее до солнечного хрусталя, как звали этого мертвяка при жизни, имя придумал на ходу.

— Что ты от нас хочешь?

— Кто нанял намять мне бока?

— Вчера подъехал, на черном «лексусе», заплатил восемь косарей каждому, сказал «морда московская из „РосДревоСинтеза“, не ошибетесь». Фотографию дал и письмецо, которое вручить. Сказал, чтобы били не особо сильно, в устрашение… Предупредили, что у тебя кинжал здоровый есть.

Эгстор хоть и не понимал русской речи, он мог сказать — врут или нет. Впрочем, это и я мог, хотя копаться с чужими мыслями у меня выходит архиплохо. Они не врали.

Через пару минут я разглядывал две фотографии себя любимого в гриме. Первая — где я выхожу из дверей своей конторы, вторая — где я уже в поезде. Снимок сделан с боковой полки напротив… Значит, тот угрожавший мне ножом мужик тоже причастен…

Письмо оказалось на редкость коротким.

«Если не хотите, чтобы подобное повторилось с худшими последствиями для здоровья, просим зайти…» и далее адрес.

— Ну, о чем они думают?

— Только страх.

— А воспоминания?

— Алкоголь, грабежи мелкие и продажные девочки. У некоторых на руках имеется изрядно крови. Пошарил в их мыслях — как в выгребную яму слазил.

— Эгстор, мне скоро надо отправлять отчет в Аррасс о проделанной Вами работе. Сделайте на пару с Акохинаном из этих ребят эрнрасто и считайте что за практику у вас будет наивысший балл с моей личной благодарностью за качество выполненной работы.

Помимо оценок за практику, в Академии практикуется система, когда тот или иной преподаватель вместе с оценкой выписывает благодарность. Это, своего рода плюс к оценке, положительная характеристика, которая потом поможет при определении на постоянное место работы.

— Понял…

— Пойду немного отдохну, потом приду проверить.

Я ожидал выйти на след сектантов, но допрос заключенных показал, что это, скорее всего, конкуренты. Надеюсь, много времени это не отнимет.

* * *

— Проснитесь, Алькор — голос Авроры вырвал меня из сна. Никак не сподоблюсь захватить сюда механический будильник!

— Доброе утро.

Спал я не раздеваясь, поэтому сразу вскочил и, собрав вещи, двинулся к выходу.

— Сейчас день.

— У нас подход такой… Когда проснулся — тогда утро.

Аврора чуть улыбнулась, но слабо. Последнее время я замечал, что ее что-то гложет изнутри, однако разобрать не мог. Ее воля всецело принадлежит некроманту, в чьей власти она находится, мысли лишь частично ее, но чувства и эмоции… Они ее и только ее, и я вижу от них лишь тень.

— Гости в катакомбах, теперь также эрнрасто. Эгстор и Акохинан отдыхают.

— Благодарю. Как идут дела? Что-то я вчера тебя не застал.

— Мы с Аксием и небольшим отрядом собирали травы в лесах. Потеряли четырех мертвяков, когда на нас напали дикие ворлаки. Восемь животных теперь покоятся в катакомбах.

— Отлично, я не против. Нет времени, надо бежать. Рад, что все в порядке.

В катакомбах меня ждал небольшой камешек на столе, к которому, словно поводки, тянулись девять нитей. Я подхватил камень, и ощутил мысли моих новых слуг. Похоже, ребята их усыпили перед обращением в эрнрасто, так что теперь мои гости гадали, что с ними стало.

Я открыл дверь их темницы.

— На выход.

— Ах ты *** [4] — бросился на меня один из них с ножом и резко остановился, борясь с собой.

— Ну что же ты… Не можешь?

— Что… Что ты со мной сделал? Почему все такое странное?

— А ты пульс нащупай свой.

Начался форменный цирк, которым я наслаждался положенные минуты.

— А теперь объясняю на пальцах. Вы теперь служите мне. Вы — нежить, рядовая нежить, какой у меня здесь сотни, и ваша воля принадлежит мне. Служите мне без лишних вопросов и попыток сопротивляться и сохраните это подобие жизни еще долгие годы, а если изволите что-то вякнуть против — станете безвольными мертвыми куклами как Вася, с которым вы успели познакомиться. Да… и еще, даже если Вам удасться убрать меня или некроманта, под властью которого Вы находитесь, то долго Вы не проживете. Просто медленно заснете и превратитесь в обычный труп. Ясно выражаюсь?

Девять испуганных и обреченных взглядов, в некоторых заметна бессильная злоба, некоторые быстро смирились, а одному вообще без разницы.

— Чего прикажешь?

— Уже лучше. Идем за мной, покажете мне это злачное местечко — я передал бумагу с адресом. Предупреждаю, что переход в другой мир не очень будет для вас приятен.

К одиннадцати часам утра по времени Новосибирска я был в окружении напавших на меня людей по указанному в записке адресу. Вернее, теперь они были не совсем живы, и подвластны мне, но это едва ли заметно. Даже некоторая бледность их кожи не бросалась в глаза, в конце концов, это большой грязный город, а не деревня с чистым воздухом.

Меня ждали. По крайней мере, об этом говорил черный «лексус», стоящий около здания склада. Меня встретили четыре хмурых вооруженных охранника. Они только махнули рукой в сторону двери, должно быть, ожидая меня. Первыми в здание зашли два эрнрасто, и только потом я. Со стороны казалось, что меня ведут под пристальным наблюдением.

Внутри обнаружились стеллажи… Сосна, причем весьма сырая, а многие доски «пошли винтом». До моего качества им как до луны пешком…

Мы прошли в небольшой офис, в котором нас ждали восемь человек, вернее ждал только один, а остальные были охраной. Крепкие ребята, деловой костюм им явно не к лицу, такие только и умеют, что ломать кости и получать зарплату. Думать в их программу не входит.

— Как мне вас величать? — развернулся ко мне человек за столом перед широкоформатным монитором, где был занят важным делом — раскладывал пасьянс.

— Зовите Стив Нильсон. А Вас?

— Врете.

— Естественно.

— Вижу, ребята недостаточно постарались, может попросить их повторить, а? Хотя нет, я только-только ремонт здесь сделал.

— Прошу по существу, как Вас, простите, зовут?

— Леонид. Вы работаете на моего конкурента. Весьма успешно ведущего дела. Мы так и не смогли найти вашу пилораму, а сотрудники… Какие-то они странные. А еще периодически в контору Вашу заходят люди и не возвращаются днями, а иногда из ее дверей выходят люди, которые туда не заходили. Наводит на подозрения. Кем Вы работаете там?

— Заместитель директора по АХЧ. Я всего лишь там хозяйственник, и дела конторы — не мое дело. Мое дело — чтобы в сортирах была туалетная бумага, а в офисах ручки и карандаши.

— Да… И что же делал зам. директора по АХЧ такого предприятия аж в Новосибирске?

— Внезапно! Приехал к родственникам!

— Странные вещи говорят про этот «РосДревоСинтез». Вы ведете нечестную игру…

— Кто бы говорил. А спихивать вагонку, которая пошла винтом и позеленела, в лучшем случае ноль семь вместо кубаметра, да еще по таким ценам — это честно?

— Понимаете, мне плевать, что Вы там делаете в Вашей Москве. Хоть на голове стойте, но сюда не лезьте — кажеться человек вышел из себя — Иначе я Вас похороню, Вам ясно? И передайте это Вашему шефу.

Меня категорически не устраивали эти ребята, шпионившие за моим предприятием. Поэтому с ними надо было разобраться раз и навсегда. Причем желательно так, чтобы на меня потом и не думали подать в суд.

— А я-то здесь причем? Насколько я знаю, у начальства нет планов расширяться в Новосибирск. Хотя, если попросить…

— А ну, что стоите столбом, врежьте-ка ему, чтобы не зазнавался! — человек указал на моих спутников — за что я вам плачу?

Разумеется, эрнрасто с места не двинулись.

— Я не могу этого сделать. Как и все мы — тихо произнес Геннадий, старший из этой банды.

— Чего? Ты соизволил что-то вякнуть, недочеловек? Твое место расшибиться в лепешку по моему слову, слишком много чести для такого быдла, как ты!

Повинуясь мысленному приказу, один из эрнрасто подошел к столу и взял торгаша за шиворот, приподняв над полом.

– ***, [5] отпусти. Гоша!

Предупреждений не было. Наглецу приставили дуло пистолета к виску и нажали на курок. Насквозь пуля не прошла, застряла внутри, так как кости нежити прочнее, чем они были при жизни…

— Назови причину, чтобы я отпустил — с издевательской улыбкой спросил эрнрасто.

Пара секунд и охрана обездвижена моими верными слугами. Особого сопротивления не оказали — выстрел Гоши пристрелил не того, в кого попала пуля, а уверенность и самообладание охраны.

— А теперь слушай сюда, коммерсант хренов — я подошел вплотную и кивнул державшему Леонида эрнрасто. Тот разжал пальцы, и коммерсант рухнул в кресло — при желании у меня будет вся твоя контора с потрохами, а ты будешь без зарплаты ею заправлять и говорить мне спасибо. Твое счастье, что мне на тебя и твое дело плевать.

— Как… Как он может быть жив?

— Он мертв. Уже достаточно долго. С момента нашей с ним встречи — на всякий случай я решил соврать — Как и я. Разница только в том, что я на пару сотен лет его старше.

— Изыди, демон — мне показали крест, который не произвел никакого ни на меня, ни на моих слуг эффекта.

— Не получилось. Попробуй еще раз. Может быть, надо хоть немного верить? Говорят без веры это все просто слова и знаки…

Кажется, я его уязвил. Крестик нательный есть у многих, а вот вера… Вот уж ее встретишь не часто. Впрочем, я, хочется думать, не исчадие ада, так что бояться мне нечего.

— Думаю, пора бы заканчивать нашу беседу. А чтобы она не повторилась, рекомендую перестать толкать ноль семь куба как кубометр и пожертвовать… Хм… Скажем вот столько на благотворительность — взял бумагу со стола и написал сумму. — В любую контору, этой благотворительностью занимающуюся. Ясно?

Мне яростно закивалии в ответ.

На прощание я расплавил усилием воли записывающую данные с камер наблюдения аппаратуру. Если камеры были скрыты, то уж эти черные ящики даже подписали кривым подчерком «наблюдение».

— Всего наилучшего — я улыбнулся и покинул эту контору.

Пора вернуться к моей основной задаче…

* * *

Никогда не думал, что это настолько сложно. Я пять минут собирался с силами, прежде чем нажал на кнопку звонка. Геннадия и компанию я, разумеется, оставил во дворе.

— Кто там?

— Здравствуйте… Я по поводу Марии. Она ведь здесь живет?

Дверь открылась. Меня с интересом разглядывал мужчина лет шестидесяти. Правая рука у него отсутствовала по локоть, а в левой он держал газовый баллончик.

— Вы что-то о ней знаете?

Я кивнул, и извлек дневник Марии и кольцо.

— Вот. Ее дневник. По нему я Вас и нашел…

— Узнаю. Она жива?

Я закрыл глаза и отрицательно покачал головой. Это далось мне очень и очень тяжело.

— Мы так уже и думали…

— Если хотите, я зайду завтра. В ее дневнике все описано.

— Нет, проходите. Глаша, чайку поставь!

— Кто там, Федя?

— Вот вешалка, тапочки, сейчас вернусь — старик скрылся из виду, а я последовал его предложению, и попутно оглядел убранство квартиры. В глаза бросились сразу несколько старых фотографий Марии с семьей, стоящие на тумбочке.

— Федор Алексеевич — представился инвалид и протянул левую руку.

— Игорь Петрович.

— Будем знакомы. Проходите в кухню.

Уютная и скромная квартирка, каких сотни в сотнях городов, ничем не примечательная. Почему же именно на ее покойную обитательницу пал выбор? Чтобы не служило критерием — это было точно не происхождение и не место жительства.

— Знакомьтесь, Галина Ивановна, моя супруга.

— Очень приятно, Игорь Петрович.

Галина Ивановна только отстраненно кивнула — она сейчас листала страницу за страницей дневника, очевидно читая мельком, а когда пошли записи о другом мире, стала читать уже внимательнее, пока не дошла до последней записи, сделанной перед тем самым боем.

— Она не выжила, так?

Я кивнул. Повисло молчание, длившееся около тридцати секунд.

— Слишком уж удивительны записи — произнесла после долгой паузы Галина Ивановна — может быть кто-то и поверит, но у меня, слава Богу с головой все в порядке, и в барабашек и прочую шушеру я не верю.

К этому я был готов.

— Я сам не верил, пока туда не попал. Пришлось сначала поверить, а потом понять. Позвольте подтвердить написанное там.

Федор Алексеевич уже налил мне заварку, посему я сосредоточился и поднял из чашки капельки воды, заставляя их выстроиться над ней звездой и сделать полный оборот вокруг оси.

— Вы… Вы волшебник?

— Вроде того. Второе образование, если можно так выразиться.

— А первое?

— Инженер-физик. Ядерная и теоретическая физика, если угодно…

Чайник оглушил меня своим свистом.

За чаем, я во всех подробностях поведал о том бое и рассказал все, что со мной произошло в Алерии. Наверное, это был самый подробный рассказ из всех, я не утаивал ничего. Даже своему брату я и то рассказал меньше. Эти люди имели право знать… Меня слушали с интересом, большим интересом. Если бы не чай у меня давно бы пересохло в горле. Наконец, я окончил рассказ, снял с шеи медальон с изображением Инвил и положил на стол, как еще одно доказательство своих слов.

— Итак, насколько я понимаю, все оказалось запутаннее — задумался Федор Алексеевич.

— Именно. Но у меня есть некоторые подозрения.

— Какие?

— Я не единственный представитель нашего мира, угодивший в Алерию и которого там нарекали именем «Алькор», судьба Марии в начале слишком похожа на мою. Поговорив с Константином, я пришел в выводу: нас всех эта вынужденная командировка спасла от смерти или отсрочила ее. Меня — от того, чтобы стать деликатесом на столе у тех существ, Константина — от смерти в прямом смысле. Перед тем, как ехать сюда я навел справки и вот, кое-что нарыл. Прошу прощения, получил уже в пути, так что распечатать негде было.

Я открыл статью про секту Новосибирска на коммуникаторе и передал устройство Федору Алексеевичу — эта… Хм… Секта подозрительно похожа на ту, в которой состояла Лиза, вот только превозносят здесь мужчин, а не женщин. В остальном — то же самое, только в профиль.

— Помню — кивнул старик — Степан Геннадьевич Савченко. Он учился вместе с Машей, и он был среди сектантов, когда те спалили себя.

Я врезал кулаком по руке.

— Есть! Значит догадка верна. Пожалуй, мне стоит наведаться на пепелище, если там конечно все с землей не сровняли.

— Место на окраине города. Когда пропала Маша, мы даже думали что она среди них, но это как и ожидалось, не подтвердилось. Да и не похоже на нее. Она была материалисткой до мозга костей, хотя ее и нельзя было назвать атеисткой… Скорее агностиком. Все останки опознали, и ее среди них не было. Если хотите, я Вас туда провожу.

— Не стоит Вам светиться. Если не дай Бог что… Не хочу, в общем, Вас лишний раз подвергать риску. Обойдусь спутниковыми картами и двинусь затемно, чтобы не привлекать внимание. Да, и еще, пока не забыл.

Я извлек из кармана конверт и положил на стол.

— Это Вам. Если что-то вдруг понадобится — звоните в любое время суток, здесь есть мой номер телефона. Либо на мой мобильный, либо, если меня в этом мире не будет, вот по этому номеру. Секретарь в курсе моих дел, и можете ей доверять так же, как и мне.

— Игорь… Мне, честно, даже неудобно. Мы не бедствуем и…

— Все нормально. После того, как я основал свою контору, деньги для меня не более чем средство, чтобы добраться до того, кто за всем этим театром стоит, и, если он и «Беркариус» одно лицо, то закопать это лицо поглубже.

— А если нет?

— Все равно до правды добраться хочется, а месть Беркариусу… надо же мне ради чего-то жить?

— Давайте все же без денег…

Так мои уговоры и не подействовали. Было уже поздно. Я поблагодарил за чай, открыл кейс и сменил потускневший в одном из перстней камень на свежий, после чего распрощался, пообещал зайти утром и двинулся в путь. Чаще надо навещать будет стариков. У них ведь теперь и нет никого…

* * *

Воздух был не совсем прозрачен. Рваная алая дымка постоянно дрожала, словно воздух был нагрет, хотя нагрет он не был. В этом мире едва ли сможет существовать человек. Физические законы здесь ясно твердят: это все фантастика, нет, и не может быть такого существа. И все же белые сгустки на полках когда-то принадлежали большей частью людям. Каждая ячейка огромного склада пронумерована странным значком — одним из восьми тысяч ста восемнадцати в древнем алфавите.

Старик осмотрелся. Его очертания лишь угадывались, постоянно размывались алой дымкой. Светился здесь воздух, вернее самые толстые сгустки той красной массы. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались стеллажи. Сотни и тысячи полок, в которых на небольших подставках лежали, вернее не лежали — парили в паре сантиметров от поверхности, белые сгустки. Отпечатки, отражения, души… пища. Их по-разному называют. Только самые сильные и самые вкусные, бережно хранимые на черный день заслуживали места здесь. Каждый сгусток без исключения содержит в себе сознание, память и способности самых сильных.

Здесь был своеобразный центр. Восемнадцать рядов полок, от пола и до высокого четырехметрового потолка начинались именно здесь, своеобразной звездой, и тянулись насколько хватало глаз. Вдали они ветвились, занимая все большее и большее пространство.

Старик подошёл к самому центру этой странной звезды и чуть тронул своей мыслью небольшой синий огонек, висевший в двух метрах над полом. Огонек взорвался сотнями искр, которые выстроились в форму книги, страницы которой сейчас мысленно листал странник. Наконец, найдя то, что ему нужно он вздохнул. Синие искорки потеряли всю свою яркость и вновь собрались в маленький едва заметный огонек.

Старик же молча двинулся по одному из лучей звезды, ища нужный знак. Три раза попадались перекрестки, в которых так же парили небольшие синие огоньки. Голова готова была закружиться от такого множества полок, выполненных из непримечательного серого материала, то ли камня, то ли еще какой породы, которую только здесь и можно найти.

Наконец, старик остановился и нашел взглядом нужную ему полку. Осторожно его рука протянулась к сгустку и взяла его с полки, а другая быстро положила на полку другой, практически неотличимый сгусток. И, едва новый сгусток воспарил в своей тюрьме, старик растаял вместе с добычей…

* * *

От строения остался только каркас, все остальное сгорело. Небольшое двухэтажное заброшенное строение, если верить газетной статье. Я извлек заветную баночку, выполненную из зеленого энергетического хрусталя, и выпил ее содержимое, которым запил таблетку от головной боли. Потребуется некоторое время, прежде чем эта бурда сработает, и я смогу видеть в темноте. И вообще, пора бы купить себе прибор ночного видения и не городить огород, попутно насилуя свой организм…

Если хранить Алерийские эликсиры в обычном стекле, то в моем мире они быстро теряют свои свойства. Что же касается энергетического хрусталя, то, мое «ноу-хау», они сохраняют свои свойства, хотя, бывает, приобретают и дополнительные побочные эффекты. По счастью, именно это работает исправно и как вызывало головную боль, так и вызывает. Разве что борюсь я с ней более родным мне здесь средством.

Через двадцать минут окружающий мир заметно просветлел, хотя цвета и поубавилось. Я осмотрелся. До меня здесь было много людей, в том числе и местных мародеров, поэтому шанс найти что-то интересное был невелик. Но все же я решил порыскать.

Слов не требовалось, по моей мысленной команде эрнрасто рассыпались по территории, и стали изучать каждый квадратный сантиметр пепелища, периодически откидывая полусгоревшие доски.

Очень скоро отыскалось и нечто, что должно было привлечь мое внимание. Под небольшим завалом нашлись уцелевшие книги, которые я бережно собрал и упаковал в свой кейс вместе с парой обгоревших листов. Геннадий вскоре нашел парочку золотых безделушек, причем явно иномирного производства, так как в них алели небольшие камешки энергетического хрусталя, практические истощенные. Я еще порыскал по пепелищу, но более ничего ценного не нашел — только полусгоревший томик «Войны и мира», произведения, которое я, технарская башка, так и не смог осилить дальше первого тома.

От ночи еще оставалось много, и раз уж так сложилось, ночь я предпочел провести в своей мягкой постели в крепости, да еще и почитать найденные книги. Кто знает, какие они секреты скрывают?

Ребят Геннадия и его самого я отправил в спячку в катакомбы, а сам двинулся в башню.

С некоторых пор у меня здесь неплохая книжная полка появилась. После моей встречи с Лизой и ее сектой я на некоторое время переквалифицировался в вора-домушника и как следует обчистил квартиры покойных. Деньги меня не интересовали — интересовали книги и информация. К сожалению все, что я тогда нашел, были большей частью трехтомники сектантской «библии» (или как прикажете называть их «святую» книгу?), содержащей исключительно бред, призванный промывать мозги адептам.

Через знакомых тогда я вышел на одного православного священника, занимавшегося сектами и изучавший историю и корни подобных религиозных обществ, равно как и методы. Отец Михаил был не просто священником и историком. До того, как он ушел с головой в религию, он успел получить высшее образование психолога. Этими книгами Михаил очень заинтересовался, и его вердикт был однозначен:

— Книги писал явный мастер, как пера, так и психологии. Слог прост для понимания и современен, так что способен до любого донести смысл… — сказал мне тогда Михаил — и все же каждое слово подобрано так, что это читается словно стих и быстро запоминается.

Он что-то подозревал относительно меня, но в истинные причины своих изысканий я его не посвящал. Сказал только, что в этой секте сгинул близкий мне человек.

Две трофейных книги оказались мужским вариантом сектантской библии, одна томиком Лермонтова, а вот третья… Страницы были не бумажные, а из какого-то плотного материала напоминающего пластик. Названия не было, сразу текст без всяких пометок, своего рода введение…

«Миры, где властвует человек, суть пища для высших, растущая, подобно фруктам в саду, расположена в своей, шестой плоскости бытия… Приходя в лоно высших, это должен знать каждый…»

Это пособия для… Переродившихся. Своеобразный путеводитель по мирам. И отпечатки, или, вернее, души у этих тварей, как здесь писали, валюта… И еда, которая им нужна наравне с обычной.

Теперь у меня были серьезные основания полагать, что я могу вновь встретиться с Лизой.

Я читал, и волосы вставали дыбом от того, что я видел сквозь строки фанатичного текста, а уж заставить встать волосы на голове у некроманта дело не такое уж и простое…

Демоны. Я предпочел бы называть этих существ так. В их обществе строгая иерархия по рангам, причем ранг здесь определяет силу демонической части, ее прожорливость и уважение окружающих. Всего рангов я насчитал двести шестьдесят два, при том, что только демоны первых двадцати рангов остаются человекоподобными. «Сила высших будет лечить твои раны, согревать в холод, охлаждать в жару, и направлять тебя, верный слуга своего клана». Верхушка — шесть Высших демонов, одним из которых является Беркариус, восьмилапый монстр, с бульдожьей, как мне показалось, мордой, покрытый острыми шипами, причем каждая рука помимо шестипалой кисти с когтями содержит костяной клинок-отросток, тоже, надо полагать, не безобидный, и бьюсь об заклад, эта тварь еще и колдует.

Из спины, где у человека должны по идее быть лопатки растут два непонятных отростка, похоже еще одна конечность, причем целых четыре фаланги, а на конце по острому шипу, должно быть ядовитому. Беркариус тут фанатично возносится как самое великое существо мироздания. Это легко объясняется тем, что его, должно быть, подчиненные этот опус, не претендующий на объективность, и писали.

Остальные перечислены там весьма вкратце — это Керенторас, более напоминающий кальмара-переростка, скрещенного с осьминогом. Реальные размеры по иллюстрациям не воссоздать, ибо неведомый художник предпочитал абстрактный фон.

А вот некий Вождлаларимикхаран изображен здесь как облако алого дыма с двумя алыми светлячками-глазами.

А вот Итрансаривельте, не имеющая своего клана и живущая «меж миров». Она изображается здесь как красивая статная и практически нагая дева, полулежащая в лазурном тумане. Про нее тоже практически ничего не написано. Только имя и картинка.

Следующий — Коборган, напротив, уродливый, морщинистый, низкий ростом. Он изображен с человеческим черепом в руке и в окружении нагих девиц, не отличающихся внешними данными, равно как и счастливым выражением лиц. Напротив, на лицах у них обреченность, а вот у Коборгана на лице написана радость…

Шестым указан Ишиль. На вид единственный вменяемый из этого парада уродов. Если бы не глаза старика, ему можно было бы дать двадцать, может быть двадцать два года, болезненно тощий, русые волосы чуть ли не ниже плеч, у пояса позолоченный клинок с серебристым лезвием. В глазах читается спокойствие и смирение.

Но на этом список не заканчивается, есть и седьмой. Седьмым числится Оротерус, крепкий мужчина лет тридцати с черной гривой, закованный в броню. Про него в отличие от остальных было рассказано чуть больше. «Оронтерус был лучшим и самым сильным. Как и его клан. Но его уничтожили много веков назад, тем самым разрушив древнюю цепь, связующую каждого из его клана. Большинство не пережили этого, но некоторые до сих пор живы, частично безумные, ибо высшее сознание смертельно ранено или убито. Лишь немногие сохранили здравый рассудок.»

Дальше шел своеобразный самоучитель пыточных дел мастера. Пытка, как рассказывали здесь, если проведена должным образом и без всякого рода вспомогательных средств, вроде приборов, сообщающих о боли напрямую в мозг, позволяет повысить силу собираемого отпечатка. Должно быть, упомянутая здесь техника — это технологии других миров… Что-то я не слышал о таком у нас… Или просто не говорят о подобном?

Так или иначе, сотню страниц с пытками я пролистал, так как меня едва не стошнило уже на первых двух. Особенно когда попался текст про то, как правильно мучить детей.

Дальше шли уже описания миров, где начинающий демон может получить помощь, заключить сделки, и именно это я стал изучать наиболее подробно, а в голове моей уже выстраивался план… По крайней мере хотелось думать, что это сработает.

* * *

Молодой человек вышел из врат и осмотрелся. Зала была огромна, и, тем не менее, забита почти полностью. Тела лежали на небольших многоэтажных койках, напоминавших чем-то казарменные. Сбоку каждой из этих коек светилась пара индикаторов и в тусклом свете каких-то кристаллов под потолком были видны переключатели и кнопки. Человек, насвистывая веселый мотивчик, подошел к одной из коек и пригляделся. Из койки к руке лежащего человека, на вид молодого и крепкого деревенского парня, тянулась трубочка, оканчивающаяся иглой. Капельница.

— Знакомая система, стара как мир — буркнул под нос тот и извлек пару мятых распечаток. Потом он вгляделся в них, попутно проходя вдоль рядов. Лезть и смотреть на койки выше ему явно не хотелось. Мысленно отметив несколько вероятных кандидатов, он подошел к первой из выбранных коек и извлек шприц, вату и пузырек со спиртом. Пара минут и в пластиковом разовом шприце несколько миллилитров крови. Далее из недр карманов был извлечен странный прибор, по виду напоминающий огромный сапфир, которому неведомый мастер придал форму достаточно толстого, немного вытянутого блина. Однако если присмотреться, внутри видны разводы явно не естественного происхождения, не похожие на дефекты камня.

И уж совсем сходство потерялось, когда на поверхности камня появился текст.

Анзи подкинул и поймал анализатор, честно украденный в госпитале в одном очень высокоразвитом мире. Жаль, что он работает в очень малом количестве миров. На поверхность анализатора капнула капелька крови и впиталась практически бесследно. Текст изменился, гость лениво прокручивал полученные данные пару минут, а потом выругался: анализ был плохой, и это тело явно не подходит. С другими было в этом плане лучше, но известный ценитель женской красоты быстро отсеял и его по более строгим критериям, как и еще несколько вариантов. В результате остались два тела. Это были достаточно молодые недурные собой девушки, которым на вид можно было дать не более двадцати двух. Их всех отличали темные волосы, зеленоватые, словно больная персидская бирюза, глаза и стройность, граничившая с худобой. Анзи еще раз взглянул на анализы, потом на тела, а потом кинул монетку.

Этот, наверное, один из самых древних генераторов случайных чисел разрешил сомнения в пользу одной из безмолвных «финалисток». Впрочем, иначе и быть не могло, разве что монетка встала бы ребром.

Анзи отцепил капельницу, взял тело на руки и на минуту скрылся в пламенной сфере врат. Вернулся он с дохлой крысой в одной руке, и мешком в другой. Из мешка были извлечены человеческие кости, которые были сложены в аккуратный скелет на пустующей койке и разбавлены пеплом, а крыса была положена так, что морда упиралась в панель с переключателями, аккурат в кнопочку рядом с которой была изображена мусорная корзина. Стоило надавить на нее, как над койкой на пару минут появилось пламя в считанные секунды спалившее половину крысы и прокалившие и без того находящиеся не в лучшем состоянии кости.

— Не надо было лезть в дом, к уважаемому богачу Галь-Абаша. Ведь известно же, это опасно для жизни.

Анзи хмыкнул и покинул залу, а алая сфера врат медленно догорала за ним еще долгих полчаса…

* * *

— Какие у нас гости — игриво произнесла демоница — Ирсилир из Седьмого рода.

— Когда это мы успели стать последними? Мы никогда вам не уступали!

— Когда Оронтерус был жив. Но его, как ты знаешь, нет, а род твой частично вымер, а кто пережил потерю Оронтеруса — те разбросаны по мирам и лишены дома.

— Ты жаждешь вывести меня из себя? На меня эти хитрости не действуют.

— О, нет, не сердитесь Ирсилир. Просто вас давно все так называют. Но это слишком тонкий вопрос, а я, признаться, не слишком сильна в политике… Вы танцуете?

Я кивнул и выдавил из себя подходящую улыбку. Я пытался сойти под выживенца из седьмого клана, и это пока было не сложно. В конце концов, выживенцы почти все не совсем здоровы психически, так? А чего можно ожидать от психа — да чего угодно! То, что мой отпечаток ныне представлял весьма плачевное зрелище, как сказала еще Инъерви, напоминал платье нищего, сшитое из разных лоскутов, это шло только на пользу моей конспирации.

— С кем имею честь разговаривать?

— Джанна, зовите меня так.

Что-то было знакомое в этих манерах, напускной небрежности, вот только что?

Музыка чем-то отдаленно напоминала классическую, и под нее мы закружились в танце. Я позволил всецело положиться на выработанные в прошлом навыки и теперь слушал каждое слово. В какой-то степени приходилось бороться с собой, так как вложенный в меня инстинкт уже и танец трактовал как измену. Впрочем, это чувство я нивелировал тем, что жаждал мести и убеждал себя, что это необходимое зло.

— Что Вас привело сюда?

— Ищу каналы. Надежные и стабильные каналы душ, коли угодно.

— И насколько богатый и стабильный нужен?

— А насколько богатый и стабильный есть?

— Есть один… Высокоразвитый мир, население — сотни миллиардов. Они ведут межзвездную войну, а все отпечатки погибших мы собираем. Оборот более восьми миллионов в цикл. Каково твое предложение?

— Тоталитарный мир. Население около десяти миллиардов. Во главе — параноик, готовый ради своей прихоти убить всех. К Вашим услугам все необходимые ниточки, то есть место серого кардинала, за его спиной, обеспечивающие полный контроль. Однако есть по одной-двум шайкам заговорщиков в год, но порядки такие, что их убивают быстро, по крайней мере, пока. Ежегодно с плеч сыпется с десяток миллионов голов, если не больше.

— Два миллиона в цикл, плюс тридцать процентов с Вашего мира.

— Три с половиной и сорок процентов, вот мои условия.

— Слишком дорого, мне кажется.

— Ну, ради такой прекрасной дамы… Три и тридцать пять.

— Пойдет. Я передаю Ваши условия руководителю добывающей операции. Окончательное решение выносит он.

Танец продолжался, вокруг договора заключались один за одним, и по этим договорам будут убивать. Не сотни и тысячи, а намного больше, причем убивать не сами, а чужими руками. Редко какая война выгодна простому народу, но простым народом легко управлять. Пусти некоторые средства на пропаганду, и любую войну, начатую по причине пускай даже чьего-то ущемленного самолюбия, будут называть «священной» обе стороны.

Спонсируй и помогай какому-нибудь шизофренику — и получишь кровавую баню вроде первой или второй мировой.

Или же спонсируй недовольных властью — и будет тебе гражданская война. Люди сделают все сами, и демону останется только собирать: убедиться, что рядом с каждым трупом будет камешек, впитывающий отпечаток, и потом забрать его. А уж это исключительно дело техники.

В более или менее демократическом обществе сделать нечто такое сложнее, хотя и тоже ничего особенно сложного, а вот тоталитарные, особенно военного плана, абсолютные монархии — там главное дать команду сверху, или профинансировать заговорщиков, причем желательно, чтобы мятеж не удался. Лакомый кусок и архилегкая добыча.

Я допускаю даже, что это их работа, что на Гитлера не удалось ни одно из покушений. Да и за многими другими событиями моего мира. Тут уж в пору стать параноиком и во всем подозревать заговор.

По многим мирам монархий и тоталитаризма хватает, и оттого они лакомый кусочек для подобных первооткрывателей, вроде Ирсилира, то бишь меня. Разумеется, далеко не везде царит абсолютная монархия и тоталитаризм, а в некоторых местах, вроде Алерии, подобный строй организован так, что вмешательство терпит крах и нежизнеспособно. Ведь Нолдорцы не смогли развалить Алерийскую Империю изнутри окончательно, как ни старались, хотя, надо отметить, были к этому близки, достаточно вспомнить инквизиторов.

Любая экономика всегда подчиняется одному принципу, который красиво назвали «принципом максимизации прибыли». Каждый хочет получить все, при этом делая чуть меньше чем ничего. Собственно вся и наука торгашей, экономика не более, как мне кажется, обертка вокруг этого простого, как и все гениальное, принципа. Из этой теории выпадают только люди, занимающиеся неприбыльным делом только потому, что оно близко их сердцу, но они, как я давно уже понял, пережиток сгинувшей советской эпохи и в «естественной среде» капиталистического мира (сужу на примере своего родного) их слишком мало.

А теперь отметим, что подготовка всего у Нолдорцев заняла не год и не два, а из того, что я успел разнюхать тут, все надо провернуть за пару месяцев, иначе это нерентабельно.

Здесь напрашивается сразу вопрос: чего тогда демоны забыли в Алерии? Количество убиенных в год нежитью было очень и очень небольшим, по сравнению с большинством «добывающих» операций, а почву для такой «добывающей» операции обычно готовит одиночка, а не группа, да и убивать сотни лет на все это никто не намерен. Все это шло категорически в разрез со здравым смыслом и наводило на мысли, что добыча отпечатков была делом второстепенным, полезным, но, тем не менее, второстепенным.

Турегсвейн. В «путеводителе» значится как отель и рынок. Здесь обслуживают в том числе и говорящих на английском, русском, испанском, вьетнамском и китайском. Помимо этих есть еще и пара сотен других, неизвестных мне языков и наречий.

Весь комплекс представляет собой огромный дворец, выполненный в едва ли известном мне стиле, вернее, даже не в стиле, а в дикой смеси разнообразный стилей. В каком-то смысле архитектурные шедевры и резные колонны могут здесь соседствовать с целыми залами, где нет ни единого «архитектурного излишества». Дворец Турегсвейна отличают высокие потолки, навскидку четыре с половиной, а то и пять метров. Сам дворец раскинут на территории в несколько квадратных километров и представляет собой единое здание с количеством этажей, варьирующимся от двух и до шести, не считая большого количества высоких башен, куда нас не пускали. Переходы, залы… Все это разбросано так, что заблудиться здесь труда не составит. Создается впечатление, что архитектор был под воздействием сильнодействующих веществ, когда придумывал проект этого здания. Вот уж оно-то намного больше подходит классическому образу школы магов, а не четко промеренные корридоры и аудитории Алерийской Академии, каждая в соответствии с четкой планировкой и расчетом, чтобы никто лишний час не потратил на поиск аудитории.

В этот мир были даны только координаты, а подпись гласила, что сила древних направит нас туда, куда надо. Не знаю, при чем здесь «сила древних», и что это, вообще говоря, такое, но меня она тоже направила в нужное место. Вышколенный лакей вежливо спросил мое имя, клан и срок, на который я планировал остаться, начиная от одной недели.

Надо было видеть его лицо, когда он узнал что я из клана Оронтеруса. Сначала на нем отразилось недоверие, потом подозрение, а потом, когда он попытался меня прощупать, вернулась его услужливая улыбка. Я ощутил это прикосновение, но это была не знакомая мне «первородная энергия», а нечто другое, хотя также направляемое мыслью. Разумеется, я не скрывал своего «отпечатка», запутанность и поврежденность которого убедили лакея в том, что я скорее всего не вру. С меня спросили шесть душ за стандартный недельный срок пребывания, и я расплатился выданными мне в Алерии трофейными душами, собранными Нолдорскими некромантами.

Каждому прибывающему сюда постояльцу полагался проводник противоположного пола, впрочем, пол проводника — это в зависимости от пожелания постояльца — лишь бы платил. Другое дело, что проводниками в этом лабиринте были дети, на вид лет шести-семи, не больше. Меня «нижайше» попросили «не убивать это грязное отродье раньше, чем я запомню хотя бы примерно планировку». Мне стоило тогда больших усилий изобразить циничную улыбку и загадочно сказать «постараюсь, но за себя не ручаюсь».

Путь сюда был достаточно долгим. Как расскаывалось в путеводителе, миры, где способен жить человек, в основной своей массе лежат на некоторой плоскости и меняются только две координаты. Силы камня хватает только для перемещения на некоторое расстояние по этой плоскости. Если миры назодятся далеко друг от друга, то приходится останавливаться в пути, отдыхать в каком-нибудь мирке, а потом вновь открывать врата. Дальние переходы очень утомляют, и открыть врата в мир рядом всегда проще, чем в достаточно далекий от тебя мир. На моем пути была она «пересадка», мир «пустошь», состоящий из одной единственной пустыни, в которой я обустроил себе небольшую пещерку, пока отлеживался сутки, приходя в себя после перехода.

В Турегсвейне я уже восемь часов и за это время успел возненавидеть как демонов, так и их подход к ведению дел. Детей было не просто жалко. Я готов был встретить здесь жестокость, готов был ко всему, но только не к этому. То ли дал о себе знать еще один вшитый в меня природой инстинкт, то ли это просто таковы мои понятия, по которым я жил, но для меня это было дикостью.

Моей проводницей стала рыжеволосая девочка Ф'Алерэ, называвшая меня «господином Ирсилиром». Она боялась меня как огня, должно быть, наслушалась историй сверстников. Пока я танцевал какой-то замысловатый танец с Джанной, попутно во все уши слушая условия сделок других и просто разговоры, Ф'Алерэ стояла в стороне. Надо ли говорить, что ни одного тоталитарного мира у меня на примете не было, и это был блеф чистой воды. К тому времени, как это выяснится, я планировал убраться отсюда с большим количеством пищи для размышлений и залечь на дно, переваривая ее, словно питон добычу.

Танец закончился и я попрощался с Джанной, в который раз обращая внимание на то, что она мне кажется смутно знакомой, и подошел к своей проводнице, стоявшей поодаль. Хотя от снеди ломились столы, и каждый был волен есть, что и сколько хотел, сейчас мне было не до еды.

— Ф'алере, пойдем — бросил я девочке и вручил ей свою записную книжку — не вздумай потерять!

— Да, господин.

Попутно я в который уже раз отметил, что на остальных прислуживающих гостям детях заметны следы жестоких побоев, многие хромают.

Слишком велик был соблазн собрать некромантов кафедры, поднять на ноги всю пустыню и то, что осталось от моей армии и устроить тут этим демонам внеплановую зимовку раков. Нет! Я быстро одернул себя, поняв, что с таким подходом к делу можно попасть в могилу архибыстро, так и ничего и не добившись.

Если я хочу изничтожить раз и навсегда этот рассадник заразы, я должен смотреть на это, наблюдать и запоминать до некоторых пор, а потом, когда соберу информацию, нанести быстрый удар, возможно малыми силами, и чтобы не выжил никто из этих подонков.

Девочка вела меня по лабиринту коридоров, а я вертел в голове один за другим варианты действий, пока не подобрал подходящий. На данный момент приоритетным было соблюдение конспирации, и без вреда Ф'Алерэ. Я банально слишком сильно буду выделяться из толпы, если на ней не будет никаких следов побоев. И, кажется, решение у меня было: преспокойно лежало себе и лежало на дне моего чемодана под фальшивым дном.

Едва за мною захлопнулась дверь моей комнаты, я достал спрятанный грим и позвал Ф'Алере. Пообщавшись со сверсниками, девочка казалась еще сильнее напугана, чем при нашей первой встрече и смотрела на меня с нескрываемым страхом. Надо ли говорить, что все ее сознание как раз благодаря этому едва ли не животному страху было мне доступно, несмотря на мои плохие способности лазить по чужим мозгам.

— Стой ровно, сейчас мы тебя приукрасим.

Я сжал правую руку в кулак и оценил на глаз примерные размеры своего кулака — будет немного щекотно.

— Господин Ирсилир, в чем я провинилась? Я исправлюсь.

— Ни в чем. Скажи, ты умеешь врать?

— Ну… — девочка смущенно кивнула.

— Так вот. Когда тебя спросят сверстники, откуда у тебя синяк под глазом — скажешь… Хм… Ну что я вышел из себя… Что ли… А синяк я тебе нарисую специальной краской.

Я искренне надеялся, что за мной не подглядывают. Но на всякий случай решил говорить девочке как можно меньше.

Может, сказывалось мое воспитание, но я не мог представить, в какой ситуации вменяемый человек мог избить без причины шестилетнего ребенка. Думается мне, верна и обратная теорема: большинство постояльцев невменяемые психи и маньяки.

— Ой… Простите, я боялась… — девочка сразу же расплакалась, но тут же одернула себя — простите, сейчас… Я помню, нас учили, что плакать нельзя никогда, не наказывайте, я сейчас…

— Все нормально. Запомни, я не буду тебя наказывать, у меня… Другие принципы.

Я выждал некоторое время, пока ребенок более или менее справился с эмоциями.

— Тебе можно задать один вопрос?

Девочка кивнула.

— Расскажи, как ты оказалась здесь. Только успокойся и расскажи. Я друг.

— Я… Не все помню. Из того, другого, я помню поля… много полей, красивых домиков… Там весело и хорошо. А потом пришли злые люди, и забрали меня сюда… Учили тому, что я должна знать, чтобы показывать дорогу гостям, как и других, а кто не успевал выучить все, их увозили… И мы их никогда, никогда не видели.

Короткий рассказ сказал мне больше: каждое слово порождало воспоминание в ее голове, которое я смутно, но видел. Так я дополнил ее рассказ и жестокой расправой над ее, должно быть, отцом, крепко сложенным крестьянином, который не захотел расставаться с дочерью, и невероятно кратким обучением под гипнозом, в котором детям вбили карту этого треклятого места… И много еще чем.

Я уже не просто хотел расправиться с большинством жителей Турегсвейна, а еще и помучить, желательно подольше, нежели мучились некроманты. А на авторе всей этой затеи с отелем мне хотелось опробовать пытки из «пособия начинающего демона», как я прозвал трофейную книгу. Интересно, какому моральному уроду пришла в голову эта гениальная идея? Однако, сдается мне, будет это непросто — здесь много таких, кому Нолдорские некроманты и в подметки не годятся, и даже имея поддержку я рискую оказаться запертым в Алерии в лучшем случае, и любое мое появление в другом мире будет равносильно смерти. Террасто, конечно, никто не отменял, но работать в теле террасто через врата — это примерно так же удобно, как набирать текст на клавиатуре через слой толстого непрозрачного целлофана.

У меня был свободный весь вечер, и еще утро завтрашнего дня до следующего бала, после которого я думал отчаливать отсюда.

— Давай сразу договоримся, Ф'Алерэ, наказывать я тебя не буду. Но как ты, думаю, знаешь, этим я выделюсь из общей массы гостей.

Девочка кивнула.

— Ты прячешься?

Я кивнул.

— Вроде того. Когда Оронтеруса пришибли, у меня немного… хм… изменились взгляды на жизнь. Не сильно, но все же. Поэтому мы с тобой сделаем хитрый фокус. Я нарисую тебе специальной краской синяк, и своим сверстникам и остальным будешь говорить, что я, как и все, над тобой издеваюсь.

Про Оронтеруса я сказал для вероятных слушателей нашей беседы.

— Хорошо, господин.

— И прибереги это обращение ко мне, когда будем на людях. Просто Ирсилир.

Я терпеливо ждал, пока она успокоится, а когда ждать надоело — посадил ее в кресло, а сам начал копаться в вещах, пока не достал свой коммуникатор. Вещичка вполне сносно работала в этом мире, хотя позвонить по ней, как легко догадаться, было нельзя: уж сюда-то вездесущие операторы сотовой связи не добрались. В суматохе я про него забыл, а зря, так как в мире, откуда мне поставляют древесину, батарейки очень неприятно и сильно взрываются, чем могут нанести серьезный вред здоровью (внутри ведь, ясен пень, не минеральная водичка). По умолчанию там было несколько игр, и, выбрав одну из них, я показал коммуникатор Ф'Алере.

Несколько минут ушло на то, чтобы научить ее играть (слезы высохли в момент), а потом она уже сама разбиралась со столь интересной для нее игрушкой. Ребенок.

Когда Ф'Алерэ наигралась, я с большим трудом заставил ее лечь спать (кровать полагалась только одна, для гостя, а ребенок должен был по задумке спать на каменном полу). Это ей категорически запрещали вызубренные правила, поэтому пришлось ей это приказать — приказа по тем же причинам она ослушаться не могла.

Наличие ребенка, за которым надо приглядывать, вводило некоторые коррективы в мои планы, в частности, непосредственно боевые действия приходилось отложить, до лучших, скажем так, времен.

По крайней мере, я теперь знал многое, и самым главным было то, что я не один желающий изничтожить этих существ. В подслушаных мною разговорах не один и не два раза всплывал некий «Альянс», который достаточно успешно вносил поправки во многие планы и приносил демонам убытки. Мифический Альянс, которого все они так боялись. Если бы мне удалось на него выйти, я смог бы сэкономить кучу времени. Вопрос только как…

Ф'Алере проснулась через несколько часов и нашла меня в кресле, где я в полудреме перетасовывал свои планы.

— Господин, почему Вы спите в кресле?

— Ф'Алерэ, мы же договорились.

— Извините, Ирсилир. Просто… Я думала, что мне это приснилось.

— Да нормально все, я не сплю. Мне еще многое спланировать надо, не до сна. А тебе спать надо. В твоем возрасте здоровый сон жизненно необходим.

— Но нас учили, что…

— Да забудь ты, чему тебя учили эти придурки. Иди лучше поспи еще. Завтра я отсюда, возможно, уже уезжаю. Осточертело.

— То есть…

— И ты едешь со мной, если не против, конечно.

Девочка смутилась.

— Ладно, раз ты уже проснулась, давай тебя немного разукрасим и подготовим.

Я извлек грим и через некоторое время любой мог назвать меня форменным садистом.

— Главное не забудь пофантазировать на тему, какой я садист.

— Можно спросить ответа на вопрос?

— Хоть на два, всегда пожалуйста.

— А кто такой «садист»? Я не знаю этого слова.

— Садистами называют людей, которым нравиться мучить других людей или животных. У меня серьезные подозрения, что среди гостей их большинство. Ну что, договорились?

— Хорошо — девочка поклонилась.

Похоже, придется мне отучивать ее от этой привычки всем кланяться.

Второй бал был через сутки. Танцы, коварные полуулыбки… Осточертело оно мне уже за пару часов. Джанна сказала, что сделку принимают во внимание, и ответа с ее стороны надо ждать ближайшие восемь дней. Я сказал ей, что отправляюсь проведать свою «маленькую тоталитарную делянку», а потом уже вернусь сюда. Вообще говоря, она уже в который раз намекала на весьма логичное продожение танца в более уединенной обстановке, но я это игнорировал по понятным причинам. Сейчас моей главной задачей было красиво сойти со сцены, не вызвав подозрений. Впрочем, один подарочек я все же решил оставить на память о себе. Мои руки сейчас украшали три перстня. Два из них содержали энергетический хрусталь, вещь жизненно необходимую мне, так как в некоторых мирах вроде своего я без этих безделушек бессилен. Третий же тоже содержал энергетический хрусталь, но в нем был небольшой секрет. Если правильно нажать на камень из него выпадут споры одного редкого Алерийского гриба, носящего говорящее название «смерть королей». Гриб этот, попав в желудок человека, не погибает, а наоборот, начинает активно расти и человек погибает в жутких муках через пять, может быть, шесть дней. Противоядие против него имелось, но действовало оно, только если его принять, покуда нет видимых симптомов. А первые симптомы будут заметны только через два дня, поэтому я могу к этому времени спокойно залечь на дно в Алерии, перетасовывая полученную информацию.

Факт отравления гостей должен будет нанести серьезный вред владельцам этого отеля, а значит, снизить число постояльцев.

Не люблю вино. Как и алкоголь в принципе, но сейчас подхожу и зачерпываю золотым кубком напиток из огромной позолоченной бочки.

— The wine here is complete crap, bro — обращается ко мне черноволосый парень лет двадцати, наверное, самый на вид молодой из присутствующих.

— Not that bad — блеснул знанием английского я. Значения слова «crap» я на тот момент не знал, поэтому судил по интонации.

— Джим — представился собеседник.

— Ирсилир.

— Впервые здесь? — так же на английском спросил человек.

Я кивнул. По крайней мере, факт знания мной русского языка тут не является тайной, поэтому…

— Do you speak russian?

— Ага. Хоть и, как это по вашему будет, хреново — перешел на русский Джим.

— Это не мой родной язык, но я знаю его не в пример лучше английского.

— Интересуют сделки, или Вы уже все договора заключили?

— Вроде бы да. Что можете сказать о Джанне?

— Джанне? А… С той горяченькой baby, с которой Вы танцевали… Заключили сделку и теперь думаете, не обманут ли?

— Вроде того.

— Она здесь сравнительно недавно. Решительная, четкая, жестокая. Я думаю, что ее слову можно доверять. По крайней мере, она очень ловко оставила несколько раз в дураках idiots из Альянса.

Я обратил внимание, что акцент у Джима какой-то странный. То чистейший русский, то вдруг забывается, и «р» неправильно произносить начинает. Здесь было явно что-то не то.

— Насколько я слышал не такие там они и олухи. Слава памяти Оронтеруса, мне не приходилось с ними близко сталкиваться.

— Придется, рано или поздно всем приходится. Вы еще надолго здесь?

— Едва ли. Дело сделано и меня ждут другие, не менее важные дела. Через пару часов уже отбываю.

— Так ведь эти скупердяи с Вас, как и с меня, за недельку вперед содрали!

— В моем случае проведенные здесь пара лишних дней стоят мне гораздо больше.

— Ладно, счастливого пути — Джим резко перешел на шепот — Будут каналы — у меня условия выгодней!

Я жестом подозвал Ф'Алерэ.

— Ну… Ты садюга Ирсилир — произнес Джим — их не бить надо, их любить надо!

Джим хохотнул и хитро подмигнул испуганной девочке, сопровождавшей его.

— На вкус и цвет… До встречи, Джим.

Я еще погулял немного, выпил какого-то жуткого на вкус сока у другой стенки, на автомате и не очень успешно пофлиртовал с парой перебравших вина дамочек, попутно узнав у них, что глава Альянса, некая Илона, стерва, уродина и вообще нехороший человек, и Альянс недавно прикрыл их добывающую операцию с таким треском, что те едва остались живы. Из их сбивчивого рассказа я смог выудить, что они нашли мир с первобытной цивилизацией, где легко заняли место богинь, требующих кровавых жертвоприношений в большом количестве. Одна даже сболтнула координаты мира, которые я тут же записал.

И все же я уверенно думал только об одном: Джим явно не тот, за кого себя выдает. Вполне возможно, что его подослала Джанна, чтобы выяснить, насколько мне можно доверять. Поэтому отсюда надо убраться как можно скорее, покуда моя легенда не треснула окончательно. Скакнуть в пустошь, отсидеться там пару деньков, а потом домой. Скакнуть сразу не выйдет — слишком большое расстояние. А я и так после прыжка буду минут десять полным овощем.

Мы зашли в номер, и я собрал вещи. Навык выработанный в «Школе Теней» не давал беспокойству выйти за пределы далекого уголка моей души, хотя понервничать повод есть, и не один: если вдруг обнаружится отравление бочки с вином…

Я собрался быстро, попутно покидав по старой привычке в чемодан все, включая мыло из небольшой ванной комнаты. Где был русский, там мародеру делать нечего, так?

Ф'Алерэ вела меня по коридорам к выходу. На улице сейчас был уже вечер, однако двор ярко освещали факелы. Впереди в темноте раздался пистолетный выстрел, и пару секунд спустя глухой шлепок.

Лакей принял у отбывающего постояльца дымящийся пистолет.

— Всего наилучшего, ждем Вас снова.

— До встречи.

Как только незнакомец скрылся в алой сфере врат, я подошел к лакею.

— Ирсилир, если не изменяет память. Вы уже нас покидаете?

— Я существо деловое. Каждая секунда простоя стоит денег. Мои дела здесь сделаны.

— Надеюсь, что столь поспешный отъезд не вызван тем, что Вам у нас не понравилось?

— Понравилось, даже очень. Более того, скажу, это чертовски хорошее местечко! Но, увы, дела…

— Понимаю. Предпочтете стрельнуть в это отродье сами, или дозволите нам? — Лакей указал на Ф'Алерэ и лежащие на черном шелке заряженные пистолеты. Я же долю секунды боролся с желанием пустить пулю в лоб лакею.

Ф'Алерэ же стояла, ни жива, ни мертва, и жалась к холодной стенке.

— Хм… интересный вопрос. Скажите, а можно у Вас ее в живом виде забрать, а то ночью ноги мерзнут.

Лакей как по команде хохотнул и кивнул.

— Тогда обождите, найду на нее документы… Вот!

Листок содержал письмена на неизвестном мне языке, и на обороте, судя по всему, их перевод на русский. Кроме имени, номера, веса Ф'Алерэ и печати Турегсвена он не содержал практически ничего.

— Жесткая бумага — нашел в себе силы откомментировать я — первый изъян, найденный мной здесь.

— Примем к сведению, счастливого пути, Ирсилир — глупо улыбнулся и откланялся лакей.

Я извлек огненный кристалл, открыл врата, толкнул в них не нашедшую в себе сил сдвинуться с места девочку и шагнул в них сам.

Не могу сказать, с каким я облегчением покинул это треклятое место. Первым делом, выйдя из врат и сев на землю, я извлек коммуникатор и добавил в список задач новую «сравнять Турегсвейн с землей».

— Ф'Алерэ, ты как?

Девочка сидела на земле и смотрела куда-то вдаль.

— Я… в порядке, господин… Ирсилир.

— Игорь. Никакой я не Ирсилир, Игорь. И давай на «ты». Извини, был местами грубоват, надо было держать все в тайне. Можешь не волноваться, к этим придуркам из Турегсвейна ты никогда не вернешься.

Недолго думая, я взял ее на руки и двинулся к месту, где заготовил небольшой отнорок. Пустошь практически необитаемый мир. Бесконечная пустыня насколько хватает глаз, где кроме насекомых и лишайников, дающих этому миру кислород, и нет никого.

Девочка, как я понял, замкнулась в своих мыслях, пытаясь пережить испуг, и просто роняла слезы мне на плечо, поэтому, едва добравшись до отнорка, представляющего собой небольшую естественную пещерку в холме, откуда были выселены силой бывшие жильцы, я уложил ее на жесткую циновку, единственную мебель, которая здесь была, а сам попытался проникнуть в ее мысли и успокоить оттуда. Силы свои я, похоже, переоценил и единственное, чего добился — так это сам впал в депрессию. Хотя какого-то успеха я, наверное, добился — девочка вскоре уснула. Оно и не удивительно — стресс, да и переход меж мирами был достаточно тяжелым. Я снял плащ и накрыл ее, а сам сел на каменный пол и открыл бутылку минералки, прихваченную сюда заранее. В ящике осталось еще пять штук.

* * *

— Мило, но весьма аскетично, Ирсилир.

— Джим!

— Успокойся, я знаю, что ты такой же одержимый как и я, то есть никакой. Я из Альянса…

— Одержимый?

— Ну… так я называю тех, кто хавает души на завтрак. Ты их зовешь иначе?

— А тебе какое дело?

— Большое. Жить хочу. Противоядие дашь?

— А если его не существует?

— Слушай, ну я не хочу умирать. Вон — Джим указал на светловолосую девочку, прячущуюся за ним — это чадо надо куда-то пристроить еще… Я тебя даже на Альянс выведу, про одержимых все, что знаю, расскажу, ты ведь одиночка, так? Недавно за ними охотишься?

— Допустим. Информация мне нужна. Рассказывай, только негромко. Ф'Алерэ спит.

— Угу. Дорбэ, не уходи далеко и не шуми, а лучше иди ко мне и вздремни — Джим присел на пол и вздохнул — Что тебя интересует?

— Начнем с того, кто у нас ты и что тут делаешь. Английский акцент у тебя выходит плохо, это я уже понял.

— Раньше лучше выходил. Джим — мое настоящее имя, от рождения. Родился в Техасе, потом колесил по всей Америке и даже Мексике со своей долбанутой матушкой, менявшей мужиков, как перчатки, пока она не повстречала того не менее долбаного сайентолога. Попыталась записать меня к ним в секту, но я в свои семнадцать был материалистом прогнившим, религию не терпел в любом виде. Наше общение закончилось на том, что я справил малую нужду на изображение Беркариуса, за что меня закинули в другой мир.

— Интересно, куда.

— Не в рай, понятное дело. В «тюрьму».

— Тюрьму?

— Мир куда попадают сроком минимум на двадцать лет. Пока твое тело полностью не сроднится с тем миром или еще как, не ко мне вопрос, тебе путь оттуда заказан. Ты просто не пройдешь во врата, они тебя не перенесут. В тот мир скидывают обычно всякое быдло воровских наклонностей, короче, отстойник это. Клоака. Там и днем насилуют не только женщин, но и мужчин. Это средневековье с осколками сотен иномирных цивилизаций.

— Неприятное, должно быть, место.

— Шутишь? — Джим вздрогнул — я это треклятое место материл все те годы. Там даже войны нормальной никогда не бывает — все всё предпочитают решать интригами. Я там оказался без знания языка и гроша в кармане! Да и если бы у меня хоть пара монет и была, я бы не долго там ими владел. Однако навыки мир тот дал мне полезные. Эдакая школа жизни, которую я никому бы не порекомендовал.

— Что за навыки?

— Вор я. Профессиональный. Вернее, долгое время был им, чтобы там выжить. Ты не стареешь те годы, что твое тело приспосабливается к тому миру, поэтому выгляжу я молодо в свои сорок с гаком. Не постарел ничуть. Когда я оттуда выбрался, рыскал сначала, мамашу искал, да ее похоже до меня одержимые грохнули. А вот сославших меня туда я нашел и устроил им веселые будни.

— Веселые будни?

— Ты лавируешь между законом в одном мире, сможешь лавировать и в остальных. Немного смекалки, практики и осторожности — и на них идет облава. Неуплата налогов, мошенничество и еще что-то. И был рад, когда их посадили. Одному даже пришили убийство, и он получил в свою репу заслуженные вольты на электрическом стуле. Остальные последовали его примеру — совершили самоубийства в камерах, чем шокировали всех. Я тогда не знал, что они перерождаются.

— Подробнее здесь.

— А ты думал — яду подсыпал, и они все мертвы? Шиш! Кстати, как ты зовешь этих тварей?

— Демоны.

— Я там на противоядие пока еще не наболтал?

— Болтай, болтай, я скажу, когда будет.

— Тогда уж минералкой делись. Надеюсь, не отравлена?

Я пожал плечами, выдернул еще одну бутылку из ящика и кинул ее Джиму.

— Так что там по поводу иммунитета к ядам?

— Нету у них иммунитета к ним, по крайней мере, не у всех и не обязательно, хотя здоровье у них то еще.

— Не понял.

— Демон, Одержимый, Нижний… какая разница. Идея состоит в том, что тело для них — это вещичка сменная. Эти твари родом из нижних миров, в большинстве которых твое тело, да и мое тоже не могут существовать. Убьешь их, и если их сознание не захватишь в камешек достаточно емкий — сбежит домой. Обычно самые прибыльные добывающие операции снабжают нижних не только душами, то есть жрачкой, но и телами. Наверное, видел таких. Не живы, не мертвы. Если бы эти тела не кормили через капельницу, они бы вскоре издохли. Растения, а не люди.

— Видел таких.

— Так вот. Только в таком заготовленном теле может прижиться нижний. И то первые недели у него и встать нет сил. Обычно самые сильные, ранга где-нибудь тридцатого уже через месяц начинают менять тело под свою сущность. Беркариус вон вообще — на человека даже отдаленно не похож.

— Интересно, интересно. А на кой им души, вернее отпечатки, как я их привык называть?

— Еда. Им надо питать тело, чтобы оно не умерло, и свою сущность, чтобы не умерла она. Сектанты — это только самое начало, нулевой ранг. Так они размножаются. Обратил внимание, как они обходятся с детьми?

— Не обратишь тут…

— Во во. А почему ты относишься иначе?

— Но это же дети!

— Логика, парень, прямо-таки женская…

— Скажу более понятно: это противоречит моим принципам.

— Или инстинктам? — Джим хитро улыбнулся — В нас во всех вложены инстинкты: заботиться о потомстве. В большей или меньшей степени мы их слушаем. Демоны же, или Нижние… После превращения они не способны дать потомства так, как мы, хотя внешне сохраняют все признаки человека на первых парах. А вместе с этим уходит и инстинкт, причем уходит не без следа, а оставляет что-то вроде психологической травмы или еще чего… спроси у психологов Альянса, я не в курсах психологии этих тварей, не слишком люблю эту науку и честно проспал инструктаж по их психологии. Большинство из них жестоки в первую очередь к детям. Это как бы противоположность нам, и это где-то их слабость.

— А какие мотивы у Альянса? Из того, что я знаю, Вы серьезно портите им сделки.

— Угу. Серьезней некуда. Сейчас через шесть часов наши уже шестой раз будут равнять Турегсвейн с землей. Облава обещает быть грандиозная.

— Эх, я не при делах…

— Думал один, что ли, осилить?

— Ну… не совсем… Я помаленьку некромантю, так что вполне боеспособная армия имеется.

— Некромантов штатных у них здесь шестеро, а в подземельях Турегсвейна около восьми сотен тел «некондиции», которые они на нежить пустили, и почти три тысячи големов.

— Чего?

— Ты же некромант, должен знать этих тварей.

— С такими я не встречался, честно. Опасные твари?

— Угу. Эдакие бюджетные «терминаторы», на электронике которых сэкономили. Скелет из прочного сплава, плюс душа средненькая… одна, а то и две. В результате получается нечто, за что может зацепиться некромант. Их как-то еще называют, но я их по-литературному, голем. Нет, защита Турегсвейна на уровне, в лоб не пробьешь, как не старайся. Наши год готовились, каждая роль расписана по секундам.

— Желаю им удачи тогда.

— Спасибо… Черт… По глазам вижу, не доверяешь мне!

Я кивнул.

— Научился быть осторожным.

— Ну что мне еще тебе рассказать?

— Альянс. Что за организация? Какие цели?

— Альянс… Да что с него взять. Примерно тысяч двадцать таких гавриков, как я и ты. Те, кому демоны перешли дорогу. Мне вон жизнь мою жестянку испохабили, другим хуже. Кто семью потерял, кто любимую, кто весь мир родной… Одиночки бессильны против них, вместе есть шанс. Альянс разбит на четыре подорганизации, действующие независимо в четырех основных временных соотношениях.

— Временных соотношениях? У меня такое ощущение, что у нас с тобой лексикон здорово различается. Мы называем одни и те же вещи разными именами.

— Бывает. У миров разное соотношение скорости тока времени. Время идет везде вперед и только вперед, но с разной скоростью. В некоторых случаях соотношение можно менять, но не направление. Занули скорость тока времени — мир с вероятностью в больше чем сто процентов перестанет существовать, да еще и парочку рядом находящихся грохнет. Всего на нашей плоскости выделяют четыре группы миров по тому, как быстро в них течет время. Соответственно, четыре организации там и орудуют. Связь поддерживаем достаточно часто, но это бывает не просто. То, что для нас секунда — у кого-то сотня лет и наоборот.

— Вполне логично. Ты упомянул плоскость миров, пояснишь?

— Плоскость… ну это весьма искусственно введенное понятие. Из доступных тебе для работы координат только две обычно меняются, остальные можно считать константами. В пределах этой плоскости большинство миров могут поддержать существование человека, да и вообще нашей органической жизни. Нижние миры, как легко догадаться, плоскость ниже нашей. Единичка вниз по третьей координате. В большинстве из них тебе делать нечего, коли жизнь дорога. А вот единичка по той же координате вверх — небеса.

— Ад и рай, прямо.

— Шиш! Выше находятся убежища, анклавы, осколки… Их по-разному называют. Миры, не имеющие постоянной координаты в пространстве и, в основном, необитаемые. Миры очень небольшие, обычно осколки уничтоженных миров ниже. Если мир такой открыли и просчитали его траекторию — это идеальное убежище. Им легко задать ход времени, нужный тебе и, самое ценное, физические законы, нужные тебе. Будешь у нас — накопи и купи себе такой, очень помогает. Я сам скоро планирую себе прикупить такой.

— Весьма и весьма полезно.

— Да, и бросай ты пользоваться сырыми камнями. А то радиоактивная улыбка будет скоро. Это демонам радиация по барабану, а нам нет. Вот, возьми обработанных — Джим протянул мне шесть алых камней, которым придали форму небольшого параллелепипеда со сточенными краями.

— Пользоваться ими можно так же, разве что сфера полутораметрового радиуса открывается буквально на секунду, перенося тебя, и все что в нее угодило в мгновение ока. И не облучает практически. Можно еще задать координату заранее, так что перенос осуществляется быстро. Но это надо недельку потренироваться, получится не сразу. Ну… так что там с противоядием?

Я вздохнул. За наш короткий разговор, я узнал намного больше, нежели за все время пребывания в Турегсвейне. Не похоже это на вранье, да и по нему видно, что он не демон. Или одержимый, не знаю как и называть уже…

— Держи. Отрава — споры гриба «смерть королей», растет в одном мирке. Два, максимум три дня до первых симптомов, после них лекарство бесполезно.

Я извлек пузырек и передал Джиму.

— Если бы не дети, я бы ругнулся. Ладно. Давай. Из наших еще один хлебнул винца оттуда, прежде чем я предупредил, так что, если есть вторая порция…

— Здесь все, что у меня есть. Это концентрат. Думаю, где-то столовая ложка, даже чуть больше на стакан воды. Вкус отвратный, сразу предупреждаю.

— Спасибо. И Ирсилир, или как там тебя на самом деле?

— Алькор.

— Будем знакомы. Вступишь в Альянс?

— Посмотрим.

— Давай так. Родину двух языков, на которых мы болтали, знаешь?

— Угу.

— А местечко такое — Калифорния — знаешь?

— Угу.

— Вот адрес отеля — Джим передал мне визитку — Будешь там — найдешь по спутниковым картам. Я там смогу быть только в марте месяце по времени того мира, наверное, с первого по двенадцатое, каждый день буду завтракать около бассейна. Встретимся там. Я провожу тебя к Илоне. Если не смогу или меня прибьют к тому времени — пришлют кого-нибудь, я наших поставлю в курс дела. Спасибо за противоядие. Девочку есть куда пристроить?

— Да, есть.

— Ну, смотри, если что — у Альянса для реабилитации народа схема отлажена. Ладно, Алькор, бывай. Не спрашиваю, как ты докатился до такой жизни, но при встрече обязательно спрошу.

Джим вскинул, девочку на руки и на долю секунды на его месте моргнула алая сфера. Он ушел, а я остался корректировать свои планы и ломать голову над тем можно ли доверять новому союзнику…

Едва ли я был готов заменить девочке родителей. Я не был готов к роли отца, а следить за ребенком и вести личную войну — вещи мягко говоря, несовместимые. Да и моя Алерийская крепость была неподходящим местом для ребенка, хоть и наиболее безопасным. Аррасс? Мы остановились там на неделю, пока я разбирался с набежавшими проблемами на кафедре, и отчитался о проделанной работе перед Константином. Я подумывал попросить брата с его (в скором времени) женой присмотреть за Ф'Алерэ, но я боялся, что, несмотря на мои меры предосторожности, кто-то может попытаться добраться до меня через брата. Как-никак сектанты уже подсылали к нему своих тварей. Алерию я пока в расчет не брал, а дома у меня были враги, в том числе и как у преуспевающего бизнесмена.

Ф'Алере… А Ф'Алерэ себя великолепно чувствовала и в моей мрачной крепости, и в Аррассе. Она не хотела отходить от меня ни на шаг, и скоро даже начала называть меня «папой». Прилежно доучивала русский язык (от гипнообучения после реабилитации, заключавшейся в том, что в ее голове покопался Эгстор, не очень много осталось), и запоминала все, что я ей рассказывал.

Я рассказал ей всю свою историю без утайки, как оно было на самом деле и, возможно, это был самый внимательный и сопереживающий слушатель.

Надо ли говорить, что та неделька, которую я потом провел в своем доме в Аррассе, была одной из лучших за последнее время. Даже те незримые тиски, что сдавливали меня с тех пор, как не стало Инвил, казалось, ослабили стальную хватку. Интересно, почему я тогда не захотел вести спокойную жизнь… Не знаю.

Под конец моего пребывания в Аррассе меня ждал сюрприз. Анна, все же решившаяся остаться на службе у Константина, к сущей радости последнего, отыскала меня с самым неожиданным для меня вопросом: «Профессор, не подскажите, к кому лучше всего потом идти на практику? К Вам, в Норсидиал, к Ассерусу в Нет-Кронсвейн или к Чарфе здесь?»

Как выяснилось, она, получив после удаления из себя любимой демонического сознания неслабый Дар, подалась в маги, ну и, разумеется, по моде текущей, в некроманты. Более того, Константин ее выбор одобрил. Сошлись в результате на том, что отправилась она в Норсидиал, так как по-хорошему только Суримисские некроманты что-то сейчас бурно изучали. Практика у меня состояла из банальных патрулей по окрестностям, так как меня там большую часть времени не было, в Нет-Кронсвейне сейчас осторожно готовили армию нежити Ассерус и компания, а Чарфе, в основном, напрягал своих подопечных читать лекции начинающим. Анна только недавно начала обучение, но о практике уже серьезно задумывалась.

А в Москве сейчас самое начало декабря, страна уже готовится к Новогодним праздникам. До марта еще далеко, а значит, я успею еще многое сделать. И самое главное и проблемное — оформить бы мне загранпаспорт в срок. Командировка предстоит не близкая.

* * *

Ломал голову жизненной задачкой я недолго, по крайней мере, естественное решение нашлось достаточно быстро. Ф'Алерэ будет спокойно жить и учиться, и вероятность того, что ее выследят, останется минимальной.

Федор Алексеевич и Галина Ивановна выслушали меня внимательно и согласились. Гордость не давала им брать у меня деньги, а я не мог бросить стариков хотя бы потому, что чувствовал себя виноватым в смерти их дочери. Теперь же у меня был способ убить трех зайцев одним единственным выстрелом: и помочь старикам, и обеспечить ребенку возможность безопасно жить и учиться, пока я буду шляться по мирам, и удостовериться, что старикам не будет одиноко.

Ф'Алере по свидетельству о рождении, сделанном мною при помощи взятки, звали Валей. По документам она внучка Василия Алексеевича, несуществующего брата Федора Алексеевича и дочь Ивана Васильевича соответственно. И если ее «дедушка» по «документам» мертв, то роль отца сыграл я сам, оформив все необходимые липовые документы. Удивительно, какие возможности открывают в нашем обществе умело данные кому надо взятки. И если я сам плохо знал, кому сколько и как дать на лапу, то Максим был в этом деле настоящий ас.

Хотя Ф'Алерэ нашла легко общий язык с «дядей Федей» и «тетей Галей», она упорно не хотела меня отпускать за порог и позволила это только после того, как я обещал наведываться к ним как можно чаще.

«Забавно» — думалось мне, когда я уже шел по ночному Новосибирску — «ведь я никогда не ладил с детьми».

Глава 3. Альянс

Я полюбовался на толпу пешеходов и повернул ключ зажигания. Черный «Понтиак» восемьдесят седьмого года рванулся с места, когда я надавил на газ. Разумеется, чтобы купить такую, пришлось затратить просто самолетную сумму денег (большей частью на то, чтобы оформить все документы), но по счастью, мой бизнес начинал набирать такие обороты, что это была уже не проблема. Уже зимой я обзавелся дочерней фирмой «СинтезМебель», за которой поначалу присматривал Максим, благо располагались производственные мощности в двух шагах от «РосДревоСинтеза». Там уже трудились живые. Попутно, под одной из своих личин, я наладил сбыт алерийских ювелирных безделушек уже напрямую коллекционерам, что также положительно сказалось на моем благосостоянии. Миллионер?

Да, но я все так же живу в двухкомнатной квартире на десятом этаже, которую купил вскоре, а родители считают, что я гну спину на зарубежную компанию за пределами страны. Для меня деньги средство, а не цель, к тому же даже таких средств может быть мало, когда ведешь свою собственную войну.

Много денег — много печалей. Согласен в какой-то степени с этим высказыванием. Вот только в моем случае печали привели за собой деньги, а не наоборот.

Я нажал на газ и сверился с картой на экране коммуникатора, по которой уже был проложен маршрут. В Америке я был первый раз, и пока она у меня ассоциировалась только с жуткой волокитой, которая потребовалась чтобы оформить документы, визу, и обеспечить транспортировку автомобиля из Иллинойса, где я его нашел, в Калифорнию. Да и с английским, несмотря на усиленные занятия перед отъездом, у меня было не все гладко — жутко мешался Алерийский акцент, от которого я не мог теперь избавиться, даже когда говорил по-русски.

Мне предстояло проехать приличное расстояние до непосредственно места, отмеченного Джимом на карте. И у меня на это четыре дня. По пути я закупил еды в дорогу и, включив музыку, поехал по пустынной дороге. Я не зря выбрал себе спортивный автомобиль, так как не упускал возможности, что придется от кого-то удирать. Впрочем, сама машина не нравилась. Наверное, Джим будет в восторге, увидев что-то из столь родных для него восьмидесятых.

Я был не в ладах с распорядком дня, так как жил сразу в двух мирах, не считая мой недавний визит к демонам и периодические визиты к снабженцам, исправно снабжающим меня древесиной, и смена часовых поясов моим внутренним часам точно не пошла на пользу. Я ехал с максимальной разрешенной скоростью минус пять километров в час, учитывая погрешность измерителя скорости, которым пользовался милиционер, простите, полицейский. Что-то у меня были серьёзные сомнения, то местное племя этих существ сильно отличается от нашего собрата. И я оказался прав. Где-то через час меня остановили, проверили документы, даже штрафа не взяли — только предупредили что дальше дорога закрыта на ремонт и нужно объезжать будет.

Раздался мелодичный звонок, и я нажал на сверкающую кнопку на сенсорном экране.

— Добрый день, Алима. Как идут дела нашей конторки?

— Доброй ночи, нормально. Как добрался?

— Нормально, хотя от еды в самолете мутит.

— Говорила, надо лететь было «бизнес-классом», а не «экономом». А то сотрудник такой фирмы солидной… И «эконом» класс?

Летел я действительно эконом-классом. Жадность не позволила мне взять билеты «бизнес» класса, если можно так сказать, да и я не думал долго задерживаться здесь: улечу обратно через недельку, может быть, две, но попутно запомню координаты и смогу когда захочу переместиться сюда.

— Жадина я просто.

По ясным причинам мы не разговаривали по обычному телефону о делах. Этот диалог ни о чем, которые мы вели по телефону практически всегда говорил только об одном: Алима хочет встретиться. Причем срочно.

Я притормозил и остановился у обочины. Машина послушно щёлкнула замком, а я, убедившись что рядом никого, открыл врата в свою крепость, а оттуда к Алиме. Из-за того, что врата немного фонили, Алима, как и вся нежить, плохо переносила переходы меж мирами. И если рядовые мертвяки практически не теряли своей боеспособности, то эрнрасто, и тем более личу переход давался тяжело, и это уменьшало их силу, поэтому и я старался не дергать Алиму между мирами по каждому пустяку. Пускай сидит себе в офисе, с делами фирмы разбирается.

— Что стряслось? — спросил я у Алимы, когда вошел в офис.

— У нас были гости. Представились спецслужбами и выпытывали технологию. Угрожали, потом пустили в меня две пули.

— И что ты сделала?

— В лицо с разворота каждому, расплавила пистолеты, их потом вышвырнула в грязь всех.

— Что Максим?

— Поднял свои связи, дал на лапу несколько тысяч. Сказали, что это не спецслужбы.

— Спасибо, что сообщила.

— Что-то еще?

— Да. На днях я сюда доставлю «око некроманта», некоторую усовершенствованную версию, которая должна худо-бедно работать в условиях этого мира, и все переговоры с подобными личностями будешь вести отныне только через тело террасто. Тела будут доставлять по мере необходимости. Смена тела тебя очень здорово ослабит и сократит срок твоей не совсем естественной, но жизни. А это тело такими темпами будет скоро состоять на девяносто процентов из свинца. Помни, чем в худшем состоянии тело — тем больше нужно энергии чтобы его поддерживать, а чем больше энергии ты потребляешь — тем быстрее изнашиваешь свой отпечаток. Регенерация у тебя хоть и есть, но она слабая.

— Принято.

— Все?

— Да.

— Ну я пошел.

Я шагнул в алую сферу врат, а потом еще раз. Подаренные Джимом камешки кончились давно, поэтому я вновь облучал себя любимого каждый переход меж мирами, хотя и старался не делать этого без особой надобности.

В пути я провел весь день. Конечно, я ехал не по самому короткому маршруту, останавливался в дороге, да и вообще пытался наслаждаться дорогой и неизвестной мне страной, в которой я раньше никогда не был. К полудню второго дня я приехал на побережье, где на достаточно большом удалении от прочих строений, в эдакой километровой зоне отчуждения, находился отель, указанный Джимом. Носил этот отель имя «ветры галактики» и представлял собой достаточно роскошное строение, помесь сказочного дворца и модерна, как я бы сказал, должно быть, плод фантазии немолодого архитектора под воздействием тяжелых наркотиков.

Номера здесь были дорогими, но они своих денег стоили. Разве что на роскошь мне было плевать. Проведя длительное время в Алерии, я научился быть неприхотливым, хотя и без этого не отличался требовательностью к жилью. Первое, что я заметил, когда зашел в отель — так это то, что у девушки-ресепшионистки были остренькие ушки немного не под тем углом. Эльфийка? Нет, второй раз не обманусь — уже и так один раз принял лесных людей за эльфов, а в моем мире уж им тем более не место. Здесь место бизнесменам в деловых костюмах, юристам и прочей офисной шушере, судящей о перспективности развития того или иного направления в науке по наличию или отсутсвию приставки «нано». Впрочем в остальном она была человек человеком, разве что поприветствовала меня на плохом русском, когда узнала что я из России. Когда я зашел в номер, я понял, что по моим внутренним часам, работающим все еще из расчета пятьдесят шесть часов в сутках, наступил вечер. И следующий день я спал.

Джима я встретил на второй день своего пребывания в отеле в условленном месте — сидел в шортах и майке и пил сок за столиком у бассейна.

— Рад, что ты приехал. Как девочка?

— Спасибо, нормально, Джим.

— На ушки Натали уже обратил внимание?

— А то. Первым делом. В каком мире ее откопали?

— В этом. Она одна из немногих местных, которые даже не в курсе что это за отель, кем создан и зачем. Помешана на соответствующих чтиве и фильмах настолько, что вон — сделала себе пластическую операцию. Не буду говорить, откуда у нее брали ткани, чтобы пересадить на ухо.

По пошленькой ухмылке Джима я догадался по какому месту прошелся скальпель пластического хирурга.

— Итак, к нашим делам.

— Ладно, уговорил, речистый. Я предлагаю тебе вступить в Альянс…

— И что мне это даст?

— Ну ты хотя бы не будешь бегать по мирам вслепую и пользоваться необработанными камешками, за месяц набирая себе годовую норму по радиации. К твоим услугам многое, даже рынок Альянса.

— И что от меня требуется?

— Для начала представлю тебя Илоне, главе Альянса на данный момент. Своего рода некоронованная королева. Скорее всего, тебе дадут какое-то испытание или задание, со временем разберешься.

— Хм…

— Сразу предупреждаю, несмотря на ее внешность, весьма сногсшибательную по мнению многих, да и меня в том числе, она нам в прапрапрабабки годится, ей больше четырехсот лет, если не пятисот.

Я присвистнул.

— Не слабо.

— И прошу заметить, что такой возраст бесследно не проходит.

— В каком плане бесследно?

— Она во многом… я имею в виду поведение, похожа на ребенка. Проблема в том, что ее мозг не может вместить все накопленные ею знания, поэтому для этого она пользуется внешними, своего рода, хранилищами. Внешними, я думаю, ты понимаешь, не значит быстрыми. Большая часть ее настоящий воспоминаний в ее, как ты это называешь, отпечатке, вот только образован он у нее не той энергией, которой пользуешься ты и таскаешь с собой в перстнях. Это дает ей некоторые возможности, которых нет ни у кого.

— А чего, есть и еще энергии? В мире, где я получил образование, только одну выделяли, называли ее, если в моем вольном переводе — «первородная».

— А то. Говорят все эти «энергетические колебания, подверженные управлению разумным сознанием», как выражаются ученые умы Альянса, имеют нечто общее. Всего их известно семнадцать, восемь могут создавать отпечаток, тем самым переходя в какую-то иную форму, то есть ими может управлять человек, и всего лишь шесть видов этих отпечатков кушают демоны. Кстати, частенько бывает, что отпечаток человека образует несколько энергий. Это если ты, скажем, жил долгое время в одном мире, а потом скакнул и долго пожил в другом. Не всегда отпечатки совместимы между собой, и бывают иногда коллизии, которые могут тебя лишить той или иной нематериальной части. А это, кстати, болезненно и опасно для жизни. Отпечатки вообще такие: они образовываются практически сами, но разрушаются… Чаще всего при этом человек погибает, ну либо становится «спящим». Видел, наверное, спящих, лишенных отпечатка демонами.

— Интересно, как все это вписывают в некую модель вселенной, или что у них там есть?

— Физик, что-ли?

— Ядерщик.

— Оно заметно… Не каждый день встретишь некроманта-ядерщика. Да никак не вписывают. Есть у них куча теорий да предположений, одна маразматичнее другой. Я-то человек действия — мне дай рецепт, ну и я его применю. В колдунстве этом я особо не силен. Самая ходовая теория, дай вспомню — все эти «энергии», это не что иное, как заряд вне носителя.

— Чего?

— Как мне один объяснял тип, передаю его слова, сам я в этом не смыслю ничего, есть, мол, нейтрон, частица есть — заряда на ней нет, есть электрон. Тоже частица, но только с зарядом отрицательным. А вот если заряд без частицы — вот они и энергии эти. Не смотри на меня так, словно инквизитор на еретика — я не физик.

— Стараюсь. Не будь я некромантом по второму высшему — засмеял бы.

— Ладно, давай-ка рассказывай, как ты дошел до такой жизни.

Я вздохнул, отхлебнул сока из второго стоящего на столе стакана, попутно прикидывая, какие моменты истории опустить, и начал рассказ. Джим кивал, хмыкал на определенных местах, а когда я дошел до описания своего похода на Норсидиал засмеялся в голос.

— Извини, перебью, но трюк с музыкой — старо, как мир и тоталитаризм за вон тем звездно-полосатым флагом. Его каждый третий при случае использует. Извини, продолжай.

Я окончил рассказ, и Джим глубоко задумался.

— Точно никто не из наших тебя туда не закидывал. Я понял, о каком мире речь идет, за него Юрген покойный отвечал, пока жив был. Трое его людей сгинули в Суримисе, когда тот рванул, мне он лично рассказывал. А потом Юрген сам туда махнул, да и сгинул, выходит. Жаль, хороший мужик был, хоть и пунктуальный, гад, как немец… Но, собственно, он им и был. А потом Аллерия-Аллергия твоя закрылась и мы остались не у дел.

— Когда это было?

— Девяносто третий. Я тогда только начинал работать с Альянсом. Бурные восьмидесятые, когда мы с мамочкой катались по Штатам окончились без меня, и с ними ушло детство. Вернулся я сюда из «тюрьмы» в девяносто первом.

— Кто такие эти Нолдорцы?

— Элита, насколько известно. Ранг двадцатый, наверное. Человекоподобны, сильны, но не растут в ранге, только чтобы сохранить человекоподобную форму. Своего рода элитные агенты Беркариуса. Меня удивляет другое.

— Что именно?

— Что такая элита делала там, когда они редко размениваются на добывающие операции.

— Операция добывающая по сравнению с теми оборотами, о которых я слышал в Турегсвейне, в Алерии была ничтожной по оборотам.

— Именно. Да и всякие вещички, миры закрывающие, у них не в моде. Они слишком опасны для самих демонов, как ты их зовешь, так как демон всегда поддерживает связь со своим повелителем, то бишь Беркариусом. Разорви связь, и его душа развалится. Пыщ, и нету.

— Тогда почему не пользуются ими в Альянсе?

— Пользуются, только так закрыть, чтобы оборвалась нить окончательно, можно, вернее, по силам только мирок размером в пару сотню метров в диаметре. И то демоны инстинктивно прорываются наружу. Одного закрыть насмерть можно, а вот десяток — сложнее. Но даже если закрыть мир их сознание в полуразвоплощенном, или как его там, виде может сохраняться века, и когда мир вновь откроется, улетит к хозяину. Тут наверняка сказать нельзя, потому мы и предпочитаем более верные средства. Здесь же выставили заборчик, наверняка с лазейкой для своих, и наверняка эту лазейку знал кто-то еще, кто смог тебя туда закинуть.

— Гадость.

— Та еще. А что за мир, из которого ты древесину доставляешь?

— Думаешь, я выдам тебе своего поставщика?

— Молодец, есть коммерческая жилка, есть — Джим одобрительно хмыкнул — Нет, просто мирок этот на нашей карте не числится, так что тебе за ним и приглядывать на случай демонов.

— Приглядывать?

— Ладно, обо всем узнаешь от Илоны. Пока отдыхай, завтра прокатимся, я тут неплохой катер арендовал. Хех, люблю я это место… Знаешь, вот так посмотришь на местность окрест, и словно вокруг старые добрые восьмидесятые. Иногда ощущение, что вот-вот мамашин фургон из-за бугра покажется. Здесь мало что изменилось с тех пор. Кстати, твой «понтиак» на стоянке стоит?

— Мой.

— Отличная тачка. Всегда о такой в детстве мечтал, хотя движок там на пять и семь литров, слишком уж рвет с места, а с задним приводом не слишком удобно в управлении.

— Дело привычки.

— Из страны будешь вывозить?

— Не знаю. Наверное, нет, так как с таможней там ад. Скорее всего, тут на ней буду ездить.

— Знаешь, если будешь продавать вдруг, ну или не будешь ездить долго — дашь мне покататься?

— Посмотрим.

— Ладно, я побежал. Подходи завтричком — прокатимся к Илоне.

Джим встал, чуть отступил назад и нарочно упал в бассейн, прямо в одежде, подняв кучу брызг, извинился перед несколькими девушками там купавшимися и быстро завязал с ними непринужденную беседу. На какой-то момент мне показалось, что я бы многое отдал за шанс так же беззаботно проводить время, а не купаться непрерывно в этой треклятой, ни на секунду не проходящей депрессии, сводящей меня временами с ума… В раздумье я опять теребил висящий на шее медальон, предаваясь хмурым воспоминаниям о днях минувших.

— Как Вам наш небольшой отель? — раздался мелодичный голос. Я вырвался из пучины своих мыслей и увидел ту самую «псевдоэльфийку», подсевшую ко мне за столик и теперь с интересом изучавшую медальон. Зрение, надо отметить, у нее было отменным…

— Весьма мило.

— Натали.

— Игорь.

— Мальчик Джимми, я вижу, как всегда пошел сводить с ума девочек.

— Судя во всему, он это любит. Вы его хорошо знаете?

— Да, слишком хорошо. Скорее, делает это с какой-то неведомой скуки, и сворачивает отношения так же быстро, как и начал. Вполне логично, если учесть, что классических «принцев», которых желает встретить любая девушка, на земле не осталось.

— Если вообще были — хмуро хмыкнул я на русском.

— Но не судите строго, Джим хороший парень, никогда не предаст… мне кажется, я его не настолько близко знаю, но все же. Ему иногда не хватает такта, он вечно прокалывается на мелочах, когда чем-то занят…

— В принципе, так я и думал.

— А еще он ненавидит книги, где хотя бы раз упоминаются эльфы. Ваше-то внимание на мои уши, должно быть, обратил?

— Конечно, оттого и уже не удивляюсь.

— Так и знала! — Джима шепотом назвали нехорошим словом, долженствующим в английском заменять мат.

— Вы к нам надолго?

— Не знаю, как выйдет, я занятый человек, и сейчас бизнес свел меня с Джимом.

— А, понимаю, здесь все деловые. Но все же останьтесь подольше, в конце недели тут устраивают грандиозную вечеринку, практически все номера забронированы. Обычно бывает так красиво. Иногда представляешь на миг, что это не главная зала отдаленного от больших городов отеля, а настоящий эльфийский дворец.

«Да, помешанная девочка» — подумал я, а самое забавное, что она не в курсе всех «иномирных дел» окружающих ее, живет своим внутренним миром, книгами, мечтая о том, чтобы «удивительное» существовало, и не замечает, что на самом деле творится вокруг. И лучше мне здесь ее не просвещать.

— Натали, уже обхаживаешь моего друга? — спросил Джим, выбравшийся, наконец из бассейна и занимавшийся тем, что выжимал майку не снимая ее.

— Ой, ну какое тебе дело? — сразу заняла оборонительную позицию Натали.

— Да ладно, Игорь, тебе ее эльфийские разговоры не надоели? Уж она-то умеет надоедать, поверь мне.

Надоели, если честно, но Джиму это знать не обязательно. Пока что она мне рассказала о Джиме парочку полезных деталей, и это стоит потраченного времени. Судя по всему, он дразнит Натали при любом удобном случае, а она на него по будь то душевной доброте, или еще почему не злится. Что же, займем пока сторону Натали.

— Ничуть, Джим. Не всем же наскучивает общество красивой девушки так быстро, как тебе.

— Один-ноль, старина, подловил. Пойду переоденусь в сухое, до завтра.

Джим, оставляя за собой мокрые следы, двинулся прочь, а Натали проводила его прищуренным взглядом.

— Спасибо. Он любит меня дразнить.

— Не-за-что — произнес я, в раздумье, делая между словами долгие паузы.

Потом я встал из-за стола и двинулся в номер. Продолжать беседу не было никакого настроения.

* * *

— Профессор Корогорт! Что с телом? Вы его осмотрели? — лицо старика внешне ничего не выражало, нельзя было проследить ни одной эмоции на каменном, как казалось, лице.

Доктор, на вид едва ли младше говорившего, только ниже ростом, с густыми седыми волосами разбросанными без видимого порядка на голове, поправил очки и взглянул на тело девушки, распростертое на столе и накрытое белой тканью.

— Не знаю, друг мой, где Вы его откопали, но иммунная система этого существа ни к черту. У нее отсутствует иммунитет к самым распространенным заболеваниям, и, как следствие, шаг не в тот мир — и она труп. Впрочем, мозг ее не проявляет активности, и…

— Вам платят не за попытки запустить в работу ее мозг, чего Вам не удастся, профессор, а чтобы Вы простимулировали ее имунную систему.

— Обычные имуностимуляторы здесь не помогут — слишком слаба ее иммунная система и привычные методики убьют ее. Это потребует много времени и денег. Не проще вырастить клона, с немного поправленной ДНК, по нашим технологиям, а потом…

— Нет. Мне нужно, что бы это тело могло существовать за пределами Вашего мира. А Ваши клоны, как я знаю, этим свойством не обладают.

— Ну… Я попробую.

— Действуйте. Деньги уже переведены на ваш счет.

Старик растаял в воздухе, а пожилой доктор продолжил изучать лицо девушки. За последние дни он вызубрил наизусть все ее показатели и анализы, и никак не мог понять, почему ее мозг бездействует. В тайне от заказчика он пытался простимулировать мозг к работе, но безрезультатно. Вся медицина его мира, насколько он знал, самая лучшая и развитая среди многих и многих миров (а почему иначе обратились именно к нему?), была бессильна. Он даже пригласил одного знакомого специалиста, которому можно доверять, и который обладал даром чтения мыслей, который и использовал в своей работе следователем по особо тяжким преступлениям. Однако тот только развел руками — даже в голове убитого, как он говорил, человека, эхо мыслей, которые он может уловить, остается пару дней, но здесь было пусто. Чистый лист, на котором невозможно было различить ни единой черточки.

Профессор вздохнул.

— А ведь хороша, черт возьми…

Дальше тормозить процесс было бессмысленно и профессор ввел последнюю порцию иммуностимуляторов в кровь пациентки. Эта последняя порция из целого десятка, который потребовался для подготовки. Через сутки можно будет ввести обычные иммуностимуляторы и возвращать ее.

* * *

— Двое в лодке, не считая ноутбука — Джим отвязал лодку и завел двигатель.

— Не смешно — проговорил я.

— Шутки Натали про эльфов не лучше.

— Не могу понять одного — чего ты так все Натали дразнишь, вроде неплохая девушка. Даже на тебя не злится, хоть ты ее, бьюсь об заклад, дразнишь при первом же случае.

— Расслабься, старина. Я знаю. Просто ей лучше не особо во все верить, а то наши нет-нет, да и спалиться могут. А она-то у нас свято верит, что эльфы существуют… где-то…

— Да брось ты. Каждый верит, во что хочет. Это ее маленькая религия, считай.

— А знаешь, кто пишет большую часть чтива, которое она употребляет?

— Дай догадаюсь — я улыбнулся неожиданно пришедшей в голову мысли — наши?

Мимо пронеслась лодка, которой управляла парочка, попутно целуясь, и обдала нас брызгами. Джим передал мне руль и бросился вытирать от влаги свой бесценный ноутбук, к счастью, не сильно забрызганный.

— В яблочко. От чего, думаешь, сюжет, где некто попадает в другой мир, избит до безобразия? Просто после насыщенной жизни в другом мире очередной герой сел графоманить мемуары. Ну разве что адаптировал слегка, под реалии. Ну либо кто-то местный, начитавшийся мемуаров остальных, решил сделать свою версию — бывает и такое.

— Вполне естественно.

— Да, но только вот родоначальники жанра ни в каких мирах иных не были, а следовательно, ни эльфов, ни гномов не встретишь. Но зато встретишь существ, которых лучше с ними не путать.

— То есть.

Я резко крутанул руль и обдал брызгами ту парочку, но только сделал это со вкусом, как мне показалось: парочка была мокрая с ног до головы и посылала нам в след ругательства.

— Молодец, ловко ты их. Ну смотри. Взять, например, эльфов. Пользуясь описанием наиболее классическим — тот же человек, только красивый по современным меркам, с острым слухом, зрением, обостренными чувствами. Преобладают… хм… Я бы сказал германские черты, хотя…

— Избавь от подробностей. Я подобную литературу практически не читал, а если и читал — то предпочитал научную фантастику.

— Погоди. Под выше упомянутое описание подходит один вид, который можно встретить среди миров. Его по разному называют, кто-то даже эльфами. Но вот только с этими плодящимися как кролики существами я бы не рекомендовал иметь дела.

— Как кролики?

— Быстрее китайцев, можешь считать меня расистом. У них тоже острые уши, метаболизм не дает им набрать вес, но самое главное — это их физиология и отношение к жизни. Беременность у них в переводе на наше время всего четыре месяца, младенцы чуть меньше полевой мышки и рождаются в количестве пять, шесть а то и восемь, удивительно легко, и они могут дать потомство уже на второй год жизни. Любовь, как чувство между мужчиной и женщиной, у них отсутствует в принципе. Живут они всего тридцать лет, не дольше. Поддерживает жизнь этих существ и дает им еду микроорганизм наподобие того, что создает коралловые рифы, только более неприхотливый. Из него они строят дома, стены, его плодами питаются и он забивает любую растительность. Если они попали в новый мир — через сотню-другую лет он будет на сто процентов населен ими. Свою жизнь они не ценят, очень любят разнообразные наркотики и вообще в городах у них разврат чуть ли не каждую неделю на центральной площади.

— Нда…

— Так, дай-ка мне руль, тут надо осторожно.

Мы уже отъехали от берега на приличное расстояние и Джим, периодически поглядывая на экран компьютера, получавшего наши координаты со спутника, управлял катером. Я же опять извлек медальон и стал вертеть в руках.

— И много там по мирам разумных биологических видов?

— Нет, не так много, как кажется. В основном производные хомо сапиенса. Рост, цвет кожи, глаз… все это меняется… Даже эти кельреки, которых я тебе описал сейчас, и то от людей происходят. Говорят, какой-то эксперимент кем-то был произведен когда-то. Экспериментатора не стало, а продукт эксперимента выжил.

— Погоди, а лесные люди Алерии…

— Да, кстати, тоже не совсем люди, тоже вроде эксперимент… Но я точно про них не помню, погляди в библиотеке либо поспрашивай наших.

— Куда мы плывем?

— Сейчас увидишь…

Джим заглушил двигатель. Присмотревшись, я понял, что нас несет течением.

— Где это мы?

— Сейчас увидишь, не порть сюрприз.

Течение заставило катер сделать несколько больших кругов, а потом нас словно повело по кривой извилистой тропе куда-то к центру описанного круга. Через десять минут, в течение которых я на всякий случай вертел алый камешек в руке, мы остановились. Толстое стекло, эдакая огромная трубка, внутри которой оказался катер вылезла из воды, а та вода, что была в ней, начала опускаться вместе с нами. Пара минут, и небо видно где-то далеко наверху, в своеобразном колодце.

— Добро пожаловать в штаб-квартиру Альянса.

— Ничего себе. Как это стекло выдерживает такое давление?

— Это не стекло, а редкий сверхпрочный прозрачный сплав, который может существовать здесь, но получить его в этом мире нельзя. Такие вот дела.

Спуск окончился, труба немного сдвинулась вверх, и мы выплыли из нее.

— Здесь открывать врата нельзя, сразу предупреждаю, так как камни взрываются очень сильно.

— Понял.

Такого я еще не видел. Под огромным, стеклянным на вид куполом располагался небольшой остров, к которому мы сейчас и плыли. Где-то наверху летали несколькими крупными облаками тысячи каких-то ярких разноцветных светлячков, делавшие все вокруг еще более похожим на сказку. Я дернул головой, пытаясь сбросить наваждение, но это было наяву.

— Сколько же угрохано, чтобы такое сделать?

— Много. Нам и не снилось — произнес Джим — все вспоминаю, как я первый раз тут оказался. Надо сказать, был удивлен похлеще твоего.

— И неужели никто не в курсе, что тут такое?

— В курсе. Но кому надо дали на лапу, и они молчат. Демоны не в курсе местоположения штаба Альянса, поэтому мы храним секретность.

— Тогда почему меня сюда привезли в открытую? Может, я вас заложу.

— Не заложишь. Скоро узнаешь, почему.

Мы подплыли к пристани, выполненной из белого камня. Поверхность была покрыта замысловатой резьбой, не изображавшей каких-либо картин — просто узор. Если бы не штрихкод, высеченный на одном из блоков, я подумал бы, что сделано это иномирными мастерами.

Джим привычно пришвартовал лодку и вылез из нее, а я двинулся за ним. Остров был, несмотря на свое положение под поверхностью воды, покрыт зеленью, из которой проглядывали белокаменные постройки. Особенно выделялся своим величием и изяществом дворец по центру. Острые тонкие шпили, небольшие башенки и огромные балконы. По дорогам, проложенным без видимого порядка непрерывно сновали люди, большей частью одетые буднично.

Коммуникатор пискнул, и я увидел на экране надпись «Alliance Communications».

— Это местная сеть — пояснил Джим — Сотовая связь не берет на глубине, так что наши устроили свою три года назад. Пока ты здесь, звонки куда угодно бесплатны, но безопасность линии не гарантируется, так как на другом конце уже не наши коммуникации. Но вот отследить звонок нереально. Он будет с несуществующего номера. Несколько наших засели в спецслужбах, и эта сеть считается одной из тех, которой пользуется «Интерпол».

— Неплохо.

— Вон там есть рынок, после аудиенции зайдем. Рекомендую первым делом сдать свои камни на обработку и не хватать рентгены почем зря — это тебе не воздушные поцелуи.

— А какая валюта?

— Своего рода бартер. За обработку камней-врат берут по одному такому камню себе на десять обработанных. Ну и продают так же, обычно около сотни зеленых за разовый, около лимона за постоянные врата. Альтернативы есть, только договорись.

— Постоянные врата?

— Да, ставишь, настраиваешь, и оно непрерывно соединяет два мира.

— Надо будет купить…

— Там можно купить все, что угодно, но покупая вещичку — спрашивай карту. Обычно к каждой вещи идет карта миров, где она работает. Магические прибамбасы работают тоже далеко не во всех мирах. Хочешь жить долго, работать эффективно — выбирай лучшее, что можешь достать для мира, в котором работаешь.

Мы потихоньку шли по улице, приближаясь к дворцу. Прохожие на нас особо не глазели, а вот я разглядывал всех и каждого быстрым, но внимательным взглядом. Негры и белые, азиаты и европейцы, кого здесь только не было. Дар показывал мне также, что разнились и силы. Я отметил, наверное, штук шесть незнакомых мне энергий вокруг прохожих, совсем по-разному мне представлявшихся. Одни словно окутывали владельца в кокон, другие словно роились светлячками…

— Еще есть столовая, где можно хорошо и бесплатно перекусить, есть библиотека и отель. Но первым делом в дворец к Илоне.

Мы прошли сквозь украшенную виноградной лозой арку внутрь. Впрочем, это были пока еще не внутренние помещения дворца — своего рода обширные веранды, единственный потолок которых составляли лозы дикого винограда. Здесь тоже было людно. Кто-то просто сидел на скамьях, кто-то беседовал по телефону, я даже заметил несколько влюбленных пар. Мы уверенно двигались вглубь, где наконец отыскали в лабиринте веранд вход. Внутри было намного светлее, чем в полутени виноградных лоз — свет, казалось, исходил от неестественно белых стен, потолка и просто из воздуха.

Как я не присматривался — тень у меня почти отсутствовала. Джим глянул на часы и немного ускорил шаг. На стенах частенько встречались огромные картины, сродни огромным полотнам, когда-то виденным в Третьяковской галерее. Одну картину, запечатлевшую последние мгновения жизни Помпеи, я узнал. Интересно, это оригинал или все же копия? Я бы не удивился, будь здесь оригинал.

— Копия — проговорил Джим — как и все международно признанные картины здесь. А вот всякого рода фантастические сюжеты тут в основной своей массе оригиналы. Некоторые здесь неплохо рисуют.

Наверное, этот зал должен был быть по задумке архитектора тронным, но большая часть просторного помещения была заставлена столами, на которых можно было лицезреть некоторое удивительное смешение старого и нового: самые новейшие ноутбуки, только вчера бывшие прототипами, а сегодня продаваемые по заведомо завышенным ценам, соседствовали с древними фолиантами в кожаных или металлических обложках, а кое-где вообще в обложках из шкур неведомых мне животных. Большинство столов было сейчас занято, но Джим быстро нашел свободный, машинально смахнул пустой разовый стаканчик в помойку и бросил на стол свой рюкзак.

В конце зала, там, где должен был стоять в идеале трон, на возвышении было установлено качественное офисное кресло, и полукруглый стол из черного дерева. Где, как не там, сейчас сидело начальство?

Скорее всего, я был прав — в кресле действительно сидела хрупкая на вид девушка. При всем желании я бы дал ей двадцать, ну максимум двадцать два года. Длинные и, что характерно, абсолютно белые волосы падали своеобразной рекой назад, и лишь пара совершенно обычных, человеческих ушей сдерживала их сзади. Но самое интересное было другое: зачерпнув немного энергии из перстня я увидел, что Илону (а кто это, если не она?), окружают шесть больших сфер, вращающиеся вокруг нее словно планеты, вокруг солнца. Во время разговора, когда она задумывалась, можно было отметить, как небольшие светлые облачка то летят от того или иного шара к голове Илоны, которая, к слову, тоже была пропитана той странной энергией и словно бы светилась, то наоборот, возвращались на свою орбиту. Но было в этих облачках нечто чуждое мне. Да, я видел их, но эта было не то, что в Алерии именуют Первородной Энергией и выписывают всегда с «Желтой» буквы (Особый способ начертания особо важных имен и мест, как бы вторая «заглавная буква»). А значит, если придираться к формулировке, не магия уже. Вспомнив слова Джима про ее возраст, я мысленно кивнул, соглашаясь с ним. Я понятия не имел, на что способно то, что окружает Илону, но в том, что она заткнет по силе меня за пояс, я не сомневался. Не хотел бы я встать у нее на пути…

Тем временем Джим попросил меня ждать здесь, а сам подошел к ней и немного наклонил голову в знак уважения, а потом что-то заговорил. Она дважды кивала, потом махнула Джиму рукой, и он двинулся обратно.

Присутствующие потихоньку рассаживались по местам, голоса стихали. Через двадцать минут свет немного поблек, и вместе с этим прекратились последние разговоры.

Илона взяла со стола небольшой беспроводной микрофон и прицепила на платье, а потом заговорила.

— Дорогие друзья, сегодня здесь собрались все, кто участвовал в операции по ликвидации Турегсвейна, за исключением тех, кого мы потеряли. И хотя наши потери составляют «всего лишь», как сказал бы циник, три человека, считаю необходимым отдать им должное и почтить минутой памяти. Авалат, Джулия и Туве останутся в наших сердцах навек.

Минута молчания растянулась на одну минуту и десять секунд.

— Однако все течет и все меняется, и на смену павшим приходят новые люди… Не воины, а прежде всего люди, решившие и готовые отдать свою жизнь для того, чтобы потом могли жить другие. Алькор, прошу Вас выйти и подойти сюда.

Не ожидал, но все же встал и, подгоняемый Джимом, вышел в освещенный чуть более ярко круг перед Илоной.

— Друг мой — Илона с интересом изучала меня, а потом ее голова, вернее, ее нематериальная часть, отрастила сотню ментальных щупалец, которые взмыли вверх и немного там колебались. Даже практически убрав подпитку от камня, я все равно чувствовал эти нити — то, что Вы присоединяетесь к нам, не столь радостно, как может показаться, ведь это значит, что наши враги лишили еще одного человека чего-то, что ему столь было дорого, что он решил вступить на опасный путь мстителя. И все здесь это понимают — нити ринулись ко мне с ужасающей скоростью и я едва успел выставить барьер, оказавшийся жутко неэффективным и обещающим через пару минут исчерпать все мои запасы и заначки с первородной энергией.

— Прошу Вас. Не сопротивляйтесь. Это обязательная процедура, я просто прочитаю вашу память. Всю. В наше время слишком часто к нам пытаются подослать шпионов, поэтому это вынужденная мера.

— Лучше не надо — пробормотал я, прекрасно понимая, что за этим последует.

— Поверьте, я уже многое видела, и все, что я увижу, строго конфиденциально.

— Как будет угодно — я вздохнул — я предупреждал.

Щит лопнул, когда поток силы иссяк, и сотни невидимых теперь мне щупалец впились в меня. Это было, как если бы ты начал существовать в двух временах одновременно. Я находился здесь и в то же время я заново переживал каждый момент своей жизни, начиная с самого раннего детства. Детский сад, школа, институт… Я словно на секунду смог посмотреть на свою текущую жизнь глазами того, кем я когда-то был. И это было не просто необычно — жутко. Тот пропавший кусочек, предположительно ключ к головоломке, не поддался и Илоне, хотя она вызвала у меня головную боль, пытаясь воссоздать его. И медленно и неумолимо она подходила к тому самому месту моей жизни, воспоминания о котором порождали приступы.

Илона, наверное, не сразу почувствовала страх — слишком была увлечена моими мыслями, а потом, когда приступ невероятной силы достиг апогея, закричала. Она не могла сдвинуться с места, все пыталась осмыслить вместе со мной тот факт, что Инвил больше нет. Мысль словно ходила по кругу, не в силах его разорвать, и в невероятной силы приступ уходили огромные силы, подвластные Илоне. Вокруг все пытались как можно скорее покинуть помещение, не в силах вынести страха, хотя большая часть здесь были, очевидно, людьми не робкого десятка. Паника…

Мне стоило больших усилий собрать волю в кулак и заставить воспоминания пойти дальше. Илона, по-видимому не могла прервать просмотр моих мыслей, и когда мы сдвинулись, я заметил благодарный взгляд. Когда десяток уцелевших и здорово истончившихся нитей покинули меня, Илона обмякла в кресле, а я, за неимением кресла, кое как сгруппировался, но все же плюхнулся на пол, потеряв сознание.

* * *

— Как оно, старина? — первое, что я увидел, был резной потолок, под сводами которого летали светлячки. Должно быть, я все еще был в этом подводном дворце.

— Фигово, Джим. Словно по мне поезд проехал.

— Видел бы ты лица наших. Большинство, как мне кажется, пошли менять себе штаны. Да и я, признаться, до последнего думал, что штанишки придется менять… Кто-то сначала предположил, что ты орудие, которым попытались убрать Илону, но она выжила, слава всему и всем! Тебя сначала связали и упекли в камеру, чему я противился. Ясное дело, отправили меня далеко и мнением моим пренебрегли. Но потом Илона пришла в себя, и авторов этой затеи самих бросили в ту камеру на пару часов отдохнуть. Никогда не видел начальницу такой. Чего бы она там у тебя в голове ни откопала, но это ее чуть не прибило.

— Я сам толком не знаю. Я словно циклюсь на определенных воспоминаниях из своего прошлого, и это вызывает приступы. Иногда их очень трудно прекратить.

В поле моего зрения появилась Илона.

— Джим, Вы не позволите мне перекинуться парой слов с Алькором?

— Да, конечно, начальница, уже убежал.

Джим уступил место на единственном стуле в этой комнате Илоне, а сам поспешил скрыться с глаз.

Сферы вокруг Илоны, должно быть, бешено перекидывались с ней кусочками, но я этого сейчас не видел. Она еще некоторое время изучала меня, потом кивнула. Илона периодически подсматривала в листок бумаги, должно быть, не в силах удержать все в памяти, выписала для себя основные моменты.

— Теперь понимаю, почему Вы противились чтению памяти. Прошу простить меня, что заставила пережить Вас вновь тот кошмар.

— Забыли. Я понимаю, что это требуемая мера.

Мой ответ заставил ее замолкнуть секунд на тридцать, быстро вычеркнуть кусок текста, а потом она продолжила.

— Прошу простить за столь неторопливую речь — слишком велик груз воспоминаний на мне, и мне требуется больше времени чтобы осмыслить все. Джим, должно быть, рассказал Вам.

— Да, я в курсе.

Илона опустила глаза и дальше начала читать каждое слово с листа.

— Совещание по результатам ликвидации Турегсвейна было проведено, пока Вы отдыхали, так как мы не могли терять время. Впрочем, имеется видеозапись, и Вы можете с ней ознакомиться в нашем архиве. Я не вижу необходимости давать Вам тестовые задания, но пока постараюсь, чтобы Джим был неподалеку. Вы многому можете у него научиться.

— Да, спасибо.

— И вот конверт с Вашим первым заданием — Илона положила на стол обычный белый конверт, не слишком толстый, но явно не пустой — Прошу Вас приступить не позднее, чем через три дня, то есть не позднее, чем через семьдесят два часа по земному времени, так как ситуация требует Вашего немедленного присутствия. Подробности, что и как у нас принято, Вам расскажет Джим. И последнее… Ваш медальон. Его случайно сорвали, когда переносили Вас сюда. Я понимаю, как он для вас ценен.

— Спасибо.

— Я взяла на себя смелость заменить цепочку.

— Благодарю.

— А теперь простите, мне надо идти.

Я попрощался и закрыл глаза. Семьдесят два часа можно превратить в сто сорок четыре, если отправиться в Алерию, и это я и планировал сделать.

— Извини, старина, меня направляют в Индию через шесть дней. Кажется, там очередная секта завелась. Надеюсь, что разберусь с ними скоро, так что буду через месяц.

— Вы занимаетесь всеми демоническими сектами?

— Нет… Только теми, которые можем обнаружить. Тайные общества на то и тайные общества, чтобы о них узнавали постфактум… Как о случае группового суицида из газет. К тому же в этом мире и обычных сектантов, тайных лож и прочего добра хоть, как там по-русски, одним местом ешь, во.

— Ладно. Я пока еще не смотрел, куда ссылают меня.

Я стиснул зубы и принял вертикальное положение. Пару секунд голова кружилась, а потом все вернулось в норму.

— Первое задание всегда индивидуально. Будут оценивать методику твоей работы и определять, что тебе можно доверить.

— Понял. Покажешь, где тут можно камешков прикупить обработанных, да свои на обработку сдать?

Рынок был огромен и занимал всю территорию за дворцом, что примерно было равно двум, хотя, наверное, даже трем футбольным полям.

— В ходу валюты всех известных миров — объяснял Джим — как и бартер. Короче, за ту или иную вещицу могут запросить тысячу долларов, сто евро и кишки твари из какой-нибудь дыры.

— Не слишком стандартная система.

— Зато проверенная. Альянс одно время пытался ввести свою валюту, но толку от этого было мало. По выполнении задания тебе могут даже заплатить, хотя чаще члены Альянса скидываются сообща на что-то. По хорошему, каждый из нас мультимиллионер в нескольких мирах, оттого и такой подход. Понятно?

— В общем и целом экономика этого места мне ясна.

— Кого я вижу, Джимми — раздался мелодичный голосок, и Джим резко развернулся, словно ужаленный. Обладательницей его была девушка с коротко стриженными черными кудрями, такими же черными глазами и больше декоративной, как мне казалось, нежели боевой шпагой.

— Арта…

— Джим… В последний раз, когда мы расстались, я забыла сделать это…

Это должна была быть пощечина, но Джим невероятным образом дернулся и увернулся.

— Смотри-ка, сколько лет прошло, а все такой же ловкий.

Они рассмеялись и пожали друг другу руки.

— Арта — кивнула мне девушка.

— Алькор.

— Надо же, Джим, вот уж не подумала бы, что ты в Альянсе. Для меня ты так и остался прохвостом-двоечником с «общего» отделения.

— А я тебя запомнил, как красотку с «веществ». Жаль, конечно, что обучение наскучило быстро и я оттуда смотался… из того мирка.

— Ничего не сказав мне, хотя на тот момент крутил со мной роман, так?

— Ну…

Я достал коммуникатор и, пользуясь бесплатным интернетом от Альянса, начал читать новости.

— Так ты уже тогда в Альянсе был?

— Да… Мне и присоветовали ту школу, чтобы подтянуть умение колдовать, но только я не выдержал. Слишком скучно. Самое основное умею — и ладно. Как там в Нишале, все спокойно?

— Нишала больше нет. Я, Родстен с «растений» и Борин — вот все, кто выжили. Они устроили прорыв в наш мир. Реки крови, и никто не выжил.

— Откуда? Ведь вроде Альянс не был в курсе?

— Мир не значился на картах. Низкорослые варвары, пьющие кровь убитых, как напиток победы. Их истребляли тысячами, но их было слишком много, и они атаковали спящий город изнутри. Мы заперлись в подвалах школы, где, отступая в катакомбы, истребляли нападавших. Потом из постоянных врат, которые были, оказывается, в глубине, пришла подмога, нас вытащили, а врата закрыли. Как я узнала после, души варваров не могли долго существовать в нашем мире и через неделю они все погибли. Думаю, ты понимаешь, сколько душ они собрали… Говорят, выжили единицы по всей земле, в основном в глуши. От городов и деревень не оставили камня на камне.

— Кто стоит за атакой?

— Беркариус. Я доберусь до этой скотины и снесу его уродливую голову.

— У меня тоже к этому типу вопросы есть — встрял в диалог я — только я бы его еще помучил.

— А мне кажется, лучше сразу прибить, чтобы не сбежал — сказал Джим — тут у двух третьих Альянса желание снять голову с плеч Берку, как мы его ласково называем. Это самый неадекватный из всех, что есть, и самый жестокий. Если есть возможность устроить межмировую войну — то он всегда за. А учитывая, что в подобные конфликты вмешиваемся мы, излюбленная методика его слуг — блицкриг вроде того, что ты видела. Я сожалею о твоей родине.

— Время сожалений прошло. Наше дело теперь отомстить за родной мир или погибнуть — отстрненно произнесла Арта — Мне надо бежать. Еще увидимся, Джим. Всего хорошего, Алькор.

— Эй, а телефончик не чиркнешь свой?

— Держи, Джимми — Арта дала Джиму визитку и скрылась за поворотом.

— Вот уж не думал. Черт, вовремя я оттуда смотался, а может и нет… Ладно, Алькор, на чем мы там остановились, ах да. Теперь по поводу товаров. Всегда проси карту миров. Неважно, техника это или магическая безделушка, к каждому товару должен быть список миров, где та или иная вещь будет действовать, а где нет. С особенной осторожностью относись к эликсирам, меняющим тело.

— И такие есть?

— Да. Можешь, напившись или наколовшись некоторой бурды, стать таким уродцем, что от тебя сам Берк в страхе сбежит. Но главная опасность не в этом.

— А в чем?

— Пока ты человек, ты выживешь в большинстве миров, то есть, я имею в виду, твой организм сможет существовать в большинстве миров, ну максимум за недельку приспособится да перестроится без последствий. Вообще говоря это обычно зависит от основы, которая создает отпечаток и слабый в этом плане человек может и погибнуть при переходе. Но стоит тебе воспользоваться этими веществами и превратиться в сверхсильное чудище — и ты будешь заперт, так как сможешь существовать в дай Бог десятке миров, тем самым сузив свою сферу деятельности. Помни это. Рекомендую также при отправке в другой мир производить, как мы это называем, диагностику ауры — вдруг ты там не сможешь с твоими способностями существоваь?

— Запомнил. Интересно, куда меня направили?

Я вскрыл конверт. В нем оказался маленький листок бумаги, к которому были приклеены небольшой алый камень врат, которому предали форму монетки, и карточка памяти немалого объема, судя по виду — только что из магазина. На листочке было напечатаны только название мира, которое ему дали в Альянсе «Нью Лэнд», оригинальностью не отличавшееся, и название города, в который меня отправляли: «Нью Лондон». Тоже не весть как оригинально, должно быть, человек, основавший город, мучился от острой нехватки фантазии. Еще там нашлись координаты этого мира, поэтому можно было смело подобрать снаряжение. Джим указал на карту памяти.

— С некоторых пор Илона только на них описание задания и выдает. С большим трудом упросили ее хоть минимум информации еще в печатном варианте давать. Это очень многих раздражает, в особенности тех, кто обычно работает в мирах, переживающих средневековье или еще более древний период. Потом можешь кинуть карту в специальную урну в главном зале, а бумагу отправить в шредер. Что касается камня — то это уже настроенный билет в один конец до места назначения, только отсюда не стартуй, здесь нельзя, помнишь?

— Да.

Карту я, пожалуй, себе оставлю. На дороге не валяется, а какой русский человек не любит бесплатного?

Ряды, ряды, ряды. Здесь можно было купить что угодно: и новые паспорта практически любой страны мира, причем не только этого, и оружие, и боеприпасы и даже титулы.

— Новый? — спросил на английском человек пенсионного возраста, торговавший оружием.

— Вроде того.

— Тогда выбирай, не пожалеешь. У меня есть пушки и боеприпасы к ним. Вон там карта миров висит, смотри по цвету выбирай. Сам пистолет — пара железяк да механика. За редким исключением где угодно заработает, а вот патроны дело другое. Выбирай по цветовой маркировке. Если тут захочешь пострелять — бери синие. Пистолеты по сотенке зелененьких, остальное — спрашивай.

«Карта миров» была просто разноцветной таблицей, в которой каждому миру соответствовали цветные маркировки годных для использования боеприпасов и отдельным столбиком маркировки боеприпасов, которые при тех условиях теряли свойства или взрывались. Я взглянул еще раз на прилавок.

— Прям глаза разбегаются…

— Я пользую «Смит энд Вессон», вот этот — Джим указал на один из пистолетов на прилавке — качественная штука.

— По мне лучше вот этого «Дезерт Игла» нет ничего — вмешался продавец, но потом одернул себя — но желание клиента закон.

В огнестрельном оружии я разбирался хуже, чем в биологии. Та хоть входит в школльный курс. На военную кафедру я не ходил в свое время, в армию не годился, а «ОБЖ» в школе и «БЖД» в институте прогуливал. Была идея поддержать отечественного производителя и поискать «Тульский Токарев», но делать это было лень. Как-нибудь в следующий раз. Поэтому я взял себе по совету Джима «Смит энд Вессон» в количестве двух штук, две запасных обоймы и сотню патронов с желтой маркировкой, отвечающей миру, в который я отправлялся.

— Желтые так себе. Задержка большая — произнес продавец, пересчитывая наличность.

— То есть?

— Там жидкие реагенты и после того, как нажмешь на курок, перед выстрелом проходит около двух секунд. Потому-то и желтую маркировку выбрали. Цвет предательства и измены ведь. Хуже только розовые — после нажатия на курок ждать надо около тридцати секунд.

— Спасибо, учту.

Я выложил за все около пятисот американских рублей и получил бесплатно лицензию на ношение оружия в пределах Штатов. Видимо, дело тут давно поставили на поток. Джим даже указал мне место, где можно купить паспорт любой страны мира. Стоит, разумеется, это дороже, но и выгода от этого велика. Я отметил это место и твердо решил, что в ближайшие дни стану по документам гражданином США, а потом присмотрю себе квартирку неподалеку от этого отеля.

Еще немного погуляв, я купил себе мощный энергетический хрусталь, переливающийся разными цветами и способный существовать, сохраняя в себе большой запас энергии, в большинстве миров, иммуностимуляторы, которые рекомендовалось пить хотя бы за неделю до путешествия в другой мир, если, конечно, не хочешь расстаться с жизнью от какой-нибудь атипичной иномирной простуды. По счастью, они действовали одинаково как в моем мире, так и в Алерии и «Нью Лэнде».

Потом мы пришли к магазинчику, где обрабатывали камни врат.

— Новый? — спросил паренек.

— Да — кивнул я.

— Меня зовут Фридрих. Необработкой пользуешься?

— Да.

— Дурак. Ладно, слушай внимательно, сейчас станешь умным — Парень начал тараторить с бешеной скоростью — Камешки обрабатываю я. Цены — это уж сам смотри. Что у нас есть — Парень выложил на стол алую монетку с выемкой по центру, желтую монетку и синюю — алая — что твой камень, только переносит одного человека и мгновенно, без облучения. Желтая — своего рода метка Это чтобы запоминать место с пространственными координатами мира. Вставь желтую монетку в синюю, сосредоточься. Как мигнет — место запомнил. Вставь желтую в алую, как задействуешь — перенесешься в место сохраненное меткой. Метка штука разовая, поэтому синяя содержит два углубления, чтобы можно было копировать. Ко всему прочему метка вещь не долговечная, если возраст больше года — я бы не посоветовал бы пользоваться. К первой покупке справочник по всем изделиям и терминам в подарок.

Необработанные алые камни вскоре заменили алые монетки, в шелковом футляре лежала синяя, а в отдельном мешочке около сотни желтых. Еще я там присмотрел комплект «Постоянных врат» — штука достаточно дорогая, но тем не менее полезная, так как позволяла соединить два мира постоянными вратами, которые не только практически не фонят, но и не требуют особого присмотра. Сейчас я мог перевести врата, раскрывшиеся от необработанного камня в состояние узкой щелки, даже с некоторыми искажениями орудовать первородной энергии сквозь эту щель, но без присмотра стабильность напоминает стабильность карандаша балансирующего на пальце умельца. Дольше чем на час оставлять не рекомендуют, ибо просто пропадет, либо наоборот, широко раскроется, покуда камень не догорит, хотя при должной тренировке можно держать врата в таком виде достаточно долго. Яды. Эта секция рынка была тоже очень богатой, и там я подобрал яд для своего перстня с ядом, царапина которого усыпляла человека в течение двух минут. Яд, которым я теперь смазал иглу обладал теми же практически свойствами, но только действовал в мире, куда я отправлялся. Мы еще побродили с Джимом некоторое время по рынку, и я узнал, где здесь и что можно купить, а потом разошлись каждый по своим делам. Он отправился покупать авиабилеты в Индию, а я отправился в отель, откуда перенесся в Алерию, где решил отдохнуть перед своим первым заданием..

Глава 4

Атом медленно размеренно шагал по грунтовой дороге, а я же находился в полудреме. По предписанию я должен быть в городе только послезавтра. Клинки позвякивали за спиной, периодически соприкасаясь с черненым древком моего посоха. К черным одеждам я уже порядком привык за эти годы и их и предпочитал. Да и вопросов у прохожих меньше к вооруженному до зубов черному магу на невиданной здесь твари, нежели к просто путнику.

С разбойниками встретиться не довелось, то ли они меня сторонились, то ли вблизи столицы их было немного.

Лошади сторонились Атома, хоть тот и вел себя миролюбиво. А что оставалось, если ворлаков тут не было отродясь, и, в отличие от лошадей, ворлак — это хищник.

Как написано в кратком описании этого мира, которое мне всучили вместе с инструктажем, этот мир населили переселенцы из моего собственного, и уровень развития здесь примерно был равен средневековой Англии, откуда и были родом переселенцы. Ну, разве что крестьян здесь не терроризировали. Из религий здесь разделяли и мирно властвовали католицизм и «илонизм», или как мне еще назвать возведение моей нынешней начальницы в культ?

Последняя выступала как некое существо, указавшее в прошлом людям путь из мира, погрязшего в войнах и злобе, в чудесный новый мир. Тот факт, что наполняли злобой и войнами мир обычно именно люди, и никто иной, как всегда забыли и традиционно приписали это свойство миру. Впрочем, здесь с этим было лучше. Две религии сосуществовали вполне мирно и потихонечку видоизменяли друг друга без малого шестьсот лет по местным часам. В тонкости их взаимодействия я не лез — не очень хотелось. В свое время только излишне радикально настроенные инквизиторы заставили меня начать читать духовную литературу, которая слишком уж претила моему образу мышления. Я любил конкретику, как человек науки, а Алерийская духовная литература представляла собой такую первостатейную муть, перед которой спасует наш институтский учебник по философии. В этом плане христианство намного ближе, хотя и растолковывает и доносит до читателя в большей своей части, как мне кажется, такие прописные истины, до которых человек должен дойти сам в первые же годы жизни. Но не будем о религии. Слишком уж щепетильный это вопрос, и без этого породивший немало войн, чтобы уделять ему здесь излишнее внимание.

Вскоре дорога стала мощеной желто-оранжевым кирпичем с большим количеством сколов, и мне пришлось спешиться: подушечки на лапах Атома не слишком подходили для такой дороги, и он то и дело порыкивал, наступая на острый камешек. По счастью, у меня были с собой специальные «башмачки», которые изготавливают в Алерии для ворлаков. Атому они не нравились, но по такой дороге он соизволил это принять, как наименьшее зло.

Если верить заданию, мне предстояло на время стать телохранителем некой Мари, местной принцессы, которую одновременно хотели похитить и убить две разные группы людей соответственно, а попутно разобраться во всем этом заговоре. И если о похитителях было мало что известно, то за убийцами стояли мои старые недруги демоны и младшая сестра принцессы. Младше она была буквально на две минуты, но этого было достаточно по местным законам, чтобы лишить ее трона. Судьба младшей, Лилиан, сложилась не так гладко, как хотелось бы. Ее выкрали, когда ей был год, и воспитали сначала как сектантку, потом превратили в демоницу по известной мне схеме. И надо ли говорить, что по чистой случайности это была младшая сестра, а не старшая?

Демонам нужен был трон целого, пускай и очень небольшого, мира, чтобы использовать его как сырье, а к власти здесь можно было прийти только сверху, так как за годы мирной жизни сама идея бунта или смены власти приравнивалась местными к святотатству и у заговорщиков практически отсутствовала бы поддержка населения, случись им начать здесь действовать. Впрочем, случись надобность заручиться поддержкой местных — мне кажется, что всегда найдется десяток крепко сложенных ребят, которые сначала действуют, а потом думают. Должно быть, демоны не знают, что ныне покойный брат Илоны — основатель местной венценосной династии и, как следствие, Альянс никогда не позволит демонам забрать себе этот мирок.

Если с убийцами было все более-менее понятно, в случае с похитителями я терялся в догадках. Возможно, кто-то хотел выслужиться перед демонами и получить в обмен на принцессу чью-то душу? Джим говорил, что такое бывает. Я опять поймал себя на том, что называю отпечаток душой. Хотя в Альянсе используют именно эту терминологию, я заставлял себя придерживаться Алерийской. Большей частью из-за того, что отпечаток никак не бессмертен в отличие от того, что говорят про душу, а может почему-то еще… сейчас уже и не припомню.

Вскоре навстречу мне выехали четыре бравых стражника.

— Стой, чернокнижник!

Чернокнижник — это что-то новое. Так меня еще не называли. Колдун, маг, волшебник, бизнесмен, аферист, придурок… Но вот чернокнижником ни разу.

— Маг, а не чернокнижник… — поправил я, попутно прикидывая, какая в этом разница. Разницы не нашел — Стою.

Атом послушно остановился и я спрыгнул с его спины.

— Путники сообщают, что твоя бестия пугает лошадей…

— Атом? — я почесал ворлака за ухом, отчего тот прищурил глаза — он у меня мирный, никого не трогает.

— Вы держите путь в город?

— Да, у меня там дела…

Бравые стражники наверняка сделали бы какую-нибудь глупость, но я недолго думая достал письмо от Илоны на сей случай и передал стражникам. Отношение ко мне изменилось примерно так же, как у постового при виде у водителя-нарушителя удостоверения сотрудника ФСБ.

— Простите, не знали, маэстро. Нижайше просим проследовать за нами во дворец Ее Величества королевы Мари немедленно.

Маэстро? Запишем. Забавно тут называют магов.

— Да, конечно. И можно один вопрос, пока мы едем?

— Конечно.

— Я очень издалека и совсем не в курсе последних событий в городе. А мое задание обязует меня как можно скорее войти в курс всего происходящего. Поэтому, чтобы не терять времени…

— Понял. Том, чесать языком — это по твоей части.

Невероятно толстый стражник, более напоминавший бронированную бочку, только чудом не ломающую спину лошади, поменялся местами с моим предыдущим собеседником.

— Все только и говорят в городе про покушения и похищения. Говорят, если за неделю меньше двух покушений — уже затишье. Королева напугана.

— Меня больше интересуют похитители. Не похоже, чтобы их мотивом были деньги.

— Они начались вскоре после первых покушений. Сразу после совета.

— Интересно. Что же такого было на этом совете?

— Мари отослала из столицы и под страхом смерти запретила там появляться своему ближайшему окружению, с которыми советовалась по большинству вопросов. Даже графа Тергуса, которого все считали будущим королем. Поначалу попытки похищения были немудреными, но за последние месяцы они такооое стали проделывать — стражник закатил глаза.

— Например?

— Один раз трон провалился… Под замком прокопали туннель, и трон с ней должен был проехать по нему на бешеной скорости прочь из замка. Колдовские штучки, уж я-то знаю. Как они без магии умудрились бы такое прокопать, без колдовства? Только случайность спасла. Служанка спотыкнулась и прокатилась на этой адской колеснице, помилуй светлая дева. Бедолагу нашли в дне пути от замка. Ей дали снотворное, никого из похитителей она не запомнила. Отделалась испугом.

— Интересно… — Протянул я.

Подчерк явно иномирный, и не демонический. Иначе бы служанку бы убили, а отпечатком закусили. Может, действительно гуманист душу хочет вытащить в обмен за жизнь принцессы? Но как тогда это коррелирует с тем, что началось все после отправки фаворитов в деревню? Совпадение? Вот и первая неувязочка в моей теории.

Вскоре мы въехали в город. Дома в основном были двухэтажные, деревянные и стояли на очень маленьком расстоянии друг от друга, словно смеясь над нормами противопожарной безопасности.

На меня таращились практически все. И больше всего интереса вызывал не столько мой наряд, сколько животное, на спине которого я ехал.

По мере нашего продвижения к дворцу улицы становились чище, дома богаче и аккуратнее, а улицы шире. Потом стали попадаться уже и каменные строения. Дворцу я мысленно поставил четверочку, так как по грандиозности он уступал как Аррасскому, так и подводному сооружению моей начальницы, хоть и выполнен был не без вкуса. На площади перед дворцом было два храма: один — явно католическая церковь… вернее, собор, второй же, выполненный не без изящества в светло-голубых тонах, должно быть, был храмом, возведенным Илоне.

Пока я разглядывал достопримечательности, мои спутники переговорили с охраной дворца. Я по требованию еще раз показал письмо, после чего обо мне доложили наверх и пригласили пройти. Конюх, дрожа от страха, взял узду Атома, который сразу же обнюхал его и лизнул. За годы, проведенные со мной, он уже свыкся с людским обществом, хотя на спину к себе обычно не пускал никого, кроме меня…

— Вы ему понравились — обрадовал старика я.

Конюх сглотнул, борясь со страхом и разглядывая клыки ворлака.

— Эээ, простите, а что он у Вас ест?

— Мясо, как сырое так и приготовленное, фрукты… Главное не давайте сладкого и мучного, он это любит, а это для него вредно.

— Не волнуйтесь, все сделаем. А как величать-то его?

— Атом.

— Благодарствую, пошли, малыш…

«Малыш» был ростом с конюха, а клыки, которым позавидует любой волк, не создавали впечатления дружелюбности, и это, должно быть, весьма смущало старика.

Атома повели в конюшню, а меня передали начальнику охраны дворца, который должен был проводить меня к принцессе… Или уже королеве? В моем задании ее упорно называли принцессой, а здесь все королевой. Интересно, здесь принцесса становится королевой после свадьбы или после коронации? Или успела выскочить замуж?

Во всех этих переходах можно было легко заблудиться, если бы мы шли не по прямой. Через некоторое время мы все же свернули у опечатанных дверей. Должно быть, этот тронный зал был запасным. Я вспомнил про эпизод с троном на колесах и сделал на будущее зарубку в памяти: осмотреть закрытый тронный зал.

Дверь открылась, но это был не тронный зал, а своего рода «предбанник», где несли вахту стражники.

Стоило мне зайти, как ко мне подошел уже убеленный сединой воин.

— Добрый день. Правила одни для всех, а Вы пока не на службе ее Величества. Прошу оставить на этом столе Ваше оружие.

— Да, конечно.

Два пистолета, клинки, кинжал, посох, перевязь с метательными ножами, два ножа спрятанные в сапогах и в довершение к этой куче перстень с ядом.

Даже бывалые воины уважительно присвистнули.

— Мое тело также является оружием, но по понятным причинам я не могу его оставить здесь.

— Это, надеюсь, формальность — кивнул седовласый. — Следуйте за мной.

В недрах моих одеяний еще осталась пара ножей, и к моим услугам была магия, так что я не ощущал себя безоружным. Да и навыки рукопашного боя имеются.

Мари оказалась моложе меня намного: ей на вид было едва восемнадцать. Не очень длинные светлые волосы были аккуратно собраны за спиной странной не то диадемой, не то короной, в которой блестели бриллианты, а нежные руки этого создания больше напоминали мягкую подставку под чудеса ювелирного мастерства, которые находились на ее руках в больших количествах. Однако во взгляде читался отнюдь не избалованный ребенок, а проницательный ум. И сейчас эти глаза сейчас с интересом изучали меня.

— Итак, Алькор. Вижу Илона не оставила наши молитвы без ответа.

— Прибыл по ее распоряжению убедиться, что с Вами ничего не случится.

— Вы не против, если я удостоверюсь?

На меня опять напали сотни ментальных щупалец. Дальняя родственница Илоны если не унаследовала, то уж точно освоила эту способность на отлично. Хотя… Скорее всего, унаследовала.

— Не очень мудрое решение — проскрипел сквозь зубы я, сопротивляясь очередному чтению содержимого своей головы — Поверьте, в моем прошлом было много горя и ужаса, и смерти, которые лучше Вам не видеть. Кошмары гарантированы.

— Да бросьте Вы! — рассмеялась она — Должна же я знать, кого мне прислали.

Спорить с своенравной девицей не было ни малейшего настроения. Пускай набьет пару шишек, глядишь поумнеет.

— Хорошо, будь по-Вашему. Но не говорите, что я Вас не предупреждал.

На этот раз я был готов к чтению моей памяти и, когда меня накрыл приступ, смог заставить Мари проскочить вперед и не зациклиться практически на нем. Сам я при этом на некоторое время все же потерял сознание и на ногах не устоял. Впрочем, даже сравнительно несильного приступа хватило: когда в глазах прояснилось, в тронном зале помимо Мари, неожиданно заплакавшей, должно быть, от увиденного, остался только седовласый и несколько бывалых воинов, лица которых были мертвенно бледными.

— Я предупреждал — прохрипел я, приходя в себя.

— Боюсь, на сегодня аудиенция окончена — произнесла сквозь слезы Мари — Вам выделят комнату, к несению службы приступите, когда сочтете нужным. А теперь простите меня.

— Что это было, маг? — спросил седовласый, когда Мари скрылась в сопровождении двух стражников — даже бывалые ребята здесь чуть не обделались!

— Приступ — некоторые воспоминания вызывают его. Поэтому я и позволил рекомендовать Мари не читать мою память — раздраженно произнес я — Впрочем, она такая же упрямая, как и Илона.

— Отрадно слышать, что Мари обладает чертами нашей Богини!

Похоже мой комментарий приняли за комплимент.

— Меня зовут Джонатан, я начальник телохранителей ее Величества.

— Алькор, как уже знаете, будем знакомы.

Я подошел к столу и стал распихивать свое снаряжение по карманам.

— Караул сменяется каждые три часа. Вы вольны либо присоединиться к телохранителям, либо вести самостоятельное расследование, только прошу — постарайтесь положить этому конец побыстрее. Я знаю нашу королеву с детства и не перенесу, если с ней что-то случится.

— Сделаю все возможное. Как часто обычно происходят покушения?

— Два раза в неделю, реже один. Попытки похищения же нерегулярно.

— Ясно. Сколько прошло с последней попытки похищения, покушения?

— Похитить не пытались уже месяц, а убить — четыре дня — произнес Джонатан.

Четыре дня… При интенсивности покушений два раза в неделю мне лучше быть где-то рядом, если я, конечно, не хочу с бледным лицом рассказывать, что под моим носом убили эту девчонку. Потом я могу два дня посвятить расследованию, а потом лучше вновь не отходить от нее.

— Думаю, мне лучше сейчас дежурить вместе с телохранителями и не браться за расследование раньше, чем мы предотвратим грядущее покушение.

— Но Вы не устали разве после долгой дороги?

— Устал. Но как говорил мой учитель — отдохнуть всегда успеется в гробу, а пока жив — надо действовать. Мои сумки отнесут в комнату?

Вообще-то там было «в морге отдохнем, господа хорошие», но я не уверен, что тут поймут слово «морг», да и я к тому же забыл, как оно на английском будет.

Два бывалых телохранителя несли дозор у дверей спальни Мари. Один из них любезно предоставил мне стул. Весьма выгодный пост — самое то, чтобы узнать о том, что пока ты изучал потолок и не знал, чем занять мысли, объект устранили. Вполне естественным, как мне казалось, был бы найм телохранительницы и маскировка оной под служанку, но вот незадача — местные нормы считали для женщины позорным браться за клинок, хотя и давали больше прав, нежели в средневековой Англии, о порядке вещей в которой я успел почитать перед тем, как попал сюда. Ситуацию спас таракан, который с интересом подполз к моей ноге и стал изучать кроссовок. Наверное, бедолага и не почувствовал, как превратился в нежить, подвластную мне, и пополз под дверь.

— Вы не спите, Маэстро? — спросил телохранитель, стоило мне закрыть глаза.

— Нет, готовлю охранное заклятие, которое сообщит мне о приближении убийцы — произнес раздраженно я — Я не сплю на посту.

Вы знаете, как видит мир таракан? Я вот узнал теперь. И, скажу вам, угол обзора весьма и весьма непривычен. Мари тихонечко плакала, закопавшись среди подушек, а мой усатый соглядатай тем временем забрался наверх на полку, чтобы получить наилучший угол обзора комнаты. Приличия приличиями, но я не хотел, чтобы кто-то пробрался мимо нас к Мари. А кто считает, что веду себя беспардонно — пусть удавится, мне нельзя провалить первое же задание.

Тишина.

Два телохранителя поначалу шептались, а теперь притихли. А вот мой таракан-наблюдатель не дремлет. Прямо таки жучок и в прямом, и в переносном смысле. В таком состоянии я сидел два с лишним часа. Повезло еще, что в этом мире первородная энергия в воздухе есть, и мне не пришлось тянуться к своему сокровенному запасу. Через два с лишним часа, когда ничего не случилось, Мари вышла и объявила что продолжит аудиенции. Таракана я оставил на его наблюдательном посту и двинулся за ней вместе с телохранителями, следуя чуть сзади.

Хорошо что охрана не услышала небольшое мелодичное треньканье — были бы лишние вопросы, а вот я услышал. Коммуникатор в считанные секунды оказался в моей руке и на экране я прочитал название неизвестного мне оператора и рядышком слабый уровень сигнала. Значить это могло только одно: кто-то открыл врата в мой родной мир… ну или мир, где используют те же технологии мобильной связи. Когда мы дошли до малого тронного зала, сигнал уже пропал, а я решил быть начеку. Сомнительно, чтобы Илона послала ко мне кого-то на подмогу — вполне логично было бы это сделать заранее, а значит, это едва ли друзья.

Мари выслушала с десяток дворян разного пошиба, причем большей частью просто кивала и обещала, как это обычно принято среди политиков, «сделать все возможное как только, так сразу». Я скучал. Заинтересованный взгляд Мари, который я периодически на себе ловил, также не мог развеять мою скуку. Час аудиенций прошел, тридцатичасовой день клонился к закату, и Мари соизволила отужинать.

Согласно местным распорядкам, телохранителям позволено есть за одним столом с венценосными особами. Более того, они дегустируют блюда, проверяя, не отравлены ли они. По счастью, меня от этого, как мага, гостя здесь весьма редкого, от этой обязанности избавили.

Больше от скуки, чем из надобности, я решил приучить Мари к дешевой быстрорастворимой лапше, которой взял с собой большой запас, так как рассчитывал на то, что питаться пищей во дворце, где каждое второе блюдо содержит цианид, а то еще чего похуже, мне не хотелось. Мне-то, по хорошему, без разницы, что есть, а вкусно перекусить я могу и в городе, предварительно переодевшись в одежду обычного обывателя. Я быстренько отлучился, нашел свои вещи и извлек из них две пачки лапши. От еды и питья я отказался — лишь попросил горячей воды и посудину.

— Вы не доверяете моему повару, маэстро? — осведомилась Мари, как я и предполагал.

— К сожалению, когда я выполняю задание, я предпочитаю есть только свой паек. Не обязательно подсыпать яд — есть вещества, которые могут заставить человека действовать в угоду другим, а мое задание требует от меня осторожности. И чревоугодие здесь подождет.

— Интересно, интересно. Похвальное рвение.

— Четкое следование инструкциям, не более.

Я точно знал, что запомнить события, предшествующие моей отправке сюда, Мари не смогла — слишком выбило ее из колеи увиденное ранее, а значит, происхождения лапши этой она не знала, ровно как и не знала, что это один из самых дешевых сухпайков, удел путешественников в пионерлагеря и гастарбайтеров.

— Похвальная дисциплина. Джонатан, Вы, пользуясь случаем, перенимайте опыт у Алькора.

— Конечно, Ваше Величество.

Мне принесли глубокую посудину и пузатый разукрашенный чайник с кипятком. Я бегло осмотрел тарелку и убедился, что там нет ничего, а потом распаковал и заварил лапшу. Дегустаторы тем временем заканчивали изучать ужин королевы.

Я ждал. Ждал с нетерпением момента, когда любопытство возьмет верх.

— Алькор, скажите, а это еда только магов? — поинтересовалась королева.

Видела ведь практически всю мою жизнь и задает такой вопрос!

— Нет, почему же только магов, Ваше Величество.

— Не угостите меня?

— Почту за честь, Ваше Величество.

Попалась! Кажется, теперь я смогу спокойно питаться в городе, а королева будет добровольно кушать быстрорастворимую лапшу с логотипом Альянса. Вот уж Джим будет смеяться, когда узнает. По крайней мере, отравить ее сложнее, ведь брикет если вскрывали или даже прокололи — это заметно. Я положил на стол запечатанный пакет, и объяснил подошедшему повару, как готовить лапшу. Также я обратил внимание, как отличить пачку, упаковку которой нарушили. Узнав рецепт, Мари отослала повара и предпочла заварить «блюдо» сама, а свой ужин оставила на растерзание телохранителям. Вот уж не удивлюсь, если история ее сохранит после этого еще и как «талантливого повара».

У быстрорастворимой лапши Альянса, как и у любого ей подобного блюда, есть одно свойство: от нее не хочется есть, хотя приедается быстро, и на вкус… не особенно приятно.

Я потихонечку тешился, словно ребенок, своей мелкой местью, когда раздался сдавленный крик и «счастливый обладатель» салата, который должен был предназначаться королеве, упал под стол и забился в конвульсиях. Когда я подбежал к нему было уже поздно — он уже затихал. Глаза навыкате, губа прокушена, тело неестественно изломлено. Я собрал силы в кулак и решил сделать из него эрнрасто, пока не поздно.

— Ему уже не помочь — крикнул кто-то.

— Всем отойти — рявкнул я, зачерпывая силы из одного из камней.

Тело дернулось несколько раз, процесс шел медленнее, чем обычно, и рыками. Яд явно был не совсем обычным. Мышцы в большинстве своем задеревенели, и новоявленную нежить практически полностью парализовало. Процесс превращения шел нестабильно, поминутно грозя сорваться, и не один и не два раза отдавался болью в голове. Язык тоже здорово пострадал, поэтому речь была не совсем внятной. Ну и в довершение ко всему, чтобы поддерживать в нем подобие жизни приходилось направлять очень много энергии… Намного больше чем на типичного эрнрасто… В разы. Иных в моей армии на части разносили, и то меньше потребляли.

— Што… шо мной? — спросил парень, когда я завершил процесс.

— Вы мертвы — просвятил я — В блюде, которое Вы ели, был яд. Вы спасли королеву. Моя магия немного отсрочила конец, но долго я не продержу Вас на этой стороне — не смогу.

Вокруг зашептались.

— Шлушба. Я выполнил долг.

— Я благодарна Вам — кивнула Мари — сегодня же прикажу провести службу и похоронить Вас на Аллее героев.

— Это чшесть для мегя.

— Скажите, в том блюде что именно оказалось отрвлено?

— Фрухт. Отравленный плод Шохаи внутри, прикрыт шалатом. Тонкие дольки. Поздно понял. Принешла слушанка, шерое платье. Никогда раньше не видел.

Я выковырнул всплывший образ девицы из головы и как следует запомнил ее. Серые волосы, средний рост, родинка на нижней губе и черные глаза. Достаточно красивая и все же неприметная. Родинка, наверняка, грим… Пружинящая походка, свойственная воинам, а не благородным дамам или их прислуге, ее немного выдает, хотя она это и умело скрывает.

— Спасибо за помощь, мы найдем ее.

Телохранитель кивнул и перекрестился.

— Пожил свое — надо и чшесть знать. Прощайте.

Я вздохнул и перекрыл поток энергии. Тело обмякло и застыло на полу.

— Джонатан, насколь…

— Все как он и сказал. Отравленный плод порезали и присыпали салатом. Дегустаторы пробовали лишь немного сверху, а яд был в глубине. Если бы Мари не отказалась от привычного рациона…

— Выходит, Алькор, Вы спасли мне жизнь? — произнесла Мари.

— Затем я и здесь… Джонатан, всех служанок, которые прислуживали за столом, сюда! Я вытащил из памяти покойного образ предполагаемой убийцы.

— Быть может, сначала отведем Мари в ее покои?

— Не думаю, что это хорошая идея. Это вполне мог быть и отвлекающий маневр.

Два телохранителя и Джонатан заслонили Мари, а стражники сопроводили в зал служанок и выстроили их в шеренгу, замыкал которую напуганный до смерти повар. Мне достаточно было пробежаться по ним взглядом, чтобы понять, что той самой красотки среди них не было.

Чистая работа. Она уже может быть далеко.

Я задумался. Служанки не могли не видеть ее. Но и повода врать у них нет — прислуга на кухне здесь весьма и весьма хорошо оплачивается, но оглашать описание — так можно спугнуть убийцу. Хотя… Грим наверняка там присутствует.

— Ваше Величество, боюсь, мне потребуется Ваша помощь.

— Я Вас слушаю, маэстро.

— Среди служанок нет той, что принесла отравленное блюдо, а оглашать ее описание считаю не нужным. Вы можете прочитать их память? Этот небольшой трюк мне, увы, не по силам.

— А описание преступницы?

— Я могу ее подробно описать. Не думаю, что Вам будет… комфортно вновь читать мои воспоминания.

От упоминания содержимого моей головы Мари передернуло. Бьюсь об заклад, она теперь и под пыткой не будет лезть в мои мысли.

— Хорошо, Алькор. Мне кажется, я в состоянии определить, если память человека стирали, подвергали гипнозу. Но это займет некоторое время.

— Хорошо. Спасибо. На всякий случай я здесь.

Пока Мари обрабатывала служанок и поварих, мое внимание привлек паренек лет пятнадцати, одетый в алую униформу. Должно быть, это был паж или вроде того… Я не слишком разбирался в местных дворцовых чинах, да и не было особого желания. Из весьма обширной информации о нормах местной дворцовой жизни я только пробежался по разделу про этикет и запомнил десяток общепринятых обращений да немного пробежался по истории.

Парень явно старался не заплакать и не сводил глаз с тела отравленного телохранителя. Недолго думая, я подошел к нему. Стоило ему увидеть меня, как он себя одернул.

— Чем могу помочь, маэстро Алькор?

— Как тебя зовут?

— Майкл.

— Отлично, Майкл, мне нужна твоя помощь. Я хочу своей магией доставить убийце несколько неприятных минут, скажем так.

— Он заслуживает смерти! Мартин был хорошим человеком, добрым и отзывчивым!

— Конечно. Ты мне поможешь?

— С радостью. Что от меня требуется?

— Мне нужны тараканы.

Удивлению паренька не было предела.

— Тараканы?

— Да. Живые. Около трех, а лучше четырех десятков в какой-нибудь коробке, из которой они не выберутся.

— Это не проблема, дворец кишит ими!

— Отлично — я извлек монету — и пусть об этом никто не знает, так лучше.

— Не надо денег, маэстро. Мартин был моим другом, и я рад помочь. Вам особо крупных или помельче?

— Помельче. А деньги возьми. Любой труд должен оплачиваться. Ты знаешь, где меня найти.

Майкл поклонился и ушел, а я подошел к злополучной тарелке с отравленным салатом и извлек тоненькую алую дольку смертельно опасного фрукта.

— Это декоративное растение, растет в садах вельмож, есть и во дворце — произнес Джонатан, стоявший рядом — Цветы красивы, но плоды ядовиты. Однако яд действует несколько иначе, насколько я знаю, небольшая долька не смертельна, хотя и вызывает недомогание и жуткую боль в мышцах… Но действует яд через несколько часов, не сразу. Должно быть, к яду что-то еще добавили.

Я кивнул.

— Мне стоит объявить поиски убийцы по Вашему описанию?

— Нет. Объявите, что мы ищем лысого мужчину средних лет со шрамом в форме молнии на лбу слева, повязкой на правом глазе и рыжими волосами — на ходу придумал описание я..

— Но…

— Убийца наверняка получила контракт. А значит, денег не будет, покуда контракт не выполнен. Следовательно, ей придется попробовать еще раз. Пусть думает, что мы пошли по ложному следу, а мы будем начеку.

— Хорошо, Маэстро.

— Скажите людям, чтобы с Мари глаз не спускали. Она все еще в опасности.

— Разумеется, не первый день на службе. У нас подобное стабильно два раза в неделю вот уже месяц!

Тем временем Мари остановилась, прочитав память одной из служанок, а потом подозвала к себе одного из телохранителей.

— Томас, мне кажется что Вам стоит оставить службу в моей личной охране.

— Как прикажете, ваше Высочество, но позвольте узнать, в чем состоит ваше недовольство моей службой?

— Ты служил мне верой и правдой — в глазах Мари промелькнула искорка — Но свадьбу откладывать нельзя…

И служанка, чью память бесцеремонно прочитали в интересах безопасности, и телохранитель были просто шокированы новостью и тупо глядели на Мари.

Где-то в душе у меня что-то повернулось, заныло, и я отошел в сторону, стараясь не дать приступу перерасти в нечто серьезное. Я уже почти сам поверил в то, что мой удел — уныние и одиночество. И с каждым днем становится только хуже. Иногда, когда видишь чужое счастье, заставить себя улыбнуться и порадоваться за других бывает слишком тяжело… Я закрыл глаза, очистил мысли и досчитал до десяти.

— Что такое, Маэстро?… Я… Я и подойти близко не могу, страшно — произнес Джонатан.

— Все в порядке, сейчас пройдет. В этот раз приступ не сильный…

— Может, Вам стоит отдохнуть?

— Все нормально, они не от этого.

После того, как я справился с собой, мы осмотрели комнату Мари перед тем, как она изволила лечь спать. Я решил воспользоваться своим правом отдыха, и ушел в отведенные мне покои, но пока спать не спешил. Иногда бывает полезно жить пятидесятишестичасовыми сутками — пока остальные спят, успеваешь многое сделать…

Милая комнатка — как четыре моих квартиры в Москве. Из убранства — около десяти кресел, диван, огромная кровать, где, по моим расчетам, вполне уместятся пять человек, и камин, рядом с которым уже лежат аккуратно сухие дрова, а в своеобразном стакане лучина.

У двери я нашел коробку, в которой скреблись тараканы, заказанные мной Майклу, а мои пожитки аккуратно были сложены в углу. На столике нашлись фрукты, которые я трогать не стал на всякий случай. Что же, приступим: я извлек небольшой усилитель, подаренный когда-то Чарфе и взял коробку.

— Эх, тяжела и неказиста, работа мага-демониста…

Не в склад и не в лад… Но зато правдиво.

* * *

Мари не спала. Смотрела в потолок и в которой раз прокручивала в голове увиденное в голове своего нового телохранителя. Впрочем, телохранителя ли? Формально он не только охранял ее жизнь, но и пытался выяснить, кто стоит за покушениями и похищениями. В который раз она задавала вопрос, почему этот человек разменивается на эту работу. Увы, она не запомнила ничего из того, что было после штурма Алькором Нолдора, да и то, что она помнила, с каждым днем уходило все дальше от нее. Лишь эмоции и страх оставались в осадке… Какой-то шорох отвлек Мари от мыслей, а потом в темноте блеснул клинок. Хотелось закричать, но что-то невидимое сдавило ее горло. Неожиданно из темноты появилась вторая фигура и послышались сдавленные крики. Невидимая сила, мешавшая кричать, тут же исчезла. Послышался удар, распахнулась дверь, и обе фигуры выбежали из комнаты.

* * *

— Ни на шаг не отходите от Мари! — крикнул я ошалелой охране и понесся за убийцей, на ходу глотая эликсир, дающий мне возможность видеть в темноте. Хорошо, что я умудрился смешать его с аспирином еще до того, как упаковал в энергетический хрусталь. Фигура трижды бросалась в раскрытые комнаты, сбила кого-то с ног, но я не отставал. Точно так же за ней я прыгнул в любезно выбитое ею окно, не обращая на крики за спиной ни малейшего внимания.

— А ты ловкий — голос молодой девушки во тьме на долю секунды сбил меня с толку и она, воспользовавшись этим, в два счета перемахнула через забор. Я последовал за ней. По счастью, я не фатально отставал. Где-то я чувствовал, что выспаться не удастся, поэтому, когда один из моих тараканов заметил в вентиляции убийцу, я был готов. В комнату к Мари мы попали одновременно — только через разные вентиляционные отверстия. Не знаю, кто тут делал вентиляцию, но в ней может спокойно передвигаться взрослый человек, а уж благодаря тараканам я за час изучил все вентиляционные ходы.

Поворот, поворот, забор, лестница.

Девушка легко взмахнула по лестнице на крышу и дальше передвигалась по крышам. В какой-то момент я пожалел, что не согласился с другом на пару в институте заняться паркуром. Черепица постоянно норовила выскочить и осыпаться вместе со мной вниз, поэтому я немного отстал, но вскоре приноровился и начал настигать беглянку. Черепичные крыши кончились, начались плоские каменные. Иногда на крышах стояли небольшие столики.

Движения, скорость… все это казалось смутно знакомым, отработанные движения — похожи. Вот только где я это встречал? Неожиданно она спрыгнула вниз, в глухой тупик в трущобах. Я немного взял в сторону и перегородил ей выход.

— А ты ловок для неповоротливого телохранителя.

— А ты ловка для обычной убийцы.

Она извлекла тонкий длинный клинок, и прищурила глаз. Машинально я извлек свои катаны и пару минут мы изучали друг друга. От нее шел тонкий, едва уловимый аромат, от которого невольно в голову лезли воспоминания. А когда они в голову ко мне лезут и провоцируют приступ? Правильно! Это значит, меня пытаются соблазнить. Черт! Ну и жизнь — даже чтобы трактовать правильно свои ощущения скоро справочник потребуется!

— Хорошие духи, наверное, дорого заплатила… — хмыкнул я.

— Сама сделала. Может уступишь дорогу?

Не пойдет. Подозреваю, что не будь на мне моего маленького проклятия, я бы уступил дорогу и боготворил бы ее…

— Не пойдет. Сначала ответы. Зачем ты хотела убить Мари?

— Работа… Ничего личного. Может, уйдешь с дороги?

— Не могу. Работа… ничего личного.

Девушка сплюнула и бросилась в атаку. Удар, парирую, контратакую. Катаны привычно направляют руку, предчувствуют кровь, а их надо сдерживать. Сейчас я должен захватить ее живой, иначе понять, кто заказчик и как на него выйти, не представится возможным. А она хороша! Быстрые и сильные удары, прямо-таки град их, неплохо выполненные обманные движения, от парочки которых меня спасли только клинки.

— Тебе не тягаться с выпускницой Школы Теней Нортарского Нагорья. Уйди или будешь убит.

Школа Теней! Черт! Теперь я узнал стиль. Но это явно не Алерийская школа. Выходит, у школы есть филиалы и в других мирах. Вот это встреча… Не просто мир тесен… Миры тесны! Ладно… Это должно для нее быть шоком не меньшим.

— А тебе не тягаться с выпускником Школы Теней Алерийского Побережья.

— Что? Ты лжешь!

— А технику боя не узнаешь? Я думал, это инструкторы вбивают как нельзя лучше.

Теперь она узнала.

— Хватит болтать, дерись!

— А тебе мешает светская беседа во время боя? А я думал, что — я постарался сделать голос похожим на голос наставника — настоящего воина Школы не должно отвлекать в бою ничто!

Колкость пришлась по адресу. Мой противник сделал дикую по скорости серию выпадов, которая прикончила меня бы если бы не зачарованные клинки. Впрочем, свое дело я сделал. Недаром я всегда таскаю на руках три перстня: один с ядом, один со снотворным, один с энергетическим хрусталем. Осталось ждать всего пару минут. Мы покружили еще немного, а когда я заметил неуверенность в ее движениях, я вновь заговорил.

— Неплохо. Кстати, а Вас искусству танца учили?

— Этому всех учат.

— Помнишь, тот танец, когда все вокруг предатели, когда среди грима надо понять, кто есть кто, и когда у всех кольца с иглами?

Она уже шаталась…

— Сволочь… — прошептала безымянная девушка и осела на землю.

— Да, наутро после этой штуки голова сильно болеть будет, уж поверь, я помню…

Четыре перстня с ядом, клинок, метательные ножи, отмычки… А девочка неплохо подготовилась! Я быстро разоружил ее, взвалил на плечи и, покрякивая, двинулся во дворец. И ведь на вид хрупкая, а по весу и не скажешь… Стоп… Я остановился по пути, словно вкопанный, достал фонарик и широко раскрыл рот спящей крепким сном убийце. Так и думал…

Про это мне рассказывали в школе, даже учили так делать. Зубы «мудрости» были у девушки не ее родные. Они бросались в глаза своей неестественной белизной на фоне остальных, и на ощупь были шершавыми. Их делают из специального затвердевающего раствора и внутри яд. Идеальный способ не дать себя взять противнику: стоит только плотно сжать зубы — они треснут, и ты покойник. Повезло, что снотворное в перстне вызывает жуткую слабость, и поняла она свой просчет слишком поздно — не хватило сил раскусить.

— Алькор! — встретил меня Джонатан, когда покрякивая поминутно, я подошел к дворцу.

— Вечер добрый.

— Скорее уже утро… Это она?

— А кто еще? Хорошая подготовка у девочки. Как Мари?

— Напугана. Как Вы узнали про то, откуда будет нападение?

— Заклятие сработало — соврал я. Не говорить же мне, что мои тараканы-зомби шпионили по всему дворцу, нагло вторгаясь в личную жизнь всех и вся? Вообще мне надо было купить оборудование для прослушки в Альянсе, и не городить огород, раз здесь электроника нормально работает, но раз я про достижения техники постоянно забываю, видать отвык за годы в Алерии, то уж ладно… — Когда я понял каким образом она идет, мне не оставалось ничего, кроме как действовать.

— Давайте в камеру ее…

— Сбежит. Это для нее детское упражнение — сбежать откуда-либо. Несу в свою комнату и там допрошу сразу как очнется.

— Пыточных дел мастера прислать?

— Нет, Джонатан, спасибо. У меня опыт проведения пыток имеется. Весьма обширный.

Джон криво усмехнулся.

— Я ей не завидую… Честно скажу Вам, Алькор, хоть вы и на нашей стороне, но у меня при виде Вас муражки по коже.

— Так и должно быть. Так… Занесите мне, пожалуйста, веревку, хорошо?

— Будет сделано. На всякий случай я оставлю пару своих ребят за дверью.

— И еще. У нее задние зубы — искусственные, содержат яд. Необходимо удалить, пока она спит, так что мне надо торопиться. Мне потребуется также кое-какой инструмент…

Я бросил ношу на кровать, зашторил окно, закрыл дверь. Джонатан принес мне запрошенную мною веревку и инструменты через десять минут, и едва я все получил, я связал пленницу по рукам и ногам. Яд школы не оставляет на теле следа, за который может зацепиться некромант, потому действовать надо осторожно. Иначе из нее даже мертвяка не выйдет. Я взял щипцы и осторожно потянул зуб. Обычно они не сильно закреплены и легко вылезают, так как их всегда удаляют после задания. Так оно и оказалось: стоило немного потянуть, и зуб легко вылез, а за ним второй, третий и четвертый. Мое преимущество некроманта состояло в том, что если она не будет сговорчива — я просто сделаю из нее эрнрасто. Хороший воин мне пригодится, а уж мне она все расскажет. Впрочем, если разъяснить это ей, то возможно, она будет работать вполне добровольно на меня… Я еще раз взглянул на нее. Не смогу убить. Интересно, почему?

— Алькор — раздался знакомый голос — маэстро, Вы будете пытать эту несчастную?

— Можно и так сказать, Ваше Величество. Мне казалось, что я запер дверь.

— Универсальный ключ от всех дверей во дворце — улыбнулась та.

— Полезная вещь. Заверните, пожалуйста, две штуки.

— Алькор. Прошу Вас, не надо опускаться до пыток.

— А что Вы предлагаете, Мари?

— Я могу прочитать ее память.

— Хорошо, попробуйте. Ее надо будить для этого?

— Нет. Так даже лучше.

Мари закрыла глаза и напряглась. Некоторое время она так стояла, не двигаясь, а потом произнесла очевидный для меня факт:

— Не могу. Меня… Не пускает.

— Я был уверен в этом.

— Опять Ваша магия?

— Нет. Простая логика. Никто не будет посылать убийцу, не защитив его от проникновения в мысли, зная Ваш талант. Я думаю, здесь надо действовать тоньше.

— Только не пытки.

— А что Вы предлагаете?

— Казнить. Быстро и безболезненно, и тем самым показать, что мы…

— Нет. Она знает многое о тех, кто ее нанял.

— Но чего стоит информация, полученная пыткой?

— Увидите, она сама все расскажет, и едва ли с ее головы упадет хоть один волос. Умереть — это то, на что она рассчитывает — я показал зубы, лежащие на блюдце на комоде.

— Что Вы сделали? Зачем Вы лишили ее зубов?

— Я отнял у ребенка пилюлю с ядом, если угодно. Взгляните! — Я сдавил зуб щипцами, он треснул и несколько капель синей жидкости упали на стол и тут же разъели в нем лунку, породив едкий вонючий дымок — Она прошла школу убийц и к обычным пыткам готова.

— Откуда Вы знаете?

— Вы же читали мою память!

Лицо Мари резко изменилось, губы задрожали.

— Я… предпочитаю забыть что я видела, и из того что я видела… Не много запомнила…

— Вот, а мне с этим жить приходится. Она прошла схожую школу убийц, что и я когда-то. В другом месте, но подход тот же.

— Дело Ваше. Надеюсь, Илона не зря Вам доверяла.

Мари развернулась и резко ушла, оставив меня наедине с пленницей… и шуршащими в ящике тараканами, которых я еще не успел использовать в хозяйстве. Забавно, она всегда теряется, когда я упоминаю прочитанные ею воспоминания. Неужели они так сильно действуют на обычного человека?

Раздался мелодичный писк… Коммуникатор опять на пару минут нашел сеть.

— Стража!

— Да, маэстро.

— Передайте Джонатану чтобы не спускали глаз с Мари. У меня подозрение, что эта убийца не одна.

— Да, маэстро!

Я сел в кресло, поставил таймер на коммуникаторе на один час и задумался. Надо собраться с мыслями. Может, просто в эрнрасто и не париться? Не могу. Я прекрасно понимал, что скорее всего во время всех своих Алерийских, с позволения сказать, приключений я был чьей-то игрушкой, возможно пешкой в огромной шахматной партии, которая не видела дальше своей клетки шахматной доски, не знала даже, что впереди. Теперь же я видел перед собой такую же пешку, только противоположного цвета. Прямо таки «ежики в тумане». Сможет ли пешка отказаться от своей роли и пойти не вперед, а вбок?

Невольно я задремал, но разбудил меня не будильник, а стон, который был слышен с кровати. Несмотря на мягкость кресла, удобством оно не отличалось, и спина ощутимо ныла. Пленница пришла в себя и сейчас испытывала все радости, которые принес с собой яд, а это местами хуже похмелья. Ладно, попробуем быть вежливым.

— Утро доброе, красавица спящая.

В ответ девушка сдавила зубы…

— Знаешь, зубы с ядом не подходят к твоей лучезарной улыбке.

— Убей. Я все равно не расскажу ничего.

Я присел в кресло у изголовья кровати… Так мы далеко не уйдем.

— Знаешь в чем весь ужас твоей ситуации?

— Просвети, раз такой умный.

— Я некромант. Маг. И работаю с нежитью. Так вот, помимо обычных мертвяков, ничего не соображающего гниющего мяса, есть один такой вид нежити, зовется эрнрасто.

Впрочем, чего говорить, давай покажу, чтобы не слыть свистуном — Я извлек таракана и показал его пленнице — Живой, как видишь. А теперь сделаем так. Я насадил таракана на иголку и дождался, пока насекомое сдохнет, а потом заставил его под действием своей магии ожить и высадил на пленницу.

— У…убери его… я… я сейчас закричу.

— Неужели хладнокровная убийца боится тараканов?

— Мне неприятно, я невольно буду кричать, но не думай что это заставит меня рассказать тебе что-либо.

Таракан коснулся усами шеи пленницы.

Визг заставил меня поморщиться, а охрану вбежать в комнату с клинками наголо.

— Алькор, маэстро, может не стоит ее ночью пытать? Все еще спят.

— Снимите с меня это чертово насекомое!

— Она тараканов боится — пожал плечами я, взял насекомое и бросил в камин. — Просто упал сверху.

— Эх, милочка, да чего их бояться. Их давить надо — посоветовал один из стражей, и они вышли за дверь, которую я на этот раз запер. А потом, чтобы уж точно избежать подслушивания, сотворил вокруг себя «сферу молчания», своего рода прослойку вакуума вокруг, не пропускающую звуковые колебания. Конечно, скоро ее придется снять, так как дышать чем-то надо, да и потребляет она много — но ждать утра не хотелось.

— Дело говорит — проговорил я, когда закончил.

— Развяжи, тогда будет чем раздавить.

— Хех, а я вот знаю некоторые страны где их едят.

— Фуу.

— Более того, они считаются деликатесом и их подают в сыром виде только самым высокопоставленным вельможам.

Я знал, что в Африке «едят все что движется», знал точно, что жареных тараканов где-то точно едят… Но относительно сырых решил немного приврать.

— Меня сейчас стошнит…

— Кровать не порти, хорошо? Так вот, эрнрасто, как и обычные мертвяки, полностью подвластны мне, но эрнрасто сохраняют при этом разум и навыки полностью. Но воля принадлежит мне. Иными словами, я могу превратить Вас в такого рода нежить, а, признаюсь, хорошие бойцы всегда нужны мне в моей личной армии нежити, и Вы при этом сами все мне расскажете.

Повисла тишина…

— А у меня есть выбор?

— Да. Здесь Вас в любом случае казнят после допроса, Мари вообще советовала проявить мягкосердечие и не пытать — сразу казнить. Я же могу предложить Вам сохранить жизнь, которой почему-то многие так дорожат, перекинуть в другой мир, дать немного денег для старта, документы и работу… Не столь кровавую.

— Обманешь.

— Обычно этого не делаю, но выбора у Вас никакого нет… Хотя есть. Стать солдатом моей армии, игрушкой, существующей ради некроманта, который тобой командует, или сохранить жизнь такой, какой ты ее знаешь. Понимаешь, хороший боец такой школы — слишком ценный товар, чтобы им разбрасываться.

— Давай. Делай свое грязное дело, некромант. Я жизнью не дорожу.

Я сел в кресло и непроизвольно стал вертеть в руках медальон с портретом Инвил. Мне не хотелось ее убивать или превращать в нежить — она всего лишь игрушка, пешка в чужой игре. Помни это, старина.

— Что, некромант, кровь любимой жжет руки? Ты ведь убил ее, так? Она или ты, иначе из школы не выпускают — Я выпал в осадок, если можно так сказать, а пленница продолжала, думая, что смогла уязвить меня — Да, ты такой же, как я, такая же сволочь и мразь, и ты себя ненавидишь.

Я? Себя? Нет, я не ненавижу себя. Просто иногда мне кажется, что я не знаю, как распорядиться своей жизнью. Пленница допустила ошибку: рассказала мне кусочек своего прошлого. Возможно, я смогу этим воспользоваться… Я прекрасно помнил, чем закончилась трагическая любовь двух учеников школы убийц, с которыми мне довелось бок о бок провести около года: одна убита на песке во время последнего экзамена, а другой покончил с собой, когда осознал, что сделал.

— Когда я стоял на пороге школы, я не знал, возьмут ли. В какой-то мере мне было без разницы. Я знал, что без навыков школы меня вздернут инквизиторы. Некромантов, пускай даже будущих, не жаловали, а нежити бродило много. Школа восходящего клинка, она же школа теней приняла меня, но я не принял ее законы. Я жил своими понятиями и живу до сих пор. Среди нас было немного девушек, и я тренировался в паре с пареньком по имени Саль. Мы сдружились. Когда наступил наш черед скрестить клинки — мы послали наставника к черту и не подчинились.

— Но это же не допускается правилами! Так нельзя!

— Правила? Или принцип? У меня были принципы, были они и у Саля. Против нас бросили четверых новых наставников и дали шанс. Их мы победили и оба остались живы.

— Ты… Лжешь… — говорит об обратном, но уже поверила. Кровь на ее руках и совесть, которую она успокоила тем, что выбора не было. И тут ей заявляют, что выбор был, что она струсила… Ядреная смесь под названием «угрызения совести» начала действовать — Нет. Этого нельзя делать. Нельзя отказываться от поединка.

— Почему?

— Потому что это правило.

— И что? Если правило идет вразрез с моим принципом, оно не властно надо мной. Саль это тоже понял.

— Кто тогда та, чей портрет ты носишь в медальоне?

— Та, кого я люблю по сей день.

— Ее ведь нет в живых, так?

— Так.

— Так зачем ты живешь? В твоей жизни пустота и нет ничего более.

— Я нашел, чем заполнить пустоту. Холодная расчетливая месть — хорошая штука, особенно когда на тебе проклятие, позволяющее любить лишь раз в жизни. Если есть кому мстить. К сожалению, тебе она не поможет.

— Уйди, а лучше убей…

Похоже мои слова попали в цель. Слезы лились ручьем и уносили с собой грим, родинка расплылась и уплыла, и я чувствовал, что это не подделка, не напускное.

Интересно, расколется ли она после этого?

Я позвал стражника караулить пленную, велел по любому поводу будить меня, а сам решил вздремнуть в кресле. Второму стражнику я приказал найти и принести мне сильное снотворное — не буду же я все время проводить возле нее. Надо, кстати, спросить, как ее зовут, но это потом. Пора бы уже получить свой заслуженный отдых, а она пускай переварит сказанное мной.

* * *

Сотни светящихся насекомых ползали по потолку, спеша скушать заветную сладкую каплю, и в благодарность светили своим мягким желтым светом. Свет этот высвечивал каменные стены, саркофаги, и ниши в стенах, в которых должны были быть кости. Но их-то как раз там и не было. Склеп был пуст.

Какое-то время в комнате было пусто, а потом хлипкая деревянная дверь едва не упала от удара ноги, и в нее зашел молодой парень с ношей на руках. При ближайшем рассмотрении было видно, что это то самое тело, которое некоторое время назад он украл из хранилища.

Паренек, насвистывая, положил ношу на каменный саркофаг и отошел к другому, который выполнял здесь роль стола.

Кости из этой гробницы он выкинул уже лет десять назад, а последнюю ловушку демонтировал в прошлом году. Общительному по своей натуре, не терпящему одиночества, ему пришлось последние дни мотаться по мирам, выполняя задания, успех которых зависел от отсутствия контактов с другими людьми. «Подай, сопри, принеси», как он любил говорить. От одиночества ехала крыша и хотелось выть, поэтому он спасался тем, что разговаривал со своей безмолвной ношей.

— …Знаешь, местечко неплохое… Да, готично, я в курсе, но мне нравится. Я тут обжился. Кости уже лет десять назад выкинул. Хех, вот полгода назад с такой готкой познакомился, мы тут неделю жили. Сказала, что я самый «тру готичный»… А как мы по ночам… Кхм, впрочем это личное. Кхм…. Как там тебя зовут… Черт, забыл, ну не важно.

Парень извлек небольшой светлый шарик и поставил на подставку, потом стал извлекать с полок странные предметы, больше похожие на ювелирные изделия, созданные для великанов. Россыпи разноцветных кристаллов, некоторые из которых светились, крепились в металлических креплениях и образовывали полусферы около двух метров в диаметре. Восемь таких странных изделий неизвестного мастера были расположены по кругу, центром которого служил саркофаг с телом.

— Так, ну вот видишь, я и усилители поставил. Теперь нам надо достать отпечаток демона… Хорошо, что я об этом позаботился заранее. Главное, не пугайся — морда там небритая, да еще и воняет. Но долго он тут не задержится, обещаю.

Из кобуры был извлечен пистолет и снят с предохранителя, а из кармана извлечена полупрозрачная жемчужина размером с крупную черешню. Анзи подошел к саркофагу в углу, ногой нажал на защелку, и потом этой же ногой скинул крышку.

Мужчина лежавший там медленно открыл глаза и тут же сощурился. Небритое лицо его напоминало кровоподтек, а запах заставил бы слабого лишиться обеда. Анзи на секунду спрятал жемчужину, достал дорогие духи и распылил в воздухе.

— Фу… Хорхан, ну и вонища… Сколько ты тут уже? Третий месяц?

— Ххх…ээ..

— Ась? Не слышу?

— ххх… Воды…

— Ой, прости, для тех, кто поглощает души МОИХ девушек, у меня воды нет.

Хорхан закрыл глаза. По телу прошла судорога, оно напряглось и он попытался встать, но этого не вышло. Через пару секунд он вновь рухнул назад.

— Что ты, не надо вставать… — жемчужина легла на нечто, что когда-то было деловым костюмом.

— Скажешь напоследок пару словечек или деликатно промолчишь?

— Хх… Чтоб ты сдохх…

— Иногда лучше жевать, чем говорить… Ааа, тебе же нечего жевать, ну и ладно.

От грохота выстрела насекомые испугались и притушили свет. В темноте было видно, как слабо засветилась жемчужина. Ее Анзи и подобрал, а потом закрыл саркофаг и еще раз распылил духи.

— Хватит с него, прости что навоняло малость… Нет, что ты, этот гад убил столько народу… Жесток? Нет, что ты, как они к нам, так и мы к ним. Чем мы хуже?… Продолжаю тем самым порочный круг вражды? Ну ты и сказанула, пацифистка тоже мне. Взгляни на себя! Мы для них пища, ну и тело максимум, которое можно сменить. Проявишь мягкость — тебя сожрут. Ладно… Я заговорился что-то. Пора за дело браться.

* * *

Трех часов сна мне хватило с лихвой, в отличие от пленной, которая все еще спала сном младенца.

— Просыпайся.

— Чего тебе?

— Ответ.

— Я давала обещание хранить тайну заказа. Таковы правила.

— Ты уже лишилась близкого человека, следуя им.

— Послушай, у меня в жизни нет ничего. Я… Скорее всего и совершила дурость, не нарушив тогда правила, но раз я им следую, то уж до конца.

— Хочешь, расскажу немного о существах, что тебя наняли, и что повлечет убийство Мари?

— Мне какое до этого дело? Мое дело выполнить задание и получить награду или сгинуть, пытаясь.

— А в награду тебе предложили отпечаток, прости, душу убитого тобой?

— Что? Нет, просто деньги… И это еще мое первое задание от школы…

— Тебя один раз заставили горько сожалеть о содеянном, теперь ты собираешься повторить ошибку второй раз. Да и еще повторить ее, весьма продешевив.

— Я исполнитель! Я не должна думать.

— А тебе самой хочется быть исполнителем?

Тишина.

Я вышел из себя, схватил ее за кофту и чуть приподнял, заставив закашляться и говорил, смотря прямо в глаза.

— Сестра Мари стала одним из существ, которые питаются человеческими душами. Для них это еда. И души им нужны молодых, сильных людей не старше двадцати, а то и совсем детей. Убьешь Мари — ее сестра сядет здесь на трон и этот мир превратится в «добывающую операцию», где людей будут истреблять. Не щадя никого.

— И?

— Я был в одном мире, Турегсвейн. Это их элитный отель, где демонам прислуживают дети, каждому постояльцу свой слуга. Их бьют, над ними издеваются, а как только гость уезжает, ребенка убивают. Как тебе это, а? Мы еда для них, а ты принадлежишь нашему виду, смею отметить.

— А тебе какое дело до них?

Я взял себя в руки и отпустил пленницу. Успокойся, и хватит терять время.

— У них душа Инвил…

— Это та, что на медальоне?

— Да.

Ничего не выходит. А жалко. Пожалуй, надо ее превращать в эрнрасто и кончать с этим. Не могу? Заставлю себя. Я пошел к своим сумкам и стал искать инструменты. Для создания полноценного эрнрасто требуются и подготовка, и умение и терпение, а не тяп-ляп, как с тем телохранителем. К тому же надо что-то приспособить как кляп, так как иначе оглушит своими криками — процесс далеко не безболезненный, а поддерживать «сферу молчания» во время процесса проблематично. Я ковырялся некоторое время, когда до меня донесся вопрос.

— Каков шанс, что у них душа Нолькса?

— Если они действовали в твоем мире в сотрудничестве со школой — полная уверенность. Только его душу могли уже поглотить. Скушать. Если скажешь координаты мира, где находится твоя школа — узнаю больше.

— Они есть у того, кто меня сюда перебросил. Он и планирует покушения. Я… Могу его сдать, но мне нужно кое-что еще, кроме обещанной тобой жизни.

— Смотря что.

— Возможность путешествовать по мирам, карты… Чтобы я могла перемещаться сама, а не искать тех, кто меня перебросит.

— Хорошо. Как хоть звать тебя?

— У меня нет имени. Меня с детства готовили к школе теней и считали, что имя дадут там.

— Но им на эту деталь было плевать — я констатировал факт.

— Его мы называли Мастером, я видела его несколько раз еще в школе. Он приходил, брал у наставника десяток выпускников и пропадал. Когда пришел мой черед, я была одна из восьми девушек, которых он отобрал. Обычно он отбирал юношей, но в этот раз изменил своей привычке. Говорил, что нас готовили по-особому. Остальных он отправил в одну из крепостей на Юге, а меня забрал с собой. Вот, собственно и все…

— Потолкуем-ка мы с этим Мастером… Где мне его найти?

— Заведение называется «Котел», на окраине. Обычно он сам меня там находит… Я сажусь обычно в угол, как входишь — сразу налево.

— Ладно. В ближайшие часы туда забегу. А пока решим, что делать с тобой. Здесь тебя одну оставить не могу, по понятным причинам, не поймут. Переходы в другие миры тоже не выбор — раньше, чем здесь я закончу свои дела, врата не открою. Есть там у них в темницах «Место отдохновения опасных умов», куда сажают отдохнуть философов, слишком вольно думающих, ну и прочих, кому обычная камера не походит. То есть сами по себе заключенные там безобидные, но вот труды их — нет. Там есть и книги почитать и мебель не жесткая и кормят нормально. Я знаю, что сбежать оттуда тебе не составит труда, но прошу этого не делать. Учти, я тебе верю.

— Чертить на стенах палочки, отсчитывая дни, и читать сопливые романы?

— Вот тебе чтиво — я извлек проспект, описывающий свойства камней врат, полученный в Альянсе — пойдет?

Я доложил охране и безымянную проводили в камеру. Впрочем, ни решеток, ни каменной стены — просто уютная комната с тяжелой деревянной дверью и без сокамерников. Ей сразу же принесли еду, куда я подсыпал снотворного: я не был настолько глуп, чтобы поверить ей сразу. Для начала проверим этого фрукта, которого она сдала.

Я взял ее клинок, накинул ее плащ с капюшоном и подготовился к вылазке в город. По счастью, я не слишком отличался от нее телосложением, а одежду, которую она носила, одинаково часто носят как мужчины так и женщины в трущобах. Отсутствие яркого электрического освещения играло мне на руку — различить отличия будет проблематично, особенно вечером.

Заведение оказалось очень низкопробным, расположенным в самом неблагополучном районе города, с прогнившей вывеской, на которой едва читалась надпись. Прибыли. Прямо передо мной в огромную лужу у входа выкинули пьяницу. Он, слегка ободренный принятой ванной, встал и по синусоиде двинулся куда-то вдаль, выкрикивая что-то неразборчивое.

Я зашел внутрь и сразу двинулся налево. Столик в углу был оккупирован пьяным вдрызг человеком, который умудрился при этом еще и покрыть стол содержимым своего желудка. Картина выглядела противно настолько, что меня передернуло. Я сел на один столик дальше от углового и стал ждать. Минут через пять ко мне подошла официантка лет тридцати с прямо-таки круглым лицом, на котором читалась усталость.

— Безымянная, тебе как обычно?

Я кивнул. Пока лучше не говорить.

Официантка скрылась, а я ждал…

И ждать мне оставалось недолго. Буквально через пару минут ко мне за стол подсел странного вида тип. При виде его мне показалось, что я увидел бомжа с ног до головы облитого дорогими духами. Его чистые, светлые волосы сбегали чуть ниже плеч, а голубые глаза больше походили на глаза юноши, нежели человека, умудренного опытом, о чем свидетельствовали морщины и шрамы на лице. И это очень контрастировало с грязной одеждой, которую он носил. Вернее, стилизованной под грязную. Это можно было легко понять, взглянув с каким отвращением он сел за стол, предварительно осмотрев мусор и остатки еды на нем. Я немного поигрался с текущей через меня силой, добившись наилучшего обзора окружающей обстановки и вскоре понял, что передо мной демон — словно бы червоточина в нем, нечто чужое…

— Безымянная, я устал ждать. У тебя хватает совести приходить сюда, пока задание не выполнено? Иди за мной!

Я кивнул.

Человек встал и двинулся в сторону лестницы на второй этаж, а я за ним, надеясь, что маскарад не раскроют раньше, чем мы останемся в комнатушке, где этого «Мастера» можно будет убить, не поднимая шума. Учитывая пол убийцы, даже одного слова, сказанного шепотом, может вполне хватить. Мы прошли в маленькую комнатку наверху, и он запер за мной дверь. Кроме нас здесь не было никого.

— А теперь рассказывай? Почему задание не выполнено?

Я откинул капюшон, а другой рукой снял пистолет с предохранителя.

— Потому, что это противоречит моим планам.

Метательный нож был брошен ловко, и только чудом я увернулся и тут же нажал на курок и, ожидая, когда произойдет выстрел, прицелился. Три. Мой противник извлек и метнул еще один нож, но тоже мимо. Два. Он извлек кинжал и ринулся ко мне. Один.

Пистолет грохнул с нешуточной отдачей, и вместе с пулей из дула вылетели капли какой-то жидкости. Не уверен, что хочу знать, что за смесь там в этих патронах. Пуля попала в плечо моему противнику и он упал навзничь.

Я извлек жемчужину-ловушку из кармана и поднес ее к глазам лежащего на полу человека, держащегося за раненое плечо. И если к ране он отнесся спокойно сначала, то теперь в глазах читалась паника. Еще бы! Неподвластность времени, практически бессмертие тем еще характерно, что очень горько, когда это все отнимают.

— Покушение на королеву тяжкий грех. За него полагается казнь с этим камешком прямо перед твоим носом — Я повертел жемчужину, наслаждаясь ужасом демона. — Но я человек гибкий. Твое предложение?

В глазах человека загорелась азартная искорка, немного разбавившая накативший на него ужас — он схватился за соломинку.

— Чего ты хочешь?

— А что ты дашь такого, что меня заинтересует?

— Как насчет мира, целого мира, который готовит идеальных убийц. Семнадцать школ, и выпускники: красивые и молодые, готовые умереть по твоему приказу. У кого амулет… Вот, сними с моей шеи… тот и приказывает. Я с радостью с ним расстанусь.

— Заманчиво. Координаты?

— Восемьсот шесть, тринадцать, один. Вход и выход туда единственный, не промахнешься, и только при помощи амулета. Попадешь сразу к Великому наставнику. Вставь в амулет камень врат, и ты пройдешь. Наставник подчиняется тому, у кого амулет, покажи и скажи, что ты новый «Видящий».

— Интересное предложение, но вот только маловато для того, чтобы я сохранил тебе твою жалкую жизнь. Как насчет тех, кто за этим стоит, а?

Я осторожно прикоснулся лезвием кинжала к горлу демона. Если бы он не имел раны в плече, он бы попытался бы выкинуть какую-нибудь глупость.

— Сестра королевы. Она молода, проворна и умна. Она наняла меня. Я планировал покушения, подручные исполняли. Безымянная исполняет… исполняла последнее. Впрочем, ни одно не удалось, поэтому…

— Где Лилиан?

— Не здесь. Не знаю где…

— Не думаю, что это все спланировала сестренка королевы. Слишком жирно для начинающей. Кто за ней стоит?

В дверь начали долбить, и старый замок готов был сорваться с петель.

— Операцией заправляет новенькая, ее план. Зовут Джанна, семья Беркариуса.

— Спасибо. А что относительно попыток похищения?

— Какой-то молодчик. Скачет по мирам, привлекает разные технологии. Мы его пока не можем убрать, ибо гад неуловим и может переходить в другие миры даже внутри дворца, но только сам, других захватить с собой не может. Мы три раза почти схватили его — двое моих ребят в охране дворца были, но их этот старый *** [6] Джонатан раскрыл.

— Благодарю.

Пистолет повторно грохнул и жемчужина засветилась. Куда теперь? Дверь сейчас слетит. В окно!

— Хватай убийцу! — дверь распахнулась и меня быстро окружили.

Похоже местные алкаши поняли, что на самом деле произошло, хорошо что не раньше, успел поговорить. Глушитель бы пришелся кстати…

Через некоторое время появилась стража, и мне предложили сдаться. Местные рассчитывали на потасовку и сопротивление с моей стороны, но я махнул рукой на это и предпочел сдаться. Сейчас мне надо было обдумать все услышанное в тишине и покое, и дворец, где меня поминутно дергают то по прихоти королевы, то очередная придворная дама, пытающаяся обратить на нее мое внимание, не годился.

* * *

Меня бросили в камеру к шести головорезам. Не хватало для полноты ощущений только блатной музыки. Я нашел свободный угол и сел там, решив воспользоваться отведенным мне временем по назначению. Клинок, пистолет, обувь и жемчужину у меня отобрали. Хорошо хоть оставили медальон.

Итак, что я знаю? Здесь как-то завязана Джанна, и это меня пугает почему-то. Насколько я знаю, имя демона уникально, и нет двух живых демонов с одинаковым именем. Это как-то связано с их иерархией, или как-то так… уже не помню, но не суть. Значит, это та Джанна, которую я встретил в Турегсвейне.

— Ты боишься меня? — спросил неопрятного вида детина, глядя на меня сверху вних отнюдь не дружелюбно и мне пришлось оторваться от своих мыслей.

— А ты меня?

Воспоминание, боль, страх.

Аура страха начинает проявляться вокруг меня, и преступник пятится, а я встаю и иду за ним вслед. Я балансирую на грани, не давая себе слишком полно вспомнить прошлое, иначе будет слишком плохо уже мне. Горечь прошлого и ехидная злоба настоящего складываются на моем лице в улыбку маньяка. Через несколько лет Джим ее запечатлеет на пленку и покажет мне, а я ужаснусь…

— Боюсь.

— Значит уважаешь. Сиди тихо, и, может быть, я тебя не трону.

Я подавил воспоминания, вернулся на место и сел на пол. Теперь меня никто и не думал бепокоить. Мысли текли медленно, а я пытался понять, кого же мне так напоминает Джанна.

Говорят, первый раз и два с двумя сложить трудно. Я вскочил и долго ругался самым отборным матом, когда понял. Внешность, манеры, улыбка… Лиза и Джанна. Лиза мертва, а Джанна — вот она, здесь, с частичкой той дурочки и демонической сущностью внутри.

Я успокоился и трезво взвесил все в голове. Что будет делать Джанна, если узнает, что Мастера убрали? Какой расклад менее выгоден для нее?

Ладно, пора отсюда выбираться. Насколько я помнил — Лиза при жизни была не особо терпеливым человеком.

— Ладно, мужики, с Вами тут было весело, но мне пора.

На меня уставились шесть пар глаз, практически лишенных интеллекта.

Я подошел к прутьям решетки и прикинул размер. Берем тепло из воздуха, переправляем его к двум точкам металлического прута, они раскаляются докрасна, и теперь спокойно вынимаем прут. Ясное дело, что середину прута я охладил немного перед этим.

На прощание я оставил лежать сокамерников без сознания. У меня всегда плохо выходило залезать в чужие мозги или давить своей волей на кого-то. А раз качественная анастезия недоступна — делаем как моряки: деревянной киянки у меня нет, но удар головой о стену сойдет. Не думаю, что их стоит выпускать наружу. Моя обувь нашлась на полке у выхода из подземелья и я с радостью сунул замерзшие ноги в теплые кроссовки. Дежурный стражник схватил арбалет, едва увидел меня, но выстрелить нее смог: наконечник арбалетного болта стек на пол, а дерево рассыпалось пеплом. Я же взял с полки свои вещи, а сам успокаивал испуганного и шепчущего молитвы охранника. По ходу молился он Илоне.

— Извини, не могу остаться, дела ждут, королеву не хочу без присмотра оставлять. Если захочешь меня найти, спроси у дворцовой охраны. Ребята в камере спят, я тут пруток один вытащил… — я положил стальной прут решетки на стол — На место заварите уж сами…

— …Спаси меня Илона и сбереги от тьмы…

Я махнул на него рукой и покинул тюрьму через окно, решетку на котором пришлось опять проплавить… Благо прыгать невысоко — первый этаж.

* * *

Тишина. Я в который раз посмотрел на жемчужину, содержащую сознание демона. Вот она, неофициальная валюта Альянса — души демонов, сознания. Разрушив их, можно получать весьма интересные вещи, так, например, собрав тонну металлолома в нечто вроде куклы, можно при помощи двух-трех душ демонов сделать эту куклу пригодной для оживления некромантом, как словно бы это был труп живого существа. Примерно как мертвяк, только потребляет больше, эффективен… Зависит от того, что представляет из себя металлолом… Меня поражало другое: чтобы заставить груду металла двигаться, обычно требуются двигатели, электроника, гидравлика… Тут же все практически без каких-либо расчетов. Прямо-таки мечта нерадивого студента. Впрочем, своих расчетов и премудростей хватает, стоит копнуть глубже, да и не каждый маг осилит напитать, пусть даже через усилители, груду металлолома силой.

— Алькор, доброе утро — поприветствовал меня Джонатан.

— Доброе утро. Как стражники?

— Все уладили. Тот самый стражник, который дежурил в тот день, заработал локон седых волос и уволился на пенсию. Извини, что так вышло.

— Все нормально. Что-то еще нашли?

— Из подозрительного — только это. Один из наших нашел тайник.

Я топнул, ударил кулаком по столу — я был в этой комнатке еще раз, когда уладили все вопросы со стражей, но тайника там не нашел.

Джонатан передал мне шкатулку, в которой оказались мутные стеклянные шарики… Жемчужины, отпечатки, души. Должно быть, завтрак покойного.

— Спасибо. Отнесите мне в комнату.

Я отвлекся от мыслей — Мари появилась в зале и села на трон. Потянулись часы приема, и я ждал… Через два часа время аудиенций было закончено.

— Нотрэ, что-то еще требует моего внимания?

— Разве только то, Ваше Величество, что уборная на втором этаже полностью отремонтирована.

— Три недели назад там что-то взорвали. Убило двух служанок, Мари выжила чудом — пояснил Джонатан. Мы поднялись по широким дворцовым лестницам наверх и осмотрели помещение — роскошный туалет, надо сказать…

Казалось бы, ну что теперь может случиться? Когда сквозь дверной проем туалета, которого на месте уже не было, с грохотом заглянуло солнце, я понял, что может. Туалет превратили в своеобразный кубик, который выдернули вместе с королевой из дворца и сейчас увозили прочь в кузове… Самого настоящего грузовика. Мне потребовалось меньше секунды, чтобы осознать происходящее, спасибо тренировкам, и я прыгнул следом — вовремя, учитывая что я повис, схватившись за край извлеченного из дворца блока.

Грузовик, должно быть, замаскировали под сарай или какую-то служебную постройку, ныне разлетевшуюся на части. Стоит еще раз вспомнить, что случилось с троном, и уже догадаться, что за похищениями стоит кто-то иномирный, причем личность явно незаурядная, подходящая к делу творчески. Я подтянулся и залез наверх. Отсюда можно было видеть, как отдаляется дворец, с зияющим прямоугольным отверстием, в котором среди пыли видна фигура Джонатана и охраны.

— Спрячь принцессу в туалете, выкраду вместе с туалетом — сказал я на русском, пытаясь совладать с рвущимся наружу смехом… Автор этой затеи… Черт! Да ему премию надо давать за изобретательность и в каком-нибудь журнале печататься!

Я стряхнул пыль и цементную крошку с поверхности, на которой сидел — пластик. Туалетную комнату превратили в легкий пластиковый короб, который отлично помещался в кузове грузовика и легко вынимался из дворцовой стены. Внешние стены дворца, должно быть, не являются несущими…

Стоило Мари зайти туда, как внешнюю стену взорвали, потянули за веревки и теперь удирают.

Дверь открылась, и раздался крик Мари, должно быть, едва сохранившей равновесие.

— Что происходит? — истерично воскликнула она.

Я перегнулся через край, чтобы она меня увидела.

— Сохраняйте спокойствие, Вас всего лишь пытаются похитить. Я сейчас с этим разберусь.

— Ну так сделайте уже что-нибудь.

— Уже…

Дверца захлопнулась, я вновь залез наверх и огляделся. Мы выехали на дорогу, ведущую на Юг от дворца, и стали набирать скорость. Непосредственно за дворцом, то есть южнее, был своеобразный парк, опоясанный городской стеной, где гуляла знать. Ворота в городской стене, если верить картам, только одни, а дорога до них широка и хороша. Качество дороги я оценил — конным стражникам нас точно не догнать. Может быть, Атом бы смог, но кроме меня, ну, быть может, Ирви, он никому не позволит на себе прокатиться. По счастью, водитель меня не заметил, так как пластиковый короб с королевой внутри перекрывал весь обзор.

Я извлек один из клинков и стал пробираться к кабине водителя, поминутно подпрыгивая на ухабах.

Я поражался расчету этих ребят! Они точно рассчитали время, когда на тракте, обычно оживленном, не будет ни единой телеги, и теперь мирно ехали по дороге, попутно портя чистый здешний воздух грязным выхлопом явно не нового двигателя. Тут надо отметить одну особенность этого мира, о которой я успел вычитать по пути: здесь особенным способом располагаются места, где переход в другой мир затруднен. Надо ли говорить, что, должно быть, именно по этим соображениям место под дворец выбрали именно в таком вот месте, откуда открыть врата в другой мир проблематично. Однако, уже за пару километров от дворца переноситься между мирами намного проще… Но переместить достаточно большую массу разом все равно проблематично, особенно на большие расстояния. Должно быть, именно поэтому похищенную решили вывести подальше, а там уже перебросить. Весьма разумно, учитывая, что грузовик местная конница догонит едва ли, а способа быстро сообщить о похищении на пост страже нет.

Стекло треснуло от удара клинка, и я влетел в кабину.

– ***, [7] чтоб тебя — произнес водила на английском, а в следующую секунду растаял в красной вспышке…

Я схватил руль, перелез на место водителя и надавил на тормоз. Выходит, перемещение в другой мир для него не проблема даже отсюда… Интересно… как и говорил тот демон.

Я заглушил двигатель и задумался. В действиях похитителей была какая-то странная логика, которой я не мог понять. И что самое плохое — я не успел его разглядеть. Коммуникатор пискнул, сообщая, что не может найти сеть…

Глубоко вздохнув, я огляделся, и мое внимание сразу же привлекла фотография, которую прикрепили на стекло: на ней можно было видеть Мари на фоне одного из фонтанов во дворце.

— А где похититель, Алькор? — Мари успела вылезти из места своего пленения и подойти ко мне.

— Сбежал, едва завидел меня.

— И Вы его не убили?

— Нет, сбежал в другой мир, если угодно.

Мари напрочь отказалась ехать обратно в грузовике, поэтому мы двинулись обратно пешком. По моим расчетам, она должна была начать ныть меньше чем через пятнадцать минут, но здесь я ошибся: она стоически держалась двадцать минут, медленно сбавляя скорость передвижения. Впрочем, ее одежды, которые, по моему расчету, весили больше ее в несколько раз, были предназначены уж точно не для длительных прогулок…

Через двадцать минут из-за поворота дороги появился Джонатан и телохранители, верхом на своих скакунах. Атома, ясное дело, никто не взял с собой, ровно как и запасных лошадей.

— Вовремя, Джонатан. Ее величество как раз Вас вспоминала.

— Алькор, что с этим дьявольским экипажем?

— Стоит посреди дороги чуть дальше. Человек, управлявший им, улизнул.

Рассказывать было особенно нечего. Мари усадили на скакуна Джонатана, а он сам спешился. Я предпочел пройтись до дворца пешком, а Джонатан любезно решил составить мне компанию, поручив охрану Мари своему заместителю.

— Как Вы думаете, Алькор, кто за этим стоит?

— Трудно сказать, но у меня есть некоторые подозрения. Надеюсь, Вы поможете мне их разъяснить.

— Я к Вашим услугам.

— Мне нужна информация о графе Тергусе. Все, что о нем известно.

— Он лоялен, безумно влюблен в Мари… Наверное, даже взаимно, насколько это возможно с характером Мари. Он человек достаточно уважаемый и, насколько я знаю, он никогда не нанесет вреда ее Величеству.

В точку. А теперь вновь сложим два плюс два, запишем ответ в нужную нам ячейку памяти. Осталось только придумать, как этим воспользоваться.

— Насколько мне известно, за покушениями стоит сестра Мари, вернее, те, кто ее использует как инструмент. Я не очень хорошо знаю всю эту систему, поэтому вынужден спросить Вас: каковы будут шансы Лилиан на престол в случае свадьбы Мари.

— Нулевые. Убьют Мари после свадьбы — правит будет король. Убьют его — между Лилиан и троном встанут родственники короля…

— Интересная система — я улыбнулся. Осталось только спросить согласия Мари, и мастерплан будет готов. А уж если я его исполню до конца и без проблем, то мне можно будет спокойно проваливать восвояси от этой светской жизни, уже малость приевшейся за все это время… Маленькая тучка закрыла на секунду желтое солнышко, не сильно отличающееся излучаемым спектром от светила моего родного мира. Словно бы подмигнуло, одобряя план.

* * *

— Вы уверены? — Глаза Мари блестели.

Я кивнул.

— Ну раз так, то я думаю, действовать надо безотлагательно. Джонатан и вся охрана дворца в Вашем распоряжении. Вынуждена отметить, что это будет счастливейший момент в моей жизни, а немного риска, думаю, заставят его запомниться навсегда… Я велю начать приготовления к свадьбе немедленно!

Я чуть наклонил голову и вышел, картинно опираясь на посох. Путь мой лежал в закрытый ныне тронный зал. Надо отметить, что он был намного обширнее и красивее запасного. Все стены были покрыты цветными мозаиками, алые ковры на полу даже сейчас были безукоризненно чисты. Однако на положенном месте трона не было, а зияла дыра в полу, к которой я незамедлительно подошел. Два огонька взмыли рядом со мной и я спрыгнул вниз.

Стены туннеля были из белого пластика… или мне казалось, что из пластика. Я нагрел часть стены, и она почернела… но не воспламенилась, не потекла. Наверное, не пластик. По полу туннеля были проложены самые настоящие рельсы. Суммарная длина — больше трех километров. Насколько мне известно, выход из туннеля теперь охраняют стражники.

— Только не говорите мне, что это еще одна ветка московского метро — произнес голос во мраке.

— Джим?

— Он самый, старина. Решил прогуляться по туннелю по пути сюда. Все равно охрана мышей не ловит… Так когда свадьба? Я специально два дня голодал!

— Через неделю где-то. Подготовка идет вовсю.

— Ну и ну… Илона взбесится, что ей не сообщили.

— Давай к делу.

— О'кей. Рассказывай, что и как. Твой звонок застал меня в Альянсе, с сектантами я к тому моменту уже разобрался.

— Ты посмотрел то, что я тебя попросил?

— Да. Да, как я и говорил, Тегрус не состоит в Альянсе.

— Точно?

— Да. Зато мое тогдашнее «не на сто процентов уверен» подтвердилось: дед — весьма у нас уважаем. Так что он скорее всего вольноопределяющийся, имеющий связи и умеющий скакать туда-сюда по мирам.

— Бинго!

— Так какой еще раз план?

Я вздохнул и, пока мы шли к выходу, рассказал составившийся в моей голове в последние дни план. Через некоторое время противный смех Джима, местами переходящий в истерику, потревожил свод туннеля.

— Хочу увидеть его лицо, когда все это раскроется…

— Джим.

— Да.

— У нас могут быть серьезные проблемы. Королева-то сбежит, а нам с тобой придется справиться с целой оравой. Джонатан, конечно, своих ребят нам на помощь выставит, но здесь войны-то никогда не было толком, так что тренировка у них оставляет желать лучшего. К тому же меня беспокоит это.

Я извлек лист бумаги и передал его Джиму.

— Уважаемая Джанна, чья сила и красота заставляет трепетать сердца многих и нас — начал читать вслух и с выражением Джим — Если Вы получили это письмо, значит, Мари уже мертва, и мы можем приступать ко второй фазе. Вынужден восхититься Вашими изменениями в программе подготовки. Результат становится практически неуязвим к чтению мыслей, не дорожит своей жизнью, а самое главное, покорен. Из негативных последствий следует отметить излишний фатализм, склонность к суициду по прошествии некоторого времени, а также неустойчивость психики. Однако это идеальный материал, с очень сильным отпечатком… Откуда это?

— Нашел на дне шкатулки с отпечатками, которую изъял у убитого мною демона. Как я и говорил.

— Значит Джанна таки сбежала из Турегсвейна… Ловка, черт ее дери.

— И я, кажется, знаю, кем она была при… когда была человеком, до перерождения.

— Ты знал ее?

— Кажется, что это было в другой жизни. С детства.

— Помни, это теперь не она…

— Я знаю. Я сам уже не тот. И при встрече прибью, можешь мне верить.

— Верю, старина, верю, но что, черт возьми, значит это письмецо?

— Убийца, которую я смог расколоть, скорее всего, это и есть экземпляр, который тут описан. Ее экзаменом, когда ее готовили в школе Теней, было убить того, в кого она была влюблена. И так, похоже, со всеми. Из письма следует, что такую подготовку пустили на поток.

— Так, так, так… начинаю понимать… Нужные наркотики, психологическая подготовка, ждем когда влюбится, а потом бац — и получаем идеальную убийцу. А учитывая, что эмоциональное состояние здорово влияет на отпечаток, получаем…

— Я подозреваю, что таких вот против нас будет около десяти как минимум. Что касается подготовки — я сам прошел похожую школу, только в другом мире — они очень опасны. Против двоих, может быть троих, спасибо клинкам, я выстою, но против десятка…

— Ты гробы заказал нам? А место на кладбище купил? Живо вызывай сюда роту своей элитной нежити.

— Илона потребовала от меня действовать без нежити — я извлек распечатку инструкции и показал Джиму.

— Это хуже… — Джим наморщил лоб, потом махнул рукой — обычно если она такое оговаривает — значит, на то есть веская причина.

— Можно привлечь, я думаю, пленницу…

— Исключено. Сами справимся.

— Саля я еще могу сюда притащить, да пару магов Аллерийских…

— Действуй. Представь меня Мари, и я ее постерегу, пока ты найдешь своего корефана, а я потом смотаюсь за Джеймсом и Ларри. Тогда, я думаю, шансы у нас будут…

* * *

Свадьба Мари. Этой гулянки ждали все. Особенно все были заинтригованы тем, что личность счастливчика, которому предстояло стать королем, согласно плану, не разглашалась, «в связи с опастностью покушений». Майкл собрал слухи и составил список из пяти главных претендентов на этот пост, который огласил, в присутствии узкого круга посвященных. Первым в списке, конечно же, был Джим, «мальчик-красавчик», не так давно объявившейся во дворце и успевший свести с ума всех придворных дам. Вторым на очереди шел я, «Темный маг, очаровавший Мари своей не менее темной магией». Третьим в списке популярности шел, как ни странно Джонатан (а он Мари в отцы вполне годился). На пятом месте стоял герцог Айсорский, а на четвертом его брат, оба знатные вельможи, не раз и не два оказывавшие знаки внимания Мари в прошлом.

Сейчас я над этим списком мог только нервно посмеяться, так как знал правду. Знал правду и пурпурный до ушей Джонатан, боявшийся даже взглянуть на королеву, когда узнал о том, что он есть в списке. Джим, как всегда, отделался своей лучезарной улыбкой, а мне… а мне было глубоко наплевать, так как моя главная забота сейчас была остаться в живых во время грядущей заварушки. Саль успел за два дня сдружиться с Ларри, смуглым круглолицым другом Джима, который умудрился пройти за свою жизнь семь разных боевых школ в разных мирах и достаточно легко сдерживал наш с Салем натиск на тренировках. Джеймс же прибыть на подмогу к нам не смог.

Сама церемония проходила в главном тронном зале. Люди Джонатана замаскировались под вельмож, которым была дарована великая честь присутствовать на церемонии. Так как в этом мире сосуществуют сразу две религии одновременно, причем одна другую не исключает, то и священников было на церемонии два. Вообще говоря, Илоне большей частью поклоняются женщины, так как божество она тут, легко догадаться, женское, но я опасался проникновения таким образом убийц, поэтому после некоторых переговоров на церемонию откомандировали старого священнослужителя Тома, человека достаточно интересного, образованного, но способного, в силу старческой болезни, спонтанно заснуть в любой момент. Надо ли говорить, что Мари мне это припомнила и обещала нажаловаться Илоне. Согласно здешним обычаям невеста не подходит к жениху, а они изначально стоят рядом со священниками и при всех признаются друг другу в любви. Самое хрупкое в моем плане — появление жениха. Его пришлось ждать около пяти минут, за время которых я успел едва ли не откусить себе губу. Когда же с купола вниз упала веревка, по который спустился человек, я вздохнул с облегчением. До сих пор для меня остается загадкой, что хотел сказать изначально Мари граф Тергус, но когда веревку перерезали, а Ларри накинул на него ритуальную накидку, лицо графа было достойно запечатления на картине.

Сначала начал заунывное чтение католический священник, потом церемонию закончил немилосердно разбуженный локтем Мари Том. Лилиан и ее «отряд стерв», как окрестил их Джим, подоспели к самому концу и формально уже помешать ничему не могли. Граф Тергус, которого Мари уже проинструктировала, отправился с ней по туннелю отмечать свое первое удавшееся похищение, а Ларри перекрыл за ними ход. Дворцовая же стража закрыла массивные двери снаружи.

Внешность Лилиан меня убила. Такой похожести на ту, что была изображена на медальоне я не видел еще ни разу. Но это не она, я чувствовал и своему инстинкту доверял… По крайней мере заставлял себя думать, что это так.

— Лилиан, насколько я понимаю.

— Или, может быть, Инвил? — спросила женщина во главе ворвавшихся в зал — Что скажешь, Алькор? Вернее, Игорь. Ты ведь мне в свое время назвал свое настоящее имя…

Вообще подобного рода разговоры перед дракой — это редко исключительно трюк сценариста в фильме или автора книги. Чаще всего это взаимная заинтересованность сторон в паре минут, за которые можно оценить, на что способен противник, сколько его и как он вооружен. И я этим временем, несмотря на шок, пытался воспользоваться. Помимо той, что откликнулась на имя Лилиан, здесь были еще шесть воительниц, все как один с тонкими клинками, на некоторых из которых уже была кровь — значит, жертвы у нас уже есть — и пара десятков крепко сложенных мужиков с лицами не слишком искаженными интеллектом. Надо полагать, это уже местные.

— Это не Инвил — сквозь зубы прошептал Саль. Помнится, он ее всего-то только пару раз видел мельком…

— Не покупайся на дешевые фокусы — дал совет Джим.

— Мое второе имя знают многие… А есть еще третье, четвертое и пятое. Инвил мертва, и я это знаю, видел своими глазами и не куплюсь на грязный фокус.

— Фокус? Ты же знаешь, ее… мой отпечаток был у Высших, они наложили его на тело Лилиан, неужели так сложно сообразить.

Такое вполне могло произойти, и я ни подтвердить, ни опровергнуть это не смогу. Отличный ход, дающий хорошую вероятность, что я после этого не приму участия в бое.

— Вопрос: на кой ляд? — не слишком цензурно на английском спросил Джим, но истинный оттенок потерялся при переводе на русский.

— А тебя, мальчик, не спрашивают. Последний раз прошу, Игорь, если ты еще любишь меня, пропусти и дай закончить дело, а потом я все объясню. Мари не та, за кого ты ее принимаешь.

— Нет. Либо объясняй все здесь и сейчас, либо пробуй пробиться силой.

— Нет времени, она уходит.

— Кто понял жизнь, тот не спешит.

— Тогда тебе придется убить меня.

Она волне натурально уронила слезу, а я только хмыкнул и стиснул зубы. Инвил была волевым человеком, разводить истерики — не ее стиль. Интересно, это просто наблюдение, или я просто сам себя убеждаю?

— Так тому и быть — голос не дрогнул, хотя я ожидал обратного. Светляки, созданные мною под потолком, сверкнули красным, и жмущиеся по стенам «напуганные» вельможи сбросили маски и извлекли клинки. Сорок семь человек против десятка элитных бойцов и двух десятков равных им, а у меня есть еще и магия про запас.

— Лилиан, выход для тебя отрезан, ты угодила в ловушку. Сдавайся.

— Катись к ***! [8]

А помнится, Инвил никогда не ругалась, это было для нее делом принципа…

Люди Джонатана не даром жались по стенкам, стоило Лилиан двинуться вперед — огоньки, подвешенные мною сверху, неожиданно вобрали в себя окружающее тепло и ринулись вниз огненным дождем, который забрал с собой жизни четверых неудачников. В зале ощутимо похолодало. Мои клинки встретились с чьей-то булавой, а потом отрубили ее вместе с руками. На следующем движении чья-то жизнь оборвалась. Ларри, как самый опытный боец, прикрывал вход в туннель.

Никогда я еще не чувствовал такую ярость. Когда кто-то знает тебя, изучил и пытается сыграть на твоей слабости — это бывает больно. Одна из воительниц подняла на меня клинок, но неожиданно для нее в зале потеплело, а клинок ее вмерз в глыбу льда — это воздух сжался и перешел в твердую фазу в считанные секунды под действием моей воли. Через пару секунд он растает и испарится, уравновесив температуру в зале, но к этому времени чья-то жизнь уже оборвется. Удар, и голова катится с плеч. Думал ли я о том, что только что лишил жизни пешку, такую же, как ту, чью жизнь ценил и пытался спасти? Нет. Была только боль и ненависть.

Мой клинок парирует теперь уже клинок Лилиан. Текущая сквозь меня сила позволяет видеть в ней ту червоточинку, словно червяка в яблоке, демоническую часть.

— Хватит духу убить Инвил?

— Хватит — скриплю зубами, заставляю себя не задумываться над смыслом вопроса. Вокруг меня появляется аура страха.

Лилиан избегает моих клинков, отбегает, пытается ударить какого-то воина подло сзади, пока есть возможность, но я успеваю среагировать. Содержимое всех энергетических кристаллов, которые находятся на мне, уходят в одно мощное, поддерживающее себя некоторое время заклинание: нас окружает кругом толстая ледяная стена. Теперь это бой один на один.

Некоторое время мы парируем удары друг друга, больше изучая друг друга.

— У тебя нет шансов, Лилиан. Называя себя Инвил, ты только злишь меня и делаешь меня сильнее.

— Я и есть Инвил, как бы ты ни убеждал себя в обратном. Давай, убей меня, и будешь мучиться сомнениями веь остаток жизни.

Приступ достигает предела, и страх парализует даже новоявленную демоницу. Я достаю жемчужину-ловушку.

— Я закончил школу Теней, а вот экзамена, похоже, не сдал. Пора сдать его.

— Неужели ты не помнишь ничего? Нашу встречу? Ну? Впомни!

— Помню. Отлично помню. А также помню, что с твоей смертью умер и я. По другому, правда, но не суть. Не важно, Инвил ты или нет, для меня она мертва, даже если ее кто-то как-то оживит и вернет из небытия.

Интресно, верю ли я сам в этот бред, который говорю. Лилиан пятится, клинок выпадает из трясущейся руки. В какую-то секунду ее спина касается льда, ограничивающего ринг, и она вскрикивает от боли.

— Прошу… пощади.

— Конечно.

А в следующую секунду мои клинки срубают, словно ножницы ее голову с плеч, а жемчужина в руке наливается алым и начинает светиться…

* * *

Потери составили около сорока стражников убитыми, большей частью когда Лилиан и ее отряд прорывались в тронный зал. Ларри не получил ни царапины, а я же отделался двумя шрамами — раны затянулись благодаря чудесной силе моих клинков.

— Алькор.

— Ваше Величество.

Король улыбнулся.

— Я так понимаю, Вам нужна рекомендация для Илоны.

— И это тоже.

— Тогда я взял на себя смелость переписать то, что написала моя супруга, чтобы оно более отражало реальность. Она, как это ей свойственно, предпочла забыть главное и указать исключительно мелочи. Прошу.

Мне в руки лег небольшой конверт с королевской печатью.

— Благодарю, Ваше Высочество.

— Тегрус. Для Вас просто Тегрус, друг мой. Без Вас Мари была бы холодным трупом. И все же меня беспокоит один вопрос: как Вы догадались, что именно я стою за похищениями?

— Фотокарточка на стекле грузовика, на которой была Мари и Вы.

— Это могло быть просто указание кого похитить!

— Сомнительно. Фотография сделана фотоаппаратом, дающим мгновенные снимки, «полароид», если не изменяет память, а значит, это не копия, а похитителю, которому платили, предпочли бы дать копию. На фотографии она улыбается и смотрит в камеру — а значит знала, что ее фотографируют. Учитывая местный уровень технологии — здесь и простейшим фотоаппаратом не пахнет. Фотографировали Вы, Мари подтвердила. Дальше я связался с Джимом, и сильное подозрение превратилось в уверенность: Вы могли путешествовать между мирами. Оставалось только сыграть свадьбу и подстроить так, чтобы для похищения был только один красивый метод, приходящийся на руку мне, и который не требует серьезной подготовки. То есть я просчитал Ваше поведение, когда Вы узнали о свадьбе: времени в обрез и способ похитить я оставил только один, сказав людям Джонатана перекрыть все очевидные ходы.

— Вы гений.

— Благодарю, не стоит.

— Эта свадьба точно войдет в историю.

— Как свадьба которой сопутствовала кровавая резня? Да.

— Нет. Это как раз забудут. А вот то, как я появился на свадьбу — это будут помнить долго. Говорят, меня уже прозвали Тергус Похититель. Алькор, мне хотелось бы в знак своей благоарности кое-что Вам подарить. Я понимаю, что для такого как Вы, деньги и драгоценности не более чем пустой звук. Поэтому хочу дать Вам то, что может пригодиться Вам. Бегая по мирам, спасибо деду, что научил, я откопал интересную вещицу — Тергус извлек некую вещицу, больше напоминающую кучку мелкий драгоценных камней, склеенных в один комок вместе.

— Что это?

— Творение неизвестного мастера, которое хранит путников. Если тебя скинут в мир, где ты в принципе существовать не можешь — по причине других, слишком отличающихся законов бытия, у тебя будет время вернуться — всегда разное, может час, а может минута — но этого хватит, чтобы открыть врата обратно. Вокруг этого камня некоторое время все будет оставаться таким, как было в мире, где камень был до этого. Ему требуется побыть около двух дней в мире, чтобы запомнить его законы. С ним переходы также более мягки и не так утомляют.

— Благодарю.

— Вы еще будете во дворце пару дней?

— Не знаю, наверное, нет — к сожалению, мне надо по горячим следам найти эту Джанну, которая стояла за всей этой операцией.

Я понятия не имел, где и как искать Лизу, но оставаться на светский вечер мне совершенно не хотелось. Но вскоре пришел Джим, и он меня уговорил остаться. Когда после застолья, поистине королевского, знать изволила пригласить музыкантов и устроить танцы — он лично заставил меня танцевать с какой-то барышней, ни имени ни внешности которой я не запомнил — пребывал опять в своих мыслях.

Отправиться домой я смог только через три дня.

— Маэстро, у нас проблемы с заключенной — произнес взволнованный Джонатан.

— Что с ней?

— Когда проснулась позавчера, исключительно лила слезы, потом начала бредить. Стражник подошел ее осмотреть, но она его…

— Ударила и сбежала?

— Нет… Не заметила. Никого не замечает. То смеется, то плачет, никого не узнает. Иногда, как ребенок малый: даже есть самостоятельно не может. Такое ощущение, что она с ума сошла. Мне кажется, что теперь она Вам без пользы.

— Дайте ей снотворное, и я ее забираю. Насчет пользы посмотрим на месте.

— Как будет угодно.

Меня провожали битый час, и только чудом я вытерпел все эти задержки и проволочки.

* * *

Я себя ненавидел. Уже. Демоны меня подставили, причем в первую очередь перед своей совестью. Что-то внутри пыталось меня убедить, что я убил Инвил… Ну, или ее реинкарнацию. Учитывая, что ее отпечаток… Душа была у демонов — в этом нет ничего удивительного, а имея в голове демоническое сознание или, как там они называют эту встроенную шизофрению, кто угодно маньяком станет. В который раз я смотрел на темно-алую жемчужину и думал: а если это была она?

Я сидел на крыше пятиэтажки и смотрел вниз, на город. Грязный и жестокий мир, где гений с тремя высшими образованиями может прозябать на должности охранника, а человек без образования грести миллионы. И в тоже время этот мир для меня родной. Иногда, когда я заставляю свою депрессию немного отойти, и тогда приходит тоска, тоска по тем временам, когда все было просто и понятно, когда в моей жизни не было ни магии, ни нежити, ни Алерии… ни Инвил. Я тоскую по тем временам, и в тоже время понимаю, что без нее моя жизнь была пуста. Странное ощущение, неоднозначное.

Я убрал жемчужину, содержащую сознание Лилиан, в дальнюю тайную комнату катакомб своей Алерийской крепости, наполнил ее добрым десятком мертвяков, которым обеспечил в случае надобности подпитку ото всех энергетических запасов крепости и заставил себя забыть… Насколько это возможно. Уходя, повинуясь какой-то мысли, вылезшей из глубин сознания, я взял инструмент и высек на мраморе постамента стихи, словно сами сложившиеся в голове.

Быть может стоит мне забыть, В тебе ведь жизни больше нету. Нет, я не стану прошлое судить, Ведь время уничтожит даже это. Пусть буду думать, что не ты, Клинка безмолвной жертвой пала, И буду верить, буду мстить, Тем, кому жизнь едою стала.

Глава 5

Нимарсис вздохнул и поудобнее расположился в кресле.

— И опять ты мне молодых девушек на экспертизу приносишь — произнес ректор Алерийской Академии.

— Жизнь такая, что делать. Так Вы осмотрели ее? — Я пропустил остроту мимо ушей. И ведь прекрасно знает, как мне приходится…

— Да. Когда она сошла с ума? ее разум открылся и я прочитал ее полностью.

— И…

— Не знаю? кто их там готовил, какой садист, но этот человек цинично изучал то, как человеческие чувства влияют на отпечаток и какие характеристики ему нужны. Она талантлива, у нее есть Дар, но только его загубили? превратив в непробиваемый щит от любых ментальных воздействий. Во время обучения им давали отвары трав, судя по всему наркотических. Одну из них я сразу узнал, равно, как и ее действие, так как она растет и в Алерии. Мы зовем ее «трава страсти». Иногда, ее подсыпают девушки в пищу слишком ушедшим в науку личностям, чтобы те обратили хоть толику своего внимания на них. Эффект этим не ограничивается, немного обостряется восприятие, эмоции становятся сильнее. Благодаря этим отварам во время обучения у наставников была уверенность, что между каждой парой, которых готовили будет… Что-то. Потом это чувство перед финальным поединком приглушали другим отваром, чтобы они не завалили экзамен, а потом давали двойную дозу первого растения. Забавно, что даже партнеров подбирали в пару им больных: у кого спина сорвана, у кого сердце плохое. Они никакие бойцы, несмотря на тренировки, и убить их на последнем поединке здоровым и тренированным бойцам ничего не стоит.

— И результат…

— Очень нестабилен. Эмоции настолько сильны, что сохраняются в отпечатке и потихоньку сводят с ума. Сам отпечаток тоже не стабилен, как я бы сказал. Хотя сейчас от него вообще мало что осталось, так что долго она не проживет, в любом случае. Можно лишить ее памяти… практически всей, и тогда, если постараться, она сможет начать новую жизнь, но магом ей уже не быть никогда. Более того, в мире, где есть первородная энергия, воспоминания рано или поздно вернутся, и тогда она скорее всего опять сойдет с ума… В любом случае, я не думаю, что ее навыки стоит использовать — она слишком многое пережила, и терзать ее и без того измученный отпечаток не стоит.

— Спасибо, ректор Нимарсис. Раз так, вы можете ей стереть память?

— Да, но приступлю не ранее, чем послезавтра. Сейчас я слишком вымотался. И это займет некоторое время — неделю, может две, а может, и больше. После этого рекомендую увести ее из этого мира туда, где нет в воздухе такого количества рассеянной первородной энергии, так как это чревато тем, что воспоминания могут вернуться.

— Конечно, это терпит.

Отлично. Одной головной болью больше — теперь надо найти еще, куда пристроить эту безымянную, теперь еще и беспамятную, причем, скорее всего, в моем родном мире — там ей точно не грозит возвращение воспоминаний, проживет нормальную жизнь, и пусть. Где-то в глубине сознания проскочила мыслишка, что обратить в нежить или прирезать было бы проще…

С ребятами из Альянса мне связываться по такому поводу пока не хотелось, так как я не слишком доверял этой конторе. Конечно, Джим едва ли может быть предателем, но у меня были подозрения.

И породило их не столько сказанное Лжеинвил, сколько другие факты, которые всплыли за последние недели. Демоны знали что-то из моего прошлого, что мог знать только я, более того, имели представление о том, что я испытываю. То, на чем основывалась их программа подготовки воительниц, было слишком похоже на желание воссоздать меня.

Джим и еще десяток людей Альянса недавно наведались в тот мир, на который указал мне первый устраненный мною демон, и там нашлись весьма и весьма странные бумаги и заметки. Целью всего эксперимента было воссоздать мои приступы. Среди полного описания программы подготовки нашлось то, что я изъял и предпочел не давать на изучение специалистам Альянса. Эта, например, заметка нашлась в кабинете, в котором работал убитый мною демон. Черновик письма, скомканный и оставленный на столе.

«Мы практически полностью воссоздали его душевное состояние, но так и не смогли добиться стабильности. Мужчины сходят с ума уже через неделю, женщины держатся дольше. Должно быть, мы упускаем какую-то деталь, а может быть, даже несколько. Ни один из подопытных, как местный, так и вырванный из иного мира человек, не проявил ни одного из требуемых качеств. Быть может, все напрасно, и это лишь Дар его одного, но мы не бросаем надежды.»

Может, я льстил себе, и это не меня пытались воссоздать? Или это паранойя? А может быть и нет, и если так, то эта Джанна, которой это письмо адресовалось и которая всю эту кашу заварила, имеет доступ к моим воспоминаниям, знает то, что я чувствую. Но как?

Мои воспоминания после Алерийских событий читали только Илона и ее дальняя родственница. Мари мы отметаем, так как, судя по дате письма, пересчитанной с учетом разных скоростей хода времени в разных мирах, демоны знали все это до того, как всю мою память прочитала Мари.

Я вздохнул, распрощался с ректором Академии и по пути решил заглянуть на родную кафедру. Не так давно, наткнувшись на магический талант у одного своего старого друга в Москве, так и остававшийся в зачатке в связи с особенностью родного мира, я его перенес сюда и теперь он осваивает искусство некромантии вот уже скоро полгода. Хотя учится он на «боевика», но некромантию решил изучить факультативом, наслушавшись россказней о моих похождениях.

Виталий отличался не только своим уверенным атеизмом, но еще и патриотизмом. Сейчас, когда я подошел к кафедре, я увидел весьма странную картину, вызвавшую у меня улыбку. Это был футбольный матч, вот только играли в футбол мертвяки, управляемые некромантами. Посмотреть даже набежал народ с других кафедр, у кого были крепкие нервы и желудки. Роль судьи отводилась самому Чарфе, который, судя по всему, и одобрил предложение Виталия демонстрировать свои способности в таком виде. Оценив «свежесть» материала, которая доставляла дикое количество проблем в управлении, я понял что кто-то из преподавателей решил «наказать» за инициативу.

— Добрый день, профессор Алькор — сдержанно поздоровался Чарфе.

— Дайте догадаюсь…

— Виталий рассказал об этой игре моим ученикам, но сам знаешь, как они «любят» бегать. В результате получилось это…

— «Свеженький» у Вас тут материал…

— Чтобы жизнь им медом не казалась. Сначала Ассерус вообще хотел им «отработку» выдать.

«Отработкой» некроманты называли мертвяков, чьи остатки отпечатка хоть и позволяли «зацепиться», но в виду изношенности чуть ли не каждое движение некроманту приходилось делать за нежить, что не позволяло управлять более чем одним трупом одновременно, который хорошо если мог ползать. По сравнению с этим неудобством, такой мелочью, как бешеное потребление им первородной энергии, можно было пренебречь.

Я еще раз внимательно посмотрел за вяло идущим матчем и напряженными лицами некромантов и прикинул, какие трудности доставляет бедолагам такой материал. Однако, судя по азарту в глазах, «некрофутбол» имел все шансы стать весьма популярным здесь спортом.

— Как у них успехи?

— Надо сказать, вполне. Большая часть совмещают «боевика» и «некроманта», а Айрэ вообще молодчина — еще и «вышку» изучает. У нее вообще талант просто бешеный, хотя надо отметить, не без странностей.

— Вот интересно, куда же столько спецов-некромантов пойдет?

— У нас с остатками нежити после Нолдорцев проблемы большие: похоже они могут вполне существовать автономно и при этом даже быстрее набирают силу — Чарфе вздохнул, а потом перешел на шепот и, судя по тому, что ветер резко прекратился, окружил нас небольшой прослойкой вакуума, чтобы не подслушивали — Но их уже локализовали вокруг болот, и дни их сочтены. Но это не главное. Поступила резолюция Императора от начала прошлого месяца. Если вкратце, то Академия готовит свой «экспедиционный корпус», боевых некромантов, готовых работать в других мирах. Также их учат обращаться с холодным оружием под началом советника Императора. Помимо «Черных рыцарей», как теперь называют боевых некромантов с навыками владения холодным оружием, корпус будут поддерживать «боевики» и обычные некроманты.

Я присвистнул.

— Ответный удар?

— Именно. Империя оправляется от разрухи, голода удалось избежать благодаря помощи племен запада и наших друзей с Побережья.

— Как, кстати, они не забросили идею помогать Аллерийской Империи и дальше?

— Нет. С нашей помощью там немного уменьшилась скорость смены власти, и она стала более централизована. Они работают над своими «всадниками мщения»… Подробностей я не знаю, но говорят, что в бою они страшны.

— Было бы теперь кого атаковать…

— Не сразу, пройдет еще несколько лет, прежде чем они будут готовы к первой вылазке за пределы этого мира, но думаю, к тому времени тебе могут потребоваться войска.

— Мне?

— Ты ведь не собираешься опять штурмовать кого-то один?

— Ну…

— Вот именно. Я, равно как и Константин, и даже Император, всецело разделяем твое мнение, что живым и разумным на войне не место — воевать должна нежить, а человеческую жизнь по таким пустякам губить нельзя, но имея помимо себя с тысячу некромантов можно добиться больших результатов.

Я еще раз взглянул на поле, где отлетевшей головой одного из мертвяков был забит гол.

— Сдается мне, у демонов теперь будут серьезные проблемы…

— А для начала у тех из них, кого мы знаем как «Нолдорские некроманты». Рано или поздно они ведь должны всплыть. И их окончательное уничтожение считают делом чести три державы, которые властвуют на этом континенте. Если тебе еще не сказали, то Император тебя лично просит сообщить, когда они всплывут, и по возможности доставить на суд сюда.

Я кивнул.

— Вот и отлично. Есть что-то новое из Альянса этого?

— Да, есть. Не совсем, правда, хорошие новости.

Дышать становилось тяжело, и Чарфе разрушил не пропускающую звуки прослойку вакуума вокруг нас.

Матч закончился со счетом три-один, только я так и не понял, в чью пользу, и мы двинулись в кабинет Чарфе, где продолжили беседу. Я тщательнейшим образом рассказал обо всем, что произошло, о первом задании и о своих подозрениях. Если кто и мог дать мне здесь совет, то это Чарфе.

— Не думаю, что утечкой была Илона — произнес старый некромант, внимательно выслушав меня — скорее всего это как-то связано с этой Джанной. Если она, как ты говоришь, сказала правду и действительно имел место приворот или как там она на тебя воздействовала, пока ты еще не был магом, то вполне возможно, что он сохранился в каком-либо виде до сих пор, и она каким-то образом залезла тебе в голову. Это только гипотеза, но я бы не сбрасывал это со счетов…

— Я это учту, спасибо. Меня интересует следующее: в Альянсе требуют рассказа о том, что и как происходит в Алерии, и намерена ли Империя отправить кого-либо на взаимодействие с ними.

— Пока твоего присутствия там более чем хватает — Чарфе хмыкнул — я говорил с Императором на эту тему, и официальная позиция все еще остается прежней: на случай, если в Альянсе есть соглядатаи, нам надо сохранять их в блаженном неведении относительно нашего состояния. Так что, «Империя еще не оправилась от последствий войны, голод, разруха хоть уже и идут на убыль, но вот только задуматься о поистине „внешней“ политике мы сможем не скоро». Можешь прифантазировать гражданскую войну на почве раскола церкви. В конце концов, ее и без того с трудом удалось избежать. Многие наши коллеги с Побережья так вообще считают, что достаточно закрыть мир от посторонних, как мы сделали сейчас, и не лезть за его пределы. По счастью, они не составляют там большинства, и за их поголовьем следят — старый некромант хмыкнул — а наличие иномирной угрозы помогает там кое-кому удержать власть.

— Побережье в своем стиле, как всегда. Хорошо, так и передадим.

* * *

Я опять залез на крышу, но только на этот раз десятиэтажного дома, в котором жил, когда был в Москве. Почему-то высота и ветер как нельзя лучше помогали немного забыться и отойти от депрессии. Это, весьма спорное, но тем не менее действенной лекарство я применял вот уже месяц.

Тоже мне маг! Я ругнулся — легче не стало. Жизнь в который раз убеждала меня, что я ничегошеньки не знаю ни о себе, ни о мире вокруг. Сначала учился, думал что вот, все знаю, чтобы в сказки всякие не верить, а потом жизнь взяла и преподнесла сюрприз: я открыл для себя магию, ходячих мертвецов, которые могут тобою перекусить, и много еще чего… Понял, что я опять ничегошеньки не понимаю. Потом выучился в Академии, вернулся домой и… Маги тоже мне. Не маги, мы, а пионеры, в лучшем случае, не знающие толком, что и к чему, перебирающие сотни рецептов, добытые ценой сотен трупов. Академия — это не высшее учебное заведение, это ПТУ, не больше. Одно из сотен по мирам. Там учат применять уже изученное, где-то экспериментировать самому, но не рассказывают, как и из каких основ все это складывается — потому что сами толком не знают. В истории Академии тысячи магических опытов, которые удались только один раз, принесли свои, весьма любопытные, надо отметить, результаты, а повторить их не получилось повторно.

Да и Альянс не лучше. Кучка людей мстят убийцам их близких, в то время как те самые убийцы, судя по всему, знают о человеческой природе больше, чем кто либо из «простых смертных»…

Позавчера я копался в библиотеке Альянса и нашел там историю создания «Лесных людей», как их называли в Алерии, и легче мне не стало. Во-первых, с классическими «эльфами», с некоторых пор очень прочно обосновавшимися, словно в своих священных рощах, в современной литературе моего мира, они не имеют ничего общего, и были созданы искусственно неким достаточно образованным умельцем, с большими проблемами на личном фронте.

Любовь не более чем сочетание гормонов, которое заставляет человека задуматься о продолжении рода, инстинкт, назначение которого — не дать человечеству сгинуть. Только в сопливых мыльных операх о вечной любви говорится, мол, бесполезно бороться с этим чувством, мол де разуму оно неподвластно. Подвластно, еще как. И именно поэтому это превратилось в моем мире (да и не только в моем) в оружие. Далеко ходить за примером не надо: сколько людей ежегодно приезжают в столицу с одним единственным желанием: найти себе хорошую пару с деньгами, или, как минимум квартирой, выскочить замуж (реже — жениться), и тем самым обеспечить себе прописку и жилплощадь. Потом и развестись можно, главное — найти дурака. И как много сопляков, верящих в истинные чувства, либо, наоборот, не способных думать, на это покупаются.

В принципе, такое положение вещей меня устраивало больше, нежели подход создателя лесных людей, так как я не относил себя к категории людей, способных попасться в такую ловушку. Что касается этого подвида homo sapiens, то чтобы понять психологию несчастных, в каком-то плане, существ, надо всего лишь взглянуть на их культуру: юноши впервые в своей жизни видят противоположный пол только на девятом, а то и десятом году жизни, так как раньше, пока у них не сформировался какой-то там защитный механизм, они влюбляются с первого взгляда, даже не умея разговаривать. (Джим рассказывал, что изучив эту особенность вида, в Альянсе два шутника придумали какую-то бурду, названную автором «розовый напиток». Вкусивший его в течение двадцати четырех часов влюбляется в любое существо противоположного пола которое видит, причем возраст, внешние данные и прочие «глупости», роли совершенно не играют. Бедолага, на котором это опробовали, потом не знал куда поглядеть, чтобы не вызвать внутри себя переключение идеала красоты на другой объект. Автору этого напитка, который таким образом женил своего излишне хмурого друга на ком-то, пришлось в срочном порядке сматывать удочки в другое подразделение Альянса).

Но самое главное здесь отпечаток. Лесной становится сильнее в несколько раз, стоит ему сделать свой выбор по жизни, и практически лишается сил, ровно как и цели жить, потеряв свою вторую половину. Вообще говоря, потеря любимого человека для них самое страшное: с отпечатком при этом могут проходить самые разные аномалии, чаще всего сводящие обладателя с ума. В этом случае постоянная депрессия, склонность к суициду и полная потеря возможности управляться с первородной энергией — это еще не худший случай… В моем случае я не потерял своих сил, где-то их приумножил, но я никому не пожелал бы своей участи.

Прокрутив в голове все, что я думаю об окружающем меня мире, да и других мирах в частности, не скупясь на бранные выражения, я встал с холодной поверхности крыши и стряхнул пыль с одежды. На душе стало спокойнее, депрессия немного отошла, и я привычным движением переместился в свою Алерийскую крепость: предстояло сделать многое.

По последним отчетам у меня наметились серьезные проблемы с рабочим материалом: хотя мертвяков можно было накопать хоть сейчас, и никто мне слова не скажет — проблемы были с эрнрасто. Большая часть выживших при штурме Нолдора эрнрасто, исключая Аврору, Аксия и Бортела, выполнявших больше организационные функции и не контролировавшие во время штурма большого количества мертвяков, сейчас можно было смело списывать в обычные мертвяки. Хотя в теории срок жизни эрнрасто достаточно долог, срок годности имеется. Это как двигатель: ездишь спокойно, прослужит долго, а гоняешь постоянно, заливаешь плохой бензин, да форсируешь его — и на свалку отправится намного быстрее. А уж перегрузка их заемной у «Крови Хаоса» силой, природу которой я не мог себе до сих пор даже примерно представить, на пользу нежити не пошла и сократила срок их жизни в разы. Постепенно сознание их тает, и рано или поздно они превратятся в обычных мертвяков, а мертвяки медленно, но верно превращаются в «отработку», постепенно теряя то, за что может зацепиться некромант. Особо склонные к философствованиям говорят, что это всего лишь путь обычной смерти, только растянутый во времени.

Сейчас к моим услугам в крепости было около четырех сотен свежих эрнрасто, число которых я изрядно пополнил выходцами из своего родного мира, а в ближайшее время планировал это число утроить. План был прост: сократить расходы любимого государства на содержание маньяков и убийц, мотающий за казенные деньги пожизненный срок. Всего-то и требуется — одна магическая эпидемия, проведенная по всем канонам моего искусства. Конечно, предстояло все еще продумать, спланировать и понять — а стоит ли овчинка, как говорится, выделки, но сам метод мне нравился.

— Эй, Игорь, вот ты где!

— Добрый день, Клим — я улыбнулся — бывший одногруппник, ныне аспирант, по долгу службы мучающий первокуров, выпросил у меня возможность посещать мою крепость с друзьями, и я даже не поскупился им установить комплект постоянных врат. Судя по всему, они пользовались моим приглашением исключительно тогда, когда по пьяни проворонят сроки сдачи очередного отчета по работе и тем самым умножают на два с половиной количество времени до срока сдачи.

— Слушай, да оденься ты хоть раз по человечески, достал уже в своем темном плаще ходить да с маской «мистер уныние» на морде лица. Тоже мне, Дядя Вейдер нашелся.

— Мне что, в клоуна переодеться?

— Не, ну нельзя же таким быть. Вон и Андрей со мной согласен.

— Да я-то что? — Андрей, вечно в своих мысляхЮ понял, что его упомянули, но в каком контексте — не расслышал.

— Да ничего.

— Ну ты прям эмо настоящий — не унимался Клим — только ножика, плаксивого голоса и разговоров «как бы сделать вдоль» не хватает.

Я разозлился. Не сильно, но чтобы пробудить останки моего юмора, этого хватило.

— Сделать ножиком или бритвой «вдоль» я всегда люблю — я выдержал паузу — Но только я не дурак такое на себе пробовать, гораздо веселее на ком-то. Обычно после этого резко повышается ораторское искусство жертвы…

— Ну вот, из крайности в крайность — вздохнул Андрей, соглашаясь с Климом — либо депрессняк, либо маньяк. Давай лучше расскажи, что там и как у тебя на войне твоей.

— Да что рассказывать — я вздохнул — пока там сам черт голову сломит во всем этом венегрете из событий.

Мы прошли в гостиную, и я поведал друзьям о событиях последних дней. Они были одними из немногих, с кем я советовался и кого держал в курсе всех событий, так как их выводы и размышления меня не раз выручали.

— … В общем, самое неприятное, что я над отчетом этой Илоне просидел три дня с лишним, а потом получил еще от нее «за сухость изложения», и за «неисчислимое количество орфографических ошибок».

— Почитать можно?

— Да почему же нельзя, да я вам хоть свой старый дневник весь выдам, учитайтесь.

Если Климу это было более или менее параллельно, то вот Андрей загорелся желанием почитать, и я, недолго думая, выдал ему свои старые записи.

Распрощавшись с друзьями, я переместился в Штаты, в свою квартиру, откуда и двинул в штаб-квартиру Альянса на своем «понтиаке».

Вообще говоря, Америка для меня — это другой мир, где-то даже более странный и необычный, чем Алерия. Земля у меня ассоциируется прежде всего с Россией. Америка же больше похожа на мир, сотканный из лоскутов, словно одежда нищего. Словно некие сумасшедшие боги взяли и надрали понравившихся им лоскутов по всему земному шару (и не только!) и слепили в одну большую страну.

Люди из совершенно разных стран, совершенно разных религий и убеждений ежегодно съезжаются сюда. Первые поколения эмигрантов традиционно сколачивают состояние, а последующие вырождаются постепенно до клерков — они скорее существуют, нежели живут, и от работы этим существам нужен только костюм с галстуком, да собственный стол, за которым можно сидеть с умным видом. Разумеется, это не правило, скорее наблюдение, а если и правило, то из него бывают исключения. Так или иначе, это страна, живущая на эмигрантах, давно сгинувшая бы без свежей крови.

Вернувшись со своего первого задания и отчитавшись перед Илоной, которая была крайне недовольна тем, что свадьбу ее родственницы сыграли без нее, я решил взять пару недель отпуска и проверить свой бизнес, дочку, да и просто отдохнуть. Бизнес, как известно, штука тонкая: если не следишь — все потеряешь. По счастью, с Алимой на посту главы «РосДревоСинтеза» мне это не грозило. Лич была лично предана мне, да и вообще быстро училась у финансового директора всем премудростям и лазейкам нашего законодательства. Несмотря на то, что Суримисский маг предлагал переложить ее отпечаток на нормальное живое тело — она отказывалась, мотивируя тем, что пока быть личем ей больше нравится.

Гринкард и паспорт США на имя Роджера Герински мне обошлись в Альянсе сравнительно недорого: всего-то десяток камешков редкой разновидности энергетического хрусталя, которой в Алерии было завались на каждом углу. Едва получив документы, я купил домик в тридцати километрах от штаба Альянса, а так же связал его, свою московскую квартиру, офис «РосДревоСинтеза» и еще неколько мест, где часто бывал, постоянными вратами, купленными все на том же рынке Альянса. В обычном своем состоянии они не вызывали перехода и были замаскированы под обычный дверной проем, то бишь вмурованы в косяк. Но вот если немного сосредоточиться на них, ты выходишь не в соседнюю комнату, а на другой конец врат, причем практически не облучаясь при этом…

Красиво жить не запретишь, особенно когда у тебя есть ресурсы, чтобы красиво жить, но ложка дегтя всегда найдется. Нашлась она и сейчас: приступы становились чаще и сильнее, причем однажды один мой приступ вызвал весьма веселую, если смотреть со стороны, панику в небольшом американском городке. В новостях потом сказали, что это была атака террористов психотропными газами. У Джима, когда он об этом узнал, была истерика: как он мне рассказал, нашлась даже террористическая организация, взявшая на себя ответственность за произошедшее.

Мягкая классическая музыка, пустая в рассветный час дорога, океан вдалеке. Есть повод расслабиться. А может, ну его в реактор, и махнуть на недельку на какой-нибудь безлюдный пляжик или куда подальше на рыбалку? Точно, только на озеро какое-нибудь в глуши, чтобы тишина, лес, и ни единого живого (и мертвого тоже!) человека вокруг тебя на сотню километров.

Замечтавшись, я проехал мимо поворот к отелю, и пришлось, поминая свою безалаберность крепким русским словцом, вперемешку с не менее крепким Алерийским, разворачиваться.

— Алькор! — окрикнули меня, едва я остановился на парковке.

Это была подружка Джима по какой-то там школе или как ее там… как же ее зовут-то…

— Добрый день — Я решил пока избегать использования имени, так как его не помнил.

— Арта — почувствовав мое замешательство, подсказала она, и тут я заметил подозрительную красноту глаз — Тут такое дело, Джим, похоже, в беду попал…

— Садись и рассказывай.

Арта села на пассажирское сидение и начала рассказ.

— Не так давно он вышел на след какой-то демонической элиты или чего-то подобного, мне точно не говорил. И… с ним, похоже, приключилась беда, он так и не вернулся. Крайний срок послезавтра, хоть он уехал лишь вчера, но чувствую, что он в беде…

— Погоди, погоди — еле успел переварить этот поток сознания — как?

— Понимаешь, когда-то давно, когда я о Альянсе и знать-то не знала, мы накинули на себя то, что в моем мире зовется связью сердец. Если кому-то из нас вдруг грозит опасность, другой это чувствует. Когда случилось нападение, и я покинула тот мир, ничего не почувствовав, думала, что сквозь границу разделяющую миры, это не действует. Оказывается, ошибалась. Джим чувствовал тогда, когда мне грозила опасность, во время нападения на нас, но не понял что это такое было, глупенький. А вот я чувствую. Послезавтра уже будет поздно, но никто и слышать подобного не хочет… Ты вроде его друг, да? Поможешь? Я просто боюсь, что если отправлюсь одна — только сгину вместе с ним, у меня еще маловато опыта.

Я отбросил мысли об отдыхе и стал быстро тасовать факты. Можно подумать, что у меня его много. Впрочем, ладно.

— Что за мир?

— Его называют перекресток. Разумное население отсутствует. Когда-то была высокоразвитая цивилизация, но они сгинули. Остались только их дороги, лечащие себя сами, да руины городов.

Набросок плана уже выстроился.

— Дороги хорошие?

— Очень. И автомобили не взрываются, коли туда попадут.

— Отлично. У тебя тачка быстрая?

— «Феррари», гоночная, форсированный двигатель, и все атрибуты для быстрой езды. Признаюсь, быстрые машины в этом мире стали моей слабостью.

— Отлично, тогда поедем на ней — не задумываясь, произнес я, а про себя добавил «уж лучше ее „феррари“ разбить да в утиль отправить, чем мой „понтиак“».

Я вышел из машины и быстро забрал камни, оружие и небольшой кувшин с упакованным стражем праха, еще одним сувениром из пустыни. У Арты в багажнике оказался небольшой арсенал, и она поделилась со мной патронами с красной маркировкой, а коробку с синими переложила ко мне в машину, мотивировав тем, что там они взорвутся. Здесь я не спорил, положившись на ее знание мира, о котором, готов был спорить, она прочитала многое.

— Гони — только и сказал я, когда мы сели внутрь.

Арта завела двигатель и, лихо переключив передачу, вдавила газ до пола.

— Путь туда в два прыжка, в один не осилю, первый в высокотехнологичный мир, где я за последние месяцы стала мифом уже. Меня там фараоны ненавидят.

Мы выехали на все еще практически пустую, если не считать одного автомобиля за нами, дорогу.

— За что, интересно? — поинтересовался я.

— Я без нее — Арта ласково погладила руль — никуда, а тот мир как перевалочный пункт использую — больно там физика хорошая, подходящая: автомобильная химия не взрывается и движок не портит. А там автомобили только автоматизированные, и ездят словно черепахи, познавшие жизнь.

— Познавшие жизнь?

— Ну, как в той поговорке, «Кто понял жизнь — тот не спешит».

— Так чего мы ждем?

— Да когда этот придурок сзади нас свернет. Не хочу светить переход в другой мир перед зрителями, а то опять будут меня уфологи [9] вниманием своим доставать.

Однако водила на красном авто с открытым верхом (больше я ничего не мог сказать об этом автомобиле, ибо никогда большим спецом в этой области не был) явно не горел желанием сворачивать, ровно как и отставать.

— Может, он познакомиться хочет?

— Пускай познакомит свои покрышки с гвоздями — терпение Арты лопнуло и она дернула какой-то рычаг. Послышавшийся сзади взрыв колеса свидетельствовал о том, что настроена девушка была серьезно. Минутой позже мы влетели в алую сияющую сферу врат и оказались теперь на ночной автостраде, освещенный неприятным синим светом треугольных фонарей. Автомобиль Арты выделялся на фоне потока серых маленьких автомобилей не только тем, что дико лавировал между ними.

— Мне пару минут передохнуть надо, прежде ем скакать опять. Как прибудем — поведешь ты, так как два прыжка для меня многовато.

— Не вопрос.

Несмотря на свои боевые тренировки и навыки вождения мотоцикла, мой завтрак уже просился наружу. Должно быть, играл роль психологический фактор: когда ты не за рулем — тебе страшнее, так как при это твоя жизнь от тебя самого не зависит.

Вскоре за нами увязался алый автомобиль с сиреной, громкоговоритель которого что-то вещал на неизвестном мне языке.

— Поцелуй мой зад, механический козел! — рассмеялась Арта, открывая врата и попутно показывая средний палец в окно преследователю. А через секунду мы опять «прыгнули».

* * *

Смутные образы и воспоминания появились разом и неожиданно. Где-то даже было больно выскочить из небытия, приятной темноты в некую свалку из кучи воспоминаний. И откуда-то зовет проснуться голос…

— Как Вы, барыня? Барин изволили беспокоиться за Вас, уж даже немец наш руками развел, думали, не выживете.

Я открыла глаза и оглядела стоящую передо мной служанку. Или открыл? Бегло прислушиваюсь к ощущениям и быстро определяюсь с полом. Отчего-то я не помню даже этого… Служанка терпеливо смотрит на меня: молодая, на вид ей было всего-то лет девятнадцать. Как ее зовут? Память молчала. Язык, на котором говорили, казался то чужим, неродным, то наоборот — родным, но старомодным. Я его точно знала…

— Я… Я ничего не помню…

— Ирина, Ирэн, ну это же я, Дуняшка, горничная Ваша.

— Дуняша… — смутные, весьма странные воспоминания пролетели в голове, а в следующий момент вернулась моя осторожность… Наверное, она у меня была, — узнала. Что со мной было?

— Вы изволили заболеть серьезно, метались почти ночь каждую в бреду с неделю, никого не узнавали. Наш немец говорил, что уж и не спасти, но я-то его не слушала, свечку за здравие в церквушке поставила, да вон тайком от барина иконы принесла. Уж простите великодушно, коли обидела этим.

— Все нормально, только приду в себя… Должно быть болезнь отступила. — Интересно, а как я должна называть этого «барина»? — А иконы спрячь, пока не увидел никто.

— Да, конечно, совсем забыла про них.

Я не знала, что это, и какое у них назначение, но раз некий «барин» против… Дуняша засуетилась убирая с едва заметного столика в углу небольшие картинки в деревянных рамках и пряча их под полы длинной одежды. Я сказала, что хочу немного еще поспать, и она меня оставила, пообещав зайти через час. В теле была слабость, но не более, и лежать совсем не хотелось. Я встала на ноги и огляделась. Основной строительный материал — дерево, и моя комната на втором этаже. За достаточно большим окном сейчас утро, виден двор, конюшня, лес вдалеке и над всем безоблачное синее небо… Я оторвалась от созерцания мирного сельского пейзажа и обратила внимание на огромное, в мой полный рост, зеркало. Я вгляделась и поняла, что не узнаю себя. На меня смотрит стройная (да, приятно сделать себе комплимент), девушка лет двадцати с небольшим на вид, с зеленоватым усталыми глазами. Длинные черные волосы чуть ниже пояса спутались… придется привести их в порядок…

Ирина, или Ирен, как меня здесь называли. Слово не рождает никакого отклика в памяти, и я пока не могу собрать воспоминания воедино. Все мои действительно сознательные воспоминания ограничиваются моим пробуждением. Итак, я некая Ирина, должно быть, не последний здесь человек, раз со мною так разговаривает служанка, и тот факт, что она есть. И что еще? Имя. Мое настоящее имя… Ира, нет…

Ладно, буду пока Ирой…

— Ира, друг мой, как я рада, что ты выздоровела! — дверь распахнулась резко, едва не слетев с петель и в комнату влетела девушка примерно моего возраста, только с каштановыми волосами и намного короче моих. Одета она была в огромное и жутко неудобное на вид платье с корсетом, а юбки — так вообще занимали в несколько раз больший объем, нежели она, хотя на вид она была не сильно полнее меня. Корсет заставлял ее постоянно держать тело неестественно распрямленным, словно она посох проглотила. Посох? Нет, смысл немного другой, это слово здесь не подходит, это кьорне, усилитель первородной энергии… Пара образов, пришедших в голову, как и пара слов другого языка, явно не сочетались с окружающей обстановкой, и я их пока отбросила.

— Доброе утро…

— Уже полдень, Ирэн, право и не знаю, как это можно назвать утром?

— Мысли глобальнее — когда проснулась, тогда и утро — знакомое выражение, от кого я его слышала и не раз? На каком-то еще языке, и именно в этой формулировке…

— Ирэн?

— Да — имя выскочило из памяти неожиданно, словно пробка из бутылки — Ольга.

— Не обращай внимания, право, смешная шутка. Как ты себя чувствуешь?

С разговорным языком надо было явно поработать. Мне почему-то постоянно хотелось выкинуть некоторые обороты, делавшие речь здешних людей «старомодной», как мне казалось. Что же попробуем, главное привыкнуть…

— Вполне приемлемо, правда, только помню все смутно. Дуняшку едва узнала, представляешь?

Выходило плохо, поэтому я решила разбавлять речь паузами. Как-никак, еле выжила, что с меня взять? Надеюсь, хоть здесь мне никто не угрожает.

— Ох, ну уж подругу детства, такую же воспитанницу генерала Озимова, как и сама, ты-то не забыла, правда?

— Вспомнила же имя…

— Помнишь, как мы недавно тот наряд мужской напялили и ездили по лесам кататься?

Я покачала головой, пытаясь вспомнить.

— Ну… А как нас те два корнета попытались пригласить за компанию пьянствовать по их мужицким порядкам?

— Смутно, но что-то помню… Думаю, со временем все вспомню, только, Ольга, можно к тебе с просьбой обратиться?

— Конечно!

— Никому не говори пока, что я того, не все помню, хорошо?

— Да, конечно. Дуняшке тоже скажу, чтобы не болтала особо, а то она, право, любит с прачками болтать. На завтрак спустишься?

Я кивнула. Есть хотелось.

— По пути выловлю Дуняшку, отправлю к тебе. Нечего ей языком молоть с прачками. Генерал изволил уехать на охоту, так что завтрак прикажу подать немедленно.

Ольга. Гордая, умная и влюбчивая. Поклонница французских любовных романов, кои все перечитала давно, что в библиотеке были. Читала бы и по сей день, да вот… воспоминание оборвалось резко, словно натянутая нить… И хотя все говорило мне, что я знаю Ольгу давно, было в то же время и ощущение нереальности, словно это не я и не мои воспоминания.

* * *

Арта, такое ощущение, родилась за рулем, хотя насколько мне известно, родилась она и росла в мире, где автомобилей не было в принципе — только клинки, да магия.

Пока ярая фанатка «формулы один» искала таблеточки от головной боли, приходя в себя после прыжков, я предпочел осмотреться. Желудок, получив дозу холодной воды из ручья, более или менее успокоился, а ноги вели себя странно только первые минуты после того, как я вылез из машины. Первородной энергии в воздухе в этом мире кот наплакал, поэтому я извлек свои «батарейки» и примостил поудобнее.

— Насколько я смогла разузнать, Джим отправился в руины древнего города, это в трех километрах отсюда, прямо по этой дороге. Что там именно было и что его заинтересовало — я не знаю.

— Голова болит?

— Пройдет…

— Вот, выпей — я извлек таблетки — сиреневая маркировка, вроде не отравишься.

— Да, с сиреневой все должно быть нормально, что это?

Разумеется, по коробке нельзя было сказать, что это сильнейшее, при этом еще и безопасное для здоровья снотворное.

— Помогает быстро восстановиться после прыжков, всегда им пользуюсь.

Пока девушка засыпала, я отогнал машину с дороги и по мере возможности замаскировал. Когда снотворное подействовало окончательно, я уложил ее на заднее сидение и достал из багажника снаряжение. Посох легко вошел в мягкую от дождей землю, а вот кувшин со стражем пришлось разбивать о бампер автомобиля. Немного повозившись, я оставил этого неразумного слугу сторожить Арту, при этом посох выполнял роль передатчика, и я теперь мог видеть, что происходит здесь, хоть связь и была однобока: команды отдать своему слуге с большого расстояния я не мог. Мир не особо располагал к использованию магии, поэтому я проверил пистолеты, снял их с предохранителей и двинулся к городу, вернее к его руинам.

Дорога больше походила на резину и пружинила под ногами. Нигде не было заметно ни одной ямки или шва. Более того, если близко рассмотреть край дороги, то были видны небольшие бурые корешки, окончательно развеивающие сомнения. Дорога была живая, наверное, какое-то растение или что-то вроде того.

Быстрым шагом я двинулся по обочине в указанном Артой направлении, попутно сверяясь с картой. Минут через пять я остановился — ногу сильно жгло.

Черт! Батарейка коммуникатора, который висел все еще на моем поясе, разогревалась все сильнее и сильнее — должно быть, условия этого мира на пользу ей не пошли. Пришлось охладить быстренько своей магией и выкинуть подальше в кусты, откуда спустя минуту раздался небольшой взрыв и очень неприятно завоняло. Можно над этим смеяться, но мне не до смеха: очень многих взрывы батареек или патронов при переходах меж мирами калечат и даже убивают. Недаром в Альянсе такое трепетное отношение и маркировки практически любого снаряжения. В брошюрке даже перемещаться рекомендуют на голодный желудок, так как известны случаи, когда съеденный сытный обед в одном мире оказывался смертельно ядовит в другом. По счастью, такие случаи редки, и обычно перемещение в такие миры вызывает и на голодный желудок не самые приятные ощущения.

Занятый своими мыслями, я поднялся на вершину холма, откуда окинул взглядом открывшуюся мне картину. Дорога вилась между холмов и резко выделялась черной лентой на фоне зеленых джунглей. Отсюда можно было увидеть еще четыре таких дороги, сходящихся к одному центру — достаточно массивным руинам, куда и лежал мой путь.

Можно считать меня параноиком, но я не особо верил в то, что между Джимом и Артой какая-то там «связь сердец». Логика моя была здесь проста: я не знал как работает упомянутое заклятие или что там у нее за связь с Джимом; я плохо знал эту Арту, да и вообще говоря, видел ее только один раз; я не шибко стремился доверять даже Альянсу. А раз так, почему бы это не могло быть для меня ловушкой?

Если это ловушка, а не моя паранойя, то Арта не сможет в нужный момент подать сигнал, а я как следует осмотрюсь, пока она дрыхнет. На всякий случай я проверил пистолеты — на магию надежды было мало, так как чем ближе я подходил к руинам, тем больше бесилось мое чутье мага, или как это назвать. Больше всего это напоминало помехи, портящие своим хрипом музыку по радио. Неожиданно меня осенило, и я извлек из недр карманов маленький дозиметр с надписью «Alliance systems». По счастью, его батарейки не спешили взрываться и даже работали. «Значит с литий-ионными аккумуляторами сюда лучше не соваться» — отметил я.

Стоило мне включить дозиметр, как он стал мелодично потрескивать. Радиоактивный фон был явно завышен, но и особо смертельным не был. Впрочем, для того, чтобы превратить вооруженного до зубов мага в вооруженного до зубов простого смертного этого хватало. Я даже не пытался уже что-то сделать своими магическими силами, так как кроме головной боли толку от этого не было. Да и лучше поторопиться, если не хочу загар получить радиоактивный.

На дозиметр я теперь смотрел только периодически, но не держал его включенным непрерывно: интересно, какой гениальный человек догадался его сделать таким образом, что звук у него не отключается в принципе?

Через центральные, выбитые тараном в незапамятные времена ворота я предпочел не идти, а им предпочесть разлом в стене сбоку.

Из камней торчали стальные пруты, частично сгнившие за десятки лет. Кто бы ни строил эту крепость, он был достаточно хорошо развит. Осторожно взобравшись наверх, я лег на камни и получил обзор внутреннего двора. Открывшаяся мне картина заставила сердце сжаться, а зубы мои непроизвольно закусили до крови губу. Беркариус! Я сразу узнал эту тварь. Он был огромен, а сила его была такова, что даже через замутненный радиацией магический взор просвечивала. За долю секунды я понял, что такой сможет прикончить сотню таких, как я, и даже не вспотеет. Если это по мою душу ловушка, то мне надо собирать весь свой здравый смысл и улепетывать подобру-поздорову, а если нет? Притащить сюда нежить? Исключено, здесь она хорошо если кое-как двигаться сможет. Из одного из зданий вышла Джанна, а за ней еще два человекоподобных демона… вернее, один, второй, как я рассмотрел, имел отнюдь не человекоподобную чешую, проступившую на лбу и лысой голове. Две жемчужины с отпечатками душ были переданы Беркариусу.

— … потребуется еще неделя, прежде чем это тело примет мой настоящий облик — донес до меня ветер слова рептилии, как я обозвал типа с чешуей. Говорили на английском, но только с жутким акцентом. По сравнению с ним даже я сошел бы за носителя языка.

Второй спутник Джанны мало чем выделялся, хлюпкий, очкастый… наверное, молодой демон, недавно переродившийся… сошка, помощник.

Беркариус что-то произнес на неизвестном мне языке, и Джанна кивнула спутникам и перевела. Или Лиза? Нет, Лиза мертва, а это Джанна. Это ее демоническое имя, и так мы эту заразу и будем называть.

— До тех пор, пока не узнаете, чего они здесь искали — будете здесь.

— Повинуемся, госпожа. Пленника можно убить?

— Разговорить не удалось, как видишь. Даже убив всех его спутников, поэтому пускай помучается. Продолжайте в него вливать отвары и пусть мучается. Год, месяц… без разницы. Скоро будет скачок и скорость тока времени этого мира резко возрастет. Здесь пройдут сотни лет, прежде чем в Альянсе хватятся его.

— Повинуемся, госпожа.

Джанна опять заговорила на неизвестном мне языке с Беркариусом, а потом тот махнул в ее сторону конечностью и скрылся в алой сфере врат. Итак, Джим жив, а раз эта махина, именуемая Беркариусом, изволила убрать свою задницу отсюда, можно повеселиться. По привычке я потянулся за клинками, но быстро опомнился и снял с плеча винтовку. Начнем с рептилии. Если память не изменяет, человеческий облик они начинают терять ранга с двадцатого-тридцатого, а значит, он здесь самый опасный. Других демонов видно не было, и я рискнул. Винтовки на демонов штука дорогая, так как просто всадить пулю в лоб — это только вынудить демона сменить тело. По техническим причинам совместить жемчужину-ловушку и пулю невозможно, поэтому прибегают к изыскам.

Под стволом винтовки располагалось дополнительное устройство, метавшее жемчужину в смеси с липким клеем. Я снял оба устройства с предохранителя и вздохнул.

— Понеслась.

Рептилия почувствовал что-то, что прилипло к спине и развернулся ко мне лицом, но так и упал, сраженный пулей в лоб. Шестерка сразу упал на землю и там затрясся, а вот Джанна не растерялась и, достав два пистолета странной формы, открыла по мне огонь, не давая высунуться, а сама забежала за стену здания. Судя по свистящему звуку, внутри у нее точно был не порох.

Стоило ей отвлечься, чтобы перезарядить пистолеты, как я пристрелил из винтовки шестерку, собиравшегося под шумок уже улизнуть в другой мир.

Потом мне пришлось бросить винтовку и спрыгнуть во двор, так как на место, где я только что сидел, приземлилась граната странной формы. Приземление вышло не совсем мягким, и, чуть прихрамывая, я отбежал за груду камней, спасаясь от огня. Там, где я был пару секунд назад, полыхнуло белым пламя, расплавившее, наверное, даже камень. От жара взрыва я даже вспотел. Тем временем огонь продолжался. Да сколько же у нее патронов в этой штуковине?

Рядом была лужа, и я попробовал создать иллюзию, что закончилось провалом: удержать силу в нужном русле не выходило. Ладно, ответим любезностью на любезность. Не даром же я за эти штуки восемьсот баксов отдал?

Осколочная граната полетела в сторону Джанны, и выстрелы прекратились за секунду до взрыва. Не дожидаясь, пока она придет в себя, я извлек пистолеты и прицелился, не давая ей высунуться.

— Сдавайся — скорее ради формы произнес я.

— И что, интересно, приличному «Демону» (слово было сказано с пренебрежением) вдруг потребовалось от мелкого агента Альянсика, попавшего в беду? Да так потребовалось, что он против своих пошел.

— Он мне в карты продул. А обработаешь, как я с него долг возьму? — отшутился я — К тому же, наши кланы никогда особенно не были дружны.

Джанна перестала на секунду отстреливаться и отсмеялась.

— Да ну, брось, Игорь, я тебя еще тогда узнала. И ведь поверила изначально даже. Признаюсь, ты меня знатно отделал тогда в лесу, ровно как и мамочку с сестрами. Ах да, и танцуешь ты хорошо. Очень хорошо…

Я выпустил пару пуль и ответил.

— И надеюсь повторить успех еще раз.

— Что, прям так убьешь? А я ведь думала, что меня тогда пришиб не ты, а клинок твой умный.

— Не позволил в прошлый раз, так и в этот я тебе не дам спокойно себя зарезать.

— Ничего ты не понимаешь!

— Да ну — я экономил патроны, в то время как Джанна отвечала целой очередью на один выстрел. Создавалось впечатление, что она сошла с экрана, где шел американский боевик — патроны у нее никак не хотели кончаться. Я сменил обойму в пистолете: еще одна оставалась в запасе, из второго пистолета я ни разу не стрелял… Итого три обоймы.

— Дурочка, думала тебя вытащить, даже демона, как ты их называешь, ради тебя убила тогда.

— Чего?

— Именно, а откуда, думаешь, у меня были силы на мощный приворот? А? Я ради этого пожертвовала отпечаток своего ныне сородича, связав нас.

— И почему-то я не почувствовал тогда никакого эффекта.

— Да на тебя ничего не действовало, ни простые чары, ни сложные. Словно бы и не мужчина, черт возьми, хоть разок бы по собственной инициативе в театр пригласил…

— Кажется, ее понесло — шепотом буркнул я под нос, а вслух произнес — ну извини, учеба, работа…

— Да ты кирпич из редкостных был. Чувства в детстве ампутировали, да? — озлобленная демоница выпустила в меня еще десяток пуль, а потом я услышал то, что счел осечкой и выпустил три пули — рано, плечо обожгла боль. Пуля прошла по касательной и только зацепила кожу. Повезло.

— Да я и сейчас не лучше.

— Да ну, я уж слышала, как ты отделал элитных агентов в Алерии. И все ради, не могу поверить, девушки. Она хоть того стоит, а?

И до чего же голос Джанны напомнил мне ее мать, когда та вызывала меня в лесную ловушку, держа Лизу якобы в заложниках. Не даром говорят — яблоко от яблони недалеко падает. Философствования пришлось прервать — рядом со мной упала еще одна граната, на этот раз обычная. Я отпрыгнул за стену, но меня здорово оглушило. Сознания я не терял, хотя царапин и неглубоких ран от мелких камней заработал предостаточно. Второй гранаты ответить у меня не было, но она и не была нужна: Джанна вышла из-за угла. Пепельные волосы, темные глаза, проникающий взгляд и какая-то неестественная красота.

Я прицелился и произвел три выстрела: пули натолкнулись на затвердевший и потемневший воздух, а Лиза отбросила свои пистолеты и извлекла два клинка из-за спины. Плохо. На ней ни царапины, колдует себе, несмотря на завышенный радиационный фон, а я весь в синяках, прихрамываю и колдовать не могу. Плохо.

Я понял, что бой будет дальше на клинках и обнажил их. Привычная холодная уверенность и ярость клинков передается мне, и я готов.

— Уж получше тебя, это точно — оскорбление достигло адресата, и на меня набросился стальной смерч. И тут я понял, что здесь что-то не то… Клинки вели себя странно, немного вибрировали в руках, и все ускоряли и ускоряли темп. Джанна не отставала. В отличие от меня, на ней не было ни царапинки, и сражалась она ой как хорошо. А еще я чувствовал ненависть клинков, которую они источали. Улучив момент я откусил и проглотил пуговицу с рукава: своего рода ускоритель, купленный в Альянсе: наркотик усиливает на время скорость реакции, заставляет мозг и нервную систему работать быстрее. Но и плата за это приличная: неделю придется после этого лежать, не вставая. Однако сейчас выбора не было — при такой скорости я не могу полагаться только на клинки.

— Неплохо. Кстати, знаешь что это у меня за клинки, а?

— Возьму в бою — узнаю.

Странно выходило. То она больше напоминала мне Лизу такой, какой я ее помнил, то наружу поднималось нечто мелочное, злобное и малоадекватное. Вспомнив, что каждый демон — это, можно считать, инвалид с раздвоением личности, мне не составило труда понять, что наружу по очереди пробиваются две разные сущности. Вопрос только в одном: которая из них настоящая Лиза?

— Близнецы твоим, кстати. Кто дал тебе это оружие?

— Начальник ФСБ наградил — соврал я.

— Брешешь.

— Конечно.

— Значит, сам не знаешь.

Сегодня звезды были явно не на моей стороне. Да и с какой стати им быть на стороне недобитого скептика? Хоть я и ускорился, когда подействовал стимулятор, через некоторое время клинки были вышиблены у меня из рук, а умелая подсечка завалила меня на спину. Прежде, чем я пришел в себя, Джанна уселась на мою грудную клетку, заставив поморщиться от боли: щебень больно впивался в спину.

— Что скажешь?

Тот факт, что я проиграл, принес мне лишь горькую злобу, и я опять отшутился.

— Вижу, тебя обманули.

— В каком же месте?

— Стать демоном не помогло тебе сбросить лишний вес.

— Фырбумш — фыркнула та — не смешно звучит от проигравшего, — и больно ударила камнем по руке, которой я полез за ножом.

— Я могла бы убить тебя, вот только хочу жить, красавчик.

— Пощади человека, не обладающего даром понять женскую логику.

Попытка сохранить хорошую мину при плохой игре. Да в таком положении меня можно хоть насиловать спокойно, даже если она изволит поднять свой вес с меня, я не сразу встану.

— Дурачок, ты еще не понял. Мы связаны. Вместе. Я убила демона и разрушила его отпечаток, создав связь между нами, разве ты не чувствуешь? Что ты чувствуешь? Да понимаю, была дурой, но эта связь закрепилась теперь навсегда.

Она приблизилась и взглянула мне в глаза. Хотелось отвести взгляд, но я не мог. В то момент внутри меня что-то словно взорвалось. С одной стороны, в голове опять стал маячить образ Инвил, с другой стороны, образ Джанны явно пытался занять свое место в душе. Когда от всей этой гаммы чувств у меня заболела голова и начало уходить сознание, Джанна заговорила.

— Ты ведь любишь меня, так не сопротивляйся. Ты не можешь не любить. Все, что тебе надо, это принять изменение, стать таким же — и мы будем вместе…

Это непонятное ощущение просто рвало на части душу. Я прекрасно понимал, что без проклятия лесного народа, перенятого мною, я бы просто стал бы марионеткой Джанны, да с большой радостью. По счастью, пробудившаяся аура страха заставила ее ослабить хватку. Меня хватило на одно — закрыть глаза и не видеть ее взгляда. Стоило это сделать, как силы стали возвращаться, тошнота отступила.

— Нет — сил теперь даже хватило показать ей фигу.

— Силен… Все вспоминаешь ее… Или не можешь забыть… Но почему? — казалось, она разговаривала сама с собой, нагло читая мои мысли и пытаясь понять что-то, но я вовремя спохватился и старался ни о чем не думать.

Минут пять мы так просидели, пока я не пришел в себя более или менее и не придумал, как можно заставить ее уйти из моей головы.

Сопротивляться было бесполезно, так как она сильнее меня, но я вовремя вспомнил слабость Лизы: она брезглива. Дальше надо было только вспомнить: алкаш в метро в час пик, пассажир самолета, которого укачало, отхожее место на вокзале… И дальше по нарастающей…

Через тридцать секунд Лиза заорала «Фу!» и резко отпрыгнула от меня.

— Я же только поела!

— Приятного аппетита — зло произнес я. Встать я все равно не мог, как ни старался, и радовался этой мелкой пакости.

Метательный нож я так и не докинул до нее — он воткнулся в метре у ее ног и там и остался.

Я выругался себе под нос и понял, что пора уходить, пока я еще цел. Я потянулся мысленно к камню врат, но он неожиданно громко треснул в кармане, подарив мне еще один кровоподтек… Если, конечно, не рану.

— Смыться не выйдет — руины не пускают в другие миры — произнесла Джанна неожиданно спокойно, без тени злобы, и присела на землю в нескольких метрах от меня.

Несколько минут мы молчали. Остается загадкой, о чем думала она, я же пытался прийти в себя и понять, что произошло. Итак, меня не спешили убивать по какой-то причине, более того, мотивировали это тем, что, дескать, хотят жить. Как я не пытался, этого я понять не мог. Я попробовал пошевелиться и, пересилив боль, сел.

— Что дальше? — спросил я.

Лицо Джанны не выражало ничего, она просто смотрела вдаль. Секунд пять ей потребовалось, чтобы среагировать.

— А теперь я отступаю, так как ты оказался слишком силен, и я не смогла тебя одолеть. Один из тех, кого мы захватили, кажется, его зовут Джим, в том здании в подвале. Осторожно спускайся, там в паре мест в лестнице провалы. Еще встретимся.

— Что?

— Я хочу жить, а значит, выбора у меня нет. Умрешь ты, умру и я. Такова связь между нами. А значит, пусть будет так…

На прощание, игнорируя мой полный непонимания взгляд, Джанна чуть коснулась моего носа, смахнув пылинку, и чуть хлопнула по щеке. До сих пор прибывающий в степени крайнего удивления, я никак не отреагировал на это, и только когда она скрылась за воротами, позволил себе упасть на острые камни и полежать несколько минут, приходя в себя…

* * *

Мы с Джимом сейчас больше напоминали перебравших пьяниц и, шатаясь, шли по дороге к автомобилю. Самое неприятное было то, что дорога шла в гору, и это не поднимало настроения у двух «инвалидов». Джима до этого пытали и, прекрасно понимая, что именно он руководил операцией, убили на его глазах всех, кто был с ним. Что касается меня, то после встречи с Джанной на мне живого места не оказалось: здорово хромаю на одну ногу, все тело ноет, да и еще одна рука сломана (вот так вот ее демоница камешком приложила). По пути я рассказал Джиму все, как оно было, хоть и признавать, что меня отделали, было где-то горько.

— Да, старина, думаю, людям в Альянсе об этом лучше не знать, как она тебя… да и меня тоже отделала.

— Не планирую им говорить всего.

— И правильно.

— Что думаешь по поводу этой «связи» у нас с ней?

— Думаю, не соврала. Магия демонов мало изучена и плохо поддается изучению. Известно, что отпечатки демонов позволяют делать очень сильные магические предметы, да и просто в быту полезны бывают, но не для кого не секрет, что то, как мы их применяем, сродни забиванию гвоздей микроскопом. Имея некоторые знания, она наверняка смогла отпечатком демона сделать многое. Но я заметил в этой истории нестыковку.

— Какую?

— Не видишь?

— Пока еще нет.

— Она говорит, что провернула это все, будучи только инициированной в секту. Откуда у нее знания о том, как и что сделать?

— Прочитала?

— Нет, не могла. Максимум что им дают почитать — тот путеводитель начинающего демона, по которому ты нашел Турегсвейн. О том, что из отпечатков демонов можно что-то сделать, им не говорят.

Я сразу же вспомнил про то, как кто-то мне помогал в Алерии… Тот, чьей силы остерегался сам Нимарсис. А что если… Вполне! Выходит, Джанну кто-то надоумил, и я не удивлюсь, что это тот же шутник, что перекинул меня в те треклятые болота. Однако остается один грубый вопрос, на который я до сих пор не знаю ответа: на хрена?

Я невольно попытался сжать поврежденную руку в кулак и поморщился от боли, а потом решил перевести разговор на другую тему.

— Что Вы хоть тут делали?

— Я, Макс и Зи, пусть им земля будет пухом, должны были обследовать руины перекрестка. Осведомители сообщили, что у ныне несуществующего клана здесь захоронены отпечатки, своего рода сокровенный запас. Причем количество просто огромное, и среди отпечатков есть отпечатки наших. Хотя переложить отпечатки из того вида, в каком их хранят демоны, на тела мы не умеем, но рано или поздно должны же научиться! В общем нас надули. Тут только заглохший в незапамятные времена реактор и куча мусора. А еще подоспела Джанна так не вовремя. Они с ее дружком, которого ты пришил, набили нам бока и допрашивали, куда мы переправили души.

— Я так понимаю, в то, что тут оказалось пусто, они не поверили?

— Нет, конечно. Ладно, а теперь скажи, а что ты сделал с Артой?

— Скормил ей снотворного и выставил охрану.

— Зачем?

— Не доверял.

— Параноик!

— Жить хочу.

— Она тебя придушит. Учитывая твое состояние, далеко ты не убежишь.

Когда наша компания инвалидов подошла к автомобилю, рядом с выставленным мною стражем лежало с десяток тушек какого-то зверья. Я подошел и вгляделся: серых мех, вытянутая морда и очень странный нос, больше похожий на пятачок свиньи, и клыки, которым позавидует любой хищник.

— Обед — хмыкнул Джим — давай передохнем и погрузим их с собой. У них очень вкусное мясо, несмотря на то, что твари они еще те. Тупые, как не знаю что, агрессивные и не знают страха. Сколько ты Арте снотворного скормил?

— Одну. И это было… — я поглядел на свои часы — четыре с половиной часа назад.

— Тогда располагайся, часа два еще ждать надо…

* * *

Взрыв прогремел бы на километры окрест, но его быстро заглушили болота. Молодой паренек, что-то насвистывая, сбросил черный тканый мешок, в котором угадывались очертания человека, в образованную взрывом яму, а вслед ему плюнул окурок сигареты. После этого он извлек нечто отдаленно напоминающее мобильный телефон, причем по виду одно из самых первых таких устройств, размером с добрый кирпич. Сей кирпич сейчас препротивно пищал и вибрировал.

— Слушаю.

— Ты тактический ядерный заряд еще не мог взять, а? Даже я из своего поместья слышал. Лопата для кого придумана?

— Обязательно было закапывать? Не проще в другой мир скинуть труп, и все. Или так в болото бросить.

— Да, надо по чести хоронить, иначе дух будет бродить, и наши друзья в усадьбе мигом поймут что Ирэн-то, мягко говоря, липовая. Не забудь оставить угощение духам, и прочитай три раза тот текст, что я дал. И не забудь плюнуть три раза через левое плечо, когда будешь уходить.

— Уродский мир.

— Какой мир, такие и правила. Изволь их соблюдать, если хочешь жить припеваючи у меня на службе.

Паренек хмыкнул, но предпочел подчиниться и извлек бумагу с инструкциями.

* * *

Арта взбесилась не на шутку, узнав, как я с ней обошелся. Наверное, будь я здоров, вообще бросилась бы на меня с кулаками. По счастью, мое состояние оставляло желать настолько лучшего, что месть она отложила. К тому моменту, как она проснулась, у меня уже болело все, и даже чуть двинуться мне было проблематично: себе я сделал заметку никогда больше не пытаться употреблять ту ускоряющую дрянь. Арта выспалась, и за руль опять села она, а значит, нам с Джимом оставалось только сжать зубы и не охать от боли, словно старики на поворотах.

Первый прыжок прошел успешно, потом мы некоторое время ездили по городу, улепетывая от местной полиции, все еще мечтавшей поймать Арту. Последний прыжок, что-то пошло не так…

Набор алых всполохов, которыми обычно сопровождался переход сменился лазурью, а очертания салона автомобиля, Джима и Арты пропали. Меня словно что-то дернуло в сторону.

Когда я очнулся, вокруг была темнота. Притяжение к земле, которой я так и не ощущал своими ногами было вполне земное. Умер? Нет, у мертвых тело так не болит. Матерясь я поднялся и увидел… Черт, да я это уже где-то видел, вернее не «это», а «ее».

— Итран… — имя было для меня сложным и его я практически не запомнил, но я точно помнил картинку нагой девы в лазурном тумане, из того «руководства начинающего демона».

Она была удивительно красива. Длинные светлые волосы периодически меняли цвет, окутывая ее словно своеобразной одеждой. Глаза тоже были непостоянными, непрерывно меняли цвет, а зрачки пульсировали, то и дело меняя размер. В глаза этому существу лучше было не смотреть — так как казалось, что просто упадешь в них и растворишся.

— Мое имя Итрансаривельте, не напрягайся лишний раз — произнес глубокий звучный голос, которому вторило непонятно откуда взявшееся эхо.

В голову скопом ударили воспоминания, а потом так же непонятно ушли, осавив головную боль и тошноту. Мне сразу же вспомнился текст одной из брошюрок Альянса: Живущая меж миров опасна, красива и питается странниками, которых убеждает остаться у себя. Если Вы в первые секунды появления в ее мире не вколете себе сыворотку, то будете боготворить ее со всеми вытекающими последствиями. Сыворотки у меня с собой не было, я так и не успел ее купить, но вот мое проклятие, похоже, с этим справляется вполне.

— Чем обязан? — решил начать вежливо беседу я.

— Ты? Ничем.

— Тогда к чему этот разговор?

— Надо же, как интересно. Человек без сыворотки и держится уже… сорок секунд.

Итрансаривельте махнула рукой и присела в туман словно в кресло. И хоть бы постеснялась наготы!

— Пятьдесят — поправил я из вредности и попробовал чуть сдвинуться в сторону. Не вышло. Я вроде бы шел по невидимому полу, но ни туман, ни сама демоница не сдвигались с места. Плюнув я с облегчением сел на невидимый пол и стал искать лекарство от головной боли. Я уже не ощущал ни своего типичного для подобного случая потока воспоминаний, ни обостряющейся депрессии — просто разрывающая голову тупая боль. Наверное, все эти переживания есть, но они ушли на подсознательный уровень.

— Не подскажешь, у тебя тут «аспирин» не ядовит?

— Нет, но имеет неприятные последствия для пищеварения. Серебряную маркировочку смотри — ответила демоница, все еще с улыбкой изучая меня. Ждет, когда сломаюсь? Мне неожиданно стало смешно, и я едва сдержал нервный смех. А вот кукиш тебе, демонская морда!

— Эй, а ну поосторожнее со словами, я могу и обидеться. И вовсе у меня не морда! Или, может, мне сделать так?

Облик стал стремительно меняться, пока она не приняла внешний вид Инвил, такой, какой я ее помнил.

— Не пройдет — выдал и плюнул куда-то вбок. Плевок так и остался там висеть, словно натолкнувшись на преграду — Попробуйте еще раз.

Образ опять растворился в тумане, стремительно меняясь и я увидел перед собой Лизу.

— И опять мимо.

— Забавно.

— Что именно? — как бы невзначай я сжег один из камешков врат, пытаясь смотаться отсюда подобру-поздорову.

— Ты силен. Духом. И мне это приятно.

Приятно ей. Эта реплика вывела меня из себя окончательно. Наверное, сказался тяжелый день, сломаная рука и боль во всем теле после того треклятого наркотика.

— Приятно ей. Слушай, давай по существу. Околдовать меня у тебя не вышло, я злой и уставший со сломанной рукой, так что или выпускай меня отсюда, или добивай.

— Я всегда знала, что все мужчины любят в душе такую конкретику, но увы, они обычно про нее забывают, стоит им увидеть меня — Итрансаривельте растворилась и полностью стала лазурным туманом — добивать я тебя не буду, не резон мне, да и не кровопийца я.

«Странно слышать это от одного из существ, питающихся душами.» — подумал я, забыв, что мысли мои скорее всего читают.

— И не надо нас всех под одну гребенку, ладно? Что теперь, после второй мировой твоего мира каждого немца фашистом называть?

— Нет. Не буду спрашивать, откуда у Вас столь подробные сведения о моем мире, но фашизм не природа немцев, а взгляд на вещи, проявившийся у них один раз достаточно ярко. Что касается вас, то насколько я знаю, это ваша природа — жрать души.

— Или отпечатки, как ты их называешь… Да, это наша природа, но отпечатки — не единственная «еда», как ты называешь. Просто отпечатки вкуснее и дают больше возможностей.

— Ну да, а Беркариус у нас белый и пушистый — еще больше разозлился я.

— Беркариус психопат, склонный к массовой резне, но он все же мой брат — строго ответил мне туман — я не разделяю его взглядов и методов. Мне нужен всего лишь один человек который скрашивает мое одиночество, и поверь мне, я даю больше, чем беру, намного. И жизнь такого избранника продляется на сотни лет, пускай и в остальных мирах пройдет пара дней.

— Так вот, я таким дураком не буду.

— А я и не предлагаю. Учитывая, что две известных тебе особы внутри твоего сердца затеяли грандиозную драку, на которой и основвывается часть твоей силы, мне там точно ничего не светит.

Я это отметил и запомнил. А еще родилась у меня одна догадка, которую я решил проверить сиюминутно.

— Какие глубокие познания о том, что творится внутри меня. Даже я сам этого не знал. Скажи, а не тебе ли случайно пришло в голову скинуть меня просто так, ради шутки юмора в болота, а?

— Нет, не мне. Честно. Я могу только наблюдать и вырывать на некоторое время людей, путешествующих меж мирами, сюда, в свою небольшую реальность для приватного разговора. Ну, и еще я умею хорошо наблюдать за происходящим вокруг. Например, погляди на это:

Туман уплотнился, и в нем я увидел картину. Это была Джанна. Она сидела на куске устоявший за века стены, свесив ноги вниз, и вертела в руках… медальон! Черт! Должно быть, я обронил его во время боя. Приглядевшись внимательнее, я заметил слезы на ее лице.

— Видишь, какой ты невнимательный.

— Ладно, фиг с ним — я махнул рукой.

Меня изучали. И поэтому не говорили, что от меня надо. Пока я заперт здесь, у меня выбор только один — ждать, отвечать на вопросы и постараться думать поменьше, так как то, что на поверхности моих мыслей, она точно чувствует.

Туман сгустился и вновь принял форму Итрансаривельте, только на этот раз остатки его стали тонким синим платьем.

— Ты мне интересен. Но не как избранник, не волнуйся, а как интересный экспонат, если угодно. Ведь отчасти из-за меня ты стал таким.

— Так-так, чистосердечное признание облегчает понимание, как говаривает мой братец — вот теперь мне уже стало интересно — И какая же твоя роль во всей этой истории?

— Я всего лишь подсказала Лизе, как использовать сознание демона для той мощной связи, что между Вами, и рассказала, как его добыть. Мне было жалко влюбленную по уши в тебя девчонку, и я решила помочь ей протащить твою душу в ряды, как ты их называешь, демонов. Благо, я не шибко жаловала некоторых сподвижников Беркариуса. Но потом этим решил воспользоваться кто-то еще.

— Ты можешь разрушить эту связь?

— Даже если бы могла, не стала бы. Не будь связи, ты бы убил Джанну с большой вероятностью…. А она мне симпатична.

Интересно, какое дело этому существу, прожившему тысячи лет, если не больше, до бед одной маленькой девочки из адептов Берка? Да у нее ведь, кроме облика, наверное, и от человека не так уж много и осталось. Да и облик она меняет по своему желанию. Черт, да она ведь мысли мои читает.

— Ну вот, теперь я уже и не человек и симпатии не могу проявлять.

— Я этого не говорил — как не защищайся, а мысли она все мои читает. Создается впечатление, что чтение моих мыслей и памяти становится просто любимым занятием окружающих.

— Какая разница. Мы все равно мыслим как люди или близко к тому. И не советую тебе встречаться с существами, которые представляют собой вид, в корне отличный от людей, не являющийся прямым последствием изменения человека природой или другим человеком. Есть шанс, что не выживешь. Это первое. А второе, я ведь когда-то была человеком.

Последняя фраза прозвучала с печалью в голосе. Или это очередной театр для одного зрителя? Да учитывая то, с кем я разговариваю, остается только гадать.

— Интересно, я не находил истории этого в архивах Альянса. Просветишь?

— Не расскажу, так как сама не знаю. От тех времен осталось слишком мало в моей памяти. Помню только, что было очень больно, и что что-то пошло не так, как надо, и я стала не такой, как остальные.

Забавно. Выходит, те, кого я изначально называл демонами — жертвы какого-то эксперимента. Так? Или не жертвы?

— Ты меня отпустишь домой-то? — поинтересовался я.

— Отпущу. Наконец-то хоть перешел на «ты».

— Устал просто.

— Понимаю. Но я хочу тебя кое о чем попросить.

— О чем же?

— Просить тебя не убивать Джанну бесполезно, я прекрасно понимаю, что когда ваши пути пересекутся, она первая бросится на тебя с клинком, но прошу тебя хотя бы не выслеживать ее специально. Поверь, она лучше многих представителей ее семьи… Клана как ты называешь их.

— Ты же прекрасно знаешь, что я не могу этого обещать.

— Помни, умрет она — умрешь ты. Вы связаны.

— Помню. Но если придется, значит, так тому и быть.

Я избегал что-либо обещать ей. Да и мог ли я обещать, что не убью ту, из-за кого, быть может, вся эта каша и заварилась? Хотя, учитывая нашу последнюю встречу, скорее она прибьет меня, и тогда мне уже будет без разницы.

— Ну тогда я попрощаюсь. На случай, если захочешь у меня что-то спросить я тебе кое-что оставлю. Вот.

В руку мне приземлился небольшой лазурный камешек. И прежде, чем я успел что-то сказать, все закружилось, и я вновь оказался в машине, которая уже мчалась по калифорнийской дороге, освещенной лучами заходящего солнца. Час от часу не легче…

* * *

Лазурный туман принял обычный облик Итрансаривельте, и Джанна почтительно преклонила голову перед старшей.

— Если не возражаешь, я у тебя заберу медальон Алькора.

— Да, конечно, высшая.

Медальон сменил владельца.

— Отлично. Как твое демоническое сознание?

— Оно все еще сильнее меня, но я теперь могу заставить его замолчать хотя бы на время.

— Молодец. Ты быстро учишься. А теперь я тебя отпускаю. Ты знаешь, что делать дальше.

Глава 6

— Знаешь, Игорь — произнес Джим, потягивая пиво из банки и отвлекаясь от книги, которую сейчас читал — хоть твой Алерийский пляжик и хорош, но я привык к суете Штатов.

Сейчас мы наслаждались теплом и солнцем южных широт, в то время как в России была холодная и дождливая осень. Невольно напрашивалось на ум: а ведь недаром руководство Альянса выбрало именно эти места: море, солнце… И температура даже в декабре редко опускается ниже плюс пятнадцати по Цельсию.

— Ну, там я хоть подлечился после той гадости.

— После «ускорителя» или после Джанны?

— «Ускоритель» доставил больше неприятностей, нежели Джанна, у меня до сих пор мышцы ноют и изжога чуть ли не каждый день.

— Ты смотри не подсядь на это дерьмо.

— И не думаю! Даже новую пришивать не буду! Не надо мне такого добра — я сплюнул. Одно воспоминание о наркотике вызывало тошноту, так как приходил в себя я после него больше полутора недель под присмотром Мары. И эти недельки я ни за что не хотел повторять. Но даже перелом и жуткая боль в мышцах не доставили столько неприятностей, сколько мое проклятие, ударившее по мне с бешеной силой. Тогда, при разговоре с Итра… Как ее там?… все обычные симптомы спрятались, но через некоторое время они всплыли и ударили по мне с такой силой, что впору было вешаться. Несколько дней я пролежал в бреду, периодически ненадолго приходя в себя и вскоре вновь проваливаясь в царство кошмаров. Надо отметить, что Мара приглядывала за мной несмотря на то, что аура страха вокруг меня не подпускала ко мне никого за сотню метров. Остается удивляться, как эта целительница умудрялась противостоять страху.

После этого в течение недели я едва держался на ногах и не мог и светлячка создать. Что касается моего диалога с тем существом — о нем я не распространялся.

— Правильно подмечено.

С той памятной встречи с Джанной прошло больше шести месяцев.

Хотя Мара и рекомендовала мне отдохнуть подольше, безделья я не переносил и с тех пор, как встал на ноги, уже успел выполнить пару заданий. И именно характер возложенной на меня Илоной работы заставлял меня задуматься. У меня создавалось такое ощущение, что она меня после того случая с Мари возненавидела.

Второе задание заставило меня побывать в высокоразвитом мире, где я даже в космос слетал пару раз. Уж в кои-то веки пришлось отложить клинки и решать проблемы цивилизованно… Ну, сравнительно цивилизованно. И все бы ничего — я даже сувениры прихватил, но под конец моего пребывания мне пришлось удирать с собственной свадьбы: дефицит населения привел к появлению закона, что каждый человек в моем возрасте должен уже быть не только женат, но и иметь минимум троих детей. И под венец гонят почище, чем в армию — тут уж плоскостопием не отделаешься.

Когда полиция поставила меня перед фактом, что я злостно уклоняюсь от своего гражданского долга, я опешил. А когда мне показали фотографию моей «тщательно отобранной избранницы» и сказали, что свадьба будет через час, я понял что отсюда надо бежать, и как можно быстрее. Существо с картинки мне теперь в кошмарах будет сниться… Даже Беркариус выглядел привлекательнее.

Третье мое задание проходило в мире, где мужчины считались декоративным полом, и косметики на них было поболее, чем на какой-нибудь «супермодели» моего мира. При этом характер и поведение у них было соответственное. Мой типичный наряд местным мужикам «понравился» и мне пришлось бегать от толпы иномирных извращенцев по всему городу. Впрочем, они легко отделались: всего-то пять трупов, из которых получилась весьма гламурная нежить, прежде чем я вернулся к месту, откуда я мог уйти из этого мира домой.

Возвращаться в тот мир я не хотел ни за какие деньги, и тут меня выручила Арта. Несмотря на то, что она все еще злилась на меня за снотворное, она была благодарна мне за то, что я выручил Джима. Она застала меня, когда я в своей квартире в Штатах игрался со своим голосом при помощи некоторых игрушек, купленных на рынке Альянса, думая прикинуться пожилой дамой для выполнения задания. Отсмеявшись, она забрала у меня конверт, мотивируя это тем, что на женщину я даже в тонне грима и с измененным голосом похож меньше, чем ее покойная тетя. Не уверен, что хотел бы встретиться с ее тетей.

Джим пришел в себя раньше меня и пока занимался еще одной сектой, но уже в своих любимых Штатах. Впрочем, при ближайшем рассмотрении эта организация оказалась не демонической сектой, а просто еще одной аферой, целью которой был всего лишь «сравнительно честный» отъем денежных средств у инициированных.

— Чего читаешь, Джим? — я с интересом посмотрел на цветную обложку.

— Да как всегда, один из наших на пенсию вышел, вот отчеты свои собрал воедино и опубликовал.

Я перехватил цветастый томик у Джима и с интересом поглядел на него: типичная обложка для фантастической литературы, а вот содержание безжалостно исчеркано ручкой, на полях кривым почерком Джима то тут, то там комментарии, в большинстве своем состоящие из одного единственного слова — «буллшит».

— Говард, конечно, гад, многое изменил, например, к Илоне подлизался — богиней ее обозвал, демонов совсем перелопатил — они теперь желания за душу исполняют…

Я хмыкнул. Демон жертву и не выслушает. Прикончит, отправит отпечаток в коллекцию и забудет, что и встречал кого-то. Демон, исполняющий желания человека — все равно, что голодный человек, исполняющий желания пирога.

Телефонный звонок застал меня, когда я уже успел задремать, и через пять минут я извинился перед Джимом, собрал вещи и двинулся к машине.

Надо отметить, что за последние месяцы случилось много чего интересного, но самое главное событие было в том, что Ф'Алерэ пошла в первый класс. Я все еще старался находить время и выбираться повидать девочку, которая уже называла меня «папой», и был рад, когда она пошла в первый класс.

Впрочем, прошел всего месяц, а меня уже вызывали в школу. Надо ли говорить, что на родительские собрания, а было их уже две штуки, я не ходил? И небольшая личная война, которую я вел, была весьма уважительной, как я считал, на это причиной. Да и чего там может приключиться того, что потребовало бы моего непосредственного присутствия, и с чем не смогли бы разобраться старики? Как выяснилось, что-то такое случиться может, потому я, едва получив от Алимы информацию, собрал ноги в руки и двинулся это дело выяснять. Оставив машину у своего небольшого, но уютного домика, я прошел сквозь дверной проем на кухню, но оказался совсем не на кухне, а в небольшом подвале в своей Алерийской крепости. И уж совсем не к месту тут была парочка мирно беседовавших некромантов, проходящих у меня здесь практику.

Черная мантия словно скрывает внутри воздушный шарик — это Норхан. Капюшон откинут, волосы как всегда торчат в разные стороны. А вот это стройное, если не сказать тощее, создание с угольно черными волосами — Алия. Норхан немного медлительный, добродушный, хоть и обладает весьма пытливым умом, который я уже не раз отмечал, а вот Алия напротив, не то, чтобы блещет умом, но интуиция у нее потрясающая.

— Норхан! — я хмыкнул и покачал головой. Должно быть, парочка спустилась сюда действительно по делу, но упустить такого шанса пошутить я не решился, благо после изрядной дозы солнца и воздуха настроение в кой-то веки располагало — подземелье не самое лучшее место, куда стоит приглашать девушку. С пика Гордыни открывается отличный вид, хотя сейчас и прохладно там…

Алия, как звали некромантку, спутницу Норхана, засмеялась так, что тот покраснел. Мне на секунду даже стало жалко парня. Дальше издеваться я не стал, коротко попрощался и скрылся за другими вратами, ведущими в офис, попутно гадая, какое обо мне впечатление составят те бедолаги, что угодили ко мне в крепость на практику. А что вообще должен думать студент, чей научный руководитель появляется спонтанно в сыром подземелье своего замка, одетый вместо привычной черной мантии некроманта в цветастую пляжную майку, шорты и темные очки, острит и так же быстро пропадает?

* * *

Алькор скрылся в дверном проеме, должно быть, там были врата, ведущие куда-то в другой мир. Норхан посмотрел вслед своему начальству и кивнул, соглашаясь со своей мыслью. Этот столь знаменитый некромант напугал его почище, чем толпа нежити. Пару секунд маг гадал, откуда же явился Алькор, что так одет, но потом забросил эту затею.

— Интересно, что он имел в виду? — задумчиво произнес Норхан, когда дошел в мыслях до короткого разговора.

— До того, что ты меня третий месяц на свидание хочешь пригласить и никак не рискнешь — звонко проговорила Алия — у тебя же мысли на поверхности, тут любой прочитает.

Норхан опять покраснел и насупился, совершенно не зная, что сказать. Алия весьма неплохо умела выуживать без чужого ведома мысли, которые «плавали на самом верху», а Норхан ко всему прочему славился полной беззащитностью от подобного рода воздействий. В подобных весьма стеснительных ситуациях он просто терялся. Алия же, прекрасно зная это, давала ему время собраться с мыслями. Ждать инициативы с его стороны ей уже изрядно надоело…

* * *

Новосибирск встретил мелким октябрьским дождем и пронизывающим ветром. Вот уж контраст по сравнению с солнцем другой стороны нашей необъятной планеты. Беспокоить стариков поздней ночью я не стал и отправился на очередную свою квартиру, которую не так давно купил специально для таких случаев. Установить там постоянные врата у меня все никак не хватало времени. Если подумать, то раньше утра я сделать все равно ничего не смогу, так что зря я так резко сбежал с пляжа, но увы, сделанного не воротишь, а возвращаться лень.

Если составить список, то у меня одна квартира в Калифорнии, офис и квартира в Москве, квартира в Новосибирске, а в Алерии замок с нежитью, коттеджный поселок у океана, где я предоставляю убежище бизнесменам, и достаточно престижный дом в Аррасе. Уж на недостаток недвижимости я не жалуюсь, хоть и большинство квартир в моем владении обставлены по-спартански и большей частью содержат лишь то, что досталось от прежних жильцов.

Квартира в Новосибирске была мною куплена не так давно и за рекордно малые для городского жилья деньги. «Плохой» район на самой окраине меня не сильно пугал, но это было не самым определяющим в низкой стоимости жилья, как выяснилось.

Однокомнатная квартирка встретила меня пыльным диваном и пустой кухней. Обои кое-где слезли, обнажив тексты газет времен перестройки. Прошлые жильцы оставили здесь только пыльный полуразвалившийся диван, мышей, тараканов и томик Карла Маркса. Отличное прибежище для некроманта, неправда ли?

Через вентиляцию, от соседей снизу, в квартиру проникал жуткий запах — там гнали самогон, а при этом еще и что-то курили. Ветер ворвался через раскрытое окно, но лучше от этого не стало — теперь в квартире воняло еще и сгоревшей курицей из палатки напротив, которая не закрывалась даже на ночь.

Немного побродив по квартире и сделав пару зомби из тараканов, коих я отправил по вентиляции вниз, со спецзаданием саботировать самогонный аппарат, я стал раздумывать а имеет ли смысл вообще приводить все здесь в порядок.

Пока в списке дел числилось «сбросить куда-нибудь в болота Алерии самогонщиков снизу и молодчиков по соседству, которые не умеют слушать тихо музыку», «прикрыть благоухающий ларек напротив», «поменять дверь, так как текущая дверь в эту квартирку открывается через раз ключом, а каждый третий, призовой, вообще без ключа»… И это я еще молчу про ремонт, который здесь сам напрашивается. Иными словами, облагораживать это место надо было тотально и я не уверен, что овчинка стоила бы выделки. Особенно учитывая то, что нужно от квартирки мне совсем немного — раз в месяц ночку переждать.

Впрочем, одну шутку я все же решил непременно поставить для вездесущих воров, которые сюда один раз уже заглядывали и, ничего не найдя, оставили только кучу грязи на полу, которую мне пришлось вычищать.

Комплект постоянных врат стоил недешево по меркам простого обывателя, но не с моими прибылями жаловаться на недостаток средств. Смотавшись и купив их, а также прихватив инструмент, я занялся установкой первого комплекта в дверной проем. На это как раз ушел остаток ночи… Теперь любой, кто зашел в квартиру, не отключив усилием воли врата, получал бесплатный билет в другой мир, причем билет был исключительно в один конец. Но не надо думать, что неудачник угодит в Алерию, в мои катакомбы — этот трюк был уже слишком стар и поэтому я решил поразвлечься иначе: врата вели прямиком в подворотню того придурошного мирка, где мужчин считали декоративным полом. Здраво рассудив, что скорее всего потенциальный вор будет мужчиной, я решил подарить ему новую жизнь в удивительном и необычном мире, где даже есть магия.

Рано утром я пошел по знакомому адресу, попутно прикидывая, чего же натворила дочка, что меня жаждали увидеть.

Дочка обрадовалась мне, наверное, больше всех и первым делом повисла у меня на шее. Мне было достаточно ее короткого рассказа про то, что учительница дает писать контрольные, которые потом не дает посмотреть и только сообщает результат, который у Ф'Алерэ стабильно отрицательный. И это было странно, так как остатки гипнообучения должны были дать серьезное преимущество Ф'Алерэ перед сверстниками. Хорошо хоть она это не воспринимала близко к сердцу. Должно быть, перенесенное ею в Турегсвейне сделало большинство детских бед столь незначительными, что она и не думала по их поводу расстраиваться.

Узнав во всех подробностях, что и как, я проводил девочку в школу, а сам стал с нетерпением ждать вечера.

Родительское собрание запомнилось мне в первую очередь тем, что пришлось упаковать свои конечности и сесть за детскую парту, что оказалось очень неудобно. Удобного мягкого кресла была удостоена только классная руководительница, которая сейчас осматривала нас, словно это мы, а не дети, являемся ее учениками. Кто-то, недолго раздумывая, предпочел сесть на парту, благо высотой она уступала даже офисному креслу, но получили за это целую тираду от созвавшей это собрание.

На родительском собрании я вдоволь отоспался, слушая нелепые похвалы и ругань классной руководительницы в адрес неизвестных мне детей. Родитель ребенка, чьи успехи красноречиво описывали (а присутствовал почему-то чаще всего один единственный родитель, причем чаще всего отец), краснел, выделяясь цветом из толпы, либо наоборот приосанивался, словно бы пытаясь всем своим видом сказать «вон у меня какое умное чадо — не то что ваши оболтусы!».

Рядом со мной так же, как и я, в полудреме посапывал мужчина лет сорока, неведомым образом разместившись за детской партой. Когда после первого часа спать уже надоело, мы разговорились, благо сидели в самом конце класса. Виктор Леонидович ждал двойной порции нагоняя, так как у него учились здесь близнецы. Как он мне поведал, скорее всего из родителей «отпетых двоечников и двоечниц» будут выбивать денежки на «дополнительные занятия», посещение которых чудесным образом скажется на успеваемости детей. Этому факту я был не очень удивлен, так как иначе объяснить нежелание учительницы показывать контрольные не мог.

Ф'Алерэ досталось. Конечно, меньше, чем близнецам Виктора Леонидовича, которых обозвали малолетними террористами, но все же. Пару минут я даже гадал, а не обеспечить ли этой женщине какой-нибудь несчастный случай с летальным исходом, но потом передумал и решил, что не стоит. Основным критерием низкой успеваемости у нее служили три «контрольные», которые якобы Ф'Алерэ плохо написала. Но что можно спрашивать в таком виде у первоклашек после всего-то первой четверти? И странно, что многие родители так это легко восприняли. Как сказал бы один профессор еще в моем родном институте — «чует мое сердце, дела здесь нечисты».

Родителям особо отстающих назначили приватную беседу, которую я с интересом решил посетить.

— Контрольные работы в студию — как можно более спокойно, едва ли не весело, произнес я, тем самым начав приватный разговор.

— Я что, по-Вашему, должна хранить всю их мазню?

— В таком случае где доказательство, что это Вы тут не навыдумывали?

— Я? — тут же была разыграна сцена крайнего удивления — Да Вы что себе позволяете, меня во лжи обвинять, да я…

— Да, да, да — я махнул рукой и зевнул. Сначала я думал добавить немного страха, но потом решил, что с этой проблемой справлюсь и без магии — Вот только прокол Ваш в том, что бабушка моей дочери многие годы проработала учительницой в начальных классах, и она постоянно занимается с ней. И ее мнение как-то совершенно не вяжется с Вашим.

— Но оцениваю знания я, а не ее бабка, и мое мнение…

Около пяти минут мы препирались. Потихоньку мой собеседник переходил на крик, наверное, сетуя на мою недогадливость относительно острой необходимости дополнительных занятий, которые нам уже успели разрекламировать. Я же сохранял спокойствие. Платить я был не намерен, и это было делом принципа, а не денег. И мое спокойствие, как мне казалось, бесило ее все больше и больше. И только когда мне в лицо сказали, что моя дочка редкостная дурочка, я не выдержал и сорвался…

* * *

Ния шла вперед по пустынным залам дворца. Мрачные черные стены, освещенные тусклым светом дымных факелов, сменялись залами, выполненными как в белых, так и в розовых тонах. Музеи, оружейные, роскошные гостиные, не менее роскошные спальни, тронные залы. Залов было много, они менялись, не откладываясь в памяти, один за одним. Казалось, они рождаются перед идущей куда-то девушкой и сразу же за ней пропадают. Это место, Октенго, сводит с ума своей бесконечностью, и едва ли кто-то найдет в нем хозяина, если хозяин того не пожелает. Дворец — это лишь сиюминутное видение, подвластное воле хозяина. Видение, в котором бродят сотни и тысячи заблудших сюда душ. Ния знала, что останавливаться нельзя. Нужно идти прямо, до тех пор, пока ему не взбредет в голову ее принять.

Иногда Ния задавалась вопросом: кто он? Кто тот, кто спас ее когда-то из огня, в котором погиб родной мир, кто дал ей службу и цель в жизни. Кто тот, кто жестоко и цинично играл людьми, когда это было ему нужно, выращивал героев легенд, словно домашних животных, или, наоборот, выращивал озлобленных на все убийц или маньяков?

В полусумраке очередной залы Ния увидела старика. Он спокойно сидел на одном из роскошных диванов и внимательно смотрел на гостью.

— Добрый… Наверное, день.

— Какой сюрприз. Я вижу, тебе не сидится на пенсии?

— Можно и так сказать. Ты… Такое ощущение, что ты бездействуешь. На тебя не похоже. Я поддерживаю связь с остальными, кто крутится вокруг Игоря, и мне интересно, черт возьми, что происходит.

— Ния. Смелая, всегда переходящая на «ты», когда волнуется. Мои приказы поступали, и все идет согласно плану.

— Или нет?

Старик махнул рукой и виновато улыбнулся.

— Раскусила. Я старею.

— Слабо верится.

Старик встал и пошел к выходу, дав левой рукой знак, чтобы Ния следовала за ним. Девушка заметила, что правая рука старика висит безвольной плетью, да и сам он в этот раз как-то слишком прозрачен.

— Мне кажется, Ния, ты имеешь право знать. Все равно мы проиграли.

— Что? Кому?

— Пошли.

Ния миновала еще одну залу, в которой оказались массивные двери, которые открыл старик. Выход. Ния никогда не была вне дворца, только внутри, и сейчас с интересом разглядывала окрестности, освещенные светом ярких звезд. Здесь была теплая летняя ночь.

— Видишь ту яркую звезду?

— Да.

— Это Алькор.

— А теперь видишь ту мерцающую звездочку ниже?

— Вижу.

— Это Игорь. Звездное небо этого мира хранит память о всех, кто служил мне, и есть там и твоя звезда.

— Я польщена, что в честь меня назвали звезду, но мне как-то без разницы. Ну разве что сертификат на стену повесить.

— Вообще-то, создали, а не назвали, но как скажешь, пошли.

Ния проследовала за стариком по ухоженному саду, который, казалось, как и дворец, менялся непрерывно, к лестнице, ведущей наверх горы, у подножия которой они находились. Неестественно чистые ступени из черного мрамора бежали наверх, и на их поверхности отражались, словно в зеркале, звезды. Казалось, что ты идешь по ступеням среди звезд. Но обстановка, тем не менее, тяготила, и Ния чувствовала что-то огромное и чуждое впереди.

Путь занял почти час. Лестница вывела на самый верх, откуда открывался вид на огромное озеро… Нет, не озеро. Вместо воды в нем была какая-то черная вязкая жидкость, которую Ния легко узнала.

— Кровь Хаоса?

— Называют ее и так. Она причина всего, и она то, чему мы проиграли.

— Проиграли? Я не понимаю…

— Ты ведь заметила, что я перестал появляться в других мирах, ты пришла сюда. И неужели ты не догадалась?

— Не понимаю.

— Посмотри и подумай еще раз.

Левой рукой старик поднял висящую, словно сломанный сучок дерева, правую руку, и ткань одежды обнажила кожу, покрытую черными пятнами опухоли.

— Что это?

— Моя болезнь. Неужели не видишь?

Ния внимательно посмотрела на больную руку старика, на озеро, а потом покачала головой.

— Нет.

— Раньше ты была более догадлива. Тебе никогда не приходило в голову, почему я показываюсь везде лишь отражением? Призраком, если угодно. Даже здесь, в родном мире.

Ния покачала головой. Старик не любил что-либо рассказывать, всегда предпочитал, чтобы по одной, может быть, двум или трем подсказкам собеседник сам сделал необходимые умозаключения. Но сейчас Ния расписывалась в том, что не представляет, про что вообще говорит это существо.

— Я и есть этот мир, Ния. И каждая частичка в нем подвластна моей воле. Именно поэтому меняется Октенго, именно поэтому небосклон здесь — это доска почета тем, кто служил мне. И я болен. Именно поэтому мое отражение не может уже практически появляться в других мирах, именно поэтому у него искалечена правая рука.

Ния проглотила удивление и задала самый важный, как ей казалось, вопрос.

— Это озеро — твоя болезнь? Что такое Кровь Хаоса?

— Не «Кровь», и никакого не «Хаоса». Это просто красивое название, данное этой субстанции за ее убийственные свойства. Даже капли хватит, чтобы искалечить надолго мир. На самом деле это плоть миров, что находятся ниже моего. А мой мир — это двумя плоскостями ниже демонических, если использовать систему координат Альянса.

— Выходит… А ведь в Альянсе говорили, что ниже демонической плоскости обитаемых для живых существ миров нет…

— В каком-то смысле это так. Ниже плоскости демонических миров располагаются осколки, как и на один шаг выше плоскости, в которой работает Альянс. Только их намного меньше. А к себе я кого попало не пускаю. Но ниже, намного ниже… Там есть миры, чьи законы поразят любого. Их законы настолько причудливы, что можно сойти с ума только пытаясь их понять. Эта субстанция — их плоть. И каждая капля несет в себе кусочек того мира.

— Погоди… Те видения Игоря, когда он лежал без сознания после своей атаки на Нолдор…

— Да, он побывал там, в той частичке, что несла с собой та капля. Частично.

— Хорошо, но что же плоть нижних миров делает здесь?

— Ее выдернули.

— Кто?

— Не имеет значения, ибо они все уже мертвы.

— Зачем?

— Чтобы убить меня, это же очевидно. Каждая капля, стоит ей собрать достаточно сил и подчинить полностью носителя, совершает через некоторое время рывок в другой мир. Далеко прыгнуть она не может, и путь ко мне она проделывает в течение сотни, а то и тысячи прыжков. Ее рывок губителен для мира, так как мир при этом схватит судорога, уничтожающее все живое. Попробуй выжить, когда скорость света меняется в огромном диапазоне сотню раз в день, как и все остальные физические константы.

Чтобы продемонстрировать слова старик создал иллюзию: пузырь с камешком внутри, и резко выдернул камень наружу. Пузырь же после этого стал колебаться.

— На рывок уходит все, поэтому в другой мир капля приходит уже без тела, и все начинается вновь. Капли неразумны, их стремление вниз, сюда — не более чем стремление натянутой резинки вернуться в свое начальное положение, при этом больно щелкнув того, кто ее держит по пальцу.

Сверху что-то щелкнуло и в озеро упала сверкающая капелька, не породившая волн и погасшая вскоре. Старик поморщился от боли и тихонько вздохнул.

— Хорошо, пускай здесь соберутся все капли, что дальше? Они прорвутся глубже?

— Нет. Не смогут, я их не пущу. Им нужно очень сильное, особое существо, кто направит их. Тогда их прорыв будет для меня смертелен.

Вот теперь Ния все поняла, как ей показалось.

— Беркариус!

— Либо любой из высших. Некоторое время назад Алькор предотвратила это ценой своей жизни. Второй раз, увы, уже не выйдет. Один из высших демонов придет на зов, и устроит прорыв, который убьет меня. А это повлечет за собой ужасные последствия… Как минимум для четырех пластов выше меня. Все эти миры постигнет участь твоего родного мира.

— Почему ты считаешь, что мы проиграли?

— У меня нет больше сил покидать этот мир, а новый Алькор не готов. И у меня больше нет сил за ним присматривать. Все и так пошло наперекосяк. В принципе, небольшие миры-осколки пятью пластами выше не должно зацепить… Ты можешь спрятаться там, забрать с собой людей, что тебе дороги, и отсидеться там…

— А ну закрой хлеборезку — внутри Нии все вскипело — инвалид нашелся, тоже мне. Сталина на тебя нет, с приказом «ни шагу назад». Ты сейчас же рассказываешь мне все во всех подробностях, пока эта дрянь — Ния указало на озеро — тебе в мозги не затекла. А уж я собираю всех, кого могу, и мы дружно думаем над тем, что делать. Так что лучше готовься к нашему приходу и не заставляй нас бродить часами по твоему музею.

Сверкнули врата и Ния пропала, оставив старика в одиночестве у черного озера.

— И где же ее привычные причитания о том, что я излишне жесток к Игорю и к людям? — задал риторический вопрос старик, чуть улыбнулся и двинулся обратно. Лишь в самых крайних случаях он позволял своим подчиненным перехватить инициативу и кормил их умы небольшим, строго дозированным количеством правды, лишь немного преувеличивая отрицательные последствия бездействия. И этот крайний случай настал в очередной раз. И этот очередной раз вполне мог оказаться последним, так как несмотря на все усилия, положение было плохим.

* * *

Когда я покидал кабинет, у вымогательницы тряслись руки и дергался глаз. Вообще говоря, даже я сам стараюсь не ходить без особой надобности на самые нижние этажи своей крепости, где заготовлены мертвяки из пустыни — становится не по себе. Нет, жуткого запаха там нет — только запах благовоний, но увиденного хватает. Вообще говоря, самое хорошее в моих действиях — так это то, что ни одна из моих жертв никому ничего не расскажет — все прекрасно понимают, что рассказ о злобном некроманте, посетившем родительское собрание, является достаточным для получения комфортабельного места в палате районной психиатрической больницы, рядом с такими знаменитыми людьми, как Наполеон, Кутузов и многие другие. Несмотря на то, что я далеко не единственный житель этого мира, кто скачет по разным мирам едва ли не каждый день, нас пренебрежимо мало по сравнению с населением этого мира. И этим все мы внаглую пользуемся.

— Следующий — весело произнес я, выйдя из кабинета, и двинулся домой. Больше проблем у дочки быть не должно.

Вернулся в офис я только к вечеру следующего дня. Депрессия, некоторое время спрятавшаяся где-то в глубине сознания, вернулась. Что характерно, антидепрессанты мне давно уже не помогали.

Сейчас же я банально не знал, за что мне браться: выслеживать реинкарнацию Нолдорских некромантов, выслеживать Джанну, искать способ подступиться к Беркариусу, брать очередное задание в Альянсе или же просто наслаждаться жизнью если не миллиардера, то миллионера — свой первый миллион я, несмотря ни на какие мировые финансовые неурядицы, уже сделал.

Понимая, что разрешить дилемму сейчас не удастся, я решил наведаться к своему старому другу, которого планировал частично посвятить в происходящее, так как мне действительно нужна была его помощь. Путешествуя по мирам, мне не хватало одного предмета, который я изготовить сам не мог. Хотя… мог, конечно, но это бы заняло слишком много времени.

«Витяша», как ребята его дразнили в школе, сейчас оффициально не работал. Программист и хакер без высшего образования, достаточно широкого профиля, он предлагал свои услуги компаниям. «Взлом» чего либо он называл «аудитом безопасности» и свои широкие познания в этой области научился очень неплохо продавать. При этом он не уплачивал налогов. Однако его игра в покер с законом меня не интересовала…

* * *

Ахмед по прозвищу Штутц знал свое дело. И поэтому, прекрасно зная шестьдесят третью квартиру, куда решил нанести визит, был спокоен. Дело обещало быть очень и очень легким. Насколько сообщил пьяница, дежуривший в подъезде, богатый фраер, купивший квартиру, только недавно начал ее обустраивать, и в нее первым делом завезли кучу бытовой техники. Судя по разговорам потенциальной жертвы, у него крупный бизнес, и в городе он недавно. А раз недавно, значит, прежде чем кто чухнется, Ахмед будет далеко. Впрочем, вор и не подозревал, насколько далеко он вскоре окажется.

Замок поддался даже без применения отмычки, и едва заметная фигура прошмыгнула в квартиру. Дверь чуть скрипнула и пружина захлопнула ее, но Ахмеду этого уже не суждено было услышать. Он оказался в переулке, который ярко освещали звезды, причем многие «звезды» оказались размером едва ли не с половину луны. Мысль о том, что он может быть где-то, где у планеты несколько спутников, в голову вору-домушнику не пришла. От увиденного перехватило дыхание, и пару минут он просто стоял на месте, смотря на звезды, а потом решил в срочном порядке покинуть жуткую квартиру… И вот тут пришла паника: сзади была всего лишь каменная стена маленького двухэтажного домика с покатой крышей и никакой двери.

Ахмед обследовал стену, постучал по камням, не веря своим глазам, потом начал исследовать пыльную дорогу у стены, изучая каждый сантиметр и честно сражаясь с подступившей паникой.

— О! Машами ари авалия — игривым тоном протянули откуда-то слева.

— Манари — согласился второй голос.

Увидев двух людей, Ахмед сначала испугался, что его сейчас сдадут в милицию, потом этому факту обрадовался, а потом понял, что милиция ему будет теперь только сниться… Двое были выряжены в розовые юбки до колен, длинные локоны лишь своей неподатливостью выдавали пол их владельцев, а уж улыбка накрашенных губ на их лицах окончательно выдавала в них представителей тех, кого Ахмед считал ошибкой природы и меньшинством…

* * *

Квартира в прошлом моего одноклассника не радовала глаз: старая мебель, скрипящие стулья, обои, местами отходящие от стены и обнажающие газетные заголовки, спешащие сообщить об успехах в строительстве коммунизма. Ремонтом здесь и не пахло. Если я по привычке поддерживаю порядок, как в записях так и вокруг себя, то Виктор человек хаотичный во всем, не обращающий внимание на такие мелочи, как порядок, внешний вид или эстетичность. Неудивительно, что он давно уже ест исключительно из пластиковой разовой посуды самую простую в приготовлении еду.

В каком-то плане мне было жалко его, потому как от него веяло таким одиночеством, что становилось не по себе даже мне. А еще у Виктора был талант, о котором знали немногие — он был художником. Рисовал он не часто, и его рисунки никогда не видели даже его родители, заставившие его переехать в квартиру покойной бабки, когда им надоел разводимый им бардак. Мне же его картины нравились всегда, особенно теперь. Чаще всего на них ты видел что-то сквозь грязное окно, или стекло. Создавалось впечатление, что там, за стеклом, светло и хорошо, а здесь, откуда ты смотришь — сыро и одиноко. В какой-то степени картины отражали состояние их автора.

Виктор внимательно выслушал меня, с интересом посмотрел демонстрацию моих магических способностей, которую непременно потребовал, повертел в руках мой медальон и, выслушав мою просьбу, кивнул. Увидев пару иллюзий в моем исполнении, он не выказал даже тени удивления — словно видел подобное каждый день.

В каком-то плане он похож на меня былого — тоже до безобразия формалист в некоторых вещах, неприветливый, редко шутит, причем шутки у него весьма странные. Он всегда наплевательски относился к образованию, изучал только то, что считал нужным, но в тех областях, что он изучал, он был «богом».

Популярностью у женщин он никогда не пользовался — большей частью потому, что говорил всегда то, что думает, не делая скидки на пол и возраст. А уж какой женщине понравится, когда на вопрос о том, идут ли ей, к примеру, туфли на высоком каблуке, он ответит: «Да как в этой фигне ходить можно? Оно же неудобное!»?

А еще мне нравилась его неразговорчивость и немецкая пунктуальность.

— Сделаем в наилучшем виде — кивнул он, выслушав меня — За те деньги, что ты мне предлагаешь, пробный экземпляр можешь забирать уже через недельку… может даже раньше.

Приняв от меня аванс за работу, он потребовал, чтобы я взял с него расписку о том, что он получил от меня деньги и отматерил меня, когда я от нее хотел отмахнуться.

Помощь его требовалась от меня в одном — мне нужен был не просто обычный, пусть даже дорогой, коммуникатор, а некий прибор, в котором была бы небольшая база данных по известным Альянсу мирам и кучка прикладных программ, которые могли бы потребоваться мне. В принципе, подобные приборы в том или ином виде встречались на рынке Альянса, но ни один из них не сочетал в себе то, что было нужно мне. Теперь же эту проблему можно было считать решенной.

По пути в офис, уже к вечеру, я вспомнил о том, что сегодня, оказывается, знаменательный для меня день. По моим личным часам мне сегодня должно было исполниться сорок лет. Я усмехнулся. На вид мне можно дать максимум тридцать — первородная энергия продлевает жизнь, да и от Инвил я получил, как мне казалось, далеко не только свое проклятие. Если я прав, то я таким буду весь остаток жизни и только последние недели перед смертью быстро состарюсь, как и все «лесные».

В офисе меня помимо Алимы ждали Арта и Джим. Алима уже обеспечила их кофе, и они теперь дожидались меня, мирно беседуя о мелочах.

— Алькор, у нас для тебя новость. Плохая или хорошая — решай сам.

— Беркариусу на голову упал кирпич, зашиб бедолагу насмерть, а отпечаток вобрал в себя?

— Нет, извини. Но ребята в Альянсе отследили твоих старых друзей. Семь демонов-некромантов сейчас заперлись в одном мире и там вовсю веселятся.

— Семь? Их было девять!

Я нажал на скрытые в стене клавиши, и открылся тайник, откуда я извлек клинки, кинжал и дежурный комплект вещей, которые обычно брал с собой в миры, где все решается мечем и магией.

— Притормози, старина. Туда нам пока не попасть. Мир закрывает такая же штукенция, которую ты у них реквизировал прошлый раз.

— И что теперь? Насколько я знаю, если мир закрыт — нам туда не попасть. Никак.

— Ключ достал один из наших. Вот только схлопотал пулю в голову и раньше, чем через полгода его не соберут. Сейчас в больнице в мире с самой лучшей медициной, о которой только знают.

— А ты уверен, что за это время ключ не сменят, и он его вспомнит?

— Там наверху Илона в этом уверена, поэтому просила меня это довести до твоего сведения. По какой-то причине связаться с тобой у нее не получилось.

— Наверное, меня не было в этом мире.

— В общем, несколько наших еще заперты там, и они держат нас в курсе дела. Они придумали хитрый способ передавать сообщения.

— Это как?

— Когда открывают врата, та штукенция их не сразу закрывает, а через пару секунд, за которые точку можно увидеть в другом мире. Короткое мигание и длинное, азбука морзе.

— Молодцы ребята!

— Не то слово. Илоне можно дать телефон этого офиса, если ей потребуется с тобой связаться или передать сообщение?

— Да, конечно.

— Игорь! Откуда у тебя эти клинки? — спросила Арта, до этого пристально рассматривавшая их.

— Из мира, куда меня забросило в самом начале. А тебе что-то известно о них?

— Узор на них. Интересно, как их занесло туда… — похоже Арта была в состоянии глубочайшего шока. Клинки после перековки сохранили свой первоначальный узор, он лишь стал менее заметен и разрывался в нескольких местах.

— Я сам не знаю толком про них. Мне их всучил какой-то старикан, которого я не запомнил. Тогда я еще толком не разобрался, чего в том мире можно ожидать. Теперь подозреваю, что он если не забросил меня туда, то наверняка имеет отношение к тем, кто это сделал.

— Скажи, эти клинки пьют жизнь тех, кого убивают? Они могут направлять твою руку?

— Да, именно так…

— Тогда это точно они — Арта коснулась пальцем рукояти клинка, но потом отдернула руку, словно испугавшись.

— Арточка, давай уже трави байку, хватит нас тут пугать — произнес Джим и звонко чмокнул ее в щеку — Арта на это никак не отреагировала, только отхлебнула кофе, все еще смотря на клинки и начала рассказ.

— Это было около двух сотен лет назад, по времени моего мира — начала рассказ Арта — Прошло всего сорок с небольшим лет с тех пор, как в наш мир, до этого не видавший магии, ворвались сразу две силы. Известная тебе, которой ты пользуешься, и еще одна. Пожалуй, скажу пару слов о моем мире. Наше техническое развитие тогда было на уровне Вашего конца девятнадцатого века, разве что огнестрельного оружия не было. Но лампочки уже были, а позже появились и автомобили, хотя они так и не разгонялись быстрее десяти миль в час.

Мили в километры я перевести в уме не мог — вечно забывал, но на эту деталь решил не обращать внимания. И так понятно, что не особо быстро.

— К моменту, когда на нас напали, у нас были и электрические лампы в богатых кварталах, и самоходные кареты, как именовали автомобили, у наиболее богатых людей. Но что касается оружия — все до сих пор решалось клинком и арбалетом, а с некоторых пор и магией.

Стоило ей появиться — технический прогресс практически замер. С тех пор, как две силы ворвались в мир, ведущие умы стали их изучать, и за какие-то десять лет маги стали пользоваться спросом уже как специалисты, а не только как шарлатаны. И если с первой силой все понятно, то о существовании второй никто не подозревал. Впервые об этом заговорили, когда один серийный убийца каким-то образом доставил ведущим специалистам трех университетов, в которых уже к тому времени был уж минимум один факультет, занимавшийся магией, свой труд «Практика жертвоприношений». В нем он убеждал, что силу убиенного человека можно использовать.

— Маньяк или гений? — спросил я

— И то и другое. Что характерно, труд попал на столы профессоров сразу на следующий день после казни маньяка. Труд не был принят научным сообществом, так как описанное в нем было слишком кроваво. Некоторые экземпляры уничтожили, а некоторые остались, и желавшие подчинить себе силы ценой чужих жизней копировали их. Так или иначе, труд этот был запретным и подлежал уничтожению.

— Запретный плод сладок, несмотря на то, что сладкое портит фигуру — хмынул Джим

— Но через некоторое время появился человек. Мезмер, как звали этого деятеля, был дворянином, дальним родственником правящей династии, и не без амбиций. И труд этот он раздобыл. Он был отличным фехтовальщиком, сильным магом, но, как свидетельствуют книги, он еще был и редкостным садистом, ни во что не ставившим человеческую жизнь. Свое имение недалеко от столицы он превратил в настоящий военный лагерь. Но, имея некоторые амбиции, он боялся в том числе и за свою жизнь. И тогда он взял на воспитание, как свидетельствуют исторические источники, двадцать четыре ребенка: двенадцать девочек и двенадцать мальчиков, которым не исполнилось и года. Им он с детства давал какие-то свои эликсиры, обучал навыкам боя и превращал в идеальных, как он считал, солдат. Когда дети достигли возраста семнадцати лет, он начал создавать им оружие. Ранние браки — это нормально для моего мира. Крестьяне — так вообще едва ли не в тринадцать лет женят своих отпрысков.

— Ну, смотря какая у вас там продолжительность года.

— Одна целая, тринадцать сотых земного, я посчитала.

Тринадцатью сотых пренебрегаем или нет? Ну, хорошо, в четырнадцать выходит. Все равно рановато. Я и в двадцать пять об этом еще и не задумывался даже.

— Нда.

— В общем, к девятнадцати годам у всех них были годовалые дети, которых Мезмер принес в жертву создавая оружие. Вторая сила, которая ворвалась в наш мир, очень плохо изучена даже в Альянсе. Она оплетает отпечаток и делает его сильнее, придает ему какие-то свойства, но она бесполезна для демонов. Но эту силу Мезмер нашел как использовать. Всего для создания оружия, как свидетельствуют исторические сводки, было убито больше семидесяти младенцев, причем все — дети тех двадцати четырех.

— Интересно, как матери так просто отдали их этому Мезмеру?

— Они боготворили его и были преданы всецело ему. Так или иначе, это позволило создать оружие. Парные клинки, как у тебя, назывались шипами Ниримы, а еще были пальцы Кинариды, и месяцы Остарка.

— Названия ничего мне не говорят — признес я.

— И мне тоже — встрял Джим

— Пальцы Кинариды — это такие стальные перчатки на обе руки до локтя с тремя лезвиями, которые закреплены примерно как пальцы латной перчатки, то есть положение их меняется пальцами. Указательный и средний двигают одно лезвие, безымянный и мизинец второе, а большой палец третье. Длина лезвий около тридцати сантиметров. Очень экзотическое оружие, требующее длительной тренировки, так как нетренированные пальцы сломаются в такой штуке в бою очень быстро. А полумесяц Остарка — это полумесяц, закрепленный с двух сторон на метровом древке, которое можно к тому же разъединить в центре. Владение этими видами оружия приписывают трем древнейшим богам, о которых в нашем мире есть легенды. Этим Мезмер хотел, как замечают историки, показать, что он — это земной наместник всех трех.

— Три в одном по специальной цене — хмыкнул Джим.

— Нда уж. Амбиции зашкаливают — согласился я.

— Помимо основного оружия, его элитные воины получили по перстню и по кинжалу. И при создании перстня, как и при создании кинжала, также убивали годовалого младенца.

— Ужас какой — произнес Джим.

Надо отметить, что Арта рассказывала так захватывающе, словно сама это пережила, что все описанное живо представлялось в мыслях, и мурашки иногда пробегали по спине даже у меня, некроманта со стажем.

— Помимо этого Мезмер нашел способ продлевать свою жизнь, пуская под нож других. Сначала скот, потом людей из окрестных имений. Помимо этого, с возрастом он делался все более и более агрессивным, и в конце концов против него бросили пятитысячное войско, когда он отказался явиться на суд за злодейства и перебил жандармов. И тогда двадцать четыре воина элитной гвардии Мезмера положили больше двух тысяч тренированных солдат регулярной армии, которых прикрывали маги.

— Ух ни хрена себе — не выдержал я. Звучало слишком фантастично. Я-то со своими клинками считал, что один я против трех обычных бандитов, даже с моей подготовкой — это неравный бой, и его лучше избежать по возможности. Это, конечно, не мешало мне воспользоваться магией или втихаря подсыпать чего-нибудь в бочки с вином или ручей, из которого брали воду бандиты, и придти, когда те будут ловить розовых слоников. Но чтобы так, в открытом бою…

— Они были быстры настолько, что могли отбивать град стрел, и при этом параллельно блокировать своей силой магов. Раны затягивались, стоило им убить кого-то.

— Знакомое ощущение — я поморщился — эйфория и раны затягиваются мгновенно, мир словно замедляется, звуки растягиваются, и клинки едва ли не сами направляют твою руку. Они спасали меня не раз таким образом.

— А теперь представь двадцать четыре человека с таким оружием, способные обмениваться мыслями, когда рядом. Это была настоящая бойня. В то время у нас уже умели делать фотографии, и в некоторых исторических книгах есть фотографии той горы трупов.

— Как же их повязали?

— Мезмер не учел одного — его воины убили слишком многих прежде, чем те даже подумали об отступлении, и переполнили себя. Вобрали в себя, как пишут, слишком много чужой силы, и от этого им стало… «нехорошо». Некоторые умерли на месте, а некоторые жили еще несколько лет ничего не соображающими детьми, с детской непосредственностью отвечающими на все вопросы. Вытащенная из них информация и позволила столь точно определить, как создавалось оружие. Сам Мезмер совершил самоубийство, не желая сдаваться. Отдал силу своей жизни на то, чтобы «проклясть», как он сказал, земли. Теперь в радиусе нескольких десятков километров от его имения все кишит тварями, а сами земли могут свести с ума слабых духом. После победы над Мезмером оружие собрали, но оказалось, что большую часть в суматохе кто-то стащил. Осталось только две пары клинков, одна пара месяцев Остарка, кинжал и несколько перстней. Толку от оружия людям было мало, так как они упорно никого не хотели признавать. Должно быть, только родственников тех, кто был первыми их носителями, но это теория.

— Погоди. Когда я встретился с Джанной, я видел у нее почти такие же клинки. Только… Не знаю… Они словно ненавидели мои клинки, и большую часть боя мы с ней были только тем, что держало клинки.

— Мезмер делил своих элитных воинов на две части. Закатная и рассветная. И они одновременно «любили и ненавидели» друг друга. И рассветная и закатная части содержали поровну юношей и девушек, но пара каждому была из противоположной части. Таким образом вместе они становились сильнее. Точно никто не знает, это только предположение. Они как противоположные полюсы магнита, как кто-то писал, хотя сходство неполное.

— Изврат какой-то — не выдержал Джим — маньяк он какой-то, каких надо на стул электрический.

— Жалко электроэнергию — вздохнул я — В нежить, и пусть мусор убирает. Хоть польза будет.

— Сначала на электрический стул, а потом в нежить — предложил компромисс Джим.

— Вопрос только в одном: как клинки попали в Алерию и почему они меня признали.

— У тебя точно никто из родственников по другим мирам не бегал?

— Поеду спрошу. «Папа, а папа, скажи, а ты по другим мирам случайно не путешествовал?». Билет в дурдом прилагается, так как я не хочу им демонстрировать свои силы. За родственников ближайших я уверен.

— Ладно. Дело твое.

Пару секунд мы молчали, а в моей голове быстро зарождалась навязчивая мысль. Рука невольно потянулась к клинкам, и я понял, откуда она исходит.

— Арта. Ты можешь мне дать координаты твоего мира и сказать, где расположено то, что осталось от имения Мезмера?

— Хочешь туда смотаться? Там сейчас опасно, и опасность не только от тварей на проклятых землях. Демоны устроили там такую кровавую баню, когда запустили туда тех варваров, так что…

— Возьму отряд нежити и двух стажеров из Алерии — отрезал я — Если вспомнить ту девчонку, которая прошла курс подготовки в школе Теней под руководством демонов и кое какие записи — вполне возможно что именно за наследием Мезмера этого демоны туда и ворвались.

— Едва ли, никому не удавалось воспроизвести клинки и солдат Мезмера. Программа подготовки, секреты тех отваров, которыми он их кормил во время тренировок — все это было только в голове Мезмера.

— Кто знает… — я инстинктивно искал оправдание необъяснимому желанию отправиться туда немедленно.

— Джим, давай тогда с ним отправимся — обратилась Арта к Джиму.

— Старина, уверен, что тебе оно надо?

— Не уверен — я кивнул в сторону клинков, лежащих на столе — но им, по ходу, это надо.

* * *

Прошла неделя с тех пор, как я здесь. За это время всеми правдами и неправдами, я смогла почти полностью восстановить свои утерянные после той болезни воспоминания. Я и Ольга — воспитанницы генерала Озимова, человека уже пожилого и, вообще говоря, генерала в отставке. У него самого детей нет — его супруга ушла из жизни, рождая ему на свет наследника, который также не выжил. Ольга ему в каком-то смысле родственница — но очень дальняя. Ее родители были убиты во время смуты семнадцать лет назад. Что касается меня — то генерал отказывался говорить о моих родителях. Говорил только, что дескать, отец мой погряз не по своей воле в чужих интригах так, что сам понимал ничтожность собственных шансов выпутаться из них живым. Оттого они с мамой и направили меня на воспитание к своему доброму другу и строго настрого запретили генералу рассказывать мне о том, кем они были, так как даже знание этого могло навлечь на меня беду. Вот собственно и вся история, можно было продолжать радоваться жизни в провинциальном имении, вдали от городской суеты, да вот только незадача — не верилось мне в то, что это было мое настоящее прошлое. Образы, обрывки разговоров, лица… Это немногое упорно лезло в голову, убеждая меня в том, что было что-то еще. Обрывки сновидений, когда я без сознания лежала и бредила? Возможно.

Было, впрочем, еще кое-что. Нечто странное и чужое сидело во мне, словно какое-то воспоминание. Однако стоило мне пытаться его воссоздать в памяти, как накатывала сначала тошнота, в глазах темнело на долю секунды, а потом менялось практически все восприятие. Я мыслила, думала, делала выводы, но это был словно другой человек.

И я боялась его и никогда не давала себе сосредоточиться на нем дольше, чем на секунду. Было в нем что-то смутно знакомое, если не родное, и что-то говорило мне довериться ему, но осторожность брала свое. Да и мысли чужие были далеко не безоблачными. Нет, я не видела их, лишь чувствовала настроение… и потому становилось страшно. Отчаяние, боль… и шелест спокойного размеренного голоса, от которого стыла в жилах кровь: «похороню». Очень трудно это описать, да и быть может и не под силу ни русским, ни французским языками описать всю ту гамму ощущений, которые я испытывала, едва пыталась прикоснуться мысленно к тому не то воспоминанию, не то образу чего-то внутри меня.

Что касается Ольги — то она продолжала свои веселые прогулки по окрестностям, частенько в мужской одежде. Она романтик из безнадежных, как мне казалось. Год назад она умудрилась даже на дуэли стреляться. Все произошло тогда, когда в непрерывных попытках разузнать, что думает о ней очередной ухажер, она, находясь в образе бравого гусара, допустила неосторожность как-то нехорошо про себя настоящую сказать, и в результате пришлось стреляться. (Тот требовал от хама принести извинения лично Ольге).

В попытке примириться она выстрелила в воздух, но сама получила ранение в плечо. Разумеется весь маскарад сразу выяснился, и ухажер едва не повесился, когда узнал, с кем он на самом деле стрелялся. Потом ее он лично доставил генералу, и выложил ему все, как на духу, предлагая тому решить свою дальнейшую судьбу. Генерал же Озимов, выслушав историю о том, как его воспитанница обманывала маскарадом больше четырех месяцев добрый десяток гусар, не рассердился на незадачливого паренька, даже замолвил за него словечко, когда тот пошел в полк в город. Ольге, разумеется, был после этого разнос первостатейный, по слухам, все окрестные деревни слышали…

Однако он так же быстро закончился, как и начался, когда генерал случайно выяснил, что воспитанница пистолью орудует лучше его самого. (На семейном допросе всплыло, что Ольга помимо этого четыре раза уже стрелялась на дуэлях, причем двое ее противников этого не пережили, один остался инвалидом на всю жизнь, а с одним примирились в последний момент). Делать было нечего, и теперь каждую неделю генерал лично ездит со своей воспитанницей на специально для этого оборудованное стрельбище и даже учит ее всяким военным премудростям, которые та на лету ловит. Должно быть, это у нее в крови.

Что касается меня, то я была не так далека по характеру от Ольги, разве что менее импульсивна и более трезво мыслила. Пистоль в руках меня научила держать Ольга, а шашку казацкую я больше для вида носила, когда мы с моей названной сестренкой выбирались гулять. А повод проехаться по окрестностям находился всегда: то на суженного погадать в полночь на озере, то в лес пострелять, то Ольгу сопроводить, когда та к очередному сердечному другу выберется…

Вообще гусарский наряд удобством не отличался, хотя он был не в пример удобнее того вороха юбок которые приходилось носить по поводу и без. И тот факт, что меня это раздражало, уже казался весьма и весьма странным, так как, если верить частично вернувшимся воспоминаниям, я к ним была вполне привычна.

«Сердечные друзья» у меня, в отличие от Ольги, отсутствовали. Нет, были, конечно, индивидуумы, пытавшиеся поразить меня плохенькими стихами, которые писали в мой альбом, когда приезжали к нам в усадьбу, но с ними я всегда была холодна, сколько себя помню. После болезни мое отчуждение от всего этого мира светских увеселений только увеличилось. Если раньше новые лица вызывали интерес, то сейчас они не вызывали ничего, кроме скуки и желания зевнуть, а их стихи — так вообще, казалось, деградировали в разы.

* * *

Отправиться со мной вызвались Айрэ и Ассерус. Последний для этого применил не совсем честный прием под названием «отличная оценка за практику автоматом, только не мешайся под ногами — еду я». Мы взяли с собой сотню мертвяков и два десятка эрнрасто из моей крепости. Джим же откуда-то достал трех странных существ, больше походящих на стальные бочки с восемью лапами. Это, как я понял из его объяснений, были какие-то боевые роботы из какого-то высокоразвитого мира. Их же он и решил использовать вместо лошадей — просто оседлал одного, подложив подушку, и предложил сделать тоже Арте. Та лошадей и вообще животных не любила… да и они ее не жаловали. Но дороги к имению Мезмера были в плохом состоянии, поэтому взять свой любимый автомобиль не представлялось возможным. В результате Арта приняла предложение Джима и оседлала «паука». Я предпочел взять с собой Атома, а Ассерус и Айрэ оседлали мертвых ворлаков.

— Значит, так — Джим придирчиво осмотрел наш отряд и кивнул — когда меня отправили насиживать мозоли в том университете, я начал с того, что прикупил себе небольшой домик на юге за городом. И самое главное — туда и оттуда можно переместиться, так как там где-то под землей место силы. Туда-то я и перекину нас.

— Отлично — кивнула Арта — в столицу лучше не соваться — там опасно. Не думаю, что в дикой местности демонов или их пособников будет обилие.

— Открывай ворота — махнул рукой я — нетерпение клинков уже передавалось мне.

Маленький деревянный, почти полностью сгоревший домик оказался пустым. Хорошо еще, что подвал не обвалился внутрь. Впрочем, некоторые проблемы, выбираясь наружу, мы испытали.

Айрэ, как всегда, была закутана в тряпье, несмотря на жару, и никакие уговоры не действовали. Иногда, когда неловкое движение позволяло мне увидеть ее лицо, сердце замирало, так как я видел в ней Инвил.

— Я была в столице, Нишале, когда все произошло, поэтому не имею ни малейшего представления о том, что здесь было.

— Варвары, я так понимаю, не выжили?

— И не должны были. Здесь они могли существовать-то всего несколько дней, реже недель. Зависело от человека. Хотя, кто его знает…

Нежитью управляли Айрэ и Ассерус, а я двигался налегке. На всякий случай я достал небольшую круглую пластину и, сняв защитную пленку, прилепил на висок. Это был один из моих сувениров из высокоразвитого мира, где я побывал.

— Джим, держи — я передал небольшой брелок с одной единственной кнопкой Джиму.

— Что это? Брелок от сигнализации?

— Почти угадал. Возьми на случай. Одно нажатие, и эта штука — я указал пальцем на диск — меня отрубит. Так как сюда мы идем по зову клинков…

— Все, понял — махнул рукой Джим — перестраховщик ты эдакий.

Через пару часов мы вышли на тракт. Грунтовая дорога вела мимо пожарищ. Иногда, когда ветер дул со стороны столицы, до нас доходил жуткий смрад.

— Да… в столице, наверное, раздолье для некромантов — хмыкнул Джим.

— Где демон побывал, некроманту делать нечего — произнес я — не за что зацепиться, и из тела даже мертвяка не сделаешь.

Солнце светило как ни в чем не бывало, словно вокруг нас и не было пожарищ и разрушений. Частенько мы встречали останки как обычных людей, так и каких-то низкорослых и широкоплечих. Должно быть, это и были останки тех самых варваров.

Мы старались держаться подальше от больших поселений, что, учитывая запах, было не так сложно.

— Сколько времени назад все это произошло?

— Уже больше полугода.

— Некоторые трупы свежие — произнес Ассерус, разглядывая еще одно тело, распростертое на обочине.

— В основном свежие тела — это варвары — поделился наблюдением я — должно быть, некоторые прожили дольше, чем ожидалось изначально.

Ассерус тем временем что-то наколдовал, и вниз упала камнем большая птица, чем-то похожая на стервятника. Должно быть, один из многих падальщиков. За пару секунд он превратил ее в нежить, которая взлетела ввысь, высматривая что-то, но уже явно не добычу.

Некоторое время мы ехали молча, только и слышали легкий шелест, с которым переставляли конечности ноги пауков.

— Вижу двух человек — произнес Ассерус — не варвары, удаляются от нас. Одеты в лохмотья, похоже, что женщина и мужчина. На мужчине видавшая лучшие времена броня, на которой нарисован какой-то символ, не могу разобрать.

— Красное пламя в светлом круге? — с надеждой спросила Арта

— Похоже, что да — задумчиво произнес Ассерус, а потом ехидно, как обычно, добавил — почему этот ваш Альянс не позаботился о выживших?

— Спасательная операция давно закончилась — сухо ответила Арта — противостоять натиску было бесполезно, так как сюда перекинули многие тысячи полоумных берсерков, убивавших все и всех. Не щадили даже скотину. Вытащили, кого смогли, а потом решили подождать несколько лет, пока варвары не передохнут, а потом начать сюда перекидывать поселенцев потихоньку, уже под прикрытием Альянса.

— Тогда догоняем их, пока не ушли — произнесла Айрэ — хоть узнаем из первых уст, что здесь произошло.

Путники были удивлены, увидев нас. Мужчина сразу обнажил меч и закрыл собой женщину. В глазах блеснул огонек безумия.

— Арта, ты знаешь местный язык, так что тебе и вести переговоры.

После коротких переговоров мужчина все же убрал меч и кивнул. Как выяснилось, это один из солдат регулярных войск. Его и его жену заперло в погребе, когда дом, в котором они находились, рухнул. Это и спасло им жизнь. В погребе была еда и вода, а уцелевшая часть вентиляции не давала им задохнуться. Лишь спустя несколько недель они смогли выбраться наружу, и с тех пор путешествовали в надежде найти хоть кого-то выжившего. Посоветовавшись и накормив бедолаг, мы решили взять их с собой и перебросить отсюда при первой возможности. Я в этом не слишком участвовал, так как у меня опять начался приступ, по счастью, не сильный, и я отошел подальше, чтобы не пугать и без того напуганных людей.

Проклятые земли. Так называли земли, где когда-то стоял Карфаген в моем мире, когда их намеренно вспахали и, согласно обычаю, посолили, то есть прокляли, так называли земли вокруг Нолдора, когда там нашли прибежище некроманты, и долгое время так же именовали территорию болот, откуда я начал свой путь в Алерии. Здесь так называли земли вокруг имения Мезмера, и свой титул эти земли, надо отметить, оправдывали.

Внешне они ничем не отличались от мирной сельской местности вокруг, разве что тут не было трупов, а дома развалились еще задолго до пришествия варваров. Лес как таковой отсутствовал — только редкие деревца. Только на грани слышимости кто-то словно тихонько шептал, что наводило на многих страх. Арта ходила бледная, но держалась. Джим боролся с этим тем, что шутил без перебоя, словно желая сдать экзамен на Петросяна, Ассерус же лишь более желчно улыбался. Только Айрэ это не коснулось и частично меня. Стоило мне прикоснуться к клинкам, как шепот затихал.

В первый же день пути здесь мы потеряли двух мертвяков из нашего отряда. Твари при ближайшем рассмотрении оказались обычной скотиной, только изрядно измененной. Практически лишенные шерсти, с удивительно острыми клыками. В прошлом курицы без единого перышка быстро бегали и клювом и рудиментами крыльев, покрытыми острыми шипами оставляли глубокие зазубрины на броне мертвяков, а десяток таких, напавших из зарослей просто на запчасти разобрали одного из воинов. С быками лучше было не связываться, так как они были покрыты очень плотной шкурой, которая делала их практически непробиваемыми.

Но что самое странное — вокруг них не было даже минимума первородной энергии, которая окружает любое живое существо. У них не было отпечатка, и для некромантов вроде меня они были бесполезны. Хорошо, что спасенных мы переправили в Альянс парой дней раньше, когда встретили на пути место силы — они бы просто не выдержали.

Ассерус и Айрэ равнодушно истребляли нападавших, в то время как Джим при этом еще клятвенно обещал после этого не есть курицу в ресторанах «фаст-фуд». Что касается меня, то на меня они не нападали, словно бы меня и не было. Я даже предложил отправиться один, но это категорически опротестовали все присутствующие, исключая мертвяков и эрнрасто. По счастью, территория проклятых земель не такая уж и большая, и к вечеру второго дня, потеряв около десятка мертвяков и одного паука, мы были уже на руинах поместья.

Глава 7

Когда-то большой и красивый дом, построенный среди огромного сада, успел превратиться в руины, а сам сад изрядно зарости сорняками. Среди деревьев я узнал несколько яблонь, слив. Были еще несколько неизвестных мне видов деревьев. Все это хозяйство плодоносило, и каждый плод словно бы звал его скорее скушать. Каждый плод был безупречен, не видно было ни пятнышка, ни червоточинки. И это несмотря на заброшенность, когда вот уже который год за садом ухаживать было некому.

— Думаю, говорить не надо, что фрукты здесь лучше не есть? — на всякий случай осведомился я.

Все дружно усмехнулись. Самоубийц в нашем небольшом отряде не было.

— Мне жизнь дорога — хмыкнул Джим.

Но больше всего меня поразили розы. Огромные кусты роз, растущие между деревьев с практически черными цветками, цвета запекшейся крови. Лишь сердце цветков было темно-красным.

На руинах мы провели трое суток, прежде чем нашли вход. И то, не веди меня к нему клинки, едва ли мы нашли бы его и через год. За это время мы успели разбить небольшой лагерь и потерять троих мертвяков, геройски павших жертвами местных тварей.

Обширные подвалы имения Мезмера — это именно то место, где он проводил эксперименты. Вполне логично, как мне казалось, если он считал необходимым поддерживать иллюзию более или менее обычной жизни. Почти половина дня ушла у эрнрасто на расчистку входа, и только к вечеру путь был свободен. Каменная лестница спускалась вниз и терялась во мраке подземелья. Неровные сколотые ступени могли легко стоить жизни, если спускаться неаккуратно: парочка выступов словно только и ждали голову споткнувшегося некроманта, чтобы с большим удовольствием оставить на ней в лучшем случае шишку.

— Я так понимаю, меня первого не пустят? — шутливо спросил Джим, зажигая трясущийся и искрящийся светлячок при одном взгляде на который Ассерус покачал головой, ставя безмолвный диагноз: неуд. Впрочем, на магию Джим не полагался и следом извлек мощный фонарь, чей свет прорезал тьму.

— Извини, Джим, Арта мне голову открутит без анестезии, если с тобой что-то стрясется — отшутился я и, следуя примеру Джима, зажег трех светлячков, не в пример лучше, чем это сделал Джим, а также включил китайский фонарь, купленный недавно в поезде за двести рублей. Взглянув на фонарь, головой уже покачал Джим — он был любителем дорогого фирменного снаряжения. Айрэ чуть напряглась, и воздух среди ее пальцев начал несильно светиться фиолетовым.

— Айрэ, прдемонстрируй, пожалуйста, светляков. Хотя бы одного — придрался Ассерус — а то я не знаю, как мне оценивать твой врожденный дар.

Та послушно зажгла три светлячка в воздухе, а потом погасила.

— Профессор Ассерус, не считаю, что здесь имеет смысл проверять ее умение зажигать светляков, — обратился к старому некроманту я.

— Ну должен же я был хоть кого-то спросить, после той халтуры, которую твой друг продемонстрировал. Ты уже не студент, сам профессор, так что не тебя же мне спрашивать.

— Эй, остыньте — Джим прекрасно знал Алерийский. Как он мне «по секрету» сказал, этим языком пользуются еще в парочке «не в пример более развитых» миров — я сто лет уже не пользовался этими навыками. Я вообще предпочитаю работать в мирах, где первородной энергии много, как в родном мире! И вообще, если в мире нет водопровода как минимум с горячей водой, я туда стараюсь без особой надобности не соваться.

В подземелье было сыро и тихо. Потолки оказались двухметровые, что было для нас хорошо: можно было выпрямиться во весь рост, не боясь стукнуться головой о потолок. Я подошел вплотную к стене и осмотрел камень. Стыков плит я не заметил — ровная гладкая поверхность, практически без трещин. Ассерус подтвердил мое предположение:

— Похоже, что здесь все это в скале высечено. Кому-то явно некуда было девать рабочую силу. Ну, либо этот Мезмер нашим коллегой по ремеслу был.

Арта Алерийского не знала, поэтому я перевел.

— Из того, что я знаю, некромантом Мезмер не был. К тому же, некромантия в нашем мире строжайшее табу, ее нигде не учат, а книги, случись найти их — методично изничтожались сотни лет.

И опять я перевел.

— Понял — Ассерус поморщился.

Вопреки опасениям, в подземельях ни ловушек, ни тварей не оказалось. И все же всем было не по себе. Будь здесь ловушки, твари, можно было бы где-то расслабиться, зная, чего ждать, но неизвестность была в сотни раз хуже. Отсутствие ловушек лишь заставляло грешить на собственную невнимательность.

Глаза Айрэ немного светились фиолетовым в темноте, этим же цветом она и подсвечивала дорогу впереди себя.

Если бы не глаза… В очередной раз я задумался: кто же эта Айрэ, что меняет внешность, как… Я не знаю кто, и кто без амулета-подавителя сводит окружающих с ума? Личность незаурядная и уж явно нетипичная для Алерии. Она выделяется ярким пятном на фоне обыденностей того мира, как выделялся бы я из толпы, приди мне в голову мысль прогуляться по красной площади в парадной мантии с эскортом из нежити.

Клинки опять отвлекли меня от мыслей, словно захотевший жрать пес, аккуратно тянущий хозяина за штанину в сторону миски.

— Подземелья перевернули вверх дном, когда расправились с воинами Мезмера — подсказала Арта — что мы ищем?

— Не знаю — честно сказал я, осторожно двигаясь вперед, следуя зову клинков. Подумав, я все же пустил впереди себя мертвяка, но он так и остался цел и невредим.

Планировка подземелий была простой и понятной: два параллельных коридора, соединенных сбоку одной большой залой, куда мы попали, спустившись в подземелья, и множество комнат, в которые так и хотелось заглянуть. Мы рассредоточились, если так можно сказать: Айрэ и Ассерус с отрядом из пяти мертвяков пошли осматривать комнаты одного из коридоров, а Джим и Арта и еще пятеро закованных в броню трупов остались со мной. Поначалу мы осматривали каждую комнату, потом перестали: они были пусты в большинстве своем. Лишь иногда встречались останки мебели, не вынесшей времени, проведенного в сыром подвале. В одной комнате проржавевшие стальные клетки давали понять, что здесь был либо зверинец, либо тюрьма. В пользу первого предположения говорили человеческие кости в одной из клеток. Клинки привели меня в одну из последних комнат коридора, где затихли.

— И? — спросил Джим, увидев мое замешательство.

— Если здесь что-то есть, то оно в этой комнате.

— Ладно — пожал плечами Джим — береги глаза, батарейки свежие.

Мой друг приклеил ярчайшие лампы к стенам, и когда их свет рассеял остатки тьмы, мы увидели то, что ускользало от нашего внимания все это время: шикарный диван, немного пыльный, но все же неплохо сохранившийся, стоял у стены и приглашал нас присесть.

Джим, едва его заприметил отбросил всю осторожность и с радостным возгласом плюхнулся на него. А зря: мебель явно не терпела такого обращения к себе, и стоило Джиму присесть, как раздался хруст, и диван развалился. Сырой воздух подземелий не способствует сохранности предметов старины. Джим тихо выругался и почесал ушибленное место, глядя на улыбающуюся Арту, словно побитый пес.

— Что теперь?

— Думаю.

Я изучил и простучал каждый сантиметр стен, прежде чем заметил узор на полу: ровные, напоминающие стебли растений линии образовывали на полу едва заметный узор. В глаза бросались шесть кругов, внутри которых не было ни одной линии.

Стоило встать мне в один из них, как клинки меня потянули ко второму, потом третьему. Наверное, раз тридцать я переходил из круга в круг, прежде чем клинки остановили меня, и противоположная от входа стена ушла вниз, открывая вчетверо большее помещение.

— Джек пот, старина — улыбнулся Джим.

Небольшие и весьма странные ниши в стенах напоминали стенные вместилища для саркофагов, которые я видел в пустынных гробницах Алерии, где откапывал себе воинство. Я насчитал двадцать четыре ниши. Непримечательные, как и все здесь, каменные колонны в два ряда держали трехметровый поток комнаты, а по центру располагалась огромная каменная плита, похожая на алтарь.

Подойдя у ней, я увидел нечто, чему здесь было явно не место.

— Окурок — констатировал факт я, разглядывая оный и вертя в руках.

— Как останется бычок, Положите на толчок, Не бросайте в унитаз, Мы докурим после Вас

— произнес шутливо Джим старый стишок.

— Табак не растет в этом мире, — произнесла Арта — Здесь вообще не курят.

— Интересно, кто же здесь побывал до нас? — задал риторический вопрос я, пока Джим расставлял по углам фонари.

Клинки повели меня к одной из ниш, в которой мое внимание привлек лежащий в углу перстень. Стоило мне увидеть его, как клинки замолчали. Перстень был даже не золотой — медь, местами позеленевшая, местами иссеченная царапинами. Никто на такой даже не позарится.

— Джим. Кажется, тут колечко нашлось.

— Хочешь примерить?

Над нишей я обнаружил высеченную в камне надпись и, закончив с кольцом, рассматривал ее.

— Думаю, да. Арта, а что написано здесь возле ниши? Я по-Вашему не шпрехаю.

— Сейчас.

Я смахнул пыль с надписи и зажег рядом пару светляков.

— Кетария.

— Что это значит?

— Имя — пожала плечами та — женское. Достаточно часто встречается здесь.

Я обошел комнату еще раз, но больше ничего не нашел. Только кольцо, которое привлекало мое внимание непонятным образом. Рискнуть?

— Джим.

— Аюшки.

— Я это колечко сейчас надену, а ты приготовься меня отключить, если вдруг что.

— Понял.

Перстень был явно изготовлен не под мою лапищу и налез только на мизинец, но этого было достаточно. В голове, словно что-то взорвалось, и я, наполовину оглушенный, хватая ртом воздух, а рукой упираясь в нишу слушал чей-то шепот.

«Перстень хранит твой разум, перстень гарантирует, что тебя не обманут лишив памяти. Храни его, ибо он часть тебя.», «Ты слишком забывчива, Кетария.», «Клинки — продолжение твоего я, созданное из плоти и крови твоей, помни это и люби их как своего сына. В ответ и они будут любить тебя.» Голос говорил на неизвестном мне языке, но смысл доходил до сознания каким-то неизвестном образом, вместе с болью.

Не выдержав, я сдернул перстень и, когда из глаз ушла темнота, а пол перестал шататься, ошалело обвел глазами комнату.

— Ну, как оно?

— Неприятно — произнес я, рассматривая руки: они тряслись, словно принадлежали не мне, а какому-нибудь пьянице — похоже, это колечко — одно из тех, что принадлежали воинам Мезмера.

— Это уже давно ясно — махнул рукой Джим — Назови имя нашей глубоко уважаемой начальницы?

— Илона. И дай-ка мне из аптечки чего-нибудь от головной боли. У меня бошка сейчас взорвется.

Джим, сохраняя дистанцию, за что получил испепеляющий взгляд Арты, кинул мне таблетки от головной боли и флягу.

— Не смотри на него так, Арта, правильно делает — отметил я, запил таблетку жидкостью из фляги и поморщился.

— Джим?

— А что в этой фляге, а?

Вопрос был риторическим, так как надпись на фляге гласила: «Не валяй дурачка, отхлебни коньячка.»

— Черт, перепутал. С курорта привез.

Материться при Арте было неудобно, поэтому я промолчал. Коньяк, наверняка какой-нибудь дорогой, иного у Джима и не водится, оказался на вкус жуткой дрянью.

Стоило одеть кольцо, шепот продолжился. «Перстень убьет любого, не связанного с тобой кровными узами», «Ты слаба. Умей наслаждаться болью и слабостью и обращать их в свое оружие.» и так далее. Назвать это воспоминаниями нельзя было — просто слова, дополненные смутными образами, эмоциями и ощущениями. Боль, покорность и лютая ненависть к врагам Мезмера, Великого Отца. Наставления, пожелания, оплеухи и просто похоть Мезмера сквозили, наполняя голову болью. Я слушал и запоминал. «… Клинки это не просто сталь, восстанови их на алтаре кровью врага, и они впитают его слабости. Клинки — часть тебя, помни это.»

Выудив нужное, я дернул перстень, наверное, слишком сильно, и он отлетел и укатился куда-то. Я успел незаметно для себя сползти по стене вниз, больно ударившись затылком и немного подвернув ногу. Сейчас сквозь туман и всполохи медленно прорисовывались лица друзей, подбежавших ко мне. Айрэ и Ассерус успели обследовать остальные комнаты и присоединиться к нам.

— Жить буду — успокоил я — Не факт, что счастливо, не уверен, что особо долго при моей работе, но буду.

— Давай-ка рассказывай, что узнал, экспериментатор.

— Как минимум то, что я должен быть этой Кетарии родственником. Иначе бы перстень меня моментально убил.

— Да уж. Что это вообще за игрушка такая?

— Перстень? Не совсем сам понял. Но зато я, кажется, понял, чего так хотели клинки.

— Ты так говоришь, словно они разумные.

— Знаешь, Джим, я начинаю подозревать, что это не просто клинки с парой секретов. К тому же при их создании убили ребенка, так что кто знает, какая его часть осталась в них.

— Так чего им надо?

— Они были разбиты и перекованы одним кузнецом-любителем, пока я еще только планировал свою атаку на Нолдор, из которой и не думал возвращаться живым. После этого их сила уменьшилась, что было только кстати. По крайней мере для меня. Пока клинки были целыми, в разгаре битвы они едва ли не подчиняли меня, превращая в берсерка. И это мне не нравилось. Они хотят, чтобы я восстановил их, и перстень подсказал, как. На алтаре надо принести в жертву врага, тогда его сила восстановит клинки, причем они помимо этого впитают его слабости. Что-то вроде этого. Только не спрашивайте меня, как — я совершенно не понимаю этого.

— Отлично. Теперь остается изловить демона и в бессознательном состоянии притащить сюда с целью ритуального убийства — перешел к делу Джим — Или лучше в сознании?

— Почему? Не обязательно — в голову пришла мысль и я решил рискнуть.

На алтарь я положил клинки, а потом извлек две жемчужины с демоническими отпечатками, которые так и не выложил, и продемонстрировал Джиму.

— Думаешь, сработает?

— Не знаю. Но тащиться и ловить живого демона мне не хочется. До ближайшего места…

— Погоди — Джим порылся в карманах и достал жемчужину крупнее моих раза в два. — Семнадцатый ранг. Снял его из винтовки в Нью-Йорке, предварительно запихнув ловушку ему в сумку. Чистая работа, он даже не понял, что его убило.

— Спасибо, тогда эти бери себе. Тут одна мелкая сошка, а этот… ранг восьмой, наверное, не знаю. Буду еще должен.

— И кто после этого из нас американец? Ты мою задницу недавно вытащил из лап Джанны. Свои люди, сочтемся.

— Ну тогда пожелай удачи…

Джим отошел в к выходу, где ждали Айрэ, Арта и Ассерус.

— Профессор, точно уверены, что хотите рискнуть — спросила меня Айрэ.

— Уверен — кивнул я.

Я положил жемчужину рядом с клинками на алтарь и немного отошел. Ничего не произошло. Я выждал секунд двадцать, но так ничего и не почувствовал.

Интересно… Я задумался и взглянул опять на перстень, который успел поднять с пола. Хорошо хоть, далеко не укатился. Должен быть способ запустить механизм. В точности особенности его работы знает только покойный Мезмер, но ведь должен же быть рецепт, чтобы механизм восстановления клинков мог запустить не смыслящий в этом человек. Ведь посвящать своих, пускай даже элитных воинов, в магию не будет никто, тем более параноик вроде Мезмера. «Рецепт! Дайте мне рецепт решения этой задачи!», как говаривал мой преподаватель по физике в родном мире, предлагая решить задачу на зачете.

Перстень легко оделся на палец, но привычного шепчущего голоса и боли в голове не появилось. Он просто сидел на пальце и ничего не подсказывал. Может быть, нужна кровь? Нет, палец себе резать не хотелось: как знать, может тогда клинки меня посчитают врагом номер один.

Я потянулся за жемчужиной, и нечаянно коснулся кольцом гранита алтаря.

Стоило сделать это, как мир вокруг взорвался цветными брызгами. Забавно было видеть их, практически осязать и в то же время понимать, что они исключительно в твоем сознании. Я помнил те ощущения, когда, перегрузив себя, чувствовал, буквально видел каждую ниточку первородной энергии, и мелодичный звон ее потока едва ли не разрывал голову болью, но эти искры, резкие, бесшумные были чем-то иным. Стоило мне отойти от алтаря, как все пропало: на камне алтаря лежали клинки и крупная жемчужина. Но теперь на пределе ощущений в воздухе чувствовалось напряжение. И все. Ни вспышки света, ни электрического разряда. В сложном заклинании какая-нибудь часть силы сбежит, уйдет, либо в свет, либо в тепло, либо еще во что-нибудь. Часть первородной энергии, стоит ее пустить в ход, утекает, переходит в другие виды энергии, и с этим надо только смириться. Как не утепляй трубы теплотрассы, а часть тепла сбежит, все это знают. Разумеется, у начинающего мага утекает больше, чем у опытного мага, но все же утекает.

Но либо силы, работавшие сейчас и здесь, не имели с первородной энергией, привычной магам Алерии, ничего общего, либо это было нечто сродни вечному двигателю второго рода, да простят меня читатели, плохо знакомые с курсом общей физики.

Ассерус и Айрэ оживились, они тоже почувствовали силу и тоже не могли понять, что это за зверь такой.

Жемчужина треснула и развалилась на части, которые спустя секунды начали разваливаться на более мелкие, пока не обратились в пыль.

«Мало!» Это восклицание сродни восклицанию голодного птенца. Не важно, что еды больше нет — мало. Хочу больше, и все. Я выхватил оставшиеся у меня жемчужины и положил на алтарь, больше на ощупь, так как среди цветных всполохов, проявлявшихся вблизи алтаря, нельзя уже было ничего разглядеть.

Их постигла участь большой жемчужины, но на этот раз мысль о том, что я предоставил мало, не дошла до меня. Сталь на клинках полопалась, часть металла отвалилась, а часть разогрелась, пошла пузырями и начала перемещаться. Клинки потемнели, приобретая их родной оттенок, узор, до этого едва проступавший, восстановился, а трещины, «шрамы» от которых остались даже после перековки, исчезли без следа.

— Оу, шит — перешел на родной язык Джим. Арта покачала головой, а Айрэ и Ассерус языка не знали, но зато догадались что хотел сказать Джим.

Клинки вновь стали такими же, какими я их впервые получил.

Я осторожно коснулся рукояти и отдернул руку — горячо. Надо дать им остыть.

— Дай догадаюсь — произнес Джим — Теперь они выглядят, как и раньше?

— Да — Я влюбленно смотрел на клинки, и ощущал от них исходящую благодарность. Едва загибающееся лезвие, заканчивающееся шипом, рукоять словно подогнана под мою руку…

В голове моей роились какие-то не то мысли, не то слова, поэтому я оборвал их тем, что сдернул перстень с пальца. Хватит с меня этой штуки.

— Надо как-то защитить это место — предложил Ассерус.

— До этого оно неплохо справлялось с этим само — произнес Джим.

— Окурок-то мы нашли? Весьма старый, надо заметить — резонно отметил я.

— И что ты предлагаешь? Сам видел, что эта груда гранита может оказаться полезной. Взрывчатку и разнести все, чтобы никому не досталось, так?

— У меня есть идейка лучше — задумчиво произнес я, прикидывая в какие финансовые затраты встанет реализация задуманного. Если правильно все преподнести, то минимальные — Профессор Ассерус, Вам не кажется что это подземелье не совсем удовлетворительно защищено в плане ловушек, нежити и прочих сюрпризов для гостей?

— Соглашусь с Вами, Профессор Алькор — Ассерус ответил мне тем же самым «профессорским» тоном, который заставил Айрэ улыбнуться — но мне кажется, что наши студенты за отметку об успешном прохождении практики легко исправят это упущение.

— Джим, лучше сюда скоро теперь не соваться. После того, как тут пройдет практику целая Академия, тут будет…

— Слушай, а твои Алерийские друзья мне на виллу сигнализацию не сделают случаем, а?

* * *

Тишина. Полная луна светит в окно, и ее мягкий золотистый свет превращает комнату в подобие золотой сказки. Даже мягкий свет свечи кажется здесь лишним.

Я встала и подошла к зеркалу. Прошлый раз, когда мы с Ольгой гадали на озере, результат мой был слишком неоднозначен, и я решила воспользоваться другим методом, о котором мне недавно рассказала Дуняша. Вот уж повезло, что я… вернее, Ирина, какой она была до болезни, вопреки «просвещенным» взглядам генерала Озимова не пренебрегала подобным.

Сухие ржаные колоски, мука, маленький пузырек с самогоном — вот и все нехитрые атрибуты.

Как и было мне сказано, я встала на колени перед зеркалом и положила в блюдце три щепотки муки. Сверху легли три колоска ржи, и на них трижды капнула самогона. Теперь заклинание…

Тени, прошу вас, идите на свет. Дар мой примите, и дайте ответ. Что же во мраке меня ожидает, Кто он, кто сердце мое понимает? Образ любимый несите ко мне, В зеркало? что на этой стене…

Тени послушно дернулись и поползли, а зеркало подернулось рябью. а потом я увидела фигуры людей. Их было несколько? и они стояли рядом и смотрели на меня. Одна из фигур была я, только одета иначе, не по-местному. Наверное, это шанс? что я останусь в жизни одна? Быть может. Гусар рядом был прозрачен как призрак, и не оставлял о себе какого-то неизгладимого впечатления. Другая фигура была настолько призрачной и размытой, что я затруднялась даже определить пол. Но рядом с ней..

Его я точно когда-то видела. Темная одежда, два клинка за спиной, перстень с ярко-красным камнем… Кто он? Память молчала…

Зеркало подернулось дымкой и в нем осталась только мое отражение а в комнате осталась вонь горелых подношений духам.

Я открыла окно и свежий ветер в считанные секунды унес запахи прочь, оставив только ночную прохладу, запахи близкого леса и странные мысли. Кто же он? А память все еще упорно молчала.

* * *

Виктор выглядел помято, а под левым глазом красовался фингал. На мои вопросы относительно того, как он получил его, он махнул лишь рукой — мол, домой поздно возвращался. За чаем он продемонстрировал мне первый вариант заказанного мною устройства.

— Я взял за основу серийную модель, таким образом с дополнительными экземплярами проблем не будет. В общем, что я успел сделать. Из программ. Универсальные часы — вбиваешь время одного мира и он рассчитывает время во всех других известных. Переход между мирами, ясное дело, не регистрирует — сам кнопку нажмешь. Хотя, если ты говоришь, что твои врата фонят, может и получится приделать счетчик Гейгера, но потом. Комплект батареек к нему тоже вышел не слабый — восемь различных видов, цветная маркировка в стиле твоего Альянса прилагается. Личные данные шифруются, не без этого… Ну, еще карты разных миров, но я их пока не доделал.

— Хорошо. Тогда продолжай работу. Алима обеспечит тебя всем необходимым, если надо — то достанет все, что нужно с рынка Альянса.

— Погоди. Еще один пункт.

Виктор подошел к стоящему в углу мальберту и развернул его. На меня сквозь толстое мутное стекло, томившееся в деревянной раме смотрела Инвил. Практически такая же, как на медальоне, лишь немного другое выражение лица, более печальное… и образ ее был виден сквозь туман, который окружал это окно.

— Подумал, что тебе может понравиться.

— Спасибо, старина.

— Не за что. Через пару недель закончу карты миров, как мне кажется. Найдешь ошибки — сообщай.

— Да, конечно.

Я забрал опытный образец своего нового коммуникатора, укомплектованный скупой рукописной инструкцией, и отправился в офис, раздумывая над своим следующим шагом. Джим с Артой отправились куда-то в Африку, заниматься очередной сектой, а я пока опять не торопился рисковать своей жизнью и решил расширить свой бизнес: заключил несколько крупных контрактов в трех странах, приютил в Алерии еще одного проворовавшегося бизнесмена, да и просто пообщался с другими такими же, как я, в штаб-квартире Альянса.

Надо отметить, что весьма интересный контингент лиц составляет эту организацию: одних судьба забросила в другой мир волею случая, другие покинули родные края, потеряв по вине демонов все, третьи просто ведомы обостренной жаждой справедливости, а четвертые здесь из-за того, что отпечаток демона пользуется спросом. Большинство богачи, и редко встретишь кого-то, у кого нет миллиона или двух на счету в банке. Разве что это будет человек, не живущий в этом мире вообще. Способы заработка же рознятся, от легального взаимовыгодного бизнеса вроде моего, и заканчивая небольшими прибыльными делами в стиле Джима, в ходе которых ущемляются интересы изначальных владельцев денежных средств. Хотя надо отметить, что Джима хоть и можно назвать вором, то он тот редкий вымирающий представитель этого племени, следующий своему кодексу чести. Он не из тех, кто грабит детские дома и ночные магазины. Его целью обычно становятся криминальные авторитеты, продажные политики и нечистые на руку предприниматели. Как говорит Джим, «Грабить их одно удовольствие: и любимым делом занимаешься и в тоже время понимаешь, что делаешь доброе дело». Джим скупится на пожертвования всяким фондам поддержки сирот, не покупает безделушек, призванных собрать туда деньги, а вместо этого, «чисто для успокоения совести», содержит свой собственный фонд, этим занимающийся, который, как он выражается, реально что-то делает, а не перекладывает средства в карман владельцу.

Появившись после пяти дней мотания по миру в офисе, я был удивлен тем, что вместо Алимы в ее кресле сидела некая черноволосая девушка с короткой стрижкой, но, что самое главное, вполне себе живая. Видя мое удивление, она начала диалог первой.

— Игорь, это я, Алима. Просто твой суримисский друг очень уж разрекламировал преимущества быть полностью живой, вот я и решилась.

— И чье это тело? — успокоившись, я плюхнулся в кресло.

— Эта стервочка убила девять человек в Аррасе. Подсыпала загулявшим дворянам яд, а когда те умирали — обчищала карманы. При задержании пыталась совершить самосожжение, чтобы не попасть к тебе в виде материала.

— С характером.

— А то, я ее за это и приглядела. Тело ловкое, тренированное. Не советовала бы приставать к ней ночью…

— Прошлый раз, когда мы разговаривали на эту тему, ты была категорически против того, чтобы немного…хм… оживиться.

— Личем, конечно, вести бизнес удобнее… Но кое-какие недостатки есть. Да и, когда я начала наслаждаться в кои-то веки жизнью, хочется уже пожить немного.

— Я не против. Только будь осторожнее, пули теперь тебе могут здорово навредить.

— Уж это я помню… Кстати, мне пришлось сорвать сюда Эгстора, того некроманта из твоего замка на практике. У меня полностью пропал Дар после той процедуры.

— И как он?

— Вполне. Научила его раскладывать на компьютере пасьянс, так его теперь не дозовешься.

— Ладно, мне нужна наша спящая красавица.

Речь шла о той воительнице, которую я захватил в плен на своем самом первом задании от Альянса. Память ей стерли, и теперь она лежала без сознания под капельницей в одной из комнат этого здания. Проблема была в том, что пристроить ее я никак не мог и, главное, не знал, как. Зато теперь мне пришла в голову сумасшедшая идея, и именно ее я решил провернуть. Объяснил Алиме весь план, та звонко рассмеялась.

— Ты не думал подрабатывать купидоном?

— Купидон-некромант, в прошлом физик-ядерщик… не состоявшийся — скептически отнесся к предложению я.

— А что, тут все привычные. Ладно, я пошла готовить спящую красавицу. Сочиняй письмо…

* * *

Негромкая музыка, стук клавиш. Виктор работал. Задание, которое дал ему старый друг, оказалось самым интересным, что он только сделал, и во многом необычным. Ну а если человек занимается любимым делом и оно одновременно приносит хорошие деньги… Говорят, это и есть счастье.

На самом деле, это ложь — это лишь один из компонентов счастья, необходимый, но далеко не достаточный. И второго компонента у Виктора увы, не было: он был один.

Громкий звук отвлек Виктора от работы. Обернувшись, он не поверил своим глазам. Прямо посреди комнаты лежала девушка. На вид ей можно было дать максимум лет двадцать. Красивое платье, прическа… Веки дергались, словно она только просыпается. Рядом же с ней лежал толстый конверт.

— Ты кто? — спросил Виктор, подойдя поближе.

— Where am I? — начала приходить в себя гостья.

— У меня дома. Кто ты? — перешел на английский Виктор. Его он, как любой нормальный программист, знал хорошо.

Пауза длилась секунд двадцать.

— Не помню. Как я здесь оказалась?

Виктор пожал плечами.

— Как тебя хоть зовут?

— Не помню…

Виктор с интересом подобрал конверт, и пока девушка приходила в себя вскрыл замысловатую восковую печать. Внутри оказался новенький паспорт, стопки купюр и небольшой листочек, покрытый текстом и передал гостье.

— Наверное, это тебе. Извини, что вскрыл конверт.

— Ничего… наверное — гостья приняла лист и стала читать вслух:

Дочка, у меня мало времени. Скоро сюда ворвутся повстанцы и нам несдобровать. Я кладу в конверт вместе с письмом то, что тебе пригодится, и отправляю в путь. Ты забудешь дом, меня и маму. Но не волнуйся. Тебе этого лучше не знать. Тебя должно выбросить к хорошему человеку. Кажется, я чувствую, что он художник… Ты ведь любишь картины? И живи. Возможно, эти строки читает человек, кто принял мою дочь. Прошу, присмотрите за ней, ведь она единственная принцесса Доминирала. Она многое не помнит и первое время будет как ребенок. Надеюсь, эти бумажки, которые столь ценятся в Вашем мире, покроют Ваши расходы на помощь ей. Если будет туго, дочка, помни, у тебя есть медальон. Он стоит немало. Живи и удачи. Отец.

Виктор присвистнул. Ему только что выпал шанс присмотреть за беглой принцессой, которой отшибло память. Пару секунд он колебался, думая, что это может быть, кто-то из врагов Игоря решил добраться через него, но потом отбросил эту мысль. Слишком убедительно, не похоже на игру действовала девушка.

* * *

Я вышел из врат в офис и сел в кресло.

— Сделано.

— «Доминирал»… Откуда такое название выкопал?

Я указал на книжную полку, где лежали всего две книги. «Дзюдо», «Минералы. Краткая энциклопедия.» Книги эти достались мне от прошлых владельцев здания, как и книжная полка.

— Просто вырвал буквы из середины.

Алима покачала головой, ухмыльнувшись.

— Думаешь, они поладят?

— Виктор человек мягкий, уступчивый. А эта бедолага… не знаю в общем. Мне кажется, что да. По крайней мере тело ее хранит навыки, и если что, Виктора она в обиду не даст.

— Слабо верится, чтобы какая-нибудь принцесса была мастером боя — раскритиковала идею Алима — мало ты что-то книжек читал, фантазии никакой.

— В следующий раз доверю писать подобное тебе — отшутился я.

Одной плоскостью выше той, где я сейчас нахожусь, есть целое море маленьких миров, большая часть которых не превосходит и километра в самом широком месте. Частенько это бывает какая-нибудь постройка, в далеком прошлом бывшая частью большого мира ниже и по какой-то причине вырванная сюда, реже кусок скалы или что-то еще. Эти маленькие миры дрейфуют, постоянно меняют свою координату по сложной формуле понять которую задача не из простых и требует от человека не только обширных познаний в математике, но еще и недюжей интуиции. На этом занятии зарабатывают свой кусок хлеба люди из целого подразделения Альянса. Особая ценность этих мирков заключается в том, что переход в них практически из всех миров плоскости, где работает Альянс, прост и неутомителен, а малый размер позволяет владельцам «заказывать музыку»: сменить законы физики, действующие там, установить скорость тока времени на удобную для себя, изменить траекторию дрейфа этого мирка, и, наконец, закрыть его для нежелательных гостей. Сделать это с большим миром редко когда можно, да и средства для этого нужны чаще всего заоблачные. Впрочем, для демонов это не проблема и некоторые из их элиты пользуются специальными приспособлениями вроде того камешка, закрывшего Алерию. Управлять же всеми параметрами маленького мирка задачка уже посильная простым смертным вроде нас. Правда, для этого требуются отпечатки демонов, но и это не проблема.

Стоит, однако, такая резиденция недешево. Надумав прикупить себе такой мирок и спросив стоимость, я был вынужден мало того, что вытряхнуть содержимое всех банковских счетов, так еще и в срочном порядке брать задание у Илоны, так как требовались отпечатки сильных демонов, которые не удалось выторговать. Поэтому с наполеоновскими планами я сидел в кафе на подземном острове и с интересом читал свое очередное задание. Путь мой лежал на этот раз на территорию бывшего Союза, на Азовское море в город Бердянск. Именно там на территории одного из бывших пионерлагерей, ныне пребывавшего в заброшенном состоянии, завелась подозрительная секта, которой мне предстояло незамедлительно заняться. Остается загадкой, как в Альянсе узнали про эту секту, но делать мне нечего, и я отправился туда.

На Азове я никогда еще не был, поэтому отнесся к путешествию больше как к отпуску. Отправляться туда я решил поездом, из Москвы, и со мной неожиданно изъявила желание съездить Алима. В прошлом стихийно зародившаяся лич была теперь мало похожа на ту, которая помогала мне когда-то штурмовать Норсидиал: мой мир убил в ней уроженку Алерии и превратил ее в четкого и исполнительного генерального директора крупного предприятия, лучшую и единственную ученицу моего финансового директора Максима. Удивительно, но память не сохранила точных воспоминаний о ее характере до ее попадания сюда, так как мое общение с ней до штурма Норсидиала ограничивалось минимумом, да и то сугубо по делам. Единственное, что осталось — так это ее шутки по поводу и без.

— Крупное предприятие, могли бы и лететь самолетом — заявила моя спутница, когда мы уселись в плацкартный вагон поезда. Мутное окно открывало безрадостную картину на дождь за окном, грозящий перейти в ливень.

— Извини, не привык шиковать — ответил я.

— Надеюсь, на море погода нормальная.

Поезд тронулся.

— В дурачка? — бывший лич достала новенькую колоду карт и привычно перетасовала.

— И когда только научилась…

— Макс научил. Правда, больше со мной не играет, так как я вечно выигрываю. Мысли-то его для меня как на ладони… были. И карты там разглядеть не проблема.

В карты у Алимы я все же выиграл.

— Не везет мне в карты, повезет в любви — отшутилась Алима, перетасовывая колоду.

Бердянск большой по меркам местных город, хотя не идет ни в какое сравнение с Москвой. Цены здесь, как ни странно, были местами даже выше, нежели в штатах. Как и во всех городах близ моря, очень и очень многие живут тем, что сдают жилье в аренду. Недолго размышляя, я решил вместо отеля снять небольшую квартирку на окраине города, близ указанного мне в задании пионерлагеря. Способы проникновения в секту я прикинул уже давно, поэтому предпочел самый простой и естественный: свести знакомство с какой-нибудь сектанточкой, если таковая будет, ну а дальше ждать приглашения вступить в их ряды. Однако этот план имел два недостатка: первый — мне будет мешать мое маленькое проклятие, второй — секта может оказаться мужской… Или исключительно женской.

И если особенности секты — это судьба, с которой ничего не поделаешь, то с проклятием своим я был намерен бороться самыми передовыми методами: совершенно случайно я узнал, что та штука, которой пользуются ребята в Альянсе, чтобы противостоять чарам Итрансаривельте, отлично подавляет на некоторое время мое проклятие. Насколько я слышал, оно делается из настоя каких-то водорослей и, как и большая часть средств растительного происхождения, действует в большинстве миров. В виде побочных эффектов здесь можно учесть только небольшое наркотическое действие, да последующую головную боль. Разумеется, я был не психом вести оружие через границу, да и какой был резон это делать, когда я мог в любой момент переместиться в Алерию, и взять там с полки столько оружия, что хватит на небольшую войну. Признаюсь, ездить на рынок Альянса не очень удобно, поэтому я давно обзавелся неплохим арсеналом, который держал у себя в крепости, в Алерии.

Алима предпочла остановиться подальше от меня, «работы, и неприятностей» и полностью посвятить себя отдыху.

Так что вскоре я был предоставлен сам себе и решил начать с того, чтобы побыть без проклятия. Результат заставил меня удивиться настолько, что я даже сам не ожидал: выровнялось настроение, спало напряжение. Впервые с тех пор, как не стало Инвил, я заснул спокойно, без кошмаров, и понял, что действительно отдохнул. Миру словно резко прибавили краски. Выспавшись, я пошел в город, все так же наслаждаясь своим состоянием. Срочно выполнять возложенное на меня Альянсом задание резко расхотелось, и весь день я слонялся по городу, лежал на пляже, плавал и даже познакомился с несколькими девушками… Простой незамысловатый отдых оказался настолько приятен, словно до этого я вкалывал на заводе весь год. Однако за все хорошее жизнь традиционно выписывает мне щелчок по носу, и стоило действию волшебной настойки из Альянса кончиться, как меня на всю ночь скрутил приступ.

Наутро после него я проснулся с четким желанием выполнить поскорее задание Альянса и уехать отсюда.

Пионерлагери были в большинстве своем заброшены. Некоторые функционировали, как базы отдыха, некоторые пустили под казино особо предприимчивые бизнесмены… На разведку в указанный мне пионерлагерь «Красная Заря» отправилась не совсем живая после встречи со мной чайка. Я же тем временем расположился в укромной лощинке среди холмов и делал вид, что простой путешественник.

Сверху в прошлом место отдыха пионеров выглядело еще хуже, нежели со стороны. Крыши нескольких корпусов провалились, многие стены были исписаны нецензурной бранью, словами любви и ненависти к неизвестным мне людям и просто безвкусно изрисованы. Лишь несколько протоптанных в рыжей траве дорожек указывали на то, что здесь кто-то бывает. Чайка приземлилась в тени одного из зданий.

— Смотри, Витя, чайка. Интересно, что она здесь забыла — женский голос заставил меня сдернуть тело чайки с места. Судя по большой задержке в несколько секунд, скоро мой разведчик протухнет на таком солнце…

Я отвлекся, выпил немного захваченного из города лимонада, предварительно охладив его усилием воли. Хоть какой-то толк от магии… Утолив немного жажду, я стал дальше рассматривать глазами чайки странную парочку. Парень был весьма атлетического телосложения, хотя и слишком перекаченным я бы его не назвал, выше девушки на голову. Типичная двухметровая каланча, а судя по доске для серфинга за спиной, еще и спортсмен. Девушка же, наоборот, казалось хрупкой и тонкой по сравнению с ним, одета была в оранжевый купальник, а короткие серые волосы были взъерошены, что свидетельствовало о том, что она только что плавала.

— Да их тут хватает — Виктор явно не желал задумываться над тем, что здесь забыла птица: обычно чайки довольствуются мусором на пляже.

— Но сюда они не прилетают. Тут жрать нечего…

— Значит просто так прилетела, как мы — Виктор одарил спутницу поцелуем, и они прошли мимо моего шпиона, весело смеясь.

Я опять отвлекся и хлебнул прохладного лимонада. Создавалось впечатление, что это обычная парочка отдыхающих. Какие еще сектанты? Может быть, просто Илона решила в отпуск съездить, вот и рассылает нас по курортам, доложить, где лучше отдыхать?

Настроение тухло едва ли не быстрее, чем мой шпион на палящем солнце. Но тем не менее я решил последовать за парочкой, чисто для успокоения совести.

Туристы, как прозвал их я, не спеша прошли до одного из корпусов и открыли дверь. Я же предпочел залететь через отсутствующую крышу. Управляемость чайкой стремительно падала, и вместо приземления она прокатилась по замусоренному полу, сломав крыло. Кое-как осмотревшись, я увидел лестницу и двинулся туда. Виктор же с неизвестной, уже успели зайти внутрь и сейчас стояли среди мусора и целовались.

Я опять отвлекся и съел вкусный пирожок, запив остатками лимонада.

Когда я вернулся к наблюдению, я едва не дернулся, так как обстановка резко изменилась: сейчас действующих лиц прибыло, появилось еще шесть человек в просторных мантиях с капюшонами. Виктора же раздели и положили на чудом сохранившийся деревянный стол, к которому сейчас привязывали. Его спутница предпочла тоже избавиться от лишней одежды, но стояла поодаль, доставая из сумки какие-то кристаллы.

Беру свои слова назад, секта. Либо демонопоклонники, либо сатанисты, хотя кто их знает… Я поглядел на пустую бутылку и палящее солнце, и вздохнув продолжил следить.

Камни разложили вокруг Виктора, а потом… Бедолага заорал, когда его пригвоздили к столу ржавыми гровоздями. Кристаллы чуть засветились, а нагая ведьма прикрыла глаза, что-то нашептывая. Виктор орал минут пять, а потом затих, начав дергаться в агонии. Стоило ему утихнуть, как гвозди извлекли ржавой фомкой, и… Он спокойно встал, поклонился ведьме и надел на себя протянутую ему мантию.

Эрнрасто. Вывод напрашивался. Здесь завелась не секта, а некромантка. Причем явно не Алерийской и не Суримисской закваски.

Глава 8

Я сидел, смотрел на удивительно ровную гладь моря и обдумывал увиденное минутами ранее. Бескрайняя морская гладь успокаивала, и невольно настраивала на философский лад. Одним словом, здорово мешала думать о насущной проблеме. Оставалось на повестке ближайших деньков только одно: понять, зачем этой ведьме нежить, и, коли будет возможность, разузнать, заодно ли она с демонами.

Чайка-шпион, судя по всему, окончательно протухла, и толку от нее теперь было мало, поэтому я оставил ее и двинулся на вершину холма, откуда просматривался спуск на пляж и выход из лагеря на дорогу, и стал ждать. Чахлые кусты, росшие по всему склону, давали мне неплохое укрытие.

Ведьма, как я окрестил эту напасть, через несколько часов появилась одна на пустынном пляже, где нежилась на солнышке несколько часов кряду, после чего двинулась по пляжу в город, а я, разумеется, за ней, по возможности скрываясь среди низеньких обожженных солнцем кустиков.

Преследовать ее по городу совершенно не хотелось — так легко вызвать подозрение, поэтому вскоре я спустился на пляж по подвернувшейся тропинке и поравнялся с ней.

— Извините, не подскажете, до города далеко?

— Нет, минут пятнадцать — ответила та, приятно улыбнувшись. Почему-то эта улыбка показалась мне хищной.

Я шел чуть впереди нее, боком глаза следя за ней, попутно пытаясь найти то, что помогло бы мне проследить ее маршрут в черте города. Но, ни тараканов, ни крабов, которые могли стать моими соглядатаями, поблизости не было. Купить же на рынке Альянса электронные жучки и прочие прелести техногенной цивилизации я так и не сподобился.

Вскоре мы подошли к городу, и народу на пляже заметно прибавилось.

— Пиво, рыба, семечки. Подходим, покупаем…

Интересно, и почему у всех, торгующих на пляже едой и напитками втридорога, столь противный голос?

Я поднялся по ступеням на набережную и сел на скамью, пытаясь не упустить из виду ведьму. Сделать это было не так просто, учитывая количество отдыхающих.

— Дяденька, рубль дайте, а то кушать хочется — спросил оборванец.

Я полез за кошельком, делая вид, что копаюсь, а сам тихонько спросил.

— Парень, хочешь две сотни заработать?

— Хочу, дяденька.

— Видишь ту девушку в оранжевом купальнике?

— Ога. Красивая.

— Проследишь, где живет, и деньги твои. Добавлю еще два раза по двести, если проследишь, где бывает. Найдешь меня завтра в полдень на этой скамейке. А это тебе аванс.

— Спасибо, дяденька.

Оборванец получил от меня купюру в десять гривен и, довольный, побежал следить за ведьмой. Что касается меня, то я посидел немного на скамье, после чего двинулся домой переваривать полученную информацию. Что же, старый добрый метод слежки от Шерлока Холмса в действии. Как говорится, классика не стареет, стареем только мы.

Некромантка на курорте, кто бы мог подумать!

Алиму я встретил случайно в тот день, ближе к вечеру. В черных очках, легком платье и уже с загаром я ее едва узнал. Промолчу, что к теперешнему ее телу я тоже не слишком привык.

Вполне себе живая, Алима была довольна этой новой жизнью и брала от нее максимум. Выслушав мой рассказ о некромантке в небольшом кафе на берегу, она лишь пожала плечами:

— Извини, босс, но я теперь и светляка маленького зажечь не могу. В Академии сказали, что Дар у меня ушел навсегда. Так что могу только пожелать удачи. И не терять голову при виде той красотки!

Что касается меня, то я вертел в руках ампулу с тем самым средством, которое могло подарить мне сутки с небольшим нормальной жизни, и ждал. Я не хотел подсаживаться на это, словно на наркотик, так как прекрасно понимал, что мое проклятие не только найдет способ отомстить за это, но и вполне может подкинуть иной сюрприз, с которым разбираться крайне не хотелось. Поэтому я ждал.

В ближайший же вечер я решил приготовить инвентарь. Переместившись в свою крепость, я забрал клинки, энергетический хрусталь, два пистолета с глушителем и кинжал. Никто не знал, что можно ждать от этой ведьмочки, а прекрасно помня Джанну, я не хотел повторять своих ошибок. Если верить тому, что мне сказала она в прошлый раз, то она при встрече меня только искалечит, но не убьет. Может, для здоровья это и лучше, но уж явно не для моей самооценки. Что касается этой некромантки, то ее эта договоренность, будем говорить так, не касалась.

Поэтому, я продолжил наблюдать за лагерем, решив действовать не раньше, чем через неделю тщательных наблюдений. И все же меня больше всего поражало то, как спокойно она могла говорить со мной после того, как считанные часы назад от ее руки кто-то расстался с жизнью. Казалось бы, при моей-то работе к смерти стоит привыкнуть, но я все так же упорно не понимал, как можно сохранять такое хладнокровие. Наверное, это говорили во мне остатки моей человечности. Я поймал себе на этой мысли и ухмыльнулся. Так думаю, словно я уже и не человек.

* * *

В тот день ничего не предвещало беды. Ольга, как всегда, рассказывала мне про своего сердечного друга, с коим не так давно опять виделась в заброшенной усадьбе неподалеку. Я хоть и сопровождала ее по пути туда, но то время провела, гуляя в лесу. Да и земляника вкуснее, когда тебе не крепостная девка ее собрала и на блюдце принесла, а когда сама, да с кустика дикого сорвешь. Любила я эти леса, хотя они и казались мне немного чужими.

Отправляясь в подобные вылазки, мы с Ольгой надевали гусарские мундиры, которые, хоть и были далеко не верхом совершенства, но, право, были намного удобнее вороха юбок.

— Знаешь, у меня такое чувство, даже не знаю… — начала Ольга.

— Он сделал тебе предложение?

— Нет, Ирина, увы и ах, наоборот. Его удел — брак по расчету, как он сказал. Имение его родителей заложено и перезаложено…

— Не повезло.

— Да уж. Мне, право, будет не хватать этих встреч.

Я прекрасно понимала, что моя речь, как ни старайся, все же слишком отличается от принятой здесь. Поэтому я старалась больше молчать, а отвечать старалась как можно короче.

Дорога постоянно забирала вверх, карабкаясь, словно змея, по телу поросшего лесом холма. Густой лес слева, и отличный вид на речку Янтарку справа.

Мы уже успели отъехать приличное расстояние от той усадьбы, когда сзади раздался пронзительный свист и конский топот. Оглянувшись, мы увидели четверых всадников, скачущих к нам во весь опор.

— Бандиты, Казак, гони! — Ольга быстро сообразила, кто это, пришпорила своего скакуна, а сама выхватила из-за пояса пистоль. Я последовала ее примеру. Моего скакуна звали Турок, в скорости он немного уступал Казаку, но тоже был весьма сильным и выносливым животным.

Через несколько минут мимо просвистела пуля. Бандиты не скрывали своих намерений. Ольга на секунду развернулась и выстрелила. Меткости ей не занимать: сзади раздался крик. Оглянувшись, я увидела, что один конь потерял седока и отстал, но помимо того бандита было еще трое. Я вскинула свою пистоль и выстрелила: скакун одного из бандитов споткнулся и упал, но сам человек с кошачьей ловкостью выскочил из седла в последний момент. Мимо просвистели еще две пули. К моему страху, Турок стал припадать на одну ногу и сбавлять скорость. Конец?

В страхе я пыталась вспомнить, придумать хоть что-то и случайно уперлась в ту странную часть моего сознания, которую до сих пор боялась.

«Похороню» — слышится вновь тот жуткий шепот, в котором теперь я читаю еще и безграничное горе. А если… В глазах на мгновение темнеет, по телу проходит дрожь. Кто ты, тот демон, что прячешься во мне? Выходи, теперь уж все равно…

В висках боль, слышен бешеный стук сердца, в глазах поминутно мутнеет.

— Ольга! Кидай мне свою шашку и гони отсюда. Турок не выдержит.

— С ума сошла?

— Делай что я говорю.

Я не узнала своего голоса. Его словно высушили и заморозили. В голове царил сумбур из разнообразных ощущений, а я все еще сосредоточенно вызывала в памяти тот странный образ. Словно в тумане, я поймала кинутую мне шашку и свернула. Как и ожидалось, бандиты поскакали за мной, считая меня более легкой добычей. Останавливаюсь, соскакиваю с коня.

Двое соскочили с коней, и со смехом двинулись ко мне. И в этот момент меня словно отключили, и я стала сторонним зрителем развивающихся событий.

* * *

Сознание вернулось ко мне рывком… Или я пришел в сознание, что в принципе одно и тоже, зависит лишь от выбора системы координат. Доли секунды потребовались мне, чтобы восстановить последовательность произошедших событий и осознать случившееся. Как всегда бывает после сильного ментального напряжения, тончайшие нити первородной энергии я видел даже слишком ярко, так что глаза слезились. И закрыть глаза здесь не помогало.

Они все были мертвы. Посох убил их. Тот камень что почернел и отвалился… Предохранитель. Варрив всегда ценил свою жизнь, но только свою. Использовав посох без предохранителя, они сожгли себя. Все.

Я быстро подбежал к телу Инвил: Еще дышит, но дыхание слабое, пульс еле прощупывается. Вокруг нее вижу множество нитей, многие из которых померкли, некоторые разорвались и становятся все тоньше. Я дернулся за клинками, вспомнив об их чудесной силе, но тут же понял, что клинков-то уже и нет… Только обломки… Неважно.

Я извлек рукоять, на которой сохранилось около десяти сантиметров лезвия, зажал в руке Инвил, и резанул, не думая, собственную кисть. Холод, но не такой, когда я переливал жизнь в Саля. Клинок практически не действует. Нити на секунду перестают бледнеть, но вскоре процесс вновь продолжается, и я ему не могу помешать.

— Инвил — это был скорее сдавленный хрип, чем мой голос.

Очередная нить померкла, Инвил на секунду распахнула глаза, узнала меня, чуть улыбнулась, а через секунду все было кончено, облачко красноватого тумана отделилось от тела и отправилось в долгий путь в Норсидиал.

Я проиграл.

— Похороню — шепотом произношу я и понимаю, что я уже где-то в совершенно другом месте… И теле.

— Спаси — чужая мысль, но я чувствую, чья, и вижу бандитов, которые спешились и извлекли свои клинки и освобождаю от ножен свои. Немного непривычные клинки, немного неприличное тело, но не время задавать вопросы…

* * *

На лице девушки появилась едва заметная улыбка палача, и она без какой либо дрожи, спокойно перехватывает шашки, готовясь к бою. Попутно она скидывает головной убор, плюя на конспирацию.

— Да это ж девка — удивился один из нападавших.

— Смотри-ка, а с норовом — вторил другой — ты не бойся, мы девок не больно обижаем, мы…

— Похороню.

Сухой и холодный голос. Скорее хрип.

Бандит осекся и в следующую секунду едва парировал удар. Потом, уже придя в себя, вместе с другом попробовал атаковать, но безрезультатно.

— Да она словно заклятая!

Девушка легко избегала ударов и лишь чуть отводила их удары. Она орудовала двумя клинками, как настоящий мастер, и ей совершенно не мешало то, что противников двое. Крепко сложенные мужчины, на вид не более двадцати трех. Щетина и запах перегара — обычные спутники такого ушлого люда. У одного отсутствует пара зубов. Остальные детали расплываются и не запоминаются.

После первых ударов бандиты уже только оборонялись, но и этого было мало. Что-то было в глазах их противницы такое, отчего у двух лихих казаков, дезертировавших из регулярных войск, все сжималось внутри в паническом и липком страхе. И эти глаза одновременно зачаровывали своей глубиной, не давая им бежать, словно удав кролика.

Вот первый совершил ошибку, открылся и упал в следующую секунду на спину с рассеченной шеей, в последний раз смотря на синее безоблачное небо, а через пару секунд два клинка, словно ножницы, резанули шею второго…

* * *

Тело била мелкая дрожь, отчего-то стало холодно. Образ Алькора ушел, наверное, навсегда, что-то прошептав на прощание, но после себя оставил множество других воспоминаний, в которых еще предстоит разобраться.

— Ирина!

Генерал Озимов и целая компания военных. Есть и знакомые лица… Ольга, например. Должно быть, их она встретила по пути.

— Они погнались и стреляли… — попыталась выжать из себя я. Удавалось это с большим трудом: резко захотелось спать, мышцы рук ныли. Да и запоздало приходило понимание, что этими самыми клинками я убила двух человек.

— Знаю уже. Эк ты двоих укокошила.

— Ну и воспитанницы у тебя, генерал — произнес ротмистр Юмашев, чье имение было неподалеку. Он был старым другом Озимова и даже знал когда-то покойную жену генерала — Им хоть сейчас офицерское звание давай. Одна на дуэли любого пристрелит, другая, вон, шашками двоих зарубила. И ведь как орудует-то двумя разом! Вот если бы хоть десятый из моих хлопцев так умел — мы бы южную компанию позорным миром не закончили бы.

— Ирина, у меня нет слов.

— Сдается мне, Егор, это тебе так судьба компенсирует отсутствие сына… двумя — Ротмистр подошел и взглянул на тела убиенных бандитов — узнаю. Они из части дезертировали. От них все окрестности выли. В одной моей деревне хату сожгли, да троих мужиков убили…

— Еще один выскочил из седла, когда я ранила лошадь. Наверное, скрыться успел.

— Ну и леший с ним — махнул рукой генерал — пока тебя и Ольгу домой не доставлю, подождет.

Я передала шашки молчаливому слуге генерала Федору, который вытер их прямо о лежащие на земле тела, а я, стараясь на них не смотреть, нацепила головной убор и отошла к Ольге.

— Знаете, генерал, что самое забавное? — произнес Ротмистр

— Что?

— На них мундир гусарский как влитой сидит. Вот теперь я Ирину от гусара, если наперед не знать, в жизни не отличу!

* * *

Идиот. Полный. Просто полный идиот. Я лежал привязанный к столу. Вот уж легкий способ понизить свою самооценку. Приняв ту бурду из Альянса я не учел одно — слишком я привык жить с проклятием, и временно его подавив, я и мыслить стал совершенно иначе. Пострадал в первую очередь мой характер: ушла осторожность, появились излишняя импульсивность, эмоциональность. Иными словами, старый кирпич, помешанный на своем, так и не вернулся. Я слишком увлекся игрой и позволил себе попасться в ловушку.

Ведьму звали Шейла. Необычное имя для жительницы постсоветского пространства, не правда ли? За неделю наблюдений эта хрупкая на вид дамочка убила еще двоих. После этого я решил действовать.

Для начала в местном отделении милиции я вышел на оперуполномоченного, который за небольшое вознаграждение покопался в делах о пропаже людей. Судя по данным, за последние месяцы стало пропадать по два, иногда три человека в неделю. Должно быть, искали далеко не всех, не о всех сообщали и не всех нашел нанятый мною человек.

Мне нужно было в первую очередь вытянуть информацию, и я решил действовать самым глупым образом: стать ее жертвой… До времени.

Интересно, чем я в тот момент думал, когда не предупредил Алиму, не позвонил Джиму и вообще не обеспечил никакого резервного плана…

Настойка, унявшая зудевшее проклятие, резко развязала мой язык и я очень быстро смог завести знакомство с этой Шейлой, прикидываясь одиноким отдыхающим, ищущим приключений на свою без меры глупую голову.

Надо отметить, она была великолепна: столь ловко и непринужденно завлекла меня в западню, что мне оставалось только вздохнуть, да обматерить себя по форме. Действие настоечки еще не закончилось, и как я не старался вдолбить в голову, что положение сейчас крайне опасное, и эта затея может стоить мне жизни, настроение упорно оставалось хорошим.

Магии во мне сейчас было, как истины в предвыборных обещаниях депутатов: в этом здании какая-то гадость умудрилась вытянуть всю первородную энергию из моих спрятанных кристаллов, превращая меня тем самым в самого обычного человека.

Тем временем вокруг меня раскладывали какие-то кристаллы, что-то мерно напевая под нос. И уж это точно не древнее заклинание: прислушавшись я узнал мотив какой-то танцевальный мелодии, которую крутили по всему побережью по поводу и без.

— Детка, это ты меня какому лешему в жертву приносить собралась? И зачем тут еще все эти мужики? — Я обвел взглядом парад всех ее жертв в балахонах.

— Игорь, милашка, а вдруг ты не справишься?

На стол рядом со мной поставили начатую пачку гвоздей, а Шейла взяла в руки молоток.

Кажется, сейчас мне будет больно…

Некоторое время она осматривала меня с нескрываемым интересом, а потом наморщила лоб и покачала головой.

— Не морщи лоб — морщины будут — сострил я, нервно хихикнув.

— Нет, ты меня определенно не любишь…

— Детка, кто знает ядерную физику, тот нашел любовь своей жизни.

— Хватит молоть чушь. Настоечкой твоей от тебя за метр разит. Я просто подожду, когда действие иссякнет, и тогда мы продолжим.

— А пока…

— А пока я схожу в город, пообедаю. А тебе лучше сесть на низкокалорийную диету. Мне не нравятся толстые.

— И даже не расскажешь, зачем тебе все это нужно?

— Много будешь знать, по ночам не будешь спать.

Шейла ушла, а я закрыл глаза и вздохнул с облегчением. Посмотрим, как она справится, когда меня скрутит приступ. Сдается мне, кому-то после этого придется менять штаны…

Я подергался, проверил путы: то, что издалека казалось веревками, оказалось металлическим тросом. Он был закреплен так, что выбраться мне было нереально, не говоря уже о том, что оставил уже синяки на запястьях и мешал кровообращению. Нежить Шейлы была неподвижна, следила за мной, и разговорить их у меня, разумеется, не вышло. Поразмыслив, я решил попытаться прощупать те нити, через которые ими управляют, но и это не дало результатов.

Прошло четыре часа, прежде чем настроение резко упало. Потом на секунду я утонул в воспоминаниях, породивших волны ужаса. Но на этот раз я был в сознании, и приступ проходил очень и очень мягко. И теперь, у самого основания этой волны ужаса, если можно сказать, я кое-что заметил: тот самый, знакомый мне источник первородной энергии… Или не совсем ее? Резкий, колкий… но очень маленький. Ощущения были, словно я вновь черпал заемную силу у «Крови хаоса». И именно эта энергия потом переходила в волны ужаса, забирая с собой мои силы, если таковые были… С одной стороны это можно назвать радостным открытием: я не безоружен, и сумей я направить эту силу, может, смогу и вырваться, но с другой стороны… Я прекрасно знал, какую плату берет эта дрянь за помощь.

Шейла вернулась через два часа, когда я почти закончил плавить один из привязывающих меня к столу тросов. Сил от этого странного источника было немного, и процесс шел медленно.

— Побег в разгаре?

— Ты мне резко разонравилась — с улыбкой ответил я.

Я расслабился, и аура страха вновь разлилась вокруг меня.

— Как страшно-то… — в голосе звучала ирония — Вижу, быть со мной ты не хочешь… Или, вернее, не можешь… Жаль.

— Ну, могу, не волнуйся… Но, правильно сказала, не хочу.

— Расслабься… Лесной. Так ведь вы себя называете? Интересно, до какого предела довели тебя муки о потерянной любви… Ну ничего, я помогу. Пуля в лоб — это лучшее лекарство от таких болезней.

Выстрел пробил Шейле плечо и она упала, сжимая рану рукой, на пол. Грохот еще не успел стихнуть, а гвардия Шейлы в момент ввязалась в схватку с кем-то.

— С тебя причитается — произнесла Алима, возясь с замком, который крепил трос к бетонной плите. Занятие ей скоро надоело, и она отстрелила не слишком надежный навесной замок, а потом остальные три, оставляя мне на руках по метру стального троса.

Вместе с Алимой на выручку подоспели знакомые мне практиканты из крепости и небольшой отряд нежити.

Следующим действием было взять брошенный мне пистолет и ретироваться к выходу, прихватив с собой Шейлу, которую я немилосердно оглушил ударом по голове, чтобы не брыкалась. Надо отдать должное, нежить у нее была добротная: я вообще дилетантом казался. По всем характеристикам неживая составляющая спасательного отряда существенно уступала противнику. Но драться мы были не намерены и практически сразу, как Алима отвязала меня, мы переместились в мою крепость.

— Спасибо, свободны — махнул я практикантам. Алима же дождалась, когда те отойдут, а потом устроила мне разнос.

— Ты совсем рехнулся? Чем думал, когда полез туда? Срок аренды мозгов истек, а контракт не продлил?

Я выслушал тираду и вздохнул.

— Ну не знал же я, что эта штука из Альянса так на меня подействует.

— Наркоман. Да тебя даже на пару деньков не оставишь без присмотра.

Я ухмыльнулься.

— Нет, к этому дерьму я больше не прикоснусь.

— Не зарекайся. Я видела тебя, когда ты испытывал ту настоечку. Такого тупого выражения лица и счастливой улыбки у нормальных людей не бывает.

Наш разговор прервала начавшая приходить в себя Шейла, которую я по прибытии в крепость просто сгрузил на пол.

— Надо ее к врачу, а то крови много потеряет…

— Но только в крепости ты доктора не держишь, так? — ехидно осведомилась Алима.

— Ну… Нежити врач как-то без надобности…

— И что бы ты без меня делал… Твое счастье, что я прикладником-лекарем когда-то была — задумчиво произнесла она и принялась осматривать рану — только не вздумай помогать.

Шейла окончательно пришла в сознание, и попыталась, еще не до конца понимая ситуацию, вывернуться из рук Алимы. Сделала эту попытку она зря, так как, став вновь человеком, Алима лишилась Дара, и единственная доступная для применения анестезия являла собой достаточно сильный удар по голове. После этого Алима перевязала рану и кивнула мне.

— Все. Пуля прошла навылет — ей повезло. Можешь забирать и тащить в подземелья допрашивать — потом хихикнула и добавила — И видеокамеру не забудь.

Прежде, чем я успел понять, где кроется юмор, Алима растаяла в алой вспышке врат вместе со своим извечно ехидным смехом. Поразмыслив немного относительно перспективы пытать Шейлу, я пришел к выводу, что делать мне этого не хочется — гораздо проще сбагрить ее инквизиторам, которые свое дело знают и любят. В то, что содержимое ее головы прочитается легко и будет преподнесено на блюдечке, я не верил…

* * *

— Октамерон?

Залы дворца дергались, то и дело меняясь. Двери хлопали, то и дело самопроизвольно срываясь с петель. Ния нашла Октамерона сидящим на снегу, в одной из комнат. Шорты цвета хаки и цветастая пляжная майка на тощем старческом теле смотрелись совершенно жутко и неправдоподобно. Потолка у этой комнаты не было, лишь двери, ведущие прочь из ледяной пустыни.

— Ой, мороз, мороз, не морозь меня — фальшиво пел старикан с улыбкой младенца на лице.

Увидев эту картину, Ния нервно сглотнула. Ее начальник был невменяем, и это было видно невооруженным взглядом. Неужели все?

— Октамерон?

— Ты моя внучка?

— Да, если угодно — откликнулась та и осмотрела опухоль.

Одна рука весит безжизненной плетью, а черные язвы уже поразили часть лица… и, судя по всему, и мозг.

— Да ты же Ния… Помню, помню… или нет?

— Наверное — тактично ответила та и прикусила губу.

— Скажи, как можно переместить каплю в другой мир, не погубив мир, из которого она уходит?

— Каплю? Чего? Вина или масла?

— Хаоса.

— А Хаос продается в каплях? Купи!

— Ну, плоти нижних миров, каплю. Как?

Ни в чем не повинная верхняя губа была подвергнута немедленной пытке со стороны зубов.

— Плоти? Или может, мяса? Мясо жарят? Или нет?

Старик озадаченно поморгал глазами.

— Пойдемте, здесь холодно.

— Холодно? Почему же, здесь жарко!

Повинуясь воле хозяина, ледяная пустыня в момент обратилась самой настоящей пустыней, а температура в момент подскочила до добрых сорока градусов.

Ния глубоко вздохнула и покачала головой. Руки опускались.

— Вот теперь у нас действительно проблемы. Ты хоть что-нибудь помнишь?

— Я помню все! — яростно ответил старик — Помню тот город и веселые падающие звезды… Они такие красивые костры жгли… Из зданий. И ты такая печальная… Но стой, ты же не моя внучка! Ты не можешь быть моей внучкой, ведь у меня нет внучки!

— А почему тогда ты меня спас?

Смех ушел и сквозь безумие проглянулись остатки серьезности.

— Мне нравилась твоя игра в театре. И ты могла существовать здесь.

— Октамерон, так как переместить каплю из мира не уничтожив его?

— А я почем знаю, ведь я не проронил ни капли! Носовым платком!

* * *

Шейла раскололась и без помощи инквизиции, сдала всех, кого только могла, лишь бы я ее отпустил. И даже передала мне кристалл, которым управляла своей нежитью. Как выяснилось, она не из поклонников Беркариуса, тот ей совершенно не импонирует. Зато импонирует Коборган. В результате я сдал ее тюремщикам Альянса.

Сейчас я сидел в офисе и делал самую скучную часть моей работы: набирал отчет Илоне.

Алима, периодически заглядывала через плечо и тогда в мой адрес сыпались призывы «Не опускать подробностей и описывать всю свою глупость наиболее подробным образом».

Наверное, я бы и эту работу спихнул на Алиму, если бы не предвидел, что там меня выставят полным недоумком.

Максим сейчас тоже сидел в моем офисе и читал финансовые сводки. Когда бизнес пошел вверх, я разрешил ему играть с акциями на бирже, но предварительно жестко ограничил финансирование этих игр. Однако, несмотря на все, мой финансовый директор умудрился не только не спустить выделенные деньги, но еще и купить мебельную фабрику, ставшую ничем иным, как НПЦ «СинтезМебель».

Джим ввалился в мой офис неожиданно. Взъерошенные волосы, усталый взгляд, и дополняли картину несколько длинных свежих царапин на лице.

— Игорь, хорошо хоть тебя застал…

— Что стряслось?

— Да я только из передряги. Сбежал с трудом. Выкинуло близ Владивостока, так что досюда добирался автостопом. Ни камней врат… Вообще ничего. Все там оставил.

Джим хозяйски открыл буфет и, не найдя спиртного, вздохнул.

— Черт, да как ты без бутылки в заначке живешь?

Я порылся в столе и откопал ту памятную флягу с коньяком, которую так и забыл вернуть Джиму.

— Родимая… Спасибо, старина. Я тут из такой передряги…

— Рассказывай.

— Знаешь, бывают такие миры… Их еще называют сумасшедшими.

— Ну, а чем этот мир не психован?

— Игорь, да ты хоть читал путеводитель по мирам наш?

Честно скажу, не читал. Увидел, что там дублируется сказанное в демонической книжке и забросил.

— Ну… Пролистывал.

— В общем, есть миры, где нет толком ничего. Только то, что наши яйцеголовые зовут «первоисточными силами». И если туда попадает разумное существо…

— То оно сразу подыхает?

— Если бы! Все хуже. Оно становится там богом, если можно сказать. Творит мир с теми законами, какие желает… Правда, при этом с катушек съезжает. Из мира того ни этому творцу, ни его творениям его лучше не выбираться. Вернее, выбраться они не могут — сразу перестают существовать, если можно так выразиться. В общем, тебе туда как физику лучше не ходить. Получишь душевную травму до конца дней.

— А почему такой бог съезжает с катушек?

— Ну… смотри. Взять тебя, к примеру — Джим поглядел на портрет Инвил на стене — Ты ведь тоскуешь по ней?

— Ну.

— А теперь представь что место, в котором ты оказался, исполняет любую твою прихоть.

— То есть воскресит ее?

— Нет, создаст из ничего… Такой, которой ты ее помнишь. Это будет не она, ты быстро это поймешь, и твое желание уничтожит морок, а потом создаст новый. И так до бесконечности. Да и не под силу здравомыслящему человеку ноша творца. Зато психу — пожалуйста.

— Вроде бы понял.

— Я в таком местечке был как раз. Честно скажу, насмотрелся до… Ну, в общем, насмотрелся. А когда все же нашел дорогу из мира, то попал без средств, оборванцем, в восточную часть России. Выбросило недалеко от Владивостока.

Я внимательно поглядел на качественную кожаную куртку Джима, а потом перевел взгляд на мобильный телефон, на котором была надпись «KOKLA». Явно китайское происхождение.

— Прямо таки без средств.

— Пришлось какого-то местного авторитета на деньги развести. Обычное дело. С этого гада не убудет.

— Джим, я бы Вам рекомендовала завязывать с этими делами — присоединилась к разговору Алима — Максим ради интереса следит за вашими выкрутасами. Вас хотят видеть в мертвом виде больше половины самых влиятельных людей мира.

— О… Кого я вижу. Мадмуазель, Вы прекрасны. Загар Вам к лицу.

— Благодарю.

— А что Вы делаете сегодня вечером?

— Настучу Арте на тебя — улыбнулась Алима — что к девушкам пристаешь… Мертвым.

— Не похожа ты на мертвеца, честно скажу. Признавайся, сменила тело? А выбор у тебя неплохой. Кстати… Раз уж ты теперь ожила, готовься к бесконечным приставаниям с моей стороны…

— Лучше скажи, на кой ты черт два месяца назад обокрал фонд помощи голодающим в Африке?

— Ты про который из? Я их три штуки обчистил.

— Про все.

— Знаешь, там такая афера была. Денежки шли на оружие кое-кому. В одном случае на наркоту. Так что пусть уж лучше мой собственный фонд пустит их во благо. Мои сотрудники не воруют.

— Уверен?

— Не могут — Джим зло улыбнулся — небольшой гипноз, и после первого же случая коррупции сотрудник пишет прощальную записку с извинениями и вешается. На половине должностей у меня не задерживаются больше года. Что поделаешь, но найти кадры достойные можно таким вот только отбором.

Я хмыкнул. Да уж, Джимми скользкая личность. Быстро становится «своим» в любой компании. Не знай я его достаточно хорошо, не доверял бы ни на йоту. Его просто бешеная, зашкаливающая, харизматичность и умение пускать пыль в глаза обманывала и обманывает многих. Ну а уж изощренный ум… Этого у него на троих.

— Игорь… Тут такое дело… Я Арту там оставил.

Я пожал плечами и достал из ящика стола пистолет.

— Нежить брать или нет?

— Притормози, ковбой. Тут все сложнее. Такой мир — это, считай залезть в голову к психопату. Там ты не поможешь. Одно желание тамошнего бога, и ты просто перестанешь существовать.

— Ну… Не сразу — я улыбнулся и покопавшись в столе извлек камень… Тот самый подарок, который позволит мне несколько часов существовать по законам того мира, где я был до этого.

— У меня таких уже три… — взгляд Джима изменился — Я про другое. Знаешь, тогда я сбежал от обучения на мага не из-за скуки… Из-за Арты… Я не хотел слишком сильно привязываться к ней, дорожил свободой в моем тогдашнем понимании… А теперь. Да я на себя руки наложу, если с ней что-то случится! Ты меня понимаешь, я думаю.

— Понимаю. Но если все так, как ты говоришь, то у тебя нет шансов!

— Есть, но маленькие. Знаешь, старина, я просто зашел даже не совета просить, а стрельнуть пару камешков врат, да попрощаться на случай.

— Ты это серьезно?

— А то! В общем… Ну… Знаешь, если через пять лет тебе придет на твои счета несколько самолетных сумм — значит, я не вернулся. Я их все друзьям раздаю, если навсегда из мира вваливаю…

Я не узнавал Джима. Он допил коньяк, взял камни врат, которые я протянул ему… А потом резко извернулся, крепко поцеловал Алиму и исчез во вспышке врат.

— Наглец — покачал головой Максим.

— Нет, я на него Арте точно настучу — покачала головой Алима.

Я же промолчал. Джим хоть и скользкая личность, но был мне все это время очень добрым другом.

* * *

Ния вздохнула, разглядывая разложенные на столе бумаги. Печатные листы А4 соседствовали с пергаментом и даже парочкой папирусных свитков. Неестественной белизной смотрелись листы тонкого пластика.

Глаза болели и слезились от усталости. Иногда масса бумаг и заметок сливались воедино в серую массу, но стоило взять себя в руки, и наваждение пропадало.

— Я нашла мир, в котором сейчас Нолдорцы. Вернее, теперь они уже не Нолдорцы, но не суть. Но от этого нам не лучше. Его закрыли, и уже не так халатно, как когда-то Алерию.

— Сколько времени ломать печать? — спросил мужчина лет сорока с кустистыми черными усами, сидевший напротив.

— Октамерон сейчас окончательно стал невменяем. Так что забудь про это, Герик.

— Альянс?

— Сомнительно, что эти ребята вытянут ключ от мира из простреленной навылет головы. Остается только рассчитывать на себя.

— Плохо. Мы можем так до скончания века трудиться. Что за местечко хоть?

— А вот тут готовься удивиться. Пиаремти.

— Но он же… — лицо Герика вытянулось от изумления.

— Выходит, нет. Его наши коллеги переместили. Причем, переместили на место Шавельти.

— Даже если я допускаю возможность, что у семьи Беркариуса есть в закромах способ передернуть с места на место целый мир… На кой черт им это сдалось?

— Пришлось угрохать кучу времени, но я нашла. Шавельти был уничтожен капелькой Крови Хаоса. Похоже, что прорыв в соседний мир капля совершает далеко не сразу. Если мир крупный, она его при прорыве калечит. Если меньше, вроде Алерии или Шавельти — то уничтожает.

— Ну… это спорный вопрос. Перейти-то по этим координатам все равно можно.

— Угу, только при этом никто не возвращался, чтобы поведать. Так вот, я наведалась в отдел картографии Альянса и там посмотрела на карту. Шавельти считался миром с аномалией. Туда редко хаживали охотники, частенько сообщалось, что мира там нет. И вскоре он все же вновь возникал.

— Думаешь, демоны туда периодически перебрасывали какой-нибудь мирок?

— В точку. Я взяла разные заметки странников о Шавельти и перерыла кучу записей, прежде чем не нашла подтверждение своей теории. Сверяя описания, я выяснила: каждой новой ипостаси Шавельти соответствовал один куда-то пропавший мир.

— И сколько ты таких совпадений нашла?

— Три из четырех. Плюс Пиаремти.

— Итак, давай прокрутим сценарий заново. Девятеро перебрасывают каждый раз новый мирок на одно гиблое место, и капелька, несущая разрушение, воплощается в нем, вместо того, чтобы идти далее. Так?

— В точку.

— То есть Алерия — это должна была быть очередная затычка туда.

— Именно. Про существование в Алерии капли девятеро не знали. Хотя… Я сомневаюсь, что они вообще знали подоплеку. Не в стиле Беркариуса им это рассказывать.

— Хорошо. Но тогда напрашивается вопрос. Зачем Беркариусу это?

— Ответ прост. Я стала смотреть траекторию движения других капель. От них погибали миры, это фиксировалось в Альянсе. После трех, реже четырех переходов в нашей плоскости капельки падают ниже. Догадайся, чей мир на очереди?

— Вотчина Беркариуса?

— Именно. Хоть Беркариус и связан с каплями и создан ради этого, но капля уничтожит его мир и не подумает. А вместе с его вотчиной и его самого. Ты же знаешь, что он завязан на том, что находится и может находиться в том самом мире.

Герик крутил некоторое время задумчиво ус, потом махнул рукой.

— Не понимаю одного. Почему они не перенесут каплю вместе с носителем куда подальше?

Ния покачала головой.

— Если бы я знала. Может быть, Октамерон мог бы на это пролить свет… Но он сейчас не в себе, немного. Самое плохое — это то, что я не знаю, можем ли мы спокойно перемещать капли между мирами. Прошлый раз склянка с каплей при соприкосновении с вратами уничтожила и мир и Наральта, который это рискнул это сделать.

* * *

Задание за заданием. Время в моем мире текло медленно. Неделя могла обернуться для меня годом, а то и двумя.

Работа позволяла забыться, и в каком-то плане такая жизнь начинала нравиться.

Забавная в Альянсе есть традиция: называть мир по имени самой большой страны, которую там встретит первооткрыватель. Хотя на практике — та страна, где гость побывает. Из-за этого наш мир из-за местоположения штаба Альянса половина охотников зовет «Америкой», а часть — вообще «Калифорнией». По этому поводу были ни раз и не два скандалы, поэтому куча миров имеют в бумагах по два, а то и три названия, что только добавляет чехарды, так как названия и без того имеют свойство дублироваться.

Ох уж и насмотрелся же я всякого за эти дни.

Я побывал в мире, где предметы, удаленные от тебя дальше трехсот метров, становятся прозрачными, в мире, который сводит странника с ума, если тот пробудет там больше недели, и много еще где. «Купи, сопри, убей, загрызи». Именно так описывал нашу работу Джим. Надо отметить, по его шуточкам я уже скучал. Да и, что говорить, опыта у паренька было все же больше, чем у меня.

Что еще изменилось? Ах да, клинки. Мне не сразу удалось почувствовать то, как они изменились — до первой встречи с демоном.

Они теперь едва ли не чувствовали их, и при этом были послушны, не пытаясь все делать по-своему. Если раньше они не впитывали практически из демонов жизнь, то теперь демонам первых рангов даже не требовалась ловушка: клинки впитывали даже их отпечаток, убивая навсегда. Что касается более сильных «клиентов», то им они причиняли боль и мешали применять демоническую магию. Конечно, мою грубую доделку клинки устранили, и использовать их теперь как нечто универсальное для упокоения нежити не представлялось возможным. Но я не гордый — у меня есть копии, в которых это предусмотрено, разве что таскать с собой много оружия не слишком удобно.

Но глупо полагать, что, восстановив клинки, я стал непобедим. Всегда есть мир, где клинок лишь мешает: где все решается огнестрельным, лучевым или еще более экзотическим оружием.

Но и этого не потребовалось: даже успев предварительно прирезать двух демонов первых рангов и накачаться их силой, я не смог противостоять Джанне. Конечно, я продержался дольше, но закончилось все, как и в первый раз, только хуже, а на Джанне так и не осталось ни единой царапины. Она меня изрядно помяла… Тьфу, да что я говорю, отмутизила, отметелила, как не знаю кого, не оставив живого места.

Понимая, что сам я передвигаться не в состоянии, улыбаясь и строя глазки, она достала из моей сумки купленный мною в том мире телефон (вот уж кирпич трехсотграммовый!), связалась с Роджером, пареньком, вместе с которым меня послали на то задание, и сказала, где меня искать.

Вспоминая произошедшее, я опять стиснул зубы до боли (особое усилие для этого не потребовалось) и с ненавистью поглядел на белый потолок палаты, с которого мягко светила электрическая лампа.

Роджер, мастер косметологии и учитель Джима в этом плане, молчаливый мужчина лет сорока, постоянно меняющий как цвет глаз и волос, так и форму лица. Трудно представить то, что он не может изменить.

Он доставил меня в мир, где по его словам доктора и мертвого оживят. Здесь я отдыхаю вот уже неделю. Небольшое сотрясение мозга, шесть сломанных ребер, перелом правой ноги в двух местах, вывих левой руки и перелом правой — вот то, чем наградила меня Лиза во время нашей второй встречи. Причем правая рука уже срослась неправильно, когда я клинком снес голову одному из помощников Джанны, и ее пришлось уже тут сломать, чтобы срослась нормально. Ах да, и я забыл вывих челюсти еще, когда та мне по лицу с ноги ударила. И ведь гуманистка, черт бы ее подрал: уходя, еще и обезболивающее вколола, чтобы я не стонал!

Хотелось беситься от бессильной злобы. А еще от непонимания: неужели мы с Лизой действительно настолько сильно связаны, что моя смерть повлечет за собой ее, и наоборот?

Существует только одно существо, которое может пролить на это свет, чье приглашение мирно лежит у меня в тайнике. Итрансаривельте. Другое дело, захочет ли она говорить правду? Так или иначе, стоит рискнуть, так как нечто, связывающее меня и Лизу, я прекрасно ощущал. И это меня и беспокоило, так как после нашей недавней встречи мое проклятие превратило меня на несколько дней в бессознательное растение, к которому никто не мог приблизиться ближе десяти метров, не потеряв голову от страха. Удивительно, как Роджер меня смог сюда доставить. Надо будет у него спросить, как он ауру страха мою преодолел.

Я выругался вслух, потом еще раз, и еще. Лишь перебрав весь запас бранных выражений всех известных мне языков, я успокоился.

Полегчало.

Я ненавидел понимать, что я не имею ни малейшего представления о происходящем во мне.

Пребывание в высокотехнологичном мире с передовой медициной не только помогало лечить мои раны: мне сразу выписали омолаживающий курс каких-то химикатов, а также полностью обследовали, чем лишь ухудшили мое настроение. Надо отметить, что чередование экзотической кухни и простой походной еды с бутербродами и фастфудом, а так же множество ночей, проведенные мною под открытым небом, равно как и многие другие особенности моей жизни, не шли на пользу здоровью. Теперь же, когда я узнал, что, оказывается, в недалеком прошлом здорово застудил почки и заработал походной едой гастрит, я только тихонько выругался. Но на этом дурные вести не заканчивались: полное обследование дало такой список болячек, что мне впору было обсуждать их со старухами в очереди в районной поликлинике.

Конечно, посвященные врачи, поддерживающие связи с коллегами в других мирах, быстро мне выписали, в какой последовательности, к каким врачам и в какой мир обратиться, но само количество болячек наводило меня на нехорошие мысли: время мое неумолимо подходило к концу. Сколько я еще смогу бегать по мирам? Пять лет, десять? Иммуностимуляторы, курсы омоложения в самых развитых мирах — все к моим услугам, но редко кому из Альянса это требуется раньше, чем в шестьдесят по личному времени. А мне всего сорок… Ну хорошо, сорок семь… или около того.

Я невольно потянулся относительно здоровой рукой к клинкам, лежащим на столике, и ощутил исходящее от них тепло и покой. По-хорошему я должен был оставить клинки в хранилище госпиталя, но они зомбировали сотрудника хранилища три раза кряду и заставляли его принести их мне. В конце концов администрация сделала исключение, так как работавшего там человека подобное довело до нервного срыва.

Глава 9

— Не дергайтесь, уже практически все — успокоил меня врач, устанавливавший пломбу.

В это время я не был в силах даже кивнуть. По причинам, мне плохо понятным, я переваривал обезболивающее в считанные минуты, и от этого… Лучше не говорить, так как зуб у меня умудрился сгнить основательно и после лечения обещал состоять из пломбы на три четверти. И это пятый по счету, с которым возился сегодня доктор.

Выписался я ровно три дня назад. Не совсем, конечно, долечившись, но все же. Я все еще прихрамывал, а мышцы еще предстояло разработать, прежде я смогу стать вновь серьезным противником на клинках. Но в остальном я был цел и полон решимости навести за это время порядок в своих делах.

А предстояло сделать многое. И первое — это взять новый коммуникатор взамен убитого на последнем задании. Восьмого по счету.

— У следующей модели будет индустриальный корпус и сапфировое стекло — вместо приветствия произнес Виктор, увидев останки приборчика в моей руке — с китайским заводом уже договорились.

В этот раз приборчик спас меня от стрелы, которая пробила стекло и здорово повредила его внутренности, но меня не зацепила.

Надо отметить, мой друг здорово изменился за последнее время. Наличие рядом Безымянной явно пошло ему на пользу. Как минимум, квартира теперь сияла чистотой.

Мне придуманную мною же историю не рассказали и совета не просили, да и я не лез с расспросами. Только вот на себе я пару раз ловил задумчивый взгляд девушки…

Стоит отметить, что хотя и воспоминания ее ушли, а вот навыки боя так просто не забываются. Так что теперь мой друг обзавелся еще и личным телохранителем. И с этой ролью та справлялась просто великолепно: пару раз я видел, как учтиво расступается перед идущей парой местная шпана, а один раз случайно видел, как та в два счета отправила в нокаут хулигана. Надо отметить, они на удивление хорошо поладили. За это Алима меня в шутку обозвала купидоном. Интересно, есть ли где-нибудь какой-нибудь мир, где купидона изображают не как упитанного младенца с луком, а как вооруженного до зубов проклятого некроманта?

Это мысль меня не на шутку развеселила

Вернувшись в офис, я встретил Алиму, которая поспешила мне доложить о посетителе.

— Босс, тут один клиент настоятельно требует услышать тебя — позвала меня Алима, оторвав от работы.

— Что, никак?

— Нет, говорит «Хватит мне подсовывать марионеток, хочу увидеть босса!». С виду мужик серьезный, и стволы у его ребят тоже.

— Понял — я кивнул и прихватил энергетический хрусталь из стола — иду.

— Босс, уверен?

— Да.

В приемной напротив террасто, мертвой куклы, управляемой хмурым практикантом из Алерии, сидел крепко сложенный человек в строгом костюме с галстуком. Коренастый, усатый и бородатый, он напоминал гнома даже больше, чем покойный Торреви. Нос, явно изменивший свою форму в молодости под действием внешней силы, больше всего напоминал какой-то нарост на старой березе, нежели человеческий нос.

— Слушаю — произнес я вместо приветствия.

— Наконец-то серьезный человек — улыбнулся посетитель — меня зовут Руслан. Так сколько?

— Чего сколько?

— Стоит технология, конечно.

— Не продается. Это все, что Вы хотели спросить?

— Знаете, а я ведь настаиваю… Сильно.

Легкий кивок и на меня смотрят два дула полуавтоматических пистолетов.

— Хорошие пушки… Жаль они не помогут — оценил я.

— Мне нужна технология. Она ведь продается, ведь все продается нынче, не так ли? Просто цена высока. И уж я-то знаю цену. Я готов заплатить столько, что Вы попадете разом в список самых богатых людей планеты.

— А с чего Вы взяли, что меня там уже нет? — растерялся я. Врать не краснея и экспромтом я научился давно — Я повторюсь. Не продается.

Кивок, выстрел и в голове террасто, который все еще находился в приемной, появилось аккуратное пулевое отверстие.

— Вот ты, (Цензура)! — ответил террасто, прибавив пару крепких выражений на алерийском — опять…

Секунду спустя люди выронили пистолеты, неожиданно разогревшиеся в руках, а потом повалились на пол, оглушенные психологическим ударом.

— Назовите причину, Руслан, по которой я должен продавать Вам технологию?

— Если со мной что-то случится, это место разберут по кирпичикам, это я обещаю. — голос сорвался на визг.

Я задумался на секунду, а потом мысленно направил немного первородной энергии к стулу, на котором сидел мой посетитель. Деревянная мебель, исключительно для посетителя, производство «СинтезМебель».

Немногим за пределами этого здания известно, что дерево, из которого был сделан этот стул, имело хорошее свойство. И оно сразу же проявилось в полной мере. Руслан завизжал, но встать не смог. Добрый десяток ростков прорезались через его одежду и теперь пытались укорениться в его плоти. В глазах читалась паника.

Я перекрыл поток энергии, заставляя сумасшедшую древесину вновь заснуть.

— Технология не продается.

С громким вскриком Руслан оторвал себя от стула, оставляя на нем куски одежды и кровавые пятна. Лишившись подпитки молодые ростки стали хрупкими и легко обломились.

— Когда увидят то, что Вы со мной сделали, Вас посадят… И я лично…

Сильное психологическое давление заставило Руслана потерять сознание.

— Алима тут спрашивает, по стандартной схеме с этим? — произнес террасто, все еще изучающий пулевое отверстие в голове.

— Да, заберите его в мир, где время течет побыстрее, залечите и обратно.

Эту схему устрашения мне поведал Джим. Этот прохвост не раз и не два владел слишком прибыльными «технологиями» и поэтому использовал хитрую схему по устрашению страждущих взять под контроль его бизнес. После нанесения некоторых телесных повреждений пациент отправлялся в бессознательном состоянии в мир, где помимо передовой медицины еще и время текло в разы быстрее. За месяц бессознательного состояния там его вылечивали, не оставляя ни следа от увечий, если таковые им были получены, а просыпался он все в том же офисе.

Ну а дальше бедолага отправляется в психиатрическую лечебницу. Ведь рассказы о ростках из стула вполне достаточны для людей в белых халатах, чтобы выставить однозначный диагноз.

Подобное «удовольствие» было достаточно дорого, но для особенно упертых я не гнушался и им.

Я чуть улыбнулся и пошел обратно в свой кабинет. Скоро, если верить Илоне, очень скоро, я вновь столкнусь с девятью некромантами. И что-то мне подсказывает, что в этот раз все будет сложнее, и одним походом во главе армии нежити все не обойдется.

Если в скором времени всплывут Нолдорцы, то потребуется армия. Причем использовать живых я категорически не хотел, максимум пара десятков некромантов.

А с нежитью у меня были проблемы. Как минимум, давно было пора списать большую часть имеющихся в моем распоряжении эрнрасто и, так сказать, обновить кадры. Вопрос: где их взять?

Алерийские бандиты, те, что еще не записались в мою армию мертвых «добровольцами», резко ушли на дно, а кроме них, не переступая через совесть, взять негде и некого. Можно, конечно, ходить ночью по городу, светить деньгами и телефоном и ждать пока нападут, но так можно самому угодить под следствие, да и времени на это уйдет много.

Сейчас в моем распоряжении было около пяти сотен эрнрасто, которые еще были годны на что-то. Не так мало, но и далеко не так много. Помимо нежити в моей армии теперь были целых три «крэппайла».

О последнем творении ребят из Альянса надо сказать подробнее. Теоретически — это нежить. Практически — смахивает на огромного робота. За одним исключением, что электроники рабочей в нем нет. Этих весьма странных существ собирают на автосвалках умельцы, кое-как скрепляя запчасти, делая некое подобие массивных конечностей, увешанных лезвиями. Далее, вся эта конструкция, достигающая иногда десяти метров в высоту, оживляется при помощи нескольких отпечатков демонов, и мы имеем нечто, что я бы назвал големом. По сути тот же мертвяк, только железный, и на подпитку ему нужно минимум ведро энергетического хрусталя. В оживленном состоянии это существо находится недолго, но до нескольких лет может находиться в спячке. В переводе с английского «Крэп пайл» значит куча хлама, и эти существа вполне себе оправдывают название. Но в бою они грозные противники и по своей мощи могут поспорить с танком.

Последнее время я собирал информацию, своего рода досье на Нолдорцев и сейчас в руках у меня был неплохой послужной список этой компании. Селефер, Шарице, Норшан, Володис были единственными, чьи имена были известны. Обычно они действовали сообща и появлялись в мирах незадолго до их последующего уничтожения. В Альянсе постоянно ходят споры: может ли мир быть уничтожен? Одни утверждают, что да, другие твердят обратное: мол де просто физические законы там настолько изменились, что никто не выживает ни с какими средствами, чтобы вернуться и рассказать о том, что увидел.

Я проглядел еще раз список миров, в которых они побывали. Парочка были вообще населены первобытными племенами, один средневековье… Но что-то одно их связывало, и это что-то постоянно ускользало от меня.

Понимая, что информации не хватает, я решил воспользоваться Картой.

Одно из чудес Альянса — это Карта. Это своего рода энциклопедия о всех известных мирах, доступная только по личному разрешению Илоны. Молодым охотникам вроде меня добиться допуска туда непросто, но я готов был рискнуть.

— Алима, я в Альянс, буду к утру.

— Хорошо, босс. Ты же знаешь, мы никуда не денемся…

Вратами из офиса я решил не пользоваться, а пройтись по городу до квартиры. Автомобиля в Москве у меня не было, последняя «девятка» теперь покоилась где-то в песках Алерии, когда я вывозил туда очередного проворовавшегося бизнесмена.

Пригород столицы радовал слякотью. Сосульки сыпались с крыш днем и вновь намерзали ночью. Неудивительно для середины февраля, учитывая последние тенденции климата.

Город жил своей поганой жизнью, не замечая меня. Иногда мне казалось, что лишь немного, и я проснусь, забуду про все эти скитания по мирам, личную войну и даже про «РосДревоСинтез», и снова стану гордой блестящей шестеренкой этого механизма. Но нет, я приходил домой или в офис и опять принимался за старое.

* * *

Надо ли сказать, что все с той памятной встречи с лихим людом все изменилось? Это и так ясно. Кажется, еще вчера я была избалованной и своенравной «барской дочкой», чудила, мечтала, строила планы… И мир был этот мне родным. Сомнения были, но мир был родным… Или таковым казался.

А что теперь?

Теперь весь этот мир для меня тюрьма. Я уже сожгла сотни ржаных колосков, вызывая в зеркале Его видение. Раньше зеркало являло мне четыре образа: мой, Игоря, какого-то гусара с мутными очертаниям и некую мутную тень, которая вскоре пропала. Теперь же мой образ пропал и более не являлся, а военный стал прозрачным и с каждым днем все более и более растворялся. Мне кажется, я поняла, как это работает: зеркало показывает не суженого на самом деле, а некий идеализированный образ, который берет из сознания гадающего. Еще недавно во мне было три части (Если не считать призрака), и каждую из них я видела. Алькор, его частичка, что была во мне, думала только обо мне, я, разумеется, подсознательно о нем, а тот военный — должно быть, таким своего суженого видела настоящая Ирина…

А ведь я волшебница, кудесница… Или, может быть, ведьма? Чем эти слова различаются в этом языке, я толком не знала. В Алерийском, равно как и в моем родном, для нас есть простое название, которое так трудно перевести на этот язык. «Человек с Даром», «Одаренный»? Нет, все это не то.

Однако очень скоро пришло разочарование. Я чувствовала силу своего разума, готовую направить первородную энергию и скрутить ее в тугие узелки, даже исключительно своей психической силой могла поднять пару щепок, или щепотку пыли в воздух, да вот второй составляющей моей силы здесь не было. Той энергии, которую в Алерии мы, не задумываясь, брали из воздуха, где она была разлита… Ее-то здесь и не было.

Зато было нечто другое, непонятное. То тут, то там своим вторым зрением я видела не то тени, не то туман. Они сгущались вокруг зеркала, когда я вызывала образ Игоря, но ими нельзя было орудовать так же, как первородной энергией, они просто не подчинялись, как я ни экспериментировала. Это было что-то… Другое.

* * *

Карта. У нее много названий и именно она является причиной, по которой от нас требуют письменные отчеты о своих странствиях. Все данные оседают в этой огромной базе данных, синхронизируются с другими подразделениями Альянса, и пополняются непрерывно. События прошлого, так же не забываются и тщательно хранятся. Это — своего род книга по истории Вселенной, которая пишется непрерывно.

Я потерял неделю, только ожидая аудиенции Илоны, за которую успел потратить изрядную сумму на рынке Альянса. Впрочем, о потраченном я не жалел — особенно смотря на все то оружие и снаряжение, которое я прикупил. Многое, очень многое можно было купить только здесь…

Пистолеты, автоматы, гранаты, клинки, ножи, кинжалы… И боеприпасы. Цветовые маркировки позволяют быстро выбрать то, что действительно будет действовать в том или ином мире.

Я вздохнул и улыбнулся. Надо будет перетащить все это добро из своей калифорнийской квартирки куда-нибудь, где такой арсенал не вызовет вопросов полиции.

Я надеялся, что скоро подвергну Нолдорцев повторной процедуре уничтожения, но на этот раз не позволю им улизнуть втихаря и поймаю их отпечатки. Но сначала… Но сначала надо дождаться, когда у Альянса будет ключ к тому миру, и будет ли он вообще.

На самом деле, чем больше я изучал достижения своих противников, тем более странными они мне казались. Про них знали многие в Альянсе, но сталкивались с ними единицы. А тех, кто пережил эту встречу и мог рассказать хоть что-то, было и того меньше.

И на фоне всех этих рассказов я начинал понимать, что тогда, в Алерии я их слишком просто одолел. Словно кто-то или что-то мне помогало. Из всего, что я узнал, следовало, что моя самоубийственная выходка должна была закончиться полным фиаско. Максимум — я мог бы отбросить их от Аррасса севернее, но при этом потерять все воинство.

Карта, если меня к ней допустят, должна была дать мне ответы… По крайней мере, я на это надеялся. Или, как минимум, новую пищу для размышлений. Вот уж нынче моим мозгам объедение.

Илона встретила меня в своем кресле и, как всегда, приятно улыбнулась. Белое платье и такие же белоснежно белые волосы на безупречной коже. Все это создает ощущение нереальности, словно перед тобой не живой человек, а памятник какой-то древней богине. Красивый, но холодный.

Из-за задержек, с которыми она мыслила, прочитать по выражению ее лица что-то было невозможно. Даже когда к ней подходишь, она еще не знает даже, как должна к тебе относиться и лишь через минуту, если повезет — немного раньше, начинает вспоминать твой послужной список. Нет, память у нее хорошая, я бы сказал, даже очень, но только медленная.

Как и положено, я терпеливо ждал, пока меня вспомнят.

— Добрый день, друг мой. Чем я могу Вам помочь?

Мягкое приветствие, буквально шелковый голос. Многих, эта способность Илоны говорить даже в критические и самые напряженные моменты таким легким тоном сводит с ума.

— Последнее время я собираю информацию и готовлюсь встретиться с Девятью.

Последовала пауза. Я уже привык к тому, что между предложениями надо делать паузы, чтобы Илона тебя поняла.

— Шернельская девятка, я правильно поняла?

— Да, а также Нолдорские некроманты.

— У них много имен. Так что Вам нужно, друг мой?

— Карта. Я смог собрать воедино многие кусочки головоломки, но кое-чего мне не хватает.

— Уверены ли Вы, друг мой, что Карта может Вам помочь?

— Да.

На этот раз пауза длилась около двух минут, за которые Илона успела шесть раз поправить прическу и три раза изучить свои ногти, а я отгрызть кусок карандаша. Не то, чтобы карандаш был слишком вкусным, но институтская привычка не выветрилась даже за годы странствий.

— Хорошо. Хватит ли Вам малого зала, для Ваших исследований?

— Боюсь, что нет. Мне нужен основной зал.

Насколько я смог узнать, доступ к карте можно было получить из двух залов. И малый был неудобен тем, что вся карта целиком в него не влезала. Не влезала она и в большой зал, но обзор там был намного лучше. Еще малый зал работал достаточно медленно, что сводило многих посетителей, привыкших думать быстро, с ума.

— Хорошо, но боюсь, что не смогу выделить Вам больше одного часа времени. Постарайтесь уложиться.

— Благодарю.

Илона замерла еще на полминуты, потом взяла лист и написала письмо, которое заверила огромной печатью, едва ли не во весь лист.

— Прошу Вас предоставить мне результаты Ваших изысканий, друг мой, к моменту их завершения.

Схватив письмо и поблагодарив, я двинулся в другую часть подводного острова.

Пользование Картой не бесплатное. Час времени стоил дороже, чем час работы за первыми компьютерами в начале прошлого века, когда они занимали целое здание и ломались чаще китайских фонарей. Но деньги для большинства охотников лишь средство, а не цель. Возможность перемещаться в другие миры открывала и открывает такие изощренные методы заработка, что легендарные аферы, о которых пишут в книгах по истории, кажутся детскими забавами. И я со своим «РосДревоСинтезом» не первый и не последний.

— В первый раз? — спросил у меня пожилой мужчина лет семидесяти на вид, когда я подошел к дверям небольшого здания с куполообразной крышей. Выполненное все в том же стиле, что большинство зданий на острове, оно выделялось белым камне на фоне зелени.

— Да, — я кивнул и передал разрешение и чек.

— Бюрократы — со смаком произнес старик, словно это было ругательство — Проходи. Меня зовут Джерри Кольт.

Он открыл двери, и я прошел в полумрак помещения. Огромный зал был тускло освещен туманом, который плавал под куполом.

— Смотри — пояснил мне Джерри — не думай касаться тумана, когда он опустится, если жизнь дорога.

— Токсично? — спросил я.

— Токсично — Джерри расхохотался во весь голос, и смеялся минуты три, — нет, это просто филиал другого мира на земле… Вернее, три филиала трех миров. Здесь, чтобы такое создать в отдельно взятом месте, пришлось менять кое-какие законы. Это своего рода уголок хаоса в мире порядка… Ну… или наоборот.

Звучный смех Джерри не отражался, как следовало ожидать, от свода, а тонул в тумане. Мы подошли к центру зала, где обнаружилось комфортное кресло с мягкой спинкой.

— Когда я опущу туман, просто думай о том, что хочешь увидеть. Если карта будет дрожать, или тебе будет тяжело удерживать ее на месте — попробуй покрутить чувствительность, ручка тут — Джерри указал на регулятор на подлокотнике — красная кнопка поднимет туман. Ясно?

— Вроде бы…

Просто думать. На вид несложно.

Джерри кивнул и пошел к выходу. Я же приготовился. Стоило двери захлопнуться, как туман потускнел и двинулся вниз, заволакивая залу. Лишь кресло в центре зала, в котором сидел я, туман огибал.

Карта… Стоило только подумать и плотные сгустки тумана выстроились сотнями светлячков, чем-то напоминая карту звездного неба. Передо мной были все известные Альянсу миры этой плоскости.

Карта дергалась, то и дело вращалась, и я, помня наставление Джерри, отрегулировал чувствительность. Добившись стабильности изображения, я подумал про Алерию. В ответ карта переместилась и одна из точек выросла в размерах став голубоватым шаром метрового диаметра. Неплохо бы отметить ее каким-нибудь цветом. Желтым?

Шар немного изменил яркость. Кажется, цвета он не отображает. Ну и ладно. Я выделил на карте миры, где когда-то бывали Нолдорцы. Некоторые сгустки появлялись перечеркнутыми ровными линиями. Должно быть, это уничтоженные миры. Теперь надо отмотать назад время, а именно заглянуть в прошлое. Повинуясь этой мысли, передо мной возникла шкала, которая замерла в крайнем положении, отмечающем наши дни.

Я вздохнул и, повинуясь моей мысли, время пошло назад. Мир, в котором сейчас находились Девять, был странен. Некоторое время назад он числился уничтоженным, но после выяснилось, что это оказалось ошибочным. Если копать глубже, то перечеркнут на этой карте, он был уже несколько раз.

Повинуясь моей воле, перед сферой, отмечающей тот мир, всплыл текст описания. Язык, обычаи, карты… Все то, что смогли разузнать странники. Тексты я лишь проглядел мельком, а вот карту единственного материка заставил повиснуть сбоку. Промотав время немного вперед, когда мир успел побыть перечеркнутым и вновь «ожить», я опять попросил карты и отчеты, доступные Альянсу в тот момент времени. На карте в этот раз числилось восемь материков, и как я ни старался, даже примерно не мог сложить первый изначальный материк, виденный мною ранее. Третий промежуток жизни этого странного мира выдал мне карту, на которой я насчитал всего лишь три материка. Быстро сопоставив отчеты об обычаях и устоях, я пришел к выводу, что описаны совершенно разные миры.

Если бы не несколько сотен лет промежутка, то подобное давно бы заметили, если уже не заметили.

Выходило весьма странно. Раза с третьего я заставил карту произвести поиск и найти подобные «Пульсары», если оно вообще существовали. Вопреки ожиданиям, отыскался один мир, который так же мигнул однажды. Но изучив быстренько информацию, я понял, что помечен как уничтоженный он долгое время был ошибочно. Часы показывали мне еще около двадцати минут оставшегося у меня времени, поэтому я сидел и в задумчивости «мотал» время то вперед, то назад, пытаясь понять, что же скрыто в этой аномалии. Минут пять я провел в раздумьях и только потом заметил: перед тем, как этот мир оживал, или вскоре после этого один из миров умирал. Причем был это именно тот мир, где были мои «друзья» некроманты.

Время было на исходе, и я заставил карту вывести карты и описания миров, и их сопоставлял с описаниями «Пульсара».

— Джек пот — спустя минуту произнес я, когда карта Пульсара совпала с картой одного из «умерших» миров.

Интересно, обратил ли на это кто-либо внимание, или же прошляпили такую очевидность.

Оставалось пять минут.

Я заставил Карту показать мне известные «Нижние» миры. Осколки на карту все равно не наносятся, так как их координаты меняются по двадцать раз за сутки… Условно говоря. Демонические миры изобразились плоскими серыми блинами. Аккурат под «пульсаром», обнаружился блин, оказавшийся ничем иным, как вотчиной Беркариуса.

Пожалуй, пора писать внеочередной отчет Илоне…

* * *

— Это мсье Пьер. Он будет твоим учителем фехтования — ошарашил меня генерал Озимов.

— Фехтования?

— Да, Ирина. Мы видели твой талант и грех ему пропадать втуне. Извольте.

Пьером оказался человек излишней слащавости, с французским акцентом на явно русском лице, который частенько забывал применять. Этот хитренький блондинчик с хитрой ухмылкой умудрился меньше чем за час извести приставаниями всю женскую часть прислуги в возрасте от восемнадцати до тридцати. Первые минуты мне его пришлось слушать, а потом, когда от его речей заболела голова, он, наконец, изволил продемонстрировать пару выпадов, кои я без проблем отбила.

— Извольте, фехтование — это тонкая наука, я бы позволил сказать — искусство, которое надо постигать медленно. Верите, я бы никогда не подумал, что дама вашего происхождения увлечется этим сугубо мужским занятием…

Я умела держать в руках клинок, меня этому, как и положено, учил когда-то отец… Конечно, до мастерства Игоря мне далеко, а ведь именно его тень, не знаю, как и назвать, держала мою руку в том поединке, но уж с этим «учителем» я бы совладать смогла. Не знаю, что в нем находили многие, в частности Ольга, но меня этот тип просто раздражал, словно назойливая муха в знойный день. Даже хуже. И если кто меня здесь больше всего понимал, то это Дуняша. Та, вообще, хотела сходить к ведунье в лес и заказать «мусье Пьеру» немочь его самого неуемного естества.

Тонкая тупая шпага оказалась не просто неудобной. Ей даже грызуна не убьешь! Мой первый выпад, точную копию удара учителя отвели в сторону, и сразу раскритиковали, поспешив прикоснуться к плечу и указать, дескать, какие я мышцы не так напрягаю. В конце концов я, не выдержав, ответила серией выпадов, только так, как меня учил когда-то отец. После шестого удара шпага противника отлетела в сторону, а мой клинок замер у его шеи.

— Извольте, мсье Пьер, так чем же так плохи мои выпады?

Пьер побелел и нервно сглотнул. Генерал покачал головой, однозначно давая ему понять, что тот не задержится здесь. А что касается домашних — то большинство было просто в восторге от того, как унизили этого французишку. Дуняшка — так вообще выбралась на свет откуда-то, где пряталась от назойливого Пьера.

— Э… Смею отметить, весьма неплохая комбинация ударов.

* * *

Я обвел взглядом темно-алые небеса, накрывавшие дворец полусферой. Алый свет отражался от золотистых башен и создавал жуткое впечатление. Завораживал, словно удав кролика, и вызывал дрожь.

— Стандартная цена — произнес мой проводник. Четыре этажа вверх, не считая башен, два вниз. Общая площадь почти четыре квадратных километра.

— Выглядит неплохо…

Мы стояли на площади около огромного дворца, и я изучал свою новую недвижимость. Площадь же обрывалась в десятке метров от стен вниз, и вдали были видны лишь переливы алого, составляющие границы этого небольшого мирка.

— Не рекомендую подходить близко к краю. Смотрите.

Генри бросил небольшой мячик, и тот поскакал к обрыву, однако, не долетев до него, воспарил по спирали и через секунду врезался в границу мира. Раздался хлопок, яркая вспышка, и нас обдало волной тепла.

— Любое вещество, входящее в контакт с границей, уничтожается, предположительно аннигилирует, если Вы понимаете, о чем я.

— Вполне. А эти волшебные стенки этого гигантского мыльного пузыря не схлопнутся?

— Пройдемте внутрь?

Внутри дворца меня встретила роскошь. Ковры покрывали едва ли не каждый сантиметр пола, а стены были украшены гобеленами.

— Ковры и мебель мы сменили, а вот гобелены родные. Местами там изображены, правда, пытки… Но сменить не долго.

— Разберусь, это детали.

В следующем помещении оказался тронный зал. Изящный трон в виде золотого древа рос из пола между двух каменных лестниц, спускающихся по обе стороны трона, словно два водопада.

— Трон тоже родной, а вот лестницы мы реставрировали. В комплект входит план с расположением всех комнат и тайников.

Я взглянул на протянутый мне план помещений и невольно присвистнул.

— Сколько же тут комнат…

— Спален около сорока, три кухни, хотя мы оборудовали только одну, остальные пустуют…

Мне перечисляли достоинства этой недвижимости, а я все больше и больше понимал, что для меня это, пожалуй, слишком жирно. С другой стороны, подобное уединенное местечко мне было нужно давно. Не тайная квартира где-нибудь, не офис, где всем заправляют Максим с Алимой, и не Алерийская крепость, ставшая теперь филиалом Академии.

Мы спустились по широкой винтовой лестнице на уровень ниже, а потом по другой лестнице еще ниже. Вопреки ожиданиям, подвалы были сухие, чистые, освещение достаточно яркое, и ощущения мрачности не создавалось.

Там, за потайной панелью, оказалась маленькая комнатка, единственным достоянием которой было нечто, больше напоминающее пульт управления ядерным реактором, который ни с того ни с сего порос разноцветными кристаллами.

— Это устройство гарантирует то, что этот мирок не схлопнется, а также позволяет сделать с ним многое… — мой проводник монотонным голосом зачитывал лекцию, должно быть, в сотый раз. Когда ему это надоело, он указал мне на толстую книгу, лежавшую рядом с этой панелью — вот инструкция, там все подробно описано. Ну что, берете?

Я вздохнул и мысленно махнул рукой.

— В подарочную упаковку завернете?

* * *

Ния вздохнула. Несмотря на сумасшествие начальника, пока все шло более или менее нормально, и ключ от мира, в котором заперлись демоны, раздобыть удалось. Повезло еще, что Игорь сам обратил внимание на те чудестные свойства этого мирка, и теперь поднял на уши Альянс. Отрадно, что он хоть что-то сделал сам, без подсказки.

Девушка поймала себя на мысли, что мыслит как ее ныне сумасшедший начальник. Если бы не прямой запрет старика, она бы давно раскрыла все карты Игорю и уповала бы на то, что общими усилиями что-то удастся придумать. Но, увы, это было невозможно. Запрет старика убьет ее в случае, если она подставится.

* * *

Дождь. Капли летят одна за одной, мечтая пробить крышу, словно солдаты взять непреступную крепость.

Я отошла от окна и взяла с тумбочки кольцо. Маленький камешек в нем теперь хранил в себе небольшой запас первородной энергии. Давно, в прошлой жизни, еще в Академии нас для развития силы мысли заставляли делать упражнение: исключительно силой мысли перегонять тепло, свет, у кого что лучше выходит, в первородную энергию. Прямой процесс происходит легко, часто спонтанно, а обратный требует очень больших усилий. В Алерии было много энергии, разлитой в воздухе просто так, и это было бессмысленным. Разве что как упражнение. Здесь же иного способа получить в свое распоряжение силу я не знала. А еще я не знала, зачем мне эта сила нужна. Она ведь все равно не поможет мне ни узнать, где сейчас Игорь, ни понять, где же оказалась я.

Дни, за ними недели… Неужели моя судьба медленно вянуть, ожидая… Неизвестно чего. Понимая, как близко подходит отчаяние, я сжала в руках кольцо и изо всех сил начала наполнять невзрачный камешек первородной энергией. Возможно, недели через три мне удастся его заполнить.

И что тогда? Из заключенной к тому времени в камешке силы и светлячок-то минуты на две будет, не больше.

Из транса меня к утру вывела Дуняша, пригласившая к столу. Дождь уже закончился, и солнце взялось за свою нелегкую работу: прогревать землю и сушить лужи.

По мне нельзя было сказать, что я не спала ночь, так как вместе с воспоминаниями вернулось и острое желание жить алерийскими сутками, что были минимум вдвое длиннее местных.

Сам Озимов сегодня уезжал на месяц в город, оставляя нас с Ольгой вариться здесь в собственном соку. И если я к этому относилась спокойно, то Ольга рвалась в город, как только могла. Но пожилой генерал был тверд.

— Я не хочу, чтобы меня упрекали, будто моя дочь в костюме гусара перестреляла на дуэлях весь высший свет!

Выслушав наставления столь незнакомого мне человека, которого мы с Ольгой звали отцом, и проводив глазами карету, я вернулась в комнату и забрала кольцо.

— Ирэн, пойдем сегодня к Визавиным, Николь нас приглашает на чай.

— Оль, я, наверное, останусь — общаться с инфантильной, не в меру болтливой и глупой Наташей Визавиной, упорно называющей себя Николь, по причине «модности» этого имени, у меня настроения не было ни малейшего.

— Ну, как знаешь. Но я устала придумывать отговорки. Что-то ты какая-то странная после той болезни.

— Когда посмотришь смерти в глаза, начинаешь невольно ценить жизнь — отшутилась я. Она ведь даже и не знает, насколько я стала другой.

— Между нами говоря, Николь эта мне и самой осточертела — всплеснула руками Ольга — Но отказываться от ее приглашения неприлично! В следующий раз поедешь ты, а я останусь!

Я согласилась. Пускай Ольга спасет меня от общества этой недалекой особы, а я… А я тем временем погуляю.

Я полюбила здешние леса. Мир и покой леса, подальше от суматохи светской жизни. С аристократами и аристократками в Академии я сталкивалась, но алерийская аристократия не чета здешней: там они отмирающая часть, и титул не дает им практически привилегий. Встречаются отдельные типы, конечно, не без этого. Здесь же титул — это все. Мне страшно подумать, что творится в городе, если все говорят, что здесь порядки намного мягче.

Луна, наверное, самая старая кобылка в конюшне, привезла меня на опушку леса, где я ее пустила пастись. В отличие от молодых жеребцов, она не сбежит, я это знала.

Я села на поваленное дерево, где продолжила свою нелегкую работу по производству первородной энергии. Время текло медленно, и, уставая, я отвлекалась, слушала пение птиц и думала. Жизнь упорно не хотела давать ни малейшей подсказки.

— Ирина Нелюдимая, я не обозналась?

Женщина подкралась незаметно и здорово напугала меня.

— Нелюдимая? Кому обязана столь странным прозвищем?

— Конечно же, сплетнице Николь, кому же еще?

На вид ей было около тридцати. Одета в простое крестьянское платье, но выправка и манера разговора говорит, что она не крестьянка. Светлые волосы аккуратно собраны сзади, а карие глаза смотрят на меня с неподдельным интересом.

— Кто Вы?

— Неужели до Вас не доходили слухи обо мне? Досадно, а я уж было изволила гордиться своей известностью.

Я отрицательно покачала головой.

— Елена Лесная, разве не слышали?

Теперь вспомнила. Дуняша как-то упоминала о ведунье, которая живет где-то в лесу, и к кому периодически обращаются со своими проблемами крестьяне. Ольга же считала ее сказкой наших дней.

— Кажется, что-то слышала.

— Интересно, что? То, что я злобная соблазнительница, слуга дьявола и развратница, или же что-то иное?

— Нет, столь отрицательно о Вас не говорили.

— И на этом спасибо. А то, бывает, придет крестьянин с животинкой какой заболевшей, подлечишь ее, так он вместо благодарности… Пошлешь его к жене восвояси, так еще и слух распустит, что, мол, совратить пыталась. Но да ладно, леший с ними, лучше скажи мне, Ирэн, что ты делаешь тут, что тужишься так. Я же тебя из глубины леса даже услышала!

Ведунья. Если верить рассказам — мудрая, зла никому не делала. Довериться? А какой у меня выбор? Хотя, быть может, не стоит. Кажется, мое сомнение почувствовала и ведунья.

— Именем, Ирина, твоим заклинаю, только правду мне говори! — произнесла Елена, и те странные тени, дернулись, набросились на меня и так же быстро разбежались.

— Не действует.

Лицо Елены изменилось, проявилась жесткость

— Кто ты? Ты не Ирина, так как однажды я ее заклинала так. Я допускаю, что твой недуг стер меня из твоей памяти, но имя!

Взмах рук, короткий шепот, и Луна, в сторону которой я было дернулась, ускакала прочь.

Я сжала кольцо и приготовилась: Елена умеет работать с этими тенями, или как еще мне это называть, а я нет. Только одна попытка, если придется… Интересно, что я смогу ей противопоставить своими силами?

Елена сомневалась. Она чувствовала что-то неизвестное ей в кольце и не знала, наверное, чего ждать.

— Где настоящая Ирина?

— Я не знаю. Как и не знаю, могу ли я Вам доверять.

Елена махнула рукой, и напряжение в воздухе спало.

— Так мы далеко не сдвинемся. Либо ты рассказываешь мне хоть что-то, либо я продолжаю тебя здесь держать, так как я не уверена, несешь ли ты угрозу. Именем своим, Елени, я себя заклинаю, правду тебе лишь одну говорить — с десяток теней облепили ведунью, и она брезгливо поморщилась — Меня тебе бояться нечего — я живу одна, в глуши, и ни на что не променяю свой быт.

Рискнем.

— Присядьте, Елена, это не слишком короткий рассказ.

Я этого не рассказывала даже Ольге. Свои воспоминания о настоящей, может быть, даже прошлой жизни. И, рассказывая о последних минутах ее, я не могла удержать слезы. Но и про осторожность я не забыла — имени моего настоящего Елена не узнала. Выслушав меня, она улыбнулась и положила свою руку мне на плечо.

— Все нормально. Пусть шелест листьев успокоит тебя.

Шум листьев на едва ощутимом ветру внезапно заслонил все прочие звуки, а потом вновь ушел на задний план, унеся с собой тревоги и принеся покой.

— Могу тебе сказать, что про твою страну я не слышала. И могу уверить тебя, что это все не бред, рожденный недугом. Ты… Другой человек, вернее, не человек, «лесная», как ты себя назвала. Сначала, когда я на тебя смотрела, я думала, что на тебе сильный приворот и восхищалась мастерством того, кто его наложил, но теперь вижу, что это твоя природа любить один раз. Ты могла бы стать сильной ведуньей, честно скажу — твой талант сильнее моего, но то, на что ты его пускаешь — так дело не пойдет. По крайней мере, у нас. Что ты можешь с этим колечком?

— В нем мало первородной энергии. Но можно сделать многое, могу иллюзию создать, могу светлячка… На большее, боюсь, не хватит.

— Ну, покажи мне светляка, что ли, тогда?

— Ну… Я неделю это создавала.

— А я взамен научу тебя обращаться с тенями. Как ты их называешь.

— Хорошо. Если перегнать эту энергию в тепло или свет, то это не увидеть и не ощутить — этого очень мало, но если заставить эту энергию взять тепло от одного, и передать другому… Смотри!

Травинка заледенела, и рассыпалась от прикосновения, а воздух рядом разогрелся и начал светиться. Удерживаемый моей волей разогретый воздух никуда не сдвигался с места, пока не погас, стоило кончиться запасу кольца.

— Как оно все хитро. Словно и не живое, не волшба, а незнамо что. У нас все проще, пошли.

Я проследовала за Еленой в лес. К нам присоединился вскоре волк, который при виде Елены лишь подошел к ней и, словно обычный пес, приласкался. Та погладила его, махнула рукой, и тот послушно убежал в лес. Присмотревшись, я заметила тень, обмотавшую голову волка. Невольно вспоминались уроки в Академии и то, как нас учили приручать животных, подавляя их сознание своей силой. Здесь все было по-другому.

Елена вывела меня на крутой берег Тихоницы, протекавшей недалеко речки. С высоты обрыва можно было увидеть дома деревни и снующих по своим делам крестьян.

— Смотри, Ирина. Что ты видишь?

— Крестьяне.

— И каждый из них верит. Подсознательно верит во многое. Лешие, водяные и многое многое другое. То, что ты называешь тенями, не подчиняется никогда напрямую нам. Они лишь откликаются на то, что творится в глубине нас. Все в округе верят, что я сильная колдунья, и тени подчиняются мне. Не только поэтому, конечно, но это одна из составляющих моей силы. Тени, когда их много, могут оживить даже самые глубоко зарытые страхи, и благодаря им на свет могут появиться чудовища, но такое случается редко и только в городах, где людей много. Кого-то от природы тени слушают больше, а кого-то меньше.

— Понимаю.

— Отлично. Но это только начало. Тебе еще многое надо понять…

* * *

Я вновь сидел в своем офисе. Последнее время я стал часто здесь бывать, так как общество Алимы и Максима настраивало на рабочий лад. Да и за практикантами приглядеть не помешало бы. Я прекрасно понимал, что по-хорошему я здесь не нужен — Максим поставил систему так, что я мог спокойно собирать прибыль, а сам жить где-нибудь в роскошном особняке в тех же Штатах.

Я невольно усмехнулся. Единственным достоянием моей американской квартиры, не считая врат, был пустой холодильник с постером Боба Марли и запчасти от машины. Там я никогда не задерживался особо долго, и практически никогда не ночевал. Максимум одну ночь переждать, если уж совсем лениво куда-то двигаться. Из всего моего жилья только московская квартира и алерийский замок были местами обжитыми. Остальные были не более чем местом, где я установил врата для удобства своего передвижения.

Конечно, был еще купленный недавно мирок… Но я не смог заставить себя перебраться туда, так как в полном одиночестве я просто не мог работать.

— Макс, к нам экологи сегодня должны заявиться, не забыл? — спросила Алима.

— Помню — как всегда спокойно ответил мой финансовый… Да и не только финансовый заместитель.

— Кстати, Максим, я все забываю спросить, а как ты от экологов вечно отмазываешься? — поинтересовался я — И здесь взятка?

— Нет, тут все прозаичнее — Максим лучезарно улыбнулся и сделал паузу, словно выждал, когда отгремят никому не слышимые овации — Сейчас подойдет наш главный экологический консультант, Глеб Витальевич.

— Кто это? — вопросительно уставился я на Алиму, но та лишь загадочно улыбнулась.

— Наслаждайся зрелищем, босс. Оно того стоит.

Раздираемый любопытством я стал ждать. Учитывая специфику предприятия, я был более чем уверен, что и отношения с законом тут складываются запутаннее, чем отношения главных героев бразильских сериалов.

Глебом Витальевичем оказался мужчина преклонных лет, одетый в деловой костюм. На фоне черного пиджака и изумительно белой, словно только что из рекламы, рубахи ярким несуразным пятном выделялся мятый салатовый галстук. Борода и рыжие усы, находившиеся в полнейшем беспорядке, могли бы до смерти напугать любую бритву. Кадык вызывающе смотрел вперед, а взгляд серых глаз, казалось, может воспламенять то, на что он падает.

— День добрый, эколога вызывали?

— Вызывали — согласился я.

— То-то смотрю, у вас тут фонит — в доказательство Глеб Витальевич извлек огромный красный дозиметр, который и вправду запищал.

— Да, беда такая вот… — согласился Максим — так что надо срочно понизить уровень радиации и выброса в окружающую среду вредных отходов.

В виде аргумента на стол был поставлен Максимом целый ящик народного средства и комплект рюмок. Рядом с ящиком неожиданно появился целый тазик салата.

— Точно! Надо немедленно дождаться моих коллег и приступить — дозиметр моментально прекратил писк — вот, вижу, в этой комнате фон уже нормализовался…

Максим проводил гостя в приемную, куда услужливо помог отнести салат и спиртное.

Я проводил их глазами, оставаясь все еще в шоке.

— Этот старик выпьет на брудершафт с кем угодно — пояснила Алима — не знаю, где Макс его откопал — экологи нас донимали сильно, особенно вначале. Чуть ли не каждую неделю проверки. У нас утилизация стоит дешевле всего ведь, вот и волнует их… А ну как мы выкидываем куда-то. Но теперь не чаще раза в месяц приходят ответственные лица, напиваются вместе с Глебом, а наутро уходят… Когда проспятся. Но предварительно сообщают, что мы экологически чистое производство.

Я переварил еще раз ситуацию, а потом произнес:

— Вы тогда за Глебом Витальевичем присматривайте тогда, он уж не молод, а что мы без его печени будем делать?

— Я пробила ему иномирные лекарства из Альянса. От них, даже если печени нет уже, то отрастет — хмыкнула Алима.

В который раз я отметил, что тут я особо не нужен. Что же, Джим бы оценил.

К экологам я заглянул через час их общения с Глебом Витальевичем. Судя по тому, что из приемной нестройный хор орал «Ой, мороз, мороз», в экологической чистоте производства можно было не сомневаться. Оставшись незамеченным, я двинулся опять в свой офис.

— Алькор, чего отмечаете? А ну как Берка без меня завалили? — спросил до боли знакомый голос.

— Джим? Рад, что ты жив! Привет, Арта.

Арта немного помолодела, как мне казалось, и лишь небольшая дрожь в руках и отстраненное выражение лица подсказывало мне, что пережитое забудется ей еще не скоро.

— Меня так просто не завалишь, так что извиняй, халявных денег не будет.

— Да кому нужны эти нули в банке — отмахнулся я — главное, что жив и здоров.

— Я в полном порядке, а вот Арте досталось.

Мы прошли в офис, и я пригласил гостей сесть. Алима отвлеклась от дел и о чем-то стала расспрашивать Арту, а я налил гостям кофе.

— Неужели этот чудомир вас отпустил?

— Можно и так сказать, но прежде чем я отвечу на твои расспросы — скажи, кто там в соседнем офисе пьянствует?

— Экологи — пожал плечами я — производят контрольные замеры и убеждаются, что производство не вредное.

Джим рассмеялся и смеялся еще минуты три.

— Для печени оно-то наверняка не слишком полезное… А ты не безнадежен! Только вот твои привычки жить по-спартански меня убивают.

— В каком плане?

— Ты бы для вида хотя бы в своей квартирке близ Альянса мебель поставил, а? А то стул, стол и пустой холодильник максимум годны для прибежища одинокого растамана, а не для уважающего себя бизнесмена. Я сначала туда заглянул, когда не смог до тебя дозвониться.

— И вскрыл дверь?

— Ты ее забыл запереть.

Я попытался вспомнить и действительно, дверь запереть я не догадался. Впрочем, брать там все равно было нечего, а оружие я уже оттуда переправил.

— Черт, виноват.

— Он еще в плацкартных вагонах ездит — наябедничала на меня Алима — с дури поехала с ним, так табака на всю жизнь нанюхалась. А он сам залез на верхнюю полку и дрых там всю дорогу.

Джим в шоке замолчал на некоторое время… Потом, когда дар речи изволил вернуться к нему, прищурил глаз и покачал головой.

— Может, ты еще и летаешь на самолете «эконом» классом?

Я кивнул.

— Мечтаешь стать живой взрывчаткой, которой влепят по небоскребу?

— Демонов истреблял, нежить истреблял, а вот террористов нет еще… — неудачно пошутил я.

— Вызывайте санитаров, он не знает, что такое жить! — произнес Джим

— Лучше расскажи, как ты из передряги выбрался? — попытался перевести разговор с больной темы я.

— Ах, да… — с лица Джима моментально смело улыбку — Тут дело было тугое. Местами мне казалось, что это все наркотический сон, и что меня на самом деле пытают где-то в застенке… Этот мир меня не убил сразу, поэтому я смог понять правду. Не сразу, но до меня дошло. Тот, кто там руководит — это двенадцатилетний мальчуган, неизвестно как попавший в такую ловушку и ставший там… Всем. В меру одинокий, в меру мечтательный… Ну, а потом, когда я это понял, стало намного легче.

— Мне стало легче только сейчас — произнесла Арта, трясущейся рукой ставя на стол чашку с кофе — я наблюдала за тобой сверху и даже подсказать не могла.

— Этот малолетний фантазер превратил ее в радугу — пояснил Джим — ощущения, должно быть, неприятные…

Судя по лицу Арты, ощущений ей хватило на всю жизнь. Джим замолчал, явно не хотел рассказывать все, да и я, понимая всю тонкость ситуации, не стремился разузнать лишние подробности.

Некоторое время мы молчали.

— Ладно, к делу — произнес, наконец, Джим — не знаю, что ты такое откопал, но Илона забеспокоилась не на шутку. Из пробитых мозгов недавно нацедили волшебное слово, так что теперь наши могут туда попасть. Первым делом отправляют разведку. Небольшими отрядами. Наша задача — прослоняться там пару месяцев, послушать, что и как, и вернуться. Я конверт уже получил.

— А язык? На каком там говорят?

— Не помню точно, но учить придется. Заодно тебе покажу, как в Альянсе изучаем другие языки.

— Когда выходим?

— Завтра. Самолетом в Канаду, а уже оттуда, как захвачу все необходимое, пойдем учить язык. Именно самолетом. Я тебе покажу, как должен жить уважающий себя бизнесмен! И на меня отговорки, что, дескать, ты жадина, не подействуют!

Глава 10

Разруха. Это самое мягкое слово, которым можно охарактеризовать то, что творилось здесь. Помимо Беркариуса, сюда сунул свой нос Коборган и еще кто-то. В результате население за последние шестьдесят лет сократилось в восемь раз по самым скромным подсчетам. На этом то, что мы знали об этом мире, заканчивалось, и, как сей факт не прискорбен, остальное предстояло выяснить. Мы уже пятый день бродим по этим пустошам, но так и не встретили ни одного разумного существа. Только хищные твари.

Мы лишь один из двух сотен таких вот разведывательных отрядов, отправленных Альянсом сюда. Наша задача — разнюхать, что здесь и как, и вернуться домой, где потом уже будет решено руководством, что делать дальше. И до совета мы не будем знать ничего о том, что узнали остальные, в угоду секретности. Разумеется, что-то все равно просочилось, но основные сведения будут доступны нам только на совете.

Вынужден отметить, здесь Альянс мне здорово мешал теперь, как выяснилось.

Я хотел добраться до некромантов и прикончить их, в то время как Илона… Позиция Илоны не была мне понятна. Она уходила от ответа, ссылаясь на все подряд. Из ее не в меру пространных речей я смог вынести только то, что их целью является понять по возможности логику демонов, а серьезного противостояния они избегают. Это вполне в их стиле: насколько мне известно, больших конфликтов Альянс избегал всегда.

Пытается предотвратить конфликт, но не лезет в лобовую схватку. Максимум, что они могут сделать — это помочь выбраться выжившим куда-нибудь подальше.

Не хотел я вмешивать в этот конфликт, случись мне пойти против воли Альянса, и Аллерию. Хотя в случае чего к моим услугам неплохое воинство как живых, так и мертвых, я не хотел вести людей на смерть. Максимум, если потребуется — возьму двадцать некромантов, не более, и все вопросы буду решать силами нежити. По старинке.

А пока… А пока я смотрел на плоскую равнину, покрытую жесткой, едва зеленой травой и пытался сопоставить ее с устаревшими на несколько сотен лет картами. Других у нас просто не было.

Местами торчали невысокие кусты, реже попадались перелески. И ни одного известного мне дерева. Впрочем, не привыкать.

Солнце нещадно палило, заставляя вспоминать об оставленной в крепости мантии и ругать чертову форму цвета хаки, в которую мы с Джимом нарядились. На Джиме была форма солдата НАТО, а на мне российской армии. Началось все с того, что готовя к этому заданию, нам сказали, что в районе, куда нас забрасывают, будет холодно. Вот я, не долго думая, и заглянул в «военторг». Джим же, увидев мой наряд, на следующий же день тоже вырядился в форму.

Впрочем, жара здесь долго не задерживается: температура в этих пустошах всецело зависит от ветра и меняется очень и очень резко. Стоит ветру подуть со стороны центра пустоши, где находится огромный ледник, как похолодает, и температура опустится ниже нуля, а стоит подуть ветру из мертвой пустыни, как вновь будет жара. Частые скачки температуры не являются естественными, как и ледник, оттого и немногая растительность может выжить в пустошах.

Территория этого мира, если верить картам, превосходит территорию Земли раза в три. Об этом напоминает гравитация каждую секунду, ведь вниз тебя здесь тянет в полтора раза сильнее. Впрочем, грех жаловаться — по моим прикидкам сила притяжения здесь могла бы быть намного больше при такой территории.

— Дрянь дело, — хмыкнул Джим, вернувшись с разведки.

— Что и как?

— Так никого и не встретил. Итак, что мы знаем? Сначала веселились какие-то твари, поубивавшие много народу, потом на вечеринку пришел Коборган и притащил своих питомцев. От тварей, которые тут были до питомцев Коборгана, осталось мало чего — только скелеты и, должен отметить, впечатляющие. Позавчера я два таких видел. От родной фауны ничего не осталось, и теперь тут все, в основном, всеядное, когтистое и переправляющее отпечатки съеденного Коборгану. Пойдем, покажу, какую я тварь нашел!

Такое если и можно увидеть — то на картинках больных на голову художников: жирные мясистые стебли, покрытые жестким ворсом, каждый оканчивается огромной пастью, вокруг которой растет нечто наподобие щупалец. Из одного корневища таких хищников росло сразу четыре. И все это было красно-оранжевой расцветки, которой позавидует мухомор. Сейчас, правда, эти цветки не двигались, так как были прострелены в нескольких местах каждый.

Я присвистнул.

— Ничего себе аленький цветочек.

— Да, такой и чудище проглотит и не подавится. Кстати говоря, это не растение. Видишь, где я его из винтовки подстрелил — кровь?

— Животное?

— Именно. Демоническая суть. Коборганская поделка. У него корневище, поди, огромное. Бьюсь об заклад, что еще живое. Иначе бы поймался отпечаток в жемчуг.

— Будем копать? — пожал плечами я.

— Не, ни за какие шиши. Сейчас мы его удобрим кое-чем… — Джим зло захихикал.

Секунду спустя, на свет он извлек баночку, из которой высыпал на землю небольшую кучку серого порошка. Его он полил водой, смывая в сторону стеблей. Рыхлая почва легко впитала все, не оставив на поверхности и следа.

— А вот теперь отходим — произнес Джим отбегая.

Земля задрожала. На поверхность, тут и там вылезли миниатюрные зубастые стебли, маленькие подобия тех, что Джим уничтожил, и… заорали. Никогда не слышали, как визжат кролики? Помню, когда-то у моего брата был кролик, и бабушка догадалась дать ему помидорную ботву, не зная, что та, мягко говоря, не очень хорошо переваривается. Больше всего это мне напонило именно этот визг. Продолжался он минут пять, иногда переходя на практически человеческий стон, а потом, наконец, растение затихло, а жемчужина в руке Джима засветилась.

— Что это за дрянь такая, которую ты высыпал?

— А я что, химик? Спер на каком-то заводе, уже и не помню где. Отрава жуткая. Ее одна баночка упала в реку, так вся река и водохранилище немаленькое ныне мертвы. Ну… я покумекал, и спер ящик. Как видишь, пригодилось.

Я вздохнул, взвалил на плечи мешок, и мы двинулись дальше. Компас был бесполезен, так как направление «север» за последние дни менялось уже раза четыре, и нашим единственным ориентиром было солнце. И луна.

Лун здесь две, но одна из них красивее, чем все то, что я когда-либо видел. Похоже, что она обитаемая: каждую ночь, когда на небе месяц, на темной стороне видны светлые точки.

* * *

Монах собрался с силами и стал вновь рисовать. Краска его жизни замирала в воздухе узорами и вплеталась в большой узор, который охранял монастырь… Вернее руины.

Но это не играет роли. Орден жив, пока жив последний его адепт.

Три десятка лет он поддерживал этот барьер, давая возможность чувствовать себя спокойно в его пределах. Себе и людям. Впрочем, в его попечении было немного народу: старик, медленно, но верно сходящий с ума, женщина, больная призрачной лихорадкой, и ветеран, которому в последней войне отстрелили ногу, ее отец.

Впрочем, монах не поддавался отчаянию. Он не знал, что это такое. Он делал свое дело, помалкивая и не тратя душевные силы на слова утешения, и вместо них лишь проходился камнем по лезвию своего кинжала, а потом лезвием по своей, гладко выбритой согласно всем канонам, голове. И менять в своем быту он ничего не был намерен — ведь не для этого он отрекся от имени, вступая в орден.

Убедившись, что все в полном порядке, монах вернулся к костру и, сев на свое место, стал слушать. Вдали, слышимые только ему, переговаривались твари. Они чувствовали человеческую плоть и шли за ней.

— Буря идет! — произнес монах через некоторое время, вгрызаясь в сочную плоть яблока. Только здесь, во дворе монастыря росли еще яблони, согреваемые от холодов горячим источником.

Ветеран привычно извлек длинную, странную на вид винтовку, служившую ему еще и костылем, и потянулся к баночке с жидким огнем.

— Устоим?

Монах не ответил. Он не делал предсказаний и предположений. Каждый раз, когда бродячая стая тварей подходила к выставленному им барьеру, ветеран хватался за оружие, предварительно отсылая дочь подальше, в глубь развалин, а старик читал молитвы каким-то старым богам. Но пока все обходилось. Редко когда приходилось стрелять в ту или иную тварь, которую указывал монах.

— Шанрисс, наш друг говорит, что сюда идут твари. Я хочу, чтобы ты спряталась в башне.

— Но…

— Иди.

Дочь кивнула и, бросив полный беспокойства взгляд на отца, пошла в башню. Башня одиноко возвышалась среди руин. Когда-то часть восточного крыла монастыря, ныне она была единственным уцелевшим строением, не считая куска крепостной стены возле нее.

Полубезумный старик, Хракли, вновь стал читать свои нудные молитвы сгинувшим сотни лет назад в небытие божествам. Читал он их всегда вслух, и заставить его замолчать было невозможно. Шорли поморщился, глядя на отсутствующую правую ногу. Фантомные боли последнее время изводили его едва ли не сильнее, чем призрачная лихорадка — его дочь.

Двое вынырнули из сумерек и побежали в сторону барьера. Один из них прошел легко барьер, а вот другого барьер отбросил. И тут из темноты появились твари. Собакоподобные, быстрые… Шорли невольно вспомнил, как три таких разорвали в клочья восемь человек меньше чем за полминуты. С тех пор прошли годы, но память была все еще свежа и бережно хранила те воспоминания.

Оставшийся наружи вскочил на ноги, извлек два клинка и сам шагнул навстречу тварям. Сражался он хорошо. Да и клинки у него были явно не простые. Практически каждый удар смертелен, и с каждым мгновением они вращались все быстрее и быстрее. Казалось, что убитые твари дают ему силу продолжать этот смертельно опасный танец. Вот одной твари повезло, и она укусила его за ногу, но сразу отлетела в сторону с отрубленной головой. Воин хромает, но пара ударов и хромота проходит.

— Открывайте ворота, пока моего друга тут не разорвали! — закричал его товарищ, успевший за эти мгновения добежать до костра. Говорил он с небольшим акцентом, но уверенно.

Шорли кивнул в сторону монаха.

— В нем зло, ибо оттолкнул его барьер — спокойно ответил монах и отвернулся.

— Твою… Мужик, он что, на демона похож?

Монах не ответил.

В этот момент всех накрыла волна дикого страха, если не сказать, первобытного ужаса. Даже монах поморщился. Твари жалобно заскулили и убежали, а старик, до этого читавший молитвы заверещал. Это длилось несколько удивительно долгих секунд, а потом пропало. Твари убежали, и воин, выронив клинки, упал на землю.

Чужак сплюнул и пошел к другу, а ветеран поплелся за ним. Монах возник сзади Шорли неожиданно и подхватил его, словно тот был ребенком.

— Спасибо, дружище — отозвался тот, уже привычный к тому, что монах иногда носил его на руках, если возникала нужда.

Тем временем чужак помог встать другу и двинулся с ним к барьеру.

На этот раз воздвигнутая монахом стена не оттолкнула пришельца.

— В нем было зло, раз барьер не пускал его, чужак. Переночевать я позволю, но утром — уходите.

— Хорошо, спасибо и на этом. Меня зовут Джим, это Игорь.

— Шорли. Вон тот старикан, который там пищит — Хракли. Откуда вы здесь?

Джим помог Игорю сесть у костра, и скинул рядом мешки. Шорли с интересом отметил, что, несмотря на порванную штанину и следы крови, раны как таковой нет — только проглядывает свежий шрам.

— Долгая история. Мы совершенно не в курсе, что происходит, у нас карты, которые устарели на несколько веков и мы… как бы это лучше сказать… Вот уже месяц не можем найти разумных существ, которые не захотят нами перекусить и расскажут, что же тут происходит!

— Это же пустоши, парень. Здесь вы их и не встретите. Откуда вы?

— Ну… Скажем так… Во времена Тиаль-Самира, нас положили в глубокую спячку, с наказом проснуться, когда станет плохо, вот теперь мы и выбрались.

— Врешь, испражнение Ска-Вира! — вступил в разговор монах — я чувствую ложь, так что не лги.

— Успокойтесь — вступил в разговор Игорь. В отличие от товарища он был немногословен и говорил, словно ему это было тяжело — Вам будет легче, если я скажу что мы из другого мира, имеем зуб на нескольких существ, которые всю эту кашу, скорее всего, заварили, и теперь, когда попали сюда, наконец, пытаемся осмотреться? А ты, Джим, в следующий раз смотри, кому врешь.

— Не врешь. Но я тебе не верю. Раз барьер оттолкнул тебя, ты можешь обманывать меня, и я этого не замечу.

— Хорошо, я подтверждаю все сказанное. Мне ты веришь, хиппи? — спросил Джим, а потом посмотрел на друга — А тебя надо на инструктаж, научить работать под прикрытием.

Разговор прервал жуткий вой.

— Возвращаются — хмыкнул Джим — видимо, не сильно их твой приступ напугал. У меня есть взрывчатка, сейчас вжарю этим тварям.

— Охолоди, юнец — барьер их не пустит.

— Я надеюсь… но жить все равно хочется — произнес Джим, доставая заветную коробочку.

Тварей было на этот раз больше. Некоторые были размером с быков, закованные в роговой панцирь, а некоторые, наоборот, пушистые и мягкие на вид… Но впечатление обманчиво, и под шерстью скрывались смертоносные жала.

Они все дружно тыкались носами в барьер и, шипя, отступали.

— Ну и парад уродов… — задумчиво произнес Джим, перебрасывая коробку из руки в руку.

— Значит, из другого мира? — начал разговор Шорли.

— Именно — ответил Игорь — мы уже скоро месяц, как бродим по пустошам, но такую толпу видим впервые.

— Они вас почуяли и сбежались — пояснил монах — обычно они в спячке, и просыпаются не сразу. Боюсь, что вы их пробудили.

* * *

Вот теперь у нас были проблемы. Тварей было слишком много. Они бегали вокруг барьера всю ночь. Я пролежал несколько часов, потом смог встать на ноги и коротал ночь тем, что чистил пистолет. Патроны с местным «жидким порохом» давали много гари, и чистить оружие приходилось раз в пять чаще.

Что больше всего надоедало — это спокойствие монаха. Да и перспектива уйти отсюда утром тоже не радовала.

— Это Шанрис, моя дочь — представил женщину лет тридцати на вид Шорли.

— Очень приятно, Джим — поздоровался как всегда галантный при первом знакомстве Джим.

— Пятнадцать лет мы с ней уже здесь, скоро шестнадцать будет.

— Можете подробно рассказать, что здесь происходит? Мы… скажем так, не в курсе происходящего.

— А можно сказать, я в курсе. Меня и еще три тысячи таких, как я, послали сюда шестнадцать лет назад, когда пустоши решили отвоевать у тварей. Но кишка была тонка. Стоило нам перейти барьеры, как за свежим мясом сбежались все твари пустоши. Нам отрезали путь отступления, наше командование, поняв тщетность попыток, сбежало, а мы остались на корм тварям. Была бы жива Хорана, я бы ни за что не взял с собой дочь. Не место ей здесь… Да вот там ее по нашим идиотским законам ждало рабство.

— Рабство? — удивился я.

— Ей не было двадцати, а стоит мне уйти — она остается без готовых за нее отвечать. И она сразу раб. Законы королевства. На этой войне я схлопотал пулю в ногу от своих же, а когда нас разгромили окончательно, хромая, мы с дочкой едва добежали до руин монастыря. Безымянный монах уже тогда приютил старика, рад был и нам… вернее… ему было без разницы. Среди руин монастыря есть сад… цветет круглый год. И колодец. Жить вполне можно, хотя… — Шорли вздохнул — какая это жизнь. Да и болезнь дочку изводит…

— Что за болезнь?

— Призрачная лихорадка.

— Игорь, глянь в справочнике, лечится?

Я извлек свой коммуникатор и стал искать. Раз уж засветили легенду, чего уж скрываться. Несмотря на то, что информации было много, искать приходилось вручную: о способе ввода трех сотен иероглифов местного алфавита мой друг не позаботился.

— Не лечится. Каждую неделю призраки умерших ее терзают… она стареет на глазах.

— Нашел — произнес я — Слушай, Джим. Призрачная лихорадка, специфичное заболевание для этого мира. Если вокруг много людей умирают насильственной смертью, а ты боишься — то на тебя зацепляются… эээ… не уверен, как это правильно произнести — я посмотрел еще раз на иероглифы — Лекарство наши рекомендуют радикальное — на недельку в другой мир, и оно проходит бесследно.

— Прежде чем о другом мире мечтать, нам надо найти место, откуда можно туда смотаться. А путь до него нам отрезан — Джим указал в сторону барьера, вокруг которого сновали десятки тварей.

На душе скребли кошки. Не потому, что мы были в осаде, нет… Такие мелочи меня не волновали. Просто очередной приступ заставил меня начать заранее проигранную битву с депрессией. Я извлек из кармана баночку и запил таблетку водой из фляги. Последнее время антидепрессанты — это единственное, что помогало мне хоть как-то не сойти с ума. Спасибо хоть они здесь ядом не стали. Я отошел от костра и сел на кусок камня, который в прошлом был стеной монастыря. В задумчивости я стал вертеть медальон…

— В твоей душе мрак — все тем же ничего не выражающим голосом произнес подошедший монах.

— Я знаю.

— И ничего не хочешь с этим сделать?

— Да не могу я ничего сделать. Только отомстить и успокоиться. Навечно.

— Если чтобы победить исчадие Шоархарина, ты сам…

— …стал исчадием, то победило исчадие. Слова одного из мудрецов моего мира. Я знаю. Но есть шанс, что в бою двух равных не выживет ни один.

Монах кивнул. Некоторое время мы молчали, потом я решился нарушить тишину.

— Сколько Вы уже здесь?

— Всю жизнь, с тех пор как был принят в орден сорок лет назад. Тогда пустоши не дошли досюда.

— Пустоши… откуда они?

— Никто не знает. Они появились южнее. Поговаривают, что на юге есть некое существо, которое пьет соки нашего мира и порождает тварей. Когда оно появилось, пролились реки крови, но его смогли одолеть. Вокруг него воздвигли барьер. Но он пал через несколько сотен лет, и опять его воздвигли, отдав пустошам множество земель и положив миллионы жизней. Тридцать лет назад пал второй барьер, и был воздвигнут третий.

— И как он пал?

— Люди. Всегда есть те, кто верят во тьму, и они нашли способ уничтожить барьеры в прошлом… Найдут и в будущем.

— Дай догадаюсь, поклоняются некоему Коборгану?

— Правильно. Его культ. Я видел их книги тридцать лет назад. Видел, во что он превращает людей. Но Коборган не твоя цель, так?

— Так. Моя цель Беркариус, его брат.

— И его я видел в тех книгах. Достаточно, чтобы знать, что тебе он не по плечу.

— Я в курсе. Пока мне рано с ним встречаться. Но вот его прихвостней я достану.

— Они убили ту, которая изображена на том медальоне?

— Скорее, она положила свою жизнь на то, чтобы их остановить. И я постараюсь, чтобы это было не напрасно.

— Тебе остается одно. Стараться. Хочу тебе верить, но не имею права.

— Я не обижаюсь. Сколько отсюда до границы барьера?

— Если третий барьер все еще цел, то месяц пути.

— Хорошо. Тогда поставим вопрос так. Есть ли здесь поблизости, как бы это сказать, особое место, чтимое магами?

— Есть. День пути. Но зачем тебе оно, маг?

— Оттуда можно уйти в другой мир. Я могу вывести и вас.

— Не забывай, я тебе не доверяю. Да и к тому же должен же кто-то присмотреть за орденом.

— Орденом?

— Орден жив, пока жив последний его представитель.

— Вы можете отметить на карте место, скажем так, откуда примерно началась пустошь. Где то существо?

— Могу — монах указал на карту, и я пометил ручкой это место. В лучшем случае это выходило три месяца пути.

— А теперь место силы?

Монах ткнул пальцем в карту.

— Спасибо.

Я вздохнул, глядя на карту.

— Скажи, чего ты ждешь в своем посмертии?

— Что?

— Из твоих речей выходит, что ты идешь на смерть. А идущие на смерть верят в посмертие. Ты надеешься там, за черной гранью встретить вновь ее?

— Было бы здорово… Но нет. Я не верю в это. Надежда — это сказка для неудачников.

— Ты ждешь покоя, лучшего мира после смерти, в который верит твой народ?

— Да… Народ мой в такое верит… А я… Едва ли.

— Тогда чего ты ждешь за черной гранью?

— Ничего. Я более чем уверен, что я просто перестану существовать. И не будет ничего.

— И ты не боишься? Разве это не страшнее, чем вечные муки?

Боюсь ли я… Хороший вопрос.

— Нет. Уже нет. Но к чему этот вопрос?

— Не важно. Спасибо, что не лгал.

Монах ушел, а я с удивлением обнаружил в душе странный покой. Всплывшие некоторое время назад воспоминания ушли, не оставив и следа. Осталось только спокойствие и умиротворенность.

* * *

Монах подошел к сверкающим линиям барьера. Его переполняли чужие чувства. Иногда сквозь них проскакивали даже образы. Боль была столь сильна, что было преступлением дать ей пропасть.

Монах зачерпнул ее и стал рисовать. Узор выходил резкий, угловатый, а желтоватые пастельные тона, которые у него выходили обычно, сменились темно-серыми. Изломанные, словно в муке, линии вплетались в узор барьера одна за одной.

Скалящаяся тварь подошла слишком близко. И за это поплатилась. Боль вплетенная в барьер теперь убивала, а не просто отбрасывала. Инстинкт самосохранения боролся с жутким голодом, но пока был сильнее — твари отступили, уже не лезли на рожон, но все еще не спускали глаз с находящихся внутри.

Монах довольно осмотрел плод своих трудов. Боль чужака ушла в барьер, и теперь он стал надежнее в разы.

* * *

Елена меня учила. Тени, вернее, духи, как их называла Елена, были совершенно не похожи на то, что я знала. И с ними управляться было намного сложнее. В Алерии никогда не существовало устных заклинаний, кроме как в легендах. Частенько ругань мага на родном языке дилетанты считали заклинаниями и записывали со всей скрупулезностью магические слова, считая, что кто-нибудь когда-нибудь сможет, произнеся их, что-то наколдовать. И лишь через сотни лет, случайно, историки переводили эти слова и краснели: маги, попадавшие в хроники, умели хорошо ругаться. Даже слово «заклинание» в Алерийском созвучно слову брань.

Здесь же стихи приходилось разучивать в большом количестве только потому, что правильно прочитанный стих порождал что-то в глубине сознания, что направляло тени. Причем, далеко не всегда. Это требовало сосредоточенности, определенного эмоционального настроя. В произносимые строчки надо было верить, и как-то по-особому произносить. Это было непривычно, неудобно и непонятно. Малейшее послабление, и ничего не получалось. Малые, неразумные духи, способные на самые простые действия, подчинялись легко, а практически разумные, созданные верованиями целых поколений живших здесь людей и способные сами придумать, как выполнить поставленную задачу, подчинялись только ведунье уровня Елены, и то далеко не все.

Но Елена учила меня не только из добрых побуждений.

— Нолдорцы, как ты их называешь, получили твою душу, если все именно так, как ты рассказываешь. И то, что тобою подменили настоящую Ирину, не есть случайность. Не стоит ждать от тех, кто держал в страхе твою страну, добра. Рано или поздно они придут сюда. И к тому времени ты должна суметь противостоять им. Я не знаю, чего именно они хотят, зачем тебя забросили к нам. Когда-то, около двухсот лет назад, люди пришли сюда, чтобы жить. Чтобы сохранить архаичный и мирный осколочек разваливающейся страны. И я не хочу, чтобы мой любимый край стал царством мертвых.

Но вопреки успехам в работе с тенями в остальном меня преследовали неудачи: прозвище «Нелюдимая» за мной укрепилось, а вместе с ним потихонечку стал расходиться слух, будто я ведьма. И ни вечера у Николь, ни балы у Шарупиных, других наших соседей, этого поправить не могли. Многие меня стали сторониться.

Впрочем, в этом был плюс: моя власть над духами росла. Стоило окружающим поверить в то, что я ведьма, и я стала сильнее.

Елена же гоняла меня едва ли не каждый день и, хотя об этом она не говорила прямо, сделала меня своей ученицей.

Время летит, и прихавший из города Озимов, когда узнал о том, что про меня толкуют, устроил мне выговор в лучших традициях. Пожилой генерал не верил в ведьм и колдунов, а потому мои заверения в полной непричастности понял и, в конце концов, махнул рукой.

— Была бы ты сыном — высек бы для профилактики. Честь надо смолоду беречь. И без того Ольга без дуэлей не может…

Речь шла об очередной дуэли Ольги и проезжиго гусара, который изрядно надоел моей названной сестре и она, долго не раздумывая, посчитала себя оскорбленной, переоделась гусаром и вызвала наглеца на дуэль. Мне пришлось быть там секундантом, и поэтому я удостоверилась, что подвластный мне дух отведет пулю от Ольги в случае чего. Но опасения не оправдались, и наглец получил пулю в лоб раньше, чем смог что-то сделать. И хотя формально Ольга была не виновата, вся округа быстренько поняла, кто укокошил гусара и по какой причине.

Хоть я и не одобряла кровожадность Ольги, но я и не сожалела об убиенном: редкостный подлец был.

* * *

Граница. Мы все-таки дошли до нее. Она сияла тонкими нитями, переливалась, как и барьер, выставленный монахом.

Убедить наших друзей сняться с насиженного места, было не так просто. Но Джим их уболтал. Большую роль в этом сыграл и я. Пока мы путешествовали, тот бардак, который творился у меня внутри, служил чем-то вроде батарейки для монаха. Каждую ночь вокруг нашей стоянки был барьер, за который не могла пройти ни одна тварь.

Старик плакал, едва ли не бегом преодолевая последние метры, Шанрисс с отцом улыбались. Единственным, кто сохранил каменное лицо, был монах.

— Неужели цивилизация? — произнес по-английски я.

— Она самая — обрадовался Джим.

Мы прошли сквозь барьер и через пять минут вышли на тракт, протянувшийся вдоль границы.

— Севернее располагается Эскарта, один из крупных городов королевства. Не знаю, что там изменилось за эти годы, но думаю, что многое.

— Я там покину вас — спокойно произнес монах — там находится один из наших орденов, и я примкну к братьям.

Дальнейший путь мы проделали в молчании. Природа не слишком отличалась от пустошей — все те же степи, в которых тридцатиградусной жаре может придти на смену собачий холод. Сейчас погода опять менялась, и мы наслаждались редкими минутами комфортной температуры.

Я перешел опять на английский.

— Джим, наши планы не поменялись?

— Нет. Как и договорились, я остаюсь в городе, хоть и не по душе мне это, собираю слухи и приглядываю за Шанрисс с отцом на первых порах.

— А я двину и попутешествую месяц, может, два по городам.

— Будем держать связь.

Пару раз нас обгоняли конные всадники, а один раз нам пришлось посторониться и пропустить всадника, который ехал на огромном пауке. Иначе назвать это лохматое создание я не мог.

В городе мы были только к вечеру третьего дня. Громада крепостной стены встретила нас на рассвете, и нам пришлось некоторое время ждать, пока опустят ворота. Ждали не только мы. Купцы, путешественники, простой люд — все, кто прибыл ночью, сейчас ждали здесь часа, когда прогремят трубы и опустят ворота.

— Джим. Наш ветеран думает наведаться в полк и потребовать заслуженную пенсию. Может, я перестраховываюсь, но у меня подозрение…

— Что выплатить ему ее не захотят. Знакомое дело. Не волнуйся, я прослежу. Пока остановимся в трактире каком-нибудь, а уж постоянное жилье я обеспечу позже, как только найду крысиные ходы в этом обществе…

Прогремели трубы, и вместе с ними, открывая всем скрывавшийся за ними солнечный диск, опустили ворота.

Спустя секунды мы стали каплей огромного потока, движущегося в город. Джим на несколько минут исчез в толпе, а вернулся с двумя кошелями местных денег.

— За вход надо платить пошлину. Принимают только местные деньги, поэтому я обменял кое-что на кошель.

— А второй? — спросил я у Джима на английском.

— Срезал у какого-то простофили — ничуть не стесняясь, ответил Джим. Впрочем, иного ожидать от человека, возмужавшего в мире воров, не стоило.

Стражи в начищенных до блеска латах взяли с нас по восемь зеленоватых монеток с каждого и в обмен выдали нам браслеты «гостей».

Джим переменился, стоило ему оказаться в городской среде: движения стали плавными, взгляд стал непрерывно скользить по всем, кто нас окружал. Это даже раздражало, но самому Джиму нравилось. Он был в своей стихии.

* * *

Ния пила кофе все в том же маленьком кафе на «Проспекте Мира», где когда-то познакомилась с Алексеем. Сейчас она просто не могла сидеть дома, пытаясь понять, что же предпримет Игорь.

Ходили упорные слухи, что Беркариус почувствовал зов. Тогда только вопрос времени, когда он явится, чтобы опуститься в черные воды озера и устроить прорыв вниз, попутно уничтожив ее непосредственного начальника.

Но по прихоти судьбы выходила интересная ситуация: одна из капель могла уничтожить вотчину Беркариуса, а значит, и его самого, стоит ей прорваться ниже. «Нолдорцы», как звал некромантов Игорь, сейчас как раз находились в том мире. Они сделают все, чтобы капля не прошла дальше, но в то же время уйдут, когда станет ясно, что битва проиграна. Уйдут и перебросят на это место другой мир. Но если Альянс помешает этому, и капля пройдет ниже своим маршрутом, то Беркариус перестанет существовать. Проблему это не решит, но даст достаточно долгую по времени передышку.

Другое дело, что проблема заключалась в Игоре. Будет ли он помогать Альянсу, когда узнает, что способствует уничтожению целого мира?

Здесь ничего нельзя было сказать наверняка. Равно как нельзя было даже предположить, что предпримет Игорь в этом случае.

* * *

Тиренс. Еще один город на моем пути. За моей спиной уже остались три больших города, в которых я гостил по неделе.

А еще за эту неделю я, наконец, смог понять, что требуется Альянсу. Разгадка ждала меня в одном из городов, когда на центральной площади я услышал легенду о «темном воине» с «каплей ада в крови». Делать мне было особо нечего, я все равно ждал каравана, с которым планировал идти дальше, и потому я засел в местной библиотеке и изучил легенду.

Вот тут-то я и понял все, что так ускользало от меня. Что может уничтожить мир? Только из того, что я реально видел. «Кровь Хаоса», или «оружие Императоров». Та капелька, которая была в моей крови, когда я шел против Нолдора. И удивительно, как субстанция, описанная в местной легенде, походила на нее. Возьмем это за рабочую теорию.

Капля, вернее, ее спятивший носитель, уничтожает мир. Что дальше?

Демоны буксируют на это место другой. Вопрос: зачем?

Напрашивается сразу теория, что капля может пройти дальше. А дальше вотчина Беркариуса, к которой он привязан. Не станет того мира — не станет и этой твари. Но сначала этот мир должен погибнуть, и сюда не должны доставить замену.

Осуществить это, должно быть, намного проще, чем сразиться с Беркариусом в лоб, а значит, это однозначно путь, который предпочтет Илона. Вопрос только в том, знает ли она об этом? Будем считать, что знает. Не стоит недооценивать ту, которая старше тебя в разы.

Эта теория объясняла многое. Действительно, Нолдорцы, потерпев поражение в Суримисе, когда они не смогли занять место действующей власти, рвались в Аррасс. Зачем? Правильно, это было то самое место, та самая точка мира, откуда они могли на него влиять и, должно быть, откуда могли его переместить. Но они потерпели поражение, и потому… я нахожусь сейчас в их резервном плане. Ну а раз так, я знаю точно, где их искать.

Интересно, знали ли они о наличии в Алерии капли?

Джим. Мог ли я ему доверять, и не выдал бы он меня, если бы я пошел против Альянса? Каждый раз, смотря на Ильтар, одну из лун, покрытую яркими точками, я понимал, что не могу посодействовать уничтожению этого мира. Даже если целью стоит изничтожение Беркариуса. Но что именно и как я буду делать, я пока не знал, как и не знал, где именно находится капля. Может пройти сотня и даже, наверное, тысяча лет, прежде чем капелька отыщет себе носителя. Имей я каплю в крови, можно было бы пойти на переговоры с Нолдорцами, но без нее это было бы самоубийством. Да и предложить мне им кроме милосердной быстрой смерти нечего.

Я ухмыльнулся, за что заработал косой взгляд стражника. Тиренс ничем не отличался от уже виденных мною городов. Небольшие деревянные дома не более двух этажей, стоящие друг к другу иногда слишком близко, плюя на все нормы пожарной безопасности. Реже, у самых богатых людей города, дома были каменные.

Вечер наступил быстро, и дойти до сносного постоялого двора я не успел. В темном переулке я был любезно встречен местной шпаной.

— Деньги сюда, мужик, коли жить хочешь — произнес мне здоровый детина.

Рядом с ним быстро нарисовались еще четверо. Мелкие хищники больших городов, которые есть везде. Гопота. Что же, разминка мне сейчас не повредит.

— Возьми… Если сможешь.

— Ну, это самое, ты сам напросился.

Короткие клинки мелькнули в полумраке, а я тем временем извлек свои катаны. Магией пользоваться не хотелось — можно привлечь местную колдовскую братию, а зачем мне лишние проблемы?

Первый рухнул на землю через пару секунд, словно бы ища укатившуюся куда-то в темноту голову, но остальные и не думали отступать — наоборот, подгоняя друг друга ругательствами, стали пытаться меня окружить. Я отвел несколько ударов, и уже выбрал себе свежую жертву, когда меня скрутил приступ. Эйфория, которую мне подарили клинки, выпившие жизнь секунды назад, ушла в момент, словно в бездонную яму. Давящие воспоминания уже давно не были четкими — лишь смутные образы прошлого вперемешку с бессвязными кошмарами. Из меня словно выходила жизнь, обращалась волнами панического ужаса и расходилась вокруг.

То, что в этот раз все не так, как обычно, я понял уже очень скоро. Остатки разума плавали где-то среди тех кошмаров, и лишь иногда приходя в себя, я видел ночное небо, стену здания, и различал крики ужаса где-то далеко. Я не мог остановиться. Как я ни старался — приступ был сильнее. Неужели конец?

— Алькор, прекрати, мне страшно!

Ее лицо заслонило на миг уже появившиеся на небе звезды, и едва я узнал знакомые черты, словно кто-то щелкнул тумблером. Приступ прекратился. Я узнал ее.

— Инвил. Я умер?

— Нет, еще поживешь…

Она осторожно убрала мои клинки в ножны, и помогла подняться… Вернее поволокла меня, словно любящая жена пьяницу-мужа за собой.

Я едва переставлял ноги, поминутно, как мне казалось, теряя сознание.

— Сильно тебя прихватило — полгорода разбежалось — произнесла Инвил.

В ответ я смог только задать наболевший вопрос:

— Как?

— Скоро узнаешь.

Я не знаю, сколько мы брели по городу. Мне это показалось вечностью, и в то же время приятной вечностью. Потом, когда пошли кварталы, которые мой приступ не поразил, нам стали попадаться люди. Многие стояли группами и со страхом смотрели в темноту. На нас никто не обратил внимания. Вскоре все встало на свои места — сюда мой приступ не дошел.

Один раз, пока мы шли, какой-то изрядно надравшийся горожанин предложил Инвил обратить свое внимание на него, а меня «оставить проспаться».

Совету та не последовала, а когда тот приблизился с руки ее сорвалась фиолетовая вспышка и незадачливый пьяница рухнул, как подкошенный, в канаву у дороги.

Глава 11

Не знаю, сколько я потом провалялся без сознания, но сон мой был спокоен. Даже когда монах забирал из меня все мои эмоции, или как там он это делал, я не спал так спокойно. Когда очнулся, на улице был день. Свет солнца падал сквозь окно на небольшой письменный столик, за которым сидела Инвил. Пылинки, в обилии летающие в воздухе комнатенки, ослепительно ярко отражали свет, превращая воздух в подобие зачарованной сказки.

— Инвил…

Она отвлеклась от бумаг и подошла ко мне. Стоило ей приблизиться, как я увидел фиолетовую радужку ее глаз и сразу все понял.

— Айрэ.

— Прости, что невольно обманула… Отец.

Слишком много всего на мою бедную психику. Сначала чуть было не поверил, что Инвил жива, теперь, оказывается, стал папой…

— Айрэ, что ты тут делаешь?

— Это долгая история… Я думала, о моем побеге Вам сообщили.

— Увы, нет. Я давно не наведывался в Алерию, в свете последних событий.

Айрэ вздохнула и присела рядом.

— Я не выдержала и сбежала из Академии в поисках своей родни. Месяц странствовала по Побережью, пока не отыскала капитана, который согласился отвезти меня на алмазные острова. Именно на один из тех островов вела ниточка. Там я провела раннее детство, и если где и следовало искать родителей — то здесь. В общем… Если выкинуть всю историю моих странствий, то я нашла там пещеру, в ней врата. Правда закрытые. Обыскав все, я нашла письмо и дневник. Дневник хранит свои секреты по сей день, я так и не смогла его открыть, а вот письмо… Папа… Подумать только, ты был рядом все это время.

— Айрэ, ты уверена? Я совершенно не представляю, как я могу быть твоим отцом. Пойми правильно, ты талантлива и мечта любого человека иметь такую дочь… Но, боюсь это не я…

— Вот, прочитай. Может, это вызовет какие-либо воспоминания?

Я взял у Айрэ дрожащими руками письмо и сосредоточился на тексте, проклиная бессилие, которым меня наградил последний приступ.

Алерийский имперский, немного староват… Используются как раз те обороты, которые достались мне в наследство… И почерк подозрительно похож на мой…

Я закрыл глаза, досчитал до десяти и вновь открыл.

Если принимать сказанное за истину, то из моей головы вылетел кусочек далеко не такой маленький, как я считал… Выходит, перед попаданием в Алерию я умудрился прожить несколько лет, обзавестись дочкой, а потом добровольно или нет вышибить эти воспоминания…

Не похоже на правду. Едва ли тогда мне достались бы с собой такие мелочи как бутылка минералки и прочее… если только память выбить себе решил не я сам.

Слизня с кое-какими знаниями языка я подцепил уже в болотах… Если тот конечно не расшевелил частично то, что я забыл ранее…

Голова варила очень и очень плохо, а к списку загадок добавилась еще одна. Но я все же сделал над собой усилие и попытался теперь вникнуть в смысл письма.

«Я» желаю дочке удачи, сочувствую ее дару и надеюсь, что подсказки приведут ее рано или поздно в пещеру. «Врата приведут тебя в мир, где ты найдешь ответы, к человеку, который, возможно, знает, как найти меня. Просто помести недостающий камень в нишу».

— И что ждало тебя на этой стороне?

— Не торопись, папа… Сначала отдохни. Я и так ругаю себя за то, что дала тебе читать эту писанину. Принести поесть?

— Не надо, это ждет.

— Нет, не есть долго вредно. Тем более, что ты ослаб после приступа и тебе надо восстановить силы. Я сейчас принесу.

Она исчезла за дверью, а я сунул руку в походный рюкзак и извлек оттуда баночку с желтенькой маркировкой. Таблетки содержали кофеин и целый ряд другой химии, которая была призвана в кратчайшие сроки восстановить способность здраво мыслить. Попутно эти таблетки здорово бьют по печени и почкам, но я об этом не думал. Сейчас мне надо было как можно скорее собраться с мыслями. Моя фляга с водой оказалась там же, и, запив горькую пилюлю, я стал ждать результата.

Я не слишком следил за успехами Айрэ в Академии, но ее всегда хвалили, как одного из самых талантливых молодых магов. Но ее холодный и рассудительный характер, практически полное отсутствие эмоций, отличный самоконтроль совершенно не стыковались с тем, что я видел сейчас…

Айрэ появилась в дверях через пять минут с подносом, с которого на меня смотрела какая-то местная зверушка, фаршированная фруктами.

— На вид трактир так себе, но зато готовят здесь объедение. У них там всегда заготовлено к обеду несколько таких малышек. Фирменное блюдо повара.

Я поблагодарил Айрэ и приступил к трапезе. Дрожь в руках уже успела пропасть, а голова сначала со скрипом, а потом уже намного более охотно заработала — подействовала таблетка.

— Отсюда ближайшие дни нам лучше не выползать, — поделилась со мной Айрэ. — Ты здорово напугал горожан, город закрыли и теперь прочесывают. По слухам, здесь объявился древний полубог ужаса… Или что-то в этом роде.

Полубог. Неплохо, есть повод для гордости.

— Нас отыщут. Наверняка кто-то видел, как ты тащила меня сюда.

— Я об этом позаботилась — ты мой папа, у тебя слабое сердце, и когда город накрыло ужасом, тебе было плохо, и ты только чудом выжил.

— А эти… Которые на меня напали… Они же видели меня, наверное.

— Ты про три трупа, скончавшихся от инфаркта в нескольких метрах от тебя? Ну и еще один там без головы был…

— Помимо них еще есть жертвы?

— Не знаю. Вроде бы нет.

Секунд тридцать мы молчали.

— Как ты меня нашла?

— Это было просто. Я приехала в город несколькими днями ранее, а потом вдруг почувствовала, что принимаю облик Инвил, и больше внешность не меняется. Я хорошо запомнила ее облик. Это могло свидетельствовать только о том, что ты где-то рядом… Ну а дальше, когда у тебя случился приступ, я бежала со всех ног.

Ох, не верил я в то, что наша встреча случайность. Конечно это Айрэ, уж в этом я был уверен. Кто-то направил ее ко мне. Вопрос — кто? Так или иначе, я могу доверять ей, это я точно знал. Нимарсис умудрился поковыряться в ее воспоминаниях ни раз, когда та просила вытянуть из своей головы хоть что-то, что позволит найти семью. Уверившись в том, что я ее отец, она не отойдет от меня ни на шаг. Поэтому я решил посвятить ее во все происходящее.

— Айрэ. В этом мире сейчас заваривается жуткая каша, следствием которой может быть полное его уничтожение. И еще здесь Нолдорцы…

— Я уже знаю. Я здесь не первый день. Врата открылись на высоте нескольких метров над землей, и только чудом удалось сгруппироваться и не сломать себе ноги. Чистое поле, западнее этого города. Наверх забраться я уже не могла, так что запомнила место и пошла на север.

— А как выучила язык?

— Пришла в какую-то деревеньку, где меня приютили. Мне повезло. По местным поверьям у богини плодородия как раз фиолетовые глаза, так что мне едва ли не поклонялись. Амулет не давал мне свести там всех с ума, так что было делом времени научиться разговаривать. Ну а когда я сносно говорила и уже знала примерно, куда я попала, стала путешествовать, в надежде найти ниточки, которые приведут меня к отцу. Попутно узнала кое-что: нолдорцы засели в Эсткарте, это на севере. Ну а темного рыцаря видели последний раз на Юге. Ходят слухи, что тело-носитель уничтожили, но вопрос времени, когда оно найдет новое тело. Если Рыцарь доберется до Эскарты, то устроит прорыв и уничтожит этот мир. Никто точно не знает, кто такой этот рыцарь, но за его поимку в Эскарте дают такую награду, что его ищет каждый второй.

— Откуда такие познания?

— Легенды. О рыцаре ходят уже столько легенд, которые наплодили за последние столетия. После того, как я выбралась из деревни, я помогала библиотекарю в Кинамуте. Платили там не очень, но зато я изучила множество книг…

— Так все это ты почерпнула из легенд?

— Не все, но большую часть. Был еще один очень интересный манускрипт, который я переписала и взяла с собой. Оттуда я почерпнула самое основное. К сожалению, это обрывок, но все равно.

Айрэ полезла в сумку и достала свернутый листок местной бумаги, толстой, больше напоминающей папирус.

— … И был всплеск, от которого сотни капель устремились вверх, в чуждые им миры. И каждая несла с собой частичку родного мира, его силу и его безумие. И как хочет камень упасть вниз, так хочет, капля вернуться домой и стать вновь частью целого. И как не вина камня, сорвавшегося с горы, что на пути голова путника, так и не вина капли, что на пути ее миры. Стремление капли попасть в центр мира и стать еще на один шаг ближе к дому — то слепая стихия. Оседлавший стихию получает многое, но и цена за это велика, ибо настоящую стихию невозможно обуздать до конца. И когда стихия вырвется из оков, придет час расплаты, которого не избежать. И герой обретет в капле свой чертог и продолжит вместе с ней долгий путь домой.

Надо сказать, Айрэ была отличным чтецом… Но не столько ее талант, сколько содержание заставило меня дернуться и всерьез задуматься. В том, что рукопись не лгала, я уже не сомневался…

Мозг словно щелкнул, и пришло понимание. Какова вероятность, что библиотека заштатного городишки будет содержать такой документ? И что его найдет именно Айрэ? Вероятность такого совпадения пониже, чем вероятность встретить на заграничном курорте соседа по даче.

Кто-то, кто все это время оставался в тени, эдакий мистер Икс, вновь замаячил вдали и подкинул подсказку. А я то уж грешным делом думал, что он про меня забыл. А раз так, ею надо пользоваться. Клинки мне те жизнь ни один и не два раза спасли.

Было время, когда я был готов убить этого неизвестного мне кукловода. Потом, после встречи с Инвил задумался. После ее смерти мое отношение к кукловоду менялось и не раз. С одной стороны он спас меня он неминуемой смерти, с другой стороны его игры моей судьбой начинали раздражать.

* * *

Ния следила за силуэтом Айрэ в окне. Теперь так вовремя оказавшаяся под рукой, весьма своенравная Айрэ, донесет до Игоря истину. Ту пищу, которая направит его в нужном направлении. Остается только надеяться, что он сделает правильные выводы. Вздохнув, она скрылась в дверях трактира напротив, где пока остановилась.

Текущие обстоятельства заставляли действовать быстро, грязно и непрофессионально. Остается только надеяться, что Игорь не будет отслеживать весь путь Айрэ из Аллерии в этот мир.

* * *

В зале суда было жарко. Дело убийцы слушали вот уже третий месяц. Сам обвиняемый сидел в клетке и молчал. Впрочем, едва ли он мог чем-либо усугубить свое положение. На его счету было восемь жертв, причем двум из них не исполнилось и шестнадцати, и пытаться оправдаться здесь было просто бесполезно.

— Невменяемым признают, — сплюнул Жора, ожидая решения суда. — Как с тем каннибалом год назад, помнишь, Лех?

— Да уж — слава Богу, тот в камере загнулся раньше, чем его освободили.

Вошедшая в зал судья прервала разговор.

— Рассмотрев материалы дела, суд постановил признать обвиняемого виновным и назначить наказание в виде двадцати лет лишения свободы в колонии строгого режима.

— Двадцать. Амеба мягкотелая, — едва не сплюнул Жора. — Он меня чуть не прирезал!

— Хорошо хоть признали вменяемым и на лечение не послали, — вздохнул Алексей.

— Мужики, увидимся через двадцать лет! — прохихикал приговоренный.

Алексей перехватил руку друга.

— Успокойся.

— Выйдет, ведь и отомстить может, — через силу проговорил Жора, когда они покидали здание суда.

— Будем надеяться, что ничего у него не выйдет.

А про себя Алексей добавил: «уж я-то постараюсь».

* * *

Когда шумиха улеглась, мы покинули город. Сейчас, узнав многое от Айрэ, мне следовало сразу же буквально лететь к Джиму, но я решил отложить этот визит. Первым на повестке дня стояла беседа с одной моей знакомой, которая, как я считал, является родственником Айрэ. Возможно, Итрансаривельте сможет пролить свет на все это…

Потому едва паника устроенная мною в городе улеглась, мы покинули его и двинулись к холмам, где скрывалась запримеченная Айрэ пещерка. Место, где при некотором старании можно было покинуть мир. Место Силы.

— Мне интересно, Айрэ, как ты сюда попала, если этот мир закрыт и без особого ключа не проникнешь.

— Возможно, это была особенность врат?

— Не думаю… Жаль, сейчас нет времени туда отправиться.

Если это и был вновь мой старый друг кукловод, то теперь он стал действовать намного грубее, оставляя явные следы своего пребывания. Возможно, скоро он допустит ошибку и я смогу с ним встретиться. Я достал алые монетки с желтым вкраплением.

— Желтое вкрапление — это ключ. Без него нам не покинуть и не попасть сюда — пояснил я. Держи. Все в остальном как обычно…

* * *

Стоило мне выйти из врат, как радостно затрезвонил телефон, нашедший родную сеть.

«Поздравь свою с юбилеем» от брата.

Я закусил губу и пошел в офис. Айрэ лучше не знать об этой части того, что я задумал, потому я ее попросил посидеть в приемной.

Алима встретила меня как всегда с улыбкой, и, опережая мой вопрос, шлепнула на стол толстенькую папку.

— Убил восьмерых, в том числе двух школьниц, которых съел. Частично. Головы нашли в урне у подъезда. Внутри есть фотографии.

— Не продолжай. Я еще мечтал пообедать. Лучше скажи, где мне его найти.

— Его будут перевозить в четверг.

— Отлично, это завтра, так?

— Угу.

— Что бы я без тебя делал?

— Посадил бы на мое место практиканточку посимпатичнее, либо секретаршу погламурнее, — буквально промурлыкала та. — Можно, не совсем живую.

— Что-то ты больно веселая сегодня.

— Твои конкуренты настолько мечтают получить технологию, что пытались меня соблазнить. Это, надо отметить, было забавно.

— Тогда в теории у тебя должна быть грусть, слезы и разбитое сердце.

— Бить там давно нечего, — горько хмыкнула Алима. Похоже, что это ее зацепило. — Но они об этом не знают.

Я до сих пор не имел ни малейшего представления, что именно происходит у нее в душе. Ее прошлое не могло пойти на пользу ее психике. Резкие перепады настроения были лишь верхушкой айсберга. Впрочем, это не мешало айсбергу отчитывать меня за очередную глупость как ребенка да проявлять недюжие управленческие способности.

— Лучше скажи мне, зачем тебе столь странный отряд? Маньяки, половина из которых каннибализмом балуются, насильники, сумасшедшие с садистскими наклонностями, да еще из них ты делаешь нежить.

— Возможно, когда-то мне потребуются их профессиональные навыки.

— Вырезать деревню? Да даже в Алерии сейчас создавать Эрнрасто из таких строжайше запрещено. Только обычных мертвяков.

— Я делаю сюрприз. Демонам. У меня появилась идея. Давать им от источника чуть больше силы за каждого убитого демона, чей отпечаток они доставят на алтарь, и отнимать, причем болезненно, за каждого убитого человека.

— Метод кнута и пряника… Старо как мир. А как они отличат их?

— Я над этим работаю, — я улыбнулся.

— Вернее трудятся над этим целый выводок практикантов.

— Именно.

Алима лишь покачала головой.

— Присмотришь за Айрэ, пока я бегаю?

— Да, конечно. Я хотела тебе доложить о том, что она сбежала, но когда увидела ее, поняла, что ты ее нашел.

— У нее узнаешь подробности того, где я ее встретил, а мне надо бежать, спланировать завтрашнюю операцию.

— Ты как всегда вовремя, — хмыкнула Алима.

* * *

Приговоренного везли к месту предварительного заключения. Через неделю его отправят в колонию строгого режима. Солнце, словно радуясь событию, неимоверно палило. Водитель выкинул в окно окурок и запил горечь дешевой сигареты газировкой. Сладкая иностранная газировка, постоявшая на солнце несколько часов, на вкус более напоминала мыло.

Рука дрогнула, а внутри шевельнулся страх. Интересно, к чему бы это?

Необъяснимый страх все нарастал и достиг пика, когда автомобиль затормозил в переулке перед фигурой в черном, с какой-то палкой в руке. Черную мантию покрывали тонкие серые узоры, в которых угадывались черепа, какие-то символы… С грохотом взорвались колеса.

Над таким маскарадом можно было бы посмеяться, но необъяснимый ужас, который так и сочился из него, не давал смеху ни малейшего шанса.

— Эй… Мужик… — водитель на негнущихся ногах вышел из машины, но фигура проследовала мимо него и остановилась. Кузов начал раскаляться и плавиться, и в то же самое время вокруг здорово похолодало.

«Побег!» — пробежала шальная мысль, а потом сдало сердце. В глазах потемнело, сознание стало уходить, сердце сдавило словно клешнями.

И тут в маленьком пятнышке, в которое свернулся видимый свет, появилось лицо чужака.

— Твое время еще не пришло.

В грудь что-то ударило, сердце снова заработало, в глазах прочистилось.

— Следи за собой, — пояснил человек в черном, продолжая проплавлять фургон. Судя по всему, охрана уже успела разбежаться.

Чужак чуть двинул рукой, и, повизгивая, наружу через дыру вылез обвиненный. Он шел неестественно, дергаясь, словно кукла, а в глазах застыл ужас.

— Ты принадлежишь мне. И я забираю тебя сейчас. Добро пожаловать в Ад.

Красная вспышка и кроме остатков растерянной охраны, пострадавшего фургона и все еще хватающегося за сердце водителя в переулке никого не осталось.

* * *

Маньяк следовал за мной спокойно. Его волю я подавил и сделал безвольной куклой в своих руках. В некоторых мирах я мог и такое. Узкий лаз вывел нас в пещеру, где в тусклом зеленом свете местных грибов под потолком, сидели люди. Все, как один, смотрящие на огромный алтарь украшенный щедрыми россыпями энергетического хрусталя.

На его создание у меня ушло почти полгода. Крик быстро перешел в нечеловеческий вопль ужаса, который незамедлительно повторили все в пещере. Казалось, от этого сейчас рухнет свод пещеры. С этим криком он стал частью, перестал быть личностью, привнес свое безумие и щедро получил безумия от остальных.

Я поморщился и покинул пещеру. Иногда, даже у меня сдавали нервы, при виде этого. Скоро первые шернрасто будут готовы, и тогда демонам придется очень и очень туго.

В моих записях этот проект носил название «Антидемон» и целью его было создание некой нежити, которая будет отслеживать и истреблять демонов. Быстрое, хитрое и коварное существо будет очень тяжело отличить от обычного человека, а извращенный ум должен гарантировать то, что его не поймают.

Но у кого можно встретить извращенный ум?

Правильно. Маньяки. Они видят мир совершенно иначе и действуют, зачастую, в разрез привычной логике, отчего поймать их бывает очень и очень тяжело. Вот пускай теперь демоны и помучаются.

Скоро, очень скоро, я смогу выпустить на охоту первую партию этих существ.

Ну а теперь, когда дело сделано, надо все же поговорить…

* * *

— Твой выпендреж чуть ли не стоил тому человеку жизни. Неужели нельзя без театральности было?

— Извини, хотелось, чтобы этот маньяк немного испугался.

Алима покачала головой.

— Согласно медицинскому обследованию — у бедолаги случился разрыв сердца, но оно неведомым способом вдруг резко заросло. И не совсем удачно. Конечно, лучше чем было, но…

— Я не медик и не целитель, я…

— Ударил его восстанавливающей волной, которой заживляют глубокие колотые раны. А ты в курсе, что использовать это в случае с сердцем категорически запрещено, и редко дает положительный результат — чаще добивает.

— Ну, все же обошлось.

— Твое счастье.

Я вздохнул и пошел в приемную, где меня ждала Айрэ. В моей руке уже лежали два камня. Алый необработанный кристалл, открывающий врата в другой мир, и лазурный кристалл Итрансаривельте.

— Готова?

Айрэ кивнула.

* * *

Итрансаривельте. Лазурный туман клубится передо мной после чего, наконец, принимает образ молодой девушки в лазурном платье.

— Алькор… Или стоит сказать Игорь. Вижу, ты решил заглянуть на огонек не один.

— Здравствуйте, Итрансаривельте.

— Мы переходим на «Вы»? Или мы все еще были на «Вы»… Как это холодно, фи. Что привело?

— Айрэ.

— Дальняя моя родственница… Интересно, сколько же их…

Мир вокруг сверкнул, и Айрэ исчезла из виду.

— С девочкой я поговорю потом, Игорь. Не волнуйся, верну целой и невредимой. Ну а что касается тебя, то имей совесть. Вместо того, чтобы за разъяснениями идти ко мне ты хоть разок сделай выбор не своими доведенными до ручки мозгами, а сердцем. И я не хочу, чтобы ты мне устроил лекцию, что сердце не более чем насос качающий кровь.

— Я и не собирался, — вздохнул я.

— Это хорошо. Прибереги лекции для студентов. Девочке нужен отец. Она тоскует по семье. И раз она вдруг посчитала тебя своим папой — будь им. Неужели так сложно, почувствовать, что ей сейчас важнее всего? И не искать ответов!

— Но зачем мне ей лгать?

— А зачем ей было тебе лгать, когда ты валялся и умирал, а все окружающие дрожали от страха?

— Хорошо, — я вздохнул. — Но ты тоже не открещивайся. Уж ты-то явно ее родственница. Или я не прав?

Итрансаривельте вздохнула.

— В каком-то плане да. Один мой… друг умирал, и я дала ему своей крови, зная, что сила в ней заключенная может залечить любую рану. Это было ошибкой. Он… сошел с ума, изменился, сбежал. Его хватило на месяц развязной жизни, в течение которого он слонялся по мирам. В основном — бегал от меня. Ему не нужны были камни для перемещений — ему достаточно было просто захотеть. Он оставил детей. Не знаю сколько и не знаю, кто из них выжил. Айрэ, скорее всего, праправнучка этого… существа. Она уже не сходит с ума от имеющейся у нее силы, но и пользы особой это ей не приносит. Но она молодчина. Все те, в ком текла моя кровь и кого я до этого встречала — сумасшедшие, буйные и агрессивные. И, как правило, долго не живут. И это еще одна причина, по которой я тебе настоятельно рекомендую все же смириться и взять на себя роль ее отца.

Я еще раз подумал над этой просьбой, после чего отложил решение этой проблемы на потом. Сейчас надо было выяснить еще кое-что.

— Есть еще одна причина, по которой я пришел. Мне нужна помощь. Ты знаешь, в каком мире я могу найти еще одну капельку Крови Хаоса? Помимо Алерии.

— Знаю. И с радостью скажу, но на своих условиях.

— И каких же?

— Первое, ты не пытаешься более разубедить Айрэ, что ты ее отец. Второе — ты выкладываешь мне все как есть и рассказываешь, зачем тебе она нужна.

— Послушай. Мне надо было захватить для тебя бумаги обследования моего бренного тела. Я проживу еще максимум лет десять, а потом от такой жизни отброшу коньки. Не уверен, что Айрэ перенесет мое исчезновение из числа живых так же легко, как если будет уверена, что я ее отец.

— Это уже не важно. Считай, что это мое условие, о котором ты ей не расскажешь.

— Ладно, черт с тобой.

— А второй пункт? Мне ведь интересно.

— Это не секрет. Нолдорцы засели в одном мире и окопались. Ждут, когда капелька найдет носителя и дойдет до них. Илона и ее друзья настолько фанатично хотят уничтожить Беркариуса, что решили помочь капельке сделать свое дело. И им плевать, сколько погибнет. А я на это не подписывался.

— И ты думаешь идти на переговоры?

— Да.

— Похвально. Значит ты не такой уж и фанатик, как я считала. На поиск иголки в стоге сена у тебя нет времени, потому ты решил принести в стог другую иголку. Но как ты перенесешь каплю туда? Стоит капле соприкоснуться с вратами, и мы получаем прорыв этой капли со всеми последствиями.

Она знает. Наверняка. Вот уж у кого надо было выпытывать информацию, а не собирать ее самому по крупинкам.

— Мой небольшой секрет.

— Подробнее. И так же хочу узнать, возьмешь ли ты с собой каплю из Алерии. Я знаю не только о ее существовании, но и обо всех твоих похождениях там. В подробностях. У меня есть свои осведомители в Альянсе, а ты не делаешь из этого секрета. Так что не удивляйся.

— Когда я провалился… Куда-то… После взятия Норсидиала. В общем, в этих каплях содержится мир. Сюрреалистичный, живущий по своим каким-то странным правилам. И там, когда я уничтожил одного из его обитателей… Я увидел его воспоминания. Обрывки последних дней его жизни. Если кровь в носителе, то пока он не сжег себя, он может свободно перемещаться между мирами. Он так сделал и выжил.

— Есть непроверенное мнение, что капли это плоть каких-то миров, которую, невесть как сюда занесло. Что же, это ценное открытие. Для тебя втройне. Когда ты пойдешь договариваться с некромантами, у тебя будет шанс. Ты оказываешь огромную услугу Беркариусу. И за нее вправе просить что хочешь. Не продешеви. Ты можешь вернуть свою Инвил. Более того, я уверена, что именно эту награду ты попросишь. Но оговори сразу, что они вложат ее отпечаток в тело, иначе… Иначе ты проведешь остаток дней с жемчужиной в руке, не имея представления, что с ней делать. И я тебе тут не смогу помочь.

Я и не думал о том, что могу повернуть сделку так. И это давало надежду.

— Хорошо, спасибо. И еще один пункт. Как капли связаны с демонами?

— Что?

— Есть информация, что они очень уж жадно смотрят в сторону капель. Я хочу знать почему.

— Если бы я знала. Но ты прав, связь есть. Демонов влечет к ним, они словно слышат зов, мелодию, которой не могут сопротивляться. Капли дают им намного больше сил, чем остальным, но и взамен разрушают их полностью, без остатка и без шанса вернуться. Незадолго до смерти Оронтерус говорил, что чувствует зов, схожий с зовом капли. Но только намного сильнее, доносящийся из какого-то другого мира, откуда-то снизу. Его якобы все главы чувствовали… Кроме меня. Но он — сильнее всего. Оронтерус куда-то ушел, потом демоническая часть всех его отпрысков замолчала, а потом, как выяснилось, он сгинул, а вся его семья либо вымерла, либо свихнулась. Ты сам знаешь историю. Это все, что мне известно.

— А почему ты его не чувствовала?

— Не знаю. Вечно я не такая, как все. Пожалуй, это все что я могу сказать.

* * *

Мы вновь стояли в пещере в Эскарте. Айрэ молчала некоторое время, потом произнесла.

— А бабушка у меня с характером. И не скажу, что ангельским. Так ведь и не призналась…

— В чем?

— В том, что является моей родственницей. Впрочем, я не слепая, сходство вижу. И в одном эта беседа меня точно убедила… И я еще более утвердилась во мнении, что ты мой отец.

— С этого момента поподробнее, — я за ее логикой просто не успевал.

— Она ведь сама вышла на тебя… Подсказала что-то, дала камешек… С чего ей это делать? Наверняка она что-то знает про тебя, но не говорит.

В этом была своя логика. И я решил не спорить. Во-первых, я дал обещание этой Итрансаривельте, а во-вторых, я сам уже стал сомневаться. Конечно, можно было снова махнуть домой, и за определенную плату в родном мире факт родства быстро и достоверно либо подтвердят, либо опровергнут… Но после того как я пообещал Итрансаривельте сам я шагов в данном направлении предпринимать намерен не был.

* * *

В город мы вошли утром. Айрэ не скрывала лицо капюшоном, что на нее было не похоже. Не удержавшись, я спросил.

— Когда ты рядом, папа, я удерживаю одну и ту же внешность, и она не так привлекает внимание. Да и есть мне приходится не так часто. А вот когда тебя рядом нет, даже медальон не помогает. Да и приятно немного побыть… Постоянной.

Я кивнул. Мне было весьма непривычно, что она меня называет отцом. Даже несмотря на то, что мы договорились выяснить ее корни позже. И вдвойне удивляло то, как ей хотелось верить, что я ее отец, хотя она была взрослым и самостоятельным человеком. В свое время мне повезло с семьей и родителями, и я как-то и не задумывался, что в жизни все может быть иначе.

— В этом городе остановился Джим. Мы вместе с ним пришли в этот мир, и по договоренности он пока ждет здесь. Его я бы хотел прихватить, прежде чем двигаться на северо-восток.

— Хорошо.

Дом, который арендовал Джим, когда я уезжал было не узнать. За два месяца, что меня не было, он не только был отремонтирован, но и обзавелся украшением в вид двух верзил у дверей.

— Куда?

Запах перегара, наверное, был самым главным оружием детины, который мирно ковырял в носу, стоя на своем посту.

— К Джиму.

— Вам назначено?

— Да.

— Имя?

— Алькор.

— Не припоминаю. Иди отсюда.

— Айрэ, не пугайся.

Пара минут и двое верзил сжались дрожащими комочками, а я, едва заставив приступ отступить, прошел мимо них внутрь.

Айрэ последовала за мной без лишних напоминаний. Только плотно сжатые губы и немного побледневшее лицо говорили о том, что ей было так же страшно, как и остальным.

Внутри нас первым делом встретил Джим.

— Мать твою, Алькорыч, можно разве так пугать? Я чуть не подавился.

Судя по богато расшитой одежде и по трем скудно одетым спутницам, эти месяцы Джим отдыхал на полную катушку.

— Извини, те трусишки у входа не пропускали. Так что я их припугнул немного. Это Айрэ. Завтра выдвигаемся, у меня все необходимое есть. Чем ты тут дышал последнее время?

— Ну… Я теперь почетный гражданин, советник наместника, а так же король всего здешнего ворья. Разрозненные банды было не так-то сложно обезглавить и подмять под себя… При должной сноровке. Хе, хе.

— Как Шанрисс с отцом?

— Живы и здоровы. Нашему старику точно пенсию не хотели давать… Но ничего. Выбил из этих истуканов-чинуш, не впервой… Так, девочки, накройте на стол, нашим дорогим гостям… Чувствуйте себя как дома, я сейчас переоденусь и вернусь.

— Это твой друг?

— Он самый, Айрэ.

— Я поражена.

— Он сразил тебя в самое сердце?

— Наоборот. Чувствую, приставать будет. По пути…

— Крепись. Он пристает ко всему, что женского пола.

* * *

Из города мы выехали утром следующего дня. Джим по своим каналам купил хантиффа — огромного животного, напоминающего паука. Несмотря на страшный вид, оно было мирным и даже не кусалось. А из еды предпочитало траву. Но это самцы, а вот самки этого вида, наоборот, агрессивны и плотоядны. Стоит ли говорить, что травоядные самцы не переживают брачного периода. Эти существа хоть и не превосходят лошадей или ворлаков по скорости, но зато намного более выносливы и способны таскать огромные грузы.

Айрэ, на удивление, не только не испугалась нашего шестилапого, но еще и подружилась с ним. Фасетчатые черные глаза существа мигать не могли, но постоянно меняли оттенок, когда та чесала его хитин.

По пути я рассказал Джиму все, что случилось за это время, обо всем, что я узнал.

Джим внимательно слушал некоторое время, а потом спросил:

— А можешь отойти от нас на пару километров на часик? Хочу взглянуть на мой идеал.

— Джимми, будешь приставать, я тебя Арте заложу.

— У него еще и жена есть? — удивилась Айрэ.

— Формально они если и женаты, то меня на свадьбу не приглашали.

— Без обид, Игорь, но приглашу только если пообещаешь не распугать гостей своим приступом! Кейла сегодня утром все еще заикалась.

— Кейла?

— Одна из служанок. Эти тройняшки просто чудо для присмотра за хозяйством. Готовят, убирают, поют, вышивают… Но до Арты им далеко… Ладно, пока вы тут на меня не настрочили три рапорта, куда мы едем?

— Наша бригада некромантов засела на севере. Помня масштаб, с которым они развернулись в Нолдоре и сообщения местных, надо считать, что все это — территория засилья ходячих трупов, — я обвел примерно круг пальцем. — Все, кроме этого места. Болотистая кишка вот тут. Этот полуостров, если можно так сказать, отделяют от океана горы, а от суши — непроходимые болота вокруг озера Карппе.

— Ну и глухомань.

— Именно. В случае чего, нас оттуда выковырнуть будет крайне сложно.

— И ты предлагаешь возвести среди болот свою дачу некроманта номер следующий?

— Нет, я уже прошел пору юношеского максимализма и бригады эрнрасто-строителей у меня под рукой уже нет. И я не хочу тратить годы на подготовку — у меня их нет в этот раз. Карта примерна, но порыскав по одной библиотеке в поисках историй об этом месте, мне повезло наткнуться на записки местного исследователя, который пишет о том, что за болотами есть твердая земля. Полумесяцем расположенная возле гор. С одной стороны она упирается в болота, с другой в отвесный склон гор. Но самое главное, он пишет, что там покоится один из драконов прошлого.

— Чего?

— Так они называют места силы. Есть местная легенда, что этот мир сотворили драконы, населявшие небеса. И когда пришло время, они стали умирать и падать с небес. И их кровь наделила некоторые места особой силой.

— Короче, там нам и калиточку домой поставили. Алькорыч, да у тебя талант находить места для строительства очередной дачи некроманта.

— Ненавижу, когда ты меня так называешь, Джимми.

— Ладно. Но меня интересует другое. Что из того, что мы тут нашли, мы будем сообщать Илоне?

— А у нас есть выбор?

— Давай на чистоту, — Джим вздохнул. — Я не вхожу в ее фанклуб. Да, хороша собой, да, умна так, что черепной коробки не хватило. Но этого мне не достаточно. У нее на уме прищучить всех здесь. Лишь бы прибить Берка. К тому же если верить слухам, да парочке фактов, которые я собрал, мирам рядом тоже не позавидуешь. Конечно, выживут, но уж глобальный катаклизм и море жертв гарантированы. Я на это не подписывался.

Айрэ поглядела на Джима с уважением. Одной проблемой теперь было меньше — мне не придется скрывать планы от Джима. По крайней мере, все.

— Что ты предлагаешь?

— Не знаю. Этот сценарий, как ты знаешь, не устраивает многих в Альянсе. Особенно охотников за демоническими отпечатками. Не станет Берка — будет меньше демонов, а у них дело тоже стоит на потоке.

— Я тоже. Но докладывать тебе придется.

— А ты?

— Пускай будет, что я пропал. Ушел на те два месяца и не вернулся.

— Врать Илонке не фонтан. Если она прошерстит мои мозги, то я все ей выложу… Впрочем, есть один выход.

— Какой?

— Придется нажраться порядком. У Илоны есть недостаток — если тот, которого она читает, пьян или был пьян некоторое время назад, то у бедолаги такой набор ощущений, что нам и не представить. Помню, старина Винсент надрался, когда его друга убили демоны, а он мужик крепкий — вечно в барах уходит с деньгами в играх кто кого перепьет. Выпил он здорово, но на ногах стоял крепко. Илона тогда чуть концы не отдала. Потом такой нагоняй вкатила ему…

— Тогда действуй…

— Если печень из-за тебя угроблю, будешь донором!

* * *

Путь прошел скучно. Даже слишком. Ни бандитов, ни диких зверей… Конечно, я не упускал шанса попрактиковаться на клинках с Айрэ. Повезло еще, что я взял с собой копии своих клинков. В них все еще была моя доделка, делавшая их отличным оружием против нежити. А еще они отлично годились для тренировочных поединков, так как не замутняли рассудок.

Джим, в очередной раз лениво наблюдая за нашим тренировочным поединком, чистил свой пистолет.

— И чего вас все на сабельки тянет, пуля ведь надежнее и быстрее.

— Тебе не понять Джим, — пускаться в разъяснения мне не хотелось.

— Да, ты не любил, — отпустила не совсем удачно остроту Айрэ.

— Эй, Ай, не надо так…

— Мое имя Айрэ! — она отвлеклась, и я выбил клинок из ее руки.

— Такие мелочи не должны тебя отвлекать. В той школе на побережье нас заставляли сражаться с противником, в то время как отвлекали одного из нас всеми способами. От ударов в барабаны и камушков в спину, до нагих красавиц.

— Да уж, наслышана про это место и уже не горю желанием туда попасть.

Через два дня пути по пыльному тракту, рассекавшему бескрайнюю степь, мы приблизились к Эскарте настолько, что появилась первая нежить. Джим зарядил винтовку и приладил оптический прицел.

— Ой, вей, тир бесплатный.

— Побереги патроны, стрелок, — одернул я его. — Им от них ни холодно, ни жарко.

— Что, даже от разрывных?

— Не пробовал.

Раздался выстрел, из зарослей с другой стороны дороги вспорхнула стая птах, хантифф с испугу дернулся, а мертвяк, вяло идущий в нашу сторону, лишился головы.

— Эти малышки мне на заказ делали…

— Вот и побереги их.

Я спрыгнул, подошел ко все еще бредущему в нашу сторону мертвяку и нанес пару отработанных ударов клинками.

Он еще дергался, руки шевелились, кое-как перемещаясь на пальцах, но клинки с «противомертвячей» магией свое дело сделали.

— На такой жаре из них совершенно никакие противники.

Я сосредоточился и обратил все его останки пепел. В Алерии Нолдорцы питали мертвяка силой до последнего, покуда хоть одна конечность цела. Мои клинки повредили эту связь, и восстанет он вновь едва ли… Подергается немного и затихнет… Но кто знает этих чокнутых демонов. За это время они могли что угодно новое выдумать.

С Хантиффом пришлось вскоре проститься в ближайшем городке и срочно выдумывать легенду. Паук был элитным транспортом, который легко привлекал внимание. После нескольких часов споров, к границе Эскарты мы подъехали уже на самых обычных лошадях. Вернее, если уж быть точным, старых клячах с дурным характером.

* * *

Йорл зевнул. Желающих попасть в Эскарту было сегодня немного, и от того делать было совершенно нечего. Торговцы в это время в Эскарту не поедут, путешественников из-за нежити стало мало, а простой люд жить сюда ни за какие коврижки не пойдет — кому хочется каждого третьего своего ребенка приносить в жертву. Конечно, все понимали, что иначе нежить бы уничтожила всех — из уст в уста передавали истории о том, что было тогда, когда еще не вспомнили о старых жертвенниках. Сам Йорл этого не застал и этому был рад. Жалко конечно было расставаться с двумя братьями и сестрой, которых отправили в Золотую Цитадель, но что поделать.

Граница Эскарты была обозначена магическим барьером, призванным не пускать нежить за пределы страны. Доблестные правители всегда прямо заявляли, что от проклятия страны не должны страдать соседи. И пройти этот барьер можно было только через небольшие таможенные посты.

Троица появилась для ушедшего в свои мыли таможенника неожиданно. Старик, молодой воин, судя по выправке — аристократ до мозга костей, и молодая девушка… Наверное, невеста молодчика. Или уже жена. Или просто служанка… А может быть, просто очередная «дама сердца», которых тот меняет как перчатки. Аристократов Йорл недолюбливал, и всецело поддерживал мудрость правителей, которые лишили их практически всех привилегий в Эскарте. В его понимании аристократ ничего толком не умел, кроме как изыскано говорить и воротить нос от всего подряд.

— День добрый, мил человек, — произнес старик на Эбекийском. Судя по акценту, знал он его не слишком хорошо. — Меня зовут Килиндир, а это его сиятельство, граф Корнет с женой.

— Добрый день, — улыбнулся Йорл. Старик не вызывал у него подозрений. — Если вы желаете пересечь границу, то вам надо оплатить пошлину.

— Конечно.

Йорл махнул рукой на столб, где небрежно прибита была табличка с расценками. Плата была чисто символическая, и позволить ее себе могли практически все. Старик стал возиться, пересчитывая монеты, и вскоре заплатил.

— Благодарю. К сожалению, наша страна испытывает на себе последствия древнего проклятия, из-за чего мертвые восстают из могил. Прошу, ознакомьтесь с основными положениями, которые должен знать каждый путник. И могу я узнать цель визита?

— Да, конечно. Его сиятельство с детства изволил пристраститься к рыбалке. Не как к промыслу, а как ко времени препровождению. Его давняя мечта — закинуть удилище в Хрустальное Озеро.

— О… — Йорл с любопытством посмотрел на аристократа. Впервые он встречал человека этого племени, кто бы любил рыбную ловлю. Ему всегда казалось, что аристократы давно утратили способность что-то делать руками. — То знатное место. А на что ловить изволите?

Корнет спрыгнул с лошади и подошел к таможеннику.

— Я купил отличные приманки у торговца. Слепой червь, а так же кусочки мяса Хантиффа.

— Да… То знатная приманка. Но я что скажу. Лучше всего, уже у самого озера идите в лес и найдите трухлявое дерево. И под ним найдете мокрый синий мох. Синьку. Лучше этой приманки не найдете.

— Спасибо!

Собеседник явно знал о рыбалке не понаслышке. Ну а плавность движений сразу говорила о том, что тот ни раз и не два выдергивал из воды осторожных и пугливых рыб. Про то, что этими руками Корнет, он же Джим, мог легко лишить зазевавшегося путника кошелька, Йорл, разумеется, не знал.

— Простите меня, Кайла, это я имел неосторожность научить в юношестве Вашего супруга этому столь недостойному дворянина занятию.

— Килиндир, право же, успокойтесь. Я не разделяю взглядов отца Корнета и всегда поддерживала начинания моего мужа. К тому же я всегда мечтала увидеть это красивейшее озеро.

* * *

Через час, мы уже ехали по дороге Эскарты на северо-запад. Джим умудрился выведать у разговорчивого таможенника столько рыболовных секретов, что хватило бы на небольшую книгу. При этом сам он умудрялся поддерживать разговор на уровне, хотя о рыбалке в Эскарте узнал меньше суток назад и до этого практически не рыбачил никогда.

— Знаешь, Игорь, а у тебя слишком хорошо выходит строить из себя старикашку. Ты смотри не постарей так.

— Ты тоже рыбаком оказался отменным.

— Скажи спасибо моей бесценной супруге Кайле, за то, что ввела во все тонкости ремесла.

Айрэ бросила испепеляющий взгляд на Джима и произнесла:

— Пока я жила в деревне, я кое-чего нахватала. Но больше жену этого оболтуса я играть не буду.

— Зря. Тебе идет, — не остался в долгу Джим.

— Тихо, — я пресек бурю в зародыше. — Играем роль до конца. У озера будем уже подбирать новые роли.

— Спать с ним в одной комнате я не намерена.

— В королевстве, откуда мы приехали есть обычай — муж и жена первый год совместной жизни живут порознь и не касаются друг друга. Своего рода проверка верности. Так что вы молодожены.

— Они ненормальные там все, — Джима перекосило. — Я за избавление от предрассудков и прогрессивный подход…

Я в пол уха слушал последовавшую перепалку Джима и Айрэ, вернее, Корнета и Кайлы. Сам же дочитывал выданную таможенником памятку «что делать, если встретили живой труп», и попутно радовался, что таможенного досмотра не было. Иначе бедолагу пришлось бы если не ликвидировать, то уж усыпить, как минимум.

* * *

Озеро действительно оказалось красивым. Тихая погода, ни единого дуновения ветра, и бездонное небо отражается в воде. Кажется, что это даже не озеро, а окно куда-то в небеса. Здесь, на крутом берегу изредка встречались любители рыбалки. Купаться, правда, никто не рисковал, так как боялись утопленников. Оные, если верить рассказам, уже ни одного и ни два человека губили. Собрав факты, я пришел к выводу, что утопленники ничто иное, как обычные мертвяки, которых разместили под водой и запретили вылезать наружу. Воды озера обеспечивают им столь необходимую прохладу, а значит там они очень и очень опасны.

Джим и Айрэ остались на постоялом дворе, а я пошел к озеру. Найдя свободный от любителей рыбалки берег, я сел на землю и собрался с мыслями. У меня есть пара дней, прежде чем мы покинем озеро и двинемся дальше на восток. И их я планировал потратить с пользой. А именно — порыбачить.

Меня очень заинтересовали утопленники, так как такой напасти не было в Алерии. Ну а все новое, разумеется, интересно. Особенно если это касается твоей специальности.

Я соорудил небольшую приманку, которая в идеале поможет мне выловить отличный образец утопленника. Пришлось достать пару трофейных жемчужин с человеческими отпечатками и заставить их медленно разрушаться. Если верить той теории, что я знал, они должны были привлекать нежить моих давних врагов. Ночь, в небе застыла луна. Сейчас затмение, но ее хорошо видно благодаря россыпям ярких огней городов. Словно бы звезды взяли и сгрудились в одном месте.

Я закинул приманку и стал ждать. Подозрений я не вызывал, так как любителей ночной ловли здесь собралось предостаточно.

Час. Два. Три. Не выдержав, я спустился поближе к воде и закинул приманку как можно дальше от берега. Время тянулось медленно.

Внезапно среди волн озера появилась фигура и двинулась в мою сторону. Хоть я и выпил Алерийский эликсир, повышающий чувствительность глаза, разглядеть толком человека я не мог. Но одно я мог сказать точно, это был не мертвяк.

Я нащупал клинок и встал в оборонительную стойку. Неизвестно чего ожидать от вышедшей из вод амфибии.

— Странная у тебя приманка, рыбак.

— Рыба попалась тоже не самая обычная.

— Это ты про меня?

Голос с хрипотцой, не совсем типичный. На эбекийском говорит вполне сносно.

— Да… Не каждый день утопленника вылавливаешь.

Мой собеседник хмыкнул.

— Ты хотел этой встречи и оттого пришел сюда. Оттого спустился слишком близко к воде… Что же, это твое желание, и пускай оно будет исполнено. Не буду утомлять тебя разговорами, моя сестра скоро подойдет.

Из воды появился второй силуэт. На этот раз женский. Новая участница происходящего лишь пару секунд изучала меня, а потом запела. Звонко, мелодично и странно. Песня трогала какие-то ведомые только ей одной струны души, и сознание моментально поплыло, тело налилось тяжестью, и я понял, что практически не могу шевелиться. Захотелось разбежаться и броситься в объятия незнакомки, забыть все… Наверное, забытье было бы тем долгожданным покоем, о котором я мечтал.

Жаль только, мое проклятие не позволило. Привычный ком из воспоминаний поднялся из глубин подсознания, и волны страха одна за одной расходилимь от меня в разные стороны в такт пению.

Она почувствовала, и голос на мгновение дрогнул. Но она продолжала. Парализованный, я мог только следить за происходящим.

Лишь через пять минут пение прекратилось, и девушка устало опустилась на камень.

— Тебе не место среди нас, и ты это знал, — голос был усталый, а еще в нем слышалась горечь. — Зачем ты тогда пришел?

— Узнать. Люди говорят, что в озере нежить, утопленники. И я хотел это проверить.

— Глупый. В водах озера нет мертвых, что восстали. Рыбы съедают падаль быстрее, чем туда проникнет яд. Здесь только живем мы. И неважно, как называют нас люди.

— Говорят, вы топите их. Кто вы?

— Это не так. Они сами ныряют, когда слышат песню. Их песню. Каждому, кто приходит к озеру, мы можем подарить покой и спокойную жизнь, сделав одним из нас. И они скрасят наше одиночество. Жизнь без забот, без лишних воспоминаний. Но тебе не место здесь. Твои воспоминания слишком тяжелы и приносят слишком много боли, которую мы не сможем никогда забрать. Увы. Прощай.

Пара секунд, и я вновь остался один на берегу озера в раздумьях. Депрессия отступила, настроение выровнялось. Создавалось ощущение, что меня только что напоили сильнейшими антидепрессантами или опять «обработал» тот монах…

* * *

Следующим днем мы были уже в пути. В кармане весело звенели честно выигранные утром монеты. Я умудрился поспорить со многими, включая Джима, что проплаваю в озере час, и со мной ничего не случится.

— Да ладно, значит нежити в озере нет? — уточнил Джим, когда мы ехали дальше, уже под другой личиной.

— Именно.

Я пересказал все, что со мной было в деталях.

— Есть у меня подозрение, что они высасывают из тебя все эмоции, как тот монах. Только больше. И ты становишься таким же, как они.

— Хорошо это или плохо, но чувствую я себя лучше.

— Да, Алькорыч…

— Ненавижу, когда ты меня так называешь.

— Вот, это намного лучше. Знаешь, тебе пошло на пользу общение с ними.

* * *

Дальнейший путь прошел мирно. Даже слишком, как мне казалось. Мы прибыли в маленькую деревушку у реки и оттуда отправились к ее истоку, в болота. Нас приняли за обычных охотников. В те места промышлять в это время года ехали многие. И лишь по мере того, как мы углублялись в болота, спутников становилось меньше.

Про болота я предпочту не вспоминать. Мне казалось, что давно в Алерии я уже набегался по болотам и больше не придется. Я ошибался. Алерийские болота показались мне раем по сравнению с этими топями. Там хоть не было комаров, а здесь было нечто хуже. Местные москиты не пили кровь — они откладывали в жертвы яйца, которые на следующий день набухали под кожей жуткими болезненными гнойниками, которые приходилось вырезать. Джим как всегда был при оружии — но никакая химия не была способна окончательно отвадить от нас эту напасть.

Айрэ спокойно терпела все невзгоды и была прямо противоположностью Джиму, который и пяти минут не мог протерпеть, не наградив болота каким-нибудь эпитетом.

На восьмой день пути мы смогли пройти самую неприятную часть пути, и стало заметно суше. Местных комаров поубавилось, а идти стало намного легче.

К полудню болота окончательно сошли на нет, а среди деревьев показался каменистые склоны гор.

С одной стороны горы, обрывающиеся в океан, с другой непроходимые болота. Едва ли кто-то в своем уме сунется в такую глушь. Вдоль гор идет узкая полоска леса, переходящая опять в болота южнее, и упирающаяся в проклятые земли на севере. Чем именно земли прокляты никто не знает, но зато туда в здравом уме никто не сунется. И я, надо отметить, тоже не горел желанием узнать.

— Отличное место. У черта на кончике хвоста, прямо, — оценил Джим.

— Мы же не хотим, чтобы нас отыскали.

— Ну да, да…

— Можно попробовать пойти к горам и посмотреть есть ли пещерка.

— Можно, но потом. Помнишь тот грохот камней, который мы слышали по пути — здесь частые камнепады, так что в лесу безопаснее.

— Да уж…

Разговор прервал рык какого-то серого хищника, размером с крупного волка. От волка его отличали плоская морда, лысый крысиный хвост. Ну и зубы, само собой, были намного больше, чем у серого земного собрата.

Раздался выстрел и хищник замер с пулей в голове.

— Не перебивай, — произнес Джим. — Так вот, я считаю, что спать под открытым небом не пойдет.

— Ты можешь спать на дереве, — сострила Айрэ. — Романтично и близко к звездам…

— Боюсь вместе, нас ветки не выдержат, — не остался в долгу Джим.

— Да…

— Айрэ… — моего взгляда было достаточно: Айрэ замолчала сразу.

— Джим…

— Чего, она первая начала!

Детский сад.

Джим тем временем извлек складную лопатку, на манер саперной… А может и саперную, и весьма ловко стал что-то копать.

— Чего копаешь?

— Между прочим, я умею рыть окопы. И землянку соорудить сумею…

— И где же ты научился?

— Илона послала к вам в эту вашу рашу, дала все документы, кроме отсрочки от армии… Два года потерял жизни…

Про то, что я когда-то не прошел по здоровью я решил промолчать. Айрэ лишь покачала головой.

— Чего качаешь головой красавица, военные всегда девкам нравятся!

— Когда-нибудь, я его убью… А потом сделаю из него мертвяка и скажу, что так и было.

— Эй, эй, детка, полегче. Придержи лошадей. Если ты предпочитаешь холодных и мертвых, то я…

— Заткнись, Джимми, — тут уже не выдержал я. — Представь, что тебе бы за разговоры сделал твой любимый прапорщик.

Айрэ покачала головой и быстро перепрофилировала мертвого хищника в землекопа. Я же по просьбе Джима извлек топор и переквалифицировался в лесоруба.

На поиск места Силы уйдет не один день, так что лагерь придется обустраивать своими силами здесь. Ну а после можно оставить Айрэ и Джима здесь, а самому провернуть самую хитрую часть моего плана.

* * *

Первое, что я сделал, когда мы нашли место Силы — это отправился в маленький мирок, который мне указала Итрансаривельте. Слово «маленький» здесь надо выделить, так как состоял он из одного единственного каменного коридора в добрую сотню шагов. С одной стороны можно было открыть врата, а с другой на постаменте стоял пластиковый стаканчик со знакомой мне черной жидкостью.

Если моя теория ошибочна, то погибнет только этот маленький мирок, вместе со мной, что не так страшно. А если теория верна, то придется мне наведаться еще и в Алерию. Мир знакомо дернулся, когда эта гадость вновь смешалась с моей кровью, рядом ощутилась сила. Колкая, словно ледяной горный поток и в тоже время обманчиво податливая.

Потребовалось несколько минут, прежде чем я пришел в себя и достал «сырой» камень врат. Возможно, если что-то пойдет не так, я почувствую опасность… Но ничего не произошло, и ощущения были прежними. Собравшись с силами, я открыл врата, и шагнул в них.

И вновь все как прежде, все так же пляска цветов и ощущений, и через некоторое время передо мной оказались мрачные залы моей крепости.

* * *

Я принарядился: вновь постригся «по уставу», сбрил усы и бороду, и разом помолодел. Седой локон превратился теперь в светлое пятнышко на моей голове. А вот строгий костюм с галстуком, мне сейчас не шел совершенно. И особенно дико смотрелись клинки за спиной. Внутри меня все так же, непрерывно покалывала чужая сила, с которой я уже свыкся. Главное — не использовать ее.

Атом мирно шел по пустынной дороге в сторону заставы Эскарты, а я впал в дрему.

Некоторое время назад та самая кучка демонов, которых я знал, как и Нолдорские некроманты осела здесь, устроив небольшую «золотую революцию». Эскарта — государство на севере континента, одно из, наверное, наиболее крупных и богатых. Надо отметить, чем больше я изучал происходящее здесь, тем больше понимал, что армия мне не поможет, если я, конечно, не собираюсь вырезать всех на своем пути.

Трудно представить, на что способна грамотная ложь и искусный театр. Разумеется, алое марево, столь известное мне по моим воспоминаниям в Алерии было и тут. Вот только никто из жителей страны не знал, что именно их правители и поднимают трупы из могил. Вместо этого народу скормили байку о том, что дескать это проклятие страны, которое начало работать. И единственная защита от нежити — жертвоприношения. Почти треть молодых людей, достигших семнадцати лет, ежегодно уходят в Золотую Цитадель и не возвращаются. Их приносят в жертву, чтобы «поддерживать барьеры», которые не пускают нежить в селения.

И при этом, все боготворят Нолдорцев!

— Стойте, именем Золотой Цитадели!

— Стою, — кивнул я солдату в латах, разглядывающему мой наряд. За золотом брони мне было не разглядеть выражения лица, но он постоянно косился на свой браслет, который мягко светился. Должно быть, почуял то, что у меня внутри.

— Вашим повелителям нужна ведь Черная Кровь, так?

— За нее награда…

— Да, я знаю. И я ее везу. И я с радостью поделюсь с тобой наградой, если ты сопроводишь меня без задержек в Цитадель.

— Да, конечно, почту за честь, но награды не надо. Это мой священный долг!

Какое рвение. Его бы, да в мирных целях…

Дальше путь проходил уже спокойнее.

Возможно, я слишком мягок, но как не размышлял, приходил к выводу что не могу содействовать уничтожению этого мира. А раз так, то я был готов переступить через принцип и найти общий язык со своим врагом.

Золотая Цитадель поражала воображение. Сад был усажен деревьями, ныне ронявшими такие же золотые листья вниз. Беседка располагалась посреди неглубокого бассейна, в котором я мельком заметил опять таки золотых рыбок. Меня там уже ждали.

Стража остановилась, давая знак, что меня ждут там, и я пошел по каменному мостику вперед.

— Алькор. Признаюсь, Вы неплохо сохранились для Вашего возраста. Присаживайтесь, вино?

— Благодарю, нет, — я присел. Мне в глаза глядел мужчина лет сорока на вид. Полное отсутствие примет, серые, немного раскосые глаза и пепел перхоти на плечах его вышитого золотом мундира.

— Признаюсь, немного неожиданно видеть здесь Вас. Ведь, если подумать одно мое слово, и Вас убьют.

— Неужели? — я позволил себе смешок. — Вы ведь чувствуете, что находится во мне, и не желаете выпустить это наружу, так? По крайней мере, не здесь. И это дает мне лучшую защиту, нежели… как это, «дипломатическая неприкосновенность».

— Смею отметить, что в равной степени. Я человек слова… вернее… Вы меня предпочтете назвать демоном, хоть я к этим вымышленным существам и не имею отношения.

Отлично, наживку заглотил, что же, приступим.

— Я прекрасно помню Ваше вероломство тогда, в Алерии, так что предпочел перестраховаться.

— Давайте разбираться, лично мы Вас не предавали. Ни разу.

— И врата перед носом не перекрывали, тем самым развалив бедолагу Боба на две части?

— Как мы и обещали, мы сняли на некоторое время печати с того мира, но их восстановил кто-то другой. Смею предположить, тот же, кто прислал те отряды, что шли впереди Вашего воинства. Кстати, где Вы набрали этих людей, они заткнут за пояс даже элитных бойцов Альянса?

— Места надо знать, — пространно ответил я. Интересно, про какие отряды он говорит?

— Которых Вы, увы не знаете, — отрезал собеседник. — Просто кому-то нужно было чтобы Вы одержали победу тогда, вот и все. Без них, Ваше тухлое воинство было бы разбито, пускай и не сразу, но все же. Вы хорошо подготовились, но, увы, недостаточно.

— Если бы…

— Знаете, я мало что делаю за бесплатно, но кое-что, пожалуй, для Вас сделаю. Дам совет. Нам известно, что Вы тогда смогли избавиться от Черной Крови. Так вот, рецепта этого нет ни у кого. И если Вам интересно, кому Вы обязаны столь странной командировкой — рекомендую начать с этой нитки.

— Которая ведет в пустоту. Глупо полагать, что я эту версию не проработал.

Наблюдательный, однако. Я эту ниточку попробовал уже отследить, но библиотекарь так и не смог вновь отыскать ту книгу, по которой собирал устройство.

— Впрочем, не хочу обидеть, Ваша игра была тогда достойной. С помощью или без, мы долго копались в древних фолиантах, пытаясь выяснить, что же за древнюю силу мы пробудили. Мы тогда еще не знали, что в Алерии есть Капля.

— И глупо было полагать, что Император бы ей не воспользовался.

— Признаюсь, это счастливое обстоятельство, что мы не переместили сюда Алерию. Две капли были бы, скажем так… слишком опасными. Вы, я полагаю, уже многое знаете о том, с чем столкнулись и что в Вас сейчас находится?

— Как минимум, весьма сюрреалистический мир.

— А как максимум то, что может уничтожить Великого Беркариуса, вместе с нашей вотчиной, если прорвется ниже.

— Любой, я так понимаю, ценой?

— Любой. Но все же мы не убийцы. Мы всего лишь защитники и защищаем свой мир, как можем.

— И ежегодно убиваете каждого третьего, достигшего совершеннолетия.

— Вы идеалист, что странно для Вашего возраста. Почитайте книги по истории и узнайте, что тут было до нас! Население росло слишком быстро, каждую зиму стабильно был голод, болезни. Перенаселение. Эта «жертва», всего лишь способ регулировать численность населения. Не скрою, нам все же нужно и питаться, посему это наилучший вариант. К тому же, чтобы перебросить мир сюда, умирают наши старших рангов, добровольно принося себя в жертву. Мы можем переместить мир сюда, но не можем переместить отсюда, из этого проклятого места. Опущу детали, скажу только, что это так.

— Идеалист или нет, но сегодня я думаю переступить через пару принципов. Вернее, я уже переступил, когда пришел сюда на переговоры. Скажем так, у меня есть что предложить.

— Слушаю внимательно.

— Я знаю, как переместить Кровь Хаоса из мира, при этом не уничтожив его, и не заставив Каплю двигаться дальше.

— Заманчивое предложение. Но как мне узнать, что это правда?

— Думаете, я тратил время на то, чтобы найти иголку в стоге сена? Каплю в этом огромном мире? Да она может быть хоть на другой планете! Вместо этого я сюда притащил еще две капельки, которые Вы сейчас и ощущаете в себе.

— Забавно. За это знание Беркариус многое даст. Да и не только он.

— Альянс прознал обо всей этой затее, поэтому они следуют простой цели, помочь Капле идти дальше.

— А Вы, выходит, предатель.

— Можно и так сказать.

— И на Вас не подействовали уговоры, что мы можем истребить сотни миров, если не пожертвовать одним?

— На жертвы мне плевать. Это не мое дело. Уж не ожидаете ли Вы душевной доброты от некроманта?

— Нет, конечно. Теперь понимаю, Вам нужна Инвил, так?

— Не знаю, получить жемчужину и смотреть на нее до старости, зная, что там то, что от нее осталось, и не имея возможности даже поговорить… Не факт, что я этого хочу. К тому же одну такую мне уже подсовывали.

— Да, то была подделка, не сомневайтесь. Давайте так. Мы не отходя отсюда, приносим ее душу, Вы лично выбираете тело, и мы производим обряд. Сделку считаем заключенной, и Вы перемещаете отсюда Кровь. А до тех пор, пока мы сообща или по отдельности не найдем последнюю Каплю, Вы будете жить здесь в роскоши, как почетные гости.

— Интересно… — я задумался, стараясь сохранить маску безразличия. Выходило неплохо.

— Я же знаю кем Вы стали. Прекрасно это понимаю. Вы ведь пытались ее спасти сломанным клинком, не так ли?

— Хорошая информированность. Я в курсе. Ровно как и в курсе вашей межмировой программы по подготовке таких бойцов… Ну или как вы предпочитаете называть «Школы Теней»?

Мой собеседник рассмеялся.

— Хорошего вы мнения о нас, но вынужден разочаровать — мы здесь ни при делах. Этим занимался Оронтерус, пока был жив. С момента его смерти школы живут сами по себе. Несколько подконтрольны нам, но местоположения большинства никто не знает. Кстати, за координаты такой школы мы много заплатим. Только Алерийская не в счет. Про нее мы знаем.

— Благодарю, но расположения школ мне не известны.

Я пригубил вино и поморщился. Жуткая кислятина. Как это вообще можно пить.

— Так вот, взгляните на этот хрусталь, в котором плещется вино. Видите мякоть, которая взвешена в жидкости?

— Допустим.

— Клинки, это трубка, через которую Вы пьете. Трубка, с сеточкой, не пропускающей воспоминания и кусочки того, кого Вы пьете. Мякоть. А теперь вы отломали кусок трубочки с сеточкой и передали умирающей большую часть себя, часть получили взамен. Поймав ее отпечаток, мы сразу поняли, что это не совсем обычный экземпляр. Удивительно, что Вы при этом выжили.

— Уж как видите.

— Простая логика. Вы ведь не все знаете о клинках, так?

— Многое знаю.

— Их создатель был гением. Хоть и жестоким. Мне довелось видеть его бойцов в бою. И поверьте, это вселяет страх в любого. Один боец его выправки стоил многих, но все же был не столь опасен. А вот хотя бы десять таких… Они вырезали противников словно скот!

— Это было давно…

— Не так давно, как кажется. Зачарованное оружие быстро разошлось по рукам. Оно словно само искало и находило своих носителей. И с ними были проблемы.

— Какое Вам до них дело?

— Прямое. Убивая, переваривая, они становились похожими на нас… Отдаленно. Конкуренция, если изволите.

— Допустим. Но не совсем понял смысла рассказывать это мне.

— А смысл такой, что эйфорию, которую даруют, клинки тяжело удержать. Человеку хочется больше и если его ничего не сдерживает — он становится убийцей всего, что только может убить. И его сила растет. В результате имеем безумца, жаждущего убивать. Уже не важно — зачем, кого, важен процесс.

— То есть, Вы боитесь, что я, натравив клинки на вам подобных, стану слишком силен?

— Нет, нет. Тебя, хвала Беркариусу, сдерживает твое проклятие. Частичка твоей Инвил внутри тебя. Так что, убийцей всего живого в обозримом будущем тебе не стать.

— Жаль, а я то как мечтал об этом, — иронизировал я.

— Итак, мы договорились?

— По рукам. Но сначала я получу Инвил. И в случае обмана, я оставляю за собой право придти сюда и перебить вас всех.

— Да, конечно. Я сейчас же пошлю брата в хранилище. Это займет пару дней, а пока будьте нашим гостем.

* * *

Вот так и заключают сделки с дьяволом. Из лучших намерений. Готов поспорить, что сейчас меня готовы были бы вздернуть за предательство и в Альянсе, и в Алерии… Да даже за мысль о таком полагается расстрел.

Но сейчас я понял одну маленькую вещь, которую должен был понять давно. Если будет уничтожена вотчина Беркариуса, то Инвил можно будет похоронить раз и навсегда. Вернее то, что от нее осталось там.

И, наверное, будет лучше, если я уйду через пару дней вместе с ней отсюда.

Мой спутник привел меня в огромную залу, полностью заполненную трехэтажными койками, на манер казарменных.

— Смотри, чтобы совпадала по максимуму внешность.

Поборов дурноту, я двинулся вдоль рядов и стал смотреть, выбирать. Иногда, создавалось ощущение, что все это сон — слишком уж дико все выглядело. Подобрав тело, я кивнул.

Мой спутник скептически осмотрел мой выбор.

— Прикус у нее неправильный. И если верить бумагам, со здоровьем не лады. Поищи другую.

Я глубоко вздохнул и вновь пошел вдоль рядов. На подбор тела ушло три часа. Наконец, когда все оказалось нормально, мой спутник кивнул.

— Принято, сейчас позову, чтобы отнесли тело в лабораторию.

— Я сам.

Я подхватил тело девушки, и мы пошли в «лабораторию»,

— Чтобы соединить отпечаток и тело нужно кое-что. Нужен отпечаток демона. Достаточно небольшого. Ну и, конечно, сам обряд.

Я положил тело на стол, а сам отошел к стене и прикрыл глаза.

— Подождите за дверью, это займет около десяти минут.

Я кивнул и вышел. Интересно, как отнесется к тому, что я сделал, сама Инвил. Или, может быть, лучше ей не знать об этом? Демон показался из лаборатории уже через пять минут.

— Оставляю вас наедине. Она скоро проснется.

— Благодарю.

Тихо тикали огромные часы на стене, мельтеша маятником. Время шло. Сначала я мерял комнату шагами, потом просто присел на диван и попытался выгнать из головы все мысли. Лишь через полчаса тело зашевелилось.

— Что? Где я?

— Привет, все хорошо, ты в безопасности.

— Я… — она сощурилась и внимательно посмотрела на меня. — Кто ты?

— Скоро вспомнишь. Тебе не надо напрягаться поначалу.

— Погоди… нет, я помню… Помню ту западню, помню как Димта срезали, и как… А потом, как мне в глотку всадили стрелу… Рука дернулась и «Инвил» пощупала горло. Погодите, а что с моим голосом? Я… женщина?

Часы разлетелись на части, когда в них ударило заклинание. Просто надо было на чем-то сорвать злобу. Похоже, что меня обманули.

— Как тебя зовут?

На лице отразилась задумчивость, а потом девушка произнесла:

— Звали… Хьерик.

Не повезло мужику. Убили, очнулся, сменил пол. Что же, иного я и не ожидал.

Гатран был растерян. Или же играл свою роль до последнего, отправив всех остальных в хранилище. По его словам вышло недоразумение, с которым они разберутся в ближайшее время. Но почему-то у меня было стойкое ощущение, что не разберутся. И не найдут ее. Для приличия я выждал пару дней, а когда вернулись из хранилища гонцы с отрицательным результатом, я уже собрался.

— Увы, Гатран…

— Может, Вас заинтересует что-то другое? Мы можем достать многое…

— Увы, нет. Что еще может интересовать больного человека? Я не стану выпускать тварь здесь и сейчас только потому, что я пришел сюда некоторое время назад на переговоры. Но вскоре я приду с войной. И оставляю право истребить вас всех.

— Умрут жители. Мирные крестьяне. Вы же знаете, они встанут на защиту своей страны. — Проблемы живых некроманта не волнуют. Поверьте.

Глава 12

— Ния!

— Да, я.

По голосу старика можно было сказать, что он вменяем, и что разговор не предвещает ничего хорошего. Особенно после того, как он вырвал ее сюда прямо из толпы горожан.

— Ты отдаешь отчет себе в том, что ты сделала?

— Дала Игорю подсказку.

— А попутно промыла мозги Айрэ, заставив ее думать, что Игорь ее отец, и надавила на Итрансаривельте, чтобы она подыграла тебе.

— Давить особо не пришлось… К тому же, ты…

— Не важно. Это не входит в планы. Мой разум вновь со мной, пускай и не слишком надолго. И что же я вижу, возвращаясь из бездны безумия? Что ты едва не загубила все!

— Но я думала, что если Айрэ будет приглядывать за Игорем, это…

— Иди и лучше не попадайся на глаза. Молись кому хочешь, чтобы твои действия не слишком повлияли на результат. И не вздумай больше вмешиваться. С этими словами мир буквально выплюнул Нию обратно, в духоту города. Стряхивая наваждение, она двинулась дальше. Судя по всему, ее начальник очень и очень зол. Глубоко вздохнув, она заставила себя не думать об этом.

После произошедшего только самоубийца будет пытаться хотя бы наблюдать за разворачивающийся картиной.

* * *

Джим встретил меня на границе Эскарты, близ небольшого места силы. Достаточно маленького, чтобы не представлять интерес для девяти, и в тоже время достаточно сильного, чтобы оттуда зная ключ можно было покинуть этот мир.

Хьерик шел понурившись. В прошлой жизни он имел большой зуб на Оронтеруса, да и Беркариуса не жаловал. Но, несмотря на это, я ему не позволил участвовать в этой заварушке — решил лишь сопроводить до места, где он сможет покинуть этот мир. У меня были серьезные опасения, что он может оказаться шпионом. Вернее она. Хотя тут вопрос спорный. Черты лица уже прилично исказились за эти дни, а что выйдет в результате я предсказать не брался.

— Это та, о ком я думаю? — неуверенно спросил Джим.

— Нет, сделка провалилась. На полочке, где у демонов должна была лежать душа Инвил лежала душа бедняги Хьерика. Джим кивнул Хьерику и продолжил.

- Бедолаге не позавидуешь. Уверен, что не шпион?

- Нет. Потому и думаю дать билет прочь из этого мирка… Не в этот раз, по крайней мере.

- Полностью поддерживаю. Пещерку я нашел, собачку мне привезли. Еще неделю назад бегала по пустошам!

В пещеру вел узкий лаз в склоне холма, куда мы с большим трудом протиснулись. Тварь с пустошей попыталась дернуться, когда мешок зацепился за торчащий корень, но сразу получила от Джима пинок и дозу транквилизатора.

Сама же пещера оказалась достаточно просторной. Энергетический хрусталь синего цвета смотрел мелкими камешками с потолка, лишь немного рассеивая тьму и выделяя очертания стен.

Я вручил Хьерику монету-ключ и дождался, пока он исчезнет.

— Теперь можно поговорить и о деле, — обрадовался Джим. — Смотри, что я тебе покажу. Твоя некромантская морда сейчас расцветет в улыбке.

Я взял у Джима снимок.

— Что это?

— Пока тебя не было, я времени даром не терял. Одно место на островах.

Самое большое кладбище этого мира. Своего рода некрополь. Но самое главное, тут никогда не кремируют. Просто куча трупов забальзамированных. В паре мест, по слухам, какая-то древняя магия гуляет. Вот тебе и армейка. Что скажешь?

— Заманчиво… Месторождение прямо таки сродни моим Алерийскимй раскопкам, но…

— Но?

— Но я уже вышел из возраста, когда противника побеждают при помощи лобовой атаки нескончаемого потока нежити.

— И что ты предлагаешь?

— Действовать тоньше.

Я прислушался к ощущениям и выбрал место, где поток первородной энергии был наиболее плотен. Ну а потом кинул туда маленькую желтенькую пластинку и сосредоточился на ней.

Из открывшихся в момент врат с жутким грохотом на камень пещеры упал алтарь. На вид он был выполнен из цельного куска камня и опознавательных знаков не имел. Однако это не помешало ему врасти в камень пещеры и стать неотъемлемой частью пола. За алтарем вниз один за одним спрыгнули восемь человек.

— Знакомься Джим. Перед тобой избранные маньяки. Самые кровавые и невменяемые, каких я только смог найти дома.

— Зачем они нам?

— Сейчас увидишь. Я объясню им правила игры. Тащи нашего демона.

Демоническая псинка, отловленная в пустошах на заказ, лишь жалобно заскулила: люди Джима с ней особо не церемонились, а Джим ее накачал таким количеством транквилизаторов, что я удивлялся, как она вообще еще шевелилась.

— Проснитесь.

Глаза моих собеседников уставились на меня, в них начал просыпаться разум.

* * *

— Вы хотите жить, так? Хотите попробовать на вкус вновь сочный воздух жизни?

Они молчали. Говорить они все еще не могли. Я не разрешил еще.

— Я даю вам этот шанс. Перед вами, — я пнул демоническую псину ногой. -

Пример того, что станет вашей едой. Тем, без чего вы умрете. Вы прекрасно чувствуете, так? Это лишь мелкая тварь, но такими могут быть и люди… В вашем алтаре вы найдете жемчужины. Убейте, заключите сознание в жемчужину и верните ее к алтарю, тогда получите свою награду.

Я щелкнул пальцами, и они все, как по команде дернулись. Им сейчас было хорошо.

— Каждый раз, когда вы принесете на алтарь сознание, вы получите немного.

Чем больше в вас силы, тем более вы живы и сильны. И торопитесь, сила не удерживается в ваших телах долго. Ее нужно пополнять. Ах да, и не рекомендую трогать обычных людей, иначе будет примерно так.

Теперь они синхронно застонали от боли. Расставание с силой было для них очень болезненным.

— И наказание настигнет вас где бы вы ни были. Так же вы не можете уйти далеко от алтаря — иначе смерть. Если алтарь обнаружат и уничтожат, умрете и вы.

Я разрешил им говорить, а сам замолчал.

— Повинуемся… Хозяин…

* * *

Мы покинули пещеру в молчании, которое не нарушал даже Джим. Лишь спустя пару десятков минут он заговорил.

— Поправь меня, но ты собрал собственную коллекцию маньяков?

Я улыбнулся и кивнул.

— Именно. Этот «проект» рассчитывали по частям, сами того не зная, несколько кафедр родной Академии… Ну и пара приятелей из старой группы.

Кое-чем разжился на рынке Альянса. Чем-то смахивает на реактор, только роль топлива выполняют отпечатки демонов и энергетический хрусталь, а обслуживающий персонал идет в комплекте.

— В виде маньяков убийц?

— Именно. Та подготовка, через которую они прошли, рассеяла из их буйных голов остатки адекватности. Ну а дальше метод кнута и пряника.

— Знаешь… Ты страшный человек…

Еще некоторое время мы молчали, потом Джим все же нарушил молчание.

— Что теперь? Собираем армию? Поднимаем восстание?

— Нет, у меня идея лучше. Здесь совершенно нет охотников за мертвыми, ты не находишь?

Джим расплылся в улыбке.

* * *

Война. Невидимая война против противника, с которым я уже сталкивался. Война его методами. Я зевнул и щелкнул костяшками пальцев. Как всегда чутко спящий Иллиал вздрогнул и проснулся. Джим же даже не пошевелился. Мы вот уже месяц путешествовали по стране, играя роль обычных охотников. Мой план действительно удался. Стоило народу дать маленький проблеск надежды, и сразу заговорили о ненужности жертв. Отравленные семена недовольства начали набухать, готовые взойти шипастыми побегами восстания в любой момент. Поначалу нас пытались преследовать, но пара спасенных от нежити людей и молва об охотниках-спасителях творят чудеса. Признаюсь, иногда мертвяки, от которых мы спасали людей, были и под моим контролем.

Многие в Алерии остались без работы, когда Нолдорская нежить пропала, и с радостью приняли мое предложение поохотиться вновь. Сюда сорвался даже Иллиал, соскучившийся по настоящей «охоте». Охотники из Алерии, имевшие за плечами многолетний опыт, знавшие все повадки нежити, были самым действенным оружием, которое ударило по четко налаженным устоям Эскарты и поставило под сомнение авторитет Цитадели.

Первое, в чем нас попытались обвинить — в том, что мы провоцируем мертвяков, и из-за нас их станет больше. Обвинения пришлось забрать, после того, как мы устроили мясорубку из небольшого воинства, направлявшегося в сторону селений, подле которых мы охотились. И в этот раз охотники были экипированы в разы лучше. Эра простых клинков и масел прошла, уступив место новому инвентарю. У мертвячьего воинства не было шансов: волшебные «гранаты», созданные магами под руководством Нимарсиса, превращали мертвяков в куски воняющего мяса, при этом, не вредя живым. Своеобразные генераторы помех, еще одно изобретение подопечных Нимарсиса и его Суримисского коллеги, не давали алому мареву уплотниться и ограничивали численность нежити на несколько километров вокруг. Аррасская Академия готовилась основательно. Но то была лишь малая часть операции. Демоны частенько здесь вновь обретали тела и уезжали из цитадели к другим местам силы, откуда совершали переходы в иные миры. Скорее всего, они смогли как-то полностью заблокировать переходы в Цитадели, боясь атаки из другого мира. И этот путь для них становился небезопасным. Шайки моих маньяков выслеживали их и жестоко истребляли. Проверяя изредка алтари, я выгреб за одну неделю больше пятидесяти жемчужин разного калибра. И это было только начало. Но что меня больше всего беспокоило, так это разговор с Хьериком. Я не мог посвятить его в детали операции, так как не доверял ему до конца. И даже сам ректор Академии не мог с уверенностью в сто процентов прочитать его разум — только Илона. А с ней я был сейчас, мягко говоря, не в ладах. Хьерик утверждал, что был в отряде, который шел по пятам Оронтеруса, когда его сорвал из вотчины какой-то «зов». Подробностей он так и не успел узнать, так как вскоре после этого отряд попал в засаду, в которой Хьерика ранили и захватили демоны. Но, что самое интересное, главу отряда звали Алькор… А еще ее «таланты» очень походили на то, что я видел у Айрэ. Это добавляло вопросов, и самая простая теория сводилась к тому, что в переводе с какого-то языка «Алькор» не имя, а просто должность.

Про эту загадочную особу мне ничего не удалось узнать. Сам Хьерик примкнул к отряду не слишком давно, а лидер отряда не отличалась разговорчивостью. Голова просто взрывалась от вопросов, которые я не мог никак свести воедино. И мой невидимый помощник не желал совершенно дать еще хоть парочку подсказок.

Люди Джима вне Эскарты вот уже месяц ищут любые свидетельства о Крови Хаоса и ее носителе, Темном Воине, но получится ли отыскать ее? Я вздохнул. С момента моего ухода из Арраса с желанием мстить прошло много времени, а я так никуда и не сдвинулся. Нолдорцы обрели новые тела, они живы и здоровы как и прежде, а я все так же мечтаю их уничтожить.

Я вздохнул и посмотрел в окно на вышедшую из-за облаков луну. Сейчас тень планеты закрывала ее наполовину, и на темной стороне были видны огни, подобные маленьким звездам. Казалось, что между двух острых концов месяца пылает колдовское свечение. Города? Или, быть может, просто какой-нибудь минерал отдающий полученный свет?

Я встал с жесткой койки и подошел к окну. Прохладный ночной ветерок был приятен. На секунду, мне вновь показалось, что я простой охотник за мертвыми где-то в Сэйрэ-Анх. Наваждение прошло быстро, но на место его пришло осознание, что я состарился… Те дни показались на мгновение простыми и беззаботными, почти как детство. Остаток ночи я провел в своих мыслях, глядя куда-то вдаль.

* * *

Эскарта удивительная страна во многом. Как и любая цивилизация, которая маринуется в собственном соку сравнительно долгое время, рано или поздно порождает то, что кажется чужакам вроде меня странным, а порою вообще диким.

Сегодня мы с другими охотниками ночевали в деревушке под названием Кхень. И так совпало, что тут праздновали свадьбу. Церемонии Эскарты ничуть не похожи на привычные мне — здесь это не пир горой, даже не семейный праздник. Здесь не произносят речей и тостов. Влюбленные в этот день лишь совершают паломничество к одному из огромных священных валунов, которые разбросаны по стране. Стоит ли говорить, что такая парочка нынче частенько становится добычей нежити?

Нас как раз попросили сопроводить молодоженов к камню Хиль, который находился в дикой местности за барьерами, которые выставляли вокруг деревни от нежити. Камни Хиль, как их называли местные, хранили в себе силу, действующую весьма необычно и изменяющую сознание человека. Из них нельзя было зачерпнуть силы, как из энергетического хрусталя, да и на вид они были обычными гранитными глыбами. Но стоит двум людям прислониться к камню, как их сознание сливается воедино. Никаких секретов, никакой лжи — ложь и нежелание открыться может привести к смерти, а если и умирают на камнях, то вместе. Редко когда кто-то выживает один, а если и выживает, то чаще всего сходит с ума.

Но таких немного, и успешно прошедшие это древнее испытание прямо таки обречены на счастливую семейную жизнь… Если, конечно, пока молодые изучают мысли друг друга, не подкрадется злобный упырь, которому плевать на романтичность момента и который лишь делает то, что сказали некроманты.

Сейчас, когда молодожены застыли около камня, расфокусировав взгляд, я позволил себе сесть на траву и достать из сумки вяленое мясо. Джим тоже растянулся на траве. На посту остался только Иллиал.

— Как думаешь, Игорь, а если просто одному подремать у камня, что будет?

— Не знаю.

— Ты же у нас маг?

— Хорошо, как они закончат — попробую, — зевнул я и заел зевок хорошим куском вяленого мяса.

— Вижу одного, — оборвал разговор Иллиал. — Идет против ветра, чтобы не учуяли.

— Просто совпадение. Чувствовать ветерок нежить не может.

Иллиал взял в руки арбалет, с уже заготовленным «костобоем», но он не понадобился.

Я развернулся и, сосредоточившись, заставил нежить раскалиться до нескольких тысяч градусов. Вокруг нас же, ощутимо похолодало.

— Слава человеку-кондиционеру, а то я думал мы по такой жаре тут сдохнем.

За последние недели шуточки Джима начали надоедать даже мне. Удивляюсь, как его вообще терпел Иллиал. Больше происшествий не было. Обряд завершился через час, когда молодожены раскрыли глаза и, шатаясь, подошли к нам. Судя по дрожи в руках и неуверенным взглядам, голова у них болела сильно. С другой стороны, на лицах читалось странное умиротворение.

— Интересно, а что будет, если к камню подойдешь один? — поинтересовался Джим

— Не знаю…. - честно ответил жених.

— Но я бы не пробовала, — отметила его невеста.

— Алькорыч, слышишь?

Но я в этот момент слушал лишь в полуха и изучал огромный монолит.

Поверхность оказалась холодной, когда я коснулся ее и ничего вроде бы не произошло сначала… Когда я уже был готов оторвать руку от камня, сознание буквально вышибло из тела, мир завертелся, и я утратил какую-либо связь с реальностью. Это было воспоминание. Частенько оно дергалось, словно проматываясь вперед, но какое это было воспоминание…

* * *

Минералка освежила меня и я, насвистывая веселый мотивчик, шел к метро. Пора было бы уже подумать о покупке машины — а то права пылились на полке вот уже который год. Но меня до сих пор сдерживало то, что по столице с нынешними пробками удобнее всего было добираться на метро.

Занятый своими мыслями я не сразу заметил алый огонек впереди, поэтому дернулся когда из него прямо передо мною расцвела алая полупрозрачная сфера, окрашивая все окрест в алый своим жутким свечением. Несколько минут я ошарашенный смотрел на это зрелище, пытаясь понять, что это, а потом ощутил на плече чью-то руку. Я захотел повернуться, но мне не дали — хватка была прямо таки стальная.

— Чего стоишь? Начальник заждался тебя уже.

И меня не слишком вежливо толкнули прямо в эту сияющую аномалию так, что я даже не успел чего-то произнести. Пережив нечто непонятное — дикую смесь звуков, цветов и ощущений, я оказался в совершенно ином месте. Письменный стол наравне с креслами щеголял резными лакированными ножками, а стены были увешаны картинами так, словно хозяин кабинета стыдился показать обои. В основном преобладали портреты неизвестных мне людей в огромном количестве.

— Присядьте, Игорь Петрович, разговор будет непростым, — вместо приветствия произнес сидящий за столом старик. Седые волосы были аккуратно собраны в пучок сзади тонкой серебряной цепью, а белые усы смешивались с такой же белой бородой и ниспадали вниз. Серые глаза смотрели на меня с интересом, а палец левой руки то и дело постукивал увесистым перстнем по столу. Больше по инерции, еще отходя от шока, я плюхнулся в кресло напротив.

— Как прошло получение диплома?

— Спасибо, отлично, — я начал приходить в себя и задерживаться в этом странном месте не хотел. — Но я думаю, что меня не затем толкнули в это…

Нечто, чтобы узнать, как я защитил диплом.

— Прямо таки шаблонная фраза типичного фильма, не находите, Игорь?

— Нет. Я не смотрю телевизор.

— Зря. А люди стараются, делают передачи… Ну да ладно, как говорят в том же телевизоре, я предлагаю Вам суперигру.

— Я собираюсь не в игры играть, а двигать в аспирантуру в самое ближайшее время.

— Вы в своем праве отказаться, вот только долго Вы не проживете после этого. Несколько недель, я думаю, не больше. И поверьте, это не угроза. Я к этому не имею ни малейшего отношения.

— И что же меня убьет? Спид, рак печени или шальная пуля пьяного киллера?

— Ни что, а кто. И этого кого зовут Лиза.

Я опешил.

— Она-то тут причем?

— При том, что считает своим долгом принести тебя в жертву на алтарь тем, кому поклоняется. Сразу предвижу спор с пеной у рта, поэтому приведу сырые факты, так как Вы, как мне кажется, лучше всего их воспринимаете. Я прав?

— Да, вполне.

— Вы ведь были у нее дома? Икон не видели, я полагаю?

— Допустим. Что это меняет? Вы бы еще лет двадцать назад, когда вся страна была поголовно атеистами, обратили бы на это внимание.

— А вот такой вот символ видели?

Старик протянул мне лист бумаги, на котором был нарисован символ. Кажется, у Лизы такая татуировка на плече: куча каких-то иероглифов по кругу и россыпь точек по центру.

— Припоминаю. Говорит, что на юге сделала, когда отдыхала.

— Ты ведь знаешь ее с детских лет. Вспомни, у нее в детстве ты видел эту татуировку?

Я задумался, потом кивнул. Я был еще совсем маленьким, когда на море познакомился с Лизой, но отчетливо помнил, что у нее уже тогда была та странная татуировка. А едва ли ребенок будет по доброй воле делать себе татуировку. Или я не прав?

— Повезло, что члены этой секты носят на теле татуировки. Иначе убедить тебя было бы проблематично. Некоторые из тех, кто поклоняется тому же существу, не носят на теле никаких отметин. Но от этого они не менее опасны.

— Что за существо?

— Лиза поклоняется Беркариусу, но тебе это имя ничего не говорит, правда?

— Ничего.

— А когда-нибудь скажет многое. Их идол вполне реален и опасен.

— Хорошо, чего же им так от меня понадобилось?

— Душа.

Я позволил себе скривиться.

— Вроде бы я крещеный, да и сделки ни с кем не заключал.

— А это не играет роли. Ты ведь не заключаешь сделки с обедом? Для Лизы твоя душа подношение, которое позволит ей получить местечко потеплее, когда она… перестанет быть человеком.

— Господи, что за торсионщина! — я вздохнул, закрыл глаза, досчитал до десяти и открыл. Но увы, окружающая обстановка мало изменилась. Если бы не тот способ, каким я сюда попал, я бы давно послал этого маразматика в место, о котором на заборах пишут, и ушел бы, но некоторые странности заставляли задуматься, и я быстро понимал, что сбежать — это не вариант. А если этот старикан прав? Я в глубине сознания покривился: слишком уж невероятно… Старик, тем временем, встал из-за стола, подошел ко мне и извлек из кармана моей рубашки ручку. Обычная шариковая ручка, какие продают в любом переходе в небольших коробочках. Неплохой сувенир, да и стоит не дорого.

— Лиза подарила?

Я кивнул. Старик явно был в курсе событий моей личной жизни едва ли не лучше, чем я, и это, мягко говоря, раздражало.

— Подобная вещица — все равно что таймер, отсчитывающий сколько тебе остается жить. Смотри, если не веришь.

Меж пальцами старика проскользнула искорка, тот поднес ручку прямо к моим глазам и коснулся пальцами двух видимых, наверное, только ему точек. Меня же, стоило ему это сделать, скрутила жуткая боль, а сознание начало уплывать куда-то вдаль. Создавалось ощущение, что меня что-то тянет прямо в этот подарочек Лизы. А через несколько секунд все прошло, а ручку старик выкинул в корзину для бумаг в углу.

— Что за? — только и выдавил из себя я, хватая ртом воздух.

— Я просто, говоря понятным тебе языком, замкнул некоторые контакты в обход таймера и привел в действие механизм.

— Угу, либо наколдовал чего, — скептически отозвался я, все еще сражаясь с остатками неприятных ощущений и подкатившей к горлу тошнотой. — Какие у меня альтернативы?

— Предлагаю следующий расклад. Вместо того, чтобы вернуться домой и быть принесенным в жертву Беркариусу тем способом или другим, ты сейчас отправишься… как бы это сказать… в другой мир. Где у тебя появится шанс выжить. Все будет зависеть только от тебя, кое-чем я помогу. Вне зависимости от твоего решения, о нашем диалоге ты забудешь. Либо навсегда, либо, если тебе удастся выжить, на достаточно долгий срок, так как воспоминания имеют нехорошую тенденцию возвращаться.

— Другой мир?

— А что в этом такого. Не планета другая, а именно мир, где немного другая физика, немного другие люди… Но местечко красивое, интересное. Думай.

— И что от меня будет требоваться?

— Просто выжить там и пройти путь из грязи в князи в достаточно короткие сроки. Не без помощи, конечно. Только о помощи ты знать не будешь, потому и вести себя будешь естественно. Но не думай, что это халява, как ты выражаешься. Несколько человек на этом поприще уже сгинули.

— Отличная перспектива, — вздохнул, наконец, я. — Слишком убедительно подобрали факты — сдохнуть от руки Лизы или получить призрачный шанс в другом, как Вы говорите, мире. При том, что там уже несколько человек сгинули. Блин, ну и почему я?

— Способности, наследственность и случай, если угодно. Дежурный, так сказать комплект, определяющий все. Ваш ответ?

Как будто мне что-то оставалось. Я кивнул. Если старик врет про Лизу, то стоит мне отказаться — просто прикончит. С такой технологией избавится от трупа не проблема. А играть в его игру… Придется.

— Наш диалог исчезнет из твоей памяти до поры. Тебе следует запомнить только несколько вещей, которые останутся в твоем подсознании. Для начала выпей вот это, — старик протянул мне небольшую белую таблетку.

— Это чтобы увидеть другой мир с другой физикой и розовых слоников? — спросил я, подозревая подставу.

Мне молча продемонстрировали пачку, по надписи на которой можно было понять, что это просто обезболивающее.

— Голова чтобы не болела.

Я запил таблетку минералкой и хрустнул костяшками пальцев. Голос старика изменился, и теперь произносимые им слова с болью впечатывались в память.

— Алькор. Это будет твоим именем.

— Чем старое-то имя плохо?

— Не важно, не отвлекайся. Иди к горам и ничего не бойся. Стань охотником за смертью, а как станет трудно, невзирая на все доводы — стань некромантом. Как будет возможность, ищи наставления в школе Теней. Живи, люби и чувствуй, если потеряешь — мсти. Учись и впитывай все, ибо знание это твой единственный шанс выжить. А теперь удачи.

— Ладно, — я пожал плечами, пытаясь переварить сказанное мне. — Вперед. Надеюсь, что с Лизой это не было дешевым разводом на лоха…

— Если и было, то ты вполне успешно развелся, — равнодушно ответил старик, а потом комната куда-то уплыла. Меня усыпили, и проснусь я теперь только в болотах на Юго-Востоке Алерийской Империи… Видение растворилось, ушло, и я понял что падаю вниз, все глубже и глубже, в неизвестность… Впрочем, нет, я тут уже был.

Остров в неглубоком и удивительно тихом море, где стоит крепость некроманта. На том самом месте, где когда-то был Стальной Чертог, позволивший мне когда-то бежать. Темные небеса более не освещала трещина, лишь едва заметное светлое облако на месте, где она когда-то была.

— Как продвигается расследование, брат? — человек передо мною, моя точная копия, разве что моложе. Похоже, это та часть, которая осталась от меня здесь… И обрела свой чертог.

— Плохо, — я вздохнул. На удивление, я был лишь тенью, и мне не требовалось жизни, чтобы сказать что-то. А вот моему собеседнику напротив. По счастью, рассказывать сейчас должен был я.

Я рассказывал все так подробно, как только мог. Он имел право знать.

— Отпечаток Инвил выкрали из хранилища демонов.

— Ты пошел на сделку из-за надежды?

— По меньшей мере, я не хотел смерти миру.

— Что же, теперь мы знаем точно, — хозяин чертога посмотрел вдаль. — Это место имеет подобие разума и имеет цель. Чертогов прибыло.

— Да, я добавил еще одну каплю.

— И можешь не беспокоиться. В ходе короткой войны все чертоги объединены в подобие союза, а два разрушены. Императоры созданы править, и это они великолепно делают даже здесь.

— Хорошо. Скоро я добавлю в свою кровь еще одну каплю. Будь готов к появлению новых чертогов.

Мой двойник плотоядно улыбнулся.

— Наконец-то. А то я засиделся. Я, императоры… Да и остальные всегда готовы. Можешь запускать их. Все что я могу, я сделаю здесь. Ты же сделай все, что сможешь там. Быть может, мы тебе еще пригодимся.

— Удачи, Алькор, — я попрощался, понимая, что просыпаюсь.

— Удачи… Игорь.

Остатки сна слетели без остатка. Я чувствовал чуждую силу внутри, как она жгла меня и предлагала воспользоваться собой. Но нет. Пока еще не настал ее час.

* * *

Я очнулся. Рука, на которую я умудрился упасть, затекла, голова гудела.

— Алькорыч, ты как?

— В полном порядке, только рука затекла.

Я встал на ноги, стараясь не показывать, что меня шатает.

— И как?

— Поговорил с умным человеком и вылечил свою маленькую амнезию.

— Congrats, dude. That cleared anything? — перешел на английский Джим,

должно быть опасаясь, что подошедшие молодожены сболтнут что-то.

— No, just added a bunch of mysteries, — произнес я и перешел на Эбекийский. — Может пойдем уже? После обеда должна была вернуться Айрэ.

* * *

В тот день у Елены дома я застала старика. Я сразу почувствовала в нем что-то не то: духи словно боялись его и обтекали, как вода камень. Даже казалось, что он островок света среди моря теней. Увидев меня, старик улыбнулся.

— Здравствуй, Инвил. Как ты себя чувствуешь?

— Кто Вы?

— Он может прикончить тысячу таких как я одним ленивым движением пальца,

— шепнул мне в ухо домовой дух, надоумленный Еленой.

Я поглядела на нее, она кивнула.

— А это важно?

— Думаю, да.

— Можешь звать меня Октамерон. Если интересно, это я вытащил твою душу из хранилища тех, кого Алькор называет демонами и кому служили Нолдорские некроманты. И это я вырвал Алькора из родного мира. По его, кстати согласию.

— Именем твоим, Октамерон, тебя заклинаю, правду лишь мне говори! — произнесла я.

Тени приблизились, но связать старика не смогли.

— Я тебе не по зубам, Инвил. Хотя, признаюсь, в твою силу уже верят многие. Но я и так говорить собираюсь правду. Время загадок прошло и сейчас самое время открыть карты.

— Алькор жив?

— Вполне. Если интересно, то после твоей смерти он ушел в подполье и вполне успешно разгромил Нолдорцев своей армией. А потом отыскал по подброшенным подсказкам истину и продолжил мстить за тебя.

— Но…

— Ах да, пытаясь спасти тебя, он каким-то образом умудрился перенять от тебя особенность твоего народа.

Я дернулась, представляя что пережил, должно быть он…

— Что ты хочешь?

Тени замирают вокруг меня, готовые ринуться в атаку.

— Забрать тебя. Игорь отправился на свой финальный поединок, ради которого все затевалось. И, в случае его победы, он найдет тебя в своем доме. Ты, будешь его наградой, если угодно.

— А если он проиграет?

— Значит, не выжить ни мне, ни тебе… Поверь мне, в этом случае будет плохо очень многим.

— Но как я уйду! А как же Ольга, Озимов?

— Ты предпочитаешь, чтобы они узнали, что ты вдруг случайно умерла или же разыграть театр с отъездом куда-нибудь по веской причине? Ты действительно хочешь сюда потом вернуться?

— Кто знает. Раз выбор таков, давайте тогда Ваш цирк…

* * *

Вернувшийся кусочек воспоминаний не проливал света — он лишь порождал новые вопросы. И самое главное, я не мог этого рассказать Айрэ, так как был связан тем обещанием данным Итрансаривельте. Я выгнал из головы лишние мысли и сосредоточился на текущей задаче. Отряд был небольшой. Семеро бывалых охотников за головами. И у них было то, что мне так требовалось. Черная кровь, она же кровь Хаоса. Люди Джима смогли выследить отряд, после того, как они обезвредили носителя и собрали Кровь. Другое дело, что не в моих интересах было, чтобы кровь перехватил кто-то раньше. От агентов Альянса и до демонов. Выдержит ли мой организм третью порцию? Впрочем, особо терять нечего. С разваливающейся, спасибо проклятию, психикой, на антидепрессантах я долго не протяну. Либо окончательно съеду с катушек, либо сыграю в ящик. Кровь Хаоса ослабила немного последствия для психики, и, самое главное, дала больше контроля над приступами, сделав их более мягкими для меня и более убийственными для противников. Теперь в большинстве случаев я контролировал процесс и мог вовремя остановиться. Но вечно я не могу ходить с ней — рано или поздно наступит расплата. Ну а пока, кто знает, быть может с этой силой я могу бросить вызов самому Берку. А нет, так хоть спасу этот мирок от идиотизма Илоны. Отряд замер. Глава отряда к чему-то принюхивался, а потом рявкнул команду так, что ее услышал даже я.

— Здесь еще темный воин!

Обнажились клинки, расчехлились пистоли. Жалко, что им это не поможет. Я накинул коричневый капюшон, и, распространяя вокруг ужас, двинулся в сторону отряда. Пара робких выстрелов в молоко, и они замерли, как кролики перед удавом. Местные поверья об олицетворении смерти — существе в рваном коричневом плаще, распространяющим ужас, сделали свое дело и многократно усилили наводимый мною страх. На ногах остался только их лидер. Крепкий мужик, покрытый шрамами, словно косметикой. Он был выше меня на голову, и несмотря на дрожь в руке, не бросал короткого клинка.

— Я заберу это, — я указал на мешок, где чувствовал Кровь Хаоса.

— Мы добыли это кровью в бою!

— Ты знаешь, кто я?

— Эвельдиш, проявление смерти в мире живых, предвестник бед. Но я так же знаю, что ты поступаешь по легенде справедливо. Мы кровью устранили угрозу, и хотим получить заслуженную награду.

— Справедливо? А справедливо мне востребовать назад пролитую сотни лет назад кровь?

Если из общения с Джимом я и вынес что-то полезное, то это врать правдоподобно и выдумывать правдоподобную легенду быстро.

— Но легенды…

— В них написано ровно столько, сколько я счел нужным. Знаешь ли ты, чему предшествует мое появление?

— Бедам.

— Если вернешься, изучи легенды внимательнее и ты увидишь, что лишь близость часа Энх дает мне ходить по этой земле. Час Энх — это местная версия апокалипсиса, привлекать который стало уже традицией и использовалось всеми агентами альянса по поводу и без. Впрочем, не только ими.

— Энх, но до него…

— Дхахатт, поверженный тобою, смертный, лишь подтверждает это.

— Дхахатт, испивший крови самой Смерти?

Что значит «Дхахатт» я понятия не имел, но раз в книгах написано, что часу

Энх будет сопутствовать «Дхахатт, испивший крови Смерти», так тому и быть.

— В твоей сумке то, что может приблизить час Энх. Поразивший Дхахатта и да станет им. Его телом и его тюрьмой.

— Но раз так, то…

— Кровь смерти пролилась раньше. Истинный час Энх еще не пришел. Ты можешь приблизить конец, оставив кровь себе, как сделал твой предшественник, или отдать мне. Выбор за тобой. Воин молча открыл сумку и протянул мне стекляшку с кровью Хаоса.

— Я уважаю твой выбор, но уважаю и доблесть.

Этих магнитов в форме шариков я купил целый ящик. Сущий ширпотреб, если заказывать дома и оптом, а здесь это деньги, которые в ходу у более чем половины континента.

Воин низко поклонился, а я двинулся прочь.

* * *

— Алькорыч, меня аж отсюда пробрало.

— Без жертв, Джим.

— У тебя так клинки не заржавеют? Подошел, все в штаны наложили со страху, и спокойно ушел. Damned cheater!

— Где Иллиал?

— Играют в карты у реки c Айрэ. Играли бы на деньги, Иллиал ушел бы давно голым.

— А ты чего тогда тут сидишь?

— Я играю только на деньги и только выигрываю. Со мной неинтересно. Пока Джим докладывал об успехах Айрэ на карточном фронте, я отыскал взятый с собой шприц и вколол им себе третью по счету дозу Крови Хаоса в вену. Особого эффекта не заметил.

— Нарколыга ты.

— А ты прохвост.

— Спасибо за комплимент, старина. Последний раз мне это говорила француженка, когда узнала, как я грабил банки при помощи пылесоса. Правда оказалась агентом и редкостной стервой, но красотка… ммм… На силу ноги унес. У меня для тебя новости.

— И какие же?

— Илона прознала про твою попытку сделки с Нолдорцами и объявила большую награду за твою голову.

— Только Альянса на хвосте мне сейчас не хватало.

— Не волнуйся, пока инструкции таковы, что устранять тебя только если попадешь под пристальное внимание и будешь мешаться под ногами. Они все еще ищут темного воина на другом материке. Скажи спасибо мне, я распустил ложные слухи.

— Спасибо, Джим, я это ценю.

— Но тебе надо быть осторожнее. Если тебя узнают…

— Буду осторожен.

— И еще одна новость. Хозяева цитадели принялись помогать охотникам. Как говорят, четверо были настроены консервативно, остальные предложили людям на местах выбирать: отправлять людей на жертвенник или же доверить охрану сел охотникам. Оных, если те берутся охранять село — берут на государственное довольствование, весьма нехилое.

— Хитро. Спорим, нежить станет после этого в разы опаснее?

— Не волнуйся, недовольство это уже не остановит. Революция не за горами.

— Не следует недооценивать этих существ.

— Поверь старина, любая революция — это чьи-то финансы. Хорош правитель или плох, а недовольный есть всегда. И именно деньги настоящий двигатель, превращающий недовольство в действие. И я хорошо финансирую подпольщиков.

— У тебя есть в этом опыт?

— Если все пойдет хорошо, это будет третий успешный государственный переворот в моем исполнении. Осталось только подождать. Ты не говорил еще Айрэ?

— Нет. Я же обещал этой, как ее там.

— Судя по тому, что мы знаем я могу сделать два предсказания. Если то, что сказал Хъерик правда, то та Алькор о который он говорил вполне может быть матерью Айрэ, а второе — у тебя все шансы завалить Берка.

— У меня?

— Именно. Спорим на сто баксов?

— Почему?

— Возьми мозги с полки, зачем тебя старику называть тем именем? Может это банально должность или подсказка кому-то. До Оронтеруса добралась скорее всего она. Упоминания о ней я нашел в архивах Альянса. Информации мало, Илона знает больше, но с ней связываться как-то не хочется. Девочка была не в лучших отношениях с Илоной. Она ненавидела Оронтеруса, шла за ним по пятам. А еще у нее были клинки. Догадайся с трех раз, какое у них было свойство?

— Хм. Тогда можно дать Айрэ клинки, и если она их удержит.

— Тогда вы родственники. Либо оба принадлежите к потомкам воинов того малоадекватного фрика. Уверен, что из твоих родственников никто там не состоял?

— Уверен.

— Тогда не знаю. Либо дальний предок, либо. Hell knows this shit.

— Говори на местном. Когда ты срываешься и переходишь английский тут любому ясно, что ты в лучшем случае с другого континента.

* * *

Мы с Айрэ вышли из врат и двинулись в сторону деревни. Солнце мягко и очень приятно грело через легкую ткань прозрачных перистых облачков.

— Держи, на всякий случай, — я передал ей монетку-ключ, при помощи которой можно было покинуть этот мир. — Может так выйти, что тебе придется бежать к Джиму за подмогой, если нежить вдруг прижмет нас. Говорят, она здесь совсем озверела после недавних событий.

— Следовало этого ожидать.

Мы прошли всего-то пару шагов, когда я остановился. Я буквально почувствовал, что клинки ожили и привлекают мое внимание. Опасность? Я легко извлек их и встал в боевую стойку, когда нахлынуло ЭТО. Мир исказился, словно воздух вдруг изменил свою плотность и оптические свойства, а в кармане моем начал разогреваться подаренный камень. Айрэ застыла, ее движения замедлились, а в глазах появилась паника. Я проследил за ее взглядом, и увидел их. Элита. Ранг явно выше сотни. От них мало что осталось человеческого, жуткие уроды. В битве с такими шансы выжить невелики. Айрэ все еще держит монетку, и я сосредотачиваюсь на ней. Ее в это лучше не втягивать — шансы у нее в разы меньше моих. Силуэт Айре успешно пропадает в оранжевой вспышке, а я поворачиваю голову к стоящим рядом демонам. Моя очередь. Ну и, конечно же, рядом с ними была и она.

— Лиза?

— Джанна, друг мой, меня зовут Джанна. Лиза давно умерла. А твоя подружка, вижу, сбежала.

Она здесь. А как ей не быть. Она, наверное, и спланировала все. Воздух уплотняется, шевелиться становится тяжелее, мысли путаются и даже черная сила капель не может нарушить этого барьера. И монетка моя лишь рассыпается пеплом. Путь к отступлению отрезан. Ну а раз так, кристалл еще даст мне немного времени. Бежать бесполезно, эти твари бегают быстрее любого человека: а значит — в очередной раз мои клинки сталкиваются с клинками Джанны, в очередной раз она быстрее меня и сильнее. Вовремя делаю обманный маневр и продолжением движения руки сношу голову представителю когтистой «элиты». Он не сопротивляется, но давление ослабевает ненамного, а мои силы резко возрастают. На других меня не хватило — камень в кармане щелкнул и разлетелся на куски, часть из которых упала в дорожную пыль. И в этот же момент меня сковало всего. Даже язык и то, повиновался очень неохотно.

— А ты в этот раз призвала артиллерию.

— Какие времена, такие и решения. Лиза кивнула и две выжившие громадины подхватили мертвого товарища и лежащую рядом жемчужину с его сознанием и растворились, перейдя куда-то в другой мир. На пустыре мы остались одни. Давление немного спало, но пошевелиться я все равно не мог.

— Пойми, дурень, ты привлек внимание. И после отказа от столь щедрого предложения, тебе было уготовано одно. Смерть. Мы ведь связаны. Из тебя извлекут эту черную жижу, ее зальют в бутылку и закопают, а тебя утилизируют как мусор. А я в могилку не хочу.

— Послушай, я знаю достаточно о магии разных миров, и там нет ничего про такую связь. Даже сама возможность этого нигде не описана…

— Помолчи. Ты и так умираешь слишком быстро, не жалеешь себя. Я же чувствую. Мне стоило больших усилий убедить высших тюремщиков посадить тебя под замок, а не ликвидировать. Будь хоть за это благодарен. Тут воздух словно застекленел, и я практически сразу потерял сознание.

* * *

Джим увидел что-то и бегом ринулся к месту, где в дорожной пыли лежали мелкие осколки какого-то камня. А еще рядом были следы.

— Клянусь, они были тут, — почти кричала Айре.

— Не слепой, вижу отпечатки когтистых лапищ в грязи.

— Почему он отослал меня?

— Потому, что спас тебе жизнь. Знал, что демонам тюремщикам нужен только он и в оковы взяли только его.

— Что за демоны тюремщики?

— Высшие. Они редко появляются здесь, так как их отпечаток столь силен, что быстро уродует и убивает тело. Они уродуют рядом с собой законы природы, оттого и вокруг вся растительность загнулась. Если нет кристалла рядом, эти могут просто уничтожить любое количество людей заставив мир жить по законам, не допускающим существование человека. Но у Игоря был камушек постоянства, который ему подарили. Редкая вещица и ценная. Он и дал вам шанс уйти, вернее дал Игорю время понять происходящее и спасти тебя.

— Он жив?

— Я могу по пальцам одной руки пересчитать тех, кто встретился с высшими и остался жив… Айрэ?

— То есть он?

— Не факт. Скорее всего, его перенесли куда-то. Он же целых три капли в себя загнал. Возможно, где-то держат, а может быть утащили подальше отсюда и уничтожили. Черт, старина Алькорыч, ты точно им досадил, что за тебя высшие взялись…

— Куда уж больше, он держал ключ к уничтожению Берка. Как я могу найти тюремщиков?

— Найти, ты в своем уме? Послушай. Высшие этого ранга, это абзац. Если такого альянс и убирает, то в операции участвуют сотни. Сотни опытных охотников. Ты понятия не имеешь, насколько они опасны.

— И почему же они тогда не уничтожили Альянс? Я хочу, чтобы ты немедленно рассказал мне все, что знаешь. Джим вздохнул.

— Они сильны, но они ограничены. Стоит им войти в тело человека оно быстро изменяется, растут новые конечности, мускулатура… Это уже не человек выходит. Но человеческая природа отторгает эти изменения. Тело умирает и слабеет. Где-то быстрее, где-то медленнее, но самое главное, при этом повреждается и демоническая суть. Потому они появляются только в крайних случаях. А основную работу делает мелочь. Тюремщики способны замораживать пространство вокруг объекта, парализуя все. Движения, магию. Они могут изменять своей волей на время законы, по которым живет мир вокруг них. Их вызывают, когда надо задержать объект, но не убивать или наоборот убрать очень сильного. Давай думать логически.

— Убийство выпустило бы ту черную дрянь из Игоря, а пока он жив его можно перемещать. Значит, он жив…

— Айрэ, я не думаю…

— И не думай!

— Послушай, у нас операция, и мы не можем бросить ее. Ты хочешь, чтобы девять натворили тоже самое, что они натворили у тебя дома в другом мире? К тому же они могут… и наверняка знают, где Игорь. Айрэ замолчала на секунду, а потом кивнула.

— Ты прав, малыш Джимми, только не путайся у меня под ногами.

— Такая молодая и такая злая. Айрэ, ты, надеюсь, не полезешь штурмовать крепость в одиночку или с кучкой нежити? Силует Айрэ исчез в оранжевой вспышке врат.

* * *

— Допрыгался, — это было сказано скорее печально, нежели с упреком.

— Алима, я найду его. Я вытащу.

— Знаешь, а у вас есть что-то общее. Склонность к необдуманным решениям. Я сначала удивилась, что ты вдруг оказалась его дочкой, не поверила, но теперь начинаю сомневаться.

— А что я могу сделать еще?

— Для начала успокоиться и выслушать меня. Формально, раз уж ты объявила его своим папашей, то тебе теперь и присматривать за его делами. А их у него хватает.

— У меня нет на это времени.

— Во-вторых, тебе стоит кое-что узнать.

— И что же?

— Игорь был уверен, что его попадание в другой мир кто-то подстроил, причем этот кто-то потом ему неоднократно помогал. Потом этот кто-то ушел в тень… До момента, когда появилась ты. Найденные тобой библиотечные записи — это то, чего не хватало Игорю, чтобы осознать окончательно происходящее. Тут не надо быть пророком, чтобы сказать, что ваша встреча там подстроена. Слишком все вовремя.

— Как это соотносится со мной? Этот некто знал, что я брошусь на поиски, или что?

— Не знаю. Но если ты хочешь найти его, то тебе придется разобраться во всем этом деле.

— Хорошо, но мне нужно сейчас нечто другое.

— Что?

— Лазурный камень, который приведет меня к Итрансаривельте. Алима вздохнула, залпом допила кофе и печально посмотрела на дно опустевшей чашки, словно виня напиток в том, что он дерзнул так быстро закончиться.

— Хорошо… Держи меня в курсе событий, ладно? Игорь меня ведь с того света считай выдернул.

— Ладно.

* * *

Лед. Здесь он был не таким. Прозрачнее стекла, тверже камня. Он подавлял попытки двигаться, и вскоре я замер. Легкие сдавливало от нехватки кислорода, но вскоре и это ощущение подавил холод. Голос. Слова знакомые, но смысл вычленить сложно. Мозг упорно не успевает, скованный этой жуткой мерзлотой, и с каждым моментом работает все медленнее и медленнее.

— Прости, вариантов нет. Это не больно, это всего лишь сон… Силуэт Джанны пропал, и сквозь толщу льда я увидел часы. Секунды, минуты, часы, дни, недели, года, века, тысячелетия. Как я понял, мне потребовалось больше года, чтобы это понять — подписи к большим прорезям, в которых быстро сменяли одна другую цифры. Еще три года ушли, чтобы разглядеть где-то во льду вторую фигуру, а потом воспоминания начали сбиваться. Оставалась только тягость от проходящих мимо лет. Наверное, сейчас постепенно уходит в небытие мир, который я когда-то знал. Миры. Ну и пусть. Я проиграл суперигру.

* * *

Рассветные лучи коснулись стальных цветков. Металл давно покрылся гарью и хранил в себе страдания многих убиенных, как во имя справедливости, так и во имя фанатичной веры. Сейчас заняты были девять цветков.

— Айрэ.

— Да, Джим.

— Этот ваш, как его там, ну босс, короче этой Академии. Им так и не удалось их сломать. И едва ли они что-то скажут.

— Я это подозревала. По крайней мере, они сдохнут медленно. И смерть Инвил будет отомщена.

— Думаешь, Игорю бы это понравилось?

— Не знаю. Игорю… — голос резко дернулся и изменился.

Айрэ откинула капюшон и продемонстрировала совершенно не женские черты лица.

— Игорь!

— Как мне идут фиолетовые глаза, старина?

— Я вижу, с каждым годом ты все лучше контролируешь процесс. Не забудь надеть контактные линзы, глаза тебя выдадут. Долго старалась?

— Два дня медитировала в одиночестве. Теперь я пойду, попробую что-то разузнать.

Удивление на лицах было достойно премии и грело душу Айрэ. Сможет ли это удивление расшатать самоконтроль демонов настолько, чтобы маги Академии смогли выдернуть из них место заточения отца?

— Давно же я ждал этого дня. Ради этого пришлось даже бежать от этих когтистых.

— Вижу, пламя твоей мести, Алькор, не смог сдержать даже лед вечности.

Прошлую нашу встречу ты был сдержаннее. Ну что же, приступайте.

— Не торопи события. Дай насладиться моментом. Как думаешь, сколько я времени проболтался там?

— Боюсь даже представить… Думаю, не меньше двух тысяч лет, раз это так расшатало твои нервы. Но не бойся, льды безвредны для тела и останавливают старение. Надеюсь, ты не разнес мирок тот на части?

— Увы и ах, мир не выдержал моего гнева.

— Загубить маленький островок много ума не надо. Я чувствую твою натуру, так что можешь принять истинный облик. Мы не знаем, где искать Алькора. Ставить нас в известность по меньшей мере было бы глупо.

— Вы знаете свою судьбу?

— Знаем. Заканчивайте уже с этим.

— Что за льды ты упомянул.

— Это не секрет, девочка. Тюрьмы, где мы храним особо опасных индивидов — редкие островки, путь в которые знает лишь тюремщик. В этих мирах-осколках законы выставлены так, что существует специальный состав. Льды. Неприятно, но безвредно.

— Какой тюремщик отвечает за Игоря?

— Эту информацию не разглашают. Айрэ отошла и села на услужливо принесенные Джимом складные стулья. Казнь началась. Инквизиторы не торопили процесс. Дым отводился, а тело не касающееся стальных цветков иногда аккуратно поливали ледяной водой, продлевая муки. Но ни один из девяти не проронил ни звука.

— Дрянь дело, — произнес Джим, дочитал очередной цветастый томик и кинул книгу в огонь.

— В каком плане?

— Не колятся. Мои люди им такими психотропами мозги промывали, и ничего. Да и маги ваши не промах. После того зелье прикосновение пылинки к руке кажется жуткой болью… А этим все до лампы.

— И мы так и не знаем, где же Игорь.

— А что ты думаешь по поводу того, что я тебе рассказал?

— Я думаю, ты прав. Возможно, победившая Оронтеруса все же моя мать. Я не знаю. И это не повод, чтобы бросать поиски.

— Извини за цинизм, но что заставляет тебя бросаться на поиски? Насколько знаю, ты не так часто видела Игоря, до твоего появления здесь. Айрэ вздохнула.

— Не знаю. Я просто чувствую, что так надо. И что я беспокоюсь за него.

— А раньше такого ведь не было?

Айрэ кивнула.

— До того самого момента, когда я взяла в руки письмо отца.

— Или матери.

— Или матери. Как если бы меня…

— Заколдовали.

— Но кому это под силу?

— Не знаю. Но я предпочту не пытаться от этого избавиться, Джим. Эти месяцы, что мы путешествовали по Эскарте… Он стал для меня семьей. Тебе не понять, как мне все время хотелось увидеть родителей.

— Напротив, понимаю. Сейчас, когда операция закончена, девятеро жарятся на костре, а Эскарте и тому миру ничто не угрожает, что ты будешь делать?

— Выслежу Джанну. И насажу ее голову на кол, а жемчужину с отпечатком развею по ветру, если не скажет где Игорь. А что будет делать новый император Золотой Цитадели?

— Готовить передачу власти тому, кто на этом посту скучать не будет. Аррас откомандировал мне в помощь брата нынешнего императора. Вынужден отметить, абсолютная монархия, когда монарх живет исключительно проблемами страны, это хороший строй. Для таких прохвостов как я — крепкий орешек.

Глава 13

Клинки со звоном столкнулись.

— Бежать тебе некуда, — едко отметила Айрэ, парируя выпад противницы. Ее компаньона взял на себя смуглый мужчина с экзотическим оружием. Странным клинком с прорезью в широком лезвии.

Ответом была яростная череда выпадов, заставившая девушку отступить на несколько шагов.

Тем временем клинок компаньона Джанны подозрительно легко угодил в прорезь на клинке и прежде, чем тот что-то предпринял, Саль обезоружил противника и нанес смертельный удар кинжалом.

— Сдавайся, — опять попыталась вразумить противницу Айрэ.

— Неплохо дерешься. Знакомая школа, — заговорила, наконец, Джанна.

— Так-то лучше. Хочешь покинуть этот мирок живой — скажи, где держат отца.

— Отца?

— Игоря. Алькора.

— Вау, у Игорька есть доченька! И когда только успел?

— Будем кончать с ней? — осведомился Саль и невзначай продемонстрировал жемчужину, способную удержать отпечаток демона.

— Думаю, да.

Слабое магическое сопротивление демоницы было легко сломлено, и она отступила. Не имея в этом мире демонической магии, она уступала в навыках Айрэ и Салю.

— Не рекомендую меня убивать, детка. Если убьешь меня, умрет и Игорь. Мы связаны. Именно поэтому в моих интересах, чтобы он не вышел из своей тюрьмы. А то, его убьют сразу, а мне помирать не хочется. С некоторых пор его голову хотят не только демоны.

— Блефуешь.

— Проверь. И кровь, как ты говоришь, отца будет на твоих руках. Но надо отметить, место ты выбрала хорошее. Демонам в этом мире плохо, теряется связь с домом.

— Может, подтвердишь свои слова?

— Я ему уже оставляла жизнь, когда была возможность ее оборвать. Ты должна это знать.

— А по мне — так она врет, — задумчиво произнес Саль. — Кончаем ее?

— Кишка тонка, красавчик.

Алая вспышка, и тело демоницы обмякло.

— Труп, — произнес Саль, осмотрев тело.

— Который даже некромант не поднимет, — подтвердила Айрэ и выругалась. Демоница ускользала от нее уже не первый раз.

* * *

Тысячи лет я мечтал об одном — закрыть глаза. И не мог. Я был обречен наблюдать за тем, как тикают часы, отсчитывая тысячи лет моего заточения, и видеть краем глаза мутную фигуру еще одного узника этой тюрьмы. Раз в триста лет случались у меня и приступы. И в такие моменты я получал небольшой призрачный шанс побродить недолго там, внизу. В мире, который содержали в себе три капли тьмы. И тот мертвый безжизненный мир был, наверное, тем, что не давало мне сойти с ума. Наиболее воинственных хозяев чертогов давно уничтожили и без меня, и там было мирно. Мирно и тихо, как может быть только в мире мертвых. Наверное, я давно сошел бы с ума, если бы не эти редкие прогулки, и не действие волшебного льда.

Но в один день все изменилось. Пришло тепло. Летящие на циферблате числа замедлились, и рядом с ними я увидел фигуру из далекого теперь прошлого.

— … Если узнают, меня уничтожат… Игорь. Что-то идет не так и демоническое сознание во мне молчит. Как и в остальных. Беркариус покинул нас, многие растеряны. Зов увел Беркариуса вниз, и он открыл врата. Я смогла заполучить координаты и оставляю их тут. Я не знаю, как долго Джанна будет молчать, но пока это происходит… Я даю тебе шанс.

Силуэт пропал, а я продолжил ждать, смотря, как все медленнее и медленнее тает лед. Но это только казалось — время замедлялось, до своей привычной скорости, и вскоре легкие впервые за долгое время вдохнули затхлый воздух темницы…

* * *

Я и не думала, что покидать эту страну будет так… больно? Удивительно, как сильно я успела ко всему этому прикипеть.

Но больше обо мне беспокоилась Елена. Ведунья последние дни, что мне дал старик на сборы, буквально запихивала в меня свои знания, а на прощанье подарила редкую вещицу. Она называла его Чертенок. Маленький дух, привязанный к небольшому корешку, который я носила как медальон. Непоседливый, забавный и опасный. Я не знала всех возможностей чертенка, ведь они напрямую зависели от меня — его хозяйки, но я знала одно: просто так Елена бы мне его не подарила.

Что касается домашних, то мне пришлось разыграть пару обмороков, и проезжий доктор, которого изобразил старик, предлагает мне поездку в некий лечебный пансион. Даже и не знаю, что он сказал генералу, чтобы тот дал согласие.

Единственная, кто узнала все и полностью — Ольга. От своей названной сестры у меня не было секретов. Она не обиделась на меня, когда узнала все, но искренне не хотела, чтобы я уезжала. Лишь когда я пообещала вернуться, она согласилась меня отпустить.

Но даже несмотря на то, что я должна была вскоре увидеть Игоря, на глаза невольно наворачивались слезы, когда в то памятное утро я села в кибитку.

Старик уже был там, как всегда спокоен, сама невозмутимость.

Едва заметный жест, и молчаливый кучер трогается с места.

По левую сторону родной, изученный до последнего корешка лес, в котором я мельком вижу с десяток духов Елены и мелькнувший среди ветвей кусочек волчьей шерсти. Она провожает меня. Справа открывается отличный вид на поля. На дальней окольной дороге можно разглядеть одинокого гусара. Кажется, я его знаю. Ольга не могла меня не проводить, и теперь скачет рядом в наряде гусара.

— Не грусти, — вырвал меня из мыслей старик. — Ты вернешься сюда, если захочешь. Но сейчас тебе пора.

* * *

— Опять сбежала, — Айрэ плюхнулась в кресло и устало подперла голову руками.

— Почему-то, я знал, что исход будет таким, — меланхолично произнес Джим.

— Джим, чем языком молоть, лучше бы помог.

— Драки на клинках не мой конек, я бы только мешался — а пулями ее в том мире не возьмешь.

— А ну тихо. Оба! — оборвала разговор Алима. — Все устали, но давайте будем мыслить трезво — здесь все устали. Давайте по очереди.

— Эта бестия уверяла нас, что они с Игорем связаны. Убьем ее — умрет и он. И я что-то о такой магии не слышала.

— Я тоже, — подтвердила Алима.

— А я слышал, — все взгляды обратились в сторону финансового директора «РосДревоСинтеза».

— И где же?

— По ящику вчера фильм крутили, там такое было.

Пока все разочаровано вздыхали, Джим, недолго думая, свернул листок бумаги и запустил им в Максима.

— Поднял, выкинул в помойку, — скомандовала Алима. — Развел тут детсад.

— Ты вроде бы живая уже давно, а холодная, аки нежить, — обиженно произнес Джим, но бумажку все же выбросил.

— В общем, все равно она потом сбежала. Оставила только тело свое и шмотки. Такое ощущение, что она знала исход. Ни ее любимых клинков, ничего сверхважного.

— Кстати, по поводу этой связи. Пару раз она его, чуть не того. Один раз, когда он меня вытаскивал. И тоже ему про связь втюхивала. И ведь оставила в живых! Помяла здорово, но в живых оставила.

— Значит, ты допускаешь такую возможность?

— Думаю, да. Хотя, кто ее знает.

— Не смотри на меня, я вообще не могу ее понять.

— Понять демоницу, сложнее, чем женщину, — философски произнес Джим. — Считайте, что у нее постоянное раздвоение личности. По крайней мере, на этом ранге. Часть ее, что при жизни знала Игоря, возможно ему симпатизирующая, и малоадекватная, жестокая демоническая часть верная Берку. А жить хотят обе.

Алима заварила еще кофе и поставила чашки перед гостями.

— У нас есть еще одна проблема, — вздохнул Джим. — Илонка добавила Игорька в «мраморный список».

— Что за список?

— Грубо говоря, за доставку человека из мраморного списка Илоне в живом виде, доставивший получает такие «ништяки», что вам и не снились.

— А в мертвом?

— Это не оговаривается, но, подозреваю, народ рискнуть найдется. И намного лучше, если Игоря найдем первыми мы.

— Теперь понятно, что упоминала Джанна. Она все знает.

— Разведка не спит, — вздохнул Джим. — О многих планах Беркариуса Илона тоже узнает намного раньше.

— Короче.

— Мы в тупике.

— Опять будем ловить Джанну?

— А что еще остается делать?

* * *

Поля закончились только к вечеру, и мы теперь ехали мимо садов, раскинувшихся на холме около усадьбы Волотынских. Вопреки ожиданиям, запертые долгие годы ставни были открыты.

— Неужели Волотынский приехал? Генерал говорил, что его уже несколько лет, как здесь не было.

— Всякое бывает, — задумчиво сказал старик.

Кибитка вскоре свернула с тракта и уже через час мы ехали по лесу. Я едва не проспала момент, когда это произошло. Дикая пляска цветов, звуков, контуры кибитки растворяются на мгновение, а когда я вновь вижу все, я понимаю, что вокруг совсем иное место…

— Приехали, — обыденно произнес старик и вышел.

Я вышла за ним.

Здесь была ночь. Россыпи разноцветных звезд светили с небосклона даже слишком ярко, создавая сюрреалистическую картину. Присмотревшись, я поняла, что это не звезды, а светлячки. Может быть это…

— Это не Алерия, хотя это растение растет и здесь, — произнес старик. Читает мысли?

— Да, — подтвердил он.

Мы стояли перед огромным дворцом. Резные колонны подпирали высокие своды, вверх уходили террасы. Дворец был построен на склоне горы и частично уходил в нее. Напротив раскинулся ухоженный сад, более напоминающий джунгли при свете звезд.

— Идем.

Старик двинулся к ступеням дворца, а я за ним.

— Игорь тут?

— Нет. Пока еще нет. Но мне нужно прежде, чем я отпущу тебя на все четыре стороны, чтобы ты побыла здесь несколько недель, тут безопаснее.

Мы прошли в роскошный холл и двинулись дальше.

— Безопаснее? — я остановилась.

— Для всего безопаснее. Поверь мне, подробностей ты не хочешь знать. Чувствуй себя как дома, — он скрылся за дверью и я поспешила за ним. Но в следующей комнате его не оказалось.

— Ау!

Лишь гулкое эхо.

Я решила вернуться ко входу, но и тут меня ждал сюрприз: сколько я не шла — выхода не было. Лишь бесконечные залы: кабинеты, роскошные спальни и приемные, и ни одного живого существа. Кажется, я заблудилась.

Чертенок сжался вокруг амулетика, словно боясь его покинуть. Здесь он здорово ослабел.

В одном из кабинетов я взяла бумагу и стала рисовать карту. Впрочем, вскоре выяснилось, что это бесполезно: на том же самом месте могло оказаться с десяток различных комнат. Это место могло легко свести с ума.

* * *

Позднее лето. В кронах деревьев уже затаились первые желтые листья, природа словно наслаждается последними днями лета.

Я отхлебнул, не скрывая удовольствия, травяной чай. Но даже он не мог меня все еще согреть после тысячелетий холода. Из беседки открывался отличный вид на поля и на пробегавшую неподалеку серой змейкой дорогу, по которой волочилась одинокая повозка. Пейзаж умиротворял, настраивал на философский лад и хотелось лишь одного: сесть на траву, вдохнуть свежий запах полевых трав и расслабиться.

Сидящий напротив человек был вторым узником этой тюрьмы. Человеком, который, как я считал, был давно мертв. И человеком, который дополнил еще один кусочек той маленькой головоломки, над которой я ломал голову. Он был моим дедом.

— Значит, этой Джанне мы обязаны тем, что можем мирно хлебнуть чаек на природе, а не морозим свой зад там?

Я кивнул. Мне повезло. Дома я отсутствовал всего лишь год. Дедушка Борис же отсутствовал дольше, но усадьба его от этого не опустела. Здесь его все знали в роли помещика Волотынского. Стоило ему появиться, прислуга засуетилась, управляющий сразу же подал бумаги. Казалось, словно ожил целый улей.

Ароматный чай приятно согревал выгоняя из тела остатки той мерзлоты, в которой мы находились, и заставляя мысли течь с должной скоростью.

— Дедушка, как так вышло?

— Долгая история… И я надеялся, что она останется тайной. Но, вижу, тебе ее следует знать.

Он отхлебнул чая и поставил чашку на стол.

— Я родился в тысяча семьсот девяносто шестом году в семье крепостного крестьянина. Мое детство прошло удивительно тихо и спокойно и ничто не предвещало странствий по мирам. Лишь один человек выпадал из общей картины. Мельник. Был он человеком странным, говаривали что колдуном. Его побаивались и уважали. Меня он любил и частенько рассказывал разные интересные вещи о лесах, о травах… Обо всем.

А потом пришла война, и мне пришлось отправиться ополченцем. Случись это годом позже и я ушел бы войну женатым человеком, если ты хорошо учил историю, то думаю помнишь, что браки тогда были ранними. На прощание, мельник подарил мне медальон с пыльным и невзрачным желтым камнем и письмо. Мельник же и научил меня читать и писать, но этого языка я не знал… Считал его французским…

— Камень врат…

— Не перебивай, внучек. Я опущу невзгоды войны и сражения, расскажу о главном Бородино. Оно будет помниться мне даже больше, нежели сражения Великой Отечественной. Пускай, мы даже в основном таскали раненых и строили укрепления, нежели воевали. Нормально воевать мало кто в ополчении умел. К середине боя я лежал на земле, истекая кровью, и смотрел на лежащий рядом в пыли камень медальона. Французский штык меня не пощадил. И тогда случилось чудо — камень засиял и через секунду все изменилось… Богато украшенная комната, в пору и императору, картины на стенах, ковер… Осталась лишь все та же боль, и поминутно уходящее сознание. Я думал, я брежу…

А потом появилась она. Крейсценти. Она уронила поднос и разу же подбежала ко мне, кому-то что-то крича. Я подумал, что она ангел, и что я уже откинул копыта… Но нет, это было только начало. Мягкие прохладные руки и живительный поток чего-то непонятного, который соединил края раны. Уже через несколько минут я перестал терять сознание, боль ушла, а вот девушка наоборот устало присела у стены… Потом меня перетащили и нашли в кармане то самое письмо мельника…

Так я оказался в Кевердише. Красивый старый город. Не столица, конечно, но… Чужой, загадочный. И я. Простой деревенщина с зачатками Дара, который начинает свой путь в магической науке. Я даже толком не умел писать, но Крейсценти… Она учила меня, до поступления в местное святилище знаний, и прежде всего она научила меня свободе. Понять, что это такое и думать о себе не как о холопе, а как о разумном и живом человеке. И за это, я ей безгранично благодарен.

Дедушка вздохнул и залпом выпил остатки чая.

— Я учился шесть лет и ни на миг не забывал родину. Мельник когда-то оказал неоценимую услугу Драклину, отцу Крейсценти и они приютили меня. До того момента я даже и не подозревал, кем был простой мельник… И, конечно, я влюбился в Крейсценти. Взаимно, и это не могло не будоражить молодое сердце. Жалко она не смогла уехать со мной — ее место было рядом с отцом, и она не хотела его бросать… Я обещал вернуться, сразу, когда узнаю, как закончилась война, хотя в душе я понимал, что все не будет как прежде. Меня не было всего несколько месяцев. Наполеона уже практически разбили, и я присоединился к войскам. Опущу детали, скажу только, что нехитрыми действиями получил свободу, титул, имение…

Когда я вернулся в Кевердиш, я не узнал город.

Хищные варвары, каннибалы из другого мира… Они истребляли все на своем пути, и я застал руины. Крейсценти. Она была жива, когда я ее освободил. Она лишилась ноги и руки, ей изуродовали лицо, но она была жива. Я освободил ее, и мы сбежали в мой мир…

Здесь мне жаловали маленькое имение, и я старался справляться с новой для себя ролью. Но Крейсценти так и не выкарабкалась. Ее рассудок повредился, она увядала с каждым днем и умерла через год.

— Сожалею.

— Такова жизнь, что поделаешь. Разумом я понимаю, что останься я там, я был бы мертв, но сердцем… Думаю, ты понимаешь, какого это было…

— Больше, чем ты себе можешь представить.

— Я слонялся по мирам несколько лет, каждый раз возвращаясь в имение, а когда понял, к чему ведут страну почерпнутые у французов взгляды на жизнь, был одним из тех, кто сбежал вместе со своими имениями сюда. В тихий мирок сохранивший осколок старого монархического строя… А потом узнал, кто стоял за той атакой и кто истинный виновник смерти Кресценти.

— Беркариус. Его стиль.

Дедушка кивнул.

— Я вступил в Альянс… Долго носился у них на побегушках. А потом позволил себе исчезнуть. В сорок втором. Я не мог оставаться в стороне, когда на Родине случилась война, поэтому стал партизаном. Капля магии здорово насолила немцам. Там я познакомился с твоей бабушкой. Озорная партизанка, она умудрялась соблазнять фрицев и заманивать в ловушку… После войны как-то оно устроилось, и я долгое время не вспоминал про месть.

— Как же ты оказался здесь?

— Незадолго до начала войны я по наводке Илоны проник в святилище древней вымершей цивилизации в одном мирке. Я привел в действие механизм, который стал подчиняться мне. Огромный по силе и совершенно бесполезный для того, кто не умеет им пользоваться. А уж инструкции оставить древние не потрудились. О его силе ходили легенды, в частности кто-то брякнул, что он может уничтожать миры. Об этом узнали и Илона, и Беркариус.

— Илона захотела разнести дом Беркариуса в клочья?

— Именно. Нашему миру в этом случае была бы крышка. Самое страшное, что Илона шла без раздумий на эти жертвы. Снимаю шляпу перед ее холодным кивком, с которым она предлагала убить миллиарды, не забыв эвакуировать штаб Альянса.

— Знаем, проходили.

— Но, несмотря на секретность, об этом узнал Берк. Убивать меня ему не хотелось — он решил сохранить для себя возможность воспользоваться этим древним святилищем, в случае чего, чтобы уничтожить Альянс вместе с миром, где он расположен. Текущего расположения штаба Альянса он либо не знал… Либо делал вид, что не знал.

— И потому он заморозил тебя.

— Да. Выследили, поймали, и кинули в ту темницу. Даже несмотря на тот факт, что способность святилища уничтожать миры — это кем-то выдвинутое предположение, никем толком не проверенное. Ну а мои люд дома, видя что меня давно нет, согласно указаниям разыграли мою смерть и похороны. Твоя очередь.

Я вздохнул и начал подробный рассказ. Дедушка был внимательным слушателем и лишь иногда кивал. Когда я закончил рассказ, он молчал несколько минут, а потом, наконец, произнес.

— Видимо, терять любимых у нас в крови… Ну, или через поколение передается… Я сочувствую тебе и понимаю. Ты ведь собираешься идти туда?

— Да. Если письмо Джанны не врет… А в своем уме она бы меня не освободила, кстати говоря. Я должен идти как можно скорее.

Дедушка улыбнулся.

— Возьмешь меня с собой?

— Нет. Тебе лучше…

— Точно?

— Да.

— И не оправдывайся. Не надо. Навязываться не буду, но вот ценным хламом снабжу.

Он резко поднялся из плетенного кресла и открыл тайник в полу под половицей.

— Мои старые дуэльные пистолеты. Смесь магии нескольких миров. Сгущают воздух и охлаждают до твердого состояния, после чего ускоряют. Нужны сразу два разных камня. Полной «обоймы» хватит на более чем тысячу выстрелов. И, что самое главное, работает практически везде. Стреляет быстро, точность очень хорошая.

— Спасибо.

— Не за что.

Прощание с дедом было не слишком долгим. Я не говорил, что иду, возможно, на верную смерть, и шансы выжить даже в случае успеха, скорее всего, равны нулю. Но, как мне показалось, он это понял.

На следующий день, уже окончательно придя в себя после тюрьмы, я открыл врата.

Сфера врат была оранжевого оттенка, а не красного, как обычно. Интересно, что же это значит…

Вдохнув в последний раз чудный летний воздух, я сделал шаг…

* * *

Дворец старика сводил с ума, и мне потребовалось время, чтобы понять хотя бы отдаленно его природу. Дворец, словно разумное создание, слушал мои желания, и следующая комната оказывалась именно тем, что я желала увидеть. Хотелось спать — и это была роскошная спальня, хотелось есть — и это была столовая с огромным столом, ломящимся от разнообразных блюд. Очередная дверь могла вывести меня на террасу, смотрящую со склона горы на залитую солнцем долину, а спустя пять минут дверь напротив выводила бы меня в залитый лунным светом сад. Было лишь одно общее у всех этих мест — они были замкнуты… и куда не иди — я упиралась либо в непреодолимую стену, либо в очередную дверь, калитку, ворота…

Если это и была иллюзия, то ни я, ни мой маленький питомец, подаренный Еленой, не могли ее даже отдаленно почувствовать.

Впрочем, кое-что все же я нашла. Две запертые двери. Одна, обитая металлом, если пожелать попасть к выходу из этого дворца, другая прозрачная, если пожелать попасть к комнате старика. За прозрачным и очень прочным стеклом двери, которое не брало ничто, был виден небольшой кабинет. Стены были увешаны портретами каких-то людей, горели удивительные лампы, словно бы выточенные из застывшего пламени… Но хозяина кабинета видно не было.

Оставалось только ждать, и ожидание было мучительнее всего.

* * *

Темнота. Серые скалы вмиг мне напомнили сюрреалистические пейзажи того мира, что жил в Крови Хаоса…

Утесы смотрели вниз на черную без единой волны гладь. Небо, усеянное россыпями звезд, смотрело вниз, и две серебристых луны освещали камень своим светом. Тропинка вывела меня к каменной беседке у озера, рядом с которой я увидел Лизу. Она сидела и молча смотрела на гладь этого жуткого озера.

Я спустился по высеченным в камне ступеням к озеру. Здесь ощущалась напряженность, как если бы… О том, что дальше за озеро я догадался только по тому, что рядом с каменной беседкой лестница исчезала под водами озера. Звездный свет не отражался от поверхности вод этого озера, и казалось, что пропасть. Но нет, ощущения не лгали. Кровь Хаоса… Вот что составляло это озеро…

— Привет.

Джанна вышла из каменной беседки мне навстречу.

— И Вам не чихать.

— Надеюсь, опять скрещивать клинки не будем? — спросила она, едва я приблизился.

— Обычно, с дикими криками и шашкой наголо на меня прыгаешь ты.

— Никогда не думала, что она замолчит…

— Кто?

— Она… То, что я считала голосом своей лучшей части. То, что вы называете демоническим сознанием. И именно поэтому я освободила тебя.

— Где Беркариус?

— Скрылся в водах озера… Я немного смогла найти, но если верить тому, что я откопала. Погибнет все. И наш родной мир в том числе.

— И я один, кто может это остановить?

— Я подвластна Беркариусу и приказа ослушаться не могу. Вблизи озера я слышу слабый писк своего демонического сознания, который гаснет, стоит мне отойти.

— Избавь от подробностей. Я рад, что в этот раз мы не скрестили клинки.

— Надоело проигрывать? — съязвила та.

— Всегда вынужден уступить даме, — нашел ответ я.

Около минуты мы молчали, а потом я вступил под своды беседки.

— Надеюсь, мешать мне не будешь?

Лиза покачала головой.

— Пока здесь только я, мешать не буду. Иди.

— Ладно, придется искупаться. Если ты конечно не врешь.

— Игорь… Мне незачем тебе врать, — на ее глазах в момент выступили слезы, и лишь справившись с собой, она добавила. — Хотя нет причины, почему ты мне должен верить…

Прежде чем я успел что-то сказать, она приблизилась и крепко обняла меня. Я лишь стиснул зубы и досчитал до трех, сдерживая готовый вырваться наружу приступ.

— Удачи.

Не знаю, куда в считанные мгновения делась осторожность, куда испарилась подозрительность. Я положил клинки на каменную скамью, скинул с себя все лишнее и двинулся к водам озера.

Разбег, прыжок, а в следующую секунду тело пронзила страшная боль. Я не мог даже закричать. Я ощущал, что я растворяюсь… Или мне так казалось.

* * *

В небесах сияли сразу два разлома, во мне было много жизни, но я опускался вниз намного быстрее, чем обычно. Рядом со мной летела маленькая искорка, которая показалась мне чем-то знакомой. Она словно откололась от меня.

Впрочем, я не задавал себе сейчас лишних вопросов — каждая мысль — потраченная жизнь. Потратишь слишком много — и просто перестанешь существовать.

Внизу меня уже ждали.

— Здравствуй, брат. Мир стал вновь больше… Намного.

— Да. И здесь Беркариус.

— Я понял это. Пока ты спускался, его создания пробовали напасть. Мы отразили атаку, но это была лишь разведка. Он силен.

— Мы должны уничтожить его.

— Нас сорок три чертога. Но теперь чертогов тысячи…

— Не все из них принадлежат Беркариусу.

— Время заключать новые союзы?

— Да. Если Беркариус победит, тогда настанет конец всему. В том числе и Аллерии. И моему миру.

Мой двойник подобрал с земли искорку и поделился с ней жизнью. Интересно, что это?

— Умеешь сгущать краски. Тогда выбора нет. Я передам императорам, и мы разошлем гонцов.

— Отлично, а я на разведку.

— Будь осторожен и возьми маяк.

Мне в руку легла небольшая коробочка, из которой то и дело раздавался шепот. Видимо, мой двойник смог соорудить здесь рацию.

В чертоге брата мне ничего не светило — все капли жизни он тщательно собирал, потому я спустился к воде.

Рядом из ниоткуда возник мой механический мотоцикл, и я помчался вперед. Как в старые времена. Увы, добрыми их назвать язык не поворачивается.

* * *

Война шла с переменным успехом. Быстро победить у нас не вышло, так как несмотря на страх перед Беркариусом и количеством обещаний, которые он раздавал, многие предпочли сражаться. Что предлагал Беркариус? Почему многие шли у него на поводу? Никто сказать толком не мог. Все что он требовал — не противиться когда тот будет уничтожать неугодных ему.

Война затягивалась. Жизни падало с небес много, и это лишь делало сражения более ожесточенными. Толпы полуразумных созданий уничтожали друг друга и то и дело среди отрядов безликих созданий мелькали две фигуры. Я и Беркариус.

Он был сильнее меня и быстро осваивался в новом для него мире, приспосабливаяся. Но за моими плечами был опыт. Навыки выживания здесь так просто не проходили. И, конечно, у меня была моя персональная армия, которую я принес сюда в своей крови.

Мы ни разу не говорили. Словно потеряли способность к осмысленной речи. Все было и так понятно.

* * *

Джанна глубоко вздохнула и села на камень. Она жива. Значит, это не убило Игоря… А если и так…

Она сняла с пальца тонкое серебристое кольцо и повертела в руках. Его подарила ей мать, когда впервые в ней заговорила демоническая часть. Джанна. Имя Лиза ей дал покойный отец, которого она не помнила.

Бросок и кольцо мягко, не породив ни единого всплеска упало в тьму озера.

— Мое имя Лиза… — всхлипнув, произнесла она пустоте.

Послышался странный звук, и это отвлекло ее от мыслей. Чуть выше медленно, словно с усилием кто-то открывал врата. Они то и дело дрожали, но постепенно разгорались все ярче, принимая вид сферы. Кажется, за ней выслали кого-то. Неудивительно, учитывая, что она сделала, чтобы освободить Игоря.

Из врат выскочил паренек, огляделся и, едва завидев Джанну, попытался вернуться скорей обратно. Не вышло. Метательный нож с жемчужиной в рукояти оборвал его демоническое существование.

Лиза извлекла из оставленных Игорем вещей пару гранат с подходящей маркировкой и кинула их в раскрывающиеся врата. Потом она обнажила свои клинки и, размяв шею, стала ждать ответной атаки.

Но ее не последовало. Врата лопнули фонтаном огненных брызг, словно кто-то закрыл этот мир от любых внешних воздействий.

Лиза вздохнула и опять пошла в беседку.

* * *

Вдали расцвел знакомый грибочек ядерного взрыва. Уж как работает ядерная бомба я знал и здесь применял ее, испепеляя скопления тварей. Удалось уже три раза уничтожить достаточно крупные группы противников. Конечно, это требует больших затрат, но зато Беркариуса это здорово сдерживает, да и жизни теперь столько, что иногда можно позволить себе фейерверк.

Теперь они станут осторожнее. В последний раз я здорово зацепил взрывом Беркариуса, но он выжил. Выжил в эпицентре взрыва — я улыбнулся. В реальном мире это даже Беркариусу не под силу. Но здесь…

Память услужливо приняла форму — передо мною повисла карта, сотканная из тончайших линий. Я отметил два чертога, враждебных нам, и решил подкрепиться. Здесь все еще очень много жизни, и у меня нет преимущества. Беркариус создает все очень затратно, и когда жизни станет меньше, мне будет с ним проще. Я привык экономить, он привык тратить. Другое дело, что Чертогов здесь слишком много.

* * *

— Инвил.

Старик появился неожиданно. За эти дни я успела возненавидеть его дворец.

— Я.

— Пора. Я тебя отведу в мир Игоря, где он тебя и найдет. Мы больше не встретимся.

— Я…

— Никаких вопросов, у меня мало времени. Просто пойдем.

В очередной комнате я увидела алую сферу, в которую спокойно зашел старик. Вздохнув, я последовала за ним. Неважно, что меня там ждет, лишь бы подальше от этого места. И Чертенок был со мной целиком и полностью согласен.

Когда мы вышли из этих врат, мы оказались в маленькой комнате. Воздух почему-то тут пах гарью. Не сильно, но для меня вполне уловимо.

— Это дом Игоря. Тебе в этом мире потребуется это, — Старик демонстративно положил на стол какую-то стопку книжечек. — Сэкономлю ему на поездке в Альянс.

— Что это?

— Думаю, разберешься, — он добавил еще и стопку бумажек. — Тебе пригодятся деньги.

— Это такие тут…

— И более подходящая этому миру одежда, — Старик, не обращая внимания на мои вопросы, бросил на пол увесистую сумку, которую нес в руке. — Запасные ключи от двери на том столе. И на твоем бы месте, я наведался бы в «РосДревоСинтез». Принадлежит Игорю. Спросишь Арину.

Не дожидаясь ответа, он растаял в воздухе, оставив меня одну посреди совершенно непонятного и странного мира. Впрочем, непонятного ли? Многие вещи выдергивали из памяти маленькие подсказочки, намекавшие, зачем они нужны. Должно быть, это были те кусочки воспоминаний Игоря.

Переодевшись в принесенную стариком одежду, я продолжила осматриваться. В столе нашлись камешки энергетического хрусталя, и я довольно спрятала пару штук по карманам. Взяв один, я попробовала создать простенького светлячка. Здесь это было намного сложнее, чем дома, но это уже было что-то. Тени тут тоже были, но совсем иные, более слабые, и кроме Чертенка мне мало кто повиновался.

На столе рядом с ключами обнаружилась небольшая бумажка. «Визитная карточка» — подсказала память. На ней был замысловатый логотип и надпись «РосДревоСинтез». Туда мне предстоит ехать…

В небольшой кухне оказалось пусто. Создавалось впечатление, что ее никогда не использовали по назначению. А это значило, что самое время выбираться на улицу и купить что-нибудь поесть. Повозившись с замками, я вышла в подъезд. Неизвестное слово опять выпрыгнуло из памяти, словно бы только и ждало этого момента.

— Привет, а ты новенькая тут что ли? — спросила блондинка в розовой кофточке, так же выходившая, по-видимому, за покупками из квартиры напротив.

— Да, только вчера приехала, — соврала я.

— А я думала тут живет этот угрюмый, как его, физик. Представляешь, я его видела пару раз, так он на меня даже не посмотрел. Странный какой-то, что спросишь, отвечает односложно, словно и не с тобой разговаривает.

— Игорь-то? А что ты имеешь против него? — язвительно осведомилась я, быстренько поняв, о ком говорит разговорчивая девица.

— А ты его знаешь?

— А откуда, думаешь у меня ключи от квартиры?

— И надолго сюда?

— Да вот Игоря дождусь, как он приедет. А там будет видно.

— Слушай, а ты куда сейчас идешь?

— Да вот поесть решила купить.

— О, а я тоже. А пойдем вместе, а то все подруги на лето разъехались, представляешь. А пустой холодильник — это беда всех мужиков, поверь мне! У меня парень пару месяцев назад был, так тот вообще ел, представляешь, только пельмени да лапшу быстрорастворимую… Фе. Как вспомню, аж плохо становится. Знаешь, я тут кафешку одну знаю неподалеку.

По пути до «кафе» я серьезно подумывала о том, что делать с этой не в меру болтливой девицей, которая уже потихоньку начинала меня раздражать. Пару раз рука даже тянулась к энергетическому хрусталю, с одной целью — испепелить. За пятнадцать минут я узнала историю общения ее с добрым десятком кавалеров за последний год и сетование на то, что «мол они все тупые неотесанные мужланы». В Алерии такое поведение считалось недостойным даже в самых дальних провинциях.

— Меня кстати Лана зовут, а тебя? — Спросила она, когда мы уже прошли приличное расстояние.

— Ирина, — представилась я именем, которое нашла в книжечке, оставленной стариком. Что-то подсказывало мне, что мое родное имя тут будет звучать странно.

Память услужливо подкидывала все больше и больше новых слов, и я осваивалась быстро. Щебетание Ланы раздражало, но зато она была моим проводником в этом странном мире. И за это надо было все же сказать спасибо. Путь до кафе, а так же поход в продуктовый заняли не более трех часов, да и то, только из-за медлительности Ланы в выборе чего-либо.

— Знаешь, подруга, а я сегодня по магазинам иду, а то ведь совершенно нечего одеть, представляешь. Пойдем вместе, а?

— Во сколько?

— Давай в три часа. Я тебе звякну в звонок…

— До встречи, — я простилась и с облегчением закрыла дверь. От болтовни Ланы голова уже не просто болела, а раскалывалась.

* * *

Время летело еще более незаметно, нежели в той темнице. Мне не нужно было здесь спать, не нужен был отдых. Я вел войну.

И я медленно, но верно сокращал количество верных Беркариусу чертогов. И теперь я прекрасно понимал, что здесь я был сильнее его. Там, в реальном мире, мои шансы бы равнялись нулю. Здесь же, судьба уровняла шансы. Беркариус здесь был слабее и, как мне казалось, мало разумен. Он плохо учился на ошибках, действовал не оптимально и чаще всего предпочитал лобовую атаку. Я не видел ни изощренных и кровожадных планов, ничего, что напоминало бы его былым, там, в реальном мире.

Мои старые навыки давали мне здесь большое преимущество. Ну и конечно мой брат-близнец. Он не упускал возможности хоть и не лично, но досадить Беркариусу. А еще он постоянно был рядом с той маленькой искоркой, что как мне казалось, отвалилась от меня в тот момент, когда я вошел вновь в этот мир.

И однажды наши усилия были вознаграждены. Я не сразу понял, когда нанесенный мною удар стал смертелен для Беркариуса. Лишь когда этот странный мир задрожал, я понял, что пришла долгожданная победа…

* * *

Тело пронзила боль. Джанна прекрасно понимала, что это конец. Значит Беркариус мертв, а, следовательно, и ей осталось недолго…

Интересно, убил ли Беркариуса Игорь, или же это просто он сам сгинул в этой черной жиже? Узнать, по-видимому, было не суждено.

Боль пульсировала, с каждым разом усиливаясь.

— Хочешь прекратить это? — спросил ровный голос.

Сквозь темноту Джанна смогла разглядеть старика.

— Какой ценой? — язык едва ворочался.

— Будешь работать на меня.

Щелчок пальцев и боль ушла, а сознание моментально прояснилось.

— Почему-то у меня подозрение, что я заключаю сделку с дьяволом…

— И это мне говорит демон?

— А у дьявола есть сарказм.

— Не то слово! Твои навыки пригодятся мне…

— Зависит от того, что именно ты делаешь. И никаких чужеродных сознаний во мне.

— Как скажешь, — старик улыбнулся. — А теперь, если позволишь, я тебя малость приведу в порядок… А то без моего вмешательства жить тебе останется не долго…

* * *

Офис компании Игоря. Хотелось в это верить. Я прошла по коридору и остановилась в нерешительности и комнаты номер три, куда мне и посоветовал идти охранник. Тот факт, что он был нежитью хоть и не был приятен, но увеличивал шансы, что я найду здесь Алькора… Игоря.

Собрав силы, я постучала в дверь и зашла. Женщина подняла взгляд и практически сразу же ее глаза расширились от удивления.

— Инвил?

Я кивнула.

— Я Вас знаю?

— Нет, но я Вас знаю уж минимум по портрету на столе шефа. Но… Вы же мертвы?

— Как оказалось, не совсем…

— Присаживайтесь, сейчас сделаю кофе… Чует мое сердце без кофеина мне во всем не разобраться.

Вот так я и познакомилась с Алимой, узнала от нее про Игоря и из уст очевидца узнала о событиях после своей… Гибели. Трудно поверить, как он выжил и что сделал. Закончив рассказ, Алима вздохнула и задала мне самый неожиданный вопрос.

— Чем ты думала, когда подхватила ту поделку чокнутого мага из рук шефа?

Воспоминания были смутными, и это отразилось, наверное, на моем лице.

— Не могу сказать точно. Все по очереди брали его, потом падали, кричали, что изничтожить надо всех…

— Не оправдывайся. Просто этот момент истории мне всегда казался подозрительным. Между нами девочками говоря. Из воспоминаний шефа я знаю, что его силенок и без того хватило, чтобы им прилично вжарить — зачем нужны были жертвы?

Повисло неловкое молчание.

— Давно его нет здесь?

— Почти год. Никаких контактов… Его дочь искала его всюду, выслеживала эту демоницу, но… Безуспешно. Хотя если верить словам того старикана, то он выбрался. И, как всегда, заглянуть в офис «религия запрещает».

— Погоди, дочь?

— Да, Айрэ… — Алима пожала плечами, а потом выдала целую тираду. — Она уверена, что он ее отец, нашла этому какие-то свидетельства. Вроде как, относящиеся ко времени перед тем, как тот попал в Алерию. То есть то, что он не помнит. Между нами говоря, мне кажется, что босс согласился с доводами только потому, что у бедняжки никого нет. Так или иначе, мне с ней за шефа спокойнее. Она его несколько раз из передряг доставала. Знаешь ли, с тех пор как я променяла свое полумертвое тело на живое, я лишилась практически полностью силы… И приглядывать за ним весьма проблематично. А за шефом нужен глаз да глаз, ибо он стал изрядным фаталистом после твоей гибели. И Айрэ обычно с этим справлялась отлично.

— А я могу с ней поговорить?

— Сейчас ее здесь нет. Выслеживает демоницу, ищет зацепки. Но как будет, я скажу ей. Думаю, она очень обрадуется, когда узнает, что Игорь выбрался, а нам не сказал…

— Спасибо.

— Оставь свой телефончик.

— Ну… У меня…

— Нет мобильника?

Я кивнула.

— Тогда ты, милочка, отстала от жизни. Тут столько всего интересненького в этом мире…

Алима полезла в стол и извлекла достаточно крупный, по сравнению с теми, что я видела, телефон. Около минуты что-то с ним делала, а потом дала мне.

— Это делают по заказу Босса. Он у нас мастер разбивать их, да терять, потому и заказывает сразу партию. На заказ проектировал один гик.

— Гик? — это слово в моем словаре не числилось.

— Хорошо, красноглазый фрик, — пояснение лишь запутало меня, и я решила не уточнять. — Конечно, моделька не женская, по мне так кирпич, которым прибить можно, но свое дело делает.

— Спасибо.

— Погоди… Ты же, наверное, и пользоваться то не умеешь, горе ты мое луковое…

* * *

Мир стремительно таял. Я чувствовал пробегающую по его жилам агонию. И в тот же момент я почувствовал свою чужеродность этой среде. Ощущения менялись так часто, что я просто не в силах этого описать. А потом я ощутил свое тело. Глаза после некоторого усилия раскрылись. Я лежал на каменистом дне того, что некоторое время назад было озером. И одежды на мне не наблюдалось.

Подгоняемый не столько желанием вставать, сколько холодом, я принял стоячее положение и тут же мой взгляд упал на два тела, лежащие рядом. Огромная туша Беркариуса и… Мое тело. Сначала я пощупал пульс у себя старого, а потом у Беркариуса. Трупы.

Сзади раздались одинокие аплодисменты. Я развернулся и встретился лицом к лицу со стариком.

С нашей последней встречи он мало изменился.

— Итак, победа… Хм… Оденьтесь, не май месяц.

Я поймал брошенную мне одежду и стал неторопливо одеваться. Вернее, торопиться то я торопился, да вот руки слушались меня не слишком хорошо.

— Я так понимаю, Вы своего добились.

— Можно и так сказать. А Вы прожили дольше двух недель.

— Может, теперь ответите на вопросы?

— Да, пожалуй. Теперь на них самое время ответить.

— Начнем с имени, может, откроешь эту тайну?

— Не секрет, что при всех своих качествах ты совершенно не годился на эту задачу. Совершенно.

— И почему же?

— У тебя отличный ум, отличная проницательность… Но при всем при этом ты кирпич. Был. Слишком расчетлив и слишком реалистичен. Останься ты прежним, понимая, что к Аррассу движется войско нежити, ты бы взял свою Инвил в охапку и сбежал. Ты бы прекрасно понимал, что шансов у магов нет. Хотя, не исключаю, что будь ты прежним, ты бы не полюбил ее никогда.

— А посох Варрива?

— Игорь, я тебя умоляю, записи о его свойствах погибли при пожаре несколько сотен лет назад. Если бы мои люди не напомнили о нем нужным людям, да не приукрасили немного возможности этой безделушки, никакого бы спасения не было. И будь ты прежним, ты бы докопался и узнал, что вероятность того, что он поможет мала. Будь ты прежним, ты бы не справился.

— И я все же не полностью понял, какое отношение это имеет к имени той воительнице убившей Оронтеруса.

— Прямое. Мне нужно было помимо твоего характера, чтобы тебе повиновались клинки, а значит, нужно было, чтобы в тебе текла частичка ее крови. Она была весьма чувственной натурой, надо отметить, родство с Итрансаривельте, как никак. Потому я тебе и подсунул слизня с остатками бедного поэта древности. Останки его личности стали тем цементом, что склеил тебя с той крупицей, что я вложил в тебя. Ну а ее имя, которое ты ассоциировал с собой, укрепило эту связь. И ты смог взять в руки клинки, и они не свели тебя с ума… По крайней мере, поначалу. Все шло отлично. Каждый раз, когда ты откликался на это имя, укреплял связь. И менял тебя.

— Клинки, чем они так были важны?

— Тем, что каждый убитый тобой этими клинками укреплял тебя и давал в итоге больше контроля над тем, что ты зовешь Кровью Хаоса. Почему, как ты думаешь, у тебя появился шанс вернуться? Почему ты выдержал три капли в себе без каких-либо проблем? Потому, что все это время я тебя готовил к обладанию такой силой.

Хотелось злиться, понимая, как мной играли. Все было так реально, и почему же я не увидел очевидного… Но и этого не было. Была лишь небольшая усталость и отстраненность от происходящего. Моего проклятия более на мне не было, но вместо него я ощущал странную пустоту, как если бы что-то потерял. Опять. Рефлекторно я потянулся к медальону, все еще лежавшему в кармане и взглянул на знакомое до боли лицо. Никакого отклика в душе, лишь воспоминания, немного печали. Словно это было так давно. Некоторое время я стоял молча, осознавая свое текущее состояние.

— Почему я? — задал я, наконец, свой вопрос.

Старик, до этого спокойно ждавший вопроса, на него поспешил ответить.

— Мне нужно было заклятие демонов. При помощи той ручки, смертельного подарка Лизы, я смог вложить в тебя кусочек той, что в прошлом звала себя Алькор. И она действительно была матерью Айрэ, так что в тебе есть что-то от ее матери… Но не льсти себе. Ты был не единственный, кому обломился этот шанс. Ты лишь первый, кому удалось выиграть эту «суперигру».

— А Константин?

— Советник Императора? Его туда перебросили не по моей воле, и я об этом долго не знал. Его фигура не играла значительной роли в происходящем. В противном случае его бы устранили.

— Почему не рассказать мне все с самого начала?

— Потому, что человек учится только тогда, когда делает что-то сам, сам выбирает. Не обязательно осознавая это. Хотя, вынужден отметить, своей иррациональностью ты меня удивил.

— Неужели?

— Ты даже меня заставил на какое-то мгновение подумать, что ты мертв. Когда ты возомнил себя злобным темным магом и поехал строить главный атрибут: крепость. Когда все прояснилось, мне пришлось предпринимать меры. Именно я подсунул тебе информацию об Алиме, мои отряды шли впереди твоего воинства, чтобы убедиться, что ты не встретишь сопротивления, и они отрезали девяти путь к отступлению. Оставалось только надеяться, что твои мозги прояснятся хоть немного, после всего этого. И я был прав. После того, как ты вернулся домой, ты уже не был так беспомощен, как до этого.

— Беспомощен?

— Я тебя умоляю. Не подсыпь мы пару раз тебе толченые грибы из другого мирка в воду — ты бы сошел с ума, впихивая в себя знания. Можно вспомнить сотни моментов твоего пути там, когда ты поступал так, что не будь рядом моего человека, ты бы трупом. Мой человек убрал Биллига, мой человек вытащил ту голову сорвиголовы из банды Соловья, когда тебя судили. Разные кусочки делали тебе сильнее и в тоже время толкали на глупости, покуда не притерлись. Но был и больший минус. Конфликты разных кусочков в тебе самом. Наложенные на тебя былого чары заставляли тебя все еще любить Лизу.

— Ее?

— В подсознании, друг мой, ему ты не указ. Рлен любил свою Инвил, что передалось вскоре тебе и с его помощью загнало память о Лизе подальше.

Но конфликт продолжался внутри. В тебе подсознательно больше от Рлена, чем ты думаешь. Никогда не думал, как без образования строителя тебе удалось скоординировать нежить на строительство своей крепости?

— Сказался опыт строительства дач на подработке в летние месяцы?

— Или таланты Рлена, которые откопало твое подсознание. Варрив привнес немного сумасшествия, упрямства и максимализма, а так же помог разобраться с тем посохом. Это те кирпичики, которые сделали твою убийственную попытку выполняемой. Пришлось помочь немного, но в целом ты справился. На троечку с минусом. Но на «зачет» хватит.

— И ты все это спланировал?

— Отнюдь. Лишь часть. Варрива и Рлена, как таковых в котелке не должно было быть. Ты должен был влюбиться в какую-нибудь девушку, потерять ее из-за какой-то мелочи… Это должно было дать тебе толчок, чтобы возглавить воинство Аррасса против Нолдора и просить у Императора древнее оружие.

Но все пошло иначе. Пережитое тобой, всеми твоими частями, породило после контакта с Кровью Хаоса приступы. Они делали тебя сильнее, а вместе с тобой сильнее они делали и Лизу. Она все еще была связана с тобой. И она всегда была чуточку сильнее тебя.

— И потерю Инвил обеспечили, случайно, не вы?

— Нет. Нолдорцы. Целиться по слабым местам людей их излюбленная тактика. Была. Стоило тебе начать играть отведенную тебе роль, и они бы сыграли свою. Беспроигрышный варинт: либо утрата сломит врага, либо он разозлиться и потеряет здравый смысл, что и сделал ты.

— Я?

— Ну не я же? Работа достойная мастера. Вот только эти курильницы, обращающие ручьи в холодный туман, придумал Варрив, и он же любил играть на предрассудках своих врагов. И тебе не пришла мысль, что ты не справишься. Максимализм Варрива этого не допускал. Пришлось тебе подкинуть Алиму. Ее таланты внезапно оказались более чем кстати. А так же немного помочь разгромить Нолдор.

— И здесь твоя работа. Отряды, о которых говорил один из девяти.

— Да, согласен. Но работа не только моя.

— Тоже играли не идеально. Под конец уже и дурак мог понять, что клинки подсунули, а Айрэ направили ко мне.

— Человек, внушивший Айрэ, что ты ее отец, и направивший ее к тебе только чудом остался жив, когда я узнал об этом.

Я прекрасно уже понял, что нахожусь в новом теле и в отличие от старой развалины, которая ныне покоится рядом с Берком, я здоров как бык… И во мне более не было проклятия лесного народа…

— Проклятие…

— Риторический вопрос. Оно ушло. Это и была та частичка Инвил, что ты оставил своему двойнику там. Она так и не смогла стать навсегда твоей частью.

Я сначала хотел обрадоваться, но потом… Потом я понял, что радоваться нечему. Ведь теперь у меня нет цели… Ничего нет. И есть бесполезная жизнь. Конечно, можно будет пустить ее… На что-то. Вернуться в науку, или же, как пенсионеры Альянса писать мемуары и жить, потягивая коктейли на элитных пляжах… Можно. Но зачем?

Проклятие ушло, осталась апатия. На душе стало еще хреновее. И мое состояние быстро понял старик.

— Что собираешься делать теперь?

А что если?… Так и сделаю.

— Отправлюсь куда-нибудь подальше от цивилизации, построю себе маленький домик и буду жить в глуши отшельником, где всякие личности меня не найдут.

— Что, прямо так сразу?

— Да.

— А как же родители…

Я поколебался пару секунд, потом отмахнулся.

— Брат позаботится. Да и прибыли от моей конторы хватит им на безбедную жизнь.

— А дочка? Ф'Алерэ?

— Доверяю полностью тем людям, с которыми она сейчас.

— А Айрэ?

— Не маленькая, справится…

Верил ли я в то, что говорил? Мне кажется, что да… Сознание уже рисовало маленький домик в глуши. И я непременно пострю его сам, а не руками нежити…

— И что, даже не заедешь домой попрощаться с братом?

— Нет. Я мертв.

Старик покачал головой. Все могло обернуться очень и очень плохо.

— А в Альянс? Не хочешь же ты, чтобы о смерти Беркариуса узнали постфактум?

— Мне без разницы.

Я сплюнул и сел на камень. Удивительно теплая и светлая ночь. Я взглянул еще раз на труп себя прежнего. Покойся с миром, старина.

— Ладно, будь по-твоему. Похорони свой мясной костюм с почестями, хотя бы.

Старик щелкнул пальцами, и в камне появилась ниша. Я поднял тело и аккуратно положил его туда. Камень словно сам схлопнулся, и на месте ниши выросла надгробная плита.

— Что высечь на ней?

— Алькор.

— Это же не твое имя?

— А это и не я. Так ведь ты меня назвал? Свою куклу?

Старик промолчал, но имя на плите все же появилось.

Я вытащил из кармана камень врат, но врата не открылись. Похоже, меня не выпускают.

Очередной раз сплюнул и сел опять на камень. В кармане отыскался коммуникатор. И он работал даже здесь. Посмотрев секунд пять на портрет Инвил, я выбрал в меню никогда ранее не использованный пункт: «игры». Выбор был невелик: «змейка» и «пасьянс». Сначала я выбрал первое, но вместо желаемого увидел сообщение с большим восклицательным знаком «ошибка сегментации, приложение будет закрыто». Оставался «пасьянс». Да и тот совершенно не хотел раскладываться.

В душе были непонятки. С одной стороны я был здоров, и мог жить полной жизнью, с другой… Я свыкся с проклятием так, что стало частью меня. И без него было пусто.

— А что с Джанной?

— Наверху найдешь кучку пепла. Ей не было шанса выжить после гибели Беркариуса.

И ее нет в живых.

— Может, уже выпустишь меня?

— Только когда буду знать, что ты не повесишься на ближайшем столбе и не утопишься в ближайшей проруби. Или не предпочтешь иной метод самоубийства. Чего тебе не нравится, ты победитель?! Не подумай, что капитал шоу. Может быть…

По щелчку пальцев старика из ниоткуда появились скудно одетые красотки с цветами и жуткая громкая музыка. Они исчезли так же быстро, за долю секунды до того, как я нанес магические удары.

— Я могу идти?

— А как насчет сделки?

— Нет. С меня хватило одной.

— Я открываю тебе врата, а ты пообещаешь мне, что заглянешь и попрощаешься с дочкой, братом, родителями, Алимой. Со всеми. А потом катись хоть на все четыре стороны.

— Хорошо.

Пусть будет так. Посмотрю в глаза Илоне, когда шлепну перед ней голову Беркариуса.

Поразмыслив, прежде чем шагнуть в сферу врат, я ампутировал у туши Беркариуса голову. И упаковал в пакет. Пожалуй, Илоне прихвачу подарок. Всего я не утащу, будет хоть что-то. Не мешало мне ее сорвиголов на хвосте до конца своих дней.

— Но учти, я проверю. И лучше, если ты сначала занесешь Илоне голову, пока не протухла. Врата выведут тебя к твоему американскому домику.

Старик на секунду отвлекся, и передо мной раскрылась сфера врат.

— Удачи, Игорь.

— Удачи, шеф, — кивнул я на прощание.

Старик покачал головой и взмахнул рукой. Туша Беркариуса провалилась под землю, а из образовавшийся в скале трещины рядом вышла бывшая демоница. Камни вокруг нее то и дело норовили взлететь, иногда трескались, а воздух то и дело искажался.

— Вот и все, Лиза.

— И почему у меня подозрение, что я подписала договор с дьяволом.

— Свое слово я сдержал, ты жива. И от Беркариуса больше не зависишь.

— Вопрос только, чем это обернулось. Для меня. Пока я вижу, что вокруг меня парит куча камней, как мужики по весне.

— Остра на язык, Лиза. Остра. Твоя сила нестабильна и будет такой еще долгое время. Небольшой побочный эффект. Зато ты теперь практически никак не связана с Игорем. Главное помни, ты для него умерла.

— Да, да, может тебя маразм и замучил, но меня еще нет. Ты уже это триста раз сказал.

— Всего шесть. И придержи свой темперамент. Нас ждет еще работа.

— Можно вопрос?

— Да.

— Откуда у маленькой девочки, инициированной при рождении, мог «случайно» появиться кусочек некоего заклинания, кусочек магии, о возможности которой мало кто знает. Кусочек, связавший меня и Игоря тогда?

Старик расплылся в улыбке.

— Молодец, правильно думаешь. Я не ошибся. Но… Нас ждет еще работа. И твоя часть только начинается.

— Уже заинтригована, — Лиза покачала головой, осознавая что старик играл в том числе и ее судьбой, когда она этого даже не подозревала.

— Эта партия осталась за нами. Но судьба уже перетасовала колоду и сдает карты вновь, — улыбнулся старик.

Где-то в небе что-то сверкнуло, и на камень, где раньше было озеро тьмы, приземлилась и растеклась лужицей черная капля.

— Некоторые истории никогда не заканчиваются…

* * *

Штаб квартира Альянса встретила меня подозрительными взглядами. Слух о том, что именно я сорвал операцию и не дал уничтожить вотчину Беркариуса, уже давно достиг Альянса и, надо полагать, здесь меня собирались судить за измену. Ну а у контингента, в большинстве своем, едва ли не дипломированных прохвостов вроде Джима, появление здесь вызывало в лучшем случае удивление. Впрочем, весть о том, что Беркариус сыграл в ящик вместе со всей своей семейкой, тоже должна была дойти.

Я пошел сразу в зал к Илоне. По счастью, она была там, и как раз только закончила очередное заседание. Шипастая голова Беркариуса уже успела приобрести на жаре характерный запах. По счастью, я не завтракал, потому шмякнул голову Беркариуса на стол, а рядом положил кое-как набранный отчет. Набирал я его в дороге и даже не удосужился проверить орфографию. Исключительно преследуя цели экономии чернил принтера, я опустил девяносто процентов запятых, а так же сэкономил на паре десятков букв. Распечатал в каком-то канцелярском магазинчике по пути, и когда перечитывал, успел даже заляпать кофе, перепутать пару листов и немного помять.

— Привет, шеф, я увольняюсь. Беркариус больше Вас не потревожит.

Пока Илона сообразит, что тут происходит, я думал убраться, но мне не дали. Толпа плотно обступила меня, и уйти просто не дали.

В руках появились флакончики дорогих духов, так как запах от головы шел мягко говоря убойный. Прямо таки демонический. Пара дамочек даже упали в обморок.

— Друг мой, я была уверена, что у Вас есть серьезный повод идти на союз с нашим врагом, но впредь хотелось бы быть в курсе подобных действий, — выдавила из себя Илона, активно соображая.

— Больше этого не будет, я ухожу. Хватит с меня.

— Есть и другие семьи, не менее кровожадные, и Альянсу было бы интересно с Вами работать…

— Нет, увольте… Свое дело я сделал. Счастливо оставаться.

— Тогда прошу остаться и получить от нас награду, за проявленную отвагу…

— Не стоит. Я не из тех, кто вешает побрякушки на стену и этим гордится. Просто не хотелось иметь сорвиголов, желающих сорвать награду за мою голову.

Илона вздохнула, но сказать больше ничего не смогла, а если и могла, то только через пару суток. Соображала она всегда медленно, когда не читала по бумажке. Я попрощался, развернулся и в полнейшей тишине покинул зал. Теперь домой…

* * *

Москва встретила затхлым воздухом и смогом. В пригороде опять горели торфяники, и дым явственно ощущался в воздухе. Здесь было даже хуже, чем в Калифорнии. Я вышел из гаража, куда привели меня врата. Кажется, я перепутал врата в своей крепости и вместо квартиры попал в гараж. Возвращаться не особо хотелось, потому я взял в гараже запасные ключи и пошел к подъезду. В офис я думал заглянуть завтра, и уже потом решать, что делать дальше. Нарушать слово, данное этому жутковатому старику, я не рискнул. Даже мое природное упрямство куда-то спряталось.

Я привычно запихнул ключ в замочную скважину, но тот не провернулся. Похоже, заперто изнутри, «сонное положение»…

Дверь открылась, и разум мой отключился. Это могла быть и ловушка, но теперь мне было без разницы…

Несколько минут я просто стоял на месте, не веря своим глазам, и лишь потом выдавил из себя одно единственное слово.

— Как?

Она была рада и взволнована не меньше и слова дались ей тяжело.

— Старик, — только и произнесла она, и мне стало все ясно…

Не знаю, сколько мы стояли на пороге обнявшись, и лишь спустя пять минут я заметил на столе записку, на Эбекийском с двумя словами: «Твой приз».

* * *

— Я удивлена, — Ния вздохнула. — Не в твоих привычках награждать так своих пешек такого уровня. Обычно они ведь не выживают, так?

Старик рассеяно кивнул.

— Вижу, в этот раз совесть взыграла. И решил расплатиться счастьем, которое отнял?

— И новым телом, которое я немного починил. Старая развалюха с камнями вместо почек долго бы не прожила.

— Как мило.

— Просто не хочу, чтобы в своей хижине где-то в глуши, пусть даже в разваливающимся теле, его разум сложил два и два и не догадался, с чьей подачки его подружка оказалась в той команде самоубийц. Игорь талантлив, и я не хотел бы, чтобы он обратился против меня. Оружие, Ния, после боя либо уничтожают, либо вкладывают в ножны. Иначе — можно порезать палец. И для человека эти ножны это счастье.

— А я то хотела в кой-то веки увидеть в тебе что-то человеческое… Видимо зря. Все тот же холодный расчет.

— Стареешь, — старик позволил себе улыбку.

Ния улыбнулась в ответ.

— И ты тоже.

И оставив бывшего начальника в одиночестве, исчезла в сфере врат.

* * *

Когда мысли более или менее пришли в порядок, и мы наговорились, Инвил спросила.

— Как эта Илона отреагировала?

— Долго думала. Предлагала остаться.

— А ты?

— Отказался. И от ордена отказался.

Инвил обняла меня и пристроила голову на моем плече, а я задумался.

«Я предлагаю Вам сыграть в суперигру» — вспомнились слова старика. И вот он каков суперприз. Счастье. Счастье, которого я никогда не знал и толком не понимал. Даже не был уверен нужно ли оно мне. Случись все иначе и выживи она тогда… Смог ли бы я научиться ценить это счастье по-настоящему? Не знаю.

Я закрыл глаза и крепко обнял Инвил. Пожалуй, теперь это уже не важно.

* * *

Мириады маленьких кусочков суши в огромном, пускай и неглубоком океане. Кусочки чьих-то воспоминаний, кусочки миров. Мягкий сумрак делает это место окончательно нереальным. Здесь нет буйства красок, здесь все лишь тени.

Сверху светлыми хлопьями падают все новые кусочки. Часть из них растворяются в водах, часть в земле островков, а некоторые, особо сильные, порождают что-то. От малоразумной твари и до нового островка.

Одинокая крепость лишь один из островков. Но сейчас, ни мрачность мира, к которой он привык, ни черные башни крепости… Ничто не портит этой тени когда-то побывавшего здесь существа праздника. Медленно, не торопясь он отдает маленькой искорке, недавно упавшей сюда жизнь.

— Ты здесь…

Жизнь плавно перетекает, и искорка медленно, но верно принимает облик девушки.

— Не бойся. Это странное место, но это уже не важно. Не важно, что я лишь тень, не важно, что ты лишь кусочек себя прежней. Важно, что мы теперь вместе…

* * *

Моя история закончена. Закончена, и вопреки всему, закончилось все удачно. Алима «сдала» меня на руки Инвил, не упустив момента сделать несколько едких замечаний в мой адрес, и теперь они с Максимом все еще стригут деньги в «РосДревоСинтезе» к своему обоюдному удовольствию. Джима на Арте все-таки женили: Айрэ вогнала ему транквилизатор и управляла телом издалека в отместку за какую-то шутку в ее адрес, а я… а я теперь аспирант.

Не без помощи одногруппников, конечно, затащивших меня туда буквально силком, но все же. И ведя у первого курса семинары по общей физике, замечая в руках некоторых в перерывах книги, я иногда задумываюсь, а смогли бы они пускай даже в бреду предположить, что их «препод» провел с клинками за спиной и посохом в руках больше времени, чем в стенах института? Лучше им этого не знать…

Ровно, как и не знать, откуда родом доцент Рыжов (он же Рыкже).

Да, в дальнем кармане лежит неприметная пластиковая карта, и если я захочу, то могу уподобиться политикам и купить виллу на лазурном берегу, вертолет, самолет и остров. Но я этого не хочу. Мне мила именно эта простая жизнь, чтобы там не говорил про меня Джим.

Конечно, многое мне так и остается непонятным, какие-то вопросы так и не нашли ответа, но это уже двадцатое дело…

Послесловие

Дорога была в отличном состоянии, что было удивительно для такой глуши. Путник спокойно шел по ней, насвистывая веселый мотивчик. Ему подпевала целая рок группа, доводящая маленький динамик наушников до хрипа. Замок показался лишь через добрые десять минут пути.

— Creepy place, God damn it! This guy gotta be nuts to live in here. Well, I guess, this one is already nuts…

На реплику никто не ответил и человек продолжил путь. Какой либо ров вокруг крепости отсутствовал, моста подъемного не было, но зато были массивные ворота, окованные железом. И они были заперты.

Безрезультатно постучав несколько раз, последний раз ногой, путник плюнул и отошел на пару десятков метров, после чего извлек из кармана самую настоящую гранату, выдернул чеку и кинул к стене. Прождав сорок секунд взрыва, путник выругался.

— Shit! I should have remembered the correct colors…

На свет была извлечена другая граната, которая так же упала рядом с воротами.

От взрыва заложило уши, но положительный эффект оно возымело: спустя еще десять минут одна створка ворот приоткрылась.

— Айрэ, свет очей моих! — обрадовался путник.

— Джим… Тебя не научили стучаться?

— Я стучал… Но видимо, не слышно было…

— И ты предпочел тут рвануть гранату?

— У меня всегда с собой есть парочка. Незаменимый атрибут взрывного мужчины…

— Взрывной ты наш, от Арты сбежал?

— Нет, она от меня. Махнула с подругами в Вегас на месяц. Алькорыч на месте?

— Да, он тут. Отец не в духе. Заходи.

Джим проследовал во двор, откуда пошел напрямую к башне, где как он знал, любит сидеть его старый друг.

— Что-то у вас тут тихо.

— В мирное время некроманты мало кому нужны, — пожала плечами Айрэ. — Да и практикантов нет. Отец всю нежить давно по подвалам сложил за ненадобностью. Сейчас пока практикантов нет тут тишина. Кроме нас никого.

— А Инвил?

— На своей родине, оттого то и не в духе. В Аррассе он вообще если и появляется, то в облике старика. Слишком его гнетет известность.

— Ну, я тогда пошел приводить его в дух.

Айрэ лишь покачала головой.

— Удачи.

* * *

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Джим.

— Наше вам, с кисточкой.

— Джим, рад тебя видеть, — произнес Игорь, вставая из-за стола.

— До тебя как до кремля, не дозвонишься.

— Сюда операторы сотовой связи не добрались пока…

— Какие их годы, доберутся. Ты какой предпочитаешь? Только скажи, я ведь могу устроить тут… Аррасс-Телеком. Или Нолдор Комьюникейшн Системз.

— Не надо.

— Как хочешь. Тебя тут, говорят, бросили…

— Инвил в своих лесах… У них традиция в определенном возрасте оставаться одним на три месяца в лесу своем, в полном одиночестве.

— А ты, вижу, уже тоскуешь?

— Не могу себе представить как я столь долго жил без нее.

— Да, старина я тебя понимаю. Арта вон тоже смоталась с подругами в Вегас. У них традиция. Втроем собираются и едут отмечать день рождения в тамошние казино.

— Арта ведь не отсюда, когда у нее день рождения?

— Не поленилась, пересчитала, вычислила дату. И с подружками мотается… В Альянсе познакомилась с ними. Так что пока не спустит кругленькую сумму, не уедет.

— Арта? Спустит?

— Ну, хорошо, убедил, поднимет, причем прилично. Я так зарабатывал, когда было туго. Правда потом драпал скорее, пока служба безопасности казино не сообразила. С тех пор те фишки казино, что не обменял, не знаю куда девать. Хехе, а она толковая девочка…

— Вот это другое дело.

— Тебя Илона спрашивала. Не передумаешь ли вернуться и хотя бы принять награду. Там тебе орден хотят выдать.

— Нет, пускай сама его носит.

— Ну как знаешь. Ты только не сердись на нее, она неплохой человек, умная, красивая… Умная настолько, что в голове все знания не умещаются. Но вот с характером не повезло. Впрочем, для начальства не худший вариант.

— А я и не сержусь.

Игорь сморщился.

— Что опять?

— Угу. Стоило ей уехать ненадолго и опять по новой. Видимо мое маленькое проклятие все же при мне. Хотя приступов уже и нет.

— Нет, старик. С тебя его сняли, так что это обычные муки расставания, пройдет. Чувства от такой выдержки как вино, крепнут.

— По твоей аналогии, мои должны быть музейным вином, которое ты скупаешь на аукционах.

— Люблю я, что бы минимум две сотенки лет выдержки. Это ты у нас не пьющий, а мне уже мозги расшевелить чем-то надо. Впрочем, с аукционами я завязал. Есть способ надежнее.

— Какой же?

— Купить ящик обычного и закинуть на пару деньков в мирок, где сутки, как сотня лет здесь. Что недопил при должной сноровке можно запаковать в другую тару и продать ценителям.

— Твой стиль. Набрать мусора, продать как предмет роскоши.

— Ничего личного — всего лишь торговля. Ты лучше расскажи, этот хитрец аспирант после свадьбы твоей выжил, или в подвале ныне почетный мертвяк?

— Пусть скажет спасибо Инвил. Когда я забегался и согласился доверить организационные вопросы Климу…

— Ты даже не подозревал, что он устроит тебе церемонию бракосочетания на крышке вашего приглушенного реактора?

— Наш завкаф к этому руку приложил, не иначе. И ты явно был в курсе!

— Вижу, Айрэ от тебя ни на шаг, — быстро сменил тему Джим.

— Да ты что! У меня ощущение, что обзавелся нянькой. Похоже, что она приняла высказывание Алимы, что я беспомощный придурок, слишком буквально. И Инвил так же считает с ее подачки.

— Не суди ее строго, Эта Итрансаривельте и с нее слово взяла. Да и в тебе как выяснилось что-то все-таки есть. И она это чувствует.

— Ну да.

Джим вздохнул.

— А что твои путевые заметки?

— Сбагрил одногруппнику практически все. Тот уже загорелся желанием их опубликовать, даже издателя нашел.

— Чего-то он долго возится.

— Да как всегда. Сказали первые читатели, что местами скучно и затянуто, так тот решил приукрасить. Приукрасил, так напоролся на нестыковки. Сейчас вычитывает сидит, я ему все никак последние заметки не сподоблюсь отдать. Надо отметить, перо он себе на этом заточил.

— Наточил, не наточил. Один черт найдется критик, который раскатает, как нечего делать. Уж один как минимум.

— И этот критик сидит прямо напротив меня.

— Тебя пожалеть и сделать хорошую рецензию?

— Да пиши как есть. Все равно втихаря исчеркаешь маркером, а потом в костер бросишь…

Москва, 2010

История создания, а так же объяснение, почему я в итоге отказался от идеи опубликовать эту книгу

Давным давно, несколько студентов решили поупражняться в программировании и написать игру. Ну, собственно, прикинули что и как, технологии подобрали и приступили. Дизайнеры/моделлеры из них были нулевые, но это не останавливало. Начитавшись математики умной, выход более или менее нашли.

Процедурная графика: то есть генерировать объекты мира красивой математикой. Ну и пошло дело. Когда потребовался сюжет, один из них, будучи тем, кто продумывал и писал всю архитектуру движка, решился взяться и соорудить сюжет.

На писанину его давно тянуло, повода только не было. Изгаляться этот человек тогда не стал, взял чего по проще. Взял он тогда сюжет «наш там», да начал его адаптировать, чтобы удобно было потом этот мир реализовать.

Собственно, так и родился «охотник». Даже был какой-то концепт-арт, но остался похоронен вместе с еще кучей данных, когда полетел жесткий диск. Первоначальное название было «Алькор, история одного мага». Движок игровой тем временем со скрипом, но писался. Даже демки первые были: были написаны генераторы случайных ландшафтов, грибов, камней, деревьев (деревья вышли такие, что только после употребления грибов увидеть можно). В последних версиях даже кое как физика заработала.

Но время шло, сессия оставляла все меньше и меньше времени, проект оказался подзаброшен, хотя польза была извлечена: кусочки кода разошлись по разным проектам, а полученные знания потом здорово помогли в жизни. Когда последний разработчик, а по совместительству и автор сюжета окончательно осознал, что его больше тяготит работа с железяками, нежели с чем-то высокоуровневым, стало ясно что проект можно считать заброшенным. Остался неиспользованным сюжет. Название вскоре было заменено на «охотник за смертью», и история уже стала рассказываться под другим углом. Потом название изменилось, из-за конфликта с другим произведением на «охотник за мертвыми». В срочном порядке многое, что было рассчитано именно на игровую линию убиралось. «В реактор» отправились и остроухие создания, и гномы и еще многое другое. Хотя сходства остались.

В итоге что-то даже получилось. Произведение не могу назвать хорошим, ибо оригинальности в нем не особо много, а «нестыковок, багов, и косяков», особенно в первой книге, что представлена сейчас на СИ хватает.

Когда мне предложили издание, я сначала удивился, а когда удивление спало начал всерьез перечитывать, в надежде понять тянет ли книга на публикацию. В итоге, после нескольких месяцев раздумий от публикации я решил отказаться. Просто пересмотрев произведение с самого начала, я понял, что на публикацию оно не тянет. Чтобы не говорил читатель, которому книга понравилась, мой личный контроль качества она не прошла.

Возможно, другие мои произведения и будут опубликованы когда-нибудь, но не это. Потому, если уж читателю очень хочется иметь бумажную копию, то ему придется прочистить и заправить картриджи своего принтера.

Спойлеры. Прочтение их до чтения книги может испортить впечатление. Особым фанатам может быть просто интересно. Чтобы увидеть — нажмите ctrl+a (или просто выделите мышкой невидимый текст ниже)

Для генерации имен персонажей я пользовался самописной программулиной. Ее же я использовал (и использую для присваивания хостнеймов разным компьютерам в своей домашней сети. Оттого мой домашний сервер имеет имя invyl. Когда-то я его передрал в книгу по лени природной. Инвил в оригинале должна была быть остроухой эльфятиной, Торреви гномом.

Характер Джима, да и имя, частично содраны с Джимми ди Гриза из «Стальной Крысы» Гаррисона, в реакцию на высказывание знакомого «Тут не хватает Джимми ди Гриза и его юморка».

В запасе была еще и «плохая» концовка, где Игорь посылает старика далеко и на долго и после своего последнего боя уходит куда-то жить в глушь, и никогда не возвращается домой, соответственно, не встречает Инвил.

Note1

цензура

(обратно)

Note2

цензура

(обратно)

Note3

цензура

(обратно)

Note4

цензура

(обратно)

Note5

цензура

(обратно)

Note6

цензура

(обратно)

Note7

цензура

(обратно)

Note8

цензура

(обратно)

Note9

цензура

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3. Альянс

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Послесловие

История создания, а так же объяснение, почему я в итоге отказался от идеи опубликовать эту книгу

Реклама на сайте