«Зона особого влияния»

Литвакова Светлана Зона особого влияния

Магистр высшей магии, профессор оккультных наук, доктор философии и прочая, прочая, прочая, повернул голову в мою сторону и, хорошо поставленным голосом, сурово изрек:

— Белова, вас, как я понял, не интересует церемониальная магия.

— Ну что вы, профессор, — чуть не поперхнулась языком я, — очень интересует! — Меня всегда поражала способность магистра замечать, казалось бы, совсем неприметные вещи. Вот как он догадался, что я не слушаю?

— Надо же, — иронично протянул ректор Грофт, — Тогда я попрошу вас продолжить.

Моя голова была занята совсем другими мыслями, довольно далекими от темы лекции. Я в замешательстве ткнула локтем Лариску и вскочила на ноги, преданно глядя в насмешливые глаза профессора. Не успев открыть рот, я тут же получила ответный толчок в бок и безмятежную улыбку подруги. Она даже не соизволила помочь, с умным видом глядя на доску и усиленно делая вид, что внимательно следит за ходом мысли профессора.

— Этот вид магии не более чем общее название для коллективных магических ритуалов, которые совершаются публично и имеют ценность для всех членов общества, — наобум ляпнула я.

— Белова, — Грофт поморщился, — если бы вы меньше отвлекались на лекциях, то вероятно, смогли бы более точно сформулировать свою мысль. — Резким движением руки он поправил галстук, слегка ослабив узел, и обвел аудиторию оценивающим взглядом. — Я преподаю в этом институте более тридцати лет и впервые сталкиваюсь со столь нерадивыми учениками. Белова забыла, что публично магические ритуалы совершались туземцами Центральной Австралии и Меланезии, да и то в незапамятные времена! Как вы себе представляете танец дождя на Красной площади или во дворе любой московской многоэтажки? Даже первокурсники знают, что наши знания потому и называются тайными, что не предназначены для непосвященных людей! — Лицо Грофта слегка покраснело от справедливого негодования.

Я представила весь наш курс пляшущими в полуголом виде на Красной площади и невольно хихикнула. Картина была бы потрясающей!

— В церемониальной магии нет схемы " клиент — профессионал", хотя шаманы и знахари должны играть руководящую роль, — продолжал Грофт.

— Какая же он редкая зануда, — прямо в ухо прошептала Лариска, — лучше бы пару новых заклинаний подкинул!

Князева, — немедленно отозвался он, — я почти уверен, что вы и прошлую лекцию не успели записать, а тем более выучить заклинания!

— Почему? — растерянно пискнула Лариска.

"Так тебе и надо!" — злорадно подумала я.

— Потому, что много болтаете на лекциях, а у меня очень хороший слух, — отрезал Грофт.

Я с укоризной посмотрела на подругу. Скоро практика и нарываться особо не стоило, тем более что слух у Грофта и впрямь был замечательным. Он вообще был человеком выдающимся.

Студенты поговаривали, что наш ректор принадлежит к тайному ордену масонов, точнее к обществу Рейзенкрейцеров, которые всегда отличались огромным интересом ко всему магическому и использовали магию и колдовство в своих интересах. Я не очень то верила этим слухам, хотя кто знает? В нашем Московском Институте Оккультных Наук, коротко — МИОН, могло быть все, что угодно.

— На следующем занятии попробуем провести коллективный ритуал, но не надейтесь, что я не спрошу теорию, — закончил лекцию Грофт и величаво поплыл к выходу, стряхнув с плеча невидимую пылинку. Студенты стоя проводили ректора, с уважением глядя ему вслед.

Грофта было за что уважать. Иногда он был резковат, но всегда справедлив. Половина студентов нашего института попали сюда благодаря ректору.

В МИОНе, практически не было приемных экзаменов, студентов набирали не по знаниям, а по тому, насколько сильны магические задатки. Предпочтение отдавалось потомственным магам.

Лично я попала в институт сразу после школы.

На выпускном бале, где все танцевали до упада, мне в голову не приходило, что я продолжу образование в институте магических наук, я даже не подозревала о его существовании.

В тот день, по традиции, мы с одноклассниками гуляли по городу до утра, делясь планами на будущее. Я еще тогда сказала, что совершенно не знаю, куда буду поступать.

Когда, около пяти часов утра, я подошла к своему дому, то увидела высокого представительного мужчину у подъезда. Он прохаживался, заложив руки за спину, явно кого-то ожидая.

Он посмотрел на меня серыми пронзительными глазами и спросил, словно уточняя:

— Белова, Александра Сергеевна?

— А что вам нужно? — испуганно пролепетала я. Мало ли маньяков импозантного вида бродит по улицам города?

— Не бойтесь, — словно угадав мои мысли, сказал он приятным баритоном. — Мне нужно с вами поговорить о вашем будущем.

Вот так я и узнала о существовании МИОНа. Грофт объяснил, что министерство магии и сотрудники института разыскивают одаренных детей и приглашают их для дальнейшего обучения магии.

О своих необычных способностях я знала с самого детства, но не думала, что можно получить высшее магическое образование.

Вскоре умерла моя бабушка и я поняла, что другого выбора нет. Решив стать студенткой МИОНА, я ни разу не пожалела об этом.

Я вдруг вспомнила, что забыла узнать самое главное и кинулась догонять профессора, который уверенно шагал по запутанным коридорам института.

— Артур Викторович! — я чуть не споткнулась на повороте, зацепившись плечом об угол и, слегка вскрикнула от боли, быстро представив огромный синяк к завтрашнему утру.

Грофт остановился и, повернувшись ко мне недовольным лицом, спросил:

— Ну что вам еще, Белова?

— Артур Викторович, — торопливо заговорила я, боясь, что он уйдет, — я хотела узнать насчет практики.

— А что у вас с практикой? — Он удивленно приподнял бровь. — Сдаете зачеты, получаете допуск и вперед, так сказать, к свершениям!

— Я слышала, что в этом году второкурсников тоже допустят в Зону. Это правда? — робко поинтересовалась я, переминаясь с ноги на ногу.

— Да вы нахалка, — задумчиво протянул Грофт, рассматривая меня так, как будто видел в первый раз. Он немного помолчал, пока я с трепетом ждала ответа, а затем так же задумчиво добавил: — А, собственно, почему бы и нет? Все будет зависеть от вас. Если вам удастся с первого раза сдать черную магию, то у вас есть шанс. В этом году второй курс действительно допустят в Зону, если конечно кто ни будь из вас сдаст экзамены.

— Но, Артур Викторович! — отчаянно запротестовала я, — у Эльвиры Петровны еще никто с первого раза не сдавал зачет! Она обязательно отправит на пересдачу!

— Вот вы, Белова, и попробуйте, может, будете первой, — он равнодушно пожал плечами и, развернувшись, неторопливо зашагал дальше, кивая встречным студентам и преподавателям, которые с почтением здоровались с ним, уступая дорогу.

Я сжала кулаки и, мысленно приказав себе успокоиться, решила отправиться в общежитие, посоветоваться с Лариской. Надо было подумать о том, как я буду выкручиваться с этим дурацким зачетом.

С пол часа поблуждав по бесконечным коридорам, я, наконец, вспомнила про указатель и быстро отыскала его.

Надо сказать, что наш институт находится почти в центре Москвы, но кроме посвященных, мало кто сможет догадаться, что мебельный магазин с табличкой "ремонт" на стеклянных дверях и есть вход в МИОН.

Мы каждый день входили в двери магазина, точнее, сквозь них, так как стекла там просто не было. Иллюзией был и ржавый замок на двери и сама табличка, и даже паутина, свисавшая с потолка и опутавшая витражи.

Пароль менялся каждый день — без заветного слова просто невозможно было войти — он снимал наложенное заклятие, правда, совсем ненадолго, только чтобы перешагнуть порог. На этом меры предосторожности не заканчивались. Наши мудрые преподаватели чуть-чуть сдвинули пространство, поэтому мы сами смутно представляли себе, где именно расположены три этажа лабиринтов с классами, лабораториями, спортзалом, кабинетами и огромным общежитием. Коридоры института постоянно меняли свое направление — там, где вчера была столовая, завтра мог оказаться спортзал, поэтому специально для студентов, вдоль стен были расположены светящиеся указатели. От волнения, я совсем забыла о них и напрасно потратила пол часа своего времени. Как преподаватели могли безошибочно находить дорогу в этих запутанных лабиринтах, для меня оставалось загадкой.

Лариска сидела на кровати и, высунув язык от напряжения, подпиливала ногти, периодически вытягивая руку, чтобы полюбоваться своей нелегкой и кропотливой работой.

Я раздраженно смахнула с тумбочки маникюрный набор, плюхнулась рядом с подругой, демонстративно вздохнула и уставилась в стену перед собой, всем своим видом демонстрируя полную безнадежность.

— Не трогай мой набор! — заверещала Лариска, не сразу очнувшись от такой вопиющей наглости.

Маникюр — для нее святое. Она готова часами заниматься своими ногтями, выщипывая несуществующие заусеницы, подпиливая, полируя и смазывая всякой гадостью красивые ухоженные руки.

— Не ори! — коротко бросила я и отвернулась.

— Ты что? — переполошилась Лариска. — Что случилось? Ты только не расстраивайся! — заранее стала утешать она, соскочив с кровати и торопливо наливая воду в стакан.

Лариска — добрейшей души человек, имела один недостаток, ее настроение менялось как погода. От истеричного крика она могла перейти к тихим утешениям, от веселого смеха — к бурным слезам. А вот если впадала в ярость — берегитесь все кто оказался рядом! У меня часто возникало желание придушить ее, но быстро проходило, все-таки лучшая подруга.

— Не надо воды, — я оттолкнула ее руку со стаканом. — Дело просто труба! Мы не попадем в Зону!

— Тьфу, напугала! — Лариска с облегчением поставила стакан на место. — Я думала что случилось! Ничего страшного, — она беззаботно тряхнула головой и забралась с ногами на кровать. — Стоит ли из-за этого расстраиваться?! Пройдем практику в лаборатории, как большинство студентов.

"Ну что за дурацкий характер!" — подумала я, разозлившись на подругу. — "Живет одним днем! А то, что у меня трагедия, ее не волнует!"

— Ничего себе! — возмущенно сказала я. — Ты хочешь сказать, что тебе наплевать?! — Да ты…, - я не сумела подобрать слов, — ты ничего не понимаешь! — У меня даже зубы клацнули от злости!

— А что тут особенного, — пожала плечами она и брякнула вообще глупость: — Не попадем в этом году, попадем в следующем. — С беззаботным видом она продолжила рассматривать свои пальцы, с любовью поглаживая каждый из них.

— Вот уж, действительно, блондинки с мозгами не дружат! Ты хоть понимаешь, что без хорошей практики мы можем вылететь из института гораздо раньше?! Знаешь, сколько новых заклинаний мы можем там узнать?! Чему новому ты научишься в лаборатории? Звание мастеров получили только те, кто практику в Зоне проходил! — Я уже не знала, что сказать или сделать, чтобы достучаться до ее куриных мозгов и от этого злилась еще больше.

— Да ты что! — картинно всплеснула руками Лариска. — А остальные? — преувеличенно заинтересованно спросила она, дразня меня. — Неужели не закончили институт и не получили дипломов?

— Остальные получили только дипломы, а не звания мастеров, поэтому объявления в газету дают: " Сниму сглаз, порчу, приворожу, отворожу!", — опять разозлилась я. — Нравится тебе такая перспектива? Будешь, как дура, порчу снимать, да присушки делать для браков по расчету!

— Ах какие мы особенные! Порчу снимать нам не нравиться! Мы не такие, как все, мы — великие маги! Не слишком ли хорошо ты о себе думаешь? — ехидно спросила она. Увидев несчастное выражение моего лица Лариска смягчилась. — Ладно, не ной, будет тебе Зона. — Она хитро подмигнула голубым глазом.

— Да что ты можешь сделать? Зачет у Черепановой нам с первого раза не сдать! Разве у тебя могут быть нормальные идеи на этот счет? — отмахнулась я, в душе сгорая от любопытства.

При воспоминании о зачете по черной магии, у меня сводило челюсти. Я прекрасно знала, что практических навыков по черной магии на экзамене с меня никто требовать не будет, это запрещено институтскими правилами. Мало ли что наколдуют неопытные студенты, а преподавателям потом расхлебывать! Несмотря на то, что предстояло сдавать только теорию, все равно было страшно.

Все студенты, буквально с первого курса знали, что черный маг или колдун, решивший использовать свои знания, становился почти вершителем судеб человеческих. Все зависело только от его совести и моральных устоев. Не каждый колдун использовал черную магию во вред людям, но уж если хотел… он мог превратить жизнь человека в ад, как в моральном, так и в физическом смысле.

Особенно непредсказуемыми были колдуны " самоучки", обладающие наследственным даром, передающимся от отцов к сыновьям и от матерей к дочерям и сыновьям. Свой дар они, обычно, обнаруживают случайно и не получив разъяснений о том, как придется расплачиваться за каждую поломанную судьбу, безбоязненно творят, что хотят.

Нет, я, конечно, тоже была потомственной ведьмой — моя бабка Марья перед смертью передала мне свою силу, но вместе с ней она передала и человеческую мораль — относись к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе. У меня не всегда это получалось, характер не сахарный, но я старалась. А потом, получив бабушкину силу, я сразу решила, сила — силой, а высшее магическое образование мне не повредит. Грофт меня в этом убедил, когда рассказал о МИОНе. Тем более, что в институте к этой самой морали относились очень трепетно и внушали студентам, что свой дар нужно использовать только во благо.

Я планировала закончить магическое обучение и получив звание мастера, посвятить себя дальнейшему изучению магических сил природы, а для этого нужно было, как минимум, попасть в аспирантуру. Из всех предметов, преподаваемых в институте, дорогу в эту самую аспирантуру преграждала суровая Черепанова со своей черной магией!

Лариске было проще. Потомственная ведунья-травница, она обладала меньшими амбициями и не парилась по поводу того, что она будет делать после института.

По примеру своей прабабки, Князева Лариса Ивановна, красавица семнадцати лет от роду, собиралась запереть себя где ни будь в глуши сибирских лесов и приносить пользу всем страждущим. Правда было не понятно, как она собиралась сочетать жизнь отшельницы и свои городские привычки: бегать по три раза за день в душ, менять шмотки каждые два часа, покрывать ногти лаком, а потом бояться мыть посуду, чтобы эти самые ногти не испортились.

Мои размышления прервала подруга:

— Я тут кое-что придумала! — Лариска просто сияла в предвкушении того счастья, которое должно меня охватить после того, как я услышу, что именно она придумала. — Эльвира Петровна — моя троюродная тетка! — радостно заявила она.

— Ну и что? — уныло спросила я, не видя никакой связи между предстоящим зачетом и этим заявлением. — Об этом весь институт знает. Что нам это даст? Эльвира принципиальная и не станет делать поблажек только потому, что ты ее родственница. Даже не надейся на это!

— Я знаю к ней ключик! — Лариска даже подпрыгнула от избытка эмоций. — Она не сможет отказать!

— Ну и какой? — спросила я, ни на что не надеясь.

Обычно "замечательные, потрясающие и великолепные" идеи подруги кончались обыкновенным пшиком, это в лучшем случае, а в худшем — просто неприятностями.

— Она влюблена в дядю Андрея! — торжественно заявила Лариска, ожидая моей бурной радости по этому поводу.

— Кто такой дядя Андрей? — не проявляя восторга, но с робкой надеждой поинтересовалась я. Вдруг, этот дядя Андрей окажется волшебником и исполнит три желания, как золотая рыбка?!

— Дядя Андрей друг моего отца и работает проводником в Зоне! — Она сказала это так, как будто я была просто обязана это знать.

— А он отвечает ей взаимностью? — начиная догадываться, куда клонит Лариска, спросила я. — Надеюсь, что он страстно в нее влюблен и просто мечтает о том, чтобы помочь нам попасть в Зону!

— Кто его знает? — задумалась подруга, — он человек скрытный, с него слова клещами не вытащишь. Я только знаю, что Эльвира каждую практику со студентами в Зоне проводит, прямо сама напрашивается! С чего бы это? Других достойных мужиков там нет, значит она влюблена именно в Андрея! По-моему, это вполне логично!

— Логично, — согласилась я и добавила, — а что, Эльвира у нас красавица! Почему бы твоему дяде Андрею и не влюбиться в нее? Я думаю, он к ней тоже неровно дышит! Иначе зачем бы она каждый год в Зону ездила? — сделала окончательный вывод я. — Значит, будем исходить из того, что он в нее по уши влюблен! Как будем действовать?

— Надо ему позвонить и встретиться для серьезного разговора. Я думаю, что он не откажет. Не будет же он, в самом деле, портить карьеру дочери своего лучшего друга! — Лариска решительно стукнула кулачком по нашей многострадальной тумбочке. — Вот прямо сейчас пойду и позвоню!

Утро было славным. Сентябрьское солнышко беззаботно начало свой путь, разгоняя по дороге легкие, но настырные облака, которые таяли после долгого и упорного сопротивления.

Под ногами, разноцветным ковром расстилались кленовые листья, которые еще не успели убрать дворники, придавая аллеям нарядный вид.

Кафешка, куда мы направились прямо с утра, располагалась недалеко от института. Кормили там вполне прилично, хотя и дороговато для вечно нищих студентов.

Мы с Лариской не успели позавтракать, поэтому лелеяли робкую надежду на то, что дядя Андрей не окажется жмотом и накормит нас вкусным завтраком, поскольку денег у нас не было. Разве можно считать деньгами пять рублей на двоих?

Лариска напялила на себя короткую юбку и блузку, с декольте почти до пояса, по крайней мере, мне так казалось, и многочисленные прохожие, непрестанно оглядывались на нее, мужчины — с одобрением и восхищением, женщины — с осуждением и завистью.

Посмотреть было на что. Лариска была достаточно высока, но при этом стройна, как молодая березка. Все было при ней: шикарные волосы цвета червонного золота, узкая талия, высокая грудь и широкие бедра, огромные голубые глаза и ноги от ушей.

Впрочем, Лариску совсем не трогали все эти взгляды, ее голова была занята совсем другим, а она не умела думать о двух вещах одновременно.

Я оделась гораздо скромнее. Надо сказать, что я достаточно равнодушно отношусь и к одежде и к своей внешности, поэтому, долго не раздумывая, надела синие джинсы, водолазку канареечного цвета и легкую ветровку, благо было достаточно тепло. Краситься тоже не стала.

Косметику я применяю редко, поскольку на моем веснушчатом лице для нее просто не хватает места. Рыжие волнистые волосы я незатейливо собрала в пучок, прицепив заколкой в виде зеленого крокодила. В общем, обыкновенная студентка с неброской внешностью. Единственное, чем я могу гордиться, так это глазами. Они у меня большие, кошачьи, густо зеленые, просто прелесть, а не глаза.

Вывеска при входе в кафе, с помощью нарисованного румяного поваренка, предлагала хорошо провести время и вкусно поесть.

Мы толкнули тяжелую дверь и вошли внутрь, немного волнуясь перед предстоящей встречей. Эта встреча должна была стать решающей в нашей дальнейшей карьере, по крайней мере, в тот момент нам так казалось.

В кафе было пусто. Не было никого, даже преувеличенно суетливые официантки отсутствовали, видимо, в подсобке пили свой утренний кофе.

Выбрав столик с веселенькой скатертью в красный горошек и букетом кленовых листочков в хрустальной вазе, мы стали ждать нашу надежду в лице влюбленного в Эльвиру дяди Андрея. "Надежда" не заставила себя долго ждать.

В кафе вошел высокий загорелый мужчина со светлыми волосами.

— Это он! — с восторгом прошептала Лариска, не скрывая своего обожания. — Ты только посмотри, какой красавец!

Восторг подруги стал понятен, когда мужчина подошел к столику: мужественное лицо, твердый подбородок с милой ямочкой, прямой нос, мудрые серые глаза, слегка сжатые узкие губы и малюсенький шрам на левом виске. Просто мечта, а не мужчина! В такого и я бы запросто могла влюбиться, поэтому чувства Эльвиры Петровны сразу стали понятны. Именно из-за него, она каждый год проводит практику в Зоне!

— Привет, — коротко бросил дядя Андрей и добавил, глядя на меня, — Аникин Андрей Павлович, можно просто Андрей.

— Здравствуйте, — откликнулась я, сразу решив, что красавца, которому на вид не дашь больше тридцати лет, вполне можно называть по имени.

Он не стал садиться за столик, а сразу ушел куда-то вглубь помещения. Через минуту он вышел, а еще через пять вокруг нас захлопотали официантки, быстро накрывая столик к завтраку. Они не спускали с него глаз, улыбаясь и всем своим видом демонстрируя полнейшее расположение. Девушки суетились, стараясь по очереди, как бы случайно, коснуться его то рукой, то бедром, то пышной грудью.

Обаяние Андрея действовало на них безотказно, хотя присутствие Лариски явно раздражало. Я заметила их неприязненные взгляды, которыми они одаривали ничего не подозревающую подругу. Ее красота действовала им на нервы, заставляя сравнивать себя с нею. Сравнение было, естественно, в пользу красавицы Лариски!

Андрей не произнес ни слова, молча наблюдая, с каким аппетитом мы поглощали завтрак, кстати, действительно очень неплохой.

Когда мы проглотили по последнему куску ватрушки, запив ароматным чаем, он спросил, обращаясь к Лариске:

— Зачем звала?

— Дядя Андрей, — Лариска заговорила на удивление хладнокровно, без обычных для нее эмоций, видимо, присутствие друга отца действовало на нее успокаивающе, — тут такое дело. Мы хотим проходить практику в Зоне.

— Ну и что? — неподдельно удивился он. — Проходите на здоровье! Я то здесь причем?

— Дело в том, — замялась Лариска, — что ректор подпишет направление, только в том случае, если мы с первого раза сдадим зачет по черной магии. — Она замолчала, выжидательно глядя на Андрея.

— Все равно не понял? — нахмурился он.

Я прошептала короткое заклинание. Невидимая рука стукнула Андрея по лбу. Он машинально потер лоб, почувствовав мое мелкое хулиганство, и с осуждением глянул в мою сторону. Я сделала вид, что меня сильно интересует муха на скатерти и, мысленно извинилась.

— Не за что, — буркнул Андрей, а я от неожиданности подпрыгнула на стуле.

Лариска выразительно покрутила пальцем у виска, что явно адресовалось мне, и продолжила:

— Еще никто никогда не сдавал зачет с первого раза у Эльвиры Петровны! — Она тяжело вздохнула и умоляюще сложила руки, — Помогите, пожалуйста!

— Ах, вот в чем дело, — нахмурил брови Андрей. — Ничего у вас, девочки, не выйдет! — Он с таким осуждением посмотрел на Лариску, что она невольно втянула голову в плечи. — От тебя, Князева, я такого не ожидал! Учить надо! — Он решительно поднялся и пошел к выходу.

— Дядя Андрей! — сделала еще одну попытку Лариска. — Помогите, пожалуйста! Вы наш последний шанс!

Он остановился, обернулся, и сказал голосом, в котором отчетливо прозвучали металлические нотки:

— И чтоб это было в последний раз! Я не выполняю просьбы подобного рода!

Мы опустили головы, а я попыталась мысленно стукнуть Аникина по затылку.

— Даже не вздумай! — насмешливо посоветовал он, взглянув на меня, и вышел.

— Облом! — констатировала Лариска, задумчиво глядя ему вслед.

— Без тебя знаю, — огрызнулась я. Идея Лариски, как обычно, превратилась в пшик. — Что делать будем?

— Попытаемся сдать зачет самостоятельно, — вздохнула подруга. — Что еще нам остается делать?

— И как тебя эта простая идея сразу не пришла в голову?! Постараемся сдать зачет! — передразнила я. — Проще полететь в космос! Зачет мы не сдадим, а это значит — прощай Зона! А кстати, откуда у твоего Андрея такая чувствительность? Другой бы не услышал моих извинений, если только он не телепат.

— Ты дура, — вдруг, разозлившись, брякнула Лариска. — Во-первых — он не мой, а во-вторых, в Зону кого попало не берут! Аникин обладает такой интуицией, что тебе и не снилось! Он, конечно, в отличие от нас, не учился в МИОНе, а, всего-навсего, закончил авиационный институт, но много чего знает и умеет! А вообще-то он уфолог-любитель, — с гордостью добавила она.

— Уфолог-любитель — это не профессия! — парировала я. — Ладно. Пошли в институт, мы и так опаздываем. Кстати, кто сегодня первую лекцию читает? — Мы уставились друг на друга и с воплем: " Караул! Эльвира!", выскочили на улицу.

Когда мы, запыхавшись, влетели в аудиторию, Эльвира что-то писала на доске.

— Доброе утро, Эльвира Петровна! — дуэтом поздоровались мы. — Можно войти?

— Вы уже вошли, — великолепным контральто откликнулась Черепанова. — И что же могло вас так задержать, юные дамы, если это конечно не секрет? — иронично поинтересовалась она. — Я могу узнать причину вашего вынужденного опоздания?

— Больше такого не повториться! Это случайность! Можно, мы потом все объясним? — заныла Лариска, надеясь что про объяснения Эльвира забудет.

— Ладно, садитесь, — великодушно разрешила Черепанова, как-то странно посмотрев на нас.

Мы с облегчением заняли свои места.

— Будильник забыли завести? — ехидно поинтересовался кто-то сзади.

— Отвянь, — угрожающе прошипела Лариска и голос испуганно умолк.

— Нужно проводить четкое различие между колдовством и знахарством, — продолжила Эльвира. — Колдун или ведьма почти всегда практикуют черную магию, хотя позиция Ордена колдунов России иная — нельзя однозначно отождествлять колдовство с черной магией. В то же время, знахари, также как колдуны и ведьмы, могут причинять не меньшее зло.

— Эльвира Петровна, — раздался чей-то голос позади нас. — Если черная магия — зло, то для чего она нам нужна? Нас учат применять волшебство только во благо!

— Черная магия, Крамаренко, — безошибочно определила говорившего Эльвира, — это не только средство причинения зла, это, в большей степени, способ устрашения. Людям свойственно бояться всего необъяснимого, загадочного. В этом смысле, колдун или ведьма страшнее потому, что никому не видно их действий, а, следовательно, трудно понять, каким именно образом колдун действует на человека, например, убивая при помощи своего двойника. Кроме того, если вы не будете знать черную магию, то не сможете защитить от нее ни себя, ни кого ни будь другого!

— А знахарь? Вы сказали, что он тоже может применять черную магию, — не унимался Крамаренко — толстый, ленивый и вечно ноющий тип с прыщавым лицом. — Чем тогда отличается знахарство от черной магии?

— Знахарство использует доступные действия и предметы, ритуал можно наблюдать и, если нужно, прервать. Это, по крайней мере, поддается определенному анализу. Действия же колдуна, обычно, ненаблюдаемы, в них нельзя вмешаться, они непредсказуемы и во многом зависят от его внутренней силы, хотя магические предметы также с успехом используются. Вопросы есть? — Эльвира обвела аудиторию лучистым взглядом.

Я невольно залюбовалась Черепановой — невысокая хрупкая брюнетка лет двадцати пяти на вид, с алебастровой кожей, стройной фигуркой и пронзительно синими глазами. Строгий костюм и закрытая блузка придавали ей немного чопорности, но в целом, абсолютно не портили впечатления. Аникин был просто обязан в нее влюбиться! Правда, характер у нее был еще тот! Властная, жесткая, несгибаемая, в общем — настоящая ведьма!

— Многие разделяют магию на черную, белую и серую, — не успокоился Крамаренко. — Как вы к этому относитесь?

— Отрицательно, Крамаренко! Черной магией я называю ту магию, которая направлена во зло, хотя это тоже относительно. Предположим, что твой отец ушел к другой женщине, твоя мать страдает, но ты можешь вернуть его. Ты это сделаешь?

— Естественно! — не задумываясь, отозвался Крамаренко.

— А какая это будет магия на ваш взгляд? Белая? Черная или серая?

— Конечно белая! — с умным видом ответил этот придурок.

— А вы, Белова, как считаете? Какого рода магию применит в данном случае Крамаренко? Стоит возвращать этого человека в семью? — неожиданно обратилась ко мне Эльвира.

Я поняла, что у меня появился шанс хоть немного задобрить преподавателя, если я отвечу правильно.

— Только в том случае, если он захочет этого сам, — твердо ответила я, хорошо помня тему предыдущей лекции.

— Объясните, — Эльвира смотрела на меня с интересом.

— С точки зрения Крамаренко, — я повернулась и показала ему язык, — и его мамы, если конечно предположить, что она очень любит своего мужа, я бы сделала доброе дело, вернув этого человека в лоно семьи. Но…

— Продолжайте, — подбодрила Черепанова.

— С точки зрения этого мужчины — моя магия зло! Можно заставить человека совершить поступок против его воли, но невозможно изменить то, что у него внутри. Он будет несчастлив, сам не понимая почему. Кроме того, несчастлива будет и его жена, оттого что несчастлив он.

— Хорошо. Немного путано, но, в принципе, верно. — Эльвира довольно улыбалась. — Еще вопросы есть?

— Эльвира Петровна, — не выдержала Лариска, — а по какому принципу набирается группа для прохождения практики в Зоне? Туда могут попасть все желающие?

— А разве вам не сказали? — удивилась Эльвира.

— Нет! — дружно загудели мы. — А сколько человек? А когда? А где находиться Зона? А что там происходит? — посыпались вопросы.

— Тихо! — рявкнула хрупкая Черепанова так, что все разом умолкли. — Объясняю. В группе будет десять человек. Отбирать кандидатов будет Совет преподавателей. При отборе учитываются личные качества и познания в той или иной области. Группа должна состоять из специалистов разных направлений. К сожалению, не многие из вас попадут в Зону, а только самые лучшие!

— А другие группы? — спросил кто-то. — Из каждой группы по десять человек?

— Вы не поняли. Десять человек со всего института, — пояснила Эльвира.

По аудитории прошелестел вздох разочарования.

— Зачет можно сдать и со второго раза, — подвела итог я. — Чего зря париться? Нам все равно ничего не светит! Маловероятно, что мы попадем в эту десятку, скорее всего наберут старшекурсников! У них и опыта побольше и знания получше! Как жаль, что у нас нет шансов!

— Жаль, — согласилась Лариска, но по ее лицу было видно, что она не сильно расстроилась. — А может оно и к лучшему?! Ну, ее, эту Зону! — беспечно махнула рукой она. — Проживем и без нее как ни будь! Не мы первые, не мы последние!

Я вынуждена была с ней согласиться. Действительно, что я, не проживу без Зоны?

— Ты права! — махнула я рукой, а на душе заскреблись кошки.

Следующий день прошел без особых потрясений. Мы почти свыклись с мыслью о том, что в Зону нам не попасть, поэтому сосредоточились на других занятиях — зачеты, к сожалению, никто не отменял.

В отличие от студентов других вузов, у нас не было летних каникул — нужно было собирать травы и изучать зельеварение, поэтому экзамены приходились на осень, а практика, соответственно, прихватывала часть зимы.

Зимние каникулы это, конечно, хуже, чем летние, но деваться было некуда — издержки магического образования.

Когда в аудиторию вошел, точнее, вкатился Колобок — Колобков Дмитрий Федорович, настроение у всех мгновенно улучшилось.

Студенты просто обожали этого чудаковатого профессора Истории Магии. Фамилия Колобка была полностью оправдана его внешностью: маленький толстый человек, абсолютно лысый, с пухлыми румяными щеками, картофельным носом, толстыми губами, смешной ямочкой на подбородке и добрейшей душой.

— Итак, молодые люди, начнем! — он лучезарно улыбнулся, отчего по лицу разбежались лучики мелких морщинок, и потер ладошки друг о друга. — Начнем, так сказать, очередной экскурс к истокам магии! Я не думаю, что вам придется столкнуться со средневековым колдовством, но кто знает, молодые люди, кто знает…

Мы затихли в предвкушении интереснейшего повествования, профессор Колобков замечательно умел рассказывать.

— Среди многих народов Центральной и Западной Африки была распространена вера в то, что колдун не производит ритуальных действий, не издает звуков и не обладает медицинскими познаниями. Колдун действует психически! Считалось, что способность к колдовству передается по наследству, впрочем, это факт и спорить с этим мы не будем.

Люди боялись колдунов потому, что у них не было отличительных признаков, хотя некоторые народы утверждали, что колдуна можно узнать по его красным глазам, что является абсолютной чепухой. Среди вас я не вижу ни одной ведьмы или колдуна с красными глазами, не так ли? — Он весело засмеялся и вновь принял серьезный вид. — Если в определенной местности умирал человек без видимых причин, то такая смерть считалась колдовством. Смерть, обусловленная колдовством, должна быть отомщена! Колдуна убивали тем или иным способом, а затем начиналось самое интересное! Родственники убиенного требовали доказательств — вдруг зря ухлопали любимого дядю, брата или отца. Доказательство виновности в колдовстве заключались в том, что на краю могилы, в присутствии людей, производилось вскрытие трупа предполагаемого колдуна и, в его тонком кишечнике искали, так называемую, колдовскую субстанцию.

— А что это за субстанция? — влез неугомонный Крамаренко. — Ее можно потрогать? Или это что-то неосязаемое?

— А это, уважаемый Евгений, — совсем не рассердился Колобок, — предмет. Просто любой предмет округлой формы, найденный в тонком кишечнике. Если бедолаге не повезло, и он случайно проглотил такой предмет, то его смерть была правомерной и он считался колдуном. Таким образом, его вина была доказана!

— А если ничего не находили? — спросил кто-то.

— А вот тогда, родственники убиенного, который умер не будучи виноватым, брали его кишки и хлестали по лицу тех, кто обвинил его в колдовстве!

— И все?! — кровожадный Крамаренко был разочарован.

— Не совсем. Тот, кто делал вскрытие, должен был понести наказание, причем независимо от того, была найдена колдовская субстанция или нет. Он проходил обряд очищения: его несли к реке, омывали руки, поили специальной настойкой и не давали есть и пить, пока он полностью не очистится, так сказать, не смоет свои грехи. Сейчас мы быстренько напишем самостоятельную работу, а на следующем занятии поговорим о мифах, — закончил Колобков свою лекцию.

— Дмитрий Федорович! — на всякий случай решила спросить я, — а вы ничего не расскажете о Зоне? Скоро практика и многие из нас хотят туда попасть.

— Ну, отчего бы не рассказать, — неожиданно согласился он, — только очень коротко, у нас мало времени.

— Расскажите! — раздался целый хор заинтересованных голосов. Оказывается, не только мы с Лариской хотели туда попасть.

— Аномальная зона была обнаружена уфологами несколько лет назад. Никто не знает, где она расположена на самом деле, но вход туда находится на территории Московской области. Место поистине сказочное. Там собраны всевозможные персонажи из разных сказок и мифов, причем они живут и действуют по собственным правилам. Вся внутренняя жизнь поддается магическим законам, поэтому для студентов нашего института это великолепная возможность попрактиковаться и узнать много нового. Кстати, жители Зоны часто делятся со студентами своими колдовскими знаниями. До сих пор Зона считается безопасной для людей, но несколько лет слишком маленький срок, чтобы мы могли быть полностью в этом уверены, поэтому количество студентов, проходящих там практику, строго ограничено. Надеюсь, что в дальнейшем, практику там смогут проходить все желающие.

— Мы не доживем! — выкрикнул кто-то. Студенты засмеялись.

— А что говорят сами жители Зоны? Откуда они взялись? — спросила Лариска.

— Судя по всему, они сами не знают. Говорят, что жили там всегда. В этом и заключается загадка Зоны. Она возникла неожиданно, существует в том пространстве, в котором просто не может существовать по законам физики! Как говориться, очевидное, но невероятное! Кстати, в этом году меня пригласили провести занятия в Зоне, поэтому буду рад всем, кто сможет туда попасть, — закончил Колобок, пожелав нам удачи на экзаменах.

— Сегодня мы поговорим о религиозной магии, — начал свою очередную лекцию профессор Грофт. — Религиозный культ, обычно, состоит из целого ряда магических ритуалов, которые входят в Церемониальную магию. Часть этих ритуалов вытекает из содержания данной религии, а другие рассматриваются, как противодействия магическим представлениям. Примером может служить обряд экзорцизма, или изгнания дьявола, злого духа. Этот ритуал широко используется в католической церкви. Это своеобразная религиозная магия, направленная на борьбу с черной магией.

— А теургия? — спросила любознательная Лариска.

— Совершенно верно, — согласился Грофт. — Другим примером может служить теургия — использование магических средств для поклонения богу или слияния с ним. Такие обычные для христианства обряды, как молитва, крещение, причащение, покаяние и другие, имеют явные признаки магии! Иисус Христос предстает в образе величайшего мага, который владеет техникой экзорцизма, левитацией, техникой материализации и предсказания.

— Получается, что когда мы, с молитвой обращаемся к Иисусу, то с помощью религиозной магии обращаемся за помощью к, величайшему в истории человечества, магу? — спросил Крамаренко.

— А вот над этим вы и подумайте, уважаемый Евгений! — Грофт постучал указкой по столу, требуя тишины. — Надеюсь, что к предстоящим экзаменам все готовы? — спросил он. — Тот, кто не сдаст экзамен хотя бы на три, будет отчислен! Все помнят, что отчисленным студентам запрещено заниматься всеми видами деятельности, связанными с магией?

— Все! — ответил нестройный хор голосов.

— Вот и хорошо! Хочу пожелать всем удачи и напомнить, что только лучшие из вас попадут в Зону! Поверьте мне, там есть на что посмотреть и чему поучиться!

Я толкнула Лариску локтем.

— Опять душу травит! — прошептала я.

— Да нет там, наверное, ничего интересного, — ответила она. — Просто он хочет, чтобы мы хорошо сдали экзамены!

— Конечно, я очень хочу, чтобы студенты достойно сдали экзамены, особенно вы, Князева! — немедленно откликнулся Грофт. — Только Зона, в самом деле, представляет интерес, особенно для студентов МИОНа! Вы больше нигде не сможете получить тех знаний, которые даст вам Зона, естественно, если вы туда попадете!

— Ну вот, — уныло протянула я, — опять хочется попасть в Зону!

— Слушай, я знаю одну предсказательницу, — прошептала Лариска. — Давай смотаемся к ней после лекций!

— Она действительно предсказывает, или просто людям головы морочит? — поинтересовалась я.

— Обижаешь! Она мне предсказала, что я поступлю в институт и вот я здесь!

— Тоже мне, предсказание! — фыркнула я. — В наш институт принимают только тех, кто имеет способности к колдовству, а у тебя прабабка ведьма! Тут и к гадалке ходить не надо, такие таланты передаются по наследству!

— Да ладно тебе! Что мы теряем? — Лариска шептала, не отрывая взгляда от профессора и делая вид, что внимательно слушает лекцию.

— Князева, Белова, я вам не мешаю? — с насмешкой поинтересовался Грофт. — Может быть мне выйти, чтоб вам было удобнее?

— Извините, профессор! — поспешила сказать я. Грофт мог запросто вышвырнуть из аудитории или не допустить к экзаменам!

— Мне не нужны ваши извинения, — отрезал Грофт. — Мне нужны ваши знания, а для этого, будьте любезны, не отвлекайте друг друг а разговорами, не имеющими отношения к теме!

После лекций, сбежав с урока физкультуры, мы отправились почти на другой конец города, где жила прорицательница.

На пороге квартиры, расположенной на шестом этаже девятиэтажного дома нас встретила седая сухонькая старушка. Она открыла дверь, как только мы вышли из лифта.

— Я знала, что у меня будут гости, — приветливо улыбнувшись, сказала она. — Проходите!

Мария Ивановна, так звали старушку, жила одна в трехкомнатной квартире, уставленной множеством самых разных вещей.

Здесь были какие-то старинные кресла, комоды, уставленные слониками, хрустальными лебедями и статуэтками из самых разных материалов, шкафы, стулья и прочая мебель, неизвестно какого века.

Было очень много книжных полок. Книги были совершенно разные, начиная от "Капитала" и заканчивая самыми современными детективами.

— Я люблю читать, — сказала она заметив, что я с интересом рассматриваю книги. — Правда последнее время зрение подводит, — пожаловалась она, — приходиться надевать очки.

— А вы, действительно, можете предсказать будущее? — спросила я.

— Смотря кому, — старушка усадила нас на диван. — Некоторым могу, а некоторым нет.

— А от чего это зависит? — продолжала расспрашивать я.

— От человека это зависит, милочка, от человека! — ответила Мария Ивановна. — Есть люди, которые покоряются судьбе, а есть такие, кто свою судьбу сам делает!

— Сколько будет стоить ваше предсказание? — на всякий случай спросила Лариска, потому что денег у нас было совсем мало.

— Я не беру денег, — строго сказала предсказательница, — или ты забыла? — она укоризненно покачала головой, обращаясь к Лариске.

— Столько времени прошло, — смутилась подруга.

— Да и откуда у студентов деньги? — лукаво улыбнулась старушка.

— Откуда вы знаете, что мы студентки? — удивилась Лариска и тут же спохватилась, — ах, да!

— Люди, конечно, благодарят, кто чем может, — она обвела взглядом захламленную комнату, — ишь, сколько натаскали! Отказывайся, не отказывайся, все равно несут! Вроде тесно, а выкинуть жалко, люди от души старались! Пойдемте, предсказаниями я занимаюсь в другой комнате.

Она завела нас в маленькую комнату, где царил полумрак из-за плотно закрытых шторами окон.

В комнате стоял круглый стол, накрытый красной скатертью и несколько стульев с высокими спинками.

— Присаживайтесь, — пригласила Мария Петровна и зажгла витые свечи в трехглавом подсвечнике.

Она принесла большой хрустальный шар и положила его рядом со свечами.

Присев на стул, она долго всматривалась в поверхность шара и молчала.

— Ну что там? — не выдержала Лариска. — Мы сдадим экзамены?

— Да, — немного помедлив, ответила старушка. — Только это совсем не тот экзамен, о котором вы думаете.

— Мы попадем туда, где хотим проходить практику? — спросила я.

— Это зависит не от вас, — как-то совсем уж загадочно ответила Мария Петровна.

— А от кого? — разочарованно спросила Лариска. — Неужели от ректора?

— От Эльвиры! — вмешалась я. — Не сдадим зачет и прощай интересная практика!

— Нет. Скорее, от того места, куда вы так стремитесь попасть. А вот от вас будет зависеть возвращение, конечно, если вы туда попадете!

— Ничего не поняла, — пожала плечами Лариска.

— Больше ничего не могу сказать, — старушка задула свечи.

— Чепуха это, а не предсказание! — сказала я, когда мы вышли от старушки.

— Согласна, — пожала плечами Лариска. — Зря потратили время, — вздохнула она, направляясь к метро. — Я рассчитывала совсем на другое предсказание!

Женька Крамаренко, ходячее недоразумение с туповатым выражением лица, вышел из аудитории шестым.

— Ну, как, — лениво поинтересовались остальные, уже зная ответ.

— Пересдача, — печально подтвердил наши мысли Женька. — Эльвира, как с цепи сорвалась! Такие вопросы задает, только держись!

— Ну, все! Сейчас и я завалюсь! Чего ждать, если результат заранее известен? — Лариска решительно шагнула в аудиторию, совершенно не надеясь сдать зачет.

Через десять минут Князева вышла с абсолютно счастливым лицом идиотки.

— Я сдала! Представляете?! Даже билет взять не успела! Эльвира просто поставила "зачет" и все!

— Совсем — совсем ничего не спрашивала? — недоверчиво переспросила я. — Это не похоже на Черепанову! — Я была удивлена.

— Только про травы. Я ей пару рецептов рассказала, — растерялась Лариска.

— А каких рецептов, бестолочь?! Ты можешь толком объяснить? — разозлилась я. — Ты же черную магию сдавала, а не зельеварение!

— Бабушкиных, — вконец расстроилась Лариска. — Вы только не подумайте, что это потому…

— Что она твоя троюродная тетка! — хором закончили мы Ларискину мысль.

— Ребята, но я, правда, не знаю, почему она так, — чуть не плакала Лариска. Ей было неудобно, что она, в отличие от других, так легко отделалась.

— Да успокойся ты! Никто не думает, что у тебя блат! Эльвира не такая, — вразнобой заговорили возбужденные студенты. У каждого из нас вновь появилась надежда.

— Все! Пожелайте мне удачи! — я решила больше не оттягивать момент своего провала. Надежда на то, что мне случайно повезет, как Лариске, была мизерной. Будь, что будет! Я шагнула в аудиторию, обернувшись напоследок.

— Удачи! — дружно пожелали однокурсники. — Ни пуха, ни пера!

— К черту! — с благодарностью выпалила я, почувствовав на секунду, что именно к нему и иду.

Черепанова сидела за столом, оперев подбородок на руку. Она внимательно взглянула на меня и предложила:

— Садитесь, Белова.

Я робко присела на краешек стула. Не то что бы я боялась Черепанову, просто иногда терялась от ее непредсказуемости и суровости.

— У меня к вам предложение, — Эльвира продолжала внимательно меня рассматривать, отчего я вконец смутилась и даже слегка покраснела. — Я хочу проверить, как вы владеете защитной магией. Сейчас я воспроизведу заклинание тяжелейшей порчи. У вас будет три минуты, в течение которых вы сможете применить встречное защитное заклинание. Если вы этого не сделаете, то умрете через четверо суток, конечно, если я не попытаюсь вас спасти. Вы готовы? Да, я знаю, что это запрещено правилами, — ответила она на мой немой вопрос, — но ситуация исключительная. Так вы готовы? Если нет, то можете взять билет и отвечать, как все.

— Готова, — после секундного размышления ответила я, вспомнив все бабушкины уроки. Терять мне было нечего, теорию я знала слабо.

Полыхнувшие синим огнем глаза Эльвиры, встретились с моими, зелеными. Она читала заклинание молча, воспроизводя все формулы и звуки в уме. Это был очень сложный метод и не все студенты смогли, хотя бы отчасти, овладеть им.

Энергетика опытной ведьмы была физически ощутима. Я даже слегка испугалась, что не справлюсь, но вовремя взяла себя в руки. Не убьет же она меня, на самом деле! Права не имеет!

Поединок длился несколько секунд. Я почувствовала, как мое заклинание отбросило черную энергию Эльвиры, полностью защитив меня от ее воздействия.

Черепанова вздрогнула и слегка отшатнулась назад, как от пощечины. У меня получилось! Встречное заклинание сработало! Мне даже не пришлось произносить его вслух!

— Что это было? — спросила Эльвира, после недолгой паузы. — Я впервые сталкиваюсь с подобной магией.

— Защитное заклинание моей бабушки, — не стала скрывать я.

— Но в нашей программе этого нет! — удивилась Черепанова и тут же похвалила, — молодец!

Я скромно потупила глаза, скрывая бьющую ключом радость от похвалы самой Черепановой!

— Давайте зачетку. — Эльвира протянула руку и, не раздумывая, поставила зачет.

Когда я вышла, победно улыбаясь, Лариска сразу все поняла и, взвизгнув от радости, повисла у меня на шее.

Она никак не могла избавиться от этой дурной привычки! Я немного ниже ростом и держать на своей шее подругу, которая болтает в воздухе ногами, навалившись всем своим весом на мои хрупкие плечи, было неинтересно!

— Слезь с меня немедленно! — я бесцеремонно оттолкнула Лариску, которая ничуть не обиделась.

Я испытывала такой восторг от одной мысли, что могу попасть в Зону, что просто не могла ни о чем говорить. Мне совсем не хотелось отвечать на многочисленные вопросы студентов, посыпавшиеся со всех сторон.

— Позже расскажу! — пообещала я и потащила подругу в кафе, праздновать радостное событие. Тогда я еще не догадывалась, что имела в виду Эльвира, когда говорила об исключительности ситуации.

Экзамены и зачеты были благополучно сданы и, наступил тот решающий день, когда мы должны были узнать, кто из нас попадет в Зону.

С утра институт гудел, как растревоженный улей. Во всех закоулках длинных коридоров обсуждались недостатки и достоинства претендентов, которыми, по сути, были все студенты второго, третьего, четвертого и пятого курсов.

Старшекурсники задирали носы, прекрасно понимая, что их шансы гораздо выше наших. Они пренебрежительно посмеивались, глядя на наши мученические лица, стараясь всем своим видом показать неоспоримое превосходство.

Перед самым заседанием Совета преподавателей институт затих.

Студенты выстроились перед дверью актового зала с напряженными лицами. Некоторые молились, некоторые пытались шептать заклинания, что было абсурдным, поскольку Совет поставил мощнейшую защиту, как раз от таких хитроумных студентов. Повлиять с помощью магии на решение Совета было невозможно.

Вызывали по пять человек. Когда я услышала свою фамилию, сердце бешено заколотилось. В пятерку попали: я, Лариска Князева, Женя Крамаренко и еще двое ребят с нашего курса, фамилии которых мне не запомнились.

У меня вообще плохая память на имена, фамилии, исторические события и химические формулы. Сама удивляюсь тому, что могу быстро и безошибочно запоминать длиннейшие заклинания, их узор и цветовую гамму! Никогда не понимала, отчего память бывает так выборочна?

Мы робко вошли в актовый зал и выстроились внизу, напротив высокой сцены, где восседал Совет Преподавателей МИОНа. В его состав входили: ректор института профессор Грофт, доктор Оккультных наук Черепанова, профессор Колобков, заведующий кафедрой шаманизма Ким Шойгу, преподаватель Медицинской магии Иванова и два человека из Министерства Управления Магическим Образованием — суровые дядьки в костюмах и галстуках.

Преподаватели долго рассматривали нас, изредка переговариваясь. Они говорили так тихо, что внизу ничего не было слышно, это сильно раздражало наши, и без того натянутые, нервы.

— Крамаренко свободен, — негромко произнес седовласый Грофт и о чем-то зашептался с Черепановой.

Женька вышел, крепко сжав губы и с трудом сдерживая слезы.

Мне стало совсем нехорошо. Я взглянула на Лариску, которая дрожала, как осиновый лист и взяла ее за руку, пытаясь успокоить. Вместо этого, мы стали дрожать вместе, слегка постукивая зубами.

— Зайцман и Свиридов свободны, — вновь раздался голос ректора.

Меня в очередной раз поразила цепкая память Грофта, он помнил всех студентов в лицо, всех восемьсот двадцать восемь человек! Такой памяти стоило позавидовать. Я не помню ни одного случая, чтобы Артур Викторович, спутал имя, фамилию или курс студента.

Мы с Лариской вдруг одновременно успокоились, приготовившись двигаться к выходу. Нам показалось, что ректор уже указывает нам на дверь.

— Белова, зачем вам Зона? — спросил Грофт, внимательно взглянув на меня.

— Учиться! — коротко ответила я, совершенно не зная, что еще сказать. Сердце опять бешено забилось от робкой надежды. Грофт никогда не задавал вопросов просто так!

— Князева, вы такого же мнения? — обратился он к Лариске, словно изучая ее внимательным взглядом.

Она молча кивнула, проглотив, застрявший в горле комок.

— Но это же второй курс! — громко воскликнул дяденька из министерства.

Черепанова что-то быстро зашептала ему на ухо и, его лицо стало постепенно вытягиваться.

— Вы уверены? — растерянно спросил он. — Это же очень рискованно!

Эльвира кивнула и ободряюще улыбнулась нам.

— Вы приняты в состав группы, — произнес Артур Викторович. — Предварительную консультацию получите у Эльвиры Петровны. Отправка через три дня. Вы свободны. — Грофт кивком головы указал нам на дверь, но теперь совсем в другом смысле!

Только в коридоре мы до конца осознали, что наша мечта сбывается! Зона, со всеми ее чудесами, была у нас в кармане!

Переглянувшись, мы молча обнялись и помчались собирать вещи, провожаемые завистливыми взглядами студентов.

Через три дня институтский автобус с десятью студентами и двумя преподавателями двинулся по направлению к Домодедовскому аэропорту.

Вместе с нами в Зону отправились: Владимир Жуков и Сергей Сандуленко с третьего курса нашего факультета практической Магии; Марина Власенко и Игорь Злотников с четвертого курса; братья близнецы Королевы, Саня и Ваня с факультета паранормальной психологии, с третьего курса; Николай Иванов и Василий Цой с пятого курса факультета шаманизма.

Мы познакомились только вчера, на общем собрании, которое провела Эльвира перед отправкой в Зону, но ребята подобрались вроде неплохие.

Они совсем не кичились тем, что были старше и опытнее, кроме Марины, которая первые полчаса строила из себя чуть ли не Моргану. Потом ей это надоело, и она стала нормальной девчонкой, которая, так же как и мы все, впервые отправилась в Зону.

Мы весело болтали, не замечая, что преподаватели чем-то сильно озабочены.

Всегда жизнерадостный Колобок, с серьезным видом, напряженно слушал Эльвиру, которая вполголоса о чем-то рассказывала. Время от времени он прерывал ее и задавал вопросы, все больше и больше хмурясь.

Когда автобус остановился, и Эльвира стала торопливо поправлять прическу, мы поняли, что приехали на место.

Окна автобуса были наглухо закрыты, поэтому мы даже не представляли, куда именно нас привезли. Эту меру предосторожности ввели сразу после открытия Зоны, дабы любопытные студенты не вздумали на каникулах самовольно проникнуть в запретную местность.

Мы вышли из автобуса и оказались на опушке небольшой рощи. На улице было прохладно, поэтому все дружно натянули теплые куртки.

Я огляделась. Вдалеке была видна дорога, по которой без остановки двигались машины. Почти рядом с автобусом стояли несколько деревянных домов, которые, скорее всего, пустовали, поскольку окна были забиты досками. Похоже, что мы остановились у заброшенного дачного поселка. Никаких признаков, что Зона находится рядом, я не заметила.

Вокруг не было ни души, кроме Андрея Аникина, который нас встретил.

Поздоровавшись, он тут же о чем-то возбужденно заговорил с преподавателями, периодически выразительно жестикулируя.

Мне удалось уловить только обрывок фразы: "… происходит расширение", впрочем, я тут же об этом забыла, залюбовавшись осенней красотой рощи.

Она была смешанной: трепетные, тонкие осины с покрасневшей листвой; стройные белые березки, совсем облетевшие; огромные клены, разбросавшие почти все свои разноцветные листья и гибкая лещина с остатками недоеденных белками орехов. Стояла завораживающе торжественная тишина…

Очнулась я оттого, что Лариска дернула меня за рукав:

— Пойдем, — громко прошипела она, — мы и так отстали!

Мы бросились догонять группу, которая ушла далеко вперед.

— Не отставать! — резко бросил Аникин, когда мы догнали остальных ребят.

Мне показалось, что он сильно расстроен. Лариске, видимо, тоже, потому что она с удивлением взглянула на него.

— Нужно завязать глаза, — напомнила Эльвира.

Студенты, побывавшие в Зоне рассказывали, что их вели с завязанными глазами, опять же из предосторожности, чтобы никто не знал туда дороги.

— Не нужно, — махнул рукой Аникин, — вход скоро сдвинется и, скорее всего, появиться в другом месте.

Минут через пятнадцать мы остановились возле огромного дуба. Дерево — гигант словно стояло на двух толстых ногах. Так казалось из-за того, что у основания ствол раздвоился, а, соединившись метрах в трех над землей — образовал высокую арку, похожую на ворота в сказочное королевство.

— Вот мы и пришли, — Аникин снял куртку, оставшись в легкой спортивной майке, обнажившей загорелые мускулистые руки.

— Все готовы? — спросил он.

Мы дружно кивнули.

— Все хорошо, не беспокойтесь, пожалуйста, — добавил запыхавшийся Колобок.

— Ненадолго все почувствуют легкое головокружение, — предупредил Андрей. — Так всегда бывает при входе в Зону. — Он первым шагнул через арку.

Мы по очереди, решительно, последовали за ним. Замыкала цепочку Эльвира Петровна, внимательно глядя по сторонам.

На мгновение в моих глазах вспыхнул яркий свет, слегка закружилась голова, но все сразу прошло.

Я подошла к ребятам, стоявшим по другую сторону дуба и только потом почувствовала, что мне жарко.

Лариска, которая шла впереди меня, уже сняла куртку и с любопытством оглядывалась вокруг.

Я зажмурилась и снова открыла глаза. Дуб стоял на месте, деревья были зелеными, солнце грело во всю мощь и…, было лето.

— Не удивляйтесь, — заметив наше состояние, улыбнулся Андрей, — в Зоне всегда лето! Здесь нет смены времен года!

— А мы уже в Зоне? — пискнула Марина, слегка испуганно, словно ожидала немедленного нападения Серого волка на Красную шапочку.

— Мы уже в Зоне! — весело подтвердила Эльвира, увидев наше замешательство.

Братья Королевы переглянулись и, Ваня спросил:

— Вы чувствуете? Рядом есть какие-то существа, но это не животные и не люди!

— Здесь действительно кто-то есть! — подтвердил Саня.

— Значит так, — вмешался Аникин, — здесь повсюду кто-то есть, поэтому не отвлекаемся, шагаем друг за другом след в след. В разговоры с незнакомцами не вступать, пока на базе не получите нужных инструкций. В Зоне не все так, как вам может показаться. Идем молча. Эльвира, — он запнулся, — то есть Эльвира Петровна — замыкающая. Пошли! — он разозлился сам на себя за оплошность и зашагал по едва заметной тропинке.

Мы осторожно шли за проводником, стараясь не смотреть по сторонам, что очень плохо получалось.

Справа и слева кусты постоянно шевелились, выдавая чье-то присутствие, но самих обитателей Зоны видно не было. Меня не покидало ощущение, что за нами внимательно наблюдают.

Примерно через полчаса мы вышли на большую поляну, где стоял двухэтажный бревенчатый дом, с прилегающей верандой, увитой плющом. Неподалеку находился колодец с деревянным срубом и журавлем.

— Это наша база, — сообщил Аникин. — Здесь вы будете жить на протяжении всего времени, пока будет длиться ваша практика.

На краю поляны был выстроен туалет, с кокетливым резным козырьком над дверью из струганных досок. Позади дома виднелся большой пруд, заросший камышами.

— Удобства на высшем уровне! — весело констатировал Игорь Злотников, махнув рукой в сторону туалета.

— А ваше высочество привыкло к пятизвездочным отелям? — с легким сарказмом поинтересовался Иванов — парень приехавший из далекого чукотского поселка где-то на Камчатке.

— Все построено из местного материала, — перебил ребят Андрей, — мы не можем нарушать экологический баланс Зоны. Здесь нет водопровода, электричества и канализации. — Он кивнул, давая понять, что разговор на эту тему закончен. — Девочки располагаются на втором этаже, мальчики на первом, в доме есть соответствующие комнаты. Душ, мужской и женский, сразу за домом. Туда следует натаскать воды. Баня, — он показал бревенчатое строение на другом краю поляны, — общая. Мыться будем по очереди. Сейчас приводим себя в порядок и собираемся на веранде, для получения дальнейших инструкций.

Пока Андрей говорил, дверь дома открылась, и на крыльцо вышел невысокий крепкий старик с окладистой седой бородой. Он был одет в просторную полотняную рубаху навыпуск, с вышитыми красными петухами на груди, и широкие штаны. На ногах странного старика красовались новенькие лапти, вместо пояса — веревка с узлами на концах.

— С прибытием! — загудел дед сочным басом, неторопливо спускаясь по высоким ступеням.

— Хлеб да соль этому дому! — с поклоном проговорила Эльвира Петровна.

Я впервые видела Черепанову кланявшейся и слегка удивилась. Видимо она соблюдала какие-то неписаные правила Зоны.

Дед подошел к нам и без предисловий спросил у Андрея, хитро прищурив маленькие глазки:

— А сальца-то принесли?

— А как же! — Аникин порылся в рюкзаке, достал внушительный шмат сала, завернутый в чистую тряпицу, и передал подарок деду.

Дед развернул сало и с видимым удовольствием поднес к носу, похожему на вареную картошку. Вдохнув несколько раз чесночный аромат, он аккуратно завернул подношение и прогудел:

— Ну, спасибо, уважили! Детишки твои? — Сало незаметно скользнуло в глубокий карман необъятных штанов.

— Мои, — подтвердил Андрей, улыбаясь.

— Это хорошо, что твои, а не чужие, — пробубнил дед себе под нос. — А баловать не будут?! — вдруг строго спросил он, неодобрительно поглядывая в нашу сторону.

— Не будут, — поспешил заверить Андрей. — Они у меня дисциплинированные!

— Инструкции получили? — дед вдруг перешел на баритон, и, погрозив нам скрюченным пальцем, добавил, глядя на Аникина, — без меня не поучать! Давеча лесавки баловались, а Лесовик не углядел, у Ненилы чаи с травками распивал! Безобразят в лесу! — Он печально покачал головой, но тут же, почесав бороду, весело добавил, — будем знакомиться, студенты? Меня Доброжилом кличут.

Мы переглянулись.

Колобок покашлял, требуя внимания.

— Доброжил, Доброхот, Кормилец, Суседок, Ботанушко — различные названия доброго духа дома. Попросту — домовой! — Он вежливо кивнул деду. Тот троекратно раскланялся, прижав руки к груди. По хитрому выражению лица было видно, что он получает огромное удовольствие от такого внимания к своей персоне.

— У вас пятнадцать минут, — Андрей переключил наше внимание на себя, отчего домовой обиделся и, что-то бормоча себе под нос, побрел в сторону леса.

— Странный домовой, — прошептала мне на ухо Лариска. — Обычно, домовые не могут выходить из дома.

— Почему? — так же шепотом спросила я.

— Так положено, они привязаны к месту, где живут. Только хозяин может перенести домового из дома в дом, в шапке или в обуви. Это неписаный закон. Ты что, лекцию по домашней нечисти пропустила?

Мы вошли в дом. Изнутри он был гораздо больше, чем казался снаружи. Посредине столовой стоял деревянный стол со скамейками по бокам, накрытый белой скатертью с вышитым орнаментом по краю.

В углу стоял рукомойник, а рядом на стене висело льняное полотенце, которое когда-то называли рушником.

Пол комнаты занимала большая русская печь. Зачем стояла печь, если в Зоне круглый год лето, было непонятно.

В спальню для мальчишек вела дверь в стене, еще одна — в кладовку, где хранились консервы и крупы.

На второй этаж тянулась лестница, накрытая пестрой дорожкой, связанной из полосок разноцветной ткани. Такие были у моей покойной бабушки, она сама великолепно вязала их крючком.

Пока мы внимательно рассматривали дом, за печкой что-то зашуршало и огромный черный кот, не спеша, вышел нам навстречу. Он презрительно посмотрел на нас, сверкнув зелеными глазами, зевнул, показав белоснежные клыки, потянулся, выпустив длинные когти и, вальяжно растянулся посреди комнаты, нервно подергивая хвостом.

— Все ходют, ходют! Покоя от вас нет! — раздался скрипучий голос из-за печи.

В комнате появилась невысокая горбатая женщина, с растрепанными грязными волосами и морщинистым лицом. Она засеменила к столу, пнув по дороге кота, который, обиженно мяукнув, запрыгнул на печку, где и улегся, свесив вниз хвост со вздыбленной на нем шерстью.

Женщина вытерла руки о свой грязный фартук и, налив в кружку молока из кувшина, стоявшего на столе, уселась на скамью. Она посмотрела на нас, нахмурив косматые брови, достала из кармана горбушку черного хлеба и принялась есть, запивая молоком. Молоко тонкой струйкой стекало по ее острому подбородку, что нисколько ее не смущало.

— А вы, вероятно, кикимора? — придя в себя от неожиданности, спросил Колобков, при нашем гробовом молчании. Он, как и мы, впервые был в Зоне, поэтому пребывал в некоторой растерянности.

— Кому кикимора, а кому и Анна Ивановна Запечная! — стряхнув крошки хлеба со скатерти прямо на пол, заявила тетка и, поднявшись, прошаркала обратно за печку.

Проходя мимо кота, она сильно дернула его за хвост. Кот взвыл, прижав уши к голове, но не тронулся с места, поколачивая хвостом о беленую стену печи.

— Кикимора запечная, — напомнил Колобок. — Вы же все это проходили! Почему такая растерянность? — Он пытался выглядеть уверенным, но у него это плохо получалось.

— Теория и практика — разные вещи, — рассудительно заметил Коля Иванов.

— Привыкайте, дорогие мои, — посоветовал Колобок. — Вы должны научиться реагировать на происходящее адекватно!

Мне показалось, что он был абсолютно согласен с Ивановым, только не подавал виду. Ему, как преподавателю, было положено ничему не удивляться!

— А чего она с нами так невежливо? — обиделся за всех Сандуленко.

— Вежливость ему подавай! — тут же проскрипел голос из-за печи. — Шляются тут всякие, а потом ложки в доме пропадают! Понаехали!

— Да не нужны нам ваши ложки! — возмутился Жуков. — Тоже мне, ценность! Это просто некрасиво с вашей стороны! — В ответ раздалось невнятное бормотание.

— Не обращайте на нее внимания! — вмешалась Эльвира. — Она не такая злая, как кажется. Правда, Анна Ивановна? — громко спросила она.

— А что Анна Ивановна? Я сто лет Анна Ивановна! Сижу тут, вяжу, никого не трогаю! — Мне показалось, что в голосе кикиморы появились испуганные нотки.

— Вот и хорошо. — Черепанову вполне удовлетворил такой ответ. — Не обижай моих студентов!

— А кто их обижает? — кикимора жалобно всхлипнула. — Они сами кого хочешь обидят! Едут и едут, а я во всем виновата! — всхлипы перешли в глухие рыдания, которые на Эльвиру не произвели ни малейшего впечатления.

Мальчишки с Дмитрием Федоровичем остались внизу, а мы поднялись на второй этаж. Там было две спальни, расположенные напротив друг друга. Одну из них заняли мы с девчонками, а другую — Эльвира Петровна.

Через пятнадцать минут все собрались на веранде, где нас ждали Андрей и, вернувшийся из леса, Доброжил.

Ребята, — Аникин был серьезен, — у нас очень сложная ситуация. Совет выбрал лучших из вас. Нам поручено исследовать Зону и выяснить, что с ней происходит.

— А что случилось? — растерянно захлопала глазами Лариска, невежливо перебив Андрея.

Он поморщился, как от зубной боли, но не стал делать замечание.

— Зона неожиданно стала расширяться, ее границы меняются с каждым днем, а это может быть опасно. В лесу появились новые жители, многие из которых негативно настроены по отношению к людям. В общем, с Зоной что-то происходит и мы должны выяснить, что именно и почему.

— Нежить полезла со всех сторон! — вмешался Доброжил. — Сладу с ними нет! Альвы попрятались, боятся нос высунуть, гмуры из подземелья не выходят! На прошлой неделе ярмарка в Заречье была, так они не пришли, побоялись! Чего теперь делать будем? Ох, горе, горе! — Он покачал головой. — Спасать Зону надо!

Аникин продолжил инструктаж:

— В лес отправляемся парами, с собой берем амулеты, соль, заговоренную воду и так далее. Теорию вы все знаете на "отлично", но будьте осторожны, поведение местных жителей стало нетипичным, что усложняет задачу. С мелкой нечистью каждый из вас справится самостоятельно, не мне вас учить, но при необходимости обращайтесь к преподавателям. Сотовые телефоны в Зоне не работают, вас предупреждали, поэтому на связи постоянно будут братья Королевы. Как проводить сеанс телепатической связи все знают, но Эльвира Петровна еще раз напомнит, — он кивнул Черепановой.

— При передаче сообщения следует успокоиться, расслабиться и четко сформулировать свою мысль. Если для кого-то текстовые сообщения представляют сложность, можно воспользоваться образами, соблюдая четкую последовательность. Братья Королевы — самые опытные телепаты нашего института, именно поэтому Совет выбрал их. Сигнал опасности посылаем с выбросом негативных эмоций и картинкой вашего местонахождения. Всем понятно? — Эльвира заметно волновалась.

— А обратная связь? — спросила Марина Власенко.

— Все как обычно. Сигналом будет служить звук или образ колокольчика. Если кто-то из вас раньше других вернется на базу с новой информацией, Королевы немедленно передадут ее мне или Дмитрию Федоровичу. Саша, Ваня, — обратилась Эльвира к близнецам, — сосредоточьтесь, проверим обратную связь. Сначала я. — Через секунду она удовлетворенно кивнула. — Теперь Белова.

Я услышала нежный мелодичный звон в голове и, увидев мысленную картинку — нарисованную рожицу с высунутым языком, почувствовала, что хулиганит Ванька.

— Все нормально, Эльвира Петровна, — отрапортовала я, незаметно показав Ваньке кулак. Он в ответ высунул язык.

— Иванов и Цой тоже остаются на базе, — заявила Эльвира после проверки. — Это не обсуждается, — строго добавила она, в ответ на умоляющие взгляды шаманов. — Для вас есть другое задание. Жуков, Сандуленко отправляются с Андреем Павловичем, Власенко и Злотников — с Дмитрием Федоровичем, Белова и Князева — самостоятельно. Старшая в группе — Белова. Девчонки, вы только поосторожнее, — тихо добавила она, — я вас догоню позже.

Собрав все необходимое, мы вышли на улицу.

На крыльце печально восседал Доброжил, про которого все забыли.

— Сашка, давай деда с собой возьмем, — предложила мне Лариска. — Может чем поможет, он же местный.

— Чему ты меня только что учила? Сама говоришь, что домовой даже из дома не должен выходить, а не то что в лес!

— Ты забыла, что Андрей сказал? Жители стали вести себя нетипично, — резонно заметила Лариска. — Это многое объясняет. Может Доброжил как раз и есть нетипичный домовой.

Мы подошли к деду и, Лариска ласково спросила:

— Хочешь с нами пойти, дедушка?

— Еще чего! — буркнул Доброжил, с осуждением оглядев наш наряд — шорты и легкие майки. — Вырядились, словно мавки! Стыда у вас нет! — Он сплюнул себе под ноги. — Чего творится, чего деется?! Все с ног на голову перевернулось! Идите уже, бесстыдницы!

— Так ведь жарко, дедушка! — попыталась робко оправдаться я.

— Значит так, уважаемый Доброжил, — решительно вмешалась Лариска, — ты нас тут не стыди! Ишь, выискался, умник! У самого под носом безобразия творятся, а он вместо помощи критику развел! Ты смотри у меня, дед, договоришься!

— Да что ты, взбесилась? — пошел на попятную дед, — я же по-хорошему.

— Ничего себе по-хорошему! — возмутилась Лариска. — Ты, часом не забыл, что мы ведьмы? Стыдить он нас вздумал! Ты скажи спасибо, что мы на метле голыми не летаем! А то я быстро тут Вальпургиеву ночь тебе устрою!

— Ничего я не забыл! — поспешил оправдаться домовой. — Да неужто я своих не признаю? Сразу признал. Я со всем уважением к вам! Только вот помочь не смогу. — Дед почесал лысый затылок.

— Это почему еще? — не унималась Лариска.

— Эх, ты! Ведьма, а не знаешь, что домовые в лес не ходоки! А может вы и не ведьмы вовсе? — вкрадчиво спросил он. — Что-то не больно похожи!

— Ведьмы, ведьмы! — заверила его я.

— Ты, дед, головы нам не морочь! Ты же сегодня в лес ходил! — рассердилась Лариска. — Я сама видела!

— Не ходил я в лес! — в свою очередь возмутился Доброжил. — Маленько на опушке постоял, с Плодичем покалякал и вернулся! — Немного помолчав, он тоскливо добавил, — нельзя мне в лес, с Лесовиком повздорил.

— А чего так? — поинтересовалась я.

— Лесавки на днях пошалили, а я поругал их маленько, — он тяжело вздохнул.

— Знаем мы твое "маленько", — поддразнила Лариска, — наверное, весь лес твой бас слышал!

Дед обиженно засопел.

— Ладно, не расстраивайся, еще помиритесь, — утешила Лариска. — Главное дом хорошенько стереги, чтоб нечисть не просочилась!

— Это мы запросто! Это мы завсегда! Мы свои обязанности хорошо знаем! — Доброжил прямо раздулся от важности возложенного на него поручения.

Вскинув рюкзаки на плечи, мы отправились в лес.

Домовой почтительно проводил нас до опушки, пожелав доброго пути.

— Зачем ты с ним так грубо? — укоризненно спросила я Лариску.

— Грубо?! — Князева расхохоталась. — Это еще ласково! С ними так и надо, иначе на шею сядут. Был у моей бабки один такой умник. Она с ним и так и этак, а он, пакостник, в погребе половину сметаны слопает, а в остальную нагадит. Долго она мучалась от доброты своей душевной, пока я не приехала к ней в гости.

— И что? — заинтересовалась я.

— А ничего! Я ему быстро мозги на место поставила. На все продукты в доме заклятие наложила, а его предупредила, что если еще раз напакостит, посажу в шапку и к местному алкоголику в дом перенесу. Там жрать нечего. Хулиганства домового, Василий по пьяни не заметит, а трезвым он редко бывает.

— А почему этот ваш Василий к твоей бабке лечиться не пошел? — спросила я. — Она же у тебя великолепная травница! Другой такой еще поискать надо!

— Не хочет он лечиться, — пояснила Лариска. — Ему лет семьдесят уже, а живет один. Говорит, что скучно без водки. Да и не пьет он много, так, лишь бы навеселе быть. Еще ни разу не напивался до того, чтобы упасть и уснуть.

— А как же похмелье? Неужели с утра головной болью не страдает?

— А чего ему страдать? К бабке сбегает, отварчика поклянчит и здоров, — пожала плечами Лариска.

— А зачем же она дает?! — возмутилась я. — Не хочет лечиться — пусть страдает! В конце концов сам виноват!

— Жалеет, — рассудительно ответила подруга. — Без нее он бы давно уже на тот свет отправился.

— Нашла, кого жалеть! — фыркнула я.

— Ничего ты не понимаешь! — почему-то разозлилась Лариска. — Он ее всю жизнь любит, только молчит.

— А ты откуда знаешь?

— От верблюда! — огрызнулась она. Я поняла, что ляпнула глупость. Действительно, откуда ведьма может это знать?

Тропинка вывела нас к небольшой земляничной поляне и исчезла. Мы осмотрелись. Ягода была крупная, сочная. Лариска не выдержала первой и принялась собирать землянику, с удовольствием отправляя в рот. Я быстренько к ней присоединилась. Мы так увлеклись, что не сразу заметили присутствие третьего.

— Это кто же позволил вам без спроса мою ягоду собирать?! — почти пропел мелодичный голос у нас за спинами.

Мы дружно уставились на невесть откуда взявшегося старичка. Маленький, сгорбленный, седобородый и седовласый он стоял посреди поляны и с укоризной смотрел на нас, опираясь на кривую палку.

— А кто сказал, что ягода ваша? — не растерялась я.

— Я сказал! — сурово отрезал старик.

— Очередной занудный персонаж, — заключила Лариска. — Ягоду пожалел, жмот! — Она вполне освоилась в Зоне и, по-моему, уже ничему не удивлялась.

— Не жмот я! — обиженно возразил старик. — За порядком слежу! Если каждый без спроса будет ягоду лопать, то ее не напасешься! Ягодка, она присмотр любит!

— Это кто ж тебе поручил за ягодой следить? — ехидно поинтересовалась я, теряясь в догадках, кто перед нами.

— Как это кто? — изумился старик. — Испокон веку так повелось! Ягодинич я. Должен за ягодой следить! Можете хоть у Лешего спросить, он подтвердит! — дедок гордо выпрямился, отчего стал выше ростом и как-то солиднее.

— Дедушка, — я решила зайти с другой стороны, — можно нам твоей ягоды собрать? Уж больно она красивая да сладкая! Сама в рот так и просится!

— Да отчего же нельзя, — расплылся от удовольствия Ягодинич, — она на то и растет, чтоб ее собирали да ели! Кушайте на здоровье! Я еще выращу!

— Ну вот, — всплеснула руками Лариска, — без разрешения нельзя, а с разрешением — пожалуйста!

— Порядок такой! — возразил старик, хитро прищурившись. — Ягоды мне не жалко, а уважение проявить надо! В чужой лес пришли, уважайте порядок!

— Ты лучше скажи, дед, чужаков не видел? — приступила к основному заданию Лариска. — Говорят нежити много в лесу появилось?

Ягодинич опасливо оглянулся и торопливо зашептал:

— Чужаков пруд пруди! Я слыхал, что выручить нас хотите? Вы только постарайтесь, а то нечисть по всему лесу расползлась! Русалки озверели, лобасты на берег стали выходить! К Ясе Звездной сходите, поспрошайте, может, подскажет чего, а мне пора, Лесовик для доклада ждет, — торопливо закончил он и исчез.

— Ну вот, они уже в панике! — Лариска немного расстроилась. — Ничего сказать толком не успел, а уже смылся!

— Все про нечисть говорят, а мы с тобой никого из них не встретили. Почему? Послушай, какая тишина! Даже странно. — Я задумалась.

— Нежить ближе к ночи активизируется, — ответила Лариска. — Где Ягу будем искать? Может и правда что посоветует.

В голове прозвучал колокольчик. Ванька спросил, как дела. Я ответила, что никак. Он отключился.

Мы оставили земляничную поляну — ягода больше в нас не лезла, и, по едва заметной тропинке, углубились в лес.

Остановившись под раскидистой грушей, мы решили перевести дух, было слишком жарко. Высокая дичка надежно закрывала наши головы от солнечных лучей и дарила такую желанную прохладу.

Я достала из рюкзака флягу с брусничным морсом и сделав пару глотков, протянула ее подруге.

Не успела она поднести флягу к губам, как на наши головы посыпалась древесная труха.

— Что за черт! — ругнулась Лариска. Она подняла голову вверх, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь густую листву. — Вроде ветра нет, — растеряно сказала она, — Может белка?

Я почувствовала довольно сильный удар по лбу. К моим ногам упала маленькая недозрелая груша.

Следующий плод полетел прямо в голову Лариске. Она тихонько ойкнула и присела от неожиданности, потирая макушку.

— Что это было? — с обидой спросила подруга, словно это я запустила в нее грушей.

Я сама была в растерянности, поэтому не нашлась, что ответить. Как дура, задрав голову вверх, я пыталась разглядеть хулиганистую белку, пока на нас не посыпался целый град из трухи, мелких веток, листьев и недозрелых плодов дички.

От такого натиска, не понимая, что происходит, мы присели под толстым корявым стволом, прикрыв головы руками.

Атака закончилась так же неожиданно, как началась. Сверху послышался заливистый детский смех. Детей было, как минимум, двое, потому что голоса отличались — один был звонкий, как колокольчик, а другой — немного визгливый и более тонкий.

— Кто там?! — рассерженно спросила Лариска. — Немедленно спускайтесь, иначе уши надеру!

С ветки спустился жирный паук и, быстро вращаясь вокруг ее головы на тонкой нити, обмотал лицо и волосы липкой паутиной.

Лариска завопила на весь лес, лихорадочно сдирая паутину с лица. От ее крика, паук вошел в ступор, а затем, быстро перебирая мохнатыми лапками, ретировался, скрывшись в густой листве.

— Ненавижу, когда паутина касается лица! — с отвращением сказала подруга, немного успокоившись.

— Ты же сама ее используешь в своих снадобьях, — напомнила я.

— Это не одно и то же! — возразила Лариска. — Когда паутину берешь в руки, ощущения совсем другие!

Сверху опять раздался смех. Листва на самых нижних ветках слегка дрогнула и расступилась, показав на мгновение детское личико. Лесавка хихикнула и пропала.

— Вот баловница! — с некоторым облегчением вздохнула Лариска. — Выходи, мы тебя не обидим!

— Домовой тоже так говорил, — пискнул детский голосок, — а сам на весь лес крик поднял! Батя не любит, когда в лесу шумят!

— Ты одна? — спросила я маленькую шалунью.

— Одна! — засмеялась колокольчиком она.

— Идите сюда, — ласково попросила Лариска. — Мы поговорить хотим!

— Говорите, — четыре ножки-веточки свесились с толстой ветки груши. Затем появились два хитрых личика, выглянув сквозь листву. Лесавки сидели на ветке, болтая ногами и с любопытством посматривая на нас.

Меньше всего они походили на человеческих детей. Худенькие, прозрачно-зеленые лица, тоненькие, покрытые молодой листвой веточки вместо волос, хрупкие ножки и ручки, напоминающие корявые палочки. Все вместе создавало впечатление, что два маленьких деревца вдруг ожили и заговорили.

— Расскажите, что в вашем лесу происходит? Вы глазастые, все замечаете! — Лариска ласково улыбнулась детишкам лешего и болотной кикиморы.

Лесавки, существа веселые и шаловливые, ни секунды не могут посидеть на месте. Им все интересно, они все замечают. Очень любят пугать людей и подстраивать мелкие пакости — то трухой обсыплют, то тропинку запутают, то паутиной обмотают. Им весло, а незнающие их характера люди, пугаются, что и нужно неугомонным лесавкам.

— Вчера мужика в лесу видели, — пискнула одна и засмеялась. — Его лобаста к себе заманила и утопила!

Лобасты, более опытные и сильные русалки, предстающие в образе полумертвых старух, вполне могли утопить человека. Они гораздо старше обычных русалок, а, соответственно, хитрее и безжалостнее. Обладая волшебными голосами, они очаровывают путников, заманивая их в воду, а затем топят, высосав из них необходимую энергию.

— Не может быть, — Лариска строго погрозила им пальцем, — людей в лесу нет!

— А вот и есть! Луки тоже видели! — засмеялись обе лесавки и исчезли в густой листве.

— Перепутали что-то, — махнула рукой я, — фантазерки!

— Может и перепутали, — Лариска задумалась, — только на них это непохоже. Лесавки все замечают, все видят. Они, по сути — глаза и уши целого леса!

— Ну допустим, что они видели человека. Кто это может быть?

— Не знаю. — Лариска нахмурилась. — Может кто случайно забрел в Зону? Грибник, к примеру, или дачник?

Мы продолжили путь, все время думая о том, что сказали лесавки.

Погода была чудесной, жара немного спала и лес зазвенел птичьими трелями. Постепенно, за разговорами, мы забыли зачем шли, наслаждаясь прогулкой.

— Знаешь, мы не зря так хотели сюда попасть! — вырвалось у меня. — Посмотри, какая красота! Все эти сказочные существа, лес, воздух!

— Не расслабляйся! — предупредила Лариска. — Забыла что сказал Андрей? Зона меняется, поэтому неизвестно, с чем мы можем столкнуться!

— С гмурами, альвами, лесными друдами, — стала перечислять я, услышанное на лекциях по истории магии.

— С волотоманами, чудью белоглазой, панами, псиголовцами, троллями, — подхватила Лариска. — Ты кого ни будь из них в глаза видела?

— Нет, — честно призналась я.

— Вот именно! Так что не расслабляйся! Об этих волшебных народах почти ничего не известно, остались только обрывки легенд. Откуда ты знаешь, чем нам грозит встреча с троллями?

— О троллях я знаю только то, что эти великаны — выродившиеся потомки титанов, некогда изгнанных с берегов Средиземного моря на север. Они населяли леса и горы, владели черной магией и могли превращаться в скалы. В конце концов выродились окончательно!

— А ты знаешь, что они были злобными людоедами? — Лариска скорчила зверскую рожу. — А если они не выродились?

— Прекрати меня пугать! — возмутилась я.

— Ладно, — сжалилась подруга. — Все остальные не такие страшные. Они людского племени. Часть их смешалась со славянами, часть — с иными народами. Друды, например, предположительно происходят от сына Велеса, бога скота и богатства — Анта Велесича и Прии Богумировны. Они когда-то смешались с актами, от которых произошли некоторые казачьи и черкесские роды. От Велеса Асилы вели свой род великаны асилки и волотоманы. Потом они смешались с предками белорусов, поляков и кельтов. На Урале и русском Севере жили чудь белоглазая и дивьи люди. Они были одним родом, а потом дали начало арийским и финским родам.

— Сразу стало понятнее! — ехидно заметила я. — Ты сама-то поняла, что сказала?

— Честно говоря, не очень. Все старославянские боги такие древние, что следы некоторых совершенно потерялись! Языческие верования переплелись с мифологией индоевропейцев, древних германцев, кельтов, греков и римлян. После крещения Руси, черты народной мифологии сохранились только в обрядах, поверьях, сказках и загадках!

— В общем, сам черт голову сломит! — подвела итог я.

— Ну почему? Если проследить общие корни, то становится гораздо понятнее. Например, Хорс — бог солнца. Его имя — производное от "хоро" — круг и "коло" — кольцо. Отсюда слово "хоровод", болгарский танец "Хоро" и "коловрат" — восьмиконечная свастика, славянский знак вращения солнца.

За разговорами мы шли уже больше часа, но ничего не происходило. Больше мы никого не встретили. Было такое впечатление, что лес затаился, наблюдая за двумя молоденькими ведьмами. Присутствие лесных жителей чувствовалось, но на встречу с нами они не торопились. Может, не доверяли? А может просто чего-то боялись?

Остановившись передохнуть, мы вдруг услышали жалобный голос:

— Скорее! Помогите! Не могу больше!

— Кто это? — вздрогнула от неожиданности Лариска. — Из наших здесь никого не должно быть.

— Подожди, я свяжусь с Ванькой! — Мне срочно пришлось избавиться от волнения и сосредоточиться.

Ванька подтвердил, что наших в данном секторе нет. Он передал сигнал "осторожно!" и отключился.

Не вняв предупреждению, мы медленно пошли на голос, который продолжал звать и стонать, затихая где-то неподалеку. Мы решили, что женщина случайно заблудилась и попала в беду.

Под ноги неожиданно выскочил маленький лохматый моховик — существо, похожее на маленького, только пушистого, а не колючего ежика. Его шерсть похожа на мох, такого же зеленовато-бурого оттенка, поэтому он легко прятался в мшаниках, оберегая свои владения.

— Не ходите туда! — нервно пропищал он и поспешно скрылся в густой траве.

— Может, и правда вернемся? — с сомнением спросила подруга, вслушиваясь в затихающий голос.

— А если помощь нужна? — возразила я и решительно двинулась дальше.

Лариска, вздохнув, поплелась за мной.

Вскоре мы вышли к болоту. Голос был едва слышен, как будто женщина теряла последние силы.

Прыгая с кочки на кочку, мы подошли почти вплотную к тому месту, откуда слышался голос, когда нога Лариски соскользнула, и она почти по пояс увязла в трясине.

Пытаясь помочь, я потянула ее за руку и сама оказалась в липкой грязной жиже. Нас медленно, но верно стало затягивать в болото. От страха мы позабыли все заклинания и только беспомощно барахтались, цепляясь за редкую болотную траву, вырывая ее с корнем и увязая все глубже и глубже.

Мы уже стали задыхаться, когда пришла неожиданная помощь. Болото под ногами вдруг затвердело и нас буквально выкинуло из липкой трясины.

Очутившись на тропинке, мокрые и грязные, мы увидели Эльвиру. Она стояла на краю болота и осуждающе качала головой:

— Ну и куда вас понесло?

— Мы хотели помочь, — стуча зубами от холода и страха, едва произнесла я.

— Кому?! — Эльвира засмеялась.

— Там женщина в болоте т-тонет, — сообщила я, с трудом разжав зубы.

— Женщина? Это болотная мавка! Хорошо, что я вовремя подоспела! Вам же объяснили, что кроме нас, людей в Зоне нет! Не может никто тонуть в болоте!

— Нам лесавки сказали, что лобаста мужика в омуте утопила! — возразила Лариска.

— Какого еще мужика? — рассердилась Черепанова.

— Мы н-не знаем! — Лариску трясло, как в лихорадке.

Рядом расхохоталась болотница. Эльвира щелкнула пальцами и болотница, поперхнувшись, замолкла.

— Скажите спасибо, что Ванюша не растерялся и сообщил, что вы в болоте увязли.

— А как он узнал? — недоверчиво спросила я.

— Ты же сама сигнал опасности передала, вместе с картинкой! — удивленно сказала Эльвира.

— Не заметила, — призналась я. — Наверное от страха все из головы вылетело!

— Давайте сушиться, ведьмы-недоучки! — усмехнулась она.

Эльвира сотворила заклинание и наша одежда мгновенно высохла. Кое-как согревшись на солнышке и счистив с одежды грязь, мы, уже вместе с ней, двинулись дальше, искать пристанище Яси Звездной, а попросту — Бабы Яги.

— Ягодинич дал вам хороший совет, — сказала Эльвира. — Если она не знает, что происходит с Зоной, то не знает никто! Только вот где ее искать? Людям это почти не под силу!

— А правда, что Яга людей в печи сжигает? — спросила Лариска.

— А кто тебе сказал, что она должна быть доброй со всеми? — вопросом на вопрос ответила Эльвира. — Она, своего рода жрица, разделяющая мир на добро и зло. Она действует по своему разумению и ее очень сложно понять неподготовленному человеку. Кому-то поможет, а кого-то сожжет в очищающем от скверны пламени! Обращаться к ней можно только в случае крайней необходимости. Чтобы найти у Яги помощь и получить совет, мотивация должна быть значимой, иначе она разгневается!

— А у нас крайняя необходимость? — на всякий случай поинтересовалась я. Как-то совсем не хотелось гореть в пламене, даже очищающем!

— Думаю, что да, — немного подумав, ответила Черепанова. — Может погибнуть уникальный мир!

Солнце клонилось к закату. Лес потемнел и еще больше затих. Он стал густым и недобрым, пугая редкими вскриками птиц.

Под ноги то и дело попадали старые коряги, замедляя наш, и без того нелегкий, путь.

Мы порядком устали, но о возврате на базу никто не думал, времени у нас было немного, а результатов никаких. Расширение и непредсказуемость Зоны реально угрожали нашему миру. Мы были просто обязаны узнать причину такого изменения.

Остановившись для очередного отдыха, мы поняли, что окончательно заблудились. Вокруг — сплошной бурелом и ни одной, даже едва заметной тропинки.

— Эльвира Петровна! — взмолилась Лариска, — вы ведь уже не первый раз в Зоне, неужели не можете найти дорогу?

— К сожалению, не могу, Зона меняется. Там где раньше были тропинки, теперь болота, там где был лес — поляны. Придется просить помощи. — Эльвира была невозмутима.

— У кого? — удивилась я, — здесь же никого нет!

— Так только кажется, — улыбнулась Эльвира. — Лесовик-хозяин, может, выручишь? — негромко спросила она.

Подул ветер. Деревья зашумели, и к нам вышел юноша в белой рубахе с красным поясом, черных штанах и зеленой шляпе. Левый сапог был надет на правую ногу, а правый — на левую. Из-под широкополой шляпы выбивались светлые кудрявые волосы, почти закрывая лицо. Помахивая свежей веткой березы в руках, он спросил:

— Зачем звала, Петровна?

— Заблудились немного, батюшка, — с почтением поклонилась Эльвира лешему. — Ягу Виевну ищем, вопросы к ней есть. Поможешь?

— Азовушку не так просто отыскать. Ушла она с границы, на темную сторону переселилась. Лес поменялся, тропинки перепутались, — он покачал головой и превратился в глубокого старика, сгорбленного и седого. — Придется вам самим постараться, а я, ежели что, помогу. Позвать меня знаешь как. — Он вдруг вырос метров до трех и с легким хлопком исчез, оставив нас стоять с раскрытыми ртами.

— Ничего себе! — восхищенно проговорила Лариска.

— А чему вы удивляетесь? — спросила Эльвира. — Лесовик, Лешок, Лешак, Лисун, Пущевик, Волчий пастырь и так далее, — решила прочесть она короткую лекцию. — Способен менять свой рост, может выглядеть, как обычный человек или принять любой облик. Живет в глуши, подальше от людских глаз. Оберегает лес от напастей, перегоняет с места на место белок, зайцев и другую живность, управляет волками. Не переносит грубости. Иногда может помочь человеку, если его вежливо попросить.

— Блуждает по лесу, качается на деревьях, свищет, хохочет. Хлопает в ладоши, громко кричит разными голосами, иногда обзаводится женой и детьми, — добавила я.

— Совершенно верно, — подтвердила Эльвира. — Теорию вы помните, а на практике теряетесь, не сразу понимаете то, что видите.

— Мы исправимся! — дружно пообещали мы, разглядев едва заметную тропинку, оставленную нам Лесовиком.

К ночи лес совсем изменился. Верхушки деревьев засеребрились в лунном свете, приняв совершенно волшебный вид. Звездное небо казалось усеянным светлячками, таким высоким оно было.

Лес разговаривал сам с собой — по краям тропинки то и дело слышались шорохи, повизгивания и невнятное бормотание. Где-то ухал филин, вызывая невольную дрожь в спине.

Тропинка привела нас к реке и пропала.

— Река Смородина, — Эльвира сбросила с плеч рюкзак, и устало опустилась на траву. — Здесь, пожалуй, и передохнем. Только не спать, пока я не поставлю защиту! — предупредила она. — К воде близко не подходить! Не хватало, чтобы вас русалки в омут утащили!

Мы с облегчением упали рядом с ней, радуясь долгожданному отдыху и возможности поесть.

Консервы и простая вода показались шедевром кулинарного искусства!

Разомлев после ужина, мы лежали, уставившись на полную луну. Разговаривать не хотелось, каждый думал о своем.

— Совсем забыла! — Эльвира подскочила и стала лихорадочно рыться в рюкзаке. — Вот бестолковая! — ругала она сама себя. — Хорошо, что не уснули!

После коротких поисков, на свет была извлечена пачка заговоренной соли и Черепанова принялась очерчивать круг, шепотом произнося заклинания.

— Теперь мы в относительной безопасности, — удовлетворенно произнесла она, закончив свою работу. В ответ где-то вдалеке заухал, захохотал филин.

У меня по спине поползли мурашки. Я первый раз ночевала в лесу, да еще в волшебном!

— Сашка, тебе тоже страшно? — спросила Лариска, уткнувшись носом мне в ухо.

— Нисколечко! — бодро ответила я, крепче прижавшись к теплому боку подруги.

Под тихое сопение Лариски, я, незаметно для себя, задремала.

Очнулась я оттого, что вдруг почувствовала приглушенное дыхание. Меня охватила паника.

Луна скрылась за тучами, и я ничего не могла разглядеть. Лихорадочно нащупав в кармане куртки фонарик, я посветила прямо перед собой и вскрикнула от неожиданности и страха. Прямо надо мной склонилась безобразная, лохматая голова старухи, с горящими как угли глазами.

Лобаста что-то прошамкала беззубым ртом и скрипуче засмеялась. Я выронила фонарик, который тут же погас.

Пытаясь нащупать в траве фонарь, я несколько раз толкнула Лариску, но она только промычала что-то нечленораздельное и не проснулась.

Когда я вновь включила свет, рядом уже никого не было, я даже подумала, что мне приснился кошмар. Оглядевшись, я поняла, что Эльвира тоже исчезла.

Приказав себе не паниковать, я улеглась на место, широко раскрытыми глазами уставившись в темноту. Хотелось заорать, что есть мочи, но я сдержалась, меня охранял круг.

Примерно через час свет фонарика потускнел, и мне пришлось его выключить, ради экономии батареек. Страх не проходил, не давая уснуть.

У самой воды раздался тихий шорох, кто-то осторожно двигался в мою сторону. Я поспешно включила фонарик.

Шорох затих и послышался всплеск воды, затем тихий смех.

— Иди сюда! — позвал мелодичный голос. — Иди! Вода теплая! — Русалка вновь засмеялась.

У меня в груди что-то сжалось и меня неудержимо потянуло к воде. Русалка продолжала звать, то, смеясь, то рыдая.

Я собрала всю свою волю в кулак и быстро прочла заклинание. Сразу стало легче. У воды все затихло.

Я полежала еще немного, прислушиваясь к каждому шороху, а затем незаметно уснула.

На рассвете меня разбудила Лариска воплем:

— Эльвира пропала!

— Спать надо было меньше! — в свою очередь заорала я, вспомнив кошмарную ночь.

— А кто спал?! — нахально возразила Лариска, даже не покраснев. — Пол часика подремала и все!

— Пол часика? Да ты всю ночь дрыхла, пока я тут с лобастами воевала да от русалок отбивалась!

— Тоже мне, героиня, — миролюбиво проворчала подруга, — могла бы и меня разбудить. Все самое интересное из-за тебя пропустила!

— Как же! — усмехнулась я. — Тебя разбудишь! Впрочем, — успокоила я ее, — ничего интересного, кроме жуткого страха не было!

— Где Эльвиру искать? — перебила Лариска, с беспокойством оглядываясь.

— Не надо меня искать, — Черепанова вышла из леса. Она выглядела отдохнувшей и вполне довольной.

— Где вы были?! — с укоризной спросила я. — Мы думали, что вы в беду попали!

— Ну что может случиться с такой старой ведьмой, как я, — засмеялась Эльвира. — Умывайтесь и пойдем в гости! Нас пригласили на завтрак!

— К кому? — Мы удивленно уставились на преподавателя.

— Да так, — Эльвира загадочно улыбнулась, — старая приятельница. Только поторопитесь, а то опять тропинку не найдем!

Дом стоял у ручья, в окружении белоствольных берез и кустов жасмина. На крыше журавли свили гнездо.

Окна украшали белые занавески в синий цветочек. Рядом с домом, на аккуратных грядках росли: петрушка, укроп, зеленый лук и морковка, в общем, все то, что растет в огороде любого дачника.

На резном крылечке лежал букет свежесорванных полевых ромашек, со слегка поникшими головками.

Навстречу нам, с улыбкой вышла стройная девушка лет двадцати, в простом ситцевом сарафане и длинной косой по пояс.

Девушка была потрясающе красива. Она поздоровалась и с поклоном пригласила нас в дом.

Усадив нас за широкий стол, она подмигнула Эльвире и весело сказала:

— Давайте знакомиться, студенты! Я вас еще вчера ждала. Лесавки от Доброжила узнали, лукам разболтали, а те уже мне аукнули. — Она перекинула косу с одного плеча на другое. — Меня Василисой зовут. Вы тут отдохните, а я на стол соберу. Перед дорогой поесть надо. — Она вышла, оставив нас одних.

— Кто она? — поинтересовалась Лариска.

— Василиса — альвинка. Одна из последних в своем роду. — Эльвира грустно покачала головой. — Считается, что раньше альвы заселяли землю наряду с другими волшебными народами. По легенде, от великого бога-кузнеца Ильма Сварожича и прекрасной Алины Святогоровны ведут свой род гмуры и альвы.

Гмуры, или гномы пошли в отца, они похожи на людей, только меньше ростом. Это великие мастера-кузнецы, знающие все тайны гор. Альвы или альвины — пошли в мать, прекрасную Алину. Они — мудрецы и волшебники, но владеют лишь добрым волшебством и не могут причинить зла. Именно они научили людей тайным наукам и магии, за что на них обрушился гнев властителей, служащих темным силам. Альвы не переносят подземелий, поэтому, им труднее было прятаться от людей и вскоре, почти все альвы были истреблены.

— Бабушка мне рассказывала, — вспомнила я, — что последним пристанищем альвов была Эвлисия — Лебединая страна возле Алатырской горы.

— Я слышала, что где-то в океане есть остров, куда переселились последние альвы, — мечтательно подхватила Лариска. — Там вечная весна, только людям нет дороги к этому острову. Там цветут деревья и кусты! Там чистые, холодные родники! Там много-много ягод и плодов! Альвы, наверное, там счастливы. — Она закрыла глаза, унесшись мыслями куда-то далеко.

— Все может быть, — вздохнула Эльвира. — То что нам кажется сказками, может существовать где-то совсем рядом. Как эта Зона, например!

Вернулась Василиса с нехитрым завтраком, который принесла на медном подносе изумительной красоты.

— Гмуры подарили в прошлом году, — пояснила она, заметив наши восхищенные взгляды. — Они ведь мне родня, вот иногда и балуют подарками.

С аппетитом, поглощая сочную ягоду со свежим хлебом, и запивая все парным молоком, Лариска спросила:

— Василиса, а вы научите меня своим травяным рецептам? Никто лучше альвинов не знает секреты зельеварения!

— Конечно, — с улыбкой кивнула та, — для этого вы и проходите практику в Зоне.

Почему вы называете это место Зоной? — удивилась я. — Разве это не ваш мир?

— Василиса Артуровна не коренной житель Зоны, — пояснила Черепанова. — Она наш сотрудник — доктор философских наук, историк и дочь Артура Викторовича Грофта.

— Вот это да! — выдохнули мы одновременно с Лариской. — Артур Викторович — альв?!

— Представьте себе! — подтвердила Василиса, весело глядя на наши глупые физиономии.

— Но зачем вам история и философия? — с недоумением спросила Лариска. — Вы же волшебница!

— Магия сродни науке, — усмехнулась она.

— В каком смысле? — не поняла я.

— И та и другая направлены к определенным целям, которые тесно связаны с человеческой природой, — пояснила Василиса. — Магия направлена на достижение практических целей. Она, как и наука, имеет собственное техническое оформление. Амулеты, обереги, отвары, настойки, обряды и заклинания вместо научных формул.

— Заклинание — как математическое уравнение, — сообразила Лариска, — только сложнее.

— Вот именно, — подтвердила Василиса, — в заклинании, так же как в уравнении — одна ошибка и оно не сойдется!

— Правда, если ошибешься в заклинании, то можешь такого наколдовать — мало не покажется! — скромно заметила я.

— Это точно! — рассмеялась Василиса.

Пока Лариска с Василисой бродили по ближайшему лугу, собирая только им известные травки, мы с Эльвирой Петровной решали — что делать дальше?

— Придется к Топельнику обратиться, — после долгого раздумья решила Черепанова. — До святок, конечно, далеко, но вдруг уговорим его заглянуть в зеркало.

— Зона меняется, вода мутнеет, болот больше появилось. Водяной зол — может отказать, — засомневалась я.

— Наверняка откажет, — согласилась Эльвира, — придется уговаривать.

— Может ему жертву принести? — осенило меня. — Как положено, по всем правилам!

— А что?! Это идея! Ты молодец, Сашка! — обрадовалась Эльвира. — Василиса поможет его уговорить. Он альвов уважает — они лес и водоемы берегут.

— По осени Водяному лошадь положена. Где искать ее будем? — поинтересовалась я.

— Еще чего! — возмутилась Эльвира. — Гусем обойдется! Мы их спасти пытаемся, а они выпендриваться будут?! Пойдем, — она за руку потащила меня к двери.

Позади дома, метрах в ста, располагался небольшой прудик, заросший камышом и осокой. Оттуда доносилось довольное кряканье уток.

Осторожно раздвинув камыши, мы увидели мирную картину: посреди водоема плавала пара белых лебедей-шипунов, рядом деловито ныряли несколько уток, а у самого берега щипали траву гуси.

Заметив нас, гусак угрожающе вытянул шею и зашипел, оберегая многочисленный выводок.

Гусыня предусмотрительно отплыла подальше, загородив собой десяток почти взрослых гусят, которые, не обращая на нас никакого внимания, щелкали клювами по воде, вылавливая всякую мелочь.

Эльвира что-то зашептала, вытянув руку к воде. Один из гусят послушно подплыл к ней и доверчиво положил голову ей на ладонь.

Взрослый гусак попробовал ущипнуть Эльвиру, но, получив щелчок по носу, величаво отплыл прочь, пытаясь сохранить свое гусиное достоинство.

Без всякого труда Черепанова взяла гусенка на руки, хотя "гусенок" — слабо сказано. Это был гусь! Упитанный гусак, с плотным блестящим оперением, ярко-красными лапами и сильным твердым клювом!

— Килограммов шесть, — на взгляд прикинула Эльвира. — Водяной будет доволен!

— А что он с ним делать будет? — погладила я гусенка по белой шее.

— Не знаю, — Эльвира пожала плечами. — Может, как игрушку оставит, может — сомам скормит.

— Жалко гуся, — я дотронулась до его клюва.

Этот паршивец извернулся и цапнул меня за палец. Я поспешно отдернула руку с выступившими капельками крови, тут же пожалев о своих словах.

К полудню, в сопровождении Василисы, мы добрались до большого озера. В него впадала неширокая речушка, на берегу которой стояла старая полуразрушенная мельница.

Вода в озере была чистой и прозрачной. Где-то на глубине прозрачность переходила в густо-синий цвет, надежно укрывая дно от любопытных взглядов.

Берега, заросшие гибким ракитником, были достаточно крутыми, поэтому мы не смогли спуститься к воде.

— А почему озеро не переполняется? — спросила Лариска.

— Подземные реки, — коротко ответила Василиса. Она наклонилась и, подобрав небольшой камушек, бросила его в озеро, рядом с большим круглым камнем, выступающим из воды и наполовину заросшим мхом.

По воде разбежались круги, но ничего не произошло.

— Нужно попасть по камню, — сказала она, — тщательно прицеливаясь.

— Почему по камню? — спросила я.

— Камень — баюн, — пояснила Василиса. — Особый резонанс. Где бы не находился Водяной — он услышит.

— Ничего себе "баюн"! Он же наоборот, мертвого разбудит! — Лариска подала Василисе горсть мелких камней.

— Если камнем о камень стукнуть, то разбудит. — Василиса опять не попала, неловко бросив камень. — А вот если вечером, после захода солнца, посидеть на берегу, то песню камня можно услышать и уснуть навеки. — Из воды вынырнула молоденькая русалка и, взмахнув хвостом, скрылась в глубине.

Наконец Василисе удалось задеть камень-баюн. Надь гладью озера раздался нарастающий гул. Виски заломило от непереносимого звука.

Минут через пять гул стал затихать, а затем, перейдя в тихий стон, исчез.

Из воды вновь вынырнула русалка и, ловко взобравшись на камень, уселась, наполовину свесив зеленый хвост в воду.

Я впервые видела живую русалку, поэтому с любопытством стала ее рассматривать, сравнивая с описанием в учебнике. Бледное миловидное личико, тонкие голубоватые губы, узкие, почти прозрачные глаза и совсем не зеленые, а белобрысые волосы, прикрывающие обнаженную грудь мокрыми спутанными прядями. Русалка молчала, в свою очередь, внимательно рассматривая нас.

— Позови Хозяина! — приказала Василиса.

В глазах русалки мелькнула насмешка. Она медленно повернула голову из стороны в сторону, что должно было означать отказ, плеснув хвостом по воде.

— Она меня не боится, — смущенно опустив голову, сказала Василиса. — Она знает, что альвины не могут нанести вреда.

— Зато я могу! — вмешалась Эльвира, недобро сверкнув глазами.

Узнав ведьму, русалка вздрогнула и, соскользнув с камня, торопливо скрылась под водой, оставив расходящиеся по воде круги.

Мы ждали не менее двадцати минут. Наконец, вода у самого камня забурлила и показалась лохматая голова Водяного.

Он, кряхтя, взобрался на камень и сел, уставившись на нас выпуклыми, как у лягушки, глазами.

Его кожа имела голубоватый оттенок и была сплошь покрыта бородавками. Спутанные волосы, усы и борода зеленого цвета почти целиком прикрывали бочкообразное тело.

Я присмотрелась и поняла, что в волосах запутались мелкие водоросли и тина, отчего они и казались зелеными.

Так же как у русалки, у него был рыбий хвост, только с более крупной чешуей, кое-где покрытый плесенью, как у старой щуки.

— Чего хотели? — с недовольным видом спросил Топельник, вынув из бороды лягушку. Он покрутил ее в перепончатых пальцах и бросил в воду.

— Отчего не поторопился, батюшка? — вежливо спросила Василиса.

— Не знал, красавица, что ты в гости пожаловала, — проквакал он. Голос, в самом деле, напоминал лягушачье кваканье.

— Не лукавь, батюшка, — улыбнулась Василиса, — все ты, хитрец, знал!

Водяной забулькал утробным смехом.

— Помощи от меня ждете? — спросил он, вдоволь насмеявшись. — Только зря пришли! Воду испоганили! Болота кругом. Водяницы-девицы злыднями стали! — Он в ярости затрусил зеленой бородой. — Людей к нам пустили! А ведь я сразу был против! Не послушали! Эх, вы! — он махнул рукой и отвернулся.

— Напрасно ты так, батюшка! — возразила Василиса. — Альвы всегда природу берегли, о чистоте рек и озер заботились!

— Где они, альвы? — с горечью квакнул Топельник. — Все по норам попрятались!

— Люди помочь хотят, — словно не слыша его, продолжила Василиса.

— Чем они помогут? Люди давно законы природы забыли!

— Не совсем, батюшка, — решила вмешаться Эльвира. — Законы мы помним. — Она достала из полотняного мешка гуся, который молча сидел там все это время. Гусь возмущенно зашипел, норовя ухватить ее за руки. — Прими, хозяин водяной, наш подарок от всего сердца. — Она разжала руки.

Гусь плюхнулся в воду, подняв фонтан брызг. Эльвира поклонилась Водяному.

Некоторое время Топельник молча дулся, краем глаза наблюдая за гусаком. Тот, быстро освоившись в новом водоеме, с энтузиазмом нырял, добывая нехитрую пищу.

— Ладно, — наконец проквакал Водяной. — Вижу, законы вы помните. Подношение приму. От меня чего хотите? — Он вопросительно взглянул на Эльвиру.

— Загляни в зеркало водяное! Может, увидишь, что происходит вокруг?

— Я и так знаю, чего зря воду мутить, — проворчал Топельник. — Смотрел уже — ничего хорошего! Опасность извне приходит. — Он помолчал и продолжил возмущенно: — Упыри появились! Сроду у нас этих упырей не водилось! Да и откуда им взяться, ежели у нас люди не живут, окромя вас. Может у вас мертвяки уже есть? — с надеждой спросил он, кровожадно блеснув лягушачьими глазками.

— Все живы, — поторопилась заверить его Эльвира.

— Жаль, — водяной задумчиво пошлепал губами. — Намедни двоих мертвяков из воды достал, уже смердеть начали. Откуда взялись? — Он укоризненно обвел глазами всю нашу компанию. — Лешак сказывал, что упыри и возле вашей базы шастают! Куда смотрите?

— Как, возле базы?! — всплеснула руками Эльвира. — Ах, он, старый пень! У меня же там дети! Надо немедленно возвращаться! — повернулась она к нам.

Позабыв попрощаться с водяным, мы почти бегом вернулись в дом Василисы, затратив на обратный путь гораздо меньше времени.

Быстро собрали вещи, провели сеанс связи с братьями Королевыми и, немного успокоившись, отправились на базу.

Василиса пошла с нами. В джинсах и спортивной майке, она совсем перестала напоминать Василису прекрасную — просто красивая девчонка.

— Взрослых на базе нет, — на ходу сообщила Эльвира. — Королевы обеспокоены, домовой странно себя ведет. Посторонних тоже не заметили, хотя это не исключает их присутствие.

— Они не могут слышать мысли мертвых, — на всякий случай пояснила Василиса, хотя мы и так это прекрасно знали. Нежить — она и есть нежить.

Не успели мы толком углубиться в лес, как сразу заблудились.

Лес стал хмурым и казался опасным. Знакомая тропинка пропала, а на ее месте дыбились колючками кусты терновника. Проплутав напрасно и исцарапавшись до крови, мы сели под ближайшим кустом.

— Что делать будем? — невесело спросила Эльвира. Она огляделась, но судя по выражению лица, не узнала места.

— Тропинка здесь, я ее чувствую, — Василиса протянула руки и поводила раскрытыми ладонями. — Друды могут показать дорогу, но не хотят. Пройти мы не сможем, они меня не слушают. Они испуганы, — добавила она растеряно.

От засыхающей чинары отделилась полупрозрачная тень друды — духа дерева. Размытая фигура девушки с распущенными волосами печально покачала головой и стала таять.

Из синих глаз Василисы потекли слезы.

— Она умерла, — тихо сказала альвинка. — Дерево погибло и она вместе с ним.

Эльвира что-то пошептала, вычерчивая на земле знаки, но вскоре бросила это бесполезное занятие.

— Энергия Зоны резко уменьшилась, — Она решительно поднялась. — Придется идти напролом, волшебство здесь не поможет.

Рядом с Эльвирой внезапно возник Аникин — одежда порвана, лицо в грязи, взгляд сердито-обеспокоенный.

— Ты откуда! — с удивлением воскликнула Эльвира, от неожиданности отбросив формальности.

— Некогда объяснять, сейчас портал закроется! — отмахнулся он. — Быстро все ко мне!

Мы дружно прижались к Андрею со всех сторон и провалились в никуда. Пространство вокруг закружилось, вызвав легкую тошноту, и выплюнуло нас на поляне базы, аккурат возле туалета.

— Ты зачем это сделал?! — накинулась Эльвира на Аникина, сверкая глазами. — Мы же договаривались — для всех ты только проводник! Никто не должен был знать, что ты маг!

— Помолчи, сестренка! — огрызнулся он. — Сейчас не до семейных скандалов! — Он торопливо бросился к дому.

— Сестренка?! — в два голоса, изумленно, воскликнули мы с Лариской, переглянувшись. Уж чего-чего, а этого мы совсем не ожидали!

Эльвира досадливо махнула рукой и бросилась догонять Андрея.

— А чему вы удивляетесь? — лукаво спросила Василиса. — Да. Они родные брат и сестра. Андрей маг высшей категории и мой жених, — она скромно потупилась.

— А как же…, - пролепетала растерянная Лариска.

— Андрей здесь в роли наблюдателя, поэтому ему нельзя было раскрываться. Видимо случилось нечто очень серьезное, если он на это решился! Пошли! — она уверенно направилась к дому.

Мы поплелись за ней.

Ребят дома не было.

На первом этаже все было тихо. На втором — вполголоса о чем-то спорили Эльвира и Андрей — их голоса то затихали, то звучали громче. Слов было не разобрать.

Мы устало опустились на скамью. Жутко хотелось есть.

— Явились! — ехидно проскрипел голос кикиморы из-за печки. — Домовой с ума сходит, а они шляются! — Растрепанная Анна Ивановна выползла из своего закутка. — Вон, сидит на печи в своем истинном обличье! Дармоед! — она забормотала что-то себе под нос и опять скрылась за печкой.

Громко и раздраженно мяукнул кот. Кикимора, как обычно, сорвала на нем свое плохое настроение.

— Доброжил! — позвала Василиса. — Ты хоть поздоровайся, я давно у тебя в гостях не была!

— Не больно важный гость! — недовольно пробурчал домовой, но с печки все-таки слез, вернее спрыгнул.

На полу оказалось маленькое, сантиметров пятьдесят ростом, существо — лохматое и пыльное. Существо чихнуло и засеменило к столу.

Василиса подхватила это чудо и усадила рядом с собой.

Доброжил помолчал немного, потом встряхнулся, как мокрая собака, подняв вокруг себя тучу пыли и, рявкнул басом:

— А где мои пироги?! В гости пришла, а подарков не принесла! — Он обиженно засопел, сверкнув буравчиками маленьких глаз.

— Принесла батюшка! — пропела Василиса, подмигивая нам. Она незаметно щелкнула пальцами и, на столе возникло блюдо с аппетитными пирогами.

Домовой опять встряхнулся — на этот раз пыли было гораздо меньше — и стал расти. Приняв знакомый облик старика, он деловито спросил:

— С чем пироги-то?

— И с творогом, и с ягодой, и с картошкой, — запела Василиса, пододвигая блюдо поближе к Доброжилу.

Аромат стоял такой, что Лариска не удержалась и потянула руку к пирогам. Я вовремя толкнула ее коленкой под столом, и она смущенно отдернула руку.

— Пахнут, как настоящие, — прошептала она мне на ухо.

— Для домового они и есть настоящие, — так же шепотом ответила я. — Он же дух, а значит может питаться энергией волшебства, причем, ему все равно, как эта энергия выглядит, пирогами или колбасой.

Доброжил тем временем с аппетитом уплетал румяные пироги, громко чавкая и постанывая от удовольствия. Вся борода и усы были усыпаны крошками, которые он периодически стряхивал на скатерть.

Наевшись до отвала, он громко рыгнул и, выбрав пирожок побольше, запустил его по направлению к печке.

Не долетая, пирожок растворился в воздухе. Из-за печи раздалось чавканье, немного в другой тональности.

— Доброжил, — вкрадчиво начала Василиса, — что дома делается? Какие новости? Никто не беспокоит?

— Как тебе сказать, Василисушка, — домовой пожевал губами, — много чего произошло. Шастает кто-то по ночам. Студенты ночь не спали, караулили. Я им говорил, что сам справлюсь, только они не послушались!

— Чего накараулили? — Василиса с трудом скрывала свое нетерпение.

— А ничего! Шебуршить — шебуршит! По духу — нежить, но на глаза не показывается. Ох, чую беду неминучую! Да что же это деется?!

— А ты чего? — укоризненно спросила Василиса. — Лешак сказывал, что упыри в округе появились. Появились?

— Может и появились, — домовой равнодушно пожал плечами, — мне-то что? Меня упыри не тронут.

— Доброжил! — повысила голос альвинка, — да ты и впрямь рехнулся! Тебе дело доверили, а ты?

— А я вам что говорила! — подтвердила кикимора из-за печи.

— Мое дело дом охранять! — категорично заявил дед и замолк, исподлобья глядя на Василису.

— А чего ж не охраняешь? — голос Василисы стал вкрадчиво-угрожающим.

— Охраняю! — Доброжил гордо выпрямился. — Нежить в дом не лезет, а на улице — не мое дело! Домовому вообще не положено из дома выходить! Я не обязан упырей стеречь! — Он насупился.

— Я тебе сейчас устрою, пень старый! — не выдержала Лариска. — Ну-ка быстро рассказывай, пока в шапке из дома не выкинула!

— Правильно! — проскрипела кикимора. — Ему дело доверили, честь оказали бесстыжему! Совсем сдурел на старости! Уже триста лет стукнуло, а он…

— Помолчи! — рявкнула Лариска. — Тебя никто не спрашивает!

— А могли бы и спросить, — обиженно проскрипела кикимора, — не меньше его знаю!

— Так-так! — проворковала Василиса, сжимая кулачки. — С этого места подробнее! Что ты знаешь, говори!

— Упыри ночью по двору шастали! — почти мелодичным голосом откликнулась Анна Ивановна, радуясь такому вниманию. — В дом не полезли, а окна колупали! Студентов ваших перепугали, а они…

— Чего тебя, старую, понесло?! — с досадой прервал домовой. — Я и сам могу рассказать людям…

— Как же, ты расскажешь! — откликнулась кикимора. — Кто вчера с Лешаком шушукался? Кто решил не вмешиваться? Моя хата с краю! — передразнила она интонации Доброжила. — Все расскажу! Сговорились они, окаянные!

— Да я тебя…, - замахнулся на печку домовой.

— А ничего ты мне не сделаешь! — голос кикиморы становился все моложе и моложе.

— Я тебя из дома выгоню! Пойдешь на болото! — злорадно посулил Доброжил.

— Шиш, тебе! — Кикимора выскочила из-за печки с резвостью молоденькой девчонки. Она изменилась — горб пропал, волосы завитые, одежда чистая. — Я Запечная, а не болотная! — Щас все скажу! — Анна Ивановна встала посреди комнаты и подбоченилась, с вызовом глядя на Доброжила. — Значит так! Вчерась Доброжил с Лешаком под дверями шушукались, а я случайно услышала…

— Подслушивала! — негодующе заверещал домовой противно высоким голосом.

Кикимора слегка покраснела, хотя на ее лице это было почти незаметно.

— Супротив хозяина идешь! — Он закашлялся. — Да я тебе…

— Ша! — рявкнула кикимора басом. — Чего разорался?! Какой ты хозяин? Хозяин дом охраняет, за дело общее радеет! А ты, что? Как нашкодивший кот на печке спрятался!

— Это я кот?! — от возмущения у Доброжила мелко затряслась борода.

Диалог грозил перейти в затяжную ругань.

— Замолчите оба! — звонким голосом прикрикнула Василиса.

— А чего она?! — обиженно забормотал враз притихший домовой. — Я хотел сам все рассказать. Ну, приходил ко мне Лешак. И что с того? Может, он мириться приходил?! — Доброжил слегка повысил голос, с неприязнью взглянув на кикимору.

Та всплеснула руками:

— Опять за свое! Врать удумал?! А ну, рассказывай правду, пень старый!

— Не такой уж и старый! — запротестовал домовой. — Триста один годочек всего! Да я еще…

— Вы будете рассказывать?! — не выдержала Лариска. — У вас беда, а вы как дети ругаетесь. Сами себе помочь не хотите!

Нечисть, переглянувшись, одновременно смолкла.

— Ладно, — первым сдался домовой, — рассказывай сама! — Он горестно махнул рукой.

— Значит так, — продолжила кикимора торжественным голосом, — Лешак ему, — она кивнула в сторону Доброжила, — говорит: " В лесу безобразия творятся из-за людей. Пока их не было, в лесу порядок был. Недавно двух мертвяков у реки видел, а потом они пропали. Луки донесли, что они упырями стали и возле вашей базы шастают". Вот! — она замолчала, ожидая нашей похвалы за столь "ценную" информацию.

— Это все?! — в один голос воскликнули мы с Лариской.

Домовой злорадно улыбался, отвернувшись к окну.

— Где ребята? — раздался спокойный голос Эльвиры. Они с Аникиным торопливо спускались по лестнице.

— Я им не сторож! — тут же завопил домовой.

Эльвира так на него посмотрела, что он поперхнулся на самой высокой ноте и закашлялся, смущенно прикрыв бородатый рот рукой.

— Они не выходят на связь, — ответила Эльвира на наши недоуменные взгляды. — Я начинаю беспокоиться.

Дверь распахнулась, и ввалились живые и здоровые Санька и Ванька Королевы.

Домовой с кикиморой незаметно шмыгнули за печку.

— Где вы были?! — хором заорали мы, вскакивая со своих мест.

— Тихо! — Более рассудительный Санька в защитном жесте вытянул руки ладонями вперед, небезосновательно боясь, что их разорвут на мелкие кусочки. — Все нормально! Обследовали окрестности!

— Почему не отвечали? — Аникин решительно шагнул навстречу мальчишкам, машинально сжимая кулаки.

— Мы не отвечали?! — Они с удивлением переглянулись. — Эльвира Петровна, вы же с нами разговаривали!

— А потом? — Эльвира отчего-то забеспокоилась. — Пять минут назад я вас вызывала!

— Не было такого! — Мальчишки растерялись.

— А ну-ка, проверим! — скомандовала Эльвира и сосредоточилась.

— Мы ничего не слышим, — минут через пять сообщили вконец расстроенные близнецы.

— Я так и знала! — Эльвира устало потерла лоб. — Телепатические волны или совсем теряются или отклоняются в неизвестном направлении.

— Мы прекрасно обойдемся без связи, — Андрей обнял сестру за плечи. — Не волнуйся, мы справимся!

— Но у нас же дети! — почти простонала Эльвира, уткнувшись носом в плечо Андрея.

— Не такие мы и дети! — не выдержав, вмешалась я. — Почти все совершеннолетние!

— Вот именно! — подхватила Лариска. — Почти все совершеннолетние ведьмы и колдуны, а не дети! Вы нас недооцениваете!

— Может это мара балует? — спросил Ванька Королев, — поэтому связь пропала?

— А где ты оставил Жукова и Сандуленко? — обратившись к Андрею, спохватилась Эльвира, пропустив слова телепата мимо ушей.

— Не волнуйся, — Аникин вздохнул, — я оставил их наблюдать за входом, мне кажется, я его нащупал. Если ничего не изменится, мы сможем отправить детей обратно.

— Это хорошо. — Она рассеяно взглянула на Ваньку. — Что ты сказал?

— Я говорю, что мара ночью приходила, — он зевнул во весь рот.

Санька подхватил зевок и раскрыл рот еще шире.

— Мы почти всю ночь не спали, — пожаловался он.

— Доброжил! — Голос Эльвиры недобро зазвенел. — Откуда мара в доме?! Ты куда смотрел?! Я кому велела дом охранять?!

— А он с Лешаком калякал! — ехидно проскрипела кикимора. — Ему некогда было охранять! Совсем забыл свои обязанности! А я ему говорила…

— Не слушает она меня! — виновато отозвался домовой. — Говорит, что хозяин у нее теперича другой.

— Понятно, — вздохнула Эльвира, — поэтому мудришь? Стыдно, небось? Не уберег дом!

— Ой, не уберег! — запричитал домовой. — Ой, не справился!

"Ты бы еще голову пеплом посыпал от раскаяния, старый хрыч!" — подумала я, глядя на его страдания.

— А где Иванов и Цой? — спросила Черепанова у близнецов.

— Мы не знаем! — бодро доложили братья.

— Да что же это такое?! — всплеснула руками Эльвира. — Теперь еще и их искать! Ну, на пол дня оставить нельзя! А еще говорите, что взрослые!

— Успокойся, найдем, — Андрей направился к двери.

— Почему у них фамилии разные? — на ухо прошептала Лариска.

— Я не знаю, — так же шепотом ответила я.

— Получается, что он мой троюродный дядька, а я ничего не знала.

— Потом, — отмахнулась я, пытаясь расслышать, о чем говорят Эльвира и Василиса.

— Васька, — Эльвира говорила негромко, но мои любопытные уши, как антенны, улавливали все слова, — тебе придется пойти со мной. Андрей опытнее, поэтому он пойдет с ребятами. Колобкова надо найти, чует мое сердце, что беда с ними приключилась.

— Не переживай, подруга! — альвинка что-то зашептала ей на ухо, и я досадливо поморщилась, напрасно напрягая слух.

В дверях появился Аникин, держа за шиворот грязных и всклокоченных Иванова и Цоя.

Мальчишки дрыгали ногами в тщетной надежде освободиться из стальных рук проводника.

— Нашлись, голубчики! — Андрей, наконец, опустил бедолаг на пол. — Устроили засаду на опушке! Ну, объясните, кого вы там караулили?!

Коля Иванов с достоинством отряхнул одежду, причем, и себе и Ваське Цою, и гордо заявил:

— Упыря ловили!

— Ну и как, поймали? — насмешливо поинтересовалась Василиса.

— Ой, здрасте! — спохватился Коля. — А вы кто? — Он с любопытством уставился на альвинку.

— Это я вам потом объясню! — зловеще пообещала Эльвира, и он тут же скис.

— Мы ночью не спали, — начал рассказывать Иванов, — мара баловалась. Кому охота всю ночь кошмары смотреть? — он повернулся к Цою за поддержкой. Тот согласно закивал. — Я к окошку подошел, а там кто-то ходит. Странный такой. Двигается медленно, спотыкается. Я сначала подумал, что это Доброжил бродит…

— Чего это мне по ночам бродить?! — тут же возмутился домовой из-за печи. — Я ночами дома сижу, ваш покой охраняю!

— Наохранял уже! — прикрикнула Эльвира. — Лучше помолчи! — Домовой замолк, обидевшись.

— Я Ваську разбудил…

— Я не спал! — запротестовал Цой.

— Значит, хорошо притворялся! — огрызнулся Коля.

— Короче! — не выдержал этой тягомотины Аникин. — Четко и ясно сообщите, что произошло?!

— Мы вышли на улицу около часа ночи, — Цой решил взять инициативу в свои руки, — было достаточно светло из-за луны, поэтому могу сказать, что мужчина потрепанного вида в рваной одежде, с окладистой бородой, босой. Лицо одутловатое, в синяках, поцарапанное. Глаза дурные, выражение лица — невменяемое. Похоже, утопленник, — доложил он.

— Как он себя вел? — спросила Эльвира.

— Попытался войти в дом, но не смог, что-то ему мешало, — по военному отчеканил Цой.

— Мешало мое заклятие, — нетерпеливо перебила Эльвира.

— Нас заметил не сразу, — стал объяснять Иванов, — а когда заметил, то замычал и пошел на нас с вытянутыми руками. Ну, мы ждать не стали, поняли, что упырь, и сразу в дом зашли.

— Мы только на рассвете решили его изловить, — стал оправдываться Цой, под суровыми взглядами коллег. — Он до самого утра под домом ходил, в окна шкрябался.

— А вы где ночью были? — угрожающе нежно пропела Эльвира, обращаясь к близнецам.

— Мы чуть-чуть раньше ушли, — сообщил Санька.

— Мы за вторым упырем пошли, — Ванька с честью выдержал яростный взгляд Черепановой. — Наш упырь раньше пришел, но ушел почти сразу. Мы с Саней за ним почти километр шли, а он гад, как сквозь землю провалился! Утром пошли искать его берлогу, но не нашли.

— Значит, так, — подвел итог Аникин, — без моего разрешения с территории базы — ни шагу! Все мыться, переодеваться и отдыхать!

Василиса с Эльвирой быстренько сбегали в душ и, прихватив Андрея, устроили экстренное совещание на троих, удобно устроившись на веранде.

Нам с Лариской, как дамам, уступили право помыться в баньке первыми, правда лица у пацанов были при этом не очень довольные.

Бревенчатая банька, маленькая снаружи, внутри оказалась достаточно просторной.

В светлом предбаннике стоял широкий стол с самоваром и всем необходимым для чаепития. На высоких полках лежали чистые простыни и полотенца. Приятно пахло дымком, квасом, малиной и свежеспиленным деревом.

Быстро скинув грязную одежду, мы приступили к мытью.

Я сто лет не была в настоящей русской бане, поэтому просто млела от наслаждения.

Добротно смочив каменку квасом, мы нежились в клубах горячего пара, болтая о пустяках.

Лариска прихватила с собой отвар крапивы и усиленно смачивала свои, а заодно и мои волосы, попутно объясняя, как это полезно. Неожиданно она вскрикнула, подпрыгнув на полке.

Я тоже не удержалась от вскрика, когда кто-то чувствительно щипнул меня чуть пониже спины.

— Что это было? — одновременно спросили мы, глядя друг на друга.

Возле каменки раздался противный смешок.

— Тьфу, ты! — Лариска махнула рукой. — Не обращай внимания, это обыкновенный банник. — Делать ему нечего, так он людей пугает!

— Ничего себе не обращай внимания! — возмутилась я. — Больно же! — Я потерла место щипка, догадываясь, что синяк будет внушительным. Почему у рыжих такая чувствительная кожа?

Банник опять хихикнул.

Минут пять я настороженно оглядывалась и щупала горячие доски в надежде поймать этого безобразника, потом успокоилась, но как оказалось, напрасно.

В разгар нашей беседы он сильно дернул меня, а затем и Лариску, за волосы. Я резко развернулась, хватая руками влажный воздух позади себя, но никого не поймала.

Хихиканье раздалось в другом углу.

— Ты посмотри, какая дрянь! — разозлилась я. — Поймаю, убью!

— Эй ты, хранитель бани, — негромко позвала Лариска. — Хватит баловаться! Я тебе откуп оставлю. У меня заколка красивая есть, пойдет?

Банник удовлетворенно хмыкнул и затих. Больше он нас не беспокоил, по крайней мере, в парной.

Какое это удовольствие — березовый веник, я описывать не буду, мы просто отдыхали, подлечивая уставшие тела и души, полностью расслабившись!

Вдоволь напарившись, уставшие от активного отдыха, но счастливые, мы обмотались, пахнущими свежестью простынями, и отправились пить чай.

В предбаннике было прохладно и тихо, если не считать чавканья, отчетливо доносившегося со стороны стола.

Прямо посреди стола, прислонившись спиной к горячему самовару, вальяжно расположился банник. Вполне упитанное, плешивое и розовощекое существо, ростом сантиметров сорок, одетое в длинную холщевую рубаху чуть ниже колен, хряпало наше печенье, старательно обмакивая его в малиновое варенье и запивая ароматным чаем.

При виде нас банник любезно помахал пухлой ручонкой, не прерывая своего основного занятия — поедания наших продуктов.

— Это еще что такое?! — подбоченилась Лариска. — Кто тебе позволил безобразничать на столе?!

Банник тщательно прожевал печенье, проглотил, погладил себя по вздувшемуся животу, пошевелил босыми ногами, с тщательно подстриженными коготками, и уставился на нас глазами-пуговками.

— А я вас сюда звал? — изрек он неожиданным басом и обтер рот подолом рубахи, оголив толстые, короткие ножки.

— Интересно! — Лариска окинула его оценивающим взглядом. — Как ты думаешь, Александра, его утопить или просто за ноги подвесить? — обратилась она ко мне, незаметно подмигнув.

— Я думаю, что лучше в печку засунуть. Люблю жареных банников с хреном! — злорадно поддержала я, вспомнив про синяк.

— Сдурели что ли?! — пискнул банник и исчез. Он не ожидал от двух молодых девиц такой кровожадности.

— Видишь, как хорошо все обернулось, — Лариска приложила палец к губам, показывая, чтобы я молчала, — заколку не придется отдавать, она мне самой очень нравится!

Банник возник на старом месте, только не сидя, а стоя. Он в ярости так затопал ногами, что я испугалась за его пятки.

— Так не честно! — завопил он. — Я вас в баню пустил! Я вам помыться позволил! Я вас в свой родной дом…

— Не мельтеши! — прикрикнула Лариска. — Нечего было щипаться!

— Мне положено щипаться, — успокоился вдруг банник, снова переходя на бас. — Мое дело напугать, а ваше — откуп оставить! Так положено! Нельзя традиции нарушать, они не нами придуманы! Давай сюда заколку, раз обещала! — нагло потребовал он, протянув раскрытую ладошку.

— Это за что же тебе откуп? Ты воду носил?! Ты печку топил?! Даже чай пьешь из чужого самовара! — Лариска откровенно издевалась над мелкой нечистью.

— И печенье, между прочим, чужое слопал, — добавила я. — И баньку не ты строил! Скажи спасибо, что тебе жить здесь позволили! Он еще откуп требует, нахал!

— Да я…, да без меня…, - он покраснел от злости, раздув щеки. — Да без меня ваша банька развалится! Вот! — Он, наконец, нашел, что сказать.

— Не развалится, — успокоила его Лариска, — на нее заклятье наложено!

— Какое еще заклятье?! — перепугался банник. — Нет здесь никакого заклятия! Я ничего не чувствую, — он тщательно принюхался, повертев головой в разные стороны. — Врете вы все!

— А ты у Доброжила спроси, — сочувственно кивая головой, посоветовала Лариска. — Он тебе все расскажет!

— Не надо ничего Доброжилу говорить! — запротестовал банник. — Он в последнее время сам не свой! Зачем зазря хозяина беспокоить? Пожалеем старика, а? — заискивающе улыбаясь, предложил он. — Он устал! Он за всех переживает!

— Нам надо подумать, — словно нехотя, проговорила Лариска и сдвинула красиво очерченные брови.

— И откупа не надо! — расщедрился банник. — Пусть у тебя останется! Таким красавицам все к лицу, — перешел он к откровенной лести. — Не будем беспокоить хозяина, а?

— Мы не только красавицы, мы еще и ведьмы! — окончательно припугнула его я.

— Батюшки! Да как же я сразу не признал! Простите великодушно! — залебезил банник, на всякий случай, отодвинувшись подальше, насколько позволял стол. — Чаек горяченький, варенье! Кушайте на здоровье! — он подвинул к нам блюдце с малиной.

— Ну, нахал, — засмеялась Лариска. — Нашим же чаем нас угощает!

— Я его подогревал! — обиделся банник. — Не цените вы заботу! — Он сел на край стола и насупился, болтая ногами.

— Ладно, не дуйся, — сжалилась травница. — Возьми, — она протянула заколку — самый обычный "краб" с приклеенным к нему кожаным цветком, великодушным жестом.

Банник жадно схватил безделушку и, прижав к груди, исчез.

Через пару секунд он возник снова, но уже без заколки.

— Так как насчет хозяина? — робко поинтересовался он. — Жаловаться не будете? — Он скромно поковырял стол большим пальцем толстенькой ножки.

— Тебя как зовут, горе луковое? — вздохнув, спросила Лариска.

— Афанасием кличут, — смущенно потупил глазки банник.

— Давай так договоримся, Афанасий, — предложила травница, — если что подозрительное у дома заметишь, сразу нам скажешь. Согласен?

— Да это мы с большим удовольствием! — обрадовался Афанасий. — Если что, враз доложим!

— Вот и договорились, — заключила Лариска.

Длинно и витиевато поблагодарив нас за великодушие, банник исчез.

Пока мы сушили волосы на освободившейся веранде, мальчишки всем скопом отправились в баню.

Прошли не больше двадцати минут, как оттуда выскочил, наскоро обмотанный простыней, Ванька Королев.

С выпученными глазами и мылом на волосах он понесся по направлению к дому, выкрикивая что-то невнятное.

Испуганная Эльвира Петровна уже бежала ему навстречу с немым вопросом в глазах.

— Колобков! Эльвира Петровна, Колобков со мной связался! — задыхаясь, стал объяснять Ванька, когда Эльвира поймала его посреди поляны. — Он сказал, что ребята попали в плен!

— В какой плен? — одновременно удивилась и испугалась она. — Где они?!

— Он сказал, что в Заречье, рядом с ярмаркой, стоит деревня и там люди!

— Какая деревня?! Какие люди?! — растерялась Эльвира. — Глупости! В зоне нет никаких людей! Что он еще сказал?

— Больше ничего, связь прервалась, — тихо произнес Ванька, как будто сам был в этом виноват.

Подбежали Андрей с Василисой и тут же устроили совещание посреди поляны, предварительно отправив Королева в баню, а нас в дом.

Доброжил сидел на печи и лениво переругивался с кикиморой. Увидев нас, тут же спросил:

— А чего это из-за деревни все переполошились? Чем она такая особенная?

— А ты откуда знаешь? — вкрадчиво поинтересовалась я. — Подслушивал?!

— А чего мне подслушивать? — ни капли не смутился он. — Орали, как сумасшедшие!

— Так что ты по поводу деревни думаешь? — осторожно спросила Лариска.

— А чего об ней думать? — удивился домовой. — Деревня как деревня. Она тут испокон века стояла! Корчма при ней есть и ярмарку, стало быть, тоже там проводят.

— Так не было же никакой деревни! — мы были просто ошарашены словами Доброжила.

— Как это не было?! — возмутился он. — У кикиморы спросите, если мне не верите!

— Была! — подтвердила Анна Ивановна. — Всегда стояла у реки. Там у дороги и названье к вехе приколочено — Пожары. Раньше то она Ручьями звалась, а как несколько домов сгорели, так Пожарами и стала.

— Ничего себе, новости! — переглянулись мы. Ситуация становилась все запутаннее.

В свете последних новостей было решено провести обряд общения с духами.

Использовать состояние измененного сознания предложили наши шаманы — Коля Иванов и Василий Цой. Чего они хотели добиться этим обрядом, я не знаю, но мы должны были использовать все варианты, чтобы узнать, наконец, тайну Зоны.

Васька притащил на поляну свой бубен и заставил всех нас стать в круг. Коля достал какую-то скляночку и что-то накапал из нее в стакан с водой.

— Скорее всего, настойка пейота, — объяснила мне Лариска. — Пейот можно использовать в виде настойки, а можно и сушеный.

— По-моему — это кактус? — вспомнила я.

— Да. Его еще называют мескалито. Сильный галлюциноген, — подтвердила Лариска.

— А разве это не запрещено правилами института? — забеспокоилась я.

— Какие правила? — Лариска посмотрела на меня, как на чокнутую. — Нам бы выбраться отсюда живыми и здоровыми! Неужели ты не понимаешь, в какой опасности мы все?

Выпив настойку, Коля лег на спину, сложив руки на груди.

Васька стал бить в бубен.

Сначала удары были глухими, редкими и ритмичными. Постепенно они стали убыстряться, становясь все звонче и звонче.

Коля как-то странно дернулся и затих. Ритм ударов перестал убыстряться, держась на одной ноте. На слух это действовало завораживающе, хотелось раскачиваться в ритме бубна.

— Я его слышу! — вдруг радостно заявил Ванька.

— Говори вслух! — Эльвира тоже была этому рада.

Ванюша стал рассказывать:

— Он в норе. Нора очень узкая и ему трудно протиснуться. Он изменяет тело. Оно становиться узким и гибким. Он скользит вниз, под землю.

На пути — густо сплетенные корни, он не может двигаться дальше. Тело становиться текучим, как ртуть. Он протекает сквозь корни и двигается дальше. На пути подземная река. Течение несет его к пещере. Он в пещере, ищет выход из нее. Нашел. Впереди свет и зеленая поляна. Кругом цветы. Он видит озеро. Подходит к нему. Тело опять обычное. Вода в озере густая, как мед. Набирает воду в ладони. Вода медленно стекает вниз, меняя цвет — с голубого на зеленый.

На берегу сидит человек спиной к нему. Коля подходит к нему. Человек оборачивается. У него нет лица, только глаза. Глаза янтарно-желтые. Они плавятся и меняют форму. Человек не хочет отвечать на вопросы. Он встает и уходит прочь. Коля растерян, он не знает, как вернуться обратно.

Ритм ударов убыстрился до такой степени, что звуки слились воедино.

Я посмотрела на Ваську. Он побледнел до синевы, не прекращая стучать в бубен с сумасшедшей скоростью.

Мы замерли в тягостном ожидании. До меня дошло, что это очень опасно. Коля мог и не вернуться из этого измененного состояния.

Наконец Иванов дернулся и открыл глаза.

Бубен опять сменил ритм. Удары стали медленнее и, наконец, совсем затихли.

Мы с облегчением перевели дух — к Ваське вернулся румянец.

— Все! — Васька расслабился. — Нужно отнести его в дом, он проспит несколько часов.

Мы дружно отволокли Колю в дом и уложили в кровать.

Он проспал почти до вечера, ни разу не шелохнувшись.

Когда Иванов проснулся, то выяснилось, что дух посоветовал искать. Что искать? Кого искать? Все, естественно, расстроились, хотя ничего существенного от этого обряда и не ожидали.

Андрей с Эльвирой, посовещавшись, решили попытаться отправить ребят домой, их присутствие в Зоне стало необязательным, учитывая возникшую опасность.

Шаманы долго протестовали, затем упрашивали, но все было напрасно. Зона стала опасной и непредсказуемой. Эльвира с Андреем не захотели рисковать!

Телепортировались вчетвером. Меня Андрей взял на всякий случай, если Зона, вдруг, преподнесет неожиданный "сюрприз" и понадобиться дополнительная сила ведьмы.

Когда головокружение прошло, я огляделась. Мы были в лесу.

Жуков и Сандуленко мирно спали под густой чинарой, несмотря на то, что солнце едва спустилось к горизонту. Сандуленко, крепко обняв Вовку Жукова, смешно шлепал во сне губами.

— Смотри-ка, даже защитный круг не забыли поставить, счастливчики! — с завистью проговорил Коля, заметив рассыпанную соль.

— Андрей Павлович! — вновь заканючил Цой, — может мы останемся? Практика еще не закончилась! Мы еще пригодимся! Почему именно мы? Сейчас самое интересное начинается, а мы пропустим!

— По-моему, мы уже все решили, — Андрей к чему-то прислушался и с облегчением вздохнул. — Вход на месте!

У шаманов разочарованно вытянулись лица. Они до последнего момента надеялись, что вход исчезнет и они останутся в Зоне.

— Вам повезло, — Андрей несколько раз обошел предполагаемый вход в Зону, он же — выход, который на этот раз располагался между двумя кустами бузины.

— Ага, повезло, как утопленникам! — "обрадовано" отозвался Коля. — Кому повезло, так это Сандуленко с Жуковым! Спят, как младенцы и не о чем не думают!

Володьку и Серегу Аникин будить не стал, чтобы они не задавали лишних вопросов.

— Ребята, — напутствовал он шаманов, — пробовать вход нельзя, боюсь, что он сдвигается при его активации, поэтому вы рискуете. Я очень боюсь за вас, но другого выхода нет. Как только перейдете, сразу — в институт. Расскажете все Грофту. Если он сможет что-либо предпринять, будем только рады, если нет — постараемся справиться собственными силами. Ну, все! Надеюсь, до встречи! Ни пуха, ни пера!

— К черту! — дружно ответили шаманы и шагнули между кустами. Пространство вокруг задрожало, воздух слегка помутнел, затем опять стал прозрачным.

— Как я и предполагал, вход сдвинулся. Где теперь его искать? — вздохнул Андрей и принялся будить незадачливых охранников.

На обратном пути случилось то, чего мы опасались — портал стало глючить. Мы почувствовали это одновременно и, усилиями четырех магов, попытались его скорректировать. Попытка удалась, но не совсем. Нас зашвырнуло прямо в середину пруда позади дома.

Водоплавающих в воде, к счастью, не было — солнце уже зашло, поэтому мы избежали довольно болезненных щипков братьев наших меньших.

Прудик оказался мелким, но илистым. Пока мы барахтались в воде, скользя ногами по дну — весь ил поднялся на поверхность. Прудик превратился в грязную лужу, что, естественно, не прибавило приятного вкуса воде, которой мы невольно наглотались. Наконец, общими усилиями, помогая друг другу, мы выбрались на берег.

Компания выглядела очень живописно. Андрей Павлович заимел на шее чудненькое ожерелье из грязно- бурых водорослей и кособокий шиньон из зеленой тины на голове.

Володька, обвешанный водорослями с ног до головы, вытащил из-за шиворота симпатичного лягушонка, Сергей был просто грязным, как поросенок, а про меня даже говорить не стоит (мальчишки долго хохотали).

Когда мы, мокрые и грязные, ввалились в дом — смеяться стали все, включая домового и кикимору.

— Ну вы, прямо как водяные! — добродушно похрюкивал Доброжил.

— Ой, злыдни болотные! — повизгивая, вторила ему кикимора, пока Лариска не прикрикнула на них.

Приведя себя в порядок и, наскоро поужинав, все отправились спать, оставив для охраны дома Жукова и Сандуленко, которые, на свою беду, уже выспались под чинарой. Они получили строгие инструкции: не спать, из дома не выходит, в случае опасности — будить Андрея.

Ночь прошла на удивление спокойно, хотя наши горе сторожа, все-таки, уснули под утро, в чем и были уличены бдительным Доброжилом.

Упыри не появились, быть может, их больше привлекла деревня, так неожиданно возникшая в Заречье.

Утром мы узнали, что банник Афанасий доложил домовому о том, что в Пожарах изловили ведьму и двух колдунов и собираются их сжечь на ярмарочной площади, дабы навести порядок и избавить деревню от упырей, которых своим колдовством вернули к жизни упомянутые чародеи.

Информация была передана вездесущими листичами, которые случайно гоняли ветер у деревни. Им можно было верить, поскольку эти невидимые духи природы могли заглянуть в любой уголок, управляя своими тихими ветерками.

Нам стало по-настоящему страшно. Было решено срочно отправляться на выручку.

Василиса где-то достала старую лошадь и телегу, на которой нам предстояло отправиться в Пожары.

Лошадь, как объяснила она, нужна для маскировки, чтобы не отличаться от приезжих из других деревень. Василиса полагала, что Пожары не единственная деревня в Зоне, возникшая на пустом месте. Как выяснилось позже, она оказалась абсолютно права!

Василиса нарядила нас с Лариской и Эльвирой Петровной в праздничные сарафаны из своего гардероба, заплела наши волосы в косы и украсила их яркими лентами.

В телегу она погрузила несколько корзин с ягодами для продажи на ярмарке, которую объявили в честь казни колдунов. Видимо, жители новоиспеченной деревни предпочитали получать все удовольствия сразу! Интересно, в чью дурную голову могла прийти идея, совместить казнь с веселой ярмаркой?!

Андрею досталась рубаха с вышитым воротом и широкие шаровары. Я заподозрила, что это его собственная одежда, которую он носил в Зоне, когда отсутствовали студенты-практиканты.

Жуков и Сандуленко получили приказ — хорошенько выспаться, все-таки большую часть своего дежурства они не спали. Ребята попробовали было протестовать, но с Андреем и Эльвирой такие номера не проходят, характеры у них, точно, родственные.

Санька и Ванька, как всегда, остались на связи, обиженно надувшись на такую вопиющую несправедливость. Пока все исследовали территорию Зоны, они торчали на базе, обеспечивая связь.

Ванька попробовал напомнить Эльвире, что связь пропала, но это не помогло.

— В любой момент все может измениться! — отрезала Черепанова. Разговор был закончен.

Почти всю дорогу мы уныло плелись за телегой, жалея бедную клячу, которая и так еле передвигала ноги. Она останавливалась у каждого дорожного столба и возобновляла движение лишь после того, как ей в морду тыкали пучок травы, маня за собой.

Через пару часов, мы плюнули на жалость, поскольку жаркое солнышко сделало свое дело — головы разболелись, дорожная пыль осела на наших разгоряченных телах, а собственные колени стали подгибаться при каждом шаге. Все, кроме альвинки, взгромоздились на скрипучую телегу.

Почувствовав вес наших четырех упитанных тел, поскольку Василиса не захотела напрягать бедное животное, кобылка обиженно заржала и остановилась совсем. На все наши увещевания и крики "но!" она не реагировала, а только упрямо мотала головой. Пришлось, как миленьким, глотая пыль, идти пешком по проселочной дороге до самой речки.

У реки, в ожидании переправы, прямо на траве сидели люди.

Две бабы необъятных размеров прижимали к себе огромные корзины — из одной доносился поросячий визг, из другой — квохтанье кур.

При виде нас бабы еще крепче вцепились в свои корзины, с опаской поглядывая в нашу сторону, видимо воровство в Зоне расцвело махровым цветом.

Из корзины с курами высунул свою голову пестрый петух и звонко заголосил. На самой высокой ноте он, вдруг, поперхнулся и конфузливо спрятал голову обратно. Куры осуждающе закудахтали.

Три мужика, в таких же нарядных рубахах, как у Андрея, покуривали, засунув руки в карманы.

Прежде чем вернуться на базу, Василиса дождалась переправы.

Огромное бревенчатое сооружение, именуемое паромом, тянули четыре гмура. Было видно, что это работа дается им с трудом — они то и дело вытирали со лбов выступающий пот.

Как только паром причалил к берегу, крестьяне наперегонки ринулись занимать места, словно боясь не успеть.

Попав, наконец, на долгожданный паром, они в растерянности заметались, не зная, где лучше устроиться — места было многовато для пяти, даже очень крупных, крестьян.

Мы, не спеша, без излишней суеты, загнали на паром упрямую кобылу вместе с телегой и удобно устроились на сене, посреди корзин с ягодой.

Василиса подошла к гмурам, чем очень их обрадовала. Было видно, что они знакомы не первый день.

Гмуры окружили альвинку плотным кольцом и о чем-то возбужденно заговорили на своем гортанном языке, размахивая руками.

Картина напомнила сказку о Белоснежке и гномах. Маленькие гмуры едва доставали до колен Василисы. Телосложение у них было довольно плотным, а мускулистые руки казались чересчур длинными. Видимо, гмуры обладали недюжинной силой, если вчетвером могли тянуть тяжелый паром.

Их одежда выглядела вполне скромно — кожаные куртки без рукавов, скорее жилетки, и штаны, сплошь покрытые металлическими заклепками. На головах красовались широкополые, остроконечные шляпы, надежно прикрывающие их лица от солнца.

Все четверо были до неприличия мохнаты — волосы густыми пучками торчали из ноздрей и ушей, не говоря уже о бородах и общей волосатости тел.

Василиса заговорила и гмуры тут же умолкли, внимательно слушая.

Она махнула рукой в нашу сторону и, наклонившись, что-то зашептала. Гмуры согласно закивали головами.

— Ну что? — подошла к нам Василиса, окончив разговор. — До встречи?!

Андрей соскочил с телеги и, обняв ее за плечи, отвел в сторонку.

Они недолго поговорили, затем Аникин крепко обнял альвинку и, осуждающе взглянул на наши любопытные лица. Мы дружно сделали вид, что заняты серьезным разговором и никого в упор не видим!

Он с нежностью поцеловал Василису, что-то ей прошептав. Она украдкой смахнула слезу, а у меня противно заныло под ложечкой в предчувствии неприятных событий.

Когда Василиса ушла, помахав рукой на прощанье, Аникин сообщил:

— Гмуры сегодня не возьмут с нас денег за переправу, а на обратном пути придется платить. Какие деньги появились в Зоне — мы не знаем, но нужно их заработать.

— Проще наколдовать! — фыркнула Лариска.

— Князева, ну чему я вас учила? — покачала головой Эльвира. — Иллюзия держится не больше часа, кроме того, это обман. Кого ты хочешь обмануть? Гмуров, которые из сил выбиваются, чтобы заработать эти гроши?! Или, может, в корчме расплатимся иллюзорными деньгами, чтобы нас тут же отправили на костер, как ведьм?

— Я об этом не подумала, — покраснела Лариска.

Эльвира тактично не стала развивать эту тему дальше.

На ярмарочной площади было многолюдно, хотя самой торговли не было. Прилавки только готовили к предстоящей ярмарке, ремонтируя крыши и столы.

Толпа собралась в центре площади, рядом с приготовленным столбом, помостом и костром. Похоже, что все ждали казни, как циркового представления.

Мы привязали лошадь рядом с такими же клячами, в специально отведенном месте, и отправились обозревать окрестности.

Площадь была достаточно большой. С одного края строгими шеренгами стояли торговые ряды, сегодня пустовавшие. С другого — возвышалась церквушка с позолоченными куполами, скорее всего крашеными, и небольшой звонницей.

Деревенские домишки вплотную окружали площадь — их было около сотни. В основном дома были маленькими, с покосившимися частоколами и латаными крышами, хотя встречались и настоящие терема с высокими крылечками и флюгерами на крышах.

Недалеко от церквушки стояла корчма, с шикарной вывеской и зазывной картиной у входа — толстая тетка в праздничном деревенском наряде держит в руках расписной поднос с пирогами и бутылью мутного цвета.

При виде вывески мой желудок недвусмысленно дал понять, что не возражает против плотного обеда, тем более что запахи, доносившиеся сквозь неплотно прикрытые двери, содействовали выделению желудочного сока.

Внезапно толпа заволновалась. Люди стали перешептываться, толкая друг друга локтями и показывая пальцами на церковь.

Из церкви вышел священник в длинном черном одеянии, напоминавшем сутану. Одежда имела такой вид, словно была в стирке лет двадцать назад и ее забыли выгладить.

Голову священник прикрывал объемным капюшоном так, чтобы не было видно лица. Его сопровождали несколько служек, несшие в руках длинные витые свечи белого цвета.

Священник величаво взошел на помост и поднял руку.

Я мысленно пожелала ему совершить публичный акт самосожжения.

Толпа притихла.

— Братья и сестры! — воззвал он заунывным, блеющим голосом. — Завтра, на этой площади свершится правосудие! Мы очистим наши жилища от скверны! Одержимые Диаволом будут сожжены в очищающем пламени господнем! Простим их, братья и сестры, ибо не ведают они, что творят! Помолимся за них, грешных! — Толпа упала на колени.

Я стояла, раскрыв рот, пока Лариска не дернула меня за подол. Я поспешно бухнулась рядом, больно ударившись коленом.

— Диавол среди нас! — вдруг истошно завопил священник, усиленно размахивая кадилом. — Диавол! — истерично подхватила толпа, исступленно забившись головами о пыльную площадь.

— Прости, нас, Господи! — не унимался он, тряся жидкой бороденкой. Толпа в экстазе вторила: — Спаси и помилуй!

— Они все здесь чокнутые? — вслух поинтересовалась я.

Люди рядом с нами стали оглядываться. Эльвира так на меня зыркнула, что дальнейшие слова застряли в горле.

Когда священник, закончив службу, с достоинством облезлого козла, покинул помост, толпа облегченно перекрестилась и стала рассасываться.

— Не мешало бы сходить в корчму, — Андрей вопросительно посмотрел на сестру. — Там многое можно узнать.

— Не мешало бы, — согласилась Эльвира. — Василиса дала мне пару безделушек, возможно корчмарь польстится. — Она достала из узелочка украшения.

У модницы Лариски округлились глаза. Ожерелье из полудрагоценных камней было просто великолепно! Браслет и кольца завораживали взгляд.

Я не думала, что гмуры способны на такое. Отшлифованные камни играли на солнце. Витая золотая оправа дополняла и оттеняла сложную огранку, придавая изделиям волшебный вид.

— Если корчмарь не возьмет, я сама выпрошу у Василисы хоть одно колечко! — Глаза Лариски хищно блеснули.

Все столики в корчме были заняты. После выступления священника, мужчины посчитали своим долгом обсудить события за рюмкой самогона.

Андрей подозвал хозяина — высокого, худого человека в грязном фартуке, с нелепым колпаком на голове и показал ему одно колечко.

Корчмарь проглотил возникший в горле комок и молча подошел к столику в центре зала. Приподняв за шиворот двух забулдыг, он дотащил их до двери и, открыв ее ногой, вышвырнул вон.

Вернувшись, он со скоростью звука, поменял грязную скатерть на новую, чистую и накрахмаленную и убежал на кухню.

Пять поварят выскочили с готовыми блюдами наперевес и, в мгновение ока, накрыли стол.

На середине стола расположили жареного поросенка с веткой зелени в зубах, по кругу разместили: салаты, домашнюю колбаску, холодец, отварную картошечку с укропом, селедку с лучком и постным маслом, чашку сметаны, хрен, горчицу и огромную бутыль самогона-первача.

Возле столика тихо возник корчмарь с полотенцем, перекинутым через руку.

— Еще чего-нибудь изволите? — подобострастно осведомился он.

— Изволим, — сообщил Андрей, протягивая хозяину кольцо. Тот быстро спрятал "безделушку" в карман фартука и наклонился к Аникину, подставив волосатое ухо.

Внимательно выслушав Андрея, он согласно кивнул и молча удалился.

Когда мы, отдав должное сытному и вкусному обеду, расслабленно откинулись на стульях, к нашему столику подошел солидный мужик и, выдернув табурет из-под худенького парнишки за соседним столом, уселся на него, выжидательно глядя на Андрея.

Аникин выдержал приличную паузу, буравя мужика испытывающим взглядом, пока тот смущенно не заерзал, вытирая рукавом обильно выступивший на розовой лысине пот.

— Будем знакомы? — Аникин привстал со своего места, протянув руку для рукопожатия. — Меня Андреем зовут.

— Феоктист Пименович! — Мужик поспешно обтер пухлую ладонь о шелковую рубаху и с готовностью привстал навстречу.

— Ну, и откуда будешь, Феоктист Пименович? — Андрей придвинул свой стул поближе к мужику и обнял его одной рукой за плечи, не забыв другой налить полный стакан, нетронутой нами, мутной самогонки.

— Так местный я. Терем мой аккурат возле церкви стоит. — Он с вожделением покосился на стакан, сглотнув набежавшую слюну.

— Чем занимаешься? — Аникин окончательно взял инициативу в свои руки, не давая мужику опомниться.

— Так мы, это…. Пашем, сеем…, - растерялся Феоктист. — Чего ж нам еще?

— Сам пашешь или работников держишь? — Продолжал допрос Андрей, незаметно подмигивая нам.

— Зачем сам?! — обиделся мужик. — Мы завсегда работников держали! Мы народ не бедный, зажиточный! Федорчуки мы! Неужто не слыхали? — он подозрительно обвел взглядом нашу компанию. — А сами-то кто будете? Вижу, что не местные! Чужаков у нас не любят!

— А давай-ка мы с тобой, Пименович, выпьем за знакомство! — предложил Андрей, плеснув себе самогонки на самое донышко стакана.

Феоктист не заставил себя упрашивать и, цепко ухватив стакан, опрокинул самогонку в усатый рот. С сожалением взглянув на пустую посудину, он смачно крякнул и вытер мокрые усы все тем же многострадальным рукавом.

— Корчмарь сказал, что вы торговцы заезжие. Правду сказал, али брешет? — медленно произнося слова, спросил Федорчук. Его стало стремительно развозить от выпитого пойла.

— Да какие мы торговцы, — махнул рукой Аникин. — Так, ягоду на ярмарку привезли. У нас в лесу ее видимо-невидимо! Может, продадим, а может на что сменяем!

— А как деревня называется? — настороженно спросил, хоть и захмелевший, но не потерявший бдительности Феоктист, строго погрозив нам указательным пальцем с грязным обкусанным ногтем.

— Да какая там деревня?! В одном доме я с племяшками живу, в другом сестра с мужем, вот и вся деревня! — махнул головой в нашу сторону Андрей. — Давай лучше за моих племяшек выпьем! — Он щедро налил Феоктисту еще один стакан мутной самогонки. — Глянь, какие они у меня красавицы! Прямо невесты!

— Красавицы! — с легкостью согласился Федорчук, жахнув очередную порцию вонючего пойла. — А у меня купец имеется! Сын красавец, весь в меня! — Он гордо выпрямился, слегка пошатнувшись на стуле. — Я ему все оставлю! — жарко зашептал он, наклонив раскрасневшееся лицо к самому уху Андрея. — Дом, поля, деньги! Он у меня единственный! — Феоктист икнул и, помотав крупной головой с венчиком седых волос вокруг блестящей лысины, подозрительно уставился на нас. — Откуда, говоришь, приехали?

— С хутора мы, — Аникин успокаивающе похлопал мужика по плечу. — Ягодный называется, слыхал?

— Нет у нас поблизости никакого Ягодного, — протестующее замотал головой Федорчук. — Мышиный есть, — он стал загибать пальцы, — Круговой есть, Зябликов…

— Так Зябликов хутор в прошлом году переименовали! — обрадовано подхватил Аникин. — Ягода уродилось — загляденье! Вот мы и решили, пусть будет Ягодным.

— Вот это правильно! — Феоктист поднял вверх указательный палец. — Это мы одобря…, - он уронил голову на стол и захрапел.

— Перестарался, — с сожалением констатировал Аникин. — Надо немного привести его в порядок. — Он огляделся. Убедившись, что все посетители заняты своими делами, незаметно щелкнул пальцами, подняв едва ощутимую волну.

Через пять минут Федорчук приподнял голову и, поморщившись от головной боли, уставился на нас покрасневшими, но абсолютно трезвыми глазами.

Андрей молча пододвинул к нему бутылку, где оставалось чуть меньше половины мутного содержимого.

Феоктист налил себе четверть стакана и, задумчиво посмотрев сквозь жидкость на мага, выпил, привычно крякнув и обтерев усы. Похрустев соленым огурчиком, он деловито спросил:

— Кольцо гмуровское ты корчмарю продал?

— Я, — подтвердил Андрей. — Сестре от матери по наследству досталось. — Эльвира улыбнулась и утвердительно кивнула.

— Не ври, Андрюха! Такие вещи только родственникам оставляют, а на гмуров вы с сестрой никак не тянете. — Он внимательно посмотрел на Эльвиру. — А может и не сестра она тебе вовсе?

— Ладно, — сдался Андрей, — невеста подарила, а Эльвира мне действительно сестра.

— Опять врешь! — Феоктист разозлился. — На гмурихе ты не женишься, уж больно они страшные да волосатые, а альвинов сто лет назад всех перебили! Не может быть у тебя невесты — альвинки!

— Значит не всех, — спокойно ответил Аникин. Он понял, что мужик не так прост, как показался с первого взгляда.

— Это ты мне говоришь?! Старосте этой деревни?! — Федорчук захохотал, окинув лобастую голову назад. — Да мы ж тебя и твоих баб на дыбе подвесим! Вы сами нас к этой невесте приведете! — Он гнусно оскалился, показав гнилые зубы.

— А это мы еще посмотрим, — побледнел Андрей. Он резко встал и толкнул ладонью воздух перед собой. Энергетическая волна с силой ударилась в грудь старосты. Он упал навзничь, перевернув табурет и потянув за собой скатерть вместе с тарелками.

На звон разбившейся посуды выскочил корчмарь, размахивая деревянным черпаком, но мы уже были за дверью.

— Колдуны! Ведьмы! Ловите их! — неслось нам вслед, но никто не торопился броситься за нами в погоню.

Какая-то баба с мешком на плече проходила мимо корчмы и, услышав крики, вопросительно посмотрела на нас.

— Все так бурно обсуждают завтрашнюю казнь! — Я с восторгом закатила глаза. — Феоктист Пименович просто душка! Такую речь толкнул!

— Он непременно переловит всех колдунов и ведьм! — радостно подхватила Лариска, так как дуэт у нас был давно спевшимся, и захлопала в ладоши, изображая деревенскую дурочку.

Услышав имя старосты, баба поспешно перекрестилась и быстрым шагом пошла прочь, испуганно оглядываясь на ходу.

Мы еще немного, с беспечным видом, постояли у корчмы и, не спеша, прогулочным шагом, двинули к ближайшему переулку.

Догонять нас так никто и не стал.

На улице постепенно начало темнеть. Извилистая узкая улочка хаотично петляла, под самыми неожиданными углами огибая деревенские дома и домишки.

Мы то и дело чертыхались, натыкаясь, то на старое дырявое ведро, то на сломанные вилы, а то и просто на кучу мусора, сваленную посреди дороги. Чистоплотностью местные жители явно не отличались, впрочем, так же как гостеприимством. Стоило нам только подойти к дому, как любопытная голова хозяйки или хозяина, торчащая над забором, мгновенно скрывалась из вида, не отзываясь на наше любезное "здравствуйте".

Выбрав очередной домик приличного вида, Андрей изменил тактику и решительно толкнул скрипучую калитку.

В глубине двора истошно залаяла собака. Окна дома слабо осветились трепетным пламенем зажженной свечи.

Мы поднялись на высокое крыльцо и постучали в дверь.

— Кого там черти носят?! — рыкнул не то мужской, не то женский голос и глухо закашлял.

— Нам бы переночевать, — голосом умирающего лебедя, жалобно попросила Эльвира.

Дверь распахнулась и на пороге возникла огромная бабища, зябко кутавшая широкие плечи в рваную шаль.

Она хмуро оглядела нашу компанию, подняв повыше толстую коптящую свечу и хриплым, простуженным голосом посоветовала:

— Шли бы вы в ночлежку!

— Мы приезжие, — вышел вперед Андрей, — в вашей деревне впервые. Завтра ярмарка, ночлежка переполнена. Может, пустите переночевать?

— Чужого мужика не пущу! — отрезала та и кокетливо добавила, стянув потуже шаль на необъятной груди, — одна я живу. Вдруг снасильничать захочешь?

Бедный Аникин открыл рот и замер, вытаращив глаза от такой "заманчивой" перспективы.

— Варежку прикрой! — бабища слегка щелкнула его по подбородку, отчего рот Андрея захлопнулся, звонко клацнув зубами. — Это шутка! — она громко захохотала, откинув лохматую голову назад. Смех был таким заразительным, что мы не выдержали и тоже рассмеялись.

— Ну, вот что, — сказала она, вдоволь насмеявшись, — девчонок твоих младших возьму, а больше, извини, места нет. — Бесцеремонно втолкнув нас внутрь, она захлопнула дверь перед носом Аникина, не дав сказать ему больше ни слова.

— А как же мы? — донесся с улицы растерянный голос Эльвиры.

— Шли бы вы! — зычно рявкнула хозяйка через дверь и весело добавила, — в ночлежку! — Она закрыла дверь на тяжелый засов и провела нас в единственную комнату, с трудом протиснувшись через узкие сени.

Усадив нас с Лариской на широченную кровать, бабища уселась на деревянную лавку, стоявшую напротив, у стены. Добротная "мебель", под необъятными телесами хозяйки, жалобно заскрипела, грозя рассыпаться на части.

— Будем знакомиться? — Она с любопытством и одобрением оглядела наши наряды. — Меня Варварой кличут.

— Лариса, — пискнула смущенная подруга.

— Александра, — с достоинством представилась я.

— Имена то у вас больно чудные! — удивилась Варвара. — Я таких сроду не слыхала! Откуда прибыли?

— С хутора Ягодный, — вспомнила я нашу легенду.

Варвара осуждающе покачала головой, неодобрительно поглядев на меня.

— Нехорошо врать, девоньки! Ни в Заречье, ни на другой стороне таких хуторов нет. — Ее взгляд стал подозрительным.

— Так его же переименовали недавно, — поддержала меня Лариска. — Раньше он Зябликов был.

— Надеюсь, что больше вы никому об этом не говорили? — В ее голосе проскользнули нотки беспокойства.

— Так это же не тайна! — Я не могла понять ее беспокойства.

— Девонька, переименовать деревню или хутор можно только с величайшего позволения нашей церкви, о чем делается соответствующая запись в книге учета. Затем, все прихожане оповещаются об этом. В книге такой записи нет! Если вы кому-нибудь сказали эту чушь, то вас уже ищут. Наш староста шутить не любит! — При упоминании о старосте лицо Варвары скривилось, словно она надкусила лимон. — К тому же, Зябликов хутор я знаю, там подруга моя живет.

Мы с Лариской переглянулись, поняв, что вляпались по самые уши. Варвара тоже это поняла и смотрела на нас с насмешкой, ожидая ответа.

— Да мало ли хуторов с таким названием! — Лариска сделала попытку выкрутиться из щекотливого положения.

— Одежа на вас альвинская, — Варвара ткнула толстым пальцем в мой сарафан. — По подолу узорчик ихний вьется! Фасон наш, деревенский, а узорчик хитрый, альвинский — он удачу приносит!

— Откуда вы знаете? — У меня потемнело в глазах. Неужели Василиса нас так могла подвести?!

— Да вы не пугайтесь! — успокоила Варвара, глядя на наши перепуганные лица. — Узорчик этот мало кто знает, — она задумалась. — Да, почитай, уже никто! Тот, кто вас сюда послал, конечно, рискует, да бог не выдаст — свинья не съест! Альвинов совсем мало осталось, — она грустно опустила голову. — Такой народ изничтожили, святоши проклятые! — В ее глазах плеснулась ненависть.

Мы облегченно вздохнули — не выдаст! Я вопросительно посмотрела на Лариску. Она все поняла и решительно кивнула.

— Вы нам поможете? — спросила я, заранее зная ответ.

— А куда ж мне деваться?! — засмеялась Варвара. — Только давайте перейдем на "ты", я женщина совсем не старая!

Я вдруг поняла, почему меня смущал ее внешний вид и нарочитая грубость. Все было чересчур — нелепая одежда, неряшливость, рост, полнота, манеры!

Варвара сбросила шаль и сняла с шеи маленькую бусину на тонкой цепочке — явную работу гмуров. Чары спали. Перед нами сидела молодая девушка в скромном домашнем платье. Курносое личико с ямочками на щеках светилось белозубой улыбкой, русые волосы, заплетенные в косу, лежали на хрупком плече, придавая девчонке трогательный вид. Она звонко засмеялась, глядя на наши обескураженные лица.

— Откуда на тебе альвийский амулет? — спросила я, почти догадываясь. Этот камень могли только подарить.

Я вспомнила, как моя бабка рассказывала, что камень-оборотник рождается раз в сто лет. Он не дается в руки людям, потому что для них он ничем не отличается от других камней. Гномы видят волшебную силу этих камней, но не могут ею воспользоваться, поэтому не стремятся их отыскать, предпочитая драгоценные или полудрагоценные, за которые можно выручить реальные деньги. Волшебный камень нельзя купить, отнять или украсть, он потеряет свою силу.

— Это не очень веселая история, — погрустнела Варвара. — Все началось два года назад. За рекой появилась стая волков, которая стала нападать на людей. Зимой, по первому снегу, стая подошла к переправе и гмуры отказались работать. В деревне перестали проводить ярмарки и казна наших "святейших" опустела. Волков объявили оборотнями и организовали облаву на них, с благословления нашей церкви.

Святоши, во главе со старостой, заставили самых сильных мужчин отправиться за реку, чтобы истребить волков. Мой отец был среди них. Домой он вернулся лишь однажды — подарил матери огромную волчью шкуру. На другой день он опять отправился за реку и пропал. Позже я узнала, что отца убили.

Староста поторопился известить нас о его смерти, заявив, что на него напали волки.

Мать почернела от горя. Молодая, красивая женщина осталась совсем одна, без средств к существованию и с дочерью-подростком на руках. Она даже не имела возможности похоронить мужа, поскольку тела не нашли.

Федорчук не стал ждать окончания траура. Однажды вечером он явился в дом и предложил матери стать его любовницей, обещая стабильный достаток и свое покровительство. Мать категорически отказалась. Староста был в ярости и пригрозил отомстить.

Спустя три дня, к нам в дом явилась церковная стража. Они нашли волчью шкуру и забрали мать с собой.

Шкуру показали всем жителям деревни и объявили, что мама призналась в том, что она оборотень и сама загрызла своего мужа. Ее продержали в подвалах церкви две недели. От пыток она умерла. Тело сожгли на ярмарочной площади.

Я осталась совсем одна. Мне было всего пятнадцать лет.

Староста на этом не успокоился. Я очень похожа на мать, поэтому он решил затащить в постель меня, если не получилось с мамой. Убив моих родителей, он рассчитывал на то, что я сломалась и не стану особо упрямиться. Мне пришлось срочно бежать из деревни посреди зимы.

Я уговорила одного парня перевезти меня за реку и пошла через лес. Не знаю, на что я надеялась. Наверное на то, что на той стороне встречу хороших людей и они приютят меня. Я была согласна на любую работу, лишь бы быть подальше от Федорчука и его прихвостней!

Ночью был сильный мороз. Я не помню, как я упала, но когда открыла глаза, то увидела огромного волка. Он лежал рядом и просто смотрел на меня. Потом волк поднял морду вверх и завыл. От страха и холода я потеряла сознание, а когда очнулась, то поняла, что лежу на кровати в теплом уютном доме.

Меня выходила молодая, красивая женщина. Ее звали Ливанной, так она представилась. Ливанна была альвинкой. Я рассказала ей свою историю и она пообещала помочь, в ответ на мое молчание о нашей встрече. Она научила меня готовить лечебные отвары, а летом, когда я совсем окрепла, подарила амулет и научила им пользоваться. Ливанна проводила меня почти до самой Смородины, а гмуры перевезли через реку.

Домой я вернулась в новом образе, который совсем не привлекал любвеобильного старосту. На наш старенький дом никто не польстился. Люди боялись, что душа оборотня будет мстить за убийство.

Я представилась дальней родственницей и сообщила старосте, что Дарина — это мое настоящее имя — умерла, ее загрызли волки. Он предпочел этому поверить и даже заказал службу за упокой моей души. Теперь я живу дома, только никто не знает, что я — это я.

— На что же ты живешь, в таком великанском образе? — сочувственно поинтересовалась Лариска.

— Пойдемте, покажу, — Дарина обошла печь, взмахом руки пригласив нас за собой.

На бревенчатой стене, усеянной сучьями, висели полотенца, скатерти и прочие тряпки.

Дарина повернула один из сучьев и в стене открылся небольшой лаз. Согнувшись почти пополам, мы с опаской вошли в небольшую комнатку.

Все стены были увешаны пучками сухих трав, в углу стояла малюсенькая печь с глиняными горшочками и каменной ступкой для растирания порошков.

Лариска в восторге застыла, а затем бросилась нюхать травы, попутно заглядывая во все склянки.

— А ты не боишься, что тебя схватят как ведьму? — спросила она, пробуя на зуб очередную травку.

— А чего бояться? — пожала плечами Дарина. — Мне староста самолично грамоту выдал.

— Какую еще грамоту? — опешила я.

— Разрешение на лечение людей, — терпеливо пояснила она.

— И тебя не сожгут, как ведьму?! — удивленно раскрыла рот Лариска.

— А, вы об этом, — поняла Дарина. — Во-первых, я не ведьма, а во-вторых, зачем меня сжигать, если я налоги исправно плачу? Наши святоши только пришлых не любят, а так, сами моими отварами пользуются. У нас и ворожеи есть и прорицатели. Ведьмами и колдунами называют только тех, кто занимается черной магией. А я просто травница! Я людей лечу. Плати налоги и работай себе на здоровье! Святоши только чужаков не уважают. Они пришли на время, затем ушли, а налогов не платят. Казне это не выгодно! Хотя, за хорошую взятку и пришлым людям разрешат работать.

— Ничего себе! — присвистнула я.

— А наших друзей, значит, жечь? Просто так, за здорово живешь?! — возмутилась Лариска и, тут же прикусила язык, виновато взглянув на меня.

— Понятно, зачем вы здесь, — Дарина ничего не пропустила мимо ушей. — Значит они ваши друзья? Зачем же они в деревню сунулись? Они же почти голые были, только слепой мог этого не заметить! Теперь их сожгут для устрашения остальных, чтобы без разрешения и грамоты деньги зарабатывать неповадно было! — Она сокрушенно развела руками.

Я поняла, что шорты и майки — не одежда, а сплошной срам.

Дарина продолжила:

— У них, к тому же, нашли колдовские вещи в заплечных сумках. Староста сразу и объявил их колдунами.

— Колдовские вещи! — взорвалась Лариска. — Да только с помощью вот этих трав, — она сорвала со стены сухой пучок и швырнула в лицо Дарине, — я из тебя лягушку сделаю!

— Ух ты! — восхитилась девчонка. — Вы тоже ведьмы?!

— Да ведьмы, ведьмы, — устало подтвердила я, — только добрые. — Что делать будем? Мы с собой даже соли заговоренной не взяли!

— Если вы такие же, как Ливанна, я вам помогу! — решительно заявила Дарина. — У колдуно…, то есть у ваших друзей в сумках порошки были и безделушки всякие. Хотите, я принесу? Сумки Федорчук у себя в сарае запер.

— Как принесешь?! — изумилась я.

— Староста сейчас в корчме, самогон кружками глотает. Работники без хозяина на сеновале в кости играют. Его жена и сын в гостях у свояченицы, я видела, как они туда недавно шли. Дома только старая ключница Марфа. Я ей обещала настойку для лечения суставов приготовить — ноги у старухи болят. Она еще та карга, снегу зимой не выпросишь, а злющая, как цепная собака! Я ее усыплю и все! Надо только сонную настойку приготовить, а то я не умею.

— Это я мигом, — Лариска стала быстро обрывать с сухих пучков веточки и листья, сразу бросая их в горшок. Наполнив посудину, она с досадой огляделась:

— Паутины не хватает!

Дарина протянула длинную лучину, молча показав пальцем на правый верхний угол комнатушки.

Лариска ловко намотала паутину на деревянную палочку, аккуратно сняла ее, скатав в клубочек, и бросила в горшок. Через двадцать минут зелье было готово.

Дарина повесила на шею камень-оборотник и перед нами возникла бабища Варвара. Она широко улыбнулась, показав шесть гнилых зубов и накинула шаль прямо на длинную ночную сорочку необъятных размеров.

— Ну все, пошла! — рыкнула она и отодвинула дверной засов.

— На всякий случай, я добавила в отвар один корешок, так что суставы у Марфы болеть не будут, — скромно сообщила Лариска.

— Лучше бы болели! — пробасила Варвара и, как танкер, выплыла в темноту.

Пока мы ожидали Дарину, я попробовала связаться с базой, но ни Ванька ни Санька не отвечали.

Лариска, от скуки, попыталась сотворить фантом, но пентаграмма зашипела, брызгая тусклыми искрами, перекособочилась и рассыпалась прямо в воздухе. Мы поняли, что магия нам не поможет.

Варвара, она же Дарина, ввалилась в дом с тремя рюкзаками на плечах.

— Вот. Все получилось! — она с видом триумфатора бросила рюкзаки на стол. — Марфа спит сном праведника, а ключи я вернула на место.

— Ты зачем рюкзаки стащила, страшилище?! — простонала Лариска. — Их же искать будут! Нужно было взять только порошки!

— Никакие рюхзаки я не брала! — возмутилась Варвара и сняла камень, обидевшись на "страшилище". — Я только сумки взяла!

— Дарина, ты бестолочь! — Я не знала, плакать мне или смеяться. — Эти сумки называются рюкзаками! Зачем ты их взяла?

— Ой, там так много всего интересного! Я просто растерялась! Подумала, вдруг Ларисе что пригодится? — Она так лукаво посмотрела на Князеву, что та сразу перестала злиться. — Вещи колдунам принадлежат? Колдунам! Значит исчезнуть могут натуральным волшебным образом! Староста только испугается!

— Лучше бы он боялся людей сжигать! — пробурчала я.

— Но он же не знает, что они настоящие колдуны! — очень серьезно возразила Дарина. — Если бы знал, то не стал бы связываться! Он труслив, как шакал!

Мы с Лариской посмотрели друг на друга и кинулись тормошить и целовать Дарину. Она даже не заметила, что подсказала нам хорошую идею!

Было уже около полуночи, а у нас ничего не получалось. Заклятия не действовали. Порошки потеряли свою силу, а хрустальный шар показывал лишь клочковатую муть.

Дарина, разочаровавшись в наших колдовских умениях, мирно посапывала на своей необъятной кровати, свернувшись клубочком в углу.

— Это просто чертовщина! — первой не выдержала я. — Законы магии просто перестали действовать! Такое впечатление, что мы в другой вселенной!

— Послушай, — перебила Лариска, — Андрей в корчме применил энергетическую волну и она сработала. Сила волны зависит только от ширины нашего биополя и собственной энергии, а не от магии!

— Князева, ты гений! — я радостно подскочила. — Пробуем? Только потихоньку, а то весь дом разнесем! — на всякий случай предупредила я.

Встав рядом, мы вытянули руки и слегка подтолкнули волну, пытаясь ударить рюкзак. Он пошатнулся, слегка сдвинулся со своего места и замер.

— Разнесли! — плюнула Лариска. — Это не волна, а телекинез какой-то!

— Легкий полтергейст, — поправила я. — Давай попробуем еще раз, — я знала, что у нас получится, — только ты не думай о волшебстве, просто вдохни воздух и выбрось его через ладони.

Мы одновременно вздохнули и послали волну. Рюкзак снесло со стола и швырнуло в угол. Внутри что-то жалобно звякнуло.

— По-моему, мы Маринкино зеркало разгрохали. — неуверенно предположила Лариска.

— Точно, — согласилась я. — Это был ее рюкзак.

— Зачем вы мне посуду бьете? — раздался сонный голос Дарины. Она села на постели и потерла глаза.

Мы, не сговариваясь, повернулись в ее сторону и слегка подтолкнули воздух….

Свалившись на пол с задранными вверх ногами, Дарина обиженно заверещала, посылая на наши головы все местные проклятия.

До утра мы позволили себе поспать. На рассвете в дверь тихонько постучали.

Дарина мгновенно подскочила с постели и надела камень. К дверям подошла уже Варвара.

— Кто там? — пробасила она и, услышав ответ, отодвинула засов.

— Казнь состоится в десять часов утра, — сообщил Андрей. Они с Эльвирой выглядели вполне отдохнувшими.

Мы торопливо рассказали о своих планах и получили полное одобрение преподавателей.

В ночлежке было слишком многолюдно, поэтому они не могли проверить свои магические способности. Нам поверили на слово.

Эльвира, на всякий случай, попыталась "колдонуть", но из этого ничего не вышло. Зона блокировала наши способности.

Несмотря на ранний час, ярмарочная площадь была заполнена людьми.

Все прилавки были заняты разнообразными товарами. Тут были: глиняные горшки и миски, конская упряжь и теплые попоны, сарафаны, рубахи, тулупы, лапти, валенки и многое другое. Продуктовые ряды были завалены крупами, колбасами, салом, копченой птицей, фруктами и овощами.

Колобка, Марину и Игоря держали в подвале церкви, которая выполняла одновременно две функции, храма и тюрьмы.

Подвальные окна, забранные коваными решетками, находились с другой стороны здания, у самой земли, но вооруженные охранники никого к ним не подпускали.

Мы приступили к выполнению нашего плана.

Андрей Павлович взъерошил волосы и обвис на наших с Лариской хрупких плечах.

Мы, с трудом, мысленно ругаясь, потащили его вдоль подвальных окон.

Он скорчил пьяную рожу и загорланил песню:

— Мой костер в тумане светит, искры гаснут на ветру…, - потом закашлялся и продолжил орать совсем другую:

— А волны и стонут и плачут…! — На слове "волны" он сделал особое ударение, повторив фразу для надежности. Ребята должны были понять.

Охранники с удовольствием развлекались, глядя на пьяного с утра мужика и двух взъерошенных девиц. Они хохотали, выкрикивая сальные шуточки в наш адрес.

Мы с Лариской краснели, но не от природной застенчивости, а от натуги. Андрей был тяжеловат для двух столь юных дев. Для натуральности, он совсем не держался на ногах, доставляя стражникам массу удовольствия, а нам кучу неприятных ощущений.

Из подвала донесся тоненький дрожащий голос Маринки:

— Взвейтесь кострами, синие ночи! — Она все поняла.

Охранники грубо велели ей заткнуться и застучали по решетке окна копьями. Марина замолчала, тихонько всхлипнув.

Быстро свернув за угол, мы облегченно вздохнули, избавившись от тяжелой ноши.

Андрей принял нормальный вид и мы поспешили смешаться с пестрой толпой на площади.

К десяти часам народ окружил место казни. Это знаменательное событие обсуждалось со всех сторон.

— Тот, что постарше, у них за главного, — со знанием дела заявила торговка бубликами, целая гирлянда которых висела на ее толстой шее, — девчонка и мальчишка просто помощники! Видали, какие у него злые глаза? Прямо упырь, а не мужик!

— Ничего подобного, — авторитетно заявил низенький толстый мужичок, с парой новых сапог на палке через плечо, — за главную силу у них ведьма! Я сам видел, как она тайный знак своим ученикам подавала! Это, стало быть, чтоб не признавались в колдовстве! Сама почти голая, глазищами зыркает! Дай ей метлу, сразу улетит! А страшная, просто жуть! Нос крючком, клыки торчат, вся в бородавках! Я сам видел!

— Да как ты мог видеть?! — крикливо вступила в беседу рослая молодуха с ребенком лет трех на руках. — Когда их изловили, ты собственного носа не мог видеть, с самого утра надрался! — Она потрясла заплакавшего ребенка, который от такого обращения прикусил язык и замолк. — Может и не колдуны они вовсе?! Вон, в прошлом годе цыганку поймали, думали настоящая ворожейка, а она брехала честным людям! Марийке, дочке пекаря, жениха пообещала?! Ну и где тот жених? Марийка до сих пор в девках ходит!

— С таким носом, как у дочки пекаря, сроду замуж не выйдешь! — огрызнулся мужичок. — Марийка не красавица, мало кто на нее позарится! — заговорил он почти стихами. — Красоты девицы с лица можно напиться! А Марийка что? Тьфу! Смотреть не на что! Не нос, а загогулина!

— Да ты на свой нос посмотри, — не сдалась молодуха. — Картофелина печеная, а не нос! Он у тебя от пьянки скоро совсем отвалиться!

— На своего мужика посмотри! Все здесь, один он в корчме сидит! Вот кто пьяница, так пьяница! — позлорадствовал мужик с сапогами.

— Ты моего мужика не тронь! — разъярилась молодуха. — Тебе до него далеко! Он у меня мастер на все руки, не то что ты!

— А кто эти сапоги тачал? — мужик ткнул сапогом под нос молодухи.

— Убери свои вонючие сапоги! — взвизгнула та. Ребенок разревелся от страха.

Эту увлекательную беседу прервали крики:

— Ведут! Ведут колдунов!

К месту казни шли Колобок, Игорь Злотников и Марина Власенко, со связанными за спиной руками.

Их сопровождали пятеро вооруженных копьями стражников. Время от времени, они подталкивали пленников древками копий, правда с большой неохотой и опаской.

Ребята были спокойны, хотя немного бледны.

Колобок, в отличие от Марины и Игоря, не мог сдержать эмоций — на круглом лице была написана тревога, но не за себя, а за своих учеников. Он беспокойно оглядывался, ища глазами нас.

Увидев Андрея и Эльвиру, он облегченно вздохнул и немного успокоился.

Пленники поднялись на помост. Стражники поставили их спиной к столбу и примотали толстой промасленной веревкой так, что Колобков оказался стоящим к нам спиной.

Из церкви вышли священнослужители со свечами, большим деревянным крестом и дымящимся кадилом.

Процессия медленно подошла и остановилась у подножия помоста.

— Помолимся, братья и сестры! — заблеял главный, осеняя толпу крестом.

Люди привычно попадали на колени, подняв тучу пыли. Похоже, что батюшка исповедовал какую-то особенную веру, поскольку ни одной нормальной православной молитвы он не знал.

— Простим грешников, как велел Господь наш! — продолжал гнусавить "святоша", не замечая, что четыре человека стоят, когда все остальные молятся.

Откуда-то появился палач с зажженным факелом в руке и толпа охнула.

Его лицо скрывал просторный красный колпак с прорезями для глаз, но телосложение показалось очень знакомым.

Палач подошел к священнику и что-то зашептал ему на ухо, показывая пальцем на нас.

Мы приготовились, плотно став плечом к плечу.

На лице "святоши" отразилась мучительная борьба мыслей. Здравый смысл проиграл!

— Богохульники! — завопил священник, размахивая крестом. — Держите их! Ловите!

Вместо того, чтобы держать, толпа испуганно шарахнулась от нас в разные стороны, причем некоторые уползали на коленях, не успев подняться.

— Колдуны! Ведьмы! — пронесся шепот над площадью.

Стражники, напуганные толпой, тоже не изъявили особого желания нас ловить, а попятились, усиленно крестясь.

Палач подскочил к помосту и ткнул горящим факелом в сухой хворост. Он вспыхнул и тут же занялись просмоленные дрова.

Маринка слабо вскрикнула и, закатив глаза, в глубоком обмороке обвисла на веревках.

Игорь сжал губы и зажмурил глаза, а Колобок так дернулся, что пошатнулся деревянный столб.

Ждать было нельзя! Костер стремительно разгорался, подбираясь к ногам пленников!

Четыре пары рук выдали такую волну, что дрова разметало по всей площади, включая торговые ряды и загон для лошадей.

Лошади испуганно ржали и били копытами. Некоторым из них, невероятным усилием, удалось сорваться с привязи. Они метались в загонах, переворачивая кормушки и ломая слабые перегородки.

На головы людям полетели горящие поленья, кое-где занялись прилавки и одежда, выставленная для продажи. Кто-то заорал:

— Пожар! Горим!

Люди в панике заметались по площади, сбивая друг друга с ног.

— Они же подавят друг друга! — Лариска растеряно смотрела на Андрея и Эльвиру.

— Еще одна волна! — крикнул Андрей. — Тушим огонь!

Мы выдали еще одну волну, которая разбегаясь по кругу, тушила пламя и бросала людей на землю.

На площади, вдруг, наступила тишина. Люди лежали на земле, прикрывая головы руками. Матери закрывали детей своими телами. Священники тихо поскуливали, прижавшись друг к другу и растеряв церковные принадлежности. Сломанный крест и дымящееся кадило валялись поодаль, никого из них не интересуя.

С головы палача сорвало колпак и мы увидели противную рожу старосты, который сидел в пыли и обалдело тряс крупной головой с присыпанной пеплом лысиной.

— Кого я вижу?! И давно ты в палачи подался, Феоктист Пименович? — насмешливо спросил Андрей, шагнув в сторону Федорчука.

Староста перекрестился и стал отползать, шаркая задом по земле и протирая до дыр штаны.

Люди стали потихоньку подниматься, испуганно озираясь по сторонам.

— А чего это было? — спросила меня молодуха с ребенком, дернув за сарафан.

— Колдовство! — серьезно ответила я.

— Ух ты! — восхитилась она. — Значит настоящие колдуны! Не сбрехали! Надо соседке рассказать, а то она, дура, дома осталась! — Молодуха еще внимательнее стала наблюдать за происходящим, энергично покачивая ребенка.

Мы развязали пленников и привели Маринку в сознание, влепив звонкую пощечину. Такая бесцеремонность ей не понравилась, но она смолчала, понимая необходимость данной процедуры.

Толпа не расходилась. Люди пришли в себя и с любопытством ждали, что будет дальше.

Священнослужители подозвали старосту и недолго посовещались.

— Люди! — Федорчук выступил вперед, требуя внимания. — Наша святая церковь считает, что господь подал нам знак! Он потушил огонь, не допустив пожара! Эти трое, — он указал на пленников, — не колдуны! Отпустим их с миром! — Священники согласно закивали головами, держась от нас подальше.

— Так не пойдет, уважаемый Феоктист Пименович! — Андрей сделал еще один шаг в сторону Федорчука. Тот испуганно попятился. — Мы требуем денежной компенсации за оскорбление и унижение наших товарищей!

Священники опять зашушукались.

— Мы считаем ваши требования справедливыми! — сообщил "главнюк". — Мы готовы выдать из церковной казны сто серебряных монет и принести свои извинения!

— Двести! — категорично заявил Аникин.

— Хорошо! — поспешно согласился священник.

Я поняла, что Андрей продешевил, церковь могла раскошелиться на большую сумму.

Мы подождали, пока нам принесут деньги.

Мешочек получился увесистым.

Сзади меня тронули за плечо. Я обернулась. Улыбающаяся Варвара протягивала рюкзаки.

— С гмурами я договорилась, — сообщила она. — Они вас ждут на переправе.

— А что можно купить на двести серебряных монет, — поинтересовалась любопытная Лариска.

— Четыре лошади, две коровы, сотню гусей…, - стала перечислять Варвара.

Меня порадовало, что мы сильно разбогатели. Мало ли, что с нами может случиться в Зоне? С деньгами было как-то спокойнее.

Раздался рассерженный голос Маринки:

— Мое зеркало! Любимая пудреница! Духи! — она доставала из своего рюкзака осколки упомянутых предметов. — Этого старосту убить мало!

Мы сделали вид, что нас это не касается и скромно отошли в сторонку.

— А ты как дальше жить будешь? — спросила я Дарину. — Так и будешь ходить толстой бабищей?

— А что делать? — загрустила она. — Я его боюсь! Опять приставать будет!

— Не будет! — Я решительно взяла ее за руку и потащила за собой, что было совсем нелегко сделать, учитывая габариты Варвары.

— Феоктист Пименович! — староста вздрогнул, когда я дернула его за рукав. — Сейчас я расколдую эту женщину и дам ей оберег. Если ты хоть раз дотронешься до нее своими погаными ручонками, то оберег превратит тебя в толстую жабу, а сыну достанутся все твои деньги! Причем заметь, совсем не по завещанию!

Староста вжал голову в плечи и согласно закивал, заискивающе улыбаясь:

— Конечно, госпожа ведьма! Как скажешь!

Я сделала несколько пассов над головой присевшей Варвары, незаметно сняв с шеи камень.

Перед глазами обалдевшего старосты появилась Дарина. Он икнул и с размаху сел на землю.

— Свят, свят, — запричитал он, мелко крестясь. — Чур меня!

Я вынула из косы ленту и повязала Дарине на шею. Она с трудом удерживалась от смеха, но мужественно дождалась конца спектакля.

— Ну вот и все! — заявила я, грозно глядя на старосту. — Теперь она под защитой амулета! Смотри Федорчук, я за тобой издалека наблюдать буду! Только попробуй до нее дотронуться!

— Я все понял, госпожа ведьма! Близко не подойду! — Заверил он меня, молитвенно прижав руки к груди. — И грамотка останется в силе! Пусть людишек наших лечит, пользу большую приносит! — Он поднялся на ноги. — Мне уже можно идти? — подобострастно кланяясь, спросил он.

— Иди, — милостиво разрешила я.

Он убежал не оглядываясь. Дарина расхохоталась ему вдогонку.

Мы забрали свою лошадь, отдав непроданную ягоду в уплату за ночлежку — благо, что клюква не испортилась, и отправились к реке.

Гмуры нас действительно ждали. Они уже подогнали паром к берегу и прохаживались по палубе.

Дарина немного всплакнула, обнимая по очереди нас с Лариской, но мы пообещали приехать в гости и она успокоилась.

На другом берегу мы расплатились с гмурами. Они взяли с нас две монеты, с учетом нашего долга и внеплановой переправы. Мы сочли это справедливым и расстались, довольные друг другом.

До базы добрались без особых приключений, не считая встречи со странной зверюгой, которая выскочила на дорогу, но увидев нас, нырнула в ближайшие кусты. Зверюга напоминала большую рысь, но точно ли это была рысь, никто из нас сказать не мог.

На базе было тихо. Нас никто не встречал.

Посреди двора лежал, пришпиленный к земле осиновым колом, упырь. Он шкрябал землю скрюченными когтистыми пальцами и скрипел зубами.

Маринка, не долго думая, опять брякнулась в обморок. Игорь едва успел ее подхватить, чтобы она не стукнулась головой о землю.

Мы уложили ее на траву, рядом с рычащим упырем.

Игорь сбегал к колодцу и принес воды.

Под действием ледяной воды, вылитой на лицо, Маринка открыла глаза, но увидев рядом синюшную рожу утопленника, снова вырубилась. Пришлось нести ее в дом.

Наши коллеги мирно сидели за столом и чаевничали. Увидев нас они, кинулись обниматься, сжимая объятия так, что трещали ребра. Немного успокоившись, принялись расспрашивать.

Мы наперебой стали рассказывать о своих приключениях, чуть-чуть сгущая краски, особенно там, где речь шла о нашей решительности и мужестве.

Дмитрий Федорович рассказал, как они попали в плен. История была, действительно неординарной.

— Когда мы вышли с базы, — начал он, — то прямиком отправились в Заречье. Нам хотелось узнать, почему не состоялась ярмарка и поговорить с гмурами.

По дороге мы встретили лесную русалку, она сказала, что леса гибнут и друды, которые не могут жить без своих деревьев, умирают. Мы еще больше забеспокоились и поспешили к реке.

Гмуров у реки мы не нашли, поэтому решили переправиться на другой берег. Игорь с Мариной сотворили тонкий мост и мы оказались на другом берегу.

— Правда, у самого берега мост рассыпался, — вспомнил Игорь, — и мы немного намокли. Там было мелко, поэтому все закончилось благополучно, никто не утонул. Меня удивило, что заклинание так плохо сработало и я попробовал еще кое-что, но безрезультатно. Магия не действовала. Зона ее просто блокировала.

— Мы развели костер и стали сушиться, — продолжил Колобок. — Потом вынырнула русалка и рассказала об утопленниках. Нас это удивило, поскольку людей в Зоне не было. Солнце село, поэтому мы решили заночевать прямо там.

Спокойно уснув, мы проснулись в окружении вооруженных людей. Нас связали и повели в деревню.

Сначала нас расспрашивал староста. Его интересовало кто мы, откуда и зачем пришли в Пожары. Я могу поклясться, — воскликнул он, — что еще вечером никакой деревни не было!

— Мы знаем, — успокоила его Эльвира. — Что-то происходит с Зоной!

— Потом он потребовал предъявить какую-то грамоту! — возмущенно продолжил Колобков. — Никакой грамоты у нас, конечно, не было! Тогда он стал требовать деньги. Денег у нас тоже не было, а правду сказать мы не могли. Естественно, нам было трудно понять, чего он от нас хочет? Мы не знали, как себя вести и попытались связаться с близнецами. Связи не было и мы испугались.

Староста заявил, что мы колдуны и нас сожгут! Представляете, как я испугался за ребят?! — Он схватился за сердце. — В этом подвале, куда нас бросили, такие крысы! Марина не выходила из полуобморочного состояния! Там даже туалета нет! — воскликнул он. — Нас выводили по очереди! Потом связь появилась, я успел сказать где мы находимся, и снова пропала. — Он закашлялся от избытка эмоций.

— Когда мы услышали голос Андрея Павловича, — вмешался Игорь, — то поняли, что нас спасут. Маринка хоть реветь перестала! Ну а дальше вы знаете!

Очнувшаяся Маринка, не слыша рассказа Колобка и Игоря, поведала, как мужественно она держалась, когда ее вели на костер. С ее слов, она была просто героиней, в отличие от Игоря и Дмитрия Федоровича.

Колобок только вздыхал, хватаясь за сердце. Игорь слушал Маринкину речь, с трудом удерживаясь от смеха и отворачивался, чтобы она ничего не заметила.

Андрей тихонько посмеивался, а Эльвира просто улыбалась, но улыбка была тревожной.

За рассказами, мы совсем забыли об упыре. Первая о нем вспомнила "смелая" Маринка.

— А что это у вас во дворе валяется? — спросила она, передернувшись от страха и отвращения.

— А, — беспечно махнул рукой Санька, — мертвяка ночью изловили, а что теперь с ним делать не знаем. От осинового кола он, вроде, слабеет, но очень медленно!

— Заклинания на него не действуют, — добавил Ванька.

— Ему надо отрубить голову и сжечь! — решительно заявил Андрей. — Кто со мной?

Маринка побледнела, но Игорь был начеку. Он немедленно плеснул водой ей в лицо.

Наша кисейная барышня сразу передумала падать в обморок, но и подходить к упырю категорически отказалась.

Ребята прихватили топор, которым рубили дрова, и во главе с Андреем Павловичем отправились сечь голову упырю.

Мы с Лариской не выдержали и пошли посмотреть, что будет с утопленником. Немного опоздав, мы не увидели, как секли мертвую голову.

Отрубленная голова уже валялась рядом с телом, вращая мутными глазами и скрипя зубами. Туловище продолжало дергаться, судя по всему, не собираясь помирать окончательно. Крови совсем не было. Упырь напоминал большую резиновую куклу, отчего совсем не было страшно. Осиновый кол надежно держал безголовое туловище, не давая ему подняться. Странным было то, что упырь совсем не разлагался, оставаясь достаточно сильным и гибким. Под синеватой кожей перекатывались упругие мышцы, еще больше придавая ему сходство с резиновой куклой.

— Интересно, а кто у него всю кровь выпил и сделал его упырем? — спросил Ванька.

Ребята завалили труп сухими ветками и облили керосином.

Санька бросил зажженную спичку. Костер затрещал и в воздухе завоняло горелой тухлятиной.

Мы с Лариской зажали носы и бросились в дом. Запах последовал за нами.

Василиса торопливо зажгла веточку полыни, запах которой почти перебил вонь от костра.

Вскоре в дом прибежали все остальные, не выдержав "благоухания" горелого мертвяка.

— А куда Доброжил с Анной Ивановной делись, — поинтересовалась я, заметив отсутствие домашней нечисти.

— Они еще утром пропали, — сообщил Сандуленко. — Никто их не видел. Может в лес пошли?

Когда костер догорел, все дружно вышли посмотреть, что стало с упырем.

На месте костра остались только зола и дымящиеся угольки. Следов мертвяка не было. Жуков взял палку и, на всякий случай, разворошил уголья. Упырь превратился в золу, даже костей не осталось!

Внезапно воздух посреди поляны задрожал маревом и в центре светящейся пентаграммы возник профессор Грофт.

— У нас очень мало времени! — воскликнул он. — Я с трудом удерживаю портал!

Аникин немедленно стал рядом с Грофтом и пентаграмма засветилась сильнее.

— Это не поможет! — Грофт постарался перекричать возникший гул.

Звук возрастал, переходя в вибрацию. — Андрей, Василиса и Эльвира остаются! Остальные уходят! Власенко пошла! — Маринка растеряно шагнула в круг и пропала, успев махнуть нам рукой. — Жуков! Приготовиться Сандуленко!

Я метнулась в дом.

— Белова, вернись немедленно! — взревел за спиной Грофт.

— Я сейчас, только вещи возьму! — прокричала я на ходу.

— Какие, к черту, вещи! Белова! Немедленно вернись!

Я схватила два первых попавшихся рюкзака и пулей вылетела назад.

Никого из ребят, кроме Игоря Злотникова, на поляне не было. Он махнул мне рукой и тоже исчез.

— Белова! — Грофт за руку втащил меня в круг, как только я подбежала к нему. — Выгоню из института к чертовой матери!

Я успела улыбнуться оставшимся преподавателям и провалилась в пустоту. Меня закрутило, несколько раз перевернуло и вышвырнуло вон.

Я шмякнулась о землю с высоты трех метров, больно стукнувшись лбом о рюкзак, который судорожно сжимала в руке. Там что-то хрустнуло. "Маринка меня убьет!" — подумала я и открыла глаза.

Вокруг было болото. Я сидела посреди большой кочки, которая подо мной мягко пружинила, пропитывая болотной водой подол сарафана.

— Даже переодеться не успела! — вслух произнесла я. — И куда же это меня занесло? — голос звучал немного странно в звенящей комарами тишине болота. — А не знаю! — сама себе ответила я и слегка запаниковала.

Вдалеке, над водой пронеслась вила, скрывшись в кромке тумана где-то на самом краю болота. Я с любопытством посмотрела ей вслед и…Тут до меня дошло, что портал выплюнул меня где-то в Зоне.

— Эй! Люди-и-и! — заорала я, подпрыгивая и размахивая руками. — Помогите!

Кочка подо мной угрожающе раскачивалась и хлюпала. Меня охватил ужас.

— Ну чего ты орешь? — на соседнюю кочку вылезла молоденькая злыдня. Она еще сохранила черты водяницы — одной из разновидностей русалок, но болото уже начало свое дело. Некогда симпатичное личико позеленело, на щеках вылезли бородавки, еще недавно хорошенький носик, заострился и загнулся крючком, спутанные волосы заросли буроватой тиной. Маленькое личико дышало злобой. — Тебя сюда звали? — она сплюнула в болото, скривив тонкие губы.

— Тебя забыла спросить! — буркнула я, садясь на мокрую кочку, все равно, сарафан намок! — Нечисть болотная! — раздраженно бросила я.

— Ага! Теперь болотная! — она скрипуче засмеялась, а в глазах полыхнула ненависть. — Интересно, по чьей милости?! Кто мне вместо моей речки это болото подсунул? — Она шлепнула рукой-лапой, подняв фонтан грязных брызг.

— Уж, точно, не я!

— Как дура, людям помогала! — продолжала злыдня, не обращая внимание на мои слова. — Водяница-девица покажи дорогу! — передразнила она кого-то. — Вот благодарность! В тварь болотную превращаюсь! — злыдня с отвращением посмотрела на свои руки, начавшие покрываться чешуеобразной коростой. — Ушла бы отсюда, куда глаза глядят, да не могу, к месту этому привязана! — Она горестно вздохнула-всхлипнула.

— Да ладно тебе, успокойся, — мне стало жалко бывшую водяницу. — Мы хотели вам помочь, только у нас это плохо получилось.

— Слыхала я про вас! — махнула обезображенной рукой злыдня. — До вас все нормально было! Реки были реками, озера — озерами! От людей один вред! Зачем пришли?

— Нам о безобразиях Лесовик рассказал, — возразила я. — О помощи просил.

При упоминании о хозяине, злыдня немного притихла.

— Ему, конечно, виднее, — немного подумав, согласилась она. — А может и правда, поможете?! — Она с тоскливой надеждой смотрела на меня, ожидая ответа. — Сил моих больше нет!

— Не знаю, — честно ответила я. — Много непонятного у вас тут творится. Разобраться никак не можем. — Я вздохнула. — Одна я осталась, даже посоветоваться не с кем.

Злыдня как-то задумчиво посмотрела на меня и словно нехотя ткнула когтистым пальцем впереди себя:

— Там!

— Что там? — не поняла я.

— Там он валяется! Сознание потерял, когда падал. — Она кокетливо поправила серо-бурые космы и подмигнула. — Хорошенький! Хотела себе оставить, — она вздохнула, — только, я еще не совсем злыдня. — Пошли, пока не передумала! — Она легко перепрыгнула с кочки на кочку, оглянувшись на ходу.

Я схватила рюкзаки и поспешила следом.

Мои прыжки были не столь легкими и изящными, но я старалась не отставать. Перспектива утонуть в болоте, без покаяния и оплакивания, меня не привлекала.

При каждом прыжке, рюкзаки дубасили меня по спине, грозя столкнуть в болотную топь, поэтому приходилось балансировать на мокрых кочках, нелепо размахивая руками. В результате я потеряла берестяной лапоток и остановилась, пытаясь нашарить его ногой в ледяной болотной жиже.

Кочка подо мной натужно хрюкнула и стала проваливаться. Злыдня замерла на секунду и предостерегающе крикнула:

— Не останавливайся!

Я рванула вперед, плюнув на обувку.

Болото всхлипнуло и, с неохотой, выпустило мои ноги, оставив себе на память второй лапоток. Мне достались толстые "гольфы" из болотной грязи.

Наконец, когда я уже совсем выбилась из сил, злыдня остановилась:

— Все! Дальше я не пойду. Там, — она показала в сторону небольшой полоски суши, заросшей кустами ракитника, — найдешь парня, а дальше, — она скривилась, — болотник хозяйничает. Мне с ним пока встречаться не хочется, противный он какой-то! — Она хихикнула и помчалась обратно, почти не касаясь кочек.

Я осторожно проползла оставшийся участок пути и упала на твердую землю, тяжело дыша.

Немного отдохнув, я оставила рюкзаки и полезла в ракитник. Искать пришлось недолго. Через три метра, я наткнулась на тело. Парень лежал, уткнувшись лицом в траву, и глухо постанывал. На затылке, под испачканными кровью волосами, набухла приличная шишка. Левая рука была неестественно вывернута в запястье и распухла.

Я осторожно перевернула парня на спину и вскрикнула. Это был Игорь Злотников. Он все еще был без сознания. Мне пришлось подхватить его под мышки и вытащить на чистое место. Это далось не слишком легко — в парне было не менее метра восьмидесяти роста. Если учесть его атлетическое телосложение и приличный вес, то с моими метр шестьдесят роста и пятьдесят кило веса — это был почти подвиг. Жаль, что никто не видел!

Я осторожно осмотрела его кисть — банальный вывих. Не дожидаясь, пока он очнется, я резко дернула за руку. Что-то щелкнуло и рука приняла нормальное положение.

Я оторвала оборку от подола сарафана и намочив ее в воде, плотно перебинтовала кисть.

Еще один, безжалостно оторванный кусок сарафана, я сложила в несколько раз и подложила Игорю под голову, в надежде, что ледяная вода уменьшит кровоподтек. Я боялась, что он мог получить сотрясение мозга, все-таки падал не на мягкую кочку.

Оглядев себя, я решила, что сарафан уже достаточно укоротился — торчали голые коленки, поэтому, не мудрствуя лукаво, шлепнула ему на лоб кусок болотной тины, кстати очень холодной.

Закончив "лечение", я кое-как привела себя в порядок и занялась рюкзаками. В мокром сарафане было совсем неуютно и холодно.

Оба прихваченных в спешке рюкзака оказались не моими. Один был Ларискин, что меня очень обрадовало, поскольку в нем нашелся пакетик с лечебными травами, небольшое зеркальце и сухая одежда.

Одежда была мне длинновата — подруга выше меня, но размер у нас почти одинаковый.

Я натянула модные джинсы, подкатав их снизу, и голубую эластичную водолазку. Сразу стало теплее.

Вязаный свитер я оставила на тот случай, если ночью вдруг похолодает. В боковом кармане рюкзака я обнаружила пачку с двенадцатью парами новых носочков. Кроссовки тоже вполне подошли. Лариска, как и я, носила тридцать шестой размер.

Второй рюкзак принадлежал профессору Колобкову. Там нашлась пара спортивных маек, пара свитеров и штанов, носки, кроссовки сорок пятого размера, тонкий полиэтиленовый плащ, нож, банка говядины, металлическая, плотно закрытая коробка и кое-какие мелочи. К лямке рюкзака, с помощью карабина, был пристегнут обычный походный котелок, что обрадовало меня больше всего.

Я с трудом открыла коробку, подцепив примятую моим лбом крышку кончиком ножа, и обнаружила в ней: два коробка спичек, плотно закрытый пузырек со спиртом, зеленку, йод, бинт и вату. Ну и зачем я изуродовала сарафан Василисы?

Повернув Игоря на бок, я приподняла слипшиеся от крови волосы и залила небольшую ранку йодом. Он вздрогнул и открыл глаза.

— Что ты делаешь? Больно же! — он сел, случайно опершись на больную руку и вскрикнул от неожиданной боли. — Что с моей рукой?

— Ничего особенного, — любезно ответила я. — Небольшой вывих, уже вправленный.

— Голова болит, — он поморщился и потрогал распухший затылок.

— Тебя не тошнит? Голова не кружится? — заботливо поинтересовалась я. — Все-таки башкой треснулся, а не мягким местом!

— А где это мы? — Игорь огляделся, игнорируя мой вопрос.

— Злотников, я с таким же успехом могу спросить у тебя — а где это мы? — Я сделала широкий жест рукой, — мы на болоте!

— Я вижу, — он снял сползший на глаза кусок тины и отбросил в сторону. — Блин! Это Зона!

— Да ты что?! — восхитилась я, — ни за что бы не догадалась!

— А где остальные? — спросил он.

— Я не знаю. Портал во время переброски опять переклинило. Может остальные домой попали? — предположила я. — Мы с тобой последними шли. Ты лучше скажи, что делать будем?

— Солнце село. В темноте из болота не выбраться. Придется здесь ночевать.

— Хорошее предложение, — я пришлепнула очередного комара, впившегося в мою руку, — только бы болотник тебя не услышал, а то вдруг заглянет на чашку кофею?

— А что ты предлагаешь? — разозлился он.

— Ничего лучшего, — призналась я. — Только давай костер побольше разведем, болотная нечисть огня боится.

— А болотные газы?

— Не волнуйся, — успокоила его я, — болото недавно образовалось. Здесь раньше речушка протекала, хозяйка-водяница злыдней не успела до конца стать, так, серединка на половинку. Она мне тебя отыскать помогла и о болотнике предупредила. За этой полосой суши — настоящее болото, а нам надо на ту сторону.

— У тебя соль есть? — спросил Игорь.

— Полно! — отрапортовала я. — А толку?

— Черт, совсем забыл, что магия не работает! — он поднялся на ноги и потряс головой. — Вроде все нормально! Не очень болит.

— Ты бы свитер надел, — посоветовала я, — в Зоне времена года образовались, а сейчас осень. Хорошо, что ты джинсы надел, они теплые, а вот в своей безрукавочке, пожалуй, замерзнешь. Хорошо хоть не промок. А какой у тебя размер обуви? — я взглянула на его ноги, обутые в легкие тапочки.

— Сорок третий.

— Пойдет! Натянешь пару теплых носков. — Я достала кроссовки Колобка. — Нам бы до зимы отсюда выбраться, а то замерзнем, к чертовой матери!

Игорь покорно уселся на траву и переобулся. Свитер тоже вполне подошел, если не брать во внимание коротковатые рукава. Пришлось их закатать. Злотников сразу приобрел вполне приличный вид спортивного парня!

Мы насобирали сухого валежника и разожгли костер. Огонь вспыхнул сразу, разогнав назойливых комаров.

Игорь обнаружил недалеко бочагу с чистейшей водой и набрал полный котелок. Пока вода закипала, я порылась в Ларискиных травках и нашла веточки шиповника. Чай получился розовым и очень ароматным.

Тушенку мы решили не трогать. Чувство голода было вполне терпимым, а впереди нас ждал долгий путь и неизвестность.

Всю ночь болото ухало и стонало, пугая нас жуткими звуками и мешая спать.

Утром опустился густой туман, из-за которого мы не видели собственных ног.

Мы сильно замерзли, поэтому, первым делом разожгли костер и согрели остатки чая.

Умывшись и немного согревшись, решили подождать, пока лучи солнца разгонят клочковатый туман.

Солнце не торопилось. Туман колыхался над болотом, бесшумно дыша и ворочаясь. Первым не выдержал Злотников.

— Мне совсем не хочется ночевать здесь еще раз! — решительно заявил он.

— Мне тоже, — я была солидарна с ним. — А что делать?

— Я предлагаю просто разогнать эту муть.

— Волной? — засомневалась я. — Тогда, в Пожарах, нас было четверо, включая двух профессоров высшей магии, а сейчас — только двое неопытных студентов!

— Попробовать два неопытных студента могут? — насмешливо спросил Игорь.

— Могут! — согласилась я. Мне все больше нравился этот высокий стройный парень с четвертого курса. В его серых глазах было что-то такое, отчего мне хотелось ему верить.

Мы встали плечом к плечу и по команде Игоря дали легкую волну. Туман под ногами заклубился и нехотя отполз на несколько метров.

— Теперь в полную силу, только медленной волной, — Игорь весело подмигнул. — Держись, ведьма- недоучка!

Туман, под действием энергии, покатился, сворачиваясь ватными рулонами, но метров через сто остановился и вздыбившись, пополз обратно, сгущаясь еще плотнее.

— Да что это такое?! — разозлился Игорь и, не успела я опомниться, как он, вытянув ладони вперед, шарахнул такой волной, что я застыла с открытым ртом.

Волна с огромной скоростью покатилась над поверхностью болота, накаляясь по дороге, светясь голубым и растапливая клочья плотного тумана. Болото очистилось в мгновение ока!

Неподалеку высунула голову маленькая бочажница.

— Безобразие! — пискнула она и скрылась в прозрачной воде бочаги, погрозив нам кулаком.

— Что это было?! — с восхищением спросила я.

— Сам не знаю, — Игорь пожал плечами. — Я раньше не использовал волну в полную силу. Может, пойдем отсюда, пока туман не вернулся?

Мы попрыгали, проверяя надежность крепления рюкзаков. Мне совсем не хотелось получать удары по спине во время прыжков по кочкам. Все было нормально.

Игорь пошел первым. Я прыгала следом, стараясь не оступиться.

На болоте стояла такая тишина, что это слегка настораживало.

Игорь периодически останавливался убедиться, что я не отстаю. Он в очередной раз оглянулся, когда кочка под моими ногами попятилась назад, а я, невольно шагнула вперед и по пояс провалилась в трясину.

Сзади кто-то вцепился в мои распущенные волосы и сильно потянул к себе. Я вскрикнула от боли и испуга.

Вместо того, чтобы помочь мне выбраться, Игорь вытянул ладонь и ударил несильной волной. Она прошла рядом с моим ухом, едва не задев его и наткнулась на препятствие за моей спиной. Что-то чавкнуло, обдав меня болотной водой и мои волосы отпустили.

Игорь подал мне руку и выдернул из болота, не приложив особых усилий.

— Болотник хотел познакомиться, — ответил он на мой безмолвный вопрос.

До берега мы добрались без дальнейших приключений. Болотная нечисть больше не показывалась.

За болотом начинался смешанный лес. Дубы, чинары, березы и осины стояли так густо, сплетаясь кронами, что лес казался совсем темным.

Игорь развел костер на опушке и заставил меня переодеться.

Запасные джинсы нашлись, а вот кроссовки были только одни.

Пока я отогревалась у костра, укутавшись коротким пледом Колобка, он простирнул в болотной воде джинсы и вымыл кроссовки. Воткнув несколько палок в землю вокруг огня, Игорь развесил мое "хозяйство" для просушки и вскипятил чай, на этот раз — малиновый.

— Пей! — он протянул горячую кружку, — не хватало только, чтобы ты простудилась!

— Спасибо, — вежливо ответила я, отхлебывая душистый чай и, в очередной раз, мысленно благодаря Лариску за сушеные ягоды.

— Тебя Грофт в институт пригласил? — спросил Игорь.

— Да. Он пришел к моему дому после выпускного вечера. А тебя?

— Эльвира, — коротко ответил он. — У меня бабушка и мама колдуньи.

— А отец?

— Я не знаю. Мать не любит о нем говорить. Они развелись, когда я был совсем маленьким. — Он пожал плечами.

— Извини. А у меня родители самые обычные. Мои способности — в покойную бабушку.

— Я не очень хотел поступать в МИОН, — он усмехнулся, — но Эльвира Петровна привела кучу аргументов и я сдался.

— Эльвира дохлого уговорит, — согласилась я. — А куда ты собирался после школы?

— В МГИМО.

— Ого! — удивилась я.

— У меня золотая медаль, — пояснил Игорь.

Я посмотрела на него с уважением. С моими тройками и четверками мне светил какой ни будь самый заурядный институт, да и то…

Мы еще не допили чай, когда из леса вышел крупный волк и, не спеша, потрусил в нашу сторону. На шее у него висела большая котомка. Он подошел к костру и уселся, вопросительно глядя на нас.

Я вытаращила глаза от удивления.

— Ну и как ты пробрался в Зону? — невозмутимо спросил Игорь, оглядев зверя.

— Е ое ео! — проскулил волк, вздыбив шерсть на загривке и показав крупные клыки.

— А чье? — поинтересовался Злотников.

— Ое! — волчара лег возле костра, зевнув во всю пасть.

— Если ты сейчас не начнешь разговаривать по-человечески, — Игорь взял в руки сучковатую палку, — то…

— Не имеешь права! — Волк отпрыгнул в сторону и оскалился, превратившись в сплошной комок взъерошенной шерсти.

— А ты, значит, имеешь право без разрешения по Зоне шастать?! — возмутился Игорь.

— Может вы объясните, в чем дело?! — вмешалась я. — Что это за зверь и почему он разговаривает? — Я требовательно посмотрела на Злотникова.

— Я не зверь! — возмутился волк, — я оборотень! — Он почесал лапой за ухом и презрительно фыркнул, забрызгав нас слюной.

— Ты круто вляпался, дорогой! — сообщил Игорь, отряхнув капли волчьей слюны с одежды. — Принимай человеческий облик и я тебе все объясню.

— Пусть она отвернется! — потребовал волк. — Я не могу перекидываться при девчонках!

— Перебьешься! За кустики зайдешь. — Игорь угрожающе помахал палкой.

Волк все понял и ретировался, по-щенячьи взвизгнув.

— Это кто-то с институтских курсов по контролю за превращениями, — пояснил Игорь.

— У нас нет таких курсов! — возразила я, начиная в этом сильно сомневаться. Меня настолько поразило происходящее, что я была готова поверить во что угодно!

— Есть. Просто оборотни учатся в разное с нами время и очень недолго, всего шесть месяцев. В МИОНе стараются не распространяться на этот счет. Оборотней в нашей стране мало, практически единицы, поэтому курсы проводят раз в несколько лет. В прошлом году как раз проводился очередной курс. Там учат контролировать свои превращения, не поддаваться воздействию полной луны и не нападать на людей. Через шесть месяцев любой оборотень вполне может владеть собой, сохраняя человеческую речь в своей второй ипостаси.

— А почему это нужно держать в тайне? — удивилась я. — Мы люди понимающие, все-таки маги!

— А ты знала, что оборотни еще сохранились? — улыбаясь, спросил Игорь.

— Нет, — призналась я. — Мне казалось, что их уничтожили много веков назад. В литературе почти не упоминаются оборотни, а фильмы — сплошная выдумка!

— Такие мутации встречаются нечасто, а сам процесс превращения не очень приятен. Человека буквально выворачивает на изнанку, что сопровождается нешуточной болью. Боль тоже учат контролировать, но убрать ее совсем невозможно. Если бы ты узнала, что я оборотень, то смогла бы удержаться от любопытства?

— Нет, — вздохнула я, догадавшись, о чем он хотел сказать. — Я бы попросила тебя превратиться, чтобы посмотреть. Это очень любопытно!

— А если таких любопытных целый институт? — усмехнулся он.

— Кошмар! — Я схватилась за голову. — По всем этажам бегали бы звери!

— Вот потому и держат в тайне, оборотней жалко! Студенты любопытный народ, а оборотни, все же больше люди, чем звери. Никому не позволено проводить над ними эксперименты! Их и так мало!

— А ты откуда это все знаешь? — не удержалась от вопроса я.

— На четвертом курсе и ты узнаешь. Нас учат усмирять оборотней, если вдруг, по какой либо причине, они теряют над собой контроль, превращаясь в истинного зверя. Такое случается, если личность не уравновешена и имеет истеричный характер. Правда оборотней обследуют врачи, но всякое бывает… Знаешь, сколько в стране липовых оборотней — психически ненормальных людей, которые лишь воображают себя волками?

— Надеюсь что не очень много, — поплевала я через левое плечо.

К нам подошел мальчишка лет четырнадцати. Невысокого роста, курносый и вихрастый, в драных джинсах и растянутой майке типа "кенгуру", он улыбался во весь свой зубастый рот.

— Я так и знал! — Игорь приподнял пацана за шиворот. — Волков! Ты когда уймешься?

— Подходящая фамилия, — заметила я.

— У них в роду периодически появлялись оборотни, отсюда и фамилия возникла, — пояснил Злотников, не выпуская мальчишку. — Правда, Волков?

— Пусти, — буркнул пацан, сделав попытку вырваться. — Думаешь, если сильнее, то все можно?!

Игорь отпустил оборотня. Тот недовольно одернул майку и посмотрев недовольным взглядом, спросил:

— Чего привязался?!

— А того, Петенька, что ты в полном дерьме! Ты как в Зону пробрался? Только не ври! — предупредил Игорь.

— За Грофтом пошел, — шмыгнул носом пацан.

— И он тебя не заметил? — удивился Игорь.

— Нет. Он какой-то дерганый был. С ним еще преподы были, пентаграмму нарисовали, потом заклинания читать начали, только ничего не получилось. Вход они найти не сумели, поэтому портал открыли, а я туда шмыгнул и все. Меня и не заметил никто! — Пацан явно гордился своей сообразительностью.

— Так вот почему Грофт не смог удержать портал! — Игорь сжал кулаки. — Непредвиденная нагрузка, не входившая в расчет! Это мы по твоей милости здесь застряли! Да тебя убить мало! — замахнулся он.

— Как это застряли?! — испугался мальчишка, отпрянув в сторону. — Мне домой надо! Меня здесь случайно выкинуло! Я не хотел!

— Выпороть бы тебя! — мечтательно протянула я.

— А чего откладывать? — Игорь стал снимать ремень. — Сейчас и выпорем, чтоб не повадно было без спроса лезть куда не надо!

— Я больше не буду! — заревел пацан, размазывая по лицу несуществующие слезы и хитро поглядывая на нас сквозь неплотно прикрытые веки.

— Твое счастье, что у нас времени мало, — Игорь с сожалением застегнул ремень. — Будешь нам помогать!

— Чего делать? — с готовностью откликнулся Петька, мгновенно перестав реветь.

— Будешь пищу добывать, — Игорь испытывающее посмотрел на мальчишку, — умеешь? У тебя это должно получаться инстинктивно! Все-таки хищник!

— А чего не поколдуете? — удивился Петька. — Зачем зря надрываться? Приманили, шею свернули и в костер! Знаете, сколько здесь зайцев и куропаток? Море!

— Навернулось колдовство! Зона меняется, она блокирует наши возможности! — объяснил Игорь. — Магия больше не действует!

— Вот те на! — растерялся парень. — А что же теперь делать?

— Здесь полно злобной нечисти, выхода нет, так что зимовать будем, — злорадно вставила я.

— Врете! В Зоне нет зимы! — мальчишка тут же прикусил язык, сообразив, что ляпнул лишнее.

— Так, так, — недобро протянул Игорь, — и сколько раз ты здесь был?!

— Всего два раза, честное слово! — Петька, на всякий случай отскочил подальше.

— Когда в первый раз здесь был, людей видел? — спросила я.

— Нет. Не было людей. Я никого не видел! Откуда здесь люди? — Было похоже, что мальчишка не врет.

— Теперь есть, — сообщила я последнюю новость. — Ты поосторожнее, а то пристрелить могут! Уж очень здесь оборотней не любят!

— Ух ты! — обрадовался Петька, вместо того, чтобы испугаться. — Теперь еще интереснее будет!

— Слушай, Петр, — Игорь положил руку на плечо мальчишки, — дело очень серьезное. Ты парень взрослый, должен понимать. От нас далеко старайся не отходить, это опасно. Самовольничать тоже не стоит, если мы не найдем выхода, то просто погибнем, а ты вместе с нами.

— Я понимаю, — Петька перестал дурачиться, — можете не волноваться.

Оборотень бежал впереди нас, тщательно принюхиваясь. Свом звериным чутьем он безошибочно определял дорогу, которая могла вывести нас из леса на равнину. Он чуял почти неуловимый запах пропавших тропинок, и бежал по их следу, оставленному в воздухе.

Еще у костра мне в голову пришла идея, которую Игорь полностью поддержал. Наша магия не работала, но магия внутри Зоны, так сказать, местная, ничуть не пострадала. Амулет Дарины, камень-оборотник, прекрасно работал!

Мы решили найти гмуров и попытаться с ними договориться. Если они смогут достать для нас магические камни, то изготовить необходимые атрибуты и заговорить их мы сможем сами. Гмуры, конечно, народец хитрый и жадный, камень можно выпросить только за определенную услугу, но это был единственный шанс и мы решили его использовать.

Лес впереди постепенно редел и вскоре мы вышли к реке. За рекой, насколько хватало взгляда, расстилалась луговая долина с вкраплениями пышных кустов и одиночных деревьев.

Волк принялся жадно лакать прозрачную воду — в его шкуре было жарковато.

Мы тоже сняли свитера, поскольку солнце, словно вспомнив лето, обдавало нас жаркими волнами. Очень хотелось искупаться, но мы не рискнули этого делать, опасаясь неожиданностей от местной нечисти.

Река была неглубокой — у пологого берега сквозь воду просвечивали камни и речной песок — но бурной и холодной.

— Как переправляться будем? — спросила я у Игоря.

— Брод, — коротко ответил он, всматриваясь в бегущую воду.

Где-то посередине реки плеснулась водяница, взмахнув тонкими руками.

— Там полно омутов, — сказала я, заметив ее предостерегающий жест.

— Вижу. Если бы знать брод! — с досадой воскликнул он.

Словно услышав его слова, из реки возникла полупрозрачная берегиня. Она стояла чуть правее, метрах в десяти от берега, едва касаясь воды, и призывно махала нам рукой.

— Ну, что, поверим? — Игорь вопросительно посмотрел на меня.

Я даже не успела ответить, как оборотень, состроив брезгливую морду, вошел в ледяную воду и пошлепал по подводным камням, догоняя зовущую берегиню.

Нам ничего не оставалось делать, как только последовать за ним.

Мы благополучно преодолели речной поток и вышли на другой берег.

Берегиня пропала, махнув на прощанье рукой.

— Ты зачем полез в воду?! — накинулся Игорь на Петьку. — А если бы берегиня обманула? Что тогда?! Я же тебя предупреждал об осторожности!

Нахальный оборотень зевнул и кротко ответил:

— Не могла она обмануть.

— Да что ты вообще знаешь о берегинях? — возмутилась его бестолковостью я.

— А при чем здесь берегиня? — оскалилась мерзкая зверюга, — я этот брод знаю! — Он отскочил прежде, чем мы успели ухватить его за шкуру, и скрылся в густой траве.

Выбрав удобное место у самой реки, где было прохладно, Игорь развел костер. Мы решили, что тушенка уже дождалась своего часа, поскольку голод становился нестерпимым.

Костер не успел как следует разгореться, а оборотень, как ни в чем не бывало, уже выскочил из травы, возбужденно помахивая хвостом. В зубах он держал жирную куропатку.

Мы не сговариваясь, захлопнули рты, из которых уже готовы были вырваться слова упреков. Все нравоучения были отложены на потом.

Я быстренько ощипала и выпотрошила птицу, а Игорь поджарил ее на углях, щедро посыпав солью, которой у нас было предостаточное количество.

От предложенного куска мяса оборотень гордо отказался, заявив, что прокормит себя сам.

Я заподозрила, что парочку таких птичек он уже слопал и оказалась права.

После сытного обеда, немного переждав полуденную жару, мы отправились дальше, не забыв наполнить котелок чистой водой.

Табун лошадей был немногочисленным — голов двадцать. Это были обычные тягловые лошадки неизвестной мне породы.

Между каурыми, ругаясь во всю глотку, бегал табунщик, пытаясь расцепить связанные между собой гривы лошадей.

Лошади ржали, взбрыкивая и попарно отбегая прочь.

Увидев нас, табунщик — мужик лет тридцати, перешел на нормальную человеческую речь.

— Вы посмотрите, люди добрые, что делает, зараза! — Он дернул за спутанную гриву ближайшего жеребца. Жеребец обиженно заржал, покосившись карим глазом на своего мучителя. — Повадилась, нечисть поганая, гривы лошадям путать! Никакого сладу с ней нет! Который год коней на этом лугу пасу, никогда такого не было!

Где-то неподалеку раздался тихий смех. Я поняла, что шалит луговая русалка.

Лошади, почуяв волка, забеспокоились, фыркая и настороженно поводя ушами.

— Скажи-ка нам, добрый человек, далеко ли деревня? — вежливо спросила я.

— Да всего версты две! Тпру, зараза! — прикрикнул он на рванувшегося жеребца. — Старые ключи называется. Дворов тридцать будет. А ты, часом, не ведьма будешь? — поинтересовался он, с надеждой глядя на меня.

— С чего ты взял? — чуть не поперхнулась словами я.

— Да уж больно одежа у вас чудная! Люди сказывают, что ведьмаки в Пожарах были, да ушли, куда глаза глядят. Мне бы от лугавки избавиться! Замучила, зараза! Кони худеть начали, не жрут, только маются!

— Да какая я ведьма! — нисколько не соврав, ответила я. — До ведьмы мне ой как далеко!

— Жалко, что не ведьма. Для ведьмы у нас в деревне работа есть, от хмыря болотного избавиться надо!

— Давай так, — предложил Игорь, — мы тебя от лугавки избавим, а ты нас на ночлег устроишь?

— Да это за милую душу! — обрадовался мужик. — У меня на сеновале и ночуйте! Сено доброе, ароматное! Тихоном меня кличут. Заодно и повечеряете. Я картошечки сварю, сальца порежу.

— Договорились! — Игорь протянул руку, которую табунщик, ухватив двумя руками, потряс, скрепляя договор.

Пакостник-оборотень вынырнул из высокой травы и, не удержавшись от соблазна, цапнул за ногу ближайшую кобылу. Та всхрапнула и рванула прочь. За ней следом сорвался весь табун и галопом поскакал в неизвестном направлении.

Табунщик схватился за голову и помчался догонять лошадей, крикнув нам на бегу:

— Спросите Тихона! Пятый дом справа!

— Злотников, а как ты собираешься избавить мужика от шуток русалки? — поинтересовалась я, даже не представляя, что мы можем сделать без наших способностей.

— Ты с ней договоришься, — он произнес это таким тоном, словно я всю жизнь занималась переговорами с русалками.

— А почему я?

— Ну не я же! — вмешался оборотень, нахально скалясь.

Игорь сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул.

Из травы показалась светловолосая головка луговой русалки. Она с любопытством посмотрела на нас прозрачными серыми глазами.

— Вы кто? — Слова прозвенели колокольчиком.

Игорь толкнул меня локтем в бок.

— Как тебя зовут? — спросила я первое, что пришло на ум.

— Лала. — Русалка поднялась во весь свой небольшой рост. Она была такой хрупкой, что казалась почти невесомой.

— Лала, мы знаем про вашу беду и хотим помочь. — Я постаралась, чтобы мой голос звучал убедительно и не напугал русалку.

— Это про вас Лесовик говорил? Вы маги? — она ничуть не удивилась.

— В какой-то степени, — выкрутилась я.

— Это хорошо. Альвы не справятся, их мало. — Она печально покачала головой. — Скоро лугов не будет. Лугов не будет — Лалы не будет. Останутся только болота.

— Лала, не трогай лошадей, — попросила я. — Зачем тебе они?

— Скучно, — она пожала плечами. Человек злится — мне весело!

— Если ты не будешь трогать лошадей, табунщик нам поможет.

— А вы поможете нам? — в прозрачных глазах застыл вопрос.

— Мы постараемся, — пообещала я.

— Скучно, — Лала опустила хорошенькую головку.

Я порылась в рюкзаке и вытащила Ларискину расческу.

— Вот, возьми. Будешь причесывать гривы и заплетать их в косички. Лошади не будут бояться, а табунщик будет доволен.

— Спасибо, — обрадовалась русалка. — Я люблю лошадей. — Она немного помолчала и добавила: — Они красивые.

Когда русалка, тая на глазах, ушла, Петька спросил:

— А чего ты с ней, как с дауном разговаривала?

— Луговые русалки, как дети. С ними нельзя иначе. Они не злые, а просто шалят, не понимая, что приносят вред. Не то, что ты, интеллектуальный пакостник! — Я шлепнула волка по спине.

Он в ответ вцепился в рюкзак, уронив меня вместе с ним на траву.

Я поймала его за хвост и сильно дернула. Он взвыл, не выпуская рюкзак из зубов.

Нашу потасовку прервал Игорь:

— Ну что, пошли искать деревню! Может о гномах что узнаем, заодно и переночуем с удобствами.

Деревню мы увидели сразу, стоило обойти небольшой холм, сплошь поросший земляникой.

Около тридцати покосившихся домов крытых соломой, расположились в шахматном порядке, отгородившись друг от друга низенькими заборами.

Прямо за холмом протекала небольшая речушка, скорее даже ручей, с перекинутым через него хлипким мостком.

Я с опаской ступила на мостик, держась за шаткие перила. Он жалобно заскрипел под моим весом, но выдержал, слегка покачиваясь из стороны в сторону.

Злотников не стал проверять мост на крепость, а просто перешагнул ручей в два приема, наступив на камень, услужливо торчавший чуть ниже по течению.

Оборотень и вовсе решил искупаться, для чего плюхнулся в воду и пару раз перекатился с живота на спину. Выскочив на берег он яростно отряхнулся, забрызгав нас с ног до головы и, оставив запах мокрой псины, умчался вперед, нюхая перед собой воздух.

Деревенские собаки встретили оборотня испуганным тявканьем, постепенно переходящим в тоскливое завывание. Собак поддержали своим блеянием овцы, закудахтали куры, кое-где взревели дурниной коровы и истошно завизжали свиньи.

Петька поспешно вернулся к ручью и, отобрав у Игоря свою одежду, перекинулся в человека за ближайшими кустами.

— Во концерт закатили, — смущенно промямлил он, не ожидая такой реакции на свое появление. Было понятно, что он впервые приблизился к человеческому жилью в ипостаси волка. Домашние животные, для которых волк — первейший враг, отреагировали вполне адекватно.

— Скажи спасибо, что крестьяне с вилами не выскочили! — подлила масла в огонь я. — Предупреждали, веди себя осторожно!

Словно услышав мои слова, навстречу нам выскочили мужики во главе с Тихоном. Их было человек пять и все угрожающе ощетинились вилами.

— Ой, мама, — проскулил Петька и спрятался за спину Злотникова.

Увидев нас, Тихон помахал нам рукой, что-то негромко сказав спутникам, те слегка расслабились, не выпуская вилы из рук.

— Вы никого тут не видели? — первым делом спросил табунщик, когда мы подошли ближе.

— А что случилось? — Я изобразила живейший интерес.

— Да хмырь болотный повадился ходить! — С досадой и злостью ответил один из мужиков — здоровенный детина с простоватым лицом и оттопыренными ушами. — Которую ночь отловить не можем! Трех овец и одну корову порвал, гнида болотная! Животина переполошилась, никак его почуяла!

— Так сейчас день! — встрял Петька, маяча за спиной Игоря. — Хмыри только по ночам шастают!

— То-то и оно! Первый раз днем к деревне приблизился! — посетовал Тихон, с подозрением поглядывая на нас.

— А мы ваш табун от лугавки избавили! — радостно сообщила я, пытаясь сменить скользкую тему и украдкой принюхиваясь к Петьке, не осталось ли запаха псины.

— Да ну! — удивился Тихон. — Вот и славно! Уговор наш в силе, ночуйте на здоровье! Может и от хмыря избавите? — Он заискивающе приобнял Игоря за плечи, заглядывая в глаза. — А чего?! Мы продуктами заплатим! Правда, мужики?

— Это конечно! Не обидим! А как же! — вразнобой загудели мужики, по очереди хлопая его по плечам.

— А кто такой хмырь? — на всякий случай решила выяснить я.

— Сволочь он! — коротко бросил "ушастый".

— Его самого никто не видел, только следы, — присоединился к объяснениям Тихон. — Похожи на собачьи, только крупнее.

— Да не на собачьи, а на кошачьи, — заспорил чернявый мужичонка, размахивая руками. — Когда он мою овцу порвал, на столбе царапины глубокие оставил, а тушу через окно вытащить пытался! Я сам на стене кровь видел!

— Ладно, разберемся! — прервал спор Игорь. — Охотники в деревне есть?

Мужики смущенно переглянулись.

— Был один, да помер весной, — сообщил Тихон. — В крайней хате вдова его живет.

— А сами чего не охотитесь? — с усмешкой спросил Злотников, уж больно храбрыми выглядели мужики с вилами наперевес.

— А зачем нам охота? — обиделся Тихон, ища взглядом поддержки у притихших односельчан. — Мы зерно сажаем, скотину пасем. И пшеница, и греча, и овес есть! Глянь, какие луга кругом! Коровы по три ведра молока дают!

— Зерно сажать — дело хорошее! — вмешалась я, пытаясь предотвратить конфликт. — Где твой сеновал, Тихон? Устала я очень.

— Так пошли! — обрадовался он. — Чего ждем? Деревню нашу посмотрите, молочка парного попьете!

Тихон бодро зашагал в сторону деревни, мужики дружно двинулись за ним. Мы поплелись следом.

— Да точно ведьма! — услышала я шепот впереди себя. Мужик, произнесший эту фразу, с опаской оглянулся. Я одарила его широчайшей улыбкой. Он поспешно прибавил шагу.

— Это вряд ли, — прошептал второй, догоняя товарища. — Если они колдуны, то почему от работы колдовской отказываются?

— Их в Пожарах чуть не сожгли, теперь маскируются! Кому охота на костер?

— А за что их сжигать?! — возмутился второй. — Колдовство — дело нужное! От нечисти всякой людей избавлять кто будет?

— А если они тебя заколдуют? — спросил первый.

— А меня-то за что? — обиделся второй. — Я никого не трогаю, живу мирно! Опять же, колдунов уважаю! Работа у них хлопотная!

Мне стало смешно и немного грустно.

Дом Тихона, отличавшийся добротностью постройки, находился прямо посредине деревни. Тяжелый, бревенчатый, он казался надежным и неуклюжим. Сбоку от дома был выстроен сеновал с лестницей, ведущей наверх. По двору ходили куры, выклевывая из земли всяческий мусор, в сарае за домом хрюкала свинья, из постройки, которую я определила как хлев, доносилось мычание коровы и всхрапывание лошадей.

Мужики рассосались по своим домам, тактично оставив нас наедине с хозяином, который радушно пригласил нас в дом.

Жена Тихона, маленькая толстушка с ямочками на щеках, принялась хлопотать, собирая на стол нехитрый ужин. Пухлые ручки нарезали овощи и сало, мелькая одновременно в нескольких местах.

Закончив приготовления она водрузила на стол казан с рассыпчатой картошкой и усадила нас за стол.

Четверо ребятишек, накормленных заранее, с любопытством таращились на нас из-за печной занавески.

— Ну так что с хмырем? — спросил Тихон, немного утолив голод. — Поможете? Нам скотину беречь надо, с нее кормимся!

— Схожу к вдове охотника, — поднялся из-за стола Игорь. — Поговорю с ней, а там решим, что дальше делать.

— Иди, — кивнул Петька с набитым ртом, — а мы пока доедим. — Он с удвоенной энергией приналег на сало.

Игорь вернулся очень быстро. Он был доволен. Развязав холстяной сверток, он показал нам лук и колчан со стрелами, явно гмуровской работы.

Не знаю, насколько функциональным было оружие, но красоты невероятной, особенно колчан, отделанный замысловатой чеканкой.

— Может и колдовство не понадобится, — шепнул мне Игорь.

— Какая красота! — невольно залюбовалась я оружием.

— Так это у гнома было куплено! — Тихон покрутил стрелу в руках. — В прошлом годе тут гном торговал. Камни блестящие предлагал, ножи, стрелы каленые, только нам без надобности. Один Семен, охотник покойный и польстился. Гном тогда еще шибко рассердился, что мы торговать с ним не стали, грозился, слюной брызгал. — Он равнодушно бросил стрелу на стол.

После обильного ужина, мы попросили Тихона, вместо приманки, привязать козу возле сеновала и надежно запереть остальную скотину, что он с готовностью и проделал.

Растянувшись на покрывале, я с наслаждением вдыхала запах душистого лугового сена.

Петька мгновенно уснул, причмокивая во сне, а Игорь занялся подробным изучением гмуровского лука и стрел.

— Ты сказал, что можно обойтись без колдовства. Что ты имел в виду? — лениво спросила я.

— Гном пообещал, что нашлет на деревню проклятие. Мужики решили, что это проклятие уже начало действовать. У них, как и обещал гном, появился болотный хмырь, который сожрет всю скотину, а затем примется за людей. Они сильно боятся, хоть и не подают вида. Вдова немного разбирается в следах, поэтому уверена, что это, скорее всего, просто большой хищник.

— И что ты собираешься делать?

— Просто пристрелить прожорливую скотину, — Игорь прицелился в косяк дверей.

— А не промахнешься, городской мальчик? — ехидно поинтересовалась я, наблюдая за его манипуляциями.

— Ты меня совсем не знаешь, — усмехнулся он.

Стрела со свистом вонзилась в дерево и надежно застряла, дрожа оперением.

Я вздрогнула от неожиданности, сразу проникшись уважением к своему спутнику. Игорь и правда был непредсказуемым парнем. Вот где он научился обращаться с луком и стрелами?

— Не удивляйся, — ответил он, заметив мой взгляд, — еще в школе занимался в кружке.

— А крестиком вышивать ты случайно не умеешь? — не удержалась я от колкости. Мне никогда не приходилось держать в руках оружие.

— Не знаю, — на полном серьезе ответил он, — никогда не пробовал.

До рассвета мы немного поспали, если можно назвать сном легкую дремоту под бесконечные вопли козы.

Когда Игорь легонько тронул меня за плечо, я мгновенно подскочила.

— Пора, — шепнул он. — Буди Петьку.

Я растолкала оборотня, что далось совсем нелегко, и закрыла ему рот ладонью, поскольку несносный подросток собрался заорать от возмущения.

Коза закричала как-то особенно жалобно и рванулась с привязи, чуть не опрокинув лестницу.

Мы осторожно спустились вниз, стараясь не шуметь. Игорь держал наготове лук.

В предрассветной мгле через штакетник метнулась крупная тень.

Хищник приник к земле и осторожно пополз, ориентируясь на слух.

Коза не переставая мекала, бегая из стороны в сторону по туго натянутой веревке.

Хищник замер, перебирая передними лапами, а затем прыгнул.

Игорь вскинул лук.

Я, не размышляя, с визгом повисла на его руке.

Стрела пронеслась мимо уха огромной рыси, изрядно напугав ее, и воткнулась в землю немного дальше.

Рысь махнула куцым хвостом и в два прыжка скрылась за забором, успев обиженно мявкнуть.

Игорь в ярости махнул рукой. Волна, голубовато отсвечивая, ударила в мою сторону.

Меня приподняло над землей и, перевернув в воздухе, швырнула о стенку сеновала. В голове что-то вспыхнуло и потухло вместе с сознанием.

Я очнулась оттого, что Игорь довольно чувствительно шлепнул меня по щеке. Открыв глаза, я увидела его озабоченное лицо, склонившееся надо мной. Рядом приплясывал испуганный Петька.

— Идиот! — только и смогла выговорить я, кипя от возмущения.

— Что на тебя нашло? — Игорь недоумевал. — Это просто большая рысь! Да, гораздо больше чем обычно, но…

— Придурок! — Я окончательно пришла в себя. — Петька, быстро перекидывайся, нужен твой волчий нюх! — это прозвучало, как приказание.

Петька не рассуждая исчез за сеновалом.

— Да что происходит?! — разозлился Злотников.

— Свою энергию прибереги для более подходящего случая! — Я была не менее зла. — У нее на шее висел камень!

— Какой камень? — не понял он.

— На шее у рыси висел камень на кожаном ремешке, — терпеливо повторила я. — Ты что, не понимаешь? Ее послал тот, кто повесил камень! — Я потерла ушибленный затылок. Под моими пальцами набухала приличная шишка.

— Ну извини. — Игорь осторожно дотронулся до моих волос. — Больно?

— Переживу! — буркнула я. — Нужно идти по следу. Оборотень приведет нас к хозяину рыси.

Петька вернулся, держа в зубах одежду. Игорь молча спрятал его барахло в рюкзак.

— Вперед! — скомандовала я, совсем не уверенная, что смогу идти.

Встав на ноги, я поняла, что отделалась легким испугом и большой шишкой.

Оборотень, перемахнув забор, ринулся вперед, нюхая землю.

Мы поспешили следом, не попрощавшись с гостеприимным хозяином.

Возле реки следы оборвались. Петька, торпедой пролетел мосток и заметался в поисках знакомого запаха. Вскоре он нашел след и рванул вправо, удаляясь в сторону леса.

Мы едва успевали за шустрым оборотнем, который как ребенок радовался этой погоне. Его мышцы требовали движения, все чувства были обострены, как это всегда бывает в ипостаси зверя. В конце концов, он скрылся из глаз, убежав далеко вперед.

Волк ждал нас на опушке, приплясывая от нетерпения всеми четырьмя лапами.

— Там кто-то есть, — он мотнул головой в сторону леса, — совсем рядом. — Оборотень опустил нос к самой земле и осторожно пошел вперед, останавливаясь и прислушиваясь к малейшему шороху.

Мы прошли с пол километра, когда услышали впереди чье-то кряхтение и слабую возню. Кто-то старательно сопел, периодически вскрикивая жалобным голосом.

Пройдя немного вперед, мы вышли на небольшую поляну, окаймленную густым терновником.

Посреди поляны зияла огромная яма с остатками сухих прошлогодних веток по краям. Это была типичная охотничья ловушка на крупного зверя, замаскированная по всем правилам. Возня доносилась из ямы.

Мы осторожно подошли к ловушке и заглянули вниз.

На рыхлой стене ямы, вцепившись руками в обнаженные корни, болтался гном. Он отчаянно пытался выбраться, упираясь ногами в стену. Сухая земля осыпалась под его ногами, не оставляя ни малейшей надежды на спасение. Висел он здесь, похоже, давно. Руки, мертвой хваткой вцепившиеся в корни, побелели, а углубление в стене, проделанное его ногами, было таким глубоким, что короткие ноги уже не доставали до земли.

С каждой новой, безуспешной попыткой, гном все тише стонал, с ужасом глядя на дно, где из земли торчал огромный заостренный кол.

Игорь лег на живот и, опустив руку в яму, ухватил гнома за шиворот. От неожиданности тот заорал тонким голосом и стал вырываться, извиваясь всем телом и дрыгая ногами.

Злотников с легкостью выдернул полуметровое тело из ямы и, слегка встряхнув, поставил на ноги.

Коленки у гнома дрожали, поэтому он, не удержавшись, шлепнулся на траву, тихонько поскуливая от страха и таращась на нас выпученными глазами.

В отличие от гмуров, живущих в горах, он не был волосат, скорее наоборот, отличался полным отсутствием растительности на бледной и дряблой коже. Нездоровый цвет лица, вызванный длительным проживанием под землей, вполне компенсировался его упитанным телом, на вид сытым и ленивым.

В борьбе за свою жизнь он потерял шляпу, которая сиротливо лежала на дне ямы, поэтому отсвечивал абсолютно лысой головой в первых лучах восходящего солнца.

— Вы кто? — спросил гном, немного успокоившись после пережитого потрясения.

— А ты кто? — поинтересовалась я. — Что ты здесь делаешь один?

— Не задавай лишних вопросов, женщина! — нахально заявил гном и поднялся на ноги.

Он старательно отряхнул руками куртку из овечьей шерсти и выпятив грудь вперед, торжественно представился:

— Я великий Альберт, насылающий страшные проклятия! И не вздумайте меня злить — прокляну, — неуверенно добавил он, увидев волка, сидевшего у ног Игоря.

Оборотень лениво потянулся и, подойдя к гному, весело оскалился, продемонстрировав все свои зубы.

Альберт сменил цвет лица с бледного на зеленоватый и тихонько ойкнув, присел на траву.

— Где живешь, Альберт? — ласково улыбнулась я, увидев такую реакцию.

Волк слегка зарычал, напоминая, что нужно отвечать правду и только правду, ничего кроме правды.

Альберт уперся ногой в землю и поспешно отъехал задом по влажной от росы траве.

Я осуждающе посмотрела на волка.

— А чего он?! — обиженно проговорил оборотень, но зубы спрятал.

Гном взвизгнул и на четвереньках стал быстро уползать в ближайшие кусты.

Петька поймал его зубами за штаны и вернул на место.

— Ну так что? — еще ласковее расплылась в улыбке я. — Будем говорить?

Игорь едва сдерживал смех, наблюдая за "допросом с пристрастием".

— Хватит дурака валять, Альберт, — посоветовал он. — Показывай дорогу.

Гном поднялся на ноги и пошел вперед, мелькая озелененными штанами и недовольно бурча.

Сзади потрусил волк, приноравливаясь к мелким шагам гнома и напоминая о себе периодическим рыком. На каждое такое напоминание, Альберт реагировал шустрым прыжком вперед и испуганным вскриком, что сильно веселило Петьку.

Вскоре мы почувствовали запах копченого мяса и вспомнили, что не завтракали. В желудках заурчало.

Альберт вывел нас к ручью в глубине леса, возле которого была выстроена охотничья землянка и коптильная яма.

Со дна ямы шел густой дым, отдавая запахом можжевельника и кедровых шишек. Сверху лежали ободранные от листвы ветки, на которых коптились тонко нарезанные полоски баранины.

Овечья шкура, тщательно выделанная, сушилась на соседнем дереве, заботливо растянутая и привязанная к толстым сучьям.

— Ничего себе устроился! — присвистнул Игорь. — Это где ж ты охотишься на домашних овец? — Гном скромно потупился.

— Я, кажется, догадываюсь, — я показала Злотникову на торчащие из ближайших кустов кисточки ушей.

Густой дым помешал оборотню унюхать рысь сразу, и теперь, он ползком подкрадывался к ней, припав брюхом к земле.

— Петька, не смей! — испуганно прикрикнул Игорь.

Оборотень, виновато махнув хвостом, вернулся к нам.

— С ума сошел? Она в два раза больше тебя! — укоризненно произнес Игорь. — Сожрет и не заметит!

— Так вот какое проклятие ты наслал на деревню! — насмешливо сказала я, показав гному на кусты. — И не стыдно тебе, ворюга? Где взял животное?

— А не надо было меня выгонять! — мстительно заявил гном. — Не хотели торговать и не надо! Зачем же выгонять?! Один Семен человеком оказался! Я ему оружие продал, а он мне позволил в землянке пожить, когда меня из деревни выгнали! Теперь Семен помер и это все мое! Это наследство! А вас, дураков, Гунька сожрет! — злорадно добавил он и сунул два пальца в рот для свиста.

— Даже не вздумай, — Игорь покачал головой и голубоватая волна слегка толкнула гнома в грудь.

Альберт не устоял на ногах и упал, проехав на спине пару метров. На этот раз он ничуть не испугался, а быстро вскочив на ноги деловито предложил:

— Будем дружить? Я уважаю магов!

— Насчет дружбы мы еще подумаем, — Игорь с сомнением оглядел потрепанного гнома, — сначала с долгами расплатись.

По неписаным законам, гном, получивший услугу от человека, становился его должником и должен был расплатиться за нее.

— Какие долги?! — возмутился маленький мерзавец. — Я у вас ничего не брал!

— Мы тебе жизнь спасли, — напомнила я, — из ямы вытащили!

Гномы — народец хитрый и прижимистый, но правила всегда соблюдают, даже когда не хочется. Это заложено в них с самого рождения, по крайней мере, нас так учили.

— А я вас просил? Я вас звал? — Альберт аж подпрыгнул от негодования. Ему совсем не понравилось то, что я сказала. — Да я бы сам выбрался! Да я вас…

— Я вот сейчас тебя обратно в яму отнесу и выбирайся сам, — пообещал Игорь, многозначительно взглянув на Альберта.

Гном как-то сразу сник, утратив весь свой пыл, и слегка затосковал.

— Кормить ворованным мясом будешь? — поводя влажным носом не выдержал Петька и облизнулся.

— В счет долга? — встрепенулся гном, от жадности забыв, что перед ним оборотень.

— Перебьешься! — рявкнула я. Наглость гнома стал раздражать. — Долг позже отдашь!

Расстелив плед Колобка, мы устроили славный завтрак на траве, без зазрения совести уплетая копченую баранину.

Гном только грустно вздыхал, не забывая запихивать в рот приличные куски мяса. Его совсем не устраивало наше общество, но еще больше не устраивал возврат в яму, откуда он выбрался благодаря нам.

Из-за кустов доносилось жалобное ворчание голодной Гуньки. Наконец, она не выдержала и выползла к нам, униженно махая коротким хвостом.

Гном что-то недовольно буркнул, но Игорь так на него посмотрел, что он молча встал и принес из землянки целую миску потрохов. Гунька принялась жадно есть, подрагивая пятнистой шкурой.

Оборотень растерянно переводил взгляд с копченого мяса на сырое, пытаясь определиться, что вкуснее. Победил человек и Петька с удвоенной энергией навалился на копченку, решив про себя, что поохотиться он успеет.

Гунька слопала все потроха и с довольным видом немного покаталась по траве, ласково мурча. Она, действительно, была огромной, как гриб переросток в чернобыльской зоне. На шее у Гуньки висел зеленый камень на кожаном шнурке.

Запив плотный завтрак родниковой водой, я спросила у Альберта:

— Откуда камешек?

— Нашел, — поспешно ответил гном, пряча глаза.

— Давай посмотрим, что он еще нашел! — Игорь решительно направился к землянке.

Гном, прытко опередив Злотникова, прикрыл спиной дверь и, раскинув руки в стороны, заверещал:

— Не пущу! Права не имеете! Это все мое! — Он злобно сверкал глазами, отчаянно вцепившись в дверной косяк.

Не обращая внимания на Альберта, Игорь толкнул дверь и пригнувшись вошел вовнутрь, перешагнув через гнома.

Следом вошла я, вежливо приподняв Альберта и отставив его в сторону.

Гном в бессильной ярости затопал ногами, выкрикивая проклятия, но тут же умолк под грозным взглядом оборотня.

Мы спустились по деревянным ступеням и огляделись.

Стены небольшого, приземистого помещение были укреплены бревнами. У одной стены стоял широкий топчан, прикрытый старыми одеялами, у другой — грубо сплетенный из ивовых веток стол. В углу располагалась небольшая печка, еще теплая.

В землянке было на удивление сухо и пахло сальными свечами, две из которых догорали на плетеном столе, капая жиром на глиняный пол.

Пока мы осматривались, в землянку спустился Альберт в сопровождении любопытного оборотня.

— Видите, у меня ничего нет! — развел руками гном. — Я нищий! Бедный гном, гонимый отовсюду! Меня каждый может обидеть! Перебиваюсь с хлеба на воду! — Он почти плакал от жалости к себе, но его глазки при этом как-то подозрительно бегали.

Я приподняла край свисавшего до земли одеяла и, наклонившись, заглянула под топчан. Там лежали всевозможные мешки и мешочки, надежно перевязанные веревками.

Я достала один из них.

Гном взвизгнул и вцепился в мешочек, пытаясь вырвать его из моих рук. Силы были неравными, поэтому победила молодость.

Развязав веревку, я ахнула — мешочек был доверху набит сапфирами и рубинами всевозможной формы и размеров. Камни были необработанны, но это не уменьшало их стоимости. Альберт был богат, как Билл Гейтс!

— Это все мое! — немедленно затянул свою песню Альберт. — Вы не имеете права! Грабители! Что плохого я вам сделал? Изверги! Совести у вас нет!

— Помолчи! — раздраженно прикрикнул Игорь. — Не нужны нам твои драгоценности!

— А чего же вам нужно? — изумился гном, сразу притихнув. — Вы не собираетесь меня грабить? — Он был так удивлен, словно его грабили ежедневно. Альберт никак не мог понять, почему при виде такого богатства, у нас не возникло желания прибрать его к рукам, как сделал бы он сам. Правильно говорят, что чужая душа потемки!

— Кто-то недавно предлагал дружбу, — напомнила я, — а сам подозревает нас в алчности!

— Если вам не нужны драгоценности, то вы мои лучшие друзья! — радостно заверил нас Альберт. — Хотите, я вам все покажу? — он с готовностью залез под топчан и принялся вытаскивать мешочки. — Вот тут у меня алмазы, здесь аметисты…

— Не суетись, — Игорь усадил гнома на топчан. — У тебя есть такие камни, как у Гуньки на шее?

— Да на что они мне? — сделал вид, что не понял Альберт. — Камень дешевенький, для Гуньки по случаю приобрел, как украшение.

Мы с Игорем переглянулись. Гном явно лукавил. Он прекрасно знал, что заговоренный камень-груар позволяет в полной мере управлять животными, его можно надеть на шею дикому тигру и тот станет ласковее котенка. Такой камень должен заговорить маг высокой квалификации или альв, после чего хозяином камня становился тот, кто первым взял его в свои руки.

— Когда ты в последний раз видел альва? — вкрадчиво спросила я, прекрасно зная, что это тот редкий случай, когда гном сумел воспользоваться колдовством для своей выгоды. Очень хотелось узнать, кем был заговорен камень?

— Не видел! — слишком поспешно ответил гном, пряча глаза.

— А не стащил ли ты этот камешек, дружок? — поинтересовался Игорь.

Гном сразу заскучал, усиленно рассматривая потолок землянки.

— Украл! — сделала вывод я.

— Давайте я его съем, — предложил оборотень и плотоядно облизнулся.

— Не имеете права! — привычно заканючил гном. — Я ничего не сделал! Я бедный и несчастный гном…. Убедившись, что это бесполезно, он сменил пластинку: — Я больше не буду! Честное слово! Хотите, я вам рубинов дам?

— Ворованных? — уточнил Игорь.

— А вам какая разница?! — огрызнулся Альберт. — На них не написано, что они ворованные! Подумаешь, какие щепетильные! Я старался! Хотел обеспечить свою нелегкую старость! Грабители! — по привычке добавил он, но заметив взгляд оборотня, замолчал.

— Отведешь нас к гмурам, — решил Игорь. — Собирайся!

— Я не пойду в горы! — энергично запротестовал гном. — Мне туда нельзя! У меня голова от высоты кружится! Изверги! Хотите моей смерти? Я упаду и разобьюсь!

— И там напакостил, ворюга! — Оборотень клацнул зубами. Альберт отскочил, слегка побледнев.

— Никто тебя в горы не тянет, доведешь до места и мы квиты, — решил Игорь и поднялся с топчана. — Петька, проследи, чтобы он ничего не забыл.

Оборотень с готовностью оскалил зубы, с голодным блеском в глазах поглядывая на гнома. Альберт приготовился упасть в обморок, придав лицу соответствующее выражение, но взглянув на волка, резко передумал и стал доставать мешки.

Увязав камни и провизию в два увесистых тюка, мы связали их ремнем и перекинули через спину Гуньки. Рысь даже не поморщилась, а только преданно заглядывала в глаза гнома, пытаясь лизнуть его в лысину.

Альберт взгромоздился между тюками и пнул Гуньку в бок. Она послушно встала на мягкие лапы.

Мне не понравился взгляд гнома, поэтому, на всякий случай, я предупредила:

— Не пытайся сбежать, волной накрою и отдам оборотню!

Гном загрустил.

Гунька шла довольно быстро, неслышно переступая мягкими лапами, мы едва успевали за ней.

Гном всю дорогу бубнил о том, как он несчастен, вяло переругиваясь с оборотнем, который, веселясь, слегка прихватывал зубами куцый Гунькин хвост, отчего та взбрыкивала задними лапами, мешая Альберту дремать.

К полудню мы слегка устали и решили сделать небольшой привал.

Гунька вышла к каменной речке, по другую сторону которой разливалась цветочная поляна.

Высохшее русло, сплошь усеянное камнями, было не широким, поэтому мы не раздумывая перешли на другой берег, рискуя сломать ноги.

Вокруг упоительно пахло полевыми цветами.

Нагретый воздух маревом стоял над поляной. Повсюду мелькали разноцветными крыльями крупные бабочки, то садясь на цветок, то снова взлетая при малейшем дуновении ветерка.

Гном сполз со спины Гуньки, потирая отсиженный зад и тут же заворчал:

— Нашли место! Лучше бы в лесу привал устроили, там хоть не жарко!

— Угомонись! — рявкнул разомлевший на солнышке оборотень.

Гном благоразумно закрыл рот.

Мы перекусили все той же копченой бараниной и запили родниковой водой. Двигаться не хотелось.

Я лежала в густой траве, раскинув руки, и наблюдала за Гунькой, которая нехотя жевала баранину, лениво прикрыв желтые глаза.

Гном дремал в тени мощного Гунькиного тела, подложив ладошки под голову. По выражению его лица было видно, что совесть его не мучает.

Игорь сидел, задумчиво грызя травинку и о чем-то думал.

Неугомонный оборотень погнался за бирюзовой бабочкой, клацая зубами в попытке поймать ее за крыло. С первого раза ему это не удалось и он сменил тактику. Подождав, пока бабочка вновь села на цветок, он лег на брюхо и осторожно пополз. Зубы клацнули совсем рядом, но добыча вспорхнула и вдруг резко и громко запищала. От неожиданности волк присел на задние лапы, ошалело мотая головой.

Бабочка опустилась на ромашку рядом со мной. Я присмотрелась. Разъяренный сильф грозил оборотню крохотным кулачком. Голосок был таким тонким, что я не смогла разобрать ни слова.

Сильф сложил бирюзовые крылья и успокоился. Малюсенькое туловище было вполне человеческим, только мохнатым, как брюшко бабочки. Голова покрыта короткими кудрявыми волосами, ручки и ножки — безволосые, пропорции тела — словно у куклы Барби, черты лица такие же кукольные, только очень подвижные.

Я невольно протянула руку, чтобы потрогать это чудо природы.

Сильф недовольно пискнул и топнул ножкой, подняв облачко пыльцы.

Я отдернула руку и улыбнулась, стараясь, чтобы в моей улыбке было как можно больше доброжелательности.

Сильф презрительно скривил губы и пропищав что-то невразумительное, упорхнул.

Я присмотрелась к другим бабочкам — среди цветов деловито порхали сильфы. Время от времени они по двое садились на один цветок и о чем-то совещались, трепеща разноцветными крыльями.

За моей спиной кашлянули. Я обернулась. Невысокий, крепенький и румяный старичок смотрел на меня из-под полей широкой шляпы, сердито хмурясь. Вокруг шляпы, украшенной цветами, порхали сильфы, недовольно пища.

Игорь, до этого с интересом наблюдавший за моим неудачным общением с сильфом, повернул голову в нашу сторону.

— Здравствуйте! — Он приветливо улыбнулся старику.

— Не могу ответить вам тем же, — старик дотронулся до примятого колокольчика. Цветок встрепенулся и выпрямился, расправив листочки. — Зачем помощников моих обижаете? — недовольно спросил он.

Оборотень благоразумно спрятался за спину Гуньки, нечаянно наступив на гнома. Тот с воплем подскочил. Увидев старика, Альберт засиял угодливой улыбкой:

— Добрый день, батюшка Цветич! Как поживаешь?

— Чего ж в нем доброго? — усмехнулся старик. — Цветы помяли, сильфов зубами ловите, руками хватаете!

Оборотень вжался в траву, стараясь стать как можно незаметнее.

— Да никто их не хватает! — возмутилась я. — Просто познакомиться хотели!

— Не слушай их! — завопил гном, тыча пальцем в оборотня. — Ловил зубами, я сам видел! — беззастенчиво соврал он

— Угомонись! — старик неодобрительно посмотрел на Альберта. — Про твои подвиги я наслышан, гмуры на днях сказывали, как ты их гостеприимством воспользовался!

— Так я же все верну! — Гном клятвенно сложил руки на груди. — Я же временно взял, так сказать взаимообразно, для пользы общего дела!

— Что-то я сомневаюсь, — покачал головой Цветич.

— Ты, батюшка, даже не сомневайся! — заверил гном. — Сам к ним иду! Мяса копченого прикупил, порадовать братьев своих, — он показал на тюки, сложенные в траве. — Покупателей веду богатых, камни волшебные им нужны!

— Это про вас Леший сказывал, что мир наш спасти хотите? — старик с интересом оглядел пеструю компанию.

— Хотим! — подтвердила я. — Только получается плохо.

— Дела…, - протянул Цветич. — Гмурам от меня привет передайте, скажите, что я лично просил, чтобы помогли вам.

— Спасибо, батюшка Цветич! — поблагодарила я.

— Поганца этого не отпускайте, пока добро ворованное не вернет! — Он погрозил гному пальцем.

— Верну! — клятвенно пообещал Альберт, незаметно скрестив за спиной два пальца.

Оборотень слегка зарычал и гном поспешно вытянул ладони вперед, демонстрируя свои честные намерения.

— Разрыв-травы соберите, пригодится, — посоветовал Цветич. — Элька покажет. — На руку старика с готовностью опустился крошечный сильф с бирюзовыми крылышками.

Цветич исчез, оставив порхающего в воздухе сильфа.

Я пошла за разрыв-травой, а Игорь начал собирать вещи в дорогу.

Сильф повел меня вдоль каменной речки. Спотыкаясь на каждом шагу, я послушно шла за ним.

Элька летел не очень быстро, иногда присаживаясь на мое плечо, чтобы немного отдохнуть. Он что-то пищал, но я никак не могла понять его, отчего сильф сердился.

Элька опустился на огромный надтреснутый валун, чуть в стороне от реки. Из трещины торчали тоненькие, чахлые стрелочки травы, словно обожженные горячим солнцем.

Я недоверчиво потрогала ростки пальцем. Какая сила может быть заключена в этих травинках, таких слабых и беззащитных?

Сильф сердито запищал, показывая пальцем на трещину. Как ни странно, я поняла его.

Отыскав поблизости плоский камень, размером с большую тарелку, я засунула его в трещину и надавила изо всех сил. Валун раскололся, как большой перезрелый арбуз.

Внутри находились белесые спирали тонких стеблей разрыв-травы.

Сильф жестом показал, что траву нужно вырвать с корнем.

Я собрала в пучок все травинки и потянула вверх. Не тут-то было! Трава никак не хотела выдергиваться из земли. Пружинистые стебли распрямлялись и тут же скручивались в спираль, стоило их отпустить.

Сильф опять запищал, молитвенно сложив руки на груди, и поклонился.

Я поняла, что он хотел сказать.

Сделав несколько глубоких вздохов, я поклонилась траве и в полголоса попросила:

— Матушка земля, отдай мне твою волшебную траву! Сила разрыв-травы пойдет на благое дело!

Я совсем не была уверена, что делаю все правильно, но потянув за тонкие стебельки, с легкостью выдернула весь пучок вместе с корнями.

Стряхнув землю, я засунула траву в карман джинсов и собралась возвращаться.

Сильф недовольно запищал и топнул ногой.

Я поспешно повернулась к камню и поклонившись сказала:

— Спасибо тебе, матушка земля!

Сильф удовлетворенно кивнул и мы тронулись в обратный путь.

Когда мы вернулись, все было готово к походу. Ждали только меня. Хорошо усвоив полученный урок, я поклонилась сильфу, жестом благодарности прижав левую руку к груди.

Элька небрежно кивнул и упорхнул, помахав нам ручкой.

К вечеру мы дошли до вереницы невысоких холмов, за которыми отчетливо виднелись горные вершины.

Гном сообщил, что к обеду завтрашнего дня мы будем у первого поста гмуров, охраняющих свою территорию от непрошенных гостей.

Прежде чем лечь спать, я попросила Петьку понаблюдать ночью за гномом. Оборотень охотно согласился, так как в это время суток испытывал особый прилив энергии.

Мы с Игорем одновременно проснулись от громких воплей Альберта.

Оборотень, зубами схватив гнома за шиворот, размахивал головой из стороны в сторону, злобно рыча.

Альберт верещал, осыпая голову волка проклятиями и пытался вырваться, извиваясь, как уж на сковородке.

— В чем дело?! — рявкнул Игорь, выдергивая гнома из пасти оборотня.

— Он камни тырил! — возмущенно заявил Петька. — Проковырял дырку в мешке, думал что я не замечу! Ворюга!

— Врет он все! — Альберт сделал страдальческое лицо. — Наговаривает на бедного гнома! Ух, морда! — Гном замахнулся на оборотня.

— Ах ты поганец! — задохнулся от возмущения Петька. — Вы сами проверьте, он их за пазуху прятал!

Игорь сурово взглянул на Альберта. Тот съежился под его взглядом и вдруг рванул на себе рубаху:

— Нате, забирайте! — Из-за пазухи выпали несколько рубинов. — Грабьте бедного гнома! Все что нажито трудом! Изверги! — он всхлипнул.

Оборотень шлепнул гнома лапой под зад и тот сразу замолк, размазывая по щекам слезы.

— Вот что, Альберт, — Игорь осуждающе посмотрел на гнома, — или ты добровольно отдашь ворованное и будешь прощен, или мы отдадим камни сами, но ты останешься вором в глазах гмуров. Выбирай, что тебе выгоднее?

— А давайте вы сами, — слезы гнома мгновенно высохли. — Ну это… Скажете, что я мол раскаиваюсь и все такое…

— Нет уж! — вмешалась я. — Сам напакостил — сам и отвечай! Мы к гмурам за помощью идем, а не тебя оправдывать!

— Я так и знал! — гном понурил голову. — Еще в друзья набивались! Мясо мое ели, воду родниковую пили, а сами…

— Нет, я все-таки его съем! — оборотень просто кипел от возмущения. — Я никогда не видел такого наглого типа! Ограбил целую деревню, используя бедную Гуньку и еще права качает!

Гунька, услышав свое имя, радостно подпрыгнула и лизнула Альберта в лысину, отчего гном пошатнулся, но все-таки устоял на ногах.

— Ладно, — проворчал гном, — я и сам собирался начать новую жизнь. — Он ласково потрепал Гуньку по лапе, чуть выше колена.

Гунька радостно замурчала, пытаясь потереться головой о спину хозяина.

Альберт предусмотрительно отскочил, оставив Гуньку разочарованной.

Остаток ночи прошел спокойно. Альберт угомонился, смирившись с тем, что камни нужно отдать, а возможно, задумывая очередную пакость.

Утром вышел небольшой казус. Гунька, почему-то упорно не хотела идти вправо, куда тащил ее гном. Она с недоумением смотрела на хозяина, словно не понимая чего он от нее хочет.

— Опять заупрямилась, скотина?! — возмущался гном. — Дорогу забыла, что ли? Сейчас справа обойдем холмы и почти на месте! Пошла! — Он ткнул ногой ей в бок, понукая, как лошадь.

В конце концов Гунька смирилась, но шла как-то неохотно, останавливаясь на каждом шагу и принюхиваясь.

Обогнув холмы, мы остановились в растерянности. Никаких гор не было. Перед нами расстилалась широкая долина.

— Что за дела?! — растерялся гном. — А где горы? Где речка и мост?

— Альберт, — вкрадчиво спросил Игорь, — а не морочишь ли ты нам голову?

— Да вы что! — Гном был так искренен, что я ему поверила. — Сам ничего не понимаю! Должен быть подвесной мост и горы!

— Зона меняется, — негромко напомнила я, — нужно ждать сюрпризов. Мне кажется, что пространство периодически сдвигается, что может нас сильно запутать.

Мы вернулись обратно к холмам и доверились Гунькиным инстинктам. Рысь повернула влево и вскоре мы вышли к подвесному мосту через бурную горную реку, которая отделяла скалистые горы от безлесной равнины.

На мосту, вооруженные луками и копьями, маячили два гмура. Они расхаживали туда и обратно, внимательно глядя по сторонам.

— Я дальше не поеду! — взбунтовался гном. — Вы хотите отдать меня на растерзание? — он чуть не плакал. — Оставьте меня здесь! Забирайте камни, все что нажито…

— За свои дела нужно отвечать! — с пафосом воскликнул оборотень, незаметно подмигнув нам. — Разве тебе не хочется покаяться в своих грехах и получить прощение? Покайся, брат и будешь прощен!

Подобные речи из уст здоровенного волка звучали немного странно, но гном этого не заметил, терзаясь от недобрых предчувствий.

Мне стало немного жаль Альберта, он искренне страдал от страха перед наказанием за свое воровство.

— Успокойся, — не выдержал Игорь. — Мы постараемся все решить по-хорошему.

— Правда?! — обрадовался Альберт. — Я, правда, исправлюсь! — пообещал он. Мне показалось, что на этот раз он был вполне искренен.

Гмуры заметили нас сразу и подошли ближе, ровно на расстояние летящей стрелы.

— Что вам надо? — громко крикнул один из них, не опуская оружия.

Я увидела, что в его руках был не лук, а арбалет — более грозное оружие, позволяющее одним движением пальца послать разящую стрелу в цель.

Игорь немного замялся, пытаясь сформулировать свою мысль, поэтому я взяла инициативу в свои руки.

— Вам большой привет от Цветича! — жизнерадостно сообщила я, помахав рукой.

— А чего нужно от нас повелителю цветов? — немного расслабились гмуры.

— Он надеется, что в честь старой дружбы вы поможете нам! — прокричала я, приставив ладони ко рту.

Гмуры посовещались. Один из них перешел мост и скрылся в пещере, расположенной у подножия горы. Вскоре он вернулся в сопровождении еще одного гмура и крикнул:

— Вы можете пройти!

Мы ступили на мост, не обращая внимания на стенания несчастного Альберта.

Вход в пещеру освещали факелы, прикрепленные к стенам и слабо коптившие.

Гмуры шли впереди не оглядываясь. Они освещали себе путь факелами поменьше, но почти не смотрели под ноги, привычно шагая по проторенному пути.

Пройдя бесчисленные коридоры, мы очутились в огромном тронном зале, со свисающими с потолка сталактитами и светящимися от гнилостных бактерий стенами.

Гмуры остановились посреди зала, преклонив колени.

В глубине полутемного зала стояло каменное кресло, освещенное двумя факелами по краям.

Посреди трона, почти теряясь на фоне каменного монстра, восседал гмур. При ближайшем рассмотрении, гмур оказался королевой — существом неопределенных лет, облаченным в мантию, отороченную мехом неизвестного животного. Свою волосатость королева тщательно скрывала, сбривая волосы с лица, хотя бритые щеки совсем ее не красили.

— Кто вы? — пробасила королева, внимательно буравя нас хитрым взглядом и одновременно отпуская стражников кивком головы.

Гмуры немедленно удалились, подобострастно кланяясь.

— Вам привет от Цветича! — лихо отрапортовала я.

— И чего от нас старику надо? — полюбопытствовала королева, играя глазами и демонстрируя тонко выщипанные брови.

— Он предполагал, — я замялась, — что вы нам поможете.

— Да с какой стати? — удивилась королева. — Я вас первый раз вижу! — Она улыбнулась, обнажив целый ряд белоснежных и ровных зубов.

— Ваше величество! — Альберт съехал со спины Гуньки и упал на колени. — Простите меня, грешного!

На лице королевы отразилась целая гамма чувств. Ее лицо перекосилось от ярости, когда она увидела коленопреклоненного гнома, затем черты лица смягчились, приняв скорбное выражение.

— Зачем ты явился, предатель?! — Королева попыталась придать своим словам оттенок властности, но дрожащий голос выдавал совсем иные чувства.

— Моя королева! — почти простонал гном. — Я так страдал! Твой раб ждет прощения! — Его лицо выражало полнейшее раскаяние.

Я впервые увидела Альберта непритворно страдающим. Он, действительно, не притворялся, его глаза выдавали искреннее чувство! Альберт боялся не мести гмуров, он боялся быть отвергнутым любимой женщиной!

Королева отвернулась, незаметно стряхнув со щеки слезу.

— Я возвращаю тебе все, вместе со своим сердцем! — Гном стал лихорадочно развязывать мешочки, ссыпая их содержимое к подножию трона.

Королева почти не смотрела на рассыпанные у ее ног богатства, отвернувшись от раскаявшегося гнома. Она тоже страдала! По-моему, в этот момент ей было наплевать на все сокровища мира!

— Прости меня, Тира! — совсем по-человечески воскликнул гном и зарыдал, прикрывая пухлое лицо ладонями.

— Я прощаю тебя, Алик! — не выдержав напора, воскликнула королева, сползая с трона. Она заключила отщепенца в свои жаркие объятия, позабыв обиды. По бритым щекам потекли слезы радости и любви.

Мы почувствовали себя лишними и тихонько двинулись к выходу.

— Подождите, — окликнула нас королева, слегка отстранив Альберта от своего королевского тела. — Какую помощь вы хотели получить от меня?

Расчувствовавшись, Тира была готова осчастливить всех, включая непрошенных гостей.

— Камни, — я поспешно вернулась. — Не драгоценные! — тут же успокоила я королеву, видя как она изменилась в лице. — Нам нужны волшебные камни!

— Мои подданные не собирают волшебные камни, — пожала плечами королева. — Они нам ни к чему. Какой от них прок?

Я печально вздохнула и пошла к выходу.

— Хотя, подождите! — воскликнула Тира. — У меня есть одна безделушка, может вам пригодится. — Она порылась в обширных складках мантии и извлекла на свет тонкий каменный браслет, украшенный крупным гранатом. — Мне его подарила одна дальняя родственница. Она попросила передать его тому, кто попросит помощи. Возьми, — Тира протянула браслет.

Я сразу узнала его. Это был тот самый браслет, который Василиса давала Эльвире вместе с другими украшениями, когда мы были в Пожарах.

— Родственницу зовут Василиса? — на всякий случай спросила я.

— Откуда ты знаешь? — королева изумленно приподняла подбритые брови.

— Она наш друг, — объяснила я, мысленно благодаря Василису за такой подарок.

— Друзья Василисы — мои друзья! — воскликнула Тира. — Правда я не знаю как им пользоваться, — с сожалением сказала она. — Может он вовсе не волшебный? — она с сомнением посмотрела на браслет. При взгляде на огромный гранат ее лицо приняло такое выражение, что я поспешно спрятала браслет в карман, боясь, что королева передумает.

Нам собрали немного продуктов в дорогу, предварительно вкусно и сытно накормив.

Королева милостиво разрешила Альберту проводить нас к мосту, что он и сделал, даже слегка прослезившись на прощание.

— Я вас никогда не забуду! — пообещал гном, вытирая толстые щечки. — Вы вернули мне любовь!

— Не очень-то и хотелось, — пробурчал оборотень и отвернулся.

Альберт обнял голову Петьки, что далось ему с большим трудом, учитывая короткость рук, и чмокнул волка прямо в нос.

Петька возмущенно дернулся, но увидев мокрые глаза гнома, лизнул его в щеку и смущенно потупил глаза.

— Ты это…, - он не нашелся что сказать. — Не воруй больше!

— Никогда! — Альберт преданно посмотрел в глаза оборотня, скрестив пальцы за спиной.

Петька удовлетворенно вздохнул и отошел в сторону.

Игорю подарили великолепный арбалет и набор стрел, показав как им пользоваться, хотя мне показалось, что он в этом не нуждался, уж слишком привычно держал оружие в руках.

Дойдя почти до середины моста, я вспомнила, что забыла сделать самое главное и поспешно вернулась.

— Надеюсь ты не возражаешь? — спросила я Альберта. Он только вздохнул и грустно покачал головой.

Я подошла к Гуньке и сняла с ее шеи камень. Сначала она даже не поняла, что произошло, но уже через мгновение, куцый хвост мелькал на другом берегу реки, вместе с хозяйкой удирая в лес.

Мы обошли холмы и очутились на краю живописной долины, конца и края которой не было видно.

— Куда дальше, — спросил оборотень, предвкушая охоту на кроликов и куропаток.

— Прямо, — решил Игорь. — Выбора все равно нет. — Он зашагал вперед.

Солнце уже клонилось к закату, когда над нашими головами раздалось хлопанье крыльев.

Оборотень по щенячьи взвизгнул и прижался к земле, прикрыв морду передними лапами.

Высокая трава полегла под напором ветра и, прямо перед нами, неуклюже приземлился огромный дракон, тормозя всеми четырьмя лапами.

Проделав когтями глубокую колею, он остановился. Плоская голова, украшенная загнутым кверху костяным гребнем, выпустила из широких ноздрей порцию горячего пара и уставилась на нас змеиными глазками величиной с тарелку.

Игорь вскинул арбалет.

— Но-но! — прошипел дракон и по бокам туловища взметнулись на длинных шеях еще две головы. Головы раскачивались и злобно шипели, выпуская из разинутых пастей алое пламя, которое, как ни странно, совсем не обжигало.

— Иллюзия, — Игорь опустил оружие.

— Иллюзия, — согласился дракон и убрал головы, вернее, они попросту исчезли. — На вас-с голов не напас-с-ешься! — проворчал он. — У меня она одна и дорога как память о моей мамочке! Взяли моду, чуть что — за оружие хвататьс-с я! Делать больш-ш-е нечего? Горыныч я! — представилась чешуйчатая рептилия.

Он подождал, пока мы придем в себя а затем спросил:

— С-с-туденты?

Мы переглянулись.

— С-студенты! — наконец ответила я, слегка заикаясь.

— Дохлые какие-то с-с-туденты, — он скептически оглядел нас. — Да ладно, других все равно не наш- ш-ел!

— Ты нас искал?! — потрясенно спросила я.

— Ис-с-кал не вас, а с-с-тудентов вообщ-щ-е! — рассудительно заметил дракон. — Может вы вовс-с-е не те с-студенты!

— Зачем искал? — вылез вперед оборотень, поджав хвост.

— Зачем?! — передразнил дракон и плюнул.

Трава зашипела, выпустив тонкую струйку пара, и оставила после себя небольшую залысину. — Повелительница велела. Найди, говорит, с- с-тудентов! На них одежда с-с-транная, не по нашей моде. Вот я и наш-ш-ел!

— А что будет, если боковую голову отрубить? — влез осмелевший Петька.

— Четыре будет! — раздраженно ответил дракон.

— А если среднюю голову отрубить? — не унимался любопытный оборотень.

— Да кто ж тебе позволит? — искренне удивился дракон. — Я же с-с-казал — она у меня всего одна! Да и чем рубить будеш-шь? Бес-с-толочь!

— А что, если…

— Мальчик, ты мне надоел! — предупредил Горыныч. — Что ж ты такой кровожадный?! Перекидывай-с-ся, — он сразу узнал в Петьке оборотня, — а то скоро темно будет, а в темноте я плохо вижу! — Он шлепнул хвостом, отчего земля слегка вздрогнула.

Петька отбежал в сторонку, прихватив одежду.

— Ты что-нибудь понимаешь? — вполголоса спросила я Игоря. Он молча пожал плечами.

— Что ж тут непонятного? — вмешался Горыныч, у которого оказался великолепный слух. — С-с-ейчас полетим, а там с-с-ами все узнаете!

Вернулся Петька.

Дракон с кряхтением улегся на землю, подставив кожистое крыло.

— С-с-адись, — предложил он мне.

Я осторожно присела на крыло. Дракон с легкостью приподнял его и я мягко съехала на зеленовато-бурую спину.

Спина была достаточно широкой и удобной. Пластинки чешуек плотно прилегали друг к другу и были слегка шероховатыми, что позволяло не скользить, а прочно сидеть на месте.

Вслед за мной, таким же манером, на спине оказался Игорь.

— Насчет оборотня рас-с-поряжений не было, — в последнюю минуту засомневался дракон.

— Я тоже студент! — возмутился Петька. — Разве оборотень не может быть студентом?!

— Ладно, — сдался Горыныч, — влезай! Пусть сама разбирается! — Он, ворча, поднялся и приступил к разбегу.

Как ящерица, широко раскидывая тяжелые ноги, дракон помчался по траве, постепенно набирая скорость. Наконец, он взмахнул крыльями и неуклюже взлетел, слегка покачиваясь в воздухе, как лодка на волнах. Набрав нужную высоту, он устремился вперед, со свистом разрезая теплый воздух.

От полета верхом на драконе захватывало дух! Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, Горыныч легко и плавно маневрировал в воздухе, я даже рискнула отпустить гребень, за который держалась боясь соскользнуть с драконьей спины.

На горизонте был виден лишь краешек солнечного диска, когда внизу показались дома. Мы подлетали к небольшому городу, который украшали настоящие терема.

Дракон опустился ниже, пролетая почти над самыми головами людей, которые в страхе опускались на колени, утыкаясь лицами в землю.

— Придурки! — небрежно прошипел дракон, продолжая свой неспешный полет.

— Почему придурки? — спросила я, пытаясь перекричать свист ветра, поднятого крыльями Горыныча.

— Потому, что я не ем людей, — отрезал он, слегка повернув ко мне голову.

Дракон опустился посреди булыжной площади перед высоким деревянным теремом.

Приземление было не слишком точным и ему пришлось экстренно тормозить, помогая себе хвостом, чтобы не снести случайно ступени этого чуда дизайнерской фантазии.

Хоромы были великолепны! В три этажа, украшенные многочисленными башенками и резными ставнями, они просто просились на обложку книги русских сказок.

Высокое крыльцо охраняли стражники с копьями, одетые в легкие металлические доспехи гмуровской работы. Они даже не пошевелились, когда Горыныч, с грохотом и шипением, остановился у самого крыльца.

Стражники вопросительно уставились на нас, словно дракон был просто украшением ландшафта.

— Повелительницу зови! — рявкнул Горыныч и один из стражников побежал выполнять приказание.

Его услуги оказались не нужны, так как на крыльце появилась высокая фигуры женщины, укутанная в белоснежный плащ. Ее волосы были уложены в золотую сетку, а на голове красовался золотой обруч с тремя зелеными камнями впереди. Ее сопровождала многочисленная свита.

— Лариска! — ахнула я и кубарем скатилась по услужливо подставленному крылу.

— Приветствую вас, великие маги! — Подруга подмигнула голубым глазом и приложила палец к губам.

— Так я полетел к с-с-ебе, повелительница? — совсем непочтительно спросил Горыныч.

— Я разрешаю тебе удалиться, дракон! — Лариска величественно махнула рукой.

Горыныч хмыкнул и начал разгоняться.

— Прошу вас во дворец, дорогие гости! — Подруга сделала приглашающий жест и свита расступилась, пропуская нас вперед.

Нас провели в зал, где прислуга торопливо накрывала на стол, и усадили на почетные места.

Я несколько раз порывалась задать вопрос, но Лариска сделала знак молчать.

Я ничего не понимала, а Игорь с Петькой благоразумно помалкивали, оглядываясь на многочисленную охрану с непроницаемыми лицами и их острые алебарды.

Молодая девушка принесла воды и льняные полотенца, вышитые по краям. Мы вымыли руки и приступили к трапезе — по-другому назвать этот обильный прием пищи не поворачивался язык, так чинно и благородно все это выглядело.

Нам подали жареных поросят с хреном, домашнее вино и наливки, кур жареных и копченых, холодец, заливное из рыбы, многочисленные салаты, в том числе и оливье.

— Мое скромное изобретение! — ответила Лариска на мой удивленный взгляд и незаметно подмигнула.

Многочисленная челядь утвердительно закивала, с обожанием глядя на свою повелительницу.

Стража, наоборот, не спускала с Лариски настороженных взглядов, следя за каждым ее движением.

После обильного ужина, где Петька обожрался до икоты, нам отвели покои для отдыха.

Игоря и Петьку проводили в комнату, у дверей которой тут же застыли два стражника, молча скрестив алебарды, как только дверь за мальчишками закрылась.

Я удивленно посмотрела на Лариску. Она сделала вид, что ничего особенного не происходит.

Мне отвели "скромные" покои, примерно сорок квадратных метров, с одиноко стоящей широченной кроватью под шелковым балдахином. В углу стоял мраморный ночной горшок и кувшин с водой.

Лариска вошла вместе со мной и властно приказала страже:

— Оставьте нас одних! Я хочу побеседовать с великой волшебницей! — Стража нехотя повиновалась.

Как только тяжелая дверь закрылась, Лариска с радостным визгом повисла у меня на шее.

— Сашка! Как я рада! — Она сбросила плащ и осталась в шелковом платье малахитового цвета с глубоким вырезом и пояском, завязанным под грудью. — Рассказывай, откуда вы взялись? Вас тоже выкинуло из портала или вы вернулись из дома? Как я рада! За эти два месяца, я чуть с ума не сошла! — Она тороторила не умолкая. — Я думала, что никого больше не увижу!

— Постой! — до меня дошло то, что она сказала. — Каких два месяца? Прошло всего несколько дней с тех пор, как нас выбросило при переходе!

— Как несколько дней?! — опешила Лариска. — Значит вы не были дома?

— Нет!

— Значит…

— Значит тебя отбросило на два месяца назад!

— Ничего себе, новости! — присвистнула Лариска. — Зону по-прежнему глючит?

— Глючит, — подтвердила я. — Ты как сюда попала? Что случилось? Почему повелительница?

Лариска расхохоталась и начала рассказывать:

— Меня выбросило прямо посреди торговой площади, так шмякнуло об землю, что искры из глаз посыпались. Не успела я прийти в себя, как какие-то бугаи меня скрутили и связали веревками. Я осмотрелась. На помосте — трон, а на троне восседает мужик килограмм сто пятьдесят. На нем мантия, мехом отороченная, корона на башке и гаденькая такая улыбочка. Вокруг свита чирикает, стража алебардами помахивает. Ну, думаю, Лариска, ты вляпалась! И точно, вляпалась! Этот дебил толстый заявляет, что мол свершилось чудо, сама судьба посылает нам жертву для спасения Теремов от чудища! Они свой город Теремами называют, — пояснила она.

Оказалось, что недалеко от города поселился змей Горыныч и таскает скот. Они стали на него охотиться, пытались голову ему срубить, только вместо одной — у него четыре вырастают.

— Иллюзия, — вставила я.

— Конечно! Только эти придурки не поняли, что у дракона такой метод защиты и перепугались. Он в общем-то неплохой, только гордый очень. Он этими иллюзорными головами машет, пламя пускает, а настоящую голову прикрывает. В общем Горыныч навел шороху! Как на него охотиться стали, он пакостить начал — налетит на стадо коров и веселиться! Порезвился — половины коров нет! Съесть столько он не может, вот и приходилось этих коров свежевать да на мясо. Замучил народ. Все стада поредели, поскольку этот шельмец и овцами не брезговал. Короче, правитель решил, что если дракону девицу-красавицу в жертву принести, то он успокоится и не будет скот резать. Сказок начитались, что ли? — возмутилась Лариска. — Они собирались местную красотку Горынычу отдать, а тут я нарисовалась. Случай непредвиденный! Особо разбираться не стали и поволокли меня жертвовать, поскольку свою-то жальче.

Притащили меня к пещере, дракона как раз дома не было, руки развязали, а за ногу к скале цепью приковали, чтоб не смылась.

Вскоре Горыныч заявился, сытый и довольный. Я с перепугу забыла, что волшебство наше в Зоне не действует и нарисовала пентаграмму охранную, а она пшикнула и развалилась. Горыныч за моими потугами понаблюдал, а потом спрашивает:

— Ведьма, что-ли?

Я еще больше перепугалась, когда его голос услышала. Как потом выяснилось, он с людьми редко разговаривает, поэтому все думают, что он чудовище дикое. В общем, разговорились. Он оказался неплохим собеседником — умным и с чувством юмора. Людей он не ест, хотя при желании убить может. Горыныч проникся ко мне симпатией, а может просто поговорить больше не с кем было, и мы решили разыграть небольшой спектакль.

Я села верхом на дракона и он отнес меня прямо к дворцу правителя. У него даже имя дурацкое — Грюнвальд, думаю, что не настоящее.

Когда Горыныч с грохотом приземлился — перепугались все. У Грюнвальда аж челюсть труситься начала.

Я со спины Горыныча скатилась и скомандовала, чтобы он поклонился правителю.

Горыныч изобразил поклон, а я объявила себя повелительницей драконов. Потом сообщила, что дракон явится по моему первому зову, а Грюнвальд эту мульку проглотил. Мне выделили этот терем, поставили на полное довольствие и предоставили относительную свободу, взамен на спокойствие в городе. Горынычу составили меню — одна овца в месяц. Ему, кстати, больше и не надо, не съест. Все остались довольны! Теперь живу под присмотром. Грюнвальд опасается, что я сбегу, а дракон опять пакостить начнет, поэтому не спускает с меня глаз. Я, на всякий случай, попросила Горыныча отыскать людей в необычной одежде и спросить, не студенты ли. Надежда была, что я не одна в Зоне осталась. Представляешь, как я обрадовалась, когда вас увидела?

— Представляю! Я сама безумно рада! — я обняла подругу. — А почему нас волшебниками представила?

— На всякий случай, — беспечно махнула рукой подруга. — Не доверяю я этому Грюнвальду! Он и отравить может! Этот козел старый, решил, что я должна замуж за него выйти "дабы сохранить сим браком спокойствие и порядок", — ехидно процитировала Лариска. — А так — дополнительная защита в виде великих волшебников. Пусть боится, старый хрен! Может жениться раздумает!

— Что дальше собираешься делать? — спросила я.

— Сашка, ты с ума сошла?! — возмутилась Лариска. — Конечно я с вами!

— Тебя Грюнвальд не отпустит.

— Да кто его спрашивать будет?! — подруга засмеялась.

В дверь настойчиво постучали.

— Прибыл повелитель Грюнвальд Шестой! — торжественно объявил голос за дверью. — Повелительницу драконов просят пройти в тронный зал!

— Упомяни черта — он тут как тут! Достали! — прошипела Лариска и накинула плащ. — Я постараюсь вернуться, — шепнула она и величавой походкой направилась к двери.

Прождав напрасно два часа, я уснула. Меня не оставляла какая-то смутная тревога.

Утром тревога усилилась. Солнце стояло достаточно высоко, а меня никто не беспокоил.

Я походила по комнате, наскоро умывшись из кувшина, а затем попробовала открыть дверь. Она была заперта снаружи. Я изо-всех сил заколотила по твердому дереву, но в ответ стояла тишина.

Я выглянула в окно. Под окнами второго этажа не спеша прогуливалась вооруженная охрана в составе пяти человек, в лучах утреннего солнца алебарды хищно поблескивали.

Мысль о спуске по скрученным простыням пришлось временно отложить. Я задумалась.

Дверь распахнулась и на пороге возникла бледная Лариска.

— Верховный жрец заподозрил вас в обмане! — твердым голосом объявила она. — Вы останетесь под арестом, до решения Правительственного Совета! — Ее лицо оставалось каменным. — Повелитель объявит вам волю Совета! — Она жалобно взглянула на меня и тут же ее лицо приняло прежнее выражение, а глаза уставились в точку за моей спиной.

Я с трудом удержалась от того, чтобы не оглянуться.

Лариска повернулась и вышла с гордо выпрямленной спиной. Дверь захлопнулась.

Я внимательно осмотрела стену. Лариска не зря пялилась на нее, о чем-то предупреждая.

Портрет придворной дамы моргнул ресницами.

Я подошла ближе и, став на цыпочки, ткнула пальцем в отверстие на месте глаза.

За стеной тихо ойкнули и отверстие закрылось нарисованным глазом. Как я сразу не догадалась? Тревога была вызвана чужим взглядом. За нами подсматривали, а мы, увлеченные разговором, даже не заметили этого! Положение становилось щекотливым. Я ведь даже не знала, что стало с ребятами.

От тревожных мыслей меня отвлек звук поворачивающегося в замке ключа.

Вошла вчерашняя служанка, которая принесла завтрак. За ее спиной я успела заметить стражу, стоящую с той стороны дверей. Их лица сохраняли угрюмое выражение.

— Откушайте, пожалуйста, — пролепетала служанка и почему-то покраснела, поставив поднос на кровать.

— Я хочу видеть повелительницу! — заявила я, постаравшись, чтобы мой голос звучал убедительно.

— Это невозможно, — девушка испуганно обернулась к двери. — Повелительница занята.

— Почему меня заперли?! — попробовала возмутиться я.

Портрет на стене моргнул.

Я порылась в любезно оставленном мне рюкзаке и нашла клубничную жвачку. Засунув ее в рот, я тщательно поработала челюстями и залепила глаз влажным комком.

С той стороны стены раздался возмущенный возглас.

Палец соглядатая попробовал вытолкнуть жвачку обратно, но я предусмотрительно прижала ее ладонью. Не отрывая ладони от стены, я спросила у девушки:

— Что происходит?

Она испуганно вжала голову в плечи.

— Я ничего не знаю! Я только еду принесла!

— Ну ладно! — разозлилась я. — Посмотрим, кто решил бросить вызов великим волшебникам?! В жабу превращу!

Девушка подхватила юбки и опрометью выбежала вон.

Я заставила себя успокоиться и стала думать. Было понятно, что нас подслушали самым бесцеремонным образом. Из нашей беседы Грюнвальд мог сделать вывод, что Лариска всех обманула, хотя это ни коим образом не умоляло ее заслуги в отношении укрощения дракона. Возникал вопрос — как сообщить Горынычу о том, что происходит? Я вообще мало что понимала! На фоне русских теремов — жрец! Какой-то Верховный Совет! Средневековщина! А как же вера в Бога? Почему Грюнвальд, а не Иван или Семен, например? Эти имена были бы более уместны для правителя города с названием Терема.

Занятая невеселыми размышлениями, я совсем забыла про браслет Василисы. Он сам напомнил о себе тусклым свечением сквозь ткань джинсов.

Я аккуратно вытащила браслет из кармана. Он мерцал красноватым светом, согревая ладонь. Повертев браслет в руке я надела его на запястье. Камень плотно обхватил руку. Я почувствовала слабые толчки — браслет подстраивался под ритм моего пульса. Рука отяжелела. До самого локтя руку заломило, а затем пошла теплая волна. Гранат засветился изнутри и я почувствовала, что из центра ладони пытается вырваться сила, способная разнести всю комнату. Я осторожно попыталась начертать в воздухе охранную пентаграмму. Она возникла и ровно засветилась, не ломаясь и никуда не пропадая. Браслет давал мне силу! Волшебство действовало! Наша теория оказалась верна!

Я собрала всю свою волю в кулак и, протянув вперед руку с браслетом, приказала двери открыться. Ничего не произошло! Дверь была заколдована снаружи.

То же самое я проделала с окном. Окно распахнулось.

Я содрала простыню с кровати и скрутила ее жгутом. Простыни оказалось мало, поэтому я прихватила пододеяльник и сорвала балдахин. Получилась толстая веревка достаточной длины.

Не надеясь только на силу браслета, я шарахнула волной под ноги охранникам прямо из окна. Они попадали, ударившись головами о каменную мостовую и нелепо задрыгали ногами, пытаясь подняться. Сделать это было нелегко, учитывая, что доспехи, закрепленные на теле веревочками и крючочками, съехали, мешая нормально двигаться. Извиваясь, как гусеницы, охранники были заняты собой, не обращая внимание на происходящее вокруг.

Привязав импровизированную веревку за ножку тяжеленной кровати, я повисла под окном, болтая ногами. К счастью, охранники не сумели так быстро очухаться, поэтому спуск прошел без помех. Впрочем, земля была не так уж далеко, мне хватило пяти секунд.

Спрыгнув на землю, я быстро огляделась, для острастки швырнув еще одну волну.

Ошарашенные охранники трясли головами, пытаясь понять, что происходит и пока не представляли для меня реальной опасности.

Я не стала дожидаться, когда они придут в себя и прочла заклинание невидимости. Оно сработало!

Обойдя терем по кругу, я не спеша прошла мимо стражников у двери. Они тупо смотрели перед собой и ничего не замечали. У меня даже возникло желание щелкнуть одного из них по носу, но я не стала этого делать. Мне нужно было найти Лариску.

На скрип приоткрывшейся двери, стражники лишь слегка повернули головы, с недоумением пялясь прямо на меня, но ничего не видя при этом.

Я успела прошмыгнуть внутрь, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Увидев, закрывающиеся сами собой створки, охранники переглянулись и, решив, что им это померещилось, опять окаменели с застывшими взглядами.

В тронном зале были слышны тихие голоса. Я не стала тратить время на подслушивание, отложив эту нехитрую процедуру на более поздний срок.

Стараясь не шуметь, я на цыпочках поднялась по лестнице к дверям своей комнаты. Стражники скоро поднимут тревогу, поэтому все улики, свидетельствующие о моем побеге следовало скрыть.

Дверь действительно оказалась заколдована — на замок было наложено заклятие. Это усложняло наше положение — придется иметь дело с магом.

Стражи у двери не было. Это и не удивительно, они охраняли мое окно. Интересно, почему не наложили заклятие на окно? Скорее всего, колдун слышал, что наше волшебство не действует, поэтому не слишком опасался беспомощных магов, а уж на то, что я сбегу через окно, он совсем не рассчитывал. Ну что ж, тем приятнее для него будет сюрприз!

Я попыталась снять заклятие с двери, но у меня ничего не вышло. Маг пользовался совершенно неизвестными мне заклинаниями. Это было плохо, но не смертельно. Приходилось торопиться, состояние невидимости невозможно держать долго, не хватит энергии. Я чувствовала, что браслет пульсирует все слабее и слабее.

Если заклятие снять нельзя, то его можно взломать, попросту разрушить. Так учила меня бабушка, а она была неплохой ведьмой.

Я достала из кармана разрыв-траву и с благодарностью вспомнила Цветича. Молодец, дедушка, выручил!

Аккуратно отделив от пучка одну травинку вместе с корешком, я сложила ее в несколько раз и вложила в отверстие для ключа. Собравшись с мыслями, вспомнила бабушкино заклинание и зажмурившись прочла его, мысленно воспроизведя весь узор и стараясь не ошибиться. Замок слабо щелкнул и дверь открылась.

Первым делом я сняла чары невидимости и браслет сразу запульсировал сильнее.

Перегнувшись через подоконник, я выглянула наружу. Охранники еще не совсем пришли в себя, что было очень хорошо. Быстро втянув веревку, я крикнула:

— Что происходит? Почему вы шумите и мешаете мне отдыхать?

Один из охранников поднял голову вверх и увидев меня, обалдело поморгал, не веря своим глазам.

Я плотно закрыла окно, задернув занавеску — пусть думают, что я отдыхаю.

Вспомнив, что слышала голоса в тронном зале, я передумала разыскивать подругу и первым делом решила узнать, что там происходит? В конце концов Лариску я найти успею!

Посмотрев на камень — рубин светился ровно и достаточно ярко, я убедилась, что на несколько минут смогу удержать невидимое состояние и прочла заклинание.

Закрыв дверь, я старательно запечатала ее бабушкиным заклинанием, злорадно подумав про неизвестного колдуна: "пусть помучается, вражина!".

Осторожно спустившись на первый этаж — благо, что ступени не скрипели, я приникла ухом к приоткрытой двери тронного зала.

Говорили очень тихо, а главное, я не видела кто.

Запоздало вспомнив про свою невидимость, я нахально протиснулась в щель и замерла у стены.

На Ларискином троне восседал толстый, дряблый мужик шарообразного вида. Парадный наряд, мантия и большая корона, подсказывали мне, что это видимо Грюнвальд.

Нездоровая одышка мешала ему говорить внятно, а толстые щеки трусились при каждом слове. Он то и дело вытирал со лба, обильно струящийся пот, используя для этого носовой платок с вышитой монограммой — буквой "Г", увитой цветочками и листочками.

— Так что ты собираешься делать? — спросил Грюнвальд у собеседника — маленького, плюгавенького мужика с сальными волосами до плеч.

Он стоял ко мне спиной и я не видела его лица, зато прекрасно видела сутулые плечи, обсыпанные крупной перхотью. На фоне ярко-синего плаща с каббалистическими знаками по спине, перхоть смотрелась особенно "живописно". Бедный жрец явно страдал жирной себореей.

— Девчонки ничего не смогут сделать! — проскрипел старческий голос. — Я сам слышал, что их волшебство не действует! — Он захихикал. — Великие маги беспомощны, как младенцы!

— Что делать с повелительницей? — задыхаясь, спросил Грюнвальд, не выразив особой радости по поводу нашей беспомощности.

— Свадьба! Не нужно менять своих планов, повелитель! Я бы не отказался от такой красотки, как наша повелительница драконов! — Он хрюкнул от вожделения, представив себя на месте правителя.

Меня передернуло от отвращения, как только я на секунду представила себе тонкие, наманикюренные пальцы Лариски, нежно перебирающие в любовном экстазе сальные пряди усыпанных перхотью волос.

— Но она не хочет! — возмущенно воскликнул Грюнвальд. — Не могу же я насильно заставить ее выйти замуж!

— Зачем спрашивать молодую неопытную девушку? — скрипучий голос стал вкрадчивым. — Она не понимает своего счастья! Немного отвара, парализующего волю, и она сама пойдет под венец!

— Хорошо, что все мои блюда пробуют, — проворчал Грюнвальд. — Того и гляди, отравишь своими зельями!

— Да как вы могли такое подумать, повелитель! — испуганно воскликнул жрец. — Я молю духов о вашем здоровье!

Меня удивило, что Грюнвальда называют повелителем, а не королевским величеством, например. Для пущей важности, что ли? Амбиции, однако, у этих правителей!

— Да знаю я тебя, подлеца! Дай тебе волю — родную мать отравишь! — Грюнвальд тяжело закашлял, отчего его лицо приняло угрожающе багровый оттенок.

— Моя дорогая матушка давно перешла в мир духов, — обиженно заметил жрец. — Я сирота!

— Надеюсь, что сама? — ехидно поинтересовался повелитель.

Жрец обиженно засопел.

— Я любил свою матушку, она была хорошей колдуньей! Если бы не она, я не стал бы опытным магом! — гордо сообщил он, расправив сутулые плечи.

— А дракон? — спохватился Грюнвальд. — Он же ей подчиняется!

— Дракон не так страшен, как нам казалось, — жрец повернулся в профиль и стал мерить шагами комнату.

Я увидела впалую щеку, острый подбородок и длинный крючковатый нос.

— Он не ест людей! — торжествующе заявил жрец. — Нам нечего бояться!

— Ну и что? — уныло спросил Грюнвальд. — Он погубит весь скот! Мы умрем с голоду!

— Необязательно! Как только повелительница станет вашей женой — она сама не захочет лишиться такого богатства! Мы заставим ее отправить дракона подальше от нашего королевства и забудем о нем навсегда! — С пафосом воскликнул жрец, потирая сухонькие ладошки.

— А может ну ее, эту свадьбу? — неуверенно спросил повелитель. — Здоровье у меня не очень, да и вообще…

— Да вы что?! Вы самый величайший из всех Грюнвальдов, правящих королевством! — Жрец в экстазе поднял руки над головой, изображая величие Грюнвальда.

Мне показалось подозрительным то, как жрец уговаривает Грюнвальда жениться. Доводы, которые он приводил, были совершенно не убедительны! Жрец, явно что-то задумал, но что?

— Это конечно, — все еще неуверенно согласился повелитель. — А может ты дракончика, того, заколдуешь?

— Повелитель! — укоризненно воскликнул жрец, — я же объяснял, что драконы не поддаются чарам. Их невозможно заколдовать, с ними можно только сражаться!

— Ладно, — проворчал Грюнвальд, — пойди, распорядись насчет обеда. Я проголодался, слушая твои речи.

Жрец, поклонившись, направился к двери.

Я затаила дыхание, вжавшись в стену.

— Эй, Алнобак, — окликнул повелитель, — смотри у меня! — Он погрозил жрецу сосисочным пальцем. — Все мои блюда пробуют! Не вздумай меня отравить!

Жрец еще раз поклонился и прошел мимо меня, обдав запахом давно не чищеных зубов.

Браслет едва пульсировал и я быстро ретировалась, оставив повелителя одного.

Открыв дверь с помощью разрыв-травы, я проскользнула в комнату мальчишек.

Они о чем-то разговаривали, но тут же умолкли, настороженно всматриваясь в пустоту.

Я сняла чары невидимости, не желая подслушивать друзей.

Петька подпрыгнул от неожиданности, а Игорь с облегчением вздохнул.

— Волшебство действует? — торопливо и обрадовано спросил он.

— Не совсем. — Я показала браслет. — Только с его помощью и недолго, он должен накапливать энергию.

— За счет чего? — Игорь дотронулся до тускло светящегося камня.

— Пока не знаю, — пожала плечами я. — Скорее всего черпает ее из пространства Зоны.

— Ты была права — артефакты самой Зоны действуют! — Он внимательно осмотрел браслет. — Красивая работа!

— Только вместе с нашими заклинаниями. Браслет дает мне силу, но не умение. Петька с его помощью колдовать не сможет!

— А я и без него не смогу! — как всегда не смог промолчать оборотень.

— Это уже кое-что! — воспрянул духом Игорь. — Есть надежда выбраться из этой ненормальной Зоны, где мы застряли благодаря нашему предприимчивому Петеньке!

— Нас кормить собираются? — как ни в чем не бывало, спросил оборотень, пропустив упрек мимо ушей.

Мы с Игорем переглянулись и захохотали, кому что, а курочке — просо.

Я торопливо передала подслушанный разговор, внимательно наблюдая за портретом самого Грюнвальда, висящего на стене. Глаз оставался неподвижным.

За дверью раздался топот.

Я спохватилась, что забыла наложить заклятие и быстро исправила положение, намертво заблокировав вход.

Дверь сначала дернули, а затем заколотили в нее изо-всех сил.

— Кто там? — преувеличенно сонным голосом спросил Игорь.

— Открывайте! — проскрипел голос жреца. — Именем правителя!

— Мы не можем! — Игорь подмигнул нам. — Она не открывается! Зачем вы нас заперли? Так гостей не принимают! — В его голосе прозвучало неподдельное возмущение.

За дверью немного посовещались. Прижав ухо к двери я услышала, как Грюнвальд пробурчал:

— Опять напортачил со своим заклинанием?! Что теперь делать, колдун хренов?!

— Я все исправлю, — испуганно проскрипел Алнобак. — Неужели я что-то напутал? — растерянно пробормотал он и добавил, — мне нужно время!

— Палач исправит, если ты не сможешь! — рассвирепел повелитель, задыхаясь от избытка эмоций.

Послышался удаляющийся топот ног. Я догадалась, что будет дальше и быстро нырнула под кровать.

Глаз на портрете заморгал, но увидел только мальчишек, безмятежно развалившихся на кровати.

Оборотень умудрился даже похрапывать, что было совсем глупо после поднятого шума.

Жрец был удовлетворен и моргающий глаз сменился нарисованным.

Я не стала дожидаться, когда Алнобак начнет возиться с дверью и шмыгнула в свою комнату, предварительно сняв заклятие с двери мальчишек.

— Что за черт?! — услышала я, когда дверь после заклинаний жреца с легкостью открылась. — Что же я перепутал?!

Я успела расправить простынь и постелить покрывало, запихнув балдахин под кровать, когда в мою дверь постучали.

— Войдите! — нехотя ответила я, изображая сонную девицу.

В дверях нарисовался Алнобак, подозрительно сверля меня глазками.

— Доброе утро! — радостно поприветствовала его я. — А вы кто?

— Я придворный маг! Великий Алнобак! — гордо заявил жрец. Оказывает ему было не чуждо "здоровое" тщеславие.

— Очень рада! — заверила я и лучезарно улыбнулась.

— Повелитель приглашает вас на трапезу! — Алнобак показал в улыбке подгнившие зубы.

— С удовольствием! — ответила я, так как время подходило к обеду и есть очень хотелось.

Я спустилась в столовую не заметив ничего подозрительного.

Все уже были на месте, включая многочисленных и молчаливых придворных. Интересно, где они все ночевали?

Лариска сидела напротив меня, из-под приспущенных ресниц угрюмо поглядывая на Грюнвольда, восседавшего рядом.

Жрец уселся по другую сторону от повелителя, всем своим видом демонстрируя преданность и любовь к нему.

Служанка поставила перед Лариской бокал с красным вином.

"Повелительница драконов" рассеянно взяла его в руку и поднесла к губам.

Я поспешно уронила серебряную вилку и тут же полезла под стол, приняв смущенный вид и извинившись. Дернув Лариску за ногу, я вылезла обратно.

Она уставилась на меня непонимающим взглядом.

Я показала глазами на ее бокал. Годами выработанное взаимопонимание выручило и на этот раз.

Лариска небрежно толкнула бокал, разлив рубиновое вино по белоснежной скатерти.

— У меня нет аппетита! — заявила она и гордо удалилась, не спрашивая разрешения у занятого едой Грюнвальда.

Я с облегчением вздохнула, Игорь тоже. Один Петька ничего не замечал, набивая брюхо отборными продуктами. Как любой подросток, он был вечно голоден.

Убедившись, что Лариске пока ничего не грозит — никто не поднялся из-за стола, чтобы последовать за ней — я с удовольствием начала есть.

Когда подали десерт, я с невинным видом спросила:

— Повелитель, что решил Совет?

— Совет? — растерянно переспросил он, чуть не подавившись куриной ногой. — Какой Совет? — Жрец торопливо толкнул его в бок. — Ах Совет! Произошла ошибка и мы приносим свои извинения! Вы наши гости и совершенно свободны!

— Значит мы можем осмотреть город? — догадался спросить Игорь.

— Конечно, — после небольшой заминки ответил Грюнвальд, вопросительно посмотрев на жреца. Тот растерянно захлопал глазами, не зная, что ответить.

После обеда мы отправились в мою комнату, держать совет.

— Что дальше? — угрюмо спросил Игорь, как только мы закрыли за собой дверь.

— Я с удовольствием осмотрю Терема! — ответила я, заметив, что глаз на портрете опять моргает. — Этот повелитель такой душка! — Я в восторге закатила глаза. — А жрец такой умный! Мне все здесь очень нравится! Я хочу остаться здесь навсегда!

Игорь уставился на меня, как на ненормальную.

Петька, сидевший как и я, напротив портрета дамы подхватил:

— А как здесь вкусно кормят! Может, действительно, останемся насовсем?

Нарисованный глаз встал на место.

— Вы сошли с ума? — Игорь покрутил пальцем у виска.

— Подсматривали, — коротко пояснила я.

Когда мы вышли из комнаты, в коридоре никого не было.

Мы беспрепятственно спустились по лестнице и вышли на улицу. Стража у дверей молча пропустила нас, не изменив туповатого выражения лица.

В деревянном городе было безлюдно. Мы немного побродили, любуясь сказочными теремами, которые были гораздо скромнее хором повелительницы, а затем примкнули к веренице горожан, двигающихся в одном направлении.

Оказалось, что люди шли к торговой площади. Базар был в самом разгаре. Квохтали куры, изредка подавали голос петухи, гоготали гуси, блеяли овцы. На фоне всеобщего гвалта раздавались зычные голоса торговок:

— А вот яички! Свежие! Только что из-под курочки!

— Кому уточек?! Жирные, вкусные!

— Налетай! Свежие пироги!

Игорь толкнул меня локтем.

— Смотри, — шепнул он.

Я оглянулась. За нами неотступно следовали два охранника с алебардами.

— Да не туда, — снова шепнул Игорь и показал на неприметного с виду человека, который прятал лицо за поднятым воротником плаща, надвинув широкополую шляпу на глаза.

Шпик отвернулся, усиленно делая вид, что рассматривает конскую уздечку.

— Не обращай внимания, — беспечно махнула рукой я. — Ничего особенного он не увидит. Пусть ходит, если делать больше нечего!

Петька ходил между рядами раскрыв рот. Ему очень нравилась атмосфера рынка и вся эта веселая суета. Особенно его привлекало то, что можно пробовать продукты, не платя ни копейки, правда совсем небольшую порцию, но оборотня это не смущало, ряды были длинными.

— Надо поговорить с Горынычем и сматываться отсюда к чертовой бабушке! — сказал Игорь.

— Согласна, но как? — я оглянулась. Шпик и стражники не отставали. — Так просто нас не отпустят. Надо узнать где знаменитый дракон обитает, а там видно будет, — предложила я. — Народ должен знать своих героев, кто ни будь да скажет, где живет Горыныч.

Я огляделась, подыскивая подходящую кандидатуру для расспроса о местожительстве дракона.

На краю торговой площади стоял шатер гадалки. Мне пришла в голову интересная мысль.

— Пошли, — я потащила ребят к шатру.

Стража не отставала. Шпик пропал, видимо решил подслушать с другой стороны шатра.

Черный шатер с золотыми звездами по всему полотну, почти не привлекал ничьего внимания. По крайней мере, очереди к гадалке не было.

— Иди первым, — я втолкнула Игоря внутрь.

Ждать его пришлось недолго.

— Бред какой-то несет! — с досадой сообщил он, выходя из шатра. — Говорит, что о моей судьбе расскажет только моей подруге, что наши судьбы неразрывно связаны между собой и прочую ерунду! — В общем, полнейший бред и ни слова о драконе, — фыркнул он.

Я так совсем не считала.

— Отвлеки шпиона, — шепнула я и вошла в шатер.

Внутри было темно. За небольшим столиком сидела женщина с распущенными волосами. Перед ней слабо горела единственная свеча, отбрасывающая колеблющуюся тень на стену и на часть ее лица.

Лица женщины не было видно, только руки, лежащие на поверхности стола.

— Пришла? — почему-то шепотом спросила она.

— Пришла, — так же шепотом ответила я, решив подыграть и, приготовившись стряхивать лапшу с ушей.

— Ты чужая в нашем мире, — прошептала гадалка.

Я насторожилась, лихорадочно размышляя, что она имеет в виду?

— Ты спасла своих друзей от огня, — шепотом продолжила она, — но кто спасет тебя?

— Кто? — машинально спросила я, завороженная тихим голосом.

— Конечно я, идиотка! — нормальным голосом ответила гадалка.

Я подпрыгнула на стуле от неожиданности.

Дарина, а это была она, зажгла еще одну свечу и только после этого полезла обниматься.

— Какими судьбами?! — изумленно спросила я, как только окончательно пришла в себя.

— Долго рассказывать! — отмахнулась Дарина.

— Ничего, у меня есть время, — я решительно усадила ее на место.

— После того, как вы уехали, староста присмирел, но ненадолго. Сначала пытался меня как-нибудь задеть и тут же извинялся, а когда убедился, что на самом деле, меня никто не охраняет, то обнаглел. Лицензию отобрал, а когда узнал, что денег у меня совсем нет — предложил свое покровительство. Ты ведь знаешь, что такое его покровительство?! — Она вздохнула. — Пришлось бежать. Гмуры помогли. В королевстве Грюнвальда не преследуют за колдовство. У него у самого придворный маг — еще та сволочь! Вот и устроилась здесь. Вот уже почти месяц травки варю, гадаю помаленьку, тем и живу. А вы как?

— Почти месяц, — задумалась я. — Значит это не Лариску назад отбросило, а нас вперед?

— О чем это ты? — заинтересовалась Дарина.

— Ты хоть знаешь, кто в этом королевстве повелительница драконов? — спросила я, отбросив размышления о том, кого и куда забросило.

— Королевство! — усмехнулась травница. — Этот городишко да пара деревень в округе — вот и все королевство! Грюнвальд только пыль в глаза пускать умеет, у него даже армии нет!

— Ну дракон же есть?!

— Дракон есть, — согласилась Дарина. — А повелительницу эту я в глаза не видела! Тоже небось дрянь, раз добровольно на службу к Грюнвальду пошла.

— Не торопись с выводами, — строго посоветовала я. — Повелительницей твоя любимая Лариска работает!

— Лариска здесь?! — радостно пискнула Дарина. Она просто обожала мою подругу!

— Здесь. Только у нее проблемы. Грюнвальд собирается ее опоить и отвести под венец.

— Зачем? — изумилась Дарина. — Он же не по этой части! Ему бы пожрать да поспать! Он даже налоги натурой берет — мясом, вином да тканью. Посмотри, как народ богато живет. Его поэтому и терпят, что он не давит на подданных.

— Мне тоже показалось, что сам Грюнвальд не горит желанием жениться. Это жрец его убеждает, боится, что без Лариски дракон распояшется.

— Да ничего он не боится! Может он с Ларискиной помощью хочет укокошить правителя и стать на его место? — предположила Дарина.

— А как же народ? Алнобак всего-навсего жрец, а не законный правитель! Люди могут возмутиться, тем более, что после смерти Грюнвальда, королевой Лариска будет, как законная жена, а не он.

— Да народу все равно, кто у власти, лишь бы налогами не давили!

— Нет, Дарина, боюсь все сложнее. Похоже, что Алнобак задумал с помощью Горыныча королевство расширить, опоив Лариску зельем и соблазнив богатствами соседних земель. Он власти хочет, только кое-чего не знает.

— Чего? — пожала плечами Дарина.

— Лариска вовсе не повелительница драконов. Управлять драконами невозможно! Горыныч существо умное, с ним только договориться можно, а воевать он совсем не любит, презирает это бессмысленное занятие.

— Разве драконы разговаривают? — удивилась Дарина.

— Еще лучше, чем мы с тобой, — заверила я. — Лариска дракону бесхлопотную жизнь обеспечила, а он ей — видимость власти над драконами. Ему особо трудиться не надо, добывая пищу, и ей спокойнее, пока ее в королевстве побаиваются.

— И что же теперь будет?

— Жрец колдовать будет, чтобы Лариску в повиновении держать, а она, по его разумению, должна держать в повиновении дракона, — объяснила я. — Уж больно Алнобак власти хочет!

— Так легче самого дракона заколдовать! — Дарина не понимала возникшей проблемы. — Зачем со свадьбой голову морочить?

— Не легче! На драконов чары не действуют.

— А как тогда ими повелевать? — все еще не поняла травница.

— Да никак! — рассердилась я на бестолковость Дарины. — Лариска с Горынычем просто договорилась!

— Поняла! — обрадовалась Дарина. — Нужно все рассказать дракону и объяснить Грюнвальду, что он сам может договориться с Горынычем. Ему Лариска тогда без надобности будет! Отдал пайку дракону, и живи себе спокойно! Чужая земля ему не нужна, у него еды и так хватает! Заодно, жреца выгонит, пока тот пакость какую ни будь не затеял.

— Вот именно! — Я обрадовалась, что до нее, наконец, дошло. — Горыныча как найти?

— А чего искать? На равнине за городом одна единственная скала стоит, там он и живет. Ему туда овец да коров возят.

— Пошли на улицу, — я потащила Дарину за собой.

Петька торчал у шатра, переминаясь с ноги на ногу и скучая от безделья.

У прилавка с калачами мирно беседовали Игорь со шпиком. Стражники торчали чуть поодаль, не спуская глаз с шатра.

— Чего так долго? — пробурчал оборотень.

— Ныряй в шатер, пока шпик не видит и быстро перекидывайся, — я втолкнула его внутрь. — Найдешь Горыныча, пусть срочно к Лариске явится!

Из шатра выскочил волк и стал у моих ног.

— Неужели настоящий оборотень? — шепотом спросила Дарина.

— Да настоящий я, настоящий! — буркнул Петька и показал клыки.

Дарина тихо ойкнула и спряталась за мою спину.

— Поторопись, у нас мало времени, — я потрепала его по загривку. — Смотри, чтоб тебя не пристрелили случайно.

— Ой, подождите, — Дарина скрылась в шатре и тут же вышла, держа в руках собачий ошейник. — Это от Шарика остался. Когда староста приставать стал, я собаку завела, только ее пристрелили, а ошейник остался. Хорошая была собака, — вздохнула она.

Я надела Петьке ошейник, украшенный металлическими шипами и заклепками. Волк, если сильно не присматриваться, стал похож на здорового дворового пса, отпущенного погулять заботливыми хозяевами.

— Красавец, — я убедилась, что ошейник не давит на шею. — Стрелять не станут — мало ли чья собака, а подойти побоятся, — успокоила я оборотня, недовольного таким украшением.

— Ты главное хвост старайся колечком держать, — посоветовала гадалка.

Оборотень задрал хвост и демонстративно помахал им перед носом Дарины, став еще больше похожим на собаку.

Шпик с подозрением посматривал в нашу сторону, почти не слушая Игоря. Дарина слегка шлепнула волка по спине и громко скомандовала:

— Шарик, гулять! — Петька махнул хвостом и побежал, весело подпрыгивая на ходу.

Оставив Дарину дожидаться оборотня, мы пошли домой.

Увидев, что нас осталось только двое, сыщик завертел головой во все стороны, ища глазами третьего. Убедившись, что искать Петьку среди толпы — все равно, что искать иголку в стоге сена, он растерялся, не зная, что предпринять — то ли следить за нами, то ли ждать, пока объявиться Петька. После мучительных раздумий, он решил, что двое лучше чем один и потащился за нами до самого дома. Стражники не отставали.

Мы едва успели войти в комнату, как раздался стук в дверь. На пороге, как приведение, бесшумно появился Алнобак.

— Как вам понравился наш скромный городишко? — с гаденькой улыбочкой поинтересовался он, шныряя глазами по всем углам.

— Замечательно! — я изобразила бурный восторг.

— А где же ваш товарищ? Что-то я его не вижу. — Он сделал удивленное лицо.

Я мысленно похвалила шпика за оперативность.

— Да ну его! — Лицо Игоря выражало полную беспечность. — Любит по рынкам гулять! Мы его ждать не стали, сам придет.

— Как же так? — забеспокоился жрец. — Скоро ужин. Повелитель хотел за трапезой сообщить вам нечто очень важное.

— Петька любит поесть, а у вас так вкусно кормят, что он обязательно появится к ужину, — заверил жреца Игорь.

— Я могу увидеть повелительницу? — спросила я.

— Она сейчас отдыхает и не велела беспокоить, — ответил жрец, на мой взгляд — слишком торопливо.

— Беспокоить не стоит, — согласилась я. — Надеюсь, я смогу ее увидеть позже?

— Да-да, конечно, — Алнобак поспешил удалиться.

— Что-то не так, — я с тревогой посмотрела на Игоря. — Нужно срочно найти Лариску! — Он молча кивнул.

Прочитав в очередной раз заклинание невидимости, я обошла весь терем, но Лариски нигде не было.

Уже отчаявшись найти подругу, я случайно обнаружила маленькую дверь, расположенную под парадной лестницей. Ее можно было увидеть только нырнув под эту лестницу, что я и сделала, когда оторванная от платья пуговица покатилась по полу.

Я подергала за ручку, но дверь не открывалась. Сначала я подумала, что это чулан для хранения хозяйственных принадлежностей, но эта мысль сразу отпала. На двери не было ни замка, ни замочной скважины, но она была заперта. Если кто-то заперся изнутри, то кто и зачем?

Я мысленно нарисовала сложный узор заклинания, добавив несколько слов. Дверь, к моему большому удивлению, раскрылась без единого скрипа — она не была заколдована.

С внутренней стороны дверь закрывалась на тяжелый засов, который плотно входил в металлические пазы, обильно смазанные жиром. Под действием чар засов поднялся, открыв дорогу в подвал.

Вниз вела узкая лестница, освещенная тусклыми масляными светильниками, укрепленными на стенах. Я заглянула в один из них, масло было совсем свежим, кто-то совсем недавно наполнил светильник под самую завязку.

Лестница привела меня в узкий коридор, в конце которого располагалась неплотно закрытая дверь.

Я приложила ухо к двери и затаила дыхание. Внутри кто-то ходил, разговаривая сам с собой тихим голосом.

Приоткрытая дверь позволяла одним глазом заглянуть в комнату, что я и сделала, не сдержав здорового любопытства.

Помещение освещалось двумя десятками свечей, расставленных по полу. В углу стоял алтарь — каменная тумба с отполированной поверхностью. По ее бокам были видны подтеки засохшей крови, свидетельствующие о кровавых жертвоприношениях.

В центре алтаря находилась невысокая фигурка какого-то крылатого существа, у подножия которой так же горели свечи и лежал длинный острый нож с костяной ручкой, испачканной кровью.

Алнобак, согнувшись, старательно рисовал пентаграмму на полу, от усердия высунув язык.

Когда рисунок был закончен, он, полюбовавшись творением своих рук, вполголоса произнес:

— Ну вот, основное сделано! — Он потер руки и хихикнул. — Тебе конец, Грюнвальд шестой! Я получу все! Мое королевство будет самым могущественным, богиня мрака мне поможет! — Его лицо, и без того неприятное, исказилось. Глаза засветились фанатичным огнем.

Он скрылся в противоположном углу комнаты, обзор которого был закрыт от меня дверью и тут же вернулся с мешком в руках.

Из мешка он достал за ноги, ошалевшего от такого обращения, черного петуха. Петух закатил глаза, судорожно дернулся несколько раз и затих, безвольно обмякнув.

Жрец уложил неподвижную птицу на алтарь, взял в правую руку нож и подняв его над головой принялся читать заклинание на незнакомом языке.

Когда он закончил, его лицо приобрело умиротворенное выражение. Он взмахнул ножом.

Голова несчастного петуха упала на пол, тело, хлопая крыльями, забилось в конвульсиях, разбрасывая во все стороны фонтанчики горячей крови.

Крылатая фигурка дрогнула и, вдруг, распрямив перепончатые крылья, стала жадно ловить раскрытой пастью алые капли.

Свечи разом взметнули пламя выше и я успела рассмотреть "богиню мрака". На алтаре, дрожа от возбуждения, раскорячилась в экстазе обыкновенная шишимора — демон ночных кошмаров, причем самого низкого ранга. Мордой и крыльями похожая на летучую мышь, телом — она напоминала собаку, только с длинным змеиным хвостом.

Эти твари, конечно, могут доставить массу неприятностей людям, особенно с надорванной психикой, но с ними вполне можно справиться. Обычно, шишимора питается энергией и чувством страха, но этой, видимо, пришлась по вкусу свежая кровь.

Вдоволь налакавшись, монстр сделал пару кругов над головой Алнобака и вновь замер, опустившись на алтарь.

Я представила, как шишимора внушает по ночам жрецу кровавые планы и мне стало его даже жаль. Он не догадывался, что эта тварь высосет из него все силы, а потом найдет нового "хозяина" и будет так же успешно питаться его энергией, сокращая жизнь.

Браслет стал пульсировать слабее и я поняла, что надо уходить.

Аккуратно закрыв дверь в подвал, я поднялась к себе в комнату. Ни Игоря Ни Петьки не было. Ощущение какой-то смутной тревоги не покидало меня. Я немного походила по комнате и решила спуститься вниз.

Коридоры были пусты. Придворные, как по заказу, появлялись только в трапезной, не показываясь в другое время, словно жили совсем в другом месте. Стражники тоже отсутствовали, нас никто не охранял, похоже, что к нам вообще потеряли интерес.

По лестнице, навстречу мне, поднималась служанка.

— Все давно в трапезной, — сообщила она. — Ждут только вас.

Я вошла в зал, где действительно, собрались все, кроме Лариски. Даже Петька, как ни в чем не бывало, сидел за столом.

Я села рядом с Игорем и тут же спросила:

— Где Лариска?

— Алнобак сказал, что она плохо себя чувствует, поэтому не будет ужинать, — Он выглядел озабоченным.

— Петька нашел Горыныча?

— Нет. В пещере его не было, но Петька сказал, что оставил сообщение.

— У вас проблемы? — с улыбкой поинтересовался жрец, заметив наши переговоры.

— Нет, — поспешно ответила я, — мы обсуждаем меню.

— Повелительница просит прощения и желает всем приятного аппетита, — сообщил Алнобак. Мне показалось, что персонально для меня, зная, что Лариска моя подруга. Он успел услышать и понять из нашего с ней разговора больше, чем нам хотелось бы.

В конце, как всегда обильного ужина, Грюнвальд, прокашлявшись провозгласил:

— Повелительница драконов любезно согласилась стать моей женой! Завтра состоится свадьба, на которую я приглашаю всех присутствующих!

— Браво! Поздравляем! Да здравствует Грюнвальд шестой! Да здравствует повелительница! — завопили придворные, не переставая жевать.

У меня неприятно заныло под ложечкой. Неужели жрец успел опоить ее?

Утром, не дожидаясь приглашения к завтраку, я осторожно выглянула в коридор.

Дверь комнаты, расположенной напротив, открылась и двое стражников под руки вывели Лариску.

Она шла как во сне — глаза полузакрыты, движения неуверенные и медленные. Сзади семенил Алнобак, почтительно придерживая край ее плаща.

"Идиотка!" — сама себя обозвала я. Мне нужно было догадаться, что на подругу были наложены чары невидимости! Сама целый день этими чарами пользовалась, а Лариску найти не сумела! Я пожалела, что недооценила жреца. Кое-что он умел!

На мой стук Игорь сразу открыл дверь.

— Лариска околдована! — с порога выдохнула я. — Алнобак повел ее вниз, наверное к свадьбе переодевать!

— Если Горыныч не успеет — плохо дело, — грустно сказал Петька. — Жалко девчонку.

— Не каркай! — оборвал его Игорь. — Если что — придется повоевать! Ты готова? — он ободряюще похлопал меня по плечу.

— Боюсь, что без Горыныча мы не справимся, — покачала головой я. — На три-четыре волны нас хватит, а дальше что? Энергия браслета слишком быстро кончается, я ничего не успею. Колдовством здесь никого не напугаешь, нас просто скрутят и бросят в подвал, это в лучшем случае.

— Пожалуй, ты права, — растерянно сказал Игорь. — И что делать?

— Действовать будем по обстоятельствам! — решительно заявила я. — Я иду вниз и наблюдаю, вы — ждете сигнала. Попробую для начала расколдовать Лариску.

Спуститься вниз я не успела. Дверь распахнулась и служанка в сопровождении четырех вооруженных охранников пригласила нас в тронный зал.

Почти в центре, украшенного цветами зала, стояли два трона. На одном из них восседал в парадной мантии и короне Грюнвальд, на другом — застыла бледная и безучастная Лариска в свадебном наряде. Пышное кремовое платье совершенно не шло ей, а только подчеркивало бледность. Если бы она одевалась к свадьбе сама, то никогда не надела бы такого безвкусного наряда — широкие складки начинались под грудью, совершенно скрывая талию, а дурацкий бант на шее и вовсе был лишним. Прекрасные Ларискины волосы были начесаны безобразной башней и укутаны в сетку, украшенную белыми искусственными цветочками.

На почтительном расстоянии от правителей толпилась придворная челядь, бросая восхищенные взгляды на "молодых". Придворные были расфуфырены, изо-всех сил демонстрируя нелепые наряды и дорогие украшения. Дамы томно вздыхали, украдкой ревниво разглядывая друг друга, кавалеры гордо выпячивали грудь, выставляя на показ свои награды. Событие было знаменательным, учитывая что этот брак был первым у Грюнвальда!

В зал торжественно вошел Алнобак, который, видимо, и должен был совершить "таинство бракосочетания".

По такому торжественному случаю, он вымыл голову, поэтому перхоть на плечах была свежей. В одной руке он держал чашу, наполненную розовой жидкостью, в другой — кадило, которое дымилось чем-то вонючим.

За его спиной маячили вооруженные люди, но они не были придворными стражниками. Хмурые мужчины, облаченные в кольчуги под парадной одеждой, сжимали в руках длинные мечи и настороженно оглядывались.

Я подумала, что вместо свадьбы может состояться государственный переворот и не ошиблась.

— Во имя богини ночи! — подвывая заговорил жрец, — мы соединим руки и сердца сих влюбленных! Данной мне властью свершиться обряд бракосочетания!

Грюнвальд нервничал, Лариска равнодушно смотрела прямо перед собой застывшим взглядом. Раскрашенное, как у куклы, лицо ничего не выражало.

Я лихорадочно пыталась вспомнить заклинание, нейтрализующее покорность.

— Отпив глоток из этой священной чаши, — продолжал завывать Алнобак, — повелитель навеки соединит свою жизнь с повелительницей драконов!

Я сплетала узор заклинания, стараясь не слушать жреца.

— Быстрее! — поторопил Игорь, стоящий за моей спиной.

— Не мешай! — огрызнулась я и начала все сначала.

Жрец подошел к Грюнвальду и протянул чашу.

Повелитель обхватил сосуд обеими руками и помедлил, с подозрением вглядываясь в розовое содержимое.

Из священной чаши не имел права пить никто, кроме вступающих в брак. Грюнвальд это прекрасно понимал, но опасения за свою жизнь взяли верх над приличиями и он, вдруг, поспешно протянул чашу невесте.

Алнобак перехватил руку повелителя и покачал головой, давая понять, что обряд нарушать нельзя.

Я добавила последний штрих и начертила в воздухе пентаграмму, которая на мгновение зависла и растаяла, нейтрализовав заклинание покорности.

Под внимательными взглядами придворных, Грюнвальд не решился нарушить обычай и с сомнением поднес чашу к губам. Он зачем-то понюхал напиток и не почувствовав ничего подозрительного, нехотя, отпил маленький глоток.

Глаза жреца, неотрывно наблюдавшие за повелителем, радостно блеснули.

Я поняла, для чего была задумана свадьба! Никто не мог попробовать священный свадебный напиток, кроме самого короля! Кто посмеет заподозрить жреца в том, что на глазах многочисленных придворных, он отравил правителя?! Это был единственный способ обставить дело так, чтобы все подумали, что король умер от волнения, сочетаясь браком с такой красавицей! Грюнвальд был не очень здоров и все об этом знали. Сердце правителя вполне могло не выдержать такой нагрузки. Пострадал, так сказать, во имя королевства, защищая подданных от свирепого дракона!

Лариска вздохнула и осмысленным взглядом обвела зал. Увидев меня, она приветственно помахала рукой.

Грюнвальд уронил чашу и захрипел, схватившись руками за горло. Его глаза выкатились из орбит, а лицо приняло багрово-синюшный оттенок. Он завалился на бок и, несколько раз вздрогнув, перестал дышать.

— Что происходит?! — властно спросила Лариска, вспомнив, что она повелительница драконов.

Придворные в ужасе застыли. Несколько особо слабонервных дам упали в обморок.

— Лекаря! — преувеличенно испуганно воскликнул Алнобак. — Королю плохо!

В зал немедленно вбежал невысокий, юркий человек, словно заранее ожидал за дверью. Он шустро подскочил к Грюнвальду и пощупал пульс. Приоткрыв веки, он заглянул в закатившиеся глаза правителя и сообщил: — Апоплексический удар! Король умер!

— Нас постигла невосполнимая утрата! — завопил Алнобак. — Свадьба отменяется! — печально провозгласил жрец. — К сожалению, наш повелитель умер от апоплексического удара! Дабы избежать смуты, я, как верховный жрец и маг, принимаю на себя управление королевством! — Подскочив к Лариске, он схватил ее за руку. — Повелительница, вам нужно удалиться, чтобы пережить постигший нас всех удар!

Лариска, с удивлением наблюдавшая за происходящим, начала кое-что понимать.

— Ты сказал свадьба?! — угрожающе спросила она, выдернув свою руку.

— Но вы же сами, — неуверенно пролепетал жрец, — согласились на эту свадьбу. В его бегающих глазках мелькнул испуг.

— Согласилась?! — разъяренная подруга так посмотрела на Алнобака, что он попятился.

Стража! — вдруг взвизгнул он и вооруженные мужики, сквозь толпу орущих придворных, ринулись к Лариске, размахивая мечами. — Не убивать повелительницу! — скомандовал жрец и мечи спрятались в ножнах. — Она нужна мне живая! — Он закрыл глаза и принялся что-то быстро говорить, вычерчивая в воздухе знаки.

Короткой и сильной волной я стукнула жреца по голове, не дожидаясь, пока он закончит свои манипуляции.

Он не удержался на ногах и упал, больно ударившись затылком о край стола, но тут же вскочил на ноги.

Браслет светился совсем тускло, потратив энергию на последнее заклинание, а единомышленники Алнобака уже почти добрались до подруги.

Разозленная Лариска, не дожидаясь пока ее схватят, шарахнула такой волнищей, что нас всех разметало по залу.

Игорь, едва поднявшись с пола, поддержал ее новой волной. Я не раздумывая присоединилась к ним. В тронном зале началось такое!

Людей подбрасывало вверх и кидало о стены и пол. Воздух дрожал от, переливающихся голубым и зеленым, волн. В местах их соприкосновения разлетались искры, в воздухе запахло озоном. Повсюду раздавались крики страха и боли. Дамы визжали, путаясь в пышных юбках.

Внезапно наступила тишина, посреди которой отчетливо слышались жалобные стоны раненых.

Я поняла, что это конец. Наша энергия иссякла.

Алнобак это тоже понял и скомандовал, злобно потирая руки:

— Взять их!

Вооруженные мужики заломили руки Игорю и Петьке.

Меня и Лариску, приспешники жреца стиснули с обеих сторон, не давая двигаться.

Алнобак уселся на трон Грюнвальда шестого, бесцеремонно спихнув мертвое тело на пол. Тело правителя глухо стукнуло и осталось лежать у ног жреца в нелепой позе.

— Отныне повелитель я! — торжественно заявил он. — Если кто-то из присутствующих не согласен, — он обвел яростным взглядом придворных, — мы можем это обсудить! — Желающих обсуждать данную ситуацию не нашлось и жрец продолжил: — При моем мудром руководстве границы нашего королевства значительно расширятся! С помощью повелительницы драконов, — он широким жестом указал на Лариску, — мы будем самыми могущественными и богатыми!

Лариска презрительно сплюнула на пол.

— Я требую от своих подданных безприкословного подчинения и преданности! Смутьяны будут принесены в жертву богине мрака! — Он все больше и больше вживался в роль великого правителя. — Вот он, — Алнобак ткнул пальцем в сторону Петьки, — будет помилован и оставлен при дворе в роли шута! — Жрец хихикнул, наверное представил Петьку в колпаке с бубенцами.

— Щас! — огрызнулся оборотень, — только шнурки поглажу! — Его лицо исказилось…

— Петька, не смей! — успел крикнуть Игорь.

Усилием воли, Петька прекратил превращение. Мы облегченно вздохнули, поскольку совсем не желали мальчишке скорой смерти от меча. Уж лучше я сама прибью его, когда все закончится!

— Кроме повелительницы — всех в подвал! — отдал распоряжение Алнобак.

— Король умер! Да здравствует Алнобак первый! — дружно рявкнула толпа в верноподданническом экстазе. — Слава новому повелителю!

Алнобак расплылся в счастливой улыбке. В этот момент терем тряхнуло. Кто-то испуганно вскрикнул.

В зал спотыкаясь вбежал стражник.

— Там прибыл дракон! — выпалил он. — Требует повелительницу!

— Только этого нам не хватало! — жрец поспешно соскочил с трона. — Отпустите ее! — Он забормотал заклинание.

Я взглянула на браслет. Свет камня немного усилился.

Лариска с тревогой переводила взгляд с меня на жреца, продолжавшего колдовать.

Я притворно закатила глаза и уронила голову на плечо. Лариска поняла. Я быстро нарисовала заклинание и мысленно прочертила нужные символы. Это оказалось труднее, чем чертить на бумаге или в воздухе, но я справилась. Подругу надежно укутал защитный кокон. Камень на браслете едва мигал.

Алнобак закончил бормотать и щелкнув пальцами, уставился на Лариску. Ее лицо приняло отрешенное выражение, веки опустились, а тело расслабилось.

— Ты выйдешь к дракону и успокоишь его! — властно проговорил жрец.

— Хорошо, — покорно согласилась Лариска.

— Он не должен больше являться без вызова!

— Хорошо, — не возражала подруга. — Она, как сомнамбула, медленно двинулась к двери.

— А ну вс-с-е с-с-юда! — гаркнул дракон так, что задрожали стены.

Испуганная толпа, во главе со своим новым правителем поспешила на улицу.

Нас потащили вместе со всеми, не выпуская из рук.

Горыныч развалился посреди каменной площади, высекая хвостом искры из булыжников. Он внимательно посмотрел на дрожащего Алнобака и вопросительно прошипел:

— У нас-с-с гос-сударственный переворот?

— В связи с безвременной кончиной правителя, — залепетал жрец, — мы…

— С-с-луш-ш-ай, что я с-с-кажу, — перебил Горыныч. — Меня не ус-с-траивает с-с-мена правительс-с-тва!

— Но народ…

— Плевать! — рявкнул дракон. — Я меняю повелительницу! — Он приподнял крыло и выпустил… Дарину. Она смущенно улыбнулась, помахав рукой в приветственном жесте.

— Горыныча долго не было, поэтому я сама сбегала к нему, — объяснила она свое появление. — Я ему все рассказала, потому что Петькиного послания он не нашел.

Игорь грозно взглянул на оборотня.

— Я ошейник оставил! — запальчиво воскликнул Петька.

— Что я должен был с-с-делать, увидев собачий ош-ш-ейник? — осведомился Горыныч.

— Горыныч. — вмешалась Лариска, — давай побыстрее закончим эту бодягу! Они мне так все надоели!

Алнобак, раскрыв рот, уставился на вполне вменяемую повелительницу, и вдруг завопил, ткнув пальцем в дракона:

— Отрубите ему голову!

Вооруженные мечами ребята растеряно переглянулись.

— Рубите, если не хотите превратиться в пауков! — жрец в истерике затопал ногами, расшвыривая вокруг себя сгустки пламени.

Мужики, толкая друг друга и размахивая мечами, начали массовое наступление на Горыныча.

— Начинаетс-с-я! — вздохнул дракон и выпустил еще две головы, которые стали угрожающе раскачиваться, делая выпады в сторону наступающих.

— Убейте его! — не унимался Алнобак, потрясая кулаками. — Спасите наше королевство от кровожадного дракона!

— Вот это он зря, — произнес Горыныч, повернув голову ко мне.

— Зря, — согласилась я. — Ты совсем не кровожадный. Ты добрый и умный! Самый умный дракон на свете!

Дракон еще раз вздохнул и посмотрел на беснующегося жреца.

— Как ты мне надоел! — печально проговорил он и прицельно плюнул огнем.

Толпа ахнула, а от жреца осталась лишь горстка пепла, серым снегом опустившаяся на землю.

— Вс-с-е! — удовлетворенно прошипел дракон. — У вас-с теперь новая повелительница! Она будет управлять королевс-с-твом! Договор остается в с-с-иле! — он уставился на Дарину немигающим взглядом.

— Само собой! — улыбнулась новая повелительница драконов. — Твоя овца всегда будет на месте!

— Нового переворота не допущ-щ-у! — предупредил Горыныч, многозначительно посмотрев на вооруженных бандитов.

Мужики без возражений побросали оружие на землю.

— С-с-обирайтес-с-ь! — обратился к нам дракон. — Дело ес-с-ть! — Он убрал лишние головы, чем еще больше напугал толпу.

Горыныч опустился посреди поляны, взрыв землю лапами.

Мы скатились с его жесткой спины, разминая затекшие конечности.

Солнце почти село и заметно похолодало. Собрав сухие ветки мы разложили костер. Горыныч любезно плюнул и дрова весело загорелись, согревая и поднимая настроение.

Петька разложил на импровизированном столе угощения с несостоявшейся свадьбы.

Дарина запихнула в наши рюкзаки все, что туда вместилось. Здесь была и жареная индейка, и поросячий бок, и куры, и пироги, и вино. Остальное съели гости, во славу новой королевы и, по совместительству, повелительницы драконов.

— С-с-пасибо, я с-с-ыт! — Горыныч равнодушно скользнул взглядом по предложенной индейке. — Предпочитаю с-с-ырое мясо. — Он блаженно зажмурился, грея свой бок у костра.

— О каком деле ты говорил? — спросил Игорь.

Горыныч лениво приподнял голову.

— Ненилуш-ш-ку будем искать, — сообщил дракон. — Болота нас-с-тупают, климат портитс-с-я. Я не люблю холод. Раньш-ш-е зимы не было — теперь будет. Это плохо для моего здоровья!

— Откуда ты знаешь, что раньше зимы не было? — удивился оборотень. — Люди говорят, что зима всегда была!

— Люди не знают, что они в Зоне, — Горыныч облизнул чешуйчатую губу раздвоенным языком. — Я родилс-с-я не здес-с-ь. Это не мой мир. Оч-ч-ень похож, но не мой.

— Но как ты здесь оказался? — не ожидала я такого поворота.

— Не знаю, — дракон задумчиво смотрел на огонь. — Прос-с-то охотился, а очутилс-ся здес-сь. Я вс-с-е помню. Мне больш-ш-е трехсот лет, трис-с-та из которых я провел с-с-овсем в другом мес-с-те. На меня не дейс-с-твуют чары, поэтому я вс-с-е помню.

— Ты думаешь, что все люди заколдованы? — ахнула Лариска.

— Не знаю. Они думают, что были здес-с-ь вс-с-егда, но их не было. Был только этот мир. Теперь этот мир в опас-с-ности. Мне здес-сь нравитс-с-я, поэтому я хочу его с-с-пас-с-ти. Я люблю, когда вс-сегда лето!

— А как ты собираешься искать Ненилушку Святогоровну? Может ее здесь и нет вовсе! — воскликнула Лариска.

— Ненилуш-ш-ка есть везде, — Горыныч усмехнулся. — Вы — глупые дети! Она С-с-ида Великая, она — вне времени и прос-с-транства. Она Премудрая Вила и Хозяйка камня! Она Азовуш-ш-ка — хранительница границы между миром добра и зла!

— А она сама добрая или злая? — на всякий случай поинтересовался Петька.

— С-с-мотря с кем, волчонок, — Горыныч внимательно осмотрел оборотня. — Таких бес-с-толковых, как ты, она с-сажает в печку!

— Еще чего не хватало?! — возмутился Петька. — Может, скажешь, что она ест людей?!

— И оборотней тоже, — пробурчал Горыныч. — Давайте с-с-пать!

— А она красивая? — не унимался Петька.

— Для кого как. Ты что, с-с-казок про бабу Ягу не с-с-лыш-шал? С-с-пи, а то я с-с-ам тебя с-с-ъем, хоть и противно! — Горыныч перевернулся на другой бок, отчего вздрогнула земля и захрапел, сотрясая ветки ближайших деревьев.

Утро "порадовало" нас легким заморозком. Осень тактично вступала в свои права.

Горыныч долго разминал крылья, поеживаясь от неприятных ощущений.

— Если так долго будет продолжатьс-с-я, — заявил он, — то я впаду в с-с-пячку! Ненавижу холод!

— Как Ненилушку искать будем? — осведомился деловой Игорь.

— Полетим, — коротко ответил Горыныч. — Я должен почувс-с-твовать ее прис-с-утствие.

Сборы были недолгими. Большинство запасов мы слопали вечером, поэтому рюкзаки заметно полегчали.

Мы натянули куртки, мысленно сочувствуя Горынычу, который мог согреться только у костра или в полете, и взгромоздились на жесткую спину дракона.

Горыныч неуклюже разбежался, испоганив всю поляну, и воспарил, брыкаясь в воздухе, как моль под аплодисменты.

Мы мужественно перенесли тряску, потирая ушибленные части тела и не произнося ни одного слова упрека.

К полудню, наш дракон притомился. Сделав круг над лесом, он запросился на посадку.

Почти коснувшись земли, он вздрогнул, отчего нас основательно тряхнуло, а затем взмыл вверх.

— Я ее наш-ш-ел! — сообщил Горыныч, пока мы принимали более удобные позы на жесткой спине.

— Где? — прокричал Игорь, пытаясь справиться с потоком воздуха, возникшим при попытке дракона притормозить.

— Здес-с-ь! — дракон заломил крутой вираж и, выровняв полет, опустился посреди густого леса, ломая ветки и тараня стволы.

Когда мы, еле дыша, сползли с драконьей спины, то оглянувшись, могли лицезреть широкую просеку, проделанную стараниями Горыныча.

— Говори! — потребовала темпераментная Лариска. — Где Ненилушка?!

— Где-то здес-с-ь, — дракон медленно повел головой, тщательно принюхиваясь.

— Ты что, — возмутилась я, — не можешь определить, где она?!

— Могу! — заявил Горыныч, — только не с-с-разу, — неуверенно добавил он. — Она мерцает!

— Что значит "мерцает"? — возмутился Петька. — Она же не лампочка!

— Это значит, что ее местонахождение постоянно меняется, — пояснил Игорь. — У тебя с ней есть телепатическая связь? — спросил он у Горыныча.

— Нет. Это другое. Просто я ее чувс-с-твую. Она нас-с заметила, но не хочет вс-с-тречатьс-с-я.

— Это еще почему?! — влез Петька. — Рылом не вышли?

— Ты дурак, волчонок! — обиделся за Ненилушку Горыныч. — Она не знает, что вы хотите, поэтому предпочитает уйти. Нужно проявить нас-с-тойчивос-с-ть!

Избушка возникла неожиданно. Призрачные "ноги" топтались на месте, порываясь бежать. Дверей не было, только бревенчатая стена. Я сразу вспомнила сказку и машинально произнесла:

— Избушка-избушка, стань к лесу задом ко мне передом!

Волшебный домик вздохнул, заскрежетал, словно несмазанными шарнирами, и повернулся.

В проеме открытых дверей возник силуэт старухи — крючковатый нос жадно принюхивался, маленькие злобные глазки сверлили нас, как буравчики, косматые лохмы наползали на глаза, мешая хозяйке видеть, тонкие бесцветные губы скривила неприветливая улыбка. Лохмотья, в которые было обличено тщедушное горбатое туловище, вызывали омерзение, граничащее с жалостью.

— Какая красивая! — вдруг вырвалось у Игоря.

Я посмотрела на него, как на сумасшедшего.

Игорь, словно зачарованный смотрел на старуху. По его лицу разлилось блаженно отрешенное выражение.

— Посмотрите! — прошептал он, не отрывая восхищенного взгляда от старухи, — вы видели такую красоту?

— С-стоять! — Горыныч перехватил мою руку, готовую стукнуть Злотникова по башке.

— Он что, дебил? — с надеждой спросила я.

— Он рехнулся! — уверенно подвела итог Лариска.

— Он прос-с-то видит ее ис-с-тинное лицо, — пояснил Горыныч. — Это не каждому дано. Она — Яс-с-я Звездная!

— И что? — влез Петька. — Пусть у нее хоть пять звездочек, это ничего не меняет! Она страшная, как атомная война!

— Если ты не уймеш-ш-ься, — Горыныч многозначительно взглянул на оборотня, — то навсегда ос-с-танеш-ш-ься в Зоне, причем в виде обглоданного трупа! Я тебе обещ-щ-аю! — он поморщился. — С-с-ам лично займусь, хоть это против моих принципов!

— Здравствуй, Яга Виевна! — преодолев страх и омерзение произнесла я, подойдя ближе.

— Здравствуй, коль не шутишь, — проскрипела старуха. — Чего надо?

— Ненилуш-ш-ка, — голос дракона слегка дрожал, — ты это, того…

— Да ты никак за них поручиться решил? — старая карга усмехнулась, отчего наружу вылезли кривые зубы.

— А что? Хорош-ш-ие ребята, — Горыныч взял себя в руки. — Тебя ис-с-кали долго.

— А чего меня искать? Кто хочет — тот найдет! Я не прячусь. — Старуха повернулась в профиль и, на какую-то долю секунды, мелькнуло красивое лицо молодой женщины.

Я тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения.

— Входите, коль пришли, — пригласила Яга и скрылась в избушке.

Мы с опаской вошли за ней, оставив Горыныча снаружи.

Перешагнув порог, мы оказались на берегу небольшого озера, образованного водопадом, стекающим с живописной скалы.

Вокруг был лес, но другой — очень добрый и светлый. Среди берез, только что выпустивших еще липкие листочки, мелькали силуэты дриад, над цветами порхали маленькие сильфы, во всю пели птицы и была весна.

По каменистой тропе Яга дошла до водопада и набрав воды в старческие ладони, умылась.

Черты ее лица изменились — морщины исчезли, глаза засияли молодостью, в улыбке мелькнули ровные белоснежные зубы. Перед нами стояла темноволосая красавица с гордым лицом. Она действительно была красива, так красива, что заломило зубы от восхищения. На нее хотелось смотреть и смотреть бесконечно.

— Ну что, так и будем смотреть? — лукаво блеснули васильковые глаза. — Рассказывайте, зачем искали?

— Этот мир гибнет, — начал Игорь, преодолев смущение, — мы хотим помочь, но не знаем как. Наши чары не действуют и нас всего трое.

— Четверо! — обиделся Петька.

— Конечно, — согласился Игорь, — только ты совсем ребенок.

— Вас больше, — немного подумав сказала Азовушка, но круг должны замкнуть двое. Двое из вас пройдут весь путь и замкнут круг ненависти. Только после этого Зона стабилизируется.

— И что же нам делать? — растеряно спросила Лариска.

— Идти вперед, — улыбнулась Ненилушка. — Весь этот мир не стоит одной единственной слезы ребенка, — загадочно добавила она и погрустнела. — Больше я ничем не могу помочь. Вы сами должны решать. Спасая этот мир, вы спасаете себя и свой мир.

— Расскажи о себе, — вдруг попросил Игорь, глядя на нее влюбленными глазами.

— Ну что ж, — Азовушка внимательно взглянула на него, отчего Злотников смутился и густо покраснел. — Расскажу. Только поймете ли?

— Мы постараемся, — Игорь еще больше смутился.

— Только влюбляться в меня не надо, — очень серьезно посоветовала она. — Я не женщина, я — миф, легенда. — Она грустно улыбнулась и начала свой рассказ,

— Была на свете Яся Звездная и влюбилась в Дона-батюшку.

Красив был Дон и селен. Полюбил он красавицу Ясю. Скоро свадьбу сыграли и зажили они в любви и согласии. Только появился на земле матушке Вепрь. Много зла он принес людям, много жизней загубил.

Решил сразиться с ним Дон-батюшка и поднял Вепрь его на клыки острые. Потекла кровь горячая рекой и не стало Дона. И тогда вдова Дона от горя и печали ушла в царство темное и поселилась в нем навеки. Стала Яся Бурей Ягой.

Вскоре появился великий Велес и решил он сразиться с Бурей Ягой за первенство на земле и в царстве темном. Встретились они в рукопашной схватке. Каждый раз отводили боги руку Велеса, занесенную для рокового удара, пока не прозрел он. И увидел Велес за ужасной оболочкой другую, иную Ягу. И вовсе не была она безобразна. Узнал он жену свою Ясю, а она узнала в Велесе Дона-батюшку, мужа любимого. Только для всех кроме Велеса оставалась Яга уродливой.

Обвенчались они и стали вновь, как в прошлой жизни, мужем и женой. Воспротивилась этому браку мать Велеса — светлая Амелфа Земуновна. Не разглядела она красоты Ясиной, свела ее в могилу.

Горько плакал Велес, вновь потеряв жену свою, и тогда сжалились боги и воскресили Ясю. Положили меж ними зарок — не видеться более никогда. Такова была цена жизни вечной.

Вернулась Яся на границу добра и зла, а Велес пустился путешествовать по миру. Встречаются они в других мирах, в иных телах, и всегда узнают друг друга, только соединиться не могут, зарок выполняя. — Азовушка замолчала, украдкой смахнув со щеки слезинку. — А теперь уходите и не ищите меня больше, если не хотите здесь навсегда остаться.

Горыныч добросовестно дожидался нас у избушки.

— Ну что? — с надеждой спросил он. — Помогла Ненилуш-ш-ка?

— И да и нет, — пожав плечами ответила я. — Двое из нас должны пройти весь путь и замкнуть круг, тогда наступит порядок.

— А кто именно? — поинтересовался Горыныч.

— Не знаем, она не сказала.

— Зато сказала, что нас не четверо, а больше, — вспомнила Лариска. — Неужели еще кто-то в Зоне застрял? Интересно, кто?

— Подожди, — перебила я, — может она имела в виду Эльвиру, Василису и Андрея? Они ведь остались в Зоне.

— Вот бы их найти! — мечтательно протянула Лариска.

— А она и правда очень красивая, — невпопад ляпнул Игорь, думая о чем-то своем.

— Да ты никак влюбился в Ненилушку? — Петька хихикнул, на всякий случай отойдя подальше.

— Да иди ты! — рассердился Злотников и покраснел.

— Да ты не сердись, Игорек, — пропела Лариска, погладив его по голове. — Она действительно красивая, только тебе поскорее забыть ее надо. Разве ты не понял, что она мужа больше жизни любит?

— Понял я, понял! — с досадой отмахнулся Игорь.

— Не ты первый, не ты пос-с-ледний, — Горыныч подмигнул. — В нее вс-с-е влюбляютс-с-я! Только не обольщайс-с-я, она не такая, какой кажется. С-с-кажи с-с-пасибо, что все живы ос-с-тались. От Ненилуш-ш-ки мало кто живым уходил. Чем-то вы ей понравилис-с-ь.

Тем временем избушка исчезла, не оставив следа. Наступил вечер. Оказалось, что мы провели у Ненилушки пол дня, а показалось, что полчаса.

Петька соскучился по своей второй ипостаси и перекинувшись, побежал исследовать окрестности, пока мы собирали хворост для костра.

Я принесла очередную охапку дров, как вдруг, в голове прозвенел колокольчик.

— Ванька! — взвизгнула я.

— Что Ванька? — испугалась Лариска.

— Ванька со мной связался! — радостно заорала я. — В голове появилась устойчивая картина средневекового замка с подвесным мостом через глубокий ров. — Ванька в Зоне, — упавшим голосом сообщила я. — Он не добрался до дома.

— Нужно его немедленно найти! — решительно заявила Лариска.

— Боливар не выдержит двоих, — заметил подошедший к костру Игорь и кивнул в сторону дракона.

— А ты за меня не бес-с-покойся, — приоткрыл один глаз Горыныч, до этого делавший вид, что дремлет. — Там где четверо, хватит мес-с-та и пятому, — рассудил он.

— Но там может быть и Санька, — догадалась Лариска. — Они — близнецы неразлучники.

— В с-с-редние века близнецам головы рубили, — прошипел Горыныч.

— Это еще почему? — сквозь зубы, в которых был зажат кролик, поинтересовался вернувшийся к ужину оборотень.

— Потому, что не могли объяс-с-нить, — назидательно прошипел Горыныч. — Надеюс-с-ь, кролик для меня? — осведомился он.

— Один тебе, — выплюнул кролика Петька, — а другой нам. Щас принесу. — Он умчался в лес.

Горыныч деликатно отвернулся и проглотил кролика вместе со шкурой.

— Не овца, конечно, — удовлетворенно произнес он, — но червячка заморил.

— Нашел! — раздался из леса вопль Петьки. — Идите сюда! Я нашел!

Мы дружно бросились на голос. Впереди всех мчался Игорь, ломая на бегу ветки и царапая лицо и руки.

Оборотень, как охотничья собака в стойке, замер у куста шиповника.

— Я нашел выход! — возбужденно проговорил он. — Это здесь, я чувствую! — Он, вдруг, сделал шаг вперед. Игорь, пытаясь поймать его за хвост, невольно шагнул вслед за ним и… оба пропали. Воздух в сумерках задрожал и выход сдвинулся.

— Все, — обреченно вздохнула Лариска. — Остались мы одни!

— Есть еще Ванька, — напомнила я.

— Где его искать? — тоскливо протянула подруга.

— Хватит ныть! — разозлилась я. — Весь путь должны пройти двое!

— И эти двое, конечно, мы, — уныло подвела итог Лариска. — Жалко, что мальчишки так не вовремя ушли!

— Главное, чтобы домой попали, а не застряли где ни будь у черта на куличках! — пожелала им я.

К костру мы вернулись погрустневшими.

— Даже кролика не успел принести, — пробормотала расстроенная Лариска. — Теперь голодными останемся!

— Я извиняюс-с-ь, но ничем помочь не могу, — прошипел Горыныч. — Ваш-ш-и друзья, покинули этот мир? Я правильно понял?

— Ты поосторожнее с выражениями, Горыныч. — Я три раза поплевала через левое плечо. — Что значит "покинули этот мир"? Просто ушли из Зоны.

— А какая разница? — заинтересовался дракон.

— У нас — покинуть мир, значит отбросить копыта, — пояснила я.

— С-с-тало намного понятнее, — Горыныч укоризненно покачал головой.

— Покинуть мир — значит умереть и не морочьте головы друг другу! — положила конец объяснениям Лариска.

— Понятно. Я имел в виду "уш-ш-ли", а не умерли, — обиделся дракон. — Я же слыш-ш-ал ваш-ш разговор!

— Ну и слух у тебя, Горыныч! — восхитилась Лариска, чем отвлекла гордого дракона. Обижать его было нежелательно, иначе будет дуться три дня.

— Не жалуюс-с-ь, — скромно заметил дракон. — Вы так орали, что только дохлый не ус-с-лыш-ш-ит!

— Горыныч, ты лучше скажи, замок в Зоне видел? — спросила я.

— Их тут много. Какой именно тебя интерес-с-ует?

— Средневековый замок из серого камня с подвесным мостом через ров, — постаралась описать я. — С башнями, бойницами и черно-зеленым флагом, на котором изображен дракон.

— Зачем тебе это логово? — удивился дракон. — Даже не вздумайте туда с-с-оваться! Там правит малолетний Фердинанд — герцог с-с-ирота. Родители погибли, только я думаю, что не с-с-воей с-с-мертью. Фердинанд просто жестокий ребенок, глупый и вздорный. Настоящ-щ-ая влас-с-ть у инквизиции. Великий инквизитор решает все гос-с-ударственные вопрос-с-ы по с-с-воему ус-с-мотрению. Колдовство запрещ-щ-ено, за наруш-ш-ение — с-с-мерть!

— Опять сжигать будут! — возмущенно воскликнула Лариска. — Там же Ванька! Его спасать надо!

— До кос-с-тра не доживете, — "успокоил" Горыныч. — Умрете от пыток, ес-с-ли попадетес-сь в лапы святош-ш.

— А как там относятся к драконам? — спросила бывшая повелительница.

— С-с-треляют, — коротко ответил Горыныч. — У них порох е-с-с-ть. Изобретатели!

— Продвинутые! — Лариска сплюнула. — Значит, легенда с повелительницей драконов не прокатит?!

— Кто знает, — задумался Горыныч. — Иметь послуш-ш-ного дракона — заманчиво для правителей. А с-с чего вы взяли, что я потащ-щ-усь с вами, с-с-пасать ваш-ш-его Ваньку? — спохватился он.

— Горыныч, миленький, ты у нас самый лучший! — Лариска чмокнула Горыныча в морду, которую тот, будто бы случайно, вовремя подставил.

Дракон прикрыл глаза от удовольствия. Этому паршивцу явно нравилась грубая лесть.

— Ну ладно, — словно нехотя прошипел он. — Без меня вс-с-е равно не с-с-правитесь!

— Горыныч, я тебя обожаю! — Лариска послала штук пять воздушных поцелуем, тем самым несколько разочаровав Горыныча, который рассчитывал на другие.

Утро следующего дня было не из приятных. Мало того, что мы замерзли ночью, так еще и проснулись от шквального ветра. Оказалось, что Горыныч делал зарядку — разминал непослушные крылья.

На наши протестующие вопли он философски заметил:

— Любите кататьс-ся — любите и с-с-аночки!

— Не перевирай пословицу, — Лариска попрыгала, чтобы согнать остатки сна и ночного холода.

Наскоро вскипятив чаю, мы немного согрелись, чего не скажешь о Горыныче. Чай он не пил принципиально, впрочем воду тоже пил редко и совсем немного.

На наше счастье, выглянуло солнышко и воздух постепенно прогрелся.

Горыныч расправил крылья, как солнечные антенны и замер, прикрыв глаза. Нам пришлось ждать, пока его кровь начнет бежать быстрее и мы сможем отправиться в путь.

В полдень, пролетая над очередным лугом, Горыныч увидел стадо овец.

— Прош-ш-у прощ-щ-ение за неудобс-с-тво, — прошипел он на лету и ринулся вниз.

Наши голодные желудки прилипли к горлу, а сердца, наоборот, опустились в пятки.

Горыныч подхватил в когти тучную овцу, до смерти напугав пастуха, и взмыл в небо.

— Дельтаплан чертов! — прокричала мне Лариска, возмущенная таким откровенным грабежом средь бела дня.

Горыныч опустился на соседний луг и прошипел:

— У нас-с обеденный перерыв!

Овца жалобно блеяла, потрясенная своим первым в жизни полетом.

— Это у тебя перерыв! — возмущению Лариски не было предела. — Грабитель! — бросила она с упреком.

— Бунт на корабле? — зловеще осведомился дракон.

— Да ты что, Горыныч?! — поспешила исправить ситуацию я. — Кушай на здоровье!

— Я не могу летать голодным, — немного успокоился Горыныч. — Холодно, поэтому нужно чащ-ще пополнять энергию моего больш-шого организма! Не хотите же вы, чтобы я ус-с-нул? Или хотите? — Он с подозрением уставился на нас.

— Да ты что, Горыныч?! — возмутилась я. — Как ты мог такое подумать?!

— То-то же! — удовлетворенно фыркнул он. — Можете прогулятьс-ся, чтобы ваш-ш-и нежные душ-ши не ранило зрелищ-щ-е драконьего обеда, — ехидно прошипел он. — От ваш-ш-его кролика — только изжога!

Оставив дракона, мы немного прогулялись по лугу. Прогулка была бы приятной, если бы мы не наткнулись на караконджала. Безобразный, рогатый и косматый, он мерил луг шагами, потирая когтистые лапы.

Караконджалы — разновидность болотной нечисти, прославились тем, что в представлении славян, они ловят людей, случайно забредших на болото и оседлав, катаются на них до рассвета. Замучив жертву до смерти, съедают, не оставив костей.

Я не очень-то верила в такие сказки, но этот вид нечисти, действительно, опасен. Один облик чего стоит! Клыкастая пасть свиньи, роняющая зловонную слюну, красные глаза и спутанная шерсть на человекообразном туловище вызывали дрожь. Рога, украшающие крупную голову, и длинный хвост с кисточкой на конце, напоминали о черте.

Караконджал шел на задних лапах, бросая взгляды по сторонам из-под спутанной коричневой шерсти.

— Никак свои будующие владения осматривает? — прошептала Лариска, лежа в высокой траве.

— Похоже на это, — согласилась я, как можно плотнее прижавшись к земле. — Скоро и здесь болото будет.

Караконджал не заметив нас, удовлетворенно хмыкнул и потрусил в сторону далекого леса, где, скорее всего и располагалось его родное болото.

— Любуетесь? — пропищал кто-то совсем рядом.

Мы поднялись с земли и огляделись.

— Кто здесь? — спросила я.

— Кто здесь?! — передразнил голосок. — Пока еще я. — Из травы высунулось острое личико пущевика. — Видали, что творится? — пискляво спросил он. — Скоро совсем житья не будет! Где это видано, чтобы болотные твари средь бела дня по лугам шастали?!

— И давно шастают? — спросила я.

— Третий день приходит! — Пущевик, луговое существо, похожее на крупную мышь с почти человеческим лицом, шмыгнул носом. — С того края вода подступает. Уже камыши расти начали! Что делается?! — Он схватился за голову и с причитаниями исчез в густой траве.

— Похоже, что нам нужно спешить, — Лариска задумчиво посмотрела вслед пущевику.

Дракон отдыхал, развалившись во весь рост и подставив округлившееся брюхо солнышку.

— Горыныч, ты пообедал? — Лариска была настроена решительно.

— Ну? — Дракон приоткрыл один глаз.

— Что ну?! — взорвалась я. Пустой желудок урчал, вызывая раздражение и чувство зависти к сытому дракону. — Поехали!

— Как вы мне надоели! — пробурчал Горыныч и перевернулся на другой бок. — Покоя от вас-с нет!

— Горыныч! — заорала я. — Имей совесть! Завтра зима наступит, тогда что делать будешь?!

— Какая зима? — сонно отозвался он. — Здес-с-ь лето… — он подскочил, как ошпаренный. — Что с-с-лучилось?

— Ничего, — Лариска демонстративно пожала плечами. — Просто скоро зима, а мы еще ничего не сделали!

— Полетели, — угрюмо прошипел Горыныч. — Зачем я только с вами с-с-вязался?! Мучители!

Замок появился на горизонте к концу дня, вернее сначала показалась каменная стена, окружавшая город со всех сторон.

В лучах заходящего солнца город и сам замок выглядели зловеще. Узкие бойницы замка ощетинились орудийными стволами, остроконечные башенки казались слепым и беспомощным продолжением замка, мост был поднят, а вода, заполнявшая широкий ров, жирно блестела от слитых в нее помоев.

Горыныч предусмотрительно завершил свой полет подальше от городских ворот, которые уже были закрыты на ночь.

— Я буду у тех с-с-кал, — дракон вытянул шею показывая направление. — Позовете вот этим, — он протянул кусочек дерева, похожий на свисток. — В замок идите утром, ночью не пус-с-тят, — посоветовал он и неуклюже взлетел, махнув на прощанье кожистым крылом.

В вечерней темноте мы заметили пламя далеких костров. Ночевать одним возле городской стены было страшновато, поэтому мы, особо не раздумывая, пошли по направлению к огням.

Возле самых ворот расположился торговый обоз. Купцы привезли в город одежду и продукты.

Нас приняли вполне радушно, предложив согреться у костра и поужинать. Мы с радостью приняли любезное приглашение.

Запасливая Лариска выменяла на свои украшения повелительницы два теплых плаща, которые надежно укрыли наши джинсы и свитера от любопытных глаз.

— А что за порядки в этом городе? — осторожно поинтересовалась она во время ужина.

— Плохие, — посетовал один из купцов — маленький толстый мужичок в расшитом серебром кафтане. — Того и гляди схватят да в пыточную бросят! Торговать страшно! — Он настороженно осмотрелся по сторонам. — Шпионы везде, — прошептал он. — Великий инквизитор недавно помер, теперь ищут виновных.

— Убили, что ли? — ахнула Лариска.

— Не похоже, — мужик перекрестился. — Он старый был, больной. Недавно нового назначили.

— Что старый, что новый — один хрен! — вмешался возница — молодой чернявый парень с фигурой тяжеловеса. — Опять грабить будут! Не заплатишь — обвинят в колдовстве! — Он сплюнул. — Давно пора герцога заменить!

— Т-с-с! — испуганно прижал палец к губам купец. — Головы лишиться хочешь? Герцог тут не при чем! Он еще дитя неразумное!

— Чем такая жизнь, лучше головой в петлю! — махнул рукой возница. — Не столько заработаешь, сколько страху натерпишься!

Утром городские ворота открылись, пропуская поток людей и телег.

Стражники собирали плату за въезд, безжалостно выкидывая тех, кто не мог заплатить.

— У нас денег нет, — прошептала Лариска, когда мы с толпой подошли к самым воротам.

— Не дрейфь, — успокоила я и быстренько прочла заклинание, крепко обняв подругу. Мы исчезли из поля зрения стражников и благополучно просочились в город.

Как только мы оказались на городской площади, я убрала заклинание невидимости, сберегая энергию браслета. Никто ничего не заметил.

— Куда дальше? — спросила Лариска, растерянно оглядываясь.

— Туда, где можно получить информацию, — как маленькому ребенку объяснила я. — В трактир!

— Но у нас нет денег, — разумно напомнила подруга.

— У кого как, — я порылась в кармане джинсов и выудила три монетки, вспомнив о них только теперь.

Когда в Пожарах нам заплатили откуп, мы решили честно поделить монетки, только основную их часть я засунула в рюкзак, который благополучно оставила на базе. Эти три, попали в карман сарафана случайно, когда мы рассматривали деньги на пароме. Переодеваясь на болоте в Ларискины джинсы, я машинально переложила монеты и забыла о них.

— Идиотка! — Лариска хлопнула себя по лбу. — Ты потайной кармашек открывала? — спросила она меня.

— Где? — не поняла я.

— В рюкзаке. Я специально пришила кармашек, ну чтобы прятать сигареты, — смутилась она. — Вообще-то я не курю, это вредно для цвета лица, а сигареты это так, баловство!

На дне рюкзака, который я немедленно исследовала, блеснула собачка молнии, спрятанная прямо в шве. Плоский карман содержал пять серебряных монет, засунутых туда предусмотрительной подругой и мятую пачку тонких сигарет с ментолом.

— Привычка, — пояснила Лариска. — Да, дурацкая! — не стала дожидаться моего мнения подруга, — даже не помню зачем прятала, — призналась она. — Наверное случайно, когда на базе всем деньги раздавали.

— А остальные куда дела? — удивилась я.

— В спальне оставила, под подушкой.

— Зачем?

— Хотела у Василисы колечко выкупить, — смущенно призналась она, — да не успела.

— Теперь мы богачи! — я радостно потрясла монетами между сомкнутых ладоней.

— Как сказать, — скептически отозвалась Лариска. — Неизвестно, какие здесь цены.

— В любом случае, на кружку воды хватит! — Я решительно потащила подругу в сторону заманчивой вывески, которая гласила, что: "Только у нас вы сможете вкусно поесть и накормить своего коня!"

За неимением лошади, мы сразу прошли в корчму, минуя ряд жующих овес животных, привязанных у длинных кормушек.

Мозаичные окна слабо пропускали солнечный свет, создавая атмосферу мрачности и загадочности. Тяжелые дубовые столы и скамейки составляли основной интерьер корчмы. Дополнительное освещение в виде чадящих факелов, придавало помещению некое подобие уюта, весьма сомнительного.

Пара столов была занята проезжими рыцарями, который сняв тяжелые шлемы, предавались чревоугодию, поглощая пищу в неимоверных количествах и запивая ее не меньшим количеством вина. Они разговаривали, периодически пьяно похохатывая над собственными шутками.

Не зная местных обычаев и опасаясь пьяных приставаний, мы надвинули капюшоны плащей на глаза и скромно сели за чисто отскобленный стол в углу.

— Чего изволят дамы? — немедленно подскочил паренек в белоснежном фартуке. Судя по его подобострастию, он привык, что иногда корчму посещают высокопоставленные особы. К нам, правда, это не относилось, но все равно было приятно, словно посетили хороший ресторан с вежливым метрдотелем.

— Не могли бы мы ознакомиться с меню? — вдруг брякнула Лариска.

— Конечно, — с готовностью воскликнул он, ничуть не удивившись. — Поросенок с хреном и клюквенным соусом, гусь жареный с яблоками, утка, нашпигованная грибами, куры, цыплята, расстегайчики, блинный пирог, — стал перечислять он.

— Достаточно, — прервала я, сглотнув набежавшую слюну. — Накройте стол на одну серебряную монету. — Он выслушал распоряжение, не переставая улыбаться. — По вашему вкусу, — неуверенно добавила я, выложив монету на стол.

— Сию минуту! — "официант" ловко смахнул со стола монету и умчался выполнять заказ.

— Принесет корочку хлеба и воду! — разочарованно воскликнула Лариска, с завистью поглядывая на соседний столик, где рыцари продолжали лопать жареную дичь.

Из кухни к нашему столу потянулась цепочка поварят, каждый из которых тащил поднос с едой. Мы не успели оглянуться, как на столе оказались почти все из перечисленных ранее блюд. Корчмарь — хозяин заведения, оказал почтение серебряной монете и лично вынес и поставил на стол графин с вином, пожелав нам приятного аппетита.

Оглядев гору еды, Лариска проглотила слюну и неуверенно спросила:

— Ты думаешь, что мы это сможем съесть?

— Что не съедим, — с набитым ртом проговорила я, — то заберем с собой!

— А это удобно? — Лариска впилась зубами в гусиную ногу.

— Вполне, — не переставая жевать кивнула я. — Не оставлять же такую вкуснятину!

Занятые едой, мы не сразу заметили, что корчма наполнилась народом.

За неимением свободных мест, к нам подсадили хорошо одетого человека, предварительно спросив разрешение. Мы не были против, так как за этим и пришли в корчму.

Мужчина лет сорока сделал скромный заказ — бокал вина и половинку фаршированной утки. Он принялся за еду, не обращая на нас никакого внимания. По тому, как любезно с ним разговаривал корчмарь, мы поняли, что перед нами вполне уважаемый в городе человек.

— Любезный, — начала Лариска, отпив порядочный глоток крепкого вина, — не подскажете ли вы…

— Не подскажу, — буркнул мужик, уставившись в тарелку.

Мы переглянулись и Лариска применила излюбленный прием. Откинув капюшон, она лучезарно улыбнулась и капризно сказала:

— Кто вас учил так разговаривать с дамой?!

Мужик поднял глаза и чуть не подавился уткой. Красота Лариски почти всегда действовала неотразимо. Он невольно пригладил копну седых волос и торжественно представился:

— Начальник стражи его высочества герцога Фердинанда — Любомир по прозвищу Грозный. — Его лицо, со слегка вытянутым подбородком и крупным носом, выражало почтение.

— Очень приятно, — Лариска протянула узкую ладошку, которую он с радостью облобызал. — У вас в замке все такие? — она взглянула на него с обожанием преданной собаки.

— Какие? — приосанился Любомир.

— Мужественные, — проворковала Лариска, лаская его взглядом.

Я пнула подругу ногой, любезно улыбаясь Любомиру. Лариска поняла, что переборщила и приняла неприступный вид.

— Мы приезжие, — вступила в беседу я. — Впервые в вашем герцогстве и хотели бы найти приличную службу. В Теремах нет достойного занятия для таких высокопоставленных особ, как мы!

— Вы герцогиня?! — воскликнул Любомир, обращаясь к Лариске и напрочь игнорируя меня.

— Ну что вы! — сделала вид, что смутилась Лариска. — Всего-навсего княгиня. Это моя сводная сестра по отцу, — она кивнула в мою сторону, за что немедленно заполучила еще один синяк на ноге.

— Я могу узнать! — с готовностью откликнулся Любомир. — К счастью, я имею кое-какое влияние на герцога. Он конечно молод, но очень справедлив! Я думаю, что он с радостью предоставит вам место при дворе! Вы будете украшением нашего герцогства! — Он не отрывал сияющих глаз от Лариски.

— Буду вам очень признательна! — Эта паршивка могла праздновать полную победу — Любомир был полностью покорен.

— Послушай, "княгиня", — я неодобрительно посмотрела на подругу, когда Любомир умчался выбивать нам место при дворе, — придется искать лавку, где мы сможем приобрести приличные шмотки. Или ты собралась появиться в замке в свитере и джинсах?

— Приодеться надо, — согласилась Лариска, — не могут же княгини ходить как последние нищенки! — Она вошла в роль. — Я думаю, что Любомир за нас заплатит. Это было бы очень любезно с его стороны. Надеюсь, что он настоящий джентльмен!

— Не увлекайся игрой, — посоветовала я, — это может плохо кончиться.

— Не каркай! — огрызнулась Лариска и мы отправились на поиски подходящей лавки.

Лариска долго перебирала пыльные платья, недовольно морща нос. Хозяйка лавки — худая высокая женщина неопределенных лет решила нам помочь.

— Дамы ищут что-то конкретное? — с любезной улыбкой, обнажившей лошадиные зубы спросила она.

— Дамы ищут платья, подходящие для приема у его высочества герцога Фердинанда! — капризным тоном сообщила Лариска.

— О боже! — пискнула хозяйка и скрылась в соседней комнате. Через мгновение она вынесла целый ворох относительно новых платьев и с поклоном разложила их на прилавке. — Дамы могут выбрать любой наряд — это самые лучшие платья во всем герцогстве, придворные дамы одеваются только у меня! — Она просто не знала как нам угодить. — Вы можете сделать персональный заказ и мои портные выполнят его в течение двух недель! У нас лучшие ткани!

— Почему на этом платье маленькое пятнышко? — с подозрением спросила я, ткнув в нос хозяйке один из нарядов.

— О! Это платье принадлежало одной из самых шикарных дам герцогства! Мадам Люсьена очень его любила!

— И почему же оно у вас, а не у мадам Люсьены?

— Видите ли, — перешла на шепот хозяйка, — мадам немного колдовала, — она оглянулась по сторонам и убедившись, что никто не подслушивает, продолжила, — у нас это строго запрещено. Верховный инквизитор узнал о ее маленьких шалостях.

— О каких шалостях? — не сразу поняла я.

— Привороты, любовные зелья, личные враги, ну вы понимаете…? — Она прижала палец к губам, как только вошел очередной посетитель.

— Так что с ней стало? — не выдержала Лариска.

— К сожалению мадам Люсьена покинула нас и перешла в мир иной! — Хозяйка горестно покачала головой. — Она не выдержала пыток! Детишек и мужа у нее не было, поэтому все состояние перешло инквизиции, а платья передали мне, чтобы остальные дамы герцогства могли оценить тонкий вкус мадам Люсьены. Вы не думайте, она была очень чистоплотной и заказывала новое платье каждый месяц! Это, — женщина показала на платье с пятнышком, — она успела проносить всего неделю, — хозяйка смахнула слезу. — Я слышала, что мадам Люсьена иногда бродит по замку, — шепнула хозяйка, оглянувшись в очередной раз.

— Надо же! Кругом инквизиция, а в замке привидения бродят! — фыркнула Лариска.

— Тише! — прошипела хозяйка и умчалась обслуживать дородную даму, с трудом втиснувшуюся в дверь лавки.

Платья Люсьены, действительно, оказались самыми чистыми, а ждать две недели мы не могли, поэтому выбрали себе подходящие наряды из них.

Лариске досталось бирюзовое платье с узкими рукавами и глухим воротником. В дополнение к нему шел тугой корсет и головной убор, состоящий из маленькой серебристой шапочки и короткой вуали. На Лариске платье сидело как влитое, подчеркивая все достоинства прекрасной фигуры.

Со мной было сложнее. Я немного меньше ростом и выбранное для меня бордовое платье было длинноватым. Корсет немного болтался, а дурацкий колпачок с вуалью только чудом мог удержаться на моих пышных волосах.

Подошедшая вовремя хозяйка, увидев мои мучения, быстро решила проблему. Она подозвала двух портняжек, которые быстро укоротили платье и поменяли шнуровку на корсете. Колпачок, вместе с вуалью, был старательно приколот к волосам шпильками и смотрелся очень мило.

— Запишите все на счет начальника герцогской стражи Любомира Грозного! — небрежно бросила Лариска и поплыла к выходу.

— Прошу прощения, — хозяйка вцепилась в Ларискин плащ мертвой хваткой. — Я очень ценю и уважаю господина Любомира, — она улыбнулась лошадиной улыбкой, — и как только он заплатит за ваши наряды, я с радостью верну вам деньги! К сожалению, мы предоставляем кредит только очень известным особам! Как только вы получите должность при дворе…

Мы не стали выслушивать дальнейшие извинения и заплатив за оба платья три серебряных монеты из своих нечаянных запасов, вернулись в корчму, где нас уже ждал Любомир.

— Герцог Фердинанд приглашает вас в замок в качестве придворных дам! — радостно сообщил он, с неподдельным восторгом осматривая наши наряды.

— И что мы должны делать в качестве придворных дам? — проворковала Лариска, с улыбкой поглядывая на Любомира.

— Как что? — растерялся он. — Вы должны присутствовать во время трапезы, провожать герцога до его опочивальни, танцевать на балах, быть на приемах и все такое.

— А где мы будем жить? — решила уточнить я.

— Конечно в замке! — воскликнул Любомир. — Вам отведут покои и назначат содержание! Вы, как все придворные, должны являться к герцогу по его первому требованию, когда его высочество скучает!

— А свободное время? — спросила Лариска.

— Свободное время будет, — пообещал Любомир. — Иначе мы не сможем встречаться, — он игриво подмигнул, чем слегка напугал Лариску. — Придворные иногда надоедают его высочеству и он на время забывает о них. Мне трудно представить, чтобы он забыл о таких красавицах как вы, но он еще ребенок и часто предпочитает военные игры женскому обществу.

— Слава богу! — Лариска с облегчением вздохнула. Она, как и я надеялась, что герцог не станет отнимать у нас слишком много времени и даст возможность заниматься своими делами. Мы даже не подозревали, как ошибались в тот момент!

Подвесной мост, являвшийся единственным входом в замок, был опущен. Любомир, предъявив какой-то металлический жетон страже, беспрепятственно провел нас во двор замка.

Двор, вымощенный серым булыжником, произвел на нас гнетущее впечатление, напомнив о прогулке в современной тюрьме. Не хватало только колючей проволоки.

Сам замок, унылый и такой же серый, с многочисленными башенками и бойницами тоже выглядел хмуро.

Центральный вход — огромная дверь с гербом, охранялась людьми в рыцарских латах, которые выглядели неподвижными истуканами.

На герцогском гербе был изображен дракон, пускающий пламя из ноздрей и черно-зеленый флаг с двумя перекрещенными мечами.

Возле стен замка был высажен дикий виноград, тонкие ветки которого, местами, тянулись до самых башен, привнося некоторую живость в унылый пейзаж.

Дверь нам открыл дворецкий — импозантный седой мужчина лет шестидесяти. Ливрея смотрелась на нем как парадный фрак. Он невозмутимо кивнул, молча провел нас по пустынному замку и показал наши покои — две комнаты рядом на втором этаже. Все так молча поклонился и ушел, вежливо улыбнувшись на прощание.

— Располагайтесь! — Любомир сделал широкий жест рукой. — Надеюсь вам будет удобно!

В каждой из комнат была широкая кровать, предназначенная скорее для великана, чем для хрупкой женщины и камин, предусмотрительно растопленный.

В комнатах было тепло, но не настолько, чтобы можно было беззаботно раздеться, как в летний день. Между собой комнаты соединяла дверь, запирающаяся на щеколду. Пузатый шкаф почти до потолка и зеркало на тумбочке с выгнутыми ножками завершали скупой интерьер. Комнаты были похожими друг на друга, как братья близнецы, включая шелковую отделку стен и канделябры со свечами.

Любомир любезно расшаркался на пороге Ларискиной комнаты и удалился, пожелав нам хорошего отдыха.

Первым делом мы открыли дверь, разделяющую комнаты и провели небольшой военный совет, не забыв проверить стены на подсматривающие и подслушивающие отверстия, которых, к счастью не оказалось, впрочем как и портретов.

Мы решили не задерживаться в этом мрачном замке и действовать, начиная прямо с сегодняшней ночи.

— Думаешь близнецы здесь? — спросила Лариска, немного освоившись с обстановкой.

— Не знаю, но Ванька передал мне картинку именно этого замка.

— Давай попробуем с ним связаться, — предложила подруга.

Я расслабилась и постаралась сосредоточиться. Тишина. Связь не работала.

До самого вечера нас никто не тревожил, поэтому мы успели выспаться, готовясь к ночной вылазке.

Любомир деликатно покашлял за дверью и только потом постучал. Лариска немедленно бросилась к зеркалу, пытаясь привести в порядок слегка помятое после сна лицо.

Я открыла дверь.

— Его высочество — герцог Фердинанд приглашает придворных дам к ужину! — торжественно сообщил он. — Он очень рад вашему прибытию и с нетерпением ждет!

Из-за его спины вынырнули две молоденьких служанки с кувшинами и полотенцами.

— Герцог ждет вас через пятнадцать минут! — добавил Любомир и откланялся, выполнив сию почетную миссию.

С помощью служанок мы наскоро умылись и привели себя в порядок, что было довольно сложно сделать самостоятельно, учитывая покрой платьев и тугость корсетов.

Лариска побросала остатки косметики в кошелек, прикрепленный к поясу платья и критически осмотрев себя в зеркале, осталась довольна.

— Ну что? — подмигнула она своему отражению, — пошли очаровывать герцога?!

— Княгини Лариса и Александра из королевства Грюнвальда шестого!! — торжественно объявил дворецкий, открыв перед нами дверь трапезной.

Лариска вошла первой с порога изобразила изящное подобие реверанса.

Я, по ее примеру, неуклюже присела, запуталась в подоле платья и чуть не завалилась на бок, благо дворецкий вовремя поддержал.

В центре накрытого стола, в большом кресле восседал парнишка лет четырнадцати. Довольно упитанный мальчик, одетый в зеленый камзол с пышным кружевным воротником с любопытством уставился на нас. Светлые кудрявые волосы, рассыпанные по плечам и румяные щечки придавали ему вид немного туповатого купидона.

Он почти не задержал свой взгляд на мне, зато долго и с удовольствием рассматривал Лариску, чем слегка ее смутил.

— Прошу вас, сударыни, — Фердинанд фальцетом пригласил нас к столу, указав на стулья справа от себя.

Мы поспешили занять свои места под многочисленными взглядами придворных. Их было не так много, как мы ожидали, но все же достаточно, чтобы создать напряженную атмосферу в трапезной.

Взгляды сверлили нас со всех сторон. Дамы, почти все, смотрели с неприязнью, кавалеры, в зависимости от возраста — кто с восхищением, кто с сожалением, а кто просто равнодушно.

В углу тихо заиграл небольшой оркестр и все приступили к еде, переговариваясь в пол голоса.

Придворные не столько жевали, сколько наблюдали за нами, шепотом обсуждая наши наряды, манеры и внешность.

Герцог вел себя довольно бесцеремонно, постоянно перебивая собеседников и размахивая зажатой в руке куриной ногой. Он лез в поданные блюда руками, демонстративно игнорируя столовые приборы, выплевывал прямо на пол непонравившуюся еду и питье, вытирал руки о скатерть, в общем — маленькая свинья ангелоподобного вида.

После десерта — трехэтажного торта, украшенного свежими вишнями, Фердинанд захлопал в ладоши, требуя тишины и заявил:

— Позовите моих шутов!

Дворецкий, все это время стоявший у дверей, бросился выполнять приказание.

— Ну и фрукт, — прошептала Лариска, наклонившись к моему уху.

— Кто? Дворецкий? — тихо спросила я.

— Сашка, ты тупеешь! — прошипела подруга. — Фердинанд этот задрипанный! В жизни не видела более мерзкого ребенка!

В зал колесом вкатились шуты, звеня бубенцами на двурогих колпаках. Одетые в пестрые трико и длинноносые башмаки, они продемонстрировали несколько акробатических этюдов, приковав к себе взгляды придворных.

Один из шутов с ярко раскрашенным лицом, весело подмигнул мне, "подкатившись" совсем близко к столу.

— Ванька! — ахнула я.

Хорошо, что никто из придворных не услышал моего возгласа — веселая музыка звучала достаточно громко, только Лариска, радостно подпрыгнув, зажала свой рот рукой.

Ванька и Санька зажигательно станцевали брейк и выкатились из трапезной под бурные и продолжительные аплодисменты, предназначенные скорее герцогу, чем близнецам.

— А теперь танцы! — завопил Фердинанд, выпрыгивая из своего кресла.

Придворные покорно выстроились в круг и, под заунывную мелодию, стали раскланиваться друг с другом в определенном порядке. Танец был сложным, так как состоял из множества реверансов, взмахов рук, ног и постоянного обмена партнерами.

Герцог схватил Лариску за руку и потащил в центр круга. Едва доставая ей до плеча, он обнял ее за талию и поскакал по кругу в какой-то немыслимой сумасшедшей пляске. Оркестр сменил музыку, пытаясь успеть за движениями Фердинанда, но это было просто невозможно.

Лариска, с выпученными от неожиданности, напряженными глазами, нелепо взмахивала руками, пытаясь удержать равновесие, и как сломанная кукла волочилась за герцогом.

Устав от танца, Фердинанд остановился, чуть не уронив "княгиню" и, смачно шлепнув ее пониже спины, отпустил.

Разозленная такой бесцеремонностью Лариска, взмахнула рукой и…

Я закрыла глаза от ужаса, представив как на щеке Фердинанда алым цветом вспухнет отпечаток Ларискиной ладони.

Ничего такого не произошло. Лариска вовремя спохватилась и с милой улыбкой остановив занесенную для удара руку, захлопала в ладоши с криком: "браво!". Придворные дружно поддержали ее аплодисментами.

Раскрасневшийся Фердинанд поклонился с довольным видом и вернулся в кресло.

— Я убью этого паршивца! — Лариску трясло от ярости, когда она уселась на свое место.

— Только чуть позже, ладно? — попыталась успокоить ее я. — Сначала нужно придумать как Саньку с Ванькой отсюда вытащить.

— Если телепатия будет работать, свяжемся с ними вечером, — прошептала подруга, немного успокоившись. — Нас не охраняют, поэтому мы легко сможем поговорить.

— Все вон отсюда! — Фердинанд неожиданно встал, указывая пальцем на дверь. — Я устал!

Придворные поспешили покинуть трапезную, цепочкой потянувшись к выходу.

Зал опустел, даже стража заняла свой пост с другой стороны двери.

— Вы останетесь! — он схватил Лариску за локоть, не давая подняться из-за стола.

— Как вам будет угодно, ваше высочество, — сквозь зубы процедила Лариска.

Я толкнула ее в бок и подруга расцвела обворожительной улыбкой.

— Мне скучно! — заявил маленький мерзавец, усевшись в необъятное кресло и болтая ногами. — Развлеките меня! Вы за это получаете деньги!

— Какого рода развлечения предпочитает его высочество? — спросила я, с трудом удерживаясь от того, чтобы не отвесить ему хороший подзатыльник.

— Будем целоваться! — заявил подросток. — Вот с ней! — он ткнул пальцем в сторону Лариски.

Возмущенная, она не успела открыть рот, как на пороге неслышно возник дворецкий.

— Верховный инквизитор к вашему высочеству! — слегка испуганно проговорил он и тут же отошел от двери, уступая место стремительно вошедшему человеку.

Инквизитор был довольно высок и, судя по осанке — достаточно молод. Широкий черный плащ не позволял рассмотреть очертания фигуры, низко опущенная голова и капюшон, надвинутый на глаза, скрывали лицо священника.

— Приветствую вас, герцог! — бесцветный голос тихо прошелестел из-под капюшона.

— Что вам угодно? — раздраженно спросил Фердинанд, недовольный тем, что его отвлекли от интересного занятия.

— Я слышал, что при дворе появились две дамы? — тихо спросил инквизитор не глядя на нас.

— Я принял их на работу! — с вызовом заявил герцог. — Княгини будут служить при дворе!

— Инквизиция считает необходимым допросить этих дам.

— Это еще зачем? — сделал вид, что удивился Фердинанд, но его лицо сразу помрачнело.

— Мы хотим убедиться, что их вера в господа крепка, — прошелестел инквизитор.

При звуках этого безжизненного голоса, нам с Лариской стало страшновато.

— Я подумаю над этим, — Фердинанд многозначительно взглянул в нашу сторону. — Если княгини дадут мне повод усомниться в своей преданности, я с удовольствием передам их в ваши руки. — Он улыбнулся, но в его глазах мелькнула угроза.

Инквизитор удалился, оставив нас с маленьким тираном.

— На чем мы остановились? — спросил Фердинанд.

— Я хотела вас поцеловать, — нахально заявила Лариска и обхватив кудрявую голову герцога двумя руками, запечатлела на лбу подростка нежный поцелуй. С ее стороны это была просто маленькая благодарность за то, что мальчишка не отдал нас в руки инквизиции, по крайней мере, сегодня.

Фердинанд, ничуть не растерявшись, стиснул одной рукой пышный бюст Лариски, а другой, обхватив за талию, так прижал к себе, что она невольно пискнула.

Перенести такой наглости подруга не смогла. Она отвесила герцогу такую затрещину, что ее звук эхом прошелся по залу.

— С ума сошла?! — возмутился Фердинанд, поспешно взглянув на дверь. Убедившись, что никто не подсматривает, он с облегчением вздохнул. Этот пакостник еще беспокоился о своем достоинстве! — Ты за это поплатишься! — мстительно заявил он, однако не торопился вызывать стражу. — Никто не смеет дотрагиваться до герцога!

— А что ты мне можешь сделать без своей стражи? — насмешливо спросила Лариска, убедившись что нас никто не хватает и не тащит рубить головы. — Что ты вообще можешь сам? — Она явно решила сыграть на самолюбии подростка.

— Да я тебя! Я…, - Фердинанд покраснел от злости.

— Ваше высочество! — вмешалась я. — На вашем гербе изображен дракон. Почему вы выбрали именно его?

— Потому что…, - он задумался, на время забыв про Лариску. — Потому что он большой и сильный! — напыщенно выпалил он. — Драконы — покровители моего рода!

— А в вашем герцогстве водятся драконы? — заинтересованно спросила я.

— Нет, — погрустнел мальчишка. — Раньше один пролетал, только покойный инквизитор приказал открыть стрельбу.

— Убили?! — ахнула Лариска.

— Нет, — буркнул Фердинанд. Он все еще не справился со своей неприязнью к ней. — Даже не ранили, я вовремя вмешался!

— Да ладно вам, ваше высочество! — решила помириться она. — Мы оба погорячились! Давайте забудем!

— Я подумаю! — высокомерно ответил герцог, но немного успокоился.

— А что случилось с верховным инквизитором? — словно бы невзначай поинтересовалась я. — Он умер от старости или болел?

— Как бы не так! — Фердинанд злорадно хихикнул. — Я его отравил!

— Ничего себе! — вырвалось у меня.

— Он сам виноват! — Герцог упрямо сдвинул брови. — Сначала хотел убить дракона, потом уморил Люсьену! Мне нравилась Люсьена, она была веселая! — Он стукнул кулаком по столу, разлив бокал с вином.

— А это правда, что Люсьена теперь приведение? — не удержалась от вопроса Лариска.

— Не знаю, — Фердинанд шмыгнул носом, — инквизитор говорит, что привидений не бывает, это колдовство. У нас не любят колдовства, — пояснил он.

— Почему? — безмятежно улыбнулась я.

— Мои родители были волшебниками, — неохотно ответил мальчишка.

— Ну и что? — не поняла я.

— Господь их наказал за грехи, — неуверенно сказал Фердинанд. — Теперь инквизиция охраняет нас от ведьм и колдунов. — Было видно, что этот разговор ему неприятен и дается нелегко.

— Значит колдовать — грех. А травить людей не грех? — опять не сдержалась Лариска.

— Ну, я не совсем его отравил, — смутился Фердинанд. — Он всегда проверял свое питье, опуская такой специальный камень в бокал. Я просто представил, что он пьет крысиный яд, а он взял и умер. На меня никто и не подумал! — он опять хихикнул. — Крысиный яд стоял в кладовке, — объяснил он, — в замке много крыс. Я потом посмотрел, а половины порошка нет! Вот тогда я и понял, что это я его отравил!

Мальчишка сумел подсыпать яд в бокал прямо перед тем, как жидкость попала в рот инквизитора! Кто его научил? Неужели сам?!

— Похоже на телепортацию! — присвистнула Лариска, до того как я успела ткнуть ее в бок.

— Похоже на теле…что? — спросил герцог.

— Ваше высочество, — поспешно перебила я, — а вы умеете делать что ни будь необычное, то чего не умеют другие.

— Конечно! — с гордостью ответил Фердинанд и спохватившись добавил, — только инквизитору не говорите!

— Вы боитесь верховного инквизитора?! — всплеснула руками Лариска. — Не может быть!

— Никого я не боюсь! — отмахнулся герцог. — Просто у него армия лучше подготовлена! У них знаете сколько крестовых походов было?!

— А ваша армия? — спросила я.

— Когда родители живы были, армия была сильной. — Он опять опечалился.

— А новый верховный инквизитор? Он кто?

— Он служил в церкви господней, когда я Кунца отравил, — объяснил Фердинанд. — Кунц — это бывший верховный. Потом, после похорон, инквизиторы стали молиться, чтобы господь указал нового главу ордена.

— Ну и как? Указал господь на верховного инквизитора? — невинно полюбопытствовала Лариска, сдерживая улыбку.

— Указал! — уверенно ответил мальчишка. — Господь заставил всех инквизиторов поклониться Питеру. Только он остался стоять на ногах, когда остальные упали! Господь показал, кого он выбрал! Теперь Питер Борн — верховный инквизитор! — Фердинанд произносил заученные слова, но глаза выдавали его неприязнь к Борну.

Я просто поразилась той путанице, которая царила в голове у подростка. С одной стороны он поддерживает инквизицию в ее борьбе против колдовства, с другой стороны — он использует это самое колдовство и не видит в этом никакого преступления. Или он не понимает, что сделал? А ведь он должен быть потомственным волшебником! Неужели родители не сказали ему об этом? Почему? Тоже боялись инквизицию? Не может быть! Инквизиция стала преследовать колдовство только после их смерти. Может просто подозревали, что их убьют и постарались уберечь малолетнего ребенка от подобной участи? Но мальчишка просто обязан догадываться, что он не такой как все! Или он знает и скрывает это?

— Ваше высочество, — решила проверить я свою версию, — а что вы умеете делать необычного?

— Вольдемар! — крикнул герцог. На пороге с поклоном возник дворецкий. — Убери стражу от дверей и приготовь мне постель! — приказал Фердинанд.

Дворецкий исчез. За дверью послышался удаляющийся топот стражи.

— Только никому ни слова, а то отдам инквизитору, — предупредил Фердинанд.

— Могила! — заверила Лариска, резко проведя краем раскрытой ладони по горлу.

— Смотрите! — С ладони герцога сорвался оранжевый пульсар, размером с теннисный мячик и, ударившись о стену, рассыпался затухающими искрами.

Пульсар, на мой взгляд, был довольно слабеньким, но ведь мальчика никто и не учил.

Я не понимала, почему Фердинанд доверился нам, если от других скрывает свое умение? Неужели он не боится, что мы выдадим его инквизитору? Может он надеется, что сильно запугал нас? Интересно, он сам понимает, что то, чем он сейчас занимается — магия? Или инстинктивно ищет себе подобных? Или он просто редкостный придурок?

— Молодец! — коротко прокомментировала Лариска, — только это ведь самое настоящее колдовство! — Она словно уловила мои мысли.

— Кому скажешь — убью! — пообещал Фердинанд, злобно блеснув глазами. — Это фокус!

— Я же пообещала! — обиделась подруга. — Свои обещания я привыкла держать!

— То-то же! — удовлетворенно произнес мальчишка и повторил. — Это просто фокус!

— А еще что ни будь, — попросила я. — Это очень интересно!

— Хватит! — капризно заявил Фердинанд. — Я устал и хочу спать!

— Ладно, — согласилась я. — Если ваше высочество пожелает, то завтра я расскажу вам о драконах.

В глазах Фердинанда загорелся огонек неподдельного любопытства.

— Я подумаю! — бросил он на ходу, удаляясь в опочивальню. — Спокойной ночи!

Коптящие факелы на стенах так тускло освещали бесчисленные коридоры, что мы с большим трудом нашли нужную лестницу, ведущую на второй этаж, где располагались наши спальни.

Заперев двери, мы зажгли свечи и устроились на кроватях, ожидая пока весь замок уснет. Ожидание было таким скучным, что незаметно для себя мы уснули.

Меня разбудил тихий звук — в дверь кто-то осторожно царапался.

— Кто там? — шепотом спросила я, подкравшись на цыпочках.

В голове прозвенел колокольчик и возникла картинка, изображающая сердитую рожицу. Я бесшумно открыла дверь.

— Сашка, кто там? — послышался сонный голос Лариски и она вошла в мою комнату, потирая глаза.

— Привет! — дуэтом поздоровались близнецы.

— Ой, Саня и Ваня! — обрадовалась Лариска. — А мы вас искали! Как вы попали сюда? Что с вами случилось? — затарахтела она, не давая вставить слово.

— Тише! — шикнула я. — Весь замок перебудишь!

Лариска немедленно захлопнула рот, окончательно проснувшись.

Близнецы уселись на кровать и Ванька начал рассказывать.

— Нас выбросило из портала в районе замка и мы были немедленно арестованы стражниками Фердинанда только потому, что наши джинсы не вписывались в местный колорит. Верховный инквизитор попытался забрать нас к себе, обвиняя в ереси и колдовстве, но герцог заупрямился, заявив, что на нас шутовская одежда и мы прибыли в герцогство, как придворные шуты. Верховный инквизитор не захотел ссориться с Фердинандом и уступил, установив за нами плотную слежку. Слежку мы заметили сразу, поэтому вели себя тихо, ожидая лучших времен. Когда Кунц умер, слежку вроде бы сняли, или мы просто не замечаем.

Поначалу Фердинанд мучил нас игрой в солдатиков, войнушку и прочую ерунду, но мы ему быстро надоели, притворившись дурачками. Теперь он вызывает нас редко и только для представления.

— Успели разведать, что за дела творятся в замке? — с надеждой спросила я.

— Как же, успеешь тут! — с досадой махнул рукой Ванька. — Сначала слежка, теперь ночная охрана!

— А как же вы смылись? — не поняла я.

— Сегодня первый раз нет стражников у дверей, — Ванька почесал голову, — может стали доверять?

— А может это ловушка? — испугалась Лариска и тихонько подошла к двери. Некоторое время она прислушивалась, а затем открыла дверь и выглянула в коридор. — Вроде никого, — сообщила она, немного успокоившись.

— Сколько времени вы тут? — спросила я.

— Десять дней, — не задумываясь ответил Ванька, — мы каждый день считаем. Думали что мы одни в Зоне остались, очень испугались поначалу, а потом ничего, привыкли.

— Страшно было от того, — вступил в разговор Санька, — что мы колдовать не умеем. Телепатия, которая не срабатывает, да биокоррекция, вот и все наши возможности!

— Кстати, способность работать с биополем не пропала? — спросила Лариска.

— С этим все нормально, — отмахнулся Санька, — только применять не можем, иначе нас живо на костер отправят!

— Неужели никому живот не вылечили? — решила пошутить Лариска.

— Друг другу, после обжорства объедками с герцогского стола! — огрызнулся Санька. — Мы ведь не придворные дамы, а всего-навсего шуты!

— Хватит острить! — разозлилась я. — Что делать будем? В Зоне периодически открывается проход, только когда и где мы не знаем. Петька с Игорем вышли, — напомнила я Лариске. — Пусть случайно, но вышли!

— А это еще не факт, — резонно заметила подруга. — Может их опять где-то в Зоне выкинуло!

— Типун тебе на язык! — испугалась я.

— Послушай, — задумчиво сказала Лариска, — а тебе не кажется все это странным?

— Что именно? — Я не совсем поняла, что она хочет сказать.

— Ни с одним из нас не случилось ничего страшного, — продолжила свою мысль подруга. — Все живы, здоровы, даже никто не поранился!

— Это тоже не факт, — Ванька укоризненно посмотрел на Лариску. — Живы и здоровы только вы с Сашкой и мы. Об остальных мы ничего не знаем.

— Игоря я нашла с разбитой головой и вывихнутой рукой, — напомнила я.

— Все равно, — заупрямилась Лариска, — мне это напоминает игру, словно кто-то переставляет нас, как шахматные фигуры!

— Все. Хватит! Разделимся на две группы — я с Ванькой, Лариска с Санькой! Искать начнем с первого этажа. Если встретим Люсьену, постараемся выяснить, настоящее это приведение или нет. Вопросы есть? — Я решительно двинулась к дверям.

— Вопросы есть! — Лариска подбоченилась. — Почему ты вдруг решила нами руководить? Вопрос второй — что делать если нас застукает стража или кто-то из придворных?

— Руководить можешь ты! — великодушно разрешила я. — Давай! — Я подбодрила ее кивком головы.

— Нет уж, спасибо! — сердито прошипела Лариска и сверкнула глазами. — Я не собираюсь отвечать за вас всех!

— А я, значит, собираюсь? — возмутилась я. — Мне это совсем не нужно! Хочешь руководить? Пожалуйста! С удовольствием буду подчиняться!

— Девчонки, хватит ссориться! — вмешался Ванька. — Если нас застукают, скажем, что услышали шум и пошли посмотреть. Никто не удивится, что две новенькие придворные дамы решили своими глазами взглянуть на приведение. А мы с Санькой вообще шуты, что с нас взять? Имеем законное право быть дураками!

Мы с Ванькой осторожно двигались по коридору, освещая себе дорогу факелами, снятыми со стены. Странным было то, что коридор был пуст — стража, днем рассыпанная по всем этажам, отсутствовала.

Мы проходили мимо плотно закрытых дверей, не слыша ни одного звука, что настораживало еще больше.

— Может комнаты просто пусты? — предположила я.

— Вполне возможно, — согласился Ванька. — Только куда все подевались?

— Попробуй включить телепатию, — попросила я. — Может чего увидишь или услышишь?

— Тишина, — сообщил Ванька по истечении нескольких минут. — Впереди все чисто, никого нет.

— Ты уверен? — недоверчиво спросила я. — Куда же тогда делись все придворные?

— Почти, — уклончиво ответил Ванька. — В Зоне ни в чем нельзя быть уверенным.

Свет факелов уперся в глухую стену.

— Тупик! — Ванька на всякий случай потрогал стену рукой. Она была самая настоящая.

— Давай вернемся назад, к той лестнице, что мы видели недавно и посмотрим, куда она ведет, — предложила я.

Мы вернулись к лестнице и, заменив почти потухшие факелы на новые, целая корзина которых стояла у стены, стали подниматься.

Винтовая лестница казалась бесконечной. Под ногами то и дело сновали крысы. Хорошо, что я их не боюсь! Как там интересно Лариска? Впрочем, с ее любовью к животным, она вряд ли будет визжать, увидев вполне безобидную крысу!

Мы миновали второй этаж, потом третий, потом сбились со счета, видя вокруг себя только каменные стены. Ощущения были такие, словно мы попали в бесконечный каменный мешок и никак не можем выбраться из него. Хорошо, что я не страдаю клаустрофобией!

Мы почти выбились из сил, когда лестница, наконец, кончилась и мы оказались на смотровой площадке одной из башен.

Мы огляделись. Четыре пушки таращились дулами по сторонам, охраняя покой замка. Возле каждой из них стоял ящик с ядрами и запасом пороха.

Ванька подошел к одному из ящиков.

— А порох-то отсырел, — сообщил он, растерев серый порошок между пальцами.

— Почему охраны нет? — удивилась я.

— А черт его знает?! — Ванька по привычке почесал затылок.

— Что ищем? — раздался голос Фердинанда за спиной.

Мы вздрогнули от неожиданности.

— Доброй ночи, ваше высочество! — первым пришел в себя Ванька и дурашливо поклонился.

— Что ты здесь делаешь, шут?! — в голосе юного герцога прозвучала угроза. Он стоял заложив руки за спину и раскачивался с пятки на носок, всей своей позой выражая превосходство.

— Ничего! — захихикал Ванька. — Просто птичек слушаю! — Он приложил ладонь к уху. — Слышите, ваше высочество? — Это соловьи поют! — Сквозь узкие щели бойниц со свистом дул ветер.

Все происходило как в плохом кино, но Фердинанд не очень удивился кривлянию Ваньки, видимо действительно считал близнецов дураками.

— Ваше высочество, — я изобразила реверанс, — меня так заинтересовал ваш рассказ о мадам Люсьене, что я захотела ее увидеть. Простите, если мы нарушили ваше уединение!

— Ладно, — проворчал подросток, — я и сам ее ищу, только бесполезно. Которую ночь не сплю! — пожаловался он. — Идите спать, скоро рассвет, — приказал Фердинанд. — После трех часов утра она уже не покажется! Это не ее время!

— Вас проводить? — подобострастно спросила я, мысленно кляня себя за неосторожность. Как мы могли не услышать шагов герцога? Или он заранее нас поджидал, спрятавшись в тени стен?

— Не надо, меня Вольдемар проводит. — Герцог шагнул навстречу дворецкому, который появился из открывшегося в полу люка. — Спокойной ночи, — небрежно бросил он и пропал под скрежет неизвестного механизма.

— Цивилизация! — Ванька поучительно помахал пальцем у меня перед носом. — Даже лифт есть! Вот тебе и средневековье!

— Слов нет, одни эмоции, наимудрейший! — с поклоном прижав руки к груди призналась я.

Тем же путем мы вернулись в спальню, где нас уже ждали Лариска с Санькой. Они, так же как мы, ничего не выяснили в эту ночь, напрасно блуждая по коридорам замка.

Утро было немного неожиданным. После обычной процедуры умывания дворецкий пригласил нас в опочивальню Фердинанда, где был накрыт стол к завтраку. Стол был накрыт на четверых и нам пришлось немного понервничать, перед тем как мы узнали, кто будет четвертым.

Когда в опочивальню вошел Любомир Грозный, от души немного отлегло.

— Доброе утро! — начальник замковой стражи просто светился от радости, а когда Лариска ему улыбнулась, чуть не задохнулся от счастья.

Фердинанду это явно не понравилось и он насупил брови.

"А мальчик у нас ревнивый!" — подумала я, но ошиблась. Фердинандом руководила совсем не ревность, а обыкновенная эгоистичность и чувство собственности. Он сразу причислил нас к своим личным "вещам" и не собирался ни с кем делиться.

— Ты обещала рассказать о драконах, — напомнил мне Фердинанд после завтрака, когда прислуга убрала со стола.

То, о чем я собиралась поговорить с подростком, не предназначалось для чужих ушей. Я выразительно посмотрела на Фердинанда, кивнув головой в сторону Любомира.

— Не обращай внимания! Он мой друг и я ему доверяю. Если он проговорится, даже случайно, то я просто его убью, — равнодушно произнес Фердинанд и приготовился слушать.

Я не стала спорить, удивившись такому пониманию дружбы.

— Племя драконов появилось на земле очень давно. Они живут среди нас веками, стараясь не показываться на глаза. Дракона очень трудно убить, так на его теле есть броня из крепкой чешуи. Драконы очень сильны. Они умеют выпускать пламя, которое легко убивает…

— Все это я знаю! — перебил Фердинанд. — Он явно заскучал, потеряв интерес к рассказу.

— Ваше высочество не знает главного! — с пафосом воскликнула я.

— Чего? — В глазах герцога снова появился интерес.

— Драконы очень умны и образованны! — с торжеством ответила я.

— Врешь! — подросток приподнялся со своего места приоткрыв рот.

— Клянусь! — я прижала ладонь к сердцу с самым правдивым выражением лица.

— Они просто животные! — воскликнул Фердинанд, не восприняв всерьез мою клятву. — Они…, ну как коровы или…

— Она поклялась, ваше высочество! — Любомир не спускал с меня глаз, и слушал, затаив дыхание.

— Я скажу больше, — выдержав приличную паузу, во время которой Фердинанд подпрыгивал от нетерпения, я продолжила, — они умеют разговаривать!

После этого сообщения наступило долгое молчание, во время которого Фердинанд и Любомир пытались восстановить дыхание и привести мысли в порядок. Я не ошиблась — юный герцог уже давно мечтал о собственном драконе!

— Если бы у меня был дракон! — с надрывом воскликнул Фердинанд. — Я бы эту инквизицию…!

— Да, — печально подтвердил начальник стражи, — мы многое смогли бы изменить, но у нас нет дракона.

— Инквизиция считает, что только человек является венцом творения природы! Только у человека есть бессмертная душа и способность мыслить и говорить! — Фердинанд возбужденно заходил по комнате.

"А мальчик-то совсем не такой дурачок, как кажется!" — мысленно отметила я. Лариска подумала то же самое, многозначительно взглянув на меня.

— У драконов есть еще одна способность, — я решила немного охладить пыл герцога.

— Какая?! — Фердинанд остановился и жадно впился в меня глазами.

— Их нельзя околдовать! — торжествующе выпалила я. — Они не поддаются чарам!

— Как? — растерялся подросток. — Совсем?!

— Совсем! — подтвердила я.

Судя по вытянувшемуся лицу подростка, для него это была не совсем приятная новость. Он был разочарован.

"То-то же!" — злорадно подумала я. — "Обломились твои планы по покорению драконов с помощью колдовства!"

— Значит у меня никогда не будет собственного дракона, — упавшим голосом прошептал Фердинанд и его губы задрожали от обиды.

— Собственного — никогда! — вмешалась Лариска. — Его нельзя покорить! Дракон может быть только другом!

— Или врагом, — добавила я.

— А как сделать дракона другом? — Фердинанд оживился.

— Понравиться ему, — я внимательно наблюдала за лицом подростка.

— А если я не сумею понравиться? — юный герцог замер в ожидании ответа. — Что тогда?

— Тогда ты не будешь ему другом, но можешь попытаться сделать его своим союзником. — Я поняла, что герцог готов на все.

— Как? — Фердинанд подался вперед.

— Заключив обоюдовыгодное соглашение. — Я попыталась, чтобы мой голос звучал безразлично.

— А что выгодно дракону? — упрямо продолжал расспрашивать герцог.

— А это ты можешь узнать только у самого дракона, — вздохнула я. — Только он может решить, что ему нужно.

— Осталось только найти дракона и поговорить с ним, — печально подвел итог Фердинанд, — что, в принципе, маловероятно.

"А из мальчика может получиться неплохой политик, если очистить его мозги от всякой дряни!" — подумалось мне. — "Он вдумчив и упрям!"

— Уходите! — приказал Фердинанд. — Мне нужно подумать!

Мы удалились, предоставив герцогу возможность переварить все услышанное.

Целый день мы скучали в своих комнатах, терпеливо дожидаясь наступления ночи. Ближе к полудню раздался печальный колокольный звон со стороны городской церкви. Он вливался в приоткрытые окна, вызывая чувство тоски и безысходности.

— Что это? — настороженно спросила я, вслушиваясь в заунывный звук.

— Наверное обычная служба, — предположила Лариска, прикрыв окно. Звук сразу стал тише.

В дверь постучали и появился Любомир, как-то криво улыбаясь.

— На городской площади будут сжигать ведьму, — равнодушно сообщил он, внимательно следя за нашей реакцией. — Не хотите посмотреть?

— Опять сжигать! — простонала Лариска. — Да что же это за дикие нравы!

— Пойдем, — шепнула я. — Может что узнаем.

Мы быстро собрались и накинув теплые плащи, последовали за Любомиром.

На городской площади уже собрался народ. Под печальный звон колоколов все пребывали и пребывали люди. Кругом была грязь.

Высокородные дамы, зажимая носы, брезгливо перешагивали через сточные воды, текущие по неглубоким каналам, опоясывающим всю площадь и городские улицы. Кавалеры любезно поддерживали их под руки, помогая не запачкать платья.

Торговки, побросав прилавки и подняв юбки так, что были видны не всегда чистые чулки, торопливо занимали места, в предвкушении предстоящего зрелища. Они вяло переругивались, скорее по привычке, чем всерьез и безоговорочно уступали дорогу дамам в сопровождении напыщенных кавалеров.

В центре площади был возведен помост, со сложенными под ним дровами. У помоста прохаживался палач — один из инквизиторов. Его лицо было скрыто под широким капюшоном. Он не проявлял нетерпения, спокойно дожидаясь начала казни. Для него это была повседневная работа, может и надоевшая, но необходимая. От его спокойствия становилось жутко.

Под непрекращающийся перезвон колоколов к месту казни подъехала телега, которую лениво тащила облезлая лошадь. Телегу сопровождала группа инквизиторов. Они шли низко наклонив головы и прижав руки к массивным крестам, висящим на шеях. Все лица были закрыты низко надвинутыми капюшонами.

В телеге, на гнилой соломе лежало тщедушное тельце ребенка лет двенадцати, с головой укутанное в грязно-белое полотно и перевязанное пеньковой веревкой. Тельце не подавало признаков жизни, неподвижно лежа на гнилой соломе.

На наши глаза невольно навернулись слезы. Толпа жадно наблюдала за процессией, вполголоса обсуждая происходящее.

— Я не могу на это смотреть, — шепнула Лариска. — Давай уйдем!

— Подожди, — ответила я. Меня не оставляло чувство некоторой странности во всем этом. Что-то здесь было не так, но я никак не могла понять — что именно? Действо напоминало театр. Хотя, с другой стороны, это и было театральное действие, рассчитанное на устрашение людей.

На помост поднялся верховный инквизитор, я узнала его по осанке и голосу.

— Ведьма не выдержала пыток, — бесцветным голосом сообщил он. — Она во всем призналась и великая инквизиция отпустила ей все грехи. — Он прокашлялся и продолжил: — Мы не можем знать наверняка — искренним ли было ее покаяние, поэтому тело следует сжечь! — Он сделал знак рукой и два инквизитора, подхватив почти невесомое тело, уложили его на помост.

Палач поднес горящий факел. Толпа ахнула и затаила дыхание. В тишине слышался только треск костра и журчание сточных вод.

Над площадью поплыл запах горящего мяса, смешиваясь с запахом помоев и фекалий.

— Нам лучше уйти, — Любомир отвернулся от помоста.

Великосветские дамы зажали носы кружевными платочками. Толпа стала расходиться с разочарованным видом — они не получили ожидаемого удовольствия от страданий и воплей жертвы.

Церковные колокола умолкли и процессия инквизиторов удалилась, исполнив свой "священный долг".

Меня никогда еще не охватывало такое всепоглощающее чувство ненависти к этим тупым и жестоким людям!

Близнецы объявились только к вечеру. Они выглядели усталыми.

— Фердинанд, встретив нас с тобой ночью, испугался, что мы можем подружиться и отослал нас на целый день в город, — объяснил Ванька. — Он так и сказал: "Я не желаю, чтобы мои придворные дамы общались с моими шутами!".

— Я еще не встречал такого эгоиста! — возмущенно добавил Санька. — Он считает всех нас вещами, принадлежащими только ему! Кто его воспитывал?!

— Пришлось целый день развлекать гостей на дне рождения одной из придворных дам, — вздохнул Ванька. — Устали, как собаки!

— Герцог не такой злой, как кажется! — вступилась за Фердинанда я. — Он сирота и у него совсем нет друзей, к тому же он напуган!

— Интересно чем? — усмехнулся Санька.

— Он боится инквизиции и очень хочет от нее избавиться! Надеюсь, что у него получится!

— Ага! Когда рак на горе свистнет! — махнул рукой Ванька. — Куда ему тягаться со взрослыми дядями!

Мы передали ребятам содержание разговора с Фердинандом и отправили их спать, решив, что вполне справимся сами.

Дождавшись, когда замок затихнет, мы осторожно вышли в коридор. Сегодня мы решили начать осмотр со второго этажа, так как первый осмотрели вчера. Нам предстояла довольно трудная задача, так как этаж разветвлялся на множество проходов и коридоров, перепутанных между собой.

Как и в прошлую ночь — стражи не было.

— Тебе не кажется, что Фердинанд специально убрал всю стражу, чтобы никто не знал, что он ищет Люсьену? — спросила Лариска.

— Вполне возможно, — согласилась я. — Он доверяет совсем немногим людям.

— Он доверяет? Не смеши меня! — фыркнула Лариска.

— Ночью с ним был дворецкий, а утром мы разговаривали при Любомире! — возразила я.

— Выходит, что он и нам доверяет, — ехидно заметила Лариска, — если до сих пор не отдал в руки верховного инквизитора!

— Мне кажется, что он ждет от нас помощи и поддержки. Ты своей оплеухой добавила ему немного мозгов. Все в замке пресмыкаются перед ним, а он инстинктивно понимает, что нельзя доверять людям, которые его боятся.

— Значит, если я его не боюсь, то мне можно доверять? Странная логика!

— Ничуть, — не согласилась я. — Чтобы доверять, нужно дружить, а дружить можно только с равным. Как может дружить раб и хозяин? Мы для него свободные люди, за работу которых он платит деньги, поэтому больше всех подходим на роль друзей.

— Как-то странно он понимает дружбу, — пожала плечами Лариска. — Чуть что — убью!

— За время нашей дружбы я готова была убить тебя сотни раз, — напомнила я.

— Но ведь не убила же! — возразила Лариска.

— Он тоже, пока, только грозится. Ты забыла, как он нам показал, что умеет создавать пульсары? Разве это не говорит о его доверии?

— При чем здесь доверие? Он рассчитывает, что мы будем молчать из чувства страха!

— Нет, — покачала головой я. — Он рассчитывает на наше честное слово! Мы пообещали, что будем молчать!

— Да никто и не собирается нарушать слово, — примирительно проворчала Лариска.

Мы наткнулись на лестницу и решили тут же проверить, куда она ведет.

Освещая дорогу факелами мы стали подниматься по довольно широким ступеням.

Лестница закончилась очень скоро и привела нас на балкон третьего этажа.

Каменный балкон с зубчатым ограждением располагался по периметру всего здания, опоясывая его серой лентой.

Мы двинулись вдоль стены, то и дело натыкаясь на двери и коридоры, ведущие куда-то вглубь замка. Мы не рискнули проверять, куда именно они ведут, решив для начала обойти здание вокруг.

Видимость была хорошей — на небе светила яркая луна, поэтому мы сразу заметили мелькнувший впереди силуэт.

Мне совсем не хотелось встречаться с Фердинандом и отвечать на его бесконечные вопросы, поэтому я быстро прочла заклинание невидимости, крепко схватив Лариску за руку. Побросав коптящие факелы на пол, мы растаяли в ночном воздухе и замерли прижавшись к стене.

Светлый силуэт неслышно приближался. Вскоре мы смогли увидеть, что это была женщина в длинном белом платье.

Поравнявшись с нами, она замедлила шаги и огляделась. Мы успели рассмотреть, что у нее длинные черные волосы и изящная фигура. Лицо и часть распущенных по плечам волос были скрыто густой вуалью.

Она совсем не походила на привидение и выглядела вполне живой. Что-то в ее фигуре показалось мне знакомым, но я постаралась отбросить эти мысли.

Женщина вновь ускорила шаги, устремившись вперед. Мы поспешили за ней, стараясь идти бесшумно.

Она постоянно оглядывалась, словно что-то ее тревожило, иногда останавливалась и надолго замирала, к чему-то прислушиваясь. Один раз Люсьена, мы решили, что это именно она, даже подошла к стене и ощупала ее руками, затем вздохнула и отправилась дальше. Она явно что-то искала, но что? Мы ломали над этим головы и никак не могли понять. Может где-то замурован клад?

Люсьена обошла здание по кругу и вернулась в исходную точку. Она немного постояла, глядя с балкона на ночной город, затем тяжело вздохнула и сняла вуаль.

Мы с Лариской одновременно взвизгнули и повисли у нее на шее, забыв снять заклинание невидимости.

— Эльвира Петровна! — послышались чмокающие звуки поцелуев, это Лариска проявляла свои бурные эмоции.

— Немедленно снимите заклинание! — отчеканила Эльвира, стараясь высвободиться из объятий двух великовозрастных девиц, к тому же, довольно тяжелых.

Спохватившись, я сняла заклинание и перед Эльвирой во всей красе возникли "княгини", одетые по последней моде средневековья.

— Что вы здесь делаете?! — сердито спросила она.

— Нас выбросило из портала, — я коротко рассказала о наших приключениях.

— Плохо, — задумчиво проговорила Эльвира. — Очень плохо! Я думала, что застряли только близнецы. В этом замке периодически появляется проход, я это знаю.

— Откуда? — удивилась Лариска.

— Это не важно, — отмахнулась Черепанова. — Поначалу я обрадовалась, что близнецов выкинуло именно здесь, думала, что отправлю их домой, от греха подальше, но никак не могу найти проход.

— Вас все здесь считают привидением Люсьены!

— Пусть считают, — улыбнулась Эльвира, — зато мешать не будут!

— Только не Фердинанд! — возразила я. — Он ищет вас!

— Несносный мальчишка! — вздохнула Эльвира. — Постараюсь не попадаться ему на глаза. Он может создать мне кучу проблем!

— Близнецы знают, что вы здесь? — спросила Лариска.

— Нет, — покачала головой Эльвира. — Как только я найду проход, сразу сообщу им. Вы тоже пока ничего не говорите, меньше будут волноваться и не наделают глупостей.

— А где Василиса и Андрей Павлович? — рискнула спросить я, надеясь, что с ними все в порядке.

Где-то внизу раздался звук тяжелых шагов.

— Стража возвращается на свои посты. Я найду вас, как только обнаружу проход! — прошептала Эльвира. — Берегите браслет! — Она торопливо скрылась за дверью в стене.

Мы возвращались в свои спальни обрадованные и немного растерянные, наверное поэтому потеряли осторожность.

Я не успела открыть дверь своей комнаты, как чья-то рука зажала мне рот. На мою голову надели что-то вроде мешка и сильные руки поволокли куда-то вниз по лестнице.

Меня с силой втолкнули в комнату и я, не удержав равновесия, упала на каменный пол, больно стукнувшись коленом.

Сдернув с головы мешок, я огляделась. Комната без окон освещалась одним единственным факелом, чад от которого тянулся вверх, выходя сквозь отверстие в закопченном потолке.

В углу, прямо на каменном полу была свалена куча соломы, к счастью сухой и чистой. Вместо параши — деревянный чан с ручками, наполовину заполненный водой. "Чтоб меньше воняло" — подумала я с отвращением. Стены этого каменного мешка были сырыми и холодными, а застоявшийся воздух мешал нормально дышать.

Я уселась на солому и задумалась.

Железная дверь вновь с лязгом открылась и Лариска, с обмотанной тряпкой головой, растянулась на полу, нещадно ругаясь. Я не ожидала, что у нее такой богатый запас ненормативной лексики!

Содрав с головы тряпку, взлохмаченная Лариска уставилась на меня непонимающим взглядом. Постепенно ее лицо просветлело и она кинулась мне на шею с радостным визгом, словно мы не виделись сто лет.

— Как хорошо, что ты тоже здесь! — с облегчением проговорила она. Я покрутила пальцем у виска. — Действительно, я что-то не то сказала, — смутилась Лариска и тут же завопила: — А кто же меня отсюда вытаскивать будет?! Какого черта ты вляпалась в это дерьмо?! — накинулась она на меня.

— Не ори! — прикрикнула я. — В дерьмо мы вляпались обе!

— Что делать будем? — упавшим голосом спросила подруга.

— Может попробовать связаться с близнецами? — предложила я.

— Что ты им скажешь, если мы сами не знаем где мы?! — поинтересовалась Лариска. Она расхаживала по комнате с сосредоточенным видом. — То что мы еще в замке понятно, — рассуждала она, — скорее всего в подвале. Только как попасть в подвал? Мы все осмотрели на первом этаже и никакого входа не нашли!

— Значит плохо смотрели! Как иначе инквизиторы притащили нас сюда? — Представив комнату пыток со всеми ее инструментами я чуть не рухнула без сознания. Как-то сразу захотелось умереть, и чем скорее, тем лучше!

— Смотри! — Лариска ткнула пальцем в потолок. — Видишь дырку?

— Вижу, — согласилась я, не выходя из полуобморочного состояния.

— Если это подвал, то в полу первого этажа должна быть такая же дырка! — торжествующе заявила она.

— Может и есть, — вяло возразила я, — только как ее найти? Она может быть замаскирована. — Я совсем плохо соображала.

— А дым?! — заорала Лариска. — Дым как замаскируешь?!

— Нет там никакого дыма! — Я вдруг пришла в себя. — Может там вентиляционная шахта?

— Ну ты даешь! — изумилась Лариска. — Какая шахта в средневековье? Ты что, в московской квартире?

— Какая дырка? Какая квартира? Какой дым? Ты что, не понимаешь? Мы в лапах инквизиции! — У меня начиналась истерика. — Нас пытать будут, — всхлипнула я.

— Может это вовсе не инквизиция нас схватила! — возразила подруга.

— А кто? — мои плечи судорожно затряслись от рыданий.

Лариска не стала дожидаться продолжения и влепила мне увесистую пощечину. Щека сразу вспухла, в голове прояснилось, а плакать расхотелось.

— С ума сошла? — Я сильно разозлилась, и это было лучшее, что я могла сделать в данной ситуации.

— Извини, — отмахнулась Лариска. — У меня идея! — Она с довольным видом уселась рядом. — У нас есть браслет, так? Как только мы услышим, что кто-то идет, сразу врубаем невидимость и все!

— И все! — передразнила я. — Сдохнем здесь от голода и жажды!

— У тебя есть идея получше? — обиделась Лариска.

— Может просто открыть дверь? — неуверенно спросила я.

— Ага! А за дверью инквизиторы ждут с распростертыми объятиями! Здравствуйте дорогие! А не ведьмы ли вы?

— Слушай! — осенило меня. — Пробуем все по очереди, а на крайний случай — волна! Сколько их там может быть? Десяток? Два десятка? Справимся, энергии хватит!

— Все это не годиться! — забраковала мою идею Лариска. — На пути может оказаться еще десяток дверей! Инквизиторов может оказаться больше, чем мы думаем, а энергия браслета слишком быстро кончается и вообще! Пробуй связаться с Ванькой! — сделала вывод она.

Я сделала несколько глубоких вдохов, успокоилась и сосредоточилась. Ванька откликнулся. Я постаралась передать картинку подвала и дырки в полу первого этажа, но в голову упорно лезла пыточная, со всеми ее инструментами, виденными мною когда-то в музее.

Ванька ответил знаком вопроса и картинкой святого, с молитвенно сложенными руками.

Я подтвердила, отправив картинку восклицательного знака.

Ванька передал…картинку подмигивающей рожицы и отключился.

Я чуть не расплакалась.

— Ларка, по-моему, он решил, что я шучу, — мой голос предательски задрожал. — Он мне подмигивает!

— Спокойно! — Лариска совсем не расстроилась. — Он хотел тебя, то есть нас, подбодрить! Держитесь мол, девчонки, все будет нормально!

— Ты так думаешь? — действительно взбодрилась я. — Они нам помогут?

— Конечно! Даже не сомневайся!

За дверью раздались тихие шаги. Лариска вцепилась в мою руку, а я быстренько нарисовала заклинание невидимости.

Дверь зловеще заскрипела, впуская верховного инквизитора. Мы затаили дыхание.

— Без глупостей! — прошелестел голос Питера Борна из-под капюшона. — Снимите заклинание и идите за мной.

Я так растерялась, что сразу послушалась его и сняла заклинание.

— Идиотка! — прошипела Лариска. — Ты нас выдала! Теперь точно сожгут!

Мы не знали, что можно предпринять в данной ситуации, поэтому молча пошли за инквизитором, положившись на волю случая.

В длинном коридоре нас поджидали еще четверо. Они окружили нас плотным кольцом и довели до комнаты в конце коридора, куда вошли вместе с нами.

У меня подогнулись колени. Лариска побледнела, как мел. Такое не приснится даже в самом страшном сне! Мы были в пыточной комнате!

Рассматривать разложенные и развешенные по стенам инструменты пыток мы не стали, и без того было страшно.

Едва держась на ногах, я взглянула на подругу.

Лариска, в ответ, молча посмотрела на меня. Я, не раздумывая, согласно кивнула, пытаясь унять дрожь в коленях. Мы поняли друг друга — без боя не сдадимся, лучше умереть! Сразу стало легче.

— Оставьте нас! — прошелестел верховный инквизитор. Четверо сопровождающих вышли. — Ну что, решили сражаться? — Питер Борн повернулся к нам спиной. — Я же предупредил — не делайте глупостей! — вполголоса произнес он, именно в тот момент, когда мы собирались сделать эти самые глупости, приготовившись к атаке.

Борн сдернул с головы капюшон и повернулся к нам лицом.

Первым моим желанием было стукнуть его по голове так, чтобы он это запомнил на всю оставшуюся жизнь! Я хочу сказать, что убивать его желания не возникло! А вот стукнуть…

Я посмотрела на Лариску. Судя по выражению ее лица, мы были солидарны в наших желаниях.

— Ну что? — уже своим нормальным голосом спросил Андрей Павлович. — Испугались?

Мы растерянно смотрели на Аникина и чувствовали, как все проблемы потихоньку исчезают, уступая место надежде. Он стоял и улыбался.

Я, вдруг, разревелась от облегчения, размазывая слезы по щекам.

Лариска, посмотрев на меня, подхватила рев, правда на одну октаву выше. Так мы и стояли, причитая, как плакальщицы на похоронах.

Андрей Павлович обнял нас и прижал к себе, тихонько успокаивая. Постепенно всхлипы сошли на нет и мы обрели способность мыслить и говорить.

— Рассказывайте! — Аникин усадил нас на скамью и присел рядом. — Как вы здесь оказались? Что случилось?

Мы коротко поведали ему о своих приключениях.

— Я, когда увидел вас, глазам своим не поверил! Мы думали, что вы давно уже дома! — он прошелся по комнате. — Значит Петька Волков?! Вот паршивец! Представляете, как Грофт переживает? Это хорошо, если кто-то добрался до дома и все ему рассказал!

— А если сам Грофт в Зоне? — робко предположила Лариска.

— Это самый худший вариант, который только можно представить! — очень серьезно ответил Аникин.

— Эльвира Павловна в замке, — вдруг вспомнила я.

— Что?! — Андрей Павлович удивился. — Зачем она здесь?

— Она сказала, что в замке есть проход и его нужно срочно найти, чтобы отправить близнецов!

— Час от часа не легче! Зачем она сюда сунулась?! Я сам ищу этот проход! Близнецы прекрасно знают, что я в замке!

— Как знают? — охнула Лариска. — Они нам ничего не сказали! Убью гадов!

— Успокойтесь, это было мое распоряжение. Не хотелось вас обнадеживать раньше времени.

— Прекрасно! — не выдержала я. — Зато они не знают, что Эльвира здесь. Это было ее распоряжение, чтобы не волновать их раньше времени!

— Действительно, — усмехнулся Аникин, — кино какое-то!

— То-то мне этот подлец Ванька подмигивающую рожицу прислал! — обиженно вспомнила я. — Не мог по-человечески все объяснить?!

— Значит так, девочки! Слушайте меня внимательно! Эльвиру я найду сам. Как только мы найдем проход — вы отправитесь домой! Мне придется убедить совет инквизиторов, что вы вполне лояльны и не представляете угрозы. Скажу больше — вам придется сыграть роль осведомителей. Я вас вербую, как своих личных агентов, это даст нам возможность видеться и снимет с вас излишние подозрения.

Что касается Фердинанда, я выяснил, что его родители были убиты Кунцем. Не им самим лично, но по его распоряжению.

Кунц был родным братом отца Фердинанда, но не унаследовал способность колдовать. Он стал инквизитором из чувства мести. Завидуя возможностям своего брата, он сначала убил его и герцогиню, а потом стал преследовать всех, кто обладает способностью к волшебству.

Фердинанд унаследовал дар своей матери, но мало что знает об этом. Если бы он не опередил своего дядю, то рано или поздно Кунц убил бы и его, так как планировал предъявить свои права на владение герцогством, а это возможно только при отсутствии законного наследника. Вот такая история! — Он замолчал.

— Так нас сейчас отпустят? — на всякий случай уточнила Лариска.

— Да, но будьте готовы предстать перед высочайшим советом инквизиции по первому требованию. Я не знаю, сколько времени займет поиск прохода, поэтому нужно соблюдать конспирацию. Многие не довольны тем, что я занял пост главы ордена и верховного инквизитора и с радостью избавятся от меня. Постарайтесь не применять волшебство, среди инквизиторов есть много сведущих в этом людей. Я подозреваю, что некоторые из них — потомственные колдуны, поэтому будьте осторожны!

— А как же та девочка? — вырвалось у меня.

— Какая девочка? — не сразу понял Андрей Павлович.

— Та, которую сожгли сегодня днем на площади! — От одного воспоминания об этом, у меня мурашки ползли по коже.

— Не берите в голову! У меня есть пара союзников, с которыми мы разыскиваем детей и взрослых, обладающих даром волшебства и помогаем им избежать преследования инквизиции. Девочка жива и здорова. Она сейчас далеко отсюда.

— А кого же тогда сожгли? — обалдело спросила Лариска.

— Немного овечьей шкуры, немного потрохов, немного материи и чучело готово! — Аникин лукаво улыбнулся.

— И вас никто не поймал? — Лариска смотрела на него с обожанием.

— Пока мне доверяют. — Он вдруг стал опять серьезным. — А теперь, дорогие мои, вам придется побыть актрисами.

— В смысле? — не поняла я.

— Будем изображать пытки! — пояснил он.

— Мама! — пискнула Лариска, сразу побледнев.

— Примерно то же самое, — подхватил Аникин, — только гораздо громче и натуральнее! Палача! — громко крикнул он, открыв дверь в коридор.

Вошел палач, которого мы видели у помоста, когда "сжигали" юную колдунью. Он деловито поставил на каменный стол тиски для рук и достав пузырек с бараньей кровью, тщательно облил их,

Тиски представляли из себя жуткий механизм, позволявший намертво закрепить ладонь руки и все пальцы по отдельности. С их помощью можно было раздробить кости и выдернуть ногти.

Увидев это приспособление, я заорала так, что содрогнулись стены. Лариска, посмотрев на меня, не стала раздумывать и тоже заорала, как всегда на октаву выше. Мы ревели, как две белуги. Такого концерта эти стены не слышали никогда!

"Палач", молодой парень лет двадцати, с изумлением слушал наши вопли, покачивая головой.

— Во, дают! — с веселым восторгом сказал он.

Андрей Павлович одобрительно посматривая в нашу сторону, продолжал возиться у стола. Наконец, он дал знак, чтобы мы заткнулись и стал бинтовать наши руки.

Картина получилась более чем натуралистическая. Наши левые кисти были обмотаны тряпками и политы все той же бараньей кровью.

Когда за нами явились инквизиторы, нам даже не пришлось ничего изображать. Стоило нам взглянуть на стены, как колени сами собой подгибались, по лицу разливалась смертельная бледность, а при виде окровавленных бинтов на руках мы просто теряли сознание.

Нам завязали глаза и поволокли наверх. Когда мы сняли повязки, то увидели, что находимся у дверей своих спален.

Пол ночи Лариска ревела, избавляясь от полученного стресса. В этой истерике она перещеголяла меня. Стоило ей посмотреть на окровавленные тряпки, как начинался новый приступ рыданий, постепенно сменяющийся продолжительной икотой.

Как ни странно, я гораздо раньше пришла в себя и успокоилась, постаравшись забыть страшную комнату.

Ванька с Санькой не показывались и правильно делали. Лариска, в таком состоянии, запросто могла убить близнецов за то, что те промолчали о присутствии в замке Аникина.

Ближе к утру мне окончательно надоели ее завывания. Я решила принять радикальные меры.

— Князева, ты долго будешь выть? — спросила я, рывком перевернув ее с живота на спину.

Лариска попыталась закрыть распухшее лицо руками, но взглянув на левую руку, опять заревела, причитая:

— Ой бедная моя рученька! Да что ж тобой сделали! Бедный мой маникюр!

— Князева, у тебя отвратительное лицо, — злорадно проговорила я. — Ты опухла, как алкоголичка!

Ларискины слезы мгновенно высохли от испуга. Она потрогала лицо и кинулась к зеркалу.

— Какой ужас! — простонала она, разглядывая свое отражение.

— Вот именно! — охотно подтвердила я. — Кстати, зря воешь, твоя рука цела! — напомнила я.

— Да знаю я! — отмахнулась Лариска, занятая своим опухшим лицом. — Просто как представлю, что на самом деле могло быть… — Она всхлипнула.

— Князева, заткнись! — посоветовала я. — Без тебя тошно! Лучше давай поспим, утро скоро!

— А с этим что делать? — Лариска подняла руку с окровавленными тряпками. — Это так неэстетично!

— Носить! — ласково ответила я. — Пока не "заживет" или пока мы отсюда не свалим!

В голове прозвенел колокольчик. Ванька вышел на связь. Он нарисовал коридор и двух скучающих человечков.

Я ответила, что слышу его, изобразив большое волосатое ухо.

Ванька нарисовал рюкзаки, набитые шмотками.

— Что? — спросила Лариска, внимательно наблюдая за мной.

— На выход с вещами! Проход нашли. Быстро собирайся, Санька с Ванькой в коридоре ждут!

Близнецы потащили нас на смотровую площадку одной из башен. Наступал рассвет и следовало поторопиться.

Андрей и Эльвира ждали нас наверху. Они стояли у круга, слабо светящегося на каменном полу площадки.

— Быстрее, — поторопил Андрей.

Эльвира, без лишних разговоров, взяла близнецов за руки и шагнула в круг. После того как они исчезли, свечение лишь слегка усилилось, а затем вернулось в норму.

— Проход на месте! — обрадовался Андрей Павлович. — Теперь вы! — Он обнял нас за плечи намереваясь втолкнуть в круг.

— А вы? — машинально спросила я.

— Я остаюсь, у меня много работы, — Аникин улыбнулся, но глаза были грустными.

Мы с Лариской переглянулись.

— Круг замкнут только двое из нас! — выпалила я.

Четыре наших руки с силой толкнули Андрея. Не удержав равновесия, он невольно отступил, попав ногами в центр светящегося круга. Пытаясь исправить положение, он вцепился пальцами в Ларискин рюкзак. Она, не раздумывая, сдернула лямку с плеча.

Андрей исчез, успев погрозить нам кулаком и прокричать пару ругательств. Воздух задрожал маревом и проход исчез.

— Вот и все, подруга! — развела руками я. — Теперь мы опять одни!

— Косметику жалко, — вздохнула Лариска. — Я ее сдуру в рюкзак засунула!

— Зато все теплые шмотки в моем рюкзаке! — утешила я. — Ну что? Пошли спать?

— Пошли, — согласилась подруга. — Спать и правда очень хочется!

Выспаться нам не дали. Утром Фердинанд прислал дворецкого с требованием немедленно явиться на аудиенцию.

С трудом продрав глаза, мы привели себя в порядок и, широко зевая, отправились к герцогу.

Фердинанд в раздражении мерил комнату шагами. Он не обратил внимания на наши реверансы и раздувая в ярости щеки спросил:

— Где вы были ночью?!

Лариска молча протянула забинтованную руку.

Герцог побледнел.

— Кто посмел?! — со свистом прошептал он, напоминая черта а не ангелочка.

— Верховный инквизитор, — любезно пришлось объяснить мне. — Все кончилось хорошо! — быстро проговорила я, увидев лицо Фердинанда. — Нам удалось убедить святых отцов в своей невиновности!

— Вольдемар! — почти прорычал подросток. — Верховного инквизитора ко мне!

— Его нигде нет! — доложил дворецкий, не собираясь никуда бежать. — Сегодня должно состояться заседание совета инквизиции, а глава ордена пропал! — Вольдемар пожал плечами в ответ на безмолвный вопрос в глазах герцога. — Его везде ищут, но пока безрезультатно.

— Как только найдут — немедленно ко мне! — Фердинанд топнул ногой. — Передай Любомиру, пусть его люди присоединятся к поискам!

— Уже! — бесстрастно доложил дворецкий.

— Что уже? — не понял герцог.

— Наши люди уже присоединились к поискам!

Фердинанд не нашелся что ответить, и растерянно замолчал.

— Ваше высочество, — осторожно начала я, — вам не кажется, что инквизиция могла убрать своего верховного инквизитора?

— Что значит — убрать? — Фердинанд с недоумением посмотрел на меня.

— Говорят, что многие инквизиторы были недовольны, что господь выбрал никому не известного священника. У Питера Борна было много врагов. Его даже подозревали в колдовстве! — шепотом добавила я.

Услышав о том, что Борна подозревали в колдовстве, Фердинанд сразу смягчился.

— В вашем герцогстве не зря запрещено колдовство, — вмешалась Лариска. — Ваш дядя Кунц боялся ваших родителей, поэтому убил их!

— Я догадывался, что моих родителей убил мой дядя, — медленно проговорил герцог. — Он за это поплатился, — мстительно добавил он.

— Кунц знал, кого бояться! Волшебник у власти — страшная сила! — Лариска притворно закрыла глаза от ужаса.

— Вполне возможно, что Борн был волшебником и за это его… того…, - добавила я.

Фердинанд нахмурился, о чем-то усиленно думая. Мы надеялись, что брошенное зерно попадет в благодатную почву.

— Вас пытали! — встряхнув головой сказал герцог. — Что от вас хотели?

— Признания в колдовстве! — хором ответили мы.

— Но если Борн колдун, то он должен искать союзников, а не посылать ведьм на костер! Если он хочет власти, то ему нужны помощники, а не враги!

— Ваше высочество гениальный политик! — подбросила немного лести Лариска. — В одиночку не справиться ни один волшебник! Вы абсолютно правы!

— Они вполне могли его убить, — сделал вывод Фердинанд.

— Я слышала, — решила бросить я еще один пробный камень, — что ведьма не позволит себя пытать. Ее можно убить, но пытать?! Люди, которых сжигает инквизиция — не колдуны, они обычные люди, которые признаются в колдовстве под пытками. Скорее всего, ни одна настоящая ведьма или колдун не попадались в лапы инквизиции.

— Значит в герцогстве может быть полно ведьм и колдунов и они на свободе? — заинтересованно спросил герцог.

— Все может быть, ваше высочество.

— Так это совсем другое дело! — вырвалось у подростка. — А вы признались? — вдруг подозрительно спросил Фердинанд.

— В чем? — невинно спросила Лариска.

— Вы сами знаете в чем! — разозлился он.

— Если бы мы признались, — возмутилась Лариска, — нас бы сразу сожгли!

— Разве вам было не больно? — В глазах Фердинанда мелькнуло сочувствие.

Мы переглянулись. Лариска кивнула, давая мне разрешение на откровенность.

— А нас и не пытали, — призналась я.

— Врете?! — изумился Фердинанд.

Я размотала руку и показала герцогу абсолютно здоровую ладонь.

— И что это значит? — озадачился Фердинанд.

— Питер Борн искал союзников, — коротко ответила я.

— Значит вы…

— Да, — просто ответила Лариска.

Фердинанд побледнел и слегка попятился.

— Не пугайтесь, ваше высочество, — поспешила успокоить его я. — Мы ваши друзья!

В дверях возник дворецкий с докладом:

— Верховного инквизитора нигде нет!

— Значит это правда, — прошептал подросток. — Его убили!

— Ваше высочество, — спросила я, после того как дворецкий удалился, — а вам не кажется, что пора взять власть в свои руки и избавиться от инквизиции навсегда?

Видимо, я высказала вслух самое потаенное желание герцога, потому что он вздрогнул и оглянулся на дверь.

— Вы с ума сошли! — прошептал он. — Что я могу один?! У инквизиции целая армия!

— Вы не один, — напомнила Лариска.

— Почему я должен вам верить? Может, вас подослал верховный инквизитор?! — не сдавался Фердинанд.

— Если исходить из того, что Борн не колдун, то он не стал бы вербовать ведьм. Он бы просто отправил нас на костер! — теперь уже разозлилась я.

— Докажите! — упрямо произнес Фердинанд. — Докажите, что вы ведьмы, а не шпионки инквизиции!

— Я могу объяснить, почему только Борн устоял на ногах, когда все инквизиторы упали. Помните? Так произошло, когда выбирали нового главу ордена?

— Я жду! — герцог топнул ногой от нетерпения.

— Обещайте, что не обидитесь! — потребовала я.

— Обещаю! — не раздумывая ответил Фердинанд.

Я подняла руки и толкнула легкую волну под ноги Фердинанда. Воздух слегка полыхнул зеленым и герцог, упав на пол вниз лицом, проехал пару метров, ободрав ладони.

— Ух ты! — восторженно завопил он, поднимаясь на ноги и не обращая внимания на царапины. — Здорово! А что вы еще умеете? — в его глазах вспыхнул жадный интерес.

Лариска подошла ко мне и обняла за плечи. Я прочла заклинание и мы исчезли.

— Еще! — потребовал Фердинанд, как только я сняла заклинание.

— Это последнее, — предупредила я. — Колдовать в замке опасно. — На моей ладони возник искрящийся пульсар, размером с апельсин. Я подбросила его несколько раз и швырнула о стену. Пульсар взорвался с оглушительным грохотом, оставив в стене вместительную нишу.

Фердинанд замер в восторге, а затем опечалился.

В комнату ворвался бледный дворецкий.

— Что случилось? — испуганно выкрикнул он. — Ваше высочество, вы не пострадали?!

Я пожалела, что поддалась на уговоры герцога, это было очень неосторожно с моей стороны.

Фердинанд, нисколько не смутившись, взял в руку увесистую мраморную вазу и запустил ее в стену, попав точно по центру ниши. Ваза с грохотом разбилась, разбросав по полу осколки.

Меня поразило самообладание этого мальчишки.

— Я развлекаюсь, — надменно бросил юный герцог и дворецкий с поклоном удалился.

— Ваши родители были великими волшебниками, — сказала Лариска. — Вы тоже волшебник!

— Но я ничего не умею! — возразил подросток.

— Не переживайте, — успокоила его Лариска, — научитесь!

— Так мы друзья? — спросила я Фердинанда, протягивая руку.

— Друзья, — немного поколебавшись, ответил он и пожал протянутую руку. — Если бы у меня был дракон! — тоскливо протянул Фердинанд и вздохнул.

— Он у вас будет, — пообещала я, вызвав улыбку радости на ангельском личике герцога. — Нужно только организовать конную прогулку к дальним скалам!

— Без проблем! — отрапортовал Фердинанд, позабыв о своем высоком положении. На время, он превратился в обыкновенного мальчишку. Еще бы! Его мечта, в виде собственного дракона, была совсем рядом!

Утро следующего дня было хлопотным. Наскоро позавтракав, мы занялись приготовлениями к короткому путешествию.

Фердинанд распорядился насчет лошадей и жирной овцы, якобы для пикника и лично проследил, чтобы кони были сытыми и отдохнувшими.

Мы подобрали в гардеробе герцога более подходящие для верховой езды вещи и обсудили план уговоров Горыныча.

Гордый и ленивый дракон вполне мог отказаться участвовать в этой авантюре, но мы надеялись на лучшее и заготовили пару железных аргументов.

Наконец, процессия состоящая из двух "княгинь", герцога, начальника охраны и пяти лошадей, на одной из которых была привязана овца, торжественно покинула пределы города.

Для меня путешествие не было таким приятным как предполагалось. Я впервые путешествовала верхом, и честно сказать, мне это совсем не понравилось. Лошадь шла легкой трусцой и меня подбрасывало в седле, как тряпичную куклу. Я не знала куда девать болтающиеся ноги и что делать с поводьями. Признаться заранее, что я не умею ездить на лошади — не хватило смелости, поэтому пришлось мучиться, сжав зубы.

Проезжая по полю, вдоль густых кустов, я насторожилась. Какое-то шестое чувство подсказывало, что там кто-то прячется. Мои опасения оказались не напрасными.

Из кустов со свистом вылетела стрела, но Любомир сумел среагировать раньше всех. Он резко поднял ладонь и стрела, отклоненная защитной стеной улетела в сторону, не задев герцога.

Кусты затрещали. Кто-то поспешно убегал с места покушения.

— Любомир, ты…, - Фердинанд в изумлении уставился на начальника охраны.

— Да, — кивнул Любомир. — Я был другом вашего отца и поклялся защищать вас. Ваши родители знали, что рано или поздно Кунц попытается их убить, поэтому скрывали от всех, что вы — маг. Если бы Кунц узнал, то…

— Если они знали, что Кунц хочет их убить, почему не убили его сами! — перебил Фердинанд.

— Кунц был родным братом вашего отца, — тихо ответил Любомир. — Не каждый может поднять руку на своего брата. Герцог надеялся, что Кунц одумается. — Он покачал головой. — Кунц не одумался! Теперь волшебников осталось совсем мало. Многие из них были убиты еще до гибели ваших родителей. Я обещал Карлу, что научу вас всему, когда вам исполнится восемнадцать лет, но такая необходимость назрела раньше. Сейчас у нас есть возможность использовать помощь дракона, конечно, если он согласиться. Я волшебник, вы тоже…

— Кто еще? — растерянно спросил герцог.

— Вольдемар, — коротко ответил Любомир. — Он тоже волшебник и он на вашей стороне. Он тоже ждал, пока вы повзрослеете, чтобы открыть правду.

— Значит нас уже пятеро! — воскликнула Лариска. — А это уже не мало! Вместе с Горынычем — это огромная сила!

Фердинанд, пораженный всем услышанным, молчал всю дорогу. Он о чем-то думал, сосредоточенно глядя прямо перед собой.

Оставшийся путь мы прошли без происшествий, если не считать того, что я постоянно сползала с седла, пытаясь принять более удобное положение. Остальным даже в голову не приходило, насколько мучительным было для меня это путешествие.

Лариска держалась в седле, как амазонка — легко и раскованно. Еще бы! Она с детства увлекалась конным спортом. Даже Фердинанд сидел на лошади, словно вместе с ней родился, не говоря уже о Любомире! Все получали огромное удовольствие от этой прогулки, кроме меня, идиотки! Почему я не призналась, что не умею сидеть в седле? Чертово самолюбие!

Возле самых скал мы спешились. Я с огромным облегчением сползла с лошади, потирая зад и с трудом сводя ноги вместе.

Горыныч спал на земле, устроившись с подветренной стороны скалы. Он укутался крыльями и спрятал голову, поэтому походил на чешуйчатый холм, только громко храпящий.

— Это он? — шепотом спросил Фердинанд, замерев от восторга.

— Он, — подтвердила Лариска, — дрыхнет, как ни в чем не бывало! — Горыныч, — громко крикнула она, — просыпайся, твоя повелительница пришла!

Горыныч молниеносно выдернул голову из-под крыла и спросонья плюнул пламенем. Лариска едва успела отскочить, не ожидая подобной пакости с его стороны.

— Горыныч! — прикрикнула я, — кончай плеваться, дело есть!

— А, это вы! — протянул дракон, широко зевая. В пасти мелькнул раздвоенный язык.

— Он разговаривает! — благоговейно шепнул Фердинанд, задыхаясь от восторга. Он никак не мог поверить, что так близко видит настоящего дракона.

— Это е-щ-ще кто? — немигающим взглядом уставился на него Горыныч. — Мало было Петьки? Вы реш-шили всерьез занятьс-ся за воспитание младенцев?

Фердинанд, услышав, что его назвали младенцем, слегка обиделся и надулся. Он отвернулся, чтобы никто не заметил, как его глаза налились слезами.

— Это местный правитель, — объяснила я. — Герцог Фердинанд… э…какой ты по счету?

— Первый, — покраснел мальчишка.

— Фердинанд первый! — представила я, подмигнув дракону.

— Прос-с-то Горыныч! — ответил дракон и в его немигающих глазах мелькнула веселая искорка.

— Горыныч, мы тебе овцу привезли, — решила начать я с пряника. — Ты наверное проголодался?

— С-с-пасибо! — прошипел Горыныч. — Еда не помеш-ш-ает! Очень холодно!

Мы деликатно отвернулись, пока дракон заглатывал пищу.

— Горыныч, — начала разговор я, подождав, пока овца удобно уляжется в желудке змея, — у нас тут маленький переворот намечается. Не поможешь?

— Кто против кого? — поинтересовался дракон.

— Герцог против инквизиции! — доложила я.

— А кто в меня с-с-трелял? — уточнил Горыныч. — Взяли моду, чуть что — стрелять! Я никого не трогал, летел с-себе с-с-покойно по своим делам, так нет, им с-с-трелять понадобилос-сь!

— По приказу верховного инквизитора Кунца, — покраснев произнес Фердинанд, — но я сразу запретил! Драконы — мои покровители! — гордо добавил он.

— Похвально, молодой человек! Чужую жизнь надо уважать! — поучительно произнес он. — А вы полагаете, что с-с-правитесь с инквизицией? — поинтересовался дракон, обратившись к нам с Лариской.

— Мы хотим, чтобы в герцогстве правили волшебники! — пискнул Фердинанд.

— Волш-ш-ебник это ты? — все так же заинтересованно спросил дракон, повернув к герцогу голову на гибкой шее.

— В том числе, — скромно опустил голову герцог. — Только я еще не очень опытный.

— И что ты умееш-ш, малыш-ш?

Фердинанд опять покраснел но, храбро сотворил пульсар и бросил в сторону дракона.

Горыныч задумчиво дунул, желтый пульсар занесло в сторону, он задрожал и рассыпался с легким шорохом.

— Не с-с-лабо! — прошипел он. — И с-с этой хохмой вы собираетесь с-с-оверш-ш-ить переворот?

Вперед вышел Любомир. Расправив широкие плечи, он слегка поклонился дракону.

— Можно мне попробовать? — почтительно спросил он у герцога.

Фердинанд молча кивнул, с надеждой глядя на своего начальника стражи.

Любомир вытянул руку, что-то прошептав сквозь плотно сомкнутые зубы, и швырнул пульсар в скалу над головой Горыныча.

Мощный пульсар ударился о скалу и взорвался с оглушительным грохотом, проделав глубокую трещину. Огромный кусок базальта стал медленно падать прямо на голову дракона.

Горыныч успел плюнуть пламенем и вниз посыпался только серый пепел, не принесший дракону вреда.

— Другое дело! — невозмутимо прошипел дракон. — И много у вас-с таких?

— Есть еще Вольдемар, дворецкий, он намного сильнее меня, — ответил начальник стражи. — Кроме него найдутся еще несколько человек.

Больше всех в этой ситуации был изумлен герцог. Он с таким восхищением смотрел на Любомира, словно ему показали чудо. Он был просто сражен наповал!

— Не маловато ли волш-шебников? — с сомнением произнес дракон.

— Самый сильный волшебник в герцогстве — Фердинанд, — спокойно ответил Любомир. — Просто он этого еще не знает. Он ребенок, родившийся от двух величайших волшебников! Это у него в крови. Остальные гораздо слабее, но готовы сразиться, если нам помогут!

— С-с-колько времени понадобитс-с-я, чтобы научить эту бес-с-толочь? — поинтересовался Горыныч, не обращая внимания на возмущенный взгляд герцога.

— Несколько дней, учитывая его природные данные, — прикинул Любомир.

— Учите! — посоветовал Горыныч. — Я с-с-оглас-с-ен помочь! Не люблю инквизицию, — пояснил он. — С-с-ами не умеют и другим не дают! — дракон посмотрел на меня и добавил: — А ты не пробовала с-с-унуть ноги в с-с-тремена? — Он незаметно подмигнул.

Я покраснела от смущения, чувствуя себя последней дурой.

Все последующие дни пролетели быстро и незаметно.

По возвращению, Фердинанд, с подачи Любомира, устроил разнос инквизиторам, обвинив их в покушении на свое высочество.

Инквизиторы оправдывались, отрицая подобную возможность, но как-то вяло и неубедительно. Во избежание конфликта, они немного притихли, не мешая Фердинанду постигать азы волшебства.

Герцог увлеченно занимался с Любомиром и Вольдемаром, делая заметные успехи, но сохраняя при этом конспирацию. Никто не должен был знать, чем он занимается на самом деле!

Уроки, в основном проходили за городом, куда он ежедневно стал выезжать на продолжительные прогулки. Всех придворных поставили в известность о том, что герцогу необходимо заняться своим здоровьем по совету лекарей и больше бывать на свежем воздухе. Многие с облегчением вздохнули, радуясь, что Фердинанд, на какое-то время, перестанет их терроризировать своими выходками и капризами. В замке стало гораздо тише и спокойнее.

Инквизиция, в свою очередь, почувствовав изменения в поведении герцога, предприняла контрмеры.

В одно прекрасное утро нас вызвал новый верховный инквизитор, некто Шульц.

Два инквизитора, по привычке пряча лица, проводили нас в резиденцию главы ордена и оставили с ним наедине.

— Борн сказал, что вы согласились быть нашими агентами. Это правда? — сурово спросил он.

— Конечно! — охотно подтвердили мы.

— А что произошло с Питером? — вкрадчиво поинтересовался Шульц — крупный, широколицый мужчина с рыжим ежиком волос на голове и веснушками на щеках.

— Мы не знаем, — испуганно ответила я.

— Мы думали, что вы знаете! — добавила Лариска. — Говорят, что его убили! — прошептала она, оглянувшись на дверь. — Это правда?

— Оставим это! — недовольно пробурчал Шульц. — Я хочу знать, что происходит с герцогом?!

— А что происходит с герцогом? — Лариска распахнула наивные глаза.

— Это я и хочу знать! — взбесился Шульц. Он раздраженно потер переносицу, сверкнув маленькими глазками на широком лице.

— Герцог увлекся верховой ездой! — бодро доложила я. — Он стал следить за своим здоровьем по нашей рекомендации! Мальчик слишком мало времени проводит на воздухе, а это вредно!

— Он такой слабенький! — подхватила Лариска.

— Мы всерьез опасаемся, что он может тяжело заболеть! — озабоченно сказала я.

— Верховный инквизитор Борн, при нашей последней встрече, попросил отвлечь Фердинанда от дел инквизиции, — пояснила Лариска, сделав честнейшее лицо. — Мы постарались занять его верховой ездой и уроками стрельбы из лука.

— Он находиться под постоянным присмотром начальника охраны и дворецкого! — добавила я. — Они глубоко верующие люди! — Я не стала уточнять во что именно они верят.

— Хорошо, — удовлетворенно произнес Шульц. — Не спускайте с него глаз! О малейших происшествиях сразу докладывайте! — Он посмотрел на нас с угрозой. — Вам все понятно?!

— Простите, — смущенно проговорила Лариска, — а мы можем обсудить сумму нашего вознаграждения?

— Что? — у Шульца глаза полезли на лоб. — Какое вознаграждение?!

— У нас есть расходы, — нахально заявила Лариска. — Мы ведь женщины. Кого-то соблазнить, кого-то подпоить…Ну вы же понимаете… На все это нужны деньги!

— Надо же! — усмехнулся инквизитор. — Соблазнить, подпоить… — Тем не менее, он достал увесистый мешочек с монетами и щедрым жестом бросил на колени Лариске. — Надеюсь, что вы отработаете эти деньги!

— Премного вам благодарны! — кланяясь и пятясь к выходу повторяла она, пока за нами не закрылась дверь.

— Ты с ума сошла? — с надеждой спросила я, когда мы вышли на улицу.

— Пусть, гад, раскошеливается, если хочет сделать из нас доносчиков! — Лариска мстительно сжала губы. — А чего мы должны на него бесплатно пахать, а? — спросила она тут же, весело подмигнув. — Миледи кардиналу Ришелье тоже даром не служила!

— Только она плохо кончила! — напомнила я.

— Не дрейфь! Прорвемся! — отмахнулась Лариска.

По дороге в замок мы встретили группу менестрелей, воспевающих Великую герцогиню Викторию и ее супруга — волшебника Карла. Позади уличных певцов, с унылым видом, таскались два шпиона инквизиции, но так и не осмелились предпринять какие либо меры.

Фердинанд сумел развить такую бурную деятельность, что нам стало немного страшновато. Совсем не хотелось, чтобы инквизиция встревожилась раньше времени.

Менестрели прошли мимо, заунывно поминая покойных герцогов, а затем, воспрянув духом, спели пару куплетов в честь здравствующего герцога Фердинанда, приписав ему все мыслимые и не мыслимые заслуги.

Фердинанд отдыхал после "прогулки" и ни кого не хотел видеть, как нам любезно сообщил Вольдемар.

Раздраженная Лариска, не слишком вежливо отодвинув дворецкого, ворвалась в покои Фердинанда и с порога завопила:

— Ты что же такое делаешь, паршивец?!

Оскорбленный Фердинанд, вообразив себя великим волшебником, запустил пульсаром в голову "княгини".

Лариска едва успела увернуться.

Герцог, увидев, что промахнулся, сотворил еще один…

В ответ она, сгоряча позабыв, что наше волшебство не действует, машинально отразила пульсар и обрушила на голову герцога водопад воды.

— Идиотка! — заорал насквозь промокший и "остывший" Фердинанд, пытаясь вытереть рукавом мокрое лицо. — Что ты делаешь!

— Что это было? — изумленно спросила подруга, повернувшись ко мне.

— По-моему, к нам возвращаются наши способности, — неуверенно ответила я.

— Ура! — радостно подпрыгнула Лариска и тут же обратилась к мокрому герцогу: — Ну что, высочество?! Будешь продолжать выпендриваться? — Она многозначительно пошевелила растопыренными пальцами.

— Чего взъелась? — пробурчал Фердинанд, выжимая подол камзола.

— Какого черта ты выпустил певцов на улицы города? — сердито спросила Лариска. — Ты что, не понимаешь, что эта провокация может плохо закончиться?! Мы еще не готовы к войне!

— Каких певцов? — в глазах Фердинанда мелькнуло искреннее непонимание. — Я ничего не знаю!

— Таких певцов! По городу ходят менестрели и восхваляют твоих родителей — великих и справедливых магов! — не поверила Лариска.

— Мы где-то прокололись, — вмешался Вольдемар. — Щульц не дурак! Инквизиция хочет нас опередить! Они все свалят на колдовской бунт и начнут войну против народа под флагами герцога! Колдовство запрещено официально, герцог Фердинанд сам подписывал указ! Люди возненавидит своего правителя!

— Мы собирались воевать с армией инквизиции, а не с народом, — растерянно проговорила Лариска. — И что же теперь делать?

— Нам придется поторопиться и начать первыми! — сообщил Любомир, незаметно появившись в комнате. — Инквизиция действует! По всему городу ходят люди, которые прославляют колдовство и призывают убивать верующих! Люди растеряны, они не понимают, что происходит! Несколько человек покалечены только за то, что носили крестики на шее!

— Дело гораздо хуже, чем кажется! — Фердинанд сжал кулаки. — Сначала инквизиция от моего имени расправиться со всеми, кто лояльно относиться к моему правлению, а затем уничтожит меня, как сына волшебников! И все это под видом богоугодной войны с колдовством!

— И согласно вашему собственному указу! — подтвердил Вольдемар.

— Спокойно! — похлопала в ладоши Лариска, призывая к тишине. — Мы посоветуемся с Горынычем и решим, что нам делать! Он мудрый дракон, наверняка не один переворот пережил!

Посоветовавшись с Горынычем, мы немедленно начали действовать.

Фердинанд приказал войскам окружить городские стены и никого не впускать и не выпускать. Пароль знали только мы пятеро.

Любомир заменил порох для пушек и поставил на башнях своих людей, на тот случай, если инквизиторы пронюхают о наших планах и начнут военные действия раньше.

Вольдемар незаметно провел в замок еще несколько магов и посвятил их в наши планы.

Как всегда утром, его высочество отправилось на конную прогулку.

После того, как Фердинанд удалился на приличное расстояние, Любомир, от имени герцога объявил инквизицию вне закона.

Глашатаи на улицах города донесли до сведения граждан, что все действия инквизиции, предпринятые без ведома герцога, считаются незаконными и будут наказываться.

Город гудел, как большой растревоженный улей. Народ высыпал на улицы, радуясь освобождению от вечного страха. То там, то здесь люди выкрикивали проклятия в адрес инквизиции и ордена Тамплиеров.

Группы людей, вооруженных дубинами, настойчиво разыскивали инквизиторов, но безрезультатно. Священники исчезли с улиц города, разочаровав воинственно настроенную часть населения.

Испугавшись, что в городе могут начаться беспорядки, Любомир поспешил объявить о том, что любое насилие будет наказываться по закону, вплоть до смертной казни. Это остудило народ и город притих, продолжая обсуждать грядущие перемены.

Мы рассчитывали на то, что запертые в городе инквизиторы не смогут связаться со своей армией, бойцы которой разбили лагерь на поле за рекой, километрах в пяти от города, но мы ошиблись.

Верховного инквизитора начальник охраны не нашел, зато нашел подземный ход, который вел из церкви за пределы города. Мы не смогли преследовать Шульца и его "братьев", поскольку тоннель они предусмотрительно взорвали за собой, полностью засыпав проход.

— Планы меняются! — сообщил Любомир, собрав военный совет. — Мирный переворот отменяется. Без крови мы не обойдемся! Армия инквизиции сильнее, опытнее и многочисленнее, чем наша. Они вооружены пушками, арбалетами и мечами. Конница Щульца будет сражаться мечами и копьями. У нас только одно преимущество — более легкие доспехи и, соответственно, лучшая маневренность.

— Не только! — вмешалась я. — У нас есть наша магия и дракон! Один Горыныч стоит целой армии!

— Что предлагаете? — Любомир приготовился слушать.

Я изложила запасной план, на всякий случай разработанный мной и Лариской этой бессонной ночью. Все согласились, что это лучший способ уберечь город от разрушения.

Ночью наша армия была переброшена к реке. Мы двигались в полной темноте, стараясь не шуметь, чтобы не выдать себя раньше времени.

Воины рассеялись по полю, не соблюдая никаких правил построения к бою. Это позволяло уберечь людей от стрел и пушечных ядер. Собственно, мы вообще сомневались, что им придется вступить в бой. Армия присутствовала скорее для устрашения противника, чем для ведения боевых действий.

Единственная, плотно выстроенная шеренга, состояла из волшебников. Нам просто необходимо было стоять плечом к плечу, чтобы наши способности усилились в несколько раз. Нас было немного, но все настроены решительно.

Мне пришло в голову, что было бы неплохо основать в нашем институте факультет военной магии. Мало ли как жизнь повернется!

Разведка донесла, что противник полным ходом готовится к захвату города, не подозревая о нашем присутствии.

За город мы особо не волновались — подземный ход взорван, а ворота мы зачаровали. Рушить стены инквизиторы наверняка не станут, да и народ не даст. Люди уже приготовили кипяток, смолу и камни, заняв удобные позиции на стенах города. К тому же, мы совсем не собирались пропускать инквизиторов к городу, очень надеясь, что все закончится здесь, у реки.

"Армия инквизиции совсем не рассчитывает на серьезное сопротивление. Они недооценивают силу магии, привыкнув пытать совсем безобидных людей, которые признавали себя колдунами, не будучи ими. Да и Щульц — не Кунц, а тем более не Питер Борн!" — рассуждала я, подбадривая себя, как могла. Все-таки опыта ведения военных действий у меня не было совсем, если не считать той истории с распугиванием людей на торговой площади в Пожарах.

Я все время боялась, что наши способности могут пропасть в любой момент и мы окажемся бесполезными в этом бою, поэтому с надеждой поглядывала на браслет, который ярко светился ровным огоньком.

На рассвете, армия противника двинулась вперед. О ее приближении оповестило громкое бряцанье оружия и тяжелая поступь вооруженной до зубов конницы.

Увидев нас, Щульц остановился и приказал своим рыцарям построиться к бою. Мы, по его разумению, не представляли для него опасности, так как были малочисленны и неопытны.

Первый ряд противника закрылся щитами и выставил вперед копья, прикрывая пушки и лучников.

Конница, разделившись надвое, заняла фланги, приготовившись окружить нас во время боя.

Под прикрытием щитов, Щульц взмахнул платком, отдавая команду пушкарям. В воздух взлетели ядра.

По сигналу Любомира, мы выставили защитную стену.

Пушечные ядра, натолкнувшись на невидимую преграду, отрекошетили и ударились о щиты первого ряда противника, сбивая с ног и открывая доступ к остальной части вражеской армии.

Мы тут же воспользовались этим преимуществом и ударили мощной волной, которая сбила с ног людей и лошадей.

В рядах противника началась легкая паника. Несколько инквизиторов попытались применить магию, сотворив слабые пульсары, но увидев результат своих трудов, просто прикрылись защитными полями, неистово крестясь.

Лариска поднесла к губам свисток, подавая ультразвуковой сигнал Горынычу.

Над полем битвы появился дракон, устрашающе выпуская пламя сразу из трех пастей, причем он напугал не только противников, но и своих. Наша доблестная армия, вместе с армией противника попадала на землю, прикрыв головы руками и громко вопя от страха.

Верхом на драконе восседал Фердинанд, воинственно размахивая знаменем с изображением фамильного герба.

Увидев такую картину, насмерть перепуганный Щульц поднял белый флаг.

Горыныч "изящно" приземлился, оставив позади себя вспаханную борозду.

Фердинанд кубарем скатился со спины дракона, но тут же поднялся и запустил в армию инквизиции мощный пульсар, видимо обиженный тем, что все так быстро кончилось и он не успел принять участия в бою. Он не рассчитал броска и, огромный сиреневый пульсар, взорвался далеко позади людей, повалив взрывной волной половину из них на землю.

Мы успокоили расстроенного Фердинанда и приступили к переговорам, назначив парламентером Горыныча.

Щульц решил вести переговоры лично, для чего в сопровождении двух инквизиторов перешел мост и с опаской приблизился к дракону.

— Ну, что с-с-кажете? — прошипел Горыныч, уставившись немигающим взглядом на Шульца.

Верховный инквизитор побледнел, но усилием воли взяв себя в руки, все же ответил дрожащим голосом:

— Мы хотим знать ваши условия.

— Это хорош-ш-о, — задумчиво протянул змей. — Надеюс-с-ь, что теперь вы понимаете, что не только человек — венец природы?

— Конечно, — подтвердил Шульц, а инквизиторы усиленно закивали.

— С-с-луш-ш-шайте внимательно, потому что я не буду повторять два раза! — Горыныч плюнул под ноги верховного инквизитора. Тот с ужасом уставился на оплавленную землю. — Вы будете полнос-с-тью подчиняться Фердинанду. Мы разреш-ш-аем вам исповедовать с-с-вою веру и привлекать других-х людей, но запрещ-щ-аем применять нас-с-илие, ш-ш-антаж и запугивание. Отныне вы будете подчиняться законам герцогс-с-тва, как вс-с-е ос-с-тальные люди. Я лично буду контролировать вс-с-е, что с-с-очту необходимым. Ес-сли вас-с-с не ус-с-страивают ус-с-ловия, вы можете покинуть пределы герцогс-с-тва вмес-с-те с-с-о с-с-воими братьями. Заговоров я не потерплю! Когда-то, род Фердинанда находилс-с-я под покровительс-с-твом драконов. Я возобновляю эту традицию! Орден Тамплиеров я рас-с-пус-с-каю, он прекращ-щает с-с-вое с-сущес-с-твование! Вам понятны ус-с-ловия?

— Вполне, — Шульц немного пришел в себя. — Мы остаемся и принимаем все ваши условия. Моя армия готова принести присягу герцогу!

— Валяйте! — согласился Горыныч и лениво растянулся на траве.

Армия Шульца сложила оружие и тут же на поле, встав на одно колено, поклялась в верности герцогу Фердинанду Первому.

Перед тем, как нас покинуть, Горыныч подозвал герцога.

— Я надеюс-с-ь, что из тебя получитьс-с-я хороший правитель! — прошипел он Фердинанду. — Мои ус-с-ловия ос-с-таютс-с-я прежними — овца по первому моему требованию! Иногда можно корову, для разнообразия. Ес-с-ли понадоблюс-с-ь, свис-с-тнешь. Но не вздумай будить меня по пу-с-стякам — лично откуш-ш-у голову! С-с-мотри у меня, пацан! Это для людей ты герцог, а для меня, тьфу, недоразумение!

— Да понял я, понял! — покраснел Фердинанд, украдкой убедившись, что никто из подданных не прислушивается к разговору. — Я буду скучать! — прошептал он на прощание.

— Не могу ответить тем же! — подмигнул Горыныч. — Я люблю толс-с-тых мальчиш-шек только на завтрак или ужин! — Он разогнался, неуклюже топоча лапами по земле, и взмыл в воздух, как самолет покачав крыльями на прощание.

Мы победителями вернулись в город, породив новую легенду о храбром герцоге Фердинанде — покорителе драконов и великих волшебниках, спасших город от злого и беспощадного врага.

Фердинанд закатил пир и весь город до утра горланил пьяные песни, восхваляя справедливого правителя.

На следующее утро мы С Лариской стали собираться в дорогу, чем расстроили Фердинанда до слез. Он собственноручно набил наши сумки едой, подарил нам по теплой дохе и выбрал самых лучших лошадей на конюшне.

Мы надели привычные джинсы и кроссовки, удивив Фердинанда. Он с полчаса щупал и то и другое и пришел к выводу, что это удобная и практичная одежда.

— Я прикажу сшить себе такую же! — решил герцог.

Вместе с Любомиром, он проводил нас до скал, где нежился в лучах осеннего солнышка дракон и не выдержав, по детски расплакался, чем сильно растрогал нас, а еще больше Горыныча.

— Я познакомлю тебя с Дариной! — пообещал дракон. — Она хорош-ш-ая девчонка и почти твоя ровес-с-тница. Дарина рас-с-кажет тебе много интерес-с-ного! — Фердинанд мгновенно успокоился, строя новые планы.

Горыныч наотрез отказался лететь с нами.

— С-с-коро зима, — привел он железный аргумент. — Я должен с-с-пать, а с вами не пос-с-пиш-шь, вы найдете приключений и на с-с-вою и на мою голову! Так что с-с-правляйтес-с-сь без меня! Будет с-с-совсем плохо — зовите!

— Прощайте! — Любомир поцеловал Ларискину руку и посмотрел так, что она невольно покраснела.

Фердинанд отвернулся, сделав вид, что ничего не замечает. — Надеюсь, что когда ни будь увидимся! — Любомир сжал губы и отошел в сторону.

Мы обняли склоненную голову Горыныча и чмокнули ее с двух сторон. Жесткая чешуя оказалась приятной на ощупь, теплой и пахла фиалками.

— Езжайте уже! — пробурчал он, смущенный таким проявлением нежности.

Мы оседлали лошадей и двинулись дальше, помахав на прощание.

Солнце еще не село, когда мы доехали до густого леса. Мы решили не продолжать путь и переночевать на опушке, так было гораздо безопаснее. Дополнительным аргументом явился звонкий ручей, протекавший совсем рядом.

Стреножив лошадей, которые тут же принялись щипать сочную траву, мы набрали сухого хвороста и только потом выяснили, что спичек у нас нет. Лариска попыталась поджечь дрова пульсаром, но нас ждало еще одно разочарование — наши способности опять пропали. Пришлось поджигать костер используя силу браслета.

Плотно поужинав, мы укутались в длинные и теплые тулупы и спокойно уснули, на всякий случай поставив ненадежную защиту, поддерживаемую только энергией браслета. Это позволяло нам расслабиться на какое-то время, но как только энергия иссякнет, защита рассыплется, как карточный домик.

Ночь прошла спокойно, а на рассвете нас разбудил настойчивый жужжащий звук. Звук воспринимался скорее мозгом, чем ушами.

Я проснулась и не поверила своим глазам! Прямо над нами зависла…летающая тарелка, которая и издавала это раздражающее жужжание.

— Ни фига себе! — Лариска обалдело уставилась на летательный аппарат, усиленно протирая глаза. — Мне кажется или это НЛО? — растерянно осведомилась она и добавила, — или я еще сплю?

— Ты уже не спишь и тебе не кажется! — успокоила я. — Кажется нам обеим — это массовая галлюцинация!

— Галлюцинация? Галлюцинации не бывают одновременно зрительными и звуковыми! — авторитетно заявила Лариска. — Или бывают? — с сомнением спросила она.

Тем временем тарелка, совершив крутой вираж, плавно приземлилась почти перед самым костром и застыла, твердо став на три металлические опоры.

— Дожились! — вздохнула подруга, — не можем отличить происходящее от галлюцинации!

— Давай предположим, что это происходит на самом деле, — неуверенно предложила я.

— Давай, — согласилась Лариска, не спуская с аппарата глаз. — Тем более, что у нас не может быть одинаковых видений! Психи видят разные картины!

Мы два часа пялились на серебристую тарелку, но она оставалась безмолвной и неподвижной.

Корпус ртутного цвета казался монолитом с прорезанными по периметру окошками. Круглые окошки светились молочно-белым, не позволяя заглянуть внутрь. Размеры аппарата не сильно впечатляли — каких ни будь пять метров в поперечнике.

Мы успели три раза обойти аппарат вокруг, но так и не обнаружили ничего похожего на вход.

— Послушай, Белова, — в конце концов разозлилась Лариска, — какого черта мы тратим свое время на этот драндулет?! Мы что, раньше подобных тарелок не видели?

— А мы видели? — уточнила я.

— Много раз! — заверила Лариска. — Помнишь, кино такое было: "Истина где-то там!"

— Ну! — я с трудом припомнила старый сериал.

— Там этих тарелок было — полным-полно! Так что собирайся, не будем зря терять время!

Я послушно стала запихивать вещи в рюкзак, позабыв о завтраке. Открыв случайно боковой карман, я обнаружила часть Ларискиной косметики.

— Ларка, ты зачем свою косметику запихнула в мой рюкзак?

— Да ты что?! — обрадовалась подруга. — Я думала что все Аникин с собой уволок! Какая я молодец! — она погладила себя по голове.

— Когда ты уже все будешь помнить? — беззлобно проворчала я. — Целые тома энциклопедий запоминаешь, а куда свои шмотки деваешь — не помнишь!

— Это называется — выборочная память, — блеснула эрудицией она.

— Странная у тебя память, — усмехнулась я, — забываешь самое дорогое, а всякую ерунду на зубок помнишь!

— Не нуди! — отмахнулась она.

Лариска проверила седла на спинах испуганных лошадей и осталась довольна.

— Все в порядке! — крикнула она. — Можем ехать дальше!

— А как же тарелка? — едва успела спросить я.

Тарелка вдруг вновь зажужжала и разделилась на две половинки — верхняя часть поехала вверх, как поршень насоса, открыв нашему обозрению свои внутренности.

Внутри аппарат напоминал операционную — панель молочно-белого цвета, опоясывающая тарелку по окружности, блестела различными рычажками и кнопками. Над панелью сплошной лентой шли экраны, которые работали, мелькая картинками и схемами.

Три из четырех кресел, расположенных так же по кругу, были заняты. Материал, из которого были сделаны эти кресла напоминал застывшую серую пену.

Сначала мы даже не поняли, что за существа находятся внутри, поскольку серебристые одежды, чем-то напоминающие водолазные костюмы, скрывали их внешний вид, но не фигуры. Ясно было одно — пришельцы человекоподобные!

Один из инопланетян сбросил вниз легкую металлическую лестницу и вполне изящно спустился по ней на землю.

Ему, видимо, что-то сказали, потому что он обернулся, кивнул в знак согласия и снял матовый шлем.

— Вот те на! — Лариска протяжно свистнула, увидев его лицо.

Перед нами стоял симпатичный парень, вполне человеческого вида. Он улыбался так, как будто мы случайно встретились на прогулке в парке.

— Здравствуйте! — сказал он приятным голосом с легкой хрипотцой.

Смуглое лицо с серыми глазами было вполне европейским, твердые губы, растянутые в улыбке, ничем особенным не отличались от сотен и тысяч подобных, овальный подбородок только недавно стала касаться бритва. Парень был молод — лет двадцать пять, не больше.

— Давайте сразу уточним! — полезла напролом Лариска, — вы не галлюцинация?

— Надеюсь, что нет, — он слегка растерялся.

— Вопрос второй, — продолжила подруга, — кто вы такие, что здесь делаете и почему так хорошо говорите по-русски?

— Это уже три вопроса, — уточнил парень и широко улыбнулся, показав великолепные зубы.

— Вам лучше ответить на них, — посоветовала я, боясь, что Лариску занесет и она наговорит лишнего.

— Мы русские, находимся на работе, живем в соседнем измерении, — отрапортовал парень, не сдержав легкую усмешку.

— Вот оно как?! — не поверила Лариска. — И где же это ваше соседнее измерение?

— Это долго объяснять, — смутился пришелец. — Я мог бы сказать, что мы из будущего, только это будет не совсем правильно, мы существуем одновременно с вами, и в то же время мы — ваше будущее.

— Как вы сюда попали? — Лариска спрашивала, как учитель нерадивого ученика — внешне спокойно, но видно, что ученик достал до чертиков.

— Это нелепая случайность! — сам не заметив как, он начал оправдываться. — Мы давно работаем в этом секторе планеты, но никогда напрямую не вступали в контакт — это строго запрещено правилами!

— Где-то я об этом читала! — скептически вставила Лариска. — Если запрещено, так и не вступайте! Чего вам от нас нужно?

— Вы мне не верите? — обиделся парень.

— А с чего бы нам верить? — удивилась Лариска. — В Зоне и не такая чертовщина может привидеться! Вы поверите, если я скажу, что только вчера мы совершили военный переворот в одном небольшом герцогстве, недалеко отсюда?

— Какой переворот? — нахмурился парень.

— Военный! — отчеканила Лариска. — Пришлось повоевать с инквизицией!

— Девушка, у вас бред? — испуганно спросил он. — Сейчас не средние века! Какая инквизиция?

— Бред скоро начнется у вас, — многозначительно пообещала Лариска.

Летательный аппарат покинула еще одна фигура и присоединилась к нам. Это была симпатичная курносая девушка с каштановыми волосами до плеч. Миндалевидные карие глаза совершенно не сочетались с ее курносостью, а капризно изогнутые пухлые губы говорили о нелегком характере. На ее лице совсем не было косметики, но оно казалось ярким и сочным.

— Лео, что происходит? — с улыбкой спросила она. — Ты не нашел общий язык с аборигенами?

— Надо же! — воскликнула разозленная ее словами подруга, — Лео! — Она смерила девушку презрительным взглядом.

— Вообще-то меня зовут Лев, — немного смутился парень, — а это — Линда, наш биолог и командир корабля.

— Как ты нас назвала? — Лариска совсем некультурно взялась двумя пальцами за ворот ее скафандра.

— Аборигенами! — рассержено бросила Линда, с трудом оторвав Ларискины пальцы. — Этот термин обозначает местное население, — сочла нужным пояснить она.

— Это термин у нормальных людей обозначает дикарей! — ласково возразила Лариска, готовясь вцепиться в волосы Линды.

— Лариса, прекрати! — одернула я. — Ты действительно ведешь себя, как дикарь!

— Я тебе это еще припомню! — прошипела подруга, одарив меня яростным взглядом, но присмирела.

— Ребята, — вполне миролюбиво начала я, — давайте все-таки разберемся, что вы делаете в Зоне?

— Да в какой зоне? — воскликнул Лео. — Ничего не понимаю!

— В данный момент вы находитесь в аномальной зоне, которая принадлежит московскому институту оккультных наук. Вход сюда разрешен только некоторым студентам этого института, поэтому я еще раз спрашиваю — как вы сюда попали?

— Мы сами не знаем, — пожал плечами Лео. — Приборы, при выполнении планового перехода в ваше измерение, забарахлили. Мы все проверили — неполадок нет, но выбраться мы не можем. Такое впечатление, что мы в большой пространственной ловушке. — Он был озабочен.

— Это не впечатление, — "утешила" я, — это так и есть! Мы все здесь в большой ловушке! Зона начала изменяться, но с чем это связано, мы не знаем. Раньше это место было стабильным, студенты проходили ежегодную практику, а теперь мы пытаемся выяснить, что происходит.

— Подожди, — Линда озадаченно посмотрела на меня. — Ты сказала — институт оккультных наук?

— Да, — подтвердила Лариска, — именно так она и сказала.

— Значит вы — ведьмы? — изумилась Линда.

— Хочешь, в лягушку превращу? — мстительно предложила Лариска.

— И что теперь делать? — спросила Линда, игнорируя вопрос подруги. — Мы и так нарушили все правила, вступив с вами в прямой контакт! У нас просто не было выхода! — постаралась она оправдаться.

— Мы можем сделать вид, что никогда вас не видели, — предложила я.

— А уж тем более не побежим докладывать вашему начальству! — ехидно добавила Лариска.

— Дело совсем не в этом, — махнул рукой Лео. — Нам нужно вернуться домой вовремя, иначе будут организованы поиски, а это огромные затраты! Мы выбьемся из бюджета и наши исследования свернут!

— А что вы исследуете? — поинтересовалась я.

— Мы изучаем флору и фауну вашего измерения. Работа дипломная, поэтому сами понимаете, хочется закончить ее в срок.

— Так вы тоже студенты? — удивилась Лариска и как-то сразу подобрела. — Эй, как там тебя, Линда, — обратилась она к девушке, — ты на меня не злись, нам тоже несладко приходится!

— Да ладно, — улыбнулась Линда, — забудем! — Она протянула руку и Лариска с чувством ее потрясла.

Тарелку покинул третий член команды и подошел к нам.

— Вы только не пугайтесь, — предупредил Лео, — Дик с другой планеты, он учиться вместе с нами и интересуется абсолютно всем. Он здесь, так сказать, по обмену опытом.

Дик снял шлем и мы слегка попятились, едва сдержав готовый вырваться вскрик.

Безволосая шишковатая голова с плоским блином лица, украшенным двумя парами глаз, расположенных друг над другом, две дырочки вместо носа и вытянутые в трубочку губы производили неизгладимое впечатление!

Вместо улыбки, инопланетянин еще больше вытянул губы и пошевелил ими, как слон хоботом.

— Мня звут Дик! — невнятно сообщил он, с трудом выговаривая слова.

— Дик привык общаться телепатически, — словно извиняясь сказала Линда. — Вообще-то его зовут иначе, но нам никак не удается выговорить его полное имя, поэтому для нас он просто Дик. Он хороший парень, — добавила она.

— Мжно? — спросил Дик, уставившись на нас всеми четырьмя глазами.

Я поняла, что он спрашивает разрешение общаться с нами привычным для него способом.

— Можно, — кивнула я, ожидая появления привычной картинки, но этого не произошло. В голове прозвучал голос, лишенный какой-либо эмоциональной окраски. Так могут говорить роботы.

Лариска тоже слышала, это было видно по тому, как она напряглась.

— Дика слышат все присутствующие, — пояснила Линда. — Когда он хочет сказать что-то личное, то переходит на индивидуальное общение.

— Мне нравится ваша планета, — бесстрастно произнес голос. — Она зеленая и красивая. На нашей планете очень мало зелени, но много песков. Мало воды.

— Как мне отвечать? — спросила я у Лео.

— Можно вслух, а можно мысленно проговорить нужную фразу, — ответил он.

— Как вы питаетесь? — мысленно спросила я первое, что пришло в голову. Меня немного смущал его узкий и вытянутый рот.

— Это зрелище, привычное на нашей планете, не доставит вам эстетического удовольствия, — ответил Дик.

Линда прыснула, зажав рот ладошкой, видимо, не один раз наблюдала подобное зрелище.

— Послушай, — обратилась к ней Лариска, — а он вегетарианец или плотоядный?

— Я всеядный, — прозвучал голос в голове. Мне показалось, что Дик слегка обиделся. Он погладил свою лысую голову и рука согнулась сразу в трех местах.

— Давайте прекратим заниматься чепухой, — предложила я. — Лучше подумаем, что делать дальше? Как мы видели, ваш аппарат работает в пределах Зоны.

— Да, мы можем передвигаться, но топливо…, - Лео развел руками. — Мы сделали несколько неудачных попыток выбраться отсюда и сожгли почти весь запас…

— Ты знаешь нашу химию? — нетерпеливо перебила я.

— В смысле? — не понял Лео.

— Нашу таблицу Менделеева знаешь? — влезла Лариска.

— Она не только ваша, но и наша! — гордо заявил Лео. — Я же объяснял, что мы живем на одной планете и по одинаковым законам физики! Это только измерения разные!

— Тогда быстро изобрази в письменном виде формулу топлива, — попросила я.

— Зачем? — опешил Лео.

— Не волнуйся, — хмыкнула Лариска, — мы не собираемся воровать ваши секреты. Шпионить в пользу государства в наши планы не входит!

— Нам нужно как-то передвигаться? — терпеливо спросила я.

— Конечно! — подтвердил Лео.

— На вашем аппарате это делать гораздо легче и быстрее, — как маленькому объяснила я. — Без меня вы не сможете добыть нужное топливо в Зоне, да и не только в Зоне!

— Мы могли бы синтезировать…

— Сколько времени это займет? — перебила я.

— Недели две — три, если будут все необходимые ингредиенты, — ответил Лео.

— Ты сам их будешь добывать? — поинтересовалась Лариска, — или наймешь геологов?

— У нас нет столько времени! — вмешавшись, твердо сказала Линда. — Как командир корабля, я беру всю ответственность на себя. Пиши формулу. Только я не совсем поняла, — обратилась она ко мне, — что вы с ней собираетесь делать?

— Увидишь! — хмыкнула Лариска, которая, в отличие от Линды, все прекрасно поняла.

Лео нацарапал формулу на куске пластика и передал его мне. Все символы были знакомы, только я совершенно ничего не понимала в химии. Это был мой самый нелюбимый предмет в школе.

— Ух ты! — Лариска заглянула через мое плечо. — Никогда бы не подумала, что так оригинально можно использовать мейтнерий!

Она в отличие от меня знала химию на зубок и любила ее.

— Не мешай! — отмахнулась я и приступила к заклинанию, надеясь, что энергии браслета хватит.

Сплетая сложное заклинание материализации, я подумала о том, что забыла спросить сколько и куда топлива мне нужно сотворить?

Лариска, как всегда, думала со мной одинаково, поэтому быстро что-то спросила у Лео. Он метнулся в тарелку и принес небольшой сосуд, напоминающий обычную масленку, только прозрачную. На его изумленных глазах прозрачный сосуд стал наполняться голубой жидкостью. Жидкость заполнила всю емкость и несколько капель даже пролились на траву.

— Сделай химический анализ, — приказала Линда

— Первоклассное топливо! — с восторгом сообщил Лео через двадцать минут.

— Как тебе это удалось? — изумленно спросила она. — Просто фантастика!

— Нас этому в институте учат, — скромно ответила я, гордясь своими талантами.

— Этого топлива должно хватить для облета Земли вокруг экватора и на обратную дорогу! — радовалась Линда.

— Обратная дорога выражается в километрах, парсеках или иной мере длины? — попыталась уточнить я.

— Не совсем. — Линда задумалась. — Это другое пространство. Оно рядом, но чтобы туда попасть нужно затратить кучу энергии, которую и дает топливо. Это как… как две точки, разделенные стеной. Эта стена бесконечна в длину и высоту и ее нельзя перейти иначе, как взломать. Это примерно то же самое. Мы взламываем пространство и время. Мне трудно объяснить, я не специалист в этой области. Мы только пользуемся тем, что придумали наши ученые, не вникая особо в принцип этого передвижения.

— Я предлагаю предпринять действия, которые помогут нам вернуться в свое время и пространство, — прозвучал бесцветный голос Дика, о котором все забыли.

— Ну, ребята, — протянула Лариска, — вы слишком многого хотите! Для начала нужно найти проход!

— Уточните, — попросил Дик.

— Периодически в Зоне открываются проходы. — Я попробовала объяснить проблему. — Они возникают спонтанно и в самых разных местах. На такой проход можно наткнуться только случайно. Несколько наших товарищей покинули Зону, благодаря этим самым случайностям. Надеюсь, что они попали домой, — тихо добавила я.

— И что же делать? — Линда совсем расстроилась. — Нас начнут искать!

— Каким образом и где? — коротко спросила Лариска.

— Как где? — растерялась Линда. — На планете Земля, в соседнем измерении, в двадцать первом веке!

— У нас здесь средневековье, — напомнила Лариска. — Двадцать первый век за пределами Зоны.

— Может оказаться так, что вы попали в Зону раньше, чем сели в свой аппарат, — вмешалась я.

— Это как? — не понял Лео.

— Очень просто! — Лариска почему-то развеселилась. — Нас разбросало по Зоне в разные места и в разное время, хотя изначально мы все находились в одном месте и в одно и то же время! — Она нервно хихикнула. — Если честно, — неожиданно призналась она, — у нас своих проблем выше крыши! Зона абсолютно непредсказуема! По нашим подсчетам, мы находимся здесь около трех недель, но может оказаться, что мы провели в Зоне пять лет или, например, два дня! Мы сами ничего толком не знаем!

— Нас могут искать, а могут и не искать, — констатировала Линда. — Мы существуем здесь в реальном времени, но для других мы…

— Вот именно! — с жизнерадостностью идиотки подтвердила Лариска. — А давайте напьемся! — ни с того ни с сего вдруг ляпнула она. — И гори оно все синим пламенем!

Я заподозрила, что у Лариски начинается истерика, поэтому быстро подошла и прошипела ей на ухо: — Или ты заткнешься, или я тебя просто убью!

Как ни странно, Лариска отреагировала вполне адекватно. Она скорчила мне рожу и подмигнув, отошла в сторону, фальшиво напевая: — "Скажите девушки подружке вашей…".

Полет оказался занимательным. Высота совсем не ощущалась. На экранах земля была так близко, словно мы находились на балконе второго этажа. Движения аппарата были плавными.

Пилоты, занятые наблюдением за панелью управления, предоставили нам возможность любоваться местными красотами.

Любоваться особо было нечем. Внизу расстилались бесконечные болота, за исключением единичных лугов и небольших редких лесов.

— Смотрите! — вдруг заорала Лариска. — Это же дом Василисы!

Я тоже узнала это место: поляна, прудик, огород и сам нарядный домик с веселенькими занавесками, окруженный зеленым лесом. Наверное с помощью своего волшебства альвинке удавалось пока сохранять этот уголок в нетронутом виде.

— Мы можем приземлиться прямо на этой поляне? — спросила я Линду.

— Без проблем! — аппарат прочертил в небе крутой зигзаг и завис над поляной.

Не успели опоры коснуться земли, как мы с подругой уже бежали по направлению к дому с криками: "Василиса!".

На крыльцо выскочила испуганная девушка, но это была не Василиса.

— Кто вы? — спросила девушка, с любопытством рассматривая нас.

Она была высока, стройна и как все альвинки — красива.

О том, что она принадлежит к роду альвинов, мы догадались по слегка заостренным ушам, которые девушка открыла своей прической, — поднятыми вверх светлыми волосами, уложенными пышным венком из заплетенной косы.

— А где Василиса? — чуть не плача спросила Лариска.

— Так вы студенты? — улыбнулась девушка и тут же нахмурилась. — Вы же должны быть дома!

— Должны, — со вздохом согласилась я, — но не получилось.

— Грофт наверное с ума сходит! — воскликнула она. — Меня зовут Ливанной, — представилась альвинка. — Василиса попросила меня присмотреть за домом, она сейчас очень занята и далеко отсюда.

Я вдруг вспомнила, откуда мне знакомо это имя.

— Так это вы спасли Дарину? — радостно спросила я.

— Дарину? — задумалась Ливанна. — Ах да, это та девушка, которая чуть не замерзла в лесу! Как она? Вы ее знаете?

— Дарина сейчас правит в королевстве покойного Грюнвальда Шестого, — сообщила я. — Она новая повелительница драконов!

— Ну и девчонка! — засмеялась Ливанна. — Значит Горыныч опять нашел теплое местечко?

— Сразу два местечка, — подтвердила Лариска. — Он еще в герцогстве Фердинанда подъедается!

— Откуда у вас браслет Василисы? — вдруг спросила альвинка, взглянув на мою руку.

— Нам его подарила королева гмуров, — объяснила я.

— Тогда понятно, — кивнула она. — Этот паршивец Альберт, без зазрения совести стащил его у Василисы и подарил Тире. Пришлось простить поганца! Василиса подтвердила, что сама дала браслет Альберту для Тиры, чтобы он не потерял свою волшебную силу.

— Вы думаете, что браслет нужно вернуть? — мне показалось, что Ливанна сожалеет о его потере.

— Да вы что?! — засмеялась альвинка. — Мне просто поговорить хотелось, я совсем одна и скучаю! Лучше расскажите, как там Тира? Надеюсь, что она избавилась от Альберта навсегда?

— Ничего подобного, — я тоже засмеялась, вспомнив, как Альберт вымаливал прощение у королевы. — Они опять вместе и надеюсь, что счастливы. Тира простила его, а он вернул все украденное.

— Вернул? — удивилась Ливанна. — Это что-то новенькое! У этого жадины снега зимой не выпросишь!

— Любовь меняет не только людей, но и гномов! — заметила Лариска.

— Да что же мы стоим на пороге?! — спохватилась альвинка. — Вы проходите, чаю выпьем!

— Нет, нет, — поспешно сказала я. — Нас там ждут на поляне…

Лариска толкнула меня в бок, напомнив, что мы обещали молчать о пришельцах.

— Где? — Ливанна взглянула на поляну, но там ничего не было.

— Передайте Василисе, что мы заходили! При первой же возможности мы с ней свяжемся! — Лариска торопливо попрощалась и потащила меня за собой.

— Сколько вас осталось в Зоне? — крикнула вслед Ливанна.

— Не знаем, — на бегу ответила я. — Пока только двое!

— Будьте осторожны, Зона сильно изменилась! — Ливанна помахала рукой и скрылась в доме.

Поляна была пустой. Тарелка испарилась вместе с нашими вещами.

— Ну и как это называется? — растерянно спросила я, не зная, что и думать.

— Пошли в лесу посмотрим, может они спрятались? — Лариска решительно двинулась через поляну. Сделав несколько шагов она ойкнула, наткнувшись на невидимую стену и села на траву, потирая лоб.

— Что это было? — растерянно спросила она.

— Защита, — догадалась я.

Тарелка во всей красе возникла у нас перед носом. Хохочущие ребята помогли нам забраться внутрь.

— Мы включили отражатели, — объяснила Линда. — Увидели вас вместе с девушкой и испугались, что вы проболтаетесь.

Аппарат плавно поднялся в воздух.

— Зачем нам болтать, — проворчала Лариска, — она понятия не имеет о летающих тарелках! Ливанна волшебница, — немного подумав добавила она.

— Речь идет о сказочном существе? — бесстрастно уточнил голос Дика.

— Конечно! — переглянувшись подтвердили мы, не вдаваясь в подробности.

— Это антинаучно, — мысленно заключил Дик.

— Видел бы ты Горыныча! — засмеялась Лариска. — Вот это антинаучное зрелище!

— Мы можем подняться выше, чтобы увидеть границы Зоны? — спросила я у Линды.

— К сожалению нет, — пожала плечами она. — При попытке подняться выше, мы натыкаемся на невидимую преграду. Мы уже несколько раз пробовали, только топливо зря сожгли.

— Причем, этот расход превышает тот, что мы используем при переходе из одного измерения в другое! — вмешался Лео. — В этом и заключается наша проблема!

— Ясно, — вздохнула я. — Границы аномальной зоны по периметру вы тоже исследовали?

— Это неправильный эллипс, вытянутый с востока на запад, на пять тысяч сто тридцать два земных километра, — сообщил Дик. — Эллипс включает в себя различные географические ландшафты, кроме пустыни. У самой границы аномальной зоны расположены прерии с небольшим количеством живущих там людей с примитивным уровнем развития.

— Интересно, как вы определили наш с Сашкой уровень развития? — ехидно спросила подруга.

— Мы не определяли. Была вынужденная посадка из-за отсутствия топлива, — бесцветным голосом ответил Дик, поочередно моргнув всеми четырьмя глазами.

— Ну ты и зануда! — вырвалось у Лариски.

— Это похвала или осуждение? — в голосе Дика появились вопросительные интонации.

— Это факт! — развеселившись ответила подруга.

Внезапно впереди возникла вращающаяся воронка. Казалось, что воздух сгущается у ее краев и втягивается в узкое жерло, создавая мощное завихрение.

— Это проход! — мгновенно сообразила Лариска. — Быстро спускайтесь, у вас несколько минут!

Прихватив вещи, мы торопливо выскочили, как только аппарат коснулся земли.

— Подождите! — крикнула Линда, спустившись вслед за нами. — Я должна стереть воспоминания о нашей встрече, — она достала небольшой прибор, похожий на электробритву.

— А вот это уже лишнее! — я мгновенно поставила защитную стену и схватив Лариску за руку бросилась бежать.

Линда с досадой махнула рукой и вернулась в тарелку.

Мы остановились, задрав головы вверх.

Летательный аппарат бесшумно взмыл в воздух. Он на полном ходу влетел в воронку, которая резко увеличилась в размерах, а затем исчезла с легким хлопком. Корабль пропал из поля зрения.

— Может нам нужно было вместе с ними? — тоскливо спросила Лариска. — Сейчас бы уже были дома!

— Я так не думаю. — Погладив подругу по плечу я напомнила: — Только двое из нас замкнут круг. Если мы не найдем причину расширения Зоны, то нам некуда будет возвращаться! — Оглядевшись, я присвистнула. — Ну мы и попали!

Кругом было сплошное болото, кое-где пересеченное узкими полосками смешанного леса. Мы находились на краю овальной поляны, поросшей жухлой травой и невысокими кустами бузины, которые были разбросаны редкими кляксами.

— Практически, мы в ловушке. — Бросив рюкзак на землю, подруга уселась на него верхом. — Ты как хочешь, а я с места не двинусь! — заявила она, размахивая руками, потому что вокруг ее головы тут же закружилось облако здоровенных комаров. Прихлопнув двух самых настырных она вскочила на ноги, громко чертыхаясь. — Когда же это кончиться?! Я домой хочу! Я в горячую ванну хочу!

Я сотворила маленькое заклинание и комары отстали, рассерженно зудя поблизости, но уже не нападая.

Лариска немного успокоилась.

— Жалко нет Горыныча! — вздохнула я. — Он бы нас мигом через это болото перенес!

— Дрыхнет наш Горыныч без задних ног! — буркнула Лариска, но рюкзак подняла и забросила на плечо.

— А тебе не кажется, что опять потеплело? — Оглядевшись повнимательнее, я заметила набухшие почки на кустах.

— Точно! — Подруга расстегнула куртку. — Просто чертовщина какая-то! Не удивлюсь, если завтра наступит лето!

— Сейчас мы находимся почти у самой границы Зоны. Дальше должны быть прерии. Если мы удачно перейдем болото, то есть шанс встретить людей.

— Ага, — хмыкнула Лариска, — людей! Лучше скажи — дикарей! Если не сожгут, то съедят! И зачем я поперлась в эту Зону?! Великолепная практика! — передразнила она меня. — Никакой практики нет! Наши способности просто исчезли! Ходим тут, жизнью рискуем, а толку никакого!

— Ладно, не ной, без тебя тошно! — Я посмотрела на браслет. Камень светился ровно и ярко. — Энергии браслета хватит ненадолго, поэтому дорожки буду делать только в самых трудных местах. Идти надо быстро, чтобы кочки под тобой не утонули. У меня уже есть небольшой опыт в прохождении болот. Постарайся не отставать. Отдыхать будем возле деревьев, — выдала я короткие указания.

— А вдруг мы до ночи отсюда не выберемся? — Лариска опасливо огляделась. — Что-то мне не нравится это болото!

— Не нравиться — не ешь! — Я решительно двинулась вперед, перепрыгивая с кочки на кочку. Болотная жижа под ногами захлюпала, завздыхала и зачавкала.

Лариска не отставала, перебирая ногами как горная коза.

До ближайшей полоски леса мы добрались быстро, почти не замочив ног. Немного отдышавшись, мы продолжили путь, чувствуя спинами сверлящие взгляды болотной нечисти, затаившейся в недобром молчании.

Я с разбегу перепрыгнула кочку-обманку и обернулась, чтобы предупредить подругу, но не успела.

Лохматая крикса выгнула спину под Ларискиной ногой и с мерзким смешком нырнула в болотную хлябь.

Криксы, как и большинство болотных тварей, ненавидят людей. В их арсенале: запугивание, заманивание, зрительные и слуховые галлюцинации и физическое нападение. Они все время меняют облик и очень трудно сказать, как они выглядят на самом деле.

Лариска тихонько ойкнула и плюхнулась на колени, вцепившись одной рукой в кочку, на которой стояла я, едва удерживая равновесие, а другой — в мою ногу. Нижняя часть ее туловища стала быстро погружаться в болото, а верхняя, не размыкая железных объятий, потащила за собой меня, не переставая орать.

Мои ноги соскользнули с мокрой кочки и я с размаху села задом на что-то твердое. "Твердое" оказалось спиной болотного хмыря. От неожиданности он взвыл и вцепился в другую ногу. Так они вдвоем и тащили меня за собой, пока я бормотала заклинание — за одну ногу — орущая подруга, за другую — подвывающий хмырь.

Болотные хмыри — утонувшие животные, превратившиеся в своеобразных упырей — существа из плоти и крови. У них повадки диких животных с незначительным проявлением интеллекта. Хмыри не брезгуют ничем — жрут падаль, воруют скот и с огромным удовольствием нападают на людей. Как любых упырей, их привлекает вкус и запах свежей крови. Выглядят по-разному, например, как чешуйчато-лохматые собаки, волки, рыси, лисы, рептилии и тому подобные. Болото сильно меняет их облик и размеры, но есть неизменный признак — они всегда прожорливы и клыкасты!

Я запустила пульсаром в голову хмыря, который тут же нырнул в грязь, и вцепилась обеими руками в сотворенную мною дорожку, тускло заблестевшую среди болотной травы.

Сообразив, что я держусь крепко, Лариска выпустила мою ногу и, прекратив орать, вскарабкалась на дорожку, с трудом выдернув ноги из липкой жижи.

— Чуть не утопла! — с упреком сказала она, как только смогла говорить.

— Чуть меня не утопила! — возразила я и не дав ей отдышаться, потащила вперед.

Дорожка пропала буквально у самой лесополосы, но мы успели допрыгнуть до спасительной суши.

Пока я растирала синяки на ногах, Лариска валялась рядом, пытаясь унять сердцебиение.

— Скоро стемнеет, — почти успокоившись сообщила подруга. — Нужно разжечь костер и высушить вещи. — Она брезгливо стянула с себя мокрые и грязные джинсы, оставшись в одних трусиках.

Побродив у самого берега, вдоль лесополосы, Лариска нашла бочагу с прозрачной и чистой водой. Немного повздыхав, она принялась отстирывать штаны и кроссовки, старательно полоща их прямо в бочаге, пока я собирала дрова для костра.

Из взбаламученной воды вынырнула рассерженная бочажница — небольшое существо с почти прозрачной кожей, перепончатыми ручками, чешуей на ластоподобных ногах и немного похожее на русалку. Она погрозила перепончатой лапкой и громко заверещала:

— Да что же это такое делается?! Чистой воды, почитай, на всем болоте не осталось, а она грязные портки полощет! У тебя совесть есть?! Я тебе не крикса, чтобы в грязи жить!

Лариска раздраженно шлепнула бочажницу мокрой штаниной. Та с визгом занырнула обратно, но тут же высунула голову и пригрозила:

— Водяному пожалуюсь! Уж он вам покажет!

— Лара, — несмотря на злость подруги вмешалась я, — и правда нехорошо! По всей Зоне болота, а мы чистую воду портим!

— Сама все понимаю! — огрызнулась Лариска. — Просто надоело все! — Она старательно отжала брюки. Вода в бочаге совсем перестала отличаться от остального болота.

Пока подруга прилаживала джинсы для просушки, я наклонилась над водой и зашептала бабушкино заклинание.

Поднятая стиркой муть стала собираться большими грязными хлопьями и медленно оседать на дно. Вода постепенно посветлела и вновь стала прозрачной.

— Ну вот, — удовлетворенно улыбнулась я, — теперь можно пить!

— Не уверена! — Лариска хмуро посмотрела на меня и неохотно поплелась за котелком.

Вынырнула бочажница.

— Спасибо! — пискнула она и скрылась в воде.

— Пожалуйста, — ответила я, глядя на расходящиеся по поверхности круги.

Мы запаслись топляком на всю ночь и расстелив у костра тулупы, растянулись на них, с удовольствием глядя на завораживающие языки пламени.

Было тепло, как в летнюю ночь. Несмотря на трудный день, усталость не ощущалась. Мы пребывали в состоянии блаженства. Я подозревала, что всему виной травки, которые Лариска заварила вместо чая. Она любила экспериментировать с бодрящими напитками, снимающими усталость.

Ночь была чудной! Звездное небо, такое низкое, что казалось можно достать рукой, украшала полная луна, придавая болоту почти волшебный вид. Стояла тишина.

Ближе к полуночи, в этой звенящей тишине отчетливо завыло, застонало и захлюпало болото.

Мы подскочили одновременно.

Первым, совсем не боясь огня, на берег выскочил караконджал. Наклонив рогатую голову и оскалив пасть, он вытянул вперед когтистые лапы и бросился на меня, пытаясь вцепиться в горло.

Я инстинктивно отшатнулась. Кинжально острые клыки щелкнули у самого лица, едва не задев щеку, маленькие глазки блеснули красным. Караконджал обдал меня запахом мертвечины, злобно рявкнул и хрипя стал заваливаться на бок. Над ним с увесистой дубиной в руках наклонилась Лариска. Она размахнулась и еще раз, для верности, опустила толстую, хорошо вымоченную в болоте дубину, на его голову.

— Чего стоишь, как пень?! — заорала она. — Колдуй, пока не сожрали! — Развернувшись, Лариска треснула по спине лохматую криксу и дала пинка под зад болотной кикиморе.

От растерянности, я стояла столбом, не соображая, что делать.

Лариска, в одной майке и трусиках носилась вокруг костра как разъяренная фурия. Она размахивала дубиной налево и направо, круша болотную нечисть. Выкрикивая ругательства и проклятия, с горящими глазами и золотыми волосами, разметавшимися по плечам, она напоминала валькирию.

Все заклинания вылетели у меня из головы, а вместо нужных слов на языке крутилось дурацкое: "Браво, Брунгильда!".

Лариска подлетела ко мне и замахнувшись дубиной прошипела:

— Убью! Колдуй немедленно!

Я очнулась и, сотворив пульсар, запустила его в первую попавшуюся морду. Морда завоняла паленой шерстью и взвизгнув, запрыгнула в болото.

— Молодец! — подбодрила подруга, не переставая размахивать своим грозным оружием. — Подбрось дровишек в костер! — успела выкрикнуть она, опуская дубину на очередную мохнто-чешуйчатую спину.

Я не стала морочить себе голову и просто швырнула пульсар в огромную кучу топляка, так старательно заготовленного нами на ночь.

Слегка подсохшие дрова заискрились и высокое пламя столбом взметнулось в небо. Жар стал нестерпимым. Болотная нечисть отступила, с воем сползая в болото.

Я постаралась ускорить этот процесс, щедро разбрасывая магический огонь и целясь между холодно горящих глаз.

Пульсары поджигали струящийся по поверхности болотный газ и вскоре участки огня рассеялись вокруг узкой полоски суши, где мы так героически сражались. Пламя создавало дополнительную защиту, мешая нечисти видеть нас. Хорошо, что болото было совсем молодым и газа было так мало, что взрыв нам не грозил.

Болото опять затихло. Слышался только треск горящего костра, да в ночном воздухе летали искры и зола, оседая на наших разгоряченных телах.

— Возьмите водички, — тоненько пискнула испуганная бочажница и протянула котелок, доверху наполненный чистой, холодной водой.

— Спасибо! — Лариска жадно припала пересохшими губами к котелку. Напившись, она смыла с себя копоть и посмотрев на меня подмигнула:

— Как мы их?!

— До утра еще много времени, не торопись праздновать победу! — Я тоже тщательно умылась, одновременно испытывая облегчение оттого, что нечисть убралась и тревогу, что скоро появится вновь.

— Они еще придут, — словно угадав мои мысли, предупредила бочажница, высунув голову из воды.

— А чего им от нас надо? — поинтересовалась Лариска. После сражения она чувствовала себя прекрасно. От ее плохого настроения ни осталось и следа.

— Там где прошли маги, появилась чистая вода, — радостно сообщила бочажница. — Болотники хотят убить вас, чтобы сохранить это болото!

— Оп ля! Еще один сюрприз! Неужели Зона стала меняться в лучшую сторону? — озадаченно спросила Лариска.

Я не нашлась, что ей ответить, поэтому натянув высохшие джинсы, улеглась у затухающего костра.

Лариска поставила на огонь котелок с водой и присоединилась ко мне. Браслет совсем не светился, растратив всю магическую силу, а это означало, что рассчитывать мы можем только на себя.

На всякий случай я подыскала надежное оружие — не менее увесистую чем у подруги дубину.

Спать совсем не хотелось. Мы напились ароматного чая и стали дожидаться утра, положив рядом свои дубины и вздрагивая от малейшего шороха.

На рассвете, как только сквозь легкий туман появились очертания ближайших кочек, болото вновь зачавкало.

Мы стали спиной к спине, зажав оружие в дрожащих руках.

— Может мы поговорим?! — попробовала начать диалог с распоясавшейся нечистью я.

В ответ раздалось лишь злобное шипение и подвывание. Я поняла, что разговора не будет. Распаленная близостью и беспомощностью людей нечисть жаждала крови.

Наступление началось одновременно со всех сторон. Нечисть, плотно прижимаясь к земле, ползла плотными рядами. Резко запахло болотной гнилью.

Болотники изменили тактику и прыгали, только подобравшись вплотную к ногам. Оскаленные пасти возникали так неожиданно, что мы не успевали хорошенько размахнуться. Дубинки едва задевали мохнатые и чешуйчатые тела, не причиняя им особого вреда.

Когда один из хмырей вцепился в Ларискину штанину, закапав ее вонючей слюной и почти добравшись до ноги, она изо-всех сил треснула его по башке и отбросила бесполезную дубину в сторону.

Нечисть, как собачья стая, по инерции бросилась за деревяшкой, что дало нам возможность сосредоточиться.

— Давай волной! — крикнула разгоряченная битвой Лариска.

Я не раздумывая шарахнула волной, вложив в удар всю свою силу и ненависть.

Караконджалы, криксы, злыдни, хмыри и прочая нечисть, кубарем покатилась по земле, ломая шеи, спины, хвосты и лапы. Над болотом во все стороны понеслись вопли агонии и бессильной ярости.

На смену погибшим и покалеченным, из топи выползали новые полчища болотников, упорно пытаясь добраться до наших тел.

Силы были неравными. Каждая новая волна становилась слабее предыдущей и вскоре стало понятно, что мы не справимся с этим натиском. Энергия иссякла, оставив только усталость.

Неожиданная помощь пришла в тот момент, когда нечисть, окружив нас плотным кольцом, плотоядно облизывалась, предчувствуя скорую победу.

Горыныч, как бомбардировщик пронесся над болотом, расплевываясь огнем во все стороны.

Болото зашипело. Кое-где закипевшая вода выпустила густые клубы пара, обжигая всех, кто оказался рядом.

Над болотом вновь раздались крики ярости и боли.

Уцелевшая нечисть с позором покинула место боя, торопливо скрывшись в трясине залечивать многочисленные раны.

Лесополоса была неширокой, поэтому дракону пришлось тщательно прицелиться.

Зная "точность и изящество" Горыныча, мы отошли к самой воде и присели, закрыв головы руками.

Ревя, как истребитель, дракон совершил посадку со второго захода, сметая на своем пути кусты и стволы деревьев.

— Приветс-с-твую великих магов! — иронично прошипел Горыныч, закончив тормозной путь.

С его спины соскочила Василиса и спотыкаясь о поваленные деревья побежала к нам.

— Живы?! — Она торопливо оглядела наши испачканные физиономии. — Руки ноги целы?

— Как вы нас нашли? — Я не могла поверить собственным глазам.

— Вы тут такую магическую бурю устроили, что найти вас было не сложно! — улыбнулась Василиса. — Мы, альвины, чувствуем волшебство на больших расстояниях.

— Драконы тоже! — вставил Горыныч.

— Девочки, у меня совсем мало времени! — Василиса погрустнела. — Мне срочно нужно вернуться на базу! Отец связался со мной и передал сообщение. В любой момент может появиться новое!

— Восстановилась телепатическая связь? — обрадовалась Лариска.

— Нет, — Василиса достала маленький листок бумаги, исписанный четким почерком профессора Грофта. — Он передал записку с луговиком. С той стороны, у дерева, по очереди дежурят ребята и преподаватели. Они заметили, что в некоторых местах на очень короткое время возникают спонтанные проходы, но такие слабые и узкие, что протиснуться может только маленький луговик. Эти проходы-трещины не связаны с магией, скорее с воздействием магнитного поля земли. Нашли добровольца и вот! — Она помахала листком.

— Что он пишет? — нетерпеливо спросила Лариска.

— Я прочитаю только то, что касается вас, — она смущенно опустила голову, — остальное личное.

— Не томи девок! — рявкнул дракон. — Читай уже!

— А, вот, — Василиса нашла нужные строчки: "Успокой девчонок, до дома добрались все. Ребята передают им огромный привет". — Она пробежала глазами часть текста и продолжила: "Забери у Тиры две части раздробленного камня и передай девочкам. Пусть постараются найти третью часть, возможно камень откроет проход. Активировать энергию артефакта смогут только они. Удачи!"

— Это все? — разочарованно вздохнула Лариска.

— К сожалению — все! — Василиса как-то виновато взглянула на нас и протянула два осколка камня.

Я повертела в руках свою часть. Камень, как камень, напоминает кусок булыжника с вкраплениями кварца.

Лариска тоже с сомнением осмотрела свой осколок.

— Вам нужно запомнить, — Василиса проговорила это очень четко, — что третью часть камня вам должны отдать добровольно! У кого бы не находился этот камень, его нельзя украсть или отнять! И пожалуйста, не потеряйте! — почти взмолилась она.

— Ладно, — Лариска засунула осколок в карман джинсов и застегнула молнию. Я проделала то же самое.

Убедившись, что наши карманы вполне надежны, Василиса успокоилась.

Горыныч любезно перенес нас через довольно обширное болото и высадил у леса, пропахав лапами глубокую колею.

— С-с-вис-с-точек не потеряли? — поинтересовался он на прощанье. — Зовите, ес-с-ли что! — С грацией баржи, он взмыл в воздух и вскоре исчез из вида, унося на своей спине Василису.

Ближе к полудню Лариска спросила:

— А ты уверена, что мы идем в нужном направлении?

— Совсем не уверена, — призналась я. — Будем полагаться на счастливый случай.

— Ага, — хмыкнула она, — такой же счастливый, как на болоте!

— Не вспоминай! — Мои плечи непроизвольно передернулись от отвращения.

— Ай-ай…, - ответило эхо.

— Откуда эхо появилось? — озадаченно спросила Лариска. — Что за ерунда? — она огляделась. Кругом был обычный лес.

— Да-да-да…

— Это наверное луки балуются, — предположила я.

Луки — невидимые духи лесов и поле, совершенно безвредны. Они дразнят людей, эхом появляясь в самых неожиданных местах и разносят новости по всему лесу, передавая их друг другу.

— Я-я-я…, - согласилось эхо.

— Ты лучше спроси, мы правильно идем? Туда? — посоветовала Лариска.

— Да-да-да…, - подтвердило эхо.

— Спасибо, дух лесной! — приложив ладони ко рту, крикнула Лариска. — Прощай!

— Ай-ай-ай…, - печально отозвалось эхо и пропало.

Густой лес, наконец, кончился и мы неожиданно вышли к грунтовой дороге.

— Где-то рядом люди, — промямлила подруга. Было видно, что это ее совсем не радует.

— Это хорошо! — с преувеличенным энтузиазмом сказала я. — Отыщем камень и домой!

— Какая ты умная! — ехидно поддела она, шагая по дороге. — Прямо сейчас нас встретят с распростертыми объятиями, накормят, напоят, подарят камешек и домой отправят!

— У тебя опять депрессия? — на всякий случай поинтересовалась я. Терпеть не могу, когда Лариска сходит с ума! От безделья у нее крышу сносит.

— У меня не депрессия, — она устало вытерла пот со лба. — У меня мозги нормально работают! С чего ты взяла, что мы найдем камень? Может еще три года придется по Зоне разгуливать!

— Луки подтвердили, что мы идем в правильном направлении! — возразила я.

— Много они знают! — отмахнулась подруга.

— Они везде бывают, для них не существует преград. Наверняка, они видели камень и знают где он! — По крайней мере, я очень хотела в это верить.

Солнце пригревало не на шутку и мы разделись до маек и шорт. От жары нас это не спасло, а вот проблем прибавило — пыль, поднятая нашими ногами, оседала на влажной коже и мешала нормально двигаться и дышать. Вскоре все тело чесалось, вызывая жуткое желание снять с себя кожу.

Дорога все не кончалась, бесконечной лентой убегая вперед. Она тянулась вдоль полей и цветущих во всю лугов, раздражая одним только своим существованием.

Прошагав по пыльной грунтовой дороге довольно долго, мы не выдержали и свернув, пошли полем.

Прогулка по полю оказалось более приятной — по крайней мере не пришлось задыхаться от пыли!

Через два часа мы вышли к подножию живописных холмов и сделали привал.

С помощью своего особого чутья травницы, Лариска быстро отыскала ручей, спрятавшийся в высоких камнях у самого холма.

Мы с облегчением смыли с себя дорожную пыль и вдоволь напились ледяной воды.

Лариска с увлечением принялась искать только ей известные травки, а я, растянувшись на большом плоском камне, с удовольствием подставила лицо горячему солнышку, заранее зная, что непременно обгорю. Рыжим не рекомендуется загорать, потому что лицо просто краснеет, а веснушки становятся более яркими. Прекрасно зная об этих свойствах моей кожи, я не смогла удержаться от того, чтобы доставить себе это маленькое удовольствие.

Обгореть мне не удалось.

Буквально у самого уха раздалось негромкое шипение. Я открыла глаза и медленно повернула голову.

На соседнем камне сидела огромная ящерица. Я с облегчением вздохнула. Ящериц я не боялась, тем более, что огромной она показалась лишь на первый взгляд, а так — сантиметров шестьдесят, шестьдесят пять в длину.

Плотное, чешуйчатое туловище ящерицы было прижато к теплому камню. Голова, тупо закругляющаяся спереди, немигающим взглядом уставилась на меня, ритмично мелькая раздвоенным языком.

Рептилия была раскрашена пестро — по песочно-желтому полю туловища и крепких пятипалых лап разбросаны серо-черные узоры. Только небольшой толстый хвост был полосатым. Судя по раздувшемуся брюху, ящерица недавно пообедала.

Вернувшаяся к ручью Лариска, с букетом полевых цветов в руке, увидев ящерицу заорала и швырнула в нее букетом.

Рептилия лениво сползла с камня и бесшумно исчезла в траве.

— Она тебе сильно мешала? — сонно спросила я. — Или ты боишься ящериц?

— Идиотка! — Лариска подобрала рассыпавшиеся цветы. — Это одна из самых ядовитых гадин! А если бы она тебя цапнула? Нашла время спать!

Сон с меня мигом слетел и я села, ошарашено уставившись на подругу.

— А кто это был?

— Тебе лекцию прочитать? — заносчиво спросила Лариска, прекрасно зная, что я не сильна в биологии. — Пожалуйста! Ядозуб, а судя по внешности это была жилатье — одна из самых ядовитых ящериц! Укус очень болезненный. При укусе зубы вонзаются в тело почти на пол сантиметра, причем яд, в отличие от змеи, жилатье вводит всеми зубами одновременно! Питается мелкими ящерицами, змеями, птицами и грызунами. Откладывает яйца. Через тридцать дней на свет появляются маленькие, милые ядозубчики, штук десять, двенадцать! Прелестная ящерка! — Увидев мое побледневшее лицо, она посоветовала, — не дергайся, а то у тебя даже веснушки пропали! Для людей, как правило, укус не смертелен, — и тут же "успокоила", — но есть документально подтвержденные случаи смертельного исхода.

— Откуда в Зоне ядозуб? По-моему они должны водиться где ни будь в Африке?

— И как тебя только в институт приняли?! — покачала головой Лариска. — Судя по растительности, климату и…присутствию ядозуба, мы должны быть где ни будь в Мексике!

— Очнись, какая Мексика?! Мы в средней полосе России!

— Вот именно! А еще мы в аномальной зоне! — Лариска надулась, обиженная моим недоверием.

— Хватит ругаться, — примирительно предложила я. — Нужно идти дальше, времени мало.

Подруга заносчиво вздернула подбородок, но вскоре обо всем позабыла, взбираясь по пологому откосу холма.

Когда подъем сделался круче, мы изменили направление и двинулись по узкой долине на восток.

Кругом в изобилии росли кусты и кактусы самых разных видов, открывая широкий фронт для Ларискиных исследований.

— Смотри! — Она подбежала к очередному скоплению колючек и склонилась над ними.

Я подошла ближе. Кактусов было несколько. Они росли одной кучкой, возвышаясь над землей на несколько сантиметров и были похожи на округлые мясистые розы зеленого цвета.

— Это пейот! — восторженно прошептала Лариска, любуясь довольно убогими растениями. — Сильнейший галлюциноген! Помнишь, им шаманы пользовались?

Я равнодушно пожала плечами. Меня мало интересовала подобная растительность.

Мы снова двинулись в путь и к вечеру вышли к длинной, узкой долине, зажатой между крутыми холмами. Там и решили переночевать.

Ночевка прошла спокойно. Камень браслета опять светился, что позволило мне заговорить соль и начертить магический круг, который должен был защитить нас от непредсказуемой фауны данного места. На защитном круге настояла я, поскольку встреча с ядозубом оставила в моей душе неизгладимый отпечаток.

Побросав вещи в центр круга, мы закутались в теплый мех и спокойно уснули, устав от пережитых впечатлений.

Утром меня разбудил шорох в траве. Кругом сновали мелкие ящерки. Попискивали мыши. Хорошо, что я поставила защиту, никто из этой мелкоты не пересек границу круга. Было бы неприятно проснуться оттого, что по твоему телу бегают чьи-то лапки. Я потянулась и встала.

Неподалеку охотился койот. Увидев меня, он настороженно поднял голову и понюхал воздух. Запах ему, видимо, не понравился, потому что он фыркнул и, неспешно потрусил по своим делам.

Я растолкала Лариску. Она открыла глаза и тут же сообщила:

— Я есть хочу!

Кроме воды и сухарей ничего не оказалось, но мы не расстроились. Умывшись, погрызли сухарей, запивая их родниковой водой и с новыми силами двинулись в путь.

Пройдя узкую долину, мы обогнули холмы и остановились в изумлении — в низине, окруженной высокими горами с заснеженными вершинами, располагался огромный остров, окруженный со всех сторон водой.

Посреди острова возвышался каменный город, соединенный с сушей подвесными и насыпными мостами. Вокруг острова, на другой стороне канала виднелись жилища с копошащимися рядом людьми. По всей площади низины аккуратными прямоугольниками пестрели возделываемые человеческими руками поля.

— Где-то я все это уже видела, — Лариска потерла глаза.

— Где ты могла это видеть, если мы здесь первый раз? — не поверила я.

— В учебнике истории! — вспомнила подруга. — Древний город ацтеков, который был разрушен конкистадорами! Кажется он назывался Тенотла…, нет, Теночтитлан!

— Ну у тебя и память! — восхитилась я. — В жизни не запомню такое название!

— Как же ты тогда запоминаешь заклинания?

— Ну не знаю, — смутилась я, — они как-то сами запоминаются.

— Просто твоя память, в отличие от моей, отбрасывает ненужные воспоминания, — объяснила Лариска с умным видом.

— Пусть будет так, — покорно согласилась я. — Пойдем в город?

Лариска посмотрела на меня, как на сумасшедшую.

— Ты в своем уме? — Она покрутила пальцем у виска. — Если это ацтеки, то нас первым делом принесут в жертву, даже не спросив, как зовут!

— А что же делать? — растерялась я.

— Видишь дома вокруг острова? — она ткнула пальцем, — пойдем туда. Нужно найти кого ни будь из майеков и разузнать побольше о городе.

— А кто такие майеки? — пришлось спросить мне у этой ходячей энциклопедии.

— Майеки, — терпеливо разъяснила Лариска, — это дети рабов, рожденные свободными. В рабство к ацтекам можно попасть за долги, за преступление, продав самого себя или как дань от покоренных народов. Ацтеки не убивают рабов, а продать могут если сам раб не против такой продажи. Рабы могут заводить семью, детей, имущество. Их дети рождаются свободными и становятся или рабочими или земледельцами. Такие дети и называются майеками!

— Надо же! — удивилась я, — почти демократия.

— Демократия! — передразнила подруга. — А ты знаешь, что пленники не становятся рабами?

— Почему?

— Потому, что пленники нужны только для одной цели — жертвоприношения!

Их просто убивают в честь богов! Теперь понимаешь, почему нельзя сразу идти в город?

— Понимаю, — испуганно подтвердила я и тут же поинтересовалась, — а как приносят в жертву? Сжигают, топят или голову отрубают?

Лариска с сомнением посмотрела на меня, словно раздумывая, сказать или нет, затем решилась.

— У пленников вспарывают грудную клетку и вынимают сердце! — зловеще произнесла она, — у живых! — Взглянув на мою побледневшую физиономию, злорадно добавила, — а тела уносят домой и съедают!

— Хватит меня пугать! — разозлилась я.

— Я вовсе тебя не пугаю, — Лариска вдруг стала очень серьезной. — Это чистая правда, если речь действительно идет об ацтеках! Я в этом очень сомневаюсь, но не забывай, что мы в Зоне, а здесь может быть все, что угодно! Пошли, — она дернула меня за руку.

Мы нашли тропинку и стали осторожно спускаться вниз.

Вокруг острова были разбросаны плетеные хижины обмазанные глиной. Крыши ветхих строений были покрыты широкими листьями агавы, в изобилии произраставшей рядом. Возле жилищ бродили утки и гуси, пощипывая траву. Пчелиные домики, в шахматном порядке расположенные тут же, дополняли живописную картину.

По краям каждой хижины, на несколько десятков метров, тянулись полосы земли, удобренные слоем травы, тростника и ила. Поля одним краем вдавались в канал, что существенно облегчало полив. Там выращивали кукурузу, перец, фасоль и хлопок.

Мы наблюдали за индейцами, спрятавшись в густых кустах, обрамлявших поле с кукурузой.

— Такие поля называются чинампой, — шепотом сообщила Лариска. — Очень удобно, только удобрять надо.

— Заткнись пожалуйста, — прошипела я, — мы не на экскурсии!

Лариска обиженно засопела.

— А что вы здесь делаете? — прозвучал за спиной вопрос на чисто русском языке.

Мы оглянулись одновременно.

Позади нас стоял молодой парнишка лет шестнадцати. Жесткие, прямые волосы темного цвета спадали на голые плечи. Карие глаза с любопытством и настороженностью смотрели на нас. У него было скуластое лицо с немного широковатым носом и по-детски пухлые губы. Из одежды на нем была только набедренная повязка, одним краем спускавшаяся почти до колена.

— Ты кто? — почему-то шепотом спросила Лариска.

— Меня зовут Тлапока, — приветливо улыбнулся парень. — Я ищу птицу, которая недавно потерялась в этих кустах. Вы не видели здесь гуся?

— Нет, — почти выкрикнула я. — Мы здесь случайно!

— Какие странные, — парень протянул руку и потрогал мои волосы. — Вы рабыни?

— Нет! — Лариска с негодованием отвергла это предположение. — Мы свободные люди!

— Значит вы — майеки? — обрадовался он.

— Ничего подобного! — почему-то возразила Лариска и покраснела. Она совсем не хотела быть дочерью рабыни. По-моему, после того как она побывала повелительницей драконов, у нее возникла мания величия.

— Кто глава вашего кальпулли? — доброжелательно спросил он. — Кто избранный вами вождь?

Позже, подруга объяснила мне, что кальпулли, это община, владеющая землями. Город-государство состоит, примерно, из двадцати таких общин.

Главы семей входящих в кальпулли составляют совет старейшин, которые, в свою очередь, выбирают главу кальпулли, обычно сына предыдущего вождя. Глава кальпулли распределяет земли, разрешает возникшие споры, управляет общественными хранилищами. Он имеет своего военного вождя, который обучает мальчиков военному делу. У каждого кальпулли свой храм, расположенный в центре общины. Все кальпулли подчиняются верховному правителю и имеют своего представителя в верховном совете — оратора.

— А как у вас дела? — поинтересовалась Лариска, не зная, что ответить.

— Слава Шипе! — воскликнул юноша. — Все хорошо.

— Этот шипе наверное вам сильно помогает? — влезла я.

— Идиотка! — шепотом простонала Лариска. — Шипе — это бог плодородия!

— Конечно, — кивнул головой юноша. — Боги справедливы! — Он не заметил моей безграмотности в отношении ацтекских богов. — Вы одеты в дорогие ткани, — он пощупал пальцами мою майку. — И у вас дорогие украшения, — он кивнул на мой браслет. — Караваны часто привозят дорогую одежду, но такой я не видел! Кто вы?

И тут Лариска, закатив для правдоподобия глаза, вдруг выдала гнусавым голосом:

— Хвала Кетцалькоатлю! Хвала Уитцилопчтли и Тескатлепоке! Хвала Тлалоку! Мы приближенные верховного правителя Тлакатекутли! Да прибудет с ним благоденствие!

Тлапока вытаращил глаза, а затем упал на колени, уткнувшись лбом в землю.

— Ну и что ты натворила своими завываниями? — поинтересовалась я, пораженная такими познаниями.

— Сама не знаю, — смутилась Лариска. — Как-то случайно получилось!

— И как только язык не сломала?! — возмутилась я. — И что теперь делать? Напугала парня до смерти!

Лариска наклонилась над распростертым парнем и похлопала его по плечу:

— Эй! Хватит кланяться. Вставай!

Тлапока не пошевелился, а только крепче вжал голову в плечи.

— Если ты сейчас же не встанешь, мы тебя накажем! — пригрозила я.

Угроза возымела действие. Парень боязливо поднялся, пряча глаза. Он был смущен и растерян.

— Нам нужна одежда майеков, та что носят ваши женщины! — У Лариски прорезался властный голос.

— Как прикажешь, госпожа! — склонился в поклоне Тлапока. — У меня есть сестра, ее одежда вам подойдет?

— Вполне! — решила я. — Тащи ее сюда.

— Я сейчас вернусь, — он еще раз поклонился и пошел по направлению к хижине.

— Ты ему доверяешь? — спросила я подругу.

— Если он действительно принял нас за знатных дам, то выполнит все беспрекословно! За малейшее неповиновение знати его ждет смерть. Я думаю, что пока нам не о чем беспокоиться, — успокоила она меня.

— Город охраняется? — спросила я.

— Понятия не имею! — Лариска беспечно пожала плечами. — У нас есть браслет, пройдем!

Тлапока вернулся с двумя свертками в руках. Он с поклоном протянул их нам и отошел в сторону, ожидая дальнейших указаний.

В свертках оказались хлопковые кофточки и куски ткани, которые видимо должны были служить юбками. Там были еще какие-то шарфы из тонкой ткани, выкрашенные в яркие полосы.

— Отвернись! — скомандовала Лариска.

Тлапока послушно отошел в сторону и отвернулся.

Мы переоделись. Просторные кофточки из неокрашенного хлопка пришлись нам впору. Куски ткани мы обмотали вокруг бедер, на манер индийского сари, а длинные шарфы тюрбанами нахлобучили на головы, чтобы скрыть бросающийся в глаза цвет волос.

— Можешь подойти, — разрешила Лариска.

— Вы прекрасно выглядите! — сделал комплимент Тлапока. — Какие еще будут приказания?

— Никому не говори, что видел нас! — приказала Лариска. — Ты понял?!

— Конечно! — он бухнулся на колени.

— Мы еще вернемся и поговорим с тобой! — "обрадовала" парня подруга. — Сохрани наши вещи!

Тлапока только ниже наклонил голову.

Пристроившись к какому-то торговому каравану мы беспрепятственно вошли в город. Мосты совсем не охранялись.

— Почему нет охраны? — спросила я у подруги.

— А зачем им охрана? — вдруг сообразила Лариска. — Они же завоеватели. Им некого бояться!

— Конкистадоров еще не дождались, — пробурчала я, — узнали бы где раки зимуют!

Город состоял из узких вымощенных камнем улиц и бесконечных каналов, которые пронизывали его насквозь.

— Тут и водопровод и канализация, — сообщила Лариска. — Еще товары перевозят с места на место.

Действительно, по воде двигались груженые лодки.

— Венеция, блин! Только песен гондольеров не хватает, — не удержалась от замечания я.

Две главные дороги делили город на четыре сектора, каждый из которых имел свою площадь и свой храм.

В центре города находился, окруженный стенами квартал, с храмами главных богов, жилищами жрецов и других служителей.

Храмы, как и другие постройки были возведены на платформах в виде усеченных ступенчатых пирамид. Самым высоким был храм, посвященный богу войны — Уитцилопчтли.

Крутые лестницы пирамид ограничивались каменными балюстрадами, заканчивающимися у подножия изображениями головы пернатого змея.

На вершинах пирамид находились храмовые помещения и жертвенный камень.

Поблизости от этого квартала стоял дворец.

— Это дворец правителя, — сообщила Лариска. — Там должны быть комнаты самого правителя и его жен.

— У ацтеков многоженство? — удивилась я.

— Не у всех, а только у высшей знати.

— Не великовато помещение для гарема?

— Там не только жилые комнаты, — успокоила Лариска. — Ацтеки размещали во дворце военный и государственный совет, казарму, склад с оружием, помещение для гостей, обслуживающего персонала, мастерские, хранилище для дани и прочее, — перечислила она.

— Ничего себе, цивилизация! — присвистнула я.

— Да, чуть не забыла, там еще должен быть бассейн и зверинец!

— Хорошо живут! — восхитилась я.

Мы совершенно спокойно бродили по городу, на нас никто не обращал внимания. Мимо сновали пестро одетые люди. Некоторые передвигались на нарядных носилках, которые несли мускулистые индейцев в набедренных повязках.

Большинство мужчин носили плетеные из бамбука щиты и были вооружены луками и стрелами с каменными наконечниками. Более знатные были одеты в хлопковые панцири и деревянные шлемы. Встречались и такие, что были одеты в панцири из золотых пластин.

— Высшая знать, — со знанием дела сообщила Лариска.

Женщины, так же как некоторые мужчины, носили множество украшений. Это были: серебряные и золотые браслеты, серьги, кольца на руках, шеях и в носах. Одежда пестрела разноцветными тканями и перьями.

По всему городу бойко шла торговля. Продавали и покупали украшения, керамическую посуду, одежду, ткани, оружие. Продуктовые ряды торговали рыбой, птицей, зерном и медом.

Я заметила, что покупатели расплачивались зернами какао, кусочками хлопковой ткани, медными топориками или серповидными ножами вместо денег.

— Меновая торговля, — объяснила Лариска, поймав мой недоумевающий взгляд.

Вокруг центра располагался пояс усадеб с возделываемыми землями и правильной планировкой улиц и каналов.

Мы находились в одном из четырех секторов города, когда глашатай возвестил о жертвоприношении.

Толпа народа бросилась к храму на площади, увлекая нас за собой.

— Что сейчас будет? — на ходу спросила я.

— Зрелище не для слабонервных! — ответила побледневшая подруга.

Снизу было прекрасно видно жертвенный камень на вершине пирамиды. Вокруг стояли шестеро жрецов, одетых в широкие плащи и головные уборы из перьев.

Один из жрецов, одетый наряднее всех, подошел к самому краю каменной платформы и прокричал в наступившей тишине:

— Глава кальпулли, избранный советом старейшин, пожелал принести жертву великому богу Тлалоку!

— Это бог дождя, воды, грома и гор, — прошептала Лариска.

— Великий Тлалок принимает жертву! Он пошлет дождь на наши поля! Хвала Тлалоку!

— Хвала Тлалоку! — подхватила толпа на площади.

Двое воинов подвели к жертвеннику обнаженного человека лет сорока. Он обвел площадь остекленевшими глазами и покорно лег спиной на камень.

— По-моему его чем-то одурманили, — прошептала я.

Толпа затаила дыхание.

Один из жрецов подошел к жертве и прижал его голову к камню. Еще четверо крепко схватили мужчину за руки и за ноги.

Верховный жрец поднял над головой нож. Серповидное лезвие блеснуло в лучах заходящего солнца. Он резко опустил нож, вспоров грудную клетку от шеи до пояса, затем раздвинув окровавленную плоть обеими руками, вынул еще бьющееся сердце и высоко поднял над головой.

— Тлалок принял жертву! — выкрикнул он и опустил сердце в сосуд, украшенный мозаикой из бирюзы.

— Хвала Тлалоку! — взревела толпа.

Жрецы подтащили бездыханное тело к краю платформы и сбросили его вниз по наклонной стене. Камни окрасились свежей кровью.

Внизу тело подхватили четверо слуг и унесли, в сопровождении воинов.

Меня затошнило.

— Даже не вздумай, — прошептала Лариска, больно ущипнув меня за руку.

От боли тошнота прошла. Вдохнув побольше воздуха я спросила:

— Куда его понесли?

— Я же тебе говорила, — прошипела разозленная подруга, — его съедят!

Мне опять сделалось дурно. Я пошатнулась, но Лариска вовремя подхватила меня под руку.

Толпа не спешила расходиться.

Жрецы, воздев руки к небу, стали что-то выкрикивать, кружась на месте.

Неожиданно небо над площадью стало затягиваться тучами. Тучи сгущались, клубясь над головами и, вдруг, пошел дождь.

Дождь все больше набирал силу и, наконец, хлынул настоящий ливень.

Толпа с криками радости стала разбегаться, укрываясь от льющейся с неба воды кусками ткани.

Город опустел.

Мы спрятались под крышей каменной беседки, надеясь, что ливень не будет слишком долгим.

— Чистейшая магия! — заявила Лариска, отжимая подол юбки. — Для таких фокусов не нужно никаких жертвоприношений! Это может проделать любой студент МИОНа.

— А может и правда эти их боги в Зоне существуют? — с сомнением спросила я.

— Какие боги! — фыркнула подруга, — ты на браслет посмотри!

Я взглянула на руку — камень браслета светился необыкновенно ярко.

— Он уловил энергию волшебства! — сказала Лариска и была абсолютно права. — Чего стоишь? Одежду высуши, замерзнем!

Я быстро сплела заклинание и с облегчением расправила сухую юбку. Стало гораздо теплее.

Дождь кончился и мы решили вернуться в хижину Тлапоки, тем более, что очень хотелось есть.

Парень не слишком обрадовался нашему возвращению, но ничего не сказал, а с поклонами проводил в дом.

Молодая девушка, очень похожая на своего брата разложила на глиняном полу циновки, сплетенные из листьев агавы и поставила еду в керамической посуде. На отдельном блюде подали жареного гуся, как я поняла — довольно редкое кушанье для майеков.

Когда все было готово, она с низким поклоном пригласила нас к столу, а сама стала в углу комнаты, низко опустив голову.

Девушка была одета примерно так же как и мы, за исключением шарфа на голове.

Темные волосы, более длинные чем у Тлапоки, рассыпаны по плечам, смуглые щеки залиты румянцем, красиво очерченные губы плотно сжаты то ли от смущения, то ли от злости на непрошенных гостей.

Тлапока стал рядом с сестрой. В комнате повисло тягостное молчание.

— Ты как хочешь, — воскликнула Лариска, — а я так больше не могу! Средневековье какое-то! — Она решительно подошла к ребятам и взяв их за руки поволокла к накрытому столу. Они упирались, ничего не понимая.

— Значит так, — строгим голосом сказала я, — сейчас мы дружно поедим и поговорим!

Брат и сестра смущенно опустились на циновку, но есть не торопились, исподлобья разглядывая странных гостей.

— Тлапока, — продолжила я, — ты умный парень, но мы тебя обманули. Мы не живем в вашем городе и не являемся местной знатью. Мы пришли издалека и хотим быть просто вашими гостями.

— Откуда вы знаете наших богов? — спросил он, сразу растеряв всю свою покорность.

— Слышали, — уклончиво ответила Лариска.

— Вы совсем не похожи на ацтеков, — улыбнулся Тлапока. — Только рабыни бывают с белыми волосами.

— А майеки? — лукаво посмотрела на него Лариска.

— Очень редко, — подмигнул в ответ он. — Белокожие и светловолосые рабыни стараются выйти замуж за рабов-ацтеков, так у них больше шансов выкупить себе свободу. От таких браков рождаются темноволосые дети. Белые рабыни очень умные!

— Мы тоже не дуры! Ты лучше скажи, как зовут твою скромную сестру? — попросила я. — Меня зовут Александрой, а мою подругу — Ларисой.

— Какие у вас трудные имена! — удивился индеец.

— Кто бы говорил! — засмеялась Лариска.

— Меня зовут Телалока, — бойко вмешалась девушка. — А откуда вы пришли? Ваша земля далеко?

— Помолчи, когда мужчина говорит! — одернул ее Тлапока.

— Ты еще не прошел обряд посвящения, — парировала Телалока.

— Вот выдам тебя замуж, будешь знать! — пригрозил брат.

Девушка сразу притихла, недовольно нахмурив густые брови.

— У нас в городе часто бывают гости, — продолжил Тлапока, обращаясь больше к Лариске, чем ко мне. Было видно, что она ему понравилась. — Многие приходят с торговыми караванами. Мы не обижаем гостей и оказываем им уважение.

— Ваш главный бог — бог войны. Почему? — спросила я.

— Нам нужны пленники для жертвоприношения богам! Если мы не будем приносить людей в жертву, боги перестанут нам помогать! Кровь нужна, чтобы боги оставались молодыми и сильными! — Он говорил так горячо и убежденно, что я поняла бесполезность разговора. — Если мы не будем воевать, то кто будет платить нам дань? Такому большому городу нужно много рабов! Нужно ремонтировать дороги, строить дома и каналы. Если не будет рабов, то кто все это будет делать? — спросил ацтек.

— А сами не пробовали? — ехидно поинтересовалась Лариска.

— Я земледелец, а не раб, — обиделся Тлапока.

— Но твои родители рабы, — напомнила я.

— Я знаю, — пожал плечами он. — Ну и что? Мы с сестрой поможем им выкупиться.

— Бесполезно его агитировать, — махнула рукой Лариска. — Это у них в крови! — Она попробовала похлебку из кукурузной муки и сморщилась.

— Не вкусно? — встревожилась Телалока.

— Очень вкусно! — заверила ее подруга, — просто я еще не привыкла.

— Скажи, Тлапока, — мне в голову пришла одна мысль, — а во дворце правителя принимают гостей?

— Только самых знатных! — он скептически оглядел наши наряды.

— Кто пойдет? — спросила Лариска, уловив мою мысль.

— Пойду я. Если камень там, то ты будешь играть другую роль. — Наклонившись к подруге, я зашептала ей на ухо свой план.

— А что? Может получиться! — согласилась Лариска. — Только очень рискованно, среди жрецов есть маги.

— Ты собралась во дворец?! — индеец засмеялся. — Да тебя на порог не пустят!

— Это почему же? — Я решила сразу выяснить местные обычаи приема гостей.

— Сначала твои слуги должны доставить подарки для правителя. Если они ему понравятся, то он назначит время и примет тебя.

— А какие подарки предпочитает правитель? Золото, серебро? Драгоценные камни?

— У него этого добра! — засмеялся Тлапока. — Уж лучше рабов!

— Наш правитель очень молод, — вмешалась Телалока. — Он болен и не может ходить. Ему очень скучно, поэтому он любит интересные и необычные подарки.

— Тлапока, — попросила Лариска, — принеси наши вещи!

Индеец поднялся и молча принес рюкзак.

Лариска порылась в вещах и извлекла на свет: пудреницу, флакон духов, перламутровую помаду, несколько серебряных монет с изображением церкви, фонарик с едва горящей лампочкой и две жевательные резинки со вкусом малины.

В глазах брата и сестры загорелись алчные огоньки. Больше всего их заинтересовал фонарик. Тлапока так долго включал и выключал свет, что батарейка окончательно села.

— Я сломал подарок правителю! — испугался он.

— Не волнуйся, — успокоила я, — сейчас все исправим! — Пришлось подзарядить батарейку энергией браслета. Лампочка загорелась ярким и ровным светом, что очень обрадовало Тлапоку. Он опять принялся щелкать кнопкой фонарика. Лариска бесцеремонно отобрала у него "игрушку", чем сильно его расстроила.

— Как думаешь, — спросила я индейца, — такой подарок понравиться правителю?

— О да! — Тлапока в восторге прижал руки к груди. — Это замечательный подарок! Все эти вещи удивительные! Правителю очень понравиться этот запах, — он ткнул пальцем во флакон с духами.

— Еще бы! — хмыкнула Лариска, — Франция! Шанель номер пять!

Телалока никак не хотела расставаться с помадой, пришлось подарить ее девушке в знак благодарности за гостеприимство. Радостная Телалока тут же умчалась прятать драгоценный сувенир.

Подарки было решено отнести ко дворцу утром. Мы немного посовещались, обсуждая дальнейшие планы и спокойно уснули.

На рассвете меня разбудил дикий крик Лариски. Я испуганно подскочила на своей циновке и огляделась, протирая глаза.

Подруга не переставала кричать. Она сидела поджав к подбородку ноги с расширенными от ужаса глазами и открытым в крике ртом.

Я хотела подняться и подойти к ней, но вдруг Лариска перестала кричать и спокойным, даже каким-то угасающим голосом, отчетливо сказала:

— Не шевелись.

Я замерла на месте оглядывая в неярком свете комнату. Моя ошибка была в том, что я смотрела на стены, а не на пол. Если бы змея не зашипела, то я стала бы ее второй жертвой.

В двух шагах от меня подняв голову с раздутым капюшоном, покачивалась здоровенная кобра.

От неожиданности и испуга, я машинально отдернула ноги и чуть не поплатилась за это. Змея сделала молниеносный выпад, но ударившись о невидимый щит, раздраженно зашипела и повторила бросок. Наконец, устав от бесполезных попыток, она уползла в угол и замерла, свернувшись в кольцо.

Я даже не заметила, как сумела поставить защиту. Неужели заклинание сплелось на уровне подсознания?

Лариска застонала, по ее лицу разлилась синеватая бледность и она медленно стала заваливаться на бок, неестественно выгнув ноги.

Я подскочила к ней и подложив ладонь ей под голову испуганно спросила:

— Что с тобой?!

— Она укусила…, - Лариска закрыла глаза.

У меня затряслись руки. Я уложила подругу удобнее и мысленно помолившись, принялась шептать заклинание. Последние слова я уже выкрикивала вслух, боясь, что не успею.

Я замолчала, с отчаянной надеждой глядя на два маленьких прокола у самой щиколотки.

Сначала из одной, а затем и из второй ранки показались прозрачно-зеленоватые капли. Они медленно стекли по ноге, оставив мокрое пятнышко на циновке. Потом появились еще и еще….

Лариска глубоко вздохнула и открыла глаза. Она благодарно улыбнулась, взглянув на пятно, оставленное вытекшим ядом.

— Спасибо! — прошептала она слабым голосом.

— Убить тебя мало, идиотка! — заорала я и разревелась, размазывая слезы по щекам.

— Не фиг было спасать! — ехидно ответила Лариска и с облегчением засмеялась.

Глядя на нее, я перестала реветь и вскоре мы обе хохотали, как сумасшедшие.

В самый разгар веселья, раздалось такое громкое шипение, что смех комком застрял у нас в горле.

Со всех сторон, сплетаясь гибкими телами, ползли змеи. Я не могла понять, откуда они берутся — дверь была закрыта.

Взглянув на браслет, я увидела слабо светящийся камень. Шансов, что заклинание сработает, было мало, но другого выхода не было.

Мысленно начертив круг на глиняном полу, я подожгла его.

Яркое пламя охватило нас плотной стеной. Змеи отступили, но не исчезли.

Камень браслета потускнел еще больше.

— Что будем делать? — дрожащим голосом спросила Лариска.

— Как только огонь погаснет — одним прыжком к двери! — Мы встали на ноги, наблюдая за гадами. Змеи отползли к самой стене.

Момент был самым подходящим, поэтому мы не стали дожидаться, пока огонь окончательно погаснет, а взявшись за руки рванули к двери, перепрыгнув через, ставший совсем маленьким, огонь.

Выскочив на улицу, мы плотно закрыли дверь и перевели дух.

— А где Тлапока и Телалока? — вдруг вспомнила я.

— В доме их не было, — уверенно сказала Лариска.

— Это хорошо! — Я прислушалась. В хижине было тихо.

— Тебе не кажется это странным? — задумчиво спросила подруга. — Такое впечатление, что кто-то очень не хочет, чтобы мы нашли камень.

— Значит, камень здесь! Мы на правильном пути! — Я огляделась и только сейчас заметила, что на полях работают люди. Стало понятно, куда делись хозяева хижины.

— Уже проснулись? — Тлапока подошел незаметно, босые ноги ступали бесшумно.

— Где ты был?! — в один голос спросили мы.

— Как где? — обиделся Тлапока. — Подарки относил! Сами же сказали — утром!

— Ну и как? — заинтересовалась Лариска.

— Подарки приняты и вам назначена встреча! — торжественно сообщил он. — Сегодня в полдень! Пойдемте в дом, — он взялся за ручку двери.

— Нет! — хором заорали мы. — Не ходи туда!

— Что случилось? — растерялся он.

— Там, — я показала пальцем на дверь, — змеи!

— Какие змеи?! — возмутился он.

— Ядовитые! — подтвердила Лариска.

— Не выдумывайте! — он решительно открыл дверь и вошел в дом.

Мы с замиранием сердца ожидали его предсмертного крика.

— Чего ждем? — деловито спросил индеец, выглянув на улицу. — Идите завтракать, сейчас Телалока с поля придет.

Мы с опаской шагнули в хижину. Она была пуста. Змеи исчезли.

— Чудеса в решете! — развела руками Лариска.

Вскоре пришла Телалока с кувшином парного молока и мы сели доедать вчерашнего гуся.

После завтрака мы долго колдовали над нарядом, стараясь сделать мою внешность более эффектной, а ближе к полудню, в сопровождении Тлапоки, я отправилась во дворец.

Вход во дворец нам преградили два дюжих охранника. Несмотря на их невозмутимые лица, в глазах блеснуло удивление при виде рыжеволосой девицы в развевающимся белоснежном хитоне, заколотом на плече деревянной брошкой. Хотя я подозревала, что большее удивление вызвало то, что "знатная дама" явилась в сопровождении одного единственного слуги, а не целого кортежа.

— Мне назначена встреча! — презрительно бросила я.

Тлапока одобрительно кивнул головой, оценив мое высокомерие высокопоставленной гостьи. Правильно иногда говорят, что наглость — второе счастье!

Скрещенные копья раздвинулись, пропуская меня и вновь сомкнулись, преградив путь Тлапоке.

Я растерянно оглянулась. Он ободряюще махнул мне рукой и улыбнулся.

Поднявшись наверх по длинной каменной лестнице, я увидела ожидавшую меня служанку. Она вежливо поклонилась и повела меня за собой через бесконечные залы дворца.

Сказать, что дворец был просторным — это не сказать ничего! С высокими потолками, открытыми верандами и множеством каменных скульптур, он был огромным и казался необитаемым.

Вслед за служанкой я вошла в тронный зал. Она упала на колени и распростерлась на каменном полу, перед троном верховного правителя.

На огромном троне, украшенном мозаикой с изображением пернатого змея, сидел щуплый подросток болезненного вида. Трон окружали мужчины в парадных одеждах.

Посреди зала возвышалась скульптура в виде трехметрового пернатого змея, вместо глаз которого сверкали зеленые изумруды.

Сам подросток был так увешан разноцветными перьями, что казался цыпленком, укрытым крылом курицы.

Я слегка поклонилась правителю.

— Приветствую тебя Тлакатекутли! — еле выговорила я, чуть не сломав язык.

Подросток слегка наклонил голову, что должно было означать приветствие. Перья на его голове чуть качнулись и вновь замерли.

Я молча стояла, не зная, что делать дальше.

Правитель не шевелился, внимательным взглядом рассматривая меня и мой наряд. Молчание становилось тягостным.

— Правителю понравились твои подарки, — вышел вперед мужчина, на груди которого висел знак верховного жреца — изображение двуглавого змея, украшенное мозаичной бирюзой. Сразу стало понятно, что этот человек играет не последнюю роль в городе.

— Я рада, что смогла угодить правителю! — улыбнулась я.

— Правитель хочет знать, с какой целью ты явилась в наш город? — узкие глаза на смуглом горбоносом лице жреца сверлили меня пронзительным взглядом.

— Я путешествую. Увидев ваш великолепный город, мне захотелось осмотреть его. — Я не отвела взгляд, хотя по телу поползли неприятные мурашки.

Жрец наклонился и что-то зашептал на ухо правителю.

— Если ты шпионка, — ломающимся фальцетом произнес правитель, — то ты умрешь! — Вооруженные до зубов мужчины, окружавшие трон, напряглись.

Нам просто везло на неразумных подростков! Меня всегда бесило, когда мальчишки в переходном возрасте воображают себя мужчинами и начинают пороть глупости, но я постаралась сдержаться.

— Правитель хочет чтобы я ушла? — спросила я, стараясь придать голосу презрительную небрежность. На подростков это обычно действовало, вызывая любопытство. Сразу хотелось узнать, а почему она не боится? Так произошло и на этот раз. Он сделал знак и стража у входа в тронный зал, скрестила копья, преградив мне выход.

— Чем ты занимаешься, кроме того, что путешествуешь? — в голосе правителя появилось любопытство.

Жрец опять что-то зашептал ему на ухо. Мальчишка нетерпеливо отмахнулся, скривив полные губы на скуластом лице цвета меди.

Я вспомнила, что Телалока говорила о болезни правителя и смело ляпнула:

— Я лечу людей.

— Ты разбираешься в травах? — обрадовался он.

— Немного, — уклончиво ответила я, украдкой взглянув на браслет. Камень светился ярко. Во дворце явно присутствовала энергия магии. Бояться мне, пока, было нечего. С помощью браслета я спокойно могла провести сеанс лечения, ничем не рискуя. — В основном я использую магические амулеты и заговоры, — более смело ответила я.

— Многих ты вылечила? — нетерпеливо спросил он, не сводя с меня темных глаз.

— Достаточно, — я не стала называть конкретное число, боясь, что это не впечатлит правителя.

— Я хочу, чтобы ты осмотрела меня! — приказным тоном заявил он.

Жрец наклонился, но мальчишка оттолкнул его, громко повторив:

— Я так хочу!

— Конечно! — раздумывать было опасно. — Только, — я обвела взглядом мужчин, — мне нужно сосредоточиться.

— Оставьте нас одних! — приказал правитель.

Все, кроме жреца, с поклоном покинули зал. Он не двинулся с места, только недобро сверкнул глазами.

— Ты тоже свободен, верховный жрец, — произнес мальчишка, склонив голову в знак уважения. Только после этого жрец нехотя покинул тронный зал.

— Жрецы молили богов о моем исцелении, но боги не торопятся помочь. Они хотят больше человеческих жертв, так говорят жрецы.

— Что у тебя болит, повелитель? — спросила я.

Он молча откинул плащ и показал обутые в сандалии ноги. Мне показалось, что украшенные драгоценными камнями сандалии надеты на тонкие палочки, вместо ног. Мышц, практически, не было. Такую болезнь в народе называют сухоткой, а медики — мышечной атрофией. Заболевание могло быть настоящим, а могло быть и следствием чьей-то злой воли.

Я потрогала тонкую дряблую мышцу, она была теплой, что давало вполне реальный шанс на исцеление.

— Лечение займет несколько дней, — сообщила я правителю после тщательного осмотра. — Начнем прямо сейчас. Будет немного больно, — пришлось предупредить подростка. Если бы он начал орать, то я могла не успеть объяснить, что это лечение, а не покушение на жизнь. При здешних нравах можно лишиться головы без всяких объяснений!

Я присела на корточки и, протянув ладони к его ногам, зашептала заклинание, восстанавливающее мышцы и сосуды человеческого тела.

Между моими ладонями и кожей его ног заскользили едва светящиеся сгустки энергии.

— Сейчас будет немного покалывать, — предупредила я, продолжая сплетать узор заклинания.

Под моими руками кожа ног покраснела и мальчишка, сжав зубы, застонал, удерживаясь от крика лишь из чувства гордости.

Под кожей явственно проступили тонкие капилляры. Они быстро наполнялись кровью, неся спасительный кислород мышцам. Это было больно, но мальчишка терпел. Я мысленно похвалила его.

— Я чувствую свои ноги, — радостно сообщил правитель, когда сеанс был закончен.

— Так и должно быть, — улыбнулась я, хотя, честно говоря, даже не ожидала такого быстрого эффекта.

Такое лечение легко мог провести любой маг, способный вызвать дождь, но почему-то этого не сделал. Мальчишку не лечили специально. Кому-то очень нужен был больной правитель. Мне стало до слез жалко несчастного подростка. Какая заразная это штука — безграничная власть! Обречь ребенка на пожизненную неподвижность ради собственной власти — что может быть безнравственнее и омерзительнее? Интересно, кому это надо?

— Спасибо! — очень по-человечески, позабыв о своем величии, сказал мальчишка и улыбнулся в ответ.

— Сколько тебе лет? — спросила я, в каком-то порыве материнской нежности и жалости.

— Четырнадцать, — он немного смутился. — Конечно, пока я не стал мужчиной, мой голос на Верховном совете не учитывается, но я доверяю Совету.

— Правитель, я хотела бы задать вопрос. Я заранее прошу прощение, если вопрос покажется бестактным. Я могу спросить?

— Если вопрос покажется мне бестактным, я просто не отвечу на него! — с достоинством ответил мальчишка. — Спрашивай, — разрешил он.

— Кто станет правителем после тебя? — Я замерла в ожидании ответа. Если он ответит так как я думаю, то все станет на свои места.

Казалось вопрос его удивил, но он не счел его бестактным, потому что сразу ответил:

— Мой старший сын. Ему перейдут по наследству власть и все земли принадлежащие мне.

— А если у тебя не будет детей? — задала я следующий вопрос.

Он покраснел, то ли от смущения, то ли от ярости, но немного подумав, все же ответил:

— Тогда изберут нового Верховного правителя из самых знатных вождей, но это произойдет, если у меня не родится сын до того, как мне стукнет двадцать пять лет.

— Если не секрет, то кто самый знатный вождь? — Я уже почти знала ответ, вернее, я его чувствовала.

— Верховный жрец и мой личный советник Пачтлета. Только он не может быть избран Верховным правителем, потому, что он жрец. Он принадлежит богам!

— А его сын? — вкрадчиво спросила я, очень надеясь, что правитель ответит.

— Он совсем малыш! — засмеялся правитель. — Ему только шесть лет!

— Если твои земли и богатства не перейдут твоему сыну, то кто получит все после твоей смерти? — Я выговорила фразу на одном дыхании и закрыла глаза, ожидая самого худшего за свою дерзость.

Правитель сжал побелевшие губы и надолго замолчал. Я тоже молчала, не зная что он сейчас со мной сделает. Пауза становилась совсем нехорошей.

— Это бестактный вопрос, — наконец заговорил правитель каким-то чужим голосом. — Я понял, к чему ты клонишь, но я доверяю личному советнику. Ты его подозреваешь? Ты думаешь, что он хочет передать власть своему сыну?

— Это только любопытство, ничего больше! — поспешила заверить я, но это прозвучало фальшиво.

— Я отвечу, — по- взрослому усмехнулся мальчишка. — Все перейдет к новому Верховному правителю.

— Я так и знала! — вырвалось у меня.

— Кто ты такая и что тебе нужно во дворце? — властно спросил подросток. — Отвечай, если не хочешь, чтобы тебя принесли в жертву богам!

— Не торопись приносить меня в жертву, правитель, иначе мы не сможем закончить твое лечение! У меня действительно есть дело во дворце, — не стала скрывать я, — только оно не имеет отношения ни к твоей власти, ни к твоему городу. Я ищу камень.

— Тебе нужны драгоценности? — презрительно спросил он, приняв меня за алчную девицу, мечтающую разбогатеть.

— Нет, — мне стало смешно. В отличие от Лариски, я была абсолютно равнодушна к богатству. Деньги интересовали меня, лишь как средство, а драгоценные камни, как очень красивые вещи, которыми можно полюбоваться и не более. — Камень не драгоценный, — объяснила я. — Для меня он имеет особое значение и я даже не знаю, здесь ли он. Это что-то вроде амулета.

— Хорошо, — немного подумав сказал правитель, — если камень во дворце, ты получишь его, но только после того, как вылечишь меня! Это и будет моя благодарность.

— Я вылечу тебя, — твердо пообещала я, понимая, что мне могут помешать выполнить это обещание.

— До моего полного выздоровления ты останешься во дворце! Тебя будут охранять.

— От кого? — удивилась я, подумав, что ему самому не помешает охрана от горячо любимого личного советника.

— От необдуманных поступков! — отрезал он и хлопнул в ладоши. — Отведите ее в отдельные покои и поставьте охрану! — приказал он появившимся стражникам.

Я укоризненно посмотрела на него и молча вышла из зала.

Покои мне отвели поистине королевские — огромная комната с высоченными потолками и мозаичными стенами. Стоило крикнуть и эхо еще несколько минут металось от стены к стене и оттолкнувшись от потолка, наконец, умолкало. Просто жуть, а не комната!

Два молчаливых индейца заняли свои места у входа, угрюмо уставившись в пустоту. Я попыталась с ними заговорить, но ничего не вышло — они просто игнорировали меня.

Ближе к вечеру обо мне вспомнили и две таких же молчаливых служанки принесли воду и еду.

Я просто сходила с ума от скуки и нехороших мыслей. Окончательно устав от одиночества и ничегонеделанья, я уснула на огромной кровати, надеясь, что завтра будет лучше.

Утром, те же служанки принесли завтрак и помогли мне умыться и причесаться. На все мои вопросы они отвечали испуганными взглядами и извиняющимися улыбками. Ни одна из них не произнесла ни слова.

Когда они собрались уходить, я не выдержала и сказала:

— Передайте Верховному правителю, что пора начинать сеанс лечения!

Они молча поклонились и вышли.

Правитель находился в хорошем настроении. Он любезно кивнул в ответ на мое приветствие и выпроводил подданных из тронного зала.

— Ты хороший лекарь, — сказал он, когда мы остались наедине. — Посмотри, — он откинул плащ и показал ноги.

Мышцы ног значительно увеличились в объеме, а кожа стала более плотной и гладкой. Ноги уже не казались мертвыми.

— Я могу двигать пальцами и шевелить ступнями! — радостно заявил правитель, опять превратившись в обычного мальчишку.

— Не помешало бы поплавать, — сказала я, подумав, что это будет самой лучшей гимнастикой. — Здесь есть бассейн?

— Есть, — мальчишка покраснел до самых ушей.

— Плавать не умеешь, — догадалась я.

— Ацтеки должны плавать, как рыбы, но я…

— Это не твоя вина! — заявила я. — Ты бы давно плавал лучше всех, если бы не болезнь!

— Конечно, — грустно сказал он. — Мне всегда нравилась вода.

— Хочешь я научу тебя? — мне хотелось вернуть мальчишку к маленьким радостям жизни.

— Никто из подданных не должен видеть своего правителя в смешном положении! — напыщенно заявил он, гордо выпрямившись на своем каменном троне.

— Я не твоя подданная! — преувеличенно возмущенно воскликнула я. — Я твоя гостья, только под охраной.

— Это правда, — согласился он, — а охрана, это вынужденная мера. Верховный жрец считает, что ты опасна.

— Интересно! Я думала, что правитель все решает сам, — пришлось опять задеть его самолюбие. Это сработало!

— Я все решаю сам! — высокомерно заявил подросток. — Верховный жрец может только советовать! Принять или не принять его совет — решаю я! — Он гордо выпрямился на своем троне.

— Так мы будем плавать или посоветуемся с Верховным жрецом? — невинно спросила я.

— В данном вопросе нет необходимости советоваться! Верховный правитель должен уметь все, но женщина не должна учить мужчину!

"Женоненавистник чертов!", — подумала я и сказала:

— Мужчину не должна, но правитель еще не прошел обряд посвящения. Мать учит своего ребенка, сестра — своего младшего брата. Это плохо?

— Я позволю тебе учить меня, если ты станешь моей кровной сестрой! — подумав над моим предложением, заявил он.

— Это как? — опешила я.

Он достал из складок широкого плаща нож и крест накрест полосонул себя по ладони. Хлынула кровь.

— Дай свою руку! — потребовал он.

Я протянула руку, закрыв глаза. Точно такой же разрез появился у меня на ладони, вызвав непроизвольные слезы.

Мальчишка прижал свою ладонь к моей и торжественно заявил:

— Наша кровь смешалась! Перед богами ты — моя кровная сестра! Все мои подданные будут относиться к тебе, как к сестре Верховного правителя!

"Вот так и передается СПИД!" — с ужасом подумала я, не зная, как мне реагировать на такое "братание".

Я немного пошептала над ранками и они затянулись, почти не оставив следа.

— Как это у тебя получается? — удивился мальчишка.

— Я использую магию, — честно призналась я, не видя причины лгать. Его удивляли мои способности, но он принимал их, как нечто естественное, безоговорочно веря в волшебство.

После сеанса лечения, Тлакатекутли велел отнести себя к бассейну.

Огромный бассейн, отделанный мозаикой, находился под открытым небом. Погода была по-летнему теплой, светило яркое солнце и на небе не было ни облачка.

Правитель сидел на краю голубого бассейна, опустив худые ноги в воду. По приказу повелителя подданные оставили нас с ним наедине.

Из кусков хлопка, я соорудила нечто, напоминающее бикини и была вполне готова дать урок плавания.

— Ну что, начнем? Это очень легко! — Мой бодрый голос подействовал на мальчишку успокаивающе и он перестал дрожать. — Для начала пошевели ногами, — я уселась рядом и показала как это нужно сделать.

Преодолев сомнения в том, что ноги будут двигаться, он сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее заболтал ногами, поднимая кучу брызг.

Краем глаза я заметила тень, мелькнувшую за колонной. Не раздумывая ни секунды, я сотворила защитный купол, укрыв себя и правителя. Как оказалось — очень вовремя. Из-за колонны вылетела маленькая стрелка-игла с тонким наконечником и, ударившись о невидимую стену, упала на край бассейна. Как потом оказалось, она была ядовита. Наконечник был смазан сильнейшим ядом, убивающим человека меньше чем за минуту.

Тень метнулась в сторону.

На моей ладони возник оранжевый пульсар и полетел вдогонку убийце. Он взорвался на каменном полу позади убегающего человека, сбив его с ног.

Правитель наблюдал за происходящим, побелев от ярости.

Убийца застонал, пытаясь подняться, но тут же упал.

На грохот, вызванный взорвавшимся пульсаром, прибежала стража.

— Поднимите его! — приказал правитель, указав пальцем на стонущего человека.

Два мускулистых индейца, подхватив человека под руки подняли его и тут же швырнули на колени перед Тлакатекутли. Несостоявшийся убийца распростерся ниц.

— Кто тебя послал и почему ты хотел убить меня?! — гневно спросил правитель. — Разве ты не знаешь, что покушение на повелителя приравнивается к покушению на богов и карается мучительной смертью?!

— Прости меня великий Тлакатекутли! — взмолился пленник, воздев руки к небу. — Клянусь Кетцалькоатлем, я не целился в тебя! Верховный жрец приказал убить ее! — он обличающе ткнул пальцем в мою сторону. — Она шпионка!

— Ты, не достойный моего плевка, покушался на жизнь моей кровной сестры? — медленно и четко спросил правитель, нахмурив густые брови.

— Кровной сестры? — замерев от ужаса переспросил ничего не понимающий индеец. — Я… я ничего не знал! Верховный жрец не предупредил меня об этом!

— Четвертовать на центральной площади! — в ярости приказал правитель. — Сообщить всем, что у Верховного правителя появилась кровная сестра! Покушение на жизнь и здоровье моей сестры, будет считаться покушением на меня! — Заявил он. — Уберите эту падаль!

— Пощади меня! Я ничего не знал! — взмолился убийца, но правитель был непреклонен.

— Казнить! — повторил он и отвернулся.

— Может не надо так сурово? — попыталась вмешаться я, но мальчишка так глянул в мою сторону, что пришлось прикусить язык. Я решила, что вернусь к этому вопросу попозже, когда правитель немного успокоится. Тогда я не знала, что приказания Тлакатекутли выполняются немедленно.

Стражники уволокли убийцу, который от ужаса потерял сознание.

Я уговорила правителя продолжить наши занятия, отложив разговор с Верховным жрецом на потом. Он согласился, но настроение было испорчено.

Мы плавали почти до обеда. Мальчишка оказался великолепным учеником! Самым радостным для него было то, что в воде он мог ходить. Я пообещала, что завтра, он сможет встать на ноги и сделать несколько шагов самостоятельно.

После занятий в бассейне, правитель разрешил мне свободно передвигаться по дворцу, но приставил охрану, объяснив это тем, что я нуждаюсь в защите.

— На твою жизнь покушались, — сказал он, — и я не хочу, чтобы это повторилось!

Никакие доводы и уговоры не помогли. Правитель не отступил от своего решения.

Два угрюмых индейца повсюду таскались за мной, действуя на нервы. Все слуги, которые только попадались мне навстречу, немедленно падали на колени, терпеливо стоя в этой позе, пока я не пройду мимо. Вокруг меня образовался почтительный вакуум.

Я обошла весь дворец, но камня не нашла. Неужели предчувствие обмануло меня? На правах кровной сестры, я решила поговорить с правителем и, не дожидаясь аудиенции, пошла прямиком в тронный зал. Стража у входа беспрепятственно пропустила меня, убрав копья.

Спиной ко мне, у трона стоял Верховный жрец, загораживая правителя. Я невольно стала свидетелем их разговора.

— Повелитель, ты не должен был этого делать! — горячо доказывал Пачтлета. — Она чужачка, неизвестно, что у нее на уме!

— Не надо спорить со мной, жрец! — голос мальчишки ломался от ярости. — Ты посмел без моего ведома покуситься на ее жизнь!

— Я хотел спасти тебя, великий Тлакатекутли! — не сдавался Пачтлета. — Она погубит тебя и наше государство!

— Она вылечила меня, хотя ты говорил, что моя болезнь неизлечима! — гневно воскликнул правитель.

— Это все магия! Как только твоя сестра покинет дворец, болезнь вернется!

— Значит она никогда не покинет дворец! — отрезал мальчишка.

— Это мудрое решение, — удовлетворенно произнес Пачтлета.

— Я больше не хочу слушать тебя! Ты мой личный советник, но это не дает тебе право принимать решения за моей спиной! Если это повторится, то я поставлю перед Верховным советом жрецов вопрос о замене личного советника! А теперь оставь меня, я устал! — приказал правитель.

Жрец низко поклонился и повернулся в мою сторону.

— Приветствую тебя, сестра великого Тлакатекутли! — слегка поклонившись почтительно произнес он. В его глазах мелькнуло неприкрытое торжество. Он уже праздновал победу.

"Вот удружил, так удружил, проклятый жрец!" — подумала я, не сумев скрыть неприязни.

Пачтлета прекрасно все понял. Перекосив лицо в злобной усмешке, он прошел мимо меня.

— Повелитель, — обратилась я к своему кровному брату, — ты позволишь своей сестре осмотреть храмы?

— Зачем? — раздраженно спросил он, находясь под впечатлением разговора с Пачтлетой.

— Я обошла весь дворец, но не нашла камня, — объяснила я.

— Значит его здесь нет! — отрезал мальчишка. — Я обещал, что отдам камень, если он во дворце!

— Пожалуйста! — взмолилась я самым нежным голосом, на который была способна. — Мне очень нужен этот камень! Это вопрос жизни и смерти!

— Но я не могу! — воскликнул он. — Женщина не должна входить в храм, это табу!

Мне ничего не оставалось делать, как только расплакаться.

Я так натурально роняла слезы и всхлипывала, что саму себя стало жалко!

На правителя мои слезы не произвели нужного впечатления.

— Не реви! — раздраженно бросил он и отвернулся. — Я сказал нельзя, значит нельзя!

— Может спросить про камень у Верховного жреца? — перестав реветь предложила я. Меня просто бесила его упертость!

— Камни в храме принадлежат богам! Никто не имеет права распоряжаться ими, кроме самих богов! — фанатично воскликнул правитель, сверкая глазами.

— Хорошо, — вынужденно согласилась я. У меня в голове уже созрел план. — Я хочу искупаться вечером. Мой брат позволит это?

— Сколько угодно! — с облегчением, что неприятный разговор окончен, разрешил правитель.

Вечером у бассейна, я заявила стражникам, что хочу поплавать без одежды. Они молча выслушали и остались стоять на месте, непонимающе таращась на меня, видимо, индейцы не стеснялись обнаженного тела.

— Мои боги запрещают показываться перед мужчиной обнаженной! — воскликнула я, постаравшись придать голосу властность и убедительность. — Повернитесь ко мне спиной и охраняйте вход в бассейн! — приказала я.

Поскольку мой приказ не противоречил указаниям повелителя, индейцы повиновались. Они отошли подальше от бассейна и отвернулись, застыв, как изваяния.

Я прошептала заклинание невидимости и на цыпочках прошла мимо охранников. На их суровых лицах не дрогнул ни один мускул.

Камень браслета светился ярко, подпитываясь энергией дворцовой магии. Времени было достаточно.

Храмовый сектор охранялся, но я проскользнула мимо стражи, оставаясь невидимой.

Первым делом я посетила храм бога войны — самый высокий среди всех. Обойдя храм вдоль и поперек, я не нашла камня и отправилась в храм Кетцалькоатля — пернатого змея, бога ветра и покровителя жрецов.

Огромная статуя пернатого змея возвышалась посреди просторного зала, освещенная дрожащим пламенем факелов, закрепленных на стене. Изумрудные глаза, отражая тусклый свет, без выражения смотрели на меня.

Я разочарованно вздохнула. Камня, открывающего дорогу домой, не было. Уже собравшись уходить не солоно хлебавши, я обратила внимания на когтистую лапу изваяния, покоившуюся на постаменте. Камень был зажат в лапе, как бусина в ладони человека. Я осторожно потрогала невзрачный камушек.

— Ты его не получишь! — раздался голос Верховного жреца за моей спиной.

Я резко обернулась. Он стоял глядя мимо меня и злобно скалился. Только сейчас я поняла, что передо мной не индеец. У него было просто смуглое лицо вполне европейского вида. Я молчала, не зная что предпринять. Видеть меня Пачтлета не мог, поэтому я попыталась осторожно обойти его.

— Я знаю, что ты здесь — вполголоса произнес он. — У тебя ничего не выйдет! Мой сын станет Верховным правителем! Ты не сможешь этому помешать. Что ты молчишь? Я чувствую твое волшебство. Ты останешься во дворце, пока я не найду метод убить дрянного мальчишку, а потом я убью тебя! — Голос жреца звучал громче. — Мне не нужен второй маг, власть должна принадлежать только одному! — уже почти кричал он, переполняемый яростью.

— Перебьешься! — насмешливо бросила я и проскользнула к выходу, оставив злобного жреца в храме.

Вернувшись к бассейну я намочила волосы и сняв заклинание, велела охранникам повернуться.

— Я закончила и хочу спать, — небрежно сказала я, направляясь в свои покои. Индейцы последовали за мной.

Я даже не успела прилечь, как Верховный правитель прислал за мной служанку. Догадываясь, в чем дело, я спокойно пошла к нему.

Правитель, по обыкновению, находился в тронном зале. На нем был помпезный наряд для торжественных приемов, подчеркивающий его власть. Гордый мальчишка не позволял, чтобы подданные видели в нем человека, а не всемогущего правителя.

Рядом с троном ехидно ухмылялся Пачтлета.

— Ты была сегодня в храме Кетцалькоатля?! — спросил мальчишка. Он закусил губу, с тревогой ожидая моего ответа, от которого зависела моя жизнь.

— Нет, — как можно естественней соврала я. — Я купалась в бассейне с твоего позволения.

У Пачтлеты вытянулось лицо, от такой наглости.

— Верховный жрец утверждает, что ты была в храме! — в голосе правителя послышалось облегчение.

— Разве великий Пачтлета видел меня там? — невинно распахнув глаза, спросила я у жреца. — Женщинам запрещено появляться в храме! Верховный жрец должен это знать!

— Нет, — немного помявшись ответил он, — я не видел, но слышал твой голос!

— Как ты мог слышать мой голос, если я была в бассейне? — тоном оскорбленной невинности воскликнула я. — Меня охраняли по приказу правителя!

— Охрана! — нетерпеливо крикнул Тлакатекутли.

В зал вошли мои стражники. Упав на колени, они склонили головы, в ожидании распоряжений.

— Моя сестра все время была с вами? — спросил правитель.

— Клянемся богами! — хором ответили индейцы, еще ниже склонив головы. — Она поплавала в бассейне и мы проводили ее в спальню!

Жрец сморщил лицо, словно прожевал лимон, но ничего не сказал, злобно сверкнув глазами.

Лицо правителя просветлело.

— Я же говорил, что тебе показалось, жрец! — воскликнул он.

— Видимо так, правитель, — волей-неволей согласился Пачтлета.

— Я могу идти спать? — почтительно спросила я, мысленно торжествуя.

— Спокойных снов, сестра! — пожелал правитель, улыбнувшись на прощание.

На следующий день, проведя сеанс лечения, я заставила правителя встать на ноги и сделать несколько шагов, держась за мою руку. Слабые ноги еще дрожали, но ему это удалось.

— Теперь ты здоров! — я искренне порадовалась за него. — Больше я тебе не нужна. Сегодня я вернусь к своим друзьям.

— Нет! — воскликнул правитель, растеряв хорошее настроение. — Ты будешь жить во дворце, как полагается кровной сестре Верховного правителя!

— Я считала, что мы друзья, — обиженно сказала я, лихорадочно думая, как выкрутиться из этого положения.

— Ты можешь просить любую награду, но ты должна остаться во дворце! — в порыве благодарности он даже не заметил, как помог мне, поставив себя в довольно щекотливое положение.

— Если ты не сможешь выполнить мою просьбу, ты отпустишь меня?

— Да, — поколебавшись ответил он. — Даю слово Верховного правителя!

— Прекрати брать пленных! Это в твоей власти! — решительно заявила я, наблюдая за выражением его лица.

Мальчишка побледнел.

— Ты выполнишь мою просьбу?

— Богам нужны жертвы, — наконец, едва вымолвил он. — Если не будет пленных, нам некого будет приносить в жертву!

— Это значит, что я могу уйти? — спросила я, не сумев сдержать радости.

На его лице отразилась мучительная борьба. С одной стороны, он не хотел отпускать меня, с другой — он дал слово правителя.

— Пообещай мне, что моя болезнь не вернется после того, как ты уйдешь, — по-детски попросил он. Его губы задрожали.

— Я не могу дать такого обещания, — после небольшой заминки сказала я.

— Я так и знал! — в ярости закричал он. — Жрец был прав, это только магия!

— Послушай меня, правитель, — я заговорила тихо и спокойно, заставив его слушать. — Я лечила тебя с помощью магии, но сам результат лечения, это не иллюзия. Тебе не кажется, что ты ходишь, ты действительно ходишь! Я хочу сказать тебе, как кровному брату, хотя ты мне можешь не поверить. У тебя действительно есть враг, но это не я.

— Кто он? — уже спокойным голосом спросил мальчишка, слегка подавшись вперед.

— Верховный жрец Пачтлета. — Все так же тихо и спокойно проговорила я.

— Этого не может быть! — запальчиво воскликнул правитель. — Я ему верю! Он мой личный советник и не может желать мне зла!

— Он колдун, но скрывает это от тебя. — Я смотрела прямо в глаза мальчишке. — Он мог тебя вылечить давно, но не сделал этого, чтобы иметь возможность управлять государством за твоей спиной. Он не убьет тебя до тех пор, пока его сын не станет взрослым, иначе власть перейдет к другому вождю и Верховному жрецу ничего не достанется. Можешь мне не верить, но я боюсь за тебя, как твоя сестра. Пачтлета жаждет власти! Он хочет, чтобы его сын стал Верховным правителем!

— Не могу в это поверить, — прошептал Тлакатекутли, с трудом сдерживая слезы.

— Тебе придется в это поверить, иначе ты не сумеешь защитить себя! — терпеливо, как ребенку, постаралась объяснить я.

— И что же мне теперь делать? — растерянно спросил он. — Я совсем один! Человек, которому я доверял, оказался врагом, ты, моя кровная сестра, тоже уходишь! — с горечью добавил он.

— Дай мне какую ни будь вещь, которую ты всегда носишь на своем теле, — попросила я.

Он вытянул из-под рубашки кожаный шнурок, на котором висел плоский медальон из яшмы, с нанесенными на него знаками.

— Здесь написано — "только смерть разлучит нас". — Он протянул реликвию мне. — Это знак Верховного правителя, который по праву достался мне после смерти отца. Его снимут с меня, только когда я буду мертв.

Взяв медальон в руки, я сжала ладони и стала сплетать сложное заклинание, по максимуму используя силу браслета. Когда я закончила, камень браслета перестал светиться.

Я вернула медальон хозяину.

— Он защитит тебя от яда, стрелы и колдовства. Убить тебя можно только в прямом бою. — Я сделала для него все, что могла.

— Спасибо, — поблагодарил Тлакатекутли и повесил медальон на шею, спрятав от посторонних глаз. — Никто не осмелится бросить вызов Верховному правителю, — улыбнувшись сказал он, — а значит я в безопасности.

— Я хочу попросить об одолжении, — я вспомнила бедолагу, который по приказу Верховного жреца покушался на мою жизнь. — Ты можешь помиловать того, кто выпустил в меня ядовитую стрелу?

— Ты опоздала со своей просьбой, — он помрачнел. — Его четвертовали сразу после покушения.

Мне стало грустно. При таком высоком уровне цивилизации в государстве царили такие дикие нравы.

— Каждый день ходи, сколько хватит сил, — на прощание посоветовала я. — Мы еще увидимся!

— Я буду ждать, — просто ответил он. — Приходи в любое время.

Все те же угрюмые охранники проводили меня до самого дома Тлапоки, молча поклонились и, наконец, скрылись с моих глаз. Я с облегчением вздохнула и толкнула дверь хижины.

Дома никого не было. На деревянном подобии тумбочки сиротливо стоял кувшин с молоком, накрытый куском черствой кукурузной лепешки.

Я была голодна, поэтому отломила кусочек и нехотя прожевала. Аппетит сразу пропал, поскольку есть это было невозможно!

От нечего делать я принялась за уборку, хотя убирать особо было нечего. Побрызгав глиняный пол водой, я тщательно вымела его, точнее просто размазала мокрую пыль.

В дверь постучали.

— Кто там? — испуганно спросила я, почему-то на цыпочках подойдя к двери.

— Подарки для сестры Верховного правителя! — ответил мне зычный голос.

Я слегка приоткрыла дверь, выглянув в образовавшуюся щель.

У порога хижины стоял целый кортеж — несколько носилок, заваленных тканями, продуктами и посудой в сопровождении мускулистых индейцев.

Я вышла из дома, несколько удивленная таким вниманием правителя.

Побросав носилки, индейцы повалились на колени, упершись лбами в землю.

— Это еще что такое?! — раздался изумленный голос Лариски. Увидев на пороге меня, она радостно взвизгнула и повисла у меня на шее.

Подошедшие к дому брат и сестра с удивлением таращились на это изобилие подарков.

— Выгрузите все это на землю! — скомандовала я, — и убирайтесь! Передайте правителю большое спасибо! Сестра помнит о нем!

Услышав, как я разговариваю с посланниками Верховного правителя, Тлапока первым повалился на колени, следом за ним упала Телалока.

— С ума посходили?! — возмутилась я. — Встаньте немедленно!

— Майеки не имеют права стоять в присутствии сестры Верховного правителя! — еще сильнее вжал в землю лоб Тлапока.

— Если вы не встанете, сестра Верховного правителя велит вас четвертовать! — пригрозила я. Угроза сработала. Оба подскочили, как подброшенные пружиной и замерли, опустив головы.

— Не пугай детей! — рассердилась Лариска. — Лучше рассказывай, как все прошло? Мы думали, что ты уже никогда не вернешься!

— Давайте сначала занесем все это в дом и поедим! — взмолилась я. — Очень есть хочется!

Тлапока, как единственная мужская единица, перетаскал все самое тяжелое. Мы дружно ему помогали — в основном носили еду, тайком отщипывая маленькие кусочки вкусностей. В основном это была жареная дичь.

Правитель прислал даже хмельной напиток из магуэи — сока местной агавы. Он мне, кстати, совсем не понравился — брага, совсем не лучшего качества.

Обед получился королевским! Брат и сестра не наедались так никогда в жизни!

Сытые и разомлевшие, мы валялись на плетеных циновках. Я рассказывала обо всем, что произошло во дворце, предупредив Тлапоку, что если они проболтаются о нашем разговоре, то им отрежут языки.

Телалока сразу убежала на улицу, предпочтя ничего не знать, а Тлапока мужественно остался. Он слушал, раскрыв рот и не понимал половины из того, о чем я говорила.

— Дела! — протянула Лариска, когда я закончила свой рассказ. — Планы есть?

— Есть! — кивнула я, и попросила Тлапоку выйти. Он повиновался, не забыв поклониться сестре правителя.

Я поведала подруге о своих планах, стараясь не упустить ни одной мелочи.

— Рискуем, — с сомнением подвела итог она.

— Рискуем, согласилась я, — но камень там, я сама видела. Другим способом нам его не получить! Весь план будет держаться только на тебе! Гром и молнию изобразить сможешь, не забыла как это делается?

— На раз! — заверила Лариска. — Изобразим в лучшем виде! Лишь бы Горыныч не заартачился.

— Он тоже хочет спасти Зону, поэтому согласится. К тому же он ничем не рискует, наоборот, при благоприятном исходе дела, обеспечит себя еще одной пайкой.

— Обожрется и лопнет, — беззлобно проворчала подруга.

К выполнению плана было решено приступить утром. Для пущего эффекта, нам предстояло встать до восхода солнца, поэтому, приготовив наряд для Лариски, мы рано легли спать.

Проснулись мы, как и планировали, на рассвете, но брат и сестра опередили нас и во всю работали на поле. Мы решили, что это к лучшему, по крайней мере никому ничего не надо объяснять.

Подъем в долину между холмами был нелегким. Когда мы оттуда спускались — было гораздо быстрее и приятнее.

Убедившись, что из города полет Горыныча будет не виден, Лариска достала свисток.

Я заткнула уши, в ожидании громкого и пронзительного звука, но ничего не услышала.

— По-моему, он не работает, — покрутила свисток в руке Лариска.

— Попробуй еще раз! — посоветовала я. — Может он работает на ультразвуке?

Лариска раздула щеки и изо всех сил дунула в свисток.

Мы прождали около часа, но Горыныч не появлялся.

Из-за холмов показались первые лучи солнца. Мы решили, что нашему плану не суждено осуществиться и, расстроенные, двинулись в обратный путь, напоследок взглянув на небо. Там появилась далекая точка, которая быстро приближалась. Вскоре стало ясно, что в небе, как крейсер в море, парит наш Горыныч.

Тормозной путь в долине оказался более длинным, чем в лесу, но дракон справился, помогая себе хвостом.

— Чего с-с-вирис-с-тите? — вместо приветствия спросил он недовольным тоном. — В такое время я ещ-щ-е с-с-плю!

— Мы нашли камень! — сообщила я.

— Да? — удивился Горыныч. — Быс-с-тро! Я вас-с недооценил! Тогда полетели!

— Понимаешь, — Лариска замялась, — его еще надо забрать.

— Откуда? — осведомился змей.

— Из храма Кетцалькоатля! — выпалила я.

— В Зоне появилис-с-ь ацтеки? — вопросительно прошипел Горыныч.

— Появились, — подтвердила я, — и один из них даже стал моим кровным братом.

— А камень в храме? — уточнил он.

— Да, — хором ответили мы.

— Ничего не выйдет! — сделал вывод Горыныч. — Камни в храмах принадлежат богам, вам его никто добровольно не отдас-с-т!

— Нам нет, а тебе отдадут! — я рассказала ему о нашем плане.

— Авантюрис-с-тки! — прошипел змей, но с планом согласился.

— Горыныч, мы тебя заколдовать не можем, поэтому тебе самому придется создать иллюзию. Справишься? — на всякий случай спросила я.

— Обижаеш-ш-ь! — у него выросли сразу шесть дополнительных голов.

— Достаточно одной головы, — остановила его Лариска.

— Я видел изображение пернатого змея, — сообщил Горыныч. — Перья на туловище дракона — это не эс-с-тетично! И потом, ес-с-ли у него нет крыльев, то как он летает? Абс-с-урд полнейш-ш-ий!

— Горыныч, миленький, кончай критику! — взмолилась Лариска. — Давай делом займемся!

Дракон мгновенно преобразился: туловище и хвост вытянулись, глаза засверкали, как драгоценные камни, все тело покрылось снежно-белыми перьями, а крылья исчезли. Перед нами предстал сам Кетцалькоатль в образе змея.

— Здорово! — выдохнула я. — Горыныч, ты просто мастер иллюзий!

— Это ещ-щ-е что! — ухмыльнулся он, — вы не предс-с-тавляете, каким крас-с-ивым будет полет!

— Да уж представляем! — засмеялась Лариска.

— Много болтаеш-ш-ь! — обиделся Горыныч. — Пойдеш-ш-ь пеш-ш-ком! — Он принял свой обычный вид.

— Хватит препираться! — вмешалась я, зная обидчивость дракона. — Ждите моего сигнала, а я во дворец! — Я отдала браслет Лариске.

В низину я спустилась очень быстро и сразу отправилась во дворец.

Дворцовая стража беспрепятственно пропустила меня. Я поднялась по широкой лестнице и без предупреждения направилась в тронный зал. Все слуги, встречающиеся на моем пути, привычно бухались на колени, но я старалась не обращать на них внимания.

Тронный зал был пуст, что очень удивило меня. В это время Верховный правитель должен был принимать членов совета.

Чутье подсказывало, что он может быть в бассейне, поэтому я пошла туда.

Интуиция меня не подвела. Миновав охрану, я увидела мальчишку, который старательно плавал, выполняя все рекомендованные мною упражнения.

— Приветствуя тебя, брат мой! — преувеличенно торжественно поздоровалась я.

— Как хорошо, что ты пришла! — обрадовался правитель. — Я успел соскучиться! У меня совсем нет друзей, кроме тебя. Смотри! — Он продемонстрировал плаванье брассом. — С каждым днем я хожу все лучше и лучше! — похвастался он тут же.

— Я очень рада за тебя! — искренне сказала я, сразу заметив существенные улучшения его состояния. — Сегодня я пришла по другому поводу.

— Что-то случилось? — встревожился он. — Тебя кто-то обидел?

— Нет, все нормально, — успокоила я, — просто мне приснился сон.

— Какой? — заинтересовался правитель. Он сел на край бассейна и приготовился слушать.

— Мне приснилось, — я слегка покраснела оттого, что приходилось врать, — как сам Кетцалькоатль посетил твой дворец! Мне кажется, что этот сон — вещий!

— Я тебе верю, — серьезно сказал он. — У меня самого такое предчувствие, что сегодня произойдет что-то необычное.

— Ты перенес совещание Верховного совета на другое время? — спросила я.

— Да, мне хотелось поплавать, — подтвердил правитель. — Совет состоится через полчаса.

— Собери всех на веранде у центральной лестницы, — посоветовала я. — Мне кажется, что так надо!

— Хорошо, — согласился он. — В последнее время я полюбил свежий воздух. — Он хлопнул в ладоши и слуги унесли его переодеваться.

Как только вожди и жрецы собрались на веранде, я подала сигнал Горынычу, спрятавшись за колонной.

В ярко синем небе появился белоснежный силуэт пернатого змея. Никем не замеченный, он закружил над дворцом, постепенно снижаясь.

Лариска не спешила обратить на себя внимания и я подумала, что она просто забыла элементарное заклинание. На нее это было похоже! Помня кучу совершенно ненужных вещей, она могла забыть самое необходимое!

Змей выглядел потрясающе! В его облике, действительно было что-то божественное. Длинное тело, плыло по воздуху, как по воде, изящно извиваясь. Глаза горели зеленым пламенем, а белые перья переливались на солнце, завораживая взгляд.

Верхом на пернатом змее восседала золотоволосая красавица в развевающемся одеянии белого цвета. Она подняла вверх руку и в безоблачном небе грянул гром.

Первым поднял голову Верховный правитель. Казалось, что он нисколько не удивился, только восторг отразился на его лице.

Лариска еще раз взмахнула рукой и яркая молния прочертила небо крупным зигзагом.

Увидев это фантастическое зрелище, жрецы в экстазе попадали на колени, воздев руки к небу. За ними последовали не столь экзальтированные вожди.

В этом не было ничего необычного. Люди, которые так долго верили в божество, не должны удивляться его появлению. Они должны испытывать восторг оттого, что наконец, воочию увидели объект своего поклонения!

Стоять остались только правитель и Верховный жрец Пачтлета.

Мальчишка с восхищением наблюдал за полетом пернатого змея, а жрец хмурился, пытаясь понять, что происходит, видимо о существовании драконов он не знал. Зато прекрасно знал, что пернатого змея не существует, поэтому пребывал в явной растерянности, не зная, как реагировать.

Произведя должное впечатление, Горыныч приземлился прямо на дворцовой площади, распугав случайных прохожих, которые так же попадали на землю.

Приземление было эффектным — с громом, пламенем и молнией.

— Вс-с-таньте, дети мои! — прошипел Горыныч, как только дым рассеялся.

Завороженные невиданным зрелищем члены Верховного совета встали, раскрыв рты. Люди на площади — наоборот, еще крепче прижались к земле, боясь поднять головы.

— Я прибыл к вам, ус-с-лышав ваши молитвы! — беззастенчиво соврал дракон, подмигнув мне зеленым глазом. — Хочу предс-с-тавить вам мою величайш-ш-ую супругу — богиню любви Афродиту!

"Неужели не мог придумать что ни будь правдоподобнее?" — подумала я, злясь на Горыныча. "Какого черта приплел греческую мифологию, мистификатор?!"

Лариска надменно наклонила красивую голову с развевающимися золотыми волосами.

— Кетцалькоатль! — взревели вожди и жрецы.

— Кетцалькоатль! — вторила толпа, собравшаяся к тому времени на площади. Осмелели даже те, кто был свидетелем эффектного приземления. Головы, наконец, были оторваны от земли, а лица выражали полнейший восторг.

— Я хочу забрать то, что принадлежит мне! — заявил Горыныч, дождавшись тишины.

— Что хочет величайший из богов? — набравшись мужества спросил Верховный правитель. Судя по выражению его лица, он был готов отдать все, что угодно!

— Камень, — прошипел дракон. — Камень, который находитс-ся в моем храме.

Лицо Верховного жреца перекосилось. Понимая, что это колдовство, Пачтлета мучительно пытался разобраться — как я это сделала? Все эти переживания ясно отражались на его перекошенном лице. Я победила! Жрец ничего не мог сделать! Восстать одному против вековой религии было немыслимым! В этот момент он терял все — доверие, власть, деньги!

— Моя с-с-упруга заберет его. — Горыныч изящным движением тела опустил Лариску на землю.

Экзальтированная толпа кинулась к ней, пытаясь прикоснуться к краю священной одежды, но наткнулась на невидимую стену. Подруга предусмотрительно поставила защиту. Невозможность прикоснуться к богине, еще больше возвысило ее в глазах людей.

— Дети мои, — Горыныч принял эффектную позу, красиво изогнув лебединую шею, — вы готовы вернуть мне камень?

— Да! — взревела толпа. — Слава Кетцалькоатлю!

— Проводи богиню в храм! — приказал Верховный правитель Пачтлете. Тот скрипнул зубами, но молча спустился по лестнице, показывая "Афродите" дорогу.

Заполучив камень, Лариска вернулась на площадь и оседлала Горыныча. Пачтлета вернулся вместе с ней. Его просто трусило от ярости и бессилия! Он бросал такие взгляды, что будь я чуть послабее — умерла бы на месте!

Правитель тоже заметно нервничал и я поспешила на помощь. Подойдя к своему кровному брату, я положила руку ему на плечо. Он дрожал, не сводя глаз с дракона.

— Все нормально! — я ободряюще улыбнулась. — У тебя начнется совсем другая жизнь! Послушай своего бога!

Горыныч приступил к исполнению последней сцены, согласно предварительному сценарию.

Он взъерошил перья, увеличив объем тела в два раза и, дождавшись паузы в приветственных криках, громовым голосом заявил:

— Я отменяю человеческие жертвопринош-ш-ения! — Жрецы замерли, не веря своим ушам. — Вы вс-с-е мои дети! — Горыныч вошел в раж. — Я не х-х-очу, чтобы люди убивали людей во имя богов! Отныне вы будете принос-с-ить в жертву только животных! Каждый мес-сяц, ровно в полнолуние, я буду забирать жертву, принес-с-енную вами на алтарь Кетцалькоатля! Я ценю ваш-ш-у преданность и буду охранять ваш-ш покой!

— Да будет так! — ликовала толпа. — Хвала Кетцалькоатлю!

— Я буду принимать овец, коров и лош-ш-адей! — уточнил дракон, греясь в лучах чужой славы.

Нервы Верховного жреца не выдержали. Он сбежал по крутой лестнице пирамиды и подскочил к Горынычу. В ярости потрясая кулаками он выкрикнул:

— Стреляйте в него! Это обман! Этот не Кетцалькоатль!

Придя в ужас от такого святотатства, толпа ахнула. Тысячи глаз с негодованием уставились на жреца.

Несколько лучников из охраны Верховного жреца, машинально прицелились. Они привыкли повиноваться не рассуждая. Многолетняя привычка сработала и теперь. Они даже не предполагали, что чешую дракона не так то легко пробить.

Лариска, испугавшись, что будет испорчен весь спектакль, сотворила пульсар и на глазах у толпы, швырнула его под ноги стрелкам, еще раз подтвердив свою "божественную" сущность. Луки немедленно опустились, подчинившись "богине". В чем в чем, а в субординации ацтеки разбирались!

Горыныч сделал проще. Он плюнул в сторону надоедливого жреца огнем и тот попросту исчез, превратившись в пепел. Решать таким образом наболевшие проблемы дракону было не впервой, но толпу это впечатлило!

Толпа ахнула. Люди, в порыве поклонения божеству — великому и ужасному Кетцалькоатлю, вновь повалились на землю. Страх и восторг были написаны на каждом лице!

— Вам придетс-с-я выбрать другого верховного жреца! — прошипел дракон. — Этот был обманщ-щиком! Он пос-смел ус-сомниться в моей божес-ственной сущ-щности! Вс-с-ех, кто не подчинится моей воле, ждет с-с-мерть! Жрецы будут полнос-с-тью подчиняться Тлакатекутли, я выбираю его с-с-воим пос-с-редником! — Горыныч всерьез разозлился. Он очень не любил, когда его начинали убивать. Это приводило его в состояние крайнего раздражения.

— Ты слышал? — шепнула я мальчишке. — Теперь только от тебя зависит благополучие твоего государства! Будь мудрым!

— Я постараюсь, — ответил правитель, находясь под впечатлением происходящего. Глупый восторг не покидал его ни на минуту.

"Как легко обмануть этих наивных и, в то же время, жестоких людей!" — с грустью подумала я.

— Я забираю свою пос-с-леднюю человеческую жертву! — прошипел дракон, которому порядком наскучил весь этот спектакль. — Жертва — кровная с-с-естра Верховного правителя! Я не буду ее убивать, она с-станет моей жрицей! — для убедительности, Горыныч выпустил столб пламени, который слегка оплавил камни дворцовой площади.

Правитель побледнел, пытаясь что-то сказать, но я прикрыла его рот ладонью, шепнув:

— Все будет хорошо! Так надо.

Он сразу поверил мне и успокоился.

Я вскарабкалась на спину дракона и помахала рукой своему кровному брату.

Он растерянно улыбнулся, робко махнув в ответ.

— Еще увидимся! — крикнула я на прощанье.

Дракон взмыл в небо, оставив зрителям, стоящим на коленях, иллюзию красивого полета и незабываемые впечатления!

Попрощавшись с Тлапокой и Телалокой, мы забрали свои вещи и вернулись в долину, где нас ожидал Горыныч, охраняя третью часть камня.

— Ну, наконец! — недовольно проворчал он, увидев нас. — Долго копаетес-сь! Займитес-сь делом!

Разложив куски камня прямо на траве, мы с нетерпением ждали результата. Время шло, но ничего не происходило. Разбитый на три части камень, валялся в траве, как обыкновенный булыжник.

— Дас-с, — не выдержав ожидания протянул Горыныч, — что-то не очень! Эффект нулевой!

— Ну как его активировать? — воскликнула Лариска, беспомощно глядя на меня.

— Я не знаю. — В голове было пусто. — Давай попробуем представить, что он соединился в одно целое! Может что и получится?

Взявшись за руки, под неодобрительное ворчание Горыныча, мы зажмурились, изо-всех сил пытаясь представить камень целым.

Я открыла глаза из-за того, что дракон издал звук, напоминающий слив воды в унитазе. Оказалось, что это утробное ворчание означало восторг.

Три части камня засветились розовым и, как магнитом, притянувшись друг к другу, образовали единое целое. Камень лежал на траве, пульсируя розовым светом, но больше ничего не происходило.

— Мы его соединили, а что дальше? — растерянно спросила подруга.

— Василиса сказала, что только мы можем активировать камень, — напомнила я. — Значит это реально! Как только мы это сделаем — Зона стабилизируется и откроется проход!

— А делать то что? — воскликнула Лариска, в раздражении пнув камень ногой. — Булыжник чертов! — в сердцах вырвалось у нее.

— Может его нужно взять в руки? — неуверенно предположила я.

— Давай, — обреченно согласилась подруга. Она подняла светящийся камень и протянула мне.

Я дотронулась пальцами до округлого края камня. Он вдруг вспыхнул ярким светом и пространство вокруг нас задрожало. Воздух помутнел. У меня вдруг закружилась голова и все вокруг стало меняться. Мелькали какие-то тени, холмы сдвинулись, трава долины превратилась в воду, а затем все вернулось на свои места.

Мы разжали руки одновременно. Камень упал на траву, перестав светиться. Мы находились в узкой долине, с двух сторон зажатой между высокими холмами. Светило солнце. Дул легкий ветерок. Горыныч, встревожено глядя на нас, лежал рядом, примяв тяжелым телом траву.

— Очнулис-с-ь? — почему-то спросил он.

— Что значит очнулись? — возмутилась Лариска. — Ты лучше подумай, как активировать этот булыжник?!

— С ума с-с-ош-ш-ла? — осведомился дракон. — Вы два час-с-а с-с-тояли неподвижно, я думал, что умерли! — прошипел он. — Камень активирован! Я почувс-с-твовал, как что-то произош-ш-ло! Зона изменилась!

Мы подобрали камень, сами не зная для чего и, взгромоздившись на шершавую спину дракона, доверили ему себя, находясь в каком-то полузабытье.

С высоты драконьего полета было прекрасно видно, как преобразилась Зона. Кругом, насколько хватало взгляда, расстилались луга и леса. Озера и чистые реки отражали солнечные лучи нестерпимым блеском, словно зеркала. Болота были только там, где им положено быть! Пропала пожухлая трава и все вокруг было зелено, радуя глаз. В небе опять появились птицы. Стояло жаркое лето.

Для отдыха Горыныч выбрал широкую цветущую поляну, приземлившись точно по центру. На этот раз приземление было вполне приличным, дракон лишь слегка взъерошил густую траву.

— Развлекайтес-сь, — прошипел он, как только мы освободили его спину. — Я немного вздремну. — Он во весь рост растянулся на траве и подставив солнцу чешуйчатый бок, прикрыл глаза прозрачной пленкой. Вскоре раздался богатырский храп, заставивший дрожать ближайшие кусты.

Отойдя подальше, чтобы от храпа не закладывало уши, мы тоже прилегли. Отдых требовался ни столько телу, сколько нашей нервной системе. За последнее время мы столько пережили, что просто не верилось в реальность произошедших событий!

— Как хорошо! — вдохнув теплый воздух, напоенный ароматами луговых цветов, — сказала Лариска. Она лежала на спине, широко раскинув руки, и улыбалась.

— Как ты думаешь, — спросила я, — ребята уже в Зоне?

— Конечно! — воскликнула она и села. — Могу поспорить, что все собрались на базе и ждут нас!

— Поскорее бы всех увидеть! — мечтательно протянула я. — Очень соскучилась за ними!

— Особенно за одним! — усмехнулась подруга.

— На что это ты намекаешь?! — возмутилась я.

— На то, что ты влюбилась!

— Я влюбилась? Не выдумывай! — покраснела я.

— Влюбилась, влюбилась! — пропела Лариска, поддразнивая.

— В кого?

— В Игорька!

На самом деле я вовсе не была влюблена, просто этот парень мне чем-то нравился, но объяснять это Лариске я не собиралась. Уж если она вдолбила себе в голову, что я влюблена, то будет настаивать на своем, пока не убедит в этом всех.

— Ах так?! — воскликнула я и опрокинула ее на траву.

Лариска захохотала и стала тормошить меня, щекоча и вскрикивая от избытка эмоций. Мы катались по траве в шутливой потасовке и были вполне счастливы, не замечая ничего вокруг.

— Кхе, кхе! — раздалось совсем рядом.

Мы обе подскочили. Инстинкт самосохранения сработал безотказно! В одно мгновение нас окутал защитный кокон, причем двойной, поскольку наши способности вернулись.

Перед нами стоял Цветич, опираясь на зазеленевший листьями посох. Над его шляпой порхали маленькие сильфы.

— Здравствуй, батюшка Цветич, — немного сконфужено поздоровались мы и сняли защиту.

— Здравствуйте, здравствуйте, юные колдуньи! — улыбнулся он. — Очень рад вас видеть! Вы справились с задачей! Хвалю!

— Спасибо! — мы окончательно смутились.

— Привет вам от Хозяина! Лесовик сейчас очень занят, наводит порядок среди своих подчиненных, поэтому не может поблагодарить вас лично, но доволен! Сказал, что вы молодцы и очень помогли лесному народу!

На мое плечо доверчиво присел сильф и что-то пропищал на ухо. Я опять не поняла Эльку, но он не рассердился. Сложив маленькие ручки на груди он поклонился. Я вежливо наклонила голову в ответ. Элька вспорхнул и перелетел на шляпу Цветича.

— Значит ли это, что вы не будете возражать, если студенты продолжат практику?

— Не будем, — подтвердил он, — при условии, что студенты будут вести себя благоразумно, особенно оборотни! — Он усмехнулся в пышные усы. — Доброго вам пути! — Цветич исчез, просто растаяв в воздухе.

— Ну вот! — воскликнула Лариска, — наконец-то я смогу учиться у Василисы, вместо того чтобы сражаться с нечистью и устраивать военные перевороты!

— А не скучно будет без приключений? — подмигнув, спросила я.

— Ты с ума сошла?! Да знаешь, где я видала такие приключения?! — Немного подумав, она добавила, — хотя…

Проснувшийся Горыныч не дал ей договорить.

— Эй, где вы там? — прогудел он. — В дорогу пора!

Мы поспешно взгромоздились на широкую спину и двинулись в путь.

Пролетая над королевством Дарины, дракон спустился ниже и сделал круг почета над Теремами.

Люди, завидев Горыныча, радостно приветствовали его криками. Мужчины подбрасывали вверх шляпы, женщины махали разноцветными платками. Сама Дарина, стоя на балконе, призывно помахала нам рукой.

Заходить в гости мы не стали. Очень хотелось поскорее встретиться с ребятами. Эта практика не была последней, с Дариной и остальными друзьями мы еще успеем увидеться!

Люди никуда не пропали. Зона стала стабильной, но не совсем вернулась к прежнему состоянию. Нас это обрадовало. Было бы очень жаль расстаться с новыми друзьями и знакомыми. Как они будут жить, мы не знали, но очень надеялись, что человеческий разум не допустит больше казней, войн и предательства. От всей души желая Зоне дальнейшего процветания и мира, мы надеялись, что еще вернемся сюда, но при этом, очень хотели домой.

Когда внизу появилась база, мы радостно заорали и принялись махать руками.

Нас никто не встречал и никто не ответил. База оставалась безмолвной.

Горыныч опустился на поляну, где еще совсем недавно рубили голову упырю.

— Идите в дом, — прошипел он. — Я подожду здес-сь.

Мы печально поднялись на крыльцо и толкнули дверь. С легким скрипом она открылась, впустив нас в дом.

Внутри никого не было. Стояла тишина, от которой стало совсем тошно. Все наше радужное настроение испарилось. Мы пребывали в растерянности, ничего не понимая.

На столе, толстым слоем лежала пыль, в углах висела паутина.

Мы поднялись на второй этаж. Там тоже никого не было. Комнаты были пусты.

— Что происходит? — чуть не плача спросила Лариска. — Где все? — Она заглянула под подушку. Денег там не было, зато лежало тоненькое золотое колечко. Оно было сделано в виде дракончика, чья голова покоилась на собственном хвосте. Глаза змея были изумрудными. — Красотища! — ахнула она. — Как Василиса догадалась?

— Она же волшебница! — напомнила я, радуясь за подругу.

— Почему остальные про нас забыли? — тихо спросила Лариска и ее подбородок дрогнул от обиды.

Когда мы спускались по лестнице вниз, раздалось жалобное мяуканье.

— Кс, кс, — позвала я.

В ответ кот заорал дурниной, словно его облили кипятком.

Мы вздрогнули от неожиданности.

— Когда ты уже будешь смотреть под ноги?! — сердито проворчал Доброжил из-за печи.

— А что я?! — возмутилась кикимора. — Ты сам ему на хвост наступил! А ну, брысь отсюда! — это уже было адресовано коту. Он взвыл.

— Сюрприз! — грянул хор голосов. Заклинание невидимости было снято. Иллюзия запущенного жилья тоже пропала.

Мы стояли посреди комнаты, украшенной разноцветными шарами и лентами. За празднично накрытым столом сидели студенты и преподаватели. Все смотрели на нас и улыбались.

Из-за печи вышли Доброжил и кикимора, оба нарядные и веселые. Им под ноги тут же метнулся неугомонный кот.

Анна Ивановна, не глядя, пнула кота, который зашипел и запрыгнул на печь.

— Ну, здравствуйте! — Эльвира подошла к нам и крепко обняла.

Ребята кинулись следом, по очереди обнимаясь и целуясь. Все разом заговорили, расспрашивая и рассказывая. Поднялся такой гвалт, что Доброжил не выдержал и прикрикнул:

— Тихо! Дайте им слово сказать!

Нас усадили за стол и, первым делом, принялись кормить. От волнения кусок не лез в горло, но это никого не смущало. В наши тарелки подкладывались лучшие куски и вскоре они так переполнились, что еда стала падать на скатерть. Ребята наперебой пытались что-то сказать, не слушая друг друга. Все говорили, смеялись и тормошили нас, переполненные чувством радости.

Тишина наступила только тогда, когда Лариска просто разревелась от избытка эмоций. Она громко всхлипывала, закрыв лицо руками.

Все молчали, не зная, что делать и растерянно переглядывались.

— Нос распухнет, повелительница! — наклонившись к Лариске, напомнила я. В наступившей тишине, мой голос прозвучал достаточно громко.

Лариска вздрогнула и жалобно попросила, не отрывая ладоней от лица:

— Дайте зеркало!

Марина протянула маленькое зеркальце.

Взглянув на свое отражение, подруга мгновенно перестала реветь. Она чуть порозовела от злости на саму себя и слезы высохли.

— Пудру дать? — громким шепотом спросила Марина, испуганно поглядывая на Лариску.

— Ага! Заодно помаду, тени и румяна! — добавил Петька Волков, довольно ухмыляясь. — Наша повелительница драконов, вообразила себя в салоне красоты! Очнись, Князева! Ты на практике в Зоне!

— Ах ты, мерзкое животное! — изумленно воскликнула Лариска, которая только сейчас заметила его присутствие. — Да я тебя…

Она запустила в Петьку зеркальцем. Он увернулся и зеркало со звоном разбилось о стену.

От неожиданности все опять притихли.

— Это уже становиться традицией, — преувеличенно печально, низко опустив голову, произнесла Марина, подмигнув Петьке. — Чем виновато зеркало? Что оно вам сделало?

Мы с Лариской переглянулись и, вспомнив как разбили первое Маринкино зеркало, расхохотались.

— И эти две истерички спасли Зону? — спросил Петька сидящего рядом Игоря.

— Выходит, что да, — кивнул тот и тоже засмеялся.

Кикимора, прихватив веник, начала сметать осколки.

— Понаехали! — тихо бормотала она. — Одни беспорядки! Ходют, ходют, а ты потом подметай! А еще студенты! Глаза б мои на вас не смотрели!

Вскоре хохотали все, включая профессора Грофта.

Вдоволь насмеявшись и сняв нервное напряжение, мы приступили к разговору.

Не знаю почему, но меня очень интересовало, куда пропали Доброжил и кикимора, когда Грофт пытался нас всех отправить домой.

Ясность внесла Эльвира Петровна.

— Доброжила и Анну Ивановну в Зону принесла я, — призналась она. — Здесь не было человеческого жилья и, соответственно, не могло быть домовых, так же как кикимор запечных. Они жили в нашей московской в квартире очень давно и стали для нас почти родственниками. Конечно, и Доброжил и Анна Ивановна — существа вздорные, но я успела их полюбить.

— Кто вздорный?! — возмутились оба. — У меня ангельский характер! — заявила кикимора. — Это Доброжил — вздорный! Ни одного дня без ссор прожить не может! А еще домовой! Нет, чтобы покой в доме охранял, как положено, так он еще…

— Ты бы помолчала! — перебил Доброжил. — Кто каждый день студентов ругает? Понаехали! — передразнил он. — Грымза старая!

— Это я старая?! — перешла на визг Анна Ивановна. — Да ты на себя посмотри! Даже песок с тебя не сыплется!

— Это почему же?! — возмущенно возразил домовой.

— Потому, что весь высыпался! — злорадно ответила кикимора.

— Не перебивать! — прикрикнула Эльвира и нечисть умолкла. — Я подумала, что студентам будет интересно познакомиться с ними, — продолжила она. — Так они оказались на базе. Когда я поняла, что с Зоной что-то не так, то испугалась за них и посадив в старую калошу, незаметно засунула в карман профессора Грофта. Вместе с ним они попали домой и все это время находились там.

— Чуть не умерли от скуки! — влезла Анна Ивановна. — Сидели там, одни одинешеньки! — запричитала она. — Никому не нужные! Голодные и холодные!

— Помолчи! — прикрикнула Эльвира. Кикимора умолкла, неодобрительно посмотрев на свою хозяйку.

— То-то я удивился, обнаружив в кармане плаща старую, дырявую калошу! — воскликнул Грофт, который в этот момент совсем не походил на сурового преподавателя церемониальной магии. — Только позже, обнаружив на своей кухне эту брюзгливую парочку, я догадался, как они ко мне попали!

— Между прочим, порядок навели! — опять вмешалась кикимора. — Профессор, а беспорядок в доме, хуже чем у студента! Посуда не мыта, полы не метены! Тьфу, а не профессор!

Грофт покраснел, как мальчишка.

— Я один живу, — попытался оправдаться он перед студентами. — Хозяйки в доме нет, а мне некогда, целыми днями в институте!

Студенты захихикали, прикрывая рты. Грофт побагровел.

— Как же, некогда ему! — всплеснула руками кикимора. — Колдовать разучился? А еще альв! Заклинание прочел и готово! А мне, между прочим, все приходится делать своими руками! Колдовать я не умею!

— Хватит! — Эльвира пришла на помощь Грофту. — Не перетрудились! Подумаешь, помогли человеку!

— Он не человек! — возмутился домовой, до этого терпеливо молчавший. — У него холодильник пустой! Даже корочки хлеба нет! Чуть с голоду не померли! Намаялись! Настрадались без хозяюшки нашей! — запричитал он, сморкаясь в рукав. — Она нам и колбаски и сальца оставляла! Кашей кормила!

Василиса тоже тихо смеялась, прикрыв рот ладошкой, и с обожанием посматривала на отца, который совсем растерялся от такого натиска.

— А как добрались наши шаманы, Коля с Васей? — спросила Лариска.

Иванов и Цой слегка опечалились.

— Нормально, — наконец выдавил Коля Иванов. — У нас приключений меньше всех! — немного обиженно сказал он. — Ничего толком не успели! Ни себя показать, ни людей посмотреть! Это вы с Беловой героини! Даже завидно!

— Зато вы сделали самое главное, — возразил Грофт, — вы вовремя сообщили о том, что происходит в Зоне. Если бы не вы, неизвестно, чем все это могло кончиться!

Шаманы переглянулись, тронутые словами Грофта. Настроение у них заметно улучшилось.

— Кому как, а мне впечатлений хватило, — призналась Марина Власенко. — После того, как нас пытались сжечь, возвращение домой было просто чудом! Еще раз я такого бы не перенесла!

— А как же твое героическое поведение? — напомнил Ванька.

Марина покраснела. Ребята захохотали, вспомнив ее обмороки.

— Ладно вам, — еще больше смутилась Марина. — Подумаешь, чуть-чуть преувеличила!

— Мы тоже добрались без происшествий, — сказал Володя Жуков.

— Хорошо, что с упырем справились! — воскликнул Сергей Сандуленко, кровожадно сверкнув глазами в сторону нашей кисейной барышни. — Вот это было здорово! Он так скрежетал зубами, просто жуть!

— Не вспоминай, а то мне как-то нехорошо, — попросила Марина, слегка побледнев.

Все опять засмеялись.

— Нам повезло чуть больше, — улыбнулся Ванюшка Королев.

— Мы поработали шутами у Фердинанда! — поддержал Санька. — Если бы не Андрей Павлович и девчонки, наверное так и остались бы в Зоне!

— Я вам этого никогда не прощу! — Лариска вспомнила прежние обиды. — Как вы могли не сказать нам, что Андрей Павлович в замке? Мы чуть не умерли от страха! Вы видели эту пыточную комнату? Там можно просто с ума сойти!

— А вы нам сказали про Эльвиру Петровну? — парировал Санька.

— Вы все вели себя очень мужественно, — тихо произнес Аникин. — Но избавляться от проводника, — он грозно взглянул на нас, — это лишнее! Несносные девчонки! — Он улыбнулся.

Игорь скромно молчал, слушая разговоры.

Я рассказала о наших с ним приключениях, не забыв упомянуть роль оборотня в них.

— С Волковым у нас будет особый разговор! — пригрозил Грофт, многозначительно взглянув на Петьку.

Петьку угроза ничуть не смутила. Он молча жевал Василисины пироги, весело поглядывая на всех.

Когда Лариска рассказала о том, как ее хотели принести в жертву дракону, не упуская душераздирающих подробностей, я вспомнила о том, что Горыныч ждет нас на улице.

Мы высыпали во двор, где застали Горыныча за любимым занятием — он спал, сотрясая храпом воздух.

Маринка, увидев необъятную тушу дракона, по привычке приготовилась упасть в обморок, но бесцеремонный оборотень успел ущипнуть ее за руку, заполучив в ответ увесистую оплеуху.

Жуков, Сандуленко, Иванов и Цой, раскрыв рты уставились на Горыныча с восторгом.

— Это неподражаемо! — выдохнул Коля.

Эльвира Петровна подошла к дракону и нежно погладила его по голове.

— Горыныч, — тихо произнесла она, — спасибо тебе за девчонок.

Дракон приоткрыл один глаз и пробурчал:

— Эти авантюрис-стки еще здесь?

— Горыныч, — возмутилась Лариска, — ты это про нас? Почему авантюристки? Что плохого мы тебе сделали?

— А кто с-с-делал из меня боевую Маш-шину и пернатое чучело? — приподнял голову он. — Никогда не забуду вам этого коварс-тва!

— А кто себе обеспечил тройную пайку? — возразила подруга. — Кто обманул наивных людей и предстал перед ними пернатым богом?

— Нахалка! — чуть не проглотил свой язык Горыныч, — а чья это была идея?! Может это я вс-се придумал?

— Прекратите, наконец, препираться! — прикрикнула Эльвира. — Хорошо то, что кончилось хорошо! Вы все молодцы!

— Эльвира Петровна, — вдруг решилась спросить я, — а почему у вас с братом разные фамилии? — Я думала, что мне в голову немедленно полетит, как минимум, кружка с чаем, но все обошлось.

— А что вас так удивляет? — Эльвира с недоумением посмотрела на меня. — Я замужем и фамилия моего мужа — Черепанов.

Я хлопнула себя по лбу. Такое простое объяснение совершенно не приходило мне в голову! Может быть из-за того, что никто никогда не видел этого таинственного мужа.

— А кто ваш муж? — самым бесцеремонным образом влез Петька. — В смысле, кем он работает?

— Это никакой не секрет. Он геолог и часто бывает в командировках, — все так же спокойно ответила Эльвира. Она и правда не понимала, почему это нас так интересует.

— Вот так всегда и выходит! — Лариска посмотрела на меня, незаметно подмигнув. — Кто-то решил, что Андрей Павлович в вас влюблен и, именно поэтому, вы каждую практику проводите в Зоне!

— Конечно влюблен, — немедленно подтвердил Аникин, — только как в сестру и просто хорошего человека! — Немного помедлив, он добавил, — Теперь понятно, что вы себе вообразили и почему обратились именно ко мне с этим дурацким зачетом!

— А вот с этого места попрошу подробно! — отчеканила Эльвира и не выдержав, рассмеялась. — Какие вы у меня глупые! Андрюшка никогда ничего не делает по блату, у него принципы!

— Ребята, — Грофт поднял руку, требуя тишины, — теперь к самому главному! Позвольте вам представить нашего юного друга и волшебника — Артема Николаевича Володарского!

Вперед вышел щуплый подросток, очень похожий на Тлакатекутли. Такое сходство меня просто поразило! Если не обращать внимание на цвет кожи, он был бы вылитым правителем!

— Здравствуйте, — застенчиво поздоровался мальчишка.

Честно говоря, я не обратила на него внимания раньше, только потому, что приняла за одного из студентов первого курса, которому позволили находиться в Зоне по торжественному поводу ее стабилизации.

— Я думаю, что обо всем произошедшем нам лучше расскажет не сам Артем, а его лучший друг — Петр Волков, тем более, что во всем произошедшем он играет не последнюю роль, — заявил Грофт и ободряюще кивнул Петьке.

— Я постараюсь, — скромно наклонил голову оборотень и, впервые покраснел от смущения. — Ты позволишь? — спросил он у Артема. Тот молча кивнул. — Если я в чем-то ошибусь, поправишь.

Петька начал свой рассказ.

— С Артемом мы дружим давно, с самого детства. Наши квартиры находились на одной площадке, мы ходили в один садик, а затем в одну и ту же школу и даже в один и тот же класс! Он с детства был необычным мальчишкой — задумчивым, мечтательным и очень добрым.

Когда Артему исполнилось девять лет, его родители погибли в автокатастрофе. Он тоже был в этой машине, но чудом выжил.

Артем получил страшные травмы и долго лежал в больнице. Родственников у него нет, поэтому врачи, сделав все возможное, сообщили, что он никогда не сможет ходить и сдали его в дом инвалидов.

Поначалу, не понимая, что с ним произошло, Артем надеялся на выздоровление. С каждым днем надежда на то, что он сможет стать на ноги, таяла и он обозлился на весь мир.

Я часто навещал его и мы долго разговаривали.

Однажды, при очередной нашей встрече, он рассказал мне о том, что придумал свой сказочный мир, где живут волшебники, гномы, русалки, друды и альвины, где лесом правит леший, реками и озерами — водяной. Этот мир живет своей жизнью, но там нет людей.

— Я не придумывал своих героев, они давно известны на Руси, — поправил Артем. — Я придумал только место!

— Когда я первый раз попал в Зону, то очень удивился, — продолжил Петька. — Мир, о котором рассказывал мой друг, существовал на самом деле! Я еще тогда подумал, что Артем знал о существовании Зоны и просто соврал мне.

— Я не знал, что мои мысли могут создать настоящий мир! — возразил Артем.

— Тогда об этом никто не знал! — подтвердил Грофт. — Получилось так, что мысли Артема, материализовались в геопатогенной зоне, образовав собственную вселенную, этакий параллельный мир, где все герои стали жить своей отдельной жизнью. Артем — очень сильный маг, пожалуй, один из самых могущественных в нашей стране, но он не знал об этом.

— Когда я навестил Артема, после того, как побывал в Зоне, — продолжил рассказ Петька, — то мы с ним немного поссорились. Я назвал его вруном.

— Но потом мы помирились и ты рассказал мне о студентах и базе! — напомнил Артем.

— Да. Ты тогда сильно разозлился и сказал, что они еще пожалеют о том, что посмели вторгнуться в твой мир.

— Я, действительно, возненавидел всех! — Артем покраснел. — И тогда я придумал деревню со злым старостой и представил, как он поймает студентов и сожжет их на костре. Я не знал, сколько человек из института находятся в Зоне…

— Совершенно верно, — Грофт нахмурился. — Ты не знал, что все жители зоны обладают собственным характером, который позволял им действовать абсолютно самостоятельно! Ты мог управлять ситуацией, но не мог контролировать их поведение, а тем более поведение студентов и преподавателей института. Ты не мог знать, что ребята бросятся на помощь своим товарищам!

— Когда я это понял, то просто заблокировал их магические способности, но все равно, иногда они проявлялись, — пояснил Артем. — Я не смог ничего поделать с энергией их биополей.

— Но ты не смог отменить и волшебство самой Зоны, — вмешалась Эльвира. — Ты не мог изменить то, что сам же и придумал!

— Совершенно верно! — воскликнул Артем. — Это разозлило меня еще больше! Я завидовал всем вам, потому что вы были здоровы и вели очень интересную жизнь!

— Мы могли погибнуть, если бы не браслет Василисы! — возмутилась Лариска. — Ты хоть представляешь, какую "веселую" жизнь ты нам устроил своими пакостями?!

— Простите меня, пожалуйста! — Артем чуть не заплакал, отвернувшись к стене.

— Ладно тебе! — Петька похлопал друга по плечу и продолжил. — Когда я попал в Зону во второй раз, — он покраснел, — я познакомился с Игорем, Сашей и Ларисой. Ребята мне очень понравились. Когда мы с Игорем попали домой, то первым делом я помчался к Артему и рассказал о своих приключениях.

— Своим рассказом он разозлил меня еще больше! — перебил Артем. — Я возненавидел девчонок за то, что они понравились моему единственному другу! Я увидел в них помеху нашей дружбе.

— И сразу решил избавиться от нас! — ехидно вставила Лариска.

— Да, — подтвердил Артем. — Но я не хотел вас убивать! Я не верил, что все придуманные мною герои существуют на самом деле, просто не мог поверить! Для меня это была лишь интересная игра, я не думал, что все будет так серьезно!

— А Горыныча ты, конечно, в расчет не брал? — спросила Лариска.

— Я его не придумывал! — Артем с опаской посмотрел на дракона.

— Меня не надо придумывать! — рассерженно прошипел Горыныч. — Я с-с-ам по с-с-ебе! В ваш-шу Зону меня занесло случайно!

— Чем больше персонажей придумывал Артем, тем больше расширялась Зона, — объяснил Грофт. — Мы не сразу поняли, что происходит, пока Волков не рассказал о своем друге. Нам пришлось вмешаться и объяснить парню, чем грозят людям его фантазии.

— Только это было чуть позже, — возразил Артем. — Я решил, что нужно превратить Зону в сплошные болота, чтобы студенты никогда больше там не появлялись. Я придумал злобных болотников и спровоцировал их нападение на девчонок.

— Половину из них мы укокошили! — гордо сообщила Лариска. — Бой был отличный!

— Другая половина дос-с-талась мне, — скромно заметил Горыныч.

— Если бы не дракон, — добавила Лариска, — мы могли бы погибнуть! Без свидетелей и покаяния!

— А почему, там где мы прошли, болота стали пропадать? — спросила я у Грофта. — Бочажница сказала, что появилась чистая вода.

— На всем своем пути вам пришлось бороться со злобными силами или корректировать негативное поведение жителей Зоны. Чем меньше оставалось негативной энергии, тем чище становилась Зона. Она самоочищалась, вопреки всем законам магии! Не забывайте, что Зона расположена в особом месте, где на нее сильное влияние оказывает магнитное поле Земли! Именно поэтому, когда Артем заблокировал все входы и выходы, они все-таки возникали, правда спонтанно и в разных местах, но это помогло некоторым из вас вернуться домой.

— А летающая тарелка? — вдруг вспомнила я. — Как она попала в Зону? Это тоже плод фантазий Артема?

— Я здесь ни при чем! — запротестовал Артем. — Я не знал ни о каких тарелках!

— Это чистая случайность! — подтвердил Грофт. — Корабль попал в ловушку, но вскоре, Зона, возможно почувствовав нечто чужеродное, в буквальном смысле выплюнула его за свои пределы.

— В самом конце вашего путешествия, я придумал город ацтеков, — сказал Артем. — Вернее, я вспомнил, что такой город существовал когда-то и просто представил, что он существует в Зоне. Я решил, что если девчонки смогут найти камень, то он разблокирует Зону и выпустит их на волю. Это было до того, как меня нашел профессор Грофт. Изменить я уже ничего не мог. Все придуманное мною начинает существовать самостоятельно и я ничего не мог сделать, чтобы спасти вас!

— Почему именно мы?! — воскликнула Лариска. — Почему не Игорь, не Ванька с Санькой?

— Я ничего не знал о близнецах, а Игорь сумел выбраться из Зоны. Больше всех я ненавидел вас, — Артем опустил голову, — потому что вы понравились Петьке. Позже я подумал, что если вы действительно такие хорошие, то я вас выпущу. Ну, конечно, — он смутился, — если вы справитесь.

— Вот почему Азовушка сказала, что мы должны замкнуть круг ненависти! — воскликнула Лариска. — Ты сам стал догадываться, что твоя ненависть необоснованна, именно поэтому придумал последнее задание!

— Я обо всем рассказал профессору Грофту и он сумел передать вам подсказку. Если бы вы не узнали про камень, то, наверное, навсегда остались бы в Зоне.

— А змей зачем на нас напустил? Я чуть не умерла, когда меня цапнула кобра! — Лариска машинально потерла укушенную лодыжку. — Если бы не Сашка и браслет, то замыкать круг стало бы некому!

— Тлакатекутли ты придумал по своему образу и подобию? — с улыбкой спросила я, чем еще больше смутила парня.

— Я хотел, чтобы вы увидели, каково это — быть калекой! Я тогда не предполагал, что меня можно вылечить! Вы не представляете, что чувствует человек, зная, что он на все жизнь прикован к инвалидному креслу!

— Пришлось провести несколько сеансов, — вмешался Грофт. — Артема нужно было оперировать, а денег у него не было, поэтому врачи не стали морочить себе голову и просто занесли его в список неизлечимых. Без помощи магии обойтись было нельзя, зато теперь у нас новый студент и товарищ.

— Еще один вопрос, — я просто не могла не спросить об этом Грофта, — почему вы выбрали нас с Лариской? Мы ведь совсем неопытны. По какому принципу проходил отбор студентов?

— Все очень просто, — улыбнулся Грофт, — прежде всего учитывалась неординарность поведения в сложной и опасной обстановке, бесстрашие, желание помочь, изворотливость ума и…чувство юмора. Вы отвечали всем этим требованием, поэтому совет выбрал вас, — весело закончил он.

— А что делать с камушком? — я достала из кармана булыжник, открывший нам путь домой.

— Ничего, — пожал плечами Артем. — Теперь это просто камень.

Я покрутила артефакт в руке и размахнувшись, забросила его подальше…

ПОСЛЕСЛОВИЕ.

Институт магии находится на месте. Вход в него прежний — дверь магазина, который до сих пор на ремонте. Студенты, которых стало на одного больше, по-прежнему проходят практику в Зоне. Пока все нормально, но кто знает…

Оглавление

Литвакова Светлана . Зона особого влияния

Реклама на сайте