«Леди декабря»

Двенадцать месяцев в году…

Нет мерзости гнуснее, чем встречать Новый Год в одиночку. Это банальность. Однако вкус, цвет и аромат прописных истин становится особенно свеж, а сами они наполняются емким смыслом, когда именно ты, а не сосед или сослуживец, сподобишься угодить в ту или иную житейскую коллизию.

Короче говоря, мы с Иркой крупно поговорили. Разговорчик у нас вышел из тех, где оппонент кругом свинья. Особенно, если его кому-нибудь пересказывать. Чем Ирка сейчас и занимается на кухне у матери. У нас такие ссоры разрешались обыкновенно: один ложится на диван лицом к стене, другой хлопает дверью и бежит расходовать адреналин. Мне повезло — на диване лежал я. И теперь именно я буду встречать праздник обновления наедине с телевизором.

Ирка, разумеется, права. Хороший программист в хорошем банке получает до пяти лимонов старыми, и любой лоточник без высшего образования тридцать первого поставит на стол торт и шампанское. И только полный идиот в полном психологическом ступоре способен сиднем сидеть в АО, где деньги дают раз в год — ко дню рождения генерального директора, только потому, что без него загнется десяток склочных баб. Я умолчу о том, что даже очень хорошему программисту, чтобы попасть в хороший банк, необходимо прежде всего иметь там хорошие знакомства. Умолчу потому, что в разговоре с ней тоже в долгу не остался, да так, что вспомнить противно.

Я плеснул себе водки и пожелал Ирке счастья с лоточником. Пускай встречает праздник дома у матери: по крайней мере, поест. Ирка — медик, эндокринолог-диабетолог с окладом 250, до недавнего времени свято убежденная в том, что все болезни на свете — от переедания. Мать у нее нормальная, мы с Иркой только ее огородом и живы. Ну, разумеется, вскопать, окучить, дров наколоть, теплицу застеклить — это всегда ко мне. Когда она хлопнула дверью, я с дивана таки встал и из вареных овощей состругал себе селедку под шубой. По правде говоря, шубы там было больше, чем рыбы, но под водку — в самый раз.

Между прочим, нет у меня привычки заливать водярой психологический ступор. До такой точки, где уже все равно, что о тебе скажут, я пока не докатился. У меня респектабельные идеалы, и в эту дыру скудный семейный бюджет не уходит. Водка осталась с поминок по отцу, с тех еще пор, когда ее по талонам выдавали. Из батиной водки я и с сантехником рассчитывался, и торф теще в сад возил. Спасибо ему.