«Мальчик, который умел летать»

Golde,

которая терпела почти год моего нытья

и

Саше Катыковой,

которая дала героям внешность.

1.

Как вы думаете: легко ли жить уродам? Ну да, да, я вас спрашиваю! Легко ли жить уродам, калекам, инвалидам, непохожим на других? Особенно если вам четырнадцать?

Молчите? Мимо проходите? Ну и валите!

Ненавижу их всех. Всех ненавижу!

Проходят мимо, а в глазах или жалость, или брезгливость. И взгляд отводят. Ну а чего останавливаться? Сидит пацан на грязной тряпке, рядом костыли валяются и надпись стоит "Помогите, на хлеб денег нет". Проходят, кидают в кепку мелочь, что на сдачу осталась, а в глаза не смотрят.

А я сижу. А куда я денусь.

Иногда подходит Леська-скрипачка, девчонка из перехода метро. Протягивает мне бутерброд с вареной колбасой, садится рядом. Сидим. Молчим. А чего делать-то?

Леська в переходе уже год играет, с тех пор как мать увезли в психушку. Отец, даром что мужик, работяга, спивается. А Леське всего одиннадцать, мелкая еще совсем, но работает. В день рублей триста сшибает, не меньше.

Она на своей пискле со струнами здорово играет, как артистка. Три года занималась, пока мать не свихнулась, а там бросила. Не до музыки было, наверное.

Территорию мы с ней поделили еще месяц назад, с тех пор, как я здесь появился. Ее место там, внизу, в переходе — и теплее, и дождь не мочит и народ топчется, а мое наверху, на ступеньках лестницы.

Вот и сейчас пришла. Села, устроилась поудобнее, протянула бутылку с колой. Я сделал глоток, отдал бутылку обратно.

— Тебя сегодня они заберут?

Я кивнул. А кто ж еще-то?

— А у меня отец сегодня уехал, хочешь, у меня переночуешь, — сказала, а сама боится, что я "да" скажу. Я хочу, конечно. Знаю, что у Леськи какая-никакая, а квартира, там кровать и еда есть.

Качаю головой. Зачем, если мелкая меня боится?

Она подергивает плечами, складывает скрипку и смычок в чехол и убегает домой.

В нашем "доме" я — самый старший. Дом — это заброшенное здание на улице Кирова. Не знаю кем он там был, этот Киров, но улица уж больно поганая. Прямо в центре города, вокзал недалеко, а трущобы трущобами. В нескольких разрушенных домах живем мы, мальчишки. В других — взрослые бомжи, в доме слева от нас — двое наркоманов. Что дальше, я не знаю.