«Ночная бабочка, или История одной любви»

Козак Елена Александровна Ночная бабочка, или История одной любви

— Дорогая, сегодня ты была очаровательна, — в голосе любовника послышалась скука.

Приелась я ему, однозначно приелась! Переживу! А, впрочем…

— Генрих, ты тоже на высоте… как всегда, — я едва не подавилась зевком, но постаралась придать своим словам восторг: желания потерять такого богатого и довольно неприхотливого (есть и похуже) клиента не было.

Интересно, удалось его обмануть?

Послышался горький смех. Генрих Ариский — один из сильнейших магов, шестидесяти восьми лет отроду отнюдь не был дураком.

Не в этот раз. Жаль…

— Ты умеешь порадовать мужчину, — человек помолчал, — ведь я не единственный твой клиент?

Я пожала плечами: "глупый вопрос! Маг ведь видел, и не однажды, как в мой дом заходят мужчины? Кем еще они могут быть? Родственниками, приехавшими из далекой провинции? Обыкновенными пройдохами, приторговывающими всякими безделицами? Впрочем…, что до пройдох, то они действительно ко мне захаживают. Вот только продавец я, а не они… Ладно, не в том соль!"

Генрих все еще ждал ответа. Пришлось махнуть головой: если ему так нужны пояснения, пусть пораскинет мозгами! Тем более, ответ очевиден. Но не говорить же вслух…

Правда, сказанная в лицо куда хуже дыры в кошельке. Подзаработать несколько лишних монет не так уж и сложно. Одна ночь, и деньги у тебя в кармане. Стереть память гораздо труднее. Услуги-то магов дорого стоят. А становиться нищенкой в неполные двадцать лет — нет уж, простите! Лучше сыграть свою роль до конца.

Маг тоже больше не проронил ни звука, на несколько минут уйдя в себя. Я начала постепенно расслабляться. Томно прикрыла глаза длинными ресницами и начала играть с непослушными локонами. Наматывала их на палец, затем так же медленно выпрямляла. Вскоре, правда, мне это наскучило. Я потянулась всем телом, "ненароком" коснувшись мага. Почувствовав ответное движение Генриха, слегка оголила правое плечо, провокационно облизала губы и придвинулась ближе к мужчине:

— Что-то не так дорогой?

Еще с минуту он молчал.

Со мной говорило его тело. Но не у всех страсть берет верх над рассудком…

Маг вновь посмотрел на меня:

— Встань! — короткий как удар хлыста приказ. Я ненавидела этот тон, с чьих бы уст он не доносился. Но как часто мне приходилось его слышать!

Ненавидела и все равно подчинялась. И в тоже время продолжала играть. Легко? Отнюдь!

— Прости? — я подняла голову над подушкой и облокотилась на руку. "Еще б ресницами похлопать не забыла!" Мое лицо выглядело до отвращение наивным. "До чего же это глупо, особенно, если вспомнить, кто я!"

— Встань, хочу на тебя посмотреть, — все же соизволил объяснить клиент.

Что ж… Мне было не впервой танцевать для мужчин и все же не для Генриха. Не подумайте, будто это имеет значение. И он означает для меня что-то особенное. Просто это странно, неожиданно. А я не люблю изменений.

На миг прищурилась, затем наклонилась к магу. Соблазнительно прошептала а ухо:

— Конечно, дорогой, как прикажешь.

Тряхнула волосами и поднялась.

Мало толку, чтобы маг узнал правду: я отнюдь не глупышка — это еще один легкий путь к потере мужчины. И не важно, кто он тебе: клиент, или жених. Кто ты сама: знатная дама, скрывающая свое лицо за роскошным опахалом, или ночная бабочка.

Я стояла, завернувшись в одеяло, и с деланным недоумением смотрела на Генриха.

Интересно, угадала, чего он хочет?

Тотчас послышался новый приказ:

— Убери!

Что ж, порой реакцию мужчины не так и сложно предугадать. Порой это становится слишком скучно.

Одеяло медленно упало к моим ногам. Я осторожно переступила через него и начала танец…

Когда-то меня обучали одни из лучших учителей Авиана. Знали бы уважаемый Кадер и Диплюси, как применит эту науку их в то время взаправду стеснительная и робкая ученица…

— Неплохо, но… — в тот день я впервые услышала похвалу от мэтра. Какой же счастливицей ощущала себя в те несколько секунд, после которых учитель начал отчитывать меня за проявленные ошибки: "слишком сковано, без внутреннего огня. Вы знаете прекрасно все движения — ни одной ошибки, но вы боитесь, похоже, сами себя…"

Теперь я не боялась. И дело не в годах тренировок. Через пару недель после первой и единственной похвалы мэтра уроки танца закончились для меня навсегда.

Мне не оставили выбора. Нет, право, я могла выбрать смерть. Кое-кто на моем месте именно так бы и поступил. Я же выбрала жизнь. Пускай, по совершенно иным правилам!

— Довольно! — приказ Генриха прозвучал неожиданно. Пришлось прерваться, хоть и исполняла любимое па танца.

Я замерла перед ним абсолютно обнаженная. Идеальное тело, зовущие его глаза. В лице не было ни капли смущения. С чего бы? Если краснеть каждый раз, когда я… впрочем, не важно.

Генрих не сводил с меня взгляда. Но в нем было не вожделение — задумчивость. Как будто он пытался понять: так ли я хороша. "Для чего? И так ли важен для меня ответ на этот отнюдь не простой (связавшись с магами, жди сложности) вопрос?" С волшебниками никогда не знаешь, что может случиться.

Я не успела ответить, маг оказался быстрее. Он кивнул сам себе:

— Ладно, птенчик, завтра у меня будет к тебе предложение. А сейчас возвращайся обратно в кровать.

Глуповато хихикнув, легла рядом, поцеловала мага и начала что-то тихо ворковать. Как и положено "птенчику"!

Не думаю, что за оставшееся время, он еще возвращался к своим мыслям.

Где-то через пол часа мужчина (старик!) поднялся, поспешно оделся, бросил рядом со мной кошелек и покинул дом. Я не стала провожать его до двери: он уж точно ничего не станет у меня воровать. Было бы, что брать! Все по-настоящему ценное давно вынесено, остальное стоит несколько мелких монет. Просто в пустой, совсем обнищавший дом богатых клиентов силком не затянешь. Вот и пришлось кое-кому смириться с потерей пары медяшек!

Да, если бы Генрих и захотел что-то стянуть (уж не знаю что — безделушку в память о приятно проведенном вечере), чем я могла помешать магу, входящему в совет старейшин? Ничем!

"Что же он хочет мне предложить?" — села на кровать и задумалась. Затем покачала головой: "определенно ничего хорошего. Ладно, справлюсь!" Пальцы привычно расстегнули замок на кошельке и вытащили из него монеты. Пересчитывать ни к чему: Генрих точен во всем.

Кошелечек растаял, лишившись последней монетки: маг не привык оставлять за собой следов. А кошелек с золотом в столе у ночной бабочки — это след, еще и какой! Потом не отмоешься. Завтра первыми бросят камень другие мои посетители. Не из-за ревности, как бы мне этого не хотелось (хотя последнее очень сомнительно). Честь дамы сердца, "со щитом, или на щите"…, о чем-то подобном под окнами знатных барышень распевают менестрели.

Я принадлежу другому миру. Последняя глупость — ревновать ночную бабочку. Мое тело, моя душа — товар. И покупатели на них найдутся!

Многих из тех, кто днем кричит о чести и достоинстве, ночью можно заметить в трущобах. Надев маски, добропорядочные граждане идут к девушкам, вроде меня, к главарям преступных шаек, к ворам, убийцам. Все, что бы развлечься, получить понравившуюся картину в свою коллекцию, или даже "заказать" недруга, которого пуля в бокале не смогла отправить в бездну.

Уже не первый месяц я знала Генриха. Так что, исчезновения кошельков, к счастью, пустых, были не редкостью и ничуть меня не пугали. Конечно, в первый раз, помнится, испугалась ни на шутку: представьте, прямо у вас из под носа исчезает, явно, недешевая вещичка, да еще и принадлежащая магу! Но потом все приелось. Как оказалось, маги не худшие существа нашего мира, встречаются люди и ужаснее…

Я Селина. Мне девятнадцать лет. Родилась в небольшом, но прекрасном городке Авиане у любящих меня родителе.

По крайней мере, в детстве я действительно считала Авиан прекрасным. Сейчас иллюзии развеяны. Когда попадаешь на самое дно, прекрасные дворцы на той стороне Тиари перестают тебя волновать.

Но когда-то все было иначе…

Наш город находится довольно далеко от столицы, но от этого не становится хуже. Из далека Авиан радует гостей высокими остроконечными башнями. На ратуше и день, и ночь горят огни. Они манят к себе путников, проезжающих трактами. Впрочем, достаточно редких в наше время.

Когда-то Авиан был столицей искусства, неким законодателем моды. Здесь жили лучшие мастера — искусники. Они без конца творили, увековечивали прекрасные мгновения для потомков. А затем настала новая эра. В мир пришла магия и перекроила его на свой лад. Зачем упрашивать надменного мастера, а затем еще годами ждать пока твой заказ будет выполнен? Гораздо проще заплатить магу.

Еще очень долгое время, пока магия окончательно захватывала мир, Авиан оставался островком, где жили древние обычаи. А затем магия поработила и их. На место изяществу пришла роскошь, крикливое богатство новых хозяев жизни.

Город очень быстро вырос. Когда-то он простирался лишь на правом берегу Тиари. Но постепенно и на левом застучали удары тесаков по дереву, крики подрядчиков и голоса безымянных строителей.

Поначалу на левом берегу жили бедняки. Все остальные, даже торговый люд стремился на правый. А затем это перестало иметь значение. На левом берегу появилась свои богачи. На правом теперь жили только семьи с вековой родословной и маги, которых аристократия, скрепя сердцем, приняла. Всем остальным путь туда был заказан.

Я с детства жила на левом берегу, но ничуть от этого не страдала. Мой отец был купцом. И он преуспевал. Несколько лавок в Авиане. В каждой только за прилавками стояло трое человек. А еще караваны, что привозили отцу всякие диковинки из чужоземья. Я могла ни о чем не волноваться и наслаждалась жизнью: капризничала, сбегала из дому на вечеринки, гуляла с друзьями до рассвета, а потом дремала за завтраком, и, конечно же, влюблялась…

Первые семнадцать лет моей жизни прошли безоблачно. Хотя в то время я так не считала. Постоянно дулась на родителей, плакала над глупыми обидами, а порой даже мстила. Сейчас это кажется смешным (если бы еще смех не был смешан с горечью!), но тогда все это было безумно важным, ведь таковой была моя жизнь.

Два года назад случилось непоправимое.

Ибо только смерть нельзя исправить.

В тот день я возвращалась с праздника. Он был посвящен нашему городу. Авиану исполнилось триста лет — весьма почтенный возраст, надо сказать.

С утра я выбирала себе одежду, красивую шляпку под цвет платья, цветы на локоны, туфельки…

— О, нет! Что случилось с бантом на носке?!…

Вот и пропускала мимо ушей все, о чем говорили мои наставники. Литература, музыка — они перестали иметь значение. Я и раньше не находила удовольствия в том, чтобы часами корпеть над книгами. А сейчас и подавно — я сгорала от нетерпения.

— Сегодня! После заката! Но почему же солнце так долго не садится?!

А в восемь вечера ко мне в комнату зашел отец и, ничего не объясняя (то, что в вечер на улице опасно он и так твердит ежедневно), запретил выходить на улицу…

— Но почему, папа, ты ведь обещал?!

— Я передумал. Это слишком опасно.

— Но что может быть опасного?! Я ведь иду с друзьями и с…

— С кем еще?

— Ни с кем. Оговорилась! — Я опустила вниз глаза, стараясь ничем не выдать свой обман.

Но в те времена я не умела лгать.

— Прекрасно! Но все равно ты никуда не пойдешь! — отец вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Я топнула ногой от злости. А затем упала ничком на кровать, размазывая по лицу слезы:

— Ненавижу тебя! И маму тоже. Ну, почему вы оба всегда против меня?! Это несправедливо!

Мир, вообще, безумно несправедлив.

Не знаю, как долго я так пролежала. Возможно, всего пару минут, а, возможно, что и больше получаса.

Но внезапно раздался стук. Затем еще один. Кто-то кидал небольшие камешки в стекло. Я встала, быстро вытерла слезы с лица и подошла к окну. Внизу возле самой ограды стоял Дорин. Он улыбался, и в его темных глазах пробегали смешинки. Друг…, хотя какой он друг — любимый, звал меня на праздник. Я долго смотрела на него, потом махнула рукой и подбежала к двери, заперла ее на ключ. Открыла окно и вылезла наружу. Быстро скинула туфельки и по одной из колон спустилась вниз.

Подняться наверх было бы сложнее.

Но в тот момент обратный путь меня не волновал. "Доберусь как-нибудь" — самоуверенно решила я.

На земле я сразу попала в объятия Дорина. Он целовал меня, пока я не увернулась:

— Нам пора!

— Прости, забылся, — любимый предложил мне руку, и мы двинулись в путь.

Праздник уже начался. Огни, веселый гомон, яркие краски повсюду. Но идти еще было порядком. Все веселье проходило на правом берегу. И хотя мой дом находился на набережной, до единственного моста через Тиари было довольно далеко.

На улицах стоял шум. Люди вокруг были пестро одеты. Они улыбались и смеялись. В небе что-то грохотало и переливалось всеми цветами радуги. "Самый счастливый день в моей жизни…"

Самый ужасный день в моей жизни!

Праздник действительно оказался великолепным. Глава города — Жерар Лафер — решил пустить пыль в глаза совету столицы, королю и потому нанял огромное количество менестрелей, фокусников, акробатов. Пригласил даже магов.

Впрочем, тогда я не искала скрытых причин. Они были последним, что могло меня заинтересовать.

Имел значение только обнимающий и целующий меня Дорин. И буйство красок вокруг — феерическое действо. С одной стороны знойная цыганка, исполняющая зажигательный танец, с другой — фокусник, не перестававший радовать зрителей опасными номерами с огнем.

А вверху, над нами — людьми на площади, переливались всевозможными цветами радуги маленькие огоньки. Они то взмывались в воздух и складывались в восхитительный рисунок, то, словно лепестки роз, падали вниз.

"Как же это красиво!"

Фейерверки продолжались до полуночи. Затем над площадью разнесся усиленный магией голос Лафера. Он все благодарил нас за что-то, улыбался. Мне не было до него никакого дела. Меня целовал Дорин и шептал на ухо нежности.

— Я люблю тебя,

— И я тебя безумно. Знаю, что не должна этого говорить, но…

— Но когда ты позволишь мне поговорить с твоими родителями о нашей свадьбе? — прервал меня Дорин, прижав палец к моим губам.

— Скоро, подожди совсем чуть-чуть. У отца сейчас какие-то проблемы — не знаю точно, — я с толикой презрения махнула рукой. — Но он ходит очень злой. Я не могу придумать, как к нему подступиться.

— Понимаю. Но я не могу ждать вечность, — Дорин стал серьезным, а я чмокнула его в нос:

— Прекрати! Ты же знаешь, я тоже мечтаю об этом дне. У меня будет самое красивое платье в городе — золотистого цвета и нитями фистов на корсаже! И туфельки со светящимися камнями. Не помню, как называются. Отцу недавно привезли из самой столицы!

Как будто Дорину было дело до моего платья, до башмаков!

Он рассмеялся и повел меня прочь с площади. Задерживаться далее и впрямь не было нужды. Люди уже начинали расходиться. Еще немного и толпа просто снесла бы нас.

Но обратная дорога все равно заняла довольно много времени. Мы то и дело что-то шептали друг другу на ухо, смеялись, затем прощались… И вновь продолжали идти рука об руку…

— Что ж, до встречи.

— Но я не могу так просто расстаться с тобой.

— Я тоже, тоже, — шептала я в перерыве между поцелуями. — Но обещаю, я поговорю с отцом. Да, уже завтра… Обещаю!

Любимый все же оставил меня в двух кварталах от дома. Нежно коснулся подбородка и поцеловал руку на прощание. Я улыбнулась ему и пошла дальше сама. За следующим поворотом должен был показаться мой дом — трехэтажный особняк в островном стиле, построенный около двадцати лет назад. Я любила его. В детстве мы с друзьями играли в нем в прятки, скрываясь не только друг от друга, но и от моих родителей, порой от слуг. А они вновь и вновь отыскивали нас, будто бы даже не прилагая к этому никаких усилий. Дом…

"Но… что это?"

Еще издалека поняла: что-то не в порядке. Все окна на распашку, в глаза бьет яркий свет. Я испугалась, что родители заметили мое отсутствие и, поддавшись панике, побежала быстрее.

О, если бы это было правдой! Но прошлое не перепишешь.

Возле двери встретила двух людей в темных плащах серебряными звездами на груди — полицейские! "Но что они здесь делают?!" Бросилась внутрь. Стражи порядка пытались помешать мне пройти: "Стойте! Куда же вы?! Остановитесь!", но я не обращала на них внимания, с отчаянием ребенка рвалась вперед. А полиция… что ж наставить на беззащитную девушку оружие они смогли, но выстрелить не посмели.

Вбежав в дом, сразу же увидела родителей.

"Вот вы где, а я волновалась…"

— Мама! Папа! — в отчаянии бросилась к ним, не замечая странной неподвижности, холодности, слепоты глаз.

Охранная магия, которую нанесли на дом еще пять лет назад и ежегодно обновляли, не помогла. На ковре, кое-где потертом, кое-где в засохших пятнах лежало два тела. Мужчина и женщина… Еще пару часов назад они были моими родителями. Сейчас…

— Нет, не хочу видеть! — хотела вскочить, броситься вон из комнаты, из дома. Бежать куда-угодно, лишь бы не смотреть…

Я дернулась и упала. Лодыжку пронзила боль. Пытаясь унять ее, схватилась за ногу ладонями… и оторопела: руки были по локоть в крови, как и одежда, ковер, на который я упала.

Все вокруг заалело. Картинка вертелась перед глазами, краски приобретали пугающую яркость. Я смотрела и не видела ничего вокруг. Да так, пожалуй, и просидела бы целую вечность.

Но кто-то схватил меня за талию, поднимая с пола. Попытался заслонить глаза рукой. Не вышло. Мое тело била дрожь. Я вырывалась. И еще до того, как меня подняли на ноги, заметила все: тела, кровь, жезл смерти в двух шагах от… от… родителей — небольшая палка, заостренная с одной стороны. Вся покрыта рисунками, какими-то безумными надписями. Совершенно ничего опасного.

Жаль, только, внешность обманчива!

И снова кровь и два тела, у которых внезапно отобрали жизнь…

Бесчисленное множество раз затем видела эту картину. Порой через призму слез, как в ту ночь, порой ясную, ничем не омраченную. Она и до сих пор со мной…

Послышались голоса, вопросы, которыми полицейские засыпали меня:

— Стойте же! Ну, прошу вас… Не стоит…

Еще как стоило!

Прошла неделя, две… Прошлое… — как бы сказал один из моих бывших учителей… — Заносило прахом забвения. На самом же деле… ничто не изменилось. Я все так же порой замирала, с невысказанной болью глядя за горизонт, порой с криком просыпалась в ночи, а затем беззвучно плакала, зарывшись головой в подушки, надеясь и опасаясь заснуть вновь.

Не один раз меня ловили, когда собиралась прыгнуть в Тиари. Там, под тяжестью воды, я хотела встретить смерть. Плавать-то никогда не умела. Отец считал, что девушке это ни к чему. В его мечтах я выходила замуж за аристократа. Пусть обедневшего, но с фамилией. А аристократки слишком стеснительны, слишком невинны, чтобы купаться в речушках, или озерах. Даже те, что уже вышли замуж.

Я любила Дорина, но не хотела раньше времени перечить отцу. Надеялась, все само решиться. Слишком боялась. Одно дело тайком сбегать вечерами с дому на праздники, или даже целоваться в тени старого дуба в саду (кто же мог знать, что нас заметит наша повариха — потом еще месяц умоляла ее никому не рассказывать об увиденном!). Совсем другое — сказать отцу правду.

Теперь решение отца играло ключевую роль. Я была готова спрыгнуть в реку, чтобы через мгновение коснуться ледяной воды. И сделала бы это! Но меня каждый раз спасали. Иногда полиция: "Как же можно быть такой неосторожной. Вы же могли упасть воду! Погибнуть!" Стражи порядка не хотели замечать очевидного: Я хотела умереть!

Иногда случайные прохожие. Те пускались в пространственные рассуждения о жизни и смерти, словно маленького ребенка, вели домой.

Они были добры и ничего не требовали взамен. Наверное, поэтому в последний раз — ночью, когда вокруг не было ни души, и никто не мог мне помешать, я сама сошла с парапета и быстрым шагом пошла домой…

Помню темную мостовую, что, казалось, растянулась до самого горизонта, мелкий противный дождь, длинные гротескные тени от уличных огней, а еще горечь и странное спокойствие, что навечно поселились в сердце.

Похороны были назначены на конец сепети. Помню, как стояла у могилы, так и не оправившись от своего горя. Стояла так долго, что от усталости сводило ноги. А я, не смотря на это, продолжала стоять. Молча, не давая никаких обещаний. Только про себя проговаривая приличествующую случаю молитву.

О, Духи, милостивые. Прошу, услышьте мою мольбу, заберите их души в свои чертоги. За жизнь они не раз склонялись к вашей милости. А теперь черна земля, что прибрала их тела…

И снова и снова, лишь бы не думать: "О, духи…"

Дорин приехал только к концу церемонии. Быстро извинился за проявленное неуважение и увез меня подальше от двух маленьких табличек, что навсегда остались в моем сердце.

И все же постепенно я приходила в себя. Реже плакала. Чаще задумывалась о будущем. Порой даже говорила нечто путное полицейским, расследующим смерть моих родителей. Впрочем, они не настаивали на своем. Постоянно откладывали наши встречи. А затем дело — для них убийство моих родителей было простой белой папкой с несколькими исписанными листками, да золотистой ленточкой, показывавшей, что главный артефакт находится под контролем у магов — закрыли. Убийца так и не был найден.

— Девушка, не переживайте вы так. Подобные дела так споро не расследуются. Потребуется не один месяц. Но, когда придет срок, мы оповестим вас. А пока не тревожьтесь понапрасну, — сказал мне Коверни — полицейский, что вел дело.

Я поверила.

Глупая, беспечная девчонка!

Никто и не думал кого-то искать. Когда я явилась еще через неделю после этого разговора, обо мне и вспомнили с трудом. А, вспомнив, вновь велели ждать.

Но, как оказалась, времени у меня не было.

Через три дня исполнялся ровно месяц с тех пор, как погибли родители. И согласно закону именно в тот день стряпчий прочел завещание…

Послышался скрежет — все время забываю смазать замок на входной двери (этот звук ужасно раздражает, но зато меня невозможно застать врасплох), а вслед за ним и шаги в коридоре. Я поспешила выбросить из головы воспоминания и быстро надела рубашку. Пальцы проворно пробежали по многочисленным крючкам (некоторым клиентам доставляет удовольствие неспешно обнажать меня, вот и стараюсь для них). У меня самой не больно-то желания постоянно мучиться с этими застежками!

Ключ от дома есть только у одного человека. А желания видеть масленые глаза этой мрази, которые стекленеют от созерцания моего голого тела, у меня нет! Даже просто видеть его — нет желания! Вынуждена!

Дорин заглянул в комнату.

— Генрих Ариский остался доволен?

— Конечно, — я безразлично пожала плечами.

— Что на счет денег? — в глазах у мужчины появился блеск.

Золото ведь важнее всего для него. И как я не понимала этого раньше?!

Я встала и подошла к небольшому столику. Отперла ключом тайник и достала деньги. Затем повернулась к посетителю и кинула ему мешочек.

— Лови.

Дорин методично пересчитывал монеты, пока я безучастно стояла, прислонившись к столику, и ждала. Порой мне казалось, будто вся эта жизнь — ожидание. Ведь подобные встречи происходили каждый день. Иногда на рассвете, иногда поздним вечером. Мужчина являлся и забирал "свои" деньги.

Засунув золотые в карманы брюк и презрительно кинув мне опустевший мешочек, посетитель проговорил:

— Неплохо, но недостаточно. Сегодня пришлю нового клиента.

Я кивнула. Протестовать просто глупо. Несколько раз ведь именно так себя вела, вот и знала чем это чревато…

— Пусти! Пусти! Ты не имеешь права! Я все равно не буду, не заставишь!

Заставил. Бывает боль, после которой соглашаешься целовать ноги своему убийце, не то, что…

Смех. И его рука на моей шее, со всей силой сжимающая ее:

— Ты еще не поняла, что теперь я твой хозяин, и, если ты не будешь приносить доход, то сдохнешь! Но перед этим, — Дорин просунул руку сквозь лиф моего платья, провел по груди, — я хорошо развлекусь…

Мужчина вышел за дверь, дождавшись моего кивка. Я вновь села на кровать. Взяла гребенку и принялась расчесывать ею волосы, готовясь отойти ко сну. Воспоминания всколыхнули, забытую было, злость. "И как я раньше могла заблуждаться на счет Дорина?!"

Будто сейчас помню тот день, когда Зимий — стряпчий отца, прочел мне (нам: Дорин находился рядом со мной, и не отводил от поверенного взгляда) завещание. Перед смертью отец в очередной раз ввязался в какую-то авантюру, вложив туда все свои деньги. Ему они бы принесли доход, но разговаривать со мной его компаньоны отказались. Таким образом, говорил стряпчий, в моем распоряжении оставался только дом. Всего остального не существовало.

Потом Дорин что-то кричал о том, что мы вернем деньги, и подставлял мне на подпись многочисленные бумаги. Я расписывалась, не глядя, пряча лицо у него на груди, заливаясь то смехом, то слезами.

А было занятно бегло просмотреть хотя бы одну из них. Но я слишком верила Дорину. Даже мысли не допускала, что он предаст. Потому-то и продала ему дом за смехотворную сумму! Что-то вроде пяти или семи злотых. За эти деньги можно было купить… новые туфельки на высоких подборах, но никак не трехэтажный особняк!

Но на этом Дорин не остановился. Я отдала ему все драгоценности (будто бы на хранение), рассказала обо всех тайниках.

Когда я прозрела, изменить что-либо было уже не в моей власти. У меня не осталось ни одной, самой мелкой монеты. Я была в полной власти Дорина. И тогда он открыл свое настоящее я.

Поначалу тот день был не отличим от сотни предыдущих. Повседневные заботы, в которые я погрузилась — безумно скучны. Но, по-крайней мере, они не оставляли ни минуты на то, чтобы побыть в одиночестве, вновь начать вспоминать о былом.

А потом Авиан укрыла тьма. Я уже собиралась ложиться, когда Дорин ввалился в дом…

— Что-то случилось? Что-то серьезное? — я выскочила в коридор, порадовавшись было, что не успела переодеться в ночную сорочку.

Ничего бы это не изменило!

— Ты знала! — лицо Дорина пылало от гнева.

— О чем?

Мужчина не ответил. Просто со всей силы ударил по лицу. Затем еще раз.

— Да как ты… — я попыталась встать на ноги, с которых упала, когда Дорин дал мне очередную пощечину. Но мужчина навалился на меня сверху и начался сущий кошмар…

Мой отец был умным человеком. Гораздо умнее меня. Тогда с компаньонами он просто не предвидел, что его душа так рано отойдет духам. Но в вопросе моего будущего папа не полагался на случайности. Я не могла продать дом до своего совершеннолетия — до двадцати одного года.

А значит, все махинации Дорина прошли впустую.

Оставалось еще четыре года. Но "жениху" надоело играть роль влюбленного. Он хотел стать моим хозяином. И лежа на полу в своей крови я понимала, что у меня осталось только два пути: стать на четыре года ночной бабочкой, двери чьего дома на распашку для любого гостя и не заглядывать в то, что будет потом. Или умереть прямо сейчас.

Вот только смерти я больше не желала. В день, когда я медленно шла от моста над Тиари к дому, поняла: жизнь слишком драгоценна, дабы ее терять.

Значит, сейчас и выбора у меня не было!

Так и началась моя вторая жизнь — на самом дне и мало помалу я стала неразрывной его частью — такой как все…

— Думаешь, она подойдет?

— Да! Это то, что нужно!

— Неужели она настолько хороша? — человек смотрел в полупрозрачный шар, в котором, как в стекле, отображалась спящая девушка. — Ведь полно других кандидаток. Или все дело в том, что ты…

— Нет, конечно же. Не пори чушь! Я бы никогда не пошел на это, но нам нужна девушка с тайной. А что может быть лучше постоянной печали в глазах, даже когда она смеется.

— А ты, оказывается, романтик…

Следующий день ничем не отличался от предыдущего. Ну, не день — ночь. Днем-то я обычно сплю, а вот ночью приступаю к работе. Около одиннадцати вечера зашел Стиан, потом Джордж. С ними я как обычно не успела вставить ни слова. Только и услышала сквозь двери:

— Милочка, это я…

Как будто по одному звучанию их голосов я должна угадывать, кто передо мной.

Впрочем, кому нужны эти разговоры?! Ко мне приходят не за этим.

Генрих не явился. Было немного жаль. Он ведь обещал сделать мне предложение. Не руки и сердца, конечно, (а жаль, стать женой мага, что одной ногой уже стоит в могиле, не так уж и плохо) и вряд ли оно обойдется без риска, но, если есть шанс покончить с этим миром, с Дорином, я не буду сомневаться. Это стоит того!

Тем более, два из четырех, отведенный мне, лет уже прошли.

Но мага все не было. Я в очередной раз вздохнула, вслушиваясь в тишину, и тихо произнесла:

— Наверное, передумал.

Новый клиент, обещанный Дорином, тоже не явился, да и сам бывший жених не радовал своим присутствием. "Значит, придет к вечеру. Жаль, в это время у него обычно ужасное настроение. Может и по лицу ударить, а потом обвинить во всем меня". Я подошла к зеркалу: прошлые синяки с лица и с груди уже сошли, не хотелось зарабатывать новые. Не то снова придется принимать клиентов с одной свечой в руке — вроде как для пущей таинственности.

За окном начало светать — верный признак того, что пора ложиться. А то вечером не проснусь, и Дорин своими ненавистными руками будет прикасаться ко мне — будить. Я подошла к окну и начала задергивать занавески, вслед за ними взялась и за тяжелые портьеры.

Взглядом зацепилась за темные воды Тиари, что беспечно несла свои воды вдаль. Окинула взором деревья, чьи зеленые листья трепал непокорный ветер. Улица была пустынной, только возле пристани, отчаянно жестикулируя, спорили трое субъектов. Один из них показался мне знакомым. "Интересно: он, или не он?" Но издалека было не разглядеть. Я вновь потянулась к портьерам. "Какая разница?!" Впрочем, для тех двоих разница была. Если перешли дорогу Рихту, то, когда встанет солнце, они уже будут на пути к духам.

Из донесений полиции

7.05.18

На улице Тумана произошел несчастный случай. Сгорел трехэтажный особняк. Обстоятельства выясняются. Судьба владельцев не известна. Сегодня поступили результаты магической экспертизы. Злой умысел исключается.

Найдено тело некого Дорина Жебера. Мужчина мертв уже несколько суток. Причина убийства, и сам убийца неизвестны. Основные силы брошены на поиски мотива преступления. По словам друзей Дорин не участвовал в махинациях, зарабатывал деньги честным путем. Наши данные подтверждают это. В картотеке на Жебера ничего нет. Идет следствие.

— Ты действительно думаешь, что на этом парне ничего нет?

— Не смеши! Знавал я его. Скотина еще та! Но начальство сказало закрыть на все глаза. Так что, не нашего ума дело. Как сказали, так и поступим. Да и, по мне, таким людям самое место в могиле. А то, что в картотеке его нет…

Я открыла глаза. Роскошный балдахин кровати, мягкая перина, будто бы у настоящей аристократки… Что за?…

"Сон? Навряд!" — Я провела рукой по мягкому шелковистому белью. — "Слишком все реально!"

Быстро поднялась на ноги. На полу меня уже ждали мягкие домашние тапочки, а еще одежда на спинке стула. Я, прищурившись, оглядела комнату, затем, взяв в руки платье, принялась одеваться. К счастью, передо мной была простая одежда, во многом напоминавшая ту, в которой я выходила на улицу, когда у меня выдавался свободный вечер — длинное приталенное платье с открытым, но не вызывающим вырезом. Оно оказалось слегка тесноватым в груди, и я не без труда сделала первый вдох. Но в целом шло мне.

В зеркале, что я висело на стене, отразилась молодая девушка с невинным выражением лица. На ее лица виднелась легкая чуть смущенная улыбка.

Скромница, да и только!

Последний раз окинув комнату взглядом — "какая все-таки вокруг царит роскошь. У меня даже в былые времена такого не было!" Я взялась за ручку двери и вышла в коридор, сделала несколько шагов, рассматривая портреты в золоченых рамах. Затем, услышав какой-то шум в ближайшей ко мне комнате, постучала в дверь и, не дожидаясь приглашения, зашла. Не думаю, что я оказалась в этом замке без ведома хозяев. Значит, меня ждут!

В центре комнаты стоял Генрих Ариский!

Вот уж кого не ожидала… А следовало! Маги слов на ветер не бросают!

Старик держал в руках шар и пристально разглядывал кого-то. Я стояла слишком далеко и не могла рассмотреть, кого именно. Впрочем, ничуть не жалела об этом, даже радовалась, пожалуй. От секретов магов следует держаться как можно дальше. Чтобы не узнать лишнее. Пускай волшебники и считают тебя пустым местом, что ничего не может изменить. Они всегда могут перестраховаться. Ты для них никто, а, значит, убьют, не задумываясь. Подумаешь, какая-то букашка!

Услышав шаги, Генрих обернулся, пристально поглядел на меня, казалось, заглядывая в самую душу.

Надеюсь, кроме привычной для него глупости, он ничего не разглядел!

Усиливая впечатление, я широко открыла "невинные" глаза и с простодушием ребенка спросила:

— Где я?

— У меня дома. Не стой в пороге, проходи! — Генрих жестом руки предложил мне присесть, затем, отставив шар в сторону, продолжил. — Как я говорил ранее, у меня есть к тебе предложение. Не забыла?

— Нет!

— Что ж, рад. — Маг взял в руку трубку — дорогую, судя по виду. Такие стоили не меньше двадцати злотых, и то, если торговаться с купцом до последнего (как-то в лавке у отца весь день проторчала, вот и запомнила один случай).

Генрих взял трубку в зубы, затем прикоснулся к ней рукой. Табак тотчас загорелся. Маг несколько раз выдохнул дым. Я осторожно, дабы не обидеть мужчину, заслонила рот рукой. Ненавижу этот запах! Но интересоваться моим мнением Генрих и не подумал.

Наконец, сделав около десяти затяжек (может, и больше: я сбилась со счета), маг заговорил

— Я хочу тебе помочь. Слышал, тебя не вдохновляет твое занятие. Да и о будущем следует думать. Кому ты будешь нужна лет через десять? Ни-ко-му, — насмешливо протянул Генрих. — Согласна? — он в упор посмотрел на меня.

— Да! — ответила я холодным ледяным голосом, на миг забыв о роли. Но тот час спохватилась. И вновь глуповатое выражение лица, невинный взгляд. — Но я об этом даже и не думала. Десять лет — это ведь так долго.

— Пролетят, не заметишь! — отмахнулся маг. — Но я хочу помочь тебе. Поработай на меня, скажем, — он задумался, явно что-то подсчитывая, — месяц, я заплачу тебе двести злотых. Не плохие деньги, как считаешь? Затем ты свободна. Уедешь путешествовать, посмотришь на мир…

Что бы еще через месяц остаться с пустыми карманами. Да и то, если повезет, не повстречаю какого-то мерзавца из тех, что любят поживиться за чужой счет. Там не заметишь, как твое тело вынесет на берег, или найдут в помойной яме, а затем предадут сырой земли. Так до скончания века и пролежишь в общей могиле!

Но для меня деньги и впрямь не плохие. Хотя с другой стороны…

— Если ты считаешь, что это правильно, — сделала вид, будто умнее Генриха нет на свете. И я в полной его власти. Мужчины подобное любят. — Я, конечно же, согласна.

— Чудесно! Побудь здесь, а когда я вернусь, поговорим о том, что ты должна будешь сделать. — Маг быстро вышел из комнаты.

Я же медленно подошла к окну.

Судьба вновь решила сыграть со мной в игру. Прошлую партию я позорно проиграла — проиграла два года жизни. Сейчас ставки выше. Не двести злотых — моя жизнь. Ибо только полная идиотка может поверить Генриху!

Я сказала: "Да". Но только потому, что не хотела умереть прямо сейчас!

— Чем ты ее соблазнил?

— Деньгами. Чем же еще? Двести злотых.

— Не многовато ли?

— Ты действительно думаешь, что она доживет до того дня, когда сможет получить их? Одной девкой меньше, одной больше… К тому же, единственный, кто заметил бы ее отсутствие, мертв.

Сегодня в доме у Герцога Петира устраивался бал. Были приглашены все влиятельные семьи Авиана. Слуги уже несколько дней пребывали в панике. Герцог отличался крутым нравом и наказывал за любой промах. Вот челядь и старалась обезопасить себя от его гнева. Комнаты блестели и полнились цветами, на кухне готовили сотни изысканных блюд — на любой вкус, в саду…

Наконец, настал вечер. Дорога перед домом начала наполняться экипажами, на мостовые ступили туфельки прекрасных дам и галантных кавалеров. Раздались приветствия, смех. Девушки пораскрывали веера и начали через них строить глазки своим спутникам. Сплетницы навострили ушки, чтобы завтра рассказать обо всем своим подружкам.

Прием устраивался в честь приезда Мишеля Торского — посланника совета магов столицы. Злые языки шептали, что в Авиан его отправили в ссылку за многочисленные нарушения. Поговаривали даже, он кого-то убил…

Но у Мишеля нашлись могущественные покровители, которые сумели защитить юношу от гнева монарха и отправили от греха подальше — в провинцию.

Все горели желанием встретиться с Торским. Девушки видели в нем потенциального жениха. Раз живет в столице — значит, богат, раз маг — то обладает властью. Если он еще и молод и красив… Тут местные красавицы тактично замолкали, томно вздыхая в распахнутые веера.

Маги хотели узнать о новостях магической столицы, о всех подводных камнях, что так сильно могут повлиять на их будущие. А молодые юноши уже сейчас представляли, как вызовут гостя на дуэль. В него же заочно влюбилась каждая девушка города! А для кого-то она была дочерью, возлюбленной, невестой. К тому же довольно почетно одолеть столичного гостя. Да еще и мага!

Мишель не смог бы отклониться от дуэли. А применять магию во время схватки было запрещено. За этим внимательно следили.

Торский зашел в зал последним (опоздал довольно сильно). Но ожидание людей, особенно девушек и их матерей, того стоило. Маг оказался привлекательным юношей лет двадцати пяти. Он был высок, хорошо сложен, носил короткие волосы, а бороды и усов не имел вообще. В голубых глазах, что находились в контрасте с угольно черными бровями и такими же волосами, то и дело пробегали смешинки, когда он переводил взгляд с одного участника бала на другого.

Сперва Мишель подошел к хозяину дома, приветствовал того. За свое опоздание маг решил не извиняться: с кем не бывает? Потом прошелся по залу, перекинулся парой слов с тем, или иным гостем, поцеловал руку нескольким дамам — красавицы сразу зарделись.

Все шло по плану!

Внезапно Мишель вздрогнул. В самом углу комнаты в одиночестве сидела девушка. Она была довольно миловидна, если не сказать, красива. Но дело было не в этом. Если вспомнить, сколько красавиц в той же столице, то вряд ли маленький провинциальный Авиан сможет предложить что-то по-настоящему новое.

Вот только, незнакомка была очень похожа на одну знакомую Мишеля, не просто знакомую — первую любовь. Та девушка — Евелина, Еви, как называли ее родные и друзья — погибла во время пожара несколько лет назад. Потом еще очень долго ее лицо преследовало мага, а он, несмотря на всю свою немалую силу, не мог ничего поделать. Ведь в ее смерти был виноват и он тоже. Костер был произведен по приказу (или скорее просьбе, подкрепленной изрядной суммой денег) казначея королевства. Что-то они там не поделили с владельцем дома. А исполнителем был Мишель…

Если бы маг только мог предположить, что Еви будет там (но кто мог предвидеть случайность!), он бы отказался, сделал бы все, чтобы предотвратить трагедию. Но сам безжалостный фатум (или слепой случай) вмешался в ход событий, перечеркнул еще одну судьбу…

А, возможно, Мишель просто оправдывал себя!

Маг смотрел на незнакомку, и ему казалось, что он видит призрака. В этот момент оказалось, что годы, потраченные на учебу, прошли зря. Он боялся хрупкой фигуры, одетой, как всегда, в голубые тона, грусти в ее глазах, которая была ему укором. Ведь он убил ее, а призраки просто не могут быть счастливы!

Девушка поднялась и направилась в его сторону. Сначала Мишель замер, боясь даже пошевелиться, потом страх прошел. Призраки так не двигались. Походку незнакомки нельзя было назвать размашистой, но она и не летела над полом сквозь присутствующих в зале.

Можно было вздохнуть свободно и приглядеться к незнакомке более пристально. Мишель очень не любил совпадения.

Я уже довольно долгое время находилась на балу, когда появилась цель. До этого, откровенно говоря, приходилось скучать — сидеть в углу зала, да смотреть на танцующие пары.

Никого вокруг, кроме Генриха, я не знала. Да и последний не перемолвился со мной ни единым словом с того времени, как мы ступили на порог дома уважаемого (интересно кем? — точно не мною: за что уважать человека, про существование которого услышала сегодня впервые?!) Петира — еще одного мага с совета. Он даже не счел нужным представить меня хоть кому-то! Просто бросил в одиночестве.

Мишеля я заметила далеко не первая. Слишком многие им сегодня интересовались. В зале, наверное, не нашлось бы ни одного человека, что не слышал о нем, не сгорал от любопытства.

Мужчина мне понравился с первого взгляда: высок, грациозен, неизнеженная фигура, да и лицо умное. Как-то не верилось, что слухи о нем правдивы. "Наверное, маг не ошибся, а, значит, скоро поймет свою ошибку, перестанет нуждаться во мне… Жаль…". Но пока что я шла к Мишелю, призывно улыбаясь тому.

— Позвольте пригласить вас на танец? — Мишель… хотя нет, пока еще не Мишель — маг Торский, перехватил мою руку.

Действительно, повезло. Не думала, что свой первый танец в Авиане столичный маг будет танцевать со МНОЙ! Ночной…

— Почту за честь! — Я ослепительно улыбнулась и сделала первый шаг танца.

— Мне кажется, мы с вами уже где-то встречались, — медленно прошептала я на ухо кавалеру.

— Знаете, у меня такое же чувство. Я весь вечер смотрю на вас…

Я прильнула к партнеру еще ближе, стараясь скрыть усмешку: как же, смотрит он на меня. Если бы я не выискивала мага все время, то поверила бы его лжи. Но так…

— Наши чувства сближают…

— Как и тела, — Мишель улыбнулся, затем продолжил прежде, чем я поняла, как должна отреагировать на его слова: оскорбиться, или просто улыбнуться, будто услышала шутку. — Может, назовете свое имя, прекрасная незнакомка?

— Простите, но здесь, — я посмотрела партнеру в глаза и улыбнулась, — на балу у Петира, я останусь незнакомкой для вас… И не только для вас.

Мы сделали еще один круг. Я продолжила:

— Если хотите узнать мое имя, приходите завтра к графине Амелии. Там я буду собой.

Музыка смолкла. Я сделала реверанс своему партнеру и последовала к двери.

— Так рано убегаете? — Торский вновь взял мою руку.

Я улыбнулась:

— Ну, вы же, наверняка, слышали историю о Золушке? Вот я и не хочу, чтобы моя карета превратилась в тыкву, а на память о чудесном вечере осталась только хрустальная туфелька.

Маг поцеловал мне руку:

— Я найду вас!

Улыбнулась, быстро прикрыла длинными ресницами глаза:

— Надеюсь на это! — сказала, а затем быстро пошла прочь.

Уже настал вечер, и на Авиан опустилась тьма. В саду ветер разметал мои длинные волосы по плечам. Впрочем, к лучшему. Тело постепенно сковывал холод: контраст между горячими руками Мишеля, которые еще недавно обнимали меня, и вечерней прохладой был разительным. Теперь тело, а вместе с ним и душу вновь сковал холод.

К счастью, карета стояла недалеко. Так что, я успела прийти в себя, но не успела продрогнуть до костей. Подойдя к ней ближе, я ускорила шаг. Победа придавала силы. Впрочем… Какая это победа — так, первый раунд. Но в любом случае, если я что-то понимаю в мужчинах, то Торский попался. Как он на меня смотрел… Я воскресила в памяти его взгляд: осторожность и желание… И что-то еще, что же было в его взгляде? Что-то опасное и манящее…

Что же?

— Ты очень быстро. Неужели не вышло? — именно так меня приветствовал Генрих, когда я открыла дверцу кареты.

— Почему же? Вышло! — Я влезла в карету без малейшей помощи со стороны старого мага и присела на мягкое сидение.

А ведь еще недавно я считала его галантным кавалером!

— Мы договорились о следующей встрече. Завтра у графини Амелии, как ты и предлагал.

Генрих протянул руку к моей щеке, провел по ней. Я сжала зубы и выдавила из себя восторженную улыбку.

— Если у тебя ничего не выйдет… — Пальцы мага внезапно стали жестче. — Мне нужно знать, зачем он здесь.

— Я помню.

Маг дал сигнал кучеру, лошадь понеслась по мостовой…

Мишель стоял с бокалом вина, который только что поднес мальчишка на подносе и смотрел, как его недавняя партнерша исчезает в ночи. Шали на ней не было, так что, даже издали девичьи плечи казались трогательно беззащитными. Мага так и подмывало нагнать ее, обнять.

Торский поморщился, уже во второй раз за вечер замечая, что неправильно реагирует на девушку. Таких ошибок он давно не совершал. Что же с ним сегодня происходит?! Или все дело в незнакомке, разбередившей воспоминания?

Ну, ничего. Пройдет еще день-два, он узнает не только имя девушки, но и кто, демон ее забери, она такая! Мишель резко поднял бокал и выпил до дна.

Король давно подозревал, что в Авиане не чисто. Все говорило о том, что кое-кто из его подданных, в том числе и маги, готовят заговор против него. Это было не мыслимо и требовало срочного вмешательства. Ведь даже один маг может натворить бед, что уж говорить о троих, или даже десятке!

Но кто был замешан в заговоре? И кто из простых горожан в курсе происходящего? На эти вопросы не было ответа. А меж тем, нужно было что-то предпринять. Жизнь и корона были дороги монарху, но не сравнивать же Авиан с землей! Большой город, как-никак.

Требовалось найти главарей, а потом разбираться с пешками. Как только это сделать?!

В дверь постучали, вошел слуга.

— К вам маг Дирей.

— Проси.

Отлично! Не может быть, чтобы у Дирея не было плана!

На следующий день состоялся еще один бал. На этот раз под кровом графини Амелии.

Я зашла в зал с тревогой в сердце: "только бы он появился!" Как бы я не убеждала Генриха, что Мишель придет, сама не была в этом убеждена. К тому же приезжий маг меня заинтересовал. Он отличался от тех людей, с которыми я виделась в последнее время. Торский манил меня как… неразгаданная тайна, как… неиспробованное вино…

Да и с кем мне приходилось общаться в последнее время? С чернью, да похотливыми аристократами!

Мишеля в зале не было.

"Что ж, значит, поражение…"

Я еще раз обвела глазами комнату, стараясь скрыть непрошенные слезы — так и не научилась достойно проигрывать — ничего не изменилось. Пришлось быстро скрывать лицо веером, защищаясь от чужих любопытных взоров, подхватить юбку и бежать прочь. Сил на то, чтобы пройтись медленно и степенно — так, как надлежит истинной аристократке, просто не было. Меня и без того колотило. Да и какое это все имеет значение, если завтра я снова стану обыкновенной…

— Прекрасная незнакомка, — я вздрогнула и остановилась. Этот голос…

Маг все-таки был здесь. Я эффектно сложила веер и медленно повернулась, ожидая, когда Торский приблизится.

— Мишель… Вы все же пришли…

— А вы думали, не приду, думали, мы больше никогда не встретимся?

— Я боялась этого, не спала всю ночь, думая… — Маг не дал мне закончить. Наши руки сплелись, и начался танец.

— Может, сегодня вы скажете мне свое имя?

— Селин. А ваше — Мишель. В этом городе нет ни единого человека, который бы не слышал о вас.

— Надеюсь, вы слышали только хорошее! — прошептал маг мне на ухе, еще крепче прижимая к себе.

— А вы попробуйте меня в этом убедить! — я снова посмотрела ему в глаза, растворяясь в них, падая в бездну.

Генрих приказывал мне совершенно иное. Еще будет время, будет… Вот только… на что я его потрачу?

Мы снова и снова танцевали, на наши танцы лгали, так же как лгали уста:

— Кто вы?

— Графиня… графиня с уездного города, что может быть смешнее?

— Отчего вы смеетесь? — маг заглянул мне в глаза. — Будь все иначе, мы бы, возможно, никогда не встретились.

Я с трудом подавила, заходившие по лицу желваки и бешеное желание вырваться из его объятий, не видеть глаз, задать такой простой вопрос:

— А, кто вы?

— Герцог, всего лишь герцог…

Затем новое па, громкий смех в углу зала, что долетел до моих ушей, и его глаза…

Как же я все-таки ненавижу магов! И Генриха за его задание, и Мишеля… за его глаза…

Пожалуй, я никогда не танцевала так долго, как в тот вечер. Два танца подряд с Мишелем, затем другой кавалер, что все допытывался, почему никогда не видел меня раньше. Пришлось выдумывать, врать напропалую. О том, что только недавно приехала в город, и до сегодня не имела чести быть представленной их обществу.

И новая смена партнеров, и вновь рядом со мной не таинственный герцог. Те же вопросы, ложь, кокетство, взгляды из-под приспущенных ресниц… Ничего интересного.

Просто так вышло, что внимание Мишеля ко мне, подстегнуло других. Вряд ли Генрих предвидел это. Иначе придумал бы другую легенду!

Внезапно меня выдернули из одного из танцев.

— Мишель, вам не кажется это невежественным?

— Я слышу ваш голос. И вознагражден за все…

Глупец! Какой же ты глупец, Мишель! Или мне это только кажется?

В вечеру, снимая с волос драгоценности (Генрих решил не нанимать служанку, считая, что со своим туалетом я справлюсь сама), я вновь вспоминала о Мишеле. Мы договорились о новой встречи — послезавтра по полудни. Да и то, только после моих уговоров, что ежедневные свидания породят слухи. Маг вел себя безукоризненно. Слишком безукоризненно, для реального человека из плоти и крови.

Но зачем ему лгать?

Из донесений главе совета Дирею

11.05

Мой приезд разворошил осиное гнездо. Пока что о конкретных людях говорить рано, но подозрения возникли. Напишу, когда узнаю что-то интересное.

Проверьте графиню Амелию Корне.

16.05

Либо кое у кого паранойя, либо в Авиане все чисто. Меня только одно смущает…

Проходили дни. Почти ежедневно я встречалась с Мишелем. Балы, пикники, или просто долгие прогулки по берегам Тиари. Мне удалось слепить новую личность — графиню Селин Джеравски, что совсем недавно приехала в Авиан. Жила я у своей кузины Амелии. Которая, я призналась в этом Мишелю по секрету, просто мечтает выдать меня замуж. Она ведь известная мастерица в любовных делах, что ведут к замужеству. Поэтому и не препятствует нашим долгим прогулкам. Почти что на грани приличий.

— А что вы сами? Тоже хотите быстрее предстать перед священником? — спросил меня мужчина.

— Только если полюблю. А Амелия… пусть строит планы.

— И вы совсем никого не любите?

— Нет, но когда-нибудь… я верю!

В моих глазах мелькнули искорки. Смешно, но, когда я говорила все это, то поневоле начинала верить. Не в то, что разыщу кого-то. В то, что я аристократка, которая мечтает о неземной любви. Как актер, что должен был играть героя, но под конец спектакля стал им самим. Вот только в моей жизни до занавеса было далеко.

Мы дошли до моста. Мишель повернулся и посмотрел мне в глаза. Я не могла отвести взгляд. Не потому что он манил меня к себе, потому что это выглядело бы невежественно, потому что… Нет! Лгу! Не могла именно потому, что он манил меня, заставлял забыть обо всем.

Генрих… почему именно я?!

Мишель взял мою руку и медленно прикоснулся к ней губами.

— Совсем никого?

Что? Не понимаю… Ах, да… разговор… О чем мы…

— Никого…

Я не лгу тебе, Мишель. Я не люблю тебя. Знаю, два года назад я бы влюбилась, денно и нощно думала о новой встречи. Впрочем, я и так думаю о тебе постоянно. Но не так, как этого хочешь ты. Если ты действительно хочешь этого… Я думаю, как выпытать у тебя правду и не подставиться самой. Я не люблю тебя, Мишель. Но, всемогущие духи, как же ты мне нравишься!

— Мои иллюзии разбиты вдребезги, — в голосе у мага звучали сожаления вместе с насмешкой.

— Мне жаль. Не хотела вас расстраивать. За такое короткое время вы стали мне другом.

Дружба. Ха-ха! Не это было ему нужно, не это было нужно мне! Самый простой способ выпытать правду — лечь к нему в постель. Самый простой и самый сложный. Потому что за одну ночь он мне ничего не скажет. А чтобы провести вместе две ночи и более, не достаточно в первый же день признаться в любви.

— К тому же, влюбиться в вас, — продолжила через минуту-другую, когда мы повернули и начали возвращаться обратно. — Не слишком ли жестоко? Вы ведь скоро покинете нас, забудете.

— Вас я никогда не забуду! — я чувствовала его руку у себя на талии, что осторожно обхватывала ее, казалось, даже не пытаясь выйти за грани приличий.

Но я не верила ни ей, ни аристократу — вряд ли он чем-то отличается от других, ни своим чувствам.

— Не лгите, Мишель, ни к чему это. Сколько девушек подобно мне вы встречали? Скольким говорили эти слова? Не счесть!

— Вы совсем меня не знаете, как и я вас.

— Да, не знаю, но хотела бы знать! — произнесла с убежденностью. — Вы маг, но зачем вы здесь?

— Если скажу, что люблю путешествовать, вы мне поверите?

— Ни за что! — я громко рассмеялась, привлекая ненужное внимание прохожих.

Те узнали Мишеля, быстро кивнули ему, улыбнулись, одарив тем же, заодно и меня.

Знали бы эти люди, знал бы Мишель, кто я! Но никто не знает.

— Вот видите, — герцог с деланным сожалением махнул рукой. — К тому же мне ведь тоже о вас почти ничего не известно. Вы в любой день можете исчезнуть.

— Не исчезну. Куда же я денусь?! — произнесла со скрытой горечью.

Мишель вновь остановился и быстро спросил:

— Что вы имеете в виду?

— Да, что Амелия меня не отпустит, пока на пальце не засверкает кольцо, — постаралась снова свести разговор к шутке, а затем и извлечь из него выгоду. — Я ответила на ваш вопрос, ответьте на мой — когда вы покинете нас… меня…

— Не скоро, обещаю вам. Я не в силах покинуть одну прекрасную, но неимоверно жестокую даму. — Мишель с улыбкой посмотрел на меня. Но я прочла в ней не любовь — непонятную мне насмешку. Над кем? — Но давайте сыграем. Я задаю вопрос вам, вы отвечаете правду, затем вы спрашиваете меня, отвечаю я.

— И как же я узнаю, что вы не солгали?

— Это буде условием нашей игры. Или давайте, если поймаем друг друга на лжи, будем вынуждены объяснить, почему солгали.

Ответить… согласиться на игру не успела: за поворотом показался дом Амелии, да и мой дом в последнее время. Не знаю, что связывает Генриха с Амелией (порой казалось, что она ему чем-то обязана, а порой, что маг знает о графине нечто и угрожает разоблачением), но аристократка согласилась сыграть свою роль.

— Неужели мы уже пришли? Жаль. Я ведь так хотела сыграть в вашу игру…

— Давайте встретимся вечером? — предложил Мишель.

— Вы смеетесь? Меня же не выпустят. Хотя нет, выпустят, а уже завтра с утра Амелия начнет представлять вас всем, как моего жениха. Она еще та интриганка!

— Не говорите ей о нашей встрече. Должна же у вас быть тайна! Она ведь вам не мать.

— Дуэнья! Чем это лучше?! Но уйти тайком… — я порола чушь и мучительно размышляла. Я не ожидала такого предложения. Но я ожидала предложения другого рода. Уйти в ночь… Зачем? Чтобы сыграть, или… чтобы разделить с ним ложе. Если последнее, то я разочарована. Не думала, что Мишель прибегнет к подобной дешевке!

— Боитесь?

Не смеши! Я не боюсь тебя, не боюсь провести с тобой ночь, две ночи кряду… сколько угодно. Не думаю, что сможешь чем-то меня удивить. Я боюсь только смерти. Но, если пересплю с тобой, а ты не скажешь мне ни слова, если решишь, что я тебе больше не интересна, и этим прогулкам будет положен край, я провалю задание. Плевать на деньги! Но Генрих ведь не ограничится тем, что выпрет меня взашей!

Мишель заглянул мне в глаза, видя, что я не отвечаю.

— Готов поклясться, это будет только игра! — сказал он очень серьезно.

Я поверила.

— Сегодня в девять вечера. Ждите меня… — Задумалась. — Возле ограды. Я приду, — я кивнула Мишелю на прощание и медленно пошла к роскошному особняку, рукой поддерживая, готовую слететь с головы, шляпку. С моих губ не исчезала предвкушающая улыбка.

Сегодня у Амелии были гости — три молодые леди, которым графиня что-то рассказывала менторским тоном. "Моя кузина" считалась непревзойденным мастером в сердечных делах. Она не раз выводила девушку в свет, подыскивала ей мужа.

На моей памяти не было ни дня, чтобы какая-то молодая леди не пришла к ней за советом. Амелия рассказывала истории из своей жизни, делилась опытом, помогала выбирать платье.

Пару раз я вслушалась в ту трескотню, что вели дамы. Не знаю, но все, что говорила Амелия… Это ведь несусветная глупость! Неужели в аристократическом кругу приходится прибегать к Таким приемам?! Я не могла поверить, что один из подобных способов может оказаться действенным. Подобное просто не укладывалось в голове!

Чтобы овладеть сердцем мужчины, нужно быть недоступной для него. Ни взглядом, ни жестом не выразить свои чувства, какими бы сильными они не были.

Глупо! Никто не будет верен недотроге. Уж я то знаю, какие причины порой толкали "галантных и обходительных кавалеров" в мои объятия. Понятное дело, не всякая может перейти эту границу, но разыгрывать недотрогу… Намного лучше балансировать на грани: легкие почти… мгм… "сестринские" поцелуи, рукопожатие, немного обнаженной кожи — вот путь, к их сердцам!

А вовсе не покажешь своих чувств — найдет другую! Разве что за тебя обещают почти королевское предание!

Запомнился еще один совет. Что-то вроде: "вы должны предстать мягкими неземными созданиями, что всегда одарят лаской…"

Но неземным существам не веданы порывы плоти, да и прощать измену чревато!

Я подошла ближе к столу, за которым расположились аристократки, извинилась за свое отсутствие, назвала причину. Мельком заметила, как двое из трех девушек бросили на меня отнюдь не ласковые взгляды.

Нашли чему завидовать, глупые! Я бы с радостью поменялась с ними местами. Особенно с Дианой Лафер — дочерью главы города. Да боюсь, обмена не будет.

— О, моя дорогая, мы как раз говорили о тебе, — мнимая кузина подняла ко мне руки. — О твоем успехе на балах. Да, я внимательно следила за тобой. Как это ты не смогла найти себе пару дома? Наверное, виновата твоя матушка. Но здесь, я уверена, — она потрепала меня по щеке, — все сложится удачней. В этом сезоне все говорят только о тебе.

— Боюсь, вы слишком близко к сердцу принимаете мои успехи. Не волнуйтесь так сильно, дорогая, — не удержавшись от маленькой мести, легко поцеловала Амелию в щеку. Это ведь только при чужих она так любезна. В основном же с трудом выносит меня. Подчас ее коробит даже при взгляде на меня. — А сейчас с вашего разрешения я пойду к себе. Я так устала на этой прогулке. — В волнении я приложила руку к груди, пытаясь показать, что не буду скучать. Все мои мысли будут заняты Мишелем. Но мои мечты, в отличие от их (не знаю, что до мечты Амелии, но девушки, судя по взглядам, что они на меня бросают, далеко не невинны и не собираются обольщать Мишеля только лишь с помощью, вымытых в шалфяновом масле, волос) могут осуществиться.

Теперь уже все четверо дам смотрели на меня с ненавистью. Я ласково улыбнулась им и пошла к лестнице. На полпути меня остановил звон часов в гостиной. Двенадцать ударов. Полдень!

Что ж, первая половина дня прошла весьма удачно. Вот бы еще вторая не разочаровала!

Я поднялась к себе и принялась разыскивать платье на вечер. Тратиться мне на туалеты Генрих отказался. Поэтому Амелии скрипя сердцем, пришлось отдать мне часть своих — тех, что она носила в молодости, до того, как стала вдовой. Размер у нас был почти одинаковый. Но все же иногда платья были мне либо чуточку великоваты, либо наоборот, жали в груди. Вот и приходилось выискивать модели поудачней.

В разгар примерки меня застал Генрих.

— Решила подшутить над Амелией? Не советую! — Маг подошел ближе, стремительным жестом, выказывая мне свой гнев, сорвал одну из лент на корсаже (мне то что, это платье мне совершенно не шло, а вот Амелия действительно расстроиться!) — У нее достаточно острые коготки чтобы, когда все закончится, пройтись кое у кого по физиономии.

Но презрительно ответить нельзя, нужно играть роль. Играть все время, порой забывая, кто я на самом деле.

— Прости. Забылась, — я быстро опустила вниз глаза, боясь показать, что настоящей гадюкой считаю Генриха, а вовсе не Амелию. — Но вечером у меня встреча с Мишелем.

— Я полагал, подобная встреча произойдет еще в первый, пускай во второй вечер. Прошло больше недели! Я разочарован.

— Если бы все было так, как ты говоришь, Мишель уже забыл бы меня. Та ночь была бы первой и последней… Единственной! У меня не осталось бы времени, на случай, если бы Мишель солгал.

— Только поэтому ты еще здесь! — Генрих развернулся и вышел из комнаты.

Я продолжила выискивать новый туалет. Ни о чем думать не хотелось. Просто… Просто проверить идет ли зеленная шляпка в венденском стиле к бледно-голубому платью…

Из донесений главе совета Дирею

19.05

Информатор назвал множество имен: Лафер, Джохиль, Безу, Ксантьер, маг Генрих Авиский. Есть и другие. Как видите, столпы здешнего общества. Без доказательств к ним не подберешься. Иначе, как бы не вспыхнул мятеж. Король не слишком-то популярен в этих местах. Особенно, если начнутся бездоказательные аресты этих людей.

А я даже не знаю, как они обмениваются мыслями, как готовят планы. Да и информатор будто воды в рот набрал! Место сбора — если бы я его нашел…

Подумав, Мишель вычеркнул последнюю фразу. Писать о собственной беспомощности — никогда! Но заговорщики и в прям вели себя очень осторожно. Только один просчет — Селин. Она не сказала ни слова о заговоре, как он ни пытался ее расколоть, но то, что она вступила в игру, само по себе доказывало — дело в Авиане не чисто. Девушка была умна, быстро реагировала. Но все же опыта ей не доставало. Он был у мага, но почему тогда не удавалось выведать что-то у нее?!

Мишель отбросил в сторону перо и отошел к окну. У Селин нужно было узнать все, что ей известно. Но как? Соблазнить? Пожалуй, это проще всего!

Маг внезапно поймал себя на мысли, что хочет соблазнить девушку не только потому, что она ключ к тайне.

Сегодня попытаюсь кое-что узнать…

— Мишель! Я так рада вас видеть, — я подала магу руку для поцелуя.

Маг медленно склонился над ней, не отрывая взгляда от моего лица.

— Это честь для меня!

— Бросьте! Но вы пригласили меня на эту прогулку, чтобы все время простоять возле дома Амелии?

— Вы как всегда правы, Селин. Но я настолько очарован вашей красотой, что не могу думать ни о чем ином. И все же, пойдемте. Я знаю, вы недавно в Авиане. А потому хочу вам показать некоторые интереснейшие места.

— О, я уже сейчас уверена, они мне приглянутся!

Слова… Ими так легко играть!

Мы сделали несколько шагов по набережной. Мишель очень быстро заметил, что я продрогла (подходящего платья мне найти так и не удалось, а то, что было на мне, оставляло открытым шею и плечи). Да и руки замерли. Герцог мгновенно предложил мне свой плащ и, не слушая возражений, укрыл им меня.

— Вы же можете заболеть. И тогда мы не увидимся несколько дней кряду.

Веская причина, чтобы приодеться. Как бы еще убедить в этом Генриха?!

— Кажется, днем вы предлагали сыграть в одну игру. Не передумали? — спустя еще пару шагов спросила я. "Мне нужны его ответы. Только ради них я здесь!"

Но как же хочется…

— Ну, что вы. И первый вопрос — кто же вы, прекрасная незнакомка? — Мишель внезапно сделал несколько па из танца, что еще вчера кружил нас на балу.

Я рассмеялась и тоже сделала один пируэт.

— Извольте. Графиня Селин Джеравски. Наш род плохо известен в столице. Большинство поместий находится в провинциях. До ближайшего отсюда около дня езды в карете. Пока добиралась до Авиана, безумно устала. Я единственный ребенок в семье. Отец всегда хотел мальчика. Да еще, чтобы тот королю служил в столице. Но Духи распорядились по-иному — родилась я. — Нельзя сказать, что сейчас я лгала. Скорее, привирала. Папа действительно мечтал о сыне, но не для того, чтобы служил королю, чтобы его дело продолжил. Но не могла же я сказать это Мишелю! — Ваша очередь. Зачем вы приехали в Авиан?

— Что ж… — Мишель немного помолчал. — Жаль, что вы спросили именно об этом. Но буду честен. Я здесь в ссылке. Причина — дуэль. Учитель на время отправил меня сюда, чтобы уберечь от гнева влиятельных особ. Те были просто в бешенстве, — мужчина внезапно расхохотался. — Узнав, что один из представителей их рода — не думаю, что его имя скажет вам о чем-то, был убит. И никого не интересовало, что это была честная дуэль. Люди, которые способны влиять на монарха, ни остановятся ни перед чем. Они понятия не имеют о чести и справедливости. А король слушается их во всем!

— Но почему король поверил им, а не вам? Для него ведь справедливость не пустой звук!

Я понятия не имела, что для монарха пустой звук, а что нет. Но оскорблять короля было слишком опасно. Даже маги говорили о нем приглушенными голосами, либо громко прославляли его мудрость, силу, красоту (а, послушав все это, я увидела портрет монарха… если еще и живописец ему льстил…). Но Мишель…

— Откуда вам знать? — Торский поморщился. — Король уже давно не тот!

— Прекратите, Мишель! — я резко остановилась и повернулась к спутнику. — Как вы можете такое говорить?! Ведь король стоит за справедливость, за правду! И вы живете в столице. Как никто другой, должны об этом знать!

Должны не потому, что, как я сказал, монарх ратует за справедливость. А потому, что у него повсюду уши. Помню, как один из друзей Дорина не лестно отозвался о монархе. И на следующий день за ним явилась тайная полиция.

Знаю, Генрих обрадуется, если Мишель отправится за решетку. Это решит массу проблем. Но я не обрадуюсь…

— Тогда зачем вы… — Мишель прикоснулся рукой к моему лицу. — Зачем… Простите! — он опустил руки и сделал несколько шагов.

Я догнала его.

— Зачем что?

Аристократ вновь остановился и с насмешкой поглядел на меня.

— Знаете, вы очень убедительно лжете! — сказал и исчез, растворился в ночи.

Я опешила. Несколько раз в недоумении повертела головой. Затем вздохнула и пошла вперед. Никого видеть не хотелось. Формально я завершила задание. Мишель ответил. Но что-то в глубине души подсказывало — он солгал. И задание я провалила!

Не видя никого и ничего, продолжала идти по набережной. Затем перешла на левый берег Тиари. Я не была уверена, что хочу возвращаться к Генриху. Провалила я задание, иль исполнила, нужда во мне отпала. Я не знала, что делать, а потому просто шла вперед. Думала пройти по знакомым с детства местам, вдохнуть знакомый воздух.

Но вскоре силы оставили меня. Я села на зеленую траву на берегу, не решаясь идти дальше. Плащ Мишеля приятно согревал… и не только тело. Я пыталась изгнать герцога из своих мыслей, как когда-то в далеком детстве смотрела на Тиари и надеялась, что все беды исчезнут.

А затем раздался голос.

— Ба! Да неужели это Селин?!

Вздрогнула, не ожидая услышать простецкий говор, и повернула голову. "О, нет! Только не это!" Ко мне приближался Рихт — главарь самой влиятельной в городе банды. Ремеслом этого человека были убийства!

— Думал, тебя уже давно черви жрут!

— Знаешь, — съязвила я. — Любой девушке будет приятно услышать подобное. К счастью, твое предположение неверно, — я встала на ноги, но не двинулась с места: захочет, подойдет сам. Не смотря на свою профессию и довольно грубые слова, в отношении женщин Рихт всегда вел себя джентльменом. Если, конечно, это слово можно применить к простолюдину! Но, по-крайней мере, рук он не распускал.

— Гляди, как заговорила, будто благородная! Да и платье, — Рихт наконец-то разглядел под темным плащом зеленый шелк высшего качества — Амелия, как любая аристкратка, ни в чем себе не отказывала. Смешно, но даже обедневшая леди не могла позволить себе прийти на бал в платье, что стоило бы дешевле ста злотых. Она скорее осталась бы дома, вежливо отказавшись от приглашения. Придумала бы себе какую-то хворь. Но к Амелии это не относилось. Вот уж кто поистине не знал золоту цену! — Дороже моего меча будет!

— Все меняется!

— Да уж! Променяла ты Жебера. А как же любовь? — Рихт со смехом произнес последнее слово. Но я его веселья не разделяла.

— Тебе ли не знать, что я его ненавидела!

— А то! Помню, как ты пришла ко мне, помню, как и он вскорости явился. Того и гляди, пена изо рта пойдет. До того спешил! Переживал…

— Да! За свои деньги!

Рихт расхохотался.

— И ты за это приласкала его пулей.

Я опешила.

— Он мертв?!

— Да уже почти две недели как. Неужто не знала?

— Даже не предполагала! — губы внезапно пересохли. Никаких эмоций не было. Только удивление. "Но как же так?!" Я ведь часто мечтала избавиться от Дорина, даже если пришлось бы самой вонзить в тело клинок! А сейчас в сердце лишь пустота… — Что произошло?

— Убили парня. Никто из наших не в курсе, кто его приласкал. Почерк незнаком. Думали, чужак. Кое-кто даже намекал, что он чем-то магам досадил. Дорин-то в последнее время совсем зажрался.

— Он всегда был жаден до безумия! — не согласилась я.

— Не скажи, только в последнее время с цепи сорвался. Но, что это мы стоим на холоде? Пойдем провожу.

— До моего дома?

Он как-то странно посмотрел на меня.

— А ты и этого не знаешь? Ну, можно и туда.

— Чего не знаю?

— Увидишь! — коротко ответствовал Рихт и мы, словно две тени, углубились в переулки.

Невидимый для невооруженного глаза, на набережной стоял Мишель. Да, Селин удалось его удивить. Еще как!

Мой дом находился в довольно необычном месте. С одной стороны он выходил на набережную, то есть примыкал к благопристойным кварталам. С другой потянулись трущобы — излюбленное место воров и убийц. У дома было два выхода, но в детстве, точнее, пока родители были живы, мне было разрешено выходить лишь на набережную — через парадный вход.

В черный входили слуги, работники отца, а также некоторые клиенты, что возжелали анонимности. Когда я стала работать на Дорина, то почти перестала пользовать парадным входом. Большинство гостей хотело сохранить свое посещение в тайне от общественности. Другие редко захаживали. Чернь обычно довольствовалась более доступными, более дешевыми девками. Мне доставался торговый люд, да парочка аристократов.

Поначалу я не заметила на улице ничего необычного. Кое-где горели огни, другие же дома были черны, словно ночь. Привычная картина. А затем… Дом… его не существовало. Перед глазами стояло пепелище…

С очей покатились непрошенные слезы. Я присела и поглядела на пепел. Взяла в руки небольшую горсточку и начала медленно высыпать его назад на землю. "Что же здесь произошло?" Ответа не было, да и не могло быть!

Слезы все капали и капали. И через несколько мгновений мое лицо было уже мокрым. Но мне было все равно. Я ничего не видела и не слышала, растворившись в своем горе.

— Ну, хватит, хватит! Подумаешь, каменюка. Правильно говорят: бабам лишь бы слезы лить! — с толикой доброты в голосе произнес Рихт

Я не сказала ни слова в ответ, но все же встала с холодной земли. Ничего поделать было уже нельзя. Как и два года назад. Но тогда я потеряла родителей. Сейчас… Рихт прав — какую-то каменюку! А воспоминания, что были с ней связаны… не обо всех из них хотелось помнить!

Я вытерла краем плаща мокрое лицо (платка, как обычно, поблизости не оказалось!)

— Спасибо, что показал мне это. Я пойду.

— Подожди, мы еще недоговорили.

— О чем ты? — я устало повернулась к Рихту.

— Я бы не хотел, чтобы ты досталась Кабату, или даже Бургомиру, — вроде издалека начал Рихт, делая шаг навстречу ко мне.

Я прищурилась. Кабат, Бургомир… Слишком долго я жила вблизи трущоб, чтобы не знать эти имена. Главари шаек, что поделили между собой Авиан. Стезя Кабата — ограбления, но и убийствами не брезговал, хотя, скорее по необходимости, если заставал хозяина в доме. Бургомир сотрудничал с аристократами. Тут и яды, и шпаги, коей "случайно" проткнули дворянина и похищения, а порой простые ограбления.

Двое других главарей, что не были названы — Рихт и Дорин. Рихт — убийства. Любые. В свое время считала, что его люди, "приласкали" моих родителей. Дорин занимался девушками и нищими. Заходил к каждой и снимал оброк. Порой задерживался. Как он говорил — проверял товар! А затем и на паперть наведывался — к нищим. Правда, тут надолго не задерживался.

Сейчас, с его смертью, многие захотели ухватить лишний кусок пирога. И я была частью этого куска!

— Хочешь сказать, со смертью Дорина они… нет… вы переделили город. Все его девушки…

— Мне всегда нравилось не только твое тело, но и ум. Другая бы еще час догадывалась. — Рихт причмокнул губами, выражая восторг. — Пойдем, покажу тебе твой новый дом.

Убийца взял меня за руку, но я вырвалась.

— Нет! Я с этим покончила!

— Не вовремя ты решила показать норов, крошка. Не хочешь, заставим! — Рихт поднял руку, но я оставалась совершенно спокойной

— Ты же не бьешь женщин?

— Я — нет! — Рихт впился ногтями мне в руку, причиняя боль. — У меня найдутся те, кому это принесет удовольствие!

Я дернулась.

— Пусти!

Он лишь рассмеялся и потащил меня вперед. Я вырывалась, ногтями царапала ему руки, а под конец даже плюнула в лицо.

Мужчина остановился, медленно вытер слюну со щеки. У него на лице отразилась злость.

— Ну, сейчас ты… — договорить он не успел, будто ниоткуда в шаге от меня появился Мишель.

Я опешила, Рихт — нет. Все же он был лучшим наемным убийцей в городе. В одно мгновение у него в руке сверкнул нож, в другое тело Мишеля дернулась. Он стал заваливаться на бок. Я вскрикнула, метнулась к нему и в последний миг успела подхватить тело мага, а затем мы оба упали на землю.

— Мишель, я… — Недоговорила. Рихт вновь схватил меня за руку.

— Еще пару минут и он сдохнет. Валим отсюда, пока шпики не явились!

— Отпусти меня! — я попыталась вырваться, но безуспешно. — Ты ничего не понимаешь!

— Отчего? Ты влюбилась в хлюпика! Всем бабам глупость в башку ударяет! Наверняка уже напела ему историю. Дура! А все потому… — узнать, от чего Рихт считает, будто я дура, или послушать иные "мудрые" мысли, мне не удалось. Впрочем, не больно-то и хотелось!

В руках у Мишела появился огненный шар.

— Отпусти ее!

На миг глаза Рихта стали круглыми. В следующий — он пустился наутек. Я наклонилась к Мишелю, ладонью убрала волосы с его лица.

— Прости.

Аристократ поморщился.

— Помоги встать.

— Подожди! Я позову лекаря. Рихт… он… редко промахивается. Наверняка, задел что-то важное. Если встанешь, будет только хуже.

— Я маг, не забывай! Рана уже затягивается.

— Уверен? — я посмотрела Мишелю в глаза. Затем быстро вскинула руки, принимая поражение. — Ладно, ладно, тебе виднее!

Я помогла ему подняться, быстро скинула с плеч плащ и завязала узел там, где на белой рубахе отчетливо виднелось красное пятно. Маг он или не маг, а все равно человек!

Мы медленно пошли в сторону набережной.

— А ты сумела меня удивить, — внезапно сказал Мишель.

— Незачем было следить. Более того, бросать меня было незачем! Что в моих словах тебя так поразило?! Ведь это из-за них ты исчез?!

— Слова? О, нет. Выражение лица.

— А в нем-то что?

— Ты так отчаянно защищала монарха!

— Не хотела, чтобы тобой заинтересовалась тайная полиция. Они ведь за любое слово могут за решетку бросить.

Мишель остановился, бросил на меня донельзя удивленный взгляд и рассмеялся.

— А я то думал! Как это тебе только в голову пришло?! С магами они не связываются. Даже с аристократов не жалуют. Разве только чернь.

— Откуда мне знать?

Маг снова рассмеялся, затем закашлялся и схватился за бок, ругнулся про себя.

— Что случилось? Стало хуже?! — спросила с неподдельным волнением в голосе.

Мишель скрипнул зубами.

— Нужно добраться домой. Там зелья.

Больше мы не произнесли ни слова, только Мишель порой тихо стонал.

Где он живет, я знала: Генрих не раз показывал. На будущее, как он говорил.

Молодой маг снимал небольшой двухэтажный домик с красивым садом. Слуг не жаловал. Да и вообще, по слухам, ценил уединение.

Где-то через полчаса мы наконец подошли к калитке. Не без труда Мишель вставил ключ в замок, затем отпер и дом. Поднимаясь по лестнице, мужчина едва не упал. Потому, зайдя, наконец, в середину, он без слов прилег на диван.

Я начала развязывать узел, который завязала на плаще, затем расстегнула рубаху, осторожно сняла ее, стараясь не потревожить раны. Последняя, не смотря на заверения Мишеля, выглядела ужасно.

Я вздрогнула. Маг осторожно взял меня за руку.

— Никогда не видела крови?

— Видела. Когда родители погибли.

Мишель кивнул.

— Возьми зелье на полке над камином. В зеленой склянке.

Я отошла. Среди прочих других отыскала зеленый флакон. Открыла его и вновь подошла к Мишелю. Осторожно вылила на рану несколько капель. Маг заскрипел зубами.

— Еще!

Кивнула и вылила все, что оставалось во флакончике. Мишель взвыл. Я осторожно коснулась его раны.

— Ты уверен, что помощь лекаря излишняя?

— До утра и следа не останется.

— Тоже самое ты говорил на улице.

— Солгал! Будто бы ты лжешь меньше!

— Когда под угрозой моя жизнь? Да, меньше!

— За жизнь не волнуйся. И не в таких переделках бывал. Кстати, — маг усмехнулся. — Чего ты вообще переживаешь? Боишься, задание провалишь?

— Не смеши! Как говорят наемные убийцы: нет человека, нет проблемы. Исчезнешь ты, значит, и опасность исчезла, значит, я выполнила задание.

— Думаешь, все так просто решиться? Исчезну я, появится другой.

— Его тоже в ссылку отправят? — я насмешливо подняла брови. — Забавные у вас, в столице дела творятся.

— Куда уж забавней! — насмешливо хмыкнул маг. — Но и у вас, надо признать, не соскучишься!

Я вернула Мишелю улыбку и подошла к зеркалу, окинула взглядом свою фигуру. Пятен от крови на платье, к счастью, не было. Только прическа слегка потрепалась. Но этому всегда можно придумать причину, которая полностью устроит Генриха. Он даже порадуется за мои успехи!

— Давно хотел спросить. Ты специально такие платья носишь? — внезапно спросил Мишель.

— Какие, такие? — я перевела взгляд со своего отражения на фигуру мага.

— Те, что подтверждают слова… как его ты назвала… Рихта… кажется.

— Я тебя соблазняю! Неужели не ясно?!

— В первый вечер ты меня привлекала сильнее, — съязвил Мишель.

— Каждому свою, — я еще немного покрутилась возле зеркала, затем спросила. — Ладно, если пошли откровенные разговоры, то скажи, почему в первый вечер ты обратил внимание на меня?

— А в любовь с первого взгляда уже не веришь?

— Никогда не верила!

— Ты похожа на одну мою знакомую. Она погибла.

— Мне жаль… — Я быстро сменила тему разговора и подошла к Мишелю, присела рядом c диваном. — Выздоравливай! Я пойду. Встретимся завтра… Если захочешь.

Я осторожно прикоснулась губами к его лбу.

— До встречи!

Подняться Мишель мне не дал, нежно коснулся губами моих губ. Я ответила. А еще через мгновение мы оба отстранились.

— А ты забавная!

— А ты предсказуемый!

Я быстро поднялась и пошла к двери, не оборачиваясь. Только выйдя наружу и захлопнув за собой двери, позволила себе толику промедления. Улыбнулась, несколько секунд следила за звездами. Если бы увидела падающую, загадала бы желание. Но… Волшебства не произошло. Я понурила голову и побрела вперед.

До особняка Амелии я добралась за каких-то десять минут. Спокойно позвонила в двери, мне открыли. Ни Генриха, ни графиню я не встретила. Поздно уже, да к тому же, никто ведь не знал, когда я вернусь.

Просто зашла к себе, быстро переоделась в ночную рубаху — это единственное, что Генриху пришлось купить мне. Делиться Амелия отказалась на отрез. И в этот раз Генрих уступил. Правда, потратил маг медянки две, не больше. За грубое темное одеяние, что больше всего напоминало черный плащ смерти больше бы не взяли. Даже до безумия жадные купцы.

Но и то хлеб! Главное-то, что пропадает чувство, будто живу взаймы.

Я быстро легла, спасаясь от холода, укрылась теплой периной. Сон явился уже через пару минут. День был долгим, и я действительно безумно устала.

Мне не снилось, как выбраться из силков, не снилось, как обмануть Мишеля, заставить его сказать правду. Я не видела ни мертвых: родителей, Дорина, ни живых: Мишеля, Генриха, Амелию. Я не видела ничего. Просто на несколько часов на меня снизошел покой.

Допросы предстояли утром. Генрих, без малейшего стеснения зашел ко мне в комнату около десяти утра, разбудил и, не дав времени, чтобы придти в себя, хотя бы лицо умыть, начал допрос. Я старалась не разочаровать старого мага и в тоже время не сказать лишнего.

Слишком опасно.

— Да, я провела часть ночи у Мишеля в доме. Он замечательный любовник, но вот беда — малоразговорчив. Только и удалось вытянуть про какую-то дуэль, да еще, что я похожа на кого-то из прошлого мага.

В целом Генриху понравилось. Он выразил надежду, что завтра я принесу новые сведения. И вышел из комнаты, мгновенно потеряв ко мне интересно.

Обидно, что ни говори!

Сегодня у нас снова были гости. Амелия, плохо скрывая злость на то, что я так рано вышла из комнаты, представила меня своим подругам. Одна — с бородавкой на щеке Алесандра Безу, вторая — с тусклыми, незапоминающимися чертами лица — Белинда Джофель. Дамы безразлично кивнули, не запомнив ни моего имени, ни лица, и продолжили беседу.

Моя особа была им совершенно не интересна. Обеим уже давно перевалило за тридцать. Судя по кольцах на толстых пальцах женщины были замужем и не имели никаких видов на Мишеля. А молодых дочерей на выданье у них, как видно, не было.

Быстро выпила кофе — новомодный напиток, привезенный чужеземцами откуда-то с островов. Он пользовался бешеной популярностью среди богатых аристократов, а остальным был не по карману.

Крепкая слегка горьковатая жидкость попала в кровь. Я начала просыпаться. В душе появилась надежда на то, что в следующую ночь мне удастся отоспаться за две.

Надо бы только придумать, что отвечу Генриху на вопрос: почему я не с Мишелем!

Допив бодрящий напиток, и степенно попрощавшись с гостями, я вышла на улицу. Появилась идея зайти к Мишелю. Я не была уверена, что это хорошая мысль: аристократка никогда без сопровождения не зайдет в дом к одинокому мужчине. Да еще и к такому молодому, как Мишель. Но я не была аристократкой, и задумываться о репутации было ни к чему.

Впрочем, привести в исполнение план не удалось: с Мишелем мы повстречались на улице.

— Селин, я так рада встрече с вами.

— Взаимно, Мишель.

Изысканные речи, поцелуи, пожатия рук и взгляды, что говорили больше слов.

— Позвольте проводить вас? Куда вы направляетесь?

— О, я просто гуляю. Такие солнечные дни выдаются не часто. Грех их упускать!

Прохожие привычно приветствовали нас, кое-кто даже снимал шляпу. Мы кивали в ответ. Но, готова поклясться, мысли Мишеля были так же далеки от всего этого, как и мои.

Мы молчали, только порой кидали друг другу ничего не значащие фразы. Поэтому внезапный вопрос выбил меня из колеи.

— Кем вам приходится Генрих Ариский.

Несколько минут собиралась с мыслями.

— Он друг моего отца. Несколько лет назад они вели общие дела. Знаете, я никогда не вникала, какие именно. Но папа всегда очень уважал этого человека. Поэтому, перед тем, как посылал меня сюда, попросил Генриха приглядывать за мной.

Наверное, я потеряла бдительность, но так уж вышло, что за вопросом я совершенно выпустила из виду, как мы зашли в переулок, где не было ни души.

— Думаешь, поверю? — Мишель внезапно прижал меня к холодному камню. — Вчера ты сказала он погиб!

— А ты сказал, что король отправил тебя в Авиан с заданием. — И с ехидцей добавила. — Не вяжется с дуэлью!

— Разве я говорил о чем-то подобном?

— Подразумевал!

Маг отпустил меня.

— Ты рассказала об этом? Тому же Генриху, к примеру.

— С чего это я должна посвящать кого-то в свою жизнь?

— Тебе за это платят. Скорее всего, золотом!

— Как подобное пришло тебе в голову? — я высоко подняла брови. — Аристократы редко нуждаются в деньгах, чтобы идти работать. Работать… Мне выворачивает от одного слова.

— Возможно, для тебя это развлечение, — Мишель стал впритык ко мне, заставил смотреть прямо ему в глаза.

Я прищурилась. А на лице появилась вызывающая улыбка.

— Почему бы и нет! Я молода, красива. Жизнь пройдет, не останется времени для развлечений.

— За решеткой время тянется гораздо дольше!

— Говоришь с собственного опыта? — живо поинтересовалась я, затем оттолкнула от себя Мишеля, крикнув ему на прощание, — Иди ты к демонам! — а затем бросилась прочь.

Я бродила по городу несколько часов, затем вернулась к Амелии. Хозяйки дома не было. Для меня это, в общем-то, не имело значения. Нам с ней было не о чем говорить. Я попросила служанку принести воды в ванную комнату и с наслаждением окунулась в теплую жидкость. Усталость как ветром сдуло. Но вечером мне нужно было иметь много сил. Поэтому сейчас я тихонько прикорнула в уголку кровати.

Проснулась я только на закате. Сначала немного понежилась в постели, как в старые времена. Затем со вздохом поднялась. С Мишелем я поссорилась, но сообщать об этом Генриху было не с руки. Поэтому я сделала вид, будто на сегодняшнюю ночь у нас магом назначено встречу.

На самом-то деле, хотела прогуляться. В аристократических кварталах редко случаются преступления. Можно хоть всю ночь гулять. Кого-кого, а даму здесь не тронут. Это ведь не трущобы, где каждому: мужчине, женщине, ребенку — не важно, необходимо вооружиться стилетом!

Для начала я сошла с набережной — слишком велик риск, что Генрих, или Амелия заметят. Затем углубилась в закоулки и мало помалу пришла к старому городу. Я никогда прежде здесь не в этой части Авиана, но не узнать это место было не возможно. Здесь все казалось идеальным. Старые искусники, а ведь именно их усилиями была построена старая часть Авиана, в самом деле, были великими. Они сумели без помощи магии создать тончайшие плетения на камнях. Будто бы и не камень вовсе, а простая глина. Поверх же всего этого великолепия была насыпана золотая пыль, что в свете заходящего солнца золотым блеском резала глаза.

Все было великолепно, пока из окна ближайшего дом на мостовую не упало тело. Я тихо вскрикнула от удивления: "вот же наворожила, будто бы здесь ничего не происходит!" Правду говорят, духи нас слышат! Не следует пытаться взлететь выше них! И поспешила подойти поближе. Остекленевшими глазами на меня смотрел старик. И умер он не от падения с балкона — в груди торчал кинжал. Крови не было вовсе. Но у меня перед глазами стояла иная картина. И в ней крови было предостаточно!

Я зажмурилась, пытаясь унять боль в сердце, пытаясь выбросить видение с головы. Но ничего не выходило.

Сзади кто-то подошел и положил руку мне на плечо. Я вздрогнула. Быстро повернула голову.

— Что вы здесь делаете?

— Гораздо интереснее, что здесь делаете вы! — Маг резко потянул меня к себе, заставляя подняться на ноги и поглядеть на него. — Теперь вы попались, Селин!

— Нет! Подождите, прошу вас! Я ничего не делала. Когда я подошла к нему, он уже был мертв! Клянусь вам!

— Много ли веры вашей клятве?! Не смешите! Но, как вы узнали, что это он?

— Кто он? Я вас не понимаю!

— Тот, кто сдал вас!

— Не говорите загадками! — я начала колотить Мишеля кулаками по груди. — Я вижу этого человека первый раз в жизни. Как он мог сдать меня? Как он вообще мог что-то знать про меня. Это невозможно. НЕ ВО-ЗМО-ЖНО! — по слогам повторила я. — Поймите, наконец!

— Он рассказал… не мне, другому человеку — того убили, теперь и этого старика тоже, о заговоре!

— О каком заговоре, Мишель? Клянусь вам! Вы не верите, но это правда. Я не понимаю о чем вы. Меня просто наняли, чтобы узнала, зачем вы здесь. Я не убийца, даже кинжала в руках никогда не держала. Что уж говорить о том, чтобы употребить его в дело!

— А как же Рихт — наемный убийца? Он узнал вас, да и вы узнали его.

— Узнал, но не как убийцу. Или вы думаете, наемники общаются только с себе подобными? Нет, отчасти вы правы, но… — я случайно бросила взгляд на распростертое на земле тело. Вздрогнула. — Мишель, заберите меня отсюда. Я обещаю, что все расскажу!

Маг сложил свои руки у меня за спиной в замок и щелкнул пальцами. Я моргнула и тотчас оказалась в доме у мага. В гостиной.

— Как мы оказались здесь? — мой голос дрожал. Теперь я боялась еще больше, чем в старом городе.

— Телепортация — это перемещения из одного пространственно-временного портала в другой с учетом несуществования в промежуточных точках континуума. — Маг отошел от меня и присел в мягкое кресло.

— Простите?! — я убрала руки от лица и в недоумении посмотрела на Мишеля.

— Магия, — коротко разъяснил Торский.

— И вчера вы тоже могли так перенестись?

— Конечно!

— Тогда почему же вы этого не сделали?!

— Проверял вас.

— А рана?

— Иллюзия.

— А вам не приходило в голову, что я схожу с ума от волнений?!

— Вы лжете, — со смехом заявил Мишель.

— Но ведь могла бы! — я топнула ногой.

Мишель поднялся с кресла и подошел ко мне.

— Тогда это были бы не вы… И не я.

— А вдруг вы ошибаетесь на мой счет?

Он поцеловал меня. Я чувствовала его тяжелое дыхание и свое, что с каждой секундой учащалось. А еще сильную руку у себя на талии, его тело, которое все сильнее прижималось ко мне…

Я отстранилась. Он лишь усмехнулся.

— Не думаю! Вы постоянно лжете. Хоть раз говорили правду?

Я вскинула голову и упрямо посмотрела ему в глаза.

— Ох, не вам меня судить, Мишель! Я обещала сказать правду, я ее скажу. Но вы сами забыли, что значит правда!

Мы не сводили с друг друга взглядов, а губы, казалось, еще миг, как сольются в поцелуе.

Следуя советам Амелии, мне уже сейчас следовало упасть в обморок. Но я не была одной из тех глиняных леди, что она слепила по своему образу и подобию, и потому даже не думала лишаться чувств, просто прилагала все силы, чтобы снова его не поцеловать…

Маг сделал несколько шагов в сторону.

— Принести вина?

— Да, — я рассеяно кивнула, отводя взгляд — На ваш выбор.

Поцелуи, вино, обжигающие взгляды — это походило на обольщение… Что ж, ничего не имею против!

Через минуту маг появился с бутылкой и двумя бокалами в руках.

— Конкорне! — провозгласил он. — С западных виноградников. Больше двадцати лет выдержки.

Будто бы мне это что-то сказало!

Маг разлил вино по бокалам. Мы чокнулись и выпили.

— Итак, — начал Мишель, — рассказывайте, Селин. Я умею быть внимательным слушателем.

— Не сомневаюсь! — Я вертела бокал в руке. — Но с чего начинать?

— С самого начала. Откуда, к примеру, вы знаете Рихта?

Бывают воспоминания, от которых становится больно. Это было одним из них. Если бы я могла, то забыла бы о том дне, о той ночи. Но память мне не подвластна. Я помню все: влажные губы, большие шершавые руки, с которых и не подумали снять перстни, даже обручальное кольцо. Помню свой стыд и…

В тот день минуло ровно семь месяцев со дня смерти моих родителей. Я не могла больше ждать. Ненависть словно хищный зверек сжимала сердце.

Я жаждала мести, хотела, чтобы вслед за телами моих родителей в землю положили тело их убийцы. Но мне даже не было известно, кто он. Я должна была это узнать!

В тот день я пошла в полицию. С пятью злотыми в кармане — доставшимися от очередного клиента, в облегающем, до неприличия коротком платье. На что-то Коверни, должен был купиться!

Он купился на тело! Когда в предрассветном тумане я завязывала шнуровку на платье, мужчина назвал мне имя, не исполнителя — он так и остался неизвестным — купца Видера, что ему за неделю до смерти отец перешел дорогу — вероятного заказчика…

— Когда я узнала, кто виновен в смерти моих родителей — один купец — Видер…

Не успела я прийти в тот день домой, как явился Дорин. Из-за того, что пошла в полицию, я не обслужила двух клиентов. И мужчина был в бешенстве. В тот раз он не избил меня. Ни к чему портить товар! А у меня к тому же еще не сошли синяки с прошлого раза. Просто посадил под домашний арест, забрал ключ от дома.

Меня это не остановило. Еще через две ночи я пошла в "Медвежью пасть" — трактир, что Рихт — самый известный убийца в городе — сделал своим домом. Мне удалось утаить от Дорина несколько монет, и я надеялась, их хватит, чтобы заплатить за убийство.

Я ошибалась. Как оказалось, убийство стоит много больше, чем три ночи кряду с ночной бабочкой!

А затем появился Дорин и силой увел меня домой.

… то захотела, чтобы убийца был наказан.

— А тюрьма вас не устраивала? — Мишель сделал еще один глоток. Но даже вино не смыло холодной подозрительности из его глаз.

— Доказательств не было. С ним боялись связываться. К тому ж, — я отвернулась от Мишеля и тоже пригубила вино. — Ничего у меня не вышло. Знакомство с убийцей еще не означает, что он примет твой заказ!

Я слышала, как маг осторожно поставил бокал на стол и подошел ко мне, обнял, осторожно поцеловал кусочек спины, что не скрывало платье. Я тоже отставила бокал в сторону, повернулась и уткнулась Мишелю в грудь, попыталась вытереть слезы кружевами на его рубашке. Мужчина еще раз осторожно поцеловал меня и прошептал на ухо.

— Если я помогу вам отомстить, вы поможете мне?

— Все, что угодно! — Я быстро подняла на него глаза. — Но как вы это сделаете?!

— Поднять старое дело не трудно. А я гораздо страшнее купца! Для полицейских, — уточнил он мгновением позже. В то время как его рука погружалась в мои волосы.

— Не сомневаюсь! — Меня уже сейчас безумно тянуло поцеловать его, но разговор нужно было окончить. Слишком опасно вступать в игру, ничего о ней толком не зная. — Но зачем вам нужна моя помощь?

— Доказательства, Селин. У меня их нет. В деле вашего Видера можно обойтись и без них. Но кое-кого так просто не отправишь на плаху.

Я чувствовала, как одна его рука все сильнее прижимает меня к себе. Наши лица вновь сближались. И я ничего не имела против. Вот только…

— И когда вы скажите, что мне нужно сделать?

— Завтра!

Наши губы встретились…

Через месяц я снова пришла к Рихту. Но он сказал, что не тронет одного из своих клиентов ради прихоти какой-то девчонки. То был первый раз, когда Видер обратился к кому-то другому — ради чего не понятно! Рихт был уверен, что его ребятам удастся преодолеть защиту дома. В любом случае в другие разы купец являлся прямиком к Рихту.

Еще несколько минут я понежилась в постели, осторожно поцеловала Мишеля в щеку, а затем высвободилась из его объятий и принялась разыскивать свою одежду. Платье обнаружилось довольно быстро. Я накинула его и потянулась к замочку на спине.

Вспыхнул светильник. Мишель, осторожно касаясь моего нагого тела, застегнул платье.

— Уже уходишь? А как же наш договор?

— Не хочу, чтобы Генрих что-то заподозрил. Будь я знатной дамой, не провела бы с тобой всю ночь — ушла бы задолго до рассвета. И ты, если бы верил в мою легенду, рассчитывал бы на это. — Я помолчала, поправляя кружева на платье, и вновь обратилась к Мишелю. — Но, если мы верим друг другу, если мы партнеры, скажи, кто был тот человек, которого убили.

— Не важно!

— Еще как важно! Мне ведь надо хоть что-то сказать Генриху. Вчера ему достались объедки. Сегодня должно быть что-то поинтересней

— Придумай сама, что сказать. К примеру, что я очень увлечен тобой, — Мишель осторожно провел рукой по моей щеке. — Убийство старика слишком серьезный козырь, чтобы вот так отдавать его.

— Ладно, тогда скажи другое, почему ты поверил, что это не я его убила?

— Я следил за тобой. Видел каждый твой шаг.

— Что?! — я с силой толкнула Мишеля в грудь. — Да я тебя просто ненавижу!

Было шесть часов утра, когда я переступила порог дома Амелии. А дворецкий, что открыл мне, вновь остался невозмутим, будто бы ничуть не удивлен поведением молодой леди. Или просто у челяди, что служит у аристократов, так принято? В любом случае я слишком хотела отдохнуть, чтобы выяснять это. А потому молча благодарно кивнула и пошла наверх к себе.

В этот раз меня разбудили ближе к полудню. Спасибо, конечно, что вновь не в десять, но спать все равно хотелось!

Выслушав очередную вдохновенную оду Мишелю. Дескать такого благородного человека отправили в Авиан в ссылку из-за дуэли. Но ему наш город настолько пришелся по душе, что он намерен остаться дольше отведенного срока. Генрих заявил, что я снова его разочаровала. И он намерен подумать о том, что я ему вовсе не нужна.

Тут-то и проснулся страх: "а вдруг он решит избавиться от меня уже сегодня?". Я начала умолять дать мне еще пару дней, едва на колени не стала…

— У тебя одна ночь! — сказал, будто отрезал маг, поворачиваясь ко мне спиной.

Я ринулась к шкафу, не дожидаясь пока он уйдет, не замечая презрительной улыбки, что промелькнула на лице моего нанимателя, когда он выходил за дверь…

За несколько часов до…

Маги не часто посещали трущобы. Общение с отбросами общества, было не самым любим их времяпровождением. Но иногда выбирать не приходится!

"Конечно, можно было самому избавиться от девчонки, ну, а как след оставишь? Сейчас это смерти подобно! Гораздо лучше воспользоваться услугами черни. В конце то концов, не так-то дорого они и берут!"

Встреча с Бургомиром произошла на зеленой улице, там же приняли заказ.

— А ведь я ее знаю. Графиня, говорите? — удивленный, слегка насмешливый тон человека, который не привык гнуть спину перед аристократами. Он ведь нужен был им не меньше, чем они ему!

— Не важно, кто она. Вы должны всего лишь прикончить ее!

— Как вам будет угодно, — убийца убрал с губ улыбку, видя, что собеседник не шутит. — Но каков срок?

— Сегодня. До десяти вечера!

— Но… — Запротестовал было Бургомир.

Маг взмахнул рукой, отметая все возражения.

— Я плачу достаточно для того, чтобы она встретилась с духами еще до того, как взойдет луна!

На длительные поиски туалета времени не было. Но пару дней назад я заметила одно платье. Оно было мне в пору. Вот только красный цвет всегда казался вульгарным.

Приходилось менять взгляды!

Я оделась, уложила волосы. Взяла дну из виард, что стояли на столике, оторвала бутон от стебля, рукой коснулась нежных лепестков. В глубине души появилось глупое желание погадать. На будущие, на "любит, не любит", на судьбу. В детстве, помнится, только этим и занималась. Не один цветок пострадал от моих пальчиков.

С желанием пришлось повременить. Я закрепила цветок у себя на волосах. Виарды довольно живучи. До конца вечера цветок не должен завянуть. Я подмигнула своему отражению в зеркале и вышла из комнаты. Быстро спустилась по лестнице и поспешила на поиски Амелии. Нашла графиню в задней комнате. Женщина как раз отчитывала слуг.

А я-то думала, они идеалы!

Я подошла к графине, забывая, что вмешиваться в разговор неприлично: "не до этого!".

— Мне нужна ваша помощь!

Аристократка округлила глаза, затем махнула слугам, приказывая убираться.

— Ты, кажется, забываешь, кто ты, и кто я! Что, общение с магом ударило в голову?! Так я живо напомню тебе твое место!

— Генрих дал мне одни сутки. В ваших интересах, чтобы сегодня я завершила дело. Не только потому, что Мишель может быть опасен для вас лично. Потому что иначе вам придется терпеть у себя еще одну простолюдинку. Или, возможно, мое пребывание в этом доме пришлось вам по душе? — я высоко подняла брови, выражая крайнее удивление.

Амелия скрипнула зубами.

— Ладно! Чего ты хочешь?

Мне не нужна была помощь Амелии, просто хотела убедиться, что в отличие от меня она знает, чем опасен молодой маг.

Она знала!

Сегодня утром мы с кузиной решили отдать визит вежливости нашему доброму другу Мишелю, — по дороге к дому мага Амелия повстречала приятельницу — баронессу Ксантьер. И тотчас пустилась объяснять наше поведение. — Еще в первый день его пребывания здесь я послала ему карточку. Вчера он ответил. Сказал, что их доставили только сегодня… Но знаете, я не верю в это. Дело в Селин, — графиня махнула рукой в мою сторону. Пришлось улыбнуться. — Вы ведь знаете, они с моей кузиной проводят целые дни вместе. Вот юноша и решил подумать о будущем.

Я смущенно потупилась, но тотчас на лице вновь появилась улыбка: в конце переулка показался Мишель.

Мужчина, видно, ужасно спешил, но все же взмахнул шляпой в знак приветствия. Затем обратился к графине:

— Амелия Корне, позвольте на некоторое время похитить вашу очаровательную кузину. Я вскоре буду вынужден уехать и…

— Куда же вы?! — на моем лице отразилась неподдельная боль, а правая рука легла на грудь, будто удар попал в самое сердце.

— В столицу! Вы знаете, Селин, я вам говорил, что отправлен в Авин за кое-какую провинность, — Мишель заговорил, будто бы забывая о лишних слушательницах. — Но я случайно узнал о страшном предательстве. Это просто не мыслимо. Я обязан доложить королю! Но я могу не успеть, — маг в отчаянии махнул рукой. — Если бы я могу доверится кому-то здесь. Но…

— Генрих Ариский, — произнесла Амелия. — Он истово служит королю. Я уверена, если кто-то поможет, то только он!

Мишель покачал головой.

— Вы ошибаетесь. То, что я узнал, непосредственно касается его особы. Я бы никогда не поверил в подобное. Но доказательства неопровержимые!

Амелия вздрогнула и произнесла надломленным голосом.

— Тогда Лафер. Он представляет наш город. И должен принимать решения!

— Благодарю за совет. Если я смогу добиться у него аудиенции, но… — Маг засомневался. — Нет, я только потеряю время. Нужно возвращаться в столицу!

Мишель быстро поцеловал мне руку, прощально взмахнул шляпой и скрылся в переулке.

Теперь аристократки перестали болтать. Они казались слишком пораженными. Я решила не смущать их далее своим присутствием.

— Амелия, дорогая, вы не будете столь любезны, чтобы отпустить меня домой. Я так волнуюсь, что не могу продолжать нашу прогулку.

Графиня усмехнулась.

— Нет уж, милочка. Теперь в мой дом вам путь заказан. Посмеете подойти, слуги вас живо взгреют. Так что, убирайтесь с моих глаз!

— Вы… — Я недоговорила, развернулась и пошла прочь.

Селин не могла слышать разговора двух дам за ее спиной. А ведь он непосредственно касался ее особы:

— И ты вот так просто ее отпустишь?

— Нам не об этом нужно думать!

— И все же, смотри, как блестит звезда серебром…

— Мое почтение, Генрих Авиский.

— Мое почтение Мишель Торский.

…

— Все перепроверено тысячи раз. Лафер, Джохиль, Корне… — есть и другие. Я уже послал шифровку учителю. К ночи король будет здесь, но я бы хотел…

Мишель вышел от Генриха со змеиной улыбкой на губах. Доказательств он так и не нашел. Смешно ли, Селин ничего не знала! Потому ничем и не выдала заговорщиков.

Но всегда можно было найти доказательства иного преступления. И не имеет значения, что ты сам подтолкнул к нему.

Да и у палача будет меньше забот!

Осталось встретиться с Селин. Мишель никогда не бросал на ветер обещания. К тому же, засадить в тюрягу купца слишком просто, чтобы раздумывать над этим.

Мужчина быстрым шагом дошел до своего дома. Утром он не запер его. Только на охранное заклинание и поставил. Неизвестно, что для воришки хуже! В любом случае маг заботился не о них — о Селин, которая должна была прийти еще днем.

Торский зашел в дом. В гостиной Селин не было. У мужчины на губах появилась улыбка. Перед глазами начали проноситься соблазнительные видения. "Видер подождет!" Мишель зашел в спальню…

Девушки не было и там. Ее не было нигде! Маг со злостью ударил кулаком о стену: "куда же она подевалась?!"

"Существовало три возможности: Селин врала с самого начала, она переметнулась на сторону заговорщиков сегодня… или с ней что-то сучилось. Если его план будет приведен в исполнение, значит, с Селин что-то случилось. Но может ли он ждать до полуночи, чтобы это проверить? За это время столько всего может случиться! И, в конце-то концов, какое ему дело до этой девчонки?!"

Маг еще раз ударил о стену кулаком: "Было дело!"

"Что же могло случиться? Амелия и Генрих не так-то просты, они могли не отпустить девушку. Но навряд! Не до того, когда земля горит под ногами! До Селин мог добраться Рихт. Кажется. При прошлой их встрече он об этом мечтал. Но разве убийца мог перейти Тиари. Не физически, естественно, но здесь ведь была не его территория, хотя… что Мишель знал о том, как разбит город. Ни-че-го!

Но раз Селин полмесяца ходила по улицам без опаски, Рихт ей не угрожал. Но тогда был Авиский, а значит… Да ни демона это не значит! Мишель разбирался в заговорах короны. Не раз уже приходилось расследовать заговоры. Но с преступным миром знаком не был. Не знал, что от него можно ожидать".

Маг бросил взгляд в окно. Солнце уже садилось. Через пару часов все решится, и он покинет город. До этого он обещал разобраться с… Видером. Почему бы в самом деле… К тому же, если с девчонкой все-таки что-то сучилось, в полиции должны знать!

Ближайший участок обнаружить было не сложно. Всего-то посмотреть истинным зрением на город. Ауры полицейских имели специфическую окраску. Слишком часто эти люди использовали магические зелья с определенными свойствами. А магия на человека влияет, еще и как!

Не верьте пустопорожним заверениям торговцев, которые думают только о том, как бы поудачней сбыть товар, не верьте ярким этикеткам и пафосным речам начальства. За все в этом мире надо платить. И не только золотыми монетами!

Город погружался в сон. С улиц постепенно исчезали прохожие, гасли магические огни в воздушных сферах. Мишель усмехнулся, представляя, что произойдет пару часов. Но пока об этом знали лишь единицы. "Да и то, если все получится!" — сам себя оборвал маг.

В участке горели свечи. Маг постучал в кованную железом дверь и, дождавшись приглашения, зашел. Не так-то легко было взнуздывать свое нетерпение. Но и сразу показывать гонор не следует. Слишком дорого может стоить!

В комнате сидел мужчина лет пятидесяти. Как видно из тех, что уже по горло сыт полевой работой и ждет, не дождется приказа о заслуженном отдыхе.

— Чем я могу помочь вам, месье? — со скучающим видом привычно начал полицейский.

"А, действительно, чем?" — промелькнуло в мыслях у Мишеля. — Пока он не назовет себя, его никто и слушать не будет. Да и как он узнает о Селин? Девушка, явно, и близко не графиня Джеравски. Значит… Генрих мог зайти в участок, просто на всякий случай. А там узнать, что тот, кого он принимает за дуэлянта, уполномочен самим королем. Тогда его план может полететь в бездну. Конечно, шансов мало, но…

В бездну все!

— Несколько дней назад мы с сестрой приехали со столицы. Сегодня Селин исчезла. Я бы хотел узнать, что с ней.

— Сегодня? В котором часу… Впрочем, на важно! К сожалению, месье, прошло еще слишком мало времени. Если до завтра она не появится, приходите к нам.

— Боюсь, вы не понимаете, — Мишель достал из-за пазухи бумагу с гербовой печатью — она была выдана королем на всякий случай. Монарх не знал, привычки молодого мага работать неофициально. — Мы оба официальные посланники короля. У нас важное дело. И сейчас я не могу ждать. Или вы хотите угодить за решетку, — мужчина бросил взгляд табличку, где значилось имя его собеседника. — Бизель?

— Простите! — Бизель расстегнул ставший внезапно тесным ворот рубашки. — Если вы не против, я запишу приметы вашей сестры. Как она выглядит?

— Довольно высока, немного ниже меня, изящна, темные, почти черные волосы, зеленые глаза, высокие скулы. Была одета… — Мишель прищурился, вспоминая. — В ярко красное платье легкого покроя. В волосах красная виарда… Вы не записываете!

— Да, простите, отвлекся, — полицейский платком вытер выступивший на лбу пот. — А вы уверены, что она ваша сестра?

— Вы смеетесь надо мной?! — Мишель повысил голос, чувствуя, что, придя сюда, попал на цель.

— Нет, ну что вы. Просто мы недавно видели вашу сестру. Но графиня Амелия…

— Дайте догадаюсь, — перебил Мишель стража порядка. — Не только Амелия, еще и Ксантьер. Они что-то наплели вам. Не знаю почему, но нас с сестрой они сразу невзлюбили. Что же они вам сказали?!

— Что… Да ничего особенного, тем более, мы им не поверили. Просто хотели защитить юную леди. Сейчас мои люди приведут ее…

— Сделаете милость!

Бизель засуетился, зачем-то перевернул часть бумаг на столе, улыбнулся Мишелю и зашел в один из кабинетов. Мишель быстро спрятал гербовые бумаги в карман и вздохнул.

За несколько часов до…

Я отошла от аристократок и вышла на набережную. Нужно было дойти до дома Мишеля. Я тихо улыбнулась, когда мне на ум пришло несколько мыслишек, и увеличила скорость, боясь, что Мишель справится быстрее.

Внезапно кто-то больно схватил меня за руку. Я дернулась.

— Да что вы себе… — Слова зависли в воздухе. За руки меня держали двое полицейских. Я замерла, быстро моргнула, надеясь, что это сон — не помогло. Вновь попыталась задать вопрос:

— Что вы себе…

Договорить мне не дали.

— Все, птичка, откукарекала! — заявил один из них, зажимая мне рот рукой.

До участка меня, к счастью, везли в карете. Меньше унижения! Да и шуточек поначалу отпускали мало. Это уже только в тюрьме начались всевозможные насмешки, удары в треть силы да похотливые взгляды.

А затем возле клетки появилась толстая краснощекая рожа с маленькими поблескивающими глазками. Я отвернулась, надеясь, что через такое долгое время он и не вспомнит меня. Тогда-то мое лицо его мало интересовало!

Коверни прошел мимо, будто бы даже не разглядев меня. Я облегченно вздохнула и даже начала читать благодарственную молитву духам. Договорить не успела.

С неплотно затворенной двери послышался громкий крик.

— Позовите ко мне девчонку из третьей.

А я даже не сразу поняла, что он имел в виду меня.

Камеру отперли. Меня схватили за наручники и повели вперед.

Порой духи смеются над смертными. Теперь жертвой их веселья стала я. Полицейский меня вспомнил…

Маленький паршивый кабинет. Обои уже давно следовало заменить. Кое-где они были стерты, в других — просто отошли от стены. На оконную раму "положил глаз" дикий плющ. Стекла были покрыты пылью, а кое-где виднелись следы от неудачной покраски.

Из мебели в комнате стоял стол с обтертыми ножками, стул без спинке, а также роскошное кресло, которым полностью завладела туша полицейского.

Заметив меня, Коверни приказал сесть, затем велел помощнику удалиться.

— Надо же, старая знакомая. Не думал тебя увидеть!

— Жаль вас разочаровывать, — я безразлично пожала плечами.

— О нет, напротив, — на роже у Коверни появилась омерзительная усмешка. — Рад, что ты здесь!

А уж как я была счастлива!

— В прошлый раз, надо признаться, я жалел о том, что ты так быстро ушла. Сейчас это у тебя не выйдет. А, впрочем, — казалось, он задумался. — Если ты мне понравишься, тебя выпустят на свободу.

— Как же вы этого добьетесь?

— Не твоего ума дела! Я разберусь. У тебя должны быть другие заботы.

Я посмотрела в окно — ничего интересного — какая-то каменная стена. Впрочем, не о том думаю, не о том… То, что я собиралась сделать, было глупо. Но как же мне надоело со всем соглашаться!

— Не знаю, в чем вы собираетесь разбираться, но больше я под вас не лягу!

— Ты, кажется, забываешься, девочка.

— Ничуть!

Он резко ударил меня по щеке. Звук был еле слышен, но боль пришла мгновенно.

Сразу видно профессионала!

— А я думаю…

Дверь резко отворилась. Я не стала ничего говорить (сейчас мы на его поле битвы, и жалобы мне не помогут), просто прикоснулась к щеке, пытаясь унять боль.

— Коверни, что вы себе позволяете?!

Я замерла, бросила недоуменный взгляд на посетителя. Коверни выглядел не менее удивленным. Происходило что-то из ряда вон выходящее. Но что?

Тем временем гость спросил у меня: "как ваше имя?"

Солгать, или… Впрочем Коверни известно мое имя. Так что, терять нечего!

— Селин.

— Торская, надо полагать?

Я едва не подавилась воздухом, но все же заставила себя пробормотать.

— Да, да, конечно.

— Она лжет! — заявил Коверни, выступая вперед. — Я прекрасно знаю эту даму. Она не та, за кого себя выдает!

— А вы спросите Мишеля. Ведь он здесь?

Лицо у гостя дернулось.

Конечно, здесь. Откуда иначе полицейскому пришло бы в голову, что я Торская.

— Следуйте за мной!

Я встала, насмешливо улыбнулась Коверни: никогда не упускаю возможность отплатить хоть чем-то, и пошла вперед.

Интересно, а кем меня представил мужчина? Неужто женой?

За очередными дверями действительно стоял Мишель.

— Селин, наконец-то! Я так рад, что с тобой ничего не случилось, сестра. Но что произошло? — маг обнял меня, тихо прошептав на ухо. — Действительно рад!

— Спасибо, всегда хотела иметь брата, — тихо ответила я.

Мужчина отстранился, затем, поглядывая то на наручники на моих руках, то на полицейского, с расстановкой спросил.

— Что это?!

Страж порядка замялся, попытался выдавить из себя жалкую улыбку и начал что-то мямлить.

— Ну, вы понимаете…

— Не понимаю! — отрезал Мишель.

С меня быстро сняли наручники, извинились за причиненные неудобства, мельком заметив, что все дело в графине Амелии, которая обвинила меня в воровстве.

Я высокомерно пожала плечами.

— Но как вы могли ей поверить?!

— Ну, вы понимаете, — полицейские снова начали что-то бормотать, я возмущалась, снова и снова повторяя: "Да как вы только могли поверить?!" — пока слова окончательно не потеряли смысл и не стали набором звуков.

И все же в конце концов мы с Мишелем покинули стражей порядка. Сделали несколько шагов по темной мостовой. Дверь участка еще не успела захлопнуться, как мне в грудь что-то ударило. Я закашлялась и начала падать на землю.

— Селин, что… — Мишель, да и полицейские, что тоже склонились надо мной, недоговорили. На платье появилось бурое пятно — кровь. Глаза начали закрываться. Последнее, что услышала — звон часов на площади. Куранты били десять ударов.

А затем тьма и яркая вспышка, что на миг озарила все вокруг. Чей-то громкий крик:

— Да подожди же ты. Не смей умирать!

Что-то горячее во рту, треск платья и боль в ране. Я заорала, схватилась за что-то… И снова тьма…

Я открыла глаза, долго исследовала темный потолок над собой, потом попыталась поднять голову и осмотреться.

Где-то я уже видела все это…

В комнату вошел Мишель.

В доме у мага!

— Наконец-то ты проснулась!

— Да, а что произошло? Подожди! — подняла руку. — В меня стреляли… Я должна была умереть…

— Иногда знакомство с магами здорово помогает!

— Спасибо! — я медленно встала, не зная, что еще сказать и в любой момент ожидая почувствовать боль. А ее не было!

Я сделала шаг к Мишелю и внезапно обнаружила глубокий разрез на платье, что почти полностью оголял грудь.

Маг заметил мой взгляд и снова вышел в коридор, но вскоре вернулся, держа в руках платье в темных тонах.

— Держи! От предыдущих владельцев дома осталось. Надеюсь, будет впору.

Я подошла к магу ближе, взяла платье и осторожно вытолкала его в коридор.

— Подожди немного. Я очень стеснительна.

Мишель закатил глаза.

— Давай быстрее! Нам еще в участок возвращаться.

— Зачем? — крикнула я, стаскивая прошлый туалет.

— Узнать, кто в тебя стрелял.

— А разве его уже поймали? — от удивления я едва не напялила платье шиворот-навыворот, но вовремя заметила разницу.

— Да, почти сразу. Он так спешил выстрелить…

В участок мы явились уже через несколько минут. Я находила все больше плюсов общения с магом. Жаль, только у меня силы ничуть. Тоже стала бы волшебником… Эх, мечты!

Полицейские удивились нашему появлению.

— Как, Селин, с вами уже все в порядке?!

— Да, благодаря Мишелю. Но я слышала, вы поймали человека, который едва не убил меня.

— Да, конечно. Это самое малое, что мы могли сделать. Будьте уверены, его ждет виселица.

— Не сомневаюсь, но мы бы хотели узнать, почему он так поступил, — вперед выступил Мишель. — Дайте нам поговорить с ним!

— Но… — полицейский засомневался, но все же махнул рукой. — Хорошо, я проведу вас.

Убийцу разместили почти там же, где и меня — в соседней клетке. Заходя внутрь, я едва не закашлялась — такой здесь царил смрад. Потом обратила внимание на лицо заключенного. Бургомир…

— Оставьте нас! — бросил Мишель, заметив чувства, которые промелькнули у меня на лице.

Полицейский заколебался, но все же выполнил приказ, явно опасаясь приезжего мага больше непосредственного начальника. Один ведь только со службы попрать и может. А что ожидать от второго не знает никто

Я посмотрела на Бургомира.

— Зачем ты это сделал?

— Что сделал? Ты ведь жива! А я никогда не промахиваюсь!

— Ты и не промахнулся. Мне просто повезло. Но полицейские могут закрыть на последнее глаза… Если я захочу! Ответить на мои вопросы в твоих интересах. Иначе — сразу на виселицу. В другом случае каторга, а сбежать с нее с твоим-то опытом не сложно (было общеизвестно, что Бургомир уже трижды сидел).

Убийца усмехнулся.

— Ты ведь не хуже меня знаешь правила. Тебя мне заказали.

— Кто?

— Я не знаю его имени.

— Бросьте! — перебил Бургомира Мишель. — Чтобы наемник не узнал имя заказчика!

— Если я его скажу, то и на свободе недолго побуду!

— Дай догадаюсь, — внезапно сказала я. — Генрих Ариский!

— Неплохо. Если сама все знаешь, зачем спрашивать?

— Так, — пожала плечами. — Но ты не ответил. А, значит, обвинение остается в силе.

Я поднялась. Бургомир зло ругнулся.

— А если я расскажу, кто из моих ребят прикончил твоих родителей? С заказчиком ты уже разобралась. Непонятно только, чего так долго тянула! Так как?

— Согласна, но я ведь еще не разобралась с заказчиком! — я вновь присела.

— Да неужели? — Бургомир хмыкнул. — Неужто не ты? Удивлен!

— Кто он?

— Так ты и этого не знаешь? Тогда ставки выше — моя свобода.

— Ставки остаются прежними! — высказался Мишель. — А ни скажешь ни слова, — у мага на руке появился огненный шар. — Сдохнешь прямо сейчас!

— Ну, хорошо, хорошо, — Бургомир примирительно поднял руки. — Думал, ты давно знаешь. Это Дорин!

— Что? — казалось, я потеряла дар речи. Но мне и в голову не могло прийти…

— Конечно. Кто ж еще? Он тебя из дома вывел, чтобы под удар не попала, да чтобы защиту с дома снять. Ты ведь окно тогда оставила открытым. А работал мой парень — Хрыщ. Потом на меня еще Рихт наехал. Мне эти разборки ни к чему. Так что, виновный давно наказан. Нечего не в свое дело лезть!

— Хрыщ мертв?

— Я же сказал, что да! Довольна?

Я не ответила. Молча встала и пошла к выходу, лишь на пороге обернулась.

— Виселицы не будет.

Разговоры с полицией взял на себя Мишель. Я безучастно стояла рядом. Слова Бургомира уничтожили все, во что я верила. Конечно, у меня уже давно не осталось иллюзий на счет Дорина, но получается, я сама затянула веревку на шее родителей. Мои руки в крови!

А затем мы вышли на улицу, медленно побрели вперед. Куда — не знаю. В этих извилистых улочках так легко заблудиться.

— Знаешь, мало того, что я убила родителей, я еще едва не убила невинного человека. Видера… А если бы Рихт согласился? Как с этим жить?

— Не говори ерунды! — оборвал меня Мишель. — Невинных людей не бывает. Разве что новорожденный. Да и попытка не пытка. Ничего же не вышло. А твои родители, Дорин этот… Если хочешь кого-то убить, то случай всегда представится. Не убили бы в тот день, убили бы на следующий.

— Но у них был еще один день!

— Он бы ничего не изменил. Готов поспорить, если бы они были живы, то сказали бы тоже самое. И хватит об этом думать. Только себя мучаешь…

Я не слышала, что дальше говорил Мишель. Внезапно совсем рядом что-то взорвалось.

— Пойдем! — маг потянул меня ближе к эпицентру. — Хотя, подожди. — он что-то тихо прошептал в пространство. — затем объяснил, — я сделал нас невидимыми. Быстрее!

Мы побежали. Один переулок, второй… Внезапно глазам предстало пепелище. В недалеком прошлом это был дом графини Амалии…

— Как это возможно?! — сил, даже на простое удивление не осталось. Поэтому и вопрос прозвучал еле слышно.

Вот Мишель не ответил. Он без слов перенес нас к себе домой, отпустил мою руку и создал шар. Я смотрела в него и видела дом Амелии — целый и невредимый, видела саму графиню, ее многочисленных друзей, которые частенько засиживались у нее допоздна. Так было и в этот вечер. Они зашли внутрь, и прогремел взрыв…

— Что это? Как ты…

— Скажем так, я поставил возле особняка всевидящее око. Теперь вот просмотрел все то, что там происходило. — Мишель помолчал. — Когда я приехал в Авиан, у меня слова одного человека — библиотекаря, чей труп ты видела на той улице — о том, что в Авиане готовится заговор против короля. Была ты, что подтверждало его слова. И все. Библиотекарь назвал имена, но не было доказательств. Только предположения. Я начал размышлять. От тебя прослеживалась цепь к Амелии, но это было слишком просто. Ты ее не жаловала, относилась с презрением. Подумал, она ни при чем. Вы ее просто используете. Я был слеп! К ней приходили будто бы за советом. Девушки просили помощи. На самом-то деле они передавали сведенья. В Авиане никогда не существовало собрания, где люди в масках решали судьбу монарха. Были просто записки, которые передавали, кому следует. Я напугал Амелию, что Генрих себя выдал, а затем напугал Генриха, что себя выдали другие. Они перегрызлись. Доказательств измены у меня нет до сих пор. Но на Ависком обвинение в убийстве нескольких почтенных граждан. А мертвецам обвинения ни к чему!

— А дальше-то что?

— Я уезжаю. — Очень просто ответил Мишель.

Вот и все!

Я отвела взгляд.

Перевернулась новая страничка в моей жизни. Нельзя сказать, будто я думала, что все сложить иначе, но все же, надеялась. Кто знает на что. Как тогда — с падающей звездой — на чудо.

Но чудес не бывает. Я вновь та, кем есть.

— Счастливого пути. Может, еще когда-нибудь встретимся, — я улыбнулась и пошла к двери.

Но выйти мне не дали. Мужская рука осторожно обхватила меня за талию.

— На самом-то деле я хотел предложить тебе поехать со мной.

— Зачем?

— Тебя здесь ничего не держит. На суде — Гениху еще предстоит предстать перед ним — не помешает свидетель. А мне компаньон в следующих делах.

— Думаешь, я подойду?

— Уверен!

— Ты так и не ответил, зачем?

— Потому что я так хочу. — Мишель подошел еще ближе ко мне, приподнял мое лицо. — А своим желаниям я привык потакать.

Пуля в бокале — яд, подсыпанный в вино.

Тиари — река, проходящая в центре Авиана, и делившая город на две части.

Фисты — полудрагоценные камни

Сепети — май

Общая могила — тела бедняков, чьи родственники не могли заплатить за погребальную церемонию, хоронили за счет города в общих могилах, кидая в одну могилу до двадцати человек одновременно.

Шляпка в венденском стиле — небольшая шляпка, что носиться на самом затылке и крепится к волосам с помощью лент. На ней самой могут располагаться цветы и ягоды.

Конкорне — сорт винограда. Из него делают столовые вина.

Зеленая улица — название улицы. Происхождение неизвестно.

Виарда — цветок, что-то вроде нашей розы.

Оглавление

Козак Елена Александровна . Ночная бабочка, или История одной любви

Реклама на сайте