«Колдун»

«Претерпевший же до конца спасется».

Сирома уже укладывался спать, когда Горбуша, старая косматая собака, служившая ему уже много лет, звонко залаяв, распахнула дверь и ринулась в завывающий, вьюжный холод.

– Куда, дура?! – беззлобно крикнул ей вслед Сирома. – Замерзнешь!

Зима в этом году и впрямь стояла суровая. Целыми днями плясали на сугробах снежные вихри, металась по лесу в безумном танце ледяная Морена, и, словно пугаясь ее разгульного веселья, прятался за темно-серыми тучами ясноликий Хорс.

– Вернется она. Куда денется? – произнес кто-то снаружи.

Услышав спокойный хриплый голос, Сирома спрыгнул с лавки и засуетился, поспешно натягивая продранные на коленях порты. Он не ждал гостей. Немногие вспоминали о нем, и уж совсем никто не отваживался навещать его заброшенную в лесу избу. Только один гость мог быть в этом доме…

– Хозяин, – пробормотал Сирома, низко склоняясь ко входу.

– Хозяин, Хозяин, Хозяин… – запищали по длинной клети домовые духи.

– Хозяин! – уверенно стукнула, закрываясь за вошедшим, дверь.

– Хозяин, – подобострастно взвизгнули под грузным телом пришлого дощатые половицы.

Позванивая вовремя наброшенными на шею оберегами, Сирома подскочил к позднему гостю и преданно всмотрелся в знакомые с детства черты. Он уже давно не видел Хозяина, но со времени последней встречи тот почти не изменился, только в бороде появились редкие седые волоски да возле губ залегла суровая глубокая складка. Эти перемены насторожили и испугали Сирому. Время еще никогда не было столь жестоким с Хозяином… Скрывая страх, он склонил голову и попятился.

– Не ждал меня? – стряхивая с шубы налипший снег, небрежно спросил вошедший. Шлепаясь на пол, белые комья звонко зачмокали и, внезапно умилившись теплу, растеклись по древесине темными влажными пятнами. В горнице повеяло свежестью и лесным духом.

– Я живу, чтобы ждать тебя, – ответил Сирома.

За долгие годы служения он хорошо изучил привычки Хозяина, поэтому, не дожидаясь указаний, плеснул воды, приглушив огонь в каменке, и разложил на столе ровные большие ломти ароматного хлеба.

Глядя на его уверенные движения, гость усмехнулся и развалился на лавке, далеко вытянув длинные, укрытые шкурами ноги.

– Ведаешь, что мне по нраву?

– А как же! – обиделся Сирома. – Чай, не впервой тебя принимаю, гостя дорогого.