«Сказания земли Ингесольской»

Поднимался ветер. Мелкая листва на бузине и бересклете задрожала, зашуршала, потом заметалась, пытаясь сорваться с веток, выгибая их, дергая за них со всей силенки — но где уж им. Взвился песок и мелкий сухой сор с тротуара. Ирена сощурилась, замотала головой — пыль попала в глаза. Проморгалась, вытерла выступившую слезу рукавом, пока никто не видит. Посмотрела выше — на город наползала тяжелая сизо-черная туча, деревья раскачивались, размахивали ветвями. Старый клен скрипел, жаловался на ревматизм, потом толстый лысоватый сук хрустнул и полетел вниз, цепляясь растопыренными пальцами за собратьев, сшибая с них листья и мелкие веточки. Не удержался, конечно, упал, ударился об асфальт и раскололся на несколько кусков.

— Ире, дуреха, не стой на улице, сдует!

Ирена кивнула и шагнула внутрь, за стеклянную дверь.

— Гроза идет, — сказала она.

Кати кивнула:

— Лучше переждать, по такой погоде домой добираться страшновато.

Помолчали, глядя через толстое стекло на мечущиеся под ветром ветви, на стремительно темнеющее небо.

— Асфальт перед грозой розовеет, — заметила Ирена. — Видишь, какой оттенок?

— Правда… — хмыкнула Кати. — Никогда раньше не обращала внимания.

Ветер рванул сильнее, дверь вздрогнула. По крыльцу ударили редкие крупные капли. В небе сверкнуло, свет в подъезде училища моргнул. Раздался раскатистый рокот.

И тут хлынуло.

Надо домой позвонить, мама, наверно, волнуется. Уже навоображала себе какие-нибудь страсти.

Ох, что скажет мама, когда узнает о моем решении… Это будет хуже грозы. Целый тропический ураган, сохранить бы голову на плечах. Но об этом — не по телефону. Доехать до дому — и уж тогда объявлять. Глядя в глаза и держа спину прямо.

Страшно-то как.

Ну, сама ведь решила — сама и отдувайся.

Пожалуй, хорошо, что на улице потоп, грохот и чернота. Есть время собраться с мыслями.

--

Сегодня они сдали последний экзамен. Осталось только получить дипломы — и они официально перейдут в новый статус. Молодые специалисты. Самостоятельные, взрослые люди.