«Легион Хаоса»

Сапожников Борис Владимирович

Легион Хаоса

Nomen illis legio.

(Новый Завет. Марк. 5.9)

Пролог.

Дождь стекает по камням собора. Я сижу прямо на мостовой, глядя удивительно чистые сапоги Делакруа. И это зрелище отчего-то поглощает меня всего. Танатос мёртв, разбит невероятной силой моего бывшего друга - и мной овладела апатия, как и всегда когда гибнет Легионер, а уж если это Легат, с которым успел практически сродниться и который был едва ли не единственным верным товарищем после смерти Шейлы...

Шейла лежит на руках Делакруа, чудовищный разрез пятнает алым её белое пла­тье. Виктор поднимает глаза, они так и горят ненавистью ко мне. Но слова Шейлы развеивают её, по крайней мере, мне тогда так показалось.

- Спасибо тебе, Зиг. - Голос у неё тонкий, словно лучший цинохайский шёлк. - Я пришла чтобы спасти тебя, но это ты спас меня... - И она умерла.

Делакруа опускает её остывающее тело на пол и встаёт. Во взгляде его больше нет ни злобы, ни ненависти - он пуст. Адрандец так ничего и не сказал мне перед тем как уйти. Мне тогда казалось, что навсегда.

- Мечтаешь о прощении Шейлы, - сказал Делакруа, клинок его меча на два пальца вошёл в стену за моей спиной. - Так тебе его не видать! Я мог бы прикончить тебя прямо сейчас, без своего Танатоса ты, Зиг, - ничто. Именно поэтому я не стану делать этого, ибо смерть стала бы для тебя милосердием, а его тебе даровать не собираюсь. Мы ещё встре­тимся, Зиг, и я отберу у тебя самое дорогое, как ты когда-то отобрал у меня.

А дождь всё лил и лил...

Глава 1.

Вииста небольшое королевство между трёх великих государств - Салентины, Би­лефельце и Иберии, и выжить оно могло лишь обзаведшись какой-нибудь могучей силой, что хранила бы его от вторжения врагов, желавших использовать его как плацдарм во всех войнах друг с другом. И такая сила существует - она зовётся Легион Хаоса. Согласно ле­генде - власть над тварями Хаоса Изначального даровал избранным некий маг по имени Ворон, эти люди вели в бой воистину легионы жутких монстров, по образу энеанских войск именующихся легионерами, центурионами, трибунами и легатами - в зависимости от силы. Разные люди могли подчинить себе определённое число воинов Легиона различ­ной силы, иные же - не могли никого. Во времена становления Церкви инквизиция пыта­лась бороться с Легионом, но из этого ничего не вышло - король не отдал единственную защиту своей страны на растерзание фанатикам от Веры, эдиктом изгнав самых рьяных баалоборцев за границы, половина из оставшихся были казнены, вторая - погибла при не­выясненных обстоятельствах. С тех пор нападки прекратились и Пресвятой престол при­знал, что Легион от Господа.

Я был одним из самых удачливых воинов Легиона, пускай и сумел заполучить в подчинение лишь одного хаосита, зато это был подлинный Легат великой силы по имени Танатос. Он обладал мощью Смерти, уничтожая всё живое по моему приказу. Так было до тех пор, пока я не был вызван Первым консулом Легиона - Майлзом Вельфом. Он сидел в своём мягком кресле с высокой спинкой, поглаживая венчавшие подлокотники длинными пальцами, украшенными несколькими массивными перстнями, не смотря на эту, вроде бы, расслабленную позу, я сразу понял - он на последней стадии закипания.

- Этим утром, - начал он, - из нашей штаб-квартиры в Вилле была похищена Сфера Хаоса. О её местонахождении знал весьма ограниченный круг людей, но дело не в этом. Консул Хранитель из Вилля убит, в штаб-квартире кто-то устроил форменную резню, но выжившие, а таковых, к слову, немного, в один голос утверждают, что это был никто иной, как твой друг Делакруа.

- Он мне не друг, - ляпнул первое пришедшее в голову я.

- Не важно, - отмахнулся Майлз, - ты лучше всех знаешь Делакруа. И поэтому ты прямо сейчас отправишься в Вилль. Надеюсь, ты, Вархайт, понимаешь чем может обер­нуться похищение Сферы Хаоса. После смерти Шейлы Делакруа несколько не в себе. Он надолго покинул пределы Виисты, а когда вернулся - первым делом утащил Сферу. На­стораживает, не находишь?

- Но Танатос ничего не сообщал мне об этом, - пожал я плечами.

- Для легионеров нет особой разницы в чьих руках Сфера, - ответил Майлз. - Но времени у нас нет. Ступай. У тебя полсуток на сборы. И чтобы завтра же был в Вилле.

- Будь сделано, - без былого задора и бесшабашного веселья, которым отличался некий Зиг Весельчак, бросил я, - господин начальник.

Ну, был у меня некий горький опыт общения с криминальным элементом в местах не столь отдалённых. Вииста страна небольшая и колониями не обладающая, так что тюрьмы и каторги у нас расположены всего в каких-то десятках от силы сотнях миль от Винтертура, там-то и открылась моя способность к контакту с хаоситами и так весёлый во­ришка Зиг Весельчак стал полноправным служащим виистской короны.

Сборы были недолгими, как и дорога до Вилля, расположенного всего в каких-то пятнадцати милях от столицы, то есть от силы в получасе конной езды. И первым, кто встретил меня у ворот был карайский бард Александр по прозвищу Сахар или Сахарок. Он утверждал, что по-карайски его имя звучит созвучно с этим словом. Я же карайского не знал и не возразить не подтвердить его слов не мог.

Сейчас Сахар о чём-то весьма ожесточённо препирался со стражей, ни за что не желавшей пускать его в город. Это не удивительно, после таких-то дел. Остановив коня прямо перед воротами, я спрыгнул с седла и подошёл к стражам и Сахару.

- Приветствую вас, господа, - фальшиво улыбнулся я им, отвесив короткий поклон. - Разрешите пройти в город.

- Пропуск, - равнодушно и устало буркнул страж с нашивкой сержанта - здешний начальник; выглядевший воплощением мировой скуки, - и подорожную.

Я вытащил из поясного кошеля пару внушительного вида бумаг и протянул ему.

- Зачем они тебе? - усмехнулся Сахар. - Ты ведь читать всё равно не умеешь.

Сержант бросил на него злобный взгляд, но препираться не стал, видимо, уже на личном опыте убедился - бард сумеет переболтать его, при этом ещё и выставив круглым идиотом.

- Не обижай стражу, Сахар, - бросил я ему. - Они ведь и обидеться могут.

- Чтоб меня! Зиг! - вскричал он. - Зиг Весельчак!

- Это, между прочим, не какой-то там Зиг Весельчак, - поспешил поддеть его сер­жант, возвращая мне бумаги (он и не заметил, что они поддельные, хотя и настоящие у меня, конечно, имелись, но лезть за ними в седельную сумку было лень), - а полномочный представитель Легиона Хаоса, Зигфрид Вархайт.

- Это для тебя чрезвычайно-полномочный Вархайт, - отмахнулся Сахарок, - а для умных и образованных людей он просто Зиг Весельчак.

Сержант заскрипел зубами и мне показалось, что у него из-под мориона сейчас дым пойдёт, поэтому поспешил разрядить обстановку с присущей мне когда-то бесшабашно­стью.

- Мы с тобой Сахар в разных университетах образование получали. И вообще, кон­чай стражей мытарить, пошли. - Я взял коня под уздцы и зашагал к воротам.

- Никак невозможно. - Перед Сахаром скрестились широкие лезвия алебард. - Без пропуска ни одна живая душа в город не войдёт.

- Судя по формулировке, - многозначительно изрёк Сахар, - тут не обошлось без святых отцов.

- Истинно так, - кивнул сержант.

- Он со мной, - небрежно бросил я стражу, - или в пропуске не ясно написано, что я имею право провести с собой любое число людей, которых сочту достойными доверия. - Ещё одно преимущество поддельного пропуска, в настоящем такого не было.

Страж злобно покосился на меня с явным неодобрением, но возражать не стал. Мы же миновали кордон и копыта моего коня наконец зацокали по мостовой Вилля. Болтать мне совершенно не хотелось, однако Сахар не мог молчать сколь-нибудь долгое время и уже через пять минут завёл со мной разговор.

- Как ты думаешь, кто тут от клириков? - спросил он.

- Скорее всего, Предатели, - равнодушно пожал я плечами.

- Сейчас уже ничего понять нельзя, - раздумчиво произнёс Сахар. - Церковь лихо­радит после того, как епископ Альдекки загнал на костёр кардинала Иберии. Это аукну­лось в Ферраре, в рядах клириков началась основательная чистка, волны аж до самого Отца дошли.

- Мне наплевать на феррарские дела, - отмахнулся я, - у меня дело в Вилле. И во­обще, ты же знаешь у Легиона с Церковью свои отношения.

- Далеко не радужные, - усмехнулся Александр. - А что у тебя за дела здесь?

- Я тебе не придурковатый страж у ворот, - теперь уже я усмехался я, - я и отлично знаю на кого ты работаешь, карайский бард.

- Ну и что с того? - ничуть не смутился он. - Должен же мой царь знать что в мире твориться.

- Но не то, что ему знать не надо. - Я вскочил в седло. - Ну всё, бывай, Сахарок. Даст Господь, увидимся ещё.

- Увидимся, - кивнул он. - Если что, я в "Буром медведе" у Михаила.

Где бы ещё ему быть. Гостиницу "Бурый медведь" держал здоровенный караец по имени Михаил за что-то высланный из царства, хотя многие - каюсь, я в том числе - счи­тали его шпионом, обосновавшимся поближе к Сфере Хаоса. Но никаких проверенных данных на сей счёт ни у кого не было.

Дом, снимаемый Легионом для Консула Хранителя Сферы Хаоса, был едва ли не самым большим во всём Вилле и уж точно самым шикарным. Однако сейчас этого понять это было невозможно. От роскошного особняка мало чего осталось - барельефы, укра­шавшие стены, разбиты, оконные стёкла отсутствуют, ставни превращены в щепки, дверь гостеприимно валяется на мостовой. В проёме стоял человек в чёрном костюме с белым воротничком клирика и небольшим крестиком на серебряной цепочке, на груди, напротив сердца, белый контур звезды - знак ордена Преступающих законы мирские и Господни; длинные рыжие вьющиеся волосы падают на плечи, полувоенного покроя френч подпоя­сан широким ремнём, на котором висит странного вида вытянутый футляр из плотной кожи.

- Это кобура, - произнёс священник, бескровные губы растянулись в улыбку. - В ней храниться мой пистоль. Вы, думаю, знаете, что это такое?

- Знаю, - кивнул я, спрыгивая с коня, - новомодная гномья игрушка. Я предпочитаю меч, от пороха слишком много шума и дыма.

- Каждому своё. - И всё же на бледном лице с глубоко посаженными, да ещё и об­ведёнными чёрными кругами глазами, улыбка смотрелась неуместно. - Хотя я ожидал от вас какой-нибудь проповеди о честном и бесчестном оружии.

- Я - не упёртый фанатик, - мрачно бросил я, - к тому же, я - из Легиона Хаоса.

- Так я почему-то сразу и подумал, - словно сам себе кивнул клирик. - С другой стороны, кому бы ещё появиться здесь почти сразу после трагедии с Консулом Храните­лем Сферы Хаоса? Вы Зигфрид Вархайт, если я не ошибаюсь.

- С кем имею честь? - Я коротко поклонился ему.

- Брат Карвер, - ответил он поклоном на поклон. - Я здесь выясняю обстоятельства появления здесь, в Вилле, церковного преступника Ромео да Косты, выполнявшего ерети­ческие приказы кардинала Иберии, проникнув в город зла Брессионе и там предаваясь бо­гомерзким обрядам.

- Это тот самый Ромео Вешатель. Я считал, что сгинул с Брессионе.

- Многие считают так, но они заблуждаются. В проклятом городе он продал бес­смертную душу тому, чьё имя не стоит произносить.

Что же, примем к сведению. Но пора бы и дом осмотреть. Я шагнул к клирику с явным намерением войти, он препятствовать не стал. Изнутри особняк являл ещё боль­шую картину разрухи. Однако тут ко всему всё вокруг было ещё и залито кровью и зава­лено трупами, которые уже начали основательно пованивать. Не слишком-то уважитель­ное отношение к покойным, но им всё равно, не правда ли?

- Я прибыл сюда несколько раньше вас, - пояснил брат Карвер, - и распорядился ничего не трогать до вашего появления, чтобы вы могли своими глазами оценить случив­шееся.

- Весьма мило с вашей стороны, - поблагодарил его я. - Но не могу понять, какое отношение к этому происшествию имеет Ромео да Коста.

- Его видели в городе незадолго до этой трагедии и у меня есть сильные подозре­ния, что именно он учинил здесь резню.

- Весьма странно. По нашим данным в ней повинен Виктор Делакруа - ренегат Ле­гиона Хаоса. - Я решил быть честным с клириком, слишком уж осведомлённым он мог оказаться и если уличит меня в прямой лжи, за его реакцию я не поручусь. - А теперь я прошу вас, брат, оставить меня одного. Я буду работать со своим хаоситом, а это требует предельной концентрации...

- Не стоит, - вновь усмехнулся клирик, - я знаю, что вы попросту не желаете выда­вать секретов Легиона церковнику, ведь мы столь долго преследовали вас. - Ну вот, что я говорил.

Брат Карвер пружинисто шагая покинул разорённый особняк, я же, как только он ушёл, присел на чудом уцелевший и особенно залитый кровью стул и воззвал к Танатосу. Легат Смерти откликнулся почти сразу, явившись на наш план бытия из Хаоса Изначаль­ного. Громадная тварь стального цвета пяти с лишним ярдов в длину и двух шириной плеч, могучие руки, так и бугрящиеся мышцами, свисают почти до пола, что однако отнюдь не выглядит уродством, на запястьях кандалы с обрывками цепи, клиновидная голова напо­минает акулью только поменьше и глазки не тупые, а полные чуждого разума. А вокруг пляшут молнии, правда не причиняющие ни малейшего вреда, ибо молнии эти совер­шенно нематериальны как и сам Танатос, но это до поры.

- Да, - изрёк он, озираясь, - всё помещение пропитано смертью и болью. Даже не знаю, кто бы почувствовал здесь себя лучше, я или Анима.

Анима - это Легат Делакруа, он черпал силу в боли. Мой же Танатос черпает её в смерти.

- Можешь определить кто сделал это? - Я обвёл рукой вокруг.

- Я - боевой легионер, а не ищейка, - немного обижено произнёс Танатос, однако принюхался, оценивая обстановку, и вдруг сморщился, словно у него разом разболелись все его две с лишним сотни зубищ. - Не нравится мне та сила, что сотворила это.

- Ответь это - Делакруа?

- Тут есть и толика его присутствия, но не только его. Сила, присутствующая здесь, сродни той, что питает меня.

- Смерть, - задумчиво протянул я. - Ну её-то здесь хватает.

- Не только та, что появилась после гибели этих людей, но Смерть сама убивала.

- Смерть - убивала. Тавтология какая-то получается.

- Иначе я выразиться не могу, - пожал могучими плечами Танатос.

- Но Делакруа здесь был - и он убивал? - уточнил я.

- Да, - кивнул Танатос, которого явно тяготило долгое присутствие на нашем плане бытия, - и сила Смерти принадлежала ему.

Я отпустил хаосита и остался сидеть, переваривая полученную - весьма скудную - информацию. Мыслительный процесс был прерван появлением брата Карвера, выбрав­шего ещё один более менее приемлемого вида стул.

- Итак, что же поведал вам хаосит? - поинтересовался он.

- Слушай, давай на "ты", - предложил я и когда он утвердительно кивнул, продол­жил: - Здесь точно был Делакруа и это он перебил всех этих людей, больше никого. Од­нако он обладал некоей загадочной силой Смерти.

- Именно Смерти? - теперь уже уточнял брат Карвер. - А ведь Ромео да Коста по­лучил силу Смерти в Брессионе.

- Забавное совпадение, если это, конечно, совпадение. Делакруа и твой да Коста - одно лицо? А ведь исключать этого нельзя. Никто же не знает, где пропадал Виктор после смерти Шейлы.

- Смерти кого?

- Не важно. Этот дом уже больше ничего не скажет мне и я намерен покинуть его как можно скорее. - И я встал.

- А я ещё поработаю обычными способами, каким обучен. Один вопрос перед тем, как ты уйдёшь: дальше станем работать вмести?

- Не имею ничего против.

Я вышел из разорённого особняка, на улице как-то инстинктивно вдохнув свежий воздух полной грудью. Как же всё-таки давит атмосфера, царящая в доме, на нервную систему. Естественно, первым делом я направился в "Бурого медведя", чтобы узнать вы­яснил ли Сахар что-нибудь интересное. Александр сидел за угловым столом, перед ним стояла внушительная кружка светлого пива, сваренного по-карайски. Гитару он так и не расчехлил, из чего я сделал вывод - он пока только слушал, а сам ничего не предприни­мал. Подсев к нему, я щелчком подозвал разносчицу и заказал ещё одну кружку, а также жаркого.

- Чего слышно? - спросил я барда.

- Ничего интересного, - пожал он плечами, прикладываясь к своей кружке. - Только вот про особнячок один болтают всякое. Ночью в нём творилось Баал знает что, а на утро мои приятели из городской стражи обнаружили только трупы. Этим инцидентом весьма заинтересовался некий клирик из Предателей - это он закрыл город.

- Очень жаль, что ты не слышал ничего интересного, - вздохнул я, опорожняя свою кружку наполовину, - я знаю всё, что ты мне только что рассказал.

- А что поделать, - он горестно вздохнул, - всё, связанное с резнёй в особняке, окутано туманом страшной тайны. Простой люд ничего не знает, не оповещают его почему-то. А ты можешь мне что-нибудь поведать?

- Увы, - я довольно удачно спародировал его вздох, может быть, из-за того, что сам был не меньше его разочарован, - я знаю не больше твоего.

И я принялся за жаркое.

В голове маршировал полк Полосатой гвардии в полном составе, гремя по брусчатке окованными сталью "пятками" алебард. Костяшки пальцев горели огнём, кажется вчера мы с Сахаром пытались проломить голыми руками деревянную стену "Бурого медведя", покуда не явился Михаил и не отправил нас наверх, дабы не маялись больше дурью, предварительно проломив-таки злосчастную стену. А уж сколько мы выпили - лучше и не вспоминать...

Нет, Михаил всё-таки умница, понимает что нужно человеку после этакой весёлой ночки. На столе рядом с кроватью стояла здоровенная кружка рассола. Приложившись, я высхлестал всю без остатка, более-менее уняв головную боль и приглушив рефлексы. За кружкой обнаружился стограммовый стаканчик, который карайцы именуют странным словом "стопка", с прозрачной жидкостью: не то водка, не то - и вовсе чистый спирт. Я так и не понял, слишком уж быстро опрокинул его в себя.

Только после этого начало работать сознание. Я понял, что за окном нет ни малейших признаков рассвета, ни даже луны или звёзд, при условии, что сейчас ночь. Танатос, оказывается, вот уже несколько часов пытается дозваться меня через те слои бытия, что разделяли нас.

- Смерть вернулась в город! - кричал он, да так что голос его отдавался в моём мозгу громом господним. - Скорее поднимайся!

- И давно вернулась? - поинтересовался я, пока ещё не слишком-то хорошо соображая, что твориться.

- Для меня НЕТ вашего времени, - раздражённо рявкнул хаосит, - но люди умирают во множестве.

Я потёр лицо, чтобы окончательно прийти в себя, но тут распахнулась дверь, с громким треском врезавшись в стену. Следом в мою комнату влетел Сахар в обнимку с любимой гитарой и длинным ножом в правой руке.

- Что, Баал побери, твориться в этом городе?! - проорал он, будто нас разделяли не от силы пять футов, а, по крайней мере, несколько миль. - Люди умирают, а после поднимаются и бродят и пытаются разорвать тебя на части. И Михаил тоже. И оружие их не берёт!

Хорошо, что я завалился спать не раздеваясь, мне оставалось лишь снять со спинки стула перевязь с мечом, сразу же выхватив его из ножен. Вместе с Сахаром мы спустились в общую залу, причём это стоило карайцу определённых душевных усилий. А там творилось Баал знает что! По гостинице бродили люди, совершенно потерявшие человеческий облик, посеревшие лица залиты слюной и кровью, глаза - сплошные белые бельма, одежда - лохмотья, длинные пальцы крючены подобно птичьим когтям, постоянно ищут во что бы вцепиться. Один такой полз к нам с Сахаром по лестнице, даже и не помышляя том, чтобы подняться на ноги. Ударом ноги я отправил тварь (не человека же!) вниз и воззвал к Танатосу.

Легат возник через мгновение, рёв его сотряс "Бурого медведя" от фундамента до конька крыши, он хлопнул в ладоши - и все монстры в зале забились в конвульсиях, словно припадочные. Танатос же завис над моим плечом.

- Так вот какой он, твой Легат, - пробурчал себе под нос Сахар, - впечатляет.

- Кто это? - спросил Танатос, даже не повернув сторону карайца головы.

- Приятель мой. Карайский шпион.

- Мне прикончить его? - мгновенно среагировал хаосит.

- Не стоит, - отмахнулся я, - тут есть дела поинтереснее, чем он. Кто были эти твари, которых ты прикончил?

- Я выпил из них Смерть и в них больше ничего не осталось, - уточнил любящий точность Танатос. - А вообще это были люди, в которых Жизнь заменили на Смерть. Вы зовёте их зомби.

- Никогда не слушал таких слов, - встрял Сахарок, которому, похоже, надоело молчать и он вполне освоился в обществе здоровенного Легата, - в наших сказках и былинах таких зовут упырями.

- Упыри - это умершие не до конца люди, - поправил его Танатос, - они, как и вампиры, восполняют недостаток Жизни за счёт крови убиваемых ими людей. А в зомби Жизни нет - только Смерть. Они идеальная пища для меня.

Закончив научную дискуссию о природе различных монстров резкой отмашкой, я зашагал к выходу из "Бурого медведя". Что-то говорило мне - нужно идти к особняку Консула Хранителя, всё началось оттуда.

А город был наводнён этими, как сообщил Танатос, зомби, похоже, все жители славного Вилля обратились в отвратных тварей. Мы шагали по улицам его, хаосит поглощал Смерть из их тел, оставляя на мостовой медленно разлагающиеся трупы, так что проблем у нас с Сахаром не было, по крайней мере, покуда мы не добрались до особняка. Там мы повстречались с братом Карвером.

Клирик был свидетелем всего, что произошло с городом. Он сидел в особняке Консула Легиона, обдумывая полученную информацию. Последней, к слову, был не многим больше, чем сообщил Вархайт - только то, что все люди были убиты мечом, характерным как раз для воинов Легиона Хаоса, они делались по специальному заказу в Генаре и оставляли специфические раны. Это подтверждало слова билефельца о том, что это дело рук некого ренегата из Легиона. Виктора Делакруа, кажется.

Нечто заставило брата Карвера подскочить со стула, рефлекторно схватившись за ручку пистоля, однако вокруг всё вроде было спокойно, хотя на душе у него заскребли кошки с железными когтями.

К счастью, трупы убрать уже успели и атаковали клирика уже на улице. Он вышел из дома, держа наготове пистоль, на улице его встретили трое тварей, которых звали зомби, какие не так давно появились в городе зла Брессионе, по которому брат Карвер погулял изрядно по приказу Отца Церкви, там-то он насмотрелся на этих гадов и знал как бороться с ними. Специально на этот случай, пистоль он зарядил серебром, рассчитывая на то, что обычными врагами он справиться и так, благо владел приёмами нескольких цинохайских и такамацких единоборств. Зомби наступали на брата Карвера с обычным стоном-воем-рычанием, протягивая к нему корявые лапы.

Первым выстрелом он разнёс голову первому и не успел оживший труп осесть на мостовую, как клирик сорвал с шеи серебряный крест, который вполне мог сойти за хороший кинжал. На быстрые выпады и режущие удары брата Карвера зомби ничем не могли ответить, к тому же он имел опыт по общению с немёртвыми, поэтому через несколько секунд Преступающий законы остался один на ночной улице.

Что-то было неправильно, не мог он просидеть в разорённом особняке почти до полуночи, а судя темное час был примерно этот. Дабы оценить обстановку брат Карвер огляделся и взгляд его рассеяно мазнул по небо, а следом уже оказался прикован к нему. Ибо ни луны, ни звёзд на полагающем им месте не было. От неожиданности даже бывалый клирик, вдоль и поперёк исходивший Брессионе, общавшийся с мятежным духом рисколома Эшли, заключённым в руинах капища Килтии, сам того не заметив плюхнулся на ступеньки.

- Господь Всемогущий, - произнёс брат Карвер, вынимая из поясного кармана скрученные в сигару листы травы табакко и прикуривая ёё от гномьей зажигалки, исполненной в виде дракончика, в брюшке которого содержалось горное масло, а из пасти вырывалось пламя.

- Это не его, а моя работа, - раздался приятный голос. - Так что тебе пристало взывать ко мне, а не к нему.

Брат Карвер оторвал взгляд от неба, какого не бывало и городе зла Брессионе, и взглянул на улицу, откуда донёсся голос.

- И кто же это был? - спросил я не без живейшего интереса. - Ромео или Делакруа?

- Не знаю, - равнодушно ответил брат Карвер. - Он был в маске.

- И почему же ты ещё жив? - не без скепсиса поинтересовался Сахар.

- Всё в руце Господней, - тихо произнёс клирик, поднимая пистоль и нацеливая его чёрную фигуру, замершую посреди улицы.

- Не трать пули, - иронично произнёс тот, - они ещё пригодятся тебе. Я хочу чтобы ты передал Зиг Вархайту, что я жду его у собора святого Себастьяна и солнце не взойдёт покуда мы не встретимся. Тебе же и его спутнику из царства там лучше не появляться. То, что я скажу ему не для чужих ушей.

- Даже так, - усмехнулся Сахар, - только Весельчак, а мы, значит, пошли прочь.

- Вам лучше последовать его совету, - буркнул я. - Раз этот чёрный тип знает моё имя, то это - Делакруа. С нашей встречи у собора вернётся только один.

- Исключено, Зигфрид, - покачал головой брат Карвер. - Я обязан разобраться с тем, что творится в этом городе.

- Я тоже, - добавил Сахарок, - карайский царь тоже должен обо всём знать.

- Вас предупредили, - равнодушно пожал плечами я и направился к собору.

Клирик с карайцем двинулись следом. Брат Карвер держал наготове пистоль и крест-кинжал, Сахар забросил за спину гитару в чехле и к его длинному кривому ножу прибавилась сильноизогнутая сабля, которую он извлёк из того же чехла.

Долго мы вместе не прошли. Сверху нам на головы обрушилось нечто, напоминающее серого человека с громадными кожистыми крыльями. И главная беды состояла в том, что тварь эта была не одна.

Я не успел кликнуть Танатоса, когда эти уроды разделили нас. Одна подхватила меня подмышки, вторая - за ноги и понесли к собору.

Сахар отбивался от крылатых саблей и кинжалом, стараясь точными ударами разорвать тонкую мембрану кожистых крыл, лишая гадов возможности летать. Но легче сказать чем сделать. Длинные когти и мощные челюсти постоянно угрожали ему, не давая ни минуты покоя, крылатые словно намеренно теснили его подальше от той улицы, по которой они шли к собору. И когда Александр с грохотом ввалился в один из домов, разнеся спиной в щепы дверь, монстры тут же потеряли к нему всякий интерес. Они уселись за порогом и принялись со всем тщанием зализывать многочисленные раны, нанесённые карайцем.

- В домик, значит, не суётесь, сволочи, - пробурчал Сахар, отрывая от рубашки длинную полосу и используя ёё вместо бинта. Не он один ранил. - А я отсюда вылазить и не буду, покуда вам тут сидеть не надоест.

- Ты, парень, помрёшь раньше, - раздался за его спиной глухой голос, отдающий металлом. - У этих тварей все когти в трупном яде и он уже попал в твою кровь.

Сахар резко крутанулся, вскакивая на ноги и подхватывая с пола саблю и кинжал. Из тёмного угла выступила громадная фигура в чёрном готическом доспехе, укомплектованном древним топхельмом, в зрительной щели которого поблёскивал алый огонь.

- Ты кто такой? - спросил Александр, готовя оружие к бою.

Рыцарь сложил на груди руки, звеня сталью брони. Он подошёл к Сахару, как-то словно оценивающе разглядывая карайского барда-шпиона из-за щели топхельма. Не выдержав этого Сахар сделал быстрый выпад, целя алую смотровую щель, разделённую надвое фиксированным наносником. Рыцарь поймал его руку и поднял в воздух, так что ноги карайца повисли в полуфуте над полом.

- Отличный материал, - донеслось из-за шлема, - из тебя выйдет отличное орудие моей мести. К тому же, ты и так почти мёртв. - И щель топхельма заняла всё поле зрения карайского шпиона по прозвищу Сахар.

Больше о нём никто ничего не слышал. А в этом мире стало на одного Рыцаря Смерти больше.

Стрелять по крылатым из пистоля брат Карвер не стал, следуя совету неизвестного в маске он не стал тратить пули, которых у него было не так и много. Да и перезаряжать хитрую гномью машинку для убийства на максимальном расстоянии, как переводилось с языка подгорного племени слово "пистоль", если что будет некогда. На это как правило никогда времени не хватает. Вот и приходилось клирику отмахиваться от монстров коротеньким крестом-кинжалом, который был существенно уступал в длине когтям иных из них. Поэтому он решил, дабы несколько уровнять шансы, сузить им угол атаки, а также по совместительству ещё и выровнять высоту.

Отступив в угол, образованный стенами двух домов, брат Карвер выстрелил-таки из пистоля, сбив одну из тварей и распугав остальных, а затем ухватился за водосточную трубу и резво вскарабкался на крышу. Пришедшие в себя монстры налетели на него, разозлённые собственной минутной слабостью. Перезарядить пистоль у брата Карвера, естественно, времени не хватило и он оторвал одну черепицу и запустил ею в гадов. Те с издевательскими воплями разлетелись в стороны и только прибавили темпа, широкие крылья заработали с удвоенной силой.

- Стоять! - раздался властный окрик с земли. - Эта жертва не про вас!

Брат Карвер посмотрел на голос, на мостовой стоял уже знакомый ему тип в чёрном, кажущийся ещё темнее окружающей тьмы.

- Я ведь предупреждал тебя, клирик, - произнёс он, даже не глядя на Преступающего законы, - мне лишние трупы не нужны. Я сюда пришёл единственно за Вархайтом.

- Тебя не берут пули, как ты говоришь, - усмехнулся брат Карвер, - а как ты отнесёшься к такому достижению Церковной алхимии. - И он выудил из кисета, где хранил сигары, небольшую плоскую стеклянную флажку, сделанную не без помощи гномьей магии, официально именующейся Церковной алхимией (магия как-никак под запретом), в неё помещалось до десяти её собственных объёмов и сейчас они были заполнены чистейшим энеанским огнём. Бросок - и флажка разбивается о верх стены противоположного дома, залив чёрного густой жидкостью.

- Ну и? - спросил тот с раздражением, соизволив-таки повернуться к клирику.

- Это ещё не всё.

Брат Карвер щёлкнул зажигалкой - дракончик расправил крылышки, из пасти его вырвался язычок пламени и он отправился в свой последний, очень недолгий полёт к земле.

Огонь охватил всю улицу, поглотив тёмного типа. Брат Карвер спрыгнул с крыши на безопасном расстоянии от огненной стены и посмотрел на неё, жалея о потере отличной зажигалки. Но тут среди языков пламени обозначилось какое-то движение, клирик отступил, шепча молитвы, хотя за ним особенной набожности не водилось, а тем временем из огненной стены выступил тип в чёрном. Совершенно неповреждённая одежда на нём словно жила собственной жизнью - она плясала от жара, поднятого энеанским огнём, как и длинные волосы цвета платины, равно не пострадавшие от этого жара.

- Ты потратил столько усилий и ценных веществ, - равнодушно произнёс он. - И всё ведь зря. Последний раз говорю тебе, клирик, не становись на моём пути. Следующая наша встреча станет последней для тебя. - И он прошёл мимо остолбеневшего брата Карвера и зашагал дальше по улице, как много позже понял Преступающий законы - к собору святого Себастьяна.

Крылатые опустили меня у самого собора и улетели. Я весьма удивился их поведению, но бдительности не потерял. Твари даже не удосужились отобрать у меня меч, так что, в случае чего, я сумею за себя постоять.

- Меня ты уже в расчёт не принимаешь? - ехидно осведомился Танатос из Хаоса. - Мог бы и призвать меня, когда изменённые на вас налетели.

- Как-то не додумался, - пожал я плечами, - слишком всё быстро произошло.

- Не лги хоть сам себе, - возмущённо бросил он, - после смерти Шейлы ты сам не свой. Теряешь сноровку. Былой Зиг Весельчак всё и всегда делал вовремя.

- Не начинай этот разговор. Сейчас не время и не место.

- Это верно, Зиг.

Голос этот я узнал бы из тысячи. Он принадлежал Виктору Делакруа. Мой бывший друг шагал по улице - и создавалось такое впечатление, что за его спиной вставало солнце. Ибо чем ближе он подходил к собору, тем светлее становилось вокруг. Я уже различал цвет неба и серость туч, проливавших нам на головы тугие струи ливня.

Он сильно изменился с нашей последней встречи. Волосы не то поседели не то просто выцвели. Лицо скрывала маска. Пристрастия в одежде у него сильно изменились с тех пор. Раньше он носил всё больше белое, разбавленное синим - его любимым цветом, теперь же Делакруа был облачён в чёрное с синим, как и прежде, кантом.

Ливень хлестал. Мы стояли друг напротив друга. Делакруа поднял узкую ладонь к лицу и снял маску. Глаза. Это первое, что я увидел, вернее, они приковали мой взгляд. Обведённый сизыми кругами, запавшие и удивительно равнодушные, от этой почти не мирской отрешённости даже в дрожь бросало. В остальном же изменился адрандец мало, лишь некогда чувственные алые губы выцвели, превратившись тонкую бескровную линию, отчего он стал напоминать вампира.

Памятуя об упрёках Танатоса, я воззвал к нему - и он явился через мгновение. Однако тут же замер, молнии некогда уничтожавшие всё вокруг него, теперь жгли его самого. Хаосит словно истаивал, развеивался под упругими струями. В мозг ворвался его дикий крик боли, невыразимого никакими словами страдания. Гнев Легата, не желавшего умирать, поддаваясь неведомой силе, ворвался в мою душу - и я рванулся к Делакруа.

Он легко, даже как-то небрежно парировал все мои порывистые молниеносные атаки, держа меч в одной руке, хоть он и был рассчитан на две, как и любой, сработанный в кузнице Легиона. И вот мы снова замерли лицом к лицу на расстоянии всего в пару дюймов. Дыхание вырывалось изо ртов облачками пара, мешая разглядеть визави.

- Это и всё, что осталось от легендарной мощи Легиона.

Делакруа толкнул меня вроде бы и не сильно, но я отлетел к стене собора, плюхнувшись прямо на мостовую и уставившись на удивительно чистые сапоги Делакруа. И вот...

Дождь стекает по камням собора. Я сижу прямо на мостовой, глядя удивительно чистые сапоги Делакруа. И это зрелище отчего-то поглощает меня всего. Танатос мёртв, разбит невероятной силой моего бывшего друга - и мной овладела апатия, как и всегда когда гибнет Легионер, а уж если это Легат, с которым успел практически сродниться и который был едва ли не единственным верным товарищем после смерти Шейлы...

Шейла лежит на руках Делакруа, чудовищный разрез пятнает алым её белое пла­тье. Виктор поднимает глаза, они так и горят ненавистью ко мне. Но слова Шейлы развеивают её, по крайней мере, мне тогда так показалось.

- Спасибо тебе, Зиг. - Голос у неё тонкий, словно лучший цинохайский шёлк. - Я пришла чтобы спасти тебя, но это ты спас меня... - И она умерла.

Делакруа опускает её остывающее тело на пол и встаёт. Во взгляде его больше нет ни злобы, ни ненависти - он пуст. Адрандец так ничего и не сказал мне перед тем как уйти. Мне тогда казалось, что навсегда.

***

- Мечтаешь о прощении, Шейлы, - сказал Делакруа, клинок его меча на два пальца вошёл в стену за моей спиной. - Так тебе его не видать! Я мог бы прикончить тебя прямо сейчас, без своего Танатоса ты, Зиг, - ничто. Именно поэтому я не стану делать этого, ибо смерть стала бы для тебя милосердием, а его тебе даровать не собираюсь. Мы ещё встре­тимся, Зиг, и я отберу у тебя самое дорогое, как ты когда-то отобрал у меня.

А дождь всё лил и лил...

- Нет в этом мире наказания, достаточно сурового для тебя, - продолжает он, со звоном освобождая клинок, который мгновенно превращается в клубы чёрного дыма. - Идём со мной и ты узнаешь правду о нашем мире. - И он двинулся прочь, расплёскивая воду, скопившуюся в щелях мостовой. - Я буду ждать тебя.

Глава 2.

- Итак, - в сотый раз повторил дознаватель, - вы отрицаете Баалов промысел в случившемся в городе Вилле. Сообщая о том, что все эти ужасы сотворены неким ренегатом из Легиона Виктором Делакруа. Я правильно понял вас?

- Правильно, - устало кивнул я.

Всё было так, как и должно быть. Тёмный подвал, с потолка капает вода, она же выступает на стенах. Комнатёнка пять футов на девять с окошком на высоте в полтора человеческих роста, посередине стол, по обе стороны от которого - две стула. На одном я, вокруг другого то и дело начинает метаться, красочно, но совершенно неубедительно изображая праведный гнев, отец-дознаватель. В общем, я в застенках ордена Изгоняющих Искушение. Туда я угодил сразу после того, как Делакруа покинул Вилль, а я так и остался сидеть в луже под стеной собора святого Себастьяна.

Первым меня обнаружил брат Карвер, подняв кое-как на ноги. Он посчитал, что я впал в ступор после встречи с Делакруа и передал на излечение в обитель святого Каберника, а уж оттуда-то меня и забрали винтертурские баалоборцы. Сахара же, по словам брата Карвера, так нигде найти и не смогли. Вместо него обнаружили двух странных рыцарей в готических доспехах и доисходных топхельмах. Кто это, никто понять не мог, подозревали, что они - Рыцари Смерти, но особенно в этом направлении никто не работал, им вполне хватало меня.

Для Церкви я был просто подарком Судьбы. Сломленный гибелью могучего Легата воин Легиона Хаоса может наболтать какой угодно чуши, оговорив и сам Легион и Его королевское величество со чады и домочадцы в придачу, но тут у них нашла коса на камень. Я замкнулся, ушёл в себя, говоря лишь при необходимости, и добиться от меня отцам-инквизиторам ничего не удалось. Это начало злить их и понял, скоро начнут бить, а потом и пытать, но сей факт меня совершенно не расстраивал. После смерти Танатоса мне было на всё и всех наплевать.

- Вы - еретик, - заклеймил меня дознаватель, - и ничуть не желаете раскаиваться в ваших грехах. Вас ждёт костёр, но это ничуть вас не волнует. Хотя что я говорю с безбожным воителем Легиона Хаоса, вы сноситесь с Баалом ежечасно, ежесекундно! - Клирик, похоже, начал заводить себя. - Всех вас надобно жечь!!!

- Попробуйте, - мрачно усмехнулся я, - и вы узнаете силу Легиона.

- Убрать его! - рявкнул дознаватель. - Он упорствует в своём грехе!

Явились два дюжих охранника и водворили меня обратно в камеру. Такую же точно комнатёнку, только вместо стола и стульев кровать, а на ней устроился мужик в грязной, совершенно невозможной одежонке, обросший волосами и бородой. Вторая лежанка прямо на полу - куча тряпья и паршивенькое одеяльце.

Обычный тюремный трюк. Нечёсаный попытается вызвать на меня на откровенность, провоцируя хамством, а после фальшивым сочувствием. Вот только я эти вещи знаю не понаслышке, а на собственном опыте.

Подойдя к койке, я спихнул бородатого ударом ноги на пол и плюхнулся на его место.

- Ты чё творишь, гад?! - заорал он. - Чё творишь, а?! Я с тобой разговариваю, ты...

- Ну, я. - Я забросил руки за голову и закрыл глаза.

- Да я тя! - Бородатый ринулся на меня с кулаками.

Не поднимаясь, я ещё раз врезал ему ногой, на сей раз - по морде. Он отлетел, врезавшись головой в стену.

- И не рыпайся, уточка, - расслаблено бросил я ему, - а не то удавлю.

- Да ты чё, - вновь подошёл ко мне бородатый, - я ж не того. Я же этого...

- Остынь, приятель. Я все эти трюки ещё в детстве проходил. И не лезь ко мне.

- Да я, да ты!

- Да, я. Я самый и никто иной. А ты - платный осведомитель, или за идею работаешь?

- Я же тебе токо добра желаю, - сменил тему бородач. - Тебя же завтра мытарить спочнут. - Он подобрался ко мне на половину длины руки и я ударил его под дых и следом - снова по харе, оставив лежать у стены. Теперь можно поспать в тишине, ведь больше же не дадут.

- Ну и зачем было служащего бить?

Дознавателя поменяли. Фанатика в длиннополой рясе сменил некто вроде брата Карвера. В голосе его то и дело мелькала лёгкая ирония, а сам он почти необидно уязвлял моё самолюбие едкими шуточками.

- Он же на работе, - продолжал он, - исполняет свои обязанности, а вы его то ногами по лицу, то головой о стену. Разве это дело, а, герр Вархайт? Вам бы понравилось, если вас во время операции кто-нибудь вдруг принялся бить ногами?

- Пускай бы попробовал, - пожал я плечами. - Я ведь тоже не лыком шит, как говорят в Карайском царстве.

- Это верно, - кивнул клирик, - однако я прошу заметить - вы избили почти беззащитного человека, в то время как вас таковым не назовешь.

- Передёргиваете, отец-дознаватель, - усмехнулся я, похоже, начиная потихоньку оттаивать после смерти Танатоса, чему ироничный клирик только помогал, в отличие от своего предшественника. - Мы, кажется, говорили об избиении человека при исполнении служебных обязанностей, а могу я постоять за себя и полежать за других к делу не относится. К тому же, ваш человек вполне сознательно пошёл на этот шаг, осознавая все возможные последствия, так что ответственности на мне нет. Он знал на что шёл и получил - что заслужил.

- Приятно с вами поговорить, - усмехнулся в ответ дознаватель. - Вы можете трепаться на самые произвольные темы, но только не на нужную нам.

- Вы знаете, - теперь уже совершенно серьёзно сказал ему я, - но мне ваш предшественник так и не сказал, что же вам от меня нужно.

- Правда, - почти искренне удивился дознаватель, - переусердствовал он, жаль. Ну ладно, вы и сами всё поняли сразу, уверен, но я вам поясню: подпишите признательные показания о том, что вступили в противоестественный союз с Баалом, поддавшись его искушению, и в том вам помогал ваш хаосит. Вот, собственно, и всё.

- Хотите использовать меня против всего Легиона? Не выйдет. Вам меня не сломать, исключительно потому, что я и так сломан смертью Танатоса - моего хаосита. Пытать меня бесполезно, ибо я просто умру. Мне жить незачем.

- Что же, вы, видимо, правы, - кивнул клирик, - поэтому, я отправлю вас в специальную колонию, как у нас выражаются, на сохранение. До лучших времён.

- Почему же? Меня проще убить.

- Проще, - кивнул он, - но времена меняются. Кругом творится один Господь знает что, и вас лучше придержать. Быть может, мы сумеем использовать вас в новых обстоятельствах.

Эту тюрьму одни называли Отстойником, другие - Винным погребом, в ней как раз содержали тех, кого Церковь и убирать не желала, но и от света держала подальше. Нас, как выразился один винодел из Ниинского погреба, обвиненный в связях с Баалом, выдерживали словно доброе адрандское до срока. Я же обычно добавлял, что ещё неизвестно, что хуже - выпьют нас или сольют в помойное ведро. На что философ, уличённый в еретических воззрениях, в суть которых я вдаваться не хотел, возражал, что надо выяснить, что я подразумеваю под тем, что нас выпьют и выльют, ибо для вина оба действия равнозначно, ибо оно в обоих случаях меняется безвозвратно. И так до бесконечности. К счастью, вскоре я потерял не только счёт времени, но и чувство реальности.

Даже на выкрик надзирателя: "Зигфрид Вархайт!", я отреагировал не сразу. Двое других, наконец, подхватили меня под мышки и выволокли из барака. Притащили меня всё в ту же камеру, где допрашивали раньше, или её сестру-близняшку, но на сей раз за столом напротив меня сидел не кто иной, как брат Карвер, казалось, почти не изменившийся с нашей последней встречи.

- Приветствую тебя, Зиг, - бросил он, когда конвоиры меня буквально швырнули на стул и удалились по его жесту. - Как время провёл?

- Вашими молитвами, - буркнул я, ещё не совсем понимая не грезиться ли мне всё это.

- Зачем же так озлобленно? - спросил клирик, в его манере говорить появилось та же, что и у предыдущего дознавателя.

- Не озлобленно, - возразил я, более менее, приходя в себя, - я ещё плохо понимаю, кто я и где.

- Да уж, после Погреба некоторые так и не приходят в себя.

- Сколько я там проторчал?

- Пять лет, - ответил брат Карвер, - и за это время многое изменилось.

- Давай по порядку, - вздохнул я.

- Легион расформирован, - начал он, - Первый консул Вельф - убит. Он был не единственным, кто воспротивился королевскому эдикту и булле Отца Церкви, что привело к войне.

- И король пошёл на это?

- Король уже не тот, которого ты знаешь. Салентина поддержала честолюбивые притязания младшего сынка нашего покойного монарха и тот вместе с наследником престола умерли от странной болезни практически в один день, и на трон взошёл ничтожество Альберт.

- Но что за силу Салентина противопоставила Легиону? - удивился я, окончательно приходя в себя.

- Церковную алхимию, - уронил брат Карвер, словно стыдясь того, что носит церковный сан, - слыхал о ней? Нет. Это, фактически, гномья магия, но так как её взяла на вооружение Церковь, то магией она больше не называется. Алхимики просто творят чудеса, в особенности сотворяя различные предметы, в частности, оружие, и наделяя его прямо-таки волшебными свойствами. Мечи алхимиков рубят любою сталь, стрелы поражают хаоситов - любых: от простого Легионера до самого могучего Легата, вроде твоего Танатоса. Алхимики делают пистоли, очищают порох, так что пушки стреляют на вдвое большее расстояние, - и вообще им мало что можно противопоставить.

- Может, хватит об этих алхимиках, - взмолился я, - я понял, что это - серьёзные ребята. Что в стране твориться?

- Ба... - Брат Карвер осёкся. - Господь знает что. - Я усмехнулся, а он продолжал, сделав вид, что не заметил моей усмешки. - Новый король и салентинские порядки понравились далеко не всем. Многие ушли в Ниины под предводительством некоего Вильгельма Телля и теперь промышляют грабежом, терроризируя весь север и северо-восток страны, к ним присоединились многие солдаты и бойцы Легиона. В горах алхимики ничего не могут толком поделать, боясь оползней, лавин и мести гномьих кланов, у которых спёрли секреты магии, к тому же с Теллем ушли все знатоки тайных троп в Ниинах.

- Ты, я вижу, последних событий не одобряешь. - Я поднялся и прошёлся по комнатёнке, разминая затёкшие мышцы. - Но никак не могу понять, для чего вам понадобился я? Я не знаток Ниинских гор, об алхимии даже слыхом не слыхивал, да у меня доже хаосита больше нет! - Я остановился, перевёл дыхание, успокаиваясь. - Что нужно вам от меня?

- Сядь, Зигфрид, - бросил мне клирик. - В том narrenturme, что твориться в родной Виисте, я и сам готов уже с ума сойти. Садись, говорю, не маячь перед глазами.

Я послушно сел.

- Так вот. - Брат Карвер потёр ладонью лицо. - Твой приятель Делакруа снова проявился, впервые за эти пять лет. Кстати, тогда он не трогал Сферу Хаоса, её следующим утром обнаружили люди из Легиона, если не ошибаюсь, её после смерти Вельфа вывезли из Винтертура и сейчас она где-то в Ниинах, у последних уцелевших бойцов Легиона. Так что вся заварушка в Вилле была, похоже, одной большой ловушкой на тебя.

- Что он натворил на сей раз? - без обиняков спросил я.

- Похитил, на сей раз на самом деле, Книгу Откровений Исайи, - ответил он таким тоном, будто этот поступок моего бывшего друга потрясал самые основы нашего мира.

- И кто этот Исайя? - с самым наивным видом поинтересовался я.

- Вот оно, современное образование, - буркнул брат Карвер. - Исайя - энеанский пророк, изложивший концепцию сотворения и развития нашего мира, официально и абсолютно запрещённую Церковью. Все книги, кроме одной, были уничтожены. Последнюю прятали последователь Исайи, пока их не разогнали инквизиторы, но книги при них не оказалось и очень долго считалось, что она потеряна навсегда. Однако Откровения Исайи всплыли на одном весьма одиозном страндарском аукционе, где они были выкуплены мордовским градоправителем и хранился в его личной библиотеке до визита Делакруа. Церковь не раз пыталась воздействовать на градоправителя, но у нас она не столь сильна, а мордовский бургомистр - человек не робкого десятка, он каждый раз в твёрдой и недвусмысленной форме отказывал им.

- Ясно, - кивнул я, борясь с настойчивым желанием подняться. - Вы отпускаете меня, а я снова сцепляюсь с Делакруа. Я согласен. Верните меня меч, дайте коня и денег - и я попробую разобраться ситуации.

- Похвальная готовность помогать Церкви, - кивнул брат Карвер, - вот только с тобой отправится один из алхимиков. Весьма талантливый парень, зовут Эдвард Фьестро.

- Если это шутка, брат Карвер? - Я вскочил-таки на ноги. - Один из тех, кто уничтожил Легион, будет сопровождать меня в деле по поимке Виктора Делакруа. Это - внутреннее дело Легиона!

- Легиона больше нет! - хлопнул ладонью по столу клирик. - И это - не моя прихоть. Я лишь доношу до тебя волю иерархов Церкви и, между прочим, я способствовал тому, чтобы выбрали именно тебя, а не оставили гнить и сходить с ума в Отстойнике.

- Не заводись, брат Карвер. - Я вновь плюхнулся на стул. - С алхимиком или без него - у меня всё одно почти нет шансов против Делакруа. Он уничтожил Танатоса, а мои атаки отбивал, будто я "зелёный" юнец и не держал меча в руках до того. А между прочим, я тогда был в сущёственно лучшей форме, чем сейчас и мной двигал гнев взбешённого бессилием хаосита, но он швырял меня как щенка по всей площади у собора. Так что делай выводы.

- Лучше тебя с этим не справиться никто, вот и все выводы.

- Когда начинаем? - спросил я, смирившись со всей и всяческой вселенской несправедливостью (во я загнул, а?!).

Глава 3.

Мне вернули меч, выдали неплохую одежду, вместо той, в которой я провёл пять лет в Винном погребе инквизиции, и денег на дорогу до Винтертура. Тюрьма находилась всего в полулиге от столицы - и на лошади святые отцы решили сэкономить.

Брата Карвера я больше не видел, он покинул тюрьму другой дорогой, какой - мне не сказали. Я же пешком направился в Винтертур. По дороге ко мне никто привязаться не рискнул, не рискнули связываться с хмурого вида исхудавшим мужиком, открыто носящим меч Легиона и вообще имевшего самый разбойный вид. Стража у ворот долго и придирчиво оглядывала меня, но придраться ни к чему не смогла - пошлину за вход я уплатил, а подозрительная, обросшая рыжей бородой рожа - ещё не преступление.

С Эдвардом Фьестро я должен был встретиться в гостинице "Меч и секира", где в своё время отирались в основном наёмники всех мастей, затевавшие склоки со стражей и задиравшие солдат и гвардейцев винтертурского гарнизона. И войдя в неё, я отметил, что с былых времён ничего не изменилось. "Меч и секира" были под завязку набита мужиками в доспехах и деталях доспехов, поигрывающие самым разнообразным оружием, в основном, именно мечами и секирами, древковое было прислонено к стенам.

И лишь один человек отличался от остальных, причём весьма разительно. Во-первых: он был безоружен. А во-вторых: росту в нём было не больше пяти футов, ну может ещё с парой дюймов, которые можно и не считать. К тому же, он только изображал, что пьёт своё пиво из здоровенной кружки. И из-за этого на него начали подозрительно посматривать остальные.

Я подошёл к его столику и плюхнулся на стул, хлопнув юнца (ему было не больше восемнадцати) по плечу.

- Эдвард Фьестро? - спросил я его. - Ты ведь салентинец, так? А волосы светлые, никогда раньше не видел светловолосых салентинцев. - Я старался вести непринуждённую беседу, не смотря на недобрые взгляды соседей, но меч на колени положил.

- А ты, Зигфрид Вархайт? - поинтересовался он. - Ты из Билефельце или Мейсена?

- В моих жилах течёт гремучая смесь из кровей представителей почти всех стран, окружающих Виисту, - пожал я плечами. - А от прадеда билефельца осталась только фамилия. Идём отсюда, Эдвард.

- Он ещё своё пиво не выпил. - Над нами вырос здоровенный детина в кирасе и с палашом в руке. - Заплатил, а не выпил - подозрительно.

- Если бы было наоборот, было бы куда подозрительнее, - усмехнулся в бороду я.

- А может вы оба - шпики! - Он принялся недвусмысленно поигрывать палашом.

Не желая больше болтать, я выхватил из ножен меч и продолжением движения распластал детинушку вместе с кирасой. Возвращённый инквизицией клинок ничуть не уступал любому из легионных, он резал сталь брони, как бумагу.

- Пошли отсюда, Эдвард, - пряча меч в ножны, повторил я, - нам здесь не рады.

Но было поздно. Вся гостиница уже стояла на ногах, каждый наёмник был готов отомстить за друга, товарища по оружию или вообще малознакомого человека, лишь бы оружием всласть намахаться, да кого-нито на куски порубить. Я отступил к выходу, закрывая Эдварда собой, и привычно воззвал к Танатосу...

Пустота, поселившаяся на месте хаосита, рванула меня изнутри, заставив согнуться, зайдясь как и прежде надсадным кашлем. Наёмники с победным воем обрушились на меня, потрясая мечами и секирами, до древкового оружия дело пока не дошло.

Эдвард вовремя отпихнул меня, швырнув в нападающих какой-то небольшой предмет, предварительно сжав его в кулаке, а затем, с силой, которой я и не заподозрил бы в его теле отшвырнул меня к выходу и захлопнул за нами дверь. Взрыв казалось встряхнул "Меч и секиру" от фундамента до крыши, из окон гостиницы повалили клубы густого дыма, изнутри раздались вопли недоумения и ярости, сменившиеся вскоре кашлем, словно всё внутри "Меча и секиры" окутал густой табачный дым.

- Уходим, Вархайт, - совершенно спокойно бросил мне Эдвард, ребята скоро придут в себя и отправятся искать нас.

- Это и есть легендарная Церковная алхимия? - спросил я у него, когда мы двинулись проч.

- Она самая, - не без мальчишеского самодовольства ответил он.

Я решил несколько поубавить его отличное настроение и как бы невзначай заметил:

- Не ожидал, что такой коротышка как ты, сумеет так лихо швырнуть меня вон.

Да уж, тут я наступил ему, как говориться на любимую мозоль. Юный алхимик просто взвился при упоминании его низкого роста.

- Я - НЕ КОРОТЫШКА! - заорал он, наливаясь краской от гнева. - ВО МНЕ РОВНО ПЯТЬ ФУТОВ И ПЯТЬ ДЮЙМОВ!!!

- Не знаю, как ты, а сказал бы, что пять с половиной футов - несколько маловато, - с самым невинным видом бросил я, очищая клинок меча от крови.

- А я бы сказал, что кое-кто поступил чрезвычайно глупо, прикончив того детину в гостинице, - голосок Эдварда сочился ехидством, - тогда не пришлось бы наводить там такой грандиозный шухер.

- Э, да какие словечки мы знаем, - усмехнулся я. - Они не к лицу Церковному алхимику.

- У меня было непростое детство, - разом как-то поникнув, буркнул Эдвард.

- А у кого оно было простое, Эдвард. - Я понял, что зашёл в своих комментариях несколько далековато. - И вообще, жизнь сложная штука.

- Будь она простой, - мрачновато усмехнулся алхимик, - наш мир был бы Раем Господним.

- Рановато для таких мыслей, юноша. - Я почувствовал уважение к парню, который, похоже, понимает в жизни куда больше чем я в его годы.

- Эти слова практически всё, что осталось от моего отца, - бросил Эдвард ни к кому не обращаясь. - Мама часто повторяла их.

- И кто же твой отец? - поинтересовался я, не подумав как-то о последствиях вопроса, но они оказались совсем не такими как я мог бы подумать.

- Ты и вправду не знаешь, кто был мой отец? - округлил глаза Эдвард. - Легендарный Альфонсо Фьестро - создатель Церковной алхимии.

- Я довольно долго был оторван от общества, - пожал я плечами, - да и раньше делами Церкви не слишком-то интересовался. А ладно, хватит об этом, не знаешь цирюльня Старины Бритвенника ещё работает?

- Гхм, - слегка смутился Эдвард, - я, понимаешь, ещё не бреюсь.

Мы от души рассмеялись.

Оказалось, что гном-цирюльник по прозвищу Бритвенник (настоящего имени он не раскрывал никому) жил и работал, не смотря ни на какие перипетии в политической жизни страны. Он лично усадил меня в огромное кресло, не доверив никому из своих подчинённых, а ведь среди них числились только лучшие парикмахеры и брадобреи Винтертура, однако всех их старый гном считал не достигшими подлинного мастерства в обращении с бритвой и ножницами.

Бритвенник принялся срезать мою бороду, попутно костеря на чём свет стоит за то, что до такой степени себя запустил. Я же, дав гному выговориться, аккуратно повернул разговор на последние новости и, в особенности, всякого рода странности.

- Ай, - вздохнул гном, беря другие ножницы и принимаясь ровнять мне волосы, - да много всего. Про короля ты, думаю, и так знаешь. Про салентинцев трепать языком я сам не хочу. - Он обвёл взглядом помещение цирюльни. - У них повсюду шпики. И вообще, по городам начали какие-то хмыри бритоголовые шляются, народ супротив нас, нелюдей, баламутят. Говорят, мол, все мы людей честных только и желаем порезать да кровушку повыпить, срам! - Он взмахнул ножницами в опасной близости от моего горла. - На меня уже дважды нападали, ха! Я им показал! А вот кое-кого из эльфов и полуэльфов крепко говорят потузили. Ну да ничего, мы ещё соберёмся - и покажем им. Ух, как покажем, засранцам!!!

- И тем самым докажете, что они правы, - бросил Эдвард, заскучавший молча сидеть в углу.

- А воще помалкивай, алхимик, - последнее слово Бритвенник словно выплюнул и так яростно заскрёб по моей шее бритвой, что начал всерьёз опасаться за свою жизнь. - Спёрли, понимаешь, наши магические секреты и туда же! Ничего вы своими силами сделать не можете.

- Так уж и ничего? - вступился я за род людской, гном как раз убрал бритву от моего горла и принялся за щёки. - Легион, к примеру, чисто наше изобретение.

- Ваше, как же, держи карман шире. Вам его Ворон подарил, а вы его потом - на костёр отправили. Вот и вся ваша, людская благодарность.

- Потише о людях ты, обезьяна бородатая! - рявкнул со своего места здоровенный парнюга, которому в тот момент намыливали и так не избалованную растительностью голову. - Всех вас, карлов и прочих надо обратно в ваши горы да леса загнать. Это наша земля, наша страна, а вы припёрлись, понимаешь...

- Заткнись! - оборвал его я, не давая покрасневшему от ярости Бритвеннику наорать на парня, явно не подозревающего, что сейчас находится в считанных шагах от могилы. - И лучше тебе отсюда свалить поскорей.

- Не собираюсь! - рявкнул снова тот. - Я на нашей, исконно людской земле, и имею право делать, что пожелаю!

- Людской!!! - взревел гном, заводившийся с пол-оборота. - Да вы приплыли сюда из-за океана, мы приняли вас, дали земли и чем вы ответили - устроили войну, вырезали всех - и старых и малых.

- Ах ты, карл вонючий! - взлетел на ноги бритоголовый. - Да я тебя! - Он навис над кряжистым Бритвенником, успевшим сжать кулаки, положив бритву на столик передо мной.

- Слышишь ты!!! - взревел он, словно оппонент не стоял в полушаге от него, а по крайней мере на расстоянии пары лиг. - Затевать драк в моём заведении не позволю!!!

Я едва успел встрять между ними, отбросив белое покрывало, которое набросил на меня гном, чтобы защитить мою одежду от мыла и волос, упавшее на пол подобно испачканному савану.

- Эдвард, кинь мой меч! - крикнул я алхимику, сидевшему с моим мечом на коленях. Тот без возражений подчинился.

Я перехватил его ещё в воздухе, ножнами оттолкнув бритоголового.

- Убирайся отсюда, - бросил я ему, - и лучше бы тебе и твоим дружкам не попадаться мне на пути. Не терплю подобных вам.

- Я уйду, - кивнул он, срывая с себя так и висевшее на его плечах покрывало, - но вернусь. И вернусь не один.

- Давай-давай, хрен лысый, - кивнул так и не остывший ещё гном, - у меня на всех кулаков хватит! А ты, Зиг, садись обратно. Я с тобой ещё не закончил. - И он взял вновь бритву, набросив на меня новое покрывало. - Не вертись, а то я тебя зарежу ненароком. - И прибавил-таки, словно нехотя: - Спасибо, Зигфрид.

На ночь мы сняли комнатку в недорогой гостинице, неподалёку от цирюльни Бритвенника. Я знал - этой ночью бритоголовый вернётся с дружками, подобные ему обид не прощают, а значит, устроят погром. Этого я допустить не мог.

- Зачем это нам? - спрашивал Эдвард, отлично понимавший мой нехитрый замысел. - Что нам до того гнома? У нас своё дело и его надо сделать, а не встревать в межрасовые конфликты. - Однако возражения его были довольно неуверенными, он говорил, словно убеждая самого себя в большей степени нежели меня.

Я плюхнулся на кровать, закинув руки за голову и забросив ноги на спинку кровати.

- Не хочешь, не встревай, - пожал я плечами. - Бритвенник - мой друг и мне не безразлична его судьба. Тебя это не касается. - И закрыл глаза.

Разбудил меня звон стекла и вопли толпы народа. Я спрыгнул с кровати, взял со спинки меч и, не перепоясываясь, обнажил его. Эдвард, похоже, вообще, не ложился, под глазами его залегли сизые круги. Он протянул мне фигурку Легионера, а именно Тройного мечника.

- Ни один хаосит не умирает до конца, - загадочно сказал он. - Я создал этого для тебя. Попробуй установить с Легионером контакт через эту фигуру, хаосит, думаю, пригодиться тебя внизу. Там собралась порядочная толпа.

- А побольше не мог? - буркнул я, беря у него фигуру и протягивая к ней свой разум, ища в Хаосе Тройного мечника.

- Я не мой отец, - буркнул алхимик, колдуя над своей сумкой, перекладывая туда сюда ингредиенты для своих опытов.

А я тем временем установил прочную связь с хаоситом и вытянул его в наш мир. Он закружился вокруг меня тремя серо-стальными фигурами с легионными мечами в лапах.

- Спасибо, Эдвард, - кивнул я, шагая к окну. - Держись подальше от драки, теперь я управлюсь там сам, а Тройной мечник может принять тебя за врага.

- Хорошо, - усмехнулся он, - но не считай меня таким уж беспомощным заучкой из лаборатории. Если что-то пойдёт не так, я приду тебе на помощь.

- Не придётся. - Я забрался на подоконник и, прыгая с него, крикнул: - Легион!

Улочка была узенькая, как и все в Винтертуре, и я без труда преодолел расстояние, отделявшее меня от погромщиков и обрушился им как снег на голову. Этакие четыре снежинки с мечами. Приземление смягчил Тройной мечник, которому законы притяжения были не писаны, я ещё в воздухе выбрал цель - и прикончил бритоголового как только ноги мои ударились о мостовую. Тут же крутанулся, нанося быстрый удар, даже не чтобы убить, а - причинить побольше боли и страданий, которые живо отрезвляют любую, самую кровожадную, толпу. Тройной мечник подобной щепетильностью не отличался, все три его ипостаси азартно кромсали людей, ничуть не страшась их мечей, ножей и мясницких топориков, которыми по большей части были вооружены бритоголовые. А вот я, в отличие от хаосита, отнюдь не был неуязвим, так что приходилось ввинчиваться в толпу, рубя всё живое - и не очень - вокруг себя и прорываясь в цирюльню, где развивалось основное действие этого кровавого спектакля. Благодаря усилиям Тройного мечника это удалось мне довольно быстро.

Внутри тот самый, побривший-таки голову, детина сграбастал за бороду Бритвенника и приподнял над полом. Гном был изрядно избит, здоровенный носяра его - разбит и, скорее всего, сломан, лицо залито кровью. Рядом детиной и гномом стояли несколько приятелей первого и хохотали от души, глядя на злую рожу гнома.

Я шагнул к ним, быстрым ударом прикончив первого, так и не успевшего понять, что происходит. Второй отступил на несколько шагов, безуспешно пытаясь вытащить из-за пояса топорик, остальные двое оказались не робкого десятка, да и оружие держали наготове. Но это их не спасло. Я, конечно, был далёк от былой формы и не справился бы с бойцом Легиона, однако уж с бритоголовыми фанатиками разберусь без проблем.

Топорики - ничто против легионного меча. Я сбил первого с ног, одновременно прикончив второго выпадом с горло, и добил лежащего. Последние двое ринулись на меня, подбадривая себя воплем. Я шагнул назад, обрубил руку по локоть тому, что поначалу струхнул, оставив его подыхать на полу, теряя кровь. Второго же попросту насадил на меч, залив себе руки кровью, как любят выражаться поэты, именно по локоть. Вырвав меч из чудовищной раны, двинулся к детине, всё ещё сжимавшего бороду Бритвенника.

- Я вижу, тебя плоховато побрили в другой цирюльне, - усмехнулся я, - нужно было оставаться здесь, а не скандалить. Ну ничего, я этот промах исправлю. - Быстрый удар - и бритая голова его падает на пол.

- Радикально ты его побрил, - усмехнулся не теряющий никогда присутствия духа Бритвенник. - Будь у меня мой топорик, уж они бы у меня поплясали.

- Они и так неплохо пляшут.

Мы оба посмотрели на улицу, Тройной мечник добивал последних бритоголовых.

- А я слышал, что твоего хаосита прикончили в Вилле, - протянул гном, шмыгая носом и пытаясь остановить кровь.

- Так и есть, - кивнул я, - Тройного мечника мне подарил тот алхимик, Эдвард.

- И до этих секретов добрались-таки, - буркнул Бритвенник, извлекая из-под одного из столов здоровенную секиру с шипом на обратной стороне обуха.

- Кого рубать собрался? - усмехнулся я. - Если алхимика, я - не дам.

- Да нужен он мне, - отмахнулся Бритвенник. - Я после этого не могу жить в Винтертуре, так что придётся покинуть столицу. Обоснуюсь в городе потише.

- А ты почему секиру не взял, когда бритоголовые налетели? - поинтересовался я, выходя из разорённой цирюльни и отзывая Тройного мечника, так и кружившего над трупами налётчиков.

- Получилось так, - недовольно буркнул гном. - Думал, с тремя людьми сумею справиться и так.

- А они тебе первым делом в нос и - за бороду! - усмехнулся я, делая знак Эдварду, наблюдавшему за нами высунувшись из окна.

Ответом мне послужило рычание до предела разъярённого гнома. Тем временем Эдвард спустился со второго этажа гостиницы - менее экстравагантным способам чем я, - неся через плечо оба наших дорожных рюкзака. Примерно такой же, только получше, красовался в мощных руках Бритвенника, вместе с секирой, с которой он расставаться не желал.

- Теперь я начинаю понимать за что тебя упрятали в Отстойник, - протянул алхимик, бросая мне мой рюкзак, - за полдня ты успел нажить себе врагов среди наёмников и бритоголовых фанатиков-ксенофобов.

- В своё время одного вида легионного меча хватило бы, чтобы и наёмники и бритоголовые разбежались в ужасе.

- За пять лет много изменилось.

- И не к лучшему.

Мы шагали в направлении городских ворот и за перепалкой и не обратили внимания на то, что к нам, как бы сам собой прибился гном. Поняли мы это уже миновав стену Винтертура и заплатив сонным стражам выходную подать и получив от них подорожные, оставленные на посту клириками из ордена Изгоняющих Искушение, из-за чего с нами обращались с почти раболепной почтительностью.

- Эй, Бритвенник, - обратился я к гному, шагавшему рядом со мной, взбивая пыль мощными ногами в подкованных сапогах, - а ты куда направляешься?

- С вами, а что? - удивился он, подтягивая ремни рюкзака.

- Нет, - отрезал я, - ты не можешь идти с нами. У нас дело в Мордове.

- Этот город ничем не хуже других, - пожал широченными плечами гном.

- Но...

- Оставь, Вархайт, - оборвал меня Эдвард. - Мы можем привлекать к операции посторонних людей... Ну и гномов тоже... Ограниченно посвящая их в...

Дальше я слушать не стал. На у почему-то пришёл предыдущий раз, когда я привлёк к операции постороннего. Сахара с тех пор так никто больше не видел. Так и шагали мы, втроём, по тракту на Мордов.

Глава 4.

Мордов напоминал самый обычный городок где-нибудь в Билефельце или Мейсене. Высокие крыши крытые черепицей с резными флюгерами, самые большие здания - магистрат и церковь, по узеньким улочкам снуют туда-сюда донельзя деловые и занятые граждане и гражданки, причём последние все как одна - со здоровенными кошёлками. От этого донельзя мирного и спокойного пейзажа меня аж затошнило - перед глазами как наяву встал почти такой же мирный и спокойный Вилль и то, что с ним стало после того, как там поработал Делакруа.

Разомлевшая на солнце стража оказалась столь же пастельной, как и вас городок. Кирасы только что не сверкают, на морионах ни пятнышка ржавчины, алебарды сложены "пирамидой", а вид у самих служителей закона совершенно миролюбивый. Они в полглаза просмотрели подорожные и без вопросов пропустили в Мордов, естественно, взяв входную пошлину.

- И такие вот люди охраняют ваши города? - буркнул Бритвенник, когда мы удалились на достаточное расстояние от ворот.

- Легион защищал страну, - не менее мрачным тоном ответил ему я, - теперь же этим занимаются алхимики.

- Воры защищают страну, - голос гнома ни на градус не потеплел.

- Мой отец - не вор! - возмутился Эдвард.

- Заткнись, коротышка, - поддел его Бритвенник, который был на пару дюймов выше алхимика.

- Я - НЕ КОРОТЫШКА! - взвыл тот, которого уже изрядно достали комментарии также не отличавшегося ростом гнома, по делу и без проходившегося по поводу его невеликого роста.

- Хватит, - оборвал я их. - Всё, Бритвенник, теперь расходимся. Впутывать тебя в это дело я не желаю.

Гном несколько обижено пожал плечами, но спорить не стал, знал - бесполезно. Первым делом мы направились в магистрат, где, потрясая письмами баалоборцев, я выбил у чиновников комнату в лучшей гостинице Мордова, куда и двинулись в сопровождении одного из младших писарей, которого в магистрате снабдили ещё одной весьма солидной бумагой на наш счёт. Так что устроились мы без проблем и, поужинав, легли спать.

Пробуждения я, честно скажу, несколько опасался, памятуя о всё том же злосчастном Вилле. Однако ничего не произошло ни ночью, ни утром. Открыв глаза, я первым делом наткнулся взглядом на Эдварда, складывающего в сумку свои ингредиенты, на столе стояла отлично выполненная фигурка Легионера - на сей раз это были Арбалетчики.

- Итак, - усмехнулся я, поднимаясь с постели и начиная одеваться, - ты решил предоставить Тройному мечнику славную компанию.

- Инициируй его - и пошли, - бросил мне Эдвард, застёгивая сумку. - У нас полно дел.

Когда по комнате забегали пятеро арбалетчиков-хаоситов, ища куда бы пустить стрелу, я для проверки вызвал ещё и Тройного мечника, после чего в комнате стало совсем тесно. Я отпустил обоих и перепоясался мечом, всем видом выражая готовность к бою.

- Где хранилась эта злосчастная книга? - спросил я у Эдварда, когда мы вышли на улицу.

- В доме здешнего бургомистра, упокой Господь его грешную душу, - ответил алхимик.

- Там что-нибудь необычное происходило? - поинтересовался я. - Что-то... жуткое и необъяснимое.

- Только то, что в доме вырезали всех, включая слуг и кошек, а никто в городе ничего не слышал. И ещё на телах следы не только от легионного меча, но и зубов. Причём словно бы акульих.

- Как?! - поперхнулся я. - Именно акульих?

- Я в этом не разбираюсь, - пожал плечами Эдвард, - может и какой другой рыбы. Во всём Мордове не сыскалось ни единого толкового моряка, но все сходятся на том, что зубы не принадлежали зверю, а скорее рыбе.

Акульи зубы. Делакруа точно был здесь. Его хаосит - Анима - имел вид жуткого вида серой рыбы. Теперь дело принимает совершенно дурной оборот. Даже пара Легионеров ничего не могли противопоставить Легату такой силы, как Анима Донная Рыба. Тут помог бы Танатос, но нечего мечтать о несбыточном.

- О чём задумался, Зигфрид? - спросил меня заскучавший Эдвард.

- О том, что можно возвращаться в Винтертур и докладывать брату Карверу или кому иному, что наше задание провалено. Он видел Делакруа в Вилле, а уж если при нём будет его хаосит - мы покойники.

- Но Делакруа здесь нет, а выяснить где книга можно и без встречи с ним.

- А кто будет заниматься изъятием её у Виктора?

- Инквизиторы и Преступающие законы, ну и Церковные алхимики тоже.

- Вы получите гору трупов. Надо понять чего хочет Делакруа, к чему он стремится.

- Это верно, - кивнул Эдвард. - А вон и дом бургомистра.

Около входа в отличный особняк собралась внушительная толпа народу. Судя по виду это были дворяне не из богатых, недостаток денег у которых вполне восполнялся горячим нравом.

- Кто это? - поинтересовался я.

- Наследники бургомистра. Он ведь умер внезапно и завещания не оставил, вот и собрались все, кто имеют хоть какое-то отношение к нему. Наследство делят. Сейчас до драки дойдёт.

И верно. В толпе уже то и дело посверкивали лезвия ножей и коротких мечей. Вот только смертоубийства мне и не хватало.

- Эдвард, - обратился я к алхимику, - у тебя есть что-нибудь столь же громко грохочущее, как в "Мече и секире", только без дыма?

- Когда кидать? - с готовностью спросил он.

- Прямо сейчас, - сказал я и шагнул к толпе.

Хлопнуло достаточно сильно и несколько раньше, чем я ожидал, и мне стоило больших усилий не втянуть голову в плечи. Зато эффект превзошёл все мои ожидания. Толпа замерла и затихла, все разом уставились в мою сторону, и я не подвёл самого себя. Я гордо шагнул к особняку, сложив руки на груди.

- Что тут творится?! - громко вопросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

- С чего мы должны держать ответ перед каким-то хмырём? - ответил мне долговязый парень в синем кафтане, державший в руке меч. - Легион расформирован! - Глазастый оказался, гад.

- Я уполномочен орденом Изгоняющих Искушение расследовать прискорбное происшествие, произошедшее в этом доме. - "Вообще-то, уполномоченный я", - встрял сзади Эдвард, но произнёс он это в полголоса и никто кроме меня его не услышал. - Так что расходитесь, пока расследование не будет окончено - в право наследования никто не вступит.

- Голословно, - усмехнулся долговязый, - а документы у тебя есть.

- Подойди - и посмотри. - Я выудил из сумки бумаги и протянул вперёд, словно приглашая его почитать.

Долговязый наследник подошёл и попытался взять у меня бумаги, но я в последний момент убрал их прямо у него из-под носа.

- Как это понимать?! - долговязый вскинул меч.

- Я предлагал посмотреть, но не более, не так ли?

- Сударь, это похоже на прямое оскорбление.

- Желаете сатисфакции? - уточнил я, окончательно убирая бумаги в сумку и кладя руку на меч.

Он отступил на полшага, давая мне место для боя. Я выхватил меч, сделал пару пробных взмахов, приглашая долговязого к атаке. Тот мгновенно поддался на провокацию.

Я парировал его молниеносный выпад, - он оказался неплохим фехтовальщиком не смотря на горячность. Мою контратаку он отбил, пускай это и стоило ему основательных усилий. А я продолжал теснить его. Долговязый оборонялся, пытаясь навязать мне ближний бой и не дать использовать длину клинка моего меча. Не тут-то было!

Я отпрыгнул от его быстрого удара и попытался рубануть его вертикально, он успел уклониться, что стоило ему ранения правой руки. Треснула плотная ткань кафтана, на остовую пролилась кровь. Долговязый пошатнулся, но тут же снова атаковал. Я вновь отступил, едва не сбив спиной Эдварда, крутившегося около схватки, развернулся и ударил противника из-за спины, так что клинок несколько опередил моё движение. Долговязый не ожидал подобного, он попытался парировать мой удар, чего в данном случае делать ни в коем случае нельзя. Продолжением движения я весь словно обернулся вокруг меча, отбрасывая клинок противника далеко в сторону, и шагнул вперёд. Долговязый оказался беспомощен, но и я не мог нанести ему сколь-нибудь серьёзного повреждения - слишком близко стоял. Поэтому я изо всех сил двинул его "яблоком" эфеса по лицу. Долговязый скривился, прижав ладонь к пострадавшей скуле, я же добавил ему коленом по рёбрам, а затем опустил руки, прижав режущую кромку к горлу врага. Долговязый сглотнул, наши глаза встретились - и я понял, что убить его придётся в любом случае, он пощады не даст и не ждёт ни от кого. И я рванул рукоять на себя, уходя ещё одним разворотом от потока крови, хлынувшего из раны.

- Ещё у кого сомнения есть?! - обратился я к толпе. - Так расходитесь! Все дела о наследстве после расследования!

Толпа начала расходиться, освобождая нам с Эдвардом дорогу к дому.

- Нельзя было обойтись без кровопролития? - спросил алхимик, сглатывая комок, вставший у него в горле.

- Нет, - отрезал я, - долговязый не пощадил бы меня и сдаваться не собирался.

Эдвард кисло покосился на меня, но продолжать спор не стал. И правильно сделал.

В дверях особняка местного бургомистра - имени его я так и озаботился узнать - нас встретил мрачный не то дворецкий, не то просто слуга, выглядевший как любой слуга или дворецкий нашего мира. Он явно был свидетелем уличного происшествия и пропустил нас в дом без разговоров.

- Где хранилась книга? - спросил я его, следуя непреложному постулату, что слуги в доме знают всё.

- В кабинете господина, - поклонился дворецкий.

Мы проследовали за ним на второй этаж особняка. Всю дорогу мне не давала покоя одна не до конца оформившаяся мысль, я пытался ухватить её за короткий хвостик, но сделать этого никак не получалось, кто-то словно нарочно смешивал мне мысли, не давая сосредоточиться на одной, нужной мне. Удалось мне это лишь когда мы, все трое, вошли в кабинет покойного бургомистра и за нашими спинами хлопнула дверь.

Мы с Эдвардом обернулись и я выхватил меч. Между нами и дверью стоял Делакруа, с самым равнодушным видом опираясь о косяк. Классическая ловушка, ничего не скажешь, и как я сразу-то не сообразил, что Эдвард только что сказал мне - все в доме бургомистра мертвы, откуда, Баал побери, мог взяться этот флегматичный дворецкий?!

- Не вини себя, Зиг, - усмехнулся Делакруа, - это я смешивал твои мысли, пока ты шёл сюда.

- Не думал, что ты записался в букинисты, Виктор, - ответил я, опуская меч, он в предстоящей схватке, скорее всего, будет бесполезен, хотя и убирать его рановато. - С чего тебе понадобилась эта Книга Откровений?

- Правда стоит дорого. Содержание Откровений Исайи может взорвать наш мир.

- Не пойму, зачем тебе взрывать мир?

- Хотя бы из мести за Шейлу, - пожал под плащом плечами мой бывший друг, - да и присутствие салентинцев на родной земле меня нисколько не радует. - Он бросил выразительный взгляд на Эдварда. - Что будет с ними, если я, к примеру, распространю Откровения среди повстанцев Телля? Нового взрыва Церкви не пережить. Она лопнет, как мыльный пузырь. Но на самом деле, мне нужен ты и только ты, для этого я каждый раз показываюсь, совершая то, что обыватели зовут злодеяниями, но пять лет они не обращали на это внимания.

- Ты получил меня, - теперь уже я пожал плечами, - что дальше?

- Скоро узнаешь, - посулил Делакруа и тут же без перехода воскликнул: - Эй ты, не смей!!! - Он вскинул руку, с которой сорвался поток чёрных частиц. - Не смей, я сказал!!!

Я рванулся наперерез потоку, взывая к обоим хаоситам и направляя их на Делакруа. А за спиной моей Эдвард творил нечто, царапая длинным кинжалом по деревянному полу.

Мечник и Арбалетчики ринулись на указанного врага. Засвистели серые болты, три клинка уже предвкушали как вопьются в живую плоть, напьются горячей человеческой крови. И тут время замерло, как всегда, когда вызывали Донную Рыбу.

Потолок превратился в мгновение ока в чёрное грозовое небо, из которого вниз рухнула здоровенная ржавая цепь, со звеньями толщиной в кулак, конец её украшал зверского вида трезубый якорь, ударивший в пол, пошедший кругами, как водная гладь. Цепь натянулась и рванулась обратно, вытягивая свою добычу. А добыча была впечатляющей. Донная Рыба не уступала размерами моему Танатосу, но выглядела просто отвратительно. Громадная рыбина с признаками разложения на серой чешуе, якорь торчал из одной из жаберных крышек, в глазах светилось жуткое страдание, сама морда была невероятно перекошена, так кривые зубы торчали наружу, именно они оставили те самые, характерные раны, с помощью которых Делакруа заманивал меня в Мордов.

Анима рванулась на цепи, ударив Мечника острыми, что твоя бритва, плавниками - и от трёх серых фигур не осталось и воспоминаний. Арбалетчики пускали в Донную Рыбу десятки болтов, но её чешуя успешно противостояла им, а вот сами арбалетчики взмаху широченного хвоста - нет. Они последовали за Тройным мечником в Хаос всего через секунду.

- Ну что, Зиг? - поинтересовался невидимый за могучей фигурой Анимы Делакруа. - Ещё есть козыри в рукаве?

- У меня есть! - раздался голос Эдварда из-за моей спины.

Вспыхнул яркий свет, грянул гром и по доскам пола загрохотали подкованные сапоги. Меня практически отбросили в сторону, я едва сумел удержаться на ногах, а ворвавшиеся через портал, открытый Эдвардом, инквизиторы и Преступающие законы во главе с высоченным клириком в сером плаще с рукавами, ринулись на Аниму и Делакруа.

- Неплохо придумано, - усмехнулся он, покуда его Легат яростно оборонялся от нападок клириков, - это, конечно, задумка того Преступающего, что пытался поджечь меня в Вилле. А где он сам?

Никто не ответил ему, все рубились с Анимой, которая своими плавниками и хвостом лихо пластала одного клирика за другим, никого к самому Делакруа не подпуская.

Мы с Эдвардом в драку не лезли, благо, в кабинете было предостаточно мечта, чтобы держась подальше от места самой баталии с безопасного расстояния наблюдать за ней. А между тем церковники явно теснили могучего Легата и в дело пришлось вступать и самому Делакруа. Вот тут клирикам пришлось совсем тяжко. Возникший из чёрной тучки меч вместе с плавниками и хвостом Анимы не оставил им шанса. По всему кабинету летали осечённые головы и конечности, кровь лилась даже не рекой, а целым горным водопадом, пачкая стенные панели и ковры, которые уже чавкали под ногами дерущихся, словно болото.

И вот, кроме нас с Эдвардом в кабинете остались лишь Делакруа да клирик в сером плаще, вооружённый парой странных широких ножей на кривых рукоятках, подобных которым я до того ни разу не видел. Но самым удивительным было то, что серого убивали до того и не один раз. Клянусь вам, раза три по нему проходились плавники Анимы и ещё дважды нанизывал на свой клинок Делакруа. К слову, хаосит уже успел рассеяться, отпущенный Виктором в его родную стихию - Хаос.

И вот они устремились навстречу друг другу, окружая друг друга сверкающей стальной паутиной. Два клинка давали фору серому против Делакруа, да и реакцией клирик обладал отменной, но мой бывший друг всё равно отбивал все его атаки с невероятной лёгкостью. Его же молниеносные выпады пускай и достигали цели, пронзая противника, однако реального вреда причинить ему не могли.

Поняв, что усилия его бесплодны, Делакруа парировал одновременный выпад обоих ножей, быстрым ударом ноги подсёк колени противника и приставил свой меч к горлу серого.

- Ты теперь служишь Церкви, Зиг, - не смотря ни на что, обращался он ко мне, - так посмотри, что она делает. Эта тварь, фактически зомби - нежить, мгновенно регенерирует любые повреждения. И как это соотнести с заветами святого Катберта или Каберника?..

- То, что говоришь - ересь! - воскликнул серый клирик, вскакивая на ноги. - Я заткну твою нечистую пасть своей сталью!

Делакруа вновь опередил его, левой рукой схватив за горло и подбросив в воздух. Только тут я понял насколько высок был серый - не меньше семи футов. Делакруа тем временем рассёк его надвое, сначала снизу вверх, потом сверху вниз, через грудь, разделывая в X. И что самое странное - ни капли крови.

- Думаю, это заставит его заткнуться на некоторое время, - бросил Делакруа, рассеивая меч. - Так вот, на чём мы остановились? Ах да, насчёт Церкви. Ты видишь теперь, что они творят?

- Мне плевать, - буркнул я в ответ. - Весь наш мир - штука жестокая и несправедливая.

- Теперь я понимаю тебя, - кивнул Делакруа. - Я тут от нечего делать прочёл ту книжку, из-за которой вырезал всех в этом особняке.

- Верни её, Виктор, - бросил я ему с самым равнодушным видом.

- Нет, - улыбнулся Делакруа, - теперь я решил покончить с Церковью, которая творит подобное. Слишком долго я служил ей верой и правдой, и, ты не поверишь, даже верил в то, что несли клирики высокого ранга. Нет, определённо, я должен отплатить им. Я взорву Церковь во второй раз! Я предъявлю эту книгу, к примеру, Теллю. Он человек умный и сумеет с толком использовать её содержание против салентинцев, подчинивших наш страну.

- Ты ведёшь себя как классический злодей из второсортного спектакля, - усмехнулся вдруг Эдвард. - Делишься с нами своими планами.

- Да, - кивнул Делакруа, - и что же? Это привилегия сильного - насмехаться над слабыми. А в моих глазах вы, даже не слабы, вы - ничтожны!

- Ступай к Баалу со своей ничтожностью, - бросил я ему. - Хочешь убить меня или кого ещё - убивай, а не болтай. Ты что-то в последнее время говорливый стал...

- Хорошо, - усмехнулся Делакруа, - и правда, хватит болтать. Прощай, Зиг. Разберусь с салентинцами, и мы ещё встретимся. А тебе, сын Альфонсо Фьестро, искателя философского камня, скажу напоследок: не ищи отца, ничего хорошего ни для тебя ни для него из этого не получится.

- Откуда?.. - вскинулся Эдвард, но был поздно - Делакруа исчез как сон златой.

На улице нас встретили инквизиторы во главе с братом Карвером, на сей раз облачённом в багровый плащ и вооружённом традиционным шестопёром.

- Что?! - почти выкрикнул он, потом, видимо, вспомнил о клириканском достоинстве и добавил уде более сдержано: - Что с оперативной группой?

- Делакруа разделался со всеми, - ответил я, - только один серый остался жив, если о нём можно так сказать.

- Как это ему удалось? - удивился один из клириков рангом пониже.

- Он разрубил его на несколько кусков, - мрачно усмехнулся я. - И то, что вы, клирики, творите мне не по душе. Я ухожу и можете загонять меня хоть обратно в Отстойник, хоть на рудники, хоть на тот свет, но я со святошами практикующими гномью магию и некромантию в чистом виде дел иметь не собираюсь. Прощай, брат Карвер и ты, Эдвард Фьестро, сын Альфонсо Фьестро. Нам с вами не по пути. - И закончив эту гордую тираду, я зашагал мимо замерших клириков и алхимика в направлении ближайших городских ворот.

Глава 5.

Вильгельм Телль был охотником, промышлявшим в Ниинских горах. Никто точно не знал почему именно открыто выступил против салентинцев. Одни говорили, что однажды представитель новых властей, а именно - кантонный наместник возжелал не его жену, не то дочь и нанял людей, чтобы те притащили её к нему домой, после чего попользовался ею и выбросил. Вильгельм прикончил наместника и бежал с семьёй в горы. Правда, семью его никто в лагере повстанцев не видел, поэтому более жизнеспособной была другая версия. Она гласила, что у Телля давно были трения с законом, он не очень-то соблюдал запреты на ведение охоты на определённых зверей, а новые власти решили устроить ему, что называется показательную порку, чтобы доказать всем свою силу. Однако Телль от облавы ушёл, прикончив при этом нескольких элитных салентинских пистольеров, охотившихся за ним в предгорных лесах. Как бы то ни было на самом деле, но он бежал в Ниины вместе с другими охотниками и трапперами, сколотив из них неплохую банду, практически парализовавшую работу рудников. Со временем банда разрасталась за счёт каторжников, работавших на этих рудниках, и превратилась в серьёзную проблему не только для местных властей, но и для всей Виисты, начала сказываться нехватка полезных ископаемых, добываемых в Ниинах. Пришлось закупать их в Салентине, продававшей их, естественно, по просто грабительским ценам. Поэтому в Винтертуре решили окончательно покончить с проблемой по имени Вильгельм Телль, пускай для этого и пришлось раскошелиться на лучших наёмных пистольеров и полудиких иберийских сарков, живших в Феррианских горах и водивших знакомство с тамошними орочьими кланами.

Именно эту безрадостную весть и принёс в лагерь повстанцев Вильгельма Телля немолодой уже человек по имени Франц. В Ниинском предгорье его знали многие, как хорошего охотника и траппера, хотя никто точно не смог бы припомнить, когда и при каких обстоятельствах он появился. На самом деле, он был шпионом Фитца фон Геллена и сейчас выполнял задание Хоффа, он должен был убедить Телля провести через Ниины экспедиционный корпус Билефельце, правда очень сомневался в том, что у него хоть что-нибудь выйдет - Телль был слишком умён.

С их последней встречи Вильгельм Телль изменился не сильно. Он сразу узнал Франца, пригласил его за стол (он как раз обедал) и только после еды начал расспрашивать о том, что привело его сюда, ведь к повстанцам присоединяться он не захотел, хотя и новой власти лояльности не выказал.

- Тут ты прав, Виль, - усмехнулся шпион. - Я им не лоялен, именно поэтому я здесь. Винтертур нанял новых салентинских пистольеров, но вдобавок к ним ещё и феррианских сарков.

- Святоши скоро орков с ограми нанимать против нас начнут, - усмехнулся Чейд, один из ближайших соратников и друзей Телля.

- Нам, Чейд, и сарков с головой хватит, - мрачно бросил Вильгельм. - Они горы знают и вычислят нас в два счёта, а пистольеры не оставят от нас и камня на камне. Спасибо тебе, Франц, как говориться, кто предупреждён - вооружён. Отдохни перед тем, как возвращаться домой.

- Нет, Виль, - покачал головой шпион, - дома мне делать нечего. Винтертурские ищейки там шурует не дай Господь, по любому поводу хватают и волокут на дыбу, а уж если тебя в горах видели, да ты ещё с бунтовщиком и злодеем Вильгельмом Теллем знакомство водил, - тут уж или бежать к тебе, в Ниины, либо сразу - шею в петлю, так хоть помрёшь быстро.

Простой как медяшка Чейд рассмеялся в голос, приняв слова траппера за шутку.

- Нам такой славный стрелок, как ты, нужен, - кивнул Телль, - если ты, конечно, не против пострелять по людям.

- Я служил в 5-м Арбалетном полку, - усмехнулся Франц, не уточняя, что полк был билефелецким, - так что стрелять по людям мне не впервой. Но я хотел кое-что предложить тебе.

- И что же это?

- Ходят слухи, что Билефельце затевает очередную войну с Салентиной, - предельно аккуратно начал шпион, - и вроде бы ихний император собрал не только здоровенный флот, как это бывало раньше, но корпус экс... - Франц старательно запнулся на слишком сложном для простого траппера словечке "экспедиционный". - ... эксп... в общем, какой-то там корпус и поставил его у границ. Так вот, верные люди говорят, что Хофф готов золотом платить тем, кто проведёт этот самый корпус через Ниины. А ведь все хорошие охотники и трапперы ушли к тебе.

- Предлагаешь мне сменить салентинский туфель на билефелецкий подкованный сапог, - усмехнулся Телль, - имперцы нас просто раздавят тем самым твоим экс-каким-то-там корпусом.

- Мы всегда нужны были Билефельце как плацдарм для войн с Салентиной, - произнёс Мартин Гершон по прозвищу Профессор, бывший воин Легиона Хаоса, прозванный так за гномьей работы очки из горного хрусталя и манеру чрезвычайно умно, "по-городски", выражаться.

- Как всегда умно, но - верно, - усмехнулся Чейд, бывший отнюдь не таким простачком, как хотел всем показаться.

- Что вы, вообще, слушаете этого билефелецкого шпиона? - раздался голос и все разом повернулись ко входу в дом, в котором шло совещание.

В дверном проходе виднелась чёрная фигура человека в длинном плаще, более ничего рассмотреть не получалось - мешал закат, светивший незнакомцу в спину.

- Кто вы такой?! - Вильгельм Телль, как и все доме подскочил на ноги и схватился за арбалет, лежавший перед ним на столе.

В ответ человек вошёл в дом и встал так, чтобы свет падал на его бледное лицо.

- Делакруа, - прошептал Профессор, не веря своим глазам.

- Да Коста. - Это уже произнёс Чейд, который на самом деле был иберийским сарком и шпионом ИРМ, и знавший легендарного Ромео Вешателя не понаслышке, как, собственно, и Эшли де Соузу, пропавшего в городе зла Брессионе.

- Я вижу меня тут отлично знают, - улыбнулся бескровными губами вошедший, - это льстит мне.

- Кто бы ты ни был, как бы тебя не звали, - мне плевать, - отрезал и не подумавший опустить арбалет Телль. - Я хочу знать, что тебе от нас надо?

- Мне от вас, - пожал плечами Делакруа (он же да Коста), - ничего. Просто я хочу кое-что изменить в родной стране, как и вас меня многое не устраивает. У меня есть кое-что, что может помочь изгнать салентинцев с нашей земли.

- Продолжай, - кивнул предводитель повстанцев.

- Может присесть предложишь? - поинтересовался Делакруа.

- Садись, - кивнул снова Телль, расслабляясь и кладя на стол арбалет.

Делакруа пододвинул себе стул, повесил на его спинку плащ, оказалось, что он одет по последней адрандской моде - длинный редингот, жилет, брюки и удивительно чистые туфли, - всё тёмно-синего и чёрного цветов.

- Так вот, - продолжал Делакруа, садясь. - Нам необходимо нечто, что заставит святош позабыть о нас и заняться своими делами. Заигрывать с Билефельце - попросту глупо, империя проглотит нас, как акула плотвичку. Надо выкручиваться своими силами.

- Это верно, - поддержал его Телль, - но ты говорил, что у тебя есть конкретное средство.

- Есть, - согласился Делакруа. - Очень хорошее средство. Вот оно. - Он бросил на стол перед Теллем небольшую книжицу в кожаном переплёте с золотым тиснением, вытершимся до полной невозможности что-либо прочесть.

- И что же это? - поинтересовался Чейд. - Слабовато будет против салентинцев с их сарками и пистольерами.

- Не слабовато, - отрезал адрандец. - Эта книга взорвёт самое ценное для салентинцев.

- И что же, по-твоему, для них самое ценное? - разыгрывая нешуточную заинтересованность, поинтересовался Чейд, хоть у него и были очень сильные подозрения относительно того, что это за томик.

- Церковь, - улыбнулся Делакруа. - Пять лет назад её уже лихорадило, но до самой Салентины волны не дошли. Эта книга способна разуверить людей в самой идее Церкви.

Вильгельм Телль раскрыл книгу, принесённую Делакруа, пролистал пару страниц.

- Древнеэнеанский, - заключил он, не очень-то хорошо читавший и на адрандском с билефелецким, которые были официальными языками Виисты. - Что здесь написано?

- Не так важно, - отмахнулся Делакруа, - это для тех, кто сумеет прочесть её.

- Эта та книга, которую ты забрал у Мордовского бургомистра, поубивав при этом всех в его доме? - с самым невинным видом поинтересовался Профессор, поправляя очки и устанавливая мысленный контакт со своим Трибуном по имени Трент.

- Да, это был я, - кивнул Делакруа, - и там я прикончил не только бургомистра с семьёй и прислугой, но и клириков, посланных для того, чтобы забрать у меня эту книгу. А тебе, Мартин, не стоит утруждать своего Трибуна, даже если ты вызовешь его, я расправлюсь с вами обоими и без помощи Анимы.

Взгляды бывших соратников пересеклись, казалось, сейчас между ними промелькнёт молния. Все в доме замерли, ожидая чем же закончится это противостояние. Обстановку разрядил траппер Ханс, ворвавшийся в дом, да так что дверь стукнула о стену.

- Рыцарь! - выкрикнул он. - Рыцарь в полном доспехе идёт к нам не скрываясь! В железо закован по уши, без коня, правда...

- Не беспокойтесь, - бросил оставшийся спокойным (единственный во всём доме) Делакруа, - это мой друг. Он следил за штрейкбрехерами со Старой Тётки, куда должны прибыть салентинцы и сарки. Раз он здесь, значит, они уже на подходе.

Старой Тёткой звалась единственная во всех Ниинских горах золотая шахта, которая продолжала работать не смотря ни на что. Её охраняли как зеницу ока два полка Полосатой гвардии и кроме того наёмники, которым платил Королевский Монетный двор, поэтому повстанцы Телля не рисковали нападать на неё. И всё равно, работать на ней отваживали очень немногие, так что неизвестно ещё не дороже ли обходилось Виисте её содержание, чем она приносила золота в казну. Держали её скорее из желание показать, что корона ещё держит Ниины, а не отдала их в полное владение повстанцам.

- Собираем людей, - бросил Телль Чейду. - Спасибо тебе за предупреждение, оно как нельзя кстати. Мы уничтожим салентинцев до того, как они заберутся в наши горы. Что до твоей книги, - он вернул томик Делакруа, - я больше привык доверять верной стреле. - И он взял со стола свой арбалет. - Хочешь, присоединяйся со своим рыцарем к нашей охоте.

Я сидел, уставясь на носок сапога, перепачканный в бурой грязи, какой полным полно было во всём посёлке Старая Тётка. Скучное донельзя местечко полное рудокопов, готовых каждую минуту в штаны наложить от страха и нервно озиравшихся при звуке имени Вильгельма Телля наёмников, кто был более менее приличными людьми так это Полосатые гвардейцы, но те и смотреть в сторону наёмников не желали, вполне заслужено почитая их пустыми никчёмами. И так как я был вполне согласен с Шершнями, то старался держать подальше от наёмников и торчал не в единственной таверне посёлка, а где-нибудь на улице. Поначалу наёмники пытались цепляться ко мне, но после того, как я прикончил нескольких наиболее эффектным и кровавым образом, отстали, оставив меня, наконец, в покое. Так я и просиживал часы напролёт, наблюдая за работой горняков и наслаждаясь покоем, которого не ведал уже Баалову уйму лет.

Но всему в этой жизни когда-нибудь да приходит конец.

- Салентинцы идут, - бросил своему приятелю один из Шершней, патрулировавших окрестности, - пистольеры, клирики, даже алхимики и сарки тоже. Ты б их видел. Звери - не люди, в шкурах ходят.

- А со взводом Дика что? - спросил его приятель.

- Они что ещё не вернулись? - удивился первый Шершень. - Должны же были за десять минут до нас быть.

- Должны, - кивнул второй, - но их нет. И генерал Юрген приказал всем быть в боевой готовности.

- Да уж, если Телль нагрянет только мы и сможем ему хоть что-то противопоставить. Наёмники пьют без просыху уже которую неделю.

- Из них только вон Зиг - мужик толковый, а остальные. - Шершень разочаровано махнул рукой.

А в Старую Тётку тем временем вступали салентинцы. Вёл их уже знакомый мне брат Карвер, сменивший инквизиторский плащ на более привычные ему длинный чёрный сюртук Преступающего законы, правда, теперь его дополнила узкополая шляпа с полусферической тульей - знак епископского сана. Он как и прежде носил кобуру с пистолем, но за спиной его был прикреплён ещё и здоровенный боевой крест с заточенными концами. А вот рядом с ним шагал тот, кого я никак не ожидал увидеть здесь - коротышка-алхимик Эдвард Фьестро в своём неизменном оранжевом плаще, макушка его головы торчала где-то на уровне его локтя. Следом за ними двумя чёткими группами двигались салентинские пистольеры в серых мундирах при мечах, пистолях и здоровенных кремнёвых винтовках и звероватого вида сарки, облачённые в волчьи шкуры - эти вооружены чем попало, но, в основном, иберийскими фалькатами и длинными луками, мало чем уступавшими тем же винтовкам.

- Боевые ребята, - раздался над моим ухом голос генерала Вильфрида Юргена, - просто страсть какие боевые.

- Такие вам против Телля и нужны, - равнодушно бросил я.

- Мне, - усмехнулся Юрген, - куда там. Ими клирик командует, а я так... - Он отмахнулся.

- Генерал, - напрямую обратился я к нему, - что у вас ко мне? Вы ведь до того мне и пары слов не сказали, а теперь с такой тирадой обращаетесь.

- Потому и обращаюсь, - несколько веселее чем в прошлый раз усмехнулся генерал, - теперь я точно убедился, то ты человек умный, к тому же из Легиона. А ведь среди людей Телля полно твоих бывших соратников. Да и вообще, из наёмников ты самый толковый парень, остальные только и могут, что в таверне нашей единственной вознаграждение пропивать.

- Чего вы от меня хотите, генерал?

- Помощи, - сказал он. - Я думаю, эти орлы здесь надолго, а Теллю это совсем не понравится. У него тут кругом глаза и уши. Он не станет ждать пока они полезут к нему в горы, а ударит на опережение, и драться придётся и нам, причём прямо здесь.

- Эти, как вы выразились орлы, легко отразят нападение Телля сотоварищи. С ними алхимик, так что с хаоситами разберутся и без меня.

- Не верю я этим стрелкам, ты видел, кто это? - указал генерал Юрген на подходящих. - Пистольеры, - усмехнулся он. - Это же лейб-гренадиры, феррарцы, личная гвардия Совета кардиналов. Они собираются покончить с Теллем раз и навсегда. Но, похоже, не только это.

- О чём вы?

Он не успел ответить мне. Брат Карвер поймал одного из Полосатых и поинтересовался у него, где его командир. Генерал Юрген подошёл к нему, подозвав обоих полковников, и отрекомендовался:

- Генерал Вильфрид Юрген. Полковник Шарль Клавье, 5-й Лейб-гвардии копейный полк. И полковник Жан Режар, 8-й Лейб-гвардии копейный полк. С кем имею честь?

- Брат Карвер, Орден преступающих законы мирские и Господни, - кивнул в ответ клирик. - Я командую этими людьми. Со мной Эдвард Фьестро, церковный алхимик, который поможет нам разобраться с нечистой силой Легиона Хаоса, служащей бунтовщику. Также Пьетро ди Капри, - кивок в сторону тощего салентинца в офицерской форме, мало чем отличавшегося от остальных пистольеров, - и Эускад, - этот был здоровенным сарком с одетым в медвежьи и волчьи шкуры с секирой на длинной рукоятке на плече. - Мы прибыли, чтобы покончить с Вильгельмом Теллем.

- Это радует, - вежливо произнёс генерал Юрген. - Есть ли какие-либо распоряжения относительно нас?

- Есть, - кивнул брат Карвер, - вы поступаете в моё полное распоряжение. Поднимайте людей, вы идёте с нами в горы.

- Разумно ли это? - изумился Юрген. - Мои люди со своими пиками не развернутся в горах, да и здесь их использовать куда целесообразнее. Телль может ударить на опережение.

- Оставьте здесь роту солдат, - отмахнулся брат Карвер, - для обороны посёлка вполне хватит их и наёмников, которые обходятся Виисте довольно дорого, пора бы им отработать денежки. У вас десять минут. Вам, надеюсь, хватит?

- Вполне, - резко бросил в ответ генерал Юрген, слова клирика задели его солдатскую честь. - Капитан Фехлиц, - обратился он к долговязому мейсенцу, отиравшемуся неподалёку, - остаётесь здесь со своей ротой. - (Если я ничего не путаю, это была лучшая рота в обоих полках). - Полковник Клавье, полковник Режар, вы слышали, что сказал брат Карвер. У вас осталось девять минут.

Пока царила обычная суматоха сборов в поход, генерал вновь подошёл ко мне и напомнил:

- Будь наготове. Печёнкой чую, что-то будет.

- Будет, - подтвердил я. - Вы слышали, что сказал клирик про наёмников.

- Ты о том, что им пора бы и отработать денежки. Тут я с ним полностью согласен.

- Именно, - кивнул я. - Он не сомневается, что деньги отработать нам придётся. Он знает, что Телль ударит сюда.

- И намерено подставляет вас? - усомнился генерал Юрген.

- Он готовит Теллю ловушку в свойственном всем клирикам стиле, - усмехнулся я.

- Они уходят, Вильгельм, - не поверил своим глазам Чейд. - Все уходят в горы. В Тётке осталась не больше сотни солдат и наёмники.

Вильгельм Телль сам убедился в словах Чейда, а после скомандовал своим людям:

- Как только они покинут Тётку, выходим. Мы сомнём их и сожжём баалов посёлок, повесив штрейкбрехеров на балках в шахте.

- Славные планы, Вильгельм, - в голосе Делакруа сквозила ирония, - но это ловушка.

Не привыкший к неожиданным появлениям странного беловолосого человека, Телль резко обернулся и увидел его, прислонившегося спиной к стволу могучего дерева. Рядом с ним железной статуей замер рыцарь Хайнц, от вида которого бывалого охотника каждый раз бросало в холод.

- Как только ты нападёшь на посёлок, - продолжал меж тем Делакруа, - они вернутся и прихлопнут тебя, как муху.

Но Вильгельм Телль был охотником, а не полководцем, его уже захватил азарт, примерно такой же как при погоне за раненым зверем, он не желал более никого слушать. Он начал раздавать приказы.

- Профессор, собирай своих людей, тех у кого хаоситы - стрелки. Много таких, кстати?

- Не очень, - пожал плечами Мартин Гершон, - большинство погибли при штурме резиденции Майлза Вельфа.

- Оставь, Профессор. Всех, кто есть поставь вон там, на той высотке. По команде они откроют огонь по Тётке. Остальные - за мной, скрытно подойдём к посёлку и ударим разом, как и прежде.

- И все окажетесь в ловушке, - равнодушным голосом добавил Делакруа, - и не говори потом, что я тебя не предупреждал.

- Послушай, Делакруа, или как тебя там, - рявкнул на него Телль. - Не желаешь помогать нам, так хоть не лезь со своими советами!

- Я пытаюсь помочь тебе, но слушать мои советы ты не желаешь.

Раздражённо фыркнув, Вильгельм Телль, не задумываясь над словами Делакруа, двинулся вниз по узкой тропинке во главе своего небольшого отряда повстанцев.

Делакруа лишь сокрушённо покачал головой.

- Почему в этом мире никогда не прислушиваются к советам умных людей? - спросил он Рыцаря Смерти.

Тот промолчал, он отлично знал ещё при жизни что такое риторические вопросы.

Первая стрела пронзила плечо Полосатому гвардейцу, ещё пара сбили нескольких с ног, причём один из них был смертельно ранен.

- Огонь! - крикнул капитан Фехлиц, вскидывая свой арбалет, его рота была ротой стрелковой.

- Нет, - оборвал его я. - Это стреляют хаоситы. Видишь, болтов нет?!

- Так что нам делать, господин воин Легиона? - ехидно осведомился капитан, отступая на несколько шагов под огнём со скал.

- Отступайте под прикрытие скал и домов, - бросил я ему, взывая к Арбалетчикам. - Я позабочусь об этих стрелках.

Арбалетчики возникли по первому зову, вскинув оружие, и открыли огонь по стрелками хаоситам, засевшим на скалах. Вот и случилось то, чего, казалось, быть не могло. Хаоситы дрались с хаоситами, бой в особняке Мордовского бургомистра не в счёт, - там я схватился с Делакруа.

***

- Нас подавляют, - к Теллю подбежал Профессор, лицо которого пересекала чёрная полоса, словно кто-то провёл по нему потухшей головнёй. - В Тётке - воины Легиона!

- Только один, - усмехнулся Делакруа. - Вархайт - это его Арбалетчики.

- Зиг Вархайт? - изумился Профессор. - Я думал клирики прикончили его после резни в Вилле.

- Нет, - покачал головой Делакруа, вспоминая тот эксцентричный поступок - "пробу пера", - как он называл его про себя, втайне улыбаясь своей наивности и глупости. - Он жив, не смотря на собственные просто титанические усилия по сокращению жизни. Запомните все, - негромко, но так что его услышали действительно все, обратился он к повстанцам, - Вархайт - мой и только мой! Ни один не смеет прикоснуться к нему и пальцем, в противном случае он пожалеет о том, что на свет родился!

- Ишь какой грозный, - буркнул себе под нос Франц, решив при первой же возможности покончить с этим Вархайтом, хотя бы в пику этому Делакруа, испортившему его всё задание (и как теперь отчитываться перед фон Гелленом - это было его личное задание?).

- Неплохо, - усмехнулся капитан Фехлиц, когда Арбалетчики заставили хаоситов на скалах замолчать, - но они этим не ограничатся.

- Ну это уже наша общая забота, - усмехнулся я, обнажая меч, - вот и мои коллеги из таверны потянулись.

- Никак драку почуяли. - Капитан пребывал в несколько подавленном состоянии и пытался разогнать дурное настроение шуточками. - Вылезли, чтобы сподручнее ноги сделать было.

Однако наёмники отнюдь не собирались бежать. Напротив, они готовились к бою, проверяя разнообразное вооружение, и двинулись к солдатам Фехлица, чтобы прикрыть их во время нападения повстанцев.

Последние не спешили с прибытием, вынуждая нас тратить нервы на ожидание внезапной атаки. Вполне умный стратегический ход, тут главное, не переборщить с ожиданием - это может обернуться против самих атакующих, когда нервозность спадёт и обороняющиеся будут ждать нападения, как милости Господней. Но и тут Телль всё сделал правильно, ударив как раз вовремя. Вновь со скал полетели стрелы и болты, как обычные, так - и хаоситские, Арбалетчики ответили, но на сей раз подавить противника было выше их сил, а по многочисленным стёжкам и тропкам, каких так много в горах к нам уже бежали повстанцы, на ходу разряжая в нас небольшие охотничьи арбалеты. Люди Фехлица ответили им слитным залпом, сшибая многих и многих наземь, бегущие за ними оскальзывались на крови, обильно залившей тропинки, падали, спотыкаясь о трупы и раненных, однако неудержимой волной продолжали нестись на нас, не смотря на потери. Наёмники со смехом принялись вырезать подбегающих, им казалось, что дело уже в шляпе, повстанцы умирают, не оказывая маломальского сопротивления, некоторые из них уже начали вслух подсчитывать боевую премию, как же они все ошибались.

Я не присоединился к резне, что в итоге и спасло мне жизнь, когда из шахт, покинутых рабочими из-за нападения, слитным залпом ударили арбалетные болты, а следом из штолен вышли гномьи воители в тяжёлой броне - союзники Телля. И единственным, кто оказался на их пути к нашему беззащитному тылу, был я.

Коротким жестом перенаправив Арбалетчиков на низкорослых широкоплечих воинов, я заступил им дорогу, мысленно обратясь к Хаосу. На сей раз я не стал вызывать Тройного мечника в наш мир, я сделал его частью себя - ещё один секрет, делавший нас, солдат Легиона почти неуязвимыми в битве. Теперь некоторое время я к моим собственным скорости и реакции прибавятся скорость и реакция Тройного мечника, правда, эта операция довольно опасна для организма, она истощает жизненные силы, медленно, но верно убивая воззвавшего. Ну да сейчас мне думать об этом было недосуг, гномы уже подошли на расстояние клинка. И вёл их мой друг - старина Бритвенник.

Не обращая внимание на то, кто перед ним, гном широко рубанул меня секирой, той самой, что вытащил из-под прилавка после погрома в Винтертуре. Ошеломлённый, я парировал удар, спасла нечеловечески быстрая реакция и почти звериные инстинкты Тройного мечника, а со всех сторон уже наседали остальные. Волей-неволей пришлось убивать. Я крутился среди них, как и тогда у цирюльни нанося широкие удары, но на сей раз их целью было не ранить. Клинок словно сам собой отыскивал малейшие щели в отличной броне, отбрасывал лезвия секир, ноги выплясывали жуткий танец, так и норовя отнюдь не благородно врезать кому-нибудь по роже, благо это было довольно удобно, ибо рекомые рожи находились примерно на уровне пояса. Но и гномы оказались не лыком шиты. Не раз мне приходилось подпрыгивать, уворачиваясь от их атак, целящих мне в колени, и однажды это закончилось-таки плачевно. Я неловко плюхнулся на землю, пребольно ударившись этими самыми спасёнными от лезвия вражьей секиры коленями о каменистую почву.

Теперь я сровнялся в росте с гномами и они насели на меня ещё сильнее, разразившись победными воплями. Я же лишившись возможности маневрировать понял, что обречён - в подобной ситуации никакие хаоситы помочь не могут. Держался я только за счёт помощи Арбалетчиков, не дававших противникам атаковать меня со спины. Стоило одному попытаться обойти меня, как он тут же падал с разорванным хаоситским болтом горлом, против нематериального оружия бессильна любая броня.

- Рота, цельсь! - раздалось за моей спиной. - Огонь!!! - И следом грохот винтовочного залпа.

Гномы попадали на землю. Я - тоже, чтобы не попасть под шальную пулю салентинских пистольеров. Когда же поднялся, вокруг уже вовсю шёл бой, пришлось вновь рубиться, растрачивая жизненные силы.

Это было похоже на подлинный хаос, все дрались со всеми, большая часть сражающихся не имела ни малейших представлений о дисциплине и организованном ведении боя, фактически только Полосатые гвардейцы и пистольеры сохранили порядок и строй, остальные - дрались с кем попало, кого почитали врагом. Я включился в эту всеобщую свалку, размахивая мечом.

Сознание, как и всегда в бою, как бы выключилось, предоставив телу разбираться самому, а глаза выхватывали из общей картины боя отдельные эпизоды. Повстанец сшибает гвардейца наземь ударом ноги, заносит над его головой широкий меч, но раньше его настигает метательный топорик могучего сарка, расколовшего бунтовщику череп. Другой сарк, кажется сам их предводитель Эускад, отмахивается от наседающих врагов секирой, кое-кого разваливая надвое могучими ударами. Салентинцы дают залп за залпом, не щадя ни своих ни чужих. Эдвард Фьестро лихо отбивается от повстанцев, не используя никакого оружия, ему вполне хватает приёмов какого-то неизвестного мне рукопашного боя. А вот и брат Карвер, орудующий своим боевым крестом, насаживая одного врага за другим на его "плечи".

- Лихо машешь, - передо мной возник Делакруа, подставляя свой меч под клинок моего. - Пришёл в форму, как я вижу. - Он опустил меч. - Отпусти хаосита, он убивает тебя. У меня к тебе разговор.

Я последовал его советам, понимая, что привести сюда его могло лишь очередное дело ко мне, а значит, он уже не отвяжется.

- Ну, что у тебя? - спросил я его.

- Я рассчитывал на Телля, - как обычно издалека начал он, - в деле подрыва Церкви с помощью откровений Исайи, но он оказался слишком приземлён для этого.

- А чего ты хотел от охотника и траппера? - пожал я плечами.

- Видимо, и вправду, слишком много, - кивнул Делакруа.

Тут к нам сунулся было здоровенный сарк, попытался достать Делакруа фалькатой. Он не думал, что я так подло ударю его, ничего не ожидающего "яблоком" эфеса под дых, заставляя согнуться. Я же следом поймал его за воротник толстой куртки, заменявшей ему броню, и, притянув его к себе, прошептал на ухо по-иберийски:

- Тебя что мама в детстве не учила, что влезать в чужие разговоры нехорошо. - И добавил: - Пшёл вон! - И отшвырнул сарка прочь.

- Так о чём это я, - протянул Делакруа, - о Телле и обманутых ожиданиях. Я хочу чтобы ты, всё же присоединился ко мне в моей борьбе с Церковью, которая творит с людьми нечто подобное тому, что мы оба видели в доме бургомистра. Книга Откровений...

- Да пошёл ты со своими Откровениями! - не выдержал я - Мне плевать на Церковь, на то, что она творит, и на тебя тоже! Я хочу только одного, чтобы ты оставил меня в покое...

- Нет, Зиг, - скверная улыбка растянула бескровные губы Делакруа, - я не оставлю тебя в покое. Ты ещё не понял, что это - и есть моя месть тебе за Шейлу. Шаг за шагом я буду превращать жизнь твою в Долину мук, как ты когда-то превратил в Долину мук мою жизнь.

- Шейла сама хотела смерти! - сорвавшись, заорал я на него, воспоминания сами собой встали перед глазами.

Шейла пребывала практически на грани истерики. Она металась по моей комнате и из её путаных объяснений понять что-либо было практически невозможно.

- Он всё узнал о нас, понимаешь?! Всё! - почти срываясь на крик говорила она. - Он всегда ревновал мне к тебе, ведь раньше, до знакомства с ним, я была с тобой!

- Я сам вас и познакомил, - мало что понимая, ляпнул я первое, что пришло в голову.

- Да! - воскликнула она. - И он узнал о том что было вчера.

- Так ведь ничего же не было, - не понял я.

- О, Зиг, - Шейла просто кинулась мне на шею, ища защиты у старого друга и, что греха таить, любовника. - Но ведь, Виктор и слушать меня не желает!

Да, я был любовником Шейлы до их знакомства с Делакруа, но с тех пор ни она ни я ничего себе не позволяли. Даже я, выросший на улице и получивший воспитание на каторге, считал подлостью спать с подругой, почти невестой, лучшего друга, с которым не один пуд соли съел, за его спиной. А вчера мы ночевали в разных комнатах, я не так давно обзавёлся собственным домом на деньги, почти честно заработанные на одном дельце на иберийской границе, которое успел провернуть за время очередного патрулирования. Но поди объясни это Делакруа, который стоит только дойти дело до Шейлы сразу звереет и перестаёт реагировать на какие-либо объяснения.

И тут, словно живое напоминание о себе в комнату вихрем ворвался Делакруа с мечом наголо. В воздухе явственно запахло смертью...

- Вспоминаешь, как отнял у меня Шейлу, - каким-то пустым голосом бросил Делакруа.

Эти слова окончательно вывели меня из себя. Я вновь воззвал к Тройному мечнику и кинулся на него. Как всегда, меч в его руке возник, словно сам собой, он отбивал мои выпады так же легко, как и тогда пять лет назад, почти не двигаясь с места, отмахивался от меня, словно от назойливой мухи. Это злило и меня и мечника всё сильнее, заставляя двигаться быстрее и быстрее, хотя казалось, это уже невозможно, сжигая себя в пламени ярости.

- Осторожнее, Зиг, - предупредил меня Делакруа, - не забывай, ты убиваешь себя.

- Я готов умереть тысячу раз, Делакруа, - отрезал я, старясь говорить короткими фразами и беречь дыхание, - лишь бы прикончить тебя!

- При всём твоём желании, - усмехнулся он, - и при всей помощи Хаоса, тебе этого сделать не удастся.

Он сделал короткий финт, звякнули клинки - и мы разошлись на пару шагов, приготовившись к новой сшибке. Но тут Делакруа вдруг вытянулся в струнку, так что спина его выгнулась в противоположную сторону, а следом грудь его словно взорвалась и из неё вырвалось залитое кровью "плечо" креста брата Карвера. И что самое страшное ни единого звука не сорвалось губ моего бывшего друга, хотя сила удара клирика была такое, что носки щёгольских туфель Делакруа оторвались от земли на несколько дюймов.

- Зачем? - роняя на плечи и грудь алые капли, стекающие из уголка рта, произнёс Делакруа. - Зачем ты сделал это, клирик?

- Это мой долг, - наигранным голосом не рассуждающего фанатика рявкнул брат Карвер.

Невероятным образом изогнувшись всем телом, Делакруа буквально слетел с креста, кошачьим движением приземлившись на ноги. В груди его так и зияла чудовищная рана, по лицу текла кровь, но оба этих прискорбных факта ничуть не беспокоили адрандца, он медленно обернулся к клирику. Я не мог допустить того, что произошло бы после, поэтому резко, выворачивая суставы, рванулся к бывшему другу, нанося самый быстрый удар, на какой были способны мы с Тройным мечником. Делакруа отбил его не глядя, просто забросив меч за спину. Тем временем брат Карвер ткнул его заточенным и окованным сталью основанием креста в живот. Я был даже вынужден уворачиваться от него, так далеко вышло оно из спины Делакруа. Сам же Делакруа никак не прореагировал этот его поступок, молча взялся за крест, всё ещё сжимаемый опешившим клириком, и сломал его одними пальцами, будто то был не первосортный иберийский кедр, из которого эльфы с незапамятных времён делали себе мечи, а гнилая деревяшка, изъеденная древоточцами. Оставшись без оружия, брат Карвер выхватил из кобуры пистоль и выстрелил. Пуля пробила навылет голову Делакруа, оставив в его затылке дыру с кулак величиной. Делакруа покачнулся и рухнул на колени, а после - ничком, лицом, тем что от него осталось, в грязь.

- Ну вот и всё, - произнёс брат Карвер, стирая с лица кровь и пот, - трудновато пришлось, но...

Договорить он не успел. За его спиной возник Делакруа, абсолютно живой, здоровый и даже в неповреждённой одежде. Он сбил клирика с ног, правой рукой зацепив его подбородок, а левой - накрыв затылок. Ещё секунда и он сломал бы его шею рывком, но вновь вмешался я. Ещё не успели пальцы Делакруа сомкнуться на голове Преступающего законы, как я рванулся к ним, целя мечом в горло адрандцу. Тот был вынужден отпустить брата Карвера и парировать мой выпад возникшим из чёрного облачка мечом. Клирик рухнул в грязь, как раз туда, где лежал якобы умерший Делакруа парой минут раньше, закашлялся, задохнувшись воздухом, хлынувшим в его лёгкие вместе с той жижей, что плескалась у нас под ногами.

Долгого поединка без помощи Тройного мечника я выдержать не мог, Делакруа с ещё большей лёгкостью парировал все мои нападки, которые стали всё более судорожными, - я уже начал чувствовать собственную беспомощность против человека, только что на моих глазах буквально восставшего из мёртвых. Делакруа отбросил меня и вдруг вскинул руку, нацелив её на меня. С пальцев его сорвался поток чёрных частиц, тех из каких каждый раз собирался его меч, он поглотил меня, но лишь на мгновение. На пути его встал Тройной мечник, три клинка скрестились, не пропуская ко мне поток, они резали его, как опытный портной, кроящий ткань для нового платья. Я же мог лишь стоять, выкашливая из лёгких проникшие туда частицы, сорвавшиеся с пальцев Делакруа. Этот бой шёл на каких-то иных, запредельных планах бытия. И победил в нём Делакруа. Тройной мечник рассеялся, как Танатос пять лет назад - и в душе моей вновь что-то умерло, пустота в ней немного увеличилась; но и поток частиц иссяк.

Мы с Делакруа замерли друг против друга. Я отступил на шаг назад - и в ноги мне ткнулся ствол винтовки. Одного короткого взгляда, брошенного вниз, хватило на то, чтобы понять - она заряжена, как бы ни мало я разбирался в огнестрельном оружии. Заученным движением я подбросил винтовку и поймал её до того, как Делакруа успел добраться до меня. Правда пришлось отбросить временно меч, но я вовремя нажал на курок. Делакруа отлетел на полшага, совершив невероятный кульбит. Однако уже через секунду вновь стоял на ногах и невесело усмехался.

- Кто он тебе, этот клирик? - спросил он. - Брат, сват? Почему ты так стараешься, спасая его никчемную жизнь?

- Никто, - ответил я, - он мне никто, но и убивать его я не позволю. Он вытащил меня из церковного Отстойника...

- Куда сам же до того и загнал, - усмехнулся Делакруа.

- Может быть, - пожал плечами я, - меня это волнует меньше всего. Главное, я снова на свободе и волен делать, что хочу, покуда не встречаюсь с тобой.

- Так последуй за мной, Зиг, - вновь предложил он, - решим все наши вопросы, накопившиеся между нами.

И я не выдержал, отбросив бесполезную винтовку и подняв меч, я спрятал его в ножны.

- Хорошо, - кивнул я, - я пойду за тобой, только бы прекратить наши бесконечные встречи.

- Не-е-ет, - растянул губы ещё шире Делакруа. - Теперь я несколько изменю условия. Ты пойдёшь не со мной, а по моим следам. Я, как и обещал тогда, в Вилле, буду шаг за шагом отбирать у тебя всё, что тебе дорого. Встретимся там, где всё началось, Зиг. Прощай пока.

И он исчез по обыкновению, как сон златой.

Битва же тем временем сходила на нет. Повстанцы Телля и гномы не могли практически ничего противопоставить салентинским лейб-гренадирам и Полосатым гвардейцам, как-никак - это регулярная армия, а не кое-как организованная толпа вооружённого сброда, пускай и состоящая из опытных охотников и трапперов, а также бывших бойцов Легиона, имевших представления о дисциплине. Да и численный перевес был явно не на стороне бунтовщиков. Пока я помогал брату Карверу подняться на ноги и поддерживал, когда он откашливал грязь, которой успел вдоволь нахлебаться, войска успели подавить последние очаги отчаянного сопротивления и вели немногочисленных пленных к открытому огороженному месту, где их усаживали прямо на землю. Раненых и не думали перевязывать, более того им не разрешали приближаться друг к другу, чтобы оказать помощь, отгоняя выкриками и угрозами пустить болт.

Вот такое у нас отношение к военнопленным. Раньше оно было существенно гуманнее, кем бы они не являлись - солдатами армии противника или повстанцами, как сейчас, - но времена меняются и мы вместе с ними.

На такой мрачно-философской ноте я подвёл всё ещё не слишком уверено стоявшего на ногах брата Карвера к собравшимся у полевого госпиталя офицера, сам же направился к загону, где держали пленных. Я не слишком-то удивился, увидев старину Бритвенника, - гномы народ живучий и крепкий, да и доспехи их не чета нашим. Однако низкорослый воитель был ранен и не однажды, хотя и старался не показывать как ему больно. Я сделал знак одному из стражей подвести ко мне Бритвенника и обратился к нему, опершись на шаткое ограждение. Стража и остальные пленники косились на нас, но встревать в разговор залитого по уши кровью наёмника и зверского вида гнома в изрубленной броне, которую не смогли снять с него, настолько сильно она была покорёжена.

- Что тебя потянуло сюда? - просил я гнома. - Ты ведь был же отличным брадобреем.

- Был, - буркнул Бритвенник. - Именно что был. Меня выперли из Мордова, и не бритоголовые говнюки, а говнюки из магистрата. Заявили, что-де нелюдь поганый, навродь меня, в ихнем городе, чтоб его Баал проглотил со всеми потрохами, жить недостоин и чтобы я убирался оттуда прям тут же, а не то меня упрячут в яму. И так в любом засратом городишке, куда б я не подался. - Он сплюнул на землю красной слюной. - Теперь понял?!

- Не заводись, Бритвенник, - бросил я ему. - Я тебя из городов не выгонял.

- Ты святошам, мать их, служишь, на сворке, как пёс брехливый у них бегаешь, - отрезал Бритвенник, - а ведь это они всю кашу заварили, спервоначалу пацанов ваших подзуживали, а теперь уже и вовсе охамели. Когда такое бывало, а? Когда, я тебя спрашиваю? В вольной Виисте гномов гоняют! Да кто вам первые хамки строил, когда вы от Билефельце отложиться надумали?!

- А ну заткнись, нелюдь! - рявкнул на него салентинец, замахиваясь на него прикладом винтовки.

Я отреагировал молниеносно и практически рефлекторно. Крутанулся на одной ноги, выхватывая меч и приставив лезвие к горлу лже-пистольера.

- Сам заткнись, - глядя ему прямо в глаза, медленно произнёс я. - Я не лезу в твои дела, так и ты не лезь в мои!

- Оставь его, Зиг, - равнодушно бросил за моей спиной Бритвенник, - они все такие - салентинцы, что с них взять? Да и мне болтать надоело, пойду полежу. Устал я что-то.

- Тебя никто не отпускал, - попытался храбриться охранник, от горла которого я уже убрал клинок.

- Я отпустил, - отмахнулся я и двинулся прочь от импровизированного лагеря военнопленных.

Я едва ворочал ногами от усталости, битва и взаимодействие с Тройным мечником выпили практически все ми силы и единственным желанием оставалось только - завалиться спать, дав отдых до предела измотанному телу да и, что греха таить, разуму. По дороге меня перехватил Эдвард Фьестро, потирающий лицо, размазывая по нему кровь и грязь.

- Ты не ранен? - зевнув во весь рот, спросил он меня.

- Нет, - ответил я. - Мечник твой выручил. Я за него тебе ещё спасибо не сказал. Вот сейчас говорю.

- Я видел его прикончил Делакруа, - не отставал алхимик, хоть и был измотан не меньше моего, - я завтра попробую создать нового, помощнее.

- Побереги силы, - покачал я головой, - против Делакруа он всё равно не поможет, а так мне и Арбалетчиков хватит. Они мне сегодня, можно сказать, жизнь спасли.

- Ты последуешь за ним? - к нам подошёл до того бодрый и подтянутый, что аж противно, брат Карвер.

- Да, - кивнул я, понимая, что так просто отделаться от них не удастся.

- Вильгельму Теллю с группой бунтовщиков удалось уйти в горы, - вроде бы ни к селу ни к городу, но с дальним прицелом произнёс клирик.

- Ваши сарки разберутся с ними, - отмахнулся я и зашагал прочь, к домику, где обитал вместе ещё с десятком наёмников, - а я по горам лазить не нанимался.

Следующим утром я взял у управляющего Старой Тёткой расчёт и, купив себе коня, направился в Винтертур.

Глава 6.

Дорога до Винтертура не заняла много времени. Вииста, повторюсь, страна не просто небольшая, а маленькая, особенно на фоне таких гигантов, как Билефельце, Адранда, Салентина и Иберия. Продав на первом же постоялом дворе, располагавшемся на полумиле от ворот столицы, как делал всегда, чтобы сэкономить немного денег, даже когда служил в Легионе и особенно в них не нуждался, я направился в тот самый дом, который купил на барыши с одного дельца, провёрнутого на иберийской границе, ну да я уже рассказывал об этом. Здесь по сути началась вся эта история, здесь меня и будет ждать Делакруа, в этом я был уверен. Но дом ещё надо войти, после смерти Шейлы я продал его - не мог жить в доме, где она была убита. И захотят ли новые хозяева пускать меня - ещё большой вопрос, на который я думал, что знал ответ.

Мои ожидания не обманулись ни в малейшей степени. У двери дома меня встретил представительный донельзя дворецкий, сообщивший, что хозяева никого видеть не желают.

- Это был мой дом, - протянул я, - и я хочу пройтись по комнатам...

Приходилось изворачиваться и заговаривать зубы, от чего я успел за время службы в Легионе основательно отвыкнуть, естественно, ничего из этого не вышло. Дворецкий усмехнулся моей беспомощной болтовне, бросив:

- Это был ваш дом, теперь же его хозяева не желают никого видеть.

От его пренебрежительного тона и более чем откровенного взгляда, так и говорящего "ну что ты здесь забыл, бродяга, ступай прочь и не мешай жить честным людям", я сорвался и заорал на дворецкого:

- Послушай ты, индюк надутый, я войду в этот дом, потому что у меня здесь дело, войду, даже если придётся переступить через труп! Понял?!

- Как вы себя ведёте?! - воскликнул уязвлённый слуга. - Убирайтесь или я сейчас вызову стражу!

Не дожидаясь пока он выполнит свою угрозу, я ухватил дворецкого за шиворот шикарной ливреи и буквально впихнул в дом, входя следом. Он правда оказался парнем не промах, даже попытался ударить меня коленом в пах, но куда ему до меня. Я отшвырнул его раньше, так что он рухнул на ковёр, приложившись об пол головой. Другой охраны в доме не держали, так что я без труда зашагал в глубь родного некогда дома, дворецкий попытался вновь напасть на меня, но я перехватил его руку в запястье и заломил за спину.

- Не лезь, приятель, в это дело. Целее будешь.

- Оставь его, Вархайт, - раздался незнакомый голос с галереи второго этажа. - Мы ждали тебя.

Я отпустил руку дворецкого и поднял глаза на голос. На галерее стоял смутно знакомый мне клирик в сером плаще, но рядом с ним... Я даже покачнулся от нахлынувших чувств и воспоминаний.

За окном ударил гром, молния осветила комнату. Шейла стояла и смотрела в окно.

- Сильный дождь, Зиг, - сказала она. - У тебя найдётся комнатка для меня?

- Ну, не знаю, - протянул я, - разве что где-то в крыле прислуги?

- Зиг, - жалобно весело, как умела только она, рассмеялась Шейла, - ты неисправим.

- Кто же меня исправит?

- Жена, - ещё веселее рассмеялась она.

Я плюхнулся перед ней на колено и завладел её ручкой.

- Шейла, стань моей женой! - воскликнул я, один за другим целуя её пальчики.

- Зиг, прекрати. - Она шутливо стукнула меня по макушке. - Ты же знаешь, я люблю Вика.

- Ах. - Я картинно рухнул на пол, прижав ладони к груди. - Ты разбила моё сердце, Шейла. - Затем ткнул её в щиколотку, так что она упала прямо в раскрытые объятья.

- Прекрати, Зиг, - она забарабанила кулачками по моей груди, - слышишь меня, немедленно прекрати. Ты заходишь слишком далеко.

- Знаю, - промурлыкал я, - я обожаю заходить слишком далеко. - Однако объятья разомкнул и помог Шейле подняться на ноги. - Идём, провожу тебя во вторую спальню.

Шейла стояла рядом с серым клириком. Вместо обычного белого платья на ней было одето нечто обтягивающее на грани непристойности, зато не мешающее двигаться, да ещё и глаза подведены, так что казалось, лицо её пересекали две чёрных молнии.

- Ш-шейла, - протянул я, - это ты?

- Я, Зиг, я, - кивнула она.

- Но ведь тебя же, в этом доме... - только и сумел промямлить я.

- Всё в руце Господней, - вновь заговорил серый клирик, - и ничто не вечно кроме Него, даже смерть.

Тут я понял, где видел этого священника, и кинулся в галерею, выхватывая меч. Клирик опередил меня, выбросив далеко вперёд свою удивительно длинную руку с зажатым в ней странным кинжалом (и когда только вытащить успел?), так что кончик его ткнулся мне в кадык. Я замер на месте, однако сдаваться не собирался.

- Я узнал тебя, серый, - произнёс я, отступая на полшага, так чтобы сталь не упиралась мне больше в горло, - это тебя Делакруа в Мордове разделал, как кусок мяса. Крест-накрест. - Я рубанул воздух ладонью, как бы в подтверждение своих слов. - Но тебя этим похоже не проймёшь. И то же они сотворили с тобой, Шейла. Ты теперь - нежить, ты больше не жива и не мертва. Ну да, Баал с вами всеми. Но меня увольте! Я ухожу.

- Это невозможно никоим образом, сын мой, - произнёс серый. - Делакруа придёт сюда только за тобой, он ведь выразился достаточно ясно в том бою у Старой Тётки.

- Да пошли вы все, - бросил я, поворачиваясь к ним спиной и направляясь вниз по лестнице, - я в этом деле участвовать не желаю.

- А придётся, - усмехнулся снизу дворецкий, он стоял посреди холла, держа в руке внушительный пистоль, ствол которого смотрел мне в грудь.

Я оценил на глаз расстояние от него до меня, прибавил к этому серого с его кинжалами - за спиной, и пришёл к выводу, что дело безнадёжное. Умирать прямо сейчас мне почему-то совсем не хотелось. Тяжело вздохнув, я повернулся обратно к клирику и Шейле.

- Всё равно, с Делакруа вам не справиться, - бросил я им. - Но, Шейла, ты станешь пытаться убить Виктора? Вы же любили друг друга.

- В конце концов, это он меня прикончил, - усмехнулась она, но как-то слишком неестественно. - Я хочу отомстить ему за себя.

- Ты многого не знаешь о наших планах, - вступил в разговор дворецкий, поднимающийся к нам по лестнице. Он спрятал пистоль где-то в недрах своей ливреи, в которой при желании можно было скрыть не только пару таких же пистолей, но и хороший двуручник.

- Пора переодеваться, Шейла, - добавил он, - раз Вархайт уже здесь в скором времени стоит ждать и Делакруа.

Все вместе мы прошли в ту самую злосчастную комнату. На меня вновь нахлынули воспоминания...

-Так вот чем вы здесь занимаетесь! - воскликнул Делакруа. - Не захотел расстаться со старой возлюбленной, Зиг? Пригласил к себе, оставил на ночь, приласкал...

- Виктор, - как можно спокойнее произнёс я, - всё совсем не так...

- Всё так, - с необычайной горечью в голосе не дал мне договорить Виктор, - всё именно так, как я и думал. И ты ещё называешь себя моим другом?

- Вик, - только начала Шейла, как Делакруа перебил её.

- Молчи! Я не желаю слушать тебя! И отойди от него, - он сделал короткое движение мечом, - тут дело может решить только смерть.

- Я не стану драться с тобой, Вик, - отрезал я, задвигая за спину рефлекторно отстранившуюся от меня Шейлу.

- Я вызываю тебя, Зиг! Здесь и сейчас!

- Дуэли между служащими виистской короны запрещены королевским эдиктом.

- Мне плевать на эдикты! Здесь и сейчас! Я и ты! Только это имеет значение!

- Дуэли не будет, - отрезал я, демонстративно складывая руки на груди.

- О чём задумался, Вархайт? - вырвал меня из мира мрачных воспоминаний голос дворецкого (я упорно именовал его так, хотя этот человек был кем-то куда большим, нежели тривиальный слуга).

- О прошлом, - равнодушно пожал плечами я, оглядывая ничуть не изменившуюся с тех пор комнату.

- Тут всё восстановлено с точностью до цветов на подоконнике, - не без самодовольства усмехнулся дворецкий. - Особенно тщательно трудились над этим. - Он указал на тёмное пятно на ковре. - Пять ковров угробили.

Тем временем Шейла вошла в комнату через другую дверь, своё прежнее одеяние она сменила на то самое белое платье, в котором она была в тот день и кровавый разрез, идущий по животу к груди, также был на месте.

- Тогда ты просто умрёшь! - воскликнул Делакруа, делая выпад мне в грудь.

Сработали рефлексы, будь они прокляты. Я выхватил меч, отбросив клинок противника, что, собственно особого труда не составило - выпад Делакруа был не слишком ловким, им двигал гнев, а не тонкий расчёт умелого фехтовальщика, как всегда раньше.

Одного не могли предусмотреть ни я ни Делакруа, а именно, что Шейла бросится к Виктору, чтобы не дать ему прикончить меня. Отброшенный в сторону клинок меча Делакруа проёлся по животу Шейлы к её груди, белое платье запятнала алая кровь, Шейла медленно осела на пол. Делакруа успел подхватить её прежде, чем она коснулась ковра, устроив её голову у себя на коленях. По щекам его катились слёзы.

Крик сам рвётся из горла. Я падаю на колени рядом с ними, выроненный меч вонзается в пол.

И вот...

Шейла лежит на руках Делакруа, чудовищный разрез пятнает алым её белое пла­тье. Виктор поднимает глаза, они так и горят ненавистью ко мне. Но слова Шейлы развеивают её, по крайней мере, мне тогда так показалось.

- Спасибо тебе, Зиг. - Голос у неё тонкий, словно лучший цинохайский шёлк. - Я пришла чтобы спасти тебя, но это ты спас меня... - И она умерла.

Делакруа опускает её остывающее тело на пол и встаёт. Во взгляде его больше нет ни злобы, ни ненависти - он пуст. Адрандец так ничего и не сказал мне перед тем как уйти. Мне тогда казалось, что навсегда.

К реальности меня вернул дворецкий. Не знаю, сколько минут тряс он меня за плечо прежде чем я стряхнул его руку.

- Господи, - потрясённо произнёс он, - я уж думал ты совсем того. В себя ушёл.

- Там мне всяко было бы лучше, - отрезал я, - чем здесь, с вами.

- Ну вот, - усмехнулся ничуть не оскорбившийся моими словами дворецкий, - вижу ты в полном порядке. Становись сюда, Вархайт. Это Круг Силы, встав на него, ты станешь невидим.

- Магия, - мрачно усмехнулся я. - А ведь здесь священнослужитель.

Серый клирик никак не реагировал на наши слова, замерев подобно гранитной статуе в паре шагов от нас.

- Не магия, - возразил дворецкий, - а самая что ни на есть Церковная алхимия.

Я кивнул, не желая продолжать этот разговор, встал на круг со сложным узором внутри, выведенный мелом на полу, на точно такие же ступили и дворецкий с серым клириком, и не смотря на это, я продолжал видеть их. Видимо, скепсис по поводу алхимии вообще и церковной, в частности, отразился на моём лице слишком явно, потому что дворецкий пояснил:

- Мы все стоим в Кругах Силы, поэтому ты и видишь нас, как и мы тебя. Но смотри, Вархайт, слушать нас могут и со стороны.

Мы замерли, ожидая когда появится Делакруа, в чём никто не сомневался. Сведения у моих спутников были, скорее всего, от брата Карвера, отлично слышавшего всё о чём разговаривали мы с Делакруа, хоть и лежал он лицом в грязи.

Ждать пришлось не так и долго. Минут через пять в комнате словно стало немного темнее, Делакруа возник у окна, загородив свет. Он огляделся, видимо ища взглядом меня, но, естественно, первым делом взгляд его наткнулся на Шейлу, распростёршуюся на полу. И когда я разглядел его лицо мне стало противно из-за того, что я принимаю участие в чём-то подобном.

Делакруа прямо-таки кошачьим движением подскочил к ней, как и тогда положив её голову себе на колени.

- Шейла, - ласково произнёс он, гладя её золотистые волосы, - Шейла...

И тут она незаметно сделала движение пальцами, в ладони её словно сам собой возник отвратительного вида кинжал с несколькими лезвиями, изогнутыми под разными углами. Быстрый удар - и клинок вонзается в грудь Делакруа. Он втянул воздух, губы его запятнала кровь.

- Шей...ла, - протянул он, сам себе не веря. - Что... это?.. Как?..

Она не ответила ему, рассмеявшись, причём совсем не так, как смеялась при жизни - легко и беззаботно, - но каким-то низким, грудным смехом. Одновременно серый клирик слетел с Круга Силы, целя обоими кинжалами в лицо Делакруа. Тот выругался, вырвал из груди кинжал Шейлы и отмахнулся им от него. Лезвия прошлись по животу серого, разорвав его серое одеяние и плоть, на Шейлу и Делакруа хлынула кровь клирика.

Мы с дворецким встревать в драку не спешили, оставляя Делакруа клириканской нежити. Я не собирался помогать им хоть в чём-то, меня принудили остаться здесь, но сражаться я не нанимался, не для того сюда пришёл. Вот лучше постою здесь, посмотрю, как в особняке мордовского бургомистра.

Делакруа тем временем отшвырнул поднимающуюся с пола Шейлу, в руках его вновь возник меч, рубанул серого поперёк живота, где уже торчал отвратительный кинжал. От одежды священника почти ничего не осталось, как и от его самого, но тот и не подумал сдаваться, нанося удары обоими ножами, целя в грудь и горло адрандца. Тем временем Шейла поднялась-таки на ноги, разорвав белое платье, под которым оказалось всё то же чёрное не пойми что. Каким-то образом одновременно в руках её появился странный кастет, похожий на звериную лапу с выпущенными когтями.

Делакруа отступил на полшага, ошеломлённый таким поворотом дел, он, похоже, совсем не был готов сражаться не только с серым клириком, но и возлюблённой, которую когда-то убил. Эту проблему за него решил его спутник. Стена дома, отделявшая эту комнату от соседней разлетелась осколками и каменной крошкой - и к нам буквально ввалился человек, закованный в полный готический доспех. Первым же ударом меча он отбросил священника к окну, тот едва успел принять его могучий выпад на скрещённые клинки ножей. Шейла же занялась Делакруа. Тот всё ещё не желал сражаться с ней, он перехватил её руку с кастетом, развеяв меч, обхватил её за талию и притянул к себя, попытавшись заглянуть в глаза. Шейла вновь как из воздуха извлекла ещё один кинжал, на сей раз обычный - с одним изогнутым клинком, только чёрного цвета. На сей раз удар её был направлен ему в глаз. Делакруа вынужденно отпустил её талию, чтобы поймать за руку с кинжалом, она же извернулась угрём и ткнула коленом в пах. Как и всякий мужик Делакруа переломился пополам, а кинжал с чёрным лезвием уже летел ему под лопатку. Но её опередил рыцарь, ухвативший серого клирика за шиворот и швырнувший его прямо на Шейлу, - оба покатились по полу, а рыцарь двинулся к ним. Однако, не дойдя десятка шагов, остановился и повернулся точно в нашу сторону.

- Проклятье, - прошипел дворецкий, имени которого я так и не удосужился узнать, - Рыцарь Смерти. Его мёртвые глаза видят правду. - Он выхватил из ливреи пистоль и выстрелил точно в наносник топхельма, между алых огоньков заменяющих рыцарю глаза. Пуля пробила доисходный шлем насквозь, что ничуть не смутило рыцаря, широко рубанувшего странного вида мечом, явно целя в нас обоих.

На голых рефлексах я плюхнулся на пол, перекатившись через левое плечо и ткнув рыцаря под кирасу. Клинок лишь звякнул о сталь, не оставив на ней ни царапины, а мне пришлось уворачиваться от лапы в латной перчатке, грозившей сграбастать меня за шкирку, как котёнка. Вторым перекатом я оказался прямо под ногами у Делакруа, едва не сбив его на пол. Я выпрямился, встав лицом к лицу с бывшим другом. Мечи использовать на таком мизерном расстоянии не представлялось возможным, поэтому я попросту ухватил его грудки и попытался отшвырнуть. Куда там! Делакруа как будто врос в пол.

- Не думал я, что ты примешь участие в столь грязном деле, - с презрением бросил он мне в лицо. - Идея с Шейлой твоя?

- Нет. - Я отступил на дистанцию, пригодную для схватки. - Я - солдат Легиона, а не клирик, подобные вещи по их части.

- Тут ты прав, - кивнул он. - Я хотел довести до конца ту дуэль, что мы начали до моего ухода, но мне не дают сделать этого. Нужно поискать местечко поспокойнее. Встретимся позже, Зиг. - И крикнул, обращаясь к рыцарю: - Уходим, Хайнц! Нам здесь не рады.

Уже через секунду их не стало, будто и не было никогда, только разгром в комнате, да серый клирик с Шейлой, валявшиеся на полу, напоминали о случившемся здесь небольшом бою.

Глава 7.

Я подтянул к себе стул - мебель в схватке по большей части уцелела - и плюхнулся на него. Остальные участники сражения также располагались к пострадавшей комнате, по возможности приводя себя в порядок. Один только серый клирик так и остался стоять и не попытался даже поправить остатки разорванной одежды или остановить кровь, медленно сочащуюся из многочисленных рваных ран. Шейла рассталась с обрывками белого платья и чистила отвратительный кинжал от ошмётков плоти серого и Делакруа. Их, кстати, дворецкий аккуратно собирал в носовой платок, который после этого убрал в один из многочисленных карманов ливреи. И мне почему-то казалось, что для совершенно неблаговидных и отвратительных целей.

- Ну что, - нарушил я затянувшееся молчание, - убедились, господа клирики, что Делакруа вам не по зубам?

- Мы действовали по приказу свыше, - пожал плечами дворецкий (серый клирик при этом покосился на него, но комментировать его слова не стал, так я окончательно убедился в том, кто тут главный, не смотря на ливрею). - Прошедший через огонь на капище Килтии слишком силён для наших скромных усилий. Тут алхимия не поможет.

- Силой Господней и честной сталью можно покончить с тем злом, коим он является! - встрял-таки серый.

- С силой Килтии покончить не смог ни древний Конклав Магов, ни твои, отец Андерсен, собратья по вере. Тут одной веры и стали мало.

- И чего же тебе надо? - поинтересовался я, наполовину шутя, наполовину - серьёзно. Мне, скорее всего, придётся драться с Делакруа.

- Не знаю, - пожал плечами дворецкий. - Я слабо знаком с магией, практически все книги и прочие документы были уничтожены инквизицией во времена становления Веры. Зато могу много рассказать о твоём бывшем друге Викторе Делакруа, думаю, тебе это будет интересно.

- Послушай, - обратился я к дворецкому, - кто ты такой? Всё-то ты про всех знаешь, мне аж противно, что и имени твоего ни разу не слышал.

- Зовут меня Альфонсо, - пожал плечами дворецкий, - и ли тебе так интересна моя профессия и положение в этой команде, то я - алхимик и начальствую здесь. Так мне про Делакруа рассказывать?

- Расскажи, расскажи, - встряла вдруг Шейла, - мне будет интересно послушать, что сталось с Виком после того, как прикончил меня.

- Мне стоило сделать тебя не столь болтливой, - буркнул алхимик, назвавшийся Альфонсо, - и своенравной. Ну да, Господь с вами, делать нам нечего. Делакруа после твоей смерти, - он шутливо покосился на Шейлу, проверяя её реакцию на его слова, - подался через Ниины в Иберию, где сумел сделать отличную карьеру на службе у, как ни странно, Церкви под именем Ромео да Косты. Он был на хорошем счету у альдеккских клириков и со временем сумел добиться места командира личной гвардии кардинала Иберии - Рыцарей Креста иначе Кровавых кликов. Во время известных событий в Брессионе, который сейчас почему-то зовут "городом зла", пропал и объявился уже в Вилле, обладая громадной силой, какую даже представить тяжело. Превратить целый город в одно большое неспокойное кладбище - это, знаешь ли, требует сил. Да ещё его сопровождает Рыцарь Смерти, который ходит за ним, как собачонка. Так что всё связанное с ним окутано завесой какой-то мрачной тайны.

- Очень мило, что ты рассказал нам всю историю, - кивнул я, - но что это за Килтия, силой которой обладает Делакруа?

- Древняя богиня смерти и всего, что с ней связано, - как общеизвестный факт сообщил нам небрежным тоном алхимик. - Капища её стоились на определённых места, обладающих собственной силой, которую и получил Делакруа. Одно из капищ располагалось как раз в Брессионе, - пояснил он.

- Спасибо за ценную информацию, - поблагодарил я его, поднимаясь. - Надеюсь, я вам больше не нужен.

- О следующей встрече с Делакруа сообщи нам, - бросил мне уже в спину серый клирик по имени Андерсен.

- Эта встреча станет последней для одного из нас, - усмехнулся я, - так что сообщать будет или не о ком или некому.

Я не ждал, что она придёт, хотя где-то в глубине души надеялся именно на это. И она пришла. Как ей удалось найти меня, - не представляю, Винтертур всё же не такой и маленький город, что бы ни говорили зазнавшиеся билефельцы или адрандцы. Однако когда среди ночи меня разбудило чьё-то присутствие в гостиничном номере, я сразу понял - ко мне пришла Шейла.

Я замер на кровати не в силах пошевелить и пальцем, а она прошла по всему номеру прямо ко мне и присела на краешек, растрепала мои и без того пребывавшие в художественном беспорядке волосы и тихо усмехнулась:

- Брось, Зиг, я знаю - ты не спишь.

- Не с кем, - буркнул я, садясь на постели и ничуть не заботясь о том чтобы прикрыть наготу - Шейла видела меня во всех позах и ракурсах при жизни и не думаю, что смерть сделала воплощённой скромностью.

- Если хочешь. - Она притворно закусила кончик пальчика. - Вот только не думаю, что тебе это понравится, я, знаешь ли, всё же мертва и некоторые физиологические особенности... Ну и всё в таком роде. Ты же некрофилией не страдаешь?

- Нет, - усмехнулся я, - но глядя на тебя начинаю подумывать. Для трупа ты удивительно хорошо выглядишь.

- Я ведь меня можно вернуть к жизни, - как бы невзначай уронила она.

Я отлично знал зачем она бросает подобные замечания, она очень хотела чего-то добиться от меня.

- Чего ты хочешь? - поинтересовался я. - Или вернее твой хозяин, этот Альфонсо или как его там?

- Тише, - не на шутку встревожилась Шейла, - я здесь в тайне от него.

- Не верю, - покачал я головой, - он же твой создатель и всегда знает, где ты и что делаешь, или я не прав?

- Ты путаешь алхимию с некромантией, - возразила мне Шейла, - как и многие. Я - не зомби, лишённый личности, в некотором отношении я почти не отличаюсь от обычных людей, таких как ты или кто другой. От этого, между прочим, мне очень больно, ощущать себя человеком, но не до конца, не хватает чего-то и это мне может дать только Килтия. Источник отравлен её силой, она может вернуть мне... Я даже не знаю, как сказать. Человечность, что ли?.. Снова стать женщиной, какой была до... раньше.

Как-то не очень верилось в эти её слова после событий в бывшем моём доме, в особенности, после того, как она этак небрежно бросила, что-де ей будет интересно узнать, что сталось с Виком после того, как он прикончил её. Нет, что-то тут определённо было не так, хотя, быть может, это у меня уже ум за разум зашёл от всех событий, произошёдших за последние недели, да и пребывание в Церковном Отстойнике никак не могло благотворно сказать на мне. Но всё же, всё же, всё же...

- А этот серый, Андерсен, так ведь? Он тоже хочет вновь стать человеком, так сказать до конца?

- Не говори о нём, Зиг. - Шейла содрогнулась в неподдельном ужасе. - Он - фанатик, помешанный на Вере. Он, между прочим, был ещё жив, когда Альфонсо творил над ним свои эксперименты. Кажется, он был охотником на ведьм и схватился, кажется, с вампирами и они оставили его подыхать, но раньше его подобрал Альфонсо.

- Меня это мало волнует, - отмахнулся я, - я с ним драться не собираюсь, особенно после того, что видел в особняке Мордовского бургомистра.

- Так ты поможешь мне? - напрямик спросила Шейла.

- Помочь тебе? - протянул я, как бы пробуя слова на вкус, и также напрямик бросил: - Я тебе не верю, Шейла.

- Твоё право, - кивнула она. - Но если ты любил меня, хоть когда-нибудь, помоги мне!

- Я не уверен, что буду помогать тебе, а не алхимику или кому ещё, вот в чём беда.

- Альфонсо? Зачем ему мощь Килтии? Он - алхимик, его сила - знание и использование законов природы.

- Тут ты сама себе противоречишь. Само, уж прости, твоё существование, Шейла, вызов всем законам природы.

- Не извиняйся, Зиг, я временами сама себе противна. Вот потому-то и прошу тебя о помощи.

- Ну хорошо, - вздохнул я, делая вид, что сдался ей, - но что я могу сделать для тебя. Про Килтию я ничего не знаю, за исключением того, что поведал алхимик.

- Её капище находится в руинах форта Острог, который вы с Виком, кажется, и развалили.

Да было дело...

- Альфонсо рассказывал, что окунувшись в огонь Килтии станет искать другие капища, чтобы пройти и через них, получив всю её силу. Поэтому-то рано или поздно Вик окажется в Остроге, его приведёт туда нечто вроде какого-то инстинкта. Альфонсо объяснял мне, но я так толком ничего не поняла.

- Вот сами им и занимайтесь, - отмахнулся я, сползая обратно на постель и демонстративно подтягивая одеяло, - я вам в качестве приманки больше не нужен, у вас, если верить тебе, есть кое-что получше.

- Альфонсо как-то обмолвился, что только ты и можешь убить Вика. Твой хаосит - Танатос - черпает свою силу в Смерти и Смерть - его сила, а с нею и Делакруа ничего поделать не сможет. Как говорят, она уравнивает всех.

- Да уж, я отлично помню как он развеял его в пыль, тогда в Вилле, пять лет назад.

- Он был тогда гораздо сильнее или, возможно, тратил свою силу гораздо щедрее чем теперь. Он ведь не стал превращать тот же Мордов в одно большое кладбище, как тот же Вилль.

- Это не о чём не говорит, - пожал я плечами, - как только он почувствует опасность для себя лично, тут же позабудет о гоноре и милосердии. И не забывай, Танатоса - больше нет.

- Это не так, - возразила Шейла. - У тебя же есть хаоситы, Альфонсо говорил, что они созданы с помощью алхимии, а на капище Килтии - тоже богини Смерти - можно восстановить Танатоса, вызвать его обратно в наш мир из Хаоса Изначального. Ты ведь сам упоминал как-то, что ни один хаосит не умирает - они лишь возвращаются в родную им стихию - Хаос.

- Говорил, - признал я, - но как мне вернуть его оттуда, без Сферы или тех же статуэток, какие делал для меня Эдвард. Эдвард - это алхимик, сопровождавший меня в Мордове.

- За статуэткой дело не станет, - отмахнулась Шейла, - у Альфонсо целая коллекция таких, изображающих и людей, и нелюдей, и даже хаоситов. Стащить одну фигурку не составит труда.

- А если он обнаружит пропажу? - задал я вполне обоснованный вопрос.

- И что? - усмехнулась Шейла. - К тому времени я получу то, чего хочу, а если дело не выгорит, какая разница - жить так, как живу сейчас, больше сил нет.

- А при чём тут я и Вик? Сама отправься в Острог и пройди через капище этой твоей Килтии.

- Только Вик может распечатать капище, - ни мне, ни Альфонсо это не под силу.

- Тогда, по-моему, у тебя ничего не выйдет. Вик расправится с нами обоими ещё до того, как ты или я подойдём к капищу.

- Но попробовать-то можно, - с отчаяньем в голосе произнесла Шейла. - Ты же сам сказал, что отправишься искать Вика, что же тебе мешает ещё и помочь мне?

"Недоверие", - подумалось мне, но вслух я ничего не сказал.

Решив, видимо, что моё молчание - знак согласия, Шейла поднялась на ноги и выскользнула в дверь, плотно притворив её за собой.

Одного Рыцаря Смерти отличить от другого практически невозможно. Все они носят зловещего вида доспехи - чаще всего, готические, - украшенные иногда довольно затейливой резьбой или филигранью. В частности, разница между теми двумя, что стояли в подвале давным-давно заброшенного дома заключалась лишь в одном - первый носил топхельм, второй же - "сахарную голову", видимо, в шутку над своим прозвищем, которое носил при жизни - "Сахар". Рыцари Смерти стояли друг напротив друга, сложив закованные в сталь руки на нагрудниках кирас, ни звука не было произнесено обоими, в словах они не нуждались, разговор их вёлся на совсем ином уровне, людям недоступном.

- Итак, - говорил один из них, Хайнц, - что решил Совет Праха и Пепла?

- Они слишком долго обсуждали, решали, обдумывали, - раздражённо бросил второй, Александр, когда звавшийся Сахар и бывший карайским бардом и шпионом по совместительству.

- Оставь, я лучше тебя знаю какое болото этот наш Совет, - отмахнулся Хайнц. - Что они, всё же, решили?

- Они признали действия да Косты противоречащими Кодексу Праха и Пепла, - кивнул "сахарной головой" Сахар, - и постановили удовлетворить твоё ходатайство и прислать помощь.

- И где она? - будь Хайнц живым человеком в его голосе сейчас прозвучало бы нетерпение, но он давно уже не был ни человеком, ни тем более живым.

- В развалинах форта Острог, - ответил Сахар, - где обнаружено ещё одно капище Килтии.

- Так вот зачем он отравился на запад, а меня оставил здесь, - качнул топхельмом Хайнц.

Видимо, слова Шейлы о таинственном капище в развалинах форта Острог пробудили воспоминания о событиях тех дней и мне приснился этот сон.

- Это и вся помощь, которую нам обещали? - недоверчиво покосился на нас комендант (если быть точным его и.о. - самого коменданта убили несколько дней назад при штурме внешней стены, в тот же день и павшей) - У нас в лазарете вон десятка два таких валяется. Все с истощением - не выдержали боёв, а вас всего-то двое. Надолго ли хватит-то?

- Вопрос в другом, - усмехнулся Делакруа, - надолго ли хватит их? - Он указал на салентинцев, готовившихся к штурму во внутреннем дворе.

- Вик, - я с сомнением покачал головой, - там пять с лишним полков, из них, как минимум два - феррарских; тут Танатоса и Анимы никак не хватит.

- Знаю, - кивнул Виктор, - но у меня есть кое-что, что уравняет наши шансы. - И он извлёк из-под плаща небольшую сферу, словно сработанную из абсолютного мрака. - Её дал мне Вельф, - объяснил он, - копия Сферы Хаоса, но, естественно, намного слабее. Здесь, в форте, есть источник могучей силы, с помощь этой сферы мы призовём из Хаоса не только твоего Танатоса и мою Аниму, но и уйму хаоситов послабее. Первый консул сам сказал, что нашей силы воли достаточно, чтобы удержать их и направить против салетинцев.

- И почему я узнал об этом только сейчас, а? - поинтересовался я.

- Некогда было всё рассказывать, - отмахнулся Делакруа, - Майлз гнал лошадей сам помнишь как. Комендант, проводите нас в подвал, а после будьте любезны оставить там одних. То, что мы станем делать, не предназначено для чужих глаз и ушей.

Комендант как-то странно покосился на нас, но без лишних слов проводил в подвал форта Острог.

(Следующая часть сна была достаточно странной, так как я не мог знать воочию того, что увидел в этом сне)

Капитан Гаэтани был воякой от Господа, он знал, что форт Острог не продержится и полусуток после начала интенсивного штурма, задуманного маршалом ди Малве. Его лишь немного настораживало прибытие в форт, который им так и не удалось обложить со всех сторон - мешал рельеф местности и стратегическая ситуация - двух человек совершенно невоенного вида. В лучшем случае - это дипломаты, приехавшие чтобы предложить перемирие и условия окончания боевых действий, в худшем же... О бойцах Легиона Хаоса, посильнее тех, что вырезали не меньше полка салентинцев, он предпочитал не думать.

- Капитан, - оторвал его от мрачных размышлений лейтенант Каприо, - мои люди докладывают о какой-то странной активности на стене форта. Там больше солдат, чем должно бы оставаться...

И он потрясённо замолчал, как и многие уставившись на зубцы высокой стены форта Острог. С неё прямо на голову осаждающим пролился целый поток самых разнообразных серых и чёрных фигур, сжимавших в лапах клинковое, древковое и стрелковое оружие.

- ЛЕГИОН!!! - разнёсся над рядами салентинцев горестный вой.

Подтвердились самые чёрные из предположений капитана Гаэтани. Последним, что он видел в своей жизни были две громадных жутких фигуры на фоне луча света, вырывавшегося из земли на месте донжона форта Острог.

Ну почему, меня преследуют одни и те же люди!!! Как они все мне надоели!!!

На выходе из гостиницы меня ждал брат Карвер, естественно, в сопровождении алхимика Эдварда Фьестро. И естественно, у них было дело срочное и до чрезвычайности важное, конечно же, касающееся Делакруа.

Отбиваться от них не было никаких сил, поэтому я сразу капитулировал и дал проводить себя в отдельный кабинет, там-то разговор и начался.

- Делакруа сейчас... - начал говорить брат Карвер.

- Направляется в форт Острог, точнее то, что мы от него оставили в своё время, потому что там находится капище древней богини Килтии, - перебил его я, - продолжайте отсюда, брат Карвер.

- Это облегчает дело, - кивнул он, - но ты не понимаешь для чего ему сила Килтии.

- Ну и? - не слишком-то считаясь с приличиями подбодрил я его.

- Он хочет убить Делакруа, - встрял Эдвард.

- А я думал, что "он" - это сам Делакруа, - удивился я, впрочем, не слишком-то убедительно.

- Мы знаем о твоей встрече с алхимиком Альфонсо, - пояснил брат Карвер, - и его компанией. Этой ночью к тебе, скорее всего, приходила Шейла, уговаривала отправится в Острог и с помощью силы Килтии убить Делакруа.

- Не совсем так, - вынужден был согласиться я, - но в общем, верно.

- Его действия не так сложно просчитать, - усмехнулся брат Карвер.

- Кто он, вообще, такой, а? - не выдержал я.

- Церковный алхимик ("А то я не знаю!"), желающий восстановления алхимии в её прежнем значении. Ведь поначалу, после разгрома Легиона, она занимала достаточно высокое положение в Церковной иерархии, пока не вскрылось дело Ренегатов. Ты не знаешь нём, ты тогда в Отстойнике сидел, но дело было нашумевшее. Группа Церковных алхимиков занималась отвратительными опытами над людьми и животными, официально запрещёнными всеми законами. К ним очень долго не могли подобраться, они прикрывались своим статусом и положением в клириканском обществе. Когда же один мой брат по ордену разворошил это осиное гнездо, скандал был грандиозный. С тех пор к алхимикам в Ферраре относятся если не с подозрением, то с недоверием, как минимум.

- Ну ладно, - кивнул я, - а Альфонсо что же? Он тут каким боком.

- Ему совсем не по душе сложившееся положение дел. Он желает возрождения былого могущества алхимиков, а тут такой шикарный шанс - прикончить Делакруа при помощи алхимии. Не кого-нибудь, а самого Делакруа, иначе да Косту, - церковного преступника, прошедшего "город зла" Брессионе, причастившегося там, как считают многие священнослужители, Баалова искушения и получившего, без сомнения, великую силу. Это вернёт Церковной алхимии былую славу.

- Похвальное желание, - не найдя ничего лучше, ляпнул я.

- Это неизбежно приведёт к новым ренегатам и трагедии, которая превзойдёт по размаху предыдущую, как ты не можешь этого понять, - с жаром произнёс брат Карвер. - Алхимия, как джинн из халинской сказки, её надо держать в хорошо запечатанной бутылке.

- Ты тоже думаешь так, Эдвард? - Меня неудержимо потянуло на провокации.

Юный алхимик как-то сразу поник, ссутулился и мне даже стало несколько стыдно за сказанное, но слово не воробей, как говаривал карайский бард и шпион по совместительству.

- Помнишь, тогда в Мордове, Делакруа сказал мне, что об отце мне лучше не вызнавать, - глухим голосом произнёс Эдвард Фьестро, - так вот, я рылся в Церковных архивах, не смотря на это предупреждение, и узнал, что предводителем ренегатов-алхимиков был именно он - мой отец.

Да уж, в таком сознаваться ой как не просто!

- Не верится что-то, - усомнился я, - основатель Церковной алхимии - и вдруг ренегат?

- Он не был доволен ограничениями, наложенными Советом кардиналов на алхимию, - пояснил брат Карвер, - в особенности на опыты над людьми, как живыми так и мёртвыми. Вот и занялся этими опытами подпольно.

- Ясно, - кивнул я, - с алхимиками, но вот, что до Делакруа и меня... - Я замолчал, предоставляя клирику с алхимиком говорить дальше.

- Мы не собираемся спасать Делакруа, но и ренегату убить его не позволим, - произнёс брат Карвер. - Мы должны остановить ренегата и не дать Делакруа пройти через пламя Килтии.

- Лихо, - не удержался и присвистнул я.

- Да, это будет совсем не просто, - невозмутимо кивнул клирик, - но когда было иначе, а? Вилль, Мордов, Ниины.

- Хорошо, - кивнул я, - ты прав, по-другому у нас не было. Пора разрубить этот Кринов узел, не то вы так и будете доставать меня до конца жизни.

Сборы были недолгими и дорога до руин форта Острог много времени не заняла.

Глава 8.

На развалинах форта нас уже ждали. На камнях, заросших мхом расположили алхимик Апьфонсо и его творения - отец Андерсен и Шейла, перед ними на платке была разложена нехитрая еда, однако ел из них троих только алхимик. И при взгляде на это у меня в голове зародилась некая мысль, точнее подозрение, основанное на ночном разговоре с Шейлой, что-то насчёт отца Андерсена и того, что с ним сделал Апьфонсо, но развиться ему в нечто более-менее приемлемое мне попросту не дали. Стоило только сидящим на камнях заметить нас, как все трое разом взлетели на ноги, алхимик, сменивший лакейскую ливрею на обычную дорожною одежду, схватился за рукоятки пистолей, висевших в кобурах на его поясе, остальные не отстали от него ни на секунду. Мы тоже в долгу не остались. Так и замерли друг против друга, ожидая кто сделает первых ход.

- Итак, твое против троих, - произнёс не без иронии Альфонсо, - и силы почти равны, так что без жертв не обойтись, а ведь в бою с Делакруа каждый человек и не совсем человек будет на счету.

- Знаю, к чему ты клонишь, алхимик, - кивнул брат Карвер, - но объединять усилия с тобой мы не станем.

- Тогда иного выхода нет, - покачал головой Альфонсо.

И следом несколько событий произошли одновременно. Отбросив полы одежды, алхимик с клириком выхватили пистоли, но нажать на курок успел только брат Карвер - грянул выстрел и Альфонсо согнулся, прижимая левую руку в солнечному сплетению, между пальцев заструилась кровь. Мигом раньше я рванулся к отцу Андерсену, попытавшемуся закрыться кинжалами, сложив их крестом. Изменив траекторию полёта клинка, я ударил его по рукам, обрубив обе в предплечьях, а вторым ударом - рассёк его надвое, вспоминая Делакруа в особняке Мордовского бургомистра, так что серый клирик рухнул на камни парой кусков в потоках белёсого ихора, заменявшего ему кровь. Краем уха я услышал какой-то странный не то скрип не то звон. Обернувшись на него, я увидел Шейлу, опутанную беловатой паутиной, петли которой обхватывали её запястья, щиколотки и горло. С другого конца их сжимали тонкие пальцы юного Эдварда Фьестро.

- Не убивай её, - вырвалось у меня прежде чем я успел даже подумать стоит ли за неё вступаться.

Эдвард обменялся коротким, как выстрел взглядом с братом Карвером, тот кивнул и алхимик встряхнул руками. Нити пришли в движение, опутав Шейлу ещё плотнее, так что она стала похожа на гротескную бабочку, запутавшуюся в паутине.

- А что-то говорил о потерях, алхимик, - бросил брат Карвер, проходя мимо тела Альфонсо.

Тем временем я подошёл к Шейле и, забросив её на плечо, двинулся следом за клириком и алхимиком.

- Они оказали нам неплохую услугу, - произнёс брат Карвер, подходя к люку, прорубленному в полу, закрытому деревянной крышкой со здоровенным железным кольцом, судя по всему его совсем недавно разрыли, освободив от слоя земли и каменных осколков.

Я уложил Шейлу со всеми возможными удобствами и вместе с клириком взялся за кольцо. Со второй попытки мы сумели открыть люк и взглядам нашим предстала уже знакомая мне по первому посещению форта широкая лестница, ведущая в подвал, собственно к капищу Килтии, о котором во время достопамятного сражения я не ведал ни сном ни духом.

Подвал, похоже, был единственным помещением Острога, сохранившимся после штурма. Сам форт с тех решили не отстраивать заново, так как во-первых: через его руины не прошла бы ни одна серьёзная армия с кавалерией, осадными орудиями и пушками; а во-вторых: за этим местом прочно закрепилась слава "нехорошего" и ни один военный в здравом (тем более, салентинский) уме не повёл бы через него войска. В центре подвала, нисколько не изменившегося с моего первого и последнего визита, так и стоял грубо сработанный алтарь, на котором распростёрлась статуя человека, вырезанная из того же гранита, но уже куда лучше с отверстием на груди, точно напротив сердца, куда в прошлый раз Делакруа положил сферу. А что прикажете теперь туда ложить?

- Вот без чего Делакруа не обойтись, - словно в ответ на мои мысли произнёс брат Карвер, - так это без кровавой жертвы Килтии. В это отверстие надо положить ещё бьющееся сердце только что убитого человека, иначе капище не распечатать или активировать, как любят выражаться алхимики. - И он покосился на Эдварда.

- И что, - мрачно бросил я, - будем жребий метать?

- Зачем? - удивился брат Карвер. - Нам сила Килтии ни к чему, так что распечатывать капище необходимости нет.

- Эй, там, Зиг! - раздался сверху голос Шейлы. - У меня с собой фигурка Танатоса, если она тебе ещё нужна.

- А что с ней делать? - спросил Эдвард, вспомнив о Шейле. - Для чего мы оставили её нетронутой?

- Так захотел Зигфрид, - пожал плечами брат Карвер, - вот пусть он с ней и разбирается.

Я поднялся по лестнице обратно и втащил на плече Шейлу в подвал.

- Что она там говорила о Танатосе? - спросил Эдвард.

- Здесь его можно вновь призвать из Хаоса, - объяснила Шейла, не обратив внимания на нарочито пренебрежительный тон юного алхимика, - с помощью силы Килтии.

- Теоретически, - кивнул Эдвард, словно самому себе. - Килтия и Танатос черпают свою силу в Смерти, но каким образом пробудить эту силу конкретно здесь. Не резать же кого-нибудь из нас.

- Это просто, - бросил брат Карвер. - Сердце высвободит всю силу, но для возвращения Танатоса вся она не нужна, лишь небольшая её часть. Достаточно пролить на алтарь немного крови, чтобы вызвать его из Хаоса, остальное в руках Зигфрида, точнее зависит от силы его воли. Вот только придётся отказаться от Арбалетчиков. Легат, сам знаешь, Зиг, такого соседства не потерпит.

Вот так просто, взять прямо сейчас и вернуть своего хаосита, потерянного, казалось, несколько лет назад навсегда. А ведь Танатос, действительно, не потерпит соседства с кем-либо, такого уж норова все Легаты.

А между тем, я уже подошёл к Шейле и склонился над ней, спросив:

- Где фигурка?

- В кошельке на поясе, - ответила она.

Распустив завязки, я вынул небольшую, но исполненную во всех подробностях фигурку Танатоса, вроде тех, что подарил мне Эдвард.

- Я помогу тебе, - воспользовавшись моментом шепнул я ей.

Отпустить Арбалетчиков не составило труда. Процедура обычная и отработанная поколениями бойцов Легиона. Тренировались управлять хаоситами всегда, естественно, на Легионерах и слабеньких Центурионах, которых, когда подходила пора вызывать кого-то посильнее и уже навсегда, отпускали, чтобы ими могла воспользоваться подрастающая смена, начинавшая обучение. Вот и сейчас всё за меня сделали рефлексы и навыки. Я вызвал Арбалетчиков, тут же заметавшихся по подвалу, ища цель, - и разорвал связующую нас нить. Хаосит исчез в то же мгновение. Я же вытащил из-за пояса короткий кинжал, поставил в выемку на груди статуи фигурку Танатоса и полоснул себя по запястью. Кровь из вскрытой вены обильно пролилась на алтарь, заставив его вспыхнуть. А следом из выемки появился, вырастая из фигурки, Танатос, окутанный проблесками молний. Наши глаза встретились и в жутких зенках могучего Легата появилось узнавание. Я протянул ему руку, точно как тогда, на плацу школы, где обучались бойцы Легиона, и Танатос принял её в свою лапищу, предельно аккуратно пожимая...

Мы снова были вместе, пустоты в моей душе, которую не могли заполнить ни Тройной мечник, ни Арбалетчики, больше не существовало. От наплыва радостных чувств и опустошённости физических сил, вызванной привязкой к себе легата такой силы, я отключился, попросту плюхнувшись на пол.

Открыл глаза я спустя несколько часов, никак не меньше. Потому что в так и оставленный открытым вход в подвал больше не светило солнце, а где-то неподалёку сверкали молнии и бил гром. Потянувшись всем затёкшим телом - виданное ли дело, спать на камнях, - я поднялся на ноги.

- Здоров ты спать, - усмехнулся брат Карвер, - почти полсуток прямо на полу, в пыли...

- Делакруа, - перебила его Шейла.

- А то так не понятно, что он не пришёл, - ехидно бросил ей Эдвард, отчего-то невзлюбивший её.

- Она о том, что я уже здесь, Эдвард, - раздался знакомый голос из угла, куда смотрела Шейла, и на свет выступил Делакруа.

Мы среагировали мгновенно и предсказуемо. Сверкнул в отблеске молнии клинок меча, щёлкнул затвор пистоля, алхимик звякнул реактивами в сумке. Делакруа лишь рассмеялся и не подумав что-либо предпринимать, просто стоял, сложив руки на груди.

- И что дальше? - издевательским тоном поинтересовался он. - Кого в жертву приносить станем?

- Он уже там, - произнёс лич, следивший за происходящим в подвале. - Можно начинать.

- Рано, - покачал "сахарной головой" Рыцарь Смерти. - Пусть сцепятся и откроют для нас капище.

- Когда они сцепятся, может быть слишком поздно, - возразила ему баньши, начальствующая над небольшим отрядом скелетов и зомби, которые, как известно, по своей природе твари безмозглые и нуждаются в водителе, направляющем все их действия. - Сила Килтии пройдёт мимо нас.

- Наша цель не сила Килтии, а Делакруа, - напомнил ей Рыцарь Смерти, - с мощью богини Смерти нам не совладать. Ждём.

Баньши была недовольна, но спорить с Рыцарем Смерти, которого Совет Праха и Пепла назначил главным, не стала. Ждать, так ждать.

- Мы пришли сюда не за силой Килтии, - гордо ответил брат Карвер. - Мы здесь, чтобы уничтожить тебя.

- Красивые слова, - усмехнулся Делакруа, но делать ничего и не подумал. - А то если я по примеру Зига, просто возьму и уйду, плюнув на вас на всех. Капище для меня ценности не представляет, у меня не хватает кое-чего важного.

- Вот этого у тебя не выйдет, - раздался голос алхимика Альфонсо с лестницы, едущей в подвал, на звук которого среагировал, похоже, один лишь я.

Обернувшись, я увидел его самого, спускающегося по ступенькам, а следом за ним шагал долговязый отец Андерсен, вполне живой и целый, не смотря на мои недавние старания.

- Итак, занавес, - усмехнулся Делакруа, - маски сброшены.

- Что всё это значит? - Я чувствовал себя идиотом и похоже не без оснований.

- С самого начала они действовали заодно, - бросил Делакруа, - каждый преследовал свои цели, но центром всех их крайне честолюбивых помыслов так или иначе был я. Поэтому-то тебя и вытащили из Отстойника, дав в провожатые Эдварда Фьестро, а после неудачи в особняке Мордовского бургомистра, следили, ожидая, покуда я вновь и вновь не выйду на тебя. По сути, они играли нами обоими и у них это, согласись, довольно неплохо вышло.

- И всё, что ты, брат Карвер, нёс и тогда в Отстойнике, и вчера... - Я всё больше убеждался, что из меня сделали идиота.

- Правда, - отмахнулся клирик, - чистой воды истина. За исключением того, что дело Ренегатов вёл я и по определённым причинам не довёл до конца, дав одному алхимику-предателю бежать, а именно - их главу, Альфонсо Фьестро.

- За что я тебе искренне благодарен, - бросил спустившийся алхимик, державший в обеих руках по пистолю, отец Андерсен следовал за ним безмолвной тенью.

Ну конечно, алхимик Альфонсо, который по словам Шейлы производил опыты над ещё живым отцом Андерсеном и фактически ожививший её саму! Зачем делать идиота из того, кто и так идиот такой что пробу ставить некуда?!!

Ну что же, ребята, может я идиот круглый, с какой стороны ни глянь, но Танатоса вы мне сами вернули, так получайте! Я потянулся разумом в Хаос.

- Вот оно, - бросил Рыцарь Смерти, почуявший всплеск родной силы, и скомандовал: - Вперёд!

- Но это не сила Килтии, - вновь встряла Баньши, но он вновь оборвал её:

- Я сказал, вперёд! Я и сам знаю, что это не сила Килтии, но Делакруа начал схватку прежде чем открыть капище - не встрянем сейчас, утратим преимущество.

- А не проще прикончить выживших, - усомнился лич.

- Если выживет Делакруа, то нам здесь и весь Совет Праха и Пепла не поможет. Вперёд!

Танатос явился во всём блеске своего великолепия и жуткой мощи, он уже собрался атаковать моих врагов, когда Делакруа с какой-то нехорошей усмешкой вдруг ухватил алхимика-коротышку за шиворот и полоснул взявшимся неизвестно откуда, как это всегда у него бывает, кинжалом по груди напротив сердца. Отчётливо было слышно, как хрустнули под клинком рёбра. Делакруа, всё ещё улыбаясь, вынул его сердце, пачкая рукав щёгольского редингота кровью и с великолепной небрежностью бросил его на алтарь. И что тут началось!..

Танатос раскинул лапищи и издал рёв, какого я ещё ни разу не слыхал, всего его насквозь пронизал луч света, ударивший из капища, молнии забили вокруг него в небывалой интенсивностью. Легат взревел ещё раз и хлопнул громадными ладонями в чудовищном аплодисменте...

Эпилог.

Взрыв невероятной мощи смёл и развеял в прах и пепел посланцев совета некромантов, те не успели и ничего понять. От несчастного форта острог, практически уничтоженного Зигфридом Вархайтом и Виктором Делакруа осталась лишь воронка диаметром в полторы сотни ярдов и полтора десятка глубиной. Из пламени его, в котором никто не смог бы выжить, вышел один лишь Делакруа, он же да Коста, и о случившемся в подвале сражении напоминал лишь залитый кровью рукав редингота.

Бывший Рыцарь Креста и боец Легиона Хаоса шагал прочь, он собирался навеки покинуть родную страну, где его больше ничто не интересовало. Не было в Виисте больше ни давнего врага, которого но хотел покарать, превратив его жизнь в Долину мук, а в результате сам оказался объектом чужой игры и понял это слишком поздно. Не был и капища Килтии, опустошённого Танатосом, - самому Делакруа перепали лишь крохи, но и их ему хватило с головой, чтобы восстановить истраченное за эти несколько лет на эскапады в Вилле и Мордове. Теперь его путь лежал дальше, ждали, звали и манили другие капища и манила несбыточной - ну или почти несбыточной - надеждой загадка татуировки на спине Лосстарота, ключ к силе Килтии, такой желанной и недоступной. Пока.

Конец.

декабрь 2004 - январь 2005.

Имя им легион.

Сфера Хаоса - артефакт, позволяющий вызывать новых легионеров из недр Хаоса Изначального.

Предатели - орден Преступающих законы мирские и Господни. Монашеский орден, не так давно выделившийся из состава Изгоняющих Искушение. Занимаются не совсем законными и совсем незаконными делами во славу Церкви по образу иберийских рисколомов, ранее считались рядовыми охотниками на ведьм и не получали за свои операции званий и Крестов.

Полосатая гвардия - ироническое название Лейб-гвардии копейных полков, личной охраны короля. Называются так из-за расцветки формы в чёрно-белую полоску. Другое именование - Шершни.

"Пятка" - обратная часть древкового оружия.

Горное масло - нефть.

Наносник - nasel, узкая вертикальная пластина для защиты лица. На ранних шлемах крепилась неподвижно, позднее на открытых шлемах "восточного" типа наносник мог подниматься и опускаться.

Аналог выражения допотопный, связано с Исходом из-за Океана Слёз на Корабле Катберта.

Narrenturm (энеанск., лат.) - Башня Шутов. Дурдом, психушка.

Вииста - горная страна, где весьма и весьма свободно общаются представители почти всех рас и наций этого мира.

Хаоситы невеликого ранга - Легионеры и слабые Центурионы имён не имеют. Таких множество в Хаосе Изначальном, поэтому их называют понятиями по характерному виду и особенностям.

Пистольеры - первые вооружённые огнестрельным оружием солдаты.

Сарки - аналог земных басков.

Святоши - уничижительное именование салентинцев.

Редингот - длинный сюртук для верховой езды.

"Сахарная голова" - sugarloaf helm, переходная форма шлема, нечто среднее между большим шлемом и бацинетом: закрытый шлем с заострённым, как у бацинета, куполом и закрытой, как у большого шлема, лицевой частью. В последней четверти XIVвека были полностью вытеснены бацинетами с забралом.

Кодекс Праха и Пепла - основной закон сообщества некромантов.

Кринов узел - аналог Гордиева узла.

Ихор - таинственная субстанция, заменяющая магическим и иным существам кровь, либо текущая в их жилах вместе с кровью.

Реклама на сайте