«Янтарь Кейта»

Андрэ Нортон Янтарь Кейта

Глава 1

В маленьком садике жужжали пчелы, спеша пополнить припасы до прихода Ледяного Дракона. Юсмей, сидя на корточках, отвела выпачканной в земле рукой падающие на глаза волосы. Высушенные травы лежали перед ней на хорошо выделанной коже.

Когда она встала, на поясе не раздался привычный звон. Юсмей еще не привыкла к этой утрате. Она то и дело нащупывала ключи и всякий раз заново пугалась: не потеряны ли они во время копки гряд, посадки или сбора?

Юсмей действительно лишилась ключей, но не потому, что случайно обронила их. Нет, они звенели теперь на другом поясе. Теперь хозяйкой Апсдейла была Эннет. Разве об этом можно забыть? Правда, здесь, на своем маленьком участке, Юсмей все еще вправе требовать главенства.

Пять лет Юсмей носила эти ключи. В первые страшные годы, когда изучалось то, что было нужнее знания трав, и затем, в годы, которыми можно было гордиться. Она, женщина, так управляла Долиной, что люди жили в относительном довольстве, хотя острое лезвие голода и тень страха всегда висели над ними.

Наконец пришли известия, что война в Высоком Халлаке закончена, захватчики погибли или отплыли в море. Мужчины вернулись в свои дома. Впрочем, не все. Не вернулся отец Юсмей, ее брат Эвальд… Зато с поредевшей свитой слуг домой пришел Джеральд, и с ним приехала Эннет, дочь Ориана из Лонгсдейла, ныне невеста Джеральда и леди.

Юсмей облизнула верхнюю губу и почувствовала вкус соли и пота. Но ее жизнь с Эннет была куда солонее.

Теперь Юсмей и в самом деле жила под несчастливой звездой. Из правительницы она превратилась в ничто, стала ниже любой кухарки; у тех были свои обязанности, а у нее — никаких, кроме этого сада. Да и то потому лишь, что посадки Эннет не приживались. Хотя Эннет при всяком удобном случае выказывала свое возмущение, больные шли за лекарствами по-прежнему к сестре своего лорда, а не к жене. У Юсмей были целительные руки.

Хотя эти руки не могли облегчить боль ее собственного сердца, гордости ее лишить не мог никто. При этой мысли улыбка кривила губы Юсмей. Ха, Эннет задумала послать ее к дамам Гробницы!.. Аббатисса Гретольда под стать леди Эннет. Она прекрасно знает, что Юсмей не годится в дочери Гробницы. Одно дело — самообладание, и совсем другое — внутренний огонь, который нельзя подавить молитвами и обрядами.

Иногда этот огонь разгорался, но даже ее собственная служанка не знала о тех ночных часах, когда Юсмей вышагивала по тесной комнатке, обдумывая способы вырваться из западни.

Не будь войны, ее отец был бы жив, тогда она вышла бы замуж и ушла, как водится, править другим имением. Вполне возможно, что Юсмей даже не видела бы своего господина до свадьбы, хотя так случалось редко. Как жена, она имела бы определенные неотъемлемые права. Такие права, какие имела здесь Эннет.

Однако отец погиб, некому устраивать такой брак. И что хуже всего — нет приданого, чтобы привлечь женихов. Война слишком сильно исчерпала ресурсы Долины, а Джеральд не из тех, кто захочет уменьшить оставшееся. Сестра? Может идти к Дамам или оставаться здесь — при неохотном согласии Эннет, холодной как зима.

Возмущение Юсмей набирало силу. Она держала его под контролем, глубоко дыша ароматным воздухом и заставляя себя сосредоточиться на том, что лежит прямо перед глазами. Она с особой тщательностью осматривала растения, когда хотелось все рвать и крушить.

— Юсмей, сестра! — Сладкий голос Эннет словно плетью хлестнул по нервам.

— Я здесь, — тихо ответила Юсмей.

— Новости! Очень приятные новости!

Юсмей удивленно встала и обошла посадки. Серо-коричневые юбки заружились вокруг длинных ног, которые изысканной Эннет казались уродливыми и непропорциональными.

Госпожа Апсдейла стояла в воротах. Ее юбки были темно-голубые, цвета осеннего неба. Серебряные бусы переливались на солнце. Высоко уложенные косы тоже были точно из серебра. Она производила впечатление миловидной, если не обращать внимания на слишком тонкие, вечно улыбающиеся губы при полном отсутствии улыбки в глазах.

— Новости? — Голос Юсмей показался грубым ей самой. Так было всегда. Стоило почувствовать, что Эннет где-то поблизости, просто подумать о ней, как с Юсмей происходила какая-то колдовская перемена — она становилась неуклюжей и грубой.

— Да! Ярмарка, сестра! Такая, как в прежние времена! Всадник из Финдейла привез нам эту новость.

Возбуждение Эннет захватило и Юсмей. Ярмарка! Она смутно помнила прежние ярмарки в Финдейле…

— Собирайся, мы поедем! — Эннет сделала один из милых, зовущих жестов, которые очаровывают мужчин, и сложила руки на груди, как маленькая девочка.

«Мы»? Неужели Эннет имела в виду и ее, Юсмей? Вряд ли. Но Эннет продолжала:

— Джеральд сказал, что теперь это безопасно, нужно только оставить здесь охрану. Юсмей, ну разве это не радость? Послушай, сестра, приходи ко мне, пороемся в сундуках, посмотрим что там есть, чтобы не позорить нашего лорда!

«Я знаю, что я найду в любом из моих сундуков», — горько подумала Юсмей. Но, похоже, ее действительно включили в компанию. Нахлынувшее возбуждение было сродни тому удовольствию, которое она испытывала при утреннем сборе своего урожая.

Юсмей понимала, что Эннет ей не друг, однако не могла избегать ее в течение последующих дней. Эннет знала толк в одежде, и из остатков старых нарядов, которые носила еще мать Юсмей, сделала два платья, куда более изящные, чем все наряды Юсмей. Когда в день отъезда Юсмей посмотрела в полированный щит, служивший зеркалом, она подумала, что выглядит и впрямь очень недурно.

Юсмей никогда не отличалась такой нежной привлекательностью, как Эннет. Ее лицо сужалось от скул к острому подбородку, рот был слишком широк, глаза — самые обычные, иногда зеленые, иногда карие. Волосы густые, но не золотистые, а темно-русые, кожа ее была покрыта загаром от работы в саду — тем более летом, когда Юсмей проводила там большую часть дня.

Пожалуй, она слишком высока для женщины, но в этом платье… Ну, знаете, она выглядит получше многих дам! Платье было необычного тем но-желтого цвета, совсем как… Юсмей повернулась к шкатулке, доставшейся ей от матери, и достала маленький амулет. Да, этот янтарный талисман очень подходит к ее платью. Вещица старинная, грани едва просматривались, но цвет прекрасен. Юсмей повесила ее на шнурок и надела на шею. И на всякий случай спрятала за кружевной ворот платья.

Платье было с разрезом для верховой езды. Юсмей чуточку беспокоилась, когда ехала рядом с Эннет. Джеральд ехал впереди со своим маршалом, за ними — домочадцы. Те, у кого были лошади, трусили легкой рысью, другие брели пешком: предвкушение ярмарки заставляло забыть о боли в натруженных ногах.

Они оставили Апсдейл на заре, а к полудню добрались до южных ворот Долины, где наскоро перекусили.

Ночью кавалькада достигла околицы Финдейла и остановилась лагерем. Рядом расположились лорд и леди Марчпойнт с дочерью и свитой. Люди бродили туда-сюда, обмениваясь новостями и слухами. Юсмей говорила мало, но внимательно слушала. Кое-что из услышанного запало ей в голову. Леди Дайрин, дочь Марчпойнта, застенчиво поведала Юсмей свои надежды: на ярмарке она мечтала найти жениха.

— Моя мать, — говорила Дайрин, — до войны, конечно, поехала на ярмарку в Ульмспорт — она была куда больше этой, туда приезжали самые знатные лорды — и там впервые встретилась с отцом. Перед отъездом он поговорил с се батюшкой, и в Праздник Полузимы они обручились.

— Желаю тебе такой же удачи, — сказала Юсмей и подумала: не потому ли Джеральд и Эннет взяли ее с собой? Но кого она может привлечь без приданого? Да и где найти подходящую партию? Добрая половина лордов и их наследников погибли на войне; наверное, много девушек останется незамужними. Юсмей слышала и о таких, кто стал хозяевами, захватывая покинутые владения и провозглашая себя лордами, хотя никто их не выбирал. Но такие люди достаточно умны и наверняка выберут жену с выгодой для себя. Родовитую, да еще с приданым. А может, и нет? Вдруг случится что-нибудь неожиданное?

Ярмарка шумела на обычном месте, у серого каменного столба. Столб остался еще от прежних времен, когда предков жителей Высокого Халлака еще не было в Финдейле. Следы древнего народа тревожили людей Долин своей неведомой силой, чрезмерное любопытство могло оживить уснувшее могущество. Поэтому люди уважали старые монументы и боялись их. А в Финдейле все лорды шли прямо к столбу, прикладывали к нему голые ладони и давали клятву мира, чтобы былые обиды и распри не мешали ярмарке.

Перед столбом по широкой дуге располагались лавки купцов, а чуть подальше, на сжатых полях, раскинулись палатки и навесы гостей. Группа из Апсдейла тоже устроила там временное жилье.

— Десять торговых флагов, сестра! — Раскрасневшаяся Эннет, блестя глазами, хлопала перчатками по ладони. — Значит, десять купцов, может, есть даже из Ульмспорта! Подумать только!

Действительно, купцы из таких мест уже очень давно не приезжали в верхние Долины. Юсмей, как и все остальные, жаждала увидеть, что же выставлено в лавках. Покупать она ничего не могла, но даже просто посмотреть — и то праздник для глаз. Будет о чем вспомнить в скучные будничные дни.

Эннет, Юсмей и две леди из Марчпойнта пошли осматривать лавки. После долгих лет войны и падения заморской торговли купцы не могли похвастаться обилием товара. Но все равно там было немало заманчивого для посетителей.

Леди Марчпойнт оставила кружок серебра в лавке узорных тканей.

— Пригодится! — с гордостью прошептала леди Дайрин на ухо Юсмей. — Хотя бы на нижнюю тунику к моей будущей свадьбе.

Такой расход требовал осторожности и долгих споров с продавцом.

Они посмотрели несколько отрезов тяжелого шелка. На некоторых кусках сохранились следы прежнего шитья. Награбленное, подумалось Юсмей, или найденное в покинутых захватчиками лагерях. Расцветки были хороши, но она считала, что не подобает носить краденое. Не дадут покоя мысли о прежних владельцах…

Здесь были и кружева, но и они не выглядели новыми. Юсмей заметила несколько рулонов тканей победнее: теплых, прекрасно выделанных и выкрашенных. Они больше пленяли Юсмей, чем те куски, которые выторговывала леди Дайрин.

В лавке стояла жара, хотя полог был поднят. В конце концов Юсмей вышла, чтобы не соблазняться товаром, который она не могла купить. И тут девушка стала свидетельницей приезда Хайла. Впечатляющее зрелище: следом за ним тянулся целый обоз людей и вьючных животных, словно за каким-нибудь лордом Долины. Впрочем, на фургоне не было флага. Хайл не подъехал к уже поставленным лавкам, а сделал знак своим спутникам, чтобы они остановились в стороне, подальше от других гостей ярмарки.

Его люди были ниже ростом, чем большинство жителей Долин, и в необычной одежде — толстой и неуклюжей, хотя работали они быстро: поставили шесты, соорудили крышу и стены из шкур, натянутых на каркас. Несмотря на жару, все они были в низко надвинутых капюшонах, так что Юсмей не видела лиц. Это было неприятно.

Однако сам Хайл был полностью на виду. Он так и не сошел со своей холеной лошади. Любой лорд Долин гордился бы таким скакуном. А Хайл сидел в седле, спокойно положив руку на бедро. Другая его рука играла поводьями: лорд внимательно следил за работой своих спутников.

Даже в седле он выглядел высоким и больше напоминал воина, чем купца. Хотя в нынешние времена каждый крестьянин вынужден быть воином, чтобы защищать свое добро. Вместо меча за пояс Хайла был заткнут длинный нож, к седлу приторочена поблескивающая булава.

Темные волосы обрамляли удивительно белое лицо — для человека, в любую погоду проводящего много времени в дороге. Лорд не был красив по меркам Долин, но много глаз одновременно уставились на него с выражением восторга и интереса.

Резкие черты лица, черные сросшиеся брови… Юсмей не разглядела, какого цвета были глаза: Хайл словно бы задремал. Впрочем, девушка не сомневалась, что он исподволь зорко наблюдает за происходящим вокруг.

Почему-то казалось, что Хайл не таков, каким кажется. Юсмей решила, что пора обуздать свою фантазию. Но ее не покидало ощущение, что об этом человеке вряд ли можно многое узнать вот так, с ходу. Тем не менее, Юсмей подумала, что он, вероятно, достоин своей славы. Она чувствовала жар, поднимающийся по щекам, и внутри шевельнулось какое-то доселе неведомое беспокойство.

Юсмей резко отвернулась: нельзя же так откровенно глазеть на незнакомца! Она заторопилась обратно в лавку и принялась рассматривать кусок розового шелка, выбранный леди Марчпойнт.

В лавку Хайла они не пошли — наверняка еще не открылась. За ужином Юсмей спросила, какие у него товары.

— Он с севера, — сказал Джеральд. — Привез Янтарь — говорят, целое состояние. Но выбор товара не больно-то удачен. Вряд ли здесь у кого-то наберется достаточно денег. Разве что на пару бусин! Люди у него какие-то странные — держатся все вместе и даже не потратились на кувшин осеннего эля!

Янтарь! Рука Юсмей нащупала талисман. Да, этот торговец вряд ли найдет здесь покупателей. Но, возможно, он держит путь в Ульмспорт и остановился по дороге, услышав о ярмарке. Янтарь… Неподалеку от Апсдейла было место, где его добывали, — вытекающий из расселины холма ручей. Когда-то там было много янтаря. Лет пятьдесят назад он принес Апсдейлу богатство, но потом скала обрушилась и закрыла источник.

Юсмей печально улыбнулась. Если бы не этот обвал, она могла бы носить не только янтарь, но и золото. Огромный холм навсегда похоронил в себе сокровище: это случилось еще при жизни матери. От нее участок перешел к Юсмей. Голый камень и несколько чахлых деревьев — вот все ее наследство!

— Янтарь! — повторила Эннет, и глаза ее загорелись, как раньше, когда она смотрела на шелк. — Лорд, янтарь — могущественная вещь, целебная. У леди из Грейфонда было янтарное ожерелье. Его носили люди, страдавшие болезнью горла. Боль как рукой снимало! Янтарь неописуемо красив и благоухает как мед! Пусти нас посмотреть на товар Хайла, лорд!

Джеральд рассмеялся.

— Моя милая леди, такого благоухания не вынесет мой кошелек. Даже заложив весь Упедейл, я не соберу денег на янтарное ожерелье.

Рука Юсмей сжалась. Талисман принадлежит ей, но если Эннет его увидит, останется ли он у Юсмей? Эннет взяла все, однако эта вещь не для ее загребущих рук.

— Он не найдет здесь покупателей, — задумчиво сказала Эннет, — но раз лавка поставлена, лорд должен показать свой товар… И может быть, поскольку покупателей почти нет…

— Думаешь, он отдаст подешевле? Пожалуй, ты права. Только не делай больших глаз и не вздыхай — это бесполезно. Не потому, что я хочу отказать тебе. Просто такая покупка нам не по карману.

Хотя уже сгущались сумерки, все направились к лавке Хайла. Она была освещена снаружи горящими факелами, которые держали два человека, по-прежнему облаченные в капюшоны. Проходя мимо, Юсмей постаралась вглядеться получше, но так и не различила черты их лиц. Девушка непроизвольно вздрогнула, точно от чего-то омерзительного. Не от внешнего их уродства, а от непонятной таинственности немых фигур. Впрочем, она тут же мысленно побранила себя за эти странные фантазии.

Глава 2

Здесь был янтарь разных оттенков и форм, множества расцветок. Юсмей была поражена его количеством, она никогда не видела одновременно столько янтарных украшений.

Янтарь был подобран по чуть заметным оттенкам в порядке усиления цвета: каждый цвет на своей подкладке — светлый, почти белый, затем светло-желтый, как масло. Далее — красноватый, почти алый. Янтарные ожерелья, браслеты, подвески. Янтарем были оправлены рукоятки мечей и кинжалов, головные обручи. Были также янтарные чаши и стаканчики, маленькие фигурки богов и демонов, перстни…

Глядя на эту выставку, группа из Апсдейла застыла в изумлении. Так замер бы какой-нибудь полевой рабочий, неожиданно перенесенный в празднично украшенный зал лорда.

— Добро пожаловать, лорд и леди! — Хайл поклонился, но не угодливо, как обычные торговцы, а как равный равным. Он хлопнул в ладоши, и двое его людей подставили табуреты к среднему столу, а третий поднес чаши приветственного напитка.

Юсмей неуверенно поглядела на брата. Он был ревнив к своему рангу и требовал должного почтения от низших. Но тут он принял чашу, поблагодарив Хайла, и женщины последовали его примеру.

Напиток был скорее пряным, чем сладким, и Юсмей задержала его во рту, стараясь определить букет трав. Несмотря на обширные познания, ей это оказалось не под силу. Держа чашу, девушка огляделась. И подивилась безумию (или мужеству?) человека, рискнувшего ехать с сокровищами через всю страну в такое трудное время. Она взглянула на Хайла. В его лице не было ни тени безумия, а только мужество и что-то еще — уверенность в себе, уверенность, близкая к надменности.

— …богатые, торговец. — Юсмей пропустила начало фразы брата. — Слишком богатые для нас. Мы здесь вдоволь натерпелись от захватчиков, где уж нам быть хорошими покупателями.

— Война — тяжелое дело. — Голос Хайла звучал низко и грубовато. — Она не жалеет людей, даже победителей. И наносит тяжелые раны торговле. Много лет прошло с тех пор, как кейтский янтарь в последний раз выставлялся на продажу. Надо холить ростки торговли, только тогда она укоренится и наберет силу. Тогда и цены упадут — даже на подобные вещи. — Он взял в руки ожерелье со множеством подвесок.

Юсмей услышала вздох Эннет, снова прижала руку к талисману Гунноры и внезапно почувствовала отвращение ко всему, что тут видела — может быть, потому, что янтаря было слишком много? В таких количествах он терял свою красоту.

— …на севере, лорд. Как вам известно, янтарь находят на берегу моря. Это затвердевшая смола деревьев, погибших тысячелетия назад. В Кейте, по-видимому, были обширные леса: ведь янтарь там встречается часто, то есть я хочу сказать — чаще по сравнению с другими местами. Вы видите здесь плоды многолетнего коллекционирования, потому что из-за войны янтарь вообще не продавали. Так что здесь его больше, чем полагалось бы иметь в одном месте при естественном порядке вещей.

Хайл положил ожерелье и достал с полки подвеску, форму которой Юсмей не могла разглядеть.

— Это талисман Громового щита, очень древний. Видите разницу? — Он поднес подвеску к браслету. — Чем старше вещь, чем больше она носится и подвергается воздействию воздуха, тем глубже и богаче становится цвет янтаря. — Он положил браслет, но подвеску все еще держал в руке. Выражение его лица слегка изменилось. Юсмей показалось, что лорд внимательно посмотрел на Джеральда, а потом на Эннет. Наконец его темные глаза, цвет которых Юсмей не могла определить, повернулись к ней, будто выпытывая против ее воли ответ на неизвестный вопрос.

— Кейту здорово повезло, — вздохнул Джеральд. — Больше чем Апсдейлу в старые времена.

Хайл отвернулся от Юсмей. Она чувствовала себя неловко и удивлялась, что в ней могло привлечь его внимание.

— Апсдейлу? — спросил Хайл тоном, приглашающим к объяснению.

— У нас была треснувшая скала, где добывали янтарь. Не очень много, но достаточно, чтобы жить безбедно, — сказал Джеральд. — Но потом прошел оползень и завалил все, так что и раскопать нельзя.

— Печальная история, лорд, — кивнул Хайл.

Эннет встала и пошла от стола к столу. Она прикасалась пальцами то к ожерелью, то к искусно сделанному обручу для волос с янтарными цветами и листьями. Юсмей же сидела на месте и смотрела на Хайла из-под опущенных век. Он явно что-то знает о ней! Однако откуда такой интерес с ее стороны к простому купцу?

Наконец они вышли из лавки. Юсмей глубоко вздохнула. Один из слуг в капюшоне вынул из гнезда сгоревший факел и заменил его новым. Руки его были в перчатках. Это само по себе было странным, поскольку простые люди носили перчатки только в сильный холод. Но самое удивительное заключалось в том, что на конце каждого пальца был изогнутый коготь — длинный, как у хищной птицы или зверя. Юсмей не могла понять, зачем так украшать перчатки. Хотя…

У жителей Долин немало суеверий. Вот и у нее висит на шее защитный амулет.

Юсмей не могла забыть, как Хайл уставился на нее, и обнаружила, что ее ответное возбуждение продолжается. Лицо купца стояло перед глазами, и Юсмей старалась представить себе Кейт, откуда он приехал, и его жизнь там.

Дома она рассеянно слушала болтовню Эннет насчет ожерелья. Но одна фраза резко вывела Юсмей из задумчивости:

— Мой лорд, неужели ничего не осталось от того янтаря, что добывали в Апсдейле? Наверняка твои предки не весь его продали.

— С тех пор прошло много лет, милочка… Помнится, у матери оставался один талисман…

Юсмей невольно положила руку на грудь. Эннет и так отняла у нее все, а теперь хочет взять и его! Но талисман Гунноры принадлежит Юсмей, и она будет сражаться за него.

— А это место в самом деле нельзя раскопать? — настойчиво спрашивала Эннет.

— Истинная правда. Когда стало ясно, что начнется война, мой отец очень нуждался в средствах на вооружение. Он обратился к человеку, работавшему в железных рудниках Южной Гряды, и хорошо заплатил ему. Но парень поклялся, что скалу не убрать никакими силами.

Юсмей почувствовала некоторое облегчение. По крайней мере, Эннет хоть не продолжала расспрашивать относительно оставшегося янтаря. Она простилась с братом и невесткой и пошла спать.

Сон пришел не сразу, еще долго пришлось лежать, сжимая в руке янтарный амулет. Проснувшись, Юсмей не помнила, что ей снилось, осталось только ощущение чего-то важного.

Леди Марчпойнт и Дайрин пришли утром в восхищение от товаров Хайла и выложили в лавке немалую сумму. Увидев надутые губы Эннет, Джеральд отломил одно из серебряных колец с перевязи для меча.

— Если этого хватит на что-нибудь, — сказал он, — то возьми, дорогая. Больше ничего дать не могу.

Так Юсмей во второй раз оказалась в лавке Хайла. На этот раз слуг в капюшонах видно не было. Зато в дверях на скамейке сидела странная женщина.

Она была очень толста. Круглая голова, казалось, вросла прямо в плечи. Как и люди в капюшонах, женщина была одета в тускло- коричневую одежду, только по платью вышитые толстыми черными и белыми нитками проходили какие-то символы. Пояс был сплетен из таких же черных и белых ниток. Жирные руки лежали на коленях ладонями вверх, будто ждали подаяния, и женщина пристально разглядывала их. Из-под вуали виднелись схваченные шнурком пряди неухоженных жестких волос, широкое лицо; на верхней губе и отвисшем подбородке торчали волосы.

Если ее оставили охранять лавку, то сторож из нее получился никудышный. Женщина даже не взглянула на посетителей, а продолжала рассматривать свои пустые ладони. Она подняла глаза, только когда мимо нее прошла Юсмей.

— Удачи вам, прекрасные леди. — Ее голос по контрасту с вялым жабьим телом был нежным и музыкальным. — Я читаю знаки на Камне Изинор и, если пожелаете, могу предсказать то, что Древние Боги запечатлели на ваших ладонях.

Эннет нетерпеливо покачала головой. В другое время она заинтересовалась бы, но сейчас руки ее жгло серебро и нетерпеливо подгоняла жажда приобретения. Юсмей тоже не была склонна задерживаться. Вряд ли эта отталкивающая ведьма из числа настоящих предсказательниц.

— Верь тому, что ты носишь, леди. — Женщина в первый раз прямо посмотрела на Юсмей. Ее мягкий голос был очень тихим, слова явно предназначались только для Юсмей.

И Юсмей невольно прислушалась. Из темноты вышел Хайл.

— Похоже, у Нэнк есть что сказать вам, леди. Она настоящая вещунья, ее очень уважают в Кейте.

Только здесь не Кейт, подумала Юсмей. Ей не хотелось слушать Нэнк, пусть она и настоящая предсказательница. Однако, девушка села на табурет, подставленный Хайлом, и встретилась глазами с Нэнк.

— Положи свою руку на мою, леди, и я прочту то, что там написано.

Юсмей протянула было руку, но тут же отдернула от отвращения. Женщина не показала никаких эмоций, но ее глаза не отпускали Юсмей.

— Ты имеешь больше, чем думаешь, леди. Нечто куда более сильное, чем обычное украшение. Ты… Нет, я не могу читать ясно. Оно прикрыто твоей рукой. Достань его.

Мягкий, настойчивый голос приказывал. Юсмей, как во сне, потянула за шнурок и достала амулет. За ее спиной раздался вздох.

— Янтарь. — Голос провидицы опять звучал мелодично. — Янтарь всегда в твоих руках, леди. Это твоя цена и твое счастье. Следуй за ним туда, куда он поведет, и твое сердечное желание исполнится.

Юсмей встала, достала из кошелька медную монету и опустила ее в руки женщины, заставив себя произнести подобающие случаю слова благодарности.

— То, что ты носишь — богатство, леди. — Хайл встал между Юсмей и женщиной.

Она чувствовала, что ему очень хочется посмотреть амулет, но девушка не собиралась выпускать из рук эту вещь.

— Это талисман Гунноры. Я получила его от матери.

— Знак власти для любой женщины…. — Он кивнул. — Странно, что у меня не было подобного. Но позволь мне показать одну вещь, тоже очень редкую. — Он положил два пальца на ее длинный рукав, и мир как будто сомкнулся вокруг них.

Хайл взял ящичек из душистого дерева и откинул крышку. Внутри лежал янтарный цилиндр, маленький столбик золотистого цвета. В нем было заключено крылатое создание радужной красоты.

Юсмей видела в своем амулете мелкие зернышки, типичные для талисмана Гунноры, богини урожая и плодородия. Но эта вещь включала в себе не случайный узор из семян: казалось, что радужное существо помещено туда нарочно.

Оно было так прекрасно, что Юсмей задохнулась от восхищения. Хайл положил цилиндрик в ее невольно протянувшуюся руку, и девушка рассмотрела вещицу со всех сторон. Непонятно, что это было — маленькая птичка или большое насекомое: Юсмей никогда таких не видела. Может, они давно уже исчезли с лица Земли.

— Что это?

Хайл покачал головой.

— Кто знает? Когда-то это существо было живым. Время от времени в янтаре встречаются разные насекомые. Однако…

— Сестра, что это у тебя? — Эннет подошла поближе. — Ах, какая прелестная вещица! Стоит посмотреть! Но… ее же нельзя носить!

Хайл улыбнулся.

— Конечно, нет. Это украшение на стену.

— Возьмите. — Юсмей подала вещицу Хайлу. — Она слишком драгоценна, чтобы держать ее в руке.

Ей вдруг страшно захотелось обладать этим сокровищем.

— Она драгоценна, да. Леди, ты не обменяешь свой амулет на нее?

Хайл поставил цилиндрик на ладонь и держал перед ее глазами, искушая. Но ее слабость уже прошла.

— Нет, — решительно ответила она. Хайл кивнул.

— И ты совершенно права, леди. В твоем амулете великая сила.

— Какой амулет, сестра? — Эннет подвинулась вплотную к Юсмей. — Откуда у тебя ценное украшение?

— Талисман, который принадлежал моей матери. — Юсмей неохотно показала ей амулет.

— Янтарь Гунноры! Но ты же не замужняя женщина и не можешь претендовать на защиту Гунноры! — Миловидное лицо Эннет на минуту показало то, что скрывалось за этой миловидностью. Она не была другом Юсмей и выдала себя.

— Он принадлежал моей матери, а теперь перешел ко мне. — Юсмей убрала амулет обратно за ворот платья и обернулась к Хайлу. — Я очень благодарна тебе, господин, что ты так любезно показал мне это сокровище.

Он низко поклонился, словно Юсмей была любимой дочерью высокого лорда, но она уже повернулась к выходу, ясно представляя, куда нужно идти. Эннет наверняка тут же примется обрабатывать Джеральда, чтобы отнять у нее единственное сокровище.

Однако Эннет, вернувшись в палатку, ничего не сказала об амулете. Она радовалась купленному янтарному браслету: светло-желтого цвета, с бронзовой застежкой. Поскольку он был приобретен в обмен на серебряное кольцо, Эннет считала это доказательством своего умения торговаться, Юсмей надеялась, что невестка теперь полностью удовлетворена. Тем не менее, за ужином она была настороже. Джеральд восхищался браслетом, а Юсмей напряженно ждала, что Эннет заговорит о талисмане Гунноры. Наконец брат, отмахнувшись от бесконечных восклицаний жены, повернулся к Юсмей и оглядел ее с каким-то странным любопытством.

— Похоже, что в лавке Хайла нам повезло не только с этой вещью, — начал он.

— Янтарный рудник? — перебила его Эннет. — О мой дорогой лорд, неужели он знает способ, как его вновь оживить?

— Как будто бы так и есть.

— Ах, какое счастье! Какая удача, что мы приехали на ярмарку!

— Может, удача, а может, и нет, — Лицо Джеральда помрачнело. — Этот источник — если там что-нибудь осталось — не наше владение.

— Как это?

— Он назначен Юсмей в приданое.

— Какая глупость! — взвизгнула Эннет.

Джеральд в первый раз хмуро посмотрел на жену.

— Участок принадлежал моей матери. Тогда еще сохранялась надежда, что он будет работать, и отец хотел обеспечить ее на случай нужды. Приданое, которое она принесла, ушло на постройку северной башни для защиты Долины. Когда мать умерла, участок перешел к Юсмей.

— Но Долина разорена войной, источник необходим теперь для общего блага!

— Это так. Но все может быть устроено. Я поговорил с этим Хайлом. Он не простой купец. И не только потому, что богат, но и оттого, что он — лорд Кейта. Его происхождение равно нашему. По каким-то причинам ему приглянулась Юсмей. Если мы выдадим ее замуж, он отдаст половину стоимости янтаря, который найдет под упавшей скалой, если сумеет продолбить ее. Понятно, девочка? — Джеральд кивнул сестре. — Ты получишь лорда более богатого, чем кто-либо в округе, и владение, которым будешь править. Такой удачи тебе второй раз не встретить.

Она понимала, что это правда. И все-таки… Что она знала о Хайле, кроме того, что он занял ее мысли, как не занимал раньше ни один мужчина? Куда он отвезет ее, если она даст согласие?.. С другой стороны, Юсмей прекрасно понимала, что будет, если она откажет. Эннет превратит ее жизнь в ад, и Джеральд тоже вряд ли обрадуется. Как ни взгляни — выбора, по существу, нет.

Кейт вряд ли окажется хуже Апсдейла, и есть надежда, что ей там будет лучше. Да и большинство браков в Долине заключались таким способом. Многие девушки впервые видели своих мужей только в брачную ночь.

— Если дело обстоит так. я согласна, — медленно произнесла Юсмей.

— Милая сестрица, — ласково сказала Эннет, — какая радость! Ты будешь жить куда лучше, чем леди Марчпойнт, покупающая наряды для своей толстухи с коровьей мордой! Лорд, — обратилась она к мужу. — Надо раскошелиться, чтобы твоя сестра могла прийти на свадьбу, как полагается особе знатного рода.

— Сначала помолвка, — сказал Джеральд, и в его голосе слышались радостные нотки. — Ах, сестра, ты, может быть, принесешь счастье Апсдейлу!

Но Юсмей задумалась. Не слишком ли быстро она дала согласие? Впрочем, пути назад уже не было.

Глава 3

В большом зале горели все лампы, потому что приближалась зима и темнело рано. Джеральд не поскупился на свадебное пиршество, так что не только освещение, но и яства были отменны.

Юсмей радовалась, что обычай предписывал невесте не поднимать глаз от блюда, поставленного для нее и жениха. Хайл вежливо предлагал Юсмей отведать того или другого блюда, но она ела очень мало.

Юсмей согласилась на помолвку, а сегодня дала брачное обещание. Но сейчас ей хотелось бежать от этого человека. Не сошла ли она с ума? Может, это подлость — отдать все за освобождение от мелочной злобы Эннет и от Джеральда, который так надеялся на открытие старого источника?

Нет, это естественный ход событий. Девушка выходила замуж для блага своего дома, своих родных. Если брак был удачным, она действительно обретала счастье. Юсмей не слишком на это рассчитывала. Во всяком случае, тот, за кого она выходит, дает ей право самостоятельно вести хозяйство.

Хайл приехал на свадьбу с небольшим отрядом вооруженных людей, но без слуг в капюшонах. Он объяснил, что этот отряд был недавно нанят для защиты, потому что его собственные люди не привычны к оружию. Завтра, пока дыхание Ледяного Дракона еще не заковало землю, его рабочие постараются открыть завал.

На настойчивые вопросы Джеральда Хайл ответил, что у него есть свой секрет, который он не может объяснить, но который, как он надеялся, сослужит добрую службу.

Юсмей ни разу не взглянула ему в лицо с тех пор, как их руки были соединены перед нишей Домашнего Духа, но она знала, что он выглядел очень мужественно в тунике цвета золотистого янтаря, с янтарным поясом, ожерельем и браслетами на руках. Его свадебные подарки тяжело давили на Юсмей: пояс, ожерелье, обруч на распущенных волосах — все это из янтаря различных оттенков, выделанного в виде цветов и листьев.

Празднество длилось долго, однако уже подходило к концу. Ах, если бы Юсмей могла повернуть время вспять, чтобы не настала минута, когда Хайл встанет и возьмет ее за руку, в то время как присутствующие выпьют за их счастье, а сидящие за главным столом возьмут лампы и пойдут провожать новобрачных в комнату для гостей!

Сердце Юсмей колотилось, губы пересохли, ладони вспотели так, что она готова была вытереть их об юбку. Гордость удержала ее от этого неподобающего жеста. Только гордость и поддерживала теперь Юсмей.

Сигнал был подан, компания встала. Юсмей в панике подумала, что ей не удержаться на дрожащих ногах. Нет, она не сумеет пройти по залу и подняться по лестнице! Однако все обошлось. Юсмей держалась прямо и не повисла на руке мужа. Ни он, ни другие не должны были догадываться о ее страхе.

Они остановились у большой занавешенной комнаты. Аромат свежего белья смешивался с запахом лампового масла, вина и разгоряченных тел и вызывал легкую тошноту. Юсмей так напряженно старалась удержать на лице маску спокойствия, что не слышала непристойных намеков провожающих.

Будь Хайл до конца своим, все было бы иначе. Но в нем чувствовалось что-то внушающее страх, поэтому гости быстро прекратили обычные в таких случаях шуточки и ушли, оставив только две большие свечи на сундуке в ногах постели. Хайл запер дверь на задвижку.

— Леди, — он повернулся к сундуку, где стояли кувшин с вином и блюдо с медовым печеньем. — Я должен сообщить тебе важную тайну.

Юсмей приоткрыла глаза. Хайл не был нетерпеливым женихом, говорил тем же тоном, что и с Джеральдом насчет источника. Его поведение успокоило Юсмей.

— Я сказал, что знаю, как открыть источник. Но не объяснил, откуда мне известен секрет. Я купец, это верно, и я лорд Кейта, в этом тоже нет ошибки. Но есть у меня и другие интересы. Я астролог и алхимик, ищущий знаний на необычных тропах. Я читаю сообщения звезд. Поэтому мне приходится жертвовать некоторыми из человеческих путей. Если я хочу добиться успеха, то не могу быть мужем какой бы то ни было женщины, потому что вся моя сила мне нужна для другого. Ты поняла?

Юсмей кивнула, и в ней зашевелился новый страх. Она кое-что слышала о магии.

— Прекрасно. Я так и думал, что ты разумна и способна принять вещи такими, как они есть. Уверен, что мы прекрасно уживемся. Давай только сразу установим взаимоотношения. В моей жизни есть вещи, которые касаются только меня, не выслеживай и не выведывай. В Кейте есть участок, куда тебе нельзя заходить. Я буду путешествовать, а ты не должна меня расспрашивать об этом. В обмен ты получишь право вести хозяйство в моем имении. Думаю, это придется тебе по душе. А теперь ложись спать. Я в эту ночь буду изучать звезды, чтобы определить правильное время приложения силы против упрямой скалы, завалившей твое приданое.

Юсмей легла в постель. Хайл сам задернул занавески. Она слышала, как он ходил по комнате, звякая чем-то, но не ощущала никакого любопытства.

Юсмей думала, что вполне может принять его предложения. И пусть у него будут свои тайны, а у нее — поместье. Она вспомнила о своем сундучке с корнями и семенами трав, который уже готов к отправке в Кейт. Алхимик? Ну что ж, она тоже умеет делать отвары и перегонять их. Если в Кейте нет такого сада, как здесь, он будет. С этим она и уснула, не думая о том, что делается за занавесками ее постели.

В полдень следующего дня люди Хайла привезли фургон. Они не остановились в доме, а разбили лагерь в верхней части Долины, на склоне горы. Хайл намекнул, что народу Долины следует держаться подальше от участка, так как сила, которую он выпустит, может выйти из-под контроля.

Джеральду, Эннет и Юсмей он разрешил подойти поближе, но и они должны были находиться на достаточном расстоянии. Они смотрели, как работали люди в капюшонах среди обвалившихся камней.

Хайл свистнул, и все рабочие разбежались. Он взял факел, коснулся им земли и тут же отскочил назад.

Некоторое время стояла тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием Хайла. А затем — рев… взрыв… Скала взлетела на воздух, земля затряслась. Расколотые на куски камни дождем посыпались туда, где только что были люди. Эннет заткнула уши и завизжала. Юсмей смотрела на хаос, оставшийся после взрыва. Там уже возились люди в капюшонах с кирками и лопатами.

Джеральд обратился к Хайлу:

— Что это за дьявольская работа, брат?

Хайл рассмеялся.

— Дьяволы мне не подчиняются. Это знание, которое я получил в результате долгого обучения. Но это моя тайна, и она обернется против любого, кто пожелал бы воспользоваться ею без меня.

Джеральд покачал головой.

— Никто не захочет. Ты говоришь, что не вызывал демонов, а по-моему, это их рук дело. Что ж, у каждого свои тайны.

Хайл дважды воспользовался секретным приемом. Когда после второго раза обломки были убраны, перед людьми встал утес, через который когда-то бежал поток. Люди в капюшонах раскидывали лопатами камни, оставшиеся от оползня.

Хайл прошел вперед и вернулся с горстью голубой глины, с торжеством помахивая ею перед Джеральдом.

— Здесь должен быть янтарь. Скоро мы будем вознаграждены за наши усилия!

Люди в капюшонах копали. Хайл не вернулся в дом, а остался в их лагере. Юсмей одна заканчивала приготовление к путешествию на север. Муж уже предупредил ее, что не может задерживаться более чем на десять дней, потому что зима близка, а ехать придется по диким местам.

Команда Хайла работала днем и ночью при свете факелов и, казалось, вообще не спала. Однако добыча была невелика. Если Джеральд и другие были разочарованы, то Хайл — нет. Он только пожимал плечами и говорил, что это дело удачи и руководства звезд.

В конце концов он сторговался с Джеральдом и оказался, к тайному изумлению Юсмей, исключительно щедрым. За несколько кусков выкопанного янтаря он предложил кое-что из своих товаров — весьма выгодный обмен для жителей Долины. Джеральд с радостью принял эти условия, протестуя только для вида. Таким образом, когда отряд Хайла выехал из Апсдейла, все, что было найдено, лежало в нескольких седельных сумках лошади Хайла.

Пообещав вернуться в начале весны, супруги двинулись на север. Местность была и в самом деле совершенно дикая и незнакомая. Первые поселенцы пробирались в Высокий Халлак по горам, боясь низинных мест. Через много поколений они расселились в западном и южном направлении, но север оставался все таким же необитаемым.

Ходили слухи об удивительных странах, где все еще прятались прежние хозяева этих земель. Якобы во время войны лорды договорились с Всадниками-Оборотнями из какой-то неизвестной местности; потом Всадники-Оборотни снова удалились. Как знать, что лежит за следующим гребнем?

Однако Юсмей была менее насторожена, чем полагалось бы. В ней родилось любопытство, и она с большим интересом оглядывалась вокруг.

Два дня они ехали вдоль полей. Первую ночь провели в Майкрорте, теперь разоренном и заброшенном. На третий день начались совсем уже незнакомые места. Незнакомые для народа Юсмей; Хайл, похоже, знал здесь каждый камень. Юсмей не видела ни одной колеи, кроме той, что прокладывали колеса их фургона.

Это была унылая, мрачная местность, дул колючий ветер. Хотелось плотно закутаться в плащ и остановить взгляд на чем-нибудь разнообразящим эту пустоту. По расчетам Юсмей, они шли на северо-запад, свернув под углом к морю. Она хотела спросить, не граничит ли Кейт с этой местностью, но Хайл мало разговаривал с женой, когда они останавливались на ночлег. Он читал свиток, проводя пальцами по строчкам и шевеля губами. И Юсмей не могла сломать стену между ними.

Она все больше задумывалась, хорошо ли жить в доме с человеком, который ничем не делится с ней. Предупреждение, сделанное в первую брачную ночь, которое она доверчиво приняла, теперь выглядело иначе. У Юсмей не было даже горничной, потому что Хайл отказался взять кого-нибудь из Долин.

Предоставленная сама себе, Юсмей много размышляла. Зачем Хайл женился? Конечно, не из-за нескольких кусков необработанного янтаря! При его богатстве он не нуждался в жалком приданом… На этот вопрос не было ответа, а неизвестность дает богатую почву для страха.

Хайл был родовит и не искал знатную невесту. Да и что она могла предложить ему? Ясно также, что его привлекали не телесные отрады.

Теперь они ехали через лес. Ветра здесь не было, но это не успокаивало. Фургон вилял между старыми деревьями, покрытыми мхом и лишайниками зеленого, ржавого, белого и даже кроваво-красного цвета. Юсмей они очень не нравились. Опавшие листья гнили и издавали неприятный запах, когда их шевелили копыта лошадей.

Они двигались весь день, останавливаясь, чтобы поесть, отдохнуть и выпасти лошадей. Хайл ехал ровным шагом, не ускоряя и не замедляя его. Тишина леса действовала на всех. Люди почти не разговаривали, и если кто-нибудь произносил слово, то оглядывался через плечо, будто опасался, что его подслушает чужой.

Деревья стали тоньше, дорога пошла в гору. Ночь отряд провел в холмах. Затем последовали дни настолько однообразные, что Юсмей потеряла им счет.

Дорога по холмам была не из легких. Тем не менее, Хайл находил время каждую ночь прикладывать к глазу металлическую трубку и смотреть на звезды. Он предупредил всех, что надо поторапливаться, потому что скоро начнутся бураны. И оказался прав: под утро посыпались первые хлопья снега.

Поднялись еще затемно и поехали. Теперь дорога шла вниз, и Хайл, видимо, был этим доволен, но продолжал торопить своих спутников.

Юсмей совершенно утратила чувство направления, потому что они все время поворачивали то туда, то сюда. Утром начался ветер и принес новые запахи. Ехавшая в сопровождении вооруженной охраны Юсмей слышала, как Хайл сказал: — Это морской ветер!

Они спустились в расселину между гребнями, которые были вытянуты в ровную линию, точно соответствовавшую направлению старой дороги. Гребни защищали от ветра, хотя снегу там нанесло много.

Тропа неожиданно повернула. Первый гребень кончился, оставив путников на отвесном берегу, и открылся вил на море. Самым удивительным был один участок берега, где ветер смел весь снег и обнажил три больших каменных кресла, вырезанных в скале. На каждом сидении лежала снежная подушка.

Юсмей узнала работу Древних. Теперь она была уверена, что они поедут по настоящей дороге.

Отряд опять повернул, на этот раз вглубь, и вот впереди, среди утесов показалось строение, будто вросшее в скалы. Возникла стена и карликовая башня, как в любом поместье в Долинах.

Хайл вынырнул из пелены снега и показал кнутовищем на широкий столб:

— Кейт, леди.

Она поняла, что ее новый дом — остаток жилища Древних. Вопреки всем предостережениям и верованиям своего народа, ей суждено жить в скорлупе, чуждой человеку. Но возврата назад не было. Юсмей сделала усилие, чтобы не показать недовольства.

— Он очень богатый, лорд, и большой.

— Не только большой, леди. — Его глаза внимательно смотрели ей в лицо как тогда, в лавке — как будто готовы были обнаружить страх. Но Юсмей не хотела его показывать, и Хайл заговорил снова: — Это одно из сооружений, построенных Древними. Время пощадило его больше, чем другие. И ты не будешь жаловаться на недостаток удобства. Ну, лошадки, домой!

Усталые животные перешли на рысь. Скоро они въехали через большие темные ворота на широкий двор, окруженный стенами с четырьмя башнями по углам.

Две башни были круглыми, та, в которой были ворота, — квадратная. Четвертая же башня имела странную угловатую форму. Юсмей никогда не видела таких.

Из нескольких узких окон сочился слабый свет, но никто не вышел им навстречу. Смущенная Юсмей сошла с седла с помощью Хайла, который повел ее по снежным наносам к двери ближайшей круглой башни. Остальные разбрелись по двору.

Наконец-то отдых от ветра, жаркое пламя камина…

К удивлению Юсмей, вместо тростника и сухой травы на полу лежали циновки и меховые ковры, скрепленные вместе в причудливом узоре, где темный цвет чередовался со светлым. Они составили дорожку на каменном полу к островку тепла — камину. Здесь стояли два кресла с высокими спинками, мягкими пестрыми сидениями и даже с маленькими балдахинами — защитой от сквозняков. Был тут и стол с блюдами и кувшинами. Хайл подвел Юсмей к камину, где она сняла плащ и с благодарностью протянула руки к огню.

Музыкальный звук заставил ее вздрогнуть и повернуть голову. Хайл позвонил в колокольчик, оправленный в резную рамку. Очень скоро на винтовой лестнице, которая вела в башню, появилась фигура. Юсмей узнала ее только тогда, когда незнакомка подошла к камину.

Это была Нэнк, недавно предсказавшая Юсмей счастье. Только теперь она предстала не в причудливом вышитом платье, а в меховой безрукавке поверх нижней туники и в темно-коричневой юбке. На голове плотно сидел чепец, застегнутый на пряжку под отвислым подбородком. На горничную она походила еще меньше, чем на вещунью.

— Добро пожаловать, лорд и леди!

Хайл кивнул и обратился к Юсмей.

— Нэнк будет служить тебе, леди. Она заботится о моих интересах.

Он как-то необычно выделил свои слова. Юсмей обратила внимание только на то, что муж намеревается оставить ее наедине с этой странной особой. Забыв о гордости, она едва не удержала Хайла за рукав, но вовремя одумалась. Он уже шел к двери, когда Юсмей обрела голос:

— Ты не останешься… ужинать, лорд?

Его глаза предостерегающе блеснули.

— Хозяина Кейта тревожить нельзя. Не волнуйся, леди, ты здесь в безопасности.

И он ушел.

Глава 4

Юсмей стояла возле узкого окна и смотрела во двор. Колеи внизу резко различались между собой. В башне, служившей хозяину домом, жило, по-видимому, очень мало людей.

Был канун праздника Полузимы. По всей Долине шли приготовления. Почему бы людям не повеселиться в самый короткий день суровой зимы, если завтра она станет медленно поворачиваться лицом к весне? Однако в Кейте не было ни гостей, ни приготовлений. Нэнк и две служанки, такие же приземистые и странные, вероятно, не поняли, что Юсмей имеет в виду. Хайла она почти не видела. Узнала только, что он живет в остроугольной башне и что даже его вооруженная охрана, обитающая в башне при воротах, не смеет туда входить. Но кое-кто из людей в капюшонах там бывал.

Теперь, когда Юсмей вспоминала свои надежды править домом, ей оставалось только смеяться или плакать над глупой девушкой, которая, покидая Апсдейл, надеялась, что едет навстречу свободе.

Свобода! Юсмей была заперта, как пленница. Она скоро узнала, что настоящей хозяйкой Кейта была Нэнк. Во всяком случае, у Юсмей хватало ума и осторожности добиваться роли хозяйки неторопливо и постепенно. Она не получала унизительных отказов на свои немногие приказы, но давала их редко и только по поводу самых простых дел, касающихся лично ее.

В сущности, это была тюрьма, только с просторными и удобными камерами. Комната, которая показалась Юсмсй теплой гаванью, когда она впервые вошла в дом, располагалась на первом этаже. Над нею — комната, в которой она сейчас стояла. Это помещение занимало все пространство башни, через нее проходила открытая винтовая лестница. Еще выше располагались две комнаты, холодные и мрачные, без каких-либо признаков человеческого присутствия.

Здесь, на втором этаже, была постель, завешенная портьерами с вышитыми рисунками. Рисунки так выцвели и потускнели от времени, что стали едва различимы. Только лица неясных фигур иногда в свете лампы или камина вспыхивали жизнью, и это пугало Юсмей.

Одно лицо, похоже, выделялось чаше других. Вспомнив об этом, Юсмей подошла к портьере и коснулась пальцами этого лица. Сейчас оно было тусклым, со смазанными чертами. Однако совсем недавно, когда Юсмей взглянула на него со стороны камина, ей показалось, что там стоит кто-то погруженный в непрестанные наблюдения. Незнакомец словно бы следил за Юсмей. Она могла закрыть глаза и вспомнить все черты этого лица, чаше других вспыхивавшего жизнью по вечерам. Были тут и другие, странного вида фигуры — вроде бы и человеческие, но в масках с самыми различными выражениями. То, особенное лицо преследовало Юсмей непрерывно. Может, это фокусы памяти? Нет, она отчетливо различала в этом лице какую-то отчаянную просьбу.

До чего же, значит, сера ее теперешняя жизнь, если приходится фантазировать насчет вышивки!.. Юсмей хотелось бы знать, кто вышивал эти узоры и когда. Она гладила материю кончиками пальцев, чувствуя небольшие шероховатости стежков.

Вдруг пальцы наткнулись на что-то твердое. Юсмей ощупала выступ. Похоже, внутри материала что-то есть. Она взяла лампу и поднесла ее ближе к портьере.

Это было изображение самой загадочной фигуры. Шею незнакомца украшало ожерелье, и этот бугорок был его частью. Внимательный осмотр показал, что скрыто под нитями вышивки. Острием своего маленького ножика Юсмей начала подпарывать бугорок. Он был так плотно зашит, что ей пришлось повозиться, но в конце концов стежки поддались, и Юсмей извлекла какое-то гладкое зернышко. Ну конечно, янтарь! В виде эмблемы — такой сложной, что Юсмей довольно долго разглядывала ее детали.

Змея, свернувшаяся кольцами. Глаза змеи выделялись крохотными крапинками светло-желтого янтаря на фоне более темного тела. Мельчайшая чешуя была вырезана с изумительным мастерством. Несмотря на врожденное отвращение к пресмыкающимся, Юсмей не находила вещь неприятной, скорее, наоборот.

Вдруг она вскрикнула и хотела отбросить змею, но не смогла. Кольца начали разворачиваться. В них проснулась жизнь! Юсмей с ужасом смотрела, как змея распрямила свой запутанный узел и снова свернулась на ладони, как живая. Голова ее поднялась, желтые глаза взглянули на Юсмей, в крошечном ротике блеснуло что-то вроде язычка.

Так они оставались довольно долго — Юсмей и существо, которое она освободила. Затем змея скользнула вокруг ее руки, а девушка не могла двинуться, чтобы стряхнуть ее. Змейка была не холодной, как обычные рептилии, а теплой, и от нее исходил легкий аромат. Так пахнет редкий янтарь.

Добравшись до запястья, змейка охватила руку теплым кольцом и спряталась под рукав, превратившись в браслет, который Юсмей не могла снять, как ни пыталась.

Юсмей вернулась к камину. Все это невозможно, невероятно! Настоящий янтарь был когда-то лишь частью дерева. Иногда находили кусочки, заключавшие в себе мелких насекомых. Юсмей вспомнила о крылатых созданиях в лавке мужа. Да, они когда-то жили, но ведь янтарь мертв! Конечно, если его потереть, он будет притягивать кусочки ткани, волосы и тому подобное, как магнит притягивает железо. Но это ведь не означает…

Держа руку на весу, Юсмей подошла к сундучку, так заботливо упакованному в Апсдейле, и стала рыться в свертках.

Наконец нашлось то, что она искала: мешочек, могущий противостоять любому колдовству. Вернувшись в кресло, Юсмей развязала мешочек одной рукой и зубами. Пахнуло тонким ароматом. Из всех трав эта была самой могучей защитницей против темных сил. Солнечная трава-анжелика, талисман от яда и злой магии. Юсмей посыпала красновато-коричневое тело змеи щепоткой драгоценной травы.

Но браслет оставался целым, крепким — словно с самого начала был изготовлен в этой форме. Юсмей сильно потерла его и поднесла к талисману Гунноры — ведь покровительница жизни может защитить от любых злых чар. Она коснулась змеи амулетом и медленно прочла заклинание.

Браслет оставался браслетом… Сломать!

Оглядевшись в поисках орудия, Юсмей увидела огонь. Вот! Янтарь расплавится, коснувшись огня. Она готова была обжечь руку, лишь бы не носить эту вещь.

Но почему-то Юсмей не потянулась к пламени, а глубже уселась в кресло, пристально глядя на змею. Желтые глаза повернулись к ней и расширились, пока не слились в один круг света. Теперь Юсмей как бы смотрела в окно.

В тенях и световых бликах она увидела столы, заставленные странными бутылями, металлическими зажимами, чашами, а затем другую комнату — с колоннами.

Увиденное изумило и напугало ее: как крылатое существо было заключено в цилиндрик Хайла, так здесь были заключены другие тела, только гораздо больших размеров. Некоторые были так уродливы, что Юсмей вскрикнула, но они быстро промелькнули, и показался центр комнаты. Здесь отдельно от других стояли две колонны.

В одной был заключен мужчина. Лицом он походил на Хайла, но чувствовалось некоторое различие. Казалось, они родственники по крови, но не по духу. Незнакомец больше походил на Хайла на ярмарке, чем на Хайла в Кейте. Глядя на него, Юсмей снова почувствовала странное возбуждение, а затем ей показалось, что его глаза смотрят прямо на нее.

Но внимание Юсмей привлекла другая колонна, с женщиной внутри.

Ее темные волосы были высоко зачесаны и покрыты золотой сеткой, усыпанной цветочками из желтого янтаря. На руке выделялся браслет — тоже из темного янтаря в виде змеи. Янтарного цвета шелковое платье, на шее ожерелье из орехов, оправленных в светлый янтарь… Все это сверкало и переливалось.

Глаза женщины были открыты, как и у мужчины. В ее лице не теплилось и признака жизни, только глаза смотрели на Юсмей с таким выражением, как если бы женщина громко взывала о помощи.

Все в голове Юсмей перемешалось: образы возникали и исчезали, прежде чем она успевала их понять. Но страшная потребность в чем- то, крик о помощи оставались. И Юсмей поняла, что не может отказать, хотя и не знала, чего хотят от нее эти люди. В ее мозгу появилось изображение двора, как она видела его из своего окна, и угловатой башни — запретной для нее области. Юсмей не сомневалась, что виденная ею комната находится именно там.

Затем изображение потухло и исчезло. Юсмей смотрела в огонь камина.

— Леди… — Нежный голос Нэнк прервал тишину.

Юсмей поспешно набросила на змейку рукав и заслонила рукой талисман Гунноры. Но запах анжелики нельзя было скрыть.

— В чем дело, Нэнк? Я хотела разобрать свои травы и посмотреть, все ли у меня есть для чаши Кануна Полузимы.

Широкие ноздри Нэнк зашевелились, втягивая воздух.

— Лорд Хайл хочет поговорить с тобой, леди.

— Пусть войдет.

Когда Нэнк повернулась, Юсмей быстро надела на шею шнурок и спрятала амулет за ворот платья, а потом убрала мешочек с анжеликой.

Хайл вошел почти бесшумно. Она не слышала шагов, но чувствовала его появление. Как будто невидимая сила потревожила воздух.

— Лорд, Канун Полузимы, а у нас и приготовления не ведутся!

Она должна разыгрывать дурочку, занятую обрядами!

Юсмей внимательно рассматривала черты его лица. Насколько он похож на того пленника? Если память ее не подводит, различие стало глубже. Может, Хайл на ярмарке носил маску, а в Кейте снял ее?

— Канун Полузимы. — повторил он, как будто эти слова были сказаны на иностранном языке. — Ах да, праздник вашего народа… Мне очень жаль, леди, но тебе придется праздновать одной. Я получил важное известие и должен уехать. И не вернусь раньше завтрашнего дня. — Он понюхал воздух. — Какой-то незнакомый запах.

Юсмей показала на раскрытый сундучок.

— Травы. Я умею выращивать и использовать их. Вот и проверяла свои запасы — что кладется для вкуса, что для запаха. Но поскольку мы не празднуем, то это не понадобится.

— Я заслуживаю выговора, леди, за то, что так отдалился от тебя с тех пор, как мы приехали, и не заметил, что приближается твой праздник. Прости меня на этот раз.

Инстинкт говорил ей, что все это — просто слова. Хайл считает, что такие неопределенные обещания могут удовлетворить ее, словно малого ребенка.

Он сказал еще несколько ничего не значащих слов и ушел… Юсмей видела в окно, как муж уехал со своей вооруженной охраной. Почти сразу же вошла Нэнк с бронзовой чашей, в которой лежало ожерелье со множеством подвесок из зеленовато-голубого янтаря. Юсмей догадалась, что это редкая вещь; возможно, она ценнее всего движимого имущества в Апсдейле.

Юсмей надела ожерелье и подошла к зеркалу. Притворившись очень довольной, она пригласила Нэнк и двух служанок полюбоваться на чудесной подарок ее лорда и надеялась, что эта показная радость достаточна, чтобы усыпить бдительность Нэнк.

Юсмей туго затянула обшлага рукавов, чтобы Нэнк случайно не заметила браслета. Леди Кейт села за стол и, наполнив чашу, поднесла ее к губам. Потом покачала головой и беспечно произнесла:

— Не хочу сказать ничего плохого о вашем напитке, но если добавить в него мяты, будет еще лучше.

— В наших краях мало что известно о южных травах, леди — ответила Нэнк. — Кейт стоит на пути холодных ветров. Я слышала о мяте, но не знаю, как ее употребляют.

— А ты попробуй и скажи, права я или нет. Сегодня у нашего народа канун праздника. Поскольку лорд не смог провести его со мной, не согласишься ли…

Женщина на секунду заколебалась, затем ее всегда выслеживающие глаза обратились к кувшину на столе.

— Здесь слишком мало для второй чаши, леди. Ты всегда отказывалась от большого количества, поэтому служанка и не принесла.

— Так вели ей принести еще, Нэнк. Не отказывай мне в этом скудном пире в канун праздника!

Нэнк неохотно повернулась к лестнице, как человек, который рад бы отказаться, но не может. Юсмей снова подняла чашу. Она умела по запаху определять, хорош ли напиток. В питье было что-то подмешано. Юсмей чувствовала в этом уверенность, как если бы слышала за своим плечом предупреждение. Яд? Нет, вряд ли. Но есть такие травы, которыми пользуются в коварных целях — они вызывают глубокий сон, туманят разум, внушают фальшивые воспоминания.

Откуда возникло такое внезапное подозрение? Юсмей не знала. Кто-то ее предостерегал. Но кто? Как только Нэнк ушла, Юсмей начала действовать почти автоматически. Она освободила рукав и подержала браслет над чашей.

Змейка тут же зашевелилась, и теперь ее действия просто интересовали Юсмей, но не пугали.

Головка змеи окунулась в жидкость и размешала ее. Затем змея снова взяла в рот кончик хвоста и превратилась в браслет.

На лестнице появилась Нэнк с подносом и с чашей на нем. Юсмей подошла к своему сундучку, взяла мяту, а также прихватила немного другой травы — да так быстро и ловко, что сама себе удивилась. В свою чашу она положила одну мяту, а в чашу Нэнк — смесь мяты с другой травой, и маленькой ложкой тщательно размешала жидкость.

— По правилам, — она улыбнулась, — поскольку мы обе женщины, нам нужно было бы окунуть туда веточки плюща — на счастье, а потом бросить их в огонь, чтобы злая судьба ушла вместе с ними. Для мужчины подошел бы остролист, а для женщины — плющ. Но поскольку у нас ничего этого нет, я просто желаю тебе счастья.

— Тебе тоже, леди, — ответила Нэнк.

Юсмей пила спокойно, хотя подозрение не уходило. Насколько эффективна была змея в противодействии злу? Этого Юсмей не знала, но решила, что существо из вышивки — ее покровительница. Ведь талисман Гунноры не оттолкнул ее!

— Ну, что ты думаешь о мяте? — спросила Юсмей, допив свою чашу и отставив ее в сторону.

— У нее освежающий и приятный вкус. А теперь извини, леди, я пойду пригляжу за горничными. Ты говорила насчет праздника, и лорду было стыдно, что он забыл об этом. Мы сделаем все, что можем, для завтрашнего дня.

— Очень хорошо. Но лорд уже оказал мне милость… Да, ты можешь идти, Нэнк. Я тоже скоро лягу. Мне почему-то хочется спать.

Права ли она в своих догадках, что в напиток было что-то подмешано? Выражение лица Нэнк не изменилось.

Как только женщина ушла, Юсмей опять освободила рукав и подняла змею на уровне глаз. Но на этот раз никакого видения не было.

— Не знаю, что они хотят от меня, — обратилась она к змее, — но в Кейте много тайн, и — вероятно — опасностей всех сортов. Я не могу поднять меч, но не подставлю добровольно шею под ярмо.

Что бы ни ожидало меня, лучше прямо смотреть в лицо опасности, чем ждать и терять мужество.

После долгого молчания в мозг откуда-то пришло указание, что надо делать. Юсмей встала, сняла платье и надела просторную дорожную юбку и серый плащ.

На площадке лестницы она прислушалась: внизу все было тихо. Юсмей знала, что эта часть строения соединена с башнями, где располагались комнаты людей в капюшонах. Можно надеяться, что Нэнк и горничные спокойно спят.

Юсмей открыла наружную дверь. Ближайший путь к угловой башне вел прямо через двор, но она не хотела, чтобы ее увидели из какого-нибудь окна, и поэтому пошла вдоль стены. Плащ и юбка волочились по рыхлому снегу. Щеколду Юсмей подняла левой рукой, на которой была змея.

Дверь в убежище Хайла оказалась незаперта и легко — может быть, даже чересчур легко — открылась.

Глава 5

Комната с острыми углами была тускло освещена. Юсмей вздрогнула, увидев перед собой закутанную в плащ фигуру, и подняла руку со змеей. Фигура сделала тот же жест, и Юсмей догадалась, что стоит перед зеркалом.

Кроме зеркала и двух ламп в высоких стенных нишах, в комнате не было ничего — если не считать запахов. Юсмей принюхалась. Вполне пристойные ароматы, однако все забивал кислый дымок. Откуда он проникал в комнату? Юсмей медленно повернулась, вглядываясь в темные углы. Ясно, что со двора ее увидеть нельзя и что башня выстроена в форме пятиконечной звезды. В памяти возникли воспоминания о древнем учении, связанном с этой фигурой.

Но ведь глаза змейки показывали не эту голую комнату! Заметив в одном из углов лестницу, Юсмей поднялась наверх. Ступени были очень потерты, и весь интерьер башни говорил о том, что она стоит тут века.

Юсмей вошла в комнату, заполненную совершенно незнакомыми вещами: изогнутые металлические трубки, реторты, флаконы… Многое другое она вообще не могла назвать.

Юсмей боялась к чему-нибудь прикоснуться, потому что смесь запахов была очень сильна, почти непереносима, и говорила об опасности. Юсмей положила пальцы на змею. Почему-то стало светлее, и Юсмей увидела другую лестницу. Она осторожно пошла наверх, крепко прижав к себе плащ, чтобы ненароком не смахнуть что-ни- будь.

Так вот она, комната из видения! Колонны, составляющие двойную звезду — внешнюю и внутреннюю. У дальней стены — два стола. В лучах каждой звезды стояли высокие подсвечники, доходившие Юсмей до плеч. Пламя было не обычное, а синеватое: пальцы Юсмей выглядели в нем нездоровыми и отталкивающими.

Рука сама собой вытянулась вперед, словно кто-то схватил ее за шнурок, державший обшлага, и дернул без предупреждения. Юсмей прошла между колоннами к центру.

Перед нею предстала женщина из видения. Рядом — мужчина, который одновременно был Хайлом и не был им. Живые глаза жадно смотрели на Юсмей, как будто эти люди хотели подсказать, что надо сделать. У них хватило силы привести ее сюда. Но никакого сообщения передано не было. Впрочем, ясно, что они хотели свободы. Как могут замурованные люди оставаться живыми? О такой магии Юсмей слышала только в сказках.

— Что я должна сделать? — спросила Юсмей и коснулась столба, в котором была заключена женщина. Крепкий! Разбить? Янтарь мягкий, его можно резать ножом.

Юсмей достала свой ножик и ударила острием, но сталь отскочила, как от камня, а на поверхности колонны не осталось ни царапины.

Ключ к свободе, в этом Юсмей не сомневалась, был в магии. Она отошла и медленно повернулась кругом, оглядывая всю группу столбов, составляющих звезду в звезде. Голубое освещение усиливало гротескность лиц и тел, но Юсмей заставила себя внимательно все осмотреть.

Во внешней звезде были заключены не люди, а смесь каких-то жутких форм, а во внутренней — фигуры гуманоидов, в основном маленькие, коренастые, в туниках. Тела их были толстыми, широкими в плечах, руки непропорциональной длины. Пальцы на руках и ногах заканчивались длинными кривыми когтями, более напоминавшими когти хищной птицы или зверя, чем человеческие ногти. По их лицам можно было с уверенностью сказать, что они сродни народу Нэнк.

Юсмей вспомнила слуг в капюшонах и в перчатках с когтями — спутников Хайла на ярмарке. Эти люди держались — или их держали — в стороне от людей Долины. Может, они такие же, как и эти? Но почему часть их заключена в столбы?

Каким облегчением было снова взглянуть на вполне человеческие лица мужчины и женщины. Их глаза опять загорелись мольбой. Ах, если бы она могла понять, что нужно делать!

Глаза закрылись. В лицах чувствовалась глубокая сосредоточенность. Юсмей подняла руку и откинула рукав, чтобы змея была на виду. Она сделала это, потому что однажды уже увидела в глазах змеи отгадку.

Глаза расширялись, расширялись… и вот Юсмей уже смотрит в один желтый шар. Послышался шепчущий голос. Юсмей чувствовала, что ей скажут нечто необыкновенное, важное, и старалась уловить слова. Но вразумительного сообщения не последовало, и в конце концов шепот замолк.

Юсмей покачнулась. Спина и нога болели, голова тоже. Она ведь не просто стояла, а сосредоточилась на некоем непосильном умственном упражнении. Юсмей вздохнула и опустила руку.

Глаза людей в колоннах потускнели. В них больше не светилась настойчивая просьба. Ничего не вышло.

Но Юсмей все не могла оставить их. С чувством неясной надежды Юсмей пошла вдоль столбов к столам. Здесь не было такой посуды, как внизу, зато на одном из столов она увидела нечто весьма привлекательное: кубок с ножкой из потрескавшегося и потертого янтаря темного цвета. Внутренность чаши из какого-то грязно-белого материала была вся в пятнах. Рядом лежал нож с ручкой из того же материала, что и кубок, а лезвие…

Юсмей отпрянула: по лезвию, извиваясь, ползли красные линии, словно руны какого-то запретного учения. Появлялись, исчезали и бежали снова.

Книга, открытая на середине, пожелтевшие страницы, исписанные черными строчками. Буквы были совершенно незнакомы Юсмей, заголовок на каждой странице обрамлен виньеткой. Но виньетки изображали не гирлянды цветов, как на старых хрониках, а маленькие сценки, заставившие Юсмей покраснеть от стыда. Рисунки были гнусные, но выполнены так искусно, что невольно западали в память.

Была тут подставка с колокольчиком из бесцветного металла и молоточком, чтобы звонить. И, наконец, канделябр, при виде которого Юсмей снова покраснела. Свеча в основании была толстой, а к концу разделялась на пять более тонких частей неравной длины.

Вокруг словно бы повисло дыхание Зла. Юсмей чувствовала его как темное облако. Она попятилась и отошла к другому столу. Там лежали бесформенные куски янтаря, очевидно, недавно добытые. Янтарь был очень похож на тот, который извлекли из-под скалы в Апсдейле.

Вещи, без сомнения, использовались для черного колдовства. Значит, Хайл творит зло! А ведь Юсмей связана с ним обетом!

Девушка порывисто взялась рукой за талисман Гунноры. Черными были пути тех, кто имел дело со смертью и разушением, но Гуннора стояла за жизнь и свет. Юсмей не знала какую помощь может оказать ей талисман, но чувствовала себя уверенней, когда держала его в руке.

Какова будет ее судьба, когда вернется Хайл? Юсмей старалась думать логично и хладнокровно.

Это была роковая ночь, одна из четырех в году, когда могущественные силы освобождались для добра и зла. Хайл уехал. Что он ищет в этой ночи?

Юсмей опять повернулась к двойной звезде, посмотрела на колонны, на горящие свечи. Как же ей удалось свободно миновать охрану, которую Хайл должен был здесь поставить? Ведь такие места имеют своих стражей, с которыми не смеет связываться человеческий род.

Может, это ловушка? Надо проверить! Стиснув талисман Гунноры, Юсмей бросилась к лестнице, взглянув на пару в столбах. Она без помех спустилась в нижний этаж… И в страхе остановилась: в зеркале на стене появилось отражение. Незнакомец стоял неподвижно, не преграждая ей выход и не пытаясь схватить. Он был ужасен, но теперь Юсмей поняла, что это не живое существо, а вырезанный из янтаря демон. Откуда он появился? Кто принес его сюда?

Она прошмыгнула мимо и с силой распахнула дверь. Морозный ночной воздух показался ей спасением.

Юсмей прокралась вдоль стены к своей башне и вошла в комнату, затаив дыхание, боясь наткнуться на Нэнк или горничную.

Но все было спокойно. Угли в камине едва тлели. Юсмей ощупью поднялась к себе в спальню и взглянула в окно. Оставила ли она следы? Снег был гладок из-за поднявшегося сильного ветра. Можно надеяться, что ветер заметет все вокруг.

Юсмей села на постель и пыталась разобраться в увиденном. Хайл говорил, что он астролог и алхимик. Вторая комната звездной башни с ее непонятным оборудованием вполне могла быть рабочим местом алхимика. Такая наука оставалась в границах разума, хотя в Долинах мало кто ею занимался.

Но верхняя комната — дело другое. Юсмей отлично помнила первый стол. Вряд ли это связано с наукой.

Что же до пленников в столбах, то большинство из них не подавали признаков жизни. Правда, Юсмей показалось… Мужчина и женщина наверняка были заколдованы. Вот и думай: если у Хайла такая власть, то каковы шансы Юсмей выступить против него?

Немедленно бежать из Кейта? Но без припасов и без карты пускаться в далекое путешествие немыслимо. Ее ждала бы верная смерть.

Юсмей разделась, убрала верхнюю одежду обратно в сундук, чтобы не увидела утром Нэнк, и легла, оставив змею на запястье и талисман Гунноры на шее.

Она проснулась словно от окрика. Сквозь занавеси постели пробивался тусклый полусвет. Юсмей различила рисунки на занавесях. Сперва ей почудилось, что это вышивка, но вышивка располагалась на другой стороне, обращенной к комнате. Здесь же силуэты были яснее и четче, как будто полустертые рисунки проявились в холодном, чистом сиянии звезд. Рисунки были самые разные, но среди них выделялось лицо женщины из янтарной колонны!

К великому удивлению и страху Юсмей губы шевельнулись, как будто вышитый портрет силился заговорить. И Юсмей услышала звук, слабый как дыхание:

— Змея… ключ… ключ…

Свет погас. Лицо на занавеси стало невидимым. Змея на руке была теплой, как бы согретой внутренним огнем.

— Ключ… — повторила вслух Юсмей. — Но от чего? Может, вернуться в звездную башню?.. В комнате было светло, но не от зари. Уже поздно. Надо ждать ночи, чтобы еще раз проникнуть в обитель Хайла.

День тянулся медленно и потому утомительно. Нэнк принесла очень вкусную еду. Юсмей не решилась снова угощать Нэнк и подсыпать ей сонный порошок: вторичное приглашение могло вызвать подозрения.

Все планы Юсмей рухнули: в сумерках вернулся Хайл. Юсмей смотрела на него в окно, готовя себя к встрече с черным лордом.

Она была уверена, что он первым делом пойдет в свою башню. Не осталось ли там следов? Вдруг янтарный истукан перед зеркалом все сообщит?

Пальцы Юсмей поискали змею на запястье. Ключ? От чего? Она призвала всю силу своего самообладания, как делала всегда перед трудной работой. Спустилась вниз, где Нэнк готовила ужин.

— Лорд приехал? — спросила Юсмей, сама удивляясь своему спокойному голосу.

— Да, — ответила Нэнк. — Ты не хочешь пригласить его за свой стол?

Юсмей кивнула.

— Это ночной праздник. Если лорд не очень устал с дороги, может быть, он получит хоть маленькое удовольствие. Пошли кого-нибудь…

— Я сама схожу, леди. Он захочет разделить твой пир.

В ее словах слышалась уверенность, словно Нэнк могла повелевать желаниями своего хозяина.

Юсмей стояла у камина и глядела на дверь, собирая силы для встречи. Хайл и раньше был достаточно странным человеком, вызывающим страх, а теперь… Отразятся ли на лице Юсмей ее подозрения?

Время тянулось нескончаемо долго. Наконец появилась Нэнк. Сбрасывая плащ, она сказала своим обычным мягким, вкрадчивым голосом:

— Леди, лорд приготовил угощение для тебя…

Нэнк не закончила фразы, так как вошел Хайл. Снег блестел на его одежде. Через руку был перекинут плащ — шелковый, яркого янтарного цвета, с янтарной же застежкой у ворота.

— Подарок для леди. — Хайл накинул плащ на Юсмей и плотно закутал ее, прежде чем она успела шевельнуться. — Угощение ждет, пойдем, дорогая, повеселимся по обычаю твоего народа.

Он взял Юсмей за талию. Она не могла уклониться, потому что Хайл поймал ее в плащ, как в сеть. Ее пронзил холод. Чего он хочет от нее? Она ведь совершенно беззащитна.

По дороге во двор Хайл поддерживал непринужденную беседу. Ни дать ни взять — счастливая супружеская пара. Юсмей старалась не показывать своего страха.

Вот и комната с зеркалом. Теперь здесь было светлее. Чудище стояло мордой к дверям, а не к зеркалу, как прежде.

Рука Хайла крепче обвилась вокруг Юсмей. Неужели она себя выдала?

Не выпуская девушки, Хайл другой рукой сделал знак. Чудовище зашевелилось, вытянулось вверх, как кошка, желающая приласкаться… Как же так?

Юсмей услышала тихий смех Хайла.

— Тебя это напугало, леди? Я ведь предупреждал, что занимаюсь необычными делами. И теперь ты видишь, что и слуги у меня необычные. Но этого слугу я не отпущу, он будет играть у нас роль часового. Пошли!

Она всеми силами старалась превозмочь страх. Муж замышляет недоброе: теперь это не подлежало сомнению. Но ведь Юсмей вела свое происхождение от воинов, настоящих бойцов, которые защищали свои земли от многих опасностей и сражались, пока их не побеждала смерть.

Она нащупала под плащем змею. Ключ… От чего?

Они поднялись выше, миновали рабочий стол Хайла и вошли в комнату с колоннами. Хайл толкнул Юсмей вперед и произнес:

— Добро пожаловать в сердце Кейта! Ты тайком искала секреты, теперь ты их найдешь. Придется ли новое знание тебе по душе — это уже другое дело.

Хайл провел Юсмей между столбами и повернул лицом к фигурам двух пленников.

Глава 6

— Ты называешь себя леди Кейта, Юсмей из Долин. Погляди теперь на настоящую леди этого владения, Яал Дальномыслящую. Хотел бы я знать, где теперь бродят ее мысли!.. Она из тех, с кем твой род выскочек и сравниться не может! Она правила еще до того, как твои предки вышли из дикарей-короедов. — Хайл смотрел на Яал с ненавистью, но и с уважением, с волнением, какого Юсмей на его лице прежде не видела. — Когда-то Кейт был иным, и теперь у меня есть все, чтобы вернуть ему прежнюю мощь. Последнее, что необходимо для этого, дашь мне ты, ничтожная девка. Да еще с благодарностью поклонишься — в противном случае тебя раздавят как блоху и бросят в огонь. Ты дашь мне семя, из которого я выращу многое!.. Слышишь, Леди Яал? Наверняка тебе снилось, что придет конец моей власти, когда иссякнут запасы янтаря? Не следовало недооценивать мой ум и алчность этих варваров Долин!

— У меня снова есть янтарь. И я использую его по-новому. Слышишь, Яал? — Он протянул руку, как бы желая ударить по поверхности колонны, но не коснулся ее.

Глаза Яал были открыты, однако Юсмей не видела в них искры жизни. Хайл отпустил Юсмей, и она качнулась назад, подобрала складки плаща и сделала глубокий реверанс перед пленницей.

— Что ты делаешь, девка? — с изумлением спросил Хайл.

— Ты сказал, лорд, что она настоящая хозяйка здесь. — Юсмей не знала, что движет ею, словно ее поступки и слова были кем-то продиктованы. — Я плачу дань уважения. А это кто? — Юсмей повернула голову и кивнула на другую колонну. — Если Яал — леди то он — здешний лорд?

Лицо Хайла исказилось. Колдун жестоко ударил Юсмей, она отлетела к колонне, и, схватившись за нее, едва удержалась на ногах.

В руке Хайла вдруг появилась сверкающая золотистая веревка. Он свернул ее кольцом и что-то невнятно пробормотал. Петля взлетела и упала на Юсмей. Теперь лицо Хайла было спокойным: он овладел собой.

— Останешься здесь, шлюха. И, может быть, надолго. У меня есть средства этого добиться.

Он вышел. Сияющая петля — Юсмей разглядела ее — состояла из янтарной цепи.

Раз змейка была ключом, значит надо поскорее отыскать замок. Юсмей сделала шаг и удостоверилась, что не может переступить янтарный круг. Она была в плену, в клетке. На какое-то время ее обуял ужас. Но вскоре она заставила себя думать. Совершенно ясно, что Хайл овладел великими силами. Если плененные мужчина и женщина — его враги, то нужно освободить их…

Змея — ключ, но как им пользоваться? Юсмей смотрела на мужчину и женщину и думала о ключах и замках.

Никакого замка поблизости не было, но и змейку не назовешь обычным ключом… Замков нет, однако люди в столбах заперты… Юсмей закатила рукав и вытянула руку, чтобы змеиная головка коснулась янтарной клетки мужчины.

Вокруг ее запястья вспыхнул огонь, и Юсмей испуганно вскрикнула, но держалась твердо.

В точке соприкосновения со змейкой янтарь дымился, темнел, превращался в пепел. Колонна затрещала, по ней побежали зигзаги, они ширились; сыпались хлопья и оседали на полу мелкой пылью.

Освобожденный пленник вздрогнул и глубоко вздохнул. Руки его рывком поднялись к голове, скользнули по щекам, по подбородку, словно незнакомец проверял, действительно ли он все еще жив.

Он не взглянул на Юсмей, а тяжело сошел с основания колонны и стал озираться по сторонам.

Пленник искал оружие, но времени у него было в обрез: с площадки лестницы раздалось громкое шипение. Юсмей вскрикнула. У входа, разинув отвратительную пасть, сгорбился чудовищный стражник из нижней комнаты.

Мужчина стоял с пустыми руками, и Юсмей подумала, что у него весьма мало шансов в борьбе с демоном. Но бывший пленник поднял голову и щелкнул пальцами.

Пылающие линии света сплелись в решетку. Оставаясь за этим удивительным барьером, мужчина поднес ко рту кулак, как будто держал трубку, и стал издавать бормочущие звуки. Юсмей не разбирала слов, слышала только тихое пение: несколько нот, повторяющихся снова и снова. Чудовище закачалось, его бронированный хвост судорожно задергался, колючки на голове встали дыбом. А мужчина все пел.

Затем…

Из воздуха вылетела стрела того же неприятного цвета, что и свечи. Чудовище, видимо, ободрилось и бросилось вперед, встряхивая головой, как под градом ударов.

Мужчина не испугался. Звук его бормочущего голоса стал громче. В комнате прибавилось движения: за свечами вдоль стен кто-то крался.

Юсмей, даже не видя, знала, что это Хайл. Он пробирался не к освобожденному пленнику, а…

Стол! Тот стол, где лежали орудия темного колдовства! А пленник, похоже, не видел Хайла. Юсмей хотела крикнуть, предупредить, но не могла. Возможно, власть петли вокруг ног задушила голос в ее горле. Но пользоваться змеей она еще могла. Что же делать?

Она вытянула руку, чтобы прикоснуться желтоглазой головкой к янтарной петле. Вспышка голубого огня! Юсмей закрыла лицо руками. Зрение как будто затуманилось, по щекам текли слезы. Юсмей протирала глаза, но видела все, словно сквозь густую вуаль.

Ощупью она добралась до другой колонны и коснулась гладкой поверхности. Если змея вызволила мужчину, то, скорее всего, освободит и Яал.

На этот раз Юсмей не видела результатов, но слышала треск. Пыль сыпалась на ее руки, летала вокруг.

Юсмей снова протерла глаза. Зрение прояснилось: Яал шла к столу.

Штурм синих вспышек продолжался. Чудовище было теперь в первом ряду столбов. Оно качалось, из пасти капала слюна. Рука Юсмей крепче сжала талисман Гунноры.

Яал подошла к столу, но Хайл ее опередил. Его лицо было искажено ненавистью и злобой, зубы оскалены. Рука метнулась вперед, пальцы схватили рукоять ножа. Он ткнул острым лезвием в свою ладонь и хотел налить быстро хлынувшую кровь в чашу. Но Яал подняла палец, и рана на ладони Хайла тотчас затянулась, так что в чашу попало не более одной-двух капель.

— Нет, Хайл. — Голос Яал звучал тихо, но поднялся над шипением чудовища и монотонным речитативом, доносившимся из глубины комнаты. — Даже твоя кровь не вызовет…

— Не вам судить о моей силе! — закричал Хайл. — Я Хайл, Мастер!

Яал покачала головой.

— Ты стал Мастером только из-за нашей оплошности. Твой час пробил. — Не поворачивая головы, она протянула руку к Юсмей. — Змею!

Юсмей, как будто отлично зная, что делать, подняла свою руку. Браслет ожил. Змея выпрямилась, прыгнула в воздух и упала на ладонь Яал, а затем молниеносно обвилась вокруг ее запястья.

Хайл шагнул вперед, как бы желая перехватить змею, но опоздал.

— А теперь…

Яал вытянула руку. Головка змеи качалась, глаза ее сверкали желтым огнем.

— Архар и Столла, Ворум, проснитесь! То, что впиталось, должно быть убрано. То, что сделано, вы должны переделать! Во имя…

Последнее слово утонуло в таком реве и грохоте, что Юсмей вскрикнула и зажала уши.

Чаша на столе закружилась в диком танце. Хайл с визгом бросился ловить ее. Нож выпал у него из рук, повис в воздухе. А Хайл тянулся к нему, словно забыв обо всем остальном. Но нож всякий раз отскакивал прочь от его руки.

Юсмей заметила, что синие вспышки исчезли, а пение теперь звучит медленно и торжественно.

Нож и чаша увлекли Хайла далеко от стола, почти к разрушенным колоннам. Там он как будто бы очнулся от чар.

— Не выйдет! — закричал он вызывающе, махнул рукой, отметая чашу, и пошел, мягко ступая, к столам с таким беспощадным видом, что Юсмей отступила. На этот раз Хайл не собирался брать орудия зла, а метнулся к кускам необработанного янтаря.

— Есть! Есть! — закричал колдун и бросился с янтарем к лестнице. Никто его не задержал. Чаша, будто никогда не летавшая, стояла на столе, рядом мирно лежал нож.

Звуки пения стали тише. Юсмей оглянулась. Световая решетка потускнела, чудовище, фыркая и шипя, удалялось к лестнице.

Яал подошла к мужчине.

— Оставь! Его разум закрыт. Тут может быть только один конец, мы давно его знаем.

Он опустил руку и кивнул.

— Хайл сам сделал свой выбор, пусть теперь отвечает!

Но Яал вдруг неуверенно застыла, бросая взгляды по сторонам.

— Здесь есть кто-то еще, — медленно произнесла она. — Ты чувствуешь, Брок?

Тот, кого назвали Броком, поднял голову и словно принюхался.

- Вот! — Он в первый раз взглянул на Юсмей.

Яал тоже посмотрела на нее.

— Девушка — не его ставленница, она носила змею… Но здесь присутствует другая сила. Хайл имел дело со смертью, а это сила жизни. Какой амулет ты носишь, девушка?

Юсмей молча показала талисман. Яал посмотрела на него и кивнула:

— Этого амулета давным-давно не было в Кейте. Покровительство Ратонны… Да, вот что хотел добавить Хайл к тому, что имел.

Юсмей обрела дар речи.

— Но он не отнял его у меня, хотя мог бы.

Яал покачала головой.

— Символ Власти можно получить только в подарок. Если человек возьмет его силой, амулет обернется против него. А с Ратонной шутки плохи.

— Я не знаю этого имени. Это талисман Гунноры.

— Имя ничего не значит, — сказала Яал. — Некоторые силы были известны всегда, но назывались у разных людей по разному. Мне эта вещь известна как амулет Ратонны. В старину она не отворачивала от нас своего лица, но и не желала помогать. Если Хайл надеялся воспользоваться…

— Ты знаешь Хайла, — перебил ее Брок. — Страшась грядущего наказания, он наверняка собирался использовать эту угрозу с выгодой для себя. Видимо, об этом он помышляет и сейчас!

— Звезды сделали полный оборот, а змея готова ударить. Сомневаюсь, что Хайл что-нибудь придумает, и большой котел вряд ли поможет ему в эту ночь. Настал час, когда мы должны положить конец…

Они пошли по лестнице, следом Юсмей. Она не могла оставаться одна в этом страшном месте.

Чудовище шипело, распластавшись на полу и сверкая красными глазами. В руке Брока возник меч.

Меч не отражал света, как обычная сталь. И лезвие не имело режущего края — оно было красно-коричневое, словно деревянное. Однако, увидев меч, чудовище откатилось и открыло дорогу в мастерскую Хайла, где в воздухе тяжело повисли клубы зловонного дыма.

Посреди мастерской, в каменном углублении, горел огонь. Над очагом висел громадный котел, в который Хайл горстями сыпал предметы, лежащие рядом на скамье. Наполнив котел, он запел, не обращая внимания на вошедших.

— Не помутился ли его разум? — спросил Брок. — Он должен знать, что это не сработает.

Яал подняла руку. Желтые глаза змеи вспыхнули, стали расширяться, объединились в одну слепящую точку, в солнце, повисшее в темноте комнаты. Чудовище завизжало и бросилось — не на троих у лестницы, а на своего хозяина. И в это же время амулет в руке Юсмей сверкнул зеленым светом, его лучи побежали по полу к углублению. Зеленый поток перелился через край, но не погасил пламя, а только сделал неподвижными его лижущие языки.

Пение Хайла оборвалось. Он дико вскрикнул, когда чудовище схватило его. Они переплелись, покачнулись и упали в кипящий котел. Тут же исчезли и солнце змеиного глаза, и зеленое пламя. Жидкость в котле поднялась до краев…

Юсмей прислонилась к наружной стене звездной башни. Ей с трудом верилось, что снова можно вдыхать морозный воздух. Это чудо что она выжила в такую ночь!

Рука Яал легла на плечо девушки, и они втроем пошли через двор под серым небом.

— Все изменилось, печально изменилось, — вздохнула Яал. — Кейт совсем не тот, что был.

— Он опять изменится, — быстро сказал Брок. — Перед нами будущее…

А как же Юсмей? Она больше не леди Кейта. Вернуться в Апсдейл, опустившись еще ниже, чем прежде?

— Я была женою Хайла, — тихо промолвила Юсмей. — По своей воле, ибо не знала, кто он такой.

— И это оказалось для нас спасительным, — ответил Брок и повернулся к Юсмей. Его лицо так походило на лицо Хайла! — Ты не была женою Хайла, — продолжал он, — и не была его сообщницей, иначе не могла бы носить змею и стоять рядом с нами в эту ночь.

— Называй себя не женой Хайла, а дочерью Ратонны! — Голос Яал прозвучал почти как приказ. — В переплетениях судьбы много странного. Мы — древний народ Кейта, знание дало нам силы, которые невежды называют божественными. Но во многом мы остаемся людьми. Вот поэтому среди нас могут быть такие, как Хайл. Он хотел повелевать мощью, которая была ему не по зубам.

— Хайл хотел большего, — вмешался Брок.

— Меня? Возможно, но скорее даже того, чего мог достичь с моей помощью. Он был силен, слишком силен для нас, хотя мы сделали все, что могли.

— Например, спрятали змею? — спросила Юсмей.

— Да. Однако долго пришлось ждать, пока придет освободительница змеи, дочь Ратонны. Полученный от тебя настоящий янтарь нужен был ему, чтобы делать фальшивый для своих черных целей. Он хотел воспользоваться тобой, но ты оказалась ему не по силам. Гордись этим и радуйся, дочь Ратонны.

— Добро пожаловать в Кейт, — добавил Брок. — И на этот раз по-настоящему добро пожаловать, не сомневайся!

И Юсмей не сомневалась — ни тогда, ни потом. Порой девушка задумывалась, кто она теперь: Юсмей из Апсдейла, или кто-то другой? Очень уж изменилась ее жизнь. Но это не имело значения.

И ей не было необходимости ходить в ту страшную башню и смотреть на бесформенную глыбу янтаря, в которой человек и чудовище замерли в вечном объятии, и вспоминать то, что осталось позади.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Реклама на сайте