«Месть амазонки»

Эльхан Аскеров Месть амазонки

Она пела! Пела песню смерти, прося Мать Войны помочь ей если уж не победить, то забрать как можно больше врагов с собой в страну Серых Теней. Стоя с кинжалом в руках, прижавшись спиной к валуну, она не испытывала страха. Только боль и ненависть. Она презирала это стадо самцов, закованных в стальную броню. Полная полусотня против одной…

Столица государства Гадар, город-крепость Велизар гудела, как потревоженный улей. В преддверии праздника весеннего солнцестояния народ старался как мог. В эти дни все вынимали из сундуков нарядные одежды и старались не обидеть близкого или соседа. Это были великие дни добра и дружбы.

В распахнутые ворота крепости въехал всадник на вороном жеребце. Конь и всадник были под стать друг другу. Огромные, мускулистые, они выделялись из толпы, как дуб выделяется среди сосен. Воин, явно с востока, опалённый степным солнцем до цвета старой бронзы, был на голову выше любого из горожан. Плечи и руки, перевитые канатами мышц, казались корнями огромного дерева. Короткая кожаная безрукавка открывала мускулистую грудь, покрытую старыми шрамами. Кожаные штаны были перетянуты широким поясом со стальными пластинами. Высокие боевые сапоги со стальными околышами довершали наряд.

Шрамы и рубцы покрывали тело и лицо воина. Буйная грива чёрных вьющихся волос была повязана сыромятным ремнём. Карие глаза смотрели спокойно, но внимательно, не упуская ничего из творящегося вокруг. За спиной воина торчали рукояти мечей. На поясе болтались два кинжала, а из голенищ выглядывали рукояти тяжёлых ножей – хассаков.

Жеребец воина, высокий, с коротким туловищем и длинными ногами, казалось, был налит жизненной силой. Спокойно переступая точёными копытами, он то и дело отталкивал головой зазевавшихся прохожих, выдавая свою дрессуру бойца. Седло с высокой лукой и уздечка с украшениями в виде драконов придавали ему диковатый вид.

Оглядывая с высоты седла толпу, воин заметил юркого человечка, ловко срезавшего кошелёк у зеваки. Ухватив воришку за шиворот, он встряхнул его, пресекая все попытки к бегству, и, сдвинув брови, спокойно спросил:

– Где тут трактир, парень?

Голос чужака звучал хрипло, с непонятным, жёстким акцентом.

Воришка, поёжившись под пристальным взглядом, молча указал в нужном направлении. Отпустив парня, воин кивком поблагодарил его и чуть шевельнул поводьями. Умное животное спокойно двинулось в нужном направлении.

Проехав два квартала, воин увидел вывеску «Весёлый поросёнок». Доска выцвела от времени, но название можно было разобрать. Спешившись, воин повёл коня на конюшню. Распустив подпругу и скинув удила, он засыпал полные ясли овса. Крутившийся рядом мальчишка с видом знатока посоветовал:

– Лучше привяжи его и дай монету конюху, а то уведут.

– Пусть попробуют, – презрительно пожал плечами воин. – Калека далеко не уйдёт, – продолжил он, усмехаясь, и подошедший конюх шарахнулся в сторону, сообразив, что попытка конокрадства в этом случае закончится плачевно.

Это был боевой конь, которого хозяин мог оставить где угодно, и любой, подошедший к нему на расстояние ближе шести шагов, рисковал умереть под его копытами. Отойдя в сторону, конюх пробурчал что-то под нос, но чуткий слух воина не подвёл и в этот раз.

– Что ты сказал, ублюдок? – грозно переспросил гигант, поворачиваясь к слуге.

– Ничего, господин, ничего. Я просто сказал, что это прекрасная лошадка.

– Это конь, если ты не понял. Учти сам и предупреди других, я разнесу это осиное гнездо и спущу с тебя шкуру, если с этим конём что-то случится.

– Я уже понял, господин. Надеюсь, всё будет нормально, – испуганно пролепетал конюх.

– Посмотрим, – процедил сквозь зубы воин и направился в харчевню.

– Дикарь иблисов, – проворчал слуга, убедившись, что воин скрылся за дверью. – Приличным людям даже монету не заработать с такими зверями и их хозяевами, – покосился он на вороного и, опасливо обойдя стойло, вернулся к остальным животным.

Пинком открыв дверь, воин шагнул в зал. В ноздри ударил запах прокисшего вина и пережжённого масла. За столами гуляла самая разношёрстная публика. Были здесь и наёмники с севера, одетые в звериные шкуры, и беглые каторжники, прятавшие за длинными рукавами следы от кандалов, и воры, готовые срезать кошелёк у зеваки, и продажные девицы, оглашавшие зал пронзительным визгливым хохотом.

В углу гуляла какая-то компания, по виду напоминавшая бандитскую шайку. Поначалу на вошедшего не обратили внимания, но постепенно все разглядели необычного пришельца, и разговоры стихли. Осмотревшись, воин выбрал свободный стол и не спеша уселся, жестом подозвав служанку.

– Мяса и вина, – приказал он, бросив на стол серебреную монету.

Ловко поймав деньги, служанка кокетливо вильнула бедром и метнулась на кухню. Через несколько минут она уже шла обратно, неся в руках кувшин и блюдо с мясом. Аккуратно поставив всё на стол, она нагнулась к молчаливому гиганту, и, мило улыбаясь, спросила:

– Что-нибудь ещё, красавчик?

– Пока нет, – отрицательно мотнул он головой и принялся за еду.

Обескураженная девушка отошла в сторону, поджав от обиды губы. У неё не было недостатка в поклонниках, а этот дикарь даже не взглянул на неё. Хотя, если присмотреться, было заметно, что он проделал нелёгкий путь. Оружие и одежда в дорожной пыли, а безрукавка заскорузла на спине от пота. Подумав, она тряхнула головой. До вечера далеко, а там кто знает? Она выглядела намного привлекательнее местных потасканных девиц и была не столь доступна, как они.

Не обращая внимания на остальных, воин принялся за еду. Огромная, хорошо прожаренная бычья ляжка была достаточно аппетитной, и он недолго думая вонзил зубы в мясо. Запивая пряное жаркое потоками холодного терпкого вина, он покончил с едой и, вылив в оловянную кружку остатки из кувшина, с громким стуком поставил его на стол. Словно из воздуха, рядом с ним появилась служанка.

– Вина, – коротко бросил он. – Только найди что-нибудь побольше этого напёрстка, – небрежно указал он на кувшин.

Точно такие же кувшины стояли и на остальных столах. Услышав слова воина, белобрысые звероподобные наёмники грозно зашевелились.

– Чем тебе не нравится кувшин? – спросил один из них с гортанным акцентом.

– Маловат, – коротко бросил гигант.

Служанка исчезла на кухне. Спустя несколько минут двое слуг вынесли почти ведёрный кувшин, которым поднимали вино из подвала. Водрузив его на стол, они хитро переглянулись. Хозяин, выйдя из-за стойки, с интересом наблюдал за происходящим.

– Вот это другое дело, – пророкотал гигант и, подхватив кувшин одной рукой, поднёс его к губам.

Припав губами к сосуду, он пил медленно, словно смакуя напиток, но кувшин неуклонно поднимался, переливая содержимое в бездонную утробу воина. Остановившись на половине, воин отставил кувшин и, утерев ладонью подбородок, глубоко вздохнул:

– Вот это дело. Теперь можно не спешить.

Все видевшие эту картину раскрыли от изумления рты. Даже наёмники растерялись, глядя на то, как южанин поглощает вино. Опомнившись, они молча переглянулись и уткнулись в свои кубки. Бросив на стол ещё одну монету, воин грозно сдвинул брови, и слуги исчезли, словно их никогда и не было. Покрутившись у стола пришельца, служанка занялась своими делами. Потягивая вино, воин знаком подозвал хозяина. Толстый коротышка подскочил к столу, словно подкатился.

– Чего изволит господин? – согнулся он в почтительном поклоне.

– Комнату, – коротко бросил гость. – Но без клопов.

Хозяин угодливо поклонился.

– Конечно, господин. Комнату без клопов. У меня есть такая. В нашем заведении нет клопов, господин, – тарахтел он, семеня перед гигантом.

Воин направился к лестнице в конце зала, захватив с собой кувшин. Неожиданно, внимание его привлекло шумное веселье у стола бандитской шайки. Один из громил держал за руку рыжую девочку, пытаясь подтянуть её поближе.

– Ну, иди к дяде. Дядя добрый, он научит тебя тому, что ты должна знать. А потом пойдём искать папу.

Гнусно хохоча, его приятели перемигивались, а девочка, упираясь, пыталась вырваться из державших её лап.

– Отпусти ребёнка! – прогремел голос воина.

От неожиданности громила втянул голову в плечи. Девочка вырвалась и, отбежав в сторону, спряталась за столбом, державшим потолок.

– Ты кто такой?! – оправился от неожиданности вожак шайки. – Жить надоело? Я сейчас выпотрошу тебя, как буйвола на бойне.

Презрительно усмехнувшись, воин расставил ноги и посмотрел на шайку долгим внимательным взглядом.

– Ну, кто первый? – негромко спросил он.

Вожак снова принялся поносить чужака.

– Может, хватит тявкать? Пора дело делать, – всё так же презрительно продолжил воин.

Взвыв от злости, вожак выхватил кинжал.

Не обнажая оружия, гигант пнул табурет, отправляя его под ноги бандиту, и вожак растянулся во весь рост. Тяжёлый каблук сапога ударил его в висок, и громила замер на заплёванном полу. Не успев сообразить, что произошло, шайка бросилась на чужака, но он мелькал среди них, словно тень. Так и не выпустив из рук кувшин, воин наносил удары одними ногами, ломая кости рук, сжимавших оружие, и проламывая рёбра.

Несколько минут, и вся шайка безмолвной грудой осталась лежать по среди зала. Гигант даже не обнажил оружия. Осмотревшись, он нашёл взглядом рыжую головку и поманил девочку к себе. С восхищением глядя на воина разноцветными глазами, она смело подошла к чужаку.

– Кто ты? – присев на корточки, спросил гигант.

– Лин, – прозвенел её голосок.

– А как ты здесь оказалась?

– Приехала с отцом. Он продал свои горшки и пошёл закупать продукты. Я осталась его ждать. Но он ходил очень долго. Пришла ночь. Я устала и проголодалась, и пошла его искать, а когда вернулась, то телега и лошадь тоже пропали.

– Мать у тебя есть?

Девочка отрицательно помотала головой.

– Плохо дело, подружка. Кажется, твоего отца мы уже не найдём, – вздохнул воин. Ему стало ясно, что горшечник стал жертвой такой же банды. Возможно и этой. – Есть хочешь?

Девочка кивнула. Воин, поднявшись, отыскал глазами хозяина. Толстяк с перепугу забился под лестницу и теперь наблюдал за происходящим круглыми от страха глазами. Молниеносная расправа над бандой повергла его в ступор.

– Прикажи принести наверх что-нибудь для неё, – велел воин и, взяв ребёнка за руку, пошёл на второй этаж.

Мальчишка с конюшни, наставленный на путь истинный хозяйским подзатыльником, забежал вперёд и услужливо распахнул дверь комнаты. Согнувшись и развернув плечи, воин шагнул в комнату. Обведя взглядом скудную обстановку, он повернулся к посыльному.

– Передай хозяину – ещё один матрас и одеяло, и пусть не забудет про еду, иначе я ему уши на макушке узлом завяжу. Я жду.

Кивнув головой, мальчишка кубарем скатился по лестнице. Через несколько минут раздался стук в дверь, и на пороге выросла служанка с подносом в руках. Следом шёл мальчишка с матрасом. Дав каждому по нескольку медяков, воин попросил принести воды и таз для умывания. Повернувшись к девочке, он указал рукой на стол и коротко бросил:

– Ешь.

Усевшись на единственный табурет, ребёнок принялся за еду. Сняв портупею с оружием, гигант осторожно отставил мечи и с удовольствием потянулся, хрустнув суставами. Подойдя к ведру, он с наслаждением принялся смывать дорожную пыль. Сбросив безрукавку, он омыл торс и сунул голову в ведро.

– Оставь воды помыться, – услышал он голос за спиной. Не оборачиваясь, воин кивнул головой.

Покончив с умыванием, он достал из седельной сумки гребень и, расчёсывая густую гриву волос, взглянул на ребёнка. Поев, девочка рассматривала его со смесью восхищения и лукавства.

– Нехорошо подсматривать за старшими, – усмехнулся воин.

– А я не подсматриваю. Я смотрю, – спокойно пожала плечами девочка.

– Бойкая, – снова усмехнулся он.

– Что ты собираешься со мной делать? – напрямик спросил ребёнок.

Воин пожал плечами.

– Пока не знаю. Если бы у тебя была мать, отвёз домой. А так… – Он задумался.

– А я думала, отведёшь на рынок и продашь, – продолжила девочка, глядя ему в глаза.

Тяжёлые желваки заходили на суровом лице воина.

– Я не продаю людей. Я был рабом и знаю, что такое ошейник.

– Ты? Рабом? – оторопела девочка.

– Да. Гладиатором. Далеко на севере.

– И ты сражался на арене?

Воин внимательно посмотрел на девочку.

– Ты не так мала, как кажешься на первый взгляд. Скажи правду, кто ты? Только не надо рассказывать про потерянного отца. Сейчас канун праздника и на улицах полно стражи. Тебя давно увезли бы в сторожевую башню и кинулись искать пропавшего.

Лин досадливо закусила губу.

– Похоже, я пытаюсь помочь тому, кто в этом не нуждается. Что ж, ты можешь идти. Дело твоё.

– Как ты узнал? Мои вопросы не могли тебя насторожить. Обычное любопытство. Где я прокололась?

– Ты ела как взрослый человек. Аккуратно и не торопясь. Голодный ребёнок ест не так. И попросила оставить воды для мытья, хотя не такая уж чумазая, а дети не очень любят мыться.

– Откуда ты столько знаешь о детях?

– Знаю, – коротко ответил воин.

– Я не могу рассказать тебе всё, но поверь, я благодарна тебе за помощь.

– Не за что, – так же коротко ответил он.

– Не сердись.

– Я не сержусь. Просто, я хочу отдохнуть. Мы с Сапсаном прошли через Глотку Ифрита. Теперь нам нужно немного набраться сил.

– Глотка Ифрита! Но это невозможно! Там могут пройти только большие караваны. На четыре дня пути – ни одного источника. Это дорога в ад!

– Мы прошли.

– Но как?!

– Ногами. Теперь помолчи. Я хочу спать. Можешь уйти или остаться, это решать тебе. Но учти, попытаешься что-то украсть, убью, – пророкотал воин равнодушно.

Сбросив сапоги, гигант улёгся на раскатанном на полу матрасе и, глубоко вздохнув, моментально уснул. Посмотрев на спящего воина, Лин потихоньку скинула грубое мешковатое платье, хорошо скрывавшее все достоинства её фигурки, и подошла к умывальнику. Смывая пыль и пот, она чувствовала, как тело начинает дышать и становится легче. Уже две недели она жила в этом городе, собирая по тавернам слухи и слушая разговоры.

* * *

Она родилась в месяц стрелка, когда солнце не палило нещадно, а только чуть нагревало землю. Кто знает, о чём задумалась Мать войны, позволив ей появиться на свет. Хотя и в положенный срок, она родилась крошечной, слабой, и жрица, принимавшая роды, уже готова была повернуть её головку в сторону, дабы не дать ей вдохнуть воздух этого мира, как она открыла глаза.

Рука жрицы непроизвольно подняла девочку за ноги и отвесила ей лёгкий шлепок, заставив заплакать. На жрицу посмотрели странные, разные по цвету глаза. Карий и пронзительно синий. Это была печать богини, и только совет во главе с королевами мог решить судьбу этого ребёнка.

Отдав ребёнка матери, жрица поспешила в храм. Давно перешагнувшая сорокалетний рубеж, она была ещё сильна и проворна, а фигуре её могла позавидовать и юная девушка. Только седина в русых волосах и морщины на шее выдавали её истинный возраст.

Вбежав в храм, она быстро осмотрелась и, обойдя статую богини, постучала в низкую деревянную дверь. Услышав ответ Верховной, она шагнула в комнату.

– Что случилось? Ты прибежала, словно там родился монстр, а не ребёнок, – услышала она голос Верховной и, осмотревшись, нашла её взглядом.

Келья освещалась только отблесками очага. Верховная была стара. Никто не знал, сколько ей лет на самом деле. Высохшая словно мумия, с седыми редкими космами, она наводила страх одним своим видом. Кровь давно уже не грела старческое тело, и Верховная сидела у горящего очага, кутаясь в волчью шкуру.

Согнувшись в поклоне, жрица рассказала о странном ребёнке.

– Странные глаза? – тихо переспросила Верховная. – Давно этого не было. Слабое тело и разные глаза. Интересно. Слабое тело – это признак вырождения. Нужно выяснить, кто зачал её, и сменить обоих, и раба и мать. Не спеши. Всё не так просто. Разные глаза – печать богини. Но для чего она создана, может показать только время. Воинов уже хватает. Жриц тоже. Может статься, что у неё другое предназначение. Пусть няньки внимательно смотрят за ней. Посмотрим, что будет дальше.

– Но, Верховная, судьбу её должен решить совет!

– Ты говоришь это мне? Похоже, Великая Мать совсем лишила тебя разума. Заткнись и делай своё дело, а я буду делать своё.

Прикусив язык, жрица молча поклонилась и исчезла за дверью. Пожевав бескровными губами, Верховная взяла со стола серебряный колокольчик. На звон в келье появилась юная девушка-прислужница, пойманная в недавнем набеге.

От смерти девушку спасла только необычная внешность. Цвет её кожи был близок к коричневому, черты лица тонкие, а большие, тёплые тёмно-карие глаза смотрели на мир с наивностью и испугом. Точёная фигурка придавала изящества этому чуду, а головку венчала шапка густых кучерявых волос, теперь коротко подстриженных. На изящной шее девушки блестел тонкий медный ошейник.

Верховная оставила её себе, сделав посыльной. Необычная внешность девушки служила ей вместо пропуска. Не поворачивая головы, старуха тихо проскрипела:

– Пойди к королевам и передай, что я прошу принять меня. Дело непростое. Иди.

Поклонившись, девушка метнулась к выходу. Через несколько минут она вернулась, принеся ответ. Верховную ждут. С трудом поднявшись на ноги, Верховная запахнула накидку и, опираясь на посох, побрела в приёмный зал. Юная девушка шла следом, посматривая на свою хозяйку со смесью страха и удивления.

Страх вызывал возраст хозяйки, а удивление – её мудрость. Годы не смогли подточить её острого ума, а память позволяла вспомнить дела, о которых не было даже легенд. Частенько слова Верховной удивляли совет, но обычно случалось так, как она говорила.

Путь от кельи до зала Верховная проделала без остановок и не задумываясь толкнула дверь зала совета, не утруждая себя стуком. Дверь распахнулась. В центре зала стоял трон, состоящий из двух сидений, разделённых подлокотником. Одна половина была выкрашена золотом, другая – чёрным.

По кругу зала располагались кресла совета. В широкие окна, забранные слюдой, врывался ровный неяркий свет, освещая всех присутствующих. Справа от трона стояло кресло Воительницы. Украшенная боевыми шрамами, высокая и мускулистая, она больше напоминала боевую секиру, нежели женщину.

Рядом стояло кресло, в котором восседала прямая противоположность воина. Это была Старшая Мать. Она трижды произвела на свет тройню девочек и получила это звание как отмеченная богиней. Холёное, но теперь непомерно располневшее тело было укутано в шёлк и бархат. Но даже сквозь материю было заметно, что роды не прошли для неё даром. Дряблый живот и отвислая грудь вызывали гримасу презрения на лице поджарой как пантера Воительницы.

В отличие от Матери, она не куталась в ткани. Весь её наряд составлял наборный пояс из стали с узорчатой насечкой, к которому крепились полосы выделанной кожи, прикрывавшие чресла амазонки. Маленькая, почти детская грудь оставалась открытой. Длинные мускулистые ноги были обуты в короткие сапоги.

Кресло Верховной было свободно. Женщины почтительно поднялись, приветствуя старейшую амазонку. Молча кивнув, она прошла к своему креслу и, опустившись в него, тяжело вздохнула. Поправив свою накидку из волчьей шкуры, Верховная снова вздохнула и обвела членов совета долгим задумчивом взглядом.

Раздался удар гонга, и в дверях появились охранницы. С короткими обнажёнными мечами в руках, кожаных доспехах, металлических поножах и налокотниках, загорелые и мускулистые, они являли собой грозное зрелище. Встав кольцом за креслами, они замерли, словно каменные изваяния.

Наконец появились королевы. Рядом со своими охранницами они казались домашними породистыми кошечками в окружении свирепых рысей. За исключением Верховной, встали все. Только ей, по старости лет, было позволено сидеть при появлении королев.

Сёстры кивнули, и совет плавно опустился на свои места. Не раз случалось, что излишняя поспешность заканчивалась трагически даже для членов совета. Охранницы не ведали жалости, а их клинки не знали промаха.

Усевшись на трон, сёстры грациозно изогнулись и одновременно закинули ногу на ногу, обнажая точёные бёдра. Обе королевы были действительно красивы. Пепельные волосы до плеч, длинные, красиво очерченные шеи, узкие плечи, высокие, упругие груди и осиные талии делали их мечтой любого ваятеля.

Стройные, изумительной формы ноги с крошечными ступнями были обуты в открытые сандалии со шнуровкой до колен. Короткие шёлковые юбочки и золотые нагрудники не скрывали практически ничего, делая их юными. Наряды королев дополняли короткие синие плащи из бархата, заколотые на левом плече серебряными фибулами.

Аристократические черты лиц, густые пушистые ресницы, чувственные полные губы дополняли картину этого совершенства. Только глаза у них были разного цвета. Голубые у Надии и зелёные у Лидии. На этом различие между сёстрами кончалось. Обе властные, жёсткие, капризные, они были склонны к роскоши и чувственным наслаждениям, но при этом умели быть мудрыми и правили дружно.

При их правлении многие дела пошли на поправку, за что им прощалось многое. Не раз в истории королевства случалось, что королев сбрасывали с трона, решив, что их правление неугодно королевству. В этих случаях не спасали даже охранницы.

– Итак, мудрейшая, что произошло? Для чего потребовалось срочное собрание совета? – красивым грудным голосом спросила Лидия.

Все выжидательно посмотрели на жрицу.

– Сегодня родилась девочка. Но не просто младенец, а ребёнок с разными глазами, хотя телом она очень слаба.

– Слаба? – переспросила Воительница. – Тогда какой с неё прок?

– Ты, как всегда, пряма и нетерпелива, как твой клинок, Волчица, – спокойно ответила старуха. – Имей терпение и научись слушать. С самой юности тебе так и не смогли привить этой добродетели.

Волчица выпрямилась, словно желая ответить, что-то резкое, но, наткнувшись на взгляд Верховной, промолчала.

– Такого не случалось уже много лет. Я помню вас всех сопливыми девчонками. Уже тогда я была стара. Но такое случилось второй раз за мою жизнь. Этот ребёнок отмечен печатью богини. Но закон есть закон. Решать должен совет.

– Какого решения ты ждёшь от нас? – вступила в разговор Старшая Мать.

– Отдайте её мне, – тихо сказала старуха. – Чем-то этот ребёнок должен отличаться от остальных, и я хочу понять, что это.

– Отдать тебе? Но кто будет кормить его? Или по твоему желанию жрицы начнут доиться, как коровы? – непочтительно расхохоталась Волчица.

– Ты всегда была дурой, – спокойно ответила Верховная.

– Старуха, ты слишком многое себе позволяешь! – подскочила Воительница и тут же опустилась в кресло, почувствовав остриё клинка охранницы на своей шее.

– Дура, – презрительно повторила Верховная. – Неужели ты думаешь, что меня можно напугать? Чем? Смертью? Я прожила достаточно долго, чтобы не бояться её. Мне нечего терять в этом мире. Но я могу отомстить. Даже при твоей тупости, ты не можешь не знать о проклятии Верховной, сказанном перед смертью. Оно всегда сбывается. Хочешь проверить? Запомни, если я умру не своей смертью, проклята будешь ты.

– Но почему? – содрогнулась Волчица. Ей совсем не хотелось окончить свою жизнь на острове прокажённых или в помойной яме. – За свою жизнь ты могла нажить немало врагов, но ты выбрала меня!

– Потому что ты самая тупая и злобная из всех членов совета. Но с этой минуты ты будешь вынуждена сама охранять меня. Я сказала своё слово, ты его слышала.

Лицо Волчицы перекосилось от злости. Медленно поднявшись, она поклонилась королевам и вышла из зала, бросив через плечо:

– Пусть забирает.

Дверь закрылась, и Старшая Мать весело расхохоталась:

– Ай да Верховная! В первый раз вижу Волчицу такой испуганной.

Криво усмехнувшись, Верховная посмотрела на сестёр.

– Что поделать? С дурами только так и управляться.

– Ну не такая уж она и дура, если стала вождём воинов.

– Кроме войны, она ничего не знает и не хочет знать. А ведь помимо глупого махания мечём есть ещё и политика. Иногда хороший шпион в нужном месте стоит целого войска.

– Опять ты за своё, Верховная, – поморщились сёстры. – Мы много лет жили в своём мире и обходились без них. Почему теперь ты так настаиваешь на этом?

– Всё просто. Время не стоит на месте. Вы не раз заглядывали в мой волшебный шар и знаете, что в мире есть много всего, что могло бы пригодиться нам.

– Ты упряма, Верховная. Но что может нам угрожать? Войны мы не боимся. Каждая амазонка стоит двух, а то и трёх самцов.

– Это в открытом бою. Но наши девы бьются по старинке, не зная многого из того, что известно в остальном мире. Соседние государства растут, богатеют, торгуют, изучают ремёсла, а мы стоим. Замерли, как в болоте.

– Верховная! Ты порицаешь то, что завещано богиней?

– Богиня не завещала жить в темноте, как кроты. – Верховная строго оглядела сестёр. – Всё, что может быть использовано на благо и процветание королевства амазонок, должно быть использовано. Разве в бою выбросить плохой клинок и подобрать хороший зазорно? Нет! То же самое и с остальным. Это клинки, которые нужно использовать против врагов.

– Ну, нашего сословия это не касается. Роды не изменишь даже наукой, – презрительно протянула Старшая Мать.

– Глупая корова! Великая Мать! Ну почему в совет входят такие дуры?! Услышь мольбу своей служанки, вразуми этих недалёких! – Голос Верховной прозвучал неожиданно звонко в тишине зала, и, словно в ответ, в сером небе раздался гром. Все поражённо уставились на Верховную.

– Похоже, твоя мольба услышана, старейшая, – осторожно произнесла Надия.

– Хорошо. Забирай девчонку. Определи, что ты считаешь необходимым, и передай список нам. На следующем совете мы попробуем решить, нужно это или нет, – добавила Лидия, и сестра согласно кивнула, подтверждая решение.

Старшая Мать, обиженно сопя, начала выбираться из кресла. Медленно встав, она поклонилась и покинула зал. Подождав, пока за ней закроется дверь, Лидия звонко рассмеялась.

– Она и правда похожа на толстую корову, – поддержала её сестра, и обе залились чистым серебристым смехом.

– Вы недалеко от неё ушли, – оборвала их веселье Верховная. – Похотливые козы. Фигуры как у богинь, а ума как у этой. – Она небрежно кивнула вслед ушедшей.

Разом замолкнув, сёстры посмотрели на жрицу.

– Знаешь, Верховная, когда-нибудь ты переступишь черту…

– И что? – насмешливо спросила старуха. – Я говорила так и двадцать, и сорок лет назад. С тех самых пор, как стала Верховной, я говорила только то что, думаю, и никто не мог заткнуть мне рот. Чем грозиться, лучше заткнитесь и попробуйте уложить хоть крупицу мудрости в свои куриные мозги.

Старшина гвардейцев шагнула вперёд, грозно взявшись за меч, но Верховная уже разошлась не на шутку.

– А ну встань на место, вшивая дворняжка! То, что здесь говорится, не для тебя, тупая скотина. Исчезни, пока я не заставила твоё чрево раздуться, как коровье вымя. Ну! – грозно прикрикнула она, и охранница встала, в растерянности оглядываясь на королев.

Надия знаком приказала ей отойти.

– Ладно. Ты облаяла всех, но цель твоя не в этом. Так чего же ты хочешь? – осторожно спросила она.

– Слава Великой! Образумились! – всплеснула руками Верховная. Затем, помолчав, она спокойно продолжила: – Нам нужно новое сословие – ремесленники. Рабы – это хорошо. Но они работают только из страха. Нужно изменить нынешнее положение дел. В набегах не уничтожать всех поголовно, а выбирать мастеров. Покупать не самцов, всё достоинство которых в штанах, а мужчин, обученных ремеслу. Дать им возможность выкупить себя работой. Это только для начала, – поспешно подняла она руку, предвидя возражения королев. – К ним приставить молодых девушек, способных к обучению. Тогда нам будут не нужны ни купцы, ни работники. Мы перестанем платить серебром за любую дешёвку. Наши копи не бесконечны. Придёт время, и рудник истощится. И что тогда? Чем будем платить за товары? Телами наших воинов?

От этих слов охранницы побледнели, со злостью глядя на старуху. Умом они понимали, что Верховная права. Но сердца грозных воительниц не могли вынести такого осквернения древних устоев.

– Итак, ты предлагаешь тратить серебро на мастеров? – задумчиво спросила Лидия.

– Да. Пусть они работают и обучают наших девушек своему искусству. За хорошую работу они получат свободу. Это придаст нам вес в соседних государствах, которые считают нас просто злобными сучками, которые убивают самцов, удовлетворив свою похоть. Получив своих ремесленников, мы сможем поднять государство на новую ступень. Это докажет всем, что мы не только воины, но и политики.

Сёстры задумались.

– А как это соотносится с устоями заветов?

– Пусть вас это не волнует, – усмехнулась Верховная. – На эти вопросы буду отвечать я. Главное, чтобы эти, – она жестом указала на пустующие кресла, – не вздумали путаться под ногами. Если уж не могут помочь, так пусть хоть не мешают.

– Ну, Старшая Мать, хоть и недалёкая, но спорить не станет. А вот Волчица – это вопрос.

– Соблазните её хорошим оружием и новыми изобретениями для войны. Не надо далеко ходить. Подойди, девочка, – неожиданно мягко обратилась она к старшине охранниц.

Та нерешительно шагнула вперёд.

– Скажи, тебе хотелось бы иметь более удобный и острый меч? – с улыбкой спросила Верховная.

Воительница помолчала, затем, бросив косой взгляд на своё оружие, мрачно кивнула.

– Ты понимаешь, что для защиты королев у вас должно быть хорошее оружие, а не это сырьё для переплавки?

Снова мрачный кивок.

– Как ты сказала? – переспросила Надия. – Откуда ты знаешь такие слова?

– Поживёшь с моё да потаращишься в шар, как сова, не тому научишься, – отмахнулась Верховная. – А теперь скажи – ты готова потерпеть в городе мастеров, если знаешь, что они сделают для тебя хорошее оружие?

Сомнение отразилось на лице женщины.

– Подумай. Ведь это поможет тебе исполнять твой долг.

Решившись, старшина кивнула.

– Продано, девочки! – весело рассмеялась Верховная.

– Да-а, – задумчиво протянули сёстры. – Ты умеешь убеждать. Что ж, возможно, в этом есть резон. Попробуем.

Облегчённо вздохнув, Верховная встала и, опираясь на посох, побрела к выходу. Сёстры остались одни. Задумчиво глядя ей вслед, Лидия тихо произнесла:

– Ты и правда считаешь, что из этой затеи что-то получится?

– Верховная мудра как змея, – ответила сестра. – Всё происходило у нас на глазах. Если уж она сумела убедить Дасту, то с Волчицей у неё проблем не будет.

– Не знаю. Даста умна, а Волчица стала воеводой только благодаря злости и личной храбрости. К сожалению, с мозгами у неё слабовато. Правильно сказала старая карга – злобная сучка. Кстати, она ни разу не была в райской башне.

– Да, зато в её доме целая стайка юных девочек. Очаровательный цветник. Правда, испуганные, забитые. У Волчицы рука тяжёлая, а характер ещё хуже.

– Это точно. Ты заметила, как она смотрела на рабыню Верховной?

– Ещё бы! Просто пожирала глазами. Ну ладно. С делами покончено. Чем займёмся?

– Пошли в башню. Вчера мне приглянулся новый юноша.

– Это тот, светловолосый?

– Да. Фигура хорошая и оснащён как следует… – Весело щебеча, сёстры отправились в башню, обсуждая достоинства и недостатки рабов.

* * *

Верховная медленно шла по коридору дворца, погрузившись в свои думы. Неожиданно дорогу ей заступила могучая фигура. Подняв голову, старуха сразу узнала Волчицу.

– Ну, хочешь, что-то сказать? – глядя ей в глаза, спокойно спросила жрица.

– Да. Я хочу поговорить с тобой.

– Что ж, пойдём, девочка. Такой старухе, как я, трудно говорить стоя.

Волчица отступила, и Верховная продолжила свой путь. Войдя в келью, она опустилась в кресло и, указав Волчице на другое, приказала:

– Лата, принеси нам вина. Хорошее вино располагает к беседе, а она у нас будет долгой.

Огромная по сравнению со старухой Волчица не осмелилась спорить. Вспышка гнева и оскорбления в зале и мягкая ласка сейчас выбили её из колеи. Дожидаясь, пока девушка подаст вино, старуха молчала, принуждая молчать Волчицу.

Подав на стол, девушка скрылась за дверью.

– И так. Что ты хотела, девочка? Не обижайся, но по сравнению со мной ты ещё ребёнок. Я была старухой, когда ты появилась на свет.

– Скажи, Верховная, почему ты всё время унижаешь меня на совете? Что я тебе сделала?

– Дурочка. Ты сильный воин, но плохой политик. Я вынуждена злить тебя, чтобы пробиться сквозь завесу твоего упрямства. Я не лезу в то, что касается воинов, но то, что касается политики, оставь мне. Ты ушла из зала, не услышав самого главного. Но я готова повторить, если ты выслушаешь меня.

– Хорошо, я слушаю, – спокойно ответила Волчица и вытянулась в кресле, жалобно скрипнувшем под её могучим телом.

Жрица повторила всё, что говорила королевам. Волчица задумалась.

– Оружие – это хорошо, – помолчав, ответила она. – Но ведь это только начало. Ты хочешь, чего-то большего?

– Я всегда знала, что ты не глупа, просто слишком упряма. Я хочу возродить былое величие амазонок. Хочу заставить всех наших соседей считаться с нами. Вот тогда я смогу спокойно умереть.

– Ты? По-моему, ты так же вечна, как Великая Мать.

– В этом мире нет ничего вечного. Прошу тебя только об одном. Не спорь со мной на совете. И то, что я тебе обещала, будет твоим.

– Я хочу кое-что другое.

– Ну да. Мою Лату.

– Откуда ты знаешь? – поражённо уставилась Волчица на старуху.

– Достаточно видеть, как ты смотришь на неё. Но эта девочка не для того создана. У неё другая судьба. Сделаем так. Первому же каравану я закажу такую же рабыню для тебя. Это будет мой тебе подарок. Потерпи.

Волчица поджала было губы, но, подумав, согласилась.

– Нет смысла ссориться из-за рабыни, – пожала она плечами.

– Ты быстро учишься. Это радует. У меня всего три девушки, но я подбирала их тщательно. Теперь осталось найти четвёртую и моя задумка воплотится в жизнь.

– Откуда ты знаешь, что это именно та, кто тебе нужен?

– Глупый вопрос. Я жрица. Верховная жрица Великой Матери! Она даёт мне силу и знания. Так мы договорились?

Волчица кивнула.

– Хорошо, я поддержу тебя на совете.

– Умница. Ты не пожалеешь. Я сделаю тебя не только богатой, но и счастливой. Я знаю, что тебе нужно. Теперь ступай. Мне нужно подумать.

Залпом допив вино, Волчица легко поднялась и шагнула к дверям.

– Я запомню твоё обещание, – негромко бросила она и вышла из кельи.

– Не сомневаюсь, – тихо усмехнулась жрица и уставилась на огонь. Взяв колокольчик, она вызвала Лату.

Обо всей этой истории Лин узнала от Латы. Темнокожая рабыня не смогла устоять перед маленькой нахалкой, отловившей её в тёмном коридоре храма с кинжалом в руках. Прижав клинок к шее рабыни, девушка потребовала рассказать ей историю своего происхождения. Рабыня предложила ей поговорить с Верховной, но Лин была неумолима.

Сообразив, что от этой рыжей бестии так просто не избавиться, рабыня начала говорить. Узнав всё что хотела, девушка отпустила рабыню и отправилась прямиком к Верховной.

Лин с улыбкой бросила очередной взгляд на спящего воина и вернулась к своим размышлениям. Самое главное для неё было знать, что готовят правители этой страны, самого крупного соседа королевства амазонок, против её родины. Её задачей было вовремя предупредить Верховную о готовящемся нападении. Всё остальное время она могла делать что угодно. За две недели только этот гигант смог раскусить её. На всех остальных детская мордашка и наивный лепет действовали безотказно.

Выстирав платье, она повесила его сушиться и залезла на кровать, укутавшись в одеяло. Стараясь думать только о делах, она старательно смотрела в окно, но глаза сами собой возвращались к фигуре спящего воина.

Она не раз видела крупных мужчин, но по сравнению с ним они были просто мелюзгой. Могучее тело, казалось, было свито из одних мышц. Нигде не было и капли жира. Его спокойствие и умение сражаться поразило её ещё в зале. Не обнажив клинка, даже не выпустив из рук кувшин, он уложил целую шайку, не получив ни царапины. Похоже, он говорил правду о гладиаторстве. С такой лёгкостью мог двигаться только человек, отдавший боям почти всю жизнь.

– Ты слишком долго думаешь об этой горе мышц, амазонка, – строго одёрнула она себя, но тут же усмехнулась своим мыслям. – Кажется, тебе предоставляется шанс позаботиться о теле. Оно давно уже требует своего, а этот самец может быть очень интересен.

«Ага, если только не раздавит тебя в своих лапах», – ответил её внутренний голос.

Опустив голову на подушку, она закрыла глаза и задремала, вспоминая годы своего ученичества.

* * *

На внутреннем дворе королевского дворца проходило странное действо. Шеренга молодых девушек была выстроена перед креслами совета. Поочерёдно каждая из них выходила вперёд и принималась показывать свои боевые умения. Владеть оружием должна была каждая амазонка.

К вечеру, изрядно подустав, совет хотел было разойтись, когда Верховная подняла посох.

– Нам осталось проверить последнюю девушку.

– Кого это? – удивлённо спросили сёстры.

– Мою ученицу, Лин.

– И где же она? Мы много слышали о твоей воспитаннице, но видеть не приходилось.

– Иди сюда, девочка, – громко позвала жрица.

Словно из ниоткуда перед советом возникло странное существо. В половину человеческого роста высотой, с копной густых рыжих волос, она была абсолютно обнажена. Точёная фигурка, крохотные ступни и ладошки были верхом совершенства. Плавная, крутая амфора бёдер, узкая талия и высокая полная грудь делали её нежной и женственной, а прекрасно развитые мышцы ясно говорили, что малышка не так уж слаба.

Гордо вскинув голову, девушка грациозно поклонилась и посмотрела на совет своими разноцветными глазами. Оттенённые длинными пушистыми ресницами, они блестели, лукаво оглядывая собравшихся. Чуть вздёрнутый нос и красивые чувственные губы придавали её лицу выражение детской наивности.

– Ну и что же умеет эта кроха? – с улыбкой спросила Волчица.

– Испытай её и всё увидишь, – усмехнулась Верховная.

– Как? – не унималась Волчица. – Этого ребёнка мои воины просто раздавят. Меч любого воина равен ей по весу.

– Рано смеёшься, Волчица. Смотри.

Верховная кивнула, и кроха метнулась по двору, словно рыжая молния. С разбегу взвившись в воздух, она атаковала ближайшую воительницу. Крохотная пятка ударила её в живот с силой тарана. Хватая ртом воздух, амазонка грохнулась наземь, гремя железом. Её кинжал уже сверкал в руке крохотной девушки, выписывая круги и восьмёрки.

Выхватив меч, огромная воительница двинулась вперёд, намереваясь разрубить дерзкую пополам. Короткий лязг – и меч воина вонзился в землю, а кинжал рыжей упёрся ей в горло. Отбросив оружие, она подхватила с земли шест и кинулась на шеренгу воинов. Глухие удары, лязг, ругань – всё смешалось в один гул. Несколько минут, и над кучей поверженных амазонок возникла крохотная фигурка. Совет смотрел на это чудо, раскрыв рты.

– Это невозможно! – выдохнула Волчица.

– Ты это видела сама. Но это не главное. Лин говорит на пяти языках и помнит всё, что прочла один раз. У неё много и других достоинств.

– Что это за борьба? – не унималась Волчица.

– Это то, что вы забыли по своей лени.

– Как ты хочешь использовать её? – спросили сёстры.

– Она станет нашими глазами и ушами, там, за границей королевства.

– Ты уверена в ней?

– Да.

– Она многое умеет. Но что насчёт чувственных наслаждений? – не унимались сёстры, пожирая глазами точёную фигурку.

– Они мне нравятся, – спокойно ответила маленькая красотка.

– Хорошо. Делай как знаешь, – кивнули сёстры, и день был окончен.

Легко поклонившись, девушка шагнула в тень раскидистой яблони и исчезла, словно растворившись. Верховная поднялась и, посмотрев на сестёр, покачала головой:

– И не мечтайте. Даже я не увижу её до завтрашнего дня. Эта девочка не для вас. Она принадлежит Великой Матери. – Она повернулась и направилась в свою келью, потешаясь в душе над скисшими физиономиями сестёр. – Глупые похотливые козы, – проворчала она себе под нос и скрылась за дверью.

Но стоило Верховной опуститься в кресло, как она повернула голову и позвала:

– Иди сюда, хватит играть.

– Как ты узнала, что это я? – выступила из темноты Лин.

– В тебе заключена большая сила. Благодаря ей, ты светишься для меня, как огонь. Но не волнуйся. Это известно только посвящённым. Для остальных ты невидима. Завтра ты отправишься в дорогу. Мы смогли доказать этим громилам, что не только сила делает амазонку воином. Теперь пора работать. Сядь поближе.

Две головы склонились над хрустальным шаром, и тихий шёпот старухи чуть слышно зашуршал в келье. Спустя несколько часов Лин нежно коснулась губами сморщенной щеки и исчезла как привидение.

– Ступай, девочка, и да хранит тебя Великая Мать, – тихо прошептала старуха, глядя на языки пламени. В глазах её мелькнули слезинки, и она опустила голову на грудь.

* * *

Из сладких объятий сна её вырвал громкий раскат грома. Вздрогнув, Лин подскочила, со страхом глядя в мутное окно, затянутое бычьим пузырём. Крупные капли дождя с силой застучали по крыше. Она панически боялась грозы. Много раз Верховная пыталась ей объяснить, что ничего плохого с ней случиться не может, но у каждого свой страх. Девушка так и не перестала вздрагивать при каждом ударе грома. Она попыталась поплотнее закутаться в одеяло, как вдруг воин поднял голову. Шорох её движений разбудил его.

– Что с тобой? – спросил он, посмотрев на её испуганное лицо.

– Я боюсь грозы, – тихо проговорила она.

– Шутишь? – От удивления он приподнялся на локте.

Лин отрицательно покачала головой.

– Правда, боюсь, – проговорила она срывающимся от слёз голосом.

– Ну, если хочешь, ложись рядом, – развёл он руками. – Больше мне нечего предложить.

Она посмотрела на него, затем покосилась на своё платье. Уловив её взгляд, воин махнул рукой.

– Иди с одеялом, если и меня боишься.

Обреченно вздохнув, она слезла с топчана и, шлёпая босыми пятками по выскобленным доскам пола, подошла к его матрасу.

– Подвинься. Тут даже мне места нет.

Неопределённо хмыкнув, гигант повернулся на бок. Поплотнее запахнувшись в одеяло, Лин опустилась на матрас и легла на бок, повернувшись к нему спиной. Могучее тело просто излучало тепло, которое она почувствовала даже сквозь одеяло. Почувствовав, что она дрожит, воин положил ей локоть под голову и, обняв, прижал к себе.

– Расслабься, и будет тепло. А теперь, спи. В такую погоду только и остаётся, что спать, – тихо пророкотал он и уснул, словно провалился.

Почувствовав его руку, Лин поначалу напряглась, готовясь дать отпор его поползновениям, но, сообразив, что он просто пытается её согреть, расслабилась. Страх улетучился. Вместе с живительным теплом пришли и фривольные мысли. Девушка даже несколько обиделась на такое пренебрежение с его стороны, но, вспомнив про глотку Ифрита, назвала себя дурой.

Пройти это место в одиночку решались очень немногие. Даже караваны обходили это место стороной, предпочитая делать крюк, но не рисковать. Сколько же сил должно было отнять у него это путешествие?

Пригревшись, девушка вдруг поняла, что ей совсем не хочется шевелиться, даже несмотря на тяжесть его огромной руки. Именно её вес вселял в неё спокойствие и уверенность в будущем. Замерев, Лин постепенно задремала под шум дождя.

Проснулись они одновременно. Взгляд воина столкнулся со взглядом разноцветных глаз девушки.

– Доброе утро, – улыбнулась Лин.

– Угу, – содержательно ответил он.

Очевидно, ночью девушке стало жарко, потому что одеяло лежало по большей части на полу, самым углом прикрывая её бёдра. Воин лежал на спине, а Лин устроилась у него на груди, прижавшись всем телом к могучему торсу. Тонкая рука малышки по-хозяйски обнимала его за талию, а стройная ножка была закинута на бёдра.

Сообразив, что практически лежит на нём, она смущённо отодвинулась и потянулась за одеялом. Молча поднявшись, гигант шагнул к ведру и, умывшись, посмотрел в окно.

– Проклятие! Похоже, это надолго, – проворчал он.

Дождь лил не переставая. Вздохнув, он посмотрел на свою соседку.

– Схожу за едой, а ты пока одевайся, – бросил он и, натянув сапоги, вышел из комнаты.

Подскочив, Лин с удовольствием накинула сухое чистое платье. Бросив одеяло на топчан, она умылась и, пройдясь по комнате, задумчиво посмотрела в окно. Дождь продолжал барабанить в стекло, навевая скуку и желание снова улечься в постель.

«Странный человек», – подумала Лин. Провести ночь рядом с обнажённой женщиной и не сделать ни одной попытки к близости. Это уже было сродни оскорблению. Дверь распахнулась, и на пороге появился воин, держа в каждой руке по кувшину вина. Следом семенил хозяин и заискивающе что-то лопотал. Последней шла служанка, не сводя восхищённого взгляда с широких плеч постояльца.

И хозяин и служанка несли подносы, уставленные самой разнообразной снедью. Этого могло хватить на обед целой крестьянской семье. Оставив подносы, они подхватили вёдра с грязной водой и скрылись за дверью.

– Садись, – бросил воин, опускаясь на жалобно скрипнувший топчан. Налив вина, он разорвал пополам курицу и с удовольствием принялся за еду.

– Долго ты ходил, – нарушила молчание Лин.

– Проверил коня, – коротко ответил воин.

– Ты всегда так говоришь? – не унималась Лин.

– Как?

– Коротко, словно нехотя.

– Почти.

– Но вчера, в зале, ты был более ласков.

– Незачем пугать ребёнка.

– А что изменилось?

– Не люблю, когда из меня делают дурака.

– Ну в этом ты не оригинален. Но похоже, ты обиделся.

– Я не знаю, как к тебе относиться. Кто ты? Друг? Враг?

– Просто женщина, которой ты помог. Или ты не помогаешь бесплатно?

– Я что, просил у тебя что-то?

– Нет. И это меня удивило.

– Ах, вот оно что! Кажется, я начинаю понимать.

– Что именно?

– Ты из страны амазонок. Только они считают себя равными мужчинам во всём.

– По-твоему, это не так?

– Мне нет до этого дела. Каждый думает так, как ему нравится.

– Что ты имеешь против женщин?

– Ничего. Но я не сравниваю нас. Женщина – созидатель, мужчина – разрушитель. Так решили боги. Но они не могут существовать друг без друга. Боги создали всё живое, разделив на пары, которые дополняют друг друга. Это равновесие. Там, где оно нарушено, начинаются войны и болезни.

– Амазонки живут без мужчин.

– Неправда. У вас есть мужчины. Рабы, но есть. Есть и башня наслаждений.

– Откуда ты знаешь? – насторожилась Лин.

– В гладиаторских казармах была одна женщина воин. Мы часто говорили с ней.

– И что потом с ней стало?

– Погибла.

– Как?

– Как и все, на арене. Её поймали во время набега. Продали туда. Обратной дороги для неё не было.

– Это она сказала?

– Да. Она говорила, что опозорена. Мы договорились, если нам придётся сразиться, победитель подарит проигравшему быструю смерть. Это всё, что один гладиатор может сделать для другого.

– И ты убил её?

– Да.

– Животное! Ты мог найти другой выход! – подскочила от возмущения девушка.

– Не ори. Там нет другого выхода. Умри или победи.

– Но ведь ты мог просто ранить её…

– И продолжить её рабскую жизнь? Тебе не понять меня. Ты не знаешь, что такое быть рабом.

Лин замолчала, пытаясь осмыслить услышанное. У неё в голове не укладывалось, что этот огромный самец посмел убить амазонку.

– Тварь! – не выдержала она. – Похотливый самец! Вас и надо держать в ошейниках, как животных! – продолжала визжать Лин. Ярость переполняла девушку.

– Убирайся! – услышала она в ответ. – Вон отсюда, глупая гусыня!

Задохнувшись от возмущения, она вскочила на ноги.

– Это моя комната, – спокойно продолжил воин. – А ты поищи себе другое место. Я хотел помочь ребёнку, но оказался наказан за свою доброту. Воистину сказано, не делай добра, не получишь зла. Видно, правду говорили в казармах – женщина и благодарность понятия несовместимые. Убирайся!

Вскочив из-за стола, Лин бросилась вон. Пробежав через зал, сопровождаемая удивлёнными взглядами, она распахнула дверь и попала под струи проливного дождя. Грубая холстина платья моментально промокла, и холодные потоки воды потекли по спине. Пышные густые волосы амазонки намокли, упав на плечи мокрым мочалом.

* * *

С вечерней прохладой оживилась и жизнь в городе амазонок. Скрытый в глухих лесах, он был построен на краю обрыва, в трёх полётах стрелы от устья реки. Высокий берег, в полторы сотни локтей, омывался морскими волнами. Со сторожевой башни было хорошо видно, кто подходит к этому пустынному берегу.

Разные люди приставали к устью реки. Были это и купеческие караки, и боевые пиратские галеры, и огромные фрегаты сильных соседей. Всем нужна была пресная вода. Но никто не рисковал останавливаться в этих местах лишний раз, стараясь по возможности найти воду в другом месте. Только купцы в погоне за наживой готовы были рискнуть своей головой.

Но и они старались предупредить свою гильдию о месте причала. Те, кто регулярно бывал в этих местах, знали: вход в город мужчинам заказан. Это было женское царство. Сильные, беспощадные воительницы презирали весь род мужской, считая его средним звеном между животными и людьми.

Но купец всегда останется купцом. Это сословие торгашей шло на сознательный риск, зная, что в случае удачи будут с барышом, а если нет, то в царстве Серых Теней деньги не нужны. Не раз случалось, что именно купцы становились первыми людьми, проникавшими на территории других государств. Только благодаря смелости, порождаемой их жадностью, налаживались новые связи между странами.

Амазонки признавали мужчин только в виде рабов и использовали их в двух целях: как рабочую скотину или для продолжения рода. Для первого брали рабов независимо какого вида, лишь бы были здоровы и сильны. Для второго, рабов отбирали особенно тщательно.

Это были мужчины от двадцати до тридцати лет, физически сильные и выносливые, желательно воины, доказавшие свою храбрость в бою, красивые внешне и оснащённые достойно. Шрамы только приветствовались, являясь доказательством их храбрости. Все остальные уродства, не важно, врождённые они или приобретённые, были недопустимы.

Молились амазонки Великой Матери Войны, женщине суровой и неприступной. Именно она давала женщинам силы противостоять в боях мужчинам, помогала рожать детей и дарила плодородие полям, на которых рабы выращивали рожь и пшеницу.

Женщины делились на несколько сословий: королевы, жрицы, матери, воины. Первое сословие было элитой. Ему позволялось всё. Жрицам только королевы могли приказывать. Матери, сильные и ухоженные, заботились о продолжении рода. Каждые два года они приносили детей, и чем больше рождалось девочек, тем почётнее была мать. Воины – это было, пожалуй, самое обделённое племя.

Лишённые возможности регулярного общения с мужчинами, они изливали свою страсть в боях и стычках между собой. То и дело в казармах вспыхивали жестокие драки, и, хотя обнажать оружие против соплеменниц им было запрещено, редкая стычка обходилась без кровавых жертв.

Если жрицы и матери владели собственностью, прислугой, деньгами, то воины не имели ничего. Их уделом был бой. Разделённые на отряды, они не имели жёсткой дисциплины, которой отличались регулярные войска соседних государств, и частенько уходили со своих постов в поисках одиноких путников и охотников, бродивших в густых лесах.

Участи пойманного никто не завидовал. С той минуты, как он оказывался в руках амазонок, срок жизни его исчислялся только его собственной силой. Он жил, пока был на что-то способен как мужчина. Затем следовал короткий удар кинжалом, и бедняга прекращал свой путь, переселяясь в царство теней.

Законы в царстве были достаточно суровы, но последнее слово принадлежало королевам. Их было две. Сёстры-близнецы, они олицетворяли собой две стороны бытия: жизнь и смерть. Их слово было законом, и не одна жрица лишилась головы, возомнив себя неприкосновенной.

Их охраняла личная гвардия – женщины, ростом и силой не уступавшие гвардейцам-мужчинам. Для этих львиц не существовало ничего святого, кроме приказа королев. Девочек отбирали с юности и воспитывали в специальных школах, переселяя потом в казармы. Вход в это место был запрещён даже жрицам.

Бесстрашные, преданные как собаки, они были единственным отрядом, в котором царили железная дисциплина и порядок. Но в награду они имели всё, даже собственных постельных рабов. Лучшее оружие, доспехи и даже личные рабы доставались им в первую очередь. Это правило могли оспорить только жрицы.

Город, окружённый стеной в пятьдесят локтей высотой с одними воротами, состоял из одноэтажных казарм, школ, небольших домиков, разбросанных без всякого порядка, и нескольких трактиров. Только дворец был построен в три этажа высотой. Каменное здание было возведено рабами под руководством архитектора, приглашённого с дальнего севера.

Амазонки не знали ремёсел, признавая только одно: войну. Оружие, ткани, украшения, одежда – всё добывалось в набегах или покупалось у заезжих купцов. Именно поэтому они и шли сюда со своими караванами. За любое самое паршивое оружие, стоящее в других местах пару медяков, здесь платили серебром.

После удачного набега новых рабов можно было сменить на меч, лук, кожаный доспех или золотую безделушку. Матери и жрицы с удовольствием носили кольца и диадемы, щеголяя друг перед другом уборами и нарядами, вызывая молчаливую зависть у воинов.

По негласному закону, купцов не трогали, понимая, что любой пропавший караван может стать камнем, который перекроет этот тоненький ручеёк товаров, привозимых издалека. Хитрые торгаши пользовались голубиной почтой, выпуская сразу по нескольку птиц на подходе и отходе от города. Расчёт был прост: хоть одна птица вернётся домой.

Обезопасив себя таким образом от амазонок, купцы решали и политическую проблему. За караван, пропавший на территории государства, несло ответственность правительство. Но и эти меры не всегда спасали купцов от кровожадных воительниц. Разное случалось на границах двух государств, а лес, пустыня и море умели хранить свои тайны.

Живя на морском берегу, амазонки пользовались только узкими долблёными лодками, передвигаясь вдоль берега, не зная других способов плавания. Но и этого было достаточно. Бесшумно подобравшись к кораблю под покровом ночи, они вырезали весь экипаж, оставляя в живых только избранных, но и то ненадолго.

* * *

Холодный дождь быстро остудил горячую голову девушки. Сообразив, что ей некуда идти, Лин направилась на конюшню, решив переждать дождь под навесом. Тихо похрапывая, в стойлах стояло полдюжины лошадей. В стороне, отдельно от всех, стоял огромный вороной.

Боевой жеребец выделялся среди обычной скотины огромным валуном. Мощные мышцы перекатывались под тонкой шкурой. Увидев девушку, вороной недовольно фыркнул и стукнул копытом, словно предупреждая. Жеребец был вычищен и ухожен. В яслях было засыпано полно овса, хотя остальные животные обходились сеном.

Осторожно обойдя коня, Лин забилась в самый дальний угол, где хранилась солома, и, забравшись в неё, сжалась в комок, пытаясь согреться. Продрожав почти до вечера, она начала проклинать этот город и погоду. Дождь разогнал всех по домам, поэтому в любой харчевне она сразу привлечёт внимание бандитов и стражников. Причём последние нередко мало чем отличались от первых.

Неожиданно тишину конюшни нарушили шаги. В дверях появился воин. Голый по пояс, он, казалось, не замечал потоков воды, струящихся по телу. Подойдя к коню, он ласково потрепал его по шее и внимательно осмотрел подковы. Убедившись, что всё в порядке, он обнял коня за шею и, прижавшись лицом к шелковистой шкуре, тихо заговорил. Лин насторожила уши.

– Потерпи, дружище. Скоро мы уедем из этого города. Вот только разберёмся с этим проклятым колдуном и уедем. Наймёмся охранять караваны и будем бродить по свету. Спрашиваешь, почему караваны? Спокойная жизнь. Не надо никого убивать на потеху толпе. Только в честном бою. Напали – защищайся. Делай свою работу, и всё. Но сначала колдун. Это, у нас с тобой самое главное. Маленькая мерзавка заставила меня вспомнить прошлое. Она решила, что я убил Данату просто так. А ведь это была её просьба. Просьба друга. Она не хотела жить рабыней, но и умирать от меча какого-нибудь слабака тоже. Мы были друзьями. Но ей этого не объяснишь. Она всё сказала, вспомнив про ошейник. Но этого больше не будет. Никогда! – Круто развернувшись, воин вышел из конюшни.

Выбравшись из своего угла, Лин растерянно замерла, стоя посреди конюшни. Получалось, что она осудила, ничего не зная. А ведь не раз Верховная учила её выяснить всё до конца и только потом обвинять. Потоптавшись у входа в конюшню, она двинулась обратно. Молча, пройдя через зал, она поднялась к знакомой двери. Постояв и окончательно замёрзнув, она нерешительно постучала.

– Войди, – услышала она знакомый голос и шагнула в комнату.

Гигант сидел на топчане, привалившись спиной к стене. Тарелки были убраны. На столе стоял кувшин, а в руке он сжимал оловянный кубок.

– Пришла ещё что-нибудь добавить? – негромко спросил он.

– Нет. Я не хотела ссориться. Просто сорвалось. Извини. А кроме того, я не знаю, за кого просить Великую Мать, – тихо ответила Лин.

– О чём просить?

– Помочь в делах. Ты помог одной из её дочерей, пусть она поможет тебе.

– Входи. Возьми одеяло и скинь этот мешок. Простынешь.

– Ты готов простить меня? – удивлённо спросила девушка.

– Нет смысла злиться на человека, который не знает, о чём судит.

– Ты прав, я не была рабыней, не знаю, что такое гладиаторские казармы, но я могу понять, если ты расскажешь.

– Зачем тебе это? – чуть пожал воин могучими плечами.

– Чтобы знать.

– Спроси своих рабов, там, в своём королевстве.

– Не хочешь говорить?

– Это моя боль. Тебе она не нужна.

– Ладно, тогда хоть имя своё назови.

– Паланг.

– А что оно значит?

– Тигр.

– Откуда ты?

– Моё племя жило на юго-востоке, у моря. Сильные воины, ласковые жёны, мудрые старики. Мы пасли скот, растили коней, ловили рыбу и добывали жемчуг, но однажды пришли воины из далёкой страны и убили всех. Среди них был колдун. Он наслал сон на племя, и на рассвете они напали. Убили всех. Детей забрали в рабство. Мне тогда было десять лет. Больше нашего племени не существует. Я последний, кто смог выжить в этом аду. Нас потому и забрали, что в племени всегда были сильные воины. Много лет нас готовили, обучая биться любым оружием. Делая из детей убийц. Наш удел был только один – сражаться.

– Откуда ты знаешь, что больше никого нет? – спросила Лин, поражённая его рассказом.

– Все мальчишки, кто попал в гладиаторские казармы вместе со мной, погибли. Я был там. А на месте, где когда-то жил наш род, ничего не осталось. Только могилы. И всё.

– Как же ты вырвался?

– Случилось землетрясение, всё начало рушиться. Я нашёл оружие и бежал.

– Сколько лет ты был там?

– Пятнадцать.

– Сколько же тебе сейчас?

– Тридцать два.

– И что ты делал все эти годы на воле?

– Убивал. Я нашёл людей, которые вырезали моё племя, и убил всех.

– Кто они?

– Северные варвары, промышляющие набегами и разбоем.

– И ты убил всех?

– Да.

– И женщин?

– Всех. Остался только самый главный. Колдун. Я искал его по всему свету. Наконец узнал, что он живёт в этом городе.

– А что потом?

– Не знаю. Долгих пятнадцать лет я жил только одним. Мечтой о мести. Кровь моего племени, требует своего долга. Я последний воин и должен свершить это.

– А если ты погибнешь?

– Этого не случится. Духи предков берегут меня. Я погибну только убив колдуна. Не пытайся что-то осмыслить или оспорить. Просто прими, как страшную сказку. Тебе этого не понять. Тебя не пытали калёным железом, не спускали шкуру плетью, не заставляли убивать друзей на арене. Ты не поймёшь, – тихо ответил Паланг.

– Следы на спине… – растерянно спросила Лин.

– Да. Это плеть и железо. Я много раз пытался бежать. Меня держали, как зверя, в клетке. Все остальные могли ходить, гулять. Меня же не выпускали. Только тренировочный двор и арена. Даже женщин приводили в клетку.

– Но почему?

– Я был сильнейшим. На моих боях хозяин сделал себе огромное состояние. Дошло до того, что против меня не могли найти противников. Стали выпускать по нескольку бойцов за раз. Но я выжил. А потом стал ангелом смерти. Первым был хозяин. Пешком, с одним мечём, я вернулся на родину. Кровь рода вела меня. Там, на могилах моей семьи, я поклялся отомстить. В моей груди нет сердца. Только камень боли. – Паланг отвернулся, глядя в окно.

Лин, за время разговора успевшая скинуть мокрое платье и завернуться в одеяло, неожиданно шагнула к нему. Она сама не понимала, что руководило ею, но в груди вдруг шевельнулась острая жалость к этому могучему человеку, не видевшему в своей жизни ничего кроме боли и крови.

Забравшись на топчан, она встала на колени, оказавшись вровень с ним.

– Как же тебе тяжело! – тихо прошептала она, погладив его по плечу. От её движения одеяло соскользнуло с плеча, обнажив красивую высокую грудь.

– Прикройся, я всё-таки мужчина, – чуть улыбнулся воин.

– Верно, но и я женщина. Если ты заметил.

– Я-то заметил, но боюсь, ничего путного у нас не получится.

– Почему?

– Не хочу изуродовать тебя. Ты слишком крохотная.

Лукаво усмехнувшись, Лин взяла кубок из его рук и, глотнув вина, отбросила одеяло.

– Посмотрим, так ли ты велик, как говоришь, – прошептала девушка, целуя его в губы.

Осторожно сжав её в объятиях, он откинулся на спину, положив её на себя.

– Умница. Теперь просто расслабься и позволь мне делать всё самой, – проговорила Лин и скользнула ему на грудь.

Она сама не понимала, что происходит, но близость этого огромного тела вызвала в ней дикий приступ желания, а запах его кожи ещё сильнее подхлестнул возбуждение. Хотя рабов для башни наслаждений подбирали тщательно, с такими размерами она столкнулась впервые. Но упрямство девушки было равно её желанию.

Промучившись некоторое время, она добилась своего и, почувствовав в себе его плоть, не удержалась от стона наслаждения. Его огромные мозолистые ладони осторожно сжали грудь девушки, потом, скользнув дальше, сошлись на упругих ягодицах.

Замерев, Лин закрыла глаза, привыкая к новым для себя ощущениям. Затем, словно собравшись с духом, она плавно качнула бёдрами. Движение отозвалось сладкой судорогой удовольствия, и она снова застонала.

Он хотел было остановить её, но, почувствовав, что она добилась своего, замер, боясь причинить ей боль. Зная своё тело, он смотрел на неё со смесью удивления и восхищения. Туда, в клетку, ему приводили и продажных шлюх, и ищущих приключений богатых красоток, но даже они нередко отступали перед ним. Эта же малышка решилась идти до конца.

Оседлав его бёдра, девушка плавно двигалась, медленно наращивая темп. Неожиданно замерев, она выгнулась и, застонав, упала ему на грудь. Полежав несколько минут, она чуть шевельнулась и подняла голову.

– Ну что? Убедила? – лукаво улыбнулась Лин.

– Почти, – усмехнулся он в ответ. – Я уж думал, случится беда.

Укусив его за сосок, она нежно рассмеялась.

– Это сладкая беда. Вот только не знаю, что я буду делать потом?

– Спать.

– Глупый. Я говорю о времени, когда ты уйдёшь. Второго такого жеребца найти сложно.

– Раньше надо было думать, – проворчал он и слегка шевельнул бёдрами. Не удержавшись, Лин застонала.

– Изверг. Но Великая Мать, почему мне так хорошо?! Теперь хоть разорви меня, Тигр. – Она обняла его за плечи и прижалась лицом к груди, отдавшись огромным и таким ласковым рукам, нежно гладившим её тело.

Слегка осмелев, он стал двигаться более энергично, не сводя глаз с её лица. Почувствовав его взгляд, она подняла голову и, задыхаясь, простонала:

– Сильнее, пожалуйста! Сильнее! – В этот раз они достигли пика наслаждения одновременно, и её стон смешался с его поистине тигриным рычанием.

Растянувшись на нём без сил, она нежно гладила его мускулистую грудь. Осторожно потянувшись, он достал одеяло и заботливо укрыл её.

– Спасибо, – прошептала Лин.

Такого она ещё не испытывала. Не было сил даже дышать. Ей казалось, что она уже умерла и душа её парит над телом. С трудом приподняв голову, она спросила:

– Я ещё жива?

– Раз спрашиваешь, значит, жива. В западных странах это называют маленькая смерть. Доля истины в этом есть. Честно говоря, я думал, что мне придётся общаться только с прожженными шлюхами.

– Почему?

– Многие поначалу пытались, но потом отказывались от таких опытов. Боялись.

– Ну и дуры, – спокойно отозвалась девушка. – В отличие от мужчин, женщина может делать что хочет. Если есть мозги, то размеры не так уж важны.

– Этому учат всех амазонок?

– Нет. Я прошла обучение у жриц. Раньше эта наука была обязательна, как и другие, но теперь, многие считают, что им это не нужно. Как говорит Верховная, обленились и выродились.

– Значит, тобой занимались особо?

– Да. Я не такая, как все, – с гордостью ответила девушка.

– Это я заметил. Эй! – Последнее вырвалось у него непроизвольно. Девушка чувствительно цапнула его зубами за грудь.

– За что?

– Что?

– За что ты меня укусила?

– Просто захотелось.

– А если я укушу? Просто так. Возьму и цапну за задницу.

– М-да, это, пожалуй, будет больно.

– Вот именно.

Лин нежно поцеловала укушенное место.

– Прости. Не удержалась. Захотелось похулиганить.

– Ладно. Я есть хочу.

– А я думала, что ты одним вином питаешься.

– По дороге через пустыню мы пили только солёную воду. Теперь оба пьём, чтобы пополнить запас воды. Кроме того, вино утоляет жажду и пополняет кровь.

– Этому тебя тоже научили в казармах?

– Нет. После побега я встретил одного монаха. Он научил меня.

– Только этому?

– Многому. – Паланг замолчал, вспоминая свой путь через земли различных народов и государств. – Я спустился с перевала, когда увидел, как пятеро бандитов напали на человека, одетого в странную одежду. Он был безоружен. В руках посох, а на шее чётки. Я бросился на помощь, но она не потребовалась. Пара ловких – ударов и они остались без оружия. Я обнажил меч, и они бежали. Мы долго говорили. Он был монахом. Мудрый человек.

– Это он научил тебя драться без оружия?

– Да. Он был бы лучшим воином на арене, но они никого не убивают.

– И долго вы путешествовали вместе?

– Три года. Ему было безразлично, куда идти, и он пошёл со мной.

– Вы стали друзьями?

– Это трудно назвать дружбой. Попутчики, приятели может быть. Ну ладно, слезай. Пригрелась. – Он легко поднял девушку и осторожно положил рядом.

Разочарованно вздохнув, она капризно протянула:

– Ну вот! Только вошла во вкус, и снова обман.

– Отдохни, потом продолжим, если захочешь.

– Хочу.

Усмехнувшись, он покачал головой и, одевшись, спустился в зал. Служанка, принеся еду, с удивлением посмотрела на Лин.

– Что с тобой, девочка? – подозрительно спросила она.

– Ничего, – пожала плечами Лин. – Я выходила на улицу и промокла. – Она указала на своё платье, висевшее на гвозде у дверей. На полу, под платьем, натекла целая лужа воды.

– А чего ты улыбаешься? – продолжала допрос служанка.

– Выспалась, мне тепло, вот и улыбаюсь.

– А что он с тобой делал?

– Ничего. Я спала, а он сидел и пил вино. Потом пошёл за едой. Он добрый. Только с виду страшный. И ещё он очень сильный. Мне с ним спокойно. Только спит он странно. Внизу шумят, а он спит. Я пошевелилась, когда началась гроза, и он проснулся.

– Странно, – пожала плечами служанка. – Огромный мужик, силы как у быка, а на женщин никакого внимания.

– Наверно, он очень устал?

– Ну не знаю.

В этот момент, дверь распахнулась, и Паланг шагнул в комнату.

– Ты ещё здесь? – вопросительно поднял он бровь, глядя на служанку сверху вниз.

– Я принесла еду, как вы приказали. Хотите, что-нибудь ещё?

– Принеси вина, и чтобы до утра нас не беспокоили. Поняла?

– Да, господин. – Сделав досадливую мину, она скрылась за дверью.

– Что ей было нужно?

– Девушка очень интересуется тобой.

– В каком смысле? – нахмурился Паланг.

– Не хмурься, Тигр. В самом естественном. Как женщина может интересоваться мужчиной, – весело рассмеялась Лин.

– Не было печали, – проворчал он.

В дверь постучали. Рывком распахнув створку, Паланг сгрёб за шиворот служанку и, встряхнув как крысу, прорычал ей в лицо:

– Если посмеешь ещё раз шпионить за мной и лезть с вопросами к ребёнку, кишки по забору размотаю! Ясно?

Пискнув с перепугу, девчонка судорожно кивнула. Отобрав у неё кувшин, воин выставил её в коридор, захлопнув дверь перед носом.

– Завтра съеду отсюда.

– А я?

– Ты свободный человек, решать тебе.

– Тогда я пойду с тобой.

– Только не в таком виде.

– Какая разница? Так я ребёнок. Переоденусь, стану карлицей.

– Но взрослой. А это разные вещи.

Подумав, она пожала плечами.

– Всё равно, внимания не избежать. Гигант и карлица. Пальцами показывать будут.

– Не будут. Поотрываю, вместе с руками. Тебе нужно переодеться. У стражников не будет повода придраться. Взрослый, пусть даже маленького роста, останется взрослым.

– Логично. Знаешь, твоё появление сломало многие мои планы.

– Решай сама. Я тебе не хозяин.

– Конечно. Но мы можем стать друзьями?

Он молча пожал плечами. Потом, подвинув стол к топчану, уселся на табурет.

– Ешь. Потом поговорим.

Они не успели съесть по куску мяса, когда дверь распахнулась от мощного пинка и в комнату ввалились стражники с оружием наготове. Они недоумённо огляделись и уставились на мирно ужинающую парочку.

– Ошиблись дверью, офицер? – спокойно осведомился Паланг, поворачиваясь к ним лицом.

Твёрдый, спокойный голос воина подействовал на стражников как ушат холодной воды.

– Нам сказали, что в этой комнате развращают ребёнка.

– Ну, если накормить голодную девочку – это развращение, то, как видите, да, – развёл руками Тигр.

Чувствуя, что попал в глупое положение, десятник шагнул к кровати. Кутаясь в одеяло, девочка испуганно прижалась к огромной руке воина, со страхом глядя на ввалившихся в комнату стражников.

– Дядя Паланг, не разрешай им забрать меня, я боюсь.

– Не бойся. Они не заберут тебя. Офицер просто хочет тебя о чём-то спросить. Вот и всё. Тебе нечего бояться, – пророкотал гигант, пытаясь придать своему голосу ласковые нотки.

Бросив благодарный взгляд на гиганта, десятник присел на край топчана.

– Скажи, девочка, чем вы занимались?

– Я промокла, и он уложил меня сюда. Я спала, а он сидел и пил вино. Потом он тоже спал.

– А почему ты промокла? – осторожно спросил десятник.

– Я выходила на улицу и попала под дождь.

– А где он спал?

– Там, – указала девочка на второй матрас.

Десятник огляделся, ища что-то глазами. Воин молча указал на висевшее платье. Увидев лужу на полу, десятник удовлетворённо кивнул головой и встал.

– Как она попала к тебе, воин? – продолжил он допрос.

– Отбил вчера в зале у каких-то подонков. Кстати, я не заметил, чтобы кто-то послал за стражей, когда над ней издевались, – грозно бросил он в сторону жмущегося за спинами солдат хозяина.

– Что собираешься делать?

– Покончу со своими делами и отвезу её в деревню. Должны же быть у неё родственники?

– Почему ты позволил ей выходить одной?

– Пришлось рассказать, что её отец больше не вернётся, – угрюмо ответил воин. – Девочка расстроилась и выскочила из комнаты.

– И ты не пошёл за ней? – удивился десятник.

– Если бы я погнался за ней, вас вызвали бы ещё раньше, – усмехнулся в ответ Тигр. – Ей нужно было побыть одной и осознать, что произошло. А успокоившись, она вернулась сама. Ей всё равно некуда идти.

Снова кивнув, десятник повернулся и, шагнув к дверям, выволок за шиворот несчастную служанку.

– Она говорит, что ты угрожал ей.

– Предупредил, чтобы не задавала ребёнку непотребных вопросов.

Десятник посмотрел на девочку, продолжавшую спокойно есть.

– Она говорит, что ты не интересуешься женщинами.

– Не могу же я привести в комнату с ребёнком продажную девку, – развёл руками гигант.

Ещё раз посмотрев на девочку, десятник неожиданно отвесил служанке звучный подзатыльник.

– Идиотка! Заставила тащиться под дождём из-за своих бабьих бредней. Посмотри на них. Да она же просто умрёт, если он что-то сделает. Дура!

Добавив ещё один подзатыльник, десятник шагнул к дверям.

– Может быть, вина, офицер? В такую погоду и простыть не долго. Я угощаю всех. Эй ты, пройдоха! Кувшин вина господам стражникам. Живо! – прогудел воин, и солдаты невольно присели от звука его голоса.

Поглядывая на десятника, они неуверенно вошли в комнату. Через минуту на пороге вырос сам хозяин с кувшинами и кубками в руках.

– Я хотел остаться здесь на две седмицы, но раз в этой харчевне не уважают гостей, завтра же съеду. Может, посоветуете приличное заведение, офицер? Недорогое и с не очень любопытной прислугой.

– Есть такое, – подумав, ответил десятник. – В шести кварталах отсюда. Называется «Жареный бык». Хозяин – человек умный и не будет беспокоить людей просто так.

– Благодарю, офицер. Завтра же перееду туда, – решительно ответил воин.

Услышав, что клиент, плативший серебром, собирается съезжать, хозяин издал жалобный стон. Не обращая на него внимания, солдаты допили вино и дружно двинулись к выходу. Десятник, убедившийся в благонадёжности огромного воина, снизошёл до того, что извинился. Услышав подобное, хозяин потерял дар речи.

Проводив гостей, он вернулся за кубками, принявшись униженно скулить, уговаривая храброго воина не покидать гостиницу из-за простого недоразумения, пообещав выгнать служанку.

– Раньше надо было думать, – небрежно бросил воин и приказал убираться, пообещав спустить с лестницы.

Охая и стеная, хозяин скрылся за дверью. Очень скоро из зала послышались его крики и испуганное лопотание служанки. Не удержавшись, Лин весело расхохоталась:

– Ну и рожи у них были!

– Дяденька, не отдавай меня, – передразнил Паланг её голосок, криво усмехаясь.

Его реплика добавила масла в огонь, и Лин просто зашлась от смеха. Покончив с едой, Паланг спустился в зал и вскоре принёс ещё кувшин вина.

– Великая Мать! Ты пьёшь как лошадь. Сколько же тебе надо, чтобы опьянеть?

– Ну я думаю, бочонка хватит.

– Ого!

Усевшись за стол, Паланг налил вина. За посудой хозяин явился лично.

– Если нам ещё раз помешают, – повернулся к нему воин, – я разнесу эту крысиную нору. Понял?

Кланяясь как заведённый, хозяин пообещал, что им никто не помешает.

– Особенно, это касается твоей любопытной.

– Она не придёт. Спустившись, солдаты здорово намяли ей бока, а потом забрали с собой.

– Но ты же орал на неё внизу?

– Они выпили ещё кувшин вина. Из-за этой дуры одни расходы… – начал было опять скулить он, но Паланг сдвинул брови – и хозяина как ветром сдуло.

– Да. Не повезло ей сегодня. А ведь она хотела только поразвлечься, – усмехнулась Лин.

– Ничего. В казарме её развлекут. Надолго запомнит.

– Странно. Ты можешь быть таким ласковым и таким жестоким.

– Терпеть не могу шпионов. Ненавижу это подлое племя.

– Всех? Или кого-то именно? – насторожилась Лин.

– Тех, кто шпионит из любви к искусству. Того, кто делает это ради родины, можно понять, но те, кто просто развлекается, а потом доносит, вызывают чувство гадливости.

Чуть расслабившись, Лин облегчённо вздохнула.

– Неужели ты думаешь, что я не понял, что тут делает амазонка? Мне только одно неясно, зачем тебе я? – криво усмехнулся Паланг.

Лин растерялась, не зная, что ответить. Откровенность этого громилы выбила её из колеи.

– Мне хорошо с тобой. – Нашлась она наконец.

– Врёшь, – спокойно ответил Паланг. – Ты вернулась ещё до того. И с самого начала сама пошла со мной. Зачем?

– Не знаю. Наверное, растерялась.

– Опять врёшь. Решила использовать. Глупый громадный самец, за которого можно спрятаться, пока он отбивается от остальных.

Лин молча посмотрела на него и опустила голову.

– Ты что, мысли читаешь?

– Просто немного знаю философию амазонок. В вашем понятии все мозги у мужиков в штанах. Любым можно крутить, как угодно, достаточно только сиську показать.

– Только попробуй сказать, что я легла с тобой, чтобы…

– Не ори. Я не глухой, – так же спокойно продолжил он. – Хочешь, что-то доказать, не бери горлом. Докажи делом.

– Хорошо. Я докажу. Я хотела уйти, но был дождь, и я спряталась на конюшне. Я слышала, что ты говорил своему коню. Потому и вернулась. Ты прав, я хотела использовать тебя, но потом поняла, ты умнее многих и быстро всё поймёшь. Но я не думала, что это будет так скоро. Я поняла, мне нужна защита. И ты лучший из того, что я смогу найти. В этом мире женщине трудно одной. Я хочу попросить тебя помочь мне.

Паланг отрицательно покачал головой.

– У меня другая цель. Пока я не свершу месть, ничего другого я делать не буду.

– Но тебе потребуется помощь.

– Нет. Я должен сделать всё сам.

– Он колдун!

– Я знаю.

– Хорошо. Мы просто будем вместе, до тех пор пока ты не свершишь свою месть. Потом будем решать дальше.

Воин с сомнением посмотрел на неё.

– Я буду делать своё дело, а ты своё, – продолжала она уговаривать его.

– Боюсь, у нас плохо получится.

– Почему?

– Мы оба одиночки. Привыкли быть первыми. Ты – амазонка и захочешь первенства, а я не подчиняюсь никому. И дело вовсе не в том, что ты женщина. Я дал клятву, что больше никто не будет помыкать мной.

– Я знаю. Это я тоже слышала. Меня это устраивает. Так мне будет даже проще. Не надо отвлекаться на мелочи. Можно спокойно делать своё дело.

– Ты готова подчиняться? – с изумлением спросил Паланг.

– Да.

– Мужчине? – не поверил он.

– Тебе, да, – твёрдо ответила амазонка.

– Но почему? – продолжил допрос воин, не веря собственным ушам.

– Ты – единственный, кто заставил меня почувствовать то, что было мне незнакомо. И это не только постель. С самого начала я словно сломалась. Странное чувство. Даже Верховная иногда отступала перед моим характером. А ты заставил отступить меня. И самое странное, что мне это нравится. Честно говоря, я сама себя не узнаю. Ты колдун? – неожиданно спросила она.

– Нет, – рассмеялся воин. – Все мои заклинания и чары – это добрый клинок и боевой клич. Вот и всё колдовство. Кроме того, я слишком сильно ненавижу это племя.

– Но ведь тебе помогают духи.

– Это духи предков. Воины, которые погибли не в бою, а как овцы, на бойне. Эти варвары побоялись сразиться с нами в честном бою. Спрятались за колдовство. Это не чары. Это сила, дух воинов, которые требуют отмщения.

– Твоя месть так важна для тебя?

– Да. Я последний из всего рода. И если я не исполню этот завет, мне не будет покоя. Потому я и стал лучшим. Чтобы когда-нибудь отомстить.

– Но ты уже вырезал целое племя.

– Это не было резнёй. Я пришёл туда и ждал месяц, когда они вернутся из очередного набега. А потом вышел и бросил им вызов.

– А почему они не расстреляли тебя из луков?

– Я двурукий.

– Это как?

– Я дерусь двумя клинками. Монах научил меня правильно двигаться, и они промахнулись.

– Но это невозможно!

– Возможно. Я бился один против всех и победил. Под конец они стали кричать, что я бейсарк.

– Что это?

– На их языке это люди, одержимые демонами боя. Их не берёт оружие обычных людей. Я убил всех. Потом дошёл до ручья и упал. Я спал два дня и две ночи, просыпаясь только, чтобы напиться.

– И часто с тобой это бывает?

– Нет. За всю жизнь это был третий раз. В первый я бился на арене против пятерых чернокожих. Потом я сорвался. Я убил большую часть охраны и стражников, но они набросили на меня сеть. И я снова оказался в клетке. После этого хозяин долго не решался выпускать меня на арену. Второй раз это было в пустыне. Я шёл пешком. На меня набросились какие-то бандиты. Сначала я просто отбивался, но потом, услышал, что они хотят продать меня для боёв какому-то вельможе. Их главарь кричал, чтобы они брали меня живьём. И я снова сорвался. Они все остались там. Так я нашёл Сапсана. Тогда он был ещё годовалым стригуном. Кобыла главаря вывезла меня в их оазис. Там я прожил почти два года. Вырастил коня, нашёл оружие по душе и их тайник.

– Так ты богат?

– Денег мне хватает. Повезло. Меня вели духи. Этот оазис в скалах, на границе Глотки Ифрита, караваны обходят это место стороной. Там мне никто не мешал. Пришла пора, и я приехал в этот город.

– Я видела твоего коня. Огромный.

– Это мой единственный друг. Верный, преданный. Сможет и от человека, и от зверя защитить, а если упаду, никого не подпустит.

– Кого из людей ты можешь назвать своим другом?

– Это случается очень редко.

– Ты жесток. Но ведь не все люди виноваты в твоих бедах.

– А я никого и не обвиняю.

– Но и не подпускаешь к себе близко.

– Моя жизнь коротка.

– Ты говоришь так, словно готов завтра умереть.

– Я всегда к этому готов. Мне нечего терять в этом мире. Я свершу своё дело и только потом смогу подумать о себе.

– Что ж, это твоя жизнь. Я не готова погибать, но совсем не против умереть маленькой смертью. – Лукаво рассмеялась девушка и одним гибким движением оказалась у него на руках.

– У тебя ничего не болит? – осторожно осведомился он.

– Глупый. Попробовав раз, я никогда не откажусь. Мне было очень хорошо, и я хочу продолжения.

– Да, но…

– Заткнись и поцелуй меня. Если в миру командуешь ты, то здесь буду командовать я.

Рассмеявшись, он прижал её к себе. Легко поднявшись на ноги, он прилёг на топчан, скользнув взглядом по дверной щеколде.

– Великая Мать! Какой же ты огромный! – страстно целуя его, прошептала девушка. – Сожми меня. Сильнее.

– Я раздавлю тебя.

– Нет. Мне будет хорошо. Отпусти себя на свободу. Дай себе волю. Ты словно каменное изваяние.

– Я боюсь сделать тебе больно.

– Не бойся. Я не так слаба, как кажусь. Расслабься.

Он непроизвольно сжал руки, и она тихо охнула, но тут же рассмеялась:

– Медведь. Но почему мне так сладко?! – чуть слышно застонав, она гибко повела бёдрами и приняла его всего, без остатка, с лёгкостью, которой удивилась сама.

Замерев, она всмотрелась в его покрытое шрамами лицо. Обычная суровость отступила куда-то, сменившись чуть насмешливым, добрым выражением лица. Неожиданно она поймала себя на том, что ей нравятся его шрамы. Что они совсем не портят его. Ей захотелось во что бы то ни стало заставить его застонать от удовольствия. Эта мысль так захватила её, что она сама застонала в голос, неожиданно достигнув пика.

Очнувшись, она медленно поднялась и, рассыпая цепочку поцелуев от лица к животу, приникла губами к его плоти. Вздрогнув, он замер, словно закаменел. Распаляясь всё больше, девушка ласкала его, не останавливаясь.

Зарычав в полный голос, он сжал кулаки и взорвался, сотрясаемый судорогой наслаждения. С трудом оторвавшись от него, Лин прижалась лицом к его груди, тяжело переводя дыхание. Его возбуждение пробежало по её нервам, как удар молнии.

Отдыхая, она не могла заставить себя разжать руки. Ей казалось, что стоит только пошевелиться – и всё исчезнет. Пропадёт волшебная сказка ощущений. Регулярно бывая в башне наслаждений, она знала все возможные способы любви. Верховная, выбирала раба, и он добросовестно трудился, стараясь доставить ей удовольствие. С самого детства её заставляли штудировать трактаты о любви, запоминать позы и ощущения, уметь действовать так, как не решится никакая другая женщина. Но в эти минуты она поняла, что это было просто механикой.

Рабы трудились старательно, но в них не было того огня, который зажигает женщину, вознося её в небеса. Этот воин старался быть просто осторожным, не позволяя себе расслабиться, и именно эта забота заставляла её пускаться на безрассудства. Окажись он в райской башне, многие амазонки не рискнули бы экспериментировать, но она пошла до конца и не жалела. Ей даже не с чем было сравнить свои ощущения.

– Ты жива? – тихо спросил он.

– Кажется, – ответила она, поднимая голову.

– Сумасшедшая! Я думал, ты захлебнёшься.

– Не дождёшься. Скорее твой источник иссякнет.

– Хотелось бы знать, кто тебя научил таким фокусам?

– Жрицы. У них есть целые трактаты об искусстве наслаждения.

– М-да! Я думал, что амазонки только получают его.

– В основном да. Эти трактаты не читают.

– Почему?

– Обычные воины в большинстве своём не грамотны. Они изучают только искусство боя.

– Монах говорил, что тренировать и развивать только тело без духа – всё равно что тренировать одну руку. Это будет полбойца. Развивать нужно всё гармонично.

– Он очень мудрый, этот твой монах.

– Это их философия. Они бродят по свету без оружия и ведут людей к миру, проповедуя добро.

– И они мужчины?

– Да. Среди этих монахов нет женщин.

– Почему?

– Так повелось, – пожал плечами Паланг и без всякого перехода продолжил: – Завтра мы уйдём отсюда. Я сниму дом. Переоденешься в нормальное платье и станешь взрослым человеком.

– Зачем снимать дом? – удивилась Лин.

– Там не будет любопытных.

– Мы можем уйти в клоаку.

– Для меня это просто. А ты?

– Переодевшись, я тоже стану воином.

– Прекрасно. Значит, уйдём на дно, – решительно произнёс Тигр.

– Но там будет трудно выжить.

– Разнесу пару шаек, остальные не полезут. Жить все хотят.

– Ты равнодушен к смерти.

– Когда она живёт бок о бок с тобой пятнадцать лет подряд, к ней привыкаешь. – Он замолчал, вернувшись к своим воспоминаниям.

Слушая гулкий стук его могучего сердца, Лин незаметно задремала. Они просыпались несколько раз и набрасывались друг на друга, неистово предаваясь любви. Лин чувствовала, как в её груди просыпается волна благодарности к этому могучему человеку. Как стихия его страсти захватывает её целиком и уносит в нескончаемый водоворот. С каждым разом ей было лучше и лучше, казалось, этого уже не может быть, но они сходились, и она поднималась на новые высоты.

Утром она героическим усилием воли заставила себя отпустить его. Покончив с завтраком, они спустились в зал и, несмотря на уговоры хозяина, покинули харчевню. Воин шёл по улице, ведя коня в поводу. Рядом, держа его за руку, семенило крохотное создание с огненно-рыжей шевелюрой. Войдя в торговые ряды, воин не спеша осматривал лавки с высоты своего роста. Крикливые торговцы наперебой старались заманить его к своим товарам.

Увидев то, что искал, воин двинулся вперёд. Солнце начало пригревать, высушивая мелкие лужи, и на улицах появились обыватели. Крохотную спутницу гиганта то и дело задевали корзинами и тюками. Наконец окончательно разозлившись на зевак, воин одним прыжком вскочил в седло и одной рукой поднял свою спутницу.

Тронув поводья, он направил коня в толпу, рассекая её и заставляя прохожих отходить в сторону. Знакомиться с зубами боевого жеребца охотников не нашлось. Те, кого конь ткнул головой в спину, разворачивались, собираясь, что-то сказать, но, наткнувшись на добрый взгляд гиганта, отступали, проглатывая свои слова.

Подъехав к лавке с товарами, привезёнными с востока, воин посмотрел на хозяина и внезапно заговорил на его языке. Услышав знакомую речь, купец подскочил, словно его вытянули плетью, и затараторил в ответ, кланяясь и явно прося о чём-то воина. Спешившись, он осторожно снял девушку и, опуская её на землю, тихо прошептал только одно слово:

– Молчи.

Слегка сжав его руку и давая понять, что услышала, она встала рядом с ним с самым безразличным видом. Взяв её за руку, воин шагнул в лавку. Продолжая говорить, купец выволок из дальнего угла сундук и, откинув крышку, сделал приглашающий жест. Воин слегка подтолкнул девушку. Подойдя к сундуку, она принялась доставать вещи и, рассмотрев каждую, откладывать в сторону. Купец хлопнул в ладоши, и в лавке появились две рабыни с подносами в руках.

Увидев их наряды, девушка замерла. Прозрачные шальвары, державшиеся каким-то чудом на самых бёдрах, шёлковые туфельки и чеканные чаши для груди. Повернувшись к спутнику, она умоляюще посмотрела на него, указав глазами на служанок. Усмехнувшись, он сказал что-то хозяину – и тот с изумлением уставился на гостя. Всплеснув руками, он отдал команду, и одна из девушек повела гостью в заднюю комнату.

Мужчины успели выпить по кружке вина, когда в комнате появилась Лин. Её наряд был не более скромным, чем одежда рабынь, но материя, явно более высокого качества. Чаши её были сделаны из серебра, а шальвары из газа. Крохотные туфельки были сафьяновыми. Нежно-изумрудный цвет одежды чудесно гармонировал с её огненной шевелюрой.

Плавно покачивая бёдрами, девушка прошлась по лавке и, грациозно изогнувшись, поклонилась раскрывшему рот купцу. Глядя на её представление, воин глотнул вина, пряча улыбку в кружке. Озорно сверкнув глазами, девушка скрылась в задней комнате. Во второй раз она появилась в кожаной короткой юбке, шёлковой рубашке и короткой кожаной безрукавке. Осиную талию, стягивал серебряный наборный пояс. Волосы она повязала, подражая своему спутнику.

Одобрительно кивнув, воин повернулся к хозяину. С трудом оторвав взгляд от точёной фигурки гостьи, хозяин что-то промямлил – и начался торг. Поспорив несколько минут, мужчины ударили по рукам. Паланг приобрёл и то и другое. Оставалось позаботиться об обуви и оружии. Сапог такого размера в лавке не нашлось. Отсчитав требуемую сумму, Паланг кивнул девушке, и они покинули лавку. Усадив её в седло, он двинулся в сторону кожевенных рядов.

Дождавшись, когда они отъедут подальше от лавки, Лин не удержалась и тихо спросила:

– Что он у тебя спрашивал?

– Интересовался, не рабыня ли ты, и если так, то он готов был купить тебя, – усмехнулся в ответ воин.

– Ему мало своих рабынь? – удивилась девушка.

– Это обычные женщины, – пожал плечами Тигр, – таких, как ты, он ещё не видел. Твоя фигурка ему очень приглянулась.

Польщенно улыбнувшись, Лин подняла глаза на Тигра и тихо спросила:

– А тебе она нравится?

Усмехнувшись в ответ уголками губ, Паланг чуть пожал плечами и после короткого размышления, ответил:

– Как это не смешно, но если сравнивать тебя с другими женщинами, то на твоём фоне они все просто гусыни. Обычные бабы, каких двенадцать на дюжину. Ты – маленькое чудо.

Радостно улыбнувшись, Лин нежно прижалась к могучей груди воина и притихла, ожидая, что будет дальше. По большому счёту, ей теперь было всё равно, что он собирается делать. Ей было спокойно рядом с этим огромным воином, способным в одиночку уничтожить целую банду.

После недолгих поисков он нашёл лавку башмачника. Им повезло. Крохотные сапожки из мягкой кожи оказались Лин впору. Мягкие голенища красиво охватывали икры девушки, подчёркивая стройность ножек. Расплатившись с мастером, воин направился в кузнечные ряды, словно нюхом чуя лавку оружейника.

Здесь они застряли надолго. Кряжистый, широкоплечий кузнец с ходу определил знатока и, махнув рукой, повёл воина в дальний угол. Не говоря ни слова, он выложил перед воином пару мечей в ножнах из змеиной кожи.

Осторожно взяв в руки пару, воин взвесил их, словно прислушиваясь, а затем резко рванул из ножен. Звонко прошипев, клинки вылетели на волю. Ничто не задержало стремительного движения. Чуть улыбаясь, воин взмахнул мечами, проверяя баланс. Клинки словно влитые лежали в его ладонях.

Кузнец достал с полки шёлковый платок, и Паланг развернул мечи остриями вверх. Подбросив платок, кузнец улыбнулся, глядя на его плавное падение. Ткань коснулась металла и продолжила падение, словно ничего не было.

На доски пола опустились три куска ткани. Всё так же молча кузнец достал из груды железа, приготовленного для переплавки, старый кувшин и водрузил его на стол. Чуть развернувшись, Паланг медленно отвёл руки в стороны и резко опустил их, рисуя руками крест. Дно кувшина осталось стоять на столе, а две его части со звоном упали на пол, разрубленные крест-накрест.

– Отличное оружие – сказал наконец воин.

– Сорок золотых, – назвал кузнец свою цену. Воин покачал головой.

– Столько у меня с собой нет. А ехать далеко. – Он с сожалением положил оружие обратно и сделал шаг к выходу, когда тяжёлая рука легла ему на плечо.

– Для тебя – двадцать и оставишь свои клинки.

– Продешевишь, кузнец.

– Нет. Люблю, когда моё оружие в хороших руках.

– Идёт, – кивнул Паланг и расстегнул портупею. Достав из пояса деньги, он отсчитал двадцать золотых и спросил:

– Мне нужен кинжал, для неё. Сможешь подобрать по руке?

Внимательно посмотрев на кроху, кузнец кивнул и вынес длинный, обоюдоострый кинжал в пол-ладони шириной.

Чеканные ножны и рукоять украшала затейливая насечка. Лин взяла оружие в руки, ожидая, что оно будет тяжёлым, но клинок весил не более ножа. С изумлением глядя на мастера, она пристегнула ножны к поясу и выхватила кинжал.

Молнией сверкнуло синеватое лезвие, и солнечный свет заиграл на нём, как на зеркале. Подобрав один из кусков шёлка, она опустила его на кинжал. И снова всё повторилось. Подойдя к останкам кувшина, она резко взмахнула рукой, и ещё один кусок железа зазвенел на полу. Она посмотрела на Паланга сияющими глазами.

– Беру, – коротко сказал воин.

– Пять золотых, – также лаконично ответил кузнец.

Отдав деньги, Паланг протянул мастеру руку.

– Спасибо тебе, кузнец.

– Не стоит. Я знаю, что делаю. Придёт время, и ты поможешь мне.

– В любое время. Когда позовёшь, – спокойно ответил воин, и две огромные ладони сошлись в железном пожатии.

Из лавки оружейника вышли два воина. Огромный мужчина и крохотная женщина. Одним прыжком оказавшись в седле, воин протянул подруге руку. Усадив её перед собой, он шевельнул поводьями, и жеребец уверенно пошёл вперёд, рассекая толпу. Сделав несколько поворотов, странная парочка скрылась в нижнем городе, прибежище воров, убийц, нищих и прочей элиты человеческого дна.

Изумлённо проводив взглядами всадников, обыватели вернулись к своим делам. Кто знает, что ищут эти двое в клоаке? Так вельможи и богачи называли между собой нижний город. Много раз власти пытались очистить эти кварталы, проводили облавы, рейды, но клоака продолжала существовать.

* * *

Старый пройдоха Шаран содержал свою харчевню под весёлым названием «Висельник» уже много лет. Его знали и в сыскной конторе королевства, и в клоаке, и в разбойничьих шайках, и в торговых рядах города. Потихоньку приторговывая краденым, он не брезговал и доносами, избавляясь от неудобных знакомых. Пряча в своей харчевне одних, он легко сдавал властям других, и дело его процветало.

Старый Шаран считал, что удивить его чем-то в этом мире просто невозможно. Но пара воинов, ввалившихся в его харчевню около полудня, повергла старика в шок. Огромный, словно выкованный из железа, мужчина и крошечная, кажущаяся игрушечной, девушка. Однако висевший на её поясе вместо меча кинжал в полторы ступни длиной игрушечным совсем не казался.

Одетые в кожу, они были полной противоположностью друг друга, но было и что-то, что роднило их. В движениях обоих воинов была именно та пластика, которая отличала истинных бойцов от расфранченных щёголей, носивших оружие только для вида.

Уверенно осмотрев зал, оба воина двинулись к Шарану. Моментально сообразив, что с этими двумя лучше не ссориться, старик согнулся в угодливом поклоне. Коротко кивнув на приветствие, оба воина внимательно посмотрели на Шарана. Внутренне поёжившись под их взглядами, старик решился нарушить молчание:

– Чем могу служить, неукротимые?

– Нам нужна комната и стойло для боевого коня, – пророкотал мужчина. – И самое главное, чтобы к нам никто не лез, тогда никто не пострадает и твоя харчевня останется цела. В противном случае будет много шума и эти, – воин кивнул на двух вышибал, лениво глазевших на его подругу, – не помогут. Сделаешь, как нужно, останешься с барышом… – Гигант показал Шарану золотую монету.

Облизнув пересохшие от жадности губы, Шаран судорожно кивнул головой, соображая, как много у воина может быть таких кругляшей. Словно прочтя его мысли, воин покачал головой:

– Не выйдет, даже не пытайся. Три сейчас и ещё семь, когда уйдём. Стол и овёс твой, за вино плачу отдельно.

Раскрыв от удивления рот, Шаран уставился на гостей.

– Уважаемый, ты что, мысли читаешь?

– Читаю. Учти, донесёшь – сдохнешь. Это всё. Теперь подай к тому столу вино и приготовь комнату. Но учти, вино должно быть хорошим.

– Конечно, господин, – поклонился Шаран и, хлопнув в ладоши, вызвал служанку.

Воины опустились за выбранный стол, и Лин тихо спросила:

– Ты не мог бы мне объяснить, где ты научился так понимать людей? Старик даже дар речи потерял.

– Всё просто. Его жадность написана у него на лице. Он даже вспотел, когда увидел золотую монету. А по поводу доноса я не сомневался, что он потихоньку промышляет всем, пытаясь угодить и вашим и нашим. В таких местах это обычное дело. Такие подонки плохо кончают, но раз уж он дожил до таких лет, значит, достаточно ловок.

– Ты на воле всего несколько лет и уже так много знаешь о людях.

– Я быстро учусь. Кроме того, я прошёл пешком через все западные земли. Везде я чему-то учился. Да и тот монах многому меня научил. Это единственный человек, которого я вспоминаю с благодарностью.

– А я? – задала Лин чисто женский вопрос.

– Мы слишком мало знакомы. Кроме того, мы вместе, а для воспоминаний нужно расстаться и должно пройти время.

– Наверное, ты прав. Я тороплюсь.

Паланг молча пожал плечами. Служанка принесла вино.

– Пойду, проверю Сапсана. Хочу быть уверен, что с ним всё в порядке, – поднялся Паланг.

– Конечно. Не беспокойся, я оплачу вино и буду ждать тебя здесь, – улыбнулась Лин.

В несколько шагов он пересёк зал и скрылся за дверью. Бросив служанке несколько медяков, Лин оглядела зал. Народу было не много. Похоже, жизнь в этой харчевне начиналась только ночью. К столу подошёл Шаран.

– Комната готова, госпожа. Я приказал постелить новые матрасы.

– Спасибо, хозяин. Мы это запомним. Скажи, много народу бывает в твоей харчевне?

– Много, госпожа. Вы кого-то ищете?

– Моему другу нужен один человек. Он хочет узнать, где он живёт.

– Всё, что вам угодно, госпожа. Только скажите старому Шарану, кто вас интересует, и я всё узнаю.

– Я запомню твои слова, – кивнула головой Лин.

Шаран отправился на своё место, за стойку. Присев на высокий табурет, он принялся старательно делать вид, что смотрит в крохотное окно, затянутое бычьим пузырём, исподтишка рассматривая маленькую воительницу.

Сильный пинок в дверь заставил Шарана вздрогнуть. В харчевню ввалились семеро громил самого бандитского вида. С шумом, топотом и лязгом оружия они расселись за свободными столами и громогласно потребовали вина. Две служанки бегом кинулись обслуживать гостей.

Промочив глотки, бандиты осмотрелись и дружно уставились на крохотную амазонку.

– Эй, Шаран, старая крыса! Что это за малышка тут у тебя? – завопил главарь.

Слегка поморщившись, Лин осталась спокойно сидеть, делая вид, что её это не касается. Быстро подойдя к главарю, Шаран принялся что-то объяснять, кивая головой и разводя руками.

– Большой, говоришь? – громко переспросил главарь. – Что ж, посмотрим, насколько большой. Скоро вернётся Буйвол с парнями, тогда и повеселимся.

Взявшись за голову, Шаран кинулся в подсобку. Главарь, поднявшись, подошёл к Лин.

– Эй, крошка, зачем тебе один глупый верзила? Пойдём со мной, у тебя будет всё, что ты захочешь, если поведёшь себя ласково.

– Я не сплю со свиньями, – громко ответила девушка, презрительно глядя в лицо главарю.

– А вот за это ты заплатишь нам всем, – зарычал бандит, протягивая лапу к девушке.

Молниеносным движением Лин выхватила кинжал, полоснув по тянувшемуся к ней запястью. Острое, как бритва, лезвие рассекло вены и сухожилия. Фонтаном ударила кровь, заливая стол и заплёванный пол. Взвыв от боли, главарь схватился за повреждённую руку. Один из бандитов, не растерявшись, достал кусок верёвки и быстро перетянул руку выше раны. Остальные с удивлением обступили главаря, оглядываясь на крохотного воина, стоявшего с кинжалом в руке.

Дверь снова распахнулась, и в зале прибавилось народу. Первым вошёл человек, чьи размеры поражали человеческое воображение. Рост его не уступал росту Паланга, но в отличие от него, он был почти такой же в ширину. Огромная голова была совершенно лысой, необъятный живот был перетянут широким красным кушаком, синие шёлковые штаны, казались мешками, в которых перевозят овощи.

Остальные трое были обычными людьми, но явно не самыми благонадёжными жителями этого города. Увидев, что в зале творится что-то необычное, толстяк замер, пытаясь сообразить, в чём дело. Когда бандиты расступились, он наконец разглядел окровавленную руку главаря.

– Кто это сделал? – заорал он, и заплывшие жиром глазки налились кровью. В этот момент он действительно напоминал разъярённого буйвола.

Кто-то из бандитов молча указал на стоявшую девушку.

– Что? Эта пигалица осмелилась обнажить оружие против Хана? И вы молча стоите?

– Хан жив. Он сам решает, что делать, – робко ответил один из бандитов.

Подняв голову, главарь прошипел сквозь зубы:

– Возьмите её живой, отродья ослов. Только живой!

Бандиты быстро рассыпались полукругом, прижимая девушку к стене.

«Тигр, где ты?!» – мысленно позвала Лин и приготовилась подороже продать свою жизнь.

Словно в ответ на её мольбу дверь распахнулась и на пороге вырос Паланг, заслонив собой весь проём.

– Что вам нужно от неё, шакалы? – прорычал он в полный голос, и бандиты присели. Вид разъярённого гиганта наводил ужас. Тряхнув непокорной гривой волос, воин шагнул в зал. – Я спросил вас, выродки гиены, что вам нужно?!

Буйвол с удивлением рассматривал противника. От неожиданности и удивления он даже успокоился.

– А я думал, что таких больших, как я, больше нет, – растерянно прогудел он. – Только однажды, ещё на севере, я видел такого воина на арене гладиаторских боёв.

– Ты прав, свиная туша, он перед тобой, – усмехнулся Паланг.

– Это невозможно!

– Возможно, как видишь, – жёстко усмехнулся воин. – Это моя женщина. Кто хочет что-то сказать, пусть говорит сейчас.

Очнувшийся Буйвол весело усмехнулся:

– Я всегда мечтал померяться с тобой силой. Голыми руками грудь в грудь.

– С удовольствием! – ответил воин и шагнул к противнику.

Буйвол рассмеялся и сделал то, чего никто не мог ожидать от такой громадной туши. С неожиданной лёгкостью он подпрыгнул и попытался ударить Тигра в живот обеими ногами. Тот словно ожидал чего-то подобного и взвился в воздух почти одновременно с толстяком. Резко поджав под себя ноги, Тигр почти коснулся макушкой потолка и, слегка развернувшись в воздухе, припечатал носок кованого сапога к уху Буйвола.

Железный околыш, покрывавший зауженный носок, пробил кожу и разорвал ушную раковину. От удара Буйвола развернуло, центр тяжести сместился, и он рухнул на бок с грохотом, от которого затряслось всё здание. Моментально извернувшись, он вскочил на ноги.

Все посетители с изумлением смотрели на эту битву гигантов. Никто не ожидал от этих огромных мужчин такой прыти и гибкости. Если скорость Тигра была ещё хоть как-то понятна, то проворство Буйвола повергло всех в шок.

Приложив ладонь к уху, толстяк взглянул на окровавленную руку и удовлетворённо кивнул.

– Клянусь Хануманом, неплохо. Тебя кое-чему научили в этих казармах.

– Это было начало. Хочешь продолжения? – с усмешкой, от которой все непроизвольно поёжились, спросил Паланг.

– Будь я проклят, если откажусь от хорошей драки. Но учти, парень, пощады не будет.

– Ты сам это сказал, – ответил воин и прыгнул вперёд.

Удары посыпались с такой скоростью, что Буйвола просто смело с места. С треском и грохотом, собрав по пути в углу всю мебель, Буйвол повстречался со стеной. Посыпалась штукатурка, светильники на стенах дрогнули, а посуда в шкафу жалобно звякнула. С трудом подняв голову, толстяк попытался что-то сказать, но вдруг, застонав, отключился.

– Что вы стоите, болваны?! Он убил Буйвола! На клинки его. Мне нужна его шкура, – заорал Хан.

Бандиты обнажили мечи и начали обходить Паланга с разных сторон. Не давая им взять себя в кольцо, Тигр одним прыжком оказался у стены и спокойно обнажил клинки.

– Ну, шакалы, давайте, поближе. Посмотрим, что за моча у вас в жилах вместо крови.

Уловив, что особо выбирать не приходится, они скопом бросились в атаку. Руки Тигра не меняли своего положения, работали только кисти. Взгляд был устремлён в пространство, но у бандитов сложилось впечатление, что они столкнулись с ожившей статуей шестирукой богини Кали.

Один из самых смелых покатился по полу с перерезанным горлом. Другой, взвыв, зажимал обрубок руки. Третий, скуля по собачьи, пытался удержать руками вываливающиеся внутренности. Бандиты отхлынули, со страхом глядя на могучую фигуру. Воин замер, продолжая смотреть прямо перед собой. Дыхание его было таким ровным, словно это не он несколько минут назад работал мечами с сумасшедшей скоростью.

– Это демон! Человек не может так сражаться, – выдохнул один из бандитов.

– Плевать, кто он! – проревел в ответ главарь. – Против доброй стали не устоять даже демону. – Он резко взмахнул рукой и в воздухе свистнул тяжёлый метательный нож.

Бандиты не сомневались в исходе броска. Своё умение Хан не раз доказывал на деле. Тигр только чуть шевельнул мечом, и нож, громко звякнув, вонзился в стену, рядом с его головой. От удара рукоять ножа дрожала, словно злясь на свой промах.

Одним движением Тигр вонзил меч в пол и, выхватив из стены хассак, отправил его хозяину. Нападавшие не успели сообразить, что он делает, как меч снова был у него в руке. Раздался глухой, чавкающий звук, и Хан повалился на спину с собственным ножом в горле.

– Он действительно демон! – завопил один, и бандиты, бросив оружие, кинулись к выходу. Через несколько секунд в харчевне воцарилась тишина. Взмахнув мечами, Паланг убрал клинки в ножны.

Шаран выполз из своего угла, с ужасом глядя на побоище. Проходя мимо парня с распоротым животом, Паланг резко пнул его сапогом в висок, прекратив мучения несчастного. Потерявший руку уже не дышал. Наклонившись над Буйволом, Паланг прижал пальцы к шее, нащупывая пульс.

– Готов, – мрачно констатировал он. Затем повернулся к Лин. – Посмотри, что у них в карманах, – бросил он и быстро обыскал Буйвола.

Жадность Шарана пересилила страх.

– Господин, что я буду делать с телами? – проскулил он, намекая, что честь обобрать трупы принадлежит ему.

Не оборачиваясь, воин пожал плечами:

– Я тебя предупреждал. Сам виноват.

– Но что я мог сделать? Они вооружены.

– Тогда зачем держать этих дармоедов? – кивнул Тигр в сторону вышибал. – В твоей харчевне обижали гостя, а ты забился в щель как крыса. Ты дал согласие на мои условия. Вини себя.

Уловив, что в этот раз он ничего не получит, старик дал знак вышибалам, и они принялись вытаскивать тела. Подобное занятие для них было не в новинку. Частенько в харчевне блестела сталь и лилась кровь, но то, что произошло сегодня, не лезло ни в какие ворота. За несколько минут этот воин разметал самую сильную шайку города. Конечно, в сборе были далеко не все, но это, похоже, не имело значения. Хан нарвался на человека, для которого жизнь ничего не стоила. Он просто дарил смерть любому, кто вставал у него на пути.

– Похоже, в этот раз работы у нас прибавится, – проворчал один из вышибал.

– Посмотрим. Не думаю, что они настолько глупы, чтобы пытаться мстить. Вспомни, как он успокоил Хорька. Одним движением. Ткнул сапогом, и всё. Прав был Вонючка, это демон в человеческом обличии.

– Кажется, Буйвол узнал его перед смертью. Гладиатор. Что ж, похоже. Говорят, эти парни готовы убивать в любое время дня и ночи.

– Ну это мы и сами видели, – угрюмо проворчал второй вышибала.

Так, переговариваясь, они погрузили тела в крытую телегу и увезли к старому колодцу. Точнее, это была заброшенная шахта, но со временем она обвалилась, и теперь на поверхности остался только сруб выхода. Вот туда и скинули вышибалы трупы бандитов.

– Отдохнём? – предложил один.

– Нет. Поехали обратно. Кто знает, что там творится. Может, этот демон ещё кого прикончил.

– Чтоб у тебя язык отсох, болван. Каркаешь как ворона.

– Дурак. Я не каркаю, а готовлюсь к худшему. Сам он не нападёт, но если кто сунется, пожалеет. Поехали.

– Потому тебя и не любили в банде, что ты всегда всё знаешь.

– Ничего я не знаю. Просто готов ко всему и умею думать.

Вышибала дёрнул поводья, и старая кобыла поволокла телегу обратно. За годы службы она выучила путь до колодца и обратно наизусть и не нуждалась в вознице. Бросив поводья, вышибалы уселись под навесом и предались размышлениям.

* * *

Собрав трофеи, Паланг небрежно забросил всё в кошелёк и уселся за стол. Сообразив, что рассматривать добычу в зале глупо, Лин протянула ему найденное:

– Возьми, мне некуда положить.

Тигр молча убрал добычу и налил вина в кубки.

– Может, расскажешь, что произошло? – спросил он, глядя на подругу. Глотнув вина, она посмотрела на друга и пожала плечами.

– Сидела, никого не трогала. Явились эти и начали приставать. Точнее, начал Хан. Старик предупредил его о тебе, но он не послушал. Начал тянуть ко мне руки. Пришлось малость укоротить их. Потом появился Буйвол, и мне пришлось бы совсем туго, если б не ты.

– Ты звала меня?

Лин изумлённо посмотрела на Тигра.

– Мысленно.

– Я услышал.

– Но как?

– Не знаю. Просто понял, что здесь что-то не так.

– Этого не может быть!

– Но я слышал, – пожал плечами Тигр.

– Невероятно! – покачала головой Лин. В ответ Паланг только пожал плечами.

Допив вино, он поднялся и обвёл взглядом зал, выискивая хозяина. Предупреждённая служанка подскочила к воинам.

– Что угодно господам? – вежливо осведомилась она, вытирая руки засаленным передником.

– Нашу комнату, – коротко бросил гигант, и девушка, кивнув, быстро повела их в заднюю часть здания.

Угодливо распахнув дверь, она затопталась на пороге. Бросив ей медяк, Лин приказала принести вина. Спрятав монету, девушка исчезла. Паланг осмотрел комнату и поморщился. Стол, два табурета, матрасы в углу и таз для умывания, вот и вся обстановка.

– Хоромы, – презрительно протянула Лин, скорчив смешную гримасу. Тигр усмехнулся.

– Ничего. Не вельможи. Переживём.

В дверь тихо заскреблись.

– Войди, – разрешила Лин, и дверь распахнулась.

Служанка водрузила на стол кувшин и исчезла, не дожидаясь денег. Лин хотела разлить вино по кружкам, но Тигр вдруг насторожился и жестом удержал её. Достав из пояса камень, величиной с детский кулачок, он начал медленно опускать его в кувшин. Лин с интересом наблюдала за его действиями. Неожиданно камень стал красным.

– Что это? – поражённо спросила она.

– Рог нарвала. В вине яд.

– Как ты узнал?

– Она слишком торопилась. Придётся вытряхнуть старую крысу из её шкуры, – прорычал Паланг и, схватив кувшин, ринулся в коридор. Лин бросилась следом, понимая, что самое безопасное место в городе, рядом с ним.

Паланг шёл по коридору, снося с петель все двери подряд. Ворвавшись в зал, он с ходу опустил кулак на стойку, и старое дерево не выдержало. Раздался сухой треск, и стойка перестала существовать.

– Где хозяин? – прогремел воин. Посетителей в зале прибавилось. Те, кто был здесь раньше, с удовольствием делились подробностями увиденного с вновь прибывшими. Один из вышибал шагнул к воину.

– Хозяин ушёл.

– Врёшь! Где он?

– Что-то случилось? Вы бушуете, ломаете мебель и не отвечаете на вопросы.

Воин одной рукой сгрёб вышибалу за шиворот и, подтащив поближе, прошипел ему в лицо:

– Кто-то хотел нас отравить.

– О, нет. Это невозможно.

– Выпей этого вина, а мы посмотрим, что будет… – поднял кувшин воин.

Сжав зубы, вышибала судорожно забился, пытаясь увернуться от горлышка кувшина.

– Ты же не веришь мне. Пей.

– Я верю вам, – выдохнул громила.

– Приведи его сюда, и я сделаю тебя хозяином этой норы, – громко сказал воин, глядя в глаза вышибале.

Усмехнувшись, тот внимательно посмотрел в глаза Тигру и, кивнув, исчез в подсобке. Послышалась возня, и через минуту появился вышибала, волоча за шиворот своего хозяина. Поставив его перед воином, он отступил, внимательно наблюдая за происходящим.

– Ну, старая крыса. Спой нам, как тебя иблис попутал, – хищно усмехнувшись, сказал воин.

– О чём вы, господин? – сделав невинное лицо, развёл руками Шаран.

– Выпей это вино. И я поверю тебе, – ласково обнимая его за шею, ответил воин, и старик забился, пытаясь уклониться от неумолимо приближающегося горлышка.

– Меня заставили!

– Кто?

– Остатки шайки Хана!

– Врёшь. Их здесь нет.

– Они на конюшне.

– Проверь, – кивнул воин вышибале.

Проскользнув в дверь, тот вернулся через минуту.

– Никого.

– Я так и думал. Эти шакалы могут всадить нож в спину, но до яда им не додуматься. Говори!

– Это моя проклятая жадность. Я не удержался. Помилуй меня! – завопил старик.

– Вот теперь я тебе верю, – спокойно ответил Тигр и влил отраву в глотку старика.

Захлебнувшись, он закашлялся и, дёрнувшись, схватился за горло. Глаза выкатились из орбит, и старый пройдоха Шаран рухнул замертво. Никто из посетителей не пошевелился.

– Что ж, змея отравилась собственным ядом, – спокойно произнёс старик, сидевший в углу. Затем, повернувшись к новому хозяину, он спросил:

– Надеюсь, нам нет нужды опасаться отравы в своём вине, почтеннейший?

Новоиспечённый хозяин махнул рукой:

– Не волнуйтесь, уважаемые. Этот старый шакал хотел избавиться только от него, а его спутницу продать на невольничьем рынке.

– Старый подонок! – Лин с яростью пнула мёртвое тело.

Посмотрев на нового хозяина, Паланг сказал:

– Надеюсь, ты окажешься умнее, чем он.

– Почтеннейший, я не хочу кончить также, – вежливо улыбнулся в ответ бывший вышибала, ткнув пальцем в лежащее на полу тело.

Судьба, в виде этого огромного воина, улыбнулась ему, и он не хотел упускать свой шанс. Собрав на кухне всю обслугу, он быстро поведал всем об изменениях, произошедших в харчевне, и люди приняли нового хозяина.

Паланг и Лин вернулись к себе, прихватив кувшин нормального вина. Но не успели они закрыть дверь, как раздался стук. На пороге стоял новый хозяин, держа в руке запылённую, оплетённую ивовой лозой бутыль.

– Я зашёл поблагодарить вас, – улыбнулся он. – Не беспокойтесь, это вино я попробую первым. – Он налил вино в кружки и, подняв, первым отхлебнул из своей.

– Тебе не за что благодарить нас, – пожал плечами Паланг. – Ты оказался самым умным из всей компании.

– Спасибо. Вы помогли мне, за это я помогу вам. Кров и стол в этом доме для вас всегда будут бесплатны. Можете мне верить.

Паланг приветственно поднял кружку.

– Но будьте осторожны. Банда Хана была самой сильной. Они захотят отомстить.

– Я знаю и готов к этому, – спокойно ответил воин. – У меня есть просьба, – продолжил он. – Я ищу одного человека. Мне известно, что он живёт в этом городе. Старик короткая, седая борода и колючий, злой взгляд. Зовут его Селид.

– Я узнаю, где он. Это не сложно. Чем он занимается?

– Когда я познакомился с ним, он был колдуном.

Хозяин изумлённо воззрился на воина.

– В городе запрещено колдовство.

– Он может стать астрологом, звездочётом, кем угодно, лишь бы это было разрешено.

– Это ниточка. Астрологов в городе немного. Мои люди найдут его.

– Я не останусь в долгу.

– Не стоит. Это я в долгу перед вами, – вежливо ответил хозяин и поднялся. – Не буду больше отнимать у вас время. Не беспокойтесь, как только будет что-то известно, я вам сообщу. А пока отдыхайте. Наша кухня и винный подвал в вашем распоряжении. – Ещё раз поклонившись, он скрылся за дверью.

– Ты веришь ему? – подскочила Лин.

– Да.

– Почему?

– Не знаю. Это здесь, – показал он пальцем на голову. – Ну ладно, давай посмотрим, что мы добыли, и заодно поговорим. Вижу, ведь тебя распирает от любопытства.

Усмехнувшись, Лин кивнула головой.

– Да, кое-какие вопросы у меня есть.

Паланг вытащил из карманов добычу и принялся высыпать содержимое кошельков на стол. Очень скоро перед друзьями выросла солидная куча золотых монет. Кроме того, кошелёк Хана выдал красивое кольцо с сапфиром и жемчужную диадему. Подвеска диадемы была сделана из чёрной жемчужины в виде капли. Не задумываясь, он разделил золото пополам и, прибавив к одной из куч кольцо и диадему, ссыпал остальное в карман.

– Забирай, это твоё, – указал он на стол.

Лин не удержалась и, взяв диадему, примерила её. Розовый жемчуг, великолепно гармонировал с её огненной гривой, а чёрная капля, матово поблёскивая, подчёркивала белизну кожи.

– Тебе идёт, – усмехнулся Паланг.

– Не сомневаюсь, – гордо ответила девушка и потянулась за своим мешком. – Не поворачивайся. Посиди так, – попросила она, и воин замер, оперевшись локтями на стол. Пошуршав несколько минут одеждой, она глубоко вздохнула и разрешила:

– Повернись.

Не спеша обернувшись, Паланг посмотрел на девушку. Перед ним стояла совершенно новая Лин. Одетая, как восточная одалиска, она опустила руки на бёдра и грациозно изогнулась, подражая движению танца.

– Ну что скажешь? – весело поблёскивая глазами, спросила девушка.

Внутренне напрягшись, она ждала его ответа, как приговора. Лин сама не могла понять, почему ей так важно его мнение. Чуть улыбаясь, он посмотрел на неё и, протянув огромную лапу, нежно взяв за талию, притянул поближе к себе. Осторожно приподняв лицо девушки за подбородок, он коснулся губами её губ и тихо ответил:

– Ты прекрасна. Я хотел бы видеть тебя такой всегда.

Сердце девушки усиленно забилось от нежданной ласки. Чуть задыхаясь, она обняла могучую шею и потёрлась щекой о его лицо.

– Спасибо. Для тебя я буду переодеваться каждый день.

Осторожно прижав девушку к себе, Паланг глубоко вздохнул.

– Не надо. Я всё знаю, – тихо проговорила она. – Я подожду, когда ты осуществишь свою месть, а потом мы вместе подумаем, как жить дальше. Но помни, я не хочу потерять тебя. Если с тобой что-то случится, я погибну. Ведь я такая маленькая. Мне не выжить без тебя. Теперь не выжить. А, кроме того, есть ещё Сапсан. Что с ним будет? Кто позаботиться о нас? Помни об этом, когда будешь сражаться с колдуном.

В ответ Тигр молча кивнул. Прижавшись к нему всем телом, она замерла, впитывая его тепло. Ей было так хорошо и спокойно, что все мысли и проблемы отступили далеко в сторону.

– Что с тобой, амазонка? – тихо спросил воин.

– Какая я амазонка? – вопросом на вопрос ответила девушка. – Это там, на улице, я амазонка. А с тобой я просто женщина. Женщина, которая нашла своего мужчину. В моей душе равновесие. Я поняла это. Поняла, когда попросила купить мне этот наряд. Я увидела тех служанок и поняла, в чём я должна ходить перед тобой. Я поняла, что мы – две противоположности и если ты, сила и суровость, то я должна быть нежностью и лаской.

– Ты мудра, маленькая воительница. Но как быть с твоей работой?

– Пока не знаю. Давай не будем загадывать. Время само даст ответ.

– Кто знает? – задумчиво ответил воин.

Они так и замерли, боясь разжать объятия. Огромный воин и крошечная девушка. Маленькая, упрямая, отчаянная, но она была ему дороже всех красавиц мира, эта разноглазая рыжая бестия. В душе воина шевельнулось неизвестное ему доселе чувство. Он хотел спрятать её от всего мира. Защитить от всех невзгод и опасностей. Крошечное создание, она смогла разбудить любовь в этом огромном суровом воине. Но и в её душе загорелся огонёк, из которого возникло могучее, всепоглощающее пламя.

Это пламя вспыхнуло в тот момент, когда он откликнулся на её призыв, ворвавшись в зал харчевни и остановив бандитов одним своим рыком. Тигр. В этот момент он действительно напоминал могучего разъярённого зверя. Вот тогда и дрогнуло девичье сердечко. Вспыхнуло пламя, и поняла девушка, что любит. Любит этого огромного, сурового, но такого ласкового и нежного зверя.

Вспомнились его огромные мозолистые ладони на упругой девичьей груди. Вспомнились осторожность и нежность, с которой он обнимал её во сне. Вспомнилось его тепло, когда она пряталась на его груди от грозы.

Эта волна так увлекла Лин, что она и не помышляла броситься в драку, с восхищением глядя на его действия и понимая, что лучше остаться на месте и не мешать ему. Только один раз она вздрогнула. Когда нож, пущенный рукой главаря, сверкнул в воздухе. Но уже через секунду она облегчённо вздохнула, увидев, как главарь падает с собственным ножом в горле.

Только усилием воли смогла она заставить себя стоять спокойно, а не броситься к нему со всех ног. И вот только теперь, оставшись с ним с глазу на глаз, она дала волю чувствам. Словно вместе с одеждой она сменила и своё отношение к нему. Стоя вот так, рядом с ним, и обнимая его за шею, она знала, что пойдёт за ним и в пустыню, и на эшафот.

Ей было всё равно, где, как и в каких условиях они будут жить, лишь бы он был рядом с ней. Каждый день, каждый час видеть его, ощущать нежность его рук, вдыхать запах его кожи. Чтобы можно было вот так в любой момент зарыться пальцами в его буйную гриву и перебирать непокорные локоны густых, вьющихся волос.

Сама того не замечая, она начала исступлённо целовать его покрытое шрамами лицо, нежно касаясь рубцов, словно боясь причинить боль. В этот момент она была счастлива, как может быть счастлива только влюблённая женщина, находящаяся рядом с любимым.

Тигр начал нежно отвечать на её поцелуи, и она, тихо застонав, принялась срывать с него одежду. Кое-как избавившись от безрукавки, сапог и штанов, он подхватил её на руки и шагнул к набитым соломой матрасам.

Дождавшись, когда он опустится на пол, она выскользнула из его рук и, тихо рассмеявшись, поднялась на носочки, вытянув руки над головой.

– Никто из мужчин не может сказать, что я танцевала для него танец страсти. Только ты, мой Тигр, увидишь его, – еле слышно произнесла она.

Она запела. Плавная мелодия захватила её, и она закружилась по комнате, вставая на носочки и грациозно изгибаясь. С каждым новым куплетом песни она избавлялась от одного предмета одежды, пока наконец не осталась в одной диадеме и сафьяновых туфельках.

Гибким движением скользнув к постели, она замерла, встав над ним совершенно обнажённой. Он протянул руку, и она бросилась к нему на грудь, как в омут. В общем-то это и был омут. Омут любви и чувств, выныривать из которого не торопится ни один нормальный человек.

Водоворот его страсти захватил всё её существо. Она просто отдалась этому потоку и забыла о существовании всего остального мира. В сознание их привёл осторожный стук в дверь.

Одним прыжком оказавшись на ногах, Тигр моментально оделся и шагнул к дверям, положив руку на кинжал. В дверях стояла служанка.

– Господин, хозяин велел передать, что в харчевне люди Хана. С ними люди из другой банды.

– Спасибо. Я понял, – кивнул Паланг и закрыл дверь. – Одевайся, девочка. Нам предстоит объяснить кое-кому, что в этой харчевне теперь новые законы.

В несколько секунд девушка была готова. Пока Паланг глотнул вина, она успела убрать свой наряд в мешок и спрятать забытые на столе деньги. Поставив кружку, воин повернулся к подруге. Застегнув на талии пояс с кинжалом, она улыбнулась и, лихо тряхнув огненной гривой, весело заявила:

– Пойдём, Тигр. Поджарим кое-кому задницу.

От души рассмеявшись, он нагнулся и, нежно поцеловав девушку, ответил:

– С такой поддержкой можно и две банды за раз разогнать.

Они шагнули в коридор и бесшумными тенями выскользнули в заднюю дверь. Обойдя харчевню, воины вошли в парадную дверь. День клонился к закату, и зал освещали светильники и факелы, количество которых здорово увеличилось с момента первого появления воинов здесь.

Заняв несколько соседних столов, бандиты сидели плотной группой, настороженно всматриваясь в каждого входящего. Увидев Паланга и Лин, новый хозяин усмехнулся и восхищённо покачал головой.

Внимательно осмотрев зал, парочка заняла свободный стол, и Паланг заказал вина. От группы бандитов отделился высокий, худощавый мужчина в добротном камзоле и с узкой шпагой на бедре. Он явно подражал западным нобилям. Его манеры были далеки от совершенства, но в подобной обстановке и они казались чудом. Коротко остриженные волосы поблёскивали сединой, а на лице, разделённом крупным, орлиным носом, выделялись холёные, напомаженные усы. Небольшие бегающие глазки настороженно сверлили двух воинов.

– Добрый вечер, господа, – оперевшись на шпагу и слегка подбоченясь, произнёс худой.

Паланг молча кивнул и предложил ему сесть, указав на табурет коротким жестом.

– Благодарю, – спокойно ответил мужчина, опускаясь на указанное место. – Мне сказали, что вы шутя убили Хана, Буйвола и ещё несколько человек.

Паланг неопределённо пожал плечами и вопросительно поднял бровь.

– Вы хотите знать, что мне нужно? Хорошо. Перейду к делу. Ни один, ни другой, не были моими друзьями, но между нами существует договор, и я намерен выяснить всё до конца. Как это случилось?

– Он полез к моей подруге и сдох, – лаконично ответил Тигр.

– Что ж, коротко и ясно, но остались дела, которые он не успел окончить.

– Это его проблемы. Сидел бы тихо, был бы жив. Будешь лезть, тоже сдохнешь.

– Это угроза?

– Факт, – коротко бросил Тигр и оглянулся на сидевшую в нескольких шагах банду. – Шакалы. Они уже обделались. Занимайся своими делами и не лезь в мои, дольше проживёшь.

– Вы не многословны, но точны. Это интересно. Но нас почти две дюжины, а вас только двое.

– И что? В любом случае ты сдохнешь раньше, чем достанешь свой вертел.

– Вы так уверены? – насмешливо спросил худой.

В ответ Паланг молча сжал в руке кубок. Тонкое олово сплющилась в огромной ладони, словно сырая глина. Остатки металла медленно выползли между пальцами. Тигр разжал руку, и на стол упал кусок искорёженного металла, даже отдалённо не напоминающий кубок.

– Похоже, вы уверены, – произнёс мужчина и неожиданно взмахнул рукой.

Одно движение – и рука звучно хлопнулась в подставленную ладонь. Тигр сжал пальцы – и на стол упал крохотный кинжал.

– Яд, – коротко бросил Паланг изумлённой подруге.

– Верно, подонок. Клинок отравлен, – прошипел главарь, делая попытку вскочить и выхватить шпагу.

– Грязная тварь! – звонко крикнула Лин и одним движением всадила кинжал ему в грудь. Великолепная сталь вошла в плоть, как в масло.

Лин вырвала кинжал, и Паланг вскочил на ноги, поднимая труп над головой. Размахнувшись, он швырнул его в толпу, сбивая с ног сразу несколько человек. Бандиты вскочили, обнажая оружие. Те, кто успел познакомиться с воином утром, старались держаться за спинами новичков. Паланг выхватил кинжалы.

– Ну что, шакалы, мало вам было утром? Теперь сдохнете все.

Лин вскочила на стол, перебросив свой кинжал в левую руку и подобрав шпагу убитого. Клинок выскользнул, когда Тигр вскинул его хозяина над головой. При её росте она могла орудовать ею, не боясь зацепиться за что-то. Оружие было чуть тяжеловато для её руки, но упоение боя придало ей силы.

В памяти моментально всплыло всё, чему она когда-то училась. Взмахнув для пробы шпагой, Лин приготовилась к бою. Размахивая мечами, бандиты бросились в атаку. Дальше всё смешалось в сплошном водовороте тел и вихре стали. Звон и лязг оружия, стоны раненых, крики нападающих и рёв огромного воина смешались в дикую какофонию звуков.

Бандиты отхлынули, пытаясь перегруппироваться и перевести дух. На полу остались семь трупов. Пинком в висок добив раненого, Тигр убрал кинжалы и взялся за мечи. Лин стояла на столе в воинственной позе. С клинка её шпаги капала кровь, а у стола лежали двое, доказывая, что она не теряла времени даром.

Усмехнувшись, Тигр подмигнул своей подруге и шагнул вперёд.

– Бараны. Надо было бежать, пока была возможность. Теперь, вас отсюда вынесут.

Бандиты попятились, понимая, что это не пустая угроза. С решимостью отчаяния один из бандитов бросился на Тигра. Короткий взмах меча, и голова несчастного покатилась по полу.

– Будь ты проклят! – завопил один из бандитов и тоже пошёл в атаку.

– Я давно уже проклят, – жёстко усмехнулся Паланг, всаживая клинок ему в грудь.

Собравшись с духом, бандиты попытались атаковать, и всё повторилось. Снова зазвенела сталь, и по заплёванным доскам пола потекла кровь. Бандиты гибли один за другим, в последнем яростном отчаянии пытаясь дотянуться до Тигра. Но вот последний удар, и из всех, кто пришёл за жизнью двух воинов, не осталось никого.

– Похоже, сегодня у безносой красотки хороший день, – усмехнулся старик, сидевший в углу. Ещё утром он первым признал нового хозяина и, казалось, так и не уходил из харчевни.

Убрав мечи, Паланг подошёл к столу и, осмотрев подругу, снял её со стола.

– Ты ранен! – воскликнула Лин, пытаясь дотянуться до раны на плече.

– Царапина, – небрежно бросил воин и опустился на табурет, облегчая работу подружке.

Быстро промыв рану вином, она огляделась, пытаясь найти что-нибудь подходящее для перевязки.

– Позвольте мне, красавица, – услышала она голос и, повернувшись, увидела неугомонного старика. Он подошёл к их столу, неся с собой какой-то ящик. Открыв крышку, он показал обширную коллекцию трав и порошков.

– Ты лекарь? – спросила Лин, глядя в добрые, чуть насмешливые глаза старика.

– Я гербариус Гассан. Лекарь, пользующий травами.

Лин отступила, внимательно глядя за ловкими движениями старика.

Смешав какие-то порошки, он развёл их вином и смазал полученной мазью раны Паланга. Достав полосы чистого полотна, он перевязал его и, поклонившись, отступил.

– Не уходи, старик. Выпей с нами, – предложил воин.

Поблагодарив, старик сел на табурет, убрав свой ящик под стол. Взгляд его упал на крохотный кинжал, чудом оставшийся на столе. Он протянул руку, но Лин воскликнула:

– Осторожно, он отравлен!

– Я знаю, девочка. Но всё равно, спасибо за предупреждение. – Осторожно взяв кинжал, он поднёс его к носу и, понюхав, поморщился. – Гюрза. Не очень дорого, но достаточно действенно, если вонзить поближе к голове.

– Он целил в глаз, – буркнул воин.

– Не сомневаюсь. Но теперь он мёртв. Странно. В один день вас пытаются два раза зарубить и отравить. А кстати, как ты узнал, что вино было отравлено.

– Рог нарвала.

– У тебя есть рог нарвала?!

– Да. Он не раз спасал меня, ещё в гладиаторских казармах. Многие хотели избавиться от меня. Хозяин вынужден был купить его. Мои выступления были дороже.

– Жадность человеческая не знает границ, – проворчал старик. – Но что ты делаешь в этом городе? Такой воин, как ты, не станет просто так терять время.

– Верно. У меня есть одно дело.

Старик внимательно посмотрел на воина и тихо сказал:

– Ты пришёл свершить месть. Много крови на твоих руках, но это не безвинная кровь. Ты убивал на арене, по приказу и убивал в миру, защищаясь. Но есть и кровь, которая свята. Твоё мщение.

– Ты колдун, старик? – разом помрачнел воин.

– Нет. Я не пользуюсь заклинаниями. Не вызываю духов. Моё знание, чистое знание земли, трав, деревьев. Ты слышал о хранителях лесов?

– Друиды?

– Верно. Так их называют на западе.

– Так ты друид?

– О нет. До высокого сана мне никогда не подняться. Но я учился у них. Твои раны смазаны моими порошками. Они и поведали мне о твоих делах.

– Может быть, – задумчиво ответил воин. – Я много слышал об этих людях, но никогда не сталкивался с ними.

Старик задумался и тихо произнёс:

– У тебя впереди ещё один бой, которым твоя миссия закончится. Это будет очень тяжело. Очень. Ты столкнёшься не с силой телесной, а с силой злого разума. Этот бой угоден богам, и я помогу тебе. – Он достал из-под стола свой сундук и, порывшись, извлёк из него странной формы корень. – Корень жизни. Там, где он растёт, его называют священным. Это далёкая страна на востоке, где тепло и почти не бывает морозов. У людей там кожа жёлтого цвета и добрые улыбки.

– Кий-тай. Я знаю эту страну.

– Откуда? – поражённо спросил старик.

– Видно, твои травы тебе не всё рассказали.

– Они рассказали то, о чём я спросил.

– Я повстречался с монахом из этой страны. Мы путешествовали вместе, и он многому меня научил. Этот корень называется жень-шань. Я слышал о нём. Но как он может мне помочь?

– Так же, как и честный человек, корень жизни не выносит зла. Сам по себе он не может сражаться, но всегда противостоит силам зла и злому колдовству. Он придаст тебе силы. Возьми. – Старик положил корень в маленький кожаный мешочек на длинном шнурке и передал его Палангу.

– Носи его на груди. Когда пойдёшь в бой, откуси кусочек, а остальное возьми с собой.

– Спасибо, старик. Сколько я тебе должен?

– Ты уже заплатил. Избавив свет от этих людей. – Он кивнул головой в сторону луж крови, которые старательно замывали служанки.

– Но даже ученику друидов нужно что-то есть. Возьми это. – Паланг, не глядя, высыпал в сундук старика несколько золотых.

– Спасибо, воин. И да хранят тебя высокие боги, – сказал старик и, поклонившись, исчез за дверью.

– Странный человек, – проговорила Лин.

– Как знать? – протянул воин.

– Как ты? Очень болит? – легко прикоснулась она к повязкам.

– Терпимо. Но я хочу есть.

– Давай попросим принести еду в комнату. Не хочу здесь сидеть. Все пялятся, скоро дырки протрут.

– Согласен, – усмехнулся воин и шагнул к хозяину. Переговорив с ним, он позвал спутницу, и они покинули харчевню. Снова обойдя здание, они вернулись к себе.

* * *

– Ну и что теперь? – спросила Лин, едва вступив в комнату.

– Теперь остаётся только ждать, – спокойно ответил Паланг.

Служанка принесла еду и, получив в награду несколько медяков, исчезла. Друзья уселись за стол. Попробовав мясо, Лин слегка скривилась.

– Я готовлю лучше, – категорично заявила она.

– Не сомневаюсь. Ты всё делаешь лучше других. И сражаешься, и любишь, и наверняка готовишь. – Коротко улыбнулся Паланг.

– Скажи, только честно. У тебя было много женщин?

– Я не считал. С четырнадцати лет их приводили в мою клетку, и я получал, что хотел.

– А кто была первая?

– Жена одного вельможи. Он предпочитал ей мальчиков, и она развлекалась как могла. Целый месяц она регулярно приходила ко мне. Уже тогда я выделялся ростом и силой, но она умудрялась легко справляться со мной.

– Легче меня? – ревниво спросила Лин.

– Ну тогда я был поменьше, чем сейчас, а она была нормального сложения. Я не хочу сравнивать вас.

– Ты не ответил.

– С тобой мне лучше.

– Почему?

– Там была клетка. А она приходила развлекаться. У нас с тобой всё по-другому.

Подумав минутку, девушка согласно кивнула.

– А была женщина, которую ты запомнил?

– Я всех помню.

– Нет. Особо.

Паланг задумался. Лин заметила, как помрачнело его лицо, а на скулах заходили желваки. Она уже пожалела, что начала задавать вопросы, когда он снова заговорил.

– Это было, когда мне исполнилось двадцать. С очередным невольничьим караваном привезли девушку из дальней страны. Чёрную. Её купил один из влиятельных друзей моего хозяина. Ночью он попытался взять её, он она смогла выхватить у него из-за пояса кинжал и ранила его. Тогда он отдал её палачам, приказав спустить кожу плетями. Её долго били. Потом сняли с дыбы, вылечили, и всё повторилось. Он издевался над ней несколько месяцев. А потом предложил на выбор: смерть или ночь со мной, но так, как будет указывать он.

Среди гладиаторов был воин с её родины, но он погиб за несколько дней до этой встречи. Я кое-как научился его понимать. Мне было скучно. От нечего делать я учился говорить на разных языках. Они сломили её дух. Под конвоем меня привели в купальню и приковали к скамье. Я не хотел делать ей больно и думал о чём угодно, стараясь не смотреть на неё. Тогда хозяин взял нож и пообещал медленно убить её, если я не подчинюсь. Она плакала и просила меня помочь ей. Никто не знал её языка, но я понял.

Они заставили её делать то, что делают только опытные шлюхи. А ведь она была ещё девственница. Великие боги! Как я ненавидел их! После всего, что было, хозяин заставил её продаваться на улице. Однажды, не выдержав такой жизни, она повесилась. С тех пор я ненавижу сутенёров и вельмож. А работорговцев просто уничтожаю.

– Прости, – погладила Лин его руку. – Я не должна была лезть тебе в душу.

– Ничего. Это было давно. Знаешь, я даже благодарен тебе. Иногда нужно высказаться. Тяжело носить всё в себе.

– Тогда расскажи мне всё.

– Нет. Это слишком мерзко и кроваво. Тебе не нужно знать подобное.

– Я воин! Похоже, ты забыл об этом?

– Я ничего не забыл. Но всё равно это слишком мерзко. – Паланг замолчал, задумчиво глядя в серое оконце.

Лин притихла, всей кожей понимая, что сейчас, его лучше оставить в покое. У каждого человека в жизни бывают моменты, когда его просто нужно оставить наедине с самим собой. Так было и теперь. Она снова заставила его вспомнить то, что он очень хотел бы забыть. В очередной раз прокляв своё любопытство, Лин прижалась губами к его плечу, словно пытаясь таким образом облегчить его боль.

* * *

Они прожили в харчевне шесть дней. Шесть безоблачных, не омрачённых ничем дней и ночей, наполненных только теплом и нежностью. Наутро седьмого дня в дверь постучали и на пороге вырос бывший вышибала. Коротко поклонившись, он закрыл за собой дверь и сразу заговорил о деле.

– В городе прошли слухи о вашем появлении. После гибели банды Хана начался передел территорий. Все ночные короли объявили большой сход, на котором будет решено, кому теперь управлять кварталами Хана и кто будет заниматься торговлей серым лотосом. Ну а напоследок решат, как поступить с вами.

– И что это значит? – мрачно спросил Паланг.

– Это значит, что на вас могут объявить охоту. Уничтожение одного из ночных королей не может быть оставлено безнаказанно. Они обязательно попытаются вас убить, – огорчённо развёл руками трактирщик.

– Нас этим не запугать, – равнодушно пожал плечами Тигр, – но чем это может грозить тебе?

– Чем угодно, – вздохнул бывший вышибала. – Они могут пойти на всё. Даже сжечь харчевню вместе со всеми её постояльцами.

– Значит, нам снова нужно исчезнуть? – растерянно спросила Лин.

– В нашем городе это сложно сделать. Единственное место, где вы можете быть в безопасности, – это королевский дворец. Но я бы и там не стал успокаиваться.

– Ты сможешь узнать точно, когда и где будет этот сход? – неожиданно спросил Тигр.

– Конечно. Но зачем вам это? – растерянно спросил трактирщик.

– Думаю, мне стоит нанести им визит и просто объяснить, что наши дела никак не соприкасаются. Ну, а если они меня не поймут или не захотят услышать, то останется только один способ, – жёстко усмехнулся Тигр.

– Только не тебе, а нам, – решительно ответила Лин.

Быстро выйдя на середину комнаты, она встала перед огромным воином, уперев крохотные кулачки в бока. Дерзко вскинув подбородок, девушка возмущённо посмотрела на него и, притопнув изящной ножкой, возмущённо спросила:

– Неужели ты всерьёз решил, что пойдёшь на эту встречу один?

– Я хотел, чтобы ты занялась поиском нового жилья, – проворчал Тигр с заметным смущением. – В свалке тебя просто затопчут, даже несмотря на твои боевые навыки.

– Даже не мечтай об этом, – решительно тряхнула Лин буйной гривой волос. – Я иду с тобой. В конце концов я могу просто прикрыть тебя от удара в спину. Я хорошо владею луком, арбалетом и метательными ножами.

– Не сомневаюсь, но там могут быть те, кто точно так же умеют владеть этим оружием. От этих ночных крыс можно ожидать чего угодно, – попытался возразить Тигр.

– Я иду с тобой, – топнула ногой Лин, – ты сможешь остановить меня только одним способом, привязав к седлу своего коня. Можешь ругать меня, кричать, даже ударить, но я всё равно пойду.

– Мы потом закончим этот разговор, – тяжело вздохнул воин. Мрачно посмотрев на бывшего вышибалу, он решительно закончил, – нам нужно две вещи. Безопасное место для ночёвки и точное знание места и времени схода.

– Место и время узнать не сложно, а вот с норой намного сложнее, – задумчиво ответил трактирщик. – Весь город под контролем ночных королей. На них работают все нищие, попрошайки и грабители. У них повсюду есть глаза и уши. Людей с вашей внешностью не заметить просто невозможно.

– Это верно. Но, оставаясь здесь, мы подвергаем опасности тебя.

– До тех пор, пока решение не принято, нам ничто не угрожает, – махнул рукой трактирщик. – За трактиром наблюдают постоянно, и уйти вам просто не дадут. Если что-то и случится, то только после схода.

– Ты знаешь тех, кто следит за трактиром? – удивлённо спросил Тигр.

– Конечно, – пожал плечами бывший вышибала. – До тех пор, пока здесь не появились вы, я мог только мечтать о своём трактире. Чтобы хоть как-то прожить, мне приходилось быть и нищим, и грабителем, и вором. Я знаю всех придворных ночного королевства.

– В таком случае нам нет смысла искать новое убежище. Следи за ними. Я хочу, чтобы ты в нужный момент мог указать мне на них. Узнай, когда будет сход.

– Я всё сделаю, – кивнул вышибала и, коротко поклонившись, вышел.

Повернувшись к подруге, Тигр неожиданно нагнулся и, подхватив её на руки, крепко прижал к груди. Охнув от неожиданности, Лин попыталась вырваться, но, почувствовав его губы на своей шее, затихла, наслаждаясь нежным поцелуем. Он не отрывался от её шеи до тех пор, пока она не замурлыкала как кошка и не начала отвечать на его ласки.

– Никогда не спорь со мной при посторонних, – тихо прошептал Тигр, наконец оторвавшись от девушки.

– А ты никогда не пытайся оставить меня одну, – так же тихо прошептала Лин, целуя его.

– Я и не пытаюсь оставить тебя. Я просто хочу решить маленькую проблему, чтобы снова вернуться к тебе, – улыбнулся Тигр.

– Моё место рядом с тобой, – шепнула ему Лин, продолжая своё увлекательное занятие. – Не важно где, как, главное, чтобы мы были вместе.

– До того момента, когда я уйду на свой последний бой, мы будем вместе. А теперь пообещай мне, что больше не будешь спорить со мной. Я знаю, что делаю.

– Обещаю, – покорно вздохнула Лин. – Не знаю, как тебе это удаётся, но я готова сделать для тебя всё, что угодно. Только, пожалуйста, не сломай это. Не пытайся пользоваться своей властью надо мной постоянно. Иначе я снова обернусь злющей амазонкой, но теперь уже навсегда.

– Я даже не пытаюсь, – пожал плечами Тигр. – Я просто хочу спрятать тебя от случайных опасностей. Ты нужна мне, амазонка. Как это ни смешно, но ты нужна мне.

– Я больше не стану спорить с тобой, но в эту драку я полезу. Это не только твоё, но и моё дело. Ведь после того, как ты уйдёшь вершить свою месть, мне придётся заботиться о себе самой. До тех пор, пока ты не придёшь обратно, – быстро добавила она.

– Нам придётся ещё раз сходить к мастеру-оружейнику. Нужно купить тебе маленький лук. Раз уж ты хочешь идти со мной, я хочу, чтобы ты была в стороне от основной свалки и могла уничтожить любого, кто попытается нанести подлый удар, – с усмешкой сказал воин, снова целуя девушку.

– Думаешь, в оружейной найдётся лук под мой рост? – с сомнением спросила Лин.

– Не сомневаюсь. Кавалерийские луки на много меньше пехотных. Именно такое оружие мы тебе и купим.

– Но местные кавалеристы не стреляют с седла, – растерянно прошептала Лин.

– Местные – нет. А вот на востоке воины не расстаются ни с конем, ни с мечом, ни с луком. И стреляют они только с седла. У них сложные луки, более мощные и упругие, чем здесь, на западе.

– Ты считаешь, что такой лук подойдёт мне?

– А что предпочитаешь ты?

– Метательные ножи, – решительно ответила девушка, – или небольшой арбалет в крайнем случае, – быстро закончила она, увидев, как он скривился.

– Арбалет – это хорошо, но его слишком долго заряжать. В нашем случае лук будет надёжнее, – решительно ответил Тигр.

– Поставь меня на место и давай собираться, – вздохнула Лин, совершенно не желая отрываться от него.

– Ты права, малышка, – усмехнулся Тигр, нехотя опуская девушку на пол, – мы должны быть готовы ко всему и в любой момент.

Быстро собравшись, Паланг вывел из конюшни Сапсана и, запрыгнув в седло, протянул руку Лин. Ухватившись за огромную ладонь, Лин одним толчком взлетела на холку коню. Чуть всхрапнув, Сапсан повернул голову и, вытянув морду, начал обнюхивать её сапог. Зная, на что способен этот жеребец, Лин замерла, приготовившись в любую секунду отдёрнуть ногу.

– Кажется, ему не очень нравится возить на себе лишний груз, – проворчала Лин, не сводя глаз с конской морды.

– Дело не в этом, – чуть усмехнулся Тигр. – Для него ты ничего не весишь. Это боевой конь, и теперь он хочет знать, кто ездит рядом со мной.

– А раньше? – растерянно спросила Лин.

– Раньше ты была грузом на одну поездку, – пожал он плечами.

– Как это понимать?! – возмутилась Лин.

– Он много раз возил на себе разную поклажу, но ни разу одну вещь больше двух раз, – терпеливо пояснил Тигр, – а теперь он вынужден возить тебя постоянно и поэтому хочет знать, что ты такое.

– Что я такое?! – в полный голос воскликнула Лин, подпрыгнув от возмущения.

– Девочка, мы говорим о коне, – усмехнулся Тигр.

– Прости, – смутилась девушка. – Я как-то не подумала.

– Ладно, поехали, – с усмешкой ответил Тигр, чуть шевельнув поводьями.

– А не проще было прогуляться пешком? – задумчиво протянула Лин.

– Я не хочу, чтобы Сапсан застаивался, – мотнул головой Тигр.

– Кстати, давно хочу у тебя спросить. Почему Сапсан? Странная кличка для коня.

– Ничего странного, – усмехнулся воин. – Сокол сапсан – самая быстрая и самая яростная птица среди хищников. Они очень сильны и неукротимы. Их почти невозможно приручить, даже если взять птенца из гнезда. Таким же вырос и мой Сапсан. Яростный, неукротимый и почти дикий. Он признаёт только меня. Любой другой для него враг.

Словно в подтверждение его слов жеребец яростно оскалился на сунувшегося было к ним попрошайку. Едва увернувшись от крепких конских зубов, бродяга отскочил в сторону и, прижавшись к покосившемуся забору, выругался вслед всадникам.

Увидев это, Лин звонко рассмеялась. Услышавший ругань попрошайки Тигр медленно развернулся в седле и, смерив бродягу долгим, мрачным взглядом, громко сказал:

– Прикуси язык, подонок, пока я не вырвал его из твоей грязной глотки. Вини себя, если не умеешь отличить боевого коня от рабочей скотины.

Вздрогнув под этим пристальным, суровым взглядом, бродяга согнулся в раболепном поклоне и моментально скрылся в переулке. Бросив ему вслед ещё один взгляд, Тигр тихо произнёс:

– Похоже, одного шпиона мы теперь знаем в лицо.

– Думаешь, он следит за нами? – моментально насторожилась Лин.

– Уверен. Помнишь, что говорил трактирщик? На ночной двор работают все нищие и попрошайки этого города. На улице почти нет народу. Это нищий квартал, клоака, а он болтается здесь и даже не пытается уйти туда, где может что-то заработать.

– Во время учёбы мне рассказывали, что у нищих строгая иерархия и провинившихся наказывают тем, что отправляют работать в малодоходные места. Может, он один из таких наказанных? – тихо спросила Лин.

– Не думаю, – покачал головой Тигр, – он не выглядит по-настоящему голодным. Грязный, уродливый, противный – это да. Но не голодный.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Лин.

– Видел, – коротко ответил Тигр. – Я много раз видел голодных. Они не такие.

– Но ты видел его меньше минуты. Как ты успел всё это разглядеть? – не поверила девушка.

– Я воин. От таких умений частенько зависела моя жизнь, – пожал плечами Тигр.

За разговором они въехали в чистый город. Так в клоаке называли кварталы ремесленников и зажиточных горожан. Определив нужное направление, Паланг чуть повёл коленями, и умное животное уверенно свернуло в нужный им переулок. Проехав ещё несколько поворотов, они оказались в ремесленном квартале.

Подъехав к знакомой уже оружейной лавке, Паланг легко ссадил Лин и, спрыгнув с седла, шагнул в знакомые двери, оставив коня стоять у лавки непривязанным. Увидев посетителей, оружейник улыбнулся и, оставив нескольких покупателей на попечении слуги, подошёл к воинам.

– Похоже, моё оружие пришлось вам по душе, если вы решили снова заглянуть в мою лавку, – с усмешкой прогудел он.

Услышавшие его слова покупатели заинтересованно оглянулись, пытаясь разглядеть постоянных покупателей.

– Твои клинки показали себя отлично, устоз, – усмехнулся в ответ Тигр, пожимая протянутую ладонь.

– Что означает это слово? – удивился оружейник.

– На моём языке это означает высшую степень мастерства. Не просто мастер, а знаток. Лучший в своём деле, – спокойно пояснил Тигр.

– Благодарю тебя, воин. Для мастера нет большей похвалы, чем признание его мастерства истинным воином, – медленно склонил голову оружейник. – Так в чём теперь возникла ваша нужда?

– Нам нужен восточный сложный лук. Оружие конников, – ответил Тигр.

– Я знаю, что это такое, – улыбнулся мастер, – и даже могу предложить вам на выбор несколько штук. Пойдём, – кивнул он, выводя посетителей на задний двор.

Открыв двери небольшого сарая, использовавшегося как склад, он снял с деревянных гвоздей несколько луков со спущенной тетивой и вынес их на улицу. Разложив оружие на лавке, мастер отступил в сторону, рукой указав воинам, что они могут выбирать.

Лин шагнула было к разложенному оружию, но Тигр жестом остановил её. Медленно пройдясь вдоль всего ряда, он осторожно поднял второй от края лук и, уперев его одним концом в носок сапога, быстрым движением натянул тетиву. Взяв из предложенного колчана стрелу, воин одним плавным движением вскинул лук, и стрела вонзилась прямо в середину укреплённой на каменном заборе мишени.

– Попробуй этот, – повернулся он к девушке.

Лин взяла в руки лук, с интересом разглядывая его необычную форму. Это небольшое по размерам, но действительно мощное оружие оказалось довольно увесистым. Лук был рассчитан на руку среднего мужчины. Наложив стрелу, Лин хотела было попробовать натянуть его, когда оружейник, порывшись в кармане, протянул ей широкое медное кольцо.

– Зачем это? – не поняла Лин.

– С ним удобнее, – коротко пояснил мастер.

С сомнением покосившись на Тигра, Лин взяла кольцо и нехотя надела его на большой палец правой руки. Широкий медный цилиндр пришёлся ей впору. Удивлённо посмотрев на мастера, девушка растерянно спросила:

– Откуда у вас кольцо на мой палец?

– Когда-то оно было на безымянном пальце моей дочери, – вздохнул мастер.

Удивлённо переглянувшись с Тигром, девушка подняла лук и, плавно натянув тетиву, навела узкий наконечник стрелы на мишень. С резким гулом лук разогнулся, и стрела, сорвавшись с тетивы, устремилась к цели. Лин поразила мишень на четыре пальца ниже стрелы Тигра.

– Не слишком тугой? – заботливо спросил воин.

– Нет, – задумчиво покачала головой Лин. – Просто отвыкла от хорошего оружия. Да и сам лук непривычный.

– Уверена, что справишься с ним? – не унимался Тигр.

– Справлюсь, – решительно ответила Лин, стаскивая с пальца кольцо и протягивая его мастеру.

– Оставь себе, – покачал головой оружейник. – Она отказалась от всего, что я когда-то дарил ей.

– Вы поссорились? – осторожно спросила Лин.

– Не совсем так, – вздохнул мастер. – Это долгая история, и я пока не уверен, что вам нужно её знать. Занимайтесь своими делами. Может быть, придёт время, и я смогу рассказать вам всё. В любом случае, если вам понадобится моя помощь, можете смело приходить.

– Может, всё-таки расскажешь мне, в чём дело? – мрачно сказал Тигр. – Если она в беде или в руках работорговца, я вытащу её.

– Если бы эту беду можно было решить только силой оружия, я давно бы уже нанял целую банду или пару асассинов чтобы вытащить её, – в очередной раз вздохнул мастер.

– Что ж, это твоя беда и твоё решение, – развёл руками Тигр. – В любом случае, если потребуется моя помощь, дай знать в харчевню «Висельник», в клоаке. Её хозяин – мой должник. Он всё мне передаст.

– Спасибо тебе, воин. Как знать? Может, мне и вправду потребуется твой меч, – грустно улыбнулся мастер.

– Сколько ты хочешь за этот лук? – спросил Тигр.

– Для вас две серебряные монеты. За стрелы придётся платить отдельно.

– Нам потребуется три полных тула стрел, – решительно ответил воин.

– Всё вместе пять серебряных, – ответил мастер.

Тигр молча вынул из пояса пять монет и, ссыпав их в широкую, как лопата, ладонь оружейника, забрал покупку. В очередной раз обменявшись рукопожатием, они дружно направились обратно в лавку, когда с улицы, где Тигр оставил своего коня, раздался дикий вопль боли и злое конское ржание.

Оружейник и Лин растерянно уставились на воина. Весело усмехнувшись, Тигр отдал всё купленное Лин и быстро пояснил:

– Похоже, в городе стало на одного конокрада меньше.

Положив руки на рукояти кинжалов, он стремительно вышел из лавки. Девушка и мастер, удивлённо переглянувшись, кинулись следом за ним. Выскочив из широких дверей лавки, они дружно прижались к стене, чтобы не оказаться растоптанными яростно бившим копытами конём. Картина, представшая перед ними, заставила Лин взглянуть на это животное другими глазами.

Перепуганные прохожие разбежались в разные стороны, с ужасом глядя на устроенное конём побоище. Трое добротно, но безвкусно одетых мужчин лежали в лужах собственной крови. Четвёртый с криками ужаса пытался отбиться от бросавшегося на него коня при помощи широкого кинжала.

Вставший на дыбы Сапсан бил передними копытами, пытаясь достать противника и идя на него на задний ногах. С усмешкой смотревший на это Тигр издал короткий резкий свист, и конь, оставив бедолагу в покое, быстро опустился на передние ноги. Отступив назад, он развернулся и, подойдя к хозяину, ласково потёрся о руку Тигра.

– Хорошо, Сапсан. Хорошо. Молодец, мальчик, – тихо похвалил воин, ласково оглаживая коня.

Перепуганный до икоты конокрад попытался скрыться в толпе, но его моментально скрутили и передали на руки подоспевшей страже. Вышедший на середину улицы десятник удивлённо посмотрел на огромного воина и его коня и, развернувшись к толпе, громко спросил:

– Что здесь произошло?

Напуганные зеваки в ответ только хлопали глазами и разводили руками. Сообразив, что толку от них не будет, десятник повернулся к владельцу коня.

– Я жду ответа, воин. Что здесь случилось?

– Я был в лавке оружейника и могу только догадываться, – пожал плечами Тигр. – Судя по всему, эти люди попытались влезть в седельные сумки или просто увести коня. Это скорее всего.

– Почему? – удивился десятник.

– Я сам вырастил и воспитал этого коня. Он так злится только в том случае, когда кто-то чужой пытается сесть на него верхом.

– И начинает убивать? – растерянно спросил десятник.

– Это боевой конь, офицер, – коротко ответил Тигр.

– Это я заметил, – недовольно проворчал десятник. – Но убить троих…

– Он может убить и больше, – усмехнулся воин, и от этой усмешки десятник непроизвольно поёжился.

– До тех пор пока его не трогают, он не будет драться, но любой, кто попытается увести его без моего ведома, будет убит, – добавил Тигр.

– Хорошая лошадка, – проворчал десятник, делая стражникам знак увести арестованного.

Чуть усмехнувшись ему вслед, Тигр внимательно осмотрел копыта коня и, убедившись, что кинжал конокрада не причинил жеребцу никакого вреда, сделал подруге знак, что им пора ехать. В этот момент к воину подошёл какой-то разряженный хлыщ.

Небрежным жестом коснувшись локтя Тигра изящным хлыстом, рукоять которого была украшена бирюзой и перламутром, молодой богач решительно спросил:

– Сколько ты хочешь за своего коня?

– Я похож на гуртовщика? – презрительно спросил Тигр, отбрасывая руку с хлыстом в сторону.

– Я покупаю его, – скривив губы, произнёс хлыщ.

– Я не говорил, что продаю коня. Отойди, пока все зубы на месте, – пророкотал Тигр, краем глаза наблюдая за десятником, который напряжённо прислушивался к их разговору.

– Сто золотых, – продолжал настаивать хлыщ.

– Я сказал, отойди, болван. Этот конь не продаётся, – ответил Тигр, чувствуя, что начинает злиться.

– Слушай, воин, – неожиданно вступил в разговор десятник, – ты хоть представляешь, кто перед тобой?

– Мне плевать, кто он. Если тебя это так беспокоит, то забирай его и проваливайте оба. Пока я окончательно не разозлился. Дольше проживёте, – резко ответил Тигр.

– Это сын нашего городского головы. Уступи, воин. Найдёшь себе другого коня, – начал было десятник, но Тигр не дал ему договорить. Ухватив обоих за шкирки, Тигр встряхнул их как напроказивших котят и, отшвырнув в сторону, прорычал, взявшись за рукояти кинжалов:

– Я считаю до трёх, и если вы оба не исчезнете, вас всех похоронят.

– Ты пожалеешь об этом, плебей, – прошипел хлыщ, быстро вскакивая на ноги. Повернувшись к десятнику, он завизжал, топая от возбуждения ногами. – Арестуй его. Немедленно! Он напал на меня. Арестуй его или сам отправишься патрулировать в клоаку!

– Идите, попробуйте, – рассмеялся Паланг, обнажая мечи. – Мой конь в одиночку справился с четверыми, а вдвоём мы разнесём весь ваш вонючий городишко.

– Сдай оружие, воин, и следуй за мной. Ты арестован за нападение на одного из высокопоставленных людей этого города, – растерянно пробурчал десятник.

Недолго думая Тигр перевернул меч в правой руке обратным хватом и нанёс десятнику мощный удар утяжелённым кулаком в челюсть. Десятник пролетел несколько шагов и рухнул на мостовую с лязгом и грохотом. Растерянные стражники испуганно переводили взгляды с десятника, лежащего на мостовой, на огромного воина, стоявшего с обнажённым оружием в руках.

– Тебя казнят, плебей, – всхлипнул хлыщ, понимая, что из всей его затеи ничего не получится.

Этот воин оказался намного сильнее и опаснее, чем вся городская стража вместе взятая. Молодой сынок городского головы привык получать всё, что ему нравилось. Любыми путями. Увидев огромного боевого жеребца, хлыщ решил, что такой конь должен принадлежать ему. Богатому и благородному нобилю, а не простому, пусть даже такому огромному, воину.

Юноша рассчитывал вывести воина из себя и, спровоцировав его на нападение, передать в руки стражникам, после чего его конь, оставшись бесхозным, сразу же будет отправлен в конюшни городского головы. О том, что этот жеребец может убить любого, кто попытается увести его, хлыщ старался не думать. У его отца работали опытные конюхи, способные справиться с любым даже самым упрямым животным.

Но в этот раз всё пошло не так. Воин и не думал пугаться и уступать, как это происходило обычно. Вместо этого он обнажил оружие. Вступать в открытую схватку с этим гигантом хлыщ не торопился, надеясь, что с ним справятся стражники. Но тем явно больше жаль было своих жизней. Они не торопились удовлетворить такое простое и естественное желание нобиля завладеть этим конём.

Сделав вид, что ничего не происходит, стражники подобрали своего командира и быстрым шагом отправились в сторону Башни Молчания, старой городской тюрьмы. Сообразив, что остался с воином один на один, хлыщ неожиданно выхватил узкий эсток и, встав в стойку, приготовился атаковать противника.

– Шёл бы ты отсюда, сопляк, пока я тебе твоим же вертелом по заднице не надавал, – рассмеялся воин, убирая мечи в ножны.

– Сдохни, подонок! – взвыл хлыщ, делая выпад в грудь воина.

Моментально изогнувшись, Тигр пропустил удар рядом с грудью и, перехватив руку молодого ублюдка, вырвал меч из его руки. Сжав шею нобиля железными пальцами, воин согнул его пополам и, зажав голову меж колен, с размаху хлестнул эстоком по тощим ягодицам. Не удержавшись, юный хлыщ взвыл от боли.

Наблюдавшие за экзекуцией зеваки покатывались с хохоту, с огромным удовольствием давая воину советы. Отвесив сопляку десяток горячих, Тигр отшвырнул его в сторону и, переломив клинок голыми руками, презрительно пророкотал:

– Не умеешь держать оружие в руках, не носи. Попадёшься мне ещё раз, бить буду не плашмя, а лезвием. Нашинкую, как капусту для пирога.

Одним прыжком оказавшись в седле, Тигр подал руку Лин и, чуть шевельнув поводьями, направил коня в сторону клоаки. С ненавистью глядя ему вслед, юный нобиль рыдал слезами злого бессилия, понимая, что теперь, эта история станет достоянием всего города и все обыватели и чернь с удовольствием будут пересказывать её, украшая различными подробностями.

Теперь даже убивать его было бесполезно. Спустя пару часов во всех тавернах и постоялых дворах города будут говорить только об этом. Такой позор невозможно смыть ничем, даже кровью. Медленно поднявшись на ноги, хлыщ выпрямился и, подобрав обломки своего эстока, направился в сторону дома, пытаясь делать вид, что ничего не произошло.

Всё это время молчавшая, Лин не удержалась и покатилась от хохота. Её серебристый смех звенел над улицей как звонкий колокольчик. Ничего не знавшие о происходивших событиях прохожие с удивлением оглядывались на крошечную девушку, весело смеявшуюся на весь город. Везший её огромный воин только чуть усмехался уголками губ.

Кое-как успокоившись, Лин прижалась головой к груди Тигра и тихо спросила:

– Думаешь, он не решится тебе мстить?

– Для этого ему силёнок не хватит, – небрежно усмехнулся Тигр.

– Но если он сын городского головы… – начала было Лин.

– Вот именно, сын, – перебил её Тигр. – Сын, а не сам голова. Если ты заметила, то даже стражники не спешили исполнять его приказы. Только десятник попытался выслужиться. За что и поплатился. Я не уступал калёному железу и пустынным грабителям. И перед таким сопляком тем более не отступлю. Эту порку он надолго запомнит. Теперь его папаша может собственную шапку съесть, а сделать мне ничего не сможет. Его сыночка высекли при огромном скоплении народа, предварительно несколько раз предупредив, что если не отвяжется, будет плохо.

– Мало нам проблем с ночными крысами, так мы ещё и с властями связались, – скривилась Лин.

– По твоему, я должен был отдать ему Сапсана? – возмущённо спросил Тигр.

– Прости. Я не подумала, – покачала головой Лин. – Ты прав. Это только твой конь, и никто не может забрать его.

– С сегодняшнего дня будешь тренироваться в стрельбе, – решительно сказал Тигр без всякого перехода.

– Я хорошо стреляю, – попыталась возразить Лин.

– А должна стрелять отлично, – жёстко ответил Тигр. – Я должен быть уверен, что ты можешь уложить любого, с любого расстояния и из любого положения. Иначе я пойду один. Я должен быть уверен в том, кому доверил свою спину.

– Как скажешь, – обречённо вздохнула девушка.

Услышав её слова, Тигр кашлянул и растерянно посмотрел на подругу.

– Девочка, ты не заболела? – озабоченно спросил он.

– Нет, с чего ты взял? – растерялась Лин.

– Ты даже не пытаешься спорить, – удивлённо пожал плечами Тигр.

– Тебя это так удивляет? – растерялась Лин.

– Откровенно говоря, да, – признался Тигр. – Я уже привык, что на каждое моё слово ты произносишь три.

– Просто я поняла, что это бесполезно и ты всё равно сделаешь по-своему. Надоело в пустую сотрясать воздух, – небрежно пожала плечами Лин.

– Ты быстро учишься, амазонка. Это хорошо, – улыбнулся Тигр, ласково прижимая девушку к себе.

– Я знаю, что ты лучший. Лучший во всём, от войны до любви. Так у кого же мне ещё учиться, как не у лучшего? – улыбнулась Лин, плотнее прижимаясь к нему.

Они замолчали. Верный Сапсан вёз их по уже знакомым улицам города ровным, спокойным шагом, словно стараясь сохранить то хрупкое состояние покоя и близости, которое вдруг возникло между ними. Повесив повод на луку седла, Тигр ещё крепче прижал к себе Лин и, опустив голову, с удовольствием вдыхал запах её волос.

Откинувшись ему на грудь, Лин прикрыла глаза и наслаждалась покоем, который создавали его огромные, сильные руки. Ей казалось, что это ощущение ушло давным-давно, ещё в те времена, когда она играла вместе с выводком волчат в келье старой Верховной.

* * *

Получив разрешение совета, Верховная вернулась в свою келью и, медленно усевшись в кресло, тряхнула серебряным колокольчиком. Услышав лёгкие шаги рабыни, она тихо приказала:

– На псарне молодая волчица принесла двух волчат. Пусть её приведут сюда и принесут разноглазую.

Молча поклонившись, девушка унеслась исполнять приказ. Спустя некоторое время она вернулась, неся на руках крошечного младенца. Следом в келью ввалились два воина. Одна держала в руках волчат, другая вела волчицу. Зверя поймали в лесу несколько недель назад. Волчица была беременна, и ей сохранили жизнь. Хищницу вели на длинной палке, к концу которой крепилась скользящая петля.

– Подведи её, – приказала Верховная, но воин, державшая зверя, начала возражать:

– Это неразумно, Верховная. Она дикая и может броситься.

– Заткнись и делай, что говорят. Глупая курица, – прорычала старуха, разом отбив охоту спорить.

Подтащив упирающегося зверя к жрице, девушка напряглась, готовясь оттащить волка при первой же опасности.

Чуть улыбаясь, жрица наклонилась и заглянула в глаза непокорному зверю. Через минуту волчица расслабилась. Верховная протянула руку и бесстрашно погладила её по узкой морде. Тихо заскулив, волчица лизнула старческую ладонь.

– Положи щенков, – приказала Верховная. В углу кельи уже была приготовлена подстилка из волчьей же шкуры. Девушка опустила волчат, и они принялись тыкаться в разные стороны в поисках матери.

– Разверни ребёнка и положи туда же, – повернулась Верховная к рабыне. Подождав несколько минут, жрица отдала последнюю команду:

– Отпусти её. Пусть идёт к щенкам.

Не решаясь больше спорить, воин отпустила петлю, но положила ладонь на рукоять кинжала. Почувствовав свободу, волчица быстро скользнула к щенкам. Обнюхав их, она опустилась на шкуру и повернула к жрице умную морду. От удивления девушки открыли рты.

– Ну чего раззявились. Идите отсюда. Вороны, – беззлобно проворчала старуха. – Лата, налей им по бокалу вина, и пусть убираются в казармы.

Рабыня бесшумно скрылась за дверью. Воины повернулись и двинулись следом. Как и многое другое, виноделие было неизвестно в городе амазонок. Напиток этот ценился женщинами, но позволить себе его могли только избранные. Щедрость жрицы заставила воинов забыть об оскорблениях.

Старуха была зла на язык и частенько поносила кого ни попадя, не делая различий в силе и рангах. Согнувшись в кресле, жрица внимательно смотрела, как ребёнок принялся сосать подставленный волчицей сосок.

– Умница, девочка. Я воспитаю тебя сама. Ты не будешь такой тупой и злобной, как эти дуры. Я чувствую, тебя ждёт необычная судьба. Скоро они поймут, что Верховная ещё не совсем выжила из ума. Пусть ты не будешь отличаться статью, но ум даст тебе красоту.

Бормотание старухи перешло в тихий шёпот. Жрица замолчала и снова уставилась на огонь в очаге.

* * *

Эту историю девушке рассказала сама Верховная, когда она принялась донимать её вопросами о своей матери. Тогда она не смогла осознать всю несуразность своего спасения. И только рядом с выкормившей её волчицей ей было так же хорошо и спокойно, как с этим огромным, но таким ласковым воином. Воспоминания нахлынули на девушку с неожиданной силой, и она непроизвольно вздохнула. Моментально насторожившись, Тигр тихо спросил:

– Что-то не так?

– Всё в порядке, – покачала головой Лин. – Просто вспомнила детство.

– Расскажи о нём, – неожиданно попросил Тигр.

– Тебе интересно? – удивилась Лин.

– Конечно, – чуть усмехнулся Тигр. – Мне всё интересно, что касается тебя.

– Я родилась маленькой и слабой. Таких детей убивают сразу. Ведь это признак вырождения. Но меня спасли мои глаза. Разные глаза – это печать Великой Матери. Мою судьбу решал совет. Верховная жрица отстояла мою жизнь, и меня отдали ей. Знаешь, я даже не знаю вкуса материнского молока. Меня выкормила волчица. Охотники поймали в лесу беременную суку и решили пощадить её.

Она принесла двух волчат. Дикая, готовая разорвать любого за свой приплод, она вдруг приняла меня. Воины, которые видели это, до сих пор вспоминают, как это получилось. Верховная сумела подчинить волчицу одним взглядом. Просто посмотрев ей в глаза. Почти до пяти лет я росла рядом с волками. Верховная научила меня говорить, слушать, смотреть. Всё, что я умею, я изучила только благодаря ей. Даже любить меня учила Верховная.

– Как это? – не понял Тигр.

– Просто. Сначала я долго изучала трактаты по искусству любви. Смотрела картинки и запоминала позы. Потом, когда из девочки я превратилась в девушку, у меня прошли первые нечистые дни, она отвела меня в райскую башню. Она выбирала раба, и я повторяла всё, что успела изучить, запоминая свои ощущения и учась контролировать себя.

– Но зачем? – растерянно спросил Тигр.

– Я шпион, – грустно улыбнулась Лин. – Чтобы получить нужные сведения, я должна быть готова на всё. Очень часто мужчины в постели начинают говорить то, о чём промолчат даже под пытками. Нужно только уметь спрашивать. Но воспользоваться своими навыками я успела только с тобой, – быстро добавила девушка.

– Надеюсь, пока мы вместе, тебе и не придётся ими пользоваться, – мрачно проворчал Тигр.

– Ты ревнуешь?! – растерянно повернулась к нему Лин.

– Как это ни смешно, но да, – нехотя признался воин. – Я и сам не ожидал от себя такого.

– Значит, ты меня всё-таки любишь? Ну хоть немножко? – с надеждой спросила Лин.

– Не знаю, – честно признался Тигр. – Я действительно не знаю, что это такое, – быстро пояснил он, – в моей жизни никогда не было ничего похожего. Смерть, кровь, боль. А всё остальное, проходило мимо. Я не знаю, как описать свои чувства к тебе. У меня просто нет таких слов.

Тихо рассмеявшись, Лин снова прижалась к нему и, помолчав, ответила:

– Надеюсь, когда-нибудь ты найдёшь такие слова.

– Я не большой любитель говорить, – усмехнулся в ответ воин, – мне гораздо проще сделать.

– Вот приедем – и сделаешь, – усмехнулась в ответ Лин.

– Что именно? – заинтересованно спросил Тигр.

– То самое, – лукаво улыбнулась Лин, незаметно сдвигая его ладонь себе на грудь.

– Сумасшедшая девчонка, – рассмеялся Тигр, осторожно сжимая ладонь.

Тихо охнув, Лин теснее прижалась к нему и прикрыла глаза, наслаждаясь его возбуждением и силой. Сапсан давно уже шёл по улицам клоаки, уверенно вывозя их прямо к знакомой харчевне. Возбуждение пары давно уже достигло своего апогея. С трудом дождавшись, когда конь вывезет их на задний двор харчевни, они слились в долгом сладком поцелуе.

Очнулись они уже на конюшне. Увлёкшись, Паланг забыл пригнуться и здорово треснулся лбом о притолоку конюшни. Тряхнув от неожиданности головой и потерев ушибленный лоб, Тигр со смехом снял с седла Лин и, спрыгнув сам, принялся рассёдлывать коня.

Быстро обиходив коня и поставив его в стойло, воин взял мешок с покупками и, подхватив Лин на руки, широким шагом направился в свою комнату. Лин едва дождалась, когда дверь их комнаты захлопнется, и тут же принялась срывать с него одежду. Ей даже не пришлось переодеваться. Им обоим было не до этого.

* * *

В чувство их привёл осторожный стук в дверь. Моментально оказавшись на ногах, Тигр бесшумно проскользнул к двери и, встав так, чтобы не получить арбалетный болт сквозь дверь, кончиком кинжала отодвинул щеколду. Сидевшая на матрасе Лин, приготовилась метнуть короткий, отточенный до бритвенной остроты нож.

Медленно открыв дверь, в комнату шагнул бывший вышибала. Заметив готовность обоих воинов к бою, он одобрительно кивнул головой и тихо сказал:

– Сход назначен на конец седмицы. Как только будет проведена вся подготовка к празднику, они соберутся.

– Где это будет? – так же тихо спросил Паланг.

– На пустыре, за стеной. Если идти вниз по улице, то по правую руку у самой стены будет сухой колодец. Это подземный ход за стену. Его прорыли по приказу ночных королей. Он выходит на пустошь, сразу за рекой.

– Колодец и выход из него наверняка будут под охраной, – задумчиво сказал Тигр.

– Нет, – усмехнулся трактирщик. – Они ночные короли и не станут ползать по подземельям. Они покинут город днём, до того как закроют ворота. Отойдя за холмы, они разобьют лагерь и будут ждать темноты. Сход состоится в полночь. Каждый возьмёт с собой только пять громил.

– Почему именно пять? – удивилась Лин.

– Их осталось пятеро. По одному на каждого. Этому правилу уже много лет. На каждый большой сход приходят только главари, имея при себе по одному телохранителю на каждого ночного короля. Если их шесть, то и охранников будет шесть. А если их пять, то пять.

– Чем меньше, тем лучше, – усмехнулся Тигр. – Меньше возни.

– Это верно, – поддержала его Лин.

– Что ж, у нас есть ещё три дня, – усмехнулся Тигр, и трактирщик невольно вздрогнул от этой усмешки. Собравшись с духом, он быстро сказал:

– Прежде чем пускать в ход оружие, попробуйте договориться. Они далеко не глупы и должны понять, что человек, в одиночку уничтоживший сразу две банды, не простая добыча.

– Я бы с тобой согласился, но, судя по поведению Хана, Буйвола и того тощего, нормального языка они не понимают, – жёстко усмехнулся Тигр.

– Хан всегда был упрямым. Буйвол ни разу не встречал человека сильнее себя, ну а тот болван просто рвался к власти. Он всегда был на вторых ролях и мечтал занять место Хана. Если бы ему удалось расправиться с вами, он смог бы доказать, что заслуживает звания одного из ночных королей. Все остальные намного умнее этой троицы.

– Что ж, посмотрим, насколько они умнее, – пожал плечами Тигр. – В любом случае я благодарен тебе за помощь. Если так сложится, что я смогу снова вернуться в этот город, ты не пожалеешь об этом.

– Я уже не жалею, – улыбнулся в ответ бывший вышибала. – Мне всегда хотелось иметь своё дело, а то, как вёл дела старый пройдоха, мне совсем не нравилось. Думаю, я сумею сделать всё намного лучше.

– Во всяком случае твоя кухня уже стала лучше, – улыбнулась в ответ Лин.

– Пришлось срочно сменить кухарку, – пожал плечами новоиспечённый трактирщик. – Старую, Шаран держал только за умение экономить продукты. Готовить она не умела.

– Это точно, – презрительно скривилась Лин.

– Следи за событиями. Если что-то изменится, дай мне знать, – чуть улыбнулся Тигр.

– Конечно, – слегка поклонился трактирщик и скрылся за дверью.

Задвинув щеколду, Паланг повернулся к подруге.

– Так на чём мы остановились? – лукаво улыбнулась Лин, небрежно поигрывая ножом.

– Ты настроена на продолжение? – удивлённо спросил Тигр.

– А почему бы и нет? – пожала Лин обнажёнными плечами. – День заканчивается. Начинать тренировки вечером, после таких игр, лично у меня нет никакого желания. Давай продолжим, а утром посмотрим, кто из нас лучше умеет управляться с луком.

– Не пытайся победить меня, – улыбнулся воин, легко опускаясь рядом с ней. – Я отдал войне всю свою жизнь. Тебя учили много и хорошо, но от этого не зависела твоя жизнь. А для меня это было первым условием. Выжить. Выжить, чтобы отомстить.

– А так ты умеешь? – озорно усмехнулась девушка, падая на спину и резким движением руки отправляя свой нож в полёт.

Звучно свистнув, нож со стуком воткнулся прямо в деревянный гвоздь, на котором висел мешок с вещами Лин, расщепив его пополам. Чуть качнув головой, Тигр одним движением поднялся на ноги и, выдернув нож, вернулся обратно на матрас. Посмотрев ей в глаза, он снова улыбнулся и одобрительно произнёс:

– Хороший бросок, а повторить сумеешь?

– Лучше ты повтори, – лукаво улыбнулась Лин.

– Как хочешь, – пожал плечами Тигр и легко взмахнул кистью руки.

Короткий нож вонзился в тот же гвоздь, но на этот раз разрубив его поперёк первого разреза. Удивлённо посмотрев на своё оружие, Лин поднялась и, придвинув к стене табурет, принялась внимательно рассматривать результаты обоих бросков.

– Лихо, – растерянно проворчала Лин. – Твой бросок даже точнее моего. У меня нож при броске ушёл чуть влево, а у тебя лёг ровно посредине.

– Я знаю, – небрежно усмехнулся Тигр. – Я уже говорил, от моего умения владеть оружием зависела моя жизнь.

– Кажется, мне действительно лучше не пытаться победить тебя в таком споре, – вздохнула девушка, слезая с табурета и возвращаясь к матрасу. – А раз так, значит, придётся снова стать ученицей.

– Ты говоришь это так, словно я тебя заставляю, – растерялся Тигр. – Останься здесь и можешь продолжать заниматься своим делом. Я разберусь с этой проблемой сам.

– Ну уж нет! – яростно возразила Лин. – Одного я тебя не отпущу.

– Почему? – удивился Тигр.

– Да я тут с ума от беспокойства сойду, – возмущённо ответила Лин.

– Не стоит, – с усмешкой покачал головой Тигр. – Я тебе говорил, до тех пор пока я не свершу свою месть, я не погибну. Духи предков охраняют меня.

– Ты говоришь это, чтобы успокоить меня, или ты действительно в это веришь?

– Я это знаю, – грустно улыбнулся Тигр. – Я много раз убеждался в этом. Десятки раз я бывал на краю гибели. Но всегда происходило что-то, что спасало меня.

– О чём это ты? – растерянно спросила Лин. – Хочешь сказать, что в твою жизнь вмешивались высшие силы?

– Я же говорил тебе, это не высшие силы, – вздохнув, начал объяснять Тигр. – Это духи моих неупокоенных предков. Их кровь, их души взывают ко мне, требуя отомстить за гибель. Они стучат в моё сердце, требуя уничтожить колдуна, и ведут меня по миру, помогая найти его.

– Расскажи, – попросила Лин, глядя на воина как заворожённая.

– Тебе это так интересно? – удивился Тигр.

– Конечно. Я всё-таки женщина, а женское любопытство неукротимо, – улыбнулась девушка.

– Не хочется вдаваться в подробности, но очень часто они просто предупреждают меня об опасности. Однажды, идя через перевал, я сумел пройти по козьей тропе, которую считают непроходимой. Я прибился к каравану. Мы дошли до перевала вместе, но потом, они предложили искать более проходимое место, а я знал, что смогу пройти там. Просто знал, и всё.

– Но ты говорил об опасности, – разочарованно протянула Лин.

– Это обычно случается в бою, до того момента, когда я впадаю в боевую ярость. Если противников много, я всегда знаю, что делают те, кто находится у меня за спиной. Наношу удар за спину и всегда поражаю цель. Это возникает здесь, – Тигр коснулся пальцем головы. – Но за всё время, которое я провёл в поисках колдуна, ошибки не было ни разу.

– И как они тебе это говорят? – не унималась Лин.

– Они не говорят в прямом смысле этого слова. Просто в моей голове возникают образы. Картинки, на которых я вижу, что должно произойти в следующий момент. Многие называют это даром предвидения, наитием. А я считаю, что это помощь духов. Мои предки помогают мне. Я не рыскал по миру в поисках того племени. Я просто шёл. Шёл, не думая о дороге, не оглядываясь по сторонам и не задавая вопросов прохожим. Духи вели меня, не давая блуждать и сбиться с пути.

Лин слушала его, приоткрыв рот. Ей казалось, что она слушает новую страшную сказку. Его короткий рассказ произвёл на девушку огромное впечатление. Задумчиво помолчав, она тихо спросила:

– Поэтому ты так спокойно лёг спать в тот самый первый день? Когда мы с тобой встретились?

– Да. Я не боюсь спать в пустыне, в лесу, в любом месте. Я знаю, что, как только возникнет опасность, я проснусь. Они разбудят меня.

– А когда ты свершишь месть? Что с ними будет? – растерянно спросила Лин.

– Не знаю, – вздохнул Тигр. – Надеюсь, они смогут успокоиться и уйти туда, куда ушли духи всех моих предков.

– Значит, здесь, на земле, ты останешься совсем один? Без помощи и поддержки?

– Воину нужна только одна поддержка и помощь. Его меч. Только меч, клинок, способен поддержать его в трудную минуту и подарить силу для схватки. И только на меч я буду рассчитывать, если смогу прожить достаточно долго.

– Ты не можешь так говорить! – вскинулась Лин.

– Почему? – искренне удивился Тигр. – Я говорил так раньше и говорю теперь. Ничто не отвлечёт меня и не будет иметь значения, пока я не смогу принести успокоения своим предкам.

– И даже я? – растерянно спросила Лин.

– Ты сама сказала, что мы просто идём вместе, до тех пор пока я не свершу свою месть. И только потом будем пробовать строить планы.

– Да, – ответила Лин, удручённо повесив голову, – я так сказала. Но я надеялась, что за это время многое изменится. Что ты захочешь продолжить наши отношения и мы сможем жить вместе.

– Мои помыслы не простираются так далеко, – покачал головой Тигр, – но я готов поклясться тебе собственной жизнью, что не хочу потерять тебя. Теперь не хочу. С твоим появлением что-то изменилось в моей жизни и в душе. Не знаю, что это, но это правда.

– Я верю тебе, мой Тигр. Верю без всяких клятв. Не знаю, почему и откуда приходит это знание, но я знаю, что это правда, – тихо ответила девушка, всем телом прижимаясь к нему.

Прижав девушку к себе, Тигр замер, словно боясь нарушить состояние тихого покоя, неожиданно возникшее в комнате. Они замолчали, думая каждый о своём. Он – о том, как свершит свою месть, она – о тех временах, когда он будет свободен от своей клятвы и будет принадлежать только ей. Лин уже не представляла своей жизни без него.

С того дня, как он вступился за маленькую девочку в трактирном зале, одним своим рыком напугав целую банду, девушка словно попала за огромную каменную стену, о которую разбиваются все жизненные сложности и неурядицы. Она твёрдо осознала, что этот огромный суровый воин тот, для кого она может стать нежной, ласковой подругой, а не упрямой, подчас даже жестокой амазонкой.

Только одна мысль всё чаще беспокоила Лин. Что она скажет своей старой наставнице. В том, что Верховная наблюдает за ней, девушка не сомневалась ни секунды. Как не сомневалась и в том, что такое поведение будет осуждено старой жрицей. Ведь она готова бросить дело, ради которого её столько лет учили, и уйти за своим воином куда угодно, пусть даже в пустыню.

Такие мысли всё чаще посещали девушку, но она упорно гнала их, откладывая решение на потом. Вспомнив о Верховной, Лин невольно напряглась. Уловив изменение в её настроении, Тигр чуть сильнее прижал девушку к себе и, приподняв её лицо за подбородок, тихо спросил:

– Что случилось? Ты вдруг вся напряглась.

– Вдруг вспомнила, почему я вдруг здесь оказалась, – тяжело вздохнула девушка. – Боюсь, моего отступничества мне не простят.

– И от чего же ты отступила? – удивлённо спросил Тигр. – Насколько я могу судить, к войне в этом государстве никто не готовится. У всех на уме только праздник и предстоящий турнир. Да и расстояние до твоего королевства слишком велико.

– Я отступила от основных канонов служения Великой Матери. Амазонка не должна позволять чувствам брать верх над собой. Мы прежде всего воины и только потом женщины.

– По-моему, чушь это всё, – вздохнул в ответ Тигр. – Насколько я знаю, все культы и религии придумывают сами люди. Кучка жрецов, собравшись вместе, начинают изобретать всякие каноны, которые почему-то должны соблюдать все остальные. И никого не интересует, хотят ли этого сами люди.

– Разве ты не веришь в богов? – удивлённо спросила Лин.

– Мой род всегда верил в высших богов и силу огня. Но с тех пор, как моего племени не стало, я перестал верить в них. Остался только огонь.

– Твои предки поклонялись огню? – удивлённо спросила Лин.

– Да. Это высочайший дар богов. В холод он согреет, поможет прогнать хищника, приготовить пищу. Это то, что дано людям свыше для облегчения их жизни. А всё остальное – не больше чем ещё одна возможность хитрым лентяям обирать наивных простаков.

– Похоже, ты не очень любишь жрецов, – растерянно сказала Лин.

– Не люблю? Это слишком сильно сказано. Презираю и стараюсь не замечать, – пожал плечами Тигр. – Всё время, пока я жил в казармах, они регулярно старались вовлечь меня в свои сети, то и дело прославляя своих богов. Много раз жрецы пытались купить меня, чтобы заставить сражаться во время проведения обрядов.

– Разве для обряда требуется гладиатор?

– В некоторых культах практикуются кровавые жертвы. И это не просто убийство. И не всегда эта жертвенное животное. Во многих культах в жертву приносят людей. Это делается особым образом, с песнопениями и воскурением различных пахучих трав. В некоторых культах жертву душат, в других – ей просто перерезают горло, а в иных – разрезают грудь и вырывают живое сердце. Жестокость и фантазия жрецов безграничны. Чем страшнее жертвоприношение, тем лучше. Больше страха, больше покорности от кметов. А значит, их можно будет обобрать, отняв даже последнее.

– Ты говоришь так, словно видел все эти культы, – проворчала Лин, зябко передёрнув плечами.

– Сбежав из своей клетки, я прошёл полмира. В каждой стране, в каждом государстве и даже в большинстве отдельных городов существуют свои культы. Каждый раз, стоило только мне войти в город и попасться на глаза какому-нибудь жрецу, как он тут же принимался уговаривать меня поступить в храм на службу.

– На службу кем? Жрецом? – удивилась Лин.

– Палачом, – жёстко усмехнулся Тигр. – Далеко не все жрецы любят делать грязную работу сами. Многие предпочитают делать её чужими руками.

– Мне трудно в это поверить. Но при чём тут служение Великой Матери? – развела Лин руками.

– Притом, что все ваши каноны точно так же когда-то были придуманы людьми. А ты вместе со всеми своими подругами просто слепо следуете этим канонам, не вдаваясь в подробности.

– Значит, ты думаешь, что если я перестану молиться и служить Великой Матери, она меня не покарает? – растерянно спросила Лин. Для неё сама эта мысль была святотатством.

– Богам нет никакого дела до того, как живут люди. Им это не интересно. Они создали нас и теперь просто развлекаются, глядя, как мы сами уничтожаем друг друга.

– И ты не боишься, что боги покарают тебя за такие мысли? – спросила Лин чуть подрагивающим голосом.

– Если бы им было до нас дело, они не допустили бы гибели целого народа. С тех пор как я оказался в клетке, я только и делал, что проклинал богов, отказавшись поклоняться им. Под плетью, под калёным железом, умирая от жажды под палящим солнцем в цепях, когда мой хозяин пытался сломать меня, я проклинал их, выкрикивая проклятия в небеса. А в ответ только глухое молчание.

– А ты не думал, что эти пытки могли быть посланы тебе в ответ на твоё богохульство? – задумчиво спросила Лин.

– Нет. Ведь сначала были пытки, а только потом проклятия. А за что посылать такие испытания двенадцатилетнему мальчишке? Только за то, что он осмелился спросить богов, почему они позволили убить его родных? Нет. Богам нет до нас дела. В этом я уверен, – решительно ответил Тигр.

– В двенадцать лет тебя пытали калёным железом? – растерянно спросила Лин.

– К тому времени я дважды пытался бежать. В первый раз, когда надсмотрщики поймали меня, я был бит плетью. Через год я повторил попытку, и меня снова поймали. Хозяин снова пустил в ход плеть, но, увидев, что я только сжимаю зубы и не издаю ни звука, приказал раскалить железный прут. Шесть раз его прикладывали к моей спине и раскаляли снова. Я терял сознание, но не кричал. Меня отливали водой, и всё повторялось. Они так и не услышали моего крика. Я молчал. Меня лечили и снова били. Хозяин хотел сломить меня. Он мечтал сделать из меня покорного раба, который будет исполнять любое его приказание. Но я не сдавался.

Заметив, что я умею терпеть боль, он решил сделать из меня гладиатора, передав для обучения в свою школу. Оказавшись там, я неожиданно понял, что умение пользоваться оружием поможет мне выжить и отомстить. И я начал учиться. Я делал всё, чтобы стать лучшим. Хозяин расценил моё рвение как желание угодить ему и приказал увеличить нагрузки, думая, что, не справившись с ними, я начну просить его о снисхождении. Но я терпел. Я делал всё, что делали взрослые мужчины, и уже к пятнадцати годам в казармах не было никого, кто мог бы сравниться со мной в умении владеть оружием.

Много раз я падал без сил, думая, что уже не встану, но каждый раз во мне просыпались какие-то силы, и я снова вставал и сражался. Даже в учебных боях я бился так, словно это был мой последний бой. Я бился насмерть. Однажды, когда я на тренировке искалечил лучшего гладиатора, которого хозяин готовил к большим боям, он приказал выставить меня на солнце, не давая воды. Трое суток я висел в цепях меж двух столбов. Каждый вечер они приходили, чтобы проверить, что со мной, а когда поняли, что я не сломался, хозяин приказал выставить меня вместо фаворита. Он надеялся, что это будет моё первое и последнее выступление.

Это был мой первый настоящий бой. И я победил. Я выиграл эти игры. Мальчишка, которому не исполнилось и шестнадцати, сумел выиграть большие гладиаторские бои. Такого ещё не было, но я сделал это. И в тот же вечер снова попытался бежать.

Хозяин, выиграв на этих боях огромные деньги, нанял целую роту стражников и дюжину охотников с ищейками. Они догнали меня через два дня. В степи. Вернули обратно в школу, и снова были плети и железо. С этого момента я оказался в клетке. Утром завтрак и тренировочный двор, потом обед и небольшой перерыв, а потом снова тренировочный двор. Ошейник с меня не снимали даже там, хотя он очень мешал. Но я дрался. И снова побеждал. Я всегда побеждал. Ценой крови, сломанных костей и ран, но побеждал.

– И ты всегда был таким большим? – с интересом спросила девушка.

– Да. К восемнадцати годам из долговязого подростка вырос мужчина, которого ты видишь. Родители не поскупились, отдав мне всё лучшее, что в них было. Мой отец был очень сильным человеком, но я превзошёл его.

– Но как тебе удалось бежать?

– К тому времени слава о моих победах дошла до всех гладиаторских казарм. Все владельцы искали мне противников. Меня многие проверяли, надеясь найти следы волшбы или заклятия неуязвимости, но я был просто очень сильным бойцом. Меня выставляли с голыми руками против вооружённых кинжалами бойцов. Это было смешно. Они надеялись на своё оружие, а я – только на себя. Мы дрались, и я снова побеждал.

В тот вечер случилось сильное землетрясение. Рушились дома, гибли люди, упала даже городская стена. И я понял, что это мой шанс бежать. Тогда у меня уже хватало сил, чтобы руками разорвать цепь, на которой меня держали. Я порвал её и, разогнув прутья решётки, выбрался из клетки.

Выломав дверь арсенала, я взял меч и убил хозяина. Собрав на кухне несколько ковриг хлеба и бурдюк воды, я выбрался из города и ушёл. Властям и городской страже было не до меня, а хозяин был мёртв, и поднимать тревогу по поводу моего бегства было некому. Да и вряд ли кто-то стал бы меня преследовать. У всех были дела поважнее. Так я обрёл свободу.

– И ты отправился искать тех, кто убил твоё племя?

– Да. Я направился на север.

– Но как? Как ты сумел дойти туда? Ведь там всегда холодно, а у тебя не было ничего, кроме меча. Ты стал грабителем с большой дороги?

– Нет. В деревнях я обычно шёл к кузнецу и предлагал ему свою помощь молотобойцем. Умея пользоваться оружием, всегда сумеешь попасть молотом туда, куда указывает молоток мастера. Обычно, я работал просто за еду. Иногда находились люди, которым нужна была моя сила в поле. Одна вдова не могла вспахать свой надел. Пала её последняя кляча. Я впрягся в плуг и вспахал поле. За это она отдала мне всю одежду своего покойного мужа, перешив её под меня. А в другом селе люди жили в постоянном страхе из-за разбойничьей шайки. Они налетали в село каждый месяц. Брали то, что понравится, и уезжали. Потом грабили соседнее село, держа в страхе всю округу. Так повторялось несколько лет подряд. Я дождался, когда они начнут грабить, и принялся вырезать всю банду, вылавливая их по одному. Так у меня появились кое-какие деньги и пара коней. Всё остальное я отдал людям. На границе северных земель я выменял коней на подходящую одежду и припасы. Это была ранняя весна. Снег ещё не сошёл, и верхом там было не проехать. Я пошёл пешком.

– Но почему ты был так уверен, что это именно то самое племя, что напало на ваш род? Ведь там их много.

– Да, но у каждого племени свой тотем. У тех, кто пришёл в мои края, это был медведь. Они все ходили в медвежьих шкурах, а медвежий череп украшал их жертвенный столб. Этот череп я запомнил на всю свою жизнь. И ещё, их боевые палицы были сделаны в виде медвежьих лап. Когда я описал эти приметы на границе земель, местные люди сразу указали мне, где их искать. Но когда я пришёл туда, оказалось, что почти все воины племени снова ушли в набег. Я остался и стал ждать. Я пришёл за их жизнями, и я их забрал. Этого племени больше нет. Я выжег всё. Всё их поселение сгорело дотла. Воины, старики, женщины, дети. Даже рабы. Я убил всех. За мой род, за тех мальчишек, что погибли в цепях от железа и плети, за тех детей, что были живьём брошены в огонь собственных домов. За всё. – Тигр замолчал, сжав до хруста зубы.

Вздрогнув, Лин испуганно посмотрела на него. Таким она его видела впервые. Она выросла в жестоком мире, где жизнь человека стоила немного, но то, что он рассказал, заставило её содрогнуться. Он был воином, умевшим убивать, но сейчас, рядом с ней сидел не воин, а ангел смерти, пришедший за ещё одной душой.

– Я даже не знаю, что сказать, – прошептала Лин.

– Не надо ничего говорить, – покачал головой Тигр. – Я сделал это, и любые слова здесь бесполезны. Говорить о том, что нужно уметь прощать своих врагов, глупо. Враг – это враг. И с ним нужно разбираться раз и навсегда. Я не звал их в свою землю. Их никто не заставлял нападать на мой род. Но они сделали это. Они пришли не просто грабить. Это они убили всех. Убили специально, чтобы даже дети не смогли рассказать об их делах. Чтобы некому было мстить. Я сделал то же самое. Теперь мы квиты. Но остался последний. Тот, кто своим колдовством заставил уснуть всё наше племя. Тот, кто приказал содрать кожу с маленьких девочек и собрать их кровь в кувшины. С живых. Их свежевали, как овец на бойне, а они могли только кричать и плакать. Даже боль не могла заставить их проснуться. Всё это нужно было ему для его колдовских обрядов.

– Откуда ты знаешь? – с ужасом спросила Лин.

– Нас загнали между скамьями гребцов. На северных кораблях нет трюмов. Когда всё кончилось и корабли вышли в море, вождь варваров спросил колдуна, почему он так трясётся над этими кувшинами. И тот рассказал ему, что с таким количеством крови юных девственниц он станет самым могущественным колдуном на всём севере. Ведь он собрал не только кровь. Волосы, кожа, даже их слёзы – всё это используется в колдовских обрядах. Он смеялся, а я сидел и смотрел на него. Его лицо навсегда отпечаталось в моей памяти.

– Но почему тогда они не убили и вас? И как случилось, что проснулся ты?

– Я проснулся уже в цепях. Нас сковали и выволокли на берег моря, а потом начали уничтожать всё племя. Колдун стоял на центральной площади нашего посёлка и творил свои заклятия. Видимо, расстояние ослабило силу заклинаний, и мы проснулись. А не убили нас только из-за жадности варваров. Вождь сказал, что у него есть хороший заказ на десяток крепких мальчишек для гладиаторской школы. Ведь настоящим гладиатором может стать не каждый. Бойца нужно воспитать, обучить и заставить его драться не жалея никого. Колдун начал возражать, что это может плохо закончиться, но вождь ответил, что продаст нас на западе и отказываться от лёгкого золота он не собирается, а гладиаторы долго не живут. Тут он был почти прав.

– Почему почти? – не поняла Лин.

– Я единственный, кто выжил в этом аду. А когда пришёл за ними, то, прежде чем начать убивать, напомнил ему про тот набег. К тому времени вождь был уже стариком и сидел дома, но я узнал его. Узнал его шрамы и смех. А потом начал убивать.

– И что он ответил тебе?

– Ничего. Страх отнял у него речь. Он просто сидел и смотрел, как я убиваю его соплеменников. Его самого я убил последним.

– И ты тоже бросал детей в огонь?

– Нет. Я всегда убиваю быстро. Медленно умирал только вождь. Я заставил его выть от боли. Он узнал всё, что было со мной. Всё, что испытали мои соплеменники, которых убивали спящими, прямо в постелях. Он выл и молился. Но его боги тоже не услышали его и не послали ему облегчения.

– Но как ты собираешься убить колдуна? Ведь он поймёт, что ты задумал.

– Не поймёт. Духи предков помогут мне скрыть мои мысли. Сначала я хотел поступить с ним так, как он поступил с моими соплеменниками. Но теперь, когда я познакомился с тобой, я уже не хочу этого. Он просто умрёт. Быстро. Сразу. Раз и навсегда.

– А если он уже умер? Ведь ты не знаешь точно, где он и что с ним стало.

– Он жив. И он в этом городе, – решительно ответил Тигр, сжимая пудовые кулаки.

– Остынь, воин, – тихо прошептала Лин. – Ты напрягся так, словно он уже стоит перед тобой. Не стоит гнать коней.

– Я знаю. Но я не могу спокойно вспоминать это всё. Каждый раз, думая о том, что случилось с моей семьёй, вспоминая свою жизнь, я начинаю гореть как в огне. Начинают ныть и болеть все мои шрамы, словно напоминая о каждом дне, проведённом в клетке.

– Ты здесь, со мной. А колдун далеко. Обними меня, и давай просто полежим молча, не думая ни о чём и не впуская прошлое в наше настоящее. Только ты и я, – тихо прошептала Лин, пытаясь уложить его на матрас.

Медленно откинувшись на набитую соломой подушку, Тигр прижал девушку к груди и прикрыл глаза. Лин положила голову ему на грудь и затихла, слушая, как гулко стучит его могучее сердце. Его рассказ вселил в её сердце настоящий страх. Страх за него, за его будущее, за его жизнь. Пережить такие ужасы и при этом остаться нормальным, живым человеком, не ожесточившимся на весь мир монстром, ей казалось невозможным. Но это было так.

Он ненавидел колдунов и только одно единственное племя, которое уже уничтожил. Он хотел только одного – отомстить за свою семью и попытаться начать жизнь заново. Ей вспомнилось, как он говорил своему коню, что придёт время – и они уйдут бродить по земле с караванами. Как бы то ни было, но он мечтал о том времени, когда освободится от своей клятвы.

Поняв это, Лин неожиданно для себя обрадовалась. Теперь она точно знала, что её воин хочет жить. А значит, свершив свою месть, он останется с ней. Или она уйдёт с ним. Не важно куда, как, но они будут вместе. Будут просто потому, что они созданы друг для друга. Он её мужчина, а она его женщина. Это есть, и это правда. Они должны быть вместе, и они будут вместе.

С этими мыслями девушка незаметно для себя задремала. Паланг продолжал лежать, прижимая её к себе. Скорее почувствовав, чем услышав, как изменилось её дыхание, он осторожно прикрыл Лин одеялом и попытался уснуть сам. Но сон бежал от него. Перед глазами то и дело вставали разные картины из прошлого, словно мало было того, что он и так прекрасно помнил каждый день, прожитый в рабстве.

Неожиданно Лин вздрогнула и тихо застонала во сне. Её нежные руки с неожиданной силой сжали грудь воина. Она снова вздрогнула и беспокойно зашевелилась. Паланг понял, ей сниться кошмар. Нежно обняв подругу, он принялся осторожно дуть ей на вспотевший лоб. Так когда-то делала его мать, прогоняя снившиеся ему кошмары.

Постепенно девушка успокоилась, её нахмуренные брови разгладились, и она, нехотя повернувшись на бок, снова уснула. Но на этот раз уже спокойно. Медленно отодвинувшись, Тигр бесшумно поднялся на ноги и, проскользнув к столу, взял кувшин с вином. Сделав несколько больших глотков, он утёр ладонью губы и снова вернулся в постель.

За небольшим окном их комнаты, забранным бычьим пузырём, в полную силу светила огромная жёлтая луна. Тигр откинулся на подушку и, заложив огромные руки за голову, принялся рассматривать ночное светило, мечтая о тех временах, когда ему не нужно будет носиться по всей земле в поисках своих обидчиков.

* * *

Многое изменилось за двадцать лет, прошедших с того момента, как в келью Верховной внесли крошечную девочку. Погибла в бою Волчица. Умерла от старости Старшая мать. А королев сменила другая пара. Похоть завела сестёр на край могилы. Даже преданные трону пантеры смотрели с презрением на тех, чьи тела должны были охранять.

Верховная смогла побороть косность и упрямство соплеменниц. В царстве появились ремёсла, изменились условия торговли, и многие соседи были вынуждены считаться с этим царством женщин. Только саму Верховную годы словно обошли стороной.

* * *

Уже несколько дней подряд старая жрица Великой Матери не находила себе места. Её всё время что-то беспокоило, но что, она и сама не знала. То и дело Верховная набрасывалась с руганью на первых попавшихся под руку амазонок, приводя их в неистовство своими придирками. Но спорить и ругаться со вздорной старухой не решался никто.

Слишком хорошо знали амазонки, чем может кончиться такая свара. Сила Верховной была хорошо известна, а её проклятия всегда сбывались. По королевству поползли слухи, что Верховная просто выжила из ума и бросается на всех подряд просто из своей природной злобности, но эти сплетни мало волновали Верховную.

С въедливостью, достойной лучшего применения, она влезала во все дела королевства, без конца задавая вопросы и доводя всех вокруг до тихого помешательства. Первыми не выдержали такого издевательства королевы. На очередном совете, в присутствии всех его членов, Верховной был задан только один, но очень насущный вопрос. Что происходит?

Обведя собравшихся женщин мрачным взглядом выцветших глаз, старуха тихо ответила:

– Не знаю. Но что-то не даёт мне покоя. Что-то всё время свербит у меня в голове, не давая успокоиться. Что-то должно произойти.

– И что же это? – спросила Волчица, презрительно усмехнувшись.

– Я же сказала, не знаю, – рявкнула в ответ Верховная.

– Это угрожает королевству? – осторожно спросила одна из королев.

– Нет. Это скорее касается меня самой, – задумчиво ответила старуха. – Что-то, что должно сильно изменить мою жизнь. Не надейтесь, это не предчувствие скорой смерти. Я ещё многих из вас переживу, – добавила она, заметив очередную ухмылку на губах Волчицы.

– Ну так разберись со своей жизнью и оставь нас в покое, – прорычала в ответ Волчица, с ненавистью глянув на Верховную.

– Дура. Моя жизнь напрямую связана с жизнью и целостностью нашего королевства, – презрительно ответила Верховная. – Но в одном ты права. Я должна сама с этим разобраться.

– Но ты же только что сказала, что королевству ничто не угрожает, – удивилась Старшая Мать.

– Угроза может быть разной, – задумчиво ответила Верховная. – Это не обязательно война и совсем не обязательно внешние враги. Что-то меняется в нашем королевстве. Но вот только что именно, я не понимаю.

– Ну так спроси совета у Великой Матери, – пожала плечами Волчица и, поднявшись, вышла из зала, коротко поклонившись королевам.

– Пожалуй, это хороший совет, Верховная, – проворчала Старшая Мать и тоже покинула зал совета.

– Похоже, они так и не поняли, что я беспокоюсь о королевстве, а не выжила из ума, – проворчала Верховная. – Я всю свою жизнь отдала служению Великой Матери, и за это она продлевает мои дни и сохраняет разум. Если я до сих пор не поняла, в чём именно заключено моё беспокойство, значит, так ей угодно.

– Спорить с тобой о делах, а тем более помыслах Великой Матери глупо, – задумчиво отозвалась одна из королев, – но тем ни менее ты действительно уже извела нас всех своими придирками.

– Но ведь я делаю это не просто так. Это прежде всего беспокойство о королевстве, – устало ответила Верховная.

– Именно поэтому мы все до сих пор и терпим твои нападки, – ответила вторая королева.

– Ох, девочки, – неожиданно вздохнула Верховная, – если бы хоть одна из вас знала, как я устала от всего этого. Прошло уже больше пятидесяти лет, с тех пор как я получила звание и посох Верховной. С тех пор я каждый день служу ей. Каждый день, пятьдесят лет подряд. И поверьте, девочки, это не так просто, как кажется. Я узнала так много, что даже десятой доли этих знаний хватит, чтобы свести любую из вас с ума.

– Служение Верховной тяжело, это бесспорно. Но что тебе открылось такого, чего не можем выдержать мы? – растерянно спросила золотая королева.

– Приведи хоть один пример того, что может свести с ума настоящую амазонку, – поддержала её чёрная королева.

– В этом мире есть много такого, чего вам лучше не знать, – тяжело вздохнула Верховная. – Есть вещи, которые невозможно описать словами. Их нужно увидеть, чтобы по-настоящему понять. А, кроме того, есть ещё и запреты Великой Матери. Их я не могу нарушить. Жизнь в этом мире не ограничивается только войной, торговлей и развлечениями в райской башне.

– Что ты имеешь в виду, Верховная? – растерянно спросили королевы в один голос.

– Иногда в жизни простых кметов возникают такие сложности и проблемы, что все дворцовые интриги кажутся перед ними детской игрой. Чувства, которые овладевают человеком, независимо от того, женщина это или мужчина, могут вознести его до самых небес или низвергнуть в самые глубина серых земель.

– Но ведь амазонки прежде всего воины, а уже потом женщины, – возразила золотая королева.

– Мы прячем свои чувства. Душим их. А в ответ получаем духовную глухоту. Как ни прискорбно это осознавать, но это правда.

– Но ведь Великая Мать завещает нам быть стойкими и не позволять чувствам брать верх над разумом и долгом перед ней, – возмущённо воскликнула чёрная королева.

– Вот именно, быть стойкими, а не глухими. В этом и заключена разница между её заветами и нашим поведением, – грустно усмехнулась в ответ Верховная. – Чтобы понять это, мне потребовалось почти десять лет. Я долго думала, сравнивая нашу жизнь и смысл её заветов. Можете казнить меня прямо сейчас, но я говорю то, что открылось мне во время церемонии служения Матери.

– Мы ещё не сошли с ума, чтобы придать казни Верховную жрицу Великой Матери, – проворчала чёрная королева, покосившись на свою сестру. – Мы с сестрой в очередной раз убедились, что ты здорова и твой разум всё так же остёр, как и раньше. А это значит, что ты всё ещё Верховная жрица. Уединись. Обдумай свои откровения, а потом объясни их нам. Мы примем тебя вне совета и попробуем понять, что делать дальше. Ведь весь этот разговор ты затеяла не просто так. Можешь присылать свою чёрную рабыню в любое время. Как только будешь готова к этому разговору. Главное, чтобы мы смогли понять твои объяснения. Постарайся рассказать всё так, как если бы ты говорила с неразумной девчонкой, а не с королевами.

Её сестра согласно кивнула, и королевы, медленно, с достоинством поднявшись, покинули зал совета. Их охранницы скрылись следом за королевами. В зале осталась только Верховная. Задумчиво посмотрев им вслед, старуха бесшумно пожевала сухими, бескровными губами и, тяжело вздохнув, тихо произнесла:

– Не получится. Как вам ни объясняй, всё равно не поймёте. Глупые, упрямые, а самое страшное, глухие. Боюсь, наше королевство стоит на краю собственной гибели.

Тяжело поднявшись, она медленно побрела в свою келью. Ждавшие её у входа в зал совета рабыни набросили на худые плечи Верховной её знаменитую накидку из волчьей шкуры и, подхватив под локоть, медленно пошли рядом. Тяжело переставляя подагрические ноги, Верховная дошла до дверей своей кельи и, повернувшись, приказала:

– Принесите мой шар и приготовьте всё для медитации. Лата, налей в серебряный кувшин вина и поставь его к огню. Созерцание отнимает много сил. Пусть вино будет тёплым. И самое главное, чтобы меня никто не беспокоил, иначе шкуры спущу. Заживо, – сурово пригрозила она, и рабыни бросились исполнять приказания.

Они давно уже привыкли к угрозам Верховной, но не боялись их. За всё время их рабства у старухи ни одна угроза не была приведена в исполнение. Больше того, Верховная заботилась о девушках так, словно они были её дальними родственницами, рыча только для вида. Но приказы Верховной исполнялись моментально.

Тяжело опустившись в старое резное кресло, старуха устало посмотрела в разожженный очаг и, дождавшись, когда рабыни подали все необходимое, снова напомнила им, что без вызова её беспокоить нельзя. Установив хрустальный шар на серебряной подставке, чернокожая Лата передвинула его так, чтобы старуха могла смотреть в него, не поворачивая головы, и, низко поклонившись, скрылась за дверью.

В очередной раз вздохнув, Верховная откинулась на спинку кресла и принялась тихо читать заклинание. Прозрачный до этого момента шар внезапно помутнел. В его глубине заклубились волны серого тумана, постепенно заполняя всё внутреннее пространство. Верховная довела заклинание до конца и впала в транс.

Теперь она не видела ничего, кроме этого кусочка тумана в хрустальной сфере. Сосредоточившись, Верховная вызвала в памяти образ своей ученицы, и туман начал рассеиваться. В сфере начали мелькать различные картинки. Верховная всмотрелась и поняла, что перед ней вид на город, как если бы она смотрела на него сидя на спине огромного орла.

Краешком сознания фиксируя своё местоположение, она принялась опускать этот колдовской взгляд вниз. В город. Мимо промелькнули дворцы и богатые дома. Купеческие лавки и дома мастеровых уходили всё дальше, в грязное переплетение убогих лачуг. Наконец достигнув старого, немного покосившегося здания убогой харчевни, взгляд замер.

Верховная поняла, что её воспитанница находится в этом здании. Глубоко вздохнув, она громко мысленно позвала:

– Лин! Лин, отзовись, девочка!

Спустя несколько минут пришёл тихий, ментальный ответ. Девушка спала, но её сознание отозвалось на зов старой жрицы. Эту связь между Верховной и её подопечной можно было разрушить только одним способом. Убив одну из них.

Уловив ответ девушки, Верховная направила свой взгляд на её ответ. Проникнув в небольшую комнату, он моментально упёрся в спящее тело огромного мужчины. Тело было настолько большим, что взгляд Верховной вначале даже не заметил спящую рядом с ним девушку. Крошечная амазонка почти исчезла в его объятиях.

– Кто это? – растерянно спросила Верховная.

– Мой воин, – решительно ответила Лин.

– Как тебя понять, девочка? Ты решила купить себе телохранителя? – не поняла старуха.

– Нет, Верховная. Этого воина невозможно купить. Он спас маленькую девочку, разогнав целую банду голыми руками. С тех пор мы вместе. Он приехал в этот город, чтобы отомстить, и ничем не угрожает нашему королевству. Здесь вообще никто не вспоминает про нас, – быстро рассказала Лин, пытаясь сменить тему.

– Похоже, ты нашла себе достойного самца, – усмехнулась Верховная. – Сможешь его приручить?

– Это невозможно, – вздохнула в ответ девушка. – Он словно сделан из камня. Все его чувства подчинены только одному. Его мести. Ни о чём другом он и слышать не хочет.

– Судя по тому, как ты это сказала, это он приручил тебя, девочка. Кажется, ты забыла все заветы Великой Матери, – сурово сказала Верховная.

– Чушь это всё, – с отчаянной решимостью ответила Лин. – Все эти заветы придуманы людьми. Нами. Только чтобы заставить всех остальных подчиняться.

– Ты понимаешь, что несёшь? – попыталась возмутиться Верховная, но девушка перебила её:

– Да, понимаю. Я всю свою жизнь служила королевству. С самого детства я только и делала, что подчинялась заветам, училась убивать и добывать сведения. Но ничему из того, что нужно знать обычной женщине я не научилась. Хватит. Я хочу жить своей жизнью. И если ты попробуешь вмешаться и помешать мне, я просто отрекусь от вас.

– Я не собираюсь вмешиваться, девочка, – устало вздохнула Верховная. – Похоже, тебе повезло. Ты сумела найти своего мужчину, и ты любишь его. Я угадала?

– Да. Я люблю его, мать. Люблю, как не любила никого и никогда. Это мой мужчина, и я пойду за ним хоть на край света, – ответила Лин.

– Хорошо, – тяжело вздохнула Верховная. – Я сохраню твою тайну. И пусть Великая Мать дарует тебе удачу. Только помни, я уже стара. Пройдёт время, и на моё место придёт другая Верховная. И если твоё отступничество всплывёт, за тобой пошлют карателя. От взгляда Великой Матери невозможно скрыться.

– Кто ты такая, чтобы угрожать ей?! – неожиданно прозвучал гулкий, как удар набатного колокола, голос, и ментальную связь обеих женщин словно затянуло в водоворот.

Верховная попыталась отбросить дух вмешавшегося в разговор, но её удар словно наткнулся на непробиваемую стену. Сознание Лин оказалось отрезанным от неё, как городской стеной. Только слабое эхо её зова едва различимо прорывалось сквозь этот барьер. Сознание самой Верховной оказалось скованным, словно цепями.

– Кто ты такой и как смеешь врываться в чужой разговор? – растерянно спросила Верховная, лихорадочно ища выход из создавшейся ситуации.

– Я Паланг. Бывший гладиатор, а теперь свободный воин. Это моя женщина. Не смей угрожать ей, или я уничтожу тебя, где бы ты ни скрывалась, – прогремел яростный ответ, и сознание Верховной сжалось от страха, столько злости, силы и ненависти прозвучало в этом голосе.

– Я не грозила ей, а предупреждала об опасности. Эта девочка, моя воспитанница, – ответила старуха примирительным тоном. – Ты не всё услышал, воин.

– Я услышал достаточно, чтобы понять, что моей женщине угрожают, – услышала она в ответ, но ответ этот был более спокойным.

– Ты силён, воин. Очень силён. Такой силы я ещё не встречала, – задумчиво ответила Верховная. – Кто научил тебя мыслеречи?

– Я не знаю никакой мыслеречи, – проворчал воин в ответ. – Я знаю только, что могу воспринимать мысли других людей, если они очень напуганы или разозлены.

– Хочешь сказать, что можешь уловить мысли другого человека наяву? Просто так, без подготовки и медитации? – удивленно спросила Верховная.

– Да. Но только если этот человек о чём-то очень страстно думает, – услышала она в ответ.

– Значит, ты и есть та самая Верховная, что заставила совет сохранить жизнь рыжей, разноглазой девчонке? – неожиданно спросил воин.

– Да, это я, – удивлённо ответила старуха.

– Что ж. Наверное, я должен поблагодарить тебя за это. Ты подарила мне подругу. Прости, что напугал тебя. Я решил, что Лин в опасности.

– Я не испугалась, – проворчала Верховная, уязвлённая его словами.

– Ну да. Ты же амазонка, – с усмешкой произнёс голос воина, – Ты забыла одну вещь. Я слышу не только твои мысли, но и твои чувства. А теперь, прощай, – добавил голос, и сознание Верховной освободилось.

В ту же секунду оно столкнулось с сознанием Лин. Девушка, всё это время безуспешно пытавшаяся пробиться к своей наставнице, налетела на неё, словно на огромную перину. Кое-как справившись с эмоциями и укротив свой буйный нрав, Лин растерянно попыталась позвать воина, но её зов улетел в небытиё.

– Успокойся, девочка, – устало проворчала Верховная. – Он понял, что тебе ничто не грозит, и снова вернулся в своё тело.

– Но как он сумел это сделать?! – воскликнула Лин. – Как он вообще посмел вмешаться в наш разговор?!

– Об этом, ты спросишь его утром. А сейчас послушай, что я тебе скажу. Тебе повезло. Такие люди – огромная редкость. Его никто никогда не учил мыслеречи, но его силы хватило на то, чтобы закрыть тебя и скрутить мой дух как мокрую тряпку. Он настолько силён, что даже сам не понимает собственной силы. Постарайся зачать от него. Девочка от такого отца может стать самой могущественной Верховной в истории нашего королевства.

– Но я не Мать. Моего ребёнка никто не примет, – удивлённо ответила Лин.

– Эту заботу оставь мне. Привези мне его дочь, и больше ни о чём не беспокойся, – ответила старуха заметно повеселевшим голосом.

– А если это будет сын? Или двойня? – пролепетала девушка.

– Сына придётся оставить отцу, – нехотя ответила Верховная.

– Нет, – решительно ответила Лин. – Если я решу зачать ребёнка, то он будет жить со мной. Я не хочу, чтобы мой ребёнок, как и я, никогда не знал ласки своей матери. Это будет только мой ребёнок. Наш.

– Ты упряма, амазонка, – вздохнула Верховная. – Поступай, как знаешь. Но помни, если ты не привезёшь мне девочку до её пятилетия, я ничем не смогу ей помочь. Её никогда здесь не примут, и она навсегда останется изгоем. Ей никогда не стать амазонкой.

– Мы постараемся, это пережить, – дерзко ответила Лин.

– Ты так надеешься на этого воина? – удивилась Верховная.

– Я надеюсь только на себя, мать. Но мой ребёнок будет жить со мной, – ответила девушка, и Верховная поняла, что эта дерзкая девчонка поступит так, как решит сама. Чего бы ей это ни стоило.

– Не глупи, Лин. Ты же знаешь, я всегда относилась к тебе, как к собственной внучке. Если что-нибудь случится, просто дай мне знать. Я всегда постараюсь помочь тебе, – вздохнула она и, тихо попрощавшись, осторожно разорвала ментальную связь.

Очнувшись от транса в своей келье, она глубоко вздохнула и, подняв тяжелую, словно камень, руку, несколько раз встряхнула серебряный колокольчик, вызывая рабыню с подогретым вином. Поднеся Верховной серебряный кубок, она бесшумно скрылась за дверью. Глотнув вина, старуха подняла глаза на мерную свечу.

В трансе она провела почти всю ночь. Устало вздохнув, Верховная принялась вспоминать все события этой встречи. Впервые за все эти годы она столкнулась с человеком, чья ментальная сила была бы больше, чем та, которую она ощущала, взывая к Великой Матери. Но ведь человек не может быть сильнее богини. Это просто невозможно.

Допив вино, старуха медленно поднялась и направилась в главный зал храма. К статуе Великой Матери. Тяжело, со вздохами и кряхтением опустившись на молитвенный коврик, она подняла голову и уставилась внимательным взглядом прямо в лицо богини. Ей снова предстояло впасть в транс.

Сделав глубокий вдох, Верховная прикрыла глаза и мысленно воззвала к Великой Матери. Её молитва была услышана. В ясном утреннем небе прозвучал далёкий раскат грома, и Верховная услышала ответ своей богини.

– Зачем ты беспокоишь меня, жрица? Ведь сегодня не день большой молитвы.

– Прости, Великая, – покаянно ответила старуха, – но мне нужна толика твоих знаний. Речь идёт об одной из твоих дочерей.

– Женщины, которых ты называешь моими дочерьми, выродились. У них не стало душ. Только злость и низменные желания. Они оглохли.

– Эта девушка не такая. Она отмечена твоей печатью, и её душа свободна. А самое главное, она любит.

– Крошечная воительница нашла своего мужчину?! – В гулком голосе богини послышалось удивление. – Я хочу взглянуть на это сама. Помолчи и подожди, – приказала она, и Верховная на некоторое время словно оглохла. Все органы чувств словно пропали, заставив Верховную погрузиться в глухую, непроглядную темноту.

Она не знала, сколько времени прошло, но вот все чувства снова проснулись и старуха снова услышала голос богини:

– Ты права, жрица. Она действительно любит этого мужчину. Но ты и сама это знаешь. О чём ты хотела спросить меня?

– О её будущем, – тихо ответила Верховная. – Скажи, мать. Что ждёт мою девочку? Какую судьбу ты уготовила ей?

– Нить её судьбы лежит вне моих рук, – со странной грустью ответила богиня. – Она принадлежит другим.

– Другим? – растерялась Верховная. – Но как такое может быть? Ведь с самого детства я воспитывала её в нашей вере. В вере в тебя. На ней твоя печать…

– Я знаю, – сурово перебила её богиня, – я тоже думала, что, отметив её своей печатью, смогу влиять на судьбу этой малышки. Но это не так. Её судьба, её жизнь принадлежит высшим. Тем, что стоят даже надо мной. И я ничем не могу ей помочь.

– Скажи хотя бы, что с ней будет? – спросила Верховная, чувствуя, как вздрагивает голос от рыданий.

– Её счастье будет коротким. Очень коротким, но она не будет жалеть об этом. На её пути будут кровь и страдания, боль разлуки и горечь потери. Она родит двойню. Сына и дочь. Но они оба будут жить в другой стране. Жаль, но эта девочка не будет служить мне. Но ты сможешь помочь им, если захочешь. У вас есть духовная связь. Не теряй её. Мне будет жаль, если одна из моих дочерей пропадёт на чужбине из-за глупости остальных.

– Её судьбой управляют другие, а ты называешь её своей дочерью? – удивлённо спросила Верховная.

– Она молится мне. Она пользуется моей силой. И её душа не спит. Она истинная дочь Матери Войны. В отличие от других.

– Даже после того как она стала отступницей? – не унималась Верховная.

– Она не отступница, – тихо рассмеялась богиня, – она истинная женщина, нашедшая своего мужчину. Она любит и дерётся за свою любовь. Как настоящая женщина.

– И ты ни чем не можешь ей помочь? – с надеждой спросила Верховная.

– Это не в моих силах. Да ей это и не нужно. Её есть кому защитить.

– Мужчина? Смертный?

– Это её мужчина. Его дух сильнее, чем мы можем себе представить. Он всегда будет защищать её. Даже вырвавшись с Серых Земель.

– С силой его духа я уже познакомилась, – с усмешкой ответила Верховная. – Ничего не зная и не умея, он просто смёл меня с дороги, как ветер сметает сухую листву.

– Ты не видела даже десятой доли его силы. Он не один. Это не только его сила, но и сила его рода. Это сложно объяснить, но это так.

– Сила рода, – задумчиво повторила Верховная. – Что ж, это многое объясняет. Но как мне помочь ей? Что я могу сделать?

– Не бросай её в трудную минуту и помни, что женщина – это не только воин, но и мать. Постарайся объяснить это остальным. А в судьбе девочки мы с тобой ничего изменить не можем. Она принадлежит высшим богам, и только они будут решать её судьбу. А теперь прощай. Тебе пора вернуться в свой мир. Пусть моё благословение пребудет с тобой, Верховная, – прошелестел голос богини, удаляясь и затихая вдали.

Верховная очнулась от транса и, зябко передёрнув плечами, медленно поднялась с колен. С трудом выпрямив затёкшую спину, она огляделась и негромко позвала рабынь. Выскочив из-за статуи Великой Матери, девушки бросились к старухе и, подхватив её под руки, осторожно повели в келью. Усадив Верховную в кресло, они подали ей бокал с вином и бесшумно скрылись за дверью.

Глотнув вина, Верховная устало откинулась на спинку кресла и, задумчиво посмотрев в огонь очага, тихо прошептала:

– Бедная моя девочка. Неужели мало того, что ты родилась не такая, как все? Зачем высшим богам посылать тебе ещё и другие испытания? Как бы я хотела спасти тебя от всего этого.

Тихий шелест её голоса прошуршал по келье, и в ответ раздался очередной раскат грома. Вздрогнув, Верховная медленно подняла глаза к тёмному, закопченному потолку и тихо произнесла, словно отвечая на недовольство богов:

– Злитесь. Бушуйте. Обреките меня на муки, но пощадите её. Ведь она – это единственное, что держит меня на этой земле.

* * *

Могучий удар грома заставил Лин вздрогнуть и проснуться. Медленно обведя комнату ещё сонным взглядом, девушка повернулась к лежащему рядом воину и, облегчённо вздохнув, плотнее прижалась к нему, словно ища защиты от зарождающейся стихии. Чуть повернувшись, Тигр обнял её и, прижав к себе, тяжело вздохнул во сне.

Лин бросила взгляд на его лицо и озабоченно приподнялась на локте. Ему явно снилось что-то плохое. Спокойное в обычной обстановке лицо воина было суровым и напряжённым, словно он готовился сразиться со множеством противников сразу. Огромные кулаки были сжаты, а грудь то и дело вздымалась, словно он разминался перед боем.

Протянув руку, Лин осторожно погладила его по лицу, пытаясь разбудить. Вздрогнув, Тигр открыл глаза и, моментально осмотревшись, облегчённо вздохнул. Чуть улыбнувшись подруге, он медленно сел и, проведя ладонью по лицу, хрипло сказал:

– Мне снился странный сон. Словно тебе грозила твоя Верховная, а я, не разобравшись, бросился тебя защищать.

– Ты помнишь это? – растерянно спросила Лин.

– А что в этом удивительного? – не понял он. – Это же мой сон.

– Это был не совсем сон, – медленно ответила Лин. – Точнее, это был совсем не сон.

– Как тебя понять? – удивлённо проворчал Тигр. – Не совсем сон, совсем не сон. Хочешь сказать, что это было на самом деле? И ты разговаривала со своей наставницей?

– Да. Великая Мать дала ей такую силу. Она всегда может мысленно найти меня. Но то, что было сегодня, напугало нас обеих.

– А что было? – не понял воин.

– Ты ворвался в наш разговор как смерч, заставив Верховную отступить. Не знаю, как у тебя это получилось, но ты просто смёл нас обеих. Меня запер за глухую стену своего духа, а её просто отбросил. Где ты этому научился?

– Не знаю. Такому меня никто не учил, – пожал плечами Тигр. – Надеюсь, я не сделал тебе больно?

– Нет. Больше всего пострадала моя гордость, – улыбнулась Лин.

– А при чём тут гордость? – удивился воин.

– Меня учили этому всю жизнь. Нашу связь с Верховной благословила Великая Мать, а ты просто одним усилием воли ворвался в наш разговор и, не особо напрягаясь, просто запер меня в себе. И это во сне. Мне и представить страшно, что будет, если ты примешься буянить наяву, да ещё и рассердившись.

Чуть помолчав, воин улыбнулся и, с иронией посмотрев на девушку, ответил:

– Ты спрашивала, что такое, когда тебе помогают духи предков. Теперь ты испытала это на себе.

– Значит, это не твоя сила? – растерянно спросила Лин.

– Наверное, моя, но направляли её они. Я ничего подобного не умею.

– А ты когда-нибудь пробовал? – неожиданно спросила Лин.

– Нет. Я только знаю, что могу услышать мысли испуганного или разозлённого человека. Но он обязательно должен находиться в сильном душевном волнении. Как это было, когда ты позвала меня.

– Я уже ничего не понимаю, – жалобно произнесла Лин, прижавшись к нему.

– А что тут непонятного? – пожал плечами Тигр. – Я воин. Мужчина. И должен защищать свою женщину. Вот и всё.

– Да, но во сне… – начала Лин.

– Даже из Серых Земель, – решительно оборвал её Тигр, закрывая ей рот поцелуем.

Лин крепко прижалась к нему и, увлёкшись, даже не обратила внимания на снова раздавшийся удар грома. Кое-как оторвавшись друг от друга, парочка отправилась умываться. Им обоим очень хотелось вернуться в комнату и, заперевшись, забыть обо всех сложностях и проблемах. Но это было невозможно. Готовящийся бандитский сход нельзя было игнорировать. От его исхода зависела их спокойная жизнь в этом городе. Устраивать массовую резню Тигр не собирался. Жесткие меры он решил оставить на самый крайний случай.

Лин долго смеялась над этой фразой, но она как нельзя более точно передавала сложившуюся ситуацию, выходов из которой было только два. Драться или договориться. Но устраивать побоище накануне праздника означало повесить себе на хвост всю городскую стражу, то есть крушение всех планов. Оставалось только уговорить королей городского дна оставить их в покое.

Разобравшись с умыванием и завтраком, воины вышли на задний двор. Тигр быстро соорудил из соломы и куска старой мешковины мишень, на которой смолой пометил центр, и, укрепив её на заборе, подошёл к девушке.

Сидевшая на бревне со скучающим видом Лин с ленивым интересом рассматривала купленный ей лук. Оружие и вправду было необычным. Собранный из рогов чёрного тура и трёх видов древесины, лук представлял собой небольшое, но очень мощное оружие. Степняки и кочевники владели этим оружием виртуозно, на скаку поражая цель на расстоянии сто двадцать локтей.

Сама Лин, как все западные воины, пользовалась обычным, прямым луком. Высушенной и согнутой при помощи тетивы палкой, срубленной с бука или дуба. Но разница с оружием кочевников заключалась в том, что тетива после выстрела не хлестала стрелка по мякоти большого пальца, что значительно облегчало саму стрельбу.

Мрачно посмотрев на подошедшего Тигра, Лин медленно подняла оружие. Усмехнувшись, воин весело сказал:

– Десять выстрелов. Если всадишь все десять стрел в центр мишени, тренировка отменяется.

– А если нет? – удивлённо спросила девушка.

– Тогда ещё сто выстрелов. За каждый промах, десять выстрелов штрафа.

– Озверел, – возмутилась Лин, – я же завтра рук не подниму!

– Поднимешь, – усмехнулся в ответ воин. – Ты не гаремная красотка, а воин. Так учили стрелять меня, а я буду учить тебя. Тем более что луком ты пользоваться умеешь. И стрелять ты будешь не с коня, а стоя на земле.

– Хочешь сказать, что сможешь всадить десять стрел в это пятно, сидя верхом на своём звере? – растерялась Лин.

– На полном скаку, – кивнул в ответ Тигр. – Жаль Сапсану здесь не разогнаться, я бы показал, – добавил он, становясь за девушкой.

– Ладно, – мрачно произнесла она. – С чего начинать?

– Стреляй, – коротко ответил воин, внимательно наблюдая за её действиями.

Встав в пол-оборота к цели, Лин наложила стрелу и вскинула лук, плавно натягивая тетиву. Чуть задержав дыхание, она выстрелила. Загудела спущенная тетива, и стрела, коротко свистнув, вонзилась в пятно на мешковине.

Действуя, как автомат, девушка выхватывала стрелы, накладывала их на тетиву и, едва прицелившись, стреляла.

Отсчитав десять стрел, Тигр убрал колчан в сторону, и не спеша подошёл к мишени. Семь из десяти стрел попали в центр мишени. Молча ткнув пальцем в мишень, Тигр вернулся к точке стрельбы и, протянув девушке колчан, коротко сказал:

– Тридцать выстрелов.

Покорно вздохнув, Лин взяла колчан и, повесив его на плечо, снова подняла лук.

– Постой, – неожиданно остановил её воин. – Одень кольцо, которое дал оружейник, и немного разверни плечи.

Послушно надев на большой палец медное кольцо, Лин переступила с ноги на ногу и чуть развернулась.

– Упрись ногами в землю, – продолжал давать советы Тигр. – Не стой, а упирайся в неё. Работай правой рукой. Пусть левая просто будет вытянута вперёд, а всё остальное делает правая. И не спеши. Почувствуй лук. Ты не стрелу пускаешь. Это молния из твоих глаз летит в мишень. Так положи свой взгляд туда, куда хочешь попасть.

Осторожно положив ладони ей на бёдра, воин ещё чуть-чуть довернул ноги девушки и, отступив, сказал:

– Вот теперь стреляй.

Вспомнив его наставления, Лин с лёгкой улыбкой наложила стрелу и, уперевшись взглядом в мишень, выровняла её по линии своего взгляда. Стрелы полетели одна за другой. На этот раз из тридцати выстрелов она промахнулась только дважды. Одобрительно кивнув, Тигр выдернул из мишени все стрелы и, вернувшись обратно, снова протянул колчан девушке.

– Ещё двадцать раз. Ты поняла, что нужно делать. Теперь просто закрепи этот навык.

Озорно усмехнувшись, Лин взяла стрелы и, снова встав в стойку, начала стрелять. На этот раз, все её стрелы оказались в мишени. Рассмеявшись, Паланг подхватил её на руки и радостно закружил по двору.

– Умница, – прогудел он, целуя девушку в нос. – Я знал, что у тебя всё получится. Осталось, только самое главное. Найти тебе безопасное место для стрельбы.

– Но ведь мы не знаем, где именно и в каком порядке они сойдутся. Может, лучше определиться на месте? – с сомнением спросила Лин, привычно обхватив его ногами за пояс.

– Ты, конечно, права, но сходить туда нам обязательно нужно. Хотя бы за тем, чтобы ориентироваться на местности, – ответил Тигр.

– Но ведь за нами следят, – напомнила Лин.

– Они пешком, а мы верхом, – усмехнулся Тигр. – Не думаю, что в этом городишке найдётся конь, способный догнать моего зверя. Да и Сапсану не мешает как следует размяться.

– Значит, попробуем прокатиться? – с азартом спросила Лин.

– Завтра с утра, – кивнул Паланг.

– А может, прямо сейчас? – лукаво прищурилась девушка. – Будет время подумать и найти нужную позицию.

– Тогда слезай и беги одеваться, – рассмеялся в ответ Тигр, аккуратно опуская девушку на землю.

– Я сейчас, – весело ответила Лин, моментально исчезая за дверью.

С усмешкой посмотрев ей вслед, Тигр развернулся и широким шагом направился на конюшню. Оседлать застоявшегося жеребца для него было делом нескольких минут. Выведя коня во двор, Тигр вскочил в седло и нетерпеливо посмотрел на дверь, за которой скрылась Лин.

Старая дверь на скрипучих петлях распахнулась от решительного пинка девушки. Лин выскочила во двор, неся в руках оружие воина. Одобрительно кивнув, Тигр забрал у неё мечи и поднял девушку на седло. Следом за ней из харчевни выскочил и её новый владелец.

– Вы решили уехать? – растерянно спросил он, глядя на Тигра.

– Нет. Просто хотим прокатиться по окрестностям, – с многозначительной усмешкой ответил воин, накидывая на плечи ремни портупеи.

– Решили взглянуть на всё своими глазами, – догадался бывший вышибала.

– Именно, – кивнул Тигр.

– Тогда обратите внимание на речную долину. На пустоши стоит старый карагач. У его корней куча валунов, – улыбнулся трактирщик.

– Под ним ход? – напрямую спросила Лин.

– А чуть ниже, почти на самом берегу, несколько старых кострищ, – не отвечая на вопрос, добавил он.

– Спасибо, – кивнул Тигр. – Мы обязательно осмотрим это место.

– Удачи. И постарайтесь не попасться на глаза посторонним, – кивнул в ответ трактирщик и, развернувшись, скрылся за дверью.

– Почему ты ему веришь? – удивлённо спросила Лин.

– Не знаю, – пожал плечами воин. – Я же говорил, это здесь, – он указал пальцем себе на висок. – Как ни странно, но он действительно хочет нам помочь.

– И зачем ему это? – не унималась Лин.

– Не знаю, – качнул головой Тигр. – Знаю только, что он действует от чистого сердца. Он чего-то хочет, но вот чего именно, я не знаю. Знаю только, что это каким-то образом связано с нами.

Воины выехали со двора. Давно уже рвавшийся в пустыню Сапсан весело всхрапнул и размашистой рысью двинулся по улицам города. Застоявшийся конь то и дело порывался перейти в галоп, и воину приходилось натягивать повод, сдерживая его порыв. Нестись по улицам, забитым людьми, означало просто затоптать половину населения города.

Но, едва добравшись до городских ворот, Тигр дал коню волю, и Сапсан, гулко простучав подковами по доскам подъёмного моста, стремительно понёсся по торговому тракту.

То и дело оглядывавшаяся назад Лин с улыбкой сказала:

– Нас вели трое. Ну и рожи у них были, когда они увидели, как Сапсан понёсся галопом.

– Уйдём за холмы и свернём к реке, – усмехнулся в ответ Тигр, пригибаясь в седле.

Могучий жеребец намётом вынес их на вершину очередного холма. Не сдерживая его стремительного бега, Тигр направил коня по широкой дуге в сторону реки. Объехав город по берегу, они выехали на указанную пустошь.

Спрыгнув с коня, воин быстро прошёлся до торчащего у подножия холма дерева и, легонько пнув один из камней, нашёл взглядом старое кострище.

– Отсюда до костра будет почти восемьдесят локтей. В темноте. Стрелять будет тяжело. Почти что на слух. Сможешь? – повернулся он к Лин.

– А где будешь ты? – насторожилась девушка.

– Там. Мне придётся стать призраком, чтобы подойти к ним вплотную. Но говорить с ними отсюда тоже нельзя. Они сочтут это за испуг.

– А может, проще перестрелять их всех? – предложила Лин.

– Не будь такой кровожадной, – усмехнулся Тигр. – Стреляй только после того, как начну я.

– Что начнёшь? – не поняла девушка.

– Убивать, – просто пояснил Паланг.

– Но почему ты не хочешь избавиться от них раз и навсегда? – удивлённо спросила Лин.

– Сейчас канун праздника. Если уничтожить всех главарей, бандиты начнут заново делить город, а значит, прольётся кровь. Этим сразу заинтересуется городская стража и после нескольких допросов с пристрастием выйдет на нас. Сейчас нам это не нужно, – задумчиво ответил Паланг.

– Думаешь, они примутся так рьяно работать? – не поверила девушка.

– Сейчас да, – кивнул Тигр. – По местным меркам, канун праздника и сам праздничный день святы. И пролитие крови в такие дни считается святотатством. Им придётся искать. На стражу будут давить и власти, и жрецы, – пояснил воин.

– Значит, мы уже преступники? – усмехнулась Лин. – Ведь мы убили кучу народу?

– Нет. Мы защищались, и тому есть множество свидетелей. Мы не грабили, никому не грозили. Мы просто защищались.

– По-твоему, до этого есть кому-то дело? – скептически ответила Лин.

– Мы чужестранцы, – усмехнулся Тигр. – Ограбить приезжего для бандитов дело принципа.

– А, по-моему, это всё ерунда, – отмахнулась девушка.

– Но стражники нас не ищут, – усмехнулся в ответ воин, – значит, они уже провели расследование.

– О чём это ты? – не поняла Лин.

– Об исчезнувших бандах, о пропавшем трактирщике и об убитых Сапсаном конокрадах. Всё это стало известно городской страже уже спустя колокол. В каждой харчевне найдётся хоть один стукач.

– Ты просто невыносим! – неожиданно возмутилась девушка. – Ну, скажи на милость, откуда ты всё это знаешь?

– Я уже отвечал тебе на этот вопрос, – улыбнулся воин. – Я прошёл пешком полмира и везде чему-то учился. Во всех городах стражники действуют приблизительно одинаково.

Снова вскочив на коня, Тигр рысью повёл его в сторону города. Отдохнувший Сапсан легко домчал их до ворот. Стоявшие на страже вояки удивлённо посмотрели вслед всадникам, не соизволившим даже остановиться, чтобы ответить на обычные для всех входящих вопросы. Но, вспомнив, как эта же парочка выезжала, махнули рукой. Бегать за ними по начинающейся жаре в кирасах и с громоздкими алебардами им было лень. На всякий случай договорившись, что были предупреждены воином, что тот хочет просто размять коня, стражники добросовестно забыли о приезжих.

Въехав на задний двор харчевни, Тигр быстро расседлал коня и отпустил его погулять, давая остыть. Умное животное легко пробежалось по крохотному двору и, ткнув носом закрытые Тигром ворота, вернулось к дверям конюшни.

Удивлённо посмотрев на друга, Лин спросила:

– Не хочешь поставить его в стойло? Вдруг кто-то решит сюда войти?

– Пусть немного остынет, – отмахнулся Тигр. – Постояльцев, кроме нас, здесь нет. А посторонним на заднем дворе делать нечего.

Задвинув в ржавые петли ворот тяжёлый деревянный брус, он запер выход на улицу и, подхватив Лин на руки, вошёл в харчевню. Дойдя до дверей своей комнаты, он поставил девушку на пол и, ласково погладив её по щеке, негромко сказал:

– Прибери там, пожалуйста, а я схожу в кухню и принесу нам чего-нибудь поесть.

Весело кивнув, Лин на секунду прижалась щекой к его огромной ладони и решительно толкнула дверь. В ту же секунду Паланг одним толчком задвинул её за спину, ухватив за плечо. Другой рукой он, моментально изогнувшись самым немыслимым образом, перехватил в воздухе летящий ему в грудь нож.

Тут же отправив пойманное оружие обратно владельцу, Тигр с яростным рычанием ворвался в комнату.

Ничего не сообразившая Лин услышала глухие удары и вопль боли, после чего из комнаты головой вперёд вылетел один из следивших за ними попрошаек. Врезавшись головой в стену, шпион сполз на пол и затих.

Выхватив кинжал, Лин подскочила к проёму и растерянно уставилась на разъярённого воина, сапогом вдавившего второго бродягу в доски пола. Пытаясь ухватить хоть один глоток воздуха, бандит извивался и бессильно молотил кулаками по голенищу сапога.

– Что вы тут делали? – прорычал Тигр, напрягая ногу.

В ответ раздался только сдавленный хрип. Шагнув вперёд, Лин негромко сказала:

– Тигр, я думаю, он сможет говорить, только если ты немного приподнимешь ногу. Ты его почти раздавил.

– Я его на части порву, если он говорить не начнёт, – пообещал воин. – Что со вторым? – спросил он у девушки.

– Труп. Нож в груди и шея сломана. Похоже, ты бросок не рассчитал, – пожала она плечами.

– Жаль. Давно я людям кости голыми руками не ломал, – оскалился Тигр, и бродяга позеленел от страха.

Убрав ногу с груди пленника, воин сделал шаг назад и в очередной раз спросил:

– Что вы тут делали?

– Увидели, что вы уехали, и решили порыться в ваших вещах, – прохрипел пойманный, пытаясь отдышаться.

– Выворачивай карманы, – приказал Тигр, – обыщи второго, – кивнул он подруге.

Быстро обыскав обоих, Тигр выложил всё отнятое на стол и с сомнением посмотрел на пленника.

– Это не всё. Куда остальное дели?

– Больше ничего не было, – быстро ответила воришка, пряча глаза.

– Похоже, ты так и не понял, с кем связался, – рявкнул Тигр и ударом ноги в живот припечатал бедолагу к стене.

Хрипло вскрикнув, попрошайка скрючился у стены в позе эмбриона, пытаясь расслабить сведённые судорогой мышцы.

– Лучше скажи ему всё, – быстро сказала Лин, нагибаясь над ним. – Или он сейчас тебя начнёт в пол вколачивать.

– Я, я… под доской спрятал, – прохрипел воришка, заходясь надсадным кашлем.

В уголке его щербатого рта показалась кровь. Судорожно хватая ртом воздух, он пытался успокоиться, но резкая боль в нижнем своде рёбер не давала ему принять более приемлемую позу.

– Под какой доской? – прорычал воин.

– Там, – ткнул воришка пальцем в дальний угол комнаты.

– Зачем вы сюда пришли? – продолжил допрос воин, одновременно тыча кончиком кинжала в старые доски. Одна из них подалась. Вонзив кинжал в старую древесину, Тигр поднял доску и вытащил из тайника увесистый узелок. Бросив его на стол, он снова повернулся к попрошайке:

– Я жду ответа. Зачем вы следили за нами?

– Ты и это знаешь? – растерянно охнул тот.

– Вашу неуклюжую слежку только слепой не заметит, – усмехнулся воин, подходя к нему.

Испуганно вскрикнув, воришка попытался отползти подальше от этого страшного человека и, повернувшись к Лин, запричитал, умоляюще протягивая к ней руки:

– Госпожа, умоляю, остановите его! Не позволяйте ему убить меня! Вы же такая красивая, а значит, должны быть доброй. Пожалуйста!

– Лучше расскажи ему всё, что он хочет знать, – посоветовала Лин. – Он рассердился, а когда он сердится, даже я не могу его остановить.

– Когда вы выехали из города, мы решили, что вы уезжаете, и решили это проверить. Залезли сюда, а тут ваши вещи. Мы и не удержались, – быстро ответил воришка.

– Хозяин харчевни знал, что вы здесь? – быстро спросила Лин.

– Нет. Мы вошли через заднюю дверь, а Ворона в зале крутится, – покачал он головой.

– Почему Ворона? – не поняла Лин.

– Пока в банде был, вечно каркал. То может случиться, это может произойти, – ответил воришка, явно передразнивая трактирщика. – А самое неприятное, что всегда угадывал.

– Это всё, что взяли, или ещё что-то припрятал? – мрачно спросил Тигр.

– Всё, господин. И даже больше, – тяжело вздохнул воришка.

– Почему больше? – заинтересованно спросила Лин.

– Я туда и своё сунул. Давно место искал, где спрятать, – обречённо вздохнул тот. – Может, отдадите обратно, господин? – с надеждой спросил он у Тигра.

– Тебе оно больше не понадобится, – усмехнулся воин и сломал ему шею одним ударом ребра ладони.

Лин вздрогнула, узнав один из тайных приёмов борьбы, который ей преподавали во время обучения. Амазонки считали эти приёмы даром Великой Матери для защиты её дочерей. Задумчиво посмотрев в медленно стекленеющие глаза попрошайки, она подняла глаза на Тигра и тихо спросила:

– А нужно было его убивать?

– К сожалению, да, – ответил за воина трактирщик, входя в комнату. – Они нарушили приказ королей следить за вами и влезли в вашу комнату. Я не успел предупредить вас. Но это и к лучшему. Теперь я со спокойной душой могу ответить, что они сами попались. Я слышал, как вы его допрашивали.

– Почему ты не запер заднюю дверь? – сурово спросила Лин.

– Мне и в голову не могло прийти, что они рискнут лезть сюда среди белого дня, – пожал плечами трактирщик. – Один из них до сих пор сидит в зале. Я сказал ему, что вы собираетесь просто прогуляться и погонять своего коня.

– Нужно избавиться от трупов, – проворчал Тигр.

– Давайте вынесем их в сарай, а ночью я вывезу тела, – ответил Ворона.

– Останься здесь, – махнул рукой Тигр. – Я коня в стойло не поставил. Затопчет, – коротко пояснил он, поднимая тщедушного воришку за штаны и за шиворот.

Перенеся тела бандитов в покосившуюся развалюху, которую трактирщик именовал гордым названием сарай, воин с усмешкой посмотрел на разыгравшегося коня и вернулся в комнату. Жеребец хватал зубами изорванную стрелами мишень и, подкинув её, сбивал ударом переднего копыта. Лин уже успела замыть кровь и теперь с мрачным видом рассматривала свои вещи, которые воры переворошили в поисках добычи. Увидев вошедшего Тигра, она с отвращением произнесла:

– Придётся всё перестирывать, после того как это подонки рылись тут своими грязными лапами.

– Благо в моём мешке ничего стирать не надо, – усмехнулся в ответ Тигр, – там только нужные в походе мелочи.

– Ты всегда путешествуешь налегке? – с усмешкой спросила Лин.

– Мне в этой жизни ничего не нужно. Только конь и оружие, – пожал плечами воин.

– Я забыла, – понятливо кивнула Лин. – Ты идёшь на бой, а в бою вещи не нужны.

– Верно, – коротко кивнул воин и направился в кухню.

Ему пришлось пройти через зал. Войдя в провонявшее пригорелым жиром и немытыми телами посетителей помещение, Тигр окинул его быстрым, внимательным взглядом и, заметив сидевшего в углу бродягу, пристально посмотрел на него. Увидев воина, бродяга вздрогнул и, вильнув растерянным взглядом, сжался в комок.

Пройдя в кухню, Тигр собрал несколько тарелок, на которые сложил всё подряд. Тушеные овощи, жареную курицу, солёный сыр и аппетитную баранью ногу, зажаренную на вертеле. Прихватив ковригу хлеба, Тигр сложил всё это на деревянный поднос и не спеша двинулся обратно.

Проходя через зал, он в очередной раз бросил взгляд на сидящего в углу соглядатая, заставив его испуганно спрятать взгляд в кожаной кружке дешёвого вина. Войдя в комнату, он поставил поднос на стол и вернулся в зал за вином. Специально для своих постояльцев Ворона распечатал бочонок лучшего вина. Нацедив пару кувшинов, Тигр вернулся в комнату.

Лин не стала дожидаться его. Усевшись за стол, девушка принялась с аппетитом уплетать курицу. Глотнув принесённого вина, она весело посмотрела на друга и, прожевав очередной кусок, сказала:

– После прогулки я голодна как волк.

– Скорее, как волчица, – усмехнулся в ответ воин.

– Не важно, главное, что ты понял, – отмахнулась Лин, продолжая с удовольствием уписывать принесённую стряпню.

После обеда они собирались отправиться на задний двор, чтобы снова пострелять, но утренний гром не прошёл даром. Небо заволокло серыми, свинцовыми тучами, и вскоре по крыше забарабанил мелкий, нудный дождь.

Мрачно посмотрев в окно, Тигр вздохнул и, усевшись на жалобно скрипнувший табурет, проворчал:

– Опять полило. Кметы дождю рады, а нам он совсем не нужен.

– Почему? – тут же спросила Лин.

– Что почему? – не понял Тигр.

– Чем нам дождь мешает? – пояснила она.

– Земля размокнет. Не самое удобное покрытие для драки. Да и тетива на луке может намокнуть, – вздохнул Тигр, – не говоря уже о том, что подземный ход может оказаться затопленным.

– Это плохо, – согласилась Лин. – Без него нам ночью за стену не выбраться.

– В одиночку я бы рискнул перебраться через стену по верху, – многозначительно начал Тигр, но Лин не дала ему договорить:

– И не мечтай. Я пойду с тобой, – решительно ответила она, закрыв ему рот крошечной ладошкой. – И потом ты же не умеешь летать. Так как же ты собираешься оказаться на той стороне?

– По верёвке. Я заметил, что стена со стороны клоаки почти не охраняется. Посты только на башнях. Обходов они почти не делают, а уж в такую погоду и подавно.

– И ты готов пойти на такой риск? Перебраться через стену на глазах у стражников? – растерянно спросила девушка.

– Риск есть, но небольшой, – усмехнулся в ответ воин. – В плохую погоду они не станут делать обход стены, а засядут в башнях пить вино и играть в кости. Если выбрать самую середину между башнями и действовать осторожно, то они ничего не заметят, – пояснил Тигр с презрительной усмешкой.

– Ты так уверен, что они не станут следить за стеной? – не поверила Лин.

– Эта страна серьёзно не воевала уже двадцать лет. Пограничные стычки не в счёт. А сам город не штурмовали уже лет сорок. Стражники обленились и забыли, с какой стороны нужно браться за оружие.

– Достаточно одного, молодого и рьяного, чтобы тебя заметили и убили, – мрачно отозвалась Лин.

– Чтобы заметить меня в такую погоду, ему придётся подойти к самой верёвке. А это значит, что я замечу его раньше.

– Почему?

– Потому, что он будет с факелом, – хитро усмехнулся Тигр, – а значит, будет на виду. Кроме того, есть одно старое правило, не надо перебрасывать верёвку через всю стену. Нужно зацепиться крюком за ближний край. Бывает так, что стражники проходят мимо крюка, не замечая его. А самое главное, взбираясь по верёвке, нельзя пыхтеть и ругаться в голос. Нужно быть бесшумным, как тень. Даже сапоги лучше снять.

– Ты говоришь с таким знанием дела, словно всю жизнь штурмовал крепости, – проворчала Лин, понимая, что если придётся, он легко выполнит то, о чём говорит.

– Бывало так, что мне нечем было заплатить пошлину за вход в город. Приходилось использовать незаконные методы, – смущённо проворчал Тигр.

– Только не говори мне, что ты таким образом попадал не только в города, но и в богатые дома, – не верящим тоном ответила Лин.

– Несколько раз, – нехотя признался Тигр. – Толком воровать я не умею. Работы не найти, а есть что-то нужно. Вот и пришлось воспользоваться имеющимися навыками.

– Какими навыками? – не поняла Лин. – Ты воин, а не грабитель.

– Вот именно, воин. А воин тем и отличается от солдата, что может стать невидимым для врага, уходя в разведку. Снять часового, подобраться к вражескому лагерю – всё это навыки настоящего воина.

– Но ты же сражался на арене! Как ты мог научиться красться? Да и зачем такие навыки гладиатору, пусть даже лучшему в школе? – возмущённо спросила девушка.

– Это сложно объяснить, – ответил воин, почёсывая в затылке. – Понимаешь, бывают моменты, когда ты ослеплён. Солнечный луч ударил по глазам или противник успел бросить горсть песку в глаза. Вот тогда и нужны навыки сражения вслепую. Но ведь и ты можешь использовать такой приём и, ослепив противника, бесшумно подбираешься к нему с неожиданной стороны, не давая ему слышать твои шаги.

– По-моему, услышать шаги человека по песку, да ещё при воплях сотен глоток просто невозможно, – резонно возразила ему Лин.

– Для обычного человека, – согласился с ней Тигр, – но у гладиаторов, у смертников, во время боя все чувства обострены до предела, а воя толпы со временем учишься просто не замечать.

– Поэтому ты так спокойно засыпаешь, когда в зале всё ходуном ходит? – сообразила Лин.

– Да, – усмехнулся Тигр. – Ну орут, и пускай себе орут.

– И как далеко ты заходил в своих поисках пропитания? – не сдержала любопытства Лин.

– Не сильно, – смутился воин. – Брал только кошельки и золотые безделушки, которые легко продать. Всегда старался уйти тихо, без крови.

– И как, получалось?

– Всегда, – кивнул Тигр с гордостью.

– А собаки? Разве в тех странах, где ты орудовал, собак не держат? – с ехидной ухмылкой спросила девушка.

– Держат, но есть один старый фокус, который действует на собак безотказно. Его мало кто знает. В полной темноте собаки пугаются обнажённого человеческого тела. Абсолютно голый человек пугает их, и они убегают.

– Хочешь сказать, что забирался в чужие дома, раздевшись догола? – не поверила Лин.

– Приходилось, – пожал плечами Тигр.

– Что, прямо без всего? – продолжала допытываться девушка.

– Ну да, – растерянно кивнул он.

– Ой, не могу! – неожиданно расхохоталась Лин. – Это надо же такое придумать! – стонала она сквозь смех. – Голышом в чужой дом! Да такая образина кого угодно до судорог напугает, не только собак! – продолжала звонко хохотать она, сгибаясь от смеха пополам. – Представляю, что бы подумали жёны тех, кого ты решил ограбить. Вот бы обрадовались, – не унималась она.

– Вот чего я никогда не умел, так это за женщинами ухаживать, – рассмеялся в ответ Тигр.

– А что, предлагали? – заинтересованно спросила Лин, кое-как успокоившись.

– Однажды, – кивнул воин. – Я нанялся в караванную охрану. Точнее, помог охранникам отбиться, когда на них напали. Я проходил по караванной тропе и услышал впереди звуки боя. Вбежал на дюну и увидел, что напали на идущий впереди караван. Пришлось влезть в драку. После того как я в одиночку положил треть банды, остальные бежали. Караван-баши сумел организовать охрану, и те дали им серьёзный бой. Этот караван принадлежал богатой вдове. Она сама шла вместе с ним. Хотела попасть в другой город, чтобы уладить кое-какие дела. Толком я не знаю, какие именно, меня это не интересовало. Увидев, как я дерусь, она тут же наняла меня, а уже на следующей стоянке оценила ширину моих плеч.

– Ты спал с ней? – ревниво спросила Лин.

– Пока шёл с караваном, – честно признался Тигр.

– И как? – продолжила допрос девушка.

– Что как? – удивился воин.

– Понравилась вдовушка?

– Обычная женщина, изголодавшаяся по крепкому мужчине, – пожал плечами Тигр. – В пустыне особо выбирать не приходится. Плестись одному и ждать, что на тебя в любой момент могут напасть, или ехать вместе с караваном, где есть всё, что нужно для долгой дороги. Включая коня. Да ещё и денег заработаешь, чтобы идти дальше.

– Ну да, ещё и баба под боком, – сварливо добавила Лин.

– Перестань, – поморщился Тигр. – Глупо ревновать к прошлому. Я же не спрашиваю тебя, кто из ваших рабов тебе больше понравился.

– Ты прав, – нехотя признала Лин. – Просто мне не нравится, что ты их помнишь.

– Это моя жизнь. Нравится тебе это или нет, но это так. Но это прошлое. То, что уже прошло. Не стоит обижаться на него. Жизнь преподносит и не такие подарочки.

– Я не хочу, чтобы ты вспоминал их, – мрачно ответила Лин.

– Это был твой вопрос, – пожал плечами Тигр.

– Хватит, – решительно ответила Лин, одним движением запрыгивая ему на колени. – Сейчас мы уляжемся на этот матрас и ты забудешь всех своих прошлых баб, потому что любить тебя так, как я, никто из них не умел.

– Сумасшедшая, – тихо рассмеялся воин, целуя девушку.

– Но ведь именно это тебе и нравится, – рассмеялась она в ответ, закидывая руки ему на шею.

* * *

Весь следующий день Тигр гонял девушку на заднем дворе, заставляя стрелять из лука стоя, с колена, на ходу и даже на бегу. К концу дня Лин уже не чувствовала рук. Плечи ныли, а поясницу ломило так, словно она весь день таскала мешки на мельнице.

Убедившись, что девушка регулярно попадает в мишень девять раз из десяти, Тигр сжалился и, подхватив подругу на руки, отнёс её в комнату. Уложив Лин на матрас, он заговорщицки подмигнул ей и скрылся за дверью. Спустя десять минут он вернулся обратно и, снова взяв её на руки, понёс в сарай.

Там уже стояли заранее приготовленный чан и кадки с горячей водой. Перелив горячую воду в чан, он заставил девушку раздеться и залезть практически в крутой кипяток. Охнув от обжигающе горячей воды, Лин растерянно посмотрела на него и обиженно проворчала:

– Поставил бы сразу котёл на огонь, быстрее бы сварилась.

– Ничего, тебя я и сырой слопаю, – усмехнулся в ответ Тигр, принимаясь осторожно разминать её усталые мышцы.

Блаженно застонав, Лин прикрыла глаза, полностью отдавшись его рукам. Регулярно поливая её плечи и спину горячей водой, воин разминал мышцы девушки ровными, сильными движениями. Через пятнадцать минут такого массажа Лин просто растеклась по чану, словно у неё растворились все кости.

Заметив, что девушка почти спит, Тигр осторожно вытащил её из воды и, завернув в прихваченное с собой одеяло, снова унёс в комнату. Уложив девушку в постель, он вернулся в сарай за её вещами. Вернувшись в комнату, он застал подругу мирно спящей. Чуть усмехнувшись, воин осторожно передвинул её и лёг рядом.

Ранним утром их разбудил осторожный стук в дверь. Точнее, разбудил он Тигра. Лин только недовольно побурчала что-то сквозь сон и, повернувшись на другой бок, продолжала спать. Бесшумно проскользнув к двери, Тигр, чуть приоткрыл её и, убедившись, что это Ворона, тихо спросил:

– Есть новости?

– Они собираются сегодня. Всё осталось в силе. Сход в полночь там, где я и говорил, – тихо прошептал трактирщик, поминутно оглядываясь по сторонам.

– Хорошо. Спасибо тебе, – кивнул Тигр.

– Не стоит, – усмехнулся в ответ Ворона, – вы сделали то, о чём я только мечтал. А кроме того, если вы сможете убедить ночных королей оставить вас в покое, моя харчевня станет самым популярным местом во всей клоаке.

– Почему? – не понял Тигр.

– Всё местное дно будет сидеть в моей харчевне, желая увидеть человека, заставившего уступить ночных королей, – хитро усмехнулся Ворона.

– Понятно, – кивнул Тигр, – пытаешься извлечь выгоду.

– Жить-то как-то надо, – пожал плечами Ворона.

– Как тебя зовут? Твоя кличка мне не очень нравится, – спросил Тигр.

– Мне тоже, – кивнул трактирщик. – Мать назвала меня Санти. А в банде прозвали Вороной за то, что всегда умею предположить, что будет дальше. И, к сожалению, почти всегда оказываюсь прав.

– Это я уже заметил, – усмехнулся Тигр.

Откланявшись, Санти вернулся в зал, а Тигр, одевшись, отправился в кухню собирать завтрак. Вернувшись, он застал подругу там же, где и оставил. В постели.

Расставив на столе принесённые тарелки и плошки, Тигр принялся будить девушку. Присев рядом с постелью, он наклонился и, поцеловав её в шею, тихо позвал:

– Просыпайся, Огонёк. Завтракать пора.

– М-м-м, – отозвалась девушка, потягиваясь и выгибаясь, как кошка. – Ну почему обязательно нужно вскакивать в такую рань? – промурлыкала она сонным голосом.

– На сегодня у нас есть дело, – с улыбкой ответил ей Тигр.

– Но ведь оно назначено на ночь? – ответила Лин, снова заворачиваясь в одеяло и пытаясь продолжить своё приятное занятие.

– До наступления ночи нам нужно многое сделать и приготовиться. Впрочем, если ты решила остаться, то я не против, – с улыбкой ответил Тигр.

– Я же сказала, забудь об этом! – воскликнула Лин, вскакивая на ноги.

– Тогда давай завтракать и готовиться, – невозмутимо ответил Тигр, поднимаясь.

Сообразив, что попалась на его уловку, Лин возмущённо топнула ножкой и, рассмеявшись, отправилась умываться. Всё так же, не одеваясь, она вернулась к столу и, усевшись, принялась с аппетитом уминать сладкие булочки с солёным овечьим сыром.

– Как себя чувствуешь? – спросил воин, с улыбкой посмотрев на неё.

– Словно заново родилась, – удивлённо ответила девушка, легко пошевелив плечами. – Только голодная. Аппетит просто зверский.

– Это нормально после таких тренировок, – усмехнулся Тигр, подкладывая ей ещё булочку.

Объевшись до одури, Лин просто отвалилась от стола и, кое-как перебравшись на матрас, простонала:

– Ну и что я могу делать после такого завтрака?

– Ничего. Через час ещё добавки попросишь, – усмехнулся в ответ воин.

– Ты меня на жаркое откормить решил? Вчера сварить не получилось, решил сегодня по-другому действовать? – с усмешкой спросила Лин, устраиваясь поудобнее.

– Твоё тело принялось наращивать мышцы. После вчерашней тренировки это нормально. А кроме того, ты маленькая, а значит, на простые действия, требующие от обычного человека немного усилий, тратишь больше сил. Тебе нужно есть как следует, иначе твоё тело будет сжигать само себя, – уверенно пояснил воин.

– Только не говори мне, что ты ещё и лекарь, – удивлённо протянула Лин.

– Я не лекарь. Врачевать я умею только те раны, которые получены в бою. Сшить сухожилие, залатать порез. Всё то, что умеет любой опытный солдат. А то, что я тебе рассказал, мне стало известно от монаха.

– С которым ты бродил по миру?

– Именно. Вот он действительно умел врачевать и разбирался в таких вещах, – кивнул воин.

– Это он научил тебя так здорово разминать мышцы и откармливать девушек на убой? – не удержалась Лин от шпильки.

– Он. И ничего с тобой не будет. Я же сказал, твоё тело затратило много сил, а теперь просто восполняет потери. Это нормально, – не принял шутки Тигр.

– Ну смотри, – пригрозила в ответ Лин, – испортишь мне фигуру, заставлю жениться на себе.

– Твою фигурку парой булочек не испортишь, – рассмеялся Тигр. – А ночью ты ещё больше сил потратишь.

– Почему? – не поняла Лин.

– Сидя в засаде, в напряжении тратишь намного больше сил, чем в открытой драке.

– Это тебе тоже монах рассказал?

– Да. О человеческом теле эти люди знают столько, что просто диву даёшься. Целая наука, как можно одним движением вылечить человека и убить.

– Как такое возможно? – растерялась Лин.

– На человеческом теле есть определённые точки, нажимая на которые в определённом порядке, можно избавить его от боли, снять судорогу или сделать так, чтобы человек перестал чувствовать какую-то часть тела. Но если нажать на такую точку сильно или резко ударить, то можно просто убить.

– И он показал тебе, где такие точки находятся? – с интересом спросила Лин.

– Да. Обучаясь бою без оружия, нужно обязательно изучить эти точки. Иначе всё остальное не имеет смысла, – ответил он.

– Но ведь это знание само по себе является оружием, – пролепетала девушка, – и оно наверняка держится в секрете. Как же он решился обучить тебя этому?

– Я рассказал ему о себе. Он долго думал. Потом попытался отговорить меня, но однажды, делая упражнения для медитации, он вдруг замер в одной позе и простоял так почти колокол. А потом неожиданно сказал, что моя миссия – это не просто месть, а нечто большее, и он будет меня обучать. Хотя, я его об этом не просил. Мне всегда хватало своих знаний и сил.

– А я думала, ты просто следил, как двигается он, и повторял его приёмы, – призналась Лин.

– Нет. В таком повторении нет смысла. Чтобы изучить это искусство, нужно знать основы, а не просто молотить куда попало.

– И за три года ты умудрился изучить то, на что они тратят всю жизнь? – не поверила девушка.

– Я не знаю даже половины того, что знает он, – отмахнулся Тигр. – Он передал мне только то, что может мне помочь исполнить долг. На остальное у нас просто не было времени.

– И куда он делся потом?

– Пошёл своей дорогой. А я отправился по следам колдуна. Надеюсь, с ним всё в порядке и его странствия закончатся хорошо, – ответил Тигр с неожиданной теплотой.

За разговором он достал из угла свой дорожный мешок и, вывалив из него содержимое, принялся что-то мастерить, отобрав из кучи вещей длинный кусок кожи и вощёную нить. Внимательно следя за его руками, Лин пыталась догадаться, что это будет.

Маска, неожиданно поняла она, увидев, как он прорезает в коже отверстия. Изготовив две маски, Тигр сходил в кухню и, принеся небольшую плошку с маслом, принялся смешивать его с сажей, добытой из вытяжной трубы очага, которым обогревали комнату зимой. Уложив полученную пасту в маленькую деревянную коробочку, он снова взялся за кожу.

Вырезав длинный, расширяющийся посредине ремень, Тигр отложил его в сторону и достал из седельной сумы верёвку. Из другой сумы он извлёк небольшую стальную кошку и, привязав к ней верёвку, несколько раз дернул, проверяя узел.

Лин удивилась, рассмотрев, чту за верёвку он решил использовать. Канат был сплетён из тонких шёлковых нитей. Растерянно помяв его в руках, девушка недоверчиво произнесла:

– Эта паутинка и меня-то вряд ли выдержит. А ты собираешься использовать её для себя.

– Этот канат сделан из шёлка. Каждая его нить целиковая от начала и до конца. Но это не главное. Всю верёвку после скручивания месяц вымачивали в ядовитом соке дерева анчар. Её можно тянуть и крутить как угодно. А выдержать она может троих, таких как я, одновременно. Удобная штука. Лёгкая, прочная и мягкая. Не рвётся и перетереть сложно. А перерубить ещё сложнее.

– Почему? – задала свой любимый вопрос Лин.

– Потому что она очень мягкая. От удара просто сплющится и снова выровняется. И пружинит сильно, – терпеливо пояснил Тигр.

– Ты ею хоть раз пользовался? – недоверчиво спросила Лин.

– Много раз, – усмехнулся в ответ Тигр.

С сомнением, покачав головой, девушка отложила верёвку в сторону и в очередной раз заглянула другу через плечо. За разговором он продолжал заниматься подготовкой. Разложив на столе жестянку с маслом и несколько точильных брусков, Тигр достал из ножен всё своё оружие и принялся править режущую кромку, доводя её до бритвенной остроты.

Как заворожённая, Лин удивлённо рассматривала количество оружия, которое он носил на себе. Тут можно было увидеть всё. От мечей и до небольших метательных звёздочек, которые он прятал в пряжке боевого пояса. Этот пояс и сам по себе был оружием. Его пряжка и нашитые на толстую кожу стальные пластины тоже были заточены, а сами пластины были связаны между собой тонкой стальной же цепью.

Навострив лезвие, воин проверял каждый клинок на собственном ногте. Постепенно всё оружие вернулось на свои места. Причём удивлённая Лин неожиданно поняла, что до сих пор не знала, что оно там вообще есть. Так, например, тонкий, обоюдоострый нож был спрятан в поясе кожаных штанов, за спиной. А его двойник находился в специальном кармашке, пришитом к безрукавке с внутренней стороны, между лопаток.

Покрутив головой, Лин удивлённо спросила:

– Ты всегда на себе столько железа таскаешь?

– Приходится, – пожал плечами Тигр. – Иногда меня спасало только его количество.

– Судя по тому, что я видела, тебе вполне достаточно только мечей и кинжалов, – пожала плечами Лин.

– Не всегда, – покачал головой Тигр. – В пустыне, когда на меня напала банда, я спасся только тем, что успел положить всех лучников. Пришлось стоять спокойно до последнего момента, а потом отправить в полёт всё, что было. Остальным некуда было деваться. Пришлось идти врукопашную. Клинок на клинок. Уж очень им хотелось взять меня живьём.

– Ты говорил, что можешь отбить стрелы мечами, как это было, когда ты сражался с племенем. Так почему ты не стал этого делать в этот раз? – удивлённо спросила Лин.

– Северяне, плохие стрелки, – улыбнулся Тигр. – Они предпочитают ближний бой, чтобы всем соплеменникам показать свою силу и бесстрашие. И тетива лука на морозе долго не держится. Вообще, все северные кланы стараются использовать луки только во время плавания. Стреляют горящей стрелой прямо по курсу корабля, если опускается туман. Так они определяют, нет ли впереди скал. А в бою предпочитают мечи, топоры, боевые молоты. Даже щитами не всегда пользуются.

– Я всегда считала, что северяне все поголовно чокнутые. Знать, что есть оружие, которое может помочь победить, и пренебрегать им только для того, чтобы показать всем свою силу, – возмущённо пожала плечами Лин. – И вообще, мужики все сумасшедшие.

– Кому бы говорить, – ехидно отозвался воин. – Таких сумасшедших, как одна моя рыжая знакомая, ещё поискать.

– Сам дурак, – обиженно отозвалась Лин, скорчив рожицу и показав ему язык.

Громко, от души расхохотавшись, Тигр подхватил девушку на руки и легко закружил по комнате. Обхватив его за шею, Лин взвизгнула от неожиданности, но тут же обвив его поясницу ногами, прижалась к другу всем телом.

– Бугай бешеный, напугал, – пожаловалась она, при этом не делая даже попытки освободиться из его объятий.

– Впервые слышу, чтобы тебя можно было чем-то напугать, – улыбнулся в ответ Тигр.

– А меня только ты напугать и можешь, – ответила ему Лин без улыбки.

– Ты боишься меня? – растерялся воин.

– Не тебя, глупый, – покачала головой девушка. – Твоей силы. А ещё я очень боюсь тебя потерять, – тихо добавила она.

– Давай не будем загадывать наперёд, – тяжело вздохнул Тигр.

– Скажи, – неожиданно спросила Лин, – эта месть так важна для тебя? Неужели ты не можешь отказаться? Ведь ты уже уничтожил целое племя. Давай уедем. Бросим всё и уйдём из этого мира. Только ты и я.

– Это невозможно, – покачал головой Тигр, разом помрачнев. – Этот колдун важен не тем, что жив. А тем, что до сих пор не даёт покоя моим предкам, своими заклинаниями заставляя их служить себе. Только уничтожив его, я смогу освободить духи своих предков от заклятий. Только тогда они обретут покой.

– Он столько лет держит духи твоего рода в плену? – растерялась Лин.

– Бренное только тело человека. Дух его бессмертен, – тихо ответил воин. – Его заклинания будут удерживать духи моего рода до скончания веков, и они никогда не успокоятся. А значит, не будет покоя и мне.

– Значит, чтобы многие обрели покой, нужно убить одного? – задумчиво протянула Лин.

– Да.

– Тогда я сама это сделаю, – решительно ответила девушка.

– Что? – не понял воин.

– Убью его, – ответила Лин.

– Нет, – решительно ответил Тигр. – Это должен сделать я. Духи моих предков освободятся, только если я уничтожу его.

– Смерть есть смерть, – резонно ответила девушка. – Неважно, от чьей руки он сдохнет, главное, чтобы его не стало.

– К тебе это не имеет отношения, – покачал головой Тигр. – Это только моё дело. Ты не должна рисковать.

– Эй, я ведь тоже воин, – возмутилась девушка.

– Я знаю. Но ты здесь по другому поводу. У тебя есть дело, которое ты должно сделать. А убийство оставь мне.

– Послушай…

– Хватит! Хватит, Лин. Это не обсуждается, – резко оборвал её Тигр. – Прости, малышка, но есть вещи, которые я должен делать только сам.

– Извини, – кивнула в ответ Лин. – Я действительно слишком увлеклась.

– Вот именно, – усмехнулся Тигр. – Лучше займись своим костюмом. Не будешь же ты по подземелью с голыми коленками ползать?

– Не волнуйся, – усмехнулась в ответ Лин. – Для ночного приключения у меня всё есть.

– Покажи, – попросил Тигр.

Молча кинув, Лин достала свой мешок и, порывшись в нем, принялась извлекать на свет разные предметы одежды из чёрной кожи. Штаны, короткую куртку и сапоги со стальными околышами. Переодевшись, девушка вышла на середину комнаты и вопросительно посмотрела на воина.

Окинув её внимательным взглядом, Тигр одобрительно кивнул и попросил:

– Пройдись и несколько раз взмахни руками.

Удивлённо пожав плечами, девушка выполнила его просьбу.

– Неплохо. Но кожу нужно смазать маслом. Одежда немного подсохла, и кожа сильно шумит при движении, а когда поднимаешь руки, тихо поскрипывает. Выделка паршивая.

– Это лучшая кожа, какую только смогли найти, – возмутилась Лин.

– Её привезли в ваше королевство? – с улыбкой спросил Тигр.

– Да.

– Понятно. Эта кожа дешёвая, но в вашем королевстве платят за неё серебром. Купцы, привозя вам дешёвый товар, получают огромную выгоду. Снимай. Придётся привести её в порядок. Благо время у нас ещё есть.

Пока девушка переодевалась, он в очередной раз сходил в кухню и принёс плошку топлёного нутряного бараньего жира. Взяв клочок шкуры, Тигр принялся тщательно втирать жир в одежду девушки. Пропитав каждый сантиметр кожи, он тут же принялся втирать в неё сажу, добытую из дымохода, от чего кожа приобрела матовый оттенок.

Затем, разложив куртку на полу, Тигр принялся ожесточённо мять её руками, периодически снова пропитывая жиром. Спустя несколько часов куртка Лин обрела мягкость плотной ткани. Отложив её в сторону, воин взялся за штаны. Лин как заворожённая смотрела на его руки.

– Где ты этому научился? – растерянно спросила она.

– Проходя по городам, мне пришлось заниматься разной работой. Работал и в кожевенной мастерской. Кожи мял.

– Тяжёлая работа? – с интересом спросила Лин.

– Нелёгкая, – с усмешкой кивнул Тигр. – Даже при моей силе. Вот, примерь, – добавил он, протягивая девушке уже готовые вещи.

Снова переодевшись, Лин с готовностью принялась крутиться, махать руками и подпрыгивать, чтобы воин мог как следует оценить свою работу. Она даже провела кроткий бой с воображаемым противником, нанося удары всеми конечностями. Дождавшись его одобрительного кивка, Лин достала из мешка наборный боевой пояс и, стянув его на талии, пристегнула ножны с кинжалом.

– Я готова, – улыбнулась девушка.

– Не совсем, – улыбнулся в ответ Тигр. – Вот, повяжи, – сказал он, протянув ей только что сделанную маску.

Повязав её на глаза, Лин покрутила головой и недовольно проворчала:

– Обзор закрывает.

– Зато оставляет глаза в тени, – ответил Тигр. – Внимательный наблюдатель может легко определить, где находится лазутчик, только по отблеску света в его глазах. Именно для этого маска и нужна.

– Такое впечатление, что ты учился не в гладиаторских казармах, а в клане асассинов. Ну где ты успел такие премудрости выучить, скажи на милость? – изумлённо спросила Лин.

– Нас хорошо готовили, – тяжело вздохнул Тигр. – Тренировки шли постоянно, и днём и ночью. Каким подонком мой бывший хозяин ни был, нужно отдать ему должное, учили нас на совесть. Все его бойцы были настоящими мастерами. Эта школа по праву считалась лучшей на всём западе.

– Но какая связь между тренировками гладиаторов и навыками лазутчиков? – удивлённо спросила Лин.

– Нас учили всему, что могло помочь нам победить в боях. Мы сражались и ночами. В полной темноте. Ориентируясь только по звуку шагов и дыханию противника. Нам выдавали всё необходимое. Кожу, сажу, жир. А дальше мы должны были сами придумать, как сделаться невидимыми, чтобы выиграть и остаться в живых. На тренировках оружие было учебным, ну а во время боёв тот, кто не захотел думать, умирал.

– Слушая тебя, можно подумать, что из вас готовили не смертников, а наёмных убийц, – проворчала Лин.

– Тех, кто по возрасту, или оправившись после ранения, не мог больше драться на арене, частенько нанимали, чтобы убрать неугодных кому-то людей. Хозяин извлекал выгоду из всего. Даже из чужой смерти.

– И ты тоже убивал по заказу? – настороженно спросила Лин.

– Нет. Хозяин знал, что, выбравшись из клетки, я сразу же попытаюсь бежать. Для меня он никогда не брал такой работы.

К тому времени, как они закончили подготовку, на город опустились сумерки. Сходив в кухню, Тигр собрал лёгкий ужин. Быстро перекусив, воины начали собираться. Спрятав роскошную гриву девушки под темной косынкой, Тигр заставил её вымазать лицо приготовленной им пастой. Затем повязать маску. То же самое он сделал и с собой.

Выглянув в небольшое окошко, Паланг тихо произнёс только одно слово:

– Пора.

На улице было темно, как в погребе. Набежавшие тучи скрыли полную луну. По узким кривым улочкам пробегали тени. Выскользнув через заднюю дверь, воины бесшумными тенями скользили к старому колодцу. Добравшись до рассохшегося сруба, прикрытого почерневшим от времени и дождей деревянным щитом, парочка присела под полуразвалившейся стеной, внимательно осматривая улицу.

Убедившись, что вокруг никого нет, Тигр осторожно поднял щит и, отложив его в сторону, достал из мешка верёвку. Закрепив её на краю сруба кошкой, он сбросил в колодец второй конец и, ещё раз осмотревшись, тихо прошептал, чуть повернувшись к девушке:

– Посматривай тут. Свидетели нам не нужны.

– Их и не будет, – уверенно ответила Лин, качнув в ладошке кинжал.

Одобрительно кивнув, Тигр змеёй скользнул в провал. Качнувшись на верёвке, он быстро упёрся ногами в стену и, перебирая руками, моментально спустился на дно колодца. Дважды дёрнув верёвку, он подал девушке знак, что всё в порядке и она может спускаться.

Верёвка зашевелилась, и Тигр, скинув с плеча мешок, достал потайной фонарь. Стукнув несколько раз кресалом, он засветил фонарь, и узкий луч осветил низкий сырой коридор, пол которого был на высоту нескольких ладоней залит грязной, тухлой водой.

Подхватив спустившуюся Лин на руки, Тигр тихо сказал:

– Поедешь у меня на спине. Вода вонючая, а тебе придётся сидеть в засаде. Тебя не должны учуять.

– А тебя? – растерянно спросила Лин.

– Мне всё равно придётся появиться, но учуять меня им будет сложно, – с усмешкой ответил Тигр.

– Это ещё почему? – удивилась девушка.

– Мои сапоги пропитаны моржовым жиром. Он отталкивает воду. А после того, как ты будешь в засаде, мне придётся сделать небольшой крюк, чтобы они не поняли, откуда я пришёл.

– Ладно. Как скажешь, – покорно вздохнула Лин.

Согнувшись почти пополам, воин лёгким шагом двинулся по коридору. Несмотря на все его предосторожности, Лин то и дело чиркала спиной по низкому своду, но стоически терпела, понимая, что ему и так было неудобно.

Пройдя почти четыре сотни локтей, воин остановился в узком колодце, стены которого были обложены крупными булыжниками. Выпрямившись, Тигр вскинул голову и, осторожно подсвечивая себе фонарём, осмотрелся.

– Придётся обойтись без верёвки. Кошку зацепить не за что, – проворчал Тигр.

– Дай мне слезть, – сказала Лин, пытаясь облегчить ему подъём.

– Сиди и держись крепче, – усмехнулся Тигр.

Уперевшись руками в одну стену, а ногами в другую, он ловко, шаг за шагом, начал подниматься по колодцу спиной вперёд. Увлёкшись зрелищем такого необычного способа передвижения, Лин пропустила момент, когда они оказались на самом верху колодца. Из созерцательной задумчивости её вывел весьма ощутимый удар макушки о деревянный щит, прикрывавший выход. Охнув от неожиданности, девушка потёрла ладошкой голову и тихо прошептала:

– Погоди, тут нужно выход открыть.

– Доски толстые? – быстро спросил Тигр.

– Не очень, – ответила Лин, ощупывая щит, – но сверху камни навалены.

– Я помню. Постарайся отодвинуть его в сторону, но не пытайся поднимать, – ответил Тигр, покрепче упираясь в стены.

– Это будет сложно, – ответила Лин, пытаясь сдвинуть щит. – Как бы тебе спину не сломать под таким весом?

– Это не тот вес, от которого моя спина может сломаться, – усмехнулся Тигр. – Толкай изо всех сил. Только не поднимай.

Обхватив торс воина ногами, Лин выпрямилась и, упираясь в щит руками и головой, принялась сдвигать его в сторону.

Тихо зашуршал песок, в колодец посыпались мелкие камни. Медленно, сантиметр за сантиметром она сдвигала тяжёлый щит, закусив от напряжения губу и чуть слышно постанывая.

Отодвинув его настолько, что в открывшуюся щель смог бы пролезть огромный воин, Лин остановилась и, переведя дух, прошептала:

– Готово.

– Хорошо. Теперь вылезай и сразу откатись в сторону, но ни в коем случае не вставай, – быстро ответил Тигр.

– Поняла, – ответила девушка, осторожно вставая ногами ему на спину и выбираясь наружу.

Откатившись в сторону от колодца, она быстро осмотрелась и, заметив в стороне пламя костра, прижалась к земле. Следом за ней из колодца выбрался и воин. Не поднимаясь на ноги, он отполз в сторону, опираясь о землю только ладонями и кончиками ног. Заметив горевший на берегу реки огонь, он бесшумно подобрался к девушке и прошептал:

– Встань за дерево и приготовься. Старайся не смотреть на огонь. Постарайся увидеть всех телохранителей. Пересчитай их. Всего вместе с королями должно быть тридцать. Постарайся сделать это до того, как там появлюсь я.

– А если я не успею? – встревоженно спросила Лин.

– Значит, будешь отстреливать их по мере появления, – усмехнулся в ответ Тигр, бесшумно исчезая в темноте.

Растерянно посмотрев ему вслед, Лин достала лук и, разложив у дерева тулы со стрелами, принялась высматривать телохранителей. Медленно насчитав двадцать семь, она принялась беспокойно крутить головой, пытаясь увидеть остальных. Так и не найдя их, девушка встревоженно стала высматривать своего воина.

Тем временем Тигр, отойдя в сторону от колодца, поднялся на ноги и пустился бегом. Его шаги отдавались тихим шорохом песка среди дюн. Обежав место сбора по широкой дуге, Тигр оказался на берегу реки. Добравшись до берега, он вошёл в воду и замер, давая течению смыть с сапог затхлую жижу подземелья.

Избавившись от запаха, он снова вышел на песок и, присев за дюной, принялся высматривать расставленных вокруг места схода охранников. Бандиты разложили огромный костёр, на котором жарился целый баран. Установленный тут же круглый стол на трёх ножках и пять резных кресел с высокими спинками дополняли картину. Стол был уже сервирован и полностью накрыт для ночной трапезы.

Ночные короли пришли обсудить свои дела и предпочитали делать это со всевозможным комфортом. Посуда на столе стояла серебряная, а вино подавалось в хрустальных графинах с узким горлышком. Тигр даже не сомневался, откуда взялась вся эта роскошь. Расставленные по периметру телохранители то и дело бросали на стол завистливые взгляды. За креслами королей стояло только по одному охраннику.

Все двадцать пять бандитов были как на подбор, здоровенные, звероподобного вида громилы, по которым давно уже плакали топор и плаха. Сами ночные короли выглядели солидными купцами средней руки. Добротная одежда, золотые украшения, хорошая обувь. Только лица этих людей выдавали истинный род их занятий.

Все пятеро были украшены шрамами и клеймами, которыми клеймят особо опасных преступников. Плотные, жилистые, несмотря на спокойную, сытую жизнь, они не позволяли себе расслабляться и зарастать жиром. Их руки, украшенные перстнями и татуировками, уверенно лежали на потёртых рукоятях кинжалов. Это было единственное оружие, которое ночные короли могли взять с собой на сход. Каждый телохранитель имел при себе меч и кинжал.

Короли собрались для разговора, а не для войны, потому и оружие было строго оговорено. Любое отступление от этого условия означало объявление войны. Убедившись, что метательного оружия ни у кого из охранников нет, Тигр чуть усмехнулся и, решительно поднявшись, направился к ближайшему караульному.

Расставленные в тридцати шагах друг от друга, охранники не столько несли порученную им службу, сколько спали на ходу, зверски зевая и почёсываясь. Все эти сходки и пустые разговоры нагоняли на них тоску. Снять таких охранников для опытного воина не составляло труда.

Тигр бесшумной тенью появлялся за спиной каждого из громил. Затем следовал один сильный удар навершием кинжала за ухо, и охранник отключался. Взвалив бесчувственное тело на плечо, Тигр быстро уносил его за дюну и связывал полосами его же собственной одежды. Так, устранив всю охрану, одного за другим, он избавился от возможных неприятностей и приготовился появиться перед ночными королями.

Сидевшая в засаде с луком в руках Лин растерянно смотрела, как замеченные ею охранники исчезали. Её удивление было неподдельным. Огромный, весящий со среднего бычка мужчина двигался бесшумно, как привидение. Ни один охранник не поднял шума. Все удары, нанесённые воином, достигали своей цели с первого раза. В очередной раз посмотрев, как он уносит в темноту громилу, словно ангел смерти, явившийся за человеческой душой, она вздохнула и тихо проворчала себе под нос:

– На то он и воин. Это тебе не ребёнком прикидываться.

Убедившись, что кроме стоящих у стола телохранителей громил больше не осталось, Лин немного успокоилась и позволила себе расслабиться, сосредоточившись только на оставшихся. Тем временем ночные короли увлечённо обсуждали свои планы, отдавая должное жаркому и вину. Пока Тигр избавлялся от охраны, они успели разделить территорию банды Хана, определиться, кто будет торговать серым лотосом, и приготовились решать, что делать с пришлыми, когда у костра неожиданно, словно из-под земли, выросла огромная фигура воина.

От неожиданности один из королей поперхнулся. Стоящему за его креслом охраннику пришлось даже как следует стукнуть его по спине. Растерянные короли на несколько минут обратились в соляные столбы. Наконец обретя дар речи, самый старый из них, широкоплечий с седой окладистой бородой мужчина коротко откашлялся и, осмотревшись вокруг в поисках охранников, негромко спросил:

– Интересный фокус. Я так понимаю, что все наши люди мертвы?

– Я не зверь, и мне их жизни не нужны. Я пришёл договориться с вами, а не убивать, – спокойно ответил Тигр.

– Что ж. Это похоже на правду, – задумчиво ответил бородач.

– Не будь глупцом, Весло, – вскричал другой, пытаясь вскочить на ноги.

– Помолчи, Резак, – резко осадил его третий, сухощавый мужчина с маленькими цепкими глазами. – Весло прав. Захоти он нашей смерти, мы бы уже остывали.

– С чего ты взял? – не унимался Резак.

– А где по-твоему твои люди? – проворчал Весло, не сводя глаз со стоящего перед ними воина.

– Не мог он в одиночку убить столько людей, – продолжал спорить Резак.

– Я же сказал, ваши люди живы. Лежат связанными там, за дюной, – рыкнул в ответ Тигр.

– А такого он тем более не мог в одиночку провернуть, – не уступал упрямец.

– Мне надоел этот спор, – решительно ответил воин. – Я здесь по делу. Вся история с Ханом произошла только по его глупости. Он полез к моей женщине и сдох. Если меня не оставят в покое, то же самое будет и с вами. Это всё. А теперь решайте, – коротко изложил им своё дело воин и замолчал, сложив руки на груди.

– Зачем ты вообще пришёл в наш город? – задумчиво спросил Весло.

– Свершить месть.

– И кто же этот несчастный? Кому не повезло заслужить ненависть такого воина?

– Он колдун. Возможно, вы знаете его. В то время, когда мы познакомились, его звали Селид. Короткая седая борода, колючий, злой взгляд, – ответил Тигр, надеясь получить нужные сведения.

– В нашем городе запрещено колдовство, – покачал головой Весло.

– Он может быть звездочётом, астрологом, – предположил Тигр.

– Мне не знаком такой человек. Хотя имя можно сменить, а бороду сбрить, – усмехнулся бородач. – Ты хочешь убить его?

– Да.

– Колдуна?

– Да.

– За что?

– Он помог уничтожить весь мой род. Кровь моих предков требует мести.

– Это достойная причина, чтобы искать человека по всему свету, – уважительно кивнул Весло.

– Он убил Хана. Осмелился поднять руку на одного из ночных королей! – снова подскочил Резак.

– Уймись, – недовольно проворчал Весло. – Тебе лишь бы резать. Тут не так всё просто. Да и Хан тоже не святой. Сам виноват. Думать надо, когда можно брать, а когда лучше пасть прикрыть. Иной кусок может в глотке застрять.

– Чего тут думать?! – вскочил на ноги Резак. – Прирезать его и дело с концом. А девку в бордель пристроить, пусть поработает на…

Договорить Резак не успел. Стальная метательная звездочка, коротко прожужжав в воздухе, вонзилась ему прямо в середину лба, между бровей. Странно икнув, Резак мешком рухнул на землю. Его телохранитель, увидев, что хозяин мёртв, выхватил оружие и бросился к спокойно стоящему на своём месте воину.

Тигр сделал едва заметное в свете костра движение рукой, и телохранитель рухнул, не успев обежать стол. Тяжёлый нож вонзился ему в горло. Оставшиеся четверо мрачно посмотрели на трупы и перевели взгляды на стоящего перед ними гиганта.

– Я всегда говорил Резаку, что его погубит собственный язык, – вздохнул бородач. – Так чего ты от нас хочешь?

– Только одного. Забудьте о нашем существовании. Я сделаю своё дело и уеду.

– И какой нам с этого прок? В чём наша выгода? – неожиданно вступил в разговор ещё один ночной король. Ярко-рыжий, с синими глазами бандит, чьё лицо пересекал длинный рваный шрам.

– Ваша выгода в том, что вы все останетесь в живых и будете править дальше. А ещё в том, что этот колдун не сделает со всем вашим городом то же самое, что и с моим родом. Хотите стать овцами на бойне? Умереть, не имея даже возможности поднять руку, чтобы защититься? – яростно ответил Паланг.

– Ну в живых-то мы в любом случае останемся, – проворчал рыжий.

– Не в этом случае, – покачал головой Тигр. – Он нашлёт сон на весь город и завладеет вашими душами, сделав вас своими рабами. Вы даже не поймёте, что произошло.

– Так было с твоим родом? – мрачно спросил Весло.

– Да. Но ему не нужны были живые рабы. Их убили. Всех.

– Весло, ты же сам сказал, что не знаешь в нашем городе человека, похожего на того, что он нам описал! – всплеснул руками рыжий.

– Верно, Шрам. Сказал. Но я и не занимался этим вопросом. Я не искал колдуна, звездочёта или астролога. Я вообще никого не искал, – спокойно ответил бородач.

– Тогда почему ты решил, что он говорит правду? Какой нам прок от него? – развёл руками рыжий.

– Выгода. Это всё, что тебя волнует, Шрам? – неожиданно спросил Весло.

– А разве это плохо? – удивился рыжий.

– Это не плохо, – покачал головой Весло, – но это не должно занимать все твои мысли. Иногда нужно делать что-то не только для выгоды, но и для души.

– Но почему ты решил, что он не врёт? – не уступал Шрам.

– Я это вижу и чувствую, – тихо ответил Весло. – Присядь с нами, воин. Давай поговорим, – неожиданно предложил он, и ночные короли тихо ахнули.

Такого ещё не бывало, чтобы посторонний оказался за одним столом с ними. Это выбивалось за все мыслимые рамки их законов, но Весло был самым авторитетным ночным королём, и его слово всегда было решающим во всех спорах.

– Ты переходишь все границы, Весло, – мрачно сказал Шрам. – Этот чужак не может сесть с нами за один стол.

Остальные сидевшие за столом короли дружно закивали головами.

– Знаешь почему вы все так и останетесь только ночными громилами? – с усмешкой спросил Весло и, не дожидаясь ответа на свой вопрос, пояснил: – Мало быть просто властелином над кучкой воров и проституток. Ночные короли должны быть и военачальниками, и дипломатами, и судебными стряпчими в одном лице. Жестокость с подданными и гибкость в отношениях со сторонними – вот чем отличаются настоящие ночные короли. Да, я нарушил одно из правил, но это не значит, что я отступил от наших законов. Иногда стоит нарушить простое правило, чтобы соблюсти сложное.

– Ты мудр, бывший галерник, – усмехнулся Тигр.

– Шрамы на руках увидел или по кличке догадался? – удивлённо спросил Весло.

– Кличка. Ты получил её, бежав с королевской галеры. Скорее всего переломил весло у уключины. С этим обломком и бежал. Так и стал Веслом, – задумчиво ответил Тигр.

– Ты случаем сам не колдун? – поражённо спросил бородач.

Остальные короли растерянно уставились на медленно идущего к столу воина.

– Для этого я слишком сильно ненавижу это племя, – ответил Тигр, и от его тона поёжились даже толстокожие телохранители. – Твоя кличка слишком звучна и может многое рассказать человеку, который многое повидал.

– Ты прав, воин. Я действительно был осуждён королевским судом пожизненно ворочать весло на галерах. Но однажды, дождавшись, когда корабль пристанет к берегу, я сделал именно так, как ты и сказал. Переломил весло, подобравшись под него и уперевшись спиной. Этот обломок был моим оружием, которым я добыл себе свободу. Добравшись сюда, в этот город, я сумел стать не только ночным громилой, но и ночным королём. Так я стал Веслом. А как зовут тебя, воин?

– Паланг. В переводе это означает Тигр, – спокойно ответил воин.

– Мне говорили, что ты бывший гладиатор. Это так?

– Да. Я пятнадцать лет сражался на арене.

– И кто же дал тебе такое имя? – с улыбкой спросил Шрам.

– Моя мать. Мой род верил, что имя определяет всю жизнь человека. Он будет таким, каково его имя. Мать назвала меня тигром, и я им стал, – жёстко ответил воин, и улыбка Шрама моментально увяла.

– И как же тебе удалось вырваться оттуда? – продолжил свой допрос Весло.

– Так же, как и тебе. С той только разницей, что я пытался бежать много раз. В последний раз мне повезло. Случилось землетрясение, и я смог вырваться. Нашёл меч, убил хозяина и ушёл. С тех пор я живу только ради одной цели. Отомстить. Я много лет искал этого колдуна. Наконец мои поиски привели меня в ваш город.

– Почему ты решил, что он здесь? – удивлённо спросил Весло.

– Я это знаю. Духи моих предков помогают мне в моих поисках, – ответил Тигр так, что у всех королей отпали все остальные вопросы.

– Что ж, – задумчиво протянул Весло. – Нам нужно это обдумать. Будь моя власть, я бы, не задумываясь, позволил тебе остаться. Но здесь не всё решаю я.

– Он убил Хана, и Резака! – возмущённо подскочил Шрам. – Он должен заплатить за это.

– И какую плату ты хочешь получить с него, Шрам? – мрачно усмехнулся Весло. – Прежде чем что-то сказать, внимательно посмотри на Резака, – добавил он, чуть шевельнув рукой.

– Виру в три тысячи золотых. Через три дня, – решительно ответил рыжий.

Ночные короли дружно закивали. Это была баснословная сумма, добыть которую можно было только ограбив кого-нибудь из самых богатых людей города.

Паланг мог бы привезти им такую сумму из сокровищницы разбойников, но для этого требовалось время, а у него было всего три дня. Воин внимательно посмотрел на скривившегося бородача. Весло явно не одобрял решения королей, но спорить с ними не стал.

– Все так думают? – мрачно спросил он, обведя бандитов долгим взглядом.

Получив утвердительные кивки от всех оставшихся в живых, он повернулся к Тигру и удручённо развёл руками:

– Ты слышал их решение. Не скажу, что мне это нравится, но я не могу тебе помочь. У тебя есть только три дня, чтобы принести деньги в ночной двор. Если ты этого не сделаешь, тебя и твою подругу убьют. Не пытайся сбежать. Тебя не выпустят из города.

– Ты сказал, что будь на то твоя воля, нам бы удалось договориться, – полуутвердительно произнёс Тигр, медленно поднимаясь на ноги.

– Это так, – кивнул в ответ Весло. – Я много бродил по свету и повидал такое, во что сложно поверить. Я верю в твой рассказ и понимаю, почему ты решил спрятаться в нашем королевстве. Почему решил уйти в клоаку.

– Что ж. Пожалуй, я смогу помочь тебе стать первым в ночном королевстве, если ты уверен, что сможешь подчинить себе остальных, – жёстко усмехнулся Тигр.

– Это не сложно, – усмехнулся в ответ Весло.

Внимательно слушавшие их разговор короли обеспокоенно переглянулись, не понимая, о чём идёт речь. Сообразивший что-то Шрам начал вставать из-за стола, когда ещё одна метательная звёздочка ударила его в переносицу. От удара рыжего короля отбросило назад. Падая, он опрокинул кресло, в котором сидел, прямо на своего телохранителя. В следующую секунду Тигр обнажил мечи и одним прыжком вскочил на стол.

Его клинки сверкали в свете костра огненными сполохами. Телохранители попытались защитить своих королей, но движения Тигра были столь стремительны, что оставшемуся сидеть за столом Веслу показалось, будто они движутся медленно, как мухи, попавшие в сироп. Смертоносный танец воина был коротким. Несколько ударов сердца, и у стола остались только трупы.

Спрыгнув на землю, Тигр взмахнул мечами, стряхивая кровь, и, одним движением убрав их в ножны, шагнул к столу. Взяв ближайший кубок, он медленно осушил его и, небрежно отбросив в сторону, взглянул на сидевшего в кресле бородача и его бледного до синевы телохранителя.

– Я сделал тебя единственным ночным королём этого города. Теперь твой ход.

– Делай, что задумал, – кивнул в ответ Весло, с трудом сдерживая дрожь в голосе. – Тебе никто не помешает. Я всегда говорил, что им всем не хватает ума, чтобы правильно оценивать свои силы.

Расправа воина над ночными королями и их телохранителями заставила бородача взглянуть на Тигра другими глазами. Его доносчики говорили, что воин умеет двигаться с быстротой молнии, но услышать – это одно, а увидеть своими глазами – совсем другое дело.

Стоявший за его креслом телохранитель попытался было влезть в драку, но Весло удержал его на месте, понимая, что этому воину всё равно, сколько человек выступит против него, и один меч ничего не решит. Просто на песке останется ещё один труп.

Одобрительно кивнув, Тигр медленно отступил в сторону и, развернувшись, исчез в темноте.

– Наглец, – мрачно проворчал телохранитель бородача, – не побоялся даже спиной повернуться.

Удивлённый Весло вскинул на него взгляд и, оглядев этого обычно молчаливого убийцу, тихо ответил:

– Ну хоть ты-то не будь полным кретином. Где-то там, в темноте, сидит его подруга, и стоило тебе только замахнуться, как словил бы арбалетный болт. Такие люди не рискуют понапрасну. Он пришёл свершить месть и не будет нарываться просто так. У него другие цели.

Мрачно вздохнув, телохранитель угрюмо покосился на трупы бандитов.

– Что с этими делать будем? – неохотно проворчал он.

– Подождём до рассвета. Тигр сказал, что где-то за дюнами лежат все наши болваны. Развяжем и отправим могилы копать. Хоть какая-то польза от этих ослов будет, – усмехнулся в ответ Весло и, взяв свой кубок, налил в него вина.

Лин, просидевшая в засаде большую часть ночи, смотрела на происходящее огромными от удивления глазами. Тигр умудрился каким-то образом заставить бандитов слушать себя. Они даже пригласили его к столу, после того как он убил одного из королей и его телохранителя. Девушка почти успокоилась, когда Тигр, до этого стоявший совершенно спокойно, неожиданно атаковал.

Лин вскинула лук и, закусив от досады губу, разочарованно застонала. Воин вскочил на стол и, согнувшись практически пополам, орудовал мечами с такой скоростью, что она просто не могла стрелять. Его раскинутые в стороны руки напоминали движения орлиных крыльев в момент, когда птица, закогтив добычу, добивает её.

Один из королей остался недвижим, и Лин поняла, что не стоит не вмешиваться. Её воин решил подарить этому человеку жизнь, значит, так было нужно. Всё закончилось так же быстро, как и началось. Воин и сидевший у стола бородач обменялись какими-то фразами, и Тигр, развернувшись к сидевшему за столом спиной, быстро исчез в темноте. Лин вскинула лук, как только увидела, что воин собирается уходить, но двое оставшихся в живых даже не попытались взяться за оружие.

С трудом дождавшись возвращения Тигра, девушка повисла у него на шее и уже открыла было рот, чтобы начать задавать вопросы, но воин закрыл его поцелуем, после чего тихо прошептал:

– Оставь вопросы на потом. Мы должны уйти так же, как и пришли. Незаметно.

Разочарованно вздохнув, Лин согласно кивнула и, подобрав брошенный на землю лук, бесшумно двинулась следом за ним. Быстро спустившись в колодец, Тигр снова принял ту же позу, которая помогла им выбраться, и Лин, пыхтя и надсаживаясь, задвинула щит на место.

Спустившись на дно, Тигр встал на ноги и, снова запалив фонарь, двинулся в обратный путь. Теперь, хорошо зная дорогу, воины добрались до харчевни буквально за несколько минут. Их так никто и не заметил среди ночных теней, скользивших по улицам. Только Сапсан, непонятно как услышавший бесшумные шаги своего седока, встретил их тихим ржанием.

Чуть усмехнувшись, Тигр направился в конюшню. Потрепав верного скакуна по шее, воин вернулся обратно. Лин, оставшаяся дожидаться его у задней двери, недовольно проворчала:

– Мог бы и до утра подождать с нежностями.

– Нельзя. Обидится. Он всегда встречает меня, если я ухожу пешком, и очень обижается, если я не прихожу проведать его, – пояснил воин, смущённо почёсывая затылок.

– Тигр! Это всего лишь конь, – развела руками Лин.

– Это мой друг, – резко ответил Тигр. – Он единственный, кому я могу доверять как самому себе.

– Хочешь сказать, что взял меня с собой, не доверяя? – вскинулась Лин. – Теперь я понимаю, почему ты решил убрать всех охранников и только потом вышел к этим бандитам.

– Дура. Я сделал то, что было правильным и логичным, – устало ответил воин и, обойдя девушку, решительно толкнул дверь. В ту же секунду на него с диким воплем налетел человек, бешено размахивавший кривой восточной саблей. В узком коридоре нападавшему было не размахнуться как следует, что и спасло воина.

Одним толчком отбросив девушку в сторону, Тигр, не задумываясь, упал на спину, перекатываясь назад через голову и тут же вскакивая на ноги. В руках у него уже сверкали мечи. Увидев, что его неожиданная атака не достигла цели, нападавший взвыл от раздражения и снова бросился в атаку. Зазвенела сталь, и через несколько ударов кривая сабля отлетела в сторону.

Охнув, нападавший схватился было за кинжал, но почувствовав лезвие меча у своей шеи, замер. В ту же минуту в спину ему упёрлось ещё одно остриё и чья-то рука лишила его последней надежды, вытащив кинжал из ножен.

Плавно нажимая на меч, Тигр заставил нападавшего отступить в тёмный коридор. Дойдя до дверей своей комнаты, воин прижал противника к стене и, чуть повернувшись к подруге, тихо сказал:

– Открой, только осторожно. Там может быть ещё один.

Кивнув, Лин встала сбоку от дверного проёма и осторожно толкнула дверь. Свежий ветер отогнал набежавшие тучи в сторону, и полная луна ярко осветила комнату через маленькое окошко. В комнате никого не было. Девушка быстро зажгла фонарь и пару сальных свечей. Ярко осветив комнату, она ещё раз осмотрелась и, убедившись, что комната пуста, выглянула в коридор.

– Чисто, – тихо прошептала она воину.

Кивнув в ответ, Тигр одним движением убрал меч от горла пленника и моментально нанёс ему удар в челюсть, повергший нападавшего в состояние, близкое к обмороку. Ухватив врага за шиворот, Тигр одним движением забросил его в комнату. Войдя следом за ним, воин убрал мечи в ножны и, достав кинжал, принялся срезать с лежащего одежду.

Связав ему руки и ноги, Тигр, не глядя, взял с табуретки кувшин для умывания и вылил воду на голову пленника. Закашлявшись, несостоявшийся убийца дернулся, было, чтобы вскочить, но от резкого движения стукнулся головой о ножку стола и, не удержавшись, тихо застонал. Густая сетка из конского волоса так и осталась висеть на его голове, скрывая черты лица пленника.

– Кто ты и зачем напал на меня? – устало спросил Тигр.

Пленник промолчал, отвернувшись в сторону. Тяжело вздохнув, воин присел над пленником и, покрутив в пальцах кинжал, равнодушно произнёс:

– Решил, что сможешь выдержать поцелуй раскалённого кинжала?

– Ты не посмеешь меня пытать! – ответил пленник, и воины растерянно переглянулись.

Этот голос не мог принадлежать мужчине. Евнуху или скорее женщине. Протянув руку с кинжалом, Тигр подцепил кончиком сетку и сдёрнул её с головы пленника. На удивлённых воинов смотрели большие испуганные карие глаза. Маленький, чуть вздёрнутый носик, нежные губки бантиком и гладкие розовые щёки. На нижней челюсти незнакомки уже наливался солидный синяк. Последствие её знакомства с кулаком Тигра.

– Только этого не хватало, – мрачно проворчал Тигр. – Ты кто такая и с чего вдруг решила напасть на меня? Мы ведь не знакомы.

– Ты меня не знаешь, зато я хорошо знаю тебя, – ответила девушка, дерзко вскинув подбородок.

– Как это может быть? – удивилась Лин.

В коридоре раздались быстрые шаги, и в комнату заглянул наспех одетый трактирщик, сжимавший в руке увесистую дубину, из которой во все стороны торчали длинные толстые гвозди. Увидев, что его постояльцы в очередной раз подверглись нападению, он резко помрачнел и, шагнув в комнату, вскинул над головой своё оружие.

– А ну отвечай тварь, за каким иблисом ты влезла в мою харчевню?! – зарычал он, примериваясь, чтобы как следует ударить.

– Оставь, – спокойно произнёс Тигр, и трактирщик замер. – Она пришла за моей головой. Вот только непонятно, кто её послал. Придётся начать спрашивать по-настоящему. Если услышишь крик, не обращай внимания.

– Тогда, может, вам лучше спуститься в винный погреб? Чтобы соседей не будить, – с усмешкой предложил бывший вышибала.

– А это мысль, – усмехнулся в ответ Тигр и, поднявшись, ухватил пленницу за остатки одежды.

– Не надо, – вдруг попросила она жалобным голосом. – Я и так всё скажу.

– Начинай, – мрачно ответил Тигр, швыряя пленницу на пол, как мешок.

Стукнувшись спиной о доски, она невольно охнула и скривилась от боли. Закусив губы, чтобы не заплакать, пленница бросила на воина короткий злой взгляд и, глубоко вздохнув, начала говорить:

– Меня зовут Сун. Я дочь человека, которого ты убил.

– Я убил многих, – пожал плечами Тигр. – Про кого именно ты говоришь?

– Остан Криз. Ты убил его и бежал из гладиаторских казарм, – решительно ответила девушка.

– Вот оно что, – мрачно протянул Тигр. – Да. Я убил его и бежал. И не жалею об этом. Я обрёл свободу, а твой проклятый папаша – то, что заслужил. Но это не объясняет, зачем ты явилась сюда. У твоего папаши было достаточно денег, чтобы вы могли спокойно прожить и дальше. На моих боях он сделал состояние.

– Я пришла сюда, чтобы вернуть себе своего раба, – дерзко ответила девушка. – Отец многое заработал на тебе, но ещё больше он был должен. После землетрясения, когда мы наконец разобрались с ущербом и потерями, выяснилось, что из всего того богатства, к которому мы с моей матерью привыкли, остались жалкие крохи. Почти всё имущество власти забрали за долги. В счёт налогов за следующие три года. Им нужно было отстраивать город заново.

Бежал не только ты. Бежали почти все гладиаторы. Школа была почти пуста. Остались только мастера и охрана. Мы попытались продать школу, но она оказалась никому не нужна. Мы несколько лет едва сводили концы с концами. И однажды один из старых мастеров рассказал мне, что в школе был великолепный гладиатор, на выступления которого собирались все жители города. Он был рабом моего отца. И я решила вернуть этого раба.

Оставив школу и дом на мать и младшего брата, я отправилась в дорогу. Мастер подробно описал тебя. Человека такого роста и с таким количеством шрамов найти не сложно. Ты постоянно опережал меня. Но я всегда находила твои следы. Даже на севере, где однажды погиб целый клан, поклонявшийся медведю. И всё-таки я нашла тебя.

– Не скажу, что это был умный поступок, – пожал плечами Тигр. – Неужели ты и вправду решила, что я покорно вернусь обратно в клетку? Подставлю шею под ошейник? В таком случае ты ещё глупее, чем я сначала подумал.

– Я обращусь к властям, и тебя заставят вернуться, заковав в кандалы и надев ошейник, – сверкнула глазами девушка.

– Зря ты это сказала, – мрачно ответила Лин. – Теперь ты точно умрёшь.

– Вы не посмеете меня убить. Я всё ещё твоя хозяйка, – возмущённо воскликнула Сун.

– Ты действительно дура, – покачал головой воин. – У тигра не бывает хозяев. Я никогда не стану больше рабом.

– Я заставлю тебя снова выйти на арену, – упрямо ответила Сун.

Медленно поднявшись на ноги, Лин не спеша подошла к лежащей на полу девушке и, присев над ней, тихо сказала:

– Слушай меня внимательно, тупая сучка. Это мой мужчина. Только мой. И никакая тварь не сможет отобрать его у меня. А ты никогда не будешь его хозяйкой. Знаешь, почему?

– Почему? – удивлённо спросила Сун.

– Потому что ты теперь просто падаль, – спокойно ответила Лин, вонзая кинжал в грудь пленницы.

Дёрнувшись, Сун захрипела, неверящим взглядом глядя в глаза своей убийце.

Дождавшись, когда конвульсии пленницы стихнут, Лин выдернула кинжал и, отерев его об одежду убитой, не спеша убрала в ножны. Выпрямившись, она вскинула голову и с мрачной усмешкой посмотрела воину в глаза.

– Вечно ты торопишься, – вздохнул Тигр, принимаясь обшаривать труп.

– По-моему, она уже всё сказала, – пожала плечами Лин.

– Не совсем. Нужно было узнать, с кем она приехала и как собиралась доказать своё право на меня. Её папаша купил меня нелегально. У бандитов.

– Он вполне мог оформить купчую задним числом, – пожала плечами Лин.

– Возможно, но теперь мы этого точно не узнаем, – пожал Тигр плечами, доставая из широкого пояса убитой расшитый бисером кошелёк, короткий нож и несколько свитков, перевязанных красной шёлковой лентой.

– А вот и бумаги на владение рабом, – мрачно усмехнулся воин, быстро пробежав глазами написанное.

– Нам опять повезло, – усмехнулась в ответ Лин.

– Это точно, – кивнул Тигр, поднося свитки пергамента к свече.

Дождавшись, когда тонкий пергамент вспыхнет, он бросил их в очаг, внимательно следя, чтобы они сгорели без остатка. Тем временем бывший вышибала закинул труп девушки на плечо и вынес на задний двор. Вернувшись обратно, он снова заглянул в комнату постояльцев и осторожно спросил:

– Вам удалось с ними договориться?

– Всё в порядке, – с усмешкой кивнул Тигр. – Можешь спокойно работать. С сегодняшнего дня в вашем городе наступят серьёзные перемены.

– Хоть один в живых остался? – растерянно спросил трактирщик.

– Весло. Он теперь единственный ночной король этого города, – ответил воин, и Санти удовлетворённо кивнул головой.

– Он самый умный из всех королей. Ты сделал правильный выбор. Что он обещал тебе?

– Он занимается своими делами, а я своими. Мы друг другу не мешаем и не вмешиваемся в дела соседа, – усмехнулся Тигр.

– А охрана? – продолжал допытываться Санти.

– Если ты имеешь в виду тех болванов, что стояли вокруг места схода, то они все живы. Головы немного поболят, а так вполне здоровы. Во всяком случае были, когда я уходил оттуда. Убиты только телохранители. Те, что стояли за креслами королей.

Удивлённо покрутив головой, Санти отправился одеваться и запрягать старую кобылу. До наступления рассвета ему нужно было вывезти труп девушки. Устало сбросив портупею с оружием, Тигр разделся и, умывшись остатками воды из кувшина, улёгся на постель. Нехотя поднявшись, Лин одну за другой погасила все свечи и, раздевшись, легла рядом с ним, демонстративно повернувшись к воину спиной.

Обняв девушку, Тигр подложил руку ей под голову и, прижав к себе, тихо прошептал:

– Только не делай вид, что смертельно обижена на меня. Я всё равно в это не поверю.

– Почему это? – спросила Лин, от удивления приподнимаясь на локте.

– Обиженная женщина не станет убивать человека со словами: «это мой мужчина», – улыбнулся Тигр, целуя её в ушко.

Лин собралась было возмутиться, но, почувствовав его губы, нежно замурлыкала в ответ. Быстро развернувшись, она улеглась поудобнее и, уткнувшись носом ему в плечо, нежно ответила:

– То, что я прирезала эту идиотку, не значит, что я не могу на тебя обидеться.

Усмехнувшись, Тигр обнял её и, прижав к себе, сонным голосом ответил:

– Можешь.

* * *

Серый пасмурный рассвет застал их спящими. В этот день Тигр изменил своему обыкновению вскакивать с первыми лучами солнца. Проснувшись раньше него, Лин с нежностью посмотрела на спящего воина и, осторожно поднявшись, бесшумно выскользнула из комнаты. Умывшись холодной водой из дождевой бочки, она быстро прошла в кухню и впервые за много дней принялась хлопотать у печи, готовя своему воину завтрак.

Даже их ночная размолвка не смогла изменить её отношения к нему. Услышав, что какая-то девка собирается отобрать его у неё, Лин взбесилась. Это была холодная, мрачная ярость. Её воина кто-то собирается снова забить в ошейник и заставить драться на потеху толпе. Этого Лин не могла перенести. Её рука не дрогнула, когда девушка всаживала свой кинжал в грудь этой твари.

Зная душевное благородство Тигра, она решила убить её сама, тем самым избавив его от всяческих терзаний и возможного преследования этой ненормальной. По-другому Лин эту девку назвать не могла. Нужно быть полной дурой, чтобы отправиться вслед за таким воином с целью вернуть его обратно в клетку.

Загрузив поднос провизией, девушка осторожно понесла его в комнату. Осторожно открыв дверь, Лин вошла в комнату и растерянно остановилась на пороге. Тигра не было. Куда и зачем он успел уйти, Лин так и не поняла. Поставив поднос на стол, девушка быстро огляделась в поисках его оружия.

Портупея с мечами и пояс с кинжалами лежали на своём месте. Как и его неизменная кожаная безрукавка. Тигр ушёл в одних штанах и сапогах. Было только одно место, куда он мог отправиться в таком виде. Конюшня. Тяжело вздохнув, Лин медленно двинулась на задний двор.

Подойдя к старой покосившейся конюшне, девушка заглянула в денник, где стоял Сапсан. Как она и ожидала, воин был там. Тщательно вычищая коня скребком, он что-то тихо приговаривал. В ответ жеребец тихо фыркал и прядал чуткими ушами, словно слушая своего седока. Лин навострила уши, но, так ничего и не разобрав, собралась было уйти, когда Тигр, чуть повернув голову, негромко окликнул её:

– Иди сюда. Не нужно подслушивать.

– Я не подслушивала. Вернулась в комнату, а тебя там и след простыл. Осмотрелась и поняла, что ты в конюшне, – спокойно ответила девушка, шагнув в проход между стойлами.

– Сегодня снова будет дождь, и я решил вычистить его как следует. Потом не захочется выходить на улицу, – улыбнулся ей Тигр, продолжая орудовать скребком.

– По-моему, ты заботишься о коне больше, чем обо мне, – проворчала Лин, и в её голосе явственно послышались ревнивые нотки.

– Это конь, Лин. Мой конь, который может вывезти меня куда угодно и просто спасти жизнь. Я обязан заботиться о нём, – поучительно ответил Тигр.

– А обо мне ты заботиться не должен? – упрямо спросила девушка.

– Что с тобой, девочка? – удивлённо спросил Тигр, поворачиваясь к ней. – Какой ещё заботы ты ждёшь от меня?

Лин открыла рот, чтобы начать высказывать ему всё, что думает, но вдруг поняла, что сказать ей нечего. Он действительно заботился о ней, стараясь избавить от проблем и мелких неурядиц. Только за последние несколько дней он трижды спас её жизнь. Неопределённо пожав плечами, она коротко ответила:

– Не знаю.

– Ну, по крайней мере, ты ответила честно, – усмехнулся Тигр, возвращаясь к своему занятию.

– Там завтрак стынет, – вздохнула Лин.

– Я сейчас закончу, – кивнул Тигр, обтирая коня пучком соломы.

Отбросив солому в сторону, он вымыл руки в бочке с дождевой водой и, с доброй улыбкой посмотрев на девушку, протянул ей руки:

– Запрыгивай и пошли есть. Я уже проголодался.

Протянув руку, Лин ухватилась за огромную ладонь воина и, развернувшись, медленно пошла в сторону харчевни. Со стороны это выглядело так, будто отца куда-то тащит упрямая дочка.

Идя следом за ней, Тигр внимательно следил за девушкой, пытаясь понять, что с ней происходит. Не имея большого опыта общения с женщинами, он откровенно не понимал, чего ей не хватает.

Добравшись до накрытого стола, Тигр с удовольствием ухватил самый большой кусок яблочного пирога и, впившись в него зубами, принялся жевать. Удивлённо посмотрев на него, Лин взяла кусок сыру и, глотнув вина, спросила:

– Ты решил отказаться от спиртного и перейти на воду?

– Нет, – усмехнулся в ответ воин, – просто пирог сладкий, и с нашим вином не очень-то сочетается. Придется есть так, а после запить всё парой бокалов вина.

– Что собираешься делать дальше? – задумчиво спросила Лин.

– А что тут сделаешь? – ответил вопросом на вопрос воин. – Если польёт, придётся сидеть дома. А в такую погоду только и остаётся, что спать.

– Значит, мы сегодня останемся здесь? – с непонятной надеждой спросила Лин.

– А ты хочешь предложить что-то другое? – удивился воин.

– Нет, – быстро ответила девушка, – наоборот. Я сама хотела остаться дома.

– Значит, остаёмся, – усмехнулся Тигр, продолжая поглощать завтрак.

Глядя на то, как он ест, Лин невольно заразилась его аппетитом. В конечном итоге они смели всё, что она принесла. Насытившись, Тигр с довольным видом откинулся на стену и, ковыряя в зубах кончиком кинжала, добродушно пробасил:

– Спасибо, Огонёк. Накормила до отвала.

– Я с тобой и сама объелась, – усмехнулась в ответ девушка, медленно складывая пустую посуду.

– С чего вдруг ты решила стать домоседкой? – с улыбкой спросил Тигр.

– Не нравится мне этот ночной визит, – нехотя ответила Лин.

– Ты про девчонку? – небрежно спросил Тигр.

– Да.

– Забудь. Все документы я сжёг, и доказать что-то теперь невозможно. Девка небольшого ума. Идти за сбежавшим рабом и держать все документы при себе.

– А что надо было делать? – удивлённо спросила Лин.

– Сразу надо было к властям идти и оставлять все бумаги там.

– А если она уже была у властей? – насторожилась Лин.

– И что? Теперь нет ни её, ни бумаг. Пусть только попробуют сунуться. Точно весь этот городишко сожгу, – зло ответил воин, невольно сжимая кулаки.

Раздался быстрый стук в дверь, и не успели они что-то ответить, как в дверях появился Санти. Быстро оглядевшись, он проскользнул в комнату и вполголоса произнёс:

– В зале сидят двое мужчин. Не молодые, но сразу видно бывалые. Спрашивали про вашу ночную посетительницу.

– Как выглядят? – спокойно спросил Тигр, не меняя позы.

– Седые, в шрамах. Сразу видно, что воины, но по возрасту давно уже должны быть в инвалидной команде. У одного такая же причёска, как у вас, – ткнул Санти пальцем на длинные волосы Тигра.

– Волосы длинные, завязаны в хвост, на лице шрам от середины лба до нижней челюсти через всю левую щёку. У второго волосы короткие, а шрам начинается от шеи справа и идёт через грудь влево, – быстро описал посетителей воин.

– Верно, – растерянно кивнул Санти.

– Мастера из школы гладиаторов. Отличные мечники, владеют любым оружием. Серьёзные противники, – мрачно усмехнулся Тигр. – Что ты им ответил?

– Что девчонки я здесь не видел, – пожал плечами Санти.

– Про меня они спрашивали?

– Нет. Их интересовала только девчонка, – покачал головой трактирщик.

– Хорошо. Тогда просто обслужи их, и пусть уходят. Только смотри, чтобы их не задирали. Эта парочка может нанести серьёзный ущерб твоему хозяйству, – посоветовал Тигр, наливая себе очередной бокал вина.

Напряжённо слушавшая его Лин не выдержала и, возмущённо топнув ножкой, спросила:

– И ты не собираешься прогнать их? Так и будешь сидеть здесь, наливаясь вином?

– А зачем их прогонять? – с усмешкой спросил Тигр. – Это посетители харчевни. Пусть посидят, выпьют, съедят чего-нибудь, расплатятся за вино и еду. Ну, а потом, когда надоест сидеть, и сами уберутся. В конце концов это доход нашего доброго хозяина.

Услышав его слова, Санти с улыбкой склонил голову.

– А если они не уйдут? – спросила Лин.

– Уйдут. Не будут же они сидеть тут вечно. В конце концов харчевня закроется, и им придётся убраться.

– А если они захотят снять здесь комнаты? – не унималась Лин.

– Это харчевня, а не постоялый двор, – пожал плечами Санти. – Я кормлю людей, пою их вином, но не сдаю комнат.

– И ты готов потерять выгоду? – удивилась девушка.

– В моей харчевне не ночуют посторонние. Здесь ведут дела те, кто не любит, когда кто-то заглядывает им через плечо, – смущённо улыбнулся Санти.

– Понятно, – кивнула Лин, многозначительно покосившись на воина.

Ответив ей спокойным, безмятежным взглядом, Тигр глотнул вина и, поставив бокал на стол, небрежно спросил:

– Разве ты не знала, что в подобных заведениях сбывают краденое и контрабанду?

– Догадывалась, но решила, что со сменой хозяина в этом заведении сменятся и нравы, – нехотя ответила Лин.

– Хочешь сказать, что решила, будто Санти перестанет заниматься незаконными делами и сразу станет святошей? – удивился Тигр. – Девочка, какое нам дело до того, чем он занимается? Каждый зарабатывает себе на жизнь как может. Главное, что он на нашей стороне.

– Прости, – извинилась Лин перед Санти. – Я действительно плохо понимаю хитросплетения вашей жизни.

– Ничего, – махнул рукой трактирщик. – Я не обижаюсь. Но если позволите, дам один совет. Никогда не высказывайте своё отношение к делам других, пока живёте в клоаке. Если, конечно, не хотите вызвать кого-то на драку.

– Я запомню твой совет, – мрачно кивнула Лин.

– Мне пора возвращаться, – развёл руками Санти. – Что мне делать, если они начнут расспрашивать про вас?

– Проводи их сюда. Думаю, они уже знают, что мы в твоей харчевне, – спокойно ответил Тигр.

– Откуда? – растерянно спросила Лин.

– Людей моего телосложения не так много. Нас видело много людей, а за деньги можно купить многое. Эти люди умеют спрашивать.

Молча кивнув, Санти скрылся за дверью. Проводив его взглядом, Лин подошла к Тигру и тихо спросила:

– А ты не боишься, что он решит продать нас, если сочтёт, что ему это выгодно?

– Нет. Он знает, чем это для него кончится.

– Ты собираешься драться с этими двумя? – встревоженно спросила Лин.

– Если только они сами вступят в бой, – усмехнулся Тигр. – Но учти, тебе ни в коем случае нельзя влезать в драку. Любой из них стоит нескольких бойцов сразу. Держись в стороне и, если возникнет необходимость, используй лук. Действуй только на расстоянии. Стоит тебе подойти к ним на расстояние удара, и ты умрёшь.

– Я амазонка… – возмущённо начала Лин, но Тигр не дал ей договорить:

– Я знаю, кто ты. Но я так же хорошо знаю этих людей. Это они научили меня сражаться. Просто сделай так, как я говорю.

– Хорошо, – со вздохом уступила Лин.

– Обещаешь?

– Клянусь, – ответила девушка.

– Хорошо, – кивнул в ответ Тигр, – теперь нам осталось только ждать их действий.

– Терпеть не могу, ждать, – ответила Лин, скорчив смешную рожицу.

– Думаю, это будет недолго. Пару колоколов, не больше.

– Ты так хорошо их знаешь?

– Неплохо, – криво усмехнулся Тигр. – Верные псы своих хозяев. Они много лет служили при школе и теперь наверняка сходят с ума от беспокойства за девчонку. Надолго их терпения не хватит.

– Ну пару колоколов я смогу потерпеть, – усмехнулась Лин, запрыгивая ему на колени.

Прижав девушку к себе, Тигр нежно поцеловал её и, обхватив огромными руками, согнулся так, словно пытался спрятать сразу от всего мира. Прижавшись к могучей груди, Лин устроилась поудобнее и затихла, словно всей кожей впитывая его тепло и силу.

Они не знали, сколько просидели вот так, прижавшись друг к другу. Из этого состояния тихого покоя их вывел решительный стук в дверь. Следом за этим, не дожидаясь разрешения, кто-то сильный и уверенный в себе решительно толкнул дверь так, что она, распахнувшись, стукнулась о стену.

На пороге стояли двое. Лин сразу узнала этих мужчин. Тигр очень точно описал обоих. Чуть вздрогнув, девушка спрыгнула с колен воина и быстро отошла в угол, где стоял её лук и полные колчаны стрел. Настороженно осматривая вошедших, она бросила быстрый взгляд на Тигра. Воин сидел, глядя на старых знакомых спокойно, словно ничего не происходило. Он даже не изменил позы.

– Давно не виделись, Тигр, – с усмешкой сказал длинноволосый.

– Давно, Арган, – спокойно кивнул Тигр.

– Ты изменился. Вырос, возмужал. Стал настоящим Тигром, – с лёгкой улыбкой произнёс воин.

– Зато ты постарел, и поседел, Арган. Зачем вы здесь? – спросил Тигр.

– Время никого не щадит, Тигр, – пожал плечами Арган. Пройдя в комнату, он небрежно уселся на свободный табурет и, оперевшись ладонями в колени, спокойно сказал:

– Мы приехали за тобой. После того как ты умудрился сбежать, дела в школе пошли из рук вон плохо. Хозяина не стало, а Сун не умела правильно вести дела. Кроме того, следом за тобой сбежала ещё дюжина гладиаторов. Семья принялась распродавать всё имущество. Осталась только школа. Когда Сун спросила меня, кто был лучшим гладиатором, на выступления которого ходили толпами, я, не задумываясь, назвал тебя. Это не лесть. Это правда. Ты всегда был лучшим. С самого первого своего выступления. Мы решили вернуть тебя. Несмотря на годы, ты всего лишь беглый раб. Имущество госпожи Сун, которое она решила вернуть себе. Ты пойдёшь добровольно или в цепях, выбирать тебе.

– Не будьте глупее, чем вы есть на самом деле, – усмехнулся в ответ Тигр. – Ни в цепях, ни тем более добровольно я не вернусь. Я не для того бежал из клетки, чтобы вернуться обратно. У меня есть дело, и я сделаю его, чего бы мне это ни стоило. А вам лучше убраться туда, откуда пришли. Не упускайте шанс дожить до глубокой старости. Вам не взять меня. Теперь уже не взять.

– Ты действительно возмужал, – согласно кивнул Арган. – Не буду спорить, взять такого воина, как ты, будет тяжело. Очень. Но это не значит, что мы не готовы к этому. Я начал готовиться к нашей встрече с того момента, как побывал на севере. Уничтожить в одиночку целое племя – такого я и представить себе не мог. Почему ты это сделал?

– Это племя вырезало весь мой род. Это они продали меня в рабство твоему хозяину, – коротко ответил Тигр.

– Месть, – задумчиво кивнул головой Арган. – Нечто подобное я и предполагал. Значит, и в этот город ты приехал, чтобы отомстить?

– Ты всегда был сообразительным, – усмехнулся в ответ Тигр, – но все эти разговоры ничего не значат. Ваш хозяин купил мальчишку у разбойников, не оформляя никаких бумаг. Моего истинного имени не знал никто, только то, которое назвал я. Открытое имя. А тайное так и осталось тайным. Я свободный воин, – решительно ответил Тигр.

– Наш воин, Тигр. Наш. А твоё тайное имя никого не интересует. Ты раб, и на это есть официально оформленные бумаги, – спокойно ответил Арган.

– И где же они? – презрительно усмехнулся Тигр. – Ты лжёшь. Имей ты на руках такие документы, в коридоре уже давно толпились бы стражники. И ты всё время упоминаешь какую-то Сун. Кто она?

– Владелица гладиаторской школы и твоя хозяйка, – спокойно пожал плечами Арган. – Все бумаги у неё, и она должна появиться здесь с минуты на минуту.

– И долго вы собираетесь её ждать? У меня запланированы кое-какие дела, и сидеть здесь просто так я не собираюсь, – усмехнулся в ответ Тигр. – Если у неё есть нужные документы, пусть отправляется к властям. Добровольно в клетку я не вернусь.

– Ты не оставляешь нам выбора, – вздохнул Арган. – Видят боги, я не хотел применять оружие, но ты всегда был слишком упрямым.

– Уходи, Арган. Просто уходи. Я не хочу вашей смерти. Скажу честно, где-то в глубине того камня, что остался в моей груди после вашего обучения, я даже благодарен вам за науку, но это не значит, что я не стану драться за свою свободу. Уходите и останетесь живы. Идите и дальше служить своим хозяевам. Псы! – презрительно сказал Тигр.

Медленно поднявшись, Арган огорчённо покачал головой и, посмотрев на приятеля, с расстановкой произнёс:

– Вроде вырос, а всё такой же. Придётся надрать тигрёнку уши, чтобы помнил, с кем говорит.

– Не здесь, – спокойно ответил Тигр. – Пошли на задний двор, там и решим все наши споры.

Мрачно переглянувшись, пожилые воины дружно кивнули и широким шагом вышли из комнаты. С лёгкой усмешкой поднявшись, Тигр быстро надел пояс с кинжалами и портупею с мечами. Поправляя ремни портупеи, Тигр тихо прошептал:

– Возьми лук и будь готова к неожиданностям, эти ребята задались целью вернуть меня обратно. Вполне возможно, что могут появиться стрелки или ловцы рабов с сетями. Стреляй, не задумываясь, и не вздумай кого-то жалеть.

– Я всё сделаю, – кивнула Лин, подхватывая лук и колчан со стрелами.

С улыбкой кивнув подруге, Тигр развернулся и стремительно вышел в коридор. Натянув на большой палец правой руки кольцо, Лин бросилась следом за ним. У выхода на задний двор воин чуть приостановился и, окинув пространство за дверью быстрым взглядом, шагнул на улицу.

Пришедшие за ним воины стояли посреди двора, не сводя глаз со своего бывшего ученика. Заметив торчащие за его плечами рукояти мечей, воины насторожились и многозначительно переглянулись. Удивлённо качнув головой, Арган со смесью восхищения и удовлетворения произнёс:

– Похоже, ты на свободе времени не терял. Воин с двумя мечами – это редкость.

– Выслеживая меня, вы должны были слышать об этом, – небрежно пожал плечами Тигр.

– Мы слышали об этом, но не придали значения. Я помнил, что ты умеешь сражаться обеими руками, но ты никогда не делал этого одновременно.

– Для вас это ничего не меняет. Я убью вас. Обоих. Как убил когда-то вашего хозяина, – с мрачной усмешкой ответил Тигр, и бывалые, опытные воины вздрогнули.

– Значит, это всё-таки был ты, – со злостью отозвался Арган. – Мне говорили, что такой удар мог нанести только один человек, но я не верил. Ты разрубил его пополам, от шеи до самого корня. Мы так и похоронили две половинки.

– Это был я. Пятнадцать лет я ждал этой минуты, когда смогу ответить ему за всю боль и унижения, выпавшие на мою долю по его вине. За плети, калёное железо, ошейник и цепи. И я отомстил, – решительно ответил Тигр.

– За это убийство ты нам ещё ответишь, – со злостью отозвался второй воин, делая быстрый выпад кривой саблей-карабеллой, которую держал в руке.

Он молчал до последнего момента. Только услышав признание Тигра в убийстве их хозяина он наконец открыл рот и попытался внести в схватку свои коррективы. Его удар был направлен в левое плечо воина и должен был нанести ему длинную резаную рану.

Но старик не учёл опыта и настороженности Тигра. В ту же секунду, как ветеран вскинул саблю, начал двигаться и Тигр. Изогнувшись немыслимым образом, он пропустил удар рядом с телом, одновременно нанося удар ногой в подмышечную впадину ветерана. Охнув от неожиданности, ветеран выронил саблю и, невольно скособочившись от боли, попытался отскочить в сторону, но Тигр был быстрее.

Не останавливаясь и не делая пауз, Тигр развернулся вокруг собственной оси, заходя противнику за спину и выхватывая мечи. Резкий взмах двумя руками, и меч правой руки перерубил ветерану шею, а меч левой – позвоночник на две ладони выше поясницы. В ту же секунду Тигр взвился в воздух, нанося удар ногой в лицо второму противнику.

Старый Арган успел заметить удар и даже попытался среагировать, но недостаточно быстро. Стопа Тигра ударила воина в скулу, отбросив его в сторону. Отступив назад, Тигр быстро присел и, подобрав лежащую на земле саблю, осторожно понюхал клинок. Презрительно скривившись, он швырнул саблю в поилку для скота, полную дождевой воды, и повернулся к сидящему на земле с растерянным видом ветерану.

– Сок серого лотоса. Вот что вы мне приготовили, – с ненавистью произнёс он, посмотрев на лежащего на земле Аргана.

– А ты ожидал ловцов рабов и сетей? – усмехнулся в ответ Арган, сплёвывая кровавую слюну. – Такие услуги для нас слишком дороги. А сок серого лотоса достаточно удачная находка. Хватило бы простого пореза. Плохо только, что он быстро теряет свои свойства на открытом воздухе. Но делать нечего. Не вышло, так не вышло.

Утерев разбитый рот тыльной стороной ладони, он уважительно посмотрел на Тигра и, кивнув, проворчал:

– Очень даже неплохо, Тигрёнок. Похоже, в своих блужданиях ты времени даром не терял.

– Рано или поздно любой тигрёнок становится тигром. Ты забыл эту истину и теперь заплатишь за это собственной жизнью. За свободу тигр дерётся насмерть.

– Это ты забыл, что всему, что ты умеешь, научили тебя мы. А значит, мы тебя и вернём обратно, – ответил Арган, медленно поднимаясь на ноги.

– Кто это мы? – хищно усмехнулся Тигр. – Твой молчун уже никого никуда не вернёт.

Только теперь Арган разглядел, что его старый друг лежит, не шевелясь, с неестественно вывернутой шеей. Под телом уже успела набежать целая лужа крови. Мрачно посмотрев на тело друга, Арган тихо сказал:

– Ты действительно лучший. Но я не отступлюсь. Твой долг увеличился ещё на одну близкую мне душу.

– А я и не собираюсь теперь выпускать тебя отсюда. Вы упустили свой шанс. Теперь тебе осталось только драться и умереть или бросить оружие и всё равно умереть. Решать тебе, – чуть усмехаясь, ответил Тигр.

– Моя смерть ничего не изменит. Власти всё равно схватят тебя и передадут Сун, – с упрямством обречённого сказал Арган.

– Тогда почему её до сих пор здесь нет? – с иронией спросил Тигр. – Тебя это не удивляет? Не хочешь узнать, что с ней стало?

– Вот значит как?! – растерянно ответил Арган. – Что ты сделал с несчастной девочкой?

– Это дура решила взять меня в одиночку и пришла сюда, заодно прихватив с собой и все свои липовые бумаги. Девка сдохла, а бумаги сгорели. Остался только ты. Один, – жёстко усмехнулся Тигр.

– Ты действительно стал проклятием этой несчастной семьи, – удручённо покачал головой Арган. – Недаром хозяин так боялся тебя. Будь ты проклят, убийца!

– Хозяин боялся меня? В такое трудно поверить, – покачал головой Тигр.

– Он всегда говорил, что однажды ты вцепишься ему в глотку, стоит только ему расслабиться и потерять бдительность. Именно поэтому он всегда брал с собой одного из нас, – нехотя ответил Арган. – Но ты всё равно добрался до него. Будь ты проклят!

– Я давно уже проклят, – усмехнулся в ответ Тигр, – с того самого дня, как погибли все мои соплеменники, а твой поганый хозяин осмелился надеть на меня ошейник раба. Пусть винят их. Я не просил себе такой судьбы, – презрительно ответил Тигр, медленно раскидывая в стороны руки с оружием.

Его стойка напоминала позу взлетающей птицы. Оба меча он держал обратным хватом, чуть отведя клинки от предплечий. Бросив на него отчаянный взгляд, Арган медленно потянул из-за плеча меч из широких, обтянутых лошадиной шкурой деревянных ножен.

Лин растерянно смотрела на этот широкий, причудливо изогнутый клинок. Широкий, круто загнутый конец с полуторной заточкой лезвия. Плавно сужавшийся к рукояти клинок с крестообразной гардой и загнутой для большего упора на мизинец рукоятью.

Махайра. Неожиданно для себя вспомнила девушка название этого странного меча. Пользоваться таким оружием мог только настоящий мастер. Полуторная заточка позволяла бойцу наносить удары не только на прямом, но и на обратном замахе, а круто загнутый конец клинка мог быть использован для захвата оружия противника.

Плавно качнув мечом, Арган нанёс неожиданный удар поперёк туловища противника. Легко уклонившись, Тигр проводил кривой меч своим левым клинком несколько дальше, чем рассчитывал Арган, и нанёс ответный удар. Громко зазвенела сталь, и Лин восторженно замерла, открыв от удивления рот.

Клинки сталкивались, высекая золотистые искры. Оба воина постоянно перемещались, нанося удары на разных уровнях и из самых немыслимых положений. Они оба неожиданно превратились в два ураганных смерча, метавшихся по заднему двору харчевни. Их мечи со свистом рубили воздух, то и дело снося куски столбов забора и разнося всё, что попадало под удар.

Не сдержав любопытства, в заднюю дверь выглянул Санти и, увидев, во что превращается его имущество, испуганно охнул. Кривой меч Аргана то и дело проходил в волосе от тела Тигра, а короткие клинки воина уже не раз попробовали крови бывшего учителя гладиаторов. В очередной раз отбив атаку Тигра, Арган отскочил в сторону и, растерянно посмотрев на него, устало сказал:

– Ты действительно вырос, тигрёнок. Я удивлён.

– Посмотри на себя внимательно, и ты удивишься ещё больше, – усмехнулся в ответ Тигр.

С трудом переводя дыхание, Арган опустил взгляд и, не удержавшись, громко выругался. Его грудь и живот были окрашены кровью, сочившейся из полудюжины неглубоких, но длинных порезов. Переведя взгляд на Тигра, он выругался ещё раз. Все удары ветерана проходили вплотную к телу воина, но пострадала от них только его безрукавка. Толстая кожа зияла множеством порезов, но сам воин был невредим.

– Такое впечатление, что тебе сам тёмный ворожит, – растерянно проворчал Арган.

– Если кто и ворожит мне, то уж никак не тёмный. Меня поддерживают духи моих предков. Они всегда были со мной. Именно благодаря им я смог пережить всё то, что вы делали со мной, и не сойти с ума. Именно они хранят меня и помогают в бою. Только они помогли мне пройти половину мира и найти тех, кто убил весь мой род, – ответил Тигр, и от его слов повеяло могильным холодом.

Невольно вздрогнув, Арган обвёл медленным взглядом двор и, заметив девушку с луком в руках, понятливо кивнул.

– Твоя подружка готова убить ради тебя. Похоже, ты пришёлся ей по вкусу. Маленькая, а предпочитает больших жеребцов, – с усмешкой сказал Арган, надеясь вывести Тигра из себя.

Презрительно усмехнувшись в ответ, Тигр ответил:

– Не надейся. Я не потеряю голову, оттого что ты начнёшь поливать её грязью. В любом случае я убью тебя.

Сообразив, что его уловка провалилась, Арган выругался и, вскинув меч, снова атаковал. Снова зазвенела сталь, но на этот раз движения ветерана были намного слабее. Он уже не мог двигаться с той скоростью, которую навязывал ему Тигр. Уловив это, ветеран ушёл в глухую защиту, надеясь измотать противника и нанести ему один-единственный удар, который обеспечит ему победу.

Но и Тигр, уловив этот перелом в схватке, решительно пошёл в атаку, резко увеличив скорость. Его клинки метались вокруг противника, то и дело жаля его с самых неожиданных сторон. Арган начал задыхаться, и Тигр снова увеличил скорость. Взгляд Лин уже не успевал уследить за движениями бойцов.

Неожиданно для себя она поняла, что такого мастерства ей ещё не приходилось видеть. Что все её навыки – это не больше, чем любительские игры. По сравнению с Тигром она ощутила себя просто беспомощной девочкой, которая вдруг оказалась одна в стае волков. Могучие руки воина двигались так, словно гнулись сразу во всех направлениях. Удары сыпались на Аргана как из рога изобилия.

Прижавшись спиной к забору, ветеран вкладывал последние силы в то, чтобы отбить все направленные на него удары. Он выдыхался. Силы стремительно покидали его, и Арган впервые за многие годы понял, что боится. Боится этого яростного безумца, одержимого местью. В очередной раз взмахнув ставшим вдруг невероятно тяжёлым клинком, ветеран заглянул в глаза противнику и прочёл в них свой смертный приговор.

С отчаянием обречённого он шагнул вперёд, в последнем усилии вскидывая тяжёлый меч. В ту же секунду клинки Тигра врубились ему в шею, отделяя голову от тела. Пинком в грудь отбросив обезглавленный труп под забор, Тигр убрал клинки в ножны и, подняв голову противника за волосы, негромко сказал, глядя в стекленеющие глаза:

– Нужно было бежать, когда была такая возможность. Жил, как пёс, и умер, как пёс. За хозяина.

Отбросив голову поближе к телу, Тигр устало повёл плечами и медленным шагом направился обратно в харчевню. Заметив стоящего в дверях Санти, он улыбнулся и, чуть пожав плечами, сказал извиняющимся тоном:

– Прости, друг, но, похоже, тебе опять придётся наводить порядок в харчевне.

– Пусть это будут самые большие мои хлопоты, – махнул рукой Санти. – Чтобы посмотреть на такой бой, я готов даже заплатить полновесный золотой из собственного кошелька. Я и представить себе не мог, что люди способны так сражаться.

– Нужно отдать ему должное, он был мастером боя, – кивнул в ответ Тигр и, помолчав, добавил: – Там, в поилке, лежит ещё одна сабля. Продай это всё – и покроешь все свои расходы. Они понимали толк в оружии. Эти клинки стоят целое состояние. Воду из поилки вылей. В ней есть сок серого лотоса. Не стоит рисковать.

– Спасибо, мастер, – растерянно поклонился Санти, глядя на воина с благоговением.

Хлопнув его по плечу, отчего бывший вышибала покачнулся и присел, Тигр медленно подошёл к девушке. Сообразив, что так и стоит с открытым ртом, Лин вернула челюсть на место и, шагнув к воину, порывисто обняла его. Тонкие руки девушки с неожиданной силой сжали бёдра Тигра. Выше она просто не могла дотянуться.

Положив огромные ладони на плечи крошечной девушке, Тигр смущённо пробасил:

– Ну чего ты? Всё уже закончилось. Пойдём. Я немного устал, и пить хочется.

– Если сюда ещё кто-нибудь заявится, я тебя сама прирежу, – неожиданно ответила Лин, с трудом отрываясь от него.

– За что? – растерялся Тигр.

– Больше я такого не выдержу, – ответила Лин, пряча набежавшие слёзы. – Как я могла помочь тебе, если вы всё время крутились туда-сюда и постоянно менялись местами?

– Я просил тебя только присмотреть за другими. Эти двое были моими, – пожал плечами Тигр.

– Если бы их было двое, я бы не выдержала и влезла в драку, – покачала головой Лин.

– И тебя бы просто затоптали, – резко ответил ей воин. – Сколько раз тебе повторять, против настоящих воинов ты не устоишь. Слишком велика разница в силе и весе.

– Ты и про постель говорил, что ничего не выйдет, – не удержалась от шпильки Лин.

– Нашла с чем сравнивать, – невольно рассмеялся воин. – Прости, Огонёк, но бой и любовь – разные вещи, и способности там тоже нужны разные.

– Значит, по-твоему я не могу справиться с простым мужиком? – возмущённо спросила Лин.

– С простым запросто, – усмехнулся Тигр, – а вот с воином, тем более обученным, нет.

– Ты так в этом уверен? – мрачно спросила девушка.

– Ты видела, на что способны настоящие воины. А ведь он был уже стар. То, что я успел убить молчуна, сильно облегчило мне работу. Вдвоём они заставили бы меня попотеть, – честно признался Тигр. – Пойми, Огонёк, это настоящие воины, отдавшие бою всю свою жизнь. Таких, как они, немного. Стражники, королевские гвардейцы, солдаты – это не больше чем простые рубаки. Настоящие воины сражаются всю свою жизнь, тратя каждую свободную минуту только на то, чтобы узнать что-то новое.

– Ты прав, – задумчиво ответила Лин, – я действительно умею только то, чему научилась, и не изучаю ничего нового. Мне снова нужно начинать учёбу.

– И что ты собираешься изучать? – с лёгкой улыбкой спросил Тигр.

– Искусство боя. И учить меня будешь ты, – решительно ответила девушка, с вызовом глядя на огромного воина.

– Это будет не просто, – вздохнул воин. – Самое плохое, что я не умею учить. Меня самого учили при помощи плетей и дубины.

– Надеюсь, ты не собираешься покупать плеть? – с притворным испугом спросила Лин.

Рассмеявшись в ответ, Тигр подхватил её на руки и, ласково поцеловав, крепко прижал к груди. Обняв тонкими руками его могучую шею, Лин прижалась щекой к его лицу и тихо прошептала:

– Умеешь ты учить или нет, не важно, а учить меня ты всё равно будешь. Ведь ты сам знаешь, что мне это нужно.

– Это верно, – вздохнул Тигр. – Учить тебя придётся. И, похоже, придётся начинать с азов.

– Почему с азов? – удивилась Лин. – Ведь я умею пользоваться почти любым оружием. От меча до метательных гребней, а их использовать – проклятие даже для мастеров!

– Верно, но тебя учили не мастера. Тебя учили простые солдаты. Я заметил, что, пользуясь шпагой, ты заваливалась в удар на много дальше, чем это нужно на самом деле. Бросая нож или кинжал, ты торопишься, не давая себе времени успокоиться, и потому твои броски не всегда точны. Тебя нужно не столько учить, сколько переучивать, – уверенно ответил Тигр.

– Может, и так, – нехотя согласилась Лин.

Из чувства противоречия ей не хотелось признаваться, что этот воин один знает и умеет больше, чем все бойцы её королевства вместе взятые. Ей, как истинной дочери Великой Матери Войны, было неприятно признавать это. Но это было так. В очередной раз тяжело вздохнув, девушка ещё крепче прижалась к Тигру и устало проворчала:

– Не знаю, как тебе это удаётся, но ты всегда оказываешься прав. Во всяком случае, в том что касается драки.

– Бой – это вся моя жизнь. Если разобраться, то ничего другого я толком и не знаю. Только бой. Схватка. Пожалуй, это единственное, что я выучил по-настоящему в свои тридцать два, – грустно усмехнулся Тигр.

– Но ты быстро учишься, – быстро возразила Лин. – Ты умеешь не просто смотреть, а видеть. Это главное. Навыки приходят потом.

– Похоже, нам обоим предстоит стать и учениками и учителями, – усмехнулся в ответ Тигр.

– Не знаю, как ты, а я есть хочу, – неожиданно заявила Лин. – Поставь меня на пол. Схожу в кухню, соберу нам чего-нибудь.

– Сможешь донести сама? – обеспокоенно спросил воин.

– Смогу, – уверенно кивнула девушка, – в крайнем случае схожу несколько раз. Только не исчезай отсюда, пока я не вернусь. Иначе я действительно взбешусь.

– Обещаю, – рассмеялся в ответ Тигр, – не тронусь с места до тех пор, пока не поем. Ну а после еды тем более не тронусь.

– Ты обещал, – улыбнулась в ответ Лин, скрываясь за дверью.

– Обещал, – тихо прошептал Тигр, задумчиво глядя ей вслед. – Скорее бы найти этого проклятого колдуна и уехать из этого города вместе с ней, – пробурчал воин себе под нос, скидывая оружие и усаживаясь на жалобно скрипнувший табурет.

Ждать ему пришлось довольно долго. Придя в кухню, Лин принялась наводить там порядок железной рукой. Перепробовав все блюда, она выбрала наиболее понравившиеся и принялась колдовать, добавляя в них приправы и специи. Убедившись, что получившееся варево и жарево намного более съедобно, чем то, которое они поглощали прежде, девушка принялась загружать подносы.

Категорически отказавшись от помощи, предложенной служанками, Лин сама отнесла всё приготовленное в комнату. После обеда она также сама отнесла всю посуду обратно в кухню и, вернувшись, с видом выполненного долга уселась на табурет.

Удивлённо посмотрев на неё, Тигр спросил:

– Что ты сделала с нашей едой? Такой вкусной она ещё не была.

– Просто дожарила то, что должно было быть дожаренным, и добавила специй туда, где они должны были быть, – усмехнулась в ответ Лин.

Удивлённо покрутив головой, Тигр усмехнулся и, оперевшись о стену, с довольным видом прикрыл глаза. Воины сидели молча, отбросив мысли и просто переваривая свой обед. Их сиесту нарушил быстрый стук в дверь.

– Войди, – отозвалась Лин, перехватывая кинжал в позицию броска.

В комнату вошёл Санти и, быстро осмотревшись, доложил:

– Тела ваших друзей я спрятал. Можете не беспокоиться, но о вашей схватке уже начинают говорить.

– Кто? – быстро спросил Тигр.

– Жители соседних домов. Звон стали напугал их. Они решили, что я не поделил что-то с пришлыми бандитами и устроил здесь разборку. В клоаке не принято совать нос в чужие дела, но люди боятся пожара.

– Скажи им, что это просто тренируются твои постояльцы. Тем более что это почти правда, и такой звон они будут слышать каждый день, начиная с завтрашнего, – заявил Тигр.

– Так и скажу, – усмехнулся в ответ Санти. – Госпожа, а почему вы не позволяете моим служанкам обслуживать вас? – неожиданно спросил он, повернувшись к Лин.

– Не хочу отвлекать их от основной работы, – пожала плечами девушка. – Они должны обслуживать посетителей, вот пусть и обслуживают. А с нашими потребностями я и сама справлюсь.

– Но днём у них работы почти нет, – удивлённо развёл руками Санти, – и потом я плачу им не за то, чтобы постояльцы сами носили себе обед.

– Ничего, – ответила Лин. – Вечерами им и так достаётся. А мне полезно иногда вспоминать, как нужно заботиться о мужчине.

Покачав головой, Санти снова повернулся к воину.

– Господин, вы уверены, что хотите отдать оружие тех двоих мне? Ведь оно стоит больших денег.

– Уверен, – спокойно кивнул в ответ Тигр. – Вычтешь из полученной суммы стоимость нашего постоя, а остальное – тебе за беспокойство. Мне оно не нужно. Сабля слишком лёгкая, не по моей руке, а меч один. Я же, как ты видел, двурукий.

– Признаюсь честно, я попробовал поработать палашами, как вы, сразу двумя. Ничего не вышло, – смущённо признался Санти.

– Ты хорошо работаешь палашом? – удивлённо спросил Тигр.

– Не так чтобы очень, но, доставая из ножен, сам не зарежусь, – пошутил бывший вышибала.

– Чтобы работать одновременно двумя клинками, нужно чётко представлять, что делать каждым из них. Когда и каким защищаться, а каким атаковать. Это сложно объяснить. Нужна большая практика. Тогда будет получаться, – спокойно пояснил Тигр.

– Что ж, попробую, когда будет свободная минутка, – улыбнулся Санти и, поклонившись, вышел.

– А действительно, почему ты не хочешь использовать служанок? – удивлённо спросил Тигр у подруги.

– Не хватало, чтобы ещё они тут на тебя пялились, – сварливо отозвалась Лин.

– Не всё ли равно? – пожал плечами Тигр. – От меня не убудет, а тебе тяжести носить не придётся.

– Ничего, не развалюсь, – решительно отозвалась Лин. – И запомни. Ты мой. Только мой. И я не хочу, чтобы кто-то глазел на тебя, пуская слюни.

– Девочка, ты, похоже, совсем озверела от скуки, – рассмеялся Тигр. – Эдак ты меня скоро запрёшь в этой комнате, запретив даже на улицу выходить.

– Ничего, посидишь. Со мной не соскучишься, – всё также сварливо пробурчала Лин.

– С тобой точно не соскучишься, – продолжал хохотать Тигр. – Пойми, Огонёк. Невозможно спрятать близкого человека от всего мира. Так или иначе, но мои дороги всё равно будут пересекаться с женщинами. И дело не в том, как они на меня смотрят. Я к этому давно уже привык. Дело в том, как я буду на них смотреть. И дело тут даже не во взгляде. Главное, кто будет рядом со мной.

– Надеюсь, этим кем-то всегда буду я, – ответила Лин.

– Тебе действительно этого хочется? – растерянно спросил Тигр, разом перестав смеяться.

– Да, – твёрдо ответила девушка, глядя ему прямо в глаза.

– Это трудно, – покачал головой Тигр.

– Трудно? – удивлённо переспросила девушка. – Мне так не кажется, – решительно мотнула она своей огненной гривой.

– Это сейчас так, – пожал плечами Паланг. – Ты идёшь в кухню и просто берёшь всё, что тебе нужно. А попробуй представить, что значит накормить такую громадину, как я. Кроме того, чтобы быть сытым, мне нужно мясо. Добыть его не сложно. Гораздо сложнее не испортить добычу.

– Готовить я умею. А что касается количества, то какая разница, сколько готовить. Ведь главное, не что ты готовишь, а для кого, – лукаво улыбнулась Лин.

– Я сейчас говорю не об этом, – упрямо продолжил Тигр. – Я ведь не всегда спокойный и ласковый. Иногда я могу быть злым и резким. Могу вспылить просто так, без особого повода. Жить рядом со мной сложно. Очень сложно.

– Ну я тоже не подарок, – усмехнулась девушка в ответ. – Тоже легко могу схватиться за кинжал, если что-то не по мне. В крайнем случае за сковородку.

– Самое подходящее оружие в семейных схватках, – рассмеялся Тигр. – Только в нашем случае бесполезное.

– Это ещё почему? – не поняла Лин.

– Треснув меня по башке, ты просто испортишь хорошую вещь, так ничего и не добившись. Башка у меня каменная, – улыбнулся в ответ Тигр.

– Мы оба странные люди, – грустно вздохнула Лин. – Может, поэтому нам так хорошо вместе? Ну не верю я, что мы оба рождены только для того, чтобы страдать и служить чьим-то целям. Пусть даже эти цели важны и наполнены высочайшим смыслом. Как бы то ни было, мы люди. Просто люди, которые хотят просто жить. Простой, обычной жизнью. Какой живут тысячи других людей. И что с того, что до нашей встречи наши жизни были наполнены только работой, болью и страданиями? Кто сказал, что, встретившись и найдя друг друга, мы должны продолжать жить так и дальше? Я в это не верю. По-моему, теперь, мы сами должны решать свою судьбу. Не обращая внимания на происки врагов и желания богов. Это наша жизнь. Только наша.

– Ты права, амазонка. Это наша жизнь, но пока я себе не принадлежу, – мрачно вздохнул Тигр.

– Неужели ничего нельзя изменить? – тихо спросила Лин. – Ведь их уже не вернёшь. Их нет. Но если они так заботятся о тебе, то почему не дадут тебе покоя? Почему не хотят, чтобы ты зажил новой, другой, жизнью? Чтобы ты смог продолжить род. Ведь ты последний!

– Я уже говорил тебе. Духи моих предков смогут успокоиться только когда колдун сдохнет. Пока он жив, они не смогут занять своё место на Серых Землях. Именно это и не даёт мне покоя. Именно эта мысль всегда заставляла меня идти вперёд, снова и снова отыскивая его следы, – тяжело вздохнул воин, с грустной улыбкой глядя на Лин.

– Колдуна убить не так просто, – вздохнула она в ответ.

– Я убью его. Снесу башку, чтобы не оставлять ни одного шанса. Будь ты хоть трижды колдун, а без головы не выживешь.

– Но для этого ты должен будешь подойти к нему вплотную. Это опасно, – тихо сказала Лин.

– Вся моя жизнь – это опасность, – тихо возразил Тигр. – Именно поэтому я говорю, что жить рядом со мной сложно.

– Сложно не жить рядом с тобой, – покачала головой девушка. – Сложно жить и знать, что в любой момент ты можешь погибнуть. Просто однажды уйти и не вернуться. Это тяжело.

– Я знаю, – устало кивнул в ответ Тигр. – Именно поэтому я и говорю, что жить рядом со мной тяжело. Во всяком случае до тех пор, пока я не сделаю то, что должен.

– А потом? Думаешь, потом ты изменишься? Нет, Тигр. Ты всегда будешь таким, какой есть. И это не твоя вина. Это твоя беда. Ты воин и идёшь путём воина, – развела руками Лин.

– И какой же у нас выход? – мрачно спросил Тигр.

– Только один, – грустно улыбнулась девушка, – ты идёшь своим путём, а я иду рядом с тобой. Всё, что мне остаётся, это набраться терпения и ждать, как и положено хорошей подруге воина. Наверное, это судьба всех женщин. Ждать своих мужчин.

– Но ведь ты не просто женщина. Ты амазонка. Женщина-воин, – растерялся Тигр.

– Амазонка, – усмехнулась Лин с непонятной интонацией в голосе. – Там, в моём королевстве, для кого-то я, наверное, амазонка. А здесь, рядом с тобой, я просто воинственная недоучка.

– Почему недоучка, – не понял воин.

– Да потому, что не знаю и половины того, что знаешь ты. А ведь меня учили особо. Намного лучше всех остальных, – усмехнулась в ответ Лин.

– Девочка, ты пытаешься сравнить несравнимое, – развёл руками Тигр.

– А я и не пытаюсь ничего сравнивать, – возразила Лин. – Я только хочу, чтобы ты научил меня всему, что умеешь сам.

– А разве я отказывался? – удивлённо спросил воин. – Я только сказал, что не умею учить. Но если ты готова перенести ругань и рёв взбешенного слона, то я готов попробовать.

– Не думаю, что тебе придётся ругаться и орать на меня. Я умею слушаться, – лукаво усмехнулась Лин.

– Это я заметил, – кивнул в ответ Тигр, вспомнив, как учил её правильно стрелять из лука.

– Так ты будешь меня учить? – продолжала настаивать Лин.

– А у меня есть выбор? – иронично усмехнулся воин.

– Нет, – решительно ответила она, озорно тряхнув своей огненной гривой.

– Значит, с завтрашнего дня и начнём, – подвёл итог их разговору Тигр.

– Ты обещал, – поймала его на слове Лин.

– Обещал, – покорно кивнув, рассмеялся воин.

* * *

Остаток дня и вечер они провели в своей комнате. Им обоим просто не хотелось выходить в пасмурную серость непогожего дня. Неугомонной девушке не удалось заставить себя сидеть спокойно на одном месте. То и дело она принималась теребить Тигра, доставая его вопросами и выуживая очередные истории о его путешествии после побега.

Сообразив, что она всё равно не отстанет, Тигр набрался терпения и принялся вспоминать всё смешное и необычное, что происходило с ним за эти годы. То и дело из их комнаты раздавались серебристый смех Лин и басовитый хохот воина. Служанки харчевни, пробегая мимо закрытой двери по своим делам, завистливо вздыхали, бросая выразительные взгляды в сторону комнаты.

Все служившие в харчевне девушки давно уже успели оценить широкие плечи и огромный рост Тигра. Любая из них с большим удовольствием поменялась бы с рыжей недорослью местами. По их мнению, этот недомерок ничего не мог предложить такому большому мужчине. То и дело, улучив минутку, девушки сходились в укромном уголке и дружно перемывали кости странной паре.

Лин и сама уже начала замечать, что служанки, встречая её в коридоре, ведущем в кухню, если и кланялись, то делали это так, что легко можно было понять, как именно они к ней относятся. Их поклоны больше напоминали насмешку, чем приветствие свободному воину. Многие делали вид, что не замечают маленькую воительницу, поднимая имеющиеся в руках предметы повыше.

Придраться было не к чему. Лин была слишком маленькой, чтобы сказать, что проходящая мимо служанка не поздоровалась с ней специально. Та всегда могла сослаться на вещи, находившиеся у неё в руках.

Но амазонка была бы не амазонкой, если бы не нашла выход из этой ситуации. В тот же вечер, проходя в кухню за ужином, Лин заметила идущую навстречу служанку с кучей грязной посуды в руках. Служанка, дебелая деваха лет двадцати пяти, регулярно давала ей понять, что рыжая нахалка бесполезно занимает чужое место. Вот и в этот раз девица, заметив идущую навстречу амазонку, приподняла поднос с посудой и сдвинулась так, чтобы занять весь коридор, делая вид, что не замечает крохотную девушку.

Усмехнувшись про себя, Лин легко проскользнула мимо служанки вдоль стены и, моментально развернувшись, ловко пнула её по лодыжке, заплетая ноги. Зацепившись ногой за собственную ногу, толстомясая деваха с жутким грохотом растянулась на щербатом полу. Скорчив удивлённую мину, Лин с видом превосходства глянула на поверженную противницу и пропела ангельским голоском:

– Что это ты, милая, на ногах не держишься? Надеюсь, ничего себе не сломала? Жаль только, что так много посуды перебила. Под ноги смотреть надо. – И развернувшись, танцующим шагом продолжила своё триумфальное шествие.

Привлечённые шумом и грохотом служанки с любопытством выглядывали из кухни, пытаясь понять, что происходит. Упавшая служанка с ненавистью глянула вслед амазонке и попыталась встать, но, наступив на собственный подол длинной, домотканой юбки, снова оказалась на полу. Привлечённый повторным грохотом Санти заглянул в коридор и, увидев разбитую посуду, мрачно воззрился на служанку.

– Дура косорукая, даже поднос до кухни донести не можешь? – напустился он на растерянно сопящую служанку. – Сколько раз повторять? Думай, что делаешь. А ты только на мужиков пялиться можешь. Это тебе не ноги по команде раздвигать. Не умеешь работать, катись на улицу, – продолжал он распекать неумеху.

Охнув, деваха попыталась оправдаться, но бывший вышибала уже разошёлся. Его крики и ругань звучали в ушах Лин триумфальной музыкой. Она смогла поставить обидчицу на место. Но вопли рассерженного Санти привлекли внимание Тигра. Удивлённо выглянув в коридор, воин быстро оценил случившееся и, усмехнувшись, хотел было вернуться в комнату, но в этот момент в коридоре снова появилась Лин.

Девушка шла, не спеша, осторожно неся в руках тяжело нагруженный поднос. Увидев подругу, воин быстро направился к ней, чтобы забрать ношу. К тому моменту Лин уже дошла до сидевшей на полу с покорным видом девахи. Заметив обидчицу, та не удержалась и, улучив момент, ухватила Лин ладонью за щиколотку.

Запнувшись, Лин попыталась удержать равновесие, но тяжело нагруженный поднос перетягивал.

Сделав один длинный шаг, Тигр моментально нагнулся и, подхватив одной рукой поднос, другой успел удержать подружку от падения. Не обращая внимания на испуганно-растерянное оханье служанки и Санти, воин подхватил подружку и, не выпуская подноса, выпрямился.

Ухватившись руками за плечо Тигра, Лин умудрилась удержаться на его широкой ладони, балансируя всем телом, как опытная акробатка. Запрыгнуть ему на ладонь она успела в тот момент, когда воин протянул руку, подхватывая её под живот. Девушка просто улеглась на неё и, освободив ногу, ловко извернулась, устраиваясь поудобнее.

В том, что Тигр легко удержит её вес, Лин даже не сомневалась. Она давно уже уверовала в его силу, как в нечто непогрешимое и вечное. Мрачно посмотрев на этот акробатический номер, служанка не удержалась и, вскочив на ноги, завопила:

– Это всё из-за неё! Эта рыжая во всём виновата! Она колдунья. Сглазила нас всех.

– Заткнись! – рявкнул в ответ Тигр, и визжавшая на всю харчевню служанка испуганно замолчала.

Рёв взбешённого воина мог напугать и более смелого человека. Вжав голову в плечи, перепуганная служанка попыталась съёжиться и слиться со стеной, но не преуспела в своём немудреном начинании, добившись только одного. В такой позе, стоя на полусогнутых ногах, растопырив руки и вжав голову в пухлые плечи, она была похожа на раздувшуюся жабу.

От рыка воина со стен старой харчевни посыпалась штукатурка – смесь глины и мелко нарезанной соломы. Светильники на стенах вздрогнули, а в общем зале стихли голоса и смех. Даже Санти, привычный ко всяким неожиданностям, вздрогнул и заметно побледнел.

– Не смей больше открывать свой поганый рот, жаба, – прорычал Тигр заметно тише. – Ещё раз осмелишься сказать про неё такое, и я сам выпотрошу тебя, как овцу на бойне.

– Пожалуй, мне стоит сделать это прямо сейчас, – решительно произнесла Лин, ловко соскакивая со своего насеста. – Ты осмелилась назвать меня колдуньей? – с мрачной иронией спросила она у служанки, медленно вынимая кинжал из ножен.

– Я… я… это просто от злости вырвалось, – испуганно пробормотала служанка, медленно пятясь задом от такой маленькой, но такой страшной девчонки.

– Ты осмелилась сказать, что я колдунья и я сглазила всех вас, – с мрачной настойчивостью сказала Лин, продолжая надвигаться на служанку. – Знаешь, что бывает с теми, кто осмеливается возводить напраслину на честных людей? Ты осмелилась оскорбить воина. Свободную женщину. Ты посмела обвинить меня в тяжком преступлении. В этом королевстве колдовство запрещено.

– Простите, госпожа, я это сдуру ляпнула. Я не хотела вас оскорбить, – униженно заныла служанка, с ужасом глядя на сверкающий в руке Лин кинжал.

– Госпожа, может, не стоит потрошить её и устраивать здесь бойню. Девка здоровая, грязи не оберёмся, – вмешался в их диалог Санти. – Давайте просто вызовем стражников и сдадим её по обвинению в клевете.

– Хозяин, пожалуйста, не надо стражников. Накажите меня сами. Только стражников не надо, – взмолилась служанка, услышав его предложение.

За клевету на свободного воина ей грозили клеймение калёным железом, публичная порка и огромный штраф. В случае, если у клеветника не находилось нужной суммы, он передавался в рабство истцу до тех пор, пока не отработает свой долг. При этом сумма штрафа взималась с самого истца. Если же денег не было и у него, то истец задерживался в городе до полного погашения штрафа, получая возможность увеличить срок рабства клеветника. Единственное условие, которое налагалось на хозяина, раб должен быть жив и здоров. Уродовать и калечить клеветника было запрещено, что не исключало телесных наказаний.

Сообразив, чем ей грозит появление стражи, служанка рухнула на колени и, молитвенно сложив руки, взвыла:

– Хозяин, помилуйте! Делайте что угодно, только стражу не вызывайте.

– Ну почему, как только я соберусь кого-нибудь прирезать, мне обязательно мешают? – притворно возмутилась Лин, продолжая поигрывать кинжалом. Девушка давно уже решила, что убивать дурёху нет необходимости, но нагнать страху на неё и её подружек было просто необходимо.

– Милая, может, ограничимся простой поркой? – спросил Тигр, внутренне давясь от смеха.

– Мне больше хочется посмотреть, какого цвета то дерьмо, что течёт в её жилах вместо крови, – кровожадно ответила Лин, поглаживая ладонью кинжал.

– Госпожа, пощадите! Умоляю! – в очередной раз взвыла служанка, на коленях отползая назад.

– Госпожа, может, и вправду просто высечем её и дело с концом? – задумчиво проворчал Санти, которому этот спектакль уже начал надоедать. Посетители в зале стали шуметь по поводу того, что их некому обслуживать.

– Только с условием, – повернулась к нему Лин. – Я выдеру эту корову сама, а все твои служанки будут на это смотреть.

– Зачем? – не понял Санти.

– Для острастки. Чтобы знали, на кого рот разевают, – непреклонно ответила Лин.

Услышав, что порка будет публичной, испуганная служанка снова залилась слезами. После такого позора товарки просто заклюют её. Ведь она громче всех обещала поставить маленькую нахалку на место. А получилось всё с точностью до наоборот.

Удивлённо пожав плечами, Санти растерянно глянул на стоящего в стороне воина и, чуть подумав, кивнул:

– Ну если вы так настаиваете, госпожа, то я согласен. Вас оскорбили, значит, вы в своём праве.

– Хозяин! – в очередной раз взвыла служанка.

– Заткнись, – отмахнулся Санти. – Думать надо было, когда рот открывала. А теперь молись, чтобы она тебе глотку не перерезала, – ответил он, направляясь к дверям в общий зал.

Выйдя в зал, он командирским рыком выгнал всех служанок на задний двор и принялся сам обслуживать посетителей. Благо в такое время их было не много. Дождавшись, когда в коридоре соберутся все служанки, Лин ухватила провинившуюся девку за волосы и, уткнув ей в горло кинжал, мрачно приказала:

– Шевели задницей, корова, и не пытайся дёргаться. Дай мне только повод, и я тебе глотку от уха до уха перережу.

Вздрогнув от такого обещания, произнесённого ровным, уверенным голосом, служанка покорно поплелась следом за крошечной воительницей. Согнувшись почти пополам, она семенила рядом с девушкой, пытаясь отодвинуться подальше от острого, как бритва, кинжала. Следом за ними, удивлённо переглядываясь, потянулись и остальные служанки харчевни.

Пропустив их вперёд, Тигр медленно двинулся следом, пряча усмешку в уголках губ. Дела у Санти шли в гору, и он, к трём уже работавшим, нанял ещё четырёх служанок и подавальщиц. Работа нашлась всем. Среди новеньких была и виновница этого переполоха.

Выйдя на задний двор, Лин подтащила служанку к коновязи и, одним взмахом отхватив кусок от старых, брошенных за ненадобностью вожжей, ловко привязала женщину к бревну за запястья. Сунув кинжал в ножны, девушка быстро зашла на конюшню и, сняв со стены плеть из сыромятной кожи, вернулась обратно.

Стоя в полусогнутом положении, служанка то и дело оглядывалась через плечо, надеясь рассмотреть, что происходит у неё за спиной. Увидев возвращающуюся с плетью Лин, служанка охнула и в очередной раз залилась слезами.

Подойдя к коновязи, Лин ловко задрала служаке подол, натянув его ей на плечи, и, снова выхватив кинжал, срезала набедренную повязку, даже не поцарапав кожу. Всё это она проделала так ловко, словно всю жизнь этим занималась. Убрав кинжал, девушка отступила назад и, примериваясь, несколько раз взмахнула плетью.

– Эта тварь осмелилась оскорбить свободную женщину воина. Её хозяин упросил меня не убивать её, ограничившись поркой. Сейчас вы все увидите, что бывает с теми, кто не уважает свободных воинов, – громко произнесла Лин и нанесла первый удар.

Витая плеть из сыромятной кожи обласкала пышные ягодицы служанки, оставив на белой коже толстый багровый рубец. Визг служанки больше напоминал визг свиньи, которой оттоптали ногу, чем крик человека. Удары сыпались на зад служанки как горох из прохудившегося мешка. Лин старалась вовсю.

Экзекуция длилась минут пятнадцать. Всё это время служанка продолжала визжать и вертеть задом, пытаясь увернуться от очередного удара. Даже Тигру, в душе потешавшемуся над этим действом, стало жаль незадачливую дурёху. Нанеся очередной удар, Лин внимательно осмотрела дело своих рук, с довольным видом кивнув, спросила:

– Ну что, корова? Всё поняла или ещё добавить? Для памяти. А то смотри, я ещё не устала.

– Я поняла, поняла, госпожа! – завопила служанка осипшим от крика голосом. – Пощадите, госпожа, я и так неделю сидеть не смогу. Я всё уже поняла. Отпустите.

– Отпущу, когда сочту нужным, – резко ответила ей Лин, отвесив ещё один удар.

Повернувшись к перепуганным служанкам, девушка обвела их мрачным, кровожадным взглядом и, криво усмехнувшись, спросила:

– Ну кто тут ещё считает себя лучше меня? Кто решил, что я не пара своему воину?

Растерянно охнув, служанки сбились в кучу, со страхом глядя на эту маленькую убийцу. В этот момент они живо напомнили Лин перепуганное овечье стадо. Даже блеяли, отрицательно мотая головами, точно так же.

– Пошли прочь, курицы, – рявкнула на них Лин, взмахнув для острастки плетью.

Испуганно взвизгнув, служанки бросились врассыпную, чуть не сбив стоявшего в дверях Тигра с ног. Воин едва успел отскочить в сторону. Обойдя коновязь, Лин перерезала ремни, стягивавшие запястья служанки и, вытянув её напоследок плетью, проворчала:

– Проваливай и не смей больше хамить мне, иначе вообще шкуру спущу.

Охнув, наказанная служанка в очередной раз заплакала и медленно поплелась в харчевню, неуклюже одёргивая подол.

Вернув плеть на место, Лин подошла к Тигру и, уперевшись кулачками в бёдра, воинственно вскинула подбородок:

– Запомни. Это был первый и последний раз, когда я позволила тебе любоваться посторонней задницей.

– С чего ты взяла, что я ею любовался? – удивлённо спросил Тигр.

– А что тогда ты здесь вообще делал? – не унималась Лин.

– Вообще-то, их было семеро против тебя одной. Не будь они так растеряны, могли бы и напасть, – пожал плечами воин.

– Кишка тонка. Овцы трусливые, – презрительно отозвалась Лин. – Ничего бы эти кобылы мне не сделали. И вообще, только попробуй сказать, что тебе эта корова понравилась, – без всякого перехода добавила она.

– Никогда не любил толстомясых, – усмехнулся в ответ Тигр.

– Почему это? – тут же спросила Лин. – Жаркая, мягкая. Как раз то, что нужно нормальному мужчине.

– Ты так хорошо в этом разбираешься? – иронично усмехнулся Тигр.

– Мне всегда говорили, что мужики любят плотных баб. Чтоб было за что подержаться, – не удержалась от шпильки Лин.

– Спорный вопрос, – небрежно отозвался воин. – Лично мне всегда нравились стройные женщины.

– Это как? – продолжала допытываться девушка.

– А так. Где должно быть выпукло, должно быть выпукло, а где тонко, там тонко, – усмехнулся Тигра, делая быстрый шаг вперёд и подхватывая её на руки. – Как у тебя, – добавил он, нежно целуя девушку в шею.

В ответ Лин замурлыкала, как кошка и, разом отбросив все вопросы, принялась с жаром отвечать на его ласки. Так бывало каждый раз. Стоило только ему прижать Лин к себе, как она тут же забывала все проблемы и споры и словно растворялась в нём. Вся без остатка. Так было и в этот раз. Девушка забыла про все свои споры с трактирной обслугой и просто наслаждалась его объятьями.

Вспомнив про оставленный на столе ужин, Тигр развернулся и ровным, осторожным шагом направился в свою комнату. Захлопнув дверь, он усадил Лин на табурет и, развернув его к столу, весело усмехнулся:

– Ешь давай, гроза кухарок.

– По-твоему, я должна была спустить им пренебрежение и издевательства? – возмущённо спросила Лин.

– Нет. Но и сечь с такой силой тоже не стоило. Ей ведь ещё работать, – пожал плечами Тигр.

– Ничего. На такой заднице заживёт как на свинье, – презрительно ответила девушка, впиваясь зубами в мясо.

– За что ты так на них взъелась? – удивлённо спросил воин.

– Просто так. Чтоб знали своё место, – с вызовом ответила Лин.

– Я уже просил тебя, Огонёк. Не лги мне, – вздохнул воин.

– Я и не лгу, – пожала плечами девушка, – просто говорю не всё.

– И о чём именно ты не говоришь? – продолжал допытываться Тигр.

– Они обнаглели настолько, что принялись открыто обсуждать, кто из них больше тебе подходит. И это прямо при мне. Делая вид, что не видят меня, – возмущённо ответила Лин. – Такой наглости я им спускать не собиралась.

– Что ж, если дело в этом, то ты была в своём праве, – кивнул воин.

– Дело именно в этом. Они потому и начали делать всё, чтобы унизить меня, – продолжала возмущаться Лин.

– Но теперь-то всё уже позади, – примирительно ответил Тигр. – А вообще-то, могла бы рассказать всё мне. Я бы решил это дело раз и навсегда.

– Ещё чего?! – возмутилась Лин. – По-твоему, я уже с кучей дур разобраться не в состоянии?

– Наоборот, – рассмеялся в ответ воин. – Я бы сделал это менее кроваво.

– А, по-моему, в самый раз, – упрямо тряхнула головой Лин.

– Ладно, – усмехнулся Тигр, – что сделано, то сделано. По крайней мере все живы.

– И можно сказать, здоровы, – ехидно добавила Лин. – Начни я лупить слабее, она бы чего доброго ещё и удовольствие получила, корова.

– Давай спать, воительница, – усмехнулся в ответ Тигр, от души зевая и потягиваясь.

Вняв мудрым словам, Лин ловко собрала посуду на поднос и, взяв его со стола, танцующим шагом направилась в кухню. Попавшаяся ей в коридоре служанка, испуганно пискнув, прижалась к стене, пропуская эту страшную женщину. В кухне её появление вызвало такой же переполох. Перепуганные служанки разом замолчали и принялись жаться по углам.

Вернувшись обратно в комнату, Лин с довольным видом рассказала воину о последствиях публичной экзекуции. Рассмеявшись в ответ, Тигр сгрёб её в охапку и закружил по комнате, хохоча во всё горло. Угомонились они только под утро.

Несмотря на ночные развлечения, Тигр безжалостно разбудил подружку с первыми лучами солнца и, дав несколько минут на оправку и умывание, погнал на задний двор. Заставив девушку как следует размяться, он принялся обучать её оружному бою, с самого начала. Первым делом, дав ей в руки один из своих мечей, Тигр попросил её показать свою излюбленную стойку.

Внимательно посмотрев, как Лин движется, он скептически хмыкнул и, присев на небольшой ошкуренный чурбачок, достал второй клинок. Чуть качнув его в руке, он коротко приказал:

– Нападай.

– С боевым оружием? – растерянно спросила Лин.

– Не бойся. Твой меч меня не коснётся, а свой я всегда успею остановить, – улыбнулся ей Тигр.

– Ты так уверен в себе? – спросила Лин. Её неприятно кольнули его слова.

– Я знаю, что говорю, – спокойно пожал он могучими плечами.

– Ну держись! – ответила Лин, яростно взмахивая клинком. В ту же секунду остриё его меча упёрлось ей под правую грудь.

– Не так быстро, Огонёк, – усмехнулся Тигр.

Растерянно посмотрев на меч, Лин медленно отступила назад и, насупившись, мрачно спросила:

– Ты так и будешь возить меня мордой по навозу?

– Ты хотела учиться. Вот и учись. Урок первый: никогда не позволяй своим чувствам завладеть тобой. Гнев, страх, боль в бою тебе не советчики. Только твой разум и опыт могут помочь тебе выжить. Иногда в бою нужно поступать вопреки логике и делать то, чего противник от тебя никак не ожидает. Не раздумывай, не пытайся предугадать действия противника. Просто смотри на него. Наблюдай. Улови ритм, в котором он наносит удары. Представь, что ты плывёшь по бурной реке в маленькой лодочке, а вокруг тебя, громоздятся огромные валуны и острые скалы. И вырваться из этого потока ты не можешь. Остаётся только отдаться его течению и избежать столкновения со скалами.

– Скалы – это оружие противника? – задумчиво спросила Лин, внимательно выслушав его рассказ.

– Да. Скалы, камни, пороги – это то, что грозит уничтожить тебя. Научись уворачиваться от них. Упирайся веслом, маневрируй, только не дай им разбить твою лодку и убить тебя.

– Кажется, я поняла, – неожиданно улыбнулась Лин. – Я поняла, почему ты не нападаешь сам. Ты даёшь противнику право первого удара и входишь в свою реку.

– Верно. Но реки у меня нет. Мне она давно уже не нужна, – улыбнулся в ответ Тигр. – Я просто дерусь. Дерусь, зная заранее, что сделает мой противник.

– Но откуда? – удивилась Лин.

– Противник сам показывает мне, что собирается сделать. Чуть заметное движение плеча, перенос веса с ноги на ногу, разворот тела. Мне этого вполне достаточно, чтобы понять, откуда ждать удара. Это приходит с опытом.

– И сколько противников нужно убить, чтобы этому научиться? – спросила Лин, но тут же пожалела о сказанном, заметив, как окаменело его лицо. – Прости. Я просто дура. Верховная всегда говорила, что у меня язык быстрее мысли работает. Сначала скажу, обижу, а потом сама же мучаюсь, не зная, как исправить ошибку.

Глубоко вздохнув, Тигр тряхнул головой и, чуть улыбнувшись, ответил:

– Ничего. Я давно уже привык, что меня называют убийцей. Тем более что это правда.

– Ты не убийца. Ты воин, – быстро ответила девушка, порывисто обнимая его за шею.

– Спасибо, – тихо сказал Тигр, отвечая на её поцелуй. – А теперь к бою.

Отступив обратно, девушка подняла меч и, развернувшись, встала в стойку.

– Начали, – скомандовал Тигр и нанёс удар.

Лин попыталась блокировать его удар, но от первого же столкновения её кисть просто онемела. Отскочив в сторону, девушка удивлённо посмотрела на воина:

– Ты совсем озверел? Лупишь изо всех сил! – возмущённо топнула она ножкой.

– Ударь я со всех сил, и меч в твоих руках разрубил бы голову тебе самой. Ты так и не поняла, что не можешь противостоять взрослому, тренированному воину. Твой конёк – рост, скорость и выносливость. Вспомни, ты женщина. А значит, твоя сила в мягкости.

– Как это? – не поняла Лин.

– Не встречай клинок противника жёстко. Не останавливай его. Встреть и проводи туда, куда нужно тебе. Заставь противника делать то, что нужно тебе.

– Встретить и проводить, – задумчиво повторила девушка. – Нападай, – весело кивнула она, сообразив, что от неё требуется.

Клинок Тигра сверкнул как молния, едва не снеся ей голову, но Лин, не растерявшись, ловко встретила его по касательной и, проводив чуть дальше необходимого, нанесла ответный удар. Уже через несколько выпадов она уловила нужный ритм, и мечи весело зазвенели. Задний двор харчевни превратился в ристалище, и любой любопытный, вздумай он заглянуть через забор, увидел бы странную картину. Сидящий на чурбачке огромный воин ловко отбивался от яростно нападавшей на него крошечной девушки. Лихо размахивая клинком, Лин упрямо рвалась вперёд, пытаясь хотя бы раз дотянуться до него, но все её попытки натыкались на его глухую оборону. Раз за разом её меч с остервенелым звоном отлетал в сторону. Тигр только оборонялся, не делая попыток атаковать, хотя уже по меньшей мере дюжину раз мог бы нанести ей укол или обозначить рубящий удар.

Наконец убедившись, что девушка постоянно делает одни и те же ошибки, он ловким финтом выбил у неё меч и, поднявшись, медленно расправил плечи.

– Я же говорил, тебя не учить, а переучивать надо, – проворчал он.

– И что я делаю не так? – спросила Лин, подобрав меч.

– Многое. Атакуя, забываешь про защиту. Смотришь туда, куда должен попасть твой меч, не следя за клинком противника. Заваливаешься в удар, тратя время на то, чтобы вернуться в исходное положение. Ну и ещё несколько подобных ошибок.

– Ты поможешь мне избавиться от них?

– А что я по-твоему тут делаю?

– Значит, это был только пробный бой?

– Верно. Ты сражалась, а я наблюдал за тобой и запоминал, где ты ошибаешься. Теперь начнётся основное.

– И как же ты собираешься исправлять меня?

– Жёстко, – коротко ответил воин, – но другого выхода нет. Слишком мало времени. Я буду учить тебя так же, как учили поначалу меня. Ты готова?

– Не знаю, – честно ответила Лин, с подозрением поглядывая на его приготовления.

Разговаривая с Лин, Тигр собирал разные палки и связывал их в странную конструкцию. В итоге получилось нечто вроде короткой коновязи, ощетинившейся торчащими в разные стороны палками. Встав за этот станок, Тигр обнажил меч и выжидательно посмотрел на девушку.

Мрачно посмотрев на сооружённую Тигром конструкцию, Лин подняла меч и приготовилась к бою.

– Нападай, – раздалась команда воина, и Лин осторожно взмахнула мечом.

Через несколько выпадов, увлёкшись, она в очередной раз завалилась в удар и чувствительно треснулась предплечьем о торчащую деревяшку. Охнув, она выронила меч и схватилась за ушибленную руку.

– К бою, – как щелчок хлыста прозвучала команда.

Вздрогнув, Лин автоматически подхватила меч и снова пошла в атаку. Несколько ударов – и всё повторилось. Так, раз за разом, она натыкалась на деревяшки и роняла оружие, но снова подбирала его – и всё повторялось. К обеду руки и живот Лин были покрыты синяками и ссадинами.

– На сегодня хватит, – подвёл итог тренировке Тигр.

Молча кивнув, девушка отдала меч Тигру и, страдальчески морщась, принялась рассматривать свои руки.

– Сейчас смажу твои синяки особой мазью и болеть перестанет, – пообещал Тигр, заметив её гримасу.

Задвинув свой пыточный инструмент, как про себя окрестила его Лин, в угол, Тигр подхватил подругу на руки и направился в харчевню. Усадив девушку на табурет, воин некоторое время рылся в своём мешке. Потом, достав из него маленькую коробочку из вишнёвого корня, он аккуратно закатал рукав её рубашки и принялся наносить на кожу мазь.

Принюхавшись к резкому запаху, Лин удивлённо посмотрела на него и не удержалась от вопроса:

– Из чего эта штука?

– Здесь много всего, – неопределённо ответил Тигр. – Главное, что эта штука хорошо помогает.

– Это точно, – удивлённо подтвердила Лин. – Такое впечатление, что у меня руки по локоть в горном ручье плещутся. Что это?

– Делать эту мазь меня научил монах. Здесь семь видов трав и девять разных корней. Завтра ты про свои синяки и не вспомнишь, а царапины заживут.

– Этой мази цены нет, – усмехнулась Лин, сидя на табурете с расставленными в стороны руками.

– Не мази, а секрету её изготовления, – покачал головой воин. – Он долго думал, прежде чем научить меня делать её.

– Ты умеешь делать её сам?! – не поверила Лин.

– Умею, – спокойно кивнул Тигр. – Я многое умею.

– Поделишься секретом? – лукаво улыбнулась девушка.

– Если только пообещаешь его никому не раскрывать, – твёрдо ответил воин.

– Я готова поклясться именем Великой Матери, – ответила Лин, растерявшись от его тона. – Ты так дорожишь этой тайной? – не удержавшись, спросила она.

– Я дал слово, что открою этот секрет только самому близкому мне человеку. Этого потребовал монах, – задумчиво ответил Тигр.

– Странное требование, – удивилась Лин.

– Я тоже сначала так решил. Ведь близких людей у меня нет. Тогда я и знать не мог, что мы встретимся, – улыбнулся он девушке.

– Значит, научишь? – радостно спросила Лин.

– Научу, – кивнул Тигр, поднимаясь. – Схожу в кухню. Есть хочется.

– Может, лучше я? – подскочила девушка.

– Сиди, пусть подсохнет, – отмахнулся Тигр, скрываясь за дверью.

Принесённый им обед был уничтожен моментально. Девушка даже не заметила, как смела с тарелки всё, что ей навалил туда Тигр. Только попытавшись пересесть с табурета на постель, она вдруг поняла, что вот-вот лопнет. Кое-как добравшись до матраса, Лин со стоном блаженства рухнула на него и, посмотрев на воина сонными глазами, спросила:

– Ты окончательно решил из меня кубышку сделать?

– Чего? – не понял Тигр.

– Раскормить говорю меня решил? – пояснила девушка.

– Не ной, – поморщился воин. – При таких тренировках тебе есть как следует нужно. И вообще, я тебе уже всё это объяснял.

– Вот стану коровой неповоротливой, что тогда делать будешь? – не унималась Лин.

– Не станешь, – отмахнулся Тигр. – Я же тебя гоняю без всякой жалости. Потому и кормлю соответственно. Чтобы ты из женщины в сыромятный ремень не превратилась. А то останутся одни жилы, вообще смотреть будет не на что.

– Это от меня одни жилы?! Это на меня смотреть не на что?! – вяло вскинулась Лин, но воин не дал ей закончить.

– Будешь со мной спорить, так и получится. Лежи и не подпрыгивай. Тебе сейчас особый режим нужен. Чтобы тело к тренировкам привыкать начало. Плохо только, что времени у нас мало. Не успею я тебя как следует подготовить, – вздохнул Тигр.

– Что значит, не успеешь? – не поняла Лин. – Ты куда-то собрался?

– Нет. Просто после всего, что я делать собираюсь, мне исчезнуть нужно будет. Если решишь со мной ехать, значит, будь готова к дороге. А в дороге какое обучение?

– Ты что, сомневаешься, что я отправлюсь с тобой? – возмущённо спросила Лин.

– Я не сомневаюсь, а спрашиваю, – спокойно ответил Тигр. – Говорил ведь уже, ты птица вольная. Да и дело у тебя здесь… – Он не закончил фразы, замолчав после брошенного на девушку взгляда.

Привстав, Лин смотрела на него со странной смесью злости, обиды и возмущения. Молчание затягивалось. Наконец она медленно поднялась и, подойдя к нему вплотную, тихо ответила, глядя прямо в его спокойные, глаза:

– Запомни раз и на всегда, Тигр. Я пойду с тобой, даже если ты сам этого не захочешь. Теперь ты от меня не избавишься. Никогда. Слышишь, воин. Никогда.

Осторожно прижав её к себе, Тигр уткнулся носом в её рыжую гриву, и глубоко вздохнув, ответил:

– Я хочу, чтобы ты ушла со мной. Но это должен быть твой выбор. Я не хочу заставлять тебя.

– А если я хочу, чтобы ты заставил меня? – с улыбкой спросила девушка, но воин не принял шутки.

– Меня всю жизнь заставляли делать то, чего я делать совсем не хотел. Ты не знаешь, что это такое. Когда тебя заставляют. Против воли, насильно. И ты никак, ничем не можешь этого изменить или отказаться. Я такого никому не желаю. А тебе тем более.

Вздрогнув от его тона, Лин растерянно отступила, глядя на него во все глаза. Потом сообразив, о чём он пытается ей сказать, решительно шагнула обратно и, закинув руки ему на шею, ответила:

– Глупый. Рано или поздно у каждой женщины наступает момент, когда она понимает, что просто должна сделать именно так и никак иначе.

– О чём это ты? – спросил Тигр.

– Ты можешь не заставлять меня словами, но есть вещи, которых я тебе объяснить просто не смогу. Просто в какой-то момент я поднимусь и пойду за тобой туда, куда пойдёшь ты. И это не будет выбором. Это будет для меня потребностью. Я должна буду так поступить. Понимаешь?

– Нет, – честно ответил Тигр, удивлённо глядя на подругу.

– Ну и не надо, – вздохнула Лин, прижимаясь к широкой, как стол, груди воина.

Тяжело вздохнув, Тигр осторожно обнял её и замер, наслаждаясь этой близостью. За мутным окошком неожиданно громыхнуло, и Лин, вздрогнув, ещё теснее прижалась к нему. По крыше снова забарабанил дождь. Мрачно покосившись в окно, Тигр недовольно проворчал:

– Намолили, сермяжники. Теперь это всю ночь будет.

– О чём ты?

– Дождь. Кметы всю неделю молятся, чтобы боги им огороды полили.

– Думаешь, это жрецы своим нытьём дождь выпросили? – с усмешкой спросила Лин.

– Не знаю, но говорят, здесь перед каждым праздником так, – ответил воин.

– Кто говорит? – не поняла Лин.

– Местные.

– Ну и ладно, – махнула рукой девушка. – Значит, можно будет заниматься только друг другом или просто выспаться.

– Да уж, в такую погоду только и остаётся, что спать, – кивнул в ответ Тигр, поднимаясь.

Собрав со стола посуду, он вынес её в кухню и, прихватив пару кувшинов вина, вернулся обратно.

Задвинув дверную щеколду, Тигр сбросил сапоги, безрукавку и, сунув пояс с кинжалами под подушку, улёгся в штанах поверх одеяла.

– Может, уляжемся как следует? – лукаво улыбнулась Лин, пробегая шаловливыми пальчиками по коже его живота.

– Потом, – тихо ответил Тигр. – Давай просто полежим. Полежим и молча послушаем дождь.

– Разве дождь может рассказать что-то интересное? – удивилась Лин.

– Не знаю. Но слушать его приятно. Особенно, когда можно лежать вот так, спокойно. Ни о чем не беспокоясь и не ожидая подлого удара.

– Тогда давай послушаем дождь, – покладисто согласилась Лин, которой уже давно не хотелось ничего делать.

Ей просто было хорошо. Привычно пристроившись на груди воина, девушка прикрыла глаза и незаметно для себя задремала. Тепло огромного тела накрыло её как одеялом, могучая рука легла ей на талию, и Лин почувствовала, что готова лежать так вечность. Это была последняя мысль, которую она успела осознать до того, как провалилась в спокойный сон без сновидений.

Они проснулись от грохота и криков, раздававшихся из общего зала. Моментально вынырнув из сна, Тигр приподнял голову и, прислушавшись, мрачно покачал головой. Разбуженная его движением, Лин лениво потянулась и, зевнув, спросила:

– Что там?

– Похоже, у нашего Санти возникли с кем-то серьёзные разногласия, – проворчал Тигр, легко поднимаясь и натягивая сапоги.

– Куда это ты собрался? – тут же подскочила Лин.

– Схожу посмотрю, кто там такой наглый.

– Ты решил податься в кабацкие вышибалы? – подпустила шпильку Лин.

– Придётся помочь ему, если мы хотим и дальше жить здесь спокойно, – пояснил Тигр, затягивая пояс.

– Я с тобой, – вскочила девушка, но тут же охнула от боли, скрутившей натруженные мышцы.

– Лежи, вояка, – усмехнулся Тигр. – Вернусь, начну приводить тебя в порядок.

– Только попробуй не вернуться, – огрызнулась Лин, медленно укладываясь на матрас.

Усмехнувшись в ответ, воин набросил безрукавку и вышел в коридор. С беспокойством глядя ему вслед, Лин навострила уши, прислушиваясь к происходящему в зале. Шум и грохот не утихали. Судя по всему, там кого-то крепко и обстоятельно били. И делали это с большим старанием.

Быстро пройдя по коридору, Тигр добрался до кухни и, заглянув туда, поискал глазами кого-нибудь из подавальщиц. Вся кухонная обслуга испуганно жалась по углам, то и дело растерянно поглядывая в сторону общего зала.

– Что случилось? – быстро спросил Тигр.

– Рыбаки забуянили, – тихо ответила стряпуха. – Как бы нам снова не пришлось хозяина сменить.

– Много их?

– Дюжина была. Дело сладили, а потом пить начали. Вот и допились до зелёных гоблинов.

– Кого? – не понял Тигр.

– Говорят, нежить такая в горах водится. Гоблины, – пояснила стряпуха, внимательно вслушиваясь в шум, доносящийся из зала.

– Ясно, – кивнул в ответ Тигр, бесшумно исчезая из дверного проёма.

– Тьфу ты пропасть! – возмущённо сплюнула стряпуха. – Исчез как баньши. Ясно ему. Ох, девочки, не к добру это всё, – проворчала она, обернувшись к сбившимся в стайку служанкам.

– Может, обойдётся? – испуганно пролепетала одна из них. – Этот вон какой здоровый. И кинжалищи у него – смотреть и то страшно.

– Кинжалищи, – передразнила стряпуха служанку. – Рыбаков там целая дюжина. Не сладят они вдвоём с хозяином. Ох, не сладят.

– Погоди ты охать, – цыкнула на неё вторая служанка. – И словами не кидайся. Не приведи боги, рыжая услышит. Эта прирежет и глазом не моргнёт. Помнишь, что она с Силатой сделала? Та до сих пор присесть толком не может. Маленькая, а злющая.

– Маленькие все злющие, – мрачно ответила стряпуха, но язык на всякий случай прикусила.

Тем временем шум в зале начал стихать. Но через некоторое время оттуда послышался дикий, леденящий душу рёв и звуки ударов чего-то тяжёлого о стены харчевни. Ответом на этот рёв был разноголосый вой и крики боли.

Не выдержав напряжения и напора любопытства, служанки медленно, шаг за шагом, принялись подбираться к дверям, ведущим в общий зал. Осторожно высунувшись из-за косяка, они замерли, раскрыв от удивления рты.

Рыбаков, как в клоаке называли контрабандистов, действительно была дюжина. Но, несмотря на численный перевес, большая часть этой дюжины испуганно жалась по углам, пытаясь спрятаться от огромного, разъяренного воина, ловко вбивавшего одного из них кулаками в стену.

Санти с окровавленным лицом сидел на полу посреди зала, ладонью зажимая рану на голове. Похоже, кто-то приложил его пустым кувшином.

Схватив избитого бандита за плечо и пояс, Тигр легко вскинул тело крупного, здорового мужчины над головой и, стремительно развернувшись, швырнул его через весь зал в растерянно топтавшихся друзей.

Всю шайку просто снесло с ног. В ту же секунду Тигр выхватил кинжалы. Один из бандитов попытался схватиться с воином врукопашную, но тут же рухнул с перерезанным горлом. Никто из бандитов даже не успел разглядеть молниеносный взмах руки гиганта. Сообразив, чем может закончиться для них эта стычка, разом протрезвевшие контрабандисты дружно принялись извиняться.

Замерев в боевой стойке, Тигр окинул всю шайку внимательным взглядом и, не оборачиваясь, спросил у Санти:

– Ты готов их простить, или скормить их всех шакалам?

– Пусть оплатят ущерб и проваливают хоть в Серые Земли, – простонал Санти, делая слабые попытки подняться.

– Вы слышали, что вам сказали? – рыкнул на них воин, и на ближайший стол посыпались полновесные золотые.

– А теперь исчезните отсюда. И забудьте дорогу в эту харчевню, иначе всех порешу, – пообещал Тигр, качнув для острастки кинжалами.

Вся шайка гурьбой бросилась к дверям, в результате чего у входа образовалась давка, но Тигр в очередной раз издал свой знаменитый рык, и бандиты растворились в ночи, словно просочившись сквозь стены.

Убрав оружие, воин подошёл к тяжело опиравшемуся на свою дубину Санти и, отняв его руку от головы, внимательно осмотрел рану.

– Не страшно. Только шкуру пробили… – проворчал Тигр и, повернувшись в сторону задней двери, рявкнул: – Эй, вы, принесите воды и чистого полотна!

Испуганно пискнув, служанки хором бросились исполнять приказ.

Одного рыка воина было достаточно, чтобы у них отбило всякую охоту любопытничать и совать носы не в свои дела. Уже через пару минут на столе, рядом с болезненно охающим Санти были сложены полосы чистого полотна и большая глиняная плошка с водой.

Осторожно смыв кровь с волос, Тигр прижал мокрую тряпку к ране и, подозвав первую попавшуюся подавальщицу, показал ей, что делать дальше. Оставив Санти на попечение служанки, воин быстро прошёл в свою комнату. Заметив кровь на его руках, Лин встрепенулась, но, убедившись, что кровь не его, снова улеглась на место, вяло поинтересовавшись:

– Что там случилось?

– Рыбаки побуянили. У Санти голова пробита. Придётся поработать лекарем, – усмехнулся в ответ Тигр, роясь в своём мешке.

Прихватив оттуда знакомую уже девушке коробочку и небольшой кисет, Тигр снова отправился в общий зал. Убедившись, что служанка всё сделала правильно и кровь почти остановилась, он разложил на столе принесённые вещи, и все сидевшие за столами невольно вздрогнули. Из принесённого кисета Тигр извлёк несколько кривых игл, моток тонкого высушенного сухожилия и склянку с порошком, которым коновалы обычно присыпают раны животным.

Мрачно посмотрев на этот набор, Санти скривился и слабым голосом произнёс:

– Может, не стоит так уж сильно увлекаться лечением. Давай просто зальём вином да тряпицей замотаем.

– И через пару седмиц тебя тихо закопают, – в тон ему ответил Тигр. – С ранами на башке шутить не стоит. А вино лучше выпей, чтобы не так больно было. Сейчас тебе шкуру заштопаю и особым порошком присыплю. Через пару дней будешь как новенький. Только голова ещё долго болеть будет.

– Почему? – растерянно спросил Санти, устраиваясь поудобнее.

– Да потому, что тебя по башке треснули, – не удержался от рыка воин.

Устало вздохнув, Санти покорно замер, понимая, что спорить с этим гигантом просто бесполезно. Смазав края раны мазью, которой лечил синяки Лин, воин вдел сухожилие в ушко одной из иголок, предварительно прокалив её над огнём свечи, и принялся ловко сшивать края раны. Затем, присыпав получившийся шов порошком, забинтовал Санти голову. Отступив на шаг, он полюбовался делом своих рук и, удовлетворённо кивнув, сказал:

– Завтра утром зайдёшь ко мне, посмотрим, что там будет. А сейчас поставь кого-нибудь на хозяйство и отправляйся в кровать. Толку от тебя сегодня мало.

Согласно кивнув, Санти подозвал самую старшую из своих подавальщиц и, отдав ей нужные распоряжения, поплёлся в свою комнату. Быстро собрав свои инструменты, Тигр догнал его в коридоре и, подстроившись под шаг, спросил:

– Что вообще случилось? С чего это они буянить начали?

– Сегодня всё не так идёт. Сначала они попытались меня с товаром надуть. Привезли не то, что клиенты заказывали, да ещё и качество такое, что только выбросить. А когда поняли, что финт не удался, принялись грозиться и нарываться на грубость. Я предложил им в общем зале вина выпить и подумать, как лучше дело сделать. Они вроде согласились. А потом, после третьего кувшина буянить начали, посуду бить, подавальщиц хватать, соседей задирать. Ну я и пошёл разбираться. Только заговорил, а их старшой меня кувшином по голове и огрел. Их много. Вот драку и затеяли, чтобы всех из харчевни выгнать и самолично со мной разобраться. Без свидетелей значит. А тут и ты подоспел, – устало рассказал Санти, тяжело оперевшись плечом о стену.

– Ну, значит, так тому и быть. Недаром я тому лошаку холощеному глотку перехватил, – хищно усмехнулся Тигр.

– Это точно, – слабо усмехнулся Санти. – Он у них главным заводилой был. Спасибо тебе, Тигр, – произнёс он, делая попытку поклониться.

– Да брось ты эти церемонии, – буркнул в ответ воин, подхватывая Санти за плечи. В последний момент у раненого трактирщика закружилась голова. Не подхвати его Тигр, он непременно рухнул бы носом в пол. – Иди, отдыхай. Надеюсь, эти дети шакалов сюда больше не сунутся.

– Побоятся, – покачал головой Санти. – Им лишний шум страшнее адских мук. Тем более что ты заводилу положил.

– С чего это они так шума боятся? – не понял Тигр.

– Они же в город тайком пробрались, да ещё и товар запретный притащили, – пояснил Санти.

– Надеюсь, товар не здесь? – настороженно спросил Тигр.

– Нет, конечно, – криво усмехнулся Санти. – Я его сам ходил смотреть. Мне только палёного товара в харчевне не хватало. Нет. Здесь всё чисто.

– Молодец. Это ты правильно решил, – одобрил его действия Тигр.

– Я с самого начала решил, что харчевня только харчевней будет. А все дела буду за забором решать. Не должно одно от другого зависеть.

– Правильно, – снова кивнул воин, доводя Санти до дверей его комнаты. – Сам лечь сможешь?

– Смогу. Отпустило вроде. Даже голова не так болит, – кивнул тот в ответ и осторожно шагнул за дверь.

Тигр постоял под дверью несколько минут и, убедившись, что шума падения тела нет, отправился к себе. Уложив инструменты в мешок, он вымыл руки и, немного подумав, спросил у подруги:

– Может, ужин принести? Ты не проголодалась?

– Не знаю, – пожала Лин плечами, – я бы, наверно, чего-нибудь сладкого съела. Пирога или булочек.

– Схожу, посмотрю, что в кухне есть, – ответил Тигр, решительно направляясь в указанном направлении.

Совершив очередной набег в кухню, он притащил в комнату такое количество провизии, что хватило бы на обед целой семье. Но, к удивлению девушки, они съели всё. Унеся посуду, Тигр разделся и, забравшись под одеяло, с удовольствием потянулся.

– Ты сейчас выглядишь как огромный ленивый кот. Сметаны крынку сожрал и потягивается, – рассмеялась Лин.

– А я и есть кот, – усмехнулся в ответ воин. – Я же Тигр. А тигры те же коты, только большие.

Рассмеявшись в ответ, Лин быстро погасила все светильники, оставив только один, и юркнула под одеяло. Устроившись поудобнее, она уткнулась носом ему в плечо и почти сразу тихо засопела. Он давно уже заметил за ней такую особенность. Стоило только девушке улечься ему на плечо и вдохнуть запах его тела, как она тут же засыпала, словно этот запах действовал на неё как сонное зелье.

Слушая её тихое, ровное дыхание, в которое тихим шорохом вплетался шум дождя, воин незаметно для себя задремал. Ему снился странный сон. Словно он опять оказался в пустыне. Один. Далеко от оазисов и поселений, без провизии и воды. С одним мечом, как это уже было однажды.

Он снова шёл пешком под палящими лучами солнца. Шёл туда, за горизонт, где когда-то жили его предки. Где шумело солёное море и ласковый бриз гнал на берег белые барашки волн. Он шёл домой. Шёл, зная, что его дома больше нет. Что от селения остались только его воспоминания. Но он шёл, зная, что ему нужно туда.

Зачем? Для чего? Эти вопросы его не интересовали. Он должен был попасть туда, где когда-то всё началось. Где остались непогребенными его родичи. Те, кто учил его рыбачить, пасти коней, ловить жемчуг, держать в руках оружие. Он шёл, чтобы отдать им последний долг. И не важно, что солнце безжалостно сжигает кожу, что раскалённый песок обжигает босые ноги, что в глазах темнеет от жажды и голода. Он должен, и он дойдёт.

И снова, как когда-то наяву, он дошёл. Дошёл, хотя чего ему это стоило, знают только он сам и боги. Но сейчас, во сне, что-то было не так. Он всей кожей почувствовал чей-то недобрый взгляд, пристально сверливший ему спину. Словно кто-то злой и смертельно опасный внимательно следит за ним, желая причинить вред.

Медленно бродя среди занесённых песком развалин, он собирал дрова для большого поминального костра и выкапывал останки тех, кто не догорел в том, давнем пожаре. Сложив костёр, он поднёс факел, и сложенные дрова заполыхали. В тот же момент что-то заставило его развернуться и выбросить вперёд руку.

В стальной хватке воина забилась огромная кобра, бросившаяся в его спину. Медленно, изо всех сил он сжимал сильные пальцы, зная, что даже одной капли её яда, попавшей на кожу, будет достаточно, чтобы умереть в мучениях. В ответ огромная гадина обвила кольцами руку воина, пытаясь вырваться и яростно сражаясь за каждый глоток воздуха. Но он продолжал сжимать ладонь.

Лин уснула, и ей приснился странный сон. Она снова оказалась в храме Великой Матери. Стоя на коленях перед огромной статуей богини, она медитировала, чтобы послать богине зов и услышать её ответ. Вот она сумела наконец отрешиться от окружающего мира, забыть про лязг оружия и ржание коней, раздававшиеся с улицы, про запах благовоний и тихий треск горящих факелов. Вот её сознание выскользнуло из объятий бренной оболочки и быстро понеслось к яркой синеве неба. Вот теперь она могла обратиться к богине, прося её дать ей силы услышать зов Верховной.

Но вместо сил она вдруг получила странный ответ. Ей явилась сама богиня. Но не такая, какой её представляли себе все амазонки. Не такая, какой её изобразил неизвестный ваятель. Это была женщина. Просто женщина. Без доспехов, оружия и окружения волков. Лин растерялась. Она и не представляла, что Великая Мать Войны может оказаться просто женщиной, которую легко принять за обычную мать семейства.

Высокая, статная. С широкими, словно созданными для деторождения бёдрами, узкой талией, высокой грудью и нежными, мягкими руками, которые должны держать младенца, а не смертоносное оружие. Белая туника, подпоясанная витым золотым пояском, мягкими складками обливала тело богини, не скрывая ни одного из достоинств её фигуры.

С грустной улыбкой, посмотрев на растерянную девушку, богиня вздохнула и произнесла мягким, бархатным голосом:

– Ты удивлена, девочка?

– Прости, Мать. Но я не понимаю. Ведь ты Великая Мать Войны?

– Прежде всего я, как и любая смертная женщина, просто мать. А уж потом Мать Войны. А вообще, глупость это всё. У войны не бывает матери.

– Но как? Почему? – пролепетала Лин.

– Да потому, что любая война – это враг любой матери. На войне гибнут. Гибнут материнские дети. И ни одна мать не станет благословлять войну. Ты многого не знаешь, девочка. Даже твоя Верховная не знает. А исправлять поздно. Вы умудрились переврать и перевернуть с ног на голову всё, чему я когда-то учила своих дочерей. Они выродились. Знаешь, я даже рада твоему отступничеству. Ты единственная, кто за многие годы рискнул плюнуть на все глупые заветы, которых я не давала и решиться связать свою жизнь с мужчиной.

Бросить всё ради него и ради своих будущих детей. Ты порадовала меня, маленькая амазонка. Твой бунт вдохнул в меня больше сил, чем два десятка великих молений твоих соплеменниц. Я снова ощутила себя той, юной и могущественной богиней, которая рискнула изменить положение вещей и создать новый культ. Культ женщины-матери. Ты напомнила мне меня саму. Какой я была когда-то.

– Я не понимаю тебя, Мать, – жалобно пролепетала Лин.

– Я знаю, – тяжело вздохнула богиня. – Знаю. Это трудно понять. Ведь это идёт в разрез всему тому, что ты слышала всю свою жизнь. Но это так. Просто прими это. И всё. Придёт время, и ты сама всё поймёшь. А сейчас, слушай меня внимательно. Нить твоей жизни лежит вне моих рук. Ты отдана высоким богам, и куда они решат направить тебя, мне не известно. Я не могу вмешаться и не могу ничего изменить. Но когда ты выполнишь свою миссию, они забудут про тебя, и тогда я сделаю так, чтобы ты снова стала моей. Теперь уже навсегда.

– Значит, высокие боги интересуются людьми только для достижения своих целей?! – возмущённо спросила Лин.

– Это звучит несправедливо, я знаю, – грустно кивнула богиня, – но иногда это действительно необходимо.

– Кому? Богам? – не сдавалась Лин.

– Да, девочка. Богам. Это сложно объяснить, но они не могут вмешиваться в течение дел в вашем мире лично. Они могут только использовать для этого людей. Направляя и подсказывая лучший ход. Иногда, чтобы достигнуть нужной цели и спасти многих, им приходится быть жестоким с некоторыми.

– Что ты имеешь в виду, Мать? – насторожилась Лин.

– Я говорю о твоём мужчине, – тяжело вздохнула богиня. – С самого рождения ему была назначена тяжёлая судьба. Но то, что он должен совершить, спасёт сотни, а может, и тысячи жизней. Подумай, стоит жизнь одного человека жизни многих? Не торопись отвечать. Я знаю, что ты сейчас готова сказать. Ведь ты любишь его. Остынь и подумай. А ответ. Ответ дашь сама себе. Люби его, амазонка. Люби так, как можешь, как хочешь. Как мечтаешь. Это всё, что я могу сделать для тебя. Надеюсь, он всегда будет оберегать тебя так же, как оберегает сейчас, в эту минуту.

– О чём ты, Мать? – не поняла Лин.

– Вернись и всё увидишь сама, – улыбнулась в ответ богиня, и девушку словно выбросило из сна.

Вздрогнув, Лин проснулась. Сразу, мгновенно. Словно и не было никакого сна. В ту же секунду проснулся и Тигр. Внимание Лин привлекли глухие удары и яростное шипение. Обернувшись, Лин едва сдержала крик. Огромная ладонь воина сжимала шею гигантской кобры. Змея обвилась вокруг руки воина и изо всех сил пыталась вырваться из стальных клещей, в которые превратились его пальцы.

Подняв голову, Тигр с мрачным удовлетворением посмотрел на бьющуюся гадину и, медленно поднявшись, отошёл в сторону от постели. Перехватив шею змеи второй рукой, он ещё сильнее сжал пальцы, хриплым от напряжения голосом произнёс:

– Огонёк, зажги свет и внимательно осмотри постель. Только ни к чему не прикасайся руками. Особенно, если увидишь влажное пятно. Её яд смертелен.

Моментально вскочив на ноги, Лин принялась ворошить постель. Убедившись, что огромная гадина не успела никого укусить или плюнуть ядом, девушка выхватила из ножен кинжал и двинулась к воину, с твёрдым намерением отсечь ей голову.

Уловив её намерение, Тигр чуть усмехнулся, прошипев сквозь стиснутые зубы:

– Решила меня без рук оставить?

– Убери одну ладонь, и я ей башку снесу, – решительно ответила девушка.

– Перестань злиться, – поморщился воин. – Лучше отойди в сторонку. Сейчас я ей устрою веселье.

Удивлённо отойдя в угол, Лин во все глаза уставилась на его руки. Убедившись, что девушка находится на безопасном расстоянии, Тигр вскинул руки над головой и резким движением бросил их вниз, словно кнутом хлестнул.

Это неожиданное движение заставило кольца змеиного тела соскользнуть с предплечий воина. В ту же секунду воин повторил рывок. В тишине явственно хрустнул хребет змеи. Огромные кольца обмякли, но она всё ещё было опасна. Но теперь, со сломанным хребтом, змея была лишена возможности бросаться на противника.

Подняв руки на уровень груди, Тигр решительно сжал пальцы, и змея в очередной раз слабо зашипела. Постепенно, пядь за пядью, огромное тело рептилии обмякло. Воин просто задушил её в своих могучих руках. Не понаслышке зная, как сложно убить простую змею, Лин с ужасом осознала огромную силу его рук.

– Вот ведь ремень-переросток, – проворчал Тигр, внимательно рассматривая безвольно висящую в руке змею. – И откуда ты только здесь взялась? Такие змеи в этих местах не водятся.

– Что будем с ней делать? – растерянно спросила Лин.

– Придётся одеться и сходить на задний двор.

– Зачем?

– Хочу голову ей отсечь. На всякий случай. Не верю я, что она здесь случайно оказалась. Слишком уж большая.

– Я с тобой, – подскочила Лин и бросилась к своим вещам.

Дав ей собраться, Тигр осторожно бросил змею посреди комнаты и начал одеваться, оставив девушку следить за рептилией. Натянув штаны и сапоги, Тигр застегнул пояс и, ухватив змею за шею, сразу позади головы, решительно вышел из комнаты.

Подойдя к старой колоде, на которой когда-то рубили мясо, воин выхватил кинжал и, бросив змею, одним движением отрубил ей голову. В этот момент Лин показалось, что в мёртвых глазах гадины сверкнуло странное, тёмное пламя.

– Ну вот и всё, – облегчённо вздохнул Тигр, пинком отбрасывая голову рептилии в сточную канаву.

– Надеюсь, что так, – кивнула в ответ Лин.

В этот момент из конюшни раздались злобное ржание, глухой удар и вопль боли. В ту же минуту чьё-то тело, проломив ветхие ворота, вылетело во двор и плюхнулось в лужу, расплескав жидкую грязь. Из конюшни послышались ругань и очередное злобное ржание жеребца.

– Похоже, мой жеребёнок с кем-то воюет, – усмехнулся Тигр и молнией метнулся в конюшню.

Дернувшись было следом, девушка сделала несколько шагов, но остановилась, решив, что для двух таких гигантов, как Тигр и Сапсан, в конюшне слишком мало места. Она не ошиблась. Из конюшни послышались смачные удары и крики боли. Спустя пару минут в воротах появился Тигр, держа в каждой руке по безвольно висящему телу.

Без долгих церемоний швырнув тела в грязь, воин моментально скрутил обоих их же верёвкой и присел над третьим, вылетевшим во двор вместе с воротами. Внимательно осмотрев тело, воин выпрямился и, чуть качнув головой, с сожалением произнёс:

– Готов. Сапсан лупит так, что не всякий медведь выдержит. Рёбра проломлены.

Развернувшись, он снова прошёл на конюшню. Прислушавшись, Лин поняла, что воин тихо уговаривает коня успокоиться. Вернув жеребца в денник, Тигр закрыл дверь и осмотрелся. Подобрав с полу мешок, он вышел во двор и недолго думая вывалил его содержимое на землю.

Выдернув из держателя над дверью факел, он внимательно осмотрел содержимое мешка. В мерцающем свете факела Лин разглядела странной формы недоуздок, моток верёвки и несколько мешочков. Тем временем воин без лишних церемоний принялся в них заглядывать.

Осмотрев, понюхав и даже попробовав на вкус найденные там травы, Тигр сплюнул и, ухватив ближайшего конокрада за шкирку, макнул его головой в поилку для скота, полную дождевой воды. Ответом на это действие стал кашель и хрип запалённой лошади. Убедившись, что конокрад очухался, воин бросил его на землю и, наступив сапогом на живот, мрачно спросил:

– Ну и какой сын шелудивого верблюда надоумил вас украсть моего коня?

– Мы ничего не крали, – прохрипел конокрад, – просто от дождя в конюшне прятались.

– Ага, так я тебе и поверил, – усмехнулся Тигр. – Я в вашем мешке уже порылся. С тем набором, что я там нашёл, вас смело можно сдавать стражникам как настоящих конокрадов. И не говори мне, что у вас денег не было, чтобы дождь в харчевне переждать, – добавил он, ловко обыскивая лежащего.

Воин оказался прав. Щегольской кошелёк конокрада выдал целую пригоршню серебра. Передав деньги подруге, Тигр снова придавил конокрада к земле и задал следующий вопрос.

– Так ты говоришь, что в конюшню погреться зашёл? А зачем тебе тогда нужно было коня из денника выпускать?

– Не выпускали мы его! – попытался возмутиться конокрад. – Он сам вышел и на нас бросаться начал.

– Вот как? Не выпускали значит? А хочешь я расскажу тебе, как на самом деле всё было? – склонился к лежащему воин, зловеще поигрывая кинжалом. – Вы решили выкрасть моего коня, но, зная, что это боевой жеребец, как следует подготовились. Взяли сушёную белладонну, маковую солому и даже шипы недоуздка цикутой смазали.

Понимаешь, Огонёк, если развести в воде белладонну, или добавить в сено маковой соломы, то съевшая или выпившая это лошадь будет полусонной. Вялой. Тогда можно будет на неё недоуздок надеть и тащить за собой куда угодно. Она даже ржать не будет. Шипы с цикутой в морду упираются. Больно. А цикута ещё дурману прибавляет. Так и уводят. Только они не знали, что я своего коня овсом кормлю, а ведро с водой, всегда в дальний угол денника ставлю.

Не хотели они к боевому жеребцу в денник лезть. Вот и решили выпустить. Побродит конь по закрытой конюшне и обратно в денник на солому вернётся. А они тем временем успеют в воду своей дряни насыпать. Да не учли ребятки, что боевой конь рядом с собой посторонних не терпит. И только хозяина слушает. Вышел Сапсан и того первым приложил. А этих в угол загнал. Там я их и нашёл.

– Похоже, ты и сам этим делом промышлял, – мрачно отозвался конокрад.

– Нет. Я с самого детства коней водил. Наших скакунов по всей степи знали. И коня этого я вырастил сам. Один. Кто вас послал? Чьи слуги?

– Конюхи городского головы, – мрачно ответил конокрад. – Убьёшь нас, сам на плахе окажешься.

– Врёшь. Сынок его вас послал. А сам голова и знать про это ничего не знает, – усмехнулся в ответ Тигр.

– Колдун ты, что ли? – растерянно спросил конюх. – Говоришь так, словно сам всё своими глазами видел.

– Дурак, – презрительно бросил Тигр. – Про коневодство я тебе уже сказал, а про то, что сынок головы вас послал, догадаться не сложно. Он уже пытался этого коня купить. А когда не получилось, убить меня попытался, за что и был собственным эстоком выпорот. Не сложно два и два сложить.

– Что с ними делать будем? – задумчиво спросила Лин.

– Обыщи остальных. Сейчас свяжу и запру в сарае до утра. А там посмотрим.

– Лучше отпусти нас добром. Хозяин всё равно узнает, что ты сделал, – попытался напугать его конюх.

– А какой резон мне вас отпускать? Один всё равно мёртв. Мой конь шутить не умеет. Что за одного, что за трёх ответ держать, без разницы. Только одно дело, если я один говорю, а совсем другое, если трое мне возражают. Как думаешь? – криво усмехнулся воин.

– Всё равно след от твоего кинжала останется, – привёл последний аргумент конокрад.

– Ну с этим ещё проще, – усмехнулся в ответ Тигр и, ухватив конокрада за голову, одним движением свернул ему шею.

– Решил не церемониться? – мрачно спросила Лин.

– Надоело мне оглядываться и всех опасаться. Теперь пусть меня боятся. Не отстанут, оставлю без городского головы, – мрачно отозвался Тигр, подходя ко второму конокраду.

Свернув шею так и не пришедшему в себя конюху, Тигр быстро обыскал тело и, передав всё найденное подруге, задумчиво оглядел двор. Бросив быстрый взгляд на тела, он чуть усмехнулся, и решительно вернув факел на место, подошёл к конокраду, погибшему первым.

– Ты что задумал? – насторожилась Лин.

– Хочу убрать эту падаль со двора. Санти болеет, и держать их в сарае долго нельзя. Вонять начнут. Выброшу в переулок, пусть городская стража себе головы ломает, как они там оказались.

– Потому ты и кошельки срезал? – догадалась Лин.

– Угу, – с усмешкой кивнул Тигр. – Пусть думают, что их просто ограбили.

– А если про это ночной король узнает? – с сомнением спросила Лин.

– Как? В городе посторонних много.

– Ну как знаешь, – вздохнула Лин, понимая, что спорить с ним бесполезно.

Кивнув в ответ, воин закинул тело на плечо и, воспользовавшись тенью набежавшей тучи, одним рывком перемахнул через забор.

Сразу за задним двором харчевни начинался длинный пустырь, на который с нескольких сторон выходили четыре переулка. Узкие, как собачий лаз, зажатые с боков глинобитными стенами скособоченных домов, они больше напоминали грязные кишки, брошенные на землю за ненадобностью.

Внимательно осматриваясь и прислушиваясь, воин перенёс все тела в самый дальний переулок и, впервые за много дней порадовавшись вновь начавшемуся дождю, вернулся в харчевню. Тщательно отмыв сапоги и кожаные штаны, Тигр проскользнул в свою комнату.

* * *

Той же ночью в одном из подвалов королевского дворца человек среднего роста с тщательно ухоженными волосами и руками неожиданно вздрогнул и очнулся от транса, навеваемого сладковатым дымом порошка серого лотоса. В подземелье было жарко и влажно. Жар источали несколько десятков жаровен, расставленных по периметру огромного зала. По стенам подземелья медленно стекали крупные капли влаги, словно сами стены плакали, понимая, какие ужасы им приходится скрывать.

Обнажённое тело мужчины лоснилось от пота. Набедренная повязка намокла и неприятно липла к телу, но он не замечал этого. Устремив в стену невидящий взгляд, мужчина судорожно вздохнул и, утерев лицо дрожащей рукой, тихо прошептал:

– Как такое могло случиться? Кто посмел убить посланца Великого Нага?

Не найдя ответов на свои вопросы, мужчина медленно поднялся и подошёл к огромной статуе, изображавшей змею, раздувшую капюшон. Упав на колени, мужчина воздел руки и громко воскликнул, глядя в огненные рубины, вставленные в глазницы статуи:

– Великий Отец. Хозяин тьмы и хаоса, ответь своему недостойному слуге!

Распростёршись ниц, мужчина ждал ответа. Медленно, словно преодолевая огромное сопротивление, голова статуи повернулась, и огненные глаза остановились на спине мужчины.

– Кто-о? – раздался тихий вопрос, прозвучавший в подземелье как гром.

– Это я осмелился воззвать к тебе, Великий Отец Хаоса, – вполголоса ответил мужчина, не рискуя поднять глаза.

– Что тебе нужно, смертный? – прошелестел голос. Этот вопрос, заданный с непонятным и непривычным человеческому уху голосом, поверг мужчину в трепет. Молившийся испытывал одновременно ужас и экстаз. По мокрому от пота телу то и дело пробегала дрожь, гладкие, ухоженные руки дрожали, но голос оставался твёрдым.

– Я осмелился нарушить твой покой только по одной причине. Твоё живое воплощение погибло. Кто и как это сделал, мне узнать не удалось. Помоги мне найти виновного, чтобы я мог принести его тебе в жертву.

– Ты допустил смерть моего воплощения, смертный? А знаешь ли ты, червь, какое наказание ждёт тебя? – зловеще прошелестел голос, и мужчина задрожал ещё сильнее.

Кое-как справившись с волнением, он сглотнул застрявший в горле ком и ответил, стараясь, чтобы голос его прозвучал как можно твёрже:

– Ты волен делать со мной всё, что тебе будет угодно. Но позволь напомнить тебе, о Великий, что я единственный в этой стране, кто истинно верует в тебя и служит не щадя своих слабых сил.

– Как это случилось? – спросил голос более спокойно.

– Принеся тебе жертву, Великий, я выпустил твоё воплощение на охоту, как и положено по завещанным тобою канонам. Я поступал так всегда. С того момента, как твоё воплощение вошло в полную силу и смогло охотиться. Так было и сегодня. Он вышел и отправился на охоту. Я следил за ним, но в какой-то момент моё сознание словно покрылось туманом. Я воззвал к твоей силе, но не получил ответа. А когда туман рассеялся, твоё воплощение уже погибло.

– И ты воззвал ко мне, – закончил за человека голос.

– Это так, Великий, – тихо подтвердил мужчина.

– Сознание закрыло туманом, – задумчиво повторил голос. – Это странно. Ведь твоя связь с моим воплощением есть моё порождение и прервать его нельзя. Это могу сделать только я. Странно. Странно и интересно. Я должен увидеть это сам. Открой своё сознание, человек, – приказал голос, и мужчина ощутил жёсткое давление в своей голове, словно кто-то силой вытеснял его из его же собственного тела. В одно мгновение мужчина оглох и ослеп. Отключились все органы чувств, и он потерял ощущение времени. Сколько это длилось, он не знал, но неожиданно давление пропало, и человек разом обрёл своё тело.

– Ты был прав, смертный. Это не простой туман. Но самое непонятное, откуда он взялся и кто его наслал.

– Я думал, ты сможешь узнать это, – удивлённо ответил мужчина и тут же пожалел о своей несдержанности.

– Не смей говорить со мной, червь, пока я тебе не разрешу! – загремел голос.

Ужас сковал все члены человека. От страха мужчина забыл всё на свете, даже собственное имя. Вжавшись в каменные плиты пола, он затрясся как в лихорадке, не в силах даже кричать. Жаровни, стоявшие вдоль стен, вспыхнули и выбросили в воздух огромные языки пламени. Огонь заполнил всё пространство зала, и человек понял, что сейчас будет испепелён. Открыв рот, мужчина попытался закричать, но страх перехватил его горло стальным обручем, и из раскрытого рта вырвалось только тихое сипение.

Неожиданно языки пламени пропали, и ужас отступил. Не веря самому себе, мужчина ощупал своё тело руками и, убедившись, что жив, снова распростёрся ниц.

– Тебе ещё рано умирать, смертный, – произнёс голос намного спокойнее. – Помни, ты в моей власти. Не смей дерзить мне.

– Я и мыслить, не смел о дерзости, – растерянно пролепетал мужчина. – Просто я не мог поверить, что ты, Великий, при всём своём могуществе не увидел того, кто наслал этот туман, хозяин. – Последнее слово далось человеку с трудом, но обладатель голоса не заметил этой заминки.

– Моё могущество не безгранично, тем более сейчас. Здесь, в вашем тварном мире, я не могу появляться в своём истинном облике. Это запрещено. И потому мне приходится использовать ваши слабые силы, – нехотя пояснил голос. – Но это не значит, что я вообще ничего не могу. Кое-что я успел понять.

– И что же ты понял, хозяин? – с интересом спросил мужчина.

– Этот туман наслал кто-то из моих врагов. Ты не мог им помешать. Их могущество равно моему. Но моё воплощение погибло в странном месте, которое вы, люди, называете клоакой. Его убил смертный. Странный смертный.

– Странный? Чем же он странен? – не понял мужчина.

– Его сила. И физическая и духовная. Это странно и непонятно. Словно множество душ разом поселилось в одном человеке. Этого не может быть, но это так. Мне нужно поразмыслить. Оставь меня, смертный. Уходи, – приказал голос задумчиво, и человек, покорно поклонившись, выскользнул из зала.

Проходя тёмными коридорами подземелья, мужчина мрачно скрежетал зубами от злости. Ведь это живое воплощение своего бога он привёз из дальнего путешествия. Выкормил собственными руками из крошечного змеёныша в огромного змея, и вот теперь все труды пошли прахом. Из-за чего? Из-за какого-то непонятного тупого вояки, всё достоинство которого заключено только в умении размахивать мечом и наливаться дешёвым вином в мерзких кабаках.

В той далёкой стране, где мужчина получил в руки крошечного змеёныша, существовал древний обычай, уходящий корнями к началу времён. Раз в месяц, по особым дням, когда в храмах Великого Змея проводились большие моления, из специальных загонов выпускали нескольких гигантских нагов. Они выбирались в город и окрестности, и тот, кого они убивали, считался принесённым в жертву богу.

Очень часто змеи похищали младенцев из колыбелей, но кметы боялись вставать на пути гадов. Ведь убийство священного змея считалось святотатством, за которое казни подвергалась вся семья убийцы. Казнь совершалась жрецами храма. Семью святотатца приносили в жертву Великому Змею особо жестоким образом. Люди часами умирали на алтаре, исходя кровью и криками боли. Только так можно было искупить свою вину.

Именно этот обычай и хотел ввести в королевстве мужчина, привезя сюда, на запад, змеёныша гигантского нага. Дождавшись, когда змея подрастёт, он начал выпускать её по ночам, приучая к охоте и попутно уничтожая нищих в клоаке. Ведь у того подлого племени, что живет, копошась как черви в этой мерзкой грязи, есть только одно преимущество. Их дети. То, что Великий Змей принимает с особой благосклонностью. Чистые, безвинные души.

До тех пор, пока культ змея не объявлен открыто, у человека, поклоняющегося Великому Нагу, не было другого выхода. Только так он мог служить своему божеству и приносить ему требуемые жертвы. Ведь никто не станет интересоваться делами нищего квартала и поднимать шум из-за одного младенца, пропавшего из грубо сделанной колыбели.

Повоет какая-нибудь нищенка над пустой колыбелью своего ублюдка. Попьянствует седмицу отец, если он вообще есть, а потом всё снова вернётся в своё русло. Снова кто-то обрюхатит грязную бабу, и в очередной раз появится на свет никому не нужный младенец.

Он прошёл через многое, этот странный адепт тайного культа. Но теперь из-за странной прихоти богов ему придётся начинать всё сначала. Всё заново. Ведь здесь, на западе, невозможно найти нового змеёныша. Как теперь ему служить своему богу? Как совершать нужные обряды? Оставалось только ждать милости от Великого Змея. Теперь только он мог решить, что человеку делать дальше. Ведь все правила проведения обрядов были указаны им самим.

Поднявшись в цокольный этаж дворца, мужчина толкнул незаметную дверь и шагнул в коридор, охранявшийся мрачными чернокожими рабами. Только им он мог позволить сторожить этот коридор. Рабы были немыми и бесполыми, но не от рождения, а по решению жрецов Великого Змея. Жрецы сами отбирали мальчиков в возрасте до пяти лет, находя на их телах дюжину признаков, по которым определяли, подойдут ли они в служители Змею.

Мальчиков кастрировали и вырезали языки, после чего их направляли в специальную школу при храме. Там при помощи специальных упражнений их превращали в стражей. Стражей тайных залов, куда имели доступ только посвящённые и жертвы. День за днём несчастных превращали в покорных, преданных как собаки, существ, не знающих другой доли, кроме служения жрецам.

К двадцати годам они превращались в огромных, могучих стражей, способных голыми руками разорвать человека пополам. Ритуальные татуировки и шрамы покрывали их чёрные, как сажа, тела, а на лицах, лишённых всяческой мимики, блестели только белки глаз.

Увидев выходящего, рабы согнули спины в глубоком поклоне, предварительно отсалютовав ему огромными кривыми мечами. Не обратив на рабов внимания, мужчина быстрым шагом прошёл по коридору и, поднявшись по винтовой лестнице, углубился в хитросплетение коридоров дворца. Этих рабов он привёз из своей поездки в далёкую страну, где и стал адептом культа Великого Змея.

Предаваясь мрачным размышлениям, мужчина прошёл в королевские покои, даже не обратив внимания на отдавших ему воинский салют гвардейцев. Сейчас ему было не до таких мелочей. На то они и стражи, чтобы почитать того, кого им поручено было охранять.

* * *

Раннее утро встретило Тигра и Лин мелким, промозглым дождём, так и не прекращавшимся всю ночь. Выглянув в окно, воин тяжело вздохнул и, посмотрев на мирно спящую подругу, бесшумно выбрался в коридор. Справив нужду, он вернулся в комнату и, ещё раз покосившись на окно, уселся за стол. Делать было нечего абсолютно.

Лин, сонно вздохнув, пошарила рукой по постели и, не обнаружив рядом знакомого тела, нехотя подняла голову. Увидев воина сидящим, девушка потянулась и, смачно, от души, зевнув, негромко спросила:

– И чего тебе не спится? Всё равно ведь в такую погоду на улицу не выйдешь.

– Это точно, – мрачно ответил ей Тигр.

– Ну и шёл бы в постель. Ведь толком поспать нам так и не дали.

– Ничего, я привык спать урывками.

– Интересно, стражники уже нашли твоих приятелей?

– Не думаю. Если бы нашли, уже ломились бы в харчевню.

– Почему?

– Выяснять, не слышал ли кто чего или не видел.

– Думаешь, они будут проявлять такое рвение? – не поверила Лин.

– Сейчас канун праздника, а это конюхи городского головы. Да и сынок наверняка их уже заждался. Думаю, скоро явятся, – мрачно усмехнулся в ответ Тигр.

Тяжело вздохнув, Лин перевернулась на спину и, в очередной раз, зевнув, прикрыла глаза, произнеся сонным голосом:

– Ну если явятся, разбуди. Хоть посмотрю на такое невиданное зрелище.

Усмехнувшись в ответ, Тигр опёрся локтями на жалобно скрипнувший стол и снова уставился в окно. Приоткрыв глаза, Лин внимательно наблюдала за ним. Ей нравилось смотреть на его лицо. Суровые, словно рубленые черты лица, покрытого шрамами, расслаблялись, а чуть прищуренные глаза приобретали мечтательное выражение.

Она не знала, о чём он думает, но была уверена, что это было что-то хорошее. Девушке очень хотелось верить, что в этих мечтах есть место и для неё. Лин не верила, что однажды он просто уйдёт, оставив её одну. Ведь им так хорошо вместе. Он просто должен это понимать. Должен.

Вздрогнув, девушка поняла, что не сможет уснуть и, приподнявшись, принялась рассматривать его открыто, положив голову на руку. Услышав её шевеление, Тигр медленно повернулся и, улыбнувшись, спросил:

– Не спиться? Или я помешал?

– Ты не можешь мне помешать, – улыбнулась в ответ Лин.

– Я имел в виду сон, – усмехнулся Тигр.

– И спать тоже. И вообще, хватит сидеть с таким мрачным видом. Лучше иди сюда, – лукаво улыбнулась девушка.

Улыбнувшись в ответ, воин легко поднялся и, улёгшись рядом с ней, ловко переложил девушку себе на грудь. Поцеловав её в тёплый нос, он чуть улыбнулся и тихо спросил:

– Вот. Пришёл. И что дальше?

– А дальше, ты сейчас расслабишься и забудешь про все проблемы. Ты здесь, со мной. А значит, всё в порядке и жизнь продолжается. Я хочу, чтобы ты помнил только одно. Пока мы вместе, нам ничего не грозит.

– Я знаю, – улыбнулся в ответ воин.

– Тогда обними меня покрепче и не отпускай, – тихо попросила Лин, прижимаясь к его широкой груди.

– Не отпущу, – пообещал Тигр, осторожно сжимая её в объятиях.

Затихнув, Лин блаженно прикрыла глаза и, глубоко вздохнув, прислушалась к биению его могучего сердца. Прислушавшись к её дыханию, Тигр понял, что она уже успела уснуть. Чуть улыбнувшись, он нежно погладил её по атласной коже плеча. Так, баюкая девушку словно младенца, воин тихо блаженствовал, наслаждаясь тишиной и покоем.

Из объятий сна их вырвал громкий, наглый стук в дверь. Моментально проснувшись, Тигр вскочил и, на ходу запрыгнув в штаны, метнулся к двери, затягивая на талии наборный пояс с кинжалами. Отодвинув щеколду, воин встал так, чтобы оказаться в стороне от двери, и громко ответил на продолжавшийся стук:

– Войди.

В ту же секунду дверь распахнулась и в комнату ввалились четверо стражников во главе с седым десятником. Быстро осмотревшись, стражники растерянно уставились на огромного, украшенного шрамами воина, рядом с которым самый крупный из них смотрелся просто заморышем. Смущённо прокашлявшись, десятник шагнул вперёд и, подкрутив вислый ус, спросил:

– Кто из вас снимает эту комнату?

– Оба, – коротко ответил Тигр, сложив руки на груди. От этого движения стражники почувствовали себя ещё более не уютно.

– И вы оба были здесь всю ночь?

– Конечно.

– По каким делам вы прибыли в город?

– По личным. Я ищу одного человека. Девушка пришла со мной.

– Этой ночью вы что-нибудь слышали?

– А что именно мы должны были услышать?

– Крики о помощи, конское ржание, звуки, которые раздаются во время драки? – нехотя перечислил десятник.

– Нет. Мой конь стоит в конюшне. Его голос я знаю, а остальные лошади меня мало интересуют, – пожал плечами воин.

– Я спросил не про вашу лошадь, а про то, что вы слышали ночью, – начал заводиться десятник.

– Я уже ответил, десятник. Мы ничего не слышали, – ответил Тигр, чуть повысив голос.

– Вы говорите сразу за двоих? – удивился десятник.

– Да. Если бы она что-то услышала, то сразу разбудила бы меня. Вас что-то не устраивает в таком ответе?

– Вы не ответили на вопросы, – мрачно отозвался десятник.

– Это всё, что я могу вам сказать. Других ответов у меня нет, – пожал плечами Тигр.

– Это ваши сапоги? – неожиданно спросил один из стражников, тыча толстым волосатым пальцем в стоящие в углу сапоги Тигра.

– Мои, – удивлённо кивнул воин.

Удовлетворённо кивнув, стражник ухватил один сапог за голенище и, перевернув, принялся тщательно рассматривать подошву и подбитый железом каблук. Удовлетворив своё любопытство, он поставил его на место и взялся за другой. Осмотрев его так же тщательно, стражник неопределённо хмыкнул и, поставив обувь на место, мрачно посмотрел на воина.

– Вы всегда так тщательно моете свои сапоги?

– Вчера почти весь день шёл дождь, и мы не выходили из харчевни.

– И чем же вы занимались? – тут же спросил десятник.

– Ели, спали, разговаривали. Когда вы пришли, мы ещё спали. И вообще, на каком основании вы решили, что можете врываться сюда и задавать нам глупые вопросы? Что вообще произошло? – спросил Тигр, и от звука его голоса стражники невольно присели, покрепче хватаясь за свои алебарды.

– В переулке, за пустырём найдены три трупа. Эти люди были конюхами нашего городского головы. Мы посланы, чтобы выяснить всё об их гибели, – нехотя пояснил десятник.

– А при чём здесь мы? – недоумённо пожал плечами Тигр. – Мы не знаем этих людей, не встречались с ними и не вступали в споры. Зачем нам их убивать?

– Тела были ограблены.

– Не думаю, что у простых конюхов нашлись большие деньги. Даже у конюхов городского головы, – криво усмехнулся воин. – И что они вообще делали в такой дыре, да ещё и ночью?

– Это меня самого удивляет, – нехотя признался десятник. – Мы можем взглянуть на вашего коня?

– Конечно, – удивлённо ответил Тигр, берясь за сапоги.

Быстро обувшись, воин повёл стражников в конюшню. Едва заслышав знакомые шаги, застоявшийся Сапсан встретил своего седока громоподобным ржанием, от которого растерянные стражники испуганно присели, втягивая головы в плечи.

Открыв денник, Тигр набросил на коня недоуздок и вывел его из конюшни. Увидев огромного вороного, который был под стать своему ездоку, стражники удивлённо переглянулись и опасливо отступили в сторону. Подходить к этому чудовищу близко никто из них не решился. Любому, мало-мальски думающему человеку сразу становилось понятно, что это боевой жеребец и чужак рискует найти свою смерть под его копытами.

Десятник, мрачно посмотрев на коня, попытался подойти к нему поближе, но едва он сделал пару шагов, как злой жеребец предупреждающе стукнул копытом и оскалил крепкие зубы. Отодвинувшись подальше, десятник тяжело вздохнул и нехотя проворчал:

– Хороший конь. Где ты его взял, воин?

– Сам вырастил.

– Сам? – не поверил десятник. – Вырастить такого коня не просто. А судя по его реакции, это настоящий боевой конь.

– Верно. Мне удалось вырастить из жеребёнка настоящего драчуна, – с законной гордостью усмехнулся Тигр. – Это было трудно, но у меня получилось. Не боится ни человека, ни зверя. А в драке даже вооружённого бойца взять может.

– Как это? – не понял десятник.

– Бьёт передними ногами и кусает. Если собьёт с ног, сразу старается затоптать, – пояснил Тигр.

– Чтобы научить коня таким приёмам, нужно хорошо знать лошадей, – задумчиво проворчал один из стражников.

– Все мои предки были коневодами. Наших лошадей по всей степи знали. Я с самого детства лошадьми занимался.

– Что ж. Это многое объясняет, – кивнул головой десятник.

– Но не объясняет, зачем вы принялись допрашивать меня, – спросил Тигр.

– Ладно, парень, надоело мне с тобой в игры играть, – неожиданно ответил десятник, скривившись. – Всё дело в том, что сегодня утром, после того как были обнаружены тела конюхов, сын городского головы прибежал к нам в казармы и, путаясь в соплях и слезах, поведал, что послал этих людей увести из клоаки боевого жеребца. Он подробно описал этого коня. И признался, что уже пытался его купить, но вместо коня получил собственным эстоком по заднице.

Мы обыскали все харчевни вокруг пустыря и нашли тебя и твоего коня. Думается мне, они влезли сюда, пытаясь выкрасть коня. Но жеребец благодаря своей выучке убил одного из них. Ты услышал шум, вышел на конюшню и застал там их. Ну, а дальше всё просто. Ты ведь воин.

– Я-то воин. Но вот какое дело. Как именно убили этих конюхов?

– Шеи свёрнуты, а у одного грудь проломлена, – удивлённо ответил десятник.

– Вот именно. А я встретил вас в комнате вот с этим. – Тигр выразительно ткнул пальцами в висящие на поясе кинжалы. – Ты сам сказал, я воин, и застав здесь конокрадов, я бы просто прирезал их, а не стал бы возиться и сворачивать шеи. Ведь пока возишься с одним, другой сбежать успеет.

– Вот это меня и удивляет, – нехотя отозвался десятник.

– Я думаю, всё было по-другому, – сказал Тигр, задумчиво почесав в затылке. – Возможно, они и вправду явились сюда за моим конём, и Сапсан пришиб кого-то из них. Увидев, что их приятель мёртв, они решили убраться отсюда. Вести одновременно коня и нести тело сложно. Ведь конь не простой. Они решили забрать тело и, перебравшись через пустырь, вошли в переулок. Там их и встретили. Прибили, ограбили и бросили тела.

– Похоже, – задумчиво отозвался десятник.

– Думаю, так оно и было, – усмехнулся в ответ Тигр. – Ведь голова наверняка требует срочного ответа. Вот и доложи ему, как оно случилось.

Стражники быстро переглянулись, понимая, что это самая приемлемая версия случившегося. Конечно, городской голова будет недоволен, что убийцы не пойманы и не казнены, но это уже будет не тот гнев, который нельзя пережить. Тем более что косвенным виновником их гибели был его сын. Капризный, избалованный юнец, привыкший, что все окружающие потакают его прихотям.

– Ты случайно работу не ищешь? – неожиданно усмехнулся десятник.

– Нет. А что? – не понял Тигр.

– Если надумаешь, приходи к нам в казармы. Спросишь десятника Варга. Мне такие сообразительные парни нужны. Да и силёнкой тебя видать боги не обидели.

– Спасибо, десятник, но мне не нужна работа. Я в этом городе по делу, – усмехнулся в ответ Тигр.

– И по какому же, если не секрет? – заинтересованно спросил десятник.

– Человека одного ищу. Колдуна. Вот разберусь с ним и уеду, – с мрачной усмешкой ответил воин.

Изумлённо переглянувшись, стражники растерянно уставились на огромного воина. Крякнув, десятник снял шлем и, почесав коротко стриженный седой затылок, мрачно ответил:

– У нас в стране колдовство под запретом. И если ты знаешь колдуна, который скрывается в нашем городе, то по закону ты обязан сообщить об этом всё, что тебе известно.

– В том-то и дело, старина, что мне ничего не известно. Знаю только, что он где-то здесь. В этом городе. Это всё, что я знаю. Потому и ищу его сам, – пожал плечами Тигр.

– Как он выглядит? – не унимался десятник.

– Я видел его много лет назад, но уверен, что узнаю, как только увижу. Могу описать то, что видел когда-то. Среднего роста. Короткая седая бородка. Злые глаза. Трудно сказать, какой облик он принял сейчас.

– Как же ты его тогда узнаешь? – не понял десятник.

– Такие лица не забывают, – мрачно отозвался Тигр.

– Похоже, он тебе здорово насолил, если ты ищешь его по всему миру, – вступил в разговор стражник, изучавший сапоги воина.

– Даже больше, чем вы все вместе можете себе представить. Из-за этого колдуна погиб весь мой род. Все, кто был мне дорог. И я найду его. Даже если мне придётся потратить на это всю жизнь, – ответил Тигр, и все стоявшие во дворе вздрогнули, столько силы и ненависти прозвучало в этих словах.

– Значит, ты приехал в наш город ради мести? – задумчиво спросил десятник.

– Да.

– Но сейчас канун праздника, а значит, любое убийство под запретом. Ты сразу окажешься в башне Молчания.

– Его ещё нужно найти, – пожал плечами воин.

– Но с другой стороны, это колдун, а колдовство у нас под запретом, и уничтоживший колдуна сделает благое дело, – продолжал рассуждать вслух десятник. – Даже не знаю, как мне лучше поступить? Доложить о тебе начальству, и пусть у него голова болит. Или просто забыть о том, что ты рассказал.

– Решать тебе. Только учти, что при любом раскладе я от своих слов откажусь. Скажу, что вы с меня мзду требовали, а, не получив, озлились и решили отыграться, сочинив навет, – пожал плечами Тигр.

Услышав столь категоричный ответ, стражники растерялись. Им было отлично известно, что доказать они ничего не смогут, а начальство голословных обвинений не любит. Быстро переглянувшись, стражники уставились на своего командира. Как бы то ни было, но решение принимал он.

Помолчав несколько минут, десятник махнул рукой и решительно сказал:

– Ладно. Пусть всё остается, как есть. Надеюсь, ты его найдёшь.

– Не сомневайся. Я его найду, – решительно отозвался Тигр.

Устало кивнув, десятник сделал стражникам знак следовать за собой и, развернувшись, решительно зашагал в сторону белого города. Проводив их взглядом, Тигр отвёл коня в конюшню и, наполнив его ведро чистой водой, медленно пошёл обратно в харчевню, на ходу размышляя о чём-то своём. Он так и дошёл до задней двери, не поднимая от земли глаз, когда неожиданно наткнулся на стоящую в дверях Лин.

Разъярённая девушка даже не удосужилась одеться, выйдя на улицу голышом, прикрывшись только собственными волосами. Лин стояла в своей излюбленной позе, уперев кулачки в бёдра и мрачно глядя на медленно бредущего по двору воина. Дождавшись, когда он почти упрётся в неё, Лин дерзко вскинула подбородок и, внимательно посмотрев на воина, спросила тоном законной жены:

– Долго ты ещё тут торчать собираешься?

– Как видишь, уже иду обратно, – усмехнулся в ответ Тигр.

– Мог бы и побыстрее идти, – сварливо отозвалась Лин.

– Ты куда-то торопишься?

– Постель остыла. Неуютно одной стало, – пожаловалась Лин.

– Пошли в комнату. Замёрзнешь, – улыбнулся Тигр.

– Вот замёрзну, простужусь, заболею и умру. И ты будешь в этом виноват, – капризно ответила Лин.

– Не заболеешь и не умрёшь. Я горячий и всегда смогу тебя отогреть, – ответил воин, легко подхватывая девушку на руки и прижимая её к себе.

– Именно поэтому я так и вышла. Чтобы тебе было чем заняться, – прошептала Лин, прижимаясь к нему всем телом.

– Тобой я готов заниматься всегда, – прошептал Тигр.

* * *

Ажурная беседка из белого алебастра и мрамора стояла в тени роскошного каштана. Раскидистая крона дерева укрывала своей тенью и саму беседку, и изумрудно-зелёную лужайку перед ней. На мягкой банкетке, инкрустированной яшмой и золотом, вольготно раскинувшись, полулежала женщина.

Её пепельные волосы, стянутые золотистой лентой, чуть шевелил лёгкий ветерок. Белая туника мягкими складками ниспадала с плеч, не столько скрывая, сколько подчёркивая её фигуру. Ярко-синие глаза женщины задумчиво глядели вдаль, а по красивому, породистому лицу с тонким прямым носом и полными чувственными губами то и дело пробегала лёгкая тень.

Рядом с беседкой играли две маленькие девочки. Их звонкие голоса то и дело отвлекали женщину от раздумий. Бросая взгляд на детей, женщина улыбалась, но через некоторое время её соболиные брови снова хмурились и она опять устремляла свой взор вдаль.

Неожиданно, в бездонной синеве неба появилась туча, быстро приближавшаяся к лужайке. Женщина удивлённо подняла голову и насторожилась. Это было странно и неожиданно. Ведь туча двигалась вопреки воле ветра. Постепенно приблизившись, туча закрыла солнце над беседкой, и в хрустальной тишине прогремел гром. В воздухе запахло грозой. Сверкнувшая молния ударила в землю, и на краю лужайки оказался высокий статный мужчина, мрачного облика.

Его наголо бритый череп обтягивала смуглая, загорелая кожа. Широкие брови срослись над переносицей, а под ними блестели огромные, чёрные, как агат, глаза. Лицо с широкими скулами разделял пополам кривой, хищный нос. Тонкие губы презрительно кривились, при виде той идиллии, которую нарушило его появление.

Услышав гром и увидев ударившую в землю молнию, девочки, игравшие на лужайке, с плачем скрылись за беседкой.

Увидев гостя, женщина недовольно скривилась и нехотя сменила позу на более властную. Чуть откинувшись на резную стену беседки, она скрестила ноги и взяла со столика серебряный кубок.

Войдя в беседку, мужчина чуть склонил голову в лёгком поклоне и, не спрашивая разрешения, уселся на соседнюю банкетку. Женщина не ответила на его приветствие, продолжая молча рассматривать напиток в своём кубке. Затянувшееся молчание начало ощущаться почти физически.

– Похоже, ты не рада моему приходу, богиня, – нарушил молчание пришелец.

– Ты прав, повелитель тьмы. Я не рада тебе, – ровным голосом ответила богиня.

– Чем же я заслужил такую немилость, богиня? Скажи, и я постараюсь загладить свою вину, – улыбнулся мужчина, но от этой улыбки женщина вздрогнула и зябко передёрнула плечами.

– Зачем ты пришёл? – спросила она после короткого молчания.

– Спросить. Я пришёл, чтобы спросить тебя, зачем ты вмешалась в мои дела? – произнёс мужчина с угрозой в голосе.

– В твои дела? – удивлённо переспросила богиня. – Я не вмешивалась в твои дела.

– Да? А кто же тогда закрыл мой взгляд, прервав связь адепта и моего живого воплощения?

– Твоё воплощение посмело угрожать одной из моих дочерей. Я была в своём праве, – пожала плечами богиня.

– При чём тут одна из твоих дочерей? – в свою очередь удивился мужчина. – Я говорю про воина, голыми руками задушившего взрослого нага.

– Сильно, – удивлённо покачала головой женщина. – Такой воин достоин восхищения.

– Хватит! Хватит игр, Мать. – Последнее слово мужчина произнёс, как оскорбление. – Мне надоело слушать эту ерунду. Ты осмелилась вмешаться в мои дела, и это даёт мне право войти в твою вотчину.

– Нет, – решительно ответила женщина. – Я уже сказала, твоя гадина осмелилась напасть на одну из моих дочерей, приняв её за ребёнка. И я сделал то, на что имела полное право. Заступилась за свою дочь.

– Да при чём здесь она?! – возмущённо подскочил мужчина. – Моего нага убил мужчина, и ты вмешалась в это. Ты помогла ему.

– Ты действительно так глуп, что не видишь очевидного, или это ярость затмила твой разум? Я же сказала, змея напала на мою дочь, а мужчина… Это её мужчина. И он её защищал, – ответила женщина.

– Вот как? – растерялся мужчина. – Одна из твоих дочерей стала отступницей? Интересно. Но почему тогда ты её защищаешь? Похоже, ты становишься сентиментальной.

– Это не твоё дело, – возразила женщина несколько резче, чем требовалось. – Она одна из моих дочерей, и я была в своём праве. Осмелишься нарушить договор, и я соберу против тебя всех. Лучше держи своих гадов под надзором, чтобы они не лезли, куда не след.

– Что ты имеешь в виду? – мрачно спросил мужчина.

– Пока твоя тварь ползала по городу и похищала младенцев у местных, я не вмешивалась, но она посмела угрожать моей дочери и потому была уничтожена.

– Этот мужчина не твой воин. Он не поклоняется тебе, – задумчиво отозвался владыка хаоса.

– По нашему общему договору для защиты своей вотчины и своих дочерей я могу использовать любого свободного человека, будь то мужчина или женщина, – ответила богиня, неожиданно успокаиваясь.

– Это верно, – мрачно отозвался мужчина. – Такой пункт есть в договоре. Но всё дело в том, что этот воин не совсем обычен. У него множество душ. Что скрывается за этим? Кто его покровитель?

– Похоже, ты совсем растерял разум, – презрительно усмехнулась женщина. – Или ты настолько ослаб, что не можешь рассмотреть того, что давно уже знают все? Выходит, кровавые жертвы не прибавляют тебе сил, владелец хаоса?

– У меня достаточно сил, чтобы уничтожить любого из вас, – резко ответил мужчина. – У меня не было времени, чтобы заниматься пустяками.

– Ты говоришь о времени? Ты, владыка хаоса, говоришь, что у тебя нет времени? – растерялась женщина.

– Не придирайся к словам, – поморщился мужчина. – Ты же знаешь, это только оборот речи. Просто я был занят другими делами.

– Подбирал очередную жертву или придумывал новую пытку для невинных младенцев? – не удержалась она от колкости.

– Ты не поверишь, но я такими мелочами не интересуюсь, – усмехнулся в ответ мужчина. – Людям достаточно только намекнуть, что жертва должна быть умерщвлена особым образом, и остальное они придумают сами. Люди такие жестокие.

– Люди? Их толкает на это твоя кровожадность. Ведь именно ты получаешь удовольствие от мучения жертв. Именно тебе они добавляют силы, – яростно возразила богиня.

– У каждого из нас свои предпочтения, – пожал плечами мужчина, – о вкусах не спорят.

– Я и не собираюсь спорить с тобой, – пожала плечами женщина. – Твой визит и так достаточно испортил мне настроение. Не хочу усугублять эти ощущения.

– За что ты так не любишь меня? – удивлённо развёл руками мужчина. – Ведь я твёрдо придерживался нашего договора и не трогал ни чьих вотчин. Тебе не нравится то, что творится в моих землях? Но ведь это не повод, чтобы ссориться.

– Я и не пытаюсь ссориться с тобой, но твои методы… Они претят мне. Не нужно далеко ходить за примерами. Вспомни, как ты сюда явился. Туча, гром, молния. Девочек моих перепугал. И ради чего? Просто ради эффектного появления? И перед кем ты собираешься рисоваться? Забыл, что мы все это умеем?

– Нет, не забыл. Просто так быстрее. А про девок твоих я и не знал, пока не увидел. Не до того было. Ну, а по поводу методов, кому бы говорить?! – усмехнулся мужчина. – Великая Мать Войны! Как звучит, а? Во имя твоё эти злобные сучки готовы вырезать весь род мужской. Просто так, ради удовлетворения твоих прихотей.

– Это не так! – вскинулась женщина, но он не дал ей договорить.

– Разве? Тогда почему караванщики берут с собой вестовых голубей? Почему моряки боятся входить в их бухту? И ведь всё это делается ради тебя. Так почему же ты так возражаешь против моих прихотей?

– К сожалению, мои дочери не смогли понять всё сказанное им. Они изменили, переврали все догмы, посланные мной, – смущённо ответила женщина.

– О да! Очень удобная позиция, – усмехнулся мужчина. – Меня не так поняли, – передразнил он её.

– Но это правда, – смущённо ответила она.

– Возможно. По большому счёту, это не имеет никакого значения. Лично меня это не интересует. Но ты посмела вмешаться не в своё дело. Погибло моё живое воплощение. И виновата в этом ты.

– Я? О нет. Этот воин уничтожил бы гада в любом случае. Не важно, вмешалась бы я или нет.

– Это невозможно, – угрюмо ответил мужчина. – Убить гигантского нага голыми руками практически невозможно.

– Заблуждаешься, – усмехнулась она, – можешь мне поверить, он это сделал в одиночку. Просто защищая свою женщину. Свою любовь.

– Любовь? Не смеши меня. Как может нормальный мужчина полюбить амазонку?!

– Что ты имеешь против амазонок? – возмутилась богиня.

– Лично я ничего. Но только не говори мне, что не знаешь, как их называют там, в тварном мире. Тупые злобные сучки. И это ещё самые слабые эпитеты, которыми их награждают. А самое интересное, не только мужчины, но и женщины. Эти изощряются так, что даже мне иногда слушать неудобно. Женская фантазия в этом отношении намного сильнее мужской.

– Я уже сказала, меня не так поняли, – ответила женщина, чувствуя, как к лицу приливает кровь, а на глаза невольно навёртываются слёзы.

– Брось. Уж передо мной-то не надо кокетничать. Ну не поняли и не поняли. Плевать. Главное, чтобы молиться не забывали.

– Ты пришёл, чтобы посмеяться надо мной или выяснить, кто удавил твою гадину? – вспыхнула женщина.

– Не злись, богиня. Тебе это не идёт. Хотя, должен признать, даже в гневе ты прекрасна.

– Комплимент от тебя?! Кажется, что-то в этом мире действительно перевернулось, – усмехнулась женщина, при этом небрежным жестом поправив складки туники.

Жест был машинальным, быстрым, но это было для неё, как и для любой женщины, так же естественно, как дышать.

– Я, может, и не самый весёлый собеседник, но хорошо знаю, что именно нужно женщине, – криво усмехнулся он, фамильярно подмигивая ей.

– Ну вот взял и всё впечатление от комплимента испортил, – вздохнула женщина, снова одеваясь в непроницаемость, как в латы.

– Ну не будь ханжой, – усмехнулся мужчина. – Я ведь не из последних божков. Как-никак князь хаоса и отец тьмы.

– Перестань, – поморщилась она, – ты же пришёл сюда не за этим.

– Верно. Но почему бы не поговорить и об этом. Скучно мне. Не поверишь. Скучно.

– Скучно? Тебе? – растерянно отозвалась богиня. – Вот уж и вправду в это поверить просто невозможно. Неужели пытки надоели? Или твои жрецы фантазию утратили? Обленились?

– Хватит. Прекрати дразнить меня, – резко оборвал он женщину. – Не нужно тыкать пальцем в открытые язвы, тогда и тебе в лицо не плюнут.

– Ты угрожаешь мне? – удивилась она.

– Предупреждаю. Тебе не хуже меня известно, что у каждого из нас свои слабости. Не думаю, что тебе понравится, если я устрою небольшой поход против твоих взбесившихся шлюх.

– Только попробуй!

– А что тут пробовать? – пожал он плечами. – Всё настолько просто, что даже смешно. Достаточно послать сыночка одного из соседних властителей на охоту в пограничные земли.

– И что? – не поняла она.

– Твои сучки тут же кинутся отлавливать себе самцов. А это нападение на особу королевской крови. Вот тебе и война, – криво усмехнулся он.

– Ты не посмеешь сделать это, – растерянно прошептала женщина.

– Не посмею?! Мне и сметь ничего не нужно. Твои сучки сами всё сделают. Они ведь тебя неправильно поняли. Но можно избежать противостояния. Всё зависит от тебя.

– И чего же ты хочешь за свою доброту? – мрачно спросила она.

– Немного. Отдай мне их. Обоих.

– Кого? – не поняла женщина.

– Амазонку и воина. Они посмели спорить со мной. Посмели поднять руку на моё воплощение. Отдай. Я сам разберусь с ними.

– Отдать? – задумчиво переспросила женщина. – Ты хотя бы пробовал взглянуть на них? Или опять скажешь, что времени не было?

– Что ты имеешь в виду? – насторожился мужчина.

– Значит, не смотрел, – с мрачным удовлетворением заметила женщина. – Что ж. Давай посмотрим вместе. Может, ты хоть сейчас что-то поймёшь.

– Что именно я должен понять? Не темни, богиня. Не стоит играть с огнём, – злобно ответил мужчина, но она уже не слушала его.

Отставив в сторону кубок, она небрежным жестом выплеснула на столик несколько капель воды из вазы с цветами и, медленно ведя по ним тонким, изящным пальчиком, тихо прошептала несколько слов. Очерченный ею круг потемнел и неожиданно вспыхнул ярким светом. На гладкой поверхности стола проявилось небольшое окошко, в которое она и взглянула. Убедившись, что видит именно то, что нужно, богиня откинулась на подлокотник и сделала ладонью приглашающий жест.

– Смотри.

Мужчина невольно опустил глаза. В круге, очерченном женщиной, проявилась маленькая, убого обставленная комната. Воины спали. Крошечная женщина уютно устроилась на плече огромного мужчины. Вначале князь хаоса принял женщину за ребёнка, но, присмотревшись, понял, она взрослая. Понял он это только после того, как девушка раскрылась во сне. Отбросив одеяло, она обнажила полную, красивую грудь.

Но тёмный князь больше смотрел на воина. Огромный, весь покрытый старыми шрамами, он спал, раскинув в стороны сильные руки, словно во сне хотел обнять весь мир. Темные вьющиеся волосы мужчины разметались по подушке, смешавшись с огненно-рыжими волосами девушки.

– А он хорош. Сильный воин. Мне такие нравятся, – с усмешкой проворчал мужчина.

– Не туда смотришь, князь, – пожала плечами богиня. – Ты, похоже, и вправду весь опыт растерял со своими пытками.

– Что ты хочешь мне показать? Объясни толком, – раздражённо отозвался он.

– Смотри на третьем уровне. Найди нити их судеб. Может, так поймёшь, что требуешь не у того и не то.

– Нити судеб? – переспросил князь. – А какое мне дело до их судеб? Им покровительствуешь ты. Вот и отдай.

– Посмотри, – продолжала настаивать богиня.

– Странный у него вкус, – неожиданно проворчал князь, продолжая вглядываться в картинку на столе. – Близко пообщаться с таким мужчиной с удовольствием согласится любая женщина, а он выбрал какого-то недомерка.

– Этот, как ты сказал, недомерок, одна из самых лучших моих воинов. Хотя, должна признать, до него ей далеко. Но она девочка умная и уже начала учиться.

– Хочешь сказать, что эта пигалица умеет убивать?! – удивлённо спросил князь.

– Если ты перестанешь попусту пялиться на неё и сделаешь то, что я сказала, увидишь всё сам… – пожала плечами богиня.

– Хорошо. Пусть будет по-твоему, – пожал плечами князь, тихо произнося над картинкой короткое заклинание.

Изображение на столе на короткое время исчезло, чтобы появиться вновь, но уже в другом свете. Контуры тел спящих словно поплыли. Вся окружающая обстановка окрасилась в кроваво-красный свет, а от спящих куда-то вверх потянулись странные, прозрачные нити. Пробормотав ещё одно заклинание, князь направил око, так на языке богов назывался этот способ наблюдения, по следу этих нитей. Око скользнуло куда-то вверх и стремительно понеслось по небесам, поднимаясь всё выше и выше. Растерянно глядя на несущееся ввысь око, князь откинулся на стену беседки и неопределённо хмыкнул. Тем временем око продолжало нестись ввысь. Вот оно поднялось уже выше того мира, где расположились сам наблюдатели, и, не останавливаясь, понеслось ещё выше.

– Хочешь сказать, что их судьбы лежат в руках… – Князь не договорил, заметив ироничную улыбку на губах богини. – Вот, значит, как. Но почему? Зачем им это?

– Я не знаю, – устало отозвалась богиня. – Для меня это так же непонятно, как и для тебя.

– Они отобрали у тебя воина, твою так называемую дочь, а ты говоришь, что ничего не знаешь? Позволь не поверить тебе, богиня, – мрачно отозвался князь, не отрывая взгляда от ока.

– Ты можешь мне не верить, но это так. Я не получила ответа на свои вопросы. Да и когда они отвечали прямо? – вздохнула она в ответ.

– Ты отвечаешь так, словно жалеешь о том, что происходит.

– Жалею. Она лучшая моя служительница. Девочка сама, своей душой дошла к тому, к чему я долгие годы не могу подвести даже своих верховных жриц.

– Странно. А может, её подвели к этому? – настороженно произнёс князь.

– Это невозможно, – покачала головой богиня. – К такому нельзя подвести. Такие люди, как она, приходят к этому сами. Через боль, потери, любовь.

– Опять ты со своей любовью, – презрительно фыркнул князь. – Ну что в ней такого, что вы все просто посходили с ума? Ведь это просто влечение самца и самки одного вида друг к другу. Вот и всё!

– Всё? О нет, тёмный князь. Это далеко не всё. Но боюсь, тебе этого не понять. Ты слишком далёк от всего этого.

– И не жалею, – усмехнулся в ответ князь. – Увлёкшись этим чувством, вы вообще перестаёте что-либо соображать, превращаясь в счастливо улыбающихся идиотов. В нашем деле требуется трезвый ум и спокойствие. Холодное, рассудочное спокойствие. Только так мы сможем правильно управлять тварным миром. Управлять так, чтобы было хорошо нам всем.

– Нам? А как же люди? Как же все те, кто служит нам? Что тогда будет с ними?

– А что с ними может стать? Останутся жить дальше. Будет чуть поменьше праздников, благодаря которым люди так добросовестно отлынивают от работы, и молений в нашу честь.

– Но ведь благодаря именно этим праздникам, радости, а самое главное – любви, они продолжают служить нам. Именно благодаря всему этому род человеческий ещё не прервался. А одними твоими стараниями люди могут исчезнуть с лица земли уже через пару десятилетий. Ведь ты уничтожаешь самых маленьких. Тех, кто будет служить тебе в будущем.

– Ты опять ударилась в философию. Этот спор так же бесконечен, как и бесполезен. Я уже говорил тебе, у каждого свои предпочтения. Да, я люблю чистые, младенческие души. Именно благодаря им я получаю самые большие силы. И это не моя вина. Пожалуй, я бы сказал, это моя беда.

– Хватит. Ты говоришь так, словно хочешь меня разжалобить.

– Разжалобить? Чушь. Я не настолько жалок и немощен, чтобы искать чьей-то жалости. Если кого и стоит пожалеть, так это твоих любимых людишек. Стадо. Жалкое овечье стадо, которое пасут, охраняют, случают для получения приплода, а потом стригут и режут на мясо.

– Глупец! Как ты не можешь понять такой простой истины. Мы зависим друг от друга. Они от нас, а мы от них. Это баланс. Равновесие. Весь тварный мир разделён на вотчины, где люди молятся кому-то из нас. Одному. И от того, как каждый из нас заботиться о своей вотчине, зависит его сила. Его благосостояние, если тебе так понятнее. Потеряешь жителей вотчины, потеряешь силу.

– Да знаю я это всё, – отмахнулся князь. – Но как мне быть, если силу я могу получить только от мучений, крови и смерти жертвы? Об этом ты не думала? Поневоле начнёшь искать новые вотчины.

– Ищи их в другом месте. Земли амазонок принадлежат мне. И я их не уступлю. И помни, вздумаешь интриговать, я сделаю всё, чтобы настроить против тебя остальных.

– Остальных? Кого? Все они сидят по своим уделам и боятся нос высунуть. Ты забыла, богиня, как я гонял четверых твоих прихвостней разом по всему верхнемирью? Как они бежали к своему заступнику, Року, прося защитить их?

– Я ничего не забыла. Ведь именно после этого тебе пришлось отправится в пустыню. Ты слишком зарвался и был наказан. Великий Рок не умеет прощать одно и то же преступление дважды.

– Знаю, – снова скривился князь. – Уж это я знаю лучше вас всех. Могла бы и не напоминать.

– Ты сам начал этот разговор, – пожала плечами богиня. – Не стоило мне угрожать. Я ведь тоже не гулящая девка из харчевни, чтобы пугаться первой же угрозы сутенёра. Я богиня, и не смей больше угрожать мне.

– Ладно. Прости светлейшая. Погорячился. Давай начнём с самого начала.

– Ты извинился?! Сегодня какой-то необычный день. Ты то преподносишь комплимент, то извиняешься. Что это с тобой? И вообще, ты ли это?

– Я это. Я, – с усмешкой покачал головой князь. – Знаешь, я только сейчас понял, что уже много сотен лет ни с кем вот так просто не разговаривал.

– Неужели тебе это нужно? – иронично усмехнулась богиня.

– Как выяснилось, да, – нехотя отозвался князь. – Долгое время я был всем доволен. Свои храмы, свои жрецы, придумывай, что хочешь, твори что угодно. Но через несколько столетий понимаешь, что ты такой же, как и все. И тебе хочется не просто гнусавых песнопений и вони от сжигаемых благовоний, а простого, нормального общения с равным тебе. Странное это чувство.

– Но тем не менее ты явился сюда и начал с угроз. Странный способ просто общаться.

– Я разозлился. Каждая потеря моего земного воплощения очень неприятна. Скажу понятнее, это больно. Каждый раз такое впечатление, что из твоей головы что-то выдернули. Больно.

– Сочувствую, но ты сам виноват. Следить нужно, куда твоя гадина заползает. Это ведь не твоя пустыня. Здесь смерды могут и бунт учинить, если такой ужас на улице увидят. А уж если узнают, что это не просто змея, а священная тварь далёкого культа, то драки не миновать.

– И снова ты права. Но виноват не я, а этот твой вояка. Не нужно было ему убивать нага.

– Ну да, нужно было дать ему себя укусить, и всё было бы в порядке. И ты доволен, и наг цел, и жертва принесена. Вот только воин этот знать ничего не знает о твоём культе, вполне доволен жизнью и не собирается с ней расставаться в угоду чужому для него богу.

– Ты же сама сказала, что наг собирался схватить твою девчонку.

– Сделай он это, и я твоей гадине сама бы шею свернула. Своими руками. Не лезь к ним. Неужели ты всё ещё не понял, кто ведёт их по жизни? У них другое предназначение. И не в твоих силах им помешать.

– А вот это мы ещё посмотрим, – усмехнулся в ответ князь. – Нет в тварном мире ничего такого, что я не мог бы использовать для своей пользы.

– Решил потягаться силой с ними? – Богиня ткнула пальчиком в небо. – Смело, но глупо. Даже вырежи ты всех младенцев в нижнем мире одновременно, тебе не хватит сил, чтобы справиться с ними.

– А кто сказал, что я собираюсь устраивать открытое противостояние? Ни в коем случае. Просто внесу небольшие коррективы, чтобы обратить их планы в свою пользу.

– Опять интриги, – вздохнула богиня. – Не надоело? И потом зачем тебе один воин? Ведь у тебя целые армии под рукой.

– Ты ведь знаешь, это необычный воин. В его сознании собрано сразу много душ. Скажу честно, я даже запутался, сколько именно. Это необычно, и я хочу понять, как такое вообще может быть?

– Так бывает, если между людьми одного рода существует очень сильная привязанность. Любовь, которую ты отказываешься воспринимать. Погибшие не своей смертью остаются рядом с тем, кто им дорог, пытаясь помогать и оберегать своих близких.

– Как призраки могут помогать живым? Кажется, ты что-то перепутала или слишком увлеклась эмоциональной стороной дела.

– Прекрати паясничать. Ты отлично знаешь, как они могут помогать. Не строй из себя бестолкового божка. Тебе это не идёт.

– Согласен. Но всё равно не понимаю, как такое может быть. Ну один. Ну два, ну три, наконец. Но столько! Это уже ни в какие ворота не лезет.

– Согласна, ситуация несколько необычная, но это не повод, чтобы бросаться на людей. Тем более травить их гадами. Похоже, его семья была уничтожена при помощи магии.

– Вот с этим я, пожалуй, могу согласиться. Удержать такое количество душ в тварном мире можно только при помощи магии.

– Или если они сами этого хотят. Как мать пытается удержаться на краю Серых Земель, зная, что её дитя остаётся сиротой. Как брат становится между остриём меча и телом младшего брата. Иногда, в таких случаях душа может задержаться в тварном мире. Всё зависит от духовных сил человека. Но, думаю, ты и сам всё это знаешь. Просто не хочешь вспоминать.

– Не горячись, богиня. Помню я всё. Ты же знаешь, я забывать не умею. Просто интересно стало, что ты сама об этом думаешь. Обычно такие фокусы в твоём вкусе.

– Ты обвиняешь не того, – покачала головой богиня. – Этого воина я увидела только после того, как он сошёлся с моей амазонкой. Я даже не знаю, из чьей он вотчины. За всё это время он ни разу не вспомнил своего покровителя.

– Странно. Отпустить такого воина просто так?! Это кто же оказался настолько глуп?

– Не знаю. Он ведёт себя так, словно отказался от покровителя. Ни молений, ни даже кратких упоминаний. Только звериный рёв боевого клича.

– Итак, огромный, могучий воин, не имеющий покровителя, разгуливает по тварному миру, уничтожая всё, что ему не по нраву. И как понимать такую наглость? Если никто из наших коллег не хочет его прибрать, это сделаю я. Сам.

– Попробуй, – усмехнулась в ответ богиня. – Ты же сам видел, куда ведут нити его судьбы. Неужели ты всерьёз считаешь, что они тебе позволят наложить на него лапы?

– Закон выбора гласит однозначно. Любой смертный имеет право выбрать себе покровителя самостоятельно. И никаких оговорок в законе не предусмотрено.

– Хочешь переманить его на свою сторону?

– Почему бы и нет?

– И что же ты можешь предложить ему? Что ты можешь дать ему такого, чего он не может взять сам?

– Многое. Богатство, удачу в бою, женщин. У каждого смертного свои слабости, – усмехнулся в ответ князь.

– К деньгам он равнодушен, в бою, привык рассчитывать только на себя, а женщина у него уже есть. Что ещё?

– Вкус к большим деньгам приходит, когда появляются сами деньги. Дополнительная удача в бою ещё никому не помешала, а женщин много не бывает. Особенно, если они ласковы и искусны в любви.

– Странно, что ты не хочешь предложить ему дворец, слуг, власть. Или разнообразные кушанья. Это ведь тоже слабости.

– Дворцы, земли, слуг он сможет купить себе сам. Достаточно захотеть золота. Не стоит перегибать палку. В этом деле нужно действовать тоньше.

– Ну тебе это лучше знать. Я в отличие от тебя не занимаюсь такими делами. Мне хватает и своих воинов.

– Только не говори мне, что не хотела бы увидеть его рядом со своей девчонкой. Не поверю.

– Почему? – удивилась богиня, но её удивление было явно наигранным.

– Да потому, что ты только не облизываешься, глядя на него. Понравился? Я тебя не виню. Хорош. Ничего не скажешь. Будь я на твоём месте, тоже бы загляделся, но у меня вкусы традиционные и интерес у меня к нему чисто профессиональный.

– Не хами!

– И не собирался. Просто вспомнил кое-что из времён нашей юности. Согласись, ведь было весело. Богиня и смертный. Бог и смертная. Азартные мы были. Любопытные.

– Вот именно – были. С тех пор много воды утекло. Я уже и забыла, что тогда было.

– Ну, богиня. Уж передо мной-то не лукавь. Забыла она. Такие вещи не забываются. Достаточно взглянуть на тебя, когда ты на них смотришь. Завидуешь ей? Признайся.

– Немного, – чуть покраснев, ответила богиня. – Жалею, что нам такие чувства неизвестны.

– И что мешает? Это же твоя девчонка.

– Что ты имеешь в виду? – удивлённо спросила богиня.

– Войди в неё. Воспользуйся своей силой.

– Не хочу. Это будут не мои эмоции. Краденые.

– С чего это ты взяла. Девчонка твоя, сила твоя, а значит, и эмоции твои. Пользуйся. Для того и разделили тварный мир на вотчины. Помолодеешь, сил прибавится. А сидеть и ждать, когда они сами молиться примутся, глупо. Могут и забыть. Или перепутают чего.

– Отстань, искуситель! – всплеснула руками богиня.

– А при чём тут искушение? Просто подсказка, как можно лучше использовать свою вотчину.

– Спасибо. Я о таком и не подумала.

– На здоровье. Признаюсь откровенно, из всей нашей братии я всегда выделял именно тебя.

– Я не знала, – удивлённо произнесла богиня. – Но ты не ответил, что собираешься делать с ними.

– Похоже, тебя очень волнует их судьба.

– Очень. Прошу тебя, оставь их в покое.

– Просишь? Ты, богиня, просишь меня за простых смертных? Воистину что-то в этом мире перевернулось.

– Ты не ответил, – продолжала настаивать богиня.

– Я не стану тебе ничего обещать. После всего, что я узнал, мне стало ещё интереснее посмотреть, что будет дальше. И потом, кто-то же должен ответить за убийство моего живого воплощения. Но я заболтался. Мне пора. Приятно было поговорить. Надеюсь, ты не против, если я иногда буду наведываться к тебе поболтать?

– Только не так, как сегодня, и известив меня заранее.

– Конечно, – чуть усмехнулся князь и, легко поднявшись, шагнул на лужайку.

Повернувшись лицом к хозяйке, он отвесил ей поклон, не лишённый изящества, и, вскинув руки над головой, громко хлопнул в ладоши. В ту же секунду князь исчез, растворившись в воздухе. Задумчиво посмотрев на то место, где он только что стоял, богиня взяла со стола кубок и, глотнув напиток, перевела взгляд на око, так и продолжавшее показывать нити судеб двоих людей. Проведя ладонью над столом, богиня погасила око и, тяжело вздохнув, тихо прошептала:

– Великие, пощадите их. Прошу вас.

* * *

Дождь снова смешал все их планы. То и дело мелкая морось сменялась хлещущими струями, превращавшими городские улицы в непроходимые реки. Каждый раз, бросая взгляд в окно, Тигр невольно морщился и тихо проклинал праздники, жрецов и все молебны вместе взятые. Устав болтаться из угла в угол без дела, он оделся и, оставив подругу нежиться в постели, вышел в общий зал. На вопрос Лин, что он хочет там найти, воин, криво усмехнувшись, ответил:

– Приключений.

Сонно кивнув в ответ, Лин свернулась калачиком и, уткнувшись носом в его подушку, уснула. С улыбкой посмотрев на девушку, Тигр бесшумно вышел из комнаты. Пойдя в общий зал, он уселся за угловой стол, спиной к стене и, взяв принесённую служанкой кружку вина, принялся наблюдать за посетителями.

Плохая погода испортила не только торговлю и моления. Даже в харчевне народу было немного. Люди предпочитали сидеть дома, а не мокнуть на грязных улицах. Обведя взглядом практически пустой зал, Тигр мрачно вздохнул и, глотнув вина, поставил кружку на стол.

Санти, уже пришедший в себя после полученных побоев и занявший своё место за стойкой, несмотря на повязанную голову и регулярные головные боли, плеснул в кружку вина и направился в столу Тигра, прихватив выпивку с собой. Усевшись за стол, он с усмешкой посмотрел на своего спасителя и, потрогав повязку на голове, негромко спросил:

– Скучно?

– Не то слово. Я скоро на твоих посетителей бросаться начну. Новостей про моего колдуна нет?

– Пока ничего, – покачал головой Санти. – Нужно время. Колдовство под запретом. Значит, тот, кого ты ищешь, либо очень осторожен, либо засел в таком месте, где его видят все, но никто ничего не подозревает.

– Почему ты так решил? – удивился воин.

– Всё просто. Самая густая тень под свечой, – пожал плечами Санти.

– И где же в вашем городе свеча? – задумчиво спросил Тигр.

– Если говорить о колдовстве и колдунах, то за свечу можно взять королевский дворец. Ведь именно король издал указ о запрете на любое колдовство.

– Твои люди смогут заглянуть туда?

– Не знаю. Это ведь дворец, а не караван-сарай, – задумчиво ответил Санти.

– А зачем лезть прямо во дворец. Так или иначе, все дворцовые обитатели выбираются в город. Понимаешь, он не удовлетворится малой должностью. Он постарается приблизиться к самой верхушке, – задумчиво проговорил Тигр.

– В том-то и сложность. Такие люди не ходят в одиночку. Рядом с ними всегда свита, всегда охрана. И близко не подойдёшь.

– И не нужно. Пусть только найдут человека, похожего по описанию, и сообщат тебе. Дальше я взгляну на него сам и тогда точно скажу, он это или нет.

– Согласен, так намного проще. Но вся беда в том, что богачи не ходят пешком. Их носят в паланкинах и возят в каретах. Да и вообще на свет они стараются не вылезать. Только если в городе праздник или большое моление.

– Так ведь сейчас канун праздника. В храмах проводят моления, а значит, можно проверить всех, – улыбнулся Тигр.

– Проверим, – ответил Санти с неожиданной уверенностью. – Дай только срок. Всех проверим. Есть у меня кое-какие мысли, но их ещё додумать нужно.

– Надеюсь, ты не собираешься попусту рисковать?

– Нет. Риск – это для таких, как ты. Наше дело скрытное.

– Ваше дело? – растерянно переспросил Тигр.

– Ну ты же понимаешь, что я не всегда был вышибалой. Моя жизнь прошла здесь, в клоаке. Сирота с ранних лет. Приходилось попрошайничать, воровать, грабить. Некоторое время ходил с ватагой рыбаков. Таскали через границу товары беспошлинно. Потом пристроился в эту харчевню. Как видишь, всё, что я ни делал, делалось тайно, – грустно улыбнулся Санти.

– Я уже понял, что ты хотел сказать, – кивнул Тигр. – Надеюсь, твои люди думают так же. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал из-за моих дел.

– Я благодарен тебе за заботу, воин, но ты можешь отбросить эти мысли. Они не станут рисковать. Это не для них.

Кивнув в ответ, Тигр допил вино и, попрощавшись, вернулся в свою комнату. С улыбкой посмотрев на спокойно спящую девушку, воин бесшумно разделся и осторожно улёгся рядом с ней. Не просыпаясь, Лин обняла его и, перебравшись на плечо, снова затихла. Обняв девушку, Тигр закинул вторую руку за голову и, закрыв глаза, уснул.

Ему снился странный сон. Он снова стоял посреди пустыни, но не той, знакомой, по которой когда-то прошёл, а другой. Странной, даже пугающей. Песок, влекомый порывами ветра, имел странный красноватый оттенок, словно вся пустыня была залита кровью. Везде, насколько хватало взгляда, тянулись бесконечные барханы. Неожиданно перед воином возник жуткий чёрный смерч, высотой в несколько человеческих ростов. Одновременно с появлением смерча в воздухе раздался странный, давящий на мозг вой.

Смерч, закручиваясь, всё сильнее и сильнее понёсся прямо на Тигра вопреки движению ветра. Руки воина непроизвольно потянулись за оружием, но его не было. В этом сне, Тигр был безоружен. Не доходя нескольких шагов до твёрдо стоящего на песке воина, смерч осыпался – и на его месте возник человек. Его наголо бритый череп обтягивала смуглая, загорелая кожа. Широкие брови срослись над переносицей, а под ними блестели огромные чёрные, как агат, глаза. Лицо с широкими скулами разделял пополам кривой, хищный нос. Широкие плечи и осанка воина навели Тигра на мысль, что этот человек не понаслышке знает, с какой стороны берутся за меч.

– Я рад видеть тебя, воин. Мне давно было интересно посмотреть на тебя.

– Кто ты и что тебе нужно? – мрачно спросил Тигр.

– Ты не почтителен и груб, воин. За такие вещи я наказываю. И наказываю страшно.

– Я уже испугался, – презрительно скривил губы Тигр. – Ты не назвался. Влез в мой сон и требуешь почтения к себе? Не много ли ты хочешь?

– Смелый. Мне это нравится. Кажется, ты так и не понял, с кем говоришь.

– Похоже, ты чей-то бог.

– Чей-то?! Ну ты, братец, наглец! – рассмеялся мужчина и щёлкнул пальцами.

В ту же секунду пустыня исчезла. Теперь оба они висели в воздухе над огромной рекой кипящей лавы. Жаркий серный воздух забивал лёгкие, вызывая удушливый кашель. Чуть опустив глаза, Тигр посмотрел на раскалённые потоки у себя под ногами и, пожав плечами, спросил:

– И что дальше?

– Я могу сбросить тебя туда, и ты сгоришь, едва коснувшись лавы. Могу оставить тебя здесь висеть вечно. А могу вернуть обратно в пустыню. Ты в моей власти.

– Возможно, хотя я в этом не уверен. Это сон. И ты явился в него. Вот только непонятно зачем. Решил показать мне свою власть? Вряд ли. Убить? Это можно было сделать и в пустыне, не тратя времени на подобные фокусы. Значит, тебе что-то от меня нужно. Что именно?

– Не только силён, но ещё и умён, – задумчиво пробормотал мужчина. – Что ж. Это интересно. Даже интереснее, чем я думал. Ты прав, воин. Ты мне нужен. Служи мне, и я сделаю тебя самым могущественным человеком земли. Ты получишь всё. Власть, богатство, даже бессмертие. Всё, что попросишь.

– И что взамен? Душу? Это не для меня. Я отказался от богов. От всех богов. Их не было для меня в детстве. Значит, меня не будет для них сейчас.

– Вот оно что! – удовлетворённо кивнул головой мужчина. – Ты о чём-то просил своих покровителей в детстве, и они не услышали тебя. Ты решил отказаться от них. Это многое объясняет. В таком случае нам тем более есть, о чём поговорить.

– Нам не о чем говорить. Я живу так, как живу, и никого не прошу помогать мне. Мне не нужны покровители.

– Я князь хаоса… – начал мужчина.

– Да мне наплевать, кто ты. Князь хаоса или кладбищенское привидение, – резко ответил Тигр. – Исчезни из моего сна и оставь меня в покое. Я не буду служить ни тебе, ни кому-либо другому. Вас нет для меня. Или меня нет для вас. Выбирай, что тебе больше нравится. Мне всё равно.

– От моих предложений так просто не отказываются. Ты забываешься, человек, – с угрозой произнёс князь.

– Хочешь убить меня, так убивай. А грозиться впустую не надо. Я не боюсь.

– Я это вижу. И мне это нравится. Хорошо. Мы познакомились, попробовали друг друга на излом. Но это не последний наш разговор. Мы ещё встретимся и обсудим, кто чего стоит и кто кому нужен, – с усмешкой произнёс князь.

– Забудь про меня. Не знаю, чего ты добиваешься, но у тебя всё равно нет того, что было бы мне интересно. Все твои посулы для меня пустой звук, – спокойно пожал плечами Тигр.

– Посмотрим. Кто знает, иногда в самом крепком камне находится крошечная трещинка, сквозь которую просачивается вода. Мы ещё поговорим, – с мрачной усмешкой сказал князь, растворяясь в воздухе.

Что-то толкнуло Тигра, заставило проснуться и быстрым взглядом обвести комнату. Дождь гулко барабанил в окно. Лин спала, а в общем зале шумела подгулявшая компания. Словно почувствовав, что он проснулся, Лин, не открывая глаз, начала ласкать его. Тигр ответил, и вскоре они слились в любовном экстазе.

Но в этот раз что-то было не так. Лин ласкала его, не открывая глаз. Она словно набросилась на него во сне, и в то же время в этом сне была не она. Удивляясь её порыву, Тигр старался быть осторожным, но очень скоро забыл о своих благих намерениях и просто поплыл по течению этой вечной реки жизни. Кое-как угомонившись, они снова уснули. Теперь уже до самого утра.

Их разбудил тихий стук в дверь. Моментально вскочив на ноги, Тигр подхватил свои кинжалы и, проскользнув к двери, тихо спросил:

– Кто там?

– Санти, – раздался тихий ответ.

Чуть расслабившись, воин отодвинул щеколду, и пригласил:

– Входи.

Санти вошёл в комнату и, бросив быстрый взгляд на спящую Лин, улыбнулся. Спокойно повернувшись к усевшемуся на табуретку Тигру, он тихо сказал:

– Мои люди нашли его.

Паланг вскочил, словно спущенная пружина.

– Где? – глухо прозвучал вопрос воина.

– Он стал придворным звездочётом. Вчера был на большом молении, там его и нашли. К нему благоволит сам король. Живёт во дворце. Покои охраняет королевская стража.

– Как мне его увидеть?

– Он часто бывает на дворцовых приёмах и карнавалах. Через три дня состоится турнир в честь праздника. Он будет там. Это, наверно, единственное место, где ты сможешь открыто подойти к нему вплотную.

– Хорошо.

– Но для этого придётся сразиться на ристалище. Кстати, один из участников боёв – телохранитель звездочёта.

– Как мне записаться на турнир?

– Всё просто. У вас должно быть оружие, конь и доспех. Всё это предъявляется герольдам на центральной площади, и они вписывают тебя в список.

– Конь и оружие есть. С доспехом плохо, – задумчиво произнёс Паланг.

– Может, у того кузнеца что-нибудь найдётся? – тихо подсказала проснувшаяся Лин.

Подумав, Паланг кивнул головой.

– Попробуем, но это будет стоить мне всех имеющихся у меня денег.

– Об этом не волнуйтесь, – быстро ответил новый хозяин харчевни. – Я не богач, но умею помнить добро. Я помогу вам.

– Что ж, спасибо, приятель. Я этого не забуду. – Паланг поднялся на ноги. – Пошли, не будем терять времени.

Воины выскочили из своей коморки и быстрым шагом направились на конюшню. Оседлать коня и вывести его во двор было делом нескольких минут. Спустя две четверти часа они вошли в знакомую лавку. Увидев знакомые лица, оружейник расплылся в довольной улыбке. Оставив посетителей выбирать оружие, он двинулся навстречу гостям.

– Я ждал вас, – пробасил он, пожимая руку Палангу и чуть касаясь ладошки Лин. – Кажется, ты решил принять участие в турнире?

– Угадал, – мрачно кивнул Тигр.

– Отлично. Значит, нужен доспех, – утвердительно произнёс он, одновременно осматривая фигуру воина. – Пошли, посмотрим, что я смогу тебе подобрать.

С необыкновенным для его габаритов проворством он развернулся и двинулся в глубь лавки.

Открыв заднюю дверь, он позвал за собой гостей и устремился на внутренний двор. Под высоким добротным навесом в идеальном порядке были разложены самые разнообразные предметы. Оружие, доспехи, щиты, кольчуги. Всё было новое, добротное, сделанное со старанием и тщательностью настоящего мастера. Прикинув на глаз размеры, мастер поднял с лавки длинную кольчугу, и протянул воину.

– Примерь.

Осмотрев тонкое плетение колец, Паланг снял портупею и накинул на плечи позвякивающую массу железа. Кольчуга охватила могучие плечи и торс воина, как вторая кожа. Подняв руки, воин сделал несколько движений, повёл плечами и удовлетворённо кивнул.

– Отлично, как по заказу.

Довольно усмехнувшись, мастер поднял кирасу и налокотники. Быстро застегнув ремни, он отступил в сторону и с явным удовольствием посмотрел на свои творения.

Паланг, подхватив мечи, отступил на середину двора и провёл бой с воображаемым противником. Несмотря на солидный вес доспехов, он двигался так, словно они были сделаны из бумаги.

Лин невольно залюбовалась его игрой. Незаметно оглянувшись, она посмотрела на кузнеца. На лице мастера застыла довольная улыбка, а глаза сияли нескрываемым удовольствием человека, хорошо сделавшего своё дело.

Когда Паланг шагнул обратно под навес, кузнец одобрительно кивнул головой и помог воину раздеться.

– Сколько? – приступил к делу Тигр.

– Не спеши. Пойдём, выпьем вина и поговорим. Я хочу кое-что узнать и уж потом назову цену.

Недоумённо пожав плечами, Паланг кивнул головой. Аккуратно разложив доспехи, мастер жестом пригласил всех в лавку. В задней комнате уже был накрыт стол. Разлив вино по чашам, кузнец поднял руку и, усмехнувшись, произнёс:

– Всю жизнь я ковал оружие, но первый раз в жизни мне хочется взяться за него самому.

– И что же подвигло тебя на такое желание? – поинтересовалась Лин.

– В городе появился человек, который в одиночку страшнее вражеского войска. Он собирает вокруг себя молодёжь, забивая им головы всякой чушью. Он проповедует вещи, противные самой природе человека, но они слушают и идут за ним. По-моему, здесь не обошлось без колдовства.

При этих словах Паланг вздрогнул и внимательно посмотрел на кузнеца.

– Придворный астролог? – тихо спросил он, и теперь настала очередь кузнеца удивлённо таращить глаза.

– Верно, воин. Он самый, – помолчав, кивнул кузнец.

– Он мой. Я охочусь за этой мразью уже много лет. Он мой, – скрипнув зубами, прорычал Тигр.

– Наши пути сходятся, – улыбнулся кузнец. – Я даю оружие, а ты уничтожаешь эту мерзость. Я не воин. Я ремесленник. Ратные подвиги не для меня.

– Короче, мастер. Что ты хочешь?

– Этот колдун выставил на турнир своего бойца. Если он победит, то колдун получит титул и землю, а это значит, что он станет одним из влиятельнейших людей страны. В награду за победу предназначена западная марка, одна из самых больших. Не так давно старый граф умер, не оставив наследников. Все ждали праздника. Победитель получает всё. Или, по его желанию, награда передаётся любому, на кого он укажет. Этот закон уходит корнями в древность. Ещё никто не рискнул нарушить его…

– Договорились!

– Что? – растерялся кузнец.

– Колдун мой, а марка твоя. Мне она не нужна.

– Но я хотел не этого. Я…

– Не важно. Ты помогаешь мне и заслуживаешь хорошей награды. Твоё мастерство выше всяческих похвал. Я так решил.

Кузнец только растерянно развёл руками.

– Через три дня я выйду на ристалище в твоих доспехах. А теперь позволь мне снова одеться. Я должен предъявить это всё герольдам.

– В этом нет необходимости. Пойдём. Моего слова будет достаточно, – уверенно ответил, поднимаясь на ноги, кузнец.

Дружно собравшись, троица направилась к площади. Под навесом, скрывавшим их от палящего солнца, сидели трое молодых людей, в красно-синих ливреях короля. Увидев двух гигантов и крохотную женщину, они недоумённо переглянулись. Паланг шагнул под навес и коротко произнёс:

– Запиши. Паланг, знак тигра. Свободный воин.

– А твой доспех? – спросил один из герольдов.

– Он есть. Я – мастер оружейник, Орматус, подтверждаю это.

Кивнув, герольд записал имя и звание и протянул Тигру серебряную пластинку.

– С этим явишься на турнир. Тебя будут ждать.

Молча взяв пластинку, Паланг кивнул, и все трое молча отправились обратно. Забрав коня, Паланг повернулся к кузнецу, но ничего не успел сказать.

– Твои доспехи будут на месте. Через три дня утром я буду ждать, – быстро сказал кузнец.

Паланг кивнул головой и крепко пожал руку мастеру. Одним движением вскочив на коня, он усадил перед собой свою подругу и не спеша поехал обратно. Они молча добрались до харчевни. Расседлав коня, Паланг протянул руку Лин и направился в комнату. Едва за ними закрылась дверь, как девушка, ловко подпрыгнув, оказалась на груди у гиганта, обвив ногами его поясницу.

– Дело идёт к развязке. Я боюсь, – прошептала она, целуя друга.

– Чего? – искренне удивился Паланг.

– Боюсь потерять тебя.

– Не хорони меня раньше времени. Что с тобой?

– Не знаю. Но я боюсь беды.

Нежно прижав к себе гибкое стройное тело, воин опустился на матрас, и они в очередной раз утонули в сладком тумане. В Лин словно вселился демон. Раз за разом она заставляла его пробуждаться, как будто не могла насытиться его телом. Вконец измотав и себя и его, она тихо уснула, прижавшись к могучему плечу.

В таком ритме они прожили два дня. Лин, словно с цепи сорвавшись, не отпускала его от себя ни на шаг. Утром третьего дня Паланг проснулся с самым рассветом. Бесшумно поднявшись, он умылся и выскользнул из комнаты. Собрав на кухне плотный завтрак, он вернулся обратно.

Накрыв на стол, он повернулся к подруге, и в сердце его шевельнулась нежность. Крохотная девушка спала, перебравшись на его подушку. Зарывшись носом в наволочку, она беспокойно шарила рукой вокруг себя, словно ища что-то. Не найдя знакомого тела, она подняла голову и, сонно моргая, осмотрелась. Увидев друга, она нежно улыбнулась и, зевая, спросила:

– Ты давно вскочил? Я не слышала, как ты ушёл.

– Вставай, соня. Завтрак стынет, – ласково пророкотал он, с лёгкой улыбкой глядя, как она гибко потягивается.

Одним движением вскочив на ноги, она чмокнула его в нос и прошлёпала к умывальнику. Всё так же, не одеваясь, она уселась на табурет и глотнула вина.

– Похоже, тебе не терпится свернуть шею этому подонку? – усмехнулась она, прожевав мясо.

– Верно. Я долго ждал этого, но теперь он мой, – сверкнул глазами Паланг.

Притихнув, Лин посмотрела на суровое лицо друга, на сдвинутые брови, на тяжёлые желваки под скулами и еле слышно спросила:

– А я?

– Что ты? – не понял воин, вырванный её вопросом из своих размышлений.

– Что будет со мной?

– Я не оракул. Кроме того, ты свободный человек и можешь жить, как сама решишь.

Слёзы сверкнули на глазах девушки, и, не выдержав, она неожиданно закричала:

– Идиот меднолобый! Я же люблю тебя! Ну почему все мужики такие тупые?!

Поморщившись от крика и дождавшись, когда в ушах перестанет звенеть, Паланг молча взял её на руки и пересадил к себе на колени.

– Как это ни смешно, но я тоже тебя люблю. – Затем, поковыряв в ухе, усмехнулся. – Такая маленькая – и такая горластая.

Грустно усмехнувшись, Лин прижалась к нему и, не удержавшись от колкости, язвительно ответила:

– Я не только горластая, но и… – Тут она произнесла словечко, которое приличной девушке не только знать, но и слышать не нужно.

Расхохотавшись, Паланг прижал её к себе.

– Что бы ни случилось, ты должна жить. Придёт время, и ты родишь сына. Сильного, как я, и гибкого, как ты. И такого же разноглазого.

Лин упрямо покачала головой.

– Дочку.

– Тогда двойню, – не растерялся воин. Взглянув в окно, он неожиданно посерьёзнел и тихо сказал:

– Пора.

Через несколько минут парочка была на конюшне. Спустя ещё некоторое время они скакали по безлюдным улочкам к лавке оружейника. Несмотря на ранний час, мастер уже ждал их.

Проводив гостей во внутренний двор, он приказал слугам вычистить коня и принести доспехи. Чистить зверя пришлось самому хозяину. Кроме Паланга никто не рискнул к нему приблизиться. Злой жеребец кусался и бил копытами, заставляя слуг отбегать подальше.

Покончив с делами, Паланг оделся и, ещё раз осмотрев оружие, сел в седло. Лин хотела по привычке устроиться на холке Сапсана, но кузнец удержал её.

– Не надо, чтобы вас видели вместе. Поедешь со мной, в коляске. Так мы лучше всё увидим. Звание лучшего оружейника даёт свои привилегии. Теперь, – повернулся он к воину, – послушай меня. Я искал воина не из-за марки. Мне нужен мститель. Моя единственная дочь попала в лапы этого ублюдка. Скоро год как она ушла из дома. Я искал человека, способного прекратить это. Вот какой платы я хотел от тебя. Но, видно, боги решили по-своему. Теперь это не важно. Главное, что с колдуном будет покончено.

– Это я тебе обещаю, мастер, – мрачно усмехнулся Паланг и, подмигнув подружке, тронул коня.

В этот день найти ристалище не составляло труда. Достаточно было просто ехать следом за толпой. С самого утра все горожане от мала до велика шли за город, где были сооружены помосты для знати и ограждения для черни. Огромная площадка хорошо утрамбованной земли была разбита на ровные квадраты. В итоге должен был остаться только один победитель.

Постепенно все желающие собрались, и на середину поля выехала повозка, запряжённая четвёркой белоснежных коней. На раззолоченной, покрытой бархатом и парчой повозке был установлен алтарь. Верховный жрец, подняв руки, принялся читать молебен.

Его зычный, сильный голос слышали в самых отдалённых уголках ристалища. Королевская чета, в окружении своих прихвостней, со скучающим видом лениво обмахивалась веерами. Наконец молебен окончился, и началась жеребьёвка. Участники турнира поочерёдно подъезжали к огромной серебряной чаше и опускали в неё свои пластины. На пластинах были искусно выгравированы различные знаки, изображавшие животных и предметы.

На пластине Паланга был Тигр. Чуть тронув поводья, он подъехал к колеснице, на которой стояла чаша и, подняв забрало шлема, чуть склонил голову.

– Назовись, воин.

– Паланг. Свободный воин. Знак тигра, – глухо прозвучал из-под шлема голос воина.

– Клянёшься ли ты, воин, сражаться честно, не используя в борьбе волшбу и заклинания? Клянёшься ли ты, что доспехи твои откованы мастером человеком и не несут знаков тьмы?

– Клянусь, – коротко ответил Паланг, и герольд громко объявил:

– Воин Тигр!

Опустив забрало, Паланг бросил пластину в чашу и, развернув коня, вернулся на место. Наконец все приготовления были окончены и герольды смешали пластины в чаше, позолоченным жезлом маршала. Отвернувшись, маршал опустил руку в чашу и достал две пластины.

– Воин Волк против воина Ворона! – провозгласил он и отложил пластины. – Следующая пара. Сокол против Медведя.

Всего было вызвано четыре пары. Вызванные разъехались и заняли позиции. Паланга мало интересовало, что происходит на ристалище. Он внимательно следил за человеком в длинном чёрном балахоне, расшитом звёздами и окружённым кучкой прислужников. Это была молодёжь в возрасте четырнадцати—семнадцати лет, смотревшая на своего учителя с восторгом и обожанием.

Паланг с первого взгляда узнал колдуна и, скрипнув зубами, тихо произнёс:

– Ну, проклятый, это твои последние часы.

Шёпот воина никто не услышал, но колдун вздрогнул и обвёл шеренгу поединщиков удивлённым взглядом. Не сумев рассмотреть ничего нового, он недоумённо пожал плечами.

Тем временем на ристалище уже прошёл первый тур. Палангу выпало биться с воином Рысью. Выехав на край площадки, он внимательно посмотрел на противника. Даже в доспехах тот не производил впечатления силача.

Присмотревшись, Паланг понял, что перед ним юноша. Похоже, это был его первый турнир, и парень явно волновался, то и дело горяча коня. Он так сильно натянул повод, что заставлял жеребца плясать, чем добился только одного: его конь был уже весь в мыле и, похоже, устал.

Обнажив клинки, Паланг отсалютовал противнику. Тот прикрылся щитом и поднял длинный двуручный меч. Для верхового боя подобное оружие мало подходило, но это был его выбор и его решение.

Алый шёлковый платок плавно упал на землю, и противники, ринулись в атаку. Перестук копыт, глухой лязг, и воин Рысь рухнул на землю вместе с конём. Сапсан просто ударил коня противника грудью, и тот не устоял.

Падая, юноша успел освободиться от стремян и смог встать на ноги, потеряв при этом щит. Чтобы уравнять шансы, Паланг спрыгнул на землю. Сапсан тут же зашёл ему за спину, успев для проформы пару раз лягнуть коня противника.

Испуганный таким натиском жеребец бросился бежать и был остановлен у края ристалища. Одним движением убрав клинок из левой руки за спину, Паланг встал напротив своего противника. Широко размахнувшись, юноша нанёс удар, пытаясь покончить с противником с ходу, но Паланг, плавно скользнув в сторону, пропустил удар – и тяжёлый клинок вонзился в землю почти на четверть.

Сделав длинный шаг, Паланг оказался рядом с юношей и, не желая его смерти, с силой опустил навершие рукояти меча на шлем. Оглушённый противник рухнул как подкошенный. Бой окончен. Вскочив на коня, Паланг коротко поклонился в сторону королевского помоста и вернулся на место.

– Хорошо сделано, – прогудел мощный воин на сером в яблоках коне. В руках он сжимал меч и секиру. – Пожалел мальчишку? Но со мной такой номер не пройдёт.

– Посмотрим, – пожал плечами Паланг и расслабил тело, давая вытечь напряжению схватки.

Ещё через тур были вызваны он и воин Медведь. Глухо рассмеявшись под шлемом, из строя выехал тот самый воин, который обещал Тигру сложности. Противники сшиблись. Это был действительно опытный боец, но у Паланга за плечами имелись годы схваток с самыми разными противниками.

Сапсан не отставал от хозяина. Не сумев сбить противника с ног, он, яростно завизжав, вцепился зубами серому в шею. Пытаясь освободиться, серый рванулся, оставив в зубах противника изрядный кусок шкуры. Напуганный такой атакой, жеребец отбежал в сторону и наотрез отказался участвовать в этом безобразии. Кровь стекала по шелковистой гриве, а по стройным ногам то и дело пробегала нервная дрожь.

Сообразив, что толку от коня не будет, Медведь спрыгнул с седла. Усмехнувшись, Паланг соскользнул с коня и двинулся на противника. Медведь неплохо владел оружием, но то, что он увидел в следующее мгновение, повергло его в шок.

Клинки Паланга превратились в немыслимое кружево стали, пробиться сквозь которое не представлялось никакой возможности. Секира и меч были просто отброшены ударами клинков. Паланг теснил противника к краю площадки, не давая ему даже мгновения, чтобы перейти в атаку.

Сообразив, что вынужден только защищаться, Медведь взревел и бросился в атаку. В следующую секунду его оружие оказалось на земле, а клинки противника выбили на шлеме звонкую дробь. Оглушённый, потеряв ориентацию, Медведь медленно развернулся и, получив дополнительный удар по затылку, рухнул наземь, загремев, как разваливающаяся скобяная лавка. Одним движением оказавшись в седле, Паланг снова поклонился и встал в сильно поредевший строй.

Последний тур. Против воина Тигра воин Змея. Не удержавшись, Паланг негромко рассмеялся:

– Есть на свете боги! – И галопом понёсся к ристалищу.

Подлетев к месту боя, он осадил коня и встал. Воин Змея настороженно наблюдал за противником. Вспомнив, чей это воин, Паланг глубоко вздохнул и тихо прошептал:

– Останется только один.

Знак – и противники ринулись друг на друга. Бойцы были достойны друг друга, но ярость и ненависть превращали Паланга в машину смерти. Стальное кружево его клинков не оставляло противнику ни одного шанса, заставляя уходить в глухую защиту. Конь Змеи то и дело шарахался в сторону от кусавшего его Сапсана. Получив очередной удар передним копытом в грудь, каурый жеребец вскинулся на дыбы, чуть не сбросив своего всадника в пыль.

Сообразив, что верховой бой не для него, Змея быстро высвободил ноги из стремян и спрыгнул на землю. Увидев его манёвр, Тигр моментально слетел с коня и, хлопнув Сапсана по шее, отогнал его в сторону. Дрессированное животное моментально встало за спиной воина.

Противники снова сошлись, и на ристалище зазвенела сталь. Змея рвался вперёд, пытаясь нанести хотя бы один удар, который приблизит его к победе, но вихрь двух коротких клинков сводил все его попытки на нет. Тигру надоела эта игра. Внезапно раскрывшись, он заставил противника атаковать и одним движением снёс ему голову. Не садясь на коня, он подошёл к помосту правителя.

– Ты достойный воин. Обнажи голову, чтобы королева могла достойно венчать тебя как победителя, – произнёс король, с интересом глядя на победителя.

Сняв шлем и отбросив кольчужный капюшон, он взглянул на королевскую чету.

– Ты честно сражался и достоин награды… – начала королева, но воин вежливо поклонился, давая понять, что хочет говорить.

– Ваше величество! Я прошу отдать западную марку мастеру-оружейнику Орматусу. Для себя же я прошу только справедливости.

Придворные изумлённо вздохнули.

– Какой именно справедливости ты просишь? – удивлённо спросил король.

Не отвечая, воин обернулся и шагнул к придворному звездочёту.

– Мудрейший, тебе известны все тайны подлунного мира. Взгляни на мою ладонь и скажи, не знакомы ли тебе линии этой судьбы?

Удивлённый маг с интересом опустил взгляд на протянутую руку, а в воздухе свистнула сталь. Голова мага покатилась по ступеням помоста, гулко стукаясь о свежие доски. Тело колдуна приподнялось и рухнуло на землю. Приспешники растерянно переглядывались и вдруг, страшно взревев, бросились на воина. Под их длиннополыми хламидами скрывались длинные кинжалы. В нарушение всех запретов и правил они явились на королевский помост с оружием.

Снова запела сталь, и прихвостни колдуна схлынули, как волна перед утёсом. На земле осталось шесть трупов. Неожиданно кто-то вскрикнул, и Паланг обернулся. Тело колдуна сияло, охваченное холодным, голубым пламенем. Оно разгоралось всё ярче, пока наконец достигнув своего пика, не погасло с громким хлопком. На месте трупа было только выжженное пятно. Охрана наконец сообразила, в чём дело, и, сорвавшись с места, окружила воина плотным кольцом. Паланг стоял, не предпринимая попыток к бегству.

– Взять его! – раздался приказ – и в воина упёрлось два десятка копий.

Спокойно отдав клинки, воин позволил надеть на себя цепи и двинулся в указанном направлении, подталкиваемый наконечниками копий.

Толпа бушевала, грозя разнести ограждения и помосты. Гвардия с трудом сдерживала напор, но дело нужно было довести до конца. Перекрывая крики толпы, герольды объявили, что король вызывает оружейника Орматуса.

Сойдя с повозки, оружейник быстрым шагом подошёл к помосту. Королева возложила венок на голову кузнеца, и тут же был зачитан указ о пожаловании мастеру графского титула. С возмутителем спокойствия предстояло разобраться отдельно.

* * *

Паланга привели в Башню Молчания, королевскую тюрьму, славную тем, что за последние тридцать лет из неё никому не удалось бежать. Воина обыскали. Даже видавшие виды стражники удивлённо качали головами, глядя на груду оружия на полу.

Мечи, кинжалы, ножи, метательные ножи, метательные звёзды, стилеты – словом всё, что можно применить для уничтожения себе подобных. Тщательно проверив, всё ли изъято, они заперли Паланга в камере.

Четыре шага в поперечнике, крохотное оконце шириной в две ладони под самым потолком и мощные стальные прутья решётки, разогнуть которые под силу лишь слону. Осмотревшись, воин грустно усмехнулся и присел на матрас, набитый прелой соломой. Выщербленный кувшин и дыра в полу для нужд, вот и вся обстановка.

Солнце клонилось к закату, когда в коридоре раздался грохот кованых сапог и у дверей камеры появился целый отряд. Двое с арбалетами встали по бокам от дверей. Загремели ключи, и послышалась лаконичная команда:

– Выходи.

Паланг молча подчинился. Его вели по тёмным коридорам. Спустившись в подвал, старший толкнул низкую дверь и шагнул в камеру. Согнувшись почти пополам, Паланг вошёл следом. Это была камера пыток. Инструменты и приспособления палачей были аккуратно разложены на столе.

В углу жарко горела жаровня, у другого стола сидел сам король. Писец и ещё двое прислужников сидели у стены. К воину шагнули двое полуголых палачей. Всю одежду их составляли кожаные фартуки и набедренные повязки. Сорвав с воина сапоги и безрукавку, они сноровисто привязали его к дыбе. Спокойно посмотрев на короля, Паланг усмехнулся:

– Это и есть королевская справедливость?

– Ты убил моего звездочёта! – взвизгнул правитель, ударив кулаком по столу.

– Я убил колдуна, который помог уничтожить весь мой род и продал меня в рабство, – спокойно ответил воин.

Старший из палачей, осмотрев шрамы, вежливо поклонился.

– Ваше величество. Этот парень хорошо знаком с плетью и калёным железом.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Кроме того, на шее след ошейника. Похоже, насчёт рабства он не солгал.

– Хорошо. Но ты осмелился взять закон в свои руки, – обратился король к воину. – Это могу делать только я. Только я решаю, казнить человека или миловать.

– Он был приговорён двадцать лет назад. Я привёл приговор в исполнение.

– Твои действия – это бунт и смута. Плети, – коротко приказал король, и на покрытую рубцами и шрамами спину обрушились удары палачей.

Ни один мускул не дрогнул на лице воина. Он стоял сам, не позволяя себе провиснуть на руках. Палачи успели взмокнуть, когда наконец правитель остановил экзекуцию. За всё время Паланг не проронил ни звука.

– Он что, железный? – изумлённым шёпотом спросил один из стражников.

Воин повернулся в сторону говорившего и хрипло ответил:

– Я проходил через это пятнадцать лет. Пятнадцать лет пыток и унижений, боли и крови. Неужели вы и вправду думаете, что сможете сломать меня? Это пытались сделать все заплечных дел мастера севера, наёмники и мой хозяин. Не вышло. Меня можно убить. Но сломать никогда!

– Проклятый бунтарь! – завопил король. – Ты пройдешь все круги ада, но я заставлю тебя говорить правду.

В ответ воин только улыбнулся.

– Начинайте! – отдал приказ король.

В тот вечер даже бывалые стражники отворачивались, стараясь удержать тошноту. Запах палёного мяса, хруст выворачиваемых костей, треск разрываемой плоти и ни звука в ответ. Только яростный хрип сквозь стиснутые зубы.

– Я сказал правду.

На следующий день на всех углах был зачитан указ короля. За убийство придворного, неподчинение и попытку бунта приговорить воина Паланга к сожжению на костре. Все, кто был на ристалище и видел, что произошло, недоумевали. В чём бунт? Воин освободил город от колдуна.

Перешептывания раздавались в каждом переулке, в каждом доме. В город были спешно стянуты войска, и после захода солнца горожанам было запрещено появляться на улице.

* * *

Весь день с самого утра Лин не покидало чувство беды. Когда Паланг вскочил на коня, она еле удержалась, чтобы не броситься к нему. Остановить, удержать! Лаской, слезами, силой, как угодно. Но он взглянул на неё и ласково улыбнулся. Суровые черты осветились нежностью, а в глазах полыхнул дикий огонь.

Она поняла. Это не он идёт в бой, это духи его племени бушуют в крови, и ей осталась только стоять рядом с кузнецом. Всё шло прекрасно. Она видела, с какой лёгкостью он разбирается с противниками, как уверенно побеждает. Когда голова воина Змеи покатилась по земле, она вскочила на ноги и завопила от радости. Он победил! Но тут же осеклась.

Чувства страха и беды с новой силой нахлынули на неё. Потом случилось то, ради чего всё было начато. Что он ответил королю и как смог приблизиться к колдуну, оставалось загадкой. Но она ясно видела, как мелькнул меч и голова колдуна покатилась. Как набросились на воина прихвостни, как, разбросав их, он спокойно сдал оружие и как сгорело в колдовском пламени проклятое тело. Его увели. Народ бесновался, радуясь избавлению от колдуна. Кузнец даже забыл об уговоре, и герольдам пришлось дважды выкрикивать его имя.

Потом начались странности. Паланг так и не вернулся в харчевню, а наутро она услышала королевский указ. За убийство приближённого ко двору, попытку бунта и смуты, в назидание другим, воина Тигра сжечь!

Её словно ударили по голове. Мыслей не было. Чувства словно умерли. Она вышла из харчевни и направилась на конюшню. Сапсан, привыкший к ней за время общения, нехотя двинулся следом, когда она взялась за повод, чтобы увести его с ристалища.

Недоверчиво кося огненным глазом, огромный жеребец фыркал и настороженно встряхивал головой. Заведя его в стойло, она оставила всё, как есть, понимая, что ей не хватит сил расседлать жеребца. Теперь она была рада этому. Словно во сне, она прижалась к морде коня и, заглянув ему в глаза, попросила:

– Не бросай меня, пожалуйста.

Конь, словно вняв её просьбе, успокоился и позволил ей сесть верхом. Выехав из конюшни, она направила коня в сторону оружейной лавки. Кузнец был уже в курсе. Она застала его сидящим в задней комнате с кувшином вина. Увидев гостью, кузнец встал и, поклонившись, пророкотал:

– Прости, госпожа, это я виноват. Я своими просьбами погубил такого воина. – На глазах огромного мужчины сверкнули слёзы.

– Ты не виноват. Он сам выбрал свой путь. Они все поплатятся за это. Прикажи подать перо, чернила и пергамент.

Кузнец рявкнул приказ, а Лин уселась за стол, отодвинув вино. Написав записку, она задумалась, затем попросила:

– Найди десяток метательных ножей.

Недоумённо пожав плечами, кузнец вышел в лавку и вернулся, неся перевязь с десятком отточенных как бритва ножей.

– Отлично! – похвалила Лин, взвесив нож на ладони. Она молча поднялась и, подойдя к мастеру, положила ему ладонь на локоть.

– Не казнись, это не твоя вина. Не поминай нас лихом. Прощай.

Лин вышла, закрыв за собой дверь, словно отсекая всё прошлое. Вскочив на коня, амазонка направилась обратно в харчевню. Отведя коня в стойло, она вернулась в комнату и, закрывшись, уселась на постель, прижав к себе его подушку, вдыхая запах любимого тела. Словно заворожённая, Лин просидела до самого вечера.

Когда солнце склонилось к закату, она поднялась и, глянув в тусклое оконце, тихо сказала:

– Пора.

Выскользнув из харчевни, она бесплотной тенью двинулась в сторону дворца.

Ни стража, ни свирепые псы, ни высокий забор не смогли удержать её. В темноте она проникла в здание и, спрятавшись за статуей, в нише, стала ждать. Её усилия не пропали даром. Очень скоро в коридоре появился какой-то вельможа, важно шествовавший в гордом одиночестве.

Ей повезло, это был второй советник короля. Чуть высунувшись из своего укрытия, она быстро осмотрелась и коротко взмахнула рукой. Остро отточенный кусок стали сверкнул серебристой бабочкой, и вельможа повалился на ковёр, не издав ни звука. Нож вонзился в горло. Лин выскользнула из своего укрытия и, быстро осмотревшись, положила на труп кусок пергамента. Спустя четверть часа она уже скользила по улице, избегая освещённых мест.

* * *

Стражники, заступившие в караул, знали, что в подвале замка сидит воин, победитель ристалища. В казармах много говорили о том, что велел сделать король и как воин выдержал это. Даже бывалые вояки были поражены мужеством и волей этого человека. Те, кто присутствовал на допросе, прямо из пыточной отправились в кабак. Оттуда их выводили под руки. Давно уже стражников дворца, отборных гвардейцев, не видели в таком состоянии. Суровые, преданные трону душой и телом, они рассказывали об увиденном, размазывая по щекам пьяные слёзы.

Послушав их рассказ, сотник только покачал головой и, махнув рукой, отправил их отсыпаться. После солдатских откровений вся казарма ходила, словно в рот воды набрав. Мрачные, подавленные, они тихо перешёптывались, вспоминая все странности, произошедшие в последнее время.

Десятник и двое гвардейцев обходили коридоры дворца, когда увидели на полу тело второго советника с ножом в горле. На груди лежала записка, коротко гласившая:

– Убьёте воина, сдохнут все ваши прихвостни.

По тревоге был поднят весь гарнизон. Дворец окружили, перекрыв все входы и выходы, но было поздно. Канцлер, доложив королю о случившемся, с ужасом услышал, как тот, довольно усмехнувшись, приказал:

– Казнить! Завтра же. Никто не заставит нас уступить.

– Но, ваше величество, жизнь вельмож и государственных мужей…

– Ничего не значит, – оборвал его король. – Подобных дармоедов можно набрать десятками. Вы будете приманкой для убийцы. Тайная служба должна охранять вас и быть готовой схватить убийцу. В противном случае ей грош цена. Это всё.

Поклонившись, канцлер вышел из кабинета. Всё услышанное повергло его в шок. Оставшись один, король усмехнулся и нежно погладил перстень на среднем пальце левой руки.

– Как вовремя! Этот убийца избавит меня от необходимости расправляться с большинством этих идиотов, – прошептал он, глядя на изображение кобры, раздувшей свой капюшон.

Ни канцлер, ни советники, ни даже королева не знали, что их молодой король с юных лет является поклонником и адептом тайного культа Тёмного Змея. Что с каждым годом он всё больше погружается в страшные тайны тёмного искусства, принося Змею человеческие жертвы. Что под королевским дворцом в тайных, давно забытых подземельях стоит алтарь, где регулярно льётся горячая кровь и сам король своими руками вырывает из груди жертв живые, ещё трепещущие сердца, сжигая их в жертвеннике.

* * *

Это началось, когда юному принцу исполнилось десять лет. Для обучения королевского сына науке чтения звёзд и небесных светил были приглашены самые известные астрологи и звездочёты. Многие из них прислали в ответ извинительные письма, в которых приглашённые высказывали королю свою благодарность и давали вежливый отказ от приглашения, ссылаясь на большую занятость и исполнение долга перед другими монархами.

В конечном итоге на приглашение короля отозвались только трое. Старый звездочёт из соседнего королевства, астролог, живший отшельником в глубине пустыни, и мрачный, высокий человек, назвавшийся астрологом с востока, услышавшим о приглашении короля.

Внешне этот человек больше напоминал воина, чем звездочёта и учёного. Высокий, широкоплечий, с сильными, крепкими руками, могучей шеей и прямой осанкой, он стоял перед королём, гордо вскинув голову и глядя монарху прямо в глаза. Его гладко выбритый череп сверкал загорелой кожей, а сухое костистое лицо напоминало профиль хищной птицы. Нос, с заметной горбиной, узкие губы, широкие, сросшиеся над переносицей брови, твёрдый, волевой подбородок и огромные, горевшие тёмным адским пламенем глаза.

Именно этот горящий взгляд с самого начала приковал к себе внимание юного принца. Подросток словно утонул в этом тёмном, бездонном омуте, в глубине которого то и дело вспыхивали странные искры. Принц сразу прикипел к этому странному звездочёту. Едва увидев его, мальчик не мог оторвать взгляда от этого человека. Уже через час после представления и вручения верительных грамот в королевстве появился новый астролог и учитель юного принца.

Этого астролога звали Тутмес из Нилпа, серединной страны, расположенной вдоль огромной реки, питавшей её плодородные поля. Именно там, в этой странной, неприветливой стране и процветал культ Великого Тёмного Змея. Его капища стояли по всей стране, наводя ужас на приезжих и держа в страхе местных. Жрецы этого культа поклонялись гигантскому нагу, выстраивая его статуи и принося им жертвы. Человеческие жертвы.

С тех пор в течение десяти лет, изо дня в день, юный принц постигал тайны тёмного искусства. Шаг за шагом он проходил все ступени посвящения, обучаясь всему, что должен знать жрец Тёмного Змея. Став послушником, принц добросовестно изучал трактаты, написанные кровью девственниц на человеческой коже.

Наконец достигнув уровня посвящённого внутреннего круга, принц направился к королю с просьбой отпустить его в путешествие в далёкий Нилп, чтобы там полностью закончить обучение и постичь тайны, которые его учитель не может передать ему без разрешения своего ордена. Удивлённый таким рвением в учении, король позволил юному принцу совершить такое путешествие. Астролог умел быть убедительным.

Сопровождали принца три сотни конников из отборной тысячи личной королевской охраны. Слуги, рабы, повара – в общей сложности ещё полторы сотни человек– составляли свиту юного принца. Сам принц вопреки собственным желаниям вынужден был ехать не верхом, как полагается настоящему воину, а в паланкине, который поочерёдно несли сразу десять рабов.

Столь медленный способ передвижения раздражал и злил принца, но спорить с королём он не стал. В конце концов рано или поздно они должны были оказаться в Нилпе, таинственном и загадочном городе, где принц станет настоящим адептом Великого Нага. В очередной раз набравшись терпения, юный принц, не желая тратить время впустую, позвал в свой паланкин звездочёта и часами изводил его вопросами, иногда доводя до исступления.

Это был трудный путь. Огромный караван то и дело подвергался нападению разбойников, терял людей от нехватки воды и болезней. До далёкого Нилпа добралась ровно половина. Сразу по приезде принц бросил своих людей на произвол судьбы, прямо от городских ворот отправившись в центральный храм Великого Змея.

В тот же вечер жрецы внутреннего круга начали готовиться к большому бдению и введению в круг нового посвящённого. Шесть седмиц жрецы посменно читали заклинания и жгли курения у алтаря Великого Нага, одновременно принося ему кровавые жертвы. Кровь жертвенных животных и людей стекала по чёрному отполированному до зеркального блеска алтарю, скапливаясь в специальных желобах, пробитых в мозаичном полу.

Этой кровью жрецы покрывали каждую пядь огромного изваяния, продолжая завывать свои заклинания. Наконец в начале седьмой седмицы верховный жрец объявил о готовности круга принять нового посвящённого. Всё это время юный принц просидел в крохотной пустой келье, куда ему раз в сутки приносили только краюху хлеба и глиняную плошку воды. Не было даже свечи. Только тонкая тростниковая циновка и горшок для естественных нужд, который принц должен был каждое утро выставлять за порог.

Туда же, к порогу его кельи, рабы приносили и еду. Никто не имел права нарушить уединение будущего адепта. Всё остальное время принц должен был твердить наизусть слова клятвы Великому Змею и медитировать. К концу своего добровольного заточения принц сильно потерял в весе и превратился из молодого, здорового юноши в бледную тень самого себя.

Когда за принцем пришли, чтобы отвести в главный церемониальный зал, юноша с трудом мог передвигаться. Тяжело опираясь на руки идущих рядом жрецов, принц кое-как добрёл до зала и устало рухнул на заботливо подставленный рабом низенький табурет. Еле переведя дух, принц внимательно огляделся и, заметив стоящего неподалёку учителя, сделал ему знак приблизиться.

Сделав вид, что не заметил его жеста, придворный звездочёт отвернулся, внимательно следя за подготовкой к церемонии. Принца раздели, оставив ему только набедренную повязку и повесив на шею веревку, скрученную из змеиной кожи, подвели к алтарю. Растерянно оглянувшись на учителя, принц попытался выяснить, что ему предстоит, но на него никто не обращал внимания.

Принца уложили спиной на алтарь и, разведя руки и ноги в стороны, привязали к специальным кольцам, вмурованным в алтарь. Верховный жрец выхватил широкий кривой кинжал и, занеся его над обнажённой грудью принца, принялся громко читать заклинание. Испуганный принц вскрикнул, когда широкое лезвие стремительно ринулось вниз и остановилось в нескольких гранах от его кожи.

Положив кинжал на грудь юноши плашмя, прямо напротив испуганно бьющегося сердца, жрец начал читать следующее заклинание. Стоявшие рядом рабы подали двум жрецам чернила из крови девственниц и стилосы из костей не рождённых младенцев. Под плавный речитатив заклинания они начали покрывать тело принца клиновидными письменами.

Каждое движение стилоса по коже отдавалось в голове принца дикой болью, словно письмена наносились не кровью девственниц, а вырезались на теле острым ножом. Сцепив зубы, принц с огромным трудом сдерживал боль, разрывавшую его сознание буквально на клочки. Из последних сил удержавшись от крика, принц провалился в спасительное забытье.

В сознание его привели старым, проверенным способом, хлопнув несколько раз по физиономии ладонью. Открыв глаза, принц обнаружил, что это была ладонь его учителя. Облизав пересохшие губы, принц попытался поднять голову и оглядеться в надежде, что всё закончилось, но широкая ладонь придворного звездочёта властно прижала голову юноши к алтарю.

К тому времени всё тело принца было покрыто письменами. Кожа горела так, словно его обложили раскалёнными углями, а голова звенела испуганной пустотой. В душе юноши царил только страх. Страх понимания того, что он обрёк свою душу на вечные муки в Серых Землях. Его дух будет вечно скитаться по ним, не находя себе покоя.

Этот страх выжег все мысли из головы принца, заставив его замереть, вжавшись в камень алтаря. В тот момент, когда верховный жрец прочёл очередное заклинание, в зал вползла огромная змея. Гигантский Наг стремительно прополз прямо к алтарю и, поднявшись на хвосте, грозно раздул капюшон. Несколько раз выбросив раздвоенное жало, змея склонилась над лицом испуганного принца, словно пытаясь заглянуть ему в глаза.

Испуганно вздрогнув, принц заглянул в узкие, вертикальные глаза Нага и едва слышно вскрикнул, увидев в них яростный отсвет адского пламени. В тот же момент в голове принца прозвучал странный глухой голос, выговаривавший слова с шипящим приговором.

Никто не знает, что услышал принц в тот злополучный день, но после окончания церемонии юношу словно подменили. Едва спустившись с алтаря, принц поспешил закрыться в келье, снова предавшись медитации. Проведя там ещё седмицу, он вышел на вольный свет другим человеком.

Найдя свою свиту в дешёвом караван-сарае, он первым делом потребовал от начальника охраны собрать всех караванных рабов и в сопровождении двух десятков лучших бойцов привести их в храм. Не обращая внимания на все попытки гвардейца привлечь его внимание к нуждам свиты, принц стремительно направился в храм. Только статус посвящённого внутреннего круга удерживал его от того, чтобы припустить бегом. Так ему не терпелось снова попасть в храм.

Вечером того же дня юный принц провёл своё первое жертвоприношение в новом звании посвящённого. Он испытал ужас и восторг, получая почти чувственное наслаждение от умерщвления рабов и своих лучших бойцов. Принести в жертву Великому Змею только рабов означало оскорбить божество, потому принц и приказал направить рабов в сопровождении лучших гвардейцев. Именно они и должны были стать главным его приношением Великому Нагу.

Шесть десятков рабов были не больше чем просто закуской, способом, чтобы привлечь внимание божества к своей жертве. Вспарывая грудь жертве, принц вырывал из груди живое, ещё трепещущее сердце и укладывал его к подножию огромного изваяния.

Гвардейцы, у которых храмовые охранники отобрали оружие, смотрели на это действо со смесью страха и недоверия. Они не могли поверить, что юноша, которого они знали с самого детства, мог вдруг превратиться в кровавого монстра, приносящего в жертву собственных людей.

Только когда жрецы схватили десятника, седого ветерана, преданного трону душой и телом, и, сорвав с него доспех и одежду, привязали к алтарю, солдаты поняли, что за участь приготовил им их будущий король.

Не желая отдавать свои жизни без боя, гвардейцы с голыми руками бросились в бой, пытаясь отобрать у охранников оружие и вырваться из этого адского места. Но жрецы оказались подготовленными к подобным схваткам, и с потолка, терявшегося в полумраке, на гвардейцев начали сбрасывать тяжёлые сети.

Вскоре два десятка гвардейцев были схвачены, и преданы смерти на алтаре. Под жуткие вопли умирающих и проклятия ещё живых принц продолжал своё кровавое дело. Только когда сердце последнего гвардейца было брошено в жуткую кучу у подножия статуи, принц услышал ответ своего нового божества. Его жертва была принята.

Прямо от алтаря, едва смыв с себя кровь и пот, принц направился к своим людям. Не давая начальнику охраны открыть рот, он приказал немедленно готовиться к возвращению. Устав от бесконечных пояснений и вопросов, принц наорал на старого сотника, пообещав лично разжаловать его в рядовые, если к вечеру караван не будет готов к отъезду.

Обратный путь до родного королевства был намного проще. Тёмные боги хранят своих адептов. Спустя семь месяцев жалкие остатки некогда пышной свиты вошли в столицу королевства. Старый король, узнав о возвращении единственного сына, приказал немедленно готовиться к торжеству. Ведь юный принц, предприняв долгое путешествие, вернулся обратно под отцовское крыло.

Празднества длились ровно три дня, после чего король решил начать введение сына в курс дел королевства. Не желая отвечать на вопросы отца о том, что случилось с двумя десятками лучших бойцов свиты, принц то и дело задавал королю самые неожиданные вопросы, делая вид, что его очень волнуют дела королевства и отношения с ближайшими соседями.

Обрадованный таким переменам, король и думать забыл о погибших. В конце концов, что значат жизни нескольких, пусть и лучших, бойцов. Ведь принц всё-таки вернулся целым и невредимым. А это главное. Всё остальное для старого короля больше не имело значения.

Очень скоро придворные начали замечать, что король, ещё недавно полный сил и здоровья мужчина начал изменяться, и далеко не в лучшую сторону. Он сильно поседел, похудел, его всегда весело блестевшие глаза потускнели и теперь уже редко поднимались от пола, словно это простое действие причиняло королю боль. Он забыл свои любимые привычки. Перестал охотиться, хотя всегда говорил, что мужчина должен помнить вкус добытого им самим мяса.

Его любимые борзые были забыты на псарне, а рогатина, с которой он регулярно выходил на кабанов, едва не покрылась ржавчиной. Только усилия слуг и рабов избавили оружие от такой печальной участи. Король забыл даже женщин. Не так давно, до отъезда принца, король с удовольствием уединялся с симпатичными служанками и рабынями, позволяя себе небольшие интрижки и тем самым, доказывая придворным, что он всё ещё полон сил и энергии.

Даже королева, мать юного путешественника, пожаловалась своей старой служанке, давно уже ставшей доверенной подругой, что король перестал обращать на неё внимание, хотя частенько сама отправляла его к фавориткам, ссылаясь на плохое самочувствие. Королева и вправду была слаба здоровьем. Единственные, но тяжёлые роды не прошли для неё бесследно. Она так и не смогла полностью оправиться после беременности, большую часть которой провела в постели.

То и дело, во время официальных приёмов и приватных аудиенций, король терял нить разговора и надолго замолкал, словно мучительно пытался вспомнить, о чём говорил. Его некогда прямая, с поистине королевской осанкой фигура сгорбилась, а широкие плечи обвисли, словно король постоянно носил на спине огромный груз.

Очень скоро почти все серьёзные вопросы принялся решать юный принц, принимая не по возрасту мудрые решения. Так, например, узнав, что пара ближайших соседей, поссорившись, вступили в войну, принц дождался, когда один из них победит и присвоит земли соседа, он, во избежание войны, заслал к победителю сватов и, недолго думая, женился на принцессе, тем самым избежав нападения более сильного соседа.

Ещё через полгода король совсем удалился от дел, оставив всё правление государством в руках сына. Спустя ещё год он тихо угас в собственной постели. Все придворные лекари и врачеватели в один голос утверждали, что старый король был просто стар и его кончина была предопределена богами.

Вскоре вслед за королём последовала и королева. Её смерть не удивила никого. Ведь вся челядь и придворные прекрасно знали, что вдова не сильна здоровьем и смерть короля была для неё слишком сильным ударом. Не верила в это только старая служанка королевы, прожившая рядом с ней почти всю жизнь. Но её потихоньку отправили на покой, переселив в дальний охотничий домик, где старуха и сгинула. Глухие леса умеют хранить тайны.

Похоронив родителей, принц честно прождал положенный срок и сразу по окончанию траура, взошёл на престол. Придворные, давно уже привыкшие к правлению принца, восприняли это как само собой разумеющийся факт и продолжили жизнь как ни в чём не бывало.

Очень скоро во дворце начали происходить перемены, но они не касались жизни королевства, и на них не обратили внимания. Мало ли, зачем молодой король решил перестроить нижний этаж дворца во внутреннем крыле здания. У молодых всегда новые мысли.

Никого не заинтересовало и то, что все рабочие и рабы, кто работал над перестройкой дворца, внезапно пропали, словно их никогда и не было. Так, сумев сохранить полную тайну, молодой король построил капище Великого Змея прямо в сердце своего королевства. Каждую неделю он приносил там кровавые жертвы своему новому божеству, получая за это всё новые силы и знания тёмного искусства.

Подарить Великому Змею все западные земли – вот чего хотел юный король. Именно за это он получил от нага своё знание и умение колдовать. Именно благодаря тёмной магии он надеялся в будущем покорить все ближайшие государства и подчинить их новому божеству – Великому Змею. В мечтах молодого адепта было заставить всех забыть старых богов и заставить молиться новому. Одному. Единственному.

И тогда наступит самый благостный миг. Великий Змей сам придёт на землю, чтобы править миром. А рядом с ним встанут те, кто был его служителями до начала его прихода. Те, кто служил ему верой и правдой. И одним из них будет он. Молодой король государства Гадар.

Власть. Огромная, неограниченная. Которая и присниться не могла всем тем, кто сейчас называет себя королями и императорами. Та, которую даст ему не только подчинение простых смертных, но та, которую он получит благодаря могуществу своего господина. Ведь власть тёмных сил простирается далеко за пределы этого мира.

Именно эта страсть и стала тем самым мотивом, заставившим юного принца, забыв обо всём на свете, искать знаний у мага, назвавшегося астрологом и звездочётом. Именно она погнала его в далёкое путешествие и заставила убить самых преданных ему людей. Именно жажда тёмных знаний заставила его наслать болезни на своих родителей. Старый король был сильным человеком и мог прожить ещё долгие годы, а юный принц, несмотря на своё умение ждать, не был готов ждать столько. Он хотел всего и как можно быстрее.

Одним из первых его указов был запрет на магию в любом её виде. Молодой король не хотел, чтобы кто-то посторонний узнал о его талантах. Ведь король-колдун – это всегда противоестественно и вызывало бы неприятие у простых смертных. Он не хотел будоражить своих подданных. Для этого время ещё не пришло. Но и отказываться от новых знаний он не собирался. Издав указ о запрете магии и колдовства, король приказал изымать все книги и фолианты, которые будут найдены у обвиняемых, и немедленно передавать их в королевскую библиотеку.

Но однажды на приватную аудиенцию явился человек, который сразу заинтересовал короля. Этот странный старик с пронзительным, злым взглядом заставил короля насторожиться и немедленно схватиться за кольцо, которое он получил сразу после своей инициации. Аура, источаемая этим стариком, была черна, как пасмурная зимняя ночь.

Заметив жест короля, старик впился взглядом в кольцо и неожиданно склонился в глубоком поклоне. Медленно выпрямившись, он заговорил на языке Нилпа. Том самом языке, на котором читались все заклинания Великого Змея. Король считал этот язык единственно правильным и намеревался сделать его языком всех западных государств.

То, что пришелец заговорил на этом языке, удержало короля от поспешных действий и спасло старику жизнь. Они говорили долго. Очень долго. Король даже отменил все остальные аудиенции. Их беседа закончилась тем, что в королевстве появился новый звездочёт и астролог. Многие придворные недоумённо пожимали плечами, не понимая, зачем вообще в королевстве звездочёт, но решение короля оспаривать не решился никто.

Только они двое знали, что именно делал новый астролог в своей башне, когда к нему приходил король. Старик знал и умел многое. Именно эти знания и привлекали молодого короля. Ведь в служении своему божеству он готов был идти до самого конца, а новые знания сулили новые возможности.

Сам старик, признав в короле более могущественного собрата по ремеслу, и не догадывался, какую судьбу уготовил ему король. Получив от старика всё, что тот мог предложить, король намеревался принести его в жертву Великому Змею. Но пока он продолжал прилежно учиться, посвящая этому всё своё свободное время.

Появление мстителя спутало королю карты, но угроза уничтожения всех придворных лизоблюдов вернула ему хорошее настроение. Ведь рано или поздно королю всё равно пришлось бы уничтожить их, чтобы избавиться от ненужных глаз и ушей.

Советники, мажордомы и другие придворные, постоянно жившие во дворце, были лишними в его планах. Кроме того, воин, которого охраняют духи предков, является серьёзным противником. Ведь во исполнение своих планов король приказал астрологу создать новый культ, в который должна быть привлечена молодёжь, на которую и делалась ставка в дальнейших планах короля.

И вот теперь нужно было срочно принимать меры, чтобы созданное с таким трудом сообщество молодёжи не рассыпалось после уничтожения астролога. Король боялся этого странного, и такого сильного душою воина. С такими людьми он ещё не встречался.

* * *

Утром, на центральной площади был установлен помост с толстым столбом посередине. Глашатаи зачитывали приговор на всех углах. Лин не поверила своим ушам. Они не поняли. Они решили идти до конца. Не помня себя от ярости, она влетела на конюшню и, вскочив в седло, понеслась к площади.

Услышав треск подков, прохожие шарахались в стороны, вполголоса проклиная всадника.

Место казни было оцеплено тройным кольцом гвардии. Словно специально, помост знати находился в стороне от оцепления.

Оглядевшись, Лин выбрала место в тени деревьев и, остановив коня, прижалась щекой к стволу могучего платана. Народ запрудил площадь. Многие пришли ещё раз взглянуть на победителя ристалища и убийцу колдуна. Не раз Лин слышала, как мастеровые, переговариваясь между собой, благословляли воина, совершившего благое дело. Знать уже заняла свои места.

Наконец появилась и королевская чета. Скривившись от яркого солнца, король нехотя взмахнул рукой, и герольды принялись дудеть в трубы. Со стороны дворца появилась телега, запряжённая парой мулов. Это везли осуждённого.

Паланг стоял, прикованный к деревянной раме. Телегу сопровождали два десятка гвардейцев и трое палачей. Лин взглянула на могучее тело любимого, и слёзы потекли из её разноцветных глаз.

Даже толпа, жадная до крови и пыток, невольно охнула, и послышались проклятья, смешенные с плачем. Старых шрамов почти не было видно. Их покрывали свежие рубцы. Здесь было всё: и плеть, и железо, и клещи, и дыба.

Но он стоял, а на суровом лице не было и тени страха. Воин отрешённо смотрел в голубое бездонное небо, словно ждал знака свыше. Вздрогнув всем телом, Лин подалась вперёд. Спазм перехватил горло, она не могла издать ни звука.

Сапсан, словно почувствовав её состояние, вдруг звонко заржал. Воин опустил взгляд, как будто очнулся от забытья. Медленно обведя взглядом толпу, он увидел полыхнувшую в тени деревьев шевелюру, словно охваченную огнём. Глядя туда, он ласково улыбнулся и тихо прошептал:

– Я люблю тебя.

Из толпы раздался удовлетворённый возглас:

– Вот это сила! Он ещё улыбается!

Лин увидела, как Тигр, услышав знакомое ржание, начал искать её глазами, как заметил её в тени деревьев и улыбнулся. Эта улыбка поразила её в самое сердце. Его губы зашевелились, и она смогла прочесть фразу, которую любая женщина прочтёт, если не умом, то сердцем.

– Я люблю тебя.

В этот момент она почувствовала, как ниже её наборного пояса, внутри, возник жаркий комок, словно толкнувший её, и поняла, в ней зародилась новая жизнь. Это был его ребёнок. Она плакала, понимая, что не в силах спасти его. Осознание собственного бессилия разрывало ей сердце. Вдруг чья-то тяжёлая рука опустилась на луку седла. Лин опустила глаза и встретилась взглядом с кузнецом.

– Не надо. Ты не сможешь его спасти. Здесь полно ищеек тайной службы. Возьми и уезжай.

Он протянул ей мешок с припасами и оружие Паланга.

– Кое-кто из гвардейцев – мои друзья. Они принесли мне клинки, – ответил кузнец на её молчаливый вопрос. – Спасайся. Тебя ищут по всем харчевням. Уходи в пустыню, пока не поздно.

– Не сейчас, – отрицательно покачала она головой. – Я буду с ним до конца.

Кузнец кивнул, понимая, что не сможет переубедить её. Тем временем телега подъехала к помосту, и палачи, отомкнув замки, подвели воина к столбу. Заведя ему руки назад, они снова приковали его. Телега отъехала, и палачи, взяв в руки факелы, замерли, ожидая приказа.

Медленно подняв руку, король с усмешкой посмотрел на осуждённого и дал знак. Языки пламени пробежали по вязанкам, и хворост вспыхнул. Пламя загудело, раздуваемое лёгким ветерком, и тут из треска и рёва огня послышалась песня.

Сильный, хриплый голос, который больше подходил для отдачи команд во время боя или яростного боевого клича, выводил мелодию на незнакомом языке. Люди замерли, слушая непонятные слова песни.

Даже привыкшие ко всему гвардейцы со страхом оглядывались на костёр и делали пальцами оберегающие знаки. Вдруг раздался громкий треск, и что-то яростно полыхнуло прямо в середине бушующего пламени. Искры костра разлетелись по всей площади. Несколько пылающих головёшек упали на королевский помост – и сухое дерево вспыхнуло. Но оборвалась песня. Среди вельмож началась паника.

Дамы визжали, а благородные месьёры, ругаясь, как пьяные сапожники, торопились покинуть помост. Герольды, пажи и гвардейцы бросились сбивать пламя, но было поздно. Смолистые доски полыхали вовсю.

Лин, очнувшись от забытья, сжала коленями бока жеребца, и тот рванул к помосту, грудью сбивая оцепление. Наскаку Лин выхватила нож и метнула его, целя в короля. Но чёрные боги хранят своих адептов. Нож просвистел в пальце от монаршей шеи и вонзился в грудь королевы.

– Это она! Подруга бунтаря! – раздался истошный вопль, и к Лин бросилось несколько человек.

Тайная служба. Переодетые в простое платье, они прорывались к ней. Сапсан, которого один из топтунов попытался схватить за повод, злобно заржал и, вскинувшись на дыбы, опустил копыто на голову нападавшего.

Словно очнувшись, жеребец выдал полный набор боевой выучки. Он бил задом, кусался, лупил передними ногами так, словно в него бес вселился. В одну минуту он разбросал нападавших и намётом понёсся к выезду из города. Лин ничего не оставалось, как, ухватившись за луку седла, молить Великую Мать помочь ей удержаться в седле. Сапсан вылетел в боковую улицу и прибавил ходу.

Ищейки тайной службы попытались перекрыть проезд, выкатив на середину улицы телегу горшечника, но огромный жеребец просто перемахнул через неё. Словно издеваясь над преследователями, он радостно заржал и прибавил ходу.

Лин успела оглянуться. Из бокового проезда со стороны дворца на рысях выезжала полная полусотня, посланная в погоню за ней. Сапсан вылетел к воротам и, не задерживаясь, понёсся прямо в пустыню.

Лин даже не пыталась управлять конём. Он как будто сам понимал, что нужно делать. Выскочив на дорогу из города, он снова наддал. У девушки сложилось впечатление, что у коня вдруг выросли крылья. Ей казалось, что жеребец даже не касается копытами земли.

Обернувшись, она увидела, как полусотня выходит из ворот и пускается в галоп. Но Сапсан уже сумел выиграть порядочное расстояние и теперь просто наращивал этот разрыв. Лин попыталась сориентироваться и поняла, жеребец несётся туда, откуда пришёл, в Глотку Ифрита. Теперь главное не нарваться на конный разъезд.

Эта гонка длилась уже час, когда Лин увидела несущихся ей наперерез всадников. Конный патруль. Они, увидев погоню, бросились на помощь полусотне. Сапсан, тоже увидевший противника, злобно всхрапнул и, оскалив зубы, рванул прямо на них.

Не ожидавшие такого кавалеристы растерялись. Жеребец, подлетев к шедшему впереди, с ходу ударил лошадь плечом. Каурая кобыла десятника, испуганно заржав, не устояла и повалилась на бок, придавив ногу всаднику.

Но от толчка Лин не удержалась в седле. Стремена были слишком низкими для неё. Потеряв равновесие, она полетела на землю. Ей помог рост огромного жеребца. Извернувшись, как кошка, она приземлилась на ноги и выхватила мечи.

Разъезд атаковал, но они не знали, что перед ними настоящая амазонка, обученная лучшим гладиатором. Короткая, стремительная схватка – и на песке остались четыре трупа. Оставшиеся пятеро отъехали в сторону и приготовили луки. Без приказа они не могли убить её, но обездвижить им никто не мешал.

Лин поняла, что это её последний бой. В нескольких шагах от неё из песка торчали два огромных валуна. Быстро отбежав к ним, она прислонилась к тёплым камням и приготовилась драться до конца.

Солдаты вскинули луки, но Сапсан, отбежавший в сторону, вдруг бросился в атаку. Он наносил удары с такой яростью, что успел искалечить трёх всадников и разогнать всех лошадей. Но было поздно. Полусотня на полном скаку развернулась веером и взяла их в кольцо. Развернувшись, Сапсан прикрыл Лин телом. Сотник отдал команду спешиться, и цепь двинулась к задержанным.

Увидев, что люди идут пешком, жеребец бросился в атаку, подпустив их поближе. В несколько минут полтора десятка людей было затоптано. Лин тоже не осталась безучастной. Выхватив ножи, она метала их с завидным мастерством.

Проклиная всё на свете, солдаты отступили и приготовились к повторной атаке. Сотник, молодой дворянин, со злостью смотревший на устроенное беглецами побоище, отдал короткую команду:

– Арбалеты. Убейте эту зверюгу.

Пятеро солдат вскинули оружие, и тяжёлые, стальные болты сорвались с ложа.

Дрессированный жеребец моментально развернулся грудью к противнику, и стрелы прошли мимо. Только один болт оцарапал плечо жеребца. Солдаты быстро перезаряжали оружие, когда конь, словно понимая, что ему грозит, бросился на них.

Стрелки вскинули оружие, и все стрелы нашли цель, он жеребец был уже рядом. В считанные секунды он уничтожил стрелков и рухнул, застонав, как человек. Конь был достоин своего всадника. Он умер в бою.

Солдаты растерянно переглядывались. Сотник кусал от злости губы. Из полусотни, вышедшей из города, осталось две трети. Конный разъезд почти полностью уничтожен. Было из-за чего впасть в бешенство. Кроме того, эта пигалица, владела оружием лучше, чем большинство его солдат.

Зарычав ругательство, сотник выхватил палаш и скомандовал атаку. Нехотя солдаты двинулись вперёд. Но в очередной раз отступили, оставив на земле несколько трупов. Самые суеверные принялись делать оберегающие знаки.

В этот момент над пустыней послышалась песня. Солдаты вздрогнули. Второй раз за день они слышат песню смерти, и даже бывалые слегка побледнели. Десятник, седой ветеран, подошёл к командиру.

– Нам не взять её живой.

– Почему?

– Это песня смерти амазонок. Я слышал её, когда служил на границе. Мы окружили небольшой отряд, но они не сдались и вступили в бой, а когда осталась последняя, то запела. В тот день я выжил чудом. Мой десяток погиб весь.

– И что с ней сделали?

– Расстреляли из луков. Живьём они не сдаются.

– Ты уверен?

– Да, командир. Это амазонка. Эту песню я буду помнить всю жизнь.

– Она что, бейсарк?

– Нет. Она готовится к смерти.

– Хорошо. Мы подарим ей смерть. Луки к бою.

Прогремела команда и, солдаты подняли оружие.

* * *

Она пела! Пела песню смерти, прося Мать Войны помочь ей, если уж не победить, то забрать как можно больше врагов с собой, в страну серых теней. Стоя с кинжалом в руках, прижавшись спиной к валуну, она не испытывала страха. Только боль и ненависть.

Она презирала это стадо самцов, закованных в стальную броню. Полная полусотня против одной израненной, крохотной, но не сломленной. Воля и дух воина, сожжённого на площади, нашли новое тело и душу. Её душу. Дух любимой и любящей женщины, которая не побоялась рискнуть и попыталась отомстить его убийце.

Она видела, как ветеран десятник что-то объяснял сотнику. Как тот кивнул головой и отдал команду. Солдаты вскинули луки, взмах саблей – и небо потемнело от пущенных стрел.

Лин не почувствовала боли. Тело словно отключилось от сознания. Её гордо выпрямившаяся фигурка покачнулась и упала на песок. Почти две дюжины стрел пронзили её, но боли не было.

Разноцветные глаза посмотрели в синее бездонное небо, и над ней склонилось суровое лицо Тигра. Он улыбнулся и проговорил:

– Ты будешь жить. Что бы ни случилось, ты должна жить.

Она улыбнулась в ответ, и странные, разноцветные глаза закрылись. Сотник подъехал к упавшей. Внимательно посмотрев на тело, он махнул рукой.

– Готова. Десятник, срежь волосы, предъявим как доказательство. Наших раненых на сёдла. Убитых на лошадей. Поехали отсюда. Эта пускай достаётся грифам.

Солдаты быстро выполнили команду, и через несколько минут полусотня, точнее – то, что от неё осталось, на рысях потянулась обратно.

Сотник ехал в мрачном настроении, размышляя о последствиях этого дела. Кто знает, как король отреагирует на то, что одна баба-недомерок смогла уничтожить почти половину отряда. Кроме того, этот бешеный жеребец… Обидно. Такого коня ещё поискать. Сильный, смелый, драчливый. Именно то, что нужно настоящему солдату и дворянину. Жаль, что пришлось его уничтожить.

Многое в этом деле непонятно. Дерутся как звери, поют. Странно. Изредка оглядываясь на своё войско, сотник думал, как они понимают это дело. Но так и не разобрался. Лица гвардейцев были суровы, а взгляды, на которые он изредка натыкался, угрюмы. Солдаты явно не одобряли сделанного ими.

Ему и самому было не очень приятно то что случилось. Казнить победителя ристалища как бунтаря неправильно. Воин должен гибнуть в бою, а тем более такой воин. Если эта девчонка – подруга казнённого, тогда её можно понять.

Вдалеке заблестели куполы дворца, и сотник приосанился, приказав прибавить ходу. Король не любил ждать.

* * *

Верблюды не спеша пылили по караванной тропе, когда внимание караван-баши привлекла стая грифов, круживших в нескольких полётах стрелы от тропы. Крикнув пару воинов, он направил коня в пустыню.

Картина, представшая его глазам, заставила вздрогнуть даже его закалённое сердце. Судя по следам, пятнам крови и лошадиным трупам, здесь прошёл бой. Внимание караван-баши привлекли два трупа: огромного вороного жеребца, грудь которого пробили пять арбалетных болтов, и женский, который он сначала принял за детский.

Подъехав ближе, он разглядел, что это женщина. Маленькая, в половину человеческого роста, огненно-рыжая, но с великолепно развитой фигурой, она лежала у огромного валуна, пронзённая стрелами.

Тень всадника упала на тело девушки. Охранник хотел было вернуться обратно к каравану, когда вдруг она тихо застонала. Спрыгнув с коня, он быстро снял с пояса флягу и, приподняв ей голову, стал вливать воду в запекшийся рот. Снова застонав, она глотнула и закашлялась.

– Жива! Великие боги, она жива! Этого не может быть, – воскликнул один из охранников.

– Придётся взять её с собой. Не бросать же в пустыне, – ответил караван-баши и приказал: – Сделайте носилки, положите её. В караване есть лекарь, пусть поработает. Откажется, башку снесу.

– А если она умрёт?

– Раз уж до сих пор жива, значит, выживет. У баб и у кошек девять жизней.

Сквозь звон в ушах Лин услышала топот копыт и голоса. Ей хотелось закричать, но из пересохшего горла вырвался только стон. В рот полилась вода, и она поперхнулась. Лицо прикрыли лёгким платком и куда-то повезли. Только перед глазами снова встало любимое лицо, и родной до боли голос произнёс:

– ТЫ БУДЕШЬ ЖИТЬ.

Реклама на сайте