«Тяжело в учении»

1

Шаги немузыкально поскрипывали по снежному полотну дороги. Мороз щипал за щеки и за нос. В воздухе в веселом танце кружились снежинки. Кутаясь в полушубок и потирая колючими варежками щеки, я остановилась, огляделась и облегченно вздохнула. Вот я и на месте!

Деревенька Прокопово пейзажами не радовала, и однообразие местности мне уже порядком наскучило. С двух сторон от главной дороги выстроилась цепочка маленьких одноэтажных домиков, почти невидных под огромными шапками снега. В наспех сколоченных будках мерзли и поскуливали шавки. На крылечках истошно орали кошки да так, что хотелось повеситься. Правда, несмотря на все это, погода стояла на редкость неплохая — светило яркое солнце и ветра не было вообще.

Перекинув палку с узелком с левого плеча на правое, я, весело насвистывая, направилась к одному из домов, что разительно отличался от прочих. Этот был двухэтажным и гораздо длиннее, по всей стене тянулись маленькие окошки с деревянными ставнями. Над дверью покачивалась вывеска, где было написано лишь одно:

ИООО

Меня это абсолютно не смутило. Сюда-то мне и надо! Весело шмыгнув носом, я стащила с руки варежку и энергично забарабанила в дверь.

2

Брумх, заправляющий канцелярией в ИООО(Истребление Особо Опасных Оборотней), задремал, было, но, услышав настойчивый стук в дверь, вздрогнул и проснулся.

— И кого еще там принесло в такую рань? — проворчал он, поднимаясь со стула, потягиваясь и не спеша ковыляя к двери. Распахнув оную, старик с бесконеч-ным укором воззрился на нежданного визитера. На пороге стояла девица в шапке-ушанке, нелепо нахлобученной на голову, полушубке с разномастными пуговицами и здоровенных, будто позаимствованных у великана, валенках. Длинная бордовая юбка занавешивала половину странной обувки, видимо, чтобы скрыть их немалые размеры. Из-под шапки весело глядели зеленые глазищи.

— Здрасьть! — залихватски шмыгнув носом, девица приветственно махнула палкой с нанизанным на нее узелком. — А я к вам!

«Какое счастье! — чуть не вырвалось у Брумха, лицо его приобрело такое выражение, будто его напоили лимонной кислотой.

— Клиентка, что ли? — снизошел до вопроса заведующий канцелярией.

— Не-а, — вновь прибывшая мотнула головой.

— На практику, значит? — в голосе Брумха появилась нотка интереса.

— Угу, — кивнула незнакомка, придержав рукою шапку. — Учиться.

— Да уж ясно, что не лечиться, — фыркнул Брумх и посторонился. — Ладно уж, заходи, нечего холод в дом пускать.

Снова кивнув, девица громко затопала валенками, отряхивая снег, затем шмыгнула в помещение. Брумх захлопнул дверь и пошел к столу, краем глаза наблюдая за гостьей. Та стояла посреди комнаты, оглядывая развешенные по стенам плакаты с грубо намалеванными на них схемами. Усевшись на свой стул, Брумх уперся локтями в стол, заваленный желтоватой бумагой. Свалив половину на пол, заведующий канцелярией извлек клочок чистой бумаги, обмакнул перо в чернильницу и спросил:

— Как звать?

— Меня? — девица стащила шапку, и по плечам рассыпалась шапка темно-русых волос. Зеленые глаза уже глядели не весело, а настороженно.

— Ну не меня же! — зевнул Брумх. — Свое имя я знаю.

— А как, кстати, вас зовут? — деваха растянула рот в вежливой улыбке. Брумх от неожиданности поперхнулся.

— Господин Брумх я, — ответил он, наконец. — Заведующий канцелярией.

— Аа-а-а! — странная девица со значимостью закивала головой.

— Да как тебя-то зовут?

— Вам зачем? — нахмурилась практикантка.

Брумх возвел очи горе.

— Для того, чтобы оформить тебя как практикантку, — нехорошим голосом от-ветил он секундой позже. — Ты вообще зачем пришла сюда?

— Учиться нечисть поганую истреблять! — новенькая сжала кулаки и топнула ногой в валенке, демонстрируя свою немалую воинственность.

— Научим, если скажешь свое имя, — пообещал Брумх.

Поколебавшись, новенькая вздохнула.

— Маричка я, — неохотно ответила она.

— Угу, — старик макнул перо в чернила и заскреб по бумаге. — Фамилия есть?

— Хомутовы мы, — со вздохом сказала Маричка.

— Сама откуда?

— А что, это тоже надо? — страдальческим голосом спросила практикантка.

— Да, — ответил заведующий, ожидая услышать все, что угодно.

— Тогда из Бережков.

— А если бы я сказал, что это неважно, ты бы мне что тогда ответила? — заинтересовался Брумх.

— Какой вы хитренький, — стащив с руки варежку, Маричка погрозила заведующему пальцем. — Я бы вам тогда ничего не ответила.

3

Смешной седовласый старик в зеленых ватных штанах, который назвался заведующим канцелярией, вызвал у меня немалое подозрение. Уж очень нехорошо звучал его голос, когда он выпытывал у меня всю подноготную. Но я решила не обращать на это особого внимания.

— Ладно, поглядим, кто будет твоим наставником, — Брумх отложил перо, хлопнул по столу и крикнул дребезжащим голосом: — Павна! Где ты там есть?!

Темная занавеска в углу комнаты, вспучившись, отодвинулась, открывая дверной в проход, и в канцелярию просунулась длинноносая, ярко накрашенная девица в легкой кольчужке, накинутой поверх простого синего платья с вышивкой. Глаза у нее были серые и на выкате, будто у рыбы, а волосы заплетены в две тощие светлые косички.

— Чего тебе? — поинтересовалась Павна с деланной ленцой, стреляя туда-сюда подведенными глазами.

— Вот, — Брумх махнул рукой в мою сторону. — Новенькая. Практикантка.

Павна смерила меня презрительным взглядом, будто взвесив на чаше весов. В ответ я улыбнулась добро и открыто, что несколько сбило ее с толку.

— Понаберут… — фыркнула девица, поджав алые губки.

— Наставник ей нужен, — продолжил Брумх, постукивая чернильницей по столу. — Кто у нас свободен сейчас?

— Все, кроме тех, что в Северный лес ушли, — скучающим тоном ответила Павна. Казалось, она вот-вот зевнет во весь рот.

— Да, большой выбор, — протянул Брумх и глянул на меня. — И кому же такое счастье достанется?

Неожиданно Павна хихикнула.

— А как насчет Чета Кар-Сэрса? — предложила она, лукаво улыбаясь. — Он как раз свободен сейчас.

— Чет?! — фыркнул заведующий. — Он ведь молокосос еще!

— Он у нас уже год работает, — возразила Павна. — К тому же на его счету несколько оборотней из Южного леса. Ему пора браться за наставничество.

— То были всего лишь малявки-перевертыши! — отмахнулся старик, однако, стало видно, что Павна его уже уломала.

Кто такой Чет, я не знала, да и знать, честно говоря, не очень-то хотела. Практика в ИООО уже не казалось мне такой уж чудесной и интересной.

— Хорошо, — Брумх, проведя рукой по небритой щеке, небрежно кивнул. — Принеси-ка его бумаги.

— Я мигом! — пообещала Павна и исчезла за занавеской.

В канцелярии наступила тишина. Несмотря на то, что за окном мела метелица, в доме было довольно душно. Вздохнув, я расстегнула полушубок и принялась обмахиваться шапкой.

— Вот! — запыхавшись, Павна снова появилась в канцелярии и протянула небольшую стопку разномастных листочков, подвязанных алой ленточкой.

— Так-так, — Брумх принялся разбирать их и разглядывать, слепо щурясь. — А где он сам-то сейчас?

— А кто его знает? — пожала плечами Павна. В этот момент дверь в канцеля-рию распахнулась, зазвенел женский смех и слова, произносимые чьим-то многообещающим голосом:

— Я вам сейчас все покажу, уж вы не сомневайтесь, девушки, я в этом деле профессионал!..

Я обернулась. Говоривший тоже. Оглядев комнату, он осекся, и лицо его приобрело такое выражение, с коим говорят обычно: «Ну я и влип!»

— А вот и Чет! — фыркнула Павна. — Легок на помине, если не сказать по-другому, проще, но более доходчиво!..

— Э-э, здрасьте…

Вошедший был парнем лет восемнадцати-двадцати на вид. На голове его си-дела меховая шапка, он был одет в длинные сапоги с чуть загнутыми носами, темные брюки, гармошкой спадающие по ноге, и в ватник с воротником. Несмотря на показную небрежность в одежде, вошедший был красавчиком — высоким, смуглым, коренастым, с густыми медными волосами, необыкновенными оливковыми глазами и волевым подбородком.

За спиной Чета застыли три смазливые любопытные мордашки — девицы-красавицы. Все как на подбор, хороши собой, пышногруды, крутобоки, одетые в шикарные меховые шубки и яркие сапожки с бубенцами.

Пауза явно затягивалась.

— Где ты был? — поинтересовался Брумх нехорошим голосом.

— Э-э, — Кар-Сэрс покосился на столпившихся у двери девиц. — Ходил в патруле.

— А это кто? — Павна с ироничной насмешкой кивнула в сторону девушек. — Задержанные?

— Эти? — Чет снова покосился на девиц и закатил глаза. — Эти сами за мной увязались. Я их не звал. Многоуважаемые, еще раз прошу вас оставить меня в покое.

По невыразимому возмущению, нарисовавшемуся на лицах девушек, я поняла, что Кар-Сэрс нагло врет. Одна из девиц зашипела, другая сжала кулаки.

— Эй-эй! — Чет попятился и наткнулся спиной на меня. — Только без рук!

— Ладно, потом разберетесь! — Павна замахала руками и девицы, злобно сопя, удалились. Последняя от души приложила дверью от притолоку. Чучело оборотня в углу комнаты, задумчиво качнувшись в сторону, с грохотом повалилось на пол, ткнувшись оскаленной мордой в пол.

— Познакомься, Чет, — Брумх указал на меня с явной издевкой. — Твоя новая ученица.

— ?! — Кар-Сэрс с ужасом воззрился на меня, я вежливо улыбнулась.

— Ученица?!.. За что?! — взвыл Чет.

— Пора, пора тебе в наставники, — сказал заведующий, Павна одобрительно закивала. Я случайно бросила взгляд на лицо моего нового учителя, встала как вкопанная, не веря своим глазам, и только потом бросилась ему на шею.

— ХРУМЧИК! — радостно завопила я.

4

Узнала я его только тогда. Еще недоумевала, почему новый учитель кажется мне таким знакомым. Это же был Хрумч, мой давний товарищ по детским играм! Знала я его довольно давно. Он приехал с матерью в Бережки, когда мне было всего два года. Так получилось, что мы стали соседями, поэтому вероятность, что мы с ним никогда-никогда не встретимся, была ничтожно мала.

«Зови меня Хрумч! — торжественно произнес он, когда я спросила его имя. Со дня нашей встречи мы стали неразлучны — вместе бегали в лес на речку купаться, загорать и удить рыбу, вместе ходили за грибами, вместе играли в разбойников в заброшенном доме и в догонялки на Коньем лугу. Везде и всегда — вместе. Подружек у меня не было, да и не нужны они мне были. Возне с куклами я предпочитала фехтование на деревянных мечах, за что Хрумч меня немало уважал.

Однако, сколь веревочка не вейся, все равно конец придет. Когда мне было тринадцать, а ему пятнадцать, я вдруг неожиданно поняла, что мне с ним неинте-ресно. Он стал другим, каким-то равнодушным. Не было ни рыбалки, ни совмест-ных прогулок по лесу… Он все чаще стал уезжать в соседний город со старшими братьями, все чаще огрызался на меня, отмалчивался или просто избегал встреч. На кануне своего шестнадцатилетия он уехал вместе с матерью в тот самый соседний город. Даже не зашел попрощаться. Я не находила себе места целую неделю, а по ночам плакала в подушку. И не потому, что он мне нравился или я его любила, просто было жаль терять такого хорошего друга, как он.

И вот, спустя целых три года, мы снова повстречались!

— Хрумч!

— Маричка?! — Чет взял меня за локти и аккуратно снял с себя, недоверчиво вглядываясь в лицо. — Ты ли это? Тебя и не узнать…

— Секундочку, — Брумх недоуменно кашлянул. — Вы что, знакомы?

— Ага! — я весело кивнула и счастливо глянула на нового учителя. — Друзья детства…

— Вот как? — старик поднял седые брови. — Однако, тем лучше, нет необходи-мости вас знакомить… Кар-Сэрс, вот твои бумаги. Распишись здесь, где указано, что ты теперь наставник…

Все еще недоверчиво глядя на меня, Чет подошел к столу, взял перо и поста-вил в указанном месте лихую закорючку.

— Занятия начнете завтра, — напомнил Брумх. — А теперь идите, не до вас мне!

— Спасибо, дядя Брумх! — весело крикнула я, натянула шапку, запахнула по-лушубок и, схватив Хрумча за руку, вытянула его на улицу. Мы сошли с крыльца и пошли по улице. Чет косил в мою сторону.

— Что смотришь-то так? — засмеялась я. — Неужели так изменилась?

— Да нет, несильно, — мотнул головой. — Шестнадцать тебе?

— Семнадцать неделю назад исполнилось, — поправила я с некоторой обидой. — А я тебя тоже в начале не узнала, думаю, что это за лоб ввалился? А это ты!.. Вот уж не думала, что ты в Прокопово подался, да еще в ИООО. Павна сказала, ты уже год здесь ошиваешься, да еще и двух оборотней словил! Страшно было?

Мой восторженный тон немного смутил парня, он почему-то замялся.

— Да нет… Не очень… Пустяки!

— Ничего себе пустяки?! — возмутилась я. — Да я бы померла со страху!.. А ты теперь, значит, мой учитель? Вот здорово! Двойки ставить не будешь?.. Да что молчишь-то, весь какой-то замороженный? Может, у тебя случилось что?.. А кстати, кто де девицы были, с которыми ты в канцелярию заявился? Клиентки?.. Слушай, а помнишь, как мы на рыбалку однажды летом пошли и во-о-от такого сома вытащили?.. Ой, а помнишь, нам еще русалка попалась? Как ругалась она, помнишь?.. А помнишь?..

— Хватит! — неожиданно крикнул Чет и остановился. Я тоже удивленно за-тормозила. — Можешь хоть секунду помолчать?

— Хрумчи, ты чего? — спросила я недоуменно.

— Меня Чет зовут, — сквозь зубы процедил Кар-Сэрс, почему-то опуская глаза.

— Да знаю я. Мне так привычнее просто.

Мы прошли уже порядочно, и теперь стояли на развилке. Одна дорога вела в соседнюю деревню Куропатки, другая на рынок, а третья на озеро. Снегопад усилился, подул холодный ветер. Я поежилась, кутаясь в полушубок.

— Хрум… Чет, что с тобой такое? — обеспокоено поинтересовалась я. — Ты как будто сам не свой!

— Повзрослел я потому что, — угрюмо ответил парень, не поднимая глаз. — Че-го и тебе советую.

— В смысле?! — не сообразила я.

— Меня эти глупости про рыбалку и детские игры не интересуют. Ясно тебе? — Чет осмелился поднять глаза, и в них я увидела раздражение. Это как будто оттолкнуло меня, и я отступила на шаг. — Что ты вообще о себе возомнила?.. Выставила меня идиотом перед секретарем! Болтаешь тут, как будто мы друзья закадычные!

— А мы разве не?.. — медленно начала я, но меня перебили.

— Другой я теперь, понятно? — Кар-Сэрс зло сверкнул глазами, повернулся и пошел, скрипя сапогами по снегу. А я стояла и молча смотрела ему вслед. Одна.

5

Нужно было где-то ночевать, и я остановилась на постоялом дворе. Сморщенная старушка с печальными лошадиными глазами выделила мне комнату, принесла еду, забрала монетки и ушла, захлопнув за собой дверь. Есть мне не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Хлюпая носом и вытирая лицо, я залезла под одеяло, свернулась калачиком и уснула.

Утром я проснулась от холода. Незапертые ставни хлопали на ветру, по комнате гулял сквозняк, по углам белели кучки снега, а на одеяле образовалась подмерзшая корка инея. Сев в постели и ступив голыми пятками на холодный пол, я поднялась. Завтрак стоял на столе — гречневая каша и ледяное молоко.

Есть снова не хотелось. С тоской поглядывая на большую дыру в потолке, я быстро оделась и вышла из комнаты во двор.

«А я еще недоумевала, почему комната досталась мне так дешево!» — подумала я с досадой. На улице было пасмурно. За ночь намело порядочно снегу, дорожки были не расчищены, и приходилось прокладывать дорогу самой. Ноги по колено утопали в сугробах, юбка намокла давным-давно, и теперь волочилась за мной сырым и холодным хвостом.

Сегодня вчерашнее происшествие уже не казалось таким уж ужасным. Хрумч-то-есть-Чет представлялся мне теперь надутым самодовольным индюком, решившим с чего-то, что ему все можно. Отлично. Посмотрим, что он будет делать дальше. Сегодня у нас уроки, и он не имеет права на них не явиться.

«Еще посмотрим, кто кого, — мстительно думала я, взбираясь по ступенькам ИООО. — Он, видимо, забыл, кто ему сопли вытирал, когда его мать за украденные плюшки порола. И кто его от шпаны их соседней деревни прятал».

Постучавшись для приличия, я распахнула дверь и вошла. В канцелярии было довольно темно, только на столе горели две белые церковные свечки. На лавке у стены расположились трое неизвестных — две молодые женщины (одна длинноволосая, другая коротко стриженная) и лохматый, на удивление неопрятный мужчина со шрамом во всю левую щеку.

Брумх сидел за столом, глубокомысленно строча что-то на бумаге. Когда хлопнула дверь, он поднял глаза, но, увидев меня, тут же их опустил.

— А, это ты?.. Познакомься, это наши охотники — Луэлла, Торни и Кэпэн.

— Здравствуйте, — поздоровалась я. Мужчина, которого звали Кэпэн, не удо-стоил меня взглядом, зато две охотницы вежливо заулыбались. — Я Маричка. Практикантка… Дядя Брумх, а где Че… то есть, мой новый наставник?

— Придет скоро, — отмахнулся заведующий. — Он обычно приходит позже всех.

— А-а… Ну тогда я его здесь подожду, — бросила я и уселась на одинокую колченогую табуретку, спрятавшуюся за чучелом оборотня обыкновенного.

— Что я слышу? — подивилась Торни. — Кар-Сэрс заделался в учителя?

— Угу, — не отрываясь от своих бумаг, кивнул Брумх. — Вчера, как только практикантка эта приехала.

Он махнул рукой в мою сторону. Торни почему-то хихикнула, а Кэпэн уста-вился на меня так, будто я была чудищем каким-то. В ответ я вежливо улыбнулась и подмигнула. Хихиканье Торни заметно возросло. Луэлла только хмыкнула.

Дверь распахнулась, и тут же подуло холодом. Подошвы сапог застучали по деревянному полу.

— А вот и Кар-Сэрс! — провозгласил Брумх. — Прошу любить и не жаловаться!

— Это чудо еще не здесь? — поинтересовался мой учитель небрежным тоном. Повисла нехорошая пауза, нарушаемая лишь сдавленным хохотом Торни.

— Что? — удивился Чет.

— Обернись, — процедил Брумх сквозь плотно сжатые зубы. Чет послушно обернулся, и лицо его приобрело кислое выражение.

— Здравствуйте, учитель, — еле слышно сказала я, опустив глаза в пол.

6

— Э-э… Привет, — Кар-Сэрс смешался, растерянно глядя на Брумха. Тот лишь хмыкнул в ответ.

— Ну, мы пожалуй пойдем в соседнюю комнату… — наконец, произнес Чет и, помедлив немного, направился к дверному проходу, занавешенному занавеской. Я была вынуждена пойти за ним, ибо выслушивать хихиканье Торни мне уже порядком надоело.

Мы оказались в длинной и узкой, как пенал, комнате, стены которой были обвешаны схемами и наглядными изображениями, выполненными крайне неуклюже и неаккуратно. Однако художник явно представлял, с чем имеет дело. Оглядевшись, я спешно отошла от стены, где висел лист бумаги с надписью «Оборотень освежеванный, свежепойманный» и села на указанную табуретку.

Повисла пауза. Чет в растерянности стоял у окна и грыз ноготь на большом пальце, не зная, с чего начать. Я упрямо смотрела в пол, изредка страдальчески и глубокомысленно вздыхая. Наконец, Кар-Сэрс нарушил гнетущую тишину:

— Ты злишься?

Я в ответ вздохнула так скорбно, что даже самая профессиональная плакальщица мне бы позавидовала.

— Знаю, злишься… Послушай, я не хотел тебя обидеть! — краем глаза я заметила, как Чет покраснел. Ему явно непривычно было чувствовать себя виноватым. — Просто все так неожиданно произошло… Ты же меня дураком выставила, ей-богу! На шею бросаться сразу, вопить, руками размахивать… Да, долго не виделись. Да, друзьями были. Но это же не повод так себя вести?

Я снова промолчала. Это его «друзьями были» меня сильно покоробило и задело. Я уж было собиралась его простить, но за такие слова пускай еще помучается.

— Скажи что-нибудь, — попросил Чет. — Мне непривычно видеть тебя… такой.

Я подняла на него глаза, и взгляд мой был полон укора, возмущения и оскорбленной невинности.

— Хорошо… — Кар-Сэрс глубоко вздохнул и сказал тихо-тихо. — Прости меня. Я был не прав…

— А? — внутренне улыбаясь, я приложила руку к уху. — Ты что-то сказал?

— Прости меня, — громче повторил Чет, сверля меня сердитым взглядом. — Теперь ты довольна?

Я хмыкнула и выпрямилась.

— Вполне. Теперь, пожалуй, можно и к занятиям приступить…

Довольный, что легко отделался, Кар-Сэрс вооружился длинной и тонкой деревянной палкой-указкой и принялся тыкать в плакат, где было изображено звероподобное чудище. Оно было мохнатым, с оскаленной пастью и глазами. Тело было вполне человеческим, только заросшим, кисти руки и ступни ног угадывались едва-едва, но все же угадывались.

— Вот! Оборотень обыкновенный.

— Хм? — невнятно промычала я, с любопытством разглядывая рисунок.

— Нечисть, — уточнил Кар-Сэрс. — Получеловек — полуволк. Водится в лесах. Жрет все, что ни попадя, особенно предпочитает человечину. Но это только по ночам, когда он волк. Днем он обыкновенный человек, как и все остальные…

— Это я знаю и без тебя, — фыркнула я. — Ты лучше расскажи, откуда они вообще взялись?

— Кто? — не сообразил Кар-Сэрс, удивившись вопросу.

— Да оборотни, — я кивнула на плакат.

— Ну… — Чет почесал в затылке, припоминая нужные сведения. — Есть в народе байка, что мол, у одной женщины волки ребенка похитили и воспитали. У него шерсть выросла, клыки и всякое прочее.

— А еще что говорят? — быстро спросила я.

— Всякое говорят, — махнул рукой Чет. — На самом деле никто не знает, откуда оборотни взялись. Да и другая нечисть тоже.

Неожиданно за занавеской в проходе послышалось на удивление знакомое хихиканье.

— Торни, — догадалась я.

Кар-Сэрс, нахмурившись, пошел к занавеске, но когда он отдернул ткань, там уже никого не было.

— Какая-то она глупенькая, — наморщилась я. — Хихикает постоянно…

— Она подруга Луэллы, — задумчиво проговорил Чет, вертя в руках указку.

— Ну и что? — пожала плечами я.

— Ничего, — подозрительно небрежно ответил Кар-Сэрс. — Абсолютно ничего…

7

Вечером, когда уже порядком стемнело, мне надоело сидеть в своей темной комнате, и я, накинув полушубок, шапку и сунув ноги в валенки, вышла на улицу. Сугробы серебрились под ярким лунным светом, звезды ярко сияли, рассыпавшись по темносинему покрывалу неба золотыми зернами. Постояв немного и полюбовавшись пейзажем, я вышла за калитку и пошла по улице.

У меня не было особенных планов, куда идти, но, с истечением пятнадцати минут, я стала замерзать и решила, что было бы неплохо сейчас выпить чего-нибудь горяченького, например, сбитень. В Прокопова была харчевня — маленький, тесный и грязный деревянный домишко, заставленный круглыми столиками и колченогими табуретками. Приличная девушка туда бы не отправилась ни за какие коврижки, но выбирать не приходилось. Либо сидеть в тепле и попивать сладкий напиток, либо возвращаться в холодную комнату и грезить о лучших временах.

Тяжелая дверь с оглушительным стуком захлопнулась за моей спиной, но никто из находящихся в харчевне даже головы не повернул. Пахло чем-то подгоревшим и пивом. В помещении было на удивление тепло и людно. Возле стойки на высоких трехногих табуретках сидели грязные и лохматые бродяги. Некоторые дремали, некоторые перешептывались между собой, с подозрением стреляя глазами из-под густых бровей. За столиком в углу примостились трое купцов. Их я узнала по дорогой одежде, высоким меховым шапкам и аккуратно стриженым бородам. В их взглядах чувствовалось презрение к «грязной деревеньке и всем ее обитателям» и явное нетерпение поскорей отсюда убраться.

Протиснувшись между столиками, я отыскала более-менее чистый, плюхнулась на табуретку, расстегнула полушубок и принялась обмахиваться шапкой, не спеша заказывать желанный сбитень. Мне хотелось потянуть удовольствие и подольше посидеть в тепле.

— Эй, ты, деваха! — грубо крикнул низкорослый мужичонка за стойкой. Его малый рост и на удивление длинные уши говорили о родстве с гномами. — Чаво тебе надоть?

— Сбитня мне! — крикнула я в ответ с досадой.

— «Сбитня ей», — проворчал гном и ушел за маленькую неприметную дверцу, где готовилась еда.

Я мысленно показала этому ворчуну язык и принялась скучающе обозревать харчевню, в ожидании заказа. Внезапно фигура за соседним столиком показалась мне неожиданно знакомой. Кто-то явно перебрал, развалившись по столу, уставленному кружками с подтеками от пивной пены. Я собралась, было, встать и взглянуть поближе, но в этот момент бабища в ужасно грязном и воняющем маслом фартуке притащила кружку сбитня на деревянном подносе.

— На, — тетка со стуком поставила кружку на стол да так энергично, что половина чуть не вылилась. Я тут же схватила кружку, отхлебнула и поморщилась:

— Горячий какой!

Но моих возмущения предпочли не услышать. Порывшись в кармане полушубка, я извлекла несколько медных монеток и высыпала в услужливо подставленную лопатообразную ладонь. Назидательно шмыгнув носом, бабка ссыпала деньги в карман на пузе и ушла, задевая крутыми боками столы и стулья.

8

Схватив кружку за ручку, чтобы не обжечься, я аккуратно подсела за соседний столик, где сидел, или, вернее, лежал, тот самый, показавшийся знакомым мне человек. Как я и подозревала, это был никто иной, как Кар-Сэрс. В крайне нетрезвом состоянии.

Возмущенная и удивленная, я потрясла его за руку. Тот что-то невнятно замычал в ответ, поднял лохматую голову и распахнул мутные глазищи.

— Уйди, — пробормотал он, мотнув головой.

— Фигушки! — я снова тряханула его, да так, что у него челюсть застучала. — Ты чего это набрался как свинья, а? Ты какой пример мне показываешь?

— Уйди, умоляя-я-яю, — простонал Чет, зажмуривая глаза и обхватывая руками гудящую голову. — Меня девушка бросила…

— Чего? — не поняла я, чувствуя, как когтистая лапка ревности царапнула сердце.

— Девчонка, говорю, бросила меня, — повторил Кар-Сэрс, глядя куда-то перед собой. — Луэлла…

— Луэлла твоя девушка?! — медленным и деревянным голосом переспросила я.

— Была, — поправил Чет. — Пока ты не появилась…

— А я тут причем? — непонимающе хмыкнула я.

— Она решила, что у меня с тобой… это… ну это… Шуры-муры… — сбивчиво ответил Кар-сэрс и неожиданно добавил вполне внятно и осмысленно: — Дура!

— Кто? Она? — не поняла я.

— Ага, и ты тоже, — вяло подтвердил Кар-Сэрс и снова попытался улечься на столе поудобнее.

— Что-о-о?! — я подскочила, как рассерженная кошка. — Что ты сейчас сказал?

В ответ Чет блаженно и умиротворенно засопел, улыбнувшись в бредовом сне. Злость на него куда-то испарилась. На него было абсолютно невозможно злиться, как невозможно злиться на больного или слабоумного человека.

Бессильно пнув его пару раз, я уселась рядом и пригорюнилась, подперев щеку рукой.

— И что мне теперь с тобой делать? — вздохнула я, оглядывая стройный ряды ополовиненных пивных кружек.

— Эй, девка, — все та же бабища в заляпанном фартуке подвалила к нашему столику. — Ты за этого пьянчужку платишь?

— Я? Еще чего! — возмутилась я.

— Он уже столько в себя влил, что ему, наверное, в век не расплатиться, — пояснила тетка, звучно шмыгнув носом и утеревшись рукавом.

— Запишите на счет ИООО, — посоветовала я, лучезарно улыбаясь. Вот дядя Брумх порадуется.

— На чей счет? Это те, которые оборотней истребляють, что ль? — уточнила тетка.

— Да, именно они, — подтвердила я.

— Ну ладно, — бабка снова удалилась, а я мысленно перевела дух. Не хватало еще платить за этого горе-пьяницу.

9

Дверь харчевни распахнулась, впустив на миг холод и стужу с улицы. Оглянувшись на пришедших, я замерла соляным столбом. На пороге стояли и мрачно оглядывались…Луэлла и Торни.

Мне вдруг захотелось стать незаметной, а лучше вообще провалиться сквозь землю. Заметив, что мрачный и нехороший взгляд Луэллы остановился на моей персоне, я приветливо заулыбалась, невинно хлопая глазами и делая вид, что я здесь полностью ни причем. Однако отвертеться не удалось.

— Ну что, подруга? — Луэлла привалилась к дверному косяку, скрестив руки на груди. — Поговорим?

— Лично я не против, — пожала плечами я. — О чем ты хочешь поговорить?

— Вот об «этом», — девушка ткнула пальцем в похрапывающего Кар-Сэрса.

— А что об «этом» говорить? — небрежно спросила я, отодвигаясь от Чета подальше. — «Это» не в состоянии что-либо сказать. Как не стыдно доводить молодого человека до такого состояния?

— Ты еще смеешь меня обвинять? — поразилась Луэлла. Торни пока молчала, скромно отодвинувшись в сторонку. Я заметила, как обитатели харчевни притихли, в ожидании расправы.

— Нет, я просто удивляюсь, какая нынче зима холодная, — охотно поведала я, поднимаясь с табуретки и бочком продвигаясь к выходу.

Подруги недоуменно переглянулись.

— Ты что, совсем дурочка? — поразилась Торни.

— Что-что? Ты говорила что-то о дурочках? Ну, это не ко мне, а к зеркалу, — пожала плечами я, нащупывая дверную ручку.

Луэлла ощерила мелкие, как у ласки, зубы и больно толкнула меня плечом в сторону.

— Ну нет, подруга, убежать тебе не удастся, — прошипела она.

— Я и не собираюсь, — фыркнула я. Мой ищущий взгляд нашарил кружку с недопитым сбитнем, и я схватилась за нее, как утопающий за соломинку. — А не хочешь ли отведать славного сбитня? Сладкий, горяченький?

Не ответив, Луэлла кинулась в мою сторону, намереваясь вцепиться в волосы. Но я среагировала быстрее. Оказалось, сладкий, липкий, а особенно горячий сбитень прекрасно смотрится на лице, волосах и одежде. Однако Луэлла этого не оценила, завопив, как резаная. Воспользовавшись переполохом, я снова кинулась к двери, но там уже маячила Торни. Сзади меня настигала бывшая Кар-Сэрса, но я успела вспрыгнуть на стол, и ее ногти вхолостую зачерпнули пустоту.

— Я тебя достану, змея! — закричала она, потрясая кулаками. — Будешь знать, как чужих парней отбивать, дрянь!

— От дряни слышу! — я кинулась в нее табуреткой, но Луэлла сумела отклониться, и стул полетел в окно. — Нужен мне твой Кар-Сэрс! Я его и пальцем не трогала!

— Еще б ты его тронула! — оскальзываясь, Луэлла тоже забралась на стол, но я уже была на другом. На грязный пол со звоном полетели кружки и миски. Наступив ногой в тарелку с похлебкой, я прыгнула на еще один стол, как раз на тот, где похрапывал Кар-Сэрс. Стоя на цыпочках между батальонами пивных кружек, я пара раз пнула этого болвана голенью.

— Все из-за тебя! — крикнула я, но он опять же даже ухом не повел. Кто-то схватил меня за ногу и дернул да так, что я чуть не сверзилась со стола. Оглянув-шись я увидела, Торни.

— Я держу ее, Луэлла! — крикнула она подруге. Обозлившись, я вывернула ногу из ее рук и лягнулась, как заправская кобыла. Ударить не ударила, но задела валенком неслабо. Спрыгнув со стола, я уже в который раз побежала к вожделенной двери, и на этот раз мне удалось вырваться на свободу. С облегчением втянув в себя холодный воздух, я запахнулась в полушубок и побежала по едва намеченной в снегу тропке.

10

Проснувшись утром, я вспомнила вчерашнее представление в харчевне, и в голове закопошились сомнения, а пустят ли меня сегодня в ИООО? Одевшись, я вышла на улицу, и, щурясь от яркого солнечного света, потопала по тропинке. Когда впереди замаячил знакомый длинный домик с вывеской, я почувствовала, как в горле нехорошо пересохло. Постучавшись, я открыла дверь и шагнула навстречу судьбе.

Остановившись на пороге, я огляделась. Комната пустовала, лишь за своим привычным столиком восседал господин Брумх, деловито заполняя какие-то бумажки. Услышав, что кто-то пришел, он поднял на меня свои глаза с бесцветными зрачками.

— А, Маричка, ты? Привет-привет, — ворчливо, но довольно дружелюбно поздоровался он. — Проходи, Кар-Сэрс как всегда опаздывает.

— Здрасьте, — кивнула я, снимая шапку. — А… где Торни и Луэлла?

— Тебе они зачем? — удивился завканцелярией. — Сегодня утром отправились на задание в Западные пустоши. Там в последнее время что-то нежить разбушевалась… А что?

Я мысленно перевела дух. Пронесло.

— Да так, просто интересно стало, — беспечно отмахнулась я. — Просто я смотрю, их нет сегодня, вот и удивилась…

— А-а-а, — Брумх глянул на меня с подозрением, но я ответила своей коронной невинной улыбкой.

В спину дунуло холодом — дверь распахнулась, и ввалился Кар-Сэрс. Выглядел он неважно. Под глазами у него залегли глубокие тени, на земле он стоял неустойчиво, пошатываясь и отклоняясь в сторону.

— Привет, — поздоровалась я, глядя на него с опаской.

При виде меня Чет поморщился, как от зубной боли и, схватив за полушубок, потащил в учебную комнату. Я протестующе пыхтела и отбрыкивалась, но толку от этого не было никакого.

— Пусти! — пискнула я задушенным голосом. — Ты что себе позволяешь, ну?

Кар-Сэрс послушно разжал руки и я мешком плюхнулась на табуретку.

— Это ты что себе позволяешь? — сквозь сжатые зубы спросил он. — А? Кто вчера дебош в харчевне устроил?

— Это твоя Луэлла драгоценная первая начала, — пожаловалась я и притворно шмыгнула носом, опустив глаза в пол.

— Ничего себе! — Кар-Сэрс закружил по комнате, меряя шагами расстояние от стены до окна.

— Кое-кто вчера пьяный был как сапожник в день зарплаты, — тихонько напомнила я из своего угла.

Услышав эти слова, Чет остановился на миг. Похоже, стрела угодила в цель, и ему стало за себя стыдно.

— Имею право, — неуверенно возразил он. — А ты кто такая, чтобы меня за это попрекать? Ты мне кто, мать родная? Тебе вот никто права не давал с кулаками на Луэллу лезть!

— Да она мне просто выхода не оставила! — перебила я. — Она сама нарывалась!

— И слушать не хочу, — Кар-Сэрс демонстративно отвернулся. — Ты войди в мое положение. Просыпаюсь оттого, что на меня холодной воды из кружки вылили, и что вижу? Луэлла вся в салате и сбитне, а у Торни синяк под глазом!.. Они мне такую головомойку устроили, что надо мной теперь люди смеются. А потом вдобавок и выперли из харчевни пинком под зад… А все ты!

— А что я-то все время? — я уперла руки в боки и поднялась с табуретки. — Извини, но я не виновата, что эта Луэлла — дура набитая. Вообще как можно додуматься, что между мной и тобой что-то есть, а?

— Вот я и сам не понимаю, — Кар-Сэрс зло посмотрел на меня. — С таким ходячим бедствием как ты и блаженный не свяжется…

Обычно на подобные колкости я всегда отвечаю той же монетой. Но теперь… мне неожиданно захотелось плакать… Уткнуться носом в чье-нибудь плечо и плакать, плакать, плакать… И верить, что все будет хорошо…

И я завыла. Сначала зашмыгала носом, а потом заревела тоненько-тоненько, опустившись на колени и вытирая лицо о полушубок. Я знала, что он смотрит на меня и, похоже, только сейчас осознает, что только что сказал.

— Эй, ты чего? — в его голосе прозвучало недоумение, и его можно было понять. Кар-Сэрс никогда не видел, чтобы я плакала. — Чего ты?.. Ну, прости, вырвалось…

Я в ответ лишь поднажала. Было ужасно больно, обидно и горько. Я сидела на холодном полу и всхлипывала, абсолютно ничего не видя от слез. Поэтому я не увидела, как Чет опустился на корточки передо мной, зато очень даже хорошо почувствовала, как он неуверенно обнял меня за плечи и принялся тихонько раскачивать в такт всхлипываниям.

То, что потом произошло, никак мною не планировалось. Я просто увидела, как мы выглядим со стороны, и мне на миг стало жутко. Я вдруг представила, как дверь неожиданно распахивается, и кто-нибудь входит в комнату. Поэтому я попыталась как можно скорее избавиться от объятия Кар-Сэрса. Вырваться удалось не сразу, и как-то так вышло, что я неловко повернулась и… очень метко засветила ему локтем в глаз.

От неожиданности и резкой боли Чет отшатнулся и, не удержавшись на корточках, повалился на пол. В этот момент он выглядел так беспомощно, что мне захотелось его пожалеть. Вот так прижать к груди и погладить по всклокоченной голове. Испугавшись этого желания, я вскочила на ноги и попятилась к двери.

— Ты чего дерешься? — непонимающе спросил Кар-Сэрс, тоже неловко поднимаясь. Не выдержав, я распахнула дверь и пулей вылетела из комнаты.

11

В тот день в ИООО я больше не появлялась. Я сидела в своей холодной, со всех сторон продуваемой комнатушке. Сидела на кровати, тупо глядя в противоположную стену и раскачиваясь из стороны в сторону, как блаженная. Хотелось очутиться далеко-далеко отсюда, убежать в запорошенные снегом поля, в зеленеющий елями лес, с ветерком катиться по ледяной горке, все катиться и катиться, без остановки… Иногда мне и впрямь казалось, что я несусь куда-то вперед и вниз по скользкому склону, и ветер свистит в ушах ледяной дудкой…

Так прошел весь день, и очнулась я только поздно вечером — захотелось пить. На столике стояла кружка с холодным молоком, в котором плавали противные пленки и хлебные крошки. Поморщившись, я одним глотком выпила молоко и почувствовала, как засаднило горло от начинающейся простуды.

«Надо бы узнать, есть ли в этой деревеньке лекарь, — подумала я, обматывая горло колючим шерстяным платком. — Не пришлось бы в Куропатки топать за отваром от кашля…»

Постояв немного у окошка и поглядев на улицу, я задула свечу и залезла под одеяло. Мне казалось, что сон долго не придет ко мне, но отключилась на удивление быстро. Снилось мне что-то непонятное и страшное — Кар-Сэрс вдруг покрылся шерстью, кинулся на меня и принялся медленно и с явным упоением есть, отрывая от меня большие кровоточащие куски. На это я смотрела как бы со стороны, и больно мне не было абсолютно. Я пыталась образумить его, всячески обзывала «нечистью» и «волкодлаком», читала лекции о нравственности и его дурном поведении, но он и ухом не вел, не обращая на меня абсолютно никакого внимания…

Проснулась я от какого-то шума. Открыв глаза, я увидела как кто-то мечется по комнате, задевая стулья, стол, кровать и что-то невнятно бормоча себе под нос.

«Воры», — мгновенно подумала я, но тут же отвела эту мысль. Красть у меня абсолютно нечего, из ценного — только несколько монет на еду да полушубок с валенками.

Я резко села в кровати, опустив босые ноги на холодный пол. Горло уже не саднило, от начинающейся простуды не было и следа, но голос все равно прозвучал хрипло:

— Ты кто?! — рука машинально нашарила подушку — не Бог весть что, но хоть какое-то оружие.

Неизвестный мельком глянул в мою сторону, лунный свет упал на его лицо, и я с немалым изумлением узнала Кар-Сэрса. В его взгляде не было и намека на разумную мысль, руки и ноги дрожали, лицо блестело от пота, а губы беззвучно шевелились. Он был будто в бреду, и меня это, признаюсь, немало напугало.

— Кар-Сэрс, ты чего? — произнесла я испуганно, не особо надеясь на ответ. Чет продолжал метаться по комнате, бессвязно бормоча какие-то непонятные слова.

— Что с тобой? — я встала и попыталась схватить его за руки, но вдруг увидела его глаза совсем близко — они горели, а зрачки были черными и вертикальными, как у кошки. Испуганно отстранившись, я отступила к двери. Бежать? Почему бы и нет? Я толкнула дверь, впустив холодный ветер в и без того продуваемую комнату, но вдруг… Кар-Сэрс как-то жалобно, по-звериному, взвыл, шмякнулся на пол и принялся биться головой об пол. От увиденного я оцепенела на миг, но тут же, не раздумывая, бросилась к обезумевшему Кар-Сэрсу.

— А ну прекрати! — я попыталась схватить его и поднять, и снова наткнулась на взгляд Чета. На этот раз в звериных зрачках мелькнуло нечто осмысленное, и я увидела, как кривятся его губы, будто он силится мне что-то сказать, но не может… В неясном хрипе я разобрала лишь одно:

— По… моги…

Мысли лихорадочно теснились в голове. Не придумав ничего умнее, я рывком подняла его на ноги и обхватила безвольно повисшее тело под мышки. Удивившись такой странной перемене, я уложила Кар-Сэрса на кровать и плотно накрыла одеялом. Чет по-прежнему бормотал что-то несвязное, молотил в воздухе руками и ногами, пытаясь откинуть одеяло. В задумчивости почесав в затылке, я наткнулась взглядом на моток бельевой веревки, валяющейся в углу комнаты.

— Прости, Кар-Сэрс, это для твоего же блага, — бормотала я, связывая его по рукам и ногам. Чет рычал, порывался грызть веревки зубами, но лишь жалобно и с досадою скулил, не имея возможности убежать. Спустя некоторое время глаза его закрылись, и он задышал ровно и спокойно — уснул.

12

«Надо бы за лекарем послать, — думала я, сидя на табуретке и тщетно борясь с накатившей сонливостью. — Может, он траванулся чем?.. Белены объелся?..»

Мыслительный процесс постепенно замедлялся, жутко хотелось спать, и я решила, что лекарь может и до утра подождать. Расстелив на полу полушубок, я улеглась, накрывшись шерстяным платком. Было ужасно неудобно и жестко. Можно было, конечно, лечь на кровати рядом с Кар-Сэрсом, а утром поглядеть, как у него глаза на лоб полезут, но я опасалась, что утром он все еще будет невменяем и запросто может меня укусить или причинить еще какой-нибудь вред. Он сейчас-то едва меня узнал…

Проснулась я оттого, что жутко ломило спину. Сев и со стоном потянувшись, я услышала, как захрустели мои бедные косточки. В сознании всплыли воспоминания о странном визите Кар-Сэрса, и я с опаской глянула на кровать. Чет спал, смешно приоткрыв рот и посапывая носом. Бельевая веревка врезалась ему в могучие плечи, и мне стало его жаль.

«Ему, наверное, жутко больно, — подумала я. — Ну и зараза я!»

Внезапно Кар-Сэрс захлопнул рот и поморщился. Я вскочила и на всякий случай попятилась к двери, по пути вооружившись табуреткой. Кар-Сэрс открыл глаза и попытался сесть, но это, ему, естественно, не удалось.

— Эй, что за дела? — Чет непонимающе уставился на веревки, а потом огляделся вокруг. Взгляд его наткнулся на меня. — Ты?!

— Я… — неуверенно отозвалась я, абсолютно ничего не понимая. Кар-Сэрс выглядел абсолютно нормальным! — Ты как себя чувствуешь?

— Что за дурацкие шутки? — обозлился Чет, пытаясь высвободиться. — Связала меня, а теперь спрашиваешь, как я себе чувствую! Белены объелась?

— Это ты объелся! — надулась я. — Чуть не убил меня вчера!

— Что?..

Я надула губы. Ну, приукрасила маленько в горячке, с кем не бывает?

- Точнее, я чуть не умерла… — поправилась я неохотно. — От страха…

— В каком смысле? — Чет внимательно смотрел на меня. — Объясни все толком!..

— Нет, он еще от меня требует тут! — возмутилась я, рывком перерезая бельевую веревку взятым со стола тупым ножичком. — Заявляется, понимаешь, посреди ночи, по комнате мечется, воет, башкой о пол бьется… Вот и пришлось тебя связать, уж больно ты буйный был. Чуть не укусил меня! Ты что, отравился чем? Или травы какой нанюхался? Может, тебя сглазил кто?

Парень сел в кровати, морщась и потирая натертые веревкой плечи. От долгого пребывания в одном положении ломило все тело, в голове шумело как после пьянки.

— Значит, это снова случилось… — пробормотал он невнятно, опуская ноги на пол. — Но почему зверь пришел сюда? И почему не напал на ее, не попытался сожрать?

— Ты о чем? — последние слова заставили меня похолодеть.

— Слушай сюда, — Чет поднялся и поглядел на меня сверху вниз. В его глазах светилась обреченность и непонятная решимость. — Ты слышала о нападениях? О жертвах, которые пострадали от нечисти?

— Ну да, — озадачилась я. — А что?

— Дело в том, что… — начал, было Кар-Сэрс, но в этот момент из хлева с улицы послышалось мычание коровы — протяжное и пронзительное. Это будто заставило Чета остановиться, он глянул в окно и снова повернулся ко мне. — Не здесь… Расскажу все на задании.

— На каком задании? — глупо заморгала я.

— У тебя сегодня вечером первая охота, — Кар-Сэрс спешно натягивал валенки. Мои валенки. — В лесу нас никто не подслушает, там все и объясню. Главное — никому не рассказывай о том, что произошло! Ты меня поняла?

Взгляд его оливковых глаз был суров и серьезен как никогда.

— Да… — потеряно выдавила я. — Стоп, погоди, какое задание? Я ведь даже теорию еще не сдала! Я не знаю даже, как оборотень выглядит!

— Вот и узнаешь, — пожал плечами Чет и скрылся за дверью, не желая слушать никаких возражений.

У меня была мысль догнать его и потребовать объяснений, но выскакивать на улицу босиком мне не улыбалось — Кар-Сэрс забрал мои валенки. Голые ноги быстро замерзли на холодном полу, и я с ногами забралась на кровать. В голове гудело, и я просто разрывалась от обуревавших меня в ту минуту чувств — было ужасно любопытно, какие тайны прячет Кар-Сэрс. Что с ним было прошлой ночью? И что за «зверь», который должен был меня сожрать?

Подумав, я решила, что не особо жажду услышать ответ на последний вопрос. Абсолютно некстати вспомнился сегодняшний сон про оборотня, и я поспешила сменить тему размышлений и подумать о предстоящем задании. Я, конечно, явилась в ИООО именно для того, чтобы истреблять «нечисть поганую», но к такому быстрому переходу от слов к делу я, признаться, готова не была.

Из задумчивости меня вывел стук в дверь. Неохотно опустив ноги на ледяные доски пола, я встала с кровати и открыла дверь. На пороге стояла Павна — закутанная в платки и красная от мороза. Ее рыбьи глаза на выкате жадно забегали по углам моей комнатушки, и я увидела в них разочарование.

— Привет, — я поспешила напомнить о себе.

— А… привет… вот… — девица молча протянула мне валенки. — Твои?

— Мои, — кивнула я, забирая обувку. — Спасибо.

Я собралась, было, закрыть дверь, но Павна ухватилась за дверную ручку и потянула на себя.

— Погоди, — сказала она. — Это еще не все. Тебе послание от Кар-Сэрса…

— Послание? — я нахмурилась. Можно подумать, мы с ним давно не виделись. — Ну, валяй…

— Он велел передать, чтобы ты не ходила, — Павна равнодушно пожала плечами и хотела уже развернуться, чтобы уйти, но я схватила ее за рукав шубы.

— Погоди-погоди! Не ходила? Это еще почему?

— А я-то откуда знаю? — рассердилась девица. — Этого он не сказал!

— Хорошо, тогда передай ему, — начала я, но она меня перебила.

— Я вам что, посыльный? Секреты свои любовные сами передавайте, голубки! Нашли девочку на побегушках! — Павна вырвала рукав и гордо удалилась, оставив меня в растерянности стоять на пороге.

13

«Бес его разберет, этого Кар-Сэрса! — я в сердцах пнула табуретку. — Приходи — не приходи… Ерунда какая-то!»

В возмущении побродив по комнате, я с тоской уставилась в окно. А чего я, собственно, сижу в четырех стенах, когда мне давно уже надо быть в ИООО? Обрадовавшись, что нашла себе дело, я сунула ноги в валенки, натянула шапку и полушубок, и выскочила на улицу, где было неожиданно темно — день перевалил за середину, и на землю тихонько опустился зимний вечер. В окнах домов оранжевыми огоньками горел свет, собаки вяло переговаривались во дворах. При моем появлении на улице они заметно оживились, спеша оповестить все село о том, что я изволила выйти из дома. Молча показав им язык, я поспешила по протоптанной тропке.

К моему удивлению, в доме ИООО не в одном окне не горел свет, но дверь была не заперта. Постучавшись для приличия и отряхнув валенки от налипшего снега, я вошла в полумрак комнаты. Помещение пустовало, было странно и непривычно не слышать ворчания завканцелярией Брумха. В молчании пошлявшись по пустой комнате, я наткнулась на чучело оборотня. Его глаза, сделанные из простых пуговиц, жутко горели в полумраке, и он казался очень даже настоящим. Почувствовав, как страх тихонько заползает в душу, я поспешила выйти из ИООО.

На улице, казалось, стало еще темнее, но в свете луны я увидела едва припорошенную снегом цепочку следов.

«Кар-Сэрс, — почему-то догадалась я и решила проследить, куда ведут следы. Чувствуя себя охотником-следопытом, я прошла по улице к развилке и повернула направо. Впереди широкой полосой мрачно темнел лес. Я притормозила. Следы не спешили сворачивать, упрямо ведя в лесную чащу. Неожиданно налетел холодный ветер, где-то позади тоскливо завыла собака. Поежившись, я запахнулась в полушубок и натянула шапку на уши, после чего сделала нерешительный шажок назад.

Вдруг я увидела впереди какую-то неясную человеческую фигуру. На фоне черной громады леса она казалась чуть светлее и гораздо меньше. Прищурившись, я к своему удивлению заметила, что человек стоит на месте, будто кого-то поджидает. Мои сомнения развеялись окончательно, когда незнакомец поднял руку и принялся мне махать и что-то кричать. Ветер уносил слова, так что я не слышала, что он кричал.

— Кар-Сэрс? — неуверенно спросила я. Нахмурившись, я пошла по темнеющей цепочке следов Чета. Звезды золотым горохом светили с покрывала ночного неба, обступив луну, будто цыплята, прижавшиеся к курице. Ветер свистел в ушах, срывал с головы шапку. Громада леса неизбежно надвигалась на меня, а вот человек, звавший меня, не спешил приближаться. Он казался все таким же маленьким и неразличимым. В голове у меня мелькнула сомнительная мысль, а не кажется ли мне он. Когда я вошла в чащу, он исчез. Впереди захрустели ветки, заскрипел снег.

— Постой! — крикнула я, и вороны с противным карканьем поднялись с елей. — Чет! Подожди!

Я побежала. Все происходящее казалось чем-то ненастоящим, неправильным, будто я спала и видела дурной сон. Совы ухали в дуплах, подсвечивая страшными глазами, ветки больно хлестали меня по лиц, норовя сбросить с головы шапку, цеплялись за волосы и полушубок. Валенки утопали в сугробах.

— Кар-Сэрс! — я уже не могла кричать, сердце бешено колотилось в грудной клетке, а сил бежать уже не было. Хотелось упасть в снег и просто лежать, слушая, как колотится сердце. Что я, собственно, и сделала, споткнувшись о некстати подвернувшееся бревно, замаскировавшееся в сугробе. Ударившись затылком о ствол дерева, я почувствовала дикую боль, а потом наступила бесконечная тьма.

14

Очнулась я от холода и от жуткого запаха псины. Голова болела и пульсировала. Могло быть хуже, хорошо, что шапка немного да смягчила удар. Со стоном пошевелившись, я услышала чей-то рык и испуганно распахнула глаза. Лучше бы я этого не делала, потому что меня охватило мгновенное желание завизжать и забраться на ближайшую сосну. Существо напружинило лапы, готовясь прыгнуть. Оно одновременно напоминало и волка, и собаку, но было в его горящих желтых глазах что-то разумное, человечье. К тому же на всклокоченной шкуре цвета серебра огрызками висели клочки одежды, будто бы какой-то дурень додумался одеть зверя в рубаху, а тот ее изодрал. Уши у него были неожиданно короткие, но остроконечные, морда узкая. Пасть была полна жутких клыков, с которых зловеще свисала нитка слюны. Еще я успела разглядеть лапы — две передние полностью звериные, задние — прямее, без когтей, да и шерсти на них было меньше, и хвост — ободранный, бешено мечущийся из стороны в сторону.

— Грррр… — существо низко зарычало, не сводя с меня глаз, напряглось, и… прыгнуло… в сугроб, потому что меня под сосной уже не было — я спешно уносила ноги, не желая составлять зверю компанию. Недоуменно рыкнув, он взвыл и помчался за мной.

В ужасе оглянувшись, я поднажала, но расстояние между нами все равно стремительно сокращалось. Деревья будто нарочно подворачивались у меня на пути, гостеприимно расставив ветви. Споткнувшись, я ткнулась лицом в снег, но тут же поднялась и снова побежала, правильно рассудив, что сейчас не время отдыхать. Неожиданно где-то между стволами елей я заметила крохотный огонек.

— По… могите… Помогите! — крикнула я, и тут оборотень на меня прыгнул, повалив на землю. В нос ударил резкий запах псины и крови. Я почувствовала, как его зубы сомкнулись на моей левой руке, и дико закричала от жгучей боли. Если раньше силы были на исходе, то теперь их не осталось вообще. Отчаявшись, я не придумала ничего умнее, как изловчиться и ответно куснуть зверюгу за торчащее треугольником ухо. Вонь стала невыносимой, и я почувствовала рвотные потуги. Существо отчаянно заскулило потерянным щенком и отпустило мою руку, мотая лобастой головой. Будто сквозь туман я увидела, как он удирает в чащу, поджав хвост подобно дворовой шавке.

— Помогите, — прошептала я, услышав чьи-то шаги. Человек приближался, держа в руке факел. Я лежала на земле, поэтому увидела лишь высокую тень и старые изношенные сапоги. Все. Больше ничего. Потом стало неожиданно темно, запахло травами, и я уснула.

15

Пробуждение было приятным — кто-то положил прохладную ладонь на мой лоб, и сладко пахнуло цветочным ароматом. Я блаженно улыбнулась, но в тот же миг улыбка превратилась в гримасу боли. Лицо было обветрено и горело. Поморщившись, я ощутила, что одета в просторную ночную рубашку и лежу под мягким пуховым одеялом. Пришлось довольно долго соображать, чтобы понять, что в моей бедной комнатушке в Прокопово никак не может быть пухового одеяла.

«Значит, я не у себя, — заключила я. В голове волчком вертелось недоумение. Внезапно я почувствовала, что абсолютно не чувствую свою левую руку. Страшные события в лесу кинжалом вонзились в мое бедное сознание. Я в ужасе зажмурилась, всей душой желая снова отключиться.

— Не дрожи, пожалуйста, — попросил кто-то тихим мягким голосом. — Ты можешь сбить повязку…

Я распахнула веки, и перед глазами заплясали разноцветные пятна. Я тихонько застонала, болезненно щурясь от яркого света.

— Вот, выпей, — незнакомка (голос был явно женским) заботливо сунула мне чашку с каким-то отваром. В нос ударил тот самый цветочный запах. Сопротивляться я просто не могла — сделала глоток, другой, и выпила все до капли. Вкус был сладковато-горький и отдавал холодком, будто в отвар была добавлена мята.

Помедлив, я открыла сначала левый глаз, потом правый. Вместе со зрением вернулся слух — потрескивали поленья в печи, на огне тихонько посвистывал маленький черный чайничек. Я попыталась сесть, и мне это удалось. Устроившись поудобнее, я стала с любопытством оглядывать незнакомку.

Она сидела на корточках ко мне спиной, кочергой вороша в печи. У нее были необыкновенной красоты волосы — длинные, блестящие, ниспадающие по спине жидкой бронзой. Услышав, что я пошевелилась, она обернулась и резко встала.

— Привет, — я попыталась улыбнуться.

— Здравствуй, — кивнула она. Незнакомка была высокой и стройной, одета довольно скромно — в рубашку из хлопка и сарафан с поясом. Из-под подола выглядывали латаные валенки. Лицо у нее было серьезным. Она смотрела на меня своими темными, почти что черными глазами, и в них мне на секунду почудилась враждебность — уж слишком сильно она сжимала кочергу.

— Как ты себя чувствуешь? — странно, в ее голосе я не заметила напряжения.

— Руку не чувствую, — пожаловалась я. На свою конечность я боялась смотреть, опасаясь увидеть вместо нее окровавленный обрубок.

Девушка положила кочергу и, приблизившись, потрогала мой лоб.

— Спадает жар, — пробормотала она. — Надо тебе еще отвара малины дать…

— Что со мной стряслось? — я довольно грубо перебила ее. Она быстро глянула на меня и отвернулась, сняв с огня чайник.

— Это все вервольф, — проговорила она медленно. — Он напал на тебя и хватанул за руку. Не волнуйся, оборотнем ты не станешь! Отвар весь яд из раны убрал…

— То есть, он мне ее не отгрыз? — я с опаской покосилась на руку и выдохнула с облегчением. Все было на месте, но сильно опухшее и перевязанное.

— Нет, слава богам, — девушка качнула головой. — Хотя странно, обычно оборотни заживо съедают. Тебе повезло, что вчера ночью что-то заставило его тебя оставить.

— Это потому, что я его за ухо укусила, — похвасталась я и замолчала, увидев смешинку в темных глазах незнакомки. Она наконец-то улыбнулась. Девушка молча протянула мне чашку, и я взяла ее здоровой рукой.

— Как твое имя?

— Маричка, — ответила я, вытирая губы. — А тебя как зовут?

— Желена. Тебе очень повезло, Маричка, что я наткнулась на тебя в лесу.

— Да, — охотно согласилась я. — Спасибо!

16

— Что заставило тебя так глупо поступить? — Желена принялась помешивать что-то в горшке, не отрывая от меня внимательного взгляда.

Я нахмурилась, не понимая, о чем она говорит.

— Отправиться в лес одной на ночь глядя, — девушка покачала головой.

Мне пришлось все ей рассказать. Во время повествования я и впрямь заметила, что поступки мои были далеко не умны. Я почувствовала стыд и опустила глаза.

— Хм… Кто-то определенно подготовил тебе ловушку, — она нахмурила брови. — И ты в нее попалась.

— Да, попалась, — печально согласилась я. — И я была бы уже в желудке вервольфа, если бы не ты. Спасибо тебе еще раз.

— Да уж. Твое счастье, что я вышла прогулять Овода.

— Овод? — переспросила я, и в этот момент в окошко, раздвинув занавески, просунулась длинная лошадиная морда, дико кося на меня коричневым глазом.

— Вот Овод, — Желена замахнулась на коня полотенцем. — А ну кыш, разбойничья твоя душа!

Пока она бранилась, я огляделась. Дом был разделен на две части большой белой печкой. Здесь было два окна с занавесками, дверь из темного дерева, небольшой столик, лавка и многочисленные полочки, на которых громоздились деревянные коробочки, обозначенные какими-то непонятными знаками, видимо, понятные Желене. На полу был постелен вязаный коврик, на печке белела подушка, лоскутное одеяло было сложено аккуратной стопкой.

— Ты колдунья? — вдруг дошло до меня.

— Нет, — засмеялась девушка. — Скорее, травница… В общем, называй меня, как хочешь, я просто… собираю травы и делаю из них лекарства… и

— Подбираешь заблудившихся путников и лечишь их? — с улыбкой подсказала я.

— Нет, — голос Желены зазвенел, она уставилась в потолок, нервно теребя полотенце. — Не совсем так… Я продаю свои травы бабке Ексинье…

— Кто это?

Травница бросила на меня горящий взгляд.

— А ты разве не знаешь? В вашем Прокопове травами торгует…

— А-а-а… — протянула я.

Желена с подозрением глянула на меня.

— Я не здешняя, — со вздохом призналась я. — В Прокопово приехала учиться в ИООО — оборотней бить.

Девушка позволила себе усмехнуться.

— Здорово же ты с ними борешься… Бегаешь по лесу как приманка, а потом кусаешь их за уши?

Ничего не ответив, я надулась и отвернулась. И правда, глупо получилось. Разглядывая стену, я вдруг вспомнила незнакомую фигурку у кромки леса. Но ведь кто-то же звал мен в лес…

«Может, это был Кар-Сэрс? — подумалось мне. — Ну и дура я, какой бес меня дернул в лес идти? И вообще, с чего я взяла, что те следы были Чета? Глупая, ой, глупая…»

— Не кори себя, — нарушила тишину Желена. — Ты поступила, конечно, глупо, и могла погибнуть, но все закончилось вполне благополучно.

— Благополучно? — я выразительно поглядела на перебинтованную руку.

— Ты не знаешь мои травки, — улыбнулась девушка. — Твоя беда пройдет за неделю. Шрам, конечно, останется…

Я глянула на нее исподлобья и попробовала согнуть руку в локте. Лучше бы я этого не делала, потому что плечо и запястье вмиг покраснели и дико зачесались, по руке пробежала боль, исчезнув где-то в кончиках пальцев. Заскулив, я уткнулась в подушку. Внезапно, скосив глаза, я заметила возле печки пару маленьких валенок. Они казались совсем детскими, к тому же были недешевыми — с красивой вышивкой в виде незабудок.

Углядев, что я смотрю на валенки, Желена поспешила их схватить и унести за печку. Лицо ее выражало досаду и озабоченность.

«Интересно, чьи это? — с любопытством подумала я, перевернулась на бок и уснула.

17

На это раз меня ничто не разбудило, и проснулась я сама. Сон мне снился не из приятных — тот самый оборотень, напавший на меня в лесу, напал на Кар-Сэрса и принялся лапами раздирать ему живот. При этом на морде у него было написано явное злорадство. Чет же был бледен и только шептал мне «Уходи, Маричка, беги, спасайся!», а я ничего не могла сделать — могла только стоять и смотреть.

Распахнув глаза, я потянулась, прогоняя неприятный сон и резко села в постели. Неожиданно что-то звякнуло и с грохотом разбилось о пол. Запутавшись в одеяле от удивления, я схватила подушку и огляделась. М-да, картинка предстала — лучше не придумаешь.

Желена стояла посреди комнаты с расширенными глазами, а у ее ног растекалась золотая медовая лужа, в которой льдинами дрейфовали осколки, некогда бывшие крынкою. Но это было еще не все — скосив глаза в сторону, я увидела, что за столом сидит… как бы это объяснить?… там сидело… существо.

Оно было одето в ватные штаны и рубаху с поясом. Руки, то есть лапы, были у него покрыты темно-рыжей шерстью, когти прятались в розовые подушечки. В штанах чуть понище спину была специально проделана дыра, чтобы можно было вытащить пушистый хвост с белым кончиком. Голова у существа была большая, с треугольными ушами и огромными зелеными глазищами. Из лохматых щек стрелами торчали необычайно-длинные усы. Существо в левой лапе держало большую ложку, а в правой — чашку чая. Больше всего, как вы уже, наверное, догадались, оно напоминало кота, только здоровенного и одетого в человеческую одежду.

— Ка-ак-кой симпа-атичный, — протянула я. Кажется, мне везет на звероподобных существ.

— Мр-р-р, — благодарно проурчал котяра, наклонив голову. — Благодарр-рю…

Желена кинулась ко мне, схватила за щеки и потрясла.

— Главное сейчас — не падать без чувств, — умоляюще произнесла она. — Тебе нельзя отключаться…

— Почему? — я отстранилась от нее, судорожно прижимая к себе подушку.

— Что «почему»? — удивилась Желена.

— Почему я должна падать в обморок? — борясь с желанием спрятаться с головой под одеяло, а еще лучше — под кровать, я снова взглянула на котищу. Тот приветливо помахал мне ложкой. — По-твоему, я боюсь?.. Тю! Да у меня дома точь-в-точь такой же котик, только поменьше и черненький…

Желена покачала головой и положила руку мне на лоб. Потом глянула на разбитую крынку, всплеснула руками и бросилась за тряпкой.

— Прости, Мурсик, чай придется пить с вареньем! — крикнула она из-за печки.

— Не стр-рашно, — кот говорил весьма внятно, иногда раскатывая букву «р». Его зеленые глазищи обратились ко мне, и я поспешила закопаться под одеяло.

— Вам вовсе нечего бояться, — я услышала как он встал со стула и, цокая по полу когтями, приблизился к кровати.

— Я вовсе не боюсь, — бодро ответила я. — Мне просто показалось, что я…э-э… колечко потеряла!

Я тихонько высунулась и неуверенно ему улыбнулась.

— Ты кто? — спросила я шепотом.

— Мур-рсилий, — представился котяра. — Можно просто Мурсик. Я друг Желены.

— Ты здесь живешь? — я припомнила маленькие валеночки с вышивкой и покосилась на его лапы. Обувка вполне могла принадлежать ему.

— Вр-ременно, — уклончиво пояснил Мурсилий.

— А ты оборотень? — с подозрением поинтересовалась я. Кот ухмыльнулся в усы, умиленный моей непосредственностью. — Не совсем… Я не превращаюсь в человека, я всегда такой, каким ты меня видишь сейчас.

— Так ты, наверное, не сдешний? — я горько улыбнулась. — У нас тут толь оборотни водятся…

— Верно, я не из этих мест, — Мурсик пододвинул стул и уселся у моей постели. Я увидела, как Желена искоса за нами наблюдает. — А этих оборотней я видел.

18

— Видел? — я почувствовала, как внутри у меня все похолодело. — Погоди-ка, ты сказал «их»? Их что, несколько?

— Около десятка, — Мурсилий пожал тяжелыми плечами.

— Они и на тебя напали?

— Не совсем. Я наблюдал издали, но они меня заметили и велели убираться подобру-поздорову. На память оставили вот это…

Кот наклонился и завернул штанину. Я увидела повязку на его левой лапе — кое-где рыжая шерсть свалялась от запекшейся крови и какой-то пахучей мази.

— Мне посчастливилось наткнуться на эту избушку, — Мурсик обернулся, бросив на Желену полный благодарности взгляд. — Если бы не эта милая девушка, боги знают, что со мной было бы…

— Да ладно тебе, Мурсилий! — Желена отмахнулась от него веником, которым сгребала осколки. Однако я видела, что ей приятно слышать похвалу.

— Да уж, — подытожила я. В желудке у меня неожиданно громко заурчало, и я почувствовала, что голодна.

— Каша сейчас сварится, — с улыбкой ответила на это Желена. Спустя некоторое время мне вручили тарелку, полную горячей и ароматной каши. Вооружившись деревянной ложкой, я с удовольствием отдала должное стряпне Желены. Не прошло и пяти минут, как я уже разочарованно заскребла ложкой по дну тарелки.

— Спасибо большое, — я заметила умиленные взгляды Желены и Мурсика.

«Глядят как на маленькую, — с досадой подумала я, грозно сдвинув брови.

Желена забрала у меня тарелку и улыбнулась.

— А теперь спи, — велела она. — Сон — лучший лекарь.

— Да мне са-а-а-авсем не хочется… — я прикрыла рот ладонью и стала устраиваться поудобнее.

Желена погасила лучину и ушла за печку — видимо, там была еще одна кровать. Мурсилий же забрался на печку и там принялся мурлыкать и ворочаться. Умиротворенно вздохнув, я закрыла глаза…

…Так прошло три дня. Каждый раз, просыпаясь, я отмечала, что чувствую себя гораздо лучше. Пальцы наконец-то стали мне подчиняться, но сгибать руку в локте я пока боялась. Вставать мне категорически запрещалось.

«У меня уже скоро пролежни будут!» — ныла я, но Желена и слушать ничего не хотела. Она по-прежнему давала мне отвары — один противнее другого. Мурсилий ее полностью поддерживал, и я, окончательно осмелев, называла его «плохим котиком», на что он не обижался, а только показывал клыки — улыбался, то есть.

На четвертый день, чтобы хоть как-то скрасить мою тоску, травница приготовила восхитительные пирожки с малиной и черникой. Мурсилий вежливо отказался, объяснив, что предпочитает молочные продукты.

«Ну и зря», — пожала плечами я. У меня пирожки долго не задерживались. Вечером того же дня я долго не могла уснуть. В доме было темно, но вовсе не тихо — возился на печке Мурсилий, тикали старые часы, за стеной негромко фыркал и топал Овод.

— Мурсик? — позвала я, но он не отозвался — все-таки уснул. В горле у меня пересохло от жажды. На столе стоял кувшин с водой. Решительно откинув одеяло, я села в кровати и, осторожно ступив босыми ногами, встала. Голова почему-то закружилась, перед глазами потемнело на миг, и я увидела потолок. Кто-то вскрикнул, послышался частый топот.

— Что произошло? — хотела спросить я, но губы не шевелились. Перед глазами из темноты выплыло обеспокоенное лицо Желены.

— Я посплю, ладно? — с улыбкой поинтересовалась я. Травница кивнула, и я послушно отключилась.

19

— Это ты за ней не уследил! — голос Желены звучал сердито.

— Я уснул, — виновато покаялся Мурсилий. Я представила, как он втягивает и вытягивает когти — он всегда так делал, когда беспокоился.

— Он не виноват! — язык еле ворочался, но я сумела это произнести. Спорщики затихли. Я сердито распахнула глаза и недоуменно огляделась. Я лежала все на той же кровати. Желена стояла, прислонившись к печке спиной и мрачно скрестив руки на груди. Сегодня ее красивые волосы были заплетены в косу. Мурсилий расположился у меня в головах, с лапами забравшись на табурет.

— Ты как? — нахмурилась травница.

Я хотела сказать «нормально», но неожиданно почувствовала адскую головную боль и жар. Девушка подошла и положила прохладную руку мне на лоб.

— Так и есть, у нее жар, — в мгновение ока она скрылась за печкой и загремела там склянками. Я глянула на Мурсика.

— Мне захотелось попить воды, — невинно заморгала я.

— Желена же запретила тебе вставать…

— И что мне теперь, от жажды помирать? — надулась я. — Я тебя звала, но ты дрых без задних лап!

— Выходит, все-таки я виноват, — Желена появилась из-за печки с очередным отваром из малины.

— Мы все виноваты, — подвела черту травница. — Не углядели…

— Не надо за мной приглядывать! — запротестовала я. — Мне уже семнадцать, я вполне взрослая состоявшаяся личность!

— На, личность, — Желена сунула мне отвар, и я, к своему облегчению, заметила, что она едва сдерживает улыбку.

Кто-то захрапел за печкой, и неожиданно высунулась знакомая лошадиная голова с белой гривой.

— Овод? — поразилась я и изумленно глянула на травницу. — Что это он тут делает?

— Пришлось ему переехать временно в дом, — вздохнула Желена. — Боюсь я его в сарае на ночь оставлять…

— Почему? Из-за оборотней? — внезапно догадалась я.

— Из-за них, — Мурсик покачал мохнатой головой и озабоченно глянул в окно. — Зачастили они что-то в последнее время. Никогда раньше так близко не подходили…

— Мурсилий! — Желена замахнулась на него полотенцем, увидев, как я побледнела. — Забыл, почему она здесь?

— Я не боюсь! — голос мой прозвучал фальшиво и тонко. — Я состою в ИООО, у нас там таких, как они — как грязи!

— Что за ИООО? — нахмурился Мурсик.

— Да есть такое в Прокопове, охотники на оборотней, — мрачно ответила Желена. — Вот только что-то их не видно в нашем лесу.

— Значит, скоро придут, — воинственно ответила я.

Неожиданно чья-то тень пронеслась мимо окна. Все замерли и навострили уши. Я похолодела и спешно забилась под одеяло, Мурсилий оскалился и выпустил когти, Желена же тихонько потянулась за кочергой. Послышался стук в дверь, и травница облегченно вздохнула.

— Оборотень стучать не станет, — произнесла она негромко, но кочергу все-таки не положила. Слышно было, как Овод недоуменно переступает копытами и фыркает.

— Пойду, открою…

— Если что — я буду рядом! — напомнил Мурсилий.

Кивнув, девушка скрылась за печкой.

— Кто там? — спросила она грозно.

— Не ты ли будешь травница? — голос показался мне знакомым, и я высунулась из-под одеяла.

— Ну, я. Зачем пожаловал?

— Человека ищу…

Мы с Мурсиком переглянулись.

— А я тут причем? — фыркнула девушка. — Я не ищейка!

— Ты могла ее приютить, — говоривший явно сомневался. — Девчонка лет семнадцати… Рыжая… В валенках и в полушубке… Маричкой звать…

— Кар-Сэрс! — радостно завопила я.

20

— Маричка? — Чет забарабанил в дверь. — Открывай, травница, а то хуже будет!

— Желен, открой, он друг! — мне хотелось вскочить, но я знала, чем это грозит, поэтому оставалась в постели.

Травница послушно распахнула дверь, и в доме подуло холодом. Кто-то вошел, тяжело топая.

— Ну здравствуй, добрый молодец! — в голосе Желены я усмотрела иронию. — Напоить тебя, накормить, в баньке попарить, или сам в печь полезешь?

— Шуточки у вас, — неуверенно произнес Кар-Сэрс. — Где Маричка?

— Тут я! — запищала я задушено.

— Маричка! — Чет выскочил из-за печи и кинулся ко мне. Я поскорее прикинулась, что жутко страдаю и испытываю непрекращаюся агонию.

— О, Чет! — еле шевеля губами, проговорила я. — Наклонись, я скажу тебе последние в своей жизни слова…

— Маричка… Что они с тобой сделали? Что с тобой? Ты умираешь? — забеспокоился Кар-Сэрс, послушно приближая ко мне голову.

— ТЫ НЕГОДЯЙ!!! — заорала я ему прямо на ухо. Учитель подскочил, как будто его подбросило, и, закрыв оглушенное ухо ладонью, ошарашено завращал глазами.

— Из-за тебя меня чуть не убили!

— Что?..

— Ты что, оглох?!

— Вообще-то да, немного, — сердито согласился Кар-Сэрс.

— Ты болван, — неожиданно мне стало смешно, потом на глаза навернулись слезы, и я заревела. — Дубина…

— Истерика, — вздохнула Желена. Мурсилий согласно заурчал, обратя тем самым на себя нездоровое внимание Чета.

— О…о…о-оборотень! — замычал тот, пятясь и тыкая пальцем в Мурсика.

— Спокойно, я мирный, — Мурсилий ласково заулыбался. Кар-Сэрс качнулся и свалился на пол без чувств.

— О боги, как вы мне все надоели, — застонала травница.

Мурсилий слез с табурета и притащил из-за печки лавку. Бросил на нее одеяло и, схватив Кар-Сэрса за руки, отволок его к приготовленной постели.

— Желен, — позвала я тихонько и жалобно. Меня колотил озноб, хотелось выть и кусаться. — Не бей его, а?

— Постараюсь, — ответила травница. — Устроили тут лазарет, понимаешь…

Она принесла маленький полотняный мешочек с вышивкой, развязала, достала щепотку какого-то желтого порошка и сунула под нос Кар-Сэрсу. Тот оглушительно чихнул и резко сел, потирая глаза…

— Убери свою гадость! — потребовал он.

— Кар-Сэрс, не груби! — нахмурилась я. — Ты все-таки в гостях!

Чет поднялся и быстро подошел к моей кровати.

— Что они с тобой сделали? — он уставился на мою перебинтованную руку.

— Вылечили, — буркнула я. — Говорю же, из-за тебя меня чуть не сожрали!

— Кто? — парень вытаращил глаза.

— Оборотень, вот кто!

— Этот? — Чет неприязненно покосился на Мурсилия.

— Нет, этот мирный… — качнула головой я. — Короче, дело было так…

Я все ему рассказала. В голосе моем слышался упрек. Признаюсь, с описанием оборотня я преувеличила, наделив его двумя пастями, изрыгающими пламя, и трехметровым ростом.

— Я же сказал тебе: сиди дома! — Кар-Сэрс тоненько взвыл и схватился за волосы.

— Ага! А сам, значит, звал меня в лес на опушке! — напомнила я.

— Это был не я! Я в тот вечер вообще в Куропатки уезжал!

Повисла пауза, я медленно сглотнула и шмыгнула носом.

— А сказать не мог, что уезжаешь? — довольная, что нашла-таки в чем его упрекнуть, я вновь набросилась на Кар-Сэрса. — Я бы знала, что это не ты, и не пошла бы!.. Вообще, почему я не должна была приходить?

— Говорю же: в Куропатки я уезжал! Спешил, вот Павну и послал к тебе…

— А с Павной не мог передать?

— Не мог!

— Почему?

— Иначе она со мной бы увязалась, ей тоже на базар нужно…

— Ах, так?..

— Все! — Желене надоело слушать нашу перебранку и она сердито стукнула кочергой о пол. — Хватит! Голова от вас гудит! Хочется поспорить — идите на улицу…

— Не пойду! — заупрямилась я. — Там холодно…

— На! — Желена сунула мне чашку чая. — Помолчи хоть минутку!

Я обиженно покосилась на нее, но ничего не сказала. Чет кусал ногти, растерянно глядя на меня. Мысленно показав ему язык, я занялась чаем. Он был горячим и горьким.

— Будешь? — буркнула я примирительно, но Чет отчаянно замотал головой.

— Ты уверена, что это ни какая-нибудь отрава? — шепотом поинтересовался он. Мурсилий его услышал и нехорошо оскалился.

— А говорили: мирный, — нахмурился Кар-Сэрс и поспешил замолкнуть.

Я допила чай, вытерла рот и поставила чашку на прикроватную тумбочку. Чет поднялся с лавки.

— Ну? — поинтересовался он нетерпеливо. — Ты готова?

— В смысле? — не сообразила я.

— А ты еще не поняла? Мы уходим отсюда… — Чет принялся взглядом искать свой тулуп.

21

— Что?! — травница разъяренной кошкой выскочила из-за печки. — Она никуда не идет!

— Это еще почему? — парень воинственно выпятил грудь, но гонору в его голосе поубавилось.

— Ей нельзя вставать! Она еще не до конца поправилась!

— Чушь! — Чет вернулся к моей кровати и заглянул мне в лицо. Я растерянно моргала, не зная, как поступить. С одной стороны, Желена была права, и мне стоило бы долечиться. С другой же стороны… мне ужасно хотелось разобраться во всей этой путанице с оборотнем. Я чувствовала, что Кар-Сэрс явно что-то знает, просто опасается говорить при посторонних.

— Я никуда не пойду, пока ты не расскажешь мне, в чем дело… — я сердито выпятила нижнюю губу и поплотнее закуталась в одеяло. Чет секунду смотрел на меня, потом схватил тулуп и исчез за печкой. Я услышала, как грозно заржал Овод при виде незнакомца, потом хлопнула дверь, и все стихло.

— Трус, — фыркнула я.

— Ишь, какой… — Мурсилий подошел к окну, наблюдая, как Чет скрывается меж ветвей, по колено утопая в сугробах. — Вспыльчивый…

— Дурень, — негромко прокомментировала Желена. Она сидела за столом, и в глазах ее горело презрение. — Думает, в жизни все легко дается… Захотел — дай, позвал — пошли… Ветер в голове, да и не только в голове.

Только сейчас я заметила, что глаза у нее красные и уставшие от недосыпа. Да она, наверное, в эту ночь вообще глаз не сомкнула — намучилась со мной. Я ощутила укол совести и быстро сказала:

— Желен, может, ты поспишь, а? Ты ведь устала, наверное…

— И впрямь, — меня поддержал Мурсик. — Ты сегодня ночью даже получаса не поспала — ступай, отдохни, а я воды из колодца принесу и чайник поставлю.

Она не стала отпираться, благодарно улыбнулась и ушла за печку. Мы с Мурсилием остались вдвоем. Я ужасно злилась на Кар-Сэрса, но в то же время мне было лестно, что он взялся меня искать, да еще и не побоялся сунуться в избу к травнице.

«И все-таки что-то он знает, — задумалась я. — Не просто так он не велел мне ходить в лес в тот вечер. Наверняка он знал об оборотнях… Но тогда в чем проблема? В смысле, разве это не было моим первым заданием — прикончить оборотня?»

— Что, задумалась? — мягкий голос Мурсика вывел меня из задумчивости.

— Да так… — отмахнулась я.

— Знаешь, Желена сказала, что можно попробовать встать, — Мурсик слез с табуретки и растопырил лапы, демонстрируя готовность помочь мне подняться. В этом жесте было столько смешной и трогательной заботы, что я почувствовала, как слезы щиплют глаза.

— Да ну? — справившись с собой, я недоверчиво уставилась на Мурсилия. — А она уверена, что мне не станет худо, как сегодня ночью?

— Уверена. Главное — голову не запрокидывать и не делать резких движений, сказала она. Ну, давай, попробуем…

Я откинула одеяло, и по ногам немедленно потянуло холодом. Мурсилий обхватил меня ниже груди, я поднялась, чувствуя, как он старается не выпускать когти, чтобы меня случайно не поранить. Мурсик оказался гораздо ниже меня, его лобастая голова с треугольными ушами утыкалась мне в живот. Усы приятно щекотали под мышками. Держась за спинку кровати, я смогла сделать несколько шагов. Ноги сначала не слушались, немели и хрустели в коленках, но спустя некоторое время я уже вполне сносно передвигалась самостоятельно.

— Фухх… Наконец-то! — с чувством сказала я. — Спасибо, Мурсичек!

Довольный Мурсилий с видимым удовольствием подставил мохнатую щеку для поцелуя.

Движимая любопытством, я заглянула за печку. В этой части дома было гораздо меньше вещей — сундук под окном, маленькое зеркальце на стене, пару лавок и небольшой столик. На одной из лавок под теплым лоскутным одеялом спала Желена, уютно свернувшись в комочек. При виде этого злелища мне вдруг стало грустно.

— Прости, — прошептала я, низко наклонившись. — Так не хочется тебя обманывать…

— Маричка, — тихонько позвал Мурсилий. Я выпрямилась и взглянула на него. В лапах он держал ведро, на тяжелые плечи его был накинут старый дырявый зипун. — Я пойду схожу за водой, не теряй меня, хорошо?

— Мурсик, — тихо пробормотала я. — Я ухожу, Мурсик.

22

Зажмурившись, я медленно согнула руку в локте. Боли не было. Повязка спала, и я увидела розовую нитку шрама, ползущую от предплечья к локтю.

— Вот видишь, уже не болит, — я победно взглянула на кота. Вид у Мурсика был растерянный и печальный. Он опять начал втягивать и вытягивать когти.

— Мурсик, — я схватила его и крепко обняла. Он удивленно застыл, а по моим щекам покатились невольные слезы. — Я вернусь… обязательно! Совсем скоро. Я понимаю, я сама к вам привязалась, но… Мне надо разобраться с этой зверюгой и закончить обучение…

Я отпустила его. Стараясь не глядеть на кота, я отыскала полушубок, шапку, валенки. Желена сонно ворочалась на лавке, Мурсилий с ведром в лапах выглядывал из-за печки. Вид у него был такой несчастный и беспомощный, что я почувствовала себя редкой дрянью. В конце концов, взгляд его изменился, он неуверенно улыбнулся и кивнул:

— Иди, раз ты так решила.

— Спасибо, — я тоже серьезно кивнула и взялась за ручку двери.

— Подожди! — окликнул меня Мурсик. Я недовольно обернулась на него.

— Прошу тебя… — начала было я.

— Нет, я не об этом… Как ты найдешь дорогу?

— По следам Кар-Сэрса, — не задумываясь, ответила я и быстро вышла из избы.

Уже давным-давно рассвело, но в лесу было довольно сумрачно. Деревья казались мрачными черными столбами, макушками уходя в скучное бесцветное небо. Утопая валенками в снегу, я высмотрела неясную цепочку следов Чета. В какой-то момент в груди ворохнулась тревога от неприятных воспоминаний, напрямую связанных с его следами. Я даже остановилась на секунду, но, быстро успокоившись, снова зашагала по снегу.

Тропинка то и дело петляла. Кутаясь в полушубок, я поглядывала по сторонам и честно пыталась бояться, но страшно почему-то не было. Лес как лес. Ни темный, ни дремучий, вовсе не страшный. Я даже представить себе не могла, что где-то тут может обитать кровожадный оборотень.

Я оглянулась. Избушка все отдалялась. Снаружи она выглядела жалкой, просевшей, почти нежилой. Над крышей тонкой ленточкой струился дымок — может, Мурсилий уже сходил к колодцу и поставил чайник? На секунду мне почудилась его рыжая мохнатая голова в окне. Я прищурилась, вглядываясь, но так и не смогла понять, показалось мне или нет.

Спустя некоторое время, дом Желены совсем скрылся из виду. Где-то высоко на дереве пронзительно закаркала и вспорхнула ворона. Ветка закачалась, и я была вознаграждена судьбой тяжелой шапкой снега, метко свалившейся на мою бедную макушку. Погрозив вороне кулаком, я продолжила путь.

Было ужасно скучно просто идти. Поэтому, когда впереди просветлело и деревья чуть расступились, я с радостью прибавила шагу. Домишки знакомой деревеньки равнодушно таращились на меня подслеповатыми окошками, но я все равно была ужасно рада их видеть. Меня удивило, что улица пустует и совсем не видно людей и не слышно лая собак. Помрачнев, я поспешила в Прокопово.

Ноги сами понесли меня к ИООО. Забыв постучаться, я распахнула дверь и ввалилась, грозно стуча валенками.

В доме толпилось на удивление много народу. Всмотревшись в лица, я узнала Торни и Луэллу (одна — с подживающим уже синяком, другая заметно хромала). Кар-Сэрс также был среди них. Были там еще люди, мне неизвестные, и все почему-то сильно встревоженные. Кольчуги блестели в хмуром свете зимнего дня, из-за пазухи выглядывали кинжалы.

Охотники ИООО столпились вокруг стола Брумха и озабоченно что-то обсуждали. Мое появление осталось незамеченным.

— Кхэм, — кашлянула я и легонько стукнула кулаком в дверь. Повисла неожиданная тишина, и все присутствующие, как один, повернулись в мою сторону.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась я. Они молчали, только глаза их потихоньку становились все больше, больше… На секунду я даже испугалась, что моим, так сказать, коллегам станет плохо — так они побледнели. — А в чем дело-то?

Мои слова были встречены испуганными криками. Кто-то поспешил забраться под стол, кто-то метнулся в соседнюю комнату и ринулся к лестнице, ведущей наверх. Некоторые предпочли уйти через окна. Буквально в минуту помещение опустело, остались только два человека — Кар-Сэрс и Брумх. Последний дрожал так, будто его била лихорадка, но свое рабочее место без боя сдавать не собирался. Чет выглядел абсолютно спокойным, хотя и раздосадованным.

— А в чем дело-то? — жалобно повторила я в гнетущей тишине.

— Да ни в чем, — поморщился Чет. — Просто все думали, что ты умерла…

— Чего-о? — я сделала большие глаза. — Это еще почему?

— Мы думали, тебя сожрал оборотень, — тихо ответил Брумх. Он перестал уже дрожать. — Прокопово на осадном положение: в лесу кишмя кишит нечисть, в особенности — эти твари.

Он мотнул головой в сторону оскаленного чучела в углу.

— Правда? — я вспомнила, как утром без проблем выбралась из чащи. — Странно… Что-то сегодня я ни одного из них не заметила.

— Все-таки ты решила уйти оттуда? — ухмыльнулся Кар-Сэрс.

— Мне стало лучше, — с вызовом ответила я. — Но я к ним еще загляну — мне там понравилось…

— Но тебя ведь действительно чуть не сожрали? — в голосе старика прозвучало любопытство.

— Он всего лишь цапнул меня за руку, — скинув полушубок, я продемонстрировала шрам. Заметив, как Кар-Сэрс оглядывает мою руку, я накинулась на него. — А ты что, не мог сказать, что со мной все в порядке? Вон как люди перепугались, подумали, мертвец к ним заявился!

— Я хотел всем сообщить после собрания, — пожал плечами тот.

— Как ты сумела с ним справиться? — перебил Брумх.

— Она укусила его за ухо, — в голосе Чета я услышала смех. — И знаешь, Брумх, что самое смешное — это правда!

— Не смешно, — надулась я. Брумх озадачился.

— Может, нам тоже надо кусать их за уши, — он не выдержал, и его потрескавшиеся губы растянулись в дурацкой улыбке. — Как думаешь, Чет?

Секунду они глядели друг на друга, а потом расхохотались, держась за животы.

— Ха-ха-ха… — передразнила я. — Смотрите, не лопните от смеха!

Они продолжали хихикать, и я поспешила сменить тему.

— Так говорите, Прокопово на осадном положении?

Кар-Сэрс оборвал смех, в миг став серьезным.

— Да. Те, кто мог, еще вчера собрали вещи и уехали из деревни, а остальные не выходят из дома даже для того, чтобы скотину покормить.

— Надо что-то делать, — нахмурилась я. — Вы послали кого-нибудь в лес в разведку?

Кар-Сэрс и Брумх переглянулись и одновременно покачали головами.

— Нет? Вы что?! Надо же немедленно что-то предпринять! Лично я считаю, что мы должны немедленно пойти в лес и растолковать этим тварям, что к чему…

Неожиданно дверь за моей спиной хлопнула, и я обернулась. На пороге стоял Кэпэн — тот самый не очень-то дружелюбный охотник, с которым я познакомилась чуть ли не в первый день своего пребывания в ИООО. Он явно расслышал мои последние слова, потому как в его темных неприятных глазах сквозила насмешка.

— Глупая девчонка! Ты думаешь, это так легко? — нехорошо осклабившись, он шагнул ко мне, и в этот момент я увидела то, отчего у меня потемнело в глазах: на левом ухе у Кэпэна была свежая, совсем недавно, похоже, зажившая, рана…

23

Ни секунды не медля, я кинулась на него с криком и кулаками. Оборотень (а кто еще это мог быть?!) явно не ожидал от меня такого. Я рухнула на него всей тяжестью и принялась колотить. В его глазах я увидела растерянность, вскоре сменившуюся яростью. Совладав с собою, Кэпэн схватил меня за локти и оттолкнул. Потеряв равновесие, я шлепнулась на пол, но в ту же секунду вскочила и снова бросилась на охотника. Тот, мерзавец, крепко обхватил меня поперек туловища, перевернул и повалил на пол, придавив всей своей тушей! Я слабо сопротивлялась, размахивала руками, и мне удалось вцепиться ему в руку ногтями и зубами. К несчастью, толку от этого было мало — оборотень лишь поморщился.

— Получай, зверюга! — зашипела я. К нам уже спешили Брумх и Кар-Сэрс.

— Маричка!.. Кэпэн, отпусти, ты ее придавишь! Ты что это делаешь?! Ты что творишь?

Кривясь, Кэпэн встал с пола и принялся отряхаться, как будто вылез из ямы с нечистотами. Я осталась лежать. Чет протянул мне руку и заставил подняться. Потом схватил за плечи и как следует встряхнул.

— Ты что?! — просипела я.

— Нет, это ты «что»? — признаться, все трое выглядели ошеломленными. — Ты чего на людей бросаешься?

— Он… это… оборотень!.. Зверюга… — пытаясь отдышаться, выдавила я, для пущей убедительности ткнув в охотника пальцем. — Это он… на меня напал! Укусил… А я — его… видите, у него… на ухе кровь!

Завканцелярией и Кар-Сэрс послушно уставились на ухо Кэпэна. Тот машинально прикрыл рану ладонью и нахмурился.

— Чушь собачья! — процедил он. — Это меня веткой по уху хлестануло в лесу! Что вы ее слушаете?

— Нет, что вы его слушаете? — возмутилась я. Вздохнув, Чет нежно посмотрел на меня. Ну очень нежно. Подозрительно нежно…

— Нет! Вы не понимаете! Он оборотень! — кричала я минуту спустя, безнадежно колотя в запертую на замок дверь. Этот негодяй закрыл меня в соседней комнате! — Не верьте ни единому его слову!

На мои крики не реагировали. В последний раз в бессильной злобе пнув дверь, я уселась на табуретку и принялась скучающе разглядывать плакаты. На одном я заметила изображение оборотня и сравнила с оригиналом, с которым я совсем недавно имела честь познакомиться.

«Не похож, — заключила я. — Глаза не такие здоровые, да и пасть поменьше будет».

В тишине я услышала неясные голоса, доносящиеся снаружи. Движимая любопытством, я встала с табурета и прильнула ухом к двери. Мало того, в одном месте даже нашлась аккуратненькая такая дырочка, через которую вполне можно было наблюдать.

Встав на цыпочки, я увидела следующую сцену. Брумх сидел за столом, нервно перекладывая какие-то бумажки. Кэпэн стоял посередине комнаты, сложив руки на груди. Кар-Сэрс же облокотился о чучело оборотня. Вид у него был озадаченный.

— Она сумасшедшая, — пробормотал охотник, разглядывая поцарапанную руку. — Ее следовало бы держать в клетке и кормить раз в неделю!

— Ты ее тоже пойми, — вступился за меня Чет. — Она совсем недавно столкнулась с настоящим оборотнем.

— Я слышал, — поморщился Кэпэн. — И почему он ее не сожрал?

«Негодяй!» — возмутилась я мысленно.

— Побрезговал, наверное, — фыркнул Кар-Сэрс. Мерзавец!

— А вообще она говорит, что укусила его за ухо… Поэтому она на тебя и кинулась — увидела, что ухо поранено, и решила, что видела тебя в лесу…

— Вздор. Почему я должен страдать из-за глупости какой-то девчонки?..

«Девчонки?! Да мне уже семнадцать стукнуло!»

— Ладно, оставим пустые разговоры, — Брумх встал со своего места и принялся нервно шагать от стены к стене. — Сегодня ночью приезжает Кинжал. Мне надо будет доложить ему обо всем. Да еще и позвать деревенского старосту, если он не сбежал, как многие…

— Нет, я заходил к нему сегодня утром, — качнул головой Кар-Сэрс. — Он дома. Только сильно напуган.

— Как и все, — подытожил Брумх и взглянул на Кэпэна. — Ты видел их? Этих тварей?

— Да. Их целая стая, вместе с детенышами.

— Они тебя не заметили?

— Нет, слава богам. Иначе я был бы уже мертв.

— Где у них логово? — я почувствовала в голосе Кар-Сэрса дрожащие нотки. Все-таки ему тоже было страшно, как бы он не храбрился.

— Совсем недалеко, за Алой рекой. Там открытое место и есть овраг. Вот в овраге-то они и живут. Наделали нор, забросали входы ветками. Таскают детенышам пищу — зайцы, лисы, волки. Похоже, я даже видел тушу убитого медведя.

«Интересно, откуда ему все это так хорошо известно, а? Он что, ходил к оборотням с визитом вежливости?» — с ехидством подумала я. Я ему абсолютно не доверяла.

— Обо всем этом я расскажу Кинжалу, — Брумх кинулся к столу записывать слова охотника. — Надеюсь, он придумает, что делать.

«А кто такой Кинжал? — нахмурилась я. — Надо будет выведать у Кар-Сэрса».

— Нам не помешают лишние руки, — заметил старик. — Чет, тебе придется хотя бы объяснить своей горе-ученице, где у оборотня морда, а где хвост.

— И сразу на дело? — поразился Кар-Сэрс. Притворно поразился. Кажется, он уже как-то грозился взять меня на задание.

— Понимаю, что это рискованно. Думаю, Кинжал меня поддержит.

— Постараюсь, — мрачно пробурчал мой «учитель». Я мысленно показала ему язык. До чего же он вреднючий!

— Ладно, я пойду, расскажу обо всем остальным. Сбор завтра утром на рассвете? — уточнил охотник.

— Да, Кинжал уже будет здесь, — кивнул Брумх, и Кэпэн ушел.

— Ну, выпускай свою бестию… — проворчал он. Я кинулась от двери на табуретку и сжалась, спешно выдавливая слезы. Ну, сейчас, голубчики, вы у меня покаетесь!

24

— Хватит хныкать! Бесит уже! — бросил Кар-Сэрс сердито, когда мы с ним оказались на улице. Брумх с ворчанием выпроводил нас, бормоча, что у него и без моих бредней забот хватает. Я гневно отмалчивалась. Потом мне это надоело.

— Не ори на меня! — я грозно шмыгнула носом и топнула ногой в валенке. Чет хотел, видимо, огрызнуться в ответ, но вдруг неожиданно оскользнулся и, нелепо взмахнув руками, шлепнулся в сугроб. Я захихикала в варежку.

— Не смешно. Лучше помоги подняться, — нахмурился Кар-Сэрс, протягивая мне руку. Я послушно ухватилась за него, но, стоило ему подняться, опять толкнула в сугроб.

— Вот черт! Ну, хватит уже! — глядя, как я покатываюсь со смеху, он поднялся и нехорошо пошел на меня. Не успела я крикнуть «Эй!», как уже с дурацким видом сидела в сугробе.

— Война? — подняла брови я, незаметно лепя снежок за спиной.

— Война, — в оливковых глазах Чета плясали бесенята.

Не ответив, я залепила ему снегом в живот, подскочила и побежала по улице.

— Ах, так?! — краем глаза я увидела, как он наклонился, сделал снежок и ринулся в погоню.

Ему удалось загнать меня в угол: с одной стороны была канава, с другой — собачья будка. Запыхавшись от бега, я притормозила и повернулась, признавая поражение. Кар-Сэрс не успел остановиться, наткнулся на меня, и теперь уже мы оба полетели в снег.

— Все, все, хорош, — я ощутила, как снег забился за шиворот. — Сдаюсь…

Он помог мне подняться и даже отряхнул полушубок. Я смотрела на него так, будто впервые видела. Мы пошли по улице. День клонился к вечеру, заметно темнело. На фоне сумерек радостно нарисовался огрызок луны.

— Есть хочешь? — с улыбкой поинтересовался Чет.

— Да, — кивнула я, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Тогда пошли ко мне, — позвал Кар-Сэрс. — Уверен, дома у тебя только вода и ледяная простокваша.

Я глубокомысленно промолчала, дивясь его прозорливости.

— Пошли.

Кар-Сэрс снимал комнатушку у бабки Ексиньи — той самой, что торговала травами на базаре в Куропатках. Она оказалась женщиной суровой и крупной. Нас она встретила у входа в дом, уперев руки в бока и мрачно меня разглядывая, едва помещаясь в дверях. В ногах у нее сидела мелкая плешивая собачонка без хвоста.

— Здрасьте! — весело поздоровался Чет, проталкивая меня к дверям. Я тоже поздоровалась.

— Виделись, — прогудела Ексинья. — С девкой не пущу!

— Это еще почему? — нахмурился Кар-Сэрс.

— А вдруг она оборотень! В такую пору должно ушки на макушке держать!

— Да не оборотень она! — возмутился Чет. — Что вы все такие нынче подозрительные?

— А пущай докажет!

— Как? — поразилась я.

В ответ Ексинья скрылась в сенях, долго возилась там, гремела, пыхтела, потом вынесла здоровенную окровавленную коровью ногу. При виде мяса собачонка завизжала и чувственно затрясла задом. Поднатужившись, бабища размахнулась и… швырнула ногу в меня. Я успела отклониться, кривясь и морщась.

— Значит, не оборотень, — в голосе Ексиньи наконец-таки послышалось дружелюбие. — Проходь!

— А если я оборотень? — с любопытством поинтересовался Чет. Я хотела на него шикнуть, но бабка уже охнула и кинулась поднимать коровью ногу с земли. Кар-Сэрс тоже успешно прошел проверку. Правда, в его случае он отклониться не успел.

— Шуточки у вас, — шмыгнула носом Ексинья, захлопывая за нами дверь.

— Кто бы говорил, — проворчала я.

— Бабуль, есть чего-нибудь покушать, а? — заискивающим голосом спросил Чет, незаметно пытаясь оттереть коровью кровь с сапог.

— Каша есть, — ответила бабка. — И чай, травяной. От запора помогает хорошо.

— Давай кашу, — быстро сказал Кар-Сэрс. — Чаю не надо.

Он повел меня через сени в дом. Внутри было темно, поэтому я ничего толком разглядеть не успела.

— Сюда, — я ощутила, как Чет нащупал мою руку, и его пальцы сомкнулись на моей ладони. Я удивленно воззрилась на него. Даже в темноте было видно, как вспыхнули его щеки. Он поспешил отцепиться от меня и толкнуть дверь.

Оказавшись в комнате, я сразу же наткнулась на стол, повернулась и ушибла коленку о ножку кровати. Чет зажег свечу. Его комната по размерам ничуть не уступала моей, только мебели здесь было побольше: кровать, стол у окна, три стула, шкафчик без дверцы и сундучок, бережно прикрытый какой-то тряпицей.

— Симпатично тут у тебя, — вежливо заметила я, усаживаясь на застеленную кровать. Кар-Сэрс появился на пороге с двумя дымящимися тарелками ароматной каши и краюхой хлеба в зубах.

— Угоффайся, — он поставил добытую еду на стол и уселся, вожделенно потирая ладони. Я тоже поскорее села на стул. Мы переглянулись, улыбнулись и весело заработали ложками. Мне вдруг вспомнилось, как давным-давно, когда мы с ним были детьми, он тоже частенько обедал у меня. Тогда мы так же уплетали за обе щеки принесенные мамой щи. И запивали их вкусной колодезной водой, от которой потом приятно ныли зубы.

Улыбнувшись давним воспоминаниям, я глянула на Чета. Он был таким смешным, лохматым, глаза его горели голодным блеском. Я не удержалась, протянула руку и взлохматила ему волосы.

— Хрумчик, — с невольной нежностью протянула я. Кар-Сэрс аж кашей подавился. Мне пришлось вскочить и похлопать его по спине.

— Ты чего это? — парень взглянул на меня круглыми глазами. Я пожала плечами.

— Просто соскучилась по Хрумчу, — в голосе моем прозвучал укор.

Кар-Сэрс вздохнул, развозя кашу по тарелке.

— Я тоже, — признался он. — По тебе, в смысле…

Я хитро прищурилась.

— Да неужели? Что-то сомнительно… Особенно если судить по первой нашей встрече…

— Я же уже извинился! — нахмурился Чет. — Просто… ты налетела на меня, давай обниматься, руками рахмахивать… При всем честном народе!

Я надула губы и отвернулась. На улице подул ветер, и ставни заскрипели от сквозняка. Я зябко поежилась и зевнула.

— Как думаешь, мы сумеем победить оборотней? — мелко постукивая зубами, спросила я.

Кар-Сэрс глянул на меня и пожал плечами. Затем он встал, сдернул с кровати одеяло и принялся меня укутывать. Я глядела на него с возмущением и несколько ошарашено, однако не сопротивлялась. Одеяло было пыльное, я почувствовала, как защекотала в носу, и чихнула.

— Будь здорова, — пожелал Кар-Сэрс, а про себя подумал с умилением:

«Как щенок несмышленая, ей-богу!»

На улице уже стемнело порядочно. Я вдруг сообразила, что абсолютно ничего не знаю о том, что сталось с Четом, когда он уехал из Бережков с братьями в город. Я разинула было рот, чтобы спросить, но неожиданно в дверь постучали.

— Ты кого-то ждешь? — быстро спросила я.

— Вообще-то нет, — парень недоуменно поднял брови, встал и отворил дверь. Большие серые глаза навыкате глянули на него из темноты.

— Павна?!

— Привет, — девица растянула ярко-красные губы в искусственной улыбке. — Это рыжее чудо у тебя?

— Маричка? Да, у меня… — Кар-Сэрс загородил проход, но Павна все равно глянула в комнату через его плечо. Я помахала ей.

— Чего тебе? — грубо поинтересовался Чет.

— Брумх всех созывает, — равнодушно ответила девица, хотя в ее рыбьих глазах зажглось ехидство. Она уже предвкушала, как расскажет всем и каждому, что я сидела у Кар-Сэрса в комнате завернутая в его одеяло.

— Зачем?

— Кинжал приезжает раньше.

25

— Что?! С чего он взял?

— Вот уж не знаю. Велел всех созвать, сказать, чтобы собирались, и все… — презрительно фыркнула Павна, нервно теребя тощую косицу. — Вы идете или нет?

— Идем.

— Я вас подожду…

— Нет, спасибо, ты иди, тебе, наверное, еще столько народу надо обойти?

Гневно поджав губы, Павна ушла.

Чет вошел в комнату, и мы обеспокоено переглянулись. Я потянулась за полушубком и валенками, и уже через пару минут мы с Кар-Сэрсом спешили по улице, чувствуя, как не терпится увидеть этого знаменитого Кинжала.

У здания ИООО царило оживление — там собралась целая толпа народу. Теперь мое появление никого не шокировало, только иногда я замечала на себе настороженные взгляды. Мелькнули впереди лица Луэллы и Торни, Кэпэна почему-то не было видно.

Заведующий канцелярией стоял у крыльца, размахивая какой-то бумажкой. Он был одет в кафтан с длиннющими рукавами и валенки, один из которых был без калоши. На плече у него сидела большая черная птица, поглядывающая на окружающих умным блестящим глазом.

— Брумх, что происходит? — Кар-Сэрс сумел пробраться сквозь толпу к крыльцу.

— Вот что! — старик сунул ему под нос бумажку. — Час назад прилетел ворон, и на лапе у него было привязано вот это. Это Грай, ворон Кинжала.

Услыхав свое имя, птица захлопала крыльями и пронзительно каркнула.

— «Бу-ду че-рез час. Кин-жал», — по слогам прочитал Чет, и глаза его округлились.

— Едет! — неожиданно закричал кто-то из толпы. Все высыпали на дорогу, и я услышала приближающийся конский топот.

От души работая локтями, я встала на цыпочки и увидела, как в вечерней темноте скачут две неясные фигуры. Спустя минуту, я сумела разглядеть, что это всадник на лошади и еще одна лошадь, без наездника. Оседланная лошадь была белой, как молоко, другая — гнедой.

Лошадиная грива взметнулась на ветру, встречающие встретили всадника ликующими криками, которые спустя миг почему-то стихли. Я отыскала небольшой пенек и встала на него, чтобы лучше видеть. Над толпой плясали зажженные факелы, и в их неясном свете я различила фигуру всадника. У него были длинные черные, как смоль, волосы, перехваченные алой лентой. Чуть позже до меня вдруг дошло, что в седле сидит женщина. На плечи ее был накинут темный плащ, цветом практически сливающимся с небом. Под плащом поблескивала кольчуга. Она была не в юбке, как обычные женщины, а в охотничьих штанах из плотной ткани и узких сапогах, плотно обхватывающих ногу до колена.

Всадница остановила лошадь. Гнедая, фыркнув, тоже неуверенно остановилась, храпя и с любопытством косясь на толпу. Кто-то зажег еще один факел, и я увидела лицо незнакомки — худое и бледное, с широкими скулами. Глаза у нее были светло-карие, почти желтые, как у кошки. Она приподнялась в седле, обозревая притихших людей, и сказала с презрением:

— Так-то вы встречаете меня…

Голос у нее был неожиданно высоким. Женщина откинула плащ, и все увидели высовывающуюся из-за пояса рукоятку ножа. Она вынула его и подняла над головой. Это был довольно-таки крупный кинжал с блестящим и острым лезвием. Его рукоятка была выделана из белого камня и венчалась фигуркой волка, поднявшегося на задние лапы. Вместо глаз у волка были вставлены красные камешки, которые засверкали в свете факелов. По толпе прокатился благоговейный шепот.

— Мое имя Кинжал, — представилась незнакомка, не спеша убирать оружие.

Гул толпы нарастал.

— Что она сказала?

— Это Кинжал!

— Что?

— Кинжал…

Птица на плече Брумха неожиданно взлетела и с карканьем опустилась на протянутую руку женщины.

— Умница, Грай, — похвалила гостья, но в ее голосе не слышалось тепла.

— Это Кинжал! — неожиданно громко крикнул кто-то. Толпа с радостью подхватила этот крик и одобрительно зашумела, приветствуя своего кумира.

— Полно! — Кинжал махнула рукой, и все послушно замолчали. — Мои лошади устали. Мы проделали нелегкий путь…

Поняв намек, несколько охотников кинулись выполнять поручение Кинжал. Женщина спрыгнула наземь, игнорируя галантно протянутую руку, и пошла сквозь толпу почему-то в мою сторону. Не понимая, чем вызвала такой интерес к своей персоне, я застыла соляным столбом. Кар-Сэрс дернул меня за руку, но было поздно — Кинжал уже стояла передо мной, внимательно меня разглядывая. Она была неимоверно высокой, даже несмотря на то, что я стояла на пне, она была выше меня на голову.

«Я стою на ее месте!» — сообразила я.

— Кто ты, что смеешь не уступить мне место? — грозно поинтересовалась Кинжал. Чет снова дернул меня за руку.

— Маричка, — отвечала я не менее грозно, услыхав, как зафыркали Торни с Луэллой. — А вы кто такая?

Глаза охотницы расширились, и я поняла, что сморозила глупость. Стараясь не глядеть на нее, я спрыгнула с пенька. Никак не прокомментировав мой ответ, женщина ловко вспрыгнула на пень, еще больше возвысившись над толпой.

— Мое имя Кинжал, — еще раз повторила она. — Я приехала, потому что у вас возникли сложности. Как я слышала, в ваших лесах завилась нечисть, называемая в народе оборотнями, полулюдьми-полуволками. Так вот, они не волки, и тем более не люди. Они всего лишь твари, убивающие все и вся на своем пути. И они пришли на эту землю только затем, чтобы погибнуть от наших рук. В противном случае они убьют вас. Вы этого хотите?

— Нет… Не хотим… — последовали неуверенные ответы.

— Я не слышу! — возвысила голос Кинжал.

— НЕТ! — взревела толпа.

— Вы убьете их?

— ДА!

В ушах у меня зашумело. Краем глаза я заметила, что с Кар-Сэрсом что-то не так. Он глядел на Кинжал, и в его прищуренных глазах горела злоба. Лицо его стало бледнее снега, костяшки пальцев, сжатых в кулаки, тоже побелели.

— Ты чего это? — спросила я, но он не ответил.

Тем временем, Кинжал продолжала подстегивать толпу. Я видела, как на лицах охотниках появляется азарт. Казалось, они готовы прямо сейчас бежать в лес убивать оборотней.

— Пошли отсюда, — неожиданно пробурчал Чет, схватил меня за руку и потащил подальше от толпы.

— Чего ты? — он меня пугал. Я обеспокоено заглядывала ему в глаза, но он отворачивался, не желая встречаться со мной взглядом.

— Куда мы идем?

— Ты — не знаю, я — домой, — его голос был усталым и каким-то равнодушным.

— А-а… Ну тогда пока… — я остановилась, глядя, как он уходит. Все это было странно и непонятно. А спустя пару минут стало еще страшнее, потому что Кар-Сэрс вдруг остановился, повернулся, кинулся ко мне и крепко стиснул в объятиях.

— Да что с тобой? — задушенным голосом спросила я.

— Не знаю, — ответил Чет задумчиво, не спеша меня отпускать. — Я просто… боюсь, понимаешь?

— Не понимаю, — честно ответила я. Чтобы Чет Кар-Сэрс признался, что чего-то боится — где это видано?!

— И не поймешь, — он зарылся носом в мои волосы, а потом оттолкнул и побежал по улице.

26

Кто-то потряс меня за плечо. С досадой вынырнув из сна, в котором я самозабвенно расстреливала из охотничьего ружья несметные стаи оборотней, я сонно заморгала и увидела перед собой мрачное лицо Кар-Сэрса.

— Вставай! — он попытался сдернуть с меня одеяло, за что чуть не получил пяткой по носу. — У нас много дел! Время не ждет…

— Подождет, — пробурчала я, засовывая голову под подушку. -

Никуда я не пойду!.. Я буду спа-а-ать…

Но ему все равно удалось вытащить меня из постели. Зевая и жмурясь, я принялась одеваться. Чет, изображая святого мученика, терпеливо поджидал за дверью. Когда я появилась на пороге, сонная и хмурая, он даже ухом не повел, не выказав по отношению ко мне и капли сострадания. «Ну, наконец-то!» — вздохнул он и пошел по тропинке, а я, проклиная его бессердечность, потопала за ним.

До ИООО мы дошли молча — я дулась на него за то, что он меня разбудил в такую рань, а Чет, видимо, просто был не в настроении разговаривать. Он выглядел мрачным и чем-то озабоченным, то и дело покусывал губы и глядел прямо перед собой, как слепец или блаженный. Когда мы подошли к дому ИООО, я удосужилась спросить его, почему он такой кислый, но он не ответил.

Когда мы вошли, Брумх уже восседал за своим столом с крайне важным видом. Кинжал была здесь же. Вся ее поза выражала внешнюю расслабленность: нога согнута в колене и поставлена на стул, руки покоятся на рукоятке кинжала. Тут же крутился Кэпэн. При виде меня он скривился, будто увидел нечто недостойное его взора. Шрам на его лице превратился в багровую нитку, меридианом опоясывающую щеку.

— Здравствуйте, — поздоровалась я, с вызовом глянув ему в лицо.

— Здравствуй и ты, — охотно отозвалась Кинжал. Видимо, она пребывала в хорошем настроении и не стала вспоминать о моей вчерашней оплошности.

Кар-Сэрс ограничился простым кивком, решительно пересекая помещение и направляясь к двери комнаты с плакатами.

— Стой, — велела Кинжал, оглядывая его с ног до головы. — Послушай, а вы с твоей ученицей могли бы составить неплохую боевую пару. У тебя есть сила, у нее ловкость…

Оживившись, Кар-Сэрс машинально напряг мускулы и втянул живот, явно польщенный. Но стоило ему на меня взглянуть, как он тут же сдулся, как мешок, из которого через дырку высыпалось все зерно.

— Нет, — он отрицательно покачал головой. — Она еще только практикантка, рано ей на настоящее задание…

Я молчала, сжав зубы и гневно буравя «учителя» взглядом. А как насчет недавнего «задания»?

— Ну, а ты-то сама что думаешь? — почему-то обратилась ко мне охотница.

— Я-то? Я хоть сейчас в бой! — бойко ответила я, уперев руки в бока. Наверное, вид у меня был ну очень воинственный, потому что Кинжал снисходительно заулыбалась.

— Похвальное рвение, — одобрила она. — Я подумаю…

— Я тоже, — не осталась я в долгу. Кинжал запнулась на полуслове и захлопала глазами, я же поспешила скрыться за дверью кабинета.

— Ну, чего так долго? — проворчал Кар-Сэрс. Он стоял посреди комнаты, опираясь на чучело оборотня, которое, видимо, специально приволок из коридора для нашего сегодняшнего занятия.

— Да так, — отмахнулась я, сдувая упавшую на глаза челку. Расстегнув полушубок, я кинула его на табуретку, туда же полетела шапка. — Что будем делать?

— Вот, — Чет похлопал оборотня по спине, как будто тот был застоявшимся жеребцом. — Его изучаем.

— А чего его изучать? — я скептически оглядела чучело, присела на корточки, с любопытством заглядывая в пасть. Зубы были железными и ржавыми, как крючья у граблей.

— Смотри, значит, — Кар-Сэрс вооружился указкой и принялся с воодушевлением тыкать ею в несчастное чучело. — Слабые места у оборотня — горло и живот. Зверь, конечно, сам тебе пузо не подставит, но если изловчиться, то попасть можно. В горло легче, но тоже не так-то просто… Вообще девушкам твоей комплекции больше подойдет нож, в крайнем случае, кинжал…

— Погоди-погоди, — остановила я его. — Чем тебе моя комплекция не нравится, а?

— Я не сказал, что она мне не нравится, я просто сказал… — начал было оправдываться Кар-Сэрс. В его голосе послышались нотки раздражения.

— Значит, нравится? — спросила я, зацветая, как майский цвет.

— Хватит! — разозлился Чет, краснея с ног до головы. Он покопался в кармане и сунул мне нож. — На вот! Попробуй ударить!

— Куда? — заморгала я.

— Ну, в живот хотя бы, — Чет приподнял чудище, и я увидела его пузо — линялое, сбившееся, явно не раз пострадавшее от моли. Размахнувшись, я неумело ткнула ножом в чучело, но, судя по тому, как взвыл Кар-Сэрс, не попала. Вернее, попала, только не туда. На его пальцах блеснула алая капля крови.

— Ой! — ахнула я, роняя нож. Он стукнулся о пол и закатился под табуретку.

— Вот черт! — горе-учитель принялся размахивать раненой рукой. Мне удалось поймать его ладонь, оглядеть порез и, отыскав в кармане юбки условно чистый платок, туго перевязать.

— Да не махай ты так рукой! — я схватила его за запястье. — Какой ты неаккуратный!.. Очень больно?

Он промолчал, и я внутренне сжалась, ожидая грозы на свою голову, но ее почему-то не было. Вместо того, чтобы ругаться, Кар-Сэрс поймал мою руку и сильно, до боли, сжал пальцы, притянув меня к себе. Стукнувшись носом о его могучее плечо, я поморщилась и подняла голову, неожиданно близко увидев его глаза. Они казались мне огромными, загадочными и глубокими, полными тепла. Я неуверенно улыбнулась ему и легонько пожала плечами. И, как назло, в такой романтичный и пикантный момент, дверь в кабинет стала медленно открываться. Застигнутые врасплох, мы шарахнулись друг от друга, как кошки, застуканные прозорливой хозяйкой возле крынки сметаны. На пороге появился Кэпэн. Он специально глядел в сторону, тем самым демонстрируя свое пренебрежительное отношение ко мне и, пожалуй, к Кар-Сэрсу тоже.

— Кинжал решила отправить вас двоих в патруль, — кратко доложил он. — Сегодня вечером. Смените Торни и Луэллу у Алой реки.

— У Алой реки? — хором переспросили мы. В моих глазах зажегся азарт и любопытство, в глазах Чета — ужас.

— Нет, это невозможно! Мы не можем идти в патруль! Она не может! — Кар-Сэрс уставился на меня дикими глазами.

— Все я могу! — нахмурилась я.

— Я говорил Кинжал то же самое, но она твердо стоит на своем, — криво ухмыльнулся Кэпэн. Я внимательно глянула на него. С чего это ему вставать на мою сторону, а? Что-то тут нечисто…

— Но… — начал было Кар-Сэрс, но Кэпэн не дал ему договорить.

— Все, Кар-Сэрс. Устав ты знаешь: убивать тварей разрешается, покидать пост запрещено. Утром вас сменят. Желаю удачи.

Он с явным удовольствием захлопнул за собой дверь, и в наступившей тишине мы услышали его шаги, удаляющиеся по коридору.

27

— Патруль! Это же здорово! — Маричка радостно захлопала в ладоши. Кар-Сэрс явно не разделял ее энтузиазма. Она это заметила и, сдвинув брови, сложила руки на груди.

— Ну, чего скис? — поинтересовалась она. — Боишься?

— Боюсь, — честно признался Чет. — За тебя.

— Нечего за меня боятся! — хмыкнула ученица. — Да я этих тварей… Ух, и надерем мы им шкуру, если встретим! Я тебе отвечаю! Я-то знаю, как с ними бороться!

Кар-Сэрс вспомнил глупую байку про прокушенное ухо, и на губах его заиграла дурацкая улыбка, которая не укрылась от девушки. Надувшись, она толкнула его в бок.

— Не веришь? Ну и не надо! Завидуй молча!

Парень с затаенным удивлением воззрился на нее. Странная она какая-то. Ведь он буквально минуту назад показал ей, что неровно к ней дышит, а она… Нет чтобы краснеть, загадочно молчать и тупить взгляд, как другие девчонки делают! Так она вместо этого запросто с ним болтает, как ни в чем не бывало!

— Ты что, совсем не боишься? — он попытался заглянуть ей в лицо, но она обиженно отворачивалась.

— Нет! Ни капельки! — видимо, ей надоело дуться, и она вскинула на него зеленые глазищи. — Двум смертям не бывать, а одной не миновать! Так моя бабушка говорила… А ты чего весь какой-то дерганый, бледный? Не заболел?

Кар-Сэрс мотнул головой, покусывая губу.

— Неужели из-за патруля? Ты что, в патруль никогда не ходил? Про тебя же говорят, что ты в Южном лесу не одного оборотня ухлопал! Или врут?

— Не врут, — нахмурился Кар-Сэрс.

— Кстати, давно хотела спросить… Что-то в последнее время много чего произошло, и я все забываю… Короче, что происходит? — она рассердилась на себя за то, что позволила себе мямлить перед ним. — Еще тогда ночью, помнишь? Ты заявился ко мне в таком состоянии! Будто белены объелся! Потом звал на задание, а сам же говоришь Брумху, что мне еще рано… И ты ведь наверняка в курсе дел и что-то знаешь про оборотней в лесу! Ну? Что молчишь?

Чет и впрямь молчал, не зная, что ей ответить. Рассказать всего он не мог, да она бы и не поверила. Что же делать?

— Прости, — он опустил глаза в пол. — Я не могу тебе рассказать. Я понимаю, что со стороны все выглядит странно, но… я просто не могу. Ты понимаешь?

Он ждал чего угодно — упреков, обиженного взгляда, но она неожиданно серьезно глянула на него.

— Я понимаю, — тихо ответила Маричка, легонько касаясь его перевязанной ладони. — Понимаю… Но обещай мне, что больше не будешь меня так пугать и обязательно расскажешь обо всем, когда закончится вся эта путаница.

Нервно сглотнув, Кар-Сэрс кивнул головой.

— Обещаю…

— Вот и славно! — она повеселела и мигом вернула прежний решительный тон. — А теперь я пойду спать! Заявляются тут всякие среди ночи, спать мешают, ходи потом, как муха сонная… Где встречаемся?

— У харчевни, — подумав, ответил Кар-Сэрс.

— Идет, — кивнула Маричка и, схватив в охапку шапку и полушубок, вышла из кабинета. Чет остался в одиночестве, если не считать грустно уткнувшегося мордой в табуретку чучела. На полу поблескивало лезвие ножа.

Неожиданно что-то мелькнуло в воздухе и покатилось по полу. Насторожившись, парень разглядел мелкий камешек. Рядом шлепнулся еще один, и кто-то на улице негромко свистнул. На всякий случай подняв с пола нож, Кар-Сэрс осторожно выглянул в окно. За кустами смородины, росшими за зданием ИООО, прятался Кэпэн. Увидев Кар-Сэрса, он выпрямился и отвесил тому дурацкий поклон.

— Что за шутки? — зашипел Кар-Сэрс, однако речь шла вовсе не о камешках, швыряемых в окно. — Что за патруль? Это ты сам придумал?

— Сам, — негромко ответил охотник. — Эта дура Кинжал никогда бы не додумалась отправить практикантку в патруль, да еще в самое логово зверя.

— Тогда… — начал Кар-Сэрс, и лицо его посерело. Он почувствовал, как подоконник затрещал под его сжимаемыми пальцами, а сердце ухнуло куда-то вниз и, похоже, перестало биться.

— Ты приведешь ее к нам, Кар-Сэрс, — голос Кэпэна едва можно было различить. — И только тогда мы примем тебя в стаю. Иначе… я буду первым, кто смешает твою поганую шкуру с грязью и кровью. Ты все понял?

— Но… почему она? Почему не кто-то другой? — задушено спросил Кар-Сэрс, обращаясь, скорее, к небесам, нежели к охотнику.

Небеса промолчали, а Кэпэн ответил:

— Стая решила, что это будет хорошее доказательство твоей верности вожаку.

Кар-Сэрс отшатнулся от подоконника и упал на табуретку. Долго он так сидел, тупо глядя перед собой, а потом закрыл лицо руками, уткнувшись в перебинтованную Маричкиным платком ладонь, и беззвучно заплакал.

— Прости меня… — шептал он бессвязно. — Прости! Но иначе я не могу…

28

Солнце на улице в этот день совсем распоясалось, превратившись из зимнего в весеннее. Снег стал сырым и липким, в канавах скопилась талая вода, по ледяным горкам сбегали ручейки. Правда, к вечеру немного похолодало, солнце ушло за тучу, уступив место сумеркам. У домов не горели факелы, но было достаточно светло, чтобы добраться до безжизненной, хлопающей ставнями на ветру харчевни, из которой уже какой день не доносилась музыка, голоса и звон посуды. Оглядев сие печально зрелище, я прислонилась к забору, нетерпеливо пританцовывая от разжигающего меня азарта и предвкушения приключений.

— Ну, и где этот Кар-Сэрс? — топнула я ногой спустя четверть часа. На небе нарисовался тоненький огрызок луны, но даже он не смог ответить на мой вопрос. Только когда прошло еще столько же времени, на пустынной улице замаячила одинокая фигура.

— Не прошло и года! — приветствовала я Кар-Сэрса. — Ты как будто на свидание собирался!

— На свидание? — эхом отозвался он.

— Угу, дождешься от тебя, — пробурчала я.

— Чего? — он выглядел убитым, растерянным и ужасно бледным, как будто недавно вылез из могилы. Похоже было, что он действительно заболел, потому как его била нервная дрожь, губы прыгали, и он то и дело нервно озирался по сторонам.

— Да что с тобой такое? — я схватила его за руку, но он с ужасом вырвал свои пальцы из моей ладони. — Ты чего такой? Что стряслось-то?

— Н-ничего, — он столбом застыл передо мной, стараясь не глядеть прямо в глаза. Я решительно махнула на него рукой.

— Ну, так мы идем или нет? — нетерпеливо поинтересовалась я.

— Идем, — едва слышно выдохнул Чет, и мы пошли по подтаявшей тропинке следов в сторону леса. Звезды приветливо сияли над головой, было совсем не холодно, изредка ветерок налетал на деревья, и они важно покачивали ветками, будто в такт какой-то невиданной мелодии.

— Слыхал легенду про Шального лешака? — спросила я, не оборачиваясь. Кар-Сэрс шел позади, и я слышала его дыхание у себя за спиной.

— Про кого? — он меня явно не слушал.

— Да есть такая байка. Будто живет он на деревьях, в дупле, как белка, на ветках качается, а когда ему это занятие наскучит, начинает в прохожих шишками да орехами швыряться… Мы в Бережках так иногда бабулек в лесу пугали: заберемся на дерево — и давай кидаться мусором всяким, да еще завывать, страшно так!.. Ты меня слушаешь?

Мы вошли в чащу. Впереди ледяной змейкой блеснула Алая река — ветер смел снег с гладкой поверхности, обнажив сверкающий лед, в котором застыло отражение месяца. Тропинку к реке замело снегом, и нам пришлось протаптывать новую. Черные деревья макушками устремлялись к темнеющему небу, где-то в ветвях негромко попискивали ночные птахи. До реки оставалось немного, я уже видела ее широкое русло, пологие берега и большой, явно совсем недавно отстроенный деревянный мост, соединяющий этот берег с противоположным. Видимо, селяне не рассчитывали, что вскоре в их лесу заведутся оборотни, и имели на мост какие-то свои планы. Сейчас же он казался никому не нужным.

Я прибавила шагу. Лес расступался, будто выстраиваясь коридором, по которому неспешно и величаво несла свои воды Алая река. На другом берегу простиралась долина, единственной достопримечательностью которой был овраг, в котором сейчас я различила многочисленные входы-берлоги и неясные суетящиеся фигурки.

— Вот оно, логово! — я сжала кулаки до хруста в костяшках пальцев и обернулась на Кар-Сэрса, который почему-то в нерешительности остановился у опушки. — Ну, чего? Идем! Струсил, что ли?..

Месяц высветил его белое лицо, широко распахнутые глаза и подозрительные влажные дорожки на щеках. В мою душу закрались сомнения.

— Эй, ты чего? — я шагнула было к нему, но он попятился.

— Прости меня… — прошептал он еле слышно. — Прости, если сможешь…

— За что? — недоуменно спросила я, и тут ночную тишину прорезал пронзительный волчий вой.

29

Сначала я увидела в чаще два горящих глаза, затем появилась еще одна пара, еще одна и еще… Их было около десятка. Первый выступил из темноты на свет, и лунные лучи окрасили его шкуру в серебро. Оборотень оскалил пасть и негромко зарычал, припав на задние лапы. Остальные не спешили выходить. Видимо, чего-то ждали. Этого я узнала по шраму на ухе. Давний знакомый…

Сказать, что я испугалась — значит, ничего не сказать. Я почувствовала, как сердце леденеет и потихоньку отнимаются руки и ноги. Я не могла сдвинуться с места, тупо глядя на возникшую передо мной тварь. Будто опомнившись, я повернулась к Кар-Сэрсу. Сделала я это вовремя, потому что в эту секунду он еще оставался человеком. Затем упал в снег, корчась и подвывая, одежда затрещала, разрываясь на куски, руки и лицо стремительно обрастали шерстью, голова вытянулась, уши удлинились. Под моим диким взглядом он опустил морду в землю и замер, переступая лапами.

— Какая же ты скотина, — его фигура двоилась из-за застилающих мои глаза слез. — Какой же ты…

Я добавила пару непечатных словечек и кинулась на него. Ужасно хотелось его поколотить, да так, чтобы заскулил и поджал хвост, но он вдруг попятился и скрылся в чаще — лишь зрачки горели в темноте.

— Предатель! — заорала я, и мой крик эхом расколол зимнее небо. — Предатель! Я тебя ненавижу!! НЕНАВИЖУ!

Шмыгая носом, я повернулась к другому оборотню. Тот по-прежнему скалил зубы, будто бы был рад меня видеть. Я варежкой вытерла лицо.

«Пусть я умру, — подумала я. — Но они не заставят меня плакать!»

— Ну? — я выжидающе уставилась на оборотня. — Иди сюда, псина! От тебя по-прежнему воняет?

Тварь снова зарычала, но в рыке на этот раз была не угроза, а самая настоящая злость. Похоже, мне удалось его разозлить. Остальные оборотни, видимо, осмелев, вышли из темноты и окружили нас. Один из них встал на мост, полностью отрезав мне путь к отступлению.

Как-то случайно я сунула руку в карман и неожиданно нащупала что-то острое. Нож? Откуда он? Не помню, чтобы я брала его с собой… Мои пальцы сомкнулись на рукоятке.

Оборотень прыгнул секундой раньше, чем я рассчитывала. Я лишь увидела, как напряглись его задние лапы, и в воздухе уже мелькнули клыки и когти. Чудом мне удалось увернуться, сжаться в комок и кубарем откатиться к мосту. Разочарованно приземлившись в снег, тварь с рычанием обернулась.

— Глупые игры! — едва шевеля челюстями, произнесла она хрипло. Я узнала сильно искаженный голос Кэпэна. — Тебе все равно не уйти! Мы сожрем тебя с потрохами!

— А вот и нет! — я покачала головой из чистого упрямства. Я стала подниматься с земли, мгновением позже увидев на снегу растущую тень над своей головой. Обернувшись, я с ужасом поняла, что это конец…

Мощный удар лапы отбросил меня в сторону. Изрядно наглотавшись снега, я откатилась к реке и заскользила по льду. В боку ныло и саднило. С трудом приняв вертикальное положение, я увидела, как второй оборотень тяжело поднимается с земли. Кэпэн стоял в двух шагах от него, тяжело дыша, сверкая глазами и скаля пасть.

— Кар-Сэрс? — я глазам своим не поверила, а он лишь на миг обернулся, услыхав свое имя. — Кар-Сэрс! НЕТ! Они же убьют тебя!

Будто в подтверждении моих слов, твари с воем кинулись на Кар-Сэрса. Все, без исключения. Хотя нет, Кэпэн скромно стоял в сторонке, с явным наслаждением наблюдая за дракой. Смотрела и я, чувствуя, как из разом ослабевшего тела уходят последние силы и само желание бороться за свою жизнь. Ноги мои подогнулись, задрожали, и я упала коленями в снег. Глаза застлал туман, поэтому я скорее услышала, чем увидела, как Кэпэн коротко рявкнул. Повинуясь, оборотни расступились. Снег вокруг Кар-Сэрса был перепачкан кровью, а он лежал без движения, ткнувшись мордой в передние лапы. Казалось, он даже не дышал.

— Нет! — из последних сил я бросилась к нему, плюхнулась рядом, тормоша, оглаживая. — Не смей, слышишь? Только попробуй уйти! СЛЫШИШЬ?

Мне страшно было произнести это слово — «смерть». Не вздумай умирать, могла бы сказать я, но у меня просто язык не поворачивался. Я не могла, не хотела верить, что он умрет, уйдет навсегда…

Они-таки заставили меня плакать. Я уткнулась в пахнущую кровью шкуру оборотня и глухо зарыдала. Звери не трогались с места, ожидая приказа. Происходящее казалось мне ночным кошмаром, жутким сном, навеянным глупыми страхами. Но во сне ты никогда почувствуешь тяжелое дыхание за своей спиной. Никогда не поймешь, что это такое — осознавать, что один-единственный прыжок отделяет тебя от неминуемой гибели.

«Ну и пусть», — неожиданно подумала я, хотя мое сознание отчаянно сопротивлялось этой мысли, призывая бороться, бежать, делать хоть что-нибудь! Я собрала волю в кулак. Когда в воздухе вновь мелькнула туша оборотня, я оказалась быстрее, успев выпростать руку из кармана с зажатым в ней ножом. Клыки вхолостую щелкнули над моим ухом, однако меня изрядно придавило. Когти черканули по щеке, и я почувствовала, как лицо засаднило, кровь потекла за ворот. Меня чуть не стошнило от жуткого запаха псины. Я лежала, придавленная тушей зверя, и силилась понять, почему вдруг Кэпэн, вместо того, чтобы напасть и начать меня раздирать на куски, решил прикорнуть у меня на груди?

И тут… в рукав хлынуло что-то противное, липкое, тошнотворное и теплое. Кривясь, я спешно вытащила руку из-под брюха твари и оглядела руку. Нож остался в звере, а рука была вся выпачкана в чем-то темном, дорожками стекающем в рукав.

30

Не сказать, чтобы я отличалась редкой сообразительностью, однако тогда я и вовсе впала в ступор, долго не соображая, что именно произошло. Оборотни сами подсказали мне ответ.

— Она убила вожака! — по кругу пронесся взволнованный шепоток, они не двигались с места, и в их глазах была смесь удивления, недоверия и страха. Похоже, они тоже находились в некотором ступоре. В это время подо мной кто-то тяжело вздохнул и слабо шевельнулся. Опомнившись, я спихнула труп и откатилась в сторону. Кар-Сэрс тяжело дышал, вывалив язык, я с радостным визгом кинулась к нему.

— Ты живой!!!

— Маричка… — он едва шевелил пастью, мне пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать. — Ты что наделала? Они ведь теперь…

Что именно «теперь» он не успел договорить, снова потеряв сознание. Зрачки у него расширились, пасть приоткрылась. Воспользовавшись замешательством оборотней, я схватила Кар-Сэрса за лапы и попыталась приподнять или хотя бы оттащить в строну от трупа Кэпэна. Ничего не вышло. Он был ужасно тяжелым, будто выкованным из стали. Мне захотелось пнуть его пару раз, но я усилием воли сдержалась. Пока я возилась, звери успели опомниться и теперь медленно сужали круг, подползая на полусогнутых лапах все ближе и ближе. Из разинутых пастей капала слюна, а глаза горели жуткой ненавистью.

— Да ладно вам, — жалобно проныла я. — Так уж вы его любили!

Я не предполагала, что мне ответят, но один из них прорычал:

— Он был нашим вожаком! Он водил стаю на протяжении десяти лет, он добывал нам пищу и кров!

— Да? Лично мне он никогда не нравился, — храбрилась я. Зубы стучали — от холода ли, от страха? С отчаянием я огляделась, но не смогла обнаружить ни единого просвета в кольце ощетинившихся оборотней. Глотая слезы, я обхватила Кар-Сэрса за шею и крепко прижалась, будто ища защиты и утешения.

И тут… чьи-то едва слышные шаги нарушили зловещую тишину, прерываемую лишь хриплым дыханием оборотней. Не веря своим ушам, я вскинула голову и увидела человеческую фигуру, мелькнувшую между деревьями.

— Э-эй! — радостно заорала я. — Люди! Я здесь! Помогите!!

— Маричка? — я узнала голос Желены, услужливо разнесенный эхом по лесу. — Маричка!!

— Желена! Спаси-и-и!

Один из оборотней с рычанием прыгнул на меня, я сжалась в комочек, и зверь пролетел прямо у меня над головой. Приземлившись, оборотень заскользил по льду реки. Лед неожиданно хрустнул под ним, и тварь с воем провалилась в прорубь — только вода плеснула. Остальные никак не отреагировали на потерю товарища, продолжая сужать круг.

— ЖЕЛЕНА! — с новой силой заорала я. Послышался топот копыт по снегу, и на берег реки из чащи вынырнул Овод, на котором лихим наездником восседала Желена. В руках она держала какую-то длинную черную палку.

Увидев оборотней, конь в страхе попятился, но травница не дала ему убежать, подстегивая поводьями и каблуками. Ловко наклонившись, она с силой размахнулась и шмякнула палкой по голове одного из оборотней. Зверь заскулил от боли, однако это не помешало ему вцепиться зубами в ногу Овода. Конь заржал, лягаясь и изворачиваясь, но еще один оборотень хватанул его за круп, и Овод упал на снег, чуть не придавив Желену. Девушка сумела вовремя откатиться в сторону, поднялась и ринулась ко мне, прямо в кольцо оборотней.

— Нет! Не подходи! — закричала я, размахивая руками. Один из зверей уже заметил Желену и повернулся к ней, оскалив клыки и припав на задние лапы. Травница замахнулась на него палкой, но я видела, что она ничего не может сделать.

«Не надо было мне ее звать, — с досадой подумала я. — Теперь вместе пропадем!»

Но тут… Желена отшвырнула бесполезную палку и быстро сунула руку в карман. В руке у нее оказался маленький мешочек, который она бережно развязала. Оборотни выжидающе глядели на нее, явно недоумевая. Сделав эффектную паузу, травница швырнула мешочек прямо в кольцо оборотней. Звери с воем ринулись в стороны. На секунду они скрылись в зеленом тумане какой-то пахучей пальцы, ошметками оседающей на снег. Позже, когда пыльца рассеялась, я увидела лишь две обугленные туши, безжизненно растянувшиеся на снегу. Я с ужасом глянула в ту строну, где в беспамятстве лежал раненый Кар-Сэрс. К счастью, с ним все было в порядке, если не считать того, что он едва дышал и истекал кровью. Ни секунды не медля, я схватила Кар-Сэрса поперек туловища, с силой приподняла и потащила, чувствуя, что сейчас у меня просто-напросто оторвутся руки или подогнутся колени, и я снова рухну на снег. Спотыкаясь о трупы, я старалась не глядеть в сторону уцелевших зверей, а они даром время не теряли. Расправившись с Оводом, они вновь вспомнили обо мне. Их осталось шестеро — четверо самцов и две самки. Последние сражаться явно не жаждали — в их рыке слышалась скорее угроза. В глазах оборотней-самцов же горела беспощадная ярость и жажда поживы.

Облизывая окровавленные морды, они медленно подбирались к нам. Один из них прыгнул на Желену и сумел повалить ее в снег, схватив зубами за одежду. Я закричала, травница тоже. Нагнувшись, я слепила снежок и швырнула в зверя, целя в голову, но он даже ухом не повел, занявшись Желениной ногой. Потекла кровь, окрашивая снег в розовый. Внезапно травница приподнялась и как-то дико, по-звериному закричала в сторону чащи. Крик был похож на кошачий ор, коей мы нередко слышим под своими окнами в начале весны.

И как ни странно… ей ответили. Из леса послышалось ворчание, будто кричал потревоженный медведь. Мелькнула чья-то рыжая шкура, и я узнала Мурсилия. Он выскочил из кустов ежевики, росших под могучими елями, и тут же сцепился с одним из оборотней. Одежды на нем не было — под шкурой перекатывались литые мышцы, клыки были оскалены, когти выпущены, уши прижаты к голове, пушистый хвост ходил ходуном.

Ударив лапой по морде зверя, котяра прыгнул ему за спину и вцепился в холку. Оборотень заскулил, как двухмесячный щенок, и закружился на месте. Упав на спину, ему удалось сбросить Мурсилия, но кот не отступал, старательно отгоняя противника к реке. Я поняла его тактику: хрупкий лед не выдержит веса оборотня, и тот может провалиться под воду.

— Желена! — закричала я. Та уже поднялась, тяжело подтаскивая раненую ногу. — Река! Надо загнать их в реку, лед не выдержит…

Договорить я не успела: мне на спину прыгнула какая-то осмелевшая самка, пригвоздив меня к земле, но верный нож был все еще у меня в кармане, и тварь позорно скрылась, подвывая от раны в боку. В живот мне ударить не удалось.

— Ну, давайте! — я резко повернулась навстречу двум подкрадывающимся зверям. — Двое на одного? Нечестно!

Краем глаза я заметила, что Мурсилию таки удалось заманить оборотня на реку. Лед не выдержал, и в результате… провалились оба!

— Мурсик! — забыв обо всем, я кинулась к реке, но в нерешительности остановилась у кромки, глядя, как кот барахтается в ледяной воде. Слева подползала Желена, справа — трое оставшихся зверей. Подумав секунду, я кинулась к травнице. Она лежала в снегу, сквозь прикрытые веки глядя, как тонет Мурсилий.

— Желена! — я принялась ее тормошить. — Можно же что-то сделать! СКАЖИ МНЕ!

— Палка… Лед… — едва слышно прошептала травница, закрывая глаза.

— Что? — я наклонилась к ней, силясь расслышать слова. — Причем тут лед?

— Палка…

— Что?!

— Разбей палкой лед! — неожиданно четко произнесла Желена и рухнула без чувств. Я оглянулась на берег. Палка валялась возле тела Овода.

— Зачем? — глупо спросила я, но никто мне не ответил. Вряд ли хриплое дыхание оборотней за спиной да вой Мурсилия можно было считать ответом.

31

Оказывается, у меня еще оставались на что-то силы… Поднявшись, я побежала к палке, по пути споткнулась, упала и поползла. Черное дерево ободряюще легло в ладони. Надо было возвращаться к реке. Обернувшись, я нос к носу столкнулась с кровожадно ухмыляющимися оборотнями. Один из них прихрамывал, но это вряд ли добавляло мне шансов в неравной схватке.

— Да что ж за день-то сегодня такой? — разозлилась я, покрепче перехватила палку и ринулась к оборотням. Те, явно не ожидав от меня такой прыти, разбежались в стороны, и я благополучно добралась до кромки берега.

— Вот тупые твари! — пробормотала я, ступая на лед. Под ногами опасно затрещало. Мурсилий, устав бороться, из последних сил цеплялся лапами за лед. В конце концов, он с криком скрылся под водой. Нет, только не это!

Не ведая, что творю, я в отчаянье ткнула палкой в лед. Голова раскололась от жуткого звона, лед под ногами проломился, и холодная вода заполнила все вокруг. Я зажмурилась, в ушах засвистел ветер. Где-то далеко-далеко послышался испуганный вой оборотней, крик Желены. Мне было почему-то все равно. Река неспешно несла меня куда-то в темноту, и мне было неожиданно приятно плыть в толще воды. Глаза я боялась открыть. Кто-то негромко позвал меня из тьмы, но я не откликнулась. Но меня все равно не оставляли в покое.

— Отстаньте, — пробормотала я, отмахиваясь. Пальцы прошили водяное покрывало, и пузырьки вихрем закружились вокруг меня.

— Хамит — значит, выздоравливает, — заключил кто-то. Возмутившись, я распахнула глаза, и мне стало дурно от вспыхнувшего света.

— Уберите свет! — попросила я жалобно. Так было хорошо в реке!

— Куда я тебе его дену?

— Куда-нибудь!

— Давай, открывая глаза уже!

— Не хочу!

— Ты еще будешь спорить?!

Послушавшись, я снова распахнула веки, и на этот раз более-менее четко разглядела бревенчатый потолок из темного дерева, с которого свисали пучки сушеной травы. Под нос тут же сунули воняющий чистотелом отвар.

— Узнаю Желену, — пробормотала я, пытаясь сесть. В ушах шумело, голова кружилась. — О-о-ой… Что это со мной было?

Сесть мне так и не удалось, зато получилось поднять руки, чтобы принять кружку с отваром. Проморгавшись, я увидела у своей кровати Мурсилия. На его морде виднелись свежие, еще не зарубцевавшиеся шрамы, шерсть кое-где вылезла.

— Ого, — подивилась я. — Это кто тебя так подрал?

— Ничего не помнишь? — спросил он сочувственно.

— А что я должна помнить? — я послушно сосредоточилась.

— Оборотни, — кратко напомнил Мурсилий.

Я вспомнила. И первым моим вопросом было:

— Где Кар-Сэрс?

— Да вон он, — Мурсилий махнул лапой куда-то за печку. — За печкой лежит.

— Как он?

— Никак. Лежит без чувств, — нахмурился кот.

— Он… Он не?.. — голос мой внезапно сел, и я только взглянула на Мурсилия, готовясь зареветь.

— Нет, — качнул головой тот. — Он жив. Только без сознания. Это нас и беспокоит — до сих пор не пришел в себя… Желена понятия не имеет, что с ним творится. Говорит, что подозревает кое-что…

— Что?

Но Мурсик только пожал плечами.

— А где она сама? Как она? — я вспомнила ее окровавленную ногу и содрогнулась.

— За водой пошла. У нее нога сломана…

— Нога?! И ты ее отпустил? — закричала я в ужасе.

— Не кричи на меня, пожалуйста, — проворчал кот, ставя пустую чашку на стол. — Она сама пошла, хоть я и был против. Она с костылем. Говорит, что сумеет срастить кости за месяц. Храбрится!

Я помолчала. В доме неожиданно повисла вязкая, нехорошая тишина. Чего-то не хватало, и секундой позже я поняла, чего. Никто не возился за стенкой, не фыркал, не хрустел соломой и не просовывал морду в оконце в поисках вкусненького.

— Овод… — тихо проговорила я. Мурсилий печально встряхнулся.

— Вчера вечером мы с Желеной его похоронили, — ответил он. — Жалко. Славный был конь…

Я шмыгнула носом и уткнулась ему в мохнатое плечо. Дверь скрипнула и вошла Желена, стуча костылем.

— Привет, — пробормотала она, с грохотом опуская ведро с водой на пол. — Пришла в себя?

— Угу, — я вытерла лицо одеялом. — Ты как?

— Буду жить, — мрачно ответила она. — А вот насчет твоего друга — не уверена.

— Что?! — я подумала, что ослышалась.

— Сейчас проверим, — пообещала травница, закатывая рукава. Проковыляв к столу, она достала с полки котелок и швырнула в него пучок какой-то страшной черной травы с жуткими длинными корнями.

— Налей сюда воды, — велела она Мурсилию, присаживаясь на стул отдохнуть. — И поставь на огонь.

— Что это? — кот сунул нос в котелок и поморщился. — Ты что, надумала его отравить?

— Это для него? — мне, наконец, удалось присесть.

— Да. Если это не поможет — уже ничего не поможет, — резко ответила Желена. Она вся была напряжена — наверное, переживала не меньше меня, но старалась этого не показывать.

— Хоть бы помогло! — сжала я кулаки, наблюдая, как Мурсик ставит котелок на огонь.

32

— Вариться будет треть часа, — вспомнила травница. Непривычно было видеть ее такой неподвижной. Обычно она все время суетилась по дому, то и дело исчезая за печкой. А сейчас там лежал Кар-Сэрс — беспомощный и безжизненный. Такой бедный… Такой любимый…

Я почувствовала, что еще чуть-чуть — и точно разревусь. Взяв себя в руки, я уставилась на Желену.

— Что? — та нахмурила брови.

— Расскажи, что произошло, — попросила я. — Я не помню, как нам удалось выбраться. Я помню только, что разбила лед, а что было потом?

Мурсилий тоже заинтересованно поднял уши. Похоже, и он мало что помнил. Желена поудобнее расположила перебинтованную ногу и вздохнула.

— Когда ты разбила лед, река вышла из берегов. Оборотни утонули, а мы остались на берегу. Вот и все.

Я вытаращила глаза. Ничего себе!

— Что? Но почему река вышла из берегов? Почему мы не утонули?

Желена минуту молчала, а потом ответила:

— Напрасно люди думают, что вода не обладает ни разумом, ни мыслью. Вода — живое существо. И она помогла нам спастись.

— Я думала, что утонула, — прошептала я. — Я помню, как плыла в воде!

— Я тоже думал, что не выживу, — быстро сказал Мурсилий. — Ненавижу воду! Терпеть ее не могу! Для кота самое страшное — утонуть. Уж лучше быть разорванным врагом, чем позорно почить на дне реки…

Он презрительно фыркнул.

— То есть река спасла нас? — я ушам своим не верила.

— Да, — Желена серьезно кивнула. — Ты разбила лед и освободила ее воды.

— Но… откуда ты знала, что надо разбить лед?

— Скажем так, я давно живу в этом лесу, — после долгого молчания ответила Желена и устало улыбнулась. — И не раз ходила на реку за камышом и кувшинками… Мы с ней… подружились, что ли?

— Подружились?!

— А почему она называется Алой? — неожиданно перебил Мурсилий.

Желена пожала плечами и загадочно прикрыла глаза, мол, я все сказала. Я скорчила гримасу и надулась.

— Не хочешь говорить — не надо! У селян спрошу!

— Отвар поспел, — вместо ответа произнесла травница, и Мурсик поспешил к котелку. Желена протянула ему деревянную кружку с большой ручкой. Кот зачерпнул половником из котелка и налил в кружку.

— Ну и воняет эта гадость, — пробормотал он с отвращением.

— Ну, ну… Что это с тобой? — Желена бережно взяла у него кружку с отваром. — Раньше ты был более вежливым…

Мурсилий предпочел пропустить ее замечание мимо ушей. Они ушли за печку и принялись там шептаться.

— Эй! — возмущенно позвала я. — А я?

— Иди сюда! — позвала Желена.

— А можно? — я с сомнением скинула одеяло.

— Нужно!

Чувствуя, как кружится голова и трясутся ноги, я встала на холодный пол и поспешила за печку. Кар-Сэрс лежал на Желениной лавке, беспомощно растянувшись в полный рост — он был все еще в волчьем обличии, хотя за окном уже давно посветлело.

— Это нас и пугает, — заметив мой озабоченный взгляд, кивнула травница. Неловко наклонившись, она поднесла отвар к приоткрытой волчьей пасти и влила его туда, чуть приподняв его косматую голову.

— Должно подействовать, — пробормотала она. — Если он сейчас не придет в себя, все пропало…

Повисла напряженная тишина. Мне показалось, что я слышу, как стучится в груди сердце. Одна минута длилась целую вечность, за ней пришла другая, третья… Весь мир сжался в один-единственный миг! Я мучительно ждала, что он хотя бы пошевелится, хотя бы вздохнет, но… он продолжал лежать без движения.

— Хм, — Желена поднялась, тяжело опираясь на костыль, отступила на шаг.

— Нет! — всхлипнула я, ощущая, как подгибаются колени от ужаса.

— Не реветь! — рявкнула травница. Я послушно замолчала и заскулила, едва сдерживая рыдания. — Способ есть! Самый крайний! И самый рискованный!

33

— К-к-какой? — заикаясь, спросила я.

— Пошли! — она мотнула головой за печку. — Надо все обсудить как следует.

Ее резкий тон мне не нравился. Обычно она всегда была мягкой и жизнерадостной. Выходит, дело и впрямь рискованное…

Мы уселись за стол. Желена сложила руки на груди, сердито откинув косу с плеча, оценивающе глянула на меня. Я попыталась принять воинственную позу, мол, я на все готова! Героически шмыгнув носом, я выпрямилась и выжидающе глянула на травницу. Та нахмурилась, и между ее бровей пролегла морщина. Казалось, она что-то лихорадочно пытается вспомнить. Похоже, ей это удалось: она щелкнула пальцами и кивнула каким-то своим мыслям.

— Мурсилий! Дай мне, пожалуйста, вон тот пучок! — она указала на связку коротеньких стеблей под самым потолком, бережно перевязанную алой ленточкой. Кот со вздохом встал со стула, пододвинул табуретку, неуклюже вскарабкался и потянулся лапами за нужной травой.

— Спасибо, — Желена благодарно кивнула и с теплом взглянула на Мурсика. — Что бы я без тебя делала?

Тот смущенно заурчал. Я раздраженно нахмурилась — у меня не было времени на эти телячьи нежности!

— Желен, умоляю тебя, поторопись! — я оглянулась на вытянувшегося на лавке Кар-Сэрса.

— Время есть, хоть его и очень мало, — согласно кивнула травница. Она достала из-под стола глиняную плошку и принялась трясти над ней. Посыпались мелкие веточки, труха и странные, черные семена. Мы с Мурсилием придвинулись поближе, с интересом наблюдая за ее действиями. Желена выудила откуда-то пестик, растолкла и вдруг… резко сдула получившуюся смесь прямо мне в лицо. Я удивленно отстранилась, закашлялась, потирая глаза. Странное дело, мне показалось, что я их открыла, но ничего не увидела, кроме темноты. Неожиданно откуда-то налетел пронизывающий ветер, стало жутко холодно, и я почувствовала под своими ногами снег. Посветлело, впереди мелькнуло что-то огромное, лохматое. Я вскрикнула и упала ногами в снег, зажмурив глаза. Когда я снова их открыла, передо мной было выжидающее лицо Желены.

— Ну? — спросила она нетерпеливо. — Видела что-нибудь?

— Да, кажется… — я ошеломленно заморгала, поднимаясь с пола. — Волчицу… Да, кажется это была волчица. А что?

— Тебе повезло, — медленно произнесла девушка. — Сама Праматерь-Волчица согласилась принять тебя…

— Кто?! — я досадливо поморщилась. Волки и оборотни успели мне порядком надоесть за это время.

— Медлить нельзя! — стуча костылем, Желена нагнулась за моим полушубком и протянула его мне. — Одевайся! Ты пойдешь на реку и будешь просить Праматерь-Волчицу за Кар-Сэрса!

— На реку? — я чувствовала себя ужасно глупо, подталкиваемая Желеной к двери.

— Да! Нырнешь прямо в реку!

— Снова нырять?! Я же утону!

Травница устало вздохнула.

— Я же тебе сказала: вода не глупа, она знает, что плохо, а что хорошо, и она поможет тебе в твоей беде!

— Ты… Ты уверена? — лично мне это казалось вздором.

— Уверена. По-крайней мере, это единственный способ…

— Но что именно я должна у нее попросить, у Волчицы у этой?

— А чего ты хочешь? — повисла напряженная тишина. Я с болью глянула на Чета, и мне вдруг на миг показалось, что ничего уже не сделаешь, что он уже умер.

— Чтобы Кар-Сэрс снова стал человеком! — с жаром ответила я. — И чтобы он выжил!

— Чтобы выжил — в первую очередь, — поправила травница, с одобрением глядя, как я надеваю валенки. Я сама уже рвалась на реку с отчаянием утопающего, хватающегося за соломинку.

— Ждите! — крикнула я и выбежала, захлопнув за собой дверь.

…Пожалуй, никогда в жизни я так не бегала. Я примерно знала, в какой стороне от избушки Желены находится река, но, скорее всего, ноги сами вывели меня в нужном направлении. Деревья четкими полосами мелькали перед глазами, ветки цеплялись за одежду, бревна коварно подворачивались под ноги, но я бежала, ни смотря ни на что.

Запыхавшись, я вырвалась из чащи на берег. Все здесь напоминало о недавнем сражении: где-то все еще розовели следы крови на снегу, повсюду виднелись четкие следы копыт и лап. Река мощным потоком неслась по руслу, унося с собой дрейфующие льдины, старые стволы деревьев, ветки, бревна. Было заметно, что недавно она вышла из берегов: снега у кромки осталось гораздо меньше, он успел схватиться настом. Мост не выдержал недавнего наводнения — видимо, не так уж он был крепок. Теперь от него остались только торчащие из берегов доски, остальное унесло течением.

Любоваться окрестностями было некогда. Я остановилась у кромки и заглянула в воду, разглядывая в ее черной глубине свое отражение. Страшно. Но в то же время медлить нельзя.

«Пусть я утону, — подумала я с горечью. — Но это будет не напрасно — ведь я пыталась сделать хоть что-то для того, чтобы Чет выжил!»

С этой мыслью я разбежалась, прыгнула и с макушкой ушла под воду.

34

Было ужасно холодно. Вода давила на грудь, сковывала руки и ноги. Я пыталась плыть, но лишь барахталась. Наверное, со стороны это выглядело смешно, потому что я вдруг услышала чей-то смех, заливающийся колокольчиком. Казалось, он вьется вокруг меня пузырьками воздуха. Я распахнула глаза и огляделась, превозмогая режущую боль. Кто-то коснулся моего рукава — я ощутила покалывание. Обернувшись, я увидела русалку. Самую что ни на есть настоящую. Волосы ее были зелеными и неимоверно длинными, будто речные водоросли, кожа бледной, как у утопленницы, а хвост отливал серебром. Обычно в сказках и поверьях ее представляют красавицей, но мне она показалось далеко не блещущей красотой: лицо худое, глаза узкие с вертикальным зрачком, губы белые и тонкие, носа же не было вообще — лишь две щелки над губой, как у рыбины.

— Привет… — пробулькала она, смешно разевая рот с острыми зубами. — Ты что это, топиться собралась?

Я раскрыла было рот, но тут же закашлялась, захлебываясь. Она взмахнула спинным плавником, и вокруг меня закружились пузырьки. Я почувствовала, что могу дышать, но говорить все равно опасалась, ограничившись тем, что помотала головой.

— Нет? А что же ты тогда делаешь в моей реке? — она скрестила руки на впалой груди.

«Мне надо к Праматери-Волчице!» — видимо, она услышала мои мысли и оживилась.

— Вот как? И зачем, интересно?

«Надо», — отрезала я кратко. Русалка надулась.

— Что значит «надо»? Расскажи, расскажи! Ты не знаешь, как скучно бывает сидеть в этой проклятой реке!

Я мысленно вздохнула и вкратце поведала ей обо всем.

— Ого! Да ты, видать, сильно его любишь, раз осмелилась к самой Волчице на поклон идти? — русалка округлила страшные глаза.

«Люблю, — ответила я деланно-спокойно. — И я буду тебе очень-преочень благодарна, если ты объяснишь мне, как к ней добраться!»

Краем глаза я заметила, что застыла в метре от каменистого речного дна. Вокруг было темно, но изредка я замечала движение речной тины, да еще тенью накрывала порой проплывающая на поверхности льдина.

— Хорошо, — согласилась русалка. — Только ты обещай, что будешь иногда ко мне приходить и болтать со мной! А то с Желеной, признаться, скучновато: даже если и придет, то не просто так, все ей что-то нужно: камыш там, ряска да икра лягушачья! Тоска!

«С Желеной?» — я с любопытством насторожила уши, но русалка уже волчком закрутилась вокруг меня. Я почувствовала, как течение подхватывает меня и стремительно несет куда-то вверх.

«Эй, ты чего? Я не хочу на поверхность! Мне надо к Волчице!» — запротестовала я. Темнота неожиданно сменилась ярко вспыхнувшим светом, и я ощутила, что падаю. Сжавшись в клубок, я шмякнулась в колющий ледяными иголками снег.

«Зачем она меня вытащила на поверхность?» — испугалась я, распахивая глаза. Но это был явно не берег Алой реки — вокруг простиралась лишь снежная пустыня. Метель укрывала от глаз небо и солнце, гудела в ушах. Я закуталась в полушубок, поднимаясь с колен и щурясь. Прямо передо мной возвышалась гора. Я огляделась, размышляя, нельзя ли ее обойти, но не увидела даже самого подножия горы — вокруг был лишь сплошной снег.

— Аууу! — закричала я и не услышала собственного голоса. Зато вьюга, будто дразнясь, охотно повторила мой крик. Внезапно гора пошевелилась, встряхнулась, поднимая треугольные уши, и медленно повернулась ко мне. В белоснежной пелене я сумела увидеть лишь черную полоску губ, нос да два пронзительных желтых глаза, напрочь лишенных зрачков. Волчица поднялась передо мной во весь свой гигантский рост и оглушительно завыла, подняв косматую морду. Я снова рухнула в снег, зажимая уши.

— Что привело тебя ко мне, человек? — Праматерь не раскрыла пасти, не шевельнулась, но я сообразила, что это она обращается ко мне. Чувствуя дрожь в коленках, я поднялась на ноги и выпрямилась перед божеством.

— Мое имя Маричка! — собственный голос придал мне смелости. — Я пришла просить за Чета Кар-Сэрса!!

— Просить? — в голосе Праматери я не услышала заинтересованности, но это меня не остановило.

— Да! Он оборотень, и он умирает! И я пришла попросить тебя, чтобы ты снова сделала его человеком и излечила!

— Почему ты просишь за него? — Волчица не спускала с меня глаз.

— Потому что… — я запнулась, и в наступившей тишине пронзительно завыла метель, толкнув меня в спину ледяной рукой. — Потому что я его люблю!

— Любовь? Что есть любовь для человека? Пустой звук! — Волчица оскалилась, показав жуткие клыки и розовый язык.

— А вот и нет! — я осмелела и упрямо топнула ногой. — Ты думаешь, я просто так, рискуя жизнью, заявилась к тебе?

— Хм… — Волчица призадумалась, вывалив розовый язык неимоверных размеров. Я мысленно перевела дух, но оказалось, что я рано расслабилась — Праматерь неожиданно низко склонилась надо мной и рявкнула так, что мне окончательно стало ясно, что я оглохла.

— Тогда как ты посмела явиться ко мне? Я не занимаюсь грязными делишками людей, я выше этого!!!

Ее голос, казалось, звучал у меня прямо в голове, звенел, эхом раздаваясь в черепе. Я зажмурилась и зажала уши, но это мало что дало.

— Познай же мой гнев, человек! — Волчица взвыла и ударила меня лапой, но самого удара я не почувствовала — просто на миг я оказалась в снежном водовороте, позабыв, где небо, а где земля.

35

«Сейчас меня с головой засыплет!» — испугалась я и отчаянно забарахталась. Секундой позже метель улеглась. Я распласталась по снежному насту. Еле разлепив сковавший меня снег, я встряхнулась — снег полетел из рукавов, оставляю на теле противные холодные дорожки воды. Волчица не забыла про меня — она сидела рядом, внимательно меня разглядывая.

«Наигралась?» — подумала я. Лучше бы я этого не делала — она без труда прочла мои мысли.

— Да как ты смеешь? Что ты по сравнению со мной, ничтожное существо? — она вдруг стала расти, расти, закрывая головой солнце и небо. Ее глаза из желтых стали красными, она нагнулась ко мне, как собака за костью, и лязгнула зубами. Я снова упала в снег, теперь уже мечтая закопаться в него с головой. Волчица занесла лапу и резко опустила, капельку, однако, промахнувшись, — и это спасло мне жизнь. Я сжалась в комочек. Казалось, нет ничего меньше и ничтожнее меня на этом свете. Я превратилась в пыль, в нечто несущественное и мелкое, и любой мог меня растоптать, стереть, как стирают тряпкой грязь. Краешком сознания я осознала, что Волчица каким-то образом влияет на мой страх перед ней, делая его все больше и больше. В сером небе повисла занесенная для рокового удара лапища.

«Ты так и будешь ждать, когда тебя прихлопнут, будто муху? — разозлилась я на себя. — Надо делать что-нибудь, а не валяться, покорившись судьбе!»

Решительно закусив губу, я поднялась и вытянула руку. Страх испарился.

«Пока я тут прохлаждаюсь, Кар-Сэрс умирает!» — вспомнила я и выпрямилась, подняв голову. Волчица недоуменно нахмурила мохнатые брови и мягко опустила лапу, в момент сделавшись меньше — или это я выросла? Теперь мы были практически наравне.

— Хватит! — крикнула я. — Прекрати! Я пришла не шутки шутить!

Праматерь насмешливо высунула язык.

— Тебе это кажется смешным? Мне все равно, что ты думаешь! Я пришла к тебе за помощью, а ты собираешься меня убить? Ты поступаешь так со всеми? Ты же Праматерь!

Похоже, мне удалось ее пристыдить — по крайней мере, язык она убрала. Глаза ее сделались желтыми, и она склонила голову на бок. Я глядела на нее с осуждением.

— Пожалуйста, — протянула я. — Помоги!

— Хорошо, — подумав минуту, неожиданно ответила Праматерь. — Он будет человеком. И он будет жить.

— Правда? — я не поверила, что она так быстро согласилась.

— Да, — Праматерь навострила уши, будто прислушиваясь. — Он уже пришел в себя, и травница дает ему отвар.

— Неужели?.. — я почувствовала, что плачу — или это просто глаза слезятся от ветра? — Спасибо тебе!! Спасибо!

— Да, но… — мне показалось, что она хитро улыбнулась. — Все не так просто. Я только что забрала его из лап смерти. Ты понимаешь, что это означает?

— Нет, — честно ответила я. Сердце тревожно забилось в груди.

— Когда ты забираешь что-то у нее, ты должна отдать что-то из своего, — растолковала Волчица.

— Но что я могу ей дать? — растерялась я.

— А что ты взяла у нее? — спросила Волчица, и ее вопрос ледяными осколками зазвенел в холодном воздухе.

«О, нет!» — сердце мое упало, и мне показалось, что там, где оно было раньше, осталась лишь пустота. Око за око. Жизнь за жизнь. Пожертвовать собой ради Чета — это ли не доказательство настоящего чувства?

— Да, ибо иначе никак, — кивнула Праматерь.

— Тогда… — мне вдруг вспомнился Кар-Сэрс — его красивые оливковые глаза, темные волосы, спадающие на лоб, его случайные объятия. Вспомнила, как он зарывался носом в мои волосы, как заботился, как держал за руку. Все это пролетело в моей памяти за какой-то миг. По щекам дорожками покатились слезы. Они скатывались к подбородку и падали в снег, застывая на ветру. — Я согласна.

Волчица смиренно прикрыла глаза.

— Прощай, человек, — произнесла она тихо. — Я буду помнить тебя.

— Да, — я всхлипнула и неожиданно для самой себя подбежала к ней и обняла за лохматую лапу. Праматерь не отстранилась.

— Пора…

Я почувствовала, как метель печально завывает за спиной, точно плакальщица. Я закрыла глаза и дала ей себя унести. За моей спиной будто выросли крылья, и я летела — все выше и выше к небесам, постепенно исчезая в серой пелене неизвестности…

36

Я проснулась, осознав это секундой позже.

«Я проснулась», — поняла я. В темноте мелькнуло что-то серебром, а затем показалась знакомая фигура с зелеными волосами и спинным плавником.

— О, старые знакомые! — приветствовала меня русалка. — Ну, как все прошло?

«Что? — я не верила, просто не хотела верить! — Ты тоже умерла?»

— Что значит тоже? — озадачилась она. — И что значит умерла? Ты вообще о чем?

«Так я, выходит… — я не позволила себе додумать эту мысль и запрокинула голову, увидав сквозь кокон из пузырей дно льдин, чинно проплывающих на поверхности.

— Эй, ты куда? — запротестовала моя новоявленная «подруга», хватая меня за ногу и не давая уплыть. — А рассказать, как все было?

«Потом! — отмахнулась я, вне себя от счастья. — Я же обещала, что буду тебя навещать!»

— Смотри… — пригрозила русалка и отпустила меня. Изо всех сил работая руками и ногами, я поплыла вверх. Уже на берегу, чувствуя, как мокрый полушубок мгновенно сковывается льдом, я с глупой улыбкой пошевелила рукой в речной воде и крикнула:

— Спасибо!!

— Не за что, — пробулькал кто-то еле слышно со дна.

Вода стекала по лицу вместе со слезами счастья. Я прибавила шагу, скрываясь в лесу. В таких условиях немудрено и простудиться.

Избушка Желены радостно подмигнула мне окошком. Мурсилий выбежал меня встречать. Увидав, что я похожа на утопленницу-неудачницу, он сдернул со своих плеч зипун и тщательно завернул меня в него. Я не сопротивлялась.

— Скорее, скорее, к печке! — кот, окончательно войдя в образ няньки, подталкивал меня к дому. Еле переставляя ноги, я приблизилась к двери и замерла на пороге, не решаясь открыть дверь.

— Что стоишь? Да жив, жив твой Кар-Сэрс! — Мурсик распахнул дверь и втолкнул меня в дом. В ту же секунду кто-то подхватил меня на руки и закружил по комнате. Я счастливо хлюпала носом и улыбалась. Желена скромно стояла у печки, и из ее темных глаз катились слезы.

— Ты спасла меня! — этот голос я бы узнала из тысячи. Подняв голову, я увидела его глаза — оливковые, сказочные. Тихонько вздохнув, я лицом уткнулась ему в грудь. — Прости меня! Хотя ты меня никогда в жизни не простишь, я знаю! Но если бы ты знала, как я тебя люблю, ты бы меня простила!

Он опустил меня на лавку и шмякнулся на колени передо мной.

— Я тебя прощаю, — тихо ответила я, не веря, что говорю это. — Прощаю…

— Прощаешь? — он, видимо, тоже не поверил, удивленно подняв голову.

— Да, прощаю, — я с облегчением откинулась на подушку, но тут же вскочила. — А сейчас мне бы очень хотелось переодеться…

Желена засуетилась вокруг меня. Первым делом она выпроводила Мурсилия и Кар-Сэрса за дверь, заставила меня раздеться и как следует растерла полотенцем. Сопротивляться просто не было сил. Между делом она расспрашивала меня обо всем. Узнав, что я повстречала русалку в реке, травница улыбнулась.

— Благодаря ей мы живы, — произнесла она. — Она, конечно, особа своенравная, капризная, но ей просто одиноко… Понимаешь?

— Мне пришлось пообещать, что я иногда буду ее навещать, — фыркнула я. Качая головой, травница распахнула крышку сундука и достала оттуда старое шерстяное платье с чуть поеденным молью широким подолом, и вязаную шаль. В платье я еле втиснулась — все-таки, надо признать, Желена местами была поуже меня, — так что пояс пришлось ослабить. Накинув на плечи шаль и сунув ноги в валенки Мурсилия, я уселась за стол.

— Зови этих двоих…

Желена распахнула дверь.

— Заходите, можно теперь! — кивнула травница и занялась чайником. Я заметила, что нога ее уже меньше беспокоит: каким-то образом она научилась обходиться без палки, ловко прыгая на левой ноге, изредка и с осторожностью наступая на правую.

Кар-Сэрс сиял и выглядел именинником. Он уселся рядом со мной, оглядел и стиснул в объятиях.

— Какая ты у меня красивая!

Я задохнулась от неожиданности.

— Красивее Луэллы? — ревниво поинтересовалась я.

— Да куда ей!.. — презрительно поднял брови Чет.

— Ну, давай теперь нам расскажи, как все было! — Мурсилий расправил усы.

— Отстаньте вы от нее! — Желена махнула полотенцем. — Дайте отдохнуть девчонке!

Но я все равно все им рассказала. Все, кроме того, что согласилась пожертвовать собой ради Чета. Об этом я сказать постеснялась — тот и так глядел на меня влюбленными глазами.

— И она вот так запросто согласилась? — не поверил Мурсилий.

— Ну, не совсем… — я заметила, как внимательно смотрит на меня Желена.

«Уж она-то знает», — догадалась я и виновато ей улыбнулась. Травница побелела, положив руку на грудь.

— Она оказалась довольно-таки своенравной, — я сдвинула брови, вспоминая, как кувыркалась в снежном водовороте. — Позлилась, конечно, мол, шастают тут всякие со своими проблемами, но… мне удалось ее уговорить.

— В каком смысле? — хором спросили Чет и Мурсик.

— В прямом, — ответила я, и больше они из меня не смогли вытащить и словечка на эту тему.

— Спасительница ты моя! — Кар-Сэрс снова прижал меня к себе.

— Ты ее так задушишь! — весело заметила Желена, разливая по чашкам ароматный цветочный чай. Из старого ларя, притулившегося у кровати, на свет явились бублики и сладкие пирожки с вареньем. Радостно взвизгнув, я впилась зубами в бублик. Кар-Сэрс практически не притрагивался к чаю, все так же не спуская с меня глаз. Прожевав, я хмуро глянула на него.

— Ты меня смущаешь! Пей уже чай, хватит глазеть! — хмыкнула я.

Опомнившись, Чет схватил кружку. Все засмеялись, и я почувствовала, что готова сейчас расцеловать всех присутствующих в обе щеки и сказать им, как я их люблю! Нельзя было передать словами, как я была счастлива!

— Мариш? — позвал Кар-Сэрс задумчиво. Я поперхнулась бубликом. Так меня никто раньше не называл. — А поехали ко мне в город? Я тебя с семьей познакомлю…

— Чего знакомить-то? — я напряглась. — Чего я, твоих родителей не знаю, что ли? Почитай, соседями были в Бережках!

— Ну, поехали, а? — не отставал Чет. Я увидела, как Желена подмигнула мне из-за его спины, мол, поезжай, не капризничай, будто не знаешь, к чему дело идет!

— Ну, может быть, — протянула я задумчиво. — Только давай сначала в Прокопово наведаемся, а то они, наверное, уже думают, что нас и в живых-то нет…

— Да ну их, — Кар-Сэрс поморщился и махнул рукой, но, увидев мой твердый взгляд, пожал плечами. — Но если ты так хочешь…

— То-то же!

37

Уже на подходе к деревне я заметила оживление. Люди наконец-то вышли из своих домов — еще бы, угроза-то миновала. Показываться на глаза никому не хотелось, и мы с Четом обошли вокруг домов, подойдя к зданию ИООО с задней стороны. Остановившись у кустов, Кар-Сэрс вдруг замер на секунду, взгляд его потемнел.

— Ты чего? — я дернула его за руку.

— Почему не я его убил? — еле слышно спросил Чет.

— Что?..

— Ничего! Идем!

У крыльца не было никого, и мы вошли беспрепятственно. Тихонько распахнуть дверь не получилось — она противно скрипнула, тем самым выдавая наше присутствие.

— Вот леший! — выругался Кар-Сэрс. В коридоре было тихо, зато людно. Брумх, как обычно, замер за столом, остальные охотники расположились вокруг. На столе белели бумажки — видимо, они что-то обсуждали. Кинжал была здесь же — когда мы вошли, она подняла голову и издала удивленный возглас. Остальные молча разделяли ее чувства.

Это напомнило мне мое возвращение в ИООО после ночной прогулки по лесу. Тогда у них были точь-в-точь такие же лица. Правда, теперь среди них не видно было обезображенного лица Кэпэна.

— Честь и хвала охотникам, — пробормотал кто-то тихо. Остальные подхватили.

— ЧЕСТЬ И ХВАЛА ИМ!

К потолку полетели шапки, воздух сотрясся в криках ликования. Охотники толпой двинулись к нам — каждый норовил хлопнуть по плечу, пожать руку и заглянуть в глаза. Мы попятились к дверям.

— Бежим! — завопила я и ринулась на улицу. Остальные бросились в погоню, застряв в дверном проеме. Чет схватил меня за руку, и мы побежали по улице, оскальзываясь, смеясь и фыркая. Толпа разочарованно кричала позади — надо же, не дали воздать честь и хвалу во имя доблестных охотников!

— Ну что, наведалась? — Кар-Сэрс сжал мою ладонь, я засмеялась. — Да уж… Ну что, к тебе или ко мне за вещами?

Я пожала плечами и тихонько вздохнула.

— Стойте! — неожиданно окликнул кто-то высоким голосом. Мы послушно затормозили и обернулись. Перед нами стояла Кинжал. Ветер развевал ее темные волосы, она казалась сказочной воительницей, сошедшей со страниц легенд и былин. За ее спиной скромно переминала копытами гнедая кобыла. — Благодаря вам, жители деревни снова могут спать спокойно! Я благодарю вас… Ни один охотник не сделал бы того, что сделали вы…

— С чего вы взяли, что это мы прогнали оборотней? — я довольно-таки невежливо перебила ее. Кинжал прищурилась, неохотно спуская мне грубость.

— Ночью нам удалось поймать одну самку, у нее была рана в боку. Утром она стала женщиной и издохла, перед этим успев рассказать нам о вас.

— Рассказать?

— Под пытками, конечно, — Кинжал передернула плечами, как будто речь шла о чем-то незначительном. Мы с Четом переглянулись.

— Я дарю вам эту лошадь, — охотница схватила гнедую под уздцы и протянула мне поводья. Я помедлила, но приняла их. Кобыла фыркнула, переступила копытами, дико кося глазом в нашу сторону.

«И зачем мне кобыла? — нахмурилась я. — Я даже ездить на ней не умею! Хотя ладно, в хозяйстве пригодится!»

Женщина-воин достала кинжал из ножен и воткнула его в снег. Я удивленно покосилась на нее, но, видимо, это был такой ритуал, потому что Кар-Сэрс тоже достал свой нож и воткнул его рядом с ее кинжалом. Охотники уставились на меня.

— Что?

— Давай и ты… — Кар-Сэрс улыбнулся, подбадривая меня.

— Я? — я нащупала в кармане ножик. Тот самый, которым был убит Кэпэн. Секундой позже он уже торчал в сугробе рукояткой вверх.

— Честь и хвала! — прокричала Кинжал, и ее крик показался мне криком коршуна в небесах. Охотница схватила свой кинжал за рукоятку и снова сунула в ножны. Кивнув, она повернулась и пошла по улице. Ее шаги звучали почти неслышно.

— Ну, и что нам теперь делать с этой красоткой? — Кар-Сэрс похлопал кобылу по крупу, та возмущенно взбрыкнула и рванулась, едва не утащив меня с собой. — Ого! Норовистая какая! Кого-то она мне напоминает…

— Кого? — наивно хлопая глазами, поинтересовалась я. Чет поспешил умолкнуть.

— Нет, я серьезно — куда нам ее деть?

— Ну… У меня есть одна идея на этот счет…

Эпилог

Мурсилий вышел нас встречать еще на опушке. Среди деревьев виднелся домик травницы, попыхивая дымком из трубы. Увидав нашу компанию, котяра недоуменно приподнял уши. Я отвечала ему улыбкой.

Кар-Сэрс вел гнедую в поводу, угощая сладкой морковкой, позаимствованной в погребе у Ектиньи, где, помимо снеди мы обнаружили также самогонный аппарат. Нагрузив лошадь нехитрыми нашими пожитками, мы отправились к Желене — прощаться.

Травница толкла что-то в ступке, когда мы вошли в дом. Увидев нас, она по привычке принялась хлопотать с чаем, но я с грустью покачала головой.

— Значит, прощаться пришли, — поняла девушка, тяжело оседая на табуретку.

— Прощаться, — согласилась я. — Но ненадолго!

Желена с надеждой подняла глаза на меня, и я улыбнулась.

— Мы же будем в гости приезжать! — пообещал Кар-Сэрс, помогая ей подняться. — Честное слово! С гостинцами!

— Кстати, о гостинцах, — напомнила я.

— А, ну да! — Чет, поддерживая травницу за локоть, повел ее к двери. — Пошли, там тебя подарок ждет!

— Подарок? — повторила Желена.

— Да, гляди, какая! — я схватила кобылу за поводья и протянула их Желене, как это недавно сделала Кинжал. Травница медлила, разглядывая кобылу. А та будто понимала, о чем речь идет — и этим боком повернется, и тем, и на дыбы встала! Кар-Сэрс поощряюще протянул ей морковку и принялся разгружать.

— Мне? — травница, наконец, взяла поводья. Гнедая фыркнула ей в плечо и принялась обнюхивать руки в поисках съестного.

— Вместо Овода, — тихонько пояснила я, и Желена взглянула на меня с благодарностью.

— Ну, все готово! — Кар-Сэрс взвалил на себя мешок с пожитками и весело глянул на меня. — Ну что, охотница? Готова?

— Еще нет, — я крепко обняла Желену и Мурсилия, постояла секунду, глядя на них, а потом снова обняла.

— Я вас никогда не забуду! Спасибо вам за все! — чтобы не разреветься, я часто заморгала глазами. — Мы правда будем приезжать!

Они только улыбались. Кар-Сэрс протянул мне руку, и мы пошли. Я честно пыталась не оглядываться, но на опушке не выдержала и обернулась — они махали нам вслед.

— Ну что, охотница? — весело обратился ко мне Кар-Сэрс. — Может, продолжишь обучение, будешь Грозой Оборотней во всех близлежащих деревнях и селах?

— Нет уж, увольте, — буркнула я. — Я бы подумала насчет того, чтобы стать травницей…

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

Реклама на сайте