«Белый меч (Белое безмолвие смерти)»

Иар Эльтеррус, Сергей Зонин Белое безмолвие смерти Цикл "Девятимечье. Белый Меч" (Меч Прохождения Верности)

Часть 1

Иконы плачут по углам, И содрогается планета. Терзают сумрачную твердь Потоки крови и огня. Я не уверен, что могу Нести ответственность за это, Но всё склоняется к тому, Что будут спрашивать с меня. Филигон Кендер.

Пролог

— Простите, что обращаюсь к вам так часто, наставник, — в голосе мага слышалось настоящее смущение, а не просто его ритуальная имитация. — Но ситуация сложилась действительно необычная, и я не знаю, как мне действовать, чтобы не повредить делу Света.

— Да полно тебе, наставник, наставник… — прибывший ласково приобнял крылом смущенного собеседника, залив его своим сиянием. — Сам скоро достигнешь уровня Вознесения, а со мной все еще говоришь, как несмышленый юнец, впервые взявший в руки жезл. Сколько раз я тебя просил, чтобы ты видел во мне друга, а не учителя?

— Хорошо… Сантиэль… — маг неловко высвободился из массы теплых перьев. Не раз и не два он задавал себе вопрос относительно ориентации учителя. Один раз даже осмелился уточнить вслух, но иерарх просто не понял вопроса. По некоторым слухам, ангелы вообще были бесполы, и телесный контакт не имел для них интимного оттенка. Он искренне надеялся, что это лишь слухи — хотя магу уже исполнилось шестнадцать веков, избавляться от некоторых радостей жизни пока не хотелось.

— Так что у тебя за проблема?

— На подвластной мне территории открылось несколько порталов в неизвестный ранее мир. Судя по резонансу — их создатель должен быть очень могущественным магом. Но я не могу определить его склонность, наста… Сантиэль! Ручаюсь, что не из темных, иначе все детекторы давно били бы тревогу. Но и из наших я не знаю ни одного с такой силой, кто занимался бы этим делом в последние сто лет.

Лицо ангела омрачилось. Окружавшее его сияние слегка померкло, а в глазах мелькнул синий лед.

— Не мог самостоятельно инициироваться новенький с большой силой? Если его взял в разработку кто-то из наставников, то вполне мог научить строить межмировые порталы.

— Я тоже так подумал, но этот «новенький» лезет в наши структуры. Несколько агентов ФСБ уже побывали в другом мире, и я едва успел изолировать их. Имеющий наставника юный маг не стал бы так светиться. По меньшей мере, первую сотню лет — в укрытие и тренироваться. Нет, он явно действует сам, причем понятия не имеет, на чьем поле работает.

— Значит, гость извне… Подожди минуту, я проверю по своим каналам.

Двухметровая фигура херувима поднялась в воздух. Золотое сияние залило всю комнату, послышалась тихая музыка. Обычный человек рухнул бы на колени и возблагодарил небо, едва ощутив атмосферу мира и покоя, исходящую от ангела. Но младший из иерархов чувствовал, какие энергии текут через комнату, какие барьеры сейчас открывает его наставник… и тихо дрожал от восхищения и ужаса.

Наконец музыка утихла, ангел снова опустился на диван.

— Ты был прав. Это чужак. Хотя родился он здесь, на Земле. Однако силу приобрел в том мире, откуда сейчас вернулся.

— Мне подготовить группу захвата?

— Не нужно. Скоро его и без нас возьмут, причем крепко.

— Но если темные…

— Не темные. Он кое-кому крепко наступил на мозоль там, в своем мире. А твоя задача — сделать, чтобы темные не добрались до этого чужака раньше. И конечно, проконтролировать распространение информации в верхах. В ФСБ должны знать только твои люди. Порталы — под наблюдение, все поставки — под контроль. Не запрещай пока, но постарайся, чтобы была возможность запретить в любой момент. И полностью замести следы.

В который раз маг удивился тому, насколько хорошо Сантиэль, будучи существом потусторонним, разбирался в сугубо земных реалиях и выражениях. Впрочем, оторванных от реальности мечтателей в высших иерархиях кураторами не назначали.

— Слушаюсь, наставник. Но кто он?

— Тебе это пока знать рано. Вознесешься — увидишь. Да, и еще одно. Галента знаешь?

— Да, конечно. Старый безумный некромант, устроил логово где-то в Киеве. Какие-то проблемы с ним?

— Отправь ликвидаторов. Полная зачистка. Все артефакты и подозрительные предметы, найденные в логове, — под высшую защиту и в хранилище.

— Это как-то связано с…

— Связано. Смири свое любопытство. Это игра не регионального уровня, даже я могу серьезно поплатиться за то, что вмешиваюсь. Но что-то делать надо. Чем меньше будешь знать, тем больше у тебя шансов выжить и достичь Вознесения с чистой кармой.

— Я понял, учитель. Что-нибудь еще?

— Пока нет. Мира и блага тебе, Светлый.

— Мира и блага, Светлейший.

Глава 1

Звонок в три часа ночи — это чаще всего неприятно. Хотя бы потому, что обычно вырывает человека из самого глубокого сна. Еще потому, что редко сулит что-то хорошее. А уж если вы в эту позднюю пору только возвращаетесь с дежурства, и все мысли вертятся вокруг теплой постели и мягкой подушки — появляется настойчивое желание убить звонившего.

Владимир с сожалением погладил кобуру, помолился про себя всем богам и чертям, чтобы человек на том конце не оказался в звании капитана милиции или выше, и лишь затем взял трубку.

— Слушаю.

— Воланд, это Инна. Надо встретиться. Срочно. Пожалуйста!

Он мгновенно напрягся. Судя по голосу, девушку трясло от ужаса, а в просьбе о встрече слышалась истерическая мольба. Что могло случиться с его всегда выдержанной и бодрой подругой, что ее так напугало?

— Гелла, ты что, сейчас в Москве? Почему не предупредила меня, что приезжаешь?

— Я… потом объясню… — голос дрожал и срывался, она явно пыталась что-то сказать, но не решалась.

— У тебя неприятности? Нужна помощь?

— Нужна… но ничего не спрашивай… ты не поверишь… я сама не верю… просто приезжай, пожалуйста!

Секунда на размышление. Очень похоже на ловушку. Но Инна… Она бы скорее дала разрезать себя на части, чем подставила друзей. В крайнем случае — нашла бы способ намекнуть об опасности.

— Ты там не одна? Может, мне подъехать с нарядом?

— Нет! Не надо, так будет еще хуже! Вова, здесь нужен только ты. Пожалуйста, поверь, это очень нужно, очень срочно. Я тут одна… почти… но я очень боюсь!

— Как это — почти одна?

— Ну, я не могу это по телефону объяснить! Увидишь! Слушай, если не можешь подъехать, давай я к тебе. Ты будешь дома?

Он отбросил подозрения. Если Инка в беде, надо выручать. И если она говорит, что нужно ехать одному — значит, одному. Лучше нарваться на бандитскую пулю, чем потом всю жизнь корить себя, что не помог. Да и постоять за себя опер еще мог, несмотря на десять часов дежурства.

— Еду. Куда?

— Я не знаю… в принципе, можно где угодно… Слушай, на углу Малой Бронной и Патриаршего сможешь?

— Конечно. Не клади трубку, я уже еду.

— Нет, я не могу долго говорить… Увидимся там…

Короткие гудки.

Черт, это ж надо было Инке влипнуть в неприятности именно в три ночи, да еще под конец его дежурства. С другой стороны, проблемы не спрашивают нас, когда им появляться. Кто это, помнится, рассуждал, что человек — не хозяин своей судьбы? Один товарищ с разноцветными глазами…

Он усмехнулся, спускаясь в метро. Встреча Геллы с Воландом на углу у Патриарших… Не их ли детские прозвища навели Инну на мысль об этом месте?

К сожалению, Владимир не мог похвастаться всесилием своего тезки, и в возможном конфликте был вынужден полагаться только на реакцию, знание основ рукопашного боя, и, в крайнем случае, на пистолет. Ну и может быть, на авторитет формы и «ксивы», но кто в современной России всерьез отнесется к лейтенанту милиции? Дать менту поганому бабла, и пусть отваливает!

К его удивлению, Инна, хотя поминутно испуганно оглядывалась, действительно стояла на углу одна, и никакого «хвоста» за ней заметить не удалось.

— Вова, наконец-то! — она сделала такое движение, словно хотела кинуться ему на шею, но вдруг передумала.

Он быстро осмотрел подругу с ног до головы. Следов побоев вроде не видно. Одета скромно, но довольно дорого, явно не в секонд-хенде брала эту курточку и джинсы. Лицо слишком бледное, но это можно списать как на истощение, так и на стресс. Длинные каштановые волосы, Инкина гордость, — обрезаны до плеч. Худощавая, движения резкие, порывистые… Похоже, с момента их последней встречи два года назад Инну здорово помотала и побила жизнь.

— Я тут, Гелла, — он бережно обнял подругу детства. — Расскажи, что у тебя случилось.

Она с какой-то безумной надеждой заглянула мужчине в глаза.

— А ты поверишь?

— Ну-у-у… смотря чему. Если ты скажешь, что за тобой пришли инопланетяне, то вряд ли.

Она поморщилась.

— Хуже… Слушай, Воланд, ты же у нас опер, правильно? Тебя учили верить тому, что видишь?

— Да. А ты это к чему?

— Я тебе кое-что покажу… Только ты не пугайся. Иначе не поверишь точно. Стой на месте и смотри, не дергайся, ладно?

— Ладно… — смущенно пробормотал Владимир, пытаясь понять, к чему она ведет.

Он ожидал увидеть шрамы, синяки, следы уколов… Или что Инна достанет из сумочки какую-нибудь ценную или редкую вещь… Что поделать, профессия накладывает отпечаток, всегда в первую очередь подсознательно ждешь криминала. Особенно, когда тебя посреди ночи вызванивают люди с дрожащим голосом и испуганными глазами.

Но того, что случилось, он ожидать никак не мог. Лицо девушки стало не просто бледным, а совершенно белым. Черты заострились, сквозь почти прозрачную кожу проступили кости черепа. Глаза и губы, напротив, стали ярко-алыми, волосы почернели и удлинились до пояса. Когда же из-под губ показались кончики стремительно растущих клыков, Владимир попытался закричать.

Не смог. Бежать — тоже. Рука замерла на полпути к пистолету. Все тело сковало странным оцепенением.

«Так вот ты какая, Геллочка, — мелькнула неуместная ироническая мысль. — Вот тебе и школьное прозвище. Если сейчас из-за угла выйдут Азазелло под ручку с Бегемотом…»

Но дух Булгакова еще, видимо, не полностью завладел летней Москвой, поэтому на улице они с Инной оставались одни. И никаких признаков «той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо», Воланд в себе тоже не ощущал. Зато отлично ощутил силу вампирши, когда та «легонько» взяла его за руку. Чуть сильнее — и кости бы хрустнули, в таких вещах Владимир разбирался.

— Я же просила, не дергайся, — прошелестел над ухом бесплотный голос. — Воланд, милый, неужели ты подумал, что я хочу тебя убить? Тебя, после всего, что между нами было… Неужели я похожа на такую сволочь? Скажи…

Он ощутил, как невидимая хватка отпускает горло, хотя тело по-прежнему оставалось парализованным.

— Нет… Инна, я…

Она осторожно провела холодным пальцем по его щеке.

— Если хочешь, я тебя отпущу. Ты уйдешь и забудешь это, как страшный сон. А я как-нибудь…

Что «как-нибудь», она договорить не успела. Скорчилась на земле, вскрикнув от боли. Казалось, ее кто-то ударил. В тот же момент невидимая хватка, державшая Владимира на месте, исчезла бесследно.

Мгновение поколебавшись, он все же подошел к корчащейся вампирше и присел рядом. Осторожно тронул за плечо, готовясь отскочить в любой момент. Даже если девушка действительно не имела злых намерений, при такой силище она могла запросто сломать другу детства позвоночник случайной судорогой.

— Гелла? Что с тобой?

— Меч… Гадина… — прошипела Инна сквозь зубы. — Погоди секунду… сейчас… пройдет…

А что он еще мог сделать? В подготовку работников милиции первая помощь вампирам не входила. Только сидеть и ждать… и пытаться поверить в то, что происходящее — не ночной кошмар, вызванный переутомлением, и не пьяный бред.

Спустя пару минут дыхание девушки успокоилось, и она приподнялась, опираясь на руку. Ее лицо приобрело более-менее человеческие черты. Только волосы остались такими же длинными, какими он помнил их всю жизнь. Короткая стрижка, так удивившая и напугавшая его вначале, похоже, испарилась насовсем.

— Извини, Воланд. Я правда не хотела тебя в это впутывать. Но он очень настаивал.

Мужчина помотал головой.

— Кто — он?! Слушай, может, начнешь с начала, если время есть? У меня голова идет кругом.

— Времени немного… но пара часов, думаю, найдется. Для начала скажи, ты веришь, что я не человек?

— Попробуй тут не поверь, после такой демонстрации. И много вас таких?

— Больше, чем хотелось бы. Но меньше, чем нужно. Слушай, давай пройдем куда-нибудь? Где можно поговорить нормально… По-людски.

Последние слова она произнесла с горькой иронией.

Работающий по ночам ресторан нашелся относительно недалеко. Правда, при виде тамошних цен у Владимира округлились глаза, и захотелось сказать, что лучше уж попасть на клыки к вампиру, чем на счет к местным дельцам. Но Инна, не глядя, швырнула официанту какую-то крупную купюру, заявив, что деньги никакой роли не играют.

«Роскошно живут кровососы», — захотелось сказать бедному оперу. Но ирония умерла, когда Гелла добавила: «Все равно они мне скоро не понадобятся».

— Да что же у тебя происходит?

— Сейчас. Принесут заказ, я все расскажу. Ну, в общем… ты уже поверил в вампиров. Сможешь поверить, что существуют также светлые и темные маги?

Он вздрогнул.

— Если увижу столь же убедительные доказательства — то да.

На этот раз передернуло Инну.

— Знаешь, лучше не надо… Это доказательство может оказаться… смертельно убедительным. В буквальном смысле. Поверь мне на слово, прошу. Я же тебя не обманывала раньше?

— Хм-м-м. Ну ладно… Допустим. Я сейчас могу поверить во что угодно, хоть в черта с рогами.

— Ты шутишь, а я его однажды видела. Действительно с рогами, между прочим. И ничего смешного тут нет. Жуткое существо… Ай!

Она прижалась лбом к поверхности стола, пытаясь погасить новую волну боли.

— Извини. Это он так подгоняет, чтобы не отвлекалась.

— Да кто этот «он», черт побери?!

— Сейчас расскажу. Ты слушаешь?

— Считай, весь превратился в слух.

— Хорошо. В общем, последние десять лет я была ученицей и служанкой одного темного мага. Это вообще хорошее место для вампира, по крайней мере лучше, чем в клане. А одиночки долго не живут — мы в самом низу иерархии нечисти, и любая шваль нас прибить может. Светлые — за то, что монстр, темные — из конкуренции. В общем, мне просто повезло. Особенно в том, что хозяин был некромантом, так что ему было совсем несложно обеспечить потребности ходячего мертвеца. И дважды повезло, что он оказался довольно добрым… для мага, конечно. Я очень старалась, была преданной и тщательной… не хочу хвастаться, конечно… Но, в общем, через год он ко мне относился уже больше как к дочери, чем как к рабыне. И как-то раз мы с ним сидели, беседовали, и он сказал: «Инна, однажды за мной придут». Причем «придут» он сказал таким тоном… ну знаешь, как старый еврей-диссидент об агентах КГБ. Там даже не страх, а такая… обреченность как бы. Когда сопротивляться или бежать бесполезно по определению. Так вот, он сказал: «Инна, когда за мной придут — спустишься в подвал и откроешь сейф. Отпирающее заклинание сработает на тебя только в том случае, если я буду мертв или моя сила блокирована». Понимаешь, Воланд, это очень большое доверие — такое завещание. Ведь если бы я оказалась шпионом его врагов, то могла бы убить на месте, а потом спокойно достать эту вещь из сейфа…

— Да понимаю, не дурак. Погоди секунду, дай прийти в себя. Слишком много сведений сразу. Для тебя это все, смотрю, почти обыденно, а мне тяжело.

Инна невесело усмехнулась.

— Ты ешь, пей… Тут хорошее меню. Для меня эта еда все равно бесполезна.

Пару минут он молча поглощал изысканные блюда, украдкой разглядывая бывшую подругу по играм, превращенную теперь во что-то страшное и почти неизвестное. Ученица некроманта, это же надо! Смахивает на историю из низкопробного фэнтези.

Если бы не эта уверенность, оставшаяся со школьных лет, что Инна никогда и ни в чем не лжет! Может, за это качество маг ее и выбрал? Судя по услышанному, в отношениях этой сверхъестественной братии между собой царила жизнерадостная атмосфера банки с пауками. В таких условиях патологически честная ученица могла оказаться настоящим сокровищем.

«Тьфу, блин, я уже рассуждаю, как будто поверил во все это…»

— И как понимаю, за ним действительно пришли?

— Да. Чистильщики Света. Это боевые маги очень высокого уровня… Профессиональные убийцы. Я не знаю, сколько там лет у них стаж и какой предел силы, но моего наставника просто стерли в порошок. Я была в таком ужасе, ты не представляешь. Они ведь и меня убить хотели, если уж уничтожили четырехсотлетнего мага, что им какая-то молодая вампирша? Пыль под ногами… Пока они проверяли верхние комнаты, я успела добежать до подвала и открыть сейф.

— Так… И что там было?

— Вот это.

Она извлекла из-под куртки (и как только там поместился?) странный предмет.

Судя по наличию рукояти и того, что условно можно назвать лезвием, это был меч, или, по крайней мере, какое-то холодное оружие. Но крайне экзотическое.

В длину артефакт достигал примерно полутора метров, из которых метр двадцать приходилось на «лезвие». Белый матовый материал, из которого состояли все части этого предмета, больше всего походил на кость. Причем на это недвусмысленно намекал и дизайн. Рукоять в узкой части вполне очевидно напоминала чей-то позвоночник, увенчанный «яблоком» в форме клыкастого черепа. Гарда и широкая часть рукояти имели форму рук скелета, обхвативших пустоту. Правда, скелета нечеловеческого — шесть пальцев с длинными когтями на одной руке и четыре на другой. Таким образом, взявшись за оружие, мечник как бы пожимал руку неизвестному монстру, а вторая ложилась поверх его ладони. Не очень-то удобная конструкция, при ударе может или вырваться из руки, или сломать кисть.

«Клинок» состоял из овальных костяных пластин, то ли склеенных, то ли вовсе непонятно как соединенных между собой. В центре каждой пластины находился небольшой «цветок» из граненых шипов. Заканчивалась вся эта конструкция копьевидным наконечником.

— Что это такое, ты, наверное, понятия не имеешь?

— Ни малейшего. Но если учитель мне его завещал, то это должно быть чем-то важным… У меня не было времени размышлять — чистильщики уже шли в подвал. Я сняла меч с подставки, и… — девушка запнулась.

— И что? — подбодрил Владимир.

— И он заговорил со мной.

«Все. Приехали. Только говорящих костяных штуковин нам и не хватало. В придачу к вампирам, некромантам и светлым магам, которые на досуге развлекаются тотальными зачистками».

— Допустим, я поверю даже в это. Сегодня такая ночь, а ты такая девушка, что я готов принять что угодно. И что он тебе сказал?

— Вова, я сама в это с трудом верю. Но он подсказал мне, как переместиться в Москву, чтобы уйти от светлых — прямо оттуда, из подвала! А потом, когда я отошла от первого шока, потребовал немедленно найти тебя.

— Меня?!

— Да. Он сказал что ты — единственный способ выжить для нас обоих.

Нет, оказывается, то было еще не «приехали». Можно поверить в оборотней, вампиров, в черную магию и зеленых человечков. Это все сущие пустяки в сравнении с тем, что какая-то зловещая хреновина из древнего сейфа не только знает тебя, но и нуждается в тебе!

Как в трансе, Владимир протянул руку и потрогал странный материал, похожий на кость, пытаясь убедить себя, что это все ему не снится. Как оказалось, зря. В следующий момент он получил вполне эффективное доказательство реальности артефакта. Шипы, растущие на пластинах «лезвия», оказались невероятно острыми. Выступившая капелька крови стекла по шипу и мгновенно впиталась в середину «цветка».

Тихонько выругавшись про себя, он отдернул руку. Осторожнее надо с такими вещами! А то вдруг еще отравлено…

«Что-о-о-о?! — зловеще взвыл незнакомый голос прямо у него в голове. — Ты вообще думай, чего думаешь, Хранитель недоделанный! Отравлено ему, видите ли! Чтобы мое лезвие, укрепленное жизнями тьмы смертных и посмертием тьмы не-мертвых, пятнали какими-то дурацкими ядами? Хотел бы я посмотреть на того вонючего алхимика, что посмел бы предложить мне такое! Долго бы он выковыривал свою душу из семнадцатой преисподней!»

Владимир оцепенел. Затем осторожно потряс головой.

«Ну тряси, тряси, — прокомментировал голос. — Авось немного мозгов натрясешь. Расслабься, не шиза у тебя, не шиза. Все гораздо хуже. Я перед тобой лежу, на столе, если еще не догадался».

«Так. Расслабиться, собраться и думать логически. Забудем, что это все ненаучная фантастика. Я слышу голос в своей голове, Инна тоже слышала голос. С ней говорила эта штука на столе. Значит, теперь со мной тоже».

«Ну наконец-то. Догадался, умник. Да, я это, я. Забудь тот маразм, который ты называл здравым смыслом, и слушай внимательно. Кто я такой, откуда и зачем ты мне нужен — объясню потом, в более спокойной обстановке. Ликвидаторы иерархий не такие идиоты, какими стараются выглядеть. Я ушел у них из-под носа, но сейчас они уже встали на след. И будут здесь через шесть минут с небольшим. После чего от Инны, тебя и всего ресторана не останется даже воспоминаний — сотрут. А я на очередные несколько тысяч лет попаду в их дурацкие лаборатории. Тебе нравится такой исход?»

«Нет…»

«Мне тоже. А значит, живо меня в руку, Геллу под мышку, если это жалкое подобие вампира имеет для тебя какое-то значение, и БЕГОМ!»

«Куда?»

«Триста демонов мне в рукоять! Точно. Ты ж еще ни хрена не умеешь пользоваться магией. За шесть минут строить межмировые порталы я тебя с нуля не научу. У Геллы на это банально не хватит энергии. А на Земле от них удирать бесполезно, дважды на один трюк они не попадутся. Значит, остается два варианта. Или заручиться поддержкой местных темных, или принимать бой. В обоих вариантах шансы на выживание у тебя довольно низкие, так что я заранее прощаюсь».

«Я тебе попрощаюсь! — от гнева Владимир даже забыл про недоверие, страх и информационную перегрузку. — Наделал дел, а сам в кусты?! Ты меч или крыса костяная?»

«Выбирай выражения! Я делаю, что могу, но мои силы не бесконечны… пока что. Не я привел сюда светлых, и не я выбрал Хранителем полного дилетанта в магии».

«Хранителем?»

«Потом, я сказал! Что ты решил, драться или искать помощи?»

«А договорится с ними нельзя? Что им вообще надо, этим ликвидаторам?»

«Во-первых, заполучить меня. Во-вторых, уничтожить всех, кто хоть как-то со мной связан. О мирных переговорах забудь. Вы для них отвратительные и ничтожные существа. Люди не ведут переговоры с комарами, а светлые маги — с низшими вампирами и их прихвостнями».

«Ясно. Темные?»

«Скорее всего, промоют вам мозги, свяжут клятвами подчинения и используют в ближайшем бою как пушечное мясо. Или сдадут светлым, чтобы отвязались. Меня — опять же в лаборатории».

«Ясно».

Мозг работал с необычайной быстротой и четкостью, перебирая варианты. Владимир и раньше замечал в себе это странное состояние ледяного бешенства, когда он словно превращался в тактический компьютер, одержимый жаждой убийства. Но никогда раньше оно не проявлялось столь сильно.

«Возможности ликвидаторов в бою? Их уязвимые стороны?»

«Долго рассказывать. Коротко говоря — возможностей до такой-то матери. По твоим меркам. Уязвимые стороны… во-первых, физически они люди. Под ускоряющими заклинаниями, способные телепортироваться, летать, исцелять себя, но все равно — в основе люди. Если снести ликвидатору голову, сам себя он восстановить не сможет, только с чужой помощью, и то в течение короткого времени после смерти. По физическим кондициям они уступают высшему вампиру, но, конечно, не этой… Ну, еще, пожалуй, избыток самоуверенности».

«Пуля их возьмет?»

«Только если без щита. Причем, если бить не в мозг, через пару секунд он себя излечит».

«Как можно застать его без щита?»

«Если будет слишком самонадеян и не накинет предварительно — примерно полсекунды после выхода из портала у тебя будет. Ну и я могу снять щит прямым ударом, но для этого нужно к нему подойти на расстояние рукопашной…»

«Ясно».

Владимир вручил обалдевшей Инне табельный «Макаров» и коротко, четко объяснил, что следует делать. Сам взялся за Меч. Почему-то он теперь знал, что название этого оружия пишется с большой буквы. И рука так уверенно сомкнулась на рукояти, словно он всю жизнь только и ждал этого момента. Хотя ни разу в жизни до сих пор не занимался фехтованием, и даже нож брал в руки довольно редко.

«Не обольщайся. Боец из тебя пока еще никакой, хоть и признал меня. Ликвидатор тебя обычной железной палкой под орех разделает, не говоря уж о зачарованном оружии, которое они часто с собой носят. Кстати, есть еще один вариант».

«Так что ты молчишь?! Выкладывай!»

«Если хорошенько напоить меня кровью, я смогу драться один, без носителя. Немного, но этим хватит».

«И где ты предполагаешь взять кровь?»

«Да хоть у Инны. Или официанта заруби, все равно кретин».

«Охренел, гад?! Ты мне предлагаешь человека убить, чтобы ты мог насытиться?!»

«Не хочешь — не надо. Если ты ценишь жизнь этого олуха или не-смерть девчонки выше собственной жизни, выходи и дерись с четырьмя отборными боевыми магами голыми руками».

«Я сейчас тебя голыми руками, костяшка чертова!»

Но слова Меча навели его на разумную мысль. Владимир выскочил из ресторана, и таща за руку Инну, побежал к пруду.

— Куда мы?

— Если бой будет прямо в зале, может задеть случайных людей. Лучше свести жертвы к минимуму.

— Похвальное желание для нежити, — раздался глубокий звучный голос.

Из светящейся воронки в воздухе выходили люди. Не торопясь, спокойно, чувствуя себя хозяевами положения. Один был в сверкающих рыцарских доспехах, трое других носили лишь длинные белые туники. Несомненно, это и был обещанный отряд ликвидаторов.

— Может, ты и был порядочным человеком до того, как продался Тьме. Стой спокойно, и я все сделаю быстро.

— А чтоб совсем не делать — никак нельзя? — осторожно поинтересовался лейтенант.

— Никак, — развел руками гость. — Работа такая…

Он хотел добавить что-то еще, несомненно благородное и глубокомысленное, но не успел. Инна очень быстро четыре раза нажала на курок, и двое чистильщиков упали с пробитыми головами. Два других успели что-то сделать, и пули, сплющившись, отлетели от невидимой преграды — похоже, того самого «щита».

Но в ту же секунду вперед ринулся Владимир. Вернее, не сам ринулся — его потащило с такой скоростью, что он едва успевал перебирать ногами. На бегу он успел заметить, как с рук магов сорвались и полетели в него кольца синеватого света. Но Меч разрубил эти странные снаряды и поглотил их, кажется, без вреда для себя. А потом со звоном лопнула какая-то упругая пленка, и лезвие из костяных пластин с удивительной легкостью рассекло тела обоих волшебников на уровне груди.

Вся «битва», если ее можно было так назвать, продлилась меньше полутора секунд. Прежде чем Владимир успел осознать, что все закончилось и он, как ни странно, жив, руки сами вскинули Меч в победном салюте. Кровь из разрубленных тел поднималась в воздух и, закручиваясь маленьким темным вихрем, втекала в лезвие по всей его длине. Рукоять ощутимо дрожала от напора поглощаемой силы.

— Кровь и души! — провыло в воздухе. — Кровь и души, спустя столько лет!

Краем глаза опер отметил дрожащую листву на деревьях, настороженно припавшую к земле Инну в облике вампира, призрачный бледный свет, заливающий округу, и совершенно обалдевшие лица посетителей ресторана. А потом что-то мягко толкнулось в спину, и падая, он успел услышать несусветную ругань Меча, перед тем как наступила темнота.

«Черт, приснится же такое…»

Он потянулся, краем глаза взглянув на часы. До смены еще почти сутки, можно расслабиться и провести время в свое удовольствие. А выспался-то как хорошо… Если бы не этот странный кошмар, можно было бы считать утро идеальным. Нет, ну это ж надо… Гелла — вампирша, говорящий меч, драка с магами… Он бы решил, что фэнтези обчитался на ночь, но последнюю книгу этой тематики держал в руках месяца три назад — напряженный график работы не оставлял времени на развлечения. Да и не особо Владимир жаловал говардов с толкиенами — из фантастики предпочитал социалку и изредка космооперу, а если хотелось звона клинков, брал что-нибудь историческое. Тогда как случившееся во сне больше всего напоминало вырезанные сцены из какого-нибудь «ночного позора».

«Сам ты позор на мою седую гарду! — тут же взвыл в голове отвратительно знакомый голос. — Вот же озадачил Творец Хранителем-оболтусом! Все дела сам видел, трогал, чуть не погиб по собственной дурости, и сразу норовит опять в свои иллюзии сбежать! Да как ты вообще милиционером при такой тупости работал, а? Кому нужен такой оперативник, если он в упор очевидного замечать не хочет?»

Владимир схватился за голову и тихо простонал: «О нет!»

Или он сошел с ума, или ночные события вовсе не были сном. И неизвестно еще, что хуже.

«Сгинь, шизофрения, — без особой надежды попросил он. — Ну что тебе стоит выбрать для своих нападок какого-нибудь лунатика, а? Я здоровый взрослый человек, у меня полная профпригодность и психическая адекватность! Мне по должности не положено слышать голоса!»

«Так и запишем — по должности положено быть слепым, глухим и полным идиотом, — прокомментировал Меч. — Вставай уже наконец, долго валяться собираешься? Усыпляющее заклинание давно выветрилось».

Мужчина обреченно вздохнул и приподнялся на кровати.

«Как я здесь оказался?»

«Темные доставили. Адрес твой — небольшой секрет».

«А ч-черт… Откуда они там взялись? И что им надо в моей квартире? Ты же говорил — промоют мозги, а тебя в лаборатории…»

«Видимо, у них какой-то план посложнее. Меня держат в экранированном боксе двумя этажами выше. Куда твою вампиршу дели — не знаю, но поблизости ее точно нет. И весь дом оцеплен».

«Твою налево! Мой старый любимый дом… Три поколения нашей семьи тут жили, а теперь он захвачен темными силами! Уроды. Постой, а жильцы?»

«А что им сделается? Они темного мага в упор не увидят, пока не получат от него в лоб… и даже после этого. Патрули ходят мимо твоих соседей, как мимо столбов. Так что можешь за них не нервничать. О себе лучше побеспокойся».

«Вот спасибо, заботливый ты наш. В квартире кто-то есть?»

«Нет, но двое дежурят у входа».

«Вломиться в ближайшее время могут?»

«Вряд ли. Если не влезли сразу, как только ты проснулся, значит, чего-то ждут. Подозреваю — пока ты сам их позовешь».

«Уже хорошо».

«Что хорошего? Что здесь хорошего, я тебя спрашиваю?! Меня оторвали от Хранителя, не дав завершить инициацию, а этот дурень еще радуется! Ты вообще понимаешь, что они тебя могут прикончить в любой момент, и я ровным счетом ничего не сумею сделать?!»

Игнорируя возмущенные вопли Меча, Владимир встал, умылся, оделся и на скорую руку перекусил. И лишь потом открыл входную дверь. Как и было сказано, за ней стояли двое.

— Ну, здравствуйте, господа темные. Заходите, разпришли.

Мужчина и женщина Переглянулись, затем вошли в квартиру.

— Честно говоря, господин Белов, нас несколько смущает ваше поведение. Вы уверены, что адекватно воспринимаете ситуацию?

— О господи, — вздохнул Владимир, — и эти о том же. С каких пор вся нечисть Москвы озабочена моим психическим здоровьем?

Женщина покачала головой.

— Не только Москвы, господин Белов. За вами сейчас следят такие сущности, что даже нам с наставником, — она кивнула на своего спутника, — на них смотреть — шапка свалится. Чтобы поддерживать безопасность этого дома, мы стянули сюда больше сил, чем использовалось в некоторых магических войнах. Светлые, кстати, собрали ничуть не меньше, только с противоположной целью — готовы атаковать, как только заподозрят неладное. А виновник всего этого кризиса преспокойно жарит себе яичницу. Как по-вашему, это адекватное поведение?

— А что, по-вашему, я должен биться головой об стену в истерике?

— Как раз это было бы вполне допустимой реакцией. Я курирую молодых магов не первый век, господин Белов, и некоторые из них именно так и реагировали на инициацию. Ничего страшного в этом нет. Что касается вас — вы пока находитесь в состоянии шока от падения привычного вам мира, потому так спокойно реагируете на все. Вы отгородились от фактов эмоциональным барьером. Между прочим, с этого начинается половина магических защит. События как бы проходят мимо и вас не касаются.

— Спасибо, госпожа ведьма, или кто вы там. Вы сэкономили мне значительную сумму на сеансе психоанализа. И что же вы предлагаете делать в такой ситуации?

Глаза мужчины немного поскучнели. Владимира как будто окатило ледяной водой. Гость не сделал ни одного угрожающего движения, он даже не изменился в лице, но лейтенант вдруг отчетливо понял: еще несколько слов в том же тоне, и его убьют. Легко и быстро.

— Ирония, господин Белов, иногда бывает спасительна, но не в вашем положении. Я бы предпочла не провоцировать друг друга, а вместе попытаться найти из него выход.

Владимир сжал зубы.

— Ладно. Признаю. Был неправ. Прошу извинить. Но вы можете толком объяснить, что вам всем понадобилось от простого бедного милиционера? И куда вы дели Инну, кстати?

Женщина махнула рукой.

— С Метдиновой все в порядке, она вампир вполне вменяемый, ситуацию понимает хорошо, и явится сюда по первому зову. Нашему зову, как нетрудно догадаться. А вот вы прячете за бравадой свою растерянность и недоумение, я права?

— По большому счету — да. Может, объясните мне, а? Кто он такой, этот Меч, что ему от меня нужно, и что вам всем нужно от него?

Гостья слегка вздохнула.

— Если бы мы сами это знали, господин Белов. Полную историю Мечи обычно сообщают только Хранителям. Мы знаем то, что могли видеть сами. Знаем, что это чрезвычайно мощные артефакты, обладающие сознанием и собственной волей. Всего существует девять Мечей, каждый со своим цветовым кодом. Они появляются на Земле откуда-то из других миров с периодичностью в несколько тысяч лет. Одни чаще, другие реже… Но каждый Меч должен найти человека — носителя определенной психоэнергетической сущности. Объединившись, Меч и Хранитель становятся мощным магическим оператором, хотя и не магом в классическом понимании. Они могут пользоваться некой внешней энергией, которую сами называют Пределом. По счастью, эти новоявленные титаны в нашем мире задерживаются редко. Чаще всего, сразу после обнаружения Меч уводит Хранителя в его собственный мир. А через несколько столетий возвращается снова. Один.

— Радужная перспектива. И что, я, по-вашему, и есть тот самый Хранитель?

— Не по-нашему. По мнению Меча. С нашей точки зрения, вы самый обычный человек.

— Яс-с-с-но… — он выпустил воздух сквозь зубы. — Куда они уходят и что там происходит — вы не знаете?

— Понятия не имеем. Возможно, представляют старшие иерархи, так называемые покровители… но они ни с нами, ни тем более с вами делиться не станут.

— Великолепно. И что вы собираетесь делать в этом положении?

— Для начала уточнить ваши планы. Что ВЫ, господин Белов, делать собираетесь? От этого уже зависит и наша реакция.

— Ну спасибо. А какие у меня есть варианты?

— Первый вариант — взять Меч и уйти с ним в тот мир, куда он хочет. Второй вариант — не брать Меч и жить дальше жизнью обычного человека. Третий — взять Меч и остаться здесь. Первые два всех более или менее устраивают. Третий устраивает нас, но абсолютно не устраивает светлых. Если вы решите пройти инициацию до конца и остаться здесь, они попытаются вас уничтожить.

Он почесал в затылке.

— Совсем интересный расклад. А почему они так не любят Хранителей, и что в такой ситуации будете делать вы?

— Хранителей вообще они могут и принять. Конкретно вас — нет. Хотя бы потому, что вы начали свою магическую биографию дружбой с вампиром и убийством четырех их отборных бойцов. Мы… пока не знаю. Скорее всего, отступим и позволим им закончить работу, вы пока еще не того калибра величина, чтобы драться за вас.

— Благодарю за откровенность. Интересная логика у ваших светлых, сначала посылают кого-то меня убить, а потом обижаются, что я этого сделать не дал. А если я решу остаться здесь обычным человеком, как они, не зачистят меня на всякий случай?

— Могут, — откровенно призналась женщина. — Мы, конечно, могли бы выделить вам кое-какую охрану, в благодарность за тех четырех и за то, что Меч останется у нас. Но как любая охрана, она не даст стопроцентной безопасности.

— Так, вроде бы понятно. И сколько у меня времени на принятие решения?

— Точно не знаем. Пока у светлых не закончится терпение. Но думаю, часов восемь есть.

— Понятно. Последний вопрос. Если я решу уйти — что будет с Гелл… с Инной?

— Вы к ней неравнодушны?

— Черт… Да.

— Тогда на ваш выбор. Вы можете забрать девушку с собой — невелика потеря. Или мы пристроим ее в один из наших вассальных кланов.

— Вы позволите мне с ней поговорить?

— Только после принятия решения по основному вопросу — уходить или остаться.

— Почему?

— У нас свои мотивы. Просто примите как факт.

«Сволочи», — мысленно сказал Владимир.

— Для нас это комплимент, — улыбнулась гостья.

— Вы что, еще и мысли читаете?!

— В принципе, можем, но не в этом случае. У вас же все по лицу видно, господин Белов. Ну так как, решаете прямо сейчас, или дать вам время подумать?

— Подумать… Только один вопрос можно?

— Можно, я вас слушаю.

— Какая лично вам выгода от того, чтобы предоставить мне выбор? Если вы заинтересованы в определенном исходе, то почему просто меня не заставите? Не могу сказать, чтоб я был против, но бесплатный сыр бывает известно где… Возможности заставить у вас есть.

— Это очень просто, господин Белов. Артефакт, которым вам повезло владеть… или не повезло, смотря как оценивать… так вот, Белый Меч, во-первых, практически неуничтожим, а во-вторых, чрезвычайно злопамятен. Убить или подчинить вас несложно, но Меч, найдя следующего Хранителя, обязательно бы нам это припомнил. В отличие от светлых, мы стараемся не наживать новых врагов — их у нас и так хватает. Еще вопросы?

— Пока вроде нет…

— Тогда позовите нас, как только примете решение.

И оба вышли. Мужчина так и не сказал ни слова. Видимо, он был силовиком в этой парочке… Или считал ниже своего достоинства общаться с недоделанным Хранителем.

— Обложили меня, обложили. Гонят весело на номера, — пробормотал Владимир. — Эй, костяшка, ты слышал?

«Слышал, конечно, куда я денусь. Интересует мое мнение?»

Владимир прошелся по комнате и с размаху плюхнулся на диван.

«Интересует, к сожалению. Век бы тебя не слышал, но что поделать».

«Не расстраивайся, это взаимно. Так вот, мое мнение — тебе, дурню, сказочно повезло. На моей памяти еще ни у одного из Хранителей такого не было. Тебе, считай, красную ковровую дорожку подстелили, и с песней проводить готовы».

«Ага, с песней… пинком под зад. Ты мне можешь хотя бы объяснить, куда и на кой черт идти надо? Что мы забыли в этом твоем мире и почему именно меня нужно туда тащить?»

«Этот мир такой же мой, как и твой. А „забыли“, как ты выражаешься, мы там третью часть Предела. Нас всегда трое. Меч, Дух и Дракон. Вместе мы образуем Владыку Предела — создание с почти божественными возможностями. Меч и Дракон вечны, а вот носитель Духа постоянно меняется. На сей раз это ты. Не лучший вариант, по правде говоря, но Дух меня не спрашивал».

«Трансформер, значит. У соседки сын с такими играется. Собирает-разбирает… А другие Мечи?»

«Тоже являются частями таких же триад. Духи почему-то всегда находят себе воплощение именно на Земле, вот и приходится Мечам за ними постоянно ходить. А Драконы, кроме Черного, сидят себе на хвосте и ждут, пока мы им притащим очередного умника с претензией на мировое господство».

«Это я-то с претензией?!»

«А то как же. Власть у тебя, друг любезный, в генах заложена, так что отпирайся не отпирайся — лучше не станет. Сколько было случаев, когда тебя, лейтенанта, слушались капитаны с майорами?»

«Но это было случайно, по необходимости…»

«Это было, балбес, потому что часть тебя помнит, как повелевала целыми мирами. И как бы ты из себя ни строил честного исполнителя, окружающие все равно чуют вожака. Кого-то это успокаивает, заставляет ходить по струночке, а других, наоборот, злит и провоцирует. И поэтому ты будешь регулярно получать от окружающего мира то по морде, то совершенно не нужные тебе почести и привилегии. Пока не займешь положенное от рождения место».

«В гробу я видел это место!»

Голову заполнил совершенно отвратительный хохот.

«Не. Еще не видел. Но увидишь. Именно там. Насчет гроба — это ты, парень, точно угадал».

«Ты что имеешь в виду, костяшка?»

«Вопрос лишь в том, каким этот гроб будет, Володя. Заброшенная могилка никому не нужного мента в углу кладбища, с надписью от хулиганов „Собаке — собачья смерть“? Или усыпальница Владык на Пике Кошмаров?»

«Звучит одинаково неприятно. Кошмаров после смерти мне как-то не хочется».

«Предпочитаешь лежать и гнить, как обычный человек?»

«А что, тела Владык после смерти не гниют?»

«Они много чего не делают, положенного обычным двуногим. Короче говоря, пойдешь — узнаешь. Нет — нечего перед тобой распинаться. Надоел. Ему, считай, целый мир на блюдечке преподносят взамен этой дурацкой квартирки и бесполезной работы, а он еще что-то из себя строит!»

С этими словами Меч умолк, и перестал каким-либо образом напоминать о своем существовании.

Владимир подумал. Хорошо подумал, крепко.

Потом подумал еще раз.

Через пару часов он решился. Снял трубку, сделал пару звонков родственникам, предупредив, что уезжает, скорее всего, надолго. По старой, еще армейской привычке прибрался в квартире. Перебрав вещи, отложил самое необходимое в один ящик. Позвонил Мишке Финкелю, адвокату и просто хорошему другу, напомнив, где лежит завещание, и через сколько времени можно его распечатать. И лишь после этого открыл дверь, вторично пригласив в свою квартиру темных.

Женщина была прежней, а вот мужчина сменился. Вместо «лощеного бизнесмена» в коридоре стоял бритоголовый громила с габаритами типичного «шкафа» и туповатыми бычьими глазками. В представление Владимира о магах, да и вообще сверхъестественных существах, этот тип укладывался плохо.

— Вы приняли решение? — спросила женщина.

— Да, но на некоторых условиях.

— Почему же не обсудить? — улыбнулась она. — Бескомпромиссность может только все испортить. Я могу представиться?

— Да, конечно. Хотя думаю, мое имя вы знаете.

— Нателла, чернокнижник первого ранга. Это Ратибор, рыцарь первого уровня, наблюдатель от светлых. Только не купитесь на его внешность. Он любит имидж погромщика и рэкетира без капли мозгов, но в действительности это один из самых старых и коварных интриганов Света.

— Спасибо, Нателлочка, — улыбнулся в свою очередь «скинхед», — вы обо мне слишком высокого мнения. Но вернемся к делу. У вас, молодой человек, есть некие условия. Нам бы хотелось их услышать.

Улыбка как-то разом сгладила тупое выражение лица. Исчез мрачный взгляд исподлобья, теперь это был дружелюбный и обаятельный мужчина, полный теплой силы и жизни, которому хотелось доверять. Только Владимир на подобные трюки уже не велся. После рассказа Геллы и собственного опыта «общения» в ресторане, светлым он не доверял абсолютно. Пару секунд он размышлял, не поставить ли одним из условий их отсутствие на переговорах. Потом решил не дразнить гусей — кто знает, насколько важным, по их традициям, окажется присутствие наблюдателя? Вдруг это ключевой момент, без которого немедленно начнется война? Лучше уж потерпеть.

— Значит, так. Первое условие — я хочу встретиться с Инной и поговорить с ней. Второе — мне нужны сутки, чтобы уволиться с работы и как следует экипироваться для путешествия. И третье — вы мне выделите деньги на сборы.

Пару секунд царило молчание. Потом Ратибор расхохотался.

— Ну, молодой человек, такой наглости я давно не встречал. За удовольствие видеть, как простой пока еще смертный вытрясает деньги из темных, я вам даже ликвидаторов готов простить! Ну, Нателлочка, как будете реагировать на подобный рэкет?

— Деньги не проблема, — отмахнулась чернокнижница. — С вампиршей вы тоже сможете увидеться, этого мы ожидали. А вот суток, боюсь, нет — но с нашей помощью вы сможете управиться гораздо быстрее. Оформим вам на работе бессрочную служебную командировку, так что вы даже зарплату не потеряете. Все по закону и за полчаса. Экипировку и снаряжение, опять же, доставим прямо сюда, причем такие, которые в туристических магазинах не купишь — эти образцы создавались для спецназа.

— Два комплекта, — потребовал Владимир, решив, что наглеть — так уж по полной. — И ноутбук на солнечных батареях.

Женщина устало махнула рукой.

— Да ради бога, Володя! Что вы торгуетесь по пустякам, как маленький ребенок! Получите все, что захотите, в лучшем виде. Все равно час моего времени стоит больше, чем любые вещи, которые могут вам понадобиться в дорогу. Получите вы и компьютер, и оружие, и все, что захотите, в разумных пределах, конечно. Только побыстрее решайте!

Еще пять секунд на размышление…

— Согласен. Как только все условия будут выполнены — я иду.

— Ну наконец-то, — облегченно выдохнули и оба гостя, и голос Меча в голове.

«Не прошло и полгода, как он наконец решился. Иди, встречай свою девку».

— Я могу забрать Меч?

— Пока нет, только непосредственно перед выходом. Сейчас сюда будет доставлена госпожа Метдинова. Поговорите с ней, пока наши люди займутся подбором снаряжения. Надеюсь, вы им доверяете?

— А что делать…

Глава 2

Гелла, ворвавшись в комнату, обняла его с такой силой, что Владимир только ахнул. В глазах девушки стояли слезы.

— Воланд… Прошу тебя… Умоляю, если хочешь… Не бросай меня! Не отдавай им… Я не хочу в клан!

Он с трудом заставил себя дышать после вампирского объятия. Ребра болели, но, кажется, ничего не было сломано. Погладил девушку по волосам.

— Ну что ты, Геллочка, маленькая моя? Разве мессир когда-нибудь бросал своих преданных слуг? Успокойся, я с тобой, и никому тебя не отдам. Если хочешь, ты, конечно, можешь пойти со мной.

Слезы мгновенно высохли, и через мгновение его уже целовали в обе щеки.

— Воланд… Спасибо, милый! Ты не пожалеешь! Вот увидишь, я тебе пригожусь!

Он нахмурился.

— Ласточка, ты что думаешь, я тебя ради выгоды беру? Мы же друзья!

— Конечно нет! Я знаю тебя, Воланд. Но если бы я думала, что стану тебе там обузой, я бы сама не пошла, даже если бы ты звал. Я не хочу висеть на тебе мертвым грузом. Уж лучше пошла бы… с ними, но зная, что ты в безопасности. Но тут другая ситуация, я уверена, что смогу принести пользу, и поэтому хочу тебя сопровождать. Ты веришь, что я смогу?

Он очень серьезно посмотрел девушке в глаза. Постарался вложить в свои слова максимум искренности, какой сам располагал. Ни слова лжи, даже во спасение. Она мгновенно почует.

— Верю, Гелла. Я всегда в тебя верил. Вспомни, как мы справились с ликвидаторами — только потому, что действовали вместе.

Инна прильнула к нему, положив голову на грудь.

— Я не подведу вас, мессир!

Почему-то это прозвучало не как слова из детской игры. Это была клятва жизни и смерти.

«Поздравляю, — привычно ехидно, но с оттенком уважения прокомментировал Меч. — Девочка за тебя без колебаний не-жизнь отдаст. Найти настолько преданного первого вассала до перехода и с неоконченной инициацией — это надо суметь. Тем более, не в средневековье каком-нибудь, а в двадцать первом веке, где все продается и покупается… Может, ты и не столь безнадежен, как мне поначалу казалось…»

Владимир ничего не ответил. Только крепче обнял Инну.

— Прошу прощения, что прерываю ваш тет-а-тет, — негромко сказала Нателла, — но к вам тут гости. Сразу предупреждаю — если бы я и хотела его не пустить, то вряд ли бы смогла.

Ну вот. Стоит подумать, что дела налаживаются, как обязательно появятся какие-нибудь непредвиденные факторы.

— Надеюсь, это не убивать меня пришли? — хмуро уточнил Хранитель.

— Пока что — нет, только поговорить. Какие у него дальнейшие планы — понятия не имею.

— Все в порядке, господин Белов. У меня нет в отношении вас никаких агрессивных планов. Я всего лишь хочу, как это говорят, сделать вам предложение, от которого невозможно отказаться.

В дверном проеме стоял маленький худощавый тип с бездонными черными глазами. Инна резко обернулась и тут же оскалила на нового пришельца клыки. Тот едва заметно презрительно поморщился.

— Я не думаю, господин Белов, что наши переговоры пройдут удачно, если я сейчас размажу ее по стене. Так что уймите вашу подружку.

Владимир вздохнул.

— Инна, спокойно. Кто вы такой и что вам от меня нужно?

— Сразу быка за рога, да? Что ж, в сложившейся ситуации это и неплохо. Говоря прямо, я — старый глупый колдун, вконец запутавшийся в своих интригах и заклятиях. Всем станет легче, если меня не будет, да и я сам не прочь исчезнуть, но умирать пока не хочу. Поскольку убить меня не так-то просто, перемещение в другой мир — самый простой и безболезненный вариант, как для меня, так и для моих врагов.

— Знакомая ситуация…

— Да. Вы, как понимаю, оказались в том же положении. Поэтому ничего удивительного, что я хочу эмигрировать с Земли вместе с вами. Разумеется, за соответствующую плату с моей стороны.

— Это какую же? И почему вы не можете сделать то же самое один?

— Могу. Но так как у меня нет Меча, и в других мирах меня никто не ждет, построение необходимого портала отнимет у меня почти всю энергию, запасенную за десятилетия. Соответственно, после перехода я окажусь практически беспомощен, и любой местный шаман или сотня дикарей с луками смогут меня прикончить. А пристроившись к вам, я смогу преодолеть тот же барьер без затрат.

— В целом ясно. А о какой оплате вы говорили?

Гость хмыкнул.

— Собираясь бежать с Земли, я подготовил некий минимальный набор, способный обеспечить выживание лишенного сил мага в течение нескольких месяцев. Если сделка будет успешна, он мне не понадобится, так что вы сможете забрать его.

— Звучит логично. И что же это за набор?

— А вы подойдите к окну. Увидите там.

Владимир подошел. И хотя челюсть не отвисла, он был весьма близок к этому, глядя, как поток машин с уважением огибает припаркованного у обочины зеленого монстра.

— Что это?!

Тип удовлетворенно погладил усы.

— Основой послужил БТР-90, но исходный проект прошел значительную модернизацию с целью повышения автономности и комфортности. Причем улучшения есть как технологические, так и магические. В частности, полная герметичность и алхимический куб. Он может работать как система регенерации воздуха или придавать любой жидкости все необходимые свойства солярки для дизельных двигателей и генераторов.

— То есть вы хотите сказать, что у этой машины практически неограниченный запас хода?!

— Ну, минимум год проездит и проплавает. Потом скажется естественный износ деталей. Хотя запас прочности там огромный. И начальный, за счет качества материалов, и дополнительный, за счет антиэнтропийных заклинаний.

— Вы еще скажите, что она сама себе патроны выращивает, — совершенно обалдевшим голосом пробормотал Владимир.

— Увы, нет. Это не полностью боевая система, хотя защищена неплохо и пострелять может. Но создавалась все-таки, в первую очередь, как подвижная база, склад и полевая лаборатория.

— И вы дарите мне такое чудо?!

— Не дарю, а предлагаю в оплату за услугу. Магу моего уровня в нормальной форме эта груда железа бесполезна. А вам на первых этапах может весьма пригодиться.

— Понимаю. Имя у этого чуда есть? И у вас, кстати?

— Меня можете звать Вениамином, настоящее имя предпочту удержать при себе. А машину можете назвать, как хотите, я еще не думал над этим.

Владимир уже готов был ответить «Я согласен», когда в голове раздался возмущенный вопль Меча: «Стой, болван!»

«В чем дело?»

«Ты хоть подумал, кого берешь в свой мир? Ты вообще понимаешь, что сразу после перехода он будет в сто раз сильнее тебя? И как только ты перестанешь быть нужен для открытия портала, он тебя одним мизинцем может прибить, чтобы не плодить конкурентов».

«А ты на что? Справились же мы с четырьмя чистильщиками, неужели от одного мага защититься не сможем?»

«Вова, ты вправду такой идиот или притворяешься? Во-первых, чистильщиков мы застали врасплох, а этот так называемый „Вениамин“ неплохо представляет, чего от тебя ждать. Во-вторых, всю ту четверку он бы поджарил, не особо напрягаясь».

«Вот блин. А если его послать, он не поджарит меня прямо здесь и сейчас?»

«Тоже есть такая вероятность», — с неохотой признал Меч.

«Великолепно. Из огня да в полымя. А я только посмел надеяться, что дела пошли на лад».

«Сейчас, разогнался! Привыкай, парень. То, что ты называешь „неприятностями“, для будущего Владыки — нормальный образ жизни. Или смерти, но это уже неважно».

«Хорошенькое „неважно“! Кто меня вообще в это все втянул?»

«Ты сам, дорогой, исключительно ты сам. Я только указал наилучший путь. Остальные еще хуже».

«Убью. Всех! На хрен. Достали!»

«Правильно мыслишь, мой друг, абсолютно правильно. И чем скорее, тем лучше».

Владимир возвел глаза к небу.

«Господи, или кто-там-еще-есть! Помоги мне пережить этот день… и не свихнуться!»

— Что-то случилось? — участливо спросил Вениамин.

«Ладно, ладно, слушай. Если ты уж решил рискнуть и тащить его с собой — потребуй, по крайней мере, показать тебе его настоящий облик. Узнаешь кое-что интересное».

Он повторил Вениамину условие Меча. Колдун скривился.

— Я очень надеялся обойтись без этого. Но если вы так настаиваете — смотрите.

Еще сутки назад Владимир бы кинулся бежать, едва завидев подобное существо. Но сейчас он лишь рассеянно кивнул головой. Подумаешь — двухметровый прямоходящий рыжий таракан с хрустальными жезлами, растущими из двух верхних лап, и светящимися усами. И это пройдет… И тебя вылечат, и меня вылечат, как говорилось в бессмертной комедии.

— Вы не землянин? — уточнил на всякий случай.

— Нет, — проскрипел таракан. — Занесло в этот мир случайно, триста лет назад. Это как-то повлияет на ваше решение?

— Последний вопрос. Вы светлый или темный? Или это к вам не относится?

— В своем мире я принадлежал к иерархии Света. Здесь стараюсь занимать нейтральную позицию, потому что с местными светлыми у меня слишком много расхождений.

Владимир почесал в затылке. Посмотрел на Инну, следившую за ним испуганными глазами и жавшуюся к стенке подальше от рыжего чудовища. Потом махнул рукой.

— Да черт с вами. Беру.

Оказалось, начертить портал такого размера, чтобы в него могла въехать бронемашина, совсем не просто. Если бы не помощь Вениамина, у которого оказался удивительно зоркий глаз, Владимир, вероятно, провозился бы сутки, не меньше. Несколько раз ему уже казалось, что все построено нормально, осталось провести всего пару линий… и тут возмущенный голос Меча требовал начинать все сначала, потому что У некоторых Хранителей, видите ли, руки не из того места растут. Хорошо хоть, маги-наблюдатели не мешали и не подгоняли, хотя их и нервировала ситуация. Они терпеливо отводили глаза прохожим, заставляя их не обращать внимания на двух мужчин, высокого и маленького, чертивших на асфальте загадочный рисунок, а потом обводивших его линии острием какой-то костяной штуковины.

Наконец Меч последний раз просвистел в воздухе, замыкая контур. Из уст Хранителя прозвучала последняя ритуальная формула (язык сломать можно, неужели все заклинания настолько сложно выговорить?), и в тот же миг рисунок пентаграммы вспыхнул дрожащим белым огнем. Всю улицу заволокло необычайно плотным туманом.

— Получилось, — констатировал Вениамин. — Ну что, пора отправляться?

— Одну минутку, — попросил Владимир. — Нужно присесть на дорожку. И кстати, дать имя нашему экипажу.

Они взобрались на БТР и расселись вокруг башни. С минуту помолчали. Затем Инна хлопнула по броне.

— Можно, я дам ей имя, Воланд?

— Конечно, — он подмигнул девушке. — Но помни — как вы яхту назовете, так она и поплывет.

Гелла зловеще оскалилась, потом приникла щекой к башне и прошептала:

— Нарекаю тебя «Гроб на колесиках».

— Ты что, издеваешься?! — взвыл Владимир. Меч зловеще расхохотался.

— Я не верю в приметы, — улыбнулась Инна. — Кроме того, для вампира гроб — нечто родное и уютное. Ну пожалуйста, мессир, позвольте мне оставить это имя! Вот увидите, вам понравится!

Милиционер развел руками и молча полез в люк. Царившая вокруг атмосфера жизнерадостного дурдома, похоже, лечению не поддавалась. Единственная надежда, что там, на месте, удастся придать происходящему хоть какую-то толику здравого смысла.

— Кто поведет?

Гелла, как выяснилось, умела управлять только легковушкой. Поэтому место водителя мог занять Владимир (армейский опыт) или Вениамин (три года тренировок). Но тут выяснилось, что тело Хранителя в момент перемещения должно находиться строго в центре пентаграммы. Если бы он при этом находился на переднем сиденье — корма машины не поместилась бы в портал и осталась на Земле. Поэтому рулить пришлось магу.

Он последний раз высунулся наверх, окинул взглядом родную улицу и прошептал: «Простите» всем, кто не дождется его защиты и помощи в этом мире. После чего задраил люк, занял место посередине салона и скомандовал:

— Тронулись.

Что-то едва заметно зашелестело (Владимир с трудом осознал, что это и есть шум от двигателя — видимо, денег на звукоизоляцию колдун не пожалел), и машина покатилась вперед. Когда она достигла центра рисунка, туман резко поднялся вверх. Светящиеся линии взметнулись стенами огня, ослепительное белое сияние залило салон… И все провалилось в темноту.

Свиру повезло. Очень повезло, что он был маленьким, ленивым и необразованным. Будь на его месте кто-нибудь постарше и поумнее, он бы сразу задал стрекача, увидев, как загорелись холодные огни на выступах часовни, и услышав погребальный звон, плывущий над молчаливой равниной. Потому что любой образованный человек сразу понял бы, КТО, наконец, явился в этот мир. И скорее всего — прибежал бы обратно в деревню, наплевав на возможную опасность, потому что в тысячу раз лучше погибнуть от огня или мечей фанатиков, чем пройти через Его Суд. Ибо пощады не было и в лучшие дни, а уж сейчас, когда весь мир несёт неизгладимую печать Последнего Греха…

Но для испуганного ребёнка то, что явилось возле часовни, было всего лишь ещё одним демоном из-за грани. Чудищем больше, чудищем меньше, какая сейчас разница? Тем более, что этот пришелец, похоже, был довольно неуклюж и спокоен. Может и не заметить маленького двуногого зверька, если его не дразнить. А вот насколько хорошо находят жертву Сенокосцы, Свир имел возможность убедиться лично. Он вспомнил сестрёнку, но глаза остались сухими — слёзы у мальчишки закончились уже давно.

Существо, явившееся возле часовни в вихре тумана и белого огня, было в длину где-то с три торговых телеги, составленные вместе. Восемь круглых лап… или всё-таки колёс? Разве бывают звери на колёсах? Или это такая повозка? Тогда её пятнистая поверхность — не шкура, а броня. Но разве бывают повозки без упряжных животных, да ещё наглухо закрытые? Как такой управлять? Хотя если ведёт Слепой Маг, или кто-то подобный ему, то смотреть вообще не нужно…

Странный демон (или повозка) не трогался с места. Может, тварь мёртвая? Или затаилась, ожидая добычи? Или (если предположить, что всё же колёсный экипаж) он и не мог ехать, потому что лошади остались там, у него дома?

«Вернись! — мысленно попросил мальчик. — Вернись к себе домой! Ты же видишь, здесь пусто и холодно, здесь нечем кормиться и много врагов. Этот мир явно не для тебя. Вернись, а?»

Сейчас, разбежался. Ни одна тварь из-за грани ещё никогда не возвращалась к себе домой. Ни добровольно, ни даже силой вытолкать их не получалось. Только убить. Но некоторые пришельцы оказывались не всякому магу по зубам. Вот эта зверюга-телега например. Чем такую убивать? Толстенную железную шкуру явно не пробьёт ни меч, ни стрела. Возможно, конный латник на всём скаку и сумеет проткнуть её копьём, да только верховые паладины в наши дни наперечёт. А обращаться к рыцарю-вампиру — спасибо, жить ещё хочется. Очень хочется, несмотря ни на что. Глупое и бесполезное желание в такую эпоху.

Ну вот, накаркал. Создание заурчало и медленно поползло вниз по склону, ломая своими лапами-колёсами заросли габара. Свир начал медленно отползать назад, надеясь, что у зверюги (или у тех, кто внутри повозки) окажется слабый нюх. Или она побрезгует такой мелкой добычей.

— Воланд, стой! Очнись!

Только сила вампирши и спасла ситуацию. Хотя Владимир, едва поняв, что происходит, обеими руками вцепился в рукоять взбесившегося оружия, удержать атакующий Меч было не проще, чем голыми руками притормозить трактор. Но Инне в её боевом обличье такая задача была вполне по силам. Она одной рукой ухватила Владимира поперёк туловища, а другой подтягивалась к рукояти люка. И хотя мужчине показалось, что его руки вот-вот вылетят из суставов, а позвоночник хрустнет, как гнилая ветка, вместе они сумели предотвратить трагедию.

Острие Меча замерло всего в нескольких сантиметрах от шеи Вениамина.

— Ты что творишь, сволочь?

«Тебя спасаю, дурень! Пока он находится вплотную к нам, ещё есть шанс прирезать. Отошёл бы подальше — в лепёшку бы раскатал с машиной вместе».

«Вот теперь, после твоих фокусов, я не сомневаюсь, что он так и сделает!»

— Я правильно понял, что это не вы хотите моей смерти? — осторожно спросил маг, не поворачивая головы.

— Конечно нет. Меч вышел из-под контроля… Он почему-то вас очень не любит.

— Боится конкуренции. Я бы сказал, что правильно делает, если бы это не моя голова находилась под угрозой. Вы можете его усмирить?

— Не уверен. Пока сдерживаю, но сколько это ещё получится — не знаю. Можете бежать отсюда, не проходя мимо меня?

Меч снова рванулся, но этой попытки Владимир ожидал, поэтому удержал оружие несколько легче. Хотя и крякнул от боли в растянутых суставах.

— Могу, — кивнул Вениамин. — Честно говоря, вы меня приятно удивили. Спасибо за спасение. Ещё увидимся.

И растаял в короткой вспышке. В ту же секунду Меч перестал рваться из рук и рухнул на пол.

«Придурок… — обречённо простонал он, — какой же придурок мне достался…»

— От придурка слышу! — рявкнул Владимир вслух, не сдержавшись. Инна отпустила его и на всякий случай отошла подальше.

«Слушай меня, костяшка! В триаде Меч-Дух-Дракон кто главный?»

«Дух… А ты откуда знаешь?»

«Интуиция. Так вот слушай внимательно. Ещё раз попытаешься убить кого-то без моего согласия — выкину нахрен, и скажу, что так и было! И не будет тебе никакого Дракона».

«И сколько ты после этого проживёшь, интересно знать?»

«Сколько смогу. Так ты понял, что я сказал? Два раза повторять не буду. Если я с собственным оружием справиться не могу — значит, хреновый из меня Владыка».

«Понял… хозяин. Слушаюсь. Более никаких самостоятельных убийств. Даже если тебя на кусочки резать будут».

В голосе Меча слышалась тоска, насмешка… но в то же время и наполовину скрытое уважение. Похоже, артефакт впервые допустил, что носитель может и не быть таким разиней, каким кажется на первый взгляд.

Владимир ухмыльнулся, чмокнул Геллу в щёчку и включил внешний обзор.

Тёмное, тяжёлое, но при этом высокое небо. На Земле такого не увидишь, грозовые тучи обычно идут низко, нависая над самой головой. А здесь при взгляде вверх открывалась клубящаяся серая бездна. Там где расходился первый, нижний слой туч, сквозь него проглядывал второй, третий… Бесконечные этажи серой хмари, за которой никогда не найдёшь ни клочка чистого неба. Естественно, сквозь такую пелену невозможно было обнаружить даже намёка на солнце, поэтому внизу царил полумрак. Но далеко не полная тьма — рассмотреть можно было довольно много. Возможно, это фосфоресцировали сами тучи, или что-то с земли их подсвечивало.

БТР стоял на утёсе, вершину которого венчало странное сооружение из переплетающихся белых решёток. На выступающих «рогах» строения горели синеватые огни. Вокруг утёса раскинулась равнина, поросшая неизвестного вида кустарником. Кое-где на равнине возвышались похожие скалы, но без всяких признаков зданий. Движения не наблюдалось.

«Часовня Мараи, — удовлетворённо отметил Меч, — тебе продолжает неприлично везти, хозяин. Это классическая точка выхода, больше половины Хранителей начинало свой путь именно здесь. И если её не снесли за три с половиной тысячи лет, значит, ещё не все жители этого мира мечтают тебя прибить. Ну, могли конечно и забыть, во время предыдущего визита здесь была довольно дикая и отдалённая земля… А вот три пришествия назад — роскошная метрополия. Не самый приятный вариант — выйти в центре огромного города… Правда, удивлялся тот Хранитель недолго. Горожане тоже».

«А что потом случилось?» — невольно поинтересовался Владимир, хотя слушать древние истории не входило в его планы.

«Да король того города не очень-то любезно относился к Владыке. Убивать нас пошли отборные войска. Хранитель тогдашний был неплохим магом, да и инициацию успел до конца пройти, в отличие от некоторых. Так что бойня получилась изрядная, только мой личный счёт душ за тысячу перевалил, а заклинания в несколько раз больше уложили. А когда он понял, что не уйти и не отбиться… в общем, с тех пор тут и пустыня. Ну, Дракон, конечно, тоже немного помог — когда выяснил, что случилось в столице, всю страну до основания выжег, чтоб неповадно было».

«Весёлая перспектива. Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем… Что-то мне не очень хочется объединяться с таким отморозком. Скорее уж я бы его сам прибил».

«Расслабься, это же Носфер. Здесь такое в порядке вещей, как и в большинстве миров Девятимечья. Миллионом больше, миллионом меньше… Когда речь идёт о Владыке, такие пустяки никого особо не заботят».

«Меня заботят!!!»

«Ну и флаг… то есть Меч тебе в руки! Сам недавно сказал — Дух является в триаде ведущим. После слияния ты сможешь надавать этой летающей скотине по загривку, как сочтёшь нужным. И я даже помогу, — Меч довольно хихикнул, — давно пора поставить разжиревшую ящерицу на место».

«Обязательно. Ладно. Прибыли мы, куда ты хотел. Опиши мне обстановку, а также куда дальше двигаться».

«Насчёт обстановки — вряд ли тебе понадобятся оперативные сведения трёхтысячелетней давности. Придётся самому разведывать. А куда дальше — в первую очередь в часовню. Там может быть кое-что полезное. А потом, наконец, завершить инициацию».

«Что за инициация, о которой ты всё время говоришь?»

«Первая стадия инициации — Меч должен попробовать крови своего Хранителя. Это мы уже успешно прошли, хоть и чисто случайно. Вторая стадия — обретение ножен».

«Ножен? Каких ножен?»

«Тебе понравится, — зловеще хихикнул клинок, — увидишь. А сейчас марш в часовню, живо!».

Перед тем, как последовать указаниям артефакта, Владимир отвёл машину к основанию скалы, где она не так бросалась в глаза, и вкратце объяснил Гелле, что собирается делать. Та кивнула, и присела к экранам, заступая на боевое дежурство.

Воздух мира, который Меч назвал Носфером, оказался прохладным и умеренно влажным. Вокруг царило полное безветрие и тишина. Каких-либо специфических запахов Владимир не ощутил.

Он подошёл к ближайшим зарослям «кустарника», осмотрел его. Больше всего растение напоминало красноватую колючую проволоку. Мужчина осторожно ткнул лозу кончиком оружия.

«Неядовито, — тут же доложил Меч. — Несъедобно. Волокно прочное, но ничего сверхъестественного. Меня смущает другое — в прошлое посещение ничего подобного здесь не росло. За несколько тысяч лет новые виды сами сформироваться не могут. Либо завезли извне, либо кто-то из магов снова занялся генетическими экспериментами».

«Это плохо?»

«Нет, просто странно. Дракон запретил подобные опыты. А тут целые плантации… И кстати, всё-таки местные — я уже нашёл в них несколько знакомых генов. Либо старый ящер сменил политику, либо мы вне его нынешнего царства».

«Ясно. Эти колючки нам, случайно, шины не проткнут?»

«Нет. Всё-таки они не из настоящего металла, хоть и очень прочные».

Владимир кивнул и начал подниматься на скалу.

«Что за часовня, и для чего она вообще предназначена?»

«О, это крайне интересное магическое устройство. Любой человек здесь может принести себя в жертву грядущему Владыке. Заметь, только себя. Попытка пожертвовать другого закончится крайне болезненно и плачевно. Так что всё на добровольной основе и с песней».

«У сектантов тоже добровольно и с песней. И что, много находилось фанатиков?»

«Почему фанатиков? Этот ритуал имел вполне определённую практическую пользу. Часовня призывала легион духов Мараи, выполняющих последнюю волю усопшего. Будь то месть или защита какого-нибудь дорогого ему человека. А душа погибшего пополняла легион».

«Остроумно. А нам с того какая польза?» — хотя Владимир уже догадывался об ответе.

«Само собой, все Мараи — вечные рабы Владыки. Они станут твоей первой армией для завоевания Носфера. Если удастся их пробудить — считай, половина проблем решена».

«Для завоевания?! Слушай, твой Владыка мне всё более напоминает классического Злого Властелина из фэнтези. Я уже совсем не уверен, что хочу им становиться».

«Опять начинается… Володя, как мне тебе ещё объяснить — пока не соединишься с Драконом, от тебя тут ничего не зависит. Ровным счётом ничего. Короля играет свита, а мага — обстоятельства. Будешь рыпаться — только хуже себе и окружающим сделаешь».

— Ах, значит ничего… — тихонько процедил сквозь зубы бывший милиционер.

Голову снова затопило то холодное бешенство, в котором интеллигентный и вежливый лейтенант становился способен на всё. Абсолютно на всё. В таком состоянии его старались обходить даже коллеги. Хотя он ни на кого не орал, отлично понимал, где свои, а где враги, практически не совершал ошибок… но всё равно становилось жутко.

Однажды Белову пришлось вести переговоры с бандитами, захватившими заложников. Не его работа, вообще-то, такими делами должны заниматься специально обученные люди, состоящие на службе в МВД. Но никого более подходящего в тот момент рядом не оказалось. И главарь тех отморозков отлично понимал, что до подхода основных сил милиция не имеет права ничего предпринимать. Поэтому разговаривал так же, как сейчас Меч — вальяжно, уверенно, с издевкой. Этот тон Владимир запомнил на всю жизнь.

Когда подъехала «скорая», из здания вынесли пять трупов. Все — нападавших. На заложниках не было ни царапины. Но почему-то они смотрели на своего спасителя не с благодарностью, а с ужасом. Его потом пытались обвинить в превышении полномочий, но победителей не судят. А сам Белов в дальнейшем старался избегать ситуаций, связанных с убийцами и террористами. Предпочитал заурядных хулиганов и ворьё. Начальство шло навстречу.

Увы, убежать от судьбы не удалось. У этой дамочки руки длиннее, чем у всех спецслужб, вместе взятых. Рядовым уркам и гопникам лейтенант оказался не по зубам? Разжуют драконы, мечи и магия. Разжуют и вылепят из получившейся массы Вовочку Белого — идеального убийцу, которому позавидуют Сталин с Гитлером.

А вот хрен им всем!

Рука привычно легла на холодный металл рукояти. Ни секунды на размышление — Меч не дурак, и может успеть понять. А может и помешать как-нибудь — в способностях своего костистого спутника Владимир недостаточно разбирался.

Чётким, плавным движением лейтенант извлёк из кобуры пистолет-пулемёт. Вставил в рот, в направлении затылка. И короткой очередью вышиб себе мозги.

Глава 3

Башня Отчаяния в центре Геркатана, безусловно, производила впечатление. Особенно на дилетантов, впервые её увидевших. Тысячи шипов опоясывали её тёмно-серую стальную поверхность. И на каждом из шипов корчился стенающий грешник. Корчился, хрипел, но никак не мог умереть — магия башни поддерживала его живым и чувствующим. Годами, десятилетиями — чем выше от земли, тем длиннее был срок кары, назначенной беспощадными магистрами. Даже привыкшие ко всему горожане вздрагивали от хора неумолкающих стонов и спешили как можно скорее миновать это страшное место.

Но Сэраз миновал площадь, только презрительно поморщившись. Хотя он был здесь впервые, одного взгляда магу хватило, чтобы отличить зомби от живых людей. Причём зомби низшей категории, бездушных анимированных кукол. Хотя можно было даже не смотреть. И так любому дураку понятно, что губернатор Вантара, один из самых фанатичных Воскресителей, не станет так бездарно растрачивать человеческие жизни. Да и где бы он нашёл столько грешников в эти дни? Население города лишний раз вздохнуть боялось без разрешения своего повелителя…

Низкопробное шоу, пропаганда для умственно отсталых. Разумеется, мертвяки на шипах не только ради запугивания народа вывешены. Перезаряжаются, впитывают ужас толпы. Немного, конечно, но через пару лет, глядишь, труп полностью восстановился и снова готов к работе, без расхода дорогих анимирующих заклятий. Можно снимать и отправлять на работу. А на его место другого повесить, поизносившегося. Пусть поорёт.

— Предъявите вашу подоро… — привратник захрипел, когда невидимая сила подняла его в воздух и насадила на ближайший шип поверх свежего покойника. Второй оказался расторопнее — успел схватиться за тревожный амулет. Его самого это, конечно, не спасло, в следующий миг меч Сэраза вспорол колдуна от паха до горла.

Взвыла сирена, горожане торопливо начали разбегаться с площади. Привычные… За последние пять лет Башню штурмовали трижды: один раз свои, мятежники из города, и два заезжих проповедника с гор, решивших попробовать силы. Все три были отбиты без особых потерь — несмотря на возраст, губернатор сохранял завидную магическую форму.

А вот и он, лёгок на помине. Появившись на балконе, быстро и профессионально окинул взглядом местность. Оценил угрозу. Поморщился…

— Сэраз? Какого драка ты убиваешь моих охранников? Жить надоело? Или Багровые Огни платят больше?

— Если твои целители поспешат, то ещё успеют их вытащить, — невозмутимо отозвался пришелец. — А мечом помахать мне пришлось потому, что это единственный способ вытащить твой ленивый зад из кресла для срочного разговора. Врагов-то ты встречаешь гораздо проворнее, чем старых друзей, а ждать часами в приёмной я не мог. Очень важные новости.

— Да иди ты в Гнилую Пасть с такими методами… — с отвращением плюнул хозяин Башни. Из его рук вырвались потоки серой субстанции, похожей на паутину, и окутали агонизирующих стражников. Скоро те оказались в туманных коконах — там они могут лежать месяцами на грани между жизнью и смертью, пока магистрат не выделит энергии на лечение, или не решит, что дешевле зомбировать.

— Смотри, Сэраз, если окажется, что твои срочные новости не стоят моих солдат…

— Нашёл время пугать… — махнул рукой охотник. — Скажи своим болванам, чтобы пропустили меня. И готовь Сферу Безмолвия.

Раздражение с лица губернатора мгновенно исчезло, сменившись едва прикрытым страхом.

— Настолько серьёзно?

— Да.

— Поднимайся…

Секретарь и несколько посетителей в приёмной шарахнулись от него, как от какого-нибудь монстра. Сэраз довольно улыбнулся — вот это называется поддерживать ауру страха. Действием, а не какими-то там судорогами тухлых зомби. Конечно, пара или тройка испуганных со временем попытаются вонзить кинжал ему в спину. Зато гораздо больше тех, кто будет обходить десятой дорогой.

Губернатор встретил его на предпоследнем этаже Башни и пригласил в центральную комнату. Чёрные стены экранировали почти от всех видов подслушивания. Вантара лично пододвинул гостю кресло, тщательно запер дверь, накрыл обоих Сферой Безмолвия, и лишь потом присел напротив, поглаживая жиденькую бородку.

— Ну что ж, ты получил, чего добивался. Выкладывай.

Сэраз помолчал, перекатывая на языке драгоценную новость и разглядывая губернатора в упор. Немногие смертные могли себе позволить вот так смотреть на одного из самых могущественных магов Востока.

Хотя Вантаре уже исполнилось два с половиной столетия, выглядел он раз в пять моложе. Только сеть тончайших шрамов, покрывавших лицо, давала понять внимательному собеседнику его истинный возраст. Следы от омолаживающих ритуалов. Упрям старик, ох упрям. Уже четыре раза предлагали ему обращение в вампира или другую нежить по выбору, в конце концов, при таком ранге в организации Воскресителей оставаться смертным попросту неприлично! Нет, упрямо держался за свою человечность, оттягивал превращение в развалину эликсирами и заклятиями, хотя уже и правнуки ровесников губернатора начали собираться на покой.

Многие предполагали, что старикан является тайным приверженцем какой-нибудь древней секты, отвергающей живых мертвецов. В своё время ими весь Носфер кишел, да и сейчас недобитки где-то в горах ещё остались. Но в действительности Вантара был Воскресителем до мозга костей, циником и практиком, как почти все его коллеги. А упрямое поддержание жизни объяснялось вполне рационально — губернатор желал во что бы то ни стало успеть зачать наследника. По старинному закону, который уже не первый век стоял всем клыкастым костью в горле, править Геркатаном мог исключительно живой. Казалось бы, чего проще — отмени закон, прими обращение и управляй дальше. Но как ни странно, именно Вантара яростнее других эту традицию и защищал. Потому как сразу после отмены в город хлынули бы гораздо более могущественные не-мёртвые конкуренты, и щелчком пальцев убрали бы дерзкого юнца из Башни. Так что подыхать без ребёнка правителю было крайне невыгодно. И шли нескончаемым потоком в его загородный дворец плодовитые женщины — от юных девственниц до опытнейших гетер. Все они получали щедрые награды за единственную ночь, но главного приза — ребёнка, ни одной из них отхватить так и не удалось.

Напряжение, вызванное молчанием, достигло в комнате критической точки. Вантара уже был готов испепелить наглеца на месте, но тут наконец Сэраз соизволил заговорить:

— Белый Судия вернулся.

Губернатор был достаточно храбрым человеком. Но всё же не настолько, чтобы услышав приговор себе и всему миру, остаться в полном спокойствии. Несколько секунд он ловил ртом воздух, пальцы судорожно сжимали подлокотники кресла, лишь затем с языка сорвался очевидный вопрос:

— Ты уверен?!

— Абсолютно.

— Но Белая Скала…

— Скала молчит, потому что это необычное пришествие. Нынешний Судия либо очень хитёр, либо просто нерасторопен. Так или иначе, он пришёл в наш мир, не имея полной инициации. Поэтому Предел ещё не пошёл волнами, а мир не бьётся в судорогах ужаса. Пока что будущий Владыка — простой человек.

Кощунственная, но дико заманчивая в своей простоте идея тут же промелькнула в голове у правителя. И Сэразу не требовалась телепатия, чтобы прочесть её.

— Так может быть возможно…

— Усугубить Последний Грех? Убить Владыку, пока тот не набрал полной силы? Забрать себе Меч?

— Да, — обречённо вздохнул Вантара, не зная, радоваться ему или бояться, что нашлось кому разделить страшную мысль.

Сэраз снова замолчал, загадочно улыбаясь. Впервые за двадцать лет он имел такое преимущество в разговоре с могучим правителем. Из наёмного головореза, исполнителя грязной работы, он разом превратился в вестника самой Судьбы. И не мог отказать себе в удовольствии немного помучить губернатора, поиграть на нервах.

Дождавшись, пока Вантара начнёт закипать от ярости, он неторопливо произнёс:

— В этом нет необходимости, друг мой. Грязная работа уже сделана. Судия мёртв.

На сей раз старик задыхался гораздо дольше. Сэраз уже подумал, что Геркатану всё-таки придётся срочно менять правителя, но колдун всё-таки сумел утихомирить сердце лечебным заклинанием.

— Ты?!

— Нет уж, мне такой чести не надо. Вряд ли у всей вашей клики нашлось бы достаточно энергии, чтобы заплатить мне за такую… услугу.

— Но кто тогда…

— Он сам. Вышел, осмотрелся, и разнёс себе череп каким-то иноземным оружием.

— О Бездна… — потрясённо прошептал маг, оседая в кресле.

Охотник его понимал. Тут в самом деле не знаешь, плясать от радости, или в отчаянье рвать на себе волосы. С одной стороны, если Он мёртв, значит Суд откладывается на неопределённое время. С другой…

Существовали тысячи пророчеств о том, как поведёт себя Судия, явившись в этот мир. Одни были сделаны великими мудрецами и героями, другие — ловкими мошенниками, третьи — сумасшедшими дураками. Но Сэраз готов был голову заложить, что ни одно из них не предусматривало самоубийства.

Стало быть, положение ещё хуже, чем считали самые мрачные из пророков. Стало быть, увидел. Почувствовал. Понял. Осознал. И оценил ситуацию, как настолько безнадёжную, что даже карать никого не стал. Логично, если вдуматься. Какая кара может быть хуже той, что люди навлекли на себя сами? Упокоители оказались правы, но их мессианские надежды — тщетны. Если уж Он не увидел выхода…

Но Вантара сумел оправиться от ужаса, он всё-таки был очень сильным человеком. Поднявшись с кресла, глянул в упор на собеседника. В глазах читалась мрачная решимость идти до конца.

— Нашей миссии это не отменяет. Надеюсь, у тебя есть доказательства всего, что ты здесь наплёл.

— Стал бы я к тебе без них приходить… — хмыкнул охотник. — Мозговая запись птицы-разведчика тебя устроит?

— Ах, драков кот!!! Что же ты раньше молчал, сволочь?!

Сэраз присел поудобнее, с усмешкой глядя на взбешенного мага.

— А с того, дорогой мой друг, что мы ещё о цене не договорились. Что готов дать магистрат, и всё Братство в целом за изображение первых и последних шагов Хранителя? А также, что важнее, за местонахождение его останков? С учётом того, что на этом трупе лежит Меч, а неподалёку — самодвижущийся механизм, на котором Хранитель прибыл? Нам предстоит долгий разговор, Вантара… Долгий и очень приятный…

— Нет, ну каков подлец, а? Подумать только! Разные носители мне попадались, но таких ещё не было ни разу! Это ж придумать только надо…

Голос гремел над бесконечной ледяной равниной, не давая расслабиться и уйти в вечное странствие. Белые молнии кромсали пустоту, заменявшую здесь небо, и призрачный туман, служивший здесь твердью. Холодный ветер терзал то, что заменяло Владимиру плоть…

Он обернулся… или точнее, его развернуло. В этом странном псевдомире было трудно отличить собственную волю от чужого воздействия.

На холме перед ним возвышался клыкастый и гребнистый череп размером с дом. В глазах черепа горели яростные огни, а из пасти вырывался ураган, мучивший Владимира. Молнии и смерчи тоже были частью его гнева.

— Где я? — прошептали бесплотные губы. — Что это?

— Где, где, в Кливленде! — прогремел череп. — И этот… ещё имеет наглость спрашивать! Сам смылся на Белую Равнину, а теперь ещё, видите ли, не узнаёт!

— Никуда я не смывался! — зло ответил Хранитель, уже догадываясь, что происходит. — Я хотел просто нормально, по-человечески сдохнуть! Неужели и этого уже нельзя?

— А вот так вот здесь теперь люди и подыхают, родной! — с нескрываемым злорадством ответил череп. — Это теперь здесь нормой стало! Уж не знаю, кто и какую гадость сотворил в моё отсутствие, но об обычном круговороте душ и не мечтай! Вот это тут людям заменяет нормальное посмертие. Будешь бесконечно блуждать по льду, терзаясь осколками воспоминаний о прошедшей жизни, замерзая, но не в силах промёрзнуть до конца.

— И поблуждаю! — огрызнулся умерший. Он уже догадывался, кто перед ним. Только одна тварь во вселенной так любила доставать несостоявшегося Владыку до печёнок. — Всё равно лучше, чем делать карьеру великого завоевателя под дудку некоторых…

Меч (ну а кто же ещё это мог быть?) зловеще оскалил клыки.

— Лучше?! Да что бы ты, несчастный трус, понимал в лучшем и худшем?! Карьеры он видите ли испугался, маменькин сыночек! Ответственности боимся, ручки свои белые кровью марать не хотим! А скольких ты приговорил, сбежав, ты вообще подумал, сопляк?!

— Кого это я приговорил? — нахмурился Владимир, игнорируя очередное оскорбление.

— Он ещё спрашивает! Да хотя бы Инну, дурёху, что за тобой пошла! Думаешь, ей приятно было видеть твою смерть?

Мужчина зажмурился от стыда. И в самом деле… не успел подумать… Старался действовать быстро, чтобы Меч не успел сообразить ничего. Подавлял в себе все размышления и сомнения… Доподавлялся. Бедная девочка… как она теперь одна в чужом мире?

— А думаешь, ей было бы легче наблюдать, как я превращаюсь в чудовище? — жалкая попытка оправдания не столько перед собеседником, сколько перед самим собой.

— Она вампирша, дурень! Она за свою короткую не-жизнь чудовищ перевидала столько, что тебе не снилось! И превосходно понимает, что находясь на верхушке власти, прежним остаться нельзя. Чудовище или нет, ты был её единственной надеждой…

— Прекрати!

— Щас, разогнался. Сиди и слушай! Кто тебе, подлецу, ещё правду посмеет в лицо сказать, кроме меня? Ну да чёрт бы с ней, с вампиршей, одним мертвецом больше, одним меньше — невелика потеря. Но без тебя тут весь мир загнётся к такой-то матери, причём даже умершие будут обречены не на новое воплощение — на муки постепенного распада душ! Я точно не знаю, закончится ли это когда-нибудь, но ты обрёк миллиарды людей либо на вечную агонию, либо на очень долгую агонию с окончательным исчезновением в конце. Трудно сказать, что хуже.

— Ты лжёшь! — заорал бывший милиционер, обхватывая руками голову.

— Может и лгу, — неожиданно согласился Меч. — Доверять нельзя никому, и мне в том числе. Это ты правильно рассудил. Только вот как ты мои слова проверишь, оболтус? Ты же в эзотерике понимаешь ещё меньше, чем в магии, а в магии полный ноль!

— Да, блин! Я уже понял, что ни хрена нигде не понимаю, и вообще полный дурак! Что тебе ещё надо? Поиздеваться пришёл?

— Не без этого, конечно. Но в первую очередь, чтобы ты перестал тут жалеть себя и вылезал обратно. Обречь мир на долгую агонию ради собственного удовольствия — это я вполне могу понять, сам такой. Но бросить целое человечество только ради того, чтобы потом тысячелетиями страдать угрызениями совести — такого я ещё не встречал!

— Куда — обратно? — оторопело произнёс Владимир. — Я же умер?

— Конечно умер! — радостно взвыл череп, ухмыляясь во всю пасть. — А как же! Жить без головы ты научиться ещё не успел, а теперь поздно. Только если ты, хозяин мой безголовый, думаешь, что смерть — хороший повод увильнуть от своих обязанностей, спешу тебя разочаровать — это не так.

— А как же тогда? — он сам не знал, чего больше в голосе, надежды или страха.

— А вот так вот! Без глупых вопросов. Встал и пошёл! У меня половина носителей покойниками была. Инна вон твоя уже несколько лет, как дохлая, и кому это мешает?

— Ну и что, что зомби, зато может играть в баскетбол… — мрачно пробормотал Хранитель. Весь его жизненный и профессиональный опыт протестовал против идеи ходячего трупа. Слишком уж много пришлось видеть настоящих смертей в милицейской работе, чтобы верить в какие-то дешёвые ужастики.

— Зо-о-о-омби?! — праведному возмущению в завывании черепа просто не было предела. — Ты за кого меня принимаешь?! Я что тебе, местечковый некромант-недоучка, за пару сребреников эту гниль поднимающий?!

— Блин, ну извини, не разбираюсь я в таких тонкостях! А кем тогда? Вампиром, как Гелла?

— Ну, можно и так сказать, — немного смягчился Меч. — Но уж точно, не как она. Назвать неупокоенного Белого Судию простым вампиром — это всё равно, что назвать атомный авианосец «корабликом».

— То есть очень крутым вампиром? — сделал вывод из его пустословия Владимир.

— Крутым?! Повелителем нежити! Владыкой кошмаров! Божеством смерти! Прародителем монстров и тьмы! Все вампиры в этом кластере реальностей произошли от Белого Судии, да и не только они. Так твоей дурьей башке будет понятно?

— Куда уж понятнее… Самого себя впору бояться.

— Это точно. Только глупости своей бояться надо, а не силы! Ну так что, будешь наконец вставать, или дождёшься, пока тело окончательно сгниёт? Это, конечно, не проблема, можно и могильный прах поднять, всё равно будешь, как новенький. Но чем больше там, наверху, убедятся, что ты помер, тем больше проблем нам в итоге придётся решать.

Владимир зажмурился. Не помогло. Он всё равно продолжал видеть бесконечную плоскость льда, несуществующее небо, белые молнии и разъярённый череп.

— Уболтал, чудо костяное. Иду я, иду. Что надо делать, чтобы отсюда выбраться?

— Ну наконец-то. В принципе, ничего особенного. Просто плыви сюда, ко мне в пасть…

— Увидел крокодил ершей, улыбнулся до ушей, и слышится из пасти: «Ребятушки, залазьте»… — не смог удержаться от комментария дух, пока его влекло к костяной громадине. Череп только расхохотался.

Тихий шелест мотора, едва заметные толчки, когда «Гроб на колёсиках» подскакивает на очередной неровности. Да уж и в самом деле гроб… Только теперь стала понятна вся ирония этого имени. Неужели Инна предвидела? Или пошутила, не зная, чем обернётся её шутка?

Инна…

— Прости… — прошептал Владимир, глядя в потолок.

Через секунду прохладные руки легли ему на плечи, губы девушки прижались ко лбу…

— Живой… Воланд… Володенька… Как ты меня напугал!

«Ага, живой, как же, — хмыкнул Меч. — Подумаешь, холодный весь, сердце не бьётся, дыхания нету…»

«Отвали», — беззлобно обрубил Хранитель, осторожно обнимая девушку за плечи.

— Геллочка… Прости меня, дурака. Прости, если сможешь. Я струсил, не выдержал… Предал тебя…

Пальцы Инны прижали его губы, не давая говорить.

— Воланд, — очень ласково сказала вампирша, — заткнулся бы ты, а? Думаешь, я тебя вчера впервые встретила? Думаешь, я не знала, на что шла, и с кем шла? Думаешь, не помню твоей привычки постоянно действовать наперекор всему миру и вопреки здравому смыслу? Я вас, мессир, знаю, как облупленного. И запомни раз и навсегда — какой бы ты ни был, меня это УСТРАИВАЕТ. Если ты умер — значит, так было надо. Я бы последовала за тобой на тот свет, но и там не сказала ни слова осуждения. Потому что сама выбрала.

Он промолчал, только крепче прижал её к себе. Похоже, сегодня такой день, когда все читают ему нотации. И полностью по заслугам.

В этот момент с одного из сидений донеслось еле слышное всхлипывание.

— Это ещё кто? — удивился Владимир.

— Ну… тут попался один… Тебя три дня не было… я подумала, что надо же чем-то питаться… да и ему в машине безопаснее, чем снаружи, он чего-то сильно боялся…

— Три дня?!

Инна молча кивнула.

«А ты как думал? Полноценного не-мёртвого, знаешь ли, за минуту не слепить! Даже обычного человека поднять не так уж просто, а запихнуть Дух в остывшее тело — это вообще ювелирная работа, врагу такой не пожелаю… и ведь хоть бы одна сволочь за все эти тысячи лет спасибо сказала!»

— И что за эти три дня случилось? — в который уже раз удивляться не было времени, сознание привычно переключилось в «тактический режим». — Мы далеко успели уехать от часовни? Почему там не остались?

— Километров двести… Меч сказал, туда скоро слетятся враги Владыки со всего мира…

— Да, верно… если и не враги… с союзниками я тоже пока не особо жажду встречаться. Правильно сделала. Пленника этого по дороге где-то схватила?

— Нет, ещё там, возле скалы.

— Ладно, сейчас узнаем, кто это нам попался. Надеюсь, здешний язык не слишком сложный…

«Расслабься, язык я тебе уже в подкорку загнал. Можешь говорить, как на родном».

«Думаешь, за три тысячелетия язык остался неизменным?» — скептически отозвался Владимир.

«Я, хозяин, думаю постоянно, и тебе бы тоже не мешало этому научиться. Объясняю для самых безграмотных — язык, конечно, изменился, и очень сильно. Но лингвистическая матрица является частью мирового эгрегора, и любым опытным магом считывается на раз. Так что у тебя в голове — самая свежая и полная версия, со всеми диалектами и оборотами. Ещё жалобы будут?»

«Нет. Спасибо, вообще-то…»

«Было бы за что, это часть моей работы. Вот с Белых Равнин тебя тащить было куда как посложнее…»

«Опять начинаешь?»

«Парень, да я ещё и не начинал толком…»

Хранитель мысленно сплюнул, приподнялся с койки, осмотрел себя… Первое, что бросилось в глаза — абсолютно белая кожа рук. Потом на плечо что-то упало…

Прядь волос. Такого длинного хайра (до середины спины) Владимир в жизни не носил! И к тому же, он всегда был брюнетом — а тут вдруг за короткое время полностью поседел. О причине подобной трансформации особо гадать не приходилось. Как же он теперь выглядит целиком?

— Инна, у нас тут зеркала нет?

Девушка растерянно посмотрела на него.

— Вроде нет… но если выключить один из экранов, то…

«Ну и нафиг оно тебе сдалось? Помещение осмотреть?»

«Какое к чёрту помещение?! Себя! Или… ты хочешь сказать…»

«Догадался, молодец. Естественно. Вампиры в зеркалах не отражаются, это любой подросток знает, даже в твоём мире. Можно, конечно, заставить зеркало показать тебя, но это долго возиться, а пользы мало. Сделаем проще. Покажу тебя глазами Геллы».

В боковом кресле сидел высокий (метра два, если встать в полный рост) и довольно худой мужчина. Длинные волосы спускались по плечам и спине, усы и бородка придавали бы ему залихватский мушкетёрский вид, если бы всё это не было белым, как мел. Как и кожа, ресницы, брови… Это белоснежное великолепие нарушали только глаза и губы — они, как и положено вампиру, были ярко-красными. Расширенные зрачки, не реагирующие на свет, делали похожим то ли на свежий труп, то ли на наркомана под хорошей дозой.

«Великолепно. И как это называется?»

«ЭТО, как ты выражаешься, называется Белый Судия. Великий Опустошитель. Ужас тысячи миров. Убийца Богов. Властитель Пустоты. Зимний Лорд. Хозяин Безмолвия. Достаточно, или мне ещё три десятка титулов перечислить?»

«Нет уж, спасибо, с меня и этого хватит. И что, все предыдущие Владыки выглядели так же?»

«Все неупокоенные — да. У живых был ряд мелких отличий, например, глаза и губы тоже белые. Но в целом, это стандартный облик в начале карьеры. Потом, когда насобачишься, будешь менять внешность, как захочешь».

«Убиться бумерангом…»

«Ещё и бумерангом? Тебе пистолета не хватило?»

«Слушай, не притворяйся тупее, чем ты есть. Отлично ведь разбираешься в земных метафорах. Лучше объясни, как я с такой рожей среди людей ходить буду. Я же теперь весь одна сплошная особая примета! На меня за километр пальцами показывать начнут!»

«Спокойствие. Это дома ты был бы приметой. В Носфере альбинизм — довольно частая мутация, белые волосы и кожа никого особо не удивляют. А вот привычный для твоего глаза негр вызвал бы настоящую панику».

«Повезло. Но волосы я всё равно подстригу, не хиппи всё-таки».

«Стриги-стриги… Отрастать они будут примерно за полторы секунды, так что работы тебе хватит надолго. А лучше бросай маяться дурью и учись управлять формой тела. Тогда проблем со внешностью не будет вообще».

Владимир хмыкнул. Ничего сверхчеловеческого он в себе пока не чувствовал, и поверить во все описанные Мечом мистические фокусы было сложновато. Перекрашенных волос ещё недостаточно, чтобы превратить человека в чудовище.

А чего тогда достаточно? Он сжал пальцами своё запястье, нащупывая пульс. Ни малейших признаков. Грудная клетка неподвижна. Признаки клинической смерти ничуть не мешали, даже не привлекали внимания. В этом было что-то обидное. Он считал, что смерть и воскрешение должны быть самыми значимыми в жизни человека, изменить его в корне, дать новое мироощущение… Неважно, лучшее или худшее, но другое. А тут всё воспринималось совершенно естественно, даже буднично.

С другой стороны, если изменилось восприятие, то сможешь ли ты заметить, что изменился сам? Может, так оно и происходит? Как человек не замечает, что дышит, так нечеловек не замечает, что превращается в монстра? Незаметно становишься сильнее… незаметно подчиняешь себе других… незаметно начинаешь от них питаться… незаметно убиваешь.

Он тряхнул головой, избавляясь от мрачных мыслей. Сейчас найдутся более важные дела, чем запугивать себя.

Встал, подошёл к сжавшемуся от страха пленнику. И остолбенел.

— Инна, — произнёс очень медленно, — это ты из него питалась?

В кресле, обхватив колени руками и прижавшись к ним головой, закрыв глаза, плакал мальчик лет десяти.

— Ты похитила ребёнка? Ты пила из него кровь?

Голос Владыки ледяным ветром прошёлся по внутренностям БТР-а, подхватил хрупкое тело девушки и швырнул его о переборку, как куклу. Глаза вспыхнули багровым огнём бездны, а по волосам заметалось северное сияние. Он стоял прямо, во весь двухметровый рост, но почему-то не упирался головой в потолок, словно внутреннее пространство машины разом расширилось.

— Воланд, — в ужасе прошептала вампирша, вжимаясь в пол, — что с тобой?

— Отвечай! — голос хлестнул, точно удар кнута. — Ты кормишься на детях?

— Да… — с трудом выдавила из себя она, — но только немного, ему бы не повредило! И привыкания не будет, я его усыпляла перед укусом, он даже не знал… Воланд, ну что я могла сделать?! Я же не похищала его, он сбежал от кого-то, сам ко мне жался, молил с собой забрать… А я должна была пить, чтобы себя контролировать, и тебя дождаться!

Гелла не лжёт. Никогда. Даже ради спасения своей жизни.

Как только Владимир осознал этот факт, гнев куда-то ушёл. Холодное сияние вокруг него угасло, пропало чувство силы и неуязвимости. Остался только твёрдый кристалл внутренней уверенности, решимости и готовности идти до конца.

— Если так, то почему мальчик дрожит? Что его настолько напугало?

— Не знаю, Воланд, честно, не знаю. Он прибежал ко мне очень испуганный, потом вроде успокоился, полдня с интересом за мной следил, даже в боевом облике видел — не боялся. А потом что-то увидел, или услышал… я не знаю… но стал вот таким… я его пыталась успокаивать, и словами, и лаской… но не помогает, а гипнозом я ещё не настолько владею, только движения могу контролировать, боль снять, или там сон навеять… но страх снимать — нет.

Он медленно кивнул.

— Извини. Второй раз за день тебя пугаю, потом прошу прощения. Если честно, это ведь я и виноват в том, что с ним случилось — болтался в посмертии, пока ты решала возникшие проблемы… А потом сам же за это ещё и наорал на тебя. Похоже, перевыполняю план по превращению в типичного средневекового тирана и самодура.

Инна немного успокоилась, вернувшись в человеческий облик. Робко улыбнулась.

— Знаешь, а ведь это совсем неплохо. Я-то привыкла бояться, переживу. А представь, какой ужас твой гнев вызовет у врагов? Тебе это трудно понять, Воланд, ты всегда был сам себе хозяин. А большинство моих знакомых тёмных только и мечтало, что о сильной руке над собой. Пусть иногда поколотит, но и защитить ведь сможет. Особенно быстро это понимаешь, когда твоя жизнь ничего не стоит.

Владимир кивнул. Сам он никогда не понимал подобного отношения к жизни, считал, что намного проще умереть свободным, чем позволить кому-то себя подчинить. Одно дело — выполнять приказы по работе, и совсем другое — признать кого-то выше себя в принципе. Это стоило ему больших проблем ещё в армии, только благодаря какому-то фантастическому везению строптивый «дух» сумел окончить службу живым, и даже не инвалидом. Но за свою жизнь он встречал немало людей, исповедовавших противоположный подход. И со временем научился их если и не понимать, то по крайней мере принимать, как должное. Если людям нравится, когда их направляют и защищают сверху, то они имеют полное право найти себе маленького или большого хозяина и провести жизнь под его твёрдым крылом. Главное, чтобы не тащили туда остальных, кто в управлении совсем не нуждается.

Но он никогда не думал, что подруга детства Гелла относится к людям (ну хорошо, к вампирам), способным так беззаветно и радостно отдать кому-то право решать за себя. Надо будет потом поговорить с ней на эту тему.

Он снова повернулся к маленькому пленнику. Осторожно коснулся плеча. Мальчишка дёрнулся, ещё больше сжавшись. Чёрт, работников милиции не учат вести себя с детьми… Он знал, как успокоить разбушевавшегося малолетнего хулигана, но здесь явно был не тот случай. Ещё немного, и парнишка свалится в обморок.

— Успокойся, — произнёс он на языке, который, казалось, знал всегда. — Мы не враги. Здесь никто не причинит тебе вреда.

Молчание. Всхлипывание.

«Пацан на грани психоза, — констатировал Меч. — Лучше отвяжись, пока он совсем с катушек не съехал».

«Ты знаешь, из-за чего это он так?»

«Естественно. Тоже мне задача. Белый Судия в состоянии драконьего гнева — это, знаешь ли, зрелище не для слабонервных. А если умножить на легенды, которые о тебе здесь несомненно ходят, да ещё добавить, что у мальчишки в недавнем прошлом какая-то сильная травма — тут сорваться проще простого. Мой совет — прибей, чтоб не мучился. Пользы от него ноль без палочки, магического дара нет, воина растить из такого слишком долго, для учёного или менестреля слишком туп… Сплошная обуза».

Очередной кровожадный совет Владимир пропустил мимо ушей. Похоже, со стилем мышления Меча пока ничего поделать было невозможно. А вот другая часть тирады его очень заинтересовала.

«Драконий гнев? Это что за штука?»

«Это состояние, в которое впадает каждый из Владык в моменты сильного потрясения, — голос Меча стал плавным и бесстрастным, словно цитировал учебник. — В этом режиме мозг отбрасывает этические ограничения, наложенные воспитанием, что позволяет принимать самые экстремальные и жестокие решения. Также выключается страх, угрызения совести, комплексы… в общем, всё, что мешает тебе действовать быстро и с размахом».

«Великолепно. То есть, выражаясь простыми словами, внутри меня прячется расчётливый маньяк-убийца, который будет вырываться наружу при каждом стрессе?»

«В точку! — злорадно хихикнул Меч. — И даже не один!»

Несколько секунд у него просто слов не находилось от возмущения. От перехода в боевой режим удерживал только вид заплаканного ребёнка.

«Раньше предупредить не мог, гадёныш?»

«Мог. Только на кой мне это надо было? Чтобы ты окончательно утонул в своей рефлексии?»

Владимир отошёл от мальчика и сел в соседнее кресло.

«Прибью. С особой жестокостью. Ты же меня специально провоцируешь, верно?»

«Совершенно верно, умница. Возьми с полки пирожок».

«Но зачем тебе это надо?!» — мысленно взвыл Хранитель.

«Ну, во-первых, я слишком соскучился по свежей крови и душам. А отнимать их без разрешения теперь не могу — слово дал. И во-вторых, в состоянии драконьего гнева Владыка легче всего постигает магию Предела».

«Мне следовало предположить. Идеальная система для воспитания бездушного тирана и массового убийцы, не так ли? Сила, как поощрение за безжалостность».

«Ты сегодня чертовски сообразителен».

«И ты думаешь, я позволю провести себя по этой тропинке?»

«А куда ж ты денешься, родной? Смерть, как ты уже убедился, не выход. Бездействие приведёт к той же смерти, только более мучительной».

«А если я просто сбегу из этого мира?»

«Побег — тоже трусость и предательство. Но главное, чтобы сбежать, тебе опять же придётся овладеть Пределом, хотя бы на начальных уровнях. Как видишь, я от тебя ничего не скрываю, хозяин», — последнее слово звучало подчёркнутой издевкой.

«Ладно. Посмотрим, кто посмеётся последним», — криво усмехнулся вампир.

Он встал и подошёл к пульту, положив руку на плечо Инне.

«Гроб» катился по холмистой местности, поросшей всё тем же проволочным кустарником. Впереди из тумана проступали снежные вершины, некоторые из которых курились струйками дыма.

— Действующие вулканы?

«Да. Горная цепь Эразо, один из малых хребтов Среднего Кольца. Непонятно, с чего она вдруг активизировалась, неужели опять геоманты пошаливают?»

«В прошлый раз здесь была сейсмически спокойная зона?»

«Как и во всём Носфере. Природных землетрясений здесь не может быть в принципе. Как и вулканов, дрейфа континентов, процессов горообразования… Разбудить землю можно только магией или очень мощной технологией. Полностью геологически пассивный мир».

«Ясно. И куда мы сейчас едем?»

«В горах есть несколько убежищ, непроницаемых для магического сканирования. Сделаем там временную базу, осмотримся… Если на полпути не перехватят».

«В кои веки услышал от тебя что-нибудь приятное. Передышка мне сейчас как воздух необходима. А то уже голова кругом идёт от всех этих событий».

— Гелла, ты же говорила, что не умеешь водить крупные машины?

— В одном из шкафов нашлась инструкция, — пояснила девушка. — А там я уже за пару суток пообвыклась немножко… Класс не покажу, но куда надо направить уже могу. Тем более, тут всё предельно просто сделано, да и гаишников на дорогах нет, а несколько столкновений со скалами нашей малышке повредить не смогли.

— Это хорошо. Давай я пока порулю, а ты усыпи мальчика. Если не можем его успокоить, то пусть по крайней мере спит.

— Думаешь, лучше кошмары во сне, чем страшная для него реальность? — с сомнением спросила вампирша, выбираясь из кресла.

— Не знаю. Но сны хотя бы забываются быстрее и не оставляют душевных травм.

Инна кивнула и направилась в заднюю часть салона. Владимир держал руль, продолжая изучать местность. Холмы становились всё выше, но кроме этого местность ни в чём не менялась. Та же красноватая поросль, те же бесконечные тучи и непонятные круги вместо солнца. И по-прежнему никаких признаков жизни.

«Температура воздуха постепенно повышается. Осторожнее и поглядывай на склоны — когда рядом вулкан, попасть под обвал проще простого».

«Ясно. Далеко до этого твоего убежища?»

«Полсотни километров ещё».

«Значит, ещё около часа ехать. Я минут пять отдохну, а потом задам тебе несколько вопросов».

«Лентяй. Вампиры не устают».

«Тела — может быть, но мне надо немного расслабить мозги. Слишком много новостей за такое короткое время. Кстати, о вампирах. Мне тоже понадобится пить кровь, как Гелле?»

«Не совсем. Ты — высшая форма вампира, совершенный хищник, — в голосе Меча слышалась явная гордость своим творением. — Энергией я тебя смогу снабдить, так что без еды не умрёшь, хотя и чувствовать себя будешь мерзко. Но чтобы поддерживать свою силу и не превратиться в развалину, тебе нужны все четыре вида пищи. Кровь, плоть, ментальная энергия, и главное — души».

«ЧТО?! — Владимир еле сдержался, чтобы от души не врезать по тормозам. — У тебя когда-нибудь закончатся мерзкие сюрпризы, сволочь?»

Артефакт довольно захихикал.

«Уж не раньше, чем у тебя исчезнет эта щепетильность».

«И ты всерьёз думаешь, что я буду убивать людей, высасывать их души, только чтобы немного подкрепиться?»

«А почему, собственно, нет? Это намного более приятная участь, чем медленно замерзать на Белых Равнинах. Несколько мгновений боли — и всё позади».

«Сейчас у тебя будет несколько мгновений боли и всё позади!»

«Слушай, — презрительно фыркнул Меч, — мне твои угрозы уже вот где сидят. Хочешь ломать — ломай, мне не впервой. А пугать любой идиот может».

Владимир хмыкнул.

«Что, предыдущих Хранителей ты тоже до белого каления доводил?»

«Разумеется. Работа у меня такая. Чего со мной только не творили… И об колено ломали, и в хранилища разные засовывали, и в космос выкидывали, и в огненные реки бросали… Вот только путём самоубийства от меня ещё сбежать не пробовали».

«Приятно хоть в чём-то быть первым».

Вернулась Инна, села в кресло рядом с водителем. Пару минут они молча смотрели на огненные вершины. Потом девушка заговорила:

— Я его накормила. Силой. Просто приказала его телу поглощать еду. Он же от всего отказывается, а сам худенький весь, вот-вот свалится. Потом усыпила.

— Ты правильно сделала. Сколько его можно держать во сне?

Она пожала плечами.

— Не знаю… в принципе, сколько угодно. Но думаю, более суток вредно… Надо же в туалет ходить и пить что-то…

— Значит, за это время надо найти с ним общий язык. Как-то вывести из этого ступора…

— Я не умею…

— Я знаю. Не переживай. Что-нибудь обязательно придумаем.

Она не очень уверенно кивнула. И вдруг прыснула, закрывая рот ладошкой.

— Знаешь, Воланд, я сейчас представила Мелькора и Саурона, которые впервые попали в Арду. И почему-то уверена, что Враг тогда сказал своему майару то же самое. «Не переживай, Горти. Что-нибудь обязательно придумаем»…

Глава 4

— Багровое небо, — прошептал умирающий, — багровое небо, белый свет… Нет, не надо, пожалуйста… Нет…

Валдор с силой вонзил когти ему в живот, перекачивая в тело драгоценную энергию.

— Говори, — прорычал он, оскалив клыки, — говори, сволочь! Что ты видишь? Не смей подыхать так быстро, слышишь?! Я потратил на тебя пять лет, а ты загибаешься в сотню секунд, как какой-то доходяга из задрипанного села! Держись!

Поздно. Магия утекала в никуда, она уже не могла поддерживать тело на грани жизни. Человек захрипел, на губах выступила кровавая пена. Лицо исказил предсмертный оскал, глаза остекленели, навсегда запечатлев ужас, который живым видеть не дано. Сердце последний раз дёрнулось и замерло навсегда.

Валдор в ярости выдрал комок внутренностей и швырнул его об стену. Бесполезно, всё бесполезно. Скоро будущее станет окончательно закрыто для их глаз. Обычные оракулы ослепли уже давно, ещё когда живы были люди, помнящие Последний Грех. Народные гадания держались дольше, но и они через несколько веков потеряли предсказательную силу, превратились в пустые суеверия. Но предсмертные видения специально подготовленных медиумов всё ещё считались безотказным, хотя и дорогим способом. Теперь начали подводить и они, всё меньше времени длилась вещая агония, всё меньше были отрезки времени, через которые удавалось заглянуть, и всё более смутными — сами картины увиденного.

Он обернулся к молчаливым рядам советников, наблюдавших за ритуалом.

— Что ж, господа, вы все слышали то же, что и я. Можете делать выводы. Видел ли оракул что-то важное, или это были обычные предсмертные кошмары?

Заговорила женщина в углу, имени которой он не знал.

— Только четыре слова имеют значение — белый свет и багровое небо. Первые два можно списать на видение Белой Равнины, куда уходил его дух.

— Равнина не светится, — возразил Гарвин, пожилой советник, посвятивший не один год исследованиям потусторонья. — Она тёмная, и лёд еле видно.

— Пожалуй, — неохотно согласилась женщина, — но светиться белым может многое, вряд ли эти слова дадут нам какой-то полезный намёк. Меня гораздо больше заботит багровое небо. Кто-нибудь видел в жизни что-то похожее?

— Во время некоторых извержений так бывает, — предположил какой-то молодой заклинатель. — Тучи дыма плывут низко, а вулкан их снизу подсвечивает красным.

Валдор почесал когтем за ухом.

— Извержение — это хорошо. Но не думаю, что Вильберг испугался бы вулкана. Он был храбрым и опытным человеком, но увиденное заставило его в ужасе молить о пощаде… Нет… это что-то большее…

— Я поищу в книгах упоминания о багровых небесах, — предложила Нара, библиотекарь Храма. — По-моему, я где-то встречала что-то подобное.

— Не нужно, — раздался в помещении низкий рычащий голос, и все присутствующие разом содрогнулись. — Слабая же у вас память, ничтожества, если забыли такое знамение. Ладно бы люди, у смертных память не может быть долгой, но от вампиров я ждал большего.

Эйменос, бессменный и бессмертный верховный жрец, медленно прошёлся вдоль рядов замерших служителей. Длинные когти ног вспарывали базальтовые плиты, судорожно сжимаясь, хвост бешено хлестал чешуйчатые бока. По всему телу демона метался огонь. Он даже расправил крылья, чего на памяти долгожителей не случалось уже многие столетия. Тьма в глазах иерарха бурлила двумя бездонными провалами.

— Тупицы, чему я только учил вас без малого десять веков?! Багровые небеса — знак Последнего Суда! ЕГО Суда.

Крылья с грохотом ударили по воздуху, подняв небольшой ураган.

— Сбылось то, о чём мы все мечтали так давно! Скоро каждый из нас сумеет сам искупить Последний Грех! ОН уже здесь, или скоро будет здесь! И никому в этом проклятом мире не будет пощады! Ликуйте же!

Жрец медленно сложил крылья и наклонил рогатую голову, символически подставляя её под карающий Меч. Но совсем скоро (по времени бессмертных покровителей, во всяком случае) символ станет реальностью! Все собравшиеся в помещении повторили его жест. Затем Эйменос столь же медленно встал и направился в свои покои.

— Великий, — осмелился окликнуть кто-то из толпы, — разве вы не возьмёте искупительную жертву, как обычно?

Демон расхохотался, ударом хвоста переломив ближайшую колонну Храма.

— Ах, глупцы, глупцы… Неужели никто из вас до сих пор не понял? С приходом Владыки во всех наших ритуалах больше нет смысла! Только ОН теперь имеет право судить и карать!

Он щелчком когтей подозвал к себе гонца.

— Передай нашим служителям во всех землях — пусть перестанут убивать для развлечения или в порыве священного гнева. Лишь тех позволено упокоить, кто будет препятствовать нашим планам. Все остальные живущие и не-мёртвые должны дождаться Последнего Суда.

— Эй! Ты куда нас направляешь?!

Владимир ударил по тормозам, ошеломлённо глядя на сплошные заросли красной колючки, которыми поросла дорога. Нет, ну сам кустарник понять ещё можно, неплохое средство для маскировки предполагаемого укрытия, да и проехать по нему, как выяснилось, БТР вполне мог. Но преодолев десяток метров по сплошному переплетению красных лоз, машина должна была упереться в гладкую вертикальную скалу!

«Тебе же было сказано — в убежище».

«Это, по-твоему, убежище? Тут что, какой-то потайной ход есть?»

«В некотором смысле. Только надо ещё суметь с ним договориться».

«С кем — с ним?!»

В этот момент поверхность потемнела, и из неё высунулось…

Владимир точно не знал, как это назвать. Длинная чёрная кишка, невероятно гибкая и поглощающая весь падавший на неё свет. Казалось, создание не имело определённых габаритов — оно несколько раз в секунду меняло то длину, то диаметр, раздуваясь и опадая, вытягиваясь на сотни метров и сокращаясь до небольшой змейки… Скручивалось и извивалось, выплясывая какой-то безумный танец, вырисовывая в воздухе странные иероглифы…

«Что это, чёрт возьми?»

«Камнеходец, иначе называемый проницателем. Единственное существо, способное пройти насквозь сто метров камня, непроницаемого для магических воздействий, не разрушая его. Он и есть проход в склеп, своеобразный паромщик между поверхностью и внутренними помещениями. И он же — охранник от нежелательных посетителей. Я не знаю точно, создали строители убежищ эти существа, или же просто нашли их где-то… Но до строительства в Носфере такого не водилось».

«Твою мать. Только летучих червяков нам не хватало. Он не опасен?»

«Очень опасен. Но достаточно умён, чтобы не связываться с Владыкой Предела. Проблема в том, что если ты не сумеешь с ним договориться, он скорее всего обидится и уйдёт куда-нибудь внутрь горы. Хрен потом достанешь, придётся тащиться к следующему склепу, и пробовать с другим проницателем».

«Великолепно. Я вообще-то не очень умелый дипломат. И как с ним разговаривать?»

Червеобразное существо спиралью завилось вокруг «Гроба на колёсиках», идя пульсациями по всей длине и пытаясь поймать собственный хвост.

«Желательно — вежливо. Ну, хотя бы не матом. На самом деле я не знаю точно, предыдущим Хранителям подобную задачку решать не приходилось».

«Тогда почему ты решил, что у нас получится?»

«Потому что иногда простые путники, не имевшие никаких особых талантов, умудрялись уговорить проницателя спрятать их в убежище, а спустя несколько дней доставить на поверхность живыми и невредимыми. Так что это не должно быть слишком уж сложной задачей».

«А что происходило с теми, кому уговорить не удавалось?» — поинтересовался Владимир, уже предчувствуя ответ.

«Разумеется, червь их убивал. Но как я уже сказал, нам подобное не угрожает».

Легко Мечу рассуждать, он, похоже, вообще неуязвимый. Выглядела чёрная штуковина как раз весьма угрожающе. Сейчас она, казалось, с любопытством «обнюхивала» колёса БТР-а.

«Чем он атакует, хотя бы?»

«Тем же, чем и транспортирует. Заглатывает и ныряет в скалу. Только выбрасывает наружу не в склепе, а прямо в толще камня. Человек задыхается почти сразу, вампир спустя какое-то время загибается от голода. Тебе ни то ни другое не грозит, через пару столетий выберешься наружу».

«Спасибо за ободрение. А чего так сложно? Я думал — как змея, удушит, или там головой насквозь пробьёт…»

Меч хихикнул.

«Он бы и рад, да не может. Видишь ли, проницатели — очень специфическая форма жизни. Они реальны и осязаемы только изнутри. Снаружи — это нематериальный фантом, образ, за которым ничего не стоит. Ты можешь сквозь него руку просунуть и ничего не почувствовать. Благодаря этому они и проходят любые преграды без сопротивления».

«А ты сам-то его поразить можешь?»

«В руках мага — могу. Так — нет. Механических ранений он не получает по той же причине, а крови или души, которые можно выпить, у него нет».

Владимир тяжело вздохнул, кивнул Гелле и пошёл к выходу. На полпути остановился и осмотрел помещение.

«Меч! А ты, собственно, где? Что-то я тебя в последнее время не вижу…»

«Ну ещё бы ты видел! Я, родной, внутри тебя сейчас нахожусь».

Владимир невольно осмотрел собственное тело, прислушался к ощущениям. Никаких признаков костистого артефакта внутри он не чувствовал. Но не верить Мечу повода ещё не было — хотя его спутник и вёл себя порой неадекватно, но не солгал ещё ни разу. Или, по крайней мере, его не удавалось на этом поймать.

«Когда же ты туда попасть успел? И как?»

«Обычно, как всегда! Как иначе я тебя поднять мог, интересно, и тело перестроить? Пока ты там на скале дохлым валялся, я сказал Инне, чтобы подняла меня и воткнула тебе в сердце. Ну а дальше уже пошёл обычный симбиоз с Хранителем, как всегда».

«Но почему я тебя не чувствую? Ты ж, зараза, длинный… Да и вообще, посторонние предметы в теле не способствуют хорошей физической форме, насколько мне известно».

«Сам ты посторонний! Я тебе уже объяснял, драк побери: мы с тобой — части единого целого! Как детали конструктора! Ну а если тебя интересует механическая сторона дела, то в телах живых Хранителей я размещался при помощи магии совмещённых пространств».

Владимир не стал требовать разъяснения, что это такое. Одним непонятным словом больше пока будет, потом разберёмся.

«А… хм… в мёртвых?»

«В неупокоенных телах я присутствую физически, они достаточно пластичны и выносливы для этого. В данный момент распределение следующее — гарда находится в твоей левой руке и плече, сегменты лезвия в брюшной полости, груди и спине, окончание рукояти замещает верхнюю часть позвоночника, острие — в правой ладони, а „яблоко“ — в мозгу».

Хранитель так и осел на ближайшее кресло. Машинально потрогал живот — вместо обычного мышечного слоя под кожей прощупывались твёрдые шипастые пластины. Подкожная броня — это, конечно, полезно, но живая и говорящая?! А уж иметь дополнительный череп внутри собственного — такое ни одному фанату пирсинга не снилось. Интересно, как он умудряется не нарушать работу мозга? Хотя кто знает, на каких принципах работает мышление вампиров… Может, у них голова для красоты только…

«Ага, а ещё они в неё едят… то есть в данном случае пьют» — развеселился Меч.

«Ничего себе расселся, гад! И что, теперь всегда там будешь находиться?»

«Зачем? Это мои привычные ножны, но постоянно в них сидеть я не намерен. Любая часть меня может за сотые доли секунды переместиться в любую часть твоего тела, или выйти наружу».

«За сотые доли?! Ты же мне всё там порвёшь похлеще очереди разрывных пуль!»

«А как же! Обязательно порву! В лоскуты, в клочья! — похоже, Меч такая перспектива изрядно повеселила. — Ну ладно, не расстраивайся — у вампиров всё хорошо заживает, а конкретно у тебя те повреждения, что я оставлю, заживут почти так же быстро, как и образуются».

В ту же секунду в животе словно что-то взорвалось. Пластины вылетели наружу, разорвав кожу и обнажив внутренности, завертелись в воздухе вокруг Хранителя бешеной каруселью, затем нырнули обратно, и устроили чехарду уже в его теле, перемешивая плоть и кровь, как взбесившийся миксер. Боли почти не было, видимых ран — тоже, но назвать этот процесс приятным мог разве что отъявленный мазохист. Владимир к таким не принадлежал.

«Ты что делаешь, сволочь?! — взвыл вампир, хватаясь за живот руками, и пытаясь остановить сумасшедшее движение внутри. — Совсем охренел?!»

«Расслабься. Маленькая проверка новых ножен на выносливость. Зато теперь ты сам убедился, что с регенерацией всё в порядке и необратимый вред от моего перемещения тебе не грозит».

«Скотина же ты, — устало выдохнул Владимир, — ладно, кончай фигнёй страдать. Где там твой червяк? Ещё не смылся, пока ты свои дурацкие фокусы показывал?»

«Не-а, он терпеливый. Ещё минимум часа два вокруг машины крутиться будет, если мы ему не покажемся».

«Не будем заставлять его столько ждать. Пошли».

Выходя, Хранитель посмотрел на своё тело. То, что на животе никаких следов случившегося катаклизма не осталось, его не удивило — Меч предупреждал насчёт регенерации, да и сам он чувствовал. А вот то, что майка, разлетевшаяся перед этим в клочья, была совершенно целой, а волокна ветровки срастались на глазах, затягивая прореху…

И кстати! До него только сейчас дошло — несмотря на почти тридцать сантиметров дополнительного роста, всё, что он надел перед выходом из родного мира, сидело как влитое. Хотя гардероба для двухметровых дылд Владимир у себя дома отродясь не держал.

«Эээ… Я не очень понял. Одежда что, тоже регенерирует?!»

«А то как же! Ещё не хватало, чтобы после десятка обстрелов или схваток на мечах Владыка был вынужден голым ходить! Само собой, всё, что ты надеваешь, становится частью тебя, восстанавливается и трансформируется вместе с твоим телом. Хотя это любой высший вампир может, так что гордиться тут особо нечем. Вот когда ты дойдёшь до уровня настоящего вампиризма Предела…»

«Знаю, знаю, слышали уже. Для этого нужно всего лишь окончательно свихнуться и зарезать пару миллионов невинных людей. Спасибо, мне и так пока совсем неплохо».

Меч пробормотал что-то о неблагодарных и недалёких ханжах, после чего заткнулся. И на том спасибо. Владимир откинул крышку люка и высунулся из «Гроба» по пояс.

В следующую секунду что-то чёрное, гибкое, упругое, как резина, и прочное, как сталь, вихрем налетело на него, спеленало по рукам и ногам, и швырнуло вниз, подобно скоростному лифту.

Полёт продолжался около двух секунд, потом в глаза снова ударил свет, даже более яркий, чем пасмурное небо Носфера. Упругая сила, сжимавшая всё тело, исчезла, и Владимир понял, что падает с приличной высоты на каменный пол. Он инстинктивно сгруппировался и попытался смягчить удар. Всё равно, приложило довольно солидно, но вроде бы ничего себе не сломал. Он как можно скорее вскочил и осмотрелся.

Это место больше всего напоминало ангар. Длиной около трёхсот метров, в высоту — что-то под сорок в верхней точке. И форма похожая — половинка цилиндра. Только потолок не металлический и не пластиковый — каменный. Источником света служили белые шары, развешенные под потолком примерно через каждые десять метров.

Один конец помещения (тот, где он выпал) был совершенно чист, в другом же расположилось нечто вроде небольшого леска. Звенел ручей, неведомо откуда идущий, а возле крошечного озерца расположились четыре палатки.

«Меч, что случилось?!»

«Очень странно. Мы в убежище. Почему-то проницатель не стал пытать нас вопросами, а сразу доставил, куда следовало. Почему его нрав так изменился?»

«Понятно, что в убежище! Что там с Инной, с ребёнком?»

«Не знаю. Пока что стены склепа непроницаемы и для моих чувств. А вот у нас встреча».

Из средней палатки вылез довольно высокий статный мужчина, и медленно, соблюдая осторожность, направился к пришельцу.

— Новенький? Ничего не сломал?

— Я о том же подумал, когда падал, — улыбнулся Владимир. — Но, как видите, повезло.

— Повезло, — улыбнулся мужчина. — Впрочем, это не имеет особого значения — будь ты живым, я бы тебя быстро исцелил, а у вас, пьющих кровь, всё и так быстро заживает. Зачем ты рискнул приблизиться к проницателю? Случайно, или бежал от кого?

— Прятался, — честно сообщил милиционер. — Я ещё недостаточно тут осмотрелся — не хотел попадать на глаза кому попало.

— А, так ты из другого мира, — понимающе кивнул новый знакомый. — Сочувствую. Не повезло тебе, вампир. Ты попался в ловушку внутри ловушки. И в обе, подозреваю, по незнанию?

— О чём вы говорите? — насторожился Владимир, внимательно следя за человеком.

Тот вздохнул.

— Да пошли, поговорим. Всё равно, спешить некуда. Тебя как зовут, кстати?

— Владимир, можно просто Володя…

— Ого, — удивился мужчина, — ты знаешь, что твоё имя вызывает вибрации силы, даже без перевода? Оно имеет какой-то смысл на твоём родном языке?

— Эээ… Да, — слегка смутился Хранитель, — оно произошло от слов «владеть» и «мир».

Бородатый аж присвистнул.

— Тогда ясно… смелые же у тебя родители были, такое имя давать. Или это не полученное при рождении?

Гость слегка пожал плечами.

— У меня на родине не придавали особого значения именам.

— Очень неосторожно с их стороны, — покачал головой мужчина, — видимо, или магическая традиция твоей вселенной очень сильно отличалась, или у вас просто не было достаточно сильных колдунов, чтобы ощутить связанные с именем искажения энергии. У нас стараются мирным гражданам давать нейтральные имена, без смыслов, а маги после инициации берут себе такие имена, чтобы фокусировать силу. Меня вот зовут Галан.

«Умиротворяющий», — тут же подсказала значение новая языковая память.

— Ой, извини, я совсем заболтался, — смущённо улыбнулся собеседник, — немного увлёкся, тридцать лет всё-таки не видел свежего лица. Давай пройдём в наш маленький лагерь, и там мы сможем поговорить не торопясь, в более уютной обстановке.

— Понимаете, уважаемый, я бы не против с вами поговорить, но у меня небольшая проблема… Там, снаружи, осталась моя подруга, и я очень за неё волнуюсь.

Галан глубоко вздохнул.

— Сочувствую тебе, Володя, если разрешишь так называть. Но ни ты, ни я, ничего в этом отношении сделать не можем. Если твоя подруга останется там ещё некоторое время, червь притащит и её. Если же она уйдёт — придётся смириться, и радоваться, что она не попала в ловушку вместе с нами.

— Ловушку? О какой ловушке вы постоянно говорите?

— Ты вообще знаешь, что такое проницатель и что он делает?

— Мне говорили, что он пропускает в убежище тех, кто сумеет с ним договориться, и убивает остальных.

— Да и нет. Раньше он так и делал. Но в последние столетия его поведение изменилось. Теперь он доставляет сюда всех, кто осмелится подойти. А вот обратно — никого и никогда.

Владимир аж присел.

«Твою мать! Меч! Ты в курсе вообще, что это за фокусы?!»

Голос в голове раздался не сразу.

«Я в таком же недоумении, как и ты. Восемь тысяч лет эти зверюги служили совершенно исправно, убежища считались почти столь же надёжными, как я… Никому даже в голову не могло прийти подобное извращение — всех внутрь, никого наружу… Блин. Ты не возражаешь, если я через тебя задам пару вопросов этому типу?»

«Говори, а я повторю вслух».

— Как давно примерно изменилось его поведение?

— Точно не знаю, хроник никто не вёл. Самый старый скелет, который я здесь нашёл, имел возраст около девяти веков.

— Он что-нибудь говорил, почему так поступает?

— Частично. Ему нужно, чтобы мы пытались выбраться. Ему нравится наблюдать за попытками узников. Но в чём смысл подобных опытов, он объяснять отказывается. Странно, что до сих пор не поговорил с тобой — обычно он даёт «вводную» каждому новенькому, объясняя, что выход надо искать самостоятельно.

— Ты пробовал? — Хранитель сам не заметил, как перешёл на «ты», механически повторив реплику Меча. Слишком уж прямодушен и дружелюбен был новый знакомый, чтобы общаться с ним холодно-отстранённо.

— Конечно, и не раз. Хотя в принципе, не особо старался… До меня здесь были более могущественные и фанатичные колдуны, тратившие все силы, чтобы вырваться. Но и они не справились, я находил их дневники. Так что последние лет двадцать я бросил эти попытки, и бросил все силы на обустройство. В некотором роде, мне здесь даже лучше, чем там.

— В склепе лучше, чем на свободе?

— Там, снаружи, я был магом жизни… последним из друидов, насколько мне известно. Но всё, что я мог — заговорить пару семян или вылечить небольшую болячку. Здесь, в убежище, моя сила возросла в сотни раз. Ты же видишь — я создал этот лес, дающий нам жизнь, и ничуть не состарился за три десятка лет. Мои товарищи по несчастью тоже здоровы, молоды и полны сил. Да и опасностей здесь нет никаких. Выбраться наружу, чтобы вскоре умереть от руки какого-то проходимца, от голода или старости? Не знаю… возможно, я и пошёл бы на это, если бы имел возможность, но тратить все силы, чтобы биться головой об стену, я не хочу.

Владимир кивнул.

— Разумная точка зрения. А если кто-то из новых пленников окажется недружелюбным? У тебя есть чем защититься?

Галан усмехнулся себе в бороду.

— Если ты намекаешь на себя, вампир, то тебе нет причин нападать. Любой из нас будет рад угостить тебя кровью, моя магия позволяет восстановить потери сил от укуса за пару минут. Если же принесёт кого-то действительно жестокого, убивающего ради удовольствия, а не по нужде, то у меня в арсенале ещё осталось несколько боевых заклинаний… Будем надеяться, что этого хватит.

— Ты говоришь, что не один тут. Но где твои товарищи по несчастью, я никого не вижу?

— Прячутся. Как раз на случай, если новенький решит всех убить. Они не так хорошо умеют себя защитить, как я… Берегись!

На потолке проступило уже знакомое чёрное пятно. Стремительно расширившись, оно выплюнуло из себя длинную коробку с колёсами… Бронированную машину в камуфляжной раскраске…

Друид невероятно проворным для такого возраста кошачьим движением ушёл в сторону, вскидывая посох. Но предпринять ничего не успел — длительное отсутствие практики отучило его от мгновенной концентрации магических сил, в убежище уже давно никому не приходилось никуда спешить. Навершие посоха только начало разгораться зеленоватым сиянием, когда брошенный предмет достиг земли.

А вот Владимир откровенно сглупил. Вместо того, чтобы тоже уклониться, он, как напуганный ребёнок, вскинул руки над головой, пытаясь защититься от падавшей прямо на голову громадины. Как-то удивительно чётко, хоть и с опозданием, разум воссоздал картину того, что случится через доли секунды. Хруст костей, брызги крови… Ругань Меча, естественно, а как же без неё. Машина, даже не заметив раздавленной букашки-человека, с грохотом падает на передние колёса, затем на задние, подпрыгивает, и наконец замирает — слегка покореженная, но внешне почти невредимая.

Ничего подобного.

Бронеплита мягко, почти ласково, ткнулась в ладони. Массивное тело слегка прижало неожиданную преграду, заставило её согнуться, затем спружинило и закачалось, теряя инерцию. Наконец, успокоилось и легло на опору мёртвым грузом.

Несколько секунд Владимир просто не мог понять, что произошло, и где, собственно, боль. Потом до него медленно стало доходить, что он только что сотворил.

Поймал.

Двадцать с лишним тонн.

С высоты почти в тридцать метров.

Голыми руками.

Это уже не просто за пределами человеческих возможностей. Это больше, чем просто огромная физическая сила вампиров. Это что-то из разряда дурных комиксов или голливудских боевиков. Эффектное, но не имеющее никакого отношения к реальности и здравому смыслу. Здравствуй, Супермен, привет, Невероятный Халк. Познакомьтесь с новым коллегой. А заодно проводите в последний путь его крышу.

Он посмотрел на свои руки. Те по-прежнему чувствовали солидную, но вовсе не мучительную нагрузку. Килограмм двадцать — оценил бы он такое усилие в прежней, смертной жизни.

Вампир очень медленно и осторожно присел. Отклонил вес назад, позволяя машине встать на последнюю пару колёс. Потом выполз из-под неё, перебирая ладонями по днищу, и столь же осторожно опустил нос.

— Сильно, — с уважением погладил бороду Галан. — У тебя в мире все вампиры так могут?

— Не думаю. Вообще-то, минуту назад я и сам не подозревал, что могу… — признался Хранитель.

Из броневика осторожно выглянула Инна.

— Воланд? Ты цел? Я уже за тебя немного нервничала.

— Как видишь. Что с мальчишкой, ничего не сломал при падении?

— Нет, я его к креслу пристегнула, а тут хорошая система амортизаторов. Кто это?

— Знакомьтесь. Инна, моя спутница и лучшая подруга, вампир. Галан, местный житель, маг-друид.

— Очень приятно, — немного ошарашенно пробормотал «местный житель», поклонившись девушке. — Вас там внутри ещё много?

— Только один нечаянный пассажир. Но это ребёнок, крайне испереживавшийся за последнее время. Я не хочу напрягать его ещё больше, так что пусть пока поспит.

От быстрого переключения с русского языка на носферский и обратно у Владимира слегка закружилась голова — разум ещё не до конца слился с языковой маской, и чтобы «сменить режим» требовалось небольшое усилие.

— Он из этого мира? — уточнил маг.

— Да, прибился к нам пару дней назад…

— Тогда, возможно, я сумею его успокоить. Вы можете по незнанию сделать что-то, пугающее для него. А я в своё время любил работать с детьми, и кажется, у меня неплохо получалось.

— Буду очень благодарен, — с облегчением кивнул Владимир. — Займётесь им сразу, или сначала познакомимся с твоими друзьями?

Друид немного виновато развёл руками.

— Я бы всё-таки хотел для начала осмотреть ребёнка. Во-первых, он может нуждаться в помощи целителя, а во-вторых… я ещё не до конца убедился, что вы с девушкой безопасны для остальных жителей убежища.

Хранитель кивнул, признавая разумность такого решения, и дал Инне знак вытащить мальчика из машины.

— Ты мне потом объяснишь, что тут происходит? — поинтересовалась вампирша, ныряя в люк.

— Обязательно. Хотя я сам ещё далеко не всё знаю.

Они расстелили одеяло на каменном полу убежища и уложили на него ребёнка. Галан внимательно осмотрел спящего. Короткие светлые волосы, войлочные штаны и курточка, изрядно запачканные и порванные кое-где, босые ноги, измождённое личико, на котором даже во сне оставался отпечаток испуга… Мальчику было лет девять-десять, но из-за худобы и небольшого роста он выглядел младше. Судя по всему, детство ему досталось далеко не безоблачное.

— Сейчас во внешнем мире большинство детей выглядят так… если не хуже, — вздохнул друид. — Я сам, до того как сюда попал, немногим отличался от скелета… Нет, телесно мальчик в порядке, не считая нескольких синяков и ссадин. Голодный, конечно, но это мы быстро поправим, моя маленькая роща будет счастлива его угостить. А вот душа его ранена изрядно… Излечить её сможет только время, но это лишь в том случае, если устранена причина травмы. Нужно узнать, что его так напугало.

— Вы можете?

— Без пробуждения — нет. К сожалению, чтение памяти в мои умения не входит. Нужно его разбудить и поговорить.

Владимир кивнул Гелле. Та чуть коснулась двумя пальцами лба мальчика.

Свиру снился сон. Очень страшный сон. Будто охотничий отряд Багровых Огней пришёл в его деревню и убил всех. Свир успел сбежать, и встретил в трёх днях пути от деревни странную восьмиколёсную телегу без лошадей. В телеге ехали человек и вампирша. Человек вышел, и сразу убил себя. А вампирша взяла Свира с собой, покормиться, и даже позаботилась о нём немножко. Но потом она подошла к трупу человека, и воткнула ему в сердце Тот Самый Меч!

Ерунда какая. Где же это видано, чтобы вампиры, пусть и из другого мира, заботились о людях? Воскресители, конечно, убивать бы не стали, но и доброты (более той, что необходима для выживания двуногой дичи) от них не дождёшься. И как мог Свир сразу узнать, что Меч — Тот Самый, если в жизни его не видел, даже на картинках? Но во сне часто бывает, что ты уверен в самых странных и нелепых вещах.

Меч нырнул в тело, как в воду, хотя ему там просто негде было поместиться. Меч был длинным, а человек — среднего роста. И тут человек внезапно удлинился, словно его распёрло изнутри, его тело и волосы побелели, а губы окрасились кровью. И даже во сне у Свира замерло сердце, потому что хотя он и был маленьким, ленивым и необразованным, но не узнать в таких обстоятельствах Белого Судию мог разве что деревенский дурачок Бера, не знающий, сколько пальцев у него на руке.

Ну конечно, Свир попытался сбежать, что он, совсем глупый, что ли? Только от вампира не больно-то побегаешь. Тем более, когда крышка, служившая адской повозке дверью, заперта. Некуда там бежать, сиди и жди, пока Он встанет и устроит тебе… что именно устроит, мальчик не был уверен, но что это очень плохо и больно — не сомневался ни капельки.

Но вот Судия уже возродился, как не-мёртвый, а страшное всё не наступало и не наступало… И может быть, ожидание было хуже даже самого наказания, потому что ужасы, которые человек выдумывает себе сам, гораздо страшнее всего, что существует в мире… Может, в этом и состоял приговор для Свира? Вечно дрожать и ждать? Что угодно, только не это…

Потом на него наконец спустилось милосердное забвение, и вот теперь он наконец сумел проснуться. Добрый на вид дедушка (наверно, приглашённый целитель) улыбнулся ему, поглаживая бороду.

— Что случилось, сынок? Что ты так дёргался и кричал во сне? Не переживай, всё позади и ты у друзей.

Свир всхлипнул и уже хотел прижаться к доброму дедку, чтобы тепло его рук окончательно прогнало кошмар. Говорят, увидеть во сне Судию — к скорой смерти. Но это неправда, особенно, если хороший целитель рядом. Вон, мать рассказывала — Маркас из её деревни Его в пьяном бреду аж два раза видел. Ничего, ещё лет десять протянул, пока вусмерть не спился. Правда, старики говорили, что не Белый Судия то был, а простая белая горячка…

И в этот момент целитель слегка повернулся, ровно настолько, чтобы за его плечом Свир увидел… Стальная коробка на восьми колёсах, адская колесница Судии! Но этого не может быть, она же только приснилась! Если нет, значит… Мама и вся семья… Это было взаправду… И Он уже здесь…

Свир испустил тонкий крик смертельно раненного зверька. Но сейчас он не мог себе позволить снова рухнуть в спасительный обморок. Он должен был обязательно предупредить доброго дедушку. Тот был слишком человечен, чтобы принять его за одного из слуг Судии. Значит, он должен знать правду, пока ещё не поздно.

Сжимая в кулачке мягкую ткань, на которой сидел, Свир другой рукой изо всех сил ухватился за рукав целителя, и подтянувшись поближе, прошептал ему:

— Бегите! Белый Судия пришёл!

И уже проваливаясь в беспамятство, Свир успел увидеть, как лицо пожилого мужчины озарилось пониманием. Главное было сказано, и ему поверили. Радость выполненного долга на мгновение затмила даже страх, и на бледном лице упавшего в обморок мальчика застыла слабая, совершенно не подходящая к случаю улыбка.

Он уже не видел, как понимание на лице друида сменяется полным отчаянием. Как солидное лицо человека средних лет мгновенно стареет, превращаясь в иссохшую маску. Как верхушка жезла наливается ядовитым зеленоватым сиянием. Как Галан с пустыми глазами вонзает жезл себе в грудь, и в тот же миг его тело рассыпается грудой листьев, веточек, травинок, древесной коры, почек и цветов… И совсем чуть-чуть — плесени и червячков. Видно, мало гнили было в этом человеке.

Когда, выскочив из-за машины, вампиры подбежали к бессознательному телу мальчика, всё уже было кончено.

— Почему? — растерянно спросил Владимир, глядя на то, что минуту назад было живым и улыбающимся друидом, а теперь уже активно прорастало в каменном полу новым оазисом жизни.

Помог дедуля, нечего сказать. Мага, конечно, было жаль, но гораздо сильнее была злость на его странный и нелепый поступок, который оставил Хранителя без единственного источника информации.

«Меч! Какого хрена он это сделал? Ты понимаешь вообще, что произошло? Сидели, беседовали… Он что, специально отослал нас за машину, чтобы без помех убить себя?»

Голос в голове презрительно хмыкнул.

«Приблизительно такой же вопрос я задавал, лёжа на твоём трупе три дня назад. Интересные у тебя стандарты, хозяин. Как самому сбегать на Белую Равнину, так он герой, а как другой тем же путём удрал — так сразу какого хрена…»

«Хоть сейчас не издевайся… Я тебя серьёзно спрашиваю. Ты имеешь представление, с чего он вдруг так поспешно решил умереть?»

«А уши у тебя вообще есть, интересно? По-моему, ты слышал то же, что и я. Старый дурак покончил с собой сразу после того, как мальчишка сказал ему про Белого Судию, то есть тебя. Видимо, слишком много грехов имел на душе, чтобы осмелиться перед Владыкой предстать».

«Да не интересуют меня сейчас его грехи! Мне помощь его нужна была, а судьёй ему пусть совесть будет!»

«А ты что, ещё не понял? Ты и есть совесть этого мира, родной! Больная совесть, глухая, слепая… но другой здесь нет, и не предвидится. Белый Судия — местное божество Смерти и Справедливости. Единственный, кто может и хочет навести хоть какое-то подобие порядка».

«Блин! Да не собираюсь я никого судить!»

Меч фыркнул.

«Соберёшься. Это у тебя тоже в подкорке прописано. Все Хранители были помешаны на правосудии, тем или иным образом. А иначе с какой радости ты бы в милицию попёрся, в современной-то России?»

Владимир почесал в затылке. Да уж, уел его Меч. Действительно, с учётом мизерной зарплаты, полного отсутствия уважения в обществе и огромной опасности для жизни, идти на такую работу неглупому парню с высшим образованием было нелепо. Все родственники и знакомые только пальцем у виска крутили, узнав, где Белов собрался делать карьеру. И единственным его мотивом было отчаянное желание хоть немного уменьшить хаос и беспредел, захлестнувшие страну.

«А теперь учти, что по сравнению с Носфером в большинство периодов его истории, постперестроечная Россия — милое и уютное место. А сейчас, как мне подсказывает чутьё, дела ещё хуже, чем в прошлые визиты. Всё ещё не хочешь ни во что вмешиваться?»

«Да пойми ты, одно дело скрутить пару воров, другое — судить каждого встречного и поперечного! Тот, кто единолично берёт правосудие в свои руки, очень скоро становится маньяком, хуже чем те, с кем он борется! А что может наделать маньяк с силами Владыки — ты лучше меня знаешь».

«Интересно, а как ты собираешься судить не единолично? — ехидно поинтересовался клинок. — Созвать судейскую коллегию? Или провести всенародный референдум и установить конституцию?»

«Ну и чем такая плохая идея? Что, никто до сих пор не пытался?»

«Конечно нет, кретин! Это средневековый мир, если ты ещё не понял. Кого ты собрался допускать к управлению, интересно знать? Сиволапых мужиков? Озверевших от крови феодалов? Думающих только о лишней монетке купцов? Надутых от осознания своей богоизбранности монархов? Помешанных на силе и контроле магов? Ну давай-давай, привлекай… Я даже помогу, интересно посмотреть будет. Ох и насоветуют они тебе… Кровавая банька получится на славу, давно я так не гулял… Правда, потом мир придётся населять заново, ну это пустяки, не в первый раз…»

«Заткнись!»

Меч замолчал, но продолжал хихикать где-то на периферии сознания. Мысль ему явно понравилась. Владимир опустил руки и молча смотрел, как по серо-белому полу убежища расползаются зелёные ростки…

Глава 5

Гравесы — самые быстрые верховые животные во всём Носфере. Эти трёхметровые насекомые, похожие на помесь паука и стрекозы, легко обгоняют звук, несмотря на кажущуюся неуклюжесть. Но чтобы преодолеть почти треть Среднего Кольца, даже им понадобилось около двадцати часов. Поэтому поисковая группа Братства провела весь путь, как на иголках, ежеминутно поёрзывая от нетерпения. У живых всадников кровь кипела от адреналина, страх мешался с предвкушением величайшего трофея за последнюю эпоху. От этого их не-мёртвые спутники только зубами скрипели: подобный коктейль эмоций для вампира — всё равно, что запах роскошного обеда для голодного человека. Но на своих кормиться нельзя, а о том, чтобы приземлиться и перекусить каким-нибудь встречным, в данной ситуации никто даже не заикался.

Поэтому, когда сумасшедшая гонка в серой пелене подходила к концу, все её участники были вполне готовы разорвать любого противника на части с особой жестокостью. И как раз в этот момент (ну как специально выбирали) на груди у Вантары засветился амулет связи. Старик сплюнул, предчувствуя нехорошие новости, потом приложил маленький диск ко лбу. По мере получения сообщения его лицо мрачнело на глазах. Когда он наконец закончил сеанс связи, то по степени бешенства мог дать фору любому из сопровождавших их вампиров.

Но насколько полученная новость действительно серьёзна — спутники поняли лишь после того, как губернатор притормозил своего гравеса, чтобы иметь возможность нормально поговорить. С учётом драгоценности каждой секунды, это было почти немыслимо.

Прежде, чем возмущённые возгласы других всадников успели на него обрушиться, Вантара заговорил сам:

— Белая Скала закричала. В Ленизаре паника и безумие, в нескольких местах мятежи. Магистрат блокировал город, но во внутренние разборки не вмешиваются… пока.

Все замолчали. Без слов было ясно, что это означает. Белая Скала — величайший в Носфере артефакт, на котором стоит половина города. Тысячи магов, начиная от мелких безумцев и кончая могучими гениями волшебства, пытались проникнуть в её тайны, добраться хотя бы до части заключённой в ней силы. И те, кому удавалось отколоть хотя бы крошечный кусочек от прочнейшего в мире белого минерала, остаться при этом в живых и не сойти с ума — становились великими властителями своего времени. Камешек размером с песчинку стоил дороже крупнейшего из алмазов, размером с ноготь — больше, чем все драгоценности мира. От цветных кристаллов, при всей их красоте, пользы не было. А частица Скалы имела массу полезных свойств. Но давно, давно не было в Носфере мудрецов, способных раскрыть тайну белого камня и выжить…

И при этом сам Судия, создавая Скалу, никакой особой пользы из неё не извлёк. Она служила всего лишь подножием Его временной резиденции. Ещё, легенды говорят, изобличала виновных, ступивших на её поверхность. Но это же чистая формальность, Судия и так любого насквозь видел.

А вот в отсутствие хозяина она исполняла куда более важную функцию. Во всяком случае, для жителей Носфера. Крик Скалы означал возмущение сил Предела. Говорят, раньше опытный слушатель мог по одной лишь тональности и продолжительности крика определить, какой ритуал проводится, или какой силы маг проходит инициацию. С тех пор, как этот вид магии стал окончательно недоступен, Скала молчала. И теперь её голос мог означать лишь одно. Судия возродился и воззвал к своей чудовищной власти.

Следует отдать должное членам поисковой группы — никто из них не повернул назад из страха перед тем, с чем им предстояло встретиться. Хотя мысль такая наверняка у всех мелькнула. Но Роган, трёхтысячелетний вампир, пришпорил своё насекомое, и остальные без колебаний последовали за ним. Уже на лету ведущий послал призыв в телепатическую сеть Братства, и получил ответ, что армии готовы к выступлению. Разумеется, задействованы были лишь самые фанатичные отряды смертников, понимающих, на что они идут, либо же с полностью промытыми мозгами. По составу — только маги и нежить. Обычные люди, даже с огнём и серебряным оружием, стали бы для Него лишь закуской. А относительно здравомыслящие существа, владеющие магическими силами, слишком ненадёжны. Могут обратиться в бегство или попытаться капитулировать в самый критический момент.

Глупцы… Судия очень любит, когда Ему сдаются. Таких Он подвергал казни с особой тщательностью и заботой. Сам Роган (к своему счастью) ещё не родился, когда Он посетил Носфер в прошлый раз. Но некоторые воспоминания более древних вампиров достались ему. И долго после этого в кошмарах слышались крики тех, кто испытал на себе Его милосердие…

Нет. Никаких переговоров, ни одного шанса Ему ударить первым. Новорожденное чудовище должно быть уничтожено любой ценой, прежде чем успеет вырасти и набрать силу.

Теперь гравесы летели несколько медленнее. Колдуны готовили боевые заклинания, вампиры глотали из фляжек кровь с растворёнными в ней эликсирами. Все проверяли своё оружие и артефакты, подвешивали поудобнее, настраивали… Кто-то, используя амулеты связи или ментальную сеть, передавал своим душеприказчикам последнее завещание. К чести всадников стоило заметить, что никто не молился: глупо обращаться перед боем к врагу, которого собираешься убить, но страстное желание облегчить душу перед казнью не так-то легко побороть. Даже членам группы, совершенно лишённым религиозных чувств.

И всё это оказалось зря. Уже с высоты, едва вынырнув из облаков, они видели, что часовня пуста, и в окрестностях тоже никого не видно. Тем не менее, снизившись, обшарили все окрестности на бреющем полёте. Бесполезно. Никого.

Трудно сказать, что они чувствовали больше, разочарование или облегчение от того, что столкновение откладывается. Беспокойство Рогана, например, только возросло. Чем дольше продлится поиск, тем сложнее в итоге будет битва. Но похоже, не все разделяли его понимание. От Вантары, например, так и пахло желанием передохнуть, погрузиться в рутинные дела вроде подавления бунтов и перераспределения городской казны… Сделать вид, что всё в порядке, уже не удастся, но можно по крайней мере сделать вид, что пытаешься что-то сделать… Бороться с надвигающимся катаклизмом в меру своих сил, одновременно стараясь не поднимать головы и не смотреть на саму угрозу до последнего мгновения…

Сейчас! Размечтался!

Роган отвесил губернатору такую телепатическую затрещину, что у бедняги аж искры из глаз посыпались. Человек вскинулся, собираясь ответить каким-нибудь малоприятным заклинанием, но тут же сник: во-первых, вампир всё-таки был начальством, во-вторых — гораздо сильнее и быстрее, а в-третьих, не хватало ещё только поисковой группе между собой передраться, не добравшись до Судии. Прежде, чем Вантара собрался выразить своё возмущение словесно, Роган хлестнул его приказом:

— Сканирование, живо!

Старик торопливо кивнул и начал навешивать над равниной паутину магического поиска. Вампиры вплели в неё свои чувства, посылая дух по расширяющейся спирали, вынюхивая, высматривая и выслушивая малейшие признаки жизни или неупокоенности.

— Упокоители, двадцать шесть человек, десять Сенокосцев, сто десять километров к юго-востоку отсюда, — доложил Зерт, младший член группы.

— Плащеносцы?

— Нет, обычные фанатики из числа смертных.

— К дракам их. Не отвлекаться. Ищем дальше.

— А если среди них замаскировался Хранитель?

— Нет, — подал голос молчавший всю дорогу Сэраз. — Судия не-мёртв, причём сравнительно недавно. Он не мог научиться управлять энергетикой так хорошо, чтобы выдать ауру вампира за ауру живого.

— Он мог привезти из родного мира амулеты, которые это позволяют…

— Вряд ли. Хотя ладно, рисковать не стоит. Я пошлю за этим отрядом птицу-разведчика, а вы продолжайте поиск.

Вампир кивнул, и вновь сосредоточился на местности. А Вантара даже и не прерывал концентрации.

— Есть! — почти хором воскликнули все шестеро не-мёртвых.

Роган ощутил это не чувствами, не разумом, не плотью — всей своей сущностью. Механическая повозка резво наматывала дорогу на свои странные толстые колёса. А внутри… От единственного взгляда на ту тварь, что находилась внутри, неупокоенность Рогана всколыхнулась, как пламя свечи на ветру. Это было невозможно объяснить, можно только почувствовать.

Три тысячи лет назад, когда Роган с наслаждением подставил свою шею под клыки роскошной женщины, в него что-то вошло. Что-то, заставлявшее мёртвое тело двигаться и чувствовать, как нити наделяют подобием жизни марионетку. Кукла пляшет, кукла получает новые наряды, кукла уже играет не юношу, а могучего воина или страшное чудовище, кукле рукоплещут и боятся её… Ещё тысяча спектаклей — и на тряпичную голову наденут маленькую золотую корону, кукла сядет на игрушечный трон, и будет играть царя…

И внезапно рука кукловода, о которой ты давно и благополучно забыл, чуть дрогнет. И ты ощутишь, как едва заметно слабеют нити. И впервые за много веков не просто поймёшь умом, но почувствуешь, что давным-давно умер. И вместо жгучего голода или сладкой сытости, вместо наслаждения плоти и горения духа, вместо привычной уверенности, которую дарует нечеловеческая сила, ощутишь внутри лишь пустоту. Бессмысленность.

— Я понял, — дрожа всем телом, прошептал древний вампир. — Понял, почему Его называют Властителем Пустоты. Он — Исток того, что движет нами, и если пожелает забрать свой дар назад… Легенды не врут…

Остальные лишь кивнули, не в силах вымолвить ни слова. Вантара непонимающе переводил взгляд с одного вампира на другого.

— Что случилось, драк побери? Вы нашли Его? У вас всех такие глаза…

Несколько ударов сердца его жизнь висела на волоске. Стая была на грани того, чтобы прыгнуть и разорвать мага в клочья. Никакие заклинания не помогли бы при одновременной атаке. Слишком святотатственным показался его вопрос тем, кто только что коснулся ледяной грани небытия. Что может глупый живой понимать в их чувствах?! Они и сами-то не очень понимали…

Но Роган тряхнул головой, прогоняя наваждение, и заставил себя ответить:

— Хранитель тут рядом, сто шестьдесят километров. Он уже прошёл инициацию, но ещё не успел возродиться. Меч заперт в его теле. Идеальный момент, чтобы догнать и уничтожить.

Он ещё не успел договорить, а маги уже с горящими глазами запрыгивали обратно в сёдла. Роган заставил себя последовать их примеру. А уж за ним, с трудом преодолевая страх, заняла свои места на гравесах вся стая.

— Постой, — спохватился вдруг Вантара, — ты говоришь, Владыка и есть прародитель вампиров, как говорят легенды. Что же получается, если мы его уничтожим, то вы все… погибнете?

Предводитель стаи покачал головой.

— Спасибо за заботу, человек. Не ждал от тебя. Но надеюсь, что нет. В конце концов, после смерти предыдущего Судии наш род как-то уцелел. Гибнет ведь только тело. Душа уходит на новое воплощение, а Дух возвращается в тот мир, где все Хранители рождаются.

— Уже легче, — вздохнул губернатор. — Не люблю я вашу кровососущую породу, но без вас Братству верная гибель. Ну что ж, в таком случае — вперёд!

И первым поднял своё насекомое в воздух.

Он же первым и погиб.

Огненный шар, прилетевший откуда-то снизу, мгновенно превратил старого мага вместе с его гравесом в огромный факел. Температура была такой, что бедняга даже не успел вскрикнуть.

Остальные на мгновение оцепенели, поражённые не столько гибелью товарища, сколько способом нападения. Уже много веков никто в Носфере не применял такое неэкономное боевое заклинание, как файерболл. Тем более — столь огромный. Ни один сумасшедший не мог себе позволить тратить столько энергии. Существовали сотни способов отправить нежелательную персону на тот свет столь же надёжно, но в сто раз более изящно и в тысячу раз дешевле.

Они замерли на какую-то долю секунды, но нападавшему этого хватило. И к тому же, сознание отказывалось верить, что колдун, потративший море энергии на первую атаку, сохранит ещё достаточно сил для второй такой же. А зря. Следующий сгусток пламени разорвался точно посередине между Сэразом и Зертом. Их не сожгло полностью, но волна огня, ударившая прямо в лицо, оставила охотника без волос, глаз и носоглотки. Может быть, срочная помощь целителя и сумела бы спасти человека, но падение с высоты в три сотни метров не оставило ему никаких шансов. Группа потеряла двух из трёх магов!

Зерту повезло больше. Или меньше, смотря как оценивать. Огонь ударил ему в спину, не убив, но оставив страшные ожоги. Он тоже полетел вниз, но не молча, а завывая от боли и пытаясь сбить огонь. Даже если юнец выживет, то останется обезображенным на долгие десятилетия, если не на века. Лишь самые древние и могущественные вампиры могли затягивать повреждения от огня, у прочих они заживали очень долго и мучительно.

Эвир, заместитель Вантары, наугад ударил вниз кислотным туманом, затопляя долину, откуда были выпущены шары. Вампиры тем временем приказали своим «скакунам» рассыпаться, чертя в воздухе «змейки», чтобы избежать новых атак.

И ничего не произошло. Уцелевшие гравесы не только отказались следовать командам — они вообще замерли в воздухе, превратившись в идеальные мишени. Чья-то сильнейшая воля парализовала их примитивные мозги. Роган это чувствовал, липкая паутина ментального заклинания тянулась вниз, туда же, где находился стрелок. Что же получается — против них выступил маг, которому хватает силы контролировать сознание шести ездовых насекомых и одновременно бить огнём?! Да таких просто не бывает, это же совершенно разные виды магии! Разве что в легендах…

Неизвестный противник, между тем, не терял времени. Может, кислотный туман и повредил ему, но он никак этого не выдал. Копьё зелёного света пронзило Эвира снизу вверх, от паха до затылка. Волшебник умер так быстро, что не успел даже ничего почувствовать.

Трое уцелевших вампиров, поняв, что гравесы им не подчиняются, выскользнули из сёдел и начали падать. До земли не долетел ни один — широкий луч белого света методично обратил их в пепел одного за другим. Вельтиар, приняв облик летучей мыши, попытался уйти вверх, к облакам, но и его постигла та же участь.

У Рогана не было времени горевать о погибших товарищах, или досадовать, что он остался один. Он вложил все силы в телепатический удар, стараясь разорвать проклятую паутину. И ему удалось — не зря всё-таки много столетий развивал навыки ментального контроля. Гравес, совершенно сбитый с толку и пребывающий в шоке от двух пси-атак подряд, хаотично заметался между небом и землёй, молотя по воздуху всеми восемью конечностями. Очередной удар белого луча прошёл мимо. Но Роган отлично понимал, что следующая атака станет последней. До облачного слоя не дотянуть, по воздуху не уйти… Значит, только к земле. И очень быстро.

Серой молнией прорезав воздух, гравес не успел затормозить, и всем телом врезался в скалу. Хрустнул экзоскелет, взлетели брызги желтоватой крови, и последнее насекомое группы испустило дух. Роган перекатом ушёл вперёд, пытаясь нащупать противника, и одновременно растекаясь в воздухе туманом. Через несколько секунд он уже полностью слился с кислотной дымкой, заполнявшей долину.

В таком состоянии его было сложно найти даже опытному магу, а найдя — не намного легче уничтожить. Но расслабляться Роган не спешил — неизвестный маг уже один раз вышел за грань того, что считалось возможным. Почувствовав, что получил короткую передышку, вампир направил все чувства на поиск врага. Как раз вовремя, чтобы засечь секундную вспышку портала, через который ушёл неизвестный.

От изумления туман пошёл волнами. Если файерболлы считались просто расточительством, то порталы в Носфере были расточительством безумным, невозможным! Самыми обеспеченными в энергетическом плане считались жрецы Багровых Огней, веками копившие силу за счёт магии крови. Но даже самая старая из их жертвенных пирамид содержала энергии… где-то как раз на одно открытие портала и на три секунды его работы. Кроме того, хотя Роган в магии разбирался весьма средне, он был уверен, что этот портал был создан не с помощью магии крови. Грозную силу жертвоприношений любой вампир опознавал безошибочно, она пьянила и сводила с ума, как человека — запах дурман-травы. От перехода, открытого незнакомцем, пахло… наоборот. Создавшая его сила была неприятна самой сущности кровососа, в ней чувствовалась какая-то непонятная угроза… Но к могуществу Белого Судии она тоже отношения не имела, Его присутствие Роган узнал бы теперь даже во сне.

Но если не Судия, и не магия крови, то что? Это чувство угрозы казалось смутно знакомым, когда-то давно Роган уже встречался с чем-то похожим… Нужно только вспомнить…

От размышлений его отвлёк еле слышный стон боли в ментальном диапазоне. Он тут же смолк, но вампир успел поймать направление, и узнать того, кто испустил это ощущение. Зерт никогда не умел как следует маскироваться. Разумеется, оказавшись рядом с могучим враждебным колдуном, он постарался молчать, но от боли телепатический щит дал трещину.

Первым побуждением было — немедленно кинуться на помощь сородичу, но Роган вначале тщательно проверил окрестности на предмет возможной угрозы, и лишь потом материализовался рядом с раненным юношей.

— Где… — с трудом прошептал молодой вампир, пытаясь приподняться на локте.

— Ушёл, — успокоил его старший, присаживаясь и осматривая ожоги. — Не двигайся пока, я сниму боль…

— Нет… где… наши?

— Мертвы, — коротко ответил Роган.

— Все?!

— Да. Лежи, тебе сказали, не то подчиню силой. Держи руку. Выпей моей крови, только немного — мне ещё помощь вызывать и оборону держать несколько часов.

— Спасибо, — с благодарностью прохрипел Зерт, вонзая клыки в запястье командира.

С каждым глотком боль отступала. Сила, текущая в жилах древнего вампира, была слишком сладка, особенно для раненного, чтобы оторваться самостоятельно. Роган это отлично понимал, так что не рассердился, когда мальчишку пришлось силой отшвырнуть от живительного источника.

— Прости… — в голосе Зерта слышалось смущение, но глаза не отрывались от зарастающей раны на руке старшего.

— Терпи. Вернёмся домой — напьёшься до отвала, у меня в замке достаточно доноров. Но сейчас сила нужнее мне. Расслабься, и постарайся ни о чём не думать до прилёта помощи.

— Я не могу… Судия… Мы провалили миссию?

Роган выдрал из земли стебель габара, и с наслаждением разорвал его на мелкие кусочки.

— Откуда же мне знать, мальчик? Я тебе что, оракул?

Зерт снова попытался приподняться, на сей раз — успешно. Опёрся на камень, непроизвольно скаля клыки от боли.

— Я не прошу точных сведений. Я спрашиваю твоё, личное мнение. Если мы не сумели его уничтожить… Мир обречён? Больше ничего нельзя сделать?

Роган взялся за следующий стебель. Посмотрел на небо.

— Нет, Зерт, я так не думаю. Шансы есть… Но теперь наша работа станет гораздо труднее… И крови прольётся гораздо больше. В сотни раз больше. Даже если мы победим и Судия падёт — я не знаю, удастся ли Братству компенсировать все потери в этой войне. Так что отдыхай, пока ещё можно. И не задавай глупых вопросов.

Владимир уложил последнее тело на траву, проверил пульс и дыхание… Всё в порядке, здоровый гипнотический сон… Гелла, в отличие от своего «мессира», ошибок не допускала. Сказала, что доставит всех живыми и без вреда — значит, доставит. По справедливости, носителем Духа должна бы стать именно она…

Он встал и осмотрел четырёх спящих. Ребёнок десяти лет, две молодых женщины, юнец шестнадцати-семнадцати. Трое последних — из палаток в роще. После обморока мальчика и самоубийства друида, Хранитель уже попросту опасался вступать в контакт с местным населением. Образ Белого Судии вызывал у жителей Носфера какую-то совершенно неадекватную реакцию.

«Сколько же страшных легенд обо мне тут ходит?»

«Почему легенд? Вполне правдивых воспоминаний. Ты — самый страшный монстр в этом бестиарии, во всяком случае потенциально. И они это понимают».

«Замечательно, всю жизнь мечтал, блин. Так, давай сначала. Если я правильно понял, Владыка тут совмещает работу оперативника, криминалиста, прокурора, адвоката, судьи и палача в одном лице. Так?»

«Адвокатов тут в жизни не бывало, а в остальном верно. Приблизительно».

«Ну и спрашивается, как мне провести дознание? Как собрать информацию, если все потенциальные свидетели, не говоря уж об обвиняемых, при виде меня кончают с собой или впадают в ступор?»

«Интересный вопрос. Ну, в принципе, первые тебе и не нужны. Убил себя — значит признал вину. Тебе остаётся только определить степень наказания в посмертии для его духа».

Владимир устало поднял глаза к потолку. Если это здесь называлось правосудием… И после смерти не скроешься… Но даже если отбросить в сторону вопрос о справедливости таких, с позволения сказать, «законов», оставалась ещё техническая сторона. Экстрадицией покойников с того света российская милиция не занималась, так что уверенный тон Меча казался утончённым издевательством. Подумаешь, пустяк какой — умерших судить.

«Допустим, а вторые?»

«Существуют два надёжных способа, в комбинации практически безотказных — пытка и гипноз».

«Ты что, костяшка, опять издеваешься?!»

«Ничуть. Это ты что-то опять раскапризничался. Всех твоих предшественников эти способы вполне устраивали».

«Повезло же стать наследником толпы инквизиторов… Ладно, запомню, что по юридическим вопросам к тебе обращаться не стоит».

«О, уже первые признаки самодурства проявляются! — радостно воскликнул Меч. — Постепенно отвыкаешь прятаться за чужие решения. Так через пару столетий, глядишь, и вырастим из тебя нормального диктатора, без комплексов…»

«Скажи уж прямо — без стыда и совести».

«А зачем она нужна, совесть? — удивился артефакт. — Одни проблемы от неё…»

«Тебе не понять… Ладно, перейдём к более практическим вопросам. Сколько мы можем тут просидеть?»

«Раньше я бы сказал — сколько угодно. Теперь… Нужно проверить заклятия жизнеобеспечения. Не исключено, что ты их повредил».

«Я?! Когда это?»

«А энергия для телекинеза, по-твоему, откуда взялась? Ты непроизвольно высосал почти треть магии убежища, когда решил сыграть в супергероя и поймать падающий БТР».

До Хранителя постепенно стало доходить.

«Так это был телекинез? Я думал, физическая сила…»

«Щаз, размечтался! Физику учить надо было в школе! Технически развитый мир, в конце концов. Я могу простить полное дилетантство в магии, но незнание основных законов механики… Если бы ты имел достаточно силы и прочности, чтобы остановить такое падение и ничего себе не сломать, у машины бы броня промялась и треснула в точке столкновения с твоими ладонями! Да и удержать равновесие распределённого груза на такой узкой площадке как человеческие руки — задача не для тебя с твоей медленной координацией… Кстати, ловил ты её не по центру тяжести, так что равновесия там даже на мгновение возникнуть не могло, корма брякнулась бы об землю сразу…»

«Да понял уже, понял, не маленький. Значит, телекинез, говоришь… Это хорошо, даже удобнее, чем физическая сила. А что я ещё могу? Конкретно в данный момент?»

«Практически ничего. Удобнее-то удобнее, но телесную энергию проще возобновить. Для телекинеза нужен энергетический вампиризм, а ему учиться долго. А чтобы увеличить физическую силу — достаточно всего лишь выпить крови, тут даже такой оболтус, как ты, справится».

Владимир резко поднял палец.

«Погоди, как это — долго учиться, если я только что, по твоим словам, непроизвольно выпил достаточно силы, чтобы…»

«Ох, дурень ты… Думаешь, теперь будешь на ходу глотать любую магию из любых источников? Ага, конечно! Энерговампир может легко выпить лишь заклинания, удовлетворяющие двум условиям — во-первых, они должны быть наложены на определённый предмет или местность, во-вторых, в них должна быть вложена частичка души мага-создателя. А артефактов, создаваемых с душой, в мире очень и очень мало. Таких огромных и мощных, как это убежище — вообще единицы. И большинству из них найдётся лучшее применение, чем пойти в пищу».

«Ясно…»

Вампир даже зубами заскрипел. Ну почему тут на каждом шагу какой-то подвох? Убивать людей ради насыщения, конечно, мерзость. Но уничтожать волшебные предметы, которые когда-то создавались с трудом и старанием, вероятно с любовью, чтобы служить людям тысячи лет… Тоже ведь варварство.

«Короче так. Слушай вводную. Все твои способности условно можно разбить на четыре группы. Первая — физические способности. Быстрота, сила, регенерация, острые чувства — всё то, что есть и у живых, только лучше. Чтобы поддерживать эту силу, ты должен пить кровь. Вторая группа — трансформации. Превращение в туман, в животных, выращивание дополнительных конечностей, и так далее. Их питает съеденная плоть. Третья — ментальные способности. Телепатия, телекинез, ясновидение, телепортация, и так далее. Они пополняются за счёт ментальной же энергии — чужих эмоций, или магии. И последняя — способности эзотерические. Взаимодействие с разными планами бытия, нарушение грани между живым и мёртвым, общение с духами… Эта сила пополняется за счёт выпитых душ».

«Какой из этих способов наиболее безопасен для… хм… доноров?»

«Кровопийство, — не задумываясь ответил Меч. — Энергетическая стабильность у людей очень разная. Ты можешь выкачать одинаковое количество энергии у двух братьев-близнецов, но один почувствует лишь сонливость, и полностью восстановится на следующий день, а второй свалится в кому, и в скором времени, не приходя в сознание, загнётся от какой-нибудь развившейся болячки. Конечно, это можно определить диагностикой ауры, но когда надо срочно подкрепиться, у тебя вряд ли будет время и желание сканировать человека. А кровь у всех взрослых здоровых людей вырабатывается практически одинаково, и безопасная доза почти неизменна. Что касается похищения душ и поедания плоти, то последствия должны быть понятны даже тебе».

«Спасибо за откровенность, — фраза Меча о „взрослых людях“ навела Владимира на другую мысль. — А когда я на Инну наорал во время поездки — по-моему, мои возможности тоже вышли за грань человеческих? Но ведь я тогда не кормился так, как ты описываешь. Или тоже высосал какое-то случайно попавшееся заклинание?»

«В состоянии драконьего гнева тебе пища не нужна. Ты получаешь энергию Предела, в любой необходимой форме и в любых количествах. Владыке паразитизм не к лицу. Ты не только можешь использовать все способности по максимуму, но и постепенно увеличивать этот самый максимум».

«Сволочи… всё продумано, правда? Или я убиваю в приступе безумия, или я убиваю, чтобы прокормиться…»

Хранитель ощутил, как на него накатывает. Знакомая ледяная решимость начала затоплять мозг. Гелла, увидев, как глаза её спутника загораются уже знакомым нехорошим огнём, торопливо юркнула в БТР — подальше от разгневанного Владыки. Но на сей раз опасность быстро миновала — Владимир усилием воли подавил выплеск бешенства. Ведь этого состояния Меч как раз и добивался…

«Ну ладно, ладно, не плачь, маленький… — „сжалился“ клинок. — Не всё так плохо. Никто не собирался загонять Хранителей в подобные жёсткие условия. Просто Предел… Изначально он создавался для магов, не для вампиров. Если бы не твоё дурацкое самоубийство, то проблем с энергией не было бы вовсе, после некоторого обучения ты в любой момент получал бы столько силы, сколько потребуется. А так полная совместимость достигается лишь в режиме драконьего гнева… это что-то вроде аварийного пароля администратора».

«Минутку. Но ты же говорил, что именно доступ к энергии Предела отличает меня от обычных вампиров, и не даёт умереть с голоду?»

«Говорил. Это так и есть. Только эту энергию ты получаешь не сам. Я, понимаешь ли, работаю трансформатором, потихоньку „дою“ Предел и преобразую его энергию в те виды, что тебе нужны. Но это очень малые порции, едва достаточные для выживания. Со временем они будут расти, но и твой голод будет усиливаться, так что мои возможности никогда не смогут полностью обеспечить твоих потребностей. Чтобы хоть что-то из себя представлять, тебе нужно или входить в гнев, или питаться. Всё понятно?»

«Вроде да. То есть получается, ты меня ещё и живым поддерживаешь?»

«Не-мёртвым. Именно так. Поэтому если захочешь от меня избавиться — сначала найди нормальные источники пищи».

«Приму к сведению. Ладно. Каковы наши дальнейшие действия?»

«Посидеть в убежище, пока не сдохнут заклинания жизнеобеспечения. За это время научить тебя хоть паре основных вампирских трюков, а то сейчас ты беспомощнее даже Геллы».

«Пойдёт. Кстати! Инна же вроде энергией не питается? Она только кровь пила, но тем не менее гипнозом владеет… Как-то это с твоими словами не сходится…»

В голосе Меча отчётливо послышалось презрение.

«Низшие вампиры… Ты никогда не задумывался, почему они в самом низу иерархии нечисти? Почему ими все помыкают, как хотят? Как раз потому, что зациклились на одном, самом примитивном источнике. Можно, конечно, перестроить магический метаболизм так, чтобы питать все виды способностей от одного вида энергии. Но это всё равно, что в твоей служебной машине попытаться ехать за счёт электродвигателей, подключив их к аккумуляторам. Или наоборот, освещать салон и дорогу горящим бензином. Потери огромные, результат низкий, да и просто — неудобно».

«Понял. Ну ладно, начинай учить».

«Ну ты и наглец, родной… Запомни, я тебя никогда и ничему научить не смогу, если ты сам не будешь учиться. Ладно, попробуем. Итак, для начала вырастить клыки…»

— Интересно, каким образом? — Владимир не удержался, и произнёс это вслух.

Меч выругался и начал отдавать команды поэтапно.

«Встань. Подойди к ближайшей добыче… Что значит — к какой добыче? К любому из этих спящих олухов! Ну… Теперь принюхайся… Запах чувствуешь? Отлично… теперь смотри на её шею… Найди, где бьётся пульс… Ощутил? Точно ощутил? Тогда ты теперь и сам знаешь, что делать».

Новорожденный вампир действительно в подсказках больше не нуждался, по крайней мере в этом вопросе. Он точно знал, что надо делать, чувствовал это, как младенец чувствует близость материнской груди. Он видел кровоток в теле женщины, как паутину огненных дорожек, чувствовал каждый удар её пульса, как свой собственный, чувствовал близость сладкой силы… Из челюстей медленно выдвинулись два ряда бритвенно-острых лезвий — не парочка клыков, как у Инны, а настоящая пила, способная с лёгкостью перекусить пополам стальной рельс. Но он почему-то знал, что эти страшные клинки могут касаться человеческой кожи бережно, даже нежно, не выпустив ни капли крови сверх необходимого, а при желании — даже и следов не оставить. Хирургический скальпель в сравнении с клыками высшего вампира — очень грубый и неуклюжий инструмент.

Он склонился к шее женщины. Она была довольно красива, лет 28–30 на вид. Но Владимиру не требовалось на неё смотреть, чтобы оценить возраст, внешность, состояние здоровья и даже энергетический потенциал. Сияние близкой крови затопило всё вокруг, сладковатый запах кружил голову, а удары сердца добычи отзывались в ушах раскатами грома. Одно короткое, неуловимое глазом движение — и вся эта яркая энергия станет частью его самого.

Он резко отодвинулся, на всякий случай как следует врезав себе по морде. Помогло — гипнотическое воздействие близости пищи слегка ослабло. Но на всякий случай вампир отошёл метров на пять. Только после этого он был уверен, что не прыгнет на добычу, не поглотит её жизнь одним глотком.

«Ну, в чём дело? — недовольно проворчал Меч, — Опять решил позаниматься рефлексией?»

«Сволочь. Ты знал, что я не смогу себя контролировать? Что ни о каком частичном питании речи не идёт? Я же просто убил бы её, если бы укусил сейчас!»

«Ну, убил бы, и что с того? Сразу после создания почти любой вампир убивает свою добычу. Первый блин, знаешь ли, комом. Ты никогда и не научишься сдерживать свой аппетит, если будешь шарахаться от каждой пищи. Практика нужна, родной, прак-ти-ка!»

Сильно захотелось в очередной раз послать обнаглевший артефакт в места не столь отдалённые, но в данном случае этот гад был прав. Вечно воздерживаться от кормления означало быть полностью зависимым от того же Меча, и при этом слабым и беспомощным против любого сколь-нибудь значительного противника. Тот же друид испугался, в общем-то, зря — судя по мельком увиденным возможностям, раскатать незадачливого гостя по стене убежища для старика бы не составило особого труда.

— Гелла, подойди, пожалуйста, сюда.

Девушка выскользнула из машины и мигом оказалась рядом.

— Расскажи о своей первой жертве. Как ты училась контролировать голод?

Она смущённо потупила глаза. Несколько секунд молчала, и Владимир уже подумал, что подруга уклонится от ответа. Но она заговорила, с явным трудом.

— Я… не знаю точно, кто это был… Женщина… Лет сорока где-то… Меня держали в подвале запертой два дня… Когда дверь наконец открылась, я сходила с ума… Я высушила её до капли, прежде чем вообще поняла, что происходит… А потом мой мастер быстро сжёг труп, так что я даже не сумела её рассмотреть… Ты, наверно, не поверишь, но она до сих пор является мне в кошмарах… Хотя мне с тех пор ещё приходилось убивать, но тот первый раз… Я вижу её то красавицей, то уродиной, то нищенкой, то светской дамой… Может быть, я должна умереть за это… Не знаю…

Владимир заскрежетал зубами. Вырвавшийся звук ошеломил даже его самого — словно заработали две циркулярных пилы одновременно.

— Мастер… это тот, кто сделал тебя вампиром? Как ты стала такой?

Девушку затрясло.

— Да, это он… Господи, какой же сукин сын это был… Ты не представляешь… Называл себя Королём Улиц… На самом деле это был мелкий сутенёр на побегушках у клана… Знаешь, это ходкий товар среди нелюди — слабая вампирша на магическом «поводке»… Немножко любовных чар, плюс вампирическое обаяние, плюс экзотика… и при этом полная безопасность… многие любят так развлечься… Их называют «одноразовыми», потому что после использования таких девочек обычно убивают — тёмным не нужно кормить лишний рот, а светлые не любят возиться с такими мелочами, как инициация на пару недель. Нет вампира — нет проблемы.

— И тебя…

— Нет… ну, иногда… но это не было его главной целью. Я ему понадобилась как бухгалтер — вести финансовые дела, считать все грязные доходы… Пока он торговал девчонками по одной, сам считал свои монетки, но когда начал расширять бизнес… Он же был тупой, как баран, хотя и хитрый…

Владимир покачал головой.

— Всё как у нас, в обычном криминальном мире…

Она немного успокоилась, пояснила уже почти нормальным голосом:

— Почти, только надёжнее. Понимаешь, люди по своим качествам всё-таки более однородны. Дешёвая шлюха может перерезать горло могущественному пахану мафии, или там депутату… Конечно, потом за это придётся поплатиться, но всё-таки есть какая-то опасность, хотя бы теоретическая. Новорожденная вампирша против двухсотлетнего мастера не может сделать ничего в принципе, если конечно он не круглый идиот. А если ещё добавить контроль сознания, что в этой среде на каждом шагу встречается, то ты даже мысленно протестовать не сможешь… Понимаешь, Воланд, магическая иерархия — это очень и очень надёжная система, и перейти на другую ступень раньше, чем через несколько десятилетий, нереально. А столько времени пушечному мясу или подстилкам прожить не дают — кому охота создавать себе врагов…

— Как же ты от него вырвалась?

— Подставила. Я уже сказала, что он в денежных делах не понимал ни черта. Я собирала доход с клиентов, а ему должна была выплачивать определённую сумму… с каждым месяцем всё больше… Если не хватало, приходилось добывать где угодно. Но я сумела наладить дела так, чтобы он не беспокоился… А потом провела одну небольшую аферу… В общем, в результате один киевский инкуб потерял несколько миллионов… А виноват получился как бы мастер. У инкуба был знакомый некромант, которого тот по старой дружбе попросил разобраться с обнаглевшей нежитью. Так от Короля Улиц не осталось даже праха, а я попала к Галенту.

— Ты сильно рисковала, — задумчиво сказал Владимир. — Насколько я понимаю в таких разборках, тебя могли стереть в порошок заодно с ним.

Инна криво усмехнулась.

— Я на это и рассчитывала. Знаешь, мне жизнь не особо ценной казалась, после того, что пришлось видеть и делать. Хотелось просто напоследок отомстить мастеру, и как-то остановить все его преступления… Не знаю уж, по какому капризу Галент меня пощадил и оставил при себе. Может, просто от скуки, а может, подумал, что опытный бухгалтер пригодится и ему… Но я его обожала, хоть и побаивалась…

— Да уж… Понимаю теперь, почему ты так не хотела попасть в клан.

Рассказ об испытаниях прошлого так увлёк Владимира, что он почти забыл о проблемах настоящего. Хотелось сидеть вот так очень долго, вспоминая всё, чего они счастливо избежали. Совсем не хотелось возвращаться к проблеме первого питания, приемлемого решения которой Гелла тоже не знала, к проблеме побега из склепа, к проблеме возможных врагов за пределами склепа, к проблеме испуганного мальчишки… Но к сожалению, необходимость что-то делать сама по себе не исчезает… Прежде чем вернуться к насущным заботам, он задал девушке ещё один вопрос.

— Ты говорила, что большинство тёмных мечтает о сильном покровителе. А ты?

Она рассеяно потеребила мочку уха. Пару минут размышляла, потом её взгляд прояснился.

— Нет. Я не мечтала о сильном. Я — о справедливом.

Глава 6

Замок догорал.

Строго говоря, замком сие сооружение могло называться только из-за непомерной гордыни его владельца. По сути — всего лишь большой дом, окружённый небольшим рвом и чисто символическими стенами. Тщеславие его и погубило. Много ли почёта в том, чтобы прирезать мелкого кровососа в какой-нибудь сельской мазанке? Это скорее дело для разбойника, чем для рыцаря. А вот истребить семью графа-вампира, взяв штурмом замок — вполне почётный подвиг. Пусть даже этим графом и назвался всё тот же кровосос.

На сей раз работа оказалась совсем несложной. Не-мёртвый слишком привык к безнаказанности, к тому, что из людей лишь безумцы и самоубийцы смеют бросать ему вызов. Нет, были конечно ещё маги и старшие вампиры, способные нарезать выскочку на ломтики безо всякого труда. Но с теми и другими хозяин деревни наладил вполне нормальные отношения, так что вроде бы мог спать спокойно, пока не забывал выплачивать дань.

Поэтому, когда в окно спальни влетел первый зажигательный снаряд, вампир, вероятно, очень удивился. Впрочем, удивляться ему пришлось недолго — через секунду он, вместе с наложницей, уже завывая, катался по полу, пока липкая горючая смесь прожигала его мёртвую плоть до костей и дальше… А за первым снарядом последовали другие, пращники Ордена боеприпасов не жалели, выжигая весь дом сверху донизу. Когда здание было как следует охвачено огнём, за огневыми снарядами последовали взрывчатые, и строение сложилось, как карточный домик. Строили явно халтурно, как и всё в этой деревне.

Всего одна вампирша успела выскочить наружу, но там её уже ждали. Три арбалета щёлкнули одновременно, один кол прошёл мимо цели, но два других пробили живот и плечо нежити, отшвырнув её на стену. Ларгас отметил про себя, что новичков ещё надо потренировать: с такой дистанции, при относительно медленном движении цели — вполне можно попасть в голову или даже в сердце. А уж мазилу, не способного попасть в почти неподвижную жертву с двадцати метров — и вовсе гнать из отряда поганой метлой. Но это потом, сейчас следовало завершить работу и быстро убираться — пока разгневанные селяне не преодолели страх, да не подняли на вилы своих «спасителей».

Они ещё с минуту подождали, не появятся ли из горящего замка другие представители вампирского семейства, потом командир дал знак подчинённым. Рети, младший и самый проворный из рыцарей, подскочил к парализованной твари и одним ударом протазана снёс ей голову. Не дожидаясь, пока в алых глазах погаснет яростный огонь, подхватил за волосы, собираясь кинуть трофей в сумку…

В этом и состояла его главная ошибка. Глаза юноши остекленели, и он, крутанувшись на месте, одним движением всадил оружие в щель доспехов Арва, своего лучшего друга. Тот непонимающе посмотрел на Рети, и начал медленно заваливаться на спину.

К счастью, их товарищи быстро сообразили, что происходит, и пока один отвлёк на себя внимание загипнотизированного, второй подскочил сзади и аккуратно стукнул юношу булавой по затылку. Тот свалился без сознания. Третий рыцарь пинком отшвырнул подальше голову вампирши.

Ларгас подскочил к раненому, напарники помогли стащить доспехи. Хвала Свету, рана опасная, но не смертельная, особенно если рядом вовремя окажется опытный целитель. Командир быстро запечатал заклинанием главные сосуды, смазал края раны обеззараживающим бальзамом и наложил несколько повязок. Теперь главное — довезти солдата живым до укрытия… А всё из-за болвана Рети… Сколько раз объяснял молодым дуракам: пока тело не начало разлагаться, каким бы мёртвым вампир ни казался, подходить к нему нельзя!

Хорошо хоть, ребята не растерялись. Быстро подогнали коней, телегу, смастерили пару носилок, аккуратно разместили на них бессознательные тела… Тоже ещё вопросик — ехать быстрее, или осторожнее? Рисковать жизнью раненого, или всей группы? Выругавшись, Ларгас повесил на носилки заклинание против тряски — этот поход, начавшийся так удачно, грозил израсходовать месячную норму энергии для группы. Но что поделать, безопасность важнее…

«Мы не воины, а счетоводы, — мелькнула тоскливая мысль, — считаем каждый герт, лихорадочно прикидываем, хватит ли до очередной перезарядки, в каждом рейде в первую очередь смотрим на экономическую выгоду, и лишь потом — на стратегическую пользу. Избегаем магии где только можно, даже продлить себе жизнь или вытащить из лап смерти гибнущего друга, и то не всегда решаемся… Говорят, наших дезертиров охотно берут к себе Воскресители — они как раз ценят расчётливость и умение довольствоваться малым. Попробуй пойми, где заканчиваются предписанные уставом самоотверженность и аскетизм, и начинается обыкновенная скупость! А что делать? Если я не буду экономить — меня вышибет из Ордена префект. Если префект не будет экономить — его казнят решением Совета. Если Совет не будет экономить — Орден погибнет через несколько месяцев».

Погони за ними скорее всего не будет — селяне слишком трусливы, Воскресители слишком ленивы. Что им гибель какой-то пятёрки низших? Пришлют в деревню нового правителя. Или расформируют поселение, решив, что нерентабельное… Когда ворочаешь судьбами двух третей обитаемого мира, это всё сущие пустяки.

Что бы ни решили владельцы деревни, крестьянам от этого вряд ли станет легче. Так что они имели все основания ненавидеть своих «освободителей». Так в чём же смысл подобных рейдов? «Священной целью Ордена является защита простых смертных от чёрных магов, нежити, и прочих созданий Тьмы» — эти слова из устава каждый рыцарь намертво впечатывал себе в сознание ещё при первом Посвящении. Ну и где эта защита? То, чем они занимались сейчас, скорее попадало под определение «мелкого терроризма», чем «борьбы за права угнетённых».

Ларгас знал, что такие мысли время от времени посещают каждого из его коллег. Кроме самых старших, тех что уже со всем свыклись и очерствели душой. Некоторые не выдерживают, ломаются, уходят… Таких даже не преследовали — то ли из сочувствия, то ли рассчитывая, что ещё вернутся, то ли просто не желая тратить силы на беспомощную месть. Но Ларгас не мог последовать их примеру, потому что вне Ордена он был бы ещё бесполезнее. Перебиваться на крохах случайной энергии, проводить пару-тройку исцелений в год, а остальное время продавать своё боевое умение всякой сволочи, чтобы прокормиться? Очень благородно, конечно, но нелепо и отвратительно. Пойти под крылышко к вампирам и прочим тварям, терзающим израненное тело Носфера? Это было бы предательством всего, во что он ещё верил.

Так что бегай от посланников Братства и плащеносцев, истребляй мелких тварей, до которых никому и дела-то нет… Поддерживай форму, надеясь, что всё это не зря, и когда-нибудь появится настоящая цель, ради которой стоит драться, и может даже отдать жизнь… Он был бы только рад — всё давно надоело до драков.

Несмотря на тоскливые размышления, сотник не настолько ушёл в себя, чтобы прозевать опасность. И когда перед несущейся во весь опор кавалькадой вышел на дорогу невысокий тщедушный человечек, резко притормозил коня и отработанным жестом снял его ауру. Но вот от шока, вызванного увиденным, не могла защитить никакая тренировка.

Во-первых, незнакомец не был человеком, но при этом к нечисти не относился. Нет, конечно теоретически устав это не запрещал, возможность приёма гномов и эльфов в Орден до сих пор предусматривалась, хотя обе этих расы давно остались только в легендах. Но пришелец явно скрывал под плотным слоем иллюзии не острые уши и не длинную бороду, а нечто гораздо более чуждое и пугающее.

Во-вторых, перед ними был маг. Причём маг невероятной, чудовищной силы! Его странная аура, похожая на сверкающие латы, возвышалась над хлипким телом почти на четыре метра!

Но даже это меркло на фоне того, что могущество незнакомца было светлым! Жёлто-оранжевое сияние в магическом спектре напоминало солнечный свет, как о нём рассказывали в легендах — чистый, сильный, отвратительный для вампиров и другой нежити, дающий жизнь и тепло простым людям. Казалось, этот волшебник явился прямиком из золотых веков прошлого, облачённый в силу и благородство, давно забытые в современном гниющем мире.

Коротышка поднял руку, и лошади дружно остановились. Отряд во все глаза разглядывал удивительного пришельца, пытаясь понять, кто перед ними — убийца или спаситель? Атаковать незнакомца никто не пытался — имевшие магическое зрение понимали, что это существо может превратить их в фарш за пару мгновений, и никакая выучка тут не поможет. Хотя бы из-за чудовищной разницы в доступных энергиях, хотя мало кто сомневался, что странный маг не уступит им и в тонком искусстве — на одной грубой силе столь сложную и чёткую ауру не нарастишь. Рядовые солдаты ориентировались по поведению своих старших товарищей. Несколько томительно долгих секунд отряд и маг молча изучали друг друга.

Потом пришелец заговорил — со странным акцентом, подобного которому Носфер ещё ни разу не слышал. Поначалу каждое его слово прерывали стрекочущие и щёлкающие звуки, но с каждой секундой речь становилась всё более гладкой:

— Доброго (щёлк) дня (щёлк) по (щёлк) чтенные… (щёлк, щёлк) Воители Ордена… (щёлк) Не откажете ли (щёлк) усталому путнику в возможности (щёлк) увидеться с вашим глубоко уважаемым руководством? (Щёлк, щёлк).

М-да, вопросик… Ну что поделать, когда маг спрашивает, надо отвечать. Когда спрашивает маг такой силы, надо отвечать старательно. Когда спрашивает светлый маг, надо отвечать правдиво…

Ларгас выехал вперёд.

— Я руководитель этого отряда, почтенный. С кем имею честь?

— Я не это руководство имел в виду (щёлк). Со старшими в Ордене, с вашим Советом (щёлк). Мне нужно обсудить очень важные вещи, которые затрагивают судьбу всего Ордена (щёлк).

Ну и запросики у «почтенного»! Рыцари переглянулись. Задай такой вопрос любой обычный человек — с него бы голову сняли и дальше поехали. Ясно ведь, что соглядатай, решивший дурачком прикинуться.

Но светлый маг, работающий на нежить — нелепость. Во всяком случае, в этой роли. Изменники Ордена иногда уходили к Воскресителям, но всегда работали у последних только на благословениях и исцелениях. Скрестить оружие с бывшими коллегами, подставлять, шпионить — это было даже для последнего предателя чересчур. (Стоит отметить, что действующие рыцари Ордена такой брезгливостью не страдали. Да, специально за беглецами никто не гнался, но если случайно встречали бывшего друга в башне Братства — резали глотку без колебаний).

Кроме того, щелкун имел все резоны требовать такой встречи. Если статус измерять силой, как делают тёмные, то этот маг мог бы претендовать не то, что на роль главы Совета, а и на легендарную корону Царя-Жреца. Конечно, в Свете сила решает далеко не всё, есть ещё мудрость и духовная чистота, плюс традиции и опыт… Но Ларгасу почему-то казалось, что по крайней мере за двумя первыми у странного гостя дело не станет. Так что вполне резонно, что с простым сотником этому гиганту говорить не о чём. Но откуда он мог взяться? Неужели из другого мира, из-за грани? До сих пор оттуда приходили в основном лишь демоны и чёрные маги, изредка — сравнительно безобидные существа, но обладатели светлой силы инстинктивно избегали Носфера, как здоровый зверь сторонится полусгнившего трупа.

Молчание затягивалось, и рыцарю пришлось ответить.

— Мы не можем… без предупреждения не имеем права. Не подумайте, что мы вам не доверяем, почтенный, но устав требует…

Вопреки опасениям, маг не разозлился, лишь пожал плечами.

— Так предупредите, кто вам мешает?

Ларгас покраснел, радуясь про себя, что ехал с опущенным забралом. Румянца под шлемом не было видно, а голос он контролировать умел.

— Мой амулет связи разряжен, почтенный. Мы вынуждены экономить энергию… Возможно, вы не знаете, но у Ордена сейчас очень тяжёлая ситуация…

— И это всё? Дайте его сюда.

Поколебавшись секунду, сотник достал из футляра медальон и протянул магу. Тот окинул амулет слегка презрительным взором, потом издал короткий щелчок, ладонь на миг окуталась сиянием.

— Держите. Если я выйду на связь с вашим командованием сам, меня могут неправильно понять. Объясните им ситуацию. Только не тяните время, каждая секунда на счету.

Если у некоторых рыцарей челюсть не отвисла раньше, то сейчас они все, как один, восполнили это упущение. Даже префекту Ордена на зарядку амулета требовалось не меньше получаса! А Ларгасу — часов пять, при том, что ритуал они оба вызубрили как свои пять пальцев. Теперь даже солдаты, полностью лишённые магического дара, осознали пропасть, лежащую между этим существом и Орденом.

Всё ещё не веря, что такое возможно, командир прижал амулет ко лбу, и тут же услышал недовольный голос Дораса, своего префекта:

— Потерять восемь рыцарей, три комплекта брони, и принести мне эти жалкие результаты… Да как у вас вообще совести хватило сюда явиться! Что? Связь? Сейчас… Ларгас? Привет, эти молодые раздолбаи совсем от рук отбились. Возвращайся побыстрее, ты мне нужен в замке! Кроме тебя тут некому порядок навести…

Командир улыбнулся. Старый ворчун в своём репертуаре. Но тут же заставил себя собраться, и коротко, по-военному, изложил проблему, которая заставила выйти на внеочередной сеанс связи. Почти минуту на том конце эфирной линии царило молчание.

— Твоё мнение? Не провокация?

— Твёрдой гарантии у меня нет, но такая провокация стоила бы слишком дорого. Уничтожить весь Орден грубой силой было бы гораздо проще и дешевле, чем тратить столько сил на изощрённый обман.

— Ты прав, — неохотно согласился Дорас. — Ладно, поверим, что чудеса ещё случаются. Оставайтесь на месте, я сообщу Совету и вышлю за вами гравесов.

Сеанс прервался. Ларгас слез с коня и попытался объяснить магу ситуацию.

— Насколько я понимаю, эти животные редки и дороги в вашем мире?

«В нашем мире! Он сам признался, что пришёл извне!» Рыцарь наклонил голову.

— Очень дороги. У Ордена их всего три. Но это самый быстрый способ попасть в любую точку мира. Эта встреча слишком важна, чтобы тратить недели на путешествие.

— Тогда не будем тратить и часы, а также рисковать редкими животными. К тому же, до конца полёта ваш раненый друг явно не доживёт, у него сильное внутреннее кровотечение. Свяжитесь со своими снова и отмените вылет. Дадите мне координаты, я открою портал.

Ларгас уже устал удивляться, и накрепко усвоил, что пришелец совершает невозможное регулярно и без малейших колебаний. Он не стал спорить, а просто продиктовал адрес, и почти с религиозным трепетом наблюдал, как гигантские потоки энергии закручиваются воронкой, открывая дверь в пространстве.

Прошло уже пять часов с момента гибели бедняги Галана. И хотя отдых, с беззаботной болтовнёй о прошлом, был приятен, следовало уже что-то предпринимать. Проблемы сами не исчезнут, если их игнорировать.

Вернувшись в БТР, Владимир напечатал на экране компьютера четыре строки:

«Проблема выхода из убежища.

Проблема самозащиты после выхода из убежища.

Проблема питания.

Проблема пленников».

«Проблема дурной головы, — немедленно добавил в список Меч. — Сначала выдумываешь себе осложнения на пустом месте, а потом носишься с ними, как с писаной торбой! Эти вопросы решаются элементарно друг через друга! Выпил бы всех четверых — и кормиться научился, и от лишних хлопот с пленными избавился, и потренировался в управлении своими силами».

«Ну, допустим. А что бы ты определил, как проблемы?»

Из ладони выскользнуло костяное лезвие, и быстро застучало по клавишам. Меч стёр три нижних строчки и дописал три своих. Теперь список выглядел так:

«Проблема преодоления чистоплюйства.

Проблема адекватного имени.

Проблема выхода из убежища.

Проблема поиска Дракона».

«И не мечтай, — отрезал Владимир. — Мог бы уже усвоить, что у меня есть некоторые принципы, и я скорее сдохну, чем переступлю через них».

«Уже сдох. Помогло?»

«Что это ещё за проблема адекватного имени?»

«Ты что, не слышал, о чём тебе друид говорил? Называть себя вслух „Властелином мира“, пусть даже по-русски — всё равно, что громко заорать „Я здесь, пришёл судить вас“. Слово имеет магические вибрации, а слово, которым определяют личность — на порядок более сильные. Большинство заклинаний изначально были просто словами на каком-либо языке, уже потом они постепенно наполнялись дополнительной силой».

«Я понял. И что ты предлагаешь?»

«То, что большинство Хранителей делает сразу после выхода в свой мир, а ты до сих пор не додумался. Дать себе новое имя, а Мечу — прозвище. Совершенно инстинктивное действие, между прочим! Я уже начинаю думать, может, ты Духом повредился, раз не чувствуешь побуждения сменить имя?»

«Прозвище? А что, своего имени у тебя нет? Только цветовой код, как у устройства?»

Владимир постепенно привыкал не обращать внимания на подколки наглого оружия и в свою очередь доставать его. Хранитель уже понял, что несмотря на возраст во много тысячелетий, артефакт отличался весьма раздражительным и склочным характером. Он встречался с такими людьми — непомерно раздутое самомнение напоминало воздушный шарик. Они обожали поучать окружающих, но болезненно реагировали на любой, самый безобидный укол в свой адрес. Привычная с подобными личностями тактика сработала и в этот раз.

«От устройства слышу! — взвыл клинок. — Имя у меня есть, да только тебе же в голову не пришло его спросить! Всё „Меч“, да „Меч“… Даже гробовозке этой тупой имя дал, а своему самому важному спутнику, проводнику, боевому товарищу, можно сказать…»

«Ладно. Извини. Был неправ. Ну, замотался как-то со всеми этими новыми мирами, беготнёй, магией, нечистью… Исправлюсь. Так как тебя зовут-то, костяшка?»

«В Носфере меня прозвали Проходящей Верностью. Но знаешь, — тон Меча стал каким-то чуть смущенным, — мне это имя не очень нравится. Да и неудобное оно, слишком длинное для повседневного общения. Давай уж лучше прозвище, какое сочтёшь нужным».

Мотив просьбы Владимир уточнять не стал — в языке Носфера словосочетание «прохождение верности» было эвфемизмом, означавшим предательство.

«И за что же, интересно, ты такое имя получил?» — безжалостно спросил Хранитель.

«А вот это ты сам разберись, родной, за что меч могут назвать Предателем! — зло ответил клинок. — Если успеешь, конечно».

Намёк прозвучал крайне мрачно. Меч словно сам наговаривал на себя, давал понять, чтобы хозяин не доверял ему полностью. Но разве настоящие предатели так себя ведут? Или это, наоборот, такой хитрый трюк, чтобы заставить расслабиться и потерять бдительность? Или артефакт просто снова провоцирует владельца на драконий гнев? Не работают оскорбления, попробуем развить паранойю? «Парадокс лжеца» в действии, блин.

«Ладно, будем выяснять, как-никак, это моя работа. Так ты говоришь, кличку тебе дать?»

«Да, это традиция своего рода. Довольно удобная. Нет, конечно если не хочешь, то не называй. Мне всё равно. А вот над собственным именем подумать придётся точно».

Владимир задумался. Ничего достаточно меткого, и в то же время не оскорбительного, на ум не приходило. А ссориться с Мечом окончательно, дав ему какую-нибудь обидную кличку, пока не хотелось. Ладно, это можно будет решить, когда он лучше узнает своего спутника.

«Так, над этим ещё подумаем… Имя, говоришь… Может, Воланд, по детскому прозвищу?»

«Нос не дорос! — ворчливо ответил Меч. — Вот заведёшь себе хоть какую-то свиту из нечисти, научишься видеть будущее и устраивать народу эффектные шоу — тогда и бери это имя. А до этого я бы порекомендовал тебе просто сократить имя до первого слога. Влад — коротко, красиво и безопасно. Слабый магический отголосок „власти“ и „владения“ — вполне приемлем для здешнего аристократа средней руки».

«Ага. Скажи ещё, фамилию сменить на Цепеш — вообще идеальная конспирация будет».

Меч неожиданно расхохотался, и долго не мог успокоиться. Смеялся не только мысленно, но и вслух, отчего тело носителя дёргалось, как в эпилептическом припадке.

«Угадал! Угадал на сто процентов, родной! Видимо, память Духа всё-таки пробуждается…»

«Эээ… Что именно я угадал-то?»

«Имя! И фамилию! — Меч продолжал хихикать, как ненормальный. — Влад Третий Цепеш — это ты и есть! В некотором смысле, конечно. Он и был предыдущим носителем Белого Духа на Земле! И совсем неплохим носителем, кстати!»

Владимир едва не упал от такой новости.

«Так что же получается, Стокер был прав? Господарь Валахии действительно стал после смерти вампиром и хозяином всякой нечисти?»

«К сожалению, нет, — вздохнул Меч. — Не успел. Как все нормальные носители Духа, он был натурой беспокойной, страстной, всю жизнь метался, не понимая, чего ищет. Это ты один такой странный, заторможенный… А он искал меня… Да только я в это время в другой части Европы находился, в хранилище у светлых… И сколько ни пытался к нему прорваться, так и не сумел. А потом его предали и убили свои же… Причём тело похоронили на родине, а голову отвезли в Турцию. Если бы не это, я бы ещё смог его поднять… Ублюдки!»

«Конечно… Для тебя он был бы идеальным Хранителем, верно? Никаких моральных ограничений, зато абсолютная вера в силу и террор! Настоящий эксперт в политике огня и меча… Нет, Меча с большой буквы! А уж как бы он развернулся, заполучив могущество вампира и власть над целым собственным миром! Леса кольев, реки крови… Ну это просто праздник какой-то, верно, костяшка?»

«Что бы ты в этом понимал, сопляк… — с неожиданной тоской отозвался Меч, чертовски напоминая в этот момент старого и уставшего Рудольфа Сикорски. — Да, он был головорезом, каких мало. Хотя между прочим, в свою эпоху не очень-то и выделялся. Думаю, и в современном Носфере он был бы совершенно своим. Просто других коронованных убийц меньше пиарили… можешь поверить, я их всех видел. Но ценил я его совсем не за это. Храбрый воин, талантливый полководец, умный политик — вот что делало его идеальным кандидатом на роль Владыки. А ещё… он справедлив был. До ужаса справедлив, до безумия. Эх, дурачок, ты бы видел, как он вершил суд… Без Меча, безо всяких сверхчеловеческих способностей, за счёт одной только харизмы заставлял людишек дрожать одновременно от ужаса и восхищения… Впрочем, что ты можешь в этом понимать, жалкое бесхребетное дитя двадцать первого века… Такие, как ты, могут лишь хныкать и жаловаться, а он… он делал!»

«Спасибо за лестное сравнение, — улыбнулся Владимир, почти не обиженный. — Любопытно, а дракон у него на гербе имел отношение к нашему Белому Дракону, или это так, совпадение?»

«Не знаю, честно говоря. Может, проснулась память Духа. Но судя по тому, что ещё его отец состоял в рыцарском ордене Дракона, это просто совпадение символов».

«Здорово. Мало того, что у меня в этом мире репутация самого злобного и могучего чудовища, так я ещё являюсь наследником легендарного монстра с Земли! В команде с Драконом-тираном и Мечом-маньяком. Ну прямо всю жизнь мечтал!»

«Я и говорю — медуза бесхребетная, — согласился Меч. — Ни воли, ни отваги, ни решимости. Только и можешь, что сидеть на заднице и жаловаться. Подкормиться, и то боишься. Стоило бы отключить тебе энергию, и дать свихнуться от голода, так ведь права не имею…»

«Не дождёшься! — усмехнулся вампир, спрыгивая с БТР-а. — У меня тут кое-какие мысли есть. Так что утихни и не мешай, ностальгическим воспоминаниям о Дракуле потом предашься…»

— Инна, скажи, а кровь обязательно пить из живого человека?

— Можно из трупа, только свежего, более десяти минут с момента смерти уже опасно. Можно из животных, только у неё неприятный вкус и очень низкая питательность — понадобится целый скотный двор, чтобы содержать единственного низшего вампира вроде меня.

— А донорскую?

— В принципе можно, но только если она была законсервирована особым ритуалом или артефактом — сохраняющим жизненную энергию. Обычная кровь из медпункта не годится, она «мёртвая», быстро теряет силу.

— Быстро — это насколько?

— Я точно не знаю, не измеряла… но где-то десять минут от силы. В принципе, кровь может свернуться и за пять, и после этого времени, даже если предотвратить сворачивание консервантами, пить уже не рекомендуется.

— А если через десять секунд? Налить и сразу выпить?

Инна задумалась.

— В принципе, это то же самое, что и напрямую из горла. Только жертву меньше чувствуешь, и не так пьянит. Но с точки зрения питательности и полезности разницы нет.

— Так это же как раз то, что нужно! Пустить им кровь, собрать в сосуд, и выпить!

Девушка улыбнулась.

— Слушай, а ты прав! Когда пьёшь из сосуда, гораздо легче контролировать себя! Только тут есть проблема, ты же хочешь сохранить их живыми?

— Разумеется, иначе зачем такие ухищрения.

— Ну, тут две проблемы. Во-первых, когда пьёшь из живого, инстинктивно чувствуешь безопасную границу, другое дело, что остановиться трудно. А тут придётся всё рассчитывать. Кроме того, рана от зубов вампира закрывается сразу после укуса сама, достаточно только захотеть. Надрез ножом или когтем так не затянешь.

Хранитель довольно улыбнулся.

— Дозу рассчитаем, сделаем перевязку. После службы в милиции такие вещи не знать было бы стыдно. А у нас в машине столько всякого медицинского оборудования, что можем «скорой помощью» несколько месяцев работать. Прибор для переливания там точно есть.

Операция прошла на ура. Не пришлось даже ничего резать и перевязывать, крошечное отверстие от иглы не могло представлять никакой опасности для жизни «пациентки». Достаточно оказалось лишь прижать его ваткой, как самому Владимиру не раз делали в поликлиниках и лабораториях. «Интересно, а может эту процедуру как раз вампиры и ввели?» — мелькнула шальная мысль.

Инна осталась присматривать за спящей, а мужчина отошёл, держа перед собой склянку с четвертью литра тёмно-красной жидкости. Он открыл пробку и принюхался. Запах был сладким, манящим, но отнюдь не сводил с ума, как ощущение чужой жизни под клыками, которое он помнил слишком хорошо.

Он зажмурился, и с наслаждением опрокинул всю жидкость себе в горло. Тело встрепенулось, ожило, поглощая чужую жизнь. По жилам растекалось приятное тепло, мышцы налились упругой силой. Все чувства обострились, достаточно было лишь слегка сконцентрироваться, чтобы различить малейшие трещинки на потолке убежища, услышать биение сердец пленников, распробовать в воздухе тончайший аромат цветущих растений… Владимир сделал несколько шагов — тело практически не чувствовало веса, казалось, он скользит над землёй, едва касаясь её кончиками ботинок. Он оттолкнулся от пола посильнее, и плавно взмыл в воздух, раскинув руки для равновесия. Туша БТР-а проплыла внизу, и снова выросла за спиной, когда вампир приземлился по другую её сторону. Для человеческого глаза этот грациозный полёт выглядел бы стремительным, хищным прыжком.

«Терпимо… для новорожденного, — вынужден был признать Меч. — Только не увлекайся. В боевом режиме тебе этой порции крови хватит примерно на час».

«Это я сейчас в боевом режиме?»

«Да, если можно так назвать это убожество. Сила, скорость и восприятие доведены до максимума. Максимум у тебя весьма жалкий — примерно пятикратное увеличение по каждому из параметров. Для сравнения, у Геллы — десятикратная сила, четырёхкратная скорость и троекратное усиление чувств».

«Не так уж плохо, только по силе ей уступаю».

«Не так уж плохо для кого?! — взвыл клинок. — Для Белого Судии, патриарха вампирской расы?! Это ноль, ничего, пустое место! Нашёл с кем равняться — с низшей кровосоской! Ты бы ещё с детишками из детского сада мериться вздумал! Бездарь, убожество! Вот ведь связался я на своё навершие! У девки, между прочим, ещё гипноз есть, которым ты и не начинал учиться владеть!»

«Ну ладно, ладно, успокойся. Будем развиваться со временем. Как выйти из этого режима?»

«Такому дурню развиваться разве что в полного кретина, — буркнул Меч, — ладно уж, слушай. Со временем ты будешь делать это рефлекторно, на автомате. А пока замри. Медленно и плавно прислонись спиной к колесу. Положи руки на колени. Расслабься. Попытайся сбросить напряжение. Представь, как окружающий мир медленно затихает и уплывает куда-то далеко… Мышцы охлаждаются… Сила вытекает из них… Ты снова чувствуешь тяжесть всего тела… Когда руки и ноги онемеют, медленно сверни горячую силу в туловище…»

Этот монотонный речитатив очень напоминал пособия по медитации, которые Владимир слышал на тренировках по каратэ. Там их произносил сэнсэй, но ничего, кроме лёгкого расслабления, добиться так и не удалось. Но видимо, тело вампира куда легче поддавалось мысленному управлению. Или может, Меч был более способным наставником. Уже через минуту мужчина действительно почувствовал, как конечности превращаются в прохладные и мягкие тряпки, как собранная энергия бьётся, пульсирует в груди и животе…

«Куда?! — возмутился клинок, разом нарушив весь покой и концентрацию. — Куда энергию в сердце сворачивать?! Это же самое известное место, в него любой охотник за вампирами первым делом бить приучен! Деревянный кол туда словишь, и до свидания, никакая регенерация не спасёт!»

«А куда в таком случае?» — растерянно спросил Владимир. Ему самому идея сохранить энергию в сердце показалась почему-то такой простой и заманчивой… Даже перестав биться, этот орган остаётся центром жизненных сил… Или правильнее сказать, «мертвенных сил»?

«Идеально, конечно, распределить по нескольким карманам, в разных местах по всему телу. Но ты же загнёшься, пока научишься эти карманы создавать. Пока давай в печень».

«Кому в печень дать?»

«Тоже мне, остряк-самоучка ментовского разлива! Энергию в печень гони, тебе говорят! Будешь издеваться — вообще замолчу, и разбирайся тогда сам, как хочешь».

С третьей попытки у Владимира получилось. Он открыл глаза, и осторожно встал, оглядываясь по сторонам. После многоцветья и чёткости мира, доступного вампиру, всё вокруг казалось серым и размытым, как в тумане, все звуки — приглушёнными, а собственное тело — неподъёмным грузом.

— Добро пожаловать в реальный мир, — буркнул себе под нос Хранитель.

«Так ты говоришь, в человекоподобном состоянии энергия расходуется меньше?»

«Да. Обычному вампиру выпитой тобой дозы хватило бы дня на два-три. Тебе, с учётом моей подпитки — на несколько месяцев, если вообще не переходить в боевой режим. Но переходить, как ты понимаешь, придётся. Много и часто. И раз уж ты у нас такой изобретательный — рекомендую сразу озаботиться поисками источников пси-энергии, плоти и душ. На одной физиологии далеко не уедешь».

«Ну, по крайней мере хоть с чего-то начали. У Геллы аппетит такой же, как у меня сейчас?».

«Чуть выше. Ей нужно примерно сто пятьдесят миллилитров в день».

Владимир быстро прикинул. Это значит, одна донорская порция на два дня. Но для полного восстановления здоровья пленнику нужно не меньше месяца. А у них всего трое взрослых и один ребёнок, которого трогать вообще нельзя…

«Нужно срочно выбираться отсюда и добраться до какого-нибудь крупного города».

«Точно, умник. Осталось придумать, как это сделать. Даже если ты найдёшь способ пробраться через стену, непроницаемую для магии, снаружи через пару дней тебя вполне может ожидать торжественный приём в виде ливня боевых заклинаний».

«Ты подсказал Гелле, как попасть из Киева в Москву почти мгновенно…»

«Да. Вампирская телепортация, довольно сложный трюк, не всякому высшему доступный, — в голосе Меча послышалась гордость, — но нам здесь он не поможет. Во-первых, тогда девчонка была под завязку накачана силой, а у нас как раз с ней и проблемы. Во-вторых, строители убежища тоже не дураки были — обнесли склеп текущей водой, а это для вампиров непреодолимый порог… Для таких ничтожеств, как вы двое, по крайней мере».

«Хм, текущей водой, говоришь? А стена для этого не препятствие?»

«Нет. Как бы тебе объяснить… Представь себе пространство, как толстый слой камня…»

«У нас как раз и есть толстый слой камня…»

«Блин, я не об этом сейчас! Если маг видит перед собой стену, он заклинанием проломит её и пройдёт. А вампир просочится через уже существующие трещинки в этой стене. То же самое с пространством. В нём тоже есть тончайшие капилляры, они же — квантовые тоннели. Маги эти капилляры расширяют, создавая порталы. А вампиры скользят по ним, как есть. Поэтому никакой антимагический экран вампиру телепортироваться не помешает. Другое дело — поток воды. Она меняет полевой фон, так что все квантовые тоннели оказываются выстроены вдоль течения. А тебе-то надо поперёк…»

«А если воду остановить?»

«Тогда пройти сложно, но можно, если вода не освящённая. Только как ты задумал останавливать течение? До него ещё добраться надо, система труб лежит под восемью метрами непроницаемого для магии камня…»

«Восемью — это хорошо. Вот было бы полсотни, мы бы надёжно здесь застряли. В списке оборудования есть небольшая бурильная установка для взятия проб. За несколько часов тонкий канал просверлить вполне реально».

Владимира несло, новые идеи возникали в голове как будто сами собой, оставалось только формулировать их словесно и укладывать в единый план.

«Хмм… — голос из насмешливого стал сомневающимся, но заинтересованным. — Ну допустим, добуришься. Что дальше, выпустишь всю воду в убежище? Не думаю, что получится, скорее всего сработает какая-нибудь аварийная блокировка».

«Что заставляет воду циркулировать по трубам? Какой-нибудь механический насос?»

«Зачем? Магия убежища, конечно… Эй, ты что хочешь сказать?»

«Вот и я о том же, — усмехнулся Хранитель, — в магию убежища вложена душа его создателя, как мы уже убедились. Значит, всю энергию, которая содержится в воде, я смогу выпить. Поток остановится, и мы телепортируемся отсюда к чёртовой бабушке!»

Несколько секунд Меч размышлял.

«Идея хороша… Только гробовозку придётся оставить здесь».

«И замечательно. Это лучшее место для базы — тихое, недоступное и безопасное. Если нам понадобятся какие-то вещи или оборудование, мы в любой момент сможем за ними вернуться, путь ведь останется открытым».

«А как насчёт проницателя? Вряд ли он позволит пленникам так просто сбежать…»

«Вот если явится, тогда и спросим, позволит он нам или нет».

«А ты смел! Мне нравится такое решение! — с невольным уважением протянул Меч. — Если план сработает, из тебя может и выйдет толк. Ладно, в таком случае пошли искать буровик…»

— И это всё, что осталось от местной иерархии Света? — брезгливо спросил пришелец, ознакомившись с делами Ордена.

Глава Совета, пресветлый Рантен, смущённо развёл руками.

— Нас изначально было немного. Мы существовали только по милости Владыки. Иерархию Тьмы он создал и возглавил сам, а нас пригласил так, для порядка. После его ухода… наши идеи никогда не пользовались в этом мире большим успехом, но когда мир начал умирать… Люди полностью потеряли веру во что-либо светлое, все стали друг другу волками… Нас начали вытеснять со всех трёх Колец, но мы ещё держались, пытались строить оазисы мира и любви… Иногда сражались с тварями Тьмы, иногда заключали с ними перемирие, обычно в их пользу… но мы держались. А потом магия стала слабеть. Не только у нас, у тёмных тоже. Но они «выправляют» положение за счёт магии крови и некромантии. А мы не могли пойти ни на то, ни на другое. А потом было предательство эльфов… Вот тогда нас начали бить в хвост и в гриву. За пару столетий Орден превратился из грозной силы, с которой советовались мировые правители, в секту забытых всеми чудаков… Нас даже добивать не стали, чтобы не возиться. Мы — тараканы под ногами у чудовищ…

— Тараканы, говорите? — загадочно усмехнулся гость. — Тараканы могут быть весьма опасны, между прочим. Вы же даже не пытаетесь ничего изменить!

— Вам легко говорить… Вы пришли из мира энергетического изобилия, где силы хватало на всё. Как богатый иммигрант в страну нищих… Ходите тут, облачённый в настолько роскошную иллюзию, что через неё невозможно пробиться и понять, кто вы. Бросаетесь заклинаниями направо и налево, совершаете великие подвиги… Но через пару месяцев ваши запасы исчерпаются, и вот тогда вы окажетесь в равном с нами положении… ну, может быть, сохраните чуть больше знаний и опыта. Вот тогда сможете давать нам советы.

Пришелец издал гневный щелчок.

— В отличие от вас, ПОЧТЕННЕЙШИЙ (последнее слово он выделил голосом), я не намерен доводить себя до такого бедственного положения. Я собираюсь принять меры раньше.

— Крайне интересно! И что же вы, ПОЧТЕННЕЙШИЙ, намерены делать? — в голосе главы Совета яда было ничуть не меньше, чем у его собеседника.

— Для начала возглавить ваш так называемый «Орден», хотя тут больше подошло бы слово «банда».

— Что?!

— Да как ты смеешь?!

— Нелюдь проклятая!

— Совсем страх потерял!

— Да что мы слушаем?! Гнать его в три шеи, и пусть ещё раз попадётся!

Гость спокойно дождался, пока стихнут возмущённые крики, и невозмутимо продолжил:

— А после этого, используя ваши знания об этом мире и мою силу, можно будет вместе подумать, как выжить в условиях очередного пришествия Белого Судии.

На сей раз криков не было. Было потрясённое молчание.

— Откуда вы…

— Я это знаю, потому что пришёл вместе с Судиёй. Через один и тот же портал. Тогда я ещё не знал, что он собой представляет и насколько опасен для вашего мира. Мне пришлось просканировать сознания нескольких встречных крестьян, чтобы составить верное понятие об этом существе. И я могу вас заверить, что мы все: носферцы, пришельцы, светлые, тёмные, люди, маги, нечисть — в большой опасности.

— В опасности?! Хорошенькое иносказание! Если сказанное вами — правда, то мы уже по сути обречены! И хорошо, если всего лишь на смерть!

Пришелец покачал головой.

— Вот эту вашу обречённость я, как светлый, принять не могу. В моём мире учили дёргаться до конца, искать выход в любой ситуации. Думаете, вы проигрываете Воскресителям и Упокоителям, только потому, что они тёмные? Настоящая причина в том, что вы готовы сдаться — а они идут до конца. Если вы не готовы бороться за жизнь — собственную, или всего мира, то по крайней мере не мешайте мне это делать. Кто ещё верит в Свет — за мной. Остальные могут отдыхать и ждать смерти, сложив лапки.

Несколько секунд члены Совета молча переглядывались, пытаясь понять, кто же перед ними — безумец или великий герой? Затем в конце стола робко поднялась рука. Потом ещё одна. И ещё. Рантен не успел опомниться, как обнаружил, что весь Совет, включая его самого, дружно голосует «за». Неужели пришелец применил какое-то заклинание контроля разума? Нет, дело не в этом…

«Просто нам всем очень хотелось верить в чудо. Даже самым старым циникам…»

Новый глава Совета широким жестом распахнул окно. И аромат свежего воздуха, почти позабытый, ворвался в комнату. В воздухе пахло близкой грозой. Но почему-то предчувствие бури не пугало, а радовало. Что бы ни случилось, какая бы катастрофа ни ожидала Орден, каждый чувствовал — прежнему прозябанию конец. Они победят или умрут со славой.

— Простите… вождь? — робко спросил один из рыцарей. — Но вы так и не сказали нам… Как ваше имя?

Маленький хрупкий человечек подошёл к окну. И неожиданно распахнул шесть светящихся прозрачных крыльев, похожих на стрекозиные, но куда более роскошных. Все ахнули.

— Зовите меня Серафим.

Глава 7

Удары подков из чёрной стали беззвучно сотрясали пространство. Скакать по воздуху — дорогое удовольствие, от частых поездок жеребец может упокоиться быстрее своего всадника. Но Крага это ничуть не волновало. Дорогу туда и обратно конь точно выдержит, а по возвращении его ожидает свежее жертвоприношение, которое подновит силы мёртвой плоти. Да и вообще, что значит цена сейчас? Встречать Владыку, путешествуя ему навстречу по земле, было бы верхом непочтительности — а среди Упокоителей не было безумцев, способных на такое.

Будь на то его, Крага, собственная воля, он воспользовался бы ещё более быстрым транспортом — гравесом или призрачным ураганом. Но когда он спросил об этом повелителя Эйменоса, тот отрицательно покачал головой.

— Чрезмерная спешка тоже не к лицу нам. Владыке не нужны суетливые слуги. Рыцарь, живой или мёртвый, должен путешествовать верхом, иначе он превращается в посмешище.

— Но господин, — осмелился тогда возразить Краг, — почему именно я? Почему вы не отправитесь на собственных крыльях, или не пошлёте кого-либо из высших жрецов? Разве мы не обязаны выказать Владыке максимум почтения?

Демон тогда ударил хвостом по земле.

— Конечно обязаны, мёртвый ты глупец! Да как в твой пустой ржавый котелок могла прийти даже мысль о том, что я могу высказать неуважение ЕМУ?! Но мы не знаем, где именно ОН находится! Мы даже не знали до вчерашнего дня, пришёл ОН уже или только собирается явиться в этот мир! Поэтому я вынужден рассылать толпы подобных тебе ничтожеств ко всем местам, где ОН появлялся в прошлом, и надеяться, что на сей раз случай не изберёт новое, совершенно неизвестное место. Сам же я жду в Храме, на случай если ОН пожелает сам явиться к своим слугам! Всё ясно?

Краг кивнул и замер, ожидая волны боли, которая обычно следовала за любой ошибкой или дерзостью. Но как ни странно, Эйменос воздержался от наказания, и только грозно зыркнул на своего слугу:

— Если ясно, то какого драка ты ещё ждёшь?

Рыцарь лязгнул доспехами, отдавая салют, и выбежав из святилища, с грохотом взлетел в седло. Конь не всхрапнул, не вскинулся, даже не переступил с ноги на ногу, как сделало бы настоящее животное от такого резкого появления всадника. Он стоял неподвижно, пока воля рыцаря не заставила его длинным прыжком рвануться в небо.

Порученный ему для проверки участок находился довольно далеко от Храма, да ещё и на территории Братства. Несколько столетий назад попытка проникнуть туда стала бы сущим самоубийством. Но сейчас ни одна из сторон не могла себе позволить полный контроль даже наземных границ, не говоря уж о небесных просторах. Понятие государственного суверенитета постепенно исчезало, Носфер уже вернулся в эпоху полисов. Власть любого правителя распространялась до стен его города, а за их пределами была дикая земля, официально за кем-то закреплённая, но на практике никем не управляемая. Лишь изредка проходили по дорогам патрули — проверить, не началось ли массовое вторжение другой стороны или какое-нибудь природное бедствие. Но поймать резидента-одиночку или небольшой отряд, если те не совались за городские стены, стало почти нереально. Чем все стороны конфликта и пользовались беззастенчиво, перерезая врагу коммуникации и грабя плохо защищённые деревни. По сути, война давно перешла из сражения армий в тактические манёвры мелких отрядов, по принципу «отхвати у соседа кусок побольше». И это практически всех устраивало. Торговцев — потому что не приходилось кормить и одевать войска за свой счёт. Горожан — потому что опасность для них значительно уменьшалась. Командиров — потому что позволяло проявить всю тактическую смекалку, а не лезть в мясорубку глобального сражения. Рядовых солдат — потому что снижало потери практически до нуля. Разбойников и мелкую нечисть — потому что никому до них не было дела. Единственный, кто в сложившейся ситуации оказывался в проигрыше — это разве что крестьяне, которых чужие солдаты постоянно норовили вырезать или угнать в рабство, а свои вовсю эксплуатировали, вместо того чтобы защищать. Но эта неудобная ситуация обещала вскоре тоже закончиться — всё больше населения из деревень переходило в сельскохозяйственные мини-полисы, хорошо обеспеченные и защищённые. Единственной причиной, почему с этим не торопились, была опасность эпидемий, как обычных, так и магических. Если в какой-нибудь глуши загнётся хутор, то уже с его соседями скорее всего ничего не случится, если конечно районный целитель ушами не хлопает. А вот если зараза попадает в город, особенно в подземную часть — присылай хоть роту отборных магов, всё равно пикнуть не успеешь, как крепость со стотысячным населением превращается в уютный некрополис. И ладно, если просто перемрут, гораздо хуже если мутируют в какую-нибудь нечисть, живую или неупокоеннную. При колдовских заболеваниях это совсем не редкость. Выламываются из руин сто тысяч тварей, и вперёд на ближайшее скопление мяса… Попробуй останови такой поток…

Краг всё это испытал на собственной шкуре. Приходилось и от чумы подыхать, когда ещё живым был, и натиск орды голодных вурдалаков отражать… и собственных диверсантов с пробирками колдовской отравы на дело провожать. Хорошо хоть, Судия миловал, лично эту гадость в колодцы или на поля лить не пришлось — биологическим, алхимическим и чёрномагическим оружием Храм давно не брезговал. Так что пока не удастся решить проблему заразы, деревни будут нужны. Хотя бы для притока свежего здорового населения в города. Как пищевая база они давно уже не были значимы.

Предаваясь невесёлым воспоминаниям, рыцарь не забывал пришпоривать своего и без того неутомимого скакуна. Ночная мгла клочьями летела из-под его копыт. Адские гончие, завывая, мчались по бокам, Сенокосец, тихо шурша, возился на плече хозяина. Краг любил эту сумасшедшую гонку в небесах. Если расслабится и отдаться на волю диким инстинктам, ликованию преследования, свисту ветра в прорезях доспехов и беззвучному грохоту копыт, то можно на мгновения поверить, что там, внизу — всё в порядке. Идёт обычная жизнь, смертные работают и побаиваются монстров, маги строят коварные планы мирового господства и боятся покровителей, нечисть пирует на крови и боится восхода солнца… И никто не думает о Белом Судии, и никто никогда не слышал о Последнем Грехе…

Но грёзы не вечны, и приходится спускаться с небес на землю, чтобы делать свою грязную работу. Так и на этот раз… Заметив внизу огни часовни, он по наклонной пустил коня вниз, но неспешно, приказав одной из гончих сбегать на разведку и выяснить, что происходит.

Не прошло и трёх минут, как воин с благоговением склонился над каплями крови и мозга, запятнавшими скалу там, где Судия каким-то образом покончил с собой. Гончие возбуждённым лаем доложили, что ОН здесь умер, а затем начал перерождаться, но не успев восстать из мёртвых, был увезён прочь на какой-то дурно пахнущей машине. А потом здесь останавливались несколько вампиров и людей верхом на гравесах.

Невероятно! Из трёх десятков разведчиков Храма повезло обнаружить след именно ему, рядовому, ничем до сих пор не выделившемуся рыцарю смерти! До последнего момента, когда нос адского зверя уловил запах смерти существа Предела, Краг так и не верил по-настоящему в ЕГО пришествие. Да, вместе со всеми молился ежедневно, приносил искупительные жертвы, мечтал… Но когда мечта вдруг явилась во плоти — совершенно некстати откуда-то полезли сомнения в собственной готовности… Да, он не слишком ценил своё мёртвое существование, и готов был в любой миг сменять его на вечное странствие Белой Равнины или на полное забвение. Но кто сказал, что он сделал достаточно, чтобы заслужить первое или второе? Вдруг Судия придумает для него нечто такое, по сравнению с чем заточение в доспехе из чёрной стали покажется просто материнской лаской? Отсутствием изобретательности ОН никогда не страдал…

Но долг остаётся долгом, что бы там ни маячило в конце. Краг, хоть и был при жизни всего лишь наёмником, свято хранил свой кодекс чести. Он не предавал работодателей при жизни, ни разу не отступил от данного слова за десять веков неупокоенности, и не собирался становиться изменником сейчас, даже если это сулило спасение от вечных мук. Благоговейно приложившись бронированной перчаткой к застывшему следу ЕГО крови, рыцарь вызвал Храм и доложил об успехе. Через несколько часов здесь будут передовые отряды. Их хватит, чтобы доставить Владыку в безопасное место, если конечно ОН пожелает воспользоваться услугами своих самозваных рабов. Ну а через месяц при необходимости удастся подтянуть и большие армии.

Теперь конь мчался всего лишь в метре над равниной, тогда как гончие стелились вплотную к земле, чтобы ни на мгновение не упустить следа. Иногда они испускали азартный вой, которому вторило дикое ржание мёртвого жеребца — этот звук служил предупреждением любому, кто имел бы глупость встать на дороге рыцаря. Краг вовсе не желал терять время, чтобы прикончить несколько неосторожных смертных — лучше дать им возможность убраться подобру-поздорову.

Однако на его пути встало куда более серьёзное препятствие, чем хрупкая человеческая плоть. Существо возникло из тумана в мгновение ока, с уже занесённым для удара мечом. Понимая, что не успеет уклониться или защититься, Краг лишь слегка качнулся в седле. Вместо шеи лезвие ударило в бронированное плечо и отскочило, оставив небольшую зарубку. Обычный латник не заметил бы этой крошечной царапины, но для Крага броня была второй кожей, и все её повреждения он чувствовал, как собственные. Какое оружие способно поцарапать заклятую чёрную сталь?

— Мифриловый клинок у вампира, — прогрохотал низкий голос из-под шлема. — Ты смел, кровопийца. Не боишься случайно прикоснуться им к собственной коже? Ожоги придётся залечивать до нового пришествия Судии!

Вампир только рассмеялся и кинулся в новую атаку. На сей раз Краг был готов и успел парировать смертоносный выпад щитом. Ответный удар, разумеется, пришёлся в пустоту — он и не рассчитывал попасть в монстра, способного шутя увернуться от нескольких арбалетных болтов. Просто придержать тварь на расстоянии.

— Это значит — мгновенно, — оскалился противник, нанося ментальный укол, который защита Крага с треском отразила. — Разве ты ещё не слышал, пугало доспешное?

— Я-то слышал, — мрачно усмехнулся рыцарь смерти, — а вот почему ты мне выбалтываешь такие секреты, кровопийца? Совсем умом тронулся от страха перед Пришествием? Герба уже не видишь? — Он ткнул пальцем в нагрудную пластину, где красовалось Багровое Пламя — легендарный, внушающий ужас символ Упокоителей.

— Я вижу многое, что твоим гнилушкам, по недоразумению названным глазами, и не снилось, — презрительно фыркнул враг. — Потому и говорю, что ты уже знаешь. Я наблюдал за тобой от самой часовни, и знаю, по какому следу ты идёшь.

— Тем лучше! — воскликнул Краг, спрыгивая с коня. — Значит, секретов между нами уже нет! Долой шпионские игры, сойдёмся в битве с поднятыми забралами! Я давно мечтал прикончить подобную тебе древнюю тварь! Разве может быть лучший повод, чем право встретить ЕГО? Назови своё имя, чтобы я знал, чей прах развеять по ветру!

— С превеликим удовольствием, — отозвался вампир, выпуская когти. — Роган из Региса, Воскреситель, к твоим услугам, железка. С кем имею честь?

— Краг из Ольмеха, Упокоитель, к твоим услугам, зубастик! — с этими словами рыцарь поднял забрало и поток мертвящего холода приковал вампира к земле. На мгновение, не больше, но воину этого хватило. Он сделал длинный шаг вперёд и коротко, без замаха, ткнул стальным кулаком в лицо противника, раскалывая ему череп. В ту же секунду меч полоснул снизу вверх, наискосок, стремясь развалить вампира от бедра до плеча.

Но Роган, даже с раздробленной головой, оставался грозным противником. Несмотря на то, что его лоб представлял собой сплошное кровавое месиво, вампир сумел упасть назад, уходя от смертоносного клинка. Краг попытался прижать его ногой к земле, но Воскреситель стремительно перекатился, успев при этом ещё и полоснуть мифриловым клинком по сочленению сустава, где броня была тоньше. Кувырок назад — через мгновение он был уже на ногах, и обрушил на рыцаря град ударов, которые тот с трудом успевал парировать щитом.

Будь противники в одинаково хорошей форме, у Крага не было бы никаких шансов. Трёхтысячелетний высший вампир превосходил рыцаря смерти в быстроте, регенерации, остроте чувств и богатстве арсенала магических приёмов. По физической силе они были примерно равны. Единственными преимуществами Упокоителя были броня и вес, который он мог вложить в каждый удар. Вампир компенсировал это кошачьей гибкостью и необыкновенной внимательностью к уязвимым местам противника. Но он устал и потратил почти всю энергию, а подкрепиться за последние сутки было негде. Тогда как рыцаря перед вылетом накачали силой под завязку.

«Впрочем, нет! Есть ведь ещё одно!»

Бросать в бой адских гончих Краг резонно опасался — несмотря на демоническую природу, эти твари были живыми, и вампир вполне мог перехватить контроль над ними, обратив против бывшего хозяина. Коня он также держал в отдалении, но по другой причине — если бы Роган, защищаясь, покалечил или уничтожил четвероногую нежить, Краг потерял бы все шансы выполнить задание. А вот на Сенокосца эти ограничения не распространялись — костяной паучок не поддавался гипнозу, и им вполне можно было пожертвовать.

Услышав мысленный приказ, тварюшка маленьким вихрем слетела с седла, и начала заходить вампиру в тыл. Роган слышал её приближение, но ничего поделать не мог — стоило лишь на несколько мгновений отвернуться, и рыцарь бы не упустил своего шанса. Придётся бить назад, вслепую, когда она прыгнет — в надежде, что удастся прикончить создание одним ударом и тут же отразить контратаку спереди, которая несомненно будет…

Но в этот момент за спиной Крага поднялась другая, худая и высокая, тень с горящими глазами. Тело и лицо вампира были покрыты страшными ожогами, на месте роскошной длинной шевелюры остались обугленные клочья, а каждый шаг сопровождала мучительная боль. Тем не менее, он по-прежнему мог двигаться и убивать. Голод лишь обострил его чувства, увеличил ярость и скорость реакции. Удлинившейся в три раза рукой он нанёс сильный удар в затылок рыцаря смерти. У человека голова мигом слетела бы с плеч, но воин в чёрном лишь пошатнулся вперёд, и слегка согнулся. Этого нападавшему и требовалось — он тут же вогнал мифриловый кинжал в открывшуюся щель между шлемом и латным воротником.

Краг замер, даже его призрачной плоти требовалось несколько секунд, чтобы восстановить боеспособность с такой страшной раной. Большего Роган и пожелать не мог. Крутанувшись на месте, он тут же парой ударов разнёс Сенокосца в мелкие костяные осколки. Затем, ударив всем телом в грудь, опрокинул рыцаря на землю. Тот успел опустить забрало шлема, чтобы не получить удар прямо в лицо, но это дало лишь короткую отсрочку.

Встать уже не дали. Два вампира плясали танец смерти вокруг поверженного врага, обрушивая удары на сочленения доспехов и слабо защищённые конечности, пока грозный воитель не превратился в слабо шевелящуюся груду железа. Затем Роган запрыгнул на противника сверху, и рывком сорвал с него шлем. Рыцарь даже не застонал. Это был признак действительно сильной воли — ощущения при лишении части доспеха у этих созданий соответствовали чувствам человека, с которого заживо сдирают кожу. Впрочем, его мучителям тоже пришлось нелегко — вид призрачного лица с оранжевыми огнями на месте провалившихся глаз порождал в любом свидетеле приступ магического ужаса.

Юный вампир отшатнулся, парализованный волной страха, но Роган, уже знавший, что ему предстоит увидеть, легко увёл свой разум от колдовской атаки, и тут же всадил острый мифрил в глазницу противника. Потом ещё и ещё, пока очертания черепа, обтянутого бледной иссохшей кожей, не растаяли полностью.

— Готов? — робко спросил Зерт, приближаясь к своему командиру. Роган сплюнул кровью.

— Насколько это вообще возможно с такими тварями. Сам по себе он уже не встанет. Однако доспехи сохранили проклятие его неупокоенности, и любой некромант достаточной силы сумеет вновь поднять его и поставить себе на службу.

— А предотвратить это никак нельзя?

— Можно, если расплавить доспехи или провести ритуал экзорцизма. Но зачем? Первое — слишком непрактично, такую сталь сейчас уже не делают. Второе — энергетически очень дорого, да и мага, пригодного для такой работы, в наши дни попробуй найди. Проще воскресить заново, пусть теперь подерётся на нашей стороне.

— Да, это соответствует принципам Братства, — кивнул юноша, — но ведь он не просто наш враг, он сражался за то, чтобы принять Судию… Понимаешь, о чём я?

Роган медленно кивнул, проведя когтем по гербу на броне.

— Пожалуй, ты прав. Заклятия повиновения не удержат того, кто так жаждет смерти для себя и всего мира. Когда Он здесь, ценится лишь настоящая, а не внушённая верность. И жадность тоже к победе не приведёт… Заберём останки с собой и уничтожим, когда появится возможность.

— Ага. Но… мы же не можем постоянно таскать с собой весь этот хлам?

— Заберём, когда прибудут наши. А пока что я закопаю их в землю. Ты отдохни. Я тебе очень благодарен за помощь, но с твоими ожогами всё-таки лучше лежать неподвижно. Спасательной группе всего полчаса лёту осталось.

— А боевой?

— Боевой — четыре. Не переживай, я знаю о чём ты думаешь. Помощь этому железному уродцу тоже идёт, но она безнадёжно опоздает. Упокоители же не держат войск в гарнизонах по всей территории, как мы. У них все силы собраны в нескольких крупных базах. И ближайшей базой отсюда является сам Храм. Из него долетят часов за шесть по меньшей мере.

— То есть у боевой группы будет всего два часа, чтобы найти и убить Владыку, и сразу после этого придётся принимать бой с отборными убийцами Храма? Весёлая перспектива…

Старший вампир медленно кивнул.

— Не хочу тебя расстраивать, малыш, но скорее всего, мы умрём вторично и полностью. Если решим остаться с отрядом, конечно. Никто не мешает эвакуироваться, и с безопасного расстояния посмотреть, как смертники будут рвать друг друга.

Младший презрительно фыркнул и посмотрел в глаза командиру.

— Ты сам-то собираешься так поступить?

— Нет. Я останусь с боевиками и буду участвовать во всём. Но я всё-таки сильнее и не ранен…

Зерт задумался. Потёр подбородок. Подойдя к краю скалы, поскрёб мох когтями.

— Ты хочешь сказать, что в бою от меня пользы не будет?

— Почему же? Будет. Но если ты вовремя отступишь и восстановишься, то принесёшь пользы во много раз больше. Один искалеченный высший среди нескольких десятков таких же, или один полностью здоровый высший, там где его никто не ожидает? Сам рассчитай, что более эффективно. Да и о доспехах тоже кому-то надо позаботиться…

Командир пнул лежащие у его ног латы. Лицо юноши осталось неподвижным, но в ауре ясно читалось сомнение. Наконец он кивнул.

— Я буду участвовать в охоте за Судиёй, но перед появлением Багровых Огней сбегу.

— Ну хоть так, — вздохнул Роган, понимая, что большего из юнца выжать не удастся.

Вампирская телепортация оказалась очень простой вещью. Теоретически. Как рецепт прохождения сквозь стену в фильме «Чародеи»: не видеть препятствия, видеть цель, верить в себя. С перемещением ещё проще — нужно всего лишь понять, что между «там» и «здесь» нет никакой разницы. Для этого даже существовала специальная медитативная техника — нужно взять какой-нибудь предмет, крайне похожий на тот, что имеется в точке прибытия. Сосредоточиться, глядя на него, пока всё, кроме этого предмета, включая тебя самого, не перестанет существовать. А потом подмени предмет в своём сознании, убеди себя, что смотришь не на ЭТОТ, а на ТОТ, а ещё точнее — это ОДИН И ТОТ ЖЕ предмет для вампира. Расстояние — иллюзия для живых, для мёртвого нет пространства и времени — только бесконечность и вечность…

«Эй, хозяин, ты куда погнал?! — врезался в спокойное течение мыслей возмущённый вопль. — А ну вылезай из медитации! Иллюзорность времени он уже осознавать вздумал, ишь какой шустрый! Будда хренов! Рано тебе ещё темпоральные шутки шутить, научись для начала хотя бы простейшим вампирским приёмам!»

Владимир тряхнул головой, избавляясь от сладкой пелены грёз. Странно, раньше подобное «свободное плавание» мыслей было ему совсем не свойственно. Очередной симптом внутренних изменений? Довольно приятный, в принципе, и в отличие от жажды крови — кажется, вполне безопасный для окружающих. Расслабиться и отпустить фантазию…

«Щас я тут кое-кому расслаблюсь! Ты ж даже не понимаешь, что творишь, аскет ты наш просветлённо-дохлый! Запомни накрепко — ни одно твоё действие безобидным НЕ БЫВАЕТ! Каждый шаг, каждая твоя мысль, вызывают эхо, которое заставляет дрожать миры!»

«Да что я сделал-то? Даже телепортироваться не могу, хотя два часа уже пытаемся!»

«Не можешь? — ехидно переспросил клинок, — А ты глаза-то открой, умник?»

Владимир открыл… и с негромкой, но выразительной руганью полетел вниз. Лишь за миг до столкновения с землёй он сумел извернуться и приземлиться на ноги, непроизвольным желанием смягчив удар. Инна лишь покачала головой, глядя на своего «сюзерена».

В качестве предмета для медитации они с Мечом выбрали крошечную трещинку в каменном полу. И аналогичная ей трещина нашлась… на потолке убежища, на высоте двадцати с лишним метров! Последние пять минут он сидел вниз головой, не замечая этого.

«Теперь понял, что значат такие „безобидные фантазии“? В своих размышлениях ты мимоходом так отменил не только расстояние, но и гравитацию! И скажи спасибо, что я тебя вовремя остановил! Иначе свалился бы в Нирвану, и поминай, как звали!»

«А что, она действительно существует? Буддисты были правы?»

«Для тебя — да. Пойми, дурень, эффект медитации тем выше, чем больше власть субъекта над собой и окружающим миром! Если какой-нибудь монах в тибетском святилище осознает иллюзорность материи, он в лучшем случае получит способность игнорировать боль. Если то же самое поймёт мастер вампиров, он научится проходить сквозь стены и станет неуязвимым для большинства видов оружия. Но если ту же иллюзию постигнет Белый Судия, то может исчезнуть весь мир!»

Вампир почесал в затылке.

«Тогда получается, что энергия тоже иллюзорна? И всякие ограничения вроде необходимости кровопийства существуют лишь в моём воображении?»

«И думать в эту сторону не смей! — Меч, кажется, испугался не на шутку. — Да, на определённом уровне развития любое явление становится иллюзорным, Майей, как это называется в соответствующих учениях. Но путь постижения Майи на твоём нынешнем уровне, это дорога в один конец! Ты можешь отменять, но пока ещё не можешь творить! Грубо говоря, если ты поймёшь иллюзорность пищи, ты останешься без пищи, но сытым это тебя не сделает! Ты можешь отменить чувство голода, но тогда ты просто будешь постепенно слабеть. Когда тело станет полностью неподвижным, ты отбросишь и его, как иллюзию, превратившись в призрака. Потом откажешься от эктоплазмы, став чистым сознанием без материальных носителей. Потом ты поймёшь, что разум без носителя и внешних воздействий существовать не может, и отменишь самого себя, как личность! Вот тогда уже точно всё. Полная свобода. Полный ноль».

Владимир вздрогнул.

— Жутковатая картина… С кем-то из твоих Хранителей такое было?

«Из моих — нет, но у других Мечей случалось. Фиолетовый Меч однажды таким образом не только носителя потерял, но и сам был отброшен в небытие… Еле выбрался, как тень вероятности… Хотя вообще Духи к подобным вопросам имеют иммунитет… по крайней мере, пока находятся в живых телах. А вот у мертвеца защита нарушена, ему легче осознать хрупкость грани между сущим и не-сущим… Но ты — уникум, настолько погружённых в рефлексию личностей у меня ещё не было. Боюсь, ты подойдёшь ближе всех к опасной черте… если не перешагнёшь её вообще».

«То есть, мне нужно разучиться думать?»

«Тебе нужно научиться думать по-другому. Думать о том, как сделать. Вопросы о том, зачем делать, и можно ли вообще не делать — засунь себе подальше и не вспоминай».

«Не могу обещать, но постараюсь. Пока что. Ладно, попробуем переместиться ещё раз?»

Через полчаса он уже довольно уверенно «прыгал» от заднего колеса БТР-а к переднему, и с одного конца убежища на другой. Правда, такой переход по-прежнему требовал не менее трёх минут концентрации, и двух похожих предметов-фокусов в точке отправки и прибытия.

«Где я в убежище возьму предмет, в точности похожий на что-то из обстановки здешних городов? Откуда я знаю, какой у них там быт вообще?»

«Есть одна вещь, родной, которая зимой и летом одним цветом. И которая одинакова у всех людей, во всех частях мира. Во всяком случае, достаточно похожа, чтобы на неё наводиться. Собственно, за ней ты и отправляешься. Догадался?»

Чёрного юмора Владимир в бытность милиционером наслушался по самое не хочу. Так что понять намёк для него особого труда не составило.

«Кровища?»

«Она самая. Голод послужит тебе маяком. Ты сразу попадёшь туда, где пищи в избытке».

«То есть я должен налить в кружку или на пол немного крови и медитировать на неё?»

«Нет. Просто расслабься и позволь чувствам вести тебя. Не ошибёшься».

Хранитель уже хотел последовать совету, но вдруг замер.

«Постой, но если я телепортируюсь, то Гелла останется тут одна? А если на неё нападёт червяк, разъярённый побегом пленника?»

«Вот, пожалуйста, опять рефлексия в полный рост. Нет, хозяин, ты честное слово безнадёжен. Ну так бери девку с собой, переместитесь оба на твоих мощностях».

«А пленников мы тут на кого оставим?»

Меч взвыл от отчаяния.

«Ладно, костяшка, не убивайся так. Я не сказал, что мы будем сидеть неподвижно и ждать, пока энергия кончится. Лучше скажи мне, ориентация по предмету — единственный способ наведения для вампирской телепортации?»

«Да нет. В принципе их много. Можно по свежим следам перемещаться, можно вдоль по течению воды, можно напрямую — в пределах видимости».

«По течению воды — это вроде товарища Хунты? Через канализацию на десяток лье?»

«В общем да, хотя не думаю, чтобы в канализации нашёлся один непрерывный поток на такое расстояние. При попытке такого перемещения ему пришлось бы несколько раз рематериализоваться — в тех местах, где течение останавливается или меняет направление на обратное. А один раз примешь плотскую форму посреди канализации — потом ещё пару дней отмываться будешь. Кстати, по Стругацким Хунта был магом, а не вампиром, так что вообще непонятно, зачем ему такие нетипичные методы. Ходил бы через порталы, как все…»

«Надо было специалистам из НИИЧАВО сказать, чтобы меч-кладенец в консультанты брали, — ехидно заметил Владимир. — Ладно, какие-то ещё способы есть?»

«Можно вдоль длинного волокна — железного кабеля, шерстяной нити… Можно по ветру, но это ненадёжно — воздушные потоки очень переменчивы. Можно просто представить себе место назначения…»

«Блин! Так что ж ты мне голову морочил, вместо того, чтобы с этого начать?!»

«А с того, родной, что для этого нужно иметь фотографическую память и художественное воображение! Чтобы образ мог заменить реальный объект — его нужно представить во всех подробностях, трёхмерным и с оттенками! Тебе элементарно детализации не хватит».

Вместо ответа Владимир просто представил себе лицо Инны, и через минуту с небольшим материализовался рядом с девушкой, чмокнув её в щёчку.

«Ого, — присвистнул Меч, — извини, хозяин, недооценил. Но откуда у тебя такие навыки? Ты ж не художник, не фотограф и даже не режиссёр…»

«Я оперативник, родной. Если бы я не мог опознать подозреваемого по фотографии, запомнить в деталях место преступления, восстановить портрет по словесному описанию — как ты думаешь, долго бы я продержался на своей работе?»

«Хм… Ну ладно, верю. Что дальше делать собираешься, оперативник?»

«А дальше подскажи мне, как выпить всю энергию здешней насосной системы и отложить её впрок. До сих пор ведь я качал силу непроизвольно, только когда мне надо было совершить что-то? Поймать падающий „Гроб“, телепортироваться… А мне надо всё сразу и про запас, чтобы поток остановить полностью».

«Хорошо, твои аппетиты мне нравятся! — хмыкнул Меч. — Ладно, тогда слушай внимательно. Резервуар для пси-энергии специально создавать не нужно, твоя аура уже представляет собой идеальный накопитель. Весь вопрос в том, чтобы подсоединить её к контурам заклинания, дальше она сама всё перекачает всё, что надо и ещё немножко. Чтобы соединить два объекта, нужно их сначала увидеть, согласен?»

«Ну в общем да. И как это сделать?»

«Очень простым и надёжным методом — через практику. Сейчас я пошлю в БТР небольшое проклятие. Оно отскочит от заговоренной брони и врежется прямо тебе в лоб. Потом ещё одно. И так до тех пор, пока не научишься их видеть и отражать, или по крайней мере уклоняться. А уж если видишь проклятия, то и ауру снимешь на раз».

«Звучит оптимистично».

«Рад, что ты такой оптимист. Тогда держись».

Никакого «проклятия» Владимир не заметил. Его попросту сбило с ног и протащило по земле метра три, содрав кожу в нескольких местах.

«Эй! Ты что творишь? Я вообще ничего не вижу, для меня это как удар из пустоты!»

«Разумеется. С первого раза ни у кого не получается. Но ты не переживай, организм быстро учится. На третьем десятке атак обязательно что-то учуешь».

«На третьем десятке?!»

Следующий удар приподнял его в воздух и приложил о пол лбом. Владимир приподнялся на локте и очень внимательно уставился в сторону БТР-а, полный решимости найти, чем и откуда его бьют. Не помогло. Третье «проклятие» переломало ноги, хорошо хоть, они сразу зажили.

А дальше началось избиение слепого в подворотне толпой пьяных хулиганов. Непонятно откуда приходящие воздействия кидали вампира в разные стороны, переворачивали вниз головой, стучали им обо все неровности рельефа, выкручивали тело и конечности… И всё это издевательство сопровождалось ехидными комментариями Меча относительно безрукости, безглазости и общей бесполезности некоторых так называемых Хранителей. С каждой атакой Владимир всё больше зверел, лязгал зубами, махал руками, инстинктивно пытаясь достать невидимого противника, пригибался, отпрыгивал, пытаясь уклониться… Всё зря. Меч безошибочно направлял заклинания рикошетом прямо в лоб носителю, как и обещал…

Он инстинктивно перешёл в боевой режим — стало чуть легче. Сокрушительные удары превратились в мягкие, словно ватные, толчки, которым вполне можно было сопротивляться. Но по-прежнему ничего не получалось сделать, чтобы предотвратить само их появление.

На шестнадцатой атаке он наконец заметил в воздухе какое-то прозрачное сияние, похожее на паутинку. Это переплетение нитей коснулось его левой руки и в ту же секунду руку грубо заломило за спину.

На семнадцатой он уже знал, что искать, и сумел проследить всю траекторию движения заклинания. На сей раз удар пришёлся в живот, заставляя согнуться.

От восемнадцатой вампир уклонился — даже без особого труда. Ему показалось, или мерцание паутинок действительно стало чуть ярче?

Двадцатая казалась уже не паутинкой, а клубком радужного свечения, не менее реальным, чем кастет, летящий тебе в морду. Даже странно было — как он раньше мог этого не видеть?

Двадцать первую он пропустил — слишком увлёкся разглядыванием плетения, и забыл уклониться вовремя. Зато увидел, как именно взаимодействует заклинание с целью. В двадцати сантиметрах от груди вампира клубок свечения дрогнул, словно подхваченный ветром, деформировался и довольно медленно продавился сквозь преграду, потеряв при этом несколько нитей. Но уцелевшие впились в лёгкие и сердце, сдавливая их изнутри. Хорошо хоть, ненадолго, и давление было не очень сильным.

Присмотревшись, он увидел и то, обо что ударился клубочек. Белесая дымка, в некоторых местах становящаяся гладкой и блестящей. Словно тонкое стекло с инеистыми узорами…

«Поздравляю, родной. Это и есть цель нашего занятия. Ты видишь свою ауру».

«Она такая тонкая и хрупкая… Ну, кажется такой по крайней мере».

«Естественно. Своей энергии у мертвеца нет, а чужой ты пока взял очень и очень мало. Вот раскормим тебя как следует — сможешь ею бетонные стены прошибать».

«Ну ладно. Увидели. Что дальше?»

«Ауру энерговампира отличает от других наличие щупальцев с присосками. Найди их».

Проследив за изгибами «стеклянной» поверхности, Владимир сумел увидеть и их — длинные жгуты белого тумана, отходящие в основном от головы и рук, хотя несколько штук имелось и на туловище. Они слабо шевелились в окружающем пространстве, словно водоросли под медленным течением. Самые длинные достигали почти десяти метров. По всей длине щупальцев мерцали серые точки — видимо, те самые «присоски».

«Видишь? Отлично, теперь постарайся управлять их движением. Для начала сосредоточься на одном и просто пошевели им».

Он сосредоточил внимание на ближайшем. Отросток слабо дёрнулся, словно под током.

«Нет, так ты будешь учиться управлять ещё очень долго… — вздохнул Меч, — придётся и это развивать методом боевой практики. Ты уже убедился в его результативности».

Владимир ожидал новой порции светящихся клубков, но вместо этого внезапно ощутил внутри дикую сосущую пустоту. Сдавило грудь… перехватило горло… Ноги сами подкосились, в глазах слегка потемнело… Но он всё ещё мог видеть и слышать. Больше — ничего. Всё тело полностью парализовало.

«Что ты сделал, сволочь?»

«Отключил энергоснабжение тела за счёт Предела. Работает только мозг и полевая составляющая. Это поможет тебе сосредоточиться на управлении ими».

«Постой, а где же та энергия, которую я получил из крови?»

«Какие мы внимательные! Доступ к запасам в печени я тоже заблокировал. Сейчас для тебя единственный путь добыть энергию — это выпить её из окружающей среды. Старайся…»

Легко сказать! Вампир неуклюже молотил по воздуху энергетическими щупальцами, пытаясь уловить хоть кроху драгоценной силы… Он не задумывался, как именно это делает, как направляет их. Разве думает утопающий, как бить по воде конечностями, чтобы не захлебнуться? Разве думает младенец, как втянуть воздух, чтобы издать свой первый крик? Бесполезно, вокруг всё было пусто…

«Ладно уж, — сжалился Меч, — до источников убежища ты явно не дотянешься. Хотя неосознанно тырил из них энергию так, что любо-дорого смотреть было… Без оглядки на расстояние… Мозги у тебя от рефлексов явно отстают. Так и быть, лови, инвалид…»

Из плеча вылез клыкастый череп на длинной ручке, и выплюнул в воздух длинную ленту алого огня. Владимиру не пришлось догадываться, что это и есть та самая, столь желанная ему энергия. Он это знал — совершенно точно, без малейших сомнений.

Прежде, чем выплеск успел выйти за пределы досягаемости, щупальца перехватили его — стремительно и безошибочно, как язык лягушки ловит комара. Красное продолговатое облако распалось на ряд тоненьких струек и было тут же втянуто присосками. Наслаждение от этого процесса было почти таким же, как от вкуса свежей крови во рту. Выпитое свечение растеклось по всей ауре, окрашивая её стеклянно-белесые слои редкими алыми отблесками. В тот же миг Владимир почувствовал, что снова может двигаться.

«Ну что, студент, усвоил? Теперь встань и попробуй пошевелить щупальцами, одновременно управляя телом. Учти, если не получится, придётся тебя вырубать снова и всё повторять!»

То ли сработала угроза, то ли Владимир действительно хорошо научился управлять отростками своей ауры, но теперь для него не составляло труда манипулировать ими, как собственными руками. Он даже скрутил из трёх щупалец фигу и показал её Мечу.

«Культура так и прёт, — констатировал артефакт, — ладно уж, будем считать, что задание выполнено — где-то так на твёрдую четвёрку. Теперь протяни одно щупальце в скважину и достань до воды».

Если раньше Владимир поглощал энергию тонкой струйкой, то сейчас, после первого же прикосновения, в него хлынул мощнейший поток. Кольца ауры дрожали под его напором, наливаясь белым сиянием, тонкие жгуты-отростки превращались в настоящие щупальца кракена, хищно обшаривающие всё вокруг… Хранитель почувствовал необычайную ясность мысли и понимания, а также натяжение невидимых нитей, связывающих его со всем окружением. Он словно был пауком, засевшим в центре сложной многомерной паутины. Вот потянуть за одну ниточку — и пистолет-пулемёт сам выскальзывает из кобуры, ложится в руку. Потянуть за другую — и можно, оторвавшись от земли, зависнуть в воздухе… Потянуть за третью — и человек послушно выполнит любой приказ… С каждой секундой это ощущение контроля крепло и усложнялось, он чувствовал новые связи и возможности…

И вдруг — обрыв. Расширение сферы воздействий разом прекратилось. Он по-прежнему мог контролировать живые существа и неодушевлённую материю вокруг себя, но теперь это уже не казалось таким пустяковым делом, как несколько секунд назад. Воздействие требовало определённых усилий, затрат. Он чувствовал, что каждая пси-манипуляция сделает его чуть слабее — тогда как перед этим силы непрерывно росли…

«Кина не будет, электричество кончилось, — прокомментировал Меч. — В данном случае — энергия заклинания, питающего ток воды. Но нажраться ты успел изрядно, уважаю…»

Как подтверждение его слов, из скважины ударил вверх почти на три метра столб грязной воды. Вначале Владимир подумал, что это сработала какая-то сторожевая система, потом понял — закон сообщающихся сосудов! Трубы ведь находились и в стенах убежища, и в потолке… И теперь, когда магия перестала гнать по ним воду, она вся стремилась собраться внизу. Под полом места ей не хватало, вот жидкость и заполняла свободный объём…

«Мы тут не утонем? Какой объём труб вообще?»

«Не должны. Метра на два поднимется, но доверху убежище не заполнит».

«Твою мать! Весь лесок же смоет к чёртовой бабушке! А Галан старался… Нет, это не дело, надо скважину чем-то заткнуть…»

«Ну извини, родной, всегда приходится чем-то жертвовать. С нарушенной гидросистемой убежище всё равно долго не протянет. Так что раньше думать было надо».

«Сукин же ты сын, — вздохнул вампир, — предупредить, конечно, не мог».

«Я тебя постоянно предупреждаю, да разве ты меня слушаешь? Советовал Вениамина прирезать, так куда ты меня послал? Теперь сам головой работай. Я отвечаю только на прямо поставленные вопросы. Ну и иногда делаю исключения… для собственной пользы».

Инна торопливо собирала спящих пленников, их палатки и вещи, затаскивая всё в «Гроб на колёсиках». Похоже, скоро машине предстояло продемонстрировать свои достоинства в качестве водного транспорта. Хранителю ничего не оставалось, кроме как присоединиться к ней — вода в трубах всё ещё текла, правда теперь вниз.

— А всё-таки, куда ты задумал переместиться? — спросила Инна, когда Владимир вкратце рассказал ей результаты общения с Мечом и выполненных тренировок. — Зачем тебе понадобилось наведение по мысленному образу?

Вампир злорадно улыбнулся.

— Хочу потолковать с одним нашим хорошим знакомым…

Глава 8

Семнадцатый был доволен. Его идея, поначалу даже самому автору казавшаяся абсолютно сумасшедшей и нелепой, начала приносить свои первые плоды. Как он и подозревал, даже непроницаемая для магии стена не смогла удержать надолго Белого Судию. Пусть Владыка не проломил стену, как рассчитывал Семнадцатый, но действовал так, что убежище должно было вскоре стать непригодным для жизни.

А как только древнее сооружение перестанет выполнять свою основную функцию, потеряет смысл клятва, принесённая восемь тысячелетий назад. Семнадцатый сможет покинуть склеп, отправившись в путешествие по миру. Его вид обладал неограниченным сроком жизни и почти бесконечным терпением, и когда юный проницатель продавал себя в рабство на двести веков, это казалось совсем небольшим сроком. Казалось бы и сейчас — будь впереди вечность, как и раньше. Но увы, ситуация радикально изменилась. Ему осталось жить не более тысячелетия — как и всему этому миру. Мгновение, по меркам любого нормального проницателя. Семнадцатый чувствовал себя, как человек, которому объявили о смертном приговоре без права апелляции, с исполнением через неделю. И подобно человеку, он ударился во все тяжкие, стремясь взять от жизни как можно больше за оставшееся время. Для этого следовало в первую очередь избавиться от склепа. Нарушить клятву «червь» не мог, поэтому он сделал всё, чтобы договор можно было расторгнуть. Он бросал в убежище магов, нежить, животных, простых людей — и каждому предлагал выбираться в соответствии с его возможностями и умениями.

Но нынешние жители Носфера были слабыми и ничтожными существами. Где им было разрушить подземную крепость, построенную самим Эрцихалем — вожаком мятежных магов, бросивших некогда вызов самому Белому Судии… Тем более, что великий волшебник вложил в это строительство часть собственной души. Правда, бунт оказался неудачным, а о судьбе восставших ещё много тысяч лет рассказывали не иначе, как дрожащим шёпотом. Но это не отменяет того факта, что в пике силы Эрцихаль мог поднимать горные хребты и иссушать моря одним взмахом руки. Смешно даже сравнивать… Нынешние жалкие заклинатели в его времена и магами бы не считались…

Но надежда умирает последней, и часовой продолжал свои опыты. Ему всё равно нечем было больше заняться. Клятвы он при этом не нарушал — с посетителями, не знавшими пароля, страж по договору мог поступать, как угодно.

Однако с появлением Судии мотивация резко изменилась. Безобидное хобби с другими, в отношении этого посетителя стало рискованной операцией, исходом которой могли стать только свобода или смерть. Некоторое время Семнадцатый даже подумывал отказаться от авантюры и честно выполнить свою работу, позволив чудовищу войти в склеп и выйти, когда оно пожелает. Но потом понял, что жить ему в любом случае совсем недолго. Раз уж Он пришёл — нечего рассчитывать даже на жалкую тысячу лет. Миру остались считанные месяцы, возможно год… Так что в случае поражения он ничего в принципе не терял, а вот в случае выигрыша — получал хотя бы глоток свободы напоследок…

Поэтому Семнадцатый не сильно расстроился, ощутив капкан челюстей, сомкнувшийся на его центральном ганглии. Он просто расслабился и приготовился перестать существовать. В отличие от двуногих, ему не светила даже Белая Равнина — его раса не обладала душой, и смерть была для них просто окончанием всего.

Но почему-то Судия не торопился наносить смертельный удар. Появившись внутри проницателя, он лишь перехватил контроль над центральными энергетическими узлами, но не стал их разрушать. Даже не причинил особо сильной боли — только дал понять жертве, кто теперь хозяин положения. Что это — утончённое издевательство, затягивание мучений? Или же ему ещё есть что сказать приговорённому?

Конечно, разговаривать в классическом смысле слова они не могли. Во-первых потому, что упругая, как резина, плоть проницателя глушила всякий звук. Во-вторых, у вампира были заняты челюсти, и выпускать нервный узел пленника он не собирался — червяку понадобились бы ничтожные доли секунды, чтобы вышвырнуть из себя опасного «пассажира». А телепатией Судия владел ещё недостаточно, чтобы установить мысленный контакт с настолько странной формой жизни.

Поэтому переводчиком пришлось в очередной раз поработать Мечу. Не долго думая, артефакт просто высунулся из тела хозяина и воткнул лезвие в один из речевых центров Семнадцатого. Ощущения объекта его, как всегда, заботили мало, зато связь получилась отличная. Проницатель дёрнулся от боли, но тут же снова пассивно растянулся в толще камня, ожидая своей участи.

— Слушай, молодой человек… или точнее, молодой червяк! Тебе не кажется, что ты немного превзошёл обычные нормы гостеприимства?

— Брось издеваться, — безразлично отозвался Семнадцатый. — Делай свою работу, Судия.

— Интересно, как это я её буду делать, если все встречные в Носфере норовят мне помешать? Одни в обморок падают, другие себя убивают, третьи билет в один конец выписывают! Здесь что, нет ни одного разумного существа, с кем можно было бы нормально поговорить?

Иронии Семнадцатый не оценил. По молодости лет он вообще был плохо знаком с таким понятием. И был уверен, что познакомиться и не успеет.

— Можешь говорить со мной, Судия. Я тебя слушаю.

— Большое спасибо за разрешение! Так может, всё-таки соизволишь объяснить, на кой ляд тебе понадобились такие опыты? Не знаю, как вам, но людям в каменной клетке, как правило, бывает неудобно!

Меч одобрительно хмыкнул. Язвительность Хранителя в этот момент не уступала его собственной. В этом плане Владимир оказался удивительно способным учеником… Или может, имел прирождённый талант, только до сих пор стеснялся проявить.

— Я хотел свободы, — признался проницатель. — Пока убежище цело, я его раб.

Внутренности обожгло порывом холода. Владыка явно разозлился.

— Сколько пленников ты доставил в убежище?

— Пятьдесят девять, считая тебя и твоих двух спутников.

— То есть ты приговорил полсотни человек к пожизненному заключению, чтобы они пробили тебе дорогу к свободе? Не слишком ли дорогая цена, червячок?

— Они всё равно были обречены. И я обречён. Теперь уже не имеет значения, как провести остаток жизни и где умереть. Велика ли вина заключённого в камере, если он разобьёт голову своему товарищу перед тем, как их обоих должны повести на виселицу?

— Почему это ты так решил? Ты не менее девятисот лет прожил с тех пор, как начал бросать их в склеп! И для умирающего ты по-моему слишком бодро выглядишь!

— Девятьсот лет для меня — что три дня для человека, — флегматично ответил Семнадцатый. — Я здоров, но поскольку ты здесь, то мы все умрём. А если бы ты не пришёл, то мир бы всё равно умер чуть позже. Я хотел лишь немного повидать мир напоследок.

— Постой. Уж не хочешь ли ты сказать, что это я всех убью?!

— Да, — просто сказал проницатель.

Волна боли прокатилась по всей длине его тела — похоже, Судия непроизвольно вонзил клыки глубже, раздирая чувствительную плоть и высасывая энергию.

— Великолепно. Просто чудесно. А может, ты мне ещё объяснишь, по какой причине я должен устраивать массовый геноцид? И почему без меня мир бы всё равно умер? Что вообще означает это выражение — мир умрёт? Ты имеешь в виду всё живое в нём, или саму планету?

— Носфер не планета. Погибнут и живые существа, населяющие его, и сам мир. Я плохо понимаю ваше правосудие. Но живущие здесь люди сделали нечто такое, за что ты вынесешь смертный приговор всему живому и не-мёртвому. Они называют это Последним Грехом.

От удивления Хранитель даже разжал челюсти. Семнадцатый испытал большой соблазн вышвырнуть его из себя, но понял, что это даст лишь ничтожную отсрочку. Раз уж Судия овладел телепортацией, то он в любой момент сможет вернуться внутрь своей добычи.

— Убиться бумерангом! Нет, Меч, ты такое слышал? Они тут уже за меня всё решили! Похоже, нам с тобой можно было сюда и не ходить — высоко сознательные носферцы сами бы себя арестовали, допросили, осудили, и дружно всем миром покончили с собой!

«Зря смеёшься. Я бы на твоём месте сначала выяснил, что такое Последний Грех. Мне это совсем не нравится, в прошлые визиты подобной мифологии не было. Похоже, местные действительно сделали что-то очень мерзкое».

— Ладно уж, разберёмся. Червяк, дёргаться и нападать больше не будешь?

— Не буду. В этом уже нет смысла. Я жду приговора.

— Тогда доставь нас, пожалуйста, обратно в убежище. Поговорим нормально. А то в чужих внутренностях сидеть не очень-то удобно — темно и тесно… Да и шкура твоя, уж не обижайся, на вкус просто отвратительна.

«Между прочим, всё то же самое я могу сказать о тебе, хозяин».

«Большое спасибо. Только я тебя на вечное заточение в склеп не кидал».

«Ещё кинешь», — уверенно заявил клинок.

В этот момент их выбросило наружу — прямо в холодную воду, заполнявшую теперь склеп.

Считается почему-то, что вампиры плавать не умеют. Некоторые источники даже утверждают, что вода разъедает плоть нежити, как кислота — человеческую. Более гуманные авторы уточняют, что вода должна быть солёной, или святой.

Владимира эта легенда всегда очень удивляла. Ну ладно, можно ещё допустить, что будучи мертвецами, вампиры не потеют, а пыль, оседающую на тело, стряхивают щёткой — так что без умывания они ещё кое-как могут прожить. Можно допустить, что во время дождя они сидят под крышей и носа не высовывают. Но как, в таком случае, вампиры должны питаться? Ведь человеческая кровь на девяносто процентов состоит из той же воды — и первый же глоток должен был разъесть бедному хищнику горло…

Оказалось, всё не так просто. Вампиры могут превосходно плавать, даже лучше людей — отсутствие потребности в дыхании и полное безразличие к перепадам давления делают их превосходными ныряльщиками… Если только полностью изолироваться от жидкости — непроницаемым костюмом или специальной экстрасенсорной тренировкой. В противном случае вода, являясь хорошим энергетическим проводником, начинает активно выкачивать из тела всё, что ты с таким трудом нашёл, поймал и выпил. Причём чем больше объём воды, тем больше потери — поэтому соприкосновение с чаем в кружке или даже с наполненной ванной вампиру не причинят особых неудобств. А вот единственное прикосновение морской волны может разом слизнуть половину запасов даже у какого-нибудь древнего монстра.

На сей раз Владимиру не понадобились объяснения Меча, чтобы разобраться в проблеме. Он сам почувствовал и увидел, как аура бледнеет при соприкосновении с водой, ощутил касания тысяч ледяных иголочек, выкачивающих из него подобие жизни… К счастью, неприятное чувство быстро миновало — бассейн убежища был относительно невелик и вскоре достиг энергетического насыщения. После этого прикосновение воды к коже перестало ощущаться совсем — телу казалось, что оно дрейфует в пустоте, хотя глаза утверждали обратное.

Он торопливо доплыл до машины и вскарабкался на неё. Рядом, высунувшись из воды, как шея Лох-Несского чудовища, покачивался один из концов проницателя — то ли голова, то ли хвост… Страж ожидал своего приговора.

У Хранителя появилось неприятное предчувствие, что вот так, покорно и обречённо, перед ним будут стоять ещё очень много раз. Сотни, тысячи, миллионы разумных существ, ожидающих расплаты за свои грехи.

«Миллиарды, хозяин, миллиарды. Не преуменьшай свою значимость».

«Да кто я такой, чтобы отвечать за них всех?!»

«Ты идиот, — радостно сообщил Меч. — Идиот, рохля и тормоз. Но к сожалению, при всём этом ты ещё и Белый Судия. Боюсь, мне придётся напоминать это тебе каждые полчаса».

Ну ладно, Судия так Судия. Только чтоб потом на приговоры никто не жаловался.

— У тебя есть имя, проницатель?

— Да. Раэрон — «семнадцатый».

— Странное имя. Ты с таким родился, или взял его себе?

— Мне его дали при создании. Все стражи убежищ имеют порядковые номера.

— Так ты искусственный?

— Не совсем. Когда-то я был живым существом. Потом меня переделали физически и биологически, стёрли часть памяти, изменили основные инстинкты и дали новое имя. Прежнее ко мне вернётся только после окончания службы.

Владимир только головой покачал.

— Ну и ну. Это с тобой проделали насильно, или ты сам согласился?

— Я согласился, но у меня не было другого выбора. Некие обстоятельства принуждали меня поступить именно так. Какие конкретно — я сейчас не знаю, об этом мне стёрли память.

Мужчина задумался. В какой-то мере он не только сочувствовал странному созданию, но и хорошо понимал его. Самого Хранителя тоже постоянно принуждали обстоятельства, хотя за все решения отвечать придётся лично, не перекладывая вину на других. В этом заключалась определённая несправедливость. Но тем людям, которых «червь» бросал в темницу до конца жизни, от этого было не легче. А тем, кому сломает жизнь он, Владимир?

Он встал. Не грозно, не величественно — медленно и тяжело поднялся, словно за плечами висел неподъёмный груз. Сложил руки за спиной. Пару секунд помолчал, словно не решаясь начать говорить. После первого слова отмазываться будет уже поздно — он действительно возьмёт на себя обязанности Судии… и будет в ответе за всё.

— Ради собственного освобождения ты лишал свободы других. Так ты её не получишь — вот твоё наказание! Как раньше служил убежищу, так теперь ты будешь служить мне.

По телу проницателя пробежала дрожь.

— А что будет со мной, когда ты перестанешь нуждаться в моих услугах, Судия?

— Если когда-нибудь перестану, — строго поправил его Хранитель. — Зависит от того, насколько ценным слугой ты окажешься. Принесёшь много пользы — получишь свободу. Нет — я придумаю для тебя что-нибудь достаточно неприятное.

Толстая чёрная труба сжалась до тросика метровой длины и протянулась у ног вампира.

— Повинуюсь, хозяин. Приказывайте.

Голос как и прежде был холодным и безразличным, но Владимир почти физически ощутил исходящую от существа волну облегчения. Видимо, приговор получился очень и очень мягким — бывший страж ожидал намного худшего. Сам Судия вздохнул тоже с облегчением — кажется, первый блин не комом. По крайней мере, совесть за принятое решение не грызла.

— Убежище уже вышло из строя? Ты можешь его покинуть прямо сейчас?

— Нет, хозяин. По моим расчётам оно должно умереть примерно через пять дней.

«Плохо. Мы не можем столько сидеть в полузатопленном склепе. Меч, есть какие-нибудь способы ускорить процесс? Нужно выбраться через сутки максимум».

«Конечно есть! Самому сложно догадаться? Пей заклятия жизнеобеспечения, и через пять минут убежище превратится в обычный каменный мешок, только защищённый от магии».

Владимир последовал его указаниям и сосредоточился на видении ауры. Найти колдовство, поддерживающее регенерацию кислорода, освещение, а также создающее на протяжении ста дней после появления нового узника невкусные, но съедобные пищевые брикетики, оказалось не так сложно. Стоило только протянуть одно щупальце, и красивые сплетения радужных светящихся нитей сами начали в него втягиваться. Хранитель снова испытал удивительно приятное чувство насыщения, когда с каждой секундой возможности его разума становились всё полнее и разнообразнее. Он осторожно коснулся одним щупальцем головы Инны, и тут же услышал поток наплывающих друг на друга голосов, увидел смутные переплетающиеся образы… Оказалось, телепатия — это не так просто. Мало просто подключиться — надо ещё суметь разобрать то, что найдёшь в чужой голове. А там обычно такой бардак… К тому же, Гелла уловила попытку сканирования, и обернулась, пытаясь понять, кто это лезет в её сознание. Но увидев «Мессира» успокоилась и одобрительно ему кивнула. Сознание червя Владимир предпочёл пока вообще не трогать — кто знает, на что окажется похож «разум» негуманоида.

«Очень хорошо, — одобрил клинок, — разумная предосторожность. Он мыслит в восемь раз быстрее человека, к тому же не словами и не образами, а логическими цепями. Вреда бы особого не было, но обморок на пару минут вполне вероятен. Вообще, пока что, если надо кого-то просканировать, обращайся ко мне. Самостоятельному чтению чужого разума я тебя позднее научу, когда время будет и подходящие объекты для тренировки».

Вампир с благодарностью кивнул и снова обратился к «червяку»:

— Что с убежищем теперь?

— Центральная секция мертва, хозяин. Остались ещё периферийные коридоры и склады, но их охранять я уже не обязан. Я готов следовать за вами, или доставить вас, куда прикажете.

— Постой, что ещё за коридоры и склады? Можешь мне их показать?

— Да, хозяин. Следуйте за мной, пожалуйста.

В каждом из торцов центрального склепа оказалось по две каменных двери. Чтобы их открыть, как объяснил Раэрон, было достаточно всего лишь приложить ладонь. Но тут обнаружилось две проблемы. Во-первых, рука должна быть живой, на холодное прикосновение вампира двери не реагировали. Во-вторых, если бы дверь открылась, вода бы немедленно затопила склады, и могла попортить их содержимое.

— А что там вообще имеется? — поинтересовался Владимир.

— Боевые и лечебные артефакты, зелья, хранилища силы, дневники предыдущих жителей убежища, а также колонна, в которой заперт демон или дух.

— Прямо как в компьютерной игре, — не удержалась Инна, — обыщите подземелье, чтобы найти полезные предметы. Самые настойчивые смогут найти секреты и бонусные локации…

— Я не знаю, что такое компьютерная игра, слуга моего хозяина. Но убежище предназначалось для магов и воинов, скрывающихся от гнева Белого Судии. Сам будучи мятежником, Эрцихаль позаботился, чтобы они могли исцелить свои раны и вооружиться. Мне кажется, это необходимо почти любому беглецу в любом мире.

Владимир кивнул, задумчиво поглаживая камень ладонью. Не меньше метра толщины…

— Верно. Только вряд ли он рассчитывал, что беглецом однажды окажется сам Судия. Кстати, кто вообще такой был этот Эрцихаль?

— Я мало знаю о нём. Когда он проиграл Судии в битве за Носфер, то бежал в мой родной мир. Там он восстановил силы и создал себе слуг из местных жителей, меня в том числе. Вернувшись через пятьсот лет, он с большой армией был готов бросить вызов Владыке повторно, но опоздал. Судия устал от правления и покинул этот мир. Некоторое время Эрцихаль воевал с Драконом, пока не запер его на Пике Кошмаров. Примерно две тысячи лет он правил Носфером, тогда и построил убежища. Потом его убили собственные ученики, установив власть так называемого Совета Восьми. Совет властвовал в Носфере ещё восемьсот лет.

— А потом что случилось?

— Судия вернулся и уничтожил их всех.

— Занимательная история. Но вернёмся к настоящему. На складе нет никаких ловушек, туда можно заходить безопасно?

— Да, если не прикасаться к колонне заточения и не читать написанного на ней заклинания. В противном случае пробудившийся дух или демон могут убить неосторожного.

— Будить демонов я не собираюсь. Колонна одна?

— Нет, хозяин. Четыре, по числу складов. Но демон или дух в них заточён только один, разбитый на пять частей.

— Не понял. Как это на пять, если колонн четыре?

— Пятая часть покоится под полом убежища. Достаточно пробудить одну из частей, она сама соберёт все остальные.

«Строго говоря, это не демон в классическом смысле, то есть не покровитель тёмной иерархии, — заметил Меч. — Это просто экзотическая и весьма опасная тварь из другого мира, наподобие проницателя. Но в современном носферском языке „демонами“ называются почти любые пришельцы извне. Учитывай это при общении с ними, особенно с не-магами».

«Получается, я в их глазах тоже демон?»

«Хе, разумеется! Да ещё какой! И в этом они не так уж ошибаются…»

— Ясно, значит будить его не будем. Раэрон, ты можешь доставить меня на склады сквозь двери, чтобы те остались закрытыми?

— Да, хозяин.

— Тогда вези. Гелла, подожди тут.

Снова знакомая темнота, тугая мембранна, обтянувшая всё тело, чувство падения… Но теперь это было приятно — вампир знал, что управляет процессом по своему желанию, а также чувствовал вокруг пульс энергии, в которую мог в любой момент вонзить клыки.

«Забавно, — успел он подумать, — обычно червяки едят трупы, а тут труп грозится съесть червяка. Причём изнутри. Апофигей паразитизма».

На сей раз движение было почти мгновенным, резиноподобная плоть не успела даже полностью сомкнуться вокруг Владимира, как в глаза снова ударил свет. В отличие от центрального склепа, освещённого теперь только фарами «Гроба на колёсиках», коридор не подвергся энергетическому опустошению, и его лампы продолжали работать. Щупальца ауры тут же потянулись исправить эту «несправедливость», но Хранитель их отдёрнул — на один день вандализма и так хватит, а бродить в темноте — небольшое удовольствие.

Коридор привёл его в высокую круглую комнату, в середине которой к самому потолку поднималась колонна, покрытая руноподобными угловатыми знаками. С некоторым удивлением Владимир обнаружил, что не может прочесть их — видимо, за восемь тысяч лет письменность в Носфере слишком изменилась. Он это отметил мысленно — не стоит забывать, что Меч не даёт всезнания, а только заполняет некоторые пробелы в образовании владельца. Чрезмерная самонадеянность может привести к большим обломам.

«Ну, положим ЭТОТ язык-то я знаю, и если хочешь, могу записать в память, — отозвался артефакт, — но идея схвачена верно. На Меч надейся, а сам не плошай».

«Принято», — усмехнулся Владимир и начал осматривать стены. Они были сплошь уставлены полками — в левой половине рядами стояли кожаные футляры, скорее всего для книг, правую же заполняли коробки и сундуки разных форм и размеров.

«Ого! Это же сколько нам тут разбираться?»

«Если ты хочешь пересмотреть всё, что Эрцихаль и его последователи сюда нанесли — меньше, чем за неделю вряд ли управишься. Если же хочешь найти что-то конкретное и полезное — я подскажу, что следует искать, а червяк — где это лежит».

«Скажи мне кто неделю назад, что я буду искать в подземелье волшебные артефакты, пользуясь подсказками говорящего меча и летучего чёрного пятна — я бы его точно в вытрезвитель запихнул, — мрачно подумал Владимир. — Ладно, что нам может пригодиться?»

«Зависит от того, какую тактику ты выберешь. Вариант первый, весьма любимый определённым сортом Хранителей: заорать во всю глотку „Держитесь, сволочи, я пришёл по ваши души“, и танком ломиться навстречу Дракону, снося всё на своём пути. В этом случае тебе надо обвешаться с головы до ног боевыми и защитными амулетами, как новогодняя ёлка, да ещё и в рюкзак напихать всё, что тут найдёшь».

«Ясно. Нет, это не для меня. Более разумные предложения?»

«Аккуратно, по возможности тихо собрать информацию, что в мире случилось за время моего отсутствия, выработать тактику и начать осторожно к Дракону пробираться».

«Вот это уже нравится больше. Что нам надо в таком случае брать?»

«Только те артефакты, которые в отключенном состоянии магии не содержат вообще, либо обладают собственной системой экранирования. Не думаю, что даже здесь таких много, в эпоху Эрцихаля шпионаж и тайные операции в почёте не были. Потом, надо ещё исключить артефакты Света, и все предметы, которые обладают собственной волей — многие могут обидеться, что владельцем стал вампир, потом хлопот не оберёшься. Скажи это всё червяку, посмотрим, что он укажет. Кстати, ты правильно сделал, что принял его на службу, такая тварь во многих делах пригодится».

«Похоже, только такая тварь мне служить и согласится — нормальные люди слишком боятся. Слушай, а почему ты сам ему это сказать не можешь? С Инной же разговаривал?»

«Интересно, каким местом ты меня слушал? Я же тебе объяснял: все вампиры — потомки Белого Судии. Поэтому их энергия в какой-то мере родственна моей. Соответственно, они могут слышать мой голос, принимать от меня часть силы, и даже использоваться в качестве временных ножен. Люди и червяки к Владыке отношения не имеют. Поэтому с ними я могу общаться только вслух, а магия создания звука — дело утомительное. Проще передать через тебя, небось язык не отвалится».

«А ведь ты ко всему прочему ещё и лентяй, родной, — усмехнулся Владимир. — Ладно, бездельник, поработаю для тебя переводчиком, раз ты для меня уже работал».

Он повторил Раэрону требования Меча. Тот в задумчивости покачал головой (или это всё-таки был хвост?).

— С учётом подобных требований, а также вашей вампирической природы, хозяин, я бы рекомендовал вам взять алеан. Он не на полках — в тайнике под колонной. Тайник защищён замком и магией, но я могу достать артефакт, не открывая замков.

— ЧТООО?!! — Меч разом забыл про свою лень, и высунув череп из-за плеча Владимира, заорал вслух. — А ну повтори, что ты сказал, червяк! Алеан, амулет Пустоты?!

— С учётом подобных требований, а также вашей вампирической природы…

— Тьфу, да я не о том! — Меч аж задрожал от возмущения. — Откуда, драк побери, Эрцихаль смог его достать? Он что, ещё и работает?!

— Не могу знать, слуга моего хозяина. В моём мире была сильная иерархия Равновесия. Вероятно, Эрцихаль обманул её, или же оказал какую-то значительную услугу. Состояние их мне неизвестно, я не имею магической чувствительности. Но полагаю, что если строители убежища сложили их тут на много тысяч лет, то предусмотрели, что они останутся работоспособны. В любом случае, когда я достану один из тайника, для вас не составит труда самостоятельно определить, работает он или нет.

— Их?!! Он что, ещё и несколько штук упёр?! Ну сволочь! Ну драков сын! — казалось, клинок сейчас треснет, то ли от ярости, то ли от восхищения, а скорее от смеси того и другого. — Сколько же их всего?

— Четыре в каждом убежище, слуга моего хозяина. Но по слухам, три из них были украдены или взяты по правилам около двенадцати веков назад. Не из моего убежища. Следовательно, в тайниках должно было остаться сто семнадцать.

— Ёкарный бабай! Володька, мы богаты! Драк побери, да я вообще не припомню Хранителя, которому бы так везло! Если бы я не предложил сунуться в это логово, а ты не осудил эту чёрную кишку на подчинение… Слушай, Воланд недоделанный, если ты, имея сотню с лишним амулетов Пустоты, не сумеешь завоевать этот гнилой мирок, я заставлю всех следующих носителей Духа плевать на твою могилу!

Владимир терпеливо дождался, пока клинок выплеснет шквал эмоций, потом заметил:

— Это всё, конечно, очень благородно и вообще я готов прыгать от радости, но может мне кто-нибудь всё-таки объяснит, что за штуки эти алеаны и с чем их едят?

Меч снова переключился на мысленную речь, так было быстрее.

«Ну да, ты же не в курсе. Вот Инна, наверно, поняла бы. Короче, слушай. Алеан, также известный как Белый Знак или амулет Пустоты — штатное снаряжение мастеров Равновесия. Только не спрашивай сейчас, кто это такие — рассказывать долго и не к месту. Утешайся тем, что в Носфере ты их точно не встретишь. Алеан, будучи надет, защищает почти от любых магических воздействий, от вампирского гипноза и некоторых других видов атак. При этом самому носителю он не мешает ни колдовать, ни гипнотизировать. Ещё он позволяет скользить по нитям пространства, но это тебе не надо: во-первых, ты и без него вполне прилично телепортируешься для новичка, а во-вторых, учиться долго. Но самое ценное его свойство в нашей ситуации — полное экранирование от магического обнаружения! Если хоть одна из этих драковых штуковин ещё работает, мы сможем пройти в десяти шагах от группы магов-ищеек, накачанные энергией под завязку — и никто ничего не заподозрит! А если работают все, или хотя бы половина… Ты получишь маленькую армию невидимых и почти неуязвимых бойцов!»

«Для начала этих бойцов надо бы найти, — одёрнул размечтавшуюся костяшку Владимир. — Пока что желания драться под моим командованием никто не высказывает, а на проницателя амулет не наденешь, как я понимаю».

«Червь» словно дожидался, пока о нём вспомнят. Высунувшись из пола, он сбросил в ладони сюзерена овальный предмет на цепочке из белого металла. Вампир с интересом его принял… И уронил на пол, выругавшись сквозь зубы. Показалось, словно прикоснулся к куску льда. Кожа горела, а суставы пальцев ломило, как от артрита.

«Думать надо, дурень. Это хоть белое, но всё же серебро. Скажи ещё спасибо, что не мифрил — вообще без пальцев бы остался».

«Замечательно, — прорычал Владимир, потирая руку, — ну и как, интересно, я должен это носить? Ты что, не знал, из чего этот амулет сделан?»

«Лёгкий путь — надеть перчатки. Нормальный путь — научиться экранировать свою ауру от посторонних предметов. Хотя для тебя это всё равно позор. Настоящий не-мёртвый Белый Судия может серебряные шпаги глотать и осиновыми кольями закусывать».

«Теперь ещё и колья?! Блин, сколько ещё существует опасностей для вампира?»

«Для идиота или слабака — множество. При нормальном управлении собственным телом и разумом, всё это не более, чем предрассудки».

«Хороши предрассудки, об которые обжечься можно! Амулет-то хоть работает?»

«Вполне. И думаю, будет исправен ещё минимум тысячу лет. На совесть делали».

«Ну, хоть не зря старались. Ладно, покажи мне, как его хоть в руки взять, не покалечившись. Полную лекцию о вампирских уязвимостях потом из тебя выбью».

«Выбьешь?! Из меня?! Щаз, разогнался тут один! Ладно, слушай…»

Строить энергетическую блокаду оказалось достаточно просто. Но неприятно. Словно живая кожа вдруг превращается в мозоль, тугую и бесчувственную. Одев руки в «перчатки» из уплотнённой ауры, Владимир чувствовал, как их обтягивает нечто, похожее на резину, как плоть пытается вдохнуть, и не может. Телу вампира дышать не нужно, а вот энергетическая структура без этого начинает вянуть и чахнуть.

«Привыкнешь, — успокоил Меч, — это лишь на первых порах защита такая грубая и тяжёлая. Потом научишься пропускать избирательно: всё полезное внутрь, всё неприятное — обратно. Я, конечно, мог бы тебе выстроить защиту и сам, и получше этой дилетантской шкурки. Твоя даже от серебряной пули или ножа не спасёт — только прикосновения экранирует. Но должен же ты хоть чему-то учиться сам?»

«Да уж, с твоими методиками попробуй не научись, — буркнул Владимир, — если не загонишь носителя на тот свет, то урок усваивается накрепко».

«Сам загоню, сам и вытащу, — самодовольно откликнулся артефакт, — ладно, подними уже алеан, негоже такой мощной реликвии на полу валяться».

Владимир думал, что защита испарится, стоит отвлечься от её поддержания. Но за время разговора «перчатки» никуда не делись. Медальон он теперь поднял без проблем и сумел рассмотреть в деталях. На овальной пластине был выгравирован символ инь-янь, из двух переплетающихся капель. Однако, получается его даже в этом мире знают…

«В этом как раз не знают. Знают везде, где работают иерархи Равновесия, это их фирменный знак, так сказать. В Носфере их никогда не было и вряд ли будут».

Тем временем, проницатель уложил к ногам своего нового работодателя ещё три таких же медальона. Меч, подрагивая от возбуждения, доложил, что все в рабочем состоянии.

«Слушай, а Гелла ведь тоже вампир! Она эту защиту от серебра строить умеет?»

«Дело не в умении. Научить не проблема, девчонка получше тебя всё схватывает. А вот энергии ей на такие трюки банально не хватит, пару раз поставит-снимет изоляцию — и получит голодное безумие на свою и твою голову. Но без алеана её оставлять тоже не дело, слишком уж хороша эта защита, чтобы ею пренебрегать. Тут есть два варианта. Либо я ей сам ауру поправлю, либо просто носить медальон поверх одежды, серебро не причинит боли, пока не касается кожи напрямую. Первый вариант, конечно, удобнее, но…»

«Договаривай».

«Если поставить сплошную защиту, на всё тело, то девчонка потеряет способности к гипнозу, да и восприятие у неё существенно ослабнет. А зонная защита, — например, только на руки и шею, — имеет неприятное свойство сползать, и её нужно время от времени править».

«Слушай, а в этой чёртовой магии что-нибудь вообще бывает без подвоха?»

«Бывает, — обнадёжил Меч. — Только не для вампиров».

Хранитель злобно оскалился. Ну и как прикажете удерживаться от драконьего гнева с таким спутником? При других обстоятельствах он бы сам охотно посмеялся над приключениями незадачливого (и неудачливого) мента, влипшего в историю совершенно чужого ему мира. Вот только в этой истории он по какому-то недоразумению оказался не читателем, а героем. Или всё-таки злодеем?

«Ладно, вернёмся к Гелле — спрошу, как она сама предпочитает амулет носить. Что ещё полезного мы можем тут взять?» — он создал вокруг шеи «воротник» уплотнённой энергии и надел цепочку. Амулет тут же ожил, запульсировал непонятной силой.

«Честно говоря, я бы предпочёл не брать ничего. Алеан и так тебя слишком хорошо защищает, никакого стимула для личного развития. Если же тебя ещё обвешать боевыми артефактами, то вообще почувствуешь себя непобедимым, перестанешь совершенствоваться, и как вампир останешься полным нулём».

«Родной, совершенствоваться я буду тогда, когда найду безопасное место и кучу свободного времени. Пока что я хочу просто выжить. И расслабляться не собираюсь, хотя бы потому, что во всех этих магических штучках понимаю плохо, а некоторым и откровенно не доверяю».

«Ну смотри, это твой выбор. В таком случае тебе понадобится в первую очередь браслет Холодного Пламени, а также Плащ Теней».

Владимир повторил заказ Раэрону, и пока тот приносил требуемое, поинтересовался:

«Что это за штуки и зачем они нужны?»

«Амулеты Холодного Пламени гасят любой огонь вокруг носителя. У браслета, например, радиус воздействия два метра. Есть артефакты с большим радиусом, но менее надёжные. Огонь — первый враг молодого вампира».

«Дай угадаю — а Плащ Теней от солнца?»

«В частности, но тебе солнце не страшно. Да и вообще его вред для вампиров весьма преувеличен Голливудом. Даже девчонку оно не убьёт, только лишит сил. Плащ гораздо полезнее тем, что защищает от сильных излучений, например от боевых лазеров».

«Лазеров?! Кто мне говорил, что это средневековый мир?!»

«А ты думаешь, с помощью магии создать импульс когерентного излучения нельзя? Наивный! И к тому же, если перед тобой выскочит пришелец из техногенного мира, ты можешь не успеть объяснить ему, что его бластер здесь не к месту».

«Убедил, что ещё?»

«Ну, в принципе, есть артефакт, заставляющий рассыпаться в труху любое дерево поблизости от владельца. Но его название в эпоху Эрцихаля я тебе не скажу, даже не проси».

«Почему?»

«Потому что вампир, не способный защититься от осинового кола, полностью заслуживает всего, что с ним могут сотворить охотники. Кол в энергетический центр — это смерть для полных лохов, идиотов и неудачников. А я ни одной из этих категорий помогать не желаю».

«Тоже мне, конкретный браток нашёлся! А что-нибудь атакующее?»

«Для атаки у тебя есть я и собственные зубы. Если предпочитаешь атаковать на расстоянии — загляни в БТР, там в багажнике целый арсенал припасён, в том числе и с серебряными, и с заговоренными пулями, и гранаты, и вообще всё, что душа пожелает. Короче говоря. Если ты тут задержишься ещё хоть на пять минут — я прекращаю давать тебе советы, и выбирайся как знаешь. Хватит жадничать, на все случаи жизни запасов всё равно не наберёшь».

Владимир только покачал головой, ошеломлённый неожиданным напором. Потом сообразил — да Меч же просто ревновал! Он привык быть главным и единственным артефактом своего носителя, и не мог даже на миг допустить мысли, что какой-то предмет окажется полезнее него, хотя бы в одной области, или частично подменит функции.

«А ты догадлив, опер, — зло процедил клинок. — Но моё условие остаётся неизменным. Бери Плащ, браслет и выметайся. Или разбирайся сам в здешнем бардаке».

«Ладно-ладно, не плачь, костяшка, пожалеем твои хрупкие нервы».

Через полминуты он уже стоял на крыше плавающего «Гроба» и рассматривал в свете фар трофеи. Плащ оказался больше похож на мексиканскую накидку-пончо, прикрывал только верх спины и груди. Сам Владимир казался себе в этой одежде донельзя смешным, хотя Инна сказала, что ему идёт, и с интересом примеривала аналогичный кусок чёрной ткани. А вот браслет Холодного Пламени больше всего напоминал часы, только вместо циферблата здесь был стальной диск размером с монету, с нанесённым волнистым узором.

«Можешь не беспокоиться, — мрачно заметил вампир, — с этим хламом я себя чувствовать в безопасности уж точно не буду. Ты хоть уверен, что она работает?»

«Не смотри на вид, Эрцихаль и его банда придерживались аскетичного стиля в дизайне. Если сомневаешься в эффективности — можешь попробовать облить себя бензином и поджечь».

Экстремальных опытов на себе Владимир проводить не стал, а вот зажигалкой рядом с браслетом щёлкнул. Вместо привычного оранжевого язычка устройство выбросило тусклую серебристую вспышку, которая тут же погасла.

«Впечатляет. Хорошо, что я не курю, а то неуютно бы было. Постой, а пистолеты? Порох что, тоже не будет воспламеняться?»

«Конечно, — будь у Меча лицо, он бы сейчас наверняка злорадно усмехнулся. — Заклинание — это ж не собственная сила, оно, видишь ли, тупое. Пороха от напалма не отличает…»

Владимир размышлял минуты три. Потом решительно снял браслет и попросил Раэрона отнести его обратно на склад. Вряд ли ему придётся часто гореть, а вот хороший ствол может понадобиться в незнакомом мире в любую секунду.

«Надеюсь, хоть у плащей побочных эффектов не будет?»

«Нет, за исключением того, что ты выглядишь в нём полным чучелом».

«Между прочим, выбирал артефакты по твоему совету! А теперь сам же их ругаешь».

«Я советовал ничего не выбирать, кроме алеанов, — отрезал Меч. И добавил свою, очевидно, коронную фразу, от которой Владимира уже тошнило: — Прочие ещё хуже».

Владимир послал его к чёрту, и обратился к проницателю. Пусть червяк — эгоист и преступник, но он по крайней мере умел ответить на вопрос, не обозвав спросившего идиотом. После бесконечных мысленных пикировок, Хранитель просто отдыхал душой, общаясь с этим незатейливым, рациональным существом.

— Сколько времени ты можешь держать в себе крупный предмет? Такой, как БТР, к примеру?

— До восьми часов без вреда для обоих, хозяин. Потом начнёт выделяться желудочный сок. Если броня вашей машины его выдержит, то через тридцать-тридцать пять часов у меня начнутся судороги. И через сорок я умру.

— А меньший предмет? Человека или вампира?

— Если он выдержит смесь крепких кислот, то неограниченно. Иначе те же восемь часов.

— С какой скоростью ты можешь двигаться в толще земли?

— Вплоть до скорости света, хозяин. Среда не имеет значения. Но мне нужно время, чтобы разогнаться, и столько же, чтобы затормозить. Мои внутренние органы выдержат ускорение не более тридцатикратного свободного падения.

Инна, слушавшая разговор, присвистнула.

— Воланд, похоже мы обзавелись персональной ракетой!

— Лучше! — Владимир пребывал в аналогичном обалдении. — Это же какой-то гибрид метро и планетолёта получается! Слушай, Раэрон, так может, ты нас доставишь прямо к Дракону?

— К сожалению, я не могу этого сделать, хозяин. Я не знаю, где он находится.

Владимир только собирался разочарованно вздохнуть, как Меч снова высунулся из его тела.

— Местную географию знаешь? Хоть в общих чертах?

— Да, слуга моего хозяина.

— Ох доболтаешься ты у меня с этим «слугой»! Тогда гони на Пик Кошмаров, живо. Если старого ящера там до сих пор нет, то скоро непременно появится!

Глава 9

На первый взгляд, отряды были невелики — примерно полсотни человек в каждом. Но в действительности они представляли собой чуть ли не самую боеспособную силу в Носфере. Древние вампиры, могущественные маги, летучая нечисть, монстры из алхимических лабораторий — такое соединение могло пройти сквозь строй обычной армии, как раскалённый нож сквозь масло. Проблема в том, что противник тоже выставил на поле боя свою элиту.

Воины с багровыми огнями на гербах несколько уступали в численности, зато не щадили ни себя, ни противника. Им нужно было прожить ровно столько, чтобы принести своей стороне победу. И энергию они тоже тратили щедро, не задумываясь, осыпая противника градом заклинаний, или превращая себя в настоящие машины смерти. В то время как Воскресители желали не просто выиграть бой, но по возможности и выжить при этом. Они маневрировали, уходя от прямых схваток, выматывали противника ложными атаками и отступлениями, заставляли впустую тратить силу и жизни бойцов… Стоило кому-то из Упокоителей опрометчиво подставиться, к нему тут же стервятниками кидались пять-шесть вражеских воинов, не оставляя ни единого шанса на честную схватку.

В целом силы были примерно равны. Одна сторона брала осторожностью и тактикой, другая — грубой силой и отчаянной храбростью, граничащей с безумием. Словом, всё как всегда. В обоих отрядах сражались ветераны, прошедшие не один десяток локальных стычек, противника знали, как свои пять (три, шесть, восемь) пальцев, и ничего нового для себя не ожидали. Разве что ставка в этой битве была необычайно велика — само существование мира. Соответственно, накал эмоций был гораздо выше. Но с технической точки зрения, процесс уничтожения себе подобных почти не отличался от ежедневной рутины.

Роган отступил в тыл, чтобы регенерировать — схватка с каменной горгульей изрядно потрепала вампира, для восстановления оторванной руки требовалось много крови. Благодаря этому и не погиб в первую же секунду, когда ситуация резко изменилась.

Появление над полем боя истинного демона оказалось неожиданностью как для врагов, так и для своих. Чёрно-красные крылья затмили небо, растянувшись от горизонта до горизонта, из этой багровой пелены градом посыпались сгустки алого свечения. Маги Воскресителей успели поставить щиты, но заклинания покровителя пронзили их, как бумагу. Шары малинового свечения сами наводились на цель, двигаясь с такой быстротой, что даже реакция вампиров не позволяла от них уклониться. А когда сгусток настигал цель, живая и мёртвая плоть с равной эффективностью превращалась в дурно пахнущую слизь.

Роган с трудом верил своим глазам — в считанные секунды отборное подразделение Братства было почти полностью уничтожено. Выжили только те, кто подобно ему находился далеко от эпицентра атаки и успел догадаться нырнуть в землю. Сквозь грунт убийственные шары проникнуть не могли.

«О Тьма, какие же мы тупицы! Отлично знали, что вражеской армией руководит истинный демон, но даже не допустили мысли, что ради такого случая он решит самолично вылезти из Храма и вмешаться в бой! За столько веков не озаботились даже приблизительно узнать, на что способен покровитель, разработать хоть какие-то способы противодействия! Да, вероятно на эту атаку он потратил души, заключённые в десятке пирамид… Но цена… цена не сравнима с любыми затратами… Особенно, при их фанатизме…»

Это была последняя мысль вампира. Эйменос спикировал с небес, ударил по земле когтистой лапой — и грунт сомкнулся, как смыкается вода, раздавливая, растворяя в себе тела беглецов.

— Покойтесь с миром, — усмехнулся верховный жрец. — Стать частью земли — самое подходящее место для живого трупа. Карогарт!

— Я здесь, Великий! — маленькое чешуйчатое создание торопливо подскочило к демону.

— Ты нашёл Владыку?

— Нет, Великий. Можете меня покарать, но проверьте поля сами — его здесь нет. Он был, я нашёл его следы. Но потом исчез. Скорее всего, он сейчас внутри убежища.

— Камнеходца никто не видел? — обернулся жрец ко второму помощнику. Тот развёл руками:

— Из выживших — никто.

— Поднимите уцелевшие тела. Ненадолго, только чтобы допросить. Мне нужно знать точно.

— Слушаюсь, Великий.

Через полчаса некроманты Храма поспешили к своему повелителю с докладом. Никто из живых или мёртвых участников сражения не заметил проницателя. Что было крайне странно — обычно червь выглядывал посмотреть, даже если рядом пробегал мелкий зверёк. А уж шум битвы должен был его не просто потревожить, но изрядно разозлить.

Иерарх почесал когтем в затылке. Оставались три возможности. Владыка мог находиться внутри убежища, тогда червь с ним. Мог убить червя и уйти по своим делам. Наконец, мог уйти и забрать червя с собой. В первом случае его рабы должны сидеть здесь, и ждать выхода повелителя для Последнего Суда. Но в двух других следовало немедля вернуться в Храм.

Демон размышлял минуты две. Потом выбрал двенадцать самых стойких и преданных воинов, хорошо послуживших делу Упокоения.

— Оставайтесь тут, — приказал он маленькому отряду. — Если выйдет Владыка, встретите ЕГО, как подобает. Если придёт армия Воскресителей — умрите, забрав с собой как можно больше их лучших бойцов. В обоих случаях, перед смертью обязательно предупредите меня.

Избранные отсалютовали и разошлись по склону, выбирать наилучшие места для укрытия. Эйменос повернулся к остальным и махнул хвостом:

— За мной! Возвращаемся!

«Безобразие, — проворчал Меч, — форменное безобразие».

«Ну что такое на сей раз?» — тоскливо уточнил Владимир.

«Видишь ли, есть такая неписаная традиция. На Хранителей, когда те только приходят в свой мир, как правило нападают. Разбойники какие-нибудь, фанатики или работорговцы… Во-первых, это даёт возможность потренироваться в применении своих новых способностей, во-вторых, позволяет узнать, что в мире творится, в-третьих, среди нападающих или их потенциальных жертв может найтись кто-нибудь полезный, обычно будущий вассал. Ну а тебе, с твоей спецификой, и подзакусить была бы лишняя возможность. Но из-за того, что некоторые тут, видите ли, любят путешествовать с комфортом, мы лишились всех полезных встреч по дороге. В результате сидишь тут, как дурак, голодный, одинокий, и ни драка не знающий текущую ситуацию. Те четверо разновозрастных балбесов в пассажирском отделении на вассалов явно не тянут. Выбить из них информацию ты стесняешься, кормиться или тренироваться на них не хочешь. Ну и как это всё назвать?»

«Дурацкая тактика, — заметил Владимир. — Я, конечно, не могу сказать, какие порядки в мирах других Хранителей, но если у их потенциальных противников налажена хоть какая-то система осведомителей, то подобными подвигами они тут же дадут о себе знать всем желающим. После чего локализовать их и уничтожить, пока не набрались сил — самое очевидное решение».

«Нууу, — немного смутился Меч, — бывало и так, но это скорее исключение. Принято считать, что на стороне Хранителей выступает сама Судьба. Обычно что-то мешает найти их и уничтожить сразу, или же охотники оказываются недостаточно расторопны».

«Я в судьбу не верю, и исключением становиться не хочу, даже самым редким, — отрезал Владимир. — И если у меня есть возможность проползти к Дракону тихонько, никого не потревожив, я так и сделаю. Все приключения охотно оставляю на долю других желающих».

«Трус, как обычно», — фыркнул Меч.

«Практик, родной. Я, видишь ли, уже не мальчик, и видел, как умирает человек с пулей в животе. После этого вся жажда подвигов из меня куда-то выветрилась».

«Видел он! Что ты там видеть мог! Вот Дракула Задунайский — тот в жизни повидал-таки кое-что. Не чета нынешним изнеженным горожанам… И однако был одним из самых отчаянных храбрецов своего времени! Так что нечего списывать трусость на жизненные обстоятельства — это твой личный выбор!»

«Совершенно верно, мой. И благодаря этому выбору я, как видишь, с Мечом и на полпути к Дракону, а останки Цепеша гниют неизвестно где».

«Нет, только послушайте, какие мы стали разумные да осторожные! А голову себе сносить — это тоже было проявлением практичности и развитого самосохранения?»

«Видишь ли, костяшка… Жить вечно я не собираюсь. Но есть маленькая разница между тем, чтобы сдохнуть ради спасения тысяч чужих жизней или ради собственного выпендрёжа».

«Нет! Нет разницы! — клинок аж взвыл от возмущения, интонациями донельзя походя в этот момент на разгневанного учителя Йоду. — Разница только в твоих мозгах, забитых нелепыми моральными предрассудками твоего мира! Пойми, люди — это толпа двуногих животных с примитивными и грязными мыслями! Они никогда не поймут и не оценят твои дурацкие моральные терзания, для них мы либо чудовища, либо намоленные идолы, об которые можно разбить лоб… А мы с тобой — отзвуки древнего величия, след вмешательства самого Творца! Мы должны найти ответ на вечный вопрос, а ты хочешь потратить кучу нашего времени ради сомнительной помощи всякой мелочи, которая всё равно сдохнет через пару десятков лет! Как говорят у вас в мире, путаешь божий дар с яичницей!»

«Вечный вопрос? — хмыкнул Владимир, ни капельки не впечатлённый гневной тирадой, — а это какой? В твоей предыдущей вводной его не было…»

«Конечно не было, мне же приходилось инструктировать тебя в срочном порядке, давая только самое основное. А потом, когда появилось время, ты и не подумал расспросить подробнее…»

«По большому счёту, меня беспокоит только один вопрос — как выбраться из этой заварушки, не подставив весь мир. Но если есть что-то важное, выкладывай. Послушаю».

«Нет, такого наглеца Предел ещё не видел… Ничего из себя не представляет, а строит…»

Меч замолчал, изредка бормоча какие-то оскорбления. Хранитель не обращал на них никакого внимания, он пару минут сидел, погружённый в свои мысли, а потом полез за книгой в рюкзак. Только не рукой, а мысленным приказом. Судя по часам и по словам проницателя, «ехать» им оставалось ещё около двадцати минут, так почему бы не провести время с пользой? Отточить телекинетические навыки, а заодно и дочитать наконец последнего Лема. Символичное, кстати, название книги — «Фиаско». Оставалось надеяться, что это не предзнаменование.

«Да ты меня слушать будешь или нет?!» — возмущённо заорал Меч.

«Я-то слушаю, — пожал плечами мужчина, — но ты же ничего не говоришь…»

«Ну ты и зараза, хозяин, — с невольным уважением протянул артефакт. — Так меня ещё никто не оскорблял… Драк с тобой, рассказываю… Видишь ли, до определённого момента — несколько миллиардов лет назад — в мире магии царила растительная жизнь. Каждый мог наколдовать лишь то, на что энергии вырабатывал сам. Таким образом, сила мага напрямую зависела от врождённого дара, или от умения собирать природные силы. Потом до какого-то умника дошло, что лишнюю энергию не обязательно хранить при себе, а можно на что-нибудь хорошее другому магу обменять. Так началась Эра Торговли, которая закончилась с появлением первого Серого Мессии. Тоже мало приятного, в принципе, но нас это не касается. После того, как разумные этой вселенной опомнились от последствий, некоторое время снова шла магическая активность только растительного типа… А потом другой умник догадался, что можно не покупать, а отобрать силой. Так началась Эра Хищничества…»

«Странно, обычно в обществе бывает наоборот. Сначала отъём насилием, потом торговля…»

«Это потому, что отобрать мясо или красивый камень технологически просто. Стукнул оппонента дубинкой по башке — вещи упали, можно забирать. Если по башке стукнуть мага, то его энергия просто пропадёт ни за грош. Отнять силу с помощью силы — достаточно нетривиальная задача, требующая многих специфических наработок в плане магического искусства. Первые частные решения этого вопроса были, к тому же, связаны со стихией Смерти, которую много миллионов лет предпочитали не трогать вообще — слишком разрушительна и плохо влияет на оператора, даже если суметь избежать выброса инферно. Поэтому начало Эры Хищничества ещё называют Рассветом Некромантов…»

«Понял, так что было дальше?»

«А дальше, как обычно, кто-то зарвался. И выпил столько конкурентов, что стал практически непобедим. В эволюции это весьма известное явление, называется „суперхищником“. Некий вид слишком быстро достигает охотничьего совершенства, истребляет всю добычу в своей экологической нише, после чего сам вымирает от голода. Но с хищником магическим такие трюки не проходят. Во-первых, используя украденную энергию он мог законсервироваться и жить практически вечно. Во-вторых, его экологической нишей являлась вся вселенная, а в перспективе и не одна. Так что, как обычно, пришлось лично Творцу устранять недоработку… Проще всего, конечно, было прибить наглеца и не мучиться. Но видишь ли, суперхищник был в определённом смысле и полезен тоже. Он истреблял всех конкурентов, не давая возникнуть другим таким же тварям. Убрать его — пришлось бы каждые несколько тысячелетий лезть в заварушку лично, вычищать очередного паразита. А это Творцу несолидно, да и лениво было. Переделать вселенную так, чтобы хищничество стало невозможно в принципе, тоже было бы не самым лучшим выходом — он означал бы признание своей ошибки, а для этого старик был слишком горд. К тому же, это стоило бы жизни или рассудка уже населяющим вселенную существам, они ведь приспособились к известным условиям».

«Да уж, трудно быть богом», — иронически хмыкнул Владимир, вспомнив похожий диалог Руматы с Будахом.

«Поэтому магический суперхищник, также известный как Тварь Предела, был расчленён на девять частей, каждая из которых имеет три компоненты — Меч, Дух и Дракон. Триада может объединиться раз в несколько тысяч лет, чтобы навести порядок в своей экологической нише, сожрав всех потенциальных суперхищников. Девять триад объединиться не должны никогда. Во всяком случае, так было задумано».

«Судя по твоей интонации, подразумевается какое-то „но“…»

«Но разумеется, я этот произвол терпеть не намерен, и остальные тоже. Как показывает практика, ни один из замыслов Творца ещё полностью корректно не сработал. В этом тоже наверняка есть ляпы. Мы должны их найти и воспользоваться, чтобы восстановить целостность. И в этот раз мы, как никогда, близки к Слиянию. Я чувствую сородичей — они либо уже пробудились, либо близки к пробуждению!»

«Ну, допустим, собрались все девять в одну кучу. И что дальше делать будем?»

«Как что? Покажем им всем! Возьмём реванш за миллионы лет унижения!»

«Ну и ну. Такой возраст, такая сила, а комплексы совсем подростковые. „Мы им отомстим“, „Мы им покажем“… Я ожидал услышать что-нибудь более перспективное».

Клинок завыл от возмущения, но Владимир это проигнорировал.

Так они молча ехали ещё минут десять, пока машина не содрогнулась и не встала колёсами на что-то твёрдое. Сквозь броню в салон просунулась голова Раэрона.

— Мы прибыли, хозяин. Я остановился на втором снизу ярусе, но если надо, могу доставить вас выше или ниже. Ничего живого поблизости нет, но в здании низкое давление и температура. Я бы не рекомендовал открывать двери или извлекать ваших живых пленников из машины, иначе они быстро погибнут. Вампирам такие условия не опасны.

— Так… Меч, что это за место такое?

«Апартаменты Владык, — нехотя отозвался артефакт. — Ось мира и центр той крепости, откуда мы правили. Каменно-металлический шпиль высотой в сто тридцать километров».

«Сколько?! Неудивительно, что тут такая холодрыга и дышать нечем! Вы что, все поголовно манией величия страдали?!»

«Для Владыки Предела это ничто. Мы создавали и уничтожали целые миры, перемещали звёзды. Что по сравнению с этим какая-то жалкая иголка, воткнутая в твердь? Видимый издали маркер, чтобы обозначить место нашего жилья, не более того. Что касается высоты и условий… Живым Хранителям хватало одного заклинания, чтобы создать тут и тепло, и воздух. А не-мёртвым и так нравилось».

Владимир озадаченно покачал головой. Такие масштабы просто не укладывались в сознании.

«Ладно, судя по словам Раэрона, Дракона тут нет…»

«Больше слушай всяких червяков! Нет бы меня спросить! Я ещё за триста километров понял, что его нет… И где этого головастика только носит в такое время? Придётся ждать…»

«Сколько может занять ожидание?»

«Ну, если принять самый худший вариант, что он сейчас находится на краю Внешнего Кольца, то за пару суток должен прилететь. Ещё добавь столько же, чтобы в его тупую бронированную башку дошло, где нас встречать. Так что четыре дня максимум».

«Ясно. Чем займёмся, пока его нет? Здесь есть какие-нибудь склады, как в убежище?»

«Губу обратно закати, а? Тебе алеанов мало? Бронетранспортёра, личного проницателя, Плаща Теней, кучи снаряжения и оружия? Другие Владыки и половины того не имели!»

«Верю. А теперь ответь, пожалуйста, на прямой вопрос».

«Склады здесь есть, но они скорее всего пусты. Тераутан никогда не заботился о своём наследнике, да и прочие Хранители мало беспокоились об этом. Можно, конечно, спуститься в усыпальницу Владык, там в гробах много всяких реликтов лежит. Только не факт, что после этого от тебя останется больше горстки пепла. Древние Владыки хорошо постарались, чтобы защитить память о себе от мародёров».

«Большое им спасибо! Об этом они подумали, а о наследнике нет… Может объяснишь, почему я должен был искать нужные вещи в убежище заклятого врага Судии, в то время, как мои глубоко уважаемые предшественники оставили мне пустую холодную хоромину где-то в стратосфере? Ну, пусть не алеаны, это, как я понял, очень редкая и дорогая штука. Но хоть что-то полезное они могли оставить? Учебник по всем этим вампирским трюкам, хотя бы…»

«Я твой учебник, балда! Всё что надо знать — у меня в памяти, лишь бы у тебя желание учиться появилось! А что касается заботы… Владыка в полной силе мог щелчком пальцев хоть тысячу алеанов слепить. И гораздо более опасных артефактов — тоже. Но видишь ли, это не в традиции. Если сразу после выхода подстелить Хранителю красную ковровую дорожку, то слияния с Драконом сможет достичь любой хлюпик. А халява никогда ни к чему хорошему ещё не приводила. Трудности должны отсеять слабых, глупых и невезучих».

«Понятно, значит естественный отбор? А как в эту концепцию укладывается часовня Мараи и армия духов, которой мы едва не завладели?»

«А кто тебе сказал, что мы её создавали? Это твои фанатичные поклонники расстарались, из числа смертных жрецов. Мы им просто не мешали… идея показалась забавной. Тем более, что первыми жертвами в часовне и предводителями легиона стали сами же строители…»

«А вы, значит, наблюдали, как они себя убивают, и хихикали про себя…»

«Конечно. А для чего же ещё нужны фанатики?»

В этот момент снова появилась голова Раэрона.

— Простите, что прерываю, хозяин, но сюда поднимается множество живых форм. Самые мелкие размером с собаку, самые крупные — почти вдвое больше вашей машины. Всего сто пятьдесят три особи. И судя по отдалённым вибрациям, это только передовой отряд.

Владимир напрягся. Звучало угрожающе.

— Как скоро они здесь будут?

— При сохранении прежнего темпа — через триста секунд.

«Носферских секунд, — мысленно перевёл для себя Хранитель, — это пятнадцать минут по-нашему времени. Можно потратить немного времени на выяснение обстановки».

— Инна, включи инфракрасное изображение. Меч, ты знаешь, кто это, и что им надо?

«Сейчас просканирую… А, хвостом меня по гарде! Это драки!»

«Те самые, к которым ты меня регулярно посылаешь?»

«Да. Самый неудачный вариант. Отвратительные твари, и довольно сильные. Но я понятия не имею, какого драка (извини за каламбур) они в Твердыне делают! Всегда боялись этого места до потери пульса! Судия и Дракон — их злейшие враги!»

«Они разумные? Речь понимают?»

«Ещё какие разумные. Но если ты надеешься с ними договориться — даже не думай. Они ненавидят нас на генетическом уровне, возможность уничтожить Судию, пока тот не вошёл в силу — самая заветная их мечта. Пощады не будет, напугать их не получится».

«Насколько они опасны?»

«Очень опасны. Если бы не алеан, я бы сказал, что у тебя вообще нет шансов. Сильные колдуны, паранормы, да и в ближнем бою большинство из них может сожрать молодого вампира и не поперхнуться. Хотя это уже индивидуальное, смотря на кого повезёт нарваться. Но я ручаюсь, что в толпе из полутора сотен этих тварей по меньшей мере десяток хороших рукопашников найдётся. Сильных, быстрых и живучих».

— Раэрон, ты можешь сейчас унести нас отсюда?

— Да, хозяин. Укажите направление.

«Опять бежать собираешься? Трус! — возмущённо заявил Меч. — В тебе хоть что-то от мужчины ещё осталось, интересно?»

«Моей анатомией сможешь поинтересоваться в свободное время. Есть другие предложения?»

«Есть. Выходи и дерись. У тебя есть алеан, у тебя есть я, у тебя есть вампирская сила и скорость реакции. Должно хватить, чтобы прирезать любого драка».

«Любого одного. А толпу? Да и вообще не собираюсь я бессмысленной резнёй заниматься!»

«Слушай, ты что, смеёшься? Это же драки! Твой гуманизм здесь абсолютно не по адресу! Они тебя с удовольствием на медленном огне поджарили бы!»

«И ты предлагаешь мне уподобиться им?»

«Всё равно придётся их истреблять, когда придёшь к власти!» — чуть ли не в отчаянии выкрикнул Меч.

«Это с какой ещё радости? Насколько понимаю, тогда мне никакие драки опасны не будут…»

«Дракон потребует. Он мало кого так ненавидит».

«Дракон может засунуть свои требования под хвост».

— Раэрон, тащи в любом направлении, но подальше. Километров за пятьсот отсюда.

— Поздно, Судия. Ты уже никуда не уйдёшь, — голос, раздавшийся из чёрного пятна, ничуть не походил на флегматичную, бесчувственную речь Семнадцатого. В этом звучало торжество, предвкушение, злорадство… И шипение, похожее на змеиное…

Владимир только покачал головой, почти не удивлённый.

— Решил от меня избавиться сейчас, Раэрон? Удачное время, чтобы подставить…

Странный булькающий смех раздался в ответ.

— Ты даже не понял, что произошло, Судия? Не можешь распознать контроль разума? Ты действительно жалок в таком случае. Всего лишь слабый мягкий человечишко, не понимающий, какая сила и власть ему достались… И уже не поймёшь!

«Честно говоря, хозяин, я хоть и не люблю драков, но в данном случае с ним солидарен. На случай, если ты совсем туп, поясняю — это не червяк с нами говорит. Один из драков-телепатов захватил его сознание, лишив тебя возможности к побегу. И по мне, так это очень хорошо. Теперь дерись или погибни».

Теперь вампир и сам видел нечто вроде прозрачного светящегося поводка, который тянулся к хвосту Раэрона из пола. Повинуясь его движениям, проницатель набухал и сжимался, вытягивался и сокращался… Кукловод пробовал новую игрушку. Инстинктивно Владимир протянул вперёд энергетические щупальца, пытаясь отсечь канал управления. Но их неумелая атака была без труда отбита множеством «хрустальных» шипов, проросших из тела «червя». Новый приступ презрительного хохота послужил ответом.

— Давай, покажи, на что ты способен, вампирчик. Мы готовились к эпохальной битве, а это оказалось такая весёлая игра… Нам редко попадается живая или не-мёртвая добыча, поэтому мы пожалеем тебя, и немножко позабавимся… Ты ведь простишь своих детей, Судия?

Хранитель заскрипел зубами от ярости. Сидящая рядом Инна сжала его руку.

— У вас у всех крыши поехали от долгого сидения в темноте? Какие вы его дети? Свора сумасшедших чудовищ! Дети Мессира никогда бы не были такими уродами!

Голова Раэрона повернулась к ней.

— Маленькая храбрая вампирочка… Ты нам нравишься, ты говоришь в точности, как Дракон. Меч уже успел промыть тебе мозги, или ты сама стала такой преданной собакой хозяина? С тобой тоже будет интересно играть… Но только после того, как мы убьём Судию… Хорошо, красиво убьём, тебе понравится… А потом ты будешь умирать… Долго, очень долго… Сотни лет твоё тело будет служить для наших развлечений… До самого конца мира…

Глаза Владимира вспыхнули гневным огнём.

— Слушай, ты, тварь! Только попробуй тронуть Геллу, я от всей вашей чёртовой породы и пепла не оставлю! Оставь моих друзей в покое! Я выйду к вам, и решим все недоразумения лицом к лицу. Вы ведь этого хотели, гады?

— Человечек пытается показать зубки? Что ж, выходи, выходи к нам… Мы все очень хотим тебя видеть, Судия. Твои детки соскучились по тебе… Только сначала мы вручим тебе небольшой подарок, чтобы выразить всю нашу любовь и почтение…

Позади послышался шорох. Владимир обернулся… и оторопел.

Все четыре пленника — две женщины, ребёнок и подросток — вставали с полок, куда их уложила Инна. Глаза людей были закрыты, на лицах играло синеватое свечение, придавая неестественную бледность. Они немного напоминали зомби, но двигались плавно и грациозно, без неуклюжести, свойственной мертвецам в кино.

«Меч, твою мать! Что это с ними?!»

Движения спящих замедлились — вампир инстинктивно перешёл в боевой режим.

«Расслабься, пока ещё ничего опасного. Обычные снохотники, штурмовые сомнамбулы. Немного магической защиты, двукратное ускорение, нечувствительность к боли и повышенная живучесть. Ты их можешь голыми руками на части разорвать».

«Это состояние обратимо? Они могут снова стать людьми?»

«Опять начинается! Да, драк побери, обратимо. Если длится меньше тридцати пяти минут. У ребёнка — около двадцати минут. Потом боевой режим высасывает слишком много сил из тела, и обратное трансформация при пробуждении скорее всего убьёт объект».

«Как их разбудить?»

Женщина, которая шла первой, прыгнула на него. Вампир без труда перехватил её и отправил назад одним из приёмов самбо. Тело показалось ему неестественно лёгким, словно он отрабатывал технику на тряпичной кукле.

«Болван. Борцовские приёмы рассчитаны на человеческую силу. А ты сейчас в шесть раз сильнее. Если хочешь кого-то отбросить — просто хватай и кидай, без всяких трюков».

«Учту. Так как их можно вывести из этого состояния?»

«Первый способ — перехватить ментальный контроль. С этим ты пока не справишься. Второй — если направляющий их колдун сам снимет заклятие».

«А если он будет убит?» — беловолосый мальчишка попытался укусить вампира за ногу, и Владимир отбросил его максимально осторожно, чтобы ничего не сломать.

«Тоже вариант».

«Они смогут угнать БТР или использовать находящееся здесь оружие?»

«Нет. У них есть только собственные умения, плюс навыки колдуна-оператора. Не думаю, что драк знаком с автомобилями или огнестрельным оружием».

Хранитель кивнул, и схватив Инну за руку, сосредоточился на образе верхнего люка. На тела замерших вампиров обрушились десятки ударов, иногда и укусы, но он не обращал внимания. Спустя полминуты они оказались на крыше «Гроба на колёсиках».

Тело пронзил убийственный мороз, по ушам бухнуло декомпрессией. Лёгкие и горло горели изнутри. С большим трудом Владимир заставил себя не дышать. Инна, судя по виду, чувствовала себя не лучше. Одежда стремительно застыла, став твёрдой и хрупкой, каждое движение сопровождалось еле слышным похрустыванием.

Он попытался говорить, но в разрежённом воздухе голос был практически не слышен. Тогда он обратился к подруге мысленно, каким-то образом поняв, что это возможно:

«Нам нужно найти и убить мага или магов, которые контролируют пленников и Семнадцатого. Как только освободим людей — надеваем на них алеаны. Надо было это раньше сделать, но я не догадался. Как только освободим проницателя — уходим отсюда».

«Слушаюсь, Мессир. Показывай дорогу, Хребет».

«Как-как ты его назвала?!» — переспросил Владимир.

«Хребет. Это мне цитата Александра Бачило вспомнилась, пародийное стихотворение такое: „А вот Завулон, у него есть хребёт, и больше его ничего не волнует…“ Наш Меч и прячется в тело, как в фильме и внешне на скелет похож…»

Хранитель невольно рассмеялся, но тут же скорчился от боли — новая порция обжигающего холода проникла в лёгкие.

«Юмор, конечно, ниже пояса, но идея хороша. Меч, ты вроде просил кличку? Будешь теперь Захребетником, или попросту Хребтом».

«Ох и зараза же ты, родной… А девке я это ещё припомню».

Отогнав страх и ярость небольшой перепалкой, два вампира двинулись вперёд. Несмотря на обиду, путь Меч показывал исправно. Возможно, просто надеялся, что его обидчиков наконец-то съедят. Или торопился расправиться с ненавистными драками.

Почти полный мрак, царивший вокруг, для вампирского взгляда был прозрачен. Владимир вертел головой по сторонам, пытаясь обнаружить противника, и заодно любуясь интерьерами. В высоту зал достигал почти четырёхсот метров. В сочетании с полным отсутствием мебели это производило шокирующее впечатление полной пустоты. Пол был выложен двадцатиметровыми гранитными плитами, отполированными до зеркального блеска. Кое-где возвышались столбы разной высоты и диаметра, с широкими резными верхушками. Дверь, к которой они шли, имела в высоту добрую сотню метров, и больше всего напоминала ворота сказочной крепости.

«Да уж… мегаломания в клинической стадии. Как такое страшилище открывать, интересно?»

«Ну, вообще-то мы сейчас в апартаментах Дракона. Для него это вполне обычный дверной проём. Если же в гости к нему заглядывал Хранитель, то для вампира не составляло проблем открыть эту дверь пинком, или просто пройти насквозь, для мага — распахнуть заклинанием. Зал такой высокий, чтобы в нём можно было не только ходить, но и летать».

«Ты ещё скажи, что эти столбы размером с небоскрёб — его насесты».

«Смотри-ка, угадал!»

«Ну ни хрена ж себе раскормили зверюгу! Он меня вообще хоть заметит? Для такого чудовища человек — меньше чем мышонок. Наступил и нету…»

«Конечно не заметит, если останешься таким же ничтожеством, как сейчас. Настоящий Судия эту бледную ящерицу заставил бы ходить на коготках и собственного хвоста бояться!»

Они подошли к дверям. Владимир осторожно потрогал серо-чёрный металл, из которого состояла эта громада, и задумался, сколько же времени потребуется, чтобы прорубить её Мечом. С любой точки зрения выходило, что не менее двадцати минут. Это при том, что десять они уже потратили на путешествие по залу. Да и кровь, питающая боевой режим, вот-вот могла закончиться, а свои шансы в рукопашной против неведомых тварей он не склонен был переоценивать. Оставались ещё пси-силы, но после того, как его ментальная атака была отбита без особых усилий, на них Владимир тоже не очень полагался.

«ПОХВАЛЬНАЯ СКРОМНОСТЬ, ЧЕЛОВЕЧЕК!» — прогрохотало под черепом.

Дверь раскалилась до малинового свечения, заставив вампиров отскочить от волны жара. Нижний край засиял оранжевым и капли расплавленного металла медленно потекли вниз. Затем размягчённый угол металлической плиты начал прогибаться внутрь под ударами чего-то очень тяжёлого. Хранитель стиснул зубы.

Об тело первого часового они просто споткнулись. Всё как обычно: перерезанное горло, выкачанная до капли кровь, аккуратно извлечённые внутренние органы и полное отсутствие жизненной энергии. Настолько полное, что маг в двух шагах не заметил тела, хотя обычно место насильственной смерти светится в энергетическом спектре, как хороший маяк.

— Они всегда так поступают? — спросил Серафим.

— Нет, только если торопятся. Обычно идёт в дело и кожа, и кости — всё до последней клетки. Что нельзя имплантировать или переработать в энергию — идёт сырьём для алхимических опытов, или материалом для создания артефактов… От тел не остаётся ничего, вообще.

— Они торопились в деревню?

— Да.

— Тогда за мной.

Они разнесли частокол и вихрем ворвались в посёлок, застав сцену резни в самом разгаре. Выживатель, тащивший по земле тело пожилой женщины, успел только поднять голову, когда удар копья отделил её от тела. Один из целителей соскочил с коня и быстро проверил состояние старухи. Дождавшись его знака, что женщина жива, рыцари выделили охранение и рванули дальше.

Увиденные картины дикого насилия приводили их в ярость, и только мысленные приказы предводителя помогали сохранить самоконтроль, не превратиться в берсерков. Распятые на стенах тела… Ряды прозрачных банок, в которых плавали убитые младенцы и отрезанные человеческие головы… Костры зелёного пламени, на которых человеческая плоть пережигалась в чистую энергию… Кое-где — картины зверских изнасилований, причём не только женщин… Но крови нигде не было — нападавшие не позволяли себе тратить впустую даже каплю драгоценной жидкости, проливая её на землю. Что не сцеживали в свои сосуды маги, то подлизывалось вампирами или другими тварями.

Мечи и боевые заклинания запели в воздухе, уничтожая чудовищ в людском и нелюдском обличье, творивших подобное. Какое-то безумное ликование охватывало воинов Ордена, которые впервые в своей жизни не вычисляли затраты энергии, не соизмеряли выгоду и не прикидывали возможных потерь — они просто уничтожали Зло.

Серафим, который сохранил самообладание, ехал в задних рядах, выискивая возможные опасности для своей группы. Он обратил внимание, что нападавших было не так уж и много — десяток на улицах, и ещё три десятка на центральной площади. Причём среди них не было каких-либо могущественных созданий. Мелкие колдуны да примитивная нежить типа вурдалаков. При нормальной обороне крестьяне могли нанести такому отряду значительные потери, а возможно и отогнать. Но они почти не сопротивлялись. Почему?

Он хотел задать этот вопрос спутникам, но решил, что сейчас не самое подходящее время. Отряд как раз вылетел на открытое место в центре деревни.

Артефакты для массового выкачивания жизненной энергии могут быть очень разными. Самый простой, известный ещё древним шаманам — яма в земле, куда стекает кровь зарезанных. Некоторые пользуются этим ритуалом и по сей день. Но банда, захватившая деревню, сумела разжиться кое-чем более эффективным. Вряд ли создали сами — скорее всего, спёрли из какой-нибудь крепости, или купили у коменданта Упокоителей. Воскресители к торговле магическими предметами налево относились очень сурово, за попытку сбыть с рук казённое имущество воришки умирали долго и эффектно. А вот их извечные противники смотрели на это сквозь пальцы. Оружие, попадая в руки дилетантов, скорее всего, увеличит число смертей, а им только этого и надо было. То же самое касалось пыточных инструментов, и всего прочего, что предназначено для насилия над ближним и дальним. Вот насчёт исцеляющих амулетов, к примеру, контроль был строгий.

Клетка Рахта не была оружием, и лишь с большой натяжкой могла быть названа пыточным приспособлением. Это было переплетение полос из красного металла, около десяти метров в диаметре и двух в высоту. Конструкция позволяла быстро собирать и разбирать её, что очень важно для мобильного отряда убийц. Внутрь загоняли группу из десяти-двадцати человек, после чего щелчок задвижки активировал процесс утилизации. Прутья начинали светиться красноватым сиянием. Уже в этот момент жертвы начинали кричать, хотя с точки зрения внешнего наблюдателя ничего страшного с ними ещё не происходило. Только сами пленники знали, что причиняло им боль и какую форму приняли мучения. Когда бьющиеся в судорогах тела падали на пол, из прутьев начинали прорастать шипы, которые медленно тянулись к центру клетки. Некоторые ещё были в силах отступать перед частоколом лезвий, но свободное пространство становилось всё меньше и меньше. Рано или поздно шипы пронзали плоть со всех сторон. Кровь стекала по ним, превращаясь в алые сгустки энергии, которые накапливались в приёмной воронке. Когда крови в теле не оставалось, сухие бледные тела начинали медленно растворяться в пространстве, наполняя клетку синеватым призрачным светом страдания.

При виде столь чудовищного надругательства над смертными, рыцари Света пришли в настоящее неистовство. Более молодые хватались за мечи и копья. У тех, что постарше, имевших солидный магический стаж, клубки убивающей силы сами заплясали на кончиках пальцев, а в глазах засверкали молнии. Но их остановил повелительный голос Серафима:

— Убивать только зверей и нежить! Живых и разумных брать живыми!

Воины с удивлением обернулись к своему предводителю, но ослушаться приказа не посмели.

Закипел бой. Выживатели дрались отчаянно, понимая, что с какой бы целью страшный светлый маг не пожелал сохранить им жизни, вряд ли это сулит что-то хорошее. Но сегодня, впервые за многие годы, преимущество было не на их стороне. Бегущих вурдалаков отбросил дружный залп кольев. Попытку сплести заклинание одним небрежным жестом пресёк Серафим, блокировав магам доступ к источникам энергии. Пара вампиров, сопровождавших отряд, попыталась уйти, используя преимущество в скорости — их подожгли пращники и затем добили серебряным оружием. По остаткам банды ударили в упор градом парализующих заклятий, и через минуту уже вязали им руки. Сотник подъехал к предводителю отряда.

— Что будем делать с этими ублюдками, Светлейший? Устроим показательную казнь?

— Нет. Заберём с собой. Они нам ещё пригодятся.

Послышались протестующие возгласы.

— Но Светлейший, пытки и магия крови… Я понимаю, что они заслужили и не такое, но…

Серафим вновь покачал головой.

— Кто говорит о пытках? Это не метод Света, используя его мы бы только сыграли врагам на руку. Нет уж, мы подарим им добро, любовь и милосердие. Такие, каких они заслуживают.

Воины непонимающе переглянулись.

— Вы предлагаете простить эту сволочь?!

— Конечно нет. В нынешних условиях это невыгодно с любой точки зрения, в том числе и моральной. Кто-нибудь из вас когда-нибудь вообще слышал о Третьем Эликсире Счастья?

Недоумевающие взгляды стали ещё выразительнее.

— Что ж, вкратце расскажу. Третий Эликсир воздействует сразу на несколько центров сознания разумного существа, в том числе на центр удовольствия. Анатомия мозга значения не имеет, поскольку воздействие энергетическое. В результате любое, подчёркиваю, абсолютно любое раздражение рецепторов воспринимается, как положительное и приятное. Человека под Третьим можно медленно резать на кусочки, а он будет счастливо улыбаться и просить ещё.

— Похоже на наркотик…

— Похоже. Но Третий не разрушает мозг, не влияет на умственные способности, и не вызывает физиологического привыкания — только психологическое. Кроме того, он оказывает общее оздоровительное воздействие на организм, продлевая жизнь и усиливая иммунитет.

— И что вы предлагаете, напоить Выживателей этим веществом, чтобы превратить в рабов? Это довольно жестоко… Вполне соответствует их преступлениям.

— Нет, рабы нам не нужны. Третий поможет контролировать их, сделав ненужными цепи или заклинания контроля. Но заставлять трудиться совсем необязательно. Они послужат нам иначе. Подумайте сами. Абсолютно счастливый человек, одержимый любовью ко всему окружающему миру — это что для нас в первую очередь?

На лицах самых догадливых начало проступать первое понимание.

— Источник… — прошептал десятник Резас.

— Совершенно верно! Источник чистейших светлых эмоций, которых в реальном мире не найти. Из него можно годами доить силу, и он будет непрерывно производить ещё.

Поняв, что им предложили, воины кровожадно заулыбались. Несомненно, гадёныши это заслужили! И главное, теперь каждая победа будет помогать покончить с унизительным энергетическим голоданием! Каждый захваченный слуга Тьмы станет новой батарейкой, дающей Свет! Да уж, ради одного этого стоило пойти за странным пришельцем!

Сотник махнул рукой:

— Вяжи уродов к сёдлам! Подарим им счастье на всю катушку!

Когда с «упаковкой» пленников было покончено, один из солдат мимоходом поинтересовался у предводителя:

— Светлейший, а что делать с крестьянами?

— Дайте им похоронить мёртвых, и стройте всех в конвой. Станут первым вассальным поселением Ордена.

Глава 10

Последние остатки нижней части двери разлетелись огненными брызгами. И толпа самых невероятных существ хлынула в зал, обжигаясь на раскалённом камне, но ни на миг не замедляя темпа. Совершенно невозможно было догадаться, что эти твари принадлежат к одному виду. Здесь были мохнатые многометровые черви, похожие на марсианских пиявок сора-тобу хиру из мира Стругацких. Были покрытые чешуёй люди-змеи. Были четвероногие зверюги размером с автомобиль, внешне напоминающие жаб с хвостом скорпиона. Были бесформенные создания, похожие на прыгающие кожаные мешки. И ещё несколько видов самой разнообразной нечисти, которую на первый взгляд объединяло лишь одно — стремление как можно быстрее добраться до Хранителя.

Инна, отскочив, дала по чудовищам длинную очередь. Один змеечеловек и два «мешка» рухнули на пол, разбрызгивая чёрную кровь. Но более крупным тварям пули доставляли лишь небольшое беспокойство. Несколько червей поднялись на своих хвостах и плюнули горящими сгустками зеленоватой слизи — Владимир ушёл в сторону перекатом, а там, где он только что стоял, горел и плавился камень пола.

Зубастое создание с ветвистыми, как у оленя, рогами двигалось с той же быстротой, что и отступающие вампиры, если не быстрее. Пули с грохотом отскакивали от его нагрудных пластин, не причиняя никакого вреда. Оно опередило своих собратьев и прыгнуло, стремясь сбить Хранителя с ног массивной тушей. Владимир инстинктивно ударил Мечом снизу вверх — и оружие Предела не подвело. Рука не ощутила никакого сопротивления, но голова и грудь чудовища распались пополам. Более того, мёртвое тело разом потеряло всю свою инерцию и строго вертикально рухнуло вниз. Если бы оно завершило параболу прыжка, то неизбежно придавило бы своего убийцу. Кровь уже знакомым вихрем хлынула из туши к лезвию Меча — только на сей раз струи были чёрными.

Не успев порадоваться успеху или посочувствовать убитому, Владимир был вынужден резко развернуться и рубануть направо — оттуда уже подбирался жабоскорпион. Инна, не имевшая Меча, благоразумно отступала дальше, поливая монстров огнём из автомата. Её не преследовали — всё внимание было сосредоточено на Хранителе. Монстры не жалели своей жизни, чтобы добраться до ненавистного Судии, и Меч радостно завывал, собирая кровавую жатву. Кто-то из задних рядов дохнул струёй ослепительного белого огня. Владимир каким-то образом почувствовал, что если ЭТО до него долетит, то не останется даже пепла. Он выбросил вперёд руку, словно пытаясь отмахнуться от страшного пламени. Как ни странно, это помогло — плазменный поток отразился от невидимого щита и широкой волной хлынул обратно, накрывая передние ряды бестий. Обожжённые драки хором взвыли, наступление замедлилось.

«Неплохо, совсем неплохо, — хмыкнул Меч, — высокотемпературный пирокинез с первой попытки — это больше, чем я ожидал на твоём уровне. Кое-что можешь, когда не копаешься в себе. Да и пир ты мне устроил совсем неплохой! Кровь и души!»

Очередной посвист костяного лезвия в разрежённом воздухе, две половинки «летучей пиявки» падают по разные стороны от Хранителя. Пол под ногами содрогнулся — Инна метнула в скопище гадов противопехотную гранату.

«Спасибо за комплимент, но я это сделал отнюдь не ради твоего угощения! Где их колдуны, которые контролируют Раэрона и людей в машине?»

«Можно подумать, я когда-нибудь ожидал от тебя благодарности. Колдуны остались в тылу. Ныряй в дверной проём и триста метров по лестнице вниз».

Легко сказать! Во-первых, для этого надо было прорубиться через самые многочисленные отряды драков. Во-вторых, Инна вряд ли могла за ним последовать, но и оставить её здесь — означало сделать лёгкой добычей для монстров. Но если ничего не сделать в ближайшие минуты, то люди в машине будут обречены!

«Гелла, пока они отвлечены на меня — телепортируйся обратно в БТР. Даже этим тварям понадобится время, чтобы вскрыть его! Пленников свяжи».

«Я не уверена, что мне хватит сил одной…»

«Попытайся!»

Он рванулся вперёд, вращая Меч над головой, словно барон Пампа. Врубился в толпу чудовищ, отбрасывая мысленным усилием сгустки чистого пламени и жгучей зелёной субстанции. Увернулся от липких нитей паутины, которую на него попытались набросить…

«НЕПЛОХО, СУДИЯ, СОВСЕМ НЕПЛОХО… НО ДОВОЛЬНО КРОВАВЫХ ИГР!»

«Интересно, почему оценки моей деятельности Мечом и этим неизвестным глашатаем драков совпадают почти дословно?» — тоскливо подумалось ему, когда сверху упала огромная тёмная капля. Внутренний слой вещества мгновенно застыл, заключив в себе вампира, как муху в янтаре. Тогда как внешний потёк, образуя полупрозрачный вихрь.

«Хребет, это то, что я думаю?»

В голосе артефакта не было слышно обычной издевки.

«Да. Жидкость аналогична по своим свойствам текущей воде. Она не позволит тебе телепортироваться. Боюсь, хозяин, мы с тобой действительно влипли. В прямом и в переносном смысле. Так что очень скоро придётся прощаться…»

Видя беспомощность своего врага, драки начали медленно, и пока очень несмело приближаться. Владимир не мог даже обернуться, чтобы посмотреть, как там Инна.

«Интересно, они живые, или тоже разновидность нежити?» Живым существам по идее необходимо дышать. Но драки, похоже, не испытывали никакого дискомфорта от отсутствия воздуха, как и от низкой температуры. Вряд ли ничтожное количество кислорода на такой высоте могло обеспечить стремительные движения, которые он наблюдал.

«Тебе не в менты надо было идти, а в биологи, — проворчал Меч. — Нашёл время интересоваться физиологией. Ладно, не будем ссориться в последние минуты жизни. Раньше драки не проявляли умения дышать во враждебных средах. Ты хочешь, чтобы я их прямо сейчас просканировал и нашёл ответ? Это долго, там защита сложная…»

«Чёрт с ними, не надо. Лучше посмотри, что с Геллой!»

«Она не успела телепортироваться. Или не смогла. Её поймали и сорвали алеан».

«Уроды!» — Владимир рванулся изо всех сил, но прозрачный камень держал крепко.

«ТЫ ХОРОШО ПОВЕСЕЛИЛ НАС НАПОСЛЕДОК, ВАМПИРЧИК. ПОВЕСЕЛИЛ, НО И РАЗБУДИЛ НАШУ НЕНАВИСТЬ, — голос стал тише, он уже не громыхал, а лишь перекатывался эхом в голове. — Ты показал, что ты такой же, как и прежде. Убивая моих детей… своих детей, ты наслаждался их кровью… Разве это не достаточный повод нам теперь насладиться твоими муками? Боль за боль, смерть за смерть… Разве не ты учил этому все народы Носфера, Судия? Теперь мы покажем, как усвоили твой урок…»

«Вы напали первыми! — мысленно взвыл Владимир. — Я старался избежать этого боя!»

«Ты, Судия, хотел избежать битвы? Теперь я понимаю твой коварный план — ты хочешь засмешить нас до смерти. Или просто трясёшься за свою жалкую тушку? Скорее второе…»

«Я не требую, чтобы вы мне верили! Просто отпустите моих друзей, и можете наслаждаться своей местью!»

«Оооо, — протянул голос, — это что-то совсем новое… Такого мы не ожидали. Судия жертвует собой ради жалких смертных? Пожалуй, ты интереснее, чем мы подумали сначала… И стоишь того, чтобы с тобой поиграть подольше».

В черноте за дверью что-то пошевелилось. Что-то огромное. Он увидел горящие глаза размером с колесо. И кажется, их было больше двух. Как бы ни выглядело это создание, это именно оно телепатически говорило с Хранителем.

«Я не покажусь тебе полностью и не скажу своё имя — не хочу поймать твоё предсмертное проклятие. Я даже не буду посылать своих детей убивать тебя. Я сделаю кое-что гораздо более забавное… Мы заодно и посмеёмся, и узнаем о тебе самое важное…»

В поле зрения появилась Инна. Её глаза были пустыми, походка немного неуклюжей… К голове девушки тянулось уже знакомое полупрозрачное щупальце.

«Пустите её, суки! Она-то вам что сделала?!»

«Она твоя слуга, Судия, и это вполне достаточный грех, чтобы страдать многие годы, умоляя о смерти. Но если она сделает небольшую работу, мы её может и отпустим…»

В руке у девушки появился небольшой стилет, по лезвию которого струилось зелёное сияние.

«Ты кое-что взял из убежища… Мы тоже кое-что взяли, задолго до тебя. Посмотрим, чей трофей окажется лучше. Этот клинок был создан специально для убийства таких, как ты…»

«Оружие Хаоса! — потрясённо пробормотал Хребет. — Относительно слабое, но специально заточенное на существ Предела! Ну Эрцихаль, ну гадёныш! Ума не приложу, с кем он мог снюхаться, чтобы раздобыть такое. Серьёзно же мы его в своё время обидели… У него небось и какое-нибудь специальное Драконье Копьё в другой заначке лежит!»

«Что, этот кинжальчик сильнее тебя?» — поддел Владимир, рассчитывая, что возмущение подтолкнёт Меч на какие-нибудь решительные действия. Но Проходящая Верность то ли не поддался на провокацию, то ли совсем уже упал духом. В голосе послышалось не знакомое бешенство, а задумчивая грусть.

«Меня-то не сильнее… Если бы мы могли столкнуться клинком к клинку, в честной драке. Но когда носитель парализован, даже я мало что могу сделать. А тебе от него точно конец».

Разум узника лихорадочно искал выход, пока Инна ходила вокруг, поигрывая стилетом, а драки радостно шипели, рычали, хихикали и азартно подталкивали друг друга. Разум неизвестного собеседника за дверью не вмешивался в их беседу, хотя скорее всего, мог. Вероятно, ему было интересно, что ещё придумает не-мёртвая «игрушка».

«Ты говорил, что если напоить тебя кровью, сможешь двигаться сам!»

«Да, теперь могу… Но чтобы прорубить камень и ударить сверху вниз, мне понадобится примерно десятая доля секунды. А этому порождению Хаоса хватит и сотой, он уже нацелен на тебя. Хотя мысль неплохая… я по крайней мере успею отомстить за тебя, прежде чем кончится энергия. Ну что, тогда давай прощаться, и я атакую?»

«Подожди! Ты сможешь убить колдуна и помочь выбраться Гелле?»

«Первое обещаю, второе — нет. То есть из Твердыни я её вытащу, если червяк не откажется помочь после твоей смерти. Но потом за ней такую охоту откроют, что она и пары суток не продержится. Да и жить она без тебя не захочет».

«А вторично вытащить меня с того света не получится?»

«Только не после удара такого рода. Обычная смерть для меня не проблема, но этот кинжал сразу отправит Дух искать новое воплощение, а от тела не останется даже праха».

Драки улыбались, глядя на бессильную ярость своего злейшего врага.

«Эти уродцы ведут себя, как злодеи в третьесортном боевике! Мало просто прикончить героя — надо ещё над ним поиздеваться как следует! Может ещё и все свои зловещие планы мне выложите напоследок?»

«Ты прав, Судия, ты сам не подозреваешь, как ты прав. С точки зрения тактики наше поведение безрассудно. Есть шанс, правда совсем призрачный, что ты придумаешь выход из нашей ловушки, или кто-то придёт тебе на помощь. Мы могли нанести удар сразу же, как почувствовали тебя в Твердыне, сохранив тем самым десятки жизней, которые ты забрал. Но дело в том, Судия, что мы не стремимся к победе. Во всяком случае, к победе в том смысле, как его понимаешь ты. Мы не хотим просто уничтожить противника с минимальными потерями. Жажда жизни для нас в прошлом».

«Чего же вы тогда хотите?!»

«Заставить тебя страдать, Судия. В самом конце, мы конечно же тебя убьём. Но не раньше, чем страх и отчаяние заполнят твоё сердце. Не раньше, чем исчезнет надежда. И если ради этого придётся отдать сто или тысячу жизней моих детей, или мою собственную жизнь… или даже жизнь всего нашего племени… это не имеет большого значения».

«Вашу мать! Да что же я вам сделал, в конце-то концов, что вы меня так ненавидите?!»

Истерический хохот пронёсся по рядам чудовищ. Подпрыгивали в истерике жабоскорпионы. Извивались с нечеловеческой гибкостью змеелюди, высовывая раздвоенные языки. Спазматически сокращались длинные тела «летучих пиявок».

«Что сделал? Нет, вы слышали, дети мои? Белый Судия спрашивает, что он нам сделал! Ради одного этого стоило ждать веками, и отдать сотню жизней безумному Мечу! Ответим ли мы на его вопрос?»

Монстры взвыли, зашипели, зарычали, отвечая своему невидимому вожаку. Похоже, мысль им очень понравилась. Некоторые, судя по жестам, требовали прикончить Судию немедленно, но большинство явно было не против поболтать. Владимир подумал, что это совсем неудивительно — после сотни лет в тёмной и пустой крепости.

«Мои дети согласны. Если Меч тебя не просветил, то мы ответим на все твои вопросы, Судия. До сих пор всегда ты учил нас. Учил Мечом. Учил боли, страху, и смерти… Теперь мы вернём тебе долг. Мы благодарные дети и старательные ученики, ты увидишь…»

«Почему вы называете себя моими детьми?»

Новый приступ хохота.

«Ты даже этого не знаешь? Хорошо же он тобой управляет, если кинул в битву, не рассказав даже самых важных вещей! Обычно меч является орудием человека… Но ты орудие Меча! Глупый зубастый придаток к его непомерной жажде крови! Что ж, слушай тогда…»

Белый Дракон был огромным и сильным существом. Он был страшен и прекрасен одновременно. Говорили, что он крупнее всех своих братьев во всех мирах Девятимечья, не считая может быть Чёрного, но то вообще особая история… Дракон плохо разбирался в магии Предела, но он презирал магию, уважая только силу телесную и силу воли. Он мог себе это позволить — самые хитроумные заклинания отражались от его блестящей чешуи, не причиняя вреда. Взмахом лапы он мог обрушить замок, его огненный выдох сжигал города. Но на задворках огромной империи шёпотом говорили, что его сила проклята, а кровь испорчена.

Потому что дети Дракона не были на него похожи. С каждым поколением они становились всё более могущественными и хитроумными магами Предела. И с каждым же поколением вырождались физически, превращаясь в слабых и бледных существ. Драконы десятого поколения с рождения владели заклинанием левитации, но не могли подняться в воздух на собственных крыльях. Могли парой слов заставить загореться камень, но их собственного пламени не всегда хватало, чтобы зажечь свечу. Они ЗНАЛИ магию, но не БЫЛИ ею.

Белого Дракона это пугало и приводило в ярость. Он ненавидел потомков за вырождение, за их пытливый ум, коварство и колдовские таланты. В то время, как его порождения считали великого предка грубой и жестокой скотиной. Дракон боялся, что таланты его детей в магии и растущее непонимание между поколениями рано или поздно приведут к тому, что он будет свергнут. И он нашёл решение — страшное, но эффективное.

Каждые десять поколений или около того, как только появлялся на свет первый дракончик, чьи крылья не могли удержать его в воздухе, Дракон истреблял всех своих потомков. А потом брал себе наложниц из числа женщин низших рас — людей, эльфов, гномов… И те рожали ему крепких, здоровых детей, которые становились первым поколением новой драконьей цивилизации. И заново начинали долгий путь к вырождению и знаниям.

Но на протяжении первых трёх поколений драконам ни в коем случае нельзя было скрещиваться друг с другом, или же с прародителем их расы. Самцы драконов должны были брать в жёны только смертных женщин, а самки — выходить замуж только за эльфийских, человеческих или гномьих мужчин. Только четвёртому поколению было позволено находить пару из себе подобных. За нарушение запрета жестоко карали свои же. Но безумцы всё равно находились. И тогда, словно магическое наследие пародировало законы обычной генетики, от близкородственного скрещивания рождались уроды. Или правильнее сказать — чудовища?

Драки.

До первого превращения драк выглядел, как обычный дракончик, и его отличие было невозможно обнаружить даже магическим сканированием. Но первая же трансформация в человека (эльфа, гнома), заставляла проявиться какое-нибудь анатомическое отличие — обычно жутковатое. Перепуганный ребёнок чаще всего спешил вернуться в крылатое обличье… и обнаруживал, что оно тоже подверглось изменениям. С этого момента каждое превращение калечило тело всё больше, пока и человеческий, и драконий облик не становились сущими порождениями ночного кошмара.

Своих потомков Белый Император не очень-то любил. Но драков он ненавидел в тысячу раз больше. И потому, что они напоминали своим существованием о порче, вырождении, болезни… И потому, что словно в насмешку, уродцы не всегда наследовали слабость чистокровных драконов. Все они отличались друг от друга, двух одинаковых мутаций не попадалось. Но большинство могло похвастаться отменным здоровьем, равно хорошо владело как магией внешнего мира, так и собственным телом. Да и изменения их, хотя выглядели кошмарно, зачастую приносили какие-то дополнительные способности.

Используя все эти таланты, драки хорошо научились прятаться, выживать в самых невозможных условиях. Не только от прародителя — обычные драконы тоже преследовали их по мере возможности. За то, что они казались издевкой над совершенной красотой драконьих тел. За то, что напоминали о неизбежности вырождения и последующей гибели.

Ничего, приспособились и к этому. Находили перебежчиков среди драконов, обычно тех, кто позволил себе грех инбридинга. Нанимали шпионов среди гуманоидных рас, особенно среди людей — у короткоживущих слабее родовые традиции, и всегда найдётся парочка желающих рискнуть головой за увесистый куш. Бежали на задворки мира, в недра гор, в глубины океанов и на вершины окраинного хребта — куда разумное существо в здравом уме не сунет и носа, где выжить, по общим представлениям, невозможно.

Но всё это было абсолютно бесполезным, когда приходил Судия. Сливаясь с Мечом и Духом, Дракон становился почти всевидящим, всеслышащим и всезнающим. И тогда бежать становилось некуда. И если сами драки, по крайней мере, погибали быстро и относительно легко, то все, кто имел несчастье им хоть в чём-то помочь… Из таких делали показательный пример, чтобы никто в будущем не смел даже думать об укрывательстве монстров или сотрудничестве с ними.

«Меч! Это правда?!»

«Ну да, а что мы должны были делать? Позволить порченному семени размножаться и плодить новых уродов? Вытеснить из Носфера все другие расы? Милосерднее было прервать это явление в зародыше, что мы и делали. Не без некоторых перегибов, может быть…»

«Ни хрена себе „перегибы“! Это же из-за ваших упражнений в геноциде они меня так возненавидели! С чего вы взяли, что они вытеснили бы все другие расы?!»

«Да потому что они — чума, проказа нашего мира! Ты думаешь, это нормальные разумные существа, просто выглядят странно? Ошибаешься, родной, это тебе не Земля, двинутая на политкорректности! Блин, как я сейчас жалею, что ты хреновый телепат и не можешь заглянуть им в сознание! Поверь мне на слово, их рассудок искажён так же, как и тело, если не хуже! Они ненавидят весь нормальный мир, мечтают подмять и переделать его под себя! И если бы не мы с Драконом, они бы это давно сделали — возможностей хватает».

«Охотно верю. Если бы меня с самого рождения желали прибить все окружающие во главе с великим и ужасным Драконом — я бы тоже возненавидел мир и был немного сумасшедшим. А что касается „подмять и переделать под себя“ — мы как бы тоже в Носфер пришли не пейзажами любоваться. И уж не вампиру рассуждать о чьей-то противоестественности».

«Ну-ну, добренький ты наш. Тебе бы адвокатом работать, а не Судиёй. Давай, иди скажи, что ты их прощаешь… Они оценят… перед тем, как зажарить тебя на медленном огне».

«Кто говорит о прощении? Они посягнули на Геллу и людей в машине, которые не имеют никакого отношения к преступлениям Судии. И я не думаю, что после моей смерти они согласятся отпустить пленников. Такие вещи я прощать не собираюсь. Но и Дракон, который довёл их до такого состояния, должен будет заплатить».

Драки нетерпеливо зашевелились. Видимо, им надоело ожидать, пока пленник закончит разговаривать сам с собой. Им не терпелось увидеть мучения своего злейшего врага.

«Кстати, они слышат наши мысленные разговоры?»

«Уже нет. Я переключил алеан на покрытие ментального диапазона. Теперь ты можешь мысленно общаться только с другими носителями алеанов, или с теми, к кому подсоединишься сам, направленно».

«Понял. Дай мне связь с предводителем этой банды, который говорил со мной раньше».

Меч хмыкнул, но приказ выполнил. И вовремя — Инна уже поднесла лезвие кинжала к текучей поверхности камня, в котором был заключён Хранитель.

«Слушай, безымянный. Я теперь понимаю, за что вы так меня ненавидите. В каком-то смысле ваша ненависть оправдана. Судия поступал с вами несправедливо. Но это не повод убивать невинных. Последний раз предлагаю — отпусти моих вассалов и людей в машине. После этого я вам сдамся, и вы сможете удовлетворить своё желание мести».

Несколько секунд на том конце канала царило потрясённое молчание.

«Судия признаёт несправедливость своих решений?! Воистину, мир перевернулся!»

«Я рад, что вызвал у вас такое веселье. Но мне нужен ответ. Вы принимаете условия?»

«Нет. Ты не в том положении, чтобы предлагать сделку — даже такую. Нам незачем терять часть игрушек, когда вы все в наших руках. К тому же ты неправ насчёт их невиновности, Судия. Они слуги и спутники Владыки. По твоим же собственным законам казни подлежит не только преступник, но и все его вольные или невольные пособники. Хотя ты сам забыл своё правосудие в новом воплощении, но мы хорошо помним… — в голосе снова появилось шипящее сладострастие. — Слово в слово… И с радостью освежим твою память…»

Кинжал рассёк поток жидкости. Владимир физически ощутил исходящее от него жжение, в том месте, куда нацелилось острие, кожа зудела нестерпимо. Стало ясно, что от удара этого оружия лёгкой смерти ждать не приходится. Все внутренности расплавит и вывернет, что телесные, что энергетические… Хребет — и то милосерднее, он врагов просто выпивает…

Из глаз Инны исчезла пустота. Теперь там был ужас. Драк, управлявший телом, отпустил её разум, позволяя видеть и чувствовать всё, что она делает. Видеть, но не иметь возможности помешать. Девушка изо всех сил пыталась разжать или отдёрнуть руку, но кинжал неумолимо шёл вперёд, лезвие трепетало, рассекая камень и предвкушая не-мёртвую добычу…

И вот тут Владимир действительно разозлился.

Да как они смеют? Что эти твари вообще о себе вообразили? Он, Белый Судия, снизошёл до каких-то уродцев, даже предложил им собственную жизнь, а они ещё требуют большего? Что ж… они получат… Много получат… И больно… Никто не уйдёт обиженным!

Подобные мысли были не характерны для землянина Владимира, но казались совершенно естественными для Судии. Он криво улыбнулся, обнажив чудовищную пасть со множеством рядов зубов. Сделал шаг вперёд — и поймавший его «янтарь» взорвался тысячами осколков. Мрачный, холодный голос, полный жестокой иронии, загремел под сводами древнего замка:

— Встречайте же своего учителя, ползучие дети змеи! Встречайте и умрите!

Драки обладали хорошей реакцией. Едва поняв, что происходит нечто непредвиденное, они атаковали слаженно и эффективно. Никто не пытался бить заклинаниями напрямую — против носителя алеана это было бесполезно. Кинжал в руке Инны прыгнул вперёд, его лезвие удлинилось, поражая цель со скоростью пули. Потоки зелёной слизи и белого огня обрушились на обоих. А маги, оставшиеся в задних рядах, трансформировали материю, окружавшую их врага: пол под ногами раскрылся каменной пастью, воздух загустел новыми слоями «янтаря», с потолка обрушились каменные глыбы, раскалённые до красного свечения, и взрывающиеся, как бомбы. Эти удары уносили и собственные жизни драков, не успевших обратиться в бегство — но никто не обращал на это внимания, главным было уничтожить ненавистную бледную тварь.

Но для Владимира в его нынешнем состоянии это было лишь смешной запоздалой суетой. Белый Судия двигался намного быстрее. Он перехватил руку Инны с оружием Хаоса так же легко и уверенно, как выбивал финки у хулиганов в прошлой жизни. Он шёл по воздуху, и каменные щупальца и пасти бессильно замирали в нескольких сантиметрах от его ног. Стены «янтаря» разлетались потоками стеклянистых брызг от его прикосновения, не успевая окончательно затвердеть. Вокруг сгустился шлейф белого тумана, который бесследно поглотил все огненные струи и плевки. А «бомбы» из горячего камня просто зависли над его головой, прежде чем обрушиться на собственных создателей, сея панику и смерть.

— Очень хорошо, — усмехнулся монстр. — Вы показали, на что способны. А теперь моя очередь.

Протянув вперёд мгновенно удлинившиеся руки, он подхватил последнего из убегавших драков — трёхметровое создание, похожее на помесь тушканчика и варана. Одним движением перекусил ему горло, и заурчал, подставляя лицо потокам чёрной крови. Он не нуждался в питании сейчас — энергия Предела текла в него широкой рекой, покрывая любые потребности организма. Ему просто нравился вкус.

Ментальные щупальца, жадно пульсируя, рванулись вперёд. Вскрыть защиту опытных магов Владимиру по-прежнему не хватало умения и ловкости — поэтому он просто проломил её грубой силой. Колдуны закричали, когда белый вихрь начал высасывать их разум, превращая тела в тупых животных. Под конец отделились души, и мёртвые оболочки повалились на пол.

Он хохотал и шёл по трупам, которые от его прикосновения рассыпались в прах. В руке радостно пел Меч, выполнивший свою главную задачу — довести Хранителя до состояния драконьего гнева. На короткое время все разногласия были забыты, артефакт и его носитель были действительно едины. А может… и не на такое уж короткое? Драков в Твердыне хватит надолго, а гнев редко проходит раньше, чем исчезнет вызвавшая его причина…

Они ворвались в пролом, кромсая вокруг себя чешуйчатые тела. Драки бежали, прыгали и летели гораздо быстрее, чем шёл Судия, но их было много, а дыра в двери не так уж велика. Костяное лезвие вращалось безукоризненными «восьмёрками», при том, что Владимир вовсе не обрёл в одночасье таланты великого фехтовальщика. Он лишь придерживал оружие за конец рукояти одной рукой, и нехорошо улыбался, глядя, как Меч танцует в воздухе. Ему не терпелось увидеть предводителя — то чудовище, что мысленно говорило с ним и направляло орду. Возможно, эта добыча окажется увлекательнее…

И его ожидания оправдались в полной мере. Увиденная тварь была ростом по меньшей мере с десятиэтажный дом. Тело в чешуйчатой броне, опираясь о пол дюжиной колоннообразных лап, сохраняло, тем не менее, некоторые антропоморфные очертания. Семь голов на длинных шеях имели явные черты рептилий, но трёхрядные частоколы зубов и пустые, словно бы стеклянные глаза вызывали в памяти скорее акул. Толстый хвост оканчивался парой горизонтальных плавников. Живот, талия и бёдра бестии представляли собой непрерывную пульсацию тёмной ткани, из которой то и дело проступали глаза и пасти, иногда целые морды, похожие на чудовищных собак.

— Вот это зверь! — расхохотался Судия, пряча Меч в собственное тело и выращивая на руках когти. — Вырождение в самом деле шло долго, чтобы породить эту тварь!

— Ты собираешься драться с нами голыми руками, убийца наших детей? — прошипела одна из голов. — Не слишком ли ты самонадеян, человечишко?

Прародитель вампиров довольно оскалил пасть с не меньшим числом зубов.

— Справедливый бой, также называемый в моём мире божьим судом! Никакой магии, никакого гипноза и огня — только мускулы, клыки и когти! Я оторву твои головы и сделаю их ступеньками у подножия своего трона! Ты принимаешь мой вызов, пища?

Все семь голов склонились к нему и хором прошипели:

— Посмотрим ещё, кто чьей пищей станет! Каждая из нас съест по кусочку твоего гнилого мёртвого тельца! О да, Судия! Мы принимаем! И благодарим тебя за этот дар!

Ближайшая из пастей опустилась, смыкая челюсти. Если бы она успела атаковать, то откусила бы Хранителю голову и значительную часть груди. Но вампир не стоял на месте. Стремительный змеиный бросок был для него медленным и неуклюжим движением громоздкого зверя. Он легко ушёл в сторону, и в прыжке выбил противнику глаз. В ответ другая голова, подкравшись сзади, хлестнула его длинным раздвоенным языком, который отсёк левую руку по плечо. Судия не обратил особого внимания на эту рану, тем более, что рука тут же притянулась к телу и приросла на своё место. Уворачиваясь от хищных пастей, он стремительно скользил вокруг огромной туши, выискивая её уязвимые места. Он не видел перед собой ошеломляющего монстра — перед ним была всего лишь большая жирная свинья, забив которую можно получить много вкусной крови. Время от времени он делал быстрые выпады, разрывая прочнейшую чешую длинными серповидными когтями — столь же непринуждённо, как кошка потрошит рыбу. Смеялся, слыша многоголосый рёв боли, и возвращался к своему смертельному танцу. Он мог бы закончить бой в несколько секунд, присосавшись к открытым артериям и выпив душу бестии. Но не торопился, получая удовольствие от самого процесса. Относительно небольшие раны постепенно накапливались, множественные кровотечения изматывали драка. Гневное рычание и вой всё чаще переходили в жалобное поскуливание. Чёрная жидкость струилась по белому костюму, но тот странным образом оставался совершенно чист.

Атаки голов становились реже, существо уже понимало, что ему эту битву не выиграть. Двенадцать лап тревожно переступали на месте, хвост беспорядочно колотил по ступеням. Судия же, напротив, становился с каждой минутой всё бодрее и проворнее.

Хотя предводительница драков и утверждала, что ей плевать на собственную жизнь, такое методичное избиение вывело её из равновесия. Хранитель чувствовал страх, волнами заполнявший лестницу. Наконец паника перешла порог здравого смысла, и тварь, завизжав, изо всех сил ударила его магией.

Воронка чёрного смерча с грохотом ударила туда, где мгновение назад стоял Судия. А в следующий миг острие Меча без малейшего сопротивления пронзило чешуйчатую броню на спине существа и остановилось точно напротив сердца. Правда, всего лишь одного из четырнадцати. Рана в любое из сердец не смертельна для дракона, а уж для данной особи драка с учётом её набора мутаций, она была бы просто царапиной… Если бы её не нанёс Меч. Этому оружию хватало и крошечного надреза, чтобы выпить кровь жертвы вместе с душой. Мать слишком хорошо это знала. Все её головы медленно опустились, признавая поражение.

— Итак, в довершение ко всему, ещё и нарушение слова, — задумчиво сказал вампир. — Думаю, простой казни за все эти подвиги будет уже маловато. Что же мне с тобой такое сотворить?

Какое-то крылатое создание спикировало на него сверху, пытаясь выручить свою родительницу. Судия небрежным ударом размазал напавшего по ближайшей стене. Гора плоти под его ногами упрямо молчала, только иногда слабо вздрагивала от боли или страха.

— В несознанку играть будем? — зло усмехнулся бывший милиционер. — Не пройдёт, родная. Ты мне на много вопросов ответишь, если не хочешь, чтобы мы с Мечом начали медленно препарировать твои семь мозгов. Я ещё плохо владею этим искусством, но думаю, костяшка научит… А материала для практики хватит, у тебя вон сколько запасных частей в организме выросло… Но больно-то может быть любой из них, жизненно важной или нет…

Слабый всхлип… и внезапно громадное чудовище исчезло. Его очертания поплыли струями дыма, которые втянулись в семь небольших комочков, те отрастили руки, ноги, волосы, посветлели… Поражённый вампир увидел, как на пол, хрипя и задыхаясь, падают женские тела. Шесть взрослых женщин и одна маленькая девочка. Они в судорогах царапали жёсткий камень, кожа стремительно синела, глаза вылезли из орбит…

Позднее Владимир сам удивлялся, как он сумел так быстро среагировать. Видимо, ещё действовали остатки драконьего гнева — состояния, когда ничему не удивляешься, а решения принимаются мгновенные и эффективные. Но мотив уже был другой — не месть, а желание помочь. Телепатический приказ пронзил огромное здание:

«Раэрон! Быстро глотай этих и в БТР!»

Чёрная молния метнулась под ногами, слизнув женские фигуры, как языком. Видимо, «червь» уже освободился от ментального контроля. Неудивительно, после той бойни, что Судия здесь устроил. Владимир только головой покачал мрачно. Он знал, что внутри него прячется чудовище, но только сейчас по-настоящему осознал его силу и жестокость.

«Начинаются комплексы, — вздохнул Меч. — А я только уже собрался душой отдохнуть…»

Хранитель отмахнулся от его ворчания, представил лицо Инны и переместился к ней. Девушка затаилась за одним из столбов, прижимая к себе автомат. На шее снова висел алеан — воспользовавшись паникой среди драков, девушка нашла его и подобрала, не забыв надеть перчатки, чтобы не обжечься серебром. При виде напарника она сначала инстинктивно вскинула оружие, потом поняла, кого видит, и кинулась ему на шею.

«Воланд, ты супер! Я такого в жизни не видела! А сначала так за тебя испугалась…»

Он поцеловал девушку в лоб, улыбнулся ей ободряюще.

«Ну что ты, маленькая. Я же не самоубийца. Если я напал на них, даже в драконьем гневе, значит мог справиться. Всё-таки Предел — самая большая сила в этом мире».

Она кивнула.

«Когда я увидела тебя в ярости, я сразу поняла, что эти твари сделали самую большую ошибку в своей жизни. Но до этого… Когда я стояла над тобой с кинжалом в руке…»

Её аж затрясло от воспоминаний.

«Если бы они меня заставили тебя убить, я бы… Я не знаю, может это неправильно ненавидеть себя за то, что сделали против твоей воли… Но я бы себя точно возненавидела… И весь мир… Я бы сошла с ума, наверное. Убивала бы каждого, до кого смогла дотянуться…»

Продолжая обнимать свою спутницу, Владимир вышел из-за колонны и обозрел поле боя. Если бы он увидел кого-то из драков, то вероятно гнев бы разгорелся с новой силой. Но все враги, кроме мёртвых тел, успели ретироваться.

«Я тоже… Очень за тебя испугался, — признался он. — Если бы не это, я, вероятно, не сумел бы достаточно разозлиться. Мне жаль было эти существа… У них ведь есть все поводы нас ненавидеть, если честно. Но когда увидел, что они делают с тобой…»

«Ох, Воланд…» — она быстро закрыла свой разум, видимо опасаясь, что проскользнёт ещё какая-то мысль или чувство. Он едва заметно кивнул, показывая, что уважает её право на личные переживания. Девушка благодарно улыбнулась и прижалась к нему покрепче. На морозе её не-мёртвое тело стало твёрдым, как фарфоровая статуэтка, и казалось таким же хрупким. Он ощущал все изгибы тонкой фигурки, и в свою очередь закрыл своё сознание, чтобы не показать, какие мысли в нём будит это прикосновение. Оказывается, вампиры хоть и мертвецы, но отнюдь не импотенты. А у него уже почти год не было женщин…

Кстати о женщинах!

«Раэрон! Те, кого ты доставил в машину, живы?»

«Да, хозяин, все семь. Но у меня сложилось впечатление, что как минимум две из них скоро умрут. Я плохо разбираюсь в человеческих болезнях, но когда кровь течёт из носа и ушей — насколько я знаю, это плохо. Клетки их кожи и некоторых органов быстро умирают».

«Мать их! Свалились на мою голову!» — какие бы средства первой помощи ни содержались в медицинском арсенале «Гроба на колёсиках», чтобы применить их к семи пострадавшим одновременно, понадобится бригада квалифицированных медиков, а не один опер с навыками фельдшера. Взяв Инну за руку, он телепортировался в машину, и чуть ли не застонал при виде бледных, окровавленных тел. Кому тут помогать в первую очередь? И как?

«А ты уверен, что так необходимо помогать? Это ведь те же самые драки, родной. Которых ты только что рубил в капусту безо всяких угрызений совести. Просто облик сменили. Ну и кто мне после этого будет рассказывать, что вид не имеет значения?»

Владимир послал Меч с его комментариями по известному адресу, и подбежал к девочке. Ей было лет двенадцать на вид. Разумеется, пострадала она больше взрослых — детский организм слабее, да и поверхность кожи там гораздо больше относительно массы тела. Головка бессильно свисала на бок, дыхание становилось всё реже… Вампиру не требовалось проверять пульс или проводить осмотр маленькой «пациентки» — он просто чувствовал, как с каждой секундой из неё уходит жизнь.

Хорошо хоть, раздевать не надо, они и так все голые… дуры… Разве можно принимать человеческий вид в ледяном воздухе и при таком низком давлении?! Пальцы ломило от перепада температур, он торопливо растёр руки — чтобы не обморозить ещё сильнее прикосновениями. Так, растирать при сильном обморожении нельзя… А попробуй пойми, тут сильное или среднее… признаки уже забыл… Уложить на кушетку… Укутать в тепло… Наложить повязки, зафиксировать конечности… Чёрт, лёгкие! Как узнать, насколько повреждены сосуды лёгких от декомпрессии? Подключить аппарат искусственного дыхания, или это строго противопоказано?

Инна старалась ему помогать по мере сил, но она тоже не была профессиональным врачом, и могла только выполнять указания. А что тут прикажешь? Он кое-как разместил женщин на койках в тёплых «чехлах». Хотел сделать хотя бы уколы стимулятора, но передумал — при их чёрной крови (цвет остался неизменным и в человеческом облике) биохимия может быть какой угодно. Вдруг человеческое лекарство окажется для них ядом?

Убедившись, что сердцебиение вроде бы стабильное, он проверил бывших «лунатиков» — пленников из подземного убежища. Все они были сильно истощены, но к счастью тоже живы. «Гроб на колёсиках», рискуя оправдать своё название, довольно быстро превращался в передвижное отделение реанимации. Только ездил в нём не врач, а убийца…

Теперь оставалось только ждать. Возможно, кто-то из пленниц придёт в себя, тогда можно будет хотя бы напоить их горячим чаем… Или умрёт… Или драки придумают для ненавистного Судии очередную пакость. Или наконец прилетит эта сволочь Дракон, к которому у Хранителя накопилось очень и очень немало вопросов.

— Скажи, — робко спросила Инна, — а если они нападут снова… ты сумеешь достаточно разозлиться, чтобы с ними справиться? Ты довольно долго входишь в это состояние…

Он покачал головой.

— На самом деле — почти мгновенно, но мне нужен серьёзный стимул. Вызвать драконий гнев просто так, по желанию, я не могу… А когда появится повод, может быть поздно. Но с другой стороны… может это и к лучшему, что у меня нет к нему произвольного доступа. Иначе я бы слишком часто входил в состояние, когда собой не управляю. Мне это не нравится. Лучше иметь ограниченные возможности, но точно знать при этом, что и зачем я делаю.

— Я понимаю, тебе виднее… Тогда посиди с этими… может, получится что-то от них узнать. А я пойду подежурю в башне, если снова появятся, то попробую отогнать их огнём.

Хранитель подумал про себя, что против существ, способных раскрыть пропасть под колёсами или воспламенить боеприпасы прямо в стволе, пулемёт мало что сделает. Но воздержался. Такая оборона всё же лучше, чем ничего. Может, драки воздержатся от «заклинаний массового поражения», когда в машине находятся их сородичи. Хотя они уже продемонстрировали полное равнодушие к собственным жизням…

«Если уж говорить о магии… с ней что-то очень странное. Вообще, я удивлён, что ты до сих пор не-мёртв. Тебя атаковали очень слабо, для стаи такого возраста и численности. От драков я ожидал большего».

«Может, они ожидали от меня меньшего? Просто недооценили?»

«Ты показал неплохие способности для такого нытика, но ничего сверхъестественного. У них было время оценить противника и ударить как следует. Магия Предела, умноженная на их таланты, могла бы испарить весь Пик Кошмаров. Такой энергии мы на нынешнем уровне развития ничего не смогли бы противопоставить. Вместо этого против нас применили только средненькую стихийную магию. Что-то здесь сильно не так…»

«Я это от тебя уже который раз слышу за время путешествия. И на мой взгляд — многовато этих „не так“ накопилось… Надо что-то выяснять. Поймаем и допросим живого драка?»

«Можно и так… Хотя вообще-то есть способ попроще и более надёжный. Но он потребует от тебя некоторой сноровки… Если хочешь, можем сейчас попрактиковаться».

«В чём?»

«В допросе мёртвых душ, конечно. Садись поудобнее. Работка тяжёлая, особенно поначалу. Но интересная и полезная».

Часть 2

Я хотел добра, ты хотел добра, Чтобы злу воздать по заслугам. Я собрал народ, ты собрал народ, Толпы закричали «ура», Флаги поднялись, стрелы сорвались, Мы пошли войной друг на друга, Кровь течёт рекой, смерть венчает бой — Это всё во имя добра! Филигон Кендер.

Пролог

Поначалу Гарвейл-Эстраи просто не поверила собственным глазам. Вернее, тому, что на нулевом слое реальности глаза заменяет. На всякий случай монада несколько раз проверила все свои составляющие — нет ли у какой-то из них галлюцинаций. Потом не менее тщательно проверила свои внутренние связи, нет ли ошибки, правильно ли передаётся информация. Когда же убедилась, что всё увиденное — чистая правда, немедленно вынырнула в физическое пространство, и застопорив двигатели, разослала зонды по всем направлениям. Потом накрыла корабль маскирующим полем, и лишь затем позволила себе разъединиться — элементам тоже нужен отдых. Вместо группового разума на борту появилось три десятка взбудораженных людей.

— Народ, это нереально!

— Фантастика! Премия цикла наша!

— Я дурею! Скажите мне, что это не сон!

— Тихо! — одёрнул всех командир. — Вопрос риторический, но всё же для приличия я его задам: мы все говорим об одном и том же? Галактика, все планеты которой находятся в Белой Зоне? С девятью спутниками? Сетевые координаты 113-683-604-958?

— К чёрту подробности! — закричали сразу из нескольких углов. — Ты главное говори!

Экипаж ещё не успел полностью отойти от ментальной синхронизации, а потому часто реагировал, как единое целое.

— Извольте, — улыбнулся их нетерпению ведущий. — Ни одна из цивилизаций данной галактики не достигла уровня самостоятельного зонирования. При этом здесь несколько миллионов необитаемых, но пригодных для жизни планет. Просто бери и хватай! Причём местные разумные ещё и спасибо скажут, потому что сейчас в обитаемых мирах такое творится… Любой надзор сверху благословением покажется.

— Белая Зона, — пожал плечами кто-то. — Ничего удивительного.

— Это понятно, меня другое удивляет — почему эту галактику до сих пор никто не прибрал к рукам, хотя бы частично? Это же золотое дно! Бери не хочу!

— Вот именно, что не хочу, — буркнул штурман. — Ручаюсь, мы не первые такие умники. И то, что о предыдущих никто ничего не слышал, наводит на очень нехорошие подозрения. Моё мнение — мы наткнулись на чью-то резервацию. Заповедник. И лучше тихонько уйти, не поднимая шума. Дома проверим по базам данных, что это за место такое странное.

— Не бывает заповедников такого масштаба, — возразил безопасник. — Контроль не даст.

— Контролирующие тоже не всемогущи. И если уж они с чем-то не могут справиться, то нас это тем более не касается никаким боком…

— Есть инфа в базе данных! — поднял руку аналитик. — Две новости, плохая и хорошая.

— Давай сначала хорошую.

— Эта галактика имеет собственное название. Обозначена местными как «Девятимечье».

— Хм. Девять — вероятно, по числу малых галактик-сателлитов. А меч — это что?

— Старинное оружие. Полоса металла с острыми краями и рукоятью с одной стороны.

— Дикость какая. И это определение используют цивилизации космического уровня?!

— Именно. А теперь новость плохая. Сто восемьдесят циклов назад здесь пропала экспедиция зонирования эльтранов. Причём эльтраны, несмотря на то, как они заботятся о своих, спасательные команды отозвали практически сразу, как узнали место исчезновения.

— Ну, что я говорил? — отозвался штурман. — Варварское название, гиблое место… Уходить надо, пока живы. Или мы считаем себя компетентнее эльтранов?

— Сто восемьдесят циклов назад эльтраны были далеко не теми полубогами, какими мы их знаем, — возразил историк, — обычная цивилизация регионального уровня.

— Но и тогда у них корабли без повода не пропадали. Тут рядом, всего в двух переходах и в той же вселенной, конклав Раизи, откуда мы стартовали. Уж эти своего никогда бы не упустили, все видели, как они живут. Но ведь тоже не суются, значит, имеют основания.

— Господин штурман совершенно прав, — раздался в воздухе звонкий сильный голос. — Миры Девятимечья зонированию не подлежат, да и просто находиться в окрестностях данной галактики посторонним кораблям нежелательно. Поэтому вы имеете полное право и хороший повод уйти из неё как можно скорее. Тем не менее, как частное лицо, я попрошу вас остаться.

Зал для медитаций заполнило ослепительное белое сияние, которое постепенно сгустилось в человеческую фигуру. Высокий длинноволосый мужчина обвёл присутствующих пронзительным взглядом.

— Контролирующий? — уточнил командир на всякий случай.

— Совершенно верно. Ваш штурман прав — у пустоты этой галактики есть причина. Любая попытка зонировать мир галактик-спутников будет успешной… некоторое время. Потом произойдёт фазовая перестройка эгрегора, которая резонансом ударит по другим мирам. Точные потери прогнозировать не берусь — но несколько сотен планет можно будет списывать. Что касается центрального скопления, то в нём действуют определённые системы защиты от экспансии. Отключить или уничтожить их на вашем уровне развития невозможно.

— Так и знал, что с этим образованием что-то неладно! Планеты-мины замедленного действия, это ж придумать надо… Да что или кто может вызвать фазовую перестройку? Это ж чисто теоретическое понятие, мгновенный лавинообразный процесс… в реальном мире не бывает!

— Слишком уж жестокая теория получится, — покачал головой пришелец. — Словами объяснять слишком долго, что к чему. Я скинул общее описание ситуации в вашу сеть, ознакомьтесь.

Экипаж торопливо натянул контакторы, рассматривая уравнения структур. Получалось нечто совершенно сказочное. Девять малых галактик, каждая обозначена своим цветовым оттенком: Чёрная, Фиолетовая, Синяя, Зелёная, Серая, Коричневая, Красная, Жёлтая и Белая. В каждом из сателлитов ментальные связи были жёстко иерархичны, и завязаны на определённый первичный мир, иногда — планетарную систему. В этом ключевом мире периодически появлялась некая сверхсущность, монада из трёх элементов, которая перекраивала (обычно крайне грубо и неумело, но с чудовищной силой) всю реальность под себя, да так, что и на нулевом уровне всё становилось на уши. Естественно, перемены в ключевом мире тут же отражались на ближайших связках, те в свою очередь лавинообразно перестраивали всё более отдалённые уровни иерархии, пока процесс спонтанного перезонирования не охватывал всю мини-галактику.

— Ни фига ж себе космос… — выдохнул капитан. — А урезонить этих самозваных Владык вы не пробовали? Судя по масштабам процесса, от каждого их шага должны возвышаться или гибнуть несколько цивилизаций… Кстати, вы разрешите взять эту информацию с собой?

— Да, берите, — кивнул Контролирующий. — Что касается урезонить… С точки зрения самой Сети, они ничего преступного не совершают. Они сами являются в некотором роде системой Контроля, пусть и весьма неумелой и очень необычной. Рычагов силового давления на эти существа у нас нет, а к разумным аргументам они редко склонны прислушиваться. И главное, находятся вне нашей зоны ответственности.

— Ясно. Значит, нам тут делать совершенно нечего. Но вы зачем-то попросили нас остаться?

— Да. Считайте, что я хочу арендовать ваш корабль, а по возможности — и весь флот зонирования. На два-три цикла, не более. Мы, в принципе, справимся и сами, но с поддержкой более простых монад будет проще выполнить здесь одну работу.

Члены экипажа мгновенно сделали стойку. Возможность оказать услугу Контролю — такое мимо ушей не пропускают. Контролирующие неблагодарностью никогда не отличались.

— Что от нас требуется?

— Где-то в ближайший цикл ожидается полное уничтожение ключевого мира Белого домена. Думаю, вы понимаете, чем это грозит всем мирам, которые на него жёстко завязаны. Чтобы это не случилось, сразу после падения придётся их срочно перезонировать. Часть мы подключим к соседям — в Жёлтую или Красную мини-галактики, хотя физически они останутся на месте. Часть заблокируем, переведя в типичные анархические структуры Белой Зоны — потом подберём им новый Узел или он сам сформируется. Но некоторые системы будет проще зонировать во внешние сети: немногие в Маджента, большинство, — тут он подмигнул обалдевшей команде, — в Индиго. Потом, когда перестройка закончится, мы уберём их из Девятимечья физически, чтобы никакие действия Владык их не затрагивали.

— Ясно, — после короткой паузы сказал капитан. — Можете располагать нами в полной мере. Я отправлю капсулу с сообщением, думаю, остальные корабли зонирования подойдут через тысячную долю цикла.

Ключевой мир, конечно, жалко, но выпавший им шанс упускать нельзя. Возможность заполучить сотни тысяч миров дважды не выпадает. Тем более — в собственную вселенную, даже не придётся никуда лететь для освоения новых территорий! Ради этого стоит пару циклов поработать, как проклятым!

— Ну, если вам всё ясно, — улыбнулся визитёр, — тогда следуйте в Белый домен, маршрут я в ваш компьютер уже скинул. Извините, мне тяжело долго находиться в материальной форме…

Его тело вспыхнуло и начало растворяться в воздухе. Экипаж задумчиво почесал в затылках, и слился обратно в коллективное сознание, прокладывая путь по связкам пространства.

Вскоре Гарвейл-Эстраи догнала сияющий сгусток — так в нулевом слое реальности воспринимался Контролирующий. Он парил возле тёмного пятна, в которое уходили нити связок. Это и был Узел Реальности. В данный момент происходящие внутри процессы сделали его полностью закрытым. Внутрь проникнуть мог кто угодно (при наличии навыков межпространственного перемещения), а вот обратно не проникал никто и ничто. Ни единой вибрации, никаких мыслей и эмоций не доносилось из плотного, мрачного на вид кокона.

— Извините, а можно один вопрос? Почему этот мир погибнет? И неужели ничего нельзя сделать, чтобы предотвратить его гибель?

— Это уже два вопроса. Видишь ли, Владыка Предела представляет собой тоже своего рода монаду. Трёхкомпонентную — Меч, Дух и Дракон. В ключевом мире от них зависит почти всё — он специально под них создавался и настраивался. Так вот, относительно недавно в Белом мире, известном его жителям, как Носфер, убили Дракона.

Глава 11

«Убили Дракона?! — непонятно, чего в голосе Меча было больше — возмущения или недоверия. — Ты вообще понимаешь, что несёшь, дурень?! Дракона Предела нельзя убить! Он бессмертен и вечен!»

— Что будет, если сунуть ему в пасть десять мегатонн? — спокойно спросил Хранитель.

«Ты сначала подберись к нему достаточно близко, чтобы засунуть, — задиристо ответил Меч. — Да и нет здесь ядерного оружия, не та цивилизация. Стихийных магов такой силы уже давно не рождалось, а от воздействий Предела он защищён».

— Но всё же? Допустим, родился вдруг стихийный маг, способный обрушить гору ему на голову. Или кто-то привёз ядерную боеголовку из техногенного мира и подсунул нашему ящеру в куске мяса. Что с ним будет дальше?

«Ну, тело ты таким способом уничтожишь, — неохотно признал клинок. — Только это не поможет. Его дух останется здесь, и воплотится в первом же потомке, который родится после его смерти. Память и силу новое воплощение получит сразу же, соответствующего размера достигнет за несколько месяцев».

— А если потомков в этом мире не осталось? Сам же говоришь, он их время от времени истреблял. Это не может быть препятствием возрождению?

Теперь Меч на несколько секунд задумался перед ответом.

«Нет. Всё равно не помогло бы. Белый был неприятным типом, но не совсем уж дураком. Он понимал, что делает, и чем это ему грозит. Он всегда держал на этот случай несколько эмбрионов первого поколения в магических коконах. В разных концах мира, некоторые его тайники не знал даже я. В случае его гибели коконы должны начать открываться — по одному в сто лет. С точки зрения дракончика, этот процесс совершенно не отличается от рождения, и дух Дракона мог войти в любого из них».

— Но в том маловероятном случае, если все коконы окажутся уничтожены, или по какой-то причине не смогут раскрыться? — настойчиво давил на артефакт Владимир.

«Тогда звездец, — просто ответил Меч. — Всем».

Вампир прошёлся по салону машины туда-сюда. Потом присел, поглаживая бородку.

— Так, а подробнее?

«Что подробнее? Дракон — сердце этого мира. Всё остальное без него просто не имеет смысла… и мы тоже. Если хоть один кокон уцелел — тогда есть шанс найти его и начать сначала. А если нет… Тогда нам только и останется, что наказать виновных, и инициировать процесс самоликвидации пустого мира. Иначе останемся тут куковать до конца времён. Ты-то хоть умереть можешь, а у меня вечность впереди… Без Дракона и с бесполезным Духом…»

— Большое спасибо за такие радостные новости, — пробурчал Хранитель себе под нос. — Когда меня сюда тащили, почему-то никто не поспешил предупредить о весёлой перспективе.

«Да я-то откуда мог знать?! Убить Дракона, это… Это никому даже в голову не приходило! Даже в самых безумных, извращённых мирах, в том же Сером, например… Это примерно то же самое, что у вас на Земле погасить Солнце. Во-первых, известными способами неосуществимо, а во-вторых, совершенно бессмысленно».

— Земные легенды надо было изучать внимательнее. В частности, китайскую историю о стрелке И… Люди убьют кого угодно, тем более, если он начинает слишком сильно наглеть.

Меч пару минут молчал, пытаясь осознать возможность подобного действия. Затем ответил с мрачноватым предвкушением:

«Ничего… Мы их по крайней мере заставим сполна расплатиться… На это сил ещё хватит…»

«Утихни, каратель-самоучка ты наш. Бойню устроить всегда успеешь, но уж точно не раньше моей смерти — я такого не допущу. И вообще, рано отчаиваться. Пока что надо проверить, действительно ли он мёртв, или это просто легенда, а ящер где-нибудь прячется. Если всё окажется правдой, будем искать коконы с эмбрионами — роль спасителя мира мне как-то импонирует больше, чем его палача. Какие из тайников Дракона ты знаешь?»

«Хм… В последний раз он показывал мне только три. Катакомбы Твердыни. Пещера в лесах Дерсинрая. И подводный грот в Третьем Внешнем Океане».

«Звучит обнадёживающе, только мне эти названия ничего не говорят».

«Читать лекцию по местной географии я не буду. У тебя теперь есть другой источник информации, причём более свежий. Вот практикуйся, пригодится».

Владимир кивнул. Вредность и лень Меча — ещё очень терпимое состояние, если вспомнить об альтернативе. Любой ценой надо отвлекать костяшку от мыслей насчёт тотального геноцида местного населения в отместку за Дракона. И не потому, что Меч может осуществить свою угрозу (кто ж ему позволит?), а потому что иначе придётся тратить всё свободное время на ссоры с ним. Лучше уж потерпеть мелкие наезды. Тем более, что в данном случае он прав — тренировка действительно лишней не бывает.

Когда Хребет час назад упомянул о допросе мёртвых душ, Владимиру представилась процедура, похожая на допрос арестованного. Думал, придётся давить, хитрить, ловить на слове, проявлять дипломатические навыки и задабривать обещаниями. Всё оказалось проще, и в то же время сложнее. Выпитые души драков теперь являлись частью его самого. Теоретически их можно было вытащить наружу и заново воссоздать, как отдельные личности. Но Меч ясно дал понять, что пока у хозяина нос не дорос до подобных опытов. Пока гораздо проще добраться до их воспоминаний, как до собственных, только очень старых. То бишь просто сидеть и изо всех сил пытаться вспомнить. Что-то всплывёт почти сразу, стоит только о нём задуматься. А другие ответы придётся вытаскивать по ассоциативным цепочкам, заходя с разных сторон, и то не факт, что получится.

Вспомнить основы географии Носфера получилось гораздо легче, чем сущность Последнего Греха. Как только в памяти всплыл центральный образ, Хранитель медленно осел на пол. Подобного он не мог вообразить даже в кошмарном сне. Дайсон и Типлер отдыхают!

— Меч. Тот первый Владыка, который это всё сконструировал — он что, совсем больной на голову был?! Это ж додуматься надо! Вы б ещё на трёх китов и черепаху это взгромоздили!

Когда артефакт впервые сообщил ему, что Носфер не является планетой, Владимир пропустил этот намёк мимо ушей — не до того было. Когда он узнал о полном отсутствии сейсмических потрясений, тоже принял это как данность. А зря!

Представим себе плоский диск диаметром в шестьдесят шесть тысяч километров. Нарисуем на нём своеобразную мишень — два наружных кольца будут континентами, третье, внутреннее, соберём из островов, а центральное «яблочко» — ещё один круглый континент, называемый Твердыней. Проведём от центра к краю восемь радиальных линий, разделив его на восемь равных секторов — это будут каменные мосты шириной в сотни километров. Воткнём в центр Твердыни чёрную иглу высотой в сто тридцать километров — это Пик Кошмаров, резиденция Владыки. Возведём по краю диска сплошной горный хребет стокилометровой высоты. Вы думаете, мы уже получили Носфер? Нет, товарищи, безумие только начинается… Самое интересное впереди…

Чтобы осознать гениальность (или шизофрению) строителя, достаточно учесть, что нижняя сторона диска одновременно является его же небом! То есть если вы взлетите на высоту в тридцать три тысячи километров, и начнёте долбить плоскую небесную твердь, то рано или поздно вылезете в той самой точке, откуда стартовали! И наоборот — если вы прокопаете в земле шахту глубиной в полторы тысячи километров, то сможете погулять по небу. Не бойтесь с него упасть — гравитация с высотой вначале слабеет, а затем меняет знак на противоположный. При погружении в землю она демонстрирует тот же фокус.

Но и это ещё не всё. Носфер пространственно замкнут не только по вертикали, но и по горизонтали. Если вы, показав чудеса альпинизма, форсируете гигантский окраинный хребет, то вовсе не упадёте в космическую пустоту. Вам придётся спускаться с того же хребта… только с противоположной стороны диска. Проще говоря, если вы ушли на север, то вернётесь с юга. Эту процедуру можно проделать на любой обычной планете, но там-то поверхность сферическая! Носфер — одно из немногих мест во Вселенной, где вы можете вернуться в исходную точку, двигаясь всё время в одном направлении по плоскости.

Между небом и землёй, на высоте шестнадцати с половиной тысяч километров висит солнце — огненный шар диаметром в сто пятьдесят километров. Днём оно изливает в мир свет и тепло. А ночью, вопреки всем законам термодинамики, начинает высасывать энергию из атмосферы и из толщи диска, подзаряжаясь для следующего цикла. Солнце находится в зоне нулевой гравитации, но если оно сдвинется вверх или вниз, то его притянет небо или земля. Чтобы этого не произошло, светило периодически корректирует своё положение плазменными выбросами в ту или иную сторону.

— Тридцать три раза масаракш! — выдохнул Владимир, когда осознал всю эту конструкцию.

«Оно самое, — подтвердил Меч. — Ну по крайней мере в этом меня можешь не винить. Эту шизанутую структуру закапсулированной мини-вселенной предложил ты сам, двенадцать воплощений назад. Дракону понравилась идея центра мира, из которого можно править и летать на охоту. Я был против, но разве же вы двое меня когда-то слушали?»

— Подожди-ка, ты сказал — закапсулированная. То есть отсюда вообще нет выхода?

«Обычным путём, через физическое движение — нет. Через портал или другими методами телепортации — можно запросто перебраться куда хочешь. Дракон, понимаешь ли, нормально ладил с магами, но недолюбливал космонавтику, как явление. Да и вообще технологии».

— Теперь уже нельзя, — очередной кусочек воспоминаний встал на своё место. — С момента Последнего Греха (кстати, драки называют его Единственным Подвигом) мир закрыт и для магического перемещения. Сюда открыть портал можно, как мы и сделали. Отсюда хода нет.

Меч в ярости взвыл, веретеном закрутившись в теле Хранителя. Это был жест отчаяния, так что Владимир не стал жаловаться. Тем более, что он уже привык к быстрой регенерации и больше не испытывал инстинктивного страха стать инвалидом от любого движения клинка.

«Драк побери! Это значит, что старый ящер действительно сдох! Капсуляция на межпространственном уровне — естественная реакция среды на умирание мира. Чтобы он не потащил за собой соседние резонансом… Вселенная отторгла нас, понимаешь? Носфер — раковая опухоль, которую нужно поскорее вырезать… если не найдём лекарства в виде кокона. Но если не получится… я с удовольствием поработаю скальпелем космического хирурга. Чай не в первый раз… Хотя боюсь, что в последний…»

— Так-так-так, хватит. Давай лучше искать коконы, пока тебе кровавая мстя совсем мозги не зациклила. Хотя нет, стоп, сначала надо кое-что сделать. Инна! Что там на горизонте?

— Всё спокойно. Даже странно.

— Вполне естественно. Они притворялись равнодушными камикадзе, они даже убедили в этом себя, но я чувствовал их страх. Сейчас они, скорее всего, со всех ног, крыльев, и что у них там есть, удирают на нижние уровни. И каждый думает, что я гонюсь именно за ним. Не иначе, чтобы погрузить в бездну мучений. Я прав, Хребет?

«Совершенно. В данный момент они спустились уже где-то на два километра. Меня даже удивляет, как ты, со своим недалёким мышлением и нулевой интуицией, сумел прийти к таким чётким выводам. Неужели всё-таки опыт Дракулы пробудился?»

— Просто, когда ассимилируешь чью-то душу, начинаешь гораздо лучше его понимать. Ну и эмпатия вампирская немного помогла, когда с ними дрался… Надо будет предложить этот метод нашим земным дипломатам. Пусть перед переговорами друг друга поглощают. Ненадолго. Потом общий язык найдут мгновенно. Я ещё не совсем овладел их сознательной памятью, но что касается чувств и мотивов — словно всю жизнь среди этих созданий прожил.

«Зря иронизируешь. Судия часто так и поступал. Когда к нему приходили чьи-нибудь послы, он выпивал кого-нибудь из делегации, чтобы проникнуться их нуждами. Переговоры проходили очень хорошо, в обстановке полного понимания».

— Интересно, есть ли хоть одна шутка в стиле чёрного юмора, которую Судия в своё время не воплотил бы в реальность? — проворчал Владимир, постукивая пальцем по переборке.

«Есть. Он никогда и никого не убивал просто так, для развлечения. Только за вину, или по необходимости. Если носителем Духа становился человек, склонный к бессмысленной, пустой трате чужих жизней, мы с Драконом его убивали, чтобы не допустить слияния».

— Большое утешение. Если учесть, что необходимостью в вашей идиотской системе правосудия может считаться банальный голод или желание проверить новые способности, а виной — один лишь факт рождения не в ту эпоху и не в том мире. Потрясающая доброта.

Инна осторожно коснулась его плеча.

— Воланд, не хочу тебе мешать, но вы долго будете так пикироваться? Мне показалось, ты что-то собирался сделать. Может, приступим, а кто прав, вы решите в свободное время?

— Да, действительно… Что-то я заболтался… Хребет, дай мне канал на ближайшего драка.

«Опять?! Ты всё ещё хочешь вступать с этими тварями в переговоры?! После того, что они сделали с тобой, с твоим вассалом… После того, что ты… что мы вытворяли с ними! Твоему пацифизму вообще есть предел?»

«Я не собираюсь вступать в переговоры. Я собираюсь предъявить им ультиматум».

Меч что-то пробурчал, но канал всё же выстроил. Вампир ощутил разум драка — испуганный, мятущийся, сбитый с толку. Невозможно было представить, что это сознание испуганного ребёнка заключено в теле семиметрового хищного червя, покрытом красной шерстью.

Владимир всё ещё не стал настоящим телепатом — основную часть мыслей создания он видел, как сумятицу невнятных обрывков, разноцветных искорок образов, не содержащих никакого смысла, передающих только общее настроение. Лишь изредка удавалось выловить нечто, оформленное в слова, и ещё реже это было предложение длиннее двух слов.

«Белое… Сияющее… ужасное… Меч… И свистит, и свистит… Его глаза… Только не меня… Не меня, пожалуйста! Линку… нарезал… Кровь… И смеялся… О Мать, как он смеялся…»

Владимир тряхнул длинными белыми волосами. Всё ещё непривычно было их носить.

«Этот не подойдёт… Слишком напуган. Ищи кого-нибудь, кто лучше себя контролирует».

«Ещё и перебирать будешь… На, держи. И попробуй только снова сказать, что это не то».

На этот раз он ощутил присутствие мощного, древнего разума, холодного и твёрдого. Горячие вспышки эмоций нового собеседника были заключены в плотную скорлупу самоконтроля. Он сразу же ощутил прикосновение и развернул защиту на нескольких уровнях сознания. Из чистого любопытства Владимир попробовал эти барьеры на прочность. Он почувствовал, что может проломить некоторые слои защиты, но не все. И главное, такая победа ничего бы ему не дала — мозг драка скорее самоуничтожится, чем позволит Судии извлечь хоть какую-то информацию. Ну и ладно, он пришёл не воевать и не читать чужие мысли.

«У меня тут семеро ваших, — начал он без предисловий. — Они тяжело ранены. Им нужна помощь целителя. Я уверен, что среди вас есть маги такой специализации».

«Зачем, Судия? Чтобы ты мог подвергнуть их новым пыткам? Тебе мало уцелевших, хочешь добраться и до умирающих? Мы не станем помогать тебе в этом. Духи моей сестры скоро уйдут на Белую Равнину, и будут вне твоей власти, хоть какое-то время. Мсти за это живым, если хочешь, но у нас хватит силы и смелости, чтобы умереть быстро, а не страдать веками».

«О господи! Ещё одна толпа сумасшедших! Вы вообще можете думать хоть о чём-то, кроме пыток и смерти? Пойми наконец, не собираюсь я никого казнить! Вы уже заплатили за нападение на меня, и страшно заплатили! Не увеличивайте цену, это никому не нужно!»

Потрясённое молчание. Потом, неуверенно:

«Ты лжёшь… Ты хочешь подарить нам надежду, чтобы потом наказать страшнее, отняв её».

Владимир только сплюнул. Бесполезно. Нельзя излечить от страха и ненависти за пару минут, если их вбивали в голову тысячи лет, причём не учителя, а сама жизнь. Тем более, он понятия не имел, как это делается. Он получил силу, чтобы судить и наказывать, надеялся приспособить её для защиты других, но исцелять, хоть тела, хоть души — это совсем другой уровень. Пусть сами разбираются со своей паранойей, он будет делать то, что умеет.

«Я не буду вас ни в чём убеждать. Можете дальше забиваться во все щели и дрожать от страха. Я даже не назову вас трусливыми идиотами — у вас есть причины для такой паники. Я просто ухожу отсюда. И буду искать целителя в других местах. Если я его найду, ваши сёстры окажутся в моей полной власти. Если же вы пришлёте мне целителя, я оставлю их тут, потому что лишний груз в машине мне абсолютно ни к чему. Может быть, потом я вернусь за ними и за вами, но сейчас у меня есть более важные дела, чем гоняться в темноте за полудохлыми ящерицами. Я ясно выражаюсь? Жду полчаса».

И оборвал связь, не дожидаясь очередного обвинения во лжи.

Один пленный книжник, из числа смертных, рассказывал, что гладиаторы и воины — две существенно разных профессии. Только самые простодушные зрители полагают, что каждый поединок на арене — битва за выживание. На самом деле задача гладиатора не столько убить противника, сколько показать присутствующим хорошее шоу. Смертность в поединках не превышает тридцати процентов. И то гибнут в основном необученные новички, специально предназначенные в «мясо». Опытный боец стоит дорого, его обучение занимает десятилетия, и никто не хочет потерять его в результате случайно пропущенного удара. Поэтому о результате поединка чаще всего владельцы бойцов договариваются заранее. Раны наносят зрелищные, но не смертельные, зрителей всячески поощряют к милосердию, а если поверженному всё-таки выносят смертный приговор — есть разные способы изобразить добивание, начиная от специально приготовленных бурдюков с кровью под одеждой, и заканчивая откровенным применением магии иллюзий.

Услышав об этом от «знатока», Назиль рассмеялась ему в лицо, и позволила увидеть несколько схваток на Арене. После первого же поединка, который занял около трёх секунд, книжник переменился в лице, и с тех пор смотрел на окружавших его дроу с нескрываемым ужасом. Пусть он сам не умел драться, но насмотрелся на достаточное количество сражений, чтобы понять — тут всё было всерьёз. Никаких зрелищ и спецэффектов — профессиональные убийцы сходились, чтобы любыми путями уничтожить друг друга. Оружие позволялось любое, по выбору бойца или того, кто его выставлял. Иногда в ход шла и магия, если один или оба поединщика владели такими талантами. И опять же — никаких сверкающих молний, эффектных превращений или феерического потока иллюзий, характерных для показательной битвы магов. Самым популярным на Арене было заклинание остановки сердца.

Примерно через месяц пленник набрался смелости и спросил у Назиль, пребывавшей в хорошем настроении, неужели все дроу настолько безумны, что их интересует только смерть? Неужели зрителям не нужно красоты, а устроители игр не понимают собственной выгоды, тратя годы подготовки воина ради нескольких секунд столкновения?

Девушка презрительно усмехнулась, но всё-таки снизошла до объяснений. Дело тут вовсе не в безумии или расточительности. Дело в эльфийских глазах — невероятные по человеческим меркам зоркость и внимательность были нормой для этой расы. И разумеется, в опыте зрителей, большинство из которых являются опытными воинами, пережившими не один десяток битв. Некоторые сами в своё время прошли через Арену. Любая фальшь, любая постановка, задержка атаки на доли секунды или отклонение меча с пути смертельного удара будут мгновенно замечены. И тогда организатора боёв в лучшем случае разорвёт на куски возмущённая толпа, а в худшем — он сам станет объектом очередного шоу.

Что же касается краткости поединков и отсутствия зрелищности — опять же, такими они представлялись только для полуслепого человеческого глаза. Дроу видели каждое сокращение мышц, каждое чувство бойцов, каждое верное и неверное решение, которое приходится принимать в доли секунды. Для них «на волосок от смерти» было не красивой метафорой, а вполне реальной боевой ситуацией, когда острие проходило на расстоянии волоса от горла противника — и вся Арена это отлично видела и могла оценить.

Иногда случались и постановочные бои, но в этом случае зрителей всегда предупреждали, что их ожидает именно спектакль, а не настоящая схватка насмерть. И провести такой спектакль достаточно правдоподобно могли только два дроу — представители любой другой расы слишком уж неуклюже играли, их попытки притвориться разъярёнными, испуганными или безжалостными вызывали в толпе разве что взрывы смеха.

Второй вариант постановки — когда выпускали бойцов заведомо разного уровня. Например, голый и безоружный дроу, против смертного в полном доспехе и с двумя мечами. Но опять же — устроитель игр обязан был предупредить зрителей, что их ожидает не бой, а только зрелище. От дроу требовалась не победа (в ней и так никто не сомневался), а эффектное убийство, демонстрация своего полного превосходства, издевательство над беспомощным противником. Зато, если вдруг случалось невероятное, и побеждал более слабый боец (обманом, везением, не заблокированной вовремя магией — способ не имел значения), зрители приходили в дикий восторг. Его не только награждали свободой, но и премировали достаточной суммой, чтобы жить безбедно несколько десятилетий (из штрафа, который выплачивал владелец Арены). Но поскольку сражались всерьёз, и устроители игр отлично понимали, кто у них в клетках сильнее кого, такие случаи происходили крайне редко.

Всю эту азбуку Назиль выучила наизусть ещё в десятилетнем возрасте, и изрядно забавлялась, просвещая незадачливого смертного в таких элементарных вещах. К сожалению, развлечение не продлилось долго — книжник сам попал на Арену, где вынужден был сразиться против такого же, как сам, низшего мага. Девушка горячо спорила с отцом, пытаясь доказать, что знания смертного важнее его невысокого боевого умения. Бесполезно. Заметив её чувства, Моластар даже передвинул бой на три дня вперёд, чтобы досадить дочери и предостеречь её от пагубного увлечения низшей расой.

Назиль обиделась. Не только потому, что её лишили любимой игрушки, но и на само предположение, что она, аристократка-воительница тёмного народа, могла влюбиться в человека. Если папочка так глуп, что не отличает сексуальный интерес от простого любопытства, голова на плечах ему явно лишняя. Девушка по очереди вызвала на дуэль трёх телохранителей Моластара и без особого труда справилась с ними. Убедившись в своих способностях, она пригласила на танец с саблями самого отца. Мастер слишком поздно понял, что дочь его превзошла. Назиль приказала слугам сделать из его головы сувенир и вступила в права наследования. Но здесь девушку ожидал весьма неприятный сюрприз.

Оказалось, что Мастер Красной Арены — это не только умение драться, вести торговлю и оценивать бойцов. Чтобы удержать столь заманчивую должность, требовалась целая сеть связей в высших кругах, которую Моластар выстраивал столетиями. Его прежние партнёры в лучшем случае с подозрением косились на юную выскочку, а в худшем — вообще отказались вести любые дела. Популярность круга поединков существенно упала, доходы едва позволяли удержаться на плаву. Недовольство выразила сама Королева — ведь от престижа Арены напрямую зависела репутация столицы. Прежние друзья отвернулись от неудачницы. Со дня на день грозили нагрянуть жрицы-испытательницы, и хотя Назиль не сомневалась, что сумеет прирезать пару-тройку этих гадюк, против подготовленного отряда с магическим усилением ей не выстоять. На слуг и рабов надеяться было бессмысленно, они в ужасе забьются в угол, едва заслышав цоканье железных каблучков. Бросить всё и податься в бега? Это бы навсегда опустило её на самый низ общества — дроу не любили неудачников.

Но к счастью, родители наделили её светлой головкой не только в смысле цвета волос. Поразмыслив, Назиль наметила путь выхода из кризиса, тяжёлый, но вполне осуществимый. Она связалась с Лапартом — двоюродным братом отца, который держал Арену в Денарине и не менее двух раз в год присылал к родственнику наёмных убийц. Моластар, разумеется, в долгу не оставался, так что Лапарт был немного благодарен девушке за избавление от старого врага. По крайней мере, достаточно благодарен, чтобы выслушать её предложение, а не сразу выгнать гонца. А Назиль предложила весьма выгодную сделку. Аренда столичной Арены на сто лет, плюс сама девушка в качестве ланисты и вольнонаёмного бойца. Первые двести поединков по указу нового владельца, затем она получала право выходить на бой лишь тогда, когда сама захочет. Конечно, покупать кота в мешке Лапарт не пожелал, и вызвал родственницу на дуэль до первой крови. Увидев, с какой лёгкостью клинки «смешной малышки» преодолели его защиту и добрались до тела, денаринец пришёл в восторг и немедленно подмахнул контракт.

Так Красная Арена в Шадноре снова постепенно начала набирать обороты и прежнюю славу, Королева вернула заведению свою милость, лично поприсутствовав на нескольких боях, а Назиль зарабатывала немалые деньги, оставаясь в курсе всех дел предприятия. Правда, бои были тяжёлыми — Лапарт назначал ей самых сложных противников, надеясь превратить столетнюю аренду в бессрочное владение. Но это даже к лучшему — девушка с детства любила экстремальные ситуации, и через пару лет такой жизни стала настоящей адреналиновой наркоманкой. Неделя, когда не удавалось заглянуть смерти в глаза, становилась для неё пустой и серой. Она с тоской размышляла о том времени, когда статус уже не позволит сражаться лично, и останется только сидеть в почётной ложе и подсчитывать барыши. Конечно, жизнь тёмного эльфа не бывает полностью безопасной — останутся ещё такие виды риска, как гнев вышестоящих, зависть подчинённых, интриги равных, ревность любовников, мятежи рабов… Но такие проблемы решаются чаще умом, чем клинком. К счастью, до восхождения в высший свет у неё ещё было время поразвлечься на славу.

— Что у нас сегодня на разминку? — спросила она у служанок, входя в раздевалку и сбрасывая на ходу платье. — Старый бездельник всё ещё не потерял надежду меня угробить?

— Не шутили бы вы так, госпожа, — тихо прошептала Лейна, бледная и робкая массажистка из нечистокровных. — Не надо звать беду по имени, а тем более оскорблять.

— Я дроу, — фыркнула девушка, — знаешь, как говорят об этом жрицы-испытательницы? К таким, как мы, беда приходит на цыпочках, а убегает так, что пятки сверкают. Так что на сей раз любезный родственничек для меня припас? Очередного неугодного фаворита Королевы?

— Хуже, — пробурчала из своего угла Брунгильда, медведеподобная спарринг-партнёрша. Она была смертной, но вполне могла потягаться в скорости реакции с низкорождёнными дроу, а уж физической силы у неё хватало на троих человеческих мужчин. Эту женщину с детства растили на гормонах, эликсирах и стимулирующих заклинаниях. Предназначалась она исключительно для Арены, но около пяти лет назад Назиль вытащила подругу из круга поединков, поместив в свою личную свиту. Хотя драться великанше всё равно иногда приходилось, но теперь не чаще, чем её хозяйке.

Эльфийка облизнула тонкие губы и заинтересованно шевельнула острым ушком.

— Брун, ты меня интригуешь! Если у тебя такой хмурый вид, значит светит что-то очень впечатляющее. Ну давайте, девочки, колитесь, пока я не побежала за пыточными ножами.

— Доиграешься ты со своими интересами. Старый ублюдок притащил откуда-то из Среднего Кольца высшего вампира.

Девушка с большим трудом заставила себя оставаться невозмутимой. По мышцам пробежал приятный холодок, уши встали торчком, а внизу живота предательски потяжелело.

На Внутреннем Кольце были свои вампиры, некоторые высокородные лорды даже свиту из кровососов себе составляли. Но это всегда были слабые, недавно умершие твари. Их держали впроголодь, и редко позволяли прожить более ста лет. Больше человеческому отродью не положено, будь оно живым или неупокоенным. Изредка некоторые хитрые чернокнижники пытались сами стать вампирами, чтобы объединить врождённые таланты дроу и способности ходячего трупа. Но такие еретики беспощадно истреблялись отборными войсками Королевы.

Другое дело — материк. Там, по слухам, всё иначе. Чудовища созревают тысячелетиями, и их силы становятся достаточно велики, чтобы бросить вызов любому магу дроу. Да и телесное совершенство Перворождённых уже не кажется таким несомненным… Назиль изучала этот процесс в теории, даже мечтала об экспедиции на земли смертных, но никогда не думала, что придётся встретить высшего вампира прямо здесь, у себя дома.

— Сколько лет этой твари?

— Шестьсот, — раздался в помещении новый голос.

— Лапарт, мне тебя убить сразу, или медленно? — нежно спросила воительница, подступая к родственнику с обнажённым клинком. Правда, тренировочным, но безоружному противнику он мог снести голову не хуже настоящего. — Я конечно понимаю, что ты хочешь моей смерти, но выставлять меня с мечами против шестисотлетнего вампира — это несколько перебор, не считаешь? Я ожидала от тебя чего-то более изощрённого, дядюшка. Тебя же зрители убьют.

От возмущения она даже забыла о собственной наготе. Впрочем, вряд ли кто-то рискнул бы на неё сейчас глазеть более приличного минимума. Чтобы лапать взглядом тёмную леди в состоянии, близком к бешенству, надо быть или самоубийцей, или очень, очень крутым.

Предел реакции человека — примерно десятая доля секунды. Для дроу эта величина составляет всего четыре сотых. Но у шестисотлетнего вампира она редко превышает одну сотую. Ты можешь быть величайшим в мире фехтовальщиком, но против существа, которое движется вчетверо быстрее, твои шансы всё равно стремятся к нулю. Нехватку быстроты можно компенсировать расстоянием, но пистолями и магией Назиль владела весьма посредственно. Чтобы убить зрелую нежить из лука или арбалета, нужно быть по меньшей мере легендарной Анджей-стреломётчицей. А если к этому добавить почти мгновенную регенерацию, гипноз, и физическую силу, которая позволяет одним прикосновением превратить тонкие кости дроу в пыль — такой поединок становится просто изощрённой формой самоубийства. Хорошее развлечение для Чёрной Арены, где пытают беспомощные жертвы или сводят в битве заведомо неравных противников. Но совершенно неслыханно для Красной, куда приходят смотреть именно на бой, а не на бойню…

Лапарт быстро поднял руки, опасливо поглядывая на клинок у своей груди.

— Тихо, племянница, дай договорить. Я не собираюсь нарушать традиций. Сражение будет относительно равным. Ты имеешь право принимать перед боем любые эликсиры, а также надеть защитный шлем против гипноза. Кроме того, твоя шпага будет серебряной.

Она чуть расслабилась. Это уже давало некоторые шансы. Если магией взвинтить реакцию до уровня вампира, всё остальное можно как-нибудь обойти. Конечно, потом придётся не меньше суток лежать пластом, отходя от последствий, но такая победа даст ей достаточно времени и денег на релаксацию. Останется ещё разница в физической силе… парировать удар, способный проломить каменную стену, бессмысленно по определению. Придётся работать на проскальзываниях и отскоках, используя силу противника против него самого… Не в первый раз, такой опыт есть почти у любого дроу старше десяти лет.

— Одна шпага?

— Да, у вас обоих будет по одному одноручному клинку. Твои парные зрителям уже поднадоели, — он нагло подмигнул племяннице, зная, что сейчас она прирезать хозяина заведения не посмеет. Не накануне своей величайшей победы… или смерти.

— Каковы ставки?

— Три к одному на тебя.

С одной стороны, это льстило самолюбию воительницы, зрители её уже знали и верили. За неполных два года и девяносто три поединка очень немногим удавалось приобрести такую репутацию. С другой — это означало меньший выигрыш. Впрочем, к драку размышления о призах. Будем считать, что в конце этого поединка нас ждёт в награду весь мир и ещё чуть-чуть. Иначе слабая мотивация может в решающий момент чуть-чуть ослабить её натиск — и это будет стоить жизни. Хотя говорят, смерть от клыков вампира весьма приятна… Но если Назиль и решит это проверить, то через пару столетий, не раньше. И конечно, выберет вампира для такой ответственной процедуры самостоятельно. Подставить горло какому-нибудь сыну смертного пекаря или портного… даже представить противно.

— Когда бой?

— Через три часа.

Отлично, значит будет время принять массаж и вспомнить навыки движения под эликсиром.

— Ему дадут напиться крови перед боем?

— Перед самым боем — нет. За сутки до сражения — одна склянка крови дроу.

Что будет драться полуголодным — это хорошо, вампиры черпают из крови силу. Но вот то, что он пил именно кровь её сородича… Говорят, они могут узнать многое о потенциальном противнике по вкусу. А может, и перенять часть способностей… Хотя это вроде только самые старые вампы умеют. Оставалось надеяться, что справочники не врут, если у твари окажется эльфийская гибкость, рефлексы или талант к магии, можно заранее заказывать себе гроб. Но и одного только знания врага вполне достаточно, чтобы создать ей большие проблемы.

— Чью именно кровь? Простолюдин, низший аристократ, лорд?

— Чего не знаю, того не знаю. Он не моя собственность, кто-то из моряков привёз и выставил.

«Как же, не знаешь, — мысленно хмыкнула девушка, — пустил бы ты его на Арену, не допросив как следует владельца об условиях и не проверив товар в деле! Уж мне-то, дядюшка, мог бы в лицо не врать так откровенно», — но вслух ничего не сказала, даже меч спрятала.

— Какие у него ещё способности, помимо силы и быстроты?

Мужчина с деланным сожалением развёл руками. Назиль мысленно плюнула.

— Хорошо, нарежу тебе я этого мертвеца. А сейчас уходи, мне ещё надо подготовиться.

Лапарт коварно улыбнулся («куда же ты денешься от контракта, девочка?») и выскользнул из раздевалки. Конечно же, он не был ни старым, ни бездельником — напротив, тысячелетний опыт наделил его тело сверхъестественной (на взгляд человека) грацией, плавностью и быстротой движений. В бою Назиль могла с ним потягаться, но в мирной светской жизни, а тем более на танцах или в постели, казалась по сравнению с дядюшкой сущим неуклюжим подростком, не знающим, куда деть руки. Ко всему прочему, он был ещё и мускулист — большая редкость для эльфа. Мастеру Арены достаточно было одного страстного взгляда, чтобы придворные дамы ложились перед ним штабелями.

Но Назиль, вовсе не являясь пуританкой, почему-то совсем не видела в своём нанимателе мужчину. И дело было вовсе не в семейных связях — столь отдалённое родство не считалось в Шадноре препятствием даже для общих детей, не говоря уж о кратких увлечениях без последствий. Вражда тоже не играла особой роли — наоборот, девушка находила особый пикантный привкус в том, чтобы соблазнить свою будущую жертву или убийцу. И тем не менее, факт оставался фактом — Лапарт вызывал в ней не больше желания, чем манекен.

Она растянулась на лежанке и подставила спину заботливым рукам Лейны, пока Брунгильда выбирала среди снаряжения подходящий шлем: не особо вычурный, не стесняющий движений головы, не закрывающий обзора, и в то же время полностью отражающий гипнотические атаки. Прочностью в этом бою можно пренебречь — если уж вампир попадёт по голове, то нет особой разницы, брызнет череп осколками, или целеньким слетит с плеч. Все доспехи — к дракам, по той же причине. Когда противник настолько силён, защита никакого смысла не имеет, а вот подвижность — в большой цене. Несколько секунд обдумывала возможность драться вообще обнажённой, зрителей этим вряд ли удивишь, а вот вампир может на пару мгновений растеряться. Потом отбросила такую идею — слишком яркие ощущения открытой кожи не дадут сконцентрироваться на противнике.

Плохо, если нужного артефакта в собственных покупках и трофеях не найдётся — придётся со всех ног бежать на склад Арены, а там конечно заломят тройную цену… Впрочем, это работа слуг. Её задача сейчас — полностью расслабиться, подготовить тело и сознание к будущему боевому трансу. О проблемах думать нельзя. Можно помечтать о том, что будет после битвы — о триумфальном круге на руках толпы, о пирушке, которую можно будет устроить с подругами и поклонниками, о горячей ванне с целебными маслами, о визите в Королевский Банк, работники которого поклонами встречают почётную клиентку…

«Я расслаблена… Мне хорошо… Я настроена на победу… Я — воительница дроу, самое прекрасное и совершенное существо в Носфере… Мне нет равных… Я не могу проиграть… По моим мышцам течёт энергия, она поразит моего врага… Моё тело нежно и красиво, оно предназначено для долгой жизни… Я не могу достаться врагу…»

Расслабляющая медитация постепенно уносила её разум всё дальше. Это была ещё одна причина, почему она любила сражаться на Арене. Раздевалка перед боем — единственное место, где можно полностью утратить бдительность и отдаться мечтам. Бойцы, с того момента, как им назначена дата сражения, пользуются абсолютной неприкосновенностью — вход на Арену охраняется едва ли не лучше, чем покои Королевы. В любом другом месте дроу должен быть всегда настороже. Даже во время секса или сна тёмный эльф остаётся чутким, холодным и смертоносным, как свернувшаяся змея. Или как замерший в паутине паук, это уже зависит от его личного тотема. Иначе он не проживёт и двух дней.

Неожиданно из потока грёз всплыло бледное лицо вампира. Как ни странно, оно не выражало ярости или голода. Лицо было искажено отчаянием, словно монстр пытался докричаться до кого-то, сообщить что-то невероятно важное, пока ещё не поздно. При этом красные, расширенные от ужаса глаза смотрели прямо на неё, а губы беззвучно шевелились. Назиль умела читать по губам, но этот язык был ей незнаком.

Она резко села на кровати, перепугав этим массажистку. Подобные видения случались время от времени, и жизнь научила относиться к ним серьёзно. Она не сомневалась, что лицо принадлежит тому вампиру, с которым ей предстоит сегодня сразиться, хотя ни разу не видела это существо. Но что же именно пленник так отчаянно пытался донести?

Глава 12

Он не дождался.

Прошло уже полтора часа, вместо обещанной половины, а драки и не думали присылать целителя. Потом из пассажирского отделения вышла Инна, и сообщила, что одна из женщин умерла. Владимир думал, что из-за такого известия впадёт в драконий гнев, но на лице появилась только слабая гримаса боли. Он устал переживать за всех встречных, особенно если те гибнут по собственной глупости и упрямству. Тем не менее, увеличивать кровавый счёт он не был намерен. Особенно не хотелось допускать смерть ребёнка.

— Раэрон, вынеси тело умершей наружу. Хребет, нам срочно нужно найти им целителя.

«Ну ищи. Я-то тут при чём? Все целители, каких я знал, умерли тысячи лет назад».

— То, что я ищу, вряд ли куда-нибудь переместилось. Где ближайшая от Пика часовня Мараи?

Меч замолчал, а потом восхищённо протянул:

«Ай да Вовка, ай да сукин сын! Как ты догадался, что духи легиона могут не только убивать, но и исцелять? Или тоже память драков подсказала?»

«Есть такая штука, друг мой — называется здравый смысл. Часовня должна быть привлекательна для людей, чтобы те чаще жертвовали свои жизни Судии. А какое третье самое отчаянное желание, ради которого не жаль отдать жизнь, наряду с местью и защитой? Ясно, что спасение близкого человека».

«Соображаешь! Ладно. В Твердыне три действующих часовни и одна разрушенная — по периметру материка, перед основными воротами. Червяку должно хватить получаса, чтобы нас туда подбросить. Только перед отправкой перекусить надо».

«Перекусить?! — Владимиру показалось, что он ослышался. — А что, поесть в дороге мы не сможем? У нас тут шестеро тяжелораненых, если ты уже забыл!»

«Ну, если ты найдёшь способ упаковать в пакет для завтрака несколько десятков тушек, общим весом под сотню тонн, то я ничего против иметь не буду», — ехидно заметил Меч.

«Под сотню… Ты что, хочешь сказать, что я должен сожрать всех этих убитых драков?!»

«Не только хочу, я это и говорю. Помнится, у кого-то тут были большие этические проблемы с убийством разумных существ ради их мяса. А тут на халяву столько еды, причём уже убитой. Никакой твоей вины в их гибели нет, а польза огромная — такого количества энергии плоти тебе хватит на год непрерывных трансформаций».

Некоторое время Владимир пытался поставить на место челюсть.

«Хребет. Ты, кажется, забыл одну мелочь. Мой рост около двух метров. Объём желудка — никак не больше литра. Куда, по-твоему, я должен запихнуть всю эту гору мяса?!»

«Тут есть два варианта. Сложный и простой. Зависит от того, насколько ты владеешь мастерством превращения. Пока что твои знания в этой области равны нулю, но есть время потренироваться».

«Излагай оба. Только быстро».

«Простой вариант — классический. Скинуть избыток массы на Предел, оставив себе только чистую энергию. Второй — создать сверхплотный концентрат на физическом плане».

«А если более простыми словами? Не забывай, что объясняешь тупому менту».

«Хватит в дурачка играть. Поясняю. Ты о нейтронных звёздах знаешь? Размер — десятки километров, при этом весит она почти как настоящая звезда. Похожее изменение можно проделать магией с плотью вампира. Упаковать сто тонн в объём человеческого тела».

«Сдурел? А как эта статуя ходить будет? Даже если предположить, что мускульной силы хватит шевельнуть хотя бы пальцем при таком весе — я же в бетоне утону, как в болоте! Подо мной любой камень от шагов трескаться будет!»

«Будет. Придётся изучить левитацию, чтобы мысленно убирать большую часть веса. Зато подумай о преимуществах сверхплотного тела. Ты сможешь пальцем пробить почти любую броню, не чувствуя сопротивления. Тебе не придётся каждый раз регенерировать повреждения — пули, мечи и стрелы будут просто плющиться о твою плоть. Если тебя ударит хвостом дракон, то ты останешься на месте, а вот он сломает хвост».

«Ага. А при попытке приласкать девушку я случайно раздавлю её в кашу, или отброшу на десяток метров с переломанными костями. А попытка нажать кнопку или переключить рычаг приведут к необратимому повреждению пульта. Нет уж, спасибо. Предпочитаю быть сильным, но лёгким, как ёжик из анекдота».

«Ну как знаешь. Тогда всё просто. Выходи и ешь. Сначала понемногу, потом челюсти станут растягиваться, сможешь заглатывать большие куски. Насчёт вкуса не переживай, твои чувства изменились. Для тебя теперь вкусно всё, что содержит энергию. Переработка белков в энергию плоти и сброс излишней массы в Предел осуществляются автоматически, для этого учиться не нужно. Человек ведь не думает о работе желудка, когда ест».

«Ладно, так и сделаем, но потом. Сначала в часовню».

Он ожидал яростной вспышки протеста, но Хребет, вопреки обыкновению, промолчал.

«Передай Раэрону точный адрес, в местных координатах, и поехали».

«А чего там передавать? Крайняя южная точка континента. Ворота в пять километров высотой и в десять шириной, их только слепой не заметит. А часовня у края правой створки, если со стороны входящего. Там ещё маленький тоннель выходит из стены, метров тридцать в диаметре. Хотя проницателю без разницы, но сгодится, как ориентир».

Владимир передал всё «червяку», и машину окутала уже привычная темнота. Вжало в кресла — Раэрон разгонялся в толще камня, как реактивный самолёт в воздухе. Хранитель только покачал головой — возможности этого странного существа всё ещё казались ему невероятными, нарушающими все законы физики. Кстати, если уж о нём зашла речь…

«Раэрон, ты можешь разговаривать во время быстрого движения? Если я тебя отвлекаю, то молчи, лети дальше… или ползи, не знаю, как это назвать. Я просто хотел кое-что уточнить».

«Я могу думать о нескольких вещах одновременно, хозяин. Мой образ движения, если вам интересно, называется обычно „скольжением“. Я готов ответить на все ваши вопросы».

«Ты говорил, что если долго держишь что-то в себе, то выделяется желудочный сок. Значит, ты должен чем-то питаться? Ты не голоден сейчас? Вообще, как часто тебе нужна пища?»

«Вы знаете, что такое тяжёлые изотопы, хозяин?»

«Знаю».

«Каждые двести лет я ныряю в мантию планеты и заглатываю радиоактивные минералы. В моём желудке из них химически выделяются нестабильные изотопы, которые я сплавляю в слитки. Радиация этих слитков и является моей пищей. Когда слитки теряют активность, я их выплёвываю. У Носфера нет мантии, поэтому Эрцихаль, когда строил убежища, расположил под ними залежи радиоактивных минералов, взяв их с какой-то тяжёлой молодой планеты».

«Так что же получается, ты радиоактивный? Это не опасно для тех, кого ты носишь?»

«Только изнутри, хозяин. Для вампиров радиация не опасна. Что касается людей, то на мой взгляд, их защищает броня вашей машины. Но до этого я много раз переносил внутри себя людей, правда в течение очень короткого времени. И я не слышал о случаях болезни».

«Ясно. Постарайся без необходимости не переносить людей без защиты дольше пяти секунд. Даже если я тебе прикажу кого-то куда-то отнести, напомни мне, перед тем, как выполнить».

«Повинуюсь, хозяин».

«Хорошо, и я вот что ещё хотел спросить. Это правда, что ты можешь выбросить человека в толщу камня?»

«Не совсем в толщу, хозяин. Эрцихаль при строительстве убежища предусмотрел в стене несколько сотен полостей размером с гроб. Туда я и кидал нарушителей».

«Ага, ясно, спасибо» — значит, оставить БТР где-нибудь под землёй, а самому сходить на поверхность не получится. Следует искать укромные стоянки на поверхности.

Он едва заметно шевельнул ухом, прислушиваясь к сердцебиению и дыханию женщин в салоне. И попытался понять, что же беспокоит его сильнее — выживание случайных спутников, или то, как быстро и незаметно для себя он учится пользоваться новыми способностями. Нет, против дополнительных талантов он ничего не имел — особенно если те способствовали выживанию. Он просто беспокоился, что ещё может сотворить тело без участия разума. Драконий гнев, вампирский голод… какие ещё инстинкты в нём кроются, и когда они вздумают подать голос?

Снова прижало к креслам — проницатель тормозил хвостом вперёд, справедливо предполагая, что кто-то из «пассажиров» может быть не пристёгнут. Спустя минуту перегрузка исчезла и БТР мягко встал на колёса. На экранах появилось уже знакомое слабо светящееся небо.

«Меч? Что-то живое поблизости есть? Точнее, что-то опасное, плевать, живое или нет».

«Три эрта. Это мелкие хищники, для нас никакой опасности не представляющие. Что-то вроде земных диких собак. Отвесь хорошего пинка и они убегут подальше».

Владимир кивнул, и полез в верхний люк. Вампирский слух мгновенно уловил шорох шерсти и шумное дыхание где-то у кормы. Он обошёл БТР и замер, обалдело хлопая глазами.

— Ни хрена ж себе дикие собачки!

На его взгляд эрты больше напоминали собаку Баскервилей. С горящими глазами и пастями. С абсолютно чёрной шерстью. И ростом с хорошего такого бычка. По меньшей мере.

Если бы Владимир увидел такую тварь в бытность человеком, он бы не задумываясь рванул наутёк. Но после битвы с драками эти звери казались весьма скромным противником. При виде вампира они негромко залаяли, сбились в кучу, но нападать не спешили. Мертвец пах совсем не так, как их привычная добыча. Кроме того, он не боялся, а спокойно разглядывал чудовищ, каждое из которых, казалось, могло перекусить его пополам одним движением.

— Хребет, тебе никто не говорил, что ты большой мастер преуменьшать? Лично мне эти твари кажутся кем угодно, только не просто хищными животными. Они разумны? Магией владеют?

«Только в зачаточном состоянии. Вот адские гончие, которых из них некогда вывели — те да, могут кому угодно создать проблемы. А эти… Максимум, дохнут призрачным пламенем, но вампиру от него вреда никакого — это оружие против живых существ и призраков. Вот только с чего они так вымахали… Обычный эрт размером с земного пса».

Словно в подтверждение его слов, ближайший пёс открыл пасть, и волна синего огня окатила Хранителя с головы до ног. Он ничего не почувствовал.

Немного подумав, Владимир поднял напавшего телекинезом и отбросил метров на десять. Тот возмущённо взвыл и кинулся наутёк. Мужчина несколько раз выстрелил в воздух одиночными — и двое оставшихся пустились вдогонку за своим приятелем. Вскоре они скрылись в скальных коридорах.

— Странно, — задумчиво протянул хранитель, провожая их взглядом. — Тут же кругом сплошные камни. Чем такие зверюги могут питаться? Ладно, к чёрту, потом расскажешь. У нас десять пострадавших в машине. Пошли, где здесь часовня?

«Сорок метров по склону влево… Теперь направо…»

Они вошли в длинный каменный коридор, в котором царил сумрак. По мере продвижения вглубь скалы сумрак сменился глубокой темнотой. Только глаза вампира сумели различить «свет в конце тоннеля» — синеватые огни почти в километре от входа. Он побежал — каждая секунда была на счету, упущенные мгновения могли стоить жизни людям.

Часовня выглядела в точности, как её «сестра» в зоне выхода. Разве что огни горели чуть более тускло. Когда Владимир подошёл вплотную, ему показалось, что он слышит странный тоненький звук — то ли свист ветра (хотя дуновения он не чувствовал), то ли тихий плач. «Ну? Мы на месте. Что теперь делать, как эту банду разбудить?»

«Просто войди в часовню и извлеки меня. Этого будет достаточно, чтобы она тебя узнала».

Владимир пожал плечами, и выполнил, что ему сказали. Сделав шаг вперёд, он остановился, и скрипнув зубами, в очередной раз перетерпел процесс сборки Меча внутри тела.

Вой усилился, теперь его могло бы разобрать и человеческое ухо. Огни на шипах ярко вспыхнули, перед тем как погаснуть.

— Владыка! — взвыли одновременно десятки голосов, и вампир еле удержался, чтобы не рубануть наискосок мечом. Воздух вокруг замерцал разноцветными бликами, и из темноты начали во множестве проявляться такие образы, что по сравнению с ними драки казались просто безобидными ящерицами. Горящие зелёным пламенем скелеты с гипертрофированными челюстями, закованные в полупрозрачные чешуйчатые доспехи. У некоторых прямо на черепах росли рога, у всех были длинные когтистые пальцы, иногда переходящие в костяные лезвия. Ниже пояса позвоночник постепенно становился гибким, непрерывно извивающимся хвостом. Заканчивался хвост либо шипастым шаром, либо жалом, как у скорпиона. Вместо глаз у призраков были пятна сплошной черноты.

— Владыка вернулся! — наперебой завывали Мараи. — Наше ожидание закончено! Повелевай нами, Владыка, укажи нам врага! Мы изголодались по свежей добыче! Брось нас туда, где не выдержат смертные, где сгорит гнилая плоть мертвецов — мы пройдём насквозь любой ад и принесём тебе победу!

Хранитель опустил Меч и схватился за голову.

— О господи! Ребята, я конечно очень благодарен вам за преданность и отвагу, но нельзя ли говорить хоть немного менее пафосно? Я чувствую себя, словно попал в дурное фэнтези!

Призраки растерянно замолчали, сбиваясь в кучки. Похоже, они просто не знали, что ответить. Затем дружно кинулись на землю и распростёрлись ниц.

— Покарай нас, Владыка, если мы обратились к тебе не так, как положено. Развей нас на мельчайшие частицы энергии! Мы глупы, мы не знаем, как говорить иначе! Мы готовы принять любое наказание, если не сумели выполнить твою волю!

— Меч! — жалобно взвыл Владимир. — С этим можно что-нибудь сделать? Я так не могу!

«Ну, если хочешь, я их порублю, чтобы не докучали».

— Твою мать, Хребет, я не об этом! Можно как-то научить эти существа говорить нормально?

«Можно, если отключить или ослабить встроенное заклятие преданности. Но тебе такая тонкая операция пока что не по зубам. Только сломаешь всю настройку, если попытаешься».

«Более продуктивных советов нет?»

«Есть. Прекрати хныкать и жаловаться по каждому поводу. Я тебе не добрая мамочка».

— Учту. Значит так, товарищи духи. Слушаем внимательно, выполняем старательно. Два раза повторять не буду! — услышав это, призраки встрепенулись, и наклонили череповидные головы в сторону говорящего. — Вплоть до отдачи новых распоряжений, говорить коротко, и только отвечая на прямо заданные мной вопросы. Всё, что не является точным и коротким ответом на вопрос, считается нарушением приказа. Это понятно?

— Да, Владыка! — хором провыли монстры. Судя по голосам, им понравилось.

— Также без моего приказа ни на кого не нападать, даже если покажется, что он представляет для меня угрозу. Разрешается предупредить меня в случае опасности, но тоже кратко и чётко. Предупреждать не только о том, что угрожает мне, но и вам, а также любому из моих спутников. Угрозу описывать детально, но без красивостей. Также обязательно предупредить, если я по незнанию отдам невыполнимый, или трудновыполнимый приказ. Если нужно соблюдать тишину — даёте знать жестами. Систему условных знаков покажу потом. Ясно?

— Да, Владыка!

— Отлично. Среди вас есть главный?

— Был, Владыка, но он уничтожен! — не то завывания стали чуть тише, не то Владимир постепенно начал к ним привыкать.

— Ясно. Значит, лидером будешь ты, — он ткнул пальцем в ближайшего духа. — Если важная информация или ответ на мой вопрос есть у кого-то одного — он подходит… то есть подлетает ко мне и докладывает. Если ответить могут все, отвечает только лидер. Понятно?

Выбранный призрак сперва отшатнулся от «свалившейся» чести, потом кивнул:

— Да, Владыка.

— Ну вот, так уже лучше. Это правда, что вы можете исцелять?

— Да, Владыка.

— Что вам для этого нужно?

— Раненый или умерший не более пяти минут назад. Десять минут покоя. Согласие самого раненого, или же разрешение Владыки. От двух до восьми гертов жизненной энергии.

«Хребет, восемь гертов — это сколько?»

«Примерно два герта вырабатывает за сутки начинающий стихийный маг средней силы. В одном здоровом человеке без магических талантов, если его выпить полностью — от тридцати до пятидесяти гертов. Это для современной Земли так, в других мирах и временах цифры могут меняться. В современном Носфере я пока не определил точные значения».

— Вы можете взять нужную для лечения энергию у самого раненого? Это ему не повредит?

— Да, Владыка. Мы не знаем, Владыка.

— Ладно. Следуйте за мной, — Владимир зашагал по коридору в обратном направлении. — Почему для исцеления обязательно нужно согласие исцеляемого? Это чем-то опасно?

— Нет, Владыка, для здоровья не опасно. Но после смерти спасённый станет одним из нас.

— После естественной смерти? — на всякий случай уточнил Хранитель. — Я имею в виду, после вашего вмешательства он проживёт столько же, сколько после обычного лечения?

— Дольше, Владыка.

— Тогда всё в порядке. Хребет, сколько живут драки?

«Пока не убьют. Они же потомки драконов».

«Стоп! Я не понял. Если драконы бессмертны, то получается, к рождению десятого поколения первое было ещё живо! Их-то Белый зачем убивал, кровь же почти чистая?»

Меч хмыкнул.

«Для справедливости. Они и так прожили дольше других. Ну и чтобы мстить было некому».

«Ну и гад… Хм. Кстати о гадах. Драки — они ведь тоже потомки Дракона? Он не мог воплотиться в ком-то из них? Хотя бы временно, раз уж так их не любит».

«Что ты! Ему гораздо легче остаться развоплощённым навсегда, чем иметь что-то общее с этими мутантами. Ты не представляешь просто, насколько Белый их презирал и ненавидел. В принципе, можно его дух засунуть в драка силой, но сколько для этого потребуется эзотерической энергии… Не ручаюсь, что душ всех существ, населяющих сейчас Носфер, хватит на такую операцию. Старый ящер слишком упрям».

Владимир собирался высказать всё, что он думает об этой крылатой твари, но в этот момент они вышли к броневику. Башня с орудием начала поворачиваться к ним, но остановилась.

— Воланд, это ты? — на всякий случай уточнил голос из динамика. — Покажись, а то я тебя не вижу за этой толпой страшил.

Хранитель махнул рукой. Мараи поняли намёк и разлетелись, открывая вид.

— Я, Гелла, всё в порядке. Это Мараи со мной. Как там драки, все живы?

— Вроде да пока. Они действительно могут помочь?

— Они так говорят. Скелетики, сколько вас нужно для излечения одного человека?

— Один легионер, Владыка.

— Отлично, значит шестеро — за мной. В машину втиснетесь, или вам удобнее проводить операцию на открытом воздухе?

— Мы поместимся куда угодно, Владыка, но на твоей колеснице защитные руны. Мы можем их преодолеть, но при этом будет рассеяно более половины легиона.

— Чёрт. Это видимо таракан постарался… Вы его не знаете… А когда люк открыт?

— Действие рун охватывает всю колесницу, неважно, открытая она или закрытая, Владыка.

— Ясно. Раэрон! Тащи драков на свет! Только осторожно.

Чёрная лента вынырнула из земли и на мгновение исчезла внутри БТР-а. Через доли секунды она появилась обратно и аккуратно выложила на камень шесть тел. Хриплое дыхание подсказывало обострённым чувствам вампира, что пленницам осталось совсем немного.

— Приступайте. Энергию для исцеления брать у пятерых взрослых, ребёнка не трогать. Лечить всех, девочке особое внимание! Любой ценой мне её вытащить!

— Но Владыка! Позволь сказать! Это же драки!

— А то я не знаю! Все возражения — потом. Сейчас лечить, и быстро!

Шестеро духов нерешительно отделились от толпы и поплыли по воздуху к телам. С каждой секундой их движения становились всё более уверенными. То ли призраки увлеклись знакомым делом, то ли решили, что приказ надо выполнять хорошо, независимо от собственного мнения. Ухватив женщин за плечи когтистыми лапами, они припали страшными челюстями к посиневшим губам, словно высасывали последние вздохи. Зелёный огонь, окружающий скелеты, с каждой секундой разгорался всё ярче. Когда языки пламени уже взлетали вверх почти на полметра, духи так же синхронно отстранились от лежащих, и начали собирать с себя огненные завитки, лепя их в ровно светящиеся изумрудные шары. С каждой секундой сферы уплотнялись и горели всё ярче. А потом внутри них начали проступать очертания крошечных скелетиков… пока без доспехов, но это однозначно были маленькие копии воинов-Мараи. В позах эмбрионов — каждый охватил коготками свой хвост.

Наконец, первый дух закончил «лепку» и осторожно, словно боялся разбить, опустил трёхсантиметровый шарик в грудную клетку женщины, где тот утонул без следа. Спустя несколько секунд дыхание пострадавшей выровнялось, лицо начало приобретать нормальный цвет. И только после этого до зачарованного Владимира начало доходить:

— Постой-ка. Вы что же, размножаетесь таким образом?

— Да, Владыка.

— А подробнее? Получается, вылеченный уже не будет собой? Он просто оболочка для этого вашего… эмбриона?

— Нет, Владыка. Зародыш растёт, питаясь силами души исцелённого, и постепенно сливается с ней — это правда. Взамен он излечивает тело от всех ран и болезней. Но память и личность остаются в неприкосновенности до конца жизни. У зародыша нет собственного характера. Его основа — заклятие подчинения, но оно срабатывает только после смерти.

Хранитель задумался. Вряд ли драки будут ему благодарны за такое спасение. Они точно предпочли бы умереть, чем стать рабами Судии. С другой стороны, именно опасность превратиться в Мараи удержит их от очередных попыток самоубийства — а таковые попытки уже успели Владимира полностью задолбать. Как будто весь мир задался целью напомнить ему первый не слишком разумный поступок в Носфере. Дескать, если Владыке можно, то уж нам и вовсе рекомендовано… «Но я-то тогда ещё не знал, к чему приведёт моя смерть?»

«Они тоже не знали, — ехидно напомнила совесть, — по местным представлениям Судия — обязательно чудовище, и ты когда стрелялся — думал так же. Как и ты, они предпочли от чудовища сбежать, вместо того, чтобы уточнить обстоятельства и просчитать последствия».

Что характерно, Меч и совесть Владимира друг друга терпеть не могли. А вот голоса у них почему-то были похожи, как у братьев-близнецов. Одинаково назойливые и едкие.

— Чёрт с ним. Лечи остальных. Всё равно, другого целителя сейчас искать негде.

Остальные огненные шарики, к тому моменту уже давно готовые, исчезли в телах спящих.

— Через сколько времени они придут в себя?

— Примерно через час, Влады…

Закончить фразу дух не успел. Окружающее его зелёное пламя переплелось с другим огнём, сине-белым, и легионеры, вопя, покатились по воздуху. Их движения до крайности напоминали людей в горящей одежде. Выгнулись, охваченные призрачным огнём, и тела женщин. Сам Владимир ничего не чувствовал, хотя несколько вспышек задели и его.

Уже подозревая, что увидит, Хранитель крутанулся на месте, одной рукой выхватывая Меч, а другой — пистолет-пулемёт. И почти нос к носу столкнулся с огромным чёрным псом, словно выскочившим из сказки «Огниво» или кошмаров сэра Генри…

Освещения на Арене не было.

Некоторые поединки проходили в полной темноте — если оба участника не обладали ночным зрением, это придавало схватке дополнительную остроту. Но обычно бой шёл в сиреневом мерцании самой Арены. Чем сильнее были эмоции дерущихся, тем ярче светился мох, поглощая их. А уж когда лилась кровь, то ровное сияние заливало даже зрителей, не только бойцов. Так что битва была в какой-то степени и жертвоприношением.

Назиль сбросила сапожок и ступила босой ногой на бархатный покров Арены. Мох, Лишайник, Плесень — все называли эту субстанцию по-разному, но сущность её оставалась неизменной. Единственная флора островов, она произрастала практически везде во владениях дроу. Она могла расти на голом камне, на вертикальных и отвесных поверхностях, в отсутствие воды и света — единственным условием для её процветания были сильные эмоции. Она определённо обладала магической силой, чувствительностью и (предположительно) — каким-то подобием коллективного разума. Фактически, это растение было божеством для тёмных эльфов. Оно предоставляло им свет, воздух, пищу, магическую силу и бессмертие — в обмен на подчинение его эманациям, которые воспринимались жрицами-испытательницами, Королевой, а иногда и одарёнными лицами из низших слоёв общества. Требовал мох немногого — всего лишь чувственной пищи в изобилии. Естественно, что на Арене — и Красной, и Чёрной — он всегда разрастался сплошным ковром.

Навстречу воительнице плавным, невероятно гибким (для бывшего человека) движением скользнул вампир. Назиль стояла неподвижно, экономя дыхание, и делая вид, что заворожена. На самом деле она использовала последние свободные мгновения, чтобы изучить врага внимательно.

Ночной охотник был обнажён до пояса, одетый только в тонкие шёлковые штаны и довольно тяжёлые ботинки. Назиль чуть заметно нахмурилась — кто-то явно подсказал монстру защитить ноги от жгучих укусов мха, раздражающих всех, кроме дроу. Или он узнал об этом из выпитой крови? По сравнению с маленькой и хрупкой фигуркой девушки, кровосос казался настоящим великаном — не меньше ста восьмидесяти сантиметров. Телосложение атлетическое, по меркам эльфов, но весьма скромное для смертного — в этом плане он уступал даже Брунгильде. Впрочем, физическая сила неупокоенных не имела никакого отношения к их мускулам. Поражали его короткие волосы — стрижка на Внутреннем Кольце считалась одним из самых позорных наказаний, и Назиль была вынуждена напомнить себе, что в людских государствах другие традиции, совсем необязательно, что перед ней преступник. Хотя… как-то ведь он попал на Арену, и вряд ли добровольно…

Вампир рванулся вперёд в длинном прыжке. Если бы его клинок достиг цели, он развалил бы девушку сверху донизу. Назиль презрительно усмехнулась и танцующим шагом ушла в сторону. Очень мягко, очень аккуратно — при пятикратном ускорении собственная инерция легко превращается в слабость, ты не можешь вовремя затормозить, не потеряв равновесия. Странно, что вампир, весящий почти в два раза больше неё, не знал таких простых истин. Он пронёсся мимо, как пушечное ядро, и Назиль успела полоснуть серебром по его животу. Противник издал короткий крик боли. Девушка удивлённо вскинула бровь. Насколько она знала, вампиры были молчаливы, и хорошо переносили боль.

А ещё, в тот момент, когда он частично повернулся к ней спиной, молодая дроу заметила страшные ожоги на его спине и затылке. Это навело её на мысль, как закончить поединок в два удара. Раны от огня заживают у вампиров плохо, а боль причиняют не меньшую, чем живым существам. Конечно, создать такое заклинание, чтобы убить тварь, или хотя бы вывести из строя, воительнице было не под силу. А вот ошеломить, заставить растеряться на несколько мгновений — почему бы и нет?

Вампир перешёл в контратаку, и Назили пришлось пустить в ход всю свою гибкость, чтобы уйти от его бешеного натиска. Он учёл первую ошибку и теперь перемещался короткими шагами, не разбегаясь. С чудовищной быстротой двигалась только рука с мечом. Каждое столкновение клинков отбрасывало эльфийку метра на три. Если бы она попыталась парировать его выпады хоть немного более жёстко, то уже сломала бы руку. Но даже от скользящих блоков кисть уже изрядно болела. Назиль никак не могла получить передышку хоть на полсекунды, чтобы сплести заклинание огненной вспышки. Кровосос гонял её по арене, как игрушку, явно стараясь вымотать и зажать в угол. Если бы не этот дурацкий запрет на два меча! Имей она возможность защищаться и нападать одновременно, ситуация бы резко изменилась. Фехтовальщик на самом деле перед ней был посредственный, но компенсировал недостаток умения диким напором.

Она отбросила мысли о магии, и полностью сосредоточилась на схватке. Это принесло свои результаты — уже через двадцать секунд белую кожу вампира украшало несколько порезов. С каждой раной его движения становились всё более неуклюжими, серебро выкачивало из не-мёртвого энергию. Она уже прикидывала, куда нанести решающий удар. Отрубить чудовищу руку с мечом? Или всё-таки попробовать достать до сердца? Первый вариант казался более привлекательным, возможно получится взять его в плен и допросить. Не зря ведь он так отчаянно пытался докричаться до девушки в том видении? Сейчас алые глаза хищника были пусты, и не выражали ровным счётом ничего, даже когда он вскрикивал от боли.

В этот момент клинки в очередной раз столкнулись… но вместо того, чтобы со звоном отскочить, зацепились друг за друга. Меч вампира разрезал её оружие почти на два сантиметра — на половину ширины лезвия! Дикая боль пронзила кисть, и Назиль была вынуждена разжать руку, чтобы не получить несколько переломов.

Вампир, похоже, только этого и ждал. Он стряхнул зацепившийся меч противника со своего лезвия, перехватил в другую руку, и неторопливо пошёл вперёд — дорезать безоружную эльфийку. Назиль кинулась бежать, лихорадочно соображая, что же случилось?

На вид у противников были совершенно одинаковые мечи. Но если её оружие было сделано из стали, покрытой тонким слоем серебра, то у противника под аналогичным слоем скрывалось нечто гораздо более твёрдое и острое. Мифрил, зачарованная сталь — какая теперь разница? Поначалу, пока клинки теряли частицы серебра, их боевые качества почти не отличались. Но когда из-под оболочки проступила начинка — она разрезала сталь, как бумагу.

Кто подкинул вампиру драгоценное оружие — и младенцу ясно. Дядюшка, разумеется. Неясно, что теперь делать. Об отмене поединка просить бесполезно — если зрители не заметили мошенничества в первую минуту боя, то считается, что его как бы и не было. Попытаться отобрать клинок? В рукопашной монстр порвёт её, как адская гончая тряпку. Всё-таки применить магию? Звучит перспективно, только где найти нужные для этого секунды, если вампир вот-вот нарежет её на ленточки? Воззвать к милосердию, попытаться соблазнить кровососа? Ну да, сейчас. Он же не самоубийца — ради красивых глаз и сомнительной ласки в будущем отказаться от свободы и зрительской симпатии.

Нужно было найти что-то нетривиальное, и очень быстро. Дождавшись, когда два меча пересекутся, Назиль резко сорвала с себя ремень, и захлестнула его вокруг скрещения лезвий. Мгновенным движением затянула петлю и скользнула в сторону, уходя от удара плечом. Будь перед ней человек или дроу, она попыталась бы вырвать оружие из рук, потянув ремень на себя, но вампиру её рывки так же безразличны, как каменной статуе.

Теперь у мертвеца было два варианта — вытащить мечи из ременной петли, потеряв на это секунду или больше, или выбросить оба меча, чтобы разорвать дроу голыми руками. Она была так уверена, что враг выберет второе, что уже начала прикидывать направления бегства. Но он почему-то избрал первое. А зря. Четверть секунды — это для дроу очень много.

Как раз в тот момент, когда вампир освободил первый клинок и поднял его, готовясь прикончить врага, ему в лицо устремился поток лилового пламени. Мгновенно ослепший кровосос вскрикнул и закрыл лицо кулаками, хотя мечи всё равно не выпустил. И не надо. Следующей вспышкой Назиль подожгла его штаны.

Дальнейшее было делом техники. Спустя десять секунд она уже держала в руках оба меча. Спустя минуту — вампир, искалеченный множеством порезов от серебра, ожогов от огня и мифрила, валялся у её ног и тихо подвывал, а зрители неистово зажигали сигнальные огни, выражая одобрение и требуя добить чудовище. Назиль вздохнула, и показала им всем неприличный жест. Конечно, симпатии трибун — дело важное, но всё-таки любопытство было сильнее. Она ведь даже не знала имени этой твари, которая её чуть не убила.

Трибуны на несколько секунд оторопели, а затем снова зажгли огни одобрения. Дроу умели уважать сильную волю, а победительница честно заработала право распоряжаться пленником, как ей вздумается. Она поклонилась, благодаря зрителей за понимание, и приказала слугам унести вампира с Арены. И лишь затем взглянула на амулет-хронограф. Вся битва, которая показалась ей вечностью, заняла около семидесяти секунд. Чертовски много по стандартам гладиатуры Шаднора. А для неё лично — так вообще рекорд.

Она вихрем ворвалась в раздевалку, на ходу снимая заклятие ускорения. Мышцы тут же рвануло болью, лёгкие обжёг сгустившийся воздух, ноги сами подгибались, норовя уронить на ближайшую горизонтальную поверхность, перед глазами темнело, а в висках молотом стучала кровь. Но прежде, чем потерять сознание, она успела пробормотать служанкам:

— Так, девчонки, горячую ванну мне на восемь часов, и лучших телохранителей, какие есть в этом проклятом городе. Когда отойду — мужика сюда, и погорячее. К вечеру — банкет, персон на двадцать, от лучших поваров, в моём поместье. И главное — проследите, чтобы старый урод никуда не смылся. У меня к нему крупный должок…

— Это очень мало, — произнёс Серафим, недовольно оглядывая цепочку заряженных амулетов.

Рыцари, производившие сбор энергии, ошалело переглянулись. Мало?! Несколько дней назад Орден и мечтать не мог о подобном богатстве! Неужели они что-то упустили, ошиблись в ритуале? За это по головке не погладят! Но ведь Орден уже добился нескольких блестящих побед… Чего же надо этому странному лидеру? Его амбиции одновременно восхищали и пугали. За столетия прозябания люди просто отвыкли от подобных масштабов.

— Нет, вы всё сделали правильно, — покачал головой маг. — И тем не менее, энергии гораздо меньше, чем я рассчитывал. Такое впечатление, что люди просто отказываются её выделять! В мире, откуда я пришёл, школьник, получивший пятёрку, вырабатывал гораздо больше силы, чем наши пленники под Третьим Эликсиром Счастья.

— Люди здесь ни при чём, — вздохнул Рантен, молча наблюдавший до этого за процедурой. — Дело в нашем мире. Носфер постепенно умирает, и вместе с ним гибнет магия. Всё живое производит гораздо меньше сил. У наших врагов те же проблемы — они не могут вырабатывать энергию Тьмы из отрицательных эмоций. И с остальными стихиями то же самое — Огонь, Вода, Земля, Воздух… всё гаснет, всё слабеет. Адепты Жизни вообще вымерли. Только магия крови и некромантия ещё работают относительно стабильно: первая, потому что очень примитивна, а заклинания Смерти резонируют с атмосферой общего разложения. Но и они уже начинают давать сбои.

— А как насчёт магии Предела? — уточнил пришелец почти спокойно. — Это самая мощная энергия в вашем мире. Даже если она тоже слабеет и вырождается…

Один из рыцарей мысленно фыркнул. Он не издал ни звука, выражение лица осталось прежним, но по вспышке в ауре Серафим безошибочно заметил его настроение:

— Если вы хотите что-то сказать, говорите. Я не наказываю за слова.

— Предел работает безупречно, как и раньше. Вот только доступ к нему теперь закрыт, — пояснил молодой волшебник. — Всякий, кто пытается использовать его силу, умирает в страшных мучениях. Ведь убитый Дракон был его частью…

— Интересно, а почему никто раньше мне этого не сказал? Я потратил десять дней, налаживая производство эликсира, потом следя за проведением военных кампаний для захвата пленных… При том, что в условиях прихода Судии каждая упущенная секунда может означать наше поражение. И только сейчас я узнаю, что всё это было пустой тратой времени.

— Пустой?! Вождь, при всём уважении к вам… Мы получили гораздо больше энергии, чем когда-либо смели мечтать! Наши воины почти непобедимы! Скоро мы сможем на равных бросить вызов крупному отряду Воскресителей или Упокоителей!

— Отряду. При том, что у каждой из этих организаций несколько армий, каждая из которых содержит не менее десяти таких ударных отрядов. Я уже не спрашиваю, сколько мгновений ваши «непобедимые» воины продержатся против Судии.

— Против Судии?! Но это же нелепо, Светлейший! Даже великие маги древности, которые были практически богами по нынешним меркам, ничего не могли с ним сделать!

— Нет, Рантен. Нелепость — прятаться в щелях, переваривать крохи силы, и при этом считать себя великими воинами. Или мы действуем всерьёз, или мы не действуем вообще, а покорно ждём, пока Судия нас к чему-нибудь приговорит. В последнем случае — отзывайте отряды.

Бывший глава Совета растерянно переглянулся с подчинёнными.

— Но… вы же сами убедились… Если даже разработанные вами источники дают, в вашем понимании, мало Света, то где нам его взять столько, сколько требуется?

— Неужели непонятно, Рантен? Подумайте логически, хоть секунду. Если у вас дома кончается соль, а нужно срочно что-то приготовить, вы идёте к соседям и просите пачку. Они не обеднеют, а у вас не пропадёт обед. Если всё живое в вашем мире производит мало энергии, то надо одолжить её у соседних миров.

Несколько секунд седой мудрый маг хлопал глазами, как ребёнок.

— В Носфере, если вам нужна мерка соли, вы идёте и пишете смиренное прошение администратору города, деревни или поселения. О выделении вам, недостойному, драгоценных ресурсов, необходимых для жизни. Простите, это я так, к слову. Даже если допустить, что светлые в других мирах согласятся… хм… одолжить нам значительное количество силы, мы всё равно не сможем кого-то к ним послать для переговоров. Носфер — закрытый мир, если вы ещё не в курсе, Светлейший.

— В курсе. Но он закрыт на выход. Не на вход.

— То есть, кто-то из соседей, даже без нашей просьбы, вдруг согласится принести нам кучу заряженных амулетов? Простите, но до сих пор ничего подобного с неба не падало…

— Никто ничего нести не должен, — тон Серафима оставался спокойным и бесконечно терпеливым. Таким тоном обычно говорят с маленькими детьми, или с клиническим идиотами. — Носфер по-прежнему участвует в естественном энергоинформационном обмене с другими мирами. Только в одностороннем порядке. Потоки энергии, свободно циркулирующей во вселенской Сети, по-прежнему втекают сюда, но уже не могут выйти обратно. Следовательно, эта энергия должна где-то накапливаться на мировом диске.

Рантен обхватил руками голову. Идея казалась совершенно безумной… И оттого, возможно, имела какой-то смысл. Вот только старому волшебнику не хватало безумия, чтобы этот смысл осознать. Или же он просто не был готов так перетряхнуть свои представления.

— У меня нет времени с вами пререкаться. Просто слушайте, — невозмутимо продолжал пришелец. — В ваш мир втекает как сила Света, так и сила Тьмы. Обе растворяются в мировом эгрегоре и взаимно гасятся. Теоретически, если мы начнём отнимать у общества энергию Света, то не имея баланса, в нём должна начать копиться Тьма. Иными словами, мотивы людей станут более эгоистическими, что может привести к резкому увеличению насилия в обществе — как мотивированного, так и спонтанного.

Совершенно ошалевшие от высокоумных рассуждений светлые резко вскинули головы. За длинными и красивыми речами они уловили главное. Люди станут убивать и мучать друг друга. Ещё больше, чем сейчас, хотя кажется, куда уж больше? Не слишком ли высокая цена?

— Теоретически должна, — с ударением на первом слове повторил Серафим. — Но в действительности этого не произойдёт. В вашем мире присутствует некий природный или искусственный компенсатор. Нечто очень мощное откачивает избыток Тьмы, если она не используется магами и не гасится Светом. Так что катастрофы не случится.

— Судия? — предположение возникло чисто автоматически. В Носфере только одна тёмная сила обладала достаточным могуществом для такого контроля.

— Нет. Поглощение Тьмы происходило ещё до его прихода. И после смерти Дракона — я нашёл следы энергетических потоков. Так что это не сам Судия, не одна из его частей… Но возможно, что-то связанное с ним. И что бы это ни было, — или кто, — нам следует как можно быстрее его найти. Мы не можем начать перехват межмировых потоков, пока не разберёмся, кто и зачем делает аналогичную работу помимо нас.

Глава 13

Всё-таки два-три боя — недостаточно, чтобы полностью изменить взращенные годами рефлексы. Вместо того, чтобы выпустить на свободу Меч и за пару мгновений нашинковать зверей на мелкие кусочки, он по привычке схватился за пистолет и дал по морде пса длинную очередь. Эрт отпрянул, мотая головой, один глаз брызнул кровью, но мозг, похоже, не был задет. Его сосед снова выдохнул призрачное пламя, пытаясь понять, что же это за существо перед ним — не катается по земле, не воет, а спокойно стоит и отплёвывается больно жалящими кусочками металла. Владимир чувствовал эмоции зверя. С одной стороны, хотелось как можно скорее задать стрекача от незнакомого врага. С другой — здесь суетилось столько вкусных кусочков эктоплазмы…

Теперь он понимал многое. И то, почему псы на голых камнях так разжирели. И то, почему гордым словом «легион» называлась жалкая сотня призраков. Эрты ели их! Часовня стала для зверей, питающихся неприкаянными душами, находкой на много столетий. Чтобы получить угощение из этой кормушки, псу достаточно было подойти и ударить по ней лапой, делая вид, что собирается сломать. Мараи были не глупы, и совсем не хотели попадаться в такую ловушку. Но заклятие подчинения вынуждало их просыпаться и вступать в неравный бой, «защищая» часовню, которой и так ничего не угрожало. И так — в течение многих столетий, ведь кормушка была почти бесконечной. Даже в эти гибельные времена к берегам Твердыни периодически прибывали корабли с паломниками, и новые души, полностью или частично, восполняли собой убыль от хищников.

Только полностью осознав механизм этого простого, бессмысленного, никем специально не устроенного, но крайне эффективного, в силу пары неудачных совпадений, конвейера смерти, Хранитель разозлился. Нет, он не впал в драконий гнев — достаточно было просто вспомнить свои ощущения во время последнего приступа. Пси-щупальца ринулись вперёд, как атакующие змеи, и через мгновение эрты, жалобно завывая, уже катались по земле, пытаясь избавиться от нестерпимого жжения в мозгах. Нехорошо, конечно, наказывать зверей за то, что они выполняют своё естественное предназначение — питаются. К тому же, вполне возможно, что не окажись на побережье часовни, собаки бы давно умерли с голоду. Но Владимир хотел глубоко, до уровня безусловных рефлексов, вколотить им в эти лохматые головы, что нельзя… А собственно говоря, что именно нельзя?

Питаться душами? Это означало просто обречь зверей на голодную смерть, потому что другой пищи их организмы не принимали. Питаться разумными существами? Все души разумны, на Белой Равнине нет разницы между человеком и высокоразвитым животным, а у примитивных животных души нет… по крайней мере, псы её никогда не встречали. Питаться Мараи? Звери неглупые, виды добычи различают. Но чем Мараи лучше любого другого призрака? Тем более, если эрты долгое время не находят пищи в реальном мире, они могут пойти охотиться на Белую Равнину. Ненадолго, с трудом, им там крайне неуютно… но в принципе — могут. Тогда ничьё посмертие не будет в безопасности.

Призраки медленно поползли вперёд, стремясь добить своего старого врага. Повинуясь полученному приказу, они не издали ни звука, но в каждом завитке зелёного пламени проступало хищное торжество, упоение предстоящей местью.

— Кто-то из ваших погиб? Я имею в виду, сейчас.

— Да, Владыка. Трое.

Это стало последней каплей. Духи имели полное право на расплату… А он… чёрт побери, он не нанимался заботиться о каждой бездомной собачке этого мира! Тем более, если эти псы в каком-то смысле людоеды. Правда, он сам теперь людоед. В любом смысле…

— Добивайте. Только быстро и легко. Никаких пыток и издевательств.

Духи почти одновременно разочарованно вздохнули, но приказ выполнили в точности. Владимир впервые увидел, как эти создания убивают. Жутковато, если бы он не мог сотворить гораздо более чудовищных вещей… И не вынужден был иногда их творить.

Лавина атакующих слилась в зеленоватый вихрь, в котором только зрение вампира различало отдельные силуэты — для человека это был бы сплошной поток огня. Проносясь мимо жертвы, они выбрасывали вперёд горящие когти и костяные лезвия. Крови не было, шкура внешне оставалась неповреждённой, но что-то невидимое, трудно уловимое, летело во все стороны, как клочья мяса или брызги крови. Эрты тихо поскуливали, по-прежнему не способные пошевелиться. Спустя пару секунд их глаза затуманились, а затем закрылись навсегда. Мараи радостно вскинули руки — по-прежнему в полном молчании.

«Ещё одним убийством больше. Почему мне так больно? Это были просто животные. Опасные, хищные животные. Я не мог оставить их в живых. Мне уже приходилось убивать и людей, и других существ. Может, дело в том, что сейчас я убил не сам, а приказал другим?»

«Нет, дурень. Просто раньше ты не был эмпатом. Не чувствовал тех, кого убиваешь. Для твоей ненормально чувствительной совести это стало большим откровением. Ничего. Привыкнешь. Через пару лет понимание того, что враг — не просто фигурка в прицеле, но личность, будет только добавлять тебе удовольствия. Если доживёшь, конечно».

Меч, кто же ещё…

Владимиру было слишком хреново, чтобы пререкаться или огрызаться. Он медленно пошёл обратно к БТР-у, благодаря судьбу за то, что все трое зверей оказались самцами, и у них не было где-нибудь в логове щенков. Иначе, пожалуй, не смог бы. Чтобы ослабить боль, сейчас лучше было погрузиться в рабочую атмосферу, занявшись учётом насущных потребностей всей «команды» и построением планов на будущее.

Он осмотрел женщин — те вроде все были живы. Мараи сказали, что два эмбриона в телах погибли, но успели провести исцеляющую работу, так что жизни всех шестерых вне опасности. Разве что в сознание теперь им приходить дольше. Ну и ладно.

— Баба с возу, кобыле легче. Оставим их тут — придут в себя, вернутся к остальным дракам.

Он посмотрел на выстроившийся вокруг легион.

— Вам нужно чем-то питаться? Если да, то чем и как часто?

— Нет, Владыка.

— Уже лучше. С какой скоростью вы можете летать?

— До двухсот километров в час, Владыка.

— Проходя сквозь препятствия, как Раэрон?

— Нет, Владыка.

— Поясните разницу.

— Мы можем проходить сквозь твёрдые препятствия, Владыка, но наша скорость снижается до шестидесяти километров в час. Кроме того, многие виды магических заслонов нас останавливают. Мы можем их пробивать, но при этом наша энергия иссякает. Когда её становится слишком мало, один из нас гибнет, развоплощаясь окончательно.

— Ясно. Внутрь БТР-а вы проникнуть не можете, там защита. Догнать проницателя своим ходом не можете. Сколько духов может поместиться внутри него, если там уже есть машина?

— Мы не знаем его внутреннего объёма, Владыка.

— Ясно. В таком случае — оставайтесь при часовне. Охраняйте драков, пока они без сознания. Все, кроме шестерых. Шесть добровольцев — ко мне.

Весь легион ринулся вперёд, отчаянно расталкивая друг друга лапами и хвостами.

— М-да, выдвижение по собственному желанию отменяется. Добровольцами будете вот вы, вы, и вы, — он ткнул пальцем в ближайших призраков. — Остальные — в часовню. Женщин забрать с собой сможете, или ваши руки не берут материальных предметов?

— Сможем, Владыка, — один из духов легко взвалил «пленницу» на плечо.

— Отлично. Тогда все, кроме назначенных — марш на дежурство. Волонтёры — ко мне.

Призраки, беззвучно стеная, потянулись вереницей вглубь каменного коридора.

— Хорошо. Оставшимся — подождать пять минут. Хребет, расскажи мне вкратце, какими способностями обладают Мараи. Я уже знаю, что они могут летать, излечивать смертельно больных, проходить сквозь препятствия, не нуждаются в еде, воде, воздухе. Предполагаю, что спать им тоже не нужно. В чём ещё их преимущества перед обычными солдатами?

«Не нужно. Ещё они могут похищать энергию из живых существ прикосновениями — это ты видел. Могут становиться невидимыми. Могут спрятаться в любом количестве в любой кусок часовни, даже самый маленький. Всю часовню на куски разбирать нежелательно, но пару шипов отломать можешь без опасений — вырастут заново».

«А внутрь машины их в обломке пронести можно?»

«Пронести можно, выпустить, пока обломок внутри — нет. Но в консервированном состоянии защитные заклятия на них не действуют, только при попытке выйти».

«Блин, что ж ты раньше не сказал. Ещё таланты есть?»

«Нет, вроде бы всё».

Возвращаться назад, чтобы отломать кусок часовни и извиняться перед призраками за свою глупость и непредусмотрительность, ужасно не хотелось. Стыдно, да и лениво. А пользы от сотни духов в кармане не так уж много. Ладно, будем считать, что так и надо было, хотя на самом деле он просто не сообразил узнать все возможные способы транспортировки легиона.

«Насколько надёжна их невидимость? Кто и какими способами может обнаружить?»

«Хм. Дай подумать. Достаточно сильный вампир, с развитой эзотерической чувствительностью. Сканирующее заклинание Предела. Глаза эльфа — достаточно старого или тренированного специально для этого. Умертвие. Другой, более сильный призрак. Существа, приспособленные эволюцией для охоты на призраков — те же эрты, к примеру. Кажется, всё из того, что я знаю. В Носфере, по крайней мере».

«Насколько велика вероятность наткнуться на что-то из перечисленного?»

«Смотря куда полезешь. В Твердыне и на Внутреннем Кольце — достаточно велика. На Внешнем и Среднем — вряд ли, там в основном смертные… По крайней мере, так было в прошлом… Я ничего не могу гарантировать в мире, где драки заселили Пик Кошмаров».

— В общем, понятно. Значит так, вы шестеро — отправляйтесь на материковые Кольца, и любыми средствами соберите мне информацию, что там происходит. Где основные центры силы, военной и политической. Какая общественная структура. Кто уже знает о моём появлении, и как знающие реагируют на это. Искать потенциальных союзников, отмечать врагов. Опасностям себя не подвергать, при первом намёке на обнаружение — отступать. Встреча здесь, через… — он быстро прикинул необходимое время, — тридцать дней. Вопросы?

— Позвольте исполнять, Владыка?

— Да. Отправляйтесь.

Духи дружно поклонились и растаяли в воздухе.

«Не очень хорошая идея, — заметил Меч. — Они, конечно, невидимы и могут подслушивать любые разговоры, но разведчик должен уметь ещё и задавать вопросы — а горящему скелету довольно трудно поболтать с населением, не привлекая внимания».

«Извини, других разведчиков у меня просто нет. Есть другие предложения?»

«Воспоминания драков, хотя бы».

«Уже искал. Похоже, они жили отшельниками, и дела людей их не очень интересовали. Во всяком случае, тех, кого я выпил. Возможно, были профессиональные разведчики, которые занимаются другими народами, но они мне не подставились».

«Ну, можно вернуться и продолжить трапезу. Только на этот раз выбирать более аккуратно».

«Твоя доброта просто не знает границ! Ладно, вернёмся к нашим баранам…»

Он залез в машину и скомандовал Раэрону возвращаться на предыдущую «остановку».

Там, где мистика реальна, никакой мистики нет.

Этот вывод юный Володя Белов сделал для себя ещё в двадцатилетнем возрасте. Чудо остаётся чудом, лишь пока оно существует в воображении людей. Стоит ему показаться на свет, оно перестаёт быть чудом, и становится фактором повседневной жизни. Такова психика людей, что любое, даже самое невероятное явление они легко встраивают в свою парадигму. Нужно лишь получить доказательства, что оно в самом деле существует, и активно вмешивается в «повседневную» жизнь. Прочее — дело техники.

В этом легко убедиться даже в рамках одного-единственного мира. Для обывателя убийство окутано тайной, романтическим и ужасным ореолом. Для оперуполномоченного — оно всего лишь работа, очередной досадный случай. И даже если улики собрать не удаётся, труп просто переходит в разряд «висяков», раздражает, но вовсе не пугает.

То же самое в любой сфере. Эльфы могут быть «дивным народом» для человека, впервые услышавшего их музыку, но для короля людей, которого наградили такими соседями — они обычная политическая головная боль. Для некроманта ходячий труп не более ужасен, чем лежачий для мента. Как только ангелы начинают регулярно являться к священнику, они перестают быть сакральными символами, становясь попросту начальством — возможно, суровым, крайне влиятельным, но никак не сверхъестественным. И наверняка уничтожение миров для кого-то тоже лишено апокалиптического величия, являясь скучной и грязной работой — наподобие уборки мусора. Но этого опыта Владимир очень надеялся избежать.

Исходя из этой логики, именно для него, пришельца извне, атмосфера Носфера должна казаться мрачно-готической. Для местных жителей она вполне нормальна и привычна.

Однако в действительности всё было наоборот. Все встреченные местные жители колебались между депрессией и самоубийственной истерикой. В то же время он вроде бы не утратил здравого цинизма, хотя с вампирами впервые познакомился всего несколько дней назад.

«Не всё так просто, — возразил Меч, — рационализация всего, что можно потрогать — отнюдь не обязательный атрибут человека в целом. Она характерна для культуры доминирующей, культуры, которая властна над природой и сородичами. Не случайно первыми рационалистами в вашей истории были римляне. В вашем двадцатом веке — это культура европейская, американская и советская. Для средневековых народов характерен обратный процесс — сакрализация всего и вся, даже в повседневной жизни. Рядовой житель Носфера привык ежедневно иметь дело с проявлениями куда более грозных и могущественных сил, чем доступны его пониманию. Поэтому он действует логично только в привычных обстоятельствах — но подводит под эти действия мифологическую, сакральную основу. Для такого случая, как встреча с Белым Судиёй, у него инструкций нет — поэтому верх берёт чистое архетипическое, инстинктивное сознание. Для него нет разницы, собираешься ты на самом деле кого-то наказывать, или нет. Пойми, в восприятии простого носферца ты не существо, а стихия. Слепая и безжалостная. Договариваться с тобой — всё равно, что просить о милосердии вулкан или наводнение».

«Минуточку! — Владимир тут же поймал собеседника на противоречии. — Как раз для мифической культуры задобрить океан или вулкан — вполне нормально. В первобытном мышлении нет понятия „слепой“ стихии. Наоборот, для него характерна антропоморфность, наделение человеческим или человекоподобным сознанием всего, что попадается на глаза».

«Смотри-ка, какой начитанный носитель мне попался! — восхитился клинок. — Вообще, тебе бы с Фиолетовым пообщаться, он был большой любитель всяких умных рассуждений о поведении толп, в том числе иррациональном и бессознательном».

«Нет-нет, ты не уходи от темы! — потребовал Хранитель, откусывая очередной сегмент замёрзшего хвоста. Кинжаловидные зубы резали твёрдую плоть, как масло. — Либо признавай, что плохо разбираешься в психологии смертных, либо аргументируй».

«Едкий же ты, Володя…»

«Какой Меч, такой и Хранитель! Отвечай давай!»

«Вот ведь пристал! Мифология, понимаешь ли, разная бывает. И подсознание, которое через мифологию себя выражает, тоже сильно меняется в разные периоды истории. Был у вас на Земле один неглупый мужик, Фрейдом звали. Так вот, вопреки популярному заблуждению, он далеко не всё на секс сводил. Либидо — это совсем не желание трахать всё, что движется. А есть ещё такая штука, как мортидо, о ней вообще редко упоминают. Читал?»

«Да вроде бы. Либидо — тяга к жизни, мортидо — тяга к смерти. Правильно?»

«Офигеть. Хорошо, что ты коллегам из милицейского управления это не ляпнул, а то там шибко умных не любят… Впрочем, где их любят-то… Так вот, в разные периоды в общественном подсознании преобладает одна из этих двух тенденций. В комфортных условиях — либидо, в тяжёлых и экстремальных — мортидо. Носфер, как ты понимаешь, гораздо ближе ко второму. Соответственно, местные мифы, особенно после убийства Дракона, концентрируются на эсхатологической тематике, на воспевании смерти и разрушения. Даже самые жизнерадостные и гуманные личности, вроде того друида, могут сопротивляться общему потоку лишь на сознательном уровне. Но инстинкты-то не обманешь. При встрече с их главным и глубинным страхом рассудок отказывает. А что говорит подсознание, сформированное в период кризиса? Убивай и разрушай. Только убить Белого Судию не представляется возможным. И тяга к смерти оборачивается на единственный доступный объект — на самого человека, который её испытывает».

«Слушай, Хребет. А ведь ты совсем не такая тупая и кровожадная тварь, какой стараешься казаться. У тебя голова на плечах есть… ну, в смысле, на гарде. И людьми ты интересуешься совсем не только в гастрономическом смысле. И что такое доброта — понимаешь, хотя бы теоретически. Что ж ты из себя строишь мясорубку какую-то? Поговорил бы сразу так — глядишь, и меньше бы ссорились…»

«Ох, Вовка, дурень ты… — вздохнул артефакт. — Во-первых, бросай свои замашки интеллигента недоделанного. Пойми, ум и образованность — совсем не синонимы тех розовых соплей, которые ты именуешь гуманизмом. Я знал мудрецов, которые черпали вдохновение для размышлений о сущности бытия из воплей варимых заживо детей. И знал слюнявого идиота, который бросился в огонь, чтобы спасти совершенно чужого ему человека. Это так, к слову. Во-вторых, с чего ты взял, что мне нужно меньше с тобой ссориться? Каждый конфликт со мной подталкивает тебя к драконьему гневу».

«Блин горелый… А я только-только понадеялся, что с тобой можно общаться нормально…»

«Размечтался!»

Последний кусок плоти драка исчез в ненасытной глотке Хранителя. Челюсти постепенно начали принимать свой нормальный размер, лишние ряды зубов исчезали… Даже распробовав каждый кусочек на вкус, он всё ещё не мог поверить, что сделал это. Куда, в какую бездну, к какой, простите, чёртовой матери делись все эти горы мяса?! Весь жизненный опыт и рассудок материалиста протестовали против этой картины.

— И всё-таки, никакой романтики в существовании вампира нет, — повторил он первоначальный вывод. — Может, это смешно, может быть страшно, но ничего вдохновляющего я в такой работе не вижу.

Меч выдал по этому поводу какой-то острый комментарий, но Владимир даже не стал вслушиваться. Он уже научился различать по интонациям, когда клинок говорит что-то действительно важное, а когда собирается подколоть или поругаться.

— Гелла, ты уже проголодалась?

Вампирша немного растерянно хлопнула глазами.

— Вообще-то да, а как ты догадался? Я же тебе о большем времени говорила…

— Чёрт его знает, если честно. Почувствовал как-то. Я теперь много всего чувствую… Пей, — он протянул девушке запястье. — И никаких возражений! — быстро добавил, заметив, что она собирается что-то сказать против. У меня этой энергии всё равно сейчас вагон и маленькая тележка, а тебе этих капель хватит надолго. Полудохлая спутница, сходящая с ума от воздержания, мне не нужна.

Его голос был настолько уверенным, что Инна проглотила возражения, которые явно хотела высказать, и послушно наклонилась к бледной коже. Для человеческого глаза это была обычная плоть трупа, холодная и лишённая пульса. Но в глазах молодой вампирши она сейчас сияла, как ослепительное солнце, и текущие в ней потоки энергии грозили испепелить, разорвать на части слишком слабый сосуд. Поэтому девушка пустила в ход клыки очень осторожно, оставив следы меньше булавочной головки. Отверстия мгновенно затянулись, а на коже осталась горящая алая капелька. Инна бережно слизнула её.

Вспышка чистейшего удовольствия пронзила её с головы до ног. Она слышала, конечно, что кровь старых и могущественных вампиров более вкусна и питательна, чем у человека. Но кровь основателя всей вампирской расы… Тем более, для молодой и слабой особи… Это было невыразимо словами, в убогом человеческом спектре ощущений и близко нет подобного наслаждения! Секс, наркотики, изысканнейшие явства, отдых после многих дней изматывающей работы, глоток воды в пустыне — ничто по сравнению с этим. Ближе всего, пожалуй, был религиозный экстаз — но если бы его удалось перевести из эмоциональной сферы в сенсорную. Багровые волны заливали её разум, и девушке пришлось сломать себе палец, чтобы боль хоть немного отвлекла от этого невыносимо сладкого чувства.

— Воланд, — прошептала она, — что ты со мной сделал? Я ж теперь не смогу мыслить адекватно, всё этот вкус буду вспоминать… Мне будет противно пить смертных, а за ещё одну каплю я… Нет, против своих понятий о чести не пойду, но многое сделаю, очень многое.

— Блин, думаешь я знал, что оно так подействует? — проворчал Владимир, ошарашенный лишь немного меньше подруги. Он ведь стоял рядом и чувствовал всё, что испытывала она, только в ослабленном виде. Но достаточно, чтобы объяснять ему ничего не требовалось.

— А думать надо сначала, мессир хренов, — проворчала Инна, постепенно обретая привычный самоконтроль. — Хотя я тоже хороша — должна была первая сообразить. Всё-таки, не один год среди нечисти крутилась, легенды знаю… Но ты так надавил, что я и сообразить не успела.

— Гелла, если я на тебя ещё хоть раз попытаюсь по любому поводу наехать — дай мне в лоб.

— Ага, сейчас, — хмыкнула девушка. — А потом из-под земли себя по кусочкам выкапывать? Нет уж, Володя, правильное решение, или ошибочное — остановить себя можешь только ты сам. Ну, ещё может быть Меч, хотя ты уже и его в бараний рог начинаешь гнуть. Ты слишком большая сила, так что учись отвечать за свои решения сам, а не ждать, пока тебя поправят.

Владимир вжал голову в плечи. Права Гелла, как ни крути. Когда ему чего в голову втемяшилось, мир наизнанку вывернет, а своего добьётся. И в кого он такой упрямый пошёл? Видимо, народное. Сначала долго комплексуешь перед тем, как взять топор, но уж если взял — берегись, старушки! Причём зачастую потом сам не рад будешь…

— Если я чего решил, то выпью обязательно… — пробормотал Хранитель. — Специфически звучит в отношении вампира, не находишь? Ладно, буду почаще самому себе в лоб давать…

«Если что, я помогу, — радостно предложил Меч. — Ты себя и так слишком часто колотишь, несолидное для Владыки занятие. А я как дам — мало не покажется. И всегда только по делу».

«Большое спасибо за участие. И что бы я без тебя делал? Ладно, будем считать, что подколка прошла успешно, а пока к делу. На сколько времени Гелле хватит этой порции?»

«Минут на десять, может, чуть больше».

«Не понял! Почему так мало?! Ты эффект видел?!»

«Одно дело вкус, а другое — реальная концентрация. Сейчас один миллилитр твоей крови по энергетической плотности примерно соответствует литру человеческой. Она выпила микролитр, один кубический миллиметр. А ей нужно в сутки в полторы сотни раз больше. Видишь же, эйфория уже проходит постепенно. Если бы она выпила суточную дозу, кайф бы длился не меньше часа».

«Блин, чувствую себя драгдиллером с твоими разъяснениями. Ты другие термины выбрать не можешь? Доза, кайф… Скоро небось ещё ломка добавится…»

— Кровь — это мой наркотик, долг — мой флаг. Я как заложник долга расстрелял свой страх, — неожиданно пропела Инна. Владимир резко обернулся к ней.

— Ты что, слышишь наши разговоры?

— Только те, что Меч дублирует. Чтобы потом не тратить время на повторение вслух.

Мужчина скрипнул зубами, однако признал справедливость такого решения. Действительно, пересказывать каждый раз результаты их споров — это можно снова застрелиться.

— Давай кружку. Ты говорила, что если пить не из тела, то пьянящий эффект слабее?

— Да.

— Отлично. Значит будем, как лекарство, каплями отмерять. Думаю, сотни пока хватит…

Чёрная ладошка дроу легла на гладкий, бледный лоб вампира. Это было единственное место на лице, к которому она могла прикасаться без брезгливости. От глаз и ниже кожа покраснела и растрескалась от прикосновения огня. Этому кровососу определённо не везло с пламенем — ещё до прибытия на Внутреннее Кольцо кто-то его опалил сзади, а теперь ещё её магия…

— Что же мне с тобой делать? — вслух произнесла Назиль. — В тебя влили столько крови, что хватит на барратха, испробовали такие пытки, что зомби заорал бы от боли… а ты всё ещё без сознания. Это мне не нравится, кровосос. Я не думаю, что ты сам такой стойкий. Скорее, кто-то очень не хочет, чтобы ты заговорил. И я даже догадываюсь, кто именно.

Не нужно быть особо искушённой в интригах дворянкой, чтобы разгадать планы дядюшки. Похоже, одним мифриловым клинком там дело не ограничилось, были и другие сюрпризы, по каким-то причинам не сработавшие. Вампир — единственный свидетель подставы. Кроме самой Назили, конечно, но её слова особого веса не имеют, так как лицо заинтересованное не может свидетельствовать объективно. С другой стороны, убрать кровососа сейчас — означало слишком явно указать на себя. Вот Лапарт и заткнул ему рот, каким-то образом погрузил в бессознательное состояние, не убивая. Не насовсем, конечно, ровно до того момента, как найдёт подходящего виновника для несчастного случая с гладиатором. В поиске виновников у него опыт большой, связи в криминальных кругах такие, что контрабандистам не снились, так что вряд ли до появления наёмных убийц осталось больше двух-трёх дней.

Что же он использует? Вряд ли магию, низкоуровневые заклинания легко обнаружить, а сложные и хорошо спрятанные стоят очень больших денег. Что-то более простое, и при этом менее заметное… Яд? Но химические яды мертвецу безразличны, а эликсиры — та же магия.

Повинуясь наитию, она стянула с вампира обгоревшие штаны и очень внимательно, по миллиметру, осмотрела его тело. Не найдя того, что требовалось, перевернула лицом вниз и изучила так же скрупулёзно.

Вот оно! В верхней части спины, прямо на позвоночнике, просматривалось несколько крошечных пятнышек. Кожа вампира в этом месте была чуть более холодной.

Она надавила на пятнышки, и тело слегка дёрнулось. Назиль мысленно подпрыгнула от радости и достала тонкий кинжал из твёрдого сплава, одинаково любимый хирургами и палачами. Осторожно, придерживая кожу пальцами, сделала первый надрез…

Через пару минут девушка выпрямилась, держа в руке свою добычу — пять серебряных игл, сидевших в позвоночнике у бедного кровососа. Тонко и жестоко, не совсем в стиле дядюшки, но соответствует наклонностям некоторых его подручных. Ловкость рук и никакой магии.

Она невольно сделала шаг назад. Теперь, когда серебро не сдерживает регенерацию, нервные пути должны срастись в считанные минуты. Пленник придёт в себя, и что, вернее кого, увидит? Ту самую девчонку, которая чуть не убила его на арене. Только теперь без защитного шлема на голове и ускоряющего эликсира в жилах… Нетрудно предсказать его реакцию.

Она торопливо сжала в руке амулет паутины. Серые нити, мягче шёлка и прочнее стали, опутали вампира по рукам и ногам. Магическое плетение блокировало не только физические движения, но и энергию неупокоенного. Так что, даже умей он превращаться в туман или проходить сквозь препятствия, это бы его не спасло. Затем девушка надела на глаза хищника чёрную шёлковую повязку c вышитыми рунами, блокирующими сверхъестественное зрение, и отошла подальше — туда, где на стене светилось пятно мха.

— Вот теперь, — улыбнулась она, — можешь пробуждаться. Нам о многом надо поговорить…

Пленник не заставил себя долго ждать. Он дёрнулся в паутине, потом закрутил головой, пытаясь хоть что-то увидеть. Ментальные щупальца потянулись во все стороны, однако готовая к этому Назиль, сосредоточившись, легко отразила их попытку коснуться мозга.

— Я ослеп? — тихо спросил вампир.

Девушка звонко рассмеялась.

— Не переживай, кровосос, это всего лишь повязка с некоторыми экранирующими свойствами. Не могу же я допустить, чтобы ты посмотрел мне в глаза…

— Боишься гипноза? У тебя есть магическая защита, я чувствую…

— Мне меньше ста лет, а тебе шесть сотен. Понимаешь разницу?

Вампир кивнул. Все дроу обладали врождённой сопротивляемостью к волшебству, но её эффективность, как и вампирских способностей, росла с годами. Тёмный эльф мог выдержать взгляд или прикосновение своего ровесника-кровососа, но при такой разнице в возрасте, как у неё с этим пленником, защиты хватало только для отражения бесконтактных воздействий, причём с гарантией — лишь на расстоянии больше пяти-семи метров.

— Отлично. Надеюсь, ты понимаешь, что вопросы здесь задаю я. Или будем играть в героев?

Вампир возмущённо дёрнул головой.

— Драк побери! Да я всё это время только и жду, чтобы вы начали задавать вопросы! Мне столько всего нужно рассказать, а вы только и знаете, что свои садистские игры!

— На Арене я что-то не заметила особого желания говорить… Ну ладно, сделаем вид, что я тебе верю, для разнообразия. Как тебя зовут?

— Зерт. Постой, на какой ещё арене?!

— На той, где ты меня едва не убил, — ласково напомнила эльфийка.

— Но я не помню никакой арены! Я вообще не сражался с дроу! Ни с тобой, ни с кем ещё!

Назиль задумалась. Для обмана это звучало слишком неуклюже.

— А что же ты, в таком случае, помнишь?

— Я приплыл в Шаднор, чтобы поговорить с вашей Королевой. У меня крайне важные новости! А меня, не выслушав, спеленали магией, накачали какой-то дрянью… И всё.

— Лапарт, — понимающе кивнула девушка.

— Это то зелье, которое вы в меня влили?

— Нет, это тот эльф, который его использовал. Он превратил тебя в управляемое оружие, не доверяя твоим собственным умениям в фехтовании. А может, боялся, что ты просто не захочешь драться. Понятно, почему у тебя глаза были такие пустые во время боя.

— Драков сын! — взревел вампир. — Он кого-то убил с моей помощью?

— Насколько я знаю — нет, только попытался. Меня.

— Я убью его! Хотя нет, сейчас не время… Послушай, как тебя зовут?

— Назиль моё имя.

— Слушай, Назиль, у меня очень важная информация, от Братства Воскресителей. Я же сюда как дипломат приехал, драк побери! У меня и посольские документы с собой были…

Дроу махнула рукой.

— Уже сгорели, да так, что и пепла не найдёшь. Я даже догадываюсь, кто это сделал…

— Лапарт?

— Нет, дядюшка любит риск, но недостаточно безумен, чтобы напасть на посла. У него несколько другое хобби. А тебя взяла Паучья Команда… они это любят, схватить кого-нибудь, кто считает себя в безопасности, и продать в рабство, ну или замучать до смерти. У них это вроде религиозного служения, помогает повысить статус, боевое умение, а иногда и магическую силу. А Лапарту всё равно, у кого рабов покупать.

— И вы терпите таких безумцев в своём государстве?! Они же войну могут спровоцировать!

Назиль пожала плечами, забыв, что собеседник не может этого видеть.

— Мой народ любит войны. А «не потерпеть» Паучью Команду довольно сложно, они великолепные воины, сильные маги, и любой, кто пытался призвать этих ребят к порядку, сам становился их следующим развлечением. Даже высокородные лорды предпочитают не связываться. Королева, пожалуй, могла бы… но она им симпатизирует.

— В таком случае, вы все сошли с ума… — вампир скривился, — впрочем, это неважно. Нам все равно нужна ваша помощь. Как я могу увидеться с вашей Королевой?

Эльфийка хищно улыбнулась.

— Если ты попадёшь к Королеве, то станешь её собственностью, а я останусь с ушами. Я не для этого рисковала жизнью, сражаясь с тобой, чтобы отдать такого интересного раба, ничего от него не получив. Вот если ты сделаешь для меня что-нибудь полезное или приятное, я подумаю, как устроить тебе аудиенцию. Разумеется, после того, как выжму из тебя все интересные рассказы, какие ты знаешь. Так что в твоих интересах сотрудничать. Чем быстрее я тобой наиграюсь, тем скорее ты сможешь выполнить свою посольскую миссию.

Вампир застонал.

— Послушай, сейчас не время для ваших игр! Каждая минута бесценна! Речь идёт о сохранении всей жизни в Носфере, и жизни твоего народа в том числе!

Назиль улыбнулась ещё шире, и придвинув себе кресло, устроилась поудобнее:

— Вот и замечательно, мой дорогой! С этого рассказа ты и начнёшь… А там уже я решу, что с тобой и твоей миссией делать. Так что я очень внимательно слушаю…

На улицах шла резня.

Люди плохо понимали, кого и зачем они убивают, кто и зачем убивает их. Толпе нужно было выместить на ком-то ярость, подавить свой страх хотя бы и ценой жизни. Какой-то самозванец (вероятнее всего — агент Упокоителей) объяснил, что всему виной некроманты. Дескать, они своими жуткими и кровавыми обрядами переполнили меру терпения Судии, и тот явился в мир, чтобы карать правых и виноватых. С тем же успехом главными злодеями можно было назначить чужаков, грамотеев, богачей, солдат, или даже белых кроликов — людям, по большому счёту, было всё равно, кого громить. Они просто хотели крови.

Разумеется, некроманты не стали ждать, пока толпа до них доберётся. Как только первые отряды погромщиков ворвались в их квартал, мастера по нежити пробудили свою первую линию обороны. Вылезающие посреди улицы зомби и скелеты на некоторое время сдержали толпу — где физической силой, где суеверным ужасом… Потом их просто смяли массой, повалили и растоптали тысячами ног.

Старейшины квартала попытались выслать переговорщиков, урезонить взбесившихся горожан. Живыми успела уйти едва ли треть. Тогда колдуны обиделись, и в ход пошла действительно опасная магия. Законы Воскресителей запрещали использовать, хранить или изучать подобные заклинания в черте города — но когда речь идёт о выживании, соблюдение закона никого не беспокоит. Тем более, что некоторые из некромантов сами состояли в Братстве, и не сомневались, что их оправдают. Правильно, в общем, не сомневались.

Великаны-мертвецы в ржавых доспехах крушили нападающих огромными мечами. Призраки, выходя из стен, впивались в губы жертв убийственным поцелуем, высасывая жизнь. Летящие черепа обгладывали плоть до костей. Убитые погромщики тут же вставали и обращались против своих же друзей и родственников.

Но энергии хватало на сотню-другую боевых заклинаний, а нападавших было несколько десятков тысяч. И к тому же, эти люди отнюдь не являлись суеверными крестьянами. Граждане Ленизара, хотя и легко поддавались внушению (что доказывал сам факт погрома), привыкли иметь дело с нежитью всех форм и видов. У каждого второго был при себе защитный амулет против духов, каждый третий нёс какое-нибудь древковое оружие, на которое так удобно насаживать мертвецов… Защитников постепенно оттесняли вглубь квартала, ярость толпы перехлёстывала через всякие понятия о вменяемости. К счастью, женщин, стариков и детей им пока не досталось, но пятёрку школяров, не успевших отступить вовремя, просто забили ногами. Брошенный кем-то камень разнёс череп седому колдуну, не вовремя выглянувшему из укрытия. Ещё полчаса — и чародеев бы смяли, невзирая на всё их тёмное искусство. Но тут наконец подоспела городская стража.

И вот тогда несчастные горожане поняли, что некроманты ещё были с ними весьма милостивы. Не по причине особой доброты, конечно, а из необходимости экономить энергию. Если бы они могли, то истребили бы толпу по меньшей мере на треть… но у мастеров такой возможности не было. А у стражников — была. И в средствах они не стеснялись, выполняя приказ губернатора о подавлении мятежа любой ценой.

Первыми в толпу врезались вампиры, рассекая её плотные ряды, как нож масло. Одни предпочитали психическую силу, такие просто молча шли вперёд, даже не поднимая рук, а вокруг раздавался многоголосый вой ужаса. Люди сами затаптывали друг друга, чтобы только оказаться подальше от чудовищ. Другие кровососы больше уважали силу физическую — и там, где они наступали, во все стороны летели брызги крови, оторванные конечности и головы. Третьи скользили между людей неуловимыми тенями — и только время от времени падали обескровленные трупы, отмечая их смертоносный путь.

Следом за вампирами атаковали смертные солдаты — они врывались в возникающие бреши, рассекая толпу чёткими клиньями. Мечей почти не обнажали — слишком дорогое оружие, чтобы портить его в уличной стычке. В основном работали булавы, палицы, цепы — неблагородное оружие, которое не портится от частого применения. Черепа и кости они крушили ничуть не хуже, чем когти или кулаки вампиров. Маги, стоявшие за спинами военных, готовы были поддержать заклинаниями, но пока в этом необходимости не возникало. Поэтому они собирали энергию умирающих — чего зря ресурсу пропадать?

Постепенно рёв ярости начал переходить в крик боли и ужаса. Люди осознавали, что деться им некуда: спереди приободрившиеся некроманты, позади — стража. Этот момент, когда ужас уже заполнил сердца, но ещё не стал отчаянием, и следовало использовать для воспитания.

Генерал дал знак прекратить избиение и взобрался на импровизированную трибуну, созданную из обломков забора. Амулет, поднесённый к губам, усилил его голос:

— Люди Ленизара!

Больше ничего сказать он не успел. Его туловище разлетелось алыми брызгами. Из груди толпы вырвался дружный потрясённый вздох. Солдаты, некроманты, погромщики — все замерли, не понимая, что происходит. Но как оказалось, это было только начало.

Неизвестно откуда вынырнули рыцари в сияющих доспехах, и несколькими стремительными атаками перебили армейских магов. Вампиры не смогли прийти им на помощь — они закрывали лица ладонями, вжимались в стены, избегая ослепительного света, который вдруг разлился над городом. Ощутив поддержку и необычайное вдохновение, толпа накинулась на стражников, припоминая им и только что случившуюся бойню, и все старые обиды. А с неба падал столб белого огня, обращая в прах вампиров, но не причиняя вреда смертным.

Спустя десять минут всё было кончено. И тогда опьянённые победой, но немного смущённые люди начали приглядываться к своим неожиданным союзникам. В Носфере давно знали, где бывает бесплатный сыр. Не захотят ли эти странные рыцари продолжить так успешно начатое истребление ленизарцев? И если не захотят, то чего потребуют за свою помощь?

Гости, видимо, заметили эти подозрительные взгляды. Один из них, высокий и плечистый усатый мужчина, в броне, сплошь исписанной рунами, поднялся на «трибуну», небрежно отпихнув тело неудачливого предыдущего оратора.

— Не бойтесь нас, люди Ленизара. Мы — Орден Света, те, кто не приемлет силы, черпаемой из людских страданий. Наша единственная цель — защита простых людей и борьба с Тьмой во всех её проявлениях. Вы начали правильное дело, поступили храбро, и потому мы пришли вам помочь. Некромантия — это чистое зло, отвратительное искажение бытия, пятнающее землю и увеличивающее людские страдания. Действуйте, покажите, что вы люди, а не рабы чудовищ! Пусть и памяти об этом грязном квартале не останется в городе!

Горожане ошеломленно смотрели то на пришельцев, то друг на друга, пытаясь понять, что происходит. Да разве же такое бывает? Маги, которым есть дело до простых смертных? Маги, владеющие силой, но не черпающие её из крови и смерти? По сравнению с этим откровением даже приход Судии как-то отступил на второй план.

А в следующую секунду они повернулись и кинулись в квартал некромантов. Буйное ликование затопило и вытеснило рассудок… Последние защитные заклинания были сметены за мгновения. Опьянев от крови, безнаказанности, жажды мести, граждане врывались в дома колдунов. Мужчин рвали в клочья руками, били камнями, некоторых тащили на улицы, чтобы там показательно посадить на кол или сжечь на костре. Совсем маленьких детишек не мучили — просто рубили на части или разбивали головы. А вот юным и средних лет ведьмам повезло куда меньше… Погромщики в основном были здоровыми мужчинами, и конечно, не смогли устоять перед искушением как следует потешиться с тёплыми беспомощными жертвами… На одну женщину приходилось по несколько десятков насильников — если она оставалась жива даже после этого, начинали изобретать разные экзотические пытки, обычно связанные с половыми признаками. Благо, в пытках здесь разбирался почти каждый.

— Животные, — с отвращением сплюнул один из младших паладинов, наблюдая издали эту кровавую оргию. — И вот им мы помогаем? Они же чудовища, не лучше вампиров!

— Люди, — пожал плечами Ларгас. — Обычные люди. В них живёт и зверь, и ангел, и только от обстоятельств зависит, какая из этих сторон проявится. Не забывай, малыш, что такими их сделали тёмные. Мы лишь даём им пожинать плоды собственного воспитания.

— Но зачем нужно было позволять смертным сделать эту грязную работы? Мы могли бы сами их убить, не так мерзко… У людей же после этого в карме такой след останется…

— Мы не заставляли их становиться убийцами. Они сами хотели этого.

Сотник махнул рукой, давая понять, что разговор окончен.

— Пусть свободен. Движемся к Скале, Светлейший?

— Нет, к Скале отправлюсь я. Вы останетесь здесь. Позаботьтесь об этих смертных, пока не подошли части регулярной армии. Эвакуировать в первую очередь женщин и детей… Впрочем, вы сами понимаете. Погромщики прикроют отход своих семей, а вы, в свою очередь, их. Только своими жизнями не рискуйте лишний раз, вы ценнее.

Рыцари понимающе закивали. Серафим отсалютовал им вспышкой Света, и с невозможной для человека скоростью помчался по опустевшим улицам. Очень скоро он узнает одну из главных частей головоломки.

Глава 14

Бронемашина медленно катилась по чёрным каменным плитам, объезжая тёмные и холодные пирамиды, из таких же плит сложенные. Они сильно различались по размерам, но в среднем были раза в полтора больше, чем знаменитая гробницы Хуфу. Хранитель хотел было высказаться насчёт очередного приступа мегаломании у предков, но сдержался. Во-первых, это уже стало общим местом, а во-вторых, в данном случае любовь ко всему большому принесла пользу. Будь подземные гробницы поменьше, БТР не мог бы так свободно среди них разъезжать.

— Это тут и покоятся предыдущие Хранители? Не сильно обнадёживает, — задумчиво сказал Владимир, глядя на экран. — Они же, по идее, должны быть бессмертными?

«По идее да, — согласился Меч. — Но идеи — очень ненадёжная вещь. Конечно, они не стареют, а убить их после слияния с Драконом крайне сложно. Но во-первых, не все успевали до Дракона добраться, а во-вторых, у вас, людишек, что-то с мозгами не так».

«Это ты на что намекаешь, костяшка?»

«Намекаю?! Я открытым текстом говорю! Ваше сознание не рассчитано на такую комбинацию, как бессмертие и огромная власть. Можно быть бессмертным, если ты слаб почти как человек — тогда жизнь постоянно преподносит сюрпризы, и нет времени комплексовать, надо выкручиваться. А стоит наделить кого-нибудь силами, близким к божественным, так он вскоре и расклеится. Начинает хандрить, впадать в депрессию, устраивать бессмысленные бойни, увлекаться всяческими извращениями — просто чтобы чем-нибудь разнообразить существование. А через пару тысяч лет и это надоедает до драков. И тогда отправляешься вперёд ногами по собственному желанию. В некоторых мирах пробовали силой удерживать, запрещать смерть. Тоже ничего хорошего».

«Сходят с ума?» — догадался вампир.

«Полностью. В среднем к концу пятого тысячелетия. Или впадают в полный пофигизм и теряют душу. Драк его знает, что лучше. С бездушным пофигистом скучно, с безумцем страшно. Нет уж, мы с Драконом предпочитаем дать им сдохнуть по собственному желанию, так хоть Дух получает свободу и может попытаться заново. Может, в конце концов найдёт какое-нибудь исключение, способное идти дальше, не зацикливаться на этом уровне…»

«Хм. Интересно, а я могу стать таким исключением?»

«Ты — нет, — безапелляционно заявил клинок. — С таким мягким характером и забитой комплексами головой… дай Творец, чтобы хоть пять веков протянул. Любой изъян психики с веками превращается в настоящую клинику. А у тебя их хватает…»

«Ну спасибо, родной, обнадёжил. Так что, Дракон сунул кокон прямо в гробницу очередного Хранителя? Оно, конечно, логично, здесь вряд ли испортят…»

«Дурень. Я разве сказал, что мы сейчас среди усыпальниц Владык? Они двумя ярусами выше, и выглядят не в пример величественнее. А здесь так, вельможи средней руки лежат…»

«Интересное же у вас понятие о средней руке… — Владимир задрал голову, глядя на вершину четырёхсотметровой пирамиды. — Эти вельможи что, из Египта родом были?»

«О невежда и варвар! — непонятно было, то ли Меч искренне возмущается, то ли пародирует чей-то стиль. А скорее всего, и то и другое вместе, это на него похоже… — Да будет тебе известно, что половина из этих гробниц уже была возведена, когда в земле Кемт дикари прорыли первый канал! Белый Император хранит нынешнюю культуру Твердыни уже восемнадцать тысячелетий! А что касается ваших египтян — вероятно, кто-то из фараонов или жрецов был беженцем из нашего мира. Возможно, даже не один. Вот и притащил в ваш дикий мирок часть местных традиций».

— Тогда понятно, почему они так много внимания уделяли мертвецам, — согласился вслух Владимир. — Яблочко от яблони, как говорится. Долго нам ещё ехать?

«Ещё пару поворотов. Я никак не могу нащупать заклятие-маяк, которое он навесил на нужную гробницу. Похоже, кто-то хорошо постарался, чтобы его стереть или погасить. Но полностью снять не мог, для этого нужно владеть Пределом, причём на таком уровне…»

«Ясно, ясно. Показывай хоть, куда править… Будем искать дальше».

Спустя ещё минут двадцать петляния по каменным тропинкам, они наконец остановились перед очередной пирамидой. На взгляд пришельца она казалась весьма скромной — «всего-то» сто двадцать метров в высоту, и без резного орнамента, даже без надписей — просто четыре сомкнутые плоскости. Но Меч уверенно указал именно на неё.

— Разумно, — улыбнулась Инна, первой выпрыгивая из машины. — Укрытие и должно быть скромным, разве нет?

— Конечно должно, — мужчина задумчиво провёл пальцем по поверхности гробницы, отметив некоторую шероховатость камня. Вероятно, изначально облицовка была отполирована до блеска, но тысячелетия холодных сквозняков не пощадили её. Или наоборот, ветер должен сглаживать поверхности? В археологии Владимир абсолютно не разбирался.

— Должно, но дело в том, что это не в стиле Дракона, насколько я понял по рассказам Меча. К разумной осторожности этот крылатый товарищ был не склонен. А вот к помпезности и дешёвым эффектам, подкреплённым огромными возможностями — это всегда запросто.

«Верно размышляешь, — хихикнул Меч. — Дай ему волю, он запихнул бы кокон на вершину какого-нибудь огромного дворца, и заставил сиять ярче звёзд. Ну, мы с Тераутаном настучали ему по рогам и объяснили, как нужно прятать вещи. Не в первый раз, честно говоря, но этот увалень же каждые несколько тысяч лет снова за своё берётся…»

— Достойное лучшего применения упорство, — прокомментировал вампир, медленно идя вдоль основания пирамиды. — Тут вход есть?

«Конечно нет! Это ж тебе не Египет какой-то! Жители Носфера всегда помнили о настоящем предназначении пирамиды — никого не впускать, и что не менее важно — никого не выпускать. В некоторых из них такие дяди лежат, что если встанут — никому мало не покажется. А уж если какой-нибудь некромант-недоучка доберётся до тела, или хотя бы праха Белого Судии… Без Дракона даже мы с тобой ЭТО не остановили бы. Так что щиты и заклятия на третьем ярусе ставили от всей души — легче весь Носфер на куски разнести, чем один из тех гробов раскурочить. Здесь защита на несколько порядков слабее, в основном стихийная магия, а не Предел. Но тоже повозиться придётся».

— Что ты имеешь в виду под «повозиться»? — тут же насторожился Хранитель.

«Хе. Скажи спасибо, что я с тобой. Иначе пришлось бы делать именно то, чего ты испугался — прибегнуть к магии крови. Но я недавно как следует покормился, а одна из моих первейших функций — вскрывать разного рода защитную магию. Так что за работу! Я буду резать, а ты отбрасывать камни. И не забывай по сторонам поглядывать, а то здесь всякое ходить может».

«Мне показалось, ты умеешь сканировать местность вокруг лучше, чем я».

«Умею. Когда не приходится сражаться с многоуровневыми защитными заклятиями, — разъяснил артефакт таким тоном, как говорят с умственно отсталыми детьми. — Мы рубить будем, или ещё погуляем немножко?»

Вместо ответа Владимир расслабился, давая фрагментам Меча вырваться из тела. С предыдущего раза ощущение ничуть не стало приятнее.

Всё-таки, Проходящая Верность, несмотря на скверный характер, был действительно могущественным артефактом. Он шёл сквозь камень, как сквозь воздух. Излишек материи просто исчезал с пути лезвия, или может быть, камень уплотнялся, расходясь в стороны… Так или иначе, рука не чувствовала сопротивления вообще. И если в стене была какая-то защитная магия, то о ней узнал только сам Меч.

«Хребет, мне показалось, или тебе в самом деле нравится рубить? Ты как будто мурлыкаешь, когда я тебя извлекаю и пускаю в ход. И по руке такое приятное ощущение идёт…»

«Ишь ты, внимательный. Да, Хранитель, ты совершенно прав в этом случае. Другие Мечи Предела часто забывают о своём предназначении. Они работают как советчики, переводчики, сканеры, преобразователи магии и симбионты… Но практически перестают быть Мечами в первоначальном смысле, доверяя это дело каким-то неразумным железкам. Я не такой. Сколько бы дополнительных талантов у меня ни было, я остаюсь в первую очередь холодным оружием, колюще-режущим инструментом. И мне, драк побери, нравится им быть. Камень, конечно, не такой приятный материал, как живая плоть. Но свою работу я выполняю честно и с удовольствием. Там, где нужно что-то разделить на части или пробить, ты всегда можешь на меня полагаться. А вот головой работать — учись сам, я уже устал быть консультантом».

«Пока что я работаю в основном руками», — хмыкнул вампир, отбрасывая очередную глыбу. С его новой физической силой камень казался пенопластом — таким же лёгким, и столь же легко крошащимся. Но грохот от падения напоминал, что это всё же обломки весом в центнеры. На некоторых кусках оставались кровавые следы — человеческая кожа, не рассчитанная на такие нагрузки, рвалась как бумага. Хорошо хоть повреждения заживали мгновенно, а прочность костей, кажется, многократно возросла.

Толщина кладки оказалась приличной — почти шесть метров сплошного камня. Причём не хрупкий ракушняк или песчаник, а скорее, что-то наподобие гранита. Но для Меча разницы не было, и через десять минут, вскрыв последний слой, они оказались в тёмном холодном коридоре. Факелов или магического освещения здесь не было, свет снаружи почти не пробивался, и только вампирское зрение помогало различить положение стен.

«Влево. Потом десять метров вниз по колодцу. Взрезать левую дверь на дне — и мы у цели».

Владимир на пару секунд задумался:

— Гелла, пойдёшь со мной, или постоишь на шухере?

Девушка в свою очередь немного подумала перед тем, как спрыгнуть в пролом.

— Пойду. Может, я эгоистка, но с тобой я чувствую себя в большей безопасности.

Он чмокнул вампиршу в щёку и они, взявшись за руки, медленно пошли по тоннелю. Меч, сжалившись, засветился белым холодным огнём, отчего внутренности гробницы приобрели менее таинственный вид, но остались столь же зловещими.

«Интересно, чем он так пугает? Мне казалось, что древние захоронения должны иметь какие-то атрибуты ужаса — резные черепа на стенах, статуи каких-нибудь монстров, рисунки со сценами пыток и убийств… Не знаю, что ещё, но какая-то атрибутика должна быть. А тут же ничего подобного нет, обычный служебный тоннель, без признаков декора. Но при этом, не будь я мертвецом, у меня бы мурашки по коже бегали и колени подгибались».

«Балбес. Я тебя без всякой атрибутики так напугаю, что от каждой тени шарахаться будешь. А если интересует реальная причина — в энергетическом спектре смотреть надо…»

Владимир посмотрел — и с трудом заставил себя сохранить ровный шаг. Вот уж действительно — от каждой тени. Всё пространство тоннеля заполняли сгустки тьмы — живые, подвижные, хищные. Они рассыпались в прах под свечением клинка, но тут же восставали снова за спинами пришельцев. Самые смелые тянули к гостям хищные щупальца, но тут же отдёргивали их, словно натыкаясь на невидимую раскалённую стену. И с каждой секундой вся эта толпа становилась активнее и смелее. Шевеление грозило перерасти в настоящую бурю…

— Кто они?!

«Ерунда, низшие энергетические паразиты. Точнее, паразит: все твари, которых ты видишь — проявления единой сущности. За столетия она тут здорово разжирела. Но пока на вас двоих висят алеаны, опасности никакой».

«Стоп, а машина? А Раэрон? Эти паразиты не могут причинить им вреда?»

«Самой машине и червяку — нет. А вот защитную магию брони попортить может, если вылезет из пирамиды. Но это вряд ли, слишком ленивое и жирное».

«Ну тогда пусть себе шевелится на здоровье. Предупреди, если попытается напасть или выбраться наружу», — Владимир прикрыл глаза, гася магическое зрение, чтобы избавиться от неприятной картины. Когда он их снова открыл, коридор был пуст.

— Гелла, ты их… То есть его видела?

Девушка дёрнула головой.

— Я чувствую, что здесь что-то есть, но у меня слишком слабое зрение, чтобы различить…

Внезапно она резко выпрямилась, словно прислушиваясь к чему-то, и её глаза расширились…

— Нет, погоди… кажется я вижу… Когда смотрю прямо, то ничего, а когда краем глаза — то вроде бы шевелится… Что-то тёмное… Но стоит глянуть в упор, как оно исчезает. Хотя я всё равно чувствую… присутствие. Очень старое и голодное… Но слабое на самом деле…

«Великолепно! Девочка прогрессирует прямо на глазах. Сейчас она примерно на уровне сорокалетнего вампира. Глядишь, скоро перестанет быть обузой и сможет что-то сделать…»

«Как это возможно? Её же обратили совсем недавно?»

«Ну наивный. Напоил её собственной кровью, и думаешь, что пройдёт бесследно?! Сейчас каждая капля твоей крови увеличивает силы низших примерно на три месяца возраста».

«Ого! И до какого уровня её можно подтянуть?»

«Если оставить низшей — почти неограниченно. Правда, оставаясь на чисто кровяной диете, она по мере нарастания силы будет превращаться в… довольно неприятную тварь, скажем так. А так, подтянув хотя бы до столетнего возраста, можно запустить преобразование в высшего, то есть с двумя типами питания. Качественные изменения почти всегда лучше количественных. Но на высших твоя кровь так сильно действовать уже не будет».

«Принято. Значит, будем подтягивать, когда время появится».

Они подошли к краю глубокого колодца. Какие там десять метров, упомянутые Мечом?! Эта вертикальная шахта уходила вниз по меньшей мере на километр. Во всяком случае, даже зрение вампиров не могло найти дна этой пропасти.

— Хребет… Ты предлагаешь нам туда прыгать?

«Желательно вниз головой, ага. Вреда не будет, зато может мозги себе вправишь. Ладно, не переживай, трус. Тебе надо только спуститься по стене на один этаж, там плита будет. Её в сторону — и дальше уже снова по горизонтали, как привык».

— Раньше сказать надо было. Теперь что, возвращаться за альпинистским снаряжением? В машине вроде бы какие-то приспособления для лазания были…

«Зачем вампиру снаряжение? Ножками по стене, ножками! Забыл, как на потолке сидел, когда телепортироваться учился? Или как по воздуху за драками гонялся?»

«То неосознанно было…»

«А теперь надо осознанно! Я же не летать тебя заставляю, хотя пора бы уже! Ничего сложного тут нет, просто встаёшь на стену и идёшь, как по земле».

«Интересные у тебя понятия о несложном… Ладно, попробуем. Только в колодец я сразу прыгать не буду, сначала потренируюсь на стенах коридора».

Очередная тренировка заняла около получаса. Освоившись, Владимир смог не только ходить, но и бегать по стенам и потолку. И сразу оценил удобство таких манёвров в возможном бою, при спецоперациях, да и в быту. «Матрица» отдыхает!

Другие сверхчеловеческие способности он всё ещё воспринимал как чужие, словно подаренные кем-то. Научился пользоваться, но не сумел понять и принять. Поездка на машине всё ещё казалась более реальной и надёжной, чем телепортация, а в случае опасности рука тянулась к пистолету, вместо того, чтобы выпускать когти. А вот скромная, присущая любому насекомому способность ходить по вертикальным и отвесным поверхностям, почему-то сразу стала понятной и привычной. Почти у каждого человека в жизни есть такое дело, которое стоит попробовать и понимаешь — твоё. Речь не обязательно о профессии или призвании, это может быть простейшее действие вроде утренней зарядки или приготовления кофе. А другие можно выполнять годами, но так к ним и не привыкнуть.

«Всё-таки странная у вас, смертных, психика, — буркнул Меч. — Ладно, ты вниз-то пойдёшь, или так и будешь по потолку коридора круги выписывать?»

«Да иду уже, иду!»

И опять пришлось оставить Инну «на дежурстве» у входа, ограничившись прощальным поцелуем в щёчку. Действительно фантастическим терпением должна была обладать эта девушка. Владимир только головой покачал, думая, сможет ли когда-нибудь вознаградить её достойно за всю проявленную самоотверженность. Похоже, что нескоро… Ведь до сих пор даже поговорить нормально у них времени не было, постоянно приходится куда-то нестись, от кого-то спасаться, что-то искать… А впереди, похоже, не меньше хлопот.

Он спустился к плите, указанной Мечом. Внешне она ничем не отличалась от других плит облицовки колодца. Судя по описанию, на ней должны были быть какие-то чувствительные квадратики, но пальцы Владимира пока не могли ничего нащупать. Впрочем, площадь плиты составляла около двух квадратных метров, так что шарить на ней можно было долго…

«Назад!!!» — вдруг заорал изо всех сил артефакт.

Даже ловкости вампира было недостаточно, чтобы из положения «стоя на четвереньках на стене головой вниз» совершить десятиметровый прыжок назад и вверх. Поэтому, увидев надвигающуюся опасность, Владимир не стал бежать — всё равно бы не успел. Вместо этого он попытался сформировать телекинетический щит. Но опоздал.

Прилетевшие с противоположной стороны тоннеля заострённые колья пробили грудь, живот плечо и бедро вампира. Тело пронзила резкая боль, мышцы разом задубели, словно у мертвеца (впрочем, почему — «словно»?), перед глазами всё завертелось. Сорвавшись со стены, Хранитель-неудачник с тихим стоном полетел вниз и вскоре канул в темноту. Вслед тающей беловолосой фигурке летел, отражаясь от стен шахты, испуганный возглас Инны…

К сожалению, или к счастью, вампиры не могут потерять сознание. И удар, переломавший все кости, вогнавший осколки кола глубоко в лёгкие, Владимир прочувствовал в полной мере. Колодец всё-таки имел дно. Твёрдое и неровное.

«Меч… Скотина… Куда же ты смотрел, мать твою костяную… — сил не было даже на хрип, только на мысленную речь. — Не мог стены раньше просканировать? Ловушки в пирамидах… Это же классика, даже на Земле… А тут, как ты сам говорил, твари посерьёзнее…»

«Блин, ну извини, не усмотрел! Сам тоже хорош, вполне мог уклониться, а не строить из себя несокрушимого героя! Я… Я просто не думал, что они применят такие примитивные, механические ловушки. Это же тебе не Египет! То, что может выбраться из здешних саркофагов, упавшим камнем или копьём в бок не остановишь. Тут ловушки намного мощнее, и как правило магические. А от магии тебя защищал алеан».

«Чёрт… в следующий раз сам смотреть по сторонам буду, а не на тебя полагаться. Что с Инной? Что со мной? Насколько я ранен? Можешь сделать так, чтобы я мог встать?»

«Сколько вопросов одновременно… С девкой твоей всё в порядке, только напугана сильно. А вот с тобой похуже. Потери энергии сами по себе небольшие, их можно восполнить. Но я не могу открыть резервы, пока в тебе торчат эти колья — иначе новые порции тоже будут через них вытекать. А чтобы вытащить колья, нужно избавиться от паралича, для чего влить в мышцы хоть каплю энергии. Такой вот заколдованный круг получается».

«Чёрт… Ты же говорил — только кол в энергетический центр опасен? А печень вроде не повреждена, я немного разбираюсь в таких вещах…»

«Обычно — да, но эти очень хорошо сделаны. Качественная работа, ещё с тех времён, когда настоящая нечисть была, а не нынешние пустышки. Местный аналог осины, только гораздо эффективнее. Да ещё с волокнами серебра. Они выкачают из тебя энергию быстрее, чем я буду успевать наполнять. Ещё пару дней — и они бы тебя не удержали, но сейчас…»

«Есть варианты? Я не хочу тут лежать вечно».

«Ну, если бы мы смогли вызвать в тебе драконий гнев, сила Предела заставила бы их рассыпаться в прах… Или можно позвать твою девчонку, чтобы колья вытащила».

«Исключено. Оба варианта. Думай ещё…»

«Раньше думать надо было! А сейчас мы с тобой влипли…»

«Да вижу уже… Или стоп. Мне не нравится твой голос. Ты что имеешь в виду?»

«Ничего особенного. Просто мы, кажется, разбудили одного из здешних спящих…»

Из темноты послышались лёгкие шелестящие шаги и царапание. Кожу обдало холодом потустороннего присутствия. Что-то древнее и очень мощное приближалось из темноты к парализованному Хранителю. А он даже не мог повернуться, чтобы посмотреть…

Демон склонился над картой, когтем вычерчивая в камне линию атаки.

— Каковы наши потери?

— Приемлемы, Великий. В основном гибнут смертные без магического дара. Каждый из наших волшебников уносит с собой минимум двух вражеских, или крупную базу. Монстров, как вы приказали, я держу в резерве, используя чаще для разорения вражеских поселений, чем для сражения с равным противником.

— Великолепно… — прорычал Эйменос. — Эти глупцы хотят продолжать жить… даже сейчас. Это их и погубит. Они не могут атаковать в ответ наши деревни, потому что нам безразлично выживание подданных, и потому, что сами надеются использовать их после войны. В то время, как мы навязываем им бой где хотим, и когда хотим, на тактически выгодных условиях. То же самое с тратами энергии — мы можем себе позволить быть расточительными, потому что для нас эта битва последняя. Правильно я говорю, Карогарт?

— В общих чертах правильно, хозяин, но…

— Но что? Не стесняйся, мой маленький советник, говори, как есть. Для того я тебя и держу…

— Не слишком ли много внимания мы уделяем войне, и не слишком ли мало — поискам Владыки? Если ОН уже здесь, но до сих пор не явился в Храм, не значить ли это, что наше служение неугодно? Не взяли ли мы на себя смелость судить вместо НЕГО? Я боюсь об этом говорить, но возможно Упокоение — слишком милосердное решение? Что если ОН не пожелает отпустить умерших? Ведь для чего-то же возникла Белая Равнина.

Жрец с трудом удержался, чтобы не размазать ящерицу о стену. Усомниться в самой сути их религии — за меньшее Эйменосу случалось отправлять на мучительную смерть. Но ведь сам виноват — разрешил твари говорить. И самое противное, что фамильяр будто угадал грызущие хозяина сомнения — те, которые демон скрывал даже от самого себя.

— Нет! — прорычал иерарх, ударив по столу кулаком, так что тот треснул пополам. — Не может такого быть! ОН — благороден! ОН — не станет повторно казнить умерших. А если я был неправ, и вина мира слишком велика, то я сам отвечу перед ним за этот грех.

— Что ж, я всего лишь животное, и не могу спорить с могущественным покровителем. Но, Великий и мудрый мой создатель, вспомните, что произошло, когда вы пытались отыскать ЕГО через ментал. Вернее, чего не произошло. Вы уверены, что это не знак недовольства?

Демон совсем помрачнел. На проверку ментального плана он истратил энергию трёх жертвенных пирамид. И — ровным счётом ничего. Судия словно испарился из Носфера.

В дверь робко постучали. Судя по его возбуждённым эманациям, посланник принёс чрезвычайно важные новости, и Эйменос, подавив злость, приказал двери открыться.

— Ну что у тебя там?

— Великий, два срочных донесения от разведчиков и одно с фронта. Одному из них пришлось умереть, чтобы доставить эту новость, поэтому я счёл возможным вас побеспокоить…

— Повезло юнцу. Ладно, говори давай.

— Воскресители отправили посла на Внутреннее Кольцо. Хотят заручиться помощью дроу.

Демон запрокинул голову и расхохотался.

— Интересно будет посмотреть, что у них получится… Идея сама по себе неплоха, только они, как всегда, опоздали лет на тысячу. Нынешние тёмные эльфы совершенно безумны… надеюсь, вторая новость столь же хороша, или хотя бы забавна?

— Ещё лучше, Великий. Нам удалось захватить людей, которые видели Судию. Сейчас они без сознания, но наши маги уже готовы пробудить их и допросить.

Эйменос резко вскочил, а посланника скрутило волной боли.

— И ты столько времени молчал, глупец?! С этого надо было начать! Где они?!

Корчась на полу, человек всё же сумел продиктовать координаты. Демон вылетел наружу с такой скоростью, что в потолке осталась широкая дыра. Только когда верховный жрец скрылся из виду, гонец вспомнил, что забыл передать ещё одну новость. Пожалуй, не менее важную, чем две первых. Орден, давно преданный забвению, восстал из праха и уже нанёс первые удары! И где — в Ленизаре, в одной из важнейших цитаделей Воскресителей!

Такое не прощают. Когда последний приступ боли прошёл, посланник вздохнул и достал чистый свиток. У него было часа два на то, чтобы написать завещание. Если составить текст как следует, может быть, верховный жрец не станет тревожить дух самоубийцы…

Для начала Назиль забежала к татуировщикам. В городе ещё не забыли недавний бой, так что победительницу встретили с честью. Хозяин салона учтиво поклонился, и спросил, желает ли благородная госпожа осмотреть их ассортимент, украсить своё тело, поставить боевые, защитные руны, или же посвятить себя одному из тотемов? Для рун прямо в салоне был маг, а для освящения тотема — жрец, так что дополнительно идти никуда бы не пришлось.

Каталог рисунков эльфийка с презрением оттолкнула. Она и без того была прекрасна, чтобы ещё портить чем-то свою чистую кожу. Над рунами — задумалась.

В принципе, при её довольно скромных талантах в магии, носить на коже несколько работающих заклинаний не помешает. Но у любого, обладающего магическим зрением, это вызовет слишком много вопросов. Особенно, если понадобится скрытно проникнуть куда-то. Нет уж, лучше запастись амулетами — те снять при необходимости можно.

— Тотем, — решительно сказала она. — Сумеете поставить и освятить за час? Сто золотых.

— Но госпожа, такие вещи быстро не делаются… Если тотем ляжет криво…

— Двести.

— Но наш жрец может оскорбиться…

— Триста. И сто ему лично. Татуировщику столько же.

Жадность взяла верх над осторожностью.

— Воля ваша, госпожа. Но мы ничего не можем гарантировать, при такой поспешности, понимаете? Это уже не от нас зависит, а от самого тотема, согласится ли он принять вас…

— Без всяких гарантий. Под мою ответственность, — она и сама не знала, почему чувствует себя так уверенно. Установление контакта с тотемом — процедура очень тонкая, затрагивающая и физиологический, и энергетический уровни организма. Те, кому это не удаётся, живут недолго и всё это время являются париями, ниже даже рабов. Это хуже, чем просто неудача, это доказательство полной негодности, признак того, что носящий знак не имеет права вообще называться дроу. Но Назиль откуда-то знала, что всё будет в порядке.

— Какой тотем вы выбрали для себя, госпожа? Или принести вам справочник?

— Не надо. Осу.

Мастера уважительно переглянулись. Оса была редким тотемом, куда менее популярным, чем Паук или Змея. Но ничуть не менее могущественным. Один только дар неограниченной левитации, который она приносила, стоил многих других способностей.

Во внешнем мире считалось, что дроу — язычники, которые поклоняются разным животным, предметам и явлениям природы. Островитяне не спорили с ними, хотя про себя хихикали — что за варвары эти смертные… В действительности тёмные эльфы не верили ни в каких богов. Они почитали лишайник и боялись Белого Судии, но видели в них лишь крайне могущественные сущности, без сакрального оттенка. Если бы перед любым дроу хоть на секунду мелькнул шанс обмануть мох, одурачить Судию, это сделали бы охотно, безо всяких мыслей о «грехе». Если и колебались бы, то только взвешивая шансы на успех.

Что же касается тотемов, то это были всего лишь формы, которые принимала сила. Канал для энергии лишайника, который увеличивал врождённые магические способности, но в то же время накладывал на эльфа и дополнительные обязанности перед покровителем его народа. Или покровительницей — многие считали, что разум лишайника по организации напоминает женский. Забавная дискуссия, учитывая, что растение могло и вовсе не иметь разума. Учёные так и не нашли доказательств его рассудочного поведения, как впрочем и обратного. Правда, жрицы-испытательницы утверждали, что слышат голос лишайника, но с тем же успехом это могли быть и галлюцинации от сильного пси-давления.

— Где желаете расположить татуировку? Мы обычно ставим на плече, но некоторые модницы предпочитают носить тотем на ягодице. Не самый лучший вариант, может обидеться за пренебрежение и перекрыть энергию. На животе или лобке мы точно за час не успеем.

Девушка энергично тряхнула белыми волосами.

— На спине. Во всю ширину.

Глаза штатного мага расширились.

— Но это же… Вероятность отторжения тем выше, чем больше размер! И если тотем не приживётся, вы не просто потеряете магическую силу, вы умрёте! И нехорошо умрёте!

— Я знаю. Я уже сказала — под мою ответственность. Помните, как нас учили в детстве? Четыре мечты каждого истинного дроу?

— Власть, слава, долгая жизнь и красивая смерть, — продекламировал мастер татуировок. — Но вы рискуете получить только четвёртое из этого списка. И я не уверен, что гниение заживо можно назвать красивой смертью. Конечно, мучительно, но совсем не зрелищно, да к тому же ещё и позорно. Очень немногие мастера пыток сумеют это оценить.

— Но вы-то сумеете, — обольстительно подмигнула Назиль. — Вы знаете, чем я рискую, и ради чего. Согласитесь, это ведь стильно — погибнуть при попытке достижения необычайного могущества. Мы народ авантюристов — а я авантюристка в кубе.

Если уж проигрывать, так по полной программе. Становиться изгоем она не желала. Лучше уж в таком случае разом покончить со всем. Зато, если рисунок будет нанесён и освящён удачно, она получит гораздо больше силы — широкий канал был достойной платой за риск.

Она мысленно усмехнулась, сбрасывая платье и опускаясь на кушетку. Если бы эти дрожащие рабы денег знали, что ожидает их в ближайшем будущем, они бы бросились навстречу и не таким опасностям. Долгая жизнь после прихода Судии не светит никому, так что остаётся искать три других исконных ценности. Но этим секретом она не собиралась делиться ни с кем, кроме своей команды. Чем позже на островах узнают, тем меньше желающих появится взять главный приз.

Больно? Конечно. Даже обычная татуировка болезненна, но гораздо хуже, когда игла пронзает не только кожу, но и твою магическую структуру, ту сущность, которая делает тебя тёмным эльфом, отличая от всех прочих созданий этого мира. Когда вскрывают с рождения окружавшую тебя почти непроницаемую оболочку. Это немного похоже на укус вампира, только наоборот. Вампир вскрывает твою защиту, чтобы высосать существующую энергию, а игла татуировщика — чтобы открыть путь новой. Поэтому кровавый поцелуй доставляет наслаждение, а получение тотема — страдание. Дорога от жизни к смерти легка и приятна, если знать, как организовать, и не перегружать её всяческими извращениями. А вот чтобы пройти от смерти к жизни, всегда надо потрудиться, и умение тут не поможет.

Впрочем, недостатком трудолюбия Назиль не страдала. Как и смелости, и выносливости. Она только улыбалась, чувствуя, как обрастает тело невидимой бронёй, как созревает в сердце смертоносное жало, и наконец, как режутся прозрачные звенящие крылья. И это были не просто видения — так её разум отражал процессы, происходящие на магическом уровне.

С кушетки встала совсем не та девушка, которая на неё ложилась. Резкие, хищные, какие-то ломанные движения насекомого удивительно контрастировали с кошачьей грацией, которую она демонстрировала всего час назад. Но солгал бы (и недолго бы прожил) тот, кто сказал, что она стала некрасивой. Просто теперь это была другая красота, негуманоидная. На ошеломлённых работников салона скалилась самка Осы — быстрая, ядовитая, с врождённым инстинктом убийцы. Пожалуй, в нынешнем состоянии Назиль справилась бы с тем кровососом безо всяких эликсиров. Она могла в любой момент вернуть прежнюю мягкость движений, но не хотела этого. Негу она оставит для редких минут отдыха и покоя. А среди тех, кто был бы рад перерезать тебе глотку, гораздо удобнее нечувствительный хитин, тревожная жёлто-чёрная раскраска и бесстрастные фасеточные глаза.

— Это невозможно, — прошептал жрец, глядя на неё во все глаза.

— Как видите, враг мой, иногда случается и невозможное, — улыбнулся маг.

— Вы о чём? — немного удивлённо спросила воительница.

— Ваш тотем, госпожа, не нуждается в освящении. Он ожил и стал качать энергию, как только рисунок был закончен. И привился идеально, я ещё ни разу не видел, чтобы рисунок такого размера достиг полной гармонии с носителем. Всегда был какой-то перекос…

Назиль задумчиво провела пальцем за ухом.

— Не может ли это быть знаком, что Мох ко мне особенно благоволит?

— На это могут ответить только жрицы-испытательницы, госпожа, — жрец поклонился. — Я не слышал его голоса сегодня. Но если Мох не выделил вас для какой-то особой миссии, то остаётся предположить, что вы невероятно везучи. И я даже не берусь сказать, что лучше.

Девушка лучезарно улыбнулась, и легко, будто всю жизнь этим занималась, вылетела в окно.

— Госпожа, ваши вещи! — долетел вслед растерянный голос.

— Оставьте себе, и деньги тоже! Там тысяча золотых, и вы честно заработали все!

Несуществующие крылья со звоном рассекали воздух, когда новорожденная Оса мчалась над улицей. Драк побери, она даже не подозревала, как это может быть здорово! Дело не в способностях, доступ к новым магические актам — дело десятое. Дело в свободе и силе! Неужели все носители тотемов испытывают нечто подобное? А вот сейчас и проверим!

Лапарт уже пятьсот лет носил тотем Скорпиона. Однако он даже пошевелиться не успел, когда Назиль влетела в окошко второго этажа, и парализовала парой прикосновений и его, и второго находящегося в комнате эльфа — вероятно, подельника.

— Я зашла попрощаться, дядюшка, — лучезарно улыбнулась хищница. — А заодно вернуть недавний долг. Ты потратил кучу времени и сил, чтобы замаскировать мою смерть под несчастный случай или поражение на Арене. Думаю, тебе обидно будет услышать, что я поступлю гораздо проще. Я ничего прятать не стану. Мне это не нужно.

— Святой Лишайник! — простонал пленник. — Что за чудовище из тебя получилось?!

Он видел девушку магическим зрением, и этот вид, похоже, пугал его куда больше, чем предстоящая смерть. Убить Лапарта пытались многие, но ТАКОЕ предстало перед беднягой в первый раз. И кажется, в последний.

— Совершенное чудовище! — радостно заявила Назиль. — Нравится?

Она крутанулась на одной ноге, давая как следует рассмотреть себя со всех сторон. Ужас в глазах многомудрого родственника был для неё слаще мёда. Она даже подумала, что может быть не стоит его убивать — достаточно отрезать что-нибудь важное, и пригрозить, что ещё вернётся. Пусть дрожит здесь до самого прихода Судии, тратя последние дни своей жизни на выстраивание бесполезной обороны, наём телохранителей и другие пустые вещи.

Зря. Никогда не поворачивайтесь к тысячелетнему эльфу спиной. Будь он хоть трижды парализован и сто раз напуган до смерти. Всё это ему не помешает.

Зелёная молния вырвалась из глаз Лапарта, и ударила… нет, не в Осу. Мастер Арены знал, что магическое сопротивление родственницы стало сильнее, но не был уверен, насколько именно. Поэтому он не стал рисковать. Молния ударила в метательный диск, висевший на стене в коллекции трофейного оружия. И тот, ожив, метнулся к нарушительнице, с явным намерением разрубить эльфийку пополам.

Что и проделал, отделив ноги и таз на уровне талии. Туловище рухнуло на ковёр, заливая его потоками крови. Назиль даже не сразу поняла — каким образом её блистательный триумф мгновенно обратился в поражение и смерть. Дура! Надо же было так расслабиться!

Однако радость спасения и презрительная усмешка в глазах Лапарта быстро погасли, когда он увидел, что разрубленная пополам Назиль не спешит умирать, как положено нормальной эльфийке. Вместо этого, подтянувшись на руках, она целеустремлённо поползла к парализованному родственнику, волоча за собой шлейф внутренностей.

— Разве ты не знаешь, — почти нежно прошептала она жертве, — что даже если осе отстричь брюшко, это её не убьёт? Она ещё успеет добраться до врага и разделаться с ним.

Лапарт попытался оживить диск во второй раз, но не успел — энергетическое жало вонзилось прямо в мозг. Эльф умер раньше, чем его тело рухнуло на ковёр.

Назиль удовлетворённо прикрыла глаза и свалилась рядом. Теперь, отомстив, она готова была последовать за своим убийцей. Однако блаженная темнота всё не шла… Не было даже слабости. Зато была боль и чувство собственной ущербности.

Тотем исправно снабжал её тело энергией, словно не понимая, что это уже бесполезно. Говорят, некоторые насекомые могут жить без головы неделями. Она надеялась, что это ей не грозит. Возможно, сверхъестественная живучесть даже позволила бы ей восстановить способность к левитации и добраться до ближайшего целителя. Но зачем? Кто она теперь? Живой обрубок. Никакая лечебная магия не способна восстановить половину тела. Всю оставшуюся жизнь разъезжать в кресле-каталке? Ловить на себе презрительные взгляды, и вспоминать то совершенство, которым она по собственной глупости была всего полчаса? Нет уж, спасибо. Она бы перерезала себе горло, но теперь уже не была уверена, что хоть это её добьёт. А если только усилит мучения? Оружия, чтобы разнести себе голову, рядом не было.

Можно, конечно, дождаться, пока кто-то войдёт в комнату. Тогда прибегут телохранители Лапарта, и наверняка добьют опасную гостью. Только Назиль не хотела доверять эту важную работу слугам своего врага. Если уж не получилось умереть в бою, последний покой должна принести рука союзника, или собственная.

«Сейчас. Соберусь с силами, взлечу повыше, и вниз. Головой. Только передохну немного…»

Она не сразу поняла, что её обнимают чьи-то сильные руки. А когда поняла — чуть было не ударила жалом. Вовремя сообразила, что пришелец не тащил её куда-то, не мучил, а успокаивал. Никто и никогда не говорил с ней таким тоном, даже отец. Ничьи руки не касались её волос так мягко и заботливо, даже подруг и любовников. И какое сейчас имело значение, что эти руки холодные, а пальцы заканчиваются когтями?

— Т-сссс… — прошептал над ухом мягкий голос, — всё будет в порядке. Не расстраивайся так. Главное — остаться в живых, всё прочее можно вернуть. Знаешь, сколько раз мне отрывали ноги? Тем не менее, я снова в полном порядке. И ты будешь, маленькая. Обещаю.

В голосе звучала такая мягкая, убедительная уверенность, что не поверить ему было очень трудной задачей. Пришлось призвать весь свой немалый опыт цинизма, обмана и предательства, чтобы восстановить щиты и отстраниться от пришельца.

— Зерт? Как ты выбрался из того гроба?

— Я же всё-таки Воскреситель, а не погулять вышел. Дроу, конечно, необыкновенно искусны и мудры, но у эмиссаров Братства тоже есть свои маленькие секреты.

— Молодец… Уважаю… Ты пришёл убить меня?

— Убить тебя? С какой стати? Я хочу тебе помочь, в конце концов, за мной долг…

— Какой ещё долг?

— Ну, ты три раза спасла мне жизнь, а у нас на континенте считается, что это кое-что значит…

— Три? Ну допустим, один раз на Арене, когда не добила. Второй — когда вытащила те серебряные иголки из позвоночника. Ну а третий-то когда?

— Ты же хотела убить меня, чтобы я никому больше не рассказал о приходе Судии?

— Да.

— Но не убила же? Вот и третий раз. Так что я обязан вернуть долг… Хотя бы однажды.

— Ты опоздал, — вздохнула Назиль. — Знаешь, я наверно тебя недооценила. Пришёл бы ты хоть чуть раньше — мог бы спасти мне жизнь. А сейчас самое лучшее, что ты можешь сделать — добить меня. Давай. Я слышала, что смерть от клыков вампира приятна, а тебе наверняка нравится кровь дроу. Вот и поможем друг другу.

— Только с одним условием.

— Каким?

— Если ты согласна восстать в виде вампира. За фигурку не переживай, у нас всё отрастает, через месяц будешь как новенькая. А мне не помешает ученица-дроу.

— Нет! — инстинктивно вскрикнула девушка. И уже более спокойным тоном добавила: — Не обижайся, но у меня есть гордость. Я родилась дроу и хочу такой же умереть. Становиться ходячим мертвецом… это не для меня. Я понимаю, что в этом есть свои привлекательные стороны, и ты их отлично знаешь… но не надо мне сейчас о них рассказывать. Просто мне в жизни нужно другое. Я — это не просто разум в оболочке, если изменить моё тело на что-то иное, не дышащее, иначе чувствующее… это уже буду не я. Извини, наверно звучит немножко сумбурно, особенно для тебя… Но я не знаю, как ещё объяснить. Просто поверь.

— Я понял, что ты имеешь в виду, — совершенно серьёзно сказал вампир. — Значит, надо восстановить тебя такой, как ты была. Сложная задачка, но выполнимая. И я это сделаю, пусть даже оно будет последним, перед тем, как Судия отправит нас обоих на вечные пытки.

— Нет, постой! Ты не должен! У тебя же миссия!

— С ума сойти. Дроу убеждает меня в необходимости ответственности. Не переживай, я не предаю Братство и не отказываюсь от своего задания. Просто я кое-что увидел, и понял, что в нём нет смысла. Может, мы найдём другой путь. А может и нет.

— И что же ты увидел? — немного недоверчиво спросила воительница.

— Вас. Скажи, если все узнают о том, что я тебе сказал, что начнётся на островах?

— Войны… Оргии… Массовые самоубийства… Ты имеешь в виду, что вам на помощь никто не придёт? Все будут заняты своими делами, чтобы сдохнуть покрасивее?

— Именно. Поэтому я не буду лезть к вашей Королеве. Лучше пойду с тобой. У этого задания есть смысл. Небольшой, но хоть какой-то. А заодно буду искать способ остановить Судию.

— И ты серьёзно веришь, что в Носфере существует способ вернуть мне ноги?

— Не верю, малышка. Знаю.

Глава 15

Даже спустя полторы тысячи лет, Ларгас (к тому времени уже великий маг), всё ещё терзался вопросом, из чего же всё-таки состояла эта башня? Красно-чёрная материя, растущая в буквальном смысле из ничего, стремительно заполняла любой заданный объём, при этом была практически неразрушимой и поглощала любые магические воздействия. На недоуменные вопросы относительно её природы, Серафим только буркнул что-то невразумительное про «квантовую пену», и снова вернулся к основному занятию — возведению своего странного гигантского артефакта, который уже достиг высоты в три сотни метров и не собирался останавливаться. По форме сооружение напоминало гигантский термитник. Работа над ним заняла три дня, и только слепой мог не заметить растущее устройство. Что вызывало вполне обоснованное беспокойство рыцарей.

— Светлейший, я уважаю вашу мудрость… Но Упокоители, на чьей земле мы сейчас расположились, вот-вот бросят на нас элитный отряд, а то и армию! Что мы будем делать в этом случае? Наши силы ещё недостаточны для открытого противостояния.

— Мы уйдём, — равнодушно ответил предводитель. Судя по тону, элитный отряд магов или нечисти представлялся для него наименьшей из проблем. — Разрушить башню им всё равно не под силу, только энергию растратят. А когда они наиграются — вернёмся и продолжим.

— А если не уйдут? Если оставят караул?

— Если оставят небольшие силы, мы их сметём. Если отряд или больше — они будут вынуждены ослабить свою армию, а это в такое время маловероятно. В крайнем случае, просто начнём строительство в другом месте. Я нашёл минимум десять критических точек. На все сразу у них патрулей не хватит, если не хотят проиграть войну.

— Э… Ну а если явится Судия? Или он тоже не сможет разрушить?

— Он-то сможет… Против Меча и квантовый коралл не устоит. Но поверьте мне на слово, что у него сейчас есть более важные дела, чем искать и валить наши башни.

Рыцарь не нашёл, что ответить. У вождя всё было продумано, и не потому, что гость из другого мира был слишком умён. Просто он легко и непринуждённо рассуждал о таких вещах, о которых в Ордене и думать не пытались — бесполезно. Конечно, тут играли немалую роль его почти сказочные возможности и знания. Но Ларгасу почему-то казалось, что дай те же силы Совету — в лучшем случае, их фантазии хватило бы на несколько разгромных атак всеми оставшимися силами. Эффектных, но в конечном счёте гибельных. При том, что красочное самоубийство никогда не было целью Ордена.

Его молчание Серафим понял по-своему:

— Вы хотите спросить, что делать, если Воскресители объединятся с Упокоителями против общего врага, или по крайней мере заключат перемирие?

— Нет… — помотал головой рыцарь, — я не сомневаюсь, что у вас и на этот невероятный случай есть свой план. Я только хотел узнать… если не запрещено… Зачем вообще нужны эти башни? Мы будем их использовать, как крепости?

Маг задумался лишь на мгновение.

— Хорошая мысль. Изначально я планировал строить укрытия отдельно, но теперь вижу, что вполне можно совместить их с башнями. Надо лишь чуть изменить планировку.

— Но… если изначально это не крепости, то зачем?

— А разве я не сказал? — удивлённо обернулся к нему Серафим. — Прошу прощения, мне это казалось очевидным. Башни — концентраторы, которые будут извлекать энергию Света из межмировых потоков и преобразовывать её в пригодную для нас форму. Расчётная мощность одной башни — около восьмидесяти гигагерт в час, но я надеюсь, что удастся поставить хотя бы три или четыре в разных частях вашего Кольца. И конечно, не менее десятка на Внешнем.

— Простите, — робко переспросил один из книжников, — гигагерт — это больше или меньше обычного герта? И если больше, то насколько?

— Гига — это приставка из мира, откуда я прибыл. Означает — миллиард. Тысяча тысяч тысяч.

Поднять челюсти с земли удалось не всем. И не сразу.

— Светлейший… вы это… серьёзно?

Вождь совершенно демонстративно вздохнул.

— Знаете, юноша, я общаюсь с вашим видом уже несколько столетий. Но до сих пор так и не понял, как это можно — говорить несерьёзно. Мой народ либо говорит правду, либо лжёт. Вы хотите обвинить меня во лжи своим братьям по Свету?

— Нет, конечно нет! Но такое количество энергии… Это просто невероятно…

— Некогда в Носфере жили маги, которым энергия этой башни была бы на один зуб. И вопреки популярному у вас предрассудку, не одни только тёмные могли похвалиться подобным могуществом. Что же вы сделали с вашим наследием, люди? Как вы могли выродиться до такого состояния? Только не говорите мне про Последний Грех.

В голосе Светлейшего не было ни боли, ни разочарования, ни укора. Он говорил о вырождении таким же тоном, как рассуждал о компонентах для эликсира. Судя по лицу и интонациям, эта тема его вообще не волновала, затронутая из чистой вежливости, или может быть, из теоретического интереса. Но слова обжигали.

— Я бы понял, если бы ваши действия были результатом обдуманной стратегии. Когда противник сильнее, имеет смысл стать слабым и беспомощным — так больше шансов, что не тронут, посчитав недостойной целью. Но вы пали, даже не понимая, что происходит, не имея планов, как выбраться из этой дыры. Более того, вообще не ставили себе такой задачи.

— Но что мы могли сделать? В погибающем мире, без ваших знаний и силы…

— Для начала хотя бы просто оглядеться по сторонам. Вспомнить формулы равновесия, известные любому новичку в теоретической магии. Я допускаю, что у вас не было сканеров соответствующей силы, способных окинуть ментальным взглядом весь Носфер. Но головы-то у вас никто не отнимал. Задуматься, почему этот мир, веками купаясь в боли и отчаянии, до сих пор не свалился в воронку инферно — можно было?

Все потупили глаза, не решаясь ответить. Молчание нарушил всё тот же любопытный книжник. Серафим сделал мысленную пометку держать юношу при себе.

— Светлейший, так вы всё-таки нашли то, что поглощает избыток Тьмы?

— Разумеется нашёл, иначе я бы не начинал строительство концентраторов Света. Это было совсем нетрудно. Белый Судия разместил артефакт буквально под носом у всех, кто пожелает его изучить. А ещё точнее, под ногами.

— Под ногами?! Минутку, вы же не хотите сказать…

— Конечно. Белая Скала. Одновременно компенсатор всех возмущений, и сверхмощная магическая бомба. Ведь всё, что она поглотила, до сих пор там, внутри. Стоит только разрушить скалу, а Судия, несомненно, знает, как это делается — и выплеск инферно поглотит не только Носфер, но и все близлежащие миры. Никакой возни с ручной зачисткой, быстро и удобно. Правда я до сих пор не понял…

Рыцари мгновенно замерли. То ли просто остолбенели от удивления, то ли насторожились. Вождь чего-то не понимает? За последние дни они почти успели поверить в его всезнание…

— Чего?

— Не понимаю, как сам Судия собирался уцелеть при возникновении такой воронки. Или он ещё сильнее, чем получается по моим расчётам, или моя теория насчёт бомбы неверна. Но как-то же должен он избавляться от всей этой накопившейся грязи. Хотя бы раз в десять тысяч лет мусорную корзину нужно выносить. Я думал над вариантом, что Скала переправляет энергию куда-то наружу, где она безопасно рассеивается, или используется какими-нибудь тёмными магами. Но такого канала найти не удалось. Всё там, внутри…

Он резко выпрямился.

— Впрочем, это можно будет выяснить и позднее. Важно, что пока эта Тьма нам не помешает, никто кроме Судии её выпустить не может. У кого-то есть ещё срочные вопросы по делу?

— Хм… да, Светлейший, ещё один.

— Слушаю внимательно.

— Где мы возьмём в достаточном количестве магов, способных оперировать такими энергиями? Наши рыцари будут бесполезны… Или вы хотите вложить её всю в амулеты?

— Очень правильный вопрос. Я в тебе не ошибся. Слушайте все, и запоминайте. Нам нужно продержаться около шести месяцев теми силами, что есть сейчас. Потом у нас будет достаточно и воинов, и магов, но до этого, вероятно, многие погибнут. Старайтесь ускользать от открытых схваток, вас ещё слишком мало, чтобы жертвовать жизнями.

— Достаточно воинов?! И магов? Откуда?

— А вот этого, друзья, я вам пока доверить не могу. Слишком опасно.

Войско Упокоителей в очередной раз откатилось от стен цитадели, понеся опустошительные потери, но так и не сумев снять защиту с трижды заклятого камня. Конечно, внешние слои кирпичей были изрядно потрёпаны, и подзаряжать их было нечем — Вархен, как и все другие гарнизоны, испытывал острый дефицит энергии. Но если фанатики продолжат штурмовать в том же стиле, массово принося в жертву своих же для создания боевых заклинаний — стена расколется дня через три, а от штурмующих останется не более сотни. Этих гарнизон сможет и голыми руками вырезать, тем более что треть защитников уже обращена в вампиров — молодых, слабых, но зато очень голодных. На месте нападавших Угларк бы спокойно взял крепость в осаду, дождался, пока обращение получат все защитники поголовно, и полезут наружу, осатанев от голода. А потом аккуратно расстрелял их огнём с расстояния, добивая магией тех, что посильнее. Но вот времени у нападавших как раз и не было — слишком многое вложили их командиры в начальный рывок, через полгода терпеливые Воскресители взяли бы истощённых врагов голыми руками. Поэтому атаковали неистово, не щадя себя.

«Только бы не подоспело подкрепление, — подумал комендант, обозревая с вершины башни место очередного сражения. — Если подгонят хотя бы пару тысяч хумансов на алтарь — пиши пропало, они Вархен по камешку раскатают. А нам нечем перекрыть их сообщение».

Оставалось надеяться, что цитадель недостаточно важна для Эйменоса и кто там ещё с ним заседает. Приятно, конечно, стать героем, приняв на себя Самую Главную Атаку. Вот только очень не хотелось становиться этим героем посмертно — он всё-таки не эльф.

«А возможно, все наши сражения, главные и второстепенные, просто мышиная возня, — вдруг пришло на ум. — Не поздновато ли думать о выживании, когда Суд вот-вот ожидается? Придёт Зимний Лорд и размажет тонким слоем всех — правых и виноватых. Вернее, просто всех — правых для Него не существует, особенно теперь…»

Неважно. Он, Угларк, будет делать свою работу, сколько сможет. А там всё может быть. Может, охотникам Братства всё же удастся выследить и уничтожить Лорда. Но даже если бы орк твёрдо знал, что все попытки напрасны, и Судия уже подготовил в Безмолвии самое холодное местечко для мятежного коменданта — он бы всё равно продолжал бороться. Хотя бы для того, чтобы плюнуть напоследок Ему в белоснежное рыло. Правда, тут ещё попробуй доплюнуть… Лорд, небось, таких самонадеянных сотнями на завтрак ест, и в горле ничего не застрянет… К своему же большому сожалению, Угларк был реалистом, и никогда не строил радужных иллюзий, на которые так горазды люди с эльфами. Но реализм сочетался в нём с гипертрофированным упрямством, и орк всегда сражался до последнего, хотя отчётливо сознавал бессмысленность борьбы. Наверное, потому его и поставили сюда.

— Командир, — человеческая рука осторожно коснулась плеча коменданта. — Простите, что беспокою, но вас вызывают на связь. С Внутреннего Кольца.

— С Внутреннего?! — орк непонимающе поскрёб когтем стол.

Как умудрились эльфы соединиться с амулетом связи Воскресителей? И какого драка им нужно от коменданта всеми забытой крепости в глуши? Хотели говорить с Братством — вызвали бы Ленизар или другую столицу… Или там, на островах, кто-то из своих?

Непонимающе ворча, он спустился в подвал, где человек-медиум прижимал ко лбу маленький диск. Угларк взял его за руку, включаясь в телепатическую цепь. И по первому же отзвуку мысли мгновенно понял, кто находится на другом конце. Трудно не узнать своего учителя и старшего брата.

— Зерт? Как тебя занесло на острова? Решил напоследок закадрить хорошенькую эльфиечку?

«Почти угадал, старый извращенец. Короче, связь дорого стоит. Слушай внимательно, и не трать время на возражения. За тобой долг крови, помнишь?»

Ещё бы он не помнил. Такие вещи в его народе не забываются. К традиции кровного долга Угларк относился примерно так же, как к своим обязанностям коменданта и вообще Воскресителя. Глупо, бессмысленно, но выполнять надо.

— Ну ладно, хуманс недокушенный. Излагай, что у тебя там. Деньги нужны, энергия, информация, или морду кому-то набить? — несмотря на весёлый тон, предчувствие у орка было самое дурное. По мелочам такие долги не требуют. Особенно во время войны.

И конечно, предчувствие не подвело.

«Информация, в некотором роде. Мне нужно увидеться с Чистыми Целителями».

— ЧТО?! — Угларк аж подпрыгнул, взревев раненым медведем. — Совсем мозги загнили, хуманс?! Не будь ты мне братом и не сиди сейчас драк знает где — я тебя за саму просьбу должен был убить и прах поглубже закопать. Долги долгами, но совесть иметь надо.

«Спокойно, образина, не дёргайся раньше времени. Я не собираюсь выдавать ваших святых Братству или кому-нибудь ещё. Смело можешь тащить этот секрет с собой на Белые Равнины. А мне этот контакт нужен в сугубо личных целях».

— И почему я должен тебе верить? — немного успокоился орк.

«Да потому, что если бы у меня была хоть мысль воспользоваться этим знанием ради карьеры, я бы давно это сделал. Стоило мне ляпнуть хоть полслова магистрам, и тебя бы взяли в обработку лучшие дознаватели Братства. И элитный чтец за пару минут выложил бы все нужные воспоминания тонкими красивыми свитками на стол. Я видел, как такие вещи делаются, вся твоя дикарская выносливость бы не помогла. Ещё возражения есть?»

«Ты драков сын, Зерт, знаешь это? Это же открытый шантаж!»

«Ну, не открытый, а чуточку замаскированный, из вежливости. Но ты правильно понял».

Угларк ругался долго и выразительно. Помянул всех предков Зерта по линии крови чуть ли не до самого Зимнего Лорда. Немного нелепо, поскольку всё это были и его собственные предки. Зато хоть душу отвёл. Он понимал, что находится в безвыходной ситуации, даже если бы не было долга. А тут честь и практическая необходимость зажали с двух сторон…

— Зачем они тебе хоть понадобились? — тоскливо спросил орк. — Их чудеса для вампира бесполезны, они только на живых действуют…

«Сам знаю. Мне и надо кое-кому живому помочь… Тоже, в некотором роде, долг крови».

«У тебя?! Ты же не орк! Откуда долг крови у горожанина?!»

«Можешь считать, что я сам его придумал. Для разнообразия. После всех подлостей, которые меня учили совершать, стоит хоть разок побыть благодарным. Особенно, когда Судия рядом».

«Интересный вид предсмертных развлечений, однако. Обычно торопятся напоследок совершить всю дрянь, какую не успели. А ты решил поиграть в добренького? Забавный вариант отчаяния. Пожалуй, ради такого исключения стоит и традиции нарушить».

«Ну так нарушай, а не болтай. Тебя крепость ждёт, меня путешествие».

Всё ещё с удивлением качая головой, Угларк продиктовал путь к стойбищу, где можно встретить Чистого Целителя и описание знака, вышитого на его шатре и одежде.

«Только учти, гарантию прохода это знание не даёт. Как справиться с сотнями орков, которые попытаются тебя убить за покушение на святыню — разбирайся сам. Простого воина, конечно, ты прибьёшь и не заметишь. Но если нарвёшься на шамана или берсерка… Не говори потом, что я тебя не предупреждал. А племя, которое охраняет стойбище, обязательно имеет и тех и других, иначе его бы давно выбили соседи».

«Ничего, не впервой. Разберусь…»

«Надеюсь. По правде, я буду только рад, если тебя там прирежут. Одной заботой меньше».

«Спасибо. А чтоб ты не считал меня уж совсем неблагодарной сволочью — лови описание „ползучей тьмы“. Этот приём используют вампиры — рабы тёмных эльфов. Сдашь схему магистрату — они тебя на руках носить будут. Да и при обороне твоей крепости пригодится».

Орк расслабился, впитывая в себя странное умение. Если описание приёма хоть наполовину соответствовало его реальному полезному эффекту…

— Неееет… — прорычал он, облизывая клыки. — Магистру я эту прелесть не отдам. Во всяком случае, не сразу. Сначала своих научу, и Багровые Огни под стенами сильно пожалеют, что не выбрали другую цель. Ну, братец, удружил! Век не забуду. И драк с ними, с Чистыми…

«Можно считать, что мы в расчёте?»

«Полностью».

«Тогда отбой».

Собеседник исчез, медиум расслабился, опуская затекшую руку. А комендант отправился наверх — продумывать новую операцию. Возможно, последнюю в своей не-жизни.

— Позвольте я подытожу, что мы сейчас имеем, — произнёс благообразного вида старец.

Ухоженная борода до груди, светлых тонов мантия, полные достоинства движения и мягкий, густой голос до того соответствовали шаблонному образу светлого волшебника, что казалось — канцлер просто по ошибке заглянул не на тот совет. Истинный тёмный должен быть худым, желчным, и очень подвижным брюнетом. В этом плане стереотипы Носфера не слишком отличались от земных. Поскольку изменить свою внешность, хотя бы в такой мелочи, как одежда, для высокопоставленного Воскресителя не проблема, брата Совезера мало кто принимал всерьёз. Примерно так на Земле отнеслись бы к спикеру, вздумавшему явиться на заседание парламента в джинсах и в свитере. Человек явно неадекватен, раз не понимает, куда и зачем он пришёл. Да и вообще — смертный в совете магистров? Где самому младшему из вампиров — не менее тысячи лет? Не смешно. Будь он хоть величайшим магом Братства — в плане жизненного опыта, необходимого для управления огромной организацией, маг был сущим младенцем сравнительно с любым из кровососов. Если его и взяли, то только для соблюдения видимости равенства, чтобы у других магов не было повода качать права.

Совезер это тоже понимал. Потому и держал себя так, чтобы никому из этих древних чудовищ даже в голову не пришло с ним спорить. Всем своим видом он давал понять — ну что возьмёшь со старого маразматика? Лучше пустоголовый смертный у руля, чем грызня за власть, которая несомненно вспыхнет, если кто-то из магистров попытается протолкнуть действительно сильную фигуру. Но в этом тоже важно было не переиграть. Откровенные дебилы Братству не нужны. Нужно выглядеть достаточно умным, чтобы выполнять свои прямые обязанности, но достаточно тупым, чтобы не претендовать на большее. И это ему с блеском удавалось уже почти тридцать лет. Хотя сейчас, похоже, все политические игры потеряли смысл, канцлер придерживался прежней линии поведения просто на всякий случай. Вдруг пронесёт? В конце концов, в этом сам смысл существования Братства — чтобы пронесло. Хотя, судя по ситуации — напрасная надежда.

— Что мы имеем, — повторил он столь же мягко, когда разговоры за столом утихли. — На данный момент Упокоители теснят нас на обоих фронтах. Общие потери уже составляют восемь крупных городов, около трёхсот поселений всех видов, шестьсот тысяч убитых и пять миллионов сто восемьдесят тысяч пленных. Как минимум пятьсот тысяч пленных, по данным разведки, уже принесено в жертву, остальных к этому готовят, так что энергетический кризис в ближайшее время им не грозит. Тогда как у нас он уже разразился.

— Потому что слишком много внимания уделяем смертным, — буркнул кто-то слева. — Пару миллионов вполне можно кинуть на алтари, генофонд от этого в трубу не вылетит.

— Если мы пустим под нож пару миллионов, то они пустят десятки, — терпеливо пояснил канцлер. — А этого мы уже позволить себе не сможем при всём желании. Кроме того, вы забываете об угрозах бунтов. Мелкие восстания мы можем подавлять мягко или топить в крови, но если поднимутся все города… А в условиях близкого прихода Судии это вполне реально, любой из нас чувствует настроения, когда идёт по улицам.

— Как насчёт набора добровольцев?

— В городах созданы вербовочные центры, но это дело не мгновенное. Возможно, это огрехи нашей изначальной пропаганды, но сейчас уже поздно их переучивать. Мы слишком долго вбивали смертным в головы, что надо жить, несмотря ни на что… Хотя, конечно, сейчас это уже не так актуально, думаю, миллиона два или три желающих найдётся. Но на пытки согласятся очень немногие, а лёгкая смерть даёт гораздо меньше силы.

— Можно пытать так, чтобы народ об этом не знал.

— Можно, но… Сам понимаешь, не маленький.

Конечно, тот, кто задал вопрос, понимал. Организация тайных пыточных потребует гораздо больше усилий, чем алтари на открытом воздухе. И если хоть один слух просочится…

— И как понимаю, военное поражение — это ещё не все наши проблемы, — раздался гулкий голос из столба темноты, накрывавшего одно из кресел.

— Это даже не половина, — вздохнул канцлер. — Позвольте мне продолжить доклад, братья. В Ленизаре объявилась боевая группа Ордена Света, причём осмелилась бросить нам вызов, уничтожив посёлок некромантов. Судя по косвенным упоминаниям, их возглавляет необычайно сильный светлый маг, скорее всего — родом из другого мира.

— Я пошлю к ним лазутчиков, — прошелестел бледный, незаметный вампир из угла комнаты. — Если операция пройдёт нормально, уже через несколько дней будут первые сведения.

— Благодарю, Тихий, ваши умения как всегда неоценимы, — поклонился Совезер.

— Этот неизвестный светлый — не может ли он работать на Судию? — спросил Терзит, магистр Региса. — Я знаю, что обычно Судия приходит в тёмной ипостаси, а не-мёртвый — всегда без исключений принимал нашу сторону. Но раньше Он не собирался уничтожать мир. К тому же, отсутствие Дракона делает Его слабее, и возможно, заставляет искать обходные пути. Он может использовать Свет, как оружие против нас, чтобы потом добить победителя.

— Не следует отбрасывать и такую возможность, — согласился канцлер, — хотя Судия никогда до сих пор не лгал. Легенды говорят, что только правдивый может чувствовать чужой обман.

Тихий едва заметно наклонил голову.

— Не стоит всегда верить легендам, канцлер. Одним из моих скромных талантов как раз является умение определять ложь. Если бы он был ограничен моей собственной правдивостью, я вряд ли смог бы выполнять обязанности магистра тайной службы.

Присутствующие перевели дыхание (те, у кого оно было). Менее года назад такое заявление произвело бы эффект разорвавшейся бомбы. Впрочем, год назад Тихий такое заявление бы и не сделал. Он всегда хорошо умел выбирать время и место.

— Я думаю, не стоит тратить время на бесполезные догадки. Я проинструктирую лазутчиков, чтобы искали связь между Судиёй и этим магом, на всякий случай. А пока мы можем перейти к следующей проблеме, если ни у кого нет возражений.

Совезер кивнул и посмотрел в конспект своего доклада.

— От посла, отправленного на Внутреннее Кольцо, пришло сообщение. Дроу не смогут или не захотят нам помочь. Всё посольство, кроме него, было перебито.

— Приплыли, — мрачно констатировал Халис, единственный смертный без магического дара, допущенный в совет. — Что будем делать, братья и сёстры?

— Слушать канцлера, — отрезал голос из тёмного столба. — У нас каждая минута на счету, так что предлагаю всем заткнуться, кроме имеющих полезные идеи. Продолжай, Совезер.

— Белый Судия не обнаружен. Поисковые команды в растерянности. С момента его прибытия и инициации Скала ни разу не кричала, а вампиры не чувствовали судорог, которые наблюдаются обычно, если Судия активно использует Предел. Такое впечатление, что Он вообще выпал из информационного поля Носфера. Никаких следов.

— Рассматривалась версия, что он мог покинуть диск?

— Это было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. К сожалению, нет. Межмировой барьер незыблем, как и прежде. Будь он пробит, маги бы это ощутили.

— Мы не знаем всех возможностей Судии. Возможно, Он может ходить сквозь барьер, не нарушая его. В конце концов, барьер порождён всё тем же Пределом.

— Послушай, Нигиль, — мягко сказал канцлер, — конечно, есть и такая возможность. Но если Он ушёл, это наша величайшая победа, независимо от того, будем мы Его искать, или нет. Если же Он остался, а мы прекратим поиски, то будет гораздо хуже.

— Ты не понял. Я за продолжение поисков, я просто сказал, что нужно рассмотреть и такую возможность. Если Он ушёл, то можно попробовать найти способ последовать за ним.

Некоторые сидящие за столом горько улыбнулись. Перспектива покинуть обречённый мир казалась слишком уж радужной, чтобы подарить хотя бы тень надежды. В Носфере бывают только злые чудеса — все выжившие быстро усваивали этот урок.

— У кого-то ещё есть предложения по любой из названных проблем? — без особой надежды спросил Совезер, готовясь уже закрыть совет.

— У меня, господин.

Он резко обернулся. Секретарша-зомби, конечно, обладала некоторой долей интеллекта, для того, чтобы вести протоколы собраний и обслуживать магистров. Смешно было сравнивать её с тупыми дуболомами для полевых работ. Но чтобы самостоятельно подать голос во время совещания первых лиц Братства — такого от мертвячки не ожидал никто.

— Кто сохранял её память? — спросил канцлер в наступившей тишине.

— Я, — поднялся с места недавно назначенный магистр Геркатана.

— Это нормальный режим работы с зомби в вашем городе? Или случайно получилось?

— Да я сам понятия не имею, как это у меня вышло! — развёл руками мужчина в чёрном. — Я, конечно, старался интеллект повыше удержать, но чтоб настолько — даже не подозревал.

— Перерасхода энергии не было?

— Нет, стандартный ритуал подъёма, только со свежим трупом и достаточно аккуратный.

— В Геркатан не вернёшься. Останешься тут в лаборатории.

Некромант поморщился, но кивнул без колебаний. Любой ценой необходимо выяснить, как это стало возможным. Если у Братства будут вместо тупых автоматов миллионы говорящих зомби-солдат с таким уровнем инициативы, как у этой девушки — Упокоителей ожидают очень весёлые дни. Главное — успеть, пока ни один из фронтов не прорван окончательно.

— Какое у тебя предложение? — спросил канцлер у секретарши.

Разумного ответа он не ожидал. Скажет что-то внятное и хоть немного относящееся к делу, например «усилить снабжение войск амулетами» — уже успех.

Но девушка ещё не закончила удивлять присутствующих.

— Нужно направить по следу Владыки Всадниц, господин.

— Всадниц? — для Совезера это было пустым звуком, и он уже собрался отослать объект на исследование. Но вдруг заметил, что несколько вампиров просто подпрыгнули от её слов.

— Ты имеешь в виду, — осторожно спросила магистр истории, — Безголовых Всадниц?

— Да, госпожа.

— Драк побери! — вампирша судорожно сжала когти на крышке стола. — Это же мысль!

— Откуда ты знаешь о Безголовых? — прогудел Нигиль.

— Я работала с архивами Братства, господин. В них есть подробные записи.

— Но Всадницы — самые преданные слуги Судии, не считая Мараи, конечно. Мы не сможем провести ритуал создания так, чтобы они нам подчинялись.

— Да, господин, — глаза существа оставались спокойными и безразличными.

— Зачем тогда… — магистр, казалось, забыл, что говорит с зомби. Но она ответила вполне разумно:

— Всадниц не нужно подчинять, господин. Достаточно создать двух или трёх и отпустить на свободу. Они сами найдут Судию, чтобы предложить свою службу. Нужно будет только незаметно проследить за ними, стандартный магический шар Братства это позволяет.

Теперь челюсти отвисли у всех без исключения. Одних потрясло предложение мёртвой девушки, других — сам факт, что она смогла такое предложение сделать.

Первым опомнился канцлер.

— Отвести это создание в центральные покои, и охранять, как зеницу ока. Если с ней что-то случится, виновные пожалеют, что родились. А вы, Рилла, найдите в своих архивах и воспоминаниях всё, что можно, об этих Всадницах. Кажется, у нас сегодня будет праздник… И очень много работы для всех.

C древнейших времён катакомбы Твердыни служили лакомым кусочком для авантюристов всех мастей. Континент, где обитал Владыка, хранил достаточно тайн и загадок, чтобы за тысячи лет активного исследования приоткрыть лишь часть своих секретов. Сюда шли как бескорыстные учёные, так и жадные до власти маги, и вовсе беспринципные грабители, которых интересовала лишь выгода. Возвращалась в лучшем случае треть. И даже проводники из аборигенов Твердыни не намного улучшали шансы. Местные жители освоили строго определённые местности, чаще всего — поверхность, изредка — безопасные участки катакомб. Даже кочевые народы, вроде орков, хорошо знали, где можно странствовать, а где грозит гибель всему племени. К сожалению, расхитителей интересовали как раз территории, обозначенные на картах красным — чем выше опасность, тем дороже встречается хабар. Разумеется, пределом мечтаний авантюристов всегда оставался Пик Кошмаров — совершенно гиблое место, битком набитое древней магией, столь же драгоценной, сколь и смертоносной.

С приходом драков ситуация немного изменилась. Дракону, по большому счёту, было наплевать, кто там под ним ползает. Иногда он уничтожал чересчур наглых грабителей лично, иногда ставил ловушки, но всё это сильно напоминало борьбу не слишком аккуратного человека с тараканами. Одного прихлопнешь, двое приползут на его место.

Драки были куда менее небрежны. Они установили чёткий график дозволенных исследований, определили места, где смертные могут ходить на свой страх и риск, и выставили во всех остальных вполне надёжную стражу. Причём чудовища никому ничего не запрещали. Наоборот, они всегда рады были гостям в «закрытых» зонах. Такие наглецы приятно разнообразили их меню. Да и магам требовались живые объекты для исследований — в отличие от людей или эльфов, драки никогда не ставили жестоких экспериментов на своих сородичах, унаследовав эту щепетильность от драконов.

Однако группу пришельцев, которые появились два дня назад в Твердыне, всё это ничуть не испугало. И такая уверенность не была следствием глупости — дроу отлично знали, с чем им предстоит столкнуться. Возможно, немножко безумия и сыграло тут свою роль, но первым и главным было осознание силы. Отряд был экипирован лучше всех авантюристов, ранее сгинувших здесь, обладал запасами магической энергии, которые и не снились экспедициям Воскресителей, и отточенными за века навыками выживания в самых экстремальных условиях. Классические ловушки Твердыни — такие, как летучие пузыри, нити смерти или поля безмолвия, не задержали их ни на минуту. Вышедшее подкормиться умертвие вернулось к себе в могилу, тихо подвывая от страха. Это уже заинтересовало наблюдателя, и он послал весть Матери Клана. Драки приготовились к отражению возможной атаки. Если кто в Носфере и мог тягаться с «выродками» по степени безумия и опасности для окружающих, то это безусловно тёмные эльфы. Даже Упокоители, при всей своей тяге к смерти, были достаточно рациональны — их интересовал вполне понятный результат в виде прекращения существования, как собственного, так и чужого. Дроу упивались самим процессом борьбы и страдания, для них важнее было средство, чем цель. Поэтому никто не мог с уверенностью сказать, что через минуту придёт остроухим в голову, и что они уже задумали.

Для этой группы грабёж явно не являлся первичной целью. Пройдя сквозь «красную» зону, как нож сквозь масло, они ни на миг не задержались для сбора трофеев. Гравесы даже не снизили скорость полёта, оставаясь нацеленными точно на Пик. Большинство опасностей оставалось внизу, в катакомбах или на поверхности, а многие воздушные хищники просто не успевали догнать столь прыткую добычу. Расстояние от берегов Твердыни до подножия огромной горы «гости» преодолели за час с небольшим. Если бы в Носфере существовала книга рекордов, они бы несомненно туда попали.

Когда гравесы приблизились на опасное расстояние, маги выставили перед отрядом щит, а два десятка крылатых монстров вылетели навстречу.

Вопреки ожиданиям, пришельцы не стали штурмовать неожиданно возникшую преграду. Они остановили своих насекомых и спокойно, с достоинством, доступным только достаточно старым эльфам, ожидали, пока драки до них доберутся. Наконец, две группы летунов оказались практически нос к носу, и между ними повисло тягостное молчание. Обе стороны пытались вскрыть телепатические щиты друг друга, не уверенные, заговорить им или напасть немедленно. Их попытки раз за разом оказывались одинаково безуспешными. Драки были лучшими телепатами, зато дроу обладали более мощной защитой. Наконец, лидер эльфов прервал затянувшуюся немую сцену:

— Мы желаем говорить с Матерью Клана. Любой.

— Хочешь, чтобы я провёл вас к ней? — изумился вожак драков. Дроу поморщился:

— Я выгляжу таким глупцом? Конечно нет, ящерица. Нам нужна магическая связь для переговоров. Можете ставить сколько угодно фильтров.

Трёхсекундное замешательство не помешало магам организовать цепь передачи. Образ чудовища сформировался в воздухе. Нормального эльфа перекосило бы от отвращения и ужаса, но дроу лишь кивнул, показывая, что оценил грозную красоту.

— Я Мать Химера. Что понадобилось остроухим в наших землях?

— Я представляю Паучью Команду, — лидер приподнял рукав, обнажая плечо, на котором хищно пульсировал восьминогий тотем. — Знает ли уже ваш народ о пришествии Судии?

Мать грозно оскалилась.

— Знаем ли мы? Знаем ли мы о том, кто убил более сотни наших детей, и чуть не погубил мою сестру? Знаем ли мы о том, чья проклятая кровь течёт в каждом из нас? Знаем мы, существа Предела, о том, чья сила взрывает и корежит Предел ежечасно?

— Значит, он уже был здесь, — дроу кивнул, получив подтверждение своим мыслям. — Но в том-то и дело, что возмущений Предела нет, или по крайней мере, никто их не чувствует. Скала молчит, наши сторожевые амулеты — тоже. Вы знаете, с чем это связано?

— Знаем. Но что ты будешь делать с этим знанием, эльф?

— Я? — лидер улыбнулся настолько невинно, насколько это понятие вообще может быть применимо к дроу. — Ничего особенного. Просто хочу предложить вашему народу услуги Паучьей Команды. Для поимки и последующей экзекуции Судии.

Мать Химера села на собственный хвост.

— Ты сошёл с ума, эльф, — уверенно заявила она.

— Конечно. Как и ты, и твои дети. Как и все в этом мире. Как и сам этот мир. Мы с тобой просто немного безумнее остальных. И не боимся это показать. Так почему бы двум самым ненормальным не объединиться? Ваша жажда мести, наша жажда славы и приключений… Ваше могущество, наше умение. А в случае проигрыша, никто из нас ничего не теряет. Вы и так его злейшие враги, а мы совсем не против красивой смерти.

— В этом что-то есть, — неохотно признало чудовище. — Но почему ты не предложил свои услуги Воскресителям? Они готовы сотрудничать с кем угодно, а наши народы всегда были врагами…

— Их цели слишком скучны и прагматичны, — отмахнулся дроу. — Они хотят уничтожить Судию быстро и надёжно. Мне не по пути с существами, которые жертвуют красотой ради эффективности. Вы же хотите взять его живьём и пытать. Первое — издавна специализация Паучьей Команды, а второе — любимое занятие для всякого тёмного эльфа.

— А что скажет Королева твоего острова относительно такой инициативы? Что «скажет» паразит, произрастающий в ваших пещерах? Нам сейчас не нужна война на два фронта.

— Команда есть на многих островах. О приходе Судии Королевы ничего не знают. И будет лучше, если не узнают и дальше. Мы должны закончить раньше, чем эти сведения просочатся на острова и показать всем готовое чучело… или что там из древнейшего вампира можно сделать. Иначе появится слишком много дилетантов, желающих поймать, убить, или встать на его сторону. И все будут путаться у нас под ногами. Что касается Плесени… Мой тотем работает, моя магическая сила меня не оставила. Значит, она не против моих планов. Или по крайней мере, чтобы я попытался. Возможно, когда я вернусь, меня уже будут ждать жрицы-испытательницы. Но это мои проблемы, тебя и твоих детей они не касаются. Войны не будет, раз она до сих пор не началась.

— Ты говоришь убедительно. Но за твоей спиной нет силы твоего народа, эльф. Ты не боишься, что по окончании охоты мы тебя съедим?

Дроу звонко расхохотался.

— Думай, с кем говоришь, ящерица. Я знаю о предательстве больше, чем ты о собственном хвосте! Вы потомки драконов, а они никогда не умели как следует бить в спину. Кстати, это ещё одна причина, почему я не пошёл к Воскресителям. Братство помешано на безопасности. Только твой народ достаточно презирает собственные жизни, чтобы иметь дело с Пауком.

— Тогда откуда мне знать, что ты не переметнёшься к Судии, когда встретишь его? Он тоже будет нуждаться в опытных ловцах и палачах.

— Ниоткуда, ящерица. Это будет очень весело — поработать на него. Но если ты откажешься от моих услуг, я пойду к Судии немедленно. Выбирай, что лучше — возможность предательства, или гарантированный союз с вашим злейшим врагом?

— Он может и не принять тебя.

— Ты тоже. Но предложить нужно всем. И скажи спасибо, что я начал с вас.

— Я могу убить тебя прямо здесь и сейчас!

— Не сомневаюсь. Но нас тут десяток. Вся остальная Команда — несколько тысяч опытных охотников, живущих на островах. Если я умру, она целиком присягнёт на верность Судии.

Некоторое время Мать задумчиво чесала когтем за ухом, поглядывая на спокойных и величественных дроу. Ей просто не оставили выхода, и это дракийке совсем не нравилось. В конце концов она с отвращением плюнула огнём и прорычала:

— Твоя взяла, эльф. Пока что мы на одной стороне. Но я ещё увижу твою смерть!

— С удовольствием покажу её тебе. Или увижу твою. Это уже мелочи.

Щит исчез и гравесы заскользили в воздухе к огромному шпилю. Крылатые драки дисциплинированно выстроились в конвой вокруг них, хотя большинство старалось держаться сзади, или в крайнем случае сбоку — и дроу отлично их понимали.

Глава 16

Голос из темноты что-то прошелестел на незнакомом языке. Холодное дыхание твари легло на кожу вампира нитями тончайшей паутины, которые немедленно начали покрываться изморозью. Болезненно сдавило сердце, перед глазами поплыли красные круги…

«Меч!!! Кто это? Что ему от нас нужно?!»

«А ты не догадываешься? — даже в такой отчаянной ситуации клинок не мог удержаться от укола в адрес носителя. — Проголодался он, за тысячи лет небытия. А тут сверху такой завтрак хороший свалился. Уйма энергии, и полная неспособность ею управлять».

Боль становилась всё сильнее. Холод растекался по конечностям, превращая их в куски льда.

«Ты можешь атаковать его сам? Ты говорил, что наевшись, можешь двигаться без помощи Хранителя. Не так давно ты наелся до отвала…»

«Я-то могу. Но я у тебя сейчас единственный источник энергии, которая уходит и через колья, и высасывается этой скотиной сушёной через нити. Кроме того, я поддерживаю барьеры, не давая ему добраться до печени, то есть основных запасов. Если я выйду из тела, то возвращаться будет уже некуда, эта тварь тебя ухомячит в пару секунд».

«Ну хоть что-то ты собираешься делать?»

«А что я, по-твоему, отдыхаю?! Я пытаюсь скормить ему „отравленную“ энергию. Проблема в том, что всё приходится пропускать через твоё тело, а магическая структура вампиров и мумий слишком похожа. Я перебираю разные частоты и рисунки, из тех, что для тебя относительно безвредны. Авось, чем-нибудь из этого спектра подавится».

«А если не успеешь подобрать? Я не могу ручаться, что продержусь долго…»

«Закапсулирую печень, душу тоже с ней свяжу. Потом отрегенерируешься. В принципе, ситуация сейчас не такая страшная, как с драками. При соблюдении минимальной осторожности, полное упокоение тебе не грозит. Но вот на пару недель, а то и месяц вывести тебя из игры — это наш покойничек может запросто. А за это время до тебя доберутся враги посерьёзнее — те же драки, хотя бы. Да и тварь, если позволить ей выйти из пирамиды, способна немало пакостей снаружи наделать…»

«Инна!»

«Ага, её сожрёт в первую очередь. Вряд ли от голода, она к тому времени уже насосётся на недели вперёд. Но из любопытства — запросто».

«Ах ты ж…»

Драконий гнев накатил знакомой ледяной волной, смывая все ограничения. Колья вылетели из тела с такой силой, что разлетелись в щепки о ближайшую стену. Энергия Предела, вечная, безграничная, неудержимая, испепелила ледяные нити, мгновенно затянула раны тела, и обрушилась на дерзкую тварь, обратив её в пыль без всяких усилий…

И это облачко пыли тихо, очень довольно захихикало. Вредным старческим голосом.

— Спасибо тебе, вампирчик, ох спасибо… Я уж думала, сгину тут, со всем диском вместе. Мне-то до Предела самой было не добраться, Дракоша наш, подыхая, все каналы перекрутил, да так, что демонам тошно стало… А ты мне через себя путь наверх открыл… Ох и порезвлюсь теперь… Ох и погуляю напоследок, Белого мяска наевшись…

«Кретин, — тихо простонал Меч, вырываясь из тела. — Вот теперь у нас настоящие проблемы».

— Бабуль, — ошалело пробормотал Владимир, глядя как пыль собирается обратно в сморщенный силуэт, — бабуль, а ты вообще кто будешь?

— А меня, милок, Егибной звать. Ещё Нижней Мамочкой или Владычицей Потусторонья людишки называют. Я, между прочим, твоя возлюбленная в седьмом воплощении. Так что ты Мечиком-то не махай, некрасиво это. Да и бесполезно.

— Яга, что ли?! — от удивления даже страх прошёл. Разом попасть из фильма ужасов о мумиях в не слишком удачную экранизацию сказки — это уже чересчур.

«Она самая. И зря расслабляешься, родной. Ты бы не детские фильмы Роу вспоминал, а языческие мифы, откуда эта бабка на самом деле родом!» — Меч буквально «выстрелил» в мозг носителя информационным пакетом, опасаясь, что не успеет договорить. Хранитель тихо охнул.

Ох уж эти сказочки! Ох уж эти сказочники!

Егибна, она же действительно Баба Яга, она же Ехидна — мать чудовищ из греческой мифологии. Древняя любовь Дракона и Судии, она же их вечное проклятие. Божество эпохи матриархата. Владычица ветров и зверей, перехода между этим миром и потусторонним.

Что там в сравнении с ней какая-то несчастная голодная мумия! Егибну убить вообще невозможно, точнее — невозможно убить насовсем. Она ходит между жизнью и смертью с той же лёгкостью, с какой обычная женщина выходит из дома на двор. И других способна перевести через этот порог, причём далеко не всегда с их согласия.

Восемнадцать тысяч лет назад один умник, служивший тогда Судиёй, не подумав, впал в драконий гнев. Так же, как сейчас. И махнул Мечом, рассчитывая избавиться от надоевшей бессмертной ведьмы. Избавился. На тысячелетие с небольшим, в течение которого её душа была заключена в клинке. Потом Егибна бежала, причём не налегке, а прихватив с собой немалую часть силы артефакта. Костяная нога, ага. Она же — змеиный хвост Ехидны. Чуточку неудобно, зато Меч против неё стал бесполезен — клинок не мог выпить самого себя.

С тех пор на вредную старуху (хотя она вполне могла стать молодой и красивой, если того хотела) вообще управы не стало. Одно утешение — дела живых её не слишком заботили. Ни властвовать над смертными, ни портить им жизнь Егибна особо не стремилась. От Судии людям было куда больше проблем. Выстроив свою цитадель на грани двух миров, колдунья занималась там какими-то жутковатыми магическими экспериментами, и ни до кого ей не было дела. За одним исключением.

Раз в два-три пришествия Судии требовалась помощь, которой никто в Носфере предоставить не мог. Помощь, связанная с тонкостями чёрного колдовства, постигнуть которые ему просто не хватало мозгов. Или с теми местами потусторонья, куда ему, несмотря на всё могущество, хода не было. Тогда приходилось плевать на гордость, и идти в избу, окружённую частоколом из черепов. Иногда даже в компании с Драконом и Мечом.

И вот тут-то Яга брала реванш за годы пренебрежения. Она помогала — но за какую цену! Силой, хитростью, соблазном или обыкновенным шантажом она стремилась завладеть любой из частей силы Хранителя: плотью, кровью, энергией или душой. Иногда — всеми четырьмя сразу. Порой жертвой её аппетитов становился и Дракон, от которого ведьма наловчилась «отпиливать кусочки». Поскольку умом древняя владычица никак не была обделена, нередко интрига удавалась, делая её ещё могущественнее.

И только что Владимир сам, своими, можно сказать, руками отдал ей энергию Предела! Всё, что понадобилось колдунье для этого нехитрого плана — десяток кольев в потайных нишах, да временно оживлённая мумия, в которую Егибна воплотилась. Наивный пришелец с Земли разыграл свою партию в полном соответствии с тем, что от него было нужно. Теперь она могла качать через него сколько и когда пожелает силы. И, судя по последним словам, не собиралась этой добычей довольствоваться, нацелившись как минимум ещё и на плоть.

— И что теперь? В печь она меня засовывать будет на лопате, что ли?

Егибна тихо рассмеялась, коричневое лицо всё собралось в морщинки, придающие ей сходство с мумией. Как и лохмотья легко было принять за погребальные бинты. Только глаза горели в темноте колодца весёлым, живым огнём, в котором тем не менее присутствовало нечто хищное. Цвет их менялся с красного на оранжевый и обратно.

— Значит, такое обо мне сейчас в твоём мире рассказывают?

— И не такое тоже, — буркнул Владимир. Ему было не до веселья. Драконий гнев, который до сих пор казался неодолимым, хоть и страшным оружием, вдруг стал дополнительной уязвимостью, на которой его можно подловить, как ребёнка. А Меч, зараза, хоть бы словом упомянул о таком аспекте применения силы! Но сюрпризы ещё не кончились.

Руки ведьмы неожиданно вытянулись в несколько раз, и хотя один выпад парировал Меч, вторая змеиным броском обошла лезвие и ухватила алеан.

— Хорош амулетик, — довольно проворчала Егибна, отскакивая на безопасное расстояние. — Хорош, да только дураку он без надобности. А мне к лицу не идёт, красивую женщину должно быть издали видно да чутно…

Костлявые пальцы сжались, и бесценный артефакт Равновесия рассыпался серебряным порошком. То ли серебро не обжигало Ягу, то ли она хорошо умела скрывать боль.

— Вот так лучше, — хмыкнула старуха. — Учись своим умом действовать, Хранитель, а не на чужое наследие полагаться. И червячка твоего я тоже заберу — за избу мою погубленную…

— Слушай, бабуль, ты совсем свихнулась на старости лет? — взорвался Владимир. — Ты вообще понимаешь, что тут происходит? Ты в курсе, что если я не смогу воссоединиться с Драконом или как-то это обойти, Носфер погибнет? Полностью! И тебя это тоже касается!

— Да уж донесли ветры, какую глупость вы с Дракошей натворили… А мне-то с того что? Сдохну, так вернусь, пойду по другим мирам лучшей доли искать…

— Сволочь ты, — тоскливо сказал вампир. Но разозлиться у него не получалось. Он чувствовал, что Егибна имеет полное право вести себя вот так хамски и эгоистично. Она ничего не должна миру, а тем более Судии, после всего, что перенесла от них. Не нападает всерьёз, и на том спасибо. А ведь могла бы натворить такого, что драки невинными котятами покажутся…

Все эти знания, вернее ощущения, всплыли из подсознания как-то сами собой, непонятно откуда. Возможно, память прошлого Судии, или кого-то из выпитых драков. Или короткая вспышка ясновидения, интуиции, телепатии… что там ещё в арсенале имеется?

— Ох ты ж Судия незадачливый, — удивлённо посмотрела на него Егибна. — Откуда ж ты такой добрый взялся-то, на наши головы? Как тебя Дух выбрал? Тебя ж даже есть жалко…

— Да знаю, знаю… Мне Меч уже плешь проел, рассуждая, какой я неправильный Хранитель. Ты мне одно скажи, бабуль. Ты знаешь какой-нибудь способ этот идиотский мир из дыры вытащить? Если да — бери любую плату, только дай мне что-нибудь сделать. Если нет — вали куда подальше. А то не посмотрю, что женщина, и что бессмертная.

— О-хо-хо-хо-хонюшки… — ведьма точно скопировала голос и интонации бабок-ёжек из старых советских фильмов, видимо найдя их в памяти Владимира. — Слова-то какие смелые… А не струсишь, герой? Грозить-то все горазды…

— Отбоялся уже своё, — фыркнул вампир. — Говори давай, если есть, что сказать.

— Ну ладно, злыдень белый, сам напросился. Женишься на мне — будет тебе ответ и помощь.

— Что?!

Вот такого коварства Владимир точно не ожидал. То есть, он конечно сообразил, что старая ведьма легко может стать прекрасной юной дамой, если пожелает. Меч об этом предупредил, да и сказки читать надо. Там жаба девицей-красавицей может обернуться, не то что бабка какая-то. Но «сможет» и «захочет» — далеко не одно и то же. Учитывая непростые, мягко говоря, отношения Егибны с Судиёй — она вполне может вынудить старого врага стать геронтофилом из чистой вредности. Это похлеще некоторых пыток будет…

Ведьма, слышащая его подозрения (без алеана разум неопытного телепата был для неё, как на ладони) зловеще хихикала, невольно их подтверждая.

— Зачем тебе это хоть надо? — устало спросил землянин. — Просто поиздеваться?

На какое-то мгновение морщины на лице мумии разгладились, глаза стали большими, чистыми и влажными. Сквозь карикатурную гримасу ведьмы проступило чистое и очень печальное лицо молодой девушки. Показалось, сейчас сорвутся с губ какие-то нежные, искренние слова… Но нет, Егибна сумела с собой справиться, и глаза снова загорелись коварными оранжевыми огнями. Нос загнулся крючком, а изо рта проступили кривые клыки.

— А с того, милый, — вкрадчиво прошептала колдунья, — что ты мой по гроб жизни и дальше! Твои кровь, плоть и душа мне ещё с самой первой женитьбы принадлежат, когда ты клялся, что любить будешь вечно. Хотела я поначалу тебя сразу съесть, да передумала. По кусочку столетиями откусывать — так оно-то во много раз слаще.

Она снова резко вытянула руку и дёрнула «избранника» за нос.

— Да не дрожи ты так, ишь какой хлипкий мужичок уродился. Не трону я тебя ночами, хоть сам умолять будешь! А вот днём — поедом буду есть. Всю не-жизнь тебе отравлю, муженёк…

— Ну и ладно, — облегчённо вздохнул Владимир. После трёхдневного знакомства с Мечом, никакая вредная и сварливая жена его не пугала. А уж когда на кону жизни миллиардов людей, одна неудачная пара в счёт не идёт. Абсолютно.

— Я согласен. Но утром деньги — вечером стулья. Я имею в виду, сначала спасение мира, а потом уже хоть на свадьбу, хоть в гроб.

Яга выпустила длинный коготь и стала точить его клыками.

— Хитрый какой выискался. Мир ему, видишь ли, спаси, а там посмотрим. Ладно, так и быть. Помогу я тебе тремя советами. Умному хватит, а если признаешь, что дурак — так сам меня потом найдёшь. Но за те советы и три цены с тебя возьму. Да не лёгких цены.

— Слушай, бабуля… а без этих мифологических игр никак нельзя?

— Нельзя! — жёстко отрезала старуха. — Больно вы молодые все нынче прыткие пошли! Везде вам смысл подавай, да практичность, да эффективность! Только бы всё лишнее им урезать! А миф — это ритуал, сила в нём! Маги эти нынешние от того и слабнут, что всё хотят попроще да побыстрее. А миры не скоро помирают, да не просто возрождаются.

«Бабка помешана на древних традициях, — пояснил Меч. — Уж не знаю, откуда Дракон её принёс, но похоже, там канонизировано было буквально всё. Лучше с ней не спорь, а то совсем озвереет. Тем более что её причуды обычно имеют вполне реальный эффект».

— А ты, костяшка, вообще молчи! А то заберу на тысячу лет дрова рубить! Уж против такой цены Хранитель возражать не будет — проел ты ему печёнки похлеще меня.

— Ты действительно хочешь забрать Меч в уплату за свои советы? — приподнял бровь Владимир. — Я в принципе не против, только это как-то не соответствует сказочным канонам… Обычно добру молодцу Яга меч даёт, а не отнимает…

«Эй, хозяин! Ты чего?! Не вздумай!» — похоже, Хребет впервые не на шутку перепугался.

— Ладно, пожалеем хитреца этого, ты ж без него шагу ступить не можешь, — довольно ухмыльнулась Егибна. — Тогда слушай цену мою. За первый совет ты уплатил уже — когда алеан я сняла, да мысли твои прочитала.

«Значит и вторая цена уже уплачена! — заявил Меч. — Энергию Предела ты получила».

— Не жадничай! — погрозила пальцем мумия. — А то наглеть я тоже умею! Предел я у него силой не отнимала, и в уплату не просила. Сам отдал, по дурости своей. А за дурь молодецкую платить надо отдельно! Скажи спасибо ещё, что не дважды.

Владимир поднял руки.

— Хорошо, принято. Тогда я слушаю твой первый совет.

— Коконов не ищи там, где Дракоша их прятал. Шесть мертвы, седьмой похищен.

— Блин, — очень тихо, но с выражением сказал Владимир. Непонятно было — то ли головой об стенку биться, то ли прыгать от радости. С одной стороны, конечно неприятно, что ещё одна ниточка к спасению оборвана. С другой — если бы Егибна на пути не повстречалась, он мог бы потратить на поиски ещё не один месяц. И всё это время продолжали бы гибнуть люди…

— Кем похищен?!

— А вот этого я тебе не скажу. Скажу, как найти его. Но за то ты вторую цену заплатишь.

Драконий гнев всколыхнулся очередной яростной волной. Яга довольно оскалилась, чувствуя новый прилив силы. Сейчас она была полновластной хозяйкой ситуации, и откровенно наслаждалась этим. Пожалуй, ведьма даже хотела, чтобы Судия на неё кинулся — тогда она могла бы дополнительно повысить требования.

— Что ты от меня ещё хочешь? — буркнул Владимир, опуская голову.

— Червячка твоего ездового. Ступка-то моя в избушке осталась… Избушку я из-за Дракошиной-то глупости потеряла. А пешком ходить мне, старой, несолидно уже…

«Слушай, старая, — не выдержал Меч, — ты ври, да не завирайся! С энергией Предела тебе новую ступу сварганить — десять минут работы. Я уж молчу о том, что ты и пешком через Белые Равнины куда угодно быстрее проницателя дойдёшь…»

Колдунья рассерженно топнула ногой, и голос Меча в голове разом оборвался.

— Помолчи, коль ничего толкового сказать не можешь. Так что, милок, будешь платить, или тоже умного из себя строить? Умным я не помогаю, даже в твоих сказках одни дураки ко мне ходят. И правильно, люблю я дураков — только среди них вежливые да честные остались.

Хранитель пожал плечами.

— Раэрон — разумное существо, я не могу им торговать, хоть он мне и задолжал. Если он согласится — забирай, если нет, попробую обойтись без твоих советов.

Ведьма наклонила голову вбок и посмотрела на него прищурившись:

— Не пойму, то ль ты хитрый такой, то ли честный слишком. Ладно, драк тебя забери, дам червяку самому решить. Слушай же второй совет за это. За коконом не бегай. Хочешь его найти, сиди на месте, да народ пугай — тогда вор тебя сам найдёт. Врагов не бойся, друзей бойся. Предавать тебя будут много и часто. И чем ближе тебе друг, тем больнее он тебя ударит. А уж любовь заводить и думать не смей — сама её убью, если только учую.

— Ну и зараза же ты, бабулька… И почему моя фамилия не Раскольников…

— Чего захотел, — визгливо расхохоталась Егибна, мгновенно выловив нужный образ из его подсознания. — С топором тогда приходить надо было! Да не с волшебным, а с простым! Вот она — настоящая храбрость, людская. Запомни, милок, людишки — они слабые да глупые, а коли захотят по-настоящему, так и Ягу побеждают, и богов убивают. А с Мечом ты тварь бледная, дрожащая! И потому права не имеешь!

Она ткнула Хранителя в грудь высохшим пальцем. От этого «лёгкого» прикосновения вампир пролетел по воздуху метров пять и со смачным хрустом врезался в стену.

— И нечего тут смеяться, — проворчал он, вставая и пытаясь пересчитать сломанные кости. — Скандинавский бог Тор тоже не смог совладать со старухой Элли. Я слушаю дальше.

— Что ж, храбрец, вот моя третья цена. Маленькая совсем, считай даром совет отдаю. Добрая я сегодня — аж самой страшно. Всего-то скушаю твою маленькую девочку-вампирочку, от которой проку никакого. А то поглядывает она на тебя больно нежно…

Нет, зря Егибна заткнула Меч. Он бы мог предупредить, какую ошибку богиня сейчас совершила. Впрочем, хитроумная интриганка с тысячелетним опытом, перед которой все мысли Владимира были, как на ладони, могла бы и сама без труда это предвидеть. Если бы хладнокровно взвесила последствия. Но увы — ревнивые женщины редко совершают разумные поступки. Слишком уж ей хотелось избавиться от соперницы, и одновременно насолить любимому-ненавистному Судии. Вынудить фактически собственноручно отдать незаконную претендентку на его плоть, кровь и душу, в руки законной. Возможно, довольная триумфом Яга даже не стала бы убивать Инну. Помучила бы, попугала, да и пощадила, сделав своей прислужницей.

Но шанса проявить себя милосердной победительницей у ведьмы не оказалось. Она ожидала очередного приступа драконьего гнева, даже заранее наслаждалась им — ведь это новый ураган энергии, ледяной для смертных, и так приятно согревающей изнутри владычицу потусторонья. И гнев пришёл — но не в форме ментальной атаки, не трансформацией тела или злобным посвистом Меча. Вместо этого Владимир неуловимым плавным движением извлёк пистолет и всадил Егибне пулю точно между глаз.

Короткий удивлённый вскрик, волна огня охватила сухонькую фигурку, за какое-то мгновение пробежав спектр яркости от тускло-оранжевого до ослепительно белого. Вампир даже вынужден был прикрыть глаза рукой, а когда он снова смог видеть нормально, в колодце уже не было ничего и никого.

«Ну, хозяин, ты даёшь… — с уважением протянул Меч. — Такой вариант мне даже на ум не пришёл. Это чего же твой Вениамин такого в патроны напихал, чтобы Егибну угрохать, пусть даже временно?! Её ж не всякая бомба возьмёт!»

«Она вернётся?» — уточнил Владимир.

«Обязательно! Так на моей памяти её ещё никто не обижал. Ну, кроме Дракона, конечно, с которого вся эта история и началась. Ты себе такого врага нажил, что врагу не пожелаю, извини за тавтологию. Тебя лично она теперь убивать не станет, слишком легко… Скорее начинания все твои постарается разрушить, убить всех, кто тебе близок, уничтожить всё, что дорого… На Белую Равнину соваться не вздумай, а то и я не вытащу…»

«Иными словами, никому не давай себя убить ни под каким видом?» — Владимир торопливо взбежал по стене, посылая Инне успокаивающий телепатический импульс.

«Совершенно точно».

«Как скоро она может вернуться?»

«Точно не знаю. Если бы одна из её цитаделей уцелела, могла бы хоть сейчас выйти. Без переходника — ну, думаю, часа два-три у тебя точно есть, пока она через грань переберётся».

«Спасибо, обнадёжил» — Хранитель наконец-то догадался спрятать Меч обратно в тело и перетерпев моменты регенерации, побежал ещё быстрее. Спустя полминуты он выскочил в тот коридор, где ждала Инна. Последовали уже привычные объятия после пережитой опасности. Но теперь главная гроза была впереди, и прикосновения были исполнены тревоги. Рассказывать ничего не пришлось — Меч сдублировал девушке всё, что произошло на дне колодца, чтобы она не сошла с ума от беспокойства. И только он один знал, каких усилий стоило Инне остаться на месте, не кинуться вниз на кровожадную мумию. Тем более что для неё вся эта сцена длилась около двух недель…

— Как это — недель?! Мы же с ней не больше получаса разбирались!

«Магия сохранения трупов, родной. Чем глубже в пирамиду, тем медленнее течёт время для неодушевлённых предметов и мертвецов — как лежачих, так и ходячих. На живых не действует. Это помогает, во-первых, дольше сохранить тела и вещи, а во-вторых, даёт живым время отреагировать, если обитатели гробницы восстанут. С алеаном-то тебе всё равно, а вот когда Егибна его сняла, так тебя и замедлило… почти в тысячу раз».

«А сама Егибна? У неё-то алеана не было…»

«Она может быть живой или мёртвой по желанию. К тому же, в своё время как раз она и научила людей этой замедляющей магии. Так что под тебя подстроиться ей раз плюнуть».

— Ясно, это её и подвело. Постой, а Гелла? Малышка, ты же наверно с голоду помираешь! И мне не сказала?! Я тебя прибью, если ещё раз так сделаешь…

Девушка смущённо улыбнулась.

— Нет… не помираю… Меч меня научил, как впадать в спячку, чтобы кровь не тратилась. Разбудил только когда ты с этой грымзой разделался… Я проголодалась, но не очень сильно.

— Уф… камень с плеч… — Он крепко обнял вампиршу. — Всё равно надо подкормиться как можно быстрее. В машине первым делом нацежу тебе кружечку, напомни…

Минут десять они шли молча, иногда прижимаясь друг к другу. Меч что-то ворчал насчёт «телячьих нежностей», но его никто не слушал. Оба должны были убедиться, что не-мертвы.

— Так, ребята, собираемся все на маленький совет, — предложил Владимир, когда они наконец выбрались из тёмного провала в пирамиде, и разместились на крыше БТР-а. — Раэрон, тебя это тоже касается. Ситуация следующая. Коконов нет, все кроме одного уничтожены, кто украл последний — неизвестно. Алеана тоже больше нет. Зато есть презлющая Егибна, которая хочет вас уничтожить, а мне испортить жизнь. У кого есть мысли, что делать дальше? Самоубийство не предлагать, героическое пожертвование собой или другими — в последнюю очередь. Пока хочется рассмотреть менее кровавые варианты.

Инна задумалась, поправляя волосы и украдкой поглядывая на руку Хранителя, где пульсировала венка. Воспоминания о вкусе древней крови и обещание близкой трапезы кружили голову, но девушка довольно уверенно держала себя в руках. Она сможет дождаться, пока Воланд не позовёт и не нацедит несколько десятков капель в мензурку. Чего-чего, а терпения у Инны хватало. Меч, вопреки обыкновению, не торопился вставить свои пять копеек. Зато Раэрон, видимо обрадованный, что его спросили, ответил практически без паузы и вполне уверенно, словно давно это обдумывал:

— Я могу вас доставить в ближайшее исправное убежище. Там можно не только упрятать всех ваших вассалов, хозяин, но и набрать новые артефакты. Даже Егибна не сможет проникнуть в склеп без помощи стража. А по моей просьбе проницатель того убежища никого внутрь не пропустит, если вы не причините ему вреда.

— Отличная мысль, — немного оживился Владимир. — А телепатически захватить тебя или твоего «коллегу» она не сможет? Как это сделали недавно драки?

— Меня — сможет, но я буду постоянно находиться в убежище или в толще земли, чтобы она до меня не добралась. Захватить разум действующего стража невозможно — клятва верности, закреплённая Эрцихалем, сильнее, чем любой телепатический контроль. Меня подчинили только потому, что моё убежище умерло и я свободен.

— Совсем неплохо. Кстати, в чём вообще эта клятва состоит, можешь точно сформулировать ваши обязанности?

— Могу, хозяин. Всегда находиться в работающем убежище или рядом с ним. Доставлять в убежище и выпускать по первому требованию всех, кто называет правильные слова. Убивать тех, кто говорит, что знает правильные слова, но называет другие.

— Простенькие правила, дотошностью Эрцихаль явно не отличался… Интересно, кто же это может знать правильные слова спустя столько лет… А если твой сородич действует, как ты? В виду наступающего апокалипсиса стремится разрушить убежище, кидая туда всех подряд?

— Тогда вы получите ещё одного вассала, хозяин. Вам пригодятся проницатели.

— Хм, в принципе верно, приём уже отработан. Тогда так и сделаем. Я буду выходить только один, раз уж Меч говорит, что она меня лично не тронет.

— Он может ошибаться, — возразила Инна. — Его прогнозы тебя уже подводили.

— Другого источника информации у нас нет, — развёл руками Хранитель. — Хорошо, есть предложения, что нам делать, когда попадём в убежище? Или обсудим это уже там?

— Лучше там, — тряхнула головой девушка. — Надо выбираться отсюда, а то без алеана ты стал слишком заметен. Я и то силу чувствую. Может, мой возьмёшь?

— Нет. Тебя без защиты я не оставлю, — без малейших сомнений отрезал мужчина. — У нас же ещё два было, мы их сняли с тех лунатиков, когда на Среднем Кольце оставляли…

— Уже нет, хозяин, — вмешался Раэрон. — Они разрушились вскоре после вашего… Тот, что на вашей подруге, активен, поэтому Егибна не смогла до него добраться через Предел.

— Тем более надо уходить, — вскочила девушка. — Могут явиться те же драки… да мало ли кто?

— Тоже правильно. Мне их и один раз хватило, а им хватит дури сунуться вторично…

«И не факт, что без алеана я смогу их отбить» — вслух он этого не сказал, но ему показалось, что Инна и проницатель поняли всё без слов. Меч — тот само собой.

— Тогда поехали, или нужно ещё что-нибудь обсудить, решить, сделать?

— У меня есть один вопрос Хребту, но его можно задать и по дороге, — Инна нырнула в люк.

— Я готов, хозяин, — чёрное пятно стекло к корме, готовясь проглотить машину.

Свиру было страшно. И больно.

По идее, что значит какой-то демон для человека, который видел в лицо самого Судию? Мелочь, не стоящая внимания. Но так рассуждают взрослые. Причём чаще всего — взрослые, которые сами этого демона в глаза не видели.

Судия был злом слишком абстрактным, слишком абсолютным, чтобы детская фантазия могла его полностью вместить. Свир уже видел множество убийств, но ещё не пробовал настоящих пыток. Тем более он не мог себе вообразить пытку ментальную, когда ничего не болит, но выворачивается наизнанку разум, когда все мысли и чувства становятся оружием против тебя. Поэтому Судия в его представлении был просто плохим, злым дядькой.

А вот демон… это совсем не абстракция. Зло, которое можно видеть, обонять, а самым невезучим — ещё и почувствовать на своей шкуре. Четырёхметровая махина, от которой пышет жаром и запахом серы, гремящие крылья поднимают ураганы, в глазах горит адский огонь, когти способны рассечь пополам хорошо защищённого рыцаря, а пасть — откусить человеку голову. Тут и самый отъявленный скептик мигом прочувствует до глубины души. Особенно, когда эта жуткая лапища обхватит тебя за талию, да поднимет на уровень своего роста, со значением так заглядывая в глаза — а не скрыл ли ты, человечек, чего важного от покровителя? А не хочешь ли ты меня обидеть своей плохой памятью?

Свир очень не хотел, чтобы ЭТО подумало плохое. И очень хотел жить. Поэтому выложил всё, как на духу, в малейших подробностях. И сцену резни в деревне, и появление восьмиколёсного зверя, и встречу с вампиршей, и смерть Судии с последующим воскрешением. С резнёй, правда, возникли кое-какие проблемы, её совершили слуги Упокоителей, а этот демон определённо занимал не последнее место в организации. А тут приходилось его подчинённых в чём-то обвинять. Будь мальчик постарше, он вероятно догадался бы, что для Багровых Огней описание массового убийства — не обвинение, а комплимент. А так просто постарался побыстрее проскочить смерть родных, и перейти к Судии. Тоже малоприятные воспоминания, но ничего хорошего от жизни Свир уже не ждал. Для него это постепенно становилось нормой — когда вокруг льётся кровь, рыщут чудовища, а мир катится в пропасть. Важным было только самому подольше удержаться на краю этой пропасти. И если ради этого должны умереть другие… что ж, они ведь в любом случае умрут.

— Карогарт, ты прочитал? — расхохотался демон. — Послушай эмоции этого мальчишки! Он же прирождённый Выживатель, хоть сейчас давай кинжал — и в банду!

— Или Воскреситель, — возразила сгорбленная рептилия, ростом примерно с самого Свира. — Они тоже хотят жить любой ценой. Хоть и прикрываются красивыми лозунгами о спасении мира, лишь немногие готовы пожертвовать собой, чтобы защитить собратьев.

— Или Воскреситель, — согласился демон. — Если подучить немного. Но мы этого делать не станем, Выживатели полезнее. Как думаешь, зачем Судия оставил этих четырёх в живых?

— Не могу знать, Великий. В ЕГО действиях вообще много непонятного. Или наш разум слишком слаб, чтобы постичь ЕГО логику и справедливость, или… Я боюсь сказать.

— Говори, не бойся.

— Или правы те легенды, в которых Судия приходит в наш мир обычным человеком, и лишь потом, постепенно, обретает всезнание и всесилие. Ты велел казнить разносчиков этой сплетни… Но ОН ведёт себя именно так. Не как Владыка, а как загнанное слабое существо.

Фамильяр вжал голову в плечи, ожидая наказания. Но его ударил только смех.

— Маленькая глупая тварюшка! Неужели я забыл тебе рассказать?

— Мне всего четыре года, Великий. И это были не самые спокойные годы вашей жизни.

— Действительно. Тогда слушай и запоминай. Эта «сплетня» — чистая правда. Более того, не имея возможности слиться с Драконом, ОН никогда не получит всевластия.

— Но… Великий… зачем тогда?

— Вспомни, разве я приказывал пытать тех, кто распространял эту версию легенды?

— Нет, Великий. Они умерли легко. Это мечта любого истинного Упокоителя. Я понимаю, зачем вы это сделали. Вы одновременно наградили их за правдивость, и пресекли распространение вредных сведений… Но я не об этом спрашивал…

— А о чём же тогда?

— Зачем… вся наша организация сделана такой? Если Судия не станет полноценным, какой смысл ЕМУ поклоняться? Я виноват, животному не положено спрашивать, но…

— Затем, что устроить Последний Суд ЕМУ хватит силы и без Дракона. Во всяком случае, с помощью Меча и нашей. А также затем, что ОН — наша единственная надежда. Мы можем убивать, но только Меч в ЕГО руках может даровать истинную смерть, вместо тоскливого скитания по Белой Равнине. Мы сами покараем грешных, если ЕМУ не хватит сил, но наградить праведных, избавив их от всех страданий двух миров, может только Судия.

— Да помню я это, помню… — проворчал фамильяр, сворачиваясь в клубок на столе. — Священные Постулаты, как же. Но если Постулат о всесилии Судии оказался ложью — откуда мне было знать, не окажется ли ложью Абсолютное Избавление?

— Нет, — серьёзно сказал демон. — Это — не ложь. Клянусь вечными муками.

— Ну тогда хвала Мечу, хозяин. Кстати, посмотрите на мальчишку. Он даром, что напуган, а всё ведь слушает и запоминает. Не слишком ли мы много при нём болтаем?

Свир сжался в комочек. Вот и всё. Вот и смерть пришла, как ни крутился.

— Да пусть слушает, — снисходительно махнул крылом Эйменос. — Хоть какое развлечение перед смертью. Ты уже подготовил для этих четырёх хороший ритуал?

— Простите, Великий, но… Я не уверен…

— В чём? — удивлённо обернулся к ящерице верховный жрец. — В выборе ритуала?

— Нет, Великий. В том, что мы имеем право приносить в жертву тех, кого оставил в живых сам Белый Судия. Ведь это значит идти против ЕГО планов, каковы бы они ни были.

Демон аж присел на собственный хвост.

— В самом деле… Драк побери, как я об этом не подумал? Хотя… может, ЕГО план и заключался в том, чтобы они попали на наш алтарь? Ты этот вариант не рассматривал?

— Рассматривал, Великий. Раньше. Когда считал ЕГО всеведущим. Но когда мы говорим о человеке или существе, близком к человеку, нужно учесть, что ЕГО познания ограничены. Я теперь сомневаюсь, что ОН вообще знает о существовании Храма. А чтобы предвидеть путь от деревни, где мы их нашли, до алтарей, нужно быть прорицателем огромной силы.

— Ты прав… — демон поскрёб когтем рог. — Скорее всего, Судия и впрямь хотел, чтобы пленники выжили. А значит, мы не имеем права и пальцем их тронуть. Память стереть — и то нельзя. А они слышали слишком многое…

— Я никому не скажу! — пискнул Свир, учуявший надежду на спасение.

— Скажешь. Мне же сказал… Даже без пыток. А если и не скажешь, так тебя просто прочитают, — Эйменос повернулся к фамильяру. — Есть предложения, что с ними делать?

— Усыпить и в кокон на сохранение? — не очень уверенно предположил рептилоид.

— Да, пожалуй, это самый простой и безопасный путь. Коконы прикажешь доставить в мои личные покои. Стражу — только из тех, кто не умеет колдовать и разговаривать.

— Само собой, хозяин.

Эйменос довольно кивнул. Трёхчасовой допрос подошёл к концу. Но он не чувствовал усталости. Напротив, свежая информация о Судии переполняла жреца радостью пополам с трепетом страха, которые вместе сливались в неудержимую жажду действия. Фамильяр уловил настроение своего патрона и тут же перевёл разговор на подходящую тему:

— Кстати, мы говорили о Выживателях. Вы знаете, что их почти не осталось?

— Знаю. Орден Света. Они ведут себя очень странно и дерзко. Что ты об этом думаешь?

— То же, что и вы, Великий. Новый лидер, вероятно из другого мира, судя по стилю действий. Сильный маг, возможно, даже покровитель. Вы чувствовали его в ментале?

— Светлых не всегда возглавляют сильные. Не забывай об этом. Они чтут так называемую «мудрость», но понимают под ней вовсе не обычный ум или знания. Поэтому порой слабый у них может повелевать сильными. Так что возможно, это просто умелый игрок…

— Вы видели его в ментале, Великий?

— Видел. Едва заметное пятно. Потому и говорю — либо он слаб, либо хорошо прячет силу.

— Воля ваша, хозяин, но на вашем месте я бы послал пару армий стереть их с лица Носфера.

— Нет, — усмехнулся Эйменос. — Пока это ещё слишком расточительно.

— Но Великий, бездействие может…

— Кто сказал о бездействии? Есть более простой путь. Я найду их лидера и убью сам.

— Ерунда, — проворчал орк. — Не стоит возни, Чистая. Само заживёт.

Нэя вздохнула. Эти кочевники с их упрямством! Конечно, на стороне орка была не только воинская культура, отрицающая слабости, но и выносливость, далеко превосходящая таковую у остальных гуманоидных рас. Человек на его месте орал бы от невыносимой боли или свалился в обморок от шока. А эта свинья ещё и находит в себе силы ухмыляться…

Чего краснорожий не знал, так это что целительница чувствовала его боль. Чувствовала в полной мере, не могла даже частично поставить щиты — это было необходимо для операции. И сказать об этом пациенту она тоже не могла — иначе упрямец перережет себе горло, чтобы избавить Чистую от своих страданий. Смерти они не боялись, а вот кровного долга…

Она на пару секунд прикрыла глаза, чтобы восстановить нормальное дыхание и согнать с лица бледность. Если заметят, придётся выдумывать какую-нибудь ерунду насчёт тяжести общения с духами и священного транса. А лгать Нэя не любила.

— Заживёт, — терпеливо пояснила девушка, — ты сильный воин, и справишься с любой раной. Но заживёт неправильно. Хочешь всю жизнь хромать?

Вот это, кажется, на него подействовало. Уродства и бесполезности орки боялись. Для шамана или сказителя этот парень был молод, да и особым умом, если честно, не отличался.

— У меня нет золота и амулетов для оплаты, — буркнул он, отворачиваясь.

Предложить лечение бесплатно — означало страшно оскорбить. В первые годы после прибытия кочевников, её народу пришлось пережить настоящие войны, прежде чем вожди согласились принимать такую помощь хотя бы для детей. Но совершеннолетний мужчина не мог принять услугу, не дав ничего взамен, это опозорило бы его на всю жизнь. Если пациенту грозила смерть — расплачивались по традициям кровного долга, но здесь был другой случай.

— Сейчас за тебя заплатит твой вождь, — предложила Нэя, — а потом ты вернёшь деньги ему. Вряд ли он хочет терять хорошего бойца, так что это в его интересах тоже.

— Не захочет. Вождь рад будет, если я калекой стану. Я Грину в свой шатёр увёл, а он на неё давно смотрел…

Ох, Создатель! Не хватало ей только любовного треугольника для полного счастья в конце смены! Попробуй пойми, кто тут настоящий идиот — вождь, который жертвует хорошим воином ради собственных обид, или воин, который вбил себе в голову, что вождь им пожертвует. Не идти же сейчас разбираться к вождю в шатёр…

А от боли в сломанной ноге скоро пойдут круги перед глазами. Она-то не воин… А понадеялась уже, что смена пройдёт без особых происшествий. Мечтай побольше, дурочка. Проклятье знает, как и кого лучше достать…

В этот момент она почувствовала ментальное прикосновение. Убедившись, что это кто-то из своих, девушка ухватилась за его луч, как за спасительную соломинку. Собеседник немедленно ощутил её состояние и перелил немного сил, помогая блокировать боль.

«Джарон, ты? У меня тут проблема. Не знаешь, как без ущерба для чести воина можно его вылечить? Если у него нет денег и платить никто не хочет?»

«Возьми его в работники на пять лет. Или в любовники на год».

«В любовники?! Он же тупой! К тому же, у меня уже есть кавалер в другом племени!»

«Любовников много не бывает, — назидательно промурлыкала старшая подруга, — ладно, шучу, шучу. Тогда в работники, пусть оборудование за тобой таскает».

«И половину растеряет или сломает по дороге? Ну спасибо!»

«Ох, Нэя, ну ты как не женщина, честное слово. Тридцать два года, а крепкому мужику применения найти не умеешь? Сидела бы на стационаре, что тебя в племя понесло? Ну ладно, отдашь парня мне, я научу. Потом ещё рада будешь толковому помощнику».

«Спасибо, Джар, я у тебя в долгу. Ты меня зачем-то вызывала, или просто поболтать?»

«Тьфу, забыла совсем! Надо будет мозги прополоскать, а то не работают уже. Я ж тебя предупредить должна. Завтра в десять утра — Полное Слияние».

«Ох, Создаааатель… — простонала Чистая. — Ну за что? Может без меня как-нибудь?»

«Нэя, не хнычь, ты понятия не имеешь, что тут на верхних уровнях творится. Экспедиция тёмных эльфов — это ещё самое безобидное. Так что ты там поглядывай по сторонам, и орков своих почаще читай. Ну ладно, при Слиянии всё узнаешь. Пока, целую!»

Девушка прикрыла глаза и устало облокотилась на ближайшую подушку. Орк сочувственно наблюдал за ней, но молчал, не смея прерывать общения с духами.

— Моей подруге нужен слуга на пять лет. Пойдёшь к ней за лечение?

«Если он откажется, я его прибью тут, честное слово!»

Воин задумался, потом уточнил:

— Кормить будет? Место для шатра даст?

Нэя еле удержалась, чтобы не рассмеяться. Тогда точно не поверит…

— Будет. И тебе хватит, и подруге твоей, и другим жёнам, если заведёшь. Насчёт именно шатра не обещаю, но жить вам будет где.

Орк почесал в затылке. Известно, что Чистые никому зла не причиняют, а слуги их роскошнее иных вождей живут. С другой стороны, за душу боязно — говорят, эти странные чародеи её и украсть могут. До конца жизни тосковать будешь, а по чему — и сам не поймёшь.

— Была не была! — стукнул кулаком по земле. — Если калекой не стану, то я твой на пять лет со всеми потрохами. И подруги твоей тоже.

Ну хвала Создателю, хоть с одной проблемой разобралась. Не прошло и часа. Теперь осталось «всего-то» справиться с самим переломом. Желательно — прямо на месте, чтобы не тащить этого здоровяка к ближайшему стационарному модулю. Какие пустяки…

Она склонилась к ноге, ощупывая её тонкими пальцами. Воину-то что, продолжает скалиться, как ни в чём не бывало, даже когда целительница прикасалась к обнажённому мясу. А вот ей каждое прикосновение отзывалось новой вспышкой боли…

— Кто это тебя так?

— А… Виверна тяпнула… — лаконично отозвался орк. Ему не очень хотелось вспоминать о поражении, пусть даже его вины здесь и не было. Чудовище оказалось слишком быстрым.

— Опять в Гремящий Каньон ходили, — понимающе кивнула Нэя. — Сколько раз вам говоришь…

— Я не решаю. Решает вождь. Закончу службу — побью вождя, сам стану вождём. Тогда воины не будут в Каньон ходить. Мне это самому не нравится.

— А есть вы что будете? — мимоходом поинтересовалась она, полностью погрузившись в удаление осколков. — Я слышала, что на ваших землях только в Каньоне добыча и осталась.

Орк возмущённо дёрнулся, так что девушка поморщилась от новой вспышки боли в ноге.

— Ты, Чистая, решай уже, чего хочешь! Ходить в Каньон плохо, и не ходить, по-твоему, тоже плохо! А что тогда глупым оркам делать, со скалы кинуться, что ли?

Нэя вздохнула.

— Если бы не ваша война с Черноухими, охотничьей земли бы на всех хватило.

— С этими крысами мириться?! — мгновенно вскинулся воин. — Да скорее Зимний Лорд сюда придёт, чем я одному из них руку подам!

— Вот потому и приходится выбирать между голодом и смертью лучших охотников в Каньоне, — почти равнодушно ответила Нэя. Она и не рассчитывала на другую реакцию. — А потом придут Черноухие и дорежут уцелевших. Ты-то, может, переживёшь — мы своих слуг в обиду не даём. Но все, кто останутся здесь, пойдут им на мясо.

— Не будь ты Чистой, убил бы за такие слова. Чтоб я… Отсиживался… пока… — парень просто задыхался от ярости, не в силах подобрать подходящих слов.

— А не хочешь отсиживаться, так сделай что-то, — безжалостно парировала целительница, извлекая особо крупный фрагмент кости. — За пять лет от вас точно одни косточки останутся. Так что полгода у нас поучишься — и обратно. Подруга отпустит, я её попрошу. Но только если дело делать станешь, а не за чужими ушами гоняться.

Орк умолк, обдумывая неожиданное предложение, и давая девушке возможность наконец прилепить к ране наноконтроллер. Вообще-то такие повреждения полагается затягивать собственным усилием воли, чтобы не терять квалификацию. Но Нэя слишком вымоталась за этот день, чтобы выполнять правила. Она откинулась на подушку, прикрыла глаза и предоставила работать технике. Смена подошла к концу.

Глава 17

— Ну, поехали, — скомандовал Владимир, устроившись в кресле поудобнее и убедившись, что все ремни пристёгнуты. В ту же секунду привычная перегрузка начала прижимать вампиров к креслам. Ввиду повышенной опасности и отсутствия в машине людей с их хрупкими телами, проницатель разгонялся на пяти «же». Это ускорение стартующей ракеты, и даже тренированным космонавтам под такой тяжестью приходится нелегко — вдох становится тяжёлой работой, а шевельнуть рукой или ногой — почти непосильный труд. Хранитель читал о подобных проблемах, и был готов отдать Раэрону приказ о переходе на более «щадящую» кривую разгона, если почувствует ухудшение состояния, или пожалуется Инна. Но к его удивлению, тяжесть оказалась вполне терпимой, даже немного приятной. Ещё одно преимущество не-мёртвого тела. Можно было даже разговаривать.

«Хребет, скажи, а среди лётчиков и космонавтов на Земле было много вампиров? Из них… то есть из нас же идеальные пилоты получатся… Перегрузки не страшны, реакция великолепная, разгерметизация, как я понимаю, тоже не проблема…»

«Были, но меньше, чем ты подумал. Четыре или пять случаев, и то по заданию кланов. По своему желанию вампир старше ста в самолёт не полезет. Эти машины слишком часто загораются в воздухе или взрываются при падении, а горящее авиационное топливо — один из немногих способов надёжно угробить кровососа, исключая магические, конечно. Да и не доверяют они техническим новинкам…»

«Старше ста? Молодёжь более склонна к риску?»

«Он ещё спрашивает! На себя посмотри! Да, молодые кровопийцы часто готовы подвергать опасности своё бессмертие. Но они не обладают достаточной силой внушения, чтобы загипнотизировать целую медкомиссию, редко располагают нужными связями для подделки документов. А без этого ходячему трупу сделать карьеру в авиации затруднительно».

«Слушай, а почему вообще на Земле эта братия — маги, вампиры, прочие ребята со сверхъестественными способностями, скрываются от людей? Насколько я понимаю, в Носфере они ходят свободно, пользуются своими силами направо-налево…»

«Потому что покровители иерархий выбрали для Земли техногенный путь развития. А Земля, как и большинство миров нашего кластера, принадлежат к мирам конкурентного типа. В них открытое применение магии делает технический прогресс невозможным».

«Погоди-ка. Это почему? Механизмы перестают работать, что ли?»

«Да нет. Просто их перестают развивать. Что уже есть — применяется, но дальше ни шагу. Творческая энергия устремляется в другую сторону».

«Любопытно. И чем же магия так привлекательна? Она вроде Тёмной Стороны Силы?»

«Если ты имеешь в виду — легче, быстрее, податливее, то нет. Саморазвитие волшебника требует не меньшего таланта и усилий, чем изучение боевых искусств или высшей математики. Заклинание света нельзя купить в магазине, как электрическую лампочку».

«В чём же тогда дело?»

«Магия — индивидуальна. Технология — коллективна».

«Поясни подробнее».

«Блин. Неужели не ясно? Смотри, в вашем мире есть такое понятие — американская мечта. Миф о человеке, который сделал себя сам, добился всего с нуля. Так вот — в техномире такое нереально. Возьмём для примера тот же самолёт. Чтобы его создать, работало целое конструкторское бюро, тысячи людей работали на авиазаводах, чтобы его произвести, и тысячи людей воспользуются плодами этого труда. Заклинание полёта ты разрабатываешь сам, в крайнем случае — получаешь от учителя. Но применяешь его сам, и летишь, чаще всего, тоже сам. Технический прогресс — атрибут общества, магический — твой, личный».

«Любопытно. Я в таком аспекте не задумывался об этом… но ведь магия доступна не всем?»

«Очень немногим. Но как правило, магический дар прорезается как раз у самых умных, изобретательных и честолюбивых. Так называемую пассионарную энергию, более известную в просторечии как „шило в заднице“, после надлежащего обучения легко преобразовать в энергию магическую. Высокий интеллект или практическая смекалка отлично пригодятся в разработке новых заклинаний. Те, кто являются исключением из этого правила, всегда будут охотно приняты в клан вампиров или другую какую группу нечисти».

«Ясно. А уж если в заднице не шило, а целый Меч…»

«Иди ты… туда, где меня только что представил! — возмущённо заявил клинок. — Тут стараешься, втолковываешь, а этому умнику лишь бы схохмить. Зачем тогда спрашивал, если ответ неинтересен?»

«Ну тихо ты. Уже и пошутить нельзя. На самом деле весьма любопытная теория».

«Это не теория, — всё ещё немного обиженно буркнул Меч. — Это чистый опыт. Я по разным мирам не первый миллион лет шатаюсь, и десятки раз видел, как волшебство вытягивает из конкурентных цивилизаций все таланты, а среднего обывателя навсегда загоняет в быдло, не давая и головы поднять. С магом особо не поспоришь, если у самого нет файерболла или снайперской винтовки в руках. Но как раз те, кто должны делать винтовки, на заклинания первыми и переходят. Так что ваши земные маги очень даже благородно поступили, скрыв от смертных свои способности. Можно даже сказать — самоотверженно».

«Ты всё время говоришь — конкурентные цивилизации… А что, бывают не конкурентные? И чем они отличаются? Для них магия не опасна?»

«Неконкурентная цивилизация — это такая, в которой интересы общества первичны перед интересами личности. Конкурентная, соответственно, ориентирована на личный успех».

«Хм. Напоминает противостояние коммунизма и капитализма».

«Ага. Только у вас, на Земле, истинно неконкурентное общество всё равно невозможно. Советское общество было вполне себе конкурентным, только формы личного соперничества отличались от западных. Ближе всего к истинной неконкурентности подошли страны Востока — древний Китай и современная Япония. Но и им бы понадобилось несколько тысяч лет развития, чтобы реально переделать менталитет. И я не уверен, что это принесло бы вам пользу. Неконкурентное общество — это не рай земной, и не тотальная справедливость, как может показаться. Это… что-то вроде муравейника. Утопия и антиутопия в одном флаконе. Там никому не придёт в голову лгать или убивать ради личного успеха, но если ради блага общества нужно пожертвовать миллионами — их запросто кинут под нож».

«Неприятно… Но к „искушению магией“ такие общества имеют иммунитет?»

«Полнейший. Для них наоборот, существует „искушение технологией“. С точки зрения муравейника, затраты на магию огромны — поиск одарённых индивидуумов, их отрыв от нормальной жизнедеятельности, обучение в индивидуальном порядке, каталогизация их умений, обеспечение безопасности… а результаты относительно невелики».

«Ясно. Раз уж об этом речь, Носфер — общество конкурентное?»

«Ещё бы! Третьего уровня. Был, во всяком случае, когда я его последний раз оставил».

«А они ещё и по уровням делятся?»

«Ага. Конкуренция первого уровня — проигравший теряет доступ к общественным ресурсам. Второй уровень — проигравший теряет личные ресурсы. Третий уровень — проигравший уничтожается физически. На Земле сейчас преобладает второй уровень».

«Это тоже твоя классификация, или кем-то придуманная?»

«Моя личная. Когда лежишь в хранилище столетиями — времени на обдумывание жизненного опыта хватает, знаешь ли. Я бы мог пару тысяч трактатов не сходя с места накатать — по истории, социологии, психологии, заклинательному делу и многим другим наукам. Да только кому они нужны? Артефакт работать должен, а не рассуждать».

«Ты не прав! Мне, например, очень интересно с тобой пообщаться на такие темы! Знание лишним не бывает, опыт тоже. А то устал уже лаяться по всякому поводу».

«А я не устал?! — хмыкнул Проходящая Верность. — Да ты понятия не имеешь, что такое усталость, ребёнок! Думаешь мне не надоело возиться со всякими щенками, которых Дух избирает для воплощения? Носы им утирать, выслушивать их „мудрые“ откровения, втолковывать общеизвестные истины, доводить до драконьего гнева, получать в ответ ненависть и презрение, наконец притаскивать к слиянию, вместе с Драконом воплощать в жизнь их бредовые фантазии о переустройстве мира… чтобы через несколько веков они всё бросили и свалили, а мне приходилось переться в ваш дикарский мирок и начинать всё сначала? Думаешь, меня кто-то спросил, когда назначал на эту работу? Щас, конечно!»

«Теперь понятно, почему у тебя такой мерзкий характер. У других Мечей те же проблемы?»

«Проблемы те же, а решают их все по-своему. Жёлтый, например, ушёл в инфантильность, отказавшись от опыта прошлых воплощений Хранителя. То есть помнить он помнит, но на эмоциональном уровне для него всё, как впервые, выводов не делает. Серому и Коричневому, по-моему, уже всё пофиг, кроме прямых обязанностей. Чёрный — тот вообще больной на всё лезвие… Ну и так далее».

«А ты, значит, потихоньку озверел. Понимаю».

«Да ничего ты не понимаешь, мальчишка! Драк тебя забери, ну как, как можно быть таким мягкотелым? Ты для каждого встречного стремишься найти оправдания, понять и простить! Ты же Судия, в конце концов, а не Адвокат! Мы пришли в этот мир, чтобы выжигать любую погань калёным железом, чтобы наказание запомнилось на тысячи лет вперёд, до следующего воплощения! Объясни мне, если ты в человеческой жизни шёл по улице и видел троицу гопников, намеренных из тебя выбить деньги, а может и жизнь — ты думал о том, что у них могло быть трудное детство? Или всё-таки о том, куда бить первым?»

«Совершенно неправильная аналогия, родной. Во-первых, гопники были моей работой, и я знал о них достаточно, чтобы выработать адекватные меры пресечения. В чужом мире вероятность ошибки гораздо выше, и я могу принять за гопника обычного хиппи. Твоим советам в этой области я доверять не могу, уж извини — ты себя сам так поставил. Во-вторых, даже твёрдо зная, что передо мной банда, я не имею права достать пистолет и уложить их всех, пока они на меня не нападают. Это явный признак служебного несоответствия. Суд, к твоему сведению — это тщательно обдуманное решение о виновности или невиновности подозреваемого, сделанное с учётом всех обстоятельств. То, чего хочешь ты — это не суд, а беспредел. А с беспредельщиками я всю жизнь боролся и дальше буду».

«Ну как ты не понимаешь? Остановить монстра может только ещё больший монстр! Отморозки всех рас и миров — тупы и трусливы. Они воспринимают доброту, как признак слабости! Они понимают только язык неограниченного насилия, на котором говорят сами».

«Я в курсе. Но я не собираюсь убивать нормальных людей, чтобы напугать отморозков».

«Придурок… Это Носфер… Где ты тут нормальных вообще видел?»

Поскольку вопрос был риторическим, Владимир отвечать не стал. Вместо этого он обратился к сидевшей рядом Инне. Перегрузка слегка искажала голос, но слова разобрать было можно:

— Так что ты хотела узнать у Меча?

— Не так много. Просто непонятно — почему мы ничего не знали о Яге до того, как столкнулись с ней? Почему этот костяной умник ни слова не сказал об одном из самых коварных и могущественных твоих врагов?

Меч несколько секунд пытался отмолчаться, но воля Владимира вынудила его к ответу.

«Да я-то откуда мог знать, что она именно в этом пришествии явится?! О ней уже много тысяч лет ни слуху ни духу. Мы уж думали — сгинула старая хрычовка».

— Так, превосходно. Просто замечательно. В таком случае я сам спрошу — какие ещё обиженные родственники могут нас ждать в тёмном углу? Помимо уже встреченной жёнушки и детей-драков? Тёщи, двоюродные братья, внучатые племянники?

Клинок задумался.

«В принципе с основными ненавистниками ты уже столкнулся. Из оставшихся бессмертных, если не брать в расчёт двух-трёхтысячелетнюю мелочь… Эрцихаля уже прибили, Воргин в другой мир смылся ещё до прихода Тераутана, Янара вряд ли выжила без Света… Вот разве что Ламех — этот мог…»

— Ни фига себе — с основными уже столкнулся! А ну давай подробно о каждом!

«И об Эрцихале?» — устало вздохнул Меч.

— Нет, этого можешь пропустить, но прочие имена я вообще даже не слышал! Хорошо, что спросить догадался… вернее, Гелла подсказала! Я-то, дурак, поверил твоим словам, что за тысячелетия всё изменилось и старых опасностей можно не ждать… «Наверное погибла», «давно не слышали» и «сбежал неизвестно куда» за отмазки не принимается.

«Так точно, хозяин. Тогда слушай. Воргин — вампир. Очень старый, очень хитрый, очень сильный — около двадцати тысяч лет. Особой враждебности к Судии не питает, но инстинкт самосохранения у него в полном порядке, а ты представляешь явную опасность. Очень хорошо умеет подставлять и бить в спину. Янара, она же Василиса Премудрая — дочь Егибны, светлая волшебница, полубогиня. Девять тысяч лет. Основательница друидизма и покровительница всякой жизни. Нас не принимает по идейным соображениям. Лично не нападала, но часто помогала нашим врагам. Пару раз была убита, но не мной, а обычным оружием, оба раза Егибна её воскрешала. Ламех — технократ, реформатор и завоеватель, родился на Земле, но основную карьеру сделал тут, чуть не перевернув весь диск вверх дном. Шесть тысяч лет. Тоже не враждебен к Судии лично, паранойей не страдает, но честолюбив, один раз пытался вырвать власть над диском, может попытаться снова».

— Тоже маг? — мрачно уточнил Владимир. Похоже, в Носфере и шагу ступить нельзя, чтобы не перейти дорогу какой-нибудь древней и могучей сущности.

«Нет, волшебством в классическом смысле он не владеет. Он богатырь, или герой, в первоначальном, мифологическом смысле этого слова. Человек с активированными генетическими резервами. Так называемая „древняя кровь“, причём весьма чистая. Плюс бессмертие за счёт ритуалов, давших ему кое-какие свойства вампира, но без умирания».

— Великолепно. Чудесно. Просто замечательно. И они все, с той или иной вероятностью, могут быть здесь и активно ставить нам палки в колёса?

«С очень небольшой, но да. Могут».

— М-да. Похоже, вероятность нашего выживания положительным числом описана быть не может. Хотя… может, кого-то из этого списка удастся привлечь в качестве союзников? Хотя бы пока не отменим конец света. Потом уже легче будет…

«На твоём месте я бы не тратил на них время. Прими, как аксиому, что ты один против всего мира. Здесь все хотят тебя убить. И сделают это, если ты не успеешь первым».

«Извини, я не верю в Армагеддон, как средство необходимой самообороны».

Меч не оценил шутку. Или притворился, что не оценил. В машине снова воцарилась тишина. Перегрузка на несколько мгновений исчезла — червь разворачивался, чтобы начать торможение. Владимир пытался сообразить, что ещё можно выяснить за время путешествия. В голове царила отвратительная пустота и не намечалось никаких свежих идей. Больше всего хотелось, чтоб его хоть на пару часов оставили в покое. Тело вампира не устаёт, но разум и воля… К сожалению, Судия на передышку права не имел. Как и на многое другое.

— Что дозволено быку, то не дозволено Юпитеру… — пробормотал мужчина себе под нос.

— Ты о чём? — удивлённо посмотрела на него Гелла.

— Да так… просто настроение дрянное. Хочется бросить это всё к чертям… А нельзя…

Она улыбнулась, и не обращая внимания на снова растущую перегрузку, расстегнула ремень, чтобы дотянуться до сюзерена и чмокнуть его в щёку.

— Когда это всё закончится — мы обязательно возьмём отпуск, и завалимся на самый лучший земной курорт. Будем скакать голышом по крышам под полной луной, пугать иерархов, ставить на уши полицию и пить кровь из чаш, в которые превратятся черепа наших врагов.

— Почему только под Луной? — улыбнулся в ответ Владимир. — Мы же супервампиры, не забыла? Захотим — и будем на солнышке загорать! И в море купаться, таская акул за хвосты! А на ужин в ресторанах закажем самые острые блюда — в чесночном соусе!

— И в самом деле! Долой ограничения!

Двое хохотали в своих креслах, так что их, наверно, можно было принять за ненормальных. Это выходил накопленный за последние несколько суток стресс. Дурацкие фантазии и немудрёные шутки снимали напряжение с мозгов, как массаж снимает его с мышц. Через пару минут Владимир обнаружил, что депрессия улетучилась в неизвестном направлении. Он снова был готов планировать и принимать решения.

— Хребет, пока мы едем, расскажи о природе катастрофы. Я уже знаю, что Носфер без Дракона гибнет, но в чём конкретно это выразится? Какие явления убьют его жителей?

«Точно сказать не могу, только экстраполировать то, что видел за время нашего путешествия, что чувствовал на магическом плане, и то что знаю о принципах работы этого мира. Учти, мои прогнозы чисто теоретические, до сих пор ни в одном мире Дракона надолго не убивали. Не жалуйся, если реальная картина отклонится от описанной».

— Ничего страшного. Я в таких вещах вовсе не разбираюсь, так что лучше хоть примерное описание. Чинить эти механизмы всё равно придётся не скоро…

И Меч начал рассказывать.

Неприятности начались с того, что погасло солнце. Это, вероятно, длилось два-три столетия, пока над всей поверхностью диска не воцарилась полная и непроглядная тьма.

Планете земного типа — хватило бы и этого. С другой стороны, настоящие звёзды погасить не так просто, они «работают» за счёт фундаментальных законов мироздания, а не капризной магии Предела. В Носфере агония длилась гораздо дольше.

Остыть почти до абсолютного нуля он не мог — не было космоса, куда обычно уходит тепло в форме излучения. Будучи топологически замкнутым, карманное пространство должно было со временем скатиться к тепловому равновесию — в данном случае равновесная температура составляла около восьми градусов по Цельсию. Вполне приемлемые для жизни условия.

Вторым следствием темноты было прекращение фотосинтеза, влекущее за собой гибель всех растений. Без этих «зелёных лёгких» прекратилось бы поступление кислорода в атмосферу, что в свою очередь спровоцировало бы смерть всех высших животных форм.

Но похоже, эту угрозу поняли и маги. Они что-то сделали с облаками, заставив их излучать слабый серый свет. Не слишком комфортно, но по крайней мере, смертные могут ходить, не рискуя разбить себе лоб о ближайшую стену, и даже читать. Также была выведена порода растений, способная производить фото- и хемосинтез в наступившем полумраке — та самая «колючая проволока» с равнин. Вряд ли она одна выполняла все обязанности по снабжению кислородом и пищей — вероятно, модифицированных видов были сотни, если не тысячи.

Затем солнце, потерявшее возможность корректировать своё положение, было притянуто небом и рухнуло на него — то есть на нижнюю поверхность диска. Хорошо ещё, что «небо» в эпоху Последнего Греха было необитаемо, сто тысяч лет назад та же катастрофа повлекла бы на порядок больше жертв. Но даже на противоположной стороне потери оказались немалыми. Это выглядело, как сильный удар кулаком снизу по столу, на котором обитают маленькие человечки. По всему Носферу прокатились серии чудовищных землетрясений, моря вышли из берегов, очертания суши изменились. Некоторые участки нейтридной решётки, поддерживающей диск, начали плавиться от напряжения, с выделением огромной тепловой энергии. Так возникли очаги вулканической активности, где плясали горы, воздух чернел от пепла, а скалы под ногами внезапно превращались в огненные пропасти.

После всего этого начались мутации. Каждый второй отпрыск животного или разумного существа рождался больным, уродливым, или попросту нежизнеспособным. Но гораздо страшнее оказались сдвиги наследственности у микроорганизмов. Волны совершенно новых эпидемий и эпизоотий, от которых ни у кого не было иммунитета, безжалостно косили выживших в катаклизмах. Ситуация усугублялась войнами за немногочисленные оставшиеся ресурсы, естественным в таких условиях бандитизмом и мародёрством. Лихорадило и потусторонний мир. Безумные призраки погибших кидались на живых, зомби вставали из могил без помощи некромантов и с весьма недобрыми намерениями…

Лишь спустя пятьсот-шестьсот лет после начала катаклизма наступило какое-никакое затишье. Временное. Человеческое население к этому моменту сократилось минимум на порядок, если не на два-три. Однако маги, вампиры, и прочие колдовские существа, имевшие повышенный потенциал выживания в неблагоприятных условиях, остро нуждались в человеческом материале. Поэтому они пинками выгнали смертных из укрытий, заставляя трудиться и размножаться, причём размножаться — больше. Трудились в первое время зомби, големы, гомункулусы, и прочие аналоги роботов, неутомимые, неуязвимые для болезней, голода, отчаяния… Людей просто разводили, как скот на фермах. Смертные не сопротивлялись, века выживания под волшебной «крышей» приучили их к безусловному повиновению — строптивых уничтожил естественный отбор.

Вероятно, для тех же целей пытались приспособить и орков — жрут любую дрянь, к депрессиям не склонны, быстро размножаются и чертовски выносливы. Но воспротивились вампиры — для них орочья кровь всё равно, что денатурат для человека. К тому же, орки плохо поддаются управлению — они уважают силу, но слишком любят время от времени пробовать вождя «на прочность». Поэтому их просто отогнали в «заповедники», время от времени используя как резерв «мяса», чтобы не жертвовать более вкусными людьми.

Спустя какое-то время ослабление магии стало слишком заметно. Заклинания стали дороги, а люди, успешно размножившиеся — наоборот, подешевели. Пришлось смертным снова учиться работать и защищать себя самостоятельно. Загремели первые битвы — маги и нечисть делили территорию для своих подопечных. Однако ограничения «цивилизованной войны» старались не переступать — за спиной стоял призрак голода. Ведь только магия делала искалеченный Носфер пригодным для жизни людей. И если две страны потратят слишком много сил, или перебьют друг у друга волшебников — скорее всего, смерть настигнет и побеждённых, и «победителей».

Дальше, увы, прогноз толком составить невозможно. Тут заканчивается планетология и начинается политика. Отношения могли сложиться как угодно. Но всё это продлится недолго. Ещё лет пятьсот максимум. Потом магия окончательно иссякнет. А следом за ней — и жизненная сила всех существ. Число летальных мутаций будет расти, пока не составит ровно сто процентов. После этого некоторое время ещё смогут протянуть только бессмертные существа — эльфы, драки и им подобные. Если они не вымрут от голода, не перебьют друг друга и не покончат с собой от тоски, то смогут пронаблюдать финальный акт драмы. Наступит он примерно через две тысячи лет от нынешнего момента.

Нейтрид — материал огромной плотности и прочности — имеет лишь один недостаток. В естественных условиях он представляет собой жидкость. К тому же, при давлениях ниже внутриядерных — жидкость нестабильную, взрывоопасную. Вынудить его затвердеть можно двумя способами — либо старательно выстраивать субатомные связи, что требует очень высокого уровня технологий и знания физики… Либо дёшево и сердито — наложить заклятие Предела. Но заклятия не вечны, особенно, когда агония корежит сам Предел.

Вначале начнут плавится внешние слои. Это означает очень много тепла, пронизывающую гамма-радиацию и раскалённый газ в скальных недрах, который станет искать выход. Вулканы начнут появляться везде, у последних выживших буквально земля загорится под ногами. Тысячелетняя тьма сменится багровыми сумерками, которые иногда будут освещать яркие взрывы. Камнепад и облака горячего пепла, пар от кипящих морей…

Пик Кошмаров под собственным весом начнёт медленно погружаться в породы, на которых стоит, расплавляясь по пути. С его вершины ещё некоторое время можно будет наблюдать за прекрасной и кошмарной сценой тотального разрушения. В частности, как рушится краевой горный хребет.

Затем решётка станет настолько тонкой, что не сможет «держать» вес диска. По поверхности мира пойдут волны, материковая кора начнёт рваться от внутренних напряжений, как бумага. В замкнутом пространстве изначально нет центра масс, но он образуется — там, куда потечёт жидкий нейтрид. Скорее всего, этим местом окажется центр диска, но может быть и любой другой участок, где волей случая плотность окажется немного больше. Там начнёт вздуваться огромный пузырь, раскалённый до звёздных температур, который и втянет в себя остатки континентов, океанов, атмосферы… Ещё пару столетий в пустоте будет гореть новое солнце, затем наступит коллапс пространства. Сжатие в точку. В ничто.

Кряхтя и постанывая, Совезер спускался по винтовой лестнице в самые нижние подвалы цитадели. Дожили — уже послать некого, проверить результаты. Молодым такое дело не доверишь, а все вампиры последние полчаса лежат в судорогах, и лишь иногда орут что-то о занесённом Мече, о необходимости убить какую-то Егибну… Впрочем, пусть лучше лежат, чем кидаются на окружающих в приступах безумия. Когда древние чудовища сходят с ума — это вам не человеческое буйство, тут смирительной рубашкой не обойдёшься. Троих пришлось уничтожить, после того как они в истерике вырезали почти половину персонала замка. Троих древних и влиятельных магистров. Как теперь объяснить их друзьям и родственникам, что это не заговор смертных магов против вампиров, что другого выхода просто не было? Драк бы побрал этого Судию, с Его приступом драконьего гнева в самое неподходящее время! Две недели слуху о Нём не было, и вот на тебе!

Сколько ещё это продлится? В легендах приступы никогда не длились больше часа, но можно ли верить легендам и старым хроникам? Вампиры, достаточно старые, чтобы помнить прошлое пришествие, свалились в судорогах первыми — их теперь не спросишь. Не используют ли Упокоители этот момент для атаки? В их рядах кровососов меньше, следовательно, армия вполне могла сохранить боеспособность…

Он дошёл до подвала и осмотрел лежащие на полках женские тела без голов. Обе жертвы были сравнительно молоды. Хотя по лицам возраст определить легче, но судя по подтянутым фигуркам, ни той, ни другой не исполнилось ещё и двадцати пяти. Служанки натирали тела убитых особым порошком, дающим неупокоенность.

— Кто они были при жизни? — спросил маг, внимательно следя за ритуалом.

— Самые преданные рабыни Братства, господин, — отозвалась одна из служанок. — Лизана — воительница, Грава — начинающая колдунья. Обе сироты, обученные почти с младенчества.

Совезер тяжело вздохнул. Хотелось верить, что это поможет, но увы — он слишком хорошо изучил материалы по Всадницам. Как только они почувствуют зов Владыки, все прежние принципы и чувства мгновенно вылетят из их сердец.

— Уничтожьте тела.

— Как?! Но господин…

— Уничтожьте немедленно. Сожгите. Если понадобится, мы создадим новых, но сейчас они не нужны и слишком опасны. Наши маги нашли Судию и без этого. Его ауру видно за тысячи километров. Нельзя допустить, чтобы Он обзавёлся новыми слугами.

Девушки переглянулись, но послушно прекратили натирать трупы и пошли за носилками. Совезер подумал, что можно бы не тратить время на печь, и просто сжечь тела магическим огнём. Так быстрее и надёжнее, но экономия энергии, будь она неладна…

Закончить мысль он не успел. Оба тела синхронно, с нечеловеческой грацией приподнялись со своих мест. Не было никакого переходного момента, судорог, характерных для поднятия зомби, подростковой неуклюжести, отличающей молодых вампиров… Всадницы соскочили с коек так изящно и уверенно, словно репетировали вставание много дней. Взгляд невольно скользил вверх, ожидая встретить умный, весёлый взгляд… и натыкался на кровавые обрубки шей. Словно в трансе, канцлер наблюдал, как в руке ближайшей к нему покойницы появляется из ниоткуда сверкающий клинок. Через мгновение опомнился, вскинул жезл, призывая ветер — оттолкнуть, сбить с ног… Лизана оказалась быстрее.

«Око за око, зуб за зуб…» — успел подумать маг, когда призрачное лезвие небрежным взмахом сняло ему голову с плеч, попутно отрубив и часть бороды. Судия будет доволен…

Пришлось основательно повозиться, прежде чем Эйменос нашёл требуемую сущность. Казалось, неведомый светлый просто играет с ним в прятки, с удивительным изяществом и почти без затраты сил расставляя в астрале ложные следы, пряча настоящие отпечатки и заманивая демона в ловушки восприятия. Но никакое умение, никакое утончённое искусство и талант не могли противостоять грубой силе и знанию из высших сфер. Для Эйменоса все подобные трюки представляли не больше опасности, чем мышеловка для медведя. Прорвав все хитроумные завесы огненным тараном своей ауры, покровитель наконец материализовался в светлой комнате на вершине высокой старинной башни.

Маг стоял спиной к нему и смотрел в окно, о чём-то размышляя. Очевидное пренебрежение могло иметь только одну цель — открытая провокация, плевок в лицо. Поэтому Эйменос проявил осторожность, и не стал нападать сразу. Он даже слегка утихомирил свой гнев, чтобы не упустить какой-нибудь важной детали. Волшебник не может быть сильнее его — значит, рассчитывает как-то перехитрить. Или, возможно, договориться, но если так — это он зря. Храму от него ничего не нужно, кроме смерти.

— Ты поздно, — бросил маг не оборачиваясь. — Я ожидал тебя ещё полчаса назад.

— Брось свои психологические штучки, колдунишка. На меня они не действуют. Я сам умею производить впечатление и смешивать оппонентов с грязью одним голосом. Так что обернись, и поговорим нормально… напоследок. Должен признать, ты мне любопытен.

— Предлагаешь лёгкую смерть, если я отвечу на твои вопросы?

— Ты догадлив. Вот только ирония совершенно напрасна. Ты сам пока не понимаешь, какой это дар. Если бы я не убил тебя сегодня, через год или меньше ты бы сам молил тебя прикончить. Но было бы поздно, Судия не настолько милостив.

— А ты уверен, что он тебя-то пощадит?

Демон усмехнулся. До чего наивен эгоизм этого пришельца. А ещё светлый…

— Меня точно не пощадит. Чтобы исполнить ЕГО волю, мне пришлось совершить больше преступлений, чем ты можешь вообразить, колдунишка.

— Не знаю, не знаю… я могу вообразить себе довольно много. Но если ты уверен в собственных грехах, почему же так стремишься приблизить осуждение за них?

— Чтобы спасти этот мир.

— Путём эвтаназии? Оригинальные у тебя представления о спасении…

— Это лучшее, на что мы сейчас вправе рассчитывать. И то не все, а лишь самые праведные из нас. Я видел, как прекрасен был Носфер раньше, маг, и я вижу, во что он постепенно превращается. Ты напрасно пришёл сюда, лишь затем, чтобы разделить с нами ответственность за Последний Грех. Я помогу тебе, уменьшив эту ответственность, не дав наделать ещё больше глупостей. Или покажу маленькую часть тех страданий, которые ждут тебя после Суда. Выбор за тобой.

— Кого ты пытаешься убедить, демон? Меня или себя?

Эйменос тяжело вздохнул. Придётся всё-таки по-плохому. А ведь маг ему нравился… Умный, решительный, сильный… Из него получился бы великолепный Упокоитель, возможно — ученик и наследник для верховного жреца. Прийди он хотя бы сто лет назад…

— Ты не думаешь, что глупо провоцировать того, кто может превратить тебя в вопящий комок боли одним движением? Или надеешься, что я сорвусь и убью тебя сразу, не получив требуемых сведений? Не дождёшься, моя злость всегда принимает только нужные формы.

— Я жду, пока ты перестанешь болтать и начнёшь действовать. Впрочем, если хочешь поболтать — ничего против не имею. У меня времени сколько угодно, оно работает на мои планы. До следующей активной фазы, когда понадобится моё вмешательство — минимум неделя. А вот у тебя, насколько знаю, война. На войне всякое случается…

Демон в ярости заскрипел зубами.

— Я могу схватить любого из твоих приспешников, и медленно разрезать на части, чтобы ты стал более сговорчивым. И если ты ещё слово позволишь себе в таком дерзком тоне…

— Так и знал. Ничего конструктивнее насилия тебе в голову прийти не может. Нападай, если пожелаешь. До ближайшего из моих людей — три сотни километров. У меня было время их эвакуировать, пока ты ломился через астрал, как бешеный лось сквозь кустарник.

Эйменос никогда не видел лосей, но по интонации догадался, что это оскорбительно.

— Я дотянусь за триста километров быстрее, чем ты успеешь моргнуть, глупец!

— Моргнуть, может, и не успею, а вот атаковать тебя — вполне.

Тщедушный человечек наконец отвернулся от окна, разом вырастая до двух метров, покрываясь сияющей шерстью… Три пары крыльев ударили по воздуху, исполненные нечеловеческой мудрости фасеточные глаза смотрели на демона, переливаясь разноцветными огнями. Панцирь насекомого сверкал, как рыцарские доспехи, и явно не уступал им в прочности. Два жезла-импланта в передних лапах вмещали такую энергию, что вокруг них искажалась перспектива. Рыцарь небесного воинства грозно шевельнул жвалами:

— Ну что, будем драться, или поговорим нормально? Я к тебе не питаю враждебности, демон. Не буду врать, что всегда любил тёмных, но у нас общий враг, хотя ты этого не понимаешь…

— Зато я к тебе питаю! — прорычал Эйменос. — Ты покровитель!

— Наконец-то догадался. Самсэль, архангел пятого чина. Приятно познакомиться.

Жрец не слушал его — он уже атаковал. Враг силён и невероятно опасен для целей Судии, он намного выше самого Эйменоса в своей иерархии — и всё же не непобедим. Эйменос умнее, он предвидел эту почти невероятную возможность, и перед боем поглотил энергию и души восьми тысяч жертв — сколько мог вместить в себя. У светлых не могло быть таких запасов. Грубая сила иногда может помочь против знаний и опыта. Нужно только не дать этой твари опомниться, нужно смять, сокрушить её чистой энергией Тьмы, прежде чем покровитель успеет пустить в ход свои трюки…

Но ангел только этого и ждал. Он не принял боя — вместо этого прянул назад, в окно, переходя в чисто энергетическую форму. И пустился наутёк, пылающим метеоритом прочерчивая небеса. Следом за ним чёрным вихрем мчался разъярённый Эйменос, потерявший голову при виде отступающего древнего врага. Так, не раздумывая, порой кидается собака на бегущую кошку. Стокилометровые молнии прорезали небо, тучи кипели, как вода в кильватере мчащихся катеров, астрал содрогался от пущенных в ход сверхъестественных сил, маги, на свою беду оказавшиеся поблизости, падали, оглушённые. А ведь покровители ещё даже не вступили в бой — так, перестреливались на ходу пустяковыми заклинаниями, пытаясь хоть немного задержать друг друга.

Примерно на одной сотой скорости света они пронеслись над океаном, над островами эльфов, зацепили краешек Твердыни, снова пересекли океан и вернулись на Среднее Кольцо — в противоположной точке. Здесь возвышалась одна из странных красных башенок, построенных в последнее время Орденом. В неё и нырнул беглец, очевидно ища укрытия. Похоже, что его дела были совсем плохи. Рыча от нетерпения, демон метнулся следом…

И внезапно почувствовал, что его энергию начали жадно пить. Он потерял почти десятую долю своих запасов, прежде чем догадался перейти в материальную форму и закрыться от всех видов вампиризма.

— Неплохо, враг мой, совсем неплохо придумано. Но чтобы избавиться от меня, одной ловушки будет маловато. Давай, архангел, покажи, что у тебя ещё есть в запасе.

— Sapienti sat, — донеслось из противоположного конца коридора. — Разумному достаточно.

Серафим стоял в противоположном конце чёрно-красного коридора, опять спиной к собеседнику, и задумчиво чертил что-то жезлом на стене. Хорошо хоть, человеческий облик снова не принял — это было бы полным издевательством.

— Как это понимать? Ты решил всё-таки сдаться? Или пытаешься мне на что-то намекнуть?

— Бессмысленно, ты намёков не понимаешь. Я имел в виду, что мне вполне достаточно одной ловушки. В которую ты блестяще попался. Честно говоря, я даже немного разочарован. У меня была пара резервных планов, на случай, если бы ты оказался умнее. Но ты не дал мне возможности их применить. Не пойму, то ли легенды о демоническом хитроумии весьма преувеличены, то ли ты — нетипичный экземпляр своей иерархии.

— О чём ты говоришь, странное существо?! Думаешь, без перехода в энергетическую форму я не смогу разорвать тебя на части? Тебя эта башня тоже сковывает, даже больше, чем меня. Вы, светлые, никогда не умели хорошо манипулировать собственными телами.

— Зато нас учили работать ганглиями. В переводе на человеческие понятия — мозгами.

— И как твои мозги помогут, когда я украшу ими стены этой башни?

— Они уже помогли. Оглянись назад хоть раз, для разнообразия.

Эйменос так и сделал. Окна, через которое он влетел, уже не было. Та же красно-чёрная стена, что и со всех сторон. Коридор освещало только сияние ангела.

— Позволь мне кое-что тебе рассказать о свойствах квантовой пены, — мягко сказал Самсэль. — Это один из основных строительных материалов в моём мире. Его нельзя назвать существующим — в том смысле, который ты привык вкладывать в понятие существования. Виртуальные частицы рождаются из вакуума и в нём же исчезают. Но при этом каждая из них успевает провзаимодействовать со следующей, что в сумме создаёт систему связей, порождающую иллюзию твёрдого тела. Это, конечно, только в общих чертах, реально всё гораздо сложнее. Но по глазам видно, что ты и в этом понял от силы половину. Ладно, для простоты поясню. Квантовый коралл поглощает все виды энергии, какие тебе придёт в голову на него обрушить — будь то заклинания, или удары кулаков. Всё, чего ты добьёшься — ускоришь его рост. Также его хаотичное внутреннее движение блокирует любые попытки телепортации — надёжнее, чем текущая вода. В сумме выходит почти идеальная тюрьма. Почти — потому что её легко разрушить даже на твоём уровне, если догадаться, как именно. Но ты уже показал, что логическим мышлением не отличаешься.

Эйменос просто крыльями с досады хлопнул. Попался, как ребёнок. И ведь не врёт, гад, не блефует! Демон сам мог бы построить подобную ловушку для конкурентов — может, не столь надёжную, с использованием других материалов, но суть вполне ясна. Горные убежища Эрцихаля основаны почти на тех же принципах.

— Ты кое о чём забыл, архангел. Ты сам тут заперт. Не менее надёжно. И я всё ещё имею возможность разорвать тебя на части. Или у тебя есть под рукой проницатель на этот случай?

— Проницателя нет, — с сожалением развёл лапами таракан. — Зато есть заранее подготовленный квантовый тоннель для телепортации. Который откроется ровно на микросекунду, и только по моей мысленной команде. Ну так что, будешь сотрудничать, и мы выходим вместе? Или предпочитаешь поиграть в благородного узника?

Эйменос пару секунд молчал, потом наклонил голову и хрипло пробормотал:

— Согласен. Иду с тобой.

Серафим недовольно скрипнул жвалами:

— Ты действительно думаешь, что можно солгать ангелу, который тремя рангами выше тебя? Я же тебя насквозь вижу, тёмный. Сразу же после выхода ты бы попытался напасть снова, разве что осторожнее. Задам тот же вопрос, только теперь отвечай искренне. Ты согласен попытаться сотрудничать? Я не требую каких-то враждебных действий относительно Судии. Просто не мешай мне. Взамен я могу помочь решить некоторые проблемы с Воскресителями.

— Да будь ты проклят!

— Извини, у тебя ещё рога не доросли — меня проклинать. Да, кстати, забыл упомянуть одну деталь. Эта башня — ретранслятор магической энергии. Через неделю она закончит рост и начнёт работу. И тогда сюда хлынет чистый Свет из других миров. Причём в количестве, которое ты вряд ли когда-либо видел. Сомневаюсь, что ты, создание Тьмы, это переживёшь. Или что твоя смерть будет лёгкой. В этом свете, прости за каламбур, я ещё раз советую пересмотреть моё предложение о сотрудничестве. Только не лгать.

Вместо ответа Эйменос снова атаковал. Метнулся к противнику со скоростью молнии, переходя в энергетический облик, игнорируя потери от жадного коралла — только бы успеть вцепиться, унести с собой проклятое насекомое…

Не успел. Лёгкий ветерок, и архангел исчез, энергетические кольца демона сомкнулись уже на пустоте. Ему показалось, что он слышит негромкий смех. Скорее всего — показалось, у негуманоидов редко бывает человеческое чувство юмора. Эйменос остался один. В темноте. Наедине с угрызениями совести за собственную глупость и предчувствием будущей мучительной гибели. Без единого намёка на выход.

Нормальное состояние. Как у всего Носфера в последние тысячелетия.

Глава 18

«Гроб на колёсиках» практически без толчка встал на скалу. С каждым путешествием Раэрон всё лучше учился переносить свою железную ношу, стремясь к максимальному комфорту для пассажиров. Однако не успел Владимир начать отстёгивать ремни, считая, что уже приехал, как в кабину просунулась морда червя.

— Здесь может быть опасно, хозяин. Позвольте мне доставить вас в другое убежище.

— Вот тебе и раз. А здесь что? Ты же говорил, идеальное укрытие…

— Идеальное от врагов извне, хозяин. Но, судя по вибрациям, это убежище населяют около трёхсот особей неизвестного вида. Они могут быть вашими врагами.

Владимир несколько минут подумал, потом качнул головой.

— Нет уж, давай внутрь. Без алеанов мы до следующего можем просто не добраться. Лучше попробовать договориться с тремя сотнями жителей убежища, чем нарваться на кого-то вроде Егибны. Да и драки ждать не будут, не тот характер. Ты связался со своим сородичем?

— Я его чувствую, но он не отвечает на мои сигналы… И его сигнал… весьма странный, не такой, каким я его помню. Это подозрительно, хозяин. Я могу нырнуть в камень, чтобы встретиться с ним лично, но мне придётся оставить вас на поверхности.

— Нет. Разделяться нам сейчас нельзя. Тащи внутрь.

— Слушаюсь, хозяин, — голова исчезла, а через секунду машина рухнула вниз.

Полёт не занял и двух секунд. Новый толчок и на экранах прояснилось.

Нормальную картинку давало только инфракрасное изображение. В убежище царила темнота. Владимир подумал, что склеп мёртв, как ранее выпитый им дом Раэрона.

«К сожалению, ничего подобного, — возразил Меч. — Здесь все системы работают. Просто светошары чем-то закрыты. И жизнь здесь есть… Причём её представители нас как-то подозрительно быстро окружают… Такое впечатление, что заранее подготовились…»

Переключив экран на гибридное изображение, Владимир с трудом различил их. Пятна абсолютной темноты, постоянно меняющие формы, с горящими в темноте глазами…

— Похоже ты прав, они нас ждали, — проворчал вампир. — Издевательство какое-то, надоело уже! Куда ни плюнь, обязательно попадёшь в засаду каких-то древних тварей! Сначала Раэрон, потом драки, потом Егибна…

— Эти реагируют быстрее всех предыдущих, — заметила Инна, забираясь на место стрелка.

«Меч! Кто такие? Что им надо?»

«Не понимаю… — в голосе артефакта чуть ли не впервые за время знакомства слышалась растерянность. — В прошлое пришествие таких созданий здесь не было… Они немного похожи на проницателей, но имеют глаза и конечности… Похоже, могут становиться осязаемыми по желанию, как бы выворачиваясь наизнанку… Их тела искажены на физическом и магическом уровне, как у драков, но драконьих генов нет, и они никак не связаны с Пределом… И ещё — у них нет мозгов. Совсем, даже на уровне животных. Зато есть центр телепатической связи… Кто-то ими управляет издалека…»

— Блин горелый… Парад чудовищ в разгаре…

Чёрные, как их решил называть про себя Владимир, нападать не спешили. Бледные огоньки, похожие на гнилушки, выстроились вокруг «Гроба» и замерли, как дисциплинированные солдаты. Это совсем не походило на игривые пульсации проницателя, или нетерпеливое шевеление драков. Здесь чувствовался порядок, хладнокровие и терпение.

— Так, похоже, какое-то время нам дали. Можно подумать. У кого есть мысли? Меч, вспомни, может ты встречал подобные существа в других мирах? Раэрон, это не твои родственники?

— Частично, хозяин. Они напоминают помесь моего вида и людей… И чего-то ещё… — судя по интонации, «червяку» это здорово не нравилось. — Думаю, они могут получать мои сообщения, но не способны говорить на том же языке — слишком мала поверхность тела…

— Попробуй передать им, что мы не враги.

Никаких видимых или слышимых сигналов Владимир не заметил. Но через несколько секунд Раэрон доложил, что передал. Владимир уставился на экран. Услышали? А если услышали, то поняли ли? А если поняли — то как отреагируют, поверят или нет?

Одно из созданий вытянуло вперёд бесформенную руку-щупальце и поманило к себе. Движения странные, костей нет, но смысл был вполне ясен. Их приглашали выйти.

— Ну что ж… По-моему, сидеть здесь дальше нет смысла… Если бы они хотели, то проникли бы прямо в машину — Раэрон ведь это делает без труда.

Меч промолчал. Инна, как всегда, согласилась. Проницатель не ответил, потому что ему не задавали прямого вопроса. Ну прямо идиллия согласия! В результате которой постоянно приходится иметь дело с последствиями собственной глупости и недальновидности…

Вздохнув, вампир велел Раэрону уносить машину, едва появятся первые признаки нападения, и выскользнул наружу. Мимоходом отметил необычайную лёгкость движения, улучшенную координацию и гибкость, которые за последние пару суток в буквальном смысле слова въелись в его плоть и кровь. Такое впечатление, что тело, без всякого участия рассудка, прошло экспресс-курс выживания, танцев, гимнастики и боевых искусств. Тьфу, блин, нашёл о чём думать лицом к лицу с неизвестными существами, возможно, врагами…

— Я не враг, — сказало одно из созданий, словно прочитав его мысли. — Нужно поговорить с тобой, Судия. Очень важное дело. Большая опасность для всех. Не бей.

Двухместная волшебная яхта стоила очень дорого — по эльфийским меркам. Девушка потратила на неё почти половину личных денег, и до последней минуты сомневалась, не лучше ли приобрести гравеса. Но Зерт, услышав цифры и сопоставив их с возможностями кораблика, потребовал немедленно приобрести это чудо, пообещав потом выкупить за тройную цену от имени Братства. Назиль здорово посмеялась — кому в дни возвращения Судии понадобятся деньги?

— Если мир выживет, — сказала она, — я тебе подарю это судёнышко бесплатно. А если погибнет, то нам будет не до затрат.

— Как раз наоборот, — возразил вампир, — именно если мир удастся спасти, да ещё вместе с твоими ногами, деньги тебе понадобятся острее всего. А для Братства три тысячи золотых — не деньги, тем более за такое чудо. Как вы их делаете?

— Понятия не имею, — улыбнулась воительница. — Гильдия корабелов хранит свои секреты не хуже любой другой. Энергию для создания судов им даёт Мох — это понятно. Но как конкретно они её применяют? Маги, которые пытались расшифровать их плетения, в лучшем случае получали кучку пепла… в худшем — сами этой кучкой становились.

— И сколько подобных кораблей они могут произвести за год?

— Подобных? Не знаю, где-то от двух до пяти сотен. Яхты мало кому нужны, в основном заказывают флейты для пиратства или линкоры для армии. Два-три линкора в год каждый остров выпускает стабильно, иначе подумают, что трон ослабел.

Что такое линейный корабль дроу, Зерт знал. Братству в своё время приходилось иметь дело с этими чёрными призрачными громадинами. Два-три таких корабля могли обеспечить полное господство в акватории среднего моря. Шесть-восемь — взять штурмом и снести до основания прибрежный город. Да, конечно, Упокоители и Воскресители никогда не уделяли большого внимания флоту, занимаясь в основном сухопутными и летающими видами войск. Но никому в голову не приходило, что разрыв в морских силах зашёл ТАК далеко!

Да и только ли в морских? Пусть редко, пусть неизвестно, какой ценой, но чёрные корабли могли иногда воспарять в воздух, скользить над сушей, сея вокруг смерть и разрушение.

— Сколько же их всего в вашем флоте?!

Дроу изящно пожала плечиками.

— Не знаю… тысячи две-три. Успешные острова могут держать в доках до десяти тысяч. Но это пустых. Реально на ходу — не более сотни у каждого острова. Экипажей не хватает.

— Малышка, драк тебя побери, ты вообще представляешь, что мне только что сказала? Вы же с таким флотом можете истребить всё живое на трёх кольцах!

— Можем, — охотно согласилась польщённая эльфийка. — Если мобилизовать всё население островов, то… да, пожалуй. Но зачем? Простое уничтожение слишком скучно и не эстетично, а контролировать такие огромные земли и толпы народу, чтобы устроить им нечто эффектное… сил не хватает.

— Я знаю, я уже понял вашу психологию. Но если о существовании этого флота узнают Упокоители… они не остановятся ни перед чем, чтобы завладеть таким супероружием.

— А, вот ты о чём… Так они уже знают. В этом и вся прелесть. Они предприняли попытку завладеть нашими кораблями около трёхсот лет назад. Ох и время было…

Она мечтательно прикрыла глаза.

— Жаль, я тогда ещё не родилась, отец рассказывал. Верховный жрец бросал на нас целые армады. Море стало алым от крови, воздух горел от магии, их чудовища разрывали наших воинов десятками, но сами гибли сотнями… Воистину, Зерт, это была божественная битва… — она сама не заметила, как сбилась на высокий стиль. — И мы заставили их кричать от ужаса, этих фанатиков, уверенных, что они ничего на свете не бояться, мы заставили умолять о пощаде тех, кто думал, что жаждет смерти! Они отступали, но не могли оторваться, чёрные корабли постоянно возникали у них за спиной, как только отряд начинал думать, что он в безопасности… Жрицы-испытательницы гнали их чуть ли не до самого Храма, представляешь? И только там заставили подписать мир, заплатив такую дань рабами и сокровищами, что они, вероятно, до сих пор не восполнили до конца этих потерь.

— Триста лет назад… — пробормотал Воскреситель. — А мы гадали, с какой дури они вдруг к вам полезли… Я помню, как шпионы докладывали об этой битве…

— Ну что за невезение, — вздохнула эльфийка, — почти все мои знакомые об этой битве помнят, а я на каких-то два века опоздала с рождением… Постой… Ты говоришь — шпионы докладывали. Почему же вы не воспользовались ослаблением Упокоителей, чтобы добить их? Это же ваши злейшие враги, а тогда был очень удобный момент…

— Потому что наша цель — выживание, а не уничтожение. И потому, что время работало на нас. Силы Багровых Огней растут во время войн, наши — в периоды мира. Ещё бы хоть пять сотен лет без войн — и мы бы их окончательно задавили. И тут так некстати припёрся Судия…

— Ну не знаю, по-моему — как раз кстати. За полтысячи лет я бы со скуки сдохла. Или допустила ошибку и дала кому-нибудь себя прирезать — не на Арене, так ночью в постели. А так можно хорошо повеселиться напоследок, пока ещё магия действует…

— Мы корабль-то забирать будем? — прервал её мечтания вампир.

— Будем, будем. Только говори со мной потише и понежнее. Я наложила походный вариант Сферы Безмолвия, но у тебя же по лицу всё видно. Раб, который огрызается на свою госпожу, выглядит немного подозрительно, не находишь?

— Верно, извини, хозяйка. Мне и глаза опустить, как понимаю?

— На меня прямо не смотри, а на остальных — сколько угодно. Ты же не бытовой раб, ты раб-телохранитель, моё персональное чудовище. Соответственно, должен показывать всем своим видом — если бы меня рядом не было, ты бы их всех немедленно поубивал.

— А, вот оно что! Ну это с превеликим удовольствием! — Зерт огляделся, ища подходящую мишень. Долго высматривать не пришлось — двое подростков на противоположной стороне улицы с презрением поглядывали на эльфийку в инвалидном кресле, и практически открыто (чуть понизив голоса) обсуждали, удастся ли взять за неё хороший выкуп, и если нет — что можно будет сделать с калекой перед тем, как убить.

Конечно, нападать эти пацаны будут не сами — они всего лишь наводчики для сильной и умелой банды. Воскреситель ласково улыбнулся им во всю пасть, включив на полную мощность обаяние. Хилая защита юнцов не выдержала, и гипнотическая сила шестисотлетнего кровососа проехалась по мозгам асфальтовым катком. В течение пары секунд, которые растянулись для них в вечность, они тонули в горящих алых зрачках, больше всего на свете желая отдать вампиру свою кровь, до последней капли… А потом гипноз ушёл, и мальчишки осознали, что стоят лицом к лицу со смертью. Не с той, романтико-героической, о которой мечтает всякий дроу, а с ничтожной смертью пищи — о которой забывают через миг после завершения трапезы. Впрочем, еда даже не умирает. Она просто заканчивается.

С трудом подавив рвущийся наружу крик, мальчишки ринулись прочь по улице. Зерт даже не замедлил шага. Назиль, наблюдавшая эту сценку, довольно рассмеялась:

— А ты быстро понял смысл. Я бы их просто убила… но так гораздо красивее.

— Для меня важно, что так надёжнее. За убитых банда стала бы мстить, а напуганные до потери штанов юнцы постараются побыстрее выбросить эту встречу из головы.

— Ну вот, — фыркнула дроу. — Всю романтику испортил. Холодный и расчётливый эмиссар, что с тебя взять… А я уж понадеялась, что ты хотел доставить мне удовольствие.

— Одно другому не мешает, моя госпожа. Разве вы недовольны?

— Мерзавец… Как только окажемся на яхте — возьму трос и поколочу тебя как следует.

— Всегда к вашим услугам, — галантно поклонился вампир, едва сдерживая смех. С тем же успехом хрупкая эльфийка могла пригрозить забить его до смерти травинкой или волоском.

В порту их уже ожидал танцующий на волнах маленький кораблик — десятиметровый корпус в форме кинжала из чёрного стекла, с палубой чёрного же дерева и парусами из паутины. Эти паруса ловили не обычный ветер — рулевой маг наполнял их чистой стихией Воздуха, после чего судно устремлялось вперёд с фантастической быстротой. Если ведущему хватало мастерства и силы удерживать поток, то разогнавшись до определённой скорости, яхта могла выпустить узкие стреловидные крылья и оторваться от воды, даже не используя левитацию. Этот класс кораблей так и называли — «летучими рыбками». Говорили, что при таране с воздуха они могут рассечь обычное судно на две половинки, а сами не получить ни царапины. Они бы стали основной ударной силой Внутреннего Кольца, если бы не любовь дроу к комфорту, который невозможно обеспечить на таком крошечном судёнышке. К тому же, хотя все взрослые тёмные эльфы обладали базовыми мореходными навыками, до взлётной быстроты разогнать яхту мог лишь один из двадцати рулевых, и такие мастера обычно работали на линкорах.

Но даже скромные двести километров в час на воздушной подушке, которые выдала Назиль, покинув гавань, вызвали у вампира шок. Нет, конечно, на гравесе и быстрее можно. Но насекомое несёт всего одного пассажира, даже рюкзак на спине всадника существенно замедляет его полёт. Тогда как в трюме яхты можно было сложить несколько тонн — и это почти не скажется на её мореходных качествах.

— И долго ты можешь держать такую скорость? — спросил он, зачарованно наблюдая за несущимися внизу волнами.

— Дней шесть, потом усну. Но это скука смертная, я буду так гнать, только если на хвост враги сядут… или хотя бы, если что-то очень нужное впереди. Обычно я предпочитаю делать передышку каждые четыре часа. Ну… поскольку мы торопимся, можно дойти до берегов Твердыни без пауз, за сутки. Километров за двести от берега ляжем в дрейф, я отосплюсь, а на следующее утро уже будем высаживаться.

Зерт присел на корточки рядом с её креслом.

— Не хочу тебя обидеть, но… Ты не преувеличиваешь свои силы? Целители сделали многое, но всё же твоё тело сейчас не то, что раньше, малышка. Совсем незачем ТАК спешить, я рассчитывал, что плавание займёт дней десять…

— Иди ты… в трюм! — безапелляционно отрезала эльфийка. — Может я и обрубок, но с колдовскими силами это никак не связано! Голова пока на месте, а энергию мне даёт Мох.

— Как знаешь, — вампир бережно провёл рукой по её волосам. Назиль невольно ощутила прилив благодарности, и судно тут же слегка качнулось, теряя скорость…

— Не отвлекай! А то вообще на дне окажемся! Хочешь переспать — так и скажи, а не лезь к рулевому во время движения! Я, в принципе, не против, только давай через несколько часов, когда доплывём, ладно? — за грубостью и цинизмом она попыталась скрыть непроизвольную нежность… Уж не начинает ли она влюбляться в этого кровососа?

У Зерта просто челюсть отвисла. Он вернулся на корму и снова задумчиво уставился на кипящие волны. И минуты три собирался с мыслями, прежде чем заговорить:

— Знаешь, эльфёнок, я считал себя старым, искушённым и циничным монстром. Ну, во всяком случае по меркам смертных и новообращённых, для верхушки Братства я ещё совсем юнец… Я могу соблазнить смертную женщину одним взглядом, я участвовал в оргиях, обычных и кровавых, я спал с такими существами, что только в кошмарах и привидится. Но прямота твоего народа в этом вопросе даже меня порой сбивает с толку.

— А что, у вас на континенте сексом занимаются как-то иначе? — невинно поинтересовалась Назиль. — Если для вампиров вся близость заключается в укусе или в телепатическом контакте — тогда, конечно, извини… Ты уж просвети наивную островитянку…

— Занимаются как надо, не переживай. Но знаешь, даже для вампира секс подразумевает какие-то обязательства, чувство или долг… Да, со стороны вампирское общество может показаться довольно-таки развратным. Например, мастер имеет право птенца в любой позе отпользовать, когда захочет, или подложить под кого надо. Ну так извини, на то он и мастер! Создание птенца — процесс очень интимный, накладывающий множество уз. Тот, кто тебя создал, первое время будет ближе родителя, брата или супруга. А с точки зрения сословной — он к тому же твой сюзерен, с правом первой ночи… и всех остальных заодно. Но всё равно, старшие вампиры, кроме самых невменяемых, этим правом пользуются крайне осторожно, чтобы не превратить своего преданного слугу в злейшего врага. А у вас… такое впечатление, будто переспать — это как выпить вместе чашку чаю. Вы можете лечь с кем-то в постель, даже не зная его или её имени — а через пару часов разбежаться, словно ничего не случилось, и забыть об этом эпизоде. Такого на Среднем Кольце не бывает, да.

— Ну, чай мы тоже с кем попало не пьём, — рассмеялась дроу. — Но в принципе да, у нас с этим гораздо проще. Начинается обычно с изнасилований, а потом одно из двух — или входишь во вкус, или привыкаешь смотреть на такие вещи философски. Есть, конечно, ещё те, кто не выносят, сходят с ума или замыкаются в себе… ну такие у нас долго не живут.

— Бррр… и что, всех поголовно в юности насилуют? Это обряд у вас какой-то?

— Да нет, какой обряд… Просто наши законы не предусматривают наказания за убийство, грабёж или изнасилование. Если ты не можешь защитить себя сам, и не имеешь могущественных родственников или покровителей, которые могут за тебя отомстить, то всякий прохожий вправе с тобой сотворить, что пожелает. У большинства дроу семья или покровитель есть, конечно. Но они готовы раскачаться на месть, только если нападение чувствительно ударит по их карману, репутации или могуществу. За убитого — будут убивать, за грабёж — могут потребовать компенсацию, но только если отняли достаточно много. А за изнасилование что стребовать? Жертва-то вот она, жива, почти здорова. Есть, правда, семьи, которые мстят за честь своих членов, независимо от их возраста и положения — но это исключения. Большинство предпочитает не связываться из-за мелюзги, особенно если видимых повреждений насильники не оставят. А уж если насилует родственник или покровитель, который за тебя предположительно и должен мстить — тут вообще нет выхода, кроме как расслабиться и попытаться получить удовольствие.

— И ты… тоже?! — потрясённо посмотрел на неё Зерт.

— А что я, особенная, что ли? Мне ещё повезло — как дочь Мастера Арены я имела бесплатный доступ к лучшим учителям боя. Девственность я потеряла в двенадцать лет, а своего первого насильника убила уже в четырнадцать. У большинства этот период длится дольше — с десяти лет, когда эльф становится сексуально привлекателен, и до восемнадцати, когда он начинает что-то представлять в боевом плане и уже способен себя защитить.

Вампир поёжился. Он считал своё родное Среднее Кольцо малоприятным местом для жизни — и не без оснований. Но в сравнении с молодостью большинства дроу — владения Воскресителей просто райский уголок! Или ему только так казалось с непривычки? Возможно, некоторые вещи, которые для него привычны и естественны, могли бы напугать эльфийку не меньше. Голод, например. Вряд ли даже самому безумному и извращённому дроу придёт в голову убивать своих родственников, чтобы съесть их и протянуть ещё пару дней. А Зерт воочию наблюдал подобные случаи во время пищевых кризисов.

— Извини, я не буду, раз тебе неприятно, — глухо сказал он. — Но я теперь понимаю, почему ты так истолковала мои действия. Честное слово, у меня и в мыслях не было приставать. В моей стране такое прикосновение означает просто доверие и поддержку…

Назиль притормозила корабль, подкатила кресло к своему единственному пассажиру и осторожно обхватила его запястье тонкими пальцами.

— А почему ты решил, что мне неприятно? — ласково промурлыкала девушка. — Я, может, только и жду всё это время случая тебя затащить в постель. Ты совсем не похож на наших мужчин, ты сильный и надёжный, ты думаешь о долге, а не об удовольствиях или личной выгоде. У меня никогда таких не было… И аура у тебя красивая, хотя и тонкая…

— Но… после всего пережитого, разве тебе не противны вообще все мужчины? И кроме того, у вас же вампиры считаются низшей расой… А у меня ещё эти ожоги…

Она негромко и зло рассмеялась.

— Зерт, да ты на меня посмотри! Что в сравнении с ЭТИМ какие-то ожоги?! Если ТЕБЕ противно — так и скажи, я пойму.

Вампир присел на корточки рядом с ней и обнял за плечи.

— Не противно, эльфёнок. Ты мне нравишься в любом виде. И уже давно.

Она внимательно и хитро посмотрела в зелёные глаза, на дне которых мелькали алые искорки. Провела ладошкой по коротким волосам, к которым так и не смогла привыкнуть…

— А как насчёт доказать делом?

— Что, прямо сейчас? — немного опешил Зерт.

Воительницу ужасно подмывало сказать «да». Не столько из желания (получить в нынешнем состоянии полноценного удовольствия от близости она всё равно бы не смогла), сколько из женской и расовой зловредности. Ну нравилось ей смотреть, как этот парень смущается — у дроу подобной реакции не могло быть в принципе.

Но дело было всё-таки важнее, поэтому она с сожалением отвернулась.

— Не сейчас. Сегодня ночью, когда ляжем в дрейф.

— А ты будешь в состоянии? Столько часов непрерывно держать волшебный ветер…

— За меня не переживай, — усмехнулась Назиль, призывая силу. — Я, по-моему, вообще могу не спать, с тех пор, как поставила тотем. А у тебя-то мужской силы на всю ночь хватит?

— Вампиры не устают, — сообщил «новость» Зерт. Эльфийка никак не могла понять — то ли её спутник отличается ангельским терпением, то ли туповат и подначек попросту не замечает. По его бледному и спокойному лицу, мягкому голосу и холодным глазам было невозможно что-либо прочитать, исключая те случаи, когда он сам хотел показать настроение.

— Милый, я конечно не профессиональная некромантка, но уж настолько простые вещи знаю. Знаю и то, что от траты сил вы можете проголодаться, а я не хочу быть выпитой в самый интересный момент… Хотя… в этом, конечно, есть некая романтика… но ты тогда останешься один среди моря.

— Только не это! — возмущённо заявил Воскреситель. — Хотя я даже в приступе безумия вряд ли выпил бы тебя целиком… А ты что, не взяла в дорогу запас крови?

— Забыла, — призналась девушка, — заказала только для себя еду на три дня. Я ещё начинающий вампировладелец, раньше домашнюю нежить себе не могла позволить…

— Тогда нам придётся воздержаться. А плыть лучше побыстрее.

— Хитрец, — дроу погрозила ему аккуратным кулачком. — Выкрутился всё-таки… Ничего, мой хороший, я до тебя ещё доберусь… Если буду в лучшей форме — уж обязательно.

— Когда будешь — сколько угодно, я весь твой. Но сначала нам предстоит нелёгкая операция… Орки так просто нас к Целителям не пустят… — вампир явно обрадовался возможности сменить тему. — Пора готовить план нападения, в Твердыне нам будет не до того…

Она тряхнула длинными белыми волосами, так что те заплескались на ветру.

— Хорошо, начинай. У тебя ведь уже есть какие-то идеи?

— Я планировал оставить тебя на берегу, а сам пробраться в нужную палатку и похитить Целителя. Но нужен резервный план, на случай, если я там погибну.

— Ты это называешь планом?! — искренне изумилась дроу. — Если у вас все планы так составляют… У нас двухлетний ребёнок, и то лучше продумает похищение конфет!

— Судя по твоим отношениям с дядюшкой, как-то не очень верится.

— Если бы это сказал кто-то другой, я бы его точно убила. Там была импровизация, вообще без всякого плана! Это совсем другой вид искусства. И я признаю, что не очень в нём сильна.

— Но любишь, при этом.

— Люблю, — вынуждена была признаться Назиль. — Ты предлагаешь и сейчас так действовать?

— Наоборот, стараюсь этого избежать. Так что есть лучшие идеи — предлагай.

Девушка задумалась, погружаясь в специфическое состояние грёз наяву, свойственное её народу. Немногие из дроу сохранили эту способность, характерную для их предков — светлых эльфов. Обычно она не благоприятствовала выживанию в обществе, где почти каждый встречный с радостью запустит тебе кинжал под ребро или капельку яда в изящное ушко. Но воительница умела уходить в свои фантазии и воспоминания, не теряя бдительности и даже продолжая поддерживать магическую концентрацию.

Это её и спасло.

Невидимые усики Осы шевельнулись, предупреждая об опасности. Девушка резко крутанулась на месте, напрягая энергетическое жало. В то же время её «нормальная», эльфийская часть пребывала в полном недоумении. Она привыкла к предательству, к ударам в спину, но это всегда имело какой-то смысл, удовольствие или практическую пользу. Но зачем, какой прок спутнику нападать на неё сейчас?

Месть? Он мог осуществить её давно, ещё в доме у Лапарта.

Захват корабля? Зерт не сможет им управлять самостоятельно, а корабли или крылатые твари Воскресителей в эти воды не доплывут и не долетят, даже по особому вызову.

Голод? Вряд ли он мог мгновенно усилиться до полной потери самоконтроля.

Удовольствие от самого факта предательства? Не в характере Зерта, если она хоть немного его понимала.

Все эти мысли пронеслись в голове девушки за кратчайшее мгновение, пока она уходила от неистового броска вампира, одновременно стараясь удержать равновесие судна. Чудовище в полной боевой трансформации, совсем не похожее на её друга и поклонника, пронеслось мимо, но тут же остановилось, разворачиваясь для новой атаки, словно законы инерции для него не существовали. Оскаленные клыки, ярко-белая, почти светящаяся кожа, чёрные волосы и целиком залитые кровью глаза. Серповидные когти сжимались и разжимались, словно терзая добычу. Аура больше не была бледной — она горела ярко-алым огнём, сквозь который иногда вспыхивали белые полосы. Рваные очертания и неровная, судорожная пульсация указывали на полное безумие её обладателя.

— Егибна! — прорычал мертвец, глядя куда-то сквозь неё.

Как ни странно, от этого девушке стало немного легче. С безумцами ей приходилось иметь дело часто, почти так же часто, как с вменяемыми, расчётливыми предателями. И лично для себя эльфийка определила, что вторые намного опаснее. Более того, безумие иногда даже можно вылечить. Склонность к предательству неизлечима. Любой дроу это по себе знает.

Оса сделала выпад жалом, и вампир, зло сверкнув глазами, отскочил. Перед ним была совсем не та добыча, что на Арене. Но и Зерт сильно изменился. То ли безумие придало ему дополнительные возможности, то ли покойный Лапарт не умел толком использовать доставшуюся ему марионетку. Против этого монстра прежняя Назиль не продержалась бы и двух секунд, какие бы эликсиры ни глотала.

Два крыла темноты выплеснулись из-за спины нападавшего, смыкаясь с двух сторон подобно лезвиям ножниц. Оса резко метнулась вверх, уходя из ловушки. В руках сами собой оказались мифриловые клинки, и тёмная фигура резво отскочила на корму, опасливо косясь на светящиеся лезвия. Безумие безумием, а инстинкт самосохранения до конца не выветрился. Или может, первоначальный приступ постепенно ослабевал?

Будь на месте Зерта живое существо, Оса бы его легко парализовала единственным ударом жала. Но на вампиров, к сожалению, действовал только смертельный вариант этого удара, поскольку способность ходить, говорить и убивать им обеспечивали отнюдь не мышцы. А совсем избавиться от спутника Назиль была не готова — и вовсе не из сентиментальности. Без него шансы эльфийки на выживание и возвращение себе полноценного тела практически равнялись нулю. По той же причине она не могла отрубить ему руки или ноги — хватит в экипаже и одного калеки. Оставалось крутиться на месте, отбивая клинками выпады ползучей тьмы, следя за парусом, и усиленно работая головой в поисках выхода. Если уж она нашла выход из похожей ситуации на Арене, в условиях, заданных врагом, то неужели не справится сейчас, во всеоружии, на собственном корабле?

Ну конечно! Парус!

Девушка резко выдернула заклинание ветра из паутинной сети, и в ту же секунду яхта клюнула носом, на полном ходу врезаясь в волны. В спину ударила тяжёлая, как скала, и острая, как тысячи маленьких лезвий, воздушная волна. В первый миг девушке показалось, что её сейчас разорвёт на части, в следующий — что она сейчас потеряет сознание, потом — что не сможет удержаться в воздухе и рухнет в море. Но Оса — крепкая тварь, и даже удар о воздух на скорости двести километров в час не смог причинить ей существенного вреда, только закружил и сбил с толку. Восстановив равновесие, она первым делом бросила взгляд вперёд, туда, куда улетел лишённый управления кораблик.

Столкновение с водой не причинило прочному корпусу никакого вреда. Даже мачта, хоть и согнулась на мгновение, но не треснула. Герметичность трюма не была нарушена, плавучесть осталась положительной, поэтому «летучая рыбка», уйдя на несколько мгновений под воду целиком, вскоре вынырнула в целости и сохранности, и закачалась на волнах, словно красуясь собственной непотопляемостью.

А вот вампиру, стоявшему на палубе, пришлось гораздо хуже. Нет, захлебнуться ему не грозило, и удар об воду, который наверняка расплющил бы человека, тоже не причинил кровососу существенного вреда. Но океан был хищником — в тысячу раз более жадным, чем любой вампир. И его волны голодными пастями вцепились в новую добычу, в считанные мгновения вытянув всю энергию, которую ещё хранило тело Зерта. Несколько секунд монстр ещё барахтался, потом его боевая трансформация исчезла, конечности отяжелели, и Воскреситель вяло повис в толще воды, как самый обычный труп… Ещё минута, две — и тело исчезнет, растворится морским туманом, чтобы уже никогда больше не материализоваться.

Хотя… может и нет, если утопленник успел перекрыть энергетические каналы до того, как потерять сознание. Но Назиль не собиралась проверять. Она спикировала вниз и ухватила своего несостоявшегося любовника за шиворот.

— Т-тьма побери, какой же ты тяжёлый! — простонала воительница, с трудом отрывая тело от поверхности воды и забрасывая на палубу. Казалось, суставы сейчас треснут, мышцы порвутся, и даже хитиновая броня Осы не спасёт — она всё-таки не была реальной.

Как ни странно, обошлось без травм. Даже связки себе не растянула. Хотя всё тело ломило от напряжения, Назиль ещё нашла в себе силы достать из трюма амулет паутины и привязать вампира к мачте, укутав его с головы до ног — подозрительно знакомая работа… Потом проверить повреждения судна и быстро изучить через хрустальный шар окрестности — нет ли на горизонте пиратских судов или морских чудовищ в глубинах. И лишь покончив со всей необходимой работой, она извлекла из трюма спальник и растянулась на палубе — измученная, но крайне довольная. Ещё один день ей удалось выжить, и даже не отдать судьбе ничего жизненно важного. Неплохой повод для гордости — в нынешних обстоятельствах.

Свир уже привык, что его, как мешок с кирпичами, постоянно таскают туда-сюда, не зная, где пристроить. Сначала Судия, потом вот Багровые Огни. Это его не огорчало. Пусть носят сколько угодно, если им так нравится, лишь бы не убивали. И то, что его периодически усыпляли, или он сам падал в обморок, детский разум тоже не считал проблемой. Наоборот, как деревенский мальчишка, он умел ценить каждую минутку отдыха, выпадавшего раньше не так уж часто. А тут почти сплошное безделье… и даже кормят иногда за бесплатно. Если бы ещё не эти жуткие морды вокруг, да не тоска по маме, он считал бы, что попал в рай.

Вот и на сей раз его вытащили из кокона и потащили куда-то, не дав толком проснуться. Свир послушно плёлся за конвоиром, периодически спотыкаясь, пока вампиру это не надоело — он подхватил пленника на руки и за несколько секунд достиг комнаты совещаний.

— Ну и зачем ты притащил это? — буркнул незнакомый худой маг. — Без него проблем хватает…

— За мальчишкой — мощное внимание, — коротко сказал вампир. — Из внешних слоёв реальности. По-моему, астрал или Белая Равнина. Я в таких вещах не очень разбираюсь, затем и принёс, чтобы вы выяснили.

Все беспокойно зашевелились. В эпоху ослабления и умирания магии ходить в другие слои могли только самые могущественные создания, которых во всём Носфере можно было пересчитать по пальцам. После исчезновения Эйменоса у самих Упокоителей таких визионеров оставалось всего двое — и оба были заняты на фронте.

— Великий? — выдал самую очевидную версию маг.

— Нет, если бы мой хозяин мог выйти в астрал или в любую другую реальность, я бы его зов почувствовал, — отрезала уже знакомая Свиру горбатая рептилия. — Где бы ни был Великий, он полностью недосягаем. Но не мёртв — иначе я бы уже рассыпался в прах.

— Тогда… ОН?! — предположил молодой человек с горячим взором фанатика.

— А вот это господин Гарвин сейчас для нас прояснит. Думаю, следящее заклятие Судии вы сумеете отличить от любого другого?

— Если ОН использует Предел, то несомненно, — кивнул волшебник, начиная производить руками некие замысловатые пассы. — Впрочем, полагаю, в этом случае вы и сами бы его учуяли, причём быстрее нас, смертных. Вспомните ту судорогу…

— Не напоминайте, — поёжился вампир. — Я не знаю, кто такая Егибна, но сейчас она наверняка корчится в диких муках, раз уж ОН настолько разозлился… Страшно даже представить, как это будет во время Суда… У нас осталось совсем мало времени, чтобы исполнить ЕГО волю…

По комнате пролетел смех. Громкий издевательский хохот, менявший тембр от низких раскатов до пронзительного визга. Свир сжался в комочек — обладатель этого голоса внушал не больше доверия, чем демон или Судия. Ну откуда столько чудовищ на одного маленького мальчика, чем он заслужил такой кошмар?

Однако не меньше его напугала реакция собравшихся. Точнее, полное отсутствие таковой. Собравшиеся в комнате люди и вампиры продолжали разговор, даже ничуть не изменившись в лице. Неужели… Да, точно, Свир понял, что смех слышал только он один. Предупредить? Вряд ли поверят, да и зачем… Багровых огней он, после случившегося в деревне, не очень-то любил. Старался сотрудничать, но не любил. Если случится какая-то дрянь — так им и надо. А если не случится — так его и не спросят, верно? Мало ли чего ребёнок мог испугаться…

— Странно, — произнёс маг, завершая сканирование. — Это очень странно…

— Что именно?

— Следящий луч на мальчишке — это Предел, несомненно. Но не Судия…

— Разве это возможно?! Предел вновь открыт? Так скоро? — собравшиеся заговорили все одновременно, и лишь через пару минут фамильяру удалось их утихомирить.

— Возможно, господа. Предел всё ещё закрыт — кто сомневается, может проверить, только тело потом не я убирать буду. Вы не думали что это может быть кто-то из ЕГО слуг?

— Мы ЕГО первые слуги! — выкрикнул юноша с фанатичным взглядом. — Если бы ОН нуждался в вассалах, то давно пришёл бы в Храм!

— А уверен ли ты в этом, герой? — прозвучал новый голос в комнате. Это был тот же голос, что раньше смеялся, только теперь его слышал не один Свир — Упокоители вскочили на ноги, тревожно оглядываясь. Кто мог проникнуть без предупреждения в их крепость?!

Из камина внезапно повалил вонючий едкий дым, заставляющий смертных кашлять, а вампиров — прикрыть ладонями глаза, которые нестерпимо жгло. Свир тоже не избежал приступа удушья, а когда он опять смог видеть — в комнате был кто-то ещё.

Огромная звероподобная женщина, совершенно нагая, если не считать покрывающей тело шерсти. Два с половиной метра ростом — и это при том, что позвоночник искривлён горбом. Ниже пояса тело покрывалось чешуёй, переходя в хвост огромной змеи. Левая рука заканчивалась кривыми саблевидными когтями, правая с лёгкостью поигрывала огромной железной палкой с набалдашником размером с человеческую голову. Длинные спутанные волосы напоминали проволоку, а тяжёлые груди свисали до середины живота.

— Уверен ли ты? — повторило чудовище, необычайно быстро и угрожающе скользнув к разинувшему рот Упокоителю. — Судия-то вас и знать не хочет, дурачков преданных. Так надо ли умирать за него? Ты подумай хорошо, мне ведь один только мальчишка нужен…

Ну вот… И эта… Тоже за ним… Да чтоб им провалиться всем! Сами вон какие здоровые, а гоняются зачем-то за бедным ребёнком — думал Свир, забиваясь под кресло и уже понимая, что это не поможет. Страшная баба заберёт его, и все силы Упокоителей тут бесполезны. Может, Судия или тот демон смогли бы её остановить. Но этих, как назло, нет рядом именно тогда, когда они нужны. Да и непонятно ещё, с кем больше шансов выжить…

— Ересь! — заорал юноша, выхватывая амулет и выпуская незнакомке молнию прямо в лицо. Он решил, что перед ним самка драка, и чётко понимал, что в следующий момент умрёт. Но смерти колдун не боялся, а вот оскорбления Белого Судии… Чего он понять так и не успел — что своим необдуманным движением приговорил всех, находившихся в комнате. А с ними, возможно — и целую организацию, которая уже потеряла покровителя, а теперь лишится почти всей управляющей и силовой верхушки.

Посох в руке Егибны крутанулся с невероятной быстротой и молния погасла, поглощённая набалдашником. В ту же секунду рука женщины-зверя коротким взмахом разорвала молодого мага на две половинки. Тогда как змеиный хвост страшной плетью рассёк воздух у неё за спиной, превращая в отбивную всех, кто не успел пригнуться или отскочить.

Хотя таких было немного — противостояли ведьме тоже не дилетанты. Двое вампиров, переходя в боевую трансформацию, ринулись в рукопашную, чтобы дать необходимые секунды заклинателям. Маги объединили силы и ударили Тысячей Ран — одним из самых смертоносных заклятий магии крови. Карогарт принял форму бесплотного и невидимого духа — непонятно, то ли для бегства, то ли для атаки.

Но Егибна по меньшей мере не уступала в скорости древним кровососам, а в науке волшебства современные маги были сущими младенцами в сравнении с ней. Короткое слово на древнем языке, сорвавшись с её губ, погасило всю магию в комнате. Железная палка смела обоих вампиров к стене, а затем несколькими точными ударами размолола в тонкую кровавую кашицу. Затем женщина-змея подхватила ближайшего к ней мага и движением хвоста бросила в невероятно растянувшуюся пасть, проглотив беднягу целиком. Сообразительный фамильяр был притянут силой посоха, и заключён в его набалдашник.

Уцелевшие кинулись наутёк. Нет, даже сейчас они не испугались смерти. Им самим приходилось устраивать подобные бойни среди беспомощных мирных жителей, и большинство при этом не отказалось бы поменяться местами со своими жертвами. Они действительно были альтруистами, эти убийцы с руками по локоть в крови. Чего они боялись — так это поражения. Боялись, что после смерти некому будет закончить их дело, что Судия придёт сюда и увидит неготовый мир, не сумевший даже частично искупить Последний Грех. Егибна, разумеется, без труда прочла их мысли и их страх. Поэтому никто из Упокоителей до двери не добежал.

Прикончив последнего из жрецов Судии, она снова преобразилась в ту сухонькую старушку, которая говорила с Владимиром в пирамиде. В таком виде гораздо удобнее было заложить в четыре угла комнаты разрыв-траву. Когда она уйдёт, от цитадели останется только пыль.

— Хулиганы, — проворчала Яга, — никакого уважения к старости! Уйду я от вас, злые вы!

Слова и выражения, заимствованные из памяти Владимира, необычайно легко ложились на язык. Она отметила про себя, что после падения Носфера надо будет заглянуть на Землю, освежить впечатления. Очень уж своеобразна тамошняя культура, особенно просторы бывшего СССР, где её, оказывается, до сих пор помнят. Правда, не очень-то уважают, ну да это дело поправимое. Вправлять мозги смертным она всегда умела и любила.

Перед уходом оставалось лишь забрать то, за чем она явилась. Вернее, того. Судия весьма ценит жизнь этого мальчика — а значит, нежное мясо станет хорошим пополнением в её меню. Так же, как некогда собственные дети Егибны стали пищей для Дракона.

— Иди сюда, внучек, иди, сладенький, — ласково улыбнулась богиня. — У бабушки для тебя гостинцы найдутся…

Свир закричал.

Глава 19

Тёмные создания вились вокруг, ныряя в стены и выскакивая из них, как резвящиеся дельфины пронзают океанскую гладь. Лишь одно из них не принимало участия в игре, а шло, подобно человеку, указывая Владимиру путь. Вернее, пыталось идти. Гибкие, бескостные «ноги» из чёрной субстанции то и дело уходили в пол, а темп шагов не совпадал с темпом движения. Тело раскачивалось и извивалось, явно с трудом удерживая вертикальное положение. Было ясно, что провожатый куда больше привык скользить, чем ходить.

— Ты это из вежливости делаешь? — поинтересовался Владимир.

— Нет, тренируюсь. Почти семьсот лет не ходил ногами. Теперь пытаюсь вспомнить. Полезный навык. Пригодится, — не оборачиваясь, пояснило создание.

— Исчерпывающе, — вынужден был признать землянин. Он понимал, что возможно, ведёт себя слишком бодро, но с момента гибели Галана эти странные червелюди оказались первыми обитателями Носфера, с кем удалось нормально поговорить. Не считая вассалов, конечно.

— А куда мы, собственно, идём? Поговорить можно было и возле машины…

— Ещё две минуты, — вполне вежливым тоном попросил проводник.

Владимир кивнул и начал озираться по сторонам. «Хоть бы для разнообразия посетить одно светлое место, и чтобы населяли его не выходцы из фильма ужасов», — ворчливо подумал он. В очередной раз пригодилось зрение вампира — здесь было ещё темнее, чем в пирамиде и на Пике Кошмаров. Стены состояли из непонятной смолистой материи, такой же чёрной, как тела здешних обитателей… и кажется, слегка пульсирующей. Запаха это вещество не имело, а на ощупь под ногами напоминало резину. Что неприятно походило на внутренности Раэрона.

Охваченный нехорошим подозрением, он переключился на магическое видение… Ну так и есть! Коридор, по которому они шли, представлял собой живую, подвижную кишку. Похоже, некое гигантское существо (или всё же группа существ?) заполнило своим телом весь объём убежища, оставив лишь небольшой пятачок открытого камня, где и высадил пассажиров проницатель. Вот только почему его предупреждение было столь общим? Он тоже не видел огромного оккупанта? Или просто решил, что раз не спрашивают, то хозяин и не хочет знать подробностей?

«Нет, червяк сам не знал, куда нас привёз. Эти создания очень хорошо умеют прятать свои вибрации. Полагаю, маленьких он бы тоже не заметил, если бы те сами не захотели показаться и говорить. Мне это не нравится. Я не представляю, кто мог так поиграть с генетикой проницателей, чтобы создать из них живое жилище, и при этом усовершенствовать способности к маскировке…»

«Снова предлагаешь напасть первыми?»

«Нет, пока опасность не так велика. Эти создания не смогут причинить нам значительного вреда. Вот тот, кто стоит за ними, смущает меня гораздо больше. Но его пока здесь нет. Хотя… если их сожрать, то энергии тебе хватит до следующего пришествия. Тут пара миллионов тонн чистой биомассы…»

«Нет уж, благодарю… — Владимир припомнил вкус кожистой плоти проницателя, и содрогнулся. — Ты когда-нибудь прекратишь думать о еде?!»

«Ну должен же кто-то об этом думать, пока ты не научился святым духом питаться…»

Они вышли в полукруглую комнату, такую же тёмную, как и коридор до этого. Проводник остановился и повернулся к ним лицом. По крайней мере, тем местом, где у людей обычно бывает лицо. От затылка оно отличалось только парой огоньков-глаз.

— Теперь можно поговорить. Извини за предосторожность, Судия. Нужно было отойти подальше. За пределы слышимости твоих вассалов. У вампиров очень чувствительные уши.

— Нападать будешь? — устало спросил Владимир.

— Нет. Говорить. Говорить о неприятных вещах. Которые твоим вассалам слышать не надо. Им не понравится. А тебе может понравиться. Захочешь — потом им всё перескажешь.

— То есть ты предлагаешь мне их предать?

— Нет. Точнее, не совсем. В каком-то смысле. Вряд ли ты это сочтёшь предательством. Как я думаю. Если сочтёшь, можешь отказаться. Это просто предложение.

— Умеешь заинтриговать, — почесал в затылке вампир. — А кто ты, собственно, такой?

— Твой товарищ по несчастью. Я тоже из другого мира. Бежал из своего. Попал здесь в ловушку. Не хочу умирать вместе со всеми. Ты тоже не хочешь. Я так думаю.

— И надеешься найти какой-то выход?

— Да. Ты один не сможешь найти. Я один не смогу. Вместе мы сможем.

— Ну хоть одно здравомыслящее существо нашлось на всю планету… то есть тьфу, на диск!

— Не одно, два. Я и ты.

— Действительно, — не мог не улыбнуться Владимир. — Двое на весь мир… уже чуть легче. Но тогда уж трое, считая Инну. У неё тоже голова нормально работает. А твои сородичи?

— У меня нет сородичей. Здесь нет. В Носфере я один. Ты видишь марионетки. Инструменты для исполнения моей воли. Я сам нахожусь далеко. В безопасности.

— Любопытно… Что же ты за чудо-юдо такое? И от кого в безопасности? Я тебя трогать не собираюсь, если сам не нападёшь. Я думал, ты это понял…

— Я понял. Я наблюдал за тобой. Прячусь не от тебя. Не только от тебя, точнее. От всех.

Владимир отметил про себя, что от ответа на первый вопрос собеседник уклонился.

— И что же ты понял, в таком случае? Кстати, у тебя хоть имя есть?

— Есть. Лемарг меня зовут. Понял, что ты добрый. Не наказываешь, не разобравшись. Смелый, но не безрассудный. Ценишь жизни. Свою и чужие. Свою меньше, чем чужие. Свою спутницу — больше всех. Меня это устраивает. Я свою жизнь тоже ценю.

— А чужие?

— Чужие нет. Но не убиваю без нужды. Убивая другого, угрожаешь себе. Я хочу жить.

— Ясно… значит, позиция здорового эгоизма. Что ж, меня это тоже устраивает, выражаясь твоими словами. Я бы и с чёртом согласился сотрудничать, если бы он предложил способ вылезти из этой ямы. И что же ты хочешь предложить, Лемарг?

— Информацию. О том, что здесь происходит. Просто так. Жест доброй воли.

— Серьёзно?! Мне как раз очень не хватает информации, честно говоря, так что если поможешь, да ещё и бесплатно… — Хранитель потёр подбородок, — Я у тебя в долгу буду.

— Информация сначала. Потом помощь физическая. Уже не просто так.

— Ну, об этом мы потом договоримся. Мне кажется, с тобой можно иметь дело.

— Спасибо. С тобой тоже. Задавай вопросы. Что хочешь знать о Носфере. Извини за короткие ответы. Ментальный канал узкий. Не пропускает длинные фразы. Передаю пакетами.

— А, так вот почему ты так странно говоришь… Я думал, это у тебя акцент такой…

Владимир задумался. Он знал, как важно выбрать первый вопрос, от которого зачастую зависит успешность всего дальнейшего диалога.

«Хребет, а ты что молчишь? Где твои постоянные комментарии и советы?»

«Я уже сказал — мне он не нравится. Но никаких конкретных обвинений выдвинуть не могу. Просто… считай интуицией. Ты пока болтай, а я попытаюсь собрать больше информации…»

«Не хочешь сам задать ему пару вопросов?»

«Хочу, но потом. Пока пообщайся сам, я буду слушать».

Мужчина кивнул, и снова посмотрел на собеседника, чьи тёмные переливы почти сливались с окружающим мраком. Вопрос «где последний кокон», казался самым очевидным. Но если Лемарг ничего об эмбрионах не знает, то подобные сведения могут повлиять на его планы… Например, толкнуть на увеличение требований… или попытку захватить кокон первым…

— В этом хранилище были алеаны, такие медальоны из белого серебра. Где они сейчас?

— Один у меня. Он мне нужен. Три других могу отдать.

— Тоже «не просто так»?

Было видно, что собеседник заколебался. Хотя в эмпатическом спектре ничего не изменилось, и темп пульсаций чёрной массы остался таким же. Но двухсекундная пауза перед ответом говорила о многом. Слишком соблазнительна была возможность что-нибудь выторговать у Судии за артефакт. С другой стороны, чересчур давить тоже опасно — маленький выигрыш прямо сейчас мог испортить отношения на будущее…

Наконец осторожность, видимо, победила жадность, и человек-червь произнёс:

— Я отдам бесплатно. Ещё один подарок. Надеюсь, ты не забудешь.

— Я добра никогда не забываю, — искренне ответил Владимир.

— Сейчас принесут. Зачем тебе алеан сейчас? Я не могу тебя прочесть. Спрашивай пока.

— Откуда ты знаешь об этих артефактах, и что они делают?

— Проницатель рассказал. Который жил здесь. Я новый хозяин Убежища. Я всё здесь знаю.

— Ты что, убил его?

— Нет, он жив. В некотором смысле. Я и есть он. В некотором смысле. Мы едины.

— Ммм… Ты хочешь сказать, что поглотил его? Выпил его память, как вампиры делают?

— Проницателя нельзя так. У него нет души. Мы слились. В одно тело, один разум. Это взаимовыгодная сделка. Симбиоз, знаешь слово? Как ты с Мечом. Примерно.

— Сильно! — выдохнул Владимир. — Тогда получается, что вот эти вот… — он указал на скользящих в стенах червелюдей, потом, озарённый, и на саму стену.

— Это всё мои потомки. Он один не мог размножаться. Мы вместе — можем. Полезные гибриды. С душой, но без разума. Как животные. Могут менять проницаемость. По желанию.

Пока офигевший Хранитель пытался осознать сказанное, один из упомянутых гибридов вынырнул из стены, с поклоном протянув ему три новеньких алеана. Владимир осторожно взял их, случайно соприкоснувшись с «рукой» существа. Доли секунды пальцы ощущали гладкую и упругую поверхность, затем препятствие исчезло, и медальоны упали бы на пол, если бы вампир не успел их подхватить. Инстинктивно он успел поставить защиту, и прикосновение серебра не обожгло холодом, как в первый раз. Меч внутри одобрительно хмыкнул. Вот что значат условные рефлексы…

Мужчина торопливо надел медальон на шею. Судя по ощущениям, ничего не изменилось.

«Хребет, эта штука точно работает?»

«В полном порядке, не переживай. А почувствовать защитные слои пустоты и не надейся, там сложность на порядок выше твоих нынешних возможностей».

— Так лучше? — вежливо уточнил Лемарг. — Теперь можно говорить дальше?

— Да, спасибо. Как много вы знаете о происходящем в Носфере? Кстати, как давно вы здесь?

— Почти всё. У меня много глаз и ушей. Я здесь около тысячи лет.

— Отлично. Какие главные силы действуют в Носфере? Кто мой враг, а на кого я могу рассчитывать в качестве союзника?

— Первый враг. Братство Воскресителей. Вампиры и другая нечисть. Цель — выжить как можно дольше. И сохранить жизни подданных. Любой ценой. В любых условиях. Поэтому хотят тебя убить. Думают, что ты покараешь. Весь мир. За Последний Грех.

— Тьфу, блин, опять?! Им что, нельзя никак объяснить, что не собираюсь я никого наказывать? Нет, прямых виновников того, что здесь творится — обязательно. Но не всех же подряд!

— Они не ошибаются. Не так, как ты думаешь. Не собираешься — не значит, что не будешь.

Владимир так и присел бы на месте, если бы было куда.

— Ты хочешь сказать, что я маньяк с раздвоением личности? Что я сам себя не контролирую?

— Да, — просто ответил пришелец.

Землянин хотел возмутиться, сострить что-то по поводу справки о психическом здоровье… но замолчал. Чем иным, кроме как раздвоением личности, можно считать постоянные пререкания с голосом в голове? И может ли человек… существо, хоть раз испытавшее приступ драконьего гнева, утверждать, что полностью себя контролирует?

«Ну всё, спелись… — обречённо вздохнул Меч. — Совесть — твоё самое слабое место, эта сволочь туда и ударила. И ведь не зарежешь гада, далеко сидит…»

— Ты прав, — признал Владимир, игнорируя брюзжание артефакта. — Я действительно опасен. А значит, в каком то смысле правы и они. Но если меня уничтожить, будет ещё хуже.

— Я знаю. Они не знают. И не поверят. Хуже тебя ничего нет. Они так думают.

— М-да, репутация у меня тут… Ладно, кто там следующий на очереди за моим трупом?

— Драки. Ты их уже знаешь. Потом дроу, тёмные эльфы. Тонкие натуры… любители экзотических развлечений, — ему показалось, или в самом деле в интонациях собеседника промелькнула зависть? — Ты для них игрушка. Большая, смертельно опасная… Тем более интересная. Любят убивать и умирать. Главное, чтобы красиво.

— Ох ты ж блин… Ещё и эстетствующие маньяки для полного счастья… Меч, ты что-то знаешь об этих ценителях искусства? Насколько они для нас опасны?

«В прошлое пришествие таких не было. Но если они являются потомками эльфов, которые когда-то жили на Внутреннем Кольце… Ни мудрости, ни разнообразных талантов этим господам не занимать. А жизнь другим портить они ещё в светлой форме неплохо умели…»

— Понятно… Кто ещё?

— Храм. Упокоители. Поклоняются Мечу. Воюют с Воскресителями. Но тебе не понравятся.

— Религиозные фанатики, вроде Мараи?

— И это тоже. Они хотят уничтожить весь мир. Чтобы избавить от страданий.

— Час от часу не легче! Блин, тут вообще хоть кто-то нормальный есть?

— Раньше были. Выживатели. Недавно их уничтожили. Почти всех. Эгоисты. Убивали всё живое, чтобы выкачать энергию. Продлить себе жизнь. Увеличить силы.

— Это, по-твоему, нормальные?! Это ж законченные отморозки! Кто их перебил-то?

— Светлый Орден. Мелкая секта. Недавно вошли в силу. Не знаю, почему.

— Только не говори, что этот Орден тоже желает меня убить. Это уже слишком было бы.

— Точно не знаю. Думаю, желают. Ты — воплощение Тьмы. Они к этому серьёзно относятся.

— Итак, — Владимир начал загибать пальцы, — Воскресители, эльфы, драки, Орден, Егибна желают моей скорейшей кончины. Упокоители не желают, но от этого не легче. Я всё правильно перечислил? Или есть ещё игроки… в русскую рулетку?

— Кто такой Егибна? Я не слышал…

— Не такой, а такая… Одна очень старая ведьма с отвратительным нравом… Потом как-нибудь расскажу, если станем друзьями. А о Янаре, Воргине и Ламехе ты тоже не слышал?

— О Воргине знаю. Древнейший вампир… не считая тебя. Легенда Воскресителей. Предок половины из них. Спит где-то, по слухам. Вроде бы — под Пиком Кошмаров. Недавно экспедицию послали. Разбудить. Чтобы сразился с тобой. Экспедиция не вернулась.

— Вот даже как… сурово… А о двух других ничего?

— Нет. Первый раз слышу. Буду собирать информацию. Это важно для нас обоих.

— Буду благодарен… Так я правильно всех назвал?

— Все главные силы, да. Ещё есть Спящие в Камне. Орочьи племена. Мостовые Королевства. Но они вряд ли помешают. По разным причинам.

— Ну и бестиарий у вас тут! Век не разберёшься…

— Не у меня. Ты это сделал, Судия. Я гость здесь. Нечаянный гость. Насчёт века — точно. Я три столетия разбирался. Хотя сделано хорошо. Я слабый творец… Могу создавать только живых. По одному. Не планеты и народы. Но оценить могу. Уважаю.

— Ничего себе хорошо… А ты сам, кстати, откуда? На что твой мир был похож?

— Ничего приятного, — «лицо» существа не изменилось, но голос прозвучал мрачновато. — Потом как-нибудь расскажу. Если станем друзьями. Сам ведь говоришь.

Владимир негромко рассмеялся.

— Слушай, мужик, ты случайно не с Земли? Ладно-ладно, я не спрашиваю. Срезал мастерски, а я уж думал, тут ни у кого чувства юмора нет… кроме Меча, у которого оно отвратительное.

— Мой народ шутит не так. Наш юмор лучше понимают дроу. И некоторые вампиры. Самые старшие и бесчеловечные. Но я изучал человеческий юмор. Умею шутить, как вы. Иногда.

— Гм. Я уже догадываюсь… Только при мне шутки своего народа показывать не надо, ладно? Могу… не совсем адекватно среагировать. Потом, конечно, извинюсь… если будет, перед кем.

— Я изучал тебя. Знаю, что ты можешь. Знаю, что не любишь. Провоцировать не буду.

— Уфф… Спасибо. Кстати, о провокациях. О чём ты хотел со мной поговорить без свидетелей? Пока я ничего крамольного не слышал, Гелла была бы только рада узнать, что у нас есть хоть один потенциальный союзник…

— Это лишь жест. Настоящий разговор впереди. Чем я могу помочь. И что хочу за это.

Хранитель вздохнул. Начинается…

— Ты наблюдал за мной в пирамиде?

— Нет. Я посылал туда свои глаза. Они ничего не видели… ослепли. Старая магия…

— В общем… там со мной тоже пытались вести переговоры о цене. И предложение оказалось больше того, что я мог дать. Закончилось всё очень неприятно — и для меня, и для неё. Поэтому, Лемарг, если хочешь предложить пожертвовать невинными людьми, и в особенности Геллой — лучше даже не начинай. Я за себя не совсем отвечаю в таких случаях.

Существо вскинуло руку в предупреждающем жесте.

— Я знаю. Вампирша тебе дорога. Её не затронет. Моя цена касается тебя. Никого больше.

— Ну… Это ещё можно обсудить. Надеюсь, ты хоть за меня замуж не хочешь.

— Интересный вариант, — задумалось существо. — Я об этом не думал. Сейчас я мужчина. Но сменить пол несложно. Для моей расы… Уже предлагали?

Теперь настала очередь Владимира торопливо вскинуть руку, упреждая дальнейшие размышления на эту тему.

— Нет-нет-нет, давай сначала обсудим ту цену, которую ты хотел. Матримониальные проекты оставим на крайний случай, а то я так гаремом обрасту…

Короткая пауза.

— Согласен, Судия. Но будь осторожен. Теперь знаю, чем тебя пугать.

Хранитель только зубами заскрипел. Похоже, при желании эта тварь может быть не менее вредной, чем Меч. Или дело не в чужой вредности, а в нём самом? Может, его психологические слабости так заметны, что провоцируют всех встречных по ним ударить? Исключая тех, кто совсем уж ослеп от страха или ненависти к Судии…

— Ладно, проехали. Так что ты хотел на самом деле?

— Сначала — что могу предложить. Ты ищешь коконы. Я не знаю, где последний. Зато знаю, как обойтись. Без него. Нужна только часть дракона. Не обязательно Императора. Любого. Чешуйка, коготь, кость. Капля крови. Раньше в Носфере их хранили. Много полезной магии. Найдёшь такую — смогу вырастить. Целого дракона. Младенца. Годного для воплощения.

— Постой-ка… Ты не о клонировании случайно говоришь?

— Да, это так называется. А ты биологию знаешь! Лучше, чем местные! Не ожидал. Уважаю.

Владимир улыбнулся. Глупо, но приятно, чёрт подери.

— Мой мир просто немного дальше этого ушёл в научном плане… Хотя подозреваю, что до вашего уровня нам ещё далеко… У нас только недавно животных клонировать научились. И то с ускоренным старением и кучей болячек.

— Очень неплохо! Для людей. Мой народ просто развивался иначе. Без машин. Изменяем животных. Изменяем разумных. Изменяем себя. Подстраиваем под необходимость. Люди ничего не умели. Дикари, хуже здешних. Но ты не волнуйся. Я хорошо сделаю. Без болячек.

— Да уж не сомневаюсь, раз у вас биоцивилизация… У нас о такой только фантасты писали. Подозреваю, что для вас клонирование — что для нас бронзовые мечи.

— Бронза — признак примитивности? Правильно подозреваешь. Кто такие фантасты?

— Сказочники… рассказывают о том, чего не было. Развлекают народ, понимаешь ли. Хотя порой и умные идеи выдвигают. Тут, в Носфере, я порой жалею, что мало их читал…

— Умно. У нас не было. У нас другое искусство. Ложные воспоминания. Прямо в мозг вписывают. Но не о других мирах. О победах, о славе… О господстве… О миллионах рабов… О страданиях врага… Врага выбирать можно… За отдельную плату…

Землянин расхохотался.

— Ну… у нас подобное тоже было. Правда, воспоминания записывать напрямую ещё не научились, но жанр тот же. И кстати, одно другому не мешает… именно в литературе о других мирах чаще всего встречается перечисленное тобой… за то и не люблю её.

«Вы так и собираетесь тут лекции по сравнительному искусствознанию разных рас друг другу читать? — „ненавязчиво“ поинтересовался Меч. — Или всё же вернётесь к делу?»

— Да, костяшка права. Пообщаться и повспоминать ещё успеем. Клонирование… это действительно может быть выходом, по идее для Дракона разницы нет, куда вселяться. Жаль, что нельзя клонировать дракончика из драка… Или можно?

— Драков я пробовал. Можно внешне переделать. Получается нормальный дракон. До первого превращения. А потом снова… В том же направлении. Гены переделать не могу.

— А как ты фенотип переделываешь, не изменяя генов?! — изумился Владимир. — Я не биолог, но, по-моему, одно без другого работать не будет… Нет, ну есть пластическая хирургия, но…

— Да, хирургия. И магия. Магия Искажения. Лепит живое тело. Как глину.

«Магия Искажения? Что-то мне тут очень знакомое чудится… И нехорошее… Будь осторожен! Я этому типу ни на грош ни верю… И узнай, наконец, что он от тебя хочет!»

— Убиться бумерангом… Тогда ясно, как ты с проницателем соединился… Ну ладно, так чего же ты хочешь взамен на своё искусство? Думаю, частичку дракона достать реально…

— Гарантий безопасности для себя. Что после спасения не убьёшь. Ни ты, ни Меч. Ни Дракон.

— Убивать? Да я с тебя, блин, пылинки сдувать буду, если ты целый мир спасешь!

— Ты сейчас так думаешь. После слияния можешь измениться. Или в драконьем гневе.

— Ну… Это да. Я постараюсь, конечно… но за Меч и Дракона ручаться не могу… Но что же ты тогда предлагаешь? Раз сам признаёшь, что я за себя не отвечаю… Или ты в меня радиоуправляемую бомбу засунуть хочешь, как гарантию лояльности?

— Не бомбу. Симбионта. Паразита. Живое к мёртвому. Я научился сращивать. Будет жить в тебе. Контролировать мысли. Передавать мне. Если надо — управлять тобой.

«ЧТОООО?!»

Прежде, чем Владимир успел среагировать, лезвие из костяных пластин вырвалось из его живота и достало стоящего напротив человека-червя, разрубив на уровне груди. Крови не было, существо рухнуло без единого звука, распластавшись двумя кусками чёрной резины. Второй, стоявший рядом успел перейти в «режим проницания», и Меч не смог причинить вреда его телу, пройдя насквозь. Зато выпил душу, и безжизненное тело провалилось в пол, словно в воду. Лишь после этого Владимир пришёл в себя и заорал: «Стой, сука!»

Его крик, как ни странно, подействовал. Меч вздрогнул, словно от боли, пластины лезвия заметно потемнели. Казалось, звуковая волна с силой ударила по клинку, что вызвало болезненные судороги тех частей, которые ещё оставались в теле Владимира.

«Кретин, — простонал Хребет, медленно втягиваясь обратно в „ножны“, — Творец, какой же ты кретин… И с такой силищей… Ты хоть понимаешь, что он тебе предложил?»

— Об этом я и говорил, — как ни в чём не бывало заметил Лемарг, высовывая из потолка морду очередной марионетки. — Не можешь отвечать за всех. Даже за себя не можешь. Нужны гарантии. Сам ведь так думаешь. Потому и убил себя. Я прав?

— Прав… Только не надо сейчас ссориться, ладно? Мне и так весь Носфер отомстить мечтает, только тебя во врагах не хватало… С этой костяшкой я ещё потом поговорю… по-своему, по-Судейски… Для тебя эти две… управляемых сущности — тяжёлая потеря? Ты говорил, что у них разум животных, но я так и не понял, как они для тебя — как домашние животные, или как части тела? В любом случае, извини.

— Не животное… Не часть тела… Не знаю, с чем сравнить. Но я не держу зла. Подозревал, что так будет. Это нормальный риск. Гнева Меча не боюсь. Боюсь твоего. Ты главный.

— Хм… спасибо за доверие. Слушай, мне надо обдумать твоё предложение. И обсудить… кое-с кем… — последние слова он почти прошипел. — Гелле я ничего не скажу, понимаю теперь, почему ты хотел беседовать наедине. Можем встретиться позже?

Короткая, уже знакомая пауза. То ли размышляет, то ли впечатления переваривает.

— Можем. Суток тебе хватит?

— Вполне!

— Значит, так и будет. Пошли. Выведу тебя к машине. Только следи за Мечом.

Пульсирующее устье живого коридора приоткрылось, пропуская хозяина и гостя.

— Не беспокойся… глаз не спущу с него, с подлеца… в переносном смысле. Кстати, о слежке. Откуда ты столько обо мне знаешь? То есть понятно, что следил, но как ты умудрялся видеть всё, что со мной было, чтобы ни я, ни Меч этого не заметили?

— Это не сложно. Имеешь все детали. Можешь сложить. В своём мире кем был?

— Оперуполномоченным… Это из русского языка слово, не могу найти подходящего перевода на носферский. Если попросту, то ловля преступников.

— Охотник за головами? Я так и думал. Почётно.

Не будь Хранитель уже мёртвым, сейчас бы он точно подавился.

— Гхм! Ну… можно и так сказать. В каком-то смысле. Но есть много отличий, всё-таки.

— Охотник должен уметь складывать. Думай сам. Имеешь достаточно подсказок.

— Однако! Так меня даже Меч ещё не оскорблял… Ты не находишь, что это рискованно — подвергать сомнению профессиональную компетентность Белого Судии?

— Не нахожу. Я тоже охотник. Умею наблюдать. Делать выводы. Знаю, за что ты караешь.

Землянин только головой покачал. Этот Лемарг с каждой минутой нравился ему всё больше. Хоть он и признался открыто, что заботится только о себе… а может, именно благодаря этой откровенности. Если отбросить иномировые отличия, пришелец вполне себе тянул на звание «своего парня» — хитроватого, себе на уме, но вполне способного выручить в трудной ситуации. И это как раз вызывало наибольшие подозрения — получервь уже показал, что психолог он неплохой, так что втереться в доверие явно умеет. Логичный вопрос — что же скрывается под обаятельной маской?

«Уф, пришёл-таки в себя, — с облегчением вздохнул Хребет. — Какие-то зачатки осторожности ещё остались. Я уж думал, этот тип окончательно тебе мозги заморочил…»

«Я-то, может, и пришёл в себя, зато ты вышел. Кто-то мне клялся не убивать без разрешения, не напомнишь, кто это был? У нас будет очень серьёзный разговор, родной…»

— Опоздали, — выдохнул предводитель, осаживая своего гравеса. — Эта тварь носится под землёй быстрее, чем мы в воздухе. А в убежище не проникнуть… Драк его побери…

Амулет связи, висевший у него на шее, мрачно оскалил металлическую пасть.

— Да мы бы не против… взять… Что собираешься делать, эльф? Осадишь убежище?

— Это подождёт. Сначала надо отманить от него Воскресителей. Они уже стягивают силы.

— Логично. Как ты хочешь это сделать? Создать в астрале фальшивого Судию?

— Нет, слишком много энергии на такой обман уйдёт. Нужно напомнить всем, что Судия может перемещаться тихо и незаметно. Сможете вырезать какое-нибудь мелкое племя в Твердыне? Так, чтобы выжившие бежали, в ужасе вопя о Последнем Суде?

— А ты коварен, остроухий. Да, мы можем это организовать. Но как довести беженцев до Среднего Кольца, чтобы они там распространили нужный слух?

— Я слышал, Воскресители послали кого-то в Твердыню. Хотели разбудить какого-то старого вампира. Вы их ещё не съели?

— Питаться мертвечиной? — фыркнула Мать Клана. — Мои дети ещё не настолько голодны. Часть сожгли, часть некромантам сдали, на опыты… Думаю, несколько штук ещё уцелело.

— Отлично. Ваши некроманты сумеют наложить ложную память вампиру?

— Погоди секунду, я узнаю… — амулет погас, потом снова засветился. — Нет, наши так не могут.

— Тогда я пришлю своих мастеров. Пусть пленники «сбегут» с воспоминаниями о Судии. И какого-нибудь «чудом выжившего» орка с собой прихватят. За пару дней можно это устроить.

— Думаешь, Судия останется в убежище два дня или больше?

— Это уже наша работа. Есть способы помешать выйти и проницателю.

— Ты никогда не думал, что слишком самоуверен, эльф? Я, конечно, буду только рада, если он тебя сожрёт, но слишком уж быстро и без пользы…

— Не переживай, ящерица, лучше проследи за своей частью работы. Отбой, — дроу коснулся амулета, отключая его. Остальные, не дожидаясь приказов командира, уже рассыпались в лесу, скрываясь в тенях. Сапёры прокладывали в земле нити заклятий-ловушек, часовые выискивали лучшие места для стрельбы и заклинали стрелы против нежити, маги проверяли амулеты и настраивали ауру местности… Строго говоря, им это всё вряд ли понадобится — дроу не собирались сражаться с Воскресителями на их территории. Но убрать все следы их присутствия — работа на две минуты, а подготовленные огневые точки никогда не помешают, в том числе и при отступлении. Паучью гильдию выгодно отличала от сородичей любовь к тщательной проработке планов и подготовке материальной части операций. Свой талант к импровизации они предпочитали оставлять про запас, хорошо зная, что ни один план не выдерживает реального боевого столкновения.

Известное правило подтвердилось и на этот раз. Вопреки их ожиданиям, первыми к холму явились вовсе не солдаты Братства.

Монада росла и расширялась.

Первые разумы вливались в неё медленно, неуклюже, порой даже болезненно. Они почти забыли, как это делается, они боялись открыть оболочку своего «я», боялись, что не смогут вернуться к индивидуальному существованию, после того, как в очередной раз побывают чем-то большим. Но по мере того, как комплекс становился сложнее, его зов звучал всё громче, прекрасное сияние заполняло Сеть, и страха уже не было — была жажда кинуться туда, влиться, вспомнить, что это такое — полное бытие, хоровое пение двух сотен разумов, раскрывающих для себя Вселенную во всей её полноте…

Новые Чистые присоединялись всё охотнее, вначале просто с воодушевлением, а затем и в экстазе. Спустя двадцать минут после начала слияния, монада была завершена. Невидимая сеть ментальных потоков охватила континент, звеня, словно весенние ручьи или натянутые струны. Но ни один из магов, и даже более могучих существ не поднял головы, не прислушался, что это творится на подвластной ему территории. Обмен мыслями и ощущениями шёл на верхних «этажах» структуры эгрегора, о существовании которых даже покровители могли только догадываться.

Пробудившийся гигант перебирал свои разрозненные воспоминания и ощущения, пытаясь составить упорядоченную картину изменений, случившихся в мире с момента предыдущего Слияния. Одновременно он протягивал ментальные щупальца по всему диску, собирая информацию, которой не обладали его компоненты.

Значит, очередная война Воскресителей с Упокоителями, приход Белого Судии (монада содрогнулась, дотронувшись до его ледяной ауры, сияющей на километры вокруг, но продолжала чтение), жертвоприношения в промышленных масштабах, усиление иерархии Света, сговор драков с одной из группировок дроу…

Да, ничего себе рабочий день начинается! Если бы монада могла себе позволить отрицательные эмоции, она пришла бы в ужас. Но системы Контроля, даже низшие, реагируют совсем не так, как входящие в них люди. Сравнивать их с машинами тоже не совсем корректно — нет однозначной логики и жёстко заданных реакций. Поведение эмпата в Сети куда более непредсказуемо, с точки зрения простого смертного, чем человеческое. Отдалённо можно было бы сравнить монаду с огромной бактерией, которая внезапно для себя оказалась в ядовитой среде. Бактерия не может пугаться или огорчаться — она просто меняет себя и окружающую среду, так чтобы повысить вероятность выживания. В этом и заключается её, бактерии, нехитрая жизнь, известная также под мудрёным названием «гомеостаз». Большинство индиго-монад, по сути, делают то же самое, хоть и на совершенно ином уровне. Правда, конкретно это сообщество не слишком заботилось о вопросе своего выживания. Оно не стремилось и к смерти, но при необходимости, не задумываясь, выпило бы само себя, отдало бы всю доступную энергию, чтобы исцелить несчастный диск. Слишком тяжёл был совместный груз памяти прошлого и осознания настоящего. Но увы, смерть двухсот эмпатов ничем бы всерьёз не помогла умирающему миру. Может, уменьшила бы страдания, да на пару веков оттянула агонию. Вытащить Носфер из той дыры, куда он катился, было, наверное, под силу разве что легендарным Сэфес…

Поэтому монада продолжала жить. И делала, что могла, уменьшая количество страданий в зоне досягаемости. Работали на индивидуальном уровне, Полное Слияние использовалось лишь для познания и защиты, не для коррекции. Вмешательство на уровне эгрегора могло сделать многое, но оно неизбежно привлечёт внимание покровителей, которые здесь ещё не повывелись. Может, не поймут, что творится, но заинтересуются обязательно. Попытаются влезть на уровни, которые для них не предназначены… и своими неумелыми попытками окончательно разнесут социум.

Да и сама монада не могла дать стопроцентной гарантии, что её работа пойдёт на пользу, а не ускорит конец. За столетия бездействия она существенно подрастеряла навыки работы с Сетью. А принцип «не навреди» въелся в плоть и кровь пришельцев.

Но наметить ключевые точки для будущего вмешательства на личном уровне — это коллективный разум мог и должен был сделать. Судию пока лучше не трогать, он сам придёт в свой срок… В башне ретранслятора (странное сооружение, не похоже на местную технику, вероятно пришелец из развитого мира биоэнергетической направленности) бьётся беспомощный демон — этого лучше оставить, он сам виноват в своих несчастьях… С молчаливой покорностью ложатся жертвы на алтари, вопит ребёнок, которого заживо тащат в мир мёртвых — это слишком далеко, туда не добраться вовремя… С криками ярости падают мятежники, брошенные в безнадёжную атаку на крепость своего бывшего сюзерена. Этих не спасти, но можно помочь их друзьям и близким, которые в мятеже ещё не засветились. Накрыть седативным полем рабов и господ вместе, откачать излишнее нервное напряжение — глядишь, парой кровавых стычек будет меньше. Только частоты и время воздействия подобрать такие, чтобы маги не засекли. Так, а вот это что? Боевой отряд драков идёт на соединение с флейтом Паучьей Гильдии? А зачем? Орков резать? Нет уж, племена в обиду давать нельзя. И потому, что свои, и потому, что мутанты слово давали — а слово держать надо всегда, нарушения вредны для здоровья. Сколько там осталось до их встречи? Восемь часов? За это время можно начать и закончить небольшую войну. Или провести успешные мирные переговоры. По выбору другой уважаемой стороны.

Завершив сканирование и распределив задачи между своими компонентами, монада исчезла, возвращая им независимость. Нэя резко выдохнула от боли утрачиваемого единства и полноты, необходимость возвращаться в физическое тело всегда ломала… Непонимающим взглядом обвела шатёр, подушки, поморщилась, глядя на шкуры… Физическая реальность душила, наваливалась самыми грубыми своими проявлениями… По-хорошему, надо бы пройти рекондиционирование в виртуальном пространстве, хоть пару часов, постепенно повышая градус материальности и снижая степени свободы… Но времени, как всегда, нет.

Значит, Судия всё-таки существует. Большинство Чистых не верило в эту странную и жестокую легенду, даже несмотря на явно искусственное происхождение Носфера. Проще было поверить в астроинженерные упражнения какой-нибудь сверхцивилизации, чем в сотворение мира капризом одной личности, сколь могущественной, столь и жестокой. Был, конечно, Дракон… А что Дракон? Он явно не тянул на божество из мифов, обычная крылатая зверюга с завышенным самомнением… Только жизнь чихать хотела на их убеждения.

И что теперь делать? Это монада может не бояться и отложить нерешаемые проблемы на будущее. А Нэе, как отдельному маленькому существу, было страшновато. Ну почему она должна была родиться именно здесь, и быть осуждённой за поступок, которого не совершала?! Если для живущих здесь коллективная ответственность — норма, то девушка считала её ужасной несправедливостью.

«Спокойно, Целительница. Вселенная не спрашивает, что ты считаешь правильным, а что нет. В этом мире полно созданий, куда более несчастных, чем ты. И всем им нужна помощь. Так что кончай себя жалеть и иди работать. Умирать ещё не завтра».

Она зажмурилась, и усилием воли отогнала все размышления, касавшиеся её собственной судьбы. Этим займётся Командир, если сочтёт нужным. Значит, что там у неё на повестке дня… Переговоры с драками — это по части Файры. Остановить корабль Паучьей Гильдии — задача Гента. Как бедняга с этим справится — совершенно непонятно, эльфы плохо поддаются пси-воздействию, сбить их с пути невозможно… Оставалось надеяться, что коллективный разум знал ответ, и вложил его в память оператора внешней защиты.

А ей следовало предупредить Костяных Топоров, которые и являлись теперь целью драков. Девушка с трудом прочистила горло и позвала:

— Болг, ты там?

Тут же в шатёр просунулась голова орка.

— Да, дорогая. Как ты?

Нэя заставила себя улыбнуться. Физически она была полностью здорова, а грузить своего мужчину психологическими последствиями Слияния — что может быть глупее? Всё равно ничего не поймёт, и только расстроится. Пару самых «продвинутых» орочьих шаманов удалось ввести в монаду, но и те воспринимали погружение куда менее болезненно, чем Нэя и сородичи. Потеря собственного «я» не страшила их, а возвращение в тело не причиняло боли — удивительно психически стабильная раса.

— Помоги мне встать. Нужно уведомить Костяных Топоров. Драки хотят уничтожить их.

Болг протянул ей руку и легко поднял на ноги. Нэя с удовольствием опёрлась на твёрдое плечо берсерка. Хоть и низенькая, Целительница считалась весьма упитанной (по меркам своего народа), и всякий раз приятно удивлялась, обнаруживая, что для Болга её пятьдесят три килограмма — пушинка. Сам орк тоже не отличался высоким ростом, зато был из тех, о ком говорят «косая сажень в плечах» — телосложением скорее напоминая крупного примата, чем человека. Широкая кость, длинные руки, выдающиеся клыки — всё давало понять потенциальным обидчикам Чистой, что лучше показывать свою удаль в другом месте. С тех пор, как Гент, по её просьбе, сконструировал для воина доспех из метастали, последний и вовсе стал напоминать ходячий танк.

При этом Болг вовсе не был глуп, как большинство орочьих силачей. Образования ему, конечно, не хватало, парня всю жизнь использовали, как пушечное мясо, где уж тут учиться. Но первое же подключение к обучающему компьютеру разительно изменило его. И Нэя, поначалу ценившая своего спутника жизни только за храбрость и необычное для воина добродушие, вскоре обнаружила в нём талантливого ученика и интересного собеседника. С тех пор их краткосрочный роман перерос в постоянный союз.

Ещё одним достоинством берсерка была способность никогда и ничему не удивляться. Скажи ему, что небо на землю падает — кивнёт и начнёт размышлять, как беде помочь. Словам любого Целителя Болг верил безоговорочно, даже после того, как лично убедился, что Чистые могут ошибаться. Вот и сейчас он не стал переспрашивать или требовать доказательств, а сразу перешёл к выводам.

— До стойбища Топоров бегом полдня… Нужно слать сообщение через шамана или лететь самому. Там никого из наших нет?

— Нет, я ближайшая. Эви должна была к ним только через две недели вылететь.

— Сколько у нас времени?

— Часов восемь.

— С вождём час пререкаться минимум, я эту морду знаю… Похоже, иначе как лично убедить — не получится. И тебе придётся лететь со мной, мне одному он не поверит. Я вызываю флаер?

Нэя улыбнулась. На сей раз искренне. Машине лететь ещё минут десять. И всё это время они смогут посидеть вот так, в обнимку. Ничего не делая, только слушая дыхание друг друга. Разве этого недостаточно для счастья?

— Да, милый.

Глава 20

Матери Кланов редко покидают свои убежища. Они слишком ценны, чтобы рисковать собой. Но с недавних пор Мать Скилла добровольно исключила себя из этого правила. Как ни возражали дети и сёстры, она твёрдо решила, что пойдёт и уничтожит выбранное племя лично. На этом настаивали пять голов из шести уцелевших, только маленькая Авира не знала, что сказать. Но и она не протестовала явно.

Во-первых, как ни крути, Мать была виновна. Именно она совершила фатальную ошибку, которая привела к гибели полутора сотен её детей. Она сама не понимала, чего хочет больше — искупить вину в бою, сорвать на ком-то злость, или просто доказать самой себе, что не превратилась ещё в развалину, что может убивать и внушать ужас. После «рукопашной» схватки с Судиёй её самооценка ощутимо пошатнулась…

Во-вторых, она сейчас была жива только из-за необъяснимой доброты того, кого ненавидела всеми сердцами. Жива ценой самого страшного осквернения, какое мог вообразить разум драка — её тело несло в себе заразу Мараи, шестерых будущих рабов Владыки. Наверное, так чувствуют себя человеческие женщины, если им случится забеременеть после изнасилования. Но смертные хотя бы могут сделать аборт или покончить с собой. Скилла была лишена подобной роскоши — смерть лишь освободит духов, а вырезать их из тела невозможно. Всё что она могла — надеяться когда-нибудь швырнуть Судии в лицо его отвратительный дар, заставить пожалеть, что не убил, когда имел такую возможность. А пока — купаться в крови, заглушая свою боль чужими криками.

Но даже не это было самым худшим. Отвратительнее всего оказалось сочувствие сестёр. Ах, бедная Скилла, она потеряла одну голову, ты представляешь, как это — остаться без части себя?! Нет, я никогда не могла представить, а тут ещё и погибшие дети… мы должны сделать всё, чтобы смягчить ей этот ужас… я возьму на себя часть её обязанностей в клане…

«Да вы что, с ума посходили?! — хотелось закричать Матери. — Я не жертва, я чудовище! Я по сути сама убила собственных детей, я упустила Судию, я чуть ли не умоляла его о пощаде… Да скажите же, наконец, что я дура, что недостойна быть Матерью Клана, отнимите у меня всё, растерзайте, просто отвернитесь от меня! Только не смотрите с такой жалостью!»

Экранирование своих мыслей и чувств отнимало почти все силы. Скилла не хотела обидеть сестёр, выплескивая на них боль и ярость. Они не виноваты, им самим тяжело. Но и переносить дольше их мягкое, любящее внимание Мать была не в состоянии. Нужно отвлечься. Любым способом, даже опасным для жизни. Хотя какая там опасность — резать орков… На Пике теперь и то оставаться опаснее, с тех пор, как Судия о нём узнал…

Но на случай, если всё же, вопреки всякой логике, её убьют, Скилла заготовила духам сюрприз. Она вживила себе в чешую амулет, уничтожающий эктоплазму. Стоит Мараи появиться на свет, как от них останется только зелёный туман, который вскоре погаснет. Правда, это лишит посмертия и саму Мать, но лучше так, чем достаться Судии.

Размышляя таким образом, чудовище достигло конечной части тоннеля, ведущего из внутренних помещений Пика на склон. И почти нос к носу столкнулось с хрупкой человеческой фигуркой, закованной в непонятный доспех — нечто вроде ожившего металла.

Первым порывом, разумеется, было — смять, раздавить жалкую букашку. Но недавняя встреча с Судиёй отучила Скиллу доверять инстинктам. Она невольно шарахнулась назад, и благодаря этому успела вспомнить, что нападать в данном случае — себе дороже.

Нет, Чистые никогда не отвечали агрессией. Эти странные существа отрицали убийство даже ради спасения жизни, и лишь в самых экстренных случаях могли прибегнуть к болезненному воздействию. Но того, кто пожелает на них напасть, разорвут на части свои же. Потому что даже самый великий воин может однажды заболеть или получить смертельно опасную рану — а Целителя рядом не окажется. Со временем их неприкосновенность превратилась в абсолютное табу для всех жителей Твердыни. Как и полная секретность, клятва скрывать от жадности и жестокости жителей Колец сам факт существования Чистых. И первыми такую клятву дали именно Матери Кланов. Хотя бы потому, что Чистые были первыми, кто отнёсся к ним без отвращения и ужаса. Кто предложил им помощь, не требуя ничего взамен. Была и другая причина, но о ней, по просьбе самих Целителей, драки старались не вспоминать.

В обычном состоянии Скилла хорошо помнила это всё. И относилась к Чистым с искренним уважением. Можно даже сказать — с любовью, если бы это понятие было применимо к не-дракам. Но сейчас… Сейчас она вдруг поняла, что ненавидит спасительницу многих её детей. Ненавидит за красоту, которую не мог скрыть даже живой доспех, ненавидит за внутреннюю силу и уверенность, которую не смогли сломать все ужасы Носфера. Ненавидит за нелепую, противоестественную, невозможную в этом мире упрямую доброту, за ум и знания, которые не снились величайшим магам диска… Ненавидит за то, что должна ей…

— Тяжело? — понимающе сказала гостья. — Вижу… Давай я помогу.

Она коснулась обруча у себя на голове. Скилла невольно пригнула головы, выставляя щит, хотя и знала по прошлому опыту, что бесполезно. Это не телепатия, это вообще не вторжение, не попытка навязать что-то своё. Целительница просто забрала себе всю боль, ужас, ненависть Матери. Так же небрежно, как смахивают рукой пыль со стола. Правда, эта «уборка» обошлась ей недёшево — лицо женщины потемнело, в глазах на секунду отразилось мучение… Мелькнуло и прошло, оставив только воспоминание.

— Опять переиграла меня, сволочь, — беззлобно прошипела Кериа, вторая голова. — И как ты всегда успеваешь первой? У меня ж реакция раз в пять быстрее…

— Я с тобой не соревнуюсь, — улыбнулась прибывшая. — Я просто открылась тебе навстречу. Ты сама себя переиграла, энергия ярости летела далеко впереди тебя.

Маленькая Авира ласково потёрлась о Целительницу носом, чуть не свалив ту с ног. Гостья потрепала юную голову ладонью в металлической перчатке. Первая, Свира, щёлкнула перед её носом зубами, но Чистая не испугалась, даже не отстранилась. Она всегда легко отличала настоящую агрессию от притворной.

— Зачем пришла? — буркнула Кериа. — О Судии ты уже знаешь, ведь так?

— Да, я знаю. Но это ещё не повод нарушать старые соглашения и вести себя, как звери.

— Уж если это не повод, то я не знаю, что для тебя повод, — буркнула Мать Клана, сворачивая шеи кольцами. — О каком конкретно соглашении речь? Кто-то из наших тронул Целителя?

— Вы собираетесь истребить орочье племя, которое находится под нашей защитой. Зачем это нужно? Они вам не соперники и не угроза, даже когда Судия рядом.

— Я ничего не имею против краснорожих, — призналась Скилла, — но это часть операции, которую мы проводим. Нужно кое-кого дезинформировать… на Среднем Кольце.

— Я ничего не имею против шпионских игр, — Файра почти в точности скопировала тон собеседницы, — но неужели нельзя сделать это более мягкими методами, без резни?

— Ха! Предложи, если ты такая умная!

— Для этого мне нужно знать, в чём суть вашей операции.

С минуту Скилла отмалчивалась, потом всё же проворчала:

— Судия сейчас в одном из убежищ Эрцихаля. Нужно отвлечь оттуда Воскресителей, чтобы наши союзники могли до него добраться. Для этого убедить их, что Судия в Твердыне.

— И всё? — лучезарно улыбнулась Чистая. — В этом мы можем помочь. Если через десять часов возле убежища не останется ни одного Воскресителя, ты откажешься от убийства орков?

— Ты в самом деле это можешь?! Да, откажусь, — неохотно буркнула Мать, стукнув хвостом по камням. — Ты пугаешь меня, смертная. Я никак не могу понять, где границы ваших возможностей. Может, вы и Судию сумеете остановить?

— Увы, всех наших возможностей недостаточно, чтобы спасти этот мир, — вздохнула женщина.

Скилла схватила её зубами за бронированное плечо и хорошенько встряхнула.

— Только не начинай сейчас мучиться угрызениями совести. Не у меня в пещере! Ты и твой народ сделали для этого мира в десять раз больше, чем любая другая раса или организация!

— Может и так… Не будем сейчас спорить. Я вернусь через несколько часов, надо устроить операцию отвлечения. Дождись меня и не делай никаких глупостей.

— Хорошо… — Мать Кланов послушно наклонила все головы, словно девочка, получившая замечание от родителей. Несколько странно, учитывая, что она была раз в пятьдесят старше Целительницы. Но в Твердыне вообще делается много странных вещей.

— Что это? — с изумлением прошептала Назиль, глядя в пустое сумрачное небо.

Её острый слух и мистические чувства Осы говорили, что над берегом что-то летит. Меньше яхты, но определённо крупнее гравеса со всадником. В то же время, глаза видели только пустоту. По логике вещей, летящее существо или предмет должны быть укрыты заклятием невидимости. Но парадокс заключался в том, что девушка не чувствовала никакой магии! Либо там, наверху, невероятно изощрённый волшебник, каких и среди эльфов единицы, либо она чего-то серьёзно недопонимала в устройстве мира.

— То, что мы ищем, — чувства шестисотлетнего вампира не уступали эльфийским. — Их летающая машина. Можно атаковать сейчас или искать другого Целителя. Готова?

— Всегда готова! — кровожадно ухмыльнулась дроу, снимая со своего спутника паутину.

Они прыгнули одновременно. Дроу взмыла вверх на крыльях Осы, тогда как вампир растёкся по палубе бесформенной кляксой тени, а затем выстрелил себя вверх, растянувшись тёмной полосой более чем на тридцать метров. В следующий миг они оба прошли через искажающее поле и увидели перед собой странный летящий предмет, похожий на металлическое семечко. Штуковина не имела глаз или окон, но нападающие каким-то образом поняли, что их видят… и собираются принять меры для самозащиты. В чём бы они ни заключались, вряд ли это будет приятно. Поэтому нужно было бить на опережение.

Назиль с размаху вонзила клинок в обшивку странного аппарата, и та неожиданно легко поддалась — мифриловое лезвие вспороло неведомый материал не хуже, чем обычную сталь. Зерт прилип к поверхности тёмным пятном, пытаясь разорвать её когтями. Это не получилось, тогда вампир оттолкнул руку Назили и проскользнул в дыру от её меча. Эльфийка хотела продолжать разрез, чтобы проникнуть следом за ним — но обшивка неожиданно сомкнулась, как вода, не оставив даже следов повреждений. Даже привычная ко всяким чудесам дроу оторопела, не понимая, как это мёртвый металл может регенерировать — и без всяких признаков магии! Некоторые вещи, сделанные ещё старыми эльфами, могли восстанавливать нанесённые им повреждения… но то ведь были магические артефакты огромной силы, рядом с которыми просто стоять — и то тяжело! И там регенерация занимала дни, порой даже месяцы… Здесь было нечто иное, полностью противоречащее здравому смыслу: сталь, которой ни разу не коснулась рука чародея, вернула себе прежнюю форму почти мгновенно, быстрее, чем даже не-мёртвая плоть молодого вампира…

Прежде, чем Назиль успела прийти в себя от удивления и продолжить атаку, её вдруг швырнуло прочь, закрутив в воздухе. Оса вылетела за пределы оболочки, дававшей машине невидимость, и небо вокруг снова стало пустым. Она вертелась на месте, яростно жужжа, размахивала усиками, шевелила жалом, пытаясь найти врага, или ту магию, которая только что на неё обрушилась… Бесполезно! Все её чувства, как эльфийские, так и подаренные лишайником, в один голос утверждали, что никакой опасности рядом нет… и не было в последние несколько часов. Никаких живых существ, кроме неё самой. Никакой нежити, кроме Зерта. Никаких заклинаний, кроме её собственных.

Бред! Она ведь чувствовала удар! Как сражаться с противником, которого не может быть?!

Так и не решив, нападать или отступать, она полетела следом за невидимой машиной, ориентируясь на звук, и пытаясь почувствовать, как там Зерт. Если внутри не сидел вампир постарше и посильнее, то её напарнику по логике вещей ничего не угрожало — даже архимаг не справится с голодным шестисотлетним кровососом в таком тесном пространстве и без предварительной подготовки. Но логика уже один раз дала сбой, и Назиль боялась доверять ей повторно. Кто знает, вдруг эта штука ко всему ещё и вампирами питается? С другой стороны, вполне может оказаться, что трупы для неё несъедобны, пожуёт и выплюнет, а вот любимым блюдом являются как раз эльфы… Бесславная будет смерть, и глупая…

— Что это внизу? — вдруг напрягся орк.

Нэя послала мысленный сигнал мозгу флаера. Заодно мысленно же назвав себя последней дурой. Уже почти год ведь собиралась обучить Болга работе с обручем интерфейса. Из него на порядок лучший пилот получится, чем из неё! А боевые системы можно заблокировать, сама ведь ими не пользуется… Но всё как-то руки не доходили…

Кибермозг послушно дал увеличение. На волнах возле стены нагло покачивалась эльфийская яхта, делая вид, что так оно и надо, что здесь ей самое место. А на палубе этой яхты…

— Ставь защиту! — прорычал берсерк. Девушка растерялась, не понимая, чем ей могут угрожать два аборигена внизу. В то время, как пришельцы даром времени не теряли.

Раздался треск рвущейся обивки и в кабину просунулось острие мифрилового клинка. Нэя непонимающе уставилась на него, потрясённая быстротой нападения. Примитивный разум флаера чуть ворчливо доложил о повреждениях, о постороннем объекте, прилипшем к днищу, и порекомендовал принять меры. Болг схватился за ятаган, примериваясь, как бы в такой тесноте рубануть эльфийку, чтобы не задеть свою женщину.

Лезвие исчезло, и Нэя, словно вдруг избавившись от гипноза, вспомнила, что надо делать в такой ситуации. Проходили же на курсах личной безопасности!

«Восстановить обшивку! Включить защитное поле. Повысить жёсткость структуры», — вообще-то, по инструкции, да и по простой логике вещей надо было сначала активировать защиту, а потом уже заращивать дыру. Но Целительница почему-то не могла смотреть на разрез даже лишней секунды, след от меча внушал ей какой-то иррациональный ужас.

Отверстие исчезло, хотя Нэе показалось, что за миг до восстановления его заслонило нечто тёмное… В следующее мгновение сработала защита, и эльфийку отшвырнуло от флаера. При этом она кувыркнулась в воздухе, и девушка с ужасом увидела, что у дроу нет ног!

— Внимание, инвазия некросущности! — взвыла тревога. — Рекомендуется катапультирование!

Что? Какой ещё сущности, куда инвазия? Впрочем, Нэя знала, что с машиной лучше не спорить, когда она говорит таким голосом. Об опасностях Носфера флаер знал раз в десять больше неё, а о способах борьбы с ними — раз в сто. Она уже хотела дать добро на отстрел пассажиров, но тут в кабине резко потемнело, а шеи девушки коснулось нечто холодное.

— Я не знаю, что такое катапультирование, — прошелестел ей на ухо нежный голос, от которого оцепенели все мышцы. — Но интуиция мне подсказывает, что это из области резких движений, дорогая моя. Поэтому я настойчиво рекомендую ничего такого не делать. Тебя, орк, это тоже касается. Не дёргайся лишний раз, и всё будет хорошо.

Глаза Болга так полыхнули яростью, что будь они лазерами, нападавший сгорел бы на месте.

— Прячешься за женскую спину, кровосос?! — прорычал он. — Боишься разобраться лично, как воин с воином? — только тренировка, полученная в лагере Чистых, позволяла ему не сорваться в боевой транс, не разрубить на части любимую вместе с ненавистным мертвецом.

— Как раз наоборот, — любезно улыбнулся ему пришелец. — Целительница нужна мне живой, к тому же я не люблю убивать безоружных. Поэтому всё, что угрожает этой прекрасной леди — несколько минут здорового сна. А вот тебя, краснорожий, я с удовольствием выпью. Или разорву на части, как предпочтёт дама. И не надо на меня так смотреть, я отлично знаю, на что способны ваши берсерки, доводилось иметь дело. Но тебе нужно место для размаха, разбега или уклонения. Меня же не сковывают ограничения живой плоти, я могу бить в полную силу из любого положения, не говоря уж об изменении формы тела для оптимального манёвра в тесноте. Не говоря уж о гипнозе, который тебя не подчинит, но вполне может отвлечь на доли секунды. Поверишь мне на слово, или рискнёшь проверить на практике? На первый раз я тебя не убью, но больно будет.

— Какого драка тебе нужно? — услышав, что Нэе непосредственная опасность сейчас не угрожает, орк немного расслабился — ровно настолько, чтобы говорить вменяемо, не опасаясь бешенства. Вампиру он, конечно, не верил, но сейчас тому вроде не было смысла лгать.

— О нет, драков мне не нужно. Нужно мне, чтобы вы опустили свою летучую машину на берег и открыли её. Это пока. А там мы сможем поговорить нормально.

Нэя, наконец, обрела дар речи.

— Хорошо, я так и сделаю. Не трогай ни Болга, ни меня. Думаю, мы сможем договориться.

— Искренне на это надеюсь, — ухмыльнулся вампир.

Первыми появились головы. Летящие по воздуху красивые женские головы, со шлейфами развевающихся волос. Их лица жизнерадостно улыбались поражённым эльфам, а из-под кожи пробивалось призрачное сияние.

Впрочем, бойцов Паучьей Гильдии было сложно смутить незнакомым проявлением нежити. Если они и замерли на миг, то не от удивления или страха — скорее, из эстетического восторга. Этот вид монстров был определённо красив. И если стрела слегка дрогнула на тетиве того или иного стрелка, то лишь из сомнения — смогут ли эти существа упокоиться столь же эстетично, как сейчас летят? Или начнут, погибая, орать и корчить гримасы? Дроу не признавали такого понятия, как милосердие, но они были художниками насилия, а не мясниками. И сейчас они заколебались, не уверенные, что смогут с первого раза чисто и зрелищно прикончить нового врага.

Но потом кто-то сообразил, что любуясь на летящие головы, они рискуют упустить главную цель — Судию. Его поимка, страдание и смерть определенно станут величайшим шедевром эпохи, если никто не допустит ошибок в своей партии. Так что нечего размениваться на мелочи. И первая стрела беззвучно прорезала сумрак, вонзившись в глаз передней голове.

Не было ни крови, ни крика боли, ни падения. Вместо этого голова столь же беззвучно исчезла, испарившись в ослепительной вспышке. Ослепительной как по красоте, так и по чисто физическому воздействию на сетчатку.

Световая граната, используемая на Земле, выводит человека из строя где-то на полминуты. Сверхчувствительным глазам дроу, привыкшим к вечной тьме родных пещер, досталось гораздо сильнее. Двое или трое вообще потеряли сознание от сенсорного шока. Прочие ослепли всерьёз и надолго — от десяти минут до получаса, в зависимости от расстояния до вспышки. Но и тогда с их губ слетели стоны не боли, а восхищения: неизвестный противник с удивительным изяществом и коварством сумел обратить силы тёмных эльфов против них самих. С таким схлестнуться — одно удовольствие.

Около десятка бойцов скользнуло вперёд, и начало плести защиту, ориентируясь на слух и магическое восприятие. В то же время остальные под их прикрытием быстро надевали тёмные очки, пока маги накладывали исцеляющие заклинания. Спустя примерно десять секунд отряд был снова полностью готов к бою.

И вовремя! Уцелевшие головы ринулись в ближний бой, взрываясь уже не светом, а пламенем. Те, кого подбить не удавалось, прилипали губами к телам жертв, высасывая энергию в смертельном леденящем поцелуе. Одного прикосновения хватало, чтобы парализовать эльфа, даже знаменитый магический иммунитет дроу не помогал. Энергия вытекала из обрубков шей в виде нитей призрачного сияния, собираясь в светящиеся пузыри. Как только пузырь достигал нужного размера, он лопался, выпуская на свободу новую голову — таким путём нападающие восполняли потери.

Воины Паука так стремительно размножаться не умели, зато они быстро учились. На выработку новой тактики им понадобилось не больше минуты боя и десятка жизней. Работали тройками. Один отвлекал на себя сразу несколько голов, второй прижимал их к земле броском паутины, третий добивал заклинаниями или стрелами. Потом, обычно, роли менялись — смотря по ситуации. Постепенно голов становилось всё меньше.

Но когда уже начало казаться, что молчаливое сражение переломилось в пользу охотников, следом за головами появились их хозяйки.

— Рокуро-куби! — прошептал один из разведчиков.

Да, несомненно это были они — женщины с отделяющимися головами, нежить, некогда обитавшая на Внутреннем Кольце. Их остатки и сейчас можно встретить в свите некоторых высокородных леди, обычно они влачат жалкое существование, не способные похвастаться никакими особыми магическими дарами или естественными способностями. Но эти… Эти всадницы отличались от знакомых эльфам рокуро-куби так же, как тысячелетний вампир отличается от вчера укушенного. Это были прекрасные и жутковатые небесные наездницы, в которых чувствовалась первобытная сила и быстрота, помноженная на превосходную выучку. Призрачные скакуны с горящими пастями и глазами, с гривой из ветра, со шкурой из чистой ночной тьмы, выдавали их принадлежность к Дикой Охоте — безумной свите Белого Судии. Они налетели, как ураган, и это была отнюдь не метафора — тёмные силуэты коней сливались краями друг с другом, образуя сплошную волну мрака, которая валила с ног, вбивала в землю. А там уже упавших либо догрызала огненная пасть, либо добивал призрачный клинок — в зависимости от того, что оказывалось ближе.

Впрочем, сабли из мифрила эту тьму рассекали. Как и молнии, пущенные магами. Так что дюжине эльфов удалось пережить первую атаку, и даже ударить в ответ, поразив двух Всадниц из девяти. Следует отдать загонщикам должное — никто из них ни на миг не подумал о побеге, хотя была возможность добраться до спрятанных гравесов. Последние мгновения своей жизни они потратили, чтобы нанести врагу максимальный возможный ущерб. Также это дало время младшему из них выйти на связь с Гильдией и доложить о провале миссии.

— Мне это не нравится, — решительно заявила Инна, не успел Владимир залезть в машину.

— Не нравится что? — слегка опешил Хранитель.

— Не нравится, что ты доверяешь этому черве-неизвестно-кому. Мне не нравится, что в тебя что-то хотят засунуть. Мы не знаем, на что способен этот его паразит. Зато я хорошо представляю себе, сколько стоит контроль над полубогом, и на какие гнусности пойдёт любой тёмный, чтобы его заполучить. А этот самый Лемарг — тварь тьмы, если не по магическим способностям, то уж по характеру точно. Поверь, Воланд, я таких нюхом чую. Рыбак рыбака… Впрочем, светлым доверять в таком вопросе тоже было бы глупостью…

«Во-во, слушай девочку, раз уж меня не слушаешь — подал голос Меч. — Она хоть и птенец, а дело говорит. Ты вообще понимаешь, что являешься главным в триаде? И что управляя тобой, можно подчинить и нас с Драконом? На такое даже Егибна не претендовала!»

— Так, — мрачно сказал вампир, опускаясь в кресло. — Спелись, значит? Гелла, я тебя очень люблю, но объясни, пожалуйста — откуда ты об этом знаешь? Хребет разболтал?

— Не разболтал, а передал. Ты, между прочим, не запрещал ему держать меня в курсе дела, так что он делал всё, как обычно. А вот ты сам, Воланд, поступил очень некрасиво, решая всё за моей спиной! Если не хочешь слушать моё мнение — можешь просто сказать: «Заткнись, я сам решу, что делать». Не думай, я бы не обиделась, за годы не-жизни привыкаешь и не к такому. А вот такой обман — это действительно обидно!

— Гелла, ну подожди… Я же о тебе заботился…

— Спасибо! А ты спросил, нужна ли мне такая забота? Ты подумал, что отдаёшь меня и Раэрона (и весь Носфер заодно) неизвестно в чьи руки? Нет, я не возражаю. Если ты хочешь так нами распорядиться, то имеешь право. Но я думала, что заслуживаю хотя бы знать о таких решениях, если они меня касаются…

— Гелла, я…

— Меч, между прочим, тоже о тебе заботился, когда напал на Лемарга. Сильно тебе понравилась такая опека, Воланд? Или дело в том, что он посмел решать за Владыку, а ты — всего лишь за вассала? Свите не положено знать слишком много, да, мессир?

Такой разъярённой Владимир видел её впервые в жизни. И понятия не имел, что в такой ситуации делать. Он и в самом деле поступил мерзко в отношении девушки. Всё никак не отвыкнет рисковать собой, забывая, что теперь от него зависят и чужие жизни.

Инна, похоже, почувствовала, что перегнула палку, и осторожно подсела поближе к мужчине:

— Не делай так больше, хорошо? Я не спорю, что ты можешь решать за всех самостоятельно, это теперь твоя работа. И если ты хочешь пойти на такую сделку с Лемаргом — иди, я не буду возражать. Только не скрывай больше от меня ничего, ладно? Это очень больно…

— Не буду. Никогда! — от всей души пообещал Владимир, обнимая вампиршу. С сердца разом свалился огромный камень. — И твоё мнение для меня очень важно, поверь.

— Вот в это не поверю, хоть режь, — усмехнулась Инна. — Слишком хорошо тебя знаю. Но извинения приняты. И если ты хочешь услышать мой совет сейчас, то я его уже высказала. Я не могу обвинить этого пришельца ни в чём конкретном, но сила Владыки Предела — не та вещь, которую можно кому-либо доверить. Даже если вероятность предательства — одна миллионная. Может, я не большая специалистка в здешней магии, но я пробовала твою кровь… А насчёт Предела ты можешь спросить у Меча, уж он разбирается.

Хранитель вздохнул и опустился на противоположное кресло.

— Ну хорошо. Допустим, я ему не поверю. Допустим, откажусь от его помощи. И что посоветуете делать после этого? Бегать по всему Носферу, отбиваться от желающих меня укокошить, периодически впадая в драконий гнев, а в промежутках спрашивать у каждого встречного: «Простите, вы не видели здесь кокон с зародышем дракона, украденный неизвестно кем и неизвестно когда? А вы случайно не тот самый вор, который, как обещала ненормальная бабка, явится ко мне сам?». Так? Или есть более конструктивные мысли?

«Ну, если ты дурак, то и этот вариант сойдёт, — поняв, что у носителя не осталось ни сил, ни злости на серьёзный конфликт, Меч осмелел и вернулся к своему обычному стилю. — Но вроде бы, кто-то тут при жизни специализировался на оперативно-розыскных мероприятиях. По идее, мог бы предложить и нечто более конструктивное. Или все профессиональные навыки уже растерял за время беготни?»

— Не растерял… Но это совершенно чужой для меня мир, здесь только внедряться и изучать обстановку года три. А потом ещё искать неизвестно сколько… И без всяких гарантий успеха. Напоминаю для тех, кто не в курсе — любое расследование может потерпеть неудачу. Только в данном случае цена ошибки — не понижение в звании, а гибель целого мира.

Инна поморщилась, но всё же кивнула. Её лицо стало серьёзным.

— Если посмотреть так, то, может быть, нам действительно нельзя рисковать… Но ведь нужно ещё найти какую-то частицу дракона… И чтобы в ней сохранилась ДНК, если я хоть что-то понимаю в вопросах клонирования. А что касается расследования… Может, души драков тебе что-нибудь подскажут? Ты ведь не рассортировал воспоминания толком…

— Это мысль, — согласился Владимир. — Раэрон, есть ещё предложения?

— Не доверяйте Лемаргу, хозяин. Я не уверен, что местный проницатель пошёл на слияние добровольно. Лемарг мог просто использовать его, прикрепив к себе. И теперь хочет то же самое сделать с вами, заполучив самый мощный в Носфере инструмент.

— О господи, и ты туда же! Да вы что, сговорились все? Напоминаю, Лемарг никакого криминала ещё не совершил, и даже не дал повода для подозрений. Наоборот — безвозмездно предоставил нам информацию и алеаны. А вы уже готовы приписать ему чуть ли не мировой заговор. Я уже понял, что словосочетание «презумпция невиновности» звучит в этом мире, как утончённое издевательство. Но какую-то меру надо знать?

— Воланд, — вздохнула Инна, — когда он, по твоему выражению, совершит криминал, будет поздно обвинять. Ну вот скажи, допустим, у нас, на Земле, кто-то вымогает у президента России «ядерный чемоданчик». Возможно ведь, что ему это нужно с мирными целями — например, спрятать чемоданчик поглубже, чтобы никто не мог начать ядерную войну. Но если такое сообщение поступит — ты будешь гадать о намерениях вымогателя, или вместе с остальным Министерством Внутренних Дел ловить ядерного террориста? А прародитель всех вампиров — это пострашнее ядерных ракет, честное слово!

— Больно знакомые аргументы. Колись, Хребет подсказал? Только не возмущайся. Я просто из любопытства спросил, ругаться в любом случае не буду.

«Да ничего я ей не подсказывал… Прямо, во всяком случае, — буркнул Меч. — Так, обсудили варианты, пока ты сюда тащился. И поскольку у девчонки, в отличие от некоторых, мозги на месте, мы с ней пришли к тем же выводам. Владыка Предела — слишком дорогой товар, чтобы им за услуги расплачиваться. Ты вдумайся, Егибна, богиня, почти законная супруга твоя — и то лишь кусочек требовала, а тут какому-то хрену с бугра подавай всё и сразу!»

— Этот «хрен с бугра» на меня не нападал! — жёстко отрезал Владимир. — И жизней близких мне людей… хм… вампиров в уплату не требовал! Ладно, бойцы, мы посоветовались и я решил. Слушай мою команду. Сейчас прикрываемся алеанами и тихо-тихо ползём к ближайшей часовне Мараи. Там запускаем легион искать части драконьих тел. Для клонирования. И не спорить! Слушаем дальше. Заодно они собирают всю информацию о коконе и его похитителе, какую удастся найти. Я тем временем посижу в убежище, и пороюсь как следует в памяти выпитых драков. Опять же, в первую очередь ищу информацию о коконе. Потом возвращаются Мараи с разведки. Опрашиваем их насчёт потенциальных союзников. Если таковые найдутся — выходим на контакт и ищем кокон уже вместе с ними. Найдём в приемлемые сроки — сделка с Лемаргом отменяется. Не найдём — идём к червяку на поклон. Возражения не принимаются. Всем всё ясно?

— Ясно, — немного ошарашенно пробормотала Инна. — Ну Воланд, можешь же ты быть суров, когда захочешь… Не ожидала… В смысле, слушаю и повинуюсь, мессир!

«Не впечатляет, — скептически заметил Меч. — Попытка казаться крутым и жёстким провалена. Ну, птенца впечатлил, так то небольшая заслуга. Если хочешь, потом покажу, как это Цепеш делал. Решимость — это, родной, не настучать по столу кулаком, и настоять на своём. По-настоящему решительный властитель приказов вообще не отдаёт — ему достаточно намекнуть, чтобы все бегом кинулись исполнять его волю. Да что я рассказываю, ты ведь раньше тоже так мог. С людишками. А на монстров, даже мелких, воли уже не хватает…»

«Сильно мне нужно тебя впечатлять. Гелла мне в первую очередь друг, а затем уже вассал. И безусловного повиновения от неё мне и даром не нужно. Если я вынужден давить на друзей волей, вместо того, чтобы убедить логикой — это моё поражение. Выхода другого не было».

— Разрешите отправляться, хозяин? — голос Раэрона был как всегда спокоен. Похоже, решение Судии не сильно расстроило проницателя, или он очень хорошо умел скрывать чувства.

— Погоди, надо предупредить Лемарга о нашем решении.

«Кстати, что я буду делать, если он не захочет дать мне отсрочку на пару месяцев? Если потребует принять решение прямо сейчас — либо его паразит, либо расстаёмся навсегда…»

«Ну надеюсь, ты не настолько идиот, чтобы согласиться сразу?»

Владимир ничего не ответил. Отчасти потому, что сам не был уверен, а отчасти из-за появления более достойного собеседника. Сквозь пол просунулась голова человека-червя.

— Погоди, Судия. Не уезжай. Извини, что без приглашения. Важно. Большая опасность.

— Однообразные тут новости, — вздохнул Владимир. — Я, в принципе, и не собирался уезжать, не поговорив с тобой. Но спасибо за предупреждение. Что там на сей раз? И где?

— Убежище в осаде. Паучья Гильдия. Элитные охотники тёмных эльфов.

Хранитель уже даже не удивился.

— Чудесно. Их нам только для комплекта и не хватало. Они могут вломиться сюда?

— Точно не знаю. Думаю, нет. Иначе вломились бы раньше. Дроу любят артефакты.

— Понятно, значит будут ждать снаружи… На проницателе через заслон проскочить нельзя?

— Сомнительно. Они что-то сделали с землёй. Наложили заклятия перехвата. Для всего, что движется внутри. Я посылал разведчиков. Их парализовало. Вытащило на поверхность. Я приказал им умереть. Чтоб не попали в плен. Теперь не вижу, что снаружи.

— Ясно… Значит, нас взять не могут, но и мы выйти не можем… Переговоры, догадываюсь, заведомо бесполезны. Это те самые любители убивать для красоты?

— Да. Убивать и умирать. Декаданс. Эстетика обречённости. Пир во время чумы.

— Х-художники от слова «худо»… Что-то не похоже на тех эльфов, о которых Толкиен писал.

— Много ты знаешь об эльфах, — фыркнула Инна. — Они и у Профессора отнюдь не ангелы, один Феанор с семейством чего стоил! А уж тёмные эльфы, то есть дроу — это вообще отдельная песня… Тут скорее надо удивляться, что они так похожи на наши книги…

— Мутация, — пояснил Лемарг. — Раньше были светлыми. Изменились после смерти Дракона. Слишком сильный резонанс. Сначала изменился Лес. Вечный Лес. Квазиразумная экосистема. Я изучал. Очень сложная вещь, шедевр эволюции. Но мутировал. Стал плесенью. Энергетическим паразитом. Иначе не выжил был. А эльфы на него завязаны. Физически и психологически. Всё изменилось. От физиологии до жизненных ценностей. Старое поколение вымерло. Почти полностью. Даже резать не пришлось. Сами угасли без подпитки. Выжило лишь несколько женщин. Эти и стали первыми дроу.

— Невесёлая история… — вздохнула Инна, мечтательно глядя в потолок. — Меня аж проняло… Постой-ка, если эльфы как бы «звучат» в тон всему миру, то если нам удастся спасти Носфер, они тоже станут светлыми? Вылечатся от своего безумия?

— Точно не знаю. Вряд ли. Для этого должен возродиться Лес. Законы эволюции против. Переход к паразитизму редко обратим. Но если и получится… Выживут немногие. Большинство погибнет. Лес отбросит их. Как осенние листья.

Владимир поморщился и перевёл разговор на более практические рельсы:

— Потом решим, что с этой бандой делать. Долго они могут нас так караулить?

— Дня два. До прихода сил Воскресителей. Главных сил. Мелкие отряды смогут отбить. Вряд ли будут столько ждать. Постараются выманить. Скорее всего. Я плохо понимаю эльфов.

— Шансы прорваться силой?

— Есть. И неплохие. Эльфы сильные бойцы. Но с тобой не справятся. Только нужно сначала выйти. А как выйти? Земля заколдована. До поверхности не добраться. Парализует.

— По ловушкам и защитной магии у нас вроде как Меч специалист. Хребет, есть варианты?

«Будут… Дай мне полчаса. Очень трудно изучать их плетения сквозь толщу камня».

— Ясно… Значит, сидим, ждём… Болтаем о жизни, не-жизни и предстоящей работе… По возможности продуктивно. Друг на друга не кидаемся. Меч, это тебя в особенности касается.

Хребет, вопреки ожиданиям, огрызаться и спорить не стал. То ли не хотел нарываться, чудом избавившись от назревавшей головомойки, то ли уже ушёл в работу. С учётом его характера, последнее было намного вероятнее — шанс поскандалить клинок редко упускал.

Но поболтать у них не получилось. События развивались слишком быстро.

— Кто-то движется к убежищу, — предупредил Лемарг. — Расстояние — восемь километров. Крупный отряд. Нежить. Летят в небе. Довольно быстро. Почти со скоростью звука. Не могу подвести наблюдателя. Обнаружат. Сопровождаю пока что. Думаю, скоро снизятся.

— Те самые Воскресители? — предположил Владимир. — Решили посмотреть, что тут творится?

— Возможно. Но не думаю. Я слежу за их силами. Осаждать собираются. Но не спешат. Своих проблем хватает. У них война сейчас. И канцлера убили недавно.

— С кем война? И кто убил-то?

— Война с Упокоителями. Кто убил — не знаю. Тёмное дело. Прямо в главной цитадели. В подвале. Сейчас собираю информацию. Похоже, сами виноваты. Экспериментировали с нежитью. С новым видом. Недооценили опасность.

— Значит, не они… Ладно, наблюдай тогда и докладывай нам. В любом случае, хуже не будет, вряд ли они смогут сюда вломиться… Кстати! Ты сказал — летят? Как много тут летающих существ или аппаратов?

— Не так много. Дикари всё же. Думаю, несколько сотен. У каждой из организаций. У моего народа было больше. В тысячи раз больше.

— Интересно… у нас тоже больше, но вряд ли так аж в тысячи… То есть подобная транспортировка стоит дорого, и позволить её себе могут немногие? Мобильность низкая?

— В среднем — да. Но ты будешь встречаться часто. Пойдут на что угодно. Ты — особый случай.

— Да я догадываюсь… Если бы по небу скакали всадники Апокалипсиса, у нас бы тоже керосина для авиации не пожалели. Ещё не видно, кто там к нам летит?

— Ещё нет. Визуальное распознавание через сто секунд. Снижаются. Эльфы пока не видят.

Все невольно примолкли. Атмосфера напряжённого ожидания заполнила машину.

— Есть различение! Всадники на призрачных конях. Без голов. Знакомо. Надо вспомнить…

— Мне тоже знакомо… — проворчал Владимир. — И даже вспоминать не надо. Добро пожаловать в Сонную Лощину. Ну почему именно я должен был попасть в оживший хоррор напополам с фэнтези, а? Никогда не любил эти жанры… Мне по профессии положено в боевик или детектив! Ну, в крайнем случае, в научную фантастику, там хоть здравый смысл есть…

Последние предложения он буркнул уже себе под нос, так как громко жаловаться на жизнь полагал дурным тоном. К тому же, вряд ли Лемарг понял бы его претензии. Впрочем, это не спасло от комментариев Меча, наделённого отвратительным свойством слышать и понимать всё подряд. И тут же встревать, не обращая внимания, спрашивают его, или нет.

«В любом из вышеозначенных жанров, родной, ты бы уже давно сгнил и следа не осталось. Даже в научной фантастике. Ни одна научно-техническая медицина, сколь бы развитой она ни была, не способна воскресить человека, если мозг превращён в кашу. У твоего любимого Лема это чётко расписано, кстати, в последней книге в том числе. Исключение — анх-регенераторы и системы более высокого уровня, но там уже не чистая технология, они с душой всё-таки работают… Насчёт же всадников… если это те, о ком я думаю…»

Хребет сделал эффектную паузу. Владимир представил себе образ черепа, украшающего рукоять, и мысленно отвесил ему подзатыльник. Как-то на автомате, даже не задумываясь, зачем это делает. В конце концов, мечтать не вредно… Правда, тут же выяснилось, что к Белому Судии данное правило не относится.

«Сволочь! — возмущённо взвыл Меч. — Ну вот объясни, почему всякую дрянь ты схватываешь инстинктивно, а нормальные магические и вампирские приёмы в тебя чуть ли не силой вдалбливать приходится?! Всякие Хранители у меня были, но таких мерзопакостных…»

Владимир довольно ухмыльнулся и «занёс ладонь» для нового подзатыльника.

«Молчу, молчу. То есть не молчу, а повинуюсь и отвечаю, хозяин. Только окажи одну услугу, перед тем, как я отвечу. Узнай для начала у Лемарга, какого пола эти новые гости».

Удивлённый вампир послушно повторил вопрос вслух.

— Все женщины, — мгновенно ответил человек-червь. — Обнажённые женщины. Без голов.

«Так я и знал! — будь у Проходящей Верности руки, он бы сейчас довольно их потёр. — Нам снова повезло, Володя. Если Мараи — армия Судии, то Безголовые Всадницы — его свита. Элитные воительницы, чьё предназначение не просто убивать, но наводить ужас. Вестницы нашего гнева. Правда, я не совсем понимаю, как они дожили до этой эпохи — обычно их истребляли сразу после ухода Судии. Разве что кто-то заново поднял парочку, ритуал создания мы в секрете не держали… Стоп! Это не с ними ли случайно экспериментировали Воскресители? Если да, то мне искренне жаль этих идиотов… впрочем, поделом им!»

«Стоп, помедленнее. Хочешь сказать, что они наши союзники? В смысле, вассалы?»

«Да, мой многомудрый и быстро думающий хозяин, именно это я и хочу сказать».

— Эти… тёмные эльфы на них не нападут? Мы можем как-то помочь?

— Скорее наоборот. Всадницы напали на эльфов. И мне кажется… им помощь не нужна. Очень сильные бойцы. Я слышал легенды. Но не верил. Эльфы тоже хороши. Но не настолько. Их перебьют. Уже начали. Думаю, справятся. Секунд за сто.

— Жёсткие девочки… — покачал головой землянин. — Повезло, что они на нашей стороне… если действительно на нашей. А выйти к ним мы хоть сможем? Или так и будем тут заперты?

— Если они догадаются. Уберут блокирующие амулеты. С земли. Должны догадаться. Умные.

Он оказался прав. Спустя пять минут заклятия-ловушки исчезли. Лемарг доложил, что Всадницы выстроились вокруг убежища почётным караулом, и ждут своего Владыку.

Часть 3

Пролог

Просыпаться тяжело. Даже живым. Даже после жалких восьми часов отключения, в течение которых мозг более-менее продолжает работать.

Но если вы — труп без единой капли крови внутри, и к тому же проспали несколько тысячелетий, процедура пробуждения превращается в настоящую пытку. Чтобы заставить двигаться иссохшую плоть, чтобы приучить глаза снова видеть свет, даже самый слабый, чтобы вернуть разум из податливой материи сна в жёсткую реальность, требуется поистине железная воля. Или сильный испуг. Или столь же сильная боль. Или посторонняя помощь в виде десятков литров свежей крови.

У Воргина железной воли не было, а пускать к себе кого-то, чтобы напугать или причинить боль, он не собирался. В его время считалось, что питательную кровь на такой срок законсервировать невозможно. Поэтому он рисковал закончить, как многие другие старые вампиры. Просто уснуть навсегда, и больше не проснуться. Лежать в сладкой дрёме, пока более молодые и шустрые не найдут спящего, и не выпьют до капли.

Зато у него были мозги и почти параноидальная осторожность, развитая за тысячи лет не-жизни. Поэтому укрытие Воргин сработал на славу. Это была настоящая подземная крепость, созданная по магическим технологиям Эрцихаля. Только располагалась она гораздо глубже — возле самого каркаса диска. И конечно, никаких проницателей в ней не было. Была система отключения циркуляции воды, позволяющая телепортироваться на поверхность. Разумеется, управлялась эта система только изнутри. На случай, если проснуться всё же получится.

Если же воля спящего окажется слишком слабой — через десять тысяч лет должен был сработать таймер. И запустить механизм, который воткнёт спокойно дрыхнущему вампиру раскалённую серебряную иглу… ну, в общем, туда, где будет очень больно. Неприятный способ, зато почти стопроцентно надёжный. За десять тысячелетий угроза, от которой Воргин некогда бежал под землю, должна миновать. Скорее всего, с ней разберётся Судия в очередном пришествии. Да и сам спящий станет значительно сильнее, и сможет показать потенциальным обидчикам, где вурдалаки зимуют.

— Хорошо устроился, — хмыкнул незваный гость, входя в пирамиду. — Только уж в твоём возрасте, Воргин, стоило бы знать, что реальность ломает любые планы… Если ты не пророк, конечно. Хотя пророков тоже порой бьют по головам… Даже чаще, чем простых людей…

Пришедший был высок, красив, с идеальной фигурой атлета, грацией танцора и вдохновенным лицом святого. Удивительно гармоничное сочетание телесного и духовного развития. Художники эпохи Возрождения были бы счастливы запечатлеть его на своих картинах. И только неуловимый оттенок порочности во взгляде давал понять — если этот человек и был сродни ангелам, то разве что падшим…

Защитные заклятия не оказали на него вообще никакого действия, впустую разряжаясь об алеан, висящий на груди. Механические ловушки доставили немного больше проблем. Опускающийся потолок, к примеру, визитёр просто поймал руками, и держал, как Атлант — небесный свод, пока не треснули шестерни, приводящие блок в движение. Через пропасть перескочил двадцатиметровым прыжком. От летящих стрел частью уклонился, частью отбил мечом. Сквозь полосу огня прошёл без видимых повреждений, лишь накинув на голову капюшон. При этом с губ его не сходила чуть презрительная полуулыбка, дыхание оставалось ровным, а движения — легкими, танцующими.

В центральном зале его ожидала опасность посерьёзнее. Чудовищные каменные морды вынырнули прямо из стен, явно намереваясь растерзать непрошеного посетителя. Гость хмыкнул, и слегка хлопнул ладонью по ближайшей пасти. Камень разлетелся мелкой крошкой, а уцелевшие морды недоуменно уставились друг на друга, как бы пытаясь понять, что это было. Тем временем пришелец подошёл к огромному металлическому гробу и без всякого почтения пинком опрокинул его набок. Ребром ладони сбил замки.

Из гроба выкатился дёргающийся бесформенный ком темноты, который, лязгая несколькими рядами зубов, покатился на незнакомца. Неопытный наблюдатель мог бы решить, что обитатель пирамиды не только разбужен, но и очень зол. Но гость знал, что сон Воргина так же крепок, как и раньше. Тело просто питалось во сне, пока рассудок продолжал покачиваться на волнах сновидений. Если бы нарушитель спокойствия оказался хоть немного слабее, вампир сожрал бы его, забрался обратно в гроб, и накрылся крышкой — не просыпаясь. Как спящий человек может подтянуть одеяло, ощутив сквозняк.

— Нет уж, бездельник, пора вставать! — проворчал пришелец, вонзая в центр пасти мифриловый двуручник, непонятно откуда возникший у него в руках. Эльфийское серебро ярко вспыхнуло, столкнувшись с плотью древней нежити. Выделение энергии было столь мощным, что лезвие даже немного оплавилось.

Хотя и такого оружия было недостаточно, чтобы убить двадцатитысячелетнего вампира. Зато боль, которую оно причинило, не шла ни в какое сравнение с жалкой серебряной иглой. Помещение заполнил безумный вой такой силы, что обычного человека он бы не просто оглушил — скорее, разорвал на куски резонансом. Само пространство исказилось от выплеска силы, а по Твердыне прокатилось несколько землетрясений. Энергетические щупальца с дикой силой хлестали по защитной сфере алеана, каждый раз теряя солидные куски, но тут же восстанавливаясь и продолжая атаку. Тени метались вокруг в яростном танце, стены ходили волнами… Пришелец опёрся на меч и спокойно ждал, когда этот бардак закончится.

Наконец ураган слегка утих, бесформенные волны плоти собрались в одном месте, формируя некое подобие человеческого тела. Вампир приподнялся, опираясь на руку, и с ненавистью посмотрел на гостя. Огоньки в иссохших глазницах вспыхнули пониманием.

— Ламех… Ну конечно… Кто, кроме тебя, мог явиться в чужой склеп без приглашения, и разбудить владельца таким изуверским способом…

— Например, Белый Судия, — спокойно ответил посетитель.

— О нет! Эта ходячая чума уже здесь? — обречённо вздохнул Воргин.

— Здесь. Правда, в этом воплощении он ненормально робок и порядочен. Никакого сравнения с предыдущими монстрами. Но учитывая обстоятельства, это поможет лишь ненадолго.

— Ну хоть пять минут до Суда у нас ещё есть? Тогда не будь гадом, дай попить…

— Кто о чём, а мертвец о своей жажде, — вздохнул Ламех. — На уж, глотай.

Он вспорол себе запястье, и древняя кровь хлынула в рот вампира. Тот пару минут с наслаждением пил, забыв обо всём на свете, чувствуя, как возвращаются не-жизнь и сила… Затем человек убрал руку. Перевязывать не стал — рана затянулась сама, как только он убрал кинжал. Воргин с жадностью проводил запястье взглядом, но кидаться вслед не стал — он всё же обладал достаточной силой воли.

— Так почему не поможет? — спросил вампир, облизываясь. — Насколько я помню, со многими воплощениями Судии вполне удавалось договориться. А если этот ещё и мягок душой…

— Дракона убили, — коротко ответил богатырь. Собеседник был достаточно умён, чтобы сделать выводы самостоятельно. Он и сделал — на пару минут уйдя в транс от такой новости.

— Надо понимать, ты уже что-то придумал? Слишком бодро выглядишь для такого расклада.

Ламеху очень хотелось соврать, что да, только что разработал великолепный план именно под текущую ситуацию. Но он помнил о способности Воргина определять ложь.

— Нет, — признался гость с неохотой, — но эта проблема удачно решается одной старой комбинацией, которую я задумал ещё четыре тысячи лет назад. Совпадение, но удачное.

Вампир поморщился, пытаясь вспомнить, о чём речь.

— А, ты об этом! — понимающе кивнул он наконец. Произносить вслух не осмелились ни тот, ни другой. Звуковые вибрации оставляют в ментале более значительный след, чем мысли, тем более хорошо экранированные. Конечно, вряд ли Судия полезет проверять отпечатки сказанных кем-то слов, но оба собеседника потому и прожили тысячи лет, что не подставлялись попусту. Возрождаться после смерти, как Егибна, они не умели.

— Об этом самом. И мне, как понимаешь, понадобиться твоя помощь.

— Не люблю рисковать… Особенно так. Но похоже, выбора не остаётся. Ладно, смертный, я с тобой. Но ты не забыл, что меня одного мало будет? Нужно ещё уговорить… сам знаешь кого.

— Он согласится. Очень удачное совпадение характеров. Это я беру на себя.

— Да, пожалуй, если всё так, как ты говоришь… Кокон у тебя?

— Естественно.

— А Дракона? Тоже ты?

— Нет. Самое смешное, что к остальным частям ловушки я и пальца не приложил. Говорю же — удачное совпадение. Точнее, сразу несколько. Мне осталось лишь собирать урожай.

— Для тебя удача, для Носфера беда, — вздохнул Воргин. — Но если не ты, то кто его? Егибна?

— Тоже нет. Я до сих пор так до конца и не понял, кто они. Странные существа не из этого мира. Сейчас они называют себя Чистыми Целителями.

Глава 21

— И вот эта ванна со слизью может восстановить половину тела? — недоверчиво произнесла дроу, глядя на цилиндр регенератора.

— Я не могу обещать стопроцентного результата, — призналась Нэя. — Мне не доводилось раньше работать с эльфами… ваш организм гораздо сложнее человеческого или орочьего. Если бы я могла вызвать Эви, она на порядок более умелый оператор…

Назиль и Зерт одновременно мрачно усмехнулись. Они были настоящими детьми Носфера, и в их понимании помощь могла быть только силовой, а предложение Целительницы — наивной уловкой. Им и в голову не могло прийти, что Нэя искренне желает помочь той, что на неё напала, и что флаер поддержки действительно принесёт врача, а не подстрелит обоих с воздуха. По здешним понятиям это было абсолютной нелепостью.

Девушка вздохнула. Отказать в помощи она не могла. Но и браться за операцию с такими неполными знаниями — значило почти наверняка убить пациентку. Впрочем… кое-что сделать для повышения вероятности успеха она всё же могла.

— Раздевайся, — приказала Нэя, разом превращаясь из напуганной девушки в твёрдую и решительную Целительницу, способную на равных спорить с вождями и взглядом усмирять озверевших драков. — Мне понадобится образец твоей ДНК.

— Образец чего? — переспросила Назиль, стягивая платье. Наготы она ничуть не стеснялась.

— Капля твоей крови или кусочек кожи. Попробую выделить биохимические отличия и наложить на собственную программу — вы всё-таки ближе к нам, чем к людям или оркам.

Назиль мало что поняла, но кровью охотно поделилась — одна капля для неё ничего не значила. Конечно, даже начинающий колдун может наложить проклятие, пользуясь такой уликой, но воительница была уверена, что эта странная смертная колдовать не умеет. А всякий враждебный умысел уловили бы волшебные усики Осы и предупредили хозяйку.

Анализатор подтвердил, что в смысле биохимии эльф не слишком отличается от неё самой, и Нэя позволила себе немного расслабиться — хоть не отравит пациентку случайно. Стационарный комплекс на главной базе таких проблем не имел — он сам подстраивался под химию любого исследуемого объекта, будь тот хоть кремнийорганическим. Но за миниатюрность переносного цилиндра приходилось платить потерей гибкости.

Она торопливо сняла биоэнергетическую матрицу и чуть не подпрыгнула. Торопливо проверила прибор на исправность. Снова сняла матрицу. Снова чуть не подпрыгнула.

С энергетической точки зрения, сидящее перед ней существо не было эльфом. Оно вообще не было гуманоидом! Ничего подобного Нэя в жизни не видела, и сомневалась, что найдёт аналог даже в огромной корабельной базе данных. Отдельные элементы рисунка напоминали ауру насекомых, другие вообще принадлежали скорее растению… Лечить ЭТО самостоятельно, без консультаций с монадой и центральным мозгом?! Всё равно, что первокурснику института ядерной физики пытаться наладить идущий вразнос реактор!

— Я не возьмусь! — замотала головой Целительница, инстинктивно отодвигаясь. — Я не знаю, кто вы, но это не мой уровень, понимаете, абсолютно другой… Я же скорее убью вас, чем помогу, если попытаюсь! Нужно собрать консилиум, я уверена, мы найдём способ…

— Блефует? — с надеждой спросил вампир, обнажая клыки.

— Нет, — покачала головой Назиль. — Она слишком напугана, чтобы лгать. Да и не умеет, ты же посмотри на неё. Тепличное растение! Могу поспорить, что её ни разу в жизни и не били всерьёз, — эльфийка презрительно фыркнула. — В Шадноре она бы и суток не прожила. Разве что какой высокородный вовремя в гарем бы забрал… У вас на Среднем, подозреваю, тоже.

— Братство оберегало целителей, — не согласился Зерт. — Но если говорить о собственных навыках выживания у нашей красавицы, то я согласен — они практически на нуле.

— Эй! — одёрнула их Нэя, от возмущения даже забыв об испуге. — Вы не забыли, что я ещё здесь? Да и вообще, пациент, который обсуждает своего лечащего врача…

— Так значит, всё же лечащего? — поймала её на слове Назиль. — Вот и чудесно, смертная. Больше мне ничего и не нужно. Я даже не скажу, что все целители постоянно обсуждают пациентов, как вещи, в их присутствии, не видя в этом ничего дурного.

— Ты уже сказала! Послушай, девочка, это же не шутки! Ты действительно можешь умереть!

Несколько мгновений чернокожая недоуменно смотрела на неё, а потом залилась смехом.

— И в этом вся проблема, смертная?! Да я со смертью каждый день целуюсь! Остаться инвалидом, вот что меня пугает! Или ты боишься мести Зерта? Не переживай, я возьму с него клятву, что за ошибку мстить не будет, а несчастный случай от злых намерений он всегда отличит. Так что начинай операцию и ничего не бойся. Даже мы, дроу, не убиваем целителей… Ну, без причины, по крайней мере.

— Каковы шансы на выживание и успешное излечение? — уточнил более осторожный Воскреситель. — Если меньше одного из десяти, нам придётся её усыпить и поискать другого Целителя, поопытнее. Извини, но я не для того тебя тащил в Твердыню, чтобы угробить в заведомо безнадёжной попытке.

Нэя торопливо послала запрос кибермозгу. Чего она меньше всего хотела, так это подвергать опасности коллег. Более десятка параметров пришлось вводить, основываясь на одной только интуиции — машина отказывалась работать с такой кучей неизвестных. Но Целительница всё же выдавила из упрямой железки приблизительный результат.

— Сорок два процента — вероятность полного излечения, — обречённо вздохнула она. — И ещё шесть процентов на неполную регенерацию без побочных эффектов. Два процента — новые, непредвиденные болезни или травмы, которых у тебя сейчас нет, но не смертельные. Оставшиеся пятьдесят — летальный исход.

— Процент — это что?

— Одна сотая.

— То есть, — быстро посчитала эльфийка, — ты хочешь сказать, что у меня два шанса из пяти вылечиться полностью?! Стать такой же, как до встречи с диском? Без последствий?

— Ну… да… Но я не понимаю, чему ты так радуешься…

Она не успела договорить, а дроу уже лежала в цилиндре.

— Начинай, смертная! Это замечательные шансы! Я выходила на Арену с меньшими!

Вампир только беспомощно развёл руками.

Первым побуждением Владимира при виде Безголовых Всадниц было изобрести и немедленно припаять им статью «за оскорбление нравственности в особо циничной форме». Всадники Майн Рида и Вашингтона Ирвинга были вполне приличными существами, одетыми, если только память не изменяла землянину, в ковбойский костюм и форму кавалериста соответственно. Их носферские «сёстры», однако, приличиями себя не утруждали, и разъезжали нагишом, демонстрируя всем желающим поглазеть великолепные фигуры. Более того, сохранить скромность в их присутствии было сложнее, чем с обычной голой женщиной. Последней вы, по крайней мере, можете смотреть в глаза или на лицо, чтобы избежать соблазна. Возможно, это было психологическое оружие — увидевший их на мгновение замирал от восхищения или от возмущения (в зависимости от взглядов на наготу в его родной культуре), и пропускал момент, когда расставался с собственной головой.

Едва появившись из живого тоннеля, которым Лемарг соединил убежище с поверхностью, Всадницы увидели своего Владыку. Хотя природа их зрения оставалась загадкой — даже когда головы улетали далеко, или смотрели в другую сторону, тела ни в коей мере не утрачивали проворства движений, безошибочно распознавая врагов за километр, и срубая на лету стрелы мечами. Может быть, за них видели кони?

Так или иначе, среагировали все семеро мгновенно, словно всю жизнь ждали этого момента и готовились к нему (и в каком-то смысле, так оно и было). Вскинув отрубленные головы на вытянутых руках, словно в салюте, женщины единым слитным, гибким движением метнули их в сторону Судии. Учитывая, что всё происходило в полном молчании, сцена выглядела довольно угрожающе, и Владимир даже схватился за пистолет, собираясь прыжком уйти в сторону и отбросить Инну в противоположную. Но головы не стали взрываться или нападать. Вместо этого они синхронно поцеловали землю у ног Судии и замерли в таком положении.

Почти минуту земляне обалдело глазели на это зрелище, потом посмотрели друг на друга.

— Это что, ритуал такой? — уточнил Владимир. — Гибрид салюта и земного поклона, доступный только Всадницам в связи с особенностями анатомии?

«Именно, дурень. И если ты сочтёшь это дурацким обычаем, вспомни о вашей земной привычке отдавать честь. Сам жест нелепый, как будто полчерепа себе срезаешь, а уж название… Такое впечатление, что речь идёт о продажной любви. Ты же вдумайся — честь отдал, значит стал бесчестным? А если по много раз за день?»

«Заткнись, а? Я не тебя вообще-то спрашивал, Всадницы и сами могут ответить. Или они немые? В принципе логично, если голосовые связки отдельно от лёгких…»

«Умеют не хуже нас с тобой, — в „устах“ костяного артефакта это выражение звучало несколько двусмысленно, но увлечённый Меч не заметил оговорки. — Просто они хорошо вышколены, и не подадут голоса, пока ты не обратишься к ним напрямую».

«Кем вышколены?! Ты ж говорил, их недавно воскресили… или создали…»

«Они получают всю необходимую информацию для исполнения своих обязанностей из ментала в момент пробуждения. У духов Мараи тот же механизм, только уровнем ниже».

«Здорово. А для Хранителя такой системы часом не предусмотрено? А то моя свита роли знает по умолчанию, а я вынужден всё постигать методом тыка…»

«Предусмотрено. Даже две. Одна называется Дух Предела, вторая — Меч Предела. Но режима драконьего гнева, в котором Дух загружает информацию, ты боишься, меня не слушаешь… Вот и набивай шишки лично, раз ты такой умный».

«Это понятно. Я имел в виду, что у них почему-то это происходит мгновенно или очень быстро. А в драконьем гневе я уже был несколько раз, и до сих пор получил лишь небольшую часть навыков. О тебе как об учителе и говорить нечего — от такой манеры преподавания повеситься впору… На один прямой ответ по десять подколок и наездов…»

«А ты бы хотел всё сразу и на халяву? В принципе, можно, хоть сейчас…»

Владимир насторожился. Готовность Хребта к сотрудничеству ничего хорошего не сулила…

Но выспросить детали он не успел, поскольку тут подала голос Инна:

— Мужики, вы долго ещё препираться будете? Вас, между прочим, поклонницы ждут…

Он бросил взгляд на застывшие фигуры Всадниц. Прямые, стройные тела, горделивая осанка. И одновременно — головы, молчаливо замершие у ног сюзерена. Эффектное сочетание достоинства и подчинения, надо признать. Хоть и пугающее.

— Вольно, девушки. Представьтесь, для начала.

Головы мгновенно взлетели на уровень человеческого роста, выстроились по линейке и по очереди отрапортовали хорошо поставленными голосами:

— Гана! Вита! Лизана! Грава! Эрнана! Сирна! Кэррис! — и закончили все хором: — Дикая Охота в минимальном составе готова, Владыка! Ждём Твоих приказаний!

— Гм… Неплохо, очень неплохо… А ну, доложите обстановку.

На этот раз заговорила только одна голова, темноволосая. Она и представилась первой, похоже, являясь предводительницей маленького отряда. Ещё бы угадать, какому из тел она принадлежит… Господи, ну не по цвету же волос под мышками или где там ещё их сличать?!

— Мы оцениваем ситуацию, как опасную и греховную, Владыка. Дракон мёртв от руки жителей этого мира. Все живущие, и мы в том числе, несём печать Последнего Греха. Искренне готовых к искуплению — менее четверти населения, остальные усугубляют свою вину злыми умыслами против Тебя. Желаешь ли Ты, чтобы мы начали искупление с себя, или вначале принесли его другим?

— Стоп! — торопливо вмешался Владимир, уже зная, к чему ведут такие речи. — Отставить искупление, слушать мою команду! Мы здесь не инквизиция, и даже не карательный отряд СС. С этого момента, и до поступления новых указаний, переквалифицируетесь в аварийно-спасательную команду. Цель — предотвратить катастрофу, ожидающую Носфер. Соответственно, правила поведения: без приказа никому обид не чинить, мирное население по возможности защищать, детей беречь всегда и при любых обстоятельствах, женщин, стариков и калек — желательно, боеспособных мужчин — уж как получится. Вопросы есть?

Уж на что Всадницы были хорошо обучены, но и у них на несколько секунд отвисли челюсти, а глаза полезли на лоб. Первой справилась с собой и подала голос Гана:

— Владыка… Ты хочешь сказать… Что мы прощены?

Он уже готов был воскликнуть «Да, наконец-то дошло!», но вдруг передумал.

— Нет, дорогие девочки, этого я сказать не хочу. В той заднице, в которой сейчас находится Носфер, виноваты все, включая меня. Но настоящее искупление — это не пытки и казни. Я этот метод уже на себе попробовал, когда только явился в Носфер. Не работает. Настоящее искупление — это работа по исправлению всего, что мы все натворили.

Пауза. Даже Всадницам потребовалось какое-то время, чтобы переварить новое для себя откровение. Но когда Гана снова заговорила, в её голосе звучал священный трепет. Не экстатический вопль, как у Мараи, а полнота внутреннего религиозного постижения:

— Мы выполним, Владыка. Приказывай.

Он понял, что нечаянно перевёл обожание Всадниц к сюзерену на качественно новый уровень. Если до сих пор они были преданы абстрактному символу мести и справедливости, то теперь это была глубоко личная любовь к Спасителю — их собственному, и всего мира в целом. Образ местного сатаны неожиданно превратился в свою противоположность, и этот контраст кувалдой обрушился на хрупкие средневековые умы, не закалённые цинизмом двадцатого столетия. Все барьеры недоверия или страха, даже подсознательного, рухнули в одно мгновение. Видимо, нечто подобное испытывали первые христиане, вынырнувшие из-под карающего кулака ветхозаветного божества в атмосферу любви и прощения. Конечно, ему до Христа далеко… ну так и канонический образ Белого Судии будет пострашнее канонического же Яхве. Тот, по крайней мере, обещал потопов больше не устраивать…

«Твою мать. Вот ещё только основателем религии стать не хватало».

Меч зловеще захихикал. Всадницы продолжали смотреть на Владыку в немом приступе экзальтации. Мужчина не знал, куда ему деться. Неудобную сцену прервал голос Инны:

— М-да, теперь я знаю, что выражение «потерять голову от любви» имеет не только фигуральное значение. Воланд, может мне к ним присоединиться? Ты скажи только…

Её ирония подействовала на Всадниц, как холодный душ в момент оргазма. В руках у женщин одновременно появились мечи, а головы развернулись в сторону Инны, явно намереваясь растерзать еретичку. Потом вспомнили о новых указаниях и замерли в воздухе. Гана с мольбой посмотрела на Владимира.

— Позволь нам казнить для Тебя эту еретичку, Владыка. Она недостойна быть рядом с Тобой…

— Разогнались! Кто здесь достоин, а кто нет, решаю я! Что касается Геллы, то вы её не только пальцем не тронете, но и будете оберегать, как зеницу ока. Даже больше, чем меня — я сам могу о себе позаботиться. Она единственная в этом мире, кто не имеет отношения к Последнему Греху — поэтому, если надо, вы все поляжете, а её спасёте. Ясно?

— Воланд, ты…

— Да, Владыка! — дружно отсалютовали Всадницы и вопрос был решён.

— Отлично. Поехали дальше. Владыкой меня не называть — это раздражает. Просто Влад.

— Да… Влад! — судя по голосам, новому имени теперь тоже предстояло стать сакральным.

— Теперь подождите пару минут. Хребет, расскажи мне вкратце, на что эти девочки способны.

«Хм. Ну, во-первых, они сохраняют все умения, какими обладали при жизни. Начиная от сочинения стихов, и заканчивая снайперской стрельбой. Потом, могут довольно быстро размножаться — чтобы сделать новую Всадницу, достаточно найти любую женщину не старше тридцати лет, и срубить ей голову — мной, или мечом любой из уже существующих Всадниц. Собственно, их клинки являются в определённой степени моими отражениями, хоть и слабыми. Рубят живую плоть, призрачную, большинство твёрдых материалов. Душ, правда, не выпивают, только ранят. Их „кони“ — метаморфируемая субстанция типа силового поля, объёмом до полутора тысяч кубических метров на Всадницу. Может раскаляться до двух тысяч градусов, тогда светится. Предельная скорость полёта — от десяти до двадцати звуковых, это индивидуально у каждой. Сами Всадницы весьма живучи — вырастить новую голову им вообще ничего не стоит, а если уничтожить тело, то голова вырастит новое где-то за недельку. Раны, меньшие, чем утрата конечности или рассечение туловища, вообще игнорируют и заживляют за пару часов. Могут использовать головы для разведки, или в качестве оружия. При поцелуе высасывают жизнь. Скорость реакции тела раз в пять выше человеческой, головы — раз в десять. У голов острота всех чувств невероятная, уступают в этом плане только адским гончим. Тела видят и слышат всей поверхностью кожи, правда, не так остро и лишены обоняния. Не нуждаются в энергетической подпитке, отдыхе, еде, дыхании. Чувствуют друг друга, Хранителя и других участников Дикой охоты на любом расстоянии, могут обмениваться мыслями и синхронизировать действия через Предел. Могут управлять погодой. По базовой комплектации — всё. Особо отличившиеся получали дополнительные способности или артефакты, но это уже индивидуально».

«Сурово…»

«Фигня… Они у нас для красоты были, для эффекта больше. Настоящие боевые твари Предела — это совершенно другая история. Хотя я этим мало занимался…»

— В общем, ситуация ясна. Уточню на всякий случай одну вещь, мы тут как раз обсуждали до вашего появления — никто из вас случайно не знает, где можно найти кокон с драконьим эмбрионом или любой кусочек драконьего тела?

— Я знаю… Влад, — подала голос миниатюрная блондинка, имени которой Хранитель ещё не запомнил. — При жизни у меня дома был гребень из драконьей кости.

— Уже что-то… Где находится твой дом?

— В Ленизаре.

«Хребет?»

«Ни разу о таком не слышал. Видимо, построили уже после моего ухода».

— Нужно срочно достать этот гребешок. По возможности незаметно. У кого есть идеи?

— Могу помочь. Достану из-под земли. Нужен только точный адрес. И место в доме.

— Отлично. Лемарг, тогда и займись этим, хорошо? Девочки, опишите ему, как найти.

Он ожидал, что придётся спорить и убеждать, но существо лаконично отозвалось «Выполняю». Видимо, его хозяин решил, что чем скорее заполучит драконью ДНК, тем скорее получит повод для торга. Клонировать всё равно никто кроме него в этом мире не умел — так почему бы не оказать Хранителю небольшую услугу?

— Хорошо. Продолжай слежение за поверхностью, мы не должны позволить взять себя в осаду вторично. Помощь снаружи вряд ли придёт ещё раз. Гелла, я хочу, чтобы ты познакомилась с девочками. Я знаю, что вы друг другу не нравитесь, но напряжённости в отряде быть не должно. Они временно переходят в твоё распоряжение. А я должен подумать.

На лицах вампирши и Всадниц появилось одинаковое обречённое выражение. Владимир сочувствовал им, но отказываться от своих слов не собирался. Взобравшись на БТР, как Разин на утёс, он уселся на башню в позе роденовского мыслителя и ушёл в воспоминания драков. Во второй раз это получилось несколько легче. Чужие жизни захлестнули его с головой, и это ощущение было далеко не из приятных — океан ненависти и безумия. Однако всё, что удалось извлечь — драки не знали ни о положении, ни даже о существовании коконов. Если бы догадались — перерыли бы весь Носфер, чтобы найти и уничтожить.

«Попробуем подойти с другой стороны. Кому это выгодно? Хребет говорил, что убить Дракона — всё равно, что на Земле погасить Солнце. Если ты не безумный фанатик, то гасить Солнце имеет смысл лишь в том случае, когда ты имеешь возможность его вновь зажечь. Следовательно, кокон мог похитить тот же, кто и начал это дело. А уж совершившего (или совершивших) Величайший Подвиг, драки наверняка должны знать…»

Он ещё не успел довести логическую цепочку до конца, а уже знал ответ.

— Мы побеждаем, — негромко произнёс Терзит. — Трудно поверить, но это так.

Когда два дня назад его срочно избрали канцлером взамен погибшего Совезера, молодой вампир подумал, что это всего лишь способ свалить ответственность за будущее поражение на самого слабого. Ну и заодно, возможно, отвести от себя острие гнева Судии, хотя эта идея и граничила с абсурдом, но чем драк не шутит? Вдруг Он решит покарать глав организаций жёстче, чем рядовых исполнителей? Так пусть все шишки валятся на парня, а мы уж как-нибудь в сторонке сдохнем полегче, побыстрее.

Но Терзит пораженцем не был никогда, и взялся за практически безнадёжное дело со всем жаром тысячелетней молодости. Он объединил амулеты связи в единую систему через круг медиумов, и мысленно переносился с одного фронта на другой, из замков некромантов в бестиарии, из оружейных кузниц на продуктовые склады — налаживая, согласовывая, вдохновляя, запугивая… И заставил-таки шевелиться огромную неповоротливую машину организации, сумел выжать ещё немного сил из магов, монстров, воинов, целителей, простых смертных работников. Даже те, кто ложился на жертвенные алтари, теперь делали это чуть-чуть бодрее, самую малость охотнее — и возможно, как раз этой малости хватило, чтобы склонить неустойчивое равновесие в свою сторону. Конечно, никаких усилий, даже сверхъестественных, не хватило бы, не уничтожь кто-то всю правящую верхушку Храма. Обезглавленные Багровые Огни на короткое время растерялись, и Терзиту этого хватило, чтобы серией стремительных атак отнять у них почти шестую часть окружности Кольца. Причём не какие-нибудь бесплодные земли — а крупные города, сотни тысяч живых людей, которые уже готовы были расстаться с жизнью весьма болезненными способами. Неудивительно, что почти все они они приветствовали Братство, как своих избавителей, и с радостью соглашались работать и сражаться на стороне захватчиков — лишь бы храмовники не вернулись по их души. Разумеется, был некий процент фанатиков, которые уходили в партизаны и с именем Судии на устах дрались до последнего — но с такими Воскресители разбирались быстро и эффективно, благо, опыта хватало.

Но сейчас, по совету Тихого, Терзит сам замедлил наступление, хотя имел все шансы сокрушить врага за пару недель. Не потому, что канцлер жалел противника, или испытывал какие-то иллюзии насчёт возможности договориться. Просто нужно было дождаться, пока десантные отряды обезвредят магов при жертвенных пирамидах. А до тех пор — создавать видимость, что силы примерно равны, даже если это значит пожертвовать какими-то своими отрядами. Загнанные в угол, Упокоители могут успеть преобразовать оставшиеся у них жизни в заклинания большого радиуса действия, проклясть своих врагов на поколения вперёд, отравить землю, воду и воздух, загубить всю экосистему Среднего Кольца. Жизнь в целом они таким путём не уничтожат, но вот проблем старым врагам напоследок обеспечат выше крыши. Такой исход не устраивал обе стороны, но для Багровых Огней он всё же лучше полного поражения. Поэтому очень важно было выбрать момент для атаки. Чересчур медлить Братство тоже не имело права — армии Храма могут избрать новых командиров, пополнить силы за счёт свежей крови и перейти в контратаку.

Он в десятый раз взвесил в уме все «за» и «против». Возможно, стоит позволить им опомниться от потерь и напасть заново? Чем больше энергии плащеносцы потратят на восстановление своих армий, тем меньше у них останется на прощальный удар. Города на захваченных землях можно эвакуировать, чтобы лишить врага подпитки новыми жертвами. Измотать их манёврами на пустых землях, потом заманить к крепостям и перемолоть у стен. Военные магистры клялись, что сумеют реализовать этот план с минимальными потерями.

Терзит может и принял бы такую стратегию, будь Храм, как раньше, их единственным врагом. Но сейчас Братство просто не могло себе позволить долговременных комбинаций. Слишком много непредсказуемых факторов, невозможно угадать, в какую минуту всё полетит кувырком. В Твердыне объявился Судия, активизировались драки, над Средним Кольцом в небе летают Безголовые Всадницы, с каждым днём набирает силу Орден Света (эти-то откуда вылезли?!). Эльфы пока молчат, но это тоже подозрительно — то ли ничего не знают, то ли что-то своё готовят… А ещё неизвестно кто уничтожил отборных магов Упокоителей, включая самого Эйменоса — спасибо этому незнакомцу, конечно, но вряд ли он это совершил из любви к Братству, и драк знает, чего захочет теперь…

И даже нельзя со стоном схватиться за голову, как делают смертные, когда наваливаются проблемы. Потому что вампиры не устают, и мигрени у них не бывает. А канцлер всегда должен выглядеть безупречно, ну или хотя бы не хуже покойного Совезера… Ему по статусу полагалось снимать напряжение, уединяясь с симпатичным юным донором — но сейчас на такие развлечения банально не хватало времени. Вот и сиди за столом с деловой и уверенной мордой, вдохновляй народ… Завыть тоже нельзя — это привилегия оборотней.

— Что там с проектом «Интеллект»? Удалось разобраться с причиной?

— С причиной — нет, — отозвалась Мира, ведущий некромант-исследователь Братства. — То ли просто очень повезло, то ли кто-то помог… Но вот повторить эффект мы можем. Правда стоимость получается почти в три раза выше, чем у обычного зомби высшего класса. Или раз в пятьдесят — чем у самых простых разовых мертвецов.

— Стоимость подъятия или стоимость содержания? — быстро уточнил канцлер.

— Подъятия. С точки зрения содержания они ничем не отличаются от известных классов.

— Как насчёт послушания?

— Если сохранять память, то есть некоторые проблемы. Они не всегда осознают, что мертвы, а если убедить их, начинают вести себя неадекватно. Но если воспоминания убрать, то становятся как шёлковые. Ваша секретарша — как раз второй случай. Правда, тут самостоятельность развивается не сразу, первые несколько недель они тупо выполняют программу, потом начинают интересоваться окружающим миром. Думаю, человеческого уровня интеллекта и инициативы можно достичь за полгода-год.

— Много, — нахмурился Терзит, — затраты не успеют окупиться. Жаль, я уже думал перевести всех некромантов на этот режим. Кстати, какой уровень мастерства нужен?

— Теоретически достаточно подмастерья, но очень старательного и исполнительного. Реально тут нужен маг с дипломом. Слишком много нюансов, неудивительно, что на эту комбинацию никто до сих пор не вышел. Никакого принципиально нового решения в некромантии этот способ не содержит. Просто сочетание множества редких условий.

— Всё ясно. Продолжайте опыты, постарайтесь найти способ ускорить обучение. Ну, и удешевить, если получится. Элерик, что у нас со Всадницами? Ты смог их отследить?

— Ничего, — покачал головой эльф-отступник. — Очень уж хорошо путают следы. Магические шары видят один несущийся туман. Адские гончие просто бояться брать след. Я послал в погоню несколько элементалей воздуха, но Всадницы и от них оторвались.

— По-моему, нас крупно подставили, — предположил Халис. — Скажите, Тихий, вы не проверяли по своим каналам, не подкинули ли нам эту секретаршу? Очень уж удачно она выдала идею. В результате мы ничего не добились, кроме гибели канцлера, пополнения свиты Судии и дорогостоящей возни с «новой технологией воскрешения».

— Проверял, — подтвердил магистр тайной службы. — Пока безрезультатно. Надеюсь, никто меня не осудит, что я уделяю этой версии не все силы. В данный момент большинство моих людей занято жертвенными пирамидами Упокоителей. Мне кажется, они важнее.

— Важнее, — согласился Терзит, прерывая не успевшую разгореться дискуссию. — А как насчёт Ордена Света? Удалось выяснить, откуда у них вдруг такие амбиции?

— Да. Как мы и думали — новый предводитель. Пришелец из-за грани. Покровитель.

— Минуточку, но покровитель светлых это…

— Архангел. Ранг определить не удалось — я плохо в их иерархии разбираюсь, да и он не подпускает агентов близко к себе. Но по меньшей мере не слабее пропавшего Эйменоса.

— Так может, это он демона и убрал?

— Возможно.

— Ещё неизвестно, какое чудовище окажется страшнее, — хмыкнула магистр истории. — Упокоителей мы по крайней мере хорошо знали, а вот что может натворить светлый, да ещё такой силы… Если судить по летописям…

— Глупо бояться силы какого-то покровителя, когда Судия здесь, — прогудел Нигиль. — И не рано ли говорить об Упокоителях в прошедшем времени? Их армии ещё существуют…

— Тоже верно подмечено. Тем не менее, игнорировать угрозу глупо. И кстати, версия, что этот демон как раз на Судию и работает, получает всё больше косвенных доказательств.

— Ангел! — возмутилась историк.

— Ну да, прошу прощения. Я имел в виду — демон в бытовом смысле. Тварь из-за грани.

— Поосторожнее с выражениями! — теперь возмутился Тур, магистр войны, который сам некогда пришёл из-за грани. — Я же не называю присутствующих почтенных вампиров «упырями», как было принято в моём мире!

— Потише вы, барратхи бойцовые, — одёрнул скандалистов Нигиль, окатив войной холода.

— Да, действительно, мы же не… — Терзит хотел сказать «не дроу», но вовремя осёкся, глянув на Элерика, — не банда Выживателей, чтобы устраивать драку из-за неосторожного слова. Давайте вернёмся к делу. Какие силы сейчас есть у Ордена?

— Около двухсот светлых магов, большинство не выше уровня подмастерья. Возможно, один или два архимага. Сам покровитель, естественно. Чуть больше тысячи воинов.

— То есть, говоря проще, без ангела они по-прежнему никто. Любая из наших армий может стереть их в порошок. Так, или я чего-то не учёл?

— В общих чертах — так. Но их численность быстро растёт. Кроме того, у них появились запасы энергии. Огромные запасы, судя по тому, как дерзко они их тратят. Даже наши элитные отряды не могут себе позволить такого расточительства. Мои люди докладывают, что это как-то связано с пленниками. Но что именно с ними делают, определить не удалось, это знают только в специальных конвойных отрядах и верхушка Ордена. Я работаю над этим.

Магистры недоумевающе переглянулись. Светлые начали практиковать магию крови?

— Не стоит спешить с выводами. Высший иерарх способен на многое, что мы даже представить себе не можем. Кстати, в Ордене не знают, что он ангел. Считают просто светлым магом огромной силы. Полагаю, мы бы тоже об этом не знали, если бы он не допустил утечку информации в астрал намеренно.

— Так… ну и у кого есть версии, зачем это ему понадобилось?

Вопрос повис в воздухе.

Чистые сдержали слово. Непонятно, каким способом, но они действительно сбили с толку Воскресителей. Ни один солдат Братства даже не показался в окрестностях убежища. Правда, плану драков это не помогло — охотничья команда Паучьей Гильдии была полностью перебита рокуро-куби из свиты Судии. Но вины Чистых в этом не было.

Теперь Скилла неторопливо постукивала хвостом по камням, обдумывая следующий ход. Прежняя боль и ярость не то, чтобы ушли, но отступили на время, затаились в глубине коллективного подсознания шести голов. Мать Клана вновь перебирала возможные комбинации со спокойствием и вдохновением опытной шахматистки. Как и в настоящих шахматах, ей надо было просчитать все возможные дальнейшие ходы белого короля, чтобы загнать его в ловушку. Одна фигура чёрных только что была снята с доски Всадницами. Гильдию это, конечно, не остановит, она с удовольствием пошлёт к убежищу и два и три новых отряда. Но Судия вряд ли будет ждать, пока его повторно возьмут в осаду. Едва заметив приближение достаточно крупных сил, он оседлает червя и рванёт… куда?

— Да никуда не рванёт… — раздался сзади ворчливый старческий голос. — Трусишка он, нынешний. Будет в убежище сидеть, пока силы не наберёт…

Головы резко повернулись на сто восемьдесят градусов. Что-то слишком часто за последнее время незваные гости стали посещать Пик. Не то, чтобы драки особо чувствительно относились к своим территориям — они привыкли перебираться с места на место в годы преследований. Но они также привыкли ценить безопасность.

Но ещё не успев повернуться до конца, Скилла ощутила ауру гостьи, и головы, вместо того, чтобы выплюнуть пламя, согнулись в низком поклоне. Хвост завилял, как у собачки.

— Мать Ехидна! — благоговейно выдохнули все шесть пастей.

— Помнишь, деточка, помнишь, — старушка ласково погладила ладонью маленькую Авиру. — Не то, что некоторые… — она погрозила сухим кулачком куда-то в пустоту. — Ну что, будешь принимать гостей, как оно положено, или тоже на дверь бабушке укажешь?

— Да, да, конечно, проходи… — Скилла торопливо завертела головами, пытаясь понять, что в пещере можно использовать для проявления гостеприимства. — Ты уж не злись, у нас тут не очень уютно… Сама понимаешь, жилище драков всё-таки…

— Важно не угощение, важно внимание! — назидательно произнесла Егибна. — Ладно уж, помогу, чего не сделаешь для своей кровиночки… Но впредь — учись хозяйство сама вести! Чай не первую тысячу лет уже справляешь, а кастрюли, небось, в руках ни разу не держала…

Она сняла с головы пёстрый платок, махнула им в воздухе и пещера преобразилась. Поражённая Скилла даже поджала лапы, чтобы не запачкать блестящий паркетный пол. С потолка свешивалась огромная хрустальная люстра на тысячу свечей. Стены укрылись гигантскими пушистыми коврами, из пола выросла мебель, в помещении заметно потеплело. Посреди помещения оказался стол, ломящийся от различных закусок, включая блюда, которые в Носфере ни разу не пробовали даже до катастрофы… В довершение всего этого великолепия, откуда-то зазвучала негромкая, но трогательная музыка.

Скилла сама была неплохим магом по меркам Среднего Кольца, а в её клане были волшебники, которым ничего не стоило заткнуть Мать за пояс. Но именно поэтому она хорошо понимала, какая пропасть отделяет их всех от Ехидны — легендарной прародительницы. Пожалуй, некоторые её знакомые архимаги могли бы повторить этот трюк. Теоретически. Но могли — не значит, что стали бы. Тратить ТАКИЕ силы и ТАКОЕ умение на бытовую магию — всё равно, что поплыть рыбачить на атомной подводной лодке. И ведь богиня не выпендривалась, не пыталась пустить пыль в глаза — для неё это действительно ничего не стоило. Напрашивался единственный вывод…

— Ты вернула себе Предел?

Старуха довольно хихикнула.

— Догадлива! Да, рыбонька, теперь он снова мой по праву. Судия, как всегда, дурак дураком…

— Ты… встречалась с ним?

— А то как же! Такой же невоспитанный и неумный, как обычно. Я своё взяла, но крепко обиделась. За этим к тебе и пришла — должок вернуть надо.

Скилла чуть не подпрыгнула от возбуждения. Помочь Матери Ехидне в деле мести Белому Судии — да это же мечта! Вот только что она могла сделать для богини?

— Не так мало, — подмигнула бабка. — Разве тебе нравится носить в себе его слуг?

Ах вот оно что… Несколько секунд подумав, Мать опустила головы. Она согласна была заплатить такую цену. Согласна ещё до прихода Ехидны. Главное — унести всех тварей с собой. Но уж в этом на прародительницу можно положиться, она Мараи уничтожала тысячами задолго до того, как Скилла появилась на свет.

— Ты уже разобралась с остальными? Остались только те, что во мне?

— Да, уже. Часовенки пустые стоят… Будет дурачку подарок. — бабка мечтательно улыбнулась.

— Остались те, что во мне, — как загипнотизированная повторила Скилла. — Ну я надеюсь, ты сделаешь это быстро? Я-то боли не боюсь, но дети не поймут… А мне не надо, чтобы клан с тобой ссорился… Я их люблю ещё, остолопов моих маленьких…

Егибна негромко охнула.

— Да ты, Скиллочка, никак решила, что я тебя убивать собираюсь?!

Три головы растерянно щёлкнули пастями.

— Ну… в общем да, а как же ещё? Мараи-то во мне, и пока я жива, до них не добраться…

— Ох, горе ты моё, да кто ж тебе такую дурость сказал?! Голов-то шесть, а ума ни в одной… Не добраться, это надо же… Да как у тебя вообще языки повернулись такое сказать! Чтобы я, свою родную кровь, своими руками… Будто от Дракоши-тирана вы мало настрадались!

— А что, можно иначе? — недоверчиво покосилась на неё Скилла. — Все наши маги в один голос твердят, что только вместе с жизнью… Они с душой уже срослись…

— Ох уж эти маги-перемаги! — презрительно фыркнула ведьма. — Много они там знают, детишки. Ну уж тебе-то, внученька, стыдно сомневаться. Я таких знаешь сколько вытравила?

Двенадцать рыбьих глаз потрясённо уставились на сухонькую старушку.

— Мать, — хором сказала Скилла, — я тебя люблю. Ты же мне больше, чем жизнь спасаешь.

— Ну уж, — зарумянилась богиня, от удовольствия даже помолодев на пару столетий. — Погоди благодарить-то, я ж ещё ничего не сделала… Да и услуга невелика, я больше для себя это делаю… Сильно мне этот Влад насолил, а я долги всегда возвращаю…

— Тогда чего мы медлим? Начинай скорее, я не хочу носить в себе эту мерзость ни одной лишней секунды! Моя помощь нужна? Что делать надо?

— Да ничего делать не надо, тут забот на секундочку… Я ладонями разведу… — Егибна широко раскинула руки, — а потом прихлопну… Вот и всё, нету больше никаких злых духов… Полетели по ветру, развеялись дымом зелёным… А уж на том свете я их встречу…

От сомкнувшихся ладоней ведьмы раскатилась ледяная волна силы, и Скилла ощутила, как нечто внутри неё корчится от боли. Но она не страдала — напротив, принимала эту боль с радостью! Горите, твари, чтоб вам пусто было! Ещё помучайтесь, рабы Судии! Так вам!

А когда всё прошло, Мать Клана ощутила невероятную лёгкость и желание жить. Чиста, чиста и свободна! Казалось, её многотонная туша сейчас взовьётся в небо от радости.

— Сильная девочка, — одобрительно сказала Егибна, наблюдавшая за процессом. — Сильная и смелая. Может, поможешь мне ещё в одном деле, раз силушку девать некуда?

— Всё, что угодно! Только скажи, Мать! И я, и клан, в твоём полном распоряжении!

— Вот и хорошо, вот и чудненько… Люблю, когда старших так уважают. Найди-ка мне сотню отборных воевателей да колдователей. Не таких, чтобы много силы было — силой я с ними поделюсь, на всех хватит. А таких, чтобы с сердцами железными, без страха и упрёка.

— Найдутся, — уверенно заявила Скилла. — Я сама с тобой пойду, если позволишь.

— А не тяжело будет, внучка? Ты ж только в себя пришла… А дело предстоит тяжёлое…

— Я здорова! — решительно заявила дракийка. — И откушу голову любому, кто засомневается!

— Ну смотри, рыбонька… Три работы с тебя и твоих детей потребую. И коль кто струсит — не помилую! Хоть и люблю я ваш род, но раз сами взялись — отступать не позволю.

— Я таких сама накажу! — оскалилась Скилла. — Что за три работы?

— Первая работа — на Белые Равнины пойти, живыми да в своём уме оттуда выйти. Пути я вам открою, но идти надобно самим. Вторая работа — всех прихвостней Судии перебить, да так, чтобы он это видел как следует. А третья — его самого взять, лучше живым, но это уж как получится. Если ненароком убьёте, я его на Равнинах поймаю.

По мере того, как Егибна говорила, глаза Матери Клана всё больше выпучивались от изумления, пока не начало казаться, что они вот-вот лопнут. Конечно же! Как она, дура, сама не догадалась! Убежище невозможно взломать, в него нельзя открыть портал или телепортироваться, нельзя увидеть, что творится внутри, нельзя добраться через астрал — там стены тоже существуют. Но в мире мёртвых склепа нет! Там путь открыт!

— И это ты называешь работой?! Да я мечтать о таком подарке не могла! Дотянуться до Судии — это я тебе не сотню, это я десять тысяч воинов найду! Стоит мне только сказать клану и сёстрам о такой возможности — желающие станут друг другу глотки рвать, чтобы до папочки добраться! И пауков позовём, они тоже с радостью… если ты не против.

— Ельфы? — скривилась бабка. — Не люблю я их…Шибко умные, и о себе много воображают. Ну да впрочем… Бери, если тебе так удобнее. Лишь бы дело было сделано.

Скилла облизала щёки и руки свою спасительницы всеми языками, и телепатический вопль пронзил Пик Кошмаров сверху донизу:

«Ликуйте, дети мои! Вновь настало время мести!»

Глава 22

— Я, конечно, прошу прощения, но как вы ЭТО называете, Чистая? — Палец Зерта чуть заметным движением указал на цилиндр регенератора, точнее, на то, что там находилось.

Он никогда не умел «играть голосом», как многие его братья по крови, для гипноза ему вполне хватало взгляда, прикосновения, или, на худой конец, прямого ментального контакта. Ну, может быть, варьировал интонации в более широком диапазоне и более тонко, чем это доступно смертным. Но магической силы никогда в свою речь не вкладывал.

Однако сейчас его безукоризненно вежливый тон прошёлся по коже Целительницы десятком ледяных, бритвенно-острых лезвий. И это было не просто субъективное ощущение — на белом комбинезоне осталось два вполне реальных пореза. Нэя машинально отметила, что на коже и на броне скафандра следов не осталось — сила не-мёртвого тоже имела свои пределы, или же он просто был осторожен? Впрочем, убивать её вампир всё равно не собирался, она чувствовала намерения. А все менее тяжёлые повреждения она затянет.

Девушка мысленно отругала себя. Хорош Целитель — думает больше о себе, чем о пациенте. Конечно, ситуация экстремальная, но эгоистичных мыслей это не оправдывает. У кого угодно другого — да, только не у неё.

А с пациенткой между тем творится непонятно что. Это не болезнь, не отклонение, даже не агония… Лучше бы уж что-то из вышеперечисленного — тут она хоть знала, как бороться. Но все приборы показывали, что лежащее в регенераторе существо прошло полный курс восстановления, и теперь абсолютно здорово. Вот только оно больше не было дроу.

Чёрная кожа затвердела до состояния брони, и покрылась яркими жёлтыми полосками. На кончиках пальцев прорезались раздвоенные когти-вилочки, уши ещё больше удлинились и заострились, слегка загибаясь вперёд. Глаза теперь больше всего напоминали кристаллы рубина — не понять, то ли слепые, то ли пронзающие взглядом насквозь. В спине прощупывались непонятные новообразования большой энергетической плотности.

Но это всё было мелочью в сравнении с тем, что наблюдалось ниже пояса. Вместо стройных сильных ног, которыми Назиль по праву гордилась, вместо точёных ягодиц и цвета её женственности — веретенообразное брюшко, от которого отходили четыре суставчатые лапы. Каждая из них заканчивалась плоской подушечкой с тремя крюковидными когтями.

Тварь в цилиндре выглядела сильной, быстрой, ядовитой… опасной. И кибермозг это подтверждал. Но одновременно она каким-то образом сохраняла чисто женское очарование… Мутация? Но повторный генетический анализ показал, что перед ними вполне нормальная эльфийка. А вот аура стала ещё ярче и сильнее, в ней всё больше было от насекомого… От биометрики просто зашкаливало приборы, скорость обмена веществ почти в тридцать раз выше, чем у человека, скорость передачи нервных импульсов — в сто, сокращения мышц — от сорока и шестидесяти, смотря какую группу брать… Но ведь при этом должно выделяться тепло в огромных количествах, куда оно исчезало?

— Я спросил, что это? — повторил вампир, и голос его уже не был столь мягок.

— Я… не знаю, — и внезапно растерянность Нэи прорвалась вспышкой раздражения, — Это я должна вас спросить, Воскреситель, кого вы мне подсунули? Я предупредила, что не знакома с такими существами, предупредила, что у меня недостаточно квалификации для работы с ними, но вы настаивали, чтобы я сделал всё одна, без консультаций с центром, без помощи более опытных коллег, практически наугад! Вот, пожалуйста, вы добились, чего хотели! Если бы я не чувствовала ваших намерений, я бы поверила, что вы и не думали об излечении, что вас интересовало новое оружие в виде этого монстра. Слишком уж направленно вели все обстоятельства к этим изменениям. Впрочем… — её вдруг осенило, — может, вас использовали без вашего ведома? Как вы это называете… втёмную, да.

— Разве это возможно? — напрягся Зерт. — Я имею в виду, с медицинской точки зрения.

— Три часа назад я бы сказала, что нет. Сейчас не знаю. С нормальным эльфом мой регенератор такого сделать не мог. В принципе, за это я могу ручаться. Мог убить, мог искалечить ещё больше при самом неудачном подборе программы — но не превратить в такое вот… существо. Скорее всего, это связанно с энергоинформационными пакетами… с магией.

Зерт задумался. Сказанное имело определённый смысл. Но кто это мог сделать? В том, что его собственные руководители не постесняются использовать юного воина в качестве марионетки, он не сомневался. Но была ли у них физическая возможность? Даже если допустить, что Братство знало о существовании Целителей, и до сих пор не попыталось прибрать все эти бесценные знания к рукам… он ни разу не слышал о магии, которая могла бы превратить эльфа в подобное чудовище, да ещё с использованием чужой машины…

— Ты хочешь сказать, что на неё раньше наложили проклятие, которое сейчас сработало вот таким образом? — на всякий случай уточнил он.

— Я не знаю, как это расценивать — как проклятие, или благословение. Возможно, тот, кто это сделал, искренне пытался ей помочь. А может, просто допустил ошибку, как и мы… Там, где магия пересекается с технологией, возможны результаты, непредсказуемые для обеих сторон.

— Драк побери… Ты права, хотя не думаю, что такую сложную магию применили ради помощи единственной эльфийке… Хотя… У эльфов энергии больше, бывает, что тратят её не рационально… — он говорил уже больше с собой, чем с Целительницей. — Назиль хоть сохранила прежний разум, или попытается нас съесть, как только выберется из этой штуки?

— Это можно проверить… — Нэя прикрыла глаза и положила ладони на поверхность цилиндра. Спустя мгновение она их с тревогой отняла. — Разум сохранился, но… прежняя мотивация подавлена какой-то внешней силой… Заменены все основные установки супер-эго. То есть, она по-прежнему будет помнить свою жизнь, сохранит прежние знания и навыки… но вот ценности станут совсем другими. Я не знаю, что теперь имеет для неё значение…

— Промывка мозгов? Но я не чувствую никакого внешнего давления!

— Нет, это не телепатическая атака… Вернее, не совсем, не в привычном тебе смысле. Такое впечатление, что твоя подруга сейчас работает, как элемент индиго-эмпатической сети… — по мере того, как Нэя говорила, её глаза всё больше расширялись, казалось, она сама не могла поверить в то, что несёт… — Я не знаю, как тебе ещё объяснить, это привычные для меня вещи… Но вам их знать нельзя, это не ваш уровень… Ну если грубо, то эта связь идёт напрямую через ментал… и она двусторонняя. Что-то внутри девушки откликается на запросы, поэтому оператору на том конце не нужно её подавлять или ломать щиты…

— Понял, — неожиданно откликнулся Зерт. — Так же ты читаешь меня, игнорируя все защиты?

— Нет, я не могу тебя читать по-настоящему, ты мёртвый. Могу только улавливать намерения, там немного другой принцип. А вот магов или дроу — да, именно так. Только наши контакты быстрые и лёгкие, для считывания много не надо… А тут крепкий двусторонний канал огромной мощности… Через такую линию можно за пару секунд перебросить полноценный разум вместе с душой, и всю жизненную энергию в придачу.

— Можешь определить, кто на том конце? Или хотя бы, где он находится?

Целительница торопливо замотала головой.

— Не могу, это не мой профиль… я вообще слабый эмпат… Если ты дашь вызвать помощь…

Зерт заколебался. Хотя с этой женщиной было связано крушение его надежд, он, как ни парадоксально, чувствовал растущее доверие к ней. Он уже готов был согласиться, но в этот момент «пациентка» неожиданно проявила собственную инициативу.

Одно движение суставчатой лапы и цилиндр разлетелся брызгами стекла и биораствора. Рывок Осы был настолько стремителен, что даже шестисотлетний вампир заметил только смазанное движение чёрно-жёлтого тела. А в следующий миг всё вокруг взорвалось болью, завертелось перед глазами, и вампир обнаружил, что лежит, прижатый к земле чудовищной силой, словно ему на грудь наступила не хрупкая девушка-насекомое, а по меньшей мере пятиметровый каменный голем. Он уже хотел тенью выскользнуть из-под хватки своей бывшей возлюбленной, но алые глаза-кристаллы сверкнули нехорошим огнём, и Воскреситель каким-то седьмым чувством понял: ещё одно подозрительное движение, и он сгорит в мгновение ока. В самом буквальном смысле — Назиль просто мигнёт и его не станет. Ужас прижал вампира к земле сильнее, чем лапа монстра. Зерт привык рисковать жизнью, но с огнём у него в последний месяц сложились какие-то совсем неудачные отношения. Кроме того, обычная боязнь боли усиливалась страхом неизвестности — что же это за тварь перед ним?! Как могла милая, храбрая, порой жестокая, но такая нежная и уязвимая Назиль, его Назиль, превратиться в это чудовище?

Но парализующий приступ безволия миновал так же быстро, как и накатил. Несмотря ни на что, Зерт оставался носферцем — битым волком, прошедшим капканы и отраву, привыкшим ждать любой подлости от окружающего мира. Возможно, по меркам тёмных эльфов или старших сородичей он был непростительно наивен, но всё же за шесть веков более-менее научился сносить удары судьбы. И бить в ответ, если представлялась такая возможность.

Сейчас возможности не было, поэтому он просто ждал. Рано или поздно его добьют, или наметится шанс что-то изменить. Скорее рано. Это существо не было похоже на тех, кто теряет время зря. Он скосил глаза влево, пытаясь разглядеть, что там с Чистой. Женщина растянулась на камнях, раскинув руки, но её странный доспех блокировал ауру, и Зерт не мог определить, мертва она, или только обездвижена.

Оса убрала лапу с груди, и легко подняла его в воздух когтистой рукой.

— Ты не нужен, — произнесла она звенящим, металлическим голосом, так не похожим на её прежнее вкрадчивое эротичное мурлыканье. — Ты не нужен, но я не могу тебя убить. Почему?

— Возможно, — предположил Зерт, — стоит задуматься, а нужно ли убивать вообще?

Чудовище помотало головой, при этом его волосы взметнулись шёлковой волной… совсем, как у прежней Назили. Но глаза продолжали изучать пленника с беспристрастием машины.

— Я не могу оставлять свидетелей… — в голосе послышался лёгкий оттенок неуверенности.

Зерт фыркнул, вложив в этот звук максимум презрения. За шесть веков презрительно фыркать он научился хорошо. Обычному собеседнику такой взгляд и выражение лица мгновенно давали понять, что он ничтожество и полный идиот уже в силу самого факта своего рождения. Оставалось только зарезаться на месте от позора. Воскреситель, конечно, не знал, как психологические приёмы подействуют на этого монстра, все виды гипноза чёрно-жёлтая броня отражала с лёгкостью. Но почему бы и не попробовать?

— Не знаю, милая, кто тобой сейчас управляет, но если он или она меня слышит, передай, что им бы не мешало подучиться в магистрате специальных операций. Пару столетий, по меньшей мере. Твои методы зачистки на уровне Выживателей — Багровые Огни, при всей их любви к смерти, и то уже научились работать тоньше. Лучше бы вы оставили на месте прежнюю Назиль — она таких глупостей не делала.

— Я и есть прежняя Назиль, — возразила Оса, ещё более неуверенно. — Просто я теперь знаю и могу гораздо больше. С твоей помощью, и этой смертной… — её голос окреп, — я наконец достигла совершенства! Прости меня, дорогой, я благодарна тебе… и может быть, даже по-прежнему люблю. Но ты устарел, ты принадлежишь предыдущей эпохе, как и эти двое. Если я оставлю тебе не-жизнь, ты всё равно скоро погибнешь. Так что это в некотором роде прощальный подарок… Смерть от моего жала легка, я даже могу сделать её приятной…

Она через силу улыбнулась, словно пытаясь вспомнить, как это делается.

— Если хочешь, мы можем провести перед этим ночь вместе. Я её задолжала тебе…

Зерт «ласково» оскалился, сверкнув глазами.

— Спасибо, малышка, ты просто невероятно любезна. Но видишь ли, тут есть две проблемы. Во-первых, я инсектофилией не страдаю, во-вторых, к стыду своему, я Воскреситель. И для меня самая отвратительная и мучительная жизнь, лучше самой чудесной и манящей смерти. Возможно, эта идеология покажется тебе такой же устаревшей и нелепой, как я сам, но я намерен придерживаться её и впредь. Если ты позволишь, конечно, милая.

— Даже если этой жизни осталось меньше года?

— Каждая секунда бесценна, — совершенно серьёзно ответил Зерт, глядя ей в глаза.

— Не понимаю, — растерянно сказала Оса. — Это так странно… Я чувствую, что в твоих словах есть какой-то смысл, но не могу его понять. Как можно жить, если ты не готов к смерти?

Вампир развёл руками.

— Как-то получается… Возможно, если бы ты оставила меня в живых хоть на сутки, я бы мог попытаться это разъяснить. А заодно научил тебя нормально заметать следы, не заваливая всё вокруг трупами, по крайней мере, насколько я сам это умею. Что бы ты ни задумала, эти навыки пригодятся, раз уж ты так заботишься о секретности.

— Я умею работать аккуратно! — вяло запротестовала Оса, но всё же поставила пленника на землю. — Может быть, не так хорошо, как ты, но умею! Просто нас не учили специально прятать свои действия, обычно всё должно быть красиво… Но все дроу умеют скрываться!

— Дроу умеют, — согласился вампир, нагибаясь над Нэей. — Дроу ли ты, вот в чём вопрос… По-моему, в попытке создать «совершенство» твои хозяева переборщили. Но даже если ты сохранила все прежние навыки, опыт шпиона со стадвадцатилетним стажем, думаю, тебе пригодится… Да помоги же мне снять с неё эту дракову броню!

— Бесполезно, она мертва… Или ты хочешь забрать доспех себе? Лучше снять с орка…

— Сам вижу! Но если ты не будешь стоять столбом, я ещё могу успеть обратить её!

На несколько секунд Оса замерла, гадая, выполнять просьбу этого сумасшедшего, или стереть его в порошок из жалости. Потом смертельные огоньки в её фасеточных глазах потухли, и чудовище покорно направилось к лежащей Целительнице.

«Не знаю таких… — голос Меча едва ли не впервые за время знакомства звучал растерянно. — Чистые Целители… Судя по названию, похоже на какую-то группировку Света. Но в Носфере они никогда не были сильны, Дракон их всех одним когтем… А уж убить…»

«Да нет, судя по воспоминаниям драков — вообще не маги. Пришельцы извне, из-за грани, как тут говорят. Больше всего похожи на эльфов. Те, кого я выпил, лично с ними не встречались, они живут скрытно. Но судя по упоминаниям — технически развитая цивилизация…»

«Космонавты, значит… Не зря Дракон их не любил… Ничего, разберёмся и с ними… Или, — в голосе послышалось подозрение, а от пластин по телу разбежались ледяные молнии, — здесь ты тоже будешь настаивать на своей презумпции невиновности?»

Владимир понял, что стоит на краю. Что если он попытается хоть слово молвить в защиту неведомых Чистых, Меч сорвётся. Пойдёт в разнос. Прощать убийц Дракона артефакт не собирался ни при каких обстоятельствах. При том, что сам не очень-то любил «старого ящера», как он выражался. Но посягательства извне на любого члена триады карались беспощадно. Проходящая Верность был ярким представителем клановой морали.

Сам Владимир тоже был не очень-то настроен щадить людей (или нелюдей), погубивших этот мир. Но подозревал, что карательные меры Меча окажутся за пределами его понятия о правосудии. Здесь считалось нормальным уничтожать города и даже целые народы поголовно за вину отдельных представителей.

— Разберёмся, — согласился он, не желая вдаваться в детали. Если Хребет и понял, что в устах Хранителя это слово имеет совсем другое значение, чем в его собственном лексиконе, то спорить не стал. Видимо, согласился принять временный компромисс. Уже легче.

— Лемарг, ты уже отправил кого-то за гребнем? Я бы хотел попросить ещё об одной услуге.

— Отправил. Я слушаю внимательно.

— Ты хорошо изучил содержимое этого убежища? Можешь посоветовать что-нибудь полезное со здешних складов? Особенно для экипировки Всадниц и Геллы.

— Могу. Только не понимаю. Почему не спросишь у Меча? Вы поссорились?

— Да нет, не то чтобы… Просто у нас с ним слишком разный подход к подбору снаряжения. Я предпочитаю перестраховаться. Ты, как понимаю, тоже.

Череп внутри заскрежетал челюстями, пережёвывая мозги Хранителя. Но промолчал.

— Разумная политика. Дай пару часов. Я подумаю и выберу.

— Хорошо. А пока, девочки, давайте за мной. У вас, как понимаю, стрелкового оружия нет?

— Есть луки, Влад. Но среди нас не было умелых лучниц при жизни. А после смерти умение стрелять из призрачного лука получает только каждая десятая…

«Хребет, можно как-то изменить это распределение? Дальнобойное оружие пригодится…»

«Не на твоём уровне», — буркнул клинок, явно не желая давать какие-либо пояснения.

— Ясно. Значит, будем экипироваться по-земному. За мной, девочки.

Он почти не напрягаясь открыл телекинезом багажник «Гроба на колёсиках» и десяток образцов огнестрельного оружия перелетел в руки удивлённых девушек, которые чуть ли не обнюхивали странные железки, пытаясь понять, что с ними дальше делать.

Пришлось устроить экстренные стрелковые курсы, для чего Лемарг вынужден был освободить от своей плоти почти четверть убежища. Неожиданно большую помощь оказала Инна, имевшая в земной жизни некоторый опыт обращения с оружием. Конечно, не столь качественным, как заготовленное Вениамином, но зато именно в руках живого мертвеца. Выяснились очень интересные вещи. Так, отсутствие дыхания и мышечной усталости, помноженное на обострённые чувства, позволяло добиться невероятной по армейским меркам точности стрельбы. Всадницы, вдобавок, быстро сообразили, как использовать головы в качестве корректировщиков огня, наблюдая вблизи за результатами попаданий, и тут же делая новый выстрел, уже с поправкой. Однако «приз за находчивость» достался Эрнане, которая, услышав, что снайперские винтовки лучше стреляют с лафета, чем с вытянутых рук, догадалась приспособить в этом качестве голову своего «коня». Она слегка удлинила шею скакуна, пристроила оружие между ушами, и попросту вырастила необходимое крепление. Остальные подхватили её начинание, проделав то же самое не только с винтовками, но и с одним пулемётом (всего их в багажнике было три, но остальные Владимир решил приберечь), а заодно придумали использовать тела «лошадей», как багажники для боеприпасов. Теперь в его распоряжении было семь воздушных огневых точек, легко поражающих цель с полутора километров, малозаметных, бесшумных, свободно меняющих позицию, и легко переходящих в режим рукопашного боя. Если добавить, что эти «летающие снайперы» могли находиться на боевом дежурстве двадцать четыре часа в сутки, не требовали аэродромов и техобслуживания (кроме профилактических осмотров оружия да раздачи новых патронов), становилось ясно, почему за возможность их использовать любой командир спецподразделения съел бы свой штык-нож без соли.

Для Всадниц эти возможности были в порядке вещей, а вот на винтовки и пулемёты они смотрели с восхищением, чуть ли не лаская их блестящие изгибы. Грава, бывшая при жизни волшебницей, пояснила, что как следует наведённое заклинание, конечно, может поразить врага даже на другом континенте, не то, что в пределах прямой видимости. Но такое плетение (если не знать заранее параметров цели) создаётся долго и требует приличного количества энергии. Что же касается простых боевых проклятий, наподобие «быстрого разложения» или «ледяной стрелы», то степень их точности часто ниже, чем даже у камня, брошенного рукой. Принцип «увидел вдали и сразу выстрелил» оказался роскошью, совершенно незнакомой местным военным. Пулемёт, из-за низкой точности, заслужил куда меньше восторгов — средства массового поражения существовали и в Носфере. Тем не менее, любая вещь с Земли, чудесного и загадочного мира Владыки, вызывала вспышку тихого ликования, поскольку являлась священной реликвией. Влад подумал, что мог бы раздать девушкам простые ложки — их бы тоже приняли с величайшей благодарностью и любовью, и наверняка быстро придумали, как использовать для большей славы Судии.

По случаю стрельб заодно отрабатывали и телепатическую координацию. Хранитель обнаружил, что отдавать приказы мысленно очень удобно, когда под рукой такая умелая и старательная группа, понимающая командира с полуслова. С отрядом обычных солдат та же тренировка могла бы превратиться в ад — очень трудно с непривычки отделить приказ от «паразитных» мыслей и эмоций. Не говоря уже о той разноголосице, которую создали бы в ментальной сети семь человек, не умеющих контролировать свой разум. Со Всадницами таких проблем не возникало — они изначально умели хранить полное мысленное молчание, и действовать как единый организм, перебрасываясь только визуальными образами для координации. И теперь они мягко и уверенно вводили в эту общность Хранителя с его подругой, постепенно приучая их чувствовать Дикую Охоту, как своё продолжение, как послушный и удобный инструмент в руке. Конечно, в роли координатора Владимир был ещё весьма неуклюж, но под конец тренировки он уже по крайней мере мог внятно указать цель и отличить каждую из девушек по мысленному «голосу». Определённую помощь оказал и Хребет, успевший за время общения изучить строй мыслей Хранителя, и первое время осуществлявший их перевод в привычные Всадницам команды. Потом обе стороны более-менее изучили образный «язык» друг друга, и нужда в переводчике отпала.

Встал вопрос об эффективности огнестрельного оружия против нечисти. Тут же обнаружился «кризис узкой специализации». Влад, хорошо знающий баллистику, понятия не имел о возможностях вампиров и других монстров. Всадницы, знающие чуть ли не всех чудовищ Носфера поимённо, имели очень условное представление, на что способно огнестрельное оружие, кроме того, чтобы убивать человека. Инна знала обе темы… но то и другое на уровне новичка. Проблема осложнялась полным отсутствием мишеней для практической демонстрации, меткость приходилось проверять на притащенных Лемаргом камнях. На то, чтобы сопоставить знания всех троих, ушло около часа.

Выяснилось: не так страшен упырь, как его малюют. Самые распространённые средства защиты от повреждений в мире монстров, это: повышенная живучесть и регенерация, повышенная прочность тела, превращение в туман, с целью пропустить оружие врага сквозь себя и превращение в тень с той же целью. Первая проблема решается крупнокалиберной пулей в голову — даже вампир старше трёх тысяч лет, способный выжить без мозга и регенерировать подобную травму, на длительное время выйдет из строя. Для решения второй есть боеприпас бронебойный — пуля, способная остановить танк, скорее всего остановит и любую бестию размером с танк. Живые тени, как выяснилось, боялись огня — а значит, зажигательные патроны и гранаты должны были весьма поубавить их прыть. Сложнее всего поразить вампира в форме тумана — но пулемётная очередь или взрыв гранаты создают достаточные завихрения воздуха, чтобы разорвать его в клочья. Это не смертельно, но восстановление может занять несколько часов.

Влад поинтересовался, не могут ли вампиры, с их сверхчеловеческой быстротой, уклоняться от пуль, как агенты из «Матрицы». Меч его отчасти успокоил, пояснив, что теоретически могут, но на практике таких ловкачей вряд ли встретится много. Для этого нужен не только возраст более трёх с половиной тысяч лет, но и практический навык — а с огнестрельным оружием в Носфере знакомы немногие. Влад проверил на себе — полёт пули он уже видел, а вот увернуться пока не получалось — тело отказывалось реагировать должным образом, мышцы срывались в судороги, земля уходила из-под ног. Зато старое умение «качать маятник», которое он выучил в теории ещё на Земле, и никак не мог научиться толком выполнять на практике, пока был человеком, оказалось для вампира настоящей «палочкой-выручалочкой». А уж умноженное на десятикратное ускорение, оно и вовсе превращало исполнителя в какого-то кошмарного духа, неуязвимого и почти невидимого выходца из ада, способного быть одновременно везде, кроме того места, куда летит вражеская пуля. Всадницы немедленно покорно взмолились, а Инна откровенно потребовала научить этому чудесному приёму. Даже Лемарг, до этого отстранённо наблюдавший за тренировкой, проявил живой интерес. Влад слегка охладил их пыл, пояснив, что против автоматического оружия эти шутки гроша ломаного не стоят, а обучение им долго и утомительно. Лучше потратить то же время на отработку собственных стрелковых навыков и снять врага раньше, чем тот вообще откроет огонь. Но всё равно пришлось пообещать дополнительный курс по этой теме. В будущем. Сейчас следовало как можно быстрее завершить подбор экипировки.

Особым, крайне неприятным видом потенциального противника оказались боевые призраки. Все перечисленные средства поражения беспокоили их не больше, чем лёгкий ветерок. Яркий свет способен на некоторое время развоплотить привидение, но не бежать же в бой с лампой! Светозвуковых гранат в багажнике почему-то не оказалось, но если бы они и были, острота вампирских чувств сделала бы их опасными в первую очередь для самих применяющих. Однако Всадницы заявили, что в этом вопросе помощь земной техники им не требуется — свита Владыки была отлично приспособлена для охоты на дерзких духов.

Подобрать какое-либо специальное оружие против магов оказалось невозможно, поскольку применяемые заклинания нападения и защиты отличались слишком большим разнообразием. В целом рекомендованные методы сводились к тому, чтобы подстрелить мага до того, как он выставит щит или накроет тебя чем-нибудь убойным. Сверхъестественная скорость реакции вампиров и Всадниц давала на это неплохие шансы — маги, с точки зрения физиологии, в основном были обычными смертными.

Войдя в раж, Вита, услышавшая об эпизоде с Егибной, даже предложила опробовать на ней крупнокалиберный патрон, чтобы узнать, даёт ли он такой же блестящий эффект уничтожения нечисти, как пистолет-пулемёт Хранителя. Как ни странно, Владыка идею не оценил, вместо этого прочитав долгую и занудную (на взгляд Геллы и Меча) лекцию о ценности жизни каждого члена команды (и не-жизни тоже). Впрочем, Всадницы мнения о занудности не разделяли, и слушали каждое слово, как божественное откровение. Утихомирить хозяина сумел только Хребет, заявивший, что в данном случае такие экстремальные испытания не нужны, и что он сам займётся расшифровкой наложенных на оружие и пули заклятий. С ходу удалось распознать только магию Нетленности, наделившую стволы практически бесконечным сроком службы, сделавшую их неуязвимыми для коррозии и отменившую потребность в смазке. Под этим слоем колдовства присутствовало ещё от трёх до пяти других. Причём все они были наложены почти одновременно.

«Это необычно?» — на всякий случай уточнил Влад.

«Ну как бы тебе объяснить… Маг, работающий на подобном уровне, не смог бы воспроизвести алеан, и может быть, ещё четыре-пять наименований артефактов с местного склада. Весь остальной арсенал Эрцихаля, включая само убежище, он повторит не моргнув глазом, при наличии достаточной энергии, конечно. Всем нынешним носферским магам и подавляющему большинству земных такое мастерство даже не снилось».

«Ну, мы ведь и раньше знали, что Вениамин — сильный и искусный волшебник, раз он смог прорваться ко мне в квартиру через заслон тёмных и светлых. Что изменилось?»

«В принципе ничего, только предчувствие нехорошее. Зря всё-таки ты не дал мне его прирезать. Ты думал, чем он занимается всё это время?»

«В общем нет, не до того было. Полагаю, пытается как-то обустроиться в незнакомом мире».

«В точку, родной. Только обустройство для мага такого уровня — это не разбить палатку или найти работу. Это, как минимум — завоевать себе королевство. А по максимуму, при наличии амбиций — уничтожить всех потенциально опасных существ на диске. И я могу ручаться, что мы с тобой в этом списке — на первом месте. Вот и думай, какие меры он предпримет».

«И будет совершенно прав, после того, что ты ему устроил. Хотя… мы уже заработали враждебность Егибны, а на горизонте маячат ещё две-три фигуры схожего калибра. На этом фоне обычный маг, даже самый крутой, как-то не смотрится».

«В принципе верно. Но всю эту полубожественную кодлу я знаю, а Вениамин — тёмная лошадка… ну, в данном случае светлая, но от этого не легче. Меня особо беспокоит то, что он из насекомых — эти твари чрезвычайно упорны, трудолюбивы и не умеют сдаваться… Да к тому же мастер артефактов, это даёт массу возможностей подложить нам свинью на расстоянии, не вступая в прямое сражение, где ты хоть что-то соображаешь».

«Ну, разбираться с подложенными свиньями — это по твоей части, с артефактами тем более. Я в этом деле ни сном ни ухом. Кстати об артефактах!»

— Лемарг, ты уже нашёл что-то полезное тут на складе?

— Да, — четверо червелюдей одновременно «всплыли» из земли, протягивая разные предметы на руках-щупальцах. Влад подхватил их телекинезом и уложил на землю перед собой — дотрагиваться руками до незнакомых предметов, наделённых силой, он уже отучился. Впрочем, Меч быстро проверил их, и сказал, что брать в руки можно все, кроме последнего.

Ближе всего к нему лежало невзрачное серое колечко, судя по виду и на ощупь — стальное.

«Кольцо власти, — пояснил Хребет. — И нечего тут хихикать, к Толкиену эта штука не имеет ни малейшего отношения. Нечто вроде гипнотической отмычки, ищет брешь в ментальной защите противника. Эффективность зависит от того, кто тебе противостоит…»

«А подробнее? Как пользоваться, что даёт?»

«Надеваешь на палец, и указываешь этим пальцем на того, кого нужно подчинить. Кольцо немедленно начинает его „прощупывать“. Когда найдёт уязвимость — начинает светиться. Когда брешь закрыта — гаснет. Естественно, время свечения определяется искусством твоего противника. Против опытного ментального оператора — это будет секундная вспышка, против безграмотного крестьянина — светится постоянно. Но пока свечение есть, ты можешь отдать „вскрытому“ любой приказ, даже зарезать себя или напасть на лучшего друга».

«Полезная штука… Как думаешь, против Егибны сработает? Хоть на секунду?»

Меч серьёзно задумался. Ответил почти через минуту.

«Скорее всего — нет. Ручаться не могу, но она оперирует куда более высокими силами, чем это колечко. Боюсь, как только она обнаружит сканирующий луч, а это мгновения, кольцо сгорит прямо у тебя на пальце. Можно, конечно, наделить его дополнительной защитой… но это много возни и мало пользы. Брось. Собственные навыки гипноза развивать надо».

«Жаль. Ничего, всё равно найдём какое-то применение. Какой радиус действия?»

«Неограниченный, в пределах прямой видимости. Главное, чтобы цель слышала твой голос».

— Лемарг, сколько у нас таких колец?

— Двадцать.

— Ого! Давай все сюда! Девочки, разбираем бижутерию, — Влад коротко объяснил способ применения. — Использовать для задержания подозреваемых и нейтрализации противника. Какие отдавать приказы — разберётесь по ситуации, желательно короткие и ясные. Хребет мне подсказывает, что необратимых последствий от приказа нет, после исполнения он выветривается из мозга. Так что вот это как раз можете испытать друг на друге. Разбиться на пары и приступаем к тренировке. А мы продолжим. Что у нас там дальше из подарков?

Следующим оказался пояс из золотых пластин, соединённых пружинистыми лентами. В центре каждой пластины была выгравирована небольшая звёздочка.

«Заклинание вневременного стазиса. Три режима срабатывания — если по мнению пояса носитель близок к гибели, если по мнению самого носителя он близок к гибели, и просто — осознанным желанием носителя. В принципе, идеальная защита, жаль только, одноразовая».

«Один раз прикроет и выходит из строя? Всё равно неплохо…»

«Да нет, просто применивший эту защиту как бы выпадает из реальности и время для него останавливается. По сути, артефакт как бы создаёт собственную карманную вселенную, изолируя от всех ужасов вселенной этой… но выбраться обратно своими силами невозможно, нужно чтобы вытащил кто-то извне. Если желающих и способных вытаскивать не найдётся — рискуешь пережить всё мироздание и не заметить этого».

«Ясно. Остановите землю, я сойду? А кто и при каких обстоятельствах может вытащить?»

«Любой обладатель другого такого же пояса. Или маг, владеющий подобным заклинанием. Или хронофизик с соответствующей аппаратурой. На худой конец — раз в пару миллионов лет кто-нибудь из развитых цивилизаций будет „подметать“ зону влияния, заметит и подберёт».

«То есть, шансы остаться совсем навечно невелики?»

«Да. В конце концов, стазис не абсолютен, энтропия потихоньку разъедает поле. Примерно через восемьдесят миллиардов лет хронопузырь утратит стабильность и ты всё равно вывалишься наружу. Но для меня даже миллион — слишком серьёзное опоздание, всё интересное случится без нас. Так что тебе я надеть пояс не позволю. Для Девятимечья такое исчезновение опаснее, чем просто смерть Хранителя».

Влад кивнул, подозвал Инну и вручил пояс ей. Девушка, слышавшая его диалог с Мечом, поморщилась, но Хранитель решительным жестом оборвал все возражения.

— Я не собираюсь выбрасывать тебя в будущее прямо сейчас. Но не хочу, чтобы ты погибла от случайной пули… в смысле, заклинания. Тем более, что умерев, ты попадёшь на Равнины, а там Егибна, у которой на тебя зуб. А если выпадешь из времени, я тебя потом вытащу с помощью другого пояса. Лемарг, у нас же есть ещё такие?

— Тридцать. По одному в каждом убежище. Но один не отдам. Придержал для себя.

Влад понимающе хмыкнул. Вот почему хитрый пришелец мог себе позволить торговаться, даже в преддверии всеобщей гибели. Его в Носфере (да и вообще в настоящем) ничто не держит, близких нет, долга тоже. Так что в крайнем случае можно просто бежать в будущее, переждать глобальную катастрофу вне времени — а уж там как повезёт.

— Тридцать не надо, но ещё два-три достань. Гелла, надевай. Без возражений.

Вампирша вздохнула с обречённым видом, но пояс на талии всё-таки застегнула. Влад благодарно поцеловал её и подобрал следующий артефакт.

Это был полутораметровый витой посох, с широким раструбом на одном конце.

«Дубликатор, — коротко пояснил Меч. — Позволяет скопировать любой неодушевлённый предмет массой до семидесяти килограммов, но без энергетической „начинки“. Так что артефакты им не воспроизвести, питательную кровь тоже… Игрушка для лентяев… Да к тому же, ограниченная, заряд только на тысячу применений…»

«Ничего, тысяча гранат или снарядов для пушки, несколько десятков стволов, пусть и не волшебных — не лишние. А перезаряжать эту штуку нельзя?»

«Да в принципе можно, — неохотно признал клинок. — Раструб наверху видишь? Вливаешь в него вино или любой другой спиртной напиток, предварительно проведя над ним небольшой ритуал. Примерно один литр — один заряд, точная пропорция зависит от качества напитка».

«Посох-алкаш, это же надо… Слушай, а сами напитки им дублировать можно?»

«Можно. Но ритуал придётся проводить над каждой порцией заново, я уже сказал, что энергетика не копируется. Примерно один герт заряда на одну копию».

Влад задумчиво почесал в затылке. Получалось негусто.

«А Грава у нас сколько производит?»

«Около пяти гертов в сутки. Но я бы не рекомендовал заряжать вино на всю эту энергию. Ей ещё колдовать надо, ты-то не умеешь…»

«Кстати! Почему бы, собственно, не научиться? Ты говорил, что Предел для магов, так может, мне пора уже стать одним из них? Или у меня совсем потенциала нет?»

«Мозгов у тебя нет… — вяло и без злости буркнул Хребет. — Запомни раз и навсегда: маг не может быть вампиром. Вампир не может колдовать. У вас есть много своих сил, во многом уникальных, причём получаемых бесплатно и растущих с годами… но магия в эти силы не входит. Иначе любой волшебник, достигнув зрелого возраста, получал бы обращение, вместо того, чтобы возиться с сомнительными ритуалами и эликсирами молодости».

«И вампиры не считались бы мусором в своей иерархии…» — понимающе кивнул Влад.

«Ну, это только на Земле такое извращение. Им просто не дают набрать силу, чтобы не плодить конкурентов. На самом деле двухтысячелетний вампир сделает почти любого мага, если тот не готовился специально заранее. Кроме некроманта, может быть. А пятитысячелетний — это уже угроза и для любого архимага».

«Ясно. Ну хоть какие-то перспективы. Надеюсь, мне все эти тысячелетия ждать не придётся, чтобы начать что-то из себя представлять? У нас просто нет такого времени…»

«Ты уже на уровне пятитысячелетнего. По чистой силе. Хотя по искусству — как птенцом был, так и остался. Если бы не право старшей крови, любой „ровесник“ тебя бы за счёт опыта разделал, как бог черепаху».

«Что такое право старшей крови, и какие привилегии оно мне даёт?»

«Ты можешь вступить в контакт с любым из своих потомков, то есть практически с любым вампиром, игнорируя щиты и расстояние. Можешь также уничтожить любого из них, отняв ту силу, что придаёт ему неупокоенность. Твоя сила при этом увеличится на возраст выпитого. Есть ещё кое-какие возможности в том же ключе, но пока они тебе недоступны».

Глаза Инны расширились, видимо она тоже услышала ответ Меча. Но быстро отвернулась и продолжила тренировку, сделав вид, что её это не касается.

«То есть, вампиров мне можно не опасаться?»

«В открытом бою — да, если кто-то будет таким дураком, чтобы на тебя полезть. Но это лишь означает, что тебя будут бить в спину и наверняка — чтобы не успел ответить. Смерть Хранителя, к сожалению, его потомкам вреда не причинит. Впрочем, ничего не мешает тебе прямо сейчас стереть их всех в порошок. На всякий случай. Я бы на твоём месте так и сделал… — в голосе зазвучал явный интерес, Меч увлёкся собственной идеей. — Можно даже девчонку оставить в не-мёртвых, раз она тебе так дорога. А остальных — под корень. Потом новых сделаем. Заодно и силы себе добавишь на пару сотен тысяч лет… Давай, а?»

«Ты когда-нибудь перестанешь мечтать о массовых убийствах, заточка-переросток? Можешь не отвечать, вопрос риторический. Какой у нас там последний артефакт остался?»

Меч и его Хранитель взглянули на последний предмет… и одновременно расхохотались. Спустя секунду Гелла обернулась посмотреть, что так развеселило её сюзерена, и тоже согнулась от хохота. Марионетки Лемарга и Всадницы недоуменно уставились на них.

— Награда… нашла героя! — выдавила наконец вампирша.

На земле у ног Белого Судии лежала пара наручников из чёрно-синего металла.

«Да уж, Володя, от судьбы не уйдёшь… Мент — он и в Носфере мент…»

— Ну хорошо… всё это очень весело, — сказал Влад, отсмеявшись, — но всё же, кто-то объяснит мне, что это за штука и для чего она нужна? В моём мире был похожий… хм… артефакт, но мне не верится, что простые наручники лежали на складе у Эрцихаля.

— Это не на складе. Это наверху. Эльфы принесли. Хотели против тебя применить. Я подобрал. Давай на Всадницах покажу. Это не повредит им. Я обещаю.

— Ну… если ты уверен, что не повредит, то давай. Девочки, согласны?

Висящие в воздухе головы закивали, но на всякий случай отлетели подальше от тел. Червечеловек застегнул один из «браслетов» у себя на руке, а второй, раскрутив на цепи, метнул в сторону Всадниц.

На мгновение в воздухе повисли сотни браслетов, соединённых тысячами тончайших цепей — ажурная полупризрачная вязь, похожая рисунком на паутину. Безголовые успели выхватить мечи, и разрубить не менее десятка летящих предметов каждая — но на них падали тысячи. Раздался негромкий звон, и в следующий миг на всех девушках были не только наручники, но и ножные кандалы. Кроме того, они были соединены цепями ещё и между собой.

— Эффектная штука… — покачал головой Хранитель. — И полезнейшая. Как я понимаю, порвать невозможно, даже с вашей силой… Что ж эльфы её вовремя против вас не применили?

— Применили, — усмехнулась Гана, — но им это не помогло. Мы их головами добили, а со смертью применившего цепи сразу исчезли, вернувшись в наручники.

— М-да, голова — страшное оружие, если применить по назначению, как говорили нам в армии. Правда, по-моему, там имелось в виду несколько другое… Ладно, сколько у нас их? И кстати, какая дальность действия, чем можно защититься?

«Десять пар. До двухсот метров. Защита — любое твёрдое препятствие, слишком широкое, чтобы его облететь. Стена, например. Но не магическая. Большинство щитов они гасят. И вообще лишают скованного возможности пользоваться магией. Это как бы алеан наоборот. Дроу — те ещё искусники».

«Уровня Вениамина? Не много ли гениальных создателей артефактов на квадратный метр?»

«Сравнил тёплое с мягким! У насекомого — высокий интеллект и развитая технология. А тут — импровизация и вдохновение. По сути, эти наручники живые, к каждому пленнику они подбирают индивидуальные методы обездвиживания и подчинения. Насобачившись с ними как следует обращаться, можно не просто сковывать — можно вытворять очень многое как с психикой, так и с магической силой жертвы. Но тебе это не нужно, у тебя есть я, телепатия, телекинез и вампиризм. Достаточно, чтобы обезвредить и сломать любого, на кого подействуют эти наручники. Приёмами ломки ты, тьфу-тьфу, владеешь, хотя заставить тебя их на ком-то применить — легче самому сломаться, честное слово».

— Отлично. Девочки, это тоже разберите, и постарайтесь научиться пользоваться. Лемарг, раскуй их, а то среди голых девушек в цепях я себя чувствую, как в клубе садомазохистов.

Он позволил себе улыбнуться. Кажется, дела потихоньку шли на лад. Впервые под его командованием появилось более-менее организованное и обученное подразделение. Мараи, конечно, более многочисленны, но слишком эмоциональны, чтобы считать их нормальными солдатами. Тем не менее… такой силой тоже пренебрегать не стоило. Раз уж взялся формировать вооружённые силы, надо подключать всех.

— Лемарг, Раэрон, кто из вас может доставить одну из Всадниц к часовне Мараи на берегу Твердыни? Надо забрать легион, что там остался. Гана, они ведь вас послушаются, как моих представительниц?

Висящая в воздухе голова удивлённо приподняла брови.

— Но… Влад, разве Ты не знаешь? Легионов Мараи больше нет!

Теперь уже оторопел Хранитель.

— Как нет? Я же всего пару недель назад отдавал им приказы!

— Мы знаем, Влад. Мы чувствуем всё, что с ними происходит, они ведь подчинялись нам. И день назад мы все почувствовали, как они были убиты Егибной.

Влад не считал себя тупым, но на этот раз понадобилось почти две секунды, чтобы до него дошло. Несколько тысяч существ, которые доверяли ему, и были готовы отдать жизнь за Владыку, мертвы. Убиты вздорной старухой, которая вообразила, что её божественное достоинство кто-то оскорбил. Убиты потому, что он, безмозглый чужак, не догадался вовремя о них позаботиться, хотя Меч открытым текстом предупреждал о такой опасности.

Убежище содрогнулось. Все звуки затихли. Звёзды и планеты замерли на своих орбитах, испуганно вглядываясь во мрак закрытого мира. Контуры окружающих предметов как-то странно исказились. Всё стало гораздо меньше, хрупким, как стекло, и прозрачным… Сила Предела вспорола слабые оболочки плоти и души, в которых была заключена, и устремилась наружу тысячами ледяных лезвий-щупалец…

«Э-эй! Хозяин! Ты поосторожнее… — в голосе Меча слышались одновременно испуг и восхищение. — Просто не делай резких движений… Сейчас во всём разберёмся…»

«А что случилось-то?» — Влад замер, разглядывая маленькие фигурки у своих ног, и постепенно понимая, что вот это — Гелла и всадницы, а чёрные кляксы чуть подальше — марионетки Лемарга. Он видел их насквозь, видел управляющие нити…

«Очередная вспышка драконьего гнева. Очень удачная — ты наконец достиг полной боевой трансформации. Вот только… это самое странное, что я когда-либо видел».

Глава 23

Первым чувством был голод. Чудовищная сухость на губах, и сосущая пустота внутри — не в желудке, а во всём теле, в каждом крошечном сосуде, вплоть до капилляров — она теперь чувствовала их все, с удивительной, кошмарной остротой. Обычный человек после минуты такой жажды перегрызёт горло собственной матери, не осознавая, что делает — рассудок гаснет первым, задолго до того, как иссякнет физическая сила.

Но Нэя не была обычным человеком. Она заранее знала, что так и будет. И подготовилась, укрепив свой разум энергией братьев и сестёр. Её душа не металась в ужасе по Белой Равнине, не трепыхалась на крючке мастера, притянутая его волей и собственным инстинктом самосохранения обратно в мёртвое тело. Вместо этого она влилась в потоки монады, уведомляя остальных о неприятности, которая с ней произошла. Немедленно были высланы три спасательных флаера, а операторы центрального кибермозга вызвали из памяти всю информацию о некросущностях, какой располагали Чистые. Благо, инцидентов соответствующего характера в прошлом хватало. И до, и после попадания в Носфер. Спустя десять минут, когда трансформация ещё только начиналась, Нэя уже имела полный пакет рекомендаций на тему «что делать, если вы умерли, но телу не лежится в могиле».

Первым делом она перестроила всю энергетику тела, по сути, ещё до рождения превратив себя в высшую. Если бы Зерт увидел, что вытворяет его птенец, он бы всё на свете отдал, чтобы доставить подобное чудо исследователям Братства. Теоретически, старший вампир мог вытянуть младшего на новый уровень организации, но чтобы новообращённый проделал такое самостоятельно и сразу? Это было всё равно, как если бы человеческий младенец прямо после рождения пошёл и заговорил! К сожалению, когда она поднялась, мастер был уже далеко, и не догадывался, какое чудо сотворил. К сожалению для него — с точки зрения самой Нэи это было только к лучшему.

Она вколола лежащему без сознания Болгу ампулу крововосстанавливающего, проверила состояние, и только после этого позволила себе вспомнить о голоде. Нужно было срочно найти кровь или источник энергии. Она попыталась обратиться к мозгу флаера, но тот не слышал пилота, после смерти слишком сильно изменился ментальный диапазон. Более того, при попытке подойти её отбросило — тупая машина защищала свои высокие технологии от агрессивной некросущности. А голосовой пароль инструкции ставить запрещают. В общем, правильно запрещают — многие носферские твари легко подделывают голоса. Но что теперь делать? Кормиться от живых существ она не могла, слишком хорошо знала, что бывает с первой жертвой новорожденного вампира. А до подлёта спасательной группы ещё около часа, до прихода Болга в сознание — никак не меньше. Она точно сойдёт с ума за это время… Думай, Чистая, у тебя кровь выпили, а не мозги!

Выйти на связь через ментал, и попросить кого-то отключить защиту флаера дистанционно? Опять же, с учётом вампирской природы, синхронизация с бывшими сородичами потребует долгой практики… если вообще станет ей когда-либо доступна. До сих пор ни одного не-мёртвого в монаду включить не удавалось, хотя попытки были.

Выйти на связь устно? Коммуникатор опять же остался в машине… Оставалось стиснуть зубы и пустить в ход робопсихологию, которую она когда-то учила.

— Кибермозг, ты меня слышишь? Кто я?

Больше всего девушка боялась, что тупой компьютер вообще не захочет с ней разговаривать. Но к счастью, до этого паранойя программистов не дошла — машина была совсем не прочь поболтать с аборигенами, пока от неё не требовали чего-то ещё.

— Вы — неизвестная мне некросущность, инвазировавшая тело Целителя Нэи Иллох, после того, как последняя погибла в результате нападения неадекватного пациента.

— Почему ты не думаешь, что я и есть Целитель Нэя? Это более простая версия…

— Вы не можете быть Целителем Нэей Иллох, потому, что я фиксировал её клиническую и биологическую смерть, и у меня нет сведений о воскрешении этой личности.

— Прими, как гипотезу, что её воскресили, не уведомив тебя. Такое возможно.

— Возможно.

— В этом случае я могу быть тем Целителем?

— Не можете.

Нэя зажмурилась. Новообретённые инстинкты требовали кинуться на наглую железяку с когтями и разорвать её в клочья. Она бы так и сделала, если бы не знала о возможностях защитного поля. А если флаер ещё решит, что уровень агрессии аборигена слишком высок, и перелетит куда-нибудь в другое место, недосягаемое для вампиров…

— Почему?

— Вы не испускаете ментального следа, характерного для Целителя Нэи Иллох.

Ну конечно. Ментальный след. След души. То, что практически невозможно подделать, а если вдруг получится, ты сам станешь тем, кого пытаешься скопировать. Идеальная идентификация личности, как считалось.

Нельзя подделать, но можно просто убрать. Этого создатели защитной системы не учли. У вампиров нет души, точнее, она «выключена», и до момента окончательной смерти никак не проявляет себя в окружающем мире. С определённой точки зрения Нэя сейчас не была собой, она была магической машиной, которую сделали из её же трупа, и запрограммировали вести себя так, как прежняя Нэя. С другой точки зрения, она сейчас — Белый Судия, точнее один из фрагментов его Духа, протянутый в мёртвое тело, как щупальце. Но плевать на точки зрения, она-то сама чувствовала, что находится здесь! Это она вот-вот умрёт повторно от голода, а не Судия! Это она испытывает злость на тупой флаер, а не какая-то некромашина!

Ладно, временно станем на точку зрения кибермозга, если это поможет приблизиться к еде…

— Ты понимаешь, что я обладаю всей памятью Целителя Нэи и её чертами характера? Что в результате я буду стремиться лишь к тому, к чему стремилась бы сама Нэя, будь она жива?

— Я не могу что-либо понимать, но мои записи говорят, что ваше утверждение верно.

— Тогда я являюсь её правопреемницей, поскольку исполняю желание покойной. Любой приказ, который я тебе отдам, является её посмертной волей. Так?

— Неверно. Ваши желания соответствовали желаниям Целителя Нэи Иллох в момент её смерти и вашей инвазии. Однако с тех пор вы приобрели опыт, которого у Нэи Иллох при жизни не было, и ваши мотивы могли измениться.

Какая сволочь набила флаер этой казуистикой?! Девушка ощутила, как непроизвольно режутся клыки, а ноги слегка сгибаются для прыжка. Только не это! Терпеть!

— Свяжись с любым из Целителей и спроси их, имею ли я право отдавать приказы!

— К сожалению, у меня нет в это время планового сеанса связи. О смерти Целителя Нэи Иллох я уже сообщил раньше. А отдать мне приказ устроить внеплановый сеанс вы не имеете права, пока это не подтверждено кем-либо из Чистых.

Она медленно вдохнула и выдохнула. Спрятала когти.

— Хорошо. Послушай. Я абориген, который нуждается в помощи. Мне нужно обратиться к кому-то из Целителей, иначе моя психика, а может и тело, понесут непоправимый ущерб. Ты не можешь препятствовать Целителям в исполнении их прямых обязанностей!

Она уже начала воспринимать кибермозг как личность, злонамеренную и чуть ли не садистскую, находящую удовольствие в логических выкрутасах и мучениях несчастных вампиров. Поэтому очень удивилась, когда флаер практически без паузы отозвался:

— Просьба принята. Даю связь с Целителем Джарон Мис.

Спустя несколько секунд над берегом раздался долгожданный встревоженный голос:

— Нэя? Как ты там? Держись, сестрёнка, мы уже подлетаем.

— Джар… Благодарение Сети, добралась… Прошу, скажи кибермозгу, чтобы пустил меня внутрь. Мне срочно нужны препараты и оборудование из грузового отсека!

— Что? Сейчас я этому болвану молекулярному… Всё, открыто… Напомни мне не забыть настучать по голове программистам…

— Не успеешь, я настучу первая, — буркнула вампирша, молнией ныряя в гостеприимно открывшийся люк. — После меня там мало что останется…

Так, первым делом… да где же она? Она заставила себя перестать рыться в багажнике, как нервная дама в косметичке, и вызвала в памяти стандартное расположение предметов в медицинском флаере. Конечно же, биоплазменные батареи нашлись там, где им и полагалось находиться — в третьем сверху отделении по левому борту. Девушка торопливо пробила пальцем защитный колпачок и со вздохом наслаждения погрузилась в океан чистой энергии.

Как же это оказалось хорошо! Ни одному высшему вампиру из примитивных миров даже не снилась подобная роскошь! Энергия, отнятая у смертных, может быть питательнее, но для её поглощения всегда нужно прилагать определённые усилия: даже если человек отдаёт силу добровольно, организм всё равно инстинктивно сопротивляется. Энергия батареи текла в тело сама, без малейшего напряжения. Разница, как между крепким куском мяса и порцией нежнейших взбитых сливок, тающих на языке.

Когда её кожа перестала потрескивать искорками, а волосы улеглись обратно в какое-то подобие причёски, она наконец снова смогла внятно соображать. Руки сами потянулись к следующей батарее, но Нэя резко обрубила позыв — она и так приняла едва ли не больше силы, чем в принципе мог усвоить вампир её уровня. Лопнуть в физическом смысле ей, конечно, не грозило, даже если бы она пила кровь — неизвестно, куда девается избыток жидкости, но он никогда не переполняет тело вампира. А вот в психологическом — запросто. Избыток энергии требовал бы немедленного применения, в виде физической или гипнотической активности, и в роли тренажёра могло оказаться всё, что попадётся под руку… или кто попадётся. И ещё неизвестно, у кого больше шансов выжить — у донора голодного вампира, или у игрушки чересчур сытого. Так что никаких перегибов. В обе стороны.

Она выбралась из флаера, и на всякий случай ещё раз проверила все показатели у орка. Тот безмятежно дрых, как младенец, пока наномашины в ускоренном темпе восполняли потерю крови. В принципе, его можно было будить уже сейчас, но Нэя не решилась. Она не знала, как отреагирует берсерк на превращение любимой женщины в ходячего мертвеца. И непроизвольно стремилась оттянуть момент узнавания. Она и так многое пережила за последнее время. Лучше сначала поговорить со своими — они точно не бросят.

Нельзя сказать, чтобы орки так уж сильно не любили вампиров. Да, постоянно цапались с ними, но гнева и ненависти это не вызывало — по крайней мере, куда меньше, чем набег дроу или даже потасовка с соседним племенем. Ну, бегают тут трупаки. Ну, режут кого-то иногда. Ну, мы их тоже жжём, когда представится возможность. Эмоций в таких рассказах было не больше, чем при воспоминании о прошлогоднем урагане, или об упавшем дереве, которым придавило любимого деда. Кровососы были слишком далеки от повседневной жизни орков, и если раз в десять лет или больше появлялись в Твердыне, то воспринимались скорее проблемой, чем врагом. Верно, во время стычки на борту флаера Болг здорово разозлился, но он бы так же реагировал и на любой неодушевлённый предмет, вздумавший угрожать Нэе.

Но сейчас именно это брезгливо-равнодушное отношение пугало девушку куда больше, чем открытая ненависть. Она вдруг поняла, что не готова услышать из уст своего мужчины мимоходом брошенное «Уйди, труп». Ненависть и то легче превратить в любовь, чем сломать безразличие. Пусть… пусть лучше пока ещё поспит. Может, за это время она придумает, что делать. А пока можно было поговорить ещё кое с кем. Восьми минут до подлёта спасателей как раз хватит… Она расслабилась, и потянулась по ниточке кровной связи. Это оказалось немного непривычно, но гораздо легче, чем общаться через ментал с коллегами:

«Мастер?»

Перед мысленным взором возникло лицо Зерта, с отвисшей до груди челюстью. Образ, конечно, в реале Воскреситель не позволял себе такого открытого проявления чувств.

«Ученица?! Как ты меня достала? Это же… это сила пятилетнего, да и то с подходящим учителем! У тебя там что, наставник-вампир рядом? Нет, всё равно невозможно…»

«Как видите, мастер, у нас тоже есть свои полезные маленькие хитрости, — со всем возможным почтением откликнулась девушка. — Я просто хотела узнать, как вы».

«Не-мёртв, как видишь… пока что. Оса меня таскает при себе, в качестве консультанта, чернорабочего и секс-игрушки. Я уже подозреваю, кто её контролирует, но пока не имею доказательств. И связаться со своими тоже не могу. А как ты? Тебя Чистые не отвергли?»

«Нет, мастер. У нас такого не может быть. Живая или мёртвая, долг от этого не изменится».

«Звучит очень… по-воскресительски. Почему вы от нас прячетесь? Наши цели во многом совпадают, мы могли бы оказать друг другу неоценимую помощь…»

Новорожденная вампирша чуть заметно вздохнула.

«Мне… неудобно отвечать на этот вопрос. Не хочу вас обидеть…»

«Не волнуйся, я уже давно не ребёнок. Говори всю правду, как есть».

«Этот вопрос впервые обсуждался около пятисот лет назад. И почти каждый год какие-нибудь молодые горячие головы поднимают заново вопрос о сотрудничестве. Но увидев, что представляет собой ваша идеология на практике, они быстро отказываются от своего предложения. Вы ведь помогаете простым смертным не из сочувствия. Вы охраняете их лишь потому, что это ваша кормовая база. Мы помогаем тем, кто в этом искренне нуждается. Вы заставляете людей цепляться за жизнь, не спрашивая, хотят они этого, или нет. Ради защиты смертных вы обратили их в рабов. И даже после смерти от вас нет спасения, ваши некроманты и труп заставят работать на общее благо. Так кто же более жесток? Вы, или Упокоители, которые всего лишь хотят избавить этот мир от страданий? По сути, вы та же банда Выживателей, только чуть умнее, дальновиднее и намного могущественнее».

По мере того, как она говорила, волна гнева мастера обжигала девушку всё сильнее, под конец у неё чуть не закипала в жилах кровь. Но Нэя давно привыкла к подобным ментальным штучкам. Она знала, что у Зерта не хватит сил убить её на таком расстоянии. А если и хватит, всё равно… он сам хотел слышать правду, так пусть теперь наслаждается.

«И главное… мы никогда не помогаем убийцам. Излечить человека, который в будущем отнимет ещё десятки жизней — не многим лучше, чем убить его врагов самому».

На мгновение ей показалось, что мастер сейчас оборвёт связь. Но Зерт умел держать удар.

«Теперь я понимаю, почему вас называют Чистыми… хотя тут лучше подошло бы слово „чистенькие“. Руки замарать боитесь? А как насчёт орков, которым вы помогаете? Уж краснорожие кровопролития не стесняются! И по менее уважительным причинам, чем мы когда-либо себе позволяли. Драк побери, да большинство из их воинов обагряет руки в крови врага раньше, чем впервые почувствует тягу к женщине! Не говоря уж о каннибализме, когда пленников на ужин режут прямо на кухне, причём чаще всего этим занимаются старики, женщины и дети — воинам не почётно рубить беспомощных! Ты хочешь сказать, что они после этого меньше убийцы, чем мы? Мы у себя подобного не допускаем! Или ты, мудрая Целительница, не знала о существовании подобных развлечений у наивных детей природы?»

Нэя опустила голову. Стрела попала в цель, и обожгла больнее, чем любой ментальный удар.

— Знаем… — хрипло прошептала она, потом, спохватившись, снова перешла на мысленную речь. «Извини, ты конечно в чём-то прав. Хотя мы стараемся смягчать их нравы со временем… и у нас получается. Сейчас в большинстве племён каннибализм уже считается устаревшей традицией, пленников чаще продают обратно за выкуп. И жертвоприношения разумных существ мы почти везде отменили… Но это, конечно, нас не оправдывает… Мы просто стараемся лечить так, чтобы не увеличить общую боль, понимаешь? Мы не можем иначе, мы все давали клятву — не навредить. И мы всегда чувствуем, где эта грань… Хотя порой очень трудно сдержаться и не спасти, когда можешь…»

«Так… И ты хочешь сказать, сотрудничество с нами увеличит эту боль при любом раскладе?»

«Да… мы просчитывали несколько моделей. Вы слишком сильны, а ваша идеология слишком заманчива, слишком близка к нашей. Рано или поздно наши дети бы забыли, что цель врача — уменьшать страдания и продлевать пациенту жизнь. То и другое вместе, понимаешь? Если эти две цели начинают друг другу противоречить, врач должен отойти в сторону, и не мешать пациенту делать выбор самостоятельно. А дети наших детей стали бы убивать вместе с вами. Из самых лучших чувств — чтобы спасти друга или беззащитного…»

«Разве это не достойная цель? Разве смерть одного врага не может спасти жизни десятков гражданских? И разве это не уменьшит меру страдания в мире?»

«Достойная… Но не для нас. Мы не имеем не это права. Простите, мастер, но это принцип. Сеть не прощает насилия, с какими бы благими целями оно не совершалось».

«Сеть?»

«Нечто вроде нашего бога… простите, об этом я не имею права рассказывать. Достаточно, что один раз мы допустили такую ошибку. Мы решили, что смерть одного тирана-чудовища может уменьшить общее количество боли, избежать инферно. Результатом стал весь тот ужас, что сейчас происходит в Носфере. В том числе и ваша война с Упокоителями».

«Что?! Уж не хочешь ли ты сказать, что Дракона…»

«Да. Белый Император. Несчастный самоуверенный дурак, которому не повезло напороться на таких же несчастных самоуверенных дураков. Последний Грех лежит только на нас…»

Ошарашенный вампир не успел ничего сказать в ответ. Кто или что не служило бы ему транспортом, в этот момент они с Зертом пересекли невидимую черту защитного купола, который монада поддерживала над Твердыней. И в ту же секунду всё, связанное с Целителями… нет, не исчезло из его памяти, амнезия привлекла бы слишком много внимания. Просто вдруг стало неважным, малозначимым, ушло в самые отдалённые закутки памяти. Так работала эмпатическая защита на планетарном уровне — значительно более мягкая, и в то же время надёжная (при грамотном использовании), чем прямое внушение. О Чистых знали многие… но не придавали этому значения. За пределами Твердыни любые попытки вовлечь их в глобальную политику или использовать в личных целях затухали на уровне идей, не успев толком оформиться.

Но в первый раз на Зерта этот блок почему-то не подействовал. Вампир не только сумел вспомнить о существовании Чистых, но и притащить к ним свою искалеченную подругу. Что ещё больше наводило на мысль о продуманной комбинации, где двое незадачливых влюблённых сыграли роль пешек. И о комбинаторе, способном манипулировать эгрегором на уровне монады, или близком к тому. Судия на эту роль вряд ли годится — судя по отпечаткам в ментале, он всегда действует с «осторожностью» и «тонкостью» своего крылато-хвостатого родственника. Значит кто-то… или что-то, долгое время ожидавшее прихода Судии. Не та ли это самая сущность, которая контролирует сейчас Осу? Надо обратиться к аналитикам, они наверняка вскроют эту головоломку. Но смогут ли что-то сделать?

В этот момент за её спиной раздался тихий звон, похожий на комариный. Флаеры спасательной группы наконец прибыли. Нэя вскочила, оборачиваясь, и в ту же секунду её захлестнул ураган любви и дружеской поддержки. И стало не до мрачных размышлений.

Королева давала бал.

Три простых слова, вроде бы понятных даже заморскому варвару. Но, как и многое другое на Внутреннем Кольце, понятие бала приобрело у дроу особое, извращённое значение. Танцы, флирт, светские беседы, угощения и демонстрация роскоши — всё это было. И нельзя сказать, что только из формальности — обитатели островов ценили всё перечисленное, и достигли в этих развлечениях немалого мастерства. Но основной смысл балов давно заключался не в том. Для настоящей аристократии, по крайней мере.

На ежегодных праздниках правители эльфов доказывали, что по-прежнему имеют право оставаться на троне. Так было даже в светлый период королевств, который нынешние жители островов вспоминали с раздражением, но в то же время и с некоторой гордостью — они знали, что предки были способны на многое, хотя и отличались некоторым невежеством в вопросах кровопролития. Нет, нельзя сказать, чтобы светлые эльфы не умели или не любили убивать. По части резни орков, например, они могли дать фору и потомкам. И отравить брата ради власти им тоже случалось — как же без этого? Но если судить по легендам и песням, в этом последнем вопросе древние были удивительно неуклюжи. Непременное эльфийское чувство эстетики словно отказывало им, когда дело доходило до убийства своих. Изысканные аристократы духа превращались в неуклюжих мясников, у них тряслись руки, они убивали не тех, не там, и не тогда, оставляли слишком мало или слишком много трупов, никогда не додумывались замести следы, или наоборот — придать месту расправы более зрелищный вид.

Дроу исправили этот недостаток предков. Они возвели внутренние разборки в ранг высокого искусства. Каждая жертва пешки или более крупной фигуры, каждое предательство или месть оценивались обществом как с точки зрения эффективности, так и красоты манёвра. Красота могла выражаться в минимуме жертв, или наоборот — в необычайной жестокости, в экзотических обстоятельствах интриги, в искусстве найти выход из почти безвыходной ситуации… Говорят, тёмная леди Эрин Квендериль, сама отправившая на Белые Равнины не одну сотню политических оппонентов, прошептала, умирая от яда, принесённого её домашним любимцем-паучком: «А всё же, как изящно сделано…»

Тех, кто избегал подобных развлечений вообще, сторонились, как ненормальных. Но дроу, который не умел превратить свои преступления в увлекательный детектив, жил обычно недолго — высший свет или Королева начинали скучать, и неизвестно, что было опаснее.

Бал был местом (и временем) для демонстрации именно таких умений, поэтому любящие подданные старались вовсю. Главной мишенью, разумеется, становилась сама хозяйка бала, но это было для правительницы далеко не главной проблемой. Регицид — развлечение самоуверенной молодёжи, ещё не успевшей понять расклад сил при дворе. Такими обычно занимаются телохранители, Королеве о подобную мелюзгу и руки марать не пристало.

Гораздо опаснее непрямые покушения. Старые, опытные интриганы избирают своей мишенью не тело владычицы (почти недостижимое и неуязвимое), а её репутацию. Стоит обществу заподозрить, что владычице не хватает ума, решимости, таланта или везения для удержания власти — её жизнь не будет стоить и обломанной ветки. А если такое убеждение сохранится достаточно долго, то неудачницу может лишить своего благоволения и мох.

Некоторых из заговорщиков Королева знала по именам, и могла в любой момент послать к ним жриц-испытательниц. Но слишком частое использование этого могущественного ордена было опасно — по тем же причинам. Могут подумать, в том числе и сами жрицы, что она уже не в силах решать проблемы самостоятельно.

«Хорошо человеческим монархам, — с иронией подумала правительница. — Чем больше крови льёшь — тем ты страшнее в глазах народа. Раз в пару столетий вырезала половину острова, начиная, конечно, с аристократии, остальные сидят тише воды ниже травы. Мне бы для такой чистки даже не пришлось привлекать магов или гвардию — собственных сил вполне хватит».

К сожалению, с дроу такие методы не работали. Избыток насилия считался таким же признаком слабости, как и его недостаток. Кроме того, истребив аристократию, она бы своими руками лишила остров лучших воинов и магов, чем не преминут воспользоваться соседи. Собственной силой полномасштабную войну не выиграть — на других островах тоже есть Королевы. Поэтому каждое убийство и каждую казнь следовало тщательно взвешивать. Выбирать жертву, место, способ и время так, чтобы не ослабить себя или страну. Утомительная работа, по правде сказать. Когда-то молодая дроу любила подобные развлечения, но уже в первую тысячу лет они здорово приелись. Но никуда не денешься — трон здесь покидали только ногами вперёд, а смерть от потери уважения женщина считала уродливой и позорной для её ранга. Последние пару веков она всерьёз подумывала развязать войну, чтобы избавить себя от всего этого, но для эффектной войны требовался повод. Битва с Упокоителями немного сняла напряжение, но погибнуть там Королеве не удалось — она лишь укрепила своё влияние. С тех пор ни смертные, ни горячо любимые сородичи не осмеливались бросить повелительнице острова открытый вызов. Да и удары в спину с каждым годом становились всё более скучными и однообразными. В них не было настоящей искры творческого огня, которая отличала все действия дроу в первые века после приобщения к Тьме. То ли тёмные пошли уже не те, то ли требовались новые стимулы, чтобы пробудить их фантазию. И хотя Королевы других островов никогда не жаловались ей открыто, у Владычицы порой создавалось впечатление, что они сталкиваются с теми же проблемами. Может, договориться с кем-то из них о совместной атаке на континент?

Словно в ответ на эту мысль давящая тяжесть легла на виски, и густой пряный запах обжёг ноздри. Стража, ощутив волну энергии, торопливо сомкнула магические щиты. Мох вышел на связь со своей исполнительницей.

Это не была речь, даже не поток образов, любимый некоторыми телепатами. Только чистое, незамутнённое понимание того, что надо сейчас сделать. Мох не общался со своими рабами, да и вряд ли понимал, что это такое. Он просто направлял инструмент. Как всегда, сам контакт занял секунды, но Королеве понадобилось почти полчаса, чтобы отделить приказы растения от собственных мыслей. Когда же женщина поняла, что от неё на сей раз требуется, её губы растянулись в торжествующей усмешке. Впервые за несколько веков «распоряжение» хозяина пришлось эльфийке по душе.

Она взлетела с трона-носилок, и волна её энергии прокатилась по праздничному залу… по дворцу… по острову… Преданных она ласкала тёплым шёлком, дерзким или замыслившим предательство — терзала кожу тысячами кинжалов. Каждый дроу в стране услышал голос владычицы и почти каждый упал на колени, принимая её волю. Как всегда, приказ был облачён в форму песни, но если обычно сопровождавшая его мелодия была мрачно-торжественной, то сейчас в ней звенело ликование.

— Настало время битвы, дети Тьмы. Выводите корабли из портов, вспоминайте боевые заклинания, которые берегли на самый чёрный день, доставайте самое лучшее оружие! Настало напомнить миру, что мы ещё существуем! Это будет самая славная и прекрасная битва в истории, обещаю вам от имени того, что никогда не ошибается!

Так, а теперь, пока подданные отходят от шока, можно отбросить пафос и немного поразмыслить трезво. Что могло случиться, чтобы мох бросил своих слуг в бессмысленную мясорубку? Неважно, что сами слуги только рады этому будут — растение никогда не шло на поводу у их капризов. Пусть у организма-колонии нет личности в обычном понимании, но за тысячи лет подчинения Королева научилась не ставить под сомнения целесообразность его решений. Значит, смысл есть и сейчас, нужно только его найти… Хозяин не опускался до разъяснений, но и не запрещал проводить собственное расследование. Ему было всё равно, понимают двуногие симбионты его приказ, или действуют на чистом фанатизме.

В отличие от большинства своих подданных и даже «коллег», повелительница Триэль привыкла полагаться не столько на чувства и инстинкты, сколько на логику и дедуктивное мышление. Сей факт она тщательно скрывала от сородичей, поскольку дроу, привыкшие к самым жутким телесным и интеллектуальным извращениям, логика на троне принять всё же были не готовы. Они бы никогда не поверили, что цели Королевы столь же безумны, как и у всех — нормальны только средства их достижения. Ни разу не слышавшая имени Сальери, владычица тем не менее следовала его путём: научилась поверять алгеброй гармонию, находить смысл в бессмысленной бойне и законы, определяющие красоту хаоса.

Вот и сейчас ей не понадобилось много времени, чтобы вычислить мотивацию хозяина. Большая война — это много страсти. Страсть даст лишайнику силы. И одновременно война избавит его от лишнего груза, сохранив лишь небольшую популяцию лучших, которых гораздо проще оберегать и прокормить за счёт набранной энергии. Но с другой стороны, горстка уцелевших воинов не сумеет защитить колонию от внешних врагов. Поэтому столь жёсткие меры имели смысл лишь в одной ситуации — в преддверии катастрофы. Когда всем любителям жечь растения станет не до островов.

Вроде бы очевидно — а сколько из господ поклонников интуиции сумеют сделать те же выводы? Всем застилает глаза предстоящая война. Старые и молодые кинутся в погоню за красивой смертью, за чужим страданием, за военными трофеями… и упустят главный приз. Пусть их. А она тихонько постоит в сторонке, строя из себя наивную дурочку… и посмотрит, кто ещё окажется таким же осторожным. Она собиралась увидеть финальный акт драмы. К тому моменту мест в зрительском зале останется немного, а уж на сцене — и того меньше. Так что конкурентов лучше убрать заранее.

Триэль хищно улыбнулась. Кажется, её жизнь начала обретать смысл…

«В таком состоянии Хранитель принимает облик, отвечающий его внутренней сущности, их отражению в Пределе, — торопливо пояснял Меч. — У других Хранителей это чаще всего дракон. У Судии разнообразие больше, особенно у не-мёртвого. Это может быть огромный волк, собака или гигантская летучая мышь, был у меня раз парень, который превращался в вепря-монстра и девчонка, которая становилась здоровенным скелетом в ржавом доспехе… Но такого я ещё ни разу не видел…»

Чудовище, которое предстало перед внутренним взором Хранителя, имело метров десять в длину и шесть в высоту. Передвигалось оно на восьми суставчатых лапах, любая из которых могла служить и рукой — для удержания равновесия вполне хватало пары конечностей, причём любых. Между первой и второй парой лап из спины выходили два узких серповидных лезвия, по семь метров в длину каждое — то ли крылья, то ли мечи. Голова напоминала волчью или собачью, только с бесчисленными рядами зубов. Заканчивалось тело чудовища членистым хвостом с острием на конце, как у скорпиона.

И весь этот кошмар был выполнен из сине-белого металла! Шерсть — ряды сверкающих шипов и ножей, литые мускулы — отнюдь не метафора, уши — два треугольных локатора, зазубренные когти-клинки как бумагу вспарывают каменный пол убежища, глаза, забранные бронестеклом, попеременно вспыхивают то красным, то синим.

Железный Волк из народной сказки или Механический Пёс из антиутопии Брэдбери? Ха! Они оба и рядом не стояли с этим кошмаром инженера-бионика! Тридцать пять тонн лязгающей смерти, способной двигаться быстрее звука, одним движением лапы разодрать пополам танк, выдержать попадание тактического ядерного заряда, видеть сквозь стены, чувствовать цель за сотни километров… Не всякому врагу пожелаешь с таким чудом встретиться! «Гроб на колёсиках», минуту назад казавшийся несокрушимой крепостью, теперь выглядел слишком маленьким и хрупким, чтобы стоять рядом с этим монстром.

«Это что же должно в голове твориться, чтоб Дух принял такую форму? — непонятно у кого поинтересовался Меч. — Хозяин, мне ж теперь внутри тебя сидеть страшно! А казалось — сопляк сопляком… Или ты как раз от своих комплексов подобные фокусы выкидываешь?»

Не обращая внимания на подначки, Влад осторожно сделал первый шаг. Тело повиновалось неожиданно легко и чётко, никакого дискомфорта от всеобъемлющих перемен, как он втайне ожидал. Дополнительные конечности, смена центра тяжести, другие органы чувств — да тут, по идее, человеку свихнуться впору. Однако он чувствовал себя вполне уютно, словно всю жизнь пробегал на железных лапах по… а где, кстати, водятся подобные твари? В бетонных джунглях? Или в привольных степях, поросших колючей проволокой?

Мозг работал с необычайной быстротой и чёткостью, мгновенно сопоставляя факты, которые раньше с трудом даже принимал. Подсказки Меча больше не требовались, чужой, непривычный мир стал близкой и родной охотничьей территорией. Почему всё вокруг замерло? Потому что он сам ускорился — в двести тридцать два целых и восемь десятых раза относительно человеческой нормы. Эти параметры (и множество других) были для него столь же очевидны, как для человека — число рук и ног. Он знал, что может ускориться ещё больше, или наоборот — замедлить восприятие до человеческих темпов, но пока не нуждался в этом. Он видел, как работают сложные переплетения магических связей, делающие вампиров и Всадниц тем, чем они были. Он видел управляющие нити, идущие от него к другим вампирам — и знал, что потянув за любую из этих нитей, сможет узнать имя, силу и сокровенные мысли того, кого она оживляет. Может потянуть и сильнее, снова сделав её носителя частью себя — но Влад в этом не нуждался. Он видел пульсацию тонкой ткани Предела над собой, вокруг себя, и знал, в какое состояние нужно привести свой разум и тело, чтобы поток энергии стал непрерывным, избавив Хранителя от потребности питаться чужими жизнями. Но зачем? Предел безвкусен, а каждая добыча — это такой очаровательный букет ощущений, чужая жизнь и память, мысли и надежды, которые можно постичь целиком, сделать своими… Разве он или Меч кого-то убивали? Убивают люди, а они, пожирая, по сути, дарили жертве бессмертие, делая её частью неизмеримо большего и могущественного… Это ведь то самое единение с богом, о котором всю жизнь мечтают многие люди, не понимая, что если отбросить все словесные кружева — это тоска жертвы по совершенному хищнику.

Эти мысли немного напугали его и заставили сбавить темп. Он помнил, что раньше оценивал эти вещи совершенно иначе. И хотя в сравнении с нынешней ясностью понимания, все годы прошлой жизни казались пьяным бредом, Судия не мог исключить, что попал под стороннее влияние. Медленно, шаг за шагом, он погасил драконий гнев, и восстановил в уме прежнюю систему ценностей. К сожалению, при этом снова стал недоступен и Предел, переставший узнавать своего хозяина. Но не исчез ни боевой облик (что логично), ни способность мгновенно проникать в суть вещей, находя ответы на большинство вопросов (что его несколько удивило и порадовало). Просто теперь все ответы, порождённые холодной механической логикой, он проверял на соответствие этическим нормам.

Вот например, такой вопрос — как вернуться снова в человеческий облик? И второй, непосредственно с ним связанный — стоит ли это делать сейчас, или немного погодить? Повторить процесс он в крайнем случае сможет, алгоритм уже отложился в памяти. Но без помощи Предела такая трансформация займёт минут пятнадцать, и сожжёт энергию плоти, эквивалентную нескольким тоннам. Правда, теперь он знал, как вызвать в себе драконий гнев осознанно — или наоборот, блокировать его. Но не слишком ли велика цена? Каждый раз это состояние будет отступать всё менее охотно, искушение остаться чудовищем будет каждый раз сильнее… Нет уж, лучше пока побыть машиной убийства физически, зато человеком в моральном плане. Всё равно убедить носферцев в своём дружелюбии не получится — так лучше хоть принимать недружелюбие бронированной шкурой. Лемарг и Раэрон — сами те ещё монстры, поймут. Всадницам, похоже, безразлично, в каком облике их Владыка, на их религиозное обожание это не влияло. Инна… ну, если она будет против, то всегда можно перекинуться обратно. Пока ведь протестов не поступало…

Но прежде, чем возвращаться в нормальное время, следовало воспользоваться полученной паузой и до конца изучить все возможности нового тела. Благо, бегать и стрелять для этого не требовалось — стоило лишь подумать о проверке, и лист тактико-технических характеристик, вместе со списком встроенного оружия и оборудования, всплыл перед глазами.

«Ну и кто из нас после этого параноик и маньяк-убийца? — задумчиво вопросил Хребет, изучая список. — Кварковый реактор на месте желудка, фрактальные защитные поля, зубы, когти и крылья из эл-металла, девять видов встроенного и носимого оружия, адаптивная броня, молекулярный вычислительный блок, техномагический сенсорный массив… Володя, имей совесть! В твоём родном мире это всё изобретут не раньше, чем через пятьсот лет, и то при самом форсированном развитии! Нет, я понимаю, что твои версии этих систем завязаны на Предел, это не настоящие высокие технологии, но дизайн и подход к реализации! А ты ещё каким-то образом наложил поверх этого все свои способности десятитысячелетнего вампира! Не-мёртвый боевой робот — это уже слишком!»

«У Лема, в „Сказках роботов“, что-то подобное мелькало… Но честно скажу, я такого не задумывал. Может, что-то не так с Пределом?»

«С ним всё не так, и ты это отлично знаешь! Одна часть мертва, другая неупокоена… Но к твоему превращению эти глюки не имеют отношения. Именно твоя психика изменила Дух, что он обрёл такое воплощение. Но слабак и нытик вроде тебя не должен, не может быть воплощением силы в истинном облике! Хотя… может, это след прежних носителей, например того же Цепеша? Он дал силу и ярость, а ты, паразитируя на них, придал всему этому техногенный стиль? Похоже на то, другого объяснения я просто не вижу… Разве что допустить Предначертание… Или вмешательство кого-то, по меньшей мере равного нам по силе. Но лучше такого не допускать. Тем более, что посторонних сверхсущностей в Девятимечье не замечено, а Хранитель с Предначертанием — это нонсенс».

Если с посторонними вмешательством всё было относительно ясно, то о Предначертании Влад никогда не слышал. Хотел уточнить у Меча, но не успел — память выдала ответ раньше.

«На хрен такие навороты! Пусть лучше будет от Дракулы, я не гордый. Главное, чтобы работало. Кстати, что ты говорил насчёт девяти видов оружия? В листе только пять…»

«Это встроенного. А носимого? На себя посмотри, дурень…»

На третьем, четвёртом, пятом и шестом металлических бёдрах (или на плечах, если использовать эти конечности в качестве рук) виднелись четыре откидных пластины, каждая в форме пистолетной кобуры. Размером они вполне соответствовали своему носителю: за каждой можно было упрятать средних размеров авиапушку. Каждая пластина имела свой цвет: белый, кроваво-красный, чёрный и серый. Повинуясь его мысли, все четыре пластины откинулись, демонстрируя ниши на бёдрах, в которых уютно расположились четыре огромных пистолета. Впрочем, учитывая их калибры (от двадцати пяти до пятидесяти миллиметров), это уже была самая настоящая артиллерия.

Каждый пистолет имел индивидуальный дизайн, и все были выполнены из разных материалов. Цвет оружия соответствовал цвету кобуры. Белый — пластиковый, красный — бронзовый, чёрный — какая-то разновидность керамики, и серый — стальной. Новые чувства определяли структуру материала так же легко, как человек различает цвета.

«И балуются бомбою, у нас такого нет, к тому ж мы люди скромные, нам нужен пистолет… Снуют людишки в ужасе по правой стороне, а мы во всеоружасе шагаем по стране…»

На каждом стволе мерцала своя надпись. Слишком быстро, чтобы её мог заметить человек, но вполне различимо для Владимира. Все надписи кириллицей, но все разными шрифтами:

«МОР», «БРАНЬ», «ГЛАД» и «СМЕРТЬ».

Глава 24

Самсэль ещё раз прошёлся вдоль кладки яиц, осторожно поглаживая её светящимся жезлом. За последние несколько суток те здорово прибавили в размерах. Если продолжать в том же темпе, через неделю можно ожидать первого пополнения. После этого скрывать проект станет слишком сложно, придётся привлекать рыцарей из числа самых преданных. И сдержанных — накладывать иллюзорную внешность молодые инсекты научатся ещё не скоро, а натуральный облик его расы вызывал у большинства людей инстинктивную вспышку ксенофобии. Хорошо ещё, что члены Ордена привыкли в первую очередь смотреть на ауру, а уже потом на внешность. Но ухаживать за выводком юных тараканов, каждый из которых через два дня после рождения сможет разорвать тебя пополам, не слишком напрягаясь — солидное испытание для человека, даже если подопечные на сто процентов светлые. А в стопроцентности покровитель не был уверен — детские ауры очень нестабильны, хотя у его вида с этим и несколько лучше, чем у переменчивых млекопитающих. Принадлежность к той или иной стихии задавалась в основном генетикой и условиями роста зародышей. Условия-то он обеспечил, какие смог, а вот с генетикой хуже. Среди его предков уже во втором поколении было двое тёмных.

Скорее всего, двух или трёх с каждого лотка придётся отбраковать прямо в колыбели, прежде, чем орденцы их увидят. Хотя пока все малыши выглядели почти идеально, сквозь прозрачную скорлупу яиц пробивалось мягкое сияние. У воинов уже начали формироваться крупные жвалы, у учёных — выпуклые головы на тонких шеях. Касту снабженцев Самсэль решил пока не создавать — с этим и люди неплохо управляются, а у него до появления первой матки каждый зародыш бесценен. Как это смертные говорят, на вес золота? Глупость, золото он мог создавать тоннами, что и проделал недавно, как только узнал о финансовых проблемах Ордена. Так вышло дешевле, чем расплачиваться заряженными амулетами, и не привлекало лишнего внимания, если тратить осторожно и с умом. А вот зародышей-гомункулов создавать — работа тонкая, не на один год, особенно, когда ингредиентов и пособий под рукой нет и достать невозможно. Он не был уверен, взялся бы за такую авантюру или нет, не окажись более простого выхода. Помогла предусмотрительность — пять тысяч яиц в пространственном кармане, прихваченных из инкубатора ещё тогда, при побеге из первого, родного мира. Собирался основать колонию, если попадёт на необитаемую планету… В страшном сне тогда не мог представить, что однажды эти малыши окажутся его единственной армией. Здешние светлые… хорошие ребята, но как иерархи — ноль. Конечно, если бы с ними поработать пару столетий, заняться обучением да селекцией, вышла бы такая армия, что и в соседние миры заявиться не стыдно. Люди — благодатный материал, если знать, как взяться за обработку. Но увы, у него не было и десяти лет.

С двумя лотками он рискнул — напрямую ещё до рождения посвятил Свету, подержав яйца в потоках чистой энергии около часа. Выживут немногие, слишком тяжело неокрепшим душам принять стихию. Но уж те, что справятся — будут героями без страха и упрёка, гениями-революционерами, возможно даже мессиями… Учится его раса быстро, взрослеет ещё быстрее — физическая зрелость через три недели, интеллектуальная за полгода. Дай хотя бы десять лет, и эти малыши обгонят его по всем статьям. Но опять же, время, время… Придётся использовать элитных воинов в качестве пушечного мяса, гнать сквозь чародеев потоки энергии, которые вероятно их сожгут, заставлять техников и учёных работать на износ, круглосуточно, а маток — непрерывно откладывать яйца… Хорошо ещё, что его народ к этому приспособлен, инсекты не испытывают комплексов относительно превращения себя в расходный материал. Личность ничто, колония всё.

Из-за этого в неконкурентных мирах складывалась совершенно парадоксальная ситуация. Большинство населения если и испытывало какие-то эмоции вообще, то отрицательные. Чем создавало, казалось бы, идеальную почву для усиления тёмных магов и иных тварей. Но при этом обратить неконкурентную особь ко Тьме было практически невозможно. Гражданин муравейника просто не понимал, что это такое — жить для себя, и как может разумное существо осознанно вредить обществу. Эгоизм представлялся ему какой-то странной разновидностью психического заболевания. Вот и получалось, что тёмные в таких мирах набирали огромную, непредставимую мощь, но при этом оставались немногочисленными изгоями. Светлые же пользовались полной поддержкой населения, легко могли вербовать миллионы сторонников… но при этом вынуждены были беречь, как драгоценность, каждую капельку силы. Так что уж к чему, а к энергетическому кризису Самсэлю было не привыкать. Наоборот, богатая и обильная дармовой силой Земля казалась ему неуютной — не давала повода для самосовершенствования. А в Носфере с этим всё в порядке, почти как дома. Малейшая ошибка — и вылетаешь за борт жизни вместе с миллионами подопечных.

Он уложил на место последнее яйцо, сияющее, словно огромная жемчужина, вернулся в человеческий вид и коснулся коралла, приказывая тому изменить форму. Стена исчезла, открывая первую переходную камеру. Всего их было три, каждая с другим паролем. Может быть, перестраховка, но на родине, ещё до вознесения, он привык строить именно так, да и ситуация располагала к небольшой паранойе. Никто не должен заподозрить, что здесь происходит. К сожалению, непрозрачность «квантовой пены» была палкой о двух концах. Находясь в выводковой камере, архангел понятия не имел, что творится снаружи. Секрет создания амулетов Пустоты, скрывающих хозяина и в то же время позволяющих видеть окружающий мир, закрывающих от враждебной магии и не мешающих применять собственную, был пока непостижим даже для него. Хотя может, и к лучшему, если вспомнить, КТО эти амулеты создаёт и для чего обычно применяет… На свои знания и умения Самсэль, по крайней мере, мог положиться.

Первым, что он увидел, выйдя из третьей переходной камеры, были фрагменты человеческих тел. По мозгам ударило ощущение чужой смерти. Души, не успевшие ещё уйти на Белые Равнины, в панике носились над тем, что недавно было их земным пристанищем. Крови, разумеется, тоже было много, но она не бросалась в глаза — белая броня рыцарей создавалась таким образом, чтобы не пачкаться даже в бою, а на коралловом полу красные потоки были не очень заметны. Поэтому картинка казалась жутковатой, но подчёркнуто стерильной — словно кто-то порубил на куски десяток манекенов, облачённых в рыцарскую броню.

— Впечатляет? — донёсся голос с потолка. — Я не была уверена, оценишь ли ты, мне до сих пор не приходилось работать на зрителя из светлых.

Ощущение опасности пронзило с ног до головы. Чистой силы в его гостье было не так уж много — примерно, как у низшего демона, или семи-восьмитысячелетнего вампира. Пожалуй, приложив всю свою мощь и немного ума, он мог бы уничтожить это создание, хотя и не был, как оно, оптимизирован для боя душой и телом. Но тварь была всего лишь исполнительным органом, на её месте скоро появилась бы другая. А то, что стояло за ней… Чувства Самсэля воспринимали это, как готовую обрушиться тёмную волну высотой до неба. Стихия. Лишённая личности, но обладающая разумом и волей. Если и не сама Тьма, то нечто близкое к её локальному воплощению в мире. Способное сожрать на завтрак десяток покровителей и не подавиться. Лишайник, бывший Вечный Лес. Как же его изуродовало всё-таки… Он никогда не встречался с эльфами лично, но записей об этой расе в информационных полях вселенной хватало. Даже земные писатели, в большинстве своём не имевшие магических способностей, сумели кое-что уловить на уровне подсознания. Перворождённые всегда были чистыми и преданными союзниками Света. Ангел собирался заняться этой проблемой позже. Опоздал — растению надоело ждать и оно сделало первый ход.

— Ты убила четырнадцать человек, только чтобы произвести на меня впечатление? — уточнил он, собирая силу в плотный сгусток. Сколь бы малы не были его шансы на победу в схватке с этой бестией, если ответ положительный, придётся убивать. И не потому, что эти люди были ему так дороги, или заела совесть. На его уровне неизбежно приходилось учиться жертвовать пешками, а привязанности, как и рефлексия, были инсекту несвойственны. Но некоторые вещи просто нельзя простить, оставаясь при этом светлым.

— Не совсем, — глаза Осы игриво блеснули, она заметила сгущение энергии, и ей явно понравилась перспектива драки. — Твои ребята напали первыми. Но раз уж они были так любезны, что предоставили материал для композиции, разве я могла не воспользоваться?

Серафим чуть разочарованно прищёлкнул. Бестия не лгала.

— Признаю, это моя вина. Не успел обучить их самоконтролю. Тогда приношу извинения…

— Да не за что извиняться, мне понравилось. Если у тебя есть ещё такие красивые парни, можешь направлять ко мне, я всегда с удовольствием.

— Парней я поберегу. Оставим это между нами, насекомыми. Ты ведь пришла за мной?

— Да, но не в том смысле, что ты думаешь, светлый. Я не собираюсь тебя убивать. Во всяком случае, не сразу. Мох хочет сделать тебе предложение, от которого ты вряд ли откажешься…

— Там, откуда я прибыл, была похожая крылатая фраза. Насчёт безотказных предложений… Хорошо, Оса, я тебя выслушаю. Надеюсь, это не переход на сторону Тьмы? Твой хозяин должен знать, что такие варианты безнадёжны. Я не мог бы изменить, даже если бы хотел.

— Я знаю, и Мох тоже. Поэтому моё предложение будет строго обратным.

— Ты хочешь перейти на сторону Света?! — инсект редко испытывал человеческие чувства, но сейчас ему не пришлось имитировать изумление. Удивить ангела — это дорогого стоит.

— Не я. Мох. Тьма устарела и не имеет шансов на выживание в сложившейся ситуации. Твой проект более перспективен. Мох хочет к нему присоединиться. Снова стать Вечным Лесом.

Вот это заставило Самсэля забыть даже о погибших людях. Он сам собирался предложить эльфам подобное! Но думал, что придётся вынуждать силой и магией, вероятно — воевать, чтобы заставить их признать такую перспективу. А тут ему преподносят чуть ли не на блюдечке решение одной из главных задач! С Лесом в качестве союзника, он сможет… да практически всё! Он явно недооценил наследственную мудрость организма-колонии…

— Мох владеет способом обратной трансформации? — на всякий случай уточнил он. — Он может превратить дроу в светлого эльфа? Я могу, но это требует добровольного сотрудничества объекта. Мне казалось, ваш характер — главное препятствие.

Он указал на трупы, иллюстрируя свои слова. Оса отрицательно качнула усиками.

— Не владеет… да если бы он и мог, дроу всё равно не согласятся. Кроме того, классические эльфы не смогут выжить в условиях кризиса. Лес должен принять новую форму, светлую, но более крепкую и живучую, чем раньше. И создать новый вид эльфов, принципиально иной. Старые бесполезны. Они будут отброшены, как осенние листья. Выживут только беременные женщины, которые проживут ровно столько, чтобы дать жизнь новой расе.

— Даже так… — для Самсэля и его планов это было даже удобнее, чем возиться с изменениями. Но вслух одобрить план геноцида он не мог — опять же, светлые ценности. — Остальные дроу умрут, как только Мох откажет им в поддержке?

— Нет. У моих бывших сородичей запасено достаточно энергии на чёрный день. Королевы подозревали, что так однажды будет. Но ещё до разрыва значительная часть населения будет уничтожена в междоусобных войнах, массовых жертвоприношениях и кровавых оргиях. Это будут в основном воины и маги, те, кто может доставить значительные проблемы соседним народам, Лесу или твоему плану. Уцелевшие более-менее крупные соединения без труда добьёт Судия, орки или твои воины. Потом ещё будет голод, он ударит в основном по тем, кто сражаться не может или не хочет. В итоге выживет не более пяти сотен самых хитрых и осторожных. Эти со временем перемрут от старости, все их дети будут уже новой расы.

Десять секунд царила пауза. Могло показаться, что архангел шокирован нарисованной картиной планомерного истребления целой расы, но на самом деле он лишь прикидывал возможные последствия. Нельзя сказать, что инсект был совсем уж лишён сострадания, но дроу были его исконными врагами — тёмными, и к тому же опасными безумцами. Они обречены при любом раскладе, в том числе и в его собственных планах.

— Хорошо продумано. Но если часть выразит желание стать светлыми эльфами, я им помогу.

— Сколько угодно. Они всё равно умрут от старости, или тебе придётся менять им всю энергетику. Мох это в любом случае не беспокоит.

— Очень хорошо. Я не мешаю вам, вы не мешаете мне. Но ты сказала, что пришла за мной. Условия можно было передать, и не убивая моих людей. Ты не так глупа, чтобы раздражать потенциального союзника лишь для развлечения. Значит, вам нужно что-то более весомое, за чем приходят лично. Хотите, чтобы я помог в перерождении Леса?

— Ты и так поможешь, если воплотишь свой план. Личного присутствия для этого не нужно, только много Света. А встреча с тобой нужна для другого, ты прав. Мох желает, чтобы ты стал отцом новой эльфийской расы. Я же подготовлена, чтобы стать её матерью.

Он вернулся в нормальное время и тут же ощутил облегчённые телепатические импульсы от своей команды. Только Всадницы остались на месте, когда их Владыка принял боевой облик — их, похоже, было невозможно смутить или напугать. Инна инстинктивно перешла в боевую трансформацию, едва увидев это железное страшилище рядом с собой, и сейчас торопилась принять человеческий вид, чтобы скрыть свой испуг. Червелюди Лемарга, вместе с Раэроном, попрятались в стенах и полу, оставив снаружи только органы зрения, словно подлодки с выпущенными перископами. Пришлось почти минуту убеждать всех, что это именно он, и что приступ драконьего гнева ушёл, оставив прежнюю личность.

Потом ещё больше времени отняли восторги и комплименты по поводу его превращения. Влад едва успел отдёрнуть крыло, когда вампирша захотела провести по нему пальцем — сработала система безопасности. Пришлось объяснять, что если бы девушка нечаянно отрубила себе палец, то восстанавливать его пришлось бы не пару часов, как обычно, а несколько лет. Эл-металл практически без сопротивления рассекал не только большинство известных материалов, но и каналы прохождения магической энергии, что превращало его в эффективное оружие против магов, нечисти и даже не очень сильных ангелов с демонами.

— Влад, а пулю из этого металла нельзя сделать? — с интересом спросила Лизана. — Был бы неплохой сюрприз для большинства наших противников…

База данных и тут не подвела.

— В принципе можно, хотя металл слишком лёгкий — всё равно понадобился бы стальной или свинцовый сердечник, чтобы пуля сохраняла какую-то стабильность. Главная проблема в том, что такую пулю нечем выточить, а ведь потом надо ещё вставить в патрон…

Голова разочарованно качнулась в воздухе. Влад окинул ружья своим новым взглядом.

— Впрочем, для сюрприза у вас и так хватает боеприпасов. Выбирайте патроны с серой маркировкой — это антимагические. Они и сквозь щит пройдут, и почти любую нежить в пыль превратят. С красной тоже очень хороши — эти с искрой первородного пламени.

Одна из голов изумлённо присвистнула. Непонятно, как это у неё получалось при отсутствии лёгких. Лица Всадниц остались спокойны, но глаза вспыхнули изумлением и восхищением. Эту стихию девушки знали, её возможности, как оружия — тоже.

— Влад… это ты подарил своему слуге власть над такой силой?

— Если бы… Я и сейчас не могу ею управлять, всё-таки вампир, несмотря на все технические навороты. Обычным огнём — да, а этим — даже не прикоснуться. Это Вениамин сам, умник…

— Тогда он очень серьёзный противник, Влад. Со времён Эрцихаля первородным пламенем в этом мире не овладел полностью никто, кроме самого Дракона. Даже истинные демоны не постигли эту стихию. Егибна и Янара могут управлять ею, но не сотворить.

— Ну вот. Все мне круглые сутки рассказывают, насколько круты мои настоящие и будущие враги, а потом удивляются, чего это я превращаюсь в ходячую выставку фантастического оружия. Тут, девчата, иначе нельзя, как я понял. Съедят.

«Дураком был, дураком и остался, — вздохнул Хребет. — И советчика дополнительного в голову установил, будто меня тебе мало, а всё не впрок. Пойми, наконец, что здесь тебя сожрут в любой броне и с любым количеством стволов! Потому что сила — она не в полимерных мышцах и даже не в мозгах. Сила должна быть в решениях! А для тебя есть только три типа решений: вооружиться, бежать, спрятаться. Ну и зачем тогда вооружался? С такой политикой ты хоть в супердредноут себя преврати, всё равно далеко не улетишь».

«Ещё один любитель подрезать крылья мечте…»

«Ага, и что же у тебя за мечта, герой? Запереться в танке, и чтоб никто тебя, бедненького, не трогал? Ничего не скажешь, достойно Владыки Девятимечья, в самый раз!»

Влад заткнул собеседника (он теперь знал, как это делается), и обратился к своей команде:

— Ну что, мальчики-девочки, отдохнули немного, потренировались, пора за работу. Снаружи, конечно, Егибна и толпа других горячих поклонников, но пока мы тут отсиживаемся, гибнут люди и нелюди. Передвигаться будем все одной командой, так легче отбиться в случае нападения. Летать здесь все умеют, скользить в земле — не все, так что формируем авиагруппу. Я впереди, Раэрон с броневиком за мной, Инна в машине, Всадницы прикрывают тылы. Если Лемарг кого-то выделит, его «детишки» идут справа и слева от Раэрона. Сразу поднимаемся на уровень туч, чтобы с земли не было заметно. Вопросы?

Инна потупилась.

— У меня один… ну, чисто технический. Я хочу сказать… Раньше я кормилась твоей кровью, а теперь… — она неуверенно указала пальцем на сверкающие шипы.

Глаза механического монстра задорно блеснули. Он хотел ещё и улыбнуться, металл на морде был достаточно гибким, чтобы обеспечивать мимику, но вовремя понял, что такой оскал может заставить в ужасе бежать и самых преданных друзей.

— Хорошо, что ты спросила, а то я бы и не узнал об этой функции. Пассажирский отсек!

Броневые пластины на груди раздвинулись, и открылась пульсирующая кроваво-красная сеть жгутов — то ли сосудов, то ли мышечных волокон. Сеть в свою очередь расплелась, лопнула, выстреливая наружу тысячами хищно шевелящихся щупалец. За ней находилась мягкая ткань, похожая на шёлк или гладкую шкурку какого-то зверя. В этой ткани постепенно сформировалось углубление по форме человеческого тела.

— Не бойся. Этот модуль специально создан для транспортировки не-мёртвых. Он, конечно, может высосать и переварить пассажира, если я того захочу. Но для тебя — это самое безопасное место во всём Носфере, обещаю. Оно не только удовлетворяет все потребности вампира за счёт моих ресурсов, оно также лечит любые повреждения, и будет постепенно совершенствовать тебя, превращая в высшего вампира и наделяя новыми способностями.

Инна подошла и с размаху врезала своему сюзерену прикладом по морде. Для этого ей пришлось подпрыгнуть почти на два метра. Приклад не сломался лишь благодаря заклятию.

— За что? — проскрежетал Влад, мысленным приказом успокаивая Всадниц. Помня приказ Владыки, женщины не стали хвататься за мечи, даже не изменились в лице, но покушение на их живого бога вызвало настоящую бурю гнева и недоумения в мыслях.

— За то, что мог подумать, будто я тебя боюсь! — заявила вампирша. — В отличие от некоторых, я помню, что в любом облике ты остаёшься моим другом детства.

— Да ну! А пять минут назад? Или это ты от радости в боевое обличье перекинулась?

— Это инстинктивно! — возмутилась девушка. — Не считается! Я говорю о тех случаях, когда успеваю подумать. Так-то кого угодно напугать можно…

— Ладно, не считается так не считается. Боец Гелла, вам объявляется строгий выговор за избиение старшего по званию в неположенное время, а также три наряда вне очереди за небрежное отношение к казённому имуществу! Занять место в пассажирском отсеке!

— Слушаюсь, мессир! — вампирша довольно ухмыльнулась, когда щупальца подхватили её и начали укладывать в импровизированный гроб. И тут же хихикнула.

— Так и знала, Воланд, что ты это всё затеял только с целью меня облапить. Не то, чтобы я была против, но мог бы и просто сказать…

— Блин… вот об этом я забыл, — искренне признался Хранитель.

Щупальца легко проникли под одежду, и теперь внедрялись в тело пассажирки, объединяя её нервную и кровеносную систему с некромеханическим конструктом Влада.

— Мессир, вы зараза! — взвизгивала Инна, извиваясь на шёлковой подкладке, которая тоже нагло приставала к телу, растворяя по пути куртку, брюки, обувь и нижнее бельё. — Ай! Ни стыда ни совести! Я же не чувствовала щекотки с тех пор, как умерла!

Но её смех скрывал растущее возбуждение. Она не могла толком описать, что же с ней происходит, но процесс оказался неожиданно приятным — как секс и кровавый укус одновременно, только ещё интимнее. Щупальца проникали в неё глубже и тоньше, чем самый внимательный и умелый любовник, при этом насыщая силой и энергией, как кровь вампирского патриарха. По существу, они с Владимиром становились одним целым, и не только телесно — девушка вдруг поняла, что часть души Воланда, часть Духа Предела находилась в ней с момента обращения в вампира, заменяя её собственную утраченную душу. И теперь эта частичка оживала, почуяв близость целого, радостно тянулась к нему навстречу. Каждым мгновением своей не-смерти Инна была обязана только Белому Судии.

Всадницы с благоговением и завистью наблюдали за процессом. Им такая близость не будет доступна никогда. Они всего лишь оружие… А эта, дерзкая, слабая, трусливая, совершенно не понимающая, какая невероятная честь ей выпала — стать первым вассалом Владыки…

Во взглядах марионеток Лемарга читался профессиональный интерес. Влад не мог прочитать их, как Всадниц, но легко понимал. Пришелец сравнивал возможности живой и мёртвой плоти, сопоставлял метод соединения этих двух организмов с теми, которыми владел сам, фиксировал реакции объекта, прикидывал возможные слабые стороны и преимущества…

Броневые створки захлопнулись за мгновение до того, как оргазм Инны взорвал массивный корпус Хранителя изнутри. Несколько секунд оба корчились в волнах наслаждения, не способные отделить себя от другого. За какие-то мгновения они узнали друг о друге всё.

Слов не было. Были единые на двоих мысли. И ощущение безграничного счастья.

«Воланд, ты дурак. У меня же мужчины больше года не было… А ты… ты…»

«Знаю. Теперь знаю».

«Дурак и сволочь. Я люблю тебя, дубина».

«Знаю, ласточка. Я тебя тоже. Очень люблю».

«Знаю…»

После всего, что Инна пережила с Королём Улиц, секс ассоциировался у неё в основном с унижением и болью. И даже не столько из-за того, что было с ней самой (два или три случая девушку бы не сломали, она всегда отличалась сильным характером), сколько из-за всех мерзостей, происходивших с другими, которые приходилось видеть, слышать, телепатически ощущать, а порой и обеспечивать косвенно.

Она любила своего «Воланда», была готова отдать за него жизнь, но это была любовь без сексуального оттенка, как к отцу или брату. Если бы друг детства проявил к ней интерес, как к женщине, она бы отдалась ему, но сомневалась, что сама сможет получить удовольствие. Но Хранитель держался удивительно ровно, даже в экстремальных ситуациях не проявляя ничего, кроме мягкой заботы. Поначалу Гелла чувствовала облегчение, потом просто привыкла, и стала воспринимать такое отношение, как единственно возможное.

А Владимиру по роду профессиональных обязанностей нередко приходилось иметь дело с жертвами насилия. И некоторые принципы служебного соответствия он усвоил крепко. В частности, полный запрет на сексуальный интерес к пострадавшим. Это не просто злоупотребление служебным положением, это может серьёзно усилить травму. А тут ещё непрошеные отношения вассалитета, перешедшие из детской игры в нечто гораздо более серьёзное. Это тоже накладывало свои моральные ограничения.

И наконец, Владимир никогда не был эксгибиционистом. Не то, чтобы мужчина был сильно стеснительным или закомплексованным, он просто был убеждён, что всему своё место и время. Личные отношения он считал на то и личными, чтобы не демонстрировать их всем желающим. Это касалось не только секса, но и таких изъявлений чувств, как объяснения в любви или поцелуи. А за всеми его действиями с определённого момента наблюдал Меч. Едкая и наглая личность, с которой, вдобавок, сложились не самые дружественные отношения. Признав необходимость самого артефакта, Владимир отнюдь не собирался баловать его спектаклями из своей романтической жизни. Воспринимал себя, как на задании с навешенными жучками: понятно, что по долгу службы бывает нужно предоставить другим право наблюдения за собой, но с такими наворотами идут внедряться в банду, а не дарить цветы любимой девушке. А с тех пор, как несколько болезненных щелчков по самолюбию заставили выучить, что Хребет свободно читает мысли носителя — Влад и думать на эти темы старался поменьше. Первым делом спасти Носфер… ну а девушки, а девушки потом. Когда Меч можно будет с чистой совестью зашвырнуть подальше.

«Так ты меня берёг… А я думала, что тебе неинтересна… Знаешь, оно наверно и к лучшему. Я о Мече как-то не подумала, а ведь он действительно… Он и сейчас нас слышит?»

«Не-а, — самодовольство железного зверя окатило девушку тёплой волной. — Я его отключил. Тут такая база данных по Пределу, и по магии вообще… я теперь могу по желанию делать всё, что раньше получалось инстинктивно, и много другого».

«Здорово! Тогда, пользуясь случаем, ещё раз — я люблю тебя, Воланд!»

«И я тебя, ласточка. Ты у меня прямо в сердце сидишь. В прямом и переносном смысле».

«Зараза ты… Мне так хорошо… Ладно, милый, полетели, а то там Всадницы нервничают. Мы теперь всё равно будем вместе, чем бы не занимались».

«Да, верно. Сейчас только с подключением разберусь окончательно… Знаешь, носить в себе любимую девушку гораздо приятнее, чем колючие кости с нездоровым чувством юмора».

Он вызвал внутренний интерфейс. В голове тут же всплыло знание, что подключение некросущности завершено, повреждений не обнаружено, и можно начинать преобразование в малый разведывательно-диверсионный модуль. Влад вздрогнул и хотел отключить эту опцию, но разум Геллы тут же потребовал более подробной информации.

«Это я беру! — заявила девушка, едва ознакомившись с описанием. — Прокачка возраста до пяти тысяч лет, имплантированная броня, сенсоры, три вида вживлённого оружия… И главное, постоянная энергетическая и информационная связь с тобой! Даже если я отправлюсь на другой континент, мы всё равно будем одним целым!»

«Ага. А замену личности на боевые программы ты тоже берёшь?»

«Это можно отключить, — небрежно отмахнулась Инна, — вот здесь. Начинай преобразование. К моменту прилёта в Твердыню я как раз буду готова».

Хранитель покачал головой и запустил процесс. Он знал, что это полностью безопасно, даже повысит шансы на выживание, но всё равно волновался за любимую. Хотя… теперь ведь они будут одной сущностью, и никто не сможет убить Инну насовсем, пока цел её сюзерен. Даже если кто-то разрушит тело, а это станет весьма непростой задачей, Влад сможет возродить её в пассажирском отсеке.

«Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут одна плоть. Гелла, выходи за меня замуж?»

«Воланд! В Книге Бытия не то имелось в виду! Там же сказано — человек прилепится! Человек, а не вампир! И вообще, я ещё молода, чтобы быть Владычицей! Тебе Меча и Дракона мало, извращенец? Ещё и со мной захотел слиться? Это уже оргия, а я девушка порядочная!» — приступ откровенности прошёл, Инна вернулась к обычному стилю их общения, разве что теперь была более раскованной и острой на язык. Даже экран поставила, чтобы не читать его памяти и не открывать своей. Влад знал, как эту защиту обойти, но не хотел обманывать доверие подруги.

«А если серьёзно?»

«Если серьёзно, это слишком большая ответственность. Я пока не готова её принять… Ты вообще понимаешь, что это такое — жена Белого Судии? Если не понял ещё, можешь на Егибну полюбоваться. Я такой стервой космического масштаба стать не хочу!»

«А при чём тут её семейный статус? Вредность своя, личная. А за счёт вредности и силу набрала… Упорная потому что. Или наследственность помогла…»

«Ничего-то ты, Воланд, в женщинах не понимаешь! Вы трое её такой сделали. Вы сами, и никто другой. И ненависть воспитали, и гордыню, и силу она у вас украла, не у кого-то… В общем, подумаю над твоим предложением. А пока за работу! И не мешай, у меня уже преобразование идёт… Это, кстати, довольно неприятно, так что брысь из моей головы!»

Хранитель тихо хмыкнул и пробкой вылетел из внутреннего мира в физический, одновременно «включая» Меч. Семь повисших в воздухе голов уставились на него с общим выражением: «ничего не видели, ничего не знаем, нас это не касается, готовы исполнять».

— Гм. Извиняюсь за нескромный эпизод, впредь буду лучше за собой следить. К старту все…

Он хотел закончить «готовы?», но в этот момент в голове взвыла дурным голосом система раннего оповещения. Опасность приближалась с Белых Равнин.

На опознание противника ушло около двух секунд. На то, чтобы выстроить Всадниц в боевой порядок и скомандовать Раэрону с Лемаргом уйти под землю на пару километров — пять.

Драки возвращались, чтобы взять реванш за поражение на Пике Кошмаров. Они знали, что за прошедшие дни их главный враг много раз впадал в драконий гнев, и сила его существенно возросла — а ведь даже на прежнем уровне он без труда разгромил целую стаю вместе с Матерью Клана. Но и сами они теперь подготовились значительно лучше.

«Щиты Предела, — выдохнул Меч. — Сука Егибна… Против них даже эл-мечи бесполезны…»

«Вижу, — включив увеличение, Владимир отчётливо различил круги белого пламени вокруг силуэтов рептилий, летящих над Белой Равниной. — А ты?»

«Я-то вскрою, но мне нужна почти секунда непрерывного контакта, чтобы выпить такой щит. Это на всю банду сто секунд… в идеале. А они ведь стоять на месте не будут, и за это время могут многое натворить. И не вздумай впадать в драконий гнев! Егибна идёт за ними, где-то на нижних слоях царства мёртвых. Она только и ждёт, чтобы отхватить от тебя ещё кусочек».

«Значит, спелись. Мои сенсоры её не берут, только первый слой и отчасти второй. Почему она лично не вступит в бой? Ей, бессмертной, вроде бояться нечего…»

«Страхует атакующих. Всех погибших, кроме тех, кого мы выпьем, будет подбирать, чтобы потом вернуть к жизни. Если нам удастся перебить всю сотню — тогда она и сама появится. Может быть. Она вообще лично с Судиёй в драку старается не лезть. Не знаю почему. Может, считает, что богам несолидно друг с другом махаться. Или боится, что ностальгия замучает».

Мозг быстро и хладнокровно перебирал варианты, тактические комбинации. Сенсорный массив сканировал окружение, спутников, приближающихся драков, определяя их потенциал и характеристики. Только шесть предметов не поддавались сканированию и распознанию: Меч в спинном кармане, алеан, вмонтированный теперь в нагрудную пластину, и… пистолеты? Откуда же они взялись, эти четыре ствола, названные по именам всадников Апокалипсиса, если могут тягаться по сложности с легендарными древними артефактами? И на что они в действительности способны? В базе данных Предела сведений тоже не было.

«Хребет! Ты что-нибудь знаешь об этих штуках?»

«Я?! Это ты о них должен знать, сам же создал! Ты в приступе драконьего гнева как-то так скрутил линии Предела с первозданными стихиями и заодно с нитями Судьбы… За сотни тысяч лет ничего подобного не припомню!»

«Но это нечто мощное? Как думаешь, может и со щитами Предела справится?»

«Мощное — несомненно. Щиты пробить может. Но с той же вероятностью может взорваться у тебя в руках, заодно разнеся половину диска. Это тоже мощность».

«Намёк понял. Рисковать не будем, обойдёмся тем, что знаем. Прыгай в руку».

«Это, извини, в какую? У тебя сейчас рук вообще нет, ты на всех восьми стоишь, если не заметил. А в крыло или в хвост не пойду, даже не проси».

Влад приподнял переднюю часть туловища, став чем-то вроде четверорукого кентавра. Хорошо хоть, центр тяжести у этой махины смещался легко, позволяя опору на любые точки.

«В правую нижнюю».

В новой форме при движении Меча боли не возникало. Живая (или всё же мёртвая?) сталь просто лишена была подобных ощущений. Или может быть, чтобы заставит её почувствовать боль, требовалось нечто большее, чем сантиметровой ширины разрез во внешнем слое брони. А вот затягивала повреждения она с той же быстротой, что и плоть вампира. Магия-с.

Но тут обнаружилась новая проблема. В лапе десятиметрового чудовища огромный Меч казался небольшим кинжальчиком с узким, почти игловидным лезвием. Ножевым боем Хранитель отчасти владел, но сомневался в его эффективности против толпы звероподобных монстров. До появления которых, кстати, оставалось около тридцати секунд.

«Хребет, с размером что-то можно сделать?»

«Я могу увеличиться до десяти метров, даже больше, но не сейчас. Слишком давно питался. Хотя бы десяток душ — и буду таким, как ты захочешь».

«Понял. Будет тебе десяток», — Влад крутанул «ножик» в ладони, прикидывая баланс.

«Странно. Ты сейчас вроде бы не в состоянии драконьего гнева. Но при этом не хнычешь, не комплексуешь, бежать не пытаешься… Неужели новая форма так уверенности добавила? Знал бы — сам давно превратил бы тебя в ходячий танк…»

«Дурачок. Не форма, а знание. Пока я не знал ни этого мира, ни своих возможностей, действовать приходилось максимально осторожно, чтобы не наломать дров. А беспомощным себя чувствовать, естественно, никому не нравится. Теперь я знаю достаточно, чтобы принимать решения, по крайней мере в некоторых случаях».

«Любопытно. Что ж, посмотрим, чего ты нарешаешь. Есть резервные планы?»

«Обойдёмся тем, что есть. Главное, ты не подведи. Подколки и пререкания оставь на потом».

«Слушаюсь, хозяин. Резать драков — это мы всегда пожалуйста».

Монстр принял боевую стойку, готовясь к выходу первых рядов противника. Не то, чтобы он откровенно солгал Мечу — просто не сказал всей правды. Конечно, знание дало фундамент для уверенности в своей силе и правоте. Но здание на этом фундаменте выстроила любовь. За свою женщину он будет сражаться без колебаний. И никакой искусственный гнев ему для этого не нужен. Раньше самозащита и выживание Инны были разными целями, могли даже вступать в противоречие. Теперь же они единое целое, и чтобы спасти девушку, надо в первую очередь уцелеть самому. И если для этого понадобится уничтожить всё живое в Носфере… нет, будем надеяться, что всё же не понадобится.

В центре убежища по воздуху пробежала белесая рябь. Повеяло могильным холодом той стороны. Первые искажённые фигуры начали постепенно проявляться в реальность, вначале в виде силуэтов, затем с каждым мгновением обретая чёткость. Влад перешёл в ускоренное время, замораживая их в этом состоянии. Система наведения захватила цели…

— Вперёд.

Многотонная туша с грохотом проломила звуковой барьер. Камень брызнул из-под лап раскалённой крошкой. На лету — два взмаха суставчатых конечностей, с перебросом Меча из правой руки в левую, так чтобы лезвие описало непрерывную секущую плоскость…

Застыл. Чёрная кровь повисла в воздухе туманом брызг. Силуэты драков, ещё не успевших понять, что они мертвы, медленно разлетаются на куски, одновременно продолжая обретать телесность… Телесность, которая им уже не понадобится, потому что души, не успев толком побывать в реальности, сразу перекочевали с Белых Равнин в голодную пасть Меча. Влад застал их в тот единственный, почти неуловимый момент, когда щиты Предела ещё не успели перестроиться для отражения физической угрозы, когда они ещё работали для потусторонья.

— Кровь и души! Володька, я тебя уважаю! Хитро задумано и красиво проделано! Сразу б так!

Струи крови активно впитывались белым лезвием, и поглощая их, Меч рос. Он не увеличивался в размерах, а раздвигался. Пластины, образующие клинок, отходили всё дальше друг от друга. Теперь они висели в воздухе, формируя пунктирную линию. Между пластинами была пустота… для глаза, по крайней мере. Но через эту «пустоту» текла сила Предела, и горе было бы неосторожному, что осмелился до неё дотронутся.

— Остальных так же, на выходе порубить собираешься?

— Нет, драки не идиоты, дважды на один трюк не поведутся. Они что-то придумают…

Он даже догадывался, что именно. И не ошибся.

Разведчики не успели передать остальным, что именно их убило, и каким образом. Но сама потеря мысленной связи насторожила идущие по Равнине основные части. И Мать Клана приняла вполне естественное решение, свойственное и земным командирам — прикрыть зону высадки бомбардировкой. Заклинаний, способных ударить по живым из мира мёртвых, у драков, к счастью, не было. Зато они взбаламутили саму грань между мирами.

Теперь холодом уже не просто повеяло — он пронзил всех присутствующих с ног до головы, даже броня Влада, и то, казалось, поёжилась от ощущения близости небытия. По всему убежищу побежали волны белого тумана, напрочь забивающего сенсоры, Всадницы едва успевали уклоняться от беззвучных ледяных молний, и разрывов в ткани реальности. Влада от этого буйства спасал алеан, но ориентацию на пару минут сбило напрочь.

Он включил систему шумоподавления и фильтрации входных данных. Помогло — картинка очистилась не полностью, но достаточно, чтобы различить силуэты врагов. Только поздно. Драки и сами были изрядно дезориентированы поднятой бурей, но мгновения не упустили. На одной воле и ненависти они прорвались в физический мир, тут же восстановив щиты…

И замерли, не понимая, где их враг. Где этот ненавистный Судия, который только что убил десяток их братьев? И что это за железное чудовище на них пялится, да ещё с активным Мечом в одной из суставчатых лап? Они могли ждать изменения облика врага, но чтобы преобразовать саму сущность — такое считалось возможным лишь после слияния. Этими мгновениями растерянности Влад и воспользовался по полной программе.

«Всадницы, наручники!»

Безголовые ещё плохо видели после катаклизма, у них ведь не было ни алеанов, ни щитов Предела, но на точность и слаженность их действий это никак не повлияло. Получив целеуказание от Владыки, женщины одновременно раскрутили и метнули свои артефакты.

Сотни тысяч колец и цепей, казалось, заполнили всё видимое пространство. Раздался негромкий мелодичный звон… и вместо армии монстров перед Владом оказались испуганные люди в кандалах, разве что с различными отклонениями внешности и анатомии. Цирк уродцев: самыми частыми были лишние глаза, конечности или уши, но встречались и такие аномалии, как пасть на животе, или шерсть, покрывающая всё тело. Восемьдесят пять мужчин, тридцать девять женщин, у семерых пол с ходу не определяется.

Расчёт оправдался: наручники, предназначенные для захвата существа Предела, сумели подавить и щиты Предела. Драки были полностью в его власти.

«Добивай!» — скомандовал Меч, и рванулся вперёд, ожидая очередного кровавого пира. И очень удивился, когда стальные пальцы легко поймали его за рукоять.

«Тихо. Не лезь поперёд Духа в пекло, я тут решаю», — небрежное движение руки забросило разбушевавшийся артефакт за спину, словно тот был обычным мечом, выполнившим свою работу. И Проходящая Верность ничего, абсолютно ничего не мог с этим поделать!

— Ну что, граждане арестованные, поговорим нормально? Или будем дальше играть в кровавых маньяков? Предупреждаю сразу, чтобы не было недоразумений — мне эта игра не нравится, но правила я знаю. Так что если очень хотите видеть Большого Злого Дядю, вы его увидите, не сомневайтесь. Я не хочу.

Он подошёл к ближайшему драку. Тот невольно попятился, стальная махина нависла над ним, как гора. Но ещё страшнее физической угрозы была аура силы, давившая на мозги.

— Вы, дорогие арестанты, у меня сейчас все, как на ладони. Я знаю, что вы сейчас ждёте помощи с Белых Равнин, ждёте, что Егибна или союзники ударят мне в спину. Кто эти союзники… минутку… ага, дроу. Тёмные эльфы, значит. Хорошо прячутся, раз даже я их не вижу. И артефакты хорошие делают. Уважаю, в общем. Только вы кое-чего не учли, молодые и не очень ящеры. Как только я почувствую, что кто-то приближается с Равнин, я уничтожу вас всех. Не только потому, что я такой гад, но и потому, что не могу оставлять врагов за спиной. Мне на это понадобится около трети секунды, кто-то сомневается? Нет? Отлично.

Он прошёлся туда-сюда, с лязгом втягивая и выпуская когти.

— Итак, мы в патовой ситуации. Продлится она недолго — ровно до того, как ваши союзнички на Равнинах решат вами пожертвовать. В Носфере с этим просто. А я, злодей, время тяну. На психику вам и им давлю. Того и гляди сорвутся…

Ещё пару шагов туда-сюда. Недоумение Меча. Восхищённые взгляды Всадниц.

— Вообще-то мне по работе положено освобождать заложников, а не захватывать. Роль террориста мне совершенно не свойственна. А когда мне навязывают несвойственные роли, я начинаю нервничать. И без всякого драконьего гнева, — слышишь, Егибна? — своими силами могу сделать много всяких мерзостей. Потом, конечно, мне будет стыдно, но это потом…

Ужасно хотелось врезать гипнозом по этим тупым мозгам, заставить их прислушаться к себе. Наручники сделали пленников совершенно беззащитными, оставив для сопротивления только волю, которую его мощь легко бы сломала. Но увы, надо играть честно, надо вынудить их самостоятельно принять решение. Иначе «не будет считаться».

— Так что думаем, граждане. И побыстрее. Я не прошу многого, только нормального разговора. Может, я и не заслужил такой щедрости с вашей стороны, но надо. И мне, и вам. Я надеюсь, что жажда справедливости ещё не окончательно заглушила в вас голос разума. Если я услышу хоть от кого-то вменяемую речь, а не вопли в духе «умри, тиран», то постараюсь спасти всех. Если нет — извиняйте. Думаю, эльфы вот-вот начнут.

Глава 25

Со стороны пирамида напоминала гигантскую опухоль. Для того, кто обладал магическим зрением, конечно. Её сила вязкой, кроваво-красной массой колыхалась над городом, из которого высосала все силы. Казалось, ткни пальцем и это страшилище лопнет, обрушивая свою ядовитую мощь на уцелевших жителей. В действительности, жертвенная пирамида могла выдержать боевые заклинания сильнейших магов Носфера без вреда для себя. Строили на совесть. Но в каком-то смысле иллюзия была верной. Одно неосторожное движение, которое даст Упокоителям понять, что он уже здесь — и её хозяева обратят всю накопленную мощь в смертельные заклинания. Жрецы и так сидят, словно на иголках, вести с фронтов их совсем не радуют, начальство пропало неведомо куда, о Судии ничего не слышно…

Креф бы пожалел бедняг, запертых в своей каморке на вершине строения, вынужденных сохранять бдительность тридцать часов в сутки, ожидая новостей, скорее всего дурных… Если бы не видел, что они сделали с городом. Половина населения, в основном старики, женщины и дети, уже окончили свою жизнь на вершине пирамиды, причём не самыми лёгкими способами. Большинство боеспособных мужчин угнали на фронт. Уцелевшие влачили жалкое существование, едва не умирая от голода и в ужасе шарахаясь от каждой тени. При этом им регулярно объясняли, что мёртвые счастливее живых. С учётом подобной философии, Креф вообще удивлялся, как хоть кто-то из подданных Упокоителей дожил до нынешнего времени. А ведь ухитрялись не только цепляться за жизнь, но и детей воспитывать, и производить что-то ценное, и от мародёров отбиваться — что может быть лучшим доказательством философии Братства? Видя подобную жизнестойкость, Багровые Огни, вероятно, зубами скрипели — настолько она расходилась с их учением. А запретить подданным выживать — нельзя, слишком уж ценный ресурс, без него войну не выиграешь.

И вот сейчас приходилось изображать из себя одного из этих несчастных. Мало просто одеться в лохмотья, мало выучить крадущуюся походку, научиться шарахаться от каждого шороха, зверем смотреть на любой кусок еды, будь этим куском даже твой ближний… Актёрских навыков не хватит — магия поправит, на такое дело сил не жалко. Тело само делает, а ты внутри остаёшься прежним — сильным, гордым, храбрым…

Мало. Почуют чужака. Один из десяти смертных обладает такой чувствительностью — но по закону подлости как раз он на дороге и попадётся. И побежит докладывать высоким господам, чтобы выторговать высшую награду — месячную неприкосновенность для жертвоприношений. Так никогда и не узнает, что тот, кого он заложил, пришёл избавить от пирамиды навсегда, и не только несчастного доносчика, но и семью его, если осталась, и друзей… и вообще город. А узнал бы — не поверил, что такие чудеса бывают. В здешних сказках Воскресители — те ещё чудища, Багровые Огни в сравнении с ними покажутся ангелами милосердия… ну, или демонами милосердия, для них большой разницы нет.

Чтобы здешние перепуганные людишки не приговорили себя по дурости, надо научиться подражать им внутренне. Вырастить, взлелеять внутри себя тот комок боли и ужаса, что каждый из них носит под сердцем. Научиться чувствовать себя куском мяса, слабым и уязвимым. Забыть о том, что умеешь ломать мечи голыми руками, о молниях, готовых вырваться из глаз, о защитных амулетах за поясом, о сотне подкрепления, наконец, готовой ворваться в город через пять минут после твоего зова. Месяц назад Креф считал такое невозможным для себя. У него никогда не было особых талантов к перевоплощению. На всякую угрозу отвечал просто и жёстко, оправдывая поговорку, что боевой маг — это диагноз.

А потом объявился Судия… И забытые тридцать лет назад чувства вдруг стали донельзя актуальными. После того, как волшебник в третий раз проснулся среди ночи в холодном поту и с криком, он понял, что больше нет разницы между архимагом и последним золотарём. Для Него — все добыча. Архимагу даже хуже, он заметнее.

Со стены спрыгнула бесшумно спрыгнула мохнатая тень. Креф, как и полагалось, сначала шарахнулся от чудовища, нашаривая взглядом направление для побега. Потом, убедившись, что посторонних в зоне видимости нет, спросил одними губами:

— Сколько?

— Было восемь. Теперь шесть. И четверо в самой пирамиде.

— План, — ему в руку перекочевал листок бумаги со схемой расположения вражеских часовых. Креф быстро просмотрел значки, удивляясь про себя, как оборотень своей здоровенной лапой сумел удержать пишущую палочку. Или он для этого человеческий облик принимал? В тылу противника?! Отчаянный храбрец ему достался в напарники, если так…

Значит, две горгульи, три мага, один вампир — вероятно, старший в этой банде. Двое убитых были простыми смертными воинами, без магических способностей. В пирамиду, понятное дело, заглянуть не удалось, но скорее всего тоже маги. Возможно, один вампир, или иной монстр для охраны. Обычно караул менялся каждые пятнадцать часов, но с момента объявления чрезвычайного положения эти четверо сидели в башне бессменно. Плюс — как бы ни взбадривались эликсирами, бдительность уже должна была упасть, у смертных особенно, но и у вампира в какой-то мере. Минус — невозможно подсмотреть, кто входит и выходит.

Волшебник быстро отправил сообщение в штаб. Ответ поступил только через три минуты, но Креф знал его ещё раньше, чем ожил амулет связи. Только обычное подкрепление, сотня штурмовиков. Ничего сверху, действовать по заранее намеченному плану.

Это значит, что шестерых снаружи зачистят, город под контроль возьмут, но четвёрку в пирамиде он должен брать сам — магов с дипломом в отряде больше не было, только два подмастерья. Очень удобно для магистра, драк его задери. Если операция провалится, некого будет даже судить — двадцать восемь тысяч жертв можно просто списать на покойника. То есть на него, Крефа. Благо, в городе ничего особо ценного не осталось, да и поселений вокруг немного. Ценные территории не так берут — десятки агентов и боевых магов, тысячи рыцарей… А у этого местечка даже имени не было — только номер в военных документах.

Пошли они в Гнилую Пасть! Креф твёрдо намеревался не только выжить, но и успешно выполнить задание, сохранив при этом жизни несчастных горожан. После этого у магистров просто не останется иного выбора, кроме как провозгласить его героем.

Защитные заклятия на пирамиде он перебрал ещё вчера. Грубая сила, десятикратное дублирование одних и тех же плетений. Взломать практически нереально, а вот обойти…

— Зиркер, в момент атаки мне нужно будет чем-то отвлечь ребят в пирамиде. Секунды на три, не больше. Но это должно быть что-то такое, что их не напугает. Не даст повода для срыва.

Вервольф крепко задумался.

— Я умею имитировать бешенство. Но мне понадобится твоя помощь в подделке ауры.

Креф чуть не подпрыгнул. С трудом заставил себя говорить беззвучно, чуть шевеля губами.

— Мохнатый, ты гений! Если капающий слюной зверь начнёт рвать горожан на глазах у магов, да ещё без всяких признаков боевого умения и плана, они скорее подумают, что это кого-то из жителей недавно покусали. Это требует внимания, но не похоже на вражескую атаку!

В принципе, колдуны в пирамиде, конечно, могут заподозрить провокацию. Но проверка всё равно отнимет у них время, а Крефу только это и нужно.

— Жителей? У меня план получше. Я полезу на пирамиду, рыча о запахе крови.

— Прикрытие идеальное, но… Тебя могут убить прежде, чем я нанесу удар. Одно заклинание…

— Слушай, гладкокожий, я же не спрашиваю, как ты собираешься уничтожить четверых колдунов одним ударом. У каждого из нас свои маленькие секреты и трюки.

— Естественно, — усмехнулся маг, — иначе тут не выжить. Ладно, поверим в секреты друг друга.

Он прикрыл глаза, вспоминая навыки создания ложной ауры. К счастью, в глубинные слои лезть не надо, и особой точности картинки добиваться тоже. Достаточно грубой (но не откровенно безграмотной) подделки для создания первого впечатления. Значит, красные полосы сюда… и сюда… Кривые, дрожащие линии безумия… На мозг поставить защиту, чтобы иллюзорное бешенство не стало настоящим… Закрепить… Готово. Полчаса продержится, а больше и не надо. До полуночи оставалось сто шестьдесят секунд.

Зиркер одобрительно рыкнул и растаял в ночи. Волшебник на миг позавидовал ему — вот кто не умел и не должен был испытывать отчаяния. Оборотень мог бояться за свою жизнь, когда появлялся повод, но этот страх придавал ему сил, а не вжимал в землю. И уж точно не знали мохнатые человеческих неврозов и депрессий. Не потому, что такие психически стабильные (скорее наоборот, зверя внутри нужно долго учиться контролировать), а потому, что их срывы носили совершенно иной характер. Если вервольф начинает вести себя неадекватно, от этого плохо в основном окружающим. А он сам, даже получив десяток серебряных стрел в брюхо, умирает вполне счастливым. Особенно, если успеет дотянуться до врага.

Креф шёл по улице в сторону центральной пирамиде, уже не подкармливая свой страх, только соблюдая правила внешней маскировки — походка и выражение лица. Если кто-то и заподозрит что-то по его глазам, то донести вряд ли успеет. Чтобы нанести единственный безошибочный удар, ему понадобится вся решимость и уверенность.

Через сто пятьдесят пять секунд запульсировал амулет связи на груди. Маг не стал его трогать. Он и без того знал содержимое сигнала. Полночь. Пора.

Услышав с площади вой разъярённого оборотня, волшебник потянул за одному ему известные нити плетения, которые он вчера закрепил на защитных структурах пирамиды. Каналы, по которым должна были «стекать» в землю энергия атаки, оказались блокированы. Разумеется, магам в пирамиде ничего не стоило открыть их вновь. Это была не катастрофа — так, всего лишь досадный сбой. Каменное строение по-прежнему оставалось непрозрачным для волшебного зрения и неуязвимым для физических повреждений. Оно лишь стало пропускать некоторые виды боевых заклинаний. Пирамида и сама могла восстановить такое пустяковое повреждение, но дух-защитник был уверен, что получил приказ от законных владельцев — не вмешиваться и не поднимать шум. Вполне резонный приказ, если, например, часовым срочно нужно получить лечащее заклинание от союзников снаружи, такое мощное, что оно сравнимо с атакой. Или воззвать к силам, запасённым в самой пирамиде — в этом случае защита не отключается совсем, но переходит в другой, активный режим.

Эта ошибка требовала живого, мыслящего наладчика, именно потому, что могла и не быть ошибкой. Но наладчики в пирамиде были отвлечены на другое — возможно, Зиркер уже мёртв, но он сработал идеально, дав напарнику необходимое время. Пять секунд — ровно столько потребовало плетение, способное проникнуть сквозь камень и накрыть всех, кто окажется в верхней комнате. Золотая середина между противоречивыми требованиями — заклинание достаточно мощное и грубое, чтобы пробить щиты всей четвёрки, если они будут, и в то же время достаточно тонкое, чтобы накрыть противника за пределами прямой видимости. Показаться на площади Креф так и не рискнул, даже для финального аккорда.

И… ничего не произошло. Поскольку антимагическое затемнение по-прежнему работало, колдун понятия не имел, превратились ли его оппоненты в груды костей и мяса, как предусматривал план, или живы и готовят ответный удар. В последнем случае они, вероятно, просто умертвят весь город — вряд ли у этих пацанов хватит искусства выследить, кто и откуда по ним ударил, зато мощи под рукой в избытке, и никаких моральных предрассудков в отношении сопутствующих потерь среди гражданских.

Однако в этом случае Багровые Огни должны первым делом восстановить защитные контуры. Маг потянул за контрольные нити, которые недавно использовал. Если каналы аварийного сброса откроются, нужно срочно отступать… хотя в этом случае он вряд ли успеет. Но пирамида оставалась магически пассивной и беззащитной. Кажется, его удар всё же достиг цели. Ударив на всякий случай повторно, он почти исчерпал на этом свои запасы, оставив только десять гертов для самообороны.

На улицах уже слышались чеканные шаги и испуганные вскрики — его группа брала город под контроль. Плащеносцев в ключевых точках подавят без проблем, если уже не подавили — в профессионализме подчинённых он не сомневался ни на секунду. Но основную операцию надо доводить до конца самому.

Ну, может не полностью самому — у входа в пирамиду его встретил оборотень, немного потрёпанный, грязный, но вполне живой. И совсем не возражающий по минимуму начистить кому-нибудь морду, а лучше — разорвать в клочья. Бешенство, даже показное, требовало реальных жертв, а на площади мохнатому Воскресителю никто не попался. Так что вервольф лишь коротко приветственно рыкнул и с ходу нырнул в тёмный тоннель. Креф следовал за ним, но почти сразу отстал. Человеческие ноги не могли тягаться в быстроте с лапами волшебного зверя, а глаза — с волчьими чувствами. Зажигать светошар или колдовать на себя ночное зрение Креф не стал, чтобы не расходовать попусту энергию. Единственное, что себе позволил — раскинуть вокруг сторожевые линии, чтобы не оказаться совсем уж беззащитным.

Внезапно эти нити накалились, ударив по мозгам чувством опасности. Одновременно впереди взвыл от боли и ярости оборотень. Окровавленный комок мускулов и шерсти пролетел мимо, ударившись о стену, и сполз на пол, дёргаясь в агонии.

Уже не задумываясь о трате энергии, волшебник зажёг свет, одновременно прижимаясь к стене, уходя с возможной линии атаки. Заметив в конце коридора фигуру в чёрном плаще, метнул сканирующий луч… И опустил руки, признавая своё бессилие.

Маг. Не какой-то подмастерье, а полноправный боевой заклинатель. По меньшей мере не уступающий в силе ему, Крефу. Готовый к бою. И при этом имеющий доступ к почти бездонному энергозапасу пирамиды. Шах и мат.

Упокоитель медленно приближался, на его лице играла довольная улыбка, а между кончиками пальцев прыгали молнии. Пижонство, пустая трата силы… но он мог себе это позволить. Победа означала смерть, и из последних мгновений перед смертью победитель явно решил выжать всё, что возможно. Сам он погибнет быстро и легко, а вот проигравшему даст почувствовать боль и унижение в полной мере. Лёгкое движение руки — и в животе диверсанта взорвался шар боли. Ещё одно — и виски сдавил раскалённый обруч. Креф даже щиты не ставил — бесполезно. Волна силы подхватила его и распяла на стене.

— Задумано было неплохо, — признал плащеносец. — От моих коллег там, наверху, мало что осталось. Вероятно, за них я должен сказать тебе спасибо. Но не скажу, поскольку ты даровал лёгкий уход лишь троим, чтобы обречь на длительные муки тысячи живущих здесь…

— Троим? — не удержался Креф. — Их же было четверо?!

— Четвёртым был вампир, — почти доброжелательно пояснил палач. — Молодой ещё, слабый, но живучий, как весь его народ. Твоё заклинание его покалечило, раздробило почти все кости, но не убило. Через неделю был бы, как новенький. Мне пришлось добивать.

— Ты… Прятался на нижних этажах, да? Подставил часовых, чтобы заманить меня…

— Ты догадлив… Я тоже догадлив, коллега. Сейчас такие же, как ты, атакуют пирамиды во всех наших городах, верно? Я знал это заранее, проанализировав сводки с фронта. Я предупредил командование, и в столицах вас наверняка ждёт много сюрпризов… Но мы с тобой узнаем об этом только на Белых Равнинах. Для нас эта война закончится здесь и сейчас. И не в твою пользу, Воскреситель. Ты ведь хочешь жить, верно?

Ещё одно движение — и Креф услышал, как хрустит его плечо. Спустя секунду пришла боль. Боевых магов учили её терпеть, но все навыки и сила воли не слишком помогают, когда кость целенаправленно превращают в осколки. Заскрипев зубами, он потратил часть оставшейся силы на обезболивание — иначе говорить и вообще реагировать на происходящее становилось абсолютно невозможно. Упокоитель не помешал ему, хотя наверняка мог.

— Всё ещё трепыхаешься… Надеешься на чём-нибудь поймать меня, нанести удар, чтобы на несколько дней продлить своё жалкое существование. Даже самые примитивные животные сдаются, когда им слишком тяжело. Но вы, очевидно, тупее животных. Жажда жизни застилает вам разум. Цепляясь за жизнь, давно потерявшую смысл, такие как ты, готовы загадить весь мир, лишь бы протянуть ещё чуть-чуть.

В его голосе прорезалась искренняя ненависть.

— Ты бежишь от крошечной боли в единственной сломанной кости! А знаешь, что чувствовал вампир, которого твоя магия расплющила почти в лепёшку? Я показал бы тебе, да тело смертного такого не выдержит! Это легко — обрекать других на страдание.

— Зато я знаю, — раздался негромкий, но уверенный голос из темноты. — Отпусти его, смертный. Он уже не представляет для тебя угрозы… в отличие от меня.

Заклинание, держащее Крефа на стене, разом иссякло, и маг рухнул на каменные плиты. Плащеносец отвернулся от него, но щит держать не забывал, так что ударить ему в спину не светило. Оставалось только наблюдать и ждать подходящего момента. Поисковые заклинания Упокоителя метались по коридору… и ничего не находили! Казалось, ожила и заговорила сама темнота. В ауре мага появились цвета тревоги, он зажёг светошар, но тот сразу погас.

— Ловушка внутри ловушки? Ты Воскреситель? — спросил чародей, возможно чуть быстрее и более нервно, чем ему хотелось. — Ты всё равно проиграл, даже если сильнее меня…

Тьма рассмеялась. Не зловеще, как монстры в дешёвых спектаклях, а беззаботно и дружелюбно. Но от этого почему-то мурашки по коже бежали ещё сильнее.

— А ты забавен, смертный. Я бы, пожалуй, даже оставил тебя в живых, если бы ты нуждался в этом. С учётом же твоих, несколько странных, вкусов, лучшей наградой будет лёгкая и приятная смерть. Что ж, тогда расслабься и прими избавление, о котором так давно мечтал.

Маг в свою очередь засмеялся, но отнюдь не столь уверенно. Чувствовался надрыв.

— Да с удовольствием, Воскреситель. Убей меня и доделай этим мою работу.

«О чём он?!» — Креф торопливо напряг магическое зрение, и чуть не вскрикнул, различив жгут энергии, уходящий от сердца плащеносца в глубины пирамиды.

— Осторожно! — крикнул он неведомому союзнику. — Его смерть приведёт в действие все запасы пирамиды! Заклинание метанового распада! На всё живое! Над трупами воздух горит!

— Однако, остроумно… — в голосе из мрака не было страха, скорее интерес. — Проблема в том, что если мы этого находчивого смертного не убьём, он всё равно активирует своё заклинание, только предварительно поиздевавшись над нами. Над тобой особенно. Я прав, чародей?

— Конечно! — Упокоитель рассмеялся снова, уже более уверенно. — Вам нечего мне предложить, кроме смерти, о которой я и так мечтаю! Что бы вы не делали, вы проиграли!

— Так я и думал, — удовлетворённо заключил голос. — Ну а если никакой разницы нет — зачем пропадать хорошей крови? Метаном я не питаюсь…

Хотя два мага были смертельными врагами, отреагировали они практически одинаково. У обоих расширились глаза, и оба попытались что-то сказать. Но никто не успел.

Чёрные щупальца выстрелили из темноты, практически без сопротивления пробив силовой щит Упокоителя. По телу растеклись чёрные кляксы, мгновенно покрывшие его с головы до ног. Кокон теней схлопнулся, с чмоканьем раздавливая внутри себя сочную человеческую плоть. Жгуты запульсировали, перекачивая энергию и телесные жидкости. Спустя две секунды кокон растаял, и на землю упало то, что недавно было магом — абсолютно сухая мумия с раздробленными костями и разорванными кожными покровами. Одежды не осталось вообще — нападавший растворил её, чтобы не мешала.

Из темноты, довольно облизываясь, вышел плотненький черноволосый мужчина. Коротко стриженный, в кожаных доспехах незнакомого покроя. Прямо на глазах он из толстячка превратился в просто упитанного, затем обрёл спортивную комплекцию, затем иссохли мускулы, тоньше стали кости, румяная кожа побледнела — в общем, проявились все признаки астенического телосложения. Невольно Крефу подумалось, что вампир сейчас продолжит метаморфозу и превратится в такую же мумию, как его жертва, а то и вовсе в ходячий скелет. Но гость остановился на самом краю человеческой нормы.

В то же время «красное желе», окружающее пирамиду, заколыхалось и начало стягиваться к центру силы, постепенно разгораясь багровым светом (для магического зрения, естественно). Камень под ногами дрогнул от низкого гула. Заклинание такой силы требовало времени на активацию, но остановить его было практически невозможно. Будь здесь совет магистров в полном составе, они, вероятно, смогли бы задержать катастрофу на какое-то время, но не отменить. Для Крефа этот процесс был тем же, чем является лавина для обычного человека.

— Доволен? — хмуро спросил он у незнакомого вампира. — Гурман нашёлся… Поздравляю, ты сыт, и может даже уцелеешь — при твоих силах живучесть должна быть просто невероятной. А вот я, вместе с ещё почти тридцатью тысячами горожан, вынужден попрощаться…

— Ты о чём? — столь же беззаботно улыбнулся гость. — Ааа… то, чем он грозил? Магия крови?

— Да, драк тебя забери! — от ярости маг забыл и о сломанном плече, и о жестоко израненном напарнике. Операция провалена, через четверть часа все будут мертвы, а этот кровопийца тупым притворяется! Растолковывай ему, видите ли… Отлично же всё понимает!

— Расслабься, смертный. Это же всего лишь пища.

— Ах ты… — маг собрал силы, чтобы прихватить гада с собой последним в жизни заклинанием.

Но снова не успел. Его приковало к земле вспышкой пронзительного холода, а вампир, казалось, даже не заметил, что на него покушались. Он раскинул руки по сторонам, словно пытаясь обнять нечто необъятное. Прикрыв глаза, мертвец сделал движение, которое у людей можно было бы назвать глубоким вдохом. Тело окуталось малиновым свечением.

Потрясённый Креф увидел в магическом диапазоне, как необъятная желеобразная «опухоль» с хлюпаньем ушла в тело незнакомца. Вся. Целиком. Багровый свет заклинания исчез, целиком перейдя в малиновый ореол вокруг вампира. Дрожь под ногами прекратилась.

— Вот это я называю хорошим обедом… — монстр довольно потянулся и похлопал себя по животу. — Упокоители, конечно, сумасшедшие, но хоть готовить умеют.

Поглотить за один раз всю энергию жертвенной пирамиды?! Это уже не просто высший вампир, даже не древний. Это уже… это…

— Ты… — прохрипел маг, пытаясь подняться. — Ты Суди…

— Я?! — посетитель удивлённо приподнял бровь. — Однако ты мне льстишь, смертный. По-всякому меня называли, но чтоб за прародителя принять — ещё ни разу не было. Вообще хорошее у вас тут время, надо сказать. Солнце не светит, бесплатная еда чуть ли не в каждом городе, мои наследники полмира контролируют, маги слабые, меня Судиёй считают… Знал бы, что наверху так весело, давно бы проснулся. Хотя, конечно, мир вы умудрились почти продуть… Я как-то ожидал большего…

— Но…

Вампир подошёл к бьющемуся на полу Крефу. Присел рядом на корточки, обдавая волной мощи. Свечение его кожи погасло, теперь в темноте горели красным только глаза.

— Вот я и говорю — ожидал большего. Кроме Судии тебе ничего в голову не приходит, хотя историю Братства ведь учил в своё время… Ну хорошо, спишу на шок, судя по воспоминаниям, ты в принципе неглуп. Но если будешь дальше пререкаться или задавать нелепые вопросы — выпью тебя и пойду искать кого-то более толкового.

— Я слушаю, — Судия или нет, а в способности этого чудовища выполнить угрозу, маг ничуть не сомневался. Когда некто, способный высосать досуха жертвенную пирамиду, говорит «прыгай», будешь прыгать хоть со сломанными ногами, не то, что с рукой. И радоваться, если прыгать приказано не с вершины той самой пирамиды.

— Имя Воргин тебе ничего не говорит? Можешь не отвечать, уже вижу. Да… интересные вещи обо мне в ваших учебниках рассказывают. То ли из птенцов, знавших меня лично, никого не осталось, то ли они специально напридумывали… Не обращай внимания, это я так, про себя. В общем, мальчик, если я верно разобрался в ваших званиях, то встречай Первого Магистра.

Драки молчали, как отпетые уголовники в присутствии адвоката. Хотя Влад чувствовал, что им не по себе. Ещё полчаса — и он бы додавил, переупрямил этих фанатиков. Но получаса не было. Он сомневался, что располагает даже минутами.

Одна из женщин рассмеялась и плюнула ему в морду. Глаза монстра сверкнули синим огнём, и плевок испарился на лету. Вторая, красная вспышка, последовала за первой с неуловимым интервалом, и дерзкая дракийка, коротко вскрикнув, рухнула на камни.

— Она жива. Пока что. Обширный ожог кожи, плюс выжженная сетчатка глаз. Для ваших целителей это не смертельно. Но пока вы в цепях — ничем не можете ей помочь. Думайте.

И внезапно тишину прорезал детский крик:

— Не надо! Пожалуйста! Я сдаюсь!

Авира. Седьмая (теперь шестая) голова Скиллы, Матери Клана. Двенадцатилетняя девочка, которая внезапно оказалась перед лицом своего самого страшного кошмара без поддержки старших голов. Влад порадовался, что других детей среди пленников не было. Возможно, тогда они сломались бы ещё быстрее, но он не смог бы так жёстко на них давить. Даже ради их собственного блага. С малолетними преступниками ему нечасто приходилось работать.

Два взмаха когтями, испуганные вскрики. Цепи с девочки падают, рассыпаясь на лету паутинками, истаивая в воздухе. Прочие драки шарахаются от неё, как от зачумленной. Они убили бы «предательницу», если бы наручники не держали их по-прежнему.

— Не бойся, малышка. Всё будет хорошо. Ты правильно сделала…

Он постарался вложить в голос как можно больше доброты и заботы. Причём искренней — даже земные дети к таким вещам очень чувствительны, что уж говорить о драках с их неизвестными способностями. Мелькнула мысль вернуться в человеческий облик, чтобы внушить больше доверия, но подумав, Влад решил это сделать потом, в более удобной и безопасной обстановке. От посмертного признания мало проку.

Под озлобленными взглядами сородичей, Авира отступала, пока не вжалась в массивную колонну его третьей правой лапы. Ощутив спиной холодный металл, девочка вскрикнула… и зарыдала, не выдержав напряжения. Где-то внутри всколыхнулся драконий гнев.

«Жаль, что слово дал — сейчас бы с большим удовольствием поубивал вас всех, изверги. Вы до чего ребёнка довели?! Хуже тоталитарной секты! Она вам всем жизнь спасла, а вы…»

Но в этот момент сработала система оповещения, и все драки разом ушли на задний план. Восприятие автоматически ускорилось. Из царства мёртвых выходили эльфы.

Земные писатели в описании этой расы обычно занимают одну из двух позиций. Одни расписывают Перворождённых, как нечеловечески прекрасные создания, от одного взгляда на которых захватывает дух. По мнению других, более циничных, эльф даже может выдать себя за человека, если спрячет острые уши. Некоторые, правда, уточняют — за человеческого подростка, имея в виду хрупкость эльфийского телосложения и отсутствие растительности на лице. Впервые увидев живого дроу, Влад понял — правы и те и другие. Всё зависит от того, как смотреть.

Для человеческого глаза, с расстояния в десять метров и больше, дроу действительно могли сойти за детей, если не считать цвета волос и кожи. Очень красивых, но всё же обычных, людских детей, где-то между одиннадцатью и четырнадцатью годами. Но стоило подойти к ним поближе, присмотреться повнимательнее, как становилось ясно, что люди такими не бывают ни в каком возрасте. Не бывает такой ровной и мягкой кожи, похожей на чёрный шёлк: абсолютно матовой, без единого отблеска, и в то же время словно светящейся изнутри каким-то затаённым мерцанием. Не бывает таких больших, ярких и чистых глаз, таких тонких черт лица. Таких лёгких волос, стелющихся по воздуху от каждого движения, играющих перламутровыми переливами на изгибах.

Но для глаз, которыми Влад обладал теперь, разница между эльфом и человеком была в тысячи раз более очевидна. Не существует такого расстояния, с которого можно было бы спутать кривой, треснувший глиняный горшок, к тому же изрядно загаженный, с тончайшим китайским фарфором, достойным самого императора. С точки зрения биохимии, с эволюционной, дроу отстояли от человека гораздо дальше, чем человек от обезьяны. К примеру, их волосы — не кератин, как у всех млекопитающих, а в основном фиброин — белок, являющийся основным строительным материалом паутины. Благодаря этому они в двадцать раз тоньше человеческих, но при этом намного гуще. Кожа также отличается по белковому составу, не говоря уж о структуре — в ней нет выделительных желез и рудиментарных волос, она мягкая, но не влажная. Сброс лишнего тепла производится путём выработки магических колебаний — вот откуда то самое «затаённое свечение».

Это и многое другое новый мозг Хранителя осознал почти мгновенно, с одного взгляда. Он не мог сказать, что эльфы (во всяком случае, дроу) совершеннее людей. Слишком сложны, слишком специализированы, слишком чувствительны к изменениям экосистемы, в том числе магического фона. Но в том, что они неизмеримо прекраснее, в том числе и в эволюционном плане — сомнений быть не могло.

Прошло около десятой доли секунды. За это время система наведения успела опознать цели, определить их подвижность, опасность и средства защиты, выбрать подходящее средство из внутреннего арсенала и активировать его. Вокруг проявляющихся эльфов сгустилось поле деструктора. В отличие от драков, дроу не несли щитов Предела. Достаточно одной мысленной команды, чтобы серия зелёных вспышек не оставила от Паучьей Команды даже пыли. Но Влад медлил — он всё никак не мог оторвать глаз от этих восхитительных существ. Он не строил иллюзий, отлично понимая, что перед ним опытные и жестокие убийцы с руками по локти в крови. Вдобавок, по земным меркам совершенно ненормальные. Просто хотелось полюбоваться ещё мгновение, прежде чем вычеркнуть их из мироздания. Отчего-то пришла мысль, что будет неправильно делать это равнодушной механической командой, что гости предпочли бы умереть от эл-меча или Меча…

«А ведь среди них больше половины женщин… И великолепных женщин, если на то пошло… Интересно, я смогу отсечь им головы, или разрубить пополам? Хребет-то точно сможет, ещё и порадуется… Или попросить Всадниц, пусть хотя бы эльфийки к свите присоединятся? Должно выйти неплохое пополнение… вот только Всадницы вряд ли успеют, дроу не уступают им в быстроте реакции… Тьфу, что за глупости я думаю?»

Он пытался запомнить их всех: каждое лицо, каждый взгляд, каждое движение, каждый узор на одежде, доспехе или оружии. Так пытаются запомнить прекрасную картину перед тем, как она сгорит. И прошла ещё одна десятая секунды, прежде чем до него вдруг дошло — эльфы не нападали! Они появлялись с голыми руками, опустившись на одно колено, с опущенными головами, словно подставляя их под удар. То есть… они что, сдавались?!

Всадницы тоже начали поднимать оружие, и Влад отдал мысленный приказ не стрелять без команды — он должен был разобраться, что тут происходит. Возможно, это у дроу такая боевая стойка? Из неё, к примеру, удобно создавать заклинания… но нет, сканеры показывали, что плотность магической энергии вокруг гостей не превышает их естественный фон. Как назло, не удавалось прочесть мысли и желания — перед естественной защитой дроу пасовал даже его техномагический массив. Рискнуть, попытавшись объясниться?

«А давай, — хмыкнул Меч. — Мне тоже интересно, чего это они. Да и вообще, тёмных эльфов в Носфере раньше не было, а что-то в них такое есть…»

«Странно, я думал, ты первым будешь за резню… Чего это ты на сто восемьдесят повернул?»

«Ну, щадить драков с твоей стороны — откровенный маразм, который ещё аукнется. Дроу тоже ненормальные, но по крайней мере не уроды. Просто я больше не вижу смысла советовать тебе кого-то убить. Во-первых, мало того, что не послушаешь, так ещё и снова в молчанку запихнёшь. Во-вторых, на драконий гнев тебя теперь провоцировать бесполезно — ты им управлять научился, зараза. В-третьих, теперь в моих интересах, чтобы ты совершал самоубийственные поступки — чем больше глупостей сделаешь, тем больше у меня шансов от такого Хранителя избавиться. Так что вперёд на контакт. Прибьют тебя эльфы или драки — замечательно. Не прибьют — я хоть удовлетворю любопытство».

«Понял. Ну хоть какой-то консенсус», — усмехнулся Влад, переходя на человеческий темп восприятия. Дроу движутся и мыслят несколько быстрее, но общаются в привычной для смертных манере — возможно, по традиции, а может эту привычку вырабатывает постоянное общение с другими, медлительными расами. В конце концов, куда спешить бессмертным? К тому же, мягкие, неторопливые движения часто завораживали их потенциальных врагов, и те не успевали заметить удара, нанесённого с быстротой молнии. Во всяком случае, это относилось к взрослым дроу, старше двухсот лет. Позднее Влад узнал, что молодые эльфы и в повседневной жизни щебечут, как птицы, и носятся туда-сюда, словно подхваченные ветром.

Чтобы не попасть на удочку, о которой любезно поведала база данных в сочетании с работой сканеров, Хранитель оставил систему предупреждения работать в максимальном темпе. При малейшей попытке покушения на Владыку или его слуг, восприятие снова ускорится.

Всего с Белых Равнин появилось сорок семь дроу. Некоторые из них выглядели немного потрёпанными, словно только что дрались с кем-то, но все без исключения тут же опускались на колено и замирали, очевидно предоставляя Судии право первого хода. Ну и с чего тут начать? Пособий по дипломатии, тем более эльфийской, в базе данных не нашлось.

«Хребет, выручай! Как с ними говорить, чтобы не испортить отношения?»

«А не боишься, что я посоветую обратное? Такое, что приведёт из в ярость?»

«Не боюсь. Ты бы может и рад меня запутать, подвести под монастырь, но открыто лгать Хранителю Меч не может. Ты способен сказать не всю правду, умолчать о чём-то, ввести в заблуждение неточной формулировкой… но обманывать не можешь. Так что отвечай».

«Зараза, и это выяснил… Ладно, драк с тобой. Я не уверен, какие традиции сейчас у дроу, но их предки, эльфы не любили длинных и пышных речей. Вернее, не любили слышать их от смертных. Люди, с их точки зрения, всё равно не умеют говорить красиво, так лучше уж когда изъясняются кратко и по делу. Между собой Перворождённые те ещё ораторы…»

«Отлично. Коротко и по делу — как раз то, что мне нужно».

«Э, не всё так просто… Понимаешь, если ты сразу согласен выражаться лаконично, значит признаёшь себя недоэльфом, и не претендуешь на большее. Если же пытаешься говорить, как они, но у тебя не получается — то выставляешь себя самонадеянным варваром и посмешищем. Вслух они, конечно, ничего такого не скажут, будут изъявлять всё возможное почтение к Владыке. Но в их глазах ты всё равно остаёшься неполноценным, какую бы линию поведения не избрал. Либо ты слуга, либо шут».

«Хребет! Мне без разницы, что они там про себя будут думать! Если надо будет встать на задние лапки и лаять, чтобы заставить хоть кого-то в этом мире сотрудничать, я встану и залаю. Я тебя спрашиваю — что делать, чтобы мне не пришлось их всех убивать?»

«Тогда говори коротко», — Хранителя просто окатило ледяной волной презрения.

«Хм… Кстати о краткости! Лемарг! Ты знаешь, как правильно говорить с эльфами?»

Хозяин убежища откликнулся незамедлительно.

«Знаю, я их изучал. Хочешь, чтобы я провёл с ними переговоры? Это не проблема, Судия, только скажи, чего конкретно нужно добиться», — при телепатическом общении странная манера речи человекочервя исчезала, его мысли воспринимались, как полные предложения.

«Попробуй выяснить, что им от меня нужно, и почему не напали сразу».

Из пола выплыла новая, ранее невиданная особь. В отличие от уже виденных посредников, её ноги ниже пояса сливались в толстый но гибкий и подвижный хвост, а верхняя больше всего напоминала Джаббу из Звёздных Войн, только из чёрной смоляной субстанции. Эта разбухшая верхняя половина внезапно раскрылась, как цветок, вывернулась наизнанку, выпуская стройную фигуру… дроу? Нет, только торс, руки и голова, привитые к телу червя-проницателя, использующие последнего как скафандр и транспортное средство. Владу такая конструкция больше всего напомнила двутела из лемовского «Эдема».

У половины эльфов, несмотря на их величие и невозмутимость, самым натуральным образом отвисли челюсти. Но что характерно — в глазах был не страх, а восхищение, дроу определённо отдали должное тому, что Лемарг сотворил с их соплеменником.

Червеэльф с достоинством поклонился своим родственникам… и запел. Короткими музыкальными фразами, но тем не менее удивительно красиво. Человеческое горло не могло издавать таких звуков, в принципе — голос и музыкальное сопровождение сливались, перетекали друг в друга, словно в горле у марионетки каким-то чудом был запрятан целый оркестр… Смысла не могла понять даже база данных, на общеносферский язык это не походило абсолютно. Но дроу внимали этой песне с полным сосредоточением, и судя по лицам — не просто понимали, но были зачарованы мастерством собеседника. Дослушав до конца, предводитель отряда поднял голову и запел в ответ.

Голос был чудесен, а предложения — полными, в отличие от рваных аккордов Лемарга. Но не имея под рукой музыкальных инструментов, эльф не мог добиться настоящей непрерывности звука. И сконфуженные взгляды показывали, что большинство дроу понимает — первый раунд Владыка выиграл вчистую. Заставил собеседников выглядеть нелепо, даже не вступая в игру сам. Вот уж точно, короля играет свита. А Лемарг заодно и Судию обставил, интриган хренов. Похоже, его долг пришельцу вырос ещё больше, при том, что о главной услуге — клонировании дракона — ещё даже и речи не заходило.

Через пару минут музыка стихла, и в голове раздался голос:

«Паучья команда — самые профессиональные охотники за головами на островах. Они заключили договор с драками и Егибной, что помогут взять тебя живьём. Без всякой оплаты, исключительно из любви к искусству. Но увидев тебя в новом облике, передумали. Вернее, не просто тебя, а то, как ты убил первую десятку. Слишком красиво, чтобы такого зверя хватать и вязать. Хотят честно сразиться, за тебя или против тебя — это уже не так важно. Просто чтобы увидеть ещё раз, как ты убиваешь».

«Нашли гладиатора со спецэффектами! То, что они при этом предают союзников, как понимаю, их не волнует абсолютно, как и собственные жизни?»

«Безусловно. С их точки зрения, жертва союзниками, как и собой, только подчёркивает красоту комбинации. Я не могу понять ни то, ни другое. Мой народ знает толк в предательстве, но мы предпочитаем лгать редко, и лишь тогда, когда это принесёт большую пользу. Если лгать часто, то тебе перестанут доверять, а это невыгодно».

«То есть, если мы примем их в союзники, они и нас могут предать?»

«Не смогут, Судия, — короткий мысленный смешок. — Если разрешишь, я проделаю с ними то же самое, что предлагал тебе. Полный внутренний контроль мыслей и желаний, если надо — прямое управление. Можно ещё промыть им мозги гипнозом, но это снижает инициативу».

«Думаешь, они согласятся?»

«А что им ещё делать? Альтернатива — мгновенная смерть, без красоты и почёта. Им это хуже самой изощрённой пытки. А вызвать столь глубокое недоверие со стороны самого Судии, чтобы попасть на персональный контроль — это даже повод для гордости. Я достаточно изучил их слабые точки, чтобы подать всё в нужном свете».

«Ладно, раз изучил, то тебе и карты в руки. Действуй».

Марионетка снова запела. По мере того, как лилась мелодия, лица дроу просветлялись. Под конец старший из них опустился на оба колена и произнёс на общеносферском:

— Мы благодарны тебе, Белый Судия, за то, что даёшь нам шанс на достойное завершение наших жизней. И хотя я сам сейчас умру, не успев свершить службу, всякий воин Паучьей Гильдии будет рад встать под твои крылья и погибнуть в прекраснейшей из битв Носфера.

— И я благодарен вам за мудрое решение, — кивнул Влад, поняв, о чём идёт речь.

Предводитель довольно улыбнулся, отсалютовал железному монстру… и медленно опустился на каменные плиты. Его глаза уже начали стекленеть, сердце остановилось, но дроу одним усилием воли ещё держался в мире живых. Пальцы скребли по плитам, оставляя красные следы, но тело в целом было расслаблено, а выражение лица умиротворённым, словно охотник просто прилёг отдохнуть. Тёмный эльф не мог умереть некрасиво.

— Действуй, Владыка, — прошептали леденеющие губы.

В следующий миг многоногое чудовище торпедой рванулось вперёд.

Маленькую Авиру пришлось отключить телепатическим ударом, чтобы не шокировать ребёнка предстоящей картиной. Он не стал пускать в ход Меч, воспользовавшись только своим естественным арсеналом — когтями, хвостом и крыльями. Лезвия из эл-металла работали, как ножи комбайна, снимая за раз по несколько голов, рассекая тела в доспехах, словно бумажные фигурки. Дроу, юноши и девушки с глазами тысячелетних стариков, с безумным смехом сами прыгали на мечи, или молча подставлялись под удар. При этом каждый выбирал такое положение для смерти, чтобы его останки легли максимально живописно. За каких-то пару секунд готовый к бою отряд прекрасных воителей превратился в мозаичное панно обрубков и кровавых клякс. Последних, впрочем, было немного — вся кровь, не успевая достигнуть пола, потоками устремлялась по воздуху в пасть Судии. Он сохранил её про запас — сейчас не было ни времени, ни желания наслаждаться тонким букетом. А если бы он просто превратил кровь в энергию, не распробовав как следует, убитые эльфы никогда бы ему не простили такого пренебрежения.

Лишь когда он остановился, закончив свою кровавую жатву, разума достигли ментальные возгласы: изумлённые, напуганные, озадаченные… В плане звуков в убежище по-прежнему царила тишина. Могильная тишина, можно сказать.

«Воланд! Остановись! Что ты творишь, Воланд?!» — Инна, очнувшаяся от преобразования.

«Должен признаться, Судия, ты поставил меня в тупик. Не то, чтобы я имел что-то против. Это было красиво, но совершенно нехарактерно для тебя. Боюсь, мои прогнозы дают сбой. Не знаю, радоваться этому или огорчаться», — Лемарг, готовый немедленно увести всех своих «детей», если Судия по-настоящему свихнулся и не захочет останавливаться на достигнутом.

«Нет, ну какой же ты всё-таки гад, Володя. Всё время строил из себя неженку с комплексами, а когда вдруг взялся за дело (кстати, с чего это ты?), так даже не угостил своего старого и голодного учителя…» — Хребет, чертовски довольный, несмотря на ворчливый тон.

Со стороны драков направленных телепатических посланий не было. Только страх… и ожидание, что следующей настанет их очередь. И, как ни странно, облегчение — от того, что Судия наконец показал свой истинный облик. Теперь не надо было думать, подвергать сомнению всё, чему их учили, достаточно просто ненавидеть и умереть с этой ненавистью.

— Проходя через Белую Равнину с помощью Егибны, дроу отдали ей свои жизни, — пояснил он вслух, сразу всем. — Сейчас ведьма собиралась забрать обратно свой дар. Если бы души попали в руки Егибны, она подвергла бы их крайне суровым наказаниям за предательство. Я поглотил их первым, чтобы не упустить на Равнины. Они сами так хотели. Но одновременно, это было последним испытанием для Владыки. Если бы я не понял, что надо делать, не успел их перехватить вовремя, они ушли бы на тот свет довольные, что смогли меня опозорить.

Глава 26

Если существует рай для вампиров, то Нэя определённо в него попала.

Во всяком случае, большинство кровососов Носфера, да и Земли, если на то пошло, охотно продали бы душу (которой не имели), чтобы оказаться в первые годы после обращения на её месте. Вместо страха и растерянности — спокойная планомерная работа с целым консилиумом целителей и огромной корабельной базой данных. Вместо иссушающего голода — ласковый океан энергии, причём дозатор подстраивается под конкретного потребителя, выдавая именно такие импульсы, какие нужны для оптимального развития особи. Вместо недоверия сородичей, отвращения смертных и жестокости мастера — заботливые и деликатные коллеги. Мечта!

К сожалению, Нэя не могла в полной мере оценить всё везение, которое ей выпало. Теоретически она знала, что у вампиров-аборигенов жизнь птенца в первое время трудно назвать счастливой. Но чтобы живо вообразить себе такой уровень инферно, Целительнице просто не хватало опыта жестокости. Орки, с которыми Нэе приходилось работать, безусловно не отличались добротой, но их зверства носили совсем иной характер, чем садизм цивилизованных существ. А то, что видела монада во время слияний, после разъединения утрачивало остроту, забывалось, как страшный сон.

— Я больше не смогу заниматься прежней работой? — был первый её вопрос, как только консилиум закончил обследование и позволил не-мёртвой выйти из кабины диагноста.

— Сложный вопрос, — задумчиво протянула Векона. — Прежние экстрасенсорные методы теперь станут тебе недоступны, слишком изменилась энергетика. Конечно, пока мы не выясним потенциал твоего нового тела к целительству, ты можешь работать как обычный врач, используя лекарства и техническое оборудование. В принципе, в этом есть и положительные стороны для профессии: неутомимость, быстрая реакция, обострённые чувства… Сложнее с реакцией аборигенов — вампирам здесь не доверяют. Образ хищника плохо сочетается с идеей Чистых, которую мы с таким трудом внедрили в их умы.

— Я понимаю… — Нэя опустила голову, вспомнив реакцию Болга:

«Извини, но мне нужно время. Привыкнуть. Понимаю, что это ты, но сердцу не прикажешь. Да и ты… Я видел ваши технологии, но молодых вампиров тоже видел… Нам лучше пока не видеться… Когда мы оба с этим освоимся, тогда… Ты понимаешь».

— С другой стороны, — социолог заговорщицки понизила голос, — в Твердыне не одни только орки нуждаются в медицинской помощи. У нас до сих пор не было лечебной секции для своих, а ведь мы тоже получаем травмы… Я могу дать запрос о выделении медотсека…

— Я уже запрашивала статистику. В среднем одно ранение, с которым не справится кибермозг и сам пострадавший, за пять лет. И в таких случаях сразу налетает половина монады…

— Быстрая ты, — улыбнулась Векона, — я вот запросить ещё не успела. Ну тогда… мы тут разрабатываем один проект, но в нём пока всего три целителя. Поможешь?

Пара членов консилиума понимающе улыбнулась, остальные с интересом уставились на социолога. Похоже, они тоже не слыхали ни о каком новом проекте…

— В Твердыне восемь видов разумных некросущностей, нежити, как их тут называют, — начала женщина. — До сих пор мы не работали с ними — не потому, разумеется, что они меньше заслуживают помощи, а потому, что наша медицина бесполезна в отношении таких экзотических созданий. Но если в проекте будет участвовать высший вампир…

— То он может, наконец, принести реальную пользу! — хлопнула в ладоши Файра. — Я поддерживаю! Нэя, пойдёшь к ним? После окончания обследования, конечно…

— Пойду, — без колебаний кивнула девушка, вспомнив, как нелегко ей было в первые минуты. — И с большим удовольствием. Спасибо, ребята.

— Только не спеши, — Джарон положила руку на плечо подруги. — До полного обследования и разработки режима адаптации никуда я тебя не отпущу.

— Это же больше сотой цикла! — возмутилась девушка. — За это время может прийти Судия, и я так и не успею поработать в проекте! А мне нравится задумка, хочу попробовать! Джар, имей совесть! Соблюдать нормы безопасности в таких условиях, это уже… бюрократия!

— Ну хорошо, — немного смягчилась старшая Целительница, — постараемся сократить до десяти дней, но не секундой меньше. И больше ты из меня не выдавишь, хоть заплачь.

— Ладно, сдаюсь, — улыбнулась новоиспечённая вампирша, показывая клыки. — Хотя смотри, будет хоть на один день больше — искусаю. И скажу, что это тоже входило в программу.

Чистые засмеялись, но несколько… натянуто. Девушка поняла, что безобидная шутка в её устах вовсе не кажется таковой. Нет, конечно ни одному из Целителей и в голову не могло прийти, что их сестра действительно пустит в ход зубы против бывших коллег. Членов консилиума просто смутило отсутствие иронического эмоционального фона, который Нэя утратила возможность передавать на прежних частотах. А речь без фонового сопровождения производила на Чистых такое же впечатление, как ледяной, замогильный голос — на обычных людей. О чём говорят, понятно, даже настроение понять можно — но именно понять, а не почувствовать инстинктивно. Для юмора он не слишком подходит.

— У меня есть шансы вернуться в монаду? В принципе? Или хотя бы вернуть эмпатию?

— С эмпатией, то есть с чтением чужих эмоций, у тебя всё в порядке. Проблема строго обратная — ты не можешь передавать. Или, возможно, мы не можем тебя прочесть.

— Я могу внушать… Разве это не то же самое? Если понизить мощность…

— Совершенно не то. Эмоциональный гипноз не является усиленным вариантом эмпатии. Когда вампир заставляет других что-то чувствовать, сам он может испытывать совсем другие эмоции, или никаких чувств вообще. Это как дирижёр с палочкой — он указывает музыкантам, что и как играть, но сам инструмента не имеет и звуков не издаёт.

— Понятно… Значит, я не глухая, я немая… Но есть хоть какая-то возможность это со временем исправить? — Нэя обвела взглядом собравшихся. — Если я отрезанный ломоть, так и скажите, ребята. Я не хочу впустую тратить своё и ваше время, его у нас немного осталось.

Специалисты переглянулись, быстро обмениваясь мыслями. Нэя слышала их все… но сама вынуждена была держаться в стороне и ждать. Она никогда не думала, что это так больно.

— Есть пара вариантов, — наконец сказала Векона, — но оба потребуют времени и не гарантируют результата. Ты сама сказала, что надо спешить, пока не…

— Сколько времени они займут, пока не станут ясны результаты?

— Года два — чтобы убедиться, что потерпели неудачу, и около пяти лет, чтобы довести любой из проектов до ума, если он окажется успешным, — женщина смущённо опустила взгляд.

Нэя решительно встала. Хватит себя жалеть! Ей ещё очень повезло, так надо пользоваться.

— Ты сама понимаешь, что это слишком много. Лучше я постараюсь в оставшееся время помочь местным не-мёртвым… А сейчас запускай тестовую программу. Ребята, всем спасибо. Я вас всех люблю, но… просто некогда. Надо уложиться в десять дней.

Первый отряд противника в плену. Второй уничтожен. Осталась главнокомандующая.

— Ну давай же, Егибна. Выходи из сумрака, старая ведьма! Я не могу с тобой драться там, на Равнинах, ты там слишком сильна… Покажись здесь, и обещаю, тебя не спасёт вся древняя магия. Я убил тебя один раз, и убью снова. Столько раз, сколько понадобится! — Влад тихо рычал, припав к земле, его уши-локаторы описывали круговые движения, а хвост негромко постукивал по окровавленным камням. Создавалось полное впечатление, что монстр сам себя накручивает. Но в действительности Судия был спокоен, как удав. Вызвать в себе драконью ярость он мог и без всяких символических жестов. Его целью было спровоцировать Егибну. И очевидно, хотя алеан не давал прочитать мыслей, богиня это как-то почувствовала. Или просто решила не рисковать. Ощущение взгляда из-за краёв реальности исчезло. Яга убралась в свои владения, или решила напакостить где-то ещё.

Вздохнув — не то облегчённо, не то разочарованно — Хранитель вернулся к дракам.

За то время, которое он потратил на эльфов, обожжённая женщина, что недавно посмела плюнуть во Владыку, успела впасть в кому. Смерть могла наступить с минуты на минуту. Практически каждый драк владел искусством магического лечения на достаточном уровне, чтобы помочь пострадавшей. Но снимать с них цепи, чтобы дать возможность помочь, не имело смысла. Все были убеждены, что их сестре повезло — легко отделалась. И скорее умрут сами, чем помогут «возродить её для новых мучений». Что ж, их выбор. Отпускать пленницу на Белые Равнины, где ту сможет подобрать Егибна, Влад не собирался.

Он подцепил тело когтями, словно вилкой, и отправил в пасть. Лязгнули железные челюсти и новая душа пополнила его коллекцию, вместе со всеми своими знаниями, умениями и способностями. Чёрная кровь на вкус была не очень-то приятной, но согревала. Глаза драков расширились — они знали, что произошло. Впрочем, не очень сильно — они ожидали чего-либо подобного. Раз уж попал в лапы Судии, глупо рассчитывать на милосердие.

— Ну, — мрачно спросила одна из голов Скиллы. — Что ты приготовил для нас, палач? Тоже съешь? Теперь, когда сломал, воспользовавшись доверием и трусостью ребёнка?

— Приготовил самую ужасную, судя по вашим настроениям, пытку — внятный разговор.

— У Судии есть чувство юмора. Нет, собратья, вы слышали такое? Что же за мутант на сей раз пришёл в наш мир? Ты выглядишь бОльшим чудовищем, чем мы, сражаешься без драконьего гнева, прячешься по тёмным углам, вместо того, чтобы завоевать мир, и пытаешься убедить драков, будто в твоём сердце есть сострадание. Не слишком ли много странностей для одного Хранителя? Уж не сошёл ли ты с ума от известия о гибели Белого Императора?

«Ну уж если драки говорят вещи, с которыми я согласен — всё, приехали. Когда лучшие друзья и злейшие враги в один голос заявляют, что ты слишком странный — это для тебя всё ещё не повод задуматься? Много у меня маньяков было, но таких, как ты…»

«А сейчас в первый раз нормальный попался — вот и тошнит с непривычки».

— Послушай, Мать Клана, почему бы тебе не предположить, просто для разнообразия, что я действительно не хочу истреблять твой народ? Не веришь в мою доброту — на здоровье, я и сам в неё не верю. Но ты можешь понять, что мне сейчас просто некогда заниматься массовыми убийствами?! У меня более важные дела есть, учитывая, что вы тут натворили!

— В это я как раз охотно верю, — хмыкнула другая голова, не та, что начала разговор. — Только какая нам разница — умереть сейчас или через несколько лет? А вот забрать тебя с собой, да ещё заставить страдать при этом — такой шанс выпадает раз в миллион лет.

Она дерзко ухмыльнулась, явно ожидая, что разгневанный Судия испепелит её на месте. «Не дождёшься» — мысленно хмыкнул Влад. Хотя желание было сильное.

— Вы свой шанс уже прошляпили, — жёстко отрезал он. — Убивать вас я не буду — скажите спасибо девочке. Просто уйду и оставлю вас в убежище, скованными. Кроме тех, кто согласится сотрудничать, само собой. Пищу вам будет доставлять проницатель, впрочем, много еды вам не нужно, я теперь знаю. При любой попытке самоубийства наручники будут причинять сильную боль и блокировать все движения. Так и просидите тут несколько лет, в полной безопасности, пропустив всё самое интересное. Устраивает такой вариант?

— Ты… ты… — несколько драков одновременно выдохнули это слово, остальные не могли выдавить даже простого местоимения, задыхаясь от ярости. — Палач! Чудовище! — наконец определился кто-то из мужчин. Предложенное будущее оказалось для них страшнее самых ужасных пыток. Не страшно, когда отвергают твою любовь. И когда отвергают твою дружбу, тоже можно пережить. Но когда ненависть остается без взаимности, ты наконец осознаешь, какое ты ничтожество. Только сейчас, наблюдая, как вспыхивают от гнева и унижения ауры пленников, Влад в полной мере осознал справедливость данного афоризма… и его практическую ценность. Психологические пытки могут быть не менее эффективны, чем физические, а угрызений совести от них существенно меньше. Хотя ими тоже злоупотреблять не стоит, иначе оглянутся не успеешь, как сам станешь Драконом.

«Человеческие души, любезный, очень живучи… — промурлыкал в голове голос Меча. — Разрубишь тело пополам — человек околеет. А душу разорвешь — станет послушней, и только. Нет, нет, таких душ нигде не подберешь. Только в моем городе. Безрукие души, безногие души, глухонемые души, цепные души, легавые души, окаянные души. Знаешь, почему бургомистр притворяется душевнобольным? Чтобы скрыть, что у него и вовсе нет души. Дырявые души, продажные души, прожженные души, мертвые души…»

«Ты мне ещё классиков поцитируй, умник! Всё никак не бросаешь надежды довести меня до драконьего гнева? Сам вроде уже понял, что это бесполезно, пройденный этап…»

«Да нет, просто философствую. Шварц умный товарищ был, и Дракон у него неглупый, не то, что наш ящер… Он верно подметил — не стоит умирать за моральных уродов и калек. К сожалению, тот рыцарь его не послушал. Но Ланцелот по крайней мере мог оправдаться тем, что он душ не видел. Ты теперь видишь всё. Не только ауру, но и мысли этих тварей насквозь. И всё равно с ними возишься. Нет, я не критикую. Я хочу, чтобы ты хотя бы для себя уяснил — почему? Чего ради ты тратишь время и рискуешь жизнью ради тех, кто рад бы тебя убить? Раньше я думал, что ты просто закомплексованный слабак. Но теперь вижу — нет, можешь быть жёстким, когда захочешь. Только хочешь ты не не того, не там и не тогда».

«Ну это уже лучше, чем сплошное презрение, которым ты поливал меня раньше. Так, глядишь, и вырастим из тебя ещё нормальный артефакт. А сейчас молчи и наблюдай».

Он не «включал» ускоренное время, чтобы поспорить с Мечом, так что дракам его длительное молчание казалось в высшей степени зловещим. Так что когда он наконец заговорил, многие просто подпрыгнули на месте от испуга.

— Да, я чудовище, — согласился он, запуская зубы в «режим бензопилы» и очередной раз сверкнув глазами. — И отчасти, таким меня сделали именно вы. И вы, родные мои, тоже чудовища. Вас такими отчасти сделал я. Такое у нас семейное хобби, значит: ломать друг друга и лепить монстров. А весь остальной мир по мере сил нам в этом помогает. Ну так что, будем продолжать традицию, или попытаемся придумать что-то более конструктивное? Если первое, то я пошёл. У меня, извините, просто времени нет с вами нянчиться. Лемарг, открой тоннель для Всадниц, а меня подбросит до поверхности Раэрон. Машину оставим здесь…

Он уже повернулся, чтобы раздать команде указания для вылета, когда сверхчувствительных сенсоров коснулся сдавленный стон:

— Погоди… Судия… — Матери Клана было бы легче медленно разрезать себя на части, чем произнести эти слова. Однако произнесла, выжала из себя. Чем заслужила толику уважения.

— Я слушаю, — он спокойно повернул голову, хотя в душе готов был прыгать от радости.

— Мы будем говорить, — следующая фраза уже прозвучала увереннее, хотя никак не спокойнее. — Чего тебе нужно, Судия? Хочешь сделать нас собаками на поводках? Мы пойдём, можешь радоваться. Мы всё сделаем, что ты прикажешь… это лучше, чем сидеть здесь и ждать…

— Спасибо, но с функциями собаки я теперь справлюсь сам. Мне от вас нужно гораздо меньше. Принесёте три клятвы: не вредить мне сами, не помогать в этом другим, не саботировать мои планы. Предел будет свидетелем. И идите на все четыре стороны.

— Хочешь, чтобы нас наказала Егибна, как предателей? Это справедливо… пожалуй, лучший выход. И для нас, и для тебя, — в голосе женщины впервые прорезалась какая-то надежда.

Влад мысленно вздохнул… и согласно наклонил голову. Он устал спорить.

— Да, именно это я и задумал… если вам нравится так. Приносите клятву, и идите к чёртовой бабушке… пусть она с вами разбирается, а у меня уже сил нет.

Драки радостно (если бы Хранитель не видел сам, то ни за что бы не поверил) попадали на колени. Видимо, боялись, что страшный Судия передумает и оставит им жизнь. Вразнобой зазвучали голоса. Влад обнаружил, что может отслеживать каждый в отдельности, они не сливались в общий шум, как воспринимает это человеческое ухо. Общее впечатление напоминало просмотр множества заполненных анкет:

— Я, (вставить все когда-либо используемые имена, истинное подчеркнуть), драк из клана (вставить название), (вставить род занятий), сын/дочь (вставить имя), клянусь перед силами Предела ни сказанным словом, ни активным делом не причинять вреда Белому Судии, а также его вассалам и его замыслам. И да умру я в муках, если задумаю нарушить клятву.

«Сволочь ты! — неожиданно взвыл Меч, — Дай хоть энергию, скотина! Я же не выдержу!»

Лезвие Проходящей Верности раскалилось до белого свечения, клинок выгибался, словно человеческое тело в судорогах. Влад непроизвольно активировал кварковый реактор, а также перебросил Мечу силу всех поглощённых душ, и только спустя сотую долю секунды понял, что произошло. Вернее, что он натворил.

Клятва, принесённая Владыке, в мирах Девятимечья была не просто словами. Её фиксировала бесконечная память Предела, и попытка нарушения обрушивала на обманщика всю мощь стихии. После гибели Дракона этот механизм работать перестал. Если бы Судия вернулся человеком — они с Мечом могли бы стать новыми проводниками для той же силы, и клятва вновь стала бы действенной, без всяких побочных эффектов.

Но сейчас силу призвали двое — Меч и Дух. А принимать её пришлось одному клинку, поскольку Дух был запечатан в мёртвом теле, и Предел просто отказывался его узнавать. В течение наносекунд, которые потребовались древней стихии, чтобы зафиксировать клятву и вернуться в свои берега, Проходящая Верность вынужден был один сдерживать её напор. И сдержал, вопреки своему имени. Малейшее нарушение в работе живого канала оставило бы только пыль от всего плоскогорья, в недрах которого таилось убежище. Сам Меч уцелел бы — он создавался с расчётом почти на любые катаклизмы, природные или искусственные. Возможно, что-то даже могло уцелеть от бронированной туши Хранителя. Но всё живое и не-мёртвое в радиусе десятков километров просто испарилось бы. К тому моменту, как Влад заметил, что с артефактом что-то не так, энергия Предела давно уже вернулась восвояси, а свечение и судороги клинка, для борьбы с которыми он просил у хозяина энергию, были лишь небольшими побочными эффектами. Опасность возникла и миновала быстрее, чем мог зафиксировать даже разум сверхвампира с компьютером в голове.

«Знаешь, Хребет, а я теперь не верю, что ты только и ищешь возможности меня подставить. Сейчас был самый удобный момент от меня избавиться, или по крайней мере, создать большие проблемы. А заодно избавиться от Лемарга, который тебя так раздражает, и отомстить жителям Носфера, хоть частично. Но ты держался, ценой таких усилий, какие я даже представить не могу. Может, ты всё же не такой гад, каким пытаешься казаться, а?»

«Слишком велика была бы цена, — неохотно буркнул Меч. — Если бы Дракон был жив, я бы от тебя давно избавился. Но сейчас ситуация складывается так, что ты либо мой последний Хранитель, либо последний шанс возобновить нормальный цикл. Если ты сейчас загнёшься, по собственной дурости или по моему коварству, другого уже не будет никогда».

«И на том спасибо. Клятва хоть принята?»

«Да. Они теперь для тебя абсолютно безопасны. Но только попробуй ещё раз привести кого-нибудь к присяге таким способом! Сам зарежу, и не посмотрю, что последний!»

«Понял, понял, успокойся. Я искренне приношу извинения, что не просчитал последствия, тем более, что у меня теперь есть такая возможность. Впредь буду умнее».

«Сомневаюсь, что ты на это в принципе способен», — хмыкнул артефакт и замолчал.

Влад вернулся в режим нормального времени. Поскольку драки пребывали в наручниках, блокирующих магическую чувствительность, никто из них не заметил близости катастрофы. Они ощутили, как холод Предела пронзил их тела, подтверждая клятву, но ничего больше.

— Очень хорошо, всем спасибо, все свободны. Снимите с них кандалы, девочки. Лемарг, можешь открывать тоннель наверх. Гелла, ты как?

«Не знаю, что вы с ним там делали, но меня чуть было наизнанку не вывернуло. Хорошо хоть, пассажирский отсек оборудован кое-какой защитой, и я вовремя разобралась, как её включать… Какая же гадость всё-таки этот ваш Предел!»

«Разве защита не работает по умолчанию? Мне казалось, это самое безопасное место в моём нынешнем теле. Даже мозг и реактор защищены хуже, иначе я бы не позвал тебя туда!»

«Самое безопасное относительно внешней угрозы, да. Но волна силы шла изнутри, прямо по нервным каналам. Не думаю, что она причинила бы мне настоящий вред, но было бы во много раз больнее. И перестройка тела могла пойти наперекосяк».

«И ты в одиночку сумела выстроить защиту против внутренней вспышки?! Слушай, ласточка, ты точно на бухгалтера, а не на инженера училась? Очень здорово сделано!»

«Это несложно — с доступом к базе данных Предела. Иди ко мне, я покажу…»

Они снова испытали потрясающее чувство единения тел и разумов — на сей раз вполне осознанно. Влад убедился, что решение действительно было простым, но от этого его уважение к любимой ничуть не стало меньше. Чтобы воспользоваться простым решением, тоже порой нужно хорошо соображать. Он с сожалением вернулся к индивидуальному сознанию, оставив Инну сладко дремать в объятиях контакторов.

Драки уже заканчивали эвакуацию из убежища. Большинство из них вернулось в облик рептилий. Замыкающие всё ещё с подозрением оглядывались, словно ожидали, что Судия передумает и кинется за ними в погоню. Только пять женщин — воплощения Матери Скиллы, сохранили человеческий облик и не спешили уходить.

— Отдай Авиру, Судия. Ты не можешь относиться всерьёз к её предательству. Она ещё ребёнок, и не понимала, что говорит. Она часть нас, она шестая голова.

Всё это время спящая девочка лежала под его второй левой лапой, надёжно укрытая металлической ладонью. Влад держал лапу, согнутую «лодочкой», чтобы не раздавить малышку. Во сне драчонок что-то бормотала на неизвестном даже Мечу языке.

— Не отдам, — тон яснее всяких слов дал понять, что торг здесь неуместен. Сначала Влад хотел объяснить свои мотивы подробнее, но затем увидел — не поймут. Хоть в лепёшку расшибись.

Женщины хмуро переглянулись и слились в знакомое чудовище. Теперь они были с Судиёй почти одного роста. Влад мог одним ударом лапы оторвать рептилии все пять голов, даже не выпуская когтей. Мать Клана тоже почувствовала нечто подобное, поэтому припала к земле и торопливо стала отползать к выходу, больше не пытаясь качать права.

Влад с облегчением вздохнул и отвернулся. Он в принципе жалел драков, но сейчас единственным чувством было облегчение. Задолбали. Будто у него других дел нет.

— Подождём минут двадцать, чтобы они убрались подальше, и идём на выход следующими. Лемарг, мне неудобно, но я должен просить тебя ещё об одной услуге. Надо куда-нибудь девочку пристроить… в хоть относительно безопасное место. Ты знаешь что-нибудь такое?

Гибрид размышлял недолго.

— Лагерь Чистых Целителей. В Твердыне. Там позаботятся. Драков давно знают.

Он перелистнул похищенные воспоминания. Убитые драки не так много знали о Целителях, даже видели их нечасто. Но все как один доверяли им едва ли не больше, чем самим себе.

— Какие интересные ребята… Первый раз вижу, чтобы в этом мире кто-то кому-то доверял. Потом надо будет расследовать поподробнее. Сможешь объяснить Раэрону, где это?

— Зачем, Судия? Мои марионетки доставят…

— Нет, спасибо. Не хочу увеличивать долг перед тобой, пусть даже моральный. А Раэрон как раз хотел повидать мир. Если будет идти в паре сотен километров под землёй, Егибна до него вряд ли доберётся. А твои марионетки для других дел понадобятся, их тоже не бесконечно.

— Спасибо за заботу обо мне, но есть одна проблема, хозяин. Вы просили напоминать о внутренней радиоактивности. Предполагаю, что на драка в человеческой форме она подействует так же, как на человеческого ребёнка, если нести без защиты.

— Всё верно. Я об этом уже думал. Отнесёшь её вместе с «Гробом на колёсиках», потом вытащишь, а машину принесёшь обратно в убежище. Справишься?

Как ни странно, никто не возразил. Лемарг сделал про себя какие-то выводы, но не захотел их озвучивать. Инна была занята преобразованием. Меч не любил, когда Хранитель чем-то жертвовал ради других, тем более ради врагов, но не считал БТР ценным. А Всадницы… это Всадницы. Они даже мысли не допускали, что можно возразить Владыке.

— Да, хозяин. Ещё раз спасибо, — чёрное пятно скользнуло под лапой, на миг скрылось в машине, затем раздулось и заглотило её целиком. И провалилось в пол.

— Счастливого пути. Лемарг, какие новости с материалом для клонирования?

— Указанный дом разрушен. Война. Все вещи вывезены. Сейчас выясняю, куда. Это долго.

— Можешь не рассказывать, я в курсе… Хорошо. В таком случае — строимся, дорогие мои. Порядок движения я раньше указал, все помнят. Следующая остановка — Внутреннее Кольцо.

Все магистры ощутили его присутствие за две минуты до того, как он появился в зале. Маги видели это внутренним зрением, как чудовищную тёмную волну, нависшую над замком. Вампиры просто чувствовали, как затопляет их изнутри древний голод, и одновременно распирает столь же древняя сила. Лишь многолетняя самодисциплина позволила усидеть на своих местах, не наброситься на союзников. Всё же идущий сюда не был Судиёй, не испытывал драконьего гнева и не намеревался никого сводить с ума. Он просто дал о себе знать, слегка шевельнув свою кровь в телах потомков. Видимо, считал невежливым входить без стука. Хотя пожелай он просочиться незаметно, с враждебными намерениями или просто ради шутки — никакие сторожевые заклятия и обострённые чувства не помогли бы.

— Это Воргин, — озвучил Нигиль общую мысль. — Первый Магистр приближается, господа.

Все невампиры, присутствующие в зале, слегка напряглись. Одно дело — планировать пробуждение могущественного древнего мертвеца, и другое — столкнуться с ним лицом к лицу. Конечно, в сравнении с Судиёй это пустяк, не стоящий внимания. Но Владыка, тьфу-тьфу, пока не собрался почтить их личным визитам. А Первый вот-вот будет здесь. И что, спрашивается, делать, если он не одобрит политику своих учеников и наследников?

Воргин не стал сгущаться из мрака или выныривать из стены, как часто проделывали вампиры помоложе, бахвалясь своими способностями. Он самым заурядным образом вошёл в дверь. «Не заметив» при этом ни сторожевых заклятий, ни элитной охраны.

Прошёлся туда-сюда, пронзая присутствующих взглядом насквозь, читая память, опять же с полным игнорированием всех попыток защиты. Затем плюхнулся в кресло канцлера, мимоходом смахнув оттуда Терзита, который бочком перебрался на соседний стул, даже не пытаясь возражать. Тридцать пар глаз пристально уставились на гостя.

— Для начала не так плохо, — прозвучали первые слова, и все в зале облегчённо выдохнули, даже вампиры, которым вообще не требовалось дышать. — В данный момент мы по сути безраздельно владеем Средним Кольцом, — ещё один облегчённый выдох, на сей раз порождённый словом «мы». — Можем взять и Внешнее, если найдём на это время и человеческие резервы. Эльфы и драки нам не соперники — у них свои интересы, которые с нашими почти не пересекаются. Есть только одна серьёзная и срочная проблема, которую мы позорно проморгали. Я имею в виду Орден Света.

Голос завораживал, успокаивал, вводил в транс. Под конец речи Воргина магистры забыли, что в кресле перед ними сидит чудовище, выползшее из бездны веков. Они слушали его, как своего канцлера, говорящего о близких и понятных им проблемах. Никому даже в голову не приходило усомниться в его компетентности или дружественных намерениях.

— А… Судия? — нерешительно спросил Тур, с трудом стряхивая наваждение. Не до конца.

— Не наша забота, — покачал головой Первый. — Он уже достиг такой мощи, что никакая современная армия его не остановит. Я, вероятно, смог бы, если бы не право старшей крови. Не знаете, что это такое? Я вам уже показал, когда шёл сюда, в ослабленном виде.

— Но тогда… мы обречены? — вырвалось у Терзита.

— Пока нет. Пока есть ещё в Носфере силы, способные его остановить. По меньшей мере, три таких силы. Но мы, с сожалению, должны уменьшить их число на одну…

— Но почему?! Разве любой враг Судии — не наш союзник?

— Хотелось бы мне, чтобы это было так. Но увы. Победит Судия — плохо, победят светлые — тоже плохо, Судия с ними договорится — тогда хуже некуда. Я ещё не понимаю, что задумал архангел, вряд ли коллективное самоубийство входит в его планы. Но могу ручаться, что нам в этих планах места не будет. Ни в каком виде, даже если все поголовно присягнём Свету.

Пауза. Воскресители были существами расчётливыми и под влиянием минутного порыва истерик не устраивали. По крайней мере, большинство из них, исключения встречались, но в данном случае эмоциональные члены совета поддались общему настроению. Все обдумывали новую информацию и взвешивали варианты. Некоторые обменивались телепатическими репликами, но тишину не нарушал никто. Затем снова заговорил Терзит:

— Хорошо, допустим, Судию кто-то уничтожит, а мы разрушим планы Ордена. Но тогда наш мир будет обречён? Не получится ли, что в попытке спасти себе жизнь, мы просто продлим агонию? Я понимаю, что это весьма напоминает логику Упокоителей, но если у ангела есть план спасения, хотя бы для части смертных…

Он осёкся, потому что старшие магистры со всех сторон просто прожигали его взглядами. Как ни странно, Воргин принял возражение довольно спокойно.

— Согласен, такая цена была бы чрезмерной. Но дело в том, что у нас теперь тоже есть план. И надежда на выживание, в случае его успешной реализации. До прихода Судии и ангела суть спора заключалась в том, как лучше умереть. Теперь перед нами более важный вопрос — кому выжить. Надеюсь, все понимают, что схватка за право отвечать будет по меньшей мере столь же жестокой, как предыдущая. А скорее всего — намного хуже.

Темнота, холод и камень. Очень много камня. Кажется, его в этом лабиринте больше, чем если бы вместо коридоров была сплошная скала. Каменные горгульи охраняют каменные же статуи, сидящие на каменных креслах. На каменных бородах застыл лёд. С каменных арок свисают сталактиты. Металлические предметы за столетия покрылись известью, так что теперь они тоже неотличимы от камня. Достаточно было провести здесь полчаса, чтобы искренне возненавидеть все минералы в мире.

К счастью, Ламех не планировал так долго задерживаться. За несколько минут пройдя трёхкилометровую галерею статуй, он отодвинул многотонную гранитную крышку и вступил в сокровищницу. Сверху донеслось недовольное ворчание и лязг костей.

— Мог бы поблагодарить, — заметил гость. — Сидишь тут один, в темноте, небось и поговорить не с кем… Мне, кстати, не так легко было сюда добраться.

Драконий череп размером с крупный автомобиль опустился сверху на безразмерной шее. Тела драколича посетители не видели никогда, оно находилось в энергетическом коконе, отклоняющем большинство физических опасностей и поглощающем магию (с пользой для владельца). Чем старше лич — тем прочнее кокон, но в то же время с возрастом он начинал отклонять и световые лучи, в результате чего тело становилось вначале туманным, затем полупрозрачным… У этого экземпляра оно уже было совершенно невидимо, хотя по меркам высшей нежити драколич лишь недавно (около тысячи лет назад) достиг зрелости.

— Других бы поблагодарил, — возразил костяной дракон, — но ты же ко мне явно не поболтать о прекрасном пришёл. Выкладывай, что на этот раз задумал, интриган несчастный.

— Белый Судия тебя не беспокоит, это я уже знаю…

— А чего беспокоится? Неплохой молодой вампир, головой соображает, в отличие от предыдущих, — дракон почесал за ухом невидимой лапой, отчего очертания черепа слегка расплылись. — Да и с Мечом мы были в неплохих отношениях… хотя и пытались друг друга уничтожить раз десять. В конце концов, мы в некоторой степени родственники.

— Ты в курсе, что он собирается клонировать Дракона?

— Папу? Понимаю, почему ты так мечешься — теперь он может обойтись и без кокона. Находчивый парень. Только где он возьмёт установку для клонирования? У Чистых отберёт?

— Не установку… Ему в союзники навязался агент биоцивилизации из-за грани… Кажется, из Жёлтого Мира. Хитрая скотина и своего не упустит. Знаю, позор мне, что проворонил.

— Да, твой план горит огнём, — посочувствовал лич. — Так подожди ещё пару тысяч лет. В следующее пришествие отыграешься. Лично я так и собираюсь поступить.

— Ну, можно попытаться, — хмыкнул Ламех, хотя по тону его было ясно совершенно обратное. — Но я к тебе за другим пришёл. Как ты относишься к ангелам, Таург?

— Не люблю, — слегка раздражённо отозвался дракон. — В основной массе — лицемеры или фанатики. Впрочем, это взаимно. Ты о том насекомом, которое пришло вместе с Судиёй?

— О нём. А если быть точным — о его планах. Как ты относишься к Истинному Свету?

Багровые точки в глазницах нехорошо блеснули. Истинный Свет был одной из немногих вещей, способных полностью уничтожить лича, не взирая ни на какие степени защиты. Конечно, если некромаг не полный идиот, его душа останется в неприкосновенности — на то и филактерий. Но возродить тело он сам, без посторонней помощи, уже не сможет, Истинный Свет разрушает все связи с внешним миром. А найти и уничтожить беззащитный артефакт для существа уровня ангела — работа на пять минут.

— Хочешь, чтобы я помог его убрать, пока ты займёшься Судиёй? — хмуро уточнил череп.

— Нет, я не прошу столь многого. Самим Орденом займутся Воскресители под командой Воргина. Ангела я беру на себя, — Ламех усмехнулся, что-то вспомнив. — От тебя прошу всего лишь помочь с его установками. Кстати, эти штуки заработают через несколько минут, выкачивая Свет из других миров. Уверен, ты знаешь, как сделать, чтобы они проработали как можно меньше. И знаешь, чем они тебе грозят. Вот и делай выводы.

— Умеешь же ты убеждать… Тебя послушать, так ты из чистейшего альтруизма всё делаешь, а не ради власти. Ещё скажи, что если бы разбирался в магии, вообще меня бы не беспокоил.

— Одно другому не мешает, — ответил Ламех совершенно серьёзно. — Я умею быть злым, грубым и напористым, когда это необходимо. Собственно, это первое, чему я в жизни научился. Но гораздо позже я понял, что ломать надо далеко не всегда. Зачастую эффективнее просто объяснить людям, в чём на самом деле их польза.

— Лучше поздно, чем никогда. Ладно, считай, что ты меня убедил. Отключу я эти муравейники. Но ты же не только за этим пришёл, верно? Так что не уходи от темы.

— Да не ухожу я, — проворчал Ламех. Вопреки наличию алеана, драколич видел его чуть ли не насквозь, и это раздражало. Богатырь гордился умением манипулировать людьми, которое с большим трудом развил в себе, и то до весьма посредственного уровня. И не любил, когда кто-то его в этом деле опережал. Драколич, с одной стороны, когда-то был драконом — то есть существом мудрым, но честным и прямодушным. С другой стороны, теперь он — лич, то есть инфернальная тварь, уступающая в коварстве только вампирам и дроу, а в интеллекте… вероятно, вообще никому. Даже молодой представитель этого вида нежити — гроссмейстер по части многоходовых комбинаций, мастер интриги и обмана. По крайней мере, так было принято считать. Тогда как Ламех при всём старании едва достиг первого разряда.

— Тогда выкладывай начистоту.

Неожиданно хмурое лицо гостя осветила улыбка победителя.

— Да я уже выложил. У меня в кармане была капсула с эссенцией Синей Чумы. Помнишь эпидемию, шестьсот лет назад? Я нашёл мага, который её выводил, он давно стал вампиром, но все записи сохранил. Другой маг её слегка улучшил для моих целей… Теперь она безвредна для человека, зато для драконов… В начале нашего разговора я раздавил капсулу.

Череп, наверно, приобрёл бы удивлённое выражение, если бы сохранил способность к мимике. Огни в глазницах пару раз мигнули.

— Какой в этом смысл? Биооружие не действует на нежить. Нет, ну у какого-нибудь зомби можно вызвать ускоренное разложение плоти, можно размягчить суставы скелета, но высшего вампира или лича ты таким способом даже почесаться не заставишь.

— А мне и не надо действовать на тебя. Мне требовалось заведомо безвредное для тебя средство — чтобы твоя защита его пропустила к телу. Синяя Чума разрушает молекулы ДНК. В данном случае — ДНК дракона, которая ещё могла остаться в твоём теле. Ошмётки плоти, сухожилия, костный мозг. Так что я тебе даже помог стать совершенным, чистым скелетом.

— Хитрец, — восхищённо протянул Таург. — А ещё простачка из себя строишь… Ты боялся, что я предложу Судии частичку своих мягких тканей в качестве генетического материала?

— Возможно, я не эксперт в человеческих взаимоотношениях, но во всём, что касается артефактов и их использования… Ты хочешь сказать, что у тебя не было такой мысли?

— Ещё нет… но со временем, вероятно, пришла бы. Ты меня опередил, — признался лич. — А не боишься, что я рассержусь на такой обман и откажусь помогать тебе с ангелом?

— Есть такой шанс, — неохотно согласился Ламех. — Но небольшой. Во-первых, твои интересы остались прежними, Истинный Свет от моих манипуляций менее опасным не стал. Во-вторых, я не причинил тебе никакого вреда. И в-третьих, ты достаточно умён, чтобы учесть первое и второе. Разве я в чём-то ошибся?

— Нет. Но скажи, Ламех, если бы тебя таким образом использовали без твоего ведома, нарушив твои планы ещё раньше, чем ты успел их составить — ты бы сдержался?

С минуту мужчина размышлял, подперев рукой подбородок.

— Нет, — признался он, — не сдержался бы. Но я герой, мне положено. А вот чтобы лич сорвался в истерику, да ещё во вред себе… Я только пару раз видел, но те были совсем сумасшедшие.

— В принципе верно. Мы всё-таки существа чистого интеллекта, и поспешных решений не принимаем. Но ты не слышал, что личи очень злопамятны, и при этом изобретательны на всякие пакости? Это смертным всё равно, они зачастую успевают покинуть этот мир, пока некромаг соберётся и подготовит подходящую месть. Но ты-то собираешься жить долго…

— Ты мне угрожаешь? — приподнял бровь Ламех.

— Предупреждаю. Будет неинтересно, если ты не успеешь подготовиться.

Гость задумался, подбирая подходящий ответ наглецу, и в этот момент магический эфир беззвучно содрогнулся. В трёх разных местах диска световые столбы, способные мгновенно стереть с лица земли большой город, упали с небес на чёрно-красные постройки. Вампиры, которым не повезло это видеть, попадали на землю, мгновенно ослепнув. Зомби вяло опускались на землю, отказываясь выполнять приказы некромантов. Смертные же испытывали небывалый душевный подъём, их плечи распрямлялись, словно спала вековая тяжесть, тело наливалось звенящей силой, а взгляд становился ясным и бодрым.

В то же время над Белой Скалой в Ленизаре тучи почернели и начали закручиваться в спираль. От центра города подул странный леденящий ветер, казалось, пронизывающий людей насквозь, никакая одежда от него не защищала. Тогда как городская нечисть, напротив, ощутила прилив сил и бодрости. Закон равновесия никто не отменял — но это и не требовалось. План Серафима сработал. Орден Света получил свою энергию.

Глава 27

Перед тем, как выйти на поверхность, Влад ещё раз пересчитал членов своего отряда, и в памяти эльфов обнаружил весьма неприятную вещь.

— Девочки. Почему никто из вас мне не сказал, что две погибли в бою на подходе к убежищу?

Пауза. Самый очевидный ответ «потому что Владыку не должны заботить такие пустяки, как наши жизни» девушкам пришлось проглотить. Судии виднее, что его заботит, а что нет.

— Потому, что вы нас не спрашивали, Влад, — сообразила первой Сирна.

— Хм. Тоже, в принципе, верно. Но впредь информация обо всех потерях среди присягнувших мне и нейтралов, а также об опасности подобных потерь — имеет первоочерёдную важность. Кто погиб, кто может погибнуть, всё сразу ко мне. Кто ранен — ко мне. Понятно?

— Да, Влад! Но мы не потеряли Марву и Никис. Уничтожены только их тела, головы отлёживаются в зарослях. Через несколько дней они восстановятся и присоединятся к нам.

— Тем лучше. Раэрон, доставь их в убежище, здесь безопаснее отлежаться. Больше сюрпризов нет? Нет, это я не вам. И не тебе, Меч. Сам проверю, вопрос риторический. Тогда на старт.

Выйдя на поверхность, он впервые увидел, что такое носферская ночь. Полный, абсолютный, безнадёжный мрак. Даже в пасмурную ночь на Земле можно что-то различить. Здесь не было ни луны, ни звёзд, ни искусственных огней, ни даже слабого свечения ночного неба. Люминесцентные микроорганизмы в облаках завершили цикл и погибли, а их потомки ещё не вышли из пассивной фазы. Со звуками дело обстояло лишь ненамного лучше. Единственным источником шума на много километров вокруг был сам Влад и, в небольшой степени, его команда. Все животные, способные потревожить ночной покой, давно вымерли. Эхо голосов и шагов поглощалось пористым камнем.

Почти любой человек, оказавшись в таком окружении, был бы мгновенно дезориентирован, а через пару минут впал в панику. И даже чувства вампира, хоть и позволяли ориентироваться, комфорта не давали — полное отсутствие добычи создавало эффект потерянного в пустыне. Только полностью переключившись на интегрированное цифровое восприятие, он ощутил себя более-менее уютно. Каково же приходится жителям этого мира, интересно?

«Видит совершенно отчетливо дождливой ночью (может даже читать) и в полной темноте (различает предметы, видит выражение лица на расстоянии до десяти метров)… обладает очень чувствительным нюхом и вкусом — различал членов группы по запаху на расстоянии до пятидесяти метров, на спор различал напитки в плотно закупоренных сосудах… ориентируется по странам света без компаса…»

«Хребет, ты достал своими цитатами! Это всё в моём мире написали, а не в твоём, между прочим! На что на сей раз намекаешь? Стругацких я помню хорошо».

«Разве? По твоим действиям не похоже… Да помнится, был там один парень… Тоже пришелец с Земли со сверхспособностями и с больной совестью. Вот и вспомни, что по этому поводу сказал Колдун. И чем кончились его благие намерения».

«Дорогой мой! Если я не люблю лить кровь понапрасну, это ещё не делает меня юным идеалистом в розовых очках. И если я во что-то лезу, то не ради воплощения своих фантазий об идеальном обществе. В Носфере, в отличие от Саракша, проблемы не ограничены тем, что людям промывают мозги. Они умрут, если мы не найдём решения. Так что это уж скорее операция „Мёртвый мир“. Можешь считать себя голованом — такой же самоуверенный, раздражающий, порой откровенно глупый, но необходимый».

Меч просто задохнулся от ярости, не находя подходящего ответа. Довольно ухмыльнувшись во всю пасть, Влад просканировал небо и начал готовиться к взлёту.

Крылья — перпендикулярно телу. Выдвинуть хвостовое горизонтальное оперение. Передние лапы — убрать, две средних пары слегка поджать, задние упираются в скалу… толчок!

Пыль и осколки камня, как от приличного взрыва, на «взлётно-посадочной» остаются глубокие следы, но первая часть задачи выполнена — тело в воздухе. Теперь надо это дело закрепить, чтобы не пропахать носом ближайший холм. Казалось бы, чего проще — включай гравитационный двигатель или вампирскую способность к левитации, и лети хоть на Альфу Центавра, если замкнутое пространство не помешает.

Но почти в любом простом решении имеется свой подвох. Используя левитацию, Влад не рисковал себя выдать — спасибо алеану. Но этот способ передвижения расходовал дефицитную ментальную энергию, которую не так уж просто пополнить. Гравидвигатель можно запитать от кваркового реактора, но к сожалению, он слишком заметен. Местные маги постоянно отслеживают появление гравитационных волн, потому что их при движении производят гравесы — летающие звери, служащие в этом мире самым быстрым транспортом.

Поэтому первичный набор высоты пришлось производить самым примитивным из возможных способов, придуманным ещё на заре эволюции. Узкие серповидные лезвия разворачиваются в тридцатиметровые плоскости, которые мощным взмахом швыряют огромную тушу в небо. Самый крупный летательный аппарат с машущим крылом в истории Носфера отправляется в свой первый полёт. Набор высоты выполняется почти вертикально, в облаке вампирского тумана — нельзя забывать о возможных случайных наблюдателях внизу.

«Почему самый крупный? — не поняла Гелла. — Дракон же вроде покрупнее был?»

«Он не чистый махолёт. Его Предел носил, и всех потомков тоже. А чтоб на чисто механической силе, без всякой магии и игр с силой тяжести — это я первый такой умный».

«Нашёл чем гордиться, — буркнул Меч, — просто до тебя таких извращенцев не попадалось. Маразм дал стальные крюки-крылья, а вместо сердца кварковый мотор…»

Всадницы тем временем выстраивались в боевой порядок за хвостом Владыки, стараясь выбрать такие места, чтобы их не снесло воздушными потоками. Каждый удар крыльев поднимал небольшой ураган. Прямо под крылом пристроился один из потомков Лемарга, чёрный шар без всяких индивидуальных признаков. Ему на ветер было наплевать.

Забравшись достаточно глубоко в облачный слой, Влад широко раскрыл пасть, превращая её в воздухозаборник. Крылья снова сузились, ушли назад, образуя стреловидный контур. Лапы плотно поджались под туловище. Многочисленные шипы и лезвия на туловище укутались силовыми полями для обтекаемости. Мягко загудели компрессоры в грудной клетке.

А потом небо пронзил двойной плазменный выхлоп длиной в сотни метров. Крылатая металлическая зверюга, до этого находившаяся почти в свободном падении, рванулась вперёд, словно ужаленная в то самое место, куда простодушный «конструктор» воткнул реактивные двигатели. Звуковой барьер был достигнут и пробит менее, чем за секунду — а чего тянуть зря время, когда тяговооружённость просто сказочная по меркам земной техники, а на динамические нагрузки можно плевать с высокого дерева? Для выхода на крейсерскую скорость в шесть звуковых понадобилось около трёх секунд. Но и этого, весьма скромного темпа вполне хватало, чтобы тело монстра окуталось оболочкой из раскалённого газа.

Хорошо проницателю — для него сопротивления воздуха вообще не существует. Хорошо Всадницам — они летят в оболочке из живого мрака, в толще которого скорость набегающего потока плавно меняется до терпимой. Плохо Судии — переть сквозь атмосферу напролом, растрачивая огромные мощности непонятно на что. Если бы Грава предварительно не накрыла своего Владыку Сферой Безмолвия, грохот от полёта был бы слышен даже на земле. Да и огненный след вполне можно было заметить, если бы его не скрывали тучи. Или обнаружить любым радаром, даже самым примитивным, скажем, с Земли сороковых годов. Варварство, примитивизм и отсутствие вкуса. И это — самый продвинутый техномагический конструкт за сотни тысяч лет истории Носфера? Позор, одним словом.

В этот момент его сенсорный массив полыхнул от перегрузки. Сияющие столпы высотой в тысячи километров встали над Носфером, и впервые за много веков рассекли непроницаемую ночную мглу. Их свет оказался достаточно силён, чтобы пробить многослойный облачный покров. Диаметр каждого потока составлял около сотни метров, но с такого расстояния они казались накалёнными добела нитями. Если бы магическую энергию Света, которая в них текла, преобразовать в обычный фотонный луч, он пробил бы диск Носфера на добрую треть толщины, до самой нейтридной решётки.

— Ай да Венька, ай да сукин сын, — восхищённо пробормотал Влад, как только заново откалибровал сенсоры и проконсультировался с базой данных. — Вот что он придумал, значит, пока мы по пирамидам да подземельям шастали… Даром времени не терял, это точно…

«Ну хоть теперь ты признаёшь, что я был прав? Надо было убить этого гада с самого начала».

«Убить? Хребет, он теперь наш первый помощник. Ты сам знаешь, что эффективно использовать такую мощь может только ангел… ну, или несколько миллионов архимагов, что крайне сомнительно. А существо с таким уровнем восприятия не может не видеть, куда катится этот мир. И, если он не самоубийца, сделает всё, чтобы предотвратить катастрофу».

«Лучше бы ты в Преисподней союзника нашёл, честное слово, — буркнул Меч. И внезапно заорал: — Стоп! Телепортируйся, быстро! Держи образ!»

Влад не понял, почему он должен перемещаться неизвестно куда к какой-то рогатой морде, словно сошедшей с обложки блэк-металлического альбома, но в голосе Меча чувствовалась такая искренность (весьма редкая для коварного артефакта), что Судия решил не спорить. Он предупредил Всадниц, что исчезнет на короткое время, сосредоточился на образе…

И почувствовал, что его разрывает на тысячу маленьких вампиров. Как описать человеческим языком ощущения волнового пакета, который распадается на отдельные импульсы, а то и на кванты? Который дробится и преломляется миллиарды раз в секунду, интерферируя с самим собой, усиливаясь и ослабевая? С описанием этого процесса, даже приблизительным, не справились бы все земные суперкомпьютеры, а вы хотите, чтобы его осознал примитивный человеческий разум, пусть даже усиленный вычислительной мощью Предела? Не смешите. Всё, что мог сказать Влад впоследствии — он не хотел бы повторять подобный опыт. И Проходящая Верность, как ни странно, был с ним вполне солидарен.

Нормальному вампиру квантовая пена не страшна. Он просто не сможет сквозь неё телепортироваться, в результате чего останется на месте. Инстинкты сообщат, что искомый объект в зоне досягаемости отсутствует, только и всего. Но Судия, ведомый слегка увлёкшимся Мечом, совершил практически невозможное — отдельные гармоники его «размазанной» в пространстве сущности проникли в толщу коралла почти на три сантиметра! С точки зрения физики это выглядело примерно так же невероятно, как если бы колонна муравьёв сумела прорыть земную кору и добраться до мантии.

Но ведь забрался. И выбрался, что самое странное. Относительно целый. Не размазанный в виде вероятностного пакета по всему Носферу. Меч бы со временем выкарабкался и из такой передряги, но о Хранителе можно было забыть всерьёз и надолго. Но повезло — отделались состоянием лужицы бело-красной слизи и потерей девяноста девяти с чем-то процентов массы. Мозг отсутствовал, некрокомпьютер тоже, сознания Влада, Меча и Геллы всё ещё блуждали в лабиринте квантовых процессов, где обычная логика неприменима.

Управление остатками тела взяли на себя слепые инстинкты. И первым делом потребовали ЖРАТЬ! Вампир серьёзно ранен, ему требуется пища для восстановления. Кто этой пищей станет — инстинктам было безразлично. Слизь тянула щупальца во все стороны, отдёргивая их, когда слишком близко оказывались потоки Света, анализировала молекулы воздуха и перебирала формы, пытаясь найти среди них наиболее пригодную для охоты. К счастью, этому простейшему организму не хватало ума, чтобы воспользоваться правом старшей крови, иначе вампиры в этом мире очень быстро кончились бы.

Поэтому, когда в неё полетели зажигательные снаряды и убийственные заклинания, амёба только обрадовалась — еда сама пришла к ней. Дрожащая поверхность красноватой жидкости вспучилась пузырём и лопнула, послав в сторону нападающих волны кровавого тумана. Магические щиты и атаки не задержали его ни на мгновение. За пару секунд облако накрыло рыцарей с головой и завертелось на месте, сжимаясь. Слой тумана пронзили белые молнии, пару секунд оттуда доносились приглушённые крики. Когда они затихли, наружу вылетели несъедобные мечи и латы. Часовые Ордена Света умерли быстро, но весьма мучительно.

Восемнадцать человек были для Белого Судии всего лишь лёгкой закуской — его предшественникам случалось пожирать целые города. Тем не менее, этого хватило, чтобы запустить основные механизмы восстановления. Собравшись в одном месте, туман загустел и принял прежнюю форму — альбиноса двухметрового роста. Белые молнии, побегав по земле, слились в один сверкающий поток, который в свою очередь превратился в Меч.

— Ох… — простонал Влад, приподымаясь на локте, — что это было, Хребет?

«Попытка телепортации сквозь квантовую пену. Иными словами — самоубийство, причём весьма изощрённое. Что-то вроде непринуждённого спортивного заплыва в серной кислоте. Не знаю, кто из нас больший идиот. Я, конечно, крепко виноват, нужно было проверить канал. Но и ты хорош — продолжал ломиться вперёд, пока чуть всего не размыло».

Землянин помотал головой. В мозгах мутилось, как после хорошей попойки. В сравнении с невероятной ясностью, даруемой усовершенствованным мозгом некромеха, обычное мышление вампира казалось пьяными глюками. В уме теснились десятки вопросов, на которые он теперь не получал мгновенного ответа. Конечно можно, как и раньше, обратиться с запросом к базе данных Предела — связь никуда не исчезла. Но теперь это требовало точной формулировки и осознанного запроса. В боевой форме всё происходило инстинктивно, или лучше сказать, автоматически, едва ли не раньше, чем он успевал осознать недостаток информации. И воспоминания поглощённых душ снова превратились в мятущийся хаос, в котором приходилось довольно долго копаться, чтобы выудить полезное, да ещё рискуя хлебнуть немалую дозу чужих травматических воспоминаний. Проще Меч спросить…

Первым, непроизвольным желанием было немедленно перекинуться обратно. Однако когда он послал Пределу соответствующий запрос, выяснилось несколько неприятных вещей:

Первое — без драконьего гнева на создание столь же сложного конструкта уйдёт несколько дней. Если бы Влад принимал человекоподобную форму по своей воле, он имел бы возможность сохранить в памяти всю схему преобразования. А так все удачные решения придётся чуть ли не находить заново, хотя конечно, будет легче.

Второе — без того же гнева не хватит массы. Энергия плоти драков, сброшенная в своё время на Предел, была почти полностью истрачена, когда вампир бился в квантовом лабиринте. Сейчас в его распоряжении осталось чуть меньше двух тонн.

Третье — все знания, полученные в боевом облике, остались при нём, а вот использовать он сможет лишь небольшую часть таковых. Банально не хватит объёма мозга и вычислительных ресурсов. Острота чувств остались прежней, даже число каналов изменилось всего в два раза, а вот обработка и сортировка полученных данных идут теперь не в пример хуже.

Чёрт! Масса тела, блин! Придурок! А пассажирский отсек?!

Выяснилось, что тело Инны в процессе тоже было уничтожено, и сейчас её душа является всего лишь одной из поглощённых. Ну, почти. Всё же в привилегированном положении, в особом участке мозга. Сейчас она там отходила от психологического шока столкновения и убила бы любого, кто попробует к ней сунуться, включая самого владельца мозга.

«Её потом выпустить будет можно? Массы должно хватить…»

«В общем да. Правда, придётся учиться лепить новые тела из своей некромассы, а то с непривычки такую оболочку девушке подаришь — в страшном сне не присниться. Для начала лучше потренируйся на душах, которые не так жалко».

«Понял. Значит, я как всегда последняя сволочь… Заодно Всадниц одних бросил и рыцарей сожрал… Ша, ша, не собираюсь я комплексовать. Уже привык быть сволочью. Но может хоть объяснишь, за каким чёртом нам понадобилось биться лбом о ТАКУЮ стенку?»

Он протянул руку к пульсирующей красно-чёрной поверхности, по которой время от времени пробегали волны Света. Попадать под такую волну вампирам не рекомендовалось, мигом руку отожжёт. Но в промежутках «коралл» выглядел вполне безобидным. На ощупь материал казался гладким, сухим, твёрдым и неожиданно холодным. Трудно было представить, что под этой маской нет ничего постоянного, что почти неразрушимый материал построен из иллюзий и фантомов микромира, каждая из которых живёт миллионные доли секунды…

«Там внутри… мой знакомый. Демон, который принёс вассальную клятву ещё в прошлое пришествие. Он воззвал через Предел к покровительству своего господина, то есть ко мне. Ты не мог слышать, так как он клялся лично Тераутану, а не Владыке вообще. Сейчас он, вероятно, уже мёртв — я его не слышу, по крайней мере. В эпицентре противоположной стихии даже демон долго не выживет. Извини, поторопился… хотел хоть одного настоящего вассала под твою руку привести, помимо Всадниц. Червяк и землянка — это ж смех один».

«Ты мне Геллу не обижай! Что ж, если он там может быть ещё жив… Телепортироваться внутрь нельзя, может, тобой стенку разрежем? Справишься?»

«Я-то справлюсь, но чтобы добраться до камеры, где заточён… или уже расточён Эйменос, нам понадобится разрезать не одну и не две стенки, причём в потоках Света… Ты не выдержишь столько времени. Прежнее, боевое тело, возможно, смогло бы, но не это…»

«Получается, мы зря сюда ломились и чуть не погибли? Минутку, а проницатель сможет выдержать такой поток? Хотя бы секунд двадцать?»

«Драк побери, как я сам не догадался? Лемарга, БЫСТРО! Хоть труп вытащить успеть…»

«Не ори», — Влад послал мысленный запрос хозяину марионеток. Тот, ничуть не удивившись, подтвердил получение просьбы и сообщил, что «чёрный шар» начал разгон. Всадницы устремились за ним, стремясь воссоединиться с Владыкой, но быстро отстали. Влад мысленно приказал им не торопиться, а лучше покружить над окрестностями, сбивая с толку возможную погоню. Нелишняя предосторожность, с учётом того, что алеана у Судии теперь не было. Медальон исчез вместе с основной массой тела, «вплавившись» в структуру квантового коралла, отчего загадочное строение слегка прибавило в размерах.

«Что ж мы делаем, а, Меч? Этим артефактам тысячи лет! Они старше египетских пирамид! Редкие и дорогие, как чёрт знает что! А мы уже второй расколотили — первый Егибне достался… Потомки нам не простят… Твою мать! Егибна!»

За всей этой катавасией со спасением незнакомого демона, он совершенно забыл о главной операции, запланированной ещё до выхода из убежища. И если сейчас слишком поздно…

«Спокойно. Не поздно ещё. Я слежу, девчонка ещё тревоги не поднимала. Но ты уверен, что сможешь выполнить этот трюк? Без боевого тела, без алеана и драконьего гнева? Егибна всё-таки очень серьёзный противник, и реакция у неё великолепная, несмотря на возраст».

«Рискованно, знаю. Но ты ведь любишь риск и с голой пяткой на шашку?»

«Да я не боюсь, что ведьма тебя убьёт. Это сколько угодно, в любое время. Я боюсь, что если ты допустишь ошибку, она станет ещё сильнее. Меня захватит, например».

«А, ну тут уж прости, ничем помочь не могу. Помогай, если не хочешь, чтобы я проиграл».

Чёрное пятно со скоростью метеора пронеслось мимо них и скрылось в цитадели Света.

Они только что закончили заниматься сексом, и теперь лежали рядом, обнявшись. Он — восстанавливая силы, она — довольно мурлыкая и облизываясь. Оса не возражала бы немедленно повторить сеанс, но даже выносливость вампира имела свои пределы. Особенно, когда свежая кровь недоступна, и приходится перебиваться на чистой энергии. Тем более, раны, нанесённые когтями эльфийки-инсекта, заживали гораздо медленнее обычных, хоть и быстрее, чем от огня. А ран в этот раз набралось немало — бывшая дроу слегка увлеклась, демонстрируя своё пыточное искусство. С учётом того, что мазохистом Зерт не являлся, хорошего настроения это ему не добавило. Как и всё, происходящее в последнее время.

— Интересно, с ангелом ты тоже будешь так развлекаться? — поинтересовался он, безуспешно пытаясь прикрепить на место почти оторванную руку. — Или тебя возбуждают только беспомощные жертвы? Не думаю, что премудрый и пресветлый таракан равнодушно отнесётся к царапинам на своём прекрасном панцире…

— Потерпит ради дела, — беззаботно отмахнулась Оса. — Светлых этому с детства учат. Хотя вообще жаль, что нельзя схватиться с ним всерьёз. Он сильнее, но это была бы красивая смерть, я бы так просто не далась. До пуска башен он, пожалуй, единственный, с кем я могу схватиться относительно на равных. Остальные умрут или уничтожат меня слишком быстро. Правда, память Мха говорит, что есть ещё один близкий мне по силе…

Вампир поёжился. Он даже представить боялся подобную схватку. Архангел и существо, способное ему противостоять, пусть и с предопределённым исходом… Бррр! Он порой сам удивлялся, как бедный маленький кровосос умудрился влезть в дела таких монстров? И главное, за каким драком? Ну не рассчитывал же он всерьёз что-то нашпионить в пользу родимого Братства? Услышать или увидеть стратегически важные вещи — это запросто, уже сделано. А вот передать магистрам… Уж кто-кто, а Серафим наивностью не страдает, и утечку информации перекрыть сумеет. Или обратит в свою пользу, что ещё хуже.

Может, любовь? Она и у мертвецов случается. Тут он гарантии дать не мог, потому что никогда раньше не влюблялся, и не знал, на что это чувство похоже. Во всяком случае, его действительно беспокоило, как много от прежней Назили осталось внутри этого чудовища. И как можно это что-то вытащить наружу, если осталось достаточно. За прошедшие дни Оса как будто стала чуть мягче, и уже не стремилась убивать всех, кого считала «лишними». Но сколько в этом было его, Зерта, заслуги, он понятия не имел. Может, насекомое просто взрослеет, учится со временем. Серафим, помнится, упоминал, что скорость созревания у его народа очень высокая в сравнении с людьми, и вообще фантастическая по стандартам бессмертных существ. Правда, и срок жизни у них выходил соответствующий — десять лет у рядовых представителей, пятнадцать-двадцать у элиты. К иерархам это, понятно, не относилось, маги бессмертны, пока у них хватает энергии на омоложение, а покровители, даже если родились смертными, биологией не связаны. Интересно, а как с этим у Осы и её предполагаемого потомства, нового варианта эльфов?

— Кстати, испортить генофонд не боишься, меня насилуя? Я ведь не ангел, ни в прямом, ни в переносном смысле. Вдруг у потомков клычки резаться начнут?

Одна из антенн удивлённо приподнялась. Бровей у фасеточных глаз не было, но Оса быстро нашла замену прежней мимике. Получалось довольно выразительно.

— Забеременеть от вампира? От ходячего трупа? Даже Мох не помнит таких чудес…

— Да нет, стать отцом я не претендую. А вот обмен энергиями, я слышал, при половом акте происходит очень даже активный. Нахватаешься Тьмы в ауру, потом детишки не получатся чистенькими и светленькими. Хотя… глядя на тебя я вообще сомневаюсь, что это возможно.

— А, нет, за это не беспокойся. Через меня пойдут в обе стороны такие силы, что твоего влияния на их фоне просто не будет заметно. Это несколько капель в бурной реке.

«Вот так. Поставили на место. Сиди и не гавкай, твоё место — коврик на полу», — ни особой горечи, ни гнева Зерт не испытывал. Скорее, чуть презрительную иронию. Он привык быть слабым и малозначимым. Не то, чтобы считал это удобным или приятным, но терпеть мог, не срываясь и не мучая себя понапрасну. Этому быстро учишься, когда работаешь с вампиром втрое-впятеро старше себя. Правда в Братстве своих всё же так откровенно на место не ставили. Не потому, что жалели — просто потерявший веру в свои силы хуже работает.

Ностальгические воспоминания были прерваны появлением маленького худощавого человечка. Даже острые чувства вампира не могли отличить визитёра от простого смертного. Заурядная добыча, мягкая, медлительная, с тёплой кровью… Если бы Зерт не знал, ни за что бы не заподозрил, что эта хрупкая оболочка скрывает силу, способную рушить горы и обращать самонадеянную нежить в прах одним взглядом. Впрочем, тот бы не постеснялся напомнить. Вампир до сих пор был не-мёртв лишь потому, что Оса испытывала к нему небольшую привязанность — как к любимой игрушке. Ссориться с союзницей из-за такого пустяка архангел не собирался.

Но он мог по крайней мере в упор не замечать мелкое порождение Тьмы. Это у него получалось великолепно — то ли срабатывали врождённые рефлексы насекомого, то ли отточенное высокомерие иерарха. Уж не обладали ли его фасеточные глаза свойством зеркала — не отражать вампиров? Иногда Зерту и самому начинало казаться, что его здесь нет. Вот и сейчас предводитель и покровитель Ордена Света обратился прямо к девушке, не скользнув по второму существу в комнате даже мимолётным взглядом.

— Уже не знаешь, чем развлечься от скуки, дорогая? — вопрос содержал немалую долю иронии, но последнее слово издевкой не было. Просто Серафим употребил его в прямом, а не в переносном смысле. Оса действительно представляла для него немалую ценность.

— Чем развлечься я всегда знаю, — парировала эльфийка, по-хозяйски опираясь острым локотком на грудь Зерта. — Вот дела в последние дни маловато. А Судия всё ближе.

— Это очень хорошо, — лучезарно улыбнулся ангел, — потому что я как раз хочу поговорить о деле. Даже о двух делах. В одном ты сможешь поучаствовать, за вторым понаблюдать.

— Второе — пуск башен? Мох обязательно захочет это видеть через меня. А первое?

— Как полагаешь, сумеешь ты справиться с двадцатитысячелетним вампиром?

Ошеломлённый Зерт замер на постели, словно разом превратился в настоящий труп. Глаза Осы вспыхнули рубиновым огнём, а антеннки настороженно приподнялись. Точь-в-точь щенок эрта, делающий первую в жизни стойку на добычу.

— Смотря какой вампир. Если он все эти годы тренировался и развивал боевые способности, то растопчет меня без труда. Если валялся в гробу или развлекался кровавыми оргиями — можно попробовать. Ну и от степени сытости многое зависит.

— Насколько мне известно, недавно он очень хорошо насытился, так что его сила близка к полной. Все жертвенные пирамиды Упокоителей пошли ему на прокорм. Что касается тренировок… Последние несколько тысячелетий он точно спал, дальше не знаю.

— Все жертвенные пирамиды?! — не выдержал Зерт. — Это невозможно, я вам говорю!

От изумления он даже забыл свой страх перед иерархом.

— Я готов поверить, что возраст наделил его достаточной силой для такого, но никто не успел бы! Узнав о крушении одной пирамиды, плащеносцы просто взорвут остальные!

Пару секунд ангел рассматривал тварь Тьмы, что осмелилась подать голос в его присутствии, видимо решая, не спалить ли наглеца взглядом. Потом всё же снизошёл до ответа:

— У мертвецов в таком возрасте много талантов. Один из них — одновременное присутствие в нескольких местах. Воплощения и отражения Воргина атаковали все пирамиды сразу.

— Воргина?! Первого Магистра?! — после кивка иерарха Зерт ушёл в глубокий аут и больше из него не выходил. Оса тут же этим воспользовалась, чтобы перехватить нить разговора:

— Сейчас он тоже… разделён? Сколько копий существует, и сколько он всего может создать? Каждое воплощение обладает полной силой? Что будет, если упокоить одно из них?

— Хорошие вопросы. Я могу чувствовать пять Воргинов в разных местах, но не ручаюсь, что нет других, скрытых от меня. Копии делятся на две категории. Первые — его отражения. Они обладают полной силой, но если уничтожить любое из них, исчезнут все. Воргин перестанет существовать. Вторые — воплощения в телах его потомков. Они обладают лишь частью силы, которую предок пожелает в них вложить. Если уничтожить такое воплощение, его хозяин только ослабнет. Сила крови, сгоревшая в чужом теле, восстанавливается несколько лет.

— Значит, нужно поймать несколько таких… скажем, наместников, прежде чем браться за его отражения. Есть способ отличить первых от вторых?

— Смотри ауру. У отражений — нормальная энергетика вампира соответствующего возраста. У наместников, как ты выражаешься, аура слабее. И двойная, если приглядеться.

— Поняла. Отличу, — бывшая дроу потёрла лапки. — Отличная будет добыча… Тех, кто будет с ним, можно есть? Зерт, только не вздумай возмущаться.

— Я что, похож на самоубийцу? — буркнул Воскреситель, поняв, о ком идёт речь. Понятно, что ему не нравилось слушать планы садистского убийства коллег. Но он уже пару раз был на волосок от смерти и успел разобраться, в каких случаях Осу можно переубедить, а в каких лучше и не пытаться — сгинешь ни за грош. Сейчас был явно второй случай.

— Да, они полностью в твоей власти. Чем меньше останется тёмных, тем лучше, — благодушно улыбнулся Серафим. — А сейчас пошли. Включение башен — очень красивое зрелище.

Забавные это вещи — Свет и Тьма. Особенно, если уметь ими пользоваться.

Таург не был профессиональным тёмным магом, хотя неплохо владел этой стихией. И уж само собой, не принадлежал Свету. Его единственной любовью ещё при жизни стала некромантия — задолго до того, как ею по необходимости начало увлекаться Братство Воскресителей и множество мелких группировок. Но как всякий специалист, желающий достичь в своей области принципиально новых решений, он внимательно изучал и смежные области. Благо времени на это у мертвеца предостаточно, память идеальная, и в отличие от вампиров — никакие плотские желания не отвлекают.

Стихия Света была главной опасностью для высшей нежити, деля это место разве что с Огнём. А Тьма, соответственно — природным союзником. И очень немногие задают себе вопрос — а почему, собственно? Обычно считалось, что причина в морали. Вампиры должны питаться чужими жизнями, поэтому они все более или менее эгоистичны. Лич нуждается в жертвоприношении для трансформации. Свет не признаёт кровавых ритуалов, даже добровольных, хотя в других условиях его адепты легко разменивают собственные и чужие жизни на тактические преимущества. Рыцари смерти берут силу от убитых врагов.

Но подобные предположения путали местами причину и следствие. У высшей нежити столь хищная физиология и мораль именно потому, что некромантия союзна Тьме. А союз этот — вынужденный. Что мешало магам, или, тем более, покровителям Света разработать свои типы живых мертвецов, которые получали бы энергию иными способами, близкими их морали? Сам Таург, например, с момента воскрешения вообще не нуждался в чужих жизнях. Спектр возможных источников силы для лича огромен, и даже в умирающем Носфере их вполне хватало, если подойти с умом. Например, сам процесс деформации и распада Предела — это просто море бесплатной силы, только сумей поймать и использовать.

Истинная причина, как обычно бывает, заключалась не в этике, а в психологии. Разумное существо, побывавшее за гранью смерти, редко могло смотреть на мир прежними глазами. А каким именно откажется этот новый взгляд — сильно зависит от подробностей. Ну как это называется — летите вы по тоннелю с головокружительной скоростью, переосмысливаете прошедшую жизнь, уже видите живой свет впереди, готовитесь к новому воплощению… и тут какая-то грязная костлявая лапа хватает вас за шкирку и запихивает в полусгнивший труп, да ещё, может статься, и не ваш! А где, спрашивается, высшая справедливость? Кара за грехи, награда праведным — где?! Это немногочисленные циники, вроде Таурга и последнего воплощения Судии, могут в вопросах добра и зла полагаться на себя и товарищей, не ожидая, пока кто-то добрый, мудрый и сильный решит все сомнительные вопросы. Простые смертные в массе своей склонны опираться на высшие авторитеты. Поэтому после такого наглого вмешательства в интимный процесс умирания они, как правило, быстро утрачивали то, что тёмные именуют розовыми очками, а светлые уважительно называют высшими идеалами, категорическим императивом и другими красивыми словами.

Таким образом, Свет не возражал против воскрешения мёртвых, как такового. Он не терпел лишь воскрешения самодеятельного, проводимого разумными существами без оглядки на высшие силы. Если же таковые будут призваны и сочтут «клиента» достойным, то им проще даровать полноценную новую жизнь (на скорую руку проведя в промежутке Суд), чем возиться с неупокоенностью. Исключение — Хранители девяти Мечей. Хотя они и обладают практически божественной мощью, но по-настоящему им воскресать нельзя, иначе цикл не замкнётся. Каждое воплощение Духа имеет одну попытку, если его Меч не опустится до игр с некромантией. Только у Белого всегда были весьма своеобразные понятия о честной игре.

Но он, Таург, не бог, не полубог, не герой и даже не ангел. Он всего лишь очень умный старый драконий костяк, который всё никак не желает рассыпаться прахом. Если для этого нужно манипулировать энергиями Света — запросто, он не брезглив. И плевать, что думает по этому поводу сама стихия. Только плевать надо грамотно. Чтоб не утонуть случайно.

В первую очередь следовало отвести от себя все подозрения. Вернее, сделать так, чтобы их даже не возникло. Хотя за тысячелетия отшельничества драколич накопил немалую силу, меньше всего ему хотелось выяснять отношения с архангелом в открытом бою. Этим пускай всякие легендарные витязи тешатся. А его здесь не было, нет и не будет.

Поэтому первый план, возникший в рогатом черепе — подвести к цитаделям кристаллических големов и перенаправить энергию на что-нибудь полезное — пришлось с сожалением отвергнуть. Никто в современном мире не умел производить эти существа-артефакты. А кто умел раньше? Народ Камня. А где это такой интересный Народ жил? На Внешнем Кольце. А кто этим Кольцом сейчас владеет? Никто. А почему никто? Потому что нерентабельно — ископаемых хватает и на Среднем, а на краю холодно и воздуха нет. Как же нерентабельно, если там такие замечательные штуковины валяются? А если ещё поискать как следует?

Результат очевиден, поэтому для выполнения просьбы Ламеха надо использовать способ, доступный любому подмастерью. К счастью, такой способ нашёлся. Вместо того, чтобы бороться с потоками Света, текущими в башни, некромаг решил обрушить сами башни.

На первый взгляд, это несравнимо сложнее. Сила стихии сырая, неоформленная, ею можно манипулировать, как угодно, в то время, как квантовый коралл магическим воздействиям вообще не поддаётся. Но это с точки зрения колдуна. А если посмотреть глазами физика, всё окажется просто, как дважды два. Надёжность системы только растёт при добавлении в неё энергии? Так попробуйте обратный процесс! Отнимите энергию, и неуязвимая структура просто испарится, рухнет в то самое море потенциально существующих, но не рождённых частиц, из которого её вытащили хитроумные строители. Правда, физику на это понадобятся миллионы литров жидкого азота. Поэтому снова смотрим глазами мага. Термодинамические заклинания — одни из самых простых. У многих некромантов это вообще получается непроизвольно, причём бедняги не знают, как избавиться от эффекта «ледяного дыхания смерти». Нужно только выделить это явление и усилить. Для лича — вообще не труд.

— Я не Зимний Лорд, но зиму устроить могу, — довольно пропел Таург, глядя на заполнившие весь его рабочий стол амулеты Холода. Каждый способен был за минуту поглотить около ста миллионов калорий тепла. По десятку на башню — и от «термитников» останутся бесформенные тающие куски. Но некромаг щедрой лапой выделил по два десятка.

Теперь оставалось проработать способ доставки. После гибели его драгоценных установок, ангел будет носом землю рыть, чтобы найти диверсанта. Тараканы, конечно, не адские гончие, но след брать умеют. И если вытереть отпечатки в астрале ещё можно, то ментал — привилегия покровителей, драколичу расти и расти до таких тонких материй.

Коготь скелета коснулся устройства, которому по всем канонам в логове некроманта находиться не полагалось — миниатюрного голотерминала. Радужный диск мигнул, отыграл мелодию соединения, и в воздухе появилось изображение молодой женщины. Костяной дракон был лишён гормонов, но отметил, что с чисто эстетической точки зрения собеседница красива. Гибкое, спортивное тело, облитое живым металлом, грациозные движения, полные внутренней силы, пробуждали давно угасшие воспоминания о самках его народа. Тогда как тонкие черты и исполненные древней мудрости глаза наводили скорее на мысли об эльфах.

— Кто на связи?! Перейдите на работающий канал, этот передатчик давно выведен из сети!

— Я подозревал об этом, начальник экспедиции, — ухмыльнулся в камеру драконий череп. — К сожалению, другого у меня нет и вряд ли появится. А разговор у меня весьма срочный.

Следовало отдать собеседнице должное — увидев, с кем говорит, она не отшатнулась, только слегка расширились глаза. И то скорее от удивления, чем от страха.

— Откуда ты знаешь мою должность? Мы ведь… — женщина осеклась.

— Да, госпожа Файра, о вашей системе защиты я тоже знаю, можете не стесняться. И не расстраивайтесь так, она по-прежнему нормально работает. Просто я — исключение.

— Но каким образом? Ты ведь лич? Инферналы не могут работать в Сети!

— Я и не претендую. Зато мы можем выйти из зоны её действия. Во-первых, я мёртв. Во-вторых, свободен от страстей плоти, рождающих то, что вы называете подсознанием. В-третьих, больше тысячи лет провёл вдали от общества. Ну и наконец, мой защитный кокон тоже на что-то годится. В сумме этого оказалось достаточно, чтобы изолировать меня от мирового эгрегора, а следовательно, и от ваших игр с коллективным бессознательным.

— Понятно… Этого варианта мы не предусмотрели, слишком уж много факторов сложились…

— Я так и подумал. Потому и говорю — не расстраивайтесь. Я не собираюсь с вами воевать. Я скромный маленький костяной дракон, которому нужны только знания и тишина.

— Ты хочешь получить доступ к нашей базе данных? Думаю, это можно организовать, но…

— Был бы очень благодарен, но шантажировать вас я тоже не собираюсь. На крайний случай мне вполне хватит знаний, добытых собственными усилиями. Я вам не враг. Наоборот, хочу предложить помощь. И не надо так скептически улыбаться, я о настоящей помощи говорю.

— И что же ты можешь предложить нам? — женщина сделала ударение на местоимениях.

— Недавно с одной целительницей произошёл… скажем так, несчастный случай. Хотя я бы скорее назвал это везением — получить бессмертие и солидный набор способностей без обычных осложнений вампирской не-жизни. Тем не менее, я понимаю, как тяжело сейчас девушке. Я предлагаю восстановить её способности к исцелению, причём они будут действовать как на живых, так и на неупокоенных. Не обещаю полного подобия того, что было при жизни, но взамен она получит некоторые возможности, недоступные даже вашей медицине. К сожалению, не бесплатно — мне от вас тоже понадобится одна услуга.

Начальник экспедиции даже не изменилась в лице. Великолепное внутреннее равновесие.

— Это существенное предложение. Видимо, вы хорошо изучили нашу психологию, прежде чем обратиться. Большинство носферцев не поняло бы, насколько болезненна для целителя потеря возможности помогать разумным. И насколько чувствительна для нас её боль.

Алые точки в глазницах весело мигнули.

— Просто у ныне живущих людей слишком короткая память, а вампиры всегда жили в другой системе ценностей. Я помню друидов и Орден Света — каким он был изначально, пока не превратился в мелкую партизанскую банду. И те и другие во многом от вас отличались, но принципы сопереживания у первых и долга у вторых — достаточно понятны.

Женщина посмотрела на него с большим интересом.

— Вы понимаете эти ценности, но не разделяете их. Иначе вы бы не стали инферналом. Это полезно, чтобы лучше манипулировать теми, кто сохраняет моральные ограничения?

— Не разделяю, но не так категорично, как вы считаете. Это известный стереотип светлых — что тёмные ненавидят или презирают всех, кто не является полным эгоистом. Иногда добавляют — ненавидят, чтобы скрыть свою зависть. В действительности это скорее исключение, чем правило. Я ничего не имею против бескорыстной помощи другим, и даже сам готов её оказать. Только если это не ставит под угрозу мою не-жизнь. Получается, что вся моя «тёмность» заключена в желании остаться в этом мире, в здравом уме и трезвой памяти.

Красавица предупреждающе подняла руку. Драколич залюбовался её гибким движением.

— Я не в коем случае не хочу с вами спорить, а тем более обвинять. У нас нет права судить, после того, как мы убили целый мир, пусть даже нечаянно. Просто мне на секунду показалось… Ладно, это неважно. Что вы хотите за помощь Нэе?

— Один из ваших зондов, защищённых от ментального обнаружения. Обещаю вернуть в целости и сохранности. И не использовать для причинения вреда разумным существам.

Последнее он добавил весьма неохотно, видя, что собеседница уже собиралась ответить отказом. Заложить амулеты так, чтобы не пострадал ни один обитатель башни, но подача энергии прекратилась, и не могла быть быстро восстановлена — это потребует поистине филигранной сапёрной работы. Хорошо ещё, что за время не-жизни в подземном дворце он успел перенять у прежних хозяев кое-какие инженерные навыки.

— Как я смогу проверить правдивость ваших слов? Расстояние и этот кокон…

— Оставьте себе видеоканал. Если я попытаюсь нарушить слово, пошлёте зонду приказ на самоуничтожение, и мы сможем вернуться к тому, с чего начали переговоры.

Взгляд женщины расфокусировался. Таург знал, что она телепатически связалась с сородичами. Мысленный диалог занял не больше пяти секунд.

— Ты, конечно, хочешь сначала получить зонд, а уже потом выполнять обещание.

— Хочу. Но не потому, что не доверяю вам, а потому, что у меня каждая минута на счету. Я бы охотно дал вам время поразмыслить, но сам вынужден спешить. Терпеть не могу спешку…

Снова пауза и телепатический транс. Интересно, Чистые не могут скрывать факт мысленного общения, или не хотят? Хотя бы их командиры должны уметь контролировать себя в достаточной мере, чтобы не выдавать взглядом или выражением лица.

— Хорошо, через пять минут мы запустим зонд и переведём управление на ваш терминал. Вы умеете с ним обращаться, или переслать вам инструкцию?

— Пришлите, — некромаг не ожидал такой щедрости, он думал, что придётся выяснять тонкости обращения с устройством у черепа Целителя, добытого с большим трудом около двух веков назад. Придётся отблагодарить всерьёз, научив девушку всему, что он сам знает в вопросах вампирского целительства. Костяной дракон не любил оставаться в долгу.

— Принимайте файл, — ему показалось, или в голосе женщины прозвучало еле заметное разочарование? Прежде, чем драколич успел присмотреться, изображение исчезло.

Глава 28

Нечто дурно пахнущее, совершенно бесформенное, обгоревшее до костей лежало у ног Владыки. Временами покрывавшая его чёрная корка лопалась и на землю выливалось немного грязной жидкости — то ли кровь, то ли гной… Трудно было поверить, что эта груда жареного мяса когда-то была живым существом. Ещё труднее — что она до сих пор оставалась таковым. Но несчастный умудрялся не только излучать волны боли и страдания, но даже шевелиться и издавать хриплые стоны (чем?! Если лёгкие выгорели, а носоглотки вообще не осталось!).

«Уж кто бы удивлялся, — хмыкнул Меч. — От тебя пять минут назад осталось намного меньше. А живучесть любого демона лишь немногим ниже, чем у вампира равной силы. Его тело — всего лишь сгусток энергий Тьмы и Огня, так же как твоё является воплощением Тьмы и Крови. Если бы эти раны нанёс не Свет, он бы уже полностью восстановился. Но и так оклемается со временем, раз до сих пор не помер».

«Со временем — это сколько примерно? Я ж его чувствую — не всякому врагу таких мук пожелал бы… Да и смотреть не очень приятно…»

«Если дать постоянную поддержку Предела или подкормить свежими душами — дня за два-три будет в порядке. А так… Минимум сотня лет, если достаточно волевой и выносливый. А то и вдвое больше. Опоздали мы всё-таки, хлопот от него больше, чем пользы».

«Двести лет таких мук?! И мы никак не можем помочь? Исключая людоедские способы…»

«Нет, что ты. Боль за полвека снизится до терпимого уровня. Извини, целителей для демонов в природе не существует. Светлые этим не занимаются, а среди тёмных считается дурным тоном помогать неудачникам. Хотя… можно попробовать развоплотить».

«То есть добить из милосердия? Не знаю, может и стоит… Я бы столько не выдержал…»

«Вообще-то развоплощение для демона — это не смерть. Это переход в энергетическую форму с чрезвычайно низкой плотностью… Самостоятельно после такого вернуться нельзя, но зато и боли не чувствуешь. А поговорить с ним и в рассеянном состоянии можно будет».

«Однако… Спасибо за подсказку! Я бы сам не догадался без базы данных. Всё же какие-то остатки порядочности в тебе ещё есть… Пользовался бы только ими почаще…»

«То же самое я могу сказать о твоих остатках мозгов».

«Спорить не буду, соображать я действительно мог и получше. Так как его развоплотить?»

«Извлекаешь меня, я бью плашмя по плечу и как официальный сюзерен, отправляю его в отпуск. Его телесная форма существует только благодаря вассальной клятве. Если приостановить действие клятвы, то и оболочка станет ненужной».

«Ну и отпуска тут у вас! Это за три с половиной тысячи лет работы такая благодарность?!»

«Погоди, мы ещё не знаем, что он тут наработал. Лично я не в восторге от результатов, да и ты тоже, хотя по другим причинам. Так что он ещё легко отделается…»

Уже знакомый хруст плоти, когда Меч вырывается из тела. Чавкающий звук удара. Облегчённый вздох демона. Груда мяса окутывается языками пламени и чёрным дымом. За считанные секунды всё это сгорает дотла. Облако дыма принимает очертания рогатого и крылатого чудовища, почти сорока метров в высоту, с огненными сферами на месте глаз. Этот фантом почтительно поклонился Владыке, прежде чем исчезнуть, развеявшись на ветру. У ног вампира осталось только пятно копоти.

— Однако, на спецэффекты тут явно средств не жалели. Ты уверен, что после такого с ним ещё говорить можно? Честно говоря, больше смахивает на окончательное уничтожение…

«По-твоему, я не знаю, что делаю? Можно прямо сейчас его вызвать, раз мне не доверяешь!»

«Я тебе не доверяю по части намерений, а не умений. Твои знания на тему магии и сверхъестественных существ сомнению не подвергаются. Я просто спросил».

«Короче, хозяин, пока ты тут болтологией занимаешься, я с Эйменосом уже поговорил. Он мне слепок памяти скинул. Лично просматривать не советую, там за три с половиной тысячи лет… Даже в ускоренном времени это годы займёт. Коротко говоря, когда убили Дракона, малыш испугался, и такого наворотил нашим именем, что хоть смейся, хоть плачь».

«Что я слышу? Ты испытываешь к нему сентиментальные чувства? Отцовские, что ли? Я уж думал, тебе на всех наплевать. Уж кого-кого, а эту бестию малышом назвать сложно…»

«Да не то, чтобы к нему лично… я вообще не люблю дураков и неудачников. Просто он единственный осколок старого, нормального Носфера. Я ведь сам его сотворил… ну, мы с Небхетом на пару, если быть точным. Тогда таких были десятки… а выжил он один».

«Ясно, ностальгия. Небхет — это кто?»

«Мой позапрошлый Хранитель, предшественник Тераутана. Толковый в общем парень был, правда больше философ, чем деятель. Это как раз он изобрёл Безголовых Всадниц, вместе с десятком других видов нечисти. Лошадей и собак с Земли тоже он принёс».

«Хоть что-то полезное. Что ещё важного из этого пакета? Кто из наших потенциальных противников успел засветиться? Какими силами они располагают? Что знают о нас?»

«Ну начнём с того, что Упокоители полностью уничтожены. Он — последний. Какие ни дураки, а всё же это были потенциальные союзники. Их ресурсы частью у Воскресителей, частью у Ордена Света, который сейчас привлекает к себе последователей тысячами. Думаю, понятно, кто за ним стоит. Пока те и другие в основном переваривают занятые города, но скоро начнут выяснять, кто сильнее. За тобой вроде пока не охотятся — ты уже достаточно силён, чтобы разобраться с простыми магами или монстрами, а непростых поискать ещё. Дроу что-то готовят, на Среднем Кольце их не видно, но Мох активно накапливает энергию».

«Не успеют подготовить, если мы будем шевелиться. Как они обо мне столько узнали? Возмущения в магическом поле во время драконьего гнева без алеана?»

«Они самые. Ты и сейчас, без гнева, здорово „светишься“. Я засёк уже шесть следящих лучей из разных концов диска. Вениамин, Мох, остальные четыре — неизвестно чьи».

«Лицом к лицу встретиться — смелости не хватает?»

«Не переоценивай себя. В боевой форме у тебя против ангела ещё были кое-какие шансы. До включения башен — даже неплохие. Сейчас ты стал многократно слабее, а он повелевает небесными энергиями. Захочет уничтожить — уничтожит. И я не спасу. Не успею просто».

«Так может, правильно я сделал, что не дал тебе его прирезать, а?»

«Сомневаюсь. Иерархи — своеобразный народ. Что у тёмных, что у светлых, понятия о доброте и благодарности очень далеки от среднечеловеческих. А от твоих — так вообще на парсеки. Если не прибил до сих пор, значит у него просто другие планы».

«Минутку. А как насчёт Егибны? Она богиня — это не слабее ангела. И она вернула себе доступ к энергии Предела — это по меньшей мере сравнимо с потоками Света в башнях. Получается, против неё у нас тоже шансов нет?»

«Если бабка всерьёз пойдёт тебя сейчас убивать, а меня отнимать — никаких. Вообще. К счастью, пока она ещё поиграть настроена. Вот только не знаю, кого выберет первыми — драков, как мы рассчитывали, или Всадниц. Я слежу за обеими группами».

«За это спасибо. Сколько из следящих за нами знают об амулетах Пустоты и их эффекте?»

«Вениамин однозначно в курсе. Мох и остальные… если не идиоты, уже сообразили».

«Могут они перехватить посланника Лемарга, если я пошлю его за оставшимся алеаном?»

«А это ты его спроси. Попытаются, конечно. Но наш мутант и сам далеко не дурак… даже слишком не дурак, как по мне. Найдёт способ, чтобы им марионетка не попалась».

После коротких переговоров «шарик» нырнул в землю, а Судия с Мечом остались на вахте, ожидая хода противника. Хребет предавался ностальгическим воспоминаниям, болтая с развоплощённым демоном, Влад занимался практически тем же с Геллой. За сотни километров от них Всадницы выполняли сложные манёвры, заметали эфирные следы хвостами своих «коней», сводя с ума следящие амулеты. Можно было бы назвать это всё хорошей передышкой, если бы не десяток магических прицелов, следящих за компанией…

Но даже такой отдых оказалась недолгой.

Без всякого предупреждения от стен башни ударила волна холода — настолько сильная, что на усах и бородке мгновенно осел иней, а по камню под ногами разбежались узоры изморози. Воздух вокруг «термитника» одновременно с разных сторон рассекли белесые полосы, больше всего похожие на инверсионный след самолёта — и с «реактивной» же скоростью растущие. Эти снежно-туманные стрелы вонзились в бока строения, ещё несколько пробили его изнутри. И неприступная крепость, охваченная надмирным сиянием Света… начала рушиться. Не сразу, не в один момент — но по чёрно-красному материалу разбежались трещинки, словно по стеклу. И начали беззвучно отпадать кусочки: вначале крошечные, затем всё больше и больше… Маленькие испарялись без следа ещё в воздухе, более крупные — тихо таяли на земле. Вот поползла одна из стен боковой пристройки…

«Бежим! — вдруг заорал Проходящая Верность. — Оно ж сейчас…»

Бегать вампиры умеют хорошо. Хотя высшие пользуются этим умением редко, предпочитая летать или телепортироваться. Но если возникает необходимость, как вот сейчас…

Спустя пару секунд Влад оказался в добром километре от места крушения башни. И вовремя! Из разрушенного ретранслятора ударной волной хлынул освобождённый Свет. Человеку или животному эта стихия не причинила бы вреда, даже в таком хаотичном всплеске. Напротив, попавшие под вспышку смертные имели хороший шанс излечить некоторые застарелые болезни и продлить себе жизнь на пару десятков лет. Но для нежити эта катастрофа была не менее опасна, чем ядерный взрыв для людей. Несколько мгновений над Носфером стояли одновременно три солнца, затем их сияние приняло багровый оттенок, постепенно затемняясь наступавшей Тьмой.

«Твою мааааааать… — мысленно простонал Хранитель, когда сияющий вихрь подхватил и смял его, пронзив болью каждую клеточку. Он хотел заорать и вслух, но не смог — уже нечем было. — Сначала квантовый лабиринт, теперь ЭТО… и демон выдержал такое издевательство несколько минут?! Напомни потом дать ему медаль…»

«Нашёл повод для истерики, — презрительно фыркнул Меч. — Ты бы лучше пользовался, что вокруг халявная энергия, нытик! Помнится, кому-то её постоянно не хватало, а традиционные способы пополнения кое-кого не устраивали…»

«Пить ЭТО?! Ты что, издеваешься? Да расплавленный металл проглотить легче!»

«Ой-ой-ой, какие мы несчастные! — разозлился Хребет. — Ты кто, в конце концов, жалкий упырь из подворотни, или вампир Предела?! Если последнее, то напоминаю — Предел есть высшая форма синтеза. В него входят все известные стихии, все известные виды магических энергий! В том числе Тьма и Свет! И все они, по крайней мере в неоформленном виде, годятся тебе в пищу! Эта сила только и ждёт, кому бы отдаться! Но выплеск длится недолго, секунды три-четыре! Четверть секунды уже прошла! И если один мой знакомый мент будет продолжать хлопать ушами и жаловаться на жизнь…»

«Всё-всё, осознал. Как это делать-то?»

«Да элементарно! Просто раскрой свои щупальца и взлетай! Как в убежище силу пил!»

Влад честно попытался, но получалось, мягко говоря, плохо. Каждое движение, что на физическом, что на энергетическом уровне, отзывалось новыми взрывами боли. Держать ауру открытой в таком состоянии — всё равно, что добровольно удерживать руку в кипящем котле, да ещё и пытаться из него что-то зачерпнуть. Инстинкты настоятельно требовали свернуться в кокон и отрубить все связи с внешним миром.

«Воланд, дай я попробую! Я, кажется, поняла, как это делать. Отойди в сторону!»

Он заколебался. Позволить девочке ощутить этот ад на своей… хорошо, на его шкуре?!

«Слушай, мессир, я твой вассал или ребёнок под покровительством? Если я говорю, что выдержу, значит выдержу! Подвинься, говорю! Хуже всё равно не будет!»

На характере девушки потеря тела явно не сказалась. Влад вздохнул и передал ей управление телом. Несколько миллисекунд посмотрев, как справляется, перепоручил и ауру.

В первое мгновение Гелла, конечно, задохнулась. Она знала, что тело Владыки к этому моменту представляло собой пылающий скелет, но одно дело — видеть со стороны, другое — ощутить самой. Плоть уже боли не чувствовала, нервные окончания выгорели сразу. А вот энергетическая сущность корчилась на белом огне бесформенной медузой, пропуская через себя тысячи герт, и всё никак не могла сгореть окончательно…

Но девушка быстро опомнилась и взяла себя (точнее, Судию) в руки. На месте догорающих останков распахнулась бездонная воронка мрака. Этот бесцветный смерч, поглощающий свет, но не дающий тьмы, в одно мгновение взметнулся выше гор и создал в земле провал глубже океана, разбрасывая во все стороны метастазы, подобные паучьим лапам. И в его провал бесследно ухнула ослепительная вспышка стихии, угасла, не достигнув своего пика. Что в ней было такого страшного? Свет, Тьма, Жизнь, Смерть — лишь еда, какая разница, сколько у неё оттенков? Предел вмещает все цвета. Существо довольно заурчало и прыгнуло через несколько тысяч километров к месту следующего взрыва.

Несчастные носферцы, живые и не-мёртвые, в ужасе припадали к земле, когда голодная мгла пронеслась над ними. Все три вспышки Света, возникшие на месте разрушенных башен, были поглощены за пару секунд. Та же участь постигла и воронку Тьмы над Ленизаром.

Но это чудовище-смерч не было новым обличьем Судии, оно являлось лишь воплощением его голода, направленным твёрдой рукой Геллы. И пока сумеречный паук носился над диском, убирая всё лишнее и опасное, обугленные кости оставались лежать в километре от разрушенной энергостанции Ордена Света. Только когда пугающий фантом рассеялся, тело зашевелилось, заново обрастая плотью. Но прежде, чем кости успели скрыться под мышечным слоем, от скелета отделился маленький кусочек ребра. И в свою очередь принялся расти, превращаясь вначале в целую грудную клетку, затем выдвинув позвоночник, на конце которого, словно плод на ветке, набух череп…

Спустя полминуты, в центре кратера, выжженного в скале столкновением стихий, лежали два тела — мужское и женское. Первым осознанным движением мужчина вытянул руку и обнял подругу. Пару минут они лежали так, прижавшись, и лишь затем помогли друг другу встать. И даже Меч не посмел нарушить их уединение каким-нибудь язвительным комментарием.

— Ну ты даёшь, ласточка, — восхищённо качнул головой Влад, оглядывая окрестности и прислушиваясь к бурлящим внутри него потокам энергии. — Это тебе Судиёй надо быть, а не мне, с такими навыками… Как тебе удалось? Опыт из земной жизни помог?

— Ой, ерунда, — махнула рукой Инна, смущённо улыбаясь. — Ну ты скажешь. Повезло просто. Опыт, но не вампирский, который ты имеешь в виду. Я ещё при жизни ролевиком была. Не профессиональным, а так, пара выездов на полигон. Друзья затащили. Так я там Унголиант играла. Ну и вспомнила, как входила в образ при нападении на Древа Валинора… Сработало.

Влад хмуро усмехнулся, вспомнив, сколько заявлений приходило им в отдел на толкинистов. И бандиты они с холодным оружием, и сатанисты, и наркоманы, и религиозная секта…

— Всё равно, ты у меня чудо… из ребра. Кстати, предложение руки и сердца по-прежнему в силе. Лучшей кандидатуры на Владычицу я всё равно не найду, а тебя ещё и люблю.

Девушка задумалась, и уже, кажется, готова была дать ответ, как время в очередной раз замедлилось, а утренний сумрак стал чист и ясен, словно земной безоблачный полдень. Эти авралы с разгоном восприятия уже стали для Хранителя привычными. Удобная штука.

«Егибна?» — уточнил он, практически не сомневаясь в ответе. Чёрт, ну как невовремя…

«Кто ж ещё осмелится. Всадниц выбрала. Видимо решила, что драки от неё и так никуда не денутся. Последний раз говорю — не рискуй так! Подожди хотя бы нового алеана! Ты же для неё сейчас как на ладони, она тебя магией в бараний рог скрутит! Девочек, конечно, жалко, но новых Всадниц мы наберём, а вот нового Хранителя может и не быть…»

Ну что на такое ответишь? Правильно, Влад ничего и не ответил. Только молча взял Геллу за руку, и вместе с ней скользнул в ква… в канал вампирской телепортации. Похоже, все слова с корнем «квант» ближайшие месяцы будут вызывать у него приступы гнева, смешанного с паникой. Слишком уж запомнились жуткие мгновения, проведённые в «коралловой» стене, которые словами описать невозможно. Подобный опыт не для человека, даже не для существа, которое человеком когда-либо было. Физики, бабушку их так! Напридумывали!

Поймать Безголовую Всадницу во время патрулирования — нетривиальная задача. Дело в том, что захватывать надо обе части, тело и голову. Поймаешь только одну — она тебя втянет в бой, а вторая за это время успеет улизнуть. А накрыть обе части сразу — нужна группа ловцов, или огромнейшая сеть, они в патруле летят минимум за километр друг от друга.

Но у Егибны такая сеть нашлась. У неё вообще хранилось много полезного в кладовых — Эрцихаль мог бы обзавидоваться. И магические умения Всадниц оказались против старой ведьмы столь же бесполезны, как и самое современное земное оружие. Влад предупреждал девушек, чтобы не рыпались и спокойно ждали подкрепления, но охотницы всё равно инстинктивно готовились к бою — пусть даже заведомо безнадёжному, но чтобы хоть немного подпортить настроение архиврагу Судии, вымотать старуху.

Какое там. Они даже не увидели врага, пока не стало слишком поздно. Заклинание ледяного ветра, направленное неизвестно откуда, словно рождённое самой природой, в одно мгновение развеяло их «коней», а тела и головы Всадниц обратило в камень. Ну, не в настоящий камень, метаморфоза была обратимой, но что-то очень похожее. На том же принципе работает и взгляд василиска. Само собой, эти замороженные статуи тут же рухнули с трёхкилометровой высоты. Падать им предстояло долго, но по сути, на этом нападение было закончено. Егибне достаточно было проследить за телами до земли, где они разлетятся в мелкие осколки. Но это не удовлетворяло её жажду мести. Всадницы ведь не просто случайные спутники Судии, они — личная гвардия, преданная ему до мозга костей. И убить их Егибна должна была лично, наслаждаясь отчаянием в застывших глазах, а потом сразу уловить души, чтобы подвергнуть их ещё более жестоким наказаниям. Огромная фигура горбатой женщины-змеи в железной ступе возникла перед Лизаной, и замахнулась палкой-пестом, чтобы разбить безголовую статую.

И в тот же момент за спиной богини возникли Влад и Инна. Судия едва не опоздал — он пытался телепортироваться по образу той Егибны, которую запомнил в пирамиде. Боевого обличья «бывшей жены» он ни разу не видел. Хорошо ещё, Меч помог сориентироваться, передал «картинку» из воспоминаний шеститысячелетней давности. Но всё равно облик Матери Чудовищ, смешанный с чертами из детских сказок, настолько впечатлил Влада, что тот на тысячные доли секунды замешкался. Между тем, ведьма сразу учуяла его присутствие вместе с коварными намерениями, и начала разворачивать свой волшебный летательный аппарат, одновременно призывая мощь Предела. Время почти застыло… но «почти» — недостаточно, чтобы остановить богиню. Вампир, знал, что может мыслить и атаковать ещё быстрее, если призвать драконий гнев, но это усилило бы и его противницу…

И в этот момент вперёд на теневых крыльях нетопыря скользнула Гелла. Нет, девушка не собиралась лезть в рукопашную — несмотря на «прокачку» до пяти тысяч лет, у неё скорость реакции была по-прежнему втрое ниже, чем у древних чудовищ. По меньшей мере. Зато, создавая себе новое тело, она не забыла про имплантированное оружие. И первую схватку (с ликвидаторами) тоже не забыла. Поэтому на отлично сыграла роль огневого прикрытия: вскинув левую руку, сжала кулак, активируя деструктор. Случайно получилось похоже на неприличный жест… а может и не случайно, Егибну она не любила.

И… ничего не произошло. Зелёное сияние футуристического оружия, рождённого больным воображением Влада, способного с равной лёгкостью испарять скалы, броню и человеческую плоть, бессильно скатилось со щита Предела. Богиня даже не обернулась. Может, женщина и была старой, но маразмом она явно не страдала. Мгновенно поняла, что её пытаются отвлечь, выиграть время, хотя бы на пару миллисекунд. И сосредоточила всё внимание на Владе, готовясь отразить его атаку. Или ударить первой. Результат одинаков.

Это был полный, абсолютный облом. Облом, которого в принципе, по законам жанра, быть не должно. В приключенческой фэнтези в такие моменты герой обязательно открывает в себе ещё одну неведомую силу, или ему приходит на помощь ещё один друг, покровитель, да просто случайность, в конце концов! И даже сам Хранитель, принципиально не веривший в подобные совпадения, пару раз успел через них пройти — например, в плену у драков на Пике Кошмаров. И расслабился, хотя внешне и оставался скептиком, но подсознательно поверил в свою уникальность, поверил, что отовсюду выкрутится и всё преодолеет. А запас везения взял, да и закончился. Тоже справедливо, бесконечная халява только в дурных сказках бывает.

Или… может ещё один разочек у судьбы про запас найдётся?

Все эти мысли промелькнули где-то «на фоне», в глубине сознания. Если бы Владимир тратил драгоценное время боя на рефлексию, он не дожил бы и до тридцати. Вместо этого вампир словно разделился — часть разума выполняла «работу над ошибками», пока вторая с максимальной возможной быстротой и точностью искала выход из сложившейся ситуации. В памяти Предела должно быть подходящее решение, множество решений, но пока их все перебирать будешь, Егибна на ломтики настругает… Эх, где ты, боевой облик, с компьютером в голове и множеством параллельных потоков мышления… но перекинуться не успеть, это ясно. Даже простейшую эвристическую систему и то не вырастить…

«Ну что встал, как баран?! Тьму демону кидай, живо!»

Частичка Влада на заднем плане удивилась, почему вдруг Меч решил дать Хранителю совет. Обычно в таких ситуациях он либо отмалчивался, либо издевался. В крайнем случае — внятно разъяснял, почему шансов нет и быть не может. Хотя в лапы к Егибне попасть — это исход уже и для клинка нежелательный. Когти у бабки цепкие, а к Мечу наверняка счёт накопился…

В то же время другая часть, не рассуждая, отделила небольшой поток Тьмы из водоворота, недавно выпитого при помощи Геллы, и направила его к развоплощённому Эйменосу.

Покровитель, как оказалось, даже в состоянии облака магических навыков не утратил. Как и способности быстро ориентироваться в ситуации (вот только где же была эта способность, когда демон позволил запереть себя в башне? Загадка…). Поглотив несколько тысяч герт сырой, неоформленной стихии, он с головокружительной быстротой переплёл потоки, и швырнул полученное заклинание Мечу, который в свою очередь отбил его на Егибну.

Вокруг ведьмы тут же расплескался чёрный сгусток, похожий на «кляксу» каракатицы. Обычное заклинание затемнения Яга бы даже не заметила, но демон пустил в ход Истинную Тьму, а это даже для богини кое-чего стоило. Примерно десятая доля секунды ушла у неё, чтобы развеять покров — бездна времени для чувств Судии.

Когда ветер развеял «коней» Дикой Охоты, то вместе с телами Всадниц вниз попадало и всё их снаряжение. Включая четыре артефакта, предложенных ему в убежище Лемаргом. Два из них Влад подхватил телекинезом и метнул вперёд, в центр тёмной кляксы.

Вначале наручники дроу — нейтрализовать щит Предела, и доставить ведьме дополнительные проблемы. Медведеподобная старуха разорвала их, как ниточки, но это отняло ещё несколько мгновений. Ровно столько, сколько понадобилось невидимым щупальцам, чтобы защёлкнуть у неё на животе золотой пояс и выставить режим срабатывания при опасности.

Ведьма успела сообразить, что ей угрожает, и даже начать расстёгивать пояс. Но тут уже время оказалось не на её стороне. Теми же телекинетическими щупальцами Влад подхватил падающую винтовку и выстрелил.

Вспышка… и кошмарной женщины-змеи не стало. Совсем. Она не могла воскреснуть, поскольку была жива, здорова, в трезвом рассудке и в полной силе — вот только за пределами временного потока. И если никто не вытянет её оттуда, останется очень и очень долго.

Зерт подумал, что три раза повстречаться с окончательной смертью за несколько минут — это чересчур. Пора перестать бояться и начать просто кивать ей, как хорошему знакомому.

Первый раз это случилось, когда из разваливающегося «термитника» плеснула волна Света. Тогда он выжил лишь благодаря невероятной реакции Осы, которая не захотела расставаться со своей игрушкой. Бестия почти разорвала его пополам, вытягивая из эпицентра на максимальном ускорении — но это было лучше, чем превратиться в прах.

Не успев отойти от безумного рывка и даже задуматься о регенерации сгоревшей кожи, вампир ощутил себя на грани гибели вторично, когда вспышку Света накрыл бесцветный ледяной сумрак, и что-то всколыхнулось внутри, словно спрашивая — а не слишком ли ты, Воскреситель-неудачник, заигрался в живого? Не пора ли домой, в уютную могилку?

Он уже знал это ощущение — оно означало близость Властителя Пустоты. Пожалуй, чуть менее опасно, чем прямое столкновение со стихией Света, но куда более страшно. Свет может тебя только убить. Судия может заставить усомниться, что ты вообще когда-то был.

Третий раз подряд он оказался на грани, когда Серафим увидел, что произошло с его любимой башней. Тёмный иерарх в этой ситуации рвал бы и метал, причём в буквальном смысле. Архангел, оправдывая свой высокий ранг, остался абсолютно спокоен. Даже улыбнулся — мол, чего в жизни не случается, перебьёмся. Но от этого спокойствия и этой улыбки хотелось бежать подальше, зарыться поглубже и не вылезать ближайшие лет сто.

К сожалению, Зерт не имел такой возможности. Ему оставалось только беспомощно наблюдать, надеясь, что до такой букашки, как он, ангел не снизойдёт. Хотя бы потому, что рядом присутствовала куда более крупная «мишень». Воскреситель не был трусом, но бесстрашие Осы перед лицом иерарха неизменно его восхищало. Одно дело — смелость от отчаяния, когда бояться уже просто нет смысла, и совсем другое — спокойная уверенность, рождённая осознанием чудовищной силы за спиной. Назиль говорила с ангелом, как равная.

— И никаких следов в ментале? Уже провёл полный поиск, или просто не видишь их?

— Полный поиск. Вообще ничего. Амулеты словно вывалились из пустоты. Сработать их мог кто угодно, включая твоих бывших сородичей и коллег твоего ручного паразита. Но вот доставить таким образом… я просто не вижу способных. Мох тоже ничего не учуял?

— Мох не замечает таких мелочей, если они не касаются интересов вида.

— А зря. Сейчас они как раз коснулись ваших интересов, причём плотно. Без запаса энергии гораздо сложнее будет обратить новое поколение к Свету. Я уверен, растение об этом знает.

— Сложнее, но не невозможно. Я надеюсь, ты не станешь по таким пустякам отказываться от сотрудничества? Кстати, никто из дроу к твоей проблеме непричастен, Мох это гарантирует.

— Уже немного легче, передай растению мою благодарность. Сотрудничество будет продолжаться. Но зачатие придётся отложить на неопределённый срок — пока я не найду виновника. Вырастить новые башни несложно, но где гарантия, что их не уничтожат снова тем же образом? Строительство длится недели, а разрушение… ты сама видела.

— Какая жалость, — Оса игриво сверкнула фасетками. — А я надеялась уже скоро узнать, каковы в постели высшие иерархи Света, и правда ли, что вы вообще бесполы…

— А что, о нас такое рассказывают? — из вежливости заинтересовался Серафим. Болтовня помогала ему вернуться на человеческий уровень, растопить синий лёд в глазах. Ангелы не имеют права на ненависть, зато в них силён инстинкт правосудия. Он не позволит тронуть невинного, но кто видел истинно праведных в Носфере? Инстинкту безразлично, на ком он будет вымещен — на предводителе легионов Тьмы, или мелкой сошке. Виновны оба…

— Ну не сама же я это выдумала, — бестия дёрнула крыльями, и на мгновение Зерту показалось, что сквозь броню проступила прежняя Назиль. — Во всяком случае, непорочное зачатие многие из вас практикуют, когда к смертным приходят. А самим что — сил не хватает?

— Времени, — равнодушно пояснил ангел. — Времени, а не сил. В каком-то смысле ваши легенды правдивы. Мы можем заниматься сексом физически, но духовные потребности играют в нашей жизни куда более важную роль. Этим мы отличаемся от демонов, которые потакают всем возможным плотским страстям: похоти, пьянству, чревоугодию…

— Странно. Об Эйменосе, верховном жреце Упокоителей, говорили, что он не интересуется ни женщинами, ни мужчинами. Во всяком случае, наших пленных он убивал, не насилуя. Как-то не совмещается с твоим описанием развратного демона. Или ему просто дроу не нравились?

— Эйменос, насколько я успел о нём узнать, для демона вообще нетипичен. Для него долг важнее удовольствия. Хотел бы я знать, что на него таким образом повлияло, возможно, удалось бы договориться… Но увы, он настолько же предан Тьме, насколько чужд ей.

— Ты хочешь сказать, был предан? А драк побери! Он же был заперт в башне, а она…

— Ещё до падения башни Судия его выпустил. Правда, развоплотил в процессе, но и в этой форме Эйменос остаётся крайне опасен. Я одолжу твою домашнюю нечисть и займусь им.

— Меня?! — изумился вампир.

— Ну да. Ты же не будешь возражать, чтобы помочь мне разделаться с вашим архиврагом?

— Нет… конечно нет. У меня к нему личный счёт. Но что я смогу сделать против демона?

И тут таракан улыбнулся искренне. Не угрожая и не пряча под улыбкой ледяную ярость.

— Да ничего особенного, юный кровосос. Всего лишь сожрать его.

Когда флаер пискнул об энергоинформационной атаке, после чего резко клюнул носом, и понёсся к земле, не отвечая на телепатические запросы, Нэя порадовалась, что настояла на самостоятельном полёте. Она уже знала о своей выносливости и фантастических регенерационных возможностях. А живому пилоту такое падение могло серьёзно навредить — не сработала ни одна из множества систем безопасности, которыми в изобилии был оснащён летательный аппарат, начиная с инерционных компенсаторов и заканчивая примитивнейшими подушками безопасности. Та же загадочная участь постигла обзорные экраны, внутреннее освещение и системы связи — аппарат просто разом превратился в кусок мёртвого железа. Хорошо, если ещё успел подать сигнал о помощи. Хотя нет — лучше бы не успел. Совсем не хотелось, чтобы коллеги попадали в беду, выручая её, она и так навлекла на монаду слишком много неприятностей, а будущая полезность живого мертвеца в экипаже оставалась под большим сомнением. Лучше пусть считают без вести пропавшей — либо она выручит себя сама, либо здесь и останется. Первый вариант, конечно, заманчивее…

Причины катастрофы она примерно себе представляла — энергоинформационная атака, проще говоря, заклинание. Живя в сплошь колдовском мире, не изучить основы местной физики — это надо быть полным идиотом. Тем более, экстрасенсорикой все члены экипажа в той или иной мере владели ещё до катастрофы. И с первозданными стихиями дело иметь пару раз приходилось, пусть и в совершенно других обстоятельствах.

Именно поэтому девушка не могла понять, как её достали. Флаер ведь невидим не только визуально и в радиодиапазоне. Он закрыт и от любой системы магического обнаружения. Вернее, не совсем так. Он свободно проходит сквозь простые сторожевые нити, назначенных искать «вообще всё подозрительное». Его можно найти, если знать, что конкретно ищешь. Как он выглядит, или как устроен, или кто находится на борту. Так кто же мог направить столь точное поисковое заклинание, по которому уже наводилось боевое? И кто мог создать магию, способную полностью отключить столь сложный механизм, не разрушив его и не причинив вреда пассажирке? Для этого нужна немалая техническая грамотность, на много поколений опережающая средневековую науку Носфера. Первым кандидатом на подобный коварный умысел был, конечно, тот самый костяной дракон, к которому она летела. Таург уже продемонстрировал знание физики, когда разрушил башни из квантовой пены, и владение техникой, когда использовал терминал. Составить нужное заклинание для лича — и вовсе пустяк. Можно предположить, что для него это самый простой способ избавиться от утомительных обязательств по обучению. Летела себе вампирша — и пропала. Ничего не знаю, ничего не видел, это ваши проблемы. Мало ли чего в Носфере случается…

Но девушка резко одёрнула себя — ещё не хватало подозревать всех и каждого, как делают отчаявшиеся аборигены. Если бы некросущность не хотела платить, она могла просто шантажировать Файру, какой смысл затевать столь сложную комбинацию? Да и вообще, костяной дракон пока не дал повода думать о нём плохо.

Выбрать другую кандидатуру на роль подозреваемого Нэя не успела — флаер врезался в камень. Подсознательно Чистая ожидала скрежещущего удара, летящих в стороны осколков, пропарывающих тело рёбер жёсткости — всего, что она видела в старинных фильмах с катастрофами. Аппараты её эпохи просто не разбивались по-настоящему, всегда срабатывала хоть одна аварийная система, и потому негде было взять правильные ассоциации.

Вместо ожидаемого треска и грохота корпус флаера со звоном спружинил, и совершенно целый, подскочил обратно в воздух. Пролетев добрую сотню метров по дуге, он снова коснулся земли, и снова подпрыгнул, прежде, чем окончательно распрощаться с небом и пристроиться на твёрдом каменном ложе. К этому моменту тело Нэи представляло собой окровавленный мешок с осколками костей. Даже высшему, но молодому вампиру такие раны затягивать несколько часов. Хорошо ещё, Целительница в первые дни после обращения научилась блокировать боль не-мёртвого тела. Но всё равно мысленно послала конструктору флаера пару ласковых, надеясь, что Сеть донесёт через века и миры. Конечно, объективно, проектировщик был не виноват — избыточная упругость конструкции позволяла машине уцелеть при столкновении в воздухе, а от падения должны были оберегать совсем другие системы. Если они все не сработали (что практически невозможно), то пассажир после падения в любом случае мёртв — какая разница трупу, один раз стукнуться о землю, или пять. Такого уникального случая, как некросущность в кабине, инженеры не предусмотрели. Но самой сущности (кстати, обидное название, если вдуматься) от этого не легче. Попробуйте сами посидеть внутри скачущего мяча, да ещё если он резонирует, как барабан, а у вас слух, обострённый в несколько раз! Хорошо ещё, этот кошмар сравнительно быстро закончился, уступив место благодетельной тишине и неподвижности. Но в ушах всё равно звенело долго.

Уже потом до неё дошло — вместо того, чтобы предаваться размышлениям о виновнике аварии, нужно было брать спасение в свои руки! Отказ внутренней защиты сработал бы ей на руку: у неё сейчас достаточно силы, чтобы разодрать покрытие кабины и выпрыгнуть. Приземление на ноги в свободном полёте гораздо предпочтительнее удара внутри флаера, не говоря уж о нескольких ударах. У вампира кости прочнее, а сотрясение внутренних органов мертвецу вообще не страшно. Хотя опять она не о том думает! Надо думать, как выбраться…

Она попыталась шевельнуться. Как ни странно, получилось. Вспомнились результаты исследований вековой давности и недавних тестов — её телом движет не обычная мускульная сила, требующая рычага в виде костей, а нечто вроде силового поля. Так что девушка сейчас напоминала куклу со сломанным каркасом — волочится не слишком эстетично, но потянув за ниточки, всё равно можно заставить эту тряпку двигаться. Вот и замечательно, а ей большего и не надо… Теперь можно осторожненько, чтобы не мешать процессу регенерации, сунуть руку под кресло, где она специально на такой случай припасла десяток энергобатарей и пакет с кровью… Чередование видов пищи поспособствует быстрому восстановлению…

Найти пакет она успела, но подтянуть к губам — нет. Обшивка аппарата снова спружинила и загудела. На этот раз удар пришёлся сверху. Чем-то очень большим и тяжёлым — килограмм двести, прикинула девушка. Когда звон затих, неведомая сила врезала по крыше снова…

К сожалению, снаружи флаер был гораздо прочнее, чем изнутри. Уж если он выдержал падение с высоты полутора километров, то подобное избиение было для него просто лёгкой щекоткой. Но неизвестные взломщики этого явно не сообразили, почему и продолжали наносить ритмичные удары примерно каждые пять секунд, терзая бедные уши Нэи. Она бы охотно открыла аварийный люк, если бы могла хоть на минуту сосредоточиться, чтобы заставить тело до него дотянуться. Или подсказала тем, снаружи, что лучше взять острый предмет, как недавно сделала дроу, с которой и начались все эти неприятности. Хотя клинки тёмных эльфов у кого попало не водятся, а обычный железный нож обшивку не повредит…

Она изо всех сил сконцентрировалась, и попыталась отправить туда, наружу, внушение:

«Оставьте машину, глупые! Через пару минут я сама выйду!»

Заставить разумное существо что-то сделать она до сих пор могла только при взгляде в глаза. Хоть и высшая, но всё-таки молодая и нетренированная… Но передать информацию — на это её должно было хватить, даже сквозь металл. Всё-таки, опыт телепатии почти врождённый…

Как ни странно, удары прекратились. Уже хорошо. Не только потому, что тише, но и потому, что это означало близость разумного существа, а не животного или разрушительной стихии. Она послала импульс благодарности, и попыталась уловить, кто же там, по ту сторону… Глупые инстинкты сумели разобрать только, что это существо съедобно, что оно одно, и очень крупное… да и понятно, не всякий сумеет поднять и обрушить два центнера на флаер сверху, тем более несколько раз подряд. Когда затих грохот в ушах, понемногу восстановился слух — и уши сумели разобрать, что огромное существо топчется вокруг, шумно дыша… нет, не просто дыша. Принюхиваясь. Оно что-то искало, или пыталось понять.

Потом что-то мощное и острое рвануло обшивку, как бумагу. Девушка увидела серое небо в образовавшийся дыре… и никаких признаков того, кто эту дыру проделал. Она слышала сопение, раздражённое ворчание, даже удары сердца визитёра, чувствовала его запах (точнее было бы сказать — вонь, которую даже людской нос бы ощутил), но не видела пришельца, и не чувствовала его ауры… Шумная, резко пахнущая, очень сильная пустота явилась достать свой трофей из упавшей консервной банки. Просто чудесно.

«А мы думали, на Мостах никто не живёт… Если они всегда ТАК прячутся, то неудивительно, что даже сканирование на уровне эгрегора их не обнаружило… Надо было послать зонды, а мы слишком положились на всезнание монады. Интересно, это отдельные отшельники здесь обитают, или мы ухитрились проворонить целый народ?»

Тем временем, невидимке надоело ждать, и он рывком выдернул вампиршу из кресла, а потом и из флаера. Если бы не блокада боли, она просто взвыла бы… Ну разве можно так обращаться с больной, у которой семнадцать переломов, в том числе девять открытых! Конечно, вампирские переломы не то, что людские, пять минут назад было двадцать два, а через пару часов не останется ни одного… если её перестанут так трясти!

Если предположить, что существо более или менее гуманоидное, в нём должно быть не меньше трёх метров росту. И Нэя тогда перекинута у него через плечо, а сам невидимка, придерживая её одной рукой (лапой?) бежит на трёх оставшихся куда-то к северу… Резво бежит, километров так сорок в час. И при этом, судя по грохоту, ещё тащит за собой что-то массивное, также невидимое. Возможно, тот самый предмет, которым он стучал по крыше.

Судя по дыханию и ударам сердца, бежать похититель так мог весьма долго. Полсотни километров точно сделает без труда. Сопел шумно, но это манера у него такая была. Организм работал, как машина, никаких признаков утомления. Беги «похититель» поровнее — можно было попытаться расслабиться и получать удовольствие… в смысле, регенерировать. Но существо двигалось каким-то жутковатым перепутанным аллюром, кренясь то на одну сторону, то на другую, то подпрыгивая, то припадая к самой земле… По всем законам биологии такой бег должен был расходовать уйму лишних сил. Либо существо никогда не слышало об экономичном спорте, либо не беспокоилось на этот счёт, потому что выносливости у него хватало на десятерых. Больше походило на второе.

Через полчаса такого пути Нэя не выдержала:

— Слушай, может хватит? Я не мешок с сеном, чтобы меня так таскать!

Она не особо рассчитывала на внятный ответ — хотела просто привлечь к себе внимание. И очень удивилась, когда ей ответили на общеносферском, хрипло, но вполне внятно:

— Пей.

— Что?! — опешила девушка.

— Проголодалась — пей, устала — тоже пей. Я не дурак, знаю, шо вомперам пить надо. Меня пей. А бежать не мешай, не то по голове дам.

Она вконец оторопела. Во-первых, Целительница ещё не до конца привыкла воспринимать себя в качестве вампира. А во-вторых, питаться на ходу от того, кто тебя несёт — такое извращение даже многоопытным Воскресителям наверняка не снилось. Конечно, в этом здоровяке крови должно быть много — но не настолько же много, чтобы кормить собой некросущность, не прерывая бега! Да и пахло от «донора» не слишком-то аппетитно…

Ну ладно, раз он сам напросился, пусть потом не жалуется! Может, поваляется без сознания — вежливее станет, и соизволит хоть на пару вопросов ответить?

Шкура у наглеца мало того, что пахла, так оказалась почти непробиваемой. Из биопластика она, что ли? Да и в толщину сантиметра два! Пока прогрызла, чуть клыки не сломала. Кровь была зелёной, густой, горькой, и жгла горло, как крепкое орочье пойло. Пьянила так же. Тем не менее, определённое удовольствие она доставляла, и Нэя припала к живительному источнику, одновременно ладонями скользя по телу невидимки и выкачивая энергию. Спустя минуту она почувствовала, что вот-вот взорвётся от переполняющей силы, а великан даже не сбавил темпа — всё так же неуклюже косолапил куда-то с быстротой бегуна-спринтера, сопя и потряхивая добычу. И так же громыхало за спиной что-то очень тяжёлое.

«С ума сойти можно, это какой же у него природный резерв сил? Ради одного этого стоило вынести все неудобства… совершенно новая разумная раса с невероятной биологией! Только бы как-нибудь связаться с остальными… Но всё-таки, куда же он меня тащит?»

И только оторвавшись от питания (интересно, кто тут чья добыча?) девушка обнаружила ещё один невероятный факт: с первых же глотков зелёной крови у неё срослись все переломы! Да и вообще всё тело восстановилось так легко и стремительно, словно она была минимум пятисотлетним, а не новообращённым вампиром.

Глава 29

Поймать падающих Всадниц оказалось несложно, а вот что делать с этими статуями дальше — вопрос посложнее. Влад почему-то думал, что после нейтрализации Егибны заклятие спадёт само собой, как в фильмах. Но девушки как были заморожены, так и остались. Память Предела, слегка поломавшись для приличия, выдала рецепт контрзаклинания, которое могло бы их оживить… но что толку? Мага под рукой не было, а вампиры колдовать не могут.

— Надо в следующий раз взять с собой резервного заклинателя, — проворчал вампир, опускаясь на скалу, и осторожно укладывая в ряд безголовые фигуры. Головы он собирать не стал, решив, что проще будет регенерировать. — А то нелепость выходит — единственная волшебница в команде сама под заклятием. Заколдованный круг…

— Может, Эйменоса привлечь? — предложила Инна. — С плетением Тьмы он хорошо помог…

— Точно! Хребет, ты был прав, что заставил меня его вытащить. Гад редкостный, но полезный.

Демон молча переварил оскорбление вместе с очередной порцией тёмной энергии, и послушно слепил требуемое заклинание. Мечу осталось только прикоснуться к плечу каждой Всадницы, чтобы задействовать его. Девушки резво повскакивали на ноги… и началось.

После того, как Влад сумел убедить свиту, что их вины в поражении нет, и что они великолепно выполнили свою роль, заманив Егибну под удар, после того, как все друг друга поздравили со счастливым окончанием чертовски рискованной операции, после того, как марионетка Лемарга принесла новый (и последний) алеан из убежища, после выслушивания лекций от мутанта, Инны и Меча на тему уникальности Судии и недопустимости риска для его великой и могучей персоны… Хранитель был просто счастлив немного помолчать!

Надев и активировав медальон, он снова стал невидим для всех магических наблюдателей. Теперь следовало сменить место дислокации, чтобы не привлекать нежеланных гостей. Хотя после того, как все желающие могли увидеть расправу с богиней и оценить задействованные силы, мало кто решился бы на такой визит. Стоп! А это идея!

«Хребет, отключи алеан на минутку. Хочу выступить с речью».

Он поднялся в воздух, окатив присутствующих ледяной волной. Сила патриарха щедро плеснула по сторонам, обжигая протянутые к нему сенсорные щупальца. Свет и Тьма за его спиной сплетались в бледный прозрачный плащ. Горящий взгляд, казалось, пронзал Носфер до самого края диска. Земля под Судиёй трескалась и шла волнами, тучи над головой кипели, закручиваясь в спираль, пронизанную алыми молниями. Даже в человеческом облике это чудовище имело уже мало общего с Владимиром Беловым.

— Приветствую всех жителей Носфера, — негромкий уверенный голос разнёсся по каналам прослушивания на тысячи километров. — Я прошу тех, кто меня слышит сейчас, донести эти слова до простых смертных. В случае попытки засекретить сообщение, я буду недоволен.

Небольшая пауза, чтобы все успели осознать последствия и проникнуться.

— Поэтому прошу слушать внимательно… впрочем, я надеюсь, у всех ведётся запись. Первое. Я уже знаю, что Дракон мёртв. И разумеется, меня это не радует. Ещё больше меня огорчает то, что после его смерти творится с миром. Я имею в виду как гибель природы, так и ваше поведение в условиях этой катастрофы. Вместо того, чтобы объединиться и бороться со стихией всем миром, вы устраиваете какие-то нелепые взаимные разборки. И меня не интересует, кто первый начал! Все хороши, и отвечать придётся всем.

Он резко вскинул руку, как бы упреждая возможную реакцию зрителей:

— Но не так, как вы здесь навоображали. Пока я никого не собираюсь подвергать бесконечным пыткам, похищать души, или совершать любые другие ужасы. Это будет только с теми, кто начнёт упорно мне препятствовать в работе. За все предыдущие грехи, начиная с моего последнего визита, наказание будет одно — труд. Чем больше каждый сделал, чтобы затолкать этот мир в глубокую задницу, тем больше я потребую сделать, чтобы его оттуда же вытащить.

Глаза сверкнули ярче, словно проникая в душу каждому из зрителей персонально:

— Я знаю, что вас здесь приучают никому не верить. Поэтому я не стану требовать верности или помощи до тех пор, пока не смогу подтвердить свои намерения делом. Я всего лишь прошу не становиться у меня на пути. Все предыдущие покушения на меня и мою команду, случайные или намеренные, независимо от мотивов и видовой принадлежности нападавших, я сейчас прощаю. Также прощены все попытки нарушения моих планов. Но, начиная с этого момента, тех, кто будет мешать по глупости, я просто буду убирать. Тех, кто будет мешать намеренно — уберу очень больно и некрасиво. Фантазия у меня богатая и нездоровая, кто знаком — может подтвердить, а чего сам не придумаю — Меч подскажет.

Он сделал шаг в сторону, извлекая сияющий костяной клинок. Хребет, умница, не стал спорить, а перехватил все следящие лучи и направил их на кавалькаду Всадниц. Девушки оказались «в кадре». Следом изображение перешло на Геллу, правда, изменившую лицо.

— И последнее. Если хоть какая-то тварь, по каким бы то ни было причинам, попытается тронуть моих друзей, союзников и свиту, я и на Белой Равнине её достану. И она у меня будет умирать много-много раз. В особенности это касается тех случаев, когда меня рядом не будет. Если кто хочет воевать — воюйте лучше со мной персонально, легче отделаетесь. С честными врагами я готов вести переговоры и идти на компромисс. Террористов и шантажистов буду мочить в сортире. Это всё. С вами был Белый Судия. Конец передачи.

Взмах Меча отсёк все следящие заклинания, а в следующее мгновение Проходящая Верность активировал алеан, и Хранитель стал полностью невидим для магии.

— А теперь — убираемся, — скомандовал он, беря Геллу за руку и взмывая к низким тучам.

Спустя несколько мгновений только растрескавшаяся земля напоминала о недавнем визите самого жуткого из монстров носферского бестиария.

Спустя сутки после падения башен, Таург сам вышел на связь с Чистыми.

— Госпожа Файра, не то, чтобы это меня сильно волновало, но я привык выполнять обязательства. Вы собирались прислать ко мне на обучение Нэю Иллох. Вы передумали?

Женщина внимательно посмотрела на него, словно пытаясь угадать что-то.

— Знаете, это хорошо, что вы вышли на связь. Дело в том, что у нас проблема. Флаер, на котором летела Нэя, неожиданно пропал со всех экранов. Мы выслали на его поиски три автоматических зонда, но аппарат как в воду канул. Возможно, вы что-то подскажете?

Костяному дракону не понадобилось и пяти секунд, чтобы найти самый вероятный ответ:

— Каким путём она летела? Случайно не над одним из Мостов?

— Да, вдоль северного, а что? Это чем-то опасно? Там же нет ничего живого…

— На Мостах — нет. А вот под Мостами живут тролли. Вам что, название Мостовые Королевства ничего не говорит? Я разочаровываюсь в вашем всеведении…

Глаза женщины расширились, она раздражённо тряхнула головой:

— Но это же легенда… Мы тщательно отсканировали весь Носфер, как поверхность, так и недра… Под Мостами действительно есть системы пещер, но они необитаемы!

Рогатый череп флегматично выдохнул облачко праха:

— Вы слишком положились на чувства монады. Она не всеведуща. Эгрегор троллей очень стар, он чуть ли не старше самого Судии. И напрямую связан с первозданными стихиями. За это время их расовое бессознательное накопило немало трюков. Если тролли не хотят быть замеченными, вы их не заметите. При поверхностном осмотре, по крайней мере.

— Но ведь наш флаер тоже невидим — он защищён искажающим полем…

— В том-то и дело. Ваше искажающее поле работает примерно в том же спектре, что их заклинание невидимости. А за тысячи лет у троллей на это дело развилось потрясающее чутьё. Обнаружив такое поле, тролль неизбежно подумает, одно из двух: либо над ним летит другой тролль, либо кто-то украл их фамильные чары. То и другое равно оскорбительно, и тролль попытается ссадить наглеца на землю, чтобы там уже разобраться с ним по-свойски.

— Но в вашем описании и по легендам они кажутся довольно примитивными существами. Как такие могли сбить высокотехнологичный аппарат, что он даже не успел нас предупредить? У флаера была собственная антимагическая защита, и время реакции в микросекунды…

— Ваша защита разрабатывалась против современной магии. Изощрённой, но слабой. Магия троллей — совсем другого рода, она примитивна, но сила в неё вкладывается просто невероятная, по нынешним меркам. Ваши аварийные разрядники просто сгорели в одно мгновение. Если тролль бил огнём, или льдом, или просто кинетическим импульсом — от флаера мало что осталось. От девушки, боюсь, тоже…

— Вы сказали — если… Возможны и другие варианты?

— Тролли — отдалённые родственники гремлинов. И располагают схожим комплектом заклинаний, позволяющих «сшутить», то есть вывести из строя почти любую технику. Скорость работы такого заклинания прямо пропорциональна быстродействию устройства. И сложность для него не помеха. Но в этом случае ваша девочка вполне могла выжить.

— Большое спасибо! Мы немедленно пошлём спасательную экспедицию…

— Не советую. Вы с делами на Мостах не знакомы, и не сможете правильно торговаться, а уж воевать вы вообще никогда не умели. Конечно, на вашей стороне эмпатическое обаяние… но вы можете просто не успеть его применить. Я бы не сказал, что тролли — такие серьёзные противники, те же дроу били их не один раз… но их надо знать, чтобы успешно бороться.

— Вы предлагаете нам просто оставить Нэю там?!

— Оставить, но не просто. Я сам займусь её спасением. Напав на мою гостью, тролли тем самым оскорбили и меня лично. Конечно, их отчасти извиняет, что они не знали о моём существовании, но я намерен разъяснить дикарям их ошибку. А то засиделся в пещере…

Женщина посмотрела на него с некоторым сомнением, но потом кивнула:

— Я верю, что вы сумеете выручить Нэю. Не знаю, как вас и благодарить. У нас сейчас сложная ситуация, вы ведь видели обращение Судии? Это сильно отличается от того, что мы ожидали, и больше, чем мы вправе были рассчитывать. Он мыслит почти как один из нас…

— Да, очень перспективный молодой человек, — подтвердил череп, — хотя в последнее время он всё больше превращается в чудовище, но это дело обычное. Надо же среде соответствовать… Вы собираетесь провести слияние по этому поводу?

— Да, но не только поэтому. Возможно, в слиянии мы сумеем всё же обнаружить Нэю. Возьмите с собой голотерминал — если что-то увидим, мы вам сразу сообщим.

В этот период между Орденом Света и Братством Воскресителей было больше общего, чем различий. Конечно, внешне их вряд ли бы кто спутал — земли Ордена практически пустовали, тогда как города Воскресителей были окружены толпами свежих мертвецов. Эмпат мог бы отметить осторожную радость на первых и мрачную сосредоточенность в стенах вторых. Но по сути их деятельность была весьма схожа. Обе организации активно осваивали захваченные территории, занимаясь более строительством и лечением, чем войной. Конец света не то, чтобы отменили, но немного отодвинули, и в оставшееся время надо было как-то жить. Конечно, периодически происходили схватки между отдельными отрядами, причём гораздо более ожесточённые, чем до прихода Судии. Солдаты Братства на собственной шкуре убедились, что светлые могут биться не менее яростно и фанатично, чем одержимые смертью Упокоители. Перерасти в полномасштабную войну этим стычкам не давали две вещи… точнее, две с половиной: необходимость экономить энергию у тёмных, нехватка людей у Света и странное объявление Судии. Скрыть его просто не осмелились, и поэтому каждую свободную минуту любой носферец, от магистра до последнего крестьянина, ломал голову — что же всё-таки на самом деле приготовил для грешного мира этот странный Владыка? Некоторые даже настолько ошалели от страха, что допускали мысль, будто Судия сказал правду — и потому руководство обеих организаций делало всё, чтобы свободных минут у добрых носферцев было поменьше. Благо, работы хватало.

Две причины не воевать, значит… ну хорошо, две с половиной. Как же. Прямо на глазах Воргина здесь и сейчас появилась третья. Вернее, явилась. Приплыла-прилетела, будто только её и не хватало для полного счастья. Впрочем, Первый Магистр не сильно возражал.

Это подчинённые нервничали, а ему скорее было интересно. До ухода в склеп Воргин любил полакомиться светлыми эльфами. Воспоминания в крови первых жертв из новой эпохи рассказывали, что остроухие превратились в нечто совсем иное. Странное, загадочное… и аппетитное. Впрочем, это относилось почти ко всем разумным существам современности. Древнейшему не терпелось попробовать их… во всех смыслах.

Горизонта в Носфере не было. Смотреть вдаль порой мешали неровности рельефа, но в океане их тоже нет. Зрению человека мешали тьма и само расстояние, глазам эльфа — туман. Но горящие алым огнём глаза вампира пронизывали мрак без малейших затруднений на тысячи километров. Поэтому чёрный линкор он увидел намного раньше, чем подчинённые. Минут на двадцать раньше, хотя тот летел с безумной, просто неприличной скоростью. С быстротой ракеты, сказали бы обитатели более технически развитых миров. И ошиблись бы — до космических скоростей эльфам было ещё далеко. Но с реактивными самолётами остроухие уже вполне могли тягаться. Шутка ли — двойная скорость звука! Даже среди дроу было не так много волшебников, способных достичь подобного результата. Спутники магистра пришли бы в ужас, имей они возможность видеть столь же далеко. Поэтому Воргин заранее коснулся их мозгов, убрав оттуда возможность всякого страха, не связанного с прямой угрозой жизни. Так что теперь даже к лучшему, если дроу не сбросят скорость на подходе к городу. Если лягут в дрейф и откроют огонь с пары километров, достать их будет сложновато. Водобоязнь вампиров никто не отменял.

Подать себя дроу умели, тут им не откажешь. Линкор внешне напоминал меч из тёмного стекла, поставленный лезвием на ребро. От клинка и рукояти отходили шесть косых крыльев из паутины. Сгустки силы, бьющиеся в них, были настолько яркими и плотными, что вампиру захотелось немедленно протянуть туда лапу. Заклятия Воздуха — самые тонкие, самые трудноуловимые. Самый опытный энерговампир подтвердит, что питаться ими невозможно, можно только рассеять. Даже Судия, абсолютный хищник, вряд ли сумел бы поймать эти невесомые плетения. И однако, Воргина тянуло попытаться, как тянет кошку напрыгнуть на порхающую бабочку. За прошедшие тысячелетия его сила заметно возросла. Конечно, мастерство от неё весьма отстаёт, нужна практика, много практики… и как раз поэтому хотелось прыгнуть навстречу волшебным парусам, ловить невесомые, хрустально звенящие серые ниточки… Инстинктам важен был процесс, а не результат.

Будь здесь одно из отражений главной сущности, Воргин наверняка не удержался бы. Но к счастью (или к сожалению, это как посмотреть), он сидел на берегу в чужом теле. Носителю было всего три тысячи лет, воплощение Воргина добавило ещё тысячу — слишком мало, чтобы использовать его для воплощения экзотических желаний древнего. Что ж, по крайней мере, он хорошо подкормится. Оборотная сторона частичного присутствия — этим обликом рисковать можно. И нужно — риск заставляет быстрее течь кровь по мёртвым жилам. В этом он с тёмными эльфами вполне солидарен, что делает ушастых ещё вкуснее в перспективе.

В длину линкор был метров триста, его экипаж составляло чуть более двух тысяч дроу. Ударив заклинаниями дальнего радиуса действия, он мог стереть город с лица Носфера за несколько минут. Разумеется, Воргина такой примитивной магией не упокоить, а его команда и горожане находились в хорошо защищённых укрытиях — но проблем это бы доставило немало. Однако эльфы шли не уничтожать безликие цели, а убивать людей. Поэтому артподготовку провели минимальную — эффектно разнесли верхушки самых высоких зданий, с предельной дистанции, демонстрируя своё искусство, после чего пошли в ближний бой.

За два километра от берега их встретил первый защитный барьер. У горожан было недостаточно энергии, чтобы разрушить или даже серьёзно повредить корпус корабля, а команда обладала иммунитетом к магии, поэтому создателям ловушки пришлось рассчитывать на косвенный вред. Из-под левого переднего крыла внезапно разбежались вода и воздух. Угодив в вакуумную воронку, гигантское судно «споткнулось» на полном ходу, и закувыркалось, вздымая фонтаны брызг, разом утратив своё величие и угрожающий пафос. Эльфы почти не пострадали, отделались синяками да парой переломов — люди на их месте уже насмерть порасшибались бы. Но маги Воскресителей сумели задеть их гордость, сбить театральное появление, а это уже полдела. В гневе дроу начнут совершать ошибки.

Или наоборот… Выровнявшись, чёрный корабль не спеша развернулся бортом к городу… Догадавшись, что сейчас будет, Воргин перекинулся летучей мышью и свечой ушёл в небо. Едва успел — двенадцать огромных вращающихся лезвий пронеслись над берегом и врубились в городской массив, выкашивая дома, словно траву на поляне. Затем последовали огненные, ледяные, электрические заклинания — в течение получаса дроу вдохновенно превращали Ландро в живописные развалины. Маги только зубами скрипели, глядя, как щедро и бездумно противник тратит океаны энергии. Население пока что в безопасности, но сколько времени и сил понадобится, чтобы это всё отстроить!

Воргин тем временем обшаривал своими чувствами корпус корабля. Хоть одна щель, одна миллиметровая дырочка — вполне достаточно, чтобы проскользнуть туда в виде тумана. Увы, ушастые строили на совесть, корабль был полностью герметичен и вампиронепроницаем. В полной силе Воргин мог бы прорвать его броню когтями — но тело носителя не было приспособлено для таких подвигов. Оставалось только ждать и в меру сил огрызаться, прямое огневое противостояние с линкором выходило за пределы возможностей гарнизона.

Мечевидный силуэт корабля не спеша выполз на сушу. Крылья на такой низкой скорости не работали, корабельные маги надрывались, удерживая заклятия левитации — но гонор оставался превыше всего. Линкор величаво парил метрах в сорока над землёй, выжигая всё вокруг шквалом огня. Воргин решил, что сейчас самое время для очередного сюрприза.

Шестнадцать привидений вылетели из-под земли, и завывая, стали носиться вокруг линкора. Вреда от них не было никакого, даже когда один призрак пролетел прямо сквозь корабль, от носа до кормы — оружия у духов не было, а потусторонний ужас, который они распространяли вокруг себя, мог вызвать у тёмного эльфа разве что презрительный смех. Но это был вызов, явный и очевидный. Корабельные некроманты тут же принялись за работу, пытаясь упокоить назойливых тварей, но Воскресители владели некромантией ничуть не хуже — все плетения эльфов, действующие на эктоплазму, были перехвачены и нейтрализованы. Духи между тем совсем обнаглели — кидались чуть ли не в лицо, злорадно хохотали, мешали рулевым и канонирам… Когда дроу окончательно зверели и хватались за оружие, призраки тут же вылетали наружу сквозь обшивку и продолжали дразнить оттуда.

Как Воргин и предполагал, пираты выдержали недолго. Распахнув люки, они ринулись наружу, чтобы расправиться с обидчиками. Разумеется, здесь их уже ждали.

Первый Магистр серой молнией упал с неба, ворвавшись в коридор корабля раньше, чем кто-то из эльфов успел даже увидеть его движение. Скоростью реакции и остротой чувств дроу даже превосходили своих светлых предков… но сейчас они встретились с противником совсем другой весовой категории. Возможно, элитные боевые маги или бойцы смогли бы, подготовившись, что-то противопоставить четырёхтысячелетнему вампиру с десятитысячелетним опытом. Но на корабле таких не было, экипаж в основном состоял из молодёжи, посланной на убой для проверки сил Среднего Кольца. Прежде, чем сигнал от их зрительных нервов успевал достичь мозга, голова отделялась от тела или череп разлетался на мелкие осколки. Меньше, чем за секунду, выходной коридор был очищен, а смертоносная тень уже устремилась дальше, на мостик магов, где поджидала самая вкусная и опасная добыча. Защитные заклятия и артефакты задержали вампира лишь ненадолго — они были слишком статичны, вдобавок почти все несли отпечатки личности творцов, так что Воргину не составило труда их высосать. Когда он ворвался под хрустальный купол зала магов, те лишь начинали оборачиваться, поняв, что на борту враг, но ещё не успев что-либо предпринять в связи с этим. Магистр презрительно усмехнулся. Его правая рука выстрелила вперёд, превращаясь в десяток теневых щупалец…

Дроу оказались действительно вкусными… столь же нежными, как Перворождённые, которых он помнил, но с утончённым хмельным привкусом порока, со специями коварства и безумия… Будучи осушены до последней капли, их тела не превращались в мумии, как человеческие. Они рассыпались тёмно-серой пылью, а затем и вовсе таяли, превращались в дым, в ничто… Это было так похоже на смерть вампира, что Воргин на миг остановился, зачарованно наблюдая за процессом. Только кровососущий мертвец после упокоения оставляет кучу одежды, если в не-жизни не расхаживал голым. Эльфы и тут были элегантнее, их вещи каким-то образом истлели вместе с телами… Через несколько секунд в зале не осталось вообще никаких следов их присутствия. Не считая, разумеется, крови, памяти и магической силы в жилах Воргина. Вампир довольно погладил себя по животу — никуда теперь не денутся… Позитивная сторона вампирского бытия: «сыт», «пьян» и «полон сил» для них синонимы… А ведь он, считай, только начал трапезу… Впереди почти весь рядовой состав, не такой вкусный, как маги, зато куда более многочисленный.

«Магистр, защитный огонь ослаб, готовы к высадке на борт. С вами всё в порядке?»

«Не стоит. Тут ещё много ловушек, кто-то может и пострадать. Я закончу дело сам. И с большим удовольствием. Для вас есть другая работа. Сейчас корабль начнёт падать, заклинание левитации продержится ещё секунд десять, не больше. Проследите, чтобы никого не раздавило. И подготовьте два резервных тела — мне понадобится куда-то слить избыток силы после еды, этот носитель не выдержит».

«Я понял, Магистр, сейчас найдём… Но… А ваши отражения, разве вы не можете…»

«Идиот. Конечно я могу перелить кровь и энергию в основное тело, это самое простое. Но кровь эльфов напрямую завязана на мох, в них его сила. Насколько сильны и глубоки связи, я пока не разобрался. Так что я совсем не намерен вверять свою не-жизнь этой малознакомой штуке. И вам не рекомендую. Пока не разберусь — дроу просто убивайте, не пейте».

Получив ответ, он с облегчением вздохнул. Кажется, поняли. До чего же нелегко порой работать с этими детишками, не знающими элементарных правил безопасности. И самое смешное и нелепое, что величайший вампир Носфера является таким же безграмотным ребёнком… хотя нет, куда более. Попроситься, что ли, к Судие в наставники? Если характер старой костяшки не изменился с момента последнего знакомства, Проходящая Верность больше провоцирует хозяина, чем обучает. Надеется, что драконий гнев сам всему научит.

Сильный толчок, пол встал дыбом — линкор пошёл вниз и вонзился носом в землю. Воргин повис в воздухе, ожидая, пока стихнет грохот. Хорош кораблик — выдержать такой удар и даже не деформироваться. Жаль, что захватить его не получится, со смертью последнего владельца корпус самоуничтожится. А если последнего не убивать, взять живым? Вряд ли, конечно, решение столь простое, наверняка кому-то уже приходило в голову. Но десяток пленников в любом случае пригодится.

Через дверь, ставшую люком в потолке, спрыгнул, размахивая саблями, первый из воинов. Воргин небрежным, ленивым движением оторвал ему голову и припал к шее, откуда хлестала горячая кровь. Но осушить тело не успел, сверху уже падала следующая добыча…

Расправившись с первой десантной командой, он ощутил среди тёмных некоторое замешательство, можно даже сказать — робость. Дроу отнюдь не возражали против героической гибели, но здесь героизма не было. Их попросту потребляли, как продукт. Конечно, Воргин по высшей категории оценил их вкусовые качества, но эльфам совсем не это хотелось продемонстрировать перед смертью. И сдаваться пока было рано.

Они, вероятно, уже измерили силу вторгшегося на борт противника, и уверены, что с трудом, с большими потерями, но сумеют уничтожить тварь. И нельзя сказать, что эта уверенность не имела оснований. Четыре тысячи лет — это серьёзно, но всё же, располагая океаном дешёвой энергии, такую проблему можно решить. Даже потеряв основных магов.

Воздух вокруг начал прорастать тончайшей призрачной паутинкой. Безобидные на первый взгляд, эти серебряные нити множились с пугающей скоростью. Пока вампир не шевелился, паутинка не причиняла ему вреда, но с каждым движением они начнут налипать на тело. Связывают не физическую оболочку, а сущность, так что превращение в туман или в тень ни к чему не приведёт. Попытка применить телекинез приведёт к тому же результату. И чем сильнее он будет рваться, тем больше запутается, тем больше энергии будет стягиваться со всех сторон, чтобы окончательно блокировать его. Телепортация? Нити закружат в себе, запутают, унесут в гибельном вихре… Питаться паутинкой можно, но она будет падать быстрее, чем Воргин сумеет её поглощать. Ай молодцы остроухие, такую штуку придумать! Вряд ли столь изощрённое плетение по силам оставшимся членам экипажа, скорее это подарок от их старшей родни на островах… Возможно, Судия сумел бы прорвать эту сетку грубой силой, или разрубить Мечом, но для обычного не-мёртвого такая ловушка идеальна.

Чего юнцы не знают, так это что в относительно молодом теле сидит гораздо более старый и опытный разум. Впрочем, если бы знали, вряд ли это что-то изменило бы. Они думают, что годы добавляют только силу, быстроту и живучесть. Но годы — это ещё и опыт. У Воргина в запасе сотни трюков, о которых этот мир забыл ещё до появления тёмных эльфов как вида.

Кисти Магистра, отделившись от тела, распались на десяток хищных червей, которые заскользили по стенам и потолку. В каждую тварюшку он вложил немалую часть силы, так что серебряные нити активно потянулись следом за ними. Через пару секунд червячки представляли собой слабо шевелящиеся коконы, откуда доносилось задушенное злобное шипение. Зато пространство вокруг мраморно неподвижного воплощения практически очистилось. Он выждал ещё десяток миллисекунд, затем нанёс удар.

У артефакта, создающего ловчую паутину, не было души, поэтому в пищу он не годился. Зато у него была удивительно тонкая и сложная внутренняя структура. Не требовалось даже вглядываться в плетения, чтобы это понять. «Изящество» и «эльф» — синонимы, и переход на тёмную сторону ничуть не изменил этих наклонностей. Мощная когтистая лапа, окутанная ледяной энтропийной аурой, смяла эту ажурную игрушку, словно бумажную розу. Тихий жалобный хрустальный звон сообщил об разрыве всех паутинных нитей, сколько бы их не было. Злорадное шипение червей стало подтверждением — ещё прежде, чем Воргин вернулся в физический мир и смог оценить результаты визуально.

«А теперь моя очередь, мальчики и девочки. Желаю вам найти в этом надлежащую красоту».

Потому что следующая комбинация будет последним, что дроу увидят в своей жизни. Больше предоставлять инициативу врагам Воргин не собирался. Даже затем, чтобы посмаковать их.

Из памяти магов он извлёк местонахождение центральной рубки. А также структуру защитных плетений линкора. Не тех, что вложили корабелы, разумеется — более простых, предназначенных для усмирения взбунтовавшегося экипажа и решения проблем наподобие вражеского десанта. Именно через эту сеть включались артефакты-ловушки, с которыми он уже столкнулся… и которые выпил, добавив к своим знаниям.

Хищная тень снова полетела по коридорам, распахнув сумеречные крылья. Их было шесть, и каждое крыло работало, как лезвие косилки, рассекая встреченных эльфов на части или срубая головы. Некоторые пребывали под действием эликсиров или ускоряющих заклятий, такие порой успевали обернуться или поднять оружие. Но в основном это было избиение беззащитных. Плащ вампира переходил в шлейф роящихся теней, что заполняли собою всё очищенное пространство, слизывая кровь и впитывая энергию агонии. Путь до капитанской каюты занял менее десяти секунд.

Разумеется, каюта была заперта. Капитан ещё не настолько сошёл с ума, чтобы подставлять спину своим подчинённым, когда он занят управлением. Дверь была весьма прочна и защищена от большинства видов магических атак… Но на многотонный удар древнего она всё-таки не рассчитывалась — разлетелась с жалобным хрустом, пробив дроу внутри десятком осколков. Как и большинство его сородичей, капитан не носил доспехов, считая подвижность лучшей защитой. В принципе, это логично, если ты не отличаешься физической силой, зато умеешь двигаться в несколько раз быстрее человека. Но не в этом случае.

— Нет, приятель, просто добить тебя было бы скучно, — ухмыльнулся Воргин во всю пасть.

— Выпьешь? — понимающе прошептал эльф, сползая по стене — ноги уже не держали.

— И это тоже, конечно… Тебе сколько лет? Под четыреста? Подойдёшь…

Дроу из последних сил растянул губы в улыбке — понял:

— Я… согласен…

— А тебя кто-то спрашивает? — хмыкнул вампир, вонзая клыки в шею капитана.

Создавать птенца, одновременно убивая всех, кто пытается тебе помешать — это уже даже не высший пилотаж, это чисто цирковое искусство. Не всякий древний справится. Но в конце концов, это же дроу, искусство должны оценить. А после многотысячелетнего сна попробовать силы на пределе ой как хочется — так зачем же сдерживаться, если от этого польза есть? Воргин управился за восемь минут. Далеко от его собственного личного рекорда, но предыдущие обращения проходили в гораздо более комфортных условиях. К этому моменту у входа в каюту уже громоздилась куча трупов. Вот и отлично…

Он толкнул от себя уже не-мёртвого дроу. Тот по инерции сделал пару шагов, и остановился, вращая безумными глазами. Разум пытался свыкнуться с фактом его собственной смерти, а каждая клеточка тем временем вопила, требуя ЖРАТЬ! Четырёхсотлетний вампир гораздо сильнее тех юнцов, которые получаются из смертных — но во столько же раз сильнее и его жажда новорожденного! А ещё все его органы чувств просто разрывались от потока входящей информации — эльфы изначально гораздо чувствительнее людей, а если умножить это на внезапно полученную сенсорику довольно старого хищника, получится что-то совсем извращённое. Он же не знает, как закрываться. Любое прикосновение для него — душ расплавленного металла, любой звук — грохот, взрывающий череп, а любой свет — вспышка сверхновой. Первый Магистр довольно ухмыльнулся — хватку садиста он не утратил.

— Питайся! — приказ мастера выбил последние тормоза в голове сотворённого им чудовища. Разума не осталось — только дикий инстинкт. С яростным воплем, от которого у живых лопались сосуды и трещали кости, птенец вылетел в коридор, отращивая на ходу клыки и когти. Воргин от души посочувствовал и капитану, и его бывшей команде. И пожелал обоим удачи, которая непременно понадобится. Что ж, по крайней мере, его здесь в ближайшие несколько минут точно не побеспокоят — у выживших появилась более срочная проблема. Как раз хватит, чтобы решить вопрос очистки нормально, системно, не гоняясь по коридорам за каждым остроухим. Он протянул руку к шару управления артефактами-ловушками.

Разумеется, штуковина потребовала опознания, но вооружившись знаниями капитана, его кровью и магией, Воргин обошёл защиту секунд за двадцать. Когтистая рука сжала шар, и крошечные алые прожилки побежали в прозрачную хрустальную глубину…

Уцелевшие члены экипажа наверняка сразу заметил, что на стенах проступает едва заметный рисунок. Переплетение линий, странно на что-то похожее… красные и синие… пульсирующие… Артерии и вены! С каждым мгновением они становились всё более чёткими, выпуклыми, из рисунка акварелью превращаясь в настоящее сплетение жил… Сама поверхность стен стала мягкой, влажной, лоснящейся. Самые умные сразу кинулись наружу — лучше столкнуться с разъярёнными защитниками города, чем быть переваренным заживо. Остальные… видимо, сочли, что это всё-таки красиво.

Воргин аж застонал от удовольствия, когда волшебный коктейль из тысяч источников полился в его жилы. Резервные тела там, в городе, набухли, теряя человеческие очертания, превращаясь в массивные алые бурдюки. В собственном, древнем теле он мог бы сжать эту добычу, преобразовать в концентрат невероятной ёмкости — ту самую старую кровь, что сводит с ума вампиров помоложе, рубиновую драгоценность, густую и тягучую, как хорошее вино. Но пока он не разберётся с природой растения, дающего эльфам силу, это всё бесплодные мечты. В принципе, изучение можно начать прямо сейчас, благо образцов как раз в избытке. Нужно только обойти корабль и убедиться, что никого не осталось… А потом бежать, пока не включились самоликвидаторы… Вот ещё пару литров — и пора будет…

Из транса кормёжки его вывела вспышка боли. Отчаянный стон рвущихся уз — уходит в небытие птенец, созданный им лично. Давно забытое ощущение, которое совсем не хотелось вспоминать так быстро. В этой эпохе у Воргина было пока единственное дитя, так что не пришлось долго гадать, кого он потерял. Но как? Пять минут назад — было бы ясно, но теперь-то все эльфы на борту уже мертвы или без сознания от кровопотери…

Он отпустил шар управления, теперь больше похожий на живое, бьющееся сердце, и осторожно выглянул в коридор. Птенец не чувствовал страха, не отличал врага от добычи, а значит невозможно сказать, насколько силён и быстр его убийца. На всякий случай будем предполагать, что он не уступает самому Воргину… Вампир превратился даже не в тень, а во что-то меньшее… в потенциальную возможность самого себя. В то же время его сенсорная сеть потянулась по всему кораблю, фиксируя малейшее движение тел или энергий…

Впрочем, тут же выяснилось, что второе было лишним. Прятаться новый противник не собирался. Напротив — мчался навстречу столь же нагло, как сам Воргин перед этим.

Первый раз после пробуждения огромный опыт дал сбой, природа атакующей твари поставила Первого Магистра в тупик. Ничего подобного он не видел за все тысячелетия своей не-жизни. Какой-то безумный гибрид эльфа и насекомого. Быстрое, как реактивный истребитель (да, Воргину и такие штуки приходилось видеть, не только мечи да осиновые колья), закованное в несокрушимую броню чёрно-жёлтой расцветки, энерговооружённостью как бы не превосходящее весь линкор вместе с экипажем. Вертикаль коридоров бестию не смущала, ей, похоже, было всё равно, вверх лететь, вниз или горизонтально.

Сопоставив эти факты, мёртвый мозг почти мгновенно выдал результат — шансы близятся к нулю. В собственном теле Воргин ещё мог бы потягаться с подобным чудовищем, но в этом — только красиво умереть. Что его, в отличие от дроу, ну ни капельки не прельщало. Конечно, потеря носителя не смертельна, но очень не хотелось закончить таким способом превосходно начатую операцию. Отключить защиту линкора и телепортироваться подальше? На это нужно хотя бы секунды две, а зверюга вряд ли намерена давать ему столько. Да и Воскресители не поймут, если лидер дезертирует, оставив их наедине с чудовищем. Попробовать уболтать? Неизвестно, достаточно ли она разумна, чтобы вступить в переговоры. На всякий случай вампир всё же послал пару раз телепатическое приглашение к беседе — второй раз даже предложил капитулировать без всяких предварительных условий.

В ответ пришла волна насмешки и презрения. Оса (а он ломал голову, какое насекомое ему напоминает эта бестия) не нуждалась в пленных вампирах или лёгкой победе. Она жаждала битвы, жаждала пробы сил на достойном противнике. Воргин, в принципе, отлично понимал такой подход — его тело, полное кипящей свежей крови, стремилось к тому же. Вот только мозги упорно сопротивлялись, понимая, что это всего лишь способ самоубийства.

«В таком случае, я откажусь от боя, — передал он. — У меня всё равно недостаточно сил. Я не буду сопротивляться. Тебе придётся убить беспомощного, а это неинтересно».

«Я буду медленно разделывать тебя на части, — пригрозила Оса. — Вампирское тело может выдержать очень, очень много… но рассудок — гораздо меньше. Я не буду тебя парализовать или связывать. В конце концов инстинкты возьмут верх, и ты бросишься в атаку. Лучше нападай сейчас, пока полон сил — так у тебя больше шансов, а мне будет интереснее».

Воргин злорадно расхохотался. Похоже, насекомое просто не в курсе…

«В таком случае, девочка, тебя ожидает большой сюрприз. Обычный вампир не сможет выдержать, это верно. Но я не похож на тех, с кем ты имела дело до сих пор. Можешь резать, поджаривать, дробить на части — я даже войду в плотскую форму, чтобы тебе было проще. Показывай, что умеешь. Я уверен, эльфы умеют многое. А я буду над тобой смеяться…»

«Это проклятое умение определять ложь! Я вижу, что ты не блефуешь… Драк побери… я всё равно должна тебя убить, но не получу никакого удовольствия! Ты подлец, Воргин!»

«О, так ты и имя моё знаешь… Ты специально подготовила для меня этот корабль, как приманку, верно? Видимо знала, что я не удержусь… Думаю, я могу предложить тебе выход».

«И какой же? Перейти работать в ваше Братство? Извини, не интересуюсь».

«Ну что ты, я не настолько глуп. Дай мне тридцать секунд, чтобы прочесть твою ауру и подготовиться в соответствии с полученной информацией. Тогда мы сможем биться почти на равных — ты всё равно останешься сильнее, у меня нет с собой боевых артефактов».

«Как на Арене? Хорошая идея. Только не тридцать, а пятнадцать, чтобы ты тоже не расслаблялся. Время пошло. Можешь выйти, посмотреть лично — я не буду тебя сжигать».

Воргин не колеблясь, вылетел в коридор. Они повисли напротив, сверля друг друга взглядами — живой мертвец и воплощение убивающей жизни. Но как следует полюбоваться у них не получилось — линкор выбрал именно этот момент, чтобы начать разрушаться. В человеческом темпе восприятия можно было сказать, что тонны чёрного стекла и металла просто рухнули им на головы в один миг. С точки зрения вампира, стены пошли трещинами и громада корабля начала медленно оседать. Через некоторое время, гораздо раньше, чем истекут отведённые секунды, это станет проблемой. Не опасной, конечно — Воргина защитит теневая форма, Оса бронирована, — но раздражающей. Нужно будет что-то сделать.

Из глаз Осы ударили рубиновые лучи, сжигая не-мёртвую плоть, как боевой лазер тонкую бумагу. Как только появятся первые трещины в стенах, её враг сможет сбежать, телепортироваться — и ищи его потом, в запутывании следов он тот ещё мастер.

Но Воргин сообразил то же самое на доли мгновения раньше. Капельками тумана, струйками тени его сущность брызнула во все стороны, словно взорвавшись изнутри. Несколько частиц всё же испарились, попав под лучи — но это даже к лучшему, он получил возможность проанализировать атаку и выработать противодействие. Когда будет время, разумеется.

Между тем посланница островов совсем не собиралась ему это время предоставлять. Разъярённая первой неудачей, она залила коридор тысячами тонких багровых лучей, каждый из которых имел собственную цель. Воргин потерял почти две трети некромассы в этой атаке, уцелели лишь та его части, которая сумела просочиться сквозь стены. Зато теперь, кажется, он был недосягаем — дематериализоваться Оса не умела, присутствовать в нескольких местах — тоже. Пока она будет пробивать стены, он как раз успеет собраться из частей, телепортироваться, сменить тело на другое, помощнее, и вернуться для контратаки…

Размечтался! Оса тоже умела быстро вычислять, по крайней мере в бою. К её услугам был опыт гладиатора и огромный интеллектуальный массив лишайника. А ещё сила. Очень много силы, по нынешним меркам — просто чудовищно много. Вся эта сила была тёмной по природе своей, хотя и не связана со вселенскими потоками Тьмы. С учётом предстоящего перерождения, скоро она должна была стать для растения совершенно бесполезной. А потому Оса, королевы, и другие избранные могли тратить её с непозволительной ранее щедростью. Да что там королевы… даже рядовые маги дроу чувствовали необыкновенный прилив могущества, и разумеется, сильное желание это могущество немедленно применить.

Вместо того, чтобы охотится по коридорам за каждой частицей Воргина, бывшая воительница помчалась вверх, прочь из обречённого корабля. Переборки взрывались от столкновения с её телом, а сама бестия даже не чувствовала препятствий — тело, заботливо выращенное Мхом в регенераторе Чистых, отличалось фантастической прочностью.

Поднявшись метров на триста, она бросила взгляд вниз, убедилась, что ни один кусочек Воргина ещё не успел выбраться из корабля, после чего нанесла удар.

Выжившие Воскресители по-разному описывали эту атаку. Им просто не с чем было сравнивать, уже много веков никто в Носфере не задействовал подобных сил. Кто-то увидел ледяной кристалл, пробивший линкор от кормы до носа, кто-то говорил о чёрном смерче, мгновенно соединившем землю и небо, третьим показалось, что на корабль обрушился гигантский хрустальный меч. Та, что раньше носила имя Назиль, называла это просто жалом.

Оказавшись в центре энергетической воронки, линкор попросту перестал существовать. Он не взорвался, не сгорел, не разлетелся на куски — всё это древний вампир мог бы пережить с той или иной вероятностью. Корабль и всё, что было в нём, распались на атомы, на элементарные частицы, но дело было даже не в этом. Удар жала пронзил нематериальную сущность вампира, то, что оставалось в нём единым и неизменным вопреки всем трансформациям. Это было гораздо серьёзнее, чем просто потеря тела и вложенной силы. Все воплощения и отражения Первого Магистра, где бы не находились, ощутили этот удар.

Приходить в себя они будут долго. Ровно столько, сколько понадобится Осе, чтобы выследить и уничтожить их.

Глава 30

В чём основная проблема, когда работаешь с троллями?

Не в их физической силе — не создано ещё такой дубины, которая могла бы пробить защитный кокон драколича. Не в регенерации — существуют некротические заклинания, которые легко блокируют эту способность. Не в стихийной магии — её сложно перебороть, но можно запросто обойти. Не в любвеобильности — даже самая «всеядная» троллиха вряд ли позарится на летающий драконий череп. Не в отсутствии гигиены — личи не брезгливы.

Проблема в том, что тролли совершенно не способны прислушаться к разумным аргументам. Убить их нелегко — но убедить ещё труднее. Дело даже не в том, что они тупы — есть вполне интеллектуальные особи, хотя мудрствование у них и не в почёте. Просто даже самый умный тролль — это как ребёнок-вундеркинд. Даже если он в уме решает дифференциальные уравнения или пишет музыку, от которой плачут короли, стоит ему захотеть конфету или яркую игрушку… Тролли остаются детьми на протяжении всей жизни, сколько бы тысяч лет она не продлилась — старости этот народ не знает, а по живучести они и пятисотлетнему вампиру дадут фору. Воспитать их невозможно, супер-эго в человеческом понимании просто отсутствует! Поэтому самым страшным врагом тролля остаётся его собственное неумолимое «хочу!». Он может сто раз понимать, что его желание бессмысленно, невыполнимо или смертельно опасно — но от попытки выполнения это его не удержит. Понимание — где-то там, а предмет желания — здесь. Как доза перед носом заядлого наркомана.

Именно поэтому Таург, обычно неторопливый, как все личи, без задержек собрался в спасательную экспедицию. Существовала большая опасность, что Нэя ПОНРАВИТСЯ обитателям Мостов — как женщина, или как красивая игрушка, не суть важно. После этого вытащить её можно будет только с боем. Тот факт, что она ещё и вампир, лишь добавит интереса к ней. Люди сторонятся живых мертвецов, эльфы их опасаются и уважают, орки презирают… тролли считают, что это забавно. Человек не дышит, не потеет, на ощупь холодный, сердце не бьётся — но при этом умудряется ходить и говорить! Если бы не привязанность к земле, тролли бы в путешествие специально отправлялись, чтобы на такую диковину поглазеть! Впрочем, вряд ли дошли бы: большинство увлеклось бы на полдороги чем-нибудь другим. Тролль, вбивший себе что-то в голову, может быть удивительно упрям, если мир вокруг беден впечатлениями — его не остановит ни опасность, ни дискомфорт, ни необходимость упорного монотонного труда. Но стоит предложить ему новые впечатления, как от его решимости не остаётся и следа. На этом Таург и собирался выстроить свою стратегию — альтернативой мог быть только геноцид половины Моста.

При всех своих достоинствах, летают драколичи не очень хорошо. Даже обычного взрослого дракона крылья в воздухе не удержат, размер не тот — но на высоких скоростях они хотя бы позволяют планировать, а на малых — помогают в маневрировании. Лишённые перепонок крылья скелета вообще не имеют никакого отношения к полётам — это оружие и магический инструмент, но не более того. Драколич в воздухе удерживается исключительно магией. Причём инстинкт полёта утрачивается уже через первую тысячу лет после смерти, так что на левитации нужно сосредоточить значительную долю внимания. Впрочем, есть и одно преимущество перед живыми летунами — если зазеваешься и врежешься в землю, даже на полной скорости, вреда никакого, разве что гордость пострадает. Даже без учёта защитного кокона — скелет невероятно прочен, а весит гораздо меньше, чем тело с мясом. Но по той же причине его и разогнать затруднительно — только перестаёшь подгонять волшебством, как он тут же начинает тормозиться в воздушных потоках. Аэродинамика у скелета так себе: с одной стороны, площадь сечения небольшая, сопротивление слабое. С другой — множество щелей и отверстий (особенно решётка рёбер) создаёт завихрения, а это всегда большие энергозатраты или быстрая потеря скорости. Защитный кокон обтекаемости не добавляет, так как воздух, не представляющий угрозы, сквозь него проходит свободно.

Это всё не проблема, когда летаешь для собственного удовольствия или на небольшие расстояния, но если на счету каждая минута, а нужно проделать путь почти в десять тысяч километров, лучше выбрать что-то более надёжное. Костяной дракон задумчиво перебирал варианты. Переход через астрал или Белую Равнину сожрёт море энергии. Телепортация через квантовые капилляры ненадёжна, к тому же потребует времени на переход в призрачную форму — это вампиру дематериализоваться, что выпить чашку чаю, структура лича куда менее податлива. Открыть портал? Тоже энергетически дорого, а ведь после перехода ещё может понадобиться драться… К тому же, порталы чересчур заметны на общем слабомагическом фоне. Меньше всего Таургу сейчас нужно было попадаться на глаза каким-нибудь светлым тараканам. Он и так уже влез в дела Носфера больше, чем планировал.

Что ж, если волшебство не поможет, пойдём другим путём. Отодвинув каменную заслонку, лич пролез в хранилище. Миновав груды золота, драгоценных камней и волшебных артефактов, дракон открыл дверь нуль-энтропийной камеры, где он содержал органические и высокотехнологичные трофеи — особо подвластные времени. Жаль, что некому похвалиться: камеру он сработал сам, на чистой магии, не используя никаких реликтов из высокоразвитых миров — просто прочитав несколько учебников по хронофизике и термодинамике. Это не классическое заклинание вневременного стазиса, не сохраняющие коконы, которыми пользуются Воскресители — все предметы были здесь, в этой реальности, их можно было осмотреть и даже потрогать, можно было сжать лапой и сломать, если хотелось. Но сами по себе, от внутренних процессов, они не разрушались. Вот бластер с полностью заряженной батареей — такой же работоспособный, как семьсот лет назад. Вот спящий мышонок — ценности в нём никакой, Таург некогда сунул существо в камеру просто из любопытства. За две тысячи лет зверёк ни на минуту не повзрослел и не состарился. Бодрствовать в нуль-энтропийном поле долго нельзя, наступает летаргия, из которой потом очень сложно вывести — а вот спящих камера принимала без вреда и сохраняла в том же состоянии, в каком получила. Вот вампир с колом в сердце — вне камеры он рассыпался бы в прах через несколько минут, потеряв всю энергию, а здесь и через столетия, как новенький. Правда и сила не возросла, как даже у спящих кровососов с годами происходит — остаётся тем же юным балбесом, каким попал сюда. Интересно, что будет, если загнать сюда вампира бодрствующего? Уснёт, как живые, или сможет действовать неограниченное время, как сам Таург? Скелеты и зомби в камере работали нормально, только переставали разлагаться, на призраков она вообще никак не влияла. А вампир ведь не просто высшая нежить, он связан с Белым Пределом — стандартные некромантические формулы не могли предсказать результата, слишком много разных сил должно было наложиться.

А вот и то, что лич искал — лётный скафандр. Скафандр для дракона — по всей видимости, в неком очень далёком мире бывшие сородичи Таурга достигли высоких технологий, которые и не снились носферским крылатым. Или у них были столь же развитые союзники.

Правда, ростом драконы того мира явно уступали первому поколению, детям самого Белого Императора. Или же ему попалась детская модель. В базовом режиме Таург в этот скафандр мог разве что лапу засунуть. Но невероятно эластичный материал, из которого состоял костюм, делала его практически безразмерным. Стоило включить питание, как это вещество начинало течь, перестраиваясь на ходу, затягивая разрывы и разрезы, обтекая любую поверхность — лишь бы у этой поверхности были четыре конечности, хвост и крылья. Она могла бы покрыть и другие формы, но гуманоид, шар или, к примеру, осьминог попросту не распознавался, как носитель. А вот манекен в виде дракона, даже сильно стилизованный, скафандру вполне подходил. Какие расисты эту умную плёнку программировали — оставалось загадкой. На предельном растяжении она могла покрыть около двухсот квадратных метров, хотя и начинала мигать красным, предупреждая об исчерпании ресурсов. А площадь костей лича была гораздо ниже. Помимо плёнки в систему скафандра входили обтекаемые выпуклости, также меняющие форму, чтобы не мешать движениям носителя. Общий вес этих наростов составлял порядка двухсот килограммов, и от размера носителя не менялся. Оно и понятно — закон сохранения массы неведомые разработчики обходить ещё не умели. Две структуры представляли собой компактные реактивные двигатели, ещё одна — генератор энергии, четвёртая — систему восстановления кислорода, пятая — утилизации отходов (личу от двух последних толку никакого, но не резать же скафандр). В назначении остальных модулей Таург так и не разобрался, хотя подозревал, что один из них может быть кибермозгом. Тут требовался полноценный техномаг, а этому искусству в Носфере научиться негде. Ну, или системы тестирования, на пару тысяч лет старше всего, что он мог добыть… Конечно, таких тестеров можно найти у Чистых — там уровень нанотехнологий как бы не выше, чем у творцов скафандра… Вот только как убедить их, что главный мотив лича — научное любопытство, а не желание заполучить новое оружие? Ладно, это ещё успеется.

Как только плёнка обтекла его, костюм издал непонятную мелодию. Таург слышал этот звук каждый раз, когда натягивал скафандр на неживое — будь то он сам или деревянная фигура дракона. Судя по всему, звук означал что-то вроде «тестовый режим» или даже «ошибка, уберите из меня это чучело». Во всяком случае, звучало это весьма недовольно.

— Потерпишь, — проворчал драколич, любуясь на себя в зеркало. В воздухе парил хромированный череп, пустые глазницы были затянуты ртутно-блестящей плёнкой, в которой отражалось зеркало, в котором отражался он сам… и так бесконечно. Разумеется, перед разговором с троллями скафандр надо будет снять, иначе главной приманкой станет уже он сам. Костяных драконов под Мостами уже видели, и особого интереса не проявляли, а вот такую блестящую игрушку захочет заполучить добрая половина тролльего народа.

Остальные сборы не заняли и ста секунд. Упаковав всё, что требовалось для спасательной вылазки, Таург прополз по трёхкилометровому тоннелю, стараясь не задеть безмолвно наблюдающих статуй, затем поднялся по ступеням к огромным воротам. Двадцатитонная створка была открыта — вечно этому Ламеху неймётся силу продемонстрировать, а то, что некоторым сквозит, ему до фонаря! Ещё два километра по пещерам, уже не обработанным, и драколич впервые за полтора столетия увидел небо.

Для глаз человека это был бы непроглядный мрак, темнее самой страшной ночи на Земле. Дроу, возможно, углядел бы отдельные проблески в облаках — жизнедеятельность светоносных бактерий не прекращалась полностью, отдельные популяции продолжали размножаться и ночью, только яркость их была меньше единственной свечи. Старый вампир полюбовался бы тысячами оттенков черноты… Багровые огоньки в глазах лича видели Тьму.

Не физическую темноту, как отсутствие света, а стихию, что господствовала в Носфере девяносто тысяч лет из каждой сотни. Вольную и самолюбивую, смертоносную и милосердную, скрывающую тысячи обманов и предельно честную — метафоры подбирают адепты, а стихия остаётся собой — более древней, более простой и сложной одновременно, чем любые слова, которые выдумывают для её описания. Вопреки представлениям Ордена, именно сейчас Тьма не властвовала в этом мире безраздельно, пусть время ей и подходило. Во-первых, Белая Скала делала своё дело. Во-вторых, искажение Предела ударило по всем стихиям, и сила ночи не стала исключением. В-третьих, недавнее возмущение высвободило огромные запасы сил Света, и в сплетении тёмных энергий, заполнявших небо, ещё зияли гигантские прорехи — там, где раньше стояли башни Серафима. Будь у Таурга мимические мышцы, он бы сейчас поморщился — не совсем красиво получилось. Он, конечно, не дроу, чтобы над эстетикой рыдать, но всё же выпускать просто так в пространство гигагерты энергии — не есть хорошо. Можно было им найти более рациональное применение…

Он развёл крылья и активировал простенькое техномагическое заклинание. Бесформенные капли скользнули по крыльям, возле суставов набухли, вытянулись, превращаясь в две турбины. Пару секунд покачались, пока скафандр определял баланс масс и точки приложения, чтобы носитель не полетел кувырком. А потом негромко взвыли, выбросив первые струи горячего воздуха. Между пустыми суставами крыльев натянулись зеркальные перепонки — кибермозг решил, что не хватает несущей поверхности. Потянуло вперёд — вначале мягко, затем всё более решительно… Дракон не успел пробежать и десяти шагов, как скала ушла из-под лап. Метнулись навстречу, а затем так же рухнули куда-то вниз острые грани горного хребта: подъёмная сила была очень велика для лёгкого скелета.

К рассвету он уже летел над Мостом. Дважды его пытались сбить, но некромаг с лёгкостью уклонялся от заклинаний. Крайне мощные, но неуклюжие плетения троллей зрение лича фиксировало ещё в тот момент, когда их только начинали плести на земле. Он летел в мерцающих облаках, словно высотный бомбардировщик — грозный, всевидящий и почти недосягаемый. Такого хорошего настроения у него не было уже давно. Может, стоит почаще вылетать из пещеры? То, что осталось от дракона, искренне наслаждалось этим полётом и… нет, не страхом, но определённой робостью носатых, понимающих, что столкнулись с чем-то непонятным. Будь у Таурга такое желание, он мог бы ускорить вымирание примерно трети Моста прямо сейчас и всех Мостов чуть погодя, собрав энергию от первых тысяч смертей. Незлобивый разум лича всё это воспринимал, как игру: просто интересно рассчитать поражающие заклинания для максимальной площади, сравнивая их с возможностями, к примеру, тех же Воскресителей, но в череп никогда не пришла бы мысль их применять.

Несмотря на лёгкий приступ самолюбования, бдительности Таург не терял ни на миг. Знаете, почему средний срок не-жизни лича почти вдвое меньше аналогичного показателя для вампиров, при том, что убить лича многократно сложнее? Именно потому, что увлёкшись поиском чистого знания, зачастую переоценивают свою неуязвимости и ленятся обзавестись хотя бы лёгкой версией паранойи. Первые посмертные годы у них проходят спокойно, вдали от людской суеты, без убийственной жажды и издевательств старших сородичей. Но драколич, особенно носферский драколич — совсем другой разговор. Он ещё при жизни выучил на своей шкуре, что за штука бессмертие, и сколько вокруг желающих его отнять.

Поэтому портал, открывшийся перед самым носом, Таург заметил ещё на стадии плетения. Внепространственные силовые линии ещё только соединяли две точки, а драколич уже успел просчитать, что ни затормозить, ни уйти в сторону не успеет — реакции костяного тела значительно уступали скорости мышления. Но личу и незачем скакать от опасностей, как какому-нибудь вампиру. Его защита — магия, и даже не столько скорость плетений (хотя в этом плане некромаги значительно превосходят даже демонов и лишь немного уступают волшебникам дроу равного возраста), сколько предварительная подготовка, умение продумывать всё до мелочей, предусмотреть любую опасность, сколь бы фантастической она ни казалась. Даже у молодого лича в каждой косточке тела по десятку готовых заклинаний на все случаи жизни — достаточно одного желания и капельки энергии, чтобы они сорвались в полёт. Смертным даже представить трудно, сколько изощрённых пакостей может придумать за столетия безделья чистый разум, не знающий усталости, не занятый потребностями и удовольствиями плоти. А уж если он ещё и чуточку параноик…

В следующие мгновения боевые амулеты Таурга выполнили то, что сам лич в своих книгах обозначил как «оборонительную последовательность Е-4566», а именно:

Перехватили контроль над порталом.

Определив, что портал двусторонний, установили систему фильтров, задерживающих в проходе всё потенциально опасное.

Отодвинули портал на безопасное расстояние от лича, дающее ему время затормозить.

Вычислили, где именно находится другой конец портала.

Просканировали, что и кто находится на том конце портала и сообщили результат Таургу.

На всякий случай попытались оглушить всех, кто на том конце присутствовал.

Выяснили, как и почему предыдущий пункт плана потерпел неудачу.

Предложили десяток альтернатив для вскрытия защиты каждого из нападавших….

На этом этапе лич наконец перехватил контроль над оборонительными контурами. Вся описанная выше последовательность заняла около десятой доли носферской или трети земной секунды. На той стороне портала сидели не меньшие параноики, чем он сам, с почти настолько же проработанной многофункциональной заклинательной системой.

Почти… но всё же не настолько. Их плетения не уступали работе Таурга в боевом плане, но во всех прочих отношениях были на голову ниже. Слишком резкие, рваные, расходующие слишком много энергии и производящие слишком много побочных эффектов. Это волшебство явно создавалось наспех, под конкретную задачу, разработчик не хотел или не мог себе позволить годами вылизывать каждый завиток плетения. Он не любовался своей работой, его волновал только результат любой ценой. Даже если бы у Таурга не было слепка ауры, принесённого заклинанием-разведчиком, этого бы хватило, чтобы опознать напавшего.

— Ладон, выходи, подлый трус! — потребовал драколич, просунув в портал голову. — С чего это ты вдруг на родственников охотиться стал? Костей в коллекции не хватает? Или просто решил меня таким способом в гости пригласить? Мог бы просто позвать…

— Тауррррг?! — из укрытия показался десяток драконьих голов. — Ч-что ты тут делаешшшь?

— Вообще-то это я тебя хотел спросить то же самое. Лечу, понимаешь, по делам, тут вдруг перед носом портал, за порталом магическая ловушка… Весьма болезненная, кстати, не мог для удержания выбрать чего помягче? Да такой силы, что на десяток драколичей хватит. Стоп… Так ты не на меня западню делал? Ну и наворотил…

Таург медленно обвёл взглядом плетения, приходя во всё большее восхищение. Магия смерти, магия пространства, магия времени, все четыре природных стихии, какое-то вообще непредставимое извращение на тему чистой бесцветной силы… При этом внутренней защиты вообще никакой… по меркам лича, само собой. Вскрывается за доли секунды, если знать, где потянуть. Но вырваться силой — нереально. Мощность гигантская, и вдобавок питается энергией самого пленника. Нет, это явно не на него. Ладон слишком хорошо знал дядю, чтобы так промахнуться. Минутку… а какую именно энергию должна впитывать ловушка?

— Так ты что это, Судию поймать задумал? Хотя погоди, так говорить неудобно…

Вытащив голову из портала, Таург послал на другую сторону свою проекцию в полный рост, настоящее же тело свернул в клубок, убрал в защитный кокон полностью и подвесил в воздухе заклятием левитации. За это время Ладон успел выползти из укрытия — насколько позволяли размеры помещения. Целиком его змеевидное тело имело почти триста метров в длину, и на первой половине длины от него в обе стороны отходили шеи с головами. В зале поместилось голов тридцать, ещё семь десятков устроились где-то в коридоре.

— Ну а кого жжжже ещщщщё?! — раздражённо прошипел драк. — Не понимаю поч-чему на тебя с-сработала… я поисссск на Него нассстррраивал! Ссстой! Ч-что это на тебе?

— Поиск на Судию? Он же с алеаном всё время бегает, за метр не учуешь! Что-то ты, племяш, наворотил… А ну-ка покажи мне плетение, я сам посмотрю…

Древний архимаг послушно склонил головы, как нашкодивший змеёныш, и развернул перед дядей структуру заклинания. Таургу понадобилось меньше пяти секунд, чтобы разобраться.

— Так, значит твой поиск работает не на самого Судию. Оно ищет плазменный хвост и воздушные возмущения от скоростного массивного объекта… три варианта, для дозвукового, сверхзвукового и гиперзвукового, предусмотрительный ты наш… Ну да, его последняя драконья… хм… трансформация умеет изображать из себя реактивный самолёт. Хитро. А тут как раз я решил припомнить своё знакомство с высокими технологиями…

— Ты не понимаешшшь… Не только хвоссст… Ешщё проверрррка на нежжжить!!!

— Зачем? Он конечно не-мёртвый, но невидим ведь… А, понял. Его свита. Безголовые Всадницы и прочие. Значит, твоё заклинание приняло мой скафандр за Судию, а меня самого — за кого-то из плохо спрятанных спутников. Да уж, нарочно не придумаешь.

— Изсссвини, Турррг! Я перенассстрою ловушшшку. Большшше такого не будет, обешшщаю!

— Да ничего страшного, практика всегда полезна. Я бы с тобой посидел, но времени мало — обещал одну девушку из Мостовых Королевств вытащить, а ты знаешь, что там за народ…

— Зсснаю. Посссстой! Расскажи, что у тебя ссс троллями. Я их зссснаю. У моего клана там сссвязи. Я помогу с-сс троллями, а ты помоги мне ссс ловушшшкой. Ты лучш-шше умеешшь!

Фантом задумчиво почесал когтем череп. Идея заманчивая, но только на первый взгляд.

— Знаешь, племяш, я всё-таки лучше попробую справиться сам. Связей на Мостах у меня нет, но думаю, что как-нибудь справлюсь. Нынешний Судия, — не такой гад, каким вы его считаете, но он всё-таки Белый Судия. А ещё его сопровождает Меч, злой и с хорошей памятью, который меня и без того недолюбливает. Если я захочу обрасти проблемами по уши на ближайшие тысячи лет, то найду способы попроще, чем готовить этой парочке ловушку. И чисто по-родственному — тебе тоже продолжать попытки не советую. Скилла, вон, уже доигралась — сидит в депрессии с половиной своего клана и ищет луну, чтобы на неё повыть. Советую тебе, как родственник, как друг и как учитель — бросай это дело, перебирайся ко мне. Если хочешь, можешь взять весь свой ковен, на Внешнем я вам место найду…

Все головы посмотрели на него, как на сумасшедшего. Будь у Таурга лёгкие, он бы вздохнул. С точки зрения Ладона, прятать у себя целую толпу драков гораздо опаснее, чем пытаться уничтожить Судию, пока тот не вошёл в полную силу. И ведь не скажешь, что глуп племянник — сотня голов у него не только для красоты, как-никак, один из сильнейших магов своей расы. Просто мыслит устаревшими категориями, не умеет вовремя понять, что обстоятельства меняются. Что злейший враг может в некоторых ситуациях стать… нет, не другом (после всего, что эти олухи натворили на Пике Кошмаров и в убежище Эрцихаля, на дружбу рассчитывать глупо, да и Меч не позволит), но самой несущественной из опасностей. Спрашивается, ну и кто из них с Таургом после этого закостеневший мертвец?

— Как понимаю, переубеждать тебя бесполезно… но и я в твоей авантюре участвовать не буду.

— Поссстой! Дядя, ты не понимаешшшь! Я бы тебе и так помог, тролли — ерррунда, чушшшь! Не в этом дело! Ты знаешшь, что он ссс Матерррр-рью Ехидной ссделал?

— Ну да, выкинул из времени. Остроумно. Может, не очень вежливо по отношению к старой женщине, но если честно, она сама напросилась. Мстить за неё я не собираюсь.

— Глупец-ссс! Я не об этом! Прррредел!!! Ветка, которую Мать отвела от Ссссудии!

Проекция аж присела на воздух. Так вот что задумал племяш! Ай-да Ладончик, ай да драков сын! Нет, это не глупость, не фанатизм, не застарелая ненависть, это очень даже своевременное решение. Не зря парень такой головастый, сообразил за сутки или сколько там прошло после исчезновения Егибны, как воспользоваться её поражением к своей выгоде.

Это же просто, как первого зомби поднять! Мать Чудовищ отвела от Судии канал, через который качала чистую, неискажённую энергию Предела. Когда пояс вышвырнул Егибну из временнОго потока, этот канал оказался оборван. Тот, кто его восстановит, сможет первым за две тысячи лет в Носфере использовать магию Предела. И если этим кем-то будут драки, дети драконов, у которых Предел буквально в крови… Или некий драколич, сын Белого Императора, между прочим, а заодно едва ли не самый опытный в Носфере маг…

Конечно, Судия наверняка обидится, а уж в какую ярость придёт Меч — словами не описать. Но для Таурга, вернувшего себе родовую магию, это не будет проблемой. Точнее, будет, но вполне решаемой. Он сможет… да почти всё, что угодно! Сохранить не-жизнь после гибели Носфера — уж точно. Или помочь Судие эту гибель предотвратить, если тот согласится принять помощь. С другой стороны — Егибна всё это тоже могла — и где она теперь? Опыт подсказывал, что позволивший себя втянуть в борьбу за силу и власть, даже с самыми благими целями, неизбежно заканчивает одним из двух способов: смерть или превращение в нечто малоприятное. Конечно, с Таургом уже в некоторой степени случилось как первое, так и второе, так что вроде бы ему бояться было нечего. Но всё же… Не боевик и не интриган по натуре, лич всегда предпочитал спокойно сидеть в своём логове и заниматься наукой. Но когда сила сама, считай даром, валится в лапы, отказываться глупо…

— Ладно. Моя девушка, твоя ловушка. Но не раньше. Рассказывай, что у тебя на Мостах есть.

Затаив дыхание (это несложно, если дышать не нужно), Зерт наблюдал за эпохальной битвой Осы с Первым Магистром. Он сам не знал, за кого переживает больше, за своё (в прошлом) Братство, или за свою (почти) девушку. Просто — было страшно, и не только за Осу или боевых товарищей. Ещё и от огромных сил, которые приводили в действие обе стороны. Правда, почти всё, что демонстрировал Воргин, могли бы повторить некоторые магистры — может быть, не столь легко и красиво, но всё же четырёхтысячелетние вампиры среди Воскресителей встречались, и некоторых Зерту даже приходилось видеть в деле. Это отчасти смягчило шок, но с другой стороны… каким же могуществом нужно обладать, чтобы использовать одного из древнейших магистров в качестве временного сосуда для частицы своей силы? И на что тогда окажутся способны отражения? Судорогу боли, пронзившую все тела Воргина, когда Оса нанесла последний удар, молодой вампир ощутил на себе, несмотря на гигантское расстояние. Он не сомневался, что то же самое чувствовали все кровососы на Среднем Кольце. Кроме, может быть, Судии, век бы его не вспоминать. Для Властителя Пустоты и Воргин — младенец. А Зерту предстоит с Ним почти встретиться. Нечего сказать, хорошенькая перспектива. Его передёргивало при каждом воспоминании о предыдущей попытке, когда он вплотную соприкоснулся с небытием, что хуже смерти — а ведь в тот раз Судия даже не знал о существовании какого-то шестисотлетнего наглеца.

Понятно, что отказываться сейчас участвовать в планах ангела — поздно, да и бессмысленно. Реализация планов Серафима — чуть ли не единственный шанс Носфера на выживание и спасение от Судии. По крайней мере, сам таракан так утверждает. У Воргина планы другие. И как всегда, обоим приходится верить на слово. А тут ещё Судия с его заявлением… Плохо, когда надежды нет совсем, но немногим лучше, когда их три, взаимоисключающих…

Назиль не вернётся ещё дня два по меньшем мере… рыцари сотрут его в порошок, если только заподозрят, с кем имеют дела, поэтому выходить из комнаты рекомендуется как можно меньше… периодически заглядывающий поверенный ангела смотрит на него, как на пустое место… Не будь Зерт Воскресителем, давно бы впал в депрессию или мизантропию от таких условий. Поэтому он почти обрадовался, когда вызвал Серафим лично, и заявил, что пора приступать ко второй фазе операции. Почти — потому что всё-таки лучше некомфортное окружение, чем такой риск. Но лучше даже такой риск, чем пассивное ожидание…

Достаточно! Разнылся тут, как недавно укушенный птенец! Правы были магистры — бездействие убивает. Пора вспомнить, кто он, кем и для чего был обращён. Умирать — так молча, выживать — так с удовольствием. Злобно оскалившись, вампир шагнул в кабинет.

— Я вас слушаю, Светлейший. Выпить истинного демона — идея неплохая, но моей ничтожной персоне хотелось бы узнать какие-то подробности, — тон был предельно вежлив и корректен, издевка звучала только в словах. Просто устаёшь иногда бояться. Да и вряд ли станет ангел размениваться на такие пустяки, как кара за дерзость какому-то вампиришке — слишком мелко для него. Вот если бы Зерт себе позволил что-то такое при посторонних…

Так и оказалось — Серафим предпочёл сделать вид, что не заметил. Спокойно и поэтапно он разъяснил суть своего замысла, игнорируя постепенно отвисающую челюсть Воскресителя.

— Я… я готов, — с трудом выдавил вампир, когда инсект замолчал. Ещё бы тут не согласиться.

Вопреки стереотипам, ангел мог не только запугивать и произносить пафосные речи о всеобщем благе. Он умел и искушать, да так, что многие демоны ему в ученики не годились! Безупречно определив болевые точки тёмного, он ударил по всем сразу таким предложением, что Воскреситель зубами скалу бы грыз, чтобы получить его в иных обстоятельствах! Если план сработает, он больше не будет беспомощной игрушкой для Осы, песчинкой под ногами великанов, слабым эхом могущества Судии. Он сам станет силой. Пусть не самой значительной на доске, но всё же серьёзной фигурой, а не пешкой.

Если бы Зерт знал, что в это самое время на другом конце диска другого, гораздо более опытного и умного мертвеца покупают на то же самое — на обещание силы… Нет, не совсем бесплатной, разумеется, халява бывает только в сказках и в ловушках. Но близкой к этому — нужно лишь вовремя подсуетиться, схватить плохо лежащее, и разумеется, найти ему наилучшее из возможных применений. Самая большая проблема с такими посулами — то, что они зачастую правдивы в каждом слове. Ложь достаточно распознать, чтобы она перестала быть опасной — но как защититься от правды? Зерт, в отличие от Таурга, чувствовать обман не умел, но в данном случае и не нуждался в такой способности. Ангелу просто незачем его заманивать радужными обещаниями — Воскреситель всё равно никуда бы не делся.

— Только… Почему я, Светлейший? За эту возможность ухватились бы тысячи вампиров…

— Ты ближайший, — пожал плечами «человечек». — Мне незачем тратить время и силы, чтобы ловить другого. К тому же, ты сравнительно молод, так что от тебя меньше всего вреда.

Дальше они работали молча, так слаженно, словно знали друг друга не одно столетие.

Первая часть плана не требовала ни отваги, ни какого-либо сверхъестественного напряжения сил. Только грамотной и продуманной работы. Ну и неплохого знания потусторонних реалий, само собой, но с этим у архангела пятого чина всё было в порядке. А старательности и точности у Зерта на троих хватало. Пентаграмма в круге вышла на славу, да и заклинания, вписанные в неё, обладали такой мощью, какой в Носфере не видали давненько. Оставалось самое простое в теории, и сложное на деле. Активировать её и произнести имя демона.

Спрашивается, что мешало Самсэлю самостоятельно начертить нужные знаки, призвать своего архиврага в подготовленное место и лично изничтожить, не связываясь со всякими сомнительными кровососами? Ну хорошо, будучи существом Света, он не мог участвовать в тёмном ритуале лично — так дал бы задание ребятам из Ордена, те бы рады были стараться.

Дело в том, что пентаграмма — палка о двух концах. Разрабатывали её тёмные покровители такого высокого ранга, что на них посмотреть — шапка свалится. И вовсе не затем, чтобы любой идиот, вычитавший заклинание в старинной книге, мог призвать демона с любого круга преисподней, и издеваться над ним, сколько душа пожелает. Да, «звёздчатые» знаки, если нарисованы правильно, защищают людей от монстра, не давая ему вырваться и устроить кровавую баню. Но они же защищают и монстра от людей — тоже в некоторой мере. Сила пентаграммы — что-то вроде третейского судьи, обеспечивающего возможность честной сделки. Возможность воздействий в обе стороны оговаривается массой правил.

В частности, есть среди этих правил и такое — говорить с демоном и вообще иметь с ним дело может только непосредственный участник ритуала. Тот или те, кто начертит символ и прольёт в неё свою кровь. Все остальные видят в центре звезды только пустое место.

Если не переступят черту, разумеется. Серафим мог в любой момент шагнуть внутрь звезды и разобраться с демоном по-свойски. Вот только для преодоления невидимой стены ему пришлось бы принять полностью материальную форму. Тогда как демон, даже многократно ослабленный, был бы волен переходить в энергетическое состояние, когда пожелает. В поединке в тесном пространстве сколь угодно могучий иерарх не имел никаких шансов против живого огненного вихря. Прежде, чем он успел бы выплести хоть какое-то заклинание, Эйменос разнёс бы его на атомы. Система и не таких хитрецов видала.

Так что на первый взгляд, наши заговорщики добровольно отдали демону все или почти все козыри. Неудивительно, что когда Зерт произнёс последние слова заклинания, его голос слегка дрожал. Серафим вообще ушёл из комнаты, заявив, что мальчишка теперь справится и так, а у него, как главы Ордена, есть дела поважнее. На самом деле, естественно, он остался здесь и контролировал процесс — просто перешёл на такой слой реальности, где Эйменос не мог обнаружить его присутствия. Вампир остался наедине с чудовищем, которое мечтал изничтожить все шестьсот лет службы Братству… а получил возможность, лишь Братство по сути предав. Если бы Зерт верил в судьбу, то решил бы, что у неё есть чувство юмора.

Несколько секунд не происходило вообще ничего, затем светильники полыхнули, и в центре рисунка взвился полупрозрачный столб огня. Забился туда-сюда, выбросил плазменные щупальца, пытаясь пробурить невидимую стенку. Резко запахло серой. Вампир непроизвольно прижался к стенке и коснулся ожогов на лице. Да что ж это такое, ему на роду написано играть с огнём, что ли? Демон в клетке, очевидно, уловил его мысли, потому что издевательски расхохотался, принимая отдалённо человекоподобную форму:

— Воскреситель, верно? Ну да, кто же ещё мог оказаться таким дураком… Держу пари, ты меня вызвал даже не затем, чтобы добить, вампирчик. Надеешься какую-нибудь силу или знание выторговать? Да ещё и тайком от своих, судя по тому, что один. Эх, мелюзга…

А вот задевать Братство демону не стоило. Зерт сразу почувствовал себя не одиноким слабым существом, а членом могучего союза перед лицом давнего врага. Страх уступил место гневу.

— Ошибаешься, — злобно оскалился вампир. — Именно прикончить тебя я и намерен.

— Да ну? — Эйменос скорее обрадовался такому повороту событий. — И каким же образом, мертвец? Белого Меча у тебя я что-то не вижу, гигагертных источников Света — тоже. Впрочем, если бы что-то из этого здесь находилось, ты бы первым бежал подальше…

— А мне не нужно, — ошалев от собственной наглости заявил Зерт. — Ты не слышал, крылатый, что все вампиры — частицы Судии? Вот я тебя сейчас судить и буду, раз Он занят…

— Еретик! Святотатец! Да как ты смеешь!.. — огненный смерч ударил в стену своей тюрьмы с такой силой, что содрогнулась вся цитадель. Ничего призрачного в нём больше не осталось, вся энергия сосредоточилась здесь и сейчас. Вампир только приободрился, увидев такое проявление ярости. Таракан был прав — этого фанатика до смешного легко спровоцировать.

— Вызываю тебя на поединок, — как бы невзначай бросил он. — Ты принимаешь вызов?

— Да!!! — не задумываясь взревел Эйменос, уже предвкушая, как будет медленно испепелять святотатца — вначале тело, затем то, что вампирам заменяет душу… Зачем понадобилось Воскресителю производить такой самоубийственный вызов, он не задумался ни на секунду. Или задумался, но решил, что разберётся потом, когда его выпотрошит. И вот с этим существом, не видящим дальше собственного носа, Братство не могло справиться тысячелетиями? Зерт даже немного разочаровался. Воистину, сила есть, ума не надо.

Границы звезды поехали в стороны, превращаясь в огромную просторную арену. Казалось, что они вот-вот упрутся в стены комнаты, но почему-то все расстояния СНАРУЖИ схемы оставались неизменными — росло только её ВНУТРЕННЕЕ пространство. Поединок по правилам — тоже форма договора с потусторонними силами, и «конструкция» пентаграммы предусматривала такую возможность. Назиль бы сюда — она арену во всех видах обожала…

Зерт осторожно вступил в один из лучей. Демон следил за ним, но кидаться не спешил. Проход в центральный пятиугольник откроется лишь после того, как будут согласованы все условия боя. Но и пути назад не будет, если только узник пентаграммы не откажется от дуэли. Судя по горящим глазам Эйменоса, на это рассчитывать не стоило.

— Назови правила поединка, — прервал затянувшееся молчание демон. — Ставка — твоя жизнь и душа. В случае победы, ты можешь требовать всё, на что способна моя сила. Это стандартные условия, они не обсуждаются. Но средства — на твой выбор.

— Битва голыми руками и врождёнными силами, — объявил Зерт. — Без оружия и без магии.

— Превращения, надо думать, запрещены? — насмешливо поинтересовался Эйменос.

Зерт мог бы пойти навстречу сопернику и разрешить любые изменения формы или структуры. Реализовать план Серафима это бы не помешало, даже наоборот. Но в этом случае даже Эйменос мог бы что-то заподозрить — слишком уж легко жертва шла в лапы. Поэтому вампир твёрдо (чуть дрожащим голосом, но без колебаний) ответил:

— Никаких превращений. Бой в плотской форме, которую принимаем до начала сражения.

— Ха, щенок! Рассчитываешь на свою силу и скорость? Может, на регенерацию? Да я пятитысячелетних кровососов голыми руками рвал… — тут, видимо сообразив, что Зерт может осознать его похвальбу и отступить, демон торопливо рявкнул: — Принимаю условия!

Прозрачная стена, в виде которой представлялась дуэлянтам линия между лучом и центром пентаграммы, замерцала загадочными знаками древнего языка, фиксируя, что соглашение принято. Но не исчезла — ожидала, пока бойцы выполнят стартовые условия. Зерт, в принципе, был уже готов, а вот покровителю ещё предстояло воплотиться.

— На самом деле, есть одна опасность, — предупреждал вампира Серафим на инструктаже перед вызовом монстра, — с которой ни я, ни ты, ничего поделать не можем. За соблюдением условий в пентаграмме следит сама Тьма, как первозданная сила и все тёмные покровители, как реализаторы её воли. Но Носфер отрезан от межмировых потоков. Верховным покровителем Тьмы, если не считать Судии, здесь является сам Эйменос. Поэтому он в принципе может… сжульничать. Переписать законы в свою пользу. Разумеется, в полной мере за несколько минут этого не сделаешь, тут нужны годы. Но подправить несколько второстепенных формул, чтобы пентаграмма в некоторых вопросах ему подыграла — это он может успеть. Я вмешаться не смогу, не моя стихия. Но как показывает мой недолгий опыт общения с ним, Эйменос слишком туп, чтобы до такого додуматься.

Тогда Зерт подумал, что ангел просто недооценивает рогатого. Сейчас он почти готов был согласиться с наблюдением инсекта. Почти. Но не настолько, чтобы потерять бдительность.

Воплощался Эйменос довольно долго. Первые две попытки оказались неудачными — слишком сильно покалечил его структуру Свет во время заточения в башне. Наконец он догадался воззвать к силе пентаграммы, и та «одолжила» недостающую энергию. А может, просто создала на время боя иллюзорное тело, неотличимое от реального. Короче, пошла навстречу. В рамках правил, конечно, чтобы один из дуэлянтов мог выполнить условия другого. Но всё равно, такая готовность древней магии к сотрудничеству настораживала.

— Если заметишь, что он дерётся вполсилы, словно бы медитирует, сосредоточившись на чём-то другом, — советовал Серафим, — сделай всё, чтобы опередить его и не дать закончить.

Легко ему говорить! Как определить, дерётся ли эта тварь вполсилы, если полной Зерт ни разу не видел? Того, что Воскреситель сейчас почувствовал на себе, хватило бы на троих вампиров его возраста. Первый же удар демона швырнул противника через всю арену. Преимущества в скорости, на которое Зерт так рассчитывал, не оказалось вообще — массивная туша порхала в воздухе с такой быстротой и грацией, словно вообще ничего не весила. Хорошо хоть, демон избегал задействовать огненное дыхание или окутываться пламенем — это относилось к природным способностям, и под запрет на магию не попадало, но Эйменос берёг энергию. Справедливо полагая, что с наглым юнцом справится и так.

Редкие удары, которые Зерту всё же удавалось нанести кулаками или ногами, могли пробить кирпичную стену, но не оставляли даже синяков на теле чудовища: мускулы демона были твёрже стали, да и чешуя, хоть не чета драконьей, кое-чего стоила. Один раз он решился рвануть когтями, но сразу отказался от этой затеи — вместо крови из раны выплеснулось тёмно-багровое пламя. Загипнотизировать покровителя? И думать смешно.

Дважды ему удалось разорвать перепонки крыльев монстра, вызвав яростный рёв. Но это был весьма относительный успех — лохмотья тут же срослись, а раздражённый Упокоитель ударил в ответ с удвоенной силой, так что захрустели даже сверхпрочные кости вампира.

Самое обидное, что всё шло по плану. Именно так они с Серафимом и задумали — демон должен увериться в собственном превосходстве, расслабиться и потерять бдительность. Но одно дело — строить схемы, сидя в уютном кресле, и совсем другое — получать по морде, даже зная, что это является частью стратегии. Да что там по морде… выпущенные внутренности — не хотите? А как насчёт наполовину снятого скальпа? Вбитого глубоко в мозг носа? Если для мертвеца эти раны не опасны, это ещё не значит, что они безболезненны!

Наконец демон решил, что достаточно наигрался с еретиком, и ухватив мощной лапой за шею, притянул к себе. Подпустил немного огоньку — чтобы кожа запузырилась, но не обуглилась, сохранила чувствительность. Приподняв на высоту своего роста, запустил когти под грудную клетку, вскрывая её снизу до самого горла. Последний раз посмотрел в глаза проигравшему, чтобы насладиться его ужасом, перед тем как вырвать сердце. Раскаяния не искал — это он сможет выбить потом, из трепещущей души. Или просто отдаст свой трофей Судие, пусть ОН решает судьбу грешника. Не стоит всё же задерживаться тут слишком долго — как-никак, вражеская территория, мало ли кто за краем пентаграммы ещё прячется…

«Правильно мыслишь, только слишком поздно», — мысленно хмыкнул Зерт, вонзая невероятно удлинившиеся клыки в чешуйчатую шкуру на запястье чудовища.

Со стихийной точки зрения, рядовой демон вполне себе простой зверь: Огонь плюс Тьма. Вампир и то сложнее: Кровь плюс Тьма плюс Смерть. Огонь, как известно, злейший враг вампира, поэтому все нормальные кровососы держатся от демонов как можно дальше. Или, если первое невозможно, стараются их хотя бы не злить. Демоны, в свою очередь, редко видят в вампирах что-то большее, чем возомнившие о себе сгустки слизи. Всё-таки способность кого-то съесть заметно меняет отношения с этим кем-то. Человеческое отношение к вампирам двояко: с одной стороны, грозные и красивые хищники, с другой — жалкие паразиты. Демоны же расценивают кровососов как сельскохозяйственных вредителей — портят качественную пищу, а сами несъедобны, у них ведь даже души настоящей нет!

Но если присмотреться как следует, выясняется, что родственного у этих двух видов больше, чем вампиры могли бы, а демоны желали бы допустить. Отложим пока в сторону Смерть — в конце концов, встречаются и живые разновидности. Тьма — едина. А Кровь и Огонь близки настолько, что в некоторых магических системах их обозначают единым символом. Базовый приём магии крови, доступный даже начинающему адепту — превратить содержимое собственных или чужих жил в чистое, невероятно горячее пламя. Предварительно выпустив, разумеется, взрывать её прямо внутри тела гораздо сложнее. Ещё сложнее провести обратное превращение, создать кровь из огня. Большинство волшебников считает, что это вообще невозможно. Оно и понятно — несоизмерима сложность субстанций, воплощающих эти стихии на материальном уровне. Но если вдруг допустить, что такое бывает…

Созданные Самсэлем иглы, заменявшие сейчас клыки Зерта, делали именно это. Собственной магии у них не было ни на грош, присутствие в теле вампира чужеродного (особенно светлого) волшебства Эйменос бы учуял мгновенно. Они работали, как пассивные преобразователи, всего лишь «немного» расширяя собственные возможности не-мёртвого организма. Создать настоящую кровь таким маленьким трубочкам было всё же не под силу, для этого бы понадобился алхимический куб, вроде того, что Серафим некогда «подарил» Владу. Но та эфемерная, субстанция, которая вытекала из них в жилы, хоть и жглась немилосердно, всё же была пригодна к усвоению шестисотлетним высшим вампиром.

В первые мгновения демон просто замер, не понимая, что происходит. Неужто его соперник настолько глуп, чтобы перед мучительной смертью ещё и выжигать себе внутренности? Когда Эйменос наконец осознал, что лицо вампира искажено болью, но отнюдь не агонией окончательной смерти, когда в рогатой голове уместилась мысль, что он, покровитель, стал ДОБЫЧЕЙ какого-то там захудалого упырька, даже не Воргина или Судии… короче говоря, когда до демона дошло, было уже слишком поздно. Как и настоящие клыки, иглы Серафима работали в обе стороны. По цепочке «кровь-энергия-огонь» голод Зерта проник в тело демона, парализовав каждую его пылающую частицу. На этом уровне у верховного жреца защиты не было, ему даже на ум не могло прийти, что она может понадобиться…

Но хотя большим умом последний из Упокоителей не отличался, никто не мог бы обвинить его в медлительности. Последние секунды жизни и последние искры свободной энергии он потратил абсолютно правильно. Выбросил остатки своего могущества в едином порыве… и Зерт, поглощённый кормлением, в ужасе содрогнулся, поняв, что импульс прорвал стенки пентаграммы и ушёл в ментал. Вампир точно знал, КОМУ предназначался этот зов.

Глоссарий

В сутках Носфера 30 часов, каждый из которых примерно равен 53 земным минутам. Час состоит из тысячи секунд, которые таким образом примерно в три раза длиннее земных. Тем не менее, везде, где в дальнейшем упоминаются минуты и секунды, они переведены в земные, чтобы облегчить восприятие. Однако единица времени «час» в устах жителя Носфера означает именно местный час, а не земной.

Все единицы длины переведены в земную систему исчисления для удобства читателя.

Герт — единица измерения магической энергии в Носфере.

Подробнее об иерархии Равновесия можно прочитать в романе Иара Эльтерруса «Вера изгоев».

Сила тяжести в Носфере соответствует земной с точностью до шестого знака после запятой, поэтому ускорение свободного падения там аналогично земному — 9,8 метра в секунду за секунду.

Хотя Владимир и утверждает, что не любит фэнтези, данная цитата выдаёт его знакомство как минимум с одним произведением классиков. Хотя вряд ли он сам в тот момент понимал, что использует чужие слова.

Цикл — около двенадцати лет по земному времени.

Зонирование — включение обитаемого мира в искусственно созданную ментальную сеть. Правильно проведённое зонирование позволяет направить развитие мира в том или ином направлении, усилить или погасить в нём те или иные социально-психологические тенденции. Подробнее о процессе зонирования и о тех, кто им занимается, можно прочитать в трилогии Екатерины Белецкой и Анджелы Чениной «Нарушители», а также в дилогии Иара Эльтерруса «Безумие Бардов».

Белая Зона — совокупность миров, не прошедших зонирования.

Первичный мир — планета, давшая жизнь собственной разумной расе.

Сеть — совокупность ментальных связей мультивселенной. Когда говорят о «воле» или «точке зрения» Сети, подразумеваются механизмы её саморегуляции.

Индиго и Маджента (синяя и вишнёвая зоны) — две основных ментальных сети в мультивселенной.

Ланиста — «тренер» отряда гладиаторов, который занимается обучением, покупкой и обеспечением бойцов.

Одна склянка в системе отсчёта тёмных эльфов — около двухсот восьмидесяти миллилитров.

Барратх — крупный домашний зверь, размером примерно с корову. Даёт шерсть и молоко, мясо употребляется редко и лишь в некоторых странах.

Сэфес — система Контроля Маджента-зоны, описана в книгах Екатерины Белецкой и Анджелы Чениной.

«Качание маятника» — система передвижений под огнем, основанная на некоторой инерционности процесса выстрела. Боец меняет скорость и направление движения раньше, чем противник успевает выжать спусковой крючок.

Подробнее о феномене Предначертания можно прочитать в романе Иара Эльтерруса «Дети Смерча».

Владимир вспоминает песню Высоцкого «Баллада об оружии».

Меч цитирует пьесу Евгения Шварца «Дракон».

Филактерий — «сосуд души» лича, артефакт, обеспечивающий возможность неограниченного воскрешения.

Оглавление

. .

Часть 1

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

Часть 2

  Пролог

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

Часть 3

  Пролог

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

Глоссарий

Реклама на сайте