«Воины Клевера»

Максим Волосатый Воины Клевера

Пролог первый

Кто сказал, что беду рисуют темным?

Небо полыхало непередаваемо прекрасным изумрудным светом. Уходящая за горизонт равнина мягко мерцала всеми оттенками бирюзы. Даже сильный и ровный ветер, обычный для Хатала, казалось, состоит из одного лишь света. Чистого, переливающегося всеми оттенками белого света.

Таит подставил этому свету грудь, попробовал на вкус тревожный, чуть горьковатый ветер и грустно улыбнулся. Небо должно быть желтым, равнина – зеленой, а ветер вообще должен дуть в другую сторону, неся влагу и отдохновение, а не смерть и небытие, скрытые в прекрасном свете.

Но и так красиво, очень красиво. И всю эту красоту сделал он. Один. Для себя и остальных. В час своего горя и своей беды.

– Величие Сущего, ничтожный слуга просит разрешения доложить, – краем глаза Таит отметил преклонившую колено фигуру. Ну вот и кончилась красота. Осталась смерть. И немного жизни. Для тех, кто сумеет уйти, и тех, кому он, Таит, сумеет ее подарить. Пора. Таит повернулся к коленопреклоненному воину:

– Встань, Силаин зол-италь Исииль. Встань и говори.

Воин поднялся, посмотрев в глаза Таиту. «Силаин золиталь Исииль». Никакой он не Силаин – Лан, просто Лан, старый друг, друг детства, юности, да и всей остальной жизни тоже. Зеленоватые волосы выбиваются из-под боевого шлема. По две серьги в каждом ухе – на-халь, первый ряд халиона. Амулеты сплошным нагрудником спускаются с шеи. Каждый – произведение искусства. Халь, каких сейчас остались единицы. В том, что они дошли досюда, в Хатал, и его личная заслуга тоже. И без него Таит никогда не зажег бы ни небо, ни ветер. Старый верный друг.

Как жаль, что теперь уже ненадолго. Теперь всё ненадолго. И потому «зол-италь Исииль». Потому что в спину им смотрят все, кто остался в живых. Все, кто выжил в исходе расы аталь. Все, кто прошел насквозь свою империю, повелевавшую многими мирами, в надежде спастись. Их было много. Если бы Таит поднял взгляд, он бы не смог увидеть края безбрежного живого моря, заполнившего некогда окраинный и тихий мир Хатал. И всё же это до боли мало. Ататоны, империи расы аталь, больше не существовало. И здесь, под полыхающим небом, собралась лишь жалкая часть расы, некогда одним своим именем наводившей ужас на любое мыслящее существо. Самые сильные – они смогли дойти. Самые умелые – они смогли защититься. Самые умные – они смогли заранее всё понять и подготовиться. Самые достойные – их защищали до последнего. Все они теперь молча стояли и ждали, пока лучшие из лучших халь откроют последний проход, уводящий обреченную расу из привычных обитаемых миров в жуткую неизвестность, где им придется начинать всё заново.

А чтобы бурая мгла, накрывшая Ататону, не смогла добраться до них в этой неизвестности, Дверь, которую они откроют, потом запечатают. Всеми умениями, которые накопили аталь за бесчисленные века. А замком на этой Двери станет то, что долгое-долгое время, уходящее в немыслимые дали, оставалось под запретом. Кровь. Кровь халь. Кровь на-халь. Первого из на-халь. Их король не оставит свою империю. Бурая мгла может убить его, но не победить. И через узор, скрепленный кровью последнего из Ататидов, не сможет пройти никто.

Так сказал он сам. Их король. Итаиталь зол Ататид Насини Ататона.

Последний король империи аталь повернулся к своему другу:

– Встань, Силаин зол-италь Исииль. Встань и говори.

– Мой король, – Лан поднялся. Он был чуть выше Таита, но казалось, все равно смотрит снизу вверх.

Нет, не так. Это Таит сейчас смотрит сверху вниз. На все и на всех. На Лана, на этот мир, на оставшихся в живых подданных, на тугой узел линий хальер, закрутившийся над обреченным миром. Обреченным, потому что после их ухода на месте Хатала останется только черная дыра в мироздании. На темную полосу на горизонте, которую всё еще сдерживают его узоры, заставляющие по капле иссыхать обреченный мир. Она скоро придет. Прорвет их защиту и придет. Но ему не страшно. Он встретит ее. Один. Не боясь никого и ничего, потому что тогда ему впервые в жизни не надо будет думать ни о чем, кроме боя. Он станет яростью. Чистой яростью и болью погибшей империи, вобравшей в себя всё, что некогда было расой аталь. Он уже почти умер, ему не страшно. И это «почти» сейчас исчезнет. Лану осталось только доложить. Говори, мой друг…

– Мой король, проход открыт. Глеммы прошли первыми. Два хорда ушли, один вернулся. Там есть жизнь. Там есть лес…

Голос Лана сорвался. Не от страха – от радости. Аталь будут жить, они смогут уйти. А Лану все равно. Он остается со своим королем.

Хрустальный невидимый полог с тихим звоном сомкнулся над головой Таита. Все! Он сделал. Он не смог победить своих врагов (видят Несуществующие: кто бы смог?), но он спас свою расу. Аталь будут жить. Все, кто верил ему и шел за ним, будут жить.

А он продержится. Теперь это легко. Теперь ему не надо оставаться в живых. Да он и не живой. Вся его кровь по капле осталась там, в бесчисленных мирах империи, которые они оставляли один за другим. Неведомый враг, так до сих пор и непознанные «Они», ненадолго останавливались только тогда, когда защищать очередной обреченный мир оставался кто-то из Ататидов. Сколько жизней спасли эти передышки, сказать не мог никто, но с каждой жертвой аталь всё с большим обожанием смотрели на своих вождей.

Ататиды правили расой аталь давно. Так давно, что никто уже не помнил, был ли у аталь хоть когда-нибудь правитель, не носящий приставку «зол Ататид». И вот теперь их нет. Никого. Все они остались со своей империей.

Кому мог рассказать Итаиталь зол Ататид, как больно отправлять на смерть своих братьев, сестер? Никому. Он только крепче сжимал зубы, и каменело на лице извечное презрение аталь к своим врагам. Он думал, что это было больно – смотреть, как один за одним уходили Ататиды. Как пусто становилось за семейным столом. Как тяжело было терпеть сочувствие оставшихся. Он ошибался. Что такое боль, он узнал только тогда, когда два мира… Две жизни… Две вселенной назад ушла Лавана. Его Лавана. Так и не успевшая подарить ему наследника. Она просто посмотрела в его глаза, легко коснулась губ своими губами. Улыбнулась. И ушла. Защищать мир, который закрывал последний путь отхода. И «Они» стянулись туда все. Все. Оставив почти закрытый проход свободным. Почуяв кровь Ататидов. Оставив последнего из них выть в душе от безумной боли, которая и стала жизнью на всё оставшееся время.

И вот теперь все кончилось. Нет больше изматывающего бега. Некуда торопиться. Он продержится, это видно уже сейчас. Осталась только малая малость.

– Подойди ко мне, мой друг, – голос последнего короля зазвенел.

Лан переменился в лице. Еще бы, ты всегда был умен. Ты все уже понял.

– Нет, Таит, нет! Я остаюсь. Мы же договорились.

– Подойди, – Итаиталь зол Ататид был уже не здесь. Этому голосу нельзя было не повиноваться.

Две фигуры на высоком холме говорили долго. Живое море молчало, отдавая последние почести уходящему королю. И никто не мог знать, что рассказывал последний Ататид своему другу. Но если бы кто-нибудь всё же увидел Силаина зол-италь Исииль, то он поразился бы, с какой скоростью раздражение и обреченность на его лице уступили место сначала изумлению, потом радости, а затем тихой торжественности.

Но вот последний разговор короля закончился. Жестом, видимым всем, он отправил Силаина зол-италь Исииль вниз. Герольды огласили последнюю волю Ататида. Силаин зол-италь Исииль становился местоблюстителем Ататидов на троне аталь. Новый вождь начал уводить отхлынувшее живое море в новый мир. И на его месте, как камни после отлива, осталась небольшая кучка. Те, кто решил разделить со своим королем его участь. Поленья в разгорающемся костре.

Аталь уходили. Их новый вождь – тоже. Но перед тем, как войти в переход, поддерживаемый самыми сильными из известных на-халь, Лан обернулся. Его голос разнесся над живым морем, сделавшись слышным каждому. Он был сильным халь, и готовящийся к последнему бою король услышал его точно так же, как и любой аталь.

– Клянусь, мой король и мой друг, клянусь, не будет у аталь королей, в которых не течет кровь Ататидов. Силаин зол-италь Исииль принимает на себя титул Зеленого Принца. Аталь ждут тебя, мой король.

Отдав последний торжественный салют, Силаин зол-италь Исииль исчез в проходе. Все. Вот теперь в самом деле все.

И когда последний узор, намертво запечатывающий закрытый переход, по которому ушли остатки расы аталь, принимал в себя последнего Ататида, глядя в бессильно заволакивающую исчезающий мир ненавистную бурую мглу, Итаиталь зол Ататид Насини Ататона счастливо улыбался. Он все-таки победил…

Пролог второй

– Хей, Джонни, – усталый пожарный, вытирая перемазанное сажей лицо, уселся на невесть как уцелевшую скамейку перед сгоревшим зданием. – Закончили?

– Вроде да, – белозубо сверкнул улыбкой Джонни. – Теперь помыться – и на боковую. Ну и устал же я.

– Да уж, работенка сегодня выдалась та еще, – пожарный обернулся к дымящемуся остову дома. – Хорошо еще, что он невысокий, а то представь, каково было бы карабкаться этаж на пятидесятый, а?

– Да уж, – Джонни честно сделал сегодня свою работу и теперь имел полное право почесать в охотку языком, – считай, повезло нам. Не то что бригаде Салливана на той неделе, слышал?

– Как не слышать, у них там целый квартал полыхал. Сколько они там потеряли, троих?

– Четверых.

– Во-во, и я про то же. А все эти аталь проклятые. Сколько можно? Чего-то они к нам зачастили.

– Это еще не зачастили. Ты новости послушай. Говорят, в Европе они вообще чуть не каждый день чего-то устраивают. И у русских тоже. И в Китае. То монстра какого-нибудь сбросят, то болезнь какую. Или как у нас – выскочат из своего портала, бросят свою бомбу – и бежать. Куда только власти смотрят? А еще республиканцы. А я ведь за них голосовал.

– И зря голосовал, – пожарный понизил голос и, воровато оглянувшись, наклонился к Джонни: – Точно тебе говорю, нам не всё рассказывают. Ты глянь новости. Раз в неделю по всей Америке где-то что-то поджигают, чего-то взрывают. Так?

– Ну, так, – неуверенно согласился Джонни, пытающийся понять, к чему клонит собеседник.

– А я тут со своими приятелями по колледжу созваниваюсь регулярно, они в управлении работают, так их послушать, посчитать, и получается, что не по разу в неделю, а чуть ли не каждый день что-то происходит. И не по одному случаю. Точно тебе говорю, неладное что-то творится. Как наших оттуда, из этого, Зеленого Лепестка, вышибли, так с каждым годом все хуже и хуже. Эти аталь так просто не успокоятся. Чует мое сердце, мы еще с ними горя хлебнем.

– Да ну тебя, Джеймсон, скажешь тоже, – Джонни после такой работенки никак не был готов к переосмыслению мира. – Ну поимели они нас там, так мы им должок-то с процентами вернули, когда они сюда сунулись. Ты себе голову не забивай, пусть думают те, кому за это деньги платят. А наше дело – чтобы ни одной искорки после нас не осталось.

Залихватски улыбнувшись, он вытащил изо рта у Джеймсона сигарету и демонстративно затушил ее о скамейку.

– Пошли, после смены надо будет обязательно в бар заскочить. Так, минут на двадцать. Не составишь компанию? Угощаю.

– О чем разговор.

– То-то.

– Сынки, что, всё? Убили змея?

– Убили, бабусь, – здоровенный спецназовец в полной боевой выкладке аккуратно поправил ленточку заграждения. – Только ты туда все равно не ходи, мало ли что.

За ленточкой виднелась туша огромного чудовища, похожего на Змея Горыныча из детских сказок, разорванного взрывом чуть ли не пополам.

– Вот еще, страсть-то какая, и не надо мне, – замахала руками любопытная старушка. – А что, много народу-то пропало-то, когда он того, тут явился-то?

– Сколько надо, столько и пропало, – посмурнел спецназовец. – Проходи, бабусь, а то мало ли что. Они разные бывают, оживет еще.

– Уже, уже, сынок, – засуетилась старушенция и припустила мелкой рысью вниз по улице. Но одним глазом все равно, даже на бегу, умудрялась косить в сторону уже начинающей истаивать невесомым дымом туши.

– Вот народ, – пожаловался спецназовец подошедшему товарищу, – тут такое творится, а им хоть бы хны. Только и интереса, что «сколько народу пропало?». Тьфу.

– Так уже привыкать начали, – второй боец достал сигарету. – Считай, каждую неделю такая херня происходит. Не нравится мне все это, – он мотнул головой в сторону монстра. – Нелюди совсем обнаглели, мало мы их крошили.

Он был одним из тех немногих, кто вырвался из мясорубки в Зеленом Лепестке и имел право на пренебрежительный тон.

– И что самое поганое, они-то сюда засылают свои магические штуки, вроде этой зверюги, а у нас-то живые люди гибнут.

– А что ж наши-то молчат? – поинтересовался первый. – Неужели ответить нечем?

– Да они вроде и не молчат. Тоже чем-то отвечают. Но ты сам посмотри, что получается. Если бы мы что-то серьезное показывали, давно на каждом углу звонили бы. Вот, мол, мы какие, доблестно всех имеем, а то, что монстры да взрывы, ну так уж потерпите, дело житейское. Ан нет, у нас все хреново, по всему миру сплошные теракты, аталь давят, а от нас ничего. Молчок.

– И что будет?

– А хрен его знает, что будет. Но я тебе одно скажу: не дай бог тут начнется то же самое, что в Зеленом Лепестке.

– Добрый вечер, Торвальд Эрикович, – невысокий мужчина в дорогом сером костюме поднялся из-за стола, приветствуя гостя. – Прошу вас, садитесь. Кофе?

– Да, спасибо, – Торвальд Эрикович Йенсен, генерал-лейтенант в отставке, бывший глава Управления Практической Магии ВС РФ, в узких кругах больше известный как Гермес, сел в предложенное кресло. – Добрый вечер.

Когда секретарь, принеся кофе, удалился, хозяин кабинета резко свернул предваряющий основную беседу разговор о погоде.

– Вас уже ввели в курс дела? – поинтересовался он.

– Да, – Йенсен кивнул, – но я не очень понимаю, зачем вам понадобился старый конь вроде меня. Да еще и опальный.

Старая обида никуда не делась. Потускнела, потеряла остроту, но не исчезла. И как Гермес ни пытался выглядеть отстраненным профессионалом, эмоции ему не были чужды. Слишком глубокий след оставила в его душе давняя история.

Хозяин кабинета взял паузу. Выждав пару секунд, он сцепил пальцы рук и оперся на них подбородком. Довольно неожиданный жест, учитывая его статус. Йенсен даже немного удивился.

– А всё просто, Торвальд Эрикович, всё просто. Мы не можем без вас обойтись.

Пару секунд он наблюдал за поползшими вверх бровями Гермеса, затем пояснил:

– Без вас и вообще без любого специалиста в области магии, Лепестков, аталь и прочих вещей, связанных с деятельностью нелюдей. Сейчас нам нужны все и не время вспоминать былое и считаться старыми обидами.

Он жестом остановил открывшего было рот Гермеса и продолжил будничным тоном:

– Мы проигрываем войну порталов. На сегодняшний день соотношение успешных акций на территории противника у нас с аталь составляет, – он чуть замешкался, глядя в бумаги, – один к тридцати. Эффективность терактов у аталь значительно выше. И, самое главное, меры противодействия, предпринимаемые аталь, на порядок эффективнее аналогичных мер, предпринимаемых нами. Другими словами, они отбиваются лучше, чем мы.

– Н-ну, – Гермеса было сложно смутить, но хозяину кабинета это удалось. – Я даже не знаю…

– Но главное не это, – мужчина как не заметил реплики, – а то, что выводы наших аналитиков, равно как и их коллег в других государствах, однозначны: в течение нескольких лет – от пяти до семи – вероятность успешного вторжения нелюдей на Землю составляет девяносто процентов.

Глава 1

– Ба-бах!

– Ирил!

– Бабах!

– Ирил!!!

– Ба-бах, ба-бах!

– ИРИЛ!!!!!

– Ба-бах, ба-бах, ба-бах!

Горшки лопались один за одним. Во все стороны летели куски глины, пыль потихоньку покрывала место «битвы».

– Ирил, ты опять?! – Вбежавшая в сарай женщина огорченно всплеснула руками, увидев стоящего посреди всего этого безобразия мальчишку. Тот повернул к ней перекошенное лицо, еще не плачет, но – вот-вот, и, узнав мать, наконец сорвался. Испуганный жалостливый детский плач показал матери все, что до поры скрывала поднятая пыль.

– Опять?

– Да-а-а… – размазывая сопли и слезы, мальчишка безуспешно начал оправдываться: – Я зашел, а он как глянет, я его… а он… Я по нему… А он за горшком…

– Это был кот, сынок, – мать устало опустилась на пол. Спасти горшки уже не получится, так что нет смысла кричать, топать ногами, пугать ребенка. Тем более что он и не виноват ни в чём, – это был просто кот, как и в прошлый раз: искал, что поесть. Ну, иди сюда, не бойся.

Мальчишка осторожно подошел, позволил себя обнять и уткнулся в мамино плечо, поняв, что выволочка отменяется. По крайней мере сейчас.

– А потом ты начала кричать, и я испугался еще больше, – шмыгнув носом для храбрости, тихо поведал он.

– Понятно, – мать грустно улыбнулась, – и ты со страху бабахнул еще один.

– Ага.

– А потом я крикнула сильнее…

– Ага.

– В общем, никто ни в чем не виноват. – Она погладила светлую вихрастую головку. – Ладно, иди уже, только обещай…

– Ладно-ладно, – мальчишка мгновенно прочувствовал ситуацию, вывернулся из рук матери и пулей вылетел в дверь, – я аккуратно, мы в вольдов пойдем игра-ать.

– Ирил! – запоздало всплеснула руками мать, но того уже и след простыл.

Подметя черепки и пыль, женщина аккуратно прикрыла за собой рассохшуюся дверь перекошенного сарайчика, присела отдохнуть на колоду, стоящую у стены, да и задумалась, глядя перед собой остановившимся взглядом.

Из мыслей ее выдернул громкий скрипучий голос:

– Здорова будь, Таная. Опять твой набедокурил?

– Са-Сефара, здравствуйте, – встрепенулась женщина от своих невеселых, судя по выражению лица, мыслей и посмотрела на гостью.

Перед ней стояла старая торквани, опираясь на палку. Торки, в большинстве (кроме некоторых горных племен), очень высокорослы, Са-Сефара исключением не была. Даже согбенная годами, она все равно была выше человеческой женщины. Приходилось поднимать голову. Фирменный оскал торков, потерявший с годами свою пугающе острую зверскость, тем не менее, по-прежнему вызывал уважение. Всё еще густые, краснеющие к старости волосы, Са-Сефара подвязывала на боевой манер воинов-торков – пучок ровно посередине темени. Слухи про нее ходили разные, но откуда она пришла в самое дальнее поселение обитаемого Пестика, чем занималась до этого и настоящее ли это ее имя, точно не знал никто. Одно можно было сказать определенно: ни один вольд, торговец или ремесленник Хайара никогда не пытался с ней спорить, потому что старая торквани неизменно оказывалась права. Если она не знала, что сказать, то просто молча стояла, посверкивая своими не утратившими зоркость темными глазами. Но если уж она открывала рот, то лучше было бы ее послушать, а потом сделать так, как она сказала.

– Опять, спрашиваю, побил чего?

– Опять, – вздохнула Таная. – Он испугался чего-то, горшок и разбился, а тут я давай кричать, он еще больше перепугался – ну и так далее.

– Ясно, – взгляд тёмных глаз, глядящих из-под нахмуренный бровей, не обещал ничего хорошего. – Это у тебя ведь уже третий раз, а?

– Четвертый, – расстроенно ответила Таная.

– Еще хуже. Плохо это, – проскрежетала торквани.

– Да что вы, Са-Сефара, – перепугалась женщина, – он же мальчик еще, не понимает ничего, он же никому ничего плохого не сделал, а горшки – так что горшки, да пусть хоть все переколотит. Вон у соседки свой-то палками перебил тоже… Так и ничего, что с них взять-то…

– Да ты никак решила, что я его съесть собираюсь, как у вас там в ваших сказках человеческих понаписано? – Торквани недовольно пристукнула своей палкой. – Я о нём беспокоюсь. Ты знаешь, почему у нас, в Пестике, халь, то есть магов по-вашему, практически нет?

Широко распахнув глаза, Таная робко покачала головой.

– А что вообще такое «Пестик», знаешь? – прищурилась торквани. – Что такое «Клевер»?

– Да, конечно, то есть нет, – всё так же робко кивнула, а потом помотала головой Таная.

– Понятно, да и зачем тебе, – вздохнула торквани. Она аккуратно присела на край той же колоды – годы не щадят ни людей, ни торков, да и ни одну другую расу Клевера, разве что спрашивать с нелюдей они приходят гораздо позже.

– Слушай внимательно, – проворчала она, – повторять не буду.

Таная замерла, внимательно прислушиваясь к словам торквани: Са-Сефара заслужила уважительное отношение.

– Обитаемый Клевер – это четыре мира, четыре Лепестка: Желтый – мы, Зеленый – аталь, Серый – глеммы и Огненный, – скривилась торквани, – вы, люди. Посередине – Пестик. Магия, хальер, есть везде, кроме Огненного. Не досталось вам. А в Пестике этой хальер – вдесятеро. Понятно?

– Нет, – тихо произнесла Таная, словно извиняясь за непонятливость.

– О духи! – закатила глаза Са-Сефара. – В Желтом Лепестке шаман возьмет и срубит дерево, а тут – так же – лес снесет и не заметит. Силушки-то на десятерых. Теперь понятно?

– Понятно, – закивала женщина, – понятно, только…

– Твой парень – халь, – пояснила торквани, – только беда в том, что халь у нас жить не могут. Сейчас он горшок разбил, а подрастет… А ну как не понравится ему кто?

– Ох, – схватилась за голову Таная, – убьет не ровен час кого.

– Убьет – полбеды, – прищурилась торквани, – иного и убить не зазорно, воин крови не должен бояться. А вот сотворит чего такое, что и себя, и тебя, и весь наш Хайар снесет, вот тут ты чего будешь делать?

Танае, судя по лицу, как и любой матери, было наплевать и на себя, и на Хайар. Дитятку угрожает невесть что, какой уж тут Хайар?

– Сараси Са-Сефара, – невесть откуда вспомнила приличествующее обращение Таная, – что ж делать-то теперь?

– Сараси? – прищурилась торквани. – Нет, дочка, я не сараси.

Она замолчала, старые, но еще зоркие глаза остановились на какой-то точке над горизонтом, высматривая видимое им одним. Медленно-медленно торквани перевела взгляд на человеческую женщину:

– Сараси – это воины, это шаманы, сараси – это жизнь, дочка. – Она вздохнула. – А я не сараси, я просто старая Са-Сефара, которая скоро помрет тут, на окраине Пестика. Молчи, – оборвала она вскинувшуюся было Танаю, – просто так не помру. Перед смертью тебе еще помогу. Одна ты со своим сорванцом не справишься, мужик тебе нужен. И не красней, не девка.

Таная резко выпрямилась:

– Спасибо, Са-Сефара, но тут я сама разберусь. – Куда только девалась усталая перепуганная женщина? – За науку благодарю, а со своим ребенком попробую управиться одна.

– Не перечь, – сдвинула брови старуха, – твоего-то уже сколько лет как Твари забрали? Пацан – байстрюк байстрюком растет, ни вежества, ни силы своей не знает. Койку свою как хочешь огораживай – твое дело, а халь в Пестике воспитывать – это уметь надо.

Она поднялась. Резко, сильно, несоразмерно со старым, ветшающим телом. Темные глаза впились в лицо женщины:

– Ты что думаешь, кто-нибудь из Лепестков пропустит появление в Пестике халь? Никто. Как только парень выкинет чего значимого – тут же придут, – она сжала посох так, что и без того бледные старческие пальцы белыми полосами перечеркнули темное дерево, – и не могу тебе обещать, что с добром придут.

Торквани повернулась и, не дожидаясь ответа, молча двинулась вниз с холма.

– Днями пришлю, жди, – бросила она через плечо.

И ушла, медленно растворяясь на уходящей вверх по холмам дороге, накрытой зеленоватым покрывалом вечернего неба. Ушла, оставив человеческую женщину одиноко стоять возле старенького покосившегося сарая на вершине холма, за которым начиналось безбрежное море Пестика. Неизведанное и страшное, каждый год требующее и требующее новых жертв.

Маленькая фигурка Танаи с развевающимися волосами долго оставалась неподвижной. До тех пор, пока сумерки не закрыли гладь моря, разрешая закончить еще один день, а снизу не раздался беззаботный мальчишеский крик, зовущий и напоминающий матери, что жизнь все так же идет своим чередом.

Глава 2

– Ирил, положи гарпун и иди сюда. – Тахор говорил негромко, но юноша мгновенно отложил непослушный наконечник гарпуна, который пытался приладить к древку.

Что-что, а послушание и мгновенное выполнение приказов Тахор вбил в Ирила намертво. Когда Са-Сефара в первый раз привела невысокого торка из горных кланов познакомиться с семьей Ланья, и у матери, и у тогда еще мальчишки Ирила чуть не случилась истерика. Торки и так красотой не блещут, но Тахор выделялся даже тут. Больше всего он походил на сбежавшую из Территорий Тварь. Невысокую, быструю и злобную. Взрослые потом закрылись в доме и долго, очень долго обсуждали что-то, а Ирил ходил кругами и молил непонятно кого, но всех вместе и каждого в отдельности, чтобы злобный торк никогда больше не появлялся у них дома. Его молитвы услышаны не были. Появившаяся мать с покрасневшими глазами тихим голосом, но очень твердо объявила ему, что с этого момента ужасный незнакомец по имени Тахор будет его воспитателем. Мальчишка хотел было возмутиться, пожаловаться. Ведь мама должна же понять, что это чудище ну никак не может быть его воспитателем, а вдруг оно его просто съест. Точно, для этого его Са-Сефара и привела. И никакая она не старуха, а вовсе даже и грялла из той страшной сказки, которую вчера рассказывали…

За спиной матери неслышно открылась дверь, в проеме вырос торк, злобно щерящийся своим клыкастым оскалом, – и все слова умерли. Ирил не мог сказать ни слова. И даже слезы, которые его всегда выручали, сейчас куда-то делись. Мать подвела мальчишку к торку, молча вложила детскую ручонку в корявую лапу и отвернулась, тихо всхлипнув. Старая торквани обняла ее за плечи, прижала к себе и что-то тихо начала говорить. Но Ирил всего это не видел. Он понимал только одно: вот теперь ему конец. Торк внимательно посмотрел в перепуганное мальчишечье лицо и на миг погасил свой оскал. Ирилу показалось, что в лице Тахора промелькнуло что-то вроде сочувствия, но уже в следующую минуту торк развернулся и решительно зашагал прочь, ведя за собой Ирила. Тогда Ирил этого еще знал, но именно в этот момент кончилось его детство.

Следующие месяцы Ирил плакал каждую ночь. Мама тоже плакала, он иногда слышал. Он думал, что что-то изменится, что однажды они проснутся, а Тахора нет. И снова будет все по-прежнему. Но дни шли, а торк все так же по утрам жестоко поднимал мальчишку до рассвета, не давая тому ни на секунду задержаться в теплой постели. Выгоняя в ледяную утреннюю хмарь и заставляя целый день с утра до вечера выполнять его безумные требования. Надо отдать торку должное – он учил. Учил всему: от боя со странным торкским мечом в руках до перевязывания ран. От умения поймать в мутной прибрежной воде зазевавшуюся мелкую Тварь до искусства прятаться на голой земле. Найти еду в пустынных холмах, без ушибов упасть с дерева, согреться ночью маленьким куском тряпки. И так – до бесконечности. Но первое, чего он требовал, было выполнение приказов. Если Тахор пролаивал «стой», останавливаться нужно было тут же. Если он бросал «замри», то, что бы ты ни делал – в носу ковырялся или суп глотал, – замри и не дыши. Непослушание торк карал. Жестоко. Сколько раз мать в слезах убегала в другую комнату, когда Ирил выл от боли, держась за горящую огнем руку или ногу, пострадавшую от разъяренного Тахора. Мать плакала, но каждый раз после разговора с торком всё возвращалось на круги своя. Ирил злился и страдал – мама, оказывается, тоже хочет ему зла. И ведь не похвалит никто никогда…

И только через пару лет вымуштрованный Ирил, с вечно сведенными злой судорогой скулами, начал потихоньку видеть пряники между нескончаемых кнутов. Он, наконец, начал видеть разницу между «ладно», «неплохо» и «хорошо». Он даже смог один раз оцарапать мечом руку Тахора, за что был удостоен отдельной трепки (не за то, что достал, а за то, что открылся при этом). А еще через полгода он начал понимать, для чего Тахор издевался над ним, требуя беспрекословного подчинения.

Тогда, на берегу, он только хотел аккуратно достать из воды плавающую касанию – красивого водяного зверька, похожего на цветок. Эти тварюшки жили дома в горшках с водой достаточно долго, радуя своей красотой. Ирил уже начал тянуть руку, как сзади Тахор резко каркнул: «Замри!» Тело само работало, годы безжалостного учения даром не прошли – Ирил замер, как двигался, чуть не падая от неудобства. Он вцепился в край берега, вися из последних сил, и, стискивая зубы, ждал разрешения на что-нибудь. Хоть в воду, что ли, упасть.

Серебристая тень, невесомая и невидимая в воде, прочертила дугу, каким-то чудом не достав до его вытянутой руки. Руку обдало дуновением воздуха и брызгами. Абарат, убийца-невидимка, беззвучно разинул пасть с ядовитыми присосками, плеснул хвостом и ушел в глубину. Обычно они так близко к берегу не подплывают, а вот поди ж ты… Тахор молча подошел к все еще замершему Ирилу (шевелиться никто не разрешал) и отдернул его назад. Ирил завалился на спину, ожидая трёпки. Всё еще пребывая в той же неудобной позе: Тахор по-прежнему не давал команды отмереть, – он зажмурился.

– Можно, – Ирил открыл глаза и увидел удаляющуюся спину торка.

Тот так ничего и не сказал больше, но Ирил и так всё понял. Умному достаточно, как любил цитировать кого-то сам Тахор. Все годы неимоверного напряжения, издевательств и слез сложились в один короткий всплеск хвоста. Стоило ли оно того? Ирил подумал – и решил, что стоило. А еще он подумал, что никто из его друзей ничего не смог бы сделать. И лежали бы они сейчас на дне, холодные и недвижимые, а абарат вился бы вокруг, высасывая потихоньку кровь.

Вот для чего он всё это терпел.

Оказалось, не только для этого.

Однажды вечером, когда Ирил сидел на берегу, любуясь солнцем, уходящим в море и заполняющим всё вокруг зыбким призрачным светом, тихий шорох за спиной выдернул его из блаженного безделья. Тахор. Обычно он ходит неслышно, а раз дал себя услышать, значит, не по делу пришел.

– Учитель, – не поворачивая головы, поздоровался Ирил.

– Сиди, сиди, – Тахор устроился рядом.

Торк сел и замолчал. Минуты текли, зеленоватое марево обволакивало мир. Но всё ж таки Тахор не был тем, с кем Ирилу комфортно было молчать. Он оставался высшим существом, учителем, наставником, командиром. Он был из мира работы, тренировок, жизни и смерти. Из материального мира. Ему не было места в этом закате. Не то чтобы Ирил переживал, что торк сидит рядом, но молчание тяготило, и Ирил не выдержал. Маленький камешек сам по себе поднялся с края обрыва и, прочертив замысловатую дугу, без всплеска вошел в воду. Круги побежал в разные стороны, нарушая недвижимую гармонию.

Свои способности, позволяющие ему играть с предметами, подбрасывая их, разламывая и трансформируя, Ирил давным-давно спрятал глубоко внутрь: Тахор категорически запрещал заниматься этим без него, а лично возвращался к занятиям очень и очень редко. Он говорил, что с хальер нельзя играть, как с куклами. Еще в самом начале, каждый раз, когда у Ирила получалось что-то против его воли, как тогда, с горшками, Тахор свирепел. Наказание за хальер было не в пример тяжелее, чем за всё остальное. Вот и пришлось забыть о своих способностях. Но только не сейчас. Сегодня другой случай. Это его закат, и торку нечего здесь делать.

Смотря на разбегающиеся по воде круги, Ирил инстинктивно сжался. Вот сейчас ему прилетит… Но Тахор, как ни странно, заговорил по-другому. Мягко и негромко. Ирил напрягся, не в стиле учителя было так разговаривать.

– Ты знаешь, мальчик, почему я не учил тебя никогда вот таким вещам? – Тахор не повернул головы. Так и остался сидеть – уродливый профиль на фоне волшебного зеленого заката.

– Нет, – Ирил затаил дыхание. Никогда раньше торк не поднимал тему хальер. Запрещал – и всё. Без объяснений. – Вы не говорили об этом, учитель.

– Правильно, – Тахор неспешно достал из кармана трубку и начал набивать её табаком. Ирил уже знал, что у торков курение трубки считалось принадлежностью к сословию сараси («уважаемый» на торкване), боевому дворянству торков. Тахор никогда не рассказывал про Желтый Лепесток, но по многим и многим мелочам Ирил давно понял, что в своё время торк занимал там далеко не последнее место. – Правильно. Потому что я не шаман, а учить тебя чему-то, не будучи в этом мастером, неправильно. Вобью тебе не те рефлексы, а они потом тебе жизни будут стоить.

Он помолчал, раскуривая трубку. Закат умирал, оставляя за собой тихую дымку чего-то рвущего сердце. Неяркие звезды Севера потихоньку отвоевывали у уходящего солнца темнеющее небо.

– И еще одно обстоятельство есть, – торк вроде негромко сказал, выдыхая дым, но Ирил подпрыгнул. Слишком резко хриплый каркающий голос прорезал тишину вечера. – Тебе не место здесь, мальчик.

Ирил открыл было рот…

– Молчи, – остановил его Тахор. – Не тебе – рыбаку Ирилу, а тебе – халь Ланья. Сколько халь ты видел за свою жизнь?

Ирил задумался:

– Ни одного.

– Именно, – торк опять недвижимо всматривался в скрывающееся за горизонтом солнце. – И не потому, что здесь их нет.

Он опять замолчал. Ирил затаил дыхание. Тахор никогда с ним не разговаривал так. Все эти годы торк просто говорил, что делать, а что – нет. Указывал на ошибки, заставлял тренироваться и исправляться. Приказывал, ругал, хвалил. Но никогда не разговаривал как с равным. Пусть младшим и менее опытным, но равным. Сейчас что-то изменилось. Ирил столько ждал этого момента – и вот он пришел. По идее, его должна сейчас переполнять гордость: заслужил, смог, добился. Но радости не было. Ланья поискал внутри причину, не нашел и задумался, глядя на неподвижного Тахора: этот откровенный разговор, это хорошо или плохо? Вечер перестал казаться таким чарующим.

– Давным-давно, – торк перевел взгляд на Ирила, – Старшие Расы пришли в Клевер именно через Пестик. Откуда они пришли, почему не вернулись обратно и что они оставили за спиной, сейчас не скажет, наверное, никто. Может, правители и знают, но я тебе не скажу – это точно. Суть в том, что в Пестике хальер столько, что силы любого мага увеличиваются неимоверно. С одной стороны, вроде бы счастье. Плохо ли иметь много силы? А с другой… – он усмехнулся, глядя на недоверчивое лицо Ирила. – Не веришь?

Ланья помотал головой. Он себе плохо представлял, где тут зло. Да если бы он имел хоть вполовину столько сил, сколько легендарные халь Клевера… Тот же Зеленый Принц или Принц Лианы зол-италь Сандель, например. Сидел бы он тут…

– Всё хорошо в меру, – Тахор опять посерьезнел. – Когда ты поднимаешь чашку с водой, ты не задумываешься о силе, которую нужно на это потратить. Ты знаешь, сколько она весит, и тело делает всё само. А теперь представь: ты берешь огромную кружку, полную воды, и несешь ко рту. А она пустая, да еще и сама невесомая… В лучшем случае ты смешно махнешь ею, а в худшем – получишь по зубам. Больно. Так же и с хальер. Каждому халь здесь нужно сдерживаться постоянно. Ежеминутно. Чтобы не допустить катастрофы. И Старшие Расы ушли отсюда. В Лепестки. А Пестик остался. Для тех, кто не умеет работать с хальер. Для горячих голов, не нашедших себе места в обычной жизни Лепестков. Они назвали себя вольдами.

– А?.. – вскинул голову Ирил.

– И для людей, – почти обвиняюще ткнул в него пальцем Тахор. – Вам в Огненном Лепестке не досталось вообще ничего, поэтому те крохи хальер, которые ты выцарапываешь из себя, здесь превращаются в то, что вы называете магией.

Он опять замолчал, вглядываясь в отсвет утонувшего солнца. Молчал он долго, но Ирил не решился поторопить наставника. Наконец торк очнулся. Он пососал погасшую трубку, сплюнул и задумчиво потеребил боевой султан из волос, неизменно затянутый на темени.

– И все-таки что-то они здесь оставили, – задумчиво протянул он. – Территории что-то хранят. И океан хранит. А Твари охраняют.

Молчание.

– А халь здесь нет. И Старшие Расы договорились, что их здесь и не будет. Я не знаю, почему так произошло, мальчик, – он пристально взглянул на Ирила. – Но знаю, что Лепестки проверяют Пестик регулярно. И забирают отсюда всех халь.

– Куда? – вырвалось у Ирила.

– Куда-то, – пожал плечами торк. – К себе, наверное, куда еще.

– А людей?

Тахор нахмурился:

– Про людей ничего не знаю. У меня не было знакомых халь из ваших. И не слышал я ничего про вас. Так что про людей – это ты сам выяснишь.

– Они придут за мной? – тихо спросил Ирил.

– Раньше я бы сказал, что мы еще глянем, кто кого… – он тяжело вздохнул.

Положительно, расстроенный Тахор – зрелище то еще. Можно сказать, забавное даже. Только не для Ирила. И не сейчас.

– Что-то случилось? – догадался наконец Ланья.

Торк искоса посмотрел на него. Ирилу даже показалось, что в глазах Тахора мелькнула отеческая усмешка, ему никак не свойственная, но она тут же и пропала.

– Случилось, – он сосредоточенно, даже слишком сосредоточенно, начал опять раскуривать трубку.

Ланья смотрел на него во все глаза, но Тахор не спешил продолжать. Подталкивать же наставника было несколько… неправильно. Этому Ирил выучился хорошо. «Вообще, удобная вещь, эта трубка, – подосадовал изнывающий Ланья. – Когда на военном совете, например, сказать нечего, хватаешься за нее – и давай раскуривать. Глядишь, чего и придумается или другой кто-то выступит. То-то торки чуть что – сразу за курево хватаются». Тахор, наконец, справился со своей трубкой. Но когда он поднял глаза, Ирилу вдруг непонятно почему захотелось, чтобы он покурил еще немного. Или много. Что-то странное глянуло на него из глаз торка. Странное и страшное.

– Случилось, сынок, – Ирил вздрогнул. Никогда раньше Тахор не называл его «сынок». Как угодно ласково или одобрительно, но не «сынок». – Война случилась. Люди с аталь сцепились.

Ланья нахмурился, не понимая. Война. В Клевере. Ну и что? А они-то тут при чем?

– Что самое интересное, – невольно хмыкнул не увидевший его гримасы торк, – люди аталь-то давят. По всему Зеленому Лепестку проходятся.

Он повертел недоверчиво головой и тут увидел сведенные брови Ирила.

– Что непонятно?

– А мы-то при чем? – высказал свои сомнения вслух Ланья. – Кто-то где-то в Клевере воюет, нам-то до этого какое дело?

– Люди воюют с аталь, – терпеливо, как ребенку, начал объяснять Тахор. Ирил уже знал эту манеру учителя: теперь надо очень внимательно слушать и лучше сразу всё понимать, Тахор плохо относился к дополнительным вопросам. – У аталь магия, у людей – нет. Но зато у них много-много всяких штук интересных, для смертоубийства предназначенных.

Взгляд торка загорелся. Ирил ни секунды не сомневался, что Тахору глубоко наплевать, кто там в Зеленом Лепестке победит. Его, как и любого торка, занимал сам процесс.

– На мой взгляд, силы равны, – продолжал Тахор. – Но тут, как раз в самый разгар заварушки, выясняется, что есть Пестик, где люди тоже могут использовать хальер. Причем гораздо эффективнее, чем сами аталь. И они тут есть.

– Кто «они»? – не понял Ирил.

– Люди, – Тахор все еще говорил тихо, но чувствовалось, что это край. С уточняющими вопросами пора заканчивать.

– Ага, – глубокомысленно согласился с ним Ирил. – А я тут при чем?

– Ты – человек, – очень медленно и очень ровно проговорил торк.

Ланья сжался – сейчас рванет. Но не задать следующий вопрос он не мог:

– А при чем я к Огненному Лепестку? Что аталь могут хотеть от меня?

Против обыкновения Тахор не сорвался:

– Ты – человек, и ты – халь, хоть и слабый. А значит, существует вероятность, что выступишь на стороне своих сородичей.

– Зачем? – изумился Ланья. – Зачем мне воевать с Зеленым Лепестком? Что плохого мне сделали аталь?

– У войны свои законы, мальчик, – немного грустно сказал Тахор, – вопросы «зачем» и «почему» хороши, когда вокруг мир и всё хорошо. А когда случается такое, как сейчас, никто не станет разбираться, как ты относишься к аталь. Жизнь штука длинная и непредсказуемая – завтра не знаешь, что будет. Так что проще с самого начала убрать всё, что мешает, и жить спокойно. А в таких игрушках, как война «раса на расу», – тут вообще все правила побоку. Ты уж поверь старому воину.

Он поежился, словно вспомнив что-то неприятное, и замолчал.

Ночь уже давно победила слабый отсвет уснувшего солнца, и в наступившей темноте контур сидящего торка угадывался еле-еле. Вместе с ним потихоньку пропадала и надежда Ирила.

– И что же мне теперь делать? – обреченно спросил он темноту.

– Нам, – поправила его темнота хриплым голосом наставника.

У Ланьи потеплело на душе. Тахор неожиданно поднялся на ноги одним движением. Легким и быстрым.

– Еще сильнее тренироваться, – каркнул он. – Готовься, сынок, дальше будет только хуже. Но одно тебе скажу: Тахора Гумануч-он никто до сих пор так и не смог закопать. И я планирую сохранить эту традицию. Ну и тебя немного научить тому же. А пока готовься много работать. И поменьше напоминай окружающим, что ты халь.

«Куда уж больше-то?» – простонал про себя Ирил. Но вслух этого не сказал, да и некому уже было. Учитель растворился в ночной темноте.

Глава 3

– Что видишь? – Сова ловким движением перевернула чашку с остатками доша на тарелку, подержала немного и подняла.

– Клякса? – с сомнением протянул Ирил.

Они сидели в небольшой таверне почти в самом центре Хайара. Старик Ррадушит держал эту таверну уже невесть сколько лет, но дош в ней варили все так же вкусно. Вкуснее всех в Хайаре. То ли потому, что Ррадушит был глеммом, а глеммы всегда отличались способностями к варке разных зелий, то ли дош он знал где покупать. А может, и потому, что все давным-давно знали, что самый вкусный дош – у Ррадушита. Знали – и всё тут. Они с Совой всегда ходили сюда, чтобы посидеть, поболтать, когда Ирил выбирался в Хайар.

– Может, и клякса, – лукаво улыбнулась Сова. – Но хоть что-то она тебе напоминает?

Вообще-то её звали не Сова, а Тилуи Неказке, обычное для Пестика человеческое имя, но еще в самом детстве её отец всем и каждому рассказал, что его очаровательная дочка ну никак не желает спать по ночам, а днем ее не разбудишь. Дочку он любил без ума и придумывал ей кучу ласковых прозвищ, но запомнилось всем почему-то только одно. И уже давным-давно Тилуи никак по-другому не называли. Она не возражала. Ирил тоже. Тем более что она по-прежнему предпочитала дню ночь. Все их безумные прогулки и самые интересные приключения приходились именно на ночи. Ирил уже перешагнул подростковый период (и то сказать, не мальчик уже – восемнадцать месяцев дождей, сахашей, встретил), но определить свое отношение к Сове он до сих пор так и не мог. В отличие от большинства простых и податливых девчонок Хайара (в самом северном поселении, как и во всем остальном Пестике, консервативные взгляды Лепестков приживались с трудом), высокая статная Сова всяких там вольностей никому не позволяла. Не то чтобы она прилагала много усилий, чтобы отшивать воздыхателей, нет. Просто одного ее взгляда обычно хватало, чтобы любой подвыпивший (про трезвых и говорить не приходится) рыбак или вольд тут же понимал: тут ловить нечего. Ирил иногда даже завидовал: надо же так уметь. Хотя именно эта ее способность и заставляла его держаться на расстоянии. Иногда он об этом жалел. Улыбчивая большеглазая девчонка не раз и не два приходила к нему во сне, окутывая его облаком светлых волос, но наяву Ланья слишком дорожил отношениями со своим, чего уж там, единственным, другом, чтобы проверять, не изменится ли что-то между ними, если…

Занятия с Тахором, темп жизни, да и удаленность их дома от Хайара никак не способствовали большому количеству друзей. В город Ирил выбирался редко, дома дел хватало, а мать с наставником и не старались найти ему друзей. Не потому, что не любили или им было наплевать на мальчишку, а потому, что, в дополнение к способностям к хальер, которые они старались прятать как могли, еще по совету Са-Сефары, с годами у Ирила появилась еще одна новая не радующая черта. Вспышки неконтролируемого гнева приходили внезапно и мгновенно. Ирил и сам не мог сказать, что в следующий раз вызовет его неудовольствие, но, когда это случалось, рядом было лучше не находиться. Единственным человеком, на которого он и помыслить не мог поднять руку, была мать. Всем остальным лучше было прятаться. Ланья бросался даже на Тахора. На того, к счастью, бросаться было бессмысленно – как водой из чашки на гранитную скалу плескать, но всё равно… Хорошо еще, что торк никогда не расставался со своими амулетами, блокирующими хальер, торки мастера на такие штуки: Ланья и магию пускал в дело, не задумываясь.

Ирил был бит наставником не раз и не два. Без толку. Тахор пытался научить его боевому самоконтролю, как принято у торков. Бесполезно. Вбивал сдержанность на уровне рефлексов – не работало. Упрямый торк попыток не бросил, но добился лишь того, что Ирил стал внешне похож на типичного представителя высшего дворянства аталь – халиона. Бесстрастный презрительный правитель Ветви, не больше и не меньше. Тем страшнее на фоне его бесстрастия смотрелись вспышки ярости.

А вторым человеком в жизни Ирила, на которого его вспышки не распространялись никак и никогда, стала именно Сова. Нельзя сказать, что в ее присутствии он становился спокоен, как дас, морской моллюск, живущий всю жизнь на одном месте. Срывался он еще как, но Сова могла совершенно спокойно ходить перед его носом и указывать ему, что делать. И Ирил слушался. Сам изумлялся, но слушался. Для его гнева Совы не существовало.

Ирил запутался взглядом в облаке волос Совы, поддавшись воспоминаниям, и пропустил очередной вопрос.

– Ты что, меня не слушаешь? – Маленький кулачок больно врезался в бок.

– Ох, – вернулся на землю Ланья, – слушаю, конечно.

– Если медленно поворачивать, что видишь?

Ирил поднял брови домиком и виновато сдался:

– Дош разлитый.

– Эх ты, приземленная твоя душа, – махнула рукой Сова.

Она озорно улыбнулась, воровато оглянулась по сторонам и поманила Ланью пальцем:

– А теперь смотри…

Ирил честно уставился на блюдце. Разлитые остатки доша (Сова уверяла, что этот ритуал до сих пор используется в Огненном Лепестке) честно покоились на белой поверхности. И вдруг…

– Ты что делаешь?

Капельки темной жидкости начали сползаться друг к другу, превращаясь в морду абарата-невидимки. Круглый глаз уставился на Ирила. Потом моргнул. Раз, другой.

– Стой, – Ирил схватил девушку за руку. – Не делай этого! Это же хальер!

– И что? Что я такого сделала? – Недоумения в огромных глазах Совы хватило бы на троих.

– Ты что, не знаешь, что аталь воюют с людьми? – Ирил не выпускал руку.

Сова оглянулась по сторонам с извиняющимся выражением лица. Мол, извините, не переживайте, ничего страшного, этот дурачок со мной.

– Знаю, Ирил, – преувеличенно спокойно проговорила она. – Это все знают. Они уже год воюют. Ты не переживай только так сильно.

Действительно, с момента того разговора с Тахором на берегу моря прошел почти год. Только-только закончился сводящий с ума своим мелким дождем очередной сахаш. Жизнь потихоньку входила в привычную колею, и Ирил бы успокоился, если бы не наставник. Тахор весь этот год не переставал твердить о нависшей над Ланьей угрозой. Пугал, упрашивал, убеждал, заставлял, ограничивал и всё такое… И Ланья поверил. Он и сам теперь всё реже и реже трогал линии хальер, даже находясь в одиночестве.

– Ты что, не понимаешь, что, пока идет война, такие, как ты и я, – в опасности? – Не выпуская руки девушки, он наклонился над столом, поближе к розовому уху, полускрытому светлыми локонами. Это отвлекало, но Ирил держался – вопрос был серьезным.

– А что я делаю-то? – Сова приняла правила игры и тоже почти шептала. – Я же не такой сильный халь, как ты. Про хальер знает только отец и вот теперь ты. Хотела похвастаться. Я же ничего не меняю. Смотри, дош-то не двигается – это только ты видишь.

Она выпрямилась и гордо тряхнула волосами:

– Я называю это «хальер разума».

Хоть Ланье и стало тепло на душе от такого доверия, но наставления Тахора засели все-таки очень глубоко. Ирил тут же притянул ее обратно.

– Глупенькая, – зашептал он ей на ухо, впервые позволив себе такое обращение, – как говорит Тахор, нельзя быть чуть-чуть беременным. Или ты трогаешь линии хальер, когда делаешь вот эту свою штучку, или нет. А настоящий халь такое сразу почувствует. И тогда – конец.

– Да ну тебя с твоими предостережениями, – Сова высвободила руку. – Ты уж не перебирай с этими страхами. Кому я тут нужна…

– Кому нужна? – зашипел Ирил. – Да знаешь, сколько вокруг может ушей лишних виться?

Он хотел было объяснить ей все ясно и просто, как ему самому объяснял Тахор, но слова не складывались. У учителя всё понятно выходило как-то само собой, а у Ирила почему-то получался скомканный бред. Выражение лица Совы яснее ясного говорило, что с риторикой у Ланьи проблемы. Она терпеливо слушала, готовясь вставить хоть слово, когда получится, но неожиданно в ее лице появилось еще что-то.

Ирил, уловив перемену, замолчал.

– О, голубки воркуют. Какая сцена, – раздался вдруг за спиной Ирила мелодичный голос.

Ланья скривился. Вот уж кого он сейчас никак не хотел видеть, так это Дамадика. Высокий изящный аталь, сын одного из Старших рыбачьих Команд, ремесло отца откровенно презирал, равно как и всех тех, кто им занимается. Он грезил Зеленым Лепестком, величием халь Ветвей и к вольдам относился как к неизбежному злу, с которым пока приходится мириться. Ходили слухи, что у него есть способности к хальер, но, в отличие от самого Ирила, его никто за этим занятием не видел. Что не мешало, впрочем, Дамадику вести себя как какому-нибудь зол-итану, внебрачному сыну правителя Ветви. Он преклонялся перед халь Зеленого Лепестка, подражая им во всём: в одежде, обуви, манерах. Он даже прическу носил, как настоящий халь (во всяком случае, так, как их описывали в Хайаре): длинные прямые волосы до лопаток. Это, по его мнению, должно было показывать его непричастность к простонародью. Плюс серьги в ушах – знак халь (то, что по серьге в каждом ухе – отличительный знак на-халь, высшего сословия магов Зеленого Лепестка, Дамадика не смущало нисколько). Для вольдов, ежедневно скачущих по Территориям и океану, такая красота – роскошь непозволительная, и Ирил откровенно сторонился бездельничающего балбеса. Тот платил ему тем же.

И всё бы ничего, но все свое свободное время Дамадик посвящал если не следованию путем предков (читай: прихорашиванию и чтению якобы книг по хальер), то воинскому искусству. Во всяком случае, так, как он его понимал. В итоге получилась довольно агрессивная и презирающая всех и вся личность, остро нуждающаяся в общественном признании. К вольдам постарше он соваться не рисковал – тем и Твари из Территорий нипочем, куда уж там какому-то самоучке, а вот молодняку от него доставалось. Иногда сильно. Ланья до сих пор удавалось благополучно избегать конфликтов с ним. И во многом благодаря наставлениям Тахора. «Лучшая драка, мальчик, это та, которая не состоялась», – не уставал твердить тот. Вот и старался Ирил по мере сил не связываться с раздувающимся от собственной значимости аталь. Но сейчас, похоже, был не тот случай.

– Обсуждаете высший смысл хальер? – хихикнул за спиной Ланьи Дамадик. – Или придумываете, где бы совокупиться? Как думаешь, найдут местечко?

Судя по интонации, последний вопрос он задал своему вечному спутнику, Тунне, дубликату самого Дамадика. Только дубликату явно неудавшемуся и какому-то… бледному, что ли. Тот хрюкнул в ответ что-то неразборчивое. Обычно Дамадик не начинал беседу настолько по-хамски, но в этот раз его, видимо, кто-то сильно разозлил. Судя по всему, парочка искала, куда бы слить раздражение.

И тут до Ирила дошел смысл сказанного. Про него. И… Сову!!!

– Что?! Да я теб…

– Сидеть, – узкая рука легла на плечо и прижала Ланью к стулу.

При всей внешней хрупкости, в противостоянии «сила на силу» человеку против аталь ловить нечего. Любой представитель Старших Рас сильнее человека. Неведомый Творец при создании Клевера не только лишил людей магии, но и явно обделил физической силой. Так что в представлении Дамадика любой человек являл собой идеальную мишень. К молодецким забавам вольды относились терпимо, мол, пусть дети учатся постоять за себя. Так что, зная эту парочку, можно было не сомневаться, что трепка Ирилу обеспечена. Сову, скорее всего, не тронут, это тебе не Территории. За насилие над женщиной голову оторвут на счет «раз», а вот парню может не поздоровиться. Но это только если парня зовут не Ирил Ланья.

Мутная пелена начал заволакивать глаза Ирила, предрекая слепящую белизну той самой неконтролируемой ярости.

– Ирил, не надо, пожалуйста, – просящий голос Совы пробился через пелену.

Ирил моргнул. Не надо так не надо. Сова имела право просить.

– Че, обоссался? – Рука, лежащая на плече несильно (пока несильно) тряхнула его.

Ланья чуть улыбнулся. Действительно, ярость здесь не нужна. Дамадик никогда не слышал наставления Тахора. А Ирил слышал. «Чем больше шкаф, тем громче падает, – говорил тот. – Запомни, мальчик, на любую силу всегда найдется другая сила, только действующая в несколько ином, правильном, направлении. Иначе давным бы давно все мы перебили бы друг друга, а оставшихся доели бы Твари». Тахор знал, о чем говорил. Невысокое племя горных торков просто обязано было научиться противостоять более рослым и сильным равнинным соседям, чтобы не быть уничтоженным. Хрупкий мир Торквинии, Желтого Лепестка, держался и держится исключительно на равенстве сил. Торки воевали на протяжении всей своей истории. Когда не находилось внешнего врага, искали кого поближе, среди своих. И это продолжается до сих пор. Замкнутость Клевера ничему торков не научила. Так что любой торк, остающийся в живых, имеет полное право преподавать воинскую науку, он это заработал. Теперь пришло время проверить идеи Тахора в жизни.

Ирил мягко стёк со стула набок. Дамадик, естественно, попытался его удержать и немного наклонился вперед, за что немедленно и поплатился. Ирил вскочил.

Мгновенно подниматься из любого положения – это было одним из двух действий, которые первыми вбил в непослушное детское тело Ирила жестокий Тахор. Другим действием было падение. Падать – подниматься, падать – подниматься, падать – подниматься… И так до бесконечности, до одури, до отупения и бесчувственности. Сколько раз Ирил катался по полу, земле, скалам, мелководью, он даже приблизительно сказать не мог, но раз Тахор перестал над ним издеваться – значит, научил.

Одним движением Ланья оказался на ногах. Руку аталь, которую тот так и не успел отпустить, он еще немного сам придержал, поэтому, когда Ирил оказался стоящим за спиной Дамадика, тому ничего не оставалось, как только послушно согнуться, подставляя беззащитное брюшко под летящее колено.

«А пресса-то у тебя никакого», – позлорадствовал Ирил, вспоминая свои отбитые о каменные мышцы учителя ноги. Горячий поклонник легендарных на-халь грузно рухнул на пол. Ирил поднял голову и залихватски подмигнул Сове… И полетел вперед, получив страшный удар в голову.

«Тахор меня убьет», – сквозь отупляющую боль пробилась досада. Падать, вставать и бить наставник научил хорошо. Так, что голова в процессе даже не участвовала. А зря, как оказалось. Тахор еще учил, что в драке стоять на месте можно только в одном случае: когда тебя уже убили, и ты теперь решаешь, в какую бы сторону покрасивей упасть. И никак иначе. А он раззявил пасть, щенок глупый…

Когда марево боли немного отступило, Ирил понял, что он опять не может нормально двигаться. Жаждущий реванша Дамадик припер его стулом к стене, чтобы исключить ноги, и взял за горло. Руки у аталь оказались немного длиннее.

– Убью, грязь! – Красивое лицо аталь перекосила гримаса ненависти. Его напарник стоял рядом, контролируя ситуацию. Мало ли еще раз придется по голове бить.

– Оставьте его! – Сова бросилась на помощь.

– Погибни, – Тунна махнул рукой, и Сова покатилась по полу, зажимая лицо руками.

Белый слепящий полог упал внезапно. Не было даже обычной предваряющей его мутной пелены. Мир превратился в один режущий глаза белый свет, через который неясными контурами проступали фигуры противников. Н-на – правая фигура покатилась в сторону и замерла. Теперь ты, второй, кто бы ты ни был. Н-на… Н-на… Н-на… Ничего. Всё осталось на своих местах. Белый мир начал качаться, это оставшаяся фигура начала отвечать. Ах так! Где же оно? В потоке белого света появились белые же трубы, трубки и трубочки. Линии хальер. Какая удобней? Эта. Получи! И – ничего. Только на груди силуэта появилась красная точка, становящаяся больше и больше. Где-то такое уже было. Ах да, амулет, блокирующий хальер, у Тахора был такой же. И что? Свет начал тускнеть. Он никуда не делся, но стал менее режущим. Через него начали проступать черты искаженного лица аталь и доноситься какие-то звуки.

– …ить меня. Меня са… ….. ка! Убью тебя… Я и твою ссачи греб…

Откуда-то сбоку донесся женский всхлип.

Этого хватило. Свет стал нестерпимым. Но Ирила это уже не волновало. Все бытие сосредоточилось на одной красной точке, пульсирующей на груди стоящей перед ним фигуры. Свет превратился в тоннель, затем в трубу, затем в копье и в итоге стал такой же точкой бушующей белизны. И эта белая буря понеслась вперед. Туда, где красным светом пульсировал тот, кто жить не должен. Удар! Мир зазвенел, но устоял. Удар! Удар! Еще! Еще! Еще! Пф-ф-ах-х-х.

Красно-белое конфетти рассыпалось вокруг, и Ирил медленно сполз по стене. Он опять был у Ррадушита. Со смятой скатерти капал разлитый дош, переломанный стул валялся рядом, а перед ним на корточках сидела Сова и, заливаясь слезами, всё гладила и гладила его по голове. Ирил посмотрел в ее глаза, полные заботы и переживания, умилился, преисполнился счастья – и с чувством выполненного долга решил немного полежать в обмороке.

И, уже закатывая глаза, он зацепился взглядом за какой-то чужеродный предмет. Доля секунды ушла на осмысление, и блаженный обморок, сокрушенно вздохнув, убрался в сторону. Отдохнуть не получится.

У противоположной стены сломанной куклой валялся человек. Окровавленного лица не разобрать. Нет, не человек. Длинные волосы, зеленые одежды, высокие каблуки вычурных сапог. И по серьге в каждом ухе. Ирил не так много трупов видел в своей жизни, чтобы говорить определенно, но Дамадик явно вставать не собирался.

– Что с ним? – хрипло спросил он.

В ответ Сова только всхлипнула.

Глава 4

– Балбес, – бросил через плечо Тахор, стоящий у окна и смотрящий, как несущая ливень туча накрывает океан. – Кроме как балбесом и дураком, я тебя назвать никак не могу. Хотя – нет, ты даже не дурак. Недотянул. Ты – придурок.

Учитель разорялся уже давно, и к этому моменту накал его высказываний несколько спал. Гертадон, начальник городской стражи, гертадинов, ушел где-то час назад. Он доставил Ирила домой после того, как все детали произошедшего были разъяснены, свидетели опрошены, тела унесены. Всё это время Ирил сидел в погребе у Ррадушита (тюрьмы в Хайаре отродясь не было). Теперь пришло время отправить его домой. Если честно, то Ирил предпочел бы еще немного посидеть в подвале – объясняться с Тахором по поводу произошедшего желания не было никакого. Но тут выбирал не он. Охающую и всплескивающую руками мать Тахор почему-то отправил немного пожить к подруге, пообещав, что теперь он не отпустит Ирила ни на шаг. Ланья был даже немного рад такому развитию событий. Сидеть дома ему теперь предстояло долго, пока совет Старших города не определит, каким будет наказание. Таков закон. Так что у Тахора будет возможность еще не раз и не два объяснить ему, кто он на самом деле, а Ирил не хотел, чтобы мама слышала, как его тут костерят. Хорошо еще, что во всей этой суматохе никто даже не упомянул о том, что до драки Сова баловалась магией.

– Я не хотел, – Ирил попытался вставить слово в непрекращающийся монолог наставника, но только подлил масла в огонь.

– Он еще и не хотел, – воздев руки, возопил Тахор. – Я же и говорю – придурок. Недоделок, если точнее.

– А что такого?.. – не понял Ирил.

– Ничего, – торк одним движением оказался рядом, его палец уперся Ланье в нос. – Ты бы уж молчал, что ли. Не хотел он… Придурок, – определение Тахору явно пришлось по душе, – если ты решил кого-то убить, то надо убивать. Врага, которого ты так бьешь, оставлять в живых нельзя.

– А Дамадик что, выжил? – оторопел Ирил. Все это время он старательно привыкал к мысли, что теперь он – убийца.

– Ты что, и этого не знаешь? – изумлению торка не было предела.

– Э-э-э… нет, – осторожно ответил Ланья.

– Дважды придурок, – выдохнул Тахор. – Как же ты ситуацию контролировал, что ничего не знаешь, ничего поделать не мог?

Ирил вздохнул:

– Я ее не совсем… э-э-э, несильно… ну, в общем, никак ее не контролировал.

Тахор замолчал и долгим взглядом начал буровить дырку где-то в районе переносицы Ланьи. Потом повернулся и горестно пожаловался одиноко стоящему посреди комнаты стулу:

– Вот так живешь и не знаешь, что труды последних десяти лет разом пошли прахом.

Стул промолчал. Наверное, в отместку за это Тахор с силой пнул его ногой и резко развернулся к Ирилу:

– Ничего не знаю, ничего не контролировал, ничего толком не сделал, – передразнил он Ланью. – А как ты вообще влез в эту драку?

– Они оскорбили и ударили Сову, – вскинул голову Ирил. В его глазах зажегся огонек былой ярости. Эту почву он чувствовал, и здесь его было не сбить.

– Ударили Сову… – эхом отозвался торк. Вопреки ожиданиям он не принялся снова прохаживаться по поводу умственных способностей Ирила, а всего лишь задумчиво пожевал губами. – Ну что ж, это оправдание для воина.

И резко глянул в глаза Ланьи:

– Так почему же ты его не убил тогда?

– Не знаю, – Ирил отвел глаза. – Я не помню ничего. Бил сильно. Убить хотел. Почему не получилось – не знаю.

– Давай подытожим, – обманчиво мягко проговорил Тахор. – Сначала – с моей точки зрения: ты был с женщиной, твоей женщиной, её ударили, и ты не убил урода.

– Я думал, что убил, – вскинулся Ирил.

– Думал и сделал – разные вещи, – прищурился торк. – Разницу чувствуешь? Ты не проверил. На будущее урок: всегда убедись, что добил. И не думай, как при этом будешь выглядеть со стороны. В таких вопросах благородство – для идиотов. Или слабаков, которые оправдывают свое бессилие.

Ланья нахмурился, но промолчал. Крыть было нечем. Осталось определиться: он кто, идиот или слабак?

– Вижу, уловил, – удовлетворенно кивнул Тахор. – Теперь с твоей стороны посмотрим. Для начала ты на весь город крикнул: «Я – халь». Очень умно.

Ирил неопределенно пожал плечами. Ну да.

– Потом, – продолжал торк, – ты нанес тяжелые увечья одному из жителей города, и теперь твои все действия будет пристально рассматривать совет Старших. То есть ты становишься центральной фигурой для сплетен и слухов. Причем ты – человек, а тот, кого ты покалечил, – аталь. Как тебе картинка со стороны?

Ланья опять пожал плечами. На сей раз обреченно.

– И на десерт – ты оставил в живых злобного и сильного врага, у которого теперь есть очень большое желание тебе как минимум отомстить.

Тахор приглашающе поднял брови, но Ирил промолчал: комментарии тут были излишни.

– Ну и кто ты после всего этого? – Торк, в отличие от Ланьи, противников всегда добивал.

– Придурок, – искренне согласился с ним Ирил.

Наставник внимательно посмотрел на него, пытаясь понять глубину искренности. Убедился, что Ланья честен, и махнул рукой:

– Ладно, считай головомойку законченной.

Он вытащил из ножен лесной нож, зачем-то проверил бритвенную остроту клинка и начал поигрывать им, подбрасывая и ловя за лезвие.

– А расскажи-ка мне, – нож летит вверх, – как ты умудрился, – торк ловит его за лезвие и мгновенно перехватывает за рукоять, – пробить амулет у Дамадика?

Тахор резко повернулся, и нож, вылетев из-под руки, с глухим стуком вошел в дверной косяк. Торк неспешно направился за ним.

– Ведь не безделушка на нем была. Наш амулет, торкский. Жутко дорогой. Я даже мастера знаю, который его делал.

Он выдернул нож из косяка и повернулся к Ирилу.

– Ты с него и пылинку не должен был сбить при помощи хальер. Ан нет – поломал, как куклу. Чего молчишь? Рассказывай.

Ирил задумался:

– Да нечего особо рассказывать. Я его начал бить, а потом смотрю – на нем точка какая-то красная. Я ж не соображал ничего. Ну и начал долбить по этой точке. Долбил, долбил – и пробил. Жутко я злой на него был. Тем более, – неожиданно он решился рассказать Тахору всю правду, – что я еще перепугался, что кто-нибудь про Сову узнает.

– Да? – поощрительно подтолкнул его торк.

– Да нет, – покривился Ланья, – я не про то. Тут-то как раз ничего и не было… А жаль… Дело в том, что до прихода этих уродов она мне фокусы разные показывала. Оказывается, она тоже халь. «Халь разума», как она себя называет.

Тахор резко остановился, как в стенку воткнулся:

– Кто тебе сказал, что она – «халь разума»?

– Никто, – Ирил даже испугался тона, каким был задан вопрос. – Она сама себя так назвала. А что?

– Да так, ничего, – взгляд Тахора остановился. В задумчивости он начал тянуть свой султан на макушке, как будто хотел его оторвать. – Ничего, кроме… – он поднял глаза; – Что за фокусы она тебе показывала?

– Дош на блюдце начал менять форму, перетекал как бы, – осторожно сказал Ирил. – Превратился в морду абарата, глазом мне подмигнул. Я испугался, что кто-нибудь увидит, но Сова сказала, чтобы я не переживал. Для всех этого нет, вижу только я.

Он замолчал и выжидательно посмотрел на торка. Тахор опять впал в несвойственную ему задумчивость. Даже губы вытянул трубочкой, почти превратившись в сотта-топтуна, Тварь из Территорий, массивную, с огромными ушами-наростами, когтями на колоннообразных ногах и длинным гибким хоботом, усеянным зубами. Ирил как-то видел такого в книжке. Тахор стал очень на него похож. Только размером не вышел, ну еще и морда, пожалуй, поуродливей. От такого сравнения Ланья даже хихикнул.

– Весело? – поинтересовался оторвавшийся от раздумий наставник. – Ну-ну, самое время веселиться.

Ирил стер с лица ухмылку. Судя по лицу Тахора, веселого было действительно мало.

– Что-то серьезное случилось? – спросил он.

– Как тебе сказать, – пожал плечами торк. – Я все-таки не специалист в хальер. Я – воин. Мне про хальер надо знать только то, как от узоров защищаться. Все что я тебе рассказываю, это я так, по верхам нахватался. А сейчас, я так думаю, тебе настоящий совет нужен.

– Неплохо бы, – хмыкнул Ирил. – Только кто мне его даст?

– Попробую что-нибудь придумать. – Тахор накинул куртку и обернулся в дверях: – Я думаю, тебе не надо напоминать, что из дома – ни шагу?

– Куда я денусь, – развел руками Ланья. – Я ж преступник.

Торк удовлетворенно кивнул, и дверь за ним закрылась. Ирил начал расхаживать по комнате. Дел, которыми можно было заняться дома, не придумывалось, а на улицу действительно было нельзя. Тюрьмы в Хайаре, как и в большинстве баронств Пестика, не было, но это не означало, что тут рай для преступников. Еще с самого основания Пестика первые бароны, определяя будущий уклад жизни, ввели жесточайшие рамки для преступивших закон. Дела рассматривались либо бароном лично, либо советом Старших вольдовских Команд. Иногда всеми вместе. Решения принимались очень быстро. Нельзя сказать, что всё было всегда справедливо, но и бароны, и вольды мирились с неизбежными единичными погрешностями. Тем более, если выяснялось, что кого-то осудили ошибочно, пострадавший получал такую компенсацию, что жаловаться даже не приходило в голову. Процедура следствия была максимально проста: подозреваешься – марш домой, сиди, жди решения. Решение вынесли – вперед, исполнять. Самым распространенным приговором было исправление содеянного. А для особо тяжких преступлений предусматривалось всего два варианта наказания. Либо смерть, либо – пошел вон из Пестика обратно в свой Лепесток. Что хочешь там, то и делай. Вздумаешь вернуться – точно прикончат. Нарушить процедуру, скажем, сбежать из-под домашнего ареста или не выполнить решение суда, было нереально. Во-первых, любой вольд, который тебя увидит, первым делом попытается убить нарушителя закона. В Пестике это даже не обсуждалось. Сбежал – смерть. А во-вторых, как раз для таких любителей прятаться, из Клевера привозили судебные узоры-заклинания либо в виде амулетов, либо в магиприпасах. Разница в том, что магиприпас высвобождает заряженный в него узор один раз, а амулет действует очень долгое время. Которое зависит от мастерства изготовителя. Бывает, одного амулета хватает на всю жизнь нарушителя. Магиприпасы использовались для поиска и, иногда, немедленного исполнения приговора в отношении нарушителей судебной процедуры. А амулеты применяли тогда, когда нужно было гарантировать, что преступник не уйдет от возмездия. Тот, кто захотел бы нарушить приговор о выдворении из Пестика и вернуться, прямо на входе рисковал получить молнию в глаз или какую-нибудь Тварь, материализующуюся в ожидании именно его. Конечно, случаи бывают разные и амулеты бывают разные. Те же торки, к примеру, могут изготовить и защищающий от подобных узоров амулет. Однако жить в постоянном ожидании меча, которым первый же опознавший постарается смахнуть тебе голову, то еще удовольствие.

Такие же магиприпасы использовались и для допросов. История Старших Рас уходила в неимоверные глубины, так что за это время, имея в распоряжении хальер, разработать эффективные способы узнать правду труда не составляло. А продавать узоры, служащие благим целям, в отличие от боевых узоров например, Лепестки не отказывались никогда.

Так что Ирилу ничего не оставалось, как метаться от стены к стене в надежде, что наставник что-нибудь да придумает, что совет Старших оправдает его и что никто не донесет никаким аталь о том, что он тут устроил хальер-представление.

Темнело. Ланья уже пересчитал все бревна в стенах, просмотрел весь дождливый пейзаж за окном и лично перезнакомился со всеми мухами в доме, когда наконец дверь скрипнула и, стряхивая воду, вошел Тахор. За его спиной в проеме двери виднелась высокая фигура. Ирил встрепенулся, узнавая:

– Са-Сефара?!

– Здравствуй, мальчик, – старая торквани ничуть не изменилась с того последнего раза, когда оставила в его доме и жизни злобное уродливое чудовище по имени Тахор. – Рано или поздно это должно было случиться с тобой, и я, если честно, даже немного рада, что ты сейчас уже хоть что-то умеешь. Хотя я предпочла бы подождать еще несколько сахашей.

– Так вы – халь? – Ирил переводил непонимающий взгляд с торквани на Тахора.

– У нас это называется – шаман, – напомнила торквани. Она сняла длинную накидку, закрывающую всё тело от дождя, повесила ее на стул и повернулась к Ланье: – Да, сынок, я самый маленький и слабый шаман-утэ в нашей Шаманерии, которой повезло почувствовать мощь Пестика.

– Так вы… – Ирил вжался в стену. Неужели все эти рассказы про аталь – вранье, прикрытие, а бояться надо было вовсе не их?

– Нет, – усмехнулась Са-Сефара. – Ты всё неправильно понял. Ни у Шаманерии, ни у Желтого Лепестка надо мной власти нет. И точно так же, как ты, я не желаю, чтобы хоть кто-нибудь там узнал о моем существовании. Именно поэтому я так хорошо разбираюсь в перспективах халь в Пестике.

– А почему?.. – Ирил сначала ляпнул, а потом сообразил и стушевался.

– Потому, – спокойно ответила торквани. – У каждого из нас есть свои Твари в походной сумке. Сейчас не место и не время их доставать. Просто прими на веру, что мне, как и тебе, придется очень и очень хорошо и долго прятаться. Хотя у тебя с твоей подружкой, кажется, появился шанс.

– Да? – распахнул глаза Ланья.

– Да, – Са-Сефара уселась за стол и улыбнулась. – Но сначала я бы предпочла что-нибудь выпить. Спешить нам пока некуда, до совета время еще есть, а пока тебе все равно здесь сидеть. Дош у вас есть?

– Конечно, – кивнул Ирил и сорвался с места. Дош и табак дома были всегда. Тахор без этих вещей жить не мог, и мальчишкой Ирилу частенько доставалось, если что-то кончалось. Теперь помнить о запасах доша и табака в доме стало у него уже рефлексом. К дымящемуся зелью торка Ирил так и не привык, а вот дош полюбил, и даже, по словам Тахора, почти научился его готовить.

Когда дош был сварен, а трубки торков раскурены, за окном уже стемнело. Ароматный дым (Ирил всегда удивлялся: почему он так вкусно пахнет со стороны и такой гадостный, когда сам пробуешь) висел над столом, окутывая таинственной завесой горящую лампу. За окном бесновался принесенный ветром шторм, но в доме было тихо и тепло. Полутени мягко устраивались на ночь по углам. Теплые шкуры, лежащие на креслах, придвинутых к столу, обещали приятные посиделки. Вечер можно было бы назвать уютным, если бы не два переломанных тела, над которыми колдовали сейчас врачи, не воюющие с Огненным Лепестком аталь, и не напряженное лицо Тахора, старательно прячущего беспокойство.

Са-Сефара выпустила клуб дыма и взялась за чашку. Тахор и перенявший добрую половину его привычек Ирил предпочитали огромные кружки со средней крепости дошем, чтобы надолго хватало и не приходилось бегать туда-сюда по двадцать раз. Торвани же попросила неимоверной крепости дош в ма-а-аленькой чашечке. Ирил замучился выпаривать воду, чтобы получалось так, как она хотела. Но его старания были вознаграждены. Сделав глоток, Са-Сефара в восхищении подняла брови:

– Мальчик, да ты мастер доша. Что ж, по крайней мере чему-то одному Тахор тебя научил как следует.

– Ну, иногда у него получается, – скрипуче выдавил из себя наставник.

Ирил подавил улыбку.

– Итак, – Са-Сефара откинулась на спинку кресла. – Что произошло, я знаю, так что нет нужды повторяться. А вот чего я не знаю во всей этой истории – так это двух вещей: то, как ты разбил амулет, и то, что делала твоя подружка. Не можешь рассказать поподробнее?

Ланья вздохнул. Повторяться не хотелось совершенно, но не откажешь же Са-Сефаре. Весь рассказ занял несколько минут, за которые Ирил еще раз увидел все свои глупости, которые он умудрился наделать. Стыдно стало неимоверно. Закончив рассказ, он съежился в своем кресле, вцепившись в чашку с дошем, как в спасательный круг. И даже немного пожалел, что не курит. То-то удобно было бы сейчас начать раскуривать трубку. И заниматься этим часа эдак два.

– Интересно, – задумчиво повертела в руках чашку торквани, выслушав рассказ. – Даже очень.

Ирил выдохнул. Кажется, очередной головомойки не будет. Са-Сефара смотрела на произошедшее с другой стороны.

– Ну, что я тебе скажу, – торквани вынырнула из своей задумчивости. – За Сову ты можешь одновременно и беспокоиться, и нет. За то, что ее могут определить как халь разума, ты можешь не беспокоиться. Это направление как раз и отличается тем, что его невозможно увидеть со стороны. Их узоры чувствуют только те, на кого они направлены. Да и то еще далеко не каждый сможет распознать, что его накрыли узором разума. Очень хитрая школа и очень специфичная. И вот как раз тут и можно начинать паниковать. Халь разума по сути своей редки. Их и так мало, и живут они, как правило, очень и очень недолго. Трудно всё время ходить по краю реальности. И очень трудно всегда знать, когда и где эта реальность заканчивается. Быть уверенным, что то, что ты видишь, – не твой узор, а настоящая жизнь. И наоборот. Они почти все заканчивают одинаково – сходят с ума. И в лучшем случае умирают тихо и сами. А в худшем… – она сделала глоток доша. – Воевать с сошедшим с ума халь разума – то еще занятие.

– То есть Сова… – Ирил не смог договорить.

– Не факт, – помотала головой Са-Сефара. – Про людей – халь разума я никогда ничего не слышала. У вас интенсивность связи узоров с ариль, по-вашему душой, может быть значительно ниже.

Она выдохнула перед собой клуб дыма и загадочно посмотрела сквозь него на Ланью.

– И тогда открываются очень интересные варианты. Тем более что в свете последних событий…

Заинтригованный Ирил подался вперед, но торквани резко поменяла тему:

– Теперь про тебя. Тут всё просто. То, что ты – халь, с сегодняшнего дня не в курсе только младенцы. Разбить торкский амулет-блокиратор – это представление, которое пропустить невозможно. Время, когда тобой заинтересуются Старшие Расы, – вопрос нескольких дней. В лучшем случае – недель.

– Аталь? – уточнил Ирил.

– Все Старшие Расы, – покачала головой торквани. – Халь, могущий пробить наш амулет, – это интересно всем. С той разницей, что наши постараются сначала понять, как ты это делаешь, а потом побыстрее тебя убить – еще не хватало, чтобы ты тут учеников наплодил. Глеммы утянут тебя к себе – они любят, чтобы все происходило неторопливо, размеренно, в их лабораториях. Но они тебя насухо выжмут. А аталь? – Она слегка улыбнулась. – Ну, реакцию аталь нетрудно представить. Стрела в глаз, прежде чем ты сможешь это понять. И только в самом крайнем случае они могут захотеть тебя препарировать. Если что-то глобально изменится. Как сейчас, например.

– Са-Сефара, извините, – Ирил постарался, чтобы вопрос звучал как можно мягче, – но вы уже в третий раз намекаете на что-то. Что случилось?

– Что случилось? – подал голос Тахор. – Что случилось, это я тебе расскажу.

Он встал, не выпуская из рук кружку с дошем и трубку, и подошел к окну.

– День сегодня странный какой-то, – поделился он, присматриваясь к непогоде, бушующей за окном. – То шторм упадет, когда его не ждут. То халь доморощенный со щенком каким-то подерется. То люди эти…

– Что – люди? – вообще ничего не понял Ланья. Голова потихоньку начала идти кругом.

Видно, это отразилось как-то на его лице. Са-Сефара увидела.

– Не надо, Тахо, – попросила она из своего кресла. – Не долби его больше. Ему уже хватит. С тем что он сегодня пережил, ему и так много.

– И чего это ему сегодня много? – сварливо поинтересовался от окна Тахор. – Подумаешь, подрался один раз. Делов-то.

Он презрительно фыркнул, но смилостивился:

– Ладно. Слушай. Всё произошло вчера, но узнали мы сегодня утром. Аталь устроили контрнаступление и в один день вышибли людей из всего Зеленого Лепестка. Что уж там они сделали и как это у них получилось – пока неизвестно. Но факт тот, что люди все убрались обратно в Огненный Лепесток. Всё опять стало как до войны. Аталь сунулись было сами в Огненный, но тут уж люди не сплоховали – вышибли зеленых как миленьких.

– И что это значит? Для нас, я имею в виду? – Ирил ровным счетом ничегошеньки не понял из сказанного.

– А это еще и не всё, – ухмыльнулся Тахор. – Вчера вечером из Территорий с жутким каким-то боем вырвалась Команда глемма Теренса, слышал про такого?

– Один из пяти членов Совета Старших Команд в баронствах, правильно? – уточнил Ирил.

– Угу, – подтвердил Теренс. – Выходили они отбиваясь чуть ли не от лапинаэира, помнишь что такое?

– Да, – коротко кивнул Ланья. Твари такого калибра запоминаются и против воли.

– А самое интересное, что они вытащили из Территорий штук тридцать халь Огненного Лепестка, которые не смогли почему-то вернуться к себе. К нам провалились. Придется им теперь задержаться. Всё понятно?

– Да, – глядя бараньими глазами на Тахора, подтвердил Ирил. – То есть нет.

Са-Сефара была права. Ирил потихоньку начинал переставать воспринимать происходящее. Безумный день брал свое. К чему тут какие-то халь? Да еще из Огненного Лепестка. Ему от этого ни холодно ни жарко.

– Если ты помнишь, – подала голос из своего кресла торквани, – то из Пестика ты можешь отправиться в любой Лепесток, кроме Огненного. Тут людям не свезло. Как обычно. А перемещаться им домой через Старшие Расы после всего, что случилось, – не самая лучшая идея. Или ты про другое спрашивал?

– Про другое, – благодарно подтвердил Ирил.

– А вот тут и начинается самое интересное, сынок, – Са-Сефара отложила в сторону трубку, отодвинула чашки и оперлась на стол. – Боевые халь Огненного Лепестка в Пестике (а никем другим они быть не могут) – это удар по всем халь Клевера. Если эти халь смогут тут прижиться, то у людей появляется масса возможностей для совершенствования в хальер, что раньше для них было недоступно. Как думаешь, рады будут этому остальные Лепестки? Я думаю, что нет.

Ланья замотал головой, показывая, что он тоже так думает.

– И вывод из всего этого, – продолжила торквани, – я полагаю, будет таким: Лепестки устроят в Пестике охоту на любого, у кого есть хоть капля способностей к хальер. И уже неважно, человек это или кто другой. Тут уж принцип простой: вали всех, Несуществующие разберутся, кого простить.

– И тут я, такой красивый, посреди всего этого, – упавшим голосом проговорил Ланья.

– Ты, конечно, помнишь, как я тебя назвал? – делая глоток доша, полуутвердительно-полувопросительно пробурчал от окна Тахор.

– Придурок и есть, – сокрушенно согласился Ирил.

– Не кори себя, – заступилась за него Са-Сефара. – Помнишь, что я сказала, когда пришла? Рано или поздно это должно было случиться. Ты все равно бы себя выдал. А с приходом этих халь у вас, вернее у нас у всех, – поправилась она, – появляются некоторые шансы.

– Какие шансы? – немного воспрял Ирил.

– Существует вероятность, что основные усилия Лепестки сосредоточат все-таки на этих людях. А остальных будут искать так, спустя рукава. А вот если у этих халь получится еще и отвоевать себе право на жизнь, то тут и у нас появляется возможность нос-то высунуть. Понимаешь?

– Не очень, – признался Ирил. – Но это неважно. А сейчас-то мне что делать?

– Сейчас? – присмотрелась к нему Са-Сефара. – Сейчас тебе надо идти поспать, а то ты уже меня от Тахора не отличаешь.

Это была почти правда. Ирил держался только на вбитом годами тренировок рефлексе, не позволяющем «отрубиться» без разрешения наставника.

– Давай-ка, – торквани неспешно поднялась из-за стола, – отправляйся ты спать. Всё равно тебе раньше, чем Совет приговор вынесет, из дома выходить нельзя. Мы постараемся, конечно, чтобы они побыстрее решали, но два-три дня по-любому это займет. Так что – спать немедленно, а утром продолжим разговор. Тем более что нам еще эту твою Сову надо просветить и проинструктировать.

Ирил выбрался из кресла. Его немного шатнуло. Спать хотелось неимоверно, даже дош уже не действовал. Но Ланья все же нашел в себе силы задать вопрос, на который за все это время так никто и не ответил:

– Са-Сефара.

– Ну, – повернулась к нему торквани, – чего еще мы не выяснили?

– Ну вот вынесет Совет решение, я его выполню, а дальше-то что? Что мы будем делать, пока халь из Огненного не объяснят Лепесткам, что нас трогать нельзя?

– Ах это, – улыбнулась Са-Сефара, – тут тоже всё просто.

Она неспешно подошла и с высоты своего роста ласково потрепала Ирила по голове:

– Мы будем прятаться, малыш. Долго-долго прятаться. Я тебя научу, – в ее глазах промелькнула и исчезла грусть. – А теперь иди спать. Нам еще завтра много придется разговаривать.

И Ирил пошел. И уже в дверях комнаты его настиг голос наставника:

– Спокойной ночи, халь. С днем рождения.

Голос Тахора звучал странно торжественно, и Ланья обернулся посмотреть, что же такое случилось. Торк встретился с ним глазами, выдернул из ножен лесной нож и медленно приложил его ко лбу, приветствуя уже признанного халь воинским салютом торков. Где-то внутри у Ирила зажегся горячий огонек восторга. Тем же движением он выдернул свой нож и повторил салют. Как равный с равным. Тахор криво ухмыльнулся. Ланья, как на крыльях, печатая шаг, вышел из комнаты…

И надо же было этому дурацкому ведру стоять прямо под ногами… И тут же, в ответ на жестяной грохот, из комнаты донесся сварливый голос наставника:

– Но это абсолютно не означает, что ты теперь можешь ходить не глядя под ноги.

Ирил расхохотался. Жизнь продолжалась.

Глава 5

– Они меня не видели! Ты представляешь, не видели! – Сова от восторга приплясывала на месте. – Все пятеро стоят, с отцом разговаривают, а меня не видят.

– Ты ненормальная, – у Ирила вдруг перехватило горло. – Ты глупая сумасшедшая дур…очка!

В последний момент он все же смог справиться с собой. Обижать Сову было не за что, но все равно Ланье очень хотелось взять ее за плечи и как следует потрясти, чтобы все эти дурацкие идеи… Вышибить всё это из головы. Дурь эту… Видимо, со стороны это тоже было заметно: Сова беспокойно посмотрела на него и аккуратно отодвинулась.

– У тебя часом не очередной приступ начинается? – немного обиженно поинтересовалась она.

Понять ее, в принципе, было можно: она на крыльях летела похвастаться своей победой к единственному человеку, который мог это оценить, а тут на тебе…

– Ты в своем уме?! Пятерка воинов-листьев. Желтые стрелки,– Ирил все же решил объяснить. – Нельзя так рисковать. Они же амулетами увешаны как не знаю кто.

– На школу разума амулеты не распространяются, – лукаво улыбнулась Сова. – Да будет тебе известно. Я же тебе говорю, они ничего не заметили. Поговорили с отцом – и ушли. А раз так, значит, все сработало. Нет? И вообще, ты чего завелся?

Ирил покраснел. Как ей объяснить, что от одной мысли о том, что с ней может что-то случиться, у него внутри всё переворачивается раз пять? Если только… Да он этих Стрелков… О!

– А что они делали у вас? – Ланья нахмурился. Когда Сова прибежала рассказывать про визит боевой пятерки аталь, он ни о чем другом и думать не мог, кроме как об опасности, грозящей Сове. А они ведь по делу пришли. Сова тем временем немного убавила радость в голосе:

– Они меня искали. И тебя. Всё отца спрашивали, что да как было. Ну, тогда, с Дамадиком.

Ирил скривился. С момента памятной стычки прошло уже полтора года, но Са-Сефара с Тахором всё никак не разрешали Ирилу появляться в городе. Да и вообще где-либо.

Мыс Хакони, где стояла одинокая избушка, в которой «коротала клонящиеся к закату дни немощная старушка» по имени Са-Сефара, расположен был так, что захочешь выбрать место хуже – не получится. Продуваемый всеми ветрами треугольник огромной скалы нависал над морем, выступая прямо из болотистого берега. Чтобы сюда добраться, надо было преодолеть такое количество препятствий, что где-то на середине пути отчетливая мысль: «А зачем мне все это путешествие?» – становилась единственной. Тем более что идти сюда было в самом деле незачем. Не замерзающие даже в самые лютые зимы болота летом становились прибежищем наигнуснейших представителей рода насекомых, которые отбивали охоту идти дальше даже у матерых вольдов. А как раз матерые вольды и знали лучше всех, что делать в окрестностях Хакони нечего. Дно океана там представляло собой далеко тянущееся мелководье, усеянное острыми клыками скальных обломков. И ходить по дну – никак, и на лодке не поплаваешь толком. Рыба там была, но немного, на постоянную продажу не хватит. Океанские Твари здесь близко к берегу не подходили – мелко. В болотах, кроме мошки и пиявок, тоже никого. Идти далеко и неудобно. Роза ветров – отвратительная. В общем, гиблое место.

Когда старая торквани перебралась сюда жить, все в Хайаре решили, что Са-Сефара уже к Несуществующим собралась. У торков в каждом клане свои верования. Кто ее, старую, знает, может, ей по вере положено перед смертью ото всех уходить. Годы шли, торквани все шлепала и шлепала по своим болотам, изредка появляясь в Хайаре, – и все потихоньку привыкли, что далеко-далеко на севере стоит маленькая избушка на продуваемом всеми ветрами мысе. Сама Са-Сефара и не старалась никому напоминать о себе. Словом, место для жизни опального Ирила Ланьи подходило как нельзя лучше. Всё равно в маленьком городке не спрячешься, все про всех знают. Так что самое надежное – просто уйти из города и не появляться. Глядишь – забудут. И правда, вроде бы и забыли. К матери он регулярно выбирался, благо она жила на отшибе, а больше в Хайаре делать нечего.

Это он так себя поначалу успокаивал.

Вопреки всем ожиданиям, жизнь Ирила на Хакони скучной не была. Когда Тахор приветствовал Ирила салютом, как равного, Ланья самонадеянно решил: всё, обучение закончилось, он теперь уже большой и умный. Ничего подобного. Оказалось, что все только начиналось. Здесь, на Хакони, вдали от чужих глаз и ушей, наставник развернулся во всю мощь. Походы за Тварями (теперь Тахор начал учить Ирила добывать тех, что водятся на суше) становились все продолжительнее и опаснее. Ежедневные бои – всё жестче. Признание Ирила равным означало только то, что оружие теперь использовалось только боевое. Бесконечные тренировки и пробежки. Переходы через болота, бег по неровному мелководью, карабканье по отвесным скалам – вот и близко не полный список мучений Ирила, придумываемых жестокосердным торком. Видят Несуществующие, Ланья уже давным-давно был готов отказаться и от хальер, и от жизни вольда, и вообще от всей своей прошлой жизни. Вот чего он никак не мог представить, так того, что будет скучать по прежним временам. К которым, правда, возврата уже не будет. Никогда.

Стараниями лекарей поставленный на ноги Дамадик не раз и не два собирался добраться до Ирила. Весь Хайар уже слышал его страш-ш-шную клятву отомстить «трусливому человечишке». Но то ли из-за дальности, то ли стараниями Тахора (он как-то говорил, что провел воспитательную беседу), а может, и просто из-за обыкновенной трусости парочка оскорбленных вояк так и не добралась до Хакони. Все-таки Ирил их тогда хорошо приложил – лекари еле вытащили Дамадика. Штраф он заплатил, из города ушел – не из-за чего было переживать. Самих аталь Ланья не очень боялся – один раз отделал, значит, получится и второй. Да и мастерство его в обращении с хальер росло неуклонно. Са-Сефара взялась за его обучение всерьез, не хуже Тахора. Овладеть полностью хальер торков у Ирила не получалось – чтобы стать шаманом, надо учиться с детства, а Са-Сефара была далеко не магистром. Но базовые принципы работы Шаманерии Желтого Лепестка Ланья усвоил. Теперь он гораздо лучше понимал, как именно пробил тот амулет. Видел скрученные в тугие узоры линии на других амулетах (у старой торквани оказалась весьма приличная коллекция), старался сам сплетать и расплетать их. Иногда даже получалось. Но вот еще раз пробить амулет так, как он сделал тогда, у Ррадушита, не вышло ни разу. Впрочем, ни Тахор, ни Са-Сефара по этому поводу не переживали: лишнее внимание им по-прежнему было ни к чему.

Человеческие маги, свалившиеся в Пестик из Зеленого Лепестка, приживались не сказать чтобы тяжело, но без ярких побед. Только один из них периодически привлекал внимание Пестика, то отправившись к гнездам вельянов, то громко победив тиххина, Тварь и вправду страшенную. Правда, звали его как-то не очень серьезно – Ацекато, над чем Тахор неизменно хихикал: «Ацекато» на торкване означал «птенчик». Но этот маг так и оставался исключением, подтверждающим правило. Остальные жили тихо-тихо. Правда, в последнее время поговаривали о создании магами какого-то своего братства, но Ирил, со слов Са-Сефары и Тахора, понял, что это несерьезно. Маги потихоньку растворялись в массе вольдов, а вместе с ними потихоньку растворялась и надежда Ирила когда-нибудь вернуться в город и зажить обыкновенной жизнью северного вольда. Собственно, к самой этой жизни Ирил не очень стремился. Привыкший за годы вынужденного уединения довольствоваться малым кругом общения, еще одним видом одиночества втроем он не очень тяготился. Тем более что пара торков времени на это почти не оставляла. Но в один прекрасный момент Ланья вдруг остро осознал, что в Хайаре он оставил не только старый дом и ждущую его мать.

Момент наступил, когда пребывающий в боевом трансе Ирил носился по краю болота, прыгая туда-обратно. Задача, поставленная Тахором, заключалась в том, чтобы пройти весь доступный берег, передвигаясь прыжками. В болото, желательно поглубже, – на берег, в болото – на берег. Если при этом начинаешь тонуть, то еще и лучше. Так говорил Тахор. Перед пропрыжкой крайне рекомендовалось войти в боевой транс – иначе шансы выскочить из очередного прыжка в болото становились призрачными. Ирил уже отпрыгал где-то половину, когда его обострившийся взгляд зацепился за темную точку на дальнем конце болота, медленно ползущую в их сторону.

– Х-хгы! – Разговаривать, пребывая в трансе, не получалось, и Ирил просто ткнул мечом (какой же боевой транс без оружия) в сторону точки.

Тахор от незваных гостей ничего хорошего не ждал.

– Взять! – вытянул он руку, и Ланья спущенной с цепи собакой рванулся к дальнему краю болота.

Когда Ирил пропахал где-то две трети болота, Тахор разглядел наконец (зрение у него было получше), кто именно пожаловал в гости.

– Тази-и-и-и… – тянущий душу крик разнесся над гнилой равниной.

Ирил резко остановился и заморгал, осматриваясь безумными глазами. Куда его занесло, еще предстояло осознать. Это для того, чтобы войти в боевой транс, требуется время, а для моментального выхода из него существует специальная команда, которую только что прокричал торк. Руки немного тряслись – с них стекало напряжение. Ирил глубоко вздохнул и вдруг понял, что тонет. Ноги по колено увязли в болотной жиже. И как выбираться? В любую сторону – грязь и вода.

Как-как? Как учили. Ирил плюхнулся в жижу, раскинув руки и стараясь стать как можно более плоским. Извиваясь и помогая себе руками, как плавниками, Ланья начал медленно вытаскивать ноги, прикидывая, в какой стороне может быть твердая кочка. Жадная грязь начала понемногу отпускать. Но проблемы на этом не кончились.

– Ири-ил! – Девичий крик разнесся над болотом, и черный силуэт внезапно обрел очертания, превратившись в Сову, бросившуюся на выручку «тонущему» Ланье, поднимая фонтаны брызг.

– Назад! Замри! – Вот чего сейчас Ирилу не хватало, так это девчонки, которая летела к нему по неверной тропе и в любой момент могла ухнуть в … Плюх.

– Ири-ил! – А вот теперь в голосе отчетливо звенел страх.

Тудыть её Тварей через гнилое бревно… Ланья в отчаянии повернулся в сторону, где остался Тахор. Наставник неспешно устраивался на поваленном дереве, доставая трубку: большому мальчику предлагалось справляться самому. Твоя гостья – твои проблемы. Ланья сжал зубы – Тахор прав. Что торк, находясь на расстоянии, может сделать такого, чего не может он сам?

– Руки раскинь, – закричал он в зеленоватое небо, – я иду.

Сил прибавилось неимоверно. Ноги выскочили из засасывающей грязи, как пробка из бутылки. Ланья пер вперед, как вельян. Вот она. Сова безумным взглядом выхватила его из окружающего марева. Ирил схватил тонкое запястье.

– Всё, всё в порядке, я держу, – прохрипел он – и вдруг перестал барахтаться.

Кто просил твердую поверхность?

– Вставай, путешественница, – Ланья немного неуклюже поднялся на ноги. Что там вокруг, неизвестно, но тут – всего полметра жидкой грязи, а под ним – твердая земля.

Больше всего Сова сейчас походила на обиженного ребенка.

– Я испугалась, – она тоже встала на ноги (по колено в грязи, конечно, неприятно, но не смертельно) и попыталась отряхнуться. Ирил иронично поднял бровь: тут и баня не сразу поможет. – За тебя, между прочим.

Она обвиняюще уставилась на него, как будто это лично он облил ее грязью. А вот тут Ланья расхохотался. Секундой позже залилась смехом и Сова.

– Ну ладно, детки, – Тахор, когда хотел, умел говорить очень громко. Его голос разнесся далеко над болотом. – Выбираемся. Пора мыться и чистить зубы.

– Пошли, – Ирил по-прежнему держал Сову за руку. Трудно было сказать, что преобладало у него сейчас в душе, он и сам не смог бы сказать, но руку ее он бы не выпустил ни за какие коврижки. – Покажу, как по болотам ходить надо.

Плюх – и уже по пояс в жиже. А Тахор, оказывается, умеет не только громко говорить, но и хохотать на всё болото…

Тогда они с Совой проговорили весь вечер. Торки не мешали. Собственно, они вообще не появлялись на глаза. Только каким-то образом на столе появилась еда да кровать в одной из пустующих комнат оказалась застеленной. Вечер длился и длился. А когда звезды на небе уже начали бледнеть, обещая погожее утро, Сова, улыбнувшись, пошла спать. Ирил еще долго потом стоял, привалившись к косяку двери в коридор, но постучаться в гостевую комнату так и не решился.

Три дня промелькнули, как взмах длинных ресниц Совы. Да, конечно, она обещала вернуться, а Ирил обещал наплевать на все запреты и появляться в городе чуть ли не каждую неделю. И они сдержали свое обещание. Но с каждым разом Тахору все труднее и труднее становилось поворачивать голову Ланьи в сторону обучения. Хотя торк не жаловался.

И все бы было хорошо, но в последнее время всё чаще Тахор мрачнел от известий, которые приносили его неведомые друзья. Лепестки всё активнее интересовались жизнью магов Пестика. Как магов Огненного Лепестка, так и местных, недоучек вроде Ланьи. Последние дни торк вообще ходил мрачнее тучи. «Что-то готовится», – бурчал он в ответ на все вопросы, с которыми к нему аккуратно приставал Ирил. И тут, как гром среди ясного неба, появилась Сова со своим рассказом о том, как ловко она обманула пятерку аталь. Желтых стрелков. Вторых по значимости бойцов Зеленого Лепестка после Изумрудных, гвардии Зеленого Принца. Что они забыли в Хайаре, забытом Несуществующими месте, куда даже торговцы-глеммы, известные своей страстью к деньгам, забирались только по острой необходимости, было совершенно непонятно. А тут на тебе, пожаловали. И не просто так, а «тебя искали». Ну, Ирила – это ладно, это понятно, а вот… «И меня». Её?! Зачем? Кто мог узнать, что она – халь разума?

– С чего я завелся? – нахмурился Ирил, хмуро глядя на Сову. – Неужели ты не понимаешь: если они спрашивали о тебе, то они либо знают, либо предполагают, что ты – халь. Ты понимаешь, что это значит?

– Ничего это, может, и не значит, – Сова поправила юбку. – Они вспомнили ту драку с Дамадиком и пришли выяснить, что произошло. Тобой они, понятно, будут интересоваться. Такие вещи не спрячешь. А до меня им и дела нет. А я, раз получилось их обмануть, быстренько к тебе подалась. Предупредить. Так что ты не спеши хмуриться. Всё не так уж и плохо.

– Ага, замечательно, – она, может, и права, но Ирил из принципа уперся. – А ты не подумала, что они сюда по твоим следам могут прийти? Надо Тахора предупредить.

– По каким следам? – рассмеялась девушка. – Ты что? Если они меня вообще не увидели, как они могут за мной идти. Они даже не знают, где я есть.

– Я вынужден согласиться с молодым человеком, – раздался в дверях негромкий голос Тахора. В присутствии Совы он всегда начинал выражаться высоким стилем. – Я не готов подвергать сомнению ваши слова насчет удачного узора хальер разума, уважаемая, но Желтым Стрелкам вовсе не обязательно знать, где вы есть. Достаточно знать, куда вы пойдете.

– То есть? – повернулась к нему Сова. Потом вспомнила: – Здравствуйте.

– Здравствуйте, учитель, – эхом повторил за ней Ирил.

– Здравствуйте, – кивнул торк. В одной руке он держал мешок, в другой – меч Ирила. – Этим я хочу сказать, что они уже здесь.

Он по очереди бросил Ирилу мешок и меч:

– Готовься, будет драка.

– Что? – Ланья подхватил мешок, в котором оказалась его экипировка, пристроил за спиной меч. В развернутом вопросе смысла не было – Тахор и так все понял.

– Все пятеро перед мысом. Идут молча, скрытно. Может, конечно, они просто доша попить зайдут, но я в это как-то не верю. Боевым порядком в гости не ходят.

– Это я их привела? – упавшим голосом спросила Сова.

Тахор кивнул.

– Но как?

– Очень просто. Где живет Ирил Ланья, знают все. Им всего-то и надо было, что сесть где-нибудь по дороге и дождаться тебя. А увидеть хвост из Желтых Стрелков ты не сможешь никогда.

– Но зачем? – изумилась девушка.

– Ты тоже не понимаешь? – Тахор перевел взгляд на Ирила.

Тот скорчил обиженную физиономию, мол, что вы, учитель.

– Если они сами по болотам пойдут, то мы их за пять минут вычислим, – объяснил он Сове. – Пока они тропу будут искать, двадцать раз подготовиться успеем – или сбежать, на худой конец. А может, даже там их и оставим. Это ж наши места. А ты им весь проход показала. Они за этим к тебе и пришли, чтобы ты сразу ко мне побежала, – осенило его под конец.

На Сову было больно смотреть.

– Это я сама, своими руками… – у нее задрожали губы.

– Давай-ка, девочка, отложим страдания на потом, – Тахор если и был расположен рассматривать девичьи слезы, то никак не сейчас. Ты забирайся наверх, там всё спокойнее будет, а мы тут их встретим. Са-Сефара уже готовит им «угощение».

– А может, они все-таки с миром идут? – сделал последнюю попытку Ирил.

– Не с таким, – и без того уродливое лицо торка сморщилось, превратившись в какую-то морду из кошмарных снов. – Неделю назад я бы с ними поговорил сначала, но не сегодня.

– А что случилось?

– Три дня назад, – Тахор вытащил из стенного шкафа арбалет и начал его снаряжать, – из Пестика ушли все глеммы-контрабандисты за исключением самых отпетых. Все, понимаешь? Про тех, кто остался, я не говорю, они такой грязью занимаются… Этим всё равно, что вокруг будет. А будет только одно – вторжение. Эти, из Огненного Лепестка, маги которые, недавно запустили свою систему связи. Теперь центральные баронства у них под контролем. Я так думаю, что Лепестки этого не допустят. Чтобы люди начали в Пестике себя хозяевами чувствовать? Никогда. Так что эта пятерка к нам с конкретной целью пришла.

Он закончил с арбалетом и покачал его в руке, привыкая к весу. И именно арбалет убедил Ирила: всё всерьез. Тахор, как и любой торк, стрелковое оружие недолюбливал. Честный воин издалека убивать не будет, говорил он. Так что, если уж торк сам взялся за него (да не за благородный лук, а за «оружие лентяев» – арбалет), значит, дело дрянь. Проводив Сову в комнату наверху, торк вернулся.

– Держи, – резким жестом бросил он Ирилу какой-то предмет.

– Что это? – Ланья поймал торкский амулет, украшенный причудливой вязью рун, и вопросительно посмотрел на Тахора.

– Са-Сефара позаботилась, – объяснил тот. – Прицел сбивает. Совсем от аталь, конечно, не закроет, но хоть немного жизнь им осложнит. Надень.

Ирил послушно просунул голову в костяное ожерелье, проверил, как ходит меч в ножнах за спиной, похлопал себя по рукам и ногам, проверяя метательные ножи, и пару раз подпрыгнул, прислушиваясь, не брякнет ли где-нибудь плохо подогнанное снаряжение. Снаряжение не брякнуло, и Ирил вытянулся перед наставником. Готов.

– Хорошо, – торк критически оглядел его с ног до головы. – Твоя сторона – юг.

Ланья двинулся было на выход, но Тахор неожиданно поймал его за рукав, притянул к себе и пристально глянул в глаза:

– И запомни, малыш, – зрачки торка кололи, как иголки, – противник – хуже мало куда. На тебе двое, на мне – трое. Са-Сефара рядом, но это и всё. Кроме тебя, больше нас отсюда прикрыть некому. Проколешься – все ляжем. Осознал?

После секундной паузы Ирил с ожесточением кивнул.

– Нет, – ухмыльнулся вдруг Тахор. – Ты не осознал. Я от тебя не истерики жду. Наоборот. Все эмоции выключай. Ни страха, ни ненависти. Они просто не должны пройти. Смотри на мир, не смотри на врагов. Вспомни всё, чему я тебя учил.

Он замолчал на секунду и вдруг мягко улыбнулся:

– Ты справишься, сынок. Я в тебя верю.

Мир за дверью приобрел вдруг странную резкость. Тахор скрылся за домом, взяв на себя самое сложное – изрезанный скалистый северный участок, оставив Ирилу равнинный выход из болот с редкими кустами, разбросанными тут и там. Если всё, что Ирил до сих пор слышал про Желтых Стрелков, правда – то счастья и тут ждать трудно. Но это не имело никакого значения. За спиной у Ланьи росли крылья. Два огромных крыла, поднимающие его над землей и показывающие ему всю картину сущего – наставник похвалил его. Нет, не просто похвалил. Так Тахор никогда с ним не разговаривал.

Ноги сами начали странный диковатый танец, вводящий тело в боевой транс. Мир застывал, каждое движение вокруг замедлялось. И когда он уже готов был соскользнуть в безвременье, когда вот-вот должна была остаться только жажда боя, затмевающая собой все остальное, Ирил остановился. Не движение остановил, нет, – тело продолжало двигаться, меч чертил смертоносные круги вокруг головы, – Ланья остановил сознание. Тахор его этому никогда не учил. Мало того, он категорически запрещал любые изменения в ритуале вхождения в транс. Каждое несоответствие веками выверенного танца могло если не убить, то серьезно повредить психику. Тахор говорил, что иные нерадивые ученики так навсегда и оставались там, внутри боевого безумия. Их «навсегда» заканчивалось очень быстро. Но Ирил его не послушался. Вернее, не так. Не то чтобы он сознательно ослушался, просто во время одной тренировки он остановился на какой-то невидимой грани и сам удивился невероятному ощущению, заполнившему всю его сущность. Всё тело наполнилось изумительной легкостью. Не той смертоносной стремительностью, которая подхватывает тебя в боевом трансе, ведя от одного врага к другому, когда ты не чувствуешь своего тела, а видишь только очередной труп, уходящий в небытие на радость духам войны. Некто другой, сохраняющий для тебя контуры твоего «я», но в то же время позволяющий вести бой точно так же, как это было бы при классическом трансе. И вся разница была бы только в необычности ощущений, если бы не одно «но»: в своем трансе Ирил мог плести узоры хальер. Его голова по-прежнему оставалась при хозяине. И вот тут-то и начиналось все самое интересное.

Ланья и сам не мог сказать, почему он не рассказал об этом учителю. Поначалу всё откладывал, пытаясь разобраться, не напортачил ли где и не грянет ли вслед за признанием очередная взбучка. Потом он на самом деле чуть не остался в трансе – и взбучка грянула. Но Тахор списал все на нерадивость, а Ирил опять промолчал. А еще потом он просто решил, что эта вещь останется его маленькой тайной. Вдруг да придется когда удивить учителя. Мало ли, случаи разные бывают… Тем более что сам Тахор именно так его и учил. В «свой» транс Ирил входил редко, но регулярно. С каждым разом руки все сильнее чесались проверить себя в настоящем деле, например на охоте на Тварей, куда торк затаскивал его с неизменным постоянством. Но Ланья держался.

А тут такое дело… Если и начинать, то когда, как не сейчас? Тем более что для Ирила существа, пришедшие за его Совой, были абсолютно в одну цену с Тварями.

Мысль о Сове заставила вскипеть кровь, руки сами судорожно стиснули рукоять меча, ну!.. И Ирил остановился. Прямо внутри транса. Стоп, никакой ненависти. Ничего. Нет ничего. Только мир вокруг, застывший резкими красками солнечной картины. Аккуратно вернув меч в ножны, Ирил освободил руки. Они ему нужны. Для чего, он и сам не знал, но чувствовал, что нужны. А меч он успеет достать, обязательно успеет.

Солнечная дымка застывала на каждом предмете вокруг, приклеивая любую деталь к прозрачному холсту мироздания. Всякое движение мгновенно замечалось и отдавалось чуть ли не физической болью, настолько резко оно контрастировало с окружающей неподвижностью. Так, что это? Нет. Не то. Это ветка сломалась. Сама? Сама. Нет, не сама. Сама она бы упала – и всё, а ее потом еще и отодвинули. Совсем немного, на миллиметры. В жизни Ирил никогда бы не заметил. Но то – в жизни. Где же ты? Вот. Вот он. Зеленоватая капля прозрачно переплыла от одного дерева к другому. И почему аталь даже под хальер все равно кажутся зелеными? Вперед? Нет. Стоять. Где второй? Должен быть с другого края. По идее. По чьей? Желтые Стрелки потому и считаются одними из лучших, что их схемы, убивая, остаются непредсказуемыми. Второй шел шагах в десяти позади первого и чуть правее. Все правильно, мелькнуло в сознании. Аталь знают, что Тахора с Ланьей всего двое. Пока первый Стрелок прыгает вперед, забирая на себя все внимание обоих, второй либо страхует его, либо бьет в спину. А вот допустить, что прячущиеся в захолустном поселении людишки, ну ладно, человек и торк, могут превзойти Желтых Стрелков и в одиночку держать – один двоих, другой троих, – аталь не допускали и на секунду. Презрение к врагам было в крови у аталь. Иногда это помогало, чаще нет. Сколько раз они были биты именно за неуважение к упавшему, но живому врагу, и пересчитать сложно. Били их и армиями, и в одиночку. Ничему не учатся. И Твари с ними. Ирил отбросил лишние мысли перед боем. В конце концов, чей путь правильнее, будут разбираться Несуществующие. Всё равно все им достанутся в итоге. Когда-нибудь. А у Ланьи сейчас задача, чтобы первыми на разбор отправились эти зеленые капли.

Так, бежать нельзя, слишком далеко. Транс трансом, но он не всемогущ. Презирают там аталь врагов или нет, но стрелками они остаются бесподобными. Стрелу он получит на таком расстоянии точно. Значит, ждем. Потекли бесконечные секунды, неимоверно тягостные для бойца в трансе. Вообще, это опасно. Транс нужен для боя, для постоянного движения, когда тебя невозможно увидеть, до тебя нельзя дотянуться. Ждать в нем нельзя, а то запросто можно вывалиться из этого состояния в самый неподходящий момент. Но это – в обычном трансе. Ланье было легче, в его трансе ждать было можно. Два узора, смертоносных узора, ждали своего момента. Только высуньтесь. Попробуйте. Вот и попробовали. Две зеленоватые капли одна за другой выскользнули из-за чахлых деревьев и текуче рванулись через открытое пространство. Навстречу им рванулся Ланья. Фр-р-р, фр-р-р. Два узора хальер ушли вперед, встречая незваных гостей. В трансе они выглядели как кометы, рассыпающие с хвостов снопы искр. Яркие красные кометы. Вот первая из них врезалась в зеленоватую каплю. Вспышка. Ослепляющая, оглушающая, неимоверная. Вторая. Получите!

Ирил был уже в нескольких шагах от первого Стрелка, когда тот вспыхнул. Весь. Ярким веселым пламенем, раздвигающим неподвижную картину, вырывающим его из схемы транса. Ага-а-а-а! Ирил проскакивал мимо полыхающего аталь, готовясь наотмашь рубануть его и лететь дальше, ко второму. Этот уже готов. Прощай, зеленый… Стрелок вывалился из полыхающего шара, переливаясь всеми цветами радуги. Яркий, цветной. Невредимый!

Летящий меч Ирила отлетел в сторону, отбитый. И только из-за скорости, наведенной трансом, Ланья ушел от ответного удара. Он видел летящий в него меч. Видел, как Стрелок, завершая движение, медленно чертит полосу, которая должна закончиться в груди человека. Ирил рванулся изо всех сил, стараясь уйти. Они разминулись миллиметрами. Амулеты. Яркие пятна, проступающие сквозь радужное сияние. Да он весь в них. Вот так-то, не только аталь недооценивают врагов.

Мама! Засмотревшись на увешанного амулетами Стрелка, с которым теперь непонятно что делать, Ирил совершенно позабыл о его напарнике. Набрав ускорение, Ланья врезался в другой плюющийся огненными искрами шар. А там – второй Стрелок. И тоже невредимый. И тоже на амулетах. К счастью, второй аталь, как и сам Ланья, никак не предвидел такого развития событий. Сбитый с толку полыхающим вокруг него пламенем, он только и смог, что, охнув, принять на себя летящего с неимоверной скоростью Ирила. Да, у него, как и у первого, среди амулетов был и ускоритель. Иначе бы Ланья уже праздновал победу. Искусством боевого транса владели лишь торки: аталь и глеммам приходилось использовать амулеты или магиприпасы. Транс чуть быстрее, но аталь выбирать не приходилось. Частично этот минус компенсировался легкостью использования: вхождение в транс требовало большего времени, чем активация амулета, но сейчас выигрывала именно скорость. Ирил первым осознал, что происходит.

Он лежал на чем-то мягком. Зеленоватое солнце Пестика, в трансе приобретающее золотистый оттенок, слепило глаза. «Что-то мягкое» под Ланьей зашевелилось. Рывком осмыслив ситуацию, Ирил вздернул руку, перехватил рукоять меча обратным хватом и с силой воткнул его в это мягкое – себе под мышку. «Мягкое» конвульсивно задергалось, но Ланья хватился второй рукой за меч и, используя его как упор, резко вскинул себя на ноги, еще глубже вонзая меч. Вскочив на ноги, он обернулся. Готов. Зеленоватый силуэт лежал неподвижно, из того места, где у него должна была быть грудь, торчал меч. Забрать! Краем глаза Ирил уловил движение справа. Первый Стрелок никуда не делся. Ну, один на один уже легче, сейчас ты получишь. Ланья схватился за рукоять, готовясь встретить надвигающегося врага.

Й-й-ех… Нет, только не это! Меч поднимался только вместе с нанизанным на него телом. Если бы было время, Ирил бы покраснел от стыда. Вторая ошибка за несколько секунд. Опять. Сколько раз Тахор твердил ему, что живое тело – это не висящая тряпка. Войди клинок в кость – и вытащить его разом будет невозможно. А тот вошел. Вернее, Ланья его сам туда загнал. Но стыдно не за это. В конце концов, всё предусмотреть невозможно. А вот за то, что он об этом не подумал вообще и начал атакующее движение, в котором изначально было заложено, что меч свободен, вот за это учитель ему точно голову оторвет. И будет прав. Если только это раньше не сделает Стрелок. В бою времени на выбор позы нет. Аталь уже рядом. Поздно перенастраиваться. Что делать?! Тахо-о-ор!!!

В трансе время летит быстро. Эмоции переживаются уже потом, запоздало. Но сейчас, не успев оформиться во что-то конкретное, Ирила все же обожгла глубокая благодарность учителю. За все издевательства, за все побои, которыми злобный торк безжалостно вколачивал в непослушное человеческое тело незыблемые рефлексы, позволяющие выжить в любой ситуации.

«Никогда не беги от опасности, – еще в самом начале обучения вдалбливал человеческому щенёнку матерый боец. – Если уж тебе пришлось драться, то уклоняться от ударов можно только тогда, когда ты решил убежать. И понял, что ты на самом деле сможешь это сделать, – с ехидной усмешкой цедил торк, методично отвешивая ярящемуся мальчишке увесистые подзатыльники, доводя Ирила до бешенства и заставляя его вновь и вновь бросаться в безнадежные атаки. Все эти уходы и блоки – лишь пустая потеря времени. Ничего ты за это время не сделаешь и не решишь. Тебе все равно придется его побеждать. Так почему не сделать это сразу?» Ирил тогда злился долго. Потом привык. Потом научился делать то, что хотел Тахор. А потом это просто вошло в базовые рефлексы.

И сейчас его спас именно рефлекс. Раз уж меч не вытащить, то ничего тут не поделаешь. Играем с теми картами, которые розданы. Ирил кувырнулся вперед, в ноги набегающему Стрелку. Над головой свистнул меч. Аталь споткнулся, но удержался. Вот и всё немногое, что Ланья выиграл. Сейчас меч в руке Стрелка перевернется и…

«Если ты стоишь вплотную, даже не вздумай махать руками. Локоть и колено. Рычаг короткий, мышцы сильные, времени и места на удар нужно мало». Наставления Тахора даже не всплывали в голове – они сидели в костях и мышцах Ирила. Как только в спарринге становилось тесно для замаха, торк, не задумываясь. двигал локтем, и Ланья, воя от боли, летел кубарем. Потом Ирил и сам так научился.

Тело все сделало само. Скорчившийся у ног Желтого Стрелка Ланья вывернул локоть, кожей чувствуя, как разворачивается над его головой узкий меч аталь. А потом со всей силы, добавив рывок распрямляющегося тела, двинул вверх. Туда, куда любому мужику всегда очень больно.

Дикий вой прорвался даже через вату транса, возвещая победу. Занесенный меч вывалился из руки Стрелка, всего лишь оцарапав плечо Ирила. Прощай, Стрелок. Транс и амулеты ускоряют движения, но не делают тело тверже. Они хороши, когда надо сверкать мечами или молнией метаться от противника к противнику, не давая себя зацепить. Но практически любой точный удар в трансе становился последним. Если тебя достали, ты зачастую и понять не можешь, отчего умер. Потому и меч Ирила застрял в теле первого аталь. С такой силой воткнутый клинок просто так не вытащишь. А уж локтем-то, да по причинному месту… Взмах подобранного Ланьей меча, оборвавший жизнь судорожно глотающего воздух Желтого Стрелка, превратился почти в акт милосердия.

Всё? Ирил крутанулся на месте, осматриваясь. Две зеленоватые капли неподвижно лежали на земле, и Ланью начала охватывать нешуточная гордость. Он их сделал!

А вот и не всё. Третью щенячью ошибку за этот день он совершать не собирается. Хватит. Мерной рысцой Ирил начал отбегать в сторону, широкой петлей пытаясь охватить оставленный дом. Пока он Тахора не увидит, ни о каком расслаблении речи нет. Осматривая окрестности, Ланья ни на секунду не выпускал из виду вход. Не зря, как оказалось. Еще одна зеленоватая капля, практически незаметная в режущем глаза солнечном свете, смазанной тенью скользнула вдоль стены к двери. Если бы Ирил не держал это место постоянно в поле зрения, он бы его пропустил. А так… Ну уж извини, приятель. Кто не успел, тот опоздал. Ланья, не скрываясь, рванулся к дому. Там же…

И вдруг дикая мысль, ужасная в своей логичности, молнией прорезала скованное трансом сознание. Они обошли Тахора. Нет, не обошли. Тахор не дал бы. Тахора… убили! Учитель! У капли неожиданно проявилось лицо. Контуры тела как были смазанными, так и остались. А вот лицо проявилось. Спокойное, сосредоточенное лицо. Высокий лоб, резкие скулы, острый подбородок, собранные на затылке в тугой узел волосы. И сосредоточенное выражение миндалевидных глаз. Аталь не замедлил движения, даже увидев летящего к нему Ирила. Он шел делать дело.

«Куда ты собрался, тварь гнойная? – выдохнул на ходу Ирил. – Стоять! Да я… тебя… за учителя…» Аталь, всё так же не обращая внимания на Ланью, взялся за ручку двери. «Там же… – взорвалось в голове у Ирила. – СОВА!!!»

Сгусток чего-то иссиня-черного с тихим ненавидящим шелестом ушел вперед от него к почти открывшему дверь Стрелку. Ланья и сам не понял, что он сотворил, но, что это что-то очень неприятное, чувствовалось при одном взгляде на сгусток. Удар. Аталь пошатнулся, но устоял. На его груди начала нестерпимым светом разгораться точка заработавшего амулета. Черный сгусток облепил Стрелка с ног до головы. Черные щупальца хватались за тело, но бессильно опадали, не в состоянии преодолеть защиту все ярче разгорающегося огонька. Стрелок тем временем почти открыл дверь.

– Нее-е-т!!! – Ирил ускорился еще, хотя это казалось невозможным.

Аталь наконец удостоил его вниманием. И только для того, чтобы показать человеческому детенышу, что третья ошибка за этот день все-таки совершена. Третья, и последняя. Нельзя было бежать по прямой. Тем более на Стрелка. На аталь. Неуловимый взмах руки – и Ирил увидел свою смерть. Свою, а еще Совы и Са-Сефары, оставшихся без защиты.

Маленький, остро заточенный и радостно посверкивающий в лучах солнца кусочек металла начал свое путешествие в голову глупому мальчишке, решившему, что ему теперь все по плечу. Ирил все еще бежал вперед – остановиться было невозможно. Все, что он смог предпринять, – это начать на бегу немного раскачивать голову из стороны в сторону, как будто это могло что-то изменить. Мозг, чего уж там, откровенно проваливший эту схватку, уже прощался с хозяином.

Проблеск все приближался, подмигивая блестящим глазом. Перед Ланьей начала ткаться серая пелена узора хальер, но всему есть предел. Он просто не успевал его отправить. Ближе, ближе, ближе. И вот, когда нож, брошенный аталь, приблизился настолько, что заполнил собой весь мир, Ирил сдался. Узор продолжал ткаться, тело двигалось вперед с той же скоростью, аталь, так и не открывший входную дверь, приближался. А Ланья сдался. Он уже умер. Умер и остановился, обреченно глядя на приближающуюся смерть.

И вдруг нож исчез. Вот только что летел в глаз – и исчез. Только что-то больно рвануло голову над ухом слева – и всё. Ирил пытался проморгаться – не получалось. Жизнь продолжалась, но как-то странно. На приближающемся лице Стрелка появилось выражение крайнего недоумения. Такое же, наверное, нарисовалось и на лице Ланьи. Как так? Ведь у аталь с такого расстояния не промахиваются даже дети. На груди что-то ворохнулось. Амулет, вспомнил Ирил. Тахор дал ему амулет. «Са-Сефара позаботилась, – всплыли в голове слова Тахора. – Прицел сбивает. Совсем от аталь, конечно, не закроет, но хоть немного жизнь им осложнит. Надень». Амулет сбил прицел.

Са-Сефара, вспомнил Ирил. И дальше цепочкой вспышек: Тахор, амулет, Сова. Сова! Ланья резко нырнул обратно в мир и ощерился в самом злобном из своих оскалов. «Ты не пройдешь, тварь». Узор хальер с опозданием, но сформировался. Ирил бросил его вперед. Не навредить, так хоть отвлечь немного, чтобы не осталось времени опять кидаться всякими железками. Получилось. Аталь замахал руками, пытаясь выбраться из серой паутины, окутывающей его с головы до ног. Вот паутина треснула, начала сползать, исчезла совсем. Аталь потянул одну руку за ножом. Поздно, слишком поздно. Ирил уже подлетал к двери, выставив перед собой меч. Оскал на его лице сменился злорадной улыбкой. Что, не сложилось? Бывает. Давай, посмотрим теперь, каков ты в рукопашной.

Амулет на груди Стрелка полыхнул яркой вспышкой – и паутина исчезла. Второй свободной рукой аталь уже выдернул меч, и теперь Ирила встречала такая же полоса стали, какая покачивалась в его руке. Удар. Нет, Ирил и не надеялся с первого же выпада достать его. Все-таки не мальчик перед ним. Противника надо уважать. Первым ударом Ланья просто влупил от души своим мечом по клинку аталь, разворачивая его в сторону от двери: пропустить Стрелка в дом было нельзя. Получилось. На полшага, но тот сдвинулся в сторону. Уже хорошо. Теперь попрыгаем, посмотрим, у кого скорость выше, – а там и решим, что делать дальше.

Вихрь ударов, которыми начали обмениваться бойцы, закружился на пятачке перед дверью. Аталь был хорош. Или это амулет у него хорош? Как бы то ни было, но все усилия Ирила раз за разом пропадали втуне. Стрелок оказался еще и мечником. Атаки Ланьи не проходили. А кто-то ведь еще и сзади. Тахор перед смертью остальных положил или надо ждать стрелу в спину?

При воспоминании о Тахоре у Ирила скулы свело от ненависти. «Что вам здесь надо было, уроды? – прошипел он про себя, ни на секунду не останавливая стальную круговерть боя. – Что мы вам сделали? Территорию зачистить пришли? Щас я тебе зачищу». Ненависть придала сил. Ланья ускорился еще, хотя это казалось невозможным. И Стрелок начал проваливаться. Сначала перестал успевать отвечать на удары, а потом стал открываться. Раз, другой… Получи! Ирил достал-таки его в руку. Несильно. Но рука перестала работать. А на таких скоростях больше и не надо. Аталь не успел даже переложить меч из руки в руку…

Ирил вывалился из транса прямо возле обезглавленного тела третьего Стрелка. На пороге. Всё. Он не волшебник. Дальше держать транс сил нет. И так, похоже, перебрал. В одиночку положить троих Желтых Стрелков – это очень много. А уж для такого сопляка, как он, вообще запредельно. Ноги не держали, и Ланья неэстетично плюхнулся на пол, блаженно приваливаясь к стене. И тут же выпрямился. Подождите. Троих? А было-то всего пять. Это что же такое с Тахором могло случиться, что он с троими не справился? Если сам Ирил уделал троих, то сколько мог на себя отвлечь Учитель? Что-то тут не стыкуется. Ирил, кряхтя и проклиная всех аталь Клевера, поднялся на дрожащие ноги и схватился за ручку двери.

– Сова-а-а, – открыв дверь, крикнул он в темный проем. – Са-Сефара. Вы где?

И осекся. Кричать не следовало. До тех пор, пока он собственными глазами не увидит тела остальных Стрелков и Тахора, бой нельзя считать законченным. И орать, выдавая свое местоположение, тоже неправильно. Ирил прислушался. В доме не раздавалось ни звука. Это, собственно, ни о чем не говорило, там и не должно ничего раздаваться, но почему-то сейчас тишина его напугала. Было в ней нечто… зловещее, что ли. «Ага, или это у меня в голове нечто зловещее», – хмыкнул про себя Ирил. Он медленно обвел взглядом поляну перед домом. Ничего. Но беспокойство не отпускало. Что-то всё равно не стыковалось.

Что именно не стыковалось, он понял несколькими секундами позже, когда из-за угла дома медленно, подволакивая ногу и прижимая правую руку к кровоточащему боку, неуклюже вывалился Тахор. Именно вывалился, как будто его кто-то толкнул. Посмотрел на Ланью безумным взглядом, неуверенно помотал головой, не раскрывая рта, и попытался завалиться обратно за угол. Тело торка слушалось плохо, с прицелом он не угадал и, подвернув ногу, Тахор грузно впечатался в стену. Да что ж такое? Что, море твердым стало? Ирил никогда не видел торка в таком состоянии. Отлепившись от двери, Ланья двинулся было к Учителю, по привычке осматривая окрестности.

И резко прянул вбок, в который раз поблагодарив Тахора за вбитые в него навыки. В стене на том месте, где он только что стоял, выросла стрела, подрагивающая от бессильной злости. Не попала. А Ирил уже кубарем летел с террасы, судорожно соображая, с какой стороны у него меч. Тахор, такое впечатление, не положил вообще никого, раз тут такие страсти творятся.

– Стой, человек.

Ирил остановился на мгновение, будто влетев в невидимую сеть.

Из-за угла дома, откуда вытолкнули Тахора, выскользнул аталь, еще один Желтый Стрелок. На рукаве у него красовалась узкая повязка – старший группы. Приставив меч к горлу торка, он посмотрел в глаза бегущему Ланье:

– Остановись, или я убью его.

На короткое мгновение Ирил замер, а потом опять сработали вбитые Тахором наставления. Нелогичным движением он прянул вбок и закружился в нелепом танце посреди двора перед замершим аталь. Танец транса так и задумывался, чтобы никто в тебя попасть не мог, пока не будешь готов к бою. «Ага, щас вам, остановлюсь», – промелькнуло у него в голове. Уж на что на что, а на такую глупую подначку он не клюнет. Тахора, конечно, жалко, только вот с чего это вдруг с Ирилом-то аталь решили говорить? Только что ему в голову стрела летела, и тут – на тебе, «остановись, человек». Ищите дурака. Попробуй он только остановиться еще хоть на секунду – тут же подстрелят.

Аталь тем временем не двигался. Молча смотрел, как Ланья с нелепыми ужимками прыгает вокруг, и чего-то ждал. Дождался. В проеме двери показался еще один аталь. Да сколько же их тут? Перед собой он держал…

– Ирил!

Голос Совы подействовал на Ланью как ушат холодной воды. Вот сейчас он остановился. Почти. В голове. Если Тахором он был готов пожертвовать, тот сам его так учил, то за жизнь Совы Ирил с легкостью был готов отдать свою. Вот только вопрос: когда у Совы больше шансов выжить, когда его убьют или когда он все еще будет прыгать, представляя хоть какую-то угрозу для Стрелков? Ведь еще где-то Са-Сефара прячется.

– Кх-ха-га, зеленая жаба, еще раз меня тронешь… – а вот и она. К сожалению, не одна.

Старая торквани в отличие от Совы подчиняться не собиралась, поэтому Стрелок гнал ее вперед болезненными тычками.

– Кого еще ты ждешь, человек? – вновь раздался голос первого аталь. – Видишь, все живы. Остановись.

«Ага, – пропыхтел про себя Ирил, ни на секунду не останавливая безумного танца (да где же этот транс?!), – именно потому и живы, что я до сих пор прыгаю».

Нет, долго так он не протянет. Ну кто мог предположить, что аталь ходят не только пятерками? Надо что-то придумывать, причем срочно. А что тут придумаешь? Три Стрелка вокруг держат твоих самых близких людей, четвертый – его самого на прицеле. Есть умные мысли? То-то. Ланье ничего не оставалось, кроме как бездумно продолжать танец, надеясь, что что-нибудь да произойдет. Именно так. Только вся проблема в том, что если ты ждешь, что враг что-нибудь сделает, то будь готов, что тебе это не понравится. Хотя, в конце концов, он имеет на это право. Враг все-таки.

Коротко, стараясь сделать это как можно тише, хекнул Тахор, получив рукоятью меча в челюсть. Злобно рявкнула Са-Сефара, куда-то ее там тоже стукнули. Ланья сжал зубы, стараясь не видеть этого.

– Ирии-и-л!!!

И взгляд выхватывает из вертящейся вокруг картины третьего Стрелка. Прижимая к себе бьющуюся Сову, он подносит бритвенно острый меч к ее лицу. Наискосок. Через лоб, бровь и глаз к щеке и рту. Прижимает лезвие, которому осталось совсем чуть-чуть, чтобы лопнула тонкая кожа, чтобы остался уродливый шрам, пересекающий нежное девичье лицо. Не смертельно. Но для молодой девчонки… Тут же главное, чтобы истерики в голосе побольше. А Ирилу как раз самое то анализировать ситуацию. Да хоть бы и было оно, время, то как тут поступать?

Аталь для пущего эффекта, чтоб пострашнее было, коротко, не отпуская от себя девушку, лбом ударил ее по макушке, добавляя ужаса в ее голос.

– Ирии-и-ил!!!

Транс так и не пришел. Вместо него упал белый полог ярости. Режущая глаза белизна упала на дом, деревья, замерших аталь и их заложников. Внутри Ланьи зародился звериный рык. «Убью! Всех. Сразу». «А как?» – пришел откуда-то слабый отклик. Ярость не транс, не боевое забвение. Во время своих припадков Ирил способности соображать не терял. Жаждал убить всех, до кого доберется, – это да. Но соображал. И анализировать тоже умел. Хотя что тут анализировать? Разом до всех не дотянуться. Если честно, даже до одного не дотянуться. Но что-то же делать надо. Белый огонь начинает выжигать голову, заливает все вокруг. Убить, разорвать. Ненавижу! Что?

Хальер. Мысль пришла сама. Тут же услужливая ярость подсунула ему четкое изображение трех, нет, четырех (а-а, вот ты где прячешься) красных пульсирующих точек. Амулеты. Ланья пристальнее всмотрелся в один из них. Естественно, торкский. Да еще какой торкский. Не чета дамадиковской дешевке. А не всё ли равно? Сквозь белую пелену пробился девичий крик. Зря это они… И так всем хватит. Не надо дальше подстегивать.

Раскинув руки, Ирил хватил в каждую по два амулета. Как он это сделал, сам не понял, но схватил. Сжал, выдавливая всю силу, оставляя расплющенные бесформенные комки чего-то странного. Нет, комки все еще светятся. Да еще как.

Руки до плеч обожгла дикая боль. Не трогай. Амулеты Желтого Лепестка умели себя защищать. Был бы он в трансе, вылетел бы мгновенно. Вот только из белого безумия так просто не выкинешь. А боль лишь добавляет масла в огонь. Не хочешь дохнуть?! А так? А вот так? А еще вот так и так?

Ланья перестал чувствовать руки. Боль оглушала, разрывала на части, сворачивала в трубочки и разбивала о землю. Но она же и спасала. Пока боль тянула жизнь из тела, это тело продолжало жить. Силы только прибавлялись. И уже неважно было, выживет ли кто-нибудь их заложников. Боль становилась смыслом жизни. Целью и дорогой, по которой можно идти. Сколько он тянул, Ирил так и не понял, но вдруг вокруг точек начали появляться маленькие ореолы. Поначалу незаметные, с каждой секундой они росли, меняли цвет с алого на серый, потом на черный, а потом начали заполнять собой амулеты. Белые контуры, на которых держались алые точки, начали клониться вниз. Головы у них задергались, как у деревянных кукол, которых Ланья видел в бродячем театре, приезжавшем к ним в Хайар. Влево-вправо, вверх-вниз. Быстрее, быстрее, быстрее. И вдруг – БАХ!

Черные точки вдруг разрослись, заполнили собой белое покрывало мира, и наступила тишина. ТИШИНА. Не та, белая, режущая голову напополам, а другая, мягкая и ватная. В которой все звуки, мысли и движения умирали, даже не успев родиться. И Ирилу стало хорошо. Только сейчас он понял, до какой же степени устал. И как же тяжело было жить в том белом мареве. А здесь хорошо. Здесь можно отдохнуть.

Где-то далеко-далеко зазвенел девичий голос. Он звал его. Но – нет, не дойти. Слишком он устал. Он тут полежит немного… А раз она кричит – значит, всё в порядке. Перед тем как черное ничто прогнало белое что-то, Ланья успел порадоваться, увидев, как те контуры, на которых амулеты висели, оседают, раскинув руки. Раз их нет, а она есть – значит…

Черное покрывало уютно заворачивало его, гасило мысли, чувства. Хорошо, до чего же хорошо и спокойно. Ланья устало опустил голову. Девичий голосок где-то далеко-далеко не умолкал, но это только успокаивало. И в то самое мгновение, когда, кроме черноты, уже ничего не осталось, где-то высоко-высоко, в черном небе (о, это, оказывается, небо) зажглась маленькая звезда. Она не светила, нет. Ее света не хватало на то, чтобы вырвать из черноты хоть что-то. Но она показывала. Просто показывала, где небо. Где верх, где низ. Где жизнь, а где просто покой и уют.

И устраивающийся отдохнуть Ирил добро улыбнулся этой звездочке, как старой знакомой. Теперь на самом деле можно было отдохнуть.

Глава 6

Большое помещение, странно тихое в этот, в общем, рабочий час, овевало прохладой двух магов, стоящих навытяжку перед «Великим и Ужасным, Могучим и Непобедимым» доном Антонио Сибейрой, «Великим Инквизитором» и «Торквемадой», главой обоих служб Братства: Братьев Ищущих и Братьев Находящих, который только что закончил, судя по выражению лиц присутствующих, очередную выволочку и наконец-то смог дать волю физиологии.

– Дедавижу, – дон Антонио оглушительно чихнул, отвернувшись от подчиненных.

– Все в порядке, Мастер? – осторожно отодвинулся от него Степашка, молодой маг, в недавнем прошлом торговый менеджер, выдернутый программой порталов с Земли.

– Раздражает? – сочувственно поинтересовался более опытный Айонки, бывший вольд, примкнувший к Братству после объявления о создании Директории и строительстве Улитарта.

– Дедавижу этих удодов, – прорычал дон Антонио, еще раз сопроводив заявление громким чихом. – И я де Масдер. Масдер – эдо Ацекато. Я – Ваше Магичество, если дебе дак уж хочедзя жопу мне полизадь.

Степашка обиженно замолк. Айонки скорчил ему рожу. Мол, потом объясню, и потихоньку начал выползать из приемной, подталкивая перед собой непонятливого коллегу.

Сиятельный гнев «Великого и Ужасного» дона Антонио объяснялся на самом деле до неприличия просто: грипп.

Вышедшие из мясорубки в Зеленом Лепестке земные маги сделали за время, проведенное в Пестике, много, очень много. Они создали Братство Магов Земли. Они основали государство людей в Пестике – Директорию. Они заложили Улитарт – Город Безумных Магов, Странный Город, Город Надежд, Город Тысячи Радуг, где любой мог начать учиться магии и мог почувствовать себя счастливым. Они, наконец, отбили вторжение Старших Рас Клевера, решивших выжечь каленым железом из Пестика человеческую заразу, возомнившую себя сборищем великих магов. И еще бессчетное количество побед и свершений они смогли совершить.

И вот только с одной ма-а-аленькой проблемой они никак не могли справиться. Вернее – проблемами. И на самом деле очень маленькими. Вирусы. Ну не брались они магическими узорами, хоть ты тресни. А с традиционными земными лекарствами болезни и проходили традиционно: нелеченые за неделю, а леченые – за семь дней.

Вот и бродит по коридорам призрак прежнего дона Антонио Сибейры, пугая покрасневшими глазами и носом встречных и поперечных. В шаркающем ногами и непрестанно сморкающемся теле с трудом угадывался прежний элегантный красавец Сибейра, первым из людей заимевший (если верить слухам) гарем из прекрасных представительниц Старших Рас.

А с утра в кабинете дона Антонио обретается ни много ни мало как Шаман, руководитель безумного проекта, затеянного Мастером Ацекато, под скромным названием «Улитарт».

– Давдо ждешь? – поинтересовался Сибейра, входя в свой кабинет. Просто так поинтересовался. О том, что Шаман нахальнейшим образом с утра занял его кабинет, ему доложили еще часа три назад. Дон Антонио сразу же к нему и направился, но в бардаке, именуемом Братьями Ищущими и Находящими, добраться до кабинета руководителю не так-то просто.

– Здравствуй, рад тебя видеть в добром здравии, – телом длинный и нескладный, лицом – внебрачный сын сенбернара, Шаман поднялся из-за стола, разложившись во весь немаленький рост. – Не очень.

Он распахнул объятия, смахнув при этом со стола недопитую чашку. С дошем, как отметил страдающий по чашке этого самого доша Сибейра. И раздраженно хмыкнул про себя: «Судя по всему, не очень долго. Конечно, что для философа три часа созерцания? Пустяк». Но улыбнулся в ответ абсолютно искренне. Шаману прощалось многое. Фактически всё. Нескладный изобретатель, так и не признанный на Земле, в Пестике он развернулся в полную силу, выдавая такие нестандартные работающие решения, что даже у магов, никак не страдающих от отсутствия креатива, глаза лезли на лоб.

– Пдо доброе зддавие эдо ды со зла, – прочихался Сибейра. – Дедавижу эдих удодов.

Ненавидел он уродов уже давно, но помогало это мало.

– Ходь бы ды пдидумал чего, – пожаловался испанец Шаману. – Говодяд, у тебя чудодеи всякие есть. Дак неужеди пдодив насмодка ничего пдидумать не можете? А-а-апчхи! – сотряс кабинет он и с чувством выругался: – Зад-даза!

– Сейчас посмотрим, что можно сделать, – прищурился Шаман. – А к моим лучше не суйся. В плане придумать чего – им равных нет. А вот в плане на самом деле вылечить или что-то сделать, так это тебе в другое место. Хоп!

Он хлопнул в ладоши, и в кабинете явственно запахло какими-то цветами.

– Ну-ка, попробуй подыши.

Сибейра с готовностью высунул язык и задышал, как собака.

– Носом, – укоризненно поправил его Шаман.

– Ой, – удивился Антонио. – Дышит. Так чего ж ты раньше-то молчал? Чего ж я мучился?

– Не, – прищурился потомок сенбернаров, – это работает только в моем присутствии. Как уйду, придется дальше страдать.

– А я тебя арестую, – широко осклабился Сибейра. – Прикую к себе – и дело с концом. То-то счастья будет.

– Ну не знаю. Ты точно уверен – насчет счастья?

Сибейра огляделся. Пятна доша на столе, открытое окно, в которое радостно слетает ветерок, шевелящий беспорядочную кучу бумаг на столе…

– Да уж, про счастье – это я погорячился.

– Во-во, и я про то же. Тем более что Улитарт надолго оставлять нельзя. Ты представляешь, что там без меня может случиться?

Дон Антонио представил – и содрогнулся.

– Да уж, езжай-ка ты домой. У меня и без твоих красавцев забот полон рот.

Шаман довольно осклабился, хотя, с точки зрения Сибейры, ему следовало бы зарыдать. И рыдать, не переставая, часа три. «Творческие поиски» детей Улитарта могли довести до белого каления кого угодно.

– И правда, – Шаман с удовольствием потянулся, – поеду я.

– Так ты просто доша заехал попить? – Сибейра оглядел царящий вокруг бардак.

– А, точно, – Шаман хлопнул себя по лбу, – я ж по делу приехал.

– Издеваешься? – прищурился испанец.

– Немного, – признался Шаман и выставил вперед ладони, защищаясь от свирепеющего Сибейры. – Но согласись, это ведь небольшая плата за вылеченный нос.

– Зараза ты, – расхохотался вдруг Антонио, злости как не бывало. Ну решительно, на Шамана невозможно было сердиться. – Выкладывай, с чем приехал?

Дверь открылась, и на пороге выросла фигура Айонки, держащая в руках поднос с двумя чашками дымящегося доша. Вольд знал, что шефу сейчас надо.

– Спасибо, – с чувством поблагодарил его Сибейра. – Именно то, что сейчас надо.

– На здоровье, Ваше Магичество, – слегка поклонился Айонки и повернулся к Шаману: – Не желаете?

– Не откажусь, – тот ухватился за предложенную чашку. – А что, надо и мне привычку в Улитарте завести, чтобы титуловали как положено. Очень это правильно. А то прямо как некультурные у меня: Шаман да Шаман.

Он подмигнул Айонки и отвернулся, пряча улыбку.

– Рассказывай, за какими Тварями приперся, – прорычал Сибейра, делая огромный глоток горячего доша. Обжегся, поперхнулся и разозлился еще больше.

– Так я пойду? – Айонки начал пятиться к двери.

– Свободен. – Когда за вольдом закрылась дверь, Сибейра развернулся к Шаману: – Ну и зачем тебе потребовался этот спектакль?

– Не злись, – Шаман с хлюпаньем потянул горячий дош, – я просто пошутил.

– Ты пошутил, он пошутил, в итоге я тут языком болтаю, а дела стоят. Ты знаешь, сколько народу у меня на прием сейчас?

– Нисколько, – улыбнулся Шаман. – Ты же всех расчихал, не забыл? Айонки просто под танки лег, чтобы ты доша попил и на человека стал похож.

– Да иди ты, – буркнул дон Антонио, остывая. – Давай выкладывай, что тебя с твоих гор сюда занесло.

– Ты понимаешь, – Шаман отставил кружку, посерьезнел лицом и внезапно перестал быть похож на дурашливого сенбернара. Сейчас эта собака была очень серьезна. Сибейра улыбнулся про себя. Вот такой Шаман как раз и мог держать под собой Улитарт. Он таким бывал редко, но те, кто его таким видел, больше не обманывались насчет мечтательного неуклюжего увальня. – Не нравится мне, что в Пестике творится. Нелюди начали преследование магов.

– И ты заметил, да? – Сибейра не удержался и фыркнул в кружку, брызги залили и без того забардаченный стол. – Совершеннейшие подонки. Житья от них никакого не стало, то ли дело раньше, когда мы только в Пестик пришли. Вот как сейчас помню…

– Очень смешно, – кисло заметил Шаман, – я не про это.

– Да и я не про это, – ухмыльнулся Великий Инквизитор. – Что ты имеешь в виду под этим «начали преследование»?

– Я про ребят говорю, местных, у которых способности к магии были. Раньше как-то спокойно к ним относились. Имели их в виду, но не больше, а в последнее время ко мне всё чаще и чаще сообщения приходят, что то тут, то там парня или девчонку нелюди убили. Боевая пятерка прошла – и все, нету человека.

Он замолчал.

– Ну? – не понял Сибейра. – Что здесь необычного? Они зачищают наш потенциал. Чтобы нам неоткуда было брать резервы. Ты же сам ратовал за то, чтобы мы активнее привлекали местных. Ну вот и естественная реакция последовала. Я так даже плюсы в этом вижу. Нелюди тут ошибку сделали. Теперь, у кого хоть немного способностей есть, все к нам рванут. Выбора не осталось. Либо в Директорию, либо на тот свет. И чего страшного?

– Ты всегда таким злым и циничным был? – поинтересовался Шаман. – Или тебя работа испортила?

– Жизнь тяжелая, – желчно отрезал Сибейра. – Там, где ты ничего не можешь, там ты ничего не должен хотеть. Слышал такое высказывание? Я не могу контролировать каждого потенциального мага в Пестике, тем более что они и так достаточно хорошо прятались до этого. Поэтому я радуюсь тому, что достается лично мне. Или у тебя другое мнение на этот счет? Есть идеи, как всех от нелюдей оградить? Так не держи в себе, поделись.

– Есть немного, – почесал нос Шаман. – За этим к тебе и пришел.

– Да? – приглашающе поднял тонкую бровь дон Антонио.

– В чем основная проблема латентных магов, за которыми нелюди пришли? – Шаман вопросительно посмотрел на Сибейру.

Тот не повелся на интерактивную беседу, лишь наклонил голову: продолжай.

– Им деваться уже некуда. От боевой пятерки не уйдешь. – Он замолчал, ожидая реакции. Не дождался. – Все знают, что мы принимаем человеческих магов, но для этого надо идти в Директорию. А еще лучше – сразу в Улитарт. Так?

– К чему ты клонишь? – нарушил молчание Сибейра.

– Надо дать им возможность добраться до нас. Вовремя. Помочь им, – Шаман попытался развернуть мысль в ответ на озадаченный взгляд дона Антонио. – Короче, мои умельцы разработали амулет, который настроен будет на конкретную точку выхода в Директории. Я предлагаю разбросать их по баронствам и оповестить всех, что и как работает. В этом случае очередному бедолаге не придется делать марш-бросок до границ Директории, а всего лишь добраться до амулета. Их можно много наделать.

– И как быстро нелюди научатся их блокировать? – поинтересовался Сибейра.

– Месяца через четыре, я думаю.

– И всё? Ты предлагаешь устроить массовую акцию ради четырех месяцев работы? Кто этим будет заниматься? Ты часом не за Господа Бога меня принимаешь: пальцами щелкнул – и все? У меня и половины необходимого количества людей нет. Текущие проблемы не решаются, а ты хочешь втянуть нас в какую-то бредовую затею, которая кончится через четыре месяца, когда Старшие Расы расшифруют твой узор и заблокируют его?

– Да я от тебя ничего и не хочу, – Шаман развел руками. – Мы с этим в состоянии сами справиться. Тем более что Мастер не против.

Сибейра споткнулся об это заявление. Мастер Ацекато был не из тех, кого легко было подбить на откровенные авантюры. Раз он согласился, значит, что-то в этом есть.

– Как это – не против?

– Он, в принципе, одобрил идею. Из тех, кого сможем вытащить, много можно хороших ребят набрать. Осталось с тобой договориться.

– Договориться о чем? – прищурился Сибейра.

– О точке выхода. Я предлагаю её здесь сделать.

– Здесь?!

– Ну да, – Шаман жестом остановил испанца, поднимающегося из кресла разъяренным быком. – Ты не кипятись только сразу. Точку выхода надо делать здесь, потому что больше негде.

– Да что ты? – язвительно начал Сибейра и осекся.

– Вот, – назидательно поднял палец Шаман. – Ты тоже понял. Представь, что будет, если мы выход сделаем в Улитарте, например. Мои-то, конечно, не против будут. Еще бы, братья по разуму…

– Ага, – мрачно согласился дон Антонио. – А мои повесятся вылавливать разных там Стрелков посередь Улитарта. Сколько их набежит, представляешь?

– Вот и я о том же, – закивал большой лохматой головой Шаман. – А так любой, кто захочет попользоваться халявой от Братства, тут же к тебе тепленьким попадет. Надо только место огородить, чтобы они там до времени сидели и выйти не могли.

– Поучи еще, – ворчливо ответил Сибейра.

– Не буду, – покладистости Шамана сейчас мог позавидовать хорошо вышколенный мажордом. – Как скажете, Ваше Магичество.

– И это всё ради каких-то трех-четырех месяцев, – горестно вздохнул Сибейра, закатывая глаза. – Ладно, я поговорю с Мастером.

– Да тебе и делать-то всего ничего придется. – Шаман умильно улыбнулся, опять превращаясь в несуразного милого сенбернара. – Только разбросать по баронствам.

– Уйди с глаз моих, – замотал головой Сибейра. – Мне к моим проблемам только тебя не хватало.

– Всё-всё, – улыбнулся Шаман. – А чтобы легче работалось, я тебе тут цветник устрою.

Он еще раз звучно хлопнул в ладоши – и в комнате опять установился свежий запах цветов.

– Это мои на основе гомеопатии придумали, – пояснил он. – Теперь, пока в кабинете будешь сидеть, насморка не будет. Больше пока не могу ничего, извини.

– Я же сказал, что поговорю с Ацекато, – нахмурился дон Антонио.

– Ты часом не решил, что я тебя покупаю? – ухмыльнулся Шаман. – Могу я просто так хорошему человеку приятное сделать?

– Иди уже, – рассмеялся Сибейра. – Айонки тебя проводит. А то я уже боюсь представить, что еще ты выдумаешь, если тебя без надзора хотя бы на полчаса здесь оставить.

Шаман сделал «уголок», опершись на ручки кресла, и дурашливо подпрыгнул:

– Я тебя тоже очень люблю.

Глава 7

Маленькая звезда, не дающая света, всё так же висела высоко-высоко, показывая, где небо. Ирил не знал, сколько он здесь пробыл, вроде не очень много, но вставать по-прежнему не хотелось. Свинцовая усталость не усиливалась, но и не отпускала. Всё оставалось как было. Только девичий голос иногда прорезал ватную темень. Ланья улыбался ему, как старому знакомому, но с места не двигался. С этим голосом было связано что-то очень хорошее, но нет, не вспомнить. Да и незачем. Тут хорошо, спокойно.

– Ты кто?

В нормальной бы жизни Ирил подпрыгнул как ужаленный, но сейчас просто чуть скосил глаза. В тяжелой черноте вышло в ту же цену.

Один кусок черноты был как будто бы чернее остального.

– Ты кто? – настаивал голос.

– И-и-р-и-и-л, – а говорить-то, оказывается, еще труднее, чем двигаться.

– Чего орешь? – Черный кусок темноты придвинулся ближе. – В голове не можешь, что ли, разговаривать?

– Мо-о-гу, – думать получалось быстрее, чем говорить, но тоже не шибко. – А ты кто?

– Я-то мох, а ты что за «ирил»?

– Ка-кой мо-ох?

– Обыкновенный, а ты-то кто?

Ирил задумался. Задача оказалась непосильной. Мысли ворочались в голове, как огромные валуны, чернота начала двигаться из стороны в сторону. Мох? Разговаривает? Это что ж такое?

Непонятное пятно услышало его мысли.

– Сам ты мох. Не мох, а мох, понятно?

– Не-е-а, – Реальность, если это можно так назвать, с трудом поддавалась осмыслению.

– Живу я тут.

Понятнее не стало.

– Ирии-и-ил! – Далекий девичий голос опять прорезал черную вату.

– Скажи ей, чтобы замолчала, – потребовал кусок черноты.

– Са-а-м ска-а-ажи-и.

– Я не могу, я раньше.

– Что-о ра-аньше?

– Раньше, чем она, – пояснил голос.

Ланья почувствовал, что удушающая чернота – это еще не предел. Оказывается, отсутствие осмысления черноты, это еще хуже. Разговаривающий мох, который не может говорить с девичьим голосом, потому что он раньше. Бррр. Если бы Ирил мог, он бы замотал головой. Но сейчас получилось только тихо застонать.

– Э-эй, не уплывай. – Ланья вдруг почувствовал тычок в бок. Пятно приобрело смутные очертания небольшого зверька. – Ой, ты жжешься. А-а, вот почему ты тут. И как это ты смог такое натворить?

Всё, голова остановилась. Черная вата вокруг стала вдруг спасительной. Уставившись в темноту, Ирил отключил всё, что мог, и замер, умиротворенный и довольный. Больше ему ничего не надо. И даже далекий девичий голос стал отдаляться и стихать. Но отдохнуть ему не дали.

– Эге-гей, ты только не засыпай, – настырный голос выдернул его из блаженного состояния. – Тебе нельзя здесь спать. Давай, расшевеливайся. Смотри, там к тебе еще кто-то рвется.

Ланья с трудом открыл слипающиеся глаза. Далекая звездочка стала как будто бы ярче. Вокруг нее появился слабо мерцающий ореол. Еще одна точка начала моргать рядом, но погасла. Ирил отстраненно наблюдал все это.

– Не дотянутся, – прокомментировал голос. – Они ж не знают, что мы тут.

– Зна-ают, – сонно отозвался Ланья.

– Не-а, – не согласился разговаривающий мох. – Они знают где, но не знают когда.

– Иди ты, – вот послать получилось четко и членораздельно. Почему-то послать всегда лучше получается. – Где-е, ко-огда-а… Бе-ез тебя-а то-ошно.

– Вот без меня тебе бы точно тошно было, – продолжал зудеть голос. – А со мной, глядишь, и ничего получится.

– О-отва-а-ли, – выдохнул Ирил и постарался все-таки заснуть.

Никак. Голос перестал выдавать комментарии, зато начал что-то бубнить. Но не монотонным успокаивающим звуком, а раздраженным зудом потерявшейся мухи.

– Ну-у, че-его-о, те-ебе-е, еще-е? – Ланью начало доставать это соседство. Мало того что ни руки ни ноги не поднять, так еще и забыться не дают.

– …попомнишь меня, когда узнаешь, так поздно будет, – голос стал отчетливей, но бубнящие интонации остались. – Ни «спасибо» тебе, ни «пожалуйста». Держи его тут, спасай. Одно извинение, что ничего ты не соображаешь и серёдкой придавленный.

– Что-о ты-ы хо-оче-ешь? – сдался Ирил.

– Сиди, жди, пока твои там придумают, как тебя вытащить, – отчеканил мох. – А до этого спать не моги. А то не проснешься. И голос твой слушай, он тебя тоже вытаскивает. – Он помолчал немного (о, блаженство) и абсолютно алогично добавил: – Только скажи ей, чтоб не орала.

– Ка-ак? – поинтересовался Ланья. Он очень сильно надеялся, что сарказма в его голосе достаточно. Оказалось, нет. По крайней мере для моха.

– Как хочешь. Тянись к ней.

Ирил послушался зачем-то. Из последних сил он потянулся к далекой звездочке. Она стала ближе или это ему только кажется?

– Ну, еще, еще, сильнее, – откуда-то сзади начал подстегивать его мох. – Давай, тянись. Ну! Ну же!

Звездочка стала ярче, к ней добавилась еще одна, еще. Замерцали сполохи… Нет, сил не хватало, и Ирил начал медленно падать обратно, в спасительную темноту.

– А… э-эх, ты, – разочарованно протянул сбоку голос моха.

Не получилось. Совершенно обессиленный Ланья блаженно вытянулся на… полу, короче. Еще не хватало сейчас начать разбираться как тут что называется.

– Да уж, ты безнадежен, – прокомментировал мох. – Сиди теперь, жди.

– За-ткнись! – На этот всплеск ушли последние силы, и Ланья почти отключился.

– Не могу, – жизнерадостно чирикнул голос. – Ты без меня заснешь – и всё.

Вот это было верно. Только проснувшаяся почти звериная ненависть к мешающему спать моху поддерживала Ирила хоть в каком-то подобии сознания. А тому хоть бы что.

– О, гляди, тебя понесли куда-то.

И правда, звездочка сместилась вправо. Вернулась. Влево. Вернулась.

– А мне интересно вдруг стало, – почти пропел рядом мох. – Куда это тебя потащили и чего делать будут? Я, пожалуй, посижу тут, с тобой. А то вдруг ты без меня того…

Если бы у Ирила оставались силы, он бы застонал, а так…

– Ваше Магичество, – Степашка просунул голову в приоткрытую дверь кабинета Сибейры. – Можно?

Щуплый белесый Степашка с честными, вечно удивленными глазами особыми магическими талантами не обладал. Так, на троечку. Но дон Антонио держал его вовсе не за это. У парня был уникальный талант влезать без мыла в любую задницу и договариваться с кем угодно о чем угодно, включая вечно недовольных мастеров-оружейников из числа глеммов. Один раз он совершенно бесплатно выцыганил комплект боевой одежды у самого Утабая, признанного мэтра-оружейника всего Пестика и по совместительству редкостной сволочи. Злые языки поговаривали, что Степашка банально махнулся с Утабаем на что-то, но Сибейра точно знал, что это не так. И всё было бы ничего, но, будучи абсолютно компанейским парнем, Степашка совершенно не желал признавать никакой воинской дисциплины. А в свое время силком назначенный на должность Торквемада, наоборот, эту самую дисциплину с некоторых пор возлюбил безмерно. Но поскольку все свои многочисленные таланты в области разгильдяйства Степашка активно применял направо и налево, невзирая на чины, то и к самому Сибейре он вламывался точно так же, как к любому другому магу Директории. То есть как к себе домой. Раздражало это весьма, но дон Антонио, памятуя о многочисленных заслугах молодого нахала, терпел. До поры.

– Можно козу на плацу, – с удовольствием ввернул Сибейра фразу, подхваченную у Мастера Ацекато, то бишь Семена Алексеевича Точилинова, в прошлом (уже далеком) полковника российской армии. – Ты ж, балбес, почти военный человек: – «разрешите».

– Разрешите? – Степашка, ничуть не смутившись, втек в кабинет вслед за головой. – Там…

– Не разрешаю, – мстительно отчеканил дон Антонио. – Выйди и жди, пока позову.

– Так там… – Степашка искренне не догонял, чего это вдруг два слова нельзя сказать в пустом кабинете.

– Крру-гом! Ша-гом марш! – правдоподобно закипел Сибейра, напомнив, что прозвище Великий Инквизитор, может быть, не так уж и далеко от истины.

Степашку вымело. Дон Антонио поправил безукоризненно белый манжет и довольно ухмыльнулся. Общение с Точилиновым давало результаты. Мастера Ацекато не так давно пробил очередной приступ ностальгии по матушке-Земле, и он начал активно вспоминать былое. Большей частью «былое» заключалось во введении в обиход земных армейских правил и привычек. К данному моменту приступ ностальгии у Точилинова уже прошел, но Сибейра, которому систему под себя еще предстояло строить и строить, почерпнул много нового. И кое-что из этого нового – вот, пожалуйста, работает.

– Ну, где ты там? Заходи, – выждав паузу, позвал Сибейра.

Дверь открылась, и в кабинет строевым шагом (это он так думал), звучно шлепая по полу подошвами, вошел Степашка. Замер перед столом, преданно глядя в глаза.

– Ваше Магичество, честь имею доложить, к вам посетитель.

И замолчал, выпучив глаза от демонстративного усердия.

– Кто? – поинтересовался Сибейра.

– Не могу знать, – все так же выпучивая глаза, выпалил Степашка.

– То есть? – не понял дон Антонио. – Ты привел сюда непонятно кого? К моему кабинету?

– Никак нет, – доложился изо всех сил дурачащийся парень. – Не сюда. Он, она то есть, внизу.

– «Он», «она»? В каком низу? Посетитель ко мне? Ты что, съел не то что-то? Что ты несешь?

– Да нет, дон Антонио, – говорить о серьезных вещах и держать маску дурачка Степашка больше не мог. – Там внизу, в карантине, какая-то старая торквани. Говорит, что ей нужны именно вы. Пойдете? Или Ищущим оставить?

После визита Шамана и продвижения им идеи разбросать по Пестику амулеты доступа в Директорию прошло почти четыре месяца, отпущенных нелюдям Сибейрой на расшифровку и блокировку узора. Надо отдать должное Шаману с Мастером Ацекато, идея себя оправдала на все сто процентов. И даже больше. Неофитов набрали выше крыши. Шаман был счастлив. А в качестве пряника сверху Братьям Ищущим достались три боевые пятерки Желтых Стрелков, захвативших амулеты и сунувшихся в открытые порталы. Так что, пока можно – пусть работают. А тут еще и какая-то старая торквани. Скорее интересно, чем нет.

– А зачем ей именно я? – поинтересовался Сибейра.

Степашка пожал плечами, дурашливо разведя руки.

– Ладно, пойдем посмотрим, – дон Антонио выбрался из кресла.

В подвале было на удивление темно. Сибейра тут был только один раз – при запуске портала, принимающего тех, кто воспользовался амулетами Братства. С тех пор тут мало что изменилось, разве что света убавилось. Ярким пятном выделялась только приемная камера – просторная клетка, усиленная магическим узором. В остальном помещении царил полумрак.

– А почему тут так темно? – через плечо поинтересовался Сибейра у Находящего, невысокого паренька со скучающим лицом, который их сопровождал (Степашка, естественно, увязался с шефом).

– Так удобнее, – прокомментировал тот, – мы их видим, они нас – нет.

Логично, согласился про себя Сибейра. И на самом деле удобно. Сейчас они могли без помех рассмотреть необычного гостя, пожаловавшего к ним. Гость действительно был очень необычный. Точнее, гостья.

Высокая фигура неподвижно стояла посередине клетки, опираясь на посох. Или просто держа его в руках. Непохоже было, чтобы посох ей хоть сколько-нибудь был нужен. Подернутые краснотой волосы, боевой султан торков на макушке, изрезанное морщинами старое лицо. Она была одновременно и похожа и не похожа на всех старых торквани, которых Сибейре доводилось до этого видеть. На первый взгляд, совершено обычная, она приковывала к себе внимание горделивой осанкой и монументальной неподвижностью. Так выглядел Муритай, правая рука Мастера Ацекато, когда хотел казаться значимым. Тогда с него слетала показная дурашливость, и перед всеми представал вождь и потомок вождей.

– Сараси Са-Сефара? – полувопросительно позвал Сибейра.

Торквани неспешно повернула голову:

– Я не сараси. Просто Са-Сефара.

Еще одна необычность. Это в Желтом Лепестке назваться «сараси», не имея на то права, означает нарваться на серьезные неприятности, а в Пестике торки совершенно спокойно воспринимали это обращение как уважительное. Блюстительница традиций? Торквани тем временем разглядела пришедших в полумраке.

– Ты тот, кого называют Торквада? – Она посмотрела на Сибейру – и тот поежился. Взгляд старых глаз очень напоминал прицел. Да уж, действительно необычный экземпляр занесло в приемник.

– Торквемада, – криво усмехнулся Сибейра, Муритай ему уже объяснил, что «торквада» на торкване значит «людоед». – Это одно из моих имен.

– Это правильно, – чуть наклонила голову Са-Сефара. – У воина должно быть много имен, чтобы никто не смог объять их все.

Дон Антонио прищурился: эта торквани явно понимала, о чем говорит.

– Вы шаман? – Он хотел добавить «сараси», но удержался.

– Была, – невозмутимо согласилась торквани. – Теперь я никто.

Сзади за спиной тихонько присвистнул Степашка. С сопровождающего их Находящего слетела зевотная скука. Еще бы, привести самого Торквемаду под шамана. Если она сейчас бросит боевой узор, как раз для таких самоубийц и придуманный, то спасти их сможет только небольшое чудо. Она сама, конечно, погибнет, но если это подстава, то ей все равно. Минус Сибейра – что еще надо?

Дон Антонио как не заметил признания.

– Что привело вас к нам?

– Мне говорили, что вы принимаете людей-магов и помогаете им?

– Кто говорил? – уточнил дон Антонио.

– Ваш амулет, – Са-Сефара показала амулет Братства, который она так и держала в руке.

– Принимаем и помогаем, – подтвердил Сибейра. – И не только людям. В Улитарте рады всем.

Действительно Улитарт принимал всех. В Городе Безумных Магов было полным-полно нелюдей. Значительно меньше, чем людей, но все равно достаточно. Кстати, об этом все прекрасно осведомлены. Откуда она свалилась?

– Мне не нужен Улитарт. Мне там не помогут.

– Так кому нужна помощь? – не понял дон Антонио. – Вам конкретно или какому-то человеку?

– Человеку, – наконец-то разродилась торквани. – Вашему человеческому щененку. Слишком много на себя взял, теперь не может справиться.

Она замолчала. Сибейра молчал тоже, она пришла – пусть высказывается. Пауза затягивалась.

– Чем мы можем вам помочь, уважаемая? – ни с того ни с сего влез Степашка.

Сибейра ему чуть подзатыльник не влепил. Еле удержался, чтобы не устраивать свару на глазах у посетительницы. Нет, ну это надо, а? О какой дисциплине и о каком порядке в Службе может идти речь, если ближайший помощник на субординацию плюет не глядя?

– Ваш мальчишка – халь, – пояснила Са-Сефара. – Слишком много на себя взял, теперь не может справиться. Четыре наших амулета завернуть вокруг себя, это даже для шамана много. Меня не хватает, чтобы его вытащить.

– Что значит «четыре амулета завернуть»? – Сибейра подался немного вперед. – Каких амулетов?

– Наших, человек, наших, – понимающе усмехнулась торквани. – Стандартные амулеты, закрывающие от хальер. Он попытался их развалить, но на четыре сразу сил не хватило.

– А не на четыре? – прищурился дон Антонио. – Хватило бы?

– Хватит, – пристукнула посохом Са-Сефара. – Давайте не будем в загадки и отгадки играть. Да, мальчишка может ломать торкские амулеты-блокираторы. Конкретно эти четыре висели на Желтых Стрелках, которые за нами пришли. А сейчас он лежит, и тронуть его никак. Что-то серьезное он сплел из этих амулетов.

– Это были штатные амулеты Желтых Стрелков? – мягко, обманчиво мягко, спросил Сибейра.

– Да, – Са-Сефара посмотрела прямо в глаза испанцу. Тот еще раз поежился. – Может, теперь вы решите помочь парню? Хотя бы ради этой его способности.

Великий Инквизитор дон Антонио Сибейра выпрямился. Сарказма на сегодня было более чем достаточно.

– Мы в любом случае помогаем всем, кто обращается к нам. Никто в пределах Пестика или всего Клевера не может сказать, что, обратившись к Братству Магов Земли, он не получил помощи, о которой просил. Мои вопросы были заданы лишь для того, чтобы понять, с чем мы столкнулись.

Прозвучало несколько напыщенно, но Сибейре надоело выслушивать упреки в корысти. И без этой торквани дел по горло, убеждай еще её.

– Что нужно сделать, чья конкретно помощь вам нужна и куда надо попасть? – Дон Антонио перешел на деловой тон.

– В Хайар, – Са-Сефара твердо смотрела сквозь прутья решетки.

Сзади тихонько присвистнул Степашка: да, далековато забрались ребята. А потом из торквани как будто выдернули стержень. Рука, держащая посох, соскользнула вниз, торквани опустила горящие глаза, и даже гордый голос стал тише.

– Я не знаю, – теперь перед Сибейрой был не торкский шаман, блюдущий родовую честь, а просто усталая пожилая женщина, которая очень нуждалась в помощи. – Я даже не знаю, что он сделал. Он лежит там, перед домом, а я даже дотронуться до него не могу. Он как здесь и не здесь. Иногда начинает пропадать куда-то, но Сова его зовет, и он возвращается.

Ее голос упал до шепота, но магам было не до сострадания сейчас. Скорая помощь не всегда имеет право на ситуативное сострадание. Как бы ни было больно или невежливо, но сначала надо спасти, а уж потом разбираться с тонкими материями.

– Сова – это кто? – подал голос из-за спины Сибейры Находящий. Все правильно. Она просила Торквемаду, она его получила. Первичное требование выполнено, теперь за дело берутся те, кому положено. И кто, если честно, сделает это лучше.

– Сова – это девушка, его девушка, – все так же тихо ответила торквани. – Она тоже халь. Может вам пригодиться. Правда, не знаю для чего. Хальер разума никогда не была сильной стороной людей.

Сибейра, пока суд да дело решивший закурить, подавился сигаретой.

– Халь разума?! – отплевываясь, перебил он уже начавшего говорить Находящего. – Правильно ли я вас понял, сараси Са-Сефара? – На сей раз торквани не отреагировала на обращение никак. – У вас там, в Хайаре, сейчас собрались человеческая девушка, халь разума; парень, который в одиночку справился как минимум с четырьмя Желтыми Стрелками, нейтрализовав при этом их штатные амулеты-блокираторы, с которыми, скажем так, очень трудно что-либо сделать, правильно? И еще до кучи полноценный шаман-торквани в вашем лице. У вас там не филиал Улитарта часом? Или Шаманерия выездные курсы открыла? А Мастера Состояний случайно нет там в окрестностях?

– Я не знаю, о чем вы говорите, – к торквани начала возвращаться былая невозмутимость. Момент слабости миновал. – Никаких мастеров состояний там нет. Есть только торк-воин.

– Ваш воин? – небрежно, как бы между делом, уточнил Сибейра.

– Мой, – автоматически кивнула торквани и вдруг вскинула голову: – Нет, он не может быть моим. Он просто воин. Сам по себе.

– Понятно, – покладисто согласился дон Антонио. – Просто воин. Сам по себе.

– Ничего тебе, человек, не понятно, – ни с того ни с сего взвилась Са-Сефара. – Тиира, гда вион. Теннака, бусиро шеен изен да тон. Тиира, гда саррис. Оденно, сараси изен даял диис.

Степашка с Находящим дружно дернулись, прикидывая, не узор ли бросает торквани? Уж больно торжественность и ритмичность произносимого смахивали на плетение заклинания. Кто их, торков, знает, как они узоры рисуют, тем более что не понять было ни слова. Это в Пестике-то, где понимание разных языков забито прямо в линии хальер. И только Сибейра остался абсолютно спокоен.

– Как вам будет угодно, – немного склонил голову он. – С вашего позволения, я приглашу вас на чашку доша, – он выразительно посмотрел на Находящего, – пока мы будем собирать необходимых специалистов.

Степашка покосился на шефа, но ничего не сказал. Находящий же, правильно истолковав начальственный взгляд, подошел к столику с разложенными амулетами и немного повозился с ними, снимая ограничивающий узор.

Безапелляционно указав Степашке на выходящую из приемника торквани (вот тебе за нарушение субординации и излишнее любопытство), дон Антонио откланялся.

Проследовав в свой кабинет, Великий Торквемада аккуратно закрыл дверь, настроил два амулета и аккуратно положил их перед собой. На его лице и следа не осталось от начальственной значимости.

– Семен, Шаман, мужики, какой экземпляр мне сейчас в приемник свалился, это что-то. Датой-шаман с личным воином. Ума не приложу, что она тут делает и как прячется, но факт. За помощью пришла, представляете? Выручать надо девчонку, мага разума, и парня, который умеет ломать торкские амулеты. Как вам, а? Шаман, давай собирайся. Мне от тебя надо будет…

Закончив разговор, дон Антонио развалился в кресле, повернулся лицом к вечереющему окну, закинув руки за голову, и задорно подмигнул зеленоватому солнцу Пестика, неспешно собирающемуся баиньки. А все-таки здорово иногда самому в поля выбираться. Тускло все время в кабинете сидеть. Немного полюбовавшись на тихое умиротворение заката, Сибейра еще раз подмигнул солнцу, уже другим глазом, упруго подпрыгнул и пошел выбирать экипировку.

Глава 8

Хайар встретил их совершенно неожиданным ледяным ветром.

– Ни хрена себе «здравствуйте», – прокомментировал Шаман порыв обжигающе холодного ветра. – Тут и оценишь Улитарт с Ацетом.

И правда, Улитарт, где обретался Шаман, и Ацет, столица Директории, сильно отличались от местного климатического «гостеприимства». В лучшую, естественно, сторону. Ацет, единогласно прозванный так вопреки бешеному сопротивлению Точилинова, усмотревшего в названии зарождающийся культ личности, стоял на равнине с замечательным мягким и теплым климатом. Еще бы, места – море, государство новое, выбирай, чего душа пожелает. Так где же было магам выбирать резиденцию для себя любимых, как не в самом уютном месте? А с Улитартом вообще разговор отдельный. Он мог стоять хоть на вершине самой высокой горы, все равно там было бы замечательно. Город Тысячи Радуг сам о себе заботился, хоть это в голове поначалу и не укладывалось.

Ничего подобного про Хайар сказать было нельзя. Ледяной ветер гнал по небу серые клочковатые облака, набегающие одно на другое. Серая морось наводила на мысли о том, что ежегодное проклятие Пестика длиною в месяц – сахаш, выматывающий душу моросью и безнадежностью, не наступает и заканчивается, а просто проходится по миру, а потом возвращается домой. Сюда, в смысле. Безрадостная полоса свинцового моря вдалеке тоже не добавляла никаких положительных эмоций.

Десять человек (говоря более точно, восемь людей и два торка) замерли на скале, которой начинался (или заканчивался, как посмотреть) город. Слева лежал Хайар, но цель экспедиции, как объяснила Са-Сефара, располагалась несколько правее. Сибейра прикинул расстояние до темнеющего на горизонте леса, за которым, по словам торквани, только начинались болота, предваряющие путь к мысу Хакони, и подумал, что его понимание слова «несколько» сильно отличается от значения этого слова на торкване. Но делать было нечего, все равно на вершине этой скалы долго не простоишь, и дон Антонио начал спускаться. За ним потянулись остальные.

Вообще, состав экспедиции получился потрясающий, хоть картину пиши. Каждый из трех участвующих в ней членов Братства Магов выбрал попутчиков себе под стать. Сам Сибейра взял Айонки, он все-таки зрелый человек – в отличие от разных там балбесов. Кряжистый Айонки отличался той основательной неторопливостью, которая подкупает с самого начала. Эдакий гриб-боровик с добродушными глазами, хитро щурящимися с продубленного всеми ветрами лица. Он и по Территориям полазил, и океан неплохо изучил, пока не забрел из любопытства в Улитарт. Так что и нравы местные он знает, и как маг посильнее многих будет. Не сравнить с тем же Степашкой, который всю душу вынул, просясь с ними. Его для другого держат. А вторым, на боевое усиление, дон Антонио пригласил молодого гемара Находящих, Тооргандо, который, несмотря на свою молодость, звание гемара носил заслуженно. За парнем уже числилось четыре пятерки Стрелков, пытавшихся попасть в Улитарт. Среднего роста худощавый Тооргандо порывистостью движений напоминал мальчишку. И лицом был под стать подростку: падающая на глаза челка, серые смеющиеся глаза, открытая улыбка. Это – если не знать, что парень – один из лучших мечников Находящих и со стрелковым оружием у него тоже все в порядке. Не аталь, конечно, но очень неплох. И при всем при этом Тор, как его звали все вокруг, про магию и не думал забывать. Учился он самозабвенно. Практически всё свободное время пропадал в Улитарте. Что он там делал и у кого учился, Сибейра толком не вызнавал, но то, что парень прогрессировал не по годам, а по неделям, это было очевидно. С таким набором Тооргандо сильно выделялся в и без того не скучной орде под названием «Находящие». Подчиненные, кстати, его боготворили.

Проводив взглядом своих подчиненных, дон Антонио перевел взгляд на улитартских и чуть не прыснул. Вот уж где паноптикум с кунсткамерой. Даже не беря самого Шамана, личность, выдающуюся во всех смыслах, в этой троице было на что посмотреть. Один Кощей Бессмертный чего стоил. Испанец по происхождению, Сибейра от русского эпоса был далек, но его просветили. Просветясь, Сибейра долго смеялся. А что? Похож. Кощун Ягович Бессмертных (он утверждал, что это настоящее имя) на самом деле был одно лицо с уродцем, которого попытался изобразить на листе бумаги Борис Уваров, просвещающий дона Антонио. Хотя, может, он с натуры рисовал? Но как бы то ни было, а смотреть без слез на этот ходячий скелет было трудно. Кощей, казалось, досыта не ел никогда в жизни. Костлявые руки выглядывали из рукавов, штанины свободно болтались вокруг тонких длинных ходулей, прозываемых ногами. Венчала это все овальная, абсолютно лысая голова с большими костистыми ушами. При всем при этом лицо Кощея было абсолютно нормальным, даже где-то аристократичным. Тонкий нос с горбинкой, умные глаза прячутся под стеклами очков в тонкой оправе, четко очерченный рот и волевой подбородок. Если рассматривать лицо отдельно от комичного тела, Кощей запросто мог сойти за крупного ученого мирового масштаба. Впрочем, почему «сойти»… В эту экспедицию его взяли не за аристократичное лицо. Кощун Бессмертных был мастером Разума. Действительно очень редким специалистом среди людей. Сибейра лично его не тестировал, но, судя по докладам, специалистом он был очень серьезным.

Третьим в их компании был Андрей Колобкин. Коллега Мастера Ацекато, вернее, тогда еще полковника Точилинова, по службе в Управлении Практической Магии Генштаба РФ. Он одним из первых на Земле признал в изобретенная Сибейрой легенде руку Точилинова и одним из первых же рванул в Пестик, поближе к приятелю. В том, что розовая мечта Мастера Ацекато – система связи, изобретенная в свое время Братством, из хрипящего аппарата Эдисона превратилась в нормально работающий дуплекс, была исключительно заслуга Колобка. Имея его в команде, можно было не беспокоиться о коммуникациях вообще. В данном случае, учитывая месторасположение мыса Хакони, в его привлечении смысл был. Дон Антонио даже одобрительно поджал губы. Как раз о связи ни он, ни Ацекато не подумали. Взяли стандартные коммуникаторы-амулеты, и все. Ну что ж, потому Шаман и первый в Улитарте, что может не только разных странных личностей привечать.

Ну а с группой руководства всё было предельно прозрачно. Мастера Ацекато сопровождали торк Муритай и энергетик Борис Уваров. Муритай был напарником Мастера Ацекато еще со времени его первого появления в Пестике, когда тот еще не был ни Мастером, ни Ацекато. Напарник, телохранитель, нянька, прислуга за всё, личный друг и доверенное лицо. Все ипостаси огромный торк сочетал в себе совершенно естественно, и представить эту парочку по раздельности в Братстве, да и в Пестике вообще не мог уже никто. Так что тут все было понятно.

С Уваровым тоже всё просто. Старый, еще земной друг Точилинова, прошел с ним все перипетии становления Братства и Директории. Спокойный, надежный, он и выглядел так же. Высокорослый, темные волосы, приятное лицо без резких черт. Борис никогда не отличался любовью к авантюрам. И сейчас занимался именно спокойным, надежным делом: отвечал за энергетику и стратегические запасы магиприпасов и амулетов Братства. Сам специалист по энергетическим воздействиям, он прекрасно разбирался в том, как и где могут пригодиться те или иные амулеты. А в Пестике, где практически всё держалось на амулетах и магиприпасах, от медицины до холодильников, этот пост приобретал немалый вес. Маги, конечно, могут себя сами обеспечить всем необходимым, но Директория – это не только маги. Да и вообще – если всё время заниматься только собственным жизнеобеспечением, много не наработаешь, а покупать всё это у Старших Рас уж больно накладно. Да и не продадут они Братству. Так что снабжение в Пестике было так же значимо, как и в любом другом мире. Правда, Бориса, как, впрочем, и любого другого мага Братства, собственная значимость волновала мало. Других дел было полно. Единственно, не до конца оставалось понятным, зачем Борис нужен именно в этой экспедиции.

Хотя такой вопрос мог возникнуть не только у дона Антонио. Сторонний наблюдатель вообще впал бы в шок. Состав экспедиции вышел более чем звездный. Нормально, да: глава собственно Братства, глава служб Находящих и Ищущих, распорядитель Улитарта и начальник тыла. Остальные на их фоне смотрелись слабее, но это – только на фоне. А по отдельности – о-го-го. Любой, кто со стороны посмотрит, скажет: парень какой-то бриллиантовый попался, раз за ним столько тузов собралось. А на деле?

А на деле Антонио Сибейра запрокинул голову, подставляя лицо под непрестанно моросящий дождик, и весело улыбнулся непонятно чему. На деле всё просто: да надоело мужикам в кабинетах сидеть. Посты, значимость, ответственность, слава – это всё здорово, и никто ни от чего не отказывается (вот еще), но иногда хочется почувствовать себя простым вольдом, по полям скачущим, отвечать только за себя и только здесь и сейчас. Потом все вернутся в кабинеты и будут заниматься рутиной, но это потом. А сейчас-то можно кровь разогнать? Тем более что случай и вправду интересный.

– Тут всегда так? – поинтересовался Мастер Ацекато, ловко спрыгнув с последнего камня.

– Нет, – не поворачивая головы, отозвалась Са-Сефара. Получив то, что хотела, она уже не отвлекалась на мелочи, просто шла вперед, не заботясь об удобстве остальных. А локальный статус каких-то человечишек, которые себе сами игрушек понапридумывали, ее волновал мало. Ей сказали, что тут одни из лучших, – достаточно. – Океан с севера шторм гонит, поэтому так холодно. Обычно здесь гораздо теплее.

– А что, отсюда есть еще и север? – недовольно пробурчал Кащей, пытаясь поплотней запахнуть куртку. Торквани его проигнорировала, но отозвался Айонки:

– Есть. Туда, правда, не дойти, да и незачем, но есть. Вот там как раз и холодно.

– Не верю, – повертел головой Кащей. – Страшнее кошки зверя нет.

– Еще как есть, – хохотнул Мастер Ацекато. Он шел полурасстегнутым, и ветер с дождем, казалось, не доставляют ему каких-либо неудобств. – Все то же самое, только при температуре минус три. И так – пару месяцев подряд. Да вперемешку с мокрым снегом. Вот где весело.

– Не дай бог, – Кащей демонстративно напялил капюшон.

– Мастер, а где такое бывает? – поинтересовался Айонки.

– Бывает, – рассеянно отозвался Ацекато. – В Питере еще и не такое бывает.

Он задумался и замолчал, а Сибейра вспомнил, что база Управления Практической Магии в России располагалась как раз где-то под Петербургом.

– А потом приходит лето, – подхватил Борис, – и начинается совсем другая история. Э-эх, – он мечтательно покрутил головой, – белые ночи в Питере – это что-то.

– Кстати, – вспомнил мерно переставляющий длинные ноги Шаман, – синьор Торквемада, а что у нас происходит с Землей?

– Что с ней может происходить? – делано удивился Сибейра. – Воюет со всем Клевером, как обычно. Если что интересное случится, не переживай, я доведу.

– Спасибо, – саркастично поклонился Шаман на ходу. – Про то, что она воюет, я где-то уже слышал. Я про другое спрашиваю.

– Если это самое «другое» заявится к нам в Пестик, а паче того в Директорию, – дурачась, надулся как индюк дон Антонио, – будьте уверены, Ваше Магичество, Служба Находящих его поймает, спеленает и на препарирование в Улитарт доставит.

– Слов нет, чтобы выразить мое глубочайшее удовлетворение и восхищение, – отвесил еще один поклон Шаман и посмотрел за спину испанцу: – Тор, выдохни, а то лопнешь.

Сибейра обернулся. За его спиной шагал вытянувшийся в струнку Тооргандо, всячески изображающий бравого вояку в тон словам шефа. Бравым-то воякой он был, а вот внешность немного подкачала. Надувшийся Тооргандо напоминал молодого петушка. Не цыпленок, но еще и не петух. С тонкой шеей и костлявыми ключицами. Глазами Тор буквально ел начальство.

– Можно, – барственно махнул рукой Сибейра.

– В смысле «вольно», – тихонько вставил Точилинов. – Ты ж военный. Был, во всяком случае.

– Не военный. Контрразведчик, – поправил дон Антонио. – И это было давно. И – на Земле.

– Да ты что? – восхитился Уваров. – А здесь у нас ты этот, как его, сифилитик, да?

– Филателист, – опять поправил Точилинов.

– Я в курсе, – углом рта прошипел Борис.

– Да ну вас, – не выдержал и рассмеялся Сибейра. – Гемар Тооргандо, вольно.

– От это я понимаю… – начал Мастер Ацекато, но не успел больше ничего добавить.

Тооргандо обвел идущих магов глазами. Не раскрывая рта, носом, сделал еще один вдох. Открыл рот… И резко выдохнул длинную струю пламени. Ф-фух.

Маги порскнули в стороны, как будто и не было ни у кого за плечами многих месяцев кабинетной работы. Мгновенно.

– Здорово? – поинтересовался Тооргандо, обводя взглядом прячущихся магов. – Две недели тренировался.

– Идиот! – возопил Сибейра, поднимаясь с земли и пытаясь оттереть с руки какую-то липкую гадость, в которую вляпался. – Нашел время и место способности демонстрировать.

– Я думал, вам понравится, – в голосе Тооргандо не было и тени виноватости.

– Нам понравилось, – заверил его отряхивающийся Мастер Ацекато, – и в самом деле необычный трюк. Мои поздравления. Только, пожалуйста, молодой человек, в следующий раз предупреждайте, ага? А то тут очень мокро, и мне не хотелось бы…

Тут через его академический тон прорвался смешок, потом другой, и Мастер Ацекато расхохотался в голос. Чуть погодя к нему присоединились остальные.

– Я смотрю, погода плохая, идти далеко, надо что-то веселое сделать, – Тооргандо, наконец, виновато посмотрел на Сибейру. – Шутка-то безобидная.

– Шутка ему, – проворчал дон Антонио. Он уже и не знал, смеяться ему или сердиться, как вдруг заметил лицо Шамана. Тот запихнул в рот чуть не половину капюшона, и только слезящиеся от смеха глаза выдавали рвущийся хохот.

– Так это ты ребенка всяким пакостям учишь?! – нашел на ком оторваться Сибейра.

Шаман выплюнул капюшон и все-таки захохотал.

– Да ты что? Нет, конечно. Это ж чистая энергетика, куда мне, – отсмеявшись, ответил он. – Но я точно знаю, кто.

– Кто? – Дон Антонио перевел взгляд на Уварова. Тот замотал головой, мол, что ты, нет, не я.

– И не проси, не расскажу, – замотал головой блюститель Улитарта. – Пусть сам колется. Правильно я говорю, а, гемар?

Он весело прищурился в сторону Тооргандо.

– Ничего там такого не было, – неожиданно покраснел тот. – Интересная же штука, просто захотелось попробовать.

– Ну-ка, ну-ка, расскажите мне, что Служба пропустила? – по-инквизиторски улыбнулся Сибейра, но договорить ему не дали.

Возле Точилинова неожиданно появилась Са-Сефара, которая, по идее, должна была идти метрах в ста впереди.

– Ты главный в Братстве, а тут все первые, я правильно поняла? – обратилась она к Ацекато.

– Обычно ко мне обращаются на «вы», – чуть сдвинул брови тот. – Но в целом всё правильно. Мы и есть Братство. Вот такие, каких видите. Остальные тоже далеко не ушли, а в Улитарте еще хуже. – Он чуть дернул уголком рта в сторону Шамана, обозначив улыбку. – Уж извините, – он чуть повел рукой, – других нет.

– Наоборот, – взгляд торквани потеплел. – Теперь я верю, что вы его вытащите. И что в Пестике останетесь. – Она перевела взгляд на стоящего за спиной Точилинова Муритая. – Ты давал слово, идал?

Муритай вздрогнул. Чуть-чуть, незаметно.

– Я не идал, сараси.

– Так и я не сараси, – усмехнулась торквани. – Так давал или нет?

– Нет, – спокойно ответил Муритай. – Я просто живу здесь.

– Понятно, – кивнула торквани. Развернулась и бросила через плечо в своей, уже узнаваемой, манере: – Идем, стоять здесь незачем. Путь долгий, и кто знает, что нас там ждет.

Маги потянулись за ней.

Небольшой дом, стоящий на скале возле моря, показался как-то неожиданно. Вроде и пространства перед ним было много, издалека можно разглядеть, ан нет. Он открылся только тогда, когда до него осталось минут десять ходу. Может, дом и был когда-то аккуратным и ухоженным. Но – не сейчас. Чем ближе спасательная экспедиция подходила к дому, тем виднее становилась разруха, царящая вокруг. Даже нет, не разруха, всё было цело и невредимо, а какая-то неухоженность, что ли, витала в воздухе. Видно было, что люди тут есть, но не видно, чтобы за домом хоть кто-то следил. Хлопающие на холодном ветру окна, перевернутое кресло на террасе, куча каких-то тряпок возле крыльца… Множество мелочей. Неуютность и безысходность. И было еще что-то непонятное, что заставляло ежиться и озираться по сторонам. Странность какая-то.

Сибейра оглянулся. Остальные, судя по лицам, тоже чувствовали нечто подобное. И только Кащей щерился довольной улыбкой забравшегося в погреб кота. И еще Муритай шел спокойно, выпрямившись во весь рост, ничуть не стараясь скрыть свое присутствие. Выражение его лица дон Антонио никак не мог классифицировать. Что же, становится всё интереснее, промелькнуло у него в голове. Посмотрим, что будет дальше. Он выпрямился, стараясь сбросить безысходную одурь, все больше им овладевающую. Ничего не получилось, но он вдруг почувствовал какое-то сопротивление. Не атаку, нет. Просто чье-то неуловимое присутствие и легчайшее прикосновение узора. Он бы, наверное, ничего и не понял, и плюнул бы – очень уж невесомо было это прикосновение, если бы не улыбка Кащея. Два и два сложилось легко. Потому и Кащей улыбается, потому и Муритай спокоен. А то, что эти, в доме, защищаются, даже видя Са-Сефару, – что ж тут плохого? Сразу ведь не разберешь, подмогу она ведет или ее под «подмогой» ведут. Дон Антонио выпрямился, успокаиваясь. Всё ясно.

И ничего ясно не стало. Безысходность начала превращаться в депрессию. И почти сразу – в панику. Захотелось убежать, накрыться чем-нибудь. Спрятаться у кого-то сильного под крылом. Очертания дома вдруг поплыли, сделались размытыми. Тучи над головой, бегущие по небу, сделались гуще, темнее. Ветер стал принизывающим. От него перестала спасать одежда. Сибейра ощупал своё прячущееся все глубже и глубже «я» – и вдруг разозлился. Да что такое? Что происходит? Он маг или где? Дон Антонио постарался нащупать линии хальер. Вот они, но какие-то странные. Колючие и скользкие. Атака! Сибейра схватился за них, краем глаза отметив, что остальные сделали то же самое.

– Хватит, девочка, – хрипло каркнула Са-Сефара. – Тахор, остановись. Две Твари обошли вокруг четырех деревьев.

И всё пропало. Абракадабра торквани сработала. В смысле всё осталось, но пропало чувство страха. Вокруг сделалось светлее, ветер перестал быть ледяным, тучи полетели медленнее, и даже куча тряпья около крыльца перестала вызывать безотчетное чувство брезгливости. Дом стал нормальным. Дом себе и дом. Что это было? Так работают мастера разума? Ну-ну, надо будет внимательнее к этим ребятам в Улитарте присмотреться, сделал себе пометку Сибейра.

А уж Кащей-то доволен. Ага, будет ему пара. И если еще эта девчонка выглядит так же, как он…

Заплаканная перепуганная девушка, сидящая в комнате на первом этаже возле чего-то, напоминающего очертаниями человеческое тело, на Кащея похожа не была, и Сибейра незаметно перевел дух. Очень уж ярко готовил он себя к появлению Кащеихи. Торквани была далеко не красавица, так что, перенеся восприятие с неё на всё, что она рассказывает, Сибейра ожидал как минимум еще одну торквани по виду. Ну, на край, глеммиди. Тем радостнее оказалась реальность.

Большеглазая девушка с копной светлых волос меньше всего походила на истощенного мастера Разума, на которого, в понимании Сибейры, должны были быть похожими все такие мастера. Она, должно быть, довольно красива, когда не плачет и не вымотана многодневным уходом за непонятно кем и чем. Это промелькнуло в голове у дона Антонио и тут же исчезло – вперед сунулся Кащей. Сибейра не был охотником на Земле, поэтому представления об охотничьих собаках в действии был лишен, но сейчас вид Кащея мог запросто иллюстрировать собаку, взявшую след. Глаза горят, ноздри раздуваются, улыбка до ушей, сам довольный дальше некуда. Называется, нашел собрата по несчастью.

– Стоять, – Кащей, как об стенку, споткнулся о голос торквани. – Что-то случилось, девочка, пока меня не было?

– Да, – девушка сдерживалась, но видно было, что из последних сил. – Он уплывает куда-то. Я его зову, он возвращается, но ненадолго. И опять уплывает. А недавно там появился еще кто-то.

Тут силы ее кончилось, и слезы хлынули ручьем. Са-Сефара обняла рыдающую девушку, маги понимающе молчали вокруг. Еще бы, попробуй просиди несколько дней рядом с непонятно чем, каждую минуту ожидая визита аталь или смерти подопечного. Который к тому же твой парень, как Сибейра понял из скупых намеков торквани. А тут еще появление непонятно кого, который тоже страшный. И сама еще толком не маг, и опыта никакого, и подсказать некому, и девушка, и страшно, и холодно… В общем, додумывая за нее, дон Антонио чуть сам не разрыдался, благо вспомнил, что люди вокруг.

Ладно, оставим кесарю его долю, Сибейра все-таки не маг разума, пусть улитартские колдуют, а он займется другим. Так-с, а это кто? Пара Кащею? Антипод-перевертыш? Невысокий торк неподвижно стоял в углу комнаты, наблюдая за ввалившимися магами. Его действительно можно было назвать противоположностью Кащея, но не в плане красоты, а в плане перемены местами отрицательных и положительных сторон внешности. Там, где Кащей был болезненно худым и высоким, торк был невысоким и крепким. На несуразном теле Кащея сидела абсолютно нормальная голова с приятным лицом, тут же наоборот. Неимоверно уродливое лицо и большая голова создавали образ какой-то Твари, сбежавшей из Территорий. Твари злобной, быстрой и смертельно опасной. Непостижимым образом, но они с Кащеем были похожи. Дон Антонио удивился этому наблюдению, а потом внимательнее присмотрелся к незнакомцу – и все прочие мысли вылетели у него из головы. Торк был воин. Нет, не так. Он был Воин. Только по одному положению рук, которые торк демонстративно держал на виду, Сибейра, уже насмотревшийся всякого, мог определить, что торк непрост, ох как непрост. Вон Муритай как к нему подходит. Аккуратно, чуть не бочком. Ни дать ни взять молодой щенок представляется матерому волку. Это Муритай-то! Ну-ну, посмотрим. Оставив в покое магов, сгрудившихся вокруг торквани с девушкой (это никуда не уйдет, пусть Шаман сам разбирается), испанец сосредоточил все внимание на торке. Тооргандо с Айонки, уловив перемену, аккуратно переместились поближе к шефу. Тут было на что посмотреть. Муритай остановился в паре шагов от незнакомца – и замер. С минуту они стояли неподвижно, оценивая друг друга. Торк был невысок, где-то по грудь Муритаю, и, по идее, Муритай должен был нависать над ним, хотя бы зрительно подавляя его размерами. Ничего подобного. Они смотрелись как минимум на равных, а если пристально наблюдать, то становилось заметно, что Муритай старается держать дистанцию. Да уж, действительно, компания тут, на мысе Хакони, подобралась незаурядная. Тем временем первичный осмотр закончился.

– Муритай-он, – склонил голову в уважительном поклоне Муритай.

– Только «Муритай-он»? – поднял бровь торк.

– Да, – поднял голову Муритай. И прямо посмотрел на незнакомца. Пора представляться в ответ.

– Тахор Гумануч-он, – чуть наклонил голову тот.

Судя по реакции Муритая, имя ему ничего не говорило, но положения дел это не поменяло.

– Здесь Глава Братства Магов Земли, Мастер Ацекато, – начал представлять присутствующих Муритай, – блюститель Улитарта, Шаман…

Все правильно, подумал Сибейра. Отвечающему за безопасность необходимо знать, кто пожаловал в гости. Он сам бы первым делом такую информацию затребовал. А раз Муритай признал в торке достойного уважения, то и нечего ждать, пока тот сам начнет интересоваться.

– …служб Ищущих и Находящих, дон Антонио Сибейра.

Муритай в представлении добрался до него, и тут на лице Тахора появилось одобрение. До этого он вроде и не смотрел на Сибейру, а вдруг уважительно склонил голову, и получилось, как будто они поздоровались. Что ж, надо подойти.

– Дон Антонио Сибейра, – коротко представился испанец, подходя к все еще неподвижно стоящему Тахору. Надо же, успел мельком удивиться Сибейра, пяти минут не прошло, торк с места не сдвинулся, а вокруг него все уже прыгают. Это уметь надо.

– Тахор Гумануч-он.

– Гемар Находящих Тооргандо, Айонки, – представил последовавших за ним подчиненных дон Антонио.

Тахор чуть улыбнулся. Его лицо, и без того уродливое, пошло морщинами, как печёное яблоко. Получилось ужасающе.

– Не тот Айонки, который с Атаром в Раздел ходил? – поинтересовался он, глядя на вольда.

– Это было очень давно, – добродушно осклабился Айонки.

– Но было, – кивнул торк и перевел взгляд на Тооргандо: – А ты тот Старший, который Желтых Стрелков с Красными перепутал?

– В общем, да, – немного стушевался Тооргандо, но быстро справился.

Сибейра же немедленно насторожился. Случай Тора, когда он, только назначенный гемар, столкнулся с пятеркой Желтых Стрелков в окрестностях Улитарта, принял их за неподготовленных Красных и рванулся в бой, из которого не иначе как промыслом Божьим, но вышел победителем, был достаточно хорошо известен. Но. В очень узких кругах. Сидящему на окраине мира, держащему оборону и изолированному от всех торку о нем знать не полагалось. И вопрос даже не в том, кто он такой, а в том, откуда утечка. Неужели их информация так легко расходится по Пестику? Еще одна головная боль, отметил про себя дон Антонио. Тахор заметил его гримасу, но проигнорировал. Не его проблемы.

– Пока ваши товарищи изучают кокон, – начал он без дальнейших расшаркиваний, – я расскажу, что было до этого. Может, это вам поможет. Итак, парень, который в коконе, – халь. Зовут Ирил Ланья. Мой воспитанник. Полтора года назад он поссорился с одним аталь, вообразившим, будто он наследник великих халь Зеленого Лепестка. Разбил его амулет. Амулет торкский, да еще и лично под него был подстроен. Не знаю как, но подстроен. Изготовитель, скорее всего, Та-риваки, если вам это имя что-нибудь говорит, – Сибейра кивнул.

Торк продолжал рассказ, скупыми точными фразами описывая происходящее. Маги слушали, стараясь запомнить каждое слово. Каждый отмечал что-то свое. Потом они обсудят, расскажут свои наблюдения и мысли. Но это – потом. А сейчас нужно как можно больше запомнить и понять. Тахор тем временем добрался до последнего боя:

– …основная ошибка была моя. Слишком я поверил в то, что они девчонку запросто обманули. Они ей показались – и стали смотреть, куда она побежит. Показались пятеркой. Я и поверил, что они против девчонки настроились. Начал ждать пятерку. А пришли на самом деле пятерка и тройка. Ирила я отправил против двоих, а сам начал ждать тройку. Он двоих-то положил, парень способный, а я не угадал. Двоих убрал и пошел ловить последнего. На нем меня и взяли…

В целом ситуация была ясна. Не очень понятно было, почему после потери аж восьмерых Стрелков сюда никто не заявился проверить, что случилось, но теперь это уже неважно. Охрану все равно придется выставлять, а против такого сборища, какое заявилось сюда, надо посылать небольшую армию, не меньше. Так что с безопасностью более или менее ясно. Надо смотреть тело.

– Антонио, – как по заказу позвал Шаман. – Подойди посмотри, может, увидишь что знакомое.

Сибейра протолкался поближе к лежащему на кушетке Ланье. Всё тело парня обволакивала какая-то дымка, размывающая очертания и не позволяющая толком разглядеть ни лицо, ни позу, ни детали одежды. Определение «кокон», данное Тахором, казалось наиболее верным.

– Что тут у нас? – поинтересовался дон Антонио, вглядываясь в неясные очертания лица.

– И в самом деле странно, – отозвался Шаман, стоящий на коленях возле кушетки. – Что с парнем происходит, неясно совершенно. Дотронуться до него я не могу, рука вязнет. Переместить его с кушетки на пол можно, но это и все. Линии хальер как обрываются здесь. Амулеты мне показали – штатные игрушки Желтых Стрелков. Не усиленные. Все четыре – как наизнанку вывернуты. Ты слышал что-нибудь про уничтожение подобных амулетов?

– Кроме тех баек, которые я уже рассказал, ничего, – помотал головой Сибейра.

Перед выходом он просмотрел всю информацию, которую можно было собрать про уничтожение амулетов. Ничего конкретного, ни одного очевидца или участника. Сплошные сказки да байки. Да, ломать амулеты можно. Да, владелец при этом, скорее всего, погибает. Да, были мастера, которые это делали. Имен нет. Конкретики никакой. Именно это Сибейра и поведал всем по пути сюда.

– А как умерли Стрелки? – поинтересовался он.

– Как будто начали вытягивать наизнанку их самих. Точка фокуса начиналась где-то в грудных клетках. Через амулеты ее только протягивали.

– Амулеты доступны?

– Теперь это просто деревяшки и камни, – Шаман протянул на раскрытой ладони горку каких-то ошметков: – Хальер – ноль, делай с ними все что хочешь. Вся хальер ушла туда, – он кивнул головой на неподвижное тело.

– Интересно, – бездумно протянул Сибейра, вглядываясь в изменчивую дымку. – А дотронуться можно?

– Только аккуратно, – разрешил Шаман. – Я потянулся, до сих пор рука ноет. Ничего страшного, но ощущение какое-то необычное.

– Угу, – согласился дон Антонио и протянул руку.

Дымка приняла кисть. Вначале ничего необычного не происходило, но по мере того, как рука уходила дальше, начинались странности. Очертания руки размывались, пропадала чувствительность. Не онемение, а нечто непонятное: будто рука начинает растворяться. В каком-то месте Сибейра почувствовал, что уперся. И – всё. На следующем миллиметре ощущение растворения усилилось настолько, что дон Антонио выдернул ее, даже не успев задуматься почему.

– Твою мать, – ошарашенно выдохнул он.

– На что похоже? – влез Шаман.

– Да хрен его знает, – Сибейра тряс рукой, к которой мгновенно вернулась чувствительность, как только прервался контакт с дымкой. – Ты прав, ломит сильно. Такое ощущение, будто ее разобрали и тут же обратно собрали.

– О, точно, – поднял палец Шаман. – А то я никак не мог сформулировать. Мысли есть?

– Пока никаких. А что с разумом? – Он поднял глаза на девушку (его уже оповестили, что ее зовут Сова), которая ни на шаг не отошла от лежащего Ланьи, не обращая внимания ни на толкучку вокруг, ни на странные явления и ощущения. В больших заплаканных глазах плескалась такая надежда, что Сибейра перевел взгляд на Кащея. Он терпеть не мог огорчать красивых девушек. Однако ответила именно она.

– Он там есть, – Сова указала рукой на дымку. – Если просто голосом звать, то он не слышит, но если добавить туда хальер, тогда как-то реагирует. Иногда он начинает пропадать, размываться, я его сильнее звать начинаю, и он опять появляется. Я его вижу как темное пятно. А недавно там еще кто-то появился. Кружит вокруг него. Правда, с этим «чем-то» его стало легче звать.

– А как это проявляется, ну что он слышит? – поинтересовался Сибейра.

– Он четче становится. Если вы спрашиваете, появлялся ли он, то – да. Один раз я его как-то очень сильно позвала, – она немного смутилась, – он почти появился, я лицо увидела. А потом – всё. Больше так не получалось.

– А давай, девочка, попробуем вместе позвать, – предложил из-за плеча Сибейры Кащей. – Я тоже немного смыслю в том, что ты делаешь. Ты мне расскажешь, чтобы я подстроился, и попробуем.

– Вы Мастер Разума? – вскинула глаза на Кащея девушка.

– Ну не знаю насчет мастера, – пожал плечами Кащей. – Но я в любом случае больше многих в Братстве понимаю, о чем ты говоришь. А уж тут-то точно. Попробуем?

– Давайте, – Сова свела брови, явно готовясь что-то сделать.

– Тшть, тихо, – остановил ее Кащей. – Не так быстро. Я еще не до конца вижу, как ты это делаешь. Давай посидим вон там, – он кивнул на диван в углу комнаты, – поговорим. Ты мне всё покажешь, а потом попробуем.

– А как же… – девушка беспокойно оглянулась на лежащего Ланью.

– Не переживай, – успокоил ее уже Шаман. – Во-первых, мы здесь. Без присмотра его не оставим. Если что будет происходить, мы тебя позовем. А во-вторых, нам всем всё равно надо подготовиться. Либо мы тут начинаем сеанс хальер, устраивая светопреставление на всю округу, либо, если ничего не получится, перебазируемся в Улитарт и уже там попытаемся что-нибудь придумать. Не переживай. Раз уж мы здесь, то просто так не уйдем. Мы своих не бросаем.

– А мы свои? – робко спросила Сова.

– Он, по крайней мере, точно, – из-за спин сгрудившихся магов донесся голос Мастера Ацекато. – Сараси Са-Сефара пришла к нам от его имени, поэтому Ирил Ланья сейчас считается подданным Братства. До тех пор, пока сам не опровергнет заявление Са-Сефары.

– А я?

– А ты сама должна решить. Хочешь ты в Братство или нет. В выборе ты свободна. Насильно в Братство мы никого не тянем.

– Вы погодите человека грузить, – вступился за совершенно сбитую с толку Сову Кащей, оттирая от нее тощим плечом всех магов, на лицах которых явно читалось желание начать просвещать неофита. – Дайте сначала разобраться и переместиться в безопасное место, а потом уже будете спрашивать. Помните, как в сказках? Молодца сначала накормить, напоить и в баньке помыть надо, а потом и грузить всякими глупостями.

– А потом этот молодец начинает Кащея Бессмертного по частям разделывать, – захлебываясь от рвущегося хохота, срывающимся голосом на грани фальцета выдал Колобок, до поры прячущийся за спинами остальных магов.

От хохота магов чуть не повылетали оконные стекла. В приоткрытую дверь всунулась куда-то подевавшаяся до этого Са-Сефара. Осмотрела хохочущих магов, осуждающе покачала головой и спряталась обратно. Сова сначала переводила непонимающий взгляд с одного человека на другого, но веселье оказалось заразительным, и вскоре она тоже начала тихонько хихикать, глядя на пунцового от злости Кащея. Даже Тахор, шушукавшийся в своем углу о чем-то с Муритаем, криво ухмыльнулся, поддавшись общему настроению. Правда, лучше бы он этого не делал, так как стало совершенно непонятно, кого должен будет впоследствии рубить чисто вымытый и накормленный молодец. Кащея, то есть Кощуна Яговича Бессмертных, или это уродливое пугало?

Когда смех утих, Кащей, бросив напоследок пару многообещающих взглядов, утащил Сову в угол, чтобы обсудить предстоящий узор, который они будут строить. Неподалеку от них с нейтральным лицом пристроился Тооргандо, выполняющий функции личной охраны. Это выглядело бы естественным, если бы Сибейра не знал, что маску безразличия тот натягивает только тогда, когда внутри у него все кипит и клокочет. «Что, мальчик, запал на большие глаза?» – ухмыльнулся про себя дон Антонио. Фигушки, в этом задании у нас другие задачи. Ты у нас боец, вот иди прямыми обязанностями заниматься.

– Тор, – негромко позвал он.

Гемар тут же повернулся. Сибейра медленно повертел головой и глазами указал на угол, где продолжали что-то обсуждать Тахор с Муритаем. Покрасневший Тооргандо тут же переместился в угол. Торки, оценив нового собеседника, немного подвинулись, и гемар с ходу включился в разговор.

«Так-то лучше», – удовлетворился Сибейра и начал осматриваться, придумывая, чем бы заняться.

– Антонио, – позвал поймавший его ищущий взгляд Точилинов.

– Тут, Мастер, – Сибейра подошел к стоящему возле окна и что-то пристально рассматривающему Семену.

– Ты доша не хочешь? – не отрываясь от окна, поинтересовался Точилинов.

– Доша? Чего, а?.. – Сбитый с толку дон Антонио не сразу поймал смысл вопроса. Уж больно лицо было задумчивое у Мастера Ацекато.

– Дош, спрашиваю, будешь? – рассмеялся Точилинов, довольный, что подколка удалась.

– Буду, – моргнул сообразивший, наконец, Сибейра и уже ожидаемо услышал продолжение.

– Когда будешь, меня позовешь, ладно?

– Да идите вы, Ваше Магичество, с вашими шутками, – беззлобно ругнулся Антонио.

– Да ладно, – ухмыльнулся Точилинов. – Нам с тобой всё равно нечего делать, так хоть дош приготовим. Где там эта старушка?

– Ты потише, – порекомендовал Сибейра. – Эта «старушка» – датой-шаман с личным воином. Ты что, меня совсем не слушал, когда я про это рассказывал? Очень непростая дамочка.

– И что с того? – пожал плечами Мастер Ацекато. – Мы с тобой тоже очень непростые ребята. И Шаман парень не промах. Да и остальные…

– Обидела она тебя? – усмехнулся дон Антонио.

– Да не то чтобы обидела, – пояснил Точилинов, – но как-то стал я, понимаешь, к чинопочитанию привыкать в последнее время. Да и непонятно пока кто они такие, к какому Лепестку относятся. Все-таки, когда в чужой дом приходишь, надо уважение к хозяевам иметь.

– Если перед вами не бьют земные поклоны и не стоят на коленях, это не означает, что вам не оказывают уважения.

Раздавшийся за спинами магов голос заставил Сибейру подпрыгнуть на месте. Он издал нечто вроде шипения, адресуемого Мастеру Ацекато: «Я же говорил». Но Точилинова смутить было не так просто.

– Меня абсолютно не интересуют выражения внешнего преклонения, уважаемая, – Мастер Ацекато повернулся к неслышно подошедшей торквани. Он больше не походил на вырвавшегося в отпуск курсанта. Сейчас с торквани говорил истинный Глава Братства. На Сибейру явственно повеяло холодом и властью. – Но за моей спиной сейчас стоят десятки тысяч людей, за благополучие и безопасность которых я отвечаю. И именно от того, насколько велик будет мой авторитет в Пестике и насколько значимо будет моё слово, зависит, придут ли сюда войска Земли, воюющей со всеми Старшими Расами, и войска трех Лепестков, которые захотят выжечь человеческую заразу из этого мира, или нет. Вы что-нибудь слышали о соглашении, заключенном между Братством и Старшими Расами?

Торквани кивнула.

– Вот именно поэтому я и не могу себе позволить даже самое незначительное проявление неуважения ко мне и, соответственно, ко всему Братству. – Он замолчал на секунду, а потом развел руками и добавил абсолютно нейтральным голосом, показывая уважение к возрасту собеседницы: – Извините.

Некоторое время старая торквани молчала, осмысливая услышанное, а потом медленно наклонила голову:

– Ваши доводы достаточны, Ваше Магичество. Прошу принять мои извинения.

Тон Са-Сефары с трудом поддавался классификации, но неприязни в нем не было, это точно.

– Нет нужды титуловать меня каждый раз, – Точилинов чуть добавил мягкости в голос. – Вы можете обращаться ко мне как вам будет угодно. Но я хочу объяснить вам, что если вы обратились за помощью к Братству, то мы автоматически рассматриваем вас как нашу часть. Это уже традиция. И мы, соответственно, ждем от наших братьев такого же отношения, которое мы оказываем им. Вот это все, – он обвел рукой комнату, полную магов, – вовсе не оплачиваемая медицинская или военная операция. Мы пришли сюда спасать одного из нас. И если Ирил Ланья впоследствии решит не присоединяться к нам, то это ничего на сегодняшний день не изменит. То же самое относится и к девушке по имени Сова. И то же самое относится к датой-шаману Са-Сефаре, – торквани ощутимо вздрогнула, – и ее личному воину Тахору Гуманучон. Вы попросили помощи в рамках вступления в Братство (вспомните, что говорилось в описании к амулету) – и вы ее получаете. Это не налагает на вас никаких обязательств. Их на себя принимаем только мы. Мы помогаем вам как уже действующим членам Братства. А вы вольны в любой момент нас покинуть. Мы будем биться за вас, поскольку считаем, что вы наши, а уже вам решать, будете ли вы нас за это уважать или нет. Я сказал.

Пробрало даже Сибейру, который всё это и так знал. Глядя на Мастера Ацекато, было невозможно представить, что где-то в мире есть еще что-то, кроме Братства, куда можно отправиться жить. Только сюда, только с ними.

Судя по изумленному лицу торквани, нечто похожее пришло на ум и ей. Она постояла несколько мгновений, потом еще раз склонила увенчанную боевым султаном волос голову и молча удалилась. Не ушла, а именно удалилась, унося с собой какое-то новое восприятие этого мира.

– Сильно, – откашлялся Сибейра. – Давно я твоих выступлений не слушал.

– Тренируюсь, – хмыкнул Точилинов. – Думаешь, легко всю эту братию, – он кивнул в сторону начинающих осваиваться в доме магов, – держать в узде? Хочешь не хочешь, а приходится харизму выращивать. Оп-па.

Он вдруг сделал резкое движение и поймал за рукав спешащего куда-то Колобкина.

– Колобок-колобок, я тебя съем. Стоять, раз, два!

– Не ешьте меня, Мастер, отравитесь, – осклабился тот. – Вчера Шаман уверял, что нашел рецепт глемм-доша, поил всех, кого поймал. А сегодня посмотрел на всех, кого угощал, и решил сюда сбежать, чтоб не достали. Так что недели две я еще буду невкусным. Жуткая гадость.

Колобкин передернулся всем объемистым телом.

– Договорились, – кивнул Точилинов. – А вот тогда скажи мне: ты не пробовал прощупать этот кокон на предмет нашей банальной связи?

– Обижаете, Мастер, – скорчил оскорбленную мину Колобок. – Первым делом попробовал после Кащея.

– И?..

– Ничего, – ожидаемо разочаровал Колобок. – Только эхо какое-то странное. Никогда такого не видел. Как будто в сторону всё уходит. Причем в одну. Как в реке течением сносит.

– Интересно, – задумался Точилинов, но сказать ничего не успел.

Дверь в соседнюю комнату открылась, и перед магами предстала Са-Сефара, держащая огромный поднос, уставленный разнокалиберными кружками с дошем и заваленный всякой съедобной всячиной.

Маги, не осведомленные о душевных терзаниях старой торквани, с радостным гамом обступили Са-Сефару, нахваливая гостеприимную хозяйку и ее нехитрое угощение. На лице торквани застыло выражение, как будто она открыла для себя нечто новое и неожиданно приятное. Поглощенная делами экспедиция не обратила на это никого внимания, и только Мастер Ацекато с Сибейрой усмотрели изменения в поведении старухи. Ну еще и Тахор. Судя по его удивленному лицу, такое радушие датой-шаману доселе свойственно не было. «Привыкайте… братья», – усмехнулся про себя Сибейра и пошел за своей порцией доша с бутербродами. Есть и вправду хотелось зверски.

Глава 9

– Ирил! Ирил!

– Ну еще немного! Давай, тянись, тянись!

– Колобок, что видишь?

– Эхо короче стало. Он выходит.

– Выходит?!

– Выходит!!!

– Вышел почти. Ну, родной, давай! К нам! Еще! Еще!

– Нет, стой! Куда?! Мужики, держим! Держим, держим!

– Уходит, уходит! Ушел, уше-е-л! Ушел, падла. Да что ж такое ты на себя навернул, зараза, что не взять тебя никак? – Расстроенный Кащей вытер рукавом залитое потом лицо и, не заботясь о приличиях, выдал длинную матерную тираду.

Его никто не одернул. За прошедшие сутки это была четвертая попытка вытащить Ланью из проклятого кокона. Во время первых трех Ирил откликался, но как-то вяло, с каждым разом все слабее и слабее отвечая на зов Совы, которая, заливаясь слезами, всё звала и звала его, останавливаясь только тогда, когда ее силой уводили от слабо мерцающего кокона. И тут на тебе – такой шанс. Впустую. Обидно.

– Ну что? – поинтересовался Точилинов у Шамана, который был руководителем эксперимента. Смысла в вопросе не было никакого, все и так ясно, но молчать было чересчур тяжело.

– Да ничего, – Шаман достал очередную сигарету. В доме и так уже невозможно было дышать от табачного дыма, но никто этого не замечал. У магов дрожали руки от количества выпитого доша и полубессонной ночи. Еды в доме практически не осталось: никто не рассчитывал на такое количество здоровых мужиков. Вымотались все. И эта четвертая попытка добила усталых магов окончательно.

– Да ничего. Всё что мы могли сделать, сделали. Ничего принципиально нового тут мы придумать не можем. Надо останавливаться…

Договорить он не успел. Из-за спин магов вылетела Сова и вцепилась в Шамана.

– Вы же обещали, обещали! – Отчаяния в голосе девушки было на четверых. – Вы не можете его бросить. Вы говорили, что вы Братство. Что вы своих не бросаете никогда. Вы нам врали, врали!

– Тихо, тихо, девочка, – Шаман, не ожидавший ничего подобного, несколько опешил. Он попытался отстранить ее, чтобы попробовать хоть что-то объяснить, но куда там… Опыта в успокоении бьющихся в истерике женщин у него явно не хватало.

– Спокойно, – Сибейра, у которого как раз такого опыта было завались, аккуратно перехватил Сову, вознамерившуюся перейти от слов к делу. То бишь наказать подлого обманщика чем-нибудь твердым. А не хватит, так магии добавить. Учитывая, что специалистов по разуму и так кот наплакал, да и недоделанные они все, типа Кащея, то допускать этого было нельзя. Одного кокона в комнате вполне достаточно.

– Тихо! – прикрикнул он на девушку, одновременно перехватив обе ее руки. – Смотри, твой Ирил уже почти поправился.

Сова оглянулась на кокон и перевела непонимающий взгляд обратно. Быстро, пока в этом взгляде не появилась агрессия от очередного обмана, дон Антонио продолжил ровным успокаивающим голосом:

– Всё. Всё в порядке. Всё закончилось. Эксперимент удался. Теперь его осталось только распеленать. А ты чего в Шамана вцепилась, а? Ду-урочка. Ну, посмотри сама. Никто никуда не собирается. Все на месте. Сейчас отдыхать будем. Вон, Кащей смотри что готовит. Новый амулет. И Мастер Ацекато тут…

Он журчал и журчал. В таких делах главное сбить самый первый, неконтролируемый порыв, который как раз и сносит все на своем пути. А когда запал кончится, вот тогда можно будет и нормально поговорить. Следующим шагом главное не пропустить момент, когда она опять станет адекватной, чтобы твое бормотание не выглядело пустыми отговорками взрослого дяди, успокаивающего ребенка. У Сибейры, благодаря его обширным связям с женским полом всех рас, такой навык имелся. Как только во взгляде брыкающейся Совы начало появляться подобие осмысленности, дон Антонио отпустил ее.

– Сядь, – указал он на стоящее рядом кресло. – Если хочешь узнать, что мы там нашли в этом коконе, то сядь. Я не буду разговаривать с плюющейся истеричкой.

Сова попыталась испепелить его взглядом, но запал и вправду уже кончился. Сил на качественное проклятие не было. Она заметалась, но под непреклонным взглядом Сибейры все-таки рухнула в кресло, всем видом показывая, что поступает так только в силу непреодолимых обстоятельств. Дон Антонио ухмыльнулся про себя. Вот так, как в шахматах – «вилка». Либо ты продолжаешь истерить (но в этом случае ты лишаешься любой информации и выглядишь полной дурой), либо успокаиваешься и слушаешь (но для этого придется на самом деле успокоиться и стать нормальным человеком, до которого дойдут логически обоснованные аргументы). Отдавая должное генетическому женскому любопытству, дон Антонио ставил на второй вариант. Не ошибся. Сова замолчала, повинуясь его жесту. Вообще-то Сибейра не ожидал, что она так быстро упокоится. Он отводил еще минут пять на активные всхлипывания и минут десять на уговоры под чашку доша. Не потребовалось. Что ж, честь и хвала. Такие мастера разума нам нужны.

– Теперь слушай, – Сибейра достал сигарету, пыхнул дымом, прикуривая, и осуждающе нахмурился в сторону девушки. – Никто никого не бросает. Откуда ты эти глупости взяла?

– Так он же сам сказал, – Сова обернулась в сторону съежившегося под ее взглядом Шамана. В ее голосе опять начали проскакивать истеричные нотки.

– Что он сказал? – Сибейра чуть подался вперед. – Что конкретно он сказал?

– Ничего больше придумать никто не может, надо останавливаться, – Сова не знала, как еще объяснить.

– Ну и?.. – подался вперед испанец.

– Что «и»? – Истерика почти вернулась, но Сибейру не прозвали бы в свое время «доном Пенисом», если бы он не умел общаться с женщинами.

– А то, – неожиданно добродушно улыбнулся он и протянул девушке невесть откуда взявшуюся чашку с дошем. – Попей.

– Спасибо, – совершенно сбитая с толку Сова машинально взяла кружку и сделал глоток, не отрывая взгляда от испанца.

Все. Дело сделано. Истерики не будет. За спиной Совы Точилинов завистливо поджал губы и показал большой палец. Сам он не мог похвастаться таким умением. Откровенно говоря, среди магов Братства вообще мало кто мог таким похвастаться, но на то уж и «дон Пенис». Хотя, по признанию самого Сибейры, в последнее время этот его талант становился все менее и менее востребованным. Дела, заботы… Но лишний раз попрактиковаться дон Антонио никогда не был против.

– Дядя Шаман сказал, что ничего нового мы не можем придумать тут. И останавливаться надо сейчас. Ты бы хоть дослушала, – он сокрушенно развел руками. – Все что можно было сделать в режиме скорой помощи, мы сделали. Теперь требуется стационарное лечение. Понятно?

Сова захлопала пушистыми ресницами, и стало понятно, что ничего ей не понятно.

– Сама посуди, – усмехнулся Сибейра. – Что еще мы можем сейчас сделать? Амулетов минимум, только те, что в сумках. Спать негде, есть нечего. Холодно и промозгло, – он глянул в окно и зябко передернул плечами, – вокруг непонятно кто бродить может. И вдобавок даже посоветоваться не с кем.

– Но вы же сказали, – Сова оглянулась, ища взглядом Са-Сефару, – что здесь лучшие.

– Лучшие, – кивнул Сибейра. – Во всяком случае, мы так думаем.

Сова хихикнула, и дон Антонио мягко улыбнулся ей в ответ. Точилинов подавил смешок: добрая половина романов Сибейры начиналась именно с таких улыбок.

– Но «лучшие» не значит «всезнающие», – продолжил испанец. – Десять голов хорошо, а пара-тройка тысяч – значительно лучше. Город Безумных Магов – вещь интересная и непредсказуемая. Там коллективный разум. Мне иногда страшно становится, как посмотрю, что бывает, если им на всеобщее обсуждение тему подбросить. Такие перлы выдают – только держись. Так что, раз на месте разобраться не получилось, давай-ка мы переберемся туда, где потеплее, – он опять демонстративно поежился, – и народу умного побольше. Я тебя уверяю, никто не собирается никого бросать. Наоборот, ты еще увидишь: этим сумасшедшим только дай задачу посложнее, они еще сами никому ее не отдадут, пока не решат. Еще и драка будет – кому задачка достанется.

– Никакой драки не будет, – вступил Шаман, осознавший, что истерика отменяется, и по этому поводу преисполнившийся энтузиазма. – Вот еще. Будет нормальная работа. Ты не переживай так, – он аккуратно подсел на ручку кресла к Сове. – Как говорит Мастер Ацекато, пока гвоздики не забили и земелькой сверху не присыпали, ничего еще не потеряно. А в случае с нашей магической братией и тогда рано паниковать. Раз он отзывается, значит, жив. Ну а если жив, то мы по-любому его оттуда выковыряем. Мне самому уже интересно стало.

Он лукаво улыбнулся, став до невозможности похожим на огромного сенбернара.

– Ну что, собираемся?

– Да, – Сова переводила взгляд с одного на другого. – А мне можно с вами?

– Не то что можно, – взял управление на себя Точилинов, – а однозначно с нами. Ты что, собираешься одна здесь оставаться?

– Как – одна? – непонимающе заморгала Сова. – А Са-Сефара разве…

– Сараси Са-Сефара изъявила желание сопровождать вас в Улитарт, – сообщил Мастер Ацекато. Он посмотрел на сидящего Шамана: – Тебе датой-шаман в Городе пригодится?

– Пригодится? – возмутился тот. – Да он как воздух нужен.

Шаман подпрыгнул со своего места, подбежал к стоящей у дальней стены торквани и церемонно поклонился:

– Город Тысячи Радуг будет счастлив видеть вас своей гостьей. Вы не соблаговолите дать нам несколько консультаций? У нас сложилось несколько трудноразрешимых ситуаций, в частности, в вопросах плетения диагональных направляющих стационарных рунных узоров…

Судя по немного ошарашенному лицу торквани, та никак не ожидала, что ее так быстро включат в деятельность Улитарта, да еще с таким энтузиазмом. Но, судя по тому же лицу… она не имела ничего против.

Точилинов улыбнулся. Не сделать то, чего просит Шаман Обходительный, это под силу… даже непонятно кому. Так, с этим порядок, о торках можно не беспокоиться, Шаман их и самому Зеленому Принцу не отдаст. Пора собираться в дорогу. Мастер Ацекато повернулся к разложившимся на отдых магам:

– Ну что, собираемся? Муритай, Тооргандо, посмотрите вокруг, можно без помех выйти? Я так думаю, из дома портал не построить. Колобок, оповести в Городе кого следует, что мы идем. Борис, Антонио, можем точно по месту дырку сделать? Да, кстати, а куда мы его определим?

– Ко мне, без вариантов, – взъерошенный Кащей, дожевывая бутерброд, бросился на защиту материала для исследования. – Кому еще доверить можно?

У Точилинова была пара идей на этот счет, но он воздержался от комментариев. Переглянувшись с Шаманом и получив утвердительный кивок, Мастер Ацекато согласился:

– Хорошо, к тебе так к тебе.

– И девушку тоже, – торопясь отжать по максимуму, вытянул палец Кащей.

Маги грохнули хохотом.

– И шампанского, да побольше, – выдавил утирающий слезы Сибейра. – Ай да Кащей, ай да молодец!

Пунцовый от смущения Бессмертных, озираясь, попытался объяснить:

– Да к кому еще можно определить мастера разума? Там балбесов море, девушка одна, раздергают туда-сюда, что ей останется…

Хохот магов начал переходить в истеричный хрип. Тооргандо, суча ногами, сполз под стол, за которым сидел. Сибейра хватал воздух, не в состоянии вдохнуть. Мастер Ацекато отвернулся к стене, чтобы не было видно, и только содрогающаяся спина выдавала рвущийся хохот. Даже великие и невозмутимые воины, Муритай с Тахором, которые все это время не разлучались ни на минуту, обсуждая какие-то дела, деликатно сохраняли индифферентные лица, но их цвет ясно выдавал, каких усилий им это стоит.

– Да ну вас всех к чертовой матери, – взорвался озверевший от всего этого представления Кащей. Он повернулся к искрящейся смехом Сове: – Уважаемая Сова, в отличие от всех этих безответственных балбесов, – он гневно фыркнул в сторону веселящихся магов, – я человек серьезный. Поскольку мастеров разума как таковых в Улитарте практически нет, то я предлагаю вам…

– Руку и сердце, – неимоверно счастливым от собственного остроумия хрипом просипел из-под стола Тооргандо.

А вот тут Кащей разозлился по-настоящему… И неизвестно, что мог бы сотворить с боевым магом Мастер Разума и наоборот, но инициативу перехватил Сибейра.

– Замри и даже не думай, – вклинился он между готовым к смертоубийству Кащеем и содрогающимся столом. – Гемар Тооргандо, смирно.

У выползшего на свет божий Тооргандо стоять прямо получалось плохо.

– Ты свой казарменный юмор… – дон Антонио судорожно закашлялся, тщетно пытаясь сдержать смех. – Короче, марш отсюда на улицу. Проверить окрестности – и чтоб ни одна муха мне… – Он погрозил кулаком, и гемар вывалился за дверь. – Продолжайте, Ваше Магичество, – повернулся он к Кащею.

– Спасибо, – преувеличенно вежливо кивнул тот. Немного успокоившись, он посмотрел на Сову: – Прошу вас не обращать внимания на этот балаган. Я предлагаю вам остановиться у меня. Во-первых, мастеров разума… у меня спокойно… и если учиться…

Он сбился, замолчал.

– Я с благодарностью принимаю ваше предложение, – Сова улыбнулась, спасая окончательно запутавшегося мага. Поймав одобрительную улыбку Са-Сефары, она продолжила: – Я полностью доверяю вашим словам. Тем более что ничего другого мне не остается.

Она развела руками, вызвав целую бурю эмоций на лице Кащея.

– Не подумайте ничего плохого… да как вы могли… – Кащею не хватало слов.

– Как раз ничего плохого я и не думала, – Сова успокаивающе положила руку на рукав Бессмертных. – Если Ирил будет у вас, то куда мне деваться, кроме как к нему?

– Конечно же… – расцвел было в улыбке Кащей, найдя удобное объяснение, но договорить ему не дали.

Дверь открылась, и на пороге возник выдворенный Тооргандо.

– Я что сказал?.. – начал Сибейра и осекся: веселья на лице гемара не было и в помине.

– Шеф, там три портала на болотах, – сосредоточенно доложил он. – Точных данных пока нет – далеко. Но три выхода – это точно.

Муритай и Тахор неслышными тенями выскользнули за дверь. На лицах у обоих проскользнуло нечто похожее на смущение. Ну еще бы, заигрались бойцы…

– Колобок, – включился Мастер Ацекато.

– Двадцать минут, – мгновенно сориентировался Колобкин, не дожидаясь развернутого вопроса. – И выходить будем створом к ним. В другую сторону портал не построить.

– Сибейра, – повернулся к испанцу Точилинов.

– Удержим, – кивнул тот. – Три портала – это три пятерки как минимум. Меньше после потери восьми Стрелков они не пошлют. Будет непросто, но удержим.

Точилинов задумался. Все понимали, о чем. Первые-то уйдут: Тооргандо, Тахор и Муритай с Сибейрой во главе прикроют без вопросов, но сами-то… Последним придется несладко. В портал с узором не войдешь, придется снимать. А три пятерки Желтых Стрелков (это если еще Желтых и если только одних Стрелков) способны устроить немало пакостей на любом расстоянии. Двое-трое из арьергарда сильно рисковали выйти из портала похожими на ежей. Вот и минус звездного состава. Неведомый Ирил Ланья мог быть хоть бриллиантовым, но терять любого из присутствующих в обыкновенной спасательной операции – роскошь непозволительная. Судя по выражениям лиц магов, мысль эта пришла в голову всем. Не только Тахор с Муритаем тут заигрались. Что ж, на будущее урок. Для выживших, блин…

– Еще варианты? – Мастер Ацекато обвел взглядом магов. Рисковать ему явно не хотелось, а время поджимало. Серьезный портал, да еще для перемещения недвижимого Ланьи, по щелчку пальцев не построишь. С одной стороны, пока аталь дойдут, можно еще и выспаться успеть, но это – если готовиться к бою, а драться им не резон совсем.

– Есть мысли у кого-нибудь? – повторил вопрос Точилинов.

Маги молчали. Только Шаман поднялся, подошел к противоположной от входа стене и выглянул в окно, выходящее на обрыв.

– А если стену вынести и створ туда поставить? – конкретно ни к кому не обращаясь, вопросил он.

– Вот за что я Улитарт люблю, – хмыкнул Точилинов, – так это за нестандартность мышления. – Несмотря на серьезность ситуации, он повернулся к Сове и подмигнул ей: – Вот, сударыня, маленький пример того сумасшествия, которое вам обещали. Вроде и глупость, но у них, – он ткнул пальцем в Шамана, – почему-то работает. – Он дождался, пока на лице девушки появится слабая улыбка, улыбнулся в ответ, и повернулся к магам: – Работаем, господа.

Са-Сефару как хозяйку дома упрашивать не пришлось. Старая торквани прекрасно понимала, что дому так и так не жить. Если тут развернутся боевые действия, то разрушения будут еще масштабнее. Тем более что спокойно жить тут после всего случившегося не получится уже никак.

Получив согласие, маги принялись за дело. Кусок стены вырезал Борис. Тонкой струей свистящего пламени, как в сказке, он вычертил правильный квадрат – и запустил в комнату ледяной ветер с океана. А потом еще пару минут ругался с Колобком, который требовал дырку побольше. В итоге делать пришлось. Минут пятнадцать прошли в молчании, скрашиваемом лишь сопением Колобка, настраивающего параметры перехода под кокон с Ланьей.

Наконец он выпрямился.

– Пожалте, – с трудом разгибаясь (спина затекла от неподвижного сидения), Колобкин махнул рукой в сторону мягко светящегося портала.

– Андрюш, я всегда ценил твое чувство юмора, – Мастер Ацекато с недоверием рассматривал точку входа, висящую в воздухе над обрывом в полуметре от стены. – Но ты не думаешь, что иногда надо и край знать?

– Ну извините, – сварливо отозвался оскорбленный в лучших чувствах Колобок. – А никто, так на секундочку, не посчитал, какая тут вообще длина створа и какой положено быть, а?

– Нет, Семен, – вступился за Колобка Сибейра, – он очень хорошо все сделал. По правилам еще бы метр прибавился.

Колобок с благодарностью глянул на испанца и гордо выпятил объемистый живот в сторону Точилинова.

– Ладно-ладно, – поднял раскрытые ладони тот. – Я не пытаюсь никого «прихватывать». Мне просто интересно, как мы будем нашего подопечного туда засовывать. Сами-то запрыгнем, проблем нет, а вот «кокон» этот…

Колобок развел руками. Действительно, он что мог – сделал. Дальше не его проблемы.

– Закатим, – Шаман решил не останавливаться в поиске необычных решений.

– В смысле? – не понял Мастер Ацекато.

– В прямом, – Шаман показал только что отломанную круглую ножку стола. – Четыре ролика, и – с разгону… Геть его туда. А там первые принимают. Ножки только у дивана поотшибать, чтобы его катить можно было.

– Ну ты даешь… – Точилинов в изумлении повертел головой.

– А чего? – не понял Шаман.

– Хотя, может, и получится, – неуверенно протянул Точилинов.

– Обязательно получится, – заверил его Шаман и махнул рукой остальным. – Ну, чего? Начали? Только определимся, кто первый пойдет, принимать его. Покрепче бы надо, он туда на скорости влетит плюс высота портала…

Маги засуетились. Пока перетаскивали Ланью, определялись с очередностью выхода и отправляли первых, дон Антонио высунулся за дверь, созывая боевую тройку, патрулирующую двор. Через несколько минут вошли хмурые Тахор и Муритай. Тооргандо задержался, навешивая на дверь какой-то узор-ловушку.

– Побыстрее бы, шеф, – повернулся он в комнату. – Они уже вокруг дома. У нас пара минут, не больше. Потом ломиться начнут. Они ж не знают, кто здесь, напролом пойдут.

– Состав? – коротко поинтересовался Сибейра.

– Три пятерки Желтых, но каждая усилена халь. На-халь или до-халь, не разобрал.

– На-халь, – утвердительно сообщил Муритай, – я видел.

– Серьезно подошли к вопросу, – хмыкнул дон Антонио. – Ну, мы, в принципе, уже всё.

Шум, раздавшийся за его спиной, подтвердил его слова.

– Взяли! – Шаман, Уваров, Кащей и Точилинов, набрав разгон, с грохотом покатили диван с лежащим Ланьей в портал.

Расчет Шамана оказался верным. Диван легко преодолел полметра воздуха и скрылся в мерцании перехода. Следом за ним по инерции нырнули все, кроме Точилинова.

– Всё в порядке? – поинтересовался он, оглядывая оставшихся.

– Лучше и быть не может, – доложился Сибейра и приглашающе указал на пролом в стене. – А вам, Мастер, туда. Здесь уже всё.

Точилинов открыл было рот, потом подумал и закрыл.

– Именно, – резюмировал дон Антонио. – Вперед, Ваше Магичество. Потом Муритай с Тахором, мы с Тором прикрываем.

– Воин уходит тогда… – недовольно сморщил лицо Тахор, но Муритай не дал ему договорить.

Дотронувшись до его рукава, он отрицательно покачал головой и указал на Мастера Ацекато, который без лишних слов скрылся в портале. Сибейра отвечал за безопасность, и указывать ему, как и что делать, было по меньшей мере неразумно. Тахор на мгновение задумался, а затем так же, как и Точилинов, молча нырнул в мерцание перехода. Муритай исчез еще через мгновение.

Сибейра удовлетворенно – приятно иметь дело с не задающими глупых вопросов профессионалами – улыбнулся и повернулся к Тооргандо:

– Ну что…

Дверь с грохотом слетела с петель – узора гемара как и не было. В дверном проеме клубилась темно-красная мгла. Из нее выскочила молния, в мгновение ока превратив остатки валяющегося посреди комнаты стола в невесомый пепел. Следующая уничтожила картину на стене. Третья – стул. Через пару секунд в комнате вообще ничего не останется.

– Хай-я! – Тооргандо среагировал первым: на то он и боевой маг.

Узор он бросить успел, но лучше бы он этого не делал. Багровая туча нашла кого искала.

– Назад!!! – Сибейра дернул гемара за воротник, но это стало его последним осмысленным движением.

Клубящаяся мгла выстрелила десятками молний. Воздух перед магами вспыхнул, столкнувшись с оборонительным узором, брошенным испанцем в последний момент, и двух магов, как два полыхающих бильярдных шара, вышибло во все еще висящий в ледяном воздухе створ портала.

Глава 10

Чистый горный воздух. Оглушающая тишина прозрачного солнечного дня. Белые шапки снегов на горизонте.

По натоптанной тропинке предгорий неспешно идет человек. По виду путник себе и путник. Не молодой не старый, не худой не толстый, не мощный не слабый. Обыкновенный. Да не обыкновенный. Любой встретивший его на горной тропинке в первую очередь поразился бы абсолютному несоответствию облика человека окружающей среде. Нет, с одеждой у него все было в порядке – добротная куртка путешественника, плотные штаны, горные ботинки. Здесь вопросов ни у кого не возникло бы. Интересно становилось дальше.

Предгорья Хаждилы, горной цепи, в самом сердце которой уютно расположился Улитарт, Город Безумных Магов, видели многое. И людей, и нелюдей. Даже Твари Территорий изредка добирались сюда, прорвавшись сквозь заслоны вольдов. Редко, но добирались. Шаманы, на-халь, члены иривальяда, – в надежде разгадать загадку долины Улитарта сюда приходили многие нелюди. И уходили. Остаться получилось лишь у людей. Нелюди здесь бывали всякие: и цвет халиона Зеленого Лепестка, и лучшие специалисты Шаманерии, иривальяд. Заходили и простые воины Старших Рас Клевера. Про вольдов и говорить нечего. Но вот такой человеческий типаж в Хаждиле появился впервые.

Больше всего идущий по тропе человек напоминал какого-нибудь потомственного аристократа. Герцога там или графа в …надцатом поколении. Причем герцога правящего. Узкое породистое лицо, неожиданно светлые пшеничного цвета волосы, темные брови. Волевой подбородок, жесткая линия рта. Глаза чуть навыкате. Нос с небольшой горбинкой, придающий путнику с непроницаемым лицом схожесть с осматривающим свои владения орлом. Высокий, но не нескладный. Пальцы, сжимающие посох, ухоженны. Похоже, у незнакомца хватает времени и на маникюр, который здесь, в горах, смотрится донельзя странно. Но при этом сказать, что руки изнеженны, нельзя. Ни дать ни взять – принц в изгнании. Эдакий «дездечадо». Рыцарь, лишенный наследства.

Человек совершенно спокойно осматривался по сторонам, как будто прекрасно знал местность вокруг или ждал кого-то знакомого. Поэтому в его лице ничего не изменилось даже тогда, когда на тропу перед ним рухнула ровная, блестящая каменная плита, наглухо перегородившая дорогу.

– Куда идем? – поинтересовался голос откуда-то сверху.

Путник поднял голову. На верхушке плиты, метрах в трех от земли сидел молодой парень, одетый в некое подобие кожаного комбинезона, идеально подходящего для подобных упражнений. На коленях он держал короткий меч.

– Вперед, – коротко и спокойно ответил путник.

– Там Улитарт, – сообщил парень.

– Именно на это я и надеюсь, – слегка улыбнулся незнакомец.

– Ты новенький, только пришел в Пестик? – Парень пытался классифицировать путника, но получалось плохо.

– Можно сказать и так, – кивнул тот.

– А откуда столько охранных узоров?

Человек пожал плечами:

– Поставил на всякий случай, – он выразительно покосился на плиту.

– Но узоры не наши, не Братства, – обвиняюще нахмурился парень.

– Не ваши, – согласился путник.

– Тогда кто ты и зачем идешь в Улитарт?

– Не соблаговолите ли представиться? – несколько церемонно произнес незнакомец.

– Патруль Улитарта. Служба Находящих Братства Магов Земли. Рядовой Спиннахета, – отчеканил парень сверху.

– Рядовой? – усмехнулся незнакомец. – Надо же.

Патрульному Спиннахете усмешка путника не понравилась. Голос зазвучал жестче.

– Назови себя.

– Гермес, – ответил незнакомец.

– Что «Гермес»? – не понял парень.

– Меня зовут Гермес, – спокойно объяснил путник. – Пышными званиями, извините, похвастаться не могу.

– Что тебе нужно в Улитарте? – Парня явно начинали раздражать непробиваемое спокойствие пришельца и его нескрываемая ирония.

– Никак не могу припомнить, где мы пили с вами на брудершафт, молодой человек, – называющий себя Гермесом чуть прищурил глаза.

– Пили на что?.. – не понял Спиннахета.

– Я говорю вам «вы», хоть и несколько старше вас, так что извольте обращаться ко мне так же, – в голосе путника на секунду прорезалась сталь. Промелькнула и исчезла. – И еще, вы не могли бы спуститься? Разговаривать в такой позе несколько неудобно.

– Потерпишь, – пропустил мимо ушей последние фразы патрульный. – Если кто не понял, то мы не очень любим существ, увешанных боевыми узорами, которые хотят непременно попасть в Улитарт. Ты еще не заработал уважение.

– И как мне его заработать? – преувеличенно спокойно поинтересовался Гермес. – Снести этот булыжник вместе с тобой?

– Нелучшая идея, – Спиннахета даже не пошевелился. – Только дернись, в пыль размажут. Ты что думаешь, я тут один перед тобой распинаюсь?

– Нет, – с нарастающим раздражением проговорил Гермес. – Вокруг еще четверо. Один прямо за плитой, парализующий узор. Двое по бокам. За тем деревом, – он чуть скосил глаза вправо, – и в расщелинке слева. Кстати, нелучшая позиция. Завалить ее – пять секунд. – И, не дав патрульному возмутиться, ухмыльнулся: – А мимо четвертого я только что прошел. Прятаться вы, ребята, умеете плохо. Вы же видите, что у меня охранные узоры. Так хоть отражение поставьте. Всё не на виду.

Рядовой Спиннахета явно растерялся. С одной стороны, боец перед ним стоял явно нешуточный. Их группа хоть и не пыталась равняться с пятерками лучших из Находящих, того же Тооргандо например, но и во второй половине списка не значилась. И чтобы вот так запросто вскрыть всю диспозицию, это надо было быть серьезным магом. Все люди, способные на такое, были известны, и назвавшийся Гермесом путник к ним не принадлежал. На пустом месте начинать драку с таким магом не хотелось, да и гость признаков агрессии не выказывал. А с другой стороны, просто так пропускать такую, хоть и неявную, угрозу в Улитарт – неправильно. Что делать? Проблема-то вот она, стоит, ждет.

– Вы, может, посоветуетесь с кем? – предложил как будто прочитавший мысли патрульного Гермес.

– А сам бы я не додумался, – проворчал Спиннахета.

– Я как раз и сказал это, чтобы исключить подобную возможность, – приподнял бровь гость.

Отвечать было нечего, и патрульный одним движением перекинул ноги на другую сторону плиты, готовясь спрыгнуть.

– Лучше всего переговорить с Мастером Ацекато. Я именно к нему и направляюсь.

Комментарий остановил Спиннахету прямо перед прыжком.

– С кем переговорить? – не понял он.

– С Мастером Ацекато, полковником Точилиновым, Семеном Алексеевичем Точилиновым, – терпеливо расшифровал Гермес. – Скажите ему, что в гости просится Гермес Седьмой, он поймет.

– А аудиенцию у Зеленого Принца испросить не желаете? – расхохотался Спиннахета. – Танатоглемм там или Первый Круг Шаманерии вам не нужен случаем? Мастера Ацекато ему… Сиди жди, пока будет решение по тебе. И двинуться с места не моги. Так навернем – мало не покажется.

Он спрыгнул. Гермес вздохнул, скинул с плеча рюкзак, достал оттуда короткую изогнутую трубку и начал ее набивать. Чуть погодя в чистый горный воздух вплелась нота табачного дыма. Гость, удобно опершийся спиной о все еще перегораживающую дорогу плиту, спокойно курил, не выказывая ни малейших признаков нетерпения. Время текло неспешно. Вдруг горную тишину прорезал звук, как будто кто-то открыл застежку на молнии. Гермес усмехнулся, не меняя положения.

– Здравствуйте. Вы тот, кто называет себя Гермесом? – Из-за плиты вышел еще один парень, одетый так же, как и Спиннахета, но другой. И глаза смотрели по-другому.

– Да, – коротко ответил гость и поднялся на ноги.

– Вас приказано проводить, – сообщил парень и повернулся. – Следуйте за мной.

– Куда проводить, позвольте спросить? – Гермес не сдвинулся с места. – И кто вы такой?

– Я тот, кому поручено проводить вас до места, – патрульный и не подумал останавливаться, почти скрывшись за плитой. – И это вся информация. Вы просили о встрече. Или вы выполняете наши требования – или остаетесь здесь.

– Встреча с Мастером Ацекато? – Но вопрос прозвучал в пустоту, патрульный уже шагал куда-то в сторону.

Гермес негромко чертыхнулся, подхватил свой рюкзак и с легкой улыбкой пошел куда звали. Обойдя плиту, он с интересом начал оглядываться по сторонам. Напрасно. За плитой не было ровным счетом ничего необычного. Та же тропинка, уходящая вдаль, такие же кусты, как и до этого. Всё то же самое. Ни тебе встречающей делегации, ни портала. На тропинке одиноко стоял рядовой Спиннахета.

– Туда, – он коротко указал направление, махнув рукой в сторону нагромождения валунов, возвышающегося метрах в тридцати от тропинки.

Гермес пожал плечами и двинулся в указанном направлении. Вблизи хаотичное нагромождение оказалось не таким уж и беспорядочным. По крайней мере у него имелся вход, совершенно не заметный со стороны, в который мог, не нагибаясь, войти человек. Немного задержавшись на пороге, Гермес вошел. Внутри было совсем немного места. Только для мерцающего прямоугольника портала и для одного человека – давешнего неласкового провожатого.

– Прошу вас, – парень сделал приглашающий жест в сторону портала.

– Что там? – нахмурился Гермес. – Теперь уже я не сдвинусь с места, пока вы мне не объясните, что меня там ждет.

– Там вас ждут те, кто сможет ответить на ваши вопросы, – парень был по-прежнему убийственно краток.

– Не Мастер Ацекато? – Гермес выделил голосом «не».

– Нет, – патрульный позволил себе легкую улыбку. – Мастер Ацекато не может себе позволить срываться с места и бежать к первому встречному, которому заблагорассудится с ним поговорить. Там вас ждет представитель Братьев Ищущих… – он сделал паузу, вопросительно взглянув на Гермеса, говорит ли ему что-либо эта информация. Не дождался реакции и закончил, предупреждая дальнейшие расспросы: – Он решит, стоит ли передавать вас дальше. Это все распоряжения, которые мне были отданы относительно вас.

Он еще раз указал на мягкое свечение. Гермес пристально взглянул в непроницаемое лицо молодого мага – и шагнул в портал. Обычно после перехода человек испытывает кратковременное чувство дезориентации. Этот раз исключением не стал. Выйдя из створа, Гермес завертел головой, пытаясь сориентироваться в пространстве, и тут же поежился от необычного ощущения. Ничего подобного он раньше не испытывал. Что такое?

Небольшая комната без окон. Стол, стул. За столом сидит плотный мужчина в возрасте. Но не это сбивало с толку. Нечто странное витало в воздухе. Не неприятное, нет. Необычное. Как будто кто-то всматривается в тебя, пытаясь определить: а кто ты, какой ты? Гермес наполовину в шутку мысленно поздоровался и заверил всматривающееся в него нечто в своей полнейшей лояльности. Показалось или нечто вдалеке кивнуло, отвечая на приветствие, но все равно осталось настороженным? Да нет, бред какой-то.

Тем временем встречающий мужчина поднялся из-за стола и подошел:

– Здравствуйте, вы Гермес?

– Да, – странное ощущение не проходило. Мучительно хотелось оглянуться по сторонам, но Гермес сдерживался, понимая, что это будет совершеннейшей глупостью.

– Меня зовут Айонки, – представился мужчина. – Я являюсь советником главы Служб Ищущих и Находящих, нашего Великого и Ужасного Торквемады, дона Антонио Сибейры.

Последние слова он произнес с легкой усмешкой, давая понять, что это шутка. «Странный тут контингент», – поежился Гермес. С одной стороны, тебя сразу на прицел берут – как бы чего не вышло, а с другой – шутки про свое начальство шутят. И это непонятное ощущение еще… Если Айонки и заметил что-либо на лице гостя, то виду он не подал. – Я уполномочен выслушать вас и принять решение о необходимости вашей встречи с Мастером Ацекато, – пояснил свою роль он. И, вдруг заметив бегающий взгляд, спросил:

– Вы чувствуете что-то необычное?

– Да, – признался Гермес, все-таки не удержавшись, чтобы не обернуться. Сзади ничего не было. Портал исчез, осталась серая стена. – Как будто кто-то меня изучает. Не вы?

– Нет, – рассмеялся Айонки. – Тут всё просто. Позвольте я вас просвещу. Эта комната, – он обвел рукой помещение, – находится в штаб-квартире Ищущих в Улитарте. У любого, кто приходит в Странный Город порталом, возникает похожее ощущение. Это Улитарт вас изучает. Пытается понять, кто вы такой.

– То есть? – не понял Гермес.

– Улитарт, – пояснил Айонки, – Странный Город, Город Безумных Магов. Он живой, понимаете. И он сам решает, кто и как в нем будет жить. Не рекомендую прятаться. Он все равно поймет рано или поздно. Если вы ему понравитесь, тогда вам будет здесь очень комфортно.

– А если нет? – подозрительно прищурился Гермес. Если честно, то разговор ему начал напоминать диалог двух пациентов психушки. Может, не зря тут про безумных магов упоминали?

Где-то вдалеке, на грани восприятия раздался смешок. Хотя, конечно, это ему показалось.

– А если нет, то вы просто будете ходить по городу, делать свои дела, решать свои проблемы. Ну не понравились, бывает. Вы ж не пряник, чтобы всем нравиться. Всё будет как обычно. Вот только жить вы тут не захотите.

Последнюю фразу Айонки произнес с каким-то непонятным сожалением. Гермес нахмурился – это что, местное поощрение: захотеть жить в странном городе?

«Странном Городе» – всплыла в голове пришедшая извне поправка. Гермес вздрогнул. Присмотрелся. Нет, негатива в изучающем его взгляде не появилось. Скорее прибавилось заинтересованности. Бог с ним, решил Гермес, пусть смотрит кто хочет, у него тут другие задачи.

– Это я позже решу, – он стряхнул неуютность от изучающего взгляда и посмотрел на Айонки. – Что вы хотите узнать?

– Прежде всего я хочу понять, зачем вы просите встречи с Мастером Ацекато лично. Затем интересно будет узнать, кто вы такой. Ну и напоследок неплохо было бы понять, что вы собираетесь делать дальше? Итак… – он приглашающе посмотрел на Гермеса.

– К сожалению, – развел руками тот, – о целях моего визита я могу говорить только с Мастером Ацекато. И только лично. Даже по коммуникатору не получится. Увы. Насчет того, кто я такой, тоже не хотелось бы распространяться. А вы передали Ацекато то, что я просил?

– Передали, – ответил Айонки и пожал плечами. – Но, вы меня извините, при таком отношении к моим вопросам развития событий не будет. Вы настаиваете на личной встрече с Мастером Ацекато, но не хотите сообщать вообще никаких деталей. Я не смогу рекомендовать встречу, не имея возможности оценить степень угрозы, которую вы представляете.

– Я не представляю вообще никакой угрозы ни для Мастера Ацекато, ни для Братства. Все необходимые сведения обо мне содержатся в моем имени. Я потому и просил сообщить лично Мастеру Ацекато, что я прибыл. Он сам просил об этой встрече и, я полагаю, ждет ее. Я готов ждать столько, сколько потребуется, и там, где вы укажете, не предпринимая вообще ничего. Но я настаиваю на том, чтобы полковник Точилинов получил следующее сообщение: «Гермес Седьмой просит о встрече».

– Вы не переживайте так, – Айонки уселся обратно за стол. – Ваше послание передано. Реакция, если вы так в ней уверены, будет обязательно. Ну а то, что Служба Ищущих пытается разобраться, с кем она столкнулась, согласитесь, это в порядке вещей.

– В таком случае, я надеюсь, вы не будете разочарованы, если я откажусь отвечать на ваши вопросы и дождусь все-таки реакции Мастера Ацекато.

Если Айонки и хотел ответить, то не успел. Дверь открылась, и на пороге появился новый персонаж. Смуглый черноволосый мужчина с небольшой бородкой-эспаньолкой, одетый в свободную светлую рубашку навыпуск, просторные светлые же штаны и мягкие туфли (наряд курортника), вошел в комнату. Айонки вскочил из-за стола, но вошедший не обратил на него никого внимания. Он смотрел на Гермеса.

– Генерал-лейтенант Йенсен Торвальд Эрикович? – белозубо улыбнулся мужчина.

Гермес прищурился, узнавая, а затем широко улыбнулся в ответ:

– Антонио Сибейра, если я не ошибаюсь. Контрразведка Испании, полковник?

– Это было давно, – усмехнулся Сибейра, – но отчасти правда до сих пор.

– Великий и Ужасный Торквемада? – поднял брови Гермес.

– Уже просветили, – дон Антонио покосился на Айонки. Тот сидел с бесстрастным лицом. – Тем не менее здравствуйте. Очень рад вас видеть.

Он протянул руку. Гермес пожал ее, а потом, плюнув на приличия, крепко обнял испанца.

– Вот вы где все это время прятались, черти.

Сибейра ответил на объятие с неменьшим энтузиазмом.

– Мы не прятались. Нас просто никто не искал.

– Да, – вздохнул Гермес, – было дело. Там никто никого не искал. Нелучшее время было. Вы знаете, сколько народу осталось из Экскора?

– Знаем, – кивнул Сибейра, – и не в обиде на Землю. У нас теперь тут забот полон рот.

– Я в курсе, – усмехнулся Гермес.

– Так что ж мы стоим? – спохватился дон Антонио. – Семен ждет. – Он повернулся к Айонки: – Я забираю гостя. Пометь в отчете по существующим данным, ага?

Айонки молча отдал честь. На русский манер, отметил Гермес – и довольно улыбнулся.

Глава 11

Мягкий свет не резал глаза. После ватной черноты, спасавшей его все это время, открывая глаза, он ждал невыносимой боли и уже приготовился опять зажмуриться, но, к его удивлению, ничего подобного не случилось. Мягкий свет обволакивал его, даря ощущение покоя и умиротворенности. И настолько это был приятно, что Ирил чуть не поверил, что опять оказался в своей темноте, зачем-то сменившей освещение. Но это было не так. Во-первых, не было моха. Последнее время (Ирил не мог сказать, сколько оно длилось: день, месяц, годы) мох был рядом непрерывно. Его сварливые интонации стали неотъемлемой частью нового мира Ланьи. И – без него он действительно свалился бы в небытие и плюнул бы на всё. Ирил, правда, до сих пор не был уверен, что это так уж неправильно. Но мох неустанно трещал: дескать, нет, нельзя, плохо. Почему, не объяснял, но уверял, что так. А теперь его нет. Ирил перестал слышать его с того самого момента, как темная тишина стала плыть по частям, разрываясь на отдельные клочья. Такие же темные, но отдельные. Потом между ними стали появляться светлые пятна. И девичий голос стал слышнее. А потом Ланья узнал этот голос – Сова. И тишина лопнула. Лопнула, чтобы стать болью. Невыносимой и бесконечной. Перешедшей в итоге в этот мягкий дружелюбный свет. И вот где-то на этом этапе, между клочьями и светом, мох пропал. Просто перестал зудеть и пропал совсем. Когда Ирил это понял, он чуть не разрыдался. Правда, долго рыдать ему не дали – началась эта дикая свистопляска боли, но отчаяние от потери друга – мох уже воспринимался почти родным – было непереносимо. Это Ирил хорошо запомнил. Ну, раз остался жив, значит, моха еще найдем. Теперь разобраться бы, где именно жив. Сбоку раздался негромкий скрип. Как будто открыли дверь.

– Ирил! – Вот он, родной, не дававший ему уплыть голос. Сова. – Очнулся!

– Дз…а, аг-ха, С-совфа, – Ирил попытался повернуть голову. Не получилось.

– Лежи, не вставай, ты еще очень слабый, – мягкие руки аккуратно повернули его голову обратно.

Нежное прикосновение доставило столько удовольствия, что Ланья немедленно повернул голову опять. Чтобы его еще раз поправили. Сова поправила еще. Ирил улыбнулся.

– Да ну тебя, – возмутилась девушка. – Сказано же, нельзя тебе двигаться. Каще-е-ей!

Вот этот вопль, явно зовущий кого-то, Ирилу очень не понравился. Какой такой Кащей? Он нахмурился и попытался сесть. Ни черта не получилось. Тело просто отказывалось слушаться. Нет, парализован он не был. Просто все мышцы честно выслушивали приказ от головы – и так честно посылали ее подальше. Сил двигаться не было. Но разобраться с этим Кащеем все же было необходимо, и Ланья задергался, разрываясь между необходимостью и возможностью.

– У него судороги началась, – тревожно сообщила Сова кому-то, кто еще раз скрипнул дверью.

– Судороги? С чего бы? – удивился скрипучий голос с другого бока. – Не должно у него быть судорог. Эй, боец, ты как, жив?

В поле зрения Ирила, контрастируя с нежным, как руки Совы, светом, появился череп, обтянутый небольшим количеством кожи. Ирил вздрогнул. Черепов он навидался достаточно, далеко не все находки океана были радующими и безобидными, но с разговаривающим сталкивался впервые. Он немного подался назад.

– Действительно, судороги, – озадаченно произнес череп. – Счас чего-нибудь придумаем.

Ланья представил, что может придумать это чудище, и решил, что все-таки стоит поискать в себе силы и поговорить.

– Нн-не н-наддо п… пжи… пжи-ду-бывадь. Й-йа шшиффф…

– Он говорит!

– Чего ты сказал? – Череп вновь появился в поле зрения.

– Ж-жив-вой я. Ж-живой. Н-нет су-ддорог. Тяж-ж-жело прсто, – слова давались с трудом, но давались. И это радовало.

– Точно, живой, – обрадовался череп, оскалив в улыбке белые зубы. Картина получилась ужасающая. – Тогда мы тебя другим поправим.

Ирил в отчаянии закатил глаза.

– Эгей, не отключаться. Рано еще, – легкая пощечина заставила его резко их открыть. Череп продолжал скалиться, и Ланье очень захотелось его убить. Руки не работали, но оставалось еще одно средство. Он потянулся к линиям хальер. И вспышка боли погасила сознание практически мгновенно.

В себя он пришел от того, что в рот ему лилась какая-то жидкость. Машинально он глотнул и тут же судорожно закашлялся. Глемм-дош так не пьют.

– Ты, сынок, поаккуратнее с магией, – первое, что увидел Ирил, когда сфокусировал зрение, опять был участливо смотрящий на него череп. Он чуть не застонал от разочарования. – Зачем тебе магия-то сейчас?

«Чтобы убить тебя, – зло подумал Ланья. – Сова где?»

– Ирил, – ну наконец-то. Над ним склонилось родное лицо. – С тобой все в порядке?

– Д-да, – выдавил Ланья. Объяснять, что это вовсе не изза глемм-доша, сил не было. Но череп оказался на удивление наблюдательным.

– Ага, – проскрипел он откуда-то сбоку. – С тобой ему значительно лучше. Мышечная реакция меньше. Ты так встань, чтобы быть в его поле зрения.

«А без тебя бы не разобрались», – попробовал закипеть Ирил, но не получилось. Сова, как обычно, гасила всю его злость.

– Ты как? – Она склонилась над его кроватью. Ланью чуть не до слез растрогало заботливое выражение ее лица. – Говорить можешь?

– Д-да, к-кажется, м-могу, – он еще раз попытался сесть. Получилось. Ура!

Убедившись, что Сова успокоилась и перестала пытаться уложить его обратно, Ирил захотел рассмотреть и зловредный череп, чем-то неуловимо напоминавший моха, но увидел только закрывающуюся дверь. Скрипучий голос сообщил, что он пошел звать «остальных» (их что, тут много, этих оживших мертвецов?), и исчез за дверью, оставив Сову с Ланьей наедине. Нельзя сказать, что Ирил расстроился.

– Сколько я тут? – поинтересовался Ирил, не сводя глаз с девушки.

– Неделю, – Сова вытерла слезу. – Это я от радости, – пояснила она, чтобы никто ничего не подумал.

– А где мы? – Ланья осмотрелся.

Светлая небольшая комната. Его кровать, рядом тумбочка, уставленная какими-то склянками. Небольшой шкаф в углу. Всё.

– В Улитарте, – пояснила Сова. – Тебя здесь вытаскивали.

– Откуда вытаскивали? И где, еще раз, мы? – Сразу два непонятных сообщения для нынешнего состояния – много. Ирил почувствовал, что голова немного поплыла. Сова это тоже заметила.

– Стой, не уходи опять, – она схватила его за руку.

Ирил блаженно улыбнулся и откинулся на подушку. Ну уж нет, это он не отпустит. Беспамятство подождет до другого раза.

– Мы так за тебя переживали, – сообщила Сова, когда он немного успокоился.

Ирилу активно не понравилось это «мы», но конкретизировать он не успел. Дверь открылась, и в комнату ввалилась небольшая толпа, предводительствуемая старым знакомым – черепом. Следующие минут пятнадцать Ирил помнил плохо. Его начали осматривать, поздравлять, представлять ему пришедших и все в таком роде. От такого напряжения он опять чуть сознание не потерял, но на этот раз череп его спас.

– А ну заткнулись все, – неожиданно громко гаркнул он. – Я сюда всех зачем звал? Контрольный осмотр – и всё. Нечего человека грузить. Он только очнулся. Все всё по своей теме увидели? Ну так до свидания. Надо будет, еще позову. Марш отсюда.

За это выступление Ирил немедленно простил ему половину всех прегрешений. Но когда в комнате опять стало тихо и Ланья вознамерился было опять полюбоваться на Сову, над ним опять навис череп. На сей раз серые, глубоко запавшие глаза в воспаленных глазницах смотрели серьезно и сосредоточенно. Затевалось что-то явно нерадостное, и Ланья опять вернул к максимуму список нехорошестей, за которые череп полагалось немедленно убить. Но не вышло.

– Ты устал, тебе надо отдохнуть, ты сейчас ляжешь и поспишь, – монотонный говорок ввинчивался в голову, вытесняя оттуда все остальные мысли.

Ирил понял: мужик чего-то колдует, но сопротивляться уже не получалось. Оставалось только смотреть в эти серьезные глаза, которые постепенно заполняли собой весь мир.

– Ты устал, ты ложишься и засыпаешь, тебе во сне станет легче… – голос убаюкивал, уносил с собой. Комната плыла. Сова, появившаяся в поле зрения, плыла вместе с ней. Прошла секунда, другая. Ирил держал веки слипающихся глаз, сколько мог, но всему приходит конец. Силам тоже.

– Крепкий парнишка, доложу я тебе, – Кащей разогнулся от кровати, на которой, счастливо улыбаясь, спал Ирил.

– Он просто испугался, я его знаю. – Сова погладила по голове спящего Ланью. – И сразу принялся всё решать силой.

– Когда проснется, – Кащей открыл дверь комнаты, приглашая девушку выйти, – ты одна к нему иди, введи его в курс дела. А кто сунется – гони в шею. Скажи, я приказал.

– Хорошо, – кивнула Сова.

Дверь за ними закрылась, но Ланью это не волновало ни в малейшей степени. Он спал. И во сне к нему пришел мох, рассказывающий, что теперь, когда он в Улитарте, ему совершенно не о чем волноваться, но если он все же захочет, то мох в его распоряжении… только пусть он не думает, что если он…

Ирил слушал привычное уже брюзжание и знакомые поучения – и довольно улыбался. Сон начинался неплохо.

Второе пришествие в мир живых Ирилу удалось значительно лучше. Во-первых, там была только Сова, что само по себе радовало неимоверно, а во-вторых, он смог встать на ноги, невзирая на все протесты взволнованной подруги. Лежать он не мог категорически, поэтому всю предысторию Сова ему рассказывала ходя за ним следом, поддерживая, когда он нацеливался завалиться, и неустанно умоляя вернуться обратно в кровать. Связно рассказывать в таком состоянии у девушки получалось плохо, но Ирил упорствовал. Таким, бродящим по комнате на дрожащих ногах, его и застал вошедший Кащей.

– Оклемался? – жизнерадостно приветствовал он Ланью. – Ну, здравствуй, пропажа. Задал ты нам задачку, доложу я тебе. Позволь представиться, Кощун Ягович Бессмертных.

Он выжидательно уставился на Ирила. Ланья моргнул пару раз, но говорить было нечего, и он представился в ответ:

– Ирил Ланья. Очень приятно, – а чего это Кощун этот так смотрит на него? Ирил напрягся и поинтересовался: – Что-то не так?

– Да нет, – ухмыльнулся тот. – Всё в порядке. Ты как себя чувствуешь?

Он обошел вокруг Ирила, высматривая что-то видимое ему одному.

– Не очень хорошо, – врать не было никакого смысла.

– Ну, это ожидаемо, – удовлетворенно пробурчал про себя Кощун. – Так, руку подними.

Ланья послушно выполнил требуемое действие.

– Угу, – сгреб подбородок в горсть Кощун. – Наклонись вбок. Повернись.

Издевательство продолжалось минут пять. Ирил послушно делал что просили, понимая, что этот череп пришел сюда не просто полюбоваться его физической формой. Под конец мучитель опять начал смотреть в глаза Ирилу, наводя морок. На сей раз Ланья возмутился сразу, но ничего это не поменяло. Его опять ввели в какой-то транс.

Вынырнув из наведенного морока с сильным желанием разобраться с обидчиком, Ирил первым делом чуть не пролил огромную чашку с дошем, стоящую прямо перед его носом.

– Выпей. Тебе сейчас надо, – раздался сбоку голос Кощуна. – Я уже понял, что ты парень горячий, так что не надо лишний раз свое мастерство мне демонстрировать. На врагов оставь. А нам с тобой надо поговорить. Но сначала выпей.

Нервы – нервами, но Ирил вовсе не был истеричной дамой, оказавшейся в Территориях без охраны. Обиженных на охоту первыми посылают. Так что он потихоньку свою кровожадность затолкал поглубже, взял предложенную кружку и сделал глоток. Дош оказался так себе, чтобы не сказать хуже.

– Не нравится? – поинтересовался Кощун, заметив гримасу Ирила.

– Да нет, всё нормально, – заверил его Ланья. Еще не хватало обижать хозяина из-за такой глупости, как плохо сваренный дош.

– Ну извините, – Ирил, видно, был далеко не первым, кто критиковал сей напиток у Кощуна, поэтому тот завелся с полоборота. – Все претензии к Шаману с Мастером Ацекато. Это они научили варить много доша в большой кружке. Нравится им. И мне понравилось.

Он с вызовом выпятил подбородок. У Ирила имелось свое мнение о связи между количеством и качеством доша, вернее, об отсутствии таковой, но он предпочел оставить его при себе.

– Да нет, правда, вполне приличный дош, – он через силу сделал глоток обжигающего пойла и выдавил улыбку. Раз уж решено хозяина не убивать, то будем хвалить. И посмотрим, от чего он скорее загнется. Так говорил Тахор. ТАХОР! СА-СЕФАРА!

– Тихо, все по порядку, – предупреждающе поднял руку Кощун.

Ирил с уважением посмотрел на него. Череп он там или не череп, хлюпик или не хлюпик, а дело свое знает. Мысли прочитал, как раскрытую книгу. Кощун тем временем продолжил:

– Что тебе Сова рассказала?

Ирил пожал плечами:

– Всё, но так, в общих чертах.

– Угу, – кивнул Кощун. – Ничего, значит. Ну, тогда слушай…

Рассказ занял три часа, по истечении которых Ланья еле держался на ногах. Кощун его жалеть не стал. И правильно сделал, по мнению самого Ирила. Неизвестность была бы значительно хуже. Зато теперь он знал всё, что произошло. За Тахора он порадовался. К жизни в Улитарте, да и в Директории вообще, он готов не был, но по некотором размышлении решил: а почему бы и нет. Тем более что решение Са-Сефары и Тахора остаться само по себе многого стоило. Что ж, посмотрим. Из описания того, как его вытаскивали из «кокона», он не понял ровным счетом ничего, кроме того, что никакие исследования ничего не дали, а решил всё один из учеников, в стиле Улитарта плюнувший на все мнения окружающих и почти физически выдернувший из узора одну из линий амулетов. Ирил принял это как должное и не очень понял возмущение, с которым Кощун с Совой об этом рассказывали. Он бы сам, наверное, на такое не решился, в обход мнения наставника, но главное-то результат. Вот он, Ланья, живой. И что с того, что опасно, больно и умереть мог? Так не умер же. И говорить не о чем. Чего на человека зря нападать?

Ответное повествование Ирила у Кощуна вызвало нездоровое, на взгляд Ланьи, оживление. Он почти пожалел, что рассказал про общение с мохом. Кощун так подпрыгнул, когда это услышал, что Ирил кристально четко понял – с живого с него не слезут. Так и получилось.

– Короче, так, – Кощун потер руки, явно предвкушая интересное занятие. Ирил уже понял и из его рассказов, и из сбивчивых повествований Совы, что тут, в Улитарте, живут не совсем обыкновенные люди. В смысле отношения к жизни. Их хлебом не корми, дай идею новую обкатать и поковырять. Ничего больше в жизни не надо.

– Короче, так. Сегодня ты отлеживаешься, отъедаешься, отсыпаешься – а завтра я тебя попрошу всё, что ты мне сейчас рассказал, повторить перед остальной командой. А то они, наверное, уже все ногти себе сгрызли от нетерпения. Ты ж в последнее время самой интересной новостью стал. Они уже всю землю вокруг дома срыли копытами своими. Хорошо?

Что еще оставалось делать? Ирил согласился. Кощун было открыл рот, еще чем-нибудь обрадовать, но тут уж на полную мощность включилась Сова. Ланья искренне порадовался, увидев, что никаких своих способностей она не растеряла за все это время. Кощун, только-только разогнавшийся в своих идеях, был остановлен на полном ходу. Одним движением брови убедившаяся в относительном здоровье Ирила Сова выпроводила его из комнаты. У того только и получилось выторговать время встречи пораньше. И то без гарантий. Когда Кощун закрывал за собой дверь, в его взгляде светилось искреннее уважение. Ирил ухмыльнулся, «знай наших», лег на постель, уступая настойчивым требованиям Совы, и… окружающий мир неожиданно кончился. На этот раз обошлось без сновидений. Ирил и так улыбался во сне. Надо же… Улитарт, Братство, Директория… Сова.

Глава 12

– Мастер, к вам Се Ляо Юй, – доложился Муритай, входя в кабинет. За его необъятной спиной невысокий китаец был совершенно незаметен. – Клаус с Антонио внизу, поднимаются.

Сидящий в кресле, повернутом к окну, Мастер Ацекато не отреагировал никак.

– Привет, – Се Ляо Юй обогнул огромного торка и подошел к столу. – Ты живой там? Чего молчишь?

Зеленоватое солнце Пестика заливало вечерним светом всю комнату. На его фоне большая спинка кресла, в котором сидел Точилинов, рисовалась как одно темное пятно.

– В Улитарт переберусь, – тоскливо пожаловался откуда-то из этого пятна Ацекато. – Там хорошо, там карнавал непрерывный. Всех проблем – только что узор новый выдумать и какую-нибудь штуку позаковыристей наколдовать, чтобы все ахнули. Ну чем не счастье?

– Ага, – понял что-то для себя китаец. – И то хлеб.

Он уселся прямо на рабочий стол, достал сигареты, неспешно закурил и стал молча наблюдать, как прозрачный дым путешествует по комнате. Из кресла Мастера Ацекато тоже не доносилось ни звука. Муритай немного понаблюдал за двумя молчащими магами и тихонько пристроился на диванчике в углу, разом заполнив его. Прошло некоторое время, дверь кабинета открылась.

– Здрав будь боярин, я правильно все говорю? – В двери появилась еще одна массивная фигура, размерами мало уступающая Муритаю.

Клаус ван Брюккен, бессменный администратор всех безумных и не очень проектов Мастера Ацекато. Огромный, как медведь, голландец, умеющий ходить абсолютно бесшумно. Его простоватое круглое лицо никак не соответствовало педантичному и хваткому характеру менеджера, неизменно доводящего до логического завершения все начинания, которыми искрился Точилинов. Это стало уже традицией. Семен бросал какую-нибудь идею – и шел дальше. А ван Брюккен аккуратно ее поднимал, сортировал, классифицировал, раскладывал по полочкам, искал исполнителей, да и вообще производил все те действия, без которых ни одна идея жить не будет. Неуклюжий с виду, добродушный, с гулким глубоким голосом, копной темно-русых волос и крупным носом, абсолютно органично смотрящемся на загорелом лице, он в самом деле выглядел как огромный плюшевый мишка. Вот только, общаясь с ним, никогда не надо было забывать, что медведь – это один из самых умных и опасных зверей на свете.

Не дождавшись ответа на свое приветствие, ван Брюккен остановился в дверях и посмотрел на задумчиво пускающего колечки дыма Се Ляо Юя.

– Что это с ним?

– Вы позволите? – Из-за спины голландца с некоторым трудом (ван Брюккен оставил не очень много места между собой и косяком) выбрался Сибейра. На фоне ван Брюккена он выглядел как вороненый стилет на фоне подушки, но вопрос задал тот же:

– Что случилось?

– Их Магичество депрессовать изволят, – сидя отвесил легкий поклон Ляо Юй.

– Здра-а-астье на фиг, чего это вдруг? Клаус, подвинься, – в комнату прибыли еще два участника предстоящего совещания. Отреагировал на поклон китайца Борис Уваров, шедший первым.

– И правда, Мастер, не время сейчас, отчество в опасности, – это из-за спины так и не подумавшего подвинуться ван Брюккена вылез Александр Агатьев. Директор. Главный управляющий светской части Братства Магов Земли – Директории. Бывший капитан спецназа, командир взвода, обеспечивавшего безопасность группы магов, он вместе с ними оказался выкинутым в Пестик, да так и прижился в нем, найдя себе занятие по душе. И только уговоры Семена Точилинова, которому позарез требовался грамотный командир и администратор, который мог бы возглавить создающееся государство человеческих магов Директорию, заставили его изменить выбранному образу жизни. В итоге Саша Агатьев взвалил на свои плечи управление пестрым конгломератом полунезависимых вотчин земных магов, и, надо отдать ему должное, до сих пор очень неплохо справлялся с этой работой. Причем, что характерно, выглядеть как капитан спецназа он при этом не перестал. Крепкий, плечистый, с неизменным ежиком темных волос. Нижняя челюсть у него немного выступала вперед, отчего создавалось впечатление, что Агатьев вечно чем-то недоволен. Что, в принципе, при его должности только помогало. И только веселый прищур карих глаз выдавал добродушного весельчака, которым на самом-то деле Саша и являлся. В свободное от работы время. Но его еще нужно было разглядеть. Впрочем, в кругу своих он и не пытался производить ненужное впечатление.

– Мастер, если у вас депрессия не затяжная, то, может, начнем, а? А то у меня слишком до хрена разных встреч. Сейчас только еле-еле от налоговиков вырвался. Они меня всё склоняют разные там поправки вносить. – Он весело оглядел собравшихся магов: – Слушайте, а страшное дело, эти налоги. Никогда бы нее подумал, что такая заковыристая штука. Как хорошо в армии-то жилось без них.

– В армии много кому хорошо жилось, – Мастер Ацекато, наконец, соизволил повернуться к столу и теперь сидел оперев голову на руки. – Там думать не надо. В смысле, вне рамок отданных приказов. Собрались? Давайте рассаживайтесь. Буду вам настроение портить.

– Знал бы, – понимающе протянул Сибейра, – я б этого вашего Гермеса там в горах и оставил. Не иначе оттуда ветер дует.

– Не оставил бы, – покачал головой Точилинов. – Как маг он с любым из нас на равных порубится. Даром что у нас практики немерено.

– По идее, – глубокомысленно поднял палец Борис, – тебе полагается быть благостным и ностальгирующим. Я когда уходил, вы с Гермесом вовсю воспоминаниям предавались. Вы не полаялись на почве этих самых воспоминаний случаем?

– И да и нет, – вздохнул Мастер Ацекато и еще раз обвел взглядом рассевшихся вокруг стола магов. – Я что-то путаю или Шамана нет?

– Должен быть, – подал голос ван Брюккен. – Он со всеми не поехал, сказал, что напрямую к тебе сюда придет.

– Ко мне напрямую не получится прийти, я все установки тут поменял, – устало нахмурился Точилинов. – И я его об этом предупреждал.

– Я ему тоже так сказал, – улыбнулся голландец, – но он заявил: только не для него.

В коридоре раздался жуткий грохот, как будто там рассыпалась огромная стопка жестяных тазов.

– И для него тоже, – Точилинов злорадно ухмыльнулся, несмотря на всю свою меланхолию.

В проеме двери возникла высокая, нескладная фигура, почему-то мокрая до нитки.

– Это что, шутка такая? – возопила фигура, пытаясь отряхнуться по-собачьи. – Я чуть не угробился.

– Нет, это жизня такая, – ядовито ответил Точилинов. – И очень жаль, что не угробился. Я еще выясню, почему. Сколько раз тебе говорить, что моя личная жизнь неприкосновенна и ко мне нельзя вламываться, когда твоя левая немытая пятка пожелает?

– Почему это немытая? – возмутился Шаман. – Я чист как горный воздух. И душой и телом. А доступ к принимающим решение всегда должен быть. Ситуации в жизни бывают разные. Мало ли что и когда может потребоваться.

– Угу, – кивнул Мастер Ацекато. – Например, на совещание прийти не как все нормальные люди, а с помпой и пафосом. Учти, еще раз такое проделаешь, запросто можешь без головы остаться. Я туда очень серьезные узоры вешаю.

– Я уж понял, – Шаман вытер мокрое лицо и, нимало не тяготясь приличиями, плюхнулся на свободное место, пачкая стул. От его одежды начал понемногу идти пар, видимо, запустил какой-нибудь высушивающий узор. – Я ничего не пропустил?

Мастер Ацекато возвел очи горе. Маги захихикали.

– Ладно, посмеялись и будет, – к Точилинову вернулась угрюмость. – У нас небольшие проблемы.

– Небольшие? – уточнил Сибейра.

– Пока небольшие, – подтвердил Точилинов. – Но если ничего не предпринимать, они запросто могут вырасти.

В кабинете воцарилась тишина. Даже Шаман перестал возиться, отряхиваться и вытираться.

– Гермес, он не зря бог торговли или чего там… – покрутил пальцем в воздухе Точилинов. – Бойся осуществления своих желаний, ты можешь получить просимое. За базар надо отвечать… Не в свои сани не садись. Со свиным рылом да в калашный ряд… Что я еще забыл?

– Вроде всё, – почесал бровь ван Брюккен. – Мы уже впечатлились. Можно начинать пугать.

– Пугать здесь особо нечем, но задуматься следует. Особенно над тем, что неплохо иногда думать, что говоришь.

– Это ты про кого? – не понял Шаман.

– К сожалению, про себя, – вздохнул Точилинов. – Так было бы хорошо на кого-нибудь всё свалить, так нет же…

Он медленно сжал и разжал кулаки, потер глаза и, сделав жест, как будто умывает лицо, резко отнял ладони. На собравшихся снова смотрел уверенный в себе, немного ироничный Мастер Ацекато, которого они наблюдали последние несколько лет. Точилинов прищурился:

– В общем, так: если помните, когда мы во второй раз с земными войсками встретились, ну, когда делегация от нелюдей пришла с предупреждением…

Собравшиеся закивали, показывая, что все всё помнят.

– Так вот, мы тогда гарантировали Старшим Расам, что представительство Земли в Пестике будет только одно. Все помнят это?

– Ага, – влез Сибейра, – а Земле на наши гарантии наплевать, так?

Точилинов скривился, как от прожеванного лимона, но кивнул:

– Если грубо, то так. На Земле же за все это время ничего кардинально не поменялось, каждое правительство видит только себя, все остальные – так, недоделки. И естественно, что каждый умный перец хочет сюда влезть.

– Н-да, – почесал затылок ван Брюккен. – Это тут до фига народу будет толкаться. Я помню, и у зулусов там кто-то из шаманов светился. Они тоже хотят?

– Про зулусов не в курсе, – покачал головой Семен, – но вот то, что основные державы уже готовят экспедиции, это точно.

– Вы, Мастер, это имели в виду, когда говорили про «небольшие проблемы»? – поинтересовался Агатьев. – Или есть еще «небольшее»?

– А что, мало? – возмутился Точилинов.

– Да нет, – пожал плечами Агатьев, – хватает. Я просто так, диспозицию уточняю.

– Диспозицию ему, – Мастер Ацекато явно хотел закипеть, но передумал. – Нет, на наше счастье, это все подарки на сегодняшний день.

– А зачем тогда Гермес здесь объявился? – подал голос Уваров. – В качестве кого он выступает?

– Вот, – поднял указательный палец Точилинов. – Наконец-то правильный вопрос. И, самое главное, ответ на него очень простой: а в качестве никого.

– То есть он к тебе так, на чашку доша заскочил? – иронично улыбнулся ван Брюккен.

– Примерно, – кивнул Точилинов. – Рассказываю. Гермес после того, как его поперли из Управления Практической Магии… А его поперли, причем достаточно грязно. Была там одна история… – он почесал бровь. – Так вот, после всего этого, мастерство-то не пропьешь, да и умище-то надо куда-то девать, он, используя все свои связи (а связей у него немерено), организовал на Земле нечто вроде независимого института по исследованию магии. Чем они там занимались – не суть важно, но то, что наше послание, то, которое рекрутов новых призывало, мимо него не прошло, это однозначно. И про ультиматум он тоже сразу узнал. Гермес умный, и ситуацию с предупреждением от Старших Рас просчитал быстро, и так же быстро смоделировал нынешний вариант развития событий.

– Ну, для этого не надо было быть самым умным, – проворчал Сибейра. – Всё на поверхности лежит.

Мастер Ацекато недовольно повел бровью, отметая комментарий:

– А еще он тут же начал готовить свой вариант. В котором не будет новой межлепестковой войны за Пестик. И начал его продавливать через свои связи, а связей, как я уже говорил, у него много. Вы уж мне поверьте. Причем на международном уровне.

– А когда оно всё подошло к финалу, он вывалил весь свой план на стол и убедил всех, что это единственный правильный вариант. В котором он наверняка сидит сверху. Угадал? – Шаман аккуратно разгладил уже совершенно сухой рукав.

– Так вот кто у нас самый умный, – саркастично хмыкнул Точилинов. – Именно так всё и было. Его план предусматривает, что Земля открывает здесь все-таки одно представительство, которому придаются маги всех заинтересованных государств. Их можно ротировать как угодно, но количественно и территориально это представительство останется неизменным. И Гермес, естественно, всю эту камарилью возглавляет. В итоге и Земле хорошо, она свой статус имеет, и Гермес не внакладе, мягко говоря.

– Ага, осталось убедить государства, что им просто жизненно необходимо это ограничение, – негромко произнес Се Ляо Юй. Он немного помедлил и добавил: – А он не за этим сюда приехал?

– Какие вы все у меня догадливые сегодня, – Точилинов сгорбился в своем кресле. – В точку. Именно этого он от нас и хочет.

– От нас? – не понял Агатьев. – А мы-то тут при чем?

– А при том, что государства, естественно, всё выслушают, головами покивают, а потом на любые договоренности начихают и абсолютно точно в ближайшее время начнут тут основывать базу за базой.

– И вот тут, по замыслу всеуважаемого Гермеса, выступаем мы, – желчно прокомментировал Агатьев, у которого на должности Директора появилась стойкая идиосинкразия ко всякого рода подковерным интригам.

– Меня сегодня перестанут перебивать? – поинтересовался Мастер Ацекато. Негромко поинтересовался, но таким тоном, что все присутствующие ощутимо поежились и резко придержали свои готовые к озвучиванию комментарии.

Точилинов обвел глазами притихших магов.

– Вот это правильно, – кивнул он. – Лучше приберегите свои умные мысли для решения, что делать дальше. Вернее даже не «что», а «как».

Он обвел взглядом притихших магов. Ни один из них рта не раскрыл, хотя по лицам видно было, что очень хочется.

– Осознали, – удовлетворенно кивнул Точилинов. – А теперь суть предложения Гермеса: базы земных государств, открытые вне договоренностей, должны быть уничтожены.

Семен взял длинную паузу, но никто так и не решился высказаться. Отчасти потому, что запрет Мастера Ацекато все еще действовал, а отчасти потому, что услышанное не ложилось ни в какие рамки. Тишина в комнате стала какой-то… пришибленной, что ли.

– Базы, – с нажимом повторил Точилинов. – Материальные ценности, имущество, постройки. Улавливаете? Ни один человек при этом пострадать не должен. Уничтожаются только базы.

Одновременный выдох пронесся по комнате. Легкий, почти неслышный, но явственно ощущаемый.

– Вы бы, Мастер, полегче с такими шутками, – выразил общее мнение Агатьев. – Тут у всех сердечно-сосудистые системы слабые, поизносились за последние несколько лет, знаете ли…

– Саша, – Точилинов в упор посмотрел на Агатьева. Тот смешался. Какие бы должности ни занимали присутствующие здесь люди, но Мастер Ацекато оставался единоличным лидером Братства Магов Земли, которое определяло образ жизни всех землян, пришедших в Пестик. И переходить грань, за которой начинается панибратство, Семен не позволял ни при каких обстоятельствах.

– Извините, Мастер.

– Всё в порядке, – Точилинов вздохнул и усталым жестом положил обе руки на стол. – Так что вот такая «диспозиция» у нас получается. Теперь можно задавать вопросы.

Вопреки его ожиданиям хор голосов не раздался.

– Либо всем всё понятно, либо никому ничего, – невесело улыбнулся Мастер Ацекато. – Ладно, пойдем по кругу.

Он посмотрел на ван Брюккена, сидящего первым слева.

– Кто из участников что выигрывает? – нахмурил брови голландец.

– В плане приобретения однозначно тут выигрывает только Гермес, – развел руками Точилинов. – Не вкладывая ничего, он получает многое. Он становится единоличным главой «лицензированных» землян в Пестике. Статус, власть, свобода и возможность изучать магию, оставаясь белым и пушистым для всех вообще.

– А во втором варианте? – недоверчиво поднял брови ван Брюккен.

– А государства в любом случае получают здесь базу. Единственную или нет, но получают. Под единоличным контролем Гермеса представительство все равно не оставят, так что государствам что так, что так, все едино. Хотя, конечно же, множественный вариант предпочтительнее в разы.

– А мы? – подал голос дон Антонио.

Он хоть сидел далеко и до него очередь еще не скоро бы дошла, но, уложив в голове полученную информацию, он быстро сообразил, что физическая часть этой грязненькой операции ляжет на его хрупкие плечи. И, естественно, заволновался.

– А мы в лучшем случае останемся при своих. Это как поломка в машине: головной боли много, затрат куча, а на выходе ты остаешься там, где был. И это – если все хорошо.

– А если мы проигнорируем это предложение? – Дон Антонио не боялся, его трудно было испугать очередной дракой. Он просто рассматривал все варианты.

– Не получится, Антонио, – горестно вздохнул Точилинов. – Первое: наше честное слово…

– Да наплевать на него.

– Спасибо, – желчно скривился Мастер Ацекато, – слово-то мое, поэтому чего там, давай, жги…

– Хм, прошу прощения, не учел как-то, – смутился Сибейра.

– Второе, – не стал заострять проблему Точилинов, – никто из нелюдей не шутил про вторжение в Пестик в случае появления здесь землян.

Уваров, сидящий в конце стола, сделал демонстративный жест, как будто умывает руки.

– Не получится, Боря, – покачал головой Точилинов. – Тут такой карнавал начнется, никто не отсидится в стороне. Сторон не останется.

– Как это? А у меня? – залихватски подмигнул Шаман.

– А у тебя мозгов просто-напросто нет – и все дела, – не менее залихватски передразнил его Семен. – Еще не хватало в Городе Безумных Магов линию фронта проводить. Ты можешь хоть на секунду представить, что твои орлы учудить могут?

Шаман честно постарался представить. Секунды две старался, потом содрогнулся.

– Всё, предложение снимается, – выдавил он из себя и громко захлопнул рот обеими ладонями.

– Клоун! – начал заводиться Точилинов.

– Никак нет, Шаман, – бодро доложился тот.

– Удавлю, – Мастер Ацекато разъяренным буйволом начал подниматься из-за стола.

– Что вы, Мастер, я просто пошутил, – выставил открытые ладони вперед Шаман. – Вы не переживайте так. На самом-то деле у нас тут не собрание, а сеанс психоанализа. Вы ведь уже все давно решили, так? А подготовкой и проведением операции будет заниматься наш Великий Инквизитор, – он сидя отвесил легкий поклон Сибейре. – Мы вам нужны только для поддержки. Хотя когда это вам поддержка требовалась? Так, для успокоения. Выговориться. Скучно вам. Вы нам все рассказали, мы впечатлились. Ждем приказаний. Нужен Улитарт – будет Улитарт. Нужны бойцы – Директор предоставит. Связь, тыл? Да в любое время. Мы с вами, Мастер, как всегда. Ваша личная гвардия. Че делать, кого порвать?

Он заозирался по сторонам. Точилинов несколько секунд пристально смотрел ему в глаза, в которых не плескалось ничего, кроме истового верноподданничества, а потом оглушительно расхохотался.

– Вот паразит, – утирая навернувшиеся слезы, выдавил он.

Борис Уваров за спинами сидящих магов переглянулся с притихшим на своем диванчике Муритаем и незаметно подмигнул ему. Депрессия Мастера Ацекато кончилась. Тем временем, отсмеявшись, Точилинов вернулся в свое кресло, аккуратно поправил рассыпавшиеся от его кульбитов листы бумаги и серьезно посмотрел на все еще улыбающихся магов:

– Ну что, братцы-кролики, будем придумывать, как портить казенное имущество потенциальных союзников?

Глава 13

– Стой, кто идет!

– Свои.

– Какие свои? Стой, стрелять буду!

– Стою.

– Стреляю.

Камуфлированный часовой небрежно вскинул к плечу автомат, прицелился в подходящего человека и нажал на спуск. Щелк! Выстрела не произошло, зато произошло нечто другое.

– Ты, баран по голове стукнутый! – Невысокий худощавый парень с редкими мышастого цвета волосами и очень к ним подходящим крысиным лицом, краснея пятнами от праведного гнева, заорал на незадачливого часового: – Ты что, меня убить захотел?!

– Я же сказал: стой, стрелять буду. А ты чего ждал, роз и поцелуев? – натурально удивился часовой, овальный увалень с круглыми, чуть навыкате глазами. – Стоять, я не разрешал приближаться, – он еще раз прицелился и нажал на спусковой крючок. Щелк.

– Кретин! – заорал мышастый. – Он же заряжен!

– А что? – удивился увалень. – В караул ходят с холостыми патронами?

– Ты, дебил, ты что, не понимаешь, что в людей стрелять нельзя?

– А на хрена я тогда здесь стою? – удивился увалень. – Задача часового не допустить никого на охраняемый объект. А те, кто этого не понимает, получают…

Он в третий раз вскинул автомат, но тут у мышастого кончилось терпение. Он картинным жестом вкинул руку – и вокруг часового сомкнулась мутно-серая сфера. Часовой дернулся, но сфера не поддалась.

– Больно же, – раздался из нее приглушенный голос.

– А если б ты выстрелил, мне что, больно бы не было, а? – злорадно хихикнул мышастый. – Попробуй теперь сам.

– Ну, гадина, – возмутился внутри часовой, – ну, держись.

Сфера надулась, как воздушный шарик, мышастый напрягся. Мутно-серые стенки заходили ходуном, выпирая то с одной, то с другой стороны, но держались. Несколько секунд противостояния – и серый шар сдулся, еще больше облепив находящегося внутри часового. Мышастый довольно осклабился, но триумф его оказался недолговечным. Из сферы протянулась тонкая светлая нить, упершаяся прямиком в солнечное сплетение мышастого. Тот взвизгнул. Нить превратилась в светлое пятно на его теле, которое начало стремительно расти, и через мгновение мышастый уже был весь залит светлой субстанцией, соединенной со сферой. Получилось два кокона, связанные одной нитью, как пуповиной. Мышастый заверещал как от боли и сильно дернул за «пуповину». Часовой в своем коконе заверещал так же. Два кокона начали ритмично сокращаться.

– Прекратить! – Рядом с дергающимися коконами появилось новое действующее лицо.

Крепкий плечистый мужик, одетый в видавшую виды полевую форму, возник между бьющимся в конвульсиях коконами на лесной поляне, где происходило действо, и одним движением разорвал связывающую их нить. Конвульсии прекратились. Мужик провел руками сначала вдоль тела мышастого, стирая с него светлую субстанцию, а потом повернулся к часовому и, чуть напрягшись, с негромким хлопком изничтожил сферу. Вывалившийся из нее увалень судорожно закашлялся, но все равно выдавил «спасибо». Мышастый до благодарности не снизошел. Напротив, он обвиняюще уставился на своего освободителя и явно собрался что-то сказать. Что-то воинственное.

Но мужик ему такой возможности не дал, развернувшись всем телом к надувающемуся парню. Телосложением мужик отличался неслабым, поэтому движение вышло достаточно убедительным. Мышастый задавил возмущение внутри. Выглядело это несколько комично, но мужик и не подумал улыбнуться. Он отошел на пару шагов назад, чтобы видеть обоих участников представления, и начал накачку:

– Вы что, цирк тут будете устраивать или все-таки боевой тренаж? Это что за перетягивание каната? Что за дебаты? Демчи, – мышастый вытянулся в струнку, видимо мужик имел право так разговаривать, – ты покойник еще до конца первого предложения. На безусловно враждебной территории, если тебя окликнул часовой – значит, в лучшем случае ты уже в могиле по уши. По макушку забьют в контрразведке, когда допрашивать будут. Когда Вася рекомендовал мне вас, он говорил, что у вас есть определенный потенциал и вы большие любители подраться…

– Что есть, то есть, – довольно осклабился увалень. – Это мы любим.

Тот так же, всем телом развернулся к нему и воткнул негодующий взгляд в позволившего себе расслабиться увальня. У того со стуком захлопнулся рот.

– Смирно! – слегка придушенным от ярости голосом скомандовал мужик. – Живот подобрать!

Увалень выпрямился и даже попытался выполнить приказ. Получилось, правда, не очень.

– В тавернах Улитарта будете кружками махать и девок веселить, – заводился мужик. – Мне на хер не нужна вся ваша студенческая вольница. Вас сюда послали приказы выполнять. Шатун, что мы здесь отрабатываем?

Названный Шатуном увалень очень натурально нахмурил лоб, изображая работу мысли.

– Тренируемся, как к часовому подходить… – неуверенно пробормотал он, заискивающе глядя на командира.

Тот взялся руками за голову. Понять его было можно. Тяжело военному со студентами. А на военного мужик смахивал более чем. И даже на действующего. Короткая стрижка, сидящая как влитая подогнанная форма, «офицерский» загар – шея, лицо и руки до локтей. Простоватое круглое лицо не очень подходило к образу бывалого вояки, но серьезный взгляд светло-серых глаз и тяжелый подбородок уравновешивали впечатление. Да и речь выдавала служаку не первого года. Больше всего он походил на какого-нибудь прапорщика или сержанта, натаскивающего молодняк.

– Мы отрабатываем снятие часового и имитируем начало атаки на укрепленную базу в реальном времени. Ты являешься условным противником. В твоем распоряжении только огнестрельное и холодное оружие. Демчи работает за подразделение Находящих, используя весь имеющийся арсенал магических средств. Понятно?

С новобранцами лучше всего говорить именно так. Угловатая армейская лексика действует на неопытных слушателей гипнотически. Шатун, немного «загруженный» непривычными словосочетаниями, кивнул, явно ничего не поняв. Демчи показал ему язык. Шатун покраснел от злости. Мужик обернулся и, зло сощурив глаза, скомандовал:

– Становись.

Оба парня неловко выстроились в линию, образовав некое подобие строя.

– Упор лежа принять, – скомандовал мужик. – Тридцать отжиманий за разговоры.

– Сколько?! – попытался возмутиться Шатун, которому очень не хотелось шлепаться на землю.

– Сорок, – с нажимом приказал мужик.

Ситуация, видимо, повторялась не первый раз, поэтому оба воспитуемых все же улеглись на землю и начали отжиматься. Мышастый Демчи, явно лучше подготовленный физически, обогнал заплывшего Шатуна и громко возвестил:

– Тридцать восемь, тридцать девять, со…

– Двадцать семь, – размеренно произнес стоящий перед ними командир, ориентируясь на пыхтящего от натуги Шатуна. – Двадцать во-осемь. Демчи, вставать никто не разрешал. Продолжаем отжиматься. Разговорчики, – оборвал он раскрывшего рот мышастого, – а то еще добавлю.

Демчи прошипел нечто злобное, но ослушаться не рискнул, продолжил отжимания. Однако теперь уже без энтузиазма.

– Сорок, – выдохнул Шатун, упав грудью на землю.

– Встать, – милостиво разрешил командир.

– Серж, а за что?.. – начал было Демчи.

– Не Серж, а Сержант, – оборвал его мужик, имя которого все-таки оказалось соответствующим облику. – А за что – вот как раз ты сейчас и показал. – Он начал ходить перед маленьким строем, размеренно вколачивая слова: – Перед нами поставлена конкретная задача. Не засада и не захват пятерки залетных аталь или торков, а подготовленная по времени войсковая операция. Все существующие и планируемые базы должны быть атакованы одновременно. Схожим способом и абсолютно безопасным для людей, в них находящихся. Это, надеюсь, понятно?

Воспитуемые дружно кивнули.

– Так вот, – удовлетворился Сержант. – Демчи только что наглядно продемонстрировал, что бывает, когда в подразделении кто-либо не выполняет приказ или «слишком сильно» его выполняет. – Он остановился и пристально посмотрел на мышастого Демчи: – Дошло, что я тебе пытался донести?

Тот замялся:

– И да и нет. Про «не высовывайся, а то будешь пахать больше остальных» я понял. А про операцию – не очень.

Сержант полуприкрыл глаза, сдерживая нечто, явно рвущееся изнутри. Что бы это ни было, но он справился, ограничившись лишь долгим выдохом.

– Объясняю, – преувеличенно мягко, почти ласково начал он. – Предположим, что общая атака назначена на час «Х». Предположим, что какому-нибудь кадру, – он выразительно посмотрел на Демчи, – надоело неподвижно сидеть и ждать часа «Х», и он решил, что самый удобный момент для атаки – именно сейчас. Тем более что и часовой, вот он, отлить решил прямо перед носом.

Судя по виду, именно так Демчи и собрался поступить.

– Вы начинаете атаку, – нахмурился Сержант, – и тут же все остальные базы оповещаются и приводятся в боевую готовность. Со связью на Земле все в порядке. Это Клевер на магии живет и в ус не дует, а в Огненном Лепестке изворачиваться приходится. Так что оповестятся остальные мгновенно, будьте уверены. И что?

Крутанувшись на пятках, он оказался нос к носу с Демчи. Тот инстинктивно отшатнулся и пожал плечами:

– А что?

– Да ничего, – напустился на него Сержант. – Штурмовать спящую базу или поднятую по тревоге – две совершенно разные вещи. Знаешь сколько народу положим? И с той и с другой стороны.

– Они, может, не оповестят.

– Давай тебя на передний край во весь рост поставим, – терпение Сержанта явно подошло к концу. – Может, не попадут? И не думай, после войны в Зеленом Лепестке все здорово научились друг друга оповещать. Мгновенно тревогу по всем базам поднимут. Вот тут-то и вспомнятся твои отжимания.

– Так я не понял, – не успокоился Демчи, – а отжимались-то мы зачем?

– А затем, – Сержанта наконец сорвало, – что вы, два дегенерата, должны втемяшить в ваши пустые головы, что приказы отдаются для того, чтобы их исполняли. Причем так, как определено, а не так, как вашему левому яйцу захочется. И вы в этой операции маленькие винтики, а не главные перцы, крутеющие на глазах. Понятно?

– Ну да, – пожал плечами Демчи.

– Не слышу.

– Понятно, – громче повторил Демчи.

– НЕ СЛЫШУ!

– ПОНЯТНО! – проорал Демчи и озадачился выражением лица командира.

Сержант побагровел.

– Так точно, – Шатун понял, что сейчас здесь будет убийство, и решил помочь приятелю.

– Так точно! – Демчи, наконец, осознал, чего от него ждал Сержант, и, осознавши, перепугался.

– Вон там, – Сержант выбросил правую руку, указывая направление, и посмотрел на обоих подчиненных сразу, – стоит часовой с Земли.

Взгляд его был настолько проникновенным, что оба воспитуемых одновременно повернулись в указанную сторону.

– Это пример, придурки, – шипение Сержанта вернуло обоих в исходное положение. – Если он вас увидит первым – вы покойники. Даю вводную: часовой вас заметил, оружие в руках. Ваши действия?

На сей раз оба мага оказались на высоте. Не сговариваясь, они выбрали для показательного выступления какую-то птицу, которой не повезло оказаться рядом с поляной, где проходили занятия. Ей до спасительных деревьев не хватило всего чуть-чуть. Демчи сделал рукой странный, вывернутый жест, и птица замерла в полете. Повисела немного – и начала кувыркаться вниз. Шатун, промедлив полсекунды, выставил руку ладонью вверх, как будто поддерживая, и птица остановила падение, замерев над самой землей.

– Вот примерно так, – осторожно доложился Демчи.

– Вот как раз в этом я не сомневался, – желчно прокомментировал Сержант. – Об этом-то Вася предупреждал. А научиться воевать не в одиночку, а вместе со всеми… Этому я вас и буду учить.

Шатун с Демчи недоуменно переглянулись: всё сделали, чего ему еще?

Сержант вздохнул:

– Если эта птица – часовой, то она должна была замереть на месте. На том месте, где вы ее поймали. Один парализует, другой замораживает. Одновременно, а не через полчаса, – он в упор посмотрел на Шатуна, – и даже не через полсекунды. Действия должны быть согласованными. Понятно?

Шатун нахмурился, но кивнул. Демчи кивнул тоже. Через полсекунды.

Сержант в очередной раз проглотил ругательства, взлохматил короткий ежик волос и распорядился:

– Всё, на сегодня свободны. Завтра в это же время. Здесь же. Будем продолжать из вас нормальных людей делать.

Шатун с Демчи решили не искушать судьбу и испарились. Сержант посмотрел им вслед, тяжело вздохнул и направился к краю поляны, где под нависающими над землей кустами, скрытый зеленоватой полутенью, сидел крупный мужчина, неторопливо раскуривающий короткую прямую трубку.

– Да уж, Вася, удружил, нечего сказать, спасибо, – Сержант тяжело уселся на землю рядом и достал сигареты.

Василий Тетраков, или попросту Вася. Известный всему Братству, да и, пожалуй, всему Пестику боевой маг, в прошлом разведчик-спецназовец, с одинаковой легкостью существующий как в мире людей, так и в мире нелюдей. Он даже женился на глеммиди, дочке одного из крупнейших контрабандистов Пестика. Злые языки поговаривали о выгодной женитьбе, но на то они и злые языки.

– Не понравилось? – насмешливо пыхнул трубкой Вася.

– Издеваешься? – прищурился Сержант.

– Не-а, – Вася помотал головой. – Интересуюсь.

Сержант вздохнул, но решил не ругаться:

– Бойцы они, может, и вправду хорошие, но вот дисциплины в них ни на грош.

Вася подавился дымом от смеха:

– Серж, кх-кхкха-ха, ты что, из Торквинии свалился? Дисциплина в Улитарте? Откуда в попе взяться изумруду? Бардак, да будет тебе известно, – он наставительно поднял палец, – является основой жизнедеятельности Города Безумных Магов. Убери его – и не будет Улитарта. А ты им – дисциплина.

Он хихикнул. Если бы пред Сержантом не стояла задача в кратчайшие сроки сделать из двух разгильдяев полноценных бойцов, то он бы, наверное, тоже похихикал. Так они бы и сидели вдвоем: два хихикающих здоровяка под сенью дерев. Но предстоящее мероприятие отбивало чувство юмора напрочь.

– Не представляю, – страдальчески поднял брови Сержант, – как Шаман с ними управляется?

– А никак, – безмятежно поведал Вася. – Они с Агатьевым сделали самое умное из всего, что могли: четко прописали, чего нельзя делать ни при каких обстоятельствах. Ограничили их какими-то рамками и жестко эти рамки контролируют. Например, убивать нельзя никого. Всё, стенка. А дальше делай что хочешь.

– В каком смысле «что хочешь»? – не понял Сержант.

– В прямом, – пожал плечами Вася. – Ты что, не видел, как Улитарт живет?

– Не видел, – покачал головой Сержант. – Я там не был ни разу.

– Да ты что? – Вася аж выпрямился сидя. – Правда, что ли? Ни разу в Улитарте не был?

– Ну да, – немного смутился Сержант. – А что?

– Да ничего, – осклабился Тетраков. – То-то ты такой нервный. Надо будет тебя туда сводить, чтобы ты сам посмотрел.

– Нет уж, – набычился Сержант. – Бардаку научиться я и сам смогу…

– Так – не сможешь, – убежденно не согласился с ним Вася.

– Не суть. Нам бойцы нужны, а не обкуренные пофигисты. Так что это я их переделывать буду, а не они меня.

– Тоже правильно, – согласился Вася. – А то после этого визита ты можешь серьезно пересмотреть свою систему ценностей.

– Ты мне лучше другое скажи, – Сержант решил свернуть скользкую тему. – Я и эти двое: это единственные маги будут на эту базу?

– Думаешь, мало? – поинтересовался Вася.

– Смотря для чего, – почесал бровь Сержант. – Если просто уделать их, то, скорее всего, уделаем. Там не очень опытные маги сидят. Не успели еще. А вот чисто сработать с этими, – он с трудом удержался, чтобы не фыркнуть вслед ушедшим Шатуну с Демчи, – вряд ли получится. Это мы с тобой и вдвоем бы справились…

– Нет уж, – покачал головой Вася. – При такой нехватке кадров, слишком жирно нам будет вместе ходить. Придется потерпеть. А усиление еще будет. По твоим оценкам, сколько там магов?

Сержанта нацелили на индийскую базу. Не самая сильная магическая школа Земли, но и далеко не последние ребята. Плюс еще наработки, тянущиеся из глубины веков. Как-никак одна из древнейших цивилизаций. Сержант успел уже пару раз сгонять на разведку, так что ситуацию представлял достаточно хорошо.

– Человек двадцать, – неопределенно пожал плечами Сержант. – Твоего уровня там нет. Вот таких, – он небрежно махнул за спину, – половина. Остальные – шлак.

– Что ж, – Вася прикинул что-то для себя, – еще парочку магов ты получишь.

– Таких же? – в притворном ужасе зашелся кашлем Сержант.

– Я думаю, нет, – поджал губы Вася. – Получше. Ненамного, но получше.

– А не мало? – Сержант почесал кончик носа.

– А как с совестью дела обстоят? – в ответ поинтересовался Вася.

– Все в порядке, – уверил его Сержант, – пропил в лучшем виде.

– Вот и ладушки, – Вася упруго поднялся. – Значит, четверых тебе – в самый раз.

И, не обращая внимания на не очень убедительные протесты Сержанта, начал деловито выбивать трубку. Закончив, он поднял голову и посмотрел на развалившегося Сержанта:

– Собственно, всё. Удачи тебе.

Он подхватил с земли свой мешок.

– А когда бойцов представишь? – подал голос смирившийся со своей участью Сержант. – Если они хоть немного на этих кадров будут похожи, то мне пару недель хотя бы надо. Подготовиться.

– Будут. Я поговорю с Сибейрой, – Вася повесил мешок на плечо и, подняв голову, посмотрел в зеленоватое небо. – А в Улитарт ты все-таки езжай, – негромко посоветовал он. – Когда все кончится.

Глава 14

Шаг. Удар. Поворот. Удар. Ногой. Локтем. Разворот. Раскрытой ладонью: Меч Тога.

Воздух невесомо шуршит вокруг летящей руки. Глаза ничего не видят, только мозг точечно фиксирует знакомые силуэты вокруг, не давая врезаться в окружающие предметы.

Замри. Снизу вверх. Удар. Резче, резче. Разрывая мягкую плоть, ломая хрящи и круша ставшими непривычно мягкими кости. Два скользящих шага вперед с разворотом на каждом. И фиксация энергии поворота в последней точке. Две ладони вперед. И опять замри. Резкий хруст разрываемого бытия. И между ладонями мелькает едва заметная молния. Хальер.

Не линии, не хальер Пестика. Не заемная. Своя, родившаяся внутри и вышедшая для того, чтобы покарать… Кого?

– Это правильно.

Каркающий голос выдернул Ирила из транса. Замерший на краю одной из горных площадок недалеко от Улитарта камень, напоминающий уродливую тварь из Территорий, пошевелился, превращаясь в невысокого жилистого торка, наблюдающего за непременными ежедневными тренировками Ланьи. Тахор.

– Учитель! – Ирил, стряхнув боевое напряжение (Тахор сам всегда говорил, что тренировки не должны отличаться от настоящей схватки), бросился к наставнику. Последний раз торк появлялся в Улитарте пару месяцев назад.

После прихода в Город Безумных Магов и сам Тахор, и Са-Сефара нашли в нем что-то важное для себя. И растворились в плещущих здесь через край безмятежности, умиротворении и задоре. И, посчитав, что и Ланье досталось то же, стали появляться все реже и реже. Нет, они не забыли его, как можно, учеников не бросают. Но поверили в то, что Ирил стал здесь счастлив. Как все. Как все…

– Учитель, как я рад вас видеть! – Ланья просто лучился радостью, и не скажешь, что несколько секунд назад на площадке вертелся смертельный для всего живого вихрь.

– Ну-ну, – Тахор заметно смешался, было видно, что его тронула искренняя радость Ирила. – Так уж и соскучился. От безделья небось тухнешь?

Скрипучая угловатость торка могла обмануть кого угодно, но не Ланью. Тахор всегда был скуп на эмоции, так что добиться от него широченной улыбки и распахнутых объятий было не легче, чем добыть пару чашек доша из гранитной глыбы. И для Ирила смущенный взгляд и нарочитая грубость речи яснее ясного показывали насколько сам Тахор рад этой встрече.

– И от безделья тоже немного, – решил поддержать тему Ланья. – В Городе все настолько спокойно и благостно, что недолго и мхом порасти. Вот я иногда и выбираюсь сюда. Поразмяться, чтобы форму не терять.

– Угу, – кивнул торк, – форму, значит.

Ланья поежился. Учитель, как всегда, видел его насквозь. Это вам не погруженные в творческое небытие улитартские щенята всех возрастов. Это их можно провести, улыбаясь и выказывая всяческое удовольствие от жизни. Всех провести. Даже сильных магов. Но не учителя. Тахор смотрит не на тебя самого, а на мир вокруг тебя. И ему твои движения скажут гораздо больше всех линий хальер вместе взятых. Он мгновенно увидел все то, что Ирил старательно прятал под маской довольного жизнью улитартского балбеса. И естественно, тут же решил все выяснить. Торк всегда добивал противников. Хоть лежачих, хоть сидячих, хоть справляющих малую нужду. Для того чтобы они потом не встали и не воткнули нож в спину, объяснял он. Так что надеяться, что Тахор, увидев нечто странное в поведении Ланьи, оставит выяснение всех обстоятельств на мифическое «потом», не приходилось.

– С кем воюешь, сынок?

Ирила опять содрогнуло. Торк всегда смотрел в корень проблемы. И решал ее так же, как и все остальное. Здесь и сейчас. И вот прямо «здесь и сейчас» он как всегда оказался прав. Ланья действительно воевал. Вот только беда в том, что он сам не знал с кем и зачем.

– Ни с кем, – попытался откреститься он.

– Не ври, – слегка нахмурил брови Тахор. – Кого ты обмануть собрался? Таким ударом можно голову сотту разнести. Ты так каждый день тренируешься?

Ирил открыл было рот, чтобы ответить что-нибудь. Необязательно резкое, просто что-нибудь… Да так и не нашелся. Тахор спросил самую суть. Вроде и невинный вопрос, а поди-ка ответь на него. Не каждый? Каждый? Вообще никогда? Тогда что произошло сегодня? А правда, что? Прежде чем отвечать кому-то, надо ответить на все вопросы самому себе, тогда всё и станет ясным и понятным. Ага, итак…

Ирил Ланья не нашел ответа. Даже для себя. Он не смог вспомнить, когда ежедневные упражнения стали для него не просто обязательным элементом поддержания формы, а чем-то большим. Тахор правильно уловил его состояние, которое Ирил и сам не мог классифицировать. Война. Так когда, Ирил Ланья, ты начал воевать? Может, после того как, задав трепку очередному перезрелому «вьюноше», подбивающему клинья к Сове, ты с ней поссорился и вы не разговаривали пару недель? Честно-то говоря, никакой он не вьюноша, и никакой не перезрелый. Обыкновенный мужик, которому Сова в душу запала.

Или, может, тогда, когда отбил небольшую, недавно выловленную в Территориях Тварь у поглощенных процессом изучения нового узора магов-вивисекторов? Ирил, как и любой вольд, Тварей с детства не переносил. Да и все равно им одна дорога – под меч, не то сожрут ведь. А вот на этой его переклинило. Тварь маленькая была, молодая совсем, тваренок. А эти новый узор-ловушку придумали, запустили и сидят, смотрят, как узор её убивает, параметры снимают. Нормальным делом люди занимались. Готовились других людей спасать. Чего его снесло? В общем, отбил он тваренка, нельзя так с детьми. Пусть и злобными, ядовитыми и желающими тебя убить, а все равно – не по-людски как-то… С магами полаялся тогда чуть не до драки. Хорошо еще, бешенство свое сдержал.

Или это началось в таверне, когда студенты, вывалившиеся с лекции самого Мастера Ацекато, который почтил Улитарт очередным визитом, начали выспренно болтать о переустройстве мира? Мол, вот мы какие, целое государство человеческих магов создали, никого не боимся. Они и его пытались втянуть в разговор, но Ирил не пошел. Просто сидел и медленно раздражался на глупых, пускающих слюни над ерундой, щенков.

Вот, нашел. Именно раздражался. Тахор одним вопросом перетряс его голову, и Ланья нашел. Он не мог сказать, когда Улитарт со всеми своими вольностями и фейерверками эмоций на каждом углу начал его раздражать. Было ли это в какой-то конкретный момент? Или началось с самого начала?

Да, наверное, с самого начала. Ирил терпеть не мог, когда его силой принуждали к чему-то. Любое воздействие извне вызывало в нем отторжение самим своим фактом. Тахор тут был единственным исключением. Ланья органически ненавидел, когда кто-то пытался его заставлять. Даже Сова, которая уж как никто имела право на всё что ей угодно, никогда его не подталкивала ни к чему, разобравшись в этой его особенности.

А тут? Его без всякого спроса взяли и засунули в абсолютно чуждый ему мир. Да еще и рассказали, что это рай земной. Да еще и убедили в этом Тахора с Са-Сефарой. И Ланья остался один. Даже Сова полюбила этот город.

А он не смог.

Вот тогда, наверное, и начало копиться раздражение. На всё. На магов, на Улитарт, на бесконечный праздник хальер вокруг, на Директорию, на Старшие Расы, на Сибейру с Шаманом, которые его спасли, на вольдов. Не злость, нет, злости тут не было места. Просто его раздражала каждая деталь его новой жизни. Да, именно так: раздражала. Как будто чешется, а почесать никак. Не получалось у него гармонии с миром, хоть ты тресни.

Но как это все за раз объяснить Тахору?

– В Улитарте набор объявили, – Ирил схватился за последнюю мелочь, которая еще была ярка в памяти. – Земля в Пестике базы открывает, а мы их разносить пойдем. Нельзя им тут быть, так Мастер Ацекато с Лепестками еще в самом начале договорился.

Тахор кивнул, продолжая внимательно смотреть на Ланью. Это известие для него новостью не стало.

– Меня, естественно, подрядили тоже.

Торк усмехнулся. Еще бы Сибейра прошел мимо такого подготовленного кадра. Конечно, подрядили.

– А я не то чтобы против…

Тахор осклабился во весь клыкастый рот. Он в этом и не сомневался ни секунды. В его системе ценностей понятия «отказ от драки» не существовало. Ланья поморщился: в его жизненном укладе очень даже существовало такое понятие; но продолжил:

– Но я видеть не могу, как эти щенки малахольные со своей щенячьей радостью в эту идею вцепились. Повоевать им захотелось.

Ланья презрительно фыркнул, торк в ответ понимающе скривился.

– А самое главное, я не понимаю, откуда у них такая ненависть к Земле? Ведь это их дом, они же почти все оттуда пришли.

– Не скажи, – Тахор поднял палец. – Они не в гости сюда приехали, они все от чего-то да бежали, согласись.

Ирил нехотя кивнул.

– А тут им, – продолжал торк, – предлагают вернуть всё обратно. Все правила, уклад жизни, всё, от чего они и сбежали. Конечно, им очень этого не хочется. Ты только представь: бац – и нет у них Улитарта. Каково, а?

Ланья скривился. Он бы как раз совершенно не расстроился.

– Что тут такого? При чем здесь базы? Да и не дадут Земле здесь развернуться. Старшие Расы на что?

– А я не знаю, – пожал плечами Тахор. – Может, и не получится у них здесь осесть. Но, может, они станут как Мастер Ацекато с остальными. Своими в Пестике станут. А может, и нет…

– Да ну и что? – из чистого принципа (спорить так спорить) уперся Ирил. – Лепесткам страшно – вот пусть они и воюют. Зачем людям-то друг другу горло рвать?

– Ты не путай, – посуровел Тахор, – людей как расу и людей как граждан. Когда Лепестки атаку на Братство начали, вольды не посмотрели, кто там из них торк, кто глемм, а кто аталь. Вломили войскам вторжения по первое число. А Мастер Ацекато, считай, тоже вольд. И против Земли встал не потому, что боится должность свою потерять, а потому, что Пестик защищает. Представь, что будет, если Лепестки с Землей тут войну начнут. Тем более что Земля сама договор нарушила. Он же не предлагает вообще никого сюда не пускать. Пожалуйста: одну базу оставляйте, как договорились. Ну, а уж если против договора пошли, тут уж только на себя пеняйте.

С этой точки зрения Тахора сбить было невозможно. Торки помешаны на понятиях чести, достоинства, честного слова и тому подобном. И договоры они блюдут свято. А тот, кто выходит за рамки, на сочувствие с их стороны права не имеет. Победить в этом споре было невозможно, и Ланья сдал назад:

– Да я, собственно, и не отказываюсь. Мне просто с этими… – он помялся, подыскивая слово, – детьми в бой идти не хочется. Они такого наворочают… Как же, Улитарт идет в атаку.

Он сморщил нос. Тахор усмехнулся.

– Так вот как раз для этого с ними таких как ты и посылают. За штаны хватать.

– А вы? – спохватился Ирил. – Вы тоже с нами?

– Увы, – развел руками торк. – По каким-то соображениям требуются только люди. Ну, это Ацекато виднее.

– А если бы нужно было? – не успокоился Ланья.

– Однозначно пошел бы, – отчеканил Тахор и замолчал, глядя в глаза Ирилу.

Дальше говорить было не о чем, и Ирил повернулся в сторону Улитарта:

– Тогда что, пойдем? Сова тут одну таверну нашла, кормят – пальчики оближешь.

И он преувеличенно бодро затопал вниз по едва заметной тропинке. Тахор несколько мгновений смотрел ему вслед, затем чуть заметно качнул головой, как будто сожалея о чем-то, и двинулся следом.

Глава 15

Таких таверн в Улитарте, наверное, была не одна сотня. Вырубленная в скале, выглядящая маленькой, чуть не крошечной снаружи, внутри стараниями местных умельцев она превращалась в огромный зал, в котором жизнь не замирала ни днем ни ночью. Строители то ли от глеммов набрались искусства работы с пространством, то ли узор какой-нибудь хитрый сюда пристроили, но огромный зал, края которого терялись в полумраке, просто даже по законам геометрии не мог умещаться в этой скале. Она сама таких размеров не была. Однако вот умещался. Впрочем, это занимало входящего только первые несколько минут. Потом становилось не до законов геометрии. Да и не задумывались приходящие сюда о таких мелочах.

В Городе Тысячи Радуг дома готовить было не принято. Ну не то чтобы не принято, просто всем было не до того. Так что таверны в Городе Безумных Магов были не столько помещениями, где принимают пищу, сколько средоточием жизни духа Познания, домами для ничего вокруг не видящих изобретателей, да и просто местами отдохновения, общения и веселого препровождения оставшегося от магических изысканий времени. И поиск новых таверн превратился для молодежи Города Тысячи Радуг в почти культовый спорт. Найти новую таверну было круто. Этим хвастались.

Так что, когда Сова с загадочным лицом сообщила Ланье, что нашла «новое, совершенно потрясающее место», он туда собрался сразу же, без обычных своих капризов. Любовь к вкусной еде – это было единственное, что, по мнению Ланьи, роднило его с «детьми» Улитарта. Таверна называлась «Щит и Меч». Говорят, Мастер Ацекато, когда увидел название, долго смеялся.

Войдя сюда в первый раз, Ланья долго подыскивал себе столик по вкусу. Они тогда с Совой минут пять кружили по залу, выискивая, где бы сесть. Теперь он, уже выступая в роли завсегдатая, уверенно повел Тахора к тому самому столику у дальней стены, за которым они с Совой сидели в тот раз. Полускрытый небольшим выступом, столик был, к счастью, не занят. И Ланья уже решил было приземлиться, как вдруг краем глаза заметил за соседним столиком две знакомые физиономии. Нет, только не это. Уже начав движение, Ирил попытался остановиться, потом решил плюнуть на всё, потом еще решил… В итоге он сумбурно заметался на месте, не зная как поступить. Тахор метаний никогда не одобрял.

– Что случилось? – нахмурился он.

– Да так, – досадливо отмахнулся Ирил, злясь на свою нерешительность.

– Вот эти двое? – Тахор мог угадывать мысли Ланьи хоть по движению лицевых мышц.

– Ну да, – нехотя отозвался Ирил.

– «Приятели»? – поинтересовался торк.

– Почти.

– Случаем не как в Хайаре? – прищурился Тахор.

– Нет, что вы, учитель, – слегка улыбнулся Ирил.

– Кто сильнее? – Тахора, как всегда, в первую очередь волновал физический аспект.

– Да это сейчас вообще неважно, – скривился Ланья. Но, зная, что торк просто так не отстанет – раз задал вопрос, он получит ответ, пояснил: – С теми вообще не сравнить, эти ребята на три головы выше. А в драке, то, вот если прямо тут начать, я, наверное, обоих уделаю. А если дать время подготовиться, они меня.

– Просчитывал? – безмятежно поинтересовался Тахор.

Ирил в душе выругался. Наставник, как всегда, глянул прямо в суть проблемы.

– Да, – признался он. – И если потребуется, то не остановлюсь, хоть тут это категорически запрещено.

– Спасибо, – иронично наклонил голову Тахор. – Я в курсе. И с чего все началось?

– Ариль у нас с ними не совпадает, – хмуро ответил Ланья.

– Понятно, – кротко согласился торк, давая понять, что ни на секунду ему не поверил.

Ирил чуть не зашипел. Он что, стеклянный? Тахор его насквозь видит. Интересно, только он один или еще кто-нибудь? Ланья развил мысль дальше и помрачнел еще больше. Выходило, что вообще все. Он разозлился еще сильнее, а затем еще сильнее, но уже на себя за то, что злится. И еще сильнее, что это всем заметно. И еще… Это могло зайти очень далеко. Ирила спас официант, неслышно материализовавшийся возле их столика. Настолько неслышно, что даже Тахор пропустил его появление и, не привыкший к такому, ощутимо вздрогнул. Смотрелось смешно.

– Чего изволите? – поинтересовался молодой аталь. Явно подмастерье кого-то из грандов, зарабатывающий на учебу. А может, и тренирующийся в каких-то своих узорах, для которых требуется большое скопление народа. Ланья подозрительно покосился на официанта, но решил все-таки не давать воли паранойе.

Делая заказ на двоих, Тахор жестом адресовал официанта к нему, Ирил было отвлекся от темы, но не тут-то было.

– Тебя зовут, – преувеличенно нейтральным тоном сообщил Тахор, когда официант ушел.

– Кто? – не сразу понял Ирил.

– Вон с того столика, – пояснил торк.

Ирил обернулся, уже понимая, кого увидит. Как же, Шатун с Демчи никогда в открытую не демонстрировали свое отношение к нему. А раз так, то при встрече в таверне нет никакой причины не поздороваться. Как это сделал он, например… Р-р-р. Но зарычал Ирил внутри, а снаружи он состроил вежливую полуулыбку и, надеясь, что в полумраке таверны выражения глаз не видно, благо столики стоят довольно далеко друг от друга, вежливо кивнул. И опять повернулся к Тахору, спиной чувствуя сдавленные смешки двух приятелей.

– Не хочешь поделиться? – осторожно спросил Тахор, глазами указывая на соседний столик.

– Да нечем делиться, – зло сорвался Ланья и тут же (Тахор-то здесь ни при чем?) извинился: – Простите, учитель.

– Да пожалуйста, – отмахнулся торк, но выражения лица не изменил. Что на практике означало: давай не тяни, выкладывай.

Ирил вздохнул.

Нет, нельзя сказать, что Улитарт его не принял. Даже наоборот. Все прелести Города Обретенной Надежды Ирил на себе испытал. Он видел ночные фейерверки на улице мастеров Огня. Он гулял по краям обрамляющих Улитарт пропастей, не испытывая ни малейшего страха. Улитарт берег его. Он даже нашел здесь свое Место Памяти, что далеко не всем удавалось сделать.

Гуляя однажды по окраине города, той, что уходит дальше в горы, он наткнулся на обычную горную развилку. Дорога раздваивалась, уводя куда-то вверх и вбок. Прямо на развилке из высоченной скалы, преграждающей путь, росло под углом старое корявое дерево, почему-то все покрытое цветами, хотя цвести ему вроде не полагалось. Ирил замер, хотя сам не понимал почему. Легкий ветер взъершил волосы, принеся с собой океанскую свежесть. Сначала Ирил удивился, откуда бы в горах взяться океанскому бризу, а в следующее мгновение ему стало не до того. Ему говорили, что те, кто понравился Улитарту, иногда могут попадать в какие-то особенные места, где Город Обретенной Надежды воскрешает в памяти разом всё самое замечательное, что у человека когда-либо было. Почему, зачем и для чего это делалось, никто объяснить не мог. Это просто было – и всё. Слушая эти рассказы, Ирил пожимал плечами, не особо прислушиваясь… А сейчас мир перевернулся.

Вот он ребенком лежит на руках у отца. Мама улыбается. Играют друзья его детства. Сова! Закат на берегу океана… Сотни и тысячи моментов, когда он чувствовал себя счастливым. Запахи, вкусы, чувства, прикосновения, мечты и желания… Все сплеталось в один огромный порыв, подхвативший его и повлекший куда-то. Передать это словами было невозможно.

Когда Ирил проморгался, поняв, что порыв теплого ветра прошел, вокруг нещадно палило полуденное солнце. По идее, ему следовало бы удивиться – секунды назад было утро. Но Ирил не стал удивляться. Бережно лелея внутри отзвук только что пронесшегося счастья, он повернулся в сторону города, низко поклонился, как самому уважаемому человеку, и тихо-тихо прошептал:

– Спасибо.

И легкий-легкий ветерок еще раз коснулся его щеки. Пожалуйста.

Таких моментов в Улитарте у Ланьи было много. Улитарт ему нравился. Нет, не так, он почти полюбил этот город. Но было одно обстоятельство, не позволяющее Ирилу в полной мере насладиться этим чудесным местом. Он тут был не один. Всегда.

Жизнь, которую Ирил вел последний десяток лет, не предполагала наличие вокруг большого количества народа. Ланья привык к тишине, сосредоточенности, самосозерцанию и одиночеству. Тахор с Са-Сефарой были не в счет, они и сами были такими же. С ними можно было просидеть в одной комнате целый день и ни разу не ощутить их присутствия. Ланье это нравилось. Но жизнь – штука длинная и многообразная. Об одиночестве, как физическом, так и духовном, в Городе Безумных Магов можно было только мечтать. Парадокс, но, будучи законченными одиночками по натуре, пришедшие в Улитарт маги всеми силами старались одиночками не остаться. В жизненное пространство Ирила постоянно вторгались какие-то люди и нелюди. Счастливые или задумчивые, горящие энтузиазмом или озадаченные очередной проблемой, предлагающие куда-то пойти или спрашивающие его мнение по тому или иному вопросу.

Туда. Нет, сюда. Пошли. А что ты думаешь? А знаешь… Там «гавайцы» новый винт придумали, айда. И вся окружающая толпа срывается с места и несется к черту на рога. А потом возвращается и начинает тебя пытать. А ты видел, да? И что? А, так ты не ходил? А почему? Но слышал же, да? Ага, и что думаешь? Были моменты, когда Ланья с трудом удерживался, чтобы не впасть в боевой транс.

И даже встречи с Совой превращались в нескончаемую пытку общения с совершенно незнакомыми людьми. Причем она-то как раз себя чувствовала в этой атмосфере как рыба в воде. А Ирил страдал. Страдал от того, что приходится общаться с незнакомцами. Страдал от того, что не может вести себя так, как хочется. Страдал от того, что окружающие, привыкшие к такому темпу жизни, соображают гораздо быстрее и эффективнее его. Нет, как боец он мог тут дать фору практически любому. Загвоздка в том, что война здесь не требовалась. Здесь был нужен мир. А вот мир Ланья проигрывал. Этим самым живчикам с горящими глазами, вечно несущимся куда-то обкатывать очередную идею. А еще он потихоньку оставался один. Не тем одиночеством, которого он жаждал, не одиночеством покоя, а тем черным сосущим одиночеством, когда вокруг не остается ни единой живой души, которая тебя может выслушать, понять и остаться рядом, просто помогая идти дальше. Са-Сефара? Тахор? Сова?

Са-Сефара нашла в Братстве нечто, недоступное пониманию Ланьи. Большую часть жизни прожив одиночкой, выкинутой из своего мира, старая торквани неожиданно нашла в Улитарте что-то, что придало ее жизни смысл. Не будучи сильным в теории магии, за время, проведенное в Улитарте, Ирил всё же уразумел, что звание «датой-шаман» означает нечто большее, нежели просто серьезные магические возможности. Датой-шаманы были чем-то средним между теоретиками основ хальер и естествоиспытателями. Они изучали хальер и придумывали новые области ее применения. За какие такие прегрешения Са-Сефару изгнали из Желтого Лепестка, так и осталось тайной, но Ирила как истинного воспитанника Тахора куда больше интересовал другой вопрос: а почему ее не убили? Уж что-что, а основы своей хальер торки охраняли более чем серьезно. Ну, как бы то ни было, а Са-Сефара прижилась в Улитарте и… Не надо было быть предсказателем, чтобы понять, какой прием ожидал теоретика основ магии в средоточии изучения этих самых основ. Количество желающих у нее поучиться превосходило все мыслимые пределы. Времени на спокойную жизнь не оставалось вообще. Но, судя по тому, что видел Ирил, ей оно и не особенно было нужно.

Тахор… Тахор по-прежнему оставался при ней, и этим было все сказано.

Сова? Да, Сова оставалась с ним… Оставалась ли? Ланья всё чаще и чаще задавал себе этот вопрос. Да, они регулярно встречались. Проводили вместе по-прежнему много времени. Большей частью познаний об окружающем его новом мире Ирил был обязан именно ей. Но… Но она все равно уходила. Отдалялась. Она принимала этот новый мир, становилась его частью. И получала от этого огромное удовольствие.

А Ирил не мог. Не вписывался, не успевал, не хотел, не принимал.

И неожиданно обнаружил, что единственным человеком, общение с которым его не обременяет, оказался… гемар Находящих Тооргандо. Такой же молодой боец, как и сам Ланья, Тооргандо, тем не менее, сумел поставить свои навыки на службу этому суматошному городу. Гораздо более легкий в общении, он заводил друзей пачками. Счет безнадежно влюбленных в него девушек шел на десятки. Еще бы, легчайший в общении красавчик, да еще и один из самых известных бойцов Братства. Ирил ему завидовал, но по-белому. Не «что б ты сдох, зараза удачливая», а «я тоже хочу так уметь». Поучиться – с этим у Ланьи проблем не возникало никогда. Тооргандо, видя натужное стремление Ирила, тут же подхватился помогать, и у Ланьи зарябило в глазах от новых знакомых обоего пола.

Ничего не получилось. Вернее, получилось. Получалось. Но – только физиологически. Изредка. Сова Совой, но он все ж таки живой человек. А в остальном Ирил так и остался бирюк бирюком. Только у Тооргандо и хватало сил на общение с ним, хотя он не оставлял попыток расшевелить все больше замыкающегося в себе Ланью. Шатун с Демчи как раз и были одной из последних попыток.

– Привет, – улыбающийся во весь рот Тооргандо в сопровождении двух приятелей, как чертик из табакерки, выскочил перед прогуливающимися по тенистой вечерней аллее Ирилом и Совой.

– Тор, паразит, – лучезарно улыбнулась Сова. – Вот ты где попался. Кащей тебя уже обыскался.

– Ибо не фиг, – многозначительно поднял вверх палец Тооргандо. – Чтобы целый гемар сломя голову мчался по зову какого-то Кащея? Не бывать этому. Пусть поищет.

– Угу, – кивнула Сова. – Он и ищет. И что-то мне подсказывает, что ваша грядущая встреча не будет легкой. У него весь процесс из-за тебя стоит.

– Ужас, – распахнул глаза Тооргандо. – Но на этот случай у меня найдутся защитники. – Он обернулся через плечо, подмигнул спутникам, потом повернулся к Сове: – Позвольте вам представить надежду Братьев Находящих, восходящих звезд боевой магии Братства, – он широким жестом обвел презентуемых, – Демчи и Шатун.

Оба молодых человека, нимало не смутясь выспренней речью, улыбнулись и поздоровались. Сначала с Совой.

Ланья нахмурился. Он с трудом переваривал горячих парней, которые при виде Совы неизменно делали стойку. Эти двое были явно из таких. Ну что ж, еще одним придется объяснить, чьи в лесу шишки. Не любил он этого… А больше всего его расстроило поведение Совы. Ну ведь ясно же, пытаются заигрывать, распушают хвосты. Подумаешь, редкие в Улитарте боевые маги. Так у нее под боком всегда один из сильнейших бойцов. Нет, Сова поздоровалась как с родными. Путь-то давно пройденный, ничего им не светит, и Ирил и Сова это знали. Тогда к чему эти поощряющие улыбки? Ирила позлить? Настроение Ланьи ухудшалось с каждой секундой.

Тем временем парочка соизволила его заметить. Прежде чем начать вправлять на место мозги, следовало присмотреться, с кем имеешь дело, и Ланья начал присматриваться. Внешне впечатления серьезного бойца не производил ни один, ни второй. Толстенький увалень с аккуратной прической, глазами чуть навыкате, пухлыми ручками. Любая часть его тела спокойно вписывалась в овал. Черты лица исключения не составляли. Нос картошкой, чуть вывернутые губы. Типичное лицо толстячка-добрячка.

И второй к нему в пару. Для контраста. Редкие серые волосы, растущие в разные стороны, близко посаженные остренькие глаза. Узкие плечи, хилые руки и ноги. Если брать облик вообще, как совокупность всех проявлений, то парень, представленный как Демчи, больше всего походил на крысу. Нет, на мышку. Недобрую мышку. И в этом тандеме угроза виделась прежде всего в нем. Но – только «прежде всего». Ланья давным-давно перестал оценивать незнакомцев по первому впечатлению. В отношении мастеров своего дела оно всегда у него оказывалось неправильным. Нет, что касается личностных отношений, тут первое впечатление работало как часы. Как Ирил человека увидел – так видение и оставалось. А с профессионализмом было сложнее.

– Шатун, – представился толстячок, протягивая руку.

– Ирил, – Ланья охотно за нее схватился. Нет, не обрадовавшись знакомству, а потому, что даже по рукопожатию уже можно много чего сказать о человеке.

Как он и ожидал, уже этот нехитрый тест показал, что парень не такой уж увалень, как представляется. Рукопожатие оказалось крепким и уверенным. Под овальным жирком скрывались тренированные мышцы. Шатун сделал шаг назад, и Ланья поставил себе еще одну заметку: двигался увалень тоже как хороший боец. Плавно и мягко. А если учесть массу тела, то становилось понятно, что в рукопашной легкой победы ждать не стоит. Так, с этим для начала ясно, посмотрим, кто второй.

– Демчи.

А вот тут как раз всё на виду. Ершистый даже на вид, Демчи, похоже, таким и был на самом деле. Вялая рука, в глаза не смотрит, слова цедит нехотя. Мелкий, нетренированный. Значит, с магией всё в порядке. Потому что так демонстрировать свое превосходство, а из мышастого Демчи оно просто сочилось, как сок из перезрелого плода, может либо полный дурак (а Тооргандо не будет таскать за собой подобного кадра), либо на самом деле мастер. В общем, парочка попалась та еще.

«Ну и Твари с ними, – подумал Ланья, – и не таких обламывали». Но снаружи все-таки выдавил улыбку.

– Ирил.

Судя по сузившимся глазам Демчи, улыбка не получилась. Ну извините, чем богаты…

– Прогуляемся? – Тооргандо если чего и понял, то виду не подал.

– С удовольствием, – окончательно испортила вечер Сова.

Вечерние тени Улитарта ложились под ноги, окутывали мягкой успокаивающей дремой. «Все хорошо, все хорошо, – шептали они. – Это ваш вечер, ваш. Завтра будет день, будет новый день. А этот вечер ваш, ваш, ваш…»

– И это все? – недоуменно нахмурился Тахор.

– Это все, – выдавил из себя Ланья. Он так и знал, что Тахор ничего не поймет. Вернее, всё поймет, но истолкует по-своему, вывернет наизнанку, а в итоге выставит его идиотом. Кем, в принципе, он и являлся. И от этого осознания становилось еще горше.

– Ты не кипятись так, – пыхнул трубкой торк. – Я всё понимаю: дальше слово за слово, хвостом вельяна по столу… А в словоблудии ты никогда силен не был. Пара шуточек… И готово. «Лучшие друзья».

У Ирила немного отлегло от сердца. Тахор и вправду понял. Но, как оказалось, рано отлегло.

– И что дальше? – небрежно поинтересовался торк.

Ланья опять подобрался. Небрежно-расслабленный Тахор и пакость – синонимы.

– В смысле – «дальше»?

– В смысле, что ты собираешься с ними делать?

– С ними? Ничего. А что тут можно сделать? – пожал плечами Ирил.

– То есть ты опять собираешься оставить рядом с собой пару недругов? – уточнил наставник. – Я тебе говорил, кстати, что Стрелки нас тогда не только по запаху Совы нашли? Дамадик там рядышком-то постоял, постоял.

– Учитель?.. – Ланья ошарашился настолько, что, забыв обо всех своих трениях, развернулся и посмотрел на ненавистный столик. В полумраке сверкнула белозубая улыбка Шатуна. – Вы предлагаете их… Но как же… Ведь Улитарт… Да они ничего такого и не сделали…

– Нет, малыш, – мелко захихикал Тахор. – Ты меня неправильно понял. Я, конечно, торк, и учил тебя драться, но поверь старику: избавляться от недругов можно и никого не убивая.

Ланья перевел дух:

– Хвала Несуществующим. Я было подумал, что всё… А как тогда? – перепрыгнул он со страдания на практический интерес.

– Например, подружиться, – подмигнул наставник. – Не пробовал?

И к ужасу Ирила, он поднялся и направился прямиком к столику, где от души веселились Шатун с Демчи. Оставаться на месте было глупо, и Ланья, повинуясь непреклонному жесту наставника, двинулся следом. День грозил закончиться катастрофой.

– Добрый вечер, – Тахор, как ни в чем не бывало, уселся на свободный стул напротив Демчи.

Ирилу ничего не оставалось, как усесться напротив Шатуна. Чувствовал он себя при этом настолько идиотом, насколько это вообще возможно. Одна рожа Демчи чего стоила. К его удивлению, приятели поднялись и с искренним уважением поприветствовали Тахора. Тот ответил спокойным кивком.

Повисла было пауза, но Тахор пауз не любил. Если уж он шел драться, то дрался.

– Насколько я понимаю, – он попеременно заглянул в глаза обоим, – у вас есть какие-то претензии к моему другу?

Только неимоверным усилием воли Ирил не застонал от унижения. Стыдобища-то какая! Вот хохоту будет: папочка пришел за детку разбираться. Кто погремушку у дитятки отнял? За что, учитель?

Судя по лицу Демчи, именно в таких выражениях всё и будет описано. Причем в ближайшее же время.

– Что вы, уважаемый Тахор, – нейтральным-нейтральным тоном отозвался он. – У нас в принципе не может быть никаких претензий к вашему… подопечному.

Если бы не категорический запрет на убийство в Улитарте и если бы не сам Улитарт, то Демчи прямо тут стал бы покойником. Давно позабытое белое марево замаячило в углах глаз. Как сам-то Тахор это терпит? Торки такого точно не спускают.

Впрочем, Тахор, похоже, и не собирался.

– А мне кажется, что есть, – торк чуть пригнулся и подался вперед, пристально глянув в глаза Демчи.

Получился почти формальный вызов. Столько угрозы оказалось в нехитром движении Тахора. Учитель как всегда одним жестом смог поставить всё на свои места. Ну, парнишка, выбирай. Либо говори, какие претензии, но это чревато: разбираться с таким бойцом – надо посерьезнее подготовку иметь. Либо сдавай назад и убеждай всех (и себя заодно), что все в порядке. Что выберем?

– Да нет, сараси Тахор, – Демчи решил не обострять, – всё на самом деле в порядке. Что мы можем иметь против Ирила?

Демчи оглянулся на Ланью даже с некоторой (диво дивное) неуверенностью. А Тахор молчал. Пауза затягивалась, и Демчи начал даже немного ерзать по стулу. И правда, сидишь себе, хихикаешь с приятелем над тупым букой, который и говорить-то по-человечески не умеет, а тут на тебе… Конфронтация с Тахором Гумануч-он явно в планы вечера не входила. И чего он хочет-то еще?

Секунда, другая, Ирил сам уже начал судорожно стискивать край стола…

– Сараси Тахор, – неожиданно раздался голос Шатуна, – вы одновременно и правы и нет.

Все трое дружно посмотрели на него.

– А что? – широко улыбнулся тот. – Тут и говорить особо не о чем. То, что у нас друг с другом общение не ладится, это и так видно. А какого-то серьезного конфликта… – он пожал плечами, – так откуда ему взяться? Кто мы такие между собой, чтобы конфликтовать? Я правильно понимаю, ты, – он повернулся к Ирилу, – никак не можешь понять, где мы не сходимся?

Если бы это сказал Демчи, то, наверное, Ирил бы уже полчаса как дрался, а у Шатуна вышло как-то… необидно вовсе, ровно и просто. И вправду, а чего?..

– Ага, и чтобы узнать всё это, одному-то никак не подойти, не спросить, – железом по стеклу вдруг проскрипел обиженный Демчи, – как же…

– Погибни, – жестом осадил нахала Шатун, прежде чем Ланья успел хоть что-то предпринять в отношении здоровья Демчи. И тут же повернулся обратно к Ирилу: – Извини, правда, извини, мы не хотели. – Он смешно сморщился и подергал себя за нос.

– Собственно, вот из-за этого у нас и не складывается контакт. Демчи молчунов терпеть не может, ему они слишком напыщенными кажутся, а ты словами жонглировать не умеешь. Да и не хочешь ломаться под всяких там нахалов. Так?

Ирил открыл рот, посидел немного и закрыл его. А Шатун… прав? Ланья поискал в выражении его лица издевку, не нашел и… расслабился. А правда, чего это он?

– И еще, – Шатун состроил умильную рожу, – ты случайно не подумал, что мы собрались за твоей Совой поухаживать?

Воздух неожиданно камнем встал в горле у Ланьи. Он побагровел.

– Ты это, выдыхай, выдыхай, – замахал руками Шатун.

Ирил от гаммы нахлынувших чувств не знал куда деваться. Ярость, стыд, растерянность…

– Ты правда это подумал? – неожиданно нормальным тоном спросил Демчи. Вся его ершистость куда-то делась.

Шатун развел руками:

– А я тебе говорил.

– Правда? – неверяще повторил Демчи.

– А что тут такого?! – не придумал ничего умнее Ланья.

– Да как тебе сказать, – поскреб затылок Демчи.

Ирил бы давным-давно психанул, но тон и выражение лица Демчи так не соответствовали его всегдашней ернической манере, что невольно задумаешься.

– Да как тебе сказать. В Улитарте разве что Кащей не знает, что к Сове ближе, чем на полметра, не подходи, иначе появится злой Ланья – и вот тогда всем крышка. И то потому, что Кащей, по-моему, – Демчи обменялся с Шатуном мгновенными улыбками, – вообще плохо представляет, чем женщина от мужчины отличается.

– Физиологически, – хохотнул Шатун. – В плане разума он уже давно всё понял.

Приятели рассмеялись. Секундой позже к ним чуть не против воли присоединился и сам Ирил. У него уже имелся опыт общения с Кащеем. Вернее, его творческой ипостасью, для которой физиологии и вправду не существовало. Тахор ограничился короткой усмешкой.

Жизнь… налаживалась? Откуда-то сбоку вывернулся давешний официант, на подносе которого покачивались четыре кружки пива. Четыре? Ланья покосился на Тахора, тот сделал вид, что ничего не замечает. Тем временем Шатун с благодарным кивком подхватил одну из кружек и поднялся.

– Разрешите представиться, – с улыбкой посмотрел он на Ирила, – Егор Дятьковский, в миру Шатун, Земля, Россия.

– Э-э-э, – только и выдавил Ланья.

– А это, – Шатун повернулся к сидящему приятелю, – Демчи.

Он запнулся:

– Просто Демчи.

– Демчи Сырнава, – набычился тот.

– Вот я и говорю: сыр снова. Пестик, Такатак.

– Ирил Ланья, – принял новые правила игры Ирил. Оказалось, это даже забавно. – Пестик, Хайар.

– Хайар? – удивился Демчи. – Эк тебя занесло. – Он посмотрел на Шатуна и показал тому язык. – А нас теперь больше, вот тебе.

– Зато я умнее, – подбоченился Шатун.

Ирил только и успел подивиться этому «нас», как за столом неожиданно стало тесно.

– Я знал, что вы друг друга полюбите.

Гемар Тооргандо плюхнулся за стол между Шатуном и Демчи, подвинув обоих. Вообще-то, удобнее ему было упасть рядом с Тахором, но он не рискнул.

– Да?

– Да?

Ланья с Демчи отреагировали одновременно. Переглянулись и рассмеялись.

– Вот, – поднял палец Тооргандо, – и я про это. Пива! – громогласно оповестил он окружающих о своих потребностях. Каким-то чудом пиво появилось чуть ли не мгновенно.

– Соратники должны друг друга любить, – возвестил он, поднимая кружку.

– Соратники? – И опять Ирил с Демчи подали голос одновременно.

– Конечно, – Тооргандо поставил ополовиненную кружку на стол и хитро улыбнулся. – Вам ведь вместе драться.

Глава 16

Гулкие шаги постепенно затихали, терялись в сумраке комнаты. Ириглемм Тагаррит обожал это место. Искусство акустиков по мере продвижения превращало звук шагов из гулкого боя колокола в шелест песка. Без единого заклинания, исключительно мастерством рук глеммы создали это помещение. Таких сюрпризов в Резиденции было не счесть. Каждое по праву имело право именоваться чудом всех миров, но Тагаррит любил именно эту комнату. Возможно, потому, что давным-давно именно здесь он получил право именоваться «ири», высшая награда, которую может получить глемм. Сколько времени прошло, а память осталась. Именно здесь под шепот песка шагов торглемма Тагаррита и начался речитатив награждения, превращения, произведения. Триумф гордости. Танатоглемм оповещал весь свой народ, и каждый слышал его, о том, что в Мире Скал появился еще один ири. Но об этом воспоминании Тагаррит и сам думал редко, и другим никогда не говорил. Здесь, в Зале Песка, все чувства и мысли уходили на второй план. Здесь, в Зале Песка принимал подданных Танатоглемм, правитель, которому подвластно всё живое в Мире Скал и Ветра. Этот лепесток Клевера склонялся к его ногам, и во всех Мирах Разумных только двое могли равняться могуществом с ним. Но Владыка Вод и Зелени и Су-Шаман Торквилла почти никогда не выбирались из своих миров, равно как и Танатоглемм. Они и виделись вживую всего три раза. На торжествах вхождения во власть самого Танатоглемма, инициации Су-Шамана и подписании Договора Умиротворения Огненного Лепестка. Владыка Зеленого Лепестка первым из всех взошел на престол и, по протоколу Миров Клевера, считался старшим. Пиетета в отношении к нему это, правда, не добавляло. На всех ментовстречах каждый из владык держался максимально независимо и гордо. Давние обиды не тускнели и через несколько тысяч лет. Аталь не простили глеммам суверенитета, а наглые торки, мечом и кровью (мечом своим, а кровью врагов) доказавшие свою власть над Синим Лепестком, вообще, по мнению двух Старших Рас, не были достойны уважения как выскочки и варвары. О том, что в мирах Клевера они все, по сути, являлись незваными гостями, как-то не вспоминалось. Еще бы вспоминалось – так можно договориться до того, что гордое звание «Первые», которые аталь использовали почти во всех официальных титулах, придется отдать людям. А какие они «первые» – недоделки, с одним лепестком разобраться не могут. Про Братство Магов Земли в Пестике опять же вспоминать не принято. Тут разговор особый.

– Тано, – называть так повелителя – привилегия ири, – я пришел на зов.

– Еще бы ты не пришел, – хмыкнул Владыка, – я тоже рад тебя видеть.

Со стороны могло показаться, что Владыка пребывает в игривом настроении, но Тагаррит знал, такие прорывы в самообладании Танатоглемм допускает очень редко и только с приближенными ири.

– Садись, – напротив стола появилось кресло. Глеммы, живущие в рукотворных пещерах, чрезвычайно ценят пространство, поэтому даже в Резиденции Танато внутреннее убранство подчиняется общим законам. Хотя в данном случае это было лишь данью традиции и старанию мастеров. Каждый мастер, приглашенный в Резиденцию для выполнения каких-либо работ, считал это приглашение важнейшим событием в жизни и вершиной своей деятельности. Поэтому к своей работе он подходил с максимальным вниманием и старался оставить после себя нечто незабываемое. А поскольку средних мастеров здесь попросту никогда не бывало, то каждая комната, коридор, зал или даже дверь – каждая часть резиденции являлась истинным шедевром и несла в себе помимо отпечатка мастерства еще какие-нибудь штрихи, деланные от души, фирменные знаки. Так, выдвигающиеся из стен и пола предметы мебели были нормой в домах глеммов, но у Танато не может быть рядовой мебели, и вместо механизмов, выдвигающих обычные кресла или столы в определенных местах, мастера обычно сделали нечто особенное. Высочайшее мастерство вкупе с хальер создало шедевр. По мысленному усилию Владыки в любом месте пола создавался любой из предметов мебели. К примеру, Владыка, сидя на табурете (если, конечно, можно представить Танатоглемма на табурете), через мгновение по желанию мог оказаться в роскошном кресле или на скромной кровати. Сейчас Владыка восседал на троне. Трон как предмет интерьера присутствовал во всех наборах мебели во всех помещениях Резиденции. Где бы ни находился правитель, он в любой момент для придания соответствующего оттенка разговору мог сесть на трон. Эти троны везде материализовались, и только в Тронном Зале стоял цельный легендарный Трон Танатоглемма. Он путешествовал с ними везде, во всех временах и измерениях, куда заносило гордых каменщиков. Трон являлся символом глеммов. Если он и был младше самой расы, то ненамного. Во всех помещениях использовались практически точные копии Трона, за исключением одной-двух деталей, чтобы не совершать кощунственных действий над реликвией. Сейчас Танато сидел как раз на одной из копий.

– Садись, разговор будет долгий и не очень приятный, – Владыка потер подбородок. – Ты знаешь, откуда мы пришли, ты знаешь, мой ири, почему мы пришли сюда, в Мир Клевера, ты знаешь, как мы пришли.

Это было констатацией и не требовало подтверждения, но Тагаррит счел необходимым сказать:

– Да, Тано, мне это известно.

– И мы закрыли за собой Дверь, мы очень хорошо ее закрыли. Цену ты тоже помнишь.

Кивок. Ири еще при первых словах не понравился тон, которым начал разговор Владыка. Теперь же его слегка начало потряхивать. Танато заметил это, но не счел нужным успокоить Тагаррита. Это только добавило напряжения.

– Дверь мы закрыли, но не уничтожили. Стебель по-прежнему теоретически проходим.

Потряхивание Тагаррита начало перерастать в отвратительное чувство – не страх, нет, ириглемм по определению не может бояться, все чувства его принадлежат Танатоглемму, и бояться он будет только по приказу, но ощущение приближающегося землетрясения прочно обосновалось в голове у Тагаррита.

– Нет, Таго, – Владыка решил все-таки не испытывать лишний раз своего раба. (При получении титула ири глеммы отказывались от всего, что имели, и добровольно объявляли себя рабами Танато. Теоретически никто этого не требовал, но традиция обязывала, тем более что по сути это ничего не меняло ни в ту ни в другую сторону.)

– Нет, Таго, Дверь не открывается, даже не думает. Замок цел и по-прежнему не работает. Но он всё же называется замком, – Танато сделал паузу. – Этот вопрос никогда не привлекал твоего, да и вообще чьего бы то ни было внимания, просто потому, что он его и не требовал. Ты же не задаешься вопросом, почему день сменяет ночь, почему воздухом дышим, а вода мокрая. Так и здесь. Дверь и замок есть, и это просто явление. Ты знаешь, что, уходя, мы сделали всё, чтобы Дверь никогда не открылась. Но и превратить ее в Стену мы не можем, – Владыка поднял глаза на ири. – Ты можешь спросить: «А как же торки?».

Тагаррит не очень понимал, зачем Танато повторяет общеизвестные вещи, но не его дело было спорить. Повторяет, значит, надо. Будем слушать и принимать к сведению.

– Торки? – послушно спросил он.

– Торки, – Владыка вспомнил давно минувшие дела и нехорошо ухмыльнулся. – Вот чего ты не знаешь, так это то, что торков мы пустили сами.

– ?!…

Учитывая неприязнь Старших Рас к торкам и количество проблем, возникших с их появлением, заявление о том, что торков добровольно пустили в Миры Клевера, звучало, мягко говоря, странно.

– Ничего странного, – Танато еще раз ухмыльнулся, на этот раз грустно. – Тяжело признаваться, но тогда торки не оставили нам выбора. Они наглядно показали, как можно сломать Дверь, и вежливо, действительно вежливо, попросили впустить их тоже. Создавать Дверь во второй раз, учитывая, что работать пришлось бы изнутри, – нет, это возможно, но обошлось бы так дорого, что торков действительно проще было впустить. Тем более что Желтый Лепесток всё равно пустовал. Предвосхищая твой следующий вопрос, отвечаю: «Нет».

– Что «нет», Тано? – уже спрашивая, ири сформулировал вопрос, на который Владыка дал ответ.

– «Нет» значит: никто более не сможет пройти этим путем. Во-первых, Они все еще за Дверью, а во-вторых, торки заплатили такую цену, которую не в состоянии заплатить больше никто. А сейчас и они не смогут. Больше нечем платить. И в третьих… Это, собственно, и есть суть сегодняшнего разговора. Как тебе известно, после прихода торков мы, как бы это выразить попроще… Э-э-э, сломали замок и уничтожили ключ, так, наверное. Дверь стала неоткрываемой даже в теории. И теперь складывается следующая ситуация: сломать Дверь Они не могут, для того она и существует, а подпустить кого-либо они к ней не подпустят, естественно, проход торков был уникален. Мы, понятное дело, тоже не собираемся открывать или ломать ее. Но… – Владыка сделал паузу и посмотрел на Тагаррита. Тот совершенно не собирался вести себя как юнец и задавать дурацкие вопросы типа «а до конца ли уничтожен ключ», «можно ли его воссоздать» и прочую ерунду. Он, судя по всему, для того сюда и вызван, чтобы узнать, кто и что в данной ситуации может предпринять. Танатоглемм удовлетворенно кивнул:

– Молодец, – ири при этом пожал плечами, – напрасно ты думаешь, что такая выдержка присуща всем ири. При всей нашей серьезности, мы, глеммы, любопытны как дети. Может, потому мы до сих пор и существуем, занимая то место, которое занимаем. Практически все твои коллеги уже бы обрасспрашивались. Это действительно так.

Тагаррит представил себе ири Саташа или Сираррила, подпрыгивающих на стульях и выспрашивающих у Владыки подробности, и против воли хмыкнул, сумев превратить, правда, хмыканье в кашель. Танато всё понял правильно.

– Я рад, что тебе стало весело.

Тагаррит подобрался.

– Ибо то, что я сейчас сообщу, сможет испортить тебе настроение надолго, может быть на всю жизнь. Мне, например, портит.

Ириглемм Тагаррит любил государственные тайны. Не из извращенного любопытства и не из тщеславия. Знание помогало лучше ориентироваться и давало значительные преимущества. Но эта тайна, чувствовалось, из разряда тех, которые лучше не знать.

– Так вот, возвращаясь к Двери, Замку и Ключу… Я уже говорил, да ты и сам это знаешь, Замок мы запечатали, качественно запечатали, но пока он существует, его можно открыть. В теории, – Танатоглемм положил обе руки на стол и оперся на них, – эту теорию на практике никто не проверял, что очевидно. И не собирался. Однако сейчас происходят странные вещи. Стена Вероятностей выдает нечто невообразимое. Нет, Дверь стоит, Замок по-прежнему запечатан, но аналитики рассчитали, что кто-то начал поиск компонентов, при помощи которых можно его распечатать. Мастера прогнозов называют три компонента: Карта, Малый Ключ и Рычаг. Детали просмотришь в отчете, сейчас не до частностей. Скажу сразу, мы не знаем, что это за компоненты, информацию сняли со Стены, остальные вероятности рассчитаны по легендам, историческим аналогиям и через предсказателей. Точной информацией не обладает никто. Ни мы, ни торки, ни аталь даже гипотетически не способны восстановить замок. С таким расчетом и запечатывали. Что это за Карта, Малый Ключ и Рычаг, никто не представляет. Но что-то происходит. Это точно. Если бы речь шла о чем-нибудь другом, то я бы, наверное, предпочел подождать, а не формулировать тебе задание: «добудь неизвестно что неизвестно у кого», но речь идет о существовании Клевера вообще. Если идет. На данный момент я нахожусь в самом неприятном состоянии: я не понимаю ни-че-го из происходящего, потому что у меня нет ни-ка-кой информации. И ты мне эту информацию добудешь. Я на тебя очень надеюсь, мой ири. Итак…

«Я, Танатоглемм, жду от тебя, ириглемм Тагаррит Тельташ Гортри, что ты найдешь того, кто ищет компоненты для восстановления заклинания „Замок“ на Двери Стебля, воспрепятствуешь ему, захватишь живым или мертвым и доставишь в Мир Скал и Ветра, в Резиденцию Танатоглемма. Сказано 3-го числа месяца Звезд 38342 от Перехода».

На стол невесомо лег появившийся из воздуха тончайший лист, выточенный из куска гранита. Несмотря на новейшие технологии, позволяющие поместить в кристаллических материалах огромное количество информации, все официальные указы Владыки, передаваемые ири, запечатлевались исключительно на подобных листах. И в Кладовых Хранилища Мудрости можно увидеть и потрогать все приказы Танатоглеммов своим ири. Благо их не так много. Как правило, ири справляются с возникающими проблемами самостоятельно, Танатоглеммы же призывают их довольно редко. Сейчас, понятно, был именно такой случай.

– «Я, Танатоглемм, даю Ириглемму Тагарриту Тельташ Гортри полномочия Партанато. Впредь и до указа, отменяющего данный, Ириглемм Тагаррит Тельташ Гортри именуется Партанато Тагаррит. Сказано 3-го числа месяца Звезд 38342 от Перехода».

Еще один лист лег перед Владыкой. Танато сделал разрешающее движение, и листы исчезли. Хранилище Мудрости приняло еще две бесценные мысли Танатоглемма.

Мысли Тагаррита понеслись вскачь. Партанато. Это неограниченные возможности. Единственное, чего не может делать Партанато, – это отменять указы Танатоглемма. Но и тот не может просто так отменить приказы Партанато. Пережив нахлынувшие эмоции, Тагаррит припомнил всё, что сказал Владыка, и крепко задумался. Два указа, два, не один. Танато мудр. Очень стар, очень хитер и очень мудр. Два указа один за другим. Два. Не один.

– Вопросы? – Голос Владыки вырвал Тагаррита из бестолковой круговерти внезапно нахлынувших мыслей.

– Тано, вопросов будет много, очень много, но, с вашего позволения, я задам их чуть позже. Сейчас я просто не готов формулировать правильные вопросы. Но два момента хотелось бы прояснить уже сейчас. Первое – почему два указа? И второе – кто вышел на охоту за артефактами? Против кого будем работать?

– Почему два? Почему два, – задумчиво повторил Владыка. – Да, давно у глемендилов не было Партанато. Ведь уже и не вспомнят, как, кто, когда и на сколько его назначает. Все видят только власть и поставленные задачи, а это не так. Почему два? – в третий раз повторил Танатоглемм. – Да потому, что, если объединить их в один указ, то полномочия Партанато распространятся только на то, что непосредственно связано с поручением. И если ты, к примеру, захочешь в ходе разработки выяснить финансовую состоятельность Гранитной Юнии, то Теугин-сда-Вент как глава дома просто откажет тебе в содействии, так это назовем. Ты, конечно, придешь ко мне, и я его вразумлю, но отношения уже будут безнадежно испорчены, он будет косо смотреть на наглого выскочку, и ты не простишь ему неуважения и попытки поставить тебя на место – это раз. И два: я не хочу каждый раз доказывать, что назначенный мной Партанато – это именно та должность и та персона, которую я хочу видеть в сложившейся ситуации, а не пышный титул порученца по делам, которые я не могу курировать лично. Здесь еще возникнет очень много вопросов, слишком многим придется напомнить, что представляет собой институт партанато и до каких пределов простирается власть Танатоглемма, но об этом позже. Для начала найди мне этих сумасшедших. Доклады – каждые четыре часа. Я допускаю тебя в Резиденцию в любое время, в любое.

Тагаррит мысленно присвистнул: такой привилегии в Мире Скал не было ни у кого. Потом крепко задумался, как отреагируют остальные ири, да и не ири тоже – на такое возвышение его, Тагаррита, и резко поскучнел.

– Я вижу, тебя уже начали занимать вопросы взаимоотношения с иритетом. Это правильно, – Танато пристально смотрел на ири, – тебе придется пройти длинный и непростой путь, Таго. Мне самому очень интересно, что из этого получится. – Владыка помолчал. – А что касается второго вопроса, то ты и сам все понял. Что, хочется, чтобы я это сказал?

Ири кивнул.

– Люди, – взгляд Владыки ушел в никуда, рука стала искать воображаемое горло, – проклятие Клевера, ошибка Несуществующих. Никому, никому из Старших Рас не может даже прийти в голову, что можно производить какие-либо манипуляции с Дверью. И только эти дебилы могли захотеть использовать ТАКУЮ возможность. Иногда я сожалею, что согласился не трогать Огненный Лепесток.

– Братство?

– Недостаточно информации. Не исключено, что Братство, но именно и только не исключено. Хотя мне было бы в десять раз спокойнее, если бы я был уверен, что это они. Эти хотя бы приблизительно знают, что скрывается за Дверью. Но именно поэтому я полагаю, что след поведет на Землю. Люди всё еще дети. Глупые, жестокие, не задумывающиеся о будущем, невежественные дети. Было крайне неосмотрительно оставлять их в покое.

– Мне трудно назвать нынешнее положение вещей «оставить в покое», – Тагаррит осмелился возразить, а заодно проверить, как далеко на деле простираются его полномочия. Партанато как-никак.

Владыка бросил острый взгляд: он как всегда все понял.

– После очищения Зеленого Лепестка предлагались разные варианты. Да, развитие вторжения тогда обошлось бы намного дороже, но… – он задумчиво нахмурился. – Сколько вопросов сейчас было бы гораздо проще решить.

– Тано, а что аталь и торки?

– Я отправил им официальное предупреждение. Такую информацию, как ты понимаешь, не стоит держать в секрете. Предварительно я переговорил с Зеленым Принцем и Су-Шаманом. Они также создают спецкомиссии. Открытость полнейшая, по этому конкретному вопросу, разумеется. Содействие всестороннее. В общем, любовь и гармония. И только попробуй выказать что-либо неподобающее. Максимальное сотрудничество, ты меня понял? Максимальное!

Тагаррит закашлялся, пытаясь сдержать совершенно не подобающие здесь проклятия.

– Юхнан, – выдохнул он, догадавшись. – Несуществующие, за что мне это? Неколебимейший…

– С чего это ты вдруг ко мне по этикету обращаешься? – Танатоглемм хитро и жестко усмехнулся. – Тебя что-то не устраивает?

– С тех самых пор, как вы решили, что я вам больше не нужен, Мудрейший, и ваш раб Тагаррит достоин худшей участи. Моя жизнь в Вашей ладони, Владыка Скал и Ветра.

Невзирая на раболепный тон, терпение и почтительность Тагаррита улетучивались на глазах.

– Вы всерьез полагаете, что в компании с этим уродом я смогу сделать хоть что-то?

Упала тишина. Только песок продолжал свое шествие по комнате. Тагаррит, как всегда, поздно понял, что его занесло. В очередной раз.

А потом с трона грянуло:

– Всерьез! – Исчез Таго, исчез мудрый, добрый, покровительствующий неугомонному ири дядюшка. На Троне Танатов сидел Танатоглемм в своем истинном обличье. Владыка Серого Лепестка и Предлистий, Горн и Молот, Земной Гром и Сохраняющий Твердь. – Всерьез! Чьему слову ты перечишь, раб?

Ири рухнул на пол. При плохих звездах отсюда вполне можно уйти без головы.

– Всерьез! Здесь только я решаю, кто и чем будет заниматься! И если я решил, что этим делом займется ири, самый неуживчивый, непочтительный ири со склочным характером, осмеливающийся идти против моего слова, – лежащий ничком Тагаррит завертел головой, всячески показывая, что нет, не осмеливающийся, – то он будет этим заниматься. Работая с тем, с кем Я скажу. И так, как Я скажу. Даже если после этого мне придется остаться без одного ири.

Угроза была нешуточная, и Тагаррит еще раз ткнулся лбом в пол, выражая максимальную преданность и готовность ко всему на свете.

– Ты меня понял?

Не отрывая лба от пола, Тагаррит кивнул.

– Встань.

Всё так же лежа ничком, ири завертел головой, мол, нет, не встану.

– Встань, – гнев в голосе Танато еще был, но он уходил на глазах, сменяясь смехом. – Ну почему самый исполнительный и усердный из всего иритета обладает таким сволочным характером?

Вопрос, адресованный в воздух, уже ясно показывал, что всё – пронесло. Опять. Однако ири продолжал лежать и молчать. Владыке нужно дать выговориться.

– Сколько раз ты лежал на этом месте? Ни один ири не пытался пробить здесь дырку в полу так усердно, как ты. Не надоело? Встань.

Вот теперь можно было вставать.

– Ни один ири и не приносил Неколебимейшему столько результатов, сколько его верный раб, – неугомонно-склочная натура не дала Тагарриту промолчать, хотя и пришлось облечь слова в самую почтительную форму.

– Наверно, поэтому ты до сих пор и жив, – ири поежился. – Этим вопросом будут заниматься те, кто гарантированно даст положительный результат. К сожалению, зачастую у таких профессионалов очень скверный характер, ты не находишь, Таго?

Новоиспеченный Партанато кивнул. А что здесь скажешь?

– Так вот, от каждой расы будут именно такие профессионалы, в компании которых мы получим то, что хотим. Тебе всё ясно? – В голосе Танатоглемма лязгнул недавний гнев.

Тагаррит опять кивнул. В течение ближайших пятнадцати минут это будет самое правильное движение.

– Так вот, самые-самые, значит, самые-самые. А Юхнан Непобедимый именно таким и является. Не так ли?

Издевки в голосе Танато хватало. А что тут скажешь? Сказать нечего. За долгую карьеру Тагаррита нечасто сажали в лужу, но Юхнан, когда аталь случалось переведываться с торками, умудрялся делать это чаще других. Причем в последнее время он научился делать это изящно и издевательски. Тагаррит, правда, тоже в долгу не оставался, поэтому отношения двух вельмож были, мягко говоря, прохладными. Но профессионалом Юхнан был действительно высочайшим, это верно. Пришлось снова кивать.

– Я очень надеюсь на вашу тройку, не подведи меня, Таго, – Танато явно заканчивал разговор, но один вопрос, появившийся только что, не дал Тагарриту просто так раскланяться.

– Владыка, а кто будет курировать процесс со стороны аталь?

Задавая вопрос, Тагаррит уже начал чувствовать некоторую неуютность в нижнем отделе позвоночника, где-то в районе копчика.

– А сам ты как думаешь?

Ири вздохнул:

– В качестве Партанато я, конечно, смогу вынести общение с Лесным Зверем, но никак не более трех дней.

– Нет, ну что ты, Таго, такого подвига от тебя никто не потребует.

Ох как не понравился Тагарриту тон Владыки. Такое впечатление, что он пытается взять реванш за все непочтительное поведение, которое позволял себе строптивый ири.

– Халь Ветви Лесных Троп в этом развлечении принимать участие не будут.

Ощущение нехорошести пошло вниз и вглубь, причем теперь к нему добавилось искреннее недоумение.

– А кто же тогда?

– Ну сам подумай, кто может от аталь вести дело, связанное со стратегически опасной деятельностью людей?

Откровенно говоря, богатое воображение и огромный опыт в данном конкретном случае Тагарриту отказывали.

– Не сам же Сандель?

– Именно.

Тагаррит не то чтобы дар речи потерял, просто не мог произнести ни слова. Владыка тоже молчал, но его глаза говорили яснее ясного: «Ни слова, ни звука, не вздумай даже пискнуть неподобающе». Но после свалившейся на него проблемы, да еще с добавлением перспективы работать с Юхнаном как с партнером, Тагарриту любое море было уже где-то по щиколотку. Через пару минут, справившись с горлом, Тагаррит выдавил:

– Мудрейший, простите, но он же умалишенный.

Танатоглемм искренне рассмеялся:

– Не драматизируй, Таго. Принц Лианы не так уж плох. Он настоящий профессионал, а его кликушество не более чем маска.

– Ксенофобия тоже маска? Геноцид людей – это была его идея. А карательные экспедиции в Звездных Горах? А «Бремя Воздаяния» в Торквинии? Да он руководил всеми самыми кровавыми акциями в мирах Клевера. Вы всерьез рассчитываете на успех операции в такой компании?

– Ты уже задавал этот вопрос, – голос Танатоглемма трудно было назвать теплым. Тагаррит поежился. – Мы много думали, рассматривали разные варианты. Очень долго обсуждали возможный состав Координационного Совета. Этот вариант признан оптимальным. Кстати, еще никто официально не назначен. Ты первый. На этом – всё. Постарайся побыстрее пройти официальные церемонии вступления в ранг Партанато – и приступай. В свою команду можешь пригласить любого за исключением тех, кто служит Резиденции.

И, прежде чем Тагаррит успел вставить что-нибудь язвительное, взмахом руки отпустил Партанато.

– Вся аналитическая и справочная информация, необходимая на данный момент, – в Секретариате.

За дверями Зала Песка Партанато Тагаррит запустил руку в идеально уложенную прическу и совершенно не подобающим этикету образом яростно взлохматил волосы. Юхнан и Сандель, Дверь и люди… Всё это очень плохо укладывалось в голове.

Недавно ставший почти вторым лицом в государстве ири мучительно пытался понять: то, что сейчас произошло, – это благословение или проклятие?

– Грязные животные! Зря Зеленый Принц не поддержал меня, когда я предлагал уничтожить эту ошибку природы. Я предупреждал, что этим кончится. Карательный Корпус решил бы этот вопрос раз и навсегда.

Принц Лианы зол-италь Сандель ругался как грузчик. Видеть чопорного аристократичного вельможу в таком состоянии было очень странно, но серкетер Принца Лианы тен-таль Каллимо видел и не такое. Было и безудержное веселье побед, и злые слезы поражений, и молчаливая скорбь потери друзей. Сегодняшнее состояние классифицировалось как: «Опять вытаскивать этих недостойных из ямы для отходов». Это в приличных выражениях. В оригинале звучало несколько иначе, но зол-италь не подобает терять лицо в присутствии посторонних. Каллимо посторонним назвать было трудно, поэтому ему приходилось честно выслушивать шипение спускаемого пара и делать при этом соответствующее лицо.

– Мой принц, осмелюсь напомнить, что Зеленый Принц был склонен согласиться с вашей точкой зрения. К сожалению, мнение Ополчения Листьев было невозможно проигнорировать.

– Люди, – Сандель плюнул бы, но на чистый пол было жалко, аталь всегда очень болезненно относились к вопросам гигиены. Пришлось воздержаться, что не добавило расположения духа. – Я, Каллимо, имел в виду не времена Похода Покорности, а то, что было несколько раньше. Заразу надо было давить в зародыше. Этот их «Рим» должен был стать концом, а не началом.

Серкетер навострил уши. Про позицию Санделя времен кризиса Римской империи он слышал впервые.

– Нечего прислушиваться, – раздраженно махнул рукой Принц, – тогда всё кончилось разговором один на один. Идея не прошла. Я, правда, сейчас напомнил Повелителю… – ехидная усмешка мелькнула и пропала.

Ну, тогда да, тогда понятно. Каллимо понимающе хмыкнул и поудобнее устроился в кресле. Слушать придется еще долго. Еще бы, как мог гордый Принц Лианы не ткнуть носом повелителя Зеленого Лепестка в допущенную ошибку и не напомнить о том, что к его словам нужно прислушиваться. А повелители – они такие, они почему-то не очень любят, когда их носом тыкают. Тем более в ошибки. Что именно высказал Зеленый Принц наглому подданному, по мнению Каллимо, даже загадкой не являлось. Но об этом лучше помолчать. Добрая половина сегодняшнего раздражения – оттуда.

– И меня – меня! – отправляют разгребать это миеле (дерьмо на аталите) в компании с этими животными.

– Ну, это-то как раз обоснованно, – Каллимо позволил себе замечание, – несмотря на, хм, некоторую, скажем так, сложность вашего характера, мой принц, никто в Ветках и Листьях не сможет это сделать лучше.

Комплимент был сомнительный, но Каллимо мог себе позволить некоторую фривольность в отношении с хаталин (хозяином). Все-таки правая рука, нога, полушарие мозга и т. д. и т. п. имеет право высказывать, что думает. Иногда.

Сандель смягчился:

– Действительно лучше меня не сделает никто, – он покосился на слугу. – Не надо иронизировать, это не мания величия, в данном случае жесткость просто необходима. Слишком серьезен вопрос. – Тут его опять вскинуло: – Но с этими варварами!..

Аталь так и не избавились от старых взглядов на некоторые вещи. Несмотря на то что суверенитет глеммов давным-давно завоеван, оплачен кровью и доказан, а торки – вообще отдельная раса, силой доказавшая свое право на существование, аталь по-прежнему считали себя Старшей Расой, которой положено доминировать в Клевере. Люди же вообще почитались чем-то вроде насекомых. Поэтому любое сравнение халиона с иритетом или сараситом считалось чуть ли не оскорблением.

– Осмелюсь напомнить, – приведение сухих фактов всегда действовало на хаталина успокаивающе, и Каллимо это знал, – Тагаррит возведен в ранг Партанато. Оттуда шаг до Иританато (наследник престола в Глеммдале). Так что глеммы ясно дали понять значимость для них данного вопроса. У торков же вообще, кто сильнее, тот и прав. И прозвище Непобедимый досталось Юхнану не просто так. Он является одной из самых значимых фигур Торквинии. Просто он в политику не лезет, неинтересно ему. Пока. Так что данной проблемой будут заниматься одни из наиболее значимых персон Клевера.

– Избавь меня от лести, Каллимо, – принц раздраженно отмахнулся, но было видно, что с этой точки зрения открывается все же более привлекательный вид. Сандель немного успокоился:

– Итак, что у нас есть по проблеме?

– Установлено, – Каллимо начал излагать исходные данные, – проведение неизвестными особями исследования явления Двери и Замка. Определение ключевых моментов, позволяющих… Вероятнее всего позволяющих, – поправился серкетер, – восстановить механизм действия узора открытия и закрытия Двери. По данным моментам есть только названия и то приблизительные: Карта, Малый Ключ, Рычаг. Данных о том, что это такое, нет. Данных о том, кто исследовал, нет. Данных о принципах восстановления механизма нет. Информация пришла из трех источников: наша группа аналитиков Озерного Берега, операционная команда Стены Вероятностей глеммов и группа обработки Духовной Информации Шаманерии торков. Каждый из источников дает практически идентичную информацию.

– Другими словами, мы знаем, что кто-то что-то делал в направлении изучения механизма Двери, но не знаем больше ничего. Замечательно. Идеи?

– Кто, в принципе, понятно, – Каллимо задумчиво почесал кончик носа, – Старшие Расы не рассматриваются ввиду абсолютного идиотизма предположения. Ни одному представителю рас Пришедших не придет в голову даже подойти к Двери. Я уже не говорю о том, чтобы придумать, как распечатать Замок. Остаются ваши любимые люди.

– Они не мои и не любимые, – скривился Принц Лианы. – И тут как раз ничего не понятно. Этим могут равно заниматься и государства Огненного Лепестка, и Братство, и какой-нибудь тайный орден в Огненном Лепестке. А это – три принципиально разные вещи. Ключевой вопрос здесь – зачем им это надо? Какие дивиденды, как выражаются братья наши меньшие, глеммы, они с этого будут иметь?

– Выгодно это прежде всего земным государствам. Затем идут одиночки. Братство на последнем месте. Если они исследовали Дверь и узнали, как и для чего она создавалась, то они однозначно должны понимать, что будут первыми, по кому этот эксперимент и ударит.

– О-о, вот тут ты не прав, Каллимо, ох как неправ. – Сандель покачал пальцем у себя перед носом. – Заметь, в сообщениях говорится, что кто-то пытается открыть Дверь. Открыть, понимаешь? Не уничтожить, впустив в Клевер ужас Ататидов, а получить контроль над входом. Как думаешь, пригодится Братству такой козырь в общении со Старшими Расами?

Каллимо задумался. Принц Лианы терпеливо ждал, давая возможность помощнику тщательно всё обдумать. Эмоции уже кончились, теперь начиналась работа. Зол-италь Санделя, при всей его нетерпимости никто не мог обвинить в небрежности или лени. Получив задачу, он принимался за ее исполнение в ту же секунду. Тем временем Каллимо обдумал тезис до конца.

– Я думаю, что нет, – покачал головой он. – Это знание, как бы выразиться точнее, слишком тяжело для Братства. Затраты на решение колоссальны, а в итоге они получают всего лишь призрачную надежду умереть вместе со всеми. Мало того, они должны понимать, что обладание такой информацией перемещает их в первый список персон, которых все три правителя Клевера желали бы видеть мертвыми. Они еле-еле получили разрешение на существование, а тут – опять вступать в противостояние со всем Клевером? Единственным аргументом в пользу вашей позиции может служить чья-то личная ненависть ко всем Старшим Расам, но… – он сморщил нос, – я не очень в это верю. Я общался с тем, кто называет себя Мастером Ацекато, вы помните тот случай, хаталин, – Сандель кивнул, подтверждая. – И я не верю, что он пойдет на этот безумный шаг. А если вернуться к вопросу расходов, необходимых для реализации этой затеи, то кандидатуры одиночек или тайных орденов, действующих на свой страх и риск, тоже не представляются сколько-нибудь реальными.

– То есть ты хочешь сказать, что… – задумчиво протянул Принц Лианы.

– Это только первые мысли, – поспешил поправиться Каллимо.

– Но достаточно здравые, – так же задумчиво кивнул в такт собственным мыслям Сандель. – Действительно, остается Огненный Лепесток. Тем более что их нынешнее положение завидным не назовешь.

– И они в массовом порядке начинают открывать в Пестике свои базы, – уточнил Каллимо. – Несмотря на предупреждение. На мой взгляд, более чем жесткое.

– Входя тем самым в противоречие с обещаниями твоего любимого Братства.

– Моего любимого? – притворно изумился Каллимо.

– Именно, – Принц Лианы принял какое-то решение и вернулся к своему раздражению. Теперь он мог себе его позволить. – Договорись-ка о встрече с этими животными. Лучше прямо на завтра.

– С какими именно? – уточнил Каллимо.

– Очень смешно, – скривился Сандель. – С обоими. Скажи, есть новости.

Глава 17

– Что-то здесь не сходится, Семен.

Дон Антонио, вопреки обыкновению, не зашел к Мастеру Ацекато как положено главе Служб – в рабочее время, заранее договорившись, – а заглянул вечером, в резиденцию. Тихонько так, просто доша попить со старым приятелем. Огромный парк, расположенный почти в самом центре Ацета, благоухал ароматами вечерних цветов. Тихий вечер, через который неторопливо шел Сибейра, успокаивал и убаюкивал. Каждый шаг по слегка шуршащему песку приносил отдохновение. Взгляд, скользящий по плавным линиям подстриженных деревьев (Точилинов настоял, чтобы в его парке были только растения с Земли), ничто не раздражало. Ни одного острого угла, никакой несоразмерности. Умиротворение. Любой входящий в парк через несколько минут начинал дышать ровнее, спокойнее. Может, конечно, и дизайнеры постарались, но дон Антонио скорее поставил бы на магию. Так, пара-тройка узорчиков. В любой другой день он и внимания на это не обратил бы, как не обращал до сих пор. Но не сегодня. Предстоящий разговор обещал быть каким угодно, только не приятельским.

Мастер Ацекато принял гостя сидя в кресле. Он как будто ждал этого визита. Как и парк, вечерняя гостиная тоже старалась успокоить, умиротворить, расслабить. По потолку струился закат, переходящий в мерцание звезд, уже занимающих свои места на небосклоне. Стены просторной комнаты терялись в наступающих сумерках. Сибейра против воли присмотрелся: где-то далеко проступали очертания погружающихся в ночь гор. То, что Точилинов любил горы, ни для кого секретом не было. В Улитарте, например, он попросил сделать себе дом на окраине, на вершине одной из гор, обрамлявших Долину Радуг, где расположился сам Город Безумных Магов. Оттуда открывался непередаваемый вид.

Вот и сюда, в равнинный Ацет, он постарался перенести частичку своего любимого места. Дон Антонио присмотрелся еще раз. Да, точно, это Сон Духов, та самая вершина, которая видна из его улитартского окна. Сибейра улыбнулся, оценивая мастерство глеммов, создававших этот дом, а потом замотал головой, отгоняя наваждение. Умиротворение – это не совсем то, что ему сейчас требовалось.

Он не спеша подошел к столику, где выстроились в ряд бутылки с его любимыми винами, взял одну из них, повертел и аккуратно поставил на место.

Мастер Ацекато молча сидел в кресле, наблюдая за его перемещениями. Это в управлении Братством Точилинов отличался напором и решительностью, граничащей с жестокостью, а в свободное от «работы» время он предпочитал другое общение. «Ага, – хмыкнул про себя Сибейра, – по принципу „вот вам веревка, вешайтесь сами“». Впрочем, он прав. Гость пришел, ему и говорить.

– Что-то здесь не сходится, Семен.

– Где не сходится?

– Нигде. Зачем нам нужен весь этот цирк с уничтожением земных баз?

– Вот так вот с ходу да и в лоб? – невесело усмехнулся Семен Точилинов.

– А чего тянуть? – Сибейра остался серьезен. – Твоей аргументации не было достаточно и тогда, а теперь она просто по швам разлезается. Мои аналитики в один голос кричат, что нападение на земные базы – ошибочный шаг. Мы ничего не выиграем в отношениях ни со Старшими Расами, ни с вольдами. А уж про Землю и говорить не приходится. Основное их богатство – магов – мы не трогаем. А доставленное в Пестик имущество – это капля в море, это даже не укус для Земли. Так, плевок в лицо. Так зачем нам нужно демонстративно ссориться с Землей?

Дон Антонио остановился напротив все так же сидящего в кресле Мастера Ацекато и почти обвиняюще посмотрел на него.

– Садись, – махнул рукой тот.

– Постою, – отрезал Сибейра.

– Да ты никак ругаться со мной пришел? – грустно улыбнулся Точилинов.

– Да не совсем, – дон Антонио сбавил обороты.

– Совсем не совсем, – Мастер Ацекато перестал улыбаться. – Ты полгода молчал, готовился выполнять приказ, ни слова не говорил. А сейчас, за неделю до операции, вдруг бабах. С бухты-барахты заявляешься ко мне, и на тебе – не сходится, объясняй давай, дорогой Семен. Что у тебя такое случилось, что ты как ошпаренный прибежал?

– Ничего… – начал Сибейра, но Точилинов перебил:

– Не ври, – состроил он серьезную мину. – Я ни в жизнь не поверю, что ты с одних сомнений решил вечерком ко мне заявиться выяснять отношения без всякого предварительного разговора.

Дон Антонио неопределенно закатил глаза.

– Ой, не надо, – скривился Точилинов. – Вот загадочную барышню только передо мной не разыгрывай, ладно?

– Ладно, – решился Сибейра. – Не так я хотел говорить, но раз уж пошла такая пьянка, то слушай. Ты в курсе, что вчера по всем земным базам объявили повышенную боевую готовность?

– Не в курсе, – покачал головой Семен, – но что это меняет? У нас до операции еще неделя, за это время любая готовность потускнеет.

– Не в том дело, – покривился дон Антонио. – Вопрос, с чего вдруг?

– Ты знаешь, с чего? – поинтересовался Точилинов.

Сибейра помолчал, пристально глядя на Мастера Ацекато:

– А ты знаешь?

– Так, – раздраженно пристукнул Семен ладонью по ручке кресла. – Давай-ка ты заканчивай со своими угадайками. Для меня ситуация со времени нашего последнего разговора не поменялась никак. Ты что-то там себе напридумывал, возбудился и прибежал, как мальчик, выяснять отношения. Вот сам и рассказывай, что случилось. А меня уволь, пожалуйста, от обсасывания твоих страхов.

– Мальчик?! – У Сибейры, когда он сюда шел, и в мыслях не было ссориться, но… – Страхи обсасывать?! Мы планируем демонстративно поссориться с Землей, Лепестки в это время готовят второе вторжение, а я – тот, кто отвечает за всю операцию, – ни сном ни духом ни о первом, ни о втором. Если это страхи мальчика, то, пожалуй, я готов их немного пообсасывать, а потом посмеяться над ними в дружной компании. Когда всё кончится. Не присоединишься?

– Стоп, – выставил перед собой раскрытые ладони Точилинов. – Ты, конечно, прекрасен в своем гневе праведном. Потомок конкистадоров и все такое, но с чего ты решил, что будет второе вторжение? Это, знаешь ли, после всего случившегося – непростое решение. Даже для обиженных аталь.

– Вот тут, – дон Антонио показал папку, которую все это время держал в руках, – отчет о фактах и аналитическая справка по текущей ситуации. Если вкратце, есть три основных момента. Первое: из Пестика опять уходят контрабандисты.

– Опять Вася сообщил? – прищурился Точилинов. – Эти контрабандисты уже притча во языцех для всех. Прогноз погоды по ним сверять часом не будем?

– Второе, – Сибейра не удостоил ответом ерничество Мастера Ацекато, – земные базы готовятся отражать агрессию именно со стороны Старших Рас. А у них разведка, к сожалению (или к счастью), гораздо лучше нашей.

– Не аргумент, – отмахнулся Мастер Ацекато. – Из каких соображений они исходят, мы даже прогнозировать не можем. Может, им мышцами поиграть захотелось. Мало ли…

– Третье, – жестом остановил его дон Антонио. – С сегодняшнего дня в Пестик ограничены поставки всех магиприпасов и амулетов, имеющих хоть отдаленно боевое применение.

– С каких хренов?! – изумился Точилинов. От таких новостей он даже забыл о своей усталой невозмутимости.

– Семья Идалил заявила о проблемах с производством партии блокираторов. Принесла официальные извинения и начала выплату неустойки.

– Н-да, – поджал губы Семен. – Если уж глеммы пошли на прямые убытки, то дело и вправду серьезное. – Он задумался. – И ты решил сначала поговорить со мной, посчитав, что я знаю больше, чем говорю.

– И да и нет, – дон Антонио, наконец, увидел кресло, на которое ему указывали, и тяжело опустился в него. – То, что ты знаешь больше, – это не вопрос, но это и не проблема. Понятное дело, у тебя всегда есть высшие идеи, но на то ты и глава Братства. А пришел я еще из тех соображений, что тебе неплохо бы первым узнать то, о чем завтра будет гудеть весь Пестик.

Он замолчал.

– И… – подтолкнул его Точилинов.

– Ну и немного прощупать тебя на предмет второго дна, – слегка смутился Сибейра. – А что? Такую вероятность исключать тоже нельзя.

– Нельзя, ты прав, – вздохнул Семен. Он поднялся из кресла, подошел к столику с напитками. Выбрал одну из бутылок, зачем-то посмотрел ее на свет и с сожалением поставил обратно. – Нам бы выпить сейчас, – пожаловался он Сибейре, – но после твоих новостей только дош и подойдет. – Мастер Ацекато повернулся к двери и звучно хлопнул в ладоши. – Вся беда в том, – развернулся он к испанцу, – что нет у меня никакого второго дна. А жаль, оно бы сейчас было очень кстати. Да что такое? – Он раздраженно сменил тему.

Опять повернулся к двери и еще раз хлопнул в ладоши. Уже сильнее. Видимых изменений в комнате не произошло.

– Я не понял, – безадресно, но достаточно громко поинтересовался он. – У них там что, уже тихий час? Гип-Гоп… Тьфу ты… Арубай! Ты где?

Прошло несколько секунд – и дверь наконец тихо скрипнула, открываясь. В проеме показалось большое темное тело, двигающееся почему-то задом наперед. Точилинов с Сибейрой молча наблюдали. Ближе к середине комнаты тело развернулось, выкатывая накрытый столик на колесиках, и превратилось в высоченного тучного негра, растянувшего пухлые вывернутые губы в улыбке, призванной, судя по всему, выказывать наибольшее уважение.

– Дош, Мастар, – прогудел он. – Муритай сказал, вам сейчас нужно.

Сибейра чуть напрягся. Невысокий худощавый испанец высоких и больших людей не то чтобы недолюбливал, но испытывал в их обществе некоторый… диссонанс с окружающим миром. Его ближайшие помощники все как один ростом не выделялись. Статного же Точилинова природа размерами не обидела, поэтому в его доме общаться с гостями почти всегда приходилось задирая голову. Огромный Муритай, двухметровый ван Брюккен, Агатьев, Тетраков. Субтильный Се Ляо Юй на этом фоне смотрелся как то самое исключение, которое лишь подтверждает правило. С Арубаем, которого никто, кроме Мастера Ацекато, иначе как Гип-Гопом не называл, была та же история.

Когда со временем фигура Мастера Ацекато стала достаточно значимой, Муритай, еще со времени появления Точилинова в Пестике неизменно исполняющий по очереди роли то учителя, то няньки, то телохранителя, то распорядителя, понял, что уже не справляется. Расставаться друг с другом эта парочка, Точилинов и Муритай, не желали категорически, и было принято решение выделить денщика и мажордома в отдельную должность.

Дон Антонио, как остальные, с удовольствием поудивлялся бы диковинному выбору Ацекато, если бы не сам лично выбирал Арубая.

– Ну что, Гип-Гоп, есть что-нибудь в мировом эфире вокруг нас?

– Нет, Ваше Магиставо, – Арубай с готовность развернулся к Сибейре. Дош, который он при этом пытался наливать в чашку, весело расплескался по сторонам. Сибейра с кошачьей грацией увернулся от темной струи, Точилинов еле сдержал улыбку.

Гип-Гоп в жизни мог быть кем угодно, только не денщиком и не мажордомом. Однако дон Антонио всё равно настаивал на неизменном присутствии Арубая неподалеку от Точилинова именно из-за уникальных способностей неуклюжего здоровяка. Гип-Гоп видел чужие узоры. Все. Следящие, атакующие, сторожевые, просто лежащие на черный день. Прятаться от него было бессмысленно. Он видел даже узоры Кащея, направленные на Мастера Ацекато, хотя магия разума в принципе не видна никому, кроме того, на кого она настроена.

– Осторожнее, пожалуйста, Арубай, – попросил Точилинов. Раз не получалось избавиться (Сибейра каждый раз устраивал форменное побоище, отстаивая протеже), приходилось воспитывать.

– Извините, мастар, – Гип-Гоп подал Семену чашку, полную доша. Всего с одним-единственным потеком.

– Спасибо, – Точилинов аккуратно принял плод титанических усилий и попросил: – Арубай, вызови сюда, пожалуйста, Муритая.

– Есть, мастар! – Негр с видимым удовольствием отдал честь и направился к двери, по пути виртуозно избежав столкновения со столиком, который Сибейра уже мысленно похоронил.

– И еще, пожалуй, ван Брюккена и Ляо Юя, – добавил Семен. – Скажи, срочно.

– Хорошо, – донеслось от двери. Секундной позже она захлопнулась с пушечным грохотом.

– Не рассчитал, – прокомментировал Точилинов и повернулся к дону Антонио. – Ну что, давай, двигай кресло. Сейчас они появятся. Будем себе ночь портить.

– Надеюсь, не только себе, – Сибейра взялся за подлокотники.

Глава 18

– Чего? – Сержант от изумления даже головой помотал. – Что ты сказал, солдат?

– Я не солдат, и она с нами не пойдет, – Ланья сделал полшага вперед и в упор посмотрел на закипающего командира.

– Не ссорьтесь, мальчики, – причине всей неразберихи надоело стоять в стороне и хлопать ресницами. Она решила взять всё в свои руки.

– Где тут тебе «мальчики», боец… бойца… бойница? Тьфу ты, пропасть! – Сержант развернулся в другую сторону. – «Товарищ командир» и никак иначе!

– Не смей с ней так разговаривать! – сжал кулаки Ирил.

– Поучи еще меня, солдат.

– Я не…

– Хватит! – резко и громко хлопнул в ладоши Тетраков, с изумлением наблюдавший, как обыкновенное представление нового члена команды превратилось в безобразную склоку. – Всем молчать! Вы что, с ума все посходили? Сова?

Сова сочла за благо промолчать, лишь пару раз хлопнула ресницами, округлив глаза. Мол, а я чего? Я ничего.

– Сержант?.. – удивился Вася, развернувшись ко второму участнику ссоры.

Тот смущенно откашлялся. И действительно, чего это он вдруг? С подчиненным не разобраться?

– Ты что, решил, что у тебя тут право решающего голоса? – наконец добрался Вася до Ирила.

– Она с нами не пойдет, – в отличие от остальных, Ланья сдаваться не собирался.

– А давай-ка сначала напомню я тебе три момента, – Вася благоразумно не стал ввязываться в разговор в стиле «сила на силу». Он показал приготовившемуся стоять насмерть Ланье три пальца. – Первое. Ты член Братства Магов Земли. Это не подлежит сомнению?

Ланья с натугой повертел головой.

– И еще какой, – театральным шепотом прокомментировал Шатун из-за спины Тетракова.

– Отлично, – удовлетворенно кивнул Вася, проигнорировав Шатуна. – Второе. Братство что-то решило, потом оно предложило (заметь, предложило) тебе в этом участвовать – и ты согласился. На тех условиях, которые до твоего сведения довели. Здесь тоже нет никаких противоречий, я правильно понимаю?

С еще большей натугой Ирил медленно наклонил голову.

– Замечательно, – Тетраков загнул второй палец и продемонстрировал последний Ланье. – А третье – то, что это вообще не твое дело, кто, куда и с кем идет. Сова – такой же член Братства, как и ты, с такой же свободой выбора.

– Не совсем чтобы член, – подавился смехом сзади Шатун.

– Еще один звук оттуда, – бросил через плечо Вася, – и одного члена Братство точно лишится. Перейдешь в другой разряд.

– Не перейдет, – ледяным тоном прокомментировала Сова.

Шатун испуганно пискнул и замолк.

– А ты, – Вася вернулся к Ирилу, – еще скажи мне «спасибо», что она идет с вами.

– Это за что? – Ланье надо было хоть за что-то зацепиться, чтобы не сдаваться вот так запросто.

– А за то, что она могла отправиться с любой другой командой. С Тооргандо, например. Или другим гемаром. Хочешь?

Удар был ниже пояса, и Ирил на минуту выпал из реальности.

– Никак нет, – наконец выдавил он из себя и развернулся, чтобы отойти.

– В строй встань, – подал голос Сержант.

Ирил вздохнул и присоединился к Демчи с Шатуном, сочувственно принявшим товарища. Субординация была восстановлена, теперь можно было дать и послабление.

– Вольно, разойдись, – скомандовал Сержант, переглянувшись с Васей. – Десять минут перерыва, потом продолжим. Пойдем, покурим, – предложил он, отводя Тетракова в сторону.

Когда они отошли, Сержант хмуро задал ожидаемый вопрос:

– Ну и за что мне это счастье? Думаешь, мне без нее головной боли мало было? Ты обещал еще одного бойца дать, а вместо этого… – он расстроенно мотнул головой назад.

– Так наверху решили, – пожал плечами Вася. – Каждой команде придается один небоевой маг. Те, кого готовили, остаются в резерве. Позавчера распоряжение вышло.

– В принципе правильно, – одобрил Сержант. – Тут никогда не знаешь, что случиться может.

– А вместо них выделили вот этих, – Вася сделал затяжку. – Тебе еще повезло. Девчонка-то далеко не новичок. Мастер Разума. Посадишь ее в резерв – глядишь, пригодится. Да и Ланье спокойнее будет. Он за нее кого хочешь порвет.

– А он на самом деле умеет блокираторы ломать? – поинтересовался Сержант.

– Угу, – подтвердил Вася. – Только ему это потом боком выходит. Приглядывай за ним. Парень горячий.

– Да за кем тут не надо приглядывать? – сплюнул Сержант. – Ввязался, блин…

– Не расстраивайся, – хлопнул его по плечу Тетраков. – Поверь, у тебя еще не самая плохая команда. Есть гораздо хуже.

– Ага, но реже, – съязвил Сержант и поднялся. – Ладно, пошел я. Пять дней у меня есть, чтобы из этих обалдуев команду сделать. Не мог раньше, – укорил он. Вася в ответ только сочувственно развел руками. – Ежели что, не поминай лихом.

– Только попробуй, – пригрозил Тетраков. – Помрешь, обратно не возвращайся.

Глава 19

– Грамотно сели, – прошептал Сержант. – Я когда смотрел в прошлый раз, блокпосты левее, на самой тропе располагались. Теперь лучше.

В прозрачном вечернем воздухе земная база просматривалась как на ладони. Расположенная на берегу неширокой реки, она равномерно оседлала вершину большого холма, спускающегося к самой воде. Предгорья вообще изобиловали возвышенностями, с вершины одной из них, расположенной неподалеку, команда Сержанта и рассматривала «свой» объект. Место индусы выбрали хорошо. Перед их холмом как раз была достаточно большая ложбина, полого переходящая в склон, который ближе к вершине приобретал достаточно серьезную крутизну, чтобы подъем по нему не превращался в приятную прогулку. Почти господствующая возвышенность, вода под боком – что еще надо для безопасности?

Команда вышла на расчетную точку почти в назначенное время. Незамеченной. Судя по сообщениям, принятым Сержантом, у всех остальных дела обстояли примерно так же. Теперь им предстояло (цитата из Сержанта) «тупое выполнение намеченного плана». Действительно, все действия, вплоть до отправления малой нужды, двести раз были отрепетированы и проделаны, а один раз, в конце, они даже разнесли наспех возведенный домик, чтобы убедиться в эффективности подготовленных узоров. Перед выходом сам Сержант, уже не зная, к чему бы еще придраться, плюнул и признался: «Ну, паразиты, если все это сделаете в точности, то у нас все шансы через три дня громко нажраться где-нибудь в Улитарте. Если никто нигде не накосячит – выбирайте таверну». Заявление было встречено с полнейшим восторгом. С похожим чувством они и выступили.

Всё, теперь на месте. Всё по плану. И именно это и напрягало. Нет, наверное, не это. А что? Сержант, стараясь не подать виду, начал аккуратно осматриваться. Что-то царапало то ли глаз, то ли душу, то ли еще что-то… Оказалось, он такой не один.

– Мужики, – тихонько подал голос Демчи, – ничего не чувствуете?

– Что случилось? – посмотрел на него Сержант. Если уже у второго появились схожие ощущения, то это уже система. А перед боем – так и вообще…

– Не могу понять. Вроде как мы не одни, а начинаешь смотреть – никого.

– Не одни? – еще тише прошептал Сержант. – Ищите тогда. По базам объявлена готовность номер один против Старших Рас. Не они тут?

– Они здесь были, – прошептала Сова. Она сидела с закрытыми глазами, вытянув перед собой руки. – Были и что-то тут делали. Но теперь их нет. Никого.

– Что делали? – спросил Шатун.

– Не вижу, – тряхнула головой Сова, открывая глаза. – Не вижу. Боя не было. Если бы они здесь дрались, остались бы отпечатки эмоций. А их нет. Вернее, есть, но странные какие-то. Тихие. Как будто злорадные.

– То есть? – напрягся Сержант.

Сова растерянно улыбнулась.

– Ладно, неважно, – махнул рукой Сержант, – ищите всё необычное. Чего здесь быть не должно.

– Уже, – откуда-то сбоку поднял голову из травы Ирил.

– Нашел?

– Нет. Осмотрел всю верхушку. Сова права – здесь были аталь. Поднимались там же, где и мы, и лежали, судя по всему, там же. Что делали – непонятно.

– Тоже нападение готовят? Странно. А мы тогда зачем? Ладно, оповещу, пусть сами разбираются. Вы пока готовьтесь по основному расписанию.

Он спустился с вершины и занялся связью.

Все приготовления были закончены, когда небо уже было всё усыпано яркими звездами. Тихая ночь опустилась на замершие холмы, и только со стороны земной базы доносилась негромкая музыка, отчетливо слышная в неподвижном воздухе.

– А красивая песня, – негромко заметил Ланья.

– Красивая, – согласилась из темноты Сова. – На аталь похоже.

Тонкий голос певца держал и держал высокую ноту.

– Скорее на торков, – с другой стороны темноты донесся смешок Шатуна. – Вопль погибающего шамана.

– А мне тоже нравится, – безапелляционно заметила темнота голосом Демчи.

– Ну, если уж тебе-е нравится… – протянул Шатун.

– Слушайте, может, хватит вам собачиться? – попыталась остановить перепалку Сова, но только подлила масла в огонь.

– Это мы разве собачимся? – весело поинтересовался Шатун. – Это ты не видела, как мы собачимся.

– В смысле, он собачится, – проскрипел Демчи. – А я человечусь.

– Точно, – с готовностью поддержал приятеля Шатун. – А я всё думаю, на кого это ты пытаешься быть похожим. Оказалось, на человека… Получается, правда, не очень.

Ирил покривился в потемках. Он так и не научился поддерживать бессмысленную беседу в стиле пинг-понга, как ее называл Шатун. Оказалось, кривился не он один.

– Да вы уже устали со своей болтовней, – вступил в беседу сидящий где-то наверху Сержант. – Ирил, ты лучше скажи, ты правда умеешь торкские блокираторы ломать?

Ирил покривился еще раз. Новая тема нравилась ему не больше старой.

– Какие-то умею, какие-то нет, – признался он. – Там всё зависит от того, сколько слоев узоров на него наверчено.

– А тогда, когда ты сразу четыре взял, это правда или нет?

– Правда, – нехотя ответил Ланья. Ворошить тот случай хотелось еще меньше, но Сержант не отставал:

– А ты их сломал? И чего дальше?

– Сломал. А что дальше – не помню.

– Так а в итоге-то что?

– В итоге его в коконе в Улитарт, к Кащею доставили, – выручила Ирила Сова. – Он две недели валялся, и никто ничего сказать не смог. На том всё и кончилось.

– Вы не обижайтесь, – пояснил нависающий в темноте Сержант, – я не из любопытства спросил. Нам скоро в бой идти, а у меня из головы аталь не выходят. Я просто чувствую, как они тут есть. Не могу объяснить, но это так. Повернуться может по-всякому, а я хочу знать, кто у меня чего может.

– Я второй раз такой фокус не покажу, – содрогнулся Ирил. – С меня одного раза хватит.

Сержант хмыкнул:

– Ты, парень, от сумы да от тюрьмы не зарекайся. Знаешь как жизнь повернуться может? Судьба – она подруга незлобная, но любопытная. И ей всегда интересно, как человек будет справляться с тем, что он либо не умеет, либо не хочет.

– То есть? – поежился Ланья.

– То есть смотри на звезды и радуйся, что ты сидишь под ними и коротаешь ночь в компании людей, с которыми тебе, в принципе, комфортно.

– Ну спасибо, – желчно поблагодарил Сержанта Ланья. Умеет же человек настроение испортить.

– Ну пожалуйста, – не остался в долгу тот. – Это, если кто не помнит, я освежу. Нам скоро начинать, и бессонная ночь вам ничем не поможет. Дошло?

– Дошло, – проворчал Ланья.

– И ладушки, – обрадовался Сержант и по-военному пожелал всем спокойной ночи. – Группа, отбой.

И усмехнулся в темноте, слушая, как они, ворча, устраиваются поудобнее.

– Держим, держим! Шатун, помедленнее. Так, хорошо. Молодцы!

Все шло по плану. Встали вовремя, связь устойчивая, начали дружно. У остальных групп, судя по сообщениям, тоже всё проходит штатно. Сложность была в том, чтобы узоры действовали избирательно, не трогая людей и все, что с ними непосредственно соприкасалось. Одежда, например. И, к сожалению, оружие. Хотя как раз оружие-то обороняющимся оставлять совершенно не хотелось, но на эти издержки решено было пойти – слишком велик был риск повредить кого-то, если начать выборочно поражать всё неживое на таких расстояниях. Это была домашняя заготовка, ее выучили наизусть. Огромные шары катились сквозь разбуженный лагерь, с хрустом уничтожая всё, в чем не было теплой крови. Вот два бойца с автоматами замерли на пути одного из шаров, в ужасе открыв рты. Умирать приготовились, наверное. Шар неспешно прокатился сквозь них, превращая всё вокруг в труху. Прокатился дальше. А бойцы так и остались с разинутыми ртами. С днем рождения вас, ребята. Аккуратнее надо в мирах магии, психику готовить надо.

Вот из одного строения выскочил мужик в исподнем, но в чалме, спит он в ней, что ли? Бестолково замахал руками и заверещал. Да ты не пугайся, ничего страшного. А-а, вот оно что. Шар остановился, в нём начали появляться дырки, как в сыре. Маг? Сейчас проверим. Сержант, до этого не принимавший участия в нападении, прищурился. Держишь? Ну-ну, держи. Никаких спецузоров не планировали сознательно. Голая энергия, так проще. Вот и сейчас Сержант всего лишь всунул чистую плоскость своего узора под тяжелое построение линий, наспех слепленное земным магом. Шар сорвался с места и продолжил движение. Как и планировалось, узор землянина соскочил по плоскости, уйдя в землю и превратив приличный кусок земли в спекшееся стекло. Ничего себе, а если бы в живого? Сержант ухмыльнулся.

И тут же получил плюху. Нельзя относиться к врагам небрежно. Сторожевые узоры базы в массе своей были подавлены, но не все, только атакующие. Со следящими решили не связываться. Больно их много. И вот один из них тут же отследил пришедшую извне энергетическую линию и перебросил контакт магу. Ой! Плотный удар опрокинул Сержанта на спину. Дух вышибло напрочь. Хорошо еще, что на амулеты Братство не поскупилось.

– Командир! – это Демчи.

– Нет! – как мог громко прохрипел Сержант. – Живой я. Никого не трогать.

Еще не хватало, чтобы эти щенки бросились мстить за него.

– Держим линию! – это Ирил. – Командир сам справится.

Умница парень. Сержант попытался встать – не тут-то было. Узор держал, как огромная кошачья лапа. Которая медленно сжималась. Пожалуй, тут и амулеты не спасут. А все-таки есть на Земле способные маги. Ну что же, тем интереснее. Сержант завертелся как уж на сковородке, разбрасывая по очереди заготовленные узоры. Блокировка. Не проходит. Подрезать подпитку. Не берется. Обманка, вот же я, занимайся. Не обманешь. Узор сжимался и сжимался. Ух ты, так он еще и автономный. Маг уже другим шаром занимается. Ничего себе, так это он «автомат» обмануть не может. Силен, бродяга.

Воздух кончался, жизненное пространство – тоже. Что делать? Звать на помощь? Сержант никогда излишним геройством не страдал. И позвать на помощь зазорным не считал. Просто надо понимать, когда без этого не обойтись. А-а-хп, а-а-хп, воздух… заканчи-ва-ет…

– Ирил!

– Да, командир. Командир? Сова, взять его. Выруби нежно.

Золото, а не парень. Мгновенно сообразил что к чему и привлек именно того, кого надо. Не сам схватился, разорвав линию, а вспомнил про резерв. Спасибо тебе, Вася, за такого бойца. Воздух! А-а-а-ха, а-а-а-ха. И за… Сову… спасибо…

Маг в чалме бестолково крутился на месте, держась обеими руками за голову. Повреждений у него не наблюдалось. Умница, девочка. Так, прикрыть ее, чтобы такую же плюху не словила. Кто их знает, землян, вдруг они и магию разума могут отследить. Обожженный земным молоком Сержант стал дуть на всё подряд.

– Все, Сова, хватит. Отпускай его – и прячься. Чует мое сердце, еще понадобишься.

Подвесив вокруг Совы несколько фантомов, Сержант начал осматриваться.

В хаосе разрушаемой базы наметился некий порядок. Человек двадцать (вот они, маги) собрались в центре, не без успеха отталкивая катящиеся шары. Что строим? Оп-паньки, а это уже серьезно. Под руководством еще одного чалмоносца маги начали выстраивать коллективный узор. Вдвадцатером? Сильно. Маги Пестика могли работать максимум втроем. И как это вы делаете? Ай! Что, опять сторожевик?

Банг, банг, банг! Если бы Сержант не учел в своей защите только что пропущенный удар, лежать бы ему, расплющенному в тонкий блин. У землян не было такой цели – сберечь противника. Три мощных узора со всего маха влепились в выставленную Сержантом защиту и, хвала Несуществующим, ушли по касательной куда-то к подножию холма. Его отбросило в сторону, прокатило по траве. Банг, банг! Следующие узоры разнесли в магическую пыль оставленный на месте фантом. Хорошо еще, что фантом сработал. Насчет того, что они вдвоем с Васей уделали бы эту базу, это он поторопился.

Так, пора заканчивать. Строения уничтожены? Сколько? Отлично, в самом деле пора заканчивать. Задача выполнена – и чудненько, за подвиги нам не платили, как говаривал один из знакомых глеммов.

– Внимание всем! До трех стягиваемся, на счет три – подрыв! – пролаял команду Сержант. Шары прикрыты пока. Как раз против таких сторожевиков и ставили, так что ребят пока не видно, а вот после подрыва…

– Сова, внимание! После подрыва могут нас заметить. По необходимости работай по группе в центре.

И дай тебе мозгов Несуществующие, девочка, чтобы понять, когда нужно включаться.

– Только не сразу!

Сова кивнула.

– Раз. Два. Три!

Как и готовились, Демчи, Ланья и Шатун начали стягивать свои шары к центру и на счет «три» активизировали узоры, заставляющие шары взрываться, превращаясь в мелкую шрапнель. Каковая и превращала в решето всё, что до этого не было раздавлено.

Ф-ф-ах! Волна звона и грохота накрыла окрестные холмы. Пыль заволокла уничтоженную базу, скрыв от глаз противников. От глаз, а не от сторожевых узоров и магии.

Б-б-бомм! Прямо из центра клубящейся пылевой тучи вылетел огромный сгусток магии. Чистой энергии. Какое счастье, что земляне еще неопытны. Если бы туда хоть что-то привесить, любой узор, – прощаться было бы уже не с кем. Земляне все-таки составили коллективный узор.

Сержант бросил на защиту всё, что имел. Все амулеты, магиприпасы, заготовленные узоры. Всё! И защита эта еле держалась. Эти ребята, похоже, построили магическую пушку: из оседающих клубов пыли начали один за другим вылетать такие же сгустки. Мир вокруг наполнился непрерывным звоном.

– У-хо-дим, – проскрежетал Сержант, шатаясь под шквалом ударов.

– Держись, командир!

Ланья подхватил защиту, добавил узоров. Стало легче.

– Держим – и валим по-быстрому! – это Демчи. Способный парень. Что он сделал – непонятно, но магические снаряды теперь били не точно в центр защиты, а куда-то вверх, рикошетя в небо и прижимая купол защиты к земле. Хоть двигаться можно. Ладненько, двигаем потихоньку.

– И я с вам…

– Шатун!!!

Четыре крика слились в один. Берясь за защиту, Шатун проявился для магов, и тут же в него ударил заряд. Шатуна впечатало в землю с жутким чмокающим звуком.

– Держите! – Ланья бросился прочь из-под купола. Выскочив из-под защиты, он заискрился узорами, создающими почти видимый рой вокруг него. Банг. Банг. Банг. Три заряда должны были уложить его рядом с Шатуном, но он только закачался как пьяный, добежал до распластанного Шатуна, схватил его и затащил под купол.

С первого же взгляда на истерзанное тело становилось понятно: всё, ловить нечего.

– Шатун! – Демчи чуть не плакал.

– Ирил, держи! Сова, помоги ему! – Сержант перебросил центр защиты на еле поймавшего его Ланью и рванулся к Шатуну, на ходу срывая с себя колбу с торчащей пробкой.

– Ничего-о-о, – прошипел он, срывая пробку непослушными пальцами. – Как там Ацекато говорил? Пока гвоздики не забили и земелькой не присыпали, ничего не кончилось. А в случае с Улитартом – и это не конец. Держи, родной.

И, широко размахнувшись, со всей силы влепил разлетевшуюся вдребезги колбочку в мертвенно-бледный лоб. Все замерли. Секунду ничего не происходило, а потом изломанное тело вздрогнуло, изогнулось дугой и забилось в жесточайших судорогах, возвращавших краски на лицо Шатуна.

Глава 20

– Семен, нелюди! – На плечах безуспешно пытающегося его остановить Арубая Сибейра ворвался в кабинет Мастера Ацекато.

Точилинов сидел зарывшись в бумаги. Рядом стояла огромная кружка доша. Операция началась с первыми лучами солнца, в эту ночь в Братстве никто не ложился, поэтому дош на столе Мастера Ацекато смотрелся более чем уместно.

– Что нелюди? – поднял голову от бумаг Точилинов.

– Нелюди начали атаку на земные базы, – выпалил дон Антонио.

– Вместе с нами? – не понял Семен.

– После нас.

– То есть?

– Группы выполнили задачу на сто процентов. Все базы уничтожены. Потерь нет ни у них, ни у нас. И в момент, когда группы начали отход, аталь атаковали базы. Желтые Стрелки, усиленные на-халь. Сейчас уточняем, но, по-видимому, они подготовились заранее, – Сибейра в упор посмотрел на Точилинова и с нажимом добавил: – Не зря земляне переполошились.

– Как именно подготовились? – приподнялся из-за стола Точилинов.

– Нет информации, – голос Сибейры упал. – Они каким-то образом перекрыли коммуникационные каналы. Связи с группами нет.

Схватив за ноги бьющегося в судорогах Шатуна, Сержант потащил его по склону.

– Вниз! Вниз!

Купол медленно сдвинулся. Когда вершина холма скрыла команду от земных магов, удары прекратились. «Не по узорам били, по вектору», облегченно вздохнул Сержант. Но веселиться было рано. Хоть земная база и далеко, но после недавнего представления Сержант уже на легкое возвращение домой не рассчитывал. Тем более что Шатуна сейчас в портал не запихнешь. Пока некроматик действует, совмещать его с другими узорами, меняющими магический фон, в том числе с порталами, категорически запрещается. А молодцы улитартские изобретатели, ничего не скажешь. По-хорошему, парень-то уже, считай, удобрением был, не больше. Ан нет, глядишь, выкарабкается. И в самом деле, после всей этой заварушки надо бы побывать в этом Городе Безумных (Сержант покосился на всё еще дергающегося Шатуна) Магов. Так, ладненько, пока суд да дело, надо к отходу готовиться.

– Ирил, – поднял голову Сержант. – Ты старший. Купол держим до последнего. Я готовлю портал. Как только Шатуна перестанет трясти – уходим. В Улитарте разберутся, что с ним делать. Сова, Демчи – к Ирилу в помощь.

Отпустив линии защитного купола, Сержант начал потрошить сумку, вытаскивая всё необходимое для открытия портала, который, по идее, должен выкинуть их в Улитарте. Так, привязка по горизонту. Есть. А, черт, нет. Склон – не ровная поверхность, сначала надо выставить горизонтальную площадку. Так, дальше. Теперь по вертикали. Где солнце? Вот оно. А, тварья печенка, опять не то. Купол немного искажает оптику. Поправка. Есть. Твари бы побрали эту рунную магию и торков с ней заодно. Одно расстройство с ней каждый раз. Ну, вроде бы всё. Уф! Ну, как там у нас раненый?

Едва слышимый звон наполнил все пространство вокруг. Купол моргнул – и исчез. Через мгновение появился снова. Маги, едва успевшие подхватить ставшие вдруг непослушными линии, пошатнулись, но на ногах устояли.

– Что это было? – вопрос одновременно вырвался у всех.

– Земляне? – первым опомнился Сержант.

Вопрос остался без ответа. А с другой стороны, и Твари с ними, с землянами. Потом разберемся. Сейчас надо ноги уносить, и побыстрее.

– Командир! – неестественно ровным голосом позвал Демчи.

Сержант обернулся и помертвел. Аталь не только здесь были, они здесь и оставались все это время. Выжидая, пока люди между собой передерутся.

По склону соседнего холма, не спеша, как на параде, выпрямившись во весь рост, спускались шестеро аталь. Пять цепью и шестой сзади. На рукаве одного из пятерки мелькнула желтая повязка. К бабке не ходи – пятерка Желтых Стрелков и на-халь в усиление.

Сержант посмотрел, как неспешно спускаются аталь, и первый шок неожиданно прошел. А чего это вы такие вальяжные? Неприятно, конечно, но не маловато ли вас для одной земной базы и пятерки бойцов Братства? В том, что аталь идут убивать всех, Сержант не сомневался. А еще есть? Сержант посмотрел на соседние холмы. Дохлые Твари, есть. Справа и слева от их холма двигались точно такие же цепочки. Три пятерки. А вот это на самом деле хреново. Хотя, если учесть только что полученные от землян «подарки», аталь тут ждет неприятный сюрприз. И Твари с ними, нам тут делать больше нечего. Нам бы домой. Сержант глянул на Шатуна. Вроде всё в порядке. Порозовевший Шатун лежал, вытянувшись в струнку, но, похоже, по частям больше не разваливался, помирать не собирался и мотаться из стороны в сторону перестал. Пора. Ну, так сказать, пора и честь знать. Всего вам наилучшего. Удачи во всех начинаниях. Будете проходить мимо – проходите. Мы потом сами поузнаём, чем тут все закончилось. Отбываем.

– Внимание! – повысил голос Сержант. – Валим отсюда. Открываю на счет «три». На «два» снимаем купол. Один, два… три. Переход!

Сержант, как чеку на гранате, рванул веревку, распечатывающую магиприпас портала. Раздался характерный треск и… Рамка портала появилась как положено, но так и осталась рамкой. Портал не открылся.

– Что за черт? – оторопело уставился на нее Сержант. Он даже не знал, за что хвататься. Трясти магиприпас бессмысленно – он пустой уже. Стучать по рамке – тоже, она нематериальна. И-и-и чего?.. Он затравленно оглянулся на приближающихся аталь. Показалось или на лице на-халь промелькнула улыбка превосходства?

– Купол! – опомнился Сержант.

– Без меня, – отозвался Демчи. Он съежился, творя какой-то узор.

Сержант с Совой и Ланьей подняли купол, наблюдая за Демчи. Несколько секунд спустя он выпрямился.

– Нет переходов, – глаза у него были круглыми от удивления. – Первый раз такое вижу. Все линии, по которым можно построить переходы, перемешаны. Порваны, перекручены, одна на одну налезает. Полная каша. Вообще ничего не получается.

– В смысле «все»? – поинтересовался Сержант. – А связь?

Демчи опять съежился.

– Связь тоже, – упавшим голосом доложил он через секунду. – Та же картина. Они не реагируют даже. Ни за что не схватиться, не берутся. Сами попробуйте.

– Это тот звон, – осенило Сержанта. – Какой-то магиприпас рванули, чтобы линии зачистить. Но тогда они всё покрыть не могли.

– Линии везде перемешаны или только вокруг нас? – поинтересовался Ланья.

– Сколько я могу видеть. Дальше – неизвестно.

– Вряд ли они во всем Пестике такое устроили, – подала голос Сова. – Надо отойти и еще раз попробовать.

– Отойти? – хмыкнул Сержант. – Может, и попробуем.

Он опять посмотрел на марширующих аталь. Теперь уже с практическим интересом. Все-таки даже и три пятерки на всю орду маловато будет. Что ж, посмотрим.

– Двигаемся, – решил он. – Уходим по склону вон туда.

Он махнул рукой в сторону еще одного холма, стоящего поодаль.

– Про земных магов не забывать. Идем так, чтобы они нас не накрыли. Заодно и посмотрим, по чью душу эти Стрелки тут появились.

Купол начал медленно смещаться вбок, уходя с дороги приближающейся пятерки Стрелков. Аталь не поменяли направления. Сержант медленно выдохнул. Не за ними пришли? И ладненько.

Тихо взвизгнула Сова – и облегчение кончилось. У подножия холма сгустился воздух. Прямо из земли, на пути купола, как будто вытягиваясь из норы, начал материализовываться полупрозрачный силуэт.

– Что это? – вырвалось у Ланьи.

Больше всего объект напоминал барабан. Барабан на ножках, во множестве торчащих снизу. По периметру «барабана» болтались какие-то веревки, свисавшие длинной бахромой. Щупальца?

– И чего? – выразил общее удивление Демчи. – Что он делает? Музыкальное сопровождение?

Как будто в ответ на его слова откуда-то из норы у подножия холма высунулся небольшой зверек. Высунулся, понюхал воздух и рванул куда-то по своим делам. Долго бегать у него не получилось. Полупрозрачный «барабан» немного приподнялся на своих ножках, верхняя часть отделилась от нижней. Бешеная прокрутка, и выпрямившиеся щупальца, удлиняясь, как пилой прошлись по зверьку. Вихрь кровавых брызг – и «барабан» снова замер, перебирая на месте тонкими ножками. Щупальца безвольно повисли.

– Нехило, – прокомментировал Демчи. – И что с ним будем делать?

– Надо посмотреть хотя бы, как он устроен, – отозвался Сержант. – Да и вообще, разобраться, что это за объект.

– Он называется «шаруфа», – раздался знакомый голос откуда-то снизу.

Все подпрыгнули на месте, а потом дружно уставились на неподвижное тело Шатуна. Голос шел оттуда.

– Шатун, – осторожно позвал Демчи. – Это ты?

– Нет, блин, – опять раздались знакомые язвительные нотки, – это тень отца Гамлета. Я, конечно, кто ж еще?

– Какого отца? – не понял Ирил.

– Бениного, – проскрипел Шатун. – Вернее, не отца, а матери. Незнаком?

– Нет, – удивился Ланья.

– Познакомишься еще, – пообещал Шатун, все так же не шевелясь.

– Так, остряк, – от облегчения к Сержанту вернулись обычные командирские нотки. – Вставай давай. Долго валяться будешь?

– Я так думаю, что да, – не двинулся с места тот. – Помирать вроде не собираюсь, говорить могу, а вот с движением у меня проблемы. Тела не чувствую.

– …туда тебя через гнилушку, – разочарованно выругался Сержант. – И что нам теперь делать?

– Я так понимаю, мне здесь не рады, – обиженно прокомментировал Шатун.

– Рады, очень рады, ты не переживай так, – успокоила его Сова. – Просто у нас тут наметилась немного сложная ситуация: аталь, земляне, шаруфан этот…

– Задница, короче, – резюмировал Шатун.

– Штук семь, если точнее, – Демчи тоже на свой лад обрадовался возвращению Шатуна. – И твоя неподвижная как раз восьмой будет. Как думаешь, очень мы рады? Я думаю, что очень.

– Ну и хрен с вами, – по-настоящему обиделся Шатун, но добавить ничего не успел.

– Всё, поздоровались? – Всегдашняя манера общения парочки Шатун – Демчи сделала одну очень хорошую вещь. К жизни вернулся обычный Сержант, немного, правда, подпорченный последними событиями. – Теперь быстренько соображаем, как нам этого шаруфа обойти, чтобы не попасть ни под аталь, ни под землян, и найти место, откуда будет можно домой отправиться.

– Ой, смотрите, – это Сова повернулась назад. Все последовали ее примеру и поняли, что лучше бы смотрели вперед. Между ними и вершиной холма красовался еще один «барабан».

– Вот попали, – прошептал Демчи, – и куда теперь?

– Куда попали? – Шатуну с земли видно ничего не было, он ориентировался только по высказываниям.

– Еще в одну задницу, – просветил его Демчи. – Еще один шарафан твой…

– Не шарафан, а шаруфа, – поправил Шатун.

– Кончили базар, – нахмурился Сержант. – Шатун, давай выкладывай, что знаешь про эту дрянь.

– Много не расскажу, – протянул Шатун. – Эта штука похожа на наши шары, только наоборот. Мы строили их, чтобы они ломали все, кроме живого, а эти напротив: крошат все, в чем кровь теплая. В зависимости от силы мага ему можно прописать, чтобы он своих не трогал. Параметры сами определяют, под себя. Но это сложно. Ну а принцип действия вы видели. Длина щупальцев тоже зависит от силы мага.

– Подпитка? – Сержант действовал по классической схеме: сначала определить, откуда узор построен, потом по возможности обрезать основную линию.

– По идее, он должен быть привязан к магу, как и любой узор. В автономном режиме не работает. Но это неточно, – извиняющимся тоном добавил он, – я до конца не знаю, по трактатам учил.

– А в магиприпас его засунуть? – что-то решал для себя Сержант.

– Наверное, можно, – неуверенно отозвался Шатун.

– Вот оно, – выдохнул Сержант, – вот почему аталь чувствовались. Они магиприпасов в землю понатыкали и линии активации проложили. А мы-то, балбесы… А… Э-эх, – разочарованно выдохнул он.

– Смотрите, – опять подала голос Сова.

Все развернулись в разные стороны. К сожалению, посмотреть везде было на что. Оба «барабана» определились с объектом атаки и теперь начали медленно сближаться. Группа Сержанта оказывалась как раз посередине.

Донг, донг, до-оннг. Разнеслось по округе.

«Барабаны» замедлили движение.

– Там! – вытянул руку Демчи.

На соседнем холме сразу два шаруфа одновременно добрались до вершины. Их сопровождал один Стрелок. Шаруфы на него не реагировали.

– Своих не трогают, – отстраненно прокомментировал Ланья.

Добравшись до вершины, оба «барабана» на секунду замерли… И тут их свершения кончились. Еще раз зазвучало: донг, до-н-нг. Два заряда магической пушки землян разнесли в клочья обоих уродцев. Индусы и не думали расслабляться.

– Сильно, – откашлялся Сержант. – Это мы такие классные, что держали эти удары, или они до конца не настроились?

Ответа не последовало, потому что представление было сыграно не до конца. Желтый Стрелок, которого ударом отнесло в сторону, выпрямился, отряхиваясь, и поднял лук. Стрела ушла в сторону землян. Приглушенный вскрик показал, что аталь остаются лучшими лучниками Клевера. И тут же со стороны базы грянул ответный залп из стрелкового оружия. Гордого воина, гнушающегося кланяться каким-то людишкам, просто снесло с вершины, раздирая на части автоматными очередями, – на базе тоже подобрались неплохие стрелки. На секунду всё замерло. Аталь оторопели, не будучи готовыми к тому, что практически уничтоженная база (чем Братство-то занималось все это время?) способна на такие ответы. Менее чем за минуту нападающие лишились одной шестнадцатой атакующего потенциала и двух магических танков.

А потом как будто со всех сторон раздался тянущий крик:

– Юто-о-онь!

И аталь бросились в атаку. Оба шаруфа устремились наверх, явно оставляя в покое купол с магами. Ближняя к команде Сержанта пятерка ускорилась, проскакивая мимо магов Братства. Сержант встретился взглядом с сопровождающим пятерку на-халь, выдержал этот взгляд и не шелохнулся, пока аталь не прошли мимо.

– Мы не играем? – нейтрально поинтересовался Ланья.

– Аталь планом не предусматривались, – хмуро ответил Сержант.

– Но там люди, – вытянул руку Ирил.

– Которым мы только что разнесли всю базу и которые чуть не угробили Шатуна, – Сержант мрачнел на глазах.

– Там человеческие маги, – не опуская руки, нахмурился Ирил.

– И что ты предлагаешь? – ядовито поинтересовался Сержант. – Сцепиться с аталь, чтобы они сначала нас угробили, а уже потом за базу взялись? Или победить эту пятерку вместе с этими «барабанами», чтобы потом нас начали долбить и аталь, и земляне, которых никто о наших добрых намерениях не предупредил?

Ланья не нашелся что ответить.

– У нас на руках раненый, – вколачивал слова, как гвозди, Сержант, – а поставленную задачу мы выполнили. Что еще? Земля воюет с Зеленым Лепестком, при чем тут мы? Тем более что уж если развивать наши действия, то мы скорее должны аталь помогать. Ты не забыл, что формально мы только что выступили против Земли?

– Но не против людей, – нашел, наконец, аргумент Ирил. – Аталь сначала Землю победят, потом за Братство примутся, а мы так и будем в кустиках сидеть.

– Земля, знаешь ли, тоже не будет тебе дош в постель подавать, – заметил Сержант. – Им на фиг конкуренты не нужны. Так что наша позиция как раз сбоку: сидим и смотрим, чем всё кончится.

– А зачем тогда мы уничтожаем земные базы? – подловил Сержанта Ланья.

– Вот именно, – Сержант и не думал подлавливаться. – Никто из нас в политике не разбирается, но приказы надо выполнять. Так что определяю: движемся вниз и открываем портал при первой возможности. В боевые действия не ввязываемся.

За холмом раздалось уже знакомое «донг, донг», автоматные очереди, крики людей и нечеловеческий визг шаруфанов.

– Тем более в такие, – в такт собственный словам кивнул Сержант и скомандовал: – Группа, вперед.

– Неужели мы так и уйдем? – уперся Ланья. – Ничем не поможем?

– Отставить разговоры, – пропыхтел Сержант, волоча Шатуна. – Купол держи, мало ли что.

Они уже подошли практически к подножию, когда Ирил заметил что-то в траве.

– Смотрите, – наклонился он. – Амулет. Тот самый, который «барабан» питает.

– Нет, – взвился Сержант. – Даже не думай.

– Эта тварь сейчас будет косить людей, – Ирил говорил тихо, но отчетливо. – Тех самых, которых мы только что лишили возможности обороняться. Аталь всех вырежут, а скажут, что это сделало Братство. Или аталь и Братство вместе, какая разница. Ты не понимаешь, что ли, что аталь сейчас намертво нас с Землей рассорить хотят? Да и людей жалко.

То самое раздражение, которое не давало Ланье сблизиться с «детьми Улитарта», сейчас гнало его вперед. Оно накатывало, как волна. Остановиться сил не было. Да и желания тоже.

– Не трогай эту штуку, – с ощутимой угрозой произнес Сержант, но эффекта это не произвело. Наоборот.

– Ирил, – Сова хотела сбить его настроение. Сбила.

Злость ушла, осталась только сосредоточенность. Крепкий амулет, добротный. Но ничего, как его ломать, уже видно. Вот он, центральный узор, не зря Са-Сефара гоняла его до седьмого пота, заставляя скрупулезно разбирать каждый виток разных амулетов. А амулеты аталь никогда крепостью не отличались. Изяществом – да, а за невскрываемостью – это к торкам. Даже у глеммов так не получалось. Так что этот зверь, Ирил улыбнулся, долго не протянет. Вот тут пережмем…

– Ирил! – почти взвизгнула Сова.

– Идиот! – Это Сержант.

– Ланья, смотри, сверху! – Демчи был более информативен.

Что такое? Ланья поднял голову и оторопел: с вершины холма, набирая скорость, все быстрее и быстрее, суетно перебирая тонкими ножками, на купол несся «барабан». Спасать гнездо, надо думать. Ирил отпрянул от амулета, как мальчишка, застигнутый за бабушкиным вареньем.

– Добивай, дятел! – заорал Сержант. – Теперь уже добивай его, а то нам крышка!

Ланья покраснел до кончиков волос. Сгорая от стыда, он схватился за амулет, вскрывая опутывавшие его узоры один за другим. Оболочка, тело, защита, направляющие, описание! Так, вот он, центр. Пережатый узор. Теперь его не изменять надо, теперь его надо рвать, уничтожать, прежде чем эта циркульная пила до них доберется. «Барабан» уже был на полдороге к ним. Щупальца его удлинились, верхняя половина начала медленно вращаться. Интересно, удержит его купол хоть ненадолго?

Проверять не хотелось совершенно.

– Даваа-а-ай, – сквозь зубы прошипел Сержант, неотрывно смотря на приближающуюся смерть.

Ирил схватился за основную подпитку. Вот оно. Теперь только ее порвать – и всё. Ну же! Нет, так просто она не дается. Аталь делали амулет или не аталь, уже неважно, но линия держалась мертво. Никак.

– Ланья, дави его, – голос Демчи прозвучал как-то испуганно.

– А что происходит, а? – Небрежно уроненный на пол Шатун, естественно, за развитием событий никак не успевал.

Линия истончилась, но рваться не собиралась. Ну же, еще немного, да что ж ты, зараза.

– Ирил, – жалобно попросила Сова. – Добей его, он нас всех убьет.

И этот жалобный голос придал сил уже начинающему отчаиваться Ланье. Линия лопнула, осыпав Ирила невидимыми окружающим голубыми искрами. Ланья завалился на спину, краем глаза успев заметить, как Сержант, раскинув руки, принимает летящую на купол тушу.

Бо-мммм. Истаять до конца шаруфа не успел, но и энергии пробить купол у него уже не хватило. Огромная туша тяжело врезалась в стенку прямо перед упершимся Сержантом и отлетела в сторону. Ударом того откинуло чуть не на другую сторону. По пути он врезался в лежащего Шатуна и захватил его с собой. Демчи еле успел увернуться.

– Да, вашу мать, кто-нибудь объяснит мне, что происходит?! – заорал придавленный Шатун.

– Один «барабан» Ланья оприходовал, – прокомментировал происходящее Демчи.

– Вот теперь я верю, что можешь амулеты ломать, – прохрипел Сержант, выбираясь из-под неподвижного Шатуна. – Вот теперь ты честный человек. И я даже тебя поздравлю, наверное. В Улитарте. – Он, наконец, весь выбрался. – После того, как голову тебе собственными руками оторву!!! – вдруг заорал он, надсаживаясь. – Ты что, кретин, человеческого языка не понимаешь?! Сказано барану: «не трогай», – так за какими Тварями ты туда полез?!

Если Ирил и собирался обидеться, то времени ему не дали.

– Аталь! – не своим голосом заорал вдруг Демчи.

Маги подняли головы. На вершине холма появились шесть фигур. Аталь определили магов Братства как угрозу.

– Твою мать, – упавшим голосом произнес Сержант.

– Портал всё еще не берется, – неестественно ровным тоном доложил Демчи.

– Держим купол, – обреченно взялся за линии защитного узора Ланья.

Неуловимым движением Стрелки вскинули луки, и пять стрел, срикошетив, ушли в стороны. Никто и не подумал расслабляться – это была просто проверка. На-халь, держащийся немного сзади, вобрал в плечи голову, увенчанную боевым султаном, и Ирил чуть не выпустил линии из рук. Край купола перед ним вдруг начал приподниматься. Ланья среагировал только от испуга и неожиданности. Судорожно дернув полог вниз, Ирил удержал узор. И тут же в землю перед куполом воткнулось три стрелы. Еще две ушли в небо, срикошетив от стенки перед его лицом. Он даже испугаться не успел.

– Сова, – позвал Сержант. – Накрой его.

На-халь вдруг наклонился вбок, пригнулся. Выпрямился, невидяще пошел вперед, наткнувшись на одного из Стрелков, и вдруг выставил перед собой руки, рисуя какой-то узор. Воздух перед ним вспыхнул изумрудным пламенем. Стрелки порскнули в разные стороны от вмиг сошедшего с ума мага. Команда получила передышку.

– Делайте что-нибудь, – всхлипнула Сова. – Он сильный, мне его долго не удержать.

Не сговариваясь, Сержант с Демчи посмотрели на Ланью. Он сначала отвел взгляд, а потом, приняв решение, поднял голову. Всё, край. Если Сова так просит, спрятаться уже никак. Если хоть кого-нибудь здесь накроет, Ирилу не жить. Он себе этого не простит. А уж если Сову…

Свет солнца в набирающем силу новом дне стал нестерпимо ярким. Неожиданно вспомнилось, как там, в Хайаре, те же аталь уже пытались добраться до нее. Тогда не получилось.

«И теперь не выйдет», – отстраненно подумал Ирил, собираясь с силами. Каждый Стрелок, естественно, надел перед боем блокираторы. Ничего нового даже изобретать не пришлось. Он уже делал это однажды. Амулеты Стрелков запылали красным посреди многих и многих магических линий, заполнивших пространство у подножия холма. Пять ярких звезд. Всё как тогда, на мысе Хакони.

Всё, да не всё. Ирил зацепил пять амулетов, потянулся за шестым – и замер. На-халь пылал, как костер. Огромный костер из амулетов. Ланья остановился. За что тут браться?

– Ирил, я больше не могу, – жалобный голос пробился через боевую сосредоточенность, и ответ пришел сам собой.

Больше не раздумывая, Ланья сунул обе руки в этот костер, потянув туда и пять красных звезд от Стрелков. Руки обожгло так, как будто он на самом деле схватился за пылающие головни. Силуэт на-халь дернулся, амулеты чуть не выскользнули из рук. Нет уж. Ланья, наплевав на боль, сжал руки сильнее. Ну, теперь всё. Простите, если кого обидел. Прощай, Сова.

Упершись, что было сил, Ирил потянул на себя полыхающую смесь звезд. На-халь не поддался. Ланья усмехнулся уголками губ и нажал. Аталь сдаваться не собирался. Еще бы, сейчас тут так рванет. Пять Стрелков против воли подтянулись к своему магу. Теперь вся шестерка неистово боролась за жизнь. Простое перетягивание каната. И тут Ирил с ужасом понял, что переоценил собственные силы. Амулеты медленно отдалялись, на-халь оказался сильнее. Миллиметр за миллиметром яркие звезды расходились в стороны от Ланьи. Но он все продолжал тянуть, уже осознавая собственное бессилие.

Две руки вынырнули из солнечного марева, выжигавшего сознание, и взялись за невидимый канат. Стало легче. Кто это? Не до этого, на-халь продолжал перетягивать. Еще две руки появились из ниоткуда. Еще две. «Не надо, – хотел закричать Ирил, – это только мой бой». Но из горла вырвался только хрип. В восемь рук они, наконец, остановили аталь. Но и только. И тут, к непередаваемому ужасу Ланьи, на ненавистный канат легли еще две руки.

– Нее-е-е-ет! – умудрился прохрипеть Ирил, но было уже поздно.

Глава 21

– Найди мне Гермеса, – пролаял Точилинов. – Активизируй резервный канал. Не вызывать, только подготовить. По исполнении доложить. Бегом!

Колобкин вытянулся в струнку и исчез. Семен перевел взгляд на Сибейру:

– Антонио, что с резервами?

– Все готовы. Не зря мы подстраховались. По два боевых мага на каждое направление есть.

– Высылай. Стой, – Сибейра остановился. – Пока только разведка. Сначала они должны рассказать, что происходит, и только потом ввязываться в бой. Понятно?

– Так точно, – Сибейра перешел на военную терминологию.

– Вперед. Как только появляется новая информация – сразу ко мне.

Сибейра скрылся за дверью. Мастер Ацекато посмотрел на Муритая, по привычке тихонько примостившегося на диване в углу.

– Мур…

– Да, Мастер? – привстал торк.

– Ничего, – после паузы задумчиво произнес Точилинов. – Ничего.

– Вольды помогут, – осторожно сообщил Муритай. – Я предварительно поговорил, нам остается только попросить.

– Я знаю, – Семен сгреб рукой подбородок. – Но не будем.

– Почему? – удивился Муритай. – Всё как в тот раз: нам нужна помощь, вольды помогают.

– Не всё, – вздохнул Точилинов. – В тот раз была чистая агрессия против обитателей Пестика, и вольды были в своем праве. А сейчас это наши человеческие игры в политику. И я не имею права втягивать вольдов в эту грязь.

– Им всё равно, – заметил Муритай. – Они помогают Братству.

– Мне не все равно, – Мастер Ацекато тяжело посмотрел на торка. – И, если честно, я до конца не понимаю, во что мы ввязались. Если выяснится, что дело плохо, я кочевряжиться не буду. Попрошу помощи у вольдов, потом извинюсь за то, что пришлось их привлекать из-за наших дрязг. Но сначала я должен понять, во что мы вляпались.

Тооргандо первым вывалился из портала, на лету подвешивая три узора. Два защитных, один – активная оборона. Осмотрелся. Никого. Четыре хруста сзади: Пелоц (его напарник), два немагических бойца (своих Тор отдал на такие же группы) и мальчишка-курьер из улитартских.

– Где это мы? – завертел головой Пелоц.

– Не знаю пока, – медленно ответил Тооргандо, осматриваясь.

И в самом деле – местность вокруг никак не походила на окрестности русской земной базы. Та стояла на острове посреди озера, а тут лес какой-то. Тооргандо запустил координационный узор, привязывающий его к месту относительно кристаллов связи Братства, присмотрелся к полученным данным и присвистнул.

– Ни фига себе, – махнул он рукой, подзывая Пелоца. – Смотри где мы.

– До-о-хлые Твари, – выругался тот, – это нам еще километр до берега переться по лесу.

Где-то за лесом как горох рассыпали по железному листу.

– О, – сделал стойку Тооргандо. – И искать ничего не надо.

– Наших – надо, – поправил его Пелоц.

– Наших потом, – Тооргандо уже начал двигаться в сторону далеких звуков. – Приказ помнишь? Сначала доложить, что происходит, потом уже наших искать. Если до сих пор живы, потерпят еще немного. Или я что-то путаю, или это из земного оружия стреляют. Вряд ли уже по нашим.

Пятерка легкой рысцой припустила между деревьев. Когда впереди блеснула вода, Тооргандо перешел на шаг. Бойцы молча разошлись по сторонам в дозор. Пелоц сзади начал развешивать защитные узоры. Мальчишка молчал, как и было приказано. Его дело – создать портал и донести доклад от Тооргандо. Здесь лес выходил прямо на берег большого озера, поэтому Тор смог как следует осмотреться. Посреди овального озера, берега которого густо заросли таким же светлым лесом, как тот, который окружал пятерку, красовался большой остров. Сейчас на нем вырос небольшой палаточный городок – видимо, русская база. Городок находился, прямо сказать, не в лучшем состоянии. Большая часть палаток опрокинута, некоторые горят. На месте только три. Вокруг одной, стоящей прямо в центре, собралось человек тридцать. Чего стоим?

– Пелоц, глянь, чего это они там делают такой толпой? – через плечо спросил Тооргандо.

– Купол держат, – коротко прокомментировал тот.

Подтверждение последовало тут же. С ближнего к острову берега, там, где опушка леса переходила в небольшой песчаный пляж, в сторону острова полетела белая стрела, ярко искрящаяся даже на солнце. Долетела до людей и ярко вспыхнула. Амулет, висящий на ее острие, на мгновение обрисовал ровную полусферу, накрывающую группу. И тут же с пляжа в полет отправился небольшой рой таких же стрел с амулетами. Большинство бессильно ткнулись о защитный купол и соскользнули вниз, но одна, попав в промежуток между мерцаниями, прорвалась внутрь. Один человек упал, двое рядом схватились за бока. Амулет, судя по всему, был непростой. И тут же одна из лежащих бесформенной грудой палаток ожила. Ярко-красный цветок заплясал между складками. Длинная пулеметная очередь ушла в сторону аталь. Тооргандо вывернул голову, пытаясь рассмотреть, что происходит на пляже. Увиденное порадовало. Свинцовый шквал разметал кучно стоящих стрелков. Понятно, они все на таких же защитных амулетах, но двое все же не встали, заливая кровью желтый песок. Похоже, защита не выдержала. Не все просто выходило у нападающих.

– Поможем? – ухмыльнулся сзади Пелоц, с тихим шелестом подвытягивая из-за спины меч.

– Сдурел? – не поворачиваясь, поинтересовался Тооргандо. – Ты что, сюда драться пришел? Кто и с кем дерется, уже понятно. Теперь бы выяснить, что тут было. А вот для этого как раз и надо бы наших найти. Совместить, так сказать, приятное с полезным.

– Так, может, наших уже… того? – предположил Пелоц.

– Не думаю, – Тооргандо внимательно осматривал берега озера. – Тут старшим был Реваш, помнишь его? У него в группе еще нахальный такой пацаненок был, Спиннахета, кажется. Ну, щенок такой задиристый.

– А-а-а, – вспомнил Пелоц. – И чего?

– Не верю я, что его так просто уделали. Он еще и не такое видел. Первое вторжение аталь отбивал. Не-ет, – ухмыльнулся Тооргандо, – его голыми руками не возьмешь. Живой, паразит. Вон, смотри, маркер его торчит.

– Где? А, точно, – обрадовался Пелоц. – Он что, в глубь леса пошел?

– Нет, – хохотнул Тооргандо. – Он будет тебе тут сидеть, солнечные ванны принимать на пляже. Пошли потихоньку. Всё что можно, мы уже посмотрели, комментарии лично у Реваша. Пацан, – повернулся он к курьеру, – что у нас со связью и порталами?

– Нет ничего, – парень как-то даже с лица спал. – Линии все перемешаны и порваны. Ни связаться ни с кем, ни портал построить.

– Ага, вот потому нас и выбросило за километр, – подтвердил свою догадку Тооргандо. – Ладно, ищем Реваша, потом – ты домой, а мы по обстоятельствам. Двинулись.

Реваш нашелся не сразу, пришлось поплутать по лесу, следуя за петляющими маркерами. К чему такая секретность, выяснилось сразу. Из пятерки Реваша осталось в сознании двое. С их слов стало понятно, что к появлению аталь никто готов не был. Кроме землян, как ни странно. Сам Реваш валялся тут же. Попав под какой-то узор, он, тем не менее, двоих раненых сюда дотащил, объяснил, как прятаться и ставить маркеры, и только потом свалился.

– Дела-а, – протянул Тооргандо, рассматривая неподвижного Реваша. – Короче, ну их к Тварям, этих землян с аталь, двигаем отсюда. Пусть сами между собой разбираются. Нам еще не хватало под раздачу попасть. В подтверждение его слов со стороны острова раздалось какое-то особенно ядовитое шипение. Грохнуло два взрыва.

– Вот и я о том же, – поднял палец Тооргандо. – Собираемся. В Ацете и Улитарте будут разбираться, что почем. А нам своих вытаскивать надо. Пацан, – он выцепил взглядом курьера, – сканируй линии постоянно. Как только сможешь построить портал, тут же говори, будем сматываться. Всё, взяли раненых и двинулись.

– Шесть групп мы потеряли, – между бровей Сибейры залегла горькая складка. – Четыре подтверждены, две считаем пока пропавшими без вести. Остальные вернулись все. Из их числа убитых – двенадцать, раненых – около пятидесяти, в том числе десяток тяжелых. Точная цифра будет позже. Земные базы разрушены полностью. Маги из них ушли, исключение составляет русская база. Тооргандо забирал оттуда группу, говорит, они и не собираются сдаваться. Потери землян неизвестны, подсчитать пока не можем.

– И не надо, – Точилинов медленно сжал и разжал кулаки. Очень хотелось потереть лицо, но такой жест Мастер Ацекато сейчас себе позволить не мог. Сам все это заварил, сам и отвечай, а закатывать истерику – это потом. – Сами расскажут. Нам сейчас надо решать, как мы из этого дерьма будем выбираться. Мысли есть?

Он обвел взглядом собравшихся. Совет Братства в полном составе. Все, кто взял под козырек, когда Мастер Ацекато предложил принять предложение Гермеса.

– А, по-моему, никуда нам и не надо выбираться, – задумчиво прогудел ван Брюккен. – Надо просто отпустить ситуацию, и все. Что мы имеем? Нападение на земные базы, потери с нашей стороны, потери землян.

– Не забудь, что аталь постараются представить всё как нашу инициативу, – подал голос Се Ляо Юй.

– Да и пусть представляют, – невесело хмыкнул голландец. – А мы будем представлять всё как инициативу одних аталь. Кто наших магов видел? Никто. А аталь засветились дальше некуда.

– Гермес знает про нашу роль, – заметил Точилинов.

– А зачем ему кричать об этом? – поинтересовался ван Брюккен. – Сегодня, извини за выражение, обосрались не только мы. Он тоже вместе с нами в этой навозной куче.

– Сейчас я уже не могу с уверенностью говорить о мотивах и целях Гермеса, – тихо, но твердо признался Точилинов.

– И не надо, – вступил в разговор Агатьев. – Что мы имеем в сухом остатке? Отношения с аталь не изменились. Как мы с ними пакостили друг другу, так и будем. С Землей ухудшились, но ненамного. Зато теперь Земля, это если еще Гермес все карты своим откроет, будет знать, что при случае мы им козью морду-то устроим. С какой-то стороны даже неплохо. Потери землян? Так наша совесть тут чиста, а кто что подумает, так на каждый роток не накинешь платок. От ухудшения отношений с земными правительствами нам ни холодно ни жарко. Так что я считаю, что тут и переживать особо не о чем.

Он откинулся на спинку стула, маги переглянулись. Нарисованная Директором перспектива выглядела неплохо.

– Не надо меня жалеть, – брови Точилинова сошлись на переносице. – Внешняя политика Братства не пострадала – и ладно. Но ты забыл о тридцати трупах. А вот это – целиком моя вина.

– Э-э, – подал голос Шаман, до этого момента в разговоре участия не принимавший. – А можно я выскажусь? Как человек, который на первом совещании уверил вас, Мастер, в нашей полной поддержке.

– Выскажись, – мрачно кивнул Точилинов.

– Я считаю, – Шаман поерзал на стуле, – что устраивать тут бенефис Мастера Ацекато в качестве кающегося грешника не очень, э-э-э… правильно. Мы все согласились с проведением операции, все слышали дона Антонио, который предупреждал, что земляне готовятся воевать со Старшими Расами, все разрабатывали план операции. Саша правильно сказал, ничего особенного мы не потеряли. Обидно, конечно, что нас, похоже, Гермес поимел для каких-то своих целей, но тут уж ничего не поделаешь, поезд ушел. Впредь будем умнее. А про тридцать трупов я так скажу. Не сочтите меня циником, но мы столько теряем в среднем каждые три месяца в стычках с теми же Старшими Расами. И никто никого на аркане в эту драку не тянул. Туда пошли только добровольцы. Любое государство ведет свою политику. И платить за эту политику всегда и везде приходится простым солдатам. Я не хочу просто умыть руки и забыть про этих ребят, но от того, что ты сейчас свалишься в затяжную депрессию, точно никто не выиграет. Экий ты у нас ранимый. Если мы так будем переживать каждую неудачу, то лучше прямо сейчас закрывать лавочку и отправляться в изгнание. Если хочешь, я покажу пару пещер, у меня есть в округе.

– Пошел ты, – пробурчал Точилинов, но уже без прежнего накала.

– Никуда я не пойду, – не успокоился Шаман. – Я предлагаю считать операцию завершенной и начинать использовать сложившуюся ситуацию в своих целях. А для начала, ты не мог бы теперь рассказать, что ты планировал получить от сделки с Землей? Теперь-то уж, я полагаю, можно открыть карты. Что получал Гермес и что получали мы?

Мастер Ацекато тяжело вздохнул. Обвел собравшихся взглядом. Сочувствия не нашел и вздохнул еще раз.

– Что получал Гермес, я уже сказал: единственное представительство Земли в Пестике с ним во главе. И это, похоже, будет реализовано, – он вздохнул еще раз. – А мы получали, как я уже говорил, контролируемое присутствие Земли здесь плюс в перспективе признание Землей нас в качестве суверенного государства. А в дальнейшем – союзный договор.

– И это Гермес обещал? – недоверчиво поинтересовался Агатьев.

– Саша, – укоризненно посмотрел на него Точилинов. – Гермес обещал идти в этом направлении в случае реализации его плана.

Наступила тишина. Маги обдумывали полученную информацию.

– Ну, в принципе… – одобрительно протянул ван Брюккен.

– А аталь нам все карты спутали, – подвел черту Се Ляо Юй. – Получается очень логичная картина. Теперь выполнение обещаний господина Йенсена, так, кажется, его зовут, под бо-ольшим вопросом.

– Ты это к чему клонишь? – заинтересовался Сибейра, отвечающий за сохранение информации.

– К многообразию вариантов, – уклонился Ляо Юй. – Что скажешь, Семен?

– Не знаю, – Точилинов остановившимся взглядом смотрел куда-то в центр стола, размышляя. – Надо считать, смотреть, разговаривать. Так в лоб я не могу ответить. С ходу отбрасывать возможность того, что Гермес нас сдал аталь, чтобы не выполнять обещания, нельзя. Но уж больно это как-то… топорно, что ли. Не в стиле Гермеса. В руки взять нечего, но что-то мне подсказывает, что всё не так просто. Есть тут что-то… неправильное в этой картине. Что-то не то. Давайте я сначала с Гермесом пообщаюсь, послушаю, что он скажет, а потом еще раз соберемся – и обсудим. Тем более что Саша и в самом деле прав. Спешить-то некуда. Всё уже закончилось.

Он тяжело поднялся.

– Антонио, – попросил он Сибейру, перед тем как выйти из комнаты, – разберись только до конца с этими двумя группами, которые без вести пропали.

Гермес отложил кристалл и устало потер лицо руками. Тяжело, очень тяжело, но…

– Товарищ генерал-лейтенант, разрешите? – Адъютант приоткрыл дверь. – На связи Третий.

Йенсен выпрямился, отдыха не предвиделось.

– Седьмой? – Молодой женский голос в трубке никак не подходил к этому звонку. – Третий сообщает, что встреча назначена на сегодня на двадцать один тридцать.

– Принято, двадцать один тридцать. Буду.

Короткие гудки. Вот так, коротко и ясно. Что ж, пойдем докладывать об успехах в проделанной работе. Грязно это всё, конечно… Но, черт побери, интересно ведь…

Со времени последней встречи ни кабинет, ни хозяин изменений не претерпели. Тот же кабинет, обставленный со сдержанным достоинством, тот же хозяин – невысокий человек в дорогом сером костюме.

– Здравствуйте, товарищ генерал-лейтенант. Садитесь, пожалуйста.

– Спасибо, – Гермес опустился в предложенное кресло.

Дверь открылась, секретарь внес поднос, уставленный чашками.

– Кофе?

– Да, спасибо.

– Итак, Торвальд Эрикович, – хозяин кабинета аккуратно взял маленькую чашечку. – Насколько я знаю, все проходит по плану.

– Так точно, – подтвердил Йенсен. – Группа вышла за несколько часов до атаки на базу. По имеющейся информации, до Территорий они дошли в соответствии с графиком. Теперь нам остается только ждать.

– Как вы считаете, – поинтересовался человек, – кто-нибудь мог отследить перемещение группы?

– Прятаться бессмысленно, – пожал плечами Гермес. – По баронствам незамеченным не пройти, но это и не требовалось. Главное – войти в Территории. Точку и время выхода не может спрогнозировать никто.

В принципе, всё это уже имелось в докладе, который лег к нему на стол насколько часов назад, но раз спрашивает, значит, надо. Просто так языком тут трепать никто не будет.

– Территории – это отдельный мир, зачастую живущий по своим законам, – продолжил Гермес. – Оттуда можно выйти как раньше, так и гораздо позже запланированного времени. Наша задача, как я уже докладывал, заключается в том, чтобы к моменту появления группы, если она выполнит задачу, организовать систему, при которой полученная информация будет немедленно передана по назначению.

– Понятно, – кивнул хозяин кабинета. – А в этом направлении тоже всё в порядке?

– Так точно, – еще раз коротко кивнул Йенсен. – Уцелела единственная база, на основе которой и будет строиться представительство Земли в Пестике. Это логично, – пожал плечами он и улыбнулся. – И это полностью соответствует договоренностям, достигнутым между Братством, Землей и нелюдями.

Оба вежливо рассмеялись.

– И все же меня беспокоят нелюди, – покачал головой Третий. – Откуда они могли узнать о готовящейся операции? Ведь ничем иным, кроме превентивного удара, эта атака быть не могла.

– У Старших Рас хорошие прогносты, – поджал губы Гермес. – Объект всегда находился под их пристальным вниманием, поэтому изменение линий вероятности в отношении него пропустить было трудно. С другой стороны, нападение было совершено на все базы, что косвенно подтверждает версию о том, что нелюдям так и не удалось детально разобраться в ситуации. Да, они останутся настороже, но время сгладит все острые углы, и, если наше представительство не будет ломать общепринятые правила Пестика, острота восприятия понемногу сойдет на нет. А к этому времени, повторюсь, наша главная задача – создать эффективную систему, позволяющую оперативно обработать добытую группой информацию.

– Это – если группа выполнит свою задачу, – заметил Третий.

– Не выполнит эта, выполнит следующая, – убежденно сказал Гермес. – Главное – это система. А первый камень в ее основание мы сегодня заложили.

Хозяин кабинета долгим взглядом посмотрел на Йенсена. Тот выдержал взгляд не моргнув.

– Хорошо, – наконец прервал паузу Третий. – Идите, Гермес Седьмой, и выполняйте свою задачу.

– Есть! – поднялся из кресла Йенсен.

– И удачи всем нам… – тихо проговорил невысокий мужчина в дорогом сером костюме, глядя на закрывшуюся за Йенсеном дверь.

Глава 22

Вязкая темнота уже не пугала. Ирил улыбнулся ей как родной. На сей раз он выбрал ее сам. Вот только сейчас не будет зовущей звездочки, как тогда. Теперь это навсегда, это конец. Ребят жалко, видят Несуществующие, он не хотел. Что с ними стало?..

– Где это мы? Эй, есть кто живой? – Резкий голос прорвал ватную тишину.

Сержант?!

– Есть, командир, я тут, – еще один знакомый голос.

– Демчи?

– Так точно.

– И я тоже тут.

– Вот кто бы сомневался, что Шатун и на тот свет халявой пролезет, – Демчи даже тут не успокоился.

– Только не начинайте снова, – простонал откуда-то из черноты Сержант. – Ну за что мне это?

– А что, мы уже того-с, сподобились? – поинтересовался голос Шатуна. – Если да, то по мне не так уж все и плохо, как обещалось. По крайней мере я ходить снова могу.

– Куда? – не очень логично поинтересовался Демчи.

– В смысле «куда»? – не понял Шатун.

– Куда ходить можешь?

– На…й, – вместо Шатуна в темноте разозлился Сержант. – Вы долго будете языками трепать? Где Ланья, где Сова?

Парочка смущенно притихла. Ирилу очень не хотелось после всего случившегося появляться перед соратниками, но не сидеть же тут молча до тех пор, пока об тебя кто-нибудь не споткнется. Да и неплохо бы понять, куда они на сей раз попали.

– Тут я, – откашлявшись, подал голос Ирил.

– Ха, нашелся! – завопил Демчи.

– Ура! – добавился к нему Шатун.

– Живой, сукин сын! – Сержант не остался в стороне.

Они так обрадовались, что Ланья аж смутился. Чего это вдруг?

– Я уж думал, тебя узором придавило, – немного прояснил общее веселье Демчи.

– Да нет, вроде не придавило, – ощупал себя Ирил. – А куда это мы попали?

– А вот это мы у тебя хотели спросить, – к Сержанту вернулась его обычная желчность.

– Я не хотел, – съежился Ланья. – Так получилось. Я не думал, что вы со мной провалитесь.

– А что ты думал? – В темноте глаз Сержанта было не видно, и это было хорошо.

– Я хотел стянуть их всех на себя, как в тот раз, и одному провалиться.

– Куда провалиться? – уточнил голос Шатуна.

– Не знаю, – еще тише ответил Ирил и вдруг сорвался на крик: – А кто вас просил помогать?! Зачем за узор хватались?!

– А затем, – Сержант остался спокоен, – что халь тот не новичком оказался, ты уже на части расходился. Так что лучше кончай истерику – и давай соображать, куда мы попали и как отсюда выбираться.

Ланья пристыженно замолчал.

– Я не знаю, где мы, – наконец выдавил он. – Тут сразу и похоже и не похоже на то место, где я в прошлый раз был. Со мной тогда совсем плохо было. Если бы не Сова… – он осекся.

– Сова! – заорали все четверо одновременно. – Сова! Ты где? Отзовись! Сова.

Ирил метнулся в сторону. Наткнулся на кого-то, больно ударился рукой об острое железо и отлетел в сторону. Еще кто-то налетел на него самого.

– Сова!

Желтый огонек вспыхнул в темноте, выхватывая руку, держащую его, но не более. Чуть погодя к нему добавились еще два. Ирил чуть ли не впервые в жизни пожалел, что не курит. Видимости огоньки не добавили, но как успокаивающие ориентиры годились вполне. Все-таки страшно вот так, в темноте, бегать.

Огоньки сошлись вместе, теперь стали видны лица магов.

– Ирил, – посмотрел куда-то в сторону Демчи.

– Тут я, – Ланья подошел поближе.

Огоньки начали гаснуть один за одним: зажигалки раскалились. Ирил потянулся к линиям, попробовать подвесить хоть какой-нибудь узор, чтобы посветлее стало. Как ни странно, линии были, только скользкие какие-то. Но узор получился: призрачно-голубое кольцо поднялось над головой Ланьи, осветив сгрудившихся магов. Ирил обежал взглядом освещенное пространство и остановился на Сержанте. Тот вопросительно поднял брови.

– Сова!!! – заорал во всю глотку Ланья, не отводя взгляда от Сержанта. Тот вздрогнул.

– Чего кричишь? – раздался скрипучий, до боли знакомый голос.

Тут уже вздрогнули все: спрашивал не Сержант.

– Кто это? – осторожно поинтересовался Шатун.

– Мох! – обрадовался Ланья. – Это ты?

– Я, – в скрипучем голосе проскользнуло удивление. – А ты кто? А-а-а, опять? Выбрался?

– Выбрался, – обрадованно доложил Ирил. – А ты не знаешь, где Сова?

– Не где, а когда, – поправил его мох.

Ланья почувствовал, что голова опять начинает тихо плыть, как тогда, при первой встрече. К счастью, сейчас он был не один такой, с плывущей головой.

– А «когда» – это где? – с безупречной логикой поинтересовался Демчи.

– «Когда» – это не сейчас, – проскрипел мох.

– А «не сейчас», это когда? – подключился к разговору Шатун.

– Я всё понял, – Сержант сел на пол и закрыл руками голову. – Это мне наказание за грехи мои. Двоих охламонов мне мало было, теперь еще третий добавился. Только он не здесь и не сейчас. А так – всё то же самое.

– Что это с ним? – поинтересовался мох.

– Не обращай внимания, – успокоил его Шатун. – Это он многообразие восприятия отключает для лучшей конгруэнтности и коррелятивности.

Сержант тихо застонал.

– Мох, – в другой ситуации Ирил, может, и сам бы повеселился, но не сейчас. – Ты не знаешь, как нам Сову найти?

– А никак, – исчерпывающе поведал мох. – Она линии не до конца с вами держала, раньше отпустила, поэтому она сейчас позже. Вы до нее не доберетесь. Разве что, – с сомнением протянул он, – вы повернуться сможете. Но тогда придется не до конца идти. Нет, – твердо заключил он, – не найдете.

– Мох, – Ирил судорожно скрючил пальцы и медленно сделал вдох-выдох, – мы не понимаем, как надо поворачиваться и идти не до конца. Мы не знаем, что такое «позже, а не сейчас». И мы не имеем ни малейшего представления, где мы находимся. Пожалуйста, расскажи нам все с самого начала.

– Сначала? – задумался мох. – Ну, вы тут грохнулись. Нет, сначала она грохнулась, – поправился он. – И она… О, посидите-ка тут.

Он воодушевился и пропал.

– Мох, – позвал Ланья.

Тишина.

– Зар-р-раза, – с чувством прошипел Ирил.

– Кто это? – потребовал информации Демчи.

– Ты же слышал, – пожал плечами Ланья. – Мох.

– Какой мох?

– Обыкновенный. Из тех, которые тут водятся. Которые не сейчас, а потом. И не спрашивай меня подробности. Я и сам ничего не понимаю. Просто когда я примерно в таком же месте в прошлый раз валялся, он мне заснуть не давал. Сова говорила, что он меня спас, а то не вытащили бы. Он меня всю дорогу ерундой такой же грузил. И тоже не сейчас, а раньше. Или позже. Неважно. Но что это значит, – он развел руками, – ума не приложу.

Наступило молчание. Все пытались придумать хоть какое-нибудь объяснение происходящему.

– А вот… – начал Шатун, но его перебил уже знакомый сварливый голос:

– Ну все, нашел я вашу Сову. Ну и запряталась она…

– Жива?! – Ирил завертел головой одновременно во все стороны, пытаясь увидеть моха.

– Да жива, жива.

– Где она?!

– Я уже говорил, – к сварливости в голосе мох прибавил менторские нотки, – она позже. Совсем позже, даже не все видно…

– Так, – Сержант понял, что если не взять управление диалогом на себя, то понимать ситуацию скоро станет некому. – Давай по порядку и с самого начала. Только ты не вещать будешь, а на вопросы отвечать. Ага?

– Ну давай, – не очень уверенно проскрипел мох.

– Так, первый вопрос: мы где?

– Здесь, – твердо отчеканил мох.

Титаническим усилием воли Сержант сохранил деловой тон.

– «Здесь» – это где?

– Э-э, здесь – это здесь, – скрипнул мох.

– Хорошо, – почти по буквам выдохнул сквозь зубы Сержант. – А до этого мы где были?

– До этого вы были позже, – бодро чирикнула темнота.

Шатун сдавленно хрюкнул и согнулся почти пополам. Демчи отвернулся, чтобы Сержант не видел его лица. Ирил тихо отступил в тень, сдерживая рвущийся хохот.

– Позже чего? – Если бы мох стоял перед ними, Сержант, наверное, его уже бы душил.

– Позже того, где вы были.

– А где мы были?! – Сержант, как недавно Ланья, вертел головой в поисках жертвы.

– А откуда я знаю, где вы были? – удивился мох. – Где были, там и остались. Только стали позже.

– Как это позже?.. – начал было уже готовый к убийству Сержант, но его перебил вдруг переставший смеяться Шатун:

– Подожди, командир. Слушай, – поднял он голову вверх, – мох, мы стали позже, это понятно. А остальные?

– А остальные ушли дальше, – мох явно обрадовался появлению вменяемого собеседника. – Они сдвинулись, как положено, а вы остались.

– Куда сдвинулись?

– Позже, – объяснил мох. – А вы остались сейчас. – Он помолчал немного и добавил: – А ваша Сова совсем немного осталась, а потом тоже двинулась. Поэтому она позже них, но раньше вас. Понятно?

– Понятно, – кивнул Шатун. – А ты сам когда? Раньше или позже?

– А я везде, – фыркнул мох. – Где хочу, там и хожу. Только у вас неинтересно, я обычно или раньше, или позже.

– Я-асно, – протянул Шатун. – А как мы остановились, ты понял?

– Не-а, – раззадорился мох. – Это он сделал. И в тот раз, и в этот. Я так не умею, мне интересно стало. Но он тогда не мог говорить, он лашу с собой прихватил, его и придавило. А сейчас вы ее обошли, вот и нормальные. Расскажете, как?

– Обязательно, – заверил его Шатун. – Только я объясню всем, где мы, и расскажем. Хорошо?

– Хорошо, – покладисто согласился мох. – И я послушаю, а то я сам не знаю, что это такое – «где».

– Так, мужики, – повернулся к остальным магам Шатун. – Или я что-то путаю, или Ирил умудрился нас во времени задержать. Отсюда и все эти «раньше, позже». А мох тут и живет, во времени.

– Ага, – согласился мох с потолка.

– То есть? – Демчи задал вопрос раньше, чем Сержант успел открыть рот. – Так что, получается, мы теперь можем по времени путешествовать? Вот здорово. Бабушку повидаю.

– На том свете повидаешь, – теперь пришла очередь Сержанта. – Наше путешествие пока только в один конец выходит. Сидим тут теперь, и никуда не двинешься. Как выбираться будем?

– Ирил придумает, – убежденно парировал Демчи.

– Что-то в прошлый раз не больно он и придумал.

– Так в прошлый раз он сам говорил, что пластом лежал, а теперь вон, огурцом скачет.

– Ирил, – в призрачном свете мерцающего узора лицо Сержанта казалось гротескной маской. – Придумаешь?

– Я? – Ланья явно не ожидал такого поворота. – А что я могу придумать?

– Вот про это я и говорил, – Сержант повернулся обратно к Демчи. – Никакого счастья сверху не свалится, самим надо головой думать.

– А я что, против? – удивился Демчи. – Я только за. Давайте думать.

Думать получалось плохо, сказывался недостаток информации. Пришлось накапливать материал для размышлений. При осмотре помещения выяснилось, что темнота имеет свои пределы. Место, где они сидели, оказалось полусферой радиусом метров двадцать. До потолка не достали, но Шатун, на глаз прикинув кривизну стен, определил высоту купола как «до хрена» – тоже метров двадцать. Получилось почти ровное полушарие. Стены мягко пружинили, но сделать с ними хоть что-то не получалось никак. Увидеть, что снаружи, – тоже. Звуков не было, движения воздуха – никакого, хотя дышать труднее не становилось. В итоге – неподвижная клетка, полная черной тишины. Мох поначалу пытался подавать реплики, поясняющие последствия того или иного движения, но разница в терминах сводила все его усилия на нет.

Озверевший Ланья попытался соорудить какой-нибудь таранный узор. Не вышло. Магические линии проходили сквозь накрывавший их купол, появляясь с одной стороны и исчезая с другой, но силы их хватало лишь на слабенькие узоры – вроде осветительного, который гореть-то горел, но света давал, чтобы только-только осветить пятачок на пятерых. Тупик.

– Ирил, – Сержант устало опустился на пол. – А как ты в прошлый раз отсюда выбрался?

– Не я выбрался, – пояснил Ланья, – меня «выбрались». Кто-то из улитартских выдернул кусок узора, и меня отсюда выкинуло. Но лучше так не выходить.

Его передернуло.

– Нет, блин, – завелся Сержант. – Лучше тут сидеть и ждать, пока от голода сдохнем.

– Подожди, командир, – остановил его Шатун. – А давай моха спросим. Может, он чего посоветует. Или расскажет. Мох, – позвал он.

– Не-а, – проскрипел голос моха. – Я такие штуки никогда не видел раньше. Вы линии согнули, уперлись – и остановились. Но ненадолго. Лаша дальше пошла. Она сильная. Немного вас пообтекала, а потом сорвала, и стало все как надо. Только вы чуть позже идете.

– А что такое «лаша»? – поинтересовался Шатун.

– Лаша? – задумался мох. – Ну, это…

Но договорить у него не получилось. Пятно яркого света появилось над головами сидящих магов. Мох взвизгнул – и пропал. Пятно разрасталось, свет становился нестерпимым. Он резал даже сквозь закрытые глаза. Стенки полусферы вдруг стали видны, за ними колебались какие-то тени. Окружающий купол начал вибрировать.

– Держитесь, мужики, – Ирил узнал приближающееся ощущение, и оно ему не понравилось. – Командир, ты просил, чтобы тебя отсюда вытащили? Пожалуйст…

Пятно полыхнуло, и Ланью накрыла волна знакомой боли, выворачивающей наизнанку.

Глава 23

– Мужики, вы как? – На сей раз волна боли прокатилась как-то быстро, не оставив после себя безумного шлейфа. Ирил открыл глаза в полном сознании и довольно приличном самочувствии. Всё, в принципе, было нормально, только какая-то черная точка перед глазами мешала сосредоточиться и встать. Ланья моргнул. Точка превратилась в дырку. Он моргнул еще раз, и дырка привязалась, наконец, к общей картине мира.

– Не двигаться! – Черная дырка оказалась дульным срезом автомата (Сержант перед выходом показывал оружие землян). За ней маячило смуглое лицо. Земная база смогла отбиться от аталь.

– Не двигаюсь, – Ирилу стало смешно.

– Медленно встать на колени, руки на затылок, ноги скрестить! – Понятная, благодаря хальер, речь, несколько сбивала с толку: мелодичность голоса явно контрастировала с резкостью приказа.

– Как скажете, – фыркнул Ланья.

Парню, наверное, кажется, что так неудобно стоять и что ничего Ланья сделать не сможет. Ошибка. Вставать из такого положения и правда неудобно, но зачем вставать? Ирил и так ему в любой момент мог воткнуть что-нибудь острое в живот. Ладно, не будем раньше времени Тварей полошить, сначала надо узнать, что с остальными.

– Назови себя.

– Ирил Ланья.

– Что ирил ланья? – не понял голос сзади.

– Меня так зовут, Ирил Ланья, – терпеливо пояснил Ирил и повернул голову: в нескольких шагах от него в такой же позе с каменным лицом стоял Сержант.

И тут же получил болезненный удар в бок:

– Я сказал: не двигаться.

– Еще раз так сделаешь, я тебе что-нибудь сломаю, – прошипел Ланья, морщась от боли.

– Еще раз что-нибудь вякнешь, я тебя пристрелю, – злобно рявкнул голос в ответ.

Судя по звенящим интонациям, парень и вправду мог пальнуть. Это пока в планы Ирила не входило, и он решил промолчать, отложив на время наказание наглеца.

– Кто вы такие и что здесь делаете?

– Не знаю, – честно ответил Ланья и получил еще один удар в то же место.

Это было лишним. Шипя от злости, он прянул вбок… И кубарем полетел по земле, получив по голове чем-то твердым. Когда зрение немного прояснилось, прямо перед глазами Ирила расцвел огненный цветок. Раздавшийся грохот оглушил и почти вернул Ланью в исходное состояние.

– Это последнее предупреждение, потом пристрелю, – смуглое лицо нависло над Ирилом.

– Сначала нейтрализуй его, Шакти, – раздался недалеко властный голос. – Они все здесь маги.

Ланья скосил глаза: над ними стоял человек с таким же смуглым лицом. На голове у него красовалась какая-то тряпка, намотанная в несколько слоев.

– Есть, сэр, – Шакти грубо рванул Ланью за плечо. – Встать. Надевай.

Поначалу Ирил посмеивался над несуразными штуками, в которые запихивали его руки и ноги, но под конец он понял, что война с аталь не прошла для землян зря. Валяясь на земле в крайне неудобной позе, Ланья не мог пошевелить ничем. Хитрые распялки, в которые его обрядили, обездвиживали намертво. Даже пальцем не пошевелить: на них специальные твердые перчатки. А в довершение всего на него повесили амулет. Машинально потянувшись к магическим линиям, Ланья осознал, для чего он нужен. Линии не брались. Вот они, видны как на ладони, а взять никак. Ирил даже восхитился мастерством землян. Хитро придумали.

– Несите их, – распорядился землянин с тряпкой на голове.

Ланью подняли и понесли. Ирил огляделся. Судя по всему, мох не врал. Они оставались на том же месте, где Ирил пытался взорвать амулеты аталь. Да вот и они сами. Желтые Стрелки сломанными куклами валялись на склоне холма. На-халь лежал поодаль. Вернее, Ирил догадался, что это на-халь: верхняя половина туловища лежащего трупа была просто сожжена.

Перевалив через вершину холма, носильщики двинулись в сторону разрушенной базы. Мерная тряска даже несколько успокаивала. Когда она закончилась, и Ланью, как мешок, бросили на землю, он попытался оглядеться. Увиденное наполнило его даже некоторой гордостью: все-таки базу они разнесли качественно. Вокруг не было ни одного целого предмета. Разорванные палатки, разломанные ящики, перемешанные с землей продукты. Запах незнакомых специй наполнял воздух.

– Итак, – в поле зрения появился давешний начальник с тряпкой на голове. С одного взгляда определив старшего, он остановился перед Сержантом. – Кто вы такие и что здесь делаете?

– Патруль Братства Магов Земли, – Сержант говорил громко и четко, чтобы слышно было всем и не получалось разночтений. – Получив информацию о том, что здесь дерутся, мы направились сюда. На холме нас атаковали аталь. В ходе боя наш маг, – он слегка кивнул в сторону Ланьи, – начал ломать боевой узор на-халь. Силы оказались равными. В результате узор трансформировался во что-то непонятное. Что стало с аталь – неизвестно. Мы оказались где-то в параллельном пространстве. Вытащили нас оттуда вы. Всё.

Тряпкоголовый огляделся, судя по всему остро сожалея о том, что начал разговор в присутствии всех. Ирил хмыкнул про себя: да уж, Ищущего из него не получилось. А теперь уж поздно остальных терзать – все будут твердить одно и то же.

– А это что? – Землянин, видимо, решил не тратить время на страдания по поводу упущенных возможностей. Он махнул рукой куда-то вбок. Ланья вместе со всеми повернулся, куда показывали.

На относительно чистом пятачке красовалось темно-синее яйцо. Иногда по нему пробегали сполохи, но в целом оно оставалось неподвижным. Вокруг задумчиво похаживали двое землян, явно не военного вида.

– Понятия не имеем, – честно пожал плечами Сержант. – Это уже ваше произведение.

– Не наше, – покачал головой землянин. – Вы сидели в таком же. Но ваш вскрылся, когда мы амулеты на-халь разделили, а этот остался.

– Сова! – вырвалось у Ланьи.

– Кто это? – развернулся к нему землянин.

– Еще один наш боец, – Сержант поспешил ответить, пока Ланья не начал болтать. – Мы думали, он пропал, а оказалось, нет.

– Сэр, там сдвиг линий по спирали идет, – доложил один из исследователей. – Нечто похожее наблюдалось у них, – он кивнул в сторону спеленатых магов, – но тут все мельче. Четче, но мельче. Очень аккуратная работа. И взять не за что, нет входов и выходов линий, как у этих.

Сержант глянул на Ирила с каким-то странным выражением. Землянин перехватил этот взгляд и нахмурился:

– Вскрывайте.

Ирил напрягся. Что получится из этого «вскрытия», предположить сложно, но если с Совой хоть что-то случится, то лучше бы этим ребятам было сидеть дома.

– Но, сэр, – запротестовал один из них, – здесь весь узор переплетен так, что можно повредить его весь. Опасно.

Командир поднял бровь, демонстративно недоумевая.

– Не для нас, – поправился тот. – Для того, кто внутри.

Ланья тут же преисполнился симпатии к говорящему. А что, вполне приятный парень. Молодой, но с серьезными глазами. Плечи узковаты, кожа темновата, так и что с того? Тахор вон тоже красотой не блещет, а вполне уважаемый гражданин.

– Ничего страшного, – припечатал командир.

– Как это ничего страшного?! – сорвался Ирил. Вырвавшись из держащих его рук, он покатился по земле. Конвойный опять попытался его остановить с помощью приклада, но тут уже шутки кончились. Свою боль Ланья был готов терпеть очень долго, но Сова… – А если с ней что-то случится?!

– И что? – вцепился в него взглядом землянин. – Какое мне дело до того, что станет с каким-то вольдом? Вы пришли к нам, разгромили нашу базу, убили наших людей, а теперь просите о сочувствии?

– Да никуда мы не приходили! – Ланья не отпускал взглядом землянина, одновременно уворачиваясь от конвойного, тот все еще пытался достать его прикладом, не соображая, что не получится. – Мы патруль Братства, шли мимо, увидели драку, попытались разобраться, а тут аталь. Да отвяжись ты, – Ирил пнул совершенно ошалевшего от бесплодных попыток конвойного в колено и другой ногой свалил его. – Мы же убивали ваших врагов, посмотрите!

– Тут еще надо разобраться, кто кого убивал, – прищурился командир. – Отставить, Шакти, – остановил поднявшегося на ноги конвойного. – Да, аталь нападали на нас. Но я не уверен в том, что атаку на базу начали именно они.

Его взгляд стал прожигающим. Не то чтобы Ирил запаниковал, но колени предательски дрогнули. Если земляне их срисовали вначале, то пощады ждать не приходится. А самое обидное, что они-то как раз никого и не тронули. Но сейчас главное не допустить ни капли неуверенности, иначе им всем конец прямо здесь.

– Вот там, – Ланья повернул голову в сторону, откуда их принесли, – лежат шестеро аталь. Вы с ними воевали, мы их убили. Что еще? Кто на вас еще нападал, это вы сами разбирайтесь. Мы здесь ни при чем. Братство не воюет с Землей. Почему вы нас держите за врагов?

Блефовать так блефовать. Краем глаза Ирил заметил одобряющие кивки Сержанта, но смотрел он на землян. Теперь – на тех двоих, которые должны были открывать кокон с Совой. Повисла тишина.

Маятник на секунду замер – и качнулся. Тряпкоголовый землянин принял решение и открыл рот, чтобы…

– Тревога! – раздалось сразу несколько голосов. – Тревога!

Ирил завертел головой, пытаясь понять, что происходит, но с земли видно было плохо. Командир землян явно понял больше. Лающим голосом он начал отдавать приказы. Линии хальер вокруг напряглись. Понять, какой узор строят земляне, из-за амулета не получалось, но вскоре все стало понятно и так. Сверкающая стрела промелькнула над головами, вонзившись в одну из куч мусора. Из нее тут же выскочил человек с автоматом. Стрела попала ему в плечо, и теперь он вертелся волчком, пытаясь ее вытащить. Земляне явно уже с таким сталкивались.

– Ложись!

«Уже», – хмыкнул про себя Ланья, и тут стрела взорвалась, заливая все вокруг ослепительным светом. Куски того, что было человеком, разлетелись вокруг. Один упал прямо возле ноги Ирила. Показалось или он шевелится?

– Не прикасаться! – каркнул командир.

– И не собираюсь, – Ланья опасливо откатился от шевелящегося куска мяса. Что аталь туда прицепили?

– Купол! – скомандовал землянин.

Они успели. Следующая стрела, мелькнув в воздухе, бессильно скользнула по невидимой стене.

– Огонь без команды!

База ожила. Грохот выстрелов заглушил все звуки. Но и аталь не дремали. Купол, судя по всему, закрывал не всю базу, людей уже не хватало, и то тут, то там вокруг держащих защиту магов начали вспыхивать маленькие костерки, в которых сгорали солдаты Земли.

Оскалившись, командир и один из тех, кто хотел вытащить Сову из кокона, тот щупленький, пытались атаковать аталь в ответ. Ирилу не было видно результата, но обреченное выражение их лиц говорило само за себя.

– Освободите нас, – Ирил повернул голову и увидел Сержанта, пытающегося встать в распялках. – Мы с вами.

– Лежать! – не поворачивая головы, выплюнул землянин.

– Мы боевые маги, все! – Встать у Сержанта не получалось, но он не оставлял попыток. – Они хотели нас убить точно так же, как вас. Освободите нас. Вам что, четыре бойца лишними будут?

Пучок сверкающих стрел ударился о купол, сделав его на секунду видимым. Раздался недовольный гул. Один из земных магов, держащих купол, упал на колени.

– Да снимите с нас эти палки! – Сержант катался по земле, но хитроумная конструкция держала надежно. – Они вас сомнут, это же ясно. Мы люди, и мы с вами. Братство не воюет против людей.

Ирил тоже попытался освободиться, но быстро понял, что это дохлый номер. Неведомые изобретатели постарались на славу, без посторонней помощи выбраться из этих колодок невозможно. Вот будет зрелище, если аталь сомнут землян и возьмут их тепленькими. Даже убить себя не получится. Ланье стало неуютно. Он посмотрел на остальных, пытаясь увидеть новые идеи. С идеями было туго. Демчи, как и Сержант, катался по земле и тоже без видимого успеха. Шатун лежал неподвижно, уставясь в небо. Просчитывает что-то?

Стрелы били в купол уже непрерывно. Он гудел, мерцал, и в его мерцании начали угадываться пробелы. Этого еще не хватало. Стоящий на коленях землянин ткнулся лицом в землю, и командир решился.

– Освободи их, – кивнул он напарнику и бросился к заваливающемуся магу – удерживать купол.

Напарник командира, немного испуганно оглянувшись через плечо, опустился на корточки возле Сержанта, развязывая руки.

– Дальше я сам, – рыкнул тот, первым делом срывая с шеи амулет-блокиратор. – К остальным иди.

Почему-то тот начал не с Ирила, лежащего практически рядом, а рванул к неподвижному Шатуну. Лицо Ирила доверия не вызывает, что ли? Но, как бы то ни было, а Ланье оставалось только наблюдать. Сержант, освободившись, первым делом не к Ирилу или Демчи бросился, а схватился за свою сумку, которая валялась в общей куче.

Добыв оттуда какой-то магиприпас, Сержант рванул тесьму. Жаркая волна прокатилась по базе. Купол немного раздвинулся и перестал гудеть и мерцать. Держащие его маги дружно вздохнули с облегчением. Прищурившись, Сержант начал накрывать каким-то узором бойца, ведущего огонь из укрытия почти рядом с куполом.

– Отзови его, – крикнул он пристально наблюдающему за его движениями командиру.

– Сераван, под купол, – отреагировал тот.

Боец, не прекращая огня, медленно вылез из своей норы и двинулся к куполу. Аталь оценили ситуацию мгновенно: в бойца немедленно воткнулось штук десять стрел. Вернее, хотело воткнуться, Сержант прикрыл его надежно. Стрелы ушли в землю, но приключения Серавана на этом не кончились. Где-то высоко в небе вспыхнула яркая точка и понеслась к земле, все увеличиваясь в размерах. Все произошло мгновенно. Сержант успел только набрать воздуха в грудь, как искрящийся сгусток ударил в бойца, уже практически входящего под защитный купол. Досталось всем. Под куполом раздался многоголосый вопль боли, земляне повалились на землю, как кегли. Сержанта же придавило к земле, а потом подняло в воздух и швырнуло в сторону. Уже на лету в его груди начала разгораться точно такая же точка. Все еще спеленатый Ирил зажмурился. Раздалось звучное «Х-хек». Ланья открыл глаза. Летящего Сержанта принял на себя подоспевший Шатун. Обняв его, как ребенка, Шатун повалился на землю, прижимая бьющееся в конвульсиях тело. Даже не чувствуя линий, Ирил мог сказать, что он собрался делать. Шатун обволакивал разворачивающийся узор, лишая его подпитки. Но узор выходил не из простых. Теперь уже обоих колотила дрожь.

– А-а-э-э-а!!! – третьим этажом запрыгнул на них Демчи.

Что получилось, Ирил не увидел, перед ним вырос землянин, сноровисто (как же, уже четвертого распеленывает) освобождавший ему руки. Ирил так долго ждал этого момента, что оказалось достаточно лишь ослабить путы. Рывок – и Ланья подпрыгнул на ноги. Дохлые Твари, больно-то как. Затекшая нога не вовремя подломилась, и Ирил рухнул на землю. Откуда-то донесся полустон. Похоже, Демчи. Ланья, не задумываясь, прямо с земли прыгнул в ту сторону, врезавшись в кучу тел. Мама дорогая, вот это узорчик. Конечно, куда там его потушить, чудо, что они его просто сдерживают. Сверху навалился еще кто-то. Землянин? Спасибо тебе, родной, конечно, за помощь, но неужели ты думаешь, что просто устроить кучу-малу достаточно, чтобы вырубить эту гадость. Чего делать-то собрался? Полежать? Премного благодарны.

Ланья вывернулся из кучи тел и начал бешено осматриваться, в надежде зацепиться хоть за что-то. Вот он, канал подпитки. А что ж ты не рвешься? А-а-а… Узор Сержанта, прикрывавший бойца, впечатался в общий купол. От него шла уверенная линия, скрывавшаяся под барахтающимися телами, стрелы аталь били в нее регулярно. А порвать? Ирил протянул и тут же отдернул руку. Ага, сейчас. Порвать он порвет, но тогда узор пойдет по всему куполу, и вот тут-то землянам мало не покажется. Что делать? А если?.. Ну, готовьтесь, ребята.

Ланья прищурился, прикидывая место, где пульсировал узор Сержанта, «оделся» в свой защитный узор и с диким воплем прыгнул туда. Удар! Что такое? Опять распялка. В скрюченной позе Ирил влип в купол. А узор? Хвала Несуществующим, выбил. Ланья вынес пораженный узор как кирпич из стенки. Он теперь бессильно вертелся неподалеку, истаивая на глазах уже безвредными для людей искрами. Так, теперь обратно. А как? Ирил дернулся. Без толку. Узор купола держал его, как смола муху. Замечательно. А если аталь атакуют? А что это там вдалеке, на холмах? Туда их через гнилое бревно, конечно, аталь атакуют. Похожее на недавний узор пятно стартовало откуда-то из холмов, так же неумолимо приближаясь. Еще раз такое проходить? Ф-ф-ух, вроде не такой же. Держим? Куда деваться, держим. Ой, сейчас больно бу-удет.

Неожиданно перед его узором появился еще один слой. Что это? И еще один, и еще. И еще один, чахленький. Откуда? Свои-и-и!!! Мужикии-и!!! Ланья благостно улыбнулся, и тут его с замершей на лице улыбкой и вбило в узор. Искорка долетела до купола. Бом-м-м.

Тишина. Темнота. Хорошо. Что?! Опять?! Нет, только не это. Да что же это такое? Чуть что – и он проваливается Твари знают куда. Так нечестно. Темнота начала раскачиваться, тишина сменилась легким шипением. Ну хоть какое-то разнообразие. Резкий свет ударил по глазам. Быстро его вытащили, однако. Вот только по лицу бить не надо.

– Ирил, Ирил, Ирил, – Демчи сидел у него на груди, раскачивался и методично отвешивал пощечины. Судя по ощущениям лица, занимался он этим уже давно.

– Стоп, – Ланья с трудом поднял руку и перехватил Демчи. – Хватит.

– Живой! – подпрыгнул Демчи. – Мужики, живой!

– Не на… – не успел остановить никого Ирил.

Его обступили, начали тормошить, поздравлять, радоваться и Несуществующие еще знают чего делать. Шатун, земляне, Демчи опять появился. Спасительная темнота снова замаячила за спинами группы ликования.

– Всем разойтись! – Спасибо тебе, дядя Сержант. – По местам! Что, всё уже кончилось? Аталь сквозь землю провалились? Р-разойдись!

Толпа рассосалась. Остались только Сержант и командир землян. Землянин сложил руки перед грудью и слегка поклонился.

– Спасибо, – коротко поблагодарил он и, повернувшись, ушел, оставив Сержанта одного.

– Цел? – поинтересовался тот.

– Вроде да, – ощупал себя Ирил. – Что это было?

– То, что ты видел, – сообщил Сержант. – Ты выбил узор, за который он, собака, – Сержант погрозил кулаком куда-то за спину, – зацепился. Сам ты при этом встал в узор купола. А тебя новым ударом вбило внутрь. Мы успели, добавили тебе прочности. Досталось, правда, всем. И нам, и землянам, – Сержант с ухмылкой покосился в сторону. – И парнишка этот земной молодец. Узорчик у него был так себе, слабенький, однако вспомнил же, что под углом его ставить надо. Рикошетом ушло. А так бы приложило нас знатно.

– А что вообще происходит? – поинтересовался Ланья, с трудом ворочая гудящей головой.

– Аталь, – коротко сообщил Сержант. – Порталы-то они пообрывали перед атакой, уйти никто никуда не может. А земляне еще и добавили дури. Вместо того чтобы затаиться и сделать вид, что давно умерли и пахнут, они давай обстреливать отходящих аталь. Те сами тогда затаились. Земляне за нами пошли, интересно им, видишь ли, стало… А аталь тут как тут.

– А что за узор ты поймал? – Ирил вспомнил, с чего начался весь сыр-бор.

– Ха, – Сержант повертел головой, как будто ему жал воротник, – мерзкая штука. Серьезный там на-халь сидит. И не один, надо думать. Вирусный узор, как я его называю. Самоподдерживающийся и подпитывающийся из ближайших источников. «Вечерняя звезда».

– «Утренняя» скорее уж, – поправил его из-за спины подошедший Шатун. – «Вечерняя» подпитывается вообще всем, чем можно, а «Утренняя» – только из родственных. Поэтому у нас ее и получилось отбить, – пояснил он. – Пока она в куполе сидела, аталь ее подпитывали, молотя стрелами, а когда ты ее выбил, тут ей и конец пришел. И я думаю, что не на-халь там, а магиприпасы. «Утреннюю звезду» соорудить в Пестике – задача не из простых. На-халь должен был все тут вокруг перекорежить, очень емкий по энергетике узор.

– А ты откуда знаешь? – подозрительно поинтересовался Сержант.

– Знаю, – пожал плечами Шатун. – Проходили.

– Как-то до хрена вы чего проходили, – нахмурился Сержант. – И «барабаны» эти, и звезды утренние и вечерние.

Шатун неопределенно пожал плечами.

– А что с ними делать, вам не говорили? – ядовито поинтересовался Сержант.

– Не-а, – мотнул головой Шатун. – Я же не волшебник еще, – выдал он любимую присказку Улитарта, – я ж только учусь.

– А тогда какого хрена ты, «не-волшебник», тут делаешь? Что, заняться нечем?

Ирил против воли поежился. В процессе подготовки к рейду эта фраза могла обещать многое.

– Доложить пришел, – Шатун вытянулся в струнку. – Аталь угомонились. Что-то у них происходит.

– То есть? – Сержант развернулся в сторону противника. Ирил, шипя и морщась, сделал то же.

– Атаки прекратились как-то сразу, и с кем-то они сцепились. Вон, сполохи из-за холма идут.

– Кто может на аталь напасть? – одновременно спросили Ирил и Сержант.

– Наши? – предположил Шатун.

– Земляне? – Сержант за недостатком информации предпочитал негативные сценарии.

Из-за холма раздалось нечто, похожее на автоматную очередь.

– Не наши – прокомментировал Сержант. – Ну что ж, посмотрим…

Договорить у него не получилось.

– Руки вверх, и не двигаться, – раздалось из-за спины.

Все трое обернулись на голос. Перед ними стоял тряпкоголовый, рядом с ним один из бойцов приставлял пистолет к голове Демчи.

– И туда гляньте, – посоветовал землянин.

Скосив глаза, Ирил увидел еще одного солдата, держащего круглую железяку над коконом с Совой. «Граната», – вспомнил он.

– Ты что ж, сука такая, творишь?! – начал закипать Сержант.

– Не двигаться! – Автоматная очередь вспорола землю перед ними. Одно неправильное движение – и они покойники.

Ирил замер, прикидывая, долетят ли осколки гранаты, взорванной сейчас, до Совы, которая позже. Не факт, но вдруг? Вдруг они сейчас рванут, а потом повисят-повисят, да и дождутся, когда будет «позже». А Сова, кстати, позже или все-таки раньше? Эх, зря они моха не слушали…

– Мы же с вами, Твари гнойные, вместе сражались, – продолжал разоряться Сержант.

– И что? – поинтересовался тряпкоголовый. – Вы свою жизнь спасали. Согласен, вместе с нашими, но это ничего не значит. И я до конца еще не разобрался, кто первый на нашу базу напал. Стоять! – еще раз повторил он и махнул рукой. – Взять их.

– Нет! – Между магами Братства и землянами вырос давешний паренек, который Сову хотел аккуратно вытащить. – Мы не имеем права так поступать. Они нам жизнь спасли.

– В сторону, – прорычал командир. Ситуация начала накаляться. Парень маячил между ними и автоматами, перекрывая обзор. Солдат, держащий Демчи, еще сильнее вдавил пистолет ему в голову, напоминая.

– Спасибо, братишка, – как можно размереннее, поблагодарил Сержант. – Только ты тут ничего не сделаешь. Отойди. Он же тебя пристрелит.

И правда, рука землянина сжала рукоять пистолета, висящего на поясе.

– И пусть! – Парнишка совсем зеленый, еще в справедливость верит. И не военный совсем. Как же командир приказ-то отменит? Тем более такой. А дальше что? – Пусть! На его совести всё будет!

– Какая совесть на войне? – грустно улыбнулся Сержант.

Парень хотел что-то ответить, даже повернулся к магам Братства, но тут же полетел кубарем, сбитый с ног мощным ударом кого-то из солдат.

– Этого под арест, – распорядился сквозь зубы командир. – Этих взять!

Ненавистные распялки опять пошли в дело. Ирил посмотрел на Демчи, а тот вдруг скосил глаза на стоящего рядом с ним бойца, а потом прикрыл их. Давай, мол, вали их. А-а-а, вот это уже другой разговор. Ну, только бы граната до «позже» не добралась. Если с Совой что случится…

Ирил расслабил напряженную руку, как будто перестав бороться с солдатом, упаковывающим его. Тот и сам расслабился. Зря, приятель, расслабленную руку проще выдернуть. Ланья сделал вдох…

– О, вот и наши, – тряпкоголовый повернулся чуть в сторону.

Из-за разорванной палатки, смятой кучей валяющейся на краю площадки, которая выходила на крутой склон, появился земной солдат. Что-то не то было в его виде, но что, Ирил сразу не разобрал.

– Бахдари, пропуст… – начал было командир.

Ирил не успел. Никто не успел, и в первую очередь не успели земляне. Уже когда все началось, Ирил понял, что «не то» было в облике солдата: оружие. Откуда, скажите, у земного солдата в руке меч?

Неведомый Бахдари только успел чуть ослабить узор купола со своей стороны, как одновременно произошло много движений.

Земной солдат в надвинутой на глаза каске выбросил вперед руку, и купол с оглушающим треском начал расходиться.

Землянин заорал чуть ли не громче купола, но было поздно.

Ирил выдернул руку у солдата, вломил ему обратным движением локтя в переносицу и рванул к Демчи.

Демчи мягко стек вниз, на секунду уйдя с линии выстрела. Ошеломленный происходящим солдат так и не догадался нажать на спуск, а потом стало уже и не до того. Ирил, набрав скорость, подлетел вплотную. «Не зря Тахор недолюбливает огнестрельное оружие, как и все вольды», – мелькнуло в голове у Ланьи. Пока солдат соображал, как лучше встретить летящего Ирила, руками закрыться или пистолет поднять, Ланья проскочил мимо, выбросив руку и рубанув внутренней частью ладони по открытому горлу. Готов, Демчи дальше сам справится. Теперь Сова.

Так же ничего еще не соображающий солдат стоял над коконом, сжимая гранату. Ирил поймал его взгляд и вцепился в него, как абарат-убийца, всеми присосками, которые в голове нашлись.

– Нет, нет, нет, даже не думай, нет, не делай, стой, стой, не двигайся, не надо. Стой, жди. – Всем, чем можно, повторял Ланья, продираясь сквозь ставшее вдруг непослушным пространство. То ли с перепугу он так разогнался, то ли солдат совсем голову потерял от стремительно развивающейся непонятной ситуации, но с гранатой он так ничего сделать и не успел. Ланья вцепился в ненавистный кругляш, как в последнюю в своей жизни надежду. Солдат было попытался сопротивляться, но куда там… Пусть спасибо скажет, что руку ему не оторвали. Ирил отобрал гранату, сжал ее со всех сторон и завертел головой, в поисках места, куда бы ее сплавить. Твари ее знают, от чего она взрывается. Рядом не вовремя напомнил о себе заворочавшийся солдат. Ногой слегка в пах и, пока сгибается, коленом в лицо. Некрасиво, конечно, и по-свински (по-хорошему, не заслужил парнишка такого), но ты прости, друг, очень уж страшно рядом с Совой с гранатами вашими играть. Сержант, помнится, показывал, что от них бывает. Немного поколебавшись, Ирил повернулся в сторону, откуда их принесли, там вроде никого не должно быть, и со всей силы запулил железный кругляш, стараясь попасть в какую-нибудь ложбинку. Попал. Из неприметного углубления полыхнул огненный цветок. Вот уроды, они на самом деле хотели ее убить.

Ланья вспомнил наконец о землянах и стал высматривать, что же произошло. А немного произошло-то. Единственным изменением в пейзаже был тряпкоголовый командир. Он не стоял, а лежал. Ланья присмотрелся. Ага, зарубленный. Лжесолдат неуловимо знакомой походкой двигался, как и положено, по кругу, контролируя оставшихся. Хотя нужды в контроле уже не было. Самые активные, похоже, были задействованы в аресте магов Братства и первыми попали под раздачу.

– Чисто, – Сержант поднял руку. Вокруг лежали трое.

– Чисто, – отозвался Шатун, аккуратно укладывая своего визави на землю.

– Чисто, – Демчи, похоже, не столько воевал, сколько спасал своего конвойного после удара Ирила. Ну извините.

Площадка потихоньку начала заполняться вольдами. Земляне складывали оружие, никто не хотел воевать с людьми, которые только что играючи уделали их противников. Ирил улыбнулся во весь рот, он узнал лжесолдата.

– Чисто, – во всю глотку гаркнул он, вытянувшись в струнку.

– Вот у меня он так никогда не делал, – пожаловался Сержант снимающему каску Тахору Гумануч-он.

– Ты, наверное, его посолить перед употреблением забывал, – улыбнулся торк.

– А надо было? – поинтересовался тот.

Когда они встали рядом, вот так, плечом к плечу, Ирил поймал себя на мысли, что Сержант не такой уж и грозный командир, каким всегда представал. И не страшный вовсе. И даже где-то симпатичный. По сравнению с Тахором.

– Ну что? – сварливо поинтересовался Тахор. – У вас все в порядке?

Ирил захотел тут же оглядеться. Впечатление, что учитель поймал его мальчишкой в погребе с вареньем, было полное.

– Да вроде все, – пожал он плечами.

– А что так неуверенно, солдат? – встрял Сержант.

– Так точно, все в порядке, – встал во фрунт Ланья.

– То-то.

Тахор значимо поднял брови. Вот, мол, как оно всё серьезно у вас. Ирил прыснул.

– А это что? – Торк посмотрел на кокон, и хорошее настроение Ланьи испарилось мгновенно.

– Сова, – упавшим голосом доложил он.

– Так что ж ты мне тут сказки рассказываешь? – Добродушная маска слетела с Тахора в одно мгновение. – Как она туда попала? Она что, тоже как ты?..

– Нет, – поник Ирил, – это я.

– Что – ты? – не понял Тахор. – Ты ее туда засунул?

– Нет, то есть да, то есть она сама… – Ланья окончательно запутался.

– Ничего не понимаю, ты можешь внятно разговаривать?

– Могу, – Ирил поднял голову, но договорить не получилось.

– Аталь! – в который раз за сегодня разнесся вокруг предупреждающий крик.

– Купол, – скомандовал кто-то из вольдов.

Оп-паньки, а Тахор-то тут не главный. А кто?

– Пелоц, проверьте, кто пожаловал, – три вольда скользнули вниз по холму. Командир повернулся в их сторону, и Ирил не смог сдержать улыбку. Ну кто еще может прийти их вытаскивать, как не Тооргандо.

Тооргандо заметил Ирила, улыбнулся одними глазами и снова вернулся к организации обороны.

– А как вы здесь очутились, учитель? – тихо поинтересовался Ланья.

– Конкретно я или группа спасения? – так же тихо поинтересовался в ответ Тахор.

– И то и то.

– После завершения операции пропали без вести две группы. Вы и Тибара. Ты его, наверное, не знаешь, он на юге больше известен.

Ирил пожал плечами. Действительно, имя Тибара ничего ему не говорило.

– Мастер Ацекато, похоже, не на шутку обиделся и на аталь, и на этих, – торк качнул головой в сторону сгрудившихся посередине площадки землян. – Но сначала решил окончательно разобраться с потерями и, если получится, вытащить кого сможем. Понятно, когда выяснилось, что пропали вы с Совой, то я просто пришел и сказал, что без меня они вообще никуда не попадут.

Теплая волна разлилась в груди Ланьи. Дурацкая улыбка сама собой выползла на лицо.

– Са-Сефара тоже волновалась, – улыбнулся Тахор.

Ирил расплылся еще больше. Было здорово, хотя к его-то возрасту пора было уже и выучить привычки учителя.

– Но мы никак не могли представить, что ты не уследишь за Совой, – голос торка заскрежетал как заржавленный меч по камню. – Тебя одного-то отпускать страшно, а уж с кем-то…

– Да я… – вскинулся было Ланья, но вдруг споткнулся на всем ходу, вспомнив, с чего все началось.

Сержант за спиной Тахора удовлетворенно кивнул. Торк присмотрелся к Ланье и приглашающе поднял брови: давай, мол, выкладывай.

Делиться произошедшим Ирил сейчас готов не был. А спас его от публичной порки… Тооргандо.

– Чего сидим? – У Тора в походной сумке Тварей не наблюдалось, он мог себе позволить легкость общения. – Привет, Сержант. Мастер Тахор, вы не посмотрите, что там принес Пелоц?

Торк текучим движением поднялся и, не говоря ни слова, отправился смотреть, с чем вернулся с рекогносцировки Пелоц.

– Что случилось? – не заметить выражение лица Ланьи было невозможно.

Ирил молча кивнул на слабо мерцающий кокон.

– Что там? – не понял Тооргандо.

– Сова, – коротко пояснил Ирил.

– В смысле?

– В прямом. Она там, внутри.

– Это что, такой же, в каком ты сидел? – Тооргандо одним прыжком оказался рядом с коконом.

– Примерно.

– А как вытаскивать?

Ланья пожал плечами.

– То есть? – не понял Тор.

– То есть я не знаю, как ее оттуда вытаскивать.

– А пробовал?

Этот вопрос оказался той самой каплей, которая переполнила чашу терпения. Ланья вскочил на ноги.

– Нет! – отчеканил он. – Не пробовал. С того момента, как мы из такого же вывалились, у нас ни минуты не было, чтобы нас кто-нибудь либо убить, либо в плен взять не хотел. Мы тут, знаешь ли, не дош в тенечке попивали.

Говорить так с командиром группы спасения не следовало категорически.

– Что-то незаметно, – ощерился в ответ Тооргандо.

Ланья задохнулся от накатившей ярости. Понятно, Тооргандо здесь вообще ни при чем, как ни крути, без них их бы всех положили, но держаться дальше не было сил.

– Да что ты вообще знаешь?..

– Мне вот этого достаточно, – Тор положил руку на кокон. – И я помню, каким и как тебя оттуда доставали. А теперь там Сова. И ты был тут, – он обвиняюще выставил палец.

– Да ты… – в другой ситуации, может, и обошлось бы, но Ланья опять начал искать контраргументы – и опять наткнулся на исходное происшествие, с которого начались их проблемы. Безысходность лишь добавила ярости.

Ланья с Тооргандо, набычившись, смотрели друг на друга, не находя других слов, кроме обвинений. Оторопевший Сержант, на глазах которого практически из ничего начиналась драка, переводил взгляд с одного на другого. Не разобравшись до конца, он решил исправить ситуацию, как мог.

– Смирно, солдат! – гаркнул он. – Ты как разговариваешь со старшим по званию?!

Ланья перевел невидящий взгляд на него и…

– Кончили базар, – в тихом голосе Тахора было столько напряженности, что все мгновенно заткнулись. – У нас проблемы. Командир, можно тебя?

Тооргандо, бросив напоследок уничтожающий взгляд, отошел с Тахором, а Сержант, так и не вникнув в происходящее, начал накачку:

– Ты что, не понимаешь, что творишь? Ничего что он тебе командир?

– Мне никто не командир, – Ланью несло, и останавливаться он не собирался. – Я сам по себе… У меня тут Сова в коконе, из которого ее никак не вытащить, а вы только сопли разбрасываете.

Где-то далеко-далеко в голове мир начинал подергиваться белой дымкой. Ирил и сам уже перепугался, но Сержант только подлил масла в огонь:

– Бунт на корабле?! Ты, солдат, совсем страх потерял?!

Глаза Ирила заволокло:

– Да по…

Руку сжало выше локтя как тисками. Боль прострелила аж до копчика. Ланья дернулся, но тиски и не думали разжиматься. Он развернулся всем корпусом к обидчику… Только для того, чтобы столкнуться взглядом с Тахором. Торк был страшен. Белое безумие, испуганно пискнув, исчезло, как не было. Ирил моргнул, возвращаясь в нормальный мир.

– Ты не девочка, – прошипел торк, буравя Ирила взглядом, – чтобы устраивать тут истерики потому, что кому-то из твоих плохо, а у тебя выдался тяжелый день. У нас сейчас вокруг ветвь Желтых Стрелков, а ты своих командиров к Тварям посылаешь. Знаешь что с такими, как ты, у нас в горах делают?

Ланья замотал головой. В смысле, не знал и знать не хотел.

– Тебя, по уму, надо молча зарубить – и всё. От таких, как ты, только беды случаются (Ланья в восьмисотый раз вспомнил злополучный магиприпас). Это твое счастье, что Братство своих не бросает, но на выходе ты готовься, разговор с тобой будет.

Обида мутной болотной водой бултыхнулась внутри. И опять… И не сказать ничего. Кругом виноват. Да идите вы…

Ланья молча медленно вытащил руку из клещей Тахора, кивнул ему и, повернувшись к Сержанту, отдал честь.

Торк с Сержантом кивнули в ответ, принимая извинения. Ирил пошел искать Тооргандо, а Тахор повернулся к Сержанту:

– Ты присматривай за ним.

– Конечно, мастер Тахор.

– Нет, я не про это. Беречь его не надо, не ребенок, но рассчитывать, что он вот так просто извинился и считает нас правыми, не приходится. Ничего он не понял. Я его знаю. Так что ты имей в виду, он опять может взбрыкнуть. И извини, – торк пожал плечами, – за такой тебе подарок.

– Ясно, – поскреб затылок Сержант. – Буду иметь в виду. А насчет «подарка» вы не переживайте. Ирил далеко не худший вариант. Парнишка может далеко пойти. Ему только дисциплину и уважение к старшим привить, и всё получится.

– Я двенадцать сахашей на это положил, – ухмыльнулся Тахор. – Ничего не получилось. Бойца вырастил хорошего, а солдата – никакого.

– Поживем – увидим, – Сержант нагнулся и сорвал одинокую травинку, невесть как уцелевшую на вытоптанной вершине. – Что вы про аталь говорили?

– Ветвь Желтых Стрелков.

– Это я слышал. А что они тут делали? Откуда взялись? В резерве стояли? По нашу душу, по вашу, за землянами пришли?

– Ну ты спрашиваешь, – ухмыльнулся Тахор. – Откуда же я знаю? Вот за язык кого-нибудь возьмем, тогда и решим. А сейчас пошли готовиться. Мало нам точно не будет.

На вершине холма было тесно. Земляне сгрудились возле кучи тряпья, некогда бывшей штабной палаткой. Оружие у них отобрали, но – больше для проформы. Тооргандо, как мог, объяснил им количество аталь, которое жаждет немедленной крови неподалеку, поэтому их скорее можно было рассматривать как союзников.

– Поцапался? – Шатун подошел к Ланье, тупо пялящемуся на ненавистный кокон.

– Да так, ничего, – отмахнулся тот.

– Ты не накручивай себя, – посоветовал Шатун. – Нам сейчас подраться хорошо придется, так что лучше, чтобы ты всех любил.

– А я и так всех люблю, – Ирилу стало смешно.

– А меня, наверное, сильнее всех? – Демчи вывернулся откуда-то сбоку.

– Тебя, понятное дело, надо любить сильнее всех и активнее, – развел руками Шатун. – А то ты такое натворишь…

– Ты еще и не знаешь, что я могу натворить, – нарочито низким голосом игриво протянул Демчи и задергал бровями.

– И знать не хочу, чур меня, – Шатун сделал испуганные глаза и отодвинулся.

– Ну тогда как знаешь, – Демчи вытащил из кармана какой-то кристалл на веревочке. – Тогда я тебе самое интересное и не покажу.

– И пожалуйста, – согласился Шатун. – Не очень-то и хотелось. А что это?

– О-о-о, – закатил глаза Демчи, – это такая штука, знаете ли…

– Такая хрень у меня на шее висела, когда нас земляне упаковывали, – вспомнил Ирил.

– Именно, – поднял палец Демчи. – Я всегда знал, что ты умный, в отличие от некоторых. Пестик всегда отличался особым умом.

– Угу, – кивнул Шатун, – задним и крепким. И зачем ты нам эту дрянь показываешь?

– А я тут подумал, а что, если эту гадость, – он качнул амулетом, – в кокон запихнуть?

– Зачем? – Ирил с Шатуном отреагировали одновременно.

– Посмотреть, что получится.

– В задницу себе запихни, – набычился Ирил, – и посмотри, что получится. Ты в своем уме?

– А что?

– Да ничего. Представь, что он сработает.

– Ну.

– Баранки гну, – подключился Шатун. – Вот он попал на кокон и начал нейтрализовывать нашего моха. В итоге правая рука Совы окажется сейчас, а остальное все останется позже.

– Раньше, – рассеянно поправил его Ирил.

– Позже.

– Точно?

– Нет.

– Вы опять этим бредом занимаетесь? – Сержант подошел, волоча за собой походные мешки троицы. – Собирайтесь, сейчас всё начнется, зеленые зашевелились.

Все тут же повернулись в сторону аталь. Действительно, смутные фигурки начали спускаться с вершин дальних холмом, пропадая в густой траве.

– Откуда их столько взялось? – Ирил осторожно глянул на Сержанта.

– Видно, что-то важное тут, на базе, – Сержант ответил спокойно, как будто не было недавней перепалки, и у Ланьи немного отлегло от сердца. – Тооргандо говорит, что остались только две базы: эта и русская. Но там всё получше.

– Там тоже бой идет?

– Не знаю, – пожал плечами Сержант. Оттуда группу вытащили, поэтому, что там творится, никто не знает. Сюда же они только за нами пришли.

Резкий свист заставил магов подпрыгнуть и рвануть за Сержантом. Время разговоров кончилось.

Глава 24

– Упорные ребята, – Сержант вытер пот и уселся на землю. – Три раза подряд, это даже для меня многовато.

Солнце палило нещадно. Сверкающая лента реки внизу манила к себе, но выскакивать за защитный купол не рекомендовалось категорически.

– Ирил, бросай, ты чего там завис? – Запыленный Шатун с дорожками пота на лице достал сигарету. – Ты живой?

– Живой, – монотонно отозвался Ланья, стоящий во весь рост с закрытыми глазами.

– Ты только опять не провались никуда, ладно? – Шатун пыхнул дымом.

– А что это с ним? – поинтересовался Сержант. – Я пропустил.

– Да он с каким-то халь сцепился на расстоянии в самом начале, никак разойтись не могут, – пояснил лежащий неподалеку Демчи.

Ланья застонал и немного пригнулся.

– Н-на, получай.

Махнув рукой, как будто доставая невидимого противника, Ланья удовлетворенно хмыкнул, и тут же его голова начала раскачиваться из стороны в сторону как под ударами. Стон стал громче.

– Давайте его оттуда вытаскивать, – забеспокоился Шатун.

Но Ланья справился сам. Два резких удара в воздух, прыжок – и двумя ладонями вперед. Ирил замер, потом медленно провел руками по лицу, стирая транс.

– Вот так вот, – он тяжело опустился на землю рядом с остальными. Потрогал бок, челюсть, поморщился. – Пусть знает, тварь.

– Сделал его? – поинтересовался Сержант.

– Нет, – покачал головой Ирил. – Ничья. Но силен, зараза. Как он только умудряется тут нормально функционировать?

– А вот это не факт, что силен, – Шатун насмешливо выпустил вертикальную струю дыма. – Там запросто может сидеть и до-халь. Такой же как ты, которого хлебом не корми, дай подраться. На-халь запросто может весь наш холм снести.

– А кстати, – Демчи потянулся и сел, – и правда, а чего они с нами возятся? Одного на-халь сюда, узор помощнее – и все. Нет базы.

– Тут не всегда можно рассчитать силу узора, – поднял палец Сержант. – Его еще отправить нужно. И если что-то недодумаешь, запросто можно и себя угробить. Рванет на месте, то-то весело будет. А вообще, ты прав. Тут что-то не вяжется. Смотри, они как будто нас берегут, ни одного погибшего.

– Живыми взять хотят? – удивился Шатун. – Зачем? Нет, про меня, например, все понятно. Такой кадр, как я, всем нужен. А вот этот охламон, например, – он несильно пихнул Демчи, – на кой кому сдался?

– Сам ты охламон, – возмутился Демчи.

– Дети, – горестно вздохнул Сержант. – Как на вас посмотришь, так порадуешься, что не женат.

Ирил не ответил, он смотрел на приближающегося Тооргандо.

– Ну что, мужики, дела хреновые, – бодро доложился гемар, присаживаясь рядом с Сержантом. – Магиприпасы на нуле, а личными силами много не продержимся. Часа через три точно измотают. Мысли есть, что делать?

– Пора прощаться, я так думаю, – Сержант поджал губы. – Всё всем показали, пора и честь знать.

– А оторвемся? – засомневался Шатун.

Тооргандо неопределенно пожал плечами.

– А земляне? – подал голос Ирил.

– С нами, – еще раз пожал плечами Тооргандо.

– А пойдут?

– А давай спросим.

– А вот интересно, аталь нас отпустят? – задумчиво проговорил Сержант. – Судя по тому, как они нас берегут, от нас им ничего не надо. Соответственно, они либо за место бьются, либо им кто-то с Земли нужен.

– Предлагаешь их спросить? – улыбнулся Тооргандо.

– Тор, – Пелоц, такой же пропотевший и запыленный, подбежал, поднимая небольшие пыльные облачка. – Тор, порталы заработали. Можем рвать хоть сейчас.

– Вот это дело, – обрадовался Тооргандо. – Ну что, собираемся, пока наши друзья опять какую-нибудь пакость не учинили.

Гладко не получилось.

– Атака! – раздался крик дозорного.

– А, дохлые Твари, – выругался Тооргандо. – Подъем! Демчи, Шатун, на вас портал. Валим отсюда. Сержант, Ирил, вы со мной.

Ланья с Сержантом бросились за гемаром. По пути Тор перебросил их на Тахора, ткнув рукой в склон.

– Тут держим, – торк явно понял больше. – И, по возможности, не убивайте никого. Они до сих пор кровь не пускали, так что и нам не резон первыми начинать. Поехали.

У подножия холма опять появилось несколько фигур Желтых Стрелков. Сержант с Тахором говорили правду. Все как и до этого. Мечи в ножнах, луки за плечами. Они что, в «царя горы» поиграть пришли? Фигуры начали карабкаться вверх. Ладно. Ирил пожал плечами и начал раскачиваться, входя в боевой транс. Голыми руками тоже можно много чего сделать.

Пятеро против троих. Посмотрим. На амулетах? Конечно. Вам куда? Наверх? Извините. Первый аталь добрался до Ирила. Незамысловатый пинок – и аталь скатывается вниз. Справа один. Хватает за руку. Отвали. Удар. Еще один внизу. Ой. Такой же пинок Ланья получил сзади. Кто-то прорвался? Вокруг трое. Опять за руку хватают. Да что ж вам подержаться не за кого? Н-на. Подножка. Удар. А транс быстрее амулетов, вы не знали? Наверх. Кто там? А, Тахор. А Сержант? Вон он. Все в порядке. Что, вы опять? И правда, игра какая-то получается. Кажется или Стрелок улыбается? Нашел себе шутку. Хотя и вправду весело. Если никого не убивать.

Б-бах, б-бах, б-б-а-бах!!!

Череда громких хлопков, сопровождающаяся оглушительным треском, пробилась даже через вату транса. Это еще что? Аталь остановились. На лицах недоумение. Ланья начал замедляться, выходя из транса.

Тра-та-та-та! Тра-та-та! Что это?! Автоматные очереди?

Аталь, стоящие перед ними, начали медленно-медленно один за другим валиться на траву, пятная ее красной краской, выплескивающейся из появляющихся точек на одежде. Как это, что это? Сказали же, не убивать. Ирил вынырнул из транса, и царящая вокруг какофония на секунду оглушила его. Грохот выстрелов, отрывистые команды, резкие окрики. Что-то ему общая тональность напоминает. Тахор мягко опустился на траву. Что с ним?

Ирил поймал успокаивающий взгляд торка. Все в порядке.

– Эй, вы там, двое, – прокричал чей-то голос. – Медленно наверх, руки на виду. Двигаем!

Ирил переглянулся с Сержантом. Опять земляне? Эти-то откуда? И опять распялки?! Где-то слева застучал автомат. Замолчал. Грохнул взрыв. Шипящий огненный шар сорвался с вершины соседнего холма, долетел до базы и бессильно рассыпался яркими брызгами. В ответ с базы тут же стартовал похожий шар огня, только летящий заметно быстрее. Не магический. И взрывающийся сильнее, отметил Ланья, наблюдая, как мечутся охваченные пламенем фигурки аталь. Почему-то их стало немного жаль.

На базе тем временем закончили разбираться что почем. Освобожденные индусы натягивали отобранное снаряжение, вольды сгрудились поодаль. Видимого насилия не чинили, но и на прием дорогих гостей тоже не походило. В целом со стороны было видно, что порядка на базе стало больше.

Плечистый солдат, на котором чего только из снаряжения не было надето, держа Сержанта с Ирилом под прицелом автомата, указал на небольшую площадку рядом с собой. Распялок видно не было, и это внушало некоторый оптимизм.

Ирил присмотрелся, в небольшой толпе из землян и вольдов, заполнившей бывшую базу, отчетливо просматривался центр. Высокий человек с яркой проседью сразу выделялся как главный. Издалека его можно было принять за главу одной из Ветвей Зеленого Лепестка. Царственная осанка, уверенные жесты.

– Начальство прибыло, – Сержант тоже оценил нового командира землян.

То, что новоприбывшие качественно отличаются от индусов, видно было и без командира. Бойцы действовали гораздо более слаженно. Четко, без лишней суеты, они взяли под контроль не только саму базу, но и ближние высоты, без труда выбив оттуда не готовых к такому повороту событий аталь. Теперь, как оценил Ирил, почти каждый метр склонов перед базой простреливался как минимум с двух сторон. Если бы индусы с самого начала выстроили такую оборону, ни о каких успехах аталь (а может, и их самих) речи бы не шло. Интересно, а кто это?

Боец тем временем, не опуская автомата, стволом показал на стоящих в отдалении вольдов.

– Тахор? – не двигая губами, спросил Тооргандо, когда они смешались с остальными.

– Ушел, – так же ответил Ирил.

– Понял, – прикрыл глаза Тор. – Стоим, ждем, смотрим, что происходит. Без команды даже не вздумай дернуться.

Ланья хотел было обидеться, но передумал:

– Есть.

Тооргандо удовлетворенно кивнул.

– Кто старший? – Командир-аристократ подошел к группе вольдов.

– Я, – Тооргандо неспешно вышел вперед. – Гемар Братьев Находящих Тооргандо. Братство Магов Земли.

– Тооргандо? – Землянин чуть сощурился. – Наслышан, наслышан.

– Я рад, – сухо прокомментировал Тооргандо. – Назовите себя.

– Успеется, – выражение лица землянина начало напоминать зимние океанские шторма. – Что вы делаете на территории земной базы?

– Защищаем ее от аталь, – не сдержал улыбку Тооргандо.

– Зачем?

– Что – зачем? – Неожиданная постановка вопроса несколько сбила чопорность с Тора.

– Зачем вы защищаете ее от аталь?

– Ну, потому, что они на нее нападают, – развел руками Тооргандо.

– Вы всегда защищаете землян от атак нелюдей?

– Старших Рас, – поправил Тооргандо.

– Несущественно, – мотнул головой землянин.

– Существенно, – с нажимом возразил Тор. К нему вернулась уверенность. – Мы являемся оперативной группой Братства, направленной на помощь одному из наших патрулей, который подвергся нападению сначала со стороны землян, – Тооргандо обвиняюще уставился на своего визави, – а потом со стороны аталь.

Тор уже успел пообщаться с Сержантом, отметил про себя Ирил и восхитился. Надо же уметь так вдохновенно врать. У него, к примеру, не получилось бы.

Землянин неожиданно хитро усмехнулся:

– Угу, со стороны землян, значит. Ну что ж, примем как версию, – и посерьезнел. – А зачем потребовалось убивать командира базы?

Это был тонкий момент, и голос Тооргандо зазвенел:

– Он хотел убить наших патрульных.

– У меня другая информация.

– Ну извините, – развел руками Тооргандо. – Больше порадовать ничем не могу.

– Я несколько старше вас по возрасту, молодой человек, – бесстрастно произнес землянин, – и попрошу вас придерживаться некоторых форм приличия.

– А что я такого сказал? – удивился Тор.

– Кто убил командира базы? – проигнорировал его удивление землянин.

– Несущественно, – вернул комментарий Тооргандо.

– Существенно, – землянин тоже умел играть в переброску словами. – Вы находитесь на территории земной базы и совершили убийство гражданина Земли. Повторяю вопрос: кто это сделал?

– Вся ответственность лежит полностью на мне, – задрал подбородок Тооргандо. – Ваш командир напал на наших патрульных в то время, когда мы защищали себя и ваших людей от нападения аталь. Если бы мы этого не сделали, то вам сейчас пришлось бы спасать вас самих. Аталь, вырезав нас, приготовили бы вам очень теплую встречу.

– Разберемся. Вы отправитесь с нами и дадите все необходимые комментарии, – землянин не запнулся ни на секунду. – А это что такое?

Он указал рукой на кокон. Тооргандо мгновение промедлил, соображая, на что в первую очередь реагировать: возмущаться, что его берут в плен, или отвечать на вопрос.

– Что это такое? – дожал его землянин.

– Там находится один из наших патрульных.

– Как он там оказался?

– Назовите себя, – уперся Тооргандо. – Я не собираюсь подчиняться вашим приказам и не желаю отвечать на ваши вопросы, не зная, с кем имею дело.

Командир позволил себе легкую улыбку.

– В узких кругах я известен как Гермес, – он помедлил. – Седьмой. Я полагаю, теперь вы сможете отвечать на мои вопросы?

Вольды загудели. Тот самый Гермес? Собственной персоной? Здесь?

– А что вы тут делаете? – Вопрос у Тора вырвался сам собой.

– Защищаю своих людей, – чуть наклонил голову набок Гермес. – Достаточное основание?

– А почему здесь?

– Позвольте вам напомнить, что в силу сложившихся обстоятельств вопросы тут задаю я, – звякнувший в голосе Гермеса металл напрочь отмел видимую вежливость формулировки. – Повторяю вопрос: как он там оказался?

Если командира базы Тооргандо ликвидировал без малейшего колебания, то вступать в конфликт с прямым представителем Земли в Пестике в планы гемара не входило.

– При отражении атаки на-халь его накрыло узором, – угрюмо доложил он.

– То есть?

– А зачем вам это надо?

– Я хочу понять, оставлять ли это чудо магической мысли здесь, или все-таки захватить с собой, – обманчиво мягко проговорил Гермес. – И если вы меня не убедите, что вот это представляет собой хоть какую-то ценность, то я оставлю его тут. Пусть аталь, которые не преминут появиться по моим следам, сами с ним разбираются.

– Там находится наш человек, – на челюстях Тора заиграли желваки.

– Это представляет ценность для вас, – сделал приглашающий жест Гермес.

Тооргандо внял.

– Сержант, – позвал он.

– Ирил, – тут же отреагировал Сержант.

Ланья протолкался вперед.

– Вы имеете какое-то отношение к этой конструкции? – Вблизи легендарный Гермес не выглядел таким уж неприступным и грозным. Человек как человек.

– Да, – откашлялся Ирил. – Я ломал амулеты на-халь и Стрелков, и нас накрыло откатом. Потом каким-то образом они, – Ланья указал на стоящих неподалеку индусов, – нас вытащили, а она осталась.

– Она?

Ланья кивнул.

– Угу, – пожевал губами Гермес. – Амулеты, я так полагаю, штатные для Стрелков. А почему она осталась?

– Она отпустила линии чуть раньше – и оказалась в каком-то другом узоре, – пожал плечами Ирил.

– Угу, – еще раз задумчиво повторил Гермес. – Сдвиг по линиям лаши, – негромко пробормотал он, но Ирил услышал:

– Вы знаете про эти коконы? – он подался вперед.

– Слышал краем уха, – улыбнулся Гермес. – А вот откуда про них знаешь ты?

– Ну… – замялся Ланья. – Тоже слышал. Краем уха…

– Понятно, – согласился Гермес. – В общем, так, кокон я забираю…

– Я его не отдам! – рванулся вперед Ирил и тут же чувствительно получил по ребрам от охранника.

– А вас, молодой человек, я приглашаю к нам присоединиться, – в уголках глаз Гермеса появились лукавые морщинки. – Обсудим сдвиг лаши. А заодно решим, как будем вашу подругу доставать. Принимается?

– Ну, – Ланья не был готов к такому повороту событий. Да и Гермес не выглядел совсем уж людоедом. – Наверное, да…

– И замечательно, – Гермес повернулся к кому-то из своих – Капитан, готовьте портал…

– Нет! – Зато Тооргандо был готов ко всему. Одарив Ланью ледяным взглядом, он выступил вперед. – Он никуда не пойдет!

– Здесь я решаю, кто и куда идет, – Гермес не удостоил Тора даже взгляда. – Тем более что вы все отправляетесь со мной. А личное мнение я спрашивал только у молодого человека, Ирила, кажется?

Ланья против воли кивнул в спину Гермеса, за что получил еще один ледяной взгляд от Тора.

– На каком основании… – начал было Тооргандо.

– По праву сильного, – отрезал Гермес и подал знак автоматчикам. Вольдов начали подталкивать к одному из земных магов, занимающихся созданием портала. – Не расстраивайтесь, – добавил он через плечо. – Через некоторое время верну вас Мастеру Ацекато целыми и невредимыми.

– Мы, – вскинулся Тооргандо…

Оглушающий хруст, разодравший небо напополам, заставил всех пригнуться и схватиться за уши. Практически одновременно ожили автоматы землян. Грохнул взрыв, второй, третий. Но все эти звуки разом перекрыл дикий вой атакующих аталь.

Из открывавшихся прямо над холмами порталов, как зерно из распоротого мешка, посыпались воины. Изумрудный купол накрыл вершину одного из соседних холмов, откуда вела огонь группа землян. Огонь оттуда сразу же прекратился.

– Порталы! – рявкнул Гермес. – Быстрее!

Один за другим на краю базы начали появляться мерцающие прямоугольники порталов. Шестеро бойцов подхватили кокон и почти волоком потащили его к первому из открывшихся порталов. Ирил, поколебавшись, двинулся за ним. Тооргандо попытался сопротивляться, однако двое охранников бережно, но непреклонно подхватили его под руки и повлекли за остальными. Портал для вольдов остался в отдалении, из охранников при нем осталось человек семь. И это оказалось ошибкой.

После открытия порталов боевые группы землян начали отступать к вершине холма, которую земные маги прикрыли защитным куполом, составленным из целой батареи магиприпасов. Треск автоматных очередей перемежался криками атакующих Стрелков и звоном мечей. Портал, предназначенный для магов Братства, наконец открылся, и охрана начала подталкивать к нему вольдов, полностью сосредоточившись на них. В грохоте выстрелов и мельтешении полыхающих узоров никто не обратил внимания на невысокую тень, материализовавшуюся за спинами землян. Два взмаха – и два бойца сунулись лицами в вытоптанную уже до каменной твердости землю базы. Остальные отреагировали мгновенно, развернулись к противнику… Только для того, чтобы тут же рухнуть так же, как и первые. Маги Братства – тоже бойцы непоследнего разбора.

– Пелоц, портал домой, – отрывисто скомандовал Тахор, и Пелоц тут же вывалился из толпы и скрючился неподалеку, рисуя узор перехода.

– Этих – в портал, – торк ткнул в неподвижных землян, – я надеюсь, они все живые?

– Обижаете, сараси Тахор, – развел руками Сержант.

Солдат быстренько покидали в портал (не в океан же они его открывали, чай разберутся), телепортиста отправили последним, сопроводив увесистым пинком, Шатун выдернул земной амулет из узора, гася портал. Неподалеку уже светился переход Пелоца. Секунды текли, но еще никто из землян не обернулся, чтобы увидеть происходящее. Тахор крутанулся на месте, оценивая ситуацию, и стелящейся над землей тенью метнулся вслед уводимому Тооргандо.

Подтянулась очередная группа, оглушающий шквал боя вдруг разорвался секундой тишины, но этой секунды хватило охранникам, чтобы услышать почти неразличимый шелест шагов торка: все-таки Гермеса охранять абы кого не возьмут. На Тахора глянули два ствола. Тооргандо среагировал мгновенно: короткий удар снизу вверх, в челюсть каждой рукой. Не нокаут, но прицел сбить хватит, а торк уже рядом. Короткая возня, и еще два землянина опускаются на землю.

Ирил шел, опустив глаза в землю, не в силах даже осознать, что в итоге происходит. Гермес, кокон, Сова, земляне, аталь – все это настолько перегрузило сознание, и без того натерпевшееся за день, что новая информация обрабатывалась с трудом. Вернее, никак не обрабатывалась. Услышав невнятный шум, Ланья поднял глаза… И столкнулся с бешеным взглядом Гермеса. Оцепенев, Ирил не сразу понял, что тот смотрит куда-то за его спину. Резко развернувшись, он остолбенел: в пяти шагах от него пятился Тор, прикрывающий Тахора. Перед ними мерцала полупрозрачная пелена. Волна пронесшегося мимо жара взъерошила волосы на голове. Пелена перед торком заискрилась. Ирил пригляделся. На заднем фоне виднелись вольды, мерцал открытый портал. Охранников не наблюдалось.

– Ирил, сюда! – пробился сквозь непослушное сознание голос Тооргандо.

– Ко мне! – это Тахор.

Торк с гемаром медленно пятились, принимая на себя узоры, раз за разом бьющиеся в пелену. Ланья сделал шаг вперед и остановился.

– Быстрее! – Лицо Тора исказила гримаса.

– Нет, – вдруг остановился Ирил. – Там Сова, я не брошу ее.

Гримаса Тооргандо стала еще болезненнее.

– Вы не пленник, молодой человек, – неожиданно раздался сзади голос Гермеса. Ланья чуть не подпрыгнул. – Я пригласил вас, и у меня не было стремления причинить хоть какие-либо неудобства как вам, так и магам Братства. Мы не воюем с вами.

На последних словах голос Гермеса сорвался, еще один узор впечатался в пелену перед Тахором. Вдалеке кто-то из вольдов не устоял на ногах, видимо, поддерживал узор и принял на себя «подарок» Гермеса. Но нет, поднялся.

– Ирил, не удержу! – Тооргандо шаг за шагом отступал.

– Я остаюсь, – кто это говорит? Так это же он сам. Ланья сделал шаг назад. – Я не брошу Сову.

– Прекратить огонь! – Гермес оценил диспозицию. Вольдов уже не удержать, так что нет смысла тратить силы на бессмысленное противостояние. – Уходите. Передайте Ацекато, что я жду комментариев.

Пелена перед Тахором опять стала почти прозрачной, атаки прекратились.

– Уходим! – Тахор начал пятиться назад, почти приблизившись к исчезающим в портале вольдам.

Тооргандо… остался стоять на месте. А потом рванул вперед, встав вровень с Ирилом.

– Доволен? – углом рта прошипел он, глядя в лицо откровенно улыбающемуся Гермесу.

– Тебя никто не звал, – так же прошипел Ланья. – За какими Тварями ты приперся?!

– Думаешь, ты один за Сову переживаешь? – Тооргандо стиснул зубы и сделал шаг вперед.

Мир качнулся вокруг Ланьи. Догнав Тора, он схватил его за рукав:

– В каком смысле?

– В том самом, мне, что ли, хочется ее бросать? – Тор выдернул руку.

– Что ты имеешь в виду?..

– Вперед оба, – голос Гермеса подействовал как ушат холодной воды. – Здесь сейчас будут аталь.

Лучше бы он этого не говорил. Тут же между ними и двумя оставшимися порталами, как с неба спрыгнули, выросли шестеро воинов. Двоих тут же снесло в сторону (а Гермес-то боевой маг хоть куда), но оставшиеся трое мгновенно выстроились клином, прикрывая четвертого. Халь! Ланья выбросил обе руки вперед. Линии быстро не зацепить, они и так перенапряжены дальше некуда. Вот она когда пригождается, личная хальер. Но не хватает, слишком далеко этот халь, да и Стрелки знают свое дело, не достать. Тооргандо упал на одно колено, подстраиваясь под узор Ирила. Ругались они там, не ругались, потом выяснять будем. Сейчас бой. «Подставка». В руках у Ланьи полыхнул костер, Тор щедро делился такой же своей личной хальер. А ты знаешь, Тор, что у горных торков это может считаться кровным братством? Потом. Халь успел первым. Во всю силушку, задарма отмеренную для нелюдей Пестиком, аталь врезал по наглым людишкам. Мироздание гулко ухнуло вокруг столкнувшихся сил. Рукотворная шаровая молния зажглась между давящими друг друга магами. Два человека против одного аталь в Пестике. Кто кого? А аталь торопиться некуда, он еще пару минут простоит, а там и остальные подоспеют – на куски покромсают; земляне и вольды-то давно в порталах. Давии-и-и-и-и!

Стенка. Плюющийся искрами шар не сдвинулся ни на миллиметр. «Силен, гад», – мелькнуло в голове у Ирила. Между Стрелками мелькнуло красное от напряжения лицо халь. Удивленное донельзя. Что, не ожидал, что против тебя выстоим? Выстоим? И тут в «подставку» Тооргандо вплелась еще одна линия хальер. Нет, не линия, мощная струя. Шипящая молния сдвинулась и, набирая скорость, поплыла к аталь. Они, похоже, так и не поняли, что случилось, когда бело-желтая вспышка накрыла их. Ирил, кстати, тоже не понял, пока не проморгался.

– Не спим! – схватив гемара Тооргандо и бойца Ланью за шивороты, как котят, Гермес Седьмой просто зашвырнул их в последний оставшийся за время их схватки портал и сам нырнул следом. Грохнувший над их головами залп оглушил. Стреляло… много народу. И упала тишина…

– Опять?!!! – уже не сдерживаясь, завопил Ланья.

Глава 25

Зеленоватое солнце Пестика лениво падало в озеро, уже жалея света для всего вокруг и освещая только то, чему повезло оказаться на пути сонно зевающих лучей. Ирилу повезло. Или не повезло, как посмотреть. Кто сказал, что беду рисуют темным? Беда может стоять рядом с тобой в самый солнечный из дней, и он от этого мрачнее не станет. В нормальной жизни Ланья растекся бы в такой вечер блаженной лужицей и ни о чем бы не думал. Но так то в нормальной жизни. Где она осталась? В Хайаре? На мысе Хакони? В Улитарте? Иногда Ирилу казалось, что самая нормальная жизнь у него была в двух местах: в гостях у моха и в холмах перед земной базой. Там, по крайней мере, думать не надо было. Считать, прикидывать, оценивать, решать. Либо лежи спокойно, либо дерись. Ни за кого не отвечаешь, ни перед кем дураком не выходишь. Чем не нормальная жизнь?

Маленький камешек плюхнулся в воду перед ним, сломав замершую красоту. Утомленные лучи недовольно закачались на разбегающихся кругами волнах.

– Страдаешь?

Иван Андреевич Рябоцкий, добродушный, немного одутловатый крепыш с хитринкой в маленьких умных глазах, успешно прячущихся над пухлыми щеками, без видимого усилия перемахнул через приличных размеров валун и точно приземлился рядом с Ланьей. Он прямо-таки лучился хорошим настроением. Ирил даже покосился на него: с чего бы вдруг, не вместе, что ли, недавно ушли несолоно хлебавши?

– Нет, – не нашел он ничего лучшего.

– Не ври, – Рябоцкий достал сигарету и покосился на Ланью. – Я закурю?

– Конечно.

Рябоцкий был единственным человеком на свете, кто спрашивал у Ирила разрешения закурить, искренне переживая, не мешает ли ему дым. За что Ланья ему был безмерно благодарен. Белый дым потек над водой, смешиваясь с закатным светом. Молчание тяготило, и Ланья, чтобы не касаться больной темы, схватился за лежащую на поверхности банальность:

– А почему базу назвали Красным Замком?

Рябоцкий оглянулся назад. Наполовину возведенные стены, окружающие базу сплошным кольцом и придающие ей сходство со средневековым замком, полыхали в вечернем солнце всеми оттенками зелени.

– Красный – это цвет боевого красного знамени, – наставительно произнес он. – Поэтому как же можно было назвать форпост Земли в Клевере по-другому? Если б мы Зеленым его обозвали, чем бы мы тогда от аталь отличались?

Он хитро подмигнул и залихватски выпустил струю дыма. Хорошее настроение из него так и перло. Ирил хорошего в сегодняшнем дне не находил ничего, поэтому упорно не желал дальнейшего обсуждения. Уж лучше опять про Красный Замок.

– А почему Замок?

Вообще-то он эту историю в разных вариациях уже раз пять слышал, но как отвлекающая тема – вполне подойдет. Тем более что у Рябоцкого может быть своя, отличная от других версия.

– Хозяин сказал, что наш дом – наша крепость. Красная Крепость – это как-то несерьезно. Без размаха. А Замок – самое то.

Рябоцкий был большим специалистом по части хохмочек и смешных терминов, и его прозвища и обозначения почему-то всегда прилипали. Термин «Хозяин Красного Замка», который намертво приклеился к Гермесу, придумал именно он. Ирил бы не удивился, узнав, что и сам Красный Замок – его творение. И, кстати, иерархия тоже. В смысле звания.

– А почему рыцари?

– А кто должен жить в замке? – натурально удивился Рябоцкий. – Только рыцари. С гроссмейстером во главе. Но «гроссмейстер» – долго выговаривать, – улыбнулся он.

– Это на Земле были рыцари? – поинтересовался Ирил.

– Ага.

– И дилонги и трилонги?

– Не-а, – расхохотался Рябоцкий. Кстати, носящий звание «рыцарь-дилонг». – Это-то я сам придумал. Хозяин както попросил придумать иерархическую градацию, а мне лень думать было. Я и выдал: улонг, дилонг, трилонг. Дальше – Хозяин. Прижилось, – даже с каким-то удивлением констатировал он.

– А почему вы – дилонг?

– А у меня на Земле вот тут, – он показал пальцами где, – две звездочки на погонах было. Так и решил оставить.

– А трилонгом будете?

– Не знаю, – пожал плечами Рябоцкий. – А зачем? Все, что надо, у меня и так есть. К чему эта мышиная возня? – Он щелчком выбросил окурок. – Ты чего меня всякой ерундой грузишь? – небрежно поинтересовался рыцарь-дилонг. – Не хочешь о сегодняшнем поговорить?

Ланья мысленно застонал. Кого-то другого еще можно было послать подальше – и поглубже затвориться в собственном страдании, но рыцарь-дилонг Рябоцкий являлся советником Гермеса по вопросам безопасности и информации, и поэтому на его вопросы хочешь не хочешь, а ответы искать приходилось. Тем более что, невзирая на ранг и должность, Рябоцкий-то как раз был одним из двоих людей на базе, с кем Ирил был почти всегда готов поговорить по душам: чем-то он напоминал Тахора. Но сейчас Ирил не был готов общаться вообще ни с кем.

– Не о чем говорить, – отрезал он и попытался отвернуться.

– Как хочешь, – делано безразлично оттопырил губу Рябоцкий и аккуратно причесал последнюю прядь на внушительной залысине, успешно отвоевывающей голову у оставшихся волос. – Я думал, тебе интересно будет, что Земля сказала по поводу сегодняшних результатов.

– Что? – Ирил со скрипом душевным развернулся, ногами заталкивая обратно надежду, высунувшую было голову из своей глубокой норы.

– По самой попытке как раз ничего нового, – душевно поведал Рябоцкий. – А вот по тем эскизам, которые ты набросал, тут вроде народ разобрался.

– Ну? – осторожно спросил Ланья.

– Ха, – подбоченился рыцарь-дилонг, – спорим, что даже в вашем Улитарте не воссоздали бы набор амулетов, который ты описал?

– Не знаю, – протянул Ланья, – про Улитарт так сразу ничего сказать нельзя. Там такое могут выдать при случае…

– Именно что при случае, – поднял палец Рябоцкий, – а тут система работает. Понял? Сис-те-ма.

– Да понял я, понял, – терпеливо вздохнул Ирил. – Я уже двести раз говорил, что жесткая земная система мне больше нравится, чем неконтролируемые фонтаны идей в Улитарте. Дальше-то чего?

– А дальше всё просто. Чтобы получать правильные результаты, надо отдавать правильные приказы. Хозяин поставил задачу, и где-то накопали точно такое же описание набора амулетов. Халь-то твой не вольный художник – регулярные войска, и набор амулетов у него штатный. Так неужели же толпа благородных донов, которые восемнадцать зеленых собак у аталь отобрали во время «Конкистадора», не вычислит, кто тебе попался? Сис-те-ма, – с удовольствием повторил он. – Короче, завтра с утра Гермес нас ждет. Будем моделировать всё наоборот.

– Это как? – не понял Ланья.

– Это значит, в другую дырку будем заглядывать. В пищеварительную, не как обычно, – доходчиво объяснил Рябоцкий.

– А почему не сейчас? – смирился с непонятным Ирил.

– А потому, что так старший приказал, – душевно поведал Иван Андреевич. – Ты на себя посмотри, куда тебе сейчас думать, ты и так весь день узоры чуть не в одиночку крутил. Там работа не на час и не на два.

– Я готов, – вскинулся Ланья.

– Это распоряжение Хозяина, – напомнил Рябоцкий. – Тем более что его на месте нет. Поверь старику, пойди выспись, – Ирил выразительно посмотрел на еще не закатившееся солнце, но Рябоцкий и глазом не моргнул. – Выспись-выспись, завтра пригодится. Или головой отдохни, вон, с ребятами пообщайся, что ли. Тооргандо-то вообще не оторвать от них. – Посмотрев на враз окаменевшее лицо Ланьи, он вздохнул: – Я иногда путаюсь, кого из вас с Тором в плен взяли, а кого в гости пригласили.

Ирил закаменел еще больше.

– Прости, – еще раз вздохнул Рябоцкий. – Но уж больно ты неласковый. Нельзя же все время заниматься только работой или тренировками.

Ирил пожал плечами:

– Я привык.

Он не кривил душой. На последней, вернее, единственной оставшейся земной базе Ланья неожиданно для себя обрел тот душевный комфорт, которого ему недоставало все это время. Здесь он мог жить по-настоящему уединенно, как бы парадоксально это ни звучало в условиях ограниченности пространства острова, который занимал Красный Замок.

– Я не очень люблю восторженных щенков, – осторожно, чтобы не обидеть Рябоцкого, добавил он. – В Улитарте таких полно.

Рябоцкий только хмыкнул. Половина этих «щенков» была лет на пять старше самого Ланьи. Хотя… В чем-то он прав. Наверное…

– Эти щенки вырастут и станут волками. Во всяком случае, некоторые из них. И тебе придется с ними общаться.

– Пообщаемся, – еще раз пожал плечами Ланья. – Мой учитель говорил, что настоящее мастерство не требует подтверждения.

– Иногда мне очень хочется с ним встретиться, – пробурчал Рябоцкий.

– Пожалуйста, Земля ведь не воюет с Братством. А Улитарт вообще для всех открыт, кто с добром идет.

– Там посмотрим, – туманно пообещал рыцарь-дилонг и поднялся. – Ладненько, солнышко спать пошло, ну и я пойду. По делам. А тебе всё же рекомендую или выспаться, или расслабиться. День завтра будет сложный, но интересный. И наоборот.

Ирил посмотрел в уходящую спину Рябоцкого и еще раз подивился схожести рыцаря-дилонга и Тахора. Оба вроде неспешно ногами перебирают, а раз-раз – и нету их, жди подарка из-за спины. С той разницей, что Тахор был похож на уродливую тварюшку с кривыми многосуставчатыми ногами, а Рябоцкий – одни обводы с земным зверьком-хомяком, живет такой у одного из землян. Всё же остальное – один в один. Но ни тварюшке той, ни хомяку этому на зуб не попадайся – костей не оставят. Рябоцкий, помимо остальных достоинств, был еще более чем приличным боевым магом. И рукопашником, как успел заметить на тренировках Ирил, тоже очень неплохим.

Что ж, солнце и правда село, делать на берегу нечего. Ланья поднялся и неспешно побрел мимо недостроенных корпусов базы к себе. Откуда-то сбоку, с тренировочной площадки, раздался лязг оружия и фирменный вопль Тооргандо, неправдоподобно четкий в неподвижном вечернем воздухе. Ирил поморщился. Что с ними произошло? Как получилось, что они с Тором вроде вместе, а на самом деле всё дальше и дальше друг от друга?

Гемар Тооргандо, несмотря на свой эфемерный статус «военнопленного», как он сам себя обозвал, вписался в жизнь нового города Пестика, как ключ в замок, мгновенно став своим для всех обитателей Красного Замка, заведя кучу новых друзей, разрекламировав Улитарт и активно перенимая новые правила жизни, привезенные с Земли. Ланья же, которого непосредственно Гермес предпочел видеть в качестве официально приглашенного гостя и, может быть, официального члена вновь образованной общины, наоборот, остался для всех чужим. Единственными родственными душами для него оказались сам Гермес и рыцарь-дилонг Рябоцкий. Всё это, впрочем, Ирила нимало не тяготило.

Проходящий мимо рыцарь-улонг отдал честь на земной манер, Ирил автоматически ответил тем же и уже даже не удивился, насколько естественно у него это вышло. Ему здесь нравится? Нравилось бы… Ланья поднял голову и осознал, куда привели его ноги. Мастерские Замка. Комплекс зданий, который возвели в самом начале. Земле нужна была магия, все остальные вопросы отодвигались на второй план. Лаборатории, полигоны, мастерские амулетов и магиприпасов, учебные классы – это все выросло на острове, отданном под земную базу, в первую очередь. Во вторую Гермес распорядился отстроить стены и жилье для «рыцарей». Собственную резиденцию, равно как и резиденции всей администрации, Хозяин Красного Замка пока не планировал вообще.

Нагретая солнцем стена была теплой и шершавой. Ирил ткнулся в нее лбом и замер. Как бы ни лучился оптимизмом Рябоцкий, факт остается фактом: четвертый месяц за этой стеной лежит кокон, с которым никто ничего не может сделать. Сова остается недоступной. Сколько он сам был в таком же коконе? Неделю? Две? А она? Есть ли с ней рядом мох? Сможет ли он ей помочь? «Если не поможет, – решил про себя Ланья, – найду и загрызу».

Вопреки тяжести на сердце стало вдруг смешно.

– Всё, – Ирил отлепился от стены, кинул прощальный взгляд на высокое зарешеченное (а как еще в замке?) окно и доложился непонятно кому, – Рябоцкий прав. Подготовиться и спать. Утро вечера мудренее.

Глава 26

Приземистое здание в конце центральной площади Красного Замка, плаца, как его называли обитатели, не очень походило на резиденцию главы представительства Земли. Впрочем, это только пока. Гермес распорядился возвести первый этаж, чтобы было где работать ему и его замам, и на этом остановился. Какой будет резиденция, когда ее закончат, можно было только догадываться. Сейчас все силы строителей были брошены на стены и склады. Без этого о нормальном функционировании базы можно было забыть. Где-то наверху взвизгнула пила, посыпалась каменная пыль. Ирил чихнул, но его чих потерялся в скрипах, стуках, визгах, грохоте, которыми сопровождался каждый день жизни Красного Замка. Что поделать, стройка. Тишина наступала только вечером. Но до вечера еще было далеко, и, каким он будет, зависит только от него. Нет, поправил он сам себя. Не только от него, а еще от Гермеса, Тооргандо с Рябоцким и трех добровольцев, которые напросились помогать в исследованиях. «Исследованиях», – Ланью передернуло. Кому мерещились лавры первооткрывателей, а кому и светлые волосы, пушистым облаком обрамляющие родное лицо. Хотя, если задуматься, то еще вопрос, кого Ирил Ланья хотел бы видеть в напарниках-спасителях: трех влюбленных по уши энтузиастов или всё же сухих прагматиков, которые намертво зациклены на конечном результате?

«Тьфу, Тварьи норы», – помотал головой Ирил, они ни на полшага вперед не продвинулись, а он тут выбирает, этих хочу, не этих. Да хоть бы кто-нибудь помог…

– Не напрягайся раньше времени, – идущий чуть впереди Рябоцкий неправильно истолковал жест Ланьи.

– Справимся, – а вот без этого комментария Тора Ирил бы точно обошелся.

Что-то такое промелькнуло, видимо, на его лице – Тооргандо обиделся и замолчал. Ирил только вздохнул: вот как раз сейчас он и не хотел никого обижать. Но что поделаешь…

Огромный лист фанеры, заменяющий будущую створку двери, пронзительно скрипнул, пропуская трех магов. В обширном холле, заваленном строительным мусором, было пусто, отчего звуки стройки, доносящиеся сверху, становились апокалиптическими. Казалось, наверху идет переустройство мира. А может, это Ланье опять в голову всякая дичь лезет?

Без стука Рябоцкий открыл дверь кабинета Гермеса.

– Ваше Магичество, – Рябоцкий непринужденно перенял манеру обращения к магам, принятую в Пестике. Не иначе как с подачи Тора. – Вы бы дверь приказали починить, а то, ей-богу, каждый раз с Кондратием здороваешься.

– И не подумаю, – Гермес сидел за неимоверных размеров столом, заваленным бумагами. Головы он не поднял. – Где я еще такую сигнализацию замечательную найду? Да еще с акустическим ударом… Пришли? – Он поднял голову. – Посидите пару минут, я тут закончу.

Маги расселись на разнокалиберных стульях, в беспорядке расставленных по всему немаленькому кабинету, чинно сложили руки, приготовились ждать.

– Фф-ух, – Гермес, наконец, поднял голову и повел плечами. – Закончил. – Он несколько раз сжал и разжал пальцы, разминая затекшие кисти. – Слушайте, а Ацекато тоже столько времени проводит за писаниной? – хитро поинтересовался он у Тора с Ирилом.

– Не знаем, – пожал плечами Тооргандо. – Он это делает вдали от нас.

Ланья промолчал.

– Вряд ли, – улыбнулся Гермес. – Иначе бы ему точно не хватало времени, чтобы следить за всякими коконами.

Вот тут внимание Ирила полностью сосредоточилось на происходящем. Какое отношение имеет Мастер Ацекато к кокону?

– Братство Магов Земли по-братски, – немного неуклюже скаламбурил Хозяин Красного Замка, – поделилось лучшим, по крайней мере меня так заверили, что оно имеет.

Точилинов не раз и не два просил вернуть Братству его собственность. Гермес тонко намекал в ответ, что двух магов трудно именовать собственностью. Ацекато изменил формулировку на «военнопленные». Гермес опять уклонился, отписав, что гемар Тооргандо, по результатам проведенного расследования, никоим образом не является военнопленным и может в любой момент покинуть Красный Замок. Ирил Ланья формально вообще не является членом Братства Магов Земли и волен находиться там, где пожелает. А что касается некоей Совы, которая предположительно заключена в магический узор, расположенный на территории земной базы, то, в соответствии с заключением врачей и прочих специалистов, перемещение данного узора не является желательным во избежание нанесения ущерба здоровью упомянутой Совы. Точилинов заверил, что ущерба не будет. В итоге Гермесу надоела эта игра в дипломатические ухищрения, и он заявил, что ущерб будет, так что кокон останется в Красном Замке.

После недолгого молчания Мастер Ацекато, оценив расклад сил и ценность спорного имущества, прислал Тооргандо командировочное удостоверение, где было написано, что он является куратором проекта «Кокон» и должен находиться при Сове до полного выздоровления. А Гермесу направил целый пакет предложений по развитию сотрудничества, как сам Гермес это обозвал.

По-видимому, что-то из предложенного все-таки заинтересовало Хозяина Красного Замка.

– Пригласите, – проговорил Гермес в черную трубку, лежащую у него на столе.

Тооргандо с завистью покосился на нее. Как он объяснял в самом начале Ирилу, это был аналог ком-кристаллов Братства, только работающий без участия магии. Что-то там какие-то волны делали, Ланья не понял. Но то, что при наличии таких трубок проблем со связью в холмах бы не было, это Тор до Ирила донес. Тот и не вникал, ему и так было хорошо. Тем более, что трубки очень быстро разряжались. Сзади негромко, по сравнению со входной, скрипнула дверь.

– Позвольте вам представить, – Гермес расплылся в довольной улыбке, – двух ведущих магов Улитарта в сфере темпоральных изменений. Хотя, по-моему, вы уже где-то встречались.

– Было дело, – Ирил не узнал этот ехидный голос только потому, что никак не готов был его услышать. – До сих пор с ужасом вспоминаем.

– И потому считаем своей приоритетной задачей раз и навсегда решить вопрос неконтролируемого перемещения по темпоральным направляющим. – А вот этот немного вальяжный, но не менее ехидный голос всё расставил на свои места.

– А Сержанта вы случайно с собой не захватили? – расплылся в счастливой улыбке Тооргандо, поворачиваясь к гостям.

– Нет, – с абсолютно серьезным лицом доложил Демчи, обойдя застывшего в дверях Шатуна. – Он, конечно же, изъявлял неодолимое желание, но мы с коллегой решили, что уровень подготовки ему еще не позволяет заниматься такими серьезными вещами.

– Мне страшно подумать, что при этом решил сам Сержант, – хмыкнул Ирил. Странно, этой парочке он обрадовался как родным.

– Он пообещал фейерверк дезинтеграции в случае невыполнения поставленной задачи, – сообщил от двери так и не сдвинувшийся с места Шатун. – Привет, Ирил.

– Привет, – радостно улыбнулся в ответ Ланья.

– Вы, молодой человек, землянин, судя по терминологии? – уточнил поверх голов Гермес.

– Я член Братства Магов Земли, гражданин Улитарта, – нейтрально ответил Шатун, проигнорировав негромкое «чересчур активный» от Демчи. – Место моего биологического происхождения действительно Земля, но не думаю, что это имеет значение.

– Там на четверть бывший наш народ… – со вздохом прокомментировал Гермес.

– Гораздо больше, – аккуратно поправил его Ланья. Гермес невнятно отмахнулся.

– Ну что, – немного возвысил голос он, когда восторги от встречи несколько поулеглись. – Вернемся к нашей проблеме?

Собравшиеся посерьезнели.

– Итак, – Хозяин Красного Замка достал из стола пухлую папку. – На основании информации, которую вы мне предоставили, я сделал запрос на Землю с просьбой идентифицировать вашего противника и по возможности восстановить набор амулетов, который он мог при себе иметь.

Гермес прищурился в сторону новичков и Ланьи:

– Интересно, кого вы завалили?

Ирил не пошевелился, Демчи скривил губы, и только Шатун кивнул в ответ.

– Не столько интересно, сколько хочется понять, как мы в том коконе сами оказались.

– Надо же, – ухмыльнулся Гермес, – можно подумать, у вас в каждом кармане по связке скальпов на-халь.

– Мы не гордимся военными победами, – ответил за всех Тооргандо. – Мы убиваем только в ответ на агрессию и в случае крайней необходимости. Каждый убитый – это целый мир, мы с удовольствием бы вообще не создавали Находящих и не дрались бы ни с кем. В Улитарте и так есть чем заняться.

Гермес оглядел серьезные лица магов Пестика и уважительно кивнул.

– Мои поздравления Мастеру Ацекато. С такими настроениями у Братства все шансы жить долго и счастливо. Тогда, – вернулся он к папке, – займемся делом, тем более что и у меня времени не так много. Халь, с которым вы сцепились, с высокой долей вероятности принадлежал к Ветви Лесных Троп. Он имел отношение к созданию или настройке шаруфа, – Ирил поднял голову и посмотрел на Шатуна, – поэтому ранг его на-халь. На-халь в Пестик отправляются только от Лесных Троп, как наименее сильные. Боевая магия – не главное направление этой Ветви. Соответственно, штатный набор амулетов и магиприпасов, который должен иметь при себе на-халь в этой ситуации, следующий, – Гермес передал Рябоцкому стопку листов, тот немедленно распределил ее между магами. – Просмотрите и прокомментируйте.

Нам также передали весь набор, так скажем, живьем. Он находится в лаборатории, там все готово для эксперимента. Детали озвучит рыцарь-дилонг Рябоцкий. Он же назначается старшим при проведении любых работ в отношении кокона. После совещания вы направляетесь туда и начинаете готовиться. У меня всё. Вопросы?

Вопросов, в принципе, не было. В общих чертах о предстоящей работе знали и Тор, и Ирил, и тем более Рябоцкий. Шатуну с Демчи гораздо более доходчиво всё расскажут на месте. Выждав несколько секунд, Гермес начал было подниматься: – Ну, тогда… Да, господин Шатун?

– Скажите, Ваше Магичество, – поднялся тот, – если я правильно понимаю, то вы достаточно много времени уделяете данной проблеме.

– Именно так, – кивнул Гермес. – Проекту «Кокон» присвоен максимальный приоритет.

– Почему?

– Что – почему? – не понял Гермес.

– Почему вы, Хозяин Красного Замка, первое лицо Земли в Пестике, чрезвычайно занятой человек, уделяете такое внимание спасению бойца Братства, затрачивая столько усилий и ресурсов только что созданной базы?

Хозяин Красного Замка, чрезвычайно занятой человек, внимательно посмотрел на Шатуна.

– Кто это спросил? – поинтересовался он.

– Шатун, – просто ответил тот, явно поняв суть вопроса.

– И Демчи, – подал голос, явно не до конца всё понявший Демчи.

– Естественно, – тонко улыбнулся за спину Шатун.

Гермес улыбнулся в ответ, но его улыбка вышла несколько иной. Ланья затруднился бы описать ее.

– Дети, – покачал головой Гермес. – Дети Братства, Пестика и Улитарта. Я еще раз вынужден поаплодировать Мастеру Ацекато. Правда, исключительно как духовной личности. С оценкой государственного деятеля я затрудняюсь. – Он немного помолчал. – Я готов допустить, что маги Красного Замка, – он кивнул в сторону Рябоцкого, – вместе с вами искренне переживают за судьбу вашей Совы.

Ланья напрягся, ему не понравился ход мысли Гермеса.

– Но Земля, – Гермес поднял палец вверх, – рассматривает данный проект исключительно как возможность исследования путешествия во времени.

Он усмехнулся, глядя на разницу чувств, появившихся на лицах магов. От удивления Демчи до угрюмости Ланьи.

– За все время существования цивилизаций Клевера ни в одной науке, – он сделал паузу, привлекая внимание, – ни у одной расы: ни земной, основанной на принципах математики и физики, ни науки, использующей хальер, – не появилась возможность даже приблизиться к изучению времени. А тут… – Гермес со значением поднял увесистую папку и вздохнул. – Земле вообще наплевать, достанем мы кого-нибудь из этого кокона или нет. Ей главное – получить материал для дальнейших исследований. Первое в истории настоящее путешествие во времени. Пусть маленькое, но – лиха беда начало. Согласен, – выставил он руки вперед, предупреждая возмущенные возгласы. – Предпочтительнее, чтобы объект исследования остался жив. Но, увы, непринципиально. Я вообще удивляюсь, почему Ацекато не схватился сразу за такое. Состоялось путешествие во времени, а главное действующее лицо спокойно участвует себе в боевых действиях, – Гермес почти возмущенно фыркнул. – Это еще нелюди не знают про ваши «прогулки».

– Старшие Расы, – автоматически поправил его Тооргандо. Гермес проигнорировал замечание.

– Там Земля, здесь Пестик, – задумчиво проговорил Шатун. – А где вы, Ваше Магичество?

Рябоцкий звучно крякнул, показывая, что Шатун начинает заходить слишком далеко в своих вопросах, но Гермес ответил:

– Я? Я командир земной базы в Пестике, – он смотрел прямо в глаза Шатуну. – Как вы думаете, где я могу находиться?

– Не знаю, – не отрывая взгляда, ответил Шатун.

– Я посередине, – припечатал Гермес. – Стараюсь соблюсти интересы всех участвующих сторон.

– Но не во вред Земле, – не вовремя подал голос Демчи.

Гермес только пожал плечами:

– Я ответил на ваш вопрос?

Шатун медленно кивнул.

– Тогда я вас больше не задерживаю, – попрощался Гермес, и маги потянулись на выход из вдруг ставшего очень официальным кабинета Хозяина Красного Замка.

Закрывая дверь, Ирил все же нашел в себе силы посмотреть на Гермеса. Тот сидел прямо и смотрел в глаза Ланье. Секунду они смотрели друг на друга, а потом дверь захлопнулась. Показалось или он все же увидел сочувствие в глазах Гермеса?

– Вот как дал бы сейчас, – Шатун обозначил подзатыльник, когда они достаточно отошли от двери. – Какого хрена ты влезаешь со своими замечаниями?

– Сам такой, – набычился Демчи. – Что, уже спросить нельзя?

– И спрашивал бы в свою очередь… Что? – резко обернулся он к Ланье, положившему друзьям руки на плечи.

– Вы приехать не успели, уже собачитесь, – примирительно проговорил Ирил.

– Он собачится, – ткнул пальцем Демчи.

– Я в курсе, – согласился Ланья. – А ты человечишься. Давайте заканчивать, у нас еще дел сегодня…

– В лаборатории всё готово, – Рябоцкий тоже был за то, чтобы обойтись без лишних склок. – Прошу за мной.

Глава 27

Лаборатория, где проводились эксперименты над злосчастным коконом, являла собой разительный контраст со всей огромной стройкой под названием «Красный Замок». Почти стерильная чистота, белоснежные, недавно покрашенные стены, блеск хромированных инструментов (Ланья до сих пор не понимал, зачем они нужны магам). И три фигуры в белоснежных же халатах, увлеченно рассматривающие что-то, лежащее на столе.

– Товарищи рыцари, – Тооргандо уже перенял все любимые примочки базы и с удовольствием ими пользовался.

Троица подпрыгнула как ужаленная и вытянулась по стойке «смирно», наблюдая Рябоцкого, входящего в лабораторию.

– Что случилось? – поинтересовался тот, наблюдая, в общем-то, нехарактерную картину.

– Ничего, – отозвался один их лаборантов.

– А что это вы как на параде?

– По двери не надо ногами стучать, – пробурчал один из белых халатов.

– Это верно, – согласился Рябоцкий, Тооргандо действительно «приоткрыл» дверь с ноги. – Только не верю я, что вы такие пугливые. Давайте, колитесь, где набедокурили.

– Да, собственно… – отодвинулся один из лаборантов от стола, на котором были разложены амулеты.

У Ирила что-то оборвалось внутри. Те самые? С Земли, от аталь? Для Совы? Сломали?!

– Я надеюсь, они все целы? – ровно, как он считал, поинтересовался Ланья.

– Нет, что ты, Ирил, всё в порядке, – теперь испуганно отодвинулись оставшиеся двое.

Ланья давно заметил, что его тихое недовольство иногда пугает людей больше криков начальства. С чего бы это?

– Спокойней, сломали, еще привезут, – обернулся к нему Рябоцкий. И повернулся обратно. – Ну, что там с ними?

– Да всё в порядке, – немного возмущенно начал рассказывать первый. – Пришли амулеты, мы решили посмотреть. Тут вы. Всё.

– И ничего не сломали? – дурашливо нахмурился Тооргандо.

Лаборант не удостоил его ответом.

– Тогда к чему базар? – нахмурил бровь Рябоцкий. – Начинаем. Позвольте представить вам двух наших новых сотрудников…

Все готово. Задача проста и понятна: смоделировать еще один кокон, а там видно будет. Либо к Сове пробиться получится, либо просто станет понятен сам принцип формирования кокона. Амулеты активизированы и повешены на манекен. Для пущего сходства с на-халь Тор прицепил на «голову» манекена с каждой стороны по какой-то висюльке. «Серьги», – сказал он. Ланья только плечами пожал. Ему все равно было. Опутанный проводами, как паутиной, Ирил покосился на Рябоцкого.

– Мешает? – поинтересовался тот.

– Угу.

– Терпи. Сколько раз тебе говорить, это страховка. Если тебя засосет, будет шанс хоть как-то с тобой связаться. А если… – он замялся. – Короче, учебник для следующего.

– Ну что, все помнят, кто что делает?

Нестройный хор голосов подтвердил, что помнят.

– Поехали. Давай, Ирил.

Давай. Ну! И… И – что? Просто сказать «давай». Занятый приготовлениями, Ирил как-то не слишком задумывался, а что, собственно, надо будет делать. Ломать амулеты. Ну да. А как? О!

Он столько ждал, и вот теперь пришло время вспомнить все, что терзало и мучило его. Время расплаты и воздаяния. Томительная минута ожидания счастья, когда он и Сова… Бред какой-то, короче, получается.

Ланья тупо смотрел на деревянную куклу, увешанную пульсирующими точками амулетов, и в упор не понимал, с какого конца начинать эти амулеты ломать. Там, в холмах, перед индийской базой, было всё просто. Или он, или его, вернее их. И там не надо было искать в себе силы для свершения. А сейчас? Дохлые Твари, там Сова четвертый месяц загибается, а он тут душевных сил в себе найти не может. Ирил разозлился, но злость ничего не добавила. Перевитый проводами Ланья стоял перед манекеном и пялился на проклятую деревяшку.

– Ирил? – осторожно спросили откуда-то сбоку.

Ланья помотал головой.

– Не получается? – сбоку возник Рябоцкий.

– Я еще не начинал, – сквозь зубы прошипел Ланья. Появление «помощников» никак не способствовало обретению нужного настроя.

Прошло еще несколько минут, за которые ничего не изменилось.

– В прошлый раз всё получилось гораздо быстрее, – прокомментировал Шатун.

Ирил хотел уже было обрезать шутника, но тут одновременно произошло несколько событий.

Демчи устал ждать и со словами: «А может, вот так попробовать?» – потянулся к амулету.

Рябоцкий с Тооргандо бросились на перехват.

Ничего не понимающий лаборант перебросил рубильник, возле которого он был поставлен на случай непредвиденных обстоятельств, и комнату наполнил гул заработавшего генератора. Не сказать чтобы Ланью обрадовало покалывание, побежавшее по всему телу.

Демчи дотянулся до слабо мерцающего амулета. Полыхнула вспышка. Демчи вытянулся в струнку, но руку не отнял. Вернее, это амулет не дал оторвать руку. Еще бы, схватиться за активированный амулет…

Тооргандо, столкнувшись с Рябоцким, врезался в содрогающегося Демчи и прилип к нему. Энергией разбега их вместе с манекеном развернуло и приложило об стол, на котором были в образцовом порядке разложены те самые непонятные инструменты. Раздавшийся вопль боли оглушил всех в комнате. Рябоцкий, мгновенно оценив ситуацию, со всей силы пнул Тооргандо, отрывая его от Демчи. Тор отлетел в сторону. Демчи затрясся еще сильнее. Вместе с манекеном он рухнул на пол, на манекене, в куче смешавшихся амулетов, начала разгораться темно-красная точка непонятного узора.

– Ирил! – Рябоцкий понял, что дело худо.

– Понял, – ну вот и вдохновение. Просили? Пожалуйста.

Ланья потянулся к увеличивающейся точке и вдруг отпрянул. Точка обжигала, как раскаленное железо. В комнате становилось трудно дышать. Один из лаборантов попробовал сам потянуться к линиям хальер, все туже закручивающимся вокруг лежащего манекена. Его отшвырнуло, как куклу.

– Ирил!!!

Всё. Больше некому. Ну, обожжемся так обожжемся. И хорошо, что он весь этими проводами опутан. Спасибо Ивану Андреевичу. Осознание того, что, даже если он погибнет, даже это даст информацию следующему, кто за ним пойдет, освобождало. Если не руки, то голову точно.

Так, точку не взять, хватаемся рядом. Ух ты, а тут тоже горячо. Оборвать. Нет, не берется. А этот, с чем он связан. Куда?! Не-ет, дружок, вплавиться в общий узор уже не получится. В сторону, с тобой позже разберемся. Дохлые Твари, не удержал. Амулет притянулся к точке и исчез в ней. Стало ощутимо жарче. Так, нельзя давать амулетам попадать в эту топку. Еще один. Стоять. Стоять! Кто ты у нас. А-а, старый знакомый. А что, в штатном оснащении на-халь стоят торкские усилители? У-у, некрасиво, господа, некрасиво. Ну, такие мы с Са-Сефарой на раз щелкали. Иди сюда. Х-хэк, есть. Нет! Что, опять? Разъятый амулет вновь воссоединился и продолжил свое путешествие к точке. А кто это там орет, как резаный? Демчи. Тьфу ты, он еще тут. Ну что ж, делать нечего. Ловить каждый амулет – это не выход. Тем более что главный-то узор и не берется. А вот мы его сейчас и возьмем. Твари с ней, со своей головой.

Ланья прицелился в самый центр раскручивающегося узора. В голове зажглось маленькое солнце, которое с каждой секундой все больше и больше испепеляло всё внутри. Мыслей не осталось практически сразу. Только одно дикое желание избавиться от этого жара. А как? Три пути у тебя, дружок. Расслабься. Это не жар, это тепло, это счастье и отдых. Иди в него – и всё кончится. Соблазнительно-то как. Нет. Так – нельзя. Нельзя, потому что где-то рядом кричит и кричит Демчи. Только бы он не сгорел. Тогда – вбок? Уйди, не лезь, это не по силам тебе. Да и никому. Никто ничего не скажет. Не в силах это человеческих. Этот узор не берется.

И Ирил неожиданно узнал точку. Са-Сефара рассказывала. Ха, дилетанты они все-таки. Все. И Пестик, и Красный Замок. «Сис-те-ма» у них, видите ли, вспомнил Ланья похвальбу Рябоцкого. Аталь совершенствовали свои знания многие тысячелетия. Куда выскочкам-людям в одночасье познать всё? Этот узор называется «последний бой». Как раз для таких ситуаций и придуман. Когда на-халь уже убит или взят в плен, достаточно просто перемешать амулеты, и они, оставшись без единой линии привязки в виде хозяина, начинают сами вертеть вот такую точку. А если вспомнить все, чему учила Са-Сефара, то не точку, а воронку. Ой, мама! Ланья испугался даже сквозь боевой настрой. Если эта точка вырастет, как задумано, то… Красный Замок, скорее всего, останется. Тем более что построено-то всего ничего. Еще раз начнут, делов-то. А вот им несладко придется. Лаборатория первой пойдет…. Лаборатория! Кокон! Сова!!!

Больше Ланье ничего не нужно было. Пульсирующая точка, в которой уже угадывался будущий смерч, вдруг прыгнула вперед как будто сама собой. Глаза не выдержали жара. Ланья отвернулся. Ничего это не изменило. Точка уже здесь, и уйти от нее не удастся. Да и не надо. Демчи только отпустить, и все. Бледное пятно сбоку все еще дергалось, пытаясь освободиться. Жив? Хорошо. Свободен: Ланья оторвал линию одного из амулетов, уже почти вросшую в это пятно, и развернулся к центру. Всё, вперед.

Сбоку задергалось что-то. Не получилось с Демчи. Линия срослась опять. Нет, ну надо же, какой живучий узор попался. Сам о себе заботится. Интересно, с кого это они, на Земле, его сняли?

И вдруг Ланье стало жарче от стыда, чем от точки. Балбес, нет, вот балбес-то, одно слово. Вот бы Тахор ему холку намылил. Одно из первых правил боя. Думай, прежде чем хватать чужое оружие. На нем столько может сторожевиков висеть, что лучше бы ты вообще голым на бой выходил, всё бы больше шансов было. А тут амулеты… Чьи они?! Ой, стыдобии-ища. Их ведь не иначе как в Зеленом Лепестке трофеем взяли. С на-халь сняли. А разность потенциалов между Зеленым Лепестком и Пестиком? Кто-нибудь об этом подумал? Ой, что здесь сейчас буде-е-ет…

– Аа-а-а-а! – заорал Ирил в отчаянии.

Поздно орать. Что теперь делать? Ничего. Бери и дави. Ни хрена не получается искусство применить. Голая сила. Как всегда. Интересно, как бы его Са-Сефара обозвала?..

И тут интересно быть перестало. Очередной амулет упал в точку, и жар стал нестерпимым. Он обволакивал, жег, разнимал на части, но не давал блаженного обморока. Боль. Боль стала такой же всеобъемлющей, как жар. Красные сполохи танцевали вокруг Ланьи, приглашая идти с ними. Он бы пошел, но жалкое бренное тело не пускало. Прочь, прочь отсюда. Я хочу с ними! Туда, в безумный круговорот огня. Жар, солнце, языки пламени и голубая струя прохлады… Струя прохлады?

Сквозь блаженную боль пробилось что-то. Еще одна линия, не похожая на мир вокруг. Что это? И почему мир качается? Ирил не сразу осознал, что это его тело, от которого он так старался убежать, раскачивается из стороны в сторону. Куда? Кто? Зачем?

Неимоверным усилием воли Ирил Ланья нашел в вихре огня самого себя. А найдя, расстроился. Боль оказалась не наслаждением. А болью. БОЛЬЮ. И пришла память. Зачем он здесь? Амулеты. Точка. Лаборатория. Пестик. Сова. Голубая прохлада стала чуть больше – и опала. «Подставка»! Кто-то пытается помочь! Радужные сполохи уже не манили к себе. Они выжигали мир вокруг вместе с Ирилом. Но это уже только помогало. Где она, точка фокуса? Вот. Не чувствуя ничего вокруг, спасаясь только тоненькой голубой нитью, не дающей соскользнуть в зарождающуюся воронку, Ланья схватился за пульсирующий центр и начал опять, в который раз за эту сумасшедшую жизнь тянуть. Несуществующие, как же это достало.

И – центр оказался не закрепленным. Хозяина-то узора нет. Сверкающая воронка радостно потянулась к новому владельцу, вот только владелец собирался сделать вовсе не то, что должен был. Глаз бури приблизился вплотную, завис, маня, и Ланья, двумя руками впившись в мягкие, податливые линии, разорвал безупречно складывающийся узор. Пок!

В упавшей темноте Ирил даже нашел силы улыбнуться. «Привет, свои».

Глава 28

Погода выдалась, прямо скажем, не очень. Злой ветер прижимал плотные облака к вершинам невысоких гор, пики же были спрятаны в них так, будто их не существовало вовсе. Мелкий колючий снег бился в прозрачный узор окна, смазывая весь мир в одно сероватое пятно. Мрачные контуры скал навевали мысли о бренности бытия, причем в самой депрессивной его форме.

Партанато ириглемм Тагаррит, созвавший в связи с последними событиями Временный Совет Клевера, молча стоял у окна и смотрел, как вечер скрывает безрадостные краски ненастного дня. Впрочем, ему погода не доставляла каких-либо неудобств. Вырубленное прямо в теле скалы и поднятое к вершине жилище Тагаррита, над созданием которого трудились лучшие пространственники Серого Лепестка, как раз в такую погоду лучше всего подчеркивала незыблемость мира глеммов. К тому же Тагаррит просто любил плохую погоду.

Чего нельзя было сказать о его гостях. Юхнан Непобедимый принадлежал к одному из племен равнинных торков, которые от века враждовали с горными. Ему любить горы было не с чего. Второй же гость, Принц Лианы зол-италь Сандель, один из наиболее одиозных представителей расы аталь, как и любой его сородич, в принципе не переносил любой пейзаж, где отсутствовала растительность.

– Вы не могли бы не курить в моем присутствии, сараси Юхнан? – поинтересовался зол-италь Сандель.

– Трубка – это знак сараси, хаталин Сандель, – невозмутимо повернулся к нему торк. – Я не думаю, что готов на продолжительное время лишиться своей привилегии. Впрочем, если запах дыма доставляет вам неудобства, вы можете использовать узор, помогающий вам избежать его. Если гла-Тагаррит не будет против.

Сандель и Юхнан посмотрели на Тагаррита. Тот сделал легкий жест рукой.

– Пожалуйста.

Вообще говоря, использовать личные защитные узоры в присутствии другой расы Клевера – проявления неуважения, но раз Юхнан предложил…

Принц Лианы зол-италь Сандель небрежно шевельнул пальцами – и в комнате повеяло лесной свежестью. Халь уровня Санделя для сотворения узора необязательно было вообще что-либо делать, это был жест уважения к собеседникам.

– Итак, – Тагаррит отвернулся от беснующегося в сумерках снегопада. Он сегодня хозяин встречи, ему и начинать. – Я предлагаю обсудить последние известия из Пестика. Вы получили мои сообщения?

Удобно устроившиеся в огромных креслах гости неспешно кивнули. В этой комнате, широким раструбом выходящей на обзорную сторону, вся мебель была выполнена в историческом стиле глеммов. Огромная, неподъемная даже на вид, она, тем не менее, была очень удобна в использовании и перемещалась буквально по мановению руки. Но сейчас Тагаррит предпочел бы, чтобы она была менее удобна. Приятное расслабление – это было не совсем то, что требовалось сегодня вечером.

– На мой взгляд, – Тагаррит тоже устроился в кресле и взял в руку чашку с дошем, – пришло время действий. Мы получили более чем достаточно сигналов о том, что люди перешли ту грань, за которой начинается угроза всему Клеверу.

– Если вы говорите о группе, вышедшей в Территории с одной из баз перед нашей атакой, то это пока не является сколько-нибудь значимым сигналом, – Юхнан Непобедимый выпустил большой клуб ароматного дыма. – Возможное внимание людей к одному из звеньев Цепи Света также не призывает нас к немедленным действиям.

Тагаррит покосился на Юхнана. В ходе совместной работы он всё ближе знакомился с коллегами, и каждый раз открывал их для себя с совершенно неожиданных сторон. Огромный торк обладал в Клевере однозначной репутацией недалекого тупого громилы, впрочем, довольно удачливого. Сейчас же, слушая замечания и предложения Юхнана, Тагаррит никак не мог согласиться с такой оценкой. Перед ним сидел тонкий и умный политик, признанный вождь и достаточно хитрый воин. Торк продолжил:

– В таких условиях начало каких-либо действий в Пестике, где наши возможности, в принципе, ограничены, не представляется первоочередной задачей.

– На мой взгляд, коллега прав, – негромко поддержал Юхнана Принц Лианы. – Разве что у гла-Тагаррита появилась принципиально новая информация.

Сандель тоже оказался далеко не таким упертым ксенофобом, каким его рисовали в Клевере. Людей он, конечно, ненавидел истово, но Тагаррит в глубине души его понимал. Если бы эти варвары прошлись по Серому Лепестку так, как они сделали это в Зеленом, он бы, наверное, тоже их ненавидел. Радовало то, что эта ненависть не мешала Принцу Лианы здраво мыслить и принимать правильные решения.

– Конечно, появилась, – позволил себе невеселую усмешку Тагаррит. – Наши специалисты сняли со Стены Вероятностей узор, который, возможно, напомнит вам некоторые забытые страницы нашей общей истории.

– Сняли узор? – недоверчиво переспросил Юхнан.

– Я полагаю, специалистам Серого Лепестка можно доверять, – Сандель остался убийственно серьезным.

И правильно. Прогносты глеммов всегда заслуживали доверия. Если в создании новых узоров в Клевере не было равных аталь, за уничтожением любого создания хальер, будь то узор или полуматериальная сущность, лучше всего было обращаться к торкам, то глеммы заслуженно считались непревзойденными мастерами составления прогнозов и предсказаний. А некоторые наиболее осведомленные личности, вроде Принца Лианы, знали также, что не менее сильной стороной специалистов Стены Вероятностей является надзор за работой линий хальер, а также возможность дистанционного обнаружения создаваемых узоров.

– Если позволите, мы вернемся к этому позже, – Тагаррит достал кристалл с записью последних событий. – Сейчас я предлагаю просто слушать. Хочу особо отметить, что действие происходит в Пестике, на земной базе, которую они называют «Красный Замок».

– Мне нужно будет получить копию, чтобы мои специалисты провели свой анализ.

Юхнан недоволен. Конечно, а кто будет доволен, оказавшись в положении младшего школьника перед старшими товарищами. Это было не очень профессионально, но Тагаррит не удержался от шпильки. Иногда зазнавшихся надо легко шлепать по носу.

– Если вам лично будет нужен этот узор, я, вне всякого сомнения, смогу вам его предоставить, но дополнительной идентификации не требуется. В свое время Шаманерия уже его получала, он есть в ваших архивах.

Сдержался. Молодец.

– В таком случае я прошу дополнительно объяснить мне, в чем суть вашего беспокойства.

– Извольте, – Тагаррит сделал приглашающий жест в сторону кресел. – Узор, о котором идет речь, имеет название «Оборот лаши». Что такое лаша, сейчас доподлинно неизвестно, узор датируется еще временами Ататидов, но это не существенно. Существенно то, что данный узор является одним из всего лишь двух существующих узоров, относящихся к сфере перемещения во времени.

Сделав паузу, Тагаррит раскурил свою короткую трубку. Юхнан, помешкав, присоединился к нему.

– Второй узор называется «Ветер времени» и является боевым.

– Замечание, если позволите, – зол-италь Сандель отставил чашку с дошем. – На самом деле «Ветер времени» только условно относится к перемещениям во времени, поскольку подтверждений того, что после его применения пораженный объект переносится на некоторое время позже, нет.

– Но маркеры… – попробовал возразить Тагаррит.

– При описании маркеров обычно берут значения последней трети и совершенно не учитывают фазу спада, – доверительно сообщил Сандель. – А напрасно, потому что если искать перемещение во времени, то ты его найдешь.

– То есть? – не понял Юхнан.

– То есть при описании «Ветра времени» все исходят из того, что это узор группы перемещения, поскольку это было заявлено изначально. А это не совсем так.

– А откуда вам известны такие подробности? – поинтересовался Тагаррит.

– Авторство этого узора принадлежит Ветви Лианы, – слегка улыбнулся зол-италь Сандель. – И восходит этот узор к временам Исхода и попыток обнаружить следы Ататидов.

– О, – только и нашелся Тагаррит. – Тогда давайте вернемся к нашему узору.

Сандель склонил голову, соглашаясь.

– Обычно для создания «Оборота» требуется специфический набор амулетов, – продолжил глемм, – но в этот раз мы столкнулись с чем-то новым. Отпечаток узора в целом повторяется классический, но другой. А энергетической основой для его создания послужили… – Тагаррит сделал паузу и внимательно посмотрел на собеседников. – Распадающиеся амулеты.

– То есть? – не понял Принц Лианы.

– Откуда это следует? – А вот как раз Юхнан всё понял. Уничтожение амулетов являлось прерогативой торков, и появление конкурентов их, естественно, расстроит. Несуществующие, да в данном контексте это может расстроить весь Клевер разом.

– Я не буду раскрывать всю специфику нашей работы, – Тагаррит сделал затяжку, – но поверьте, данные об использовании амулетов совершенно точные. Достаточно точный перечень был в информации, которую я вам передал перед встречей. Вы просматривали его?

– Просматривали, – кивнул Юхнан. – К сожалению, я почерпнул из него только эмоции. Три амулета нашей работы, которые считались невскрываемыми.

– Их и не вскрывали, – уточнил Тагаррит. – Их уничтожили.

– А у меня информации оказалось больше, – Сандель поудобнее устроился в кресле. – Данный набор амулетов, за небольшим дополнением, является штатным набором нахаль, участвующих в боевых действиях при усилении Стрелков. Желтых или Изумрудных. В случае с Пестиком имеется в виду только халь Ветви Лесных Троп, как наименее подготовленных.

– То есть… – задумчиво проговорил глемм.

– То есть это трофеи, доставшиеся людям, как ни неприятно мне об этом говорить, – припечатал Принц Лианы.

– Где они могли получить эти трофеи? – включился Юхнан.

– Либо в Зеленом Лепестке, либо в Пестике, – пожал плечами Сандель.

– Еще в Огненном Лепестке, – напомнил Тагаррит о неудачной попытке аталь вторгнуться на Землю на плечах отступающего Экспедиционного Корпуса.

– Это эпизод Войны Листьев, – отмахнулся Сандель.

– То есть мы можем сделать вывод о том, что люди, основав в Пестике свою базу, вплотную занялись изучением возможности перемещения во времени, – подытожил Юхнан. – И, связывая этот факт с поспешной отправкой некой группы в Территории, а также с чьим-то интересом к запечатанной Двери, получаем не очень приятную картину. Люди активизировались в своем стремлении открыть Дверь и запустить в Клевер проклятие Ататидов? Согласен, это повод для серьезного обдумывания ситуации, но не для немедленных действий. Или гла-Тагаррит обладает еще какой-либо информацией?

Тагаррит слегка улыбнулся одними губами, показывая, что он оценил тонкость мышления собеседника.

– Увы, да, – согласился он. – Учитывая необычность узора, я попросил поднять всю историю использования данных узоров за последние сто оборотов.

Аталь и торк напряженно смотрели на Тагаррита, ожидая продолжения.

– Два случая применения аналогичных узоров, – поднял два пальца глемм. – Оба в Пестике. Один буквально недавно. По времени совпадает с нашим нападением на земные базы…

– Мы потеряли там несколько на-халь от Лесных Троп, – кивнул Принц Лианы, подтверждая сказанное.

– И еще один несколько оборотов назад.

– Где? – уточнил Юхнан.

– Вы слишком высокого мнения о наших прогностах, – невесело усмехнулся глемм. – В Пестике. Точнее сказать невозможно.

– Братство? – тут же отреагировал Сандель.

– Возможно, – пожал плечами Тагаррит. – Но это случилось после того, как люди заключили соглашение с ними и нами о создании баз Огненного Лепестка в Пестике.

Повисло недолгое молчание.

– Итак, – Принц Лианы коснулся лба тонкой рукой. – Нам предстоит решить, является ли использование данных узоров угрозой для всего Клевера…

– Кроме Огненного Лепестка, – заметил Юхнан. – Проклятие Ататидов не будет иметь силы в нем из-за отсутствия хальер.

– Именно так, – согласился Сандель. – А также определить, кто именно проводит изыскания в этой области. Только лишь Огненный Лепесток или вместе с Братством? – пояснил он, ловя взгляды собеседников.

– Чтобы решить, кого именно нам следует уничтожить, – ровно сказал Юхнан.

Тагаррит покосился на него. Что взять, торки и есть торки: им лишь бы подраться.

– Чтобы решить, есть ли необходимость в применении силы, и где именно нам следует ее применять, – осторожно, чтобы не обидеть собеседника, поправил он.

– Все равно в итоге придется драться, – невесело хохотнул Юхнан. – Драться приходится в итоге всегда, вы уж поверьте моему опыту.

Ириглемм Тагаррит открыл было рот, но потом передумал. В чем-то торк был прав.

– Вы перескочили в самый конец развития событий, коллега, минуя промежуточные действия, – Сандель остался невозмутимым, – но в целом я с вами согласен. Предлагаю начать обсуждение.

– Поддерживаю, – Тагаррит сделал приглашающий жест, и в дополнение к креслам в комнате появился массивный стол. В конце концов, Партанато тоже может позволить себе лучших мебельщиков Лепестка. – Прошу, коллеги. Дош?

– С удовольствием, – принял предложение Юхнан.

Глава 29

– Мох! Мо-о-ох!

Наполнив глаза черной пустотой, уже практически родной и домашней, Ирил первым делом вспомнил о гиде:

– Мох! Ты здесь?!

– Чего ты орешь? – Недовольный голос меньше всего походил на скрипучие интонации местного жителя, но Ланья все равно решил поинтересоваться.

– Мох, ты?

– Ты знаешь, учитывая, сколько времени я тут начинаю проводить, скоро можно будет сказать, что да.

– А-а, это ты, – разочарованно протянул Ирил.

– То есть ты не рад и предпочел бы оказаться здесь в одиночку? – удивился Шатун.

– Нет, извини, – из Ланьи как будто выдернули стержень. – Хотя, наверное, да. Одному было бы проще.

– Чем это?

– Не знаю, – Ирил понял вдруг, что неимоверно устал, и опустился на пол. – Что произошло?

– Я же говорил этому балбесу, – с полоборота завелся Шатун, – не трогай ничего без разрешения. Не лезь никуда. Так разве он слушается? Убил бы, – с чувством добавил он.

– Может, и без тебя уже справились, – Ирил вспомнил, что произошло, и с кряхтением поднялся. – Давай посмотрим, куда нас на сей раз занесло.

Кокон оказался таким же, как и в прошлый раз, только несколько поменьше.

– Это из-за размеров помещения? – поинтересовался Ланья.

– Ну ты спросил, – фыркнул Шатун. – Может, да, может, нет. Кто знает?

– Ты же вроде крупнейший специалист Братства по этим, тем-по-пальным… – не справился с незнакомым словом Ирил.

– Сам дурак, – в стиле Демчи отреагировал Шатун. – Ты лучше скажи, а провода на тебе остались?

– Остались, – Ланья удивленно схватился за сохранившиеся каким-то чудом ниточки. – Я про них и забыл.

– Отлично, – сарказма в голосе Шатуна хватило бы на двоих. – И работают?

– Да Твари их знают, – Ирил осторожно подергал за проводки. Куда-то они уходили ведь… – Это у Рябоцкого спрашивать надо.

– Надо бы, – вздохнул Шатун – А где он? Ладно, давай, что ли, свет организуем.

Бледный круг выхватил из темноты фигуры магов. Линии работали, как и в предыдущем случае.

– Демчи! – задрав голову, проорал Шатун.

– Мох! – вторил ему Ирил.

Тишина.

– Ай, – подпрыгнул вдруг Ирил. – Жжется.

Один из проводков вдруг начал чувствительно покалывать ногу, к которой был прикреплен.

– Рябоцкий! – обрадованно подпрыгнул Шатун. – Сигнал идет. Ура!

– И что? – завертелся Ланья, пытаясь увидеть, где именно проходит этот проводок. – Долго мне это терпеть? Ай-я-яй.

Ирил сорвал с себя неожиданно раскалившийся проводок и бросил его на пол. Тот полежал немного, пульсируя яркой точкой, и исчез, растворившись в окружающей черноте.

– Нет Рябоцкого, – грустно констатировал Шатун.

Больше никакие телодвижения ничего не дали, и Ирил с Шатуном молча устроились на полу, дожидаясь непонятно чего.

– Привет, – чирикнула вдруг чернота.

– Мох! – Ирила подбросило. – Где тебя носило?

– За наши деньги, – не очень понятно пробурчал Шатун.

– Везде, – удивилась чернота. – А вы кто?

– Как кто? – замялся Ланья. – Мы это мы, ты что, не узнаешь?

– Да я вас и не знаю, – и только сейчас до Ланьи дошло, что голос не совсем похож на тот, который сопровождал их последний раз. – А вы тут часто бываете?

– Регулярно, – убийственным тоном сообщил Шатун. – Слушай, а как тебя зовут, раз уж вы тут стадами ходите?

– Стадами? – не понял голос. – Мы по лаше ходим, не стадами. А я Дампа. А вы кто?

– Шатун и Ирил, – представился Шатун. – Слушай, а мы недавно с кем-то другим общались, с каким-то мохом. Не знаешь, кто еще здесь был?

– Не знаю, – Дампа явно обладал более жизнерадостным характером. – Я тоже мох. Мы все мохи. А кто к вам приходил, не знаю. Много наших тут.

Ирил с Шатуном переглянулись.

– А таких, как вы, я раньше не видел, – чирикнул Дампа уже откуда-то из-под пола. Подвижностью он явно превосходил своего предшественника. – Вы когда?

– Всегда, – мрачно отозвался Шатун. – Ты скажи, а таких, как мы, ты сейчас не видишь?

– Не, – отозвался Дампа с потолка. – Наши говорили, что когда-то были такие, как вы, с острыми ушами, но я не видел.

– Аталь? – не поверил своим ушам Ланья. – Когда?

– Раньше, – честно ответил Дампа. – Я не видел.

– Посмотри, пожалуйста, – вклинился Шатун, – а нет где-нибудь рядом таких же, как мы. Раньше или позже.

– А что, вас много? – обрадовался Дампа.

– Мало нас, – вздохнул Шатун. – Вот и мечемся по лаше туда-сюда.

– Здорово, – восхитился Дампа. – Я посмотрю.

Он исчез. Ирил не успел открыть рот, как бодрый голос с потолка позвал:

– Нашел, пошли покажу. Есть там один ваш.

– Стоп, – скомандовал Шатун. – Мы не пойдем.

– Почему?

– Мы не можем.

– Не можете? – недоверчиво переспросил Дампа. – А… ага. А-а-а, вот как. А как вы сюда попали? – В звонком голосе зазвучало недоумение. – Вы ведь без лаши.

– Так получилось, – вздохнул Шатун. – А ты скажи, этот наш, который там, он живой?

– Вроде да, – подтвердил Дампа. Ирил с Шатуном дружно выдохнули. – Бегает, ругается. Я его спросил, он кто, а он меня послал куда-то. Я не понял куда.

– Э-э, в другую сторону, – сдавленно хрюкнул Шатун. – Еще одного искать.

– А еще есть? – заинтересовался Дампа.

– Да, – Ланья подался вперед. – Ты посмотри, пожалуйста, раньше, совсем раньше. Там еще один из наших должен быть. Давно уже тут.

– А давайте, – согласился Дампа и опять пропал.

– Этот какой-то более общительный, ты не находишь? – поинтересовался Шатун.

Ланья не ответил. Затаив дыхание, он ждал появления моха. А тот как назло не появлялся и не появлялся.

– Ты меня слы… – начал было Шатун, не разобравшийся в ситуации, но его перебил вынырнувший из темноты голос:

– Нашел. Там она.

Ирил сжался в комок. Интонации Дампы были не совсем веселыми. Странными какими-то. Про Демчи он бодрее докладывал.

– Что случилось? – своим «ровным» тоном спросил Ланья.

Шатун немного отодвинулся, и даже голос Дампы стал немного глуше. Тоже отодвинулся?

– День какой-то сегодня странный. Ругаются все. Этот ваш ругается. Темпа ругается.

– Кто такой Темпа? – мгновенно встрял Шатун.

– Мох, – пояснил Дампа, – который с вашей этой сидит.

– Она жива? – От еще более «ровного» тона Шатун отодвинулся еще дальше.

– Жива, – отозвался мох. – Только Темпа говорит, что он от нее отойти не может, чтобы ее лаша не забрала. Говорит, долго уже сидит.

«Не загрызу», – с облегчением подумал Ирил.

– Он еще ругается и говорит, что пора ее оттуда забирать, а то ей плохо будет… И ему тоже, – с непонятным удивлением добавил Дампа.

– Дохлые Твари, да как нам ее оттуда забирать, мы бы забрали, – сорвался Ланья. – Что нам делать?

– Не знаю, спрошу, – Дампа исчез.

– Н-ненавижу, – сквозь зубы процедил Ланья.

– Ждать и догонять хуже всего, – сочувственно отозвался Шатун.

– Темпа спрашивает, это не вы недавно сидели у речки, и не ты давно лежал, пока тебя не унесли? – Раздавшийся над самым ухом голос моха, заставил Ланью с Шатуном подпрыгнуть на месте.

– Мы, – подтвердил Ирил, – и я.

– Ага, – обрадовался Дампа. – Тогда он хочет, чтобы ты ее накрыл еще одним куполом, а потом оба сразу снял. Тогда ее вытащишь.

Шатун зашелся в приступе дикого хохота и повалился на пол. Сам Ланья ничего смешного не увидел.

– А ничего больше Темпа не хочет? – прошипел Ирил сквозь стиснутые от бешенства зубы. – Сигарету там или доша в постель?

– Нет, – удивился Дампа. – Зачем ему?

– Примерно за тем же, зачем мы здесь сидим, – желчно отозвался Ланья. – Как я какой-то купол сделаю, когда я отсюда-то выбраться не могу. Он меня часом не за Ататида принимает?

– Не знаю, я спрошу, – пообещал Дампа и опять пропал.

– Стой, зараза, – не успел перехватить его Ланья, разозлился еще больше и напустился на хрюкающего от смеха Шатуна. – А ты чего развеселился?

– Изви-ни, – прерывающимся голосом отозвался тот. – Но уж больно смешно.

Он залился еще громче.

– Ко-кон, е-му, – смех начал становиться истеричным. – Гов-но вопрос, начать и кон-чить, ха-ха-ха. Хрен ли, ха-ха, нам эти коконы. Мы их по, ха-ха, три штуки за зав-тра-ком…

– Иди ты, – смех Шатуна оказался заразным, Ирил против воли улыбнулся, чем вызвал еще один приступ.

– Всё в порядке, – бодро доложился появившийся Дампа. – Я ваш купол осмотрел, понял, что делать.

– Я-сен хрен, – хохот Шатуна начал переходить в хрип. – Делов то, у-ха-ха…

– Кончай балаган, – что-то проскользнуло в голосе Ланьи такое, что Шатун успокоился, вытер слезы.

– Это не истерика, просто правда смешно, – пояснил он.

– Оборжаться, – хмыкнул Ланья и завертел головой в поисках моха. – Эй, Дампа, и что нам делать?

Он показал кулак опять надувающемуся от смеха Шатуну.

– Вон там, сбоку, у вас торчит что-то, – сообщил Дампа.

– С какого боку? – поинтересовался Ирил, оглядывая круглый купол. – Шатун, я тебя точно прибью.

– С правого, – прошептал уже вконец обессилевший от хохота Шатун. – Или с левого, там тоже можно.

– Да пошел ты, – борясь с заразным хихиканьем, Ланья поинтересовался у моха: – Ты извини, Дампа, но я плохо представляю, где у купола бок. Он же круглый.

– Да вон же, – судя по голосу, мох нетерпеливо подпрыгивал на месте. – Вон перед тобой прямо, ниже смотри.

– Это, что ли? – Ирил нагнулся.

У самого пола из невидимой в темноте стены торчало два проводка. Те самые, от Рябоцкого доставшиеся.

– Во, – обрадовался Дампа. – Точно. Теперь возьмись за них, они куда-то позже идут, и тяни по ним. Только без лаши.

– Спасибо, – саркастично поблагодарил Ланья. – Как я разберусь, с лашей или без я буду тянуть? И что тянуть?

– Увидишь, – пообещал мох. – Давай, берись за них.

– И что? – Два проводка в руках Ланьи так и остались проводками.

– Тяни.

– Что и куда? – начал закипать Ирил.

– Подожди, – отстранил его Шатун. – Вот так? – Поинтересовался он у невидимого Дампы.

– Ага, – обрадовался мох. – Так, давай, тяни. Только без лаши… Давай, давай, дава…

Яркая вспышка, рассыпавшаяся цветным конфетти, больно ударила по глазам.

– Шатун, мы где? – попробовал спросить Ланья, но сильнейший удар чуть не сбил его с ног. Что-то огромное обхватило его и стиснуло так, что затрещали кости.

Ирил рванулся изо всех сил. Что-то не отпускало. От страха Ланья чуть не потерял голову. Присесть. Поворот. Хватка ослабевает. Н-на. Удар. Ногой. Хватка исчезла, раздался какой-то грохот. Шум. В этом шуме начали проявляться отдельные голоса. Кто это? Голоса знакомые.

– Стой! Ирил! Стой! Свои!

Только через несколько секунд Ирил обрел способность осмысливать происходящее. Цветное конфетти исчезло, Ланья проморгался.

Три белых пятна. Трое лаборантов. Тооргандо, бледный, но улыбающийся. Перевернутые столы, разбросанные инструменты. Из дальнего угла рассерженным медведем выбирается… Рябоцкий.

– Силен ты, парень, – прохрипел он, потирая грудь. – Мало не убил.

– Извините, – у Ирила от облегчения задрожали ноги, но тут же выпрямились. – Шатун!

– Здесь я, здесь, – проскрипело сзади. – Живой. Вроде…

Ланья резко развернулся. Шатун сидел на полу, скрючившись, и безуспешно пытался встать.

– Что?

– Не, все нормально, – помахал он рукой. – Отхожу помаленьку.

Он осторожно поднял голову, оперся на руку Ланьи, встал.

– Злой яд, – прокомментировал он. – Ух.

Маги зашумели, поздравляя. Ланье что-то царапало глаз, но он никак не мог в суматохе понять, что именно.

– Ничего, что я занудничаю? – От облегчения Тор начал язвить. – Но вас, мужики, посылали кокон убрать, а не наоборот.

И тут Ирил понял, что ему царапало глаз, – в лаборатории вместо одного кокона красовалось два.

– Демчи! – Ланья с нетвердо стоящим на ногах Шатуном бросились к ближнему.

– Ура! – плюхнулся на пол Шатун. – Смотри.

Ланья опустил глаза и тоже расплылся в улыбке – возле самого пола из вновь образованного кокона торчала тонкая ниточка. Шнурок от амулета, который Демчи невольно прихватил с собой. Маги переглянулись.

– Только после трех чашек доша, – непререкаемым тоном отчеканил Шатун и растянулся на полу во весь рост.

Глава 30

– Совсем чуть-чуть не хватило, – Дампа получал искреннее удовольствие от участия.

– Опя-ать. Да сколько можно, – долго выдохнул Шатун.

Его можно было понять. Шестая попытка попасть на кокон Совы закончилась неудачей, так же, как и предыдущие пять. Что с ним было не так, никто понять не мог, включая Темпу, который весь уже извелся, не имея возможности лично сделать что-нибудь. Дампа регулярно сообщал, что он ругается. Сильно. Если поначалу это даже немного развлекало, то к шестой попытке Ирил с Шатуном сами выражались в стиле Темпы.

– Ну что ему надо? – Ирил уселся на пол. – Почему Демчи мы сразу вытащили, а тут никак?

– Демчи, считай, сам вылез, – напомнил Шатун. – Мы ж его по шнурку вытащили.

– Не вытащили, а кокон взломали, – поправил Ланья. – А раз он, считай, сам вылез, значит, опыт есть. Чего бы ему свой кокон не попробовать? Может, лучше получится?

– Это ты от усталости? – поинтересовался Шатун. – Нет уж, халявы не будет. Ты кокон строишь, я из него вылезаю. Больше ни у кого не получится. Во всяком случае, сегодня.

Он вздохнул и похлопал рукой по упругой стенке.

– Дампа, поехали.

– Есть «поехали», – к шестому разу мох перешел на сленг Шатуна.

Взрыв цветного конфетти, белые стены лаборатории и ненавистное мерцание проклятого кокона.

– Дош? – Тооргандо протянул поднос с дымящимися чашками.

– Нет, спасибо, – повертел головой Ирил. – Меня уже тошнит от него.

– Устали? Перерыв? – Рябоцкий, как встал в самом начале возле стены, так и не шелохнулся все это время, участвуя только советами.

– Нет, – вскинулся Ланья. – Я еще могу. Шатун?

– Нормально, – Шатун качнулся. – Чашка доша – и я готов.

– Это последняя попытка, – непререкаемым тоном заявил Рябоцкий, внимательно осмотрев обоих. – На вас лица нет.

– Будет, – заверил Шатун. – А что у нас с амулетами?

При каждой попытке они сжигали по шесть амулетов за раз. Ирил плохо себе представлял, сколько денег они сегодня угробили. Амулеты-то не простые. Простые не работают.

– Это приказ, – ровно ответил Рябоцкий. – А за амулеты не беспокойтесь. И есть, и еще заказали. Будут. Мы за сегодня столько наворотили, что Земля нас амулетами хоть каждую минуту снабжать будет.

– Начали? – отлепился от стула Ирил. – Шатун, встань-ка подальше. Хочу попробовать одну штуку.

Ланья аккуратно разложил очередной набор амулетов на лабораторном столе и отошел от кокона, стоящего посредине комнаты.

– Можно я с ним? – Тооргандо, первым догадавшийся, подскочил к Шатуну. – Мало ли, помощь потребуется.

– Давай, – кивнул Ирил, – только ты тоже чем-нибудь обвяжись.

– Не понял, – Рябоцкий даже покинул свою позицию.

– Смотрите.

Ланья зажмурился, седьмая попытка давалась с трудом. Горка амулетов подернулась дымкой, зашипела. Пара штук сдвинулась со своего места, словно не желая заканчивать существование. Тор вцепился в Шатуна. Раздалось негромкое «пок» и…

– Получилось! – пять голосов разом заставили Ланью открыть глаза.

В лаборатории по-прежнему находился один кокон. Только он стал больше и заиграл всеми цветами радуги.

– Шнур! – Ланья вцепился в исчезающий конец соединительного шнура, привязанного к Тору.

– Провода! – Демчи уцепился за провода, тянущиеся от Шатуна.

– Вяжи, – Рябоцкий догадался, что происходит.

Маги тут же начали наращивать уходящие в мерцающее яйцо контакты. Шнур исчезал метр за метром в зыбкой разноцветной мути. Еще, еще, еще. Да сколько можно?..

Крра-к! Крра-к! Тррумб!

Резкие хлопки, даже приглушенные толстыми стенами лаборатории, подозрительно сильно напоминали…

– Порталы? – недоуменно оторвался от разматывающегося провода Рябоцкий.

Шнур и провод остановились одновременно.

Крра-к! Крра-к! Трр-р-р! Пок! Пок! Пок!

– Что это, сколько их? – Ланья услышал то же самое, что и Рябоцкий.

Кокон заходил ходуном. Раздулся и опал. Вытянулся. Вернулся обратно.

– Держим, – подпрыгнул Ланья, но кокон замер. Прошло несколько секунд, видимых изменений не произошло. Шнур и провода замерли, как приклеенные.

– Ну же, – несильно дернул за свой конец Ирил.

– Ай-й-йя!!!

Даже без раздавшихся тут же выстрелов, звона мечей и оглушающего воя сирены всё мгновенно стало ясно. Ланья воткнулся в бешеный взгляд рыцаря-трилонга:

– Аталь! Атака!

– Держать! – Ирил бросил конец шнура ближайшему лаборанту, Рябоцкий сделал то же самое. Выстрелы замолчали как по мановению волшебной палочки. Так и есть – узор-блокиратор горения! Лязг мечей раздался чуть ли не над головами магов. Ланья рванулся к двери, на полсекунды отстав от Рябоцкого и судорожно соображая, куда он дел меч. Чуть сзади тенью скользнул Демчи. Теперь главное – удержать базу, а о Сове есть кому позаботиться.

Два висящих в воздухе «окна» с лицами двоих вельмож в них подрагивали и расплывались. Межлепестковая связь с образами – занятие безумно затратное и сложное, но Тагарриту не самому же линии держать, а ситуация не терпит отлагательств.

– Хаталин Сандель, сараси Юхнан, – не совсем правильное титулование, но сейчас не до церемоний. – В связи с нашими последними договоренностями я имею сообщить следующее. Только что я получил сообщение от группы, следящей за Красным Замком. Там отмечены многократные, я повторяю, многократные случаи использования узора «Оборот лаши». Счет уничтожаемых амулетов идет на десятки. Наши предположения начинают оправдываться.

– Не начинают, а уже оправдались. Они делают длинный пробой во времени, – из-за расстояния голос Юхнана звучал глухо.

– Достаточно сильный зазор позволит блокировать большую часть из практически всех известных узоров, – начал Сандель. – Дверь…

– И без Двери будет достаточно проблем, – перебил его Юхнан, но Принц Лианы промолчал. Сейчас не время скрупулезного исполнения этикета. – Я не знаю, что можно придумать на базе этого построения, но оставлять это знание людям нельзя.

– Согласен, – кивнуло моргающее изображение аталь. – Вариант «четыре».

– Именно это я и хотел предложить, – поддержал коллег Тагаррит. – У меня готов к выходу ди-хорд и звено иривальяда.

– Половина навахи из личного резерва, – коротко сообщил Юхнан.

– Двадцать пятерок Желтых Стрелков с на-халь и до-халь готовы сейчас. В течение трех часов – десять Изумрудных. В этих же рамках – ард Красных Стрелков, – к бою с людьми Сандель как всегда был готов лучше всех.

– Жду вас на моей площадке, координаты направляю немедленно. Мы уже готовим порталы непосредственно на Красный Замок, – подытожил Тагаррит и посмотрел на собеседников.

– Принимаю. Жду координат, – Принц Лианы моргнул и отключился.

– Принимаю. К выходу готов, – торк кивнул и тоже пропал.

Весеннее утро играло всеми красками жизни. Сад готовился расцветать во всю мощь. Мелкие птахи соревновались с цветами в яркости красок, а друг с другом – в мелодичности пения. Купы свежей зелени деревьев обещали приятную прохладу в грядущем жарком дне. В воздухе носилось юношеское желание свершений, путешествий, обещание непременного счастья. Весна в Ацете – это здорово. Точилинов улыбнулся непонятно чему, прицелился взглядом на цветок, венчающий трехметровый куст, и прыгнул. Немного магии, и – вот он. Ай, а земля тоже уже близко. Семен не рассчитал и покатился по нежной молоденькой траве, хохоча во все горло. Хорошее настроение рвалось наружу и требовало выхода.

– Семен, у нас проблема, – Сибейра выскочил из-за дикой изгороди, как чертик из табакерки.

– За-да-ча, дружище, – весело поправил его Точилинов и осекся, глядя на напряженное лицо. Юношеское настроение сделало неловкое лицо, извинилось и тихо-тихо убралось поглубже. Точилинов чуть не расплакался от расстройства. Фигурально, конечно.

– Я до конца так и не разобрался в твоей градации, – дон Антонио поддержал шутку, но, ей-богу, лучше бы он этого не делал, – по мне так проблема.

– Делись, – Мастер Ацекато, не глядя, сунул в карман только что сорванный цветок.

– Старшие Расы начали массированную атаку на Красный Замок.

К таким новостям приготовиться не получается никогда, голова просто не способна сразу охватить всю картину, и ты либо сваливаешься в панику, либо делаешь вид, что жизнь идет своим чередом. Точилинов остался абсолютно спокойным.

– Старшие Расы? Не аталь?

– Старшие Расы, – подтвердил Сибейра.

– Подробности.

– Пока нет, информация пришла лично от Гермеса. Мы только что выслали группы.

Справа шелохнулась ветка.

– О, – из-за дерева неслышно появился огромный силуэт, – ты уже здесь.

– Гермес?.. – повернулся к Муритаю Семен.

– Да.

– Пошли смотреть. Антонио всех вызвал.

– Так точно, через несколько минут будут.

«…существующими ресурсами долго нам не продержаться. Красный Замок просит Братство Магов Земли о помощи».

Неподвижное изображение Гермеса Седьмого пропало. Точилинов подкинул ком-кристалл на руке и посмотрел на напряженные лица собравшихся магов.

– Какие мысли?

– Нет вариантов, – Агатьев сидел прямой как стрела. Обе руки ладонями вниз лежат на столе, сжатые в линию губы, между бровей складка. – Я объявил боевую готовность. Вольды оповещены, ждут нашего решения. Если говорим, что это вторжение, – они с нами, если нет – идем только мы.

– Антонио? – Мастер Ацекато посмотрел на Сибейру.

– Находящие готовы, Ищущих пока не трогаю.

– Шаман?

– Клич кинули, – Шаман взъерошил и без того лохматые волосы. – Горячих голов будет хоть отбавляй. Я думаю фильтровать их через Ищущих, а то такая получится банда, не поймешь кого от кого спасать.

– Муритай.

– Саша все сказал, – пожал плечам и торк. – Приказ – и поехали.

– Я правильно понимаю, – Точилинов (обвёл сидящих) тяжелым взглядом, – все присутствующие за то, чтобы поддержать Красный Замок и начать боевые действия против Старших Рас?

– А что такого? – прогудел ван Брюккен. – Когда Земля нарушила договор и аталь начали атаку, мы не шелохнулись. Они были в своем праве. Сейчас это уже наглость. Пестик – не провинция какого-нибудь Лепестка. И прежде чем начинать тут бучу, неплохо было бы оповестить нас об этом.

– Корону сними, – фыркнул Точилинов, – за потолок цепляется. Мы что, правительство Пестика, оповещать нас перед силовой операцией? Красный Замок отдельное государство. Перед нами никто не должен отчитываться, да и не отчитывается.

– Зря ты так. Отчитывались ведь. А нет, так заодно и научим, – Директор разгладил складку между бровями. В предстоящей драке появился смысл помимо чужой войны. Это… Радовало?

– Так что, выступаем? – нахмурился Мастер Ацекато.

– Есть, мой генерал, – Шаман будет дурачиться и на том свете. То-то чертям повезет.

– К пустой башке руку не прикладывают, – сурово сообщил Точилинов. – Так, прения закончили. Определяю. Мы выступаем на стороне Красного Замка. Подразделения Директории и Находящих выдвигаются на исходные позиции. Командует операцией ван Брюккен. Я, Сибейра, Агатьев, Шаман – на местах. Координация – через меня. По Братству объявляю боевую тревогу. Оставаться на местах, никто не двигается до особого распоряжения. Клаус, выйдешь на район, доведи до всех координаты. Настроить порталы туда. Связь непрерывная. Задействовать рации, полученные из Красного Замка: Старшие Расы опять могут зачистить линии связи и порталы. Всё. Поехали.

Глава 31

– Ложись, – Рябоцкий мощным толчком сбил с ног Ирила. За ним сбитой кеглей покатился Демчи.

Над головой свистнули несколько арбалетных болтов – и воткнулись в каменную стену, как в мешок с соломой.

– Глеммы, – выдохнул Ланья, отползая за угол. Он высунул голову и тут же спрятался, стрела ударила рядом.

– Аталь, – это Демчи.

– Глеммы, – уверенно ответил Ирил. – Стрелять не умеют. Аталь так просто не отпустили бы.

Рябоцкий для проверки вытащил из кармана железный кругляш гранаты, выдернул проволочку, забросил за угол. Ничего не произошло.

– Заблокировали, – кивнул он сам себе. – Как в Зеленом Лепестке.

– Вы там были? – поинтересовался Демчи.

– Был, – коротко ответил Рябоцкий. – Не болтаем. Перебежками назад, в оружейную.

Поставив на пол трубочку магиприпаса, теперь уже с узором, рыцарь-дилонг активизировал его. В коридоре вспух багровый шар.

– Блокираторы, – напомнил Демчи.

– Через него не пройдут, – заверил Рябоцкий, – блокираторы – это пассивная защита, ломать купола они не умеют.

Демчи сконфуженно замолчал.

– Вскроют, – заметил Ирил.

– Конечно, вскроют, – согласился Рябоцкий. – Со временем. И не за пять минут. Я ж не запечатывал, нам еще обратно идти придется.

– Не продержимся, – Ирил не паниковал, он старался трезво оценивать происходящее. – Ваше оружие не стреляет, а на мечах не выстоим, их слишком много, и каждый на блокираторах магии еще к тому же.

– Посмотрим, – Рябоцкий набрал приличный темп. – Мы тоже все это время не картинки из бумаги вырезали. В оружейке много чего есть. На каждый блокиратор винтом есть магиприпас с нарезкой.

– Зачем? – не понял Ланья.

– Ввинчивать, – несмотря на серьезность ситуации, Рябоцкий ухмыльнулся. – Осторожно, голову береги.

Посреди коридора ни к селу ни к городу красовался переходник, суживающий проход до небольшой двери. Через такие переходники, натыканные по всем коридорам Красного Замка, приходилось пробираться по одному, низко наклоняя голову. Ланья всегда недоумевал, зачем это надо, а сейчас вдруг понял.

Рябоцкий добежал до двери, увешанной грозными табличками, и рванул дверь. Внутри раздался лязг оружия.

– Свои! – он нырнул внутрь. Демчи с Ланьей – за ним.

В большой комнате, уставленной стеллажами с различным оружием, четверо «рыцарей» быстро, но без суеты натягивали на себя жилеты, увешанные различными магиприпасами.

– Экипируемся железом, амулеты я сам подберу, – отрывисто скомандовал Рябоцкий и повернулся к землянам: – Что у вас, Олег?

– Перемычку между мастерскими и складами держим, – начал коротко докладывать один из них. – Баррикада из кирпичей. Пока автоматы стреляли, мы завалили двух халь. Они сейчас без них. Там и аталь, и глеммы, и торки. Друг другу мешают. Полчаса удержим и так. Смену пришлю, экипируемся все, станем мертво. Там козырек, мы под ним. Крыши они захватили, аталь сверху простреливают всё, так что на открытое место не суйтесь. Сейчас сложно сказать, но ощущение, что они идут от периметра и по крышам.

– Ага, – кивнул Рябоцкий. – То-то порталы над головой хлопали. Отчаянные ребята.

Слушая доклад, он одновременно влезал в такую же сбрую, что и остальные, в бешеном темпе рассовывая по карманам амулеты и магиприпасы.

– Гермеса окружили? – поинтересовался он, вертя головой по стеллажам. – Ага, вот она.

Привстав на цыпочки, он кончиками пальцев столкнул с полки черную коробочку рации.

– Не знаю, – пожал плечами Олег, – я только про нас могу говорить, больше ничего не видел. А еще там такая есть?

– Посмотри сам, – Рябоцкий повернулся к другому стеллажу и начал сгребать магиприпасы в небольшую коробку.

– Демчи, Ирил, – позвал он, протягивая ее магам, – разбирайте. Что не поймете – спрашивайте, я объясню.

Демчи первым оказался возле коробочки, сортируя магиприпасы и деля их поровну. Из оружия он взял только короткий меч. Ланья подошел к вопросу вооружения более тщательно. Метательные ножи, кинжал, тонкий меч, удобный для боя в коридорах, легкий круглый шлем, налокотники. Подумал – и прихватил небольшой нагрудник. Пристроив это все на себя, Ирил посмотрел, как Рябоцкий достает из высокого шкафа короткий автомат.

– Олег, – позвал Рябоцкий, – «виктория» где?

– Внизу, – отозвался тот, проверяя, как сидит снаряжение. Оба его спутника, уже готовые к бою, терпеливо ждали.

– Иван Андреевич, – поинтересовался Ланья, – а автомат вам зачем? Он же не стреляет.

– Кому поведется, у того и петух несется, – улыбнулся Рябоцкий. – Там поглядим.

Он вытащил с нижней полки какую-то коробку, достал из нее небольшой цилиндрик с ленточками и примотал его к рукоятке автомата. С удовольствием лязгнул затвором. Ссыпал себе в карман горсть таких же цилиндриков.

– Теперь стреляет, – удовлетворенно пояснил Рябоцкий и тут же поправился: – Правда, недолго. Но на этот случай… – он выразительно похлопал себя по карману. – Двигаем потихоньку, по пути всё расскажу. Олег, удачи.

Рябоцкий выглянул в коридор, прислушался и махнул рукой. Ирил тенью выскочил за ним, держа в одной руке меч, в другой метательный нож. Демчи хмыкнул, пристроил меч за спиной и взял в каждую руку по магиприпасу.

– Успели, – прокомментировал Рябоцкий. – Теперь они долго нас отсюда будут выковыривать.

Неширокую дверь проходника запечатывала полупрозрачная пелена. Пробив ее, глеммам придется по одному протискиваться в дверь, наклоняя голову. И вот тут их уже готовился встречать Ирил, пристроившийся за широким косяком. Демчи в двух шагах сзади раскладывал на полу набор магиприпасов и клятвенно заверял, что ни одна нечеловеческая зараза просто так узор сюда не закинет. Рябоцкий пристроился за вторым косяком, сжимая автомат.

– Иван Андреевич, – поинтересовался Ланья, – а он точно стреляет?

– Сейчас нет, – покачал головой Рябоцкий. Для наглядности он высунул автомат за дверь и нажал на спуск. Автомат молчал. – А вот если эту ниточку, – он пропустил сквозь пальцы ленту от прикрученного магиприпаса, – дернуть, то будет. Так что ребятам будет чему поудивляться.

– Деблокиратор? – со знанием дела поинтересовался Демчи.

– По сути – да, по принципу – нет.

– А что? – тут же заинтересовался Ирил.

– Военная тайна, – сделал страшные глаза Рябоцкий. – Да и не время – подходят.

И без его напоминания становилось ясно, что подходят. Ровный негромкий лязг потихоньку начал заполнять коридор. Ирил высунулся. Железная стена щитов, полностью запечатывающая весь проход, казалось, двигается сама по себе. Ничего из-за нее видно не было.

Увидели перегораживающую коридор дверь. Остановились.

– Вскрывать будут, – шепотом сообщил Рябоцкий. – Демчи, как договорились.

Демчи сосредоточенно кивнул, еще раз дотронувшись до каждого магиприпаса, проверяя все ли на месте.

– Ирил, ты – скорая помощь, – напомнил Рябоцкий. – Не высовываешься, пока не пробьют нас. Понял?

– Понял, – Ланья перебрал пальцами по рукояти меча.

О том, что глеммы начали, Ирил догадался лишь по враз покрасневшему лицу Демчи. Попробовал линии – они гудели как струны. Потекли мгновения, складывающиеся в минуты. Одна, другая.

– Все, – просипел Демчи. – Не могу больше.

– Отпускай, – рубанул рукой воздух Рябоцкий.

По зыбкой поверхности пелены начали пробегать искры. Немного, больше, еще больше. Вот она уже вся искрится. Пок! Мембрана лопнула, и тут же в проем начали влетать арбалетные болты, не давая никому высунуться. А и незачем. Рябоцкий нехорошо осклабился, дернул ленточку магиприпаса на автомате. Магиприпас зарделся алым. Припав на колено, Рябоцкий высунул ствол автомата в проем, не высовываясь, и нажал на спуск.

Тра-та-та-та-та! Плюющийся огнем автомат бил по ушам, заставляя морщиться, но он казался музыкой на фоне звуков, раздающихся с той стороны.

Звон, крики, грохот падающего железа. Ирил рискнул на секунду высунуться. Железной стены больше не существовало. Три тела в доспехах валялись на полу, еще пара ног торчала из-под валяющегося щита. Ланья отпрянул и посмотрел на рыцаря-дилонга. Алая точка на автомате начала тускнеть. Быстро. И как только она погасла, автомат замолчал. Топот ног за стеной не оставлял сомнений в выбранной глеммами тактике.

– Демчи, давай! – Рябоцкий в бешеном темпе заменил магазин и теперь приматывал другой магиприпас взамен использованного.

Топот бил в уши уже практически перед самой дверью. В проем полетела колба, и Демчи зашипел рассерженной змеей. Уже знакомая багровая пелена заволокла проем.

– Есть, – доложился Демчи.

– Понял, – Рябоцкий дернул ленту магиприпаса и опять высунул ствол.

На сей раз патроны кончились раньше, чем резерв магиприпаса. Ирил сглотнул, пытаясь избавиться от пленки в ушах. Тишина казалась неправдоподобной. Высовываться было страшно, но пришлось.

Семеро глеммов лежали вповалку по всему коридору. Больше никого не наблюдалось.

– Никого нет, – отпрянул он.

– Не высовывайся, – Рябоцкий опять сменил патроны и магиприпас.

Выпрыгнув из-за косяка, он молниеносно начал расстреливать лежащие тела.

Та-та. Та-та. Та-та…

Ирил зажмурился. Крови он не боялся, но вот так хладнокровно добивать… А ведь Тахор поступил бы точно так же. Глаза раскрылись сами собой. Что, Ирил Ланья, за тебя воевать другие будут? Он выскочил в коридор, сжимая в руке меч.

– Чего выпрыгнул? – не оборачиваясь, спросил Рябоцкий. – Твое место где? А если бы меня положили?

Ирила в очередной раз обжег стыд.

– Извините, – пробормотал он, возвращаясь на место.

– Чисто, – запрыгнул обратно рыцарь-дилонг. – Все в легких доспехах. Не ждали нас. – Он похлопал рукой по автомату и хищно улыбнулся. – Теперь ждем следующих, а пока неплохо бы узнать, что в мире происходит.

Он вытащил из кармана рацию и принялся ее настраивать. Щелк, щелк, щелк. Треск, тишина, треск…

– …слева трое.

Ш-ш-ш.

– Пятый, держись, помощь идет.

Ш-ш-ш.

– Седьмой, еще портал на крыше.

Ш-ш-ш.

– Габор, на крышу, на усиление двойке, – сквозь шипение прорезался голос Гермеса.

– Седьмой, ответьте Третьему, – Рябоцкий отпустил клавишу рации.

– Ваня! – Гермес не скрывал радости. – Живой! Где ты?

– Три прохода этажом ниже от лаборатории, – доложил Рябоцкий. – Со мной Ирил и Демчи. Тооргандо и Шатун в коконе, доставали Сову. Остались в лаборатории. С ними трое лаборантов. Мы дошли до оружейки. Только что положили перед переходником семерку глеммов. Пока больше никого. Ждем распоряжений. Тебя там как, не совсем окружили? – улыбнулся он.

– Меня – нет, – сообщил Гермес, – а вот вас, похоже, – да. Атака идет только на мастерские. От периметра внутрь и с крыши. У вас там что, медом намазано?

Ш-ш-ш.

– У нас там темпоральными перемещениями намазано, – мрачно ответил внезапно осознавший реальность Рябоцкий. – Позже доложу. Ты сглазил. Они, судя по всему, чтото почуяли. Правда, ума не приложу, как. В лабораторию рвутся.

Ш-ш-ш.

– Понял, – тон Гермеса тоже помрачнел. – Вот, значит, как. Тогда держитесь. Я перестрою схему, но вас отрезали. Пока еще прорвемся. К ним постоянно подкрепление подходит.

– А к нам? – Рябоцкий даже наклонил голову, чтобы лучше слышать.

Ш-ш-ш.

– Земля обещала. Вот-вот начнут перебрасывать. Я попросил также Братство. Они вроде уже тут. Не знаю, впишутся или нет.

– Как это не впишутся?! – вскинулся Демчи, но Рябоцкий оборвал его взмахом руки.

– Понял, – проговорил он в рацию. – Мы тогда выдвигаемся поближе к лаборатории, там закрепимся. Ты тех, кто на связи, тогда к нам гони, будем линию обороны вокруг лаборатории держать.

– Понял, – отозвался Гермес.

– Да, и еще, – Рябоцкий позволил себе улыбку. – А «виктория»-то работает. Всех семерых я положил.

– Ну хоть что-то приятное, – фыркнул в рацию Гермес. – Ладно, двигайте. Удачи.

– Не подойти – торки, – сообщил Реваш, вернувшийся с рекогносцировки. – Линии заблокированы по всему пути, не зря порталы раньше не открывались. А над самим Замком линии работают. Регулярно открываются порталы – и оттуда кто-то прыгает. Количество точно оценить невозможно, но народу нагнали много – всё побережье перекрыто.

– Всё побережье или только с нашей стороны? – Клаус ван Брюккен нахмурил брови.

– До всего не дошел, но сколько видел – везде дозоры. Прямо перед нами торки, причем сарасит сплошной, дальше – глеммы.

– Не иривальяд? – поинтересовался Се Ляо Юй, отправившийся с ван Брюккеном.

– Непохоже, – покачал головой Реваш. – Доспехи без знаков различия, а иривальяд без своего серо-черного шабука шагу не сделает. Пугает.

– И то сказать, что иривальяду в охранении делать, – пожал плечами голландец. – Они если и есть, то внутри. А по самому Замку что?

– Не видно ничего. Стрелять, слышно, стреляют, а снаружи – ничего.

– Хорошо, – ван Брюккен принял решение. – Выдвигаемся как можно ближе. Несколько групп по центру на вид поставьте, но осторожно. Только чтобы дать понять, что мы Братство и что мы здесь. Там посмотрим. И прикройте их по максимуму. Айонки.

– Тут, – отозвался Айонки, направленный к ван Брюккену в качестве координатора Находящих.

– Шесть групп приготовь за первой линией на правом фланге. По приказу будут прорывать дозоры и закрепляться на берегу. Вася, с тебя переправа, как определили.

– Понял, – козырнул Тетраков, до этого тихо стоявший рядом.

– Двинулись, – махнул рукой голландец.

– Мы поставили на виду несколько групп, – там, куда они дошли, линии уже сбоили, поэтому вместо живой картинки висело неподвижное изображение ван Брюккена. – Нас остановили, сказали, что Старшие Расы проводят локальную операцию. Просьба не вмешиваться.

– Ни хрена себе «локальная операция» на нашей территории! – от возмущения не сдержался Мастер Ацекато. – Совсем обнаглели!

– Мы можем начать в любой момент.

– Ждем, – сдал назад Точилинов. – Я уже говорил с Гермесом, тот слезно взывает о помощи, но я хочу услышать просьбу от самой Земли. Мне прошлого раза хватило. Больше «за так» работать не будем. Договор – значит, договор. А то они до сих пор необъявленными сидят.

– Там наши Тооргандо, Ланья, Шатун, Демчи и Сова, – напомнил голландец.

– Я помню, – брови Точилинова сошлись на переносице. – Не надо мне напоминать.

– Я не совесть имел в виду, – осторожно ответил ван Брюккен. – Я напоминаю, что мы имеем право вмешаться.

– Оставь, пожалуйста, – поморщился Семен. – Имеем не имеем, какая разница. Мы либо вмешиваемся, либо нет. Кто наши объяснения слушать будет? Там сейчас реализуется только одно право – право сильного. Кто победит, тот и будет о правах рассуждать.

– Извини, Семен, – голос ван Брюккена изменился. – У меня, кажется, парламентеры от Старших Рас. Как закончим, я появлюсь.

– Давай, жду, – Мастер Ацекато откинулся на спинку кресла, невидяще уставясь на тающий в воздухе портрет голландца. Однако долго ему так просидеть не удалось.

– Мастар, вызав, – в дверь просунулась голова Арубая.

– Кто?

– Сибайра говорит, Земля.

– Иду, – Точилинов рывком поднялся из кресла.

– …они, конечно, стараются делать вид, что не пропустят нас, а при случае задавят, но это блеф. Мы разведали диспозицию – прорвем оборону мгновенно. Выйдем на берег, а там останется только переправиться. Не самое приятное занятие, но берег тут близко, прикрытия должно хватить. И, что самое интересное, они сами это понимают, но усилиться не могут. Что-то у них в Замке не заладилось. И порталы над ним перестали открываться.

– Спасибо, неплохо, – поблагодарил Точилинов. – У меня тоже новости. Пока ты там по душам беседовал, проявилась Земля. Красный Замок действительно держится. А они еще и подкрепление туда наладили. Говорят, своими силами справятся внутри. Нас просят только лишь не пускать никого с берега.

– Всего-то, – фыркнуло неподвижное изображение ван Брюккена. – А если они все же начнут?

– Смотри по месту, Клаус, – Ацекато откашлялся. – Но я пообещал, так что это, считай, приказ.

– Есть, – ровно отозвался ван Брюккен. – А что отжал, если не секрет?

– Полный пакет признания, дружбы и т. д. и т. п. Вернешься, расскажу. То, что хотел, короче. Прижало, видно, их.

– Здорово, – отреагировал голландец. – А они не сказали, из-за чего весь сыр-бор?

– Представляешь, сказали, – улыбнулся картинке Точилинов. – Они какой-то узор новый открыли. Обещали поделиться по завершении всего.

– Узор?! – не поверил ван Брюккен. – Вот это все из-за какого-то нового узора?!

– Говорят, да, – сообщил Семен.

– Это должно быть что-то совсем особенное, – Точилинов и без сигнала увидел, как голландец недоверчиво вертит головой. – И они этим супероткрытием просто так с нами поделятся?

– Там Тооргандо сотоварищи, – теперь Семен напомнил ван Брюккену расклад сил. – Сложно сейчас сказать, но, если наши принимали участие в разработках – а я думаю, что всё вокруг этого кокона вертится, – то им уже никак концы не спрятать будет. Так что, по сути, ничем они не рискуют. Ты давай, осторожно там, но чтоб ни одна зараза и помыслить не смогла…

– Сделаем, – ухмыльнулся ван Брюккен. – Это уже в разы легче. До связи.

– Демчи, сколько у нас магиприпасов осталось? – Рябоцкий спрятался за стенку переходника и уже затверженным движением содрал цилиндрик «виктории», меняя его на новый.

– Такими темпами – на час, – Демчи заглянул в изрядно полегчавшую за последние часы сумку. – Что-то они как-то пободрее стали. Поужинали, что ли?

– Может быть, – пожал плечами Ланья, привалившийся к противоположной перегородке. – А вот мы-то нет.

– Перетопчемся, – Рябоцкий с клацаньем вставил магазин в автомат. – Они туда народу насовали немерено. Так что нам этот ужин может боком выйти. А по мне, так даже и лучше, – подмигнул он. – Волк должен быть голодным.

– Не все же время, – пробурчал Ланья.

Но про ужин и вправду можно было забыть. Тем более что еде взяться было совсем неоткуда: кухня к мастерским не примыкала. Хорошо хоть оружейка была доступна некоторое время. Но все хорошее долго не длится. Непрекращающиеся атаки выдавили Рябоцкого и еще две уцелевшие группы практически к лаборатории. Теперь сомнений не оставалось ни у кого – нелюди рвались к кокону. А что все это время происходило – неизвестно, отойти не было ни малейшей возможности. Ланья кинул тоскующий взгляд по коридору: как там Сова? Что с Тором, Шатуном? До лаборатории остался один переходник, дальше отступать будет некуда.

– Не переживай, если бы там прорвались, нам бы уже всё равно было. Да и им тоже, – «успокоил» перехвативший его взгляд Рябоцкий.

– Спасибо. Сразу стало легче, – слегка поклонился Ланья.

Рябоцкий улыбнулся, оценив иронию.

– Ты лучше делом занимайся, а то наши друзь… Внимание! – резко крикнул он.

Ланья, не задумываясь, полоснул мечом вдоль полотна двери. Уже слегка иззубренный меч коротко свистнул, и на пол, звякнув, упал железный наконечник. Багор. Опять.

Вначале по коридорам замка в основном путешествовали глеммы, предоставив аталь с торками зачищать базу на открытом пространстве, но отсутствие результатов дало о себе знать, и на помощь глеммам начали подтягиваться торки. Более длиннорукие и бесшабашные, нежели привыкшие к академическому строю глеммы, торки привнесли новую тактику. Перехода два назад, когда магов только оттеснили от оружейки, из недавно очищенного проема, когда атаки никто не ждал, вдруг высунулся странно изогнутый крюк. Не надень Ланья нагрудника, висеть бы ему пришпиленным, как бабочка на стене. Но доспех был, и у Ланьи оказался шанс. Схватившись руками за воткнувшуюся в грудь железяку, Ирил остановил на секунду острое жало, грозившее проткнуть легкий доспех. Долго бы он не продержался: Рябоцкий еще не успел сменить магиприпас, так что спас Демчи. В проеме переходника вспух обжигающий шар, с той стороны раздался вопль, и хватка ослабла. Ланья выдернул багор, отбросив его вперед. Рябоцкий, наконец, перезарядился и высунул ствол, поливая всё за дверью. В итоге двое изобретательных торков остались лежать, а Ирил заработал огромный синяк во всю грудь и рефлекс рубить всё, что показывается в проеме.

– Опять пошли? – Ланья повернул голову к Демчи.

– Счас посмотрим, – отозвался тот.

По мере продвижения тактика совершенствовалась не только у Старших Рас. Когда Ланья в очередной раз чуть не получил арбалетный болт в голову, Демчи придумал неожиданно простое решение. Решение получилось и теперь путешествовало вместе с ним.

– Делаю, смотри! – Демчи раскинул руки.

Коридор перегородила глянцевая пелена. Ничего особенного, обыкновенный декоративный узор, тем более недолговечный – такие использовались на праздниках как мишура; но сейчас в нем, как в зеркале, отражалось все происходящее с той стороны перегородки. К сожалению, не только для Ланьи.

– Всё, снимай, – Ирил поглубже вжался в угол и перехватил поудобнее рукоять меча. – Два торка.

Он вопросительно глянул на Рябоцкого, тот покачал головой. Все ясно, магиприпасов и патронов осталось чуть-чуть, тратить их на двоих бойцов было неразумно. Ланье предлагалось справляться самому. Он вдохнул поглубже и приготовился.

В чистом поле против двух огромных торков-мечников Ирил бы трижды подумал, прежде чем выходить, но узкий проем переходника (спасибо тому, кто об этом подумал) давал неплохой шанс.

Демчи на пробу запулил два узора в проход. Полыхнуло раз, другой. Ничего. Прошла минута. Ланья изготовился к драке и кивнул Демчи: давай еще зеркало. Заблестела мишура, и Ланья расслабился.

– Никого.

– Что, обоих положил? – удивился Демчи. До этого ни один подобный узор никого не убил: амулеты на нападавших были хороши.

– Нет, – покачал головой Ирил. – Ушли. Странно.

Трр-р! Тр-рр! Пок. Пок. Пок. Здание вдруг сотрясла череда тресков и хлопков.

– Порталы, – поднял глаза к потолку Рябоцкий. – Опять. Да сколько же их?

Это не радовало никак. А раздавшийся в коридоре лязг лишь усугубил настроение. Демчи привычно раскинул сверкающую мишуру. Которую тут же изрешетили белооперенные стрелы.

– Аталь? – удивился Рябоцкий.

– Прикрывают глеммов, – хмуро пояснил разглядевший в зеркале новых противников Ланья.

И тут из дальнего конца коридора, оттуда, куда улетели стрелы, потянуло холодом.

– Демчи! – хором рявкнули Ирил с Рябоцким.

В первый раз это было страшно. Тогда они все едва не погибли под ядовитым туманом, быстро заволакивающим коридор. А сейчас это всего лишь эпизод атаки. Демчи раздавил ногой лежащий как раз на такой случай на полу магиприпас, и коридор перегородил защитный купол. Правда, стоящий чуть дальше от них: если прикрывать точно по месту, то аталь вскроют в момент. А так – очень даже и ничего.

В проем переходника затарабанил дождь из стрел, не дающий высунуть даже палец. Лязг с той стороны перешел в мерную железную поступь, ускоряющуюся с каждой секундой.

– Пошли, – прокричал Ирил без особой надобности: Рябоцкий и так все понял.

Когда ливень стрел стал стихать и железная стена щитов уже перекрывала линию огня, рыцарь-дилонг счел, что пора.

Две гранаты с намертво прикрученными цилиндрами «виктории» улетели в проем. Одну из них Рябоцкий даже поднаправил повыше нехитрым узором. Два взрыва. Грохот, крики, проклятия на глеммдале и аталите. Рябоцкий высунул ствол и начал собирать очередной смертельный урожай. Выстрелы стихли… и Ирил чуть не пропустил влетевшего в проем глемма. Со страху он рубанул так, что боль отдалась по всей руке. Глемм рухнул плашмя и замер. Ланья скосил глаза на первого противника, упавшего с его стороны, и помертвел. По всей длине матовых серых доспехов шла широкая черная полоса. Иривальяд! Испугаться дальше не получилось: в проем влетело два узора. Черная пасть воронки открылась… и закрылась. Рябоцкий не только стрелять умел. Со вторым узором разобрался Демчи.

А в проеме уже маячил следующий глемм, прикрывающийся сверху щитом и пытающийся достать Ирила в ноги мечом. Хвала Несуществующим, проход узкий, щит широкий: глемму не хватило места для удара. А Ирилу – вполне.

Тело упавшего перегораживало проход недолго. Утащили. Влетело еще два узора. Накрыли. Рябоцкий, бешено вращая глазами, ждал передышки, чтобы перезарядиться. Ему не дали. Длинная гибкая тень, распластавшись в прыжке, влетела в проем. Аталь. Ланья только и успел, что воткнуть меч в незащищенную спину. До конца не убил. Желтый Стрелок, пуская кровавые пузыри перекошенным ртом, рванул тесьму магиприпаса. Узор Демчи стенка в стенку столкнулся с узором аталь. Полыхнуло так, что Ирил на секунду ослеп. Не глядя, он махнул вдоль перехода мечом, стараясь ударить посильнее. Не зря. Меч встретил кого-то. Короткий вскрик – и секунда передышки, чтобы проморгаться.

Храброго Стрелка больше нет. В проеме застряло тело еще одного. Его дергают, но пока не вытащить. Закопченный Демчи судорожно хватает воздух, но похоже, цел. Ирил перевел взгляд на Рябоцкого и замер: рыцарь-дилонг лежал у стены и не шевелился. Тело Стрелка из прохода утащили.

Не задумываясь, Ланья начал напрессовывать в проем все известные ему статические узоры. Потом разберемся, какие. Сейчас главное – передышка. Хоть минута!

Нет! Его узоры лопались один за другим. С той стороны стоял опытный маг. И не такой усталый, как Ирил. Наверное, поужинал. Не удержать.

Демчи, так и не наглотавшийся воздуха, сполз по стене. Ланья остался один. Узоры дергались в руках, умирая, и с ними в душу Ирила заползало отчаяние. То самое обессиливающее, заставляющее опускать руки и склонять голову. Твари с вами, убивайте. Сил нет. Делайте что хотите.

И тут наверху, возле лаборатории, прогремел взрыв. Грохот пробил все стены и заставил даже атакующих аталь на полсекунды остановиться. Внутренним заполошным взглядом, проникающим через все барьеры, Ирил как будто воочию увидел лабораторию. Кокона нет! А что есть?! Туда!

Удар по предпоследнему узору, закрывающему проход, вернул Ирила обратно в коридор. Аталь! Глеммы! Не уйти! А ТАМ СОВА!

И обессиливающая усталость, щедро политая раздражением, переродилась. Давно Ирил Ланья не гулял по этим дорожкам.

Белое поле простерлось перед ним. Тонкие ниточки стен не скрывали вообще ничего. Сколько вас? Пятеро?! А, вот вы где. Яркие точки амулетов рисовали контуры врагов. Первый не понял вообще ничего. Ставшая стальной линия хальер перерубила светящийся контур напополам. Четверо! Второй схватился за горло, и Ланья торжествующе заорал. Трое! Белое поле закачалось, теряя четкость. Вы ко мне? Убить? Да пожалуйста. Пойдем вместе. Широкая петля намертво связала Ланью с оставшимися аталь. Не ждали?! Ну, кто кого перетянет? А может, отдадите амулеты? Кокон посреди коридора для прочности не помешает. Мох ему еще и обрадуется. Дикий хохот ускользающего разума Ланьи заставил аталь содрогнуться. Секунда слабости, такой, как была у него. И что?

Нет, гляди-ка, держатся.

А я, ребята, ведь не шутил про смерть вместе…

Четыре контура начали шататься. Слабеть. Умирать. Не сдавались, но умирали. И вместе с ними умирал Ланья. Не будет кокона. Будет взрыв. Ну что ж, может, после него тоже не пройдут по коридору? Да какая разница. Прощай, Со…

Три, два, один…. Контуры попадали один за другим, оставив Ирила одного качаться на волнах белых линий. Где вы? Лежите? А я? Оказывается, их жизнь его питала.

Нет врагов. Нет магии. Нет сил. Ирил Ланья зашатался и рухнул на пол прямо перед выскочившими из узкой двери переходника солдатами в непривычных одеждах. И уже отключаясь, он счастливо улыбнулся: в руках у солдат были автоматы.

Глава 32

Проклятая духота вытаскивала все силы, ноги вязли в липкой грязи, водяная пленка покрывала лица, заставляя звереть от каждого препятствия, которое не заметил. Еда кончалась, невзирая на то что среди живности, водящейся в Территориях, попадались съедобные экземпляры, вольды не соврали. С водой было полегче – ручейков вокруг хватало. Но тоже до поры: пока оставались дезинфицирующие таблетки и пока никто не траванулся. Каждый новый день, казалось, был еще серее и душнее предыдущего. Заметно полегчавшие мешки расстраивали своей худобой: патронов тоже взять было негде. Приходилось экономить, а количество всевозможных Тварей, непрерывно пытающихся пообедать чужаками, никак не уменьшалось. Скорее, наоборот…

Но они шли. Шли вперед уже которые сутки. Шли, потому что маленький огонек на подвешенном ромбике поискового амулета с каждым пройденным переходом разгорался все ярче и ярче. Там впереди была цель. ЦЕЛЬ! Та самая, ради которой Земля и устроила все это представление с базами.

– Атака справа!

Крик дозорного резанул по ушам, стряхивая душную одурь. Группа прыснула в сторону от дороги, размазываясь по придорожным деревьям. Хрустнуло, и на дорогу выбралась гигантская жаба о восьми ногах и при длинном хвосте, заканчивающемся набором внушительных шипов.

– Огонь! – Майор, ведущий группу, скомандовал больше для проформы, все и так знали что делать. А чего делать никак нельзя. Например, тратить бесценные боеприпасы на инертную тушу, у которой все мало-мальски важные органы запрятаны так, что за два дня не раскопаешь.

Ф-р-р, ш-ш-ш…

Огненная комета ушла в сторону жабы, рассыпая снопы ослепительных искр. Вспышка. Тварь очумело замотала головой, пытаясь проморгаться: яркостью магический взрыв легко затмевал ненавистную зеленую лепешку, висящую в небе вместо нормального солнца.

Бах! Бах! Ба-бах! Два выстрела из снайперской винтовки и один – из гранатомета. Все, больше и не надо, им ее не есть.

– Обходим! – Майор первым поднялся на ноги и пошел в обход ревущей горы мяса, только что лишившейся обоих глаз и получившей дырку вместо носа. Пока эта пакость хоть как-то очухается, они уже за тридевять земель будут. Вернее, за тридевять болот…

– Леха, как думаешь, долго нам еще от этих отбиваться? – Старший прапорщик Игорь Фомых, коренастый крепыш, поглубже напялил перепачканную вездесущей грязью шапочку.

– Пока не сдохнем, товарищ старший прапорщик, – хмыкнул Леха, он же прапорщик Алексей Головенко.

– Типун тебе в самую дырку… – возмутился было Фомых, но его прервали.

– Что за пораженческие настроения, товарищи два прапорщика? – Майор Федун, командир группы, проходя, несильно подтолкнул Головенко плечом. – Для страданий есть начальство, им и можно грустные лица делать. А младшим положено улыбаться и радоваться. Понятно вам, двое из ларца, одинаковых с яйца?

– Так точно! – бодро доложились оба «младших».

Фомых с Головенко были единственными прапорщиками в группе, остальные – сплошь офицеры, и только ленивый, беззлобно подтрунивая, не прошелся еще по этому поводу.

– И в самом деле, молодой человек, не надо стягивать на себя отрицательные эманации, – Денис Евгеньевич, «Профессор», как его окрестили в группе, был как раз одним из трех «ленивых», которые в общих шутках не участвовали. Они вообще нигде не участвовали. Трех магов, приданных группе, оберегали как зеницу ока. Впрочем, именно им придали группу, а не наоборот. С задачей довести эту блаженную троицу до мифической «Двери». Маги, понятно, тоже были при погонах (на Земле любой маг обязательно числился по какому-нибудь спецведомству), но при всем при этом на военных они походили как курица на штурмовик.

– И правда, Леша, не зови лихо почем зря, – дядя Вася, классический дед-лесовик, не отстал от «профессора».

– Да я-то чего… – развел руками Головенко и посмотрел на третьего мага, молчаливого и сосредоточенного бербера, с невозмутимым лицом перебирающегося через лужу. «Хоттабыч», окрещенный так скучающими остряками, говорил мало, но если вступал, то любое его слово падало весомо и твердо. На сей раз он промолчал, даже не удостоив взгляда удивленного прапорщика.

– Пошли, – Фомых хлопнул по плечу Головенко. – Нечего нам тут торчать.

Когда вечернее небо расцвело созвездиями, Федун, наконец, разрешил устроиться на отдых. Жаба осталась далеко позади, вместе с еще парочкой «подружек». Разную мелочь, то и дело пытавшуюся напакостить проходящим мимо бойцам, уже и считать перестали.

– Мне показалось или сегодня как-то тише прошли? – поинтересовался Головенко, плюхаясь возле костра и принимая от Игоря разогретую банку консервов.

– Тьфу на тебя, – возмутился тот, – точно дядя Вася говорит, ты языком как помелом мелешь. Да, сегодня три больших было вместо пяти. И что? Что, уже пришли? Еще чапать и чапать. Накаркаешь – придушу.

Обещание, если смотреть со стороны, было чисто символическим, Фомых размерами явно уступал здоровяку Лехе. Но это – если не знать Игоря.

– И звезд сегодня больше, – Головенко задрал голову, рассматривая крупные огоньки, удивительно яркие и чистые после серой, мутной дневной духоты.

– В гору пошли, деревья редеют, – не разделил его романтики Степан. – И вообще, мне это сильно джунгли напоминает.

– Какие?

– Наши, – Фомых сплюнул попавшую в рот соринку. – Там и там духота, дезориентация и сдохнуть можешь в каждый момент. Тут Твари, там «бабуины». С той только разницей, что эти нас хотят всего лишь сожрать. И ей-богу, они мне больше нравятся.

– И правильно, – дядя Вася, как и положено настоящему лешему, соткался из стремительно чернеющей ночи. – Всякую Божью тварь надо любить, ибо она для чего-то да придумана.

– Скажете тоже, – Леха чуть не подавился сухпаем. – Какие же они божьи?

– Всякая тварь да с разрешения Господа существует, – дядя Вася невесомо уселся на землю и повернул морщинистое лицо к прапорщику. – И эти, и мы, и орки ваши с эльфами. Раз они есть, значит, Господу для чего-то да нужны. И не нам решать, что правильно, а что нет. Наше дело – уважительно относиться к всякой вещи в мире.

– То есть это нам надо было перед жабой извиниться, что мешаем ей спокойно на попе сидеть, и попробовать пойти дальше? А если она уж пообедать решит, так и с поклоном ей «пожалуйста»? – развеселился Головенко.

– Господь всем дает свое умение, – в темноте дядя Вася походил на старого, изборожденного всеми ветрами языческого идола, что совсем не вязалось с его словами. – И если твое умение лучше, то так тому и быть.

– Ага, – не сдавался Леха, – так, значит, то, что мы идем к этой «Двери», это правильно? Ну, раз нам туда разрешают идти.

– Господь за тебя ничего делать не будет. А чтобы ты от тех же зверюг местных отличался, – дядя Вася собрал все морщины на лице в одно хитрое печеное яблоко, – он тебе еще и право выбора дает. Решай сам, что правильно, а что нет.

– Рулетка, – подытожил Головенко. – Угадал – будет тебе благословение, не угадал – извини.

– Ты не в карты играешь, – усмехнулось печеное яблоко, подсвеченное неровным светом костра, – и в том и в другом случае ты что-то да получишь, Господь, если очень попросить, всегда дает. А вот уж дальше твое дело, что с этим делать. Если по совести живешь, то и выбор у тебя будет правильный. А если за корыстью или гордыней пойдешь, то тебя эта дорожка только к ним и приведет. И не скажешь ведь ничего – сам всё сделал.

– Так ведь не по совести тогда получается, – приподнялся на локте до этого момента лежащий на земле Фомых. – Не мы строили эту «Дверь», не нам ее и ломать.

– А кто тебе сказал, что мы ее ломать станем? – удивился дядя Вася. – Мне, например, очень интересно просто на нее посмотреть. Что там за ней, что она вообще такое? Ну а уж по ходу дела и будем решать, что у кого с совестью и как нам ее на всех делить. – По-старчески покряхтывая, он поднялся на ноги и прищурился куда-то в темноту. – О, что-то там наш Денис Евгеньевич углядел в ромбике, пойду тоже посмотрю.

Когда старик исчез в темноте с другой стороны костра, Головенко повернулся к Игорю:

– Ну и что это все значило? Ни фига я не понял. Как по-правильному-то будет? По совести?

– А для того, чтобы решать, как оно по совести будет, – сварливо отозвался Игорь, укладываясь поудобнее и отворачиваясь от Головенко, – сначала этой совести надо хоть немного где-то набрать. А у тебя ее совсем нет, мне с утра на дежурство, а ты тут антимонии разводишь. Спи давай. Или мне хоть дай поспать, совестливый ты наш.

И уже закрывая глаза под хоровод кружащихся чужих созвездий, Головенко тихо пробормотал:

– А мне тоже интересно посмотреть. Просто посмотреть.

Подмигнул звездам, улыбнулся – и мгновенно уснул. Впереди был еще один тяжелый день.

Тяжелый день превратился в два, а потом в три. Но переносилось это все гораздо легче, поскольку поисковый ромбик, болтающийся на шнурке у «профессора», уже практически весь расцвел огоньками. Маги хором уверяли, что они почти пришли. И правда, тварей становилось день ото дня, час от часу все меньше и меньше. Даже мелочь перестала досаждать последние полдня. Зато появилось нечто другое. Что-то разлитое в воздухе. Не страх, не напряжение – нет. Но нечто, заставляющее благоговейно склонять голову и с каждым шагом ступать все осторожнее и осторожнее, чтобы не потревожить что-то великое, что почивало неподалеку. Бойцы переглядывались, каждый пытался по товарищам определить, что происходит, но тщетно. Все чувствовали одно и то же и никак не могли это объяснить.

И только маги рвались вперед, как легавые, почувствовавшие добычу. У всегда величавого и степенного «профессора» раздувались крылья носа. Он чуть не подпрыгивал на месте от нетерпения, как мальчишка. Дядя Вася, казалось, помолодел лет на двадцать, у него даже его знаменитые морщины разгладились. И даже всегда невозмутимый как статуя Хоттабыч, внешне сохраняя полную индиферрентность, суетливо дергал руками и все время пытался забежать вперед, регулярно обгоняя головной дозор и жутко при этом смущаясь.

К вечеру ощущение величественного храма, распростершегося вокруг, уже стало нестерпимым. Но отторжения не было, наоборот, несмотря на нарастающее напряжение, никого уже это не волновало ни капельки. Все безудержно рвались вперед, практически не обращая внимания на мир вокруг. Появись сейчас любая из тварей, которых группа оставила вдоль своего следа, то-то бы ей славный вышел ужин: в ее сторону никто бы даже головы не повернул. Но тварей не было. Ни одной. Поредевший лес будто вымер. Ни звука, ни шороха. И только изредка группа пересекала широкие просеки из поваленных деревьев, будто здесь проползала огромная гусеница. Но всем было не до того. Вот-вот, вот-вот…

– Стой! Внимание! – Федун остановил группу по знаку дозорных. Куда-то они всё-таки пришли.

Плюнув на безопасность, все сгрудились вокруг майора, до боли в глазах вглядываясь в фигуры дозорных, которые, так же наплевав на скрытность, остервенело махали руками с вершины небольшого холма, подзывая остальных.

– Пошли, – скомандовал Федун, срывая группу с места. – Посмотрим, куда вы нас привели, товарищи маги.

Редкая цепочка людей выстроилась на вершине холма, завороженно вглядываясь в нечто, раскинувшееся внизу. Прошла минута, другая. Никто не шевелился. Майор опомнился, лишь зацепившись за ускользающую многолетнюю привычку исполнять полученные приказы.

– Головенко, – враз охрипший голос выдернул Леху из благоговейного транса. – Настраивай аппаратуру. Дядя Вася, вы обещались магией помочь. Где амулеты? Пора доклад делать.

И опять развернулся вниз, завороженный увиденным.

Дядя Вася, двигаясь как во сне, достал передающий амулет и дернул за свисающую тесьму, активируя его. Благо амулет как раз на такой случай и был рассчитан, в автономном режиме всё происходящее начало передаваться по линиям хальер, а там кто-нибудь да подхватит. На большее его уже не хватило. Как кукла, ведомая на веревочке, старик повернулся в сторону чарующего нечто и сделал шаг вперед. За ним качнулись все остальные.

Тех же самых военных рефлексов, что и у Федуна, Головенко хватило, чтобы включить передатчик, настроенный на базу, перекинуть тумблер включения налобной камеры, которая уже два дня беспрестанно красовалась у него на голове, и затихающим голосом пробормотать: «Мы идем туда, там здорово».

После этого он выпрямился и, набирая скорость, бросился догонять группу уже спустившихся с холма людей, которые не отрывали взглядов от картины впереди. Их ждало…

Огромное тело текло прямо по деревьям, не замечая их. И правда, что ему какие-то травинки? Обычно он проходил по ним, когда хотел развлечься, но не сейчас. Сейчас он был голоден. Очень хотелось есть, и еда была впереди. Там где всегда. Всегда. Всегда…

Огромный бронированный змей недоуменно поднял голову, почуяв неведомое. Мир изменился. Здесь, в его владениях, где никогда ничто не менялось, вдруг появилось нечто. Нечто, некто, нечто… Он не понимал. Он никогда ничего подобного не видел. Тиххин, могучая бронированная лента, питающаяся магией, замер, недоуменно рассматривая странные следы. Нет, не на земле, на земле неинтересно, мало ли что и откуда могло упасть. В магии. В прозрачных нитях, пронизывающих мир, появилось нечто новое. Они не были уже такими, как прежде. Гладкие и ровные, такие вкусные, особенно там, в центре, теперь они были как будто слегка… поцарапаны. Что-то или кто-то прошелся по ним, немного, совсем чуть-чуть изменив. И появилось еще одно. Вот та, по которой он всё мог слышать и видеть… Она какая-то не такая. Разделенная. Измененная.

Тиххин присмотрелся. Разделенная линия уходила… в центр. К самым вкусным линиям. Не то чтобы он разозлился, он не знал этого чувства, он просто-напросто никогда с таким не сталкивался. Да чего там, вкусного много. Хватит всем, если к самому центру не подбираться. Там-то, хоть и вкусно, но больно, очень больно. Но это новое…

Интересно. Да, именно так, интересно. Тиххин посмотрел на себя и мир другими глазами. Интересно?! Здорово! Тогда пойдем, посмотрим, где оно. У центра? Пойдем, пойдем, пойдем…

А внизу его ждал еще один сюрприз. Центра не было. Вернее, он был, но какой-то другой. Открытый. Маленькие букашки одна за одной исчезали в этой дыре, а он так на них и не посмотрел! А как же «интересно»?! За ними!

И уже рванувшись вперед, летя, чтобы успеть хоть чуть-чуть, одним глазком, посмотреть на это новое, интересное, змей остановился. Уперся всем, чем мог упереться, вздыбив тело и подняв огромную тучу пыли на сухом краю лесной поляны.

НЕТ! НЕТ! Это невкусно! Это неинтересно! НАЗАД! НАЗАД! НАЗАД!!!

Центр линий, тот самый центр линий, который всегда давал ему столько вкусного, вдруг изменился. Из открытого пятна, оттуда, где вкусные линии свивались в тугой клубок, тот самый, где вкусно, но больно, вдруг пахнуло так, что все естество огромного, практически неуязвимого монстра мгновенно превратилось в маленького беззащитного червячка, единственным желанием которого стало убежать. Убежать отсюда, спрятаться – и больше никогда не видеть, не слышать и не чувствовать того, что пряталось в центре. А он-то, он-то… А там страх, животный ужас, противный самому существованию линий! Как могло такое прятаться там, где вкусно?! А эти букашки! Невкусно! Неинтересно! Назад!

Последняя букашка скрылась в этом средоточии ужаса – и все кончилось. Центр опять стал вкусным. Мир стал прежним. Страх ушел. Тиххин замер, оглянулся по сторонам, не заметил больше ничего необычного и… поскользил прочь. К этому вкусному он еще долго не подойдет. Ох уж эти букашки. Хорошо, что их больше нет.

Далеко-далеко в Пестике, посреди изумрудного в свете заходящего солнца острова, в замке, прозванном Красным, рыцарь-связист тяжело откинулся на спинку кресла, стянул сеткой опутывающие голову амулеты, провел рукой по лицу, оставляя красные полосы, и хрипло попросил стоящих рядом:

– Передайте Хозяину, есть информация по группе «А». Мы их потеряли. – И тихо добавил: – Но свою задачу они выполнили. Всё есть, и всё работает.

Глава 33

От вида белого потолка Ирила уже начинало тошнить. Не так, как тогда, когда он только открыл глаза и перепугался, что все произошедшее ему просто приснилось и он опять в палате у Шамана, но тоже ничего радостного. Медики категорически запрещали ему вставать, и их предписаниям пришлось в итоге подчиниться. После визита Гермеса. Да и без него Ланья понимал, что еще даже не начал толком восстанавливаться. Белое безумие высосало из него почти всю жизнь. На сей раз никаким коконом и никаким Темпой дело бы не кончилось. Ирила уже всерьез ждал суд Несуществующих, но его вытащил Рябоцкий. Очнись тот минутой позже, не сообрази, что у него в сумке есть «первая помощь» – лежать бы Ланье где-нибудь в окрестностях Улитарта в почетной могилке. Но Рябоцкий был далеко не новичком на войне и в магии, и выбрал он из всего арсенала амулетов единственно верный. И самый жестокий в придачу. «Некроматик» одномоментно вбрасывает в пострадавшего заряд магии, поддерживающий жизнедеятельность, и тут же консервирует его, удерживая внутри тела, на время, необходимое для прочистки каналов ариль и восстановления организма. Очень эффективная штука, если вовремя приложить. И безумно болезненная. Два часа непрерывных воплей – такого Ирил от себя не ожидал. Улитартские магиприпасы все же более щадящи: Шатун так не орал, когда его в холмах «реанимировали». А когда отпустило, Ланья вдруг понял, что не может пошевелить и пальцем.

Врач долго качал головой, сокрушаясь, но вроде пообещал, что последствий не будет. И правда, постепенно, через две недели, к парализованным конечностям начала возвращаться чувствительность, и Ирил уже даже мог немного стоять на подгибающихся ногах. Но тут вышла незадача.

Про героя, закрывшего собой Рябоцкого, лабораторию, и даже, как выяснилось, толпу раненых, спешно эвакуированных туда, в Красном Замке не слышал только глухой. От благодарных в палате было не протолкнуться, так что умереть от скуки Ланье не светило. Но и личной жизни при этом не оставалось совсем. В любой момент времени кто-то да толкался возле него, помогая (на самом деле), заботясь, искренне (вот уж воистину преданный дурак хуже пистолета) переживая за его состояние и вызывая медперсонал по каждому его чиху. Ирилу, всегда тяжело переносившему большие скопления народа, эти визиты были как нож острый. Спас его Тооргандо, вовремя сообразивший, что от одиночества Ланья только выиграет. Ну и, конечно же, Сова…

В ее присутствии Ирил растекался блаженной лужицей, купаясь в умиротворении и благодати. Она была рядом – и это всё, что Ланье было надо. Даже паралич, казалось, при ней стеснялся показываться.

Она вот-вот должна была прийти, и Ирил уже начинал потихоньку нервничать. Ну где же? И солнце вон уже на второй половине…

– Тук-тук. Можно? – Родной голос разгладил складки на лбу у Ланьи.

– Конечно, куда тебе нельзя? – во весь рот улыбнулся он.

– Ну не знаю, – Сова поправила упавший на лицо локон. – Наверное, все же в туалет за тобой бы я не пошла.

– А во все остальные места пошла бы? – Ланья раздулся как воздушный шарик.

– Посмотрим еще, – улыбнулась Сова и провела рукой по его волосам. – Ты для начала причешись хотя бы.

Ирил судорожно начал приглаживать торчащие во все стороны лохмы. Он считал, что у него получалось, но по взгляду Совы выходило, что не очень.

– Ладно, – смилостивилась она, – сойдет. В конце концов, ты тут не на смотринах. – Она покопалась в сумке. – Гляди, чего тебе принесла.

Ланья вытянул шею, присмотрелся и тайком скривился. Горы фруктов, которые ему регулярно притаскивали, уже успели порядком надоесть. Да и вообще, еда как таковая развлечением уже не являлась. Кормили тут и так достаточно вкусно, а если целыми днями валяться в кровати и есть всё, что тебе приносят, очень скоро не сможешь пройти в дверь.

Сова повернулась, и Ирил засветился лучезарнейшей из улыбок.

– Будешь? – Она протянула ярко-синий плод чего-то южного. Ланья так и не вспомнил, как он назывался.

– Да, спасибо, – он вгрызся в противную приторную мякоть, благодарно кивая головой. – Жво дам ш хохонами?

– Чего? – рассмеялась Сова. Звонкие колокольчики рассыпались по палате.

Ланья улыбнулся до ушей, тут же подавился паразитским фруктом, закашлялся, развеселился еще больше и раскашлялся опять. Пока он пытался отдышаться, Сова подошла к окну.

– Как ты сидишь в этой духоте? – удивилась она и раскрыла окно.

В комнату ворвался свежий ветер с озера, немедленно разбросавший все бумажки, которые в палате были. Девушка подставила ветру лицо, потянулась. На улице даже крики, кажется, стихли… Ветер, похоже, тоже был не прочь поиграть с ней. Зачерпывая солнце пригоршнями, он принялся бросать его в комнату. Развевающиеся волосы Совы, платье, облегающее точеную фигуру, солнечный свет, заливающий комнату…

Ирил поймал себя на мысли, что сидит с отрытым ртом и недоеденным синим фруктом. Торопливо поискав, куда бы его сплавить, Ланья не нашел ничего лучше, как засунуть его под подушку. И вытереть руки о наволочку. Которая тут же стала в синюю полосочку. Плюнув с досады, Ирил перевернул подушку – на обратной стороне, естественно, красовался отпечаток раздавленного злополучного фрукта. Тьфу, пропасть, Ланья накинул сверху одеяло и повернулся к окну как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сова борется с верхней защелкой второй сворки окна.

В сочетании с озорным ветром и солнцем, насквозь пронизывающим тонкое платье, картина получилась та еще. Ирил немедленно решил, что с параличом надо завязывать. Тем более что он и сам прошел. Вон… все эти… признаки… уже налицо, в общем-то.

Сова наконец справилась с защелкой и повернулась к нему. Признаки пришлось срочно прятать.

– Что случилось? – поинтересовалась Сова, усаживаясь на стул и поправляя волосы, растрепавшиеся во время борьбы с окном.

– Кхм, кха… Ничего, – справился с горлом Ланья. – А как там дела в лаборатории? Что с коконами?

Ему ни в какие Твари не уперлись ни эта лаборатория, ни эти коконы, но не сидеть же как идиотик, расплывшись в блаженной улыбке, и любоваться Совой, пуская слюни на воротник.

– Ой, там дел невпроворот, – легко повелась на новую тему Сова. – Коконы уже научились строить сами. Темпа скоро гостиницу откроет – столько народу хочет у него побывать. Тор говорит, что нащупал какие-то закономерности во входе и выходе, так что, может, еще и мохов сюда вытащит. Представляешь, оказывается, коконы можно перемещать и изнутри. Тор говорит, что если попробовать запихнуть узор построения в магиприпас, то, может, и получится что-то. Только здесь этого никак, – она сморщила носик, – теоретическая база слабенькая. Тор говорит, надо в Улитарт перебираться. И Шаман зовет всё время. Представляешь, он уже всё приготовил, нас ждет. И народ озадачил. Всем интересно. Тор говорит, надо ехать. Чего уже тут сидеть? Здесь, конечно, здорово, но надо домой.

Ланья мрачнел на глазах. Улитарт, Шаман, народ, коконы, работа… А он-то там где? Опять приблудный сын Безумного Города? Что он будет там делать? Отшивать кобелей, вьющихся вокруг Совы?

– Тор говорит…

– Да что ты все «Тор говорит», «Тор говорит», – неожиданно сорвался Ланья. Посмотрел в испуганное лицо Совы и тут же поправился: – Ведь не один Тор в Красном Замке. Что Рябоцкий? Гермес? Шатун с Демчи?

– Шатун? Ой, что я тебе расскажу, – хихикнула Сова, переключаясь. Ирил выдохнул. Кажется, пронесло. – Представляешь, Шатун влюбился…

– Представляю, – сардонически ухмыльнулся Ирил, старательно пряча желание громко заорать, что не один Шатун тут такой. – И кто избранница?

Сова сделала заговорщицкое лицо и наклонилась поближе. Ирилу тут же стало абсолютно наплевать на избранницу Шатуна, но пришлось изобразить внимание.

– Мышка.

– Какая мышка? – моргнул Ланья.

– Ну наша Мышка, ай, да ты же ее не знаешь, она после нападения пришла. Лена Мышецкая. Она специалист по упаковке.

– По какой упаковке? – У Ирила появилось чувство, что он не до конца осознает реальность. Может, опять последствия удара?

– А, – досадливо поморщилась Сова, – ты тоже не в курсе. Это все появилось после того, как ты, тебя… – она смешалась. – В общем, после коконов. Тут же открылось-то много чего. Не только темпоральные сдвиги. Там еще и подпотоки хальер, которые на подпути влияют. И с порталами еще… Новые возможности передачи информации… Про людей еще думают. Ну и сжатие информации появилось. То, над чем еще Мастер Ацекато вначале бился. Теперь всё по-другому можно делать. Ты, вообще, молодец, ты своими коконами так всех вперед двинул. О-го-го. Так вот, сжатие информации и есть «упаковка». Вот Леночка сюда и приехала. Так тихая-тихая, а тут на вечеринку вышла, так такая краля… – Сова закатила глаза. – Ну, все кобели и попадали. – Помолчала и добавила не в тему: – А я, между прочим, с начала всей этой истории ни одной кофточки даже себе не заказала. И прическа…

Она обвиняюще уставилась на Ланью, как будто это он лично был виноват, что в Красном Замке не найти вечерних платьев. Но молчала она недолго.

– Так там-то Шатун наш и попался. И, надо отдать ему должное, быстренько сумел общий язык с ней найти. Ну, ты ж его знаешь, болтун тот еще…

Ланья криво ухмыльнулся, соглашаясь. Сова продолжала говорить, подшучивая, рассказывая, улыбаясь, а Ирил смотрел перед собой и пытался хоть как-то зацепиться за жизнь. Получалось плохо.

Вечеринки, работа, сжатие информации, новые люди, разработки в Улитарте, солнце, ветер, жизнь, Сова… Тор. Сова. Тор и Сова. Все проходит мимо, а он тупо лежит на кровати и изображает из себя памятник герою. Будь проклят этот паралич!

– Что с тобой? – Сова наконец заметила, что с лицом у него что-то не так. – Тебе плохо?

– Да, – кивнул Ланья. Даже ненавистные врачи сейчас лучше, чем эта безвыходность. Пусть хоть что-нибудь делают. Пусть лечат, гады. И пусть Сова уйдет. Смотреть на нее и слушать все эти рассказы про веселую жизнь, проходящую мимо, выше его сил. – Что-то не по себе стало.

– Я сейчас позову кого-нибудь, – вскинулась она. – Потерпи, потерпи немного.

Сова убежала.

«Потерпи немного, – грустно хмыкнул про себя Ирил. – Спасибо, доктор». Немного. Твари бы их всех побрали! Непонятно, на кого разозлился Ирил. Да где вы там, делайте же хоть что-нибудь. Он со всего размаха врезал кулаком по ни в чем неповинной кровати. Спинка треснула. Пришла боль, но ничего не поменялось, к боли всего лишь добавилась усталость. Все-таки он не тот, что прежде. Ланья в изнеможении откинулся на подушки.

С грохотом распахнулась дверь, в палату влетела команда по спасению «героя».

За окном вечерело, зеленоватые сумерки потихоньку завоевывали комнату, но Ланья не хотел зажигать свет. Незачем. Что со светом, что без – всё одно плохо. А так хоть не видно этой палаты. Врачи колдовали над ним весь день, и даже вроде чего-то там нашли и вылечили. Процедуры, лекарства, амулеты заняли почти весь остаток дня, но так и не дали Ирилу главного. Он так и остался получеловеком. И никакие заверения врачей, что через пару-тройку месяцев он будет как новенький, уже не действовали. Жизнь проходила мимо, и Ланья уже с ней попрощался.

– Можно? – В дверь постучали.

– Да, – за пару часов молчания горло пересохло и голос охрип. Ирил даже не стал вдаваться в такие мелочи.

– Страдаем? – В проеме двери показался Рябоцкий. Для разнообразия без всяких там пакетов с осточертевшими фруктами и сладостями.

Ланья пожал плечами.

– Не против, если я хоть светильник зажгу, а то еще навернусь тут в темноте ненароком? – под мерный говорок Рябоцкий, не дожидаясь никакого разрешения, потянулся к выключателю.

Щелк. Нестерпимо яркий после ватных сумерек свет резанул по глазам. Ирил поморщился.

– Извини, – без тени сожаления сообщил Рябоцкий и уселся на стул возле кровати. – Я поболтать пришел, есть время?

Ланья поджал губы. Он издевается?

– Значит, есть, – удовлетворенно кивнул Рябоцкий. Он уселся поудобнее. – Ну что, всё? Прощаешься с проходящей мимо жизнью?

– С чего вы взяли? – разлепил вдруг сведенные судорогой челюсти Ирил.

– Я Сову видел, – доверительно поведал Рябоцкий.

– Что она вам сказала? – вскинулся Ланья.

– Да ничего особенного, – успокоил его рыцарь-дилонг. – Мне не надо много говорить, чтобы понять, что с тобой происходит.

Ланья угрюмо скорчился в углу кровати. Рябоцкий вдруг встал со стула, повернулся к нему спиной и начал задирать рубашку. Не ожидавший ничего подобного Ирил с изумлением наблюдал за ним.

– Э-э, Иван Андреевич…

– Видишь? – спросил Рябоцкий.

– Что? – осторожно поинтересовался Ланья.

– Шрам на спине.

Рябоцкий стоял как раз на границе светового круга, пришлось приглядываться. Пригляделся – и вздрогнул. Прямо по позвоночнику, почти по всей спине у Рябоцкого змеился старый заживший шрам. Даже сейчас он внушал уважение, а уж каким он был в самом начале?..

– Где это вас? – На секунду Ланья даже забыл о собственном страдании.

– Было дело, был я молод, – хитро ухмыльнулся Рябоцкий, поворачиваясь. – Вопрос не в том, где, а в том, что было потом.

– А что было? – Ланья выпрямился. – Как у меня, да?

– Почти, – вздохнул рыцарь-дилонг. – Только ко мне не приходили толпы сочувствующих поклонников. Ко мне вообще никто не приходил, – он помолчал, пристально глядя в глаза Ирилу, и тихо добавил: – Никто, даже любимая женщина.

Во взгляде Рябоцкого на секунду мелькнула такая боль, что Ланье стало нестерпимо стыдно за свое размазанное состояние. Рябоцкий ничего не сказал, не пожаловался, но Ирил вдруг на короткое мгновение ощутил, что кроется за серьезным взглядом.

– Больно было? – неловко поинтересовался он.

– Нет, – грустно улыбнулся рыцарь-дилонг. – Не было. Я вообще ничего не чувствовал. – Он достал пачку сигарет и заговорщически огляделся. – Давай окно откроем, я покурю, ладно? А то эти паразиты курить тут не разрешают.

– Да конечно, Иван Андреевич, – Ланья спрыгнул с кровати, чтобы открыть форточку.

Непослушные ноги тут же напомнили о себе, но Ирил собрал в кулак все, что можно было собрать, и твердым, почти строевым шагом добрался до окна, честно открыл его и вернулся на место, с довольной улыбкой ровно усевшись на кровати.

– Ну вот, а то все придуривался, – пыхнул прикуренной сигаретой Рябоцкий. – Сказано – выздоравливаешь, значит, выздоравливаешь.

– А вы тоже не сразу восстановились? – воодушевленно спросил Ланья. Трюк с окном прибавил сил.

– Я вообще не восстанавливался, – спрятался за клубом дыма Рябоцкий. – Это тебе обещают прежнее здоровье со временем, а я лежал парализованный, под себя ходил, и врачи на вопрос, что со мной будет, только глаза отводили. И сбежать старались побыстрее.

Через подсвеченный сигаретный дым на Ланью опять глянуло былое страдание. Ирил прикинул на свои ощущения, если бы ему такое заявили, и вздрогнул.

– Но вы ходите.

– Хожу, – согласился рыцарь-дилонг. – Но это отдельная песня. А так валялся я, как Илья Муромец, без малого три года. Вообще без шансов.

Ирил задумался. Потекли минуты. Рябоцкий спокойно курил, постепенно заполняя комнату дымом, никак тот не желал выветриваться.

– Иван Андреевич, – тихо позвал, наконец, Ланья.

– Аюшки, – хмыкнул тот.

– Я, кажется, понял. Я постараюсь не депрессовать больше.

– Ни фига ты не понял, – улыбнулся Рябоцкий. – Я тебя не личным примером пришел воспитывать. Я тебе просто показываю, что шансы у тебя есть. – Он провел рукой вдоль тела. – А депрессовать ты все равно будешь. На моей памяти еще никто толком на чужих ошибках не выучивался. Только когда своим хребтом прочувствуешь, тогда и запомнишь. А так… – он махнул рукой. – Короче, сейчас спать. И попробуй только не подчиниться. А завтра я тебя на свет белый выволоку.

– То есть? – не понял Ланья.

– То есть спать здесь пока будешь, – пояснил рыцарь-дилонг, – а днем я тебя из этой богадельни забираю. Не хрен, они живого в гроб загонят.

– Так я же через двор не перейду, – отчаялся Ирил.

– Что?! – с до боли знакомой уничижительной интонацией переспросил Рябоцкий. – Что ты сказал?!

– Никак нет, – тут же поправился Ланья. Он вспомнил интонацию. В такой постановке вопроса Тахору перечить было бесполезно. – Перейду.

– Именно, – удовлетворенно кивнул Рябоцкий. – Всё, утром жди. – Он встал, дошел до двери и обернулся на пороге: – И попробуй мне только не выспаться. Пожалеешь.

Пожалел.

– …Иван Андреевич…

– Отставить разговоры, бегом, солдат!

– Я не солдат.

– Бегом, м-мать твою…

– Сорок четыре, сорок пять, сорок шесть…

– Рыцарь-дилонг…

– Рот закрыть!

– Не могу.

– Увеличиваем до шестидесяти.

– Так, почти закончили.

– Почти?!

– Теперь еще пару кругов – и можно немного передохнуть.

– Опять?!

– Что?! Четыре круга! Не слышу ответа!

– Ес-с-сть…

Банг! Выбитый меч отлетел далеко в сторону, Ирил обозначил обезоруженному улонгу финальный удар и согнулся, пытаясь выровнять дыхание. Полный бой – это еще не для него.

– Здорово ты меня, – улонг подобрал меч. – Как это получилось? Ты ж на ногах еле стоишь.

– Мой учитель… говорил… что руки и ноги… а-ах, ффу… только носят… – Ланья попробовал присесть, стало только хуже, он попробовал снова выпрямиться. – Воюет… а-ха, аха, ф-фу… всегда голова.

– Покажешь? – с надеждой поинтересовался улонг.

Ирил оглянулся на Рябоцкого, тот демонстративно глянул на часы. Тренироваться еще час.

– Покажу, – наконец отдышался Ланья. – Вставай давай.

– Я же утону, Учитель, – Ланья захлебывался. Невысокая волна накрывала его с головой, руки немели и не слушались.

– Я тебе не учитель, – невозмутимо комментировал с лодки Рябоцкий. – А насчет утонуть, так с чего бы это? Ты что, не на море вырос?

– Я же… – Ирил на секунду скрылся под водой. – Руки не держат.

– Утонешь – достанем, – издевательски улыбнулся Рябоцкий. – Помрешь – еще раз «некроматиком» шарахнем.

Он покачал продолговатой колбочкой на витом шнурке. Ланья содрогнулся всем телом.

– И сколько вы уже так занимаетесь? – вежливо поинтересовалась Мышецкая.

– Два месяца, – сокрушенно ответил Ланья.

– Каждый день?!

– Угу.

– Ни сна ни отдыха измученной душе, – встрял Шатун, не собиравшийся отдавать инициативу разговора кому бы то ни было. – Зато теперь он почти здоров. А обещали что-то вроде года.

– Что ты сказал? – вскинулся Ланья.

– Около года, мне говорили, – недоумевающе развел руками Шатун. – А что?

– Мне шесть месяцев давали.

– Ну не знаю, – открестился Шатун. – Сам думай.

– Отстаньте вы от него, – вступилась за обескураженного Ирила Сова. – Давайте просто посидим, смотрите, какой вечер.

И правда, вечер выдался великолепный. Импровизированная вечеринка, которую в очередной раз устроила молодежь Красного Замка (естественно, с разрешения Хозяина), уже кончилась. Парочки начали разбредаться по всем укромным уголкам острова, и Ирил с Совой решили спокойно посидеть на берегу, полюбоваться закатом. В смысле, это Ирил решил, а у Совы на этот счет было свое мнение. Когда она громогласно пригласила всех желающих составить им компанию, Ланья чуть не вспомнил об арсенале боевого мага. Тооргандо, первым откликнувшийся на приглашение, и вправду рисковал схлопотать по морде. Спасло его (или Ирила) только явление Шатуна, ни на секунду не выпускающего руку Мышецкой. Ну а Демчи уже до кучи сошел запросто.

Ланья, бессовестно пользуясь славой недужного, подхватил под руку Сову. Поставил рядом влюбленную парочку, спросив Шатуна о какой-то глупости. И отправил Тооргандо с Демчи в арьергард, благо у Демчи с собой что-то там булькало в приличных количествах. Так они добрались до берега, не без труда отыскали незанятое уютное местечко и вот теперь вшестером сидели и любовались неподвижным закатом. Зеленое солнце Пестика уже почти скрылось за кромкой леса, обрамляющего огромное озеро вокруг Красного Замка, но даже эти последние лучи все равно придавали замершему вечеру тихое умиротворение. Хотя Ланье было наплевать на красоты заката. Без «соратников» он готов был сидеть здесь с Совой хоть в ураган.

– И правда, вечер хоть куда, – всунулся Демчи. – Давай стакан.

Демчи то ли не везло, то ли он принципиально не знакомился с земными девушками, но по Красному Замку шлялся он всегда один. А на вечеринках предпочитал роль виночерпия.

– И мне, – потянулся Ланья.

– А тебе стакан молока и баиньки, – ухмыльнулся Демчи. – У тебя курс лечения еще не закончился.

– Давно вечером не купался? – с шутливой угрозой поинтересовался Ирил.

– Даже не думай, – Демчи спрятал за спину бутылку. – Мне Рябоцкий голову оторвет. Сам с ним разбирайся.

– Да меня уже послезавтра выписывают, – обиделся Ланья.

– И замечательно, – подал голос Тооргандо, решивший присоединиться ко всеобщему веселью. – Вот тогда и залейся. А то Иван Андреевич всех накрепко предупредил о последствиях, если тебе кто нальет. Я сам слышал, как врач снимал с себя всю ответственность, если ты режим нарушишь. Хоть на один день.

– Паразит, – с чувством выругался Ланья.

– За что ты так? – сложила брови домиком Сова. – Тор о тебе заботится.

– Да я не про него, – отмахнулся Ирил. – А Тор лучше пусть о себе заботится.

– Позабочусь, не беспокойся, – Тооргандо улегся на землю, руки за голову.

– И позаботься.

– Мужики, вы это… – начал было Шатун, переводя непонимающий взгляд с одного на другого.

Но ссоре не суждено было начаться.

– Эй, там, на коряге, болящий мой не у вас? – поинтересовался вдалеке знакомый голос.

– Нет, Иван Андреевич, дальше они пошли.

– А, ну-ну, занимайтесь, – благословил кого-то Рябоцкий и демонстративно похрустел по песку в их сторону.

– Я ж говорил: молоко и спать, – хихикнул Демчи, не подозревая, что стоит в шаге от инвалидности.

– Мне пора, – Ланья смотрел только на Сову, стараясь улыбаться не очень криво. – Рябоцкий с живого не слезет.

– Давай, – она тепло улыбнулась, но с места не сдвинулась. – Завтра увидимся.

Перечить Рябоцкому и вправду было бесполезно, и Ланья послушно поплелся за ним обратно, в палату. Отойдя на пару десятков шагов от берега, он обернулся. На его месте сидел Тооргандо и что-то увлеченно рассказывал. Всем было весело.

Ланья скрипнул зубами так, что чуть не стер их до пеньков. Глянул на удаляющуюся спину Рябоцкого, сжал кулак и со всей силы рубанул им по воздуху. Рябоцкий впереди чуть слышно вздохнул.

Глава 34

– Да ну тебя, – Точилинов расстроенно отодвинул шахматную доску. – Даже неинтересно с тобой играть.

Муритай, только что в очередной раз разгромивший Мастера Ацекато, пожал могучими плечами. А что тут скажешь? Точилинов тем временем расстроился еще больше.

– Сколько ты в шахматы играешь? Год. И надо же так…

Он еще раз наклонился, внимательно изучил мат при полной доске фигур и развел руками.

– Ну я не знаю. Как так можно? Я, конечно, не гроссмейстер, но и не первоклашка… Но чтобы меня вот так… И, самое главное, что, в первый раз, что ли?

Муритай слегка показал клыки в усмешке.

– Я не первый год в такое играю. У нас тоже есть похожая игра. Сар-ван, называется. Игра вождей.

– Из чего следует, что способностей вождя у меня нет, – раздраженно бросил Точилинов.

– Мы считаем, что это не просто игра, – Муритай откинулся на стуле и пригубил давным-давно остывший дош. – Это жизнь. Воина сразу видно за игрой. Кто как играет, кто как проигрывает. Когда он сильнее, когда слабее. Никогда, Мастер, не играйте в нее ни с кем, кроме близких. Она про вас все расскажет.

– Да? – сварливо поинтересовался Точилинов. – И что она тебе про меня рассказала?

– А посмотри, Семен, – когда начинались личные разговоры, торк уходил от официального обращения. – Ты заметил, что я у тебя всегда выигрываю в – как это называется – миттельшпиле?

– Ну, – не понял Точилинов.

– А вот такой ты и есть. Тебя бесполезно ловить в начале – там ты всегда собран, сосредоточен, тебе море по колено, ты всех порвешь. И в конце, если заметил. Ты придумал себе схему, и, если ты ее выстроишь – всё, с тобой играть бесполезно, ты выиграешь. Твои схемы почти всегда работают. И ты умеешь извлекать из них максимальную пользу. А вот в середине ты проваливаешься.

Муритай хитро посмотрел на озадаченного Мастера Ацекато.

– Э-э… – протянул Семен, ревизуя только что проведенную партию и всю остальную жизнь заодно. – Поясни.

– Да особо и нечего пояснять. Тебе просто неинтересно возиться с деталями. Ты придумал себе инструмент, запустил, а потом приходишь и пользуешься с наибольшей выгодой. А как этот инструмент производится – тебе не очень интересно. Важно – да, ты не отпускаешь процесс, – Муритай кивнул на доску, – но неинтересно. Ты просто контролируешь процесс. Без огонька. И если в этот момент появится кто-то, похожий на тебя по калибру, то поймать тебя на этом этапе – проще простого.

Торк взял двумя пальцами ферзя, покачал им и поставил на ход назад.

– Я ведь далеко не мастер этой игры, – сообщил он. – Что здесь, что дома был.

– Я представляю, какие у вас тогда мастера, – содрогнулся Точилинов.

– Хорошие, – наклонил огромную голову Муритай, соглашаясь. – Так вот. Я не мастер, я – воин. Увидел вот эту твою особенность и не разбрасываюсь по мелочам. Бью только в слабое место. И получается. Вспомни, выигрывал я у тебя хоть раз в эндшпиле?

Точилинов поджал губы. Действительно, если партия доходила до конца, победа всегда оставалась за ним. Проблема была в том, что с каждым разом становилось все труднее и труднее довести партию до этого самого конца. Семен искоса глянул на торка.

– Еще партию?

Но подтверждение теории Муритая пришлось отложить. Дверь библиотеки, где располагались игроки, содрогнулась от могучего удара и гулким голосом Арубая возвестила:

– Сибайра, Мастар!

– С чем это он? – подозрительно поинтересовался Точилинов у торка.

– Не знаю, – развел тот руками. – Но боюсь, это начало очередной партии.

– Ладушки, буду держать миттельшпиль, – пообещал Точилинов и поднялся из кресла. – Пошли, послушаем.

– …вольды называют их «могильники». Я пытался узнать, что в них захоронено, но так ничего толком и не добился. То ли там вправду кто-то или что-то захоронено, то ли там какая-то гадость, которая тебя к могиле приведет. Да и вообще, все, что связано с так называемой «Цепью Света», все какое-то мутное, непонятное и страшноватое.

– Так группа в итоге изучила его или нет? – Брови у Точилинова как сошлись над переносицей в начале доклада, так и не расходились.

Шутка ли, экспедиция Земли добралась до одного из самых непонятных явлений в Пестике, разворошила муравейник Тварей, оставила для любого мало-мальски знакомого с магией подробный отчет о «проделанной работе», отпечатавшийся в линиях хальер, – и исчезла. И Твари бы с ними, с землянами, пусть изучают, что хотят. Но после штурма Красного Замка, который, в нарушение всех договоренностей, атаковали Старшие Расы по одному только подозрению в исследовании темпоральных сдвигов, Точилинов почти не сомневался, что очередную выходку Земле не спустят. И Братству заодно. И добро бы они хоть что-то добыли. Так нет. Пропали как не было.

– Нет данных. След идет до могильника, а дальше нет. Кстати, каждый объект охраняют, по-другому не могу сказать, определенные Твари. В нашем случае там был тиххин. Большой.

– Был? – При воспоминаниях о тиххине у Семена вспотели ладони. Судя по виду Муритая, у него тоже.

– Он ушел оттуда. Навсегда или нет, не знаю, но он бросил объект и ушел.

– И что ты по поводу всего этого думаешь? – поинтересовался Мастер Ацекато после молчания.

– Дело ясное, что дело темное, – вздохнул Сибейра. – Информации кот наплакал. Ясно только одно: нас, похоже, против воли втягивают в изучение «Цепи Света». Без этого мы попадем под раздачу, как кролики.

– А если дистанцироваться от происходящего? – Мастер Ацекато не отказывался ни от чего, он прорабатывал варианты.

Сибейра задумался.

– Совет надо собирать, я сам решение не готов выдать.

– Не получится, – неожиданно подал голос Муритай, который обычно на всех встречах сидел тихо и молчал.

– Почему? – повернулся к нему Точилинов.

– После Красного Замка нас в покое не оставят.

– Да ладно тебе, – протянул Сибейра. – Мы вообще там ничего не сделали. Если уж совсем честно, то даже Старшие Расы на себя не оттянули. Просто рядом постояли.

– Не просто, – веско ответил Муритай. – Мы там были и никаких потерь не понесли. Соответственно, мы вышли из этой истории чистыми.

– Не очень понятно пока, ты уж извини, – Точилинов не мог уследить за логическими построениями торка.

– Победил Огненный Лепесток, – терпеливо пояснил Муритай. – Мы почти выступили на его стороне и продолжаем с ним общаться. Там даже живут наши люди, – он помолчал и добавил: – И там продолжаются темпоральные исследования.

– И что из этого? – удивился Сибейра. – Ладно, мы для Лепестков все еще враги, с этим согласен. Но при чем тут экспедиция? Будет еще одна атака на Красный Замок. И за исследования, и за экспедицию. А нас-то за что ненавидеть?

– Муритай прав, – Точилинов откинулся на спинку стула. – Могильник уже вскрыт, и Земля будет стараться узнать, что произошло. И мы будем стараться, чтобы не остаться слепыми. Если это представляет хоть какую-то ценность для Старших Рас, а оно представляет, то они постараются от этой проблемы избавиться.

– Да ладно, – не поверил Сибейра. – Уничтожить Братство в том виде, в каком оно есть, только за то, что мы вскрываем древние могильники в Территориях? Не очень верится, извините. Красный Замок – еще куда ни шло, но полномасштабная война в Пестике из-за древних захоронений? Вы сами-то в это верите?

– Только на это и надежда, – вздохнул Семен и повернулся к Муритаю: – Что скажешь?

Торк повел могучими плечами: – Делать лучше, чем не делать. Надо для начала хоть узнать, что же там такое. – И неожиданно широко ухмыльнулся, продемонстрировав все клыки: – И еще: лапинаэира вы, Мастер, уделали, тиххина добывали, Паука мы притащили. Дохлые Твари, загадка могильников будет отлично смотреться в вашем списке побед.

– Вольд, блин, – расхохотался Точилинов. – Торквольд. Что он еще может пожелать? Угораздило же меня с тобой связаться…

Вода с тихим журчанием струилась по прозрачной стене. За скользящим водным зеркалом угадывался уходящий вдаль парк. Гирлянды цветов обрамляли водопад. В вырастающих прямо из пола креслах сидеть было очень удобно. Неназойливый аромат цветущего луга, тихий шелест листьев – умиротворение было здесь везде. Только Партанато Тагарриту было не до спокойствия. Полулежащего в кресле Юхнана, казалось, устраивало всё, еще бы, что ему, торку, до растений, а вот Тагаррит чувствовал себя неуютно. Вода в штольнях – это беда, а не украшение. Запах растений для глемма – это плесень. А повод, по которому они собрались, располагал к чему угодно, но не к расслабленной медитации.

Впрочем, хозяин сегодняшней встречи, Принц Лианы зол-италь Сандель, тоже не выглядел расслабленным. Да и Юхнан всего лишь играл.

– Что могло привлечь людей в Цепи Света? – Тагаррит покосился на журчащую стену.

– Очевидно, – Сандель пригубил бокал с каким-то пряным травяным напитком. Тагаррит это пойло пить не смог, попросил доша. – Конечная цель – уничтожение Цепи и открытие Двери. Затем в Клевер впускаются Они, а Огненный Лепесток замечательно отсиживается в стороне, пока нас уничтожают одного за другим.

– Я не был бы столько категоричен, – Юхнан сел прямее. – Безусловно, Огненный Лепесток рассчитывает получить в Цепи Света нечто, что может усилить его позиции, но я не до конца уверен, что открытие Двери является их целью. Во-первых, даже Они до сих пор не в состоянии открыть Дверь, а во-вторых…

Юхнан замолчал, раскуривая трубку. Если он хотел показать свое пренебрежение к собеседникам, то у него получилось. Принц Лианы сжал бокал чуть сильнее, на пальцах проступили белые полосы.

– Пфух, – выдохнул клуб дыма Юхнан. – Во-вторых, вспомните Умиротворение Желтого Лепестка. Торквинию. Вашего деда.

Тагаррит усмехнулся про себя. Все понятно с раздражением. Действительно, торк Юхнан не мог не пнуть аталь Санделя при упоминании о Торквинии. В Клевер глеммы пришли в качестве вассалов аталь, а торки – в качестве незваных гостей, тут же поплатившись своей независимостью. И лишь потом, спустя долгое время, обе расы сумели получить свободу. И обошлась она им не в пример дороже, чем людям. Аталь не привыкли церемониться с низшими. И не собирались отказываться от этой привычки в будущем, несмотря на то что были за это биты не раз и не два. Операция в Торквинии считалась одним из ярчайших примеров жестокости аталь.

– Я помню, – ровно ответил Принц Лианы. – И что?

– Мы тогда всерьез старались разрушить Цепь Света, – Юхнан смотрел прямо в глаза Санделю. – Туда были брошены лучшие силы Шаманерии.

– И что? – Тагаррит счел уместным напомнить о своем присутствии, пока тут не началось выяснение межрасовых отношений.

– Ничего, – как ни в чем не бывало, повернулся к нему Юхнан. – С огромным трудом добравшись до одного из звеньев, мы не смогли сделать ровным счетом ничего. Я видел отчеты. И это были лучшие шаманы. Поверьте, они старались.

– Верю, – чуть наклонил голову Тагаррит. – Таким образом, тезис об уничтожении Цепи Света и открытии Двери нивелируется.

– Именно, – подтвердил торк. – Они просто не смогут ничего сделать ни с одним из звеньев, имея те силы, которыми они располагают.

– Если вы пытались меня убедить в том, что недоучкам из Огненного Лепестка не под силу даже приблизиться к Двери, то в этом не было нужды, – усмехнулся Принц Лианы. – Я осведомлен об этом.

– Но тогда как понять ваше высказывание? – поднял брови Тагаррит.

– Я сказал, что открытие Двери является конечной целью людей, но не говорил, что они смогут ее достичь, – чуть улыбнулся Сандель. – И вот на этом их можно и должно поймать.

– Не стоит недооценивать противника, – подал голос Юхнан. – Открытие Двери может быть вторым или третьим приоритетом. А может не быть в планах вообще. Если люди узнали о Двери, то они должны были узнать и о том отношении к ней, которое существует у Старших Рас. Слишком рискованный трюк – ополчить против себя весь Клевер ради сомнительного удовольствия наблюдать у своих дверей Проклятие Ататидов.

– А сейчас они пребывают в мире со всем Клевером? – нарочито удивленно переспросил Принц Лианы.

– Полноте, – небрежно отмахнулся торк. – Если не брать в расчет политические заявления, а опираться лишь на факты, то на сегодняшний момент в состоянии войны находятся только Огненный и Зеленый Лепестки. Ни нам, ни глеммам, – он слегка поклонился в сторону Тагаррита, – полномасштабная война не нужна. Разминка, обкатка новых идей, краткосрочные преференции – пожалуйста. Но воевать, как это было в Зеленом Лепестке, я полагаю, сейчас уже никто не хочет. И с течением времени эта тенденция будет лишь углубляться.

– Вы полагаете, что я утрирую угрозу, исходящую от данной проблемы? – голос Санделя стал опасно ровным.

– Ни в коей мере, – Юхнан сделал затяжку, – я полагаю, что интерес людей к Двери и Цепи Света, безусловно, нужно ограничить, но считаю преждевременным начало полномасштабных боевых действий. Тем более что не так давно вольды и Братство доказали, что они, как минимум, являются достаточно неудобными противниками.

– Я поддерживаю мнение коллеги, – вставил слово Тагаррит, прежде чем багровеющий Сандель смог высказать какую-нибудь резкость. – Кроме того, я, как и в случае с людьми, не вижу конечной цели нашего силового вмешательства. Иными словами, а что, уважаемые, мы хотим получить в итоге силовой операции?

Сандель открыл рот и тут же его закрыл. Комментариев не было. Зато поднял руку Юхнан.

– Я говорил о полномасштабных боевых действиях. Локальная операция, как, например, в Красном Замке, на мой взгляд, является более чем необходимой, – он чуть наклонил голову в сторону Принца Лианы. – Если мне будет позволено предложить, то именно на такой случай у меня есть один сценарий…

Глава 35

– Приветик, – Демчи не стал себя утруждать стуком в дверь. – Чем занимаешься?

– В лабораторию собираюсь, – пожал плечами Ирил. – А ты, что ли, нет?

– Не-а, – помотал головой Демчи и уселся в единственное кресло во всей комнате. – Слушай, я всегда удивлялся, а почему у тебя так мало вещей? Всё по карманам уместится.

– Именно так, – ровно подтвердил Ланья. – Меня Тахор натаскивал, что в любой момент воин должен быть способен рассовать все как раз по карманам и быть готовым уйти. Может, навсегда. Зачем мне вещи? А ты чего пришел, собственно?

– А я как раз про уйти и про навсегда. Ну, почти.

– Не понял, – помотал головой Ланья. – Куда это ты навсегда собрался?

– Мы, – поднял палец Демчи. – Мы собрались. Мастер Ацекато домой зовет. Гермесу официальное письмо пришло. Наших уже оповестили, пакуются. Так что давай, рассовывай по карманам. В лабораторию уже к Шаману пойдем.

– Подожди, не понял, – Ирил пытался уложить в голове новость, но она никак не укладывалась. – Что значит «официальное письмо»? Кого оповестили? Как это – пакуются?

– Вот так, – развел руками Демчи. – Кончилась наша командировка. Братство официально прекращает наше пребывание здесь. Оповестили меня, Сову, Тооргандо, Шатуна, ну и тебя вот оповещаю. А пакуются – это значит, собирают вещи. Вечером выход порталом. Странно, кстати, что тебе не сообщили.

– Куда выход? – И дураку понятно, куда, но Ирил к такому повороту событий оказался совершенно не готовым. Нет! Только не сейчас! А когда?

– В Улитарт, солнце мое, – Демчи постучал по ручке кресла. – Домой. Хватит, нагулялись, затянулся наш выход, не находишь? – Он завертел головой: – Слушай, а у тебя дош есть, а то вчера я как-то не соотнес количество и качество…

– Нет у меня доша, – рассеянно отозвался Ланья. – Вода вон есть, попей.

В голове у него всё вертелось каким-то непонятным хороводом. Домой? А где его дом? В Улитарте? В Хайаре? Он оглядел комнату. А это что же – не дом? Гермес, Рябоцкий, лаборатория, Устав, тренировки, выздоровление, коконы… Сова… Сова!

– А где Сова?

– У себя, собирается. А где ей еще быть? – удивился Демчи, наливая себе воды. – Это ж женщина, ее комнату по карманам не рассуешь. Она еще и к вечеру не успеет.

– Мне надо… – Ланья рванулся из комнаты.

– Куда ты? – Демчи рванулся за ним, разлил воду, дернулся подхватывать, не поймал и бестолково заметался вокруг лужи. – А собираться?

– Соберусь, – пообещал Ланья из коридора.

Сова, где она?! Ланья летел по коридорам замка, но просто так пробраться не удалось.

– Ирил, подожди, – заворачивая за один из углов, Ланья споткнулся о голос Рябоцкого.

– Извините, Иван Андреевич, я спешу.

– Подожди, пожалуйста, – в другой бы раз Ланья извинился и дальше полетел, но было что-то в голосе рыцаря-дилонга, что заставило его остановиться. Что-то, раньше ему не свойственное. Странное что-то.

– Тебе уже сказали? – поинтересовался Рябоцкий, отводя взгляд.

– Угу, – мрачно подтвердил Ирил, тоже стараясь не глядеть в глаза. Ни в чем он виноват не был, но этот разговор ни с того ни с сего оказался настолько тягостным, что Ланья просто потерялся.

– Собираешься? – поинтересовался Рябоцкий.

– И да и нет, – честно пожал плечами Ирил. – Мне только что сказали, я даже не успел толком понять, что происходит. С чего вдруг?

– Ну, все рано или поздно заканчивается, – невесело усмехнулся Рябоцкий. – Почему не сейчас?

– Я, я… я как-то не готов вот так вот взять – и в один момент всё бросить, – неожиданно для себя признался Ланья.

Рябоцкий посмотрел на него долгим взглядом:

– Я тоже, сынок.

Ирил вздрогнул. Второй раз в жизни его называли «сынок», и второй раз это был человек, от которого Ирил был не против это услышать. Какое-то решение начало формироваться у него внутри, но додумать до конца не получилось, Рябоцкий перебил ход мысли.

– Не хочешь зайти к Гермесу? – спросил он.

– Зачем? – удивился Ланья. – Он меня не вызывал.

– Тебя сейчас никто никуда вызывать не может, – хмыкнул Рябоцкий. – Просто так зайди, попрощайся со стариком. Чай, уже не чужие люди друг другу.

– Да? – изумился Ирил. Вот уж никогда бы не подумал, что он не чужой Хозяину Красного Замка.

– Зайди, – посоветовал рыцарь-дилонг. – Старику приятно будет.

Называть Гермеса стариком Ланья бы не стал, но, если умный человек советует, лучше послушать.

– Зайду, – кивнул он. – Только я сейчас спешу, можно попозже?

– Кто же тебе может указывать, ты теперь вольная птица, – улыбнулся Рябоцкий, и у Ланьи стало как-то не очень уютно на душе.

Он постоял секунду на месте, раздумывая, не добавить ли чего, потом вспомнил, куда бежал, и рванулся с места. Рябоцкий проводил его долгим взглядом.

Спешил Ланья, как выяснилось, совершенно зря.

– Здорово! – нарочито радостно приветствовал его сидящий в кресле посреди захламленной комнаты Тооргандо.

– Здорово, – пробурчал Ирил, окидывая взглядом комнату.

Где-то за кучами разбросанной одежды угадывалось движение и мелькали светлые волосы.

– Привет, – Сова высунулась совершенно не в том месте, где намеревался ее найти Ланья. – Тебе уже сказали?

– Угу, Демчи оповестил, – сухо кивнул Ирил.

– Какой-то ты нерадостный, – критично заметил Тооргандо. – Не заболел?

– Нет, – мотнул головой Ланья. – А ты что, уже собрался?

– Нищему собраться – только подпоясаться, – бодро хохотнул гемар Находящих. – У тебя научился. Раз, два – и готово.

– А-а, – только и выдавил из себя Ланья. Когда это он его учил?

– Ты готов уже? – Тооргандо был полностью доволен жизнью.

– Практически, – отрезал Ирил и повернулся к светлым волосам, мелькавшим по комнате. – Сова, мне надо с тобой поговорить.

– Говори, – Сова увлеченно искала что-то в шкафу.

– Наедине.

– Оп-па? – удивленно поднял брови Тооргандо.

Ланья резко развернулся к нему:

– Можно? Мне? Поговорить?

– А с чего вдруг такая секретность? – ехидно улыбнулся Тооргандо, и Ланье захотелось его стукнуть.

– И правда, Ирил, что случилось? – Сова вынырнула из шкафа и удивленно посмотрела на Ланью.

Ирил начал медленно звереть, но от постыдной вспышки его спас появившийся в дверях рыцарь-улонг.

– Гемара Находящих Тооргандо просит к себе Хозяин Красного Замка, – вытянувшись во фрунт, возвестил он.

– Иду, – вздохнул Тор, выбираясь из кресла. – Как я могу отказать Хозяину Красного Замка? – И уже в дверях он обернулся с ехидной усмешкой: – Всего вам….

Ланья еле-еле не запустил в него чем-нибудь тяжелым.

В комнате повисло молчание. Ирил не знал, с чего начать. Когда он летел сюда, у него была только одна мысль: поговорить с ней. И вот он тут. Молчание. С каждой секундой оно становилось все тягостнее и тягостнее. Чуть помедлив, Сова опять нырнула в шкаф, скрывая неловкость.

– Тилуи, – ни с того ни с сего Ланье вдруг вспомнилось ее настоящее имя.

– Не надо, Ирил! – тихо отозвалась она.

– Что – не надо? – переспросил Ланья, чувствуя, как внутри все обрывается.

– Ничего не надо. Давай отложим этот разговор.

– На когда? – обреченно опустил глаза Ирил.

– На потом.

– А он будет, этот «потом»?

– Будет, – Сова тихо выбралась из своего убежища и села на стул в углу, полускрытая висящей одеждой. Ланья видел только часть профиля да пушистые волосы, снящиеся ему по ночам. – Наверное.

– А нужен тебе этот разговор? – обреченно спросил он.

– Нет, – неподъемной глыбой упало слово. – Пока… Наверное… Я не знаю…

Вот и все. Ланья почувствовал, что мир вокруг начинает рассыпаться по кусочкам. И каждый кусочек кричит на все лады. Этот звон заполнял всю голову, отвлекал, мешал думать. Не давал говорить. Хотя что тут говорить? О чем? Надо ли? Но он не смог молчать, молчание было невыносимым.

– Сова, – выпалил он, – давай останемся. Ты и я.

– Останемся? – изумленно переспросила она. – Зачем?

– Как зачем? – на всем ходу споткнулся Ирил. – Здесь же у нас всё… И лаборатория… И тренировки… И…

Несуществующие, что он несет?! При чем здесь тренировки, лаборатория и все остальное?! Он пришел говорить совсем о другом.

– А зачем нам тренировки? – Сова тоже не поняла ход его мыслей. Еще бы, он сам его не понимал.

– Да нет, я не про то хотел сказать… Просто… тут все понятно… туда пошел, там всё… готово, что ли. Земля тут… А про изучение еще Рябоцкий говорил… Коконы… исследования…

Ирил сбивался, глотал слова, приходя в ужас от того, что и как он говорит, но его уже несло:

– …ну что там в Улитарте? Там же народу много… все бегают… делают что-то… Непонятное… Неуютно…

Несуществующие, какое там «неуютно»! Сове?! В Улитарте?! Дохлые Твари, что он несет?! Остановись, Ирил, остановись!

– Ирил, что с тобой? – Сова вообще ничего не понимала.

Что с ним? Что с ним?! И Ланью прорвало:

– Сова, я люблю тебя.

Все. Сказано. Обратно уже не затолкаешь.

Повисло молчание. Сова спряталась за одежду, как за единственное спасение. Ланья ждал, чувствуя, как уходит его жизнь.

– Прости, Ирил, – тихо, почти на грани слышимости прошептала она.

Банг! Разваливающийся на куски мир взорвался с оглушительным грохотом. «Прости». Страшное слово. Убивающее, разрушающее… «Прости».

– Я… – Ланья не узнавал свой голос. – Я… знал, что я тебе… не нужен.

– Нет, – Сова выскочила из своего убежища. – Нужен. Нужен, но не так, как ты думаешь. Ты часть моей жизни. Огромная часть. Без тебя эта жизнь будет неполной. Но… я не могу тебе ничем ответить. Я всё видела, ты думаешь, я слепая? Но ты постарайся понять… Ты всегда был рядом со мной. Всегда. Ты мне как брат…

– Брат?! – У Ланьи перехватило горло. – Понять?! Что понять? Что при мне можно вот так запросто… Тор!

Кипящее отчаяние требовало выхода, и оно его нашло.

– Конечно, очень просто, имея рядом брата…

– Да что ты несешь? – вдруг разозлилась Сова. – Что я вам, игрушка? Один, второй…

– Второй? – Ирила качнуло на стуле. – Так все-таки…

– Несуществующие, – воздела руки Сова, – вы хоть немного дальше своего носа можете посмотреть? Если не с тобой, так с ним? А про меня никто не подумал? Я что, не могу хотеть жить своей жизнью?

– Что – про тебя? – Ланье уже было все равно, что она скажет. Сова потеряна. Потеряна из-за его болезни, неуклюжести, неразговорчивости, да мало ли из-за чего. Она не хочет быть с ним.

– Что про меня? С чего вы все решили, что непременно должна быть при ком-то? Если не с тобой, то с ним, если не с ним, то с тобой. Я сама хочу решать, когда и куда я буду приходить и с кем оставаться.

– А я? – бестолково и беспомощно спросил Ланья.

– Да что «ты»? – Сова сжала кулаки. – При чем тут ты? Я говорю про себя.

– То есть мне нет места в твоем мире? – до чего же ты жалок, Ирил Ланья.

Сова уткнулась в какую-то кофту и разрыдалась. Секунду Ланья смотрел на нее, потом сделал только одно движение, чтобы дотянуться, дотронуться…

– Что тут происходит? – На пороге открывшейся двери стоял тот, кого Ланье хотелось убить больше всего.

– Уйдите, – всхлипнула Сова. – Уйдите все. Я не могу…

– Ты что с ней сделал? – подался вперед Тооргандо.

– Да пошел ты… – Ирил не мог его ударить. Очень хотел, но не мог. Зато мог толкнуть. Несильно. Так, чтобы он впечатался в стену, да так в ней и остался. Не знаю, какой ты маг, гемар Находящих, но в рукопашную лучше не лезь. – Оставляю вас одних. Пользуйся.

Шипя, как разъяренный тиххин, Ланья добрался до двери и вспомнил… Вот кто бы знал, что придется копировать. Он обернулся на пороге:

– Всего вам….

Ответом ему стало рыдание Совы. Ирил со всей силы саданул дверью.

– Вот так, – Тооргандо с сожалением пожал плечами. – Лишаемся лучших кадров.

– Это всё? – Шаман, вместе с Агатьевым принимавший доклад вернувшейся команды, проницательно посмотрел на Тооргандо.

– Всё, – развел руками гемар. – А что тут еще добавить? Он теперь на службе в Красном Замке, я так полагаю.

– Ну что ж, – вздохнул Директор. – Это жизнь. Тут уж ничего не поделаешь. Ладно, а с Шатуном-то что случилось?

– Любовь, – расплылся в улыбке Тооргандо. – Не брошу, говорит, ни за что. Как я без нее жить буду? У меня даже язык не повернулся ему хоть что-то сказать.

– И не надо, – успокоил его Шаман. – Без толку. – Он повернулся к насупившемуся Агатьеву. – Наш прокол. Планировалось, что это мы будем невестами их кадры сюда заманивать, а не наоборот.

– Еще не вечер, – пообещал Директор. – Там посмотрим, кто кого. – Он посмотрел на Тооргандо: – Ладно, гемар. Благодарю за службу.

Тооргандо выпрямился на стуле.

– Две недели отдыха, а потом – награда за хорошую работу.

– Новая работа, – угадал Тооргандо.

– Именно. Мастер Ацекато планирует выход в Территории. И ты, как крупный специалист по земным вопросам, там будешь необходим. С командой.

– В Территориях? – подозрительно переспросил Тооргандо.

– Детали позже, – отрезал Агатьев. – Доведут в части, тебя касающейся. А пока отдыхай. Имеешь право. Только, чур, без вреда для здоровья.

– Есть, – улыбнулся Тор.

– И о нашем разговоре никому ни слова. Свободен.

Глава 36

Блок, удар, разворот. На кончике клинка вспыхивает рукотворная звезда. Удар. Клинок вязнет в чучеле, набитом глиной для пущей правдоподобности. Узор – и огромная туша взрывается, разлетаясь во все стороны комьями грязи. В следующий раз надо будет себя прикрыть, чтобы не отплевываться…

– Ирил, к вам гости, – рыцарь-улонг, почтительно глядя на разорванную в клочья имитацию немаленькой Твари, указал за спину.

– Кто? – нейтральным тоном поинтересовался Ланья.

– Опять с жизнью воюешь? – раздался знакомый скрипучий голос. – С каждым разом все сильнее?

– Учитель?! – Вот уж кого-кого, а Тахора он никак не ожидал увидеть. И вспомнил, кто он теперь такой. – Вы…

– В гости зашел, – Тахор оскалился в одной из своих улыбок, показывая, что он добрый – дальше некуда. Непривычный к подобной мимике улонг слегка отодвинулся. – Есть время поболтать?

– Для вас всегда, – слегка поклонился Ланья.

– Ну-ну, – окинул его оценивающим взглядом торк. И покосился на насупившегося улонга. – Пойдем выйдем отсюда, а то, я чувствую, мне не совсем здесь рады.

– Да уж, – не сдержавшись, хихикнул Ирил.

И то сказать, с чего бы землянам, живущим в Красном Замке, радоваться визиту торка? К мысли, что вольды, вне зависимости от того, какой формы у них голова, не являются врагами, и даже наоборот, обитателям Красного Замка еще предстоит привыкнуть. А сейчас действительно лучше выбраться за пределы стен.

Ланья отправил меч в ножны и постарался как мог отряхнуть одежду. Взорвавшееся чучело испятнало его с ног до головы. Зайти переодеться? Нехорошо заставлять Тахора ждать. Ирил запустил мелкий бытовой узор, очищающий одежду.

С мелкими узорами в Пестике всегда была проблема. Это дом снести или Тварь взорвать – проблем нет, а вот каждую складочку на одежде прочистить – тут у земных магов, что в Братстве, что в Красном Замке, начинались сложности. Бытовые амулеты Лепестков не работали опять же по причине разности потенциалов (они скорее на роль гранат подходили), а земные маги еще не вышли на поточное производство. Вернее, вышли, да и в Улитарте много чего придумывалось, и молодежь Красного Замка начала втягиваться, но всеми этими изобретениями нужно было пользоваться с особой осторожностью.

Ланья полыхнул как хороший фейерверк. От одежды явственно запахло паленым.

– Все воюешь, – вздохнул Тахор.

Ирил дернулся объяснить, что это просто узор так сработал из-за… И понял, что торк опять глянул вглубь. Переусердствовал он с интенсивностью. Но объяснять что-либо никакого желания не было. В отличие от Улитарта, здесь он чувствовал себя в своей тарелке.

– Зато одежда чистая, – Ланья вздернул нос.

– А-а, – понимающе протянул Тахор. – Тогда ладно.

Ланья прыснул.

– Ну, рассказывай, как дела, – Тахор пыхнул неизменной трубкой, когда они уселись на берегу озера. В Красном Замке места мало, все на виду, поэтому умельцы давно заставили наиболее живописные места на берегах острова различными скамейками, беседочками, павильончиками. Сейчас Ланья с Тахором сидели как раз в одной из таких открытых беседочек.

– Да как, – пожал плечами Ирил. – Живу, тренируюсь, помогаю, учусь. Здесь тоже есть чему поучиться.

Тахор внимательно посмотрел на него, достал какой-то мешочек, начал вертеть его в руках.

– Нравится? – поинтересовался он.

– Не знаю, – поджал губы Ланья. – Я здесь тоже пока ни пришей ни пристегни, но хоть понимаю, что я могу для них сделать. Делаю, что могу. Учу, рассказываю. И они за это мне благодарны.

Торк помолчал немного, пыхтя трубкой, а потом неуловимым движением бросил Ирилу мешочек, который вертел в руках.

– Лови.

Ланья плавно выхватил мешочек из воздуха, чуть сопроводив его полет. У Тахора потеплели глаза, лицо пошло морщинами. Неподготовленного это зрелище могло испугать до колик, каждая гримаса торка лишь усиливала его уродливость, но Ирил хорошо знал учителя.

– Я рад, сынок, что ты нашел себя, – Тахор был доволен.

Ланья даже спрашивать ничего не стал. Тахор, как обычно, по одному его движению составил полную картину внутреннего мира.

Помолчали. Легкий озерный ветер ерошил волосы Ирила. Облака неспешно проплывали над озером, отражаясь по очереди в гладкой воде. О чем говорить ученику и учителю, внезапно оказавшимся по разные стороны баррикады? Хотя какие там «разные стороны»! Везде одни и те же маги. Одни и те же проблемы и задачи. Один Пестик на всех. Откуда взялось это отчуждение?..

– Учитель, а я могу изредка вас навещать? – ни с того ни с сего вырвалось у Ланьи.

Тахор расхохотался:

– А почему нет? Ты что, в тюрьме? Кто кому запрещает по Пестику ходить? Ты что себе напридумывал?

– Да нет, я так… просто… – смутился Ирил. И правда, чего это он? Вот же Тахор, пришел, сидит, никто его не трогает. Кто Ланье запрещает появляться в Улитарте? Гермес, Рябоцкий, Земля? Нет. Ирил Ланья? Да!

Ирил сжался. Это он не может появляться в Улитарте. Не может – и всё. Нечего ему там делать. А в остальном Братстве? В Пестике? Да пожалуйста. Только что ему делать там? Домой? А где его дом? Мать давно уехала к родственникам, денег, хвала Несуществующим, Ланья своими занятиями заработал достаточно, ей хватит. Дом на мысе Хакони давно сгорел. А в других местах и того нет. Кому нужен угрюмый бездомный боец-одиночка, умеющий ломать торкские амулеты?

И Ланья расправил плечи. Решение не принято, потому что его и не надо принимать. Его место здесь. Тахор, внимательно наблюдавший все это время за меняющимся лицом Ирила, всё понял правильно. Ему, как обычно, ничего не надо было договаривать.

– Ты прав, сынок, – опередив открывающего рот Ланью, проскрипел торк. – Ты нашел себя, и теперь тебе надо идти дальше. И ты сам со временем разберешься, кто друзья, кто враги, а кто просто случайно оказался рядом. Ты сейчас немного осмотришься, а потом обязательно поброди по Пестику. Поброди-поброди, увидишь много интересного. Воевать всю жизнь – это… неправильно. Тем более что воевать-то особо и не с кем.

– Учитель… – начал было Ирил, но торк остановил его жестом.

– Но, как бы то ни было, ты знай, – выражение лица Тахора классификации не поддавалось. – В Пестике всегда есть старый торк, гхм, – он откашлялся и поправился: – Два старых торка, которые тебя всегда ждут. И помни, как бы жизнь ни повернулась, мы как минимум тебя всегда выслушаем. Не говори ничего, – остановил он опять открывшего рот Ланью. – Сейчас не надо ничего говорить. Я всё увидел, что хотел, и я спокоен за тебя. Потом. Потом, когда ты найдешь себя. Ты потом меня найди.

Он замолчал, глядя на оторопевшего от такого поворота Ланью.

– А сейчас иди, иди, там тебя ждут. Иди, сынок.

Тахор несильно подтолкнул Ланью к выходу из беседки. Ирил в который раз открыл рот, чтобы спросить, попросить, уточнить… И опять ничего не сказал. Потому что Учитель был прав. Не время сейчас. Не время. Потом. Потом. Правда, потом. И уже отойдя от беседки далеко, так, что Тахор казался неприметной точкой, Ирил обернулся. Рывком, чтобы увидеть….

Торк стоял на том же месте, отдавая воинский салют своему ученику.

– Поговорил? – участливо спросил Рябоцкий, неслышно подошедший к сидящему на тренировочном бревне Ирилу. В это время тренировок не было, и Ланья побрел именно сюда, потому что другого места для одиночества в переполненном Красном Замке не было. А к себе почему-то идти не хотелось. Он еще не до конца нашел этого «себя». – Что-то не так?

– Да нет, – неожиданно рассмеялся Ирил. – Как раз всё так. Тахор, как обычно, все наружу вытащил и заставил разобрать, проверить и почистить. И, когда на место все поставил, выяснилось, что на самом-то деле все правильно.

– Я понимаю, – улыбнулся Рябоцкий. Он действительно понимал. – И что думаешь делать?

– Ни-че-го, – широко улыбнувшись, отчеканил Ирил. Рябоцкий стал последним кирпичиком в завершенной стене нового мира Ирила Ланьи. – Думать вредно, как говорит Шатун. Готов к исполнению приказов.

Он дурашливо вытянулся по стойке «смирно».

– Ну раз так, – Рябоцкий тоже был рад, что все хорошо, – тогда давай-ка, отправляйся к Гермесу. И Шатуна прихвати, он на обеде. Есть одно задание, где без вас, ребята, нам никак не обойтись. Вперед, солдат.

– Я не солдат, – почесал нос Ланья.

– Какие твои годы, – рассмеялся рыцарь-дилонг. – Будешь. Давай, нечего рассиживаться. Родина в опасности.

И Ланья побежал. Нет, сначала он отдал честь на земной манер, а потом побежал.

– Так что основная задача – обеспечение безопасности земных специалистов. – Гермес оглядел собравшихся. Если что-нибудь поймете сами – замечательно. Мало того, крайне желательно. Особенно это к вам относится, – он посмотрел на Шатуна с Ланьей. – Чует мое сердце, есть там что-то по вашей тематике. Но повторяю: даже если ничего сделать не сможете – не беда. А вот тех, кого Земля пришлет, – домой отправить любой ценой.

– Может, портал передвижной подготовить? – подал голос Ланья. – Они, конечно, в Территориях работают ненадежно, но все-таки… Настроить его на Красный Замок и в случае чего землян туда отправить.

– А почему не всем вместе? – поинтересовался дилонг Швайцер, командир группы.

– Передвижные порталы и так вещь ненадежная, а в Территориях – вдвойне, – повернулся к нему Ланья. – Часть может уйти, а часть остаться. Закроется портал – и все. А первое правило выживания в Территориях – команда. Как пришли, так и уходить должны. В одиночку оттуда не выйдешь, разве что изначально маршрут готовился на одного-двоих. А я так понимаю, пойдем мы по самым гиблым местам.

– Не выйдет с порталами, – остановил развитие мысли Гермес. – Нет у нас, к сожалению, еще технологий передвижных порталов. Да и вообще, рунная магия на Земле далеко не двинулась. Тут еще работать и работать.

– У Братства попросить, – Шатун проблемы здесь не видел. – Они не откажут. А надо, так я у своих в Улитарте попрошу. Они что угодно сделают.

– Не надо «что угодно», – испугался Ирил. – Они, конечно, сделают, но я не пойду в Территории, надеясь на узор портала, созданный с нуля в Улитарте. Ты, я думаю, тоже.

– Ну, вообще говоря, да, – почесал затылок Шатун. – Значит, у Братства попросить.

– Нет, – сухо отреагировал Гермес. – В случае с этим выходом мы не можем просить помощи у Братства. Мало того, если я хоть что-то понимаю в ситуации, то, скорее всего, мы там запросто можем с ними встретиться.

– В бою? – посерьезнел Ланья.

– Нет, что ты, – махнул рукой Гермес. – Ни о каком бое между нами и Братством и речи быть не может, но то, что они захотят проделать ту же работу, что и мы, – это однозначно.

– Они заинтересованы в том, чтобы противодействовать нам? – уточнил Швайцер.

– Скорее всего, нет, – пожевал губами Гермес. – Не исключено, что даже могут помочь или поделятся частью информации. Но всё равно, просить помощи у них мы не можем. Да и вообще, в силу целого ряда причин я хотел бы, чтобы о подготовке группы, о выходе и обо всей операции вообще знало как можно меньше народа. Понятно, шила в мешке не утаишь, тем более в таком маленьком, как наш, но всё же… Итак, я планирую выход, опираясь только на собственные силы. Сможем?

Все посмотрели на Ланью. Даже Шатун, знающий Пестик, оставался всего лишь одаренным магом, не более того. Ирил был единственным, кто знал Территории.

– Сможем, – он спокойно пожал плечами. – Почему нет. Если из Такатака выйдем, то там идти не так уж и далеко. Единственное, о чем всех попрошу, – к вольдам не задирайтесь. Надо уйти от мысли, что любой, кто не человек, – враг. Пестик нейтрален. Мало того, любой, кто нас в баронствах попробует обидеть, получит по полной, потому что мы изначально считаемся такими же вольдами. А если мы вольды, то в Такатаке мы еще и помощь найдем.

– Во-во, – поддакнул Шатун. – Избавляйтесь, господа рыцари, от сепаратистской психологии. А то вон, когда Тахор пришел, от него чуть не всем замком отбиваться готовились. Улонгов сбежалось, как мух. Как же, торк пришел, давайте его убивать. Кому это приятно?

Ланья сдавленно хрюкнул, представив толпу улонгов, которые пытаются убивать Тахора Гумануч-он. Воины, туда их…

– И правда, – добавил он, – вы поосторожнее с вольдами. Они разные бывают. Напав на того же Тахора, можно запросто человек двадцать потерять.

– Так, – остановил дискуссию Гермес. – Перед выходом ты проинструктируешь всех, как надо общаться с вольдами, да и вообще, как себя вести за пределами Красного Замка. Вы правы, пора выходить из-за крепостных стен, иначе мы ничего не добьемся. Всё, конкретику получите уже ближе к выходу, сейчас идите, готовьтесь. Удачи.

Глава 37

– Ты вот это где взял? – Ланья наклонился над одним из бойцов, вертящим в руках разноцветную колбочку магиприпаса.

– Дали, – поднял голову тот. Углядел недовольство Ирила и испуганно начал оправдываться, – вы же сами сказали с вольдами дружить, я и подружился, они мне дали, сказали, если будет совсем плохо – дерни.

– Знаешь за что себя дерни, если плохо будет?.. – рассерженной Тварью зашипел Ланья. – Ты же взрослый человек, маг. Ты представляешь, что ты в руках держишь?

«Взрослый человек», маг лет двадцати, начал потихоньку отползать от закипающего Ирила. Надо признать, причины для расстройства у того были.

Началось всё еще в баронствах. Рекомендации «дружить» с вольдами полувоенный народ из Красного Замка воспринял несколько вольно, поэтому по утрам матерящийся Швайцер собирал непутевую команду с большим трудом. Естественно, все баронства оказались в курсе, что грядет первый выход в Территории команды Красного Замка, так что провожали их чуть не с цветами и бубнами, предварительно одарив всем, чем только можно. От умных и не очень советов до вот таких вот «спасательных кругов» на все случаи жизни.

В подобных случаях Шатун едва не падал от хохота, Швайцер мертвел при мысли о нарушении режима секретности, и все заботы по подготовке полностью легли на Ланью. Лежки Тварей, фон хальер, нарушения хоженых троп – все это нужно было узнать, проговорить, учесть. Да еще наложить это на совершенно неподготовленную команду. Иногда он жалел, что ввязался в эту историю и попал в Красный Замок вообще. Да, половина людей Швайцера состояла из проверенных бойцов, прошедших свои, земные Территории, с этими проблем не было. Бывалые вояки и с вольдами общий язык находили мгновенно, и суетливостью не страдали. А проблема заключалась в том, что вторая половина команды состояла из магов. Четверо землян и трое улонгов Красного Замка. Телепортист, связист и «боевой» маг Степа. Пройти по Территориям без них было можно, а вот выполнить задание – никак. Приходилось вводить их в жизнь в экстренном порядке. Благо за два дня пути все подтянулись, и теперь команда более или менее походила на единый организм. Вблизи баронств Твари не лютовали, на сегодняшний день были всего две стычки, и то с мелочью, так что потихоньку все втягивались. Но сюрпризы все равно случались, задерганный Ланья, на которого в Территориях легло еще одно бремя – разведка и предупреждение, начинал потихоньку звереть. Благо все всё понимали и видели, и за то, что команда до сих пор никого не потеряла, ему прощалось практически все.

– А что я держу? – тот самый «боевой маг» Степа вытянул руку с магиприпасом.

– Так ты еще и не знаешь, за что схватился? – Несмотря на злость, Ирил вспомнил выговоры Тахора и улыбнулся про себя. – Зачем тогда хватал?

– Дали.

– Придурок, – не сдержался Ланья. – А если бы тебе Тварь спящую дали, тоже бы взял?

– Нет, – замотал головой Степа.

– Так какого…

– Извини, – втиснулся в разговор Шатун. – Можно я? А то ты его сейчас в землю вгонишь.

И, не давая Ланье разораться во весь голос, наклонился к Степе:

– Слушай, балбес, ты когда за что-то хватаешься, сначала узнай, что это такое, да? Может, это вообще с тобой несовместимо. Вот ты сказал «когда станет плохо», а что для тебя значит «плохо»? Что для вольдов значит «плохо»? Может, это рвотное. Тебе на вечеринке плохо стало, дергаешь и блевать начинаешь, чтобы полегчало. А теперь прикинь – ты в бою его дергаешь…

Степа, завороженно кивая в такт мерному журчанию Шатуна, опомнился:

– Да я понял, сейчас все выкину.

Он размахнулся и задергался в железной хватке Ланьи.

– Я тебя сейчас самого выкину, – Ирил подтащил Степу вплотную к себе. – А если это ударный узор? Перебудишь всю округу. – Он отобрал магиприпас и перекинул его Шатуну. – Разберись, что это такое. А ты, – он повернулся к Степе, – марш под купол, к Швайцеру, и ни шагу оттуда. Стой, – вспомнил он, – еще «подарки» есть?

Степа замахал руками:

– Нету.

– Свободен.

Ланья вздохнул и отправился туда, куда собирался с самого начала, – осматривать окрестности. Южные Территории он знал хуже, но принципы оставались неизменными: всё просмотреть, всё зачистить, на виду не стоять, к удобным местам не приближаться. Чем уютнее и приятнее кажется место – тем больше вероятность, что ты идешь в гости к Твари. Хотя поправки, конечно, были. Например, нынешнее место ночевки на севере Ирил не выбрал бы никогда. Еще бы, одиноко стоящее дерево, накрывающее ветвями, как куполом, всё до самой земли. В Хайаре это значило одно – ловушка. Здесь вольды объяснили: да, ловушка, но Твари тут помельче. Деревьев таких в округе видимо-невидимо, и сидят на них плетельщики, которые ночью тебя лианами с этого же дерева и упакуют. Но они в темноте от своих деревьев не отходят, и если их засветло выжечь, то один ночлег тебе обеспечен. К таким деревьям по ночам никто соваться не рискует. Утром, конечно, набегут, но тут уйти не проблема.

Хруст справа. Ланья присел. Нет, ничего серьезного, мелочь. Так, канава. Чья? Ирил проверил стенки, слизь запеклась. Старая. Хорошо. Круг закончен, можно обратно. Подходя к стоянке, Ирил заметил какой-то бугорок. Ну, бугорок себе и бугорок, ничего особенного. Но вбитые рефлексы требовали: если глаз за что-то зацепился – мимо не проходи, проверь. Ланья осторожно ткнул в него веткой. Бугорок вдруг зашевелился… и Ланья еле успел сдержать меч перед самым лицом оторопевшего часового.

– Фу ты, – выдохнул Ирил. – Жить надоело?

– Да я ж не знал, – ошалело выдохнул тот.

– Что ты не знал: что надо атаковать все, что движется? Или что оповещать надо?

– Мы не думали, что вы заметите, – раздался сзади тихий голос второго.

Ланья обернулся, поискал взглядом, но ничего не увидел.

– Прячетесь вы хорошо, – остывая, выдохнул он, – но видите же, человек идет. Хоть окликните. Ладно, это я был, а вольды бы на вас набрели? Зарубили бы не глядя. Ладно, давайте, несите службу.

Он направился к дереву, из-под ветвей которого пробивался неверный свет. Пробравшись сквозь свисающие ветки, он подошел к небольшому костерку, затепленному у корней.

– Поменьше сделайте, – попросил он, – видно со стороны.

– Садись, – протянул ему походную миску с чем-то горячим Швайцер. – Поешь. Сделаем.

Ланья взял миску и начал есть, оглядывая сидящих бойцов. Н-да, командочка. Маги, уже наевшись, устроились у ствола, мирно посапывая. Четверо пожилых землян, присланных для выполнения задания, и так не блистали особыми воинскими талантами, а уж в качестве партнеров по выходу так и вовсе никуда не годились. Их бы до места дотащить, про возвращение и думать пока нечего.

– Ирил, – позвал Швайцер. – Расскажи, что у нас завтра.

– Завтра? – моргнул Ланья, сосредоточиваясь.

Иохан Швайцер, среднего роста крепыш, с круглыми ушами и редким цыплячьим пухом по всей голове, довольно удачно совмещал в себе военного и мага. Кем он был на Земле, Ирил не знал, но глядя, как Швайцер справляется со своими новыми обязанностями, решил: со старшим группы ему, скорее, повезло. Если оставить в стороне бестолковое метание по баронствам, где все вели себя как дети в зоопарке, никаких претензий даже у вольда Ланьи к Иохану не было. Педантично и настойчиво он выполнял все рекомендации – и заставлял других. Ему ничего не надо было повторять два раза. Даже сейчас, всего через два дня, Ирил мог сказать, что Швайцер смотрелся бы очень прилично в большинстве вольдовских Команд. Да и организатор неплохой. Дозоры и охранение всегда были более чем достойными.

– Завтра будет такой же переход. Но я планирую все-таки несколько стычек. Всё, безопасные места сегодня кончились. И так два дня идем спокойно. Для Территорий это много. Кто-нибудь да выскочит.

– Смотри, накаркаешь, – предупредил сбоку Шатун.

– Да брось, – отмахнулся Ланья. – Тут каркай не каркай, всё равно тебя найдут. Если бы все так просто было, здесь бы не Территории были, а парк для прогулок. Так что завтра три-четыре стычки будут, готовимся. Как и предупреждал, на больших патроны не тратим, обходимся магией. Ну да что повторять.

Действительно, повторять смысла не было. Сейчас только голову забивать, а возможные схемы боя Ирил заставил раз по двести отработать еще в Замке. Ну а дальше – как повезет. В Территориях без везения никуда.

– Узоры наготове с самого утра, магов в центр.

– А кто выскочить может, как думаете? – поинтересовался один из бойцов, оторвавшись от чистки оружия.

– Не угадаешь, – покачал головой Ланья. – Сколько ни пытались предсказывать появление Тварей, никогда ничего не получалось. Если у них и есть какая-то система, то ее никто пока не увидел. Я же уже говорил. Тут всё просто: первый, кто увидел, должен классифицировать по способу нападения. Их четыре: контакт, бросок, газ, магия. А дальше отрабатывается одна из схем. Вольды большую часть времени в баронствах тем и занимаются, что отрабатывают различные схемы. Чем опытнее и слаженнее Команда, тем больше у нее схем. У Команд из числа Старших Совета вольдов, Теренса например, может быть для каждой отдельной Твари своя схема припасена и отработана. Ну а для нас, необученных, остаются только максимально простые шаблоны, чтобы не запутаться. И везение еще…

– А если не повезет? – поинтересовался телепортист.

– А вот такие вещи спрашивать у вольдов никогда нельзя, – посуровел Ирил. – А на выходе – тем более. Если не повезет, то следующей ночевки может и не быть. А чтобы всякая дурь в голову не лезла, ты бы лучше узоры проверил. Не приведи Несуществующие, завтра что произойдет, а у тебя портал не готов. Кстати, учти на будущее, случится такая беда – домой лучше не показывайся.

Телепортист (видимо, Ланья попал в точку) мгновенно заткнулся и начал что-то искать у себя в сумке. Ирил вздохнул и показал Швайцеру на него глазами. Тот кивнул, мол, понял, проверим. Остальные, тоже вынеся для себя что-то из короткого разговора, вернулись к своим делам. Ирил доел и пересел поближе к Шатуну, копающемуся в амулетах.

– Ну что, разобрался с «подарком»?

– Да ну его, дебила, – чуть не сплюнул Шатун. – Не, ну нормально? Это ж светограната.

– Света… чего? – не понял Ланья.

– Светограната, – пояснил Шатун. – Бросаешь – и вспышка яркого света: все вокруг слепые минут на пять, гарантированно.

– А неплохая штука, – в Ириле проснулся торк.

– Хорошая, – язвительно процедил Шатун. – Если все вокруг в курсе. А прикинь, посередь рубилова с вельяном, например… Ба-бах, и всем привет. И еще лучше с соттом, чтоб поздоровее. Все в жмурки играют, а сотт водит. На кого наступит, тому и счастье. Прикинь, красота.

– Прикидываю, – торк внутри уснул крепче прежнего. – И это наш боевой маг.

Он поднял голову, высматривая Степу. Тот прятался, как мог, но, когда все-таки Ирил его выцепил взглядом, распахнул глаза, округлил рот, оттопырил уши и отчаянно замотал головой. Я не я и жопа не моя, простите дяденька засранца, иногда так больше не буду.

– Несуществующие, и угораздило же меня, – расстроенно выдохнул Ланья, плюхаясь обратно.

– Сержанта бы на него, – хмыкнул Шатун.

– Ну да, – фыркнул Ирил, – нам здесь только трупов подчиненных не хватало.

– Н-да, – Шатун еще раз посмотрел на конфискованный магиприпас, – за такое он и вправду мог убить. И, что самое интересное, был бы абсолютно прав. Что там такое?

Откуда-то издалека донесся невнятный шум. Ирил тоже навострил уши, подобрался, прислушался.

– Швайцер, – бросил он. – Поднимай людей. Тревога! Только тихо, и костер потушить.

– Кто там, Ирил? – У Шатуна выходов в Территории было раз, два и обчелся, он мог спрашивать.

– Не знаю, – Ланья бросил взгляд на затоптанный костер и двинулся к выходу. Шум снаружи немного усилился. – Но там не одна Тварь. А группами ходят либо вельяны, либо…

– Тревога! – Между ветвями просочился часовой. – Идут. Много идут, не один.

– Доклад, – это Швайцер. Вокруг просыпались маги, собирались бойцы.

– Идет кто-то большой. Судя по звукам, не один. В темноте не видно. До нас пока никто не добрался, – коротко сообщил часовой.

– Сотт, – оценил Ланья. – Ночью, большой и с компанией. Больше некому. Шатун, зараза, вот кто у нас накаркал. – Он оглядел купол из ветвей. Остановился взглядом на Швайцере: – Так, Иохан, часовых внутрь, оборону держим по периметру, без приказа не стрелять. После команды – стрелять во всё, что движется. Магов – ко мне.

Швайцер исчез в темноте, раздавая приказы вполголоса. К Ланье начали протискиваться маги.

– Внимание, на нас идет сотт-топтун, – начал распоряжаться Ирил. – Тварь здоровая и сильная. Наша защита для него – раз плюнуть. Но проблема не в нем. Сотт хоть и здоровый, но трусливый. Он всё здесь порушит, а доделывать за него будет «свита», он потом придет, на готовое. А со свитой другая история: Твари небольшие и тоже трусливые, привыкли за соттом добивать слабых, так что палить всем, что есть. Одна проблема – ничего не видно. Кто может поляну подсветить?

– Я, – высунулся Шатун. – Как раз подарочек пригодится.

– До него еще дело дойдет, – отмахнулся Ланья. – Мне надо, чтобы долго светилось. Если учуют, нам уже всё равно будет. Твари в темноте видят, так что нам от демаскировки ни холодно ни жарко. Так кто может подсветить?

– Я сделаю, – спокойно поднял руку один из землян.

– Хорошо, – Ланья переключился на следующее задание: – Купол защитный или порог высокий хотя бы – кто может?

– Я, – отозвался еще один земной специалист.

– Отлично, – кивнул Ирил. – Мастера Тварей есть?

– Что это? – поинтересовались из темноты.

– Тварей кто-нибудь умеет делать?

Молчание.

– Ладно, на этом всё, – подытожил Ланья. – Теперь о технике: свет и полог ставим только по моей команде. До приказа ничего не вешать. Как только скомандую «огонь», – тут уж всё на ваше усмотрение, только не бросайте самонаводящиеся узоры, это дерево – тоже часть Тварей, узор может на него перекинуться. И последнее: у Шатуна есть светограната, знаете, что такое?

Из темноты раздались смешки: конечно, знаем.

– Отлично. Как он заорет, всем закрыть глаза. Узор там и так мощный, а магиприпас еще и в Улитарте сделан. Что туда намешано – Несуществующие и те не знают. Ясно? Хорошо. Вперед. Рассредоточиться. Двум магам вместе не стоять. Иохан!

Подошел Швайцер. Ланья кратко обрисовал ему диспозицию, не забыв про светогранату. Внимательно выслушав Ирила, тот коротко кивнул и опять исчез в темноте.

Всё. Все встали наконец по местам. Наступила тишина, нарушаемая лишь приближающимся хрустом. К нему потихоньку начали добавляться какие-то писки, шуршание и потрескивания. Люди замерли.

Ланья, высунув уголок глаза, осматривал поляну. С соттом вот так, на победу, ему еще не доводилось встречаться. Впереди, в неясном свете звезд качнулось дерево. Другое. С оглушительным треском упал ствол. Огромная туша, чернеющая даже на фоне ночных деревьев, пробивала себе дорогу по лесу. Сотт шел по касательной. Может, не заметит? Так, а вот и свита. Низкая, стелющаяся по земле тень скользнула меж дальних деревьев, уйдя вперед. По сторонам не посмотрела, Твари были не на охоте. Уже легче. Между деревьями замелькали другие тени, свита торопилась за своим господином, проходящим мимо группы деревьев. И то правда, что им с плетельщиками делить? Сотт уже почти прошел, когда из-за дерева, стоящего неподалеку, вышла невысокая собака с длинным, почти крысиным хвостом. Принюхалась, опустила нос к земле и начала описывать широкий круг, цепляя лёжку часовых.

– Вот за что я коссади ненавижу, – процедил сквозь зубы Ланья, – так это за подлючесть их противную.

Еще бы, обидно-то как. Ведь все почти прошли, так нет, надо этим гадам было зацепиться. Коссади тем временем нашел носом место, где лежал один из часовых, и тут же проследил направление, куда он двинулся. Два мерцающих в темноте глаза уставились точно на Ирила. Коссади издал полусвист-полушипение и запрокинул голову, чтобы завыть.

Ш-шух, туф. Тяжелый лесной нож, брошенный Ланьей вошел точно в горло. Тварь свалилась на землю, засипела пробитым горлом, засучила ногами. Вообще-то, смысла убивать коссади вот так, тратя нож, не было, но уж больно Ланье, обидно стало. Вокруг бьющейся Твари тут же собралась небольшая толпа. И другие коссади, и мелочь. Кто-то догонял, а кто-то и вернулся. Шуршащая и пищащая куча несколько секунд помешкала, выясняя что к чему, а потом, как по команде, повернулась в сторону дерева. Всё, попались. Теперь Тварям осталось только выяснить, кто именно попался. Куча качнулась вперед.

– Свет, полог! – скомандовал Ирил.

Десяток шаров повисли вокруг дерева, освещая поляну, как солнце. Стала видна каждая ворсинка на шкуре коссади. «Неплохо», – отметил Ирил для себя работу земного мага. Если и защитный купол будет таким же, то шансы увеличиваются.

– Передать по цепочке: сотта полог не остановит, на него магия плохо действует. Бить по глазам, хоботу, когтям, ушам – и по заднице. Если чувствительно ударить и долго бить, он уйдет. Сотт долго боль терпеть не будет. Купол держать.

Ирил рванулся вбок, сотт выходил немного левее. Вокруг загомонили люди, передавая информацию. Ирил нашел мага, держащего купол.

– Он купол прорвет, но ты все равно держи, мелочь тоже опасна. А с соттом разберемся.

Маг кивнул, понимая. Купол его тоже оказался сделанным на совесть. Твари с разбегу налетели на невидимую преграду и бестолково забились о нее, как мошки о стекло. Не пройти. Ланья тем временем всматривался в огромный силуэт, продирающийся сквозь деревья. Ну давай, иди, мы тебя встретим.

Из-за огромных размеров движения Твари казались неторопливыми и ленивыми. Глядя со стороны, могло показаться: ему еще идти и идти. Ан нет. Несколько секунд – и сотт пролетел поляну, со всей дури влепившись в поддерживаемый купол. Краем глаза Ирил заметил, как мотнуло земного мага, принявшего удар. На ногах он не устоял, но, к чести его, узор не выпустил. И тут Ланья еще раз подивился способностям внешне невзрачных и ленивых землян. Сотт, огромный сотт-топтун, разрывающий в клочья любой защитный узор, влип в купол, как муха в варенье. Нет, земной узор его не отбросил, но и проскочить вперед, освобождая дорогу злобной орде сопровождения, у сотта не получилось. Через купол пробился только хобот, усеянный острыми зубами, часть морды и одно ухо. Все остальное застряло. Тварь заверещала на пределе слышимости и рванулась вперед. Маг побагровел, но узор не отпустил. Сотт надавил. Землянин покачнулся, его тут же подхватили под руки. Второе ухо показалось из-за купола. Из-под этого уха, извиваясь и протискиваясь, высунулось что-то длинное и скользкое. Мощный хобот заметался, стараясь достать хоть кого-нибудь. Длинная тварюшка почти выбралась из-под застрявшего уха.

– По сотту огонь! – надсаживась, заорал Ланья.

В ограниченном пространстве грохнуло так, что Ланья чуть не оглох. За уши схватились все. Но больше всего досталось сотту. Магия, оружие – все пошло в дело. Яркие вспышки узоров чередовались с автоматными очередями. Мелкую Тварь спалили практически в один миг. Сотт на секунду замер, продемонстрировав всем обожженную морду, испятнанную дырками от пуль, а потом издал вопль, от которого люди чуть не попадали в обморок, и рванулся назад.

Не тут-то было. Купол, построенный земным магом, не только не давал Твари пройти вперед. Вырваться из него оказалось тоже совсем не простым делом. Сотт застрял.

– Огонь! – надрывался Ланья.

Еще одна порция смертельного огня. Хобот со страшными зубами уже не метался по сторонам, а бессильно свисал старой тряпкой. Сотт дергался всем телом, пытаясь вырваться из ужасной ловушки, которую подстроили эти безобидные на вид козявки. У него не получалось.

– Патроны беречь! – пролаял Ирил. – Только магия.

Вспышка, вспышка, вспышка. И-и-и-и-и-и-и!!!!! Вдруг тонко заверещал сотт. Морду-то он вытащил, а вот хобот остался в схлопнувшемся за ним куполе и теперь торчал, как непонятная трубка. Маги, не переставая, лупили в него всем арсеналом таранных узоров. Ланье даже стало жалко сотта. Надо же так попасть, бедолаге. Сходил за хлебушком, как любит приговаривать Шатун. Это ведь уже даже не бой, это издевательство получается. Бессмысленное причинение боли. Оторвав хобот, сотта не убьешь, так зачем мучить попавшего в ловушку врага? Ему и так хватит.

– Отпустите его, – повернулся к землянину Ирил. – Пусть уходит.

Маг прикрыл глаза, принимая команду, и купол звучно чмокнул, выпуская злополучного сотта. С воплем, отчетливо слышным на всю округу, огромная туша развернулась и, не разбирая дороги, круша всё на своем пути, включая незадачливых «свитских», рванулась подальше от ужасного места. Куча-мала из мелких Тварей рванулась следом. Если уж хозяин не справился, то делать здесь точно нечего.

Повисла тишина. Удаляющиеся крики покалеченного сотта стихли, но никто не шевелился. Все ждали чего-то. Минута, другая.

– Свет убрать, – скомандовал Ланья. – Всё, похоже, отбились.

Люди загомонили, выплескивая радость. Перекрывая шум, Ирил распорядился:

– Костер запалите, после такого к нам вряд ли кто сунется. Иохан.

– Здесь, – вынырнул из радующейся кучи Швайцер.

– Часовых всё-таки поставь обратно. Я понимаю, сейчас тяжело людям, но мало ли что.

– Есть, – с неподдельным уважением Швайцер отдал честь и нырнул обратно.

– Ф-ф-ух, – Ланья доковылял до Шатуна и устало опустился рядом. – Никогда не думал, что с соттом можно так расправиться. А неплохо, скажи?

– Мне трудно оценивать легкость, я с соттами не очень часто сталкивался, – Шатун и на суде Несуществующих будет иронизировать, – но если все драки с твоими Тварями будут такими, то я думаю, что по Территориям вполне можно устраивать прогулки.

– Все не будут, – вздохнул Ирил. – Дальше будет только хуже. Ладно, – поднялся он, – ты прав, что напомнил: победа победой, а завтра всё равно рано вставать. Таких, как сотт, в Территориях еще много. И чует моя душа, подраться еще придется. Пойду всех по местам загонять.

И он устало поковылял по кругу, денек выдался тот еще, и то ли еще будет.

– Злой ты, – фыркнул ему вдогонку Шатун. – У людей радость, а ты со своим занудством. Злой, одно слово.

– Зато живой пока, – Ирил вспомнил давнее выражение Тахора. – И намереваюсь эту тенденцию сохранять в дальнейшем. Иохан, где ты? Давай всех спать загоняй, во сне отпразднуем.

Глава 38

– Странно как-то, – Тооргандо повертел головой, высматривая еще противников. – И всё, что ли? Они что, одни шли?

Малая стая коссади полегла полностью. Мешать они не мешали, но неписаное правило вольдов гласило: мимо коссади проходить нельзя. Они столько крови вольдовской попили, что любой, кто был в силах, непременно отвлекался на то, чтобы изничтожить десяток-другой этих сторожевиков-стукачей. Хотя, сколько их ни круши, меньше не становилось: плодились как комары.

Но после трех необычно легких, почти прогулочных дней в Территориях полная команда Братства, да еще усиленная четырьмя магами, в число которых входили такие ребята, как Кащей, Аойнки, Колобок и сам Шаман, просто не могла пройти мимо нагло пересекающей ей путь стаи коссади. Накрыв всю стаю куполом, как загоном, вольды начали избиение. Тор все время вертел головой, ожидая кого-нибудь серьезного, кого сопровождали коссади, но никто так и не появился. Действительно странно.

– Что не так? – поинтересовался Шаман, подходя к вертящему головой Тору.

– Всё не так, – тот пожал плечами. – Такое впечатление, что мы не в Территориях, а на детском празднике для начинающих вольдов. Ни одной серьезной стычки за три дня. Кому-то рассказать: сами ищем, с кем бы подраться.

– И что это может означать?

– Ума не приложу, – развел руками гемар. – От полного счастья, означающего, что нас признали невкусными и охотиться на нас не будут, до мысли о том, что нас заманивают в ловушку. Первый вариант больше смахивает на откровенный бред, а вот на ловушку это всё очень начинает походить. Спросить бы кого… Айонки.

– Я тебя слушаю, – вольд появился откуда-то сзади.

– На твоей памяти Твари хоть кому-нибудь ловушку устраивали? Заманивали толпой?

Айонки задумался:

– Нет, не помню. Ситуация действительно странная. Чтобы столько ходить – и никого? Нет, такого не было на моей памяти. Мы ведь уже глубоко, да и в стороне от очищенных троп. Здесь Твари должны кишмя кишеть…

– Может, наши друзья на себя оттянули? – предположил Шаман.

Недавний выход в Территории команды Красного Замка широко обсуждался в баронствах. Правда, всё больше c оттенком сожаления.

– Может, – пожал плечами Тооргандо. – Но в этом случае – мир их праху. Стянуть на себя Тварей всей округи – это верная смерть.

– Вряд ли при таком сценарии они уже умерли, – заметил Шаман. – А то Твари бы вернулись.

– Тоже верно, – Айонки достал сигарету. – Ну что, перекур – и двинулись?

– Да, – согласился Тооргандо. – Надо двигаться, все-таки у нас задача – не с Тварями подраться.

Закончив перекур, вольды и маги походным порядком начали втягиваться в утренний лес. Солнце заливало свободные участки веселым зеленоватым светом, всякая мелочь беззаботно резвилась между деревьями, не обращая никакого внимания на проскальзывающих мимо чужаков. И то сказать, что от них шарахаться? Не Твари – это точно, идут, никого не трогают, и ладно. Команда Братства и в самом деле старалась двигаться как можно быстрее. Притертые друг к другу бойцы Тооргандо идеально держали порядок, да и маги, как выяснилось, в Улитарте не только научными изысканиями занимались. Поначалу Тор сильно беспокоился за троицу Шаман – Кащей – Колобок, но быстро выяснилось, что зря. Нескладные Шаман с Кащеем мерили своими длинными ногами километр за километром без каких-либо признаков усталости. Колобкин поначалу обливался потом, ни слова, правда, при этом не говоря. Но на второй день втянулся. Темп получалось выдерживать достаточно приличный, так что Тооргандо даже стал подумывать о том, что они могут и обогнать посланцев Красного Замка, вышедших за три дня до них. Появись Братство в Такатаке на пару дней раньше, и они вполне могли встретиться. Только зачем Братству подготовка в Такатаке? Своя база ничуть не хуже, а порталы в баронство настроены давным-давно.

– Стой! – шепотом скомандовал Тооргандо, увидев, как идущий первым Пелоц присел, раскинув руки. Ладонь назад – всем отойти, круговое движение ладонью – кто-то большой. Тооргандо начал медленно пятиться, высматривая ложбинку, где можно было спрятаться. Нашел.

– Кто там? – спросил он, вернувшегося Пелоца.

– Не понял, – помотал головой тот. – Вешены, штук пять. Что они делают тут всего впятером – непонятно. Гнать никого не гонят, услышали бы. Сопровождают сотта или за багираном идут? Так где он? Мелочь бы вокруг так не резвилась. Да и странные они какие-то. Рыщут без системы, как будто ищут сами не знают что.

– А вешены – это кто? – не к месту влез Шаман.

– Вам не попадались, – объяснил Тооргандо. – Они мелкие, бестолковые и несамостоятельные, потому их и не промышляют. По отдельности вреда от них никакого, только и могут, что какого-нибудь мышонка прихватить.

Раздавшийся истошный визг попавшегося зверька подтвердил слова гемара.

– Не понял, – удивился Пелоц. – Они что, на самом деле охотятся? Впятером?

– Похоже, – отозвался Тооргандо. – Ну и что нам делать? Сидеть и ждать, пока они пообедают? Так, по звуку судя, там обедать-то нечем. Скорее всего, они дальше пойдут искать.

– А тут мы, – пожевал губами Пелоц. – Ты прав, надо их сейчас накрывать – и ноги в руки.

– Двинулись, – гемар вытащил из ножен меч и метательный нож. – Пока без магии, непонятно еще, кто вокруг болтается.

Чисто сработать не получилось. Подвел сам Тор. Пущенный его рукой нож перерубил горло последнему вешену не до конца, тот успел громко вякнуть.

– Дохлые Твари, – выругался Тооргандо. – Уходим.

– Стоп, – прицелился глазом в кого-то Шаман. – Поехали, можно.

Тооргандо обернулся, между двумя деревьями медленно заваливался на бок обожженный коссади.

– А-а… Твари, – еще больше разозлился гемар. – Всё, попались, там еще свора. Ну, теперь ходу. Бегом! – Гаркнул он, уже не таясь. Прятаться было бессмысленно. Между деревьями замелькали крысиные хвосты остальных коссади.

Группа рванула с места в хорошем темпе. Тооргандо поминутно оглядывался, ища противников, но их не было. Коссади как будто отстали. Ни справа, ни слева никто не просматривался.

– Сзади идут, – пропыхтел поравнявшийся с ним Пелоц.

– Зачем? – коротко поинтересовался гемар.

– Не знаю. То ли боятся, то ли еще что.

– Может, примем бой? – прикинул Тор.

– Рано, силы еще есть, – мотнул головой Пелоц. – Да и непонятно, с кем они. Там ведь даже не Малая стая. Не рискнули бы они одни за нами бежать в таком количестве.

Деревья стали чуточку реже. Впереди проглядывалась поляна.

– Обходим, нам… – начал было Тооргандо, но тут сзади, как из-под земли, выскочили коссади. Первый чуть не прихватил зубами бегущего Колобка. Уклон шел немного вправо, но, как только первый боец повернул туда голову, внизу тут же замаячили знакомые силуэты. Налево? Там то же самое. Времени на раздумье не осталось, и Тооргандо скаканул вперед, на поляну. Остальные последовали за ним.

– Оп-па, – оторопел Пелоц, вылетевший на открытое пространство вместе с Тооргандо.

Н-да, ситуация. Посреди поляны огромной глыбой возвышался сотт-топтун, вокруг него кишели Твари сопровождения.

– Авианосная группа, ни дать ни взять, – пробормотал Колобок, выкатившийся на поляну. – Да отвяжитесь вы…

Досадливо отмахнувшись, он бросил назад, туда, где коссади повизгивали от нетерпения добраться до добычи, какой-то узор. Волна холодного пламени, обтекая деревья, промчалась по подлеску. Повизгивание коссади превратилось в вопль боли.

– Чего теперь-то уже, – досадливо отмахнулся Колобок от неодобрительных взглядов.

И тут произошло невероятное. Сотт, присмотревшийся к новой добыче, вдруг заверещал, как молочный поросенок, вздыбился, показав брюхо в грязных разводах, замотал головой со странно болтающимся хоботом и, развернувшись, бросился прочь, пробивая широкую просеку в густеющем лесу. Свита, шипя и толкаясь, рванула за ним. Коссади исчезли, как не было.

Команда Братства застыла в изумлении на несколько минут.

– Ни хрена себе, – выдавил из себя потрясенный Пелоц.

– Чего это он? – непонимающе спросил воздух Колобок.

– Дожили, – блаженно возвестил Тооргандо. – Вот это и есть счастье: выходишь на поляну, а там сотт. На тебя глянул – и бежать. Только видом жуткий страх нагонять научились. Мы что вчера ели, мужики?

– Ничего не понимаю, – затряс головой Шаман. – Он что, не должен был так делать?

– Он должен был нас на куски разнести, – пояснил гемар. – Или хотя бы попробовать. А чтобы здоровый – да и не здоровый – сотт-топтун при полной свите бежал при появлении только одной Команды – такого, я думаю, никто не припомнит. Во дела в Пестике творятся. И ведь не расскажешь никому – не поверят.

– Господа, – вступил Кащей, – а ни у кого с собой какой-нибудь новинки из Улитарта нет? Может, мы чего изобрели, а он этого испугался?

– Ха, – развеселился Тооргандо. – Амулет, отпугивающий Тварей? За такую штуку вольды последнюю рубашку снимут. А что, давайте проверим.

Несколько минут ушло на вытряхивание карманов и вещмешков.

– Ничего нового, – расстроенно резюмировал гемар. – Чудес не бывает. А жаль. А то бы… Э-эх…

– Гемар Тооргандо, – строгим голосом напомнил Шаман. – Позвольте обратить ваше внимание на тот факт, что мы здесь оказались совершенно не за этим.

– Точно, – спохватился Тор. – Давайте-ка отсюда двигать, да побыстрее, пока кто-нибудь менее пугливый на нас не набрел.

Команда подобралась, осмотрела поляну, убедилась в отсутствии нежелательных гостей и попутчиков и опять нырнула в лес. Полуденное солнце равнодушно смотрело сверху. И только временами на марше раздавались смешки:

– Прикинь, Пелоц, выскакиваешь на поляну: бу-у, и вельян ходу от тебя…

– Дети, честное слово, – повернулся Шаман к шагающему рядом Кащею.

Тот секунду посмотрел на серьезного Шамана, а потом заливисто расхохотался, тут же схлопотав несильный подзатыльник от бредущего следом Айонки.

– Сколько можно? – Степа обессиленно привалился к стволу дерева, сжимая бесполезный автомат.

– Сколько придется, – Ланья протер лезвие меча. – А на сейчас – минус еще один. Ты молодец, – похлопал он по плечу мага, – быстро учишься. Если б сейчас не успел, троих бы недосчитались.

Недосчитались к этому моменту они уже двоих. Одного из бойцов и телепортиста. Причем телепортиста – только что. Выскочивший вельян огреб положенное от группы, но инерция разгона протащила его вперед, туда, где, как назло, замешкался телепортист. Бедолагу просто размазало по земле. Причем вельян был еще жив, развернулся и попытался атаковать. И если бы не Степа, который одним узором вскрыл бронированную каплю, первой тройки во главе со Швайцером уже бы не существовало – огнестрельное оружие на Тварь, похоже, не действовало вообще.

– Не переживай, – Ирил жизнерадостно улыбнулся, – все равно по тому шороху, который мы навели, обратно нам хода нет.

Хода обратно на самом деле не было. Группа уже пятые сутки не вылезала из драки. Пять дней подряд Твари атаковали людей. Короткие перерывы случались только во второй половине ночи. Почему-то под утро Твари пропадали, как будто тоже шли отдыхать. В эти моменты измотанные люди просто падали на землю и засыпали где придется. Даже железный Швайцер перестал выделять часовых, оставив только сторожевые узоры. Иначе бойцы просто сломались бы.

– А сколько нам еще идти? – хрипло поинтересовался Степа.

– Не знаю, – пожал плечами Ирил. – Это у полковника надо спрашивать.

Старший из землян, тот самый, который держал полог во время стычки с соттом, просил обращаться к нему не иначе, как «товарищ полковник». Земные бойцы в этом обращении не видели ничего необычного, а Ланье слух резало. Да и магическая молодежь усматривала в этом лишь повод для шуток. Шутки кончились, когда начался марафон с Тварями, и здесь земные маги в очередной раз преподнесли сюрприз. Вельяны, уташи, терраки, еще один сотт, компайи – все виды Тварей выметались как метлой. Для каждого находился свой узор. Ударные, испепеляющие, парализующие. Один раз даже землю разъяли перед атакующим вельяном. Он так и ухнул во внезапно появившуюся яму. Добить его сверху было делом пяти минут. Но даже эти магические гении не справлялись с количеством Тварей, обрушившихся на группу. Остальным тоже работы хватало. Запасы патронов таяли просто на глазах.

– Он говорит, пару дней, – пожаловался Степа. – А мы столько не продержимся.

– Ты еще расплачься тут, – посуровел голосом Ирил. – Что предлагаешь, остаться здесь? За нами уже идут. Смотри – наш приятель опять появился.

– Где? – вздрогнул Степа, вертя головой.

«Черная рука», как прозвали непонятную Тварь земляне, появилась три дня назад. После двух дней непрерывных боев группа остановилась на берегу только что перейденной речушки. Внезапно, на другом берегу, где остался труп только что убитого уташа, появилось непроницаемо черное бесформенное покрывало. Накрыв уташа, покрывало заворочалось, вспухло и опало. Туши убиенного уташа под ним больше не просматривалось. Без всякой команды по покрывалу врезали всем, что было. Еще бы, наблюдать вблизи Тварь, за несколько секунд оприходовавшую несколько центнеров мяса, не хотелось никому.

Никакой реакции. Все узоры, пули, гранаты, магиприпасы – все исчезло в глухой черноте, как не было. Народ перепугался. Несмотря на усталость, группа подпрыгнула и понеслась вперед. К концу ближайшей же стоянки покрывало появилось снова. Благо отдохнуть немного успели. Побежали дальше. Нарвались на группу компайи. Вся стычка заняла минут сорок. Когда закончили, покрывало было тут как тут. Мгновенно оприходовав убитых Тварей, покрывало направилось к последней, с перебитым позвоночником. Ланья за этот выход наслушался всяких криков, но, чтобы живое существо так орало, он даже представить себе не мог. Видимо, что-то компайи знал про этого монстра. Ну а дальше, как в дурацкой земной страшилке, на ходу рассказанной Ирилу: «Девочка, девочка, Черная рука уже на твоей улице. Девочка, девочка, Черная рука уже в твоем доме. Девочка, девочка, Черная рука уже в твоей квартире…» Покрывало не отставало от группы больше, чем на несколько часов. Трупы убитых Тварей, кои в огромном количестве оставляли за собой земляне, ее, конечно, задерживали, но ненадолго. И вот она появилась опять. – Пойдем отсюда, – Степа отлепился от дерева и начал искать свой изрядно похудевший мешок. Нашел, надел и потащил за руку Ланью:

– Пошли быстрее, да что они как черепахи беременные.

Очень он «черную руку» боялся. А Ирилу Тварь даже чем-то нравилась. По крайней мере она задавала землянам достаточно приличный темп.

Когда группа тронулась, Ланья догнал старшего из земных магов:

– Товарищ полковник.

– Да? – повернул к нему голову землянин.

– Сколько примерно нам еще идти? – поинтересовался Ланья. Посмотрел на полковника, которому этот вопрос задавали уже в восьмисотый, наверное, раз, и добавил, чтобы не выглядеть идиотом: – Лес меняется. Становится реже. Если нам долго идти по открытому пространству, то надо подготовиться. По полю ходить надо по-другому.

Полковник пожевал губами и достал небольшой ромбик, с которым он постоянно сверялся при выборе пути. Ромбик, на котором вначале еле теплился маленький огонек, сейчас светился россыпью точек.

– Дня два, – прокомментировал он. – Может, полтора. Но не меньше.

– Понял, – кивнул Ирил. – Будем думать.

Час прошел в молчании и беге. А потом из-за стены плотных кустов посыпались человекообразные монстры с уродливыми головами.

– Атака справа! – заорал дозорный.

Группа дружно рухнула в левую канаву, открыв огонь из автоматов. После вельянов – чего там пугаться-то. Люди практически – дело привычное. Первый приземлился только для того, чтобы поймать пулю. Второго очередь прошила наискосок. Третий, четвертый. Глаза Тварей горели бешенством, но они явно не дотягивались до обороняющихся. Так, тут все ясно. Ланья развернулся назад, чтобы понять, а в чем, собственно, они оборону держат. И лоб в лоб столкнулся с еще одной такой Тварью. Не с одной. За ней маячил еще десяток. Засада.

– Хайя! – даже не поднимаясь с колен, Ирил срубил первого.

Тот свалился, не издав ни звука. Три прыжка в сторону. Присесть. Прыжки обратно. Если кто и наблюдал за Ирилом, он все равно бы ничего не понял. Как не поняли Твари. А это был боевой транс. Линии стали смазанными, но силуэты Тварей все равно угадывались. Достать ближнего. Есть. Так, а ты куда? К нашему? А без лапы остаться не хочешь? Н-на. Все равно живой? И сбоку двое? Ланья завертелся волчком. Меч дергался, находя препятствия, но Ирила это не волновало. Транс был песней боя. Некоторые торки сознательно лезли в драку, лишь бы побывать в трансе. Ланья к ним не относился, но транс любил все равно. Транс – это не работа, транс – это удовольствие. Танец, песня, искусство боя в чистом, концентрированном виде.

Остановился Ирил только тогда, когда понял, что меч стал с трудом пробивать препятствия и он уже начинает рубить деревья. Пора выходить. Пируэт, мысленный крик – и на Ланью обрушивается лавина ощущений. Запахи, звуки. Ф-фух, кончилось. Ничего себе он убежал. Выскочивший из-за дерева дозорный мало не схлопотал мечом. У Ирила все еще дергались руки.

– Потери? – коротко бросил Ланья, подойдя к Швайцеру.

– Нет, – покачал головой тот.

– «Черная рука»?

– Не появлялась.

– Хорошо. Не стоим, – Ланья помотал головой, отгоняя мутную одурь остатков транса.

Группа двинулась дальше, петляя меж редеющих деревьев. О-хо-хо, что-то ждет дальше.

Глава 39

Мерное потрескивание туго натянутых линий успокаивало. Все на месте. Ничего не пропало, не изменилось. Он тут не был давно, очень давно. Кто был тут без него?

Огромный змей возвращался домой. Он прошелся по лесу, пожирая всех, кто попадался на его пути. Кто-то молчал, кто-то пытался сопротивляться. Один даже почти добрался до его шкуры. Он был быстр. Очень быстр и очень зол. Но все они все равно отдали свои линии тиххину. Невкусные. Неинтересные. Простые. И линии у них простые. Не то что дома. Тиххин шел домой.

И только в одном месте магический змей не добился успеха. Линии. Там были почти такие же линии, как и дома, только висели они по кругу. Но непонятные. Непонятные линии. Все остальные линии тиххин видел насквозь. Он мог их забрать себе, мог изменить. Он понимал, что они такое. А эти – нет. Они не такие. Они висели по кругу. И не пустили его. Не пустили! И он ничего не смог с ними сделать. Нет, он бы их порвал, но за этими линиями сидел Другой. Тоже непонятный. И страшный. Как там, дома, когда эти козявки открыли центр. Этот Другой, он сам был центром.

Сначала Другой ничего не делал. Он просто был. Но когда тиххин захотел порвать его линии, Другой зашевелился. Он открыл все свои глаза, много глаз. Зашевелил своими длинными лапами, много лап. И открылся. Как центр. И оттуда глянуло то же, что из центра. Страх!

Тиххин захотел уйти. Но Другой вдруг бросил свои линии, и они оплели его всего. Он почти перестал двигаться. Но страх оказался сильнее. Тиххин рванулся – и ушел. Унес немного «других» линий и ушел. Если центр пришел сюда, если страх пришел сюда, значит, его дома нет. И можно идти домой. А он и не знал, что страх ходит по лесу. А теперь тиххин шел домой. И снова хотел есть. А его ждали линии. Много. Вкусные. А страха он больше не хочет. И козявок больше не хочет. Они тоже страшные.

– Долго нам еще идти? – поинтересовался Колобок, прихлебывая горячий дош. Ответа не последовало. Вольды и маги отдыхали.

Команда уютно устроилась на обрыве над небольшой речушкой, весело катящейся по своим делам куда-то вглубь Территорий. По ней бы и идти: она мелкая, значит, опасных Тварей в ней нет, но – увы. Идти по берегу получилось всего полдня. Затем речушка круто сворачивала, а магам нужно было дальше.

Вообще, выход получился странно легким. За все время пути они не встретили ни одного мало-мальски серьезного противника, не считая того перепуганного сотта. Твари как будто сами убирались с их дороги. Никого крупнее коссади в лесу не было. Только один раз вчера они наткнулись на одинокого вельяна, но и там пронесло. Тварь явно куда-то спешила, по сторонам не смотрела и, промелькнув на приличном расстоянии, скрылась в лесу. Вольды даже позубоскалили по этому поводу. Мол, сбываются предсказания Тооргандо. Скоро при одном упоминании Команды Твари будут разбегаться и прятаться.

– Может, кто-нибудь все-таки ответит? – Колобкин посмотрел на Шамана.

– Так, – потянулся тот. – Кто еще меня не спросил про это? Слушайте все, больше повторять не буду, надоело. Таким темпом, по моим расчетам, нам идти завтра и полдня послезавтра. Гемар Тооргандо подтверждает. Подтверждаешь? – Шаман посмотрел на Тора. Тот кивнул. – Именно. Поэтому сегодня еще переход, вечером спать, завтра еще побегать, а потом будем серьезно готовиться. Всё, и больше ко мне не приставайте.

– Понятно, – Колобок хлюпнул горячим дошем. – А знаете, я тут регулярно проверяю линии на предмет того, чтобы можно было без проблем домой уйти, так вот что я вам скажу.

Колобкин сделал большой глоток доша и потянулся за сигаретой.

– Да не тяни ты, – Кащей только повернулся к нему, ждать он был не готов.

– Не тяну, – пыхнул сигаретой Колобок. – Линии стали ярче и крепче. Если так пойдет дальше, то возле объекта либо придется прорубать портал без гарантий качественной работы, либо добро пожаловать обратно.

– Ты маркер оставь на том месте, где ты портал еще построить сможешь, а дальше – нет. Чтобы мы понимали, – отозвался Шаман.

– Оставлю, – согласился Колобок. – А ты что, планируешь обратно без меня идти?

– Я обратно вообще не планирую пока, – Шаман сдвинул брови к переносице и стал похож на расстроенного сенбернара. – Обратно можем запросто без любого отправиться. А можем и вовсе не отправиться. Так что любые закладки лишними точно не будут.

– Что случилось, Пелоц? – поднял вдруг голову Тооргандо, увидев подходящего напарника.

– Не могу сказать точно, – хмурый Пелоц подошел к костру и налил себе немного доша из походного котелка. – Но что-то такое в воздухе носится. Нехорошее. Где-то у нас справа что-то происходит. Не чувствуете?

Маги замолчали, стараясь внимательно просмотреть окружающий их фон.

– Действительно, – первым отреагировал Кащей. – Что-то такое на грани восприятия. Если не ошибаюсь, очень много страха, злости. И это все клубком как-то висит.

– И линии гудят, прислушайтесь, – поднял палец Колобок.

– Давайте-ка собираться, – поднялся Тооргандо. – А то как бы этот клубок до нас не докатился.

– Ложись! – Ланья подсек одного из земных магов, и тот мешком свалился на землю. Над ними пронесся сгусток слизи.

Та-да. Та-да-да-дах. Раздалась сбоку автоматная очередь.

Сучковатое бревно, стоящее вертикально, шустро повернулось в сторону стрелка и плюнуло таким же сгустком. Не попало.

Та-да-дах. Полетели щепки, один из сучков отвалился и упал на землю, извиваясь. Еще один плевок.

Про такую пакость Ирил и слышал-то всего лишь однажды, а уж видеть… Сухое дерево, стоящее возле звериной тропы, внимания дозорных не привлекло. Что это такое, все поняли только тогда, когда в спину одному из проходящих мимо бойцов попал как раз вот такой сгусток. Парень растаял просто на глазах. Взвинченные за последние дни нервы сослужили группе добрую службу. Все мгновенно попрятались за настоящие деревья, и больше никто не пострадал. Пока. Если не считать Степу. Как только Тварь себя обнаружила, Степа тут же отоварил ее чем-то из своих запасов… И покатился по земле, воя от боли, сжимая руками голову. Ланья потянулся к линиям и замер. С магией к этой Твари лучше было не подходить. Она вся так и щетинилась наростами на коконе из линий, в который она была завернута. Наросты шевелились, набухали, опадали, раскачивались из стороны в сторону и готовы были схватить любое магическое образование, появляющееся рядом.

Один из землян пустил простенький узор. Как только он приблизился к Твари, сразу несколько наростов рванулось на перехват. Поймав узор, они тут же выстрелили чем-то донельзя отвратительным вдоль линии, подпитывающей его. Землянин дернулся, как от удара током, а Тварь, мгновенно развернувшись, тут же плюнула в него своим сгустком. Но к нему успел Ланья.

– Уходим, – воевать тут было бесполезно.

А вот и нет. Тварь, даром что дерево деревом, а переместилась мгновенно, перекрывая путь. Плевок, еще плевок. Стволы деревьев, за которыми прятались люди начали истаивать, исходя гнилым дымком. Пришлось перебегать. Тварь тут же этим воспользовалась. Швайцер, летящий кувырком между деревьями, чуть не поймал порцию мутной кислоты.

– У-и-и-и!

Компайя. Этот-то как здесь оказался? За ними шел? Ну да неважно. Все равно его уже нет. Сгусток слизи облепил Тварь с головы до ног. Контуры тела ее тут же поплыли, смазались, начали истаивать. Ирил пригляделся, что происходит с магией, и нахмурился: к умирающему компайе присосалось сразу с десяток наростов. Они вздрагивали, перекачивая что-то в дерево. «Бревно» на минуту замерло.

– Иохан, врассыпную! – прокричал Ирил прячущемуся Швайцеру. – Сбор впереди через километр.

Швайцер поднял ладонь и два раза сжал и разжал ее. Принято.

Стараясь укрываться между деревьями – лес как назло проредился – Ирил начал отползать. Остальные поступили так же. Тварь поняла маневр и заметалась, стараясь поймать в прицел кого-нибудь. Плевок, плевок, плевок. Да откуда в сухой деревяшке столько кислоты?

Группа рассыпалась по лесу, исчезая в дыму истаивающих деревьев.

– Иохан.

– Тут.

– Все на месте?

– Степы нет.

– Кто нес?

– Вот они!

Меж деревьев показались двое бойцов, несущих постанывающего Степу.

– Двинулись, двинулись! Привал через километр.

Когда обессиленная группа вповалку улеглась в подходящем овражке, Ланья всё же заставил себя отправиться вперед на рекогносцировку. Лучше бы он этого не делал. Оглядывая след огромного змея, тянущийся насколько хватало глаз, Ирил только и смог, что с силой провести по волосам ото лба к затылку. Вот только тиххина им сейчас и не хватало. Всё, высшая лига. Дальше только Паук. Но им и тиххина хватит за глаза и за уши. Они сюда-то чудом добрались, потеряв всего троих.

– Так, – Ланья аккуратно спустился в овраг. – Сейчас немного отдохнем, а потом очень быстро перебираемся через след тиххина, который впереди. На самом деле быстро. Кто такой тиххин, помните?

Нестройный хор заверил, что нет, не помнят, но да, конечно же, все помнят.

– Ясно, – вздохнул Ирил. – На лекцию времени нет, но вкратце так: тиххин – полумагическая Тварь, питающаяся исключительно магией. Хотя любое живое существо может и проглотить. Если не съест, то убьет точно. По виду – огромная змея. Чешуя не берется ничем. За всю историю победили тиххина лишь однажды. Отличился Мастер Ацекато с командой Теренса. Тиххин их проглотил, но они чего-то там в животе у него сотворили, и он их выплюнул. А потом сдох.

– Прям Иона в животе кита, – хмыкнул один из землян.

Ланья пропустил мимо ушей незнакомое высказывание.

– Но Мастера Ацекато здесь нет, – он покосился на магов, не обидел ли, кто их знает, – а мы и близко не команда Теренса. Если нас тиххин увидит – прощайтесь с жизнью. Разве что наши уважаемые маги придумают нечто особенное. Я, например, пас. Мне тиххину противопоставить нечего. Поэтому, – он сделал паузу, привлекая внимание, – поэтому определяю, – вспомнил он словечко Сержанта, – после отдыха выбираемся отсюда и двигаемся максимально быстро.

Его прервал тихий стон. Стонали все. За последние дни еще не было и часа, чтобы они двигались медленно. Люди просто ломались.

– Напоминаю, – сжал зубы Ланья. – Мы в дне пути от объекта. А встреча с тиххином – это гарантированная смерть.

Тут он немного поправил себя: встречи с большинством Тварей, которых они оставили сзади, по всем канонам вольдов тоже были верной смертью. Ничего, живы до сих пор. Даже странно. Но поправил он себя исключительно внутри. А снаружи его вид всё же убедил группу.

С тяжелыми вздохами люди начали в который раз проверять снаряжение, подгонять его и внутренне настраиваться на еще один бросок. Ланья поймал взгляд Швайцера и прикрыл глаза: «держись». Тот в ответ слегка повел плечами: «держусь». За все это время они мало разговаривали не по делу, но Ирил почувствовал к старшему определенную симпатию. Если получится выжить, они могли бы стать друзьями. Он улыбнулся и побрел к Шатуну.

– Жив?

– С переменным успехом, – флегматично отозвался тот. Снаряжение Шатун никогда не разбрасывал, так что его сбор представлял собой всего лишь проверку наличия. – Сыграем в Мастера Ацекато?

– Типун тебе на язык, – перепугался Ланья. – Вот болтун. Ты бы делом занялся.

– Каким? – поинтересовался Шатун.

– Нужным, – съязвил Ирил. – Ты с землянами общался на предмет того, что будем делать, когда дойдем?

– Последние несколько дней нет, как ты понимаешь, – улыбнулся Шатун. – Времени не было. А до этого пытался. Как раз перед соттом. Угадай, куда меня послали?

– По лесу прогуляться, – хмыкнул Ланья. – Да уж, необщительные нам попались попутчики.

– Что ты, – потянулся всем телом Шатун. – Секрет на секрете, не подходи. Здорово, да? Вроде мы и часть Земли, а вроде и нет. Так что мое дело, да и твое, просто смотреть, что и как они делают. Если разрешат.

– Куда денутся, – фыркнул Ирил. – Охранять кто будет?

– Вряд ли им нужна охрана, – задумчиво протянул Шатун. – Ты, может, за всей этой беготней не заметил, но выжили мы исключительно благодаря им. Они в драку не лезли, подключались только тогда, когда бойцы проваливались. Но если они вступали, то тут Тварям и конец приходил. Очень подготовленные ребята.

Ланья задумался, припоминая. А ведь Шатун прав. За всей напряженностью последних дней Ирил и не обратил внимания на то, как и когда действовали земные маги.

– Думаю, по подготовленности они с Шаманом или Мастером Ацекато могут потягаться. Недолго, но могут.

– И с Васей, – задумчиво проговорил Ланья.

– Вряд ли, – не согласился с ним Шатун. – Они все-таки не бойцы, а Вася на драку настроен постоянно. У него это естественное состояние. Но если ты имеешь в виду потенциал, то – да.

– Ладно, – Ирил оглядел почти готовую к выходу группу. – На месте будем разбираться, кто что делает. Сейчас нам дойти надо. Не нравится мне этот тиххин.

– Он вообще мало кому нравится, доложу я тебе, – Шатун с кряхтением поднялся.

След они пересекли на удивление спокойно. Ни одной Твари вокруг. Ну хоть какая-то польза от страшного соседа. Деревьев вокруг становилось все меньше, а часа через два вообще началось редколесье, просматриваемое со всех сторон. Ланья не позволял останавливаться ни на секунду. Вперед, вперед, вперед.

Наконец начало темнеть. Ирил объявил привал. Выбора особого не было, пришлось останавливаться на ночевку прямо посреди леса, срубив несколько деревьев и устроив импровизированные баррикады из поваленных стволов. Защита, конечно, слабая, но хоть что-то.

– А вы заметили, что после следа не появилось ни одной Твари? – поинтересовался отошедший от удара Степа, когда все уже устроились, а маленький костерок весело потрескивал в вырытой яме, разогревая долгожданные консервы.

– Угу. И даже «Черная рука» куда-то делась, – с набитым ртом отозвался связист.

– Испугались тиххина? – предположил Шатун, глядя на полковника.

– И это тоже, – неспешно кивнул он. – Но я думаю, дело в объекте. Посмотрите линии, ничего не чувствуете?

Маги начали изучать напряженные линии хальер.

– Странные они какие-то, – оторвался от созерцания Степа. – Неприятные.

– Именно, – снисходительно улыбнулся полковник. – А что в них неприятного? Попробуй объяснить.

– Они вроде крепкие, натянутые, но… – Степа пригляделся, – есть в них какая-то дрожь. Внутри.

– Правильно, – удовлетворенно поднял палец полковник. – Дрожь. Поэтому-то здесь никого и нет. Мы, люди, к магии слабо чувствительны, нам эти колебания только с четвертой попытки разглядеть получается. Конечно, чувствуем что-то. Вот, к примеру, кому-нибудь спать хочется?

Группа удивленно загалдела. Действительно, несмотря на безумную неделю, несмотря на изматывающий день, спать и вправду никому не хотелось, хотя предыдущие дни все валились как убитые.

– Так вот, – продолжил лекцию полковник. – Мы только на подсознательном уровне что-то ощущаем. А Твари, особенно те, которые используют магию или хоть чуть-чуть состоят из магии, они этот диссонанс чувствуют очень хорошо, вот и не суются сюда. Страшненькие-то линии на самом деле. Как будто на том конце сидит что-то. Держит линии и не отпускает. Но вот-вот отпустит.

– Наши? – предположил связист и смешался от собственной глупости. Но полковник не стал тыкать его носом.

– Посмотрим. За тем сюда и идем. Но я полагаю, что всё гораздо сложнее.

– А почему тогда на расстоянии дрожь не чувствуется? – серьезно спросил Шатун. – Ведь эти линии идут далеко, по всем Территориям, а может, и по всему Пестику.

– Не знаю, – честно признался полковник. – Может, затухающие колебания? Хотя, по идее, что-то да должно дойти и на дальние расстояния.

– А может, на том конце и нет ничего? – предположил Степа. – Может, это просто место, откуда они все выходят?

– Место, где рождается магия? – негромко рассмеялся полковник. – Извини, но это было бы слишком просто. Нет, там что-то другое.

– А тиххин? – напомнил Ланья. – Тиххин почему не боится? Он-то вообще почти весь из магии состоит.

– Тоже нет ответа, – вздохнул полковник. – Я этого тиххина пока не видел, ничего не могу сказать. Может, он сам по себе порождение этих линий. Или еще что-нибудь. Исследовать надо.

– Да уж, – проворчал Ланья. – Его исследуешь.

После этого разговор завял, и, несмотря на всеобщие заявления о том, что спать никому не хочется, лагерь все же угомонился.

Следующие полдня прошли без приключений. Совсем. Группа, привыкшая к беспрерывным атакам, даже немного напряглась. Слишком резко все прекратилось. Лес вокруг редел, но не кончался. Жизни не наблюдалось никакой. На фоне прошлых дней это всерьез било по напряженным нервам. Много сладкого портит фигуру, втолковывал всем Шатун.

– Никто ничего не чувствует? – Степа непрерывно вертел головой, как будто ему жал воротник. – Душно.

– Душно? – рассеянно переспросил полковник. – Нет, тут холодно.

– Какое там холодно, – прохрипел один из землян, лысоватый толстячок, обливаясь потом. – Да тут как в бане.

Ланья с тревогой посмотрел на группу. В глазах у каждого появилось нечто странное. Как будто все попробовали тех грибов, которые на севере используют для расслабления. Ирил помнил любителей этого блюда. Рассеянный взгляд, бессвязная речь, абсолютное пренебрежение к окружающему миру. Нечто похожее просматривалось и сейчас. С чего бы? Ланья проверил свои ощущения. Ничего. Усталости, правда, и в помине нет, а должна была бы быть. Интересно, что там впереди, но не более.

– Шатун.

– Да, – Шатун смотрел на мочку правого уха Ирила. – Что случилось.

– С тобой все в порядке?

– Отлично, – заверил его Шатун, хотя Ланья не был бы столь категоричен. Да что такое?

– Шатун, очнись, – Ирил схватил его за плечо и немного встряхнул.

– Не трогай меня, – вырвался Шатун.

– Да что с тобой?! – Ланья еще раз чувствительно встряхнул друга. Тот мотнул головой – и ничего не произошло. В отчаянии Ирил залепил Шатуну пощечину. Подумал и добавил еще пару раз.

– Отвали! – возмущенно задергался тот. – Сдурел?!

– Хвала Несуществующим, проснулся, – выдохнул Ланья. Из глаз Шатуна действительно ушла отстраненность.

– Что с тобой?

– Не со мной, а с тобой, – Ланья развернул приятеля к мерно шагающей группе. – И с ними. Посмотри сам:

– Э, а что-то тут не так, – прищурился Шатун.

– Да что ты? – съязвил Ирил. – Сам такой только что был. Эй, не спать.

Он опять встряхнул за плечи Шатуна.

– Слушай, что происходит? – испуганно спросил вернувшийся обратно в свою голову Шатун. – Я плыву. Я одновременно и там и тут. Не могу, уплываю.

– Сумку давай, – Шатун опять свалился в транс, и Ланья от всей души опять врезал ему по щеке. – «Демаг» у тебя есть?

– Есть, – Шатун мотал головой, отгоняя наваждение. Врезал себе по лицу раз, еще. – Синий. Ты там сам глянь, не справляюсь больше.

И опять пропал. Осталась кукла, шагающая за остальным стадом. Ланья судорожно схватился за оставленную сумку. Чего тут только нет?! Да, запасливый товарищ попался. И где этот синий? Синих амулетов набралось пять. Какой из них?! Это? Нет, заморозка. Этот? Опять нет, лекарство, вон написано. Три. Два одинаковых, один нет. Один – это что? Ланья принюхался. Гадость какая-то, блокиратор магии так не пахнет, видел он его. Значит – оставшиеся два.

Долой крышку. Активатор. Амулет – на шею Шатуну. Только бы это не граната очередная оказалась. Амулет вспыхнул и погас. Не работает?

– Ирил, что это было?

– Да Твари его знают, – Ланья чуть в обморок не грохнулся от облегчения. – Держи второй.

– Сам держи, – отмахнулся Шатун. – Как у меня крыша поедет, сразу вешай. Жуть.

– Что чувствовал?

– Да ничего особенного. Там впереди всё интересно, там здорово. Усталости никакой, вперед, вперед и вперед.

– А куда вперед?

– Да черт его знает, – развел руками Шатун. – Слушай, а ты тоже на «демаге»?

– Нет, – покачал головой Ланья.

– А как же тогда?.. – поразился Шатун.

– Не знаю. Само так получилось. Мне тоже очень интересно, что там за холмами, и усталости нет и в помине, но ноги сами никуда не несут.

– За холмами? – удивился Шатун. – Какими холмами?

Они огляделись по сторонам. Лес, сколько ни смотри.

– Я тоже был уверен, что за холмами, – тихо подтвердил Шатун. – И в том отчете было.

Его голос упал до шепота.

– По-моему, мы в какую-то ловушку попали, – Ланья напрягся. – У кого еще в комплекте «демаги» были? Вспоминай.

– Не знаю, – растерялся Шатун. – Степа?

– Где его сумка?

– У него.

– За ним.

Они рванули вслед уже далеко утопавшей группе.

– Не Степа, – на бегу выдохнул Шатун. – На полковника вешай.

Ирил догнал полковника, идущего вторым, запустил амулет и набросил на шею землянину.

– Где мы? – завертел головой полковник. – Где холмы?

– Нет холмов, – выпалил добежавший Шатун. – Нас накрыло каким-то узором. «Демаги» справляются, но их надолго не хватит. Не берет только Ланью.

– Почему? – остро глянул полковник.

– Откуда я знаю, – развел руками Ирил.

– Так, – землянин перекинул на живот свою сумку. – У меня есть несколько штук. Держи, – протянул он один амулет Ирилу. – Буди Петровича.

– Кого? – не понял Ланья.

– Петровича, толстяка нашего, – пояснил полковник.

– Почему только его? – спросил Шатун. – А остальные?

– Остальных он сам разбудит.

– У него «демаги», – понял Ирил.

– Петровичу не нужны «демаги», – ухмыльнулся полковник и, не дожидаясь дальнейших расспросов, пояснил: – Это он «демаг» и придумал.

Ирил так с разинутым ртом и побежал догонять Петровича, путаясь в жухнущей траве. Ай да землянин! Ай да толстячок! Похожий на «демаг» узор еще даже Улитарт не доделал до конца. А тут Петрович. Который и в Пестике-то до этого не был. Дела-а.

Петрович на удивление легко вышел из транса. Мгновенно поняв задачу, он отправил Ланью обратно к полковнику, а сам занялся приготовлением своего узора. Полковник стоял прислушиваясь к чему-то.

– Слышишь? – без перехода спросил он Ланью.

Ирил прислушался. В шум деревьев вплеталось какое-то потрескивание.

– Треск какой-то.

– Что скажешь?

– Что-то приближается, – выдал Ланья.

– Гениально, – Шатуна ерничать не отучат ни магия, ни Твари. – И как ты до этого дошел?

– Ногами, – огрызнулся Ирил. – Я не знаю, что это за потрескивание. Если знаешь – скажи.

– Я боюсь, что мы очень скоро это без всяких подсказок узнаем, – мрачно напророчил Шатун.

– Я гляжу, Петрович уже справился, – присмотрелся к происходящему неподалеку действу полковник. – Пойдем-ка, послушаем.

Расколдованная группа потерянно топталась на месте. Никто не вышел из транса так легко, как полковник и Петрович. Маги держались за головы, аутично раскачиваясь из стороны в сторону, бойцы просто сидели на земле без сил.

– Доклад, – бросил полковник.

– Вокруг метров на двадцать купол-демаг, – начал Петрович. Ланья чуть челюсть не потерял, во дает толстячок. – Продержу сколько надо. Тут хорошие опорные линии. Потерь нет. Эти, – он показал рукой на группу, – через полчаса отойдут. Плохо то, что не могу разобрать, как нас накрыли. Не видно узора. И если бы не Ирил, – Петрович слегка поклонился Ланье, – нас бы уже как баранов перерезали. Или что там они собирались сделать. Судя по интенсивности и направленности воздействия, жалеть нас не стали бы. С первой группой, похоже, можно проститься.

– Выводы? – поинтересовался полковник.

– Пока нет, Сережа, дай отдышаться, – взмолился Петрович.

– Отдышишься, а потом?

– Ты прав, – вздохнул Петрович, – потом ничего. С демагом на шее не поколдуешь, а без демага накрывает. Не знаю, – пожал плечами он.

Полковник повернулся к Ланье. Минуту он задумчиво разглядывал его, а потом вздохнул:

– Вот черт, ты ведь даже не из Красного Замка.

– Интересно, – возмутился Ирил, – откуда же тогда я?!

– Я не про то, – досадливо отмахнулся полковник. – Ладно, выхода все равно нет. Слушай сюда. Раз тебя эта зараза не берет, то придется, малыш, тебе одному все проверять. Я тебе сейчас методику покажу и амулет дам, просканируешь все вокруг. А потом будем разбираться что к чему.

Ланья решил пока пропустить мимо ушей «малыша».

– А к чему эти сожаления по поводу Красного Замка?

– А к тому, – проникновенно поведал полковник, – что методика эта сильно секретная. Ни у нелюдей, ни у Братства такой нет. И нам очень не хочется, чтобы она у кого-нибудь появилась.

– Почему? – не понял Ирил. – Ладно Лепестки, а Братство-то тут при чем? Не свои, что ли?

– Где были эти свои, когда нелюди атаковали Красный Замок? – жестко спросил полковник. – Ты там тоже, между прочим, погибал, а ван Брюккен в это время сидел на берегу озера и ждал, чем все закончится. И где твое Братство сейчас? – Он обвел рукой окрестности. – А ведь Ацекато знает, что у нас группа пропала.

Ланья смотрел на невысокого человека, который из заносчивого мага, члена команды, стремительно превратился в кого-то другого. Смотрел – и не знал, что ответить. В словах землянина была правда.

– Так люди же… – только и нашелся Ирил.

– А я не говорю, что мы теперь друг друга знать не хотим, – прищурился полковник. – Просто есть вещи, которые не должны до времени становиться достоянием общества. Ты не забыл, что Земля все еще воюет с Лепестками? И что затишье длится только потому, что нелюди не знают, как до нас добраться? А что будет, если я новый узор в Улитарте представлю?

Ланья опять открыл было рот, подумал и закрыл.

– Что будет? Скажи, – настаивал полковник.

– Через неделю его сможет изучить любой желающий. А еще через несколько месяцев его научатся запихивать в магиприпасы, – тихо ответил Ирил.

– Именно, – припечатал землянин. – Будет нужда – мы без колебаний придем на помощь Братству, но разбазаривать драгоценные знания, добытые потом и кровью наших солдат, мы не хотим. И поэтому я с тебя возьму клятву, что ты никогда и никому не расскажешь о том, чему я тебя сейчас научу. А по приходе на базу ты пообщаешься с Рябоцким, и он тебе детально разъяснит всё, о чем у меня сейчас времени нет говорить. Ну что, идешь сканировать?

– Можно подумать, у меня выбор есть, – огрызнулся Ирил, но сделал это исключительно из вредности.

Полковник понял:

– Тогда смотри сюда, – он открыл сумку.

– …так что, спасибо Ирилу, теперь знаем, что происходит, – полковник поджал губы и выразительно оглядел столпившихся вокруг людей. – Мысли есть умные?

– Одновременно и хорошо и плохо, – глубокомысленно выдал Степа. – Хорошо, что это просто общий фон, и нет конкретного врага. То есть, если мы что-нибудь придумаем, планы менять не придется. А плохо, – он вздохнул, – тоже что нет конкретного врага, которого убил – и все проблемы кончились.

Полковник, внимательно слушавший эту сентенцию и честно пытавшийся найти в ней рациональное зерно, несколько секунд жевал губами, явно сдерживаясь.

– Молодой человек, – наконец с трудом родил он, – в дальнейшем я попрошу вас и всех остальных, – он поднял голову, – воздержаться от качественных оценок происходящего. У нас нет конкретного врага, у нас есть конкретная задача – добраться до объекта. Он там, а мы здесь, и выйти из-под купола-демага мы не можем. Я хочу услышать предложения на тему «что делать», – последнее слово землянин выделил голосом.

– А почему не можем выйти? – подал голос Ирил. – Можем. Ну попадем все под узор, то есть этот общий фон. И что? Он так и так заставляет нас идти к объекту. Вот и пойдем. Просто снабдим сараси Петровича, – он проигнорировал смешки, – амулетами, я пойду рядом для подстраховки. А на подходе опять накроем всех демагом.

– Мысль дельная, в принципе, – задумчиво протянул полковник. – Но есть недочеты. Идти нам долго, а по мере приближения, я полагаю, интенсивность фона будет только возрастать. Мы сейчас-то, на подступах, по полчаса очухиваемся от этой гадости, а перед объектом можем и целый день в лазарет играть. Петрович, – повернулся он к толстяку, – ты точно не сможешь купол перемещать?

Петрович отрицательно замотал головой.

– А сутки демаг держать сможешь?

– Смогу, наверное, – отозвался тот. – По тому же принципу. Это уже здесь линии хорошо подходят как опорные для купола, а там можно будет крепость строить. Вот только удержит ли демаг напряжение поля такой силы?

– Не принимается даже как версия, – отмел последний вопрос полковник. – Если это хоть на минуту допустить, то нам прямо сейчас надо домой поворачивать. Ты готов?

– Нет, – вздохнул Петрович.

– Тогда давайте еще думать.

«Еще» думали около часа, но ничего лучше варианта, предложенного Ирилом, не придумали.

– Ну что, – подвел черту под дебатами полковник, – решили? Начинаем. – Он посмотрел на Ланью. – Только разбуди меня, сынок, прямо перед куполом. Еще раз добровольно нырять в эту гадость не хочется. Ладно?

«Я вам не сынок», – хотел было ответить Ирил, но обижать полковника было не за что. А потом стало еще и некогда.

Глава 40

– Уже все? – морщась от боли, спросил полковник. – Пришли? – Он огляделся и недоуменно посмотрел на Ланью. – А где объект?

– Нет объекта, – Ирил сжал челюсти. – Я принял решение остановить и разбудить группу.

К чести полковника, он не стал тратить время на всякую ерунду, вроде явления начальственного гнева и требования объяснений. Раз остановил – значит, надо.

– Что случилось?

Ланья обвел пальцем круг в воздухе:

– Прислушайтесь.

Тот честно, превозмогая боль (прогнозы относительно увеличения интенсивности поля сбывались), постарался прислушаться, но ничего не вышло. Вокруг стонала от боли вся группа.

– Ч-черт, – замотал головой полковник, пытаясь вытрясти из головы мутную дурь. И тут же скривился еще сильнее, движение оказалось лишним.

– Сюда подойдите, – Ланья, как ребенка, взял его за руку и подвел к краю купола-демага, вновь раскинутого Петровичем. – Слышите?

– Да, – ответил полковник, забывая про головную боль, – теперь слышу.

И действительно, не услышать давешнее потрескивание сейчас было невозможно. Оно не было громким или оглушающим, оно просто заполоняло все вокруг. От него невозможно было укрыться, даже зажав уши. Оно все равно вползало в голову, наполняя ее электрическим шумом, от которого невозможно укрыться.

– Что это? – Полковник посмотрел на Ланью.

– Если я ничего не путаю, – мрачно ответил Ирил, – то к нам приближается тиххин.

– Та самая Тварь, про которую столько говорили? – уточнил полковник.

– Именно.

– И что ты собираешься делать?

Именно так: что «ты» собираешься делать. Потому, что никому из группы из-под купола не выйти. Хотя почему не выйти?

– Надо определиться с количеством демагов и с наличием боеприпасов. Я попробую что-нибудь сделать с куполом снаружи, чтобы понимать, насколько мы уязвимы. Вас я попрошу подготовить оружие, особенно гранаты, и что у вас там есть еще, что может поразить огромную змею. След вы видели, можете судить о размерах.

Полковник внимательно выслушал Ланью, потом кивнул, соглашаясь:

– Принято, делай.

Развернулся и пошел к группе выполнять распоряжение. Ланья секунду посмотрел ему вслед, потом вздохнул и побрел из-под купола. Надо и правда посмотреть, что с ним можно сделать.

Ирил стоял в десяти метрах от черты, за которой начинался купол, тупо смотрел перед собой. Что он делает? Зачем? Воевать в таком составе против тиххина – самоубийство. С одной стороны. А с другой – что, кто-то предлагает выбор? Или то, что они сюда дошли, не было самоубийством? Все равно больше ничего не остается. Ирил встряхнулся и посмотрел на предупрежденного Петровича. Тот поднял большой палец: всё готово.

А вот и хорошая новость. Для разнообразия. Купол не брался. Никак. Таранные узоры, энергетические, расплетающие, «трояны», как их почему-то называл Шатун, – ничто его не брало. Ирил опять посмотрел на Петровича. Тот покачал головой: ничего не чувствую. Ирил постарался рассмотреть купол в плетении линий, лелея робкую надежду. Может, он просто невиден, и тиххин не заметит его? Как же. Демаг зиял, как большая дыра посреди поляны. Пройти мимо такого зрелища не сможет никто. Н-да, ничего не остается, как тихо дожидаться гостей. И либо добавить к рассказам про победы еще и описание победы над тиххином (хотя им и так хватит подвигов), либо уже никому ничего не рассказать. Вот обидно, столько пройти, чтобы в конце сдохнуть. Хотя – когда дохнуть не обидно?

Ирил доковылял до купола. Люди потихоньку отходили от очередного удара, стоны стали значительно тише. Ланья подошел к Петровичу и уселся рядом с ним на свой мешок. Все равно там уже ничего стоящего не осталось.

– Сараси Петрович, – позвал он.

– Да, – со смешком отозвался тот. – Только не зови меня больше «сараси», ты ж человек.

Ланья вздохнул. Как объяснить, что не принято обращаться по одному имени к незнакомому существу старше тебя по возрасту.

– Я хотел спросить, – поинтересовался Ирил. – А вот вы ставите демаг, правильно?

– Ну, – Петрович не очень понял, куда Ирил клонит. – Ставлю.

– И держите, а потом снимаете. А как вы это делаете без магии?

– В смысле – без магии? – не понял Петрович.

– Ну, демаг, он же блокирует магию. Под ним нельзя плести узоры. Как же вы тогда это делаете?

– Кто тебе сказал, что нельзя? – удивился Петрович. – Ты пробовал?

– Нет, – ошарашенно ответил Ланья.

– Попробуй, – хохотнул Петрович. – Много нового узнаешь.

Ланья потянулся к линиям. Есть. Сплести из них узор. Получилось. Он поднял удивленные глаза на землянина:

– А как же это?..

– Сынок, – улыбнулся Петрович. – Демаг не топор. Он не обрубает линии. Это скорее резиновый сальник и амортизатор. Он выпрямляет линии, возвращая их в естественное состояние. Посмотри сам. Снаружи – та самая дрожь, из-за которой все в кому впадают. А внутри ее нет. Демаг – зеркало, мягкое зеркало, внутри которого просто воссоздается естественное состояние всех линий. При прохождении через него искусственные изменения убираются. Ведь что такое узор – насильственное придание линиям несвойственной им формы. А демаг это все выравнивает так, что внутри купола можно точно так же колдовать, как и везде.

– А наружу мой узор выйдет? – заинтересовался Ирил, не обращая внимания на режущее ухо словечко «колдовать», которое использовали все земляне.

– Не-а, – покачал головой Петрович. – Демаг выравнивает все линии, через него проходящие.

– Понятно, – задумчиво протянул Ланья. – А я думал, что он линии обрезает.

– Ну да, – фыркнул Петрович. – Поди попробуй, обрежь линию. Как ты себе это представляешь?

Ланья пожал плечами.

– Или ты имел в виду построение чужеродного объекта, который будет существовать вне линий и раздвигать их, освобождая место?..

– Ага, – закивал Ланья.

– Ну, такие разработки тоже ведутся, но у них есть два больших минуса.

– Какие? – С Петровичем было интересно разговаривать. И от тиххина отвлекает, да еще и каждое его слово звучит как откровение. Все учителя Ирила преподавали ему предмет магии исключительно на практике. По-другому. Вот тебе узор, смотри, что с ним и с похожими можно сделать. Петрович же простыми словами описывал первооснову создания узоров.

– Первое: это очень затратная штука в плане энергии. Безумно тяжело вставить в магию кусочек безмагии. Заметь, ни в одном блокираторе не предусматривается полное отсутствие линий. Не видел? Обрати внимание при случае. И второе: лично я считаю это направление абсолютно бесперспективным.

– Почему? – удивился Ланья.

– А зачем оно нужно? – улыбнулся Петрович. – В повседневной жизни безмагия имеет только одну практическую ценность – прикрытие больших площадей при магической атаке. В этом случае обычное вооружение становится преимуществом. Всё. Во всех остальных случаях гораздо проще и дешевле усовершенствовать имеющиеся блокирующие или деблокирующие узоры. Да и при работе на больших площадях эффективнее и дешевле нанять небольшую армию, оснащенную магиприпасами. Всё равно она там будет присутствовать для обороны этих площадей. И еще одно, – он хитро улыбнулся, – магия очень удобна в повседневной жизни. Без нее плохо. А пользоваться ею в зоне безмагии – замучаешься. Это же каждый раз надо снимать и ставить блокирующий узор.

– Угу, – задумался Ланья. Толстяк Петрович открывал ему жизнь с совершенно другой стороны.

Но как следует поразмыслить не вышло.

– Смотрите, смотрите, – раздались крики со всех сторон.

Ирил подпрыгнул на месте, ища взглядом, что произошло. Нашел…

Меж дальних деревьев, где проходя между ними, а где и по ним, ломая стволы, будто сухую траву, неспешно посверкивая серебристой броней чешуи, вытекало тело огромной змеи. Ирил замер. Он знал, что тиххин большой, но что он велик настолько, даже предположить не мог.

Огромная голова неспешно поворачивалась из стороны в сторону, осматривая свои владения. Повернувшись в сторону людей, она на секунду замерла. Два глаза моргнули и уже не отпустили странное образование, расположенное как раз по ходу движения змея.

– Попали, – услышал Ирил тихий голос одного из бойцов.

Боец рефлекторно поднял автомат, единственную, хоть и призрачную защиту, и передернул затвор. Лязг оружия как будто бы пробудил людей. Все подпрыгнули, заметались. Но тут мгновенно вступил полковник.

– Стоять! – гаркнул он, надсаживаясь. – По местам! Старшие, обеспечить выполнение полученных приказаний.

Швайцер тут же рявкнул что-то не менее грозное. Ирил, тоже вспомнив полученные инструкции, начал собирать магов. Минута прошла в суете, после чего все заняли свои позиции. Бойцы – по периметру. Маги, во главе с полковником и Ланьей, – вокруг Петровича, удерживающего купол-демаг.

Тиххин медленно приближался.

Опять след этих козявок. Невкусный. И опять линии дрожат. Что они принесли с собой?

Тиххин медленно вползал в свои владения, оставленные на время. Никого. Как и должно быть. Линии. Свои. Вкусные. Тиххин наслаждался привычным покоем и вкусом линий. Но что-то примешивалось к издавна заведенному порядку. Всё было одновременно и так и не так. Что?

Он сделал круг. Другой. Нет, ничего не поменялось. Линии? Такие же. А ближе к центру? Там, где всегда были самые вкусные линии? Стоп. Что это? Опять испорченные линии. Опять эти козявки. Вот он, след. Разлохмаченные линии тянутся дальше. Туда, к центру. Там, где вкусно. Опять?! Нет! Остановить. Убить. Только не страх. Не опять страх!

Тиххин заструился вдоль поврежденных линий, идя по следу. Что это? В одном месте нарушение линий не так заметно. Они стали лучше. Все равно дрожат, но стали лучше. А дальше? Дальше опять. За ними!

Тиххин тек, не обращая внимания на окружающий мир. Перед ним стояла одна цель. Не пустить козявок к центру. Страх. Этот страх он больше не хочет переживать. Тогда догнать. Догнать. Догнать. Где же они? Что это?

Зеркально черное пятно стояло прямо на следе козявок. А где они сами? Что это такое? Тиххин удивленно обозревал не виданное ранее пятно. Гладкое. Тиххин принюхался. Не пахнет. Не пахнет? Совсем? Совсем. Как? А где линии? Поврежденные линии доходили до пятна, пропадали, а потом появлялись снова. Хорошие. Оно делает вкусными линии? Тиххин заинтересовался. Подошел к вкусной стороне. Обтек линии. Попробовал их на вкус. Хорошие. Эти идут к центру, их не заберешь целиком. Но вкусные. Интересно. И непонятно. Тиххин решил обдумать это пятно. Он обвился вокруг него, положил голову рядом со вкусными линиями – и замер. Ему спешить было некуда.

– Стой, внимание, – на сей раз Тооргандо шел первым. Первым он и увидел огромную просеку, тянущуюся через лес.

Команда присела, оглядываясь по сторонам. Абсолютно лишние движения. Точно так же, как лишними были все меры предосторожности, принимаемые в последнее время. Вообще никого из Тварей вокруг. Что такое творится в обитаемом Пестике?

Тооргандо, озираясь по сторонам, вернулся к группе:

– Или я чего-то не понимаю, или впереди след тиххина.

– Большой? – мгновенно поинтересовался Пелоц.

– Не маленький, – проворчал гемар. – Откуда он здесь взялся? Он же уходил.

– Значит, вернулся, – прокомментировал Айонки. Информация про то, что тиххин ушел, поступила от его ведомства, и Айонки вступился за корпоративную честь.

– Отлично, – проворчал Кащей. – Получить приятную прогулку лишь для того, чтобы под конец драться с тиххином.

– А ты рассчитывал прийти, спокойно покопаться в одном из самых загадочных мест в Территориях и просто так уйти? – фыркнул Шаман. – Ты радуйся, что это только след, а не сам тиххин.

– Надо переходить, – задумчиво почесал нос Тооргандо. – Проверимся еще раз – и пошли.

– Зачем проверяться? – спросил Колобок.

– До этого мы шли просто по Территориям, – пояснил гемар, – а после этого следа мы пойдем по владениям тиххина. Помнишь, что говорилось в отчете? – Тооргандо кивнул на Айонки. – Он здесь живет.

– Повезло тебе, – хмыкнул Колобок, улыбнувшись Айонки. – В живописном месте живешь.

– Нам сейчас всем повезет, – не повелся на подначку тот. – Тор прав. Надо подготовиться и проверить всё еще раз. До могильника около суток, завтра можем быть уже там. И я думаю, времени на раскачку у нас за эти сутки не будет. Если тиххин и вправду вернулся, то нам надо очень быстро бегать, чтобы хоть как-то вернуться домой.

– Осмотрелись и поехали, – скинул мешок Тооргандо. – Привал позже устроим. Тут не самое лучшее место.

– А что, ничего прогулка получается, – бодро возвестил Шаман, со своими длинными ногами выбравшийся вперед колонны. – Как думаешь, Кащей?

– Неплохо, – так же бодро отозвался тот. – Может, не будем привал делать? Как-то полегче идти стало, а?

– И правда, – удивился Тооргандо. – Как будто и не ходили до этого. Это могильник так сил прибавляет? Ай, ты как думаешь?

Айонки, молча меряющий шагами жухлую траву, поднял голову:

– Что? А, да, легко получается, – он глянул на Тооргандо и вновь уткнулся в землю.

Что-то во взгляде вольда не понравилось гемару, но тут подоспел Пелоц:

– Все чисто, даже линии не шелохнутся. Они только странные какие-то, шероховатые. Но вроде все спокойно. Сколько нам еще топать?

– Шаман, – позвал Тооргандо, – как думаешь, таким темпом быстрее дойдем?

– Конечно, – оптимистичный голос Шамана разнесся вокруг. – До холмов не так уж и далеко, а там уж рукой подать. Ш-шевелись, немочь бледная, – вдруг гаркнул он и прибавил шагу, сшибая подвернувшейся под руку палкой листья на нижних ветках редких деревьев.

– Холмов? – тихо переспросил себя Тооргандо. – Каких холмов? Лес вокруг. – Он моргнул несколько раз, потряс головой, потом задумался и негромко ответил так же сам себе. – А, ну да, собственно. Он и есть за холмами. – Еще раз потряс головой и припустил вперед. – Шаман, да не гони ты, народ не успевает. Все равно уже почти пришли. Вот зараза длинноногая.

– Чего это он? – поинтересовался Шатун, не отводя взгляда от замершего змея.

– Не знаю, – медленно покачал головой Ланья. – Я не специалист по поведению тиххинов.

– Ирония – это мой профиль, – немедленно отреагировал Шатун, все так же глядя на огромную голову с неподвижно смотрящими куда-то на купол глазами. – Тебе полагается молча все знать и нам рассказывать.

– Шутки в сторону, – полковник медленно, как будто боясь спугнуть змея, подобрался в Ирилу. – Можешь сказать что-нибудь?

– Только одно, – Ланья сам внимательно рассматривал неподвижного тиххина. – Похоже, он нас не видит.

– Тогда почему он вокруг купола улегся?

– Не купол – купол-то как раз виден очень хорошо, мимо не пройдешь. Он нас в куполе не видит. Проверил демаг, не понял ничего, решил полежать, посмотреть, что будет.

– И долго он будет так лежать? – присоединился к расспросам Петрович.

– Понятия не имею, – пожал плечами Ирил. – Я тиххина в первый раз вижу. Его вообще мало кто видел. А большинство тех, кто близко с ним общался, уже никому ничего не расскажут.

– Вряд ли он просто так уйдет, – подал голос третий земной маг. – Штурмовать, может, и не будет, но проверить что это такое внутри, обязательно проверит. Петрович, мы можем внутри купола сделать еще один, защитный?

– Попробуй, – пожал плечами Петрович. – Мне мешать не будет, а за демаг ты так и так не выйдешь.

Линии чуть напряглись, в замкнутом пространстве это лучше чувствовалось. Появился второй купол.

Несколько минут прошло в неподвижности и молчании. Тиххин не двигался.

– Так и будем стоять? – первым, как и положено, голос подал полковник, старший по званию.

– Давайте сядем, – согласился Ирил. – Только не все сразу. Посмотрим, как он на движение реагирует.

Тиххин не отреагировал никак.

– Так, садимся все, отдыхаем, – прокомментировал неподвижность змея полковник. – Вещи не распаковываем, оружие и магиприпасы держать рядом.

Люди начали аккуратно усаживаться на землю, наблюдая за реакцией тиххина.

– Петрович, Рустам, – позвал полковник магов, держащих купола, – узоры без команды не отпускать. Остальные маги!

– Тут, – нестройно отозвались маги.

– При любых движениях змея – тут же бегом на подстраховку куполов. Разберитесь, кто кого поддерживает. Ну что, ждем?

В неподвижном созерцании бронированных боков тиххина прошло три часа. Разговоры стали громче, движения свободнее. Змей не двигался. Купол – тоже. Люди потихоньку начали доставать еду из мешков.

– Надо думать, что будем делать, – полковник посмотрел на магов. – Скоро мы тут от вони сами, без всякого тиххина сдохнем.

Проблема на самом деле встала неожиданно остро. Выйти из-под купола никак, а в туалет, простите? Яму, конечно, в сторонке выкопали и походными антисептиками забросали, но народу-то много… Запах мало-помалу становился назойливым. Полковник прав. Еще несколько часов – и он станет непереносимым. Не то чтобы тут неженки собрались, но пары аммиака нелучшим образом действуют на организм.

– Ирил, – вдруг подал голос Швайцер. – Иди сюда. Тебе лучше на это самому посмотреть.

– Змей проснулся! – заорали с другой стороны.

Ланья заметался, не зная, куда бежать. Решил, что к тиххину. Что бы там снаружи ни было, ему еще надо через змея перебраться, а тиххин – вон он, рядышком.

Развернувшись в сторону Твари, Ирил понял, что два явления взаимосвязаны. И это что-то, как минимум, мимо не пройдет. Тиххин приподнял голову в извечном змеином движении. Раскачивающийся набалдашник на длинной шее смотрел куда угодно, но не на купол. А куда? Из-за вскочивших на ноги людей ничего видно не было, и Ланья начал проталкиваться к Швайцеру, может, его информация все и объяснит?

Объяснила. Ланья замер, шокированный увиденным. Меж дальними деревьями недлинной змейкой пробиралась группа людей. Вольды! Что они тут делают? Кто это? Идущая первой длинная фигура показалась Ланье странно знакомой. Вот налетевший порыв ветра бросил идущему на лицо прядь волос. Фигура нескладным жестом, скорее разлохмачивая прическу, нежели поправляя, убрала волосы, и Ланью как током ударило узнавание. Шаман. Шаман?! Сам Шаман? Здесь, в лесу? А следующий? Блеснула гладкая лысина. Кащей?! И дальше вспышками покатилось узнавание. Колобок. Айонки. Пелоц. Пелоц? И… Пятым шел гемар Находящих Тооргандо. Все ясно, остальные – его Команда.

Ирил пригляделся тщательнее. Странно они шли. Не осторожным вольдовским шагом, а во весь рост, расправив плечи, размахивая руками. Шаман, похоже, еще и рассказывал чего-то, поминутно оборачиваясь. Что с ними? Что? Сам подумай, осенило Ирила. У них-то нет такого, как он, чтобы накинуть демаг на шею. Они все под кайфом. Идут в свои «холмы». Краем глаза Ланья отметил серебристое движение.

Ага, а придут они прямо в пасть тиххину.

– Сараси полковник, – бросился назад Ирил. – Это Братство. Команду ведет Шаман.

– Тот самый? – подобрался полковник.

– Да.

– И куда они идут? – Ланья услышал знакомые подозрительные интонации.

– В холмы, – выпучивая глаза, почти прокричал Ланья. – Они все невменяемые. Они ничего не видят. И тиххина не видят.

Полковник прикрыл глаза. Ланья почти воочию увидел, как в голове у него ворочаются мысли, просчитывающие ситуацию. Кем бы ни приходился Ирилу Ланье гемар Тооргандо, но вот так, запросто, он бросить его не мог.

– Идем на помощь, – открыл глаза полковник, так и не понявший, что другого решения для него просто не существовало. – Ирил, собираешь десять демагов и бежишь к ним. Задача – надеть на каждого и затащить всех под купол. Надо будет, попробуем двинуть к тебе. На тиххина не смотри, его берем на себя. Понял?

Ланья кивнул.

– Вперед, – полковник повернулся в другую сторону: – Петрович, Рустам.

– Здесь, – тут же отозвались маги.

– По команде снимаем купол и атакуем тиххина. По команде – ставим обратно.

– Есть.

– Швайцер, после снятия купола – огонь по змею из всего, что стреляет. Задача – отвлечь его от Ирила и команды Братства.

– Есть.

– Ирил, начинаешь ты, мы пляшем от тебя. Будешь готов, скажи. Поехали!

В суматохе на Ланью посыпался просто дождь из демагов. Надо же, а он думал, что их почти нет. Накидали штук тридцать. Ирил подхватил дюжину, остальные вернул. Аккуратно разложил по самым удобным карманам, чтобы было легко доставать, попрыгал, проверяя, не высыплется ли чего, повертел головой, разминая затекшую вдруг шею, и посмотрел на полковника:

– Готов.

– Ну, – полковник сделал какое-то движение, как будто крест на себе рисовал, – с Богом. Раз, два три… Пош-шел!

Движение. Тиххин поднял голову и, если бы умел, оторопел. Вдали между деревьями, нисколько не скрываясь, шли козявки. Те самые козявки, которые портили линии. Нет, не те, другие, но линии тоже портят. Линии их вели сами, от каждого шла тоненькая ниточка, соединяющая его с одной из линий. Не с простой, а с той единственной, которой сам тиххин всегда избегал. Она была странная. Не очень вкусная. И вела точно в центр, даже не делая спиралей вокруг. И сразу за козявками линии переставали быть гладкими, начинали топорщиться. Вот кто портит ему весь дом! Убить! Змей приподнял голову, чтобы лучше оценить направление, сжался, как пружина, и заскользил вперед. Сегодня он их до центра не допустит.

Круглую блестючку пока оставим, никуда она не денется, тем более что она хорошая, она линии разглаживает, а этих…

Ш-ш-сь-сь-сссь. Тиххин не умел кричать. Он умел только свистеть. И сейчас как мог, так и засвистел. От боли, от неожиданности, от страха. Хвост и заднюю часть туловища обожгло. Он никогда не испытывал такого, поэтому не мог сказать, что это больно. Это просто… было. И это ему не нравилось. Что случилось? Кто там? Змей развернулся. Для одного дня это было слишком. Не привыкшая получать так много нового голова просто не хотела больше думать.

Хорошей блестючки больше не было. На ее месте были… козявки! Еще одни. Одна из козявок отделилась от остальных и побежала куда-то в сторону. Тиххин не обратил на нее никакого внимания. Позже. А остальные…

А от остальных в него летели всякие неприятные вещи. Какие-то светлячки, некрасиво скрученные линии, твердые куски металла. Ай, опять это самое… больно. Ладно скрученные линии. Это не страшно, их даже есть можно, хоть и невкусно. Светлячки – неприятно. Кусочки металла – больно, но не очень. А что же больно? Ай. А первые козявки? Тиххин обернулся. Та мелкая козявка, убежавшая от блестючки, добежала до первых и что-то начала с ними делать. Что? Поводки, соединяющие линии с козявками, рвались один за другим. Линии… разглаживались. Она что, хорошая, эта козявка? Но подумать не получилось. От бывшей блестючки опять стало больно. Ш-ш-ш-ш… Змей развернулся, чтобы атаковать. Заскользил вперед. Стоп.

Перед ним опять была блестючка. Нет. У змея, привыкшего к размеренной жизни, в которой никогда ничего не менялось, все эти последние события и так плохо приживались в голове, а драка вообще выбила из нее все мысли. Блестючка, козявки, другие козявки. Боль. Козявки. И опять блестючка…

Тиххин просто не понимал, что происходит. Не знал как быть. И из этого незнания потихоньку начинал рождаться страх.

– Ирил, ты? – только и смог выдавить из себя скривившийся от боли Шаман.

– Я, – Ланья набросил активированный демаг на Кащея.

– Ирил, ты?

– Где мы?

Кащей с Шаманом спросили одновременно.

– Потом, – отмахнулся Ланья.

– Ирил, ты? – скривился Айонки.

– Где мы? – не успел ничего понять Кащей.

– Где холмы? – не смог остановиться Шаман.

Ланья даже не стал реагировать. Скорее, скорее, скорее! Достать демаг, активировать, накинуть. Достать, активировать, накинуть.

– Ты?! – Тооргандо оказался последним.

– Я, – Ирил развернулся к стонущим от боли вольдам и магам: – Слушайте все. Вы попали под какой-то узор. Или общий фон. Сейчас до конца непонятно. Но то, что вы видели про холмы, – иллюзия. На вас сейчас демаги, поэтому узор не действует.

– Что сейчас на нас? – не понял Шаман.

– Демаги, – терпеливо пояснил Ланья. – Магиприпасы, блокирующие действие узора. Пока они на нас, всё в порядке.

– А на тебе почему нет? – Тооргандо оказался глазастее всех. Или он внимательнее всех его рассматривал?

– А на меня этот узор не действует. Вернее, действует, но очень-очень слабо.

– Почему?

– Да откуда, дохлые Твари, я знаю почему? – взорвался Ирил. – Не действует – и все. Сейчас важно не это.

– А что? – кривясь от боли, поинтересовался Айонки.

– Туда посмотрите, – Ланья вытянул руку.

– Мама моя, – ахнул Шаман. – Тиххин. А что он там делает?

– Атакует кого-то, – присмотрелся Тооргандо. – Кто там?

– Там группа из Красного Замка, – объяснил Ирил. – Демаги – оттуда.

– А почему тиххин кругами ходит вокруг них? – нахмурился Пелоц.

– Он их не видит, – Ланья устал объяснять. – Купол-демаг видит, он непрозрачный, а людей под ним – нет.

– Все чудесатее и чудесатее, – пробормотал Шаман, вертя в руках демаг.

– Мы под ним сидели, прятались, – Ирил решил немного объяснить, кто здесь хороший, а кто – не очень. – Пока вы не пришли. Вы летели прямо на тиххина, он уже к вам направился. Ну, пришлось себя показать. Я за вами отправился, а остальные остались.

– Почему? – резко спросил Айонки.

– Демагов мало, – доходчиво пояснил Ланья. – На вас набрали – и пошли. А поскольку на меня узор не действует, то я и отправился.

– Отогнав при этом тиххина, – съязвил Тооргандо.

– Нет, – так же желчно отозвался Ланья. – Тиххина отогнал не я. Его выманили они, – он показал пальцем себе за спину. – И теперь они от него отбиваются, пока мы здесь языки чистим.

– То есть мы им теперь должны, – полуутвердительно подвел черту Айонки.

– Да какая, к Тварям, разница, кто кому должен, – окончательно разозлился Ланья. – Есть две команды и один тиххин. Мы драться будем или вы по своим делам, а мы по своим?

– Не кипятись, Ирил, – попросил Шаман, все еще держащийся за виски. – Никто никуда не побежит. Просто, убей меня бог, я не представляю, с какой стороны нам подойти к тиххину. Дай хоть минуту подумать. Они-то под куполом, мы-то – нет.

– У тебя связь с ними есть? – спросил Колобок. Ну еще бы, кто про что, Колобок про связь.

– Нет, – покачал головой Ланья.

– А если с двух сторон по нему ударить? – У Пелоца все просто.

– Не получится, они не могут из-под купола выйти, сразу фоном накрывает, опять холмы начинают мерещиться. А демагов мало. Да, – вспомнил он, – и узоры творить под демагом не выходит. Вас тоже касается.

– Отлично, – не выдержал Тооргандо. – Магии нет, ходить половина не может. Что теперь, на тиххина с мечами бросаться?

– Остановись, Тор, – прикрикнул Шаман. – Что с тобой творится? Ирил, – повернулся он к Ланье, бешено буравящему взглядом Тооргандо. – А ты когда к нам бежал, у тебя план был?

– Был, – выдохнул Ланья. – Нам всем надо под купол пробираться. С таким количеством магов и бойцов в одном месте все же легче воевать. Тем более, мы все-таки там прикрыты. Видите, тиххин в купол-то не лезет.

– Так, – пожевал губами Шаман. – Теперь осталось понять, как нам в купол пробраться на глазах у тиххина. Угу. Давайте-ка, братцы, вытряхивайте мешки, посмотрим, у кого что из магиприпасов есть, и как это можно использовать в данной ситуации. Кащей, подумай, как можно твой разум на эту зверюгу пристроить.

– Мой разум – никак, – сварливо отшутился Кащей. – А узор разума я попробую к чему-нибудь привесить.

Блестючка стояла как ни в чем не бывало. Как будто и не было жалящих козявок на ее месте. Тиххин описывал круг за кругом, пытаясь понять, что с ней делать, но решение не приходило. Наконец он решил дотронуться до нее. Несильно, хвостом. А-й-й-й. Неприятно! Хвост прошел через блестючку, не заметив препятствия, но ощущения тиххину не понравились. Хвост как будто исчез на мгновение. Р-раз, и нет хвоста. Он потом опять появился, но потеря части себя еще больше напугала Тварь. Что делать?

Тиххин обернулся посмотреть, что с остальными козявками. И тут его ждал очередной сюрприз. Сотт. Огромная зверюга рыла землю неподалеку от группы… Опять блестючки? Козявок не было. Вернее была, но одна. А вокруг нее сверкала россыпь блестящих камушков. Нет, это было совсем лишним. Но тут взревел сотт, тиххин видел исходящую от него злость, которую нельзя было проигнорировать. Ну что же, мир снова приобрел привычные формы. Вот он враг. Вот он. Вперед!

– Ходу, ходу, – пыхтел Шаман, но подгонять никого не надо было.

Тиххин пошел рвать на куски фантом сотта, но фантом и есть фантом, каким его можно сделать из магиприпаса? Долго он не продержится. Вернее, вообще нисколько не продержится. А узор вызывающей агрессии, которым дополнил его Кащей, тоже исчезнет вместе с ним. Приходилось торопиться.

– Успели! – Ланья на полном ходу врезался в еле успевшего подхватить его Швайцера.

Под купол по одному вбегали вольды.

Ты пришел, тебе и представляться.

– Шаман, – протянул руку Шаман, безошибочно разглядев в полковнике старшего.

– Тот самый? – полковник пожал протянутую руку.

– Тот самый, – подтвердил Шаман. – Распорядитель Улитарта.

Группа Красного Замка загудела. Еще бы, сам Шаман из Улитарта, про которого ходит столько баек. Здесь, в Территориях, под куполом.

– Очень приятно, – ровно ответил полковник. – Полковник Щербин Сергей Александрович, Земля.

Шаман только бровь поднял.

– Я должен поблагодарить вас за наше спасение, – официально наклонил голову он. – Насколько я понимаю, без вашей помощи мы либо достались бы тиххину, либо попали в еще более неприятное положение возле могильника.

Щербин – вот как, оказывается, звали полковника – степенно кивнул, принимая благодарность.

– Вы направляетесь к могильнику? – таким же светским тоном осведомился он.

– Именно, – подтвердил Шаман. – Если позволите, с удовольствием составим вам компанию. Всё же одно дело делаем.

– Да? – делано удивленно поднял брови Щербин. – А вы не думали помочь с самого начала?

Ланья напрягся. Это был тот самый вопрос, который мучил его до сих пор.

– А вы просили? – обезоруживающе ответил вопросом на вопрос Шаман. – Про пропавшую группу мы узнали абсолютно случайно, а о вашем выходе – вообще только в Такатаке, через два дня после выхода.

Щербин сбился. На мгновение, но Ланье хватило. Цепкая рука, сжимающая что-то внутри, немного разжалась. Ненадолго. До тех пор, пока он не услышал громогласные приветствия Тооргандо, обнимающегося со старыми знакомцами. Лязгнув, опять опустилось забрало.

– Тиххин, сараси маги, – напомнил он.

Распри тут же были забыты, все повернулись в сторону Твари, которая, расправившись с несчастным фантомом, направлялась к куполу. Все начиналось сначала.

Но не совсем.

– Ни у кого не сложилось впечатления, что он напуган? – поинтересовался Кащей, возвышаясь над толпой.

– Есть немного, – Петрович с момента появления Кащея не сводил с него глаз, присматриваясь. Видимо, узрел что-то родственное. – Неуверенный он какой-то. Как будто не знает, что с нами делать.

– Угу, – встрял Тооргандо. – На сотта бросился, как на родного. Нашел отдушину.

– Может, нам его еще больше испугать? – предложил Кащей. – А то нам в этом выходе везет. Одного настоящего сотта уже испугали, ух как он от нас драпал. Да и вообще Твари что-то нас сторонились. Не поверите.

Тут Кащей немного сбился, глядя на лица землян.

– Поверим, – мрачно отозвался Швайцер. – И про сотта, и про Тварей… Про все поверим.

– Гхм, – постарался перевести разговор в более конструктивное русло Ирил. – Кащей, собственно, дело говорит. Он в Улитарте мастер разума, так что, может, и вправду что-то получится.

– Обязательно получится, – из-за спины Ланьи прокомментировал Шаман. – Господин полковник, – позвал он Щербина, – я хотел бы вам показать некоторые вещи из нашего арсенала, присмотритесь, быть может, совместными усилиями мы больше добьемся?

Щербин промедлил секунду с ответом, а потом наклонил голову:

– Я не сомневаюсь. Давайте смотреть, что у нас есть.

Люди обрадованно зашумели. Вокруг купола выписывал круги тиххин.

Глава 41

– И вот это оно? То, из-за чего все это заваривалось? – неверяще повернулся Степа. – Скажите мне, что это не так.

– Уймись, – протолкался вперед Ланья. – Дай посмотреть.

Тиххин всё-таки испугался. Или решил не связываться, не суть. Покружив несколько часов вокруг купола, съев несколько хитрых амулетов, которые ему выбрасывали то Шаман, то Щербин, он ушел. Просто уполз. Повернулся – и исчез между деревьями, оставив людей в полном недоумении. Хоть и надеялись все, что так будет, все равно это произошло слишком неожиданно.

А объединенная команда от поляны с тиххином до могильника добиралась не сутки, как предполагалось, а двое. И дело было не в неверном расчете, а, наоборот, – в ювелирной работе Петровича, переставлявшего купола-демаги один за другим так, чтобы люди не попадали под действие фона. В итоге вышло в два раза дольше, зато никто не маялся головной болью и не копил никакого воздействия, о котором осторожно начал предупреждать Кащей, все глубже и глубже вникающий в механизм этого треклятого фона. И вот они здесь. Ирил отодвинул замершего Степу.

И что? Открывшаяся картина не представляла собой ничего экстраординарного. Ни в ту ни в другую сторону. Ни тебе черных подземелий, забитых ужасными чудовищами (хотя куда там сказочным чудовищам до реальных Тварей), ни умилительной пасторали под ясным небом. Довольно большая поляна, заросшая высокой, по пояс, травой. От ветра по всему полю из края в край гуляют самые настоящие травяные волны. Ничего выдающегося. А где могильник? А-а, вон он, родной. Посредине поляны, едва видимый из травы, торчал обширный невысокий холм, сверху абсолютно плоский.

– Ну и чего ты возмущаешься? – не понял Ланья.

– Как чего? И ради этой вшивой кучи земли мы прошли через все то, что было?

– Ты не беги быстрее Тварей, – погрозил пальцем Ирил. – Сначала внутрь загляни, а потом будешь решать, нравится тебе или нет.

– Во-во, – куда же без Шатуна? – Я ему тоже сколько раз говорил. Загляни. И обязательно внутрь, да поглубже. Потом и решишь, нравится или нет. А он – любовь, любовь. Ничему не учится.

Он фальшиво вздохнул. Вокруг прокатились смешки.

– Хорошее настроение перед ответственной работой – это здорово. Но я все равно попрошу вас посторониться, – раздался откуда-то из-за спин голос Шамана.

– Дорогу, – Щербин был более лаконичен.

С немалым трудом двое старших протолкались вперед и обозрели окрестности.

– Разведку вышлем? – не отрываясь от поляны, бросил Шаман.

– Угу, – кивнул в ответ Щербин. – Ланью и еще троих c демагами: две группы по двое. Пусть посмотрят в округе, как дела обстоят. Сканирующие амулеты Швайцер даст.

Эта парочка спелась на удивление легко и непринужденно. Теперь даже пустяковое распоряжение предварялось рефреном «мы решили».

– Привал, – огласил начальственную волю Шаман. – Ирил со следопытом налево, Тор с Пелоцем – направо. Каждые по полному кругу делают. Ждем вас и идем дальше.

Ничего. Совсем. Обе рекогносцировочные пары вернулись ни с чем. Девственный лес. Даже давних следов тиххина не наблюдалось. Следов от пропавшей группы, кстати, не было тоже.

– Ну что, двинулись? – Щербин оглянулся на Шамана. Тот высмотрел Кащея. Кащей придирчиво изучил амулет, выданный им Ирилу перед рекогносцировкой, и кивнул. Всё в порядке.

– Давай.

Петрович выставил очередной демаг вперед… И сразу же пошли проблемы. Как только купол коснулся травы. В месте соприкосновения заплясало фиолетовое пламя.

– Не удержу, – заорал вдруг Петрович.

Пламя сделало полный круг по контуру нового купола и перекинулось на старый, так как Петрович ставил купола, чтобы они пересекались. Тут уж струхнули все.

Петровича сзади подхватил третий земной маг, выстраивая «подставку» под его узор. Колобок с Кащеем схватились за края купола, пытаясь удержать.

– А, ч-черт, – оба с проклятиями отскочили – фиолетовое пламя обжигало ничуть не хуже обыкновенного.

Шаман со Щербиным дружно раскачивались из стороны в сторону, рисуя какой-то узор. Правда, без видимого эффекта. В ставшем вдруг мутным куполе появились первые дырки. И, видимо, интенсивность фона здесь действительно была высокой, шум тут же смолк. В глазах у людей начало появляться то самое выражение, которое Ирил наблюдал в самом начале. Перед ними начали брезжить холмы.

Ланья повертел головой. Плохо дело. Личных демагов на всех не хватит. Поистратились в дороге. А если купола не будет, то с кем-то придется проститься. Что делать? Ирил постарался присмотреться поближе к странному пламени. Узор. Нет, не узор. Ни на что не похожая дымка, стелющаяся над землей. Вернее, над травой. Из-за исчезающего купола стало видно, что рождающая пламя муть заканчивается ровно там, где песчаная почва резко сдается перед высокой сочной травой. Которая, кстати, никогда не вымахает такого размера на такой почве. И – вывод?..

Ирил рванулся вперед, по пути опрокинув уже впавшего в созерцание неведомых холмов Айонки. Прыжок, и он на траве. Ноги защекотало. Ирил посмотрел вниз. Ничего особенного, трава как трава. Сорвал пучок. Ничего. Купол из-за появляющихся дырок уже напоминал старое гнилое одеяло. Не очень понимая, зачем, Ланья, тем не менее, начал остервенело вырывать траву, соприкасающуюся с куполом. Не нравилась она ему. Вызывала какой-то безотчетный страх.

Руки начало жечь, но это только придало сил. Полоска чистой земли становилась все шире.

– Еще, молодец, давай, – донеслось до Ланьи.

Петрович. Упакованный в персональный демаг для страховки, Петрович до последнего не выпускал узор. Ланья поднял голову. Показалось или дырки стали меньше?

– Не останавливайся!

Ирил с еще большим остервенением вернулся к траве. Пучки разлетались в разные стороны. Ну, теперь можно?

– Все, умница, давай назад, – воззвал Петрович. – Хватай демаги и лови этих обдолбанных.

Кого? Ланья огляделся. Мамочки! Шестеро магов уже успели пройти треть пути до могильника. Остальных, судя по всему, перехватили те, на ком были надеты демаги. Отчаянным прыжком Ланья влетел под восстанавливающийся купол, схватил протянутую связку амулетов и рванул вслед уходящим.

Последним, прилично отставая от первой пятерки, ковылял Тооргандо. Ланья пролетел мимо, Тор подождет, ему еще идти и идти. Главное – первый.

Первым голенасто вышагивал Шаман, за ним семенил Щербин. Ирил, уже было приготовившийся накинуть демаг на длинную шею Шамана, вдруг опустил руку и еще быстрее побежал вперед. От купола донесся вопль ужаса.

Выиграв у неторопливо бредущих магов метров пятьдесят, Ланья начал бешено расчищать от травы пятачок вокруг себя. Конечно, а то что получится? Он на Шамана демаг набросит, а фиолетовая дымка тут же этот демаг и сожжет. «Не-етушки, не дождетесь», – позлорадствовал Ирил непонятно над кем.

Трава не хотела умирать. Жесткие стебли впивались в руки, обжигали, умирая. Мечом, конечно, было бы проще, но Ирил не просто полол сорную траву – он рвал злые выверенные линии чужого узора, а тут меч не годится. Руками, маг, только руками.

Рассчитал он верно. Пятак был готов как раз к подходу Шамана. Надеваем.

– На траву не вступать! – рявкнул Ланья на потерянно моргающего Шамана. – Остальных держи.

Второй демаг, третий, четвертый, пятый. Ф-фу, успел. Места хватило, никто из пятерки на траву не встал.

– Ждать, – взмахом руки оборвал он начинающиеся вопросы, к пятаку подбредал Тооргандо. В руке у него бестолково болтались демаги.

Он, скорее всего, стал жертвой травы. Рванувшись за уходящими, Тор понадеялся на амулет, а он-то как раз и подвел. Хоп, получите амулет.

– Стой, дальше нельзя, – перехватил его Ирил.

– А теперь рассказывай, спаситель, – Шаман и так слишком долго ждал комментариев. Целую минуту.

– Особо нечего рассказывать, – Ланья вытер мокрое от пота лицо. – На траве лежит какой-то узор, съедающий демаг. Когда я траву вокруг купола вырвал, узор исчез. Купол Петрович восстановил. Вы к тому времени уже убрели, пришлось догонять. Трава, пока растет, держит узор. Пример – вон он, – Ирил кивнул на Тооргандо. – Тор за вами пошел, трава его личный демаг тоже сожрала. Так что, либо выкашиваем дорогу назад… Я выкашиваю, – обреченно поправился он. – Либо ждем, пока в куполе до чего-нибудь додумаются.

– Нет уж, давай-ка назад, – тут же отреагировал Щербин и сожалеюще развел руками. – Извини.

– Да ладно, – вздохнул Ланья.

– Да здравствуют маги-сенокосцы, – бодро приветствовал его Шатун, когда Ланья, проделав в густой, действительно густой, траве небольшую тропинку, ввалился без сил под купол.

– Пошел ты… – Ирил мутным взглядом посмотрел на шутника.

– Извини. Дурацкая шутка, – тут же подхватил его Шатун и протянул банку с каким-то напитком. – Держи в качестве извинения. Тонизирует.

Ланья отхлебнул, пить и правда хотелось зверски. Солнце на открытом пространстве палило нещадно.

– С возвращением, – Кащей стоял в первых рядах. – А мы тут плюшками балуемся.

– Рассказывай, – с ходу взял быка за рога Шаман.

– Все просто, – развел руками Кащей. – Кто могильник ставил?

– Аталь, – Щербин лишил Кащея удовольствия поиграть в загадки. – И что?

– Трава – их произведение. Никто лучше них не мог поставить такую охрану от любого блокиратора. Двойная страховка. Сверху – общий фон могильника, когда холмы мерещатся, а снизу – трава, перемалывающая любой блокиратор или оберег. Причем как тонко сделано, – Кащей поднял палец, восхищаясь мастерством противника. – Узора как такового нет. Будешь сканировать – ничего не найдешь.

– А что тогда? – нахмурился Шаман.

– А трава и есть живой узор, – проникновенно поведал Кащей. – Большие мастера работали. Я не знаю, сейчас есть ли такие. Переплетено все: и создание, и изменение, и живая материя, и линии. Даже немного по моей части есть.

– По твоей части здесь половина, – наставительно произнес Шаман. – И если ты из похода ничего нового не принесешь, я твою лавочку прикрою. Обещаю.

– Принесу. Я тут уже такого насмотрелся – на год работы хватит, – благодушно пообещал Кащей и подытожил: – Так что в общих чертах понятно, с чем столкнулись.

– И – выход? – не удовлетворился одним описанием Щербин.

– Вот он, – Кащей широким жестом показал на созданную Ланьей тропу.

– Нет, – возопил прислушивающийся к докладу Ирил. – Только не это.

– Еще варианты? – не обратил на него никакого внимания Щербин.

– Без вариантов, – посерьезнел Кащей. – Я не смогу за час или даже за день составить узор, могущий противодействовать системе. Тут работали мастера, готовившиеся черт знает сколько. И не просто мастера – художники. Ловушка-то практически идеальная. Всё, что от них зависело, они продумали. И только Ирила предусмотреть не мог никто.

– Ирил, – вслед за Щербиным к Ланье повернулись все.

Возмущение умерло у него на языке.

– Что делать, – развел он руками. – Никуда не денешься. Сейчас, отдохну немного и начну.

– Петрович, – Щербин подумал не только о физической работе. – Ты сможешь сделать купол тонким и длинным?

– Не знаю, – неуверенно отозвался Петрович.

– Сараси Петрович, – умоляюще округлил глаза Ирил. – Сделайте, пожалуйста. Вы представляете, сколько времени я буду пробивать дорогу шириной с купол?

Маги грохнули дружным хохотом.

– Извини, – Петрович вытер слезящиеся глаза. – Сделаю, конечно. Ты там по своему плану начинай, а я пока покумекаю.

Когда Ирил вышел на исходную позицию, за его спиной тут же пристроился Швайцер с автоматом в руках и демагом на шее.

– Ты куда? – не понял Ланья.

– Тебя прикрывать, – пояснил тот. – Мало ли что.

– А-а, – протянул Ирил. – Давай. Только приготовься долго прикрывать.

Он прикинул расстояние до могильника, вздохнул и присел на корточки.

«Видел бы меня Тахор»…

Вблизи могильник не поменялся совершенно. Невысокий, по пояс, длинный холм. На плоской высохшей вершине ни травинки. Пологий склон и черная, никак не облагороженная дыра входа. Все.

Расчищенная площадка перед дырой, купол демага и обессиленный Ланья.

– Пришли, – задумчиво смотрел на эту дыру Шаман. – Но непонятно, рады ли мы этому.

– Так, долго рассиживаться не будем, – взял быка за рога Щербин. – Петрович, тебе не повезло. Остаешься здесь и держишь купол. Бойцы занимают оборону, маги – вниз. Иохан, двоих выдели с нами.

– Тор, то же самое, – поддакнул Шаман.

– Ирил, – полковник повернулся к Ланье. – Ты уж извини, я все понимаю, но отдохнуть тебе не придется. С нами идешь. Кто знает, какие там гадости впереди. Все демаги заберешь и чуть что… Ну да тебя учить – только портить.

В нормальной жизни Ирил, наверное, получил бы от похвалы немалое удовольствие, но сейчас его хватило только на кивок.

– Ладушки, – удовлетворенно кивнул в ответ Щербин. – Так, всем полчаса покурить, оправиться – потом выходим.

– Что ж они, аталь, таких ловушек понаставили, мастеров понагнали, а подсветку сделать не смогли? – в сердцах выругался Кащей, в очередной раз приложившись лысиной о невысокий потолок.

– Вряд ли сюда планировали водить экскурсии, – хмыкнул идущий перед ним Шаман. – Скорее, наоборот. Чем меньше тут народа будет шляться, тем лучше.

Он сам, хоть и сложившись почти пополам, тем не менее, потолка счастливо избегал. Кащей что-то неразборчиво пробурчал – и замолк. В зеленоватой тишине, подсвеченной одним-единственным светящимся шариком Ланьи, раздавалось только сопение пробирающихся людей. Ирил шел вторым, после Тооргандо, непрерывно проверяя линии. Из-за демагов никто колдовать толком не мог, а магиприпасы решили поберечь на крайний случай. Ланья в очередной раз приостановился, просматривая линии. Ничего необычного, если не считать силу и толщину. По мере углубления, линии из толстенных канатов превращались в огромные балки, уходящие куда-то внутрь могильника. Но ничего подозрительного, можно идти. Ланья сделал два шага и воткнулся в спину замершего Тора.

– Что?

– Развилка, – задумчиво ответил Тооргандо, рассматривая две черные дыры тоннелей. – Нам куда?

– Направо, – не задумываясь, ответил Ланья.

– Почему? – тут же поинтересовался откуда-то сзади Щербин.

– Линии смещаются вправо. Несильно, но заметно.

– А слева тогда что? – сам себя спросил Тооргандо.

– Хозчасть, – хмыкнул из темноты Шаман. – Грабли, косы там для уборки травы. Лопаты да кирки для того, кому потолок низкий.

– Ха-ха-ха, – саркастически каркнул в ответ Кащей.

– Проверять пока не будем, – определил Щербин. – Идем направо, только передайте предпоследнему, пусть пометит как-нибудь развилку, а последний пусть дует наверх, предупредит, а потом обратно.

– У меня бечевка есть, – сообщил Швайцер.

– Отлично, передай назад эту свою нить Ариадны, и пошли.

Развилок больше не встретилось, и Тооргандо, уже почти привыкший к темноте, набрал приличный темп, когда Ирил схватил его сзади за куртку:

– Стой.

– Что? – замер гемар.

– Стена.

– Нету, – Тор помахал перед собой руками.

– Да не та, – досадливо отмахнулся Ланья. – Стена из линий. Непрозрачная. Что дальше, не видно.

– Что там? – позвал Шаман.

Ланья доложил обстановку. Сгрудившиеся в проходе маги начали активно обсуждать ситуацию. Вообще, Ирилу их даже немного жалко стало. Признанные мастера своего дела, они были вынуждены полагаться всего лишь на слова какого-то бойца, обладающего невеликими способностями. Проделать такой путь, чтобы стоять тут в подземелье, стреноженным. Обидно…

– Идти все равно кому-то придется, не стоять же здесь, – пожал в итоге плечами Ирил. – Давайте я попробую пройти.

– Вторым, – остановил его Щербин. – Ты все-таки единственный наш костыль. Если с тобой что случится, нам туго придется. Так что сначала кто-то из нас попробует.

– Тогда я пошел, – подал голос Тооргандо. – Все равно я уже первым шел. Если и жертвовать, так мной. А Ирил в случае чего вытащит. Если будет что вытаскивать.

Маги замолчали. Как приказать человеку сунуть голову в петлю?

– С Богом, – кому-то все равно пришлось бы говорить, Щербин в силу военного прошлого (а может, и настоящего) не раз бывал в таких ситуациях. – Всем приготовиться.

Тооргандо размял плечи, потряс непонятно зачем кистями, поправил меч, вдохнул… и молча шагнул в невидимую стену. Несколько секунд ничего не происходило, а потом…

Тооргандо появился снова. Только странный какой-то.

– Ничего не случилось, – пробормотал он и медленно начал поворачиваться. Ирил вгляделся в его лицо и неожиданно узнал владеющее им состояние.

– Где демаг? – только и успел крикнуть он перед тем, как Тооргандо, развернувшись, опять скрылся за стеной.

Ланья, не задумываясь, прыгнул за ним. Линии вокруг зашуршали, как настоящий полог. Что-то хрустнуло сбоку, но Ланья ничего не почувствовал. Прошел.

В неярком рассеянном свете сразу за пологом маячила фигура гемара.

– Тор, что с тобой? – Ланья схватил фигуру за плечо.

– Ничего, – Тооргандо усиленно моргал и мотал головой, пытаясь избавиться от чего-то. – Ничего себе фон у вас. Только зашел – сразу накрыло.

– Ты в порядке? – Ирил ничего не понимал.

– Да в порядке я, в порядке. В полном, – Тор протер руками глаза. – Здесь как раз все хорошо. А вот когда вернулся обратно, чтобы вам рассказать, то тут-то меня и накрыло. Как водой из ведра. Только вышел за полог – ба-бах, и пятна какие-то.

– Не холмы?

– Нет, – удивленно ответил гемар. – Не холмы. Хотя, подожди, какие холмы, мы же уже внутри, тут что-то другое должно мерещиться.

– А почему тебя накрыло? – не понял Ланья. – Где твой демаг?

– Вот он… – Тор схватился за шнурок, на котором одиноко болталось кольцо от амулета. – Нету.

– Еще амулеты есть?

– В сумке, – Тооргандо сбросил с плеча походную сумку, запустил в нее руку и вытащил горсть трухи. – Нет амулетов. Ни одного. И магиприпасы все в пыль…

Ланья точно так же полез к себе. То же самое. Ни одного амулета.

– Во-от оно что-о, – протянул Тооргандо. – Это какая-то система очистки. Никто дальше ничего магического не пронесет.

– А почему фона нет? – задумался Ирил.

– А хрен его знает. Может, тут он уже и не нужен.

– Надо думать. Крепко думать, – поджал губы Ланья. – И желательно, не в одиночку.

– Правильно, – кивнул Тор. – Пошли за остальными.

– Я пойду, – остановил его Ирил. – А ты здесь останешься. Туда-сюда прыгать, никаких демагов не напасешься.

– И то верно, – одумался Тооргандо.

– Ты только с места не двигайся, – предупредил Ланья. – А то Твари его знают, что может произойти. Сначала давай всех сюда загоним.

– Не двинусь, – заверил гемар.

– Как хорошо себя снова человеком ощущать, – Шаман зажег на пальце маленький красноватый огонек. – И линии тут работают как положено.

– Странно как-то это все, – Кащей огляделся.

– Я думаю, что как раз ничего странного в этом нет, – Щербин внимательно всматривался в короткий коридор, за которым угадывалось помещение. – Сюда, должно быть, невозможно пройти, не имея паролей на вход, но работать тут должно быть абсолютно комфортно. Мало ли что может случиться с могильником. Если, к примеру, придется что-то чинить, как ты будешь тут в демагах копаться?

– А зачем Старшим Расам демаги? – удивился Кащей.

– Ты полагаешь, что защита стоит только от людей? – вопросом на вопрос парировал Щербин. – Лечи манию величия. Этому сооружению неимоверное количество лет, если верить тем же аталь. Когда его сооружали, про людей вообще никто не думал. Местная защита настроена вообще на всё, что может двигаться. Заметь, в округе даже Тварей нет. Все в округе, что может представлять теоретическую угрозу, тут же загоняется в холмы.

– А кстати, – подал голос один из землян. – А где все же первая группа?

– В холмах, – хмыкнул вместо Щербина Шаман. – Идем вперед, там и посмотрим, кто у нас и где.

Коридор кончился выходом в довольно большое помещение. Поначалу все разочарованно вздохнули, обнаружив еще одну пустую комнату, но через секунду все маги как один уставились на узор, парящий в центре.

– Ничего себе, – потрясенно выдохнул кто-то.

Посмотреть действительно было на что. Даже Ланья с его невеликими способностями четко видел висящее нечто, нарушающее все законы магии, известные в Пестике.

Перекресток линий, висящий ровно по центру, одновременно был и нормальным, и невозможным. Три направления линий просматривались достаточно хорошо. Линии, но какие! Из еще одного входа в помещение протягивалась питающая линия. Неимоверно толстая, непонятно откуда берущаяся (не было нигде на подходах отмечен такой силы поток), все же с виду она была обыкновенной линией. Все вроде как положено, но вот состав этой линии не поддавался никакой классификации. Дикая смесь всевозможных и взаимоисключающих потоков. И воздушные линии, и биологические, и линии земли, воды, даже от каких-то Тварей примешивалось что-то. Нигде в природе они вместе, в одном канале, не сходились. Здесь же все шло общей массой, поддерживая узор.

В перекрестье линий пульсировало какое-то переплетение узоров, внешне однозначно не определяемое. Функция его просматривалась достаточно четко, стоило лишь перевести взгляд на две линии, отходящие в стороны от узора. Прямо в стены помещения уходили два потока чистой энергии. Два слабо светящихся магических столба исчезали в стенах, прошивая их насквозь. Очень было похоже на поддерживающие какой-то большой узор компоненты. Но это было далеко не всё.

Четвертая линия, выходящая из узора (а то, что она вела на выход, становилось очевидно при первом же взгляде)… не вела никуда. Оборванный конец просто-напросто исчезал через несколько метров. А вот такого не бывает. Просто не бывает в природе. Линия не может не вести никуда. Линия может быть зацикленной, как стихийные. С отростками для подпитки. Может быть конечной – из одной точки в другую. Подпитывая или забирая. Может уходить вовне Пестика, связывая Лепестки между собой. Да что угодно с ней может быть. Кроме одного. Она не может просто висеть в воздухе и качать энергию в никуда.

Эта – могла…

– Сергей, – позвал Шаман Щербина, завороженно глядящего на эту невозможность. Они уже перешли на «ты».

– Что? – не отрывая взгляда от переплетения линий, отозвался полковник.

– По-моему, самое время рассказать, зачем вы вообще сюда полезли, – сообщил Шаман. – Вы ж ведь не просто ради чистой науки сюда группу отправили.

Щербин оторвался от узора и немного замялся.

– Сережа, – укоризненно посмотрел на него распорядитель Улитарта. – Мы уже столько насмотрелись, что Мастер Ацекато с Гермеса с живого не слезет, пока тот ему все не расскажет. Мы-то вышли просто попытаться понять, что происходит, чтобы дураками не выходить перед всем Клевером. А вот вы сюда за чем-то конкретным шли. И если хочешь нашего полного содействия, эффективного содействия, то надо хоть чем-то поделиться. Тем более что через неделю после выхода отсюда мы будем знать очень много, просто расспросив вольдов. Проблема в том, что нам всем это надо прямо сейчас.

Щербин задумался, Ланья опять почти воочию увидел, как в голове полковника ворочаются шестерни, просчитывающие ситуацию.

– Это называется Цепь Света, – с натугой вздохнул, наконец, он. – Цепь объектов, поддерживающих существование некой Двери.

– Некой? – хмыкнул вольд Айонки, но Щербин не обратил на него никакого внимания.

– Старшие Расы, – полковник ушел от привычного «нелюди», – войдя в Клевер, оставили за спиной нечто. Точно неизвестно: врага, проклятие, вселенский катаклизм… В общем, они сюда не по своей воле вышли. В их истории это зовется «проклятием Ататидов», по имени последней династии правителей аталь. И, чтобы это нечто за ними не проникло, вход, по которому они пришли, аталь запечатали. Эта печать и есть Дверь. Объекты, – Щербин обвел рукой помещение, – соединены в единое целое. Каким-то образом они подпитывают друг друга и Дверь. И вот что происходит внутри этой Цепи Света, и как она взаимодействует с Дверью, мы и хотим выяснить. Так яснее?

– Яснее, – медленно отозвался Шаман.

Остальные маги потрясенно молчали. Земляне проникались значимостью миссии, а маги Братства укладывали в голове информацию, которая давала ответы на многие вопросы, так и не решенные до сих пор.

– Вольды бьются над этой информацией Твари знают сколько лет, – откашлялся Айонки, – а Земля за такой короткий промежуток смогла все вызнать?

Недоверчивость его тона была вполне объяснима.

– Мы просто знали, кого спрашивать, – улыбку полковника трудно было назвать доброй. – И как спрашивать. Если у вас нет желания принимать мои слова на веру, я не настаиваю.

– Извините, – Айонки сбавил обороты. – Просто это все несколько… неожиданно.

– Да пожалуйста, – светски улыбнулся Щербин.

– Подожди, так получается, что Клевер осваивался с Пестика? – удивленно поднял брови Шаман. А Твари откуда? И что такое Территории?

– Ты слишком много хочешь, – развел руками полковник. – Если бы мы все знали, нужды в этой экспедиции не было бы.

– Ну да, собственно, – почесал затылок Шаман. – И что делаем?

– Пытаемся понять, что это такое. И как оно работает. Берем образец, у меня приготовлен контейнер, и домой. Одна из проблем заключается в том, что контейнер там, – Щербин показал пальцем за спину. Туда, где за пологом остались бойцы, охраняющие оставленные амулеты.

– Аналогично, – криво ухмыльнулся Шаман.

– Ладно, – вздохнул полковник, – давайте сначала разберемся в природе этого чуда магической мысли.

– Так все же очевидно, – Колобок быстрее всех сориентировался в обстановке. – Подпитка, соединение с остальными и выход на Дверь. Узор-то несложный сам по себе. Вот только с каналом на Дверь не очень понятно.

– Угу, – кивнул Щербин. – Все правильно. Теперь осталось всего-навсего разобраться в механизме. Делов-то: начать и кончить. Ну что, приступим?

Глава 42

– Зарр-аза, не тянется, – Тооргандо пыхтел, как рассерженный сотт. Рядом пыхтели все остальные, за исключением Щербина и Шамана. Линия изгибалась, понемногу вытягиваясь из канала, но до полога, где ждали контейнеры, способные удержать кусочек неизвестной энергии, не хватало нескольких метров. Они сюда-то еле дотянули, но не бросать же.

Жаждущие познаний маги разобрали мерно гудящий поток чуть ли не по молекулам. При детальном рассмотрении многое становилось понятным. Все потоки оказались не однородными, а сплетенными из множества мелких линий. Как канат. И так же, как из туго натянутого каната, из сплетения этих линий вытащить хоть одну, не повреждая весь поток, возможным не представлялось. А повредить поток, наверное, не смогло бы всё Братство вместе с Красным Замком.

Решение неожиданно нашел Колобок, как специалист по связи. Внимательно рассмотрев центральный узор, он объявил, что это не что иное, как простой распределитель с преобразователем. А поскольку для преобразования толстый канат, естественно, не подходит, то где-то на входе линии должны разделяться и немного ослабевать. А перед выходом к Двери они должны смешиваться. Так и оказалось. Ювелирно всунувшись в поток, неимоверными усилиями магам все же удалось подхватить две линии, которые и были нужны для изучения. Соединение объектов и подпитка Двери. И теперь объединенными усилиями маги пытались вытащить линии за полог, к контейнерам. Эта попытка была седьмой.

– Да здесь лебедка нужна, – пропыхтел Степа, скользя ногами по полу.

– Лебедка! – подпрыгнул на месте Колобок, чуть не выпустив линию. – Степа, ты гений. Если гора не идет к Магомету, то ее нужно заставить. Держите, не отпускайте, я счас.

И под оглушительный мат покинутых магов Колобок рванул к пологу.

– Шаман, полковник!

– Чего? – Из-за магического полога высунулись две головы.

– Берем линию полога и тянем навстречу.

– Взяли, – мгновенно сориентировавшись в ситуации, оба мага подставили «полочку» ухватившемуся за одну из линий Колобку.

– Есть, гнется, – обрадованно заорал тот. – Мужики, держитесь. Тянем лебедку.

В нескольких метрах от них «мужики» постарались удержать ускользающие линии. Метр, другой, третий…

– Как мы будем одну за другую заводить? – прохрипел Тооргандо в ухо спиной к нему стоящему Колобку.

– Моя эластичнее, ее петлей обернем и за петлю потянем, – точно таким же хрипом ответил тот. – Будем надеяться, что ее желание вернуться с нашей помощью окажется сильнее. Не спим, еще немного.

Эластичности хватило, линия полога обернулась вокруг энергетического потока Цепи Света.

– Только бы они не перемешались, – запоздало испугался Кащей.

Не перемешались. Линии нагрелись, стали почти видны глазом, но держались. Маги подналегли. Немного, еще чуть-чуть. Сантиметр за сантиметром линия полога стала на свое место. Теперь в тонком пологе короткими стежками светились две черточки. Шаман и Щербин, как две голодные Твари, стояли с раскрытыми коробочками хранилищ. И каждый, жутко смущаясь, прятал свою от другого.

– Быстрее, – прошипел Колобок. – Я плыть начинаю.

Демаг на него, естественно, нацепить не успели.

Клац, клац. Одновременно схлопнулись крышки хранилищ. П-пок! С громким хлопком линии центрального узора лопнули. Яркая вспышка резанула по глазам, магов разбросало, как сухие ветки. Шаман с трудом протер глаза, когда Колобок уже скрылся за пологом, ведомый неизвестной программой.

– Что наши?! – Шаман рванулся вперед, но тут же был остановлен железной рукой Щербина:

– Куда? Контейнер оставь.

– О, спасибо, – смутился Шаман.

Оба мага оставили контейнеры под присмотром очухивающихся бойцов, все это время так и просидевших на одном месте, и нырнули за полог.

Колобок, уже немного оклемавшийся, стоял посреди коридора. Один. Все остальные валялись на полу. К счастью, живые – в коридоре нарастал громкий мат.

– Отставить ругаться, – с улыбкой скомандовал Щербин. – Рассказываю: все молодцы. У нас получилось. Теперь решить последний вопрос – и вперед.

– Еще один? – со стоном начал подниматься Степа.

– Еще один, – неумолимо подтвердил Щербин. – Маленький.

– И какой? – Тооргандо с подозрением смотрел на полковника.

– Выяснить, что случилось с первой группой.

– Убили их, на хрен, надоели они всем, – пробурчал Шатун, стоящий на четвереньках. – С такими развлечениями я не удивлюсь.

Щербин неодобрительно посмотрел на почти подчиненного, перевел взгляд на откровенно ухмыляющегося Шамана, но решил не усугублять.

– Кто убил? – проигнорировал он плохое настроение Шатуна. – Сколько мы уже здесь? Сколько наворотили? Хоть один черт пришел нас убивать? Программа четко ведет сюда, но за пологом программа кончается. Соответственно, группа, как минимум, сюда дошла. Попала к узору…

Он замолчал.

– И что дальше? – завороженно поинтересовался Степа.

– Я не летописец, – поморщился Щербин. – Я вопрос задаю. Что дальше? Куда они делись? Кто-нибудь хоть один труп видел? Или следы боя?

Маги дружно заверили, что нет, не видели.

– Вот и я о том же, – вздохнул полковник.

– Тогда пошли узор еще раз смотреть, – предложил Шаман.

– Что его смотреть? – Колобок, наконец, вытряхнул из головы остатки наваждения. – Уже вдоль и поперек иссмотрен.

– А теперь мы будем смотреть по-другому, – улыбнулся Шаман. – В правильном направлении.

– Это как? – поинтересовался обретший равновесие Кащей.

– Это очень просто, – пояснил Шаман. – Группа сюда пришла, считаем это за факт. Драки не было, нигде больше ее нет. Вывод?

– Хорошо спрятались? – предположил Шатун.

Шаман продемонстрировал внушительный кулак. Ланья даже подивился: Шаман нескладный-нескладный, а кулаки у него о-го-го.

– Сам искать пойдешь в таком случае, – пригрозил он. Шатун сделал испуганное лицо и заткнулся.

– Так все-таки?.. – подтолкнул Шамана Щербин.

– Они или сами ушли, или вывели их отсюда, – он нежно посмотрел на мерно гудящий узор. – Други мои, порталы искать надо. На крайний случай, следы порталов.

– А-а-а, – дошло до магов.

– Фас, – ухмыльнулся Шаман.

– Вз-з-з-з, – разошедшиеся по комнате маги как один развернулись в сторону узора. Возле канала, предположительно ведущего к Двери, в позе лотоса сидел Колобок. Перед ним мерцал открытый прямоугольник портала.

– Ур-ра-а! – раздался дружный вопль. Маги бросились к порталу, но тут Колобок вскочил на ноги:

– Стоять, даже не приближайтесь.

– Что такое? – протолкался к нему Щербин.

– Туда нельзя входить, – выставил руки Колобкин. – Там какая-то гадость висит, не чувствуете?

По одному маги аккуратно заглянули в слабо светящийся прямоугольник.

– Ничего не чувствую, – выразил общее мнение Щербин.

– А Колобок прав, – вдруг подал голос Кащей. – Что-то там черненькое белеется. – Он прищурился, вглядываясь в неверное мерцание. – Как ты это углядел? – поинтересовался он через минуту. – Я, зная, что там что-то есть, и то еле увидел. Причем это как раз по моей части, но настолько тонко, что мне до этого уровня расти и расти.

– Я ж его делал, – пояснил Колобкин. – А когда он проявляться начал, на меня как пахнуло чем-то. Пахнуло и пропало. Но тут уж я копать начал и в самой структуре нашел закладки. Исправления моего узора. Что бы это ни было, но на той стороне райские кущи нас не ждут, это точно.

– Нас за наши проделки райские кущи в принципе нигде не ждут, – нахмурился Шаман.

– Напрасно ты так, – неожиданно раздался голос Щербина. – Ты покайся, Бог, он все видит.

Шаман развернулся, ища шутку, но Щербин остался абсолютно серьезным.

– Может быть, позже, – неуверенно пожал плечами Шаман. – Нам сейчас выбираться отсюда надо.

– Позже так позже, – согласился полковник, – а выбираться действительно надо. С группой понятно уже, – он вздохнул, – мир их праху. А нам домой надо. Еще кто-нибудь что-нибудь хочет изучить?

Маги переглянулись. Всем хватило информации.

– Тогда выбираемся, – решил Щербин и посмотрел на Шамана. – Ты как?

– Домой, – выдохнул тот.

Тоннель никак не хотел кончаться. Почему-то путь обратно вышел гораздо длиннее. Маги топали, казалось, уже целую вечность. И вдруг впереди показался человек.

– О, – обрадовался первым возвращающийся Кащей, – свои. Пришли уже?

В круг света влетел запыхавшийся боец:

– Где полковник?!

– Что случилось? – заморгал не ожидавший сюрпризов Кащей.

– Нелюди! – боец перевел дух. – Где полковник?

– Что? – протолкался вперед Щербин. За ним появился Шаман.

– Отряд нелюдей на краю поляны, – начал быстро докладывать боец. – Появились только что. Численность определить сложно, в лесу не рассмотреть, но то, что видно – около двухсот.

По магам пронесся легкий гул. Двести бойцов Старших Рас – это серьезно. А они все вне игры. Демаг не снимешь.

– Их действия? – коротко поинтересовался Щербин.

– Пока стоят на краю поляны, на траву никто не сунулся.

– Ясно, – кивнул полковник. – Стоять тут не будем. Бегом вперед.

Маги ускорились, и буквально через пару десятков метров впереди замаячило светлое пятно выхода.

– Швайцер, диспозицию, – бросил Щербин, вылетая из дыры.

– Вон, – Иохан указал на дальний край поляны, противоположный тому, откуда они пришли. – Вся диспозиция. Появились и стоят, не двигаются. Аталь, торки, глеммы. Весь комплект.

Маги все как один посмотрели в том направлении. На краю поляны темнел четкий строй. В первых рядах, сверкая начищенной броней, стояли глеммы. Стена щитов, забрала опущены, копья держат ровный частокол, не подпускающий никого. Как будто на них кто-то нападать собирался. За строем глеммов виднелись султаны Стрелков аталь. На флангах толпились в видимом беспорядке высоченные торки.

– Насколько смогли оценить численность, – спокойно доложил Швайцер, – около двухсот. Никаких действий не предпринимают, не перегруппировываются. Стоят не двигаясь.

– Узоров не готовят, – включился в доклад Петрович. – Магов мало, похоже, только на крайний случай, либо они все тоже под аналогом демагов.

– Патронов маловато, – продолжил Швайцер, – но, в принципе, должно хватить. Плюс магиприпасы и амулеты. Вывод: если организовать оборону в данном месте или внутри, то силы примерно равны. Но это только если у них нет магии.

– Вода, питание? – Щербин прав, война – это не только и не столько патроны и бойцы, сколько продовольствие и тыл.

– С этим хуже, – поджал губы Швайцер. – Еды дней на пять, а вот с водой плохо. Один, максимум два дня.

– Так, – определился Щербин, – организуем оборону. Пока демаг работает, маги что им, что нам без толку. Остаются бойцы. Двоих наверх, чтобы с холма никто не спрыгнул.

– Уже окопались, – кивнул Швайцер.

– Молодец. Остальные занимаем оборону тут, – он повернулся к Шаману: – Чистые маги внутрь, чтобы не мешать. Рукопашники у входа. Вступят, если начнется. Остальные занимают оборону на пятачке. Да, объясните рукопашникам, как пользоваться автоматами. Это, конечно, несерьезно, но придет нужда – и они пойдут. Всё, выполнять.

Чистых магов набралось двое землян и Колобок. Вольды столпились у входа, бойцы из Красного Замка начали готовиться воевать.

Ланья, как рукопашник, оказался не при деле, но, чтобы не сидеть просто так, поднялся на холм, где в неглубоких окопах залегли двое бойцов Швайцера. Вид сверху не слишком отличался от вида с земли, но кое-что Ирил смог заметить.

– Сараси полковник, – он скатился со склона. – Там по рядам ходит халь, раздает какое-то питье.

– Что за питье? – не понял Щербин.

– Непонятно, – пожал плечами Ирил. – Но вряд ли халь будет просто напитки разносить.

– Аналог демага, судя по всему, – прокомментировал сбоку Шаман. – Усовершенствованный. И против фона, и против травы. К атаке готовятся.

– Ну что ж, – упрямо наклонил голову Щербин. – Нам ничего не остается, как только ждать. Будем встречать дорогих гостей.

Он долго ждал. Он кружил по лесу, пытаясь понять, что же происходит. Никогда раньше он не встречался с таким. Теперь столкнулся. Мир для него уже не будет прежним, милым и уютным. Со вкусными линиями, с развлечениями в окрестных лесах, с блаженным отдыхом возле мягких узоров центра. Теперь он знал, что такое страх. Что такое боль. Что такое неуверенность. Он знал, что его тоже могут поранить. И эти все новые знания не улучшали его мир. Да, прежнего уже не будет, он теперь всегда будет оглядываться на вкусный центр, зная, что оттуда в любой момент может показаться Страх. Но подобие прежнего мира вернуть все же можно. Без этого огромный магический змей просто не знал, как жить дальше. Тем более что все, что нужно сделать, – это убить всех этих козявок. И блестючку уничтожить. Пусть ничего нового не будет в его владениях. И теперь все новое он тоже будет уничтожать. Хватит. Тиххин принял решение – и теперь скользил к центру. Туда, куда ушли эти непонятные козявки. Один раз они его напугали, запутали и заставили уйти. Теперь ничего подобного не случится. Уничтожить. Он больше не будет думать и больше не будет бояться.

Вот только что так жжется сбоку? Там, где его коснулись эти линии, которые бросал многоногий. Который похож на Страх из центра. Чем ближе тиххин приближался к центру, тем сильнее становилось жжение. А, пустяки, он же решил, что больше не будет бояться.

А вот и центр. Что такое? Тиххин на секунду остановился, замер в изумлении. Нет, только не это. Опять козявки? Много. Блестючка прилепилась к центру и не двигается, как тогда. А эти новые стоят недалеко. И линии! Вся дорога за и перед новыми козявками топорщилась перекореженными линиями. Противно. Можно есть линии, можно гнуть их, как делали те. Но нельзя обращаться с линиями ТАК. И они теперь будут всегда ходить. Им всем нужен центр. Им всем нужен Страх. Будут новые и новые козявки. Они будут приходить сюда всегда. И не будет больше центра. Будет Страх, один только Страх.

Нет, этого тиххин допустить не мог. Он долго, очень долго думал и страдал последнее время. Он больше не хочет. Он больше не хочет, чтобы кто-то был в его мире. Тут не будет никого. Совсем никого.

Колебания были отброшены. Коротко прошипев, магический змей бросился в атаку. Защищать свой мир. Сначала эти, новые, а потом и до блестючки доберемся.

Ирил опять забрался на плоскую вершину холма. Два бойца в своих окопах оживленно переговаривались, обсуждая отбитую атаку. Сверху все простреливалось замечательно, а дальность стрельбы у автомата все же больше, чем у луков аталь. Хотя были моменты, когда пришлось поволноваться.

Внизу тоже всё было в порядке, не считая одного парня, который не вовремя высунулся, выцеливая командира приближающихся глеммов. Стрелков аталь нейтрализовали, но парень словил арбалетный болт от глеммов, из-за стены щитов. Больше потерь не было. Сверкающую броней стену так и не подпустили на дистанцию рукопашной. По одному выбивая из автоматов первый ряд, земляне разрешили подойти глеммам лишь на расстояние броска гранаты, после чего тем пришлось остановиться. Торкам, соответственно, тоже, у них брони, считай, совсем нет. Атака захлебнулась. Сейчас, судя по всему, Старшие Расы готовили следующую. И вряд ли все пройдет так же гладко. Дураков там нет, а учатся Старшие Расы быстро.

Глеммы опять построились, аталь подобрались, торки чуть раздвинулись в стороны. Будут заставлять землян растягивать оборону. Плохо. Ланья вздохнул и посмотрел на лес, ему почудилось там какое-то движение. Ирил присмотрелся и оторопел.

– Тиххин, смотрите, тиххин! – заорал он, свешиваясь с холма.

Суета внизу внезапно прекратилась. Во все глаза люди смотрели, как между деревьев все ближе и ближе мелькает серебристое тело лесного змея. Вот он выполз на открытое пространство, покрытое травой. На секунду замер, поводя поднятой головой.

Остановился взглядом на людях. Группа замерла, люди даже дышать перестали.

Тиххин медленно, очень медленно перевел взгляд на точно так же замерший строй Старших Рас. Минута раздумья, за которую каждый из магов потерял килограмма по два веса, и тиххин, издав злобное шипение, от которого содрогнулись все деревья вокруг поляны, заскользил к сверкающему на солнце строю.

Надо отдать нелюдям должное, строй не дрогнул, не побежал ни один. Над неподвижной стеной щитов взвилась туча стрел, половина из которых оставляла за собой еле уловимое свечение. Магиприпасы. Ни одна стрела даром не пропала. Попали все. Некоторые даже воткнулись, и от сработавших магиприпасов на гладкой серебристой шкуре тиххина начали появляться уродливые проплешины. Большинство из них тут же затягивалось, но две или три все же остались. Тиххину это, казалось, только прибавило сил.

Но взять обороняющихся глеммов было не так просто. Как только бронированное тело приблизилось к неколебимо стоящему строю, откуда-то из задних рядов в змея полетели магические заряды. Строй заволокло дымом, от которого змей отпрянул, не решаясь в него войти. Торки прижались поближе к тяжелой пехоте, закрывая двоих шаманов, которые творили какой-то узор. Есть. Один из шаманов выпрямился, воздевая руки. Дым, окутывавший строй, изогнулся, принял форму такой же огромной змеи и сам бросился в атаку. Дымный хвост стеганул по Твари, и тиххин закричал. Не зашипел, не засвистел, а именно закричал. На серебристом боку явственно обозначилась вмятина.

– Вот это да, – прошептал Степа. – Вот бы нам так.

– Молчи, – толкнул его в бок Тооргандо. – Смотри и запоминай, второго такого раза не будет.

Дымная змея бросилась в атаку повторно, но тиххина было уже не остановить. Не переставая кричать, змей бросился напрямик, через дымное тело, прямо туда, где раскачивались в трансе шаманы. Перед ним сомкнулась стена щитов, ощетинившаяся копьями, но это было все равно что пытаться остановить горный обвал. Тиххин разметал строй, как груду песка, и со всей силы обрушился на шаманов. Удар огромной головы был страшен. На месте шаманов осталось только кровавое пятно.

– Давай, давай, давай, – как заведенный повторял подпрыгивающий на месте Степа.

Тиххин дал. Бросок вправо, и группа щитоносцев уже никого не прикроет. Просвистело несколько стрел. Змей тут же, с виду совсем несильно, сунулся в ту сторону. Короткий вопль – и Стрелков стало на пару десятков меньше. Нелюди метались по лесу, постепенно теряя даже подобие порядка. Торки скакали по одному между деревьев, пытаясь рубить бронированные бока. Аталь выцеливали глаза Твари. Глеммы… оборонялись. Как могли и как получалось. Но все это было совершенно бессмысленно. Тиххин вертелся, круша все, до чего мог дотянуться. Ударная группа Старших Рас доживала последние минуты.

И тут на самом краю травы, в некотором отдалении от места, где озверевшая Тварь добивала последних бойцов, величаво поднялась тонкая фигура. Причудливый шлем скрывал зеленоватые волосы. Плотный нагрудник из амулетов мог заменить собой хорошую кирасу. По прихотливой серьге в каждом заостренном ухе. На-халь Зеленого Лепестка начал свой последний бой.

– Убьется ведь, – прошептал кто-то, кажется Пелоц.

– Он своих спасает, – севшим голосом ответил ему Айонки.

Халь тем временем, совершенно не обращая внимания на беснующегося тиххина, выпрямился во весь рост и застыл, запрокинув голову и глядя в безоблачное небо.

– Колдует, – со знанием дела прокомментировал Степа.

– Прощается, – грустно ответил ему Шаман. Степа сконфуженно заткнулся.

Но вот халь сказал Несуществующим всё, что хотел сказать. Резким движением он раскинул руки, охватывая невидимые нити хальер. Вокруг ощутимо напряглось мироздание. Люди завороженно смотрели на силу, вступающую в пределы Пестика. Тиххин тоже почувствовал. Остановившись в своем безудержном стремлении размазать по земле все живое, он замер, пристально глядя на замершего халь. Тот начал сводить руки вместе. Поначалу движение было ровным, но, по мере сближения рук, некая сила начала противодействие. Каждый миллиметр давался аталь с огромным трудом. Тиххин тоже поначалу не шевелился, а потом медленно начал двигаться вокруг борющегося халь, постепенно ускоряясь. Аталь не сдавался. Миллиметр, еще, еще… Тиххин тоже ускорялся, как будто это его кружение и не давало халь закончить узор. Еще миллиметр, еще… Кружение тиххина слилось в одну сверкающую полосу. Даже возле могильника люди почувствовали дурноту от мощи, вложенной в это кружение. Оставшиеся в живых бойцы Старших Рас, стоявшие куда ближе к Твари, просто попадали на землю без движения. Стоял один халь, и никто не мог сказать, чего это ему стоило. И он не просто стоял, он заканчивал свой узор.

Люди возле могильника, затаив дыхание, наблюдали за схваткой. Кто кого?

– Ну же, давай, еще немного, – непонятно кого подбодрил Степа.

Движение тиххина смазалось, исчезло, превратившись в одну сплошную стену летящего серебра. Оно скрыло стоящего халь, и теперь оставалось только ждать.

Внезапно картинка окружающего мира дрогнула, смазалась. Откуда-то сверху раздался глухой гул, усиливающийся с каждой секундой. Тиххин сбился. Его движения стали не такими плавными, исчезла серебряная стена. В перерывах между бросками стал виден халь… Сомкнувший руки и удерживающий в этих руках нечто похожее на смерч. Вот он развернулся, стали видны даже безумные глаза. Аталь поднял руки…

– Ложии-и-и-сь!!! – дико заорал Щербин, бросаясь на землю. Мироздание содрогнулось. Ударная волна прошлась по поляне, таща за собой поваленные деревья, вырывая пласты земли и корежа тело замершего тиххина. В руках у аталь вспыхнуло нестерпимо яркое черное солнце. Люди зажмурились, и по могильнику хлестнул последний узор умирающего халь.

– Люди, лю-у-уди, есть кто живо-о-ой… – донесся до Ланьи полувсхлип-полустон.

Выкарабкавшись из-под кучи земли, Ирил встал на четвереньки и постарался помотать головой, чтобы вытрясти звон, заполнявший ее. Получилось плохо. Вместе с головой закачался весь мир, к горлу подступила тошнота. Ланья замер.

– Лю-уди… – стон перешел в хрип.

Ирил поднял голову и постарался сфокусировать плывущее сознание. У входа в могильник, вернее у того, что раньше было входом, привалившись к стене, сидела фигура, засыпанная землей. Куча не давала ей двинуться, и фигура хрипела, вытягивая шею, чтобы не задохнуться от земли, сыплющейся сверху.

– Лю-уди!

– Иду, – Ланья как был, на четвереньках, начал пробираться к сидящему.

Он хотел было встать, но не получилось. Пришлось так, по-простому. Добравшись до почти уже засыпанной фигуры, Ирил начал разгребать землю возле лица. Макушка, лоб, брови, безумные глаза. Лицо перепачкано так, что не разберешь, кто это. Нос, щеки, подбородок.

– Петрович!

– Его в душу ни маму через восемь рыл в самое дуло, – ругань вылетела изо рта Петровича вместе с приличной порцией земли. – Спасибо, Ирил. Я уж думал, всё, конец мне.

– Руку давайте, – хрипел Ланья не хуже самого Петровича.

– Не могу, – Петрович помотал головой. – Я же узор держу, а то нас опять за полог утянет.

– Ну вы даете, – восхитился Ирил. – Вас не задело?

– Нет, блин, не задело, – расхохотался, кашляя, Петрович. – Просто по стене размазало – и всё. А так не задело.

– Сейчас, – Ланья положительно отупел после удара. – Сейчас разгребу. – Освободив Петровича из-под кучи земли, Ирил протянул руку. – Давайте помогу.

– Нет уж, – Петрович посмотрел на него снизу вверх. – Я лучше просто посижу. Мне главное было не задохнуться. Пойди посмотри, что с остальными.

– Пойду, – согласился Ланья. – А что это было?

– Атака халь, – пояснил Петрович. – Ты помнишь, почему в Пестике нет халь Лепестков?

– Помню, – кивнул Ирил. – Потому что им слишком тяжело управляться с таким количеством силы.

– Именно, – Петрович поднялся повыше и поморщился. – Но когда приходит черный день, любой халь в Пестике превращается в бомбу. Ты узор не узнал?

Ланья помотал головой.

– Ничего особенного. Обыкновенная воронка ветра. Но сила, полученная халь, превращает ее в нечто инфернальное.

– Во что? – не понял Ланья.

– Неважно, – помотал головой Петрович и опять поморщился. – Смертельная штука получается. Причем для всех. Видел, как он точку фокуса не удержал?

– Нет, – Ирил почувствовал себя первоклашкой.

– Ну, он ее, собственно, и не старался удержать. Всё равно не получилось бы. Ладно, иди помоги остальным, я посижу…

Ирил поднялся и побрел смотреть, что с кем случилось.

– Шаман! Шаман! Очнись! – Щербин тряс неподвижного Шамана как куклу.

Огромное бревно, вырванное из земли прощальным узором халь, воткнулось во вход, смяв стоящих там магов. Шаман стоял ближе всех ко входу, и ему досталось больше всех. В довершение всего невысокий потолок тоннеля обрушился, и маги были погребены под кучей земли. Петровичу, который попал в такую же передрягу, повезло – Ирил очнулся первым и выкопал его достаточно оперативно. Колобку сотоварищи пришлось выбираться самим. И только выбравшись, они поняли, что недосчитались Шамана.

Полуживые маги, скликая на помощь всех, кого только можно, бросились раскапывать кучу в поисках старшего. Шамана вытащили минут через десять, но уже по одному его виду становилось понятно, что дела плохи. На залепленном землей лице не двигалась ни одна мышца. Пульс не прощупывался, дыхание уловить не удалось. У магов опустились руки, но тут внезапно в толпу врезался Щербин. Разбросав магов, как котят, он буквально прыгнул к неподвижному Шаману, и воздух заискрился от количества творимых узоров.

Без толку.

– Шаман! Очнись!

Ланья, завороженно смотрящий на это действо – на всё про всё не ушло и двух минут, – вздрогнул и начал судорожно копаться в сумке. Вытряхнул ее, ничего не нашел. Схватил за плечо еле стоящего на ногах Шатуна, сорвал с его плеча сумку с магиприпасами и вывернул наизнанку и ее.

– Есть! – подпрыгнул он, сжимая в руке магиприпас на витом шнурке. – В сторону!

Отпихнув плечом ничего не понимающего Щербина, Ирил прицелился и со всего размаха влепил хрустнувшую колбочку в измазанный лоб Шамана.

Темное пятно мелькнуло и пропало, всосавшись в кожу. Прошла секунда, и «покойник» Шаман выгнулся дугой, забившись в жестоких судорогах. Ланья, немного даже испугавшись, отошел назад. Так вот как он выглядел, когда его вытаскивали из-под амулетов аталь.

– Что это? – схватил его за рукав Щербин.

– «Некроматик».

– Господи, конечно, – хлопнул себя по лбу полковник. – А я-то, старый дурак…

Шаман перестал биться, задышал, но выглядел всё равно хреново.

– Швайцер, – выворачивая голову назад, позвал Щербин.

– Тут.

– Потери есть?

– Никак нет.

– Тяжелораненые?

– Никак нет.

– Нелюди?

– Движение практически не просматривается. Халь с тиххином не всех положили, но непохоже, чтобы кто-то чувствовал себя лучше нас. Скорее, хуже. Еле шевелятся.

– Так, – почесал затылок полковник. – Что с ним?

– Не здорово, – отозвался осматривающий Шамана Кащей. – Жив, спасибо Ирилу, но лучше бы его как можно быстрее в стационар. Здесь, боюсь, ничего у меня не выйдет. Только поддержать состояние. И то надо как можно быстрее выходить из-под фона. Магиприпасов всего ничего осталось.

– Понял, – кивнул Щербин. И повернулся к пошатывающимся группам: – Внимание, слушай мою команду. Самое время уходить. Выход через пятнадцать минут. Собрать все снаряжение. Стрелки – передвижная оборона со стороны нелюдей. Шамана – в центр. Мечники: половина впереди, половина сзади. Петрович, готов перемещаться?

– Всегда готов, – покачнулся Петрович. – Два раза могу туда и обратно.

– А потом можно и белые тапочки примерять, – невесело пошутил Шатун.

– Надо будет, и примерим, – с ощутимой угрозой отреагировал Щербин. – Всё. Приказ получили? Исполнять.

Через пятнадцать минут инвалидная команда, в которую превратились обе группы, матерясь и пошатываясь, начала движение по узкой тропинке, выкошенной Ирилом по пути в могильник. Слева стрелки, ощетинившись стволами автоматов, прикрывали ковыляющих магов. Пробежки не получалось: идти напротив бывших боевых порядков Старших Рас, придется долго. А на середине пути, на самой тропе еще к тому же валяется огромный кусок разорванного тела тиххина. И его еще обходить. Ланья присмотрелся и вздохнул: опять косцом работать.

Группа прошла пару десятков метров и почти поравнялась с местом гибели пожертвовавшего собой халь, когда на новообразованной пустоши поднялось бледное подобие стены щитов, красовавшейся там еще не так давно. Даже с одного взгляда становилось понятно, чего это стоило нелюдям. Им досталось гораздо сильнее, чем людям, но они всё равно не сдавались. Поддерживающие друг друга глеммы выстроили, как могли, боевой порядок. Похожий, правда, больше на карточный домик, но все же… Три Стрелка аталь выстроились в ряд за линией щитов. Непонятно, правда, зачем: луков у них в руках все равно не было, они остались в круговерти магической битвы. А с краю, символизируя несгибаемую решимость выполнить приказ, нечеловеческим усилием воли стоял одинокий торк. Его мотало из стороны в сторону, на израненное лицо было больно смотреть, но он стоял. Стоял и смотрел на проходящих мимо людей. Уже было давно понятно, что они не смогут ничем помешать относительно целой группе, сохранившей все вооружение. Но они стояли. Стояли и смотрели.

Медленно-медленно, черепашьим шагом, люди проползли мимо израненных противников. И уже уходя, ковыляющий последним Тооргандо обернулся. Глядя прямо в глаза из последних сил держащемуся торку, гемар вытащил меч, поднял его и приложил ко лбу, отдавая салют мужеству врагов. Группа прошла. А когда через несколько минут Тооргандо обернулся вновь, мощной фигуры торка уже не было видно.

Трава как будто стала в три раза толще. Каждый пучок приходилось выдирать прилагая неимоверные усилия. Ирил уже отчаялся прикидывать, сколько ему еще осталось. Он просто рвал, рвал и рвал ненавистную траву, понемногу обходя исходящий желтоватым маревом кусок лесного змея.

Люди терпеливо ждали, пока он закончит работу. Никто даже не задумался о том, чтобы присесть отдохнуть. Тут сядешь, потом не встанешь, сил не хватит. Лучше так помаяться.

– Что такое? – вдруг недоуменно завертел головой стоящий возле неподвижного Шамана Кащей, пытаясь заглянуть себе за спину.

Он скинул сумку, доставшуюся от Шамана, и начал что-то искать в ее недрах. Нашел и с удивлением вытащил наружу контейнер с образцами линий могильника.

– И что тебе надо? – вопросил он, глядя на нее.

– У тебя тоже пульсирует? – подошел к нему Щербин.

– Угу. И ваш?

Полковник кивнул.

– Что бы это значило?

– Не понимаю, – пожал плечами Кащей. Может, дело в тиххине?

– Давай посмотрим. Ты в ту сторону иди, я в эту.

Маги разошлись в разные стороны.

– У меня меньше, – сообщил через несколько шагов Щербин.

– А у меня наоборот, – отозвался Кащей. – Идите сюда.

– Что там? – поинтересовался полковник, подходя к Кащею, внимательно рассматривающему изъязвленный участок брони тиххина.

– Не очень понимаю, но именно тут она начинает прямо-таки зудеть. Не чувствуете?

– Чувствую, – согласился Щербин. – И что это такое?

– Не знаю, надо у вольдов поспрашивать. Мужики, – позвал он, – кто-нибудь знает, что это такое?

Вольды по одному протискивались к поврежденному боку, качали головами и отходили. Последним присмотрелся к тиххину Айонки.

– Странно, – пробормотал он.

– Что? – хором спросили Щербин с Кащеем.

– Это похоже на шрам от удара Паука, – задумчиво наморщил лоб Айонки, – мне однажды доводилось видеть… А это тогда, – он указал на плотный длинный нарост на броне, не повторяющий естественные формы чешуи, – это тогда… кусок паутины. Похоже.

Щербин поднес контейнер к самому наросту.

– Ого, – удивился он, повернувшись к Кащею. – Вот оно. Попробуй.

Кащей последовал совету и удивленно вскинул брови.

– И правда. Они либо жестокие антагонисты друг другу, либо близкие родственники.

– Вряд ли антагонисты, – с сомнением протянул Щербин. – Чувствуешь, как притягиваются?

– Да, – подтвердил Кащей.

– Готово, – из-за куска тиххина вывалился измочаленный Ланья. – Можно идти. Пробил дорогу.

– Давай тогда отдерем эту штуку, – предложил Щербин Кащею, – распилим и с собой заберем. Дома поизучаем этих «родственников». Есть еще контейнер?

– Есть, – согласился Кащей. – Давай. Ирил, ты пока несколько минут отдохни. Мы тут закончим и двинемся. Ладно?

– Ладно, – со смешком ответил Ланья. – Я-то хоть до утра могу отдыхать.

Он выразительно потряс покрасневшими кистями.

Огромный след почившего тиххина практически не изменился. Та же канава. Перейдя его, Петрович наконец скинул узор купола и минут десять клятвенно обещал всем Территориям никогда больше не прикасаться к узорам, демагам, Тварям и могильникам. Попадавшая от усталости группа молча внимала. Маги тоже содрали с себя амулеты и теперь наслаждались вновь обретенным могуществом. После могильника, Старших Рас и тиххина грядущие на обратном пути Твари казались чем-то мягким, плюшевым и добродушным. Настроение у всех было замечательное.

Но Кащей, как и положено главному злодею, осмотрев бледного Шамана, выдал вердикт: «Надо спешить». И отдых был зарублен на корню. Щербин после беседы с Кащеем дал на отдых всего полчаса, по прошествии которых безжалостно поднял молящих о пощаде магов и погнал вперед. Их ждали Твари.

Не ждали…

– Это что, маршрут какой-то особенный? – на второй день пути громогласно поинтересовался Тооргандо. – Туда шли – никого не встретили. Обратно идем как по Такатаку. Что происходит, господа?

Вопрос был далеко не праздный. Группа шла второй день, ощетинившись всеми видами оружия и узоров, которые только могла выставить. И – никого. Никого! Всего лишь два раза они замечали вдалеке смутные тени каких-то Тварей, готовились к бою, но те почему-то, вместо того чтобы немедленно попытаться сожрать полуживых людишек, старались как можно быстрее убраться в сторону.

– Я, кажется, знаю, – подал голос Кащей.

Все эти два дня он ходил странно задумчивый, не выпуская из рук контейнеры с образцами. Присматривался, изучал, сравнивал, зачем-то подносил друг к другу и окружающим растениям. И вот теперь, кажется, разродился.

– Они боятся вот этих штук, – Кащей показал на контейнеры. – Не знаю, правда, боятся ли, но связываться точно не хотят.

– А ведь похоже, – удивился Щербин. Он тоже все это время шел в глубокой задумчивости, предоставив Швайцеру с Тооргандо вести группы. Правда, экспериментов над контейнерами не производил.

– И что это значит? – поинтересовался внимательно прислушивающийся к разговору Шатун.

– В перспективе это значит, что у нас есть над чем подумать, – глубокомысленно ответил Кащей. – А сейчас это означает, что лучше бы нам ускориться.

– Еще ускориться?! – возмутился Тооргандо. – Зачем?

– В свое время этот тезис высказывал Мастер Ацекато, – прищурился Кащей. – Примем как вероятность, что природа линий Паука и могильника идентична. А теперь подумай, ты бежишь по Территориям с факелом из шкуры Паука. Отреагирует ли кто-нибудь на это?

– Э-э, – задумался Тор. – Наверное.

– А если отреагирует, то кто? – надавил Кащей. – Оставим в покое разбегающихся Тварей.

– Э-э… – тут у Тооргандо пошел сбой.

– Либо еще один тиххин, жаждущий подраться с Пауком, – подсказал молчащий до этого Ланья. – Либо какой-нибудь Паук, желающий выяснить, кто это с его родственником разобрался.

– Ой, – не стал скрывать свои эмоции Тор.

– Ускоряемся, – из-за спин магов быстрым шагом выдвинулся Колобок и демонстративно пошел впереди группы.

В Такатак, где группу уже ждала горячая встреча вольдов, жаждущих чествовать героев, добравшихся до одной из загадок Территорий, маги влетели поминутно оглядываясь.

Но развеселому празднику гудящей вольницы не суждено было состояться. Прямо возле пятачка, куда выходили все команды, возвращающиеся из Территорий, светились два портала. Невозмутимые автоматчики Красного Замка искоса поглядывали на внешне расслабленных магов Братства.

Вышедшие команды остановились ровно посередине пятачка. По кругу плотным кольцом стояли любопытствующие вольды. Встречающие телепортисты подались вперед. А группы замерли…

Они столько дней рвались вместе сюда в Такатак, столько отдавали друг другу. Помогали друг другу… И вот так за несколько секунд разойтись? А ведь некуда деться… Их ждут. Еще как ждут. От порталов замахали руками…

Люди растерялись. Повисло неловкое, нехорошее молчание. А потом Шатун подошел к Пелоцу и протянул руку:

– Сейчас с этой бедой закончим, я в Улитарт выберусь, сходим, посидим где-нибудь. Скажем так, в ночь со среды на пятницу. У меня пара мест есть…

– Да что ж мы, место не найдем, в самом-то деле, – расплылся в улыбке Пелоц, пожимая протянутую руку.

Шатун, не выпуская руки Пелоца, повернулся к Тооргандо:

– А ты мне, между прочим, бутылку должен. Помнишь, за что?

– Появляйся, – расхохотался Тор. – Я тебе восемнадцать бутылок выкачу.

– Ты сказал, – прищурился Шатун.

Неловкость пропала, как не было. Люди загомонили, прощаясь, обещая встретиться, называя места, даты.

– Передайте Шаману, что, если он когда-нибудь решит навестить Красный Замок, то я всегда буду к его услугам, – негромко сказал Кащею подошедший Щербин. – Ко всем остальным, включая вас лично, это тоже, естественно, относится в полной мере.

– Аналогично, – расплылся в улыбке Кащей. – Вы, ей-богу, тоже заходите как-нибудь. Такое покажем… У вас, конечно, тоже есть чем удивить, но творения Улитарта – это нечто. Приходите. Улитарт сам по себе стоит того, чтобы его увидеть.

– Приду, – негромко пообещал Щербин, кивая головой. А потом широко улыбнулся и, плюнув на все, обнял Кащея. – Обязательно приду. Там разберемся, кто первый к кому.

Ланья стоял не зная, куда себя деть, пока все прощались. А потом вольды и маги Братства по одному начали подходить и жать руку.

– Спасибо, Ирил.

– Спасибо, без тебя бы мы не вышли. Будешь в Улитарте – заходи.

– Спасибо…

– Спасибо…

– Хорошо, что ты у нас был, – подмигнул Айонки. – Надумаешь возвращаться, мы всегда ждем.

– Не зря, молодой человек, мы вас тогда вытаскивали, – над Ланьей навис оскалившийся в улыбке череп Кащея. – Для меня была честь работать с вами. Двери моей лаборатории всегда для вас открыты.

Ирил кивнул, а потом вспомнил, кого еще он может встретить в лаборатории Кащея, и сжался. И сжался еще больше, рассматривая подходящего Тооргандо.

Гемар замер перед Ланьей. Молча посмотрел ему в глаза. Два друга просто стояли и не говорили ни слова. Тор поднял руку, сжатую в кулак, и несильно толкнул Ирила в плечо.

– Не вышли бы мы без тебя, – он покачал головой. – Нет, не вышли бы. Ты, считай, вообще всех спас. И не только потому, что на тебя этот фон не действовал… – Тор замолчал на секунду. – Так что с меня причитается. И крупно. Разберешься, кто ты есть, появись, ладно? Чем отлиться, найдем. Хоть воды наколдую. Появляйся.

Тооргандо немного криво улыбнулся, смягчая неловкую шутку.

– Ты тоже, – с непонятным чувством ответил Ланья. – Стакан молока для тебя всегда найду.

– Молока, – хмыкнул Тооргандо. Он еще раз хлопнул Ирила по плечу, развернулся и медленно побрел к порталу, запрокинув голову и разглядывая медленно плывущие по небу облака.

Ирил посмотрел ему вслед и вздохнул.

Эпилог

– Они как с цепи сорвались после вашего возвращения, – Реваш, вытирая пот, опустился на камень рядом с Тооргандо. – Что вы такое там раскопали?

Две пятерки аталь перехватили в ущелье. Тооргандо держался до тех пор, пока не подошел поднятый по тревоге Реваш. А появление третьей группы окончательно определило исход боя. К счастью, на этот раз обошлось без потерь.

– Что надо, то и раскопали, – Тооргандо перетягивал бинтом кровоточащую руку.

– Ты чего такой злой? – поинтересовался Реваш. – Чем я тебя обидел?

– Ничем, извини, – Тор закончил перевязку. – Просто аталь могли выйти из этого ущелья в любой момент. Сам посмотри.

Реваш прикинул диспозицию и задумчиво нахмурился:

– Но они остались даже тогда, когда подошли мы. Почему?

– Потому, – передразнил его Тооргандо.

– Они что, за вами пришли? – поразился Реваш.

– Похоже, да, – вздохнул Тооргандо.

– Так надо Сибейре сказать.

– Скажу, – со вздохом пообещал гемар. – Вот только когда.

– Точно, – Реваш положил на землю снятый шлем и взлохматил мокрые от пота волосы. – Продохнуть не дают. Атака за атакой. В Красном Замке то же самое?

– Насколько я знаю, да, – Тор неловко натягивал рукав на раненую руку. – Но им проще. У них территория, которую надо оборонять, значительно меньше. Хотя… У нас есть Улитарт.

– Угу, – усмехнулся Реваш. – Есть. Но вот интересно, когда все это кончится?

– Я был лучшего мнения о шаманах Желтого Лепестка, – Партанато Тагаррит невозмутимо наполнил чашку дошем, стоя спиной к собравшимся коллегам.

– Что вы имеете в виду? – нахмурился Юхнан в спину Тагарриту.

– Люди, в отличие от Шаманерии, преуспели возле Звена Цепи Света.

Торк на секунду сбился, собираясь с мыслями, хотя возразить тут действительно было трудно. Простое перечисление фактов.

Прошло два дня после известия о том, что задача, поставленная перед объединенной группой Лепестков в Пестике, провалена. Ошметки, выбравшиеся из Территорий – два глемма и один Стрелок, – рассказали о произошедшем. К сожалению, ни один халь или шаман не выжил, поэтому комментарии были неполными. Да что там неполными, их не было вообще. После боя с Тварью и исхода людей в живых остался только один халь из числа глеммов, но Территории внесли свои коррективы. Он не вышел.

И теперь совет троих вельмож пребывал в некоторой растерянности. Лепестки получили пощечину, не получили никакой информации, а самое неприятное заключалось в том, что всю необходимую информацию получили люди. Ситуацию нужно было срочно исправлять.

– Я не был бы столько категоричен в отношении наших коллег, – Принц Лианы решил, что ссора сейчас ни к чему. – Несмотря на некоторые противоречия, которые существуют у нас с коллегой, – Сандель чуть повернул голову к нахохлившемуся Юхнану, – я хотел бы заметить, что упрекать Шаманерию в неэффективности несколько, э-э… преждевременно. Мне нечем подкрепить свои слова, но постарайтесь поверить мне, гла-Тагаррит, что халь Серого Лепестка точно так же потерпели бы неудачу у любого из звеньев Цепи Света. Поставленный барьер был почти совершенным. Я говорю «почти» лишь потому, что людям все же удалось его преодолеть. Ума не приложу, как. Наши специалисты за эти два дня уже сломали все головы, но решение не просматривается. Защита была поставлена с расчетом на то, что, не имея ключа, ни одно живое существо не может пройти через полосу отчуждения. И она, кстати, работает до сих пор. Люди всего лишь перелезли через забор, если можно так выразиться, они не сломали замок.

«Ключ? – мелькнуло в голове у Тагаррита. – Малый Ключ»? Это предстояло обдумать.

– Блокираторы линий хальер? – поинтересовался Юхнан. Ну еще бы, в каком направлении может мыслить торк.

– Имеющиеся образцы крайне неудобны в повседневной жизни, – задумчиво ответил Сандель, – поэтому вряд ли они шли через Территории в блокираторах. А раз так, то никто просто не должен был успеть даже подумать о защите. Вы видели принцип действия узора?

Тагаррит и Юхнан одновременно кивнули, уважительно скривив губы. Ловушка аталь на самом деле была изумительно выполнена.

– А потом трава должна была сожрать любой блокиратор.

– Они обошли это, – напомнил Юхнан.

– Да. Я знаю, – поджал губы Сандель. – Но как они справились с Поводырем?

– С кем? – навострил уши Тагаррит.

– С Поводырем, – повторил Принц Лианы, иронично улыбаясь. – Вот об этом не знал никто.

Он выпрямился в кресле, торк с глеммом смотрели на него, не отрываясь.

– Если вы все же преодолели всю защиту, вошли внутрь звена и хотите попасть к центральному узору, то это у вас наверняка получится, – тонко улыбнулся Сандель. – Вот только войдете вы туда полностью очищенными от хальер. Первые несколько секунд вы не сможете нарисовать и одного, самого простого, узора. И вот тут вас должен встретить Поводырь. И проводить… – он сделал паузу, посмотрев на замерших коллег, и закончил: – В одно не очень приятное место.

– Они смогли победить Поводыря? – поинтересовался торк.

Зол-италь Сандель немного снисходительно улыбнулся: торки, как у них все просто.

– Поводырь не входит в число явлений, которые можно победить, – немного туманно пояснил он. – Бороться с ним бессмысленно и бесполезно. Если люди все же вернулись оттуда, то вывод можно сделать только один: Поводыря там не было.

– Куда же он делся? – поднял бровь Тагаррит.

– Единственное, что может прийти на ум, это некая связь отсутствия Поводыря с визитом первой группы людей. Но в тот раз защита сработала, сейчас я в этом абсолютно уверен.

– Тогда что произошло? – непонимающе нахмурился Тагаррит.

– Не знаю, – впервые сквозь броню невозмутимости и снисходительности Принца Лианы проглянула злая неуверенность. Появилась и исчезла. – Но хочу узнать. А сделать это можно только одним способом – поговорить с очевидцем.

– Меры принимаются, – кивнул Юхнан.

– Я в курсе, – подтвердил Сандель, – но я считаю необходимым усилить наши старания по захвату участников экспедиции.

– Это не так просто, – вздохнул Тагаррит. – Красный Замок заблокировал группу внутри, и не исключено, что уже отправил на Землю. А Братство предпринимает беспрецедентные меры безопасности.

– И что? – изогнул тонкую бровь Сандель.

– Попытки не прекращаются, – твердо ответил Тагаррит. – Но они нам обходятся все дороже и дороже. Мы теряем слишком много подготовленных специалистов. Позиции Братства в Пестике сильнее.

– И что? – с угрозой переспросил Принц Лианы.

– Не надо подталкивать меня в спину, – Партанато Тагаррит не являлся подчиненным Принца Лианы, и он тоже умел давить.

– Уважаемые, ссора – нелучшее решение данной проблемы. – Юхнан, оставшийся в стороне от выплескиваемых эмоций, спокойно пыхнул раскуренной трубкой. – Быть может, стоит усилить защиту Цепи Света?

Сандель резко развернулся к торку, мгновение буравил его взглядом, но справился с собой. Раздражение ушло, как не бывало. Перед торком сидел прежний Принц Лианы. Ироничный и невозмутимый.

– К сожалению, сараси Юхнан, это не представляется возможным.

– Для аталь? – удивился Тагаррит, прекращая пикировку.

– Увы, – Сандель отстраненно посмотрел сквозь глемма. – Со времени создания Цепи Света изменилось многое. Появились Территории, появился обитаемый Пестик, появились Твари, – он скривил губы, намекая на недавний бой. – А самое главное… – Взгляд Принца Лианы стал полностью отсутствующим. – У нас у всех не осталось духа.

– Что это означает? – не понял Юхнан.

– Это означает, что в Клевере больше нет халь, способных на самопожертвование, – лицо Санделя стало жестким. Через вечно юное лицо проглянул усталый старик. – Мы не готовы к такому. Создателями Двери и Цепи Света двигал ужас перед бурой мглой Проклятия Ататидов. Ужас. И еще ответственность перед оставшимися в живых. Они отдали все, чтобы защитить свой народ. А для нас сейчас Проклятие – это сказка, которой мы пугаем дохаль, чтобы быстрее учились, и детей, чтобы лучше слушались. Клевер забыл о своем прошлом.

Он взял со стола бокал и сделал глоток.

– А люди, по неведению, хотят сделать эту сказку явью. Страшной явью.

Голос аталь упал до шепота. Тагаррит против воли вздрогнул, Юхнан выглядел… напряженным.

– И поэтому мы должны любой ценой разобраться в произошедшем. Вы согласны?

Глемм и торк кивнули.

– Тогда предлагаю усилить процесс поиска очевидцев. – И, уже провожая гостей, Принц Лианы тихо спросил, глядя на обоих коллег. – Господа, а вам не кажется, что мы занимаемся локальной проблемой, решение которой, в принципе, нам ничего не даст?

Тагаррит нахмурился.

– Вы предлагаете?..

– Я предлагаю внимательнее посмотреть на Огненный Лепесток, вместо того чтобы бороться с его проявлениями в виде Братства и Красного Замка. Нужно убрать саму необходимость изучения Двери, вы не находите? Я прошу вас подумать над этим.

Глемм и торк, оба в глубочайшей задумчивости, скрылись в порталах.

Кабинет не изменился, дорогой костюм тоже, а вот хозяин кабинета выглядел неважно. Внешне всё то же самое, но добавилась усталость. Йенсен присмотрелся внимательнее. «И недосыпание, – решил он, – хроническое».

В подтверждение его мыслей Третий потер лицо руками.

– Извините, – попросил прощения он. – Третьи сутки на ногах.

Гермес коротко кивнул.

– Итак, – если не считать покрасневших глаз, хозяин кабинета был собран и сосредоточен. – Ваши выводы?

Все выводы Гермес уже написал в подробнейшем отчете, но Третий всегда предпочитал лично выслушивать мнения сотрудников. Йенсен знал это и подготовился соответственно.

– Энергетическая направленность, присутствующая в линиях Цепи Света и Двери, с высокой долей вероятности враждебна магии Старших Рас, – начал четко и емко докладывать Гермес. – Идентичность полученных образцов линий объекта и субстанции «Паутина» лишь подтверждает эту версию. Тварь «Паук» является единственной живой формой, безусловно враждебной всем организмам Пестика. Изучена она мало, но вся информация, которую мы смогли получить, свидетельствует в пользу этого. Что бы ни скрывалось за «Дверью», это пугает Старшие Расы. Похоже, под мифами о Проклятии Атадидов, заставившем Старшие Расы покинуть привычные им обитаемые миры, есть реальная основа. Конструкция самой Цепи Света лишь подтверждает эту версию. Она является, по сути, произведением искусства с огромным энергетическим потенциалом. Строить такое сложное сооружение, да еще в условиях несбалансированного магического состояния Пестика, – для этого нужно было иметь очень вескую причину.

– Мы можем выпустить эту энергию из контуров Цепи? – поинтересовался Третий.

– Теоретически, то, что один человек построил, другой всегда сломать может, – задумчиво начал Гермес, потом посмотрел на усталое лицо Третьего и решил сократить свою речь: – При постановке конкретной задачи, скорее всего, сможем, но ни сроков, ни оценки произведенного эффекта я дать не смогу.

– Понятно, дальше, – попросил Третий.

– Энергия линий Цепи также оказывает негативное влияние на живые организмы Территорий. Другими словами, Твари их боятся. Также отмечено стремление образцов воссоединиться с линиями при первой возможности. Микрочастицы линий, выпущенные из-под контроля, тут же исчезали в направлении объекта.

– Что нам может это дать? – тут же отреагировал Третий.

– Пока непонятно, – пожал плечами Гермес. – Я просто сообщаю данные исследований.

– Данных много, – Третий внимательно посмотрел на Йенсена. – Но вы говорите именно про это. Почему?

– Это может в будущем дать ответ на вопрос о размыкании контуров Цепи.

– Понятно, – кивнул Гермес. – Что еще?

– Нелюди многократно усилили атакующую активность. Нападения случаются практически каждый день. Теракты, диверсионные вылазки. Попытки взять пленных, чего раньше никогда не было.

– Пытаются узнать, какую именно информацию мы получили, – сказал Третий.

– Похоже, что так. В отношении Братства Магов Земли выбрана та же политика. Нелюди несут потери постоянно, но атаки не прекращаются.

– И – конечные выводы? – Хозяин кабинета взглянул на часы.

– Использование энергетического потенциала Цепи Света, равно как и его воздействие на механизм Двери, представляется достаточно мощным сдерживающим фактором в отношениях со Старшими Расами. Последствия подобного шага еще предстоит оценить, но то, что нелюди на самом деле серьезно относятся к разработке ситуации с Проклятием Ататидов, сомнению не подлежит.

– Спасибо, – Третий поднял на Гермеса усталые глаза, но теперь к усталости добавилось еще что-то. Удовлетворение? – Именно это я и хотел услышать. Продолжайте исследования. Всё необходимое содействие будет вам оказано. Проекту присваивается повышенный приоритет. – Он помолчал и добавил. – А за полученные результаты и качественное выполнение задания я хотел бы лично поблагодарить вас. Это была хорошая работа. Всё, можете идти.

Странно, но удостоиться невыразительной похвалы от молчаливого усталого человека в дорогом костюме оказалось неожиданно приятно. Йенсен встал, отдал честь и почти строевым шагом вышел из кабинета.

– И что нам это даст? – непонимающе нахмурился Агатьев.

Встреча Совета продолжалась уже несколько часов. Доклады, итоги исследований, мнения, обсуждения. Но, похоже, к самой сути они начали подбираться только сейчас.

– Это нам ничего не даст, – мягко улыбнулся Шаман. – Я говорю сейчас вот что: если начать исследования в этой области, то теоретически мы сможем отвести некий канал от энергетического контура Цепи Света. Как от провода под напряжением отвести еще один провод. И если эта перемычка будет заканчиваться на Земле, где магия не держится, то, опять же сугубо теоретически, можно «обесточить» Цепь. «Заземлить» Цепь Света во всех смыслах, – он хихикнул над придуманным каламбуром.

– Так, – достаточно долго молчавший до этого Мастер Ацекато взял слово. – У меня за все это время появилось три вопроса, ответы на которые, собственно, и будут резюмировать нашу встречу. Первое. Правильно ли я понимаю, если исследования в области изменения контура Цепи Света успешно завершатся, то мы получаем шанс приступить к открытию этой мифической Двери? Так?

Шаман с некоторой натугой кивнул:

– Н-ну да.

– Второй вопрос. Сможет ли Земля сделать аналогичный вывод из имеющихся у них данных? – Он внимательно посмотрел на Шамана. Тот не задумался ни на секунду.

– Не то чтобы сможет, а, скорее всего, сделает. Если уже не сделала. Как выясняется, с теоретической базой у них всё хорошо. Не лучше, чем у нас, но зачастую ничуть не хуже.

– Понятно, – вздохнул Точилинов. – Ну и третий вопрос: смотрите, что получается, раз пошли разговоры, что Цепь можно «обесточить», а Дверь отрыть, значит, эта технология рано или поздно, но появится.

– Не факт, – вскинулся Шаман.

– Факт, факт, – грустно улыбнулся Семен и посмотрел на Се Ляо Юя. – Помнишь, как связь на шесть километров делали?

Китаец расплылся в улыбке и кивнул в ответ:

– Помню. Ты прав, очень похоже.

– Так вот, – вернулся к теме Точилинов, – примем как данность, что технология будет. Тем более что Земле она необходима – в качестве защиты, например.

– То есть? – не понял ван Брюккен.

– Элемент шантажа, – пояснил молчавший всю встречу Сибейра. – Делаешь отвод, ставишь на него «кран» и оповещаешь Старшие Расы, что в случае чего, – дон Антонио сделал пальцами движение, как будто открывал невидимый кран. – Рычаг давления.

– Ага, – озадаченно откинулся на спинку стула ван Брюккен.

– Вот именно, что «ага», – вернул себе слово Точилинов. – Причем, в отличие от нас, они на самом деле могут осуществить эту угрозу.

– Почему «в отличие от нас»?

– Клаус, да что с тобой сегодня? – Мастер Ацекато улыбнулся. – Информации много? Потому что если дойдет до настоящего открытия Двери, то в этом случае Проклятие Ататидов (а никто не сомневается, что оно существует на самом деле) пройдется по всему Клеверу. Кроме… – он сделал многозначительную паузу.

– Земли, – понимающе протянул ван Брюккен.

– Именно. На Земле нет магии, им не страшно.

– Вот все-таки не факт, – упрямо влез Шаман. – Что там за Дверью, не знает никто. И если эта штука основывается не только на магии, то Земля вместе со всеми может попасть под раздачу.

– Да, – коротко кивнул Точилинов. – Но, согласись, шансы Земли выглядят предпочтительнее.

Шаман проворчал что-то невразумительное.

– Так вот, – упрямо вернулся к теме Мастер Ацекато. – Получается, что для обеспечения собственной безопасности нам надо, как минимум, эту технологию тоже иметь. Хотя бы для того, чтобы знать, как ей противодействовать.

– Противодействовать? – переспросил Сибейра.

– Противодействовать, – подтвердил Точилинов. – Открытие Двери – это угроза существования всех Лепестков, тут Земля рискует нарваться. И во всей этой четырехсторонней каше: Земля, Лепестки, Проклятие и мы – у нас позиция самая хреновая. Дверь откроется у нас. Лепестки постараются как минимум не выпустить эту гадость из Пестика. Основная драка будет здесь. Да плюс ко всему мы еще и люди. Так что нам надо вырабатывать эту клятую технологию, и как можно быстрее. Либо мы сами начнем давить на Старшие Расы, либо поймем, как можно приостановить Землю.

Он замолчал и взлохматил волосы, и без того пребывавшие в некоем творческом беспорядке.

– А третий вопрос-то где? – поинтересовался ван Брюккен.

Точилинов ухмыльнулся, придал волосам подобие порядка и обвел взглядом притихших магов:

– А вопрос простой: когда приступаем?

– Да, сараси Тагаррит, – если принц Лианы и был удивлен неурочным вызовом, то внешне это не проявлялось. – Я слушаю вас.

– Приношу свои извинения, – изображение Тагаррита на висящем в воздухе экране межлепестковой связи вежливо улыбнулось. – Но я счел, что появившаяся информация может вас заинтересовать.

Сандель немного наклонил голову, показывая, что он готов выслушать собеседника.

– Мы можем остановить наши попытки захватить участников экспедиции к Цепи Света, – глемм решил не ходить вокруг да около. – Только что мне сообщили, что в Серый Лепесток вышли два халь из нашей группы, которые считались погибшими. Я переговорил с ними мельком, но уже понятно главное: мы знаем, что именно получили люди… – он немного помолчал, – и чем нам всем это грозит…

Оглавление

Пролог первый

Пролог второй

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Эпилог

Реклама на сайте