Эдмунд Лорис, некогда архиепископ Валоретский и примас всего Гвиннеда, взглянул на море сквозь запятнанные солью стекла окна своей башни-тюрьмы и не удержался от кривой улыбки. Редкостное выражение снисходительности к себе ничем и никак не умерило ярость ветра, воющего за плохо пригнанными стеклами, но письмо, спрятанное в требнике под рукой узника, давало ему особое, мрачное удовлетворение. Предложение было королевским, даже если учесть, какое высокое положение он занимал до своего падения.
Осторожно выдыхая давно копившуюся горечь, Лорис наклонил голову и передвинул книгу, чтобы взять ее в обе руки, опасаясь, как бы это движение не позволило тюремщикам, которые могли подглядывать за ним в любое время, заподозрить, что книга ему явно слишком дорога.
Вот уже два года, как его держали в заточении. Вот уже два года, как его мир ограничивался стенами этой монашеской кельи и весьма условным участием в жизни остального аббатства, когда это дозволялось: ежедневным присутствием на мессе и вечерне, всегда в обществе двух молчаливых и чересчур бдительных монахов, а также посещением исповедника — редко одного и того же два раза подряд, и уж всяко, нового каждые два месяца. Если бы не один из послушников, который приносил ему еду и был преизрядным пройдохой, что Лорис обнаружил довольно скоро, у бывшего архиепископа не оказалось никакой связи с внешним миром.
Комментарии к книге «Сын епископа», Кэтрин Куртц
Всего 0 комментариев