«Дверь в Зарабию»

В дверном замке шевельнулся ключ. Кот, дремавший на подоконнике в широком солнечном луче, приподнял голову и насторожил чуткие уши. Бабушка, сидевшая в кресле за низеньким круглым столиком, крытым бархатной зеленой скатертью с черными кистями, подняла взгляд от карточного пасьянса.

– Мира, это ты?

– Я, бабуль, – донеслось из прихожей. – Ба, только сразу не падай.

– Что еще за сюрпризы? – бабушка раздумывала, куда положить пиковую даму.

В комнату вошла тоненькая девочка в ярко-зеленых шортах и короткой белой маечке-топике.

– Что же ты наделало, маленькое чудовище, – вздохнула бабушка, укладывая даму к трефовому тузу, – ты обрезала свои чудесные косы.

– Ну, бабулечка, – Мира примостилась на подлокотник кресла, – они так мне надоели, да и жарко от них!

С подоконника спрыгнул кот и подошел к девочке, желая рассмотреть ее поближе.

– Это большая потеря, – покачала головой бабушка, – твои волосы были самим роскошеством, цвет истинно тициановский…

– Цвет этот, бабуль, рыжим называется, – буркнула Мира, поднимая с пола кота и усаживая его к себе на колени. Плоский черный носик гималайского котяры принялся обнюхивать короткие медные кудряшки. – Зато теперь легко, удобно…

– Зато теперь ты похожа на мальчишку, – бабушка положила трефового короля поверх пиковой дамы. – Женственность и красота юной леди – в ее чудесных волосах.

– Ба, – сморщила нос Мира, – ты в каком веке живешь? Да и не похожа я со своими волосами на Миру, я должна быть брюнеткой с сиреневыми глазами.

– Это правильно в любом веке. Имя не обязательно должно отражать внешность, главное, чтобы оно гармонировало с внутренней сутью.

– В таком случае я – кактус!

– Это точно. Ничего не получается, – бабушка принялась собирать карты со стола.

Кот спрыгнул на пол и, помахивая пушистым хвостом, направился обратно к подоконнику.

– Бабуль, есть чего-нибудь перекусить?

– Иди в столовую, сейчас принесу.

Бабушка Моди поднялась из кресла и, шелестя по кленовому паркету полами черного шелкового халата, больше похожего на вечернее платье, удалилась в сторону кухни. Ее высокая, по девичьи стройная фигура замерла на пороге. Моди оглянулась, ушла ли внучка в столовую, поправила белоснежные, чуть отливающие голубоватым кудри, уложенные в безупречную прическу, и произнесла тихонько:

– Ром.