«Первая книга мечей»

Фред Саберхаген Первая книга мечей Мне катит Фарт — со мною меч!На риск иду — со мною меч:Игра с судьбой в орлянку!Но чуть зевнул — по морде плеть!Не так шагнул — кочан твой с плеч!И верный меч Удачи впредьСулит тебе подлянку.Меч Правосудия взвесит твой шанс,Сверит он свет и контраст:Зуб за зуб и око за глаз —Судьбоносец по мере воздаст.— Драконосек, Драконосек, кого же ты сечешь?— Я сердце гада достаю сквозь чешую.— А где же, меч Героев, покой ты обретешь?— О новом бое песню я пою!Для Дальнебоя нет границ.Для Дальнебоя нет преград!Он и богов отправит в ад!Да только сам тому не рад…Контрольный удар мизеркордыНесет тебе новую жизнь!Склони свою голову, гордый, —На прошлое оглянись.Меч Милосердия вспорет судьбу,Чтобы дать тебе выход в иную борьбу.Меч Мыслебой пригодится любому…(Если любой не боится обломов).Боги смеются, и боги играют,Верят — мечами они управляют…Меч этот так запудрить мозги рад,Что бога самого отправит в ад.Да возрыдают вдовы, наплачутся сироты —Грядет по их судьбину Щиторуб!Да рассмеются боги в своих скалистых гротах:Пускай решают люди — кому сей меч не люб!Ослепитель — верный друг,Он спасет от всех докук.Все ж себя ты береги:Меч Воров, кругом разя,Не узнает, кто враги,А тем более — друзья…Меч Тирана не кровь проливает,Меч Тирана душу калечит.Где он объявится? Боги лишь знают!Ой, как сладки Душегуба речи…Меч Осады — КамнерезРазнесет все стены в прах.И тогда решайте, люди,Кто был прав, а кто не прав?Только боги не сдаются,А по-прежнему смеются…Меч Ярости спасет твой дом,Он оградит его стеной,Но тот, кому он подчинен,Навек покинет кров родной.Путеискатель путь найдетПоможет, если что…Меч Мудрости так заведет,Что не спасет никто.[1] Пролог

В то морозное утро — холодное, словно самое первое утро мироздания, — он искал огонь.

Он зашел так высоко в горы, что вокруг возвышались лишь безжизненные, испещренные черными проломами, заснеженные скалы. Ледяной ветер вольно гулял между ними, и с потревоженных склонов то там, то тут сбегали небольшие лавинки, лижущие белыми языками серый, слежавшийся годами лед. А вдалеке — километрах в ста — на иззубренной, словно пила, линии горизонта тлели на занесенных снегом горных пиках первые угольки рассвета.