«Без изъяна»

В доме - ни корки, в амбаре - ни зерна, а крысы расшумелись, словно свадьбу играть вздумали. Целую ночь за стеной, за печью, в кухонном углу - возня, писк, топотня. Пустой чугун с шестка уронили - то-то грохоту среди ночи! Ванятка проснулся, захныкал. Палей сунул сыну жёванку, не хлебен-ную, а с зернового овса. Хлеба в доме который день нет, сам Палей пустые крапивные щи хлебает, а мальцу - нельзя. И без того Ванятка не жилец, без мамки-то. Крысы было угомонились, а потом как щелкнет под карзиной[1], как запищит!

Под карзиной возле печи у Палея с давних времен валялся пружинный капканчик, крысобойка. На крючок сальца наживить, пружину взвести и поставить в укромный угол съестного шкапа, куда коту хода нет. Крыса сало учует и с крючка сорвать норовит. Тут ее пружиной и прищемит, чтобы не шастала за чужим добром. А просто в кладовушке поставишь, то и своего кота словить можешь. Машинка железная, понятия в ней нет.

Но теперь крысобойка валялась праздная, и кот из дома сбежал. В кладовке - шаром покати, из пустого дома и крысы ушли, а тут, гляди-ка, вернулись, да с шумом и писком. Говорят, к смерти… Еще примета есть, если птица в дом залетит, дрозд или синица. Ласточка не в счет, эта с человеком в одном доме живет; ласточка в избу влетела - что соседка в гости зашла, а иная птица - к беде.

Птицы к Палею в горницу не залетывали, а крысы - вот они. Вдобавок еще и капкан, невзведенный, щелкнул.

Палей последний раз качнул зыбку, высек огня и пошел в кухонный угол - смотреть. Возня под карзиной не утихала, и Палей прихватил полено, чтобы в случае чего пришибить удивительную крысу.

Под лавкою бился в капкане маленький зеленый чертеныш. Хвост с пушистой кисточкой на конце был зажат железной скобой, а бедолага беспомощно стукотил копытцами и, бурея от натуги, тщетно пытался разжать безжалостную пружину. Увидав занесенное полено, чертеныш пискнул и сжался в комок, прикрыв лапками мордочку.

- Ты чего? - спросил опешивший Палей.

- Бить будешь? - дрожащим голоском спросил чертеныш.

- Погодь. Дурное дело никогда не опаздано. Да тебя, поди, и не убьешь поленом-то. Чтобы ты издох, тебя, наверное, закрестить надо.

- Поленом больно, - чертеныш, не отрывая ладоней от мордочки, сдвинул их чуток, уставившись на Палея черной бусиной глаза. - А закрестить меня ты не сможешь, в тебе святости нет.

- А если попу снесу? Вместе с крысобойкой.