«Воины Арктара»

Кирилл Кудряшов Воины Арктара

СВИТКИ

За этим странным поединком Агрон наблюдал уже несколько минут. В первый момент, выйдя из-за нагромождения чудовищных валунов и увидев, что четверо его сородичей напали на кого-то, внешне напоминающего мага-огневика, он инстинктивно укрылся за ближайшим камнем, ожидая, что огневик не станет терпеть назойливых молодых орков и в считаные секунды раскидает их в разные стороны или вовсе изжарит живьем, применив одно из высших заклятий. Спрятавшись за валуном, Агрон вжался в него всем телом и беззвучно молился Создателю, чтобы огневик метнул в своих противников огненную стрелу или шар! Чтобы он не оказался одним из высших магов, способных сотворить заклятье армагеддона, испепеляющее всех и вся на сотню метров вокруг… В этом случае его не спасло бы никакое укрытие – высшие огневики всегда сражались, оставляя вокруг выжженную землю, и горе тому, кто осмелится встать на пути!

И какими же, спрашивается, идиотами были эти четверо, чтобы напасть на огненного мага, зная лишь пару боевых заклятий, не способных причинить вреда? Он и сам, еще молодым орком, нередко ввязывался в поединки, исход которых не мог предвидеть, но напасть на огневика… Нет, это было верхом глупости!

Однако время шло, а небо все еще не низвергло на землю огненный водопад, и четверо орков не вспыхнули живыми факелами. Поэтому, выждав несколько минут, Агрон выглянул из-за камня, а спустя еще какое-то время встал во весь рост, наблюдая за поединком.

Тот, кого он в первый момент принял за мага, или не был таковым, или попросту не торопился использовать заклятья. Казалось, он откровенно развлекается, сражаясь одновременно с четырьмя рослыми орками, без устали размахивавшими топорами. Вооруженный лишь двумя короткими палками, связанными между собой металлической цепью (за все годы кочевой жизни Агрон нигде и никогда не встречал такого странного оружия), незнакомец успешно уклонялся от смертоносных ударов, а сам время от времени чувствительно лупил нападавших своим оружием. Судя по всему, оно не было заряжено никакой магией, потому что от его ударов орки не падали замертво, не лишались конечностей и даже не впадали в транс (хотя наложить заклятье паралича на оружие умел даже сам Агрон, хоть и считавшийся в своем клане одним из лучших магов, но сам предпочитавший любой магии остро отточенный топор). Орки лишь завывали, хватаясь за ушибленные руки, ноги или голову, и на какое-то время выбывали из поединка.

Незнакомец же продолжал, словно танцуя, умело уклоняться от ударов и с неизменной улыбкой поражал противников.

За его спиной Агрон заметил длинный меч, и судя по тому, как ловко незнакомец владел спаренными дубинками, исход боя был бы предрешен, вынь он его из ножен… Однако он лишь продолжал играть с орками, не торопясь разрубить их на мелкие куски.

Наконец, когда Агрон уже собрался направиться к ним и прекратить этот бессмысленный бой, один из орков получил мощный удар в пах и, крутясь волчком, отскочил в сторону. Поплясав несколько секунд на месте и восстановив дыхание, он со зловещей ухмылкой снял с пояса метательный топор, тремя неуверенными пассами наложил не него заклятье меткости и замахнулся для броска. Даже издалека Агрону было прекрасно видно, что заклятье легло на лезвие топора неровно. Сам он никогда не рискнул бы использовать оружие, заколдованное столь бездарно и неумело. Никогда нельзя быть уверенным, что неправильно наложенное заклятье не заставит топор повернуться против хозяина – это было первым, чему научил его отец. Боевая магия подобна тетиве лука – она не убивает, а лишь помогает убивать, направляя оружие в верную сторону. Уложи стрелу не так, как нужно, и она никогда не попадет в цель. А плохая тетива при выстреле отобьет пальцы…

Но, как ни странно, заколдованный топор попал точно в цель… Или – от удивления у Агрона приоткрылся рот – цель сама поймала топор. Краем глаза увидев готовящегося к броску орка, незнакомец не попытался уклониться – наоборот, подставил под летящий топор свое плечо! И каленое лезвие отскочило от него, лишь заставив воина качнуться от удара. Такое было бы возможно, будь он облачен в тяжелую кольчугу (во время пришествия гномов Агрон затупил немало топоров об их шлемы из драконьего металла), но подвижность воина говорила об обратном. Столь легкого и в то же время прочного металла Агрон никогда не встречал. Впрочем, эльфы, владевшие секретами защитной магии, способны были наложить на свои кожаные плащи заклятье каменной кожи, но даже оно не могло выдержать удара топора орка. Оставалось предположить, что магия этого путешественника была сильнее эльфийской…

Бой пора было прекращать… Несмотря на то, что Агрон был изгнанником и не питал особо уж теплых чувств к соплеменникам, он не желал смерти этим четверым…

– Остановитесь! – раскатисто рявкнул он, делая несколько шагов по направлению к сражающимся.

Орки послушно замерли, впрочем, не забыв сделать пару шагов назад, подальше от разящего оружия противника. Агрон не знал их в лицо и по эмблемам на робищах видел, что они не из его клана, но сами они, без сомнения, узнали в нем вождя клана Саморов… Бывшего вождя. Впрочем, эти четверо могли и не знать, что вот уже неделю он находился в добровольном изгнании.

– Приветствую вас, орки! – он поклонился, как того требовал обычай, сложив руки на груди. – Приветствую и тебя, странник.

Поклон, адресованный страннику, был другим – одна рука прижата к сердцу, а вторая – лежит на рукояти боевого топора. «Приветствую тебя, странник, от всего сердца, но помни и о том, что мой топор не знает жалости и мое сердце не дрогнет, если придется разрубить тебя надвое».

Четверо орков поклонились в ответ, не сводя взгляда с недавнего противника.

– Что здесь происходит? – спросил Агрон. – Почему вы напали на чужеземца?

– Потому, что он чужеземец, – ответил один из них. – Потому что его никто не звал в наши степи.

Агрон перевел взгляд на странника, и тот, увидев во взгляде вопрос, заговорил:

– Простите, если нарушил ваш покой или вторгся в жилище. Эта степь – не цель моего пути, я здесь не задержусь.

– Куда ты идешь?

– Позволь воздержаться от ответа на этот вопрос, – учтиво, но твердо ответил незнакомец.

– Возвращайтесь в свой стан, – не оборачиваясь, велел оркам Агрон. – О том, чтобы чужеземец покинул наши земли, позабочусь я.

Уязвленное самолюбие орков требовало разорвать странника на мелкие кусочки, но ослушаться приказа Агрона они не посмели. Он не был их вождем, не был даже членом клана, но подчинение иерархии в крови орков было сильнее самолюбия. В будущем вождь клана может объявить войну Саморам, сочтя происшедшее оскорблением, но если он обладает хотя бы зачатками мудрости, то поймет, что Агрон не хотел их оскорбить, а лишь собирался спасти жизнь этим недорослям. Поклонившись, орки повесили на пояс топоры и побежали прочь, гулко топая по земле. Помчались, как умеют только орки-кочевники, пробегающие за день несколько сотен верст.

– Как твое имя, странник? – заговорил Агрон, проводив взглядом исчезающих вдали соплеменников.

– Позволь сначала узнать твое.

– Справедливо… Я Агрон из клана Саморов.

– Алекс Нидман, – коротко бросил собеседник, пристраивая оружие на поясе.

– Ты говорил, что идешь не в землю орков? Мой путь тоже ведет прочь из этих степей, в сторону гор… Если нам по дороге, позволь проводить тебя до границы орочьих владений. Возможно, путешествие покажется короче.

– Я не нуждаюсь в охране, – гордо вскинув голову, ответил тот. – Те четверо, что напали на меня, заслуживают лишь жалости, и ты спас им жизнь, остановив их.

– Я знаю, что ты не нуждаешься в охране, – медленно, растягивая слова, прорычал Агрон. – И верю, что ты легко мог убить нападавших. Я благодарен тебе за то, что ты позволил им жить, но не забывай, Алекс Нидман: сейчас ты говоришь с орком, и у меня в жилах течет та же кровь, что и у тех, кто, по твоему мнению, достоин лишь жалости.

Правая рука Агрона сама легла на рукоять метательного топора, а левая замерла на уровне сердца, готовая сотворить заклятье.

– Помни, Алекс Нидман, в своей гордости ты можешь оскорбить меня!

– Прости! – Алекс примирительно поднял руки. – Приношу свои извинения. Я не хотел оскорбить ни тебя, ни твой народ и думаю, что остальные твои сородичи – достойные мужи и жены, в отличие от этих четверых. Но пойми и то, что свой путь я должен пройти один.

– Я не напрашивался к тебе в попутчики, – пробурчал Агрон. – Я лишь не хочу, чтобы, путешествуя по землям орков, ты сеял среди них смерть и разрушения.

– В таком случае, любезный Агрон, я принимаю твое предложение и с удовольствием составлю тебе компанию, но лишь до тех пор, пока мы не покинем земли твоего народа.

– Я не буду спрашивать тебя о цели твоего путешествия. Просто укажи направление…

– У меня и в мыслях не было пересекать эти земли, я хотел лишь обойти эту вершину, – Алекс указал на вздымающуюся к небесам белую шапку Снежной горы, – чтобы вновь углубиться в Туманные горы.

Агрон вздрогнул при упоминании Туманных гор, на мгновение вновь погрузившись в пророческий сон, увиденный около полугода назад. С тех самых пор образ вершин, затерянных в тумане, который не рассеивается даже в сильные ветра, неотступно преследовал его…

Неужели этот странник, именующий себя Алексом, видел то же, что и он? Неужели судьба не случайно свела их вместе и у них одна цель? Или, быть может, стоило поставить вопрос по-другому: что еще могло подвигнуть путника отправиться в Туманные горы, куда рисковали заходить лишь самые ловкие и умелые воины, да и те крайне редко возвращались. А если и возвращались, то рассказывали такие истории, от которых кровь стыла в жилах даже у бесстрашных орков.

Но внешне Агрон ничем не выдал своего волнения. Если пути Алекса и его пересеклись, значит, на то воля судьбы. Если им суждено вместе добыть Свитки Знаний, то так тому и быть… Если же одному на роду написано пасть от руки другого в борьбе за обладание величайшим из всех сокровищ земель Арктара, то он приложит все силы и умение, чтобы Алекс остался лежать в земле, а сам он продолжил свой путь.

– Что ж, Алекс, тогда не будем терять времени?

Тот согласно кивнул и первым зашагал к отрогам Снежной горы. Агрон двинулся следом, стараясь держаться вровень с ним и краем глаза наблюдая за попутчиком.

Сейчас у него была отличная возможность поближе рассмотреть его, и Агрон не преминул ею воспользоваться. Алекс был высок ростом и лишь немного ниже Агрона. Но в ширине плеч он, конечно же, не мог сравниться с орком, с детства орудовавшим боевым топором, словно играючи. Облачен Алекс был в рубаху с рукавами, издалека казавшуюся сотканной из шерсти, но при ближайшем рассмотрении похожую на задубленную кожу. Из подобного материала были сделаны и его штаны, и высокие ботинки, необходимости в которых Агрон, всю жизнь ходивший босиком, не понимал никогда.

Во всем, кроме наряда и снаряжения, Алекс напоминал мага-огневика – та же комплекция, длинные и тонкие руки, прямые ноги, статная фигура и орлиный взор. Вот только огневики редко носили оружие, целиком полагаясь на мощь своей магии (и, надо сказать, полагаясь вполне обоснованно – Агрону как-то довелось испытать на себе мощь огненного шара) и беря с собой в странствия лишь магический посох да бурдюк с водой.

За плечами у Алекса болтались длинные ножны, скрывавшие, как определил Агрон, полуторный меч вроде эльфийского, на поясе с правого бока висели соединенные цепью палки, в действенности которых Агрон уже убедился, а на левом бедре в кожаном мешке покачивался предмет, определить который Агрон не мог вообще. Нечто угловатой формы с резной рукоятью (то, что это была именно рукоять, – было единственным, в чем Агрон, знавший толк в оружии, не сомневался), терявшееся в глубине кожаной сумки.

– Позволь спросить тебя, Алекс, – заговорил Агрон, решив, что за беседой дорога покажется короче, да и он узнает хоть что-нибудь о своем загадочном попутчике. – Откуда держишь путь?

– Оттуда, – Алекс махнул рукой в сторону Снежной горы. – Из-за гор…

– Из-за гор?! – переспросил Агрон, сердце которого чуть не выскочило из груди. – И ты вновь хочешь вернуться туда?

– Туманных гор нет ни на одной карте моего народа. Они не изведаны, и наши ученые исследовали лишь ближайшие к нашим городам отроги. Поэтому, отправляясь в путь, я не знал, как добраться до цели своего путешествия. Горы коварны и опасны, и никогда не знаешь, удастся ли пройти очередной перевал. Судьба вывела меня на эту сторону гор, и теперь я пытаюсь попасть в их сердце с этой стороны…

– То есть ты уже забрался дальше, чем хотел?

– Примерно так… Большинство горных троп непроходимы, поэтому я и оказался здесь. Думаю, что, обойдя эту вершину, – он указал на Снежную гору, – я смогу пробраться в сердце горной гряды.

– Скажи, Алекс, – чувствуя холодок в груди, спросил Агрон, – а к какому племени ты принадлежишь?

– Племени? – переспросил тот.

– Ну… Как называется твой народ?

Алекс недолго помолчал, и в его взгляде вновь засветилось подозрение.

– А что за дело тебе до имени моего народа? – спросил он. – Я ведь не спрашиваю тебя о том, кто ты и откуда.

– Я не скрываю своих корней, – как можно добродушнее сказал Агрон. – И мне непонятно, почему ты до сих пор не представился, не назвал своего клана и родного города. В Заповедных Землях не принято скрывать свою принадлежность к тому или иному клану.

– Почему? – кажется, искренне удивился Алекс. – Какое имеет значение, где я родился?

– Чтобы сразу определить, кто перед тобой – друг или враг. Гномы испокон века враждуют с кобольдами, ибо не могут поделить подземный мир. Эльфы недолюбливают нас, орков… Некроманты норовят убить всякого, кто окажется поблизости, а титаны столь ревностно охраняют свои владения, что не подпускают к ним никого. Про манеры драконов я и вообще молчу… С тобой все проще – я вижу, что ты не эльф, хотя бы потому, что эти создания никогда не покидают лесов, да и вообще редко спускаются с деревьев, но в то же время даже среди эльфов существуют города, дружественно настроенные к некоторым кланам орков. И даже в степях мы можем встретить орка, который ослушается моего приказа, потому что наши кланы враждуют.

– Теперь, кажется, понимаю… – улыбнулся Алекс. – В вашем мире все враждуют со всеми?

– В НАШЕМ мире? – переспросил Агрон. – Как это понимать?

Алекс прикусил язык, и весь его вид говорил о том, что он лишний раз убедился в истинности поговорки: «Язык мой – враг мой». И тогда Агрон решил выложить перед ним все козыри, доверившись судьбе. В конце концов, если им суждено быть врагами, то их решающий бой состоится здесь и сейчас, а если судьба свела их вместе для другой цели, то нельзя идти вперед, имея друг от друга секреты.

– Ты не из нашего мира, – пошел в наступление Агрон. – И говоришь, что хочешь ВНОВЬ углубиться в горы, а значит, ты уже прошел через них, только не смог найти дороги, ведущей к твоей цели. Внешне ты похож на огневика, но еще ни разу не использовал ни одного заклинания, и создается ощущение, что ты совсем не знаешь магии.

Алекс остановился, напряженно глядя на своего спутника и положив руку на рукоять меча.

– Ты направляешься в горы, чтобы найти что-то, о чем не хочешь говорить. Ведь так?

– Так, – согласился Алекс, в глазах которого сверкнул металлический блеск. – Но что за дело тебе до этого?

– Это началось полгода назад, – произнес Агрон и тут же увидел, как сузились зрачки Алекса. – Один и тот же сон, да? Предчувствие беды, столь масштабной, что весь твой народ не сможет совладать с нею? И записи в древних книгах… Записи о том, что в годину приближения большой беды величайшие из воинов отправятся на поиски Свитков Знания… И главного из четырех Свитков…

Алекс не дал ему договорить. Заточенная сталь меча сверкнула перед самым его лицом, и Агрон едва успел отскочить в сторону, поудобнее перехватывая боевой топор и занося свободную руку для заклятья.

– Кто ты? – взревел Алекс, наступая с яростью раненого дракона. – Откуда тебе известно о Свитках?

– Значит, ты все же ищешь их?!

Новый удар, который Агрон принял лезвием топора, был красноречивее слов.

Заклятье меткости окутало топор алым сиянием, видимым лишь опытному магу да тому, кто применил его. Заклятье скорости на секунду затуманило взор, но свободная рука уже творила новое, не спрашивая на то разрешения. Этому его учили с детства: сражаться, не задумываясь о том, как нанести удар. Бить раньше, чем собственный мозг успевает понять, куда именно нужно бить, и накладывать заклятье раньше, чем разум осознает необходимость этого.

Пальцы левой руки сами сложились для пасса самого сложного из известных Агрону заклятий, и мгновение спустя он ощутил, как сила наполняет его и без того могучее тело, как вскипает кровь, а душа в предвкушении преисполняется радостью предстоящей схватки. Заклятье кипения крови, увеличивающее силу и ускоряющее реакцию, действующее как отвар ядовитых грибов, помогающее победить, но изматывающее применившего его…

Но иначе было не одолеть столь ловкого и умелого бойца.

Удивлению Алекса не было границ, когда тяжелый топор Агрона просвистел у его лица со скоростью падающего с небес орла. Должно быть, сила и ловкость противника сбили его с толку, потому как на несколько мгновений он упустил инициативу, позволив Агрону не защищаться, а нападать, и тот сразу воспользовался этим преимуществом. Теперь уже отступал Алекс, с трудом сдерживая натиск громадного топора, устремлявшегося к цели сам по себе под действием заклятья меткости…

– Кто ты, Алекс Нидман? – кричал Агрон, складывая пальцы левой руки для заклятья паралича. Теперь стоило его топору коснуться кожи противника, как тот на несколько секунд впал бы в полный ступор… А нескольких секунд в горячке боя вполне хватало для того, чтобы снести ему голову.

– Кто ты и зачем ищешь Свитки?

– Не твое дело!

Менее тренированный глаз не смог бы уследить за движениями Алекса, когда его рука метнулась к кожаной сумке на боку, но орк, с детства охотившийся в степи, способен был перехватить в полете эльфийскую стрелу. И когда продолговатый предмет с черным зрачком на конце нацелился на то место, где только что стоял Агрон, там его уже не было. Грохот разорвал тишину степи, и краем глаза Агрон успел заметить фонтанчик земли, взметнувшийся в нескольких шагах позади, а в следующую секунду его рука уже обрушилась на предплечье противника, выбивая из его рук странное оружие.

– Зачем тебе Свитки?!

Острие меча едва не вспороло робище на его груди, но в ту же секунду рукоятью топора он ударил Алекса по виску, отшвырнув его в сторону.

– Так учил меня отец, – довольно прорычал Агрон, наблюдая за лежащим на земле противником, ошалело мотающим головой. – Рукоять не уступит острию…

Отшвырнув ногой меч Алекса, Агрон склонился над ним, чувствуя, как кипящая кровь поет в его жилах, моля снести противнику голову, вырвать его сердце или отрубить ноги и бросить умирать под жарким солнцем орочьих степей. И ему стоило огромного труда не поддаться искушению.

– Так к какому племени ты принадлежишь, Алекс? – стараясь говорить миролюбиво, произнес Агрон. – И зачем ищешь Свитки Знания?

– Катись…

Удар в челюсть вновь бросил его на землю, и Агрон присел рядом, поигрывая метательным топором.

– Теперь я точно вижу, что ты не огневик, Алекс. Ты вообще не маг! Любой маг увидел бы, что на мне лежит заклятие кипения крови, и попытался бы затянуть бой, чтобы измотать меня моим же волшебством. Так кто же ты?

– Я человек! – вытирая кровь с разбитого лица, ответил тот.

– Человек?! – Агрон в удивлении отступил на шаг и тут же ощутил, как тяжесть наваливается на его плечи. Кипение крови переставало действовать, и за ним приходила неизбежная расплата за использование заклятья. Измотанный организм требовал пищи и тепла…

– Ты – человек и не видишь чужих заклятий? Да чего там, ты вообще не владеешь магией!

– Я не понимаю, о чем ты…

Быстрым движением, насколько это позволяла почти физически ощущаемая тяжесть на плечах, Агрон придавил ногой руку Алекса, уже изготовившегося к броску за его мечом.

– Я не враг тебе, – сказал он. – Я не хочу распри между нами и приношу тебе свои извинения за то, что таким образом выяснил, кто ты и куда держишь путь.

– Почему я должен верить тебе?

– Почему? – переспросил Агрон. – Да хотя бы потому, что полгода назад я тоже начал видеть этот сон. Тучи дыма и пепла, поднимающиеся из-за Туманных гор. Тучи, закрывающие Солнце и не позволяющие ни одному лучику света пробиться сквозь мглу. И плач! Стоны раненых и проклятья убитых. Не слышные, но осязаемые… Они проносились над моей головой, и я чувствовал, как каждое из этих проклятий устремляется вглубь Заповедных Земель, чтобы поразить любое живое существо, которое встретится им на пути. Хоть ты и не маг, Алекс, но должен знать, какой страшной силой обладает проклятье, произнесенное у смертного одра…

– И я видел тучи… И слышал стоны и проклятья, – вдруг забыв о мече, заговорил он, подняв на Агрона глаза. – Вот только если ты видел, как эти тучи поднимаются из-за гор, то я видел их источник. Я видел, как полыхают города моего народа, как сгорают в жарком пламени взрослые и дети и как дым и пепел заслоняют от моего взора горы. Увидев этот сон в первый раз, я воспринял его как сон, и не более того, но, когда он стал повторяться раз за разом, я не мог более отмахиваться от него…

– В этом сне есть что-то неосязаемо реальное…

– Да… – Алекс протянул ему руку. – Помоги мне встать, Агрон! Твои извинения приняты, и я вижу, что ты не враг.

– Враг бы уже добил тебя, – подтвердил Агрон, помогая ему подняться. – Ты ведь пришел из-за гор? Там твой дом и твой мир? Значит, во сне я видел дым от пожарищ твоих городов?

– Да… И значит, не я один получил знамение о скорой гибели моего мира.

– Не только твоего, Алекс… Я не могу описать это, не могу объяснить своих чувств, но я ощущал, как что-то приближается из-за гор. Что-то, несоизмеримое даже с помощью проклятий, равных которым не сможет сотворить ни один некромант. Будто бы это было само Зло…

Взгляд Алекса был красноречивее слов. В его глазах Агрон видел, что и ему знакомо это ощущение приближающейся вражеской темной силы. Нет, не приближающейся – идущей по его городам, испепеляющей родных и близких. Ощущение тьмы, прошедшей по твоей могиле…

– И ты тоже уверен, что это не просто сон? – спросил Алекс.

– Это знамение, я уверен в этом, иначе не отправился бы в Туманные горы на поиски первого из Свитков.

– Я вышел из Магадэна спустя три месяца после того, как увидел этот сон впервые. Примерно столько же я уже в дороге и за это время успел пересечь Туманные горы и оказаться здесь, сбившись с пути на несколько сотен верст. Эти места, как я понял, называются Орочьими степями? И, наверное, они называются так потому, что здесь живут орки?

– Да… Это наши земли.

– И ты – орк и, значит, живешь где-то поблизости?

– У орков нет крова, – ответил Агрон. – У нас есть лишь наши земли, бескрайние степи, которые мы привыкли называть домом. Я живу не где-то поблизости, я живу здесь, в степях. Сегодня здесь, а завтра близ Эльфийских лесов.

– Я не могу понять одного, Агрон, почему, увидев пророческий сон полгода назад, ты лишь сейчас двинулся к Туманным горам?

– На то были причины, Алекс… – вздохнув, ответил Агрон. – И если хочешь, я расскажу тебе о них. Но не сейчас… Теперь я слишком измотан, чтобы идти дальше, так что, если ты не против, давай сделаем привал, отдохнем и подкрепимся. Нескольких часов отдыха и пары кусков горячей пиши мне будет достаточно, чтобы продолжать путь…

Солнце медленно клонилось к закату, и белая шапка вершины Снежной горы казалась кроваво-красной в отблесках заходящего солнца. Туман, окутывавший горы, тоже превратился из молочно-белого в ярко-алый. Желтая степь окрасилась в оранжевые тона, и Агрон любовался игрой света на лезвии своего топора – зрелищем, которое он видел сотни раз, но так и не научился принимать как нечто обыденное.

– Мой отец говорил, что, когда лучи заходящего солнца падают на лезвие твоего оружия, в его отблесках можно увидеть души тех, чья кровь омывала этот металл. Мы не верим в другой мир, подобно эльфам или гномам. Мы не верим в то, что души умерших отправляются на небеса, чтобы предстать перед очами Арктара… Мы убеждены, что души умерших продолжают жить среди нас. Они постоянно следуют за нами и помогают нам, наставляя на истинный путь, а могут и спасти жизнь в бою. Но только души тех, кто умер своей смертью, от старости или покончил жизнь самоубийством, не желая мириться с подступающей слабостью. Души же тех, кто погиб от топора или меча, навсегда остаются на острие этого оружия, увеличивая его силу и мощь.

– И много душ на твоем топоре? – спросил Алекс, впиваясь зубами в мясо подстреленного им кролика.

– Достаточно… Топор принадлежал еще моему деду, и на нем кровь сотен врагов. Этим топором убил себя и мой отец, и потому его душа будет со мной до тех пор, пока лезвие способно разить.

– Убил себя? Мы, люди, верим, что душам самоубийц не будет счастья в загробном мире, что Арктар не приблизит их к себе, а, наоборот, обречет на жалкое существование у подножия его трона.

– То-то и оно, что мы не верим, что вообще сумеем приблизиться к трону Арктара. Он давно забыл о созданном им мире и ушел куда-то далеко за его пределы.

– Давай не спорить о религии! – предложил Алекс. – Ты, помнится, обещал рассказать мне о себе. О том, почему так долго собирался в путь… И вообще, я порядком удивился, когда, спустившись с гор, обнаружил здесь четверых широкоплечих волосатых существ, тут же набросившихся на меня. Разумных и опасных… Я много чего повидал в горах и готов был ко всему, но только не к тому, что моим попутчиком в этом путешествии станет один из них… Расскажи мне о твоем мире, Агрон. О существах, населяющих его, о его нравах и обычаях. В наших сказках и легендах говорится, что когда-то давно мы, люди, сосуществовали с вами и с другими обитателями этих мест, но потом ушли за Туманные горы искать счастья.

Там, за горами, обитают только люди. Все остальные существа неразумны и либо служат нам, либо идут в пищу, как вот этот кролик… Кстати, даже кролики здесь другие… Более жирные, что ли.

– Да, – согласился Агрон. – В наших книгах я тоже нередко находил упоминания о людях. У нас, орков, книг слишком мало, но в чертогах гномов я видел огромные тома истории земель Арктара, в которых множество глав, посвященных людям. Но я бы никогда не подумал, что смогу встретить одного из них, и уж тем более не ожидал, что человек окажется… таким.

– Каким «таким»?

– Напрочь лишенным магии.

Алекс лишь пожал плечами, показывая, что любое упоминание о магии ему не интересно. Люди не владеют магией и не желают иметь с ней ничего общего. Разве того кролика, что они сейчас едят, он убил с помощью магии? Нет, одного выстрела из пистолета (поразившего Агрона сильнее, чем самое удивительное из виденных им заклятий) было достаточно, чтобы это быстроногое животное навеки упокоилось с миром.

– Ладно, не о магии сейчас речь. Я обещал рассказать о себе и сделаю это, но с условием, что ты ответишь мне тем же. Я хочу знать все о тебе и о людях вообще. Все, что ты сможешь мне поведать. – Алекс кивнул, и удовлетворенный этим ответом Агрон продолжил: – Мы, орки, – кочевой народ. Мы редко задерживаемся на одном месте, кочуем по степи из одного ее края в другой, тем самым позволяя зверью восполнить свои потери перед тем, как мы вновь вернемся в эти места и вновь будем добывать там себе пропитание.

Испокон веков, задолго до Исхода Людей, мы уже вели такую жизнь и не собирались ничего менять. Нас ненавидят эльфы, нас боятся гномы, но и те и другие признают, что мы служим преградой для сил Зла, что обитают в отрогах Туманных гор, и не позволяем им вторгнуться в земли Арктара.

– В горах я видел громадных созданий, похожих на людей, но превосходящих меня ростом раз в пять-шесть и окутанных сетью молний. Ты говоришь о них?

– Должно быть, ты видел титана, но титаны – это еще не самое страшное, что можно встретить в горах. Титаны свирепы, но практически никогда не спускаются с гор и живут там, не вмешиваясь в наши дела. Титаны – стражи гор… Мы живем в степях, чтобы не пропустить Зло с гор в Заповедные Земли, титаны же – преграда на пути любого, кто попытается пересечь горы.

– Уже спускаясь с гор, я столкнулся с какими-то одноглазыми созданиями… Да, они мерзки, злобны и полуразумны, но, как мне показалось, не представляют никакой опасности. Я легко убил троих из их стаи, и остальные тут же исчезли с моих глаз.

– Значит, тебе повезло… – ответил Агрон. – Я же видел сотни этих существ, спускающихся с гор. Не знаю, что двигало ими и почему они решили вторгнуться в степи орков, но мы и не собирались выяснять, чего они хотят. Мы встретили их, как врагов, и ни одно из этих созданий не вернулось назад, чтобы рассказать своим собратьям о том, насколько остры топоры орков.

В общем, мы жили в этих степях с тех самых пор, как Арктар сотворил эти земли. Мы чтили предков, поклонялись их душам и создателю мира, ковали лучшие мечи в Заповедных Землях и продавали их остальным народам… Потом, после того как люди покинули этот мир и Земли Арктара погрузились в хаос, в него вложили частичку и мы… Две тысячи лет – так давно, что уже никто и не помнит, что когда-то все было иначе, мы храним наши степи от любых посягательств. Мы стали самодостаточными и перестали нуждаться в продаже оружия или покупке товаров. Как ты сказал… «Все сражаются против всех». Да, по такому принципу мы и живем. Любой, кто вторгнется в Орочьи степи, – враг…

Но мы никогда не помышляли о том, чтобы покинуть степи, чтобы выгнать эльфов из их лесов, вырубить деревья и построить из них форты и крепости… Мы были кочевниками и гордились этим, до недавних пор.

Я – сын вождя клана Саморов. Мой отец, Гродон, вел клан тридцать лет, и пусть за эти годы клан нес потери, но они были много меньше других кланов орков. Он научил меня всему, что знал сам, научил премудростям боя и известной ему боевой магии; научил, как управлять орками и как понимать их, какими бы безмозглыми они ни казались. И после смерти отца я взял на себя правление кланом и в течение пяти лет успешно справлялся с этой обязанностью. Мы жили так, как жили тысячелетиями до этого. Мы охотились, ели, спали и снова охотились, никогда не убивая добычи больше, чем можем съесть. Только непосвященному степь может казаться суровой, мы же, орки-кочевники, извечные ее обитатели, прекрасно знаем, насколько доброй и благодетельной она может быть.

И так было до того, как появился Гимрод… Этот детина пришел к нам из степи и сначала лишь учтиво попросил принять его в наш клан. Он никогда не рассказывал о своем прошлом и о том, откуда он родом. Из отрывочных разговоров с ним я понял, что все орки его клана погибли в бою, но с кем, где и как, Гимрод не говорил никогда. И если так, то почему он не покончил с собой, как обязан поступить любой орк, чтобы избавить себя от позора и не позволить чужому оружию поглотить его душу?

Гимрод говорил, что не умрет до тех пор, пока не отомстит тем, кто виновен в истреблении его клана, и, несмотря на то, что это было нарушением традиций, Саморы приняли его как равного, признавая за ним право жить с этим грузом на душе.

Сейчас же я думаю, что он был всего лишь изгнанником. Что его клан прогнал его за какие-то проступки и что все слова о гибели родных и близких – лишь ложь, чтобы втереться к нам в доверие.

Мы приняли его как равного, и долгое время он вел себя как равный, как настоящий орк, и даже я не заподозрил неладного, пока не стало поздно. Я пропустил тот момент, когда он начал распространять среди Саморов свои идеи. Он говорил о том, что не пристало столь великому народу, как орки, бродить полуголодными и босыми по степи, питаясь лишь тем, что дает природа. Он говорил, что орки – могучие воины и что мы обязаны взять силой то, что принадлежит нам по праву. Что мы должны осесть, распрощаться с кочевой жизнью и создать укрепленные поселения, как гномы или огры.

Прогнать гномов из их подземных чертогов, перебить огров и обосноваться в их фортах… Уничтожить эльфов, вырубить леса и построить из дерева собственные форты и города.

Глупец! И все, кто поверил ему, были глупцами. В тот день, когда Арктар сотворил Заповедные Земли и населил их десятками народов и живых существ, он дал им свой завет. Завешал жить так, а не иначе, ибо только так все народы будут процветать.

В гномьих книгах написано, что две тысячи лет назад твой народ нарушил этот завет и поплатился за это… Теперь ту же ошибку повторяют орки, а значит, и нам суждена та же незавидная участь, что и людям.

– Эй, эй! – предупреждающе подняв руки, заговорил Алекс. – Я бы не стал говорить, что наша участь такая уж незавидная! От книг тех времен у нас, к сожалению, остались только сказки и легенды, из которых можно почерпнуть лишь крупицы информации, так что мне известно лишь то, что около двух тысяч лет назад люди перешли через горы, гонимые не то какой-то эпидемией, не то чем-то еще. Мой народ тогда практически вымер, и через горы перебралась лишь горстка людей, но они выжили и возвели меж трех озер первый город… Магадэн… А впоследствии вокруг него стало возникать все больше и больше городов.

Мы начали с нуля, возвели неприступные стены, приручили диких животных. Открыли сталь и изобрели порох, – для пущей убедительности Алекс потряс своим пистолетом. – Нам нет равных! Реши мы вдруг завоевать все земли Арктара, никто не смог бы остановить нас!

– Нет, Алекс, ваша участь незавидна, ибо вы забыли о своих корнях. Вы не помните прошлого, а значит, обречены на вечное повторение его ошибок. Вы ушли далеко за горы, покинув родные места, и променяли магию на сомнительные технические чудеса. Разве помог тебе пистолет в схватке со мной? Нет. И не потому, что я ловчее, сильнее или умнее, а потому, что правда в этом бою была за мной. Потому, что я сражался на своей земле, на которой ты – чужой. Теперь у людей нет своих земель, и я боюсь, что скоро их не будет и у орков.

– Да ты еще не видел артиллерии! – воскликнул Алекс. – Ты не видел пушек, пробивающих стальной лист в пол-ладони толщиной!

– Да, не видел, – согласился Агрон. – И я не знаю, что такое сталь, равно как не знаю, и что такое пушка. А ты не видел драконьего металла, из которого гномы куют мечи и кольчуги. Не видел странствующих магов-огневиков, взявших на себя ту роль, что должны были выполнять вы, люди…

– Какую роль?

– По преданию, когда Арктар создавал Заповедные Земли, он населил их множеством народов, дав каждому наказ. Эльфы должны были стать садоводами его земель и бережно хранить, любить и лелеять все, что растет и цветет. Гномы и кобольды получили подземное царство, каждый – свою долю. Гномы поселились в пещерах, а полуразумные кобольды ушли еще глубже, чтобы там рыть шахты и прокладывать тоннели.

У каждого народа были свои чертоги и обязанности! Мы, орки, стали тонкой гранью полутени: между светом и тьмой. Я знаю, кто мы… Я не горжусь этим, а лишь констатирую факт. Мы – свирепые и безжалостные охотники, хранители степи, в которой не сможет выжить никто, кроме нас. Мы не боимся ее палящего солнца, мы подолгу обходимся без воды… Мы – напоминание всем остальным народам о том, что мир вокруг них небезопасен, и в то же время мы – стражи на пути зла, стягивающегося со всех концов земель Арктара к отрогам Туманных гор.

В их пещерах не живут гномы, и редкий кобольд пророет там свои тоннели. Там скрывается от дневного света настоящее зло, в сравнении с которым мы, орки, – белые и пушистые зайчата.

Люди тоже получили от Арктара свое предназначение. Гномьи книги говорят, что уделом людей было сохранять равенство и справедливость во всех Заповедных Землях и что только они владели двумя видами магии, что было недоступно ни одному другому народу.

– Что ты имеешь в виду? О каких видах магии речь?

– Ах да, – печально улыбнулся Агрон. – Я ведь забыл: ты не знаком с магией, и, может статься, она тебе и вовсе недоступна! Помимо завета, каждому народу была дарована магия, дабы он лучше мог выполнять свои обязанности, лучше служить Арктару, выполняя его волю.

Магия подразделялась на виды, по целям и способам ее использования. Например, мы, орки, владеем боевой магией – всеми заклинаниями, которые так или иначе помогают в бою. Стоит мне наложить на свой топор ауру меткости, и он будет разить цель, сам направляя мою руку. Аура выносливости помогает мне преследовать врага, а заклятье скорости – делает стремительным в бою. Кипение крови… Впрочем, не важно, ты и так узнал достаточно. Эльфы в совершенстве владеют защитными заклинаниями – заклятье каменной кожи делает их легкие на вид одежды практически неуязвимыми для стрел, заклятье парирования позволяет предугадывать удары врага и отражать их. Гномы и кобольды владеют магией земли – в их арсенале мало заклятий, но зато стоящих! Трудно удержаться на ногах в бою с гномом-магом, ибо он может заставить всколыхнуться землю… А раненый гном легко исцелит себя, впитав силы земли…

Существует огненная магия, и магия иллюзий, некромантия, оживляющая мертвых, и просто черная магия, позволяющая убивать жертву по одному лишь желанию колдуна. Среди эльфов ходят легенды о русалках, живущих в океане и владеющих магией воды, а гномы точно знают, что еще глубже галерей кобольдов живут могущественные барлоги, способные пробудить вулканы и вызвать чудовищные землетрясения.

Каждому народу была дарована своя магия, но ни один из них не может владеть сразу двумя или тем более тремя. Потратив годы на тренировки и медитацию, я, быть может, смогу сотворить заклятье каменной кожи, но никогда не. смогу дать гарантии, что оно отразит вражескую стрелу. Эльфы же считают его одним из самых простых. Как бы мне ни хотелось, я никогда не смогу поразить врага молнией, в то время как маг-огневик легко испепелит меня на месте.

– И чем же владели люди? – спросил Алекс, блеск глаз которого выдавал его живейшее любопытство.

– Люди были единственным народом, который владел магией смерти и магией жизни. Люди были стражами и судьями этого мира, а значит, могли убивать, а могли и воскрешать к жизни. Не поднимать из могилы зомби и заставлять его служить себе, как делают это некроманты, а полностью оживлять несправедливо убитого, полностью возвращать его к жизни.

С исходом людей за Туманные горы секреты заклятий магии жизни были утеряны, ибо не было никого, кто мог бы использовать эту могущественную светлую магию. Магия тьмы же осталась, но и ей некроманты владеют отнюдь не в совершенстве. Легенды гласят, что в страшных боях, сопровождавших Исход людей, они призывали на свою сторону саму Смерть, и тогда во всех землях Арктара смолкали песни птиц, а сражающиеся падали замертво прямо на поле боя.

Что ты мог бы противопоставить самой смерти, Алекс? Свой пистолет или, быть может, меч? Ты хвастаешься пушками, пробивающими сталь, но ты никогда не видел полета черного дракона, и я не пожелал бы тебе ощутить его огненное дыхание, которое превращает в пар даже лучшие гномьи кольчуги из драконьего металла. Ты не видел, как разъяренный маг-огневик мечет молнии по ослушавшимся его эльфам и как заклятье армагеддона выжигает все вокруг по одному лишь повелению мага.

Ты не видел ничего из того, что подарил этому миру Арктар, и говоришь, что армии твоего народа легко могли бы завоевать эти края!

Гномьи книги, которые мне довелось прочесть, говорят, что именно после Исхода людей за Туманные горы, в края, которые Арктар объявил запретными для всех, именно после этого земли Арктара и погрузились в хаос… Война всех против всех, война внутри кланов и между кланами!

Со временем равновесие восстановилось, но земли Арктара уже никогда не станут теми же, что прежде, когда по праву звались Заповедными. Говорят, в годы правления людей кобольды не смели красть гномьи сокровища, а эльфы всегда готовы были напоить и накормить приблизившегося к их лесам орка.

Теперь орки собираются повторить ошибку твоего народа, приняв на веру слова этого ничтожества Гимрода.

– Ты пытался бороться с ним? – спросил Алекс, больше и не помышлявший даже заикнуться о величии людей.

– Пытался. Сначала словом, пытаясь переубедить и его сторонников, и самого Гимрода, но дурные идеи пускают в сознании корни гораздо быстрее праведных. Это и задержало меня – я рвался на запад, к Туманным горам, в самое их сердце, но не мог оставить свой клан, понимая, что стоит мне отправиться в путь, как Гимрод совратит с истинного пути всех, кто до сих пор не попал под его влияние.

Поняв, что словами делу не помочь, я пошел на крайние меры и, собрав совет клана, вызвал Гимрода на поединок, и он принял мой вызов. Условия боя были просты – победитель становится вождем.

– И ты проиграл?

– Да, проиграл. Этот мерзавец оказался не только хорошим болтуном, но и отменным бойцом. А может, он просто более искусен в магии, нежели я? Результат был один – он свалил меня заклятьем паралича и, приставив к моему горлу топор, потребовал признать поражение. Я проиграл бой и покинул клан Саморов… Он мог бы убить меня, но, наверное, не захотел подрывать свой авторитет в клане. Гимрод Милосердный, чтоб его!

Я ушел, но поклялся вернуться с силой Четвертого Свитка в моей крови, и тогда я смету со своего пути Гимрода и вновь наставлю свой клан на истинный путь.

Уже в пути, в который раз видя один и тот же сон, я думал о нем и решил, что тьма, подступающая с запада, и появление Гимрода среди орков – предвестники одного события. Что-то пробуждается в недрах Земель Арктара, какое-то могущественное зло, сбивающее с пути и людей, и орков. Все будто бы посходили с ума! Орки, тысячелетиями жившие кочевой жизнью, вдруг решили осесть. Люди, две тысячи лет не появлявшиеся из-за гор, внезапно объявляются в лице Алекса Нидмана, забывшего не только заклятья Жизни и Смерти, но и собственные корни!

Вот тебе моя история, Алекс… Неделю я оправлялся от ран, а когда вновь почувствовал себя в силах пересечь эту степь, отправился в путь. И вот я здесь! Я прошел лишь малую толику пути и уже встретил попутчика.

Половина солнечного диска уже скрылась за горами… Вершина снежной горы постепенно тускнела, а вскоре и вовсе скрылась во мраке, когда на смену дневному светилу пришли ночные. Две луны Земель Арктара, вечные спутницы ночи, носящие древние имена: Ярость и Страдание… Они проносились по небу по два, а в долгие зимние ночи – и по три раза за ночь. То более быстроногая Ярость убегает от Страдания, силившегося догнать ее, а то уже Страдание пытается, но никак не может убежать от Ярости, своей постоянной попутчицы.

А позади лун сияли маленькие, невероятно далекие звезды…

– Мы верим, что каждая из звезд – глаз Арктара, – нарушил затянувшееся молчание Алекс. – Что он не забыл нас и наблюдает за нами.

– А мы верим, что Ярость и Страдание – стражи этих земель, не позволяющие душам умерших устремиться ввысь.

– В твоем народе нет романтики, Агрон…

Тот лишь хмыкнул и пожал плечами.

– Если бы твой народ, отказываясь от своего предназначения, сбежал бы от судьбы не за высокие горы, а в орочью степь – сейчас передо мной не сидел бы воин-романтик. Степь быстро иссушает всякую романтику. В ней есть только жизнь и смерть да Ярость со Страданием.

Тишина была практически полной, лишь в костре потрескивало пламя да вдалеке изредка ухала вышедшая на охоту сова.

– Ты говоришь о предназначении… – несмело произнес Алекс, будто бы размышляя вслух. – О предназначении целых народов… А как насчет предназначения конкретных представителей этих народов? Я имею в виду, что, может быть, я сейчас здесь как раз потому, что мне это предначертано?

– Я в этом не сомневаюсь, – без колебаний ответил Агрон. – Мы, орки, верим в судьбу. Верим в предрешенность и предначертанность. То есть ты сейчас здесь просто потому, что не можешь быть нигде больше. Так велит судьба.

– Но в таком случае и исход нашего с тобой пути – умрем мы или останемся в живых и добудем четыре Свитка – тоже известен заранее?

– Да.

– В таком случае, зачем тогда продолжать путь?

Агрон поднял на него глаза, в которых читалось непонимание.

– Как зачем? Затем, что результат известен судьбе, но не нам. И чтобы узнать его, мы должны продолжить путь! К тому же судьба не всемогуща. Часто бывает, что мы не противимся року просто потому, что не знаем его.

– Значит, судьбу все же можно изменить?

– Не изменить, испортить! Если один камень, лежащий на склоне горы, вдруг вздумает скатиться с него, он увлечет вслед за собой сотни других камней, сотворив смертоносный камнепад. Значит, если в русле реки одна капля воды вдруг решит течь не к океану или озеру, а прочь от него, то она увлечет за собой сотни других капель. И река повернет вспять. Судьба – река. Мы – капли. Твой народ отрекся от своего жребия, на сотни лет ввергнув земли Арктара в междоусобицы и распри, и даже сейчас, по прошествии двух тысячелетий, результат их исхода все еще ощутим. Мы – капли, Алекс, и кто знает, не являются ли наши сны результатом того, что две тысячи лет назад сотни и тысячи капель повернули судьбу Заповедных Земель вспять.

Алекс поднялся с земли и потянулся, разминая мышцы.

– Пора укладываться на ночлег, Агрон…

– Пора, – согласился тот, охотно сменяя тему. Но, как оказалось, разговор еще не был закончен. Спустя несколько минут, когда Агрон уже лежал на сухой траве, чувствуя на спине тепло костра, Алекс, сидевший на карауле, негромко произнес, видимо, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Никогда не думал, что громадный волосатый орк может оказаться философом, способным заткнуть за пояс всех мудрецов Магадана…

Агрон лишь усмехнулся, не сказав в ответ ни слова.

Ночь была прохладной, но не холодной. Осень еще только-только пришла в орочьи степи, но еще долго не уступит их зиме. Впрочем, орков наступление зимы не волновало никогда. Да, на пару недель придут дожди, загоняя дичь в пещеры и норы, поэтому незадолго до наступления сезона дождей отряды орков разбредались по степи, запасая дичь на эти две недели. Затем клан вставал лагерем, делая навесы, чтобы ничего не промокло, и пережидал дожди, коротая время за разговорами. А затем, ровно через девять месяцев после двухнедельных непрекращающихся ливней, клан пополнялся десятками маленьких орков…

Агрон уснул мгновенно, едва коснувшись земли. Уснул глубоким, но чутким сном орка, готовый проснуться от любого постороннего шороха, непривычного его слуху. От хруста сломанной ветки под ногой подкрадывающегося врага, от шороха травы, колышимой не ветром, а змеиным телом нагаса, или от шелеста крыльев дракона, пролетающего в вышине. Нести караул первым выпало Алексу, и Агрон не сомневался, что он заметит любую опасность и тут же разбудит его в случае чего. В конце концов, этот человек в одиночку перешел Туманные горы… Хотя Агрон и был уверен в том, что войти в их чрево со стороны орочьих степей будет в десятки раз труднее, чем со стороны человеческих городов.

Сон вернулся тут же, знакомый до боли, приходивший почти каждую ночь. Туманные горы, за несколько дней пути приблизившиеся, казалось, на расстояние вытянутой руки, вершины которых окутаны клубами черного дыма, брошенные кем-то в предсмертной агонии проклятья, и ощущение приближающегося из-за гор зла… Зла бездушного, разрушающего все, что попадается на его пути. Зла, не сравнимого по силе ни с чем, известным ранее. В который уже раз он инстинктивно распахнул сознание и мысленно потянулся туда, за горы, чтобы «увидеть» обладателя этой силы. Понять, с кем ему предстоит столкнуться в конце пути… Бесполезно! Мысленным взором он не видел ничего, кроме надвигающейся тьмы. Бездушной, пустой тьмы, казалось, лишенной даже разума.

Видя этот сон впервые, Агрон пытался освободиться от него, проснуться, чтобы не видеть этих черных туч, готовых лечь на орочьи степи густым слоем пепла, не слышать стонов умирающих на той стороне гор… Сейчас же, осознав бесполезность этих попыток, он лишь наблюдал, с тоской взирая на разворачивающийся перед ним кошмар. И вдруг сон прервал легкий толчок в бок, заставивший открыть глаза.

– Здесь кто-то есть… – не оборачиваясь, прошептал сидящий к нему спиной Алекс, каким-то шестым чувством ощутивший, что орк проснулся.

– Конкретнее…

Агрон не пошевелился, лишь открыл глаза и пошевелил ушами, стараясь уловить малейший шорох, которого не должно быть в ночной степи. Внутренне он весь подобрался, автоматически зафиксировав расположение Алекса, костра и своего топора, лежавшего рядом с ним, готовый вскочить в любой момент, подобный распрямляющейся пружине.

– Не знаю, – прошептал в ответ Алекс. – Я не вижу и не слышу… Просто ощущаю чей-то взгляд.

– Зато я слышу…

Чуткий слух орка был гораздо лучше приспособлен к жизни в степи, нежели слух человека. Не только современного человека, пришедшего из-за гор и не ведающего опасностей этих краев, но и человека вообще, потому как гномьи книги говорили о том, что со слухом и зрением орка под силу тягаться разве что хищным птицам. Извечные жители степей, охотники, постигавшие искусство охоты с младенчества, они видели и слышали то, что недоступно любому другому живому существу земель Арктара! И сейчас Агрон слышал различимый шорох одновременно с трех сторон и, более того, знал, кому могут принадлежать эти тихие шаги.

– Алекс, – одними губами прошептал Агрон. – Их как минимум трое, хотя может быть и больше. Они физически сильны и практически неуязвимы, потому не подпускай их близко. Единственный шанс победить – ослепить их. Лишить их глаз или отрубить голову.

– Кто они?

– Вампиры… – прошептал в ответ Агрон и тут же вскочил на ноги, молниеносным броском уходя в сторону и наугад нанося удар топором. – Не смотри им в глаза, Алекс! Они пьют твою силу!

А затем говорить стало некогда… Три мрачные тени, сливавшиеся с черным воздухом ночной степи, налетели со всех сторон и закружились в бешеном вальсе, нанося удары направо и налево. Агрону оставалось лишь уклоняться от их длинных когтей и практически вслепую наносить удары…

С каждым новым движением, с каждым новым боевым приемом он перемещался левее, уходя прочь от костра и Алекса, который, как он видел краем глаза, тоже без устали размахивает мечом, уходя от ударов. Агрону важно было получить пространство для маневра, чтобы бить топором в полную силу, не боясь задеть Алекса, или наступить босой ногой в огонь.

Силы разделились. Сейчас, когда вампиры утратили преимущество внезапного нападения, когда Агрон полностью влился в ритм боя и способен был не только рефлекторно наносить удары, а еще и анализировать происходящее, он смог наконец оценить ситуацию. Бой шел сложный, но отнюдь не безнадежный… Агрон верно оценил количество нападавших, и это давало шанс на победу. Одолеть трех вампиров при определенном везении он мог бы и в одиночку. Сейчас же силы противника разделились, двое кружили вокруг Агрона, со свистом рубя воздух когтями, а один «вальсировал» с Алексом, держащим вампира на расстоянии меча.

Сочтя, что он отошел достаточно далеко, и в очередной раз уйдя от смертоносных рук вампиров, Агрон привычными движениями наложил на себя заклятье кипения крови, уже предчувствуя тяжелую расплату за применение этого заклятья дважды с перерывом.

Мышцы тотчас же наполнились силой, позволявшей вертеть тяжеленным боевым топором, будто легкой дубинкой. Кровь вскипела, а мысли прояснились. Он думал лишь о бое. Кровь кипела, требуя одного – убивать!

Уклон, удар – лезвие топора с чавкающим звуком проходит сквозь плоть врага, но если бы в бою с обычным противником Агрон тут же переключился на него целиком и полностью, рассчитывая быстро добить раненого, то в сражении с вампиром ему оставалось лишь уклоняться, так как спустя секунду когти противника просвистели в опасной близости от его горла. Снова защитный маневр, снова вампир оказывается близко, но недостаточно близко для того, чтобы ударить. Ловкость этих созданий кажется фантастической, но все же и она имеет свои пределы. И Агрон сейчас вне этих пределов.

Краем глаза он отметил, что Алекс тоже держится молодцом, «танцуя» со своим вампиром и проводя разведку боем. Ежесекундно пробуя его на прочность и проверяя на скорость.

В очередной раз Агрон топором ударил по шее одного из противников, и тот на мгновение отступил, видимо, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям и пытаясь понять, насколько опасна рана. Она была бы смертельной для любого живого существа в землях Арктара, но не для того, кто рожден мервецом. В жилах вампиров могла бежать лишь кровь их жертв, да и то в течение нескольких часов после убийства. Они совершенно не чувствовали боли, а даже самые страшные раны, нанесенные им, зарастали буквально на глазах. В этом была их сила, но в этом же заключалась и слабость. Агрон не раз слышал, как вампир продолжал нападать, не заметив, что у него отсекли руку, и даже обезглавленное тело не прекращало метаться, ища, в кого бы всадить свои страшные когти.

Воспользовавшись короткой передышкой, Агрон сконцентрировал все внимание и энергию на втором противнике и секунду спустя снес ему кисть, заставив ретироваться. Пора было переходить от обороны к наступлению, и Агрон бросился вперед, без устали нанося удары отступающим вампирам. Каждый удар этих существ по силе был сравним с ударом вырванного ветром векового дерева, но даже могучие руки вампиров не могли тягаться в крепости с лезвием боевого орочьего топора.

Теперь они атаковали уже не столь яростно, а лишь кружили вокруг, время от времени царапая воздух когтями и пытаясь поймать взгляд Агрона своим. Эту особенность стиля вампирского боя Агрон знал еще с детства, когда отец притащил в их стан молодого вампира и, вручив Агрону свой топор, коротко повелел: «Убей!» Стоило встретиться с вампиром взглядом, и исход боя был предрешен. Оторвать взгляд от их черных зрачков было невозможно, и никакая магия Заповедных Земель не могла разорвать этой связи. С каждой секундой контакта, слияния взглядов воин слабел, по частичкам отдавая вампиру свою силу и энергию. Поговаривали, что умелые вампиры могли вытянуть из противника даже магию – перетянуть на себя заклятье каменной кожи или кипения крови…

Было сложно сражаться, стараясь больше смотреть себе под. ноги, а не на врага. Сложно, но не невозможно, к тому же у Агрона уже был немалый опыт сражений с этими существами.

Он наступал, непрерывно нанося удары топором, стараясь завершить бой как можно быстрее, пока не утихло кипение крови, пока ярость не перешла в апатию, а силы не покинули тело. Вампиры отступали, злобно шипя и не решаясь приблизиться к нему… Бой затягивался, а время сейчас было не на стороне Агрона.

Выкроив момент, он выхватил из-за пояса метательный топор и тремя быстрыми пассами наложил на него ауру меткости. Встретившись с вампиром в юности, один на один, он едва не погиб, потратив драгоценные мгновения на заклятье паралича, которое, как выяснилось, не действовало на нежить… Топор просвистел в воздухе и вонзился в голову ближайшего вампира, раскроив надвое его правый глаз. Завертевшись волчком и припав к земле, вампир отступил, пытаясь смотреть на мир одним глазом вместо привычных двух, – что ж, еще несколько секунд передышки.

Второй вампир рухнул на землю с отсеченной ступней, но тут же, изворачиваясь, будто змея, едва не вцепился в ногу Агрона. Первый противник уже оправился от раны и бросился к нему, вытянув вперед свои когтистые пальцы и намереваясь пронзить ими грудь врага, но степь вдруг озарилась ярким светом, заставив Агрона на мгновение закрыть глаза и инстинктивно отшатнуться. Когда же он вновь обрел способность видеть, одноглазый вампир бешено рычал и метался в стягивавшем его плечи кольце яркого пламени, медленно пожиравшего его плоть.

Раздумывать о том, что произошло, было некогда – вампир, пойманный в огненный обруч, был неопасен, но второй, припадая на раненую ногу, был слишком близко. Двумя взмахами топора Агрон отрубил ему руки чуть повыше локтя, а третьим снес голову. Ослепленный ярким светом огня, привыкший к сумраку ночи вампир был неопасен – вряд ли он даже успел понять, почему его руки вдруг перестали подчиняться ему, а перед глазами на отрубленной голове небо и земля несколько раз поменялись местами. Обезглавленное тело сделало несколько неуверенных шагов и, нелепо дергаясь, повалилось на землю, пытаясь удержать равновесие взмахами бескровных культей.

Тело второго вампира было охвачено пламенем, и оставшееся ему время измерялось секундами… Огненный обруч исчез – в нем больше не было необходимости. Пылающее тело с воем понеслось прочь, чтобы догореть в траве где-то в отдалении…

Агрон огляделся, оценивая обстановку, и то, что он увидел, не принесло радости. Алекс из последних сил отмахивался мечом от наступающего на него вампира, не отводя взгляда от черных зрачков этого существа… В любой момент он мог лишиться последних крох жизненной энергии и не успеть среагировать на молниеносный выпад вампира. Медлить было нельзя!

Агрон бросился к нему, на ходу вынимая из-за пояса второй метательный топор. Не было времени даже на то, чтобы наложить на него ауру меткости, тем более гадать, кто пришел к нему на помощь, сковав вампира огненным обручем. Агрон замахнулся топором, но не успел метнуть его. Прямо перед ним черноту ночи рассекла яркая алая линия, огненная стрела, вонзившаяся вампиру в грудь, туда, где у любого живого сушества должно было бы находиться сердце.

Он вскрикнул и захлопал руками по груди, пытаясь сбить расползающееся по его телу пламя, но огненный обруч, материализовавшийся вокруг его плеч, не позволил ему даже шевельнуться.

Агрон опустил топор – в сравнении с оружием неведомого помощника все его мастерство боя и вся доступная боевая магия были лишь игрушками. Сотворить заклятья, подобные огненной стреле или обручу, мог лишь маг-огневик, и оставалось надеяться, что он настроен враждебно только по отношению к вампирам.

Молния расколола небо надвое, на миг ослепив Агрона, а раскаты грома оглушили его, подобно мастерски нанесенному удару. Пылающая фигура вампира, лишившись остатков силы, вливавшей жизнь в его мертвое тело, рухнула на землю и затихла.

Агрон огляделся, ища своего нового союзника или же просто нового игрока в этой игре, которому суждено будет оборвать его жизнь и его поход за Свитками Знаний. Огневик стоял неподалеку, в своих темных одеждах практически полностью сливаясь с ночной тьмой, и лишь зоркий глаз орка способен был выделить его фигуру на фоне звездного неба.

– Приветствую тебя, огненный! – крикнул Агрон, высоко подняв руку. – Благодарю за помощь!

Огневик не шелохнулся, и на миг сердце Агрона ушло в пятки. Кто знает, что творится сейчас в голове этого странствующего служителя огненного культа? Огневики всегда были непредсказуемыми и внушали трепет всем живым существам в Заповедных Землях. Бежать не имело смысла. Сражаться было бесполезно…

В детстве Агрон слышал от отца о том, что в незапамятные времена клан орков в голодный год совершил набег на храм огневиков, в котором в тот момент находились лишь юные маги-недоучки. Они вынесли все припасы и убили всех, чтобы скрыть следы своего присутствия… И по сей день никто не знает, как верховный маг храма выследил их, но, когда он пришел на стоянку клана, степь, казалось, обратилась в ад. Чей-то меткий топор все же сразил великого огневика, но раньше, за несколько минут, он успел истребить почти всех орков, находившихся поблизости… Клан был уничтожен, и с тех пор орки обходят стороной храмы огневиков, опасаясь вызвать гнев их обитателей.

Темная фигура направилась к ним, освещая себе путь языком пламени с верхушки своего посоха.

– Мы не ищем вражды, Огненный! – крикнул Агрон, крепко сжимая в руке древко топора. Что бы ни случилось – он постарается как можно дороже продать свою жизнь.

Тишину ночи разорвал хриплый смех огневика, и в свете его посоха Агрон увидел изрезанное морщинами лицо мага. Он был стар, но не слишком, видимо, только что шагнул в старость, но еще не успел в ней увязнуть.

– Если бы я искал вражды, орк, ты уже катался бы по земле, пытаясь сбить пламя, – усмехнулся маг. – Твой род должен помнить урок, который один из нас преподнес клану Каноев.

– Канои совершили преступление и поплатились за него, – ответил Агрон. – Я принадлежу к клану Саморов и не отвечаю за дела других.

– Знаю, знаю, – усмехнулся старик, подходя ближе и остановившись в двух шагах от Агрона. – Орки всегда были самодостаточным и самовлюбленным народом. Пусть мир канет в небытие, пусть Арктар вернется и испепелит свои Заповедные Земли – лишь бы осталась трава в орочьей степи, на которой можно спать, да степные звери, на которых можно охотиться. Вы не отвечаете за грехи других, вы не приходите другим на помощь. Вы – сами по себе, и за это вас ненавидят, но за это же и уважают.

– Спасибо тебе за помощь, хотя она и была излишней. Мы справились бы сами, ты лишь ускорил конец нежити. Назови свое имя, чтобы я мог рассказать своему клану об огненном маге, пришедшем на помощь орку!

– Мое имя Кельт-Адас, орк. А ты, должно быть, Агрон… Бывший вождь клана Саморов.

– Я вижу, огненный орден знает все о делах нашего клана? – с поклоном спросил Агрон, хотя на сердце у него пылал пожар. Какое дело этому магу до внутренних проблем клана? Откуда он вообще знает о том, что Агрон был изгнан сородичами?

– Если бы огненный орден не знал всего, что происходит в Землях Арктара, они давно захлебнулись бы в крови и сгинули в хаосе. Поэтому я знаю и то, куда ты держишь путь, и то, откуда пришел твой спутник.

Только сейчас Агрон вспомнил о существовании Алекса и обернулся, чтобы взглянуть на него. Встреча с вампиром дорого тому обошлась – Алекс выглядел так, будто только что пробежал триста верст наперегонки с лучшим бегуном орков, и еле держался на ногах. Но все же держался, и рука его уверенно лежала на рукояти меча. Он мог быть самовлюбленным, самоуверенным и совершенно неподготовленным к путешествию по Землям Арктара, но отказать ему в мужестве было нельзя. Не зная, что перед ним стоит живая легенда Заповедных Земель, маг-огневик, которым орки пугают своих детей, Алекс готов был биться с ним насмерть, сделай тот хоть один неверный шаг.

– Меня зовут Алекс Нидман, Огненный, – кивнул он, заметив, что взгляд Кельт-Адаса направлен на него. – И мне очень интересно, откуда ты знаешь обо мне так много, при том, что я не имею понятия, кто ты?

– Присядем к костру, странники, – предложил маг таким тоном, как будто это не он пришел на чужую стоянку, а как раз наоборот, приглашал случайных путников к своему костру. – Солнце взойдет еще не скоро, и у нас достаточно много времени на обстоятельную беседу.

– Я слышал, огненные маги умеют черпать силу прямо из огня? – спросил Агрон, опуская топор и кивая Алексу, чтобы тот последовал его примеру. – Но ни орки, ни люди не умеют обходиться без сна и пищи. Наш путь был долог, а бой тяжел, и мы предпочли бы поговорить с тобой после рассвета.

Маг рассмеялся, и даже в его непроницаемых глазах скользнула тень улыбки.

– Ты и вправду таков, каким я тебя представлял, Агрон. Своенравный и своевольный, как все орки. Но ты прав. Невежливо с моей стороны навязывать вам свое общество этой ночью. Предлагаю вам отдохнуть, странники! Я же остаток ночи проведу у костра, охраняя ваш сон, и будьте уверены: ни один вампир или другая ночная тварь не посмеет подойти к вашему лагерю ближе, чем на выстрел моей огненной стрелы.

– Не сомневаемся… – ответил Агрон и, кивнув Алексу, опустился на землю у костра. В глазах Алекса был немой вопрос, и нужно было постараться ответить на него так, чтобы не вызвать гнева мага. Впрочем, с другой стороны, орки всегда были известны честностью и прямотой.

– Ложись спать, Алекс, – сказал он. – Утро вечера мудренее. Кельт-Адас постоит на страже. Его это не затруднит, ведь огненные маги не спят вообще, не так ли? – Огневик величественно кивнул, и Агрон продолжил: – Я, как и ты, не знаю, с чем он пожаловал и каковы его планы, но не сомневаюсь, что он знает и о нас, и о цели нашего пути. И если у него возникнет желание помешать нам – будет не важно, спим мы или нет.

– Хорошо сказано, орк… – сказал маг. – Если бы я желал вашей смерти, мне достаточно было бы шевельнуть пальцем.

И в доказательство своих слов Кельт-Адас нарисовал в воздухе указательным пальцем круг, который тут же вспыхнул ярким пламенем и по мановению пальца мага взмыл ввысь, чтобы там, в звездном небе, разлететься сотнями ярких искр, огненным дождем посыпавшихся на землю.

Восхищенный вздох Алекса свидетельствовал о том, что демонстрация возымела действие. Агрон же лишь громко хмыкнул перед тем, как закрыть глаза.

– При всем уважении к тебе, Кельт-Адас, – сонно пробурчал он. – В детстве я видел, как черный дракон напал на Эльфийский лес. Твоя магия впечатляет, его же сила вызывала во мне благоговейный трепет. А возжечь огонь в костре могу и я – боевая магия орков имеет общие корни с твоей огненной магией.

– Все виды магии восходят к Арктару, давшему жизнь Заповедным Землям, – ответил маг. – И даже магия жизни родственна некромантии. И если бы мы сумели найти эти корни – сумели бы овладеть любой магией, независимо от того, к какому народу принадлежим…

Агрон проснулся с первыми лучами солнца. По сложившейся за годы ночевок в степи привычке он огляделся вокруг через полуприкрытые веки, не подавая виду, что уже покинул царство сновидений. Алекс лежал поодаль, положив под голову руку вместо подушки, а второй рукой ни на секунду не отпуская рукоять пистолета. Кельт-Адас сидел возле огня, спиной к нему и, казалось, тоже спал либо был погружен в медитацию.

– Вставай, орк, – неожиданно сказал он, не оборачиваясь и не шевельнув ни единым мускулом. – Пока я здесь, никакая опасность тебе не грозит.

– Откуда ты знаешь, что я не сплю? – спросил Агрон, поднимаясь с земли и разминая затекшие члены. – У тебя есть глаза на затылке или ты слышишь щелчок, с которым открываются мои глаза? Или это какой-то секрет храма огня, недоступный пониманию простых смертных?

– Служители огня такие же смертные, как и ты, Агрон, просто жизнь наша протекает несколько иначе, чем жизнь орков или людей, а потому и живем мы значительно дольше. В том, что я знаю о каждом движении вокруг меня, нет ни малейшего секрета, ибо ты все равно не сможешь овладеть этим мастерством. У меня нет глаз на затылке, но у него они повсюду… – Кивком головы маг указал на догорающий костер. – Огонь видит и слышит все, и нужно лишь уметь говорить с ним, чтобы узнать, что происходит в Заповедных Землях. При свете костров ты состязался в силе и ловкости с новым вождем клана Саморов, при свете костра вы с Алексом говорили об исходе людей и о Свитках Знаний. Языки пламени – мои глаза. Тлеющие угли – мои уши… Мои и всего огненного клана. Огонь – наш верный шпион, и даже знай все обитатели Земель об этом, они ничего не могли бы с этим поделать.

– Жить без огня мы не сможем… – согласился Агрон, кивком приветствуя поднимающегося с земли Алекса. – Как ты? – спросил он, памятуя о взгляде черных глаз вампира, сосущих силу из его товарища.

– Как ни странно – чувствую себя отдохнувшим и свежим, – ответил тот. – Хотя после вчерашнего ощущал себя так, как будто меня поезд переехал.

– Поезд? – переспросил Агрон, краем глаза отметив, что и во взгляде всеведущего Кельт-Адаса промелькнуло любопытство.

– Не бери в голову, Агрон, – улыбнулся тот. – Что-то вроде каравана, который тянет самодвижущаяся повозка – локомотив. Одно из многочисленных людских изобретений, которое для тебя будет не более понятным, чем мой пистолет. Я чувствую себя превосходно и готов продолжить наш путь, но сначала, видимо, небезынтересно будет побеседовать с нашим спасителем…

Слово «спаситель» Агрону пришлось не по душе, хотя нужно признать, что, не вмешайся огневик в их бой с вампирами, спустя несколько минут лежать бы Алексу на земле с выпущенными внутренностями или разорванным горлом, а самому Агрону пришлось бы сражаться не с двумя, а сразу с тремя кровопийцами.

– А как чувствуешь себя ты, Агрон? – поинтересовался огневик. – Насколько я помню, когда мы встретились с тобою вчера, твоя кровь кипела. И, как мне показалось, кипела не в первый раз за день.

Агрон опробовал на гибкость суставы ног, сделал несколько взмахов топором и убедился в том, что чувствует себя великолепно, в то время как опыт подсказывал ему, что после двух заклятий кипения крови в день суставы не должны гнуться, голова должна трещать, как после доброго ведра эльфийского эля, а каждая мышца – гудеть от напряжения.

– Я в норме, – ответил он и тут же спросил, озаренный догадкой: – Твоя работа, Огненный?

– Моя, – кивнул маг. – Надеюсь, вы не против, что пока вы спали, я влил в ваши жилы немного огня? Кажется, я еще не утратил былых навыков… Кстати, позвольте спросить, голодны ли вы?

– Нет, – ответил Агрон, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. – И это тоже твоя магия? Я слышал, что огненные маги подолгу могут обходиться без еды и воды, но вот чтобы они могли привить эту способность кому-то еще – не подозревал.

– Мы можем позаимствовать немного энергии огня и влить ее в собственное или чужое тело. Правда, в последнем случае это подобно тому, чтобы набить желудок травой. Чувство голода притупляется, но спустя какое-то время появляется с удвоенной силой.

Единственное, что при всем желании не сможет заменить огонь, – это вода. Без нее мы можем обходиться не дольше, чем орки или люди. Сила огня способна заменить пищу, но заменить воду, дающую жизнь, не может ничто. Но, раз уж вы сыты и полны сил, давайте продолжим путь, а по дороге я расскажу вам свою историю.

На сборы ушло не больше пяти минут. Подхватив с земли походные котомки и оружие, Агрон и Алекс быстрым шагом направились вслед за неспешно удаляющимся магом, на ходу обменявшись настороженными взглядами. Ни тому, ни другому самоуверенный огневик не внушал особого доверия, хотя в его дружеском расположении они уже убедились этой ночью.

– Может быть, кто-нибудь пояснит мне, что за создания напали на нас ночью? – спросил Алекс, поравнявшись с Кельт-Адасом.

– Вампиры, – коротко бросил тот. – Нежить.

– У моего народа есть легенды о вампирах, но мы всегда относили их к сказкам, которыми пугают маленьких детей.

– Теперь ты убедился, что эта сказка способна напугать и могучего воина? – спросил Агрон.

– Убедился… Они сильны, быстры и очень опасны. Говорят, что они пьют кровь людей и что человек, укушенный вампиром, сам становится вампиром.

– Вампиры рождаются лишь от вампиров, – усмехнувшись, ответил огневик. – Так что ваши легенды врут. А вот кровь действительно они пьют… Сначала выпивают кровь, а потом пожирают плоть, перемалывая зубами даже кости. Они никогда не оставляют никого в живых… Жуткие твари… На пути в Туманные горы нам, я думаю, еще не раз предстоит встретиться с ними, да и не только с ними.

– Если огонь – действительно твой добрый друг и информатор, то ты должен знать, что один раз я уже пересек Туманные горы, причем без особых приключений.

Кельт-Адас склонил голову в знак согласия.

– И я думаю, – продолжил Алекс, – что и сейчас мы дойдем до самого сердца гор без особых проблем. Подозреваю, что проблемы начнутся, когда мы окажемся близ того места, где хранится Свиток Прошлого, ведь тот, кто оставил его там, должен был позаботиться о том, чтобы столь драгоценная вещь не попала в руки проходимцев и ничтожеств.

– Ты не прав, Алекс, – ответил маг. – Вернее, не совсем прав. Каждый Свиток находится под надежной охраной, и по счастливой случайности я прекрасно знаю, где лежит Свиток Будущего, а значит, знаю и кто охраняет его.

– Свиток Будущего?! – Агрон не смог сдержать удивленного возгласа. – Ты видел его? Держал в руках?

– И видел, и держал, но Третий Свиток бесполезен, если в твоих руках до него не побывали первые два. Не каждому дано пройти путь, ведущий к Свиткам Знаний, но и сами Свитки даются в руки далеко не каждому. Право пользоваться ими нужно заслужить…

– И где же он? Где Третий Свиток?

– В храме огня, в котором я родился и вырос.

Агрон умолк, сраженный этой вестью. Как добыть Свиток, охраняемый десятками огненных магов, перед которыми не падают ниц разве что черные драконы?

– Теперь вы видите, какие испытания ждут вас на вашем пути? – как ни в чем не бывало продолжил Кельт-Адас. – Свитки не даются в руки так просто! Право знать Прошлое, Настоящее и Будущее еще нужно заслужить. Но опасности начнутся значительно раньше, как только мы достигнем отрогов Туманных гор и на Заповедные Земли опустится ночь.

– Мы? – переспросил Агрон. – Следует ли это понимать так, что отныне ты – наш попутчик?

– Это следует понимать так, что отныне я – ваш единственный шанс добраться до сердца гор, – с вызовом ответил маг. – Самостоятельно вы не пройдете и версты в горах. Зло, живущее в них, не сможешь вообразить себе даже ты, Агрон, всю жизнь проживший в опасной близости от горных отрогов.

– Возможно, твои сведения устарели, – язвительно заметил Алекс. – Потому что сюда я добрался, так и не повстречав на пути это великое Зло.

– Очнись, Алекс, ты в плену у собственного невежества. Ты человек, а значит, должен знать, что когда-то твои предки жили здесь, в Заповедных Землях, и лишь потом они перебрались через горы, убегая от своей судьбы. Что ты знаешь о великом Исходе людей, Алекс? Сколько их было, когда они вошли в Туманные горы? Сколько, Алекс, сотни? Тысячи? А сколько счастливчиков сумело перебраться на ту сторону?

– Горстка… – ответил Алекс. – Легенды говорят, что их набралось не более сотни.

– Вот именно! Потому, что они шли ПРОЧЬ из Земель Арктара, а ты бахвалишься тем, что прошел через горы, идя в обратную сторону!

– А разве есть разница?

– Есть, Алекс, есть… Вспомни то, о чем вы говорили прошлым вечером. О предназначении каждого живого существа в Заповедных Землях. О роке, о роли каждого в этом мире. Какова роль орков, Агрон?

– Мы – приграничье, – ответил он. – Мы стоим между нежитью, живущей в горах, и остальными пародами Земель Арктара.

– Вы подобны реке, широкая гладь которой разделяет два враждующих воинства, не давая им перебить друг друга, – поддержал его маг. – А какова судьба нежити? Какова роль зла, живущего в горах?

– Не дать никому покинуть Заповедные Земли? – спросил Агрон.

– Именно так, – кивнул Кельт-Адас. – Создавая наш… свой мир, Арктар, руководствуясь какими-то неясными нам соображениями, разделил его на две части. На Заповедные Земли, которые и населил разными народами и племенами, и Земли Запретные, куда воспрещен был вход любому. И люди два раза нарушили волю Создателя. Первый раз – отказавшись от своего предназначения судей и блюстителей порядка в Заповедных Землях, а второй – переселившись туда, куда проход им был закрыт.

Так что путь нам предстоит долгий и трудный. Впрочем, теперь, когда ваша компания пополнилась высшим магом огня, идти будет легче…

– Значит, ты знаешь, куда и зачем мы идем, – подвел итог Агрон. – Ты знаешь, кто мы, знаешь, что нас ждет, и знаешь, зачем нам нужны Свитки Знания. Так?

– Так. Огонь всеведущ и всезнающ… Вы оба хотите остановить грядущее опустошение Заповедных Земель и, быть может, разрушение всего мира. Впрочем, у тебя, Агрон, есть и гораздо менее романтичные цели. Ты хочешь вернуться в свой клан, неся в руке Свиток Силы, одним ударом вогнать врага в землю по самую его волосатую макушку и повести орков к свету знаний.

– Я представлял себе свое возвращение несколько иначе, – усмехнулся Агрон. – Но в целом ты прав. Я хочу вернуть свое место в клане и не допустить, чтобы орки повторили ошибки людей.

– Похвально, – улыбнулся маг. – Тогда, я думаю, нам лучше прибавить шагу, чтобы поскорее углубиться в горы.

– А по дороге нам было бы очень интересно узнать о том, почему ты, Огненный, идешь сейчас с нами, вместо того чтобы сидеть у огня в своем уютном и неприступном храме.

– Да, – поддержал Агрона Алекс. – А еще я был бы признателен, если бы кто-нибудь побольше рассказал мне о Свитках!

– Ты отправляешься в поход за Свитками, но толком не знаешь о них ничего?! – воскликнул огневик, и в его голосе впервые слышалось неподдельное удивление.

– Ну да. Я вообще мало знаю о вашем мире. Все то, что я знал, основывалось на детских сказках и легендах, в которые никто уже давно не верит. Все, что я знаю об Исходе людей – о том, как мой народ покинул этот мир и перебрался за горы, в место, которое вы зовете Запретными Землями, это то, что из десяти тысяч людей до трех озер добрались около сотни. Я слышал сказки о Свитках Знания, но… В общем, сказки – есть сказки.

После того, как я стал видеть этот сон и услышал зов в горы, я облазил все библиотеки Магадана в поисках хоть какой-нибудь информации о Свитках.

– Но ты знал, что то, что манит тебя, – Свиток Прошлого? – перебил его маг.

– Не то чтобы знал… Чувствовал! Я чувствую направление, в котором должен идти, я мысленно вижу его – свиток, похожий на пергамент… И все! Оттуда же, из сна или из подсознания, я знаю, что в Свитке содержится что-то, что нужно знать, чтобы остановить надвигающуюся беду. Ты чувствуешь то же самое, Агрон?

– Да, – ответил он. – Направление, необходимость завладеть Свитком. Но я – житель Заповедных Земель. Едва поняв, что я вижу не сон, а знамение, я обратился к гномам с просьбой допустить меня в их подземные библиотеки.

– Прошу заметить, – с улыбкой вставил Кельт-Адас, – что далеко не каждый орк умеет читать и лишь один из десяти владеющих этим искусством хоть раз заинтересовался библиотеками гномов.

– Упоминаний о том, что было до Исхода людей, очень мало даже у них, – продолжил Агрон, предпочтя пропустить колкость огневика мимо ушей. – Но саму легенду о Свитках я все же нашел…

– Сотворив этот мир и готовясь к тому, чтобы уйти, – заговорил огневик, явно считая, что лидерство в этом отраде принадлежит ему по праву сильного, – Артар создал четыре Свитка Знаний и спрятал их в разных уголках Заповедных Земель. Не спрашивай меня, ни куда он ушел, ни зачем создал Свитки, – этого не знает никто, и я подозреваю, что и во времена, когда люди еще были полновластными хозяевами этих краев, этого тоже никто не знал. Есть лишь несколько упоминаний о том, что Арктар якобы сказал одному из первых магов огня, вручая ему на хранение Свиток Будущего, что когда-нибудь над Заповедными Землями может нависнуть угроза страшной опасности и тогда величайшие из воинов отправятся на их поиски и, завладев всеми четырьмя Свитками, смогут предотвратить любую беду.

– Но какой будет эта беда, когда она случится и как узнать, насколько велик воин, пришедший за Свитком, он, естественно, никому не сказал, – вставил Агрон. – Отныне всегда и все буду делать при свете солнца, а не при свете факелов или костров, чтоб клан огня не знал обо мне ничего!

– Посмотрю я, как ты обойдешься без факела в гномьих библиотеках, – усмехнулся огневик. – И, кстати, спасибо тебе за проделанную работу. Мне не пришлось самому спускаться под землю в поисках информации о Свитках.

– Всегда пожалуйста! – усмехнулся Агрон. – Так вот, все, что известно о грядущей беде, – это то, что о ней ничего не известно.

– Первую тысячу лет клан огня напряженно всматривался в языки пламени, ища признаки приближения катастрофы и тех великих воинов, что должны собрать воедино четыре Свитка. Потом, когда случился Исход людей, мы считали, что это и есть то, о чем предупреждал нас Арктар. Именно поэтому лишь единицы магов нашего клана встали на пути уходящих людей, пытаясь их остановить. Клан считал, что все происходящее заранее было известно Арктару и что со дня на день в ворота храма постучится тот, или те, кто пришел за Свитком Будущего, третьим из четырех… Но ничего не произошло. Люди ушли, а Заповедные Земли на несколько веков окунулись в междоусобные войны и хаос. Мы продолжали искать следы остальных Свитков, а потом… Потом как-то сам по себе интерес к ним угас. Клан огня, созданный Арктаром как клан мыслителей и хранителей знаний, стал превращаться в то, чем он является сейчас.

– В замену людям, – закончил за него Агрон. – В ту силу, которая удерживает Заповедные Земли на границе хаоса.

– Хорошо, – сказал Алекс, поняв, что ни Агрону, ни Кельт-Адасу сказать больше нечего. – Никто не знает, зачем нужны Свитки. Но хоть что они из себя представляют – известно? Что они дают? Они ведь не зря называются Свитками Знаний?

– Не зря, – кивнул огневик. – Арктар оставил в Заповедных землях четыре Свитка. Свитки Прошлого, Настоящего, Будущего и последний, самый главный, – Свиток Силы. Первый – откроет все тайны прошлого, второй – что происходит в мире в настоящем и раскроет все тайны бытия, третий, Свиток Будущего, поведает о грядущем, в том числе и о той беде, на пути которой обладателю Свитков предстоит встать. Ну а четвертый, Свиток Силы, наделит его силой и мощью, необходимыми в грядущем бою.

В каждом Свитке – указание, как найти последующий. Открыть Свиток Настоящего можно, лишь уже владея Свитком Прошлого, так что толку от того, что в моем храме хранился Свиток Будущего, клану огня никакого.

– Но как найти первый Свиток, если нигде нет указания на то, где его искать?

– Теперь мы знаем это, не так ли? Арктар, а может быть, кто-то другой или что-то другое послал пророческие сны тем, кто должен был отправиться за Свитками.

Агрон шел молча, лишь краем уха слушая разговор Алекса и Кельт-Адаса. Все это он уже знал, проведя несколько дней в библиотеке гномов. А ответы на те вопросы, которые он хотел задать, смог бы дать, наверное, только сам Создатель.

Книги и легенды говорили о том, что в час грядущей беды величайшие воины Заповедных Земель отправятся на поиски Свитков. На поиски Свитков отправился он, вождь-изгнанник, Алекс, забывший свои корни и свою магию, и маг-огневик – единственный из их компании, кто хоть как-то походил на великого воина. Да чего уж там, «хоть как-то» – Кельт-Адас мог обратить их обоих в пепел движением пальца.

– Вообще-то, мне кажется, мы начали с того, что ты хотел нам рассказать о себе, – сказал наконец Агрон, поняв, что Кельт-Адасу больше нечего добавить к своему рассказу.

– Я хотел? – пряча улыбку, переспросил огневик. – Вообще-то маги огня всегда, даже во времена людей, предпочитали оставаться фигурами таинственными и загадочными.

– И тем не менее! – вновь вспомнив о том, с чего, собственно, начался разговор, возразил Алекс. – Ты знаешь о нас практически все. Мы же не знаем о тебе ничего. В особенности – я, для которого до моего перехода через горы огневики были такой же детской сказкой, как орки, вампиры и драконы.

– Это будет долгая история…

– Не самая свежая отговорка. К тому же у нас впереди великое множество времени…

– Великое множество? – задумчиво переспросил маг. – Да, пожалуй, ты прав… Если, конечно, не вдаваться в тонкости определения величия и множества.

Кельт-Адас остановился и поднял вверх указательный палец.

– Вот отсюда, – другой рукой он коснулся подушечки пальца и простер свободную руку в сторону от нее. – Вот отсюда и до бесконечности – время до твоего рождения, Алекс. До великого Исхода людей и даже до того, как Арктар сотворил первое из заклятий, поднимая наш мир из пучин Океана. А вот отсюда, – палец мага коснулся своего ногтя, – и до бесконечности – время после твоей смерти. Земли Арктара могут вновь погрузиться в океан, могут погаснуть звезды на небе, и даже Ярость со Страданием могут остановить свой бег, рухнув нам на головы. Бесконечность… Ее не могу вообразить себе даже я, две сотни лет созерцавший огонь и познававший его тайны.

Палец мага описал в воздухе круг, и круг этот на миг вспыхнул алым огнем.

– А вот эта ничтожная толика времени, Алекс, отпущена нам для того, чтобы попытаться познать тайны мира и с помощью магии прикоснуться к самой его сущности. Как думаешь, Алекс, какую частичку этой толики ты можешь назвать великим множеством? Нет, молчи! – воскликнул он, видя, что Алекс уже открыл рот, чтобы что-то сказать. – Не нужно владеть тайнами клана Огня, чтобы догадаться, что ты хочешь сказать мне сейчас! Что не нужно уклоняться от ответа, используя разные мудреные высказывания, которые я в изобилии прочел в тех книгах, доступа к которым не было ни у кого, кроме обитателей храмов Огня. Я и не пытаюсь уклониться от ответа, Алекс, я лишь хочу, чтобы ты осознал свою ничтожность в потоке бытия…

– Я уже осознал, – улыбнулся Алекс. – Кажется, в этих краях живут одни лишь философы… Покидая Магадан, я и предположить не мог, что на другой стороне гор я встречу существ, о которых раньше слышал лишь в легендах. И уж тем более я не представлял, что и маги, и орки-кочевники, живущие здесь, будут иметь столь оригинальный взгляд на мир.

– М-да, – протянул Кельт-Адас, обращаясь к Агрону. – Кажется, люди слишком долго жили в отрыве от своих корней… Кажется, они утратили не только магию, но и умение искать смысл жизни.

– А в чем смысл твоей жизни, Кельт-Адас? – спросил Агрон и, не дожидаясь ответа, зашагал дальше. – Только, будь добр, дай нам ответ на этот вопрос на ходу, а не стоя на одном месте. Иначе мы никогда не доберемся до своей цели.

Маг хмыкнул, но, признавая правоту орка, двинулся следом за ним, поневоле ускоряя шаг, чтобы догнать Агрона, каждый шаг которого равнялся двум шагам огневика или человека.

– Смысл жизни, – задумчиво произнес он, словно смакуя эти два слова, словно пробуя их на вкус. – Все огненные маги Заповедных Земель бьются над этим вопросом с тех самых пор, как был построен первый храм Огня. Покидая эти края, Арктар завещал старейшинам каждого народа, как жить и где жить, но даже он не удосужился дать нам ответ на вопрос: «Зачем?» Эльфы стали садоводами мира, гномы – его строителями, люди – судьями, а огневики – философами и мудрецами. Скажи, Агрон, рассказывали ли тебе родители сказки и легенды, когда ты еще не мог взять в руки топор?

– Разумеется… – громадный суровый орк улыбнулся, видимо, вспомнив лица родителей, склонившихся над крошкой Агроном, едва появившимся на свет. – Легенды о героях древности, сказки о том, чего не было и не могло быть никогда…

– И мне тоже… – добавил Алекс. – Люди здесь ничем не отличаются от орков. Разве что в моем детстве было больше сказок, чем легенд.

– И наверняка в этих сказках встречались различные пророчества? – спросил маг. – О великих мудрецах, предсказавших приход великого зла, или о богах, покидающих этот мир, но обещающих вернуться?

– Бывало… – коротко ответил Агрон.

– Тем сказки и отличаются от былей. В жизни все не так… Десятки лет я провел, путешествуя от одного храма Огня к другому, странствуя по Эльфийским лесам или просиживая дни и ночи при свете одной лишь свечи в гномьих библиотеках, ища ответ на самый главный вопрос: «Что будет дальше?» Что будет с Заповедными Землями спустя сотни, а может, и тысячи лет? Что будет со мной, когда я покину этот мир? И для чего я живу… Особое очарование этим поискам придавал Свиток Будущего, лежащий в библиотеке храма, в котором я родился и вырос. Свиток, в котором находятся… ну, или должны находиться ответы на все эти вопросы…

Свиток манил меня, притягивал к себе, и я не раз любовался им в центральном зале храма. Я даже брал его в руки, надеясь ощутить ту силу, что он таит в себе, но Свиток был нем, словно рыба, и не спешил делиться со мной своими тайнами. Поэтому ответы на свои вопросы я искал в других местах и нигде не находил.

В отличие от сказочных миров наш мир оказался куда сложнее. Мы знаем, что Арктар создал Заповедные Земли, и знаем, что покинул их, предоставив народы, населяющие их, самим себе. Он не оставил пророчества, не обещал вернуться в трудный час, не обещал вообще ничего, а просто ушел… Он не предрек нашего будущего, не предсказал Исхода людей или гномов, он просто ушел, не оставив Заповедным Землям даже лучика надежды на его возвращение.

– Орки верят, что когда-нибудь Арктар вернется! – сказал Агрон. – В этом наша цель. Сохранить Заповедные Земли от зла, обитающего в горах, до его возвращения.

– А люди не верят ни во что… – печально произнес Алекс. – Для нас Арктар – мистическое существо, которого никто не видел и в которое никто по-настоящему не верит. Это как утешение для тех, кто готовится к смерти, что за гранью жизни нас будет ждать ОН, и у подножья его трона Арктар зачитает умершему его приговор. Взвесит все его добрые и злые поступки и вынесет вердикт – ад или рай… Но вера, как правило, настигает людей в старости. Пока мы молоды, мы не задумываемся о смерти…

– И ты не задумывался, пока не взглянул в глаза вампиру, – сказал Кельт-Адас, и по тому, как Алекс опустил глаза, понял, что его слова попали в цель.

– Почти всю жизнь я искал смысл жизни, – продолжил маг. – И не находил его. Выходило, что мы должны жить, соблюдая заветы Арктара, но зачем и для чего – мы не знали. У нас не было будущего, и я даже начал сомневаться, несет ли в себе какие-то знания Третий Свиток. В конце концов Арктар повелел огненным магам хранить его, но не удосужился сказать, зачем. Он не предрек великого бедствия и великого героя, который бы решил собрать воедино все четыре свитка, чтобы спасти Заповедные Земли… Он только сказал: «ЕСЛИ придет беда…»

– То есть, – перебил его Агрон, – ты не больше нашего знаешь о той силе, которую мы все видим во сне?

– Да, но с маленькой поправочкой, не мы все, а вы двое. Вынужден признать, что я, маг огня, будучи старше и опытнее вас обоих, вместе взятых, раз так в пять-шесть, знаю о грядущей катастрофе даже меньше вашего. И единственное, в чем я уверен, в отличие от остальных огневиков Земель Арктара, так это в том, что катастрофа эта так же реальна, как облака на небе или земля под нашими ногами.

– Тогда откуда ты… – начал Агрон, но умолк, вспомнив, с кем говорит. Разумеется, огневик, черпавший знания прямо из огня, знал о них все. Он бы не удивился, даже узнав, что Кельт-Адас может проникать в его мысли…

– Наблюдая за вами, тогда еще за каждым в отдельности, и узнав, куда вы направляетесь и что вами движет, я довел это до сведения остальных магов моего храма. Вы заинтересовали их, но не более, чем может заинтересовать скучающего ученика залетевшая в класс муха. Культ огня намеревался наблюдать за вами и, по нашей древней традиции, не вмешиваться. Разве что если вы, в своих странствиях, вздумаете испепелить пару деревень или перебить пару сотен новорожденных эльфов.

– А что огневики стали бы делать, постучи мы в ворота их храма и вежливо попроси отдать нам Свиток Будущего? – спросил Алекс.

– Вежливо объяснили бы вам дорогу до ближайшей таверны и предложили бы выпить там и не мешать великим магам медитировать и искать ответы на философские вопросы.

– Наверное, глупо спрашивать, но все же… Что бы они стали делать, если бы мы отказались отправиться по указанному адресу и вынесли бы ворота вашего храма?

Кельт-Адас равнодушно пожал плечами:

– Не знаю… Но думаю, что десяток магов просто собрались бы в центральном зале храма и одновременно сотворили заклятье армагеддона, чтобы испепелить все вокруг на несколько верст. На всякий случай, вдруг у вас оказались бы сообщники, о которых они не знали.

– Ты шутишь?

– Поверь, он не шутит, – ответил за мага Агрон. – Мне довелось побывать вблизи одного из храмов огня. На две-три версты вокруг него простирается безжизненная пустыня… Думаю, что огневики уже не один раз встречали подобным образом незваных гостей.

– Всякое бывало, – согласился Кельт-Адас.

– Становится все интереснее и интереснее… – проворчал Алекс, вызвав мимолетную улыбку на лице огневика.

– Я же увидел в вас двоих не просто объект для изучения, – продолжил маг. – Ну, если быть точнее, то сначала я увидел тебя, Агрон, так как все, что находится за Туманными горами, недосягаемо даже для клана Огня. До тех пор, пока Алекс не вышел в Орочьи степи, я не видел его, хоть и ощущал, что кто-то еще направляется к Заповедным Землям, чтобы принять участие в этом походе. Я пытался убедить остальных магов помочь Агрону. Помочь, чтобы иметь возможность прикоснуться к Свиткам Знаний, чтобы в совершенстве познать прошлое, настоящее и будущее… Свиток Силы мы бы с готовностью оставили вам, ибо культу огня не нужна еще большая сила, нежели та, которой мы уже владеем…

Мы могли бы найти ответы на все интересующие нас вопросы, узнать, вернется ли в Заповедные Земли Создатель, или мы окончательно предоставлены сами себе ответить на вопрос о смысле жизни, узнать предназначение каждого народа… Но огненные маги слишком неторопливы и меланхоличны, для того чтобы отправиться за Свитками. Даже сейчас, когда появились вы двое, точно знающие дорогу, ведомые каким-то шестым чувством, озарением, видениями – называйте это как хотите… Клан Огня не может сдвинуться с места, предпочитая упустить свой единственный шанс.

«Наше предназначение в том, чтобы самостоятельно открывать законы этого мира», – вот и все, чего мне удалось добиться от Совета огневиков.

Так я отправился навстречу вам. Один… Маг-отступник, как и вы двое. Маг, от которого отвернулись остальные, считая его сумасшедшим и преступившим закон.

Кельт-Адас вздохнул и на мгновение, казалось, стал ниже ростом, будто какая-то тяжесть давила ему на плечи. Но лишь на мгновение. Агрон отвел от него взгляд всего на секунду, а когда вновь посмотрел на мага – перед ним был все тот же могущественный меланхоличный огневик, повелевающий самой страшной стихией в Заповедных Землях. Маг, которому неведомы страх и усталость…

– Ну и компания у нас подобралась, – усмехнулся Агрон. – Орк-изгнанник, маг-отступник и…

– И человек-мечтатель, – продолжил за него Алекс. – Которого никто во всем Магадэне не принимал всерьез из-за его увлечений сказками и легендами прошлого. Знали бы они, насколько верными оказались эти сказки и легенды!

За день они прошли не меньше шестидесяти верст, от чего Агрону чудилось, что они плетутся как черепахи, а Алексу – что идут так, как будто торопятся на собственные похороны. Он благодарил Арктара уже за то, что солнце опустилось почти к самому горизонту и больше не пекло голову с такой силой, как весь этот день. Отроги Снежной горы, вершина которой терялась где-то далеко в облаках, остались позади, и их трио свернуло к Туманным горам, ища хоть одну тропу, которой можно было бы воспользоваться.

Агрон был недоволен скоростью ходьбы. Орки, как правило, долго не стояли лагерем на одном месте, время от времени делая переходы на огромные расстояния в поисках мест, где больше дичи. Порою за день группа разведчиков, бежавшая впереди клана, пробегала за день по полторы-две сотни верст, то уносясь вперед, то возвращаясь к клану, чтобы скорректировать направление его движения. И так до тех пор, пока не будет найдено новое место для лагеря, на котором клан пробудет еще несколько недель, а может, и месяцев.

Однако он понимал, что для человека, привыкшего к тому, что он называл цивилизацией, и который четыре месяца одолевал переход через горы, даже эти полсотни верст давались с трудом. Единственное, чего не знал Агрон, так это отношения к походу Кельт-Адаса. Лицо мага, как всегда, было непроницаемым, и с тех пор, как он рассказал им, как покинул свой храм, огневик не проронил и десятка слов. Сам Агрон тоже не любил излишней болтовни, особенно в походе, и лишь Алексу эта молчаливая ходьба давалась с трудом…

Зоркий взгляд орка не сходил со склонов Туманных гор, ища хотя бы козью тропу или проходимый перевал, но не находил ничего. Горы были неприступны, и поэтому он, негласно признанный остальными проводником, не спешил вести свой отряд слишком близко к скалам. Издалека, с расстояния в несколько верст, лазейка в горной цепи была бы видна гораздо лучше. Тем более что книги, уцелевшие со времен Исхода людей, уверяли, что люди уходили не козьими тропками, а широкой тропой, по которой спокойно проходили запряженные кодоями повозки.

Еще одна загадка Создателя. Почему он запретил всем обитателям Заповедных Земель пересекать гряду гор, почему населил горы нежитью, а примыкающие к ним степи – орками, но не сделал самого элементарного – не сделал горы неприступными? И более того, если верить книгам – оставил проторенную тропу через них.

– Не пора ли нам остановиться на ночлег? – спросил Алекс, в голосе которого слышалась усталость. – Да и подкрепиться не мешало бы…

Агрон, привыкший в походах есть не чаще одного раза в сутки, окинул его удивленным взглядом, но тут же вспомнил, что перед ним человек, и смягчился.

– Солнце сядет не раньше чем через час, а за это время надеюсь найти либо тропу, либо пещеру для ночлега. Увидишь что-нибудь живое – стреляй, добудь нам ужин! Твой пистолет подходит для этого лучше, чем мои топоры.

– Что до пещеры, то одну я вижу, – обронил Кельт-Адас.

– Где? – Агрон прищурился, обшаривая взглядом отроги ближайших гор, но не видел ничего похожего на место для ночлега.

– Около пяти верст впереди, – ответил маг. – Предугадывая твой вопрос, отвечаю: мои глаза не зорче орочьих, и пещеру я вижу не своими глазами, а глазами огня. В ней горит костер, и он притягивает меня.

– Но раз в ней горит костер, значит…

– Значит, там уже кто-то обосновался, – закончил за Алекса Кельт-Адас. – Ну и что? Мы попросимся к обитателям этой пещеры на ночлег. За двести лет своей жизни я не припомню случая, чтобы огненным магам кто-то отказал в крове и приюте.

– Еще бы, – усмехнулся Агрон. – Только хочу напомнить тебе, что мы не в сердце Заповедных Земель, где любой преисполнен почтения к культу Огня, а у подножия Туманных гор, где в изобилии водится нежить и прочие милые создания. Не кажется ли тебе, что семья вампиров не будет слишком уж рада нашему появлению?

– Нежить не разводит костров, – ответил маг. – И сейчас эта пещера пуста. Должно быть, ее обитатели отправились куда-то по своим делам. Быть может, на охоту… Но одно могу тебе сказать точно, существо, разводящее костер для того, чтобы согреться или приготовить пищу, – это живое существо, к тому же наделенное разумом.

– Тогда вперед? – предложил Агрон.

Вместо ответа его спутники просто ускорили шаг, чтобы поспеть за широченными шагами орка.

Пещера открылась взору Агрона примерно через полчаса ходьбы. Солнце уже коснулось линии горизонта, и вокруг путников постепенно сгущалась тьма. Не сказать, чтобы Агрон испытывал от этого какие-то неудобства, но все же, когда солнце сядет, он предпочел бы быть под сводом пещеры, где при желании можно было держать оборону хоть от сотни противников – все равно узкий вход не позволял бы им войти более чем по одному-двум.

Позади него шел Алекс, держа за задние лапы двух кроликов с изрядно обгоревшей шкурой. Оба его выстрела лишь вспугнули животных, но огненные стрелы Кельт-Адаса не знали промаха. Маг лишь пожал плечами, когда Алекс подобрал подбитую им дичь и показал их, воротя нос от запаха паленой шерсти.

– Я целился в голову, – объяснил маг. – Но с такого расстояния даже мне трудно поразить столь малую мишень…

– Кельт-Адас, – позвал мага Агрон. – Пещера все еще пуста?

– Уже нет… – ответил тот, и по его непроницаемому лицу скользнула тень улыбки. – Ее хозяин вернулся домой.

– Кто он?

– Пусть это будет сюрпризом…

– Не люблю сюрпризов, – проворчал Агрон, но спорить не стал. Если огненный маг не волнуется по поводу их будущего соседа, то с чего же волноваться о такой мелочи ему, простому орку? Однако Алекс, похоже, не разделял его мнения.

– То есть ты знаешь, кто нас там ждет, но не скажешь нам? – спросил он.

– Пусть это будет сюрпризом, – улыбнувшись, повторил маг.

– В таком случае, я остаюсь здесь! – Алекс остановился, демонстративно сложив руки на груди. – Я хочу знать, с кем, или с чем, мне предстоит столкнуться.

Кельт-Адас даже не замедлил шага, Агрон же на секунду остановился и, бросив на Алекса короткий взгляд, веско обронил:

– Доверься ему и делай так, как он говорит.

– Почему? – воскликнул Алекс, но тем не менее вновь зашагал следом. – Почему я должен ему доверять? Мы знаем его меньше суток!

– А меня ты знаешь чуть больше. И что? – возразил Агрон. – Я не доверяю никому, и Кельт-Адасу в том числе… Просто если ты оказался в бурном потоке, то нет смысла пытаться плыть против течения – все равно не удастся. Ты можешь попробовать грести к берегу, а можешь просто довериться потоку, если все равно нужно двигаться в том направлении, куда он тебя несет. В этом случае тебе остается лишь молить Арктара о том, чтобы на пути не оказалось подводных камней или водопадов.

– Хорошо сказано, Агрон, – усмехнулся маг. – Я и не думал, что среди орков могут оказаться философы, не уступающие жрецам огненных храмов.

– Ты плохо нас знаешь.

– А может быть, ты объяснишь, какое отношение это все имеет ко мне? – зло спросил Алекс. – Течения, водопады и твоя философия?

– Я – твой бурный поток, – ответил за Агрона Кельт-Адас. – И ты можешь плыть по течению, а можешь уйти в сторону. В древних книгах твоего народа я встречал выражение, которое когда-то давно было в ходу у людей. «Попала нога в колесо – пищи, да беги!» Так что пищать ты можешь сколько угодно, но не сейчас. Потому что через несколько минут мы войдем в пещеру, и я не хочу, чтобы ее хозяин слышал этот писк.

Алекс умолк, кажется, только сейчас увидев перед собой вход в пещеру, от которого его отделяло с полусотни метров. Агрон же не просто видел, но и ощущал ее, с каждым шагом все явственнее чувствуя исходящую оттуда магию… смертельную магию.

– Ты уверен, что ее обитатель – жив? – спросил он у мага. – Ну, в смысле, что он – не нежить?

– Уверен, – ответил огневик, выступая вперед с явным намерением войти в пещеру первым.

Вход был идеален. Можно было войти в пещеру, не пригибаясь и не шоркнув боками по выступающим камням, и держать там оборону от любого, кто попытается прорваться внутрь. Агрону не хотелось думать о том, что произойдет, если обитатель пещеры окажется не слишком дружелюбно настроен… если он вооружен хотя бы луком и стрелами или метательными топорами – они умрут прежде, чем успеют разглядеть в темноте каменного провала, кто именно пустил в них смертоносный металл.

– Мы пришли с миром, – провозгласил Кельт-Адас, без малейшего колебания шагнув в темный провал, и Агрону, как и следовавшему за ним Алексу, не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

Пещера оказалась темной и извилистой, что еще больше убеждало в правдивости слов Кельт-Адаса о том, что здесь обитало существо, наделенное разумом. Взять ее приступом или выкурить отсюда ее обитателя было бы невозможно. Агрон шел вслед за магом, освещавшим путь небольшим алым огоньком на верхушке своего посоха, стараясь ни на секунду не потерять его из виду, и спустя пару минут узкий каменный коридор превратился в большой грот с тлеющим костром в центре.

Агрон выступил из-за спины мага, пытаясь рассмотреть того, кто сидел возле костра, поджав под себя ноги. Через мгновение, когда его глаза окончательно привыкли к тусклому свету костра, отбрасывающему причудливые тени, он вздрогнул, всмотревшись в лицо обитателя пещеры. Алекс же, не только не видевший «вживую», но никогда и не слышавший о некромантах, не смог сдержать испуганного возгласа и выхватил пистолет.

– А кто-то говорил, что вы пришли с миром… – хрипло произнес некромант. – А я-то, старый дурак, вам поверил…

Повелитель нежити был худ – просто скелет, обтянутый кожей. Его нос ввалился, зияя на бледном лице черным провалом. Белый глаз, словно лишенный зрачка, смотрел на гостей исподлобья, и назвать этот взгляд гостеприимным было сложно. Второй же глаз представлял собой кровавую кашу, стекавшую по щеке и словно сросшуюся с бледной кожей.

Ствол пистолета Алекса был нацелен некроманту точно в лоб, но его это, кажется, ничуть не смущало.

– Алекс, опусти свою игрушку, – негромко произнес Кельт-Адас, но голос его, многократно усиленный сводами пещеры, прозвучал подобно набату.

– Но ведь он же…

– Что «он же»? – передразнил его некромант, вставая. Ростом он лишь немного уступал Агрону, но при этом был худ как щепка, и казалось, что стоит ему выйти на свежий воздух, как ветер подхватит его и играючи понесет через орочьи степи.

– Что «он же»? – повторил он, вытянувшись в полный рост и на целую голову возвышаясь над Алексом и Кельт-Адасом. – Он же страшен? Или, быть может, он же похож на ходячий труп? Или ты хотел сказать, он же некромант и его нужно убить? Ну, попробуй, человек, используй свою игрушку, и увидишь, что произойдет. Добрая сотня эльфов осыпала меня стрелами с деревьев, пока я, не разбирая дороги, несся через их лес, но при этом я до сих пор жив и не собираюсь умирать.

– Он некромант, Алекс, – тем же громким шепотом произнес Кельт-Адас. – Но не чудовище… Он зло, но не служит злу.

Нехотя Алекс опустил пистолет, но не торопился убрать его окончательно.

– Так-то лучше, – удовлетворенно заметил некромант. – Вижу, что мой старый огненный знакомец не солгал, сказав, что вы пришли с миром. Присаживайтесь к костру, странники. Отдохните и согрейтесь перед дальней дорогой. Думаю, путь вам предстоит неблизкий…

– Ты, как всегда, в курсе событий, Далманир, – последовав приглашению некроманта, заметил огневик. – Прошу вас, друзья мои, располагайтесь и ничего не бойтесь. Далманир, конечно, переборщил, назвав меня своим другом, но уж мы точно не враги… В этих каменных стенах никто и ничто не причинит нам вреда. А если попробует…

Между ладонями мага мелькнула голубая молния, и его глаза на миг сверкнули огнем.

– Твои трюки стары как мир, Кельт-Адас, – беззубый рот Далманира растянулся в подобии улыбки. – Поверь, я тоже могу за себя постоять…

Языки пламени костра на секунду погасли, будто бы втянувшись в разом потускневшие угли, и пещера погрузилась во тьму. Настолько густую, что она казалась осязаемой, холодной и липкой. Эта темнота прилипала к одежде и коже, сковывала движения и навевала сон, суливший жуткие кошмары, от которых не будет спасения.

Миг – и наваждение исчезло. Костер вновь горел ярким пламенем, отгоняя тьму прочь к стенам пещеры… Только сейчас Агрон заметил, что некромант не отбрасывает тени… Нет, его фигура не была прозрачной, отблески огня не проходили сквозь него, отражаясь от стен. За его спиной была тьма, но тьма бесформенная, не повторяющая контуры тела. Тьма, жившая собственной жизнью, будто гигантское чернильное пятно, прилипшее к каменной стене.

– Клан Огня считает, что сила, подчиняющаяся ему, – величайшая сила в землях Арктара, – произнес некромант, наблюдая, как Агрон и Алекс осторожно усаживаются на импровизированные циновки из травы, лежавшие неподалеку от костра. – Увы, огневики ошибаются. Огонь – сила, могучая сила, с этим я не могу не согласиться. Но огонь предназначен для того, чтобы убивать, а значит, он сеет смерть и служит Смерти. А смерть подчиняется мне!

Бесформенная тень Далманира на мгновение встрепенулась, будто пробудился спящий, услышавший свое имя.

– Не стесняйтесь, господа, – сказал некромант, обращаясь к Агрону и Алексу. – Я вижу, у вас в руках то, что могло бы стать едой? Милости прошу к костру, изжарьте этих существ и угостите старого повелителя нежити. Как вы могли заметить, несмотря на мой жутковатый вид, я жив в отличие от всех тех, кто подчиняется мне, а значит, бываю голоден.

Поймав вопросительный знак Алекса, Агрон кивнул. Мол, лучше делать так, как говорит этот маг.

– Во что же я вляпался… – пробормотал Алекс, вставая.

– В бурный поток, – ответил Агрон. – И, похоже, он становится все мощнее и стремительнее с каждым днем.

Агрон лежал на подстилке из травы, кожей ощущая тепло тлеющего костра. Сон отчего-то никак не желал приходить к нему, и дело было вовсе не в природном чутье на опасность, которому орки доверяли едва ли не больше, чем слуху и зрению. Нет, сейчас Агрон не ощущал опасности… он чувствовал магию, наполняющую эту пещеру, и хоть и не понимал ее природы, но знал, что магия эта сильнее всего, с чем ему когда-либо приходилось сталкиваться.

«Бурный поток», – сказал он Алексу, и, пожалуй, именно это ощущение безграничности мира и мешало ему заснуть. Он не мог ни сосредоточиться, ни расслабиться. Этого чувства он не испытывал с раннего детства и не думал, что орки вообще подвластны ему.

В младенчестве мир ограничивался размером колыбели. В детстве —. несколькими метрами вокруг стоянки клана. А затем, когда во время перемещения клана на новую стоянку Агрон впервые не ехал на запряженной кодоями повозке, а шел в авангарде орков, любуясь бескрайними просторами степи, пришло осознание того, насколько огромен мир. Тогда это чувство бескрайности пространства и своей ничтожности в сравнении с громадным миром посетило его в первый и, как ему казалось, в последний раз. Он осознал, что был лишь песчинкой в потоке времени, и примирился с этой мыслью.

Но сейчас, когда неподалеку от него сидели и неспешно вели беседу два великих мага Земель Арктара, Агрон особенно сильно ощутил собственную ничтожность и мощь того бурного потока, что увлекал его по воле судьбы.

Чем была его боевая магия в сравнении с мощью огня и несокрушимостью Смерти? Пустым звуком.

Кем был он для этих двух магов, истинных хозяев мира? Мелкой букашкой…

От таких мыслей хотелось сжаться в комок, а еще лучше – оказаться сейчас в своем клане. Признать власть Гимрода и жить привычной, неторопливой жизнью орка. Охотиться, кочевать с места на место, любить женщин своего клана и биться не на жизнь, а на смерть с орками из других кланов, позарившихся на женщин Саморов.

С чего он вообще возомнил, что Свитки Знаний окажутся в его руках? С чего он решил, что пройдет хотя бы половину предначертанного ему пути? Хотя бы четверть… Хотя бы десятую часть… Разве может его боевой топор тягаться с магией Далманира или Кельт-Адаса? Никогда…

Сон отказывался забрать его в свои владения, а потому Агрону оставалось лишь лежать на полу пещеры, погрузившись в невеселые мысли, слушать дыхание спящего Алекса да беседу магов, кажется, не нуждавшихся во сне.

– Сколько лет мы не встречались? – спросил Далманир. – Двадцать? Двадцать пять?

– Что-то около того, – ответил огневик. – Ты совсем не изменился с тех пор.

– Ты же знаешь, бессмертные не стареют. А ты немного сдал, Кельт-Адас… Ты ведь понимаешь, что однажды настанет день, когда ты будешь подвластен мне?

– Понимаю, – ответил маг, и Агрону показалось, что в его голосе проскользнули нотки грусти. – Простые смертные часто спрашивали меня, не обременительно ли это – жить несколько сотен лет. Я всегда отвечал, чтобы они не желали себе такой доли и уж тем более не молили Арктара о бессмертии. Что нет ничего тяжелее, чем видеть, как стареют и умирают близкие, как изменяется на твоих глазах мир, а ты остаешься практически неизменным. Наше тело стареет медленно, ведь мы черпаем жизненные силы в огне, но старение души не может замедлить ничто. Я прожил треть отпущенных мне лет, но в душе я – глубокий старик… И несмотря на это, мне страшно подумать, что однажды Смерть накроет меня своим плащом. Я слишком многого не увидел и не узнал.

– И не узнаешь… – усмехнулся некромант. – Я уже давно сбился со счета своим годам. Я был стар еще тогда, когда людское племя отправилось в поход через Туманные горы. Они звали меня с собой! Они говорили: «Что же ты, Далманир, так и собираешься вечно сидеть на одном месте? Пойдем с нами, окунемся в неведомое! Познаем ту часть мира, которую никто не видел даже во сне!» Я отказался… Скажи, Кельт-Адас, будь у тебя такая возможность, ты бы ушел с ними? С людьми, тогда еще – великими и могучими магами, с которыми не могли тягаться ни огневики, ни даже некроманты?

– Ушел бы… – ответил тот. – Не без колебаний, но я ушел бы, чтобы увидеть новое. Быть может, чтобы найти ответы на свои вопросы… И пусть сейчас, через две тысячи лет, глядя на этого юношу, Алекса, ясно, что люди не нашли за горами ничего такого, во имя чего стоило бы оставлять Заповедные Земли, – тогда предугадать этого не мог никто.

– Ты не смог бы уйти, Кельт-Адас. Ты слишком привержен традициям и кодексу своего клана. И пусть сейчас ты и пошел против воли огня – твоя душа по-прежнему в храме, а не здесь. Я же смог бы, но не захотел. И знаешь, почему? Потому, что задолго до Исхода людей я понял, что знания безграничны, и чем больше я узнаю, чем совершеннее владею магией и знаниями, тем лучше вижу, сколько еще не познал и не познаю никогда. Поэтому я выбрал жизнь отшельника. Поэтому меня боятся живые, а нежить презирает как предателя и отступника. Я хочу лишь тишины, покоя и тепла огня… Я не просил у Арктара дарованного мне бессмертия, но никогда мой язык не повернется и для того, чтобы молить о смерти.

Я знаю, зачем ты привел друзей в мою обитель. Знаю, о чем ты хотел попросить… Говори же, не тяни.

– Пойдем с нами, Далманир! Вдвоем нам с тобой не будет равных! Мы сметем со своего пути любую опасность, и даже храм Огня вынужден будет отдать нам то, что огневики хранили две тысячи лет. Свиток Будущего… Мы обретем знания, о которых и не мечтали, найдем ответы на вопросы, которые даже и не помышляли задать. А потом, когда у тебя в руках побывает и Свиток Силы, уже никто из собратьев не посмеет обвинить тебя в предательстве. Владея силой Четвертого Свитка, ты отстоишь свое право на покой и уединение!

– Заманчиво! – улыбнулся некромант, и в его жуткой улыбке Агрону сквозь полуопущенные веки почудился оскал смерти. – Мы, представители двух самых могущественных магических орденов в Землях Арктара, могли бы стать лучшими из лучших, обладателями могущества, которому нет равных в мире! Да, с тобой могли бы свернуть горы, могли бы направить Заповедные Земли по праведному пути, а могли бы обратить их в руины и пепелище. На все была бы наша воля…

– Ты сгущаешь краски, – недовольно буркнул Кельт-Адас. – Я ни словом не обмолвился о власти над миром или о пылающих городах. Я говорил лишь…

– Знаю, – перебил его некромант. – Знаю, о чем ты говорил, но знаю и то, о чем ты подумал. Сила и власть портили и не таких, как мы с тобой, – тому есть десятки и сотни примеров. Но ни у кого еще, кроме, быть может, самого Арктара, не было ТАКОЙ силы, а значит, и такой власти.

Поверь старому некроманту, мой огненный друг, не стоит мечтать о бессмертии, в этом я убедился на собственном опыте. Смерть страшна, но и в ее отсутствии нет ничего хорошего. Также никогда не проси и силы, больше той, которой наделен от рождения. Выше головы не прыгнешь, Кельт-Адас; если не умеешь, не будешь летать, даже прирастив к спине крылья.

Свое право на покой я, возникни такая надобность, отстою и без Свитка Силы. Если бы ты знал, сколько живых и немертвых пытались нарушить его за прошедшие тысячелетия! И что? Я все еще жив, а их прах давно разметал ветер или поглотила земля. И чтоб ты знал, друг мой, среди них были и служители Огня.

Кельт-Адас вздрогнул и вскочил на ноги. Кончики его пальцев засветились алым огнем, а глаза вспыхнули голубыми молниями.

– Ты угрожаешь мне, некромант?

– Что ты. – Далманир расплылся в самой добродушной улыбке, на которую был способен. – Разве могу я угрожать старому другу? Никогда! Я лишь хотел сказать, что о себе я позабочусь сам, как делал последние несколько тысяч лет. Есть вопросы, на которые не стоит искать ответов… Большинство вопросов, что мучают тебя, – как раз из их числа.

Медленно, не сводя глаз с собеседника, огневик опустился на циновку, но глаза его по-прежнему светились недобрым голубым светом.

– И учти еще одно, – продолжил Далманир. – Ты слишком молод, друг мой, и по молодости не знаешь некоторых законов, по которым живет мир. А я знаю и открою тебе один секрет, который тебе, похоже, не известен.

– И какой же? – с вызовом спросил Кельт-Адас.

– Ты считаешь, что тебе на роду написано обладать Свитками Знаний, не так ли? И что эти двое, человек и орк, – лишь твои проводники к ним?

– Я бы не был столь категоричен, но… Вдвоем им не добраться до Свитков. Как они сумеют проникнуть в храм Огня за Свитком Будущего? И если Третий Свиток охраняется магами Огня, то кто стережет остальные три? Без меня у них нет шансов!

– А без них нет шансов у тебя. Они – не проводники, они – избранники судьбы. Они – главные герои этого этапа истории, а ты – лишь случайный попутчик на их пути. Судьба избрала их для этой миссии, и ни ты, ни даже я, повелевающий Смертью, не в силах повлиять на ее выбор.

От этих слов некроманта с Агрона слетели последние остатки дремы. Не в силах больше притворяться спящим, он открыл глаза и сел.

– О, да ты, я вижу, не спишь! – воскликнул некромант. – И давно ты слушаешь наш разговор?

Лгать двум могущественным магам почему-то не хотелось совершенно, и Агрон ответил:

– С самого начала.

Взгляд Кельт-Адаса, в котором светились голубые отблески, остановился на нем, будто пытаясь проникнуть в душу, но Агрон стойко вынес его, не опустив глаз.

– Что б ты знал… – медленно, как будто с трудом, произнес огневик. – Я никогда не считал тебя и Алекса просто проводниками. И уж тем более я не намеревался присвоить Свитки себе. Они принадлежали бы нам троим! Четверым, если бы любезный Далманир согласился пойти с нами.

– Я и не сомневался в этом, Огненный, – кивнув, ответил Агрон. – Как все, ты преследуешь собственные цели, но в твоей душе живет благородство. Я вижу это…

– Хорошо сказано, – сказал Далманир. – Вижу, орк, в тебе течет голубая кровь.

– Я сын вождя клана Саморов и еще недавно сам был вождем, пока… пока времена не поменялись. Но это в прошлом. Сейчас я, как ты сказал, избранник судьбы, пусть и не по своей воле. Позволь задать тебе один вопрос, Далманир?

– Спрашивай… Не обещаю, что отвечу, но готов выслушать любой вопрос.

– Далманир… – Агрон запнулся, подбирая слова. – Ты ведь некромант… Ты владеешь магией Смерти, и вся нежить должна подчиняться тебе. Ты… Я вижу, как сказал Кельт-Адас, ты – зло, но не служишь Злу.

– Я не служу никому! – Тьма за спиной некроманта шевельнулась, заставив шевельнуться и волосы на затылке Агрона.

– Но, может быть, ты знаешь о планах Зла? В своих снах я и Алекс видим одно и то же. Что-то темное, затаившееся там, за Туманными горами… Не знаешь ли ты, что это? Что пробудило ото сна те силы, что сделали меня избранником судьбы? Силы, что свели вместе нас, четверых, ведь если верить тебе, то ничто в Землях Арктара не происходит случайно.

– Да, это так… Ничто не происходит случайно. Все, так или иначе, связано между собой. Если на одном краю мира пробуждается великое Зло – на другом обязательно пробудится Добро. Если ты лишился власти над своим кланом, то это только потому, что судьба уготовила тебе иную участь. Большую или меньшую – мне неведомо, и, может быть, тебе не понравится твое новое предназначение. В те годы, когда люди жили здесь, в ходу у них была поговорка: «Все, что ни делается, – то к лучшему». Люди ошибались… «Все, что ни делается, – не зря» – вот как должны звучать эти слова.

Но это лирика, а тебе нужны факты, не так ли? Фактов у меня нет. Территория за Туманными горами лишена магии, а значит, закрыта для моего взора. Я могу видеть глазами любой нежити, как Кельт-Адас может видеть глазами огня, но либо по ту сторону гор нежити не существует, либо все, что происходит там, отделено от нас мощным барьером, против которого наши с ним магические способности бессильны.

– Иными словами, даже не знаешь, существует ли та сила, которую мы с Алексом видим во снах?

– Да… она может существовать, и тогда вы – часть великой силы, рожденной в Землях Арктара, избранники и посланцы судьбы. А может и не существовать, и тогда вы – нелепое недоразумение. Человек и орк, каким-то непостижимым образом увидевшие одинаковые сны и возомнившие их не снами, но пророческими видениями. Но знаешь что, Агрон… Моя магия здесь бессильна, но помимо нее у меня есть и еще кое-что. Интуиция, выработанная за тысячелетия жизни отшельника, и она подсказывает мне, что твои сны – не просто сны…

Агрон молчал, осмысливая услышанное. С одной стороны, ему хотелось верить, что сказанное некромантом – правда. Что интуиция не подводит великого мага, и тогда его поход действительно жизненно важен для Заповедных Земель. Но, с другой стороны… С другой стороны, ему хотелось, чтобы некромант, пронзив толщу гор магическим взглядом, сказал бы, что на той стороне царят покой и умиротворение и что в его душе всего лишь поселилось смятение, порождающее жуткие и такие реальные сны. Тогда не было бы ни похода, ни опасностей… Ничего! Исчезло бы это ощущение ревущего потока, увлекающего его вдаль. Потока, из которого не выбраться, как ни старайся.

– Ложись спать, Агрон, – молвил Кельт-Адас. – Завтра тяжелый день…

– И послезавтра он будет не легче… – ответил он, укладываясь на циновку.

До этого дня Агрону не доводилось спать в пещере. Он привык просыпаться с первыми лучами солнца, но здесь, под горой, солнечные лучи не могли коснуться его век, чтобы сообщить о начале нового дня. И тем не менее когда, проснувшись, он вышел на воздух, то обнаружил, что солнце как раз поднимается над горизонтом. Его внутренние часы работали с такой же четкостью, как и механизм, заставлявший солнце восходить утром и заходить вечером…

Размявшись и вдоволь налюбовавшись рассветом, таким привычным и в то же время таким притягательным и волшебным, Агрон вернулся в пещеру.

Алекс еще спал, маги же, видимо, и не помышляли об отдыхе. Сидя у костра, они играли в какую-то одним им понятную игру, рисуя схемы из точек и линий прямо в воздухе. Точки Кельт-Адаса светились алым, а точки Далманира казались маленькими капельками черной пустоты, висящими над землей.

– Пора в путь, – не отвлекаясь от игры, сказал огневик. – Буди Алекса…

На скорую руку перекусив остатками вчерашнего ужина, путники двинулись в путь, провожаемые взглядом некроманта. Агрон отчетливо чувствовал его взгляд у себя между лопаток, но продолжал идти, не поддаваясь искушению оглянуться.

На этот раз впереди шел Кельт-Адас, уверенно двигаясь в определенном направлении.

– Этой ночью мы обстоятельно побеседовали с Далманиром, – ответил он, когда Алекс поинтересовался, знает ли он дорогу или ведет их наугад. – И он указал мне путь к тропе. Этой дорогой когда-то из Заповедных Земель уходил твой народ, и, насколько я знаю, это единственный путь через горы.

– Кроме того, которым сюда прошел я, – уточнил Алекс.

– И который не ведет к Свитку Прошлого, – сказал маг, после чего Алекс недовольно замолчал и пошел дальше, больше не спрашивая ни о чем.

Агрон, всегда немногословный, тоже шагал молча, лишь время от времени по неистребимой орочьей привычке оглядываясь по сторонам в поисках того, что можно было бы съесть, или, наоборот, тех, кто мог бы съесть его самого. Мысли, роившиеся в его голове прошлой ночью, попрятались куда-то по норам подсознания и не мешали размеренной ходьбе, пусть и слишком медленной по меркам орка…

– Тропа! – воскликнул огневик, указывая куда-то вперед, и мгновение спустя Агрон тоже увидел вполне проходимую горную тропу, уходящую вверх по пологому склону. Да какое там «проходимую» – идти по ней было не сложнее, чем по ровной степи!

– Этой дорогой шли мои предки… – не то спросил, не то констатировал факт Алекс. – И этой дорогой придется идти мне.

Бросив взгляд на него, Агрон увидел, что тот смертельно побледнел. Самоуверенный человек, бесстрашно сражавшийся с четырьмя орками два дня назад, куда-то исчез, уступив место другому. Испуганному человеку, которого вдруг окружили тени прошлого. Тропа пугала Алекса, и его трудно было в этом винить.

– Все в порядке? – выдавил Агрон. У орков не принято утешать плачущего или даже подбадривать неуверенного. Жалость унижает, поэтому орки всегда старались не замечать страданий смертельно раненного, позволяя тому умереть так, как подобает орку.

– Еще нет, но сейчас будет, – ответил Алекс.

Остановился и Кельт-Адас и теперь молчаливо наблюдал, оперевшись на посох.

– Этой дорогой шли люди две тысячи лет назад, – сказал наконец Алекс с дрожью в голосе. – На протяжении веков эта легенда передавалась из поколения в поколение, пока не превратилась в сказку, в которую уже никто не верил.

Люди пришли из-за гор две тысячи лет назад в поисках лучшей жизни, в поисках своей земли, на которой они стали бы полновластными хозяевами. Переход был долог и труден, и немногие одолели его. Большинство остались в горах… Остались не по своей воле… Когда я шел сюда, для меня все это было лишь сказкой, не более. Но сейчас, увидев орков, магов и вечно голодную нежить, я начинаю верить в сказки. Особенно в сказки о зле, таящемся в горах… О том зле, что погубило почти всех людей, отважившихся на этот переход.

– Ты можешь повернуть назад, – сказал Кельт-Адас. – Домой ты, правда, уже не попадешь, какой дорогой ни иди. Далманир лишь подтвердил мои предположения о том, что существа, живущие в горах, не обратят внимания на тех, кто идет в Заповедные Земли, но сделают все, чтобы уничтожить любого, кто попытается покинуть их. Они выполняют завет Арктара… Но ты всегда можешь найти приют в пещере некроманта. Он будет рад встрече и предложит разделить с ним еду и кров. Он, видишь ли, ужасно болтлив, а поговорить ему практически не с кем, поэтому он будет рад, если на ближайшие пятьдесят-семьдесят лет у него появится собеседник.

С ним ты будешь в полной безопасности… Конечно, попадаются сумасшедшие, которым приходит в голову напасть на некроманта, старого, как этот мир, но… Как видишь, Далманир до сих пор жив…

– Нет уж, спасибо… – В глазах Алекса зажегся огонек упрямства. – Я не боюсь своего пути… Просто…

– Просто на этой тропе можно повстречать духов прошлого? – подсказал Агрон.

– Да… Прошло две тысячи лет… Впрочем, не важно. Идем! – и Алекс первым зашагал вперед.

Вряд ли эту дорогу можно было назвать дорогой в прямом смысле слова. Это была широкая тропа, пролегавшая между склонами гор. Она не забиралась слишком сильно ввысь, не опускалась на дно ущелий – она как будто действительно была создана Арктаром специально, чтобы все желающие могли нарушить его волю и отправиться в Запретные Земли. Да, время потрудилось над этой тропой. Кое-где путь преграждали каменные завалы, кое-где – рухнувшие и полусгнившие деревья. Но тропа была проходимой, и идти по ней не составляло особого труда. Агрон надеялся лишь, что такой она останется и до самого конца пути, ибо босые ноги орка не были приспособлены для того, чтобы карабкаться по горным кручам.

Как он узнает, что Свиток близок, – Агрон не задумывался. Во сне он видел громадную пещеру и знал, что она находится где-то в Туманных горах, но где именно искать ее и что таится в ней – не имел ни малейшего понятия. Поскольку особого выбора не было, он положился на судьбу. Раз уж она завела его, Алекса и Кельт-Адаса сюда, значит, поведет их и дальше.

Путешествие проходило, на удивление, спокойно… Лишь изредка Агрон слышал доносившийся издалека вой да пару раз ощущал на себе чей-то пристальный взгляд. Но стоило ему обернуться, тропа позади него оказывалась пустой… Собственно говоря, он и не ожидал, что в горах их сразу окружит стая прожорливых чудовищ, но тот факт, что они спокойно и не торопясь шествуют через Туманные горы, а никто и ничто не пытается их остановить, несколько нервировал и настораживал. Когда каждую минуту ждешь опасности, а она почему-то никак не желает проявлять себя, нервничать начинаешь вдвое больше. Ведь это означает, что либо враги собираются с силами, готовясь нанести мощный удар, либо, что ты пошел не той дорогой… Второе волновало Агрона даже больше, чем первое.

Судя по хмурому лицу огневика, его одолевали похожие мысли. Побелевшей от напряжения рукой он сжимал посох, по которому время от времени пробегали голубые молнии, а взгляд его был беспокоен. Сейчас маг походил на настороженную ядовитую змею. Зубы обнажены и готовы вонзиться в чью-то плоть, неся с собой яд и смерть, тело напряжено для броска, и змея выжидает малейшего движения врага.

На миг Агрон представил себе, как прикасается к плечу мага, а тот, вздрогнув всем телом, разворачивается к нему и, не успев понять, что перед ним друг, посылает смертоносную молнию с посоха, разя наповал. Странно было видеть опасение на лице огненного мага. Того, кого почитали и боялись во всех уголках Земель Арктара…

– Кельт-Адас, – негромко позвал Агрон, и маг вздрогнул, как будто и вправду собирался поразить молнией первого, кто привлечет его внимание. – Есть что-нибудь еще, что нам надо знать?

– О чем ты? – недоумевая, спросил огневик.

– Я просто подумал, может быть, ты прочитал что-то в книгах твоего ордена или услышал от Далманира, чего не знаем мы? Кого нам остерегаться здесь, в горах?

– Да вроде ничего особенного, – пожал плечами маг. – Ни один огневик не заходил в своих странствиях далеко в горы, дальше отрогов, у которых уже можно встретить нежить и прочих тварей, стерегущих проход на ту сторону. Впрочем, это ты и сам знаешь, время от времени орки сталкивались с этими созданиями…

– Да… – Агрон кивнул. – Иногда они пытались вторгнуться в Орочьи Степи, и мы вставали у них на пути. Но, наверное, есть те, кто живут в горах и не помышляют о том, чтобы выйти на равнины?

– По пути сюда я повстречал кое-кого, – заметил Алекс, напряженно держась за рукоять пистолета, наполовину вытащив его из кобуры. – Гиганта. Метра четыре в высоту… Я видел его издалека, поэтому не уверен в его размерах, но Агрон сказал, то это, наверное, титан. А еще мне показалось, что он весь опутан сетью из молний… Они так сверкали…

– Вот так? – По посоху огневика заструились голубые молнии, переплетаясь в причудливые узоры, пропадая и появляясь вновь.

– Приблизительно. – Кажется, Алекс начинал привыкать к чудесам.

– Да, титаны. Далманир упоминал о них, да и несколько моих собратьев встречались с ними, исследуя горы. Надо сказать, встречи были не слишком приятными. Они – стражи гор… Ну, или по крайней мере одни из стражей.

– Их стоит опасаться?

– Опасаться здесь стоит всего, – резонно заметил маг.

Сзади послышался шорох, и Кельт-Адас молниеносно обернулся, свернув языком пламени на посохе. Тропа была пуста…

– Подкрадываются… – пробормотал маг, и на его плотно сжатых губах промелькнула улыбка. – Ждут ночи. Еще не знают, что я могу превратить ночь в яркий день!

В последнем Агрон не сомневался, но вот в том, смогут ли они отбиться от неведомого противника даже ясным днем, уверенности не было.

Первая ночь в горах прошла, на удивление, спокойно. Агрон не раз просыпался от шорохов, которые казались подозрительными и угрожающими, он пробуждался и внутренне готовился к бою и каждый раз, пролежав несколько минут неподвижно, вновь засыпал, не обнаружив никакой угрозы. Кельт-Адас исправно стоял на часах, ни на секунду не сомкнув глаз, подпитываясь энергией костра. Агрон предложил нести вахту по очереди, но маг категорически отказался, заявив, что он, в отличие от своих спутников, совершенно не нуждается в сне.

Наутро огневик выглядел обеспокоенным…

– Я видел их, – сказал он. – Они ходят вокруг, но нападать не решаются. Их слишком мало, не больше сотни….

– Сотни?! – Алекс словно поперхнулся, издав удивленный возглас. – Слишком мало?!! Хотя бы о ком идет речь? Если о муравьях, то я могу это понять…

– У них нет имени. Это метровый комок щупалец, поддерживающий голову с единственным глазом, занимающим всю морду…

– Я знаю их, – кивнул Агрон. – Они приходили в степи. Мы называли их буркалами.

– Подходяще, – улыбнулся огневик, – Буркалы… Они опасны, но не для меня. Сотню этих тварей я легко испепелю.

– А если их будет больше?

– Это меня и беспокоит. Они ходят вокруг нас. Не то просто следят, боясь напасть, не то поджидают других. Если верить Далманиру, а у меня нет оснований сомневаться в его словах, то горы просто кишат ими… Тогда у нас будут проблемы.

Спокойно прошла и следующая ночь, и еще одна… Днем странники пробирались по горной тропе, не выпуская из рук оружия даже на самых опасных участках, а ночью чутко спали, просыпаясь от малейшего шороха. Но дальше шорохов дело не шло. Язычок пламени на посохе Кельт-Адаса не гас ни на секунду, но так ни разу и не полыхнул алым огнем.

Они напали на путников на четвертый день пути на небольшом плато, где единственным признаком жизни были чахлые карликовые деревья. Появились из ниоткуда, одновременно со всех сторон.

Сначала до путников донесся шорох. Громкий, отчетливый, идущий одновременно отовсюду, похожий на жужжание миллионов насекомых. Они не ползли, как можно было предположить, исходя из внешнего облика этих тварей, а словно летели над землей, едва касаясь ее кончиками щупалец, шурша ими, как чешуйчатое тело змеи по камням.

Затем послышался клекот, видимо служивший тварям примитивным языком. Комки щупалец неслись по камням, выползая отовсюду, сужая кольцо вокруг путников.

Алекс выстрелил, едва заметив их, и одно из буркал мешком повалилось на камни, будто бы споткнувшись. Одно из сотен… Алекс лихорадочно перезаряжал пистолет, надеясь выстрелить еще хотя бы раз, прежде чем эта орава окажется слишком близко и придется пустить в ход меч.

Посох огневика ярко вспыхнул, посылая в безоблачное небо яркий луч света…

– Агрон! Прикрой меня от заклятий! – рявкнул маг, стремительными движениями рук делающий пассы над своим посохом. – Мне нужно несколько секунд!

Агрон и сам чувствовал надвигающуюся волну магии, а по прежним встречам с буркалами в степях знал, что эти существа опасны не только в ближнем бою. Они умели колдовать и владели темными, ослабляющими заклятьями, которые могли подействовать как сейчас, так и спустя десять лет. Трусость, вызывающая панический страх и обращающая в бегство самых смелых воинов. Слабость, из-за которой он не смог бы поднять боевой топор. Или, верх мастерства темных магов, – чума, поражающая целые армии и медленно убивающая воинов уже после битвы.

Он ощущал, как магия бурлит и клокочет в этих существах. Чувствовал, что они готовятся нанести удар. Точнее – сотни магических ударов… От одного можно уклониться, от десяти – защититься, но от сотни…

Собравшись с мыслями, Агрон наложил на лезвие топора заклятье антимагии. Заклятье, которое под силу сотворить далеко не каждому, ибо относится оно к высшей орочьей магии, по сложности не уступая кипению крови. Жаль, что наложить его можно лишь на неодушевленный предмет – он бы сейчас многое отдал за то, чтобы закрыть противомагическим щитом себя и друзей.

Заклятье легло на лезвие чисто и ровно. Так, как и было задумано. Тут же Агрон увидел и первое вражеское заклинание, летящее в его сторону.

– Алекс! – Отразив зачарованным лезвием сгусток темной магии, Агрон бросил ему топор. – Отбивай заклятья!

– Я не вижу их!

– Тогда просто встань перед Кельт-Адасом и размахивай топором!

Уклонившись от следующего заклятья, Агрон выхватил метательные топоры, придавая и им антимагическую силу. Первое заклятье легло ровно и точно, второе удалось сотворить лишь с третьего раза. Теперь, вооруженный неуязвимым для магии оружием, Агрон встал за спиной огневика, отражая заклятья, летевшие в него со всех сторон.

Кельт-Адас охнул и, судя по интонации, крепко выразился на своем наречии. Должно быть, одно из заклятий достигло цели, и теперь оставалось лишь надеяться, что оно не было смертельным.

– Дайте мне еще несколько секунд, – остервенело процедил он. – Только несколько секунд…

Агрон сомневался, есть ли у них эти секунды. Армия нападавших приближалась, и Агрону становилось все труднее отражать магические удары. Каково приходилось Алексу, даже не видевшему, с чем он сражается, можно было лишь догадываться.

– Я вижу! – неожиданно крикнул он. – Я вижу их!

О том, что именно Алекс имел в виду, задумываться было некогда. Но скорее всего говорил он не о буркалах, не заметить которых было сложно, а о заклятьях. Должно быть, древняя людская магия еще не была забыта.

Враги были рядом, и Агрон мысленно простился с жизнью, сожалея лишь о том, что не добрался до конечной цели своего пути.

– Прижмитесь ко мне! – рявкнул вдруг огневик. – Как можно плотнее!

Агрон не заставил повторять приказ дважды, спиной прижавшись к спине мага, готовясь к худшему.

Столб огня ударил в небо, расширяясь и закрыв солнце, а затем раскаленной волной рухнул на землю…

– Армагеддон! – пророкотал Кельт-Адас, и Агрон закрыл глаза, чтобы не ослепнуть от нестерпимого алого сияния, заполнившего все вокруг.

По воздуху растекался жар. Агрон чувствовал, как горят волосы на его теле, как маленькие язычки пламени приплясывают на пальцах, сжимающих топоры.

– Останови это! – закричал где-то рядом Алекс. – Во имя Арктара, останови!!!

Маг не ответил, но Агрону и не нужен был ответ. Он знал, что, когда столб огня, порожденный заклятьем армагеддона, обрушивается с небес, испепеляя все на своем пути, уже никто и ничто не властны над ним. Даже маг, сотворивший заклятье, не в силах остановить его или хотя бы ослабить его действие.

Агрон не открывал глаз, но ослепительный огненный свет прорывался даже сквозь плотно сжатые веки. С закрытыми глазами он видел, как вал огня катился прочь от них, словно круг от брошенного в воду камня… Наконец, когда свет угас и пламя покинуло обожженные пальцы, он рискнул открыть глаза…

Редкие деревца вокруг просто исчезли. Хилая горная трава испарилась, обнажив раскаленный гранит. Нигде не было ни малейшего признака буркал, а в воздухе витал приторный запах паленой шерсти и гари. Впрочем, Агрон не был уверен, не от него ли он исходит…

На скалах догорала редкая трава, кое-где зоркий глаз орка видел обугленные трупики птиц, не то застигнутых армагеддоном на земле, не то низвергнутых им с небес.

За его спиной что-то глухо пробормотал огневик, и Агрон успел обернуться как раз вовремя, чтобы подхватить его обмякшее тело.

– Ты в порядке? – спросил он, но Кельт-Адас лишь невнятно промычал что-то, не открывая глаз.

– Что с ним? – стряхивая с головы превратившиеся в пепел собственные волосы, спросил Алекс. – Он ранен?

– Наверняка… – Агрон ощущал на теле огневика следы темной магии буркал, только не мог определить, какое же заклятье попало в него. – Но мне кажется, дело не в заклятье, а в нем самом.

Помимо темной магии он ощущал и потоки иного волшебства, высшего, едва уловимого для орков, владевших лишь набором примитивных по меркам огневиков заклинаний. Чувствовал он и кое-что, не имеющее отношения к шестому, магическому чувству. Тепло… Тепло, стекающееся от раскаленных скал и догорающей травы к Кельт-Адасу.

– Через минуту все будет в порядке… – сквозь сжатые губы бормотал маг. – Армагеддон вытягивает силы… Теперь я должен вернуть их.

– Армагеддон – это то, что едва нас всех не угробило? – уточнил Алекс.

– Нет, это то, что угробило их всех. – Агрон обвел рукой выжженные скалы вокруг, еще несколько минут назад кишевшие буркалами. – И спасло нам жизнь. Нам бы ни за что не отбиться, не будь с нами Кельт-Адаса…

– Жаль, что огневики не сопровождали людей во время их исхода… Наверное, тогда на ту сторону гор перебралось бы гораздо больше.

– Наша магия никогда не могла сравниться с людской, – вставая, сказал Кельт-Адас. – Не припомню случая, чтобы человек сошелся в поединке с огненным магом, но мы всегда знали, что исход такого боя предрешен. Людская магия сильнее… Гораздо сильнее.

– Ты в порядке? – спросил Агрон.

– Практически в полном… Клан огня всегда держал это в секрете, и я, полагаясь на вашу честь и благородство, надеюсь, что вы не выдадите нашу тайну: на сотворение армагеддона уходят все силы, и потом, чтобы восстановить их, мы должны вновь вобрать в себя энергию вырвавшегося из-под контроля огня. Несколько минут мы абсолютно беспомощны и не можем даже бежать, не говоря уж о том, чтобы сражаться.

– Не велика слабость, учитывая что после заклятья на полверсты вокруг не остается никого живого!

– Не велика… – согласился маг. – Но она все же есть.

Агрона спасло шестое чувство. Ощущение всплеска магический силы поблизости, означавшего, что кто-то творит заклятье, и, судя по силе чувства, – заклятье не из простых. Не тратя драгоценные секунды на то, чтобы оглядеться и понять, откуда ждать опасности и ждать ли ее вообще, он просто отшвырнул Кельт-Адаса в сторону, инстинктивно решив, что лучше перебдеть, а мгновение спустя и сам откатился в другую сторону…

Молния вошла в землю точно в том месте, где он только что стоял, пронзив слух громовым раскатом.

Мгновение – и Агрон снова был на ногах, выискивая взглядом противника. Чуть поодаль, закрыв телом пытающегося подняться огневика, стоял Алекс, сжимая в руке пистолет.

Найти противника оказалось делом нетрудным. Гигантская фигура, втрое превосходившая Агрона ростом, стояла неподалеку, на склоне горы, спускавшемся к маленькому плато, которое Кельт-Адас только что выжег армагеддоном.

– Осквернители гор! – пророкотал титан, и его правая рука, опутанная сетью голубых молний, взметнулась ввысь, посылая яркую молнию, которая, подобно снаряду из баллисты, устремилась к Агрону.

Антимагические свойства его топоров не исчезли. Но о том, чтобы отразить ими такой удар, нечего было и думать. Антимагия способна была отразить само заклятье, но не его следствие; не молнию, этим заклятьем порожденную. Так никакой, самый лучший противомагический щит, не смог бы спасти его обладателя от волны огня, порожденной заклятьем армагеддона…

Удар молнии был быстр, но не стремительнее реакции орка-кочевника, привыкшего уклоняться от эльфийских стрел и заклятий буркал. Резким рывком Агрон ушел с линии огня, лихорадочно прикидывая, что же делать дальше… Теоретически он мог бы поразить врага метательным топором с такого расстояния, но о том, чтобы убить им титана, не могло быть и речи. Этот гигант, наверное, способен был убить щелчком взрослого кодоя…

Алекс целился в гиганта из пистолета… Вряд ли маленький кусок металла смог бы навредить гиганту больше, чем удар топора.

– Не стреляй! – крикнул Агрон. – Если кто и сможет свалить эту махину, так это Кельт-Адас…

Алекс кивнул, показав, что понял, но оружия не опустил, продолжая держать титана на мушке.

Огневик – главная ударная сила отряда – с трудом поднялся и вряд ли был способен сейчас сотворить что-то, что могло бы сразить титана.

Еще одна молния вошла в гранит у самых ног Агрона. Стало ясно, что долго так продолжаться не может. Еще пара попыток, и удары титана достигнут цели. Однако титан, видимо ничего не смыслящий в тактике боя, пренебрег своим боевым преимуществом – выгодным положением на высоте и, выкрикивая угрозы, помчался вниз на плато, оставляя позади себя след из растворяющихся в воздухе искр и молний.

– Алекс, не используй меч! – крикнул огневик, и было видно, что этот возглас дался ему с трудом. – Прикосновение к титану может убить через металл. Агрон, вся надежда на твои топоры… Или задержите его на несколько минут, дайте мне время…

Алекс выстрелил, попав гиганту чуть ниже левой ключицы, но тот лишь вздрогнул, не замедлив бег. Даже не владей титан магией, уже только благодаря своему росту и силе он был страшным противником. Как сражаться с таким, Агрон не представлял… Впрочем, орки никогда не избегали боя с врагом, каким бы могучим он ни был.

Сейчас важно было захватить инициативу, заставить титана замедлить стремительную атаку, дав огневику возможность собраться с силами и нанести ответный удар, поэтому, занеся боевой топор, Агрон с ревом бросился на врага…

Грянул второй выстрел, но непонятно было, попал Алекс или нет. Титан спустился с горы и, сотрясая горную породу своим топотом, несся к ним.

В последний момент отскочив в сторону, чтобы его не раздавили гигантские ноги, которым он доходил чуть выше колен, Агрон полоснул топором по икре врага и откатился прочь, едва успев увернуться от брошенной в него молнии.

Если титан способен метать больше одной молнии в секунду – это конец… Следующая молния с грохотом промелькнула над головой Агрона, а мгновение спустя он уже нырнул под ноги гиганту, с размаху ударяя топором по его босой ступне. Вертясь волчком, чтобы не пронзило молнией, он успел увидеть, как из обрубков большого и указательного пальцев на землю хлынула алая кровь.

Титан взревел, грохнув сжатым кулачищем по земле. Агрон увернулся от удара, но из-за сотрясения воздуха и гранита рухнул на землю прямо под ноги гиганта.

– Букашка! – проревел тот, занося ногу над головой Агрона, но не расплющил его в горную породу, а напоролся на острие топора и вскрикнул, пошатнулся, едва не опрокинувшись на спину.

Новый выстрел эхом разлетелся по горам, и Титан снова закричал, прижав руку к кровоточащему глазу. Надо было отдать должное Алексу: стрелял он метко, мастерски, хотя, чтобы попасть в громадный глаз с расстояния в двадцать метров, не нужно было быть виртуозом своего дела.

Титан завертелся на месте, явно потеряв Агрона из виду, а потом, заметив уцелевшим глазом Алекса и Кельт-Адаса, занес руку, чтобы метнуть в них молнию.

Если Алекс еще смог бы уклониться от нее, то у обессилевшего огневика не было ни малейшего шанса. Агрон подскочил высоко вверх, рубанув топором по колену гиганта. Острие засверкало голубым электрическим огнем, но деревянная рукоять была неподвластна силе молний.

Алекс выстрелил вновь, попав титану в другое колено. Агрон не понимал, как маленький кусочек металла может причинить хоть какой-то вред, но вынужден был признать, что человеческое оружие как минимум не уступает его топорам. Ноги гиганта подкосились, и он упал на одно колено, обеими руками обхватив простреленное.

Момент был удобным, и Агрон занес топор, чтобы отсечь гиганту пальцы, а если повезет, то и всю огромную кисть руки, когда его остановил возглас Кельт-Адаса:

– Остановись! Остановитесь вы, оба!

Гигант не то постанывал, не то подвывал и пошатывался из стороны в сторону, будто бы решая, на какой бок упасть. Сеть голубых молний, покрывавшая его обнаженное мускулистое тело, поблекла и потемнела. Судя по всему, раны оказались для него более чем чувствительными.

Кельт-Адас, чеканя шаг, твердой походкой, в которой не осталось ни следа от былой слабости, направился к титану. Только внимательно присмотревшись к нему, можно было заметить, что при ходьбе маг слишком уж сильно опирается на свой посох…

– У тебя есть имя, титан? – грозно спросил он и, увидев, как на кончиках пальцев гиганта вспыхнули молнии, предупредительно поднял вверх посох. – Осторожнее, я тоже кое-что могу.

Посох полыхнул пламенем, которое волной прокатилось по руке мага и втянулось обратно…

– У тебя есть имя?

– Тебе не произнести его, осквернитель гор! – свирепо прорычал титан, пытаясь подняться.

– А вот этого не надо… – Маг угрожающе покачал посохом. – Ты уже видел, на что способны мои друзья, и поверь, я гораздо могущественнее их.

– Букашки… – титан вновь опустился на землю. – Жалкие букашки…

– Мы не враги тебе, титан.

– Вы осквернили горы!

– Если ты о том маленьком пожаре, – вмешался Алекс, – то мы лишь защищались!

Одного грозного взгляда Кельт-Адаса хватило, чтобы он потупился и умолк, но Агрон на всякий случай основательно двинул его в бок рукоятью топора. Когда говорят сильные, остальные молчат – таково было негласное правило орочьих степей, и Агрон подозревал, что его придерживаются везде, кроме страны людей по ту сторону гор.

– Вы осквернили горы своим присутствием!

– Я приношу тебе свои извинения, титан, и прошу поверить, что мы и сами не рады тому, что находимся здесь…

С каждой секундой голос огневика креп и звучал громче; чувствовалось, что силы возвращаются к нему и что он уже готов дать бой новым полчищам врагов, если таковые покажутся на горизонте.

– Увы, судьба распорядилась так, что наш путь лежит через Туманные горы, и мы пройдем его до конца. С каждым, кто преградит нам путь, мы будем драться и либо пройдем по его костям, либо сами навеки останемся тлеть в горах. И мне будет жаль, титан, если придется биться насмерть с тобой, ибо я не хочу этого.

– Букашки… – яростно прорычал великан, но попыток подняться больше не делал, не сводя взгляда с посоха мага.

– Может быть, может быть… Но помни о том, что букашка способна ужалить насмерть.

– Давно ваш огненный клан не забредал в. Туманные горы… Отец рассказывал мне, как бился с несколькими твоими сородичами, огневик!

– Мой клан никогда не хотел войны, и, если кто-то из твоих близких погиб от руки огненных магов, хочу напомнить, что именно титаны всегда начинали схватки, нам же оставалось лишь заканчивать их.

– Вы вторгались в наши горы!

– Но мы приходили с миром, желая лишь больше узнать о них и о вас.

– Народу гор нет дела до жителей равнин!

– Пусть так… – Кельт-Адас смиренно опустил голову. – Хотя на равнинах любопытство и жажда знаний не считаются пороком. Сейчас мы пришли не за этим…

На мгновение Агрону показалось, что один из вулканов Туманных гор проснулся. Затем он решил, что сказывается напряжение последних минут неравной схватки. А еще спустя секунду понял, что дрожь исходила не из-под земли и не из-под гор, а с их поверхности…

Это не была нервная дрожь земли, предчувствующей скорое извержение вулкана. То был отзвук далекого топота громадного стада кодоев, в испуге мчащихся по орочьей степи… Вот только откуда кодои в горах?..

– Кельт-Адас! – предостерегающе крикнул Агрон, но по напряженному взгляду мага понял, что тот и сам слышит этот гул.

Руки огневика ожили, совершая над посохом одному ему ведомые пассы, а его губы задвигались, сопровождая каждое движение определенным звуком. Маг снова творил армагеддон… Чтобы понять это, Агрону не требовалось видеть, как засветился деревянный посох в его руках. Сила огня уже ощущалась в воздухе… Магия кипела, стекаясь в одну точку по зову огневика, готовая выплеснуться наружу адским пламенем, уничтожающим все на своем пути.

Титаны появились оттуда же, откуда и первый. Восемь гигантов, один больше другого, казались продолжением скалы, на которой стояли. Громадные, опутанные сетью молний, готовых сорваться с их рук и разить врага наповал.

Один из них прорычал что-то, видимо, на своем наречии, и раненый гигант ответил похожим рыком. Агрон не видел этого, но готов был поспорить, что лица титанов исказились яростью – он понял это по тому, как они помчались вниз, по грохоту камней размером со взрослого орка, которые они невзначай опрокидывали босыми ногами, даже не замечая этого.

Теперь в воздухе витали две силы. Сила огня и сила гор, и мгновение спустя им суждено было сойтись в поединке.

– Агрон, Алекс! Ко мне! – рявкнул маг, и те не замедлили подчиниться. Агрон отдал бы половину жизни за то, чтобы не попасть больше в сердце армагеддона, но в то же время он знал, что потеряет ровно в два раза больше, если окажется хотя бы на длину ладони дальше от огневика, когда тот выпустит на свободу клокочущую в нем энергию огня.

Казалось, в ужасе замер даже горный ветер, ожидая развязки.

Титаны остановились, окружив раненого товарища. Замер Алекс, нацеливший пистолет в лицо одного из них, отчего казалось, что он метит в небо. Агрон стоял, занеся для броска метательные топоры с предусмотрительно наложенной на них аурой меткости. И лишь плясал язычок пламени на посохе Кельт-Адаса, маленький, но нестерпимо яркий.

– Горный народ не желает зла пришельцам, – заговорил один из титанов. – Прошу простить нашего товарища, по неведению напавшего на вас.

– Извинения приняты… – негромко выдохнул маг, и в его голосе Агрон ощутил усталость и колоссальную силу, которой он удерживал самое мощное из заклятий клана Огня от немедленного уничтожения всего вокруг.

– Думаю, мы можем продолжить путь? – спросил Агрон, решив, что пора брать роль переговорщика в свои руки, пока от неосторожного слова Кельт-Адас не отпустил то, что удерживал на своем посохе.

– Разумеется, – прогрохотал гигант.

Двое титанов подхватили раненого собрата под руки и быстрым шагом удалились. Остальные же не спешили уходить.

– Уводи Кельт-Адаса, – шепнул Агрон на ухо Алексу. – Я следом…

Поддерживая под руку мага, Алекс двинулся по тропе, идущей с плато. Агрон медленно, пятясь задом, направился за ним, ни на секунду не спуская глаз с рук ближайшего к нему титана.

– Я знаю, зачем вы пришли, жители равнин, – прогрохотал вдруг гигант. – Я чувствую это сердцем.

– И зачем же? – остановившись, спросил Агрон.

– Сюда приходят либо в поисках заветного пути, либо из праздного любопытства, как делали это слуги огня. Чаще всего осквернители гор ищут дорогу на ту сторону, в Запретные Земли, и это мы ощущаем сразу же, едва жители равнин входят в наши владения. Мы – стражи гор. Мы – последняя преграда на пути к Запретным Землям… В этом мы не ошибаемся, мы сердцем чуем, что кто-то направился туда.

– Это не наш путь!

– Знаю… Потому-то и позволяю вам уйти. И вы пришли не из любопытства, чтобы внести описание нашего народа в свои книги. Служитель огня мог бы прийти сюда для этого, но вряд ли взял бы вас с собой. Вы двое не ровня ему и не ровня нам…

– Тогда зачем мы здесь?

Агрон оглянулся, чтобы удостовериться, что Алекс с Кельт-Адасом в безопасности. Впрочем, вряд ли в горах нашлось бы безопасное место от этих гигантов, покрывающих версту за сто шагов и с легкостью проносящихся по горным кряжам.

– Если вы не держите путь на ту сторону, то ищете что-то другое. Что-то, что охраняет дракон.

– Дракон? – Сердце Агрона ухнуло в пятки. Титан что-то знал! Знал о том, что в горах есть нечто, за чем стоит проделать этот длинный и опасный путь.

– Черный дракон… Наши старейшины говорят, что он не изменился со времен их прапрадедов. Они говорят, что древний дракон неспроста не покидает пещеры. Там хранится что-то, черед чего пока еще не пришел… Наши легенды гласят, что этот предмет оставил там сам Арктар и что он же сотворил из черных камней дракона, чтобы тот охранял сокровище.

– И далеко эта пещера? – тщетно пытаясь скрыть волнение, спросил Агрон.

– У нас другое измерение времени, оно не даст тебе ничего.

– Скажи хотя бы направление!

– Направление тут одно… Арктар оставил всего два проходимых пути через горы. И на одном из них он посадил дракона…

Агрон нагнал спутников, уже более не оглядываясь. Титаны ушли. Им стоило лишь захотеть, и они стерли бы его в порошок. Единственным, кто мог противостоять гигантам, был Кельт-Адас, но и его они легко могли бы победить. Сколько их было? Вряд ли все хозяева гор примчались на помощь раненому собрату? Почти наверняка на смену этим пришли бы другие…

Титаны ушли, позволив им продолжить свой путь. Они должны были останавливать любого, кто пытался перебраться на ту сторону гор. Но путники, идущие в их каменное сердце, не внушали титанам опасений.

– Как ты? – первым делом спросил Агрон у мага.

– Держусь. Ты не представляешь, как это сложно, удерживать такое заклятье… Они ушли?

– Ушли.

– Как тебе кажется, насовсем?

– Пожалуй, да… Если бы они хотели напасть, то напали бы еще тогда. Не думаю, что они испугались тебя. Мне кажется, они вообще не поняли, что были на волосок от гибели…

– Если и поняли, то их бы это не остановило, – кивнул огневик. – По предыдущим встречам клана с титанами могу сказать, что эти существа не боятся никого и ничего. Разве что смерти, да и то самую малость. Что они тебе сказали?

– Что мы идем в правильном направлении, – не вдаваясь в подробности, ответил Агрон. – Что там, дальше по тропе, спрятано то, что мы ищем, хоть титаны и не знают, что именно. И еще одна неутешительная новость: свиток охраняет дракон. Титаны считают, что он ровесник Заповедных Земель и предок всех драконов.

– Теперь мы хотя бы знаем, чего ожидать…

– И что это нам дает? – проворчал Алекс, однако, бросив на него мимолетный взгляд, Агрон заметил, что, несмотря на саркастический тон, в его глазах блестит задорный огонек. Ему не раз доводилось видеть такой у соплеменников, с одним топором в руках выходивших на бой со стаей степных волков. Искра задора, искра увлеченности, искра уверенности в собственных силах и интереса к жизни.

Одного мимолетного взгляда было достаточно, чтобы понять: в Алексе что-то изменилось, причем кардинально. Страх перед горами, где сложили головы тысячи его соплеменников, улетучился…

– Ты обрел свой путь, Алекс, – улыбнулся Агрон.

– Я обрел его, едва выйдя из Магадэна, – недоуменно пожав плечами, ответил он.

– Нет, ты обрел его сейчас, в этом бою, – безапелляционно заявил Агрон. – Давайте продолжим путь и поищем место для привала. Нам, а в первую очередь тебе, Кельт-Адас, необходимо восстановить силы. А по дороге ты расскажешь нам все, что тебе известно о черных драконах, а то Алекс, кажется, вообще не представляет, с чем нам придется иметь дело.

– А ты видел их? – По дрожи в голосе Алекса можно было понять, что легенды о черных драконах докатились и до людей, забывших родину и магию.

– Однажды довелось… Хвала Арктару, что лишь однажды.

Они разбили лагерь лишь через три часа после сражения, наткнувшись на пригодную для ночлега пещеру, возле которой из скалы бил небольшой родничок, каким-то чудом просочившийся сквозь толщу гранита. Кельт-Адас, первые полчаса пути вынужденный опираться на плечи спутников, чтобы не упасть, вскоре пришел в себя, должно быть, вдоволь напитавшись теплом солнца и нагретых им скал. В который уже раз Агрон позавидовал огневику, способному обходиться без еды и сна и восстанавливающему силы буквально на глазах.

Несколько взмахов топора – и возле входа в пещеру появилась приличная горка хвороста и дров. Незаметное движение руки огненного мага, и костер ярко вспыхнул, отгоняя подступающие сумерки и вечернюю прохладу.

– Я готов слушать! – заявил Алекс, помешивая в походном котелке суп из горных трав и подстреленной в дороге птицы, названия которой не мог выговорить никто, кроме Кельт-Адаса.

– Слушать? – переспросил огневик. – Что именно?

– Ну… О драконах! Я хочу знать, что ждет нас впереди.

– Нет уж, – с улыбкой, которую непосвященный принял бы за грозный оскал, ответил Агрон. – Сначала я хотел бы послушать тебя. Когда на нас налетели буркалы, ты вдруг увидел магию, при том что несколькими днями раньше ты совершенно не ощущал того, что на мне лежит сильнейшее из боевых заклятий орков.

– Ты даже смог отбить заклятья, – с усмешкой добавил Кельт-Адас. – Хотя сначала одно из них все-таки угодило прямо мне в грудь. Я, кстати, до сих пор не понял, что это было. Точно не яд, потому что тогда я бы сейчас лежал на земле в холодном поту при смерти, и не слабость, так как, будь это она, я бы не смог поднять даже свой посох.

– Проклятье? – предположил Агрон. – Насколько я помню по предыдущим встречам с этими тварями, больше в их арсенале нет ничего.

– Еще есть чума… Но в таком случае к смерти сейчас готовился бы не я один, а все мы. Страшное заклятье… В общем, или я схлопотал проклятье, и черт его знает, когда оно подействует, и как это вообще произойдет, или же, что вероятнее, я получил одно из заклятий, но коготь дракона сработал, как и раньше.

– У тебя есть коготь дракона? – Агрон даже вскочил, настолько велико было его возмущение. – И ты не сказал нам?!! Мы жизнью рисковали, прикрывая тебя от их магии, а у тебя, оказывается, все это время был коготь дракона?

– Постойте, постойте, – предостерегающе поднял руки Алекс. – Какой коготь? Какого дракона? Того самого, у которого нам предстоит отвоевывать Первый Свиток?

– Ну, не совсем того, но похожего. Да и не коготь, а кусок когтя… Когтя молодого черного дракона… Сейчас я расскажу все, что знаю о них, и для тебя многое прояснится. Сядь и ты, Агрон! Прошу простить меня за то, что я не сказал тебе об этом, но, во-первых, я так давно ношу с собой эту штуку, что уже и позабыл о ней, а во-вторых, ты и сам не хуже меня знаешь, что лишь коготь взрослого, древнего, как сама жизнь, дракона дает полную защиту от любых заклятий. Тому дракону, чей коготь висит у меня на груди, едва ли минуло триста лет. Этот коготь у меня уже около полувека, а с годами его сила слабеет… Так что не вини меня, Агрон Саморский, я смиренно прошу простить меня.

– Откуда он у тебя? – усаживаясь, спросил Агрон, польщенный тем, что у него, орка, только что просил прощения великий огненный маг. – Ты добыл его сам?

– Не совсем… Одному магу не совладать с драконом. Мы можем усмирить его огонь, но для того, чтобы сразить дракона, нужно быть не магом, но воином, причем отменным. Этот дракон поселился в Гномьих горах и порядком потрепал нервы подземным жителям. Тогда они обратились к нам с просьбой избавить их от огнедышащего чудовища. Орден отрядил для этой цели меня…

Мы выманили его из пещеры ночью, чтобы гномы, привыкшие к темноте, имели хоть какое-то преимущество. Он сжег десятерых, прежде чем я сумел подчинить себе его пламя, а потом, только когтями и клыками, убил еще около сотни гномов. И только тогда чья-то секира, пробив его шкуру, пронзила сердце.

Так мне достался этот коготь…

– Черные драконы не чувствительны к магии, – пояснил Агрон Алексу, который из всей этой тирады понял лишь одно: убивать дракона – занятие не из легких. – На них не действуют проклятья, их нельзя погубить заклятьем яда или ослабить их удар. Драконы просто не замечают колдовства, и даже боевые заклятья не удается использовать. Чем ближе ты стоишь к дракону, тем сложнее наложить на свое оружие ауру меткости. И даже если повезет, нет гарантий, что заколдованный топор, который ты метнешь в сердце этой твари, на подлете к его груди не изменит направление и не пролетит мимо. В общем, всем давно известно, что в присутствии драконов лучше не колдовать вообще. Исключение составляют лишь огненные маги, без помощи которых к дракону просто не подступиться.

– Они дышат огнем? Я помню об этом из сказок…

– Верно, – подтвердил Кельт-Адас. – Дышат огнем, но огонь их отличается от того, что горит сейчас в нашем костре. Этим огнем я могу манипулировать по своему желанию…

В подтверждение своих слов маг повел рукой, заставляя языки пламени спрятаться в ярко-красные угольки, затем, также едва заметным мановением руки, повелел огню взметнуться ввысь, закрутиться в маленький смерч и распуститься над костром алым цветком.

– Огонь драконов подчиняется далеко не каждому… Клан Огня никогда не отправлял молодых магов на битву с драконами. Справиться с этим могут лишь опытные маги. Там на плато мне с огромным трудом удалось удержать армагеддон в боевой готовности. Сотворенное заклятье рвется в бой, просит, чтобы ему позволили делать то, для чего оно предназначено, но заставить его подчиняться все же можно, хоть и с трудом. Но когда заклятье вырвалось на волю и создало всепоглощающий вал огня, то остановить эту волну практически невозможно.

Огонь в ней слишком горяч, слишком силен и слишком рад внезапной свободе. Таков и огонь дракона! Его можно подчинить, но для этого нужно очень много сил и большой опыт общения с ним.

– С огнем? – переспросил Алекс. – Общение с огнем?

– Да, именно так, – невозмутимо ответил маг. – В том и разница между высшей магией и всеми остальными заклятьями в Землях Арктара. Самые разрушительные или, наоборот, лучшие созидательные заклинания строятся не на мимолетном подчинении себе той или иной силы, а на общении с ней. Ты просишь огонь убить твоих врагов, и он делает это.

– Ты знаешь язык огня?

– Нет. Если бы это было так, то магии огня мог бы научиться любой. Огонь снисходит до общения с магами нашего клана, как Смерть говорит с некромантами. Так повелел Арктар, создавая наш мир. Ни один орк никогда не сможет сотворить армагеддон, потому что Огонь не пожелает говорить с ним. Оркам ведома лишь магия войны, способная улучшить их боевые навыки, сделать их быстрее, точнее, сильнее. Эльфам ведома магия защиты. С гномами же говорят скалы и земля, и потому драгоценные камни сами идут им в руки. Я же общаюсь с Огнем, как и остальные из моего пламени.

– А с кем говорил мой народ? – спросил Алекс, и Агрон подметил, как он затаил дыхание в ожидании ответа.

– Этого не знает никто. Возможно, не знали даже сами люди. С ними говорила Смерть, а потому в искусстве некромантии им не было равных в Заповедных Землях. Человек мог попросить Смерть даже о том, чтобы она призвала к себе своих слуг, черных некромантов, и случалось, она выполняла просьбу. Но твой народ был не только стражем и палачом, он был еще и великим лекарем. С кем говорили люди, прося вернуть из небытия умерших, – я не знаю… По слухам, на их просьбы откликался сам Арктар.

– Создатель…

– Да. Но это только слухи. Может быть, люди ведали, с кем говорят, но не хотели, чтобы об этом знали все. Может быть, не понимали и они… Неизвестно. Строго говоря, я надеялся, что не я буду рассказывать тебе о твоем народе, а, наоборот, ты поведаешь о нем что-то новое.

– Что я могу рассказать? – пожал плечами Алекс. – Вокруг меня словно оживает сказка. То, что родители рассказывали мне в детстве на ночь, оказалось не менее реальным, чем я сам. Орки, гномы, маги, драконы. Я всегда считал все это вымыслом. Всю жизнь я поклонялся Арктару и верил, что живу в его Заповедных Землях, и только теперь узнал, что края, где я вырос, здесь называют иначе.

– Запретными Землями… – повторил слова титана Агрон.

– Именно. А сегодня я почувствовал, что оживает не только сказка, но и я сам. Я видел то, во что еще месяц назад не поверил бы. Я видел летящие в меня заклятья и топор в моих руках с заколдованным лезвием. Это было как…

– Как во сне, – подсказал Агрон.

– Наверное… Я… Я не привык к такому! Никак не могу поверить, что все это оказалось реальностью.

– Ты обрел свой путь! – повторил уже сказанное ранее Агрон, и на этот раз Алекс не возразил ему.

– Расскажи о жизни в твоих землях! – попросил маг, не глядя на Алекса. Он с улыбкой наблюдал за язычком пламени, перескакивающим с одной его ладони на другую. Огонек этот, казалось, жил своей жизнью, в отличие от пламени костра, пожирающего дрова.

– Она не похожа на жизнь здесь… – собираясь с мыслями, начал Алекс. Казалось, ему требовалось время, чтобы извлечь из памяти воспоминания о той, прежней жизни, по другую сторону гор. – Мы обитаем в больших городах и давно уже не можем представить себе жизни без крыши над головой. Среди людей все еще много охотников, но с каждым годом их становится все меньше. Мы разводим животных на фермах. Кормим их, а потом убиваем и едим. У кого не хватает денег на то, чтобы купить себе пищу, добывает ее сам…

– Денег? – переспросил огневик. – Что это?

– Деньги… – Алекс замялся, не зная, как объяснить суть термина, который он всю жизнь употреблял, не задумываясь. – Это то, на что мы можем купить то, чего у нас нет.

– Купить?

– Ну, выменять. Деньги – это универсальное средство обмена.

– Зачем? – не унимался маг. – Если у меня есть кодой, который нужен тебе, а у тебя есть меч, который нужен мне, то мы можем просто поменяться, не так ли?

– А что, если у тебя два кодоя, а у меня – один меч? Два кодоя за меч – это много?

– Смотря за какой, но вообще-то многовато.

– Ну вот, допустим, ни тебе, ни мне не нужны кодои, а у меня есть меч, который нужен тебе, и я готов поменять его на что-нибудь. Но кодой-то у меня уже есть! Зачем мне второй? Что делать тогда?

– Подожди, а откуда у тебя меч? – вклинился в разговор Агрон. – Ты кузнец? Ну, в смысле, в этом примере?

– Ну допустим, что кузнец. У меня есть меч, но кодои мне не нужны!

– Тогда ты просто отдаешь мне меч, – без тени сомнения сказал Кельт-Адас, – а потом, когда у меня появится что-то нужное тебе, я дам его. Кузнец не должен держать мечи у себя, ведь он кует их для других. Если ты умеешь делать что-то нужное другим – ты делаешь это и отдаешь им, а они, в свою очередь, помогают тебе, чем могут. Ну, это внутри одного клана, конечно.

Кузнец орков не станет ковать мечи для эльфов, но, если у клана есть лишний десяток мечей, он всегда может обменять их у эльфов на… Да на что угодно! Орки никогда не отказывались от эльфийских пряностей, а те с удовольствием принимали их оружие.

– Так что же, внутри одного клана все работают бесплатно? – удивленно вскинул брови Алекс.

– Не понимаю, что значит бесплатно? – ответил Агрон. – Кузнец кует оружие, охотники с помощью его топоров добывают дичь. Женщины готовят ее, а потом все вместе ее едят. Какой смысл меняться с кем-то внутри своего клана? Ведь это твоя родня! А другой клан или другой народ всегда найдут что-то в обмен на то, что есть у тебя.

– Но у нас все проще! То, что мы делаем, мы меняем на деньги, а потом можем поменять деньги на что угодно!

– Проще? – переспросил огневик. – По-моему, это гораздо сложнее. Менять что-то на деньги, а потом деньги – на что-то. Не вижу смысла.

Алекс лишь махнул рукой и умолк. Агрон не мог понять, то ли он просто сбился с мысли и забыл, что хотел рассказать о своем мире, то ли его с огневиком доказательства нелогичности людских поступков задели его за живое?

– Ты рассказывал о своем народе, – после непродолжительного молчания вновь заговорил Кельт-Адас. – Прости, что прервал тебя.

– Я не знаю, что вам рассказать о нем. Главное отличие жизни по ту сторону гор от жизни по эту в том, что мы не пользуемся магией. О магах у нас можно прочесть только в сказках…

– У вас есть воины? – спросил Агрон. – Ну, то есть касты людей, живущие только ради того, чтобы сражаться, которых зовут, когда начинаются войны.

– Есть. Целая армия… Каждый, кто достигнет двадцати лет, должен отслужить там два года. За это время его научат приемам обращения с оружием… В общем, научат быть воином.

– Быть воином лишь два года? А потом?

– Воин всегда остается воином. Два года в армии – это курс обучения. Потом воин возвращается домой пахать или охотиться, растить детей… В общем, жить. А если случится война – все пахари, охотники и оружейники бросают свои дела и поднимаются на защиту своего города.

– В этом люди похожи на нас, орков, – довольно прогудел Агрон. – У нас тоже сражаются все мужчины. Только воинскому ремеслу мы учимся не два года, а целую жизнь… У эльфов, например, все иначе. У них сражаются и мужчины, и женщины, причем каждый выбирает свою судьбу сам, достигнув Поворотного Возраста. Захочет – может стать садоводом или рудокопом, а захочет – обучиться воинскому ремеслу.

– Чего я никогда не понимал, так это ваших, орочьих, битв между кланами, – вздохнул маг. – Вы – единственный народ в землях Арктара, сражающийся сам с собой. Степи бескрайни, вы же пытаетесь их делить.

Агрон не ответил. Он и сам не раз задумывался о междоусобных войнах, порою уничтожавших целый клан, а то и два. Мужчины погибали, сражаясь друг с другом, а оставшиеся без их защиты женщины и дети не могли добыть себе пропитания или защитить себя от степных хищников. Был ли в этом смысл? Вряд ли.

Когда он был еще юнцом, едва способным поднять боевой топор, его отец повел клан Саморов на битву с Ойдонами. Из-за чего началась война, Агрон уже не помнил. То ли кто-то из Айдонов покусился на Саморскую женщину, то ли занял стоянку, облюбованную другим кланом… Итог был печальным. В бою полегли десятки Саморов, Ойдоны же были уничтожены полностью. Его отец тогда сжалился над оставшимися без защиты женщинами и позволил им влиться в его клан…

Кельт-Адас был прав. Только орки сражались с орками, считая свой клан священным, а все остальные – лишь его бледной тенью.

Наверное, смысл в этом все же был. В постоянных боях, в беспрестанной борьбе за жизнь в суровых степях орки до совершенства оттачивали свое боевое искусство, легко давая отпор злу, спускающемуся с гор. Ни один гном, эльф или даже могучий огр не мог одолеть в единоборстве вампира. Для орка же не составляло труда расправиться сразу с двумя. К тому же, когда с гор спускались буркалы, вампиры или иные твари тьмы, орки забывали о межклановой вражде, и вчерашние враги сражались бок о бок, прикрывая друг друга… То же самое произошло, когда значительная часть гномьего племени решила последовать примеру людей и уйти в Запретные Земли. Семь лет назад все кланы орков объединились, чтобы остановить Исход гномов. И остановили! В бою полегло множество соплеменников Агрона, но потери гномов исчислялись сотнями.

Впервые Агрон подумал, что, если бы нашелся кто-то, способный объединить враждующие кланы, и повел их за собой – перед армией орков не устояли бы даже огневики. Подумал и содрогнулся, вспомнив Гимрода и его речи, призывающие орков к походу в глубь Земель Арктара. К тому, чтобы огнем и мечом сокрушить всех, кто встает у них на пути.

«Пожалуй, – подумалось ему, – заполучив все четыре Свитка; необходимо будет прежде поквитаться с Гимродом, чтобы он не натворил бед здесь, а уже потом отправляться по ту сторону гор навстречу неведомому злу».

– Кажется, наши с тобой народы похожи больше, чем я думал, – невесело усмехнулся Алекс. – Люди тоже сражаются друг с другом…

– Из-за женщин? – откликнулся Агрон. – У орков это самая частая причина войн.

– Ну, и из-за женщин тоже. Люди любят брать чужое. Не воровать, не тайком красть вещи, принадлежащие другому, а силой – чужое. Магадан пережил множество войн. Обитатели других городов завидуют его жителям и периодически пытаются захватить город. Теряют своих воинов, на какое-то время заключают мир, чтобы потом снова напасть.

– Зачем?! – искренне удивился Кельт-Адас. – Не проще ли построить свой город, краше и лучше того, о котором мечтали?

– Проще… Иногда мне кажется, что это понимают все, кроме наших правителей. А иногда думается, что понимают и они, но почему-то не могут остановиться. Наверное, это такая особенность людей – силой брать чужое.

Кельт-Адас недоверчиво покачал головой, и Агрон, встретившись взглядом с магом, кивнул ему. Он не был столь учен, как огневик, и прочел стократ меньше книг, но даже он, по передававшимся из поколение в поколение легендам да по немногочисленным гномьим книгам, составил совершенно другое суждение о людях.

Люди были суровыми, но справедливыми судьями и вершителями судеб. Люди никогда не претендовали на большую награду, чем им причиталось за труды. В них не было зависти и ненависти, и именно поэтому, как считали тогда все народы Заповедных Земель, люди владели магией жизни, умея врачевать смертельно больных и даже возвращать души, покинувшие угасшее тело. То, что говорил Алекс, шло вразрез с легендами и мифами…

Хотя кто знает, может быть, люди ушли за Туманные горы именно потому, что жаждали чего-то нового? Чего не было ни у кого из народов Заповедных Земель?..

– Две тысячи лет назад, до Исхода, люди были другими… – сказал Кельт-Адас. – В них не было зависти. Хроники клана не могут лгать. К тому же живы многие, кто помнит времена людей в Заповедных Землях. Наш общий знакомый Далманир, например…

– Значит, что-то изменилось в них… В нас… – Алекс смутился и умолк на полуслове, поняв, что только что разграничил себя и свой народ.

– Люди потеряли свой путь, – безапелляционно заявил Агрон. – И я боюсь, что его потеряют и орки.

– Я тоже этого боюсь! – неожиданно сказал огневик. – То, что я вижу, не радует моих глаз.

«То, что я вижу»… Агрон успел позабыть о способности служителей Огня видеть мир чужими глазами. Значит, сейчас Кельт-Адас знал, что происходит и в Орочьих Степях, и в гномьих чертогах. Агрон хотел было расспросить его о своем клане, о Гимроде – продолжает ли тот склонять орков к войне, или осознал свою глупость и бросил это занятие? Но, посмотрев в глаза мага, решил не спрашивать ни о чем. Захочет – расскажет сам… А если нет, значит, Агрону и незачем знать о происходящем в стане Саморов.

Они увидели пещеру на двенадцатый день пути. Тропа, все это время пролегавшая по низинам, вдруг круто взяла вверх, заведя путников на вершину одной из гор, а затем там вдруг раздвоилась. Одна вела на запад, в Запретные Земли, другая же – вниз, в глубокую впадину, на дне которой явственно угадывался вход в пещеру. В пещеру, куда, не нагибаясь, мог бы войти титан…

Путникам потребовалось не больше секунды, чтобы понять, что перед ними – логово дракона, и не более сотой ее доли, чтобы укрыться за ближайшей скалой, подальше от глаз чудовища, которое могло как быть в своем логове, так и облетать окрестности.

Соваться в пещеру было бы величайшей глупостью в жизни, и наверняка роковой. Скалы вокруг были обильно усеяны костями, а вход в пещеру и вообще походил на серый ковер, настолько плотно покрывали гранит кости, как целые, так и превращенные временем и могучими лапами дракона в невесомое крошево, время от времени взметаемое порывами ветра.

Конечно, был шанс, что дракон сейчас где-то далеко добывает себе пищу или просто парит в вышине, наслаждаясь солнечным теплом и мощью своих крыльев. Тогда можно было войти в пещеру, разыскать Свиток и исчезнуть раньше, чем огнедышащий страж вернется домой. Для этого потребовалось бы всего ничего: немного мужества, немного безрассудства и огромное везение. Первого и второго у трех путников было в избытке. В третье ни один из них не верил.

Затаившись в небольшой пещере, не видимой ни из логова дракона, ни с воздуха, они устроили военный совет. Увы, никто и ничего не знал о повадках и нравах драконов. Сколько времени они проводят на охоте, сколько отлеживаются в пещерах после сытного обеда, сколько могут обходиться без пищи и воды…

Вариантов было два – дождаться, пока дракон отправится на охоту, и в его отсутствие забраться в пещеру или биться с ним и, победив, забрать Свиток. В вероятность победы над предком всех черных драконов Земель Арктара мог верить лишь Алекс, видевший этих тварей только на картинках в книжках сказок. Агрону же довелось видеть дракона в деле, а Кельт-Адасу – и вовсе сражаться с одним из них.

Семь лет назад Саморы остановились на стоянку в полутора десятках верст от Эльфийских лесов, практически на самой границе владений орков. Обычно они не разбивали лагерь близ леса – к чему дразнить гордый лесной народец? Эльфы ревностно охраняли свои владения, и нередки были случаи, когда в пришельцев, рискнувших слишком приблизиться к лесам, летели их меткие стрелы. Однако в этот раз саморы решили рискнуть… Причин было две – во время Исхода гномов погибло много доблестных воинов и еще больше лежало ранеными. Слишком мало было мужчин, способных охотиться, и Сандрон, отец Агрона, решил встать лагерем как можно ближе к лесу. Во-первых, в надежде выторговать у эльфов немного дичи в обмен на добытые в сражениях с подземным народом секиры и кольчуги, а во-вторых, полагая, что близ лесов окажется больше зверья, что облегчит добычу пропитания для клана.

Его надежды оправдались. Эльфы, как обычно, встретили орков не слишком радушно, но и не стали стрелять по незваным гостям, предпочтя выслушать, зачем те пожаловали. А выслушав и оценив залитые кровью секиры, украшенные драгоценными камнями, не только позволили встать лагерем неподалеку, но и пригласили вождя с сыном вкусить с ними плоды недавней победы.

Оказалось, что за день до того на опушку леса спикировал детеныш черного дракона, вознамерившийся схватить перепуганную лань. На его несчастье, эта опушка использовалась эльфами как стрельбище, где они тренировались в стрельбе из лука, и, когда когти дракона коснулись лани, в его тело впилась добрая сотня стрел.

Вряд ли стрелы эльфов сумели бы пробить чешую взрослого дракона, но этого малыша они свалили на землю за считаные мгновения. Он успел лишь разок дыхнуть огнем, даже не видя, на кого направляет пламя, – стрелки тут же скрылись в кронах деревьев, опасаясь мести дракона. Огонь не сжег даже деревья, не говоря уже об эльфах, и через несколько минут они уже ликовали возле мертвого тела, нелепо раскинувшего крылья в последней попытке взлететь.

Сандрон не разделял радости эльфов и даже отказался вкусить драконьего мяса, считавшегося самым вкусным в Заповедных Землях. Уважая лесной народ, он не стал ничего говорить при них, но потом, возвращаясь в стан, презрительно бросил:

– Немного чести сразить детеныша дракона! Посмотрю я на храбрых эльфов, когда мстить за сына прилетит отец!

Вождь Саморов, как всегда, оказался прав. Дракон прилетел этой же ночью. Агрон не знал, видели ли дозорные эльфов надвигающуюся на них смерть, так как даже зоркие глаза орков не сразу заметили бесшумную черную тень на темном небе. Как оказалось, драконы могут летать абсолютно бесшумно, паря на громадных кожистых крыльях. Дозорный орк поднял тревогу не сразу – в первое мгновение ему показалось, что у него просто слипаются глаза, потому что он то видел звезды, то они пропадали из виду. Может быть, он так и промедлил бы до того момента, когда дракон упал на Эльфийский лес, но из-за горизонта показалось Страдание, и в его свете блеснули драконьи когти.

Дозорный закричал, будя товарищей. Орки похватали оружие и с ужасом смотрели на приближающееся воплощение силы и мощи, моля Арктара о том, чтобы дракон, расправившись с убийцами детеныша, полетел дальше, не обратив внимания на вставший лагерем орочий клан.

Будь с ними огневик, способный заклинать огонь, у них был бы шанс, но выйти на бой против огнедышащей твари с одним лишь топором без магии огня было самоубийством.

Огневиков не было и среди эльфов. Несколькими взмахами крыльев дракон вознесся высоко в небо, а затем, прижав их к телу, ринулся вниз, вихрем проносясь над самыми кронами, задевая их могучими лапами и выворачивая вековые деревья с корнем. Огонь, вырывавшийся из его пасти, заполнил весь лес. Он расползался по земле, перепрыгивал с дерева на дерево…

Трижды дракон взлетал в небеса, осыпаемый постепенно редеющим градом стрел, и трижды вновь атаковал до тех пор, пока ни одна стрела больше не могла взвиться в воздух. Тогда дракон опустился на землю и дохнул огнем в лесную чашу, вложив в этот выдох всю ненависть к существам, посмевшим поднять руку на его детеныша. Когда наконец стихли крики сгоравших заживо эльфов, дракон распахнул крылья и, не удостоив орков даже взглядом, легко взмыл ввысь, вскоре исчезнув из виду.

Так Эльфийские леса отступили еще на пару верст, уступая место Орочьей степи.

В исходе боя (не приведи, Арктар, такому случиться!) Агрон не сомневался ни секунды. Не верилось, что предок всех драконов, поставленный самим Создателем охранять Свиток Прошлого, к старости одряхлел и разучился дышать огнем. Слабеть к старости – удел смертных. Бессмертные же, помнившие Арктара и Исход людей, к старости лишь набирались сил и умений. Некромант Далманир был тому примером. Сгорбленный, ссохшийся старик, способный одним движением сокрушить весь клан Саморов, а может, и не только его.

Предок драконов за тысячи лет, прошедшие с его сотворения, наверняка не раз сталкивался с желающими заполучить Свиток. Кто знает, не приходили ли сюда целые армии, людей или гномов, попытать счастья, в надежде заполучить самое большое сокровище Заповедных Земель. И кто знает, не их ли кости покоятся у входа в пещеру? Наверняка их…

Сунься путники в пещеру – дракон втоптал бы их в гранит…

В конце концов было решено встать лагерем в паре верст от пещеры и по очереди нести вахту на склоне, следя за логовом и его обитателем. Единственным способом заполучить Свиток было проникнуть в пещеру в отсутствие ее стража и, схватив сокровище, бежать. Бежать, бежать без оглядки, днем отсиживаясь в глубоких пещерах и лишь ночью, в кромешной темноте, тайком пробираясь к Землям Арктара: ведь дракон наверняка сделает все, чтобы вернуть пропажу.

Агрон надеялся, что столь громадному существу необходимо много пищи, и как минимум раз в два-три дня он отправляется на охоту… Три дня миновали, за ними еще три – но никто из странников не видел даже малейшего движения у входа в пещеру. Ни разу не дрогнули скалы под лапами гигантского ящера, ни разу из пещеры не вырвались струйки дыма, свидетельствующие о его огненном дыхании. Логово дракона казалось мертвым и покинутым, будто бы древний страж давно сдох или перебрался в другое место.

Все больше и больше в Агроне и его спутниках росло нетерпение, все чаще им казалось, что опасности нет и Свиток ждет их в пещере, стоит лишь войти туда, освещая путь волшебным посохом огневика. Труднее всего ожидание давалось Алексу… Все чаще он предлагал Агрону сменить его на вахте, и все сильнее Агрон боялся, что в его отсутствие человек совершит глупость, сочтя ее героическим поступком. Он видел, что Алексу нестерпимо хотелось спуститься. Войти в пещеру и выйти оттуда с победным кличем, держа в протянутой к небу руке Первый Свиток.

Порою Агрон даже ловил себя на крамольной мысли, а не бросит ли их Алекс, завладев Свитком? Что помешает ему, выйдя из пещеры со Свитком в руках, просто уйти на поиски остальных трех? Ведь тогда только он один будет знать, где находится Свиток Настоящего…

В тот день на вахте стоял именно Алекс, надоевший даже никогда не спящему Кельт-Адасу настолько, что и он согласился поменяться с ним дежурством на склоне… Он привычно в полудреме лежал на скале, время от времени бросая взгляды вниз, на логово дракона, когда солнце померкло на мгновение, а воздух загудел от взмахов громадных крыльев.

Ни разу не видевший драконов Алекс, узрев гигантскую тень, закрывшую солнце, понял все правильно и вжался в скалу, боясь пошевелиться. Боясь даже отползти к спасительной пещере… Из страха быть обнаруженным и из страха пропустить хоть мгновение разворачивающегося перед ним зрелища.

Дракон показался ему огромным, хотя Кельт-Адас, выслушав его сбивчивое повествование, заявил, что дракон, имеющий в длину десяток метров, вряд ли прожил на этом свете больше тысячи лет.

На земле дракон внушал страх, в воздухе же он внушал священный трепет. Гигантские крылья – каждое даже немного больше тела дракона, – способные в несколько взмахов скрыть его за облаками. Он парил кругами над пещерой в поисках удобного места для посадки… В передних лапах дракон держал двух мертвых кодоев, глубоко запустив когти в их мускулистые тела… Каждый кодой весил столько же, сколько десяток взрослых людей, но на величественном полете дракона тяжелая добыча, кажется, не сказывалась вообще.

Наконец он опустился на землю. Не сел, как приземляются птицы, а именно опустился, мягко коснувшись ее задними лапами. Движения его крыльев были плавными и легкими, как будто дракон не поддерживал в воздухе свое громадное тело, плавно опуская его на землю, а лишь разминал их, поводя вверх-вниз. Лишь крошево из костей, взвившееся на несколько метров в воздух, свидетельствовало о страшной силе поднятого ими ветра.

Даже не сложив крыльев, дракон положил добычу на землю возле самого входа в пещеру и почти бесшумно, несколько раз взмахнув крыльями, исчез в облаках…

Тогда первой мыслью Алекса было, что дракон принес одну добычу и отправился за следующей. Кто знает, зачем! Может, он готовил запасы еды на зиму? Или решил вдоволь поохотиться сейчас, чтобы потом долго не вылезать из пещеры? Алекс уже почти собрался броситься вниз за Свитком, даже не зовя остальных, чтобы не терять ни секунды драгоценного времени, пока дракон не вернулся… Он поднялся, намереваясь бежать по тропе вниз, когда раскатистый рык, послышавшийся из глубины пещеры, вновь пригнул его к земле.

Что-то громадное ворочалось там, в пещере. Терлось боками о стены каменного прохода, скрежетало по камням чудовищными когтями и время от времени ворчало, досадуя на беспокойство.

Только теперь Алекс понял, почему дракон, принесший кодоев, так поспешно покинул это место… Он не хотел, чтобы обитатель пещеры видел его и выместил на нем свой гнев за потревоженный сон.

А потом из пещеры появилась голова… Глаза, каждый размером с голову кодоя, окинули взглядом окрестные склоны и только потом остановились на брошенной другим драконом пище. Дракон вытянул шею и, даже не соизволив показаться из пещеры, ухватил обе туши за задние ноги и втащил их внутрь…

Когда Алекс вернулся к остальным, Агрон заметил, что у него дрожат руки…

За последующие две недели, проведенные неподалеку от пещеры, драконы прилетали еще трижды, каждый раз принося по два кодоя, а один раз в когтях дракона оказался и мертвый огр, видимо, не пожелавший без боя отдать кодоя черному властелину неба. Был ли это один дракон или каждый раз прилетали разные, странники не знали. На вид все драконы были похожи между собой. Вглядываться в них пристальнее не было ни времени, ни возможности.

Ясно было одно: предок драконов НИКОГДА не покидал своей пещеры. Он даже не вылетал на охоту, довольствуясь тем, что приносили ему дети или внуки. И на исходе третьей недели, проведенной в томительном ожидании, иссякло терпение даже у Кельт-Адаса, не говоря уже об Агроне или тем более Алексе, которому молодость вообще не позволяла долго сидеть на одном месте.

– Мы теряем время! – однажды заявил маг. – Где-то за горами, в стране людей, набирает силу зло, о котором мы ничего не знаем. Где-то по другую сторону гор новый вождь Саморов собирает Орочьи кланы, вбивая им в головы мысль о покорении всех Земель Арктара…

При этих словах Агрон вздрогнул, но тут же вновь овладел собой, загнав мысль о своем клане в дальние уголки сознания. Сейчас первостепенным был Свиток и то, что вскоре придет из-за гор. Возможно, людских городов уже нет. Возможно, сила, проснувшаяся в Запретных Землях, уже на пути сюда… разве может сравниться с этим судьба одного клана орков или даже всего народа?

– Я ведь не знаю, что происходит в нашем мире, – продолжал тем временем огневик. – Горы не дают мне возможности видеть… И кажется, друзья, у нас с вами просто нет выбора.

– Мы должны убить дракона?! – воскликнул Алекс.

– Убить… Обмануть… Любым способом выманить его из пещеры и добраться до Свитка.

– Наверное, проще все-таки убить его… – проворчал Агрон, и Алекс согласно кивнул, кажется, не уловив сарказма в его голосе.

– У тебя есть план? – спросил он.

– У меня есть, – ответил Кельт-Адас. – В конце концов я единственный, у кого есть хоть какой-то шанс. Не знаю, получится ли у меня сдержать его огонь. Это ведь не молодой столетний дракончик, это предок всех драконов Заповедных Земель, самый древний и самый могущественный.

– Он, наверное, тысячу лет не выбирался из пещеры, – возразил Алекс. – Может, он уже с трудом лапами перебирает!

– Я бы на это не рассчитывал… Может, он не столь прыток, как его молодые собратья, но его мощь и мудрость с лихвой окупают потерю ловкости. Вот скажи, кто из вас гибче, ты или Агрон?

– Я… – нехотя согласился Алекс, уже понимая, куда клонит маг.

– А смог бы ты одолеть его в поединке?

– Один раз не смог… Может, в другой повезет.

– Другого раза быть не должно! – проворчал маг, сверкнув глазами. – У нас троих один путь, и нечего вновь разделять его на два или три, как нечего полагаться на удачу там, где ставка – твоя жизнь.

Алекс промолчал, и Кельт-Адас, удовлетворенно кивнув, продолжил:

– Я выманю дракона из пещеры. Надеюсь, что там слишком мало места, чтобы он смог в первые же несколько секунд пустить в ход когти и клыки, а с его пламенем я как-нибудь справлюсь. Когда он начнет выползать из пещеры, у вас будет несколько секунд, время на один бросок и один выстрел – больше он вам не даст. Вы должны ослепить его…

Я не знаю, как он поведет себя, лишившись глаз. Может быть, попытается спрятаться, а может быть, в ярости бросится на меня. Я рассчитываю на второе. Тогда я уведу его как можно дальше от пещеры, по крайней мере, постараюсь…

– Он убьет тебя, Кельт-Адас, – сказал Агрон. – Ты видел это чудовище, оно внушает ужас одним своим видом. Дракон, испепеливший на моих глазах поселение эльфов, был раза в два меньше этого… Я даже боюсь представить, на что он способен!

– Я – служитель огня! – возразил маг. – И мне приходилось заклинать драконий огонь. Для меня опасны лишь его зубы и когти, а от них я рассчитываю ускользнуть. Мне нужно лишь забраться в пещеру, чтобы дракон не смог достать меня лапой. Отражать огонь я смогу достаточно долго.

– «Достаточно» – это сколько?

– Достаточно для того, чтобы вы двое смогли скрыться со Свитком! На драконах за секунды заживают любые раны, и я думаю, что за пару дней у него заживут и глаза. И тогда он бросится в погоню…

Это Агрон понимал и так…

Еще три дня прошли в ожидании. Кельт-Адас хотел свести к минимуму элемент непредсказуемости и не раз напомнил Алексу и Агрону о том, что все самое страшное всегда происходит в самый неподходящий момент.

Они ждали прилета дракона, приносящего еду, так как меньше всего странникам хотелось, схватившись с одним чудовищем, увидеть у себя над головой второе. К тому же логика подсказывала, что сытый дракон будет двигаться медленнее голодного. Впрочем, никто не знал, действует ли логика в отношении драконов…

– А почему ты просто не испепелишь его своим армагеддоном? – негромко спросил Алекс у огневика, вглядываясь в облака, за которыми исчез дракон, принесший двух очередных кодоев. Три недели наблюдений показали, что, оставив добычу, дракон исчезал еще на пять-шесть дней, но все же… Все самое плохое случается именно тогда, когда его меньше всего ждешь, и тогда, когда последствия этого события страшнее всего. Таков закон жизни.

– Да просто потому, что испепелить его не-воз-мо-жно! – по слогам продекларировал маг. – Если я – служитель огня, то дракон – его воплощение. Мои огненные стрелы просто отскочат от его чешуи, а огонь армагеддона пронесется мимо, как река огибает лежащий на ее пути валун. Дракон неуязвим для любой магии, даже, вынужден признать, для моей. И никакая магия, кроме магии огня, не способна защитить от него.

– Пора? – спросил Агрон. Прошло уже два часа с того момента, как голова стража Свитка появилась из пещеры и утащила кодоев в темноту;

– Пора… – нехотя согласился маг.

В его глазах, в глазах мага-огневика, читался страх… И это не прибавляло оптимизма.

Сам Агрон не боялся. Он знал, что идет на верную смерть, но поступить иначе не мог. Если у тебя есть путь – нужно следовать по нему, какие бы испытания ни готовила судьба. Если он умрет здесь, у пещеры дракона, значит, так суждено, и значит, ему так на роду написано. Может быть, своей смертью он поможет Алексу добраться до Свитка, и тот, овладев впоследствии всеми четырьмя, остановит надвигающееся с запада Зло. А может, они умрут здесь втроем, и Зло поглотит Заповедные Земли. Так суждено…

Он хотел сказать это Алексу и Кельт-Адасу, но, едва открыв рот, подумал, что вряд ли им сейчас нужны слова о том, что если они умрут, то не зря.

Потому что они не умрут! Потому что падет дракон, а они сплоченной командой продолжат свой путь и, заполучив четыре Свитка, обретут высшее знание и силу.

– Начали! – скомандовал огневик и первым помчался вниз. Видеть стремительно бегущего огневика, всегда степенного и неторопливого, было едва ли не страшнее, чем видеть страх в его глазах. Какой же должна быть сила, способная заставить мага нестись со всех ног!

Агрон и Алекс побежали следом, постепенно нагоняя его.

Все было оговорено заранее, все решено и расписано по секундам. Каждый знал, что ему делать, и знал, что его ждет в случае провала.

В глазах Алекса не было страха. Его, как и Агрона, манил Свиток, и он не мог поступить иначе. Не мог повернуть, оставив Свиток во власти дракона.

До пещеры было около трети мили, но по крутому склону, подстегиваемые желанием обладать сокровищем и страхом перед его стражем, странники преодолели это расстояние за минуту. Мгновение – и Агрон и Алекс вжались спинами в гранит по обе стороны входа в пещеру. В руке одного поблескивал метательный топор, лезвие которого переливалось благодаря заклятью меткости. Пусть дракон нечувствителен к магии – Агрон не промахнулся бы и безо всякого заклятья, самый важный удар в своей жизни он нанесет даже с закрытыми глазами, но подстраховаться не помешает никогда. Алекс сжимал в руке пистолет, доверяя этому творению людских мастеров больше, чем любому другому оружию.

Кельт-Адас на миг остановился возле входа в логово, а затем, глубоко вздохнув, шагнул внутрь.

Агрон ждал… Вслушивался в стихающие шаги огневика, уходящего все дальше в глубь пещеры, стараясь не думать о том, что будет, если маг переоценил свои силы. Если ему не удастся сдержать жаркое дыхание дракона.

– Земляной червь! – Голос огневика, многократно отраженный от стен пещеры и искаженный эхом, все же долетел до слуха Агрона. – Выходи, червяк, и приветствуй своего хозяина!

Никто не знал, понимают ли драконы речь жителей Заповедных Земель, так что Кельт-Адас, вероятно, хотел скорее подбодрить себя, чем разозлить дракона. Впрочем, чтобы разозлиться, стражу Свитка не нужно было понимать слова чужака, вторгшегося в его логово. Достаточно было самого факта… Слова мага потонули в громогласном реве, и в следующее мгновение из провала пещеры вырвалась река пламени.

Дышать стало трудно. Раскаленный воздух обжигал легкие, и страшно было думать о том, каково огневику, оказавшемуся на пути адского огня.

– Это все, что ты можешь, земляной червяк? – голос мага звучал громче, должно быть, теперь, удостоверившись в том, что дракон знает о его существовании, Кельт-Адас двигался к выходу.

Ответом ему был новый столб огня, вырвавшийся из пещеры и огненной рекой растекшийся по ближайшей скале. На теле Агрона задымились первые волоски.

Ждать… Ждать, пока из темного провала не покажется голова ящера. А тогда – один удар… Один точный удар, и дракон на несколько дней потеряет зрение. А значит, у них появится маленький, призрачный шанс.

«Арктар… – взмолился он про себя. – Если ты оставлял Свитки ради того, чтобы их нашли мы, ради того, чтобы мы смогли остановить Зло, помоги нам! Если же нет и мы пошли против твоей воли – прими наши души…»

– Ну же, черный червь, возьми меня!

В глубине горы заворочалось что-то громадное, а камень под ногами Агрона дрогнул. Дракон понял тщетность своих попыток испепелить нарушителя своего покоя и теперь полз к выходу из пещеры. Где-то уже совсем рядом стучали о гранит башмаки огневика… Спустя мгновение он стрелой вылетел из логова дракона, оставляя за собой сизый след дыма, – одежда мага горела в нескольких местах, у него на лице и руках виднелись следы ожогов.

– Он идет за мной! – на бегу крикнул маг и помчался дальше, вверх по тропе. Если ему удастся добежать до пещеры, в которой они скрывались последний месяц, – он спасен. Пещера достаточно глубока, чтобы в нее не дотянулись лапы дракона, а огонь… Кельт-Адас уверял, что справится с ним. Его дымящаяся одежда говорила об обратном, но, окажись на его месте Агрон, – от него самого давно бы остались обгоревшие кости. Хотя нет, костей, наверное, тоже бы не осталось.

Две версты бегом… Для орков это не расстояние. Для огневика же, привыкшего к размеренной и спокойной жизни… Быстро ли он пробежит их, учитывая, что около половины версты ему придется взбираться по круче, когда за ним гонится дракон? А ведь стоит только могучему ящеру расправить крылья…

Впрочем, если он или Алекс промахнутся, если хотя бы один глаз дракона по-прежнему останется зрячим, погибнут все.

Грохот в черном провале горы приближался, и Агрон поудобнее перехватил топор для броска. Планируя этот бой, он представлял себе, что дракон сначала выглянет из пещеры, как делал это, когда сородичи приносили ему еду. Что сначала появится его голова, которая замрет в проходе на несколько секунд, оглядываясь по сторонам. Но что, если дракон вылетит из пещеры? Что, если он не станет тратить время и выяснять, пришел ли незваный гость в одиночку, и сначала взлетит к облакам, а уже оттуда осмотрит все вокруг и только тогда нападет, не оставляя шансов выжить?

– Алекс, ты готов? – крикнул Агрон.

– Готов!

Можно было и не спрашивать, можно было не говорить вообще ничего. Несмотря на молодость и горячность, Алекс все же воин, и он не спасует в последний момент. Просто хотелось сказать хоть что-нибудь, прочистить высохшее от страха горло… И, кто знает, быть может, эти слова будут последними.

Дракон не вылетел из пещеры, но и не выполз, как мечтал Агрон. Сначала из черного провала вырвались клубы дыма, а затем появился и сам дракон… Он вышел, величественно и грозно. Он не бежал, не расправил крылья, едва оказавшись снаружи, – он был хозяином этих мест и мог позволить себе не торопиться. Все равно тем, кто осмелился потревожить его сон, жить осталось недолго.

Дракон величественно замер на усеянной раздробленными в пыль костями площадке перед пещерой, не сводя взгляда со спешно поднимавшегося в гору Кельт-Адаса. Казалось, чудовище выжидало, оценивая ситуацию, старалось понять, стоит ли нарушитель его спокойствия того, чтобы ради него взлетать.

Наконец он принял решение, и сложенные на спине крылья едва заметно дрогнули, готовясь поднять ураган, способный выворотить с корнем деревья.

Агрон не стал гадать, заметил ли это движение Алекс, тем более что времени на раздумья не было. Счет шел на секунды, и каждая секунда промедления могла стоить жизни кому-нибудь из них троих, а то и всем вместе.

– Алекс, стреляй! – закричал он, отделяясь от стены и бросаясь вперед, чтобы подобраться как можно ближе к голове чудовища.

Он успел услышать выстрел, но мгновение спустя барабанные перепонки разорвал рев дракона и ударивший в лицо ветер едва не сбил его с ног.

«Что ж, по крайней мере это даст несколько лишних секунд Кельт-Адасу, и хотя бы он сумеет спастись и попытается добраться до Свитка еще раз».

Хвост дракона, толщиной с самого Агрона, взметнул тучи пыли за его спиной и со свистом пронесся над головой. Туловище чудовища казалось невероятно огромным, а стремительный орочий бег – неторопливым и медленным. Слишком уж медленным…

Где-то справа, за бронированным черным боком дракона, свирепствовало пламя. Должно быть, раненое чудовище высматривало уцелевшим глазом Алекса и пыталось испепелить его. У Агрона не было времени даже на то, чтобы мысленно пожелать другу удачи, – все его помыслы были только об одном. Об уцелевшем глазе стража Свитка, который нужно поразить.

– Земляной червь! – на бегу выкрикнул Агрон и увидел, как массивная голова начинает поворачиваться в его сторону. Дракон понял, что имеет дело даже не с двумя противниками, один из которых в панике взбирается сейчас на гору.

Охотничьи рефлексы сработали автоматически: тренированный глаз определил траекторию движения головы дракона, а давно готовая к броску рука довершила остальное. Метательный топор полетел туда, где. мгновение спустя должен был оказаться глаз дракона…

Казалось, дракон просто не заметил летевшего топора, как орк не замечает мошкары, не способной прокусить его шкуру. Должно быть, привыкший к покою и сытной пище страж Свитка, несмотря на потерю одного глаза, до сих пор не верил, что кто-то и в самом деле посмел на него напасть. В последний момент, видимо, заметив летящий в его уцелевший глаз топор, чудовище моргнуло, и оружие вонзилось в веко. Оно не было защищено чешуей и было не прочнее дубленой кожи орочьих одежд.

Рев дракона перешел в другую тональность. Рев негодования на чужаков, посмевших потревожить древнейшее существо Земель Арктара, рев ярости, обращенный к мелким сошкам, посмевшим ослепить повелителя огня. Рев досады от того, что мерзкие нарушители его покоя все еще живы…

Видя, как раздуваются ноздри чудовища, Агрон метнулся вправо, под его брюхо. Дракон вдыхал воздух, готовясь изрыгнуть пламя… и мгновение спустя струя огня подняла ввысь перемолотые кости кодоев и незадачливых путников, забредших сюда.

Языки драконьего огня лишь лизнули и без того обгоревшие ноги Агрона, но он не почувствовал боли. Дело сделано, дракон ослеплен. Следующий шаг – добраться до пещеры…

Оставалось надеяться, что огневик, уже успевший забраться в гору, увидит, что удары Агрона и Алекса попали в цель, и поможет усмирить пламя, вырывающееся из пасти чудовища. Иначе, когда они войдут в пещеру, дракону достаточно будет на ощупь найти вход и дыхнуть внутрь огнем.

Агрон промчался между задними лапами дракона как раз в тот момент, когда тот расправил крылья и одним мощным взмахом, пригнувшим Агрона к земле, взмыл в воздух, со свистом втягивая его ноздрями. До следующего огненного выдоха оставались секунды.

Кончик драконьего хвоста едва не хлестнул Агрона по ногам. Этот удар, попади он в цель, несомненно раздробил бы ему кости. Ему удалось в последний момент увернуться, по мнению Агрона, не благодаря своей ловкости, а по воле Арктара.

– Сюда! – услышал он совсем рядом и, повернувшись, на мгновение потеряв из вида дракона, увидел Алекса у входа в пещеру, отчаянно махавшего ему.

– Молчи! – рявкнул он, поражаясь, как этот человек сам не понимает, что слепой дракон прежде всего будет ориентироваться на слух.

Чудовище кружило в десятке метров над землей, поднимая ураган взмахами крыльев. Сомнительно было, что, даже уцелей его глаза, дракон сумел бы различить их среди поднятых туч крошева костей и истлевшей плоти. Впрочем, при его размерах и мощи ему не нужно было видеть врагов, чтобы уничтожить их.

Струя огня ударила с небес о землю в нескольких метрах от Агрона и разлилась вокруг волнами жидкого пламени. Жар опалил спину, заставив ускорить бег. Темный провал пещеры зиял всего в нескольких метрах, вот только станет ли он убежищем или же, наоборот, смертельной ловушкой?

Уже перешагнув грань света и подземной тьмы, Агрон увидел, как катящаяся в его сторону волна пламени остановилась, будто налетев на невидимую стену. В игру вновь вступил Кельт-Адас, а значит, шансы на успех значительно повышались.

В два прыжка он нагнал Алекса, хлопнул его по плечу, мол, беги, не останавливайся, и помчался дальше, быстро оставив его далеко позади.

Несмотря на свирепствующего где-то за спиной дракона, на неровный пол пещеры и ежесекундную опасность налететь в темноте на какую-нибудь преграду, Агрон наслаждался бегом, за время перехода через горы успев позабыть ощущение ветра, бьющего в лицо. Впрочем, ветер в логове лишь усугублял удушливый смрад, становившийся все гуще и плотнее по мере того, как Агрон продвигался вперед.

Все дальше от входа… Тьма сгущалась… Но глаза орка быстро привыкли к темноте.

– Агрон! Подожди! – донеслось сзади. Мысленно выругавшись, Агрон лишь прибавил ходу. Вскоре пещера должна расширяться, ведь не мог же дракон ютиться в этом узком, по его меркам, лазе? И до того, как Алекс привлечет его внимание своими криками, до того, как струя огня ударит в проход, Агрон хотел добраться до места, где он сможет схорониться от дыхания дракона.

Если при этом погибнет Алекс? Что ж, во-первых, сам виноват. А во-вторых, и он, и Кельт-Адас понимали, что идут на смерть. Что шанс выжить всем троим ничтожно мал, да и вероятность, что уцелеет хоть один, немногим больше.

– Агрон!

Свод пещеры начал уходить вверх, а стены – расширяться. Каменный проход превращался в грот… Усилилась и вонь от копившихся здесь веками драконьих испражнений.

Когда за его спиной блеснули первые языки огня, Агрон глубоко вдохнул, стараясь выжать из своего тела все, на что оно способно. Пещера наполнилась ревом огня, а миг спустя Агрон ощутил на своей шкуре и его жар.

Пещера все расширялась, но укрыться в ней, похоже, было негде. Остановившись, Агрон обернулся и замер, раскинув руки, будто бы желая заключить смертоносное пламя в свои объятия. Где-то в глубине души шевельнулся страх смерти, но его тут же заглушило сожаление. Сожаление о том, что он так и не достал Свитки Знаний, не вернул свое племя на завещанный ему путь.

Умирать не хотелось, но Смерть, как ей и подобает, не спрашивала у тех, к кому она приходила, хотят они видеть ее оскал или нет. Единственный выбор, который предоставляла Собирательница Душ, – это умереть, взглянув ей прямо в глаза, как и подобает воину, или же потупив взор. Агрон выбрал первое.

К нему черной тенью на фоне алого огня со всех ног бежал Алекс, и даже в темноте Агрон видел выражение обреченности у него на лице. Хотелось крикнуть ему: «Обернись! Прими смерть, как подобает воину!», но тот все равно не услышал бы, не понял слов. Алекс был из тех, кто до самого конца отказывается принимать очевидное.

Мгновение – и стена огня сметет его, а еще секунду спустя накроет и Агрона.

И вдруг огонь замер. Остановился, заполнив собой все пространство каменного коридора. Бушующий вал огня колышущимся покрывалом замер в десятке метров от Алекса, который продолжал бежать, еще не понимая, что чудом остался жив.

Со стороны входа в пещеру докатился громогласный рык разъяренного дракона, от которого огненный вал всколыхнулся, но так и не смог продвинуться вперед.

Пораженный, Агрон наблюдал за игрой алых отблесков на стенах, не в силах двинуться с места. Поравнявшись с ним и, видимо, поняв, что давно должен был умереть, Алекс тоже остановился…

Волны, пробегавшие по огненной преграде, стали двигаться быстрее, складываясь в какой-то узор, а несколько секунд спустя узор превратился в знакомое путникам лицо огневика…

– Бегите, безумцы! – прохрипел образ Кельт-Адаса. – Я не смогу долго сдерживать его!

И они побежали…

Агрон снова в мгновение ока вырвался вперед. Тащить Алекса за руку не имело смысла, все равно ни один человек никогда не сравниться с орком в скорости.

Только трезвый расчет… Если огневик не выдержит натиска дракона и позволит его огненному дыханию прорваться, хоть один должен уцелеть и добраться до Свитка. Кто знает, вдруг в Свитке, хранящем все знания прошлого, собрана информация, которая позволит скрыться от ярости дракона, а то и вовсе победить это древнее существо, помнящее, возможно, самого Арктара.

Пламя за спиной освещало дорогу. Грот продолжал расширяться, и все чаще под ногами Агрона хрустели кости, остатки трапез дракона. Углубившись в пещеру на добрую треть версты, он понял, что добрался до логова стража Свитка…

О таких логовах издавна ходили легенды. Считалось, что они должны быть завалены золотом и драгоценными камнями, а стены пещер уставлены скелетами охотников за сокровищами, посягнувшими на собственность дракона. В детстве Агрон охотно верил в эти сказки, нередко представляя себя отважным воином, который в одиночку сразит черное крылатое чудовище и добудет столько золота, что целый караван кодоев не сможет сдвинуть его с места. Но, увидев, как черный дракон сжигает Эльфийский лес, он стал иначе воспринимать легенды и сказки… А уж просидев три недели возле драконьего логова, время от времени видя, как это существо выбирается из пещеры, чтобы забрать принесенную ему пищу, понял, что никто в Заповедных Землях на самом деле не знал и не понимал драконов.

Логово, где он оказался, лишь подтверждало его догадки. Арктар их знает, остальных драконов, но этот, страж Свитка, жил неторопливой жизнью отшельника. Годами он лежал в своей пещере, не собираясь выбираться на солнечный свет. Годами обдумывал что-то… Думал ли он о судьбах народов Земель Арктара или предавался каким-то своим, драконьим мечтам – не узнать никому и никогда.

Пещера была пуста. За исключением многочисленных костей животных, в ней не было ничего. И уж точно не было сундуков с золотом, разбросанных по полу драгоценных камней и скелетов отважных (но глупых) героев. Могучие лапы дракона и его огненное дыхание не уступали разрушительному действию времени. Кости перетирались в пыль, плоть превращалась в уголь… Так что, если кто-то и заходил в это подземелье, от него не осталось и следа.

Но где же Свиток? Агрон озирался по сторонам в тусклом свете пламени из прохода, пытаясь понять, в какую же сторону громадной пещеры идти. К нему присоединился Алекс, растерянный взгляд которого выдавал те же мысли.

Что, если Свиток замурован в камне?

Да и с чего они вообще взяли, что он должен находиться здесь? Руководствуясь чутьем, видениями и смутными догадками?

Нет, в последнем Агрон не сомневался. Он чувствовал, что Свиток Прошлого где-то рядом. Свиток звал его, и он был здесь, поблизости. Вот только где именно? Пещера была громадна и пуста…

– Он тут, я чувствую… – озвучил его мысли Алекс, от чего в душе Агрона возникло странное чувство. Ревность! Делиться Свитком не хотелось, и хотелось верить, что манит он лишь его одного.

Закрыв глаза и отогнав все мысли, Агрон прислушался к шестому чувству, ощущению чужих заклинаний поблизости. Пещера было просто пропитана магией невероятной силы, на фоне которой даже заклятье армагеддона было незаметным.

Он двинулся вперед, доверившись интуиции и полагая, что она приведет его к Свитку. Ведь Свиток – это не пергамент, а артефакт. Имеющее физическую форму заклинание, сотворенное величайшим магом Заповедных Земель Арктаром, их создателем. И, даже не понимая сути заклинания, не ощутить его близость было невозможно.

Судя по тому, что взгляд Алекса был направлен на тот же участок стены пещеры, интуиция не подвела…

– Здесь… – с оттенком благоговения в голосе произнес он. – Я чувствую его…

Некогда было спрашивать, как именно Алекс, еще месяц назад не сумевший ощутить мощнейшее заклятье кипения крови на Агроне, чувствует Свиток. Должно быть, оказавшись в Заповедных Землях, он понемногу вспоминал то, что позабыли его предки.

Широко размахнувшись, Агрон ударил острием топора в стену. Чересчур сильно, судя по тому, с какой легкостью откололся кусок гранита, скрывавший полость в скале. Достаточно было стукнуть по стене кулаком.

Свиток Прошлого…

До сих пор Агрон не задумывался о том, как будет выглядеть Свиток. В редких упоминаниях о нем в книгах гномов не было ни единого рисунка, ни единого намека на то, что представляют собой Свитки. Агрон знал лишь, что перед ним абсолютное знание о прошлом. Знание обо всем, что произошло с момента сотворения Земель Арктара…

И знание это было облачено в форму… свитка. Обычного пергамента с одним многократно начертанным словосочетанием:

«То, что было» «То, что было», «То, что было»…

Ничто во внешнем виде Свитка не говорило о его божественной природе, о могущественных чарах, приданных ему тысячелетия назад самим Арктаром, сотворившим Заповедные Земли по мановению руки.

И в то же время Свиток зачаровывал. Было в нем что-то, недоступное восприятию обычных чувств. Что-то за гранью привычных ощущений. И Агрон в безотчетном порыве протянул к Свитку руку, очнувшись лишь тогда, когда его рука соприкоснулась с рукой Алекса.

Они переглянулись, и Агрон заметил в глазах спутника тень алчности. Может, его тоже посещали мысли о том, что Свиток должен принадлежать только одному.

– Давай возьмем его одновременно? – предложил Агрон. – Кто знает, что должно произойти?

Алекс кивнул, и их руки синхронно потянулись к Свитку.

Агрон чувствовал, как Свиток зовет его… Требует, чтобы его взяли в руки и приняли от него то, что он так долго хранил. Знания, которых хватило бы на сотни тысяч книг.

Гладкая рука человека и громадная волосатая ладонь орка одновременно коснулись Свитка…

Того, что произошло потом, Агрон не смог, не успел осознать. Пещера дракона исчезла, и он оказался в родных степях, затем, спустя несколько мгновений, увидел дракона, выжигающего дыханием поселение Эльфов. Еще мгновение, и его взору предстал храм Огневиков, от которого во все стороны катилась волна огня, порожденная заклятьем армагеддона.

Кодои, пришедшие на водопой к узенькому степному ручейку.

Эльфы, суетящиеся на своих пастбищах.

Огры, медитирующие у себя дома.

Лекарь-человек, склонившийся над умирающим гномом…

Каждая, даже мимолетно проскользнувшая мысль порождала цепочку ассоциаций, которые, в свою очередь, отсылали к какому-то новому событию. Агрон зацепился за последнее воспоминание Свитка, начиная понимать, как управляться с бесконечным потоком содержащейся в нем информации.

«Человек-лекарь… Человек… Исход людей…»

Сознание заполнили бесчисленные образы и мысли, молниеносно сменяющие друг друга и оставляющие необходимую информацию в его голове. Сознание Агрона будто бы превратилось в гигантский книжный стеллаж, полки которого заставлены книгами. Но заставлены не до конца – на каждой полке стояло не больше половины книг, которые могли бы туда поместиться, и сейчас неведомый библиотекарь, порожденный Свитком Прошлого, перебирал книги его памяти, выбрасывая ненужные и заполняя полки новыми, еще не прочитанными книгами.

Сказки о людях, рассказанные ему в детстве. Прочь! В огонь! В этой книге нет полезной информации, она не нужна.

Истории, почерпнутые в казавшейся безграничной подземной библиотеке гномьего царства, – устаревшая, неполная, неточная информация. В огонь!

Агрон вздрогнул, поняв, что намеревается сделать Свиток – очистить его память, убрать из нее все, что считает ненужным. Лишить его сказок и легенд, на которых он вырос…

Неосязаемый библиотекарь в его голове тут же отреагировал на интуитивные опасения, вмиг освободив на стеллаже отдельную полку, куда поместил неактуальные, по его мнению, данные. Центральную же полку заняли книги, извлеченные из Свитка. Правда. Истина. История…

Теперь все, что Агрон хотел знать об Исходе людей, хранилось в его голове, и ему достаточно было лишь воскресить нужное событие в памяти.

Это чувство невозможно было выразить словами. Чувство, что в голове появились новые воспоминания. Память о чужих прожитых жизнях, о событиях, свидетелем которых ты не был, да и не мог быть. Чувство, что у тебя есть воспоминания, о которых ты и не подозревал…

В любом случае, углубиться в воспоминания об Исходе людей можно было и позже. Сейчас Агрона интересовало другое, и он послал Свитку яркий и четкий образ, о котором хотел знать все.

«Черный дракон»…

Несуществующий, но свободно перемещающийся в его голове воображаемый библиотекарь мгновенно переключился на другой стеллаж, где стояло не более десятка книг. Половину из них он смёл на самую нижнюю полку – должно быть, в них память Агрона хранила слухи и легенды, но вторую половину бережно выстроил отдельной шеренгой. Агрону даже показалось, что библиотекарь довольно хмыкнул, просматривая его воспоминания о двух встречах с драконами, о сегодняшнем поединке с древнейшим из них и об уничтожении эльфийской рощи, которому он был свидетелем много лет назад.

Несколько энергичных движений, и стеллаж заполнился книгами, новыми ячейками памяти, перенесенными из безграничной библиотеки Свитка.

Агрон открыл глаза и разжал руку, сжимавшую Свиток, предоставив Алексу сколько угодно бродить в дебрях этой библиотеки. Тот даже не пошевелился, не заметил его движения, продолжал стоять, крепко сжимая в руках главное сокровище Заповедных Земель.

Он уже понял принцип работы со Свитком Это необъятное хранилище знаний не обязательно было все время держать в руках, впитывая новые сведения и мысли. Позволив библиотекарю заполнить один стеллаж, можно было отправлять его на отдых и приступать к изучению того, что он поместил в память. И, отступив к стене, Агрон погрузился в собственное сознание, анализируя то, что он ТЕПЕРЬ знал о черных драконах.

Вопреки его ожиданиям, Драконы оказались не самыми древними существами Заповедных Земель. Даже наоборот, самыми молодыми, если не считать многочисленную нежить, появившуюся не по воле великого Творца, а благодаря неумелым заклятьям некромантов или выползшую на поверхность самостоятельно. Драконов Арктар создал последними, совершая переход через горы, уходя в земли, им же объявленные Запретными.

Арктар… Творец, Господь, Создатель.

Агрон тщетно блуждал в лабиринтах памяти, ища описание того, кем или чем он был. Наверняка эта информация хранилась в Свитке, но выдал он лишь ту ее часть, что относилась к сотворению черных драконов. Единственным, что Агрон сумел узреть, был образ высокого широкоплечего человека (или существа, более всего похожего на человека), простирающего руки над обломком черного камня.

Мановение руки, и камень оживает, начинает менять форму, чтобы затем превратиться в дракона. Пока еще маленького дракончика, не больше метра, но глаза этого существа уже горят алым огнем, а из маленькой зубастой пасти вытекают струйки дыма.

Новый взмах руки, и другой камень, стоявший рядом с первым, утрачивает былую форму, также превращаясь в дракона. Увидев этих существ по отдельности, Агрон никогда не заметил бы между ними разницы. Черные, покрытые практически неуязвимой для оружия чешуей, с горящими глазами. Чудовища. Повелители небес, наводящие страх на жителей равнин. Но, представив их вместе, он сразу заметил отличия: более плавные линии тела, немного меньший размах крыльев, больше грации хищной кошки в движениях.

Отец и мать всех черных драконов, появившиеся на свет возле той пещеры, где он сейчас находился.

Когда это было? Агрон углубился в прошлое, ища если не даты, то хотя какое-то субъективное ощущение времени. Ответ нашелся… Почти три тысячи лет назад. Уже три тысячелетия обитатели Земель Арктара жили, лишенные покровительства творца. Три тысячи лет как Арктар ушел в Запретные Земли, и последним его творением стали эти два дракона, которым он повелел охранять величайшее сокровище, Свиток Прошлого. Собрание вселенского знания, продолжавшее пополняться и после ухода Арктара. Ключ к остальным Свиткам, а значит, и к последнему, Четвертому, Свитку Силы.

Почти тысячелетие драконы жили в этой пещере вместе. Когда один улетал на охоту, другой оставался здесь, не смея нарушить приказ Создателя и хоть на секунду покинуть драгоценный Свиток. Они размножались, растили потомство, и в среднем раз в пятьдесят-сто лет из пещеры вылетали молодые драконы, отправлявшиеся в путь на поиски собственного логова. Кто-то находил себе пещеру в Туманных горах, кто-то улетал в сердце Заповедных Земель, ища приюта в вотчине гномов. Кто-то находил дом, кто-то погибал от руки охотников за драконами или просто недовольных таким соседством гномов.

Ни один из драконов не забывал отца и мать, время от времени навещая их и принося добычу.

Наконец-то Агрон нашел ответ и на вопрос, интересовавший его на протяжении долгих лет, – мыслят ли черные драконы и умеют ли общаться друг с другом. Да, драконы были не менее разумны, чем орки или люди. У них не было языка, но они и не нуждались в нем, общаясь на уровне эмоций, передавая друг другу чувства, а не слова. Однако они понимали слова любого обитателя Заповедных Земель еще до того, как те были произнесены. И не важно, был то общий язык, оставленный Арктаром, или наречия отдельных народов, появившиеся за сотни лет истории.

Драконы могли мыслить, драконы умели любить… И отец, и мать всех драконов Земель Арктара любили друг друга ничуть не меньше, чем любили друг друга отец и мать Агрона. Они жили неторопливой, размеренной жизнью, постичь которую способен был лишь Арктар. Жили в этой громадной пещере тысячу лет, до тех пор, пока не настало время Исхода людей.

В который раз Агрон поразился тому, как взаимосвязаны были все события в Заповедных Землях. В истории были два ключевых момента: собственно сотворение мира и существ, его населявших, и Исход людей, осмелившихся нарушить завет Создателя и жестоко за это поплатившихся.

Две поворотные точки в истории мира… Все, произошедшее за последние две тысячи лет, по сути, было следствием решения людского племени перебраться за Туманные горы.

К пещере первых драконов караван людей вышел и без того поредевшим. Встречи со вставшими на их пути отдельными кланами орков, некромантами, нежитью и, наконец, хозяевами гор, титанами, не прошли бесследно. Люди гибли от эпидемий, умирали в многочисленных сражениях, защищая своих жен и детей, но продолжали двигаться вперед.

Любое живое существо, встреченное ими на пути, было врагом. Все живое и неживое, населявшее горы, выполняло завет Создателя: никто не должен был покинуть Заповедные Земли. Помнили этот завет и драконы, поднявшиеся на бой с осмелившимися нарушить волю Арктара.

Два десятка драконов откликнулись на призыв отца и матери и преградили путь людям… Они были последней преградой на пути в Запретные Земли, лежавшие за Туманными горами, и драконы дали свой последний бой на склонах гор возле пещеры хранителей Свитка Прошлого.

Даже людям, прославленным воинам, владевшим магией жизни и смерти, не по силам была эта битва. Им нечего было противопоставить драконьему пламени, их крепчайшей чешуе и смертоносным зубам. Воины гибли сотнями, стараясь сдержать натиск драконов, оттеснить их от горной тропы, давая возможность женщинам и детям пройти.

Люди не смогли победить. Они бежали. Но бежали не назад, в Заповедные Земли, а вперед, в Земли Запретные. Бежали, бросая больных и раненых, бросая припасы и бесценные книги. Из десяти тысяч человек, покинувших земли Арктара, по другую сторону Туманных гор спустились лишь около сотни. Оборванные, израненные, голодные, лишенные всего…

Пало в бою и большинство драконов. Погибла и мать, заслонившая своим телом раненого детеныша. Принеся себя в жертву… С тех пор отец всех драконов жил в этой пещере в одиночестве…

Теперь Агрон смотрел на него по-другому. Не как на свирепое чудовище, убивавшее любого, кто приближался к его логову, а как на одинокого воина, выполнявшего завет. Как на стража Свитка, никогда не покидающего своей пещеры, несмотря на то, что здесь все напоминало о той, с кем он прожил тысячу лет…

Но по большому счету это ничего не меняло. Сейчас Агрона интересовало то, как выбраться живым из пещеры. Как пройти мимо дракона, каким заклинанием сразить его или хотя бы усыпить на несколько часов, чтобы уйти.

Собственно, на этот вопрос Свиток ответа не дал, и логично было предположить, что эти могучие существа были неуязвимы…

Гранит вздрогнул у него под ногами, а пещера наполнилась яростным ревом. В грот ворвались струи пламени, освещая логово дракона ярче солнца и превратив спертый воздух в сухой огонь, обжигающий легкие.

Дракон гулко топал по каменному тоннелю, яростно воя и изрыгая пламя.

– Алекс! – рявкнул Агрон, увидев в свете алых отблесков огня, что тот так и стоит, оцепенев и сжимая в руке Свиток.

Никакой реакции. Недолго думая, Агрон залепил ему мощную пощечину, едва не сбив с ног. Алекс открыл глаза и, отпрянув, мгновенно спрятал руку со Свитком за спину, а другой рукой смахнул с глаз слезы.

В свете драконьего огня, вырывавшегося из прохода, было отчетливо видно, что Алекс плачет. Времени выяснять, что именно он увидел в Библиотеке Свитка, не было.

– Дай Свиток мне! – крикнул Агрон. – Встряхнись, Алекс!

– Не дам! – Это походило на возглас ребенка, у которого родители отбирают сладкое…

Еще одна оплеуха отбросила его к стене.

– Алекс, очнись! Я тебе не враг, враг там! – Он указал рукой на освещенный пламенем выход из пещеры. – Дракон! Ты еще помнишь, что мы здесь делаем?

Кажется, Алекс начинал приходить в себя…

– Прости, я… Я видел Исход людей!

– Я тоже! – воскликнул Агрон. – Но при этом не забыл о том, что за спиной у меня дракон!

– У тебя есть план?

Назвать это планом – значило бы сильно преувеличить уверенность Агрона в своих силах.

– Есть, – тем не менее ответил он. – Дай мне Свиток.

Нехотя, словно боясь, что Агрон тут же растворится в воздухе вместе с сокровищем, Алекс протянул ему Свиток Прошлого, с трудом разжав пальцы.

– Что ты задумал?

Когда уж тут объяснять? Агрон просто выхватил у него Свиток и помчался к выходу из грота навстречу приближающемуся дракону. Судя по грохоту и жару пламени, тот был совсем рядом.

Шанс был, но призрачный. Сражаться с драконом без помощи мага-огневика, который, вероятнее всего, уже погиб, было так же безнадежно, как махать руками, падая с высокой скалы. Если не умеешь летать, то и не научишься даже под страхом смерти. Если оружие не может пробить чешую дракона, то оно и не пробьет его, как бы близка ни была смерть. Близость смерти удваивает силы, но не заставит совершить невозможное.

– Отец драконов! – прокричал Алекс, прикрывая рукой лицо от страшного жара. – Убавь свой пыл, мы не враги тебе!

Оставалось лишь надеяться, что разум дракона не настолько затуманен яростью и до него дойдет смысл его слов.

Повезло. Услышал. Поток огня стал стихать, а затем сошел на нет. Стих и яростный рев, перейдя в негромкое ворчание. Все ближе и ближе слышались гулкие шаги дракона по тоннелю и шорох чешуи по каменным стенам.

– Мы не враги тебе! – еще раз крикнул Агрон. – Мы пришли с миром.

Дракон вошел в логово, как и подобает хозяину. Неторопливо, не обращая внимания на жалких существ, посмевших нарушить его покой. Должно быть, он понимал, что теперь они в его власти. Один лишь огненный выдох, одно движение хвоста, удар которого способен сокрушать скалы, и незваным гостям придет конец.

– Позволь нам уйти, отец драконов!

Из пасти чудовища вырвались языки пламени, на миг осветившие своды пещеры, сверкающее лезвие топора Агрона, напряженное лицо Алекса, обеими руками сжимающего нацеленный в голову дракона пистолет.

«ВЫ ПРИШЛИ С МИРОМ?! – Громоподобный рев оглушил Агрона, заставив отшатнуться. – ВЫ ВОРВАЛИСЬ В МОЙ ДОМ, ОСЛЕПИЛИ МЕНЯ, А ТЕПЕРЬ ГОВОРИТЕ, ЧТО ПРИШЛИ С МИРОМ?»

– Прости нас, отец драконов! Мы не хотели причинить тебе вред.

«ПРИЧИНИТЬ МНЕ ВРЕД?!! ВЫ НИЧТОЖНЫ!!! Я МОГУ ИСПЕПЕЛИТЬ ВАС ОДНИМ ЛИШЬ ВЫДОХОМ!!»

– Ты не сделаешь этого, отец драконов! – сказал Агрон, стараясь говорить спокойно и уверенно. Это было нелегко… А заставить не трепетать собственное сердце – практически невозможно.

Он поднял над головой Свиток, одновременно делая шаг в сторону, чтобы и Алекс находился с ним на одной линии.

– Ты ведь не захочешь сжечь и Свиток Прошлого?

«СВИТОК ЗАЩИЩЕН МАГИЕЙ САМОГО АРКТАРА!!!»

– Ты мудр, отец драконов, но скажи, держал ли ты когда-нибудь Свиток в своих лапах? Чувствовал ли, как его мудрость наполняет тебя? Прости мою дерзость, но теперь, прикоснувшись к нему, я превзошел тебя в мудрости. Я знаю все как о Свитке, так и о тебе. Свиток уязвим так же, как и мое бренное тело. Его можно порвать, растоптать, сжечь. Отец драконов, тебе ведь повелели защищать Свиток, а не уничтожить его?

Дракон молчал. Его громадное тело возвышалось над Агроном, как скала.

– Позволь нам уйти, отец драконов, и мы никогда более не побеспокоим тебя. Наши народы сочинят песни, восхваляющие мудрость и доброту драконов!

Дракон не отзывался, не то обдумывая услышанное, не то прикидывая, как бы убить непрошеных гостей, не повредив Свитка.

Агрон попятился к выходу из пещеры, увлекая за собой и Алекса, понявшего все без слов. О чем бы ни размышлял дракон, его промедление давало хоть какой-то шанс.

«СТОЙТЕ!!!»

Агрон замер как вкопанный, чувствуя, как по вискам стекают капли пота.

«Я НЕ СКАЗАЛ, ЧТО ВЫ МОЖЕТЕ УЙТИ!!!»

– Ты не сказал и обратного, отец драконов, – возразил Агрон. – Прости, мы приняли твое молчание за согласие.

«ВЫ БОИТЕСЬ!!! Я ЧУВСТВУЮ ВАШ СТРАХ!!! И ТВОЙ СТРАХ, ОРК, И СТРАХ ЧЕЛОВЕКА ЗА ТВОЕЙ СПИНОЙ!!! Я ПРИНЯЛ РЕШЕНИЕ!!!»

Повисла не просто пауза. Остановилось время. Агрон боялся вздохнуть.

«ТЫ МОЖЕШЬ УЙТИ, ОРК!!! УЙТИ И ЗАБРАТЬ СВИТОК!!! АРКТАР ПОВЕЛЕЛ МНЕ ОХРАНЯТЬ ЕГО, НО НЕ СКАЗАЛ, ДЛЯ ЧЕГО ИЛИ ДЛЯ КОГО!!! СЕЙЧАС Я ЧУВСТВУЮ, ЧТО ПРИШЛО ВРЕМЯ!!!»

– Время чего? – Потом, когда опасность минует, он проведет не один час, полностью углубившись в изучение Свитка, ища любые упоминания о грядущем, о том зле, что набирает силу за Туманными горами. Но Свиток Прошлого – есть Свиток Прошлого, и уже только поэтому он не обязан знать о будущем. Сейчас Агрон был рад любой возможности узнать хоть что-нибудь, пусть даже от дракона, который в любой момент мог втоптать его в гранит, даже не заметив этого.

«ВРЕМЯ ПЕРЕМЕН!!! МЕНЯЕТСЯ ВСЕ, ЗНАЧИТ, БУДУ МЕНЯТЬСЯ И Я!!!»

«ТЫ МОЖЕШЬ УЙТИ, ОРК!!! УЙТИ, ЗАБРАВ СВИТОК!!! НО ЧЕЛОВЕК ОСТАНЕТСЯ!!!»

– Нет, – ответил Агрон. – Он уйдет вместе со мной.

«ДВЕ ТЫСЯЧИ ЛЕТ НАЗАД ЕГО ПРЕДКИ УБИЛИ МНОГО МОИХ ДЕТЕЙ!!! ОНИ УБИЛИ ЕЕ…»

Дракон запрокинул голову и зарычал, изрытая в потолок пещеры фонтан огня.

«СЫН ОТВЕЧАЕТ ЗА ГРЕХИ ОТЦА!!! СЫН ОТВЕЧАЕТ ЗА ГРЕХИ ДЕДА И ПРАДЕДА!!! ЧЕЛОВЕК УМРЕТ!!!»

– Нет!

Голова дракона в мгновение ока оказалась в опасной близости от Агрона. Громадные зубы клацнули перед его лицом, обдав жаром, словно раскаленные пожаром камни.

«ТЫ ОСМЕЛИВАЕШЬСЯ ПЕРЕЧИТЬ МНЕ, СМЕРТНЫЙ???»

– Да.

– Две тысячи лет назад ты убил сотни людей! – подал голос Алекс. – У меня тоже мог быть к тебе счет, отец драконов! Но я не держу зла. Ты выполнял свой завет, жил так, как было предписано судьбой. Ты и твои дети делали то, что должны были. Я прощаю тебя, отец драконов!

«ТЫ ПРОЩАЕШЬ МЕНЯ???!!!! ЛЮДИ НАРУШИЛИ ДАННЫЙ ИМ ЗАВЕТ!!! ЛЮДИ УШЛИ В ЗАПРЕТНЫЕ ЗЕМЛИ!!!»

– Да, – ответил Алекс, и голос его дрогнул. – Люди усомнились в праведности заветов Арктара. Мои предки свернули со своего пути, чтобы найти новый. К сожалению, их путь пересекся с твоим. Но даже тот урок, что преподали им черные драконы, мои предки не усвоили.

Люди совершили ошибку, самую большую ошибку за всю историю Заповедных Земель, и я вернулся, чтобы исправить ее. Отец драконов, я готов держать ответ за грехи предков, но не своей смертью. Она ничего не изменит! На западе, в краях, где живут люди, зарождается тьма, зло, которому нет равных. Я не знаю, но чувствую, что это как-то связано с Исходом людей, а значит, только человек может остановить наступление тьмы.

«ТЫ САМ ВЕРИШЬ В ТО, ЧТО ГОВОРИШЬ, ЧЕЛОВЕК???»

– А ты веришь в судьбу, отец драконов? – спросил Агрон. – Веришь в то, что Арктар не только создал Заповедные Земли, но и открыл перед всеми их обитателями дорогу. Путь, следуя которым можно прийти к заранее намеченной цели. Ты веришь в эту цель?

Дракон ответил не сразу… Этот вопрос он обдумал, как-то совсем по-человечески склонив голову набок.

«ДА!!!»

– Тогда поверь и в то, что мы трое, потревожившие твой покой, лишь следуем воле Арктара, изъявленной им три тысячи лет назад. Мы пришли сюда потому, что наши сердца повелели нам отправиться в путь. Мы рисковали жизнью в схватке с тобой потому, что чувствовали: иначе нельзя.

«Мы трое»… Шестое чувство подсказывало, что теперь их осталось двое. Кельт-Адас не позволил бы дракону войти в пещеру.

«СУДЬБА??? – пророкотал дракон. – Я ВЕРЮ В СУДЬБУ!!! ЛЮДИ ПОШЛИ СУДЬБЕ НАПЕРЕКОР, И ИЗ-ЗА ЭТОГО ПОСТРАДАЛ МОЙ РОД!!!»

«НЕ СЛИШКОМ ЛИ САМОНАДЕЯННО ВЕРИТЬ В СОБСТВЕННУЮ ИЗБРАННОСТЬ???»

Вместо ответа Агрон просто поднял над головой Свиток, но секунду спустя, вспомнив, что дракон слеп, ответил:

– У меня в руках Свиток Прошлого, отец драконов. Ты стар, мудр и опытен, но даже твоя память не сможет вместить того, что вмещает Свиток.

Дракон молчал, видимо, принимая решение. На этот раз Агрон не двинулся с места. Вздумай он бежать, у него не было бы шанса. Оставалось надеяться, что это понимает и Алекс.

«Я ПРИНЯЛ РЕШЕНИЕ, СМЕРТНЫЕ!!!»

«Я ПОЗВОЛЮ ВАМ ПРОДОЛЖИТЬ ПУТЬ!!!»

«Я ПОЗВОЛЮ ВАМ ЗАБРАТЬ СВИТОК!!!»

«Я ОСТАВЛЯЮ ВАС В ЖИВЫХ!!!»

«Я СКОРБЛЮ О СМЕРТИ ВАШЕГО ДРУГА!!!»

Агрон поклонился, вновь забыв о слепоте дракона. Но тот или уловил колебания горячего воздуха, или ощутил движение каким-то другим чувством и склонил голову в ответ.

– Спасибо, отец драконов! Когда все закончится, мой народ станет иначе относиться к твоему племени. Орки всегда будут оставлять для тебя самых жирных кодоев.

– Когда все закончится, – сказал Алекс, – мой народ сложит песни о схватке с драконами в Туманных горах. В этих песнях не будет восхваления героев, сразивших чудовищ. В этих песнях будет правда. Правда о драконах, исполнявших завет Арктара, и о людях, нарушивших его волю.

Они вышли из пещеры в молчании. Не потому, что было страшно поднять глаза и увидеть изувеченный труп Кельт-Адаса, не потому, что сердце все еще гулко ухало в груди, не веря в то, что первый дракон Заповедных Земель, способный втоптать в пыль целый орочий клан, да еще и не один, просто отпустил их… Наверное, потому, что руку жег Свиток Прошлого. Ключ к остальным Свиткам, ключ к Четвертому и самому важному из них.

И еще Свиток был символом того, что их действительно вела судьба, ведь их спасение было чудом.

– Кельт-Адас! – воскликнул Алекс и бросился к распростертому на земле бездыханному телу. Ног не было – не то дракон перекусил его пополам, не то наступил на него, начисто оторвав ноги. Огневик был мертв, это не вызывало сомнений.

– Мы должны похоронить его… – сказал Агрон.

Как принято хоронить своих у клана огня? Сжигать их тела? Закапывать в землю, как полагается у эльфов? Знать бы…

Стоило только подумать об этом, и в памяти мгновенно всплыла нужная информация, подсказанная Свитком. Логично было предположить, что клан огня предавал умерших огню…

Агрон открыл было рот, чтобы сказать об этом Алексу, да так и застыл. Алекс опустился на колени возле изувеченного тела и, положив обе ладони на виски Кельт-Адаса, что-то беззвучно нашептывал одними губами. Со стороны казалось, что Алекс прощается с погибшим спутником, но так мог подумать лишь юнец, еще не освоивший ни одного заклинания. Агрон чувствовал магию, разливавшуюся в воздухе.

Человек, еще недавно не разглядевший заклятья кипения крови, сейчас сам творил заклинание, намного превосходившее по силе все те, что были доступны оркам.

И, ощущая, как волны магии проходят через его тело, Агрон понимал, почему две тысячи лет назад люди были полноправными хозяевами Земель Арктара. Если такая сила ощущалась в Алексе, видимо, только-только начинавшем познавать магические умения предков, то на что же был способен маг-человек в те времена, до Исхода людей?

– Алекс… – начал он, но осекся. Осекся потому, что у мертвого Кельт-Адаса вдруг дернулась рука.

Посиневшие пальцы сжались в кулак, потом разжались. Маг захрипел, вдыхая воздух омертвевшими легкими, и открыл до краев переполненные болью глаза.

– Алекс? – Хриплый шепот огневика для Агрона был подобен грому.

Каким из двух доступных людям видов магии воспользовался Алекс? Вдохнул ли жизнь в мертвое тело, или просто отобрал его у смерти, наделив частичкой украденной у нее же души, оживив зомби?

– Я… Я жив?

Взгляд мага скользнул вниз, туда, где должны были быть его ноги.

– Я пытался… – чуть слышно простонал Алекс, и Агрон едва успел поддержать его, чтобы тот не завалился на бок. – Свиток показал мне, как это делали люди. Я молил Арктара, но он… Он не откликнулся. Там лишь пустота! Черная пустота…

– Значит, Свиток у вас… – это был не вопрос – утверждение.

– У нас, – тем не менее ответил Агрон, демонстрируя его магу, и, немного помолчав, добавил: – Хочешь подержать его?

Маг качнул головой:

– Я умираю, Агрон. Умираю вторично за один день! Там, за гранью смерти, я все равно получу ответы на все вопросы. Мне не нужен для этого Свиток.

– Я не позволю тебе умереть! – воскликнул Алекс. – Я… Я буду…

– Будешь что? Поддерживать во мне силы, пока не иссякнут твои собственные? Две тысячи лет назад люди умели возвращать к жизни умерших, отмерять им новый срок. Но даже тогда это получалось далеко не с каждым. Ты смог лишь дать мне немного СВОЕЙ жизни, Алекс. Спасибо тебе и на этом…

Глаза огневика закрылись, но сознание все еще не покинуло его.

– Подайте мне мой посох! – сказал он. – Дайте мне умереть так, как умирают маги огня!

Агрон огляделся, отыскивая посох. Вот он, в нескольких шагах, лежит, словно узловатая палка, а не страшное оружие всесильного мага. Сложно было заставить себя прикоснуться к нему… Дерево было горячим – не обжигающим, но горячим, словно глиняный горшок, вынутый из огня.

– Возьми…

Пальцы мага обхватили дерево, и посох неуловимо изменился. Вроде бы ничего и не произошло, но Агрон ощутил это превращение. Никчемная деревяшка вновь стала магическим посохом, стоило ей воссоединиться с хозяином.

– А теперь бегите! – ровным голосом сказал маг. – Прощайте, друзья! Удачи вам…

«Готовясь к смерти, огненные маги высвобождают оставшуюся в них силу, – услужливо сообщил Свиток, демонстрируя внутреннему взору Агрона выжженные равнины и леса, – и творят свое последнее заклятье, армагеддон, направленный на них самих. Так огневики предают огню свое тело и убивают всех находящихся рядом врагов».

– Бегите… – прошептал Кельт-Адас, и Агрон побежал, без лишних церемоний взвалив потерявшего сознание Алекса себе на плечи.

Лишь взобравшись на плато, с которого они до того наблюдали за пещерой предка всех драконов, Агрон обернулся. Внизу разливалось море бушующего пламени – гигантский погребальный костер Кельт-Адаса. Огонь зачаровывал, но любоваться им не было сил. Страшный жар, поднимавшийся от пылающего моря, опалял лицо и не давал вздохнуть.

Хотелось сказать что-то… Подвести итог жизни огневика, что-то важное, существенное… Но ничего не приходило в голову.

– Прощай, Кельт-Адас, – проговорил Агрон. – Поджарь там пятки Смерти, как едва не поджарил мои!

Алекс пришел в себя меньше чем через час. Агрон упрямо тащил его вперед по горной тропе, стараясь уйти как можно дальше от пещеры дракона и от пышущего жаром плато перед ней…

– Отпусти! – потребовал он, едва открыв глаза.

Не говоря ни слова, Агрон поставил его на землю и, убедившись в том, что тот действительно в состоянии идти, вновь зашагал вперед.

– Сколько я был без сознания?

– Около часа…

Говорить было не о чем, все было ясно без слов. Горы вокруг, Свиток Прошлого за поясом Агрона, смерть Кельт-Адаса позади, и полная неизвестность впереди.

– Куда мы? – спросил Алекс спустя еще несколько минут.

– Вперед! – проворчал Агрон. – Куда же еще?

– Я имею в виду, теперь, когда у нас есть Первый Свиток, мы должны знать, где Второй.

– Должны. Надо просто сесть и хорошенько изучить его. Думаю, что в Свитке найдется не только эта информация, но и много чего еще.

– Вот и я к тому же – может, нам устроить привал и заглянуть в Свиток? Не исключено, что Свиток Настоящего тоже где-то здесь, в Туманных горах, а мы уходим отсюда!

Агрон остановился, задумавшись. Действительно, все правильно. Некогда было горевать о смерти Кельт-Адаса, некогда зализывать раны, полученные в схватке с драконом (ожоги были болезненными, но не только не мешали идти, а, скорее, даже добавляли решимости – подстегивали и подгоняли вперед). Тьма на западе реальна так же, как камни у него под ногами, как реален Свиток, величайшее из сокровищ Заповедных Земель…

– Привал, – согласился Агрон. – Поесть, конечно, нечего, так хоть посидим у костра, обогреемся и обсудим, что делать дальше.

Слово «костер» вызвало волну воспоминаний. Как просто было разводить огонь, когда рядом маг-огневик, по мановению руки которого вспыхивают и камни!

Костер разожгли минут за десять, в полном молчании. Каждый думал о своем… Сейчас, когда опасность миновала, а цель не определена и на душе тяжким камнем лежала грусть, каждый замкнулся в себе, думая о чем-то личном.

Агрон думал о своем клане. О Гимроде, подбивавшем орков отказаться от своего пути. В который раз вспомнились и слова Кельт-Адаса: «То, что я вижу, не радует моих глаз…» Маг знал о происходящем в Орочьих степях, и это внушало ему беспокойство. Может, стоило все же расспросить его об увиденном в языках пламени?

Хотя какой смысл жалеть об этом теперь, когда у них есть Свиток Прошлого, который может показать ВСЁ?

Где заканчивается настоящее и начинается прошлое? Секунду назад? Или, может быть, две? Продолжает ли Свиток и сейчас незримым оком наблюдать за Заповедными Землями, запоминая и занося в свою библиотеку все, что происходит в них? Или эта связь оборвалась в тот момент, когда Свиток покинул тайник в пещере предка драконов? Даже если и так, будет нелишним узнать обо всем, что произошло среди Орков за время его путешествия!

И конечно же, хотелось заглянуть в далекое прошлое. Узнать больше об Исходе людей, понять, что же в увиденном так потрясло Алекса при первом прикосновении к Свитку. Впрочем, об этом теперь можно спросить…

– Алекс… Прежде чем заглядывать в Свиток, ты не расскажешь все, что узнал об Исходе людей?

– Ты можешь просто взять его в руки… – нехотя ответил тот. – Он расскажет больше и точнее, чем я.

– Ты человек, Алекс. Единственный на данный момент человек в Заповедных Землях. Лучше тебя историю твоего народа не расскажет никто. Я знаю финал. В Свитке я искал прежде всего упоминания о драконах, о том, как их победить. Он показал мне последний бой в Туманных горах. Показал, как закончился поход твоего народа на ту сторону гор. Тебя потрясло это?

– И это тоже… Прошло две тысячи лет, и никаких документальных свидетельств того, откуда пришли мои предки, не осталось. Легенды о том, что когда-то мы жили за горами, сохранились, но это были не более чем легенды. Официально люди вели отсчет времени от закладки первого камня Магадэна – это был первый город, воздвигнутый на новой земле.

По преданиям, когда-то люди снялись с насиженных мест по другую сторону гор и отправились искать новый дом. Многие погибли в горах. Только я всегда считал, что виной тому были болезни или дикие звери, и уж точно не драконы, в которых не верят даже дети.

Здесь, встретив тебя и Кельт-Адаса, убедившись в том, что сказки не врут, я понял, что главный вопрос, который должен меня занимать, это не почему люди не помнят своих корней, а почему они отказались от них.

На вопрос, почему мы не помним всего, что произошло до рубежа в две тысячи лет, ответить просто. Те немногие, кто уцелел в схватке с драконами, спустились с Туманных гор едва ли не босыми. В той битве погибли не только люди, сгинуло все, что они несли с собой. Обозы с продовольствием, книгами, вещами. Исчезло все! Осталась только память о тяжелом переходе через горы, о титанах, вампирах, буркалах… О том, как люди сметали со своего пути немногие кланы орков, пытавшиеся остановить их; как добивали магов огня, которые, вопреки решению своего клана не вмешиваться, встретили караваны людей еще на подходе к Орочьим степям.

Все это люди хотели забыть как кошмарный сон. И конечно же, больше всего на свете стремились забыть рев несущегося на тебя с ясного неба дракона. Ветер от его крыльев, всепожирающий огонь из его пасти. Впрочем, о чем я?.. Ты сам видел первого из них.

– Я видел и тот бой… – сказал Агрон. – Люди сражались достойно. Не думаю, что кто-то продержался бы против такого противника лучше и дольше них.

– В общем, почему я не знал, откуда я родом на самом деле, меня больше не удивляло. Куда важнее было понять, почему люди ушли из Заповедных Земель.

– Я только знал, что люди отказались следовать завету Арктара, который создал их для поддержания порядка в Заповедных Землях. Они должны были пресекать любые войны, в нужный момент улаживать конфликты. Чем их не устраивала такая роль – непонятно.

– Дело не в их роли, – возразил Алекс. – Людям не нравилось само наличие завета Арктара, предопределенность. Помнишь, ты говорил с драконом о судьбе. О том, что, создавая Заповедные Земли, Арктар запустил некий механизм, частью которого являлся каждый народ и каждый отдельный его представитель. Все было предрешено заранее… Это было… Как дорога, с которой не свернуть! Как горная тропа, по которой мы идем сейчас. У нас нет выбора. Если путь впереди преградит обвал, нам придется преодолевать его, ибо свернуть вправо или влево мы не можем. Там скалы, и скалы неприступные.

Такой была жизнь в Заповедных Землях, созданных Арктаром. Жизнь, в которой каждый занимался тем делом, для которого был рожден, в которой каждый был счастлив и всем доволен.

Вот это-то и не устраивало людей! Они не хотели идти по проторенной дороге, какой бы ровной она ни была. Они готовы были продираться через овраги и буераки, но идти своим путем, который избрали сами, а не кто-то другой вместо них. Спотыкаться, проклинать этот путь, но идти вперед, в надежде, что за следующим поворотом они выйдут на новую дорогу, гораздо лучше той, с которой свернули.

– Иначе говоря, они не поверили в то, что по эту сторону гор Арктар создал цветущий и счастливый мир, так? Они думали, что за горами еще лучше?

– И да, и нет… – Алекс замялся, не зная, как передать свои чувства. – Наверное, чтобы понять это, нужно быть человеком. Дело не в том, что они не поверили, что Заповедные Земли, в которые поселил их Создатель, – идеальное место. Главное, что Создатель решил все за них! Людей не спросили, хотят ли они быть судьями и хранителями порядка. Их не спросили, хотят ли они жить в городах или предпочтут странствовать и вести кочевую жизнь. Их просто поставили перед фактом…

– Наверное, для этого действительно нужно быть человеком… – пробормотал Агрон, подумав, что, попытайся он искать информацию об Исходе людей в памяти Свитка, наверное, ни за что не понял бы, что же побудило их уйти.

– Вот, собственно, и все, – закончил Алекс. – Уходом за Туманные горы означал отказ от пути, по которому Арктар направил всех обитателей Заповедных Земель. Равновесие в мире нарушилось. Садоводам-эльфам пришлось научиться стрелять и набрасывать удавку. Мудрецам-огневикам – научиться убивать. Из-за какого-то ребячества, из-за отказа людей следовать предопределенному пути, пострадали все, но больше, естественно, сами люди. Из-за глупости, самоуверенности… Свиток рассказал мне о людской магии. Научил меня всем заклятьям, которые знали люди… Подозреваю только, что большую их часть мне удастся сотворить только с десятого раза. Теперь, ощутив в себе магию, я понимаю, что мы потеряли, перейдя горы. Ничто из того, что я видел в жизни, не стоит такой жертвы: отказа от способности исцелять смертельные раны и оживлять умерших.

Ты знал, что люди умели убивать одним движением руки? Просто указывали на того, кого хотели убить, и Смерть приходила за ним. Да, конечно же, знал… И наверняка знал, что точно так же они могли исцелять, воскрешать! Я попытался сделать это с Кельт-Адасом, хоть и понимал, что не выйдет. И дело не в том, что я – недоучка, впервые в жизни пытавшийся колдовать…

Помнишь, вы с Кельт-Адасом рассказывали мне о высшей магии? О том, что огневики говорят с огнем и он отзывается на их просьбы? И о том, что люди говорили с самой Смертью и с кем-то еще, кто помогал им воскрешать. Свиток рассказал мне об этом. Да, это так, но и сами люди не ведали, к кому обращались за помощью. Они творили заклинание и отдавали кому-то или чему-то за пределами этого мира, самой Жизни, частичку собственной жизненной силы. И Жизнь преумножала ее, вливала в умершего, которого человек хотел воскресить… Я смог отдать немного себя Кельт-Адасу. Смог бы отдать даже всю свою жизнь, но чувствовал, что ее бы не хватило, чтобы отмерить ему новый срок. Для этого недостаточно одного меня – нужно согласие Жизни. Или, быть может, Арктара – в общем, того, кто покровительствовал людям, позволяя им воскрешать умерших.

Я сотворил заклятье, Агрон! Я уверен, что сделал все правильно! Я почувствовал, как мой зов, моя просьба о новой жизни для Кельт-Адаса устремляется за пределы этого мира. Но ответа не получил. Там пустота! Того, кто откликался на просьбы людей, больше нет, или же он отвернулся от них.

И люди лишились его не тогда, когда перешли горы, а несколькими месяцами раньше, едва собравшись в гигантский караван, отправившийся к Заповедным Землям. Свиток показал мне это.

Теперь я понимаю, как это было глупо и безответственно. Снаружи Кельт-Адас пытался удержать дракона, рядом со мной ты искал в Свитке что-нибудь, что позволило бы нам победить его. А я интересовался лишь прошлым моего народа! Но я не мог ПОСТУПИТЬ иначе! Узнав, что в Свитке Прошлого содержатся все ответы на мои вопросы, я не мог думать ни о чем, кроме Исхода людей.

Когда люди приняли решение отправиться в Запретные Земли, большинство народов Заповедных Земель пытались их отговорить. А когда поняли, что сделать этого не удастся, многие преградили им путь.

– Кланы орков разделились, – добавил Агрон. – Все понимали, что людей нужно остановить, но первая половина боялась сразиться с людьми, считая это безнадежным. Кто-то боялся смерти. Кто-то понимал, что люди все равно не повернут назад, даже если мы перебьем половину из них, и что в любом случае Заповедные Земли уже никогда не будут прежними. Другие просто не могли поднять оружие на недавних друзей. Кое-кто был готов на все, чтобы остановить людей. Они понимали, что после Исхода мир изменится до неузнаваемости: они не смогут, не захотят в нем жить, и поэтому были готовы умереть в этом бою.

Но раз я существую, значит, две тысячи лет назад мои предки сделали первый выбор…

– Так было и у остальных народов, – кивнул Алекс. – Сначала в бой с людьми вступили гномы. Не потому, что были смелее орков, а просто потому, что людям нужно было миновать Гномьи горы. Четыреста гномов, идущих на верную смерть. Они надеялись хотя бы своей гибелью показать моему народу всю глупость, всю неправедность Исхода. В том бою люди впервые применили магию Смерти на полную мощность. Впервые призвали Смерть, чтобы она забрала сразу несколько сотен… И та с готовностью откликнулась на их зов. Пятьдесят человек убили четыре сотни гномов, потеряв в том бою всего троих. Тогда они впервые не получили ответа от Жизни. Впервые не смогли воскресить павших товарищей. Мой народ лишился своей магии, еще не перейдя Туманные горы, а лишь решив их перейти. Впервые убив невиновных…

Агрон молчал, обдумывая услышанное. Он и сам не раз размышлял о причинах, толкнувших людей на уход из Заповедных Земель в Туманные горы, и единственной причиной, приходившей ему на ум, было нежелание выполнять предписанный им долг. Он не мог этого одобрить, но, по крайней мере, понимал. Мог бы понять предка всех драконов, если бы тот, потеряв возлюбленную, с которой прожил бок о бок тысячу лет, покинул свою пещеру и хранящийся в ней Свиток и отправился на поиски нового дома, который не напоминал бы ему об утрате. Но если бы тот же предок драконов, прожив в своей пещере сотню лет, вдруг однажды проснулся бы и подумал: «А чего это я тут делаю? Разве просил я селить меня именно в эту пещеру? А не поискать ли мне другую?»… Это в голове Агрона просто не укладывалось.

Орки жили в степях с Сотворения мира и не помышляли ни о чем другом. До сих пор… Кто знает, может быть, сейчас Орочьи кланы уже объединились в могучую орду и двинулись в глубь Заповедных Земель, чтобы найти себе новый дом. Более комфортный, спокойный, но… Но чужой! Не тот, что был подарен им Создателем.

– А что, если Исход людей – тоже часть замысла Арктара? – спросил Агрон. – Может быть, создавая твой народ, он намеренно вложил в их сердца самобытность, недоверие ко всему на свете, толкнувшие их за Туманные горы?

– Я думал об этом… Не мог же Арктар в самом деле не предусмотреть человеческого самолюбия? И не нахожу ответа на этот вопрос. С одной стороны, ты упоминал о книгах, в которых говорится о Свитках Знания…

– …Которые Арктар до поры до времени спрятал в Заповедных Землях, – подхватил Агрон. – И которые соберет воедино величайший герой или герои всех народов, чтобы противопоставить их силу приближающемуся Злу. Об этом говорится лишь в нескольких гномьих книгах, да кто-то из орков-стариков рассказывает молодежи эту легенду.

– У нас не сохранилось книг, но легенда осталась. В ней, правда, говорится о том, что несколько воинов из разных городов отправятся за горы на поиски Свитков. Но о том, что среди них будет орк или маг-огневик, нет ни слова. Равно как ни одна из легенд не повествует о том, против какого именно зла им придется сражаться, используя мощь Свитков. Так вот, легенды эти остались с тех времен, когда Арктар жил в Заповедных Землях. Значит, он готовился к чему-то. Знал о приходе Зла… А у меня есть ощущение, что Зло это как-то связано с Исходом людей. Что, если бы мы не перешли Туманные горы, ничего бы не произошло…

– Арктар не зря назвал земли за Туманными горами Запретными. Может быть, он знал о том, что там таится Зло, и знал, что однажды оно проснется и направится в Заповедные Земли. Может быть, потому он и повелел жить на этой стороне гор, а сами горы населил нежитью, титанами и драконами, которым завешал никого не пропускать на другую сторону?

– Не пропускать – потому, что они могут разбудить Зло? В таком случае можно предположить, что Арктар оставил Свитки просто на всякий случай, вдруг что-то пойдет не так и кто-то все же перейдет горы… Но тогда почему эта Тьма, которую мы с тобой видим во сне, дремала две тысячи лет, которые люди провели в Запретных Землях?

– Может быть, люди просто еще не совершили того, что может пробудить Зло? – предположил Агрон. – И в таком случае, может быть, еще не поздно остановить их? Заполучить все четыре Свитка, перейти горы и…

– Может быть…

Агрон медленно достал из-за пояса Свиток, чувствуя, как его магия просачивается в него, легонько покалывая кончики пальцев. Свиток молчал, видимо, понимая, что его обладатель прикоснулся к нему не затем, чтобы окунуться в океан знаний, а просто чтобы рассмотреть. Агрон чувствовал, что стоит ему только пожелать, и Свиток проникнет в его разум: библиотекарь, являющий собой саму суть древней магии Арктара, начнет заполнять его память новыми и новыми знаниями. Стоит только пожелать, и он узнает все о прошлом Заповедных Земель.

– Здесь должны быть ответы на эти вопросы… – сказал он. – Нам лишь нужно найти их.

– И узнать, куда идти дальше, – отозвался Алекс. – Где находится Второй Свиток.

Алекс протянул к нему руку, но не коснулся поверхности Свитка.

– Заглянем? – спросил он. – Ты готов?

– Готов…

Исчезли горы. Исчезло заходящее солнце. Исчез весь мир.

Агрон погрузился в себя, внутрь своей памяти – гигантского зала, с которым не могла сравниться ни одна подземная библиотека гномов. Зал, заставленный стеллажами с книгами.

Библиотекарь был где-то рядом. Невидимый, неосязаемый, но все же реальный. Агрон ощущал его присутствие… И чувствовал, что тот ждет его вопроса. Ждет, когда Агрон сформулирует для себя, что же он хочет узнать.

– Свитки знаний, – произнес он про себя, вызвав в воображении образ Первого Свитка. – Расскажи мне о них. Происхождение, назначение, место нахождения остальных… И расскажи, как они работают!

Память наполнилась образами, но Агрон отогнал их.

– Нет, не так! Я больше привычен к словам, чем к картинкам! Расскажи мне!

Сознание на мгновение помутилось. Гигантская библиотека исчезла, уступив место небольшой по размерам комнате, стены которой были уставлены стеллажами с книгами. В центре стоял стол, к нему придвинуты два… кресла! Агрон с трудом вспомнил это название, да и то потому, что его подсказала новая память – информация, полученная от Свитка и стоявшая на полке с книгами об Исходе людей. Орки никогда не нуждались в сиденьях, эльфы держали стулья только для редких гостей других рас, и только у гномов можно было увидеть полноценные дубовые стулья. Кресла же были неизменным атрибутом людей… мягкие сиденья, обтянутые кожей кодоев.

В одном из кресел сидел пожилой орк, гостеприимно указавший Агрону на второе.

– Сейчас ты задашь вопрос, – заговорил он раньше, чем Агрон опустился в кресло. – И я знаю, какой. Ты спросишь: «Кто ты?», и мне придется отвечать. Прежде чем спросить, подумай…

Агрон не сразу понял, о чем говорит его собеседник. Его сознание было занято другим. Он пытался понять, как он, проникнув в собственный разум, одновременно как наяву сидит в кресле и физически его ощущает?

Затем этот вопрос отошел на второй план. Что толку гадать, когда у тебя в руках Свиток Прошлого, величайший магический артефакт Заповедных Земель, олицетворение магии самого Арктара!

«Кто ты?» – действительно, этот вопрос готов был сорваться с его языка. И действительно он не имел смысла. Библиотекарь. Душа Свитка. Его суть. Вместо этого Агрон спросил:

– Как называть тебя?

– А как тебе удобно? – спросил орк. – Какое из имен будет для тебя привычным? Библиотекарь? Свиток? Или, раз я принял обличие орка, может быть, ты пожелаешь дать мне орочье имя?

– Библиотекарь, – ответил Агрон. – Я так уже мысленно окрестил тебя.

– Знаю… Думаю, мне не нужно отвечать и на вопрос о том, где ты находишься.

– Я внутри Свитка?

– Скорее, это Свиток внутри тебя, и ты – внутри пространства в собственном сознании. Но близок к истине и твой ответ. Спрашивай, Агрон Саморский. Я здесь, чтобы тебе ответить.

– Расскажи мне о Свитках. Все, что знаешь! Когда и зачем Арктар создал их, почему выбраны именно мы с Алексом и что нам предстоит совершить.

– Сложный вопрос… Не все из того, что ты хочешь узнать, доступно мне, а вопросы, начинающиеся с «Что мы должны…», «Что будет, если…», – ты задашь Свитку Будущего, а не мне.

– Тогда рассказывай то, что знаешь.

– У меня есть точный ответ на вопрос: «Когда». Три тысячи лет назад, незадолго до того, как уйти в Запретные Земли. С помощью магии Арктар овеществил абсолютное знание, а затем разделил его на четыре части: Прошлое, Настоящее, Будущее и Сила. Тот, кто сосредоточит в своем разуме знания всех четырех Свитков, станет равным Арктару.

У Агрона перехватило дыхание, но он все же нашел в себе силы спросить:

– Что значит «станет равным Арктару»? Овладеет известной ему магией?

– И это тоже. Сила заключается не в магии, а в знаниях. В знаниях же заключена и магия. Собрав воедино все четыре Свитка, ты узнаешь все, что знал Арктар, а значит, тебе станут доступны все виды магии, распространенной по Заповедным Землям, от магии жизни до магии огня. Любое заклинание, ответ на любой вопрос. Ты получишь силу, достаточную для того, чтобы уничтожить земли Арктара, если сочтешь нужным.

– Если сочту нужным? То есть возможно, что Зло, зарождающееся сейчас на западе, нельзя остановить иначе?

– Это всего лишь оборот речи, – поморщился библиотекарь. – Я имел в виду, что мощь обладателя всех четырех Свитков не знает себе равных.

– Тогда расскажи мне, зачем Арктар оставил Свитки? Он знал о том, что однажды зло проснется?

– И да, и нет. У меня нет точного ответа на этот вопрос. В моей библиотеке хранится лишь указание на то, что его можно будет найти в Свитке Настоящего, в разделе «Устройство мира». Я могу лишь предполагать, исходя из того, что мне известно. Тебя это устроит?

– Устроит, – кивнул Агрон.

Библиотекарь поднял глаза к потолку и замер на несколько секунд, глядя куда-то сквозь него, в пустоту. Несколько мгновений спустя его взгляд снова стал осмысленным.

– В моей библиотеке хранится содержание бесед Арктара с вождями народов Заповедных Земель, непосредственно перед его уходом в Запретные Земли. Он сообщил об этом каждому народу, не объясняя причин.

– Можешь показать мне это? – спросил Агрон. – Как показал сотворение драконов?

– Могу…

Сознание вновь помутилось, перемещаясь куда-то в дебрях памяти Свитка, а секунду спустя в глаза брызнул яркий солнечный свет.

Степь. Родная, знакомая до последней травинки орочья степь. Орочий стан – разбитые шатры, пасущиеся неподалеку кодои. Положив на траву у шатра вождя циновки, сидят двое, держа в руках металлические кружки со смесью молока кодоев и сока травы-спотыкача. Агрон ощущал даже запах этой смеси, излюбленного орочьего напитка.

В одном из беседующих без труда угадывается вождь клана – Агрон не узнавал нашивок на его робе, должно быть, этот клан давно канул в небытие, целиком истребленный в боях, но в том, что перед ним вождь, не сомневался ни секунды. Сила орка, его внутренняя, духовная сила, ощущалась в каждом взгляде, каждом жесте. Он привык повелевать, привык отдавать приказы.

Собеседник вождя внешне напоминал человека, но шестым чувством Агрона уловил в нем магию, многократно превосходящую любую, виденную раньше. Да, он не встречал людей в расцвете сил, не ощущал их магического присутствия, за исключением Алекса, едва только начинавшего познавать свою силу. Но интуиция подсказывала, что перед ним не человек. Сам Арктар!

– …но почему? – говорил тем временем орк. – Скажи хотя бы, почему ты должен уйти?

– Ты не поймешь, – с печальной улыбкой ответил Арктар. – И, признаюсь, я и сам до конца не понимаю, как не понимал и того, почему создал не только Заповедные, но и Запретные Земли. Просто тогда я почувствовал, что они должны быть, а сейчас чувствую, что мой путь лежит туда.

– Ты говоришь так, будто бы над тобой, Творцом, есть высшая власть!

– Да, это так… Не всесилен даже я, некоторые законы бытия мне не обойти. Поиграв на стороне света, нужно помочь и тьме – это правило нерушимо, и я не в силах его изменить.

– Но…

– Не спрашивай меня ни о чем, Изерох, мне нечего ответить. Я просто пришел проститься с тобой.

– Но ты ведь вернешься, не так ли? Ведь Заповедные Земли – твое творение! Ты же сам говорил, что нигде не был счастлив так, как здесь! Что наш мир гораздо лучше того, в котором родился ты!

– Естественно, он лучше, – улыбнулся Арктар. – Ведь его создавал я. Создавал по образцу и подобию идеального. Вполне вероятно, что я вернусь, но если это и произойдет, то на свете уже не будет не только тебя, но и твоих правнуков. Считай мой уход испытанием для народов мира. Если все будут жить по моим заветам, я вернусь. Если же нет, если кто-то отступит от них, Заповедные Земли никогда уже не будут прежними и не получат моего благословения.

– А если… – начал было Изерох, с трудом подбирая слова. – Если что-нибудь произойдет? Если случится беда, с которой мы не сможем справиться?

– Не думаю, что может произойти то, с чем народы Заповедных Земель не смогут совладать самостоятельно. Землетрясения – во власти гномов, они предотвратят любую катастрофу. Ураганы? Вы всегда можете укрыться в Эльфийских лесах – любой ураган обойдет их стороной.

– А если… Ты говорил как-то, что дорога из твоего мира может открыться вновь. Что, если кто-то пройдет ею и он будет… Будет не таким, как ты?

– Для этого есть люди. Их магия способна противостоять любому темному пришествию извне. Хотя я оставлю кое-что…

– О чем ты?

– Не важно. На случай непредвиденных событий: тогда эта вещь сама заявит о себе.

Мир вокруг Агрона померк. Но не стремительно, а постепенно, мир из цветного стал серым, затем прозрачным, затем плавно накатила чернота, сменившаяся солнечным светом, проникающим сквозь шторы в уже знакомую библиотеку. Библиотекарь сидел на прежнем месте…

– Ты все слышал сам, – сказал он. – Примерно такой же разговор состоялся у Арктара с вождями всех народов. Он уходит за Туманные горы, почему – сказать не может, потому что сам не понимает причины. И если все народы будут жить по его заветам, однажды он вернется.

– Значит, Арктар действительно существовал, – задумчиво произнес Агрон. – Он не легенда, не вымысел. И значит, мы были ближе к истине, чем остальные народы, считавшие, что Арктар отправился в небеса, к звездам и что он ждет там души умерших. Он ушел в Запретные Земли.

– Но ни в одном из разговоров с вождями Арктар не упомянул, что отправляется в Запретные Земли навсегда, что он намеревается жить там. Он никогда не говорил, что находится за горами. Так и возникла легенда, будто он отправился за горы, лишь чтобы завершить какие-то дела, а потом поднимется на небеса. Источником этой легенды стали люди, считавшие, что за Туманными горами тоже живут разные народы и что Арктар ушел туда, чтобы проститься и с ними. Так что неизвестно, кто прав.

– Но ты-то ведь знаешь? – спросил Агрон. – Тебе ведомо все, что было! Куда ушел Арктар? Зачем?

– Сие мне не ведомо. Территориальная область моих познаний – Заповедные Земли. Их граница – пещера первых драконов, где я и хранился три тысячи лет. Последнее упоминание Арктара в моей библиотеке – он оживляет черный гранит, превращая его в отца и матерь всех драконов. Затем уходит на запад. Больше мне не известно ничего.

– А как же Исход людей? Ведь ты же знаешь: небольшая горстка людей выжила в последнем бою с драконами и перебралась на ту сторону. Ты видел их?

– Нет, – ответил Библиотекарь. – Не видел. Все, что находится к западу от пещеры первых драконов, скрыто от моих глаз. Но информация о том, что люди выжили, достоверна с вероятностью 99,9 процента, она вытекает из логического моделирования событий после сражения с драконами.

– Объясни попроще. – Агрон встряхнул головой, словно отгоняя непонятные слова, что изрекал Библиотекарь.

– Двадцать три дракона, включая их праматерь и праотца, встретили людей за несколько верст от пещеры, где хранился Свиток Прошлого. В битве пали шестнадцать, включая праматерь. Оставшихся семерых драконов до последнего вздоха сдерживали воины, понимая, что идут на смерть, чтобы женщины и дети ушли на безопасное расстояние. Я видел, как несколько сотен уцелевших людей бежали мимо моей пещеры и пересекали грань, за которой я уже не мог проследить за ними. Ни один дракон этой грани не пересек. Последние воины серьезно ранили нескольких из них, и драконы остались с ранеными братьями, прекратив преследование, следовательно, с вероятностью…

– Ясно! – перебил его Агрон. – С этим все понятно. Значит, куда и зачем ушел Арктар, мы не знаем. Погоди, ты говорил, что Арктар приходил прощаться к вождям каждого народа, так?

– Так, – подтвердил Библиотекарь.

– И с каждым у него состоялся примерно схожий разговор?

– Да. Прощание с вождем орков я показал тебе потому, что оно незначительно отличалось от всех остальных. Всем Арктар говорил приблизительно одно и то же, а в разговоре же с Изерохом использовал фразу, которую не использовал больше ни с кем.

– Какую именно?

– «Поиграв на стороне света, нужно помочь и тьме», – голосом Арктара произнес Библиотекарь. – Это было единственное отличие, и я не думаю, что значительное.

– А покажи-ка мне тот момент, когда Арктар рассказывает о Свитках, – попросил Агрон. – Кому он сказал о том, что за вещь он оставит в Заповедных Землях на случай бедствия?

– Я не могу этого сделать, – голосом, лишенным эмоций, произнес Библиотекарь. – В библиотеке нет данных о том, что Арктар открыл хоть кому-нибудь сущность Свитков…

– Постой, – Агрон даже привстал с кресла. – В таком случае, откуда известно о том, что представляют собой Свитки? В последней беседе с Изерохом Арктар сказал лишь, что на всякий случай оставит «кое-что». Ни малейшего намека на то, что именно, а уж о том, что это будут Свитки Знаний, он не сказал и подавно. А тем не менее в Заповедных Землях известна легенда о четырех Свитках. Прошлое, Настоящее, Будущее и Сила. Когда Арктар сказал об этом и кому?

Взгляд Библиотекаря вновь стал бессмысленным. На этот раз он «отсутствовал», видимо, бродя по дебрям своим записей, не меньше минуты. Когда он вернулся, его голос звучал обескураженно:

– В библиотеке отсутствуют упоминания о том, что Арктар раскрыл кому-то сущность Свитков. Первое упоминание Свитков Знаний сделано оркским вождем Изерохом, к которому ночью явился восставший из могилы мертвец и поведал о том, что именно оставил Арктар в Заповедных Землях. И прозвучало пророчество о том, что, если придет беда, величайшие воины…

– Стой, это я знаю и так. Не понял одного: Изерох только утверждал, что видел мертвеца, говорившего с ним о Свитках, или же этот мертвец действительно приходил к нему?

– Верен второй вариант. Более того, нежить приходила и к остальным вождям оркских кланов, к командующим городами людей, верховным магам Огня и так далее.

– Эта нежить пришла из-за гор? – Это было единственным объяснением тому, что Библиотекарь не знал, как Арктар сообщил о Свитках Знаний.

– В библиотеке нет ответа на этот вопрос. Пробел в знаниях. Содержится лишь информация о том, как мертвецы наведывались к вождям рас и кланов.

– Уточни, у тебя нет сведений, что Арктар рассказывал о Свитках кому-то, даже мертвецам. Но тем не менее некая нежить от его имени поведала о них всем. И ты не знаешь, было ли это выдумкой некроманта, или же Арктар действительно использовал нежить, чтобы передать пророчество в Заповедные Земли?

– Подтверждаю. Все так, как ты только что описал. Пробел в знаниях. Информация стерта.

– Кто мог стереть страницы твоих книг? Кто-то до нас трогал Свиток?

– Нет, вы первые, кому удалось это сделать.

– В таком случае почему ты не знаешь, говорил ли Арктар хоть что-нибудь этой нежити или нет?

– Единственный, кто мог корректировать информацию Свитка, – сам Арктар, – ответил Библиотекарь. – Он поправил многое, например, из моей библиотеки удалены записи, касающиеся места нахождения Третьего Свитка, а также некоторые аспекты сущности мира. Несмотря на то, что они относятся к прошлому, я вижу в них указание, что материалы эти нужно искать в Свитке Настоящего. Мне ведом лишь процесс создания мира и заветы, оставленные Арктаром.

– То есть это «тонкий» намек на то, что некоторые вещи нам знать пока еще рано, – усмехнулся Агрон. – Ну, со Свитком Будущего все и так понятно, его местонахождение нам знать действительно пока не нужно. А вот о сущности мира я бы хотел узнать. Ладно, нельзя так нельзя. А откуда ты узнаешь о том, что находится во Втором Свитке?

– На соответствующих полках библиотеки – лишь корешки книг со ссылкой на Второй Свиток, что информацию по этой теме можно найти в нем.

– А на тех полках, где должны лежать книги о том, как Заповедные Земли узнали о Свитках, ничего подобного нет?

– Нет. Просто пробел в знаниях.

– Хорошо, в таком случае скажи мне, где у тебя еще есть пробелы в знаниях? Именно пробелы, то есть те полки, на которых должны быть книги, но лежат лишь пустые корешки.

– Это потребует времени… – ответил Библиотекарь и уставился в пустоту, отправившись в путешествие по своим книжным полкам.

Агрон встал с кресла и подошел к окну. Ощущения были удивительно реальными. Он чувствовал пол под своими босыми ногами, чувствовал легкий запах книжной пыли в воздухе.

А за окном он увидел себя. Себя и Алекса, сидящих рядом возле едва теплящегося костра, крепко держащих Свиток Прошлого.

– Запрос выполнен, – сказал за его спиной Библиотекарь.

– Подожди со своим запросом, – остановил его Агрон. – Скажи мне, где сейчас Алекс?

– Здесь, в библиотеке, просматривает материалы. Он предпочитает видеть, а не слышать.

– А материалы для просмотра даешь ему ты?

– Разумеется, я. Я – сердце библиотеки, суть Свитка.

– То есть, пожелай Алекс точно так же, как и я, говорить с тобой – ты бы был и с ним и со мной одновременно?

– Разумеется. Это сказалось бы на скорости поиска необходимых материалов в библиотеке, но не сильно…

– Все, понял, дальше можешь не продолжать. Так что там с пробелами в знаниях?

– Я нашел еще один пробел, вероятно, материалы также стер Арктар. Удивительно, что я не обнаружил его ранее. Должно быть, был слишком занят каталогизацией вновь поступающих данных.

Агрон задумался. Может, ему мерещится, но Библиотекарь, выглядевший в начале беседы вполне нормальным, сейчас действительно меньше походил на живое существо и начал говорить словами, понятными лишь ему самому. Скорее всего, второе…

– Пробел занимает временной отрезок в три часа, на протяжении которых информация или не поступала в библиотеку, или была намеренно оттуда удалена предположительно Арктаром. Запись обрывается на…

– Лучше покажи.

Снова степь, только на этот раз не бескрайняя. Ее граница вполне очевидна – вот она, в десятке верст впереди. Туманные горы… По степи идет человек. Нет, не человек – Арктар. Идет ровно, размеренно, к отрогам гор. Он останавливается, прикладывает руку козырьком к глазам и всматривается в даль.

Агрон поступил так же и, отследив направление взгляда Арктара, заметил вдалеке фигуру. Человек? Орк? Даже его зорким глазам было не под силу разглядеть это.

Мгновение спустя он вновь оказался в кресле рядом с Библиотекарем.

– На этом информация обрывается. Я пытался работать по различным поисковым запросам, но результат отрицательный. Все, что происходило в радиусе пятнадцати верст от Арктара, стерто или просто не поступало в библиотеку.

– Других пробелов нет? – спросил Агрон, понявший от силы половину из сказанного. Но главное он уяснил – уходя в Запретные Земли, Арктар встретился с кем-то у самых горных отрогов и не пожелал, чтобы информация об этом была известна другим. А величайшему магу Заповедных Земель достаточно было лишь пожелать.

– Пробелы существуют, но все они имеют гиперссылки на Свиток Настоящего. Секреты мироздания, детали сотворения Земель Арктара – все это отсутствует в моей библиотеке. Ну и, разумеется, информация о местонахождении Третьего и Четвертого Свитков.

– Понятно… Про сотворение мира мы с тобой еще побеседуем, но в другой раз. А сейчас скажи, где искать Второй Свиток?

– Твой друг с этого вопроса начал. Он нетерпелив, как ты и сам, наверное, мог заметить. – В Библиотекаре что-то неуловимо изменилось, то ли манера речи, то ли что-то еще, но в это мгновение Агрон вновь начал воспринимать его как живое существо, может, даже как соплеменника, а не как бездушное порождение заклинаний. – Когда переберетесь через горы, держите курс на северо-восток, к Эльфийским лесам. Пересеките их и выйдите к океану. В пяти верстах от берега находится остров. На нем нет ничего живого – даже трава не растет, это скальная порода, поднявшаяся из океана. Свиток Настоящего там, на острове.

– Его охраняют?

– О да, конечно! – Библиотекарь рассмеялся. – Разумеется, Арктар не оставил без охраны ни один Свиток. Этот остров – вотчина овеществленной воды.

– Чья вотчина? – переспросил Агрон.

– Духов воды, обретших плоть. До этого дня никто в Заповедных Землях не видел их. Мало кто осмелился отправиться на этот остров, а те, кто отправлялся, – не возвращались. Это стражи водной границы мира, ну и стражи Второго Свитка. Хозяева и повелители воды!

Казалось бы, обратный путь в Заповедные Земли должен быть короче. Нежить практически не беспокоила путников, лишь однажды ночью их сон потревожили два молодых вампира, которых Агрон уложил раньше, чем Алекс успел поднять с земли меч, да ранним утром, незадолго до восхода солнца, к лагерю подкрались два зомби, детища какого-то не слишком опытного некроманта, да так и кружили вокруг, пока не заалел восход, обратив их в пепел. Один раз вдалеке показалась громадная фигура титана, но он не заметил путников и вскоре исчез. Смертельно опасная тропа, ведущая из Заповедных Земель, на обратном пути походила на прогулочную аллею.

Но тем не менее путь на запад, занявший неделю, в противоположном направлении занял почти две. Дело в том, что Агрон и Алекс больше времени проводили внутри Свитка, чем в дороге, и на этот раз уходили в его библиотеку по одному. Вернувшись после первого разговора с Библиотекарем, Агрон с удивлением, если не с ужасом обнаружил, что они оба отсутствовали почти два часа и что на все это время совершенно потеряли связь с реальностью. Даже одинокое буркало могло незаметно подобраться к ним и прикончить поодиночке, а учитывая, что по одной эти твари не появлялись никогда, перспектива была мрачной.

Свиток казался неисчерпаемым кладезем знаний. Алекс большую часть времени проводил в самостоятельных скитаниях по библиотеке, изучая образы, которые она могла показать. Его прежде всего интересовала магия, и он быстро постигал ее азы. Ночами, когда Алексу выпадало стоять в карауле, Агрон нередко просыпался от его криков и хватался за оружие, чтобы встретить врага, но поблизости не оказывалось никого, кроме Алекса, который лишь разводил руками и извинялся, что потревожил его сон. То неловко наложенный щит жизни начинал душить своего обладателя, то благословение, которое в идеале должно было утроить силу воина, делало его слабым, и Алекс несколько часов не мог подняться на ноги. Или заклятье исцеления не заживляло рану, а бередило ее, причиняя жуткую боль.

Алекс несколько раз предлагал спутнику залечить его ожоги, но Агрон каждый раз отказывался, моля Арктара, чтобы Алекс не надумал исцелять его без его ведома, во сне. Страшнее озлобленного на весь мир некроманта мог быть только светлый маг-недоучка. Лишиться рук или ног Агрону вовсе не хотелось.

Сам Агрон предпочитал во время визитов в Свиток беседовать с Библиотекарем. Так уж вышло, что ему проще было объяснить ему на словах, что он хочет узнать, и получить ответ в словесной, а не образной форме. В отличие от Алекса его больше интересовала не магия, а история Заповедных Земель от самого сотворения. Он донимал Библиотекаря детальными вопросами о нравах и особенностях каждого народа, о наиболее ярких моментах каждого периода истории, и, конечно же, об Арктаре.

Порой это превращалось в своеобразную игру – «поймай Библиотекаря на недомолвках». Казалось бы, это существо, порожденное могучей магией Творца, знало все, что происходило в Заповедных Землях в прошлом. Хроники происшедшего стояли у него на полках в определенной последовательности. Книга об Исходе людей отсылала любопытствующего Агрона к книге о драконах, которая, в свою очередь, была связана с Арктаром, от которого Библиотекарь перемещал его к сотворению мира. Но при тесной логической связи между книгами порою Библиотекарь был совершенно не способен анализировать хранившиеся у него материалы.

Это Агрон обнаружил еще при первой беседе с ним, найдя «пробелы в знаниях». Ничего подобного он больше не нашел, но зато обнаружил множество отсутствующих «гиперссылок», как называл их Библиотекарь в те минуты, когда перевоплощался из собеседника в бездушное заклинание, способное лишь отвечать на вопросы. Это, кстати, происходило всякий раз, когда Агрон указывал ему на недоработки в библиотеке.

Например, расспрашивая о духах воды, с которыми ему и Алексу вскоре предстояло столкнуться, он попросил показать ему момент сотворение этих существ. Библиотекарь тут же погрузил его в океан воспоминаний Свитка, показав Арктара, стоящего на морском берегу и шепчущего слова заклинания.

И когда вода вдруг обрела форму и на ее поверхности во весь рост поднялись четыре крестоподобные фигуры, прозрачные, как и вода, из которой они состояли, Творец улыбнулся и прошептал лишь одно слово: «Элементали»…

Агрон тут же зацепился за него. Собственно, он цеплялся за каждый зафиксированный в Свитке момент присутствия Создателя в Заповедных Землях. Его интересовало все – его беседы с правителями, формулировка заветов для каждого из народов, магия Арктара… И конечно же, каждое незнакомое слово, произнесенное Творцом.

Странно, но Библиотекарь, тысячелетия выстраивавший структуру Свитка, совершенно не заинтересовался элементалями, и у него ушло несколько минут на то, чтобы пересмотреть всю библиотеку, ища любое упоминание этого слова. Их было немного – лишь пару раз в разговоре с людьми (а Создатель чаще всего бывал в людских городах, и именно людей, даже простых, а не представителей знати, он чаще удостаивал беседы) Арктар упомянул элементалей. «Сокровища гномов не иссякнут, – сказал он. – Элементали земли проследят за этим».

Упоминания о духах земли в библиотеке нашлись. В книге о сотворении Земель Арктара говорилось, что духи земли были истинными хозяевами подземного мира и именно по их воле нерушимый гранит, отвечая на заклятья гномов, раздавался в стороны, образуя тоннели, что вели к несметным богатствам.

Духи воды были в родстве с эльфами и питали водой эльфийские сады. Духи огня откликались на мольбы огневиков, позволяя им творить сильнейшие из огненных заклятий. Были еще и духи воздуха, друзья птиц и, опять же, садоводов-эльфов.

С этого вопроса Агрон переключился на темную магию – кто отвечает на призывы некромантов и людей, когда они творят заклинания смерти, – и получил закономерный ответ: «Смерть». Аналогичный ответ о магии жизни и заклятии воскрешения был также предсказуем: «Арктар». Но вот каким образом Арктар откликался на мольбы людей первую тысячу лет с момента его ухода, Библиотекарь не знал. Он пребывал в твердой уверенности, что Творец покинул созданный им мир, но тем не менее каким-то образом слышал людские просьбы о воскрешении умерших. Из чего Агрон делал вывод о том, что Арктар, скорее всего, как минимум первую тысячу лет жил в Запретных Землях, по неизвестным причинам не желая возвращаться в Заповедные.

Но в то же время Свиток, казавшийся безграничным собранием знаний о мире, во многом оказался бесполезным. Например, как Агрона, так и Алекса живо интересовал момент сотворения Земель Арктаром. Ответ Библиотекаря полностью удовлетворил Алекса, но пришелся совершенно не по вкусу Агрону. Библиотекарь показал им обоим величественную картину острова, поднимающегося из пучин океана, показал Создателя, по мановению руки которого к солнцу возносились вершины Туманных и Гномьих гор, а из земли за несколько секунд пробивались молодые побеги, в течение следующей минуты превращавшиеся в гигантские деревья Эльфийских лесов. Показал и то, как были созданы все народы, населявшие Заповедные Земли. Из воды и молодых побегов были слеплены первые эльфы, из песка и камня – орки… Из плоти и крови самого Арктара – люди, что прямо доказывало избранность этого народа.

Все это было захватывающе, ново, интересно, но… Никоим образом не отвечало на главный вопрос Агрона. Его интересовало не «как», а «зачем» Арктар создал мир. Откуда он пришел и кто создал самого Арктара? Где корни его магии, сравниться с которой не могло ничто в созданном им мире?

Библиотекарь лишь разводил руками и отсылал Агрона к Свиткам Настоящего и Будущего, в которых должны были находиться ответы на все эти вопросы.

Но больше всего Агрона поразило и огорчило определение времени, данное Арктаром и заложенное в основу действия Свитков. Раньше он считал, что прошлое – это все, что прошло. То есть то, что было секунду назад, уже является прошлым, а значит, как ему мечталось, уже должно быть описано в библиотеке Свитка. И если бы все обстояло именно так – он бы без труда мог следить за тем, что происходит в Орочьих степях, за Гимродом, вызывавшим все большие и большие опасения.

Но нет! Область знаний Свитка Прошлого заканчивалась тем моментом, когда Агрон впервые увидел вещий сон.

– Мне сложно объяснить тебе понятие времени, – говорил ему Библиотекарь. – Но больше всего течение времени напоминает стрелу. Допустим, ты положил ее на тетиву и выпустил в цель. Но ты не можешь знать, поразит ли она ее.

– Почему? – спросил Агрон. – Если я – меткий стрелок, если я трезв и на стреле лежит заклятье, то она неминуемо попадет в цель!

– Нет, не неминуемо. Представь, что цель невероятно далека и что в полете со стрелой может многое произойти. Заклятье может ослабнуть, в полете стрела может задеть оперением бабочку и изменить траекторию движения. Совсем чуть-чуть, но этого будет достаточно, чтобы промазать. А если таких бабочек на пути ее полета будет сотня или тысяча? А если живая мишень увидит летящую в нее стрелу и сделает всего один шаг в сторону? Или если кто-то, желая спасти жизнь тому, в кого ты стрелял, бросится наперерез твоей стреле?

В этом примере ты, Агрон, – прошлое. Прошлое – это все то, что уже произошло и не может повлиять на то, попадет ли стрела в Будущее. Согласись, после того как ты спустил тетиву, от тебя не зависит уже ничего и тебе остается лишь наблюдать за полетом стрелы.

Будущее – это все то, что может произойти. Оно не определено. Его нет, пока летит стрела. Но с большой долей вероятности можно предположить варианты событий. Стрела может поразить цель и может пролететь мимо. А зависит Будущее от Настоящего.

Настоящее – это бабочка, которая может оказаться на пути стрелы, это ветер, который вдруг усилится и отклонит траекторию ее полета на треть пальца.

В Заповедных Землях Прошлое – это все то, что произошло до того момента, как ты отправился на поиски Свитков. Или, быть может, до того момента, как что-то проснулось на западе, скрытое от меня Туманными горами. Думаю, что эти два события совпали по времени.

Судьба спустила тетиву. Вы с Алексом стали стрелой, и отныне судьбе неведомо, сумеет ли она поразить цель и даже во что она стреляет, ведь Будущее не ясно.

Настоящее закончится в тот момент, когда вы минуете все «если». Когда стрела подлетит к цели на столь малое расстояние, что уже ничто не сможет изменить направление ее полета. Тогда начнется Будущее, став осязаемым.

– Иными словами, о том, что происходит сейчас в моем клане, мне не узнать… – пробормотал Агрон, и Библиотекарь лишь утвердительно кивнул.

Впрочем, даже знай Агрон, что Гимрод сплотил вокруг себя несколько кланов и выступил с армией орков в глубь Заповедных Земель, что они с Алексом могли бы сделать? Что орк-изгнанник и человек, едва-едва начавший овладевать магией своего народа, могли бы противопоставить ордам орков? Разубедить их, вразумить, наставить на путь истинный? Даже когда Агрон был вождем клана, он не смог остановить рост побегов, что проросли из зерен сомнения, посеянных Гимродом. Сейчас же, отлученный от власти, он был лишен и малейшего влияния на орков.

Вновь вернуть орков на их путь можно было, лишь убив Гимрода. Но, сделав это подло, исподтишка, Агрон превратил бы его в мученика, умершего за свою идею. А вызвать его на поединок… Агрон сомневался, что обретенные знания Свитка помогут ему в схватке с этим громилой, от которого он однажды уже потерпел поражение.

Так что пока им оставалось лишь одно – идти вперед, доверившись судьбе.

Агрон рассчитывал спуститься с гор к вечеру тринадцатого дня пути, чтобы заночевать в степи, где, чтобы развести костер, не нужно обдирать пятки и карабкаться по склонам, чтобы заломать несколько карликовых деревьев, которыми едва можно поддерживать слабый огонь на протяжении ночи. Да и дичи в горах было хоть и достаточно для того, чтобы не голодать, но все же меньше, чем в степи. Единственное преимущество гор перед равнинами было в пещерах. Зима постепенно вступала в свои права в Заповедных Землях. Все больше туч проносилось над головами путников, и некоторые из них проливались мелким моросящим дождем, первым предвестником зимних ливней. В горах можно было заночевать в пещерах. В степи пришлось бы спать под открытым небом, довольствуясь ненадежным прибежищем под кронами деревьев. А в сезон дождей понятие «надежное убежище» в степи просто не имело смысла. Агрон надеялся успеть добраться до эльфийских поселений раньше, чем над Заповедными Землями тяжелым покрывалом повиснут тучи, но, глядя на небо, все больше и больше сомневался, что они успеют.

Алекс разделял его опасения. Климат по ту сторону гор практически не отличался от привычного Агрону – в Запретных Землях около двух недель, на протяжении которых практически никто не высовывал носа на улицу, тоже выпадали из жизни. Поэтому, предчувствуя скорый приход дождей, оба, с одной стороны, хотели как можно скорее покинуть горы, чтобы не угодить под ливни, а с другой – опасались сезона дождей на равнине.

– Давай заночуем в горах, – предложил Алекс, в который раз бросая недовольный взгляд на небо. – А утром решим, что делать дальше. Но чует мое сердце, утром неба мы уже не увидим. А если все же прояснится – к обеду мы уже будем в степи…

Той ночью Агрон почти не спал. Постоянно просыпался от малейшего шороха и, только проснувшись, понимал, что даже шорох этот ему то ли приснился, то ли померещился.

Впервые в жизни Агрон, привыкший спать где и когда угодно, мучился бессонницей. Чего в ней было больше: опасений последней ночи (когда-то давно это сказал ему отец: «Все самое страшное происходит в неподходящий момент, когда ты решишь, что все уже позади», и за свою жизнь он не раз убедился в правдивости этих слов) или страха перед неведомым? Проворочавшись с боку на бок, он решил что, пожалуй, все-таки второго. Последние две недели они просто шли по горной тропе, с которой невозможно было свернуть. Все опасности этого пути были уже изведаны, и никаких сюрпризов ждать не приходилось.

Две недели спокойного, неторопливого путешествия, проходившего в разговорах друг с другом да с Библиотекарем. Две недели саднящей в душе грусти по погибшему другу (а что гордый, изрядно тщеславный и порядком своенравный огневик стал ему другом, Агрон понял лишь тогда, когда Кельт-Адаса не стало), тоски, которой ни он, ни Алекс не делились, но при этом оба знали, что испытывают.

А теперь еще один этап путешествия подошел к концу. Если рассматривать этот двухнедельный поход через горы с точки зрения Библиотекаря, то пока их целью было выйти в Орочьи степи, будущее было кристально чисто и практически очевидно. Шанс, что что-то случится в дороге, был ничтожно мал. «Слишком мало „если“, – сказал бы Библиотекарь.

Теперь же этих «если» становилось больше.

Агрон не знал, сильно ли изменились Заповедные Земли за его почти двухмесячное отсутствие, но интуиция подсказывала, что сильно. Тьма надвигалась с запада. Пока невидимая, не осязаемая, но реальная, и ее приближение наверняка ощущал не только предок всех драконов.

Утром оказалась, что «последняя» ночь в горах последней так и не стала. Солнца не было видно из-за нависших над землей тяжелых черных туч, а вода низвергалась с неба не каплями, а сплошным потоком.

– Интересно, Арктар специально подарил нам сезон дождей или это тоже что-то из области правил, которые нельзя нарушить? – проворчал Алекс, высунув руку из пещеры и тут же отдергивая ее.

– Думаю, специально, – отозвался Агрон. – Чтобы мы не забывали, что все на свете хорошо быть не может. Что обязательно раз в год на две недели зарядит беспрестанный дождь. А когда он кончится, чтобы мы поняли: «Вот оно, счастье…» А вообще-то, если бы мы с тобой поменьше времени проводили в Свитке – уже давно вышли бы в степи и сейчас, вполне возможно, гостили бы у эльфов, а не мерзли в этой пещере.

– Если бы они не пристрелили нас еще на подходе к лесам. Насколько я понял из Свитка… да и не только из Свитка, помнится, еще ты мне говорил, что вы с эльфами друг друга не жалуете. Хорошо хоть, что к людям они относятся гораздо лучше, чем к твоим собратьям.

Насколько Агрон помнил, к людям эльфы во все времена относились гораздо лучше, чем к оркам. Впрочем, до Исхода к людям все относились с большим уважением и чем-то вроде любви. Но эльфы… У эльфов к людям отношение было несколько иное.

Две тысячи лет назад, до Исхода, межклановые войны среди орков были редкостью и тут же пресекались либо старейшинами, либо, если дело было совсем уж серьезным, – судьями из числа людей. Столкновения между разными народами и вовсе не случались ни разу. Бывало, конечно, что перебравшие в трактире гном и орк могли наброситься с кулаками друг на друга. Иногда доходило и до поножовщины, но, чтоб отряды гномов грабили и вырезали целые оркские кланы, чтобы орки брали штурмом города Эльфов – такого до Исхода людей не случалось никогда.

Иными словами, все народы Заповедных Земель жили в мире и согласии, а города людей были центром, объединявшим их. Орк, отправившийся в странствия, вполне мог провести вечер в трактире в компании болтливого гнома или даже немногословного огневика. Мог панибратски хлопнуть по плечу человека или вызваться за определенную плату, или и вовсе за кров и хлеб, помогать ограм в их немалом хозяйстве.

Но такой тесной дружбы, как между людьми и эльфами, не было ни у кого. Бывало, что люди даже уходили жить в Эльфийские леса. И уходили не просто так, а к избраннице или избраннику. И эльфы с радостью принимали их.

Эльфы, единственные, не пытались остановить людей во время Исхода… Да, на пути людского каравана встали не все кланы орков, но среди эльфов вообще не было тех, кто от убеждения перешел к действию.

Все это Агрон знал и раньше. Люди, выбирая, какой дорогой вести свой караван, предпочли Эльфийские леса Гномьим горам в основном потому, что командующий войском был влюблен в одну из эльфийских десятниц. Ее место в иерархии эльфов не позволяло ей принимать решения, но тем не менее она сумела убедить остальных в том, что необходимо пропустить караван без боя. Хотя вряд ли ей пришлось очень уж долго убеждать…

Многие эльфы сожалели, что не могут присоединиться к людям и отправиться вместе с ними за Туманные горы. Такими уж создал их Арктар – эльфы, черпающие силу от деревьев, не могли находиться вдали от лесов дольше нескольких часов. Поэтому они практически не спускались на землю, строя свои дома в ветвях.

За прошедшие с Исхода людей тысячелетия эльфы наверняка сотни раз успели пожалеть о том, что хотя бы не попытались остановить караван. Впрочем, что бы это изменило? Эльфы пали бы, как пали гномы, орки и огневики…

Но особое, трепетное отношение эльфов к людям позволяло Агрону думать, что они встретили бы радушный прием в Эльфийских лесах, а не сидели бы сейчас в темной пещере, слушая шелест дождя по скалам да раскаты грома в небесах.

Практически всю следующую неделю странники провели внутри Свитка, изучая историю Заповедных Земель. Даже Агрон, считавший, что они узнали все, чтобы успешно двигаться дальше, не мог удержаться и не посмотреть на канувшие в прошлое сражения и истории любви. Тем более что заняться все равно было нечем.

Раз в два дня один из них отправлялся на охоту: промокнув до нитки и проклиная разверзшееся небо, обшаривал все окрестные пещеры и норы, выискивая добычу. Мастерства охотника здесь не требовалось – поймать кролика, выскакивающего из норы под самым твоим носом, мог бы и ребенок. Требовалось терпение – бродить под проливным дождем, всматриваясь в каждое углубление в скалах, держа наготове пистолет или топор, так как от дождя попрятались не только мелкие зверьки, но и крупные хищники…

Три раза в день приходилось идти за дровами, которые еще нужно было просушить, чтобы потом подбросить в огонь.

И только питьевой воды было в достатке, если не сказать в катастрофическом избытке. От дождя не спасали и каменные своды пещеры. Вода просачивалась внутрь тоненькими струйками, непонятно как проникая сквозь гранит, а воздух был насыщен влагой настолько, что от пронизывающего холода не спасал никакой костер.

Зимовать в таких условиях Агрону еще не приходилось, и даже он, прирожденный кочевник, постепенно начинал ощущать, как холод и влага пронизывают тело, холодными пальцами касаясь сердца и легких.

На десятый день безвылазного сидения в пещере он впервые почувствовал легкую головную боль и першение в горле. На одиннадцатый Алекс, взглянув в покрасневшие и слезящиеся глаза друга, чуть ли не силой заставил его остаться в пещере, а сам отправился за дровами под проливным дождем.

Утром двенадцатого дня Агрон впервые в жизни не сумел подняться со своей импровизированной постели из листьев и веток.

Ему казалось, что вместо головы кто-то водрузил ему на плечи пивной бочонок, в котором бегает в поисках выхода громадная крыса. Бегает, гулко топая лапами, и время от времени пытается прогрызть дыру наружу. Горло больше не першило – его саднило, и любая попытка проглотить что-то размером больше комара причиняла боль.

– Если ты позволишь, – сказал Алекс, взглянув в его воспаленные глаза, – я попробую наложить заклятье исцеления.

– Не позволю, – заставил себя улыбнуться Агрон. – Ты хоть раз испытывал его?

– На ком? На раненых кроликах? Я пробовал заживлять раны – специально порезал руку – и затянул порез заклинанием. Я умею это делать, Агрон!

– Заживить порез и вылечить сильную простуду – это не одно и то же. Не волнуйся за меня. Мы, орки, – выносливее любого в Заповедных Землях.

– Я и вижу… – проворчал Алекс, подкладывая плохо просушенные ветки в огонь. С каждым днем за дровами нужно было уходить все дальше и дальше, и теперь, когда Агрон слег, ему придется проводить не менее двух часов под открытым небом в поисках дров и пищи… Дождь раздражал его, выматывал нервы, давил на плечи…

Последнюю ночь сезона дождей Агрон не помнил. Сквозь завесу бреда время от времени прорывались раскаты грома да вой волков где-то вдалеке. Шума дождя он больше не слышал – этот звук давно стал привычным, превратился в фон, на который просто не обращаешь внимания. В фон, который ты замечаешь только тогда, когда он исчезает.

И наутро шорох воды, льющейся с неба на камни, исчез. Исчез вместе с лихорадкой, тяжелой головой и больным горлом.

Агрон открыл глаза, и первое, что он увидел, был солнечный свет на полу у входа в пещеру. Неяркий, размытый тенью облаков, но все же настоящий, вселяющий надежду.

Так было всегда – дожди приходили на две недели, внушая всем суеверный ужас, что тучи никогда больше не покинут небо, а затем уходили, позволяя обитателям Заповедных Земель вновь любоваться солнцем.

Алекс сидел на корточках у входа, прочищая ствол пистолета.

– Проснулся? – спросил он, не оборачиваясь. – Как себя чувствуешь?

Агрон поднялся на ноги, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ни предательской дрожи в коленках, ни намека на головокружение. Разве что немного слезились глаза, но исчезла белесая пелена, мешающая видеть.

– Хорошо, – ответил он, разминая руки.

– Так и должно быть, – ответил Алекс.

Что-то в его голосе заставило Агрона вздрогнуть. Не сами слова, нет… Уверенность? Да, пожалуй, именно уверенность в своих словах. Уверенность в том, что иначе и быть не могло… Именно так звучали голоса людей в прошлом, которое он видел в Свитке. Даже когда они спрашивали, в их голосе не было вопросительной интонации, ибо люди, как правило, знали ответы на свои вопросы.

Шестым чувством Агрон ощутил волны магии вокруг него. Волны могущественной магии, как та, что наполняла пещеру Далманира, когда он и Кельт-Адас играли, коротая время до рассвета.

И немного этой магии Агрон ощутил на себе.

– Ты все же лечил меня?

– Как видишь. И, как видишь, сделал это неплохо.

– Я же просил тебя не рисковать… Ты еще слишком неопытен и мог…

– Что «мог»? – переспросил Алекс, на этот раз обернувшись. – Мог неверно наложить заклинание и убить тебя? Ты умирал, Агрон. Как раз когда дождь наконец стал стихать, ты собрался умирать, и у меня не было выбора. Как видишь, маг из меня получился неплохой…

– Спасибо… – нехотя произнес Агрон.

«А что было бы, – подумалось ему – вернись люди сейчас в Заповедные Земли? Вернись и попробуй занять ту нишу, что они занимали две тысячи лет назад? Приняли бы их остальные народы или, привыкнув жить в хрупком равновесии, испугались бы прихода силы, способной это равновесие нарушить?»

Впрочем, равновесие уже нарушилось, и в Заповедные Земли пришел человек. Человек, который еще два месяца назад не мог одолеть бывшего вождя клана Саморов в рукопашной, но при этом сражавшийся с четырьмя взрослыми, хоть и неумелыми орками. Человек, не ведавший своего пути и боявшийся ступить на тропу, которой когда-то прошли его предки, но готовый умереть в поисках Свитков Знаний, чтобы спасти свой народ.

Теперь этот человек набрался сил и напитался магии Земель Арктара. Теперь Агрон не хотел бы скрестить с ним оружие, потому как исход боя уже нельзя было предопределить.

Теперь Агрон был рад, что Алекс по одну сторону с ним. Но в душу закрались крамольные мысли о том, что отныне в Заповедных Землях появилось существо, против которого бессильны орочьи топоры и боевая магия. И что отныне в их маленьком отряде ведущую роль играет не он, бывший вождь орочьего клана…

– Я тут, кстати, еще одно заклятье освоил… – все тем же хозяйским тоном хозяина Заповедных Земель, исполненным гордости за свою силу, сказал Алекс, указывая рукой на что-то неподалеку от пещеры.

Чуть в стороне от входа на скалах лежали три буркала. Щупальца тварей продолжали извиваться, то опираясь на землю, то, так и не сумев поднять обессилевшее тело, вновь повисали безжизненными плетьми. Они были все еще живы, но одного взгляда на них хватило, чтобы понять: буркалы доживали последние часы.

– Правда, получилось не совсем так, как должно было, – сказал Алекс, и на этот раз в его голосе недоставало твердости и уверенности в себе.

Одно из буркал, видимо, собрав последние силы, чуть приподнялось над землей и, сверкнув громадным глазом, швырнуло в Агрона заклятье, пронесшееся в паре метров над его головой и черной пеленой растекшееся по скале.

– Прицел сбился, – усмехнулся Алекс.

– Чем ты их?

– Смертью…

– Да, – внутренне содрогнувшись, произнес Агрон. – Получилось действительно не так, как должно было.

И, вернувшись в пещеру, он поднял свой боевой топор, чтобы тремя ударами оборвать мучения умирающих тварей.

Пещеру, где ютились во время дождей, путники покинули лишь через три дня, когда не только закончился дождь, но и обмелели порожденные ливнями реки, стремительными потоками стекавшие с гор в Орочьи степи.

Спустя два с лишним месяца после того, как на его пути встретился Алекс Нидман, Агрон вновь ступал на землю родных степей Землю влажную, пропитанную водой до самых глубоких ее слоев.

В Заповедные Земли приходила весна… После того, как бурные потоки воды покидали степи, стекаясь в Шаремею – величественную реку, протянувшуюся от границы Орочьих степей и Эльфийских лесов на юго-восток, до самого океана, земля оживала. За считаные дни редкие березовые рощицы вновь зеленели новой листвой взамен сорванной ветрами и сбитой дождем. Просыпалась земля, покрываясь ковром молодой еще травы, которая спустя неделю-другую вымахает так, что с головой скроет взрослого гнома. И даже солнце, словно умывшись дождем, начинало светить ярче и ярче… Чтобы потом, спустя год, устав, вновь спрятаться на две недели за черные зимние тучи.

Агрон больше не жалел, что пережидать ливни им пришлось в горах. Радость от возвращения в степь усиливалась от того, что степь, казалось, расцветала в честь его возвращения…

Будь Агрон один или с другими орками, до Эльфийских лесов он добежал бы менее чем за неделю, но Алекс не был орком и не был приспособлен к тому, чтобы бежать целый день, отмахивая по десятку верст за час. Поэтому лес показался на горизонте лишь спустя пятнадцать дней с момента их возвращения в Заповедные Земли.

Спускаясь с гор, Агрон больше всего боялся встретить по дороге своих соплеменников. Даже если самые худшие его опасения не подтвердились и за эти два месяца Гимрод не успел сплотить вокруг себя большинство кланов – все равно возвращение Агрона Саморского не прошло бы незамеченным. Бывший вождь клана, изгнанник, а теперь еще и странник, путешествующий в компании человека. Все это могло породить лишние вопросы, которые, в свою очередь, неизбежно вели к лишним проблемам. А проблем у них сейчас и без того хватало.

Но за все время им не встретился ни один орк! Это было бы невозможно даже глубокой осенью, когда все кланы заняты подготовкой к приближающимся ливням, а уж весной, когда запасы пищи истощены за две недели дождей и охотники разбредаются по степи, чтобы добыть пропитание…

И, с одной стороны, это было хорошо… Но, с другой… Что такого произошло за время его отсутствия, что нарушило тысячелетние традиции жизни орков? Где его соплеменники? Собрались в единую армию, как призывал Гимрод, и сейчас маршем идут к Гномьим горам, чтобы подчинить себе подземных жителей? Или же сражение, которого Заповедные Земли не видели три тысячи лет, уже произошло и армия степных кочевников разгромлена и рассеяна?

Сейчас Агрон многое бы отдал за то, чтобы встретить в пути хоть одного орка и расспросить его о происходящем в мире. Пока оставалось лишь надеяться на то, что хотя бы эльфы прольют свет на происшедшие перемены.

За версту от первых рослых дубов Агрон замедлил шаг.

– Иди медленно, – сказал он Алексу. – Резких движений не делай, руки держи на виду…

– Они что, действительно настолько меткие стрелки?

– Ну, не настолько… – Поразить стрелой цель с расстояния целой версты не смог бы никто в целом свете. – Но метров так с трехсот вообще подними руки вверх и иди плавно, не торопясь. А то даже и понять не успеешь, откуда тебя подстрелили, – они великолепно маскируются и передвигаются настолько тихо, что и я вряд ли услышу их приближение. А сейчас просто не хотелось бы их напугать. Нас наверняка уже заметили, и судьба наша решается как раз сейчас. Если у постовых эльфов сейчас дурное настроение или за время моего отсутствия отношения с эльфами у нас стали еще хуже, нас пристрелят без предупреждения.

Они медленно приближались к лесу, не сводя напряженного взгляда с ветвей. То там, то тут Агрону мерещилось движение, но почти всегда это оказывались птицы или какие-нибудь зверьки, или же он вообще не мог разглядеть, отчего вдруг легонько всколыхнулась листва или вздрогнула ветка.

Когда до леса оставалось метров пятьдесят, Агрон остановился.

– Я Агрон из клана Саморов! – крикнул он. – Моего спутника зовут Алекс Нидман. Мы просим позволения пройти через владения лесного народа!

Лес молчал. Не шелохнулась ни одна ветка, не раздалось ни единого звука, который бы свидетельствовал о том, что кто-то притаился в ветвях и что слова Агрона были услышаны.

– Ты уверен, что там вообще кто-то есть? – еле слышно прошептал Алекс.

– Уверен. Они всегда так встречают гостей. Рассматривают, оценивают, решают – пристрелить его или оставить в живых, и сообщают о своем решении. Если решение будет не в нашу пользу, мы узнаем об этом не по словам, а по делу.

– Мы подойдем ближе! – крикнул Агрон. – Ваше молчание расцениваем как согласие!

Лес безмолвствовал. Агрон первым сдвинулся с места, каждую секунду ожидая стрелы, которая положит конец его походу за Свитками. Когда до ближайших деревьев осталось не больше десятка метров, из ветвей раздался окрик:

– Стойте на месте! – Голос принадлежал женщине, и, по мнению Агрона, довольно молодой. – Особенно ты, орк!

– Стоим, – отозвался Агрон. – Мы пришли с миром и не обременим вас. Позвольте нам пройти через ваши леса…

– Куда держите путь? – Определить, откуда исходит голос, было невозможно.

– К океану!

В ответ раздался смех, причем смеялся не один эльф, а никак не меньше дюжины.

– Решили искупаться? – спросила их невидимая собеседница. – Никогда не слышала об орках, которые любили бы поплескаться в воде. А уж огневики и вовсе обходят ее стороной.

– Я не принадлежу к огненному клану! – крикнул в ответ Алекс.

Смех в ветвях стих.

– Тогда кто же ты, путешествующий в компании орка?

– Я – человек!

Стрела воткнулась в землю в нескольких сантиметров от его ног, и Алекс инстинктивно отступил назад.

– Людей больше нет в Заповедных Землях. – Теперь голос эльфийки звучал гневно. – Не смей мне лгать! Ты – всего лишь огневик, нацепивший чужую одежду и где-то оставивший свой посох!

Еще одна стрела вонзилась в землю, на этот раз у босых ног Агрона.

– Стреляйте теперь! – крикнул Алекс, и, повернувшись к нему, Агрон увидел, как тело его друга окутывает едва заметное свечение. Щит жизни…

В ветвях ахнули.

– Может ли служитель огня сотворить такое? – крикнул Алекс. – Или вы все же решитесь поверить в то, что как минимум один человек в Заповедных Землях теперь есть?!

Агрон увидел их… Примерно с десяток эльфов возбужденно переговаривались на своем наречии, либо больше не считая нужным скрываться в листве, либо просто позабыв о возможной опасности. Наконец дискуссия была закончена, и одна из эльфов грациозно спрыгнула на землю с семиметровой высоты, даже не покачнувшись, когда ее тонкие ноги коснулись земли. Остальные последовали за ней.

Их было четырнадцать. Вооружены до зубов: в руках – луки, у пояса – мечи, и наверняка по кинжалу в каждом рукаве. Пятеро женщин, девять мужчин. Походка и грация выдавали в каждом из них воина, а не фермера, в тяжелые времена взявшего в руки лук.

Этим эльфы принципиально отличались от любого другого народа Заповедных Земель – обычаем воспитывать не только мужчин, но и женщин в духе воинов. У гномов женщины не сражались никогда. Их не подпускали даже к тяжелой и опасной работе в подземных тоннелях – женщина воспитывала детей, кормила и одевала мужа. У огров, ведущих размеренную жизнь фермеров, касты воинов не было вообще, и лишь у людей случалось, что женщины становились бесстрашными воительницами, но это было скорее исключением, чем правилом. Разделение труда у орков было схожим с гномьим: женщины-орки умели сражаться, если это было нужно, но их место было в стане, у костра.

У эльфов же женщины ни в чем не уступали мужчинам… наравне с ними они трудились и сражались, и нередко бывало, что эльфийки становились вождями своих поселений.

– Я Илисида, командир дозорной стражи Эльфийских лесов, – заговорила эльфийка, приблизившись к странникам. – Прошу простить меня за столь негостеприимный прием, Алекс Нидман. Времена нынче тяжелые, и мы со дня на день ждем нападения врага.

Взгляд, брошенный ею на Агрона, был красноречивее любых слов.

– Прошу тебя проследовать со мной в Уцир, ближайший к нам город моего народа…

Алекс уже сделал шаг вперед, когда до него дошел смысл сказанного. «Прошу ТЕБЯ…» – сказала эльфийка, пригласив в свой город ГОСТЯ, но не ГОСТЕЙ.

– Илисида, – склонив голову в знак уважения, заговорил он. – Прости, но я не вправе принять или отклонить твое приглашение в одиночку. Мы с моим другом проделали вместе долгий путь и все решения принимали и будем принимать вместе. А сейчас мы не можем сделать этого, ведь ты пригласила оценить гостеприимство эльфов меня, а не НАС.

Упор на последнее слово заставил воительницу вздрогнуть. Промедлив несколько секунд, словно собираясь с мыслями, она обратилась к Агрону:

– Приношу тебе свои извинения, орк, и прошу тебя проследовать вместе со своим другом в наши леса.

– Меня зовут Агрон, – холодно ответил он. – Агрон из клана Саморов.

Глаза эльфийки сверкнули зеленым огнем, и на мгновение Агрону показалось, что она не совладает с собой и выхватит меч.

– Еще раз прошу простить меня, Агрон Саморский… – начала она, но он не дал ей договорить, видя, что слова и так даются ей с трудом.

– Спасибо за приглашение, Илисида. Мы с моим другом принимаем его!

Первый шаг на пути к Свитку Настоящего был сделан. Странники входили в Эльфийский лес не пленниками, а гостями. И, судя по обращенным на Алекса восторженным взглядам, гостями почетными.

Бывать в Эльфийских лесах Агрону доводилось всего дважды – обычно эльфы никого не пускали в свои владения, и обмен товарами осуществлялся на опушке леса. И сейчас, шагая по мягкой земле, устланной травяным ковром, Агрон беспрестанно оглядывался по сторонам.

Или, оказавшись здесь в детстве и юности, он был плохим воином, или лес здорово изменился с тех пор. Каждое дерево было превращено в наблюдательный пункт или небольшое укрепление – в кронах были установлены деревянные щиты, а на ветках висели луки и колчаны со стрелами. Стоило прозвучать сигналу тревоги, и эльфы за несколько минут заняли бы каждый свою позицию, готовые встретить врага градом стрел.

Они уходили в чащу все дальше и дальше, но количество укрепленных деревьев не уменьшалось. Видимо, эльфы опасались, что рано или поздно их оборона будет прорвана и им придется отступать в глубь своих владений. Что ж, логично – Агрон не позавидовал бы тому, кто сумел бы прорваться сюда и оказался в окружении ощетинившихся стрелами деревьев.

– Готовитесь встречать армию орков? – спросил он у ближайшего к нему эльфа.

– Да, – нехотя ответил тот, всем своим видом показывая, как неприятно ему разговаривать с тем, чьих сородичей ему вскоре предстоит убивать.

– Хорошо готовитесь… Будь я их вождем – не рискнул бы напасть. Здесь полег бы весь мой клан…

– Если бы речь шла об одном клане, мы бы и готовиться не стали, – самодовольно и в то же время как-то тоскливо ответил эльф. – Но их там сотни, если не тысячи!

Эльфов явно тяготила необходимость передвигаться по земле, а не по ветвям деревьев, равно как и Агрона раздражала их медлительность. Несколько раз он уже открывал рот, чтобы предложить им забыть об обязанности выступать почетным эскортом первого за две тысячи лет человека в Заповедных Землях. Он хотел попросить указывать путь с вершин вековых дубов и вязов и каждый раз сдерживал себя, вспоминая о законах гостеприимства. Хозяева сами определяют, что им в тягость, а что нет, и в случае необходимости дают об этом знать гостю.

Путешествие по лесу заняло около часа, и вскоре Агрон заметил, что лес стал гуще. Деревья стояли настолько близко друг к другу, что между ними не смогли бы разминуться два человека… Все чаще у них над головами раздавались мелодичные голоса эльфов, и, подняв глаза к небу, Агрон видел лишь сплошную зелень листвы да натянутые между деревьями мосты и канаты.

Жилой ярус, на котором располагались дома, находился еще выше, под самыми кронами деревьев. Эльфы не строили свои жилища, они выращивали их, с помощью магии указывая деревьям, как именно они должны переплести свои ветви. Эльфы не нуждались в крыше над Головой, довольствуясь листвой. В дождь, повинуясь их воле, листва сгущалась, защищая дома от капель. В яркий солнечный день – раздвигалась, позволяя лесному народцу нежиться в лучах солнца.

И сколько Агрон ни всматривался в землю под ногами, он так и не увидел следов маленьких ступней. Судя по всему, эльфы практически не спускались на землю, проводя всю жизнь на высоте.

– Добро пожаловать в Уцир, – с довольной улыбкой провозгласила Илисида. – Две тысячи лет нога человека не ступала на эти земли…

Агрон подумал о том, что, владей он искусством письма и запиши он эти ее слова в летописи своих похождений, его потомки сочли бы их слишком пафосными. Но то был не пафос – голос Илисиды переполняли восторг и гордость. Быть может, было в нем и немного самолюбования – «Это я нашла человека»…

– Подождите здесь несколько минут, – попросила она. – Я сообщу о вас нашему главе. Думаю, узнав о возвращении людей, он с радостью спустится к вам.

Друзья переглянулись, но возражать не стали. Возвращение людей так возвращение людей, пусть пока в Заповедные Земли вернулся всего лишь один человек, да и тот пришел не то чтоб по своей воле.

– Мы бы предпочли сами подняться к вашему вождю, – сказал Агрон. Негоже было заставлять эльфов ради них спускаться с деревьев. – Нас это ничуть не затруднит.

– Наш ГЛАВА сам решит, что ему делать, – нажимая на слово «глава», заявила Илисида, сверкнув глазами. Агрон мысленно выругался, на будущее зарекшись применять по отношению к другим народам титулы своего. Глава, вождь – какая разница? Но тем не менее эльфийку это, кажется, задело.

Илисида исчезла в листве, молниеносно вскарабкавшись по стволу вяза, на котором, как казалось Агрону, совершенно не за что было зацепиться. При мысли о том, что их все же пригласят наверх, как того, собственно, и требовал обычай, у него слегка закружилась голова.

Их почетный эскорт (или стражи – на случай если гости окажутся не теми, за кого себя выдают) стоял чуть в стороне, время от времени обмениваясь короткими фразами на своем языке. Еще одно отличие эльфов от всех остальных рас – все предпочитали даже между собой общаться на стандартном языке, эльфы же говорили на нем лишь с гостями, разговаривая исключительно на эльфийском, который они ревностно оберегали от посторонних. А посторонними эльфы считали всех!

Агрону в голову пришла идея, и он плавным движением, чтобы эльфы не решили, что он достает оружие, протянул руку к походной сумке и коснулся Свитка.

«Эльфийский язык» – послал он запрос Библиотекарю и секунду спустя почувствовал, как его память заполняется виртуальными книгами.

– Что он делает? – услышал он рядом с собой звонкий голос эльфа. – Может, это какая-нибудь новая уловка орков?

– Не знаю, – ответила ему стоявшая поодаль женщина. – Но будь настороже.

– Алекс, – чуть слышно позвал Агрон, протягивая ему Свиток. – Учи их язык.

Тот все понял мгновенно и прикоснулся к Свитку, на секунду задержав на нем руку. Этого было достаточно.

Теперь Агрон слышал и понимал все, что говорилось вокруг. Впрочем, особой пользы это не принесло – шепоток в кронах деревьев сводился к одному: «Люди вернулись!» и «Люди? Вернулись?». И даже сопровождавшие их эльфы не могли удержаться от того, чтобы обсудить увиденное.

– Я всегда считала, что люди выше орков.

– Может, они выше среднего орка, а этот вон какой здоровый…

– Такого с первой стрелы не свалишь… Но если он только дернется!

– Человек сказал, что они друзья.

– Да, может, это и не человек вовсе?

– А кто тогда?

– Откуда мне знать?

– Молчите, разбираться с ними все равно будет Илисид…

Илисид… Еще до того, как в его руках оказался Свиток прошлого, Агрону было известно о традиции эльфов брать новое имя, выбрав себе спутника жизни. Не все делали это – смена имени была равноценна смене собственного внутреннего «Я», и девушка, выходящая замуж и меняющая имя на созвучное имени своего супруга, фактически обязалась слово во всем подражать ему и быть его зеркальным отражением. У людей было в ходу выражение «моя вторая половина», фактически означавшее «любимая» или «супруга». Но только эльфы умели действительно дополнять друг друга!

Илисид, глава города, и Илисида, воительница, встретившая их на опушке леса. Кто из них согласился подстраиваться под другого на свадебном пиру? Чисто машинально Агрон вновь прикоснулся к Свитку, ища в нем ответ. Да, Илисида раньше носила другое имя…

Наверное, именно вовремя почерпнутый из Свитка эльфийский язык и спас Агрона от ранения, а быть может, и от смерти, потому что, не сумей он понять смысла брошенных ему слов – вряд ли ему удалось уклониться от удара.

Думая об Илисиде, он краем глаза увидел, как к нему бежит мальчик. На вид ему было лет двенадцать, хотя следовало помнить, что эльфы всегда выглядят моложе своего возраста. По пятам за мальчиком неслись две женщины и один мужчина, причем в одной из эльфиек явственно угадывалась мать мальчика. Одна кровь, одно лицо… И ничего особенного в этом не было – сцену можно было трактовать однозначно. Ребенок, прослышав, что в город пришел человек, захотел хоть одним глазком взглянуть на него, чего, естественно, не одобрили родители. И сейчас мальчик, не думая об ожидающем его наказании, бежит к Алексу, быть может, желая о чем-то спросить его, а может, просто прикоснуться к нему – убедиться, что он настоящий.

Была в этой сцене только одна странность. Мальчик бежал по земле, в то время как его родители, как и полагалось эльфам, неслись по деревьям, едва касаясь ногами тонких веток и отталкиваясь от стволов.

Агрон подумал, что ребенок, возможно, еще слишком мал и просто не умеет носиться по деревьям так, как это делают остальные эльфы. Решил, что надо бы заглянуть в Свиток и найти ответ на этот вопрос, но не успел.

Мальчик был совсем близко, не дальше пяти метров. Позади него, крича: «Не надо!!!» и «Не смей!!!», бежали родители (или по крайней мере Агрон считал, что это были его родители). И лишь тогда, взглянув в глаза мальчику, Агрон увидел в них бездонную ярость, а в следующее мгновение малыш закричал: «Убийца!» – и, достав из-за спины кинжал, метнул его Агрону в грудь.

Агрон очнулся именно от этих слов. Даже не от ярости в детских глазах, а от слов, показавших, на кого она направлена. Агрон успел уклониться: чуть-чуть шагнуть вправо и немного присесть – кинжал пролетел мимо.

Не давая ему опомниться, маленький эльф бросился на Агрона и, повиснув на нем, вцепился тонкими пальцами в шею…

Отточенные рефлексы сработали раньше, чем Агрон смог понять, что у паренька просто не хватит сил задушить его. Метнуть кинжал – да, а вот сжать руки на широкой шее орка и выдавить из него жизнь – нет. Но руки самого Агрона уже жили собственной жизнью. Левая схватила эльфа за рубашку на спине, оттаскивая его, а правая мертвой хваткой вцепилась в руку мальчика. Всего одно плавное, круговое движение, и кость хрустнула, разрывая плоть и разбрасывая во все стороны брызги крови.

Эльф упал на землю, согнув сломанную руку, кости которой теперь торчали наружу, и, лишь коснувшись земли, закричал от боли.

Все вокруг пришло в движение. Эльфы-стражи выхватили мечи, дозорные на деревьях – натягивали тетиву, сам Агрон тут же перехватил свой топор, хоть и понимая, что ничего не сумеет сделать против засевших повсюду на деревьях лучников.

Мать мальчика упала рядом с ним на колени и прижала его к себе, одновременно творя какое-то заклинание. В воздухе разливалась магия – заклятье творила не она одна, – остальные эльфы готовились к бою, колдуя для себя каменную кожу и змеиную ловкость…

Рядом с ним замер Алекс с занесенным для удара мечом – подвижной осталась лишь его левая рука, пальцы которой молниеносно складывались в фигуры людской магии. Мгновение спустя Агрон ощутил, как его обволакивает щит жизни, еще через секунду – как заклятье благословения наполняет его мышцы силой.

Он не двигался и не пытался колдовать. Какой смысл – их двое, а эльфов, вооруженных и готовых ко всему, – сотни. Щит жизни может задержать полет одной стрелы, позволяя уклониться от нее, но что он может против десятков стрел? Здесь бессильна и магия людей… Агрон надеялся на чудо, доверившись судьбе.

– Всем стоять! – Громкий, раскатистый голос, так непохожий на звенящие голоса эльфов, пронесся меж деревьев. Занесенные для удара мечи дрогнули, туго натянутая тетива немного ослабла.

– Как вы обращаетесь с гостями?! Что о нас подумают те немногие орки, что остались верны заветам Арктара? А что о нас подумают люди?

Рослый эльф в серебристых одеждах, так контрастировавших с зелеными плащами остальных, сливавшихся с листвой, спрыгнул с дерева прямо перед Агроном, даже не соизволив заметить, что тот от неожиданности едва не рубанул его топором, опять же рефлекторно, еще не успев понять, что в его неожиданном появлении нет агрессии.

– Он искалечил моего ребенка! – не закричала – завыла сквозь слезы мать раненого мальчика.

– После того, как тот сам напал на нашего гостя! – возразил эльф. – Я прекрасно понимаю, почему Эльнио сделал это, но он еще слишком мал, чтобы самостоятельно различать добро и зло. Ты должна была помочь ему в этом, Дариса! Ты, а не наш гость виновата в том, что Эльнио никогда уже не сможет натянуть тетиву лука.

– Сможет, – подал голос Алекс. – Позвольте мне поработать над ним с полчаса, и я уверен, что смогу срастить кости!

Одобрительный ропот прокатился под кронами деревьев, а эльф в серебристых одеждах склонил голову в знак благодарности.

– Прошу простить меня, но я не знаю ваших имен. Илисида не успела сообщить их мне, когда я увидел бегущего сюда Эльнио и понял, что должно произойти. Хвала Арктару, я успел вовремя. Я Илисид, глава Уцира.

Грациозная Илисида спрыгнула на землю рядом с мужем и, убедившись в том, что ни Алекс, ни Агрон не замышляют ничего дурного, отошла к Дарисе и ее сыну, помогая накладывать повязку на сломанную руку.

– Агрон Саморский, – склонившись в уважительном поклоне (левая рука – на сердце, правая – на рукояти топора), представился Агрон. – Моего спутника зовут Алекс Нидман. Он человек!

Так было условлено между ними, что, когда требуется говорить, а не сражаться, это будет делать Агрон, лучше знакомый с традициями разных народов и кланов. И хотя теперь, зная об эльфах все, что знал Свиток, Алекс мог не бояться сболтнуть лишнего, роль дипломата по привычке взял на себя Агрон.

– Прости меня, Агрон, – заговорил эльф. – Я вижу, ты пришел с добрыми намерениями, но все же я должен задать тебе вопрос. Ты говоришь, что принадлежишь к клану Саморов… Скажи, кем приходится тебе Гимрод Саморский?

– Смертельным врагом… – тихо ответил Агрон, мысленно призывая Арктара обрушить гром и молнии на голову мерзавца, посмевшего назваться его сородичем. – Он не Самор вовсе! Тать, без роду и племени!

– Об этом я слышал. Говорят, он пришел из степи и попросился переночевать у вашей стоянки, а потом как-то незаметно остался в клане.

– Да, – подтвердил Агрон. – Примерно так.

– А потом вызвал на бой вождя клана и победил его, – продолжил Илисид.

– А вот это уже не совсем верно, – с трудом заставив себя поднять взгляд на собеседника, сказал Агрон. – Это я вызвал его на бой. Проигравший должен был покинуть клан. Я проиграл!

– Знатных гостей послала нам судьба… Что ж, Агрон из клана Саморов и Алекс из клана Нидманов, я рад приветствовать вас в Уцире. Отныне вы – почетные гости нашего города. Прошу пройти со мной в мой дом – думаю, нам о многом нужно поговорить.

Секунда, и Илисид исчез в ветвях, а еще несколько мгновений спустя сверху опустилась веревочная лестница.

– Поднимайтесь! – крикнул он из ветвей. – Будьте как дома!

Агрон уже сделал шаг к лестнице, благодаря Арктара за то, что эльфы не предложили ему карабкаться по стволу дерева, как делали сами, когда Алекс положил ему руку на плечо.

– Постой…

Он шагнул к лежащему на земле Эльнио. Увидев это, Илисида и Дариса, мать мальчика, тут же вскочили на ноги, уступая ему дорогу. Агрон не сомневался, что, попробуй он подойти к Эльнио, женщины бросились бы на него, но человека они даже не пытались остановить. Впрочем, заметно было, что Дариса сделала это не без колебаний – в ее глазах читались настороженность и готовность вихрем налететь на Алекса, если тот причинит хоть малейший вред ребенку.

Наверняка, приди Атекс в Эльфийские леса один – ему были бы открыты все дороги и доступны все секреты, и каждый эльф почел бы за честь пожать ему руку. Но он пришел в компании орка, назвав того своим другом. Последние две тысячи лет эльфы с неприязнью относились к оркам, теперь же эта неприязнь, похоже, сменилась ненавистью.

Алекс опустился на колени рядом с мальчиком и положил правую руку на его повязку. Эльнио прикусил губу, чтобы не застонать, – должно быть, малейшее прикосновение причиняло ему боль… И неудивительно – Агрон легко мог не только сломать ему руку, а и вырвать ее из сустава. Причем не только ребенку, а и любому из взрослых эльфов, окажись тот в схватке достаточно близко к нему.

– Сейчас боль уйдет…

Пальцы на левой руке Алекса сложились в пассы заклинания, а правая засветилась зеленым огнем. Повеяло магией, пока еще простой, которой в минувшие времена владел любой человеческий ребенок.

– А сейчас может быть немного больно…

Теперь шестым чувством Агрон ощущал мощный прилив магической силы – Алекс творил заклятье лечения, способное изгнать из тела любую хворь, исцелить любую рану и даже заставить за несколько часов срастись сломанные гости.

Эльнио вскрикнул и задрожал. Его мышцы напряглись, удерживая тело от рефлекторного желания вырваться из рук того, кто причинял ему боль. Агрон прикоснулся к Свитку, спрашивая его, что происходило сейчас с мальчиком, и получил ответ. Чтобы срастить кости, их для начала нужно было правильно соединить – сложить воедино все осколки, врезавшиеся в плоть, вложить торчащие наружу острые края обратно в плоть, на место. Сейчас Эльнио должен был чувствовать, как его кости оживают и начинают двигаться сами по себе, и от боли, возникающей при этом, не спасало никакое заклятье.

На лбу у Алекса проступила испарина – заклятье было не из простых и отнимало много сил даже у опытных магов, не говоря уже о нем, пускавшем его в ход во второй раз в жизни.

Наконец зеленое свечение вокруг его руки исчезло, и Алекс поднялся на ноги, стараясь выглядеть так, как будто ничего и не произошло.

– Отнеси его домой, – обратился он к Дарисе. – И дай отдохнуть несколько часов. Он наверняка уснет и проспит как минимум до завтра. Тогда, думаю, можно будет снять повязку, но еще денька три руку лучше поберечь – кости будут слишком хрупкими и не выдержат даже малейшего сотрясения. Если он, например, повиснет на этой руке – она сломается вновь.

Та смогла лишь кивнуть, и стоило Алексу отойти, как она подхватила Эльнио на руки и прижала к себе так, словно кто-то пытался отнять его.

– Искалечишь еще кого-нибудь – обращайся, – сказал Алекс Агрону, проходя мимо. В этих словах не было упрека – разве что легкая ирония, и Агрон счел за лучшее промолчать. Сам он, естественно, не гордился тем, что едва не искалечил мальчишку на всю оставшуюся жизнь. Быть может, случись это не в чаще Эльфийского леса, когда он был в постоянном напряжении, отовсюду ожидая удара, а посреди степи, он бы ограничился тем, что хорошенько стукнул паренька по голове. А так он действовал рефлекторно, и Эльнио еще повезло, что Агрон не успел схватить топор. Вполне могло получиться, что Агрон снес бы мальчику голову, а уже потом задумался, нельзя ли было обойтись парой шлепков по заднице.

Зато теперь паренек трижды подумает, прежде чем бросаться на здоровенного орка, которому он едва достает до пояса.

Однако удар у мальчишки был хорош – проходя мимо, Агрон выдернул из ствола дерева кинжал, которым Эльнио пытался его убить. Для этого пришлось немного напрячь руку… Разумеется, бросок самого Агрона вогнал бы кинжал в ствол по самую рукоять, и вряд ли в Уцире нашелся бы эльф, способный вытащить его, но все же броска Эльнио, попади он в цель, было бы достаточно.

Карабкаться по веревочной лестнице оказалось сложнее, чем казалось. Алекс же словно вспорхнул на дерево, заслужив одобрительную улыбку Илисиды, которая, естественно, взобралась наверх гораздо раньше.

Дом главы города располагался практически на самой вершине дерева. Начавший было утончаться ствол, повинуясь эльфийской магии, раздался вширь, образуя некое подобие громадной полусферы с плоским полом. Мебелью в доме служили сплетенные ветви дуба, крышей – сплошной зеленый покров листвы. По мановению руки Илисида одно из кресел, образованных ветками, ожило и стало преобразовываться, подтягивая к себе все новые и новые ветви, чтобы выдержать вес Агрона, который был, пожалуй, раза в два тяжелее самого рослого эльфа.

Труднее всего было привыкнуть к постоянному движению дома, качавшегося на ветру вместе с деревом, частью которого являлся. От этого кружилась голова и подступала тошнота. Однако, когда Илисида с двумя другими женщинами накрыли на стол, желудок Агрона все же счел, что голод пострашнее этого раскачивания, и не бунтовал, когда Агрон принялся за жареную птицу неизвестной породы.

– Сами мы редко едим мясное, – сказал Илисид, видя, с каким удовольствием гости поглощают обед. – Но для вас повара постарались на славу.

– Благодарю… – ответил Алекс, запивая мясо березовым соком. – Я уже и не помню, когда по-настояшему обедал. За столом, нормальной пищей… последние три месяца мы ели то, что попадалось под руку. А уж в сезон дождей…

Агрон, казалось, был полностью поглощен едой, но на самом деле украдкой поглядывал на сидевших в углу эльфов. Что-то не давало ему покоя в облике Илисида с того момента, как он впервые увидел его, и сейчас он понял, что именно.

Илисид был слишком высок и коренаст для эльфа. Чересчур сильные руки, чересчур мускулистое тело… Внешне он был эльфом, но в его жилах явно текла человеческая кровь. По большому счету в этом не было ничего неожиданного – браки между людьми и эльфами случались довольно часто, но за две тысячи лет эльфийская кровь должна была полностью вытеснить человеческую. Илисид же выглядел так, как будто был по меньшей мере внуком человека и эльфа, если не сыном от такого союза.

Украдкой Агрон коснулся Свитка, ища в нем предков Илисида. Десятки поколений промелькнули перед ним – десятки эльфов обоего пола, в чьих жилах человеческая кровь была сильнее крови их собственного народа. Сильные, статные, способные проводить несколько часов вдали от леса, не подпитываясь силой деревьев. Предок этого рода нашелся в эпоху Исхода людей. Игируд! Командующий армией людей и правая рука царя Адамера, поведшего караван за Туманные горы. Именно благодаря Игируду люди тогда прошли без боя через Эльфийские леса. Саротена, его возлюбленная, убедила глав городов в том, что людей нужно пропустить.

А в одну из ночей, когда караван людей стоял под сенью вековых эльфийских дубов, Игируд и Саротена зачали дочь.

Илисид был доказательством того, что и сюда, в Уцир, их привела судьба. Его предок, Игируд, был еще одним действующим лицом событий, перевернувших весь ход истории Заповедных Земель. Он командовал в первом бою людей против гномов. Он первым осознал, что высшая магия жизни больше неподвластна ему. И он (это Агрон знал уже со слов Алекса, а не из Свитка) вывел уцелевших в битве с драконами людей из Туманных гор и основал новое поселение людей.

Хозяева дома терпеливо ждали, пока гости насытятся, негромко беседуя между собой на эльфийском. Агрон, неторопливо поглощая пищу, прислушивался к их разговору…

Внешне эльфы оставались спокойными – разговор велся в одном тоне, и, не зная их языка, можно было подумать, что они обсуждают хозяйственные мелочи, совершенно не имеющие отношения к появлению первого за две тысячи лет человека в Эльфийских лесах…

– Сначала я приняла его за огневика, – рассказывала Илисида. – Мне еще пришло в голову, почему этот столь молодой огневик отправился в странствие, да еще и в компании орка. Потом подумала, что, возможно, клан огня вступил в союз с Гимродом, и чуть не пристрелила их обоих на месте. Но когда он сотворил шит жизни… Скажи, ведь не мог огневик освоить это заклинание?

– Теоретически – мог, если бы с рождения изучал только его. Но ты же видела, как он вылечил Эльнио. Лечение неподвластно никому, кроме людей. И ты ощущала его магию?

– Ощущала… Я никогда не чувствовала такой силы.

– Нет, Илисида, здесь без обмана. Это и впрямь человек… Но куда больше меня беспокоит орк… Если это действительно бывший вождь Саморов и он на нашей стороне, то это невообразимая удача. Но орки уже преподали нам урок лицедейства… И мне, честно признаться, не по себе, когда я вот так нахожусь рядом с ним.

– А что, если орки заручились поддержкой людей? – спросила Илисида, и на этот раз ее ровный голос дрогнул, выдавая волнение.

– Люди никогда бы не пошли на это.

– Прежние люди. Но кто знает, какими они стали за две тысячи лет жизни в Запретных Землях. Что, если за это время они заселили все пространство за горами и теперь им стало тесно? Что, если они пришли сюда захватить все Земли Арктара целиком и полностью?

Перехватив вопросительный взгляд Алекса, Агрон кивнул. Пора было разобраться во всем, что здесь происходило.

– Люди изменились, почтенная Илисида, – сказал Алекс на чистейшем эльфийском. – Но не так. как ты думаешь.

Эффект этих его слов был подобен стреле, вонзившейся в стену возле самой головы хозяев дома. Илисида вскочила на ноги, выхватывая из ножен меч, ее муж остался сидеть, но не успел ее меч сверкнуть на солнце, как их обоих уже защищало заклятье каменной кожи – глава Уцира был искусным магом.

– Откуда ты знаешь наш язык? – спросил он у Алекса, в его голосе слышался неподдельный испуг.

– Это долгая история, – ответил за него Агрон, переходя на общее наречие Заповедных Земель. – И мы с радостью расскажем ее вам, если вы, конечно, вспомните о том, что мы – ваши гости, а не враги, и спрячете оружие. Пока могу сказать лишь одно: мы пришли с миром и, кажется, ваш враг является и нашим врагом.

Они не стали скрывать ничего, разве что опустили какие-то маловажные детали. Каждый поведал свою историю: Алекс – о том, что произошло после Исхода людей и какой стала жизнь за горами. Агрон – о появлении Гимрода. о его идеях, захватывавших умы орков, и о том, как сам он был вынужден уйти, уступив место вождя клана чужаку.

Перебивая друг друга и споря о том, что и как именно произошло, они рассказали обо всем, что случилось после их встречи, вызвав улыбку даже у недоверчивой Илисиды, а известием о смерти Кельт-Адаса – скорбь и у нее, и у ее мужа.

– Я знал его, – . сказал Илисид, печально склонив голову. – Он был частым гостем в Эльфийских лесах, и в Уцире в частности. Последний раз он был здесь около… около четырех месяцев назад. Должно быть, отсюда он и отправился вам навстречу.

Единственное, о чем Агрон не хотел говорить, так это о Свитке. О том, что они добыли его и что он сейчас у них. Но, начав повествование, нельзя было останавливаться. В конце концов, они пришли к эльфам с миром и, судя по всему, ведомые судьбой, а значит, не стоило опасаться, что кто-то попытается силой отнять Свиток Прошлого.

Когда рассказ было окончен, возбуждению Илисида не было предела. Но волновала его вовсе не тьма, зарождающаяся на западе, и не Свитки Знаний, один из которых сейчас находился практически у него под носом. Больше всего его интересовали люди.

– Повтори еще раз, Алекс, – попросил он. – Когда ты только вошел в Заповедные Земли, ты совершенно не ощущал магии? Не видел заклятий и уж тем более не мог сам сотворить ни одного?

– Да. В Запретных Землях я никогда не встречал ничего, связанного с волшебством. Для людей магия – это сказки, вымысел, небылицы. А здесь… Сначала я не умел ничего. Потом как-то сам собой научился видеть заклинания, чувствовать магию. А уж заглянув в Свиток, стал учиться и понял, что у меня получается. Еще месяц назад я не смог бы срастить руку Эльнио, а сейчас… сейчас я не могу лишь воскрешать умерших и повелевать Смертью, а остальное у меня получается, пусть иногда и не с первого раза.

– Как ты думаешь, дело в тебе или… Не знаю, как объяснить… Как думаешь, остальные люди, перейдя горы, тоже могут вновь научиться использовать магию?

– Думаю, да… И знаешь, когда я только-только перешел горы и еще не представлял, что за мир откроется передо мной здесь, я верил, что у меня есть все, что нужно. И когда я встретил Агрона, то первые несколько дней нашего совместного путешествия он казался мне примитивным дикарем. Он не понимал, да и сейчас не понимает, принципов работы пистолета, ничего не знает о машинах… А когда я рассказывал ему о мощи изобретенного нашими учеными оружия, он сказал мне, что все, что есть у меня по ту сторону гор, – ничто в сравнении с тем, что люди потеряли, покинув Заповедные Земли. Тогда я еще больше укрепился во мнении, что передо мной недалекий неуч, который, не видя достижений людей, считает их никчемными.

Агрон усмехнулся, вспоминая их разговор.

– Да, помнится, ты хвастался мне каким-то оружием, пробивающим стальную плиту, а я и понятия не имею, что такое сталь. С твоих слов понял только, что это что-то очень твердое. Кстати, не из стали ли сделана твоя одежда, а то еще при первой нашей встрече меня поразило, как ты отбил плечом метательный топор.

– Это? – Алекс похлопал себя по груди. – Нет, это не сталь. Я не ученый, но, кажется, какой-то процент стали в этом материале присутствует. Это легкая броня. Видишь, она не гремит, гнется, не стесняет движений. Думаю, остановит стрелу, выпущенную за тридцать шагов, или пулю из пистолета – за пятьдесят. Ну, и от удара мечом худо-бедно защитит. В общем, похоже на щит жизни, разве что самую малость эффективнее. Вот, кстати, наглядный пример того, на что люди променяли свою магию. На эту броню… На то, чтобы придумать ее, ушли века, на то, чтобы изготовить одну такую, – десятки килограмм металлической руды. А ведь куда как проще перед боем прикрыть себя и всех, кого хочешь спасти, щитом жизни!

Я рассказывал Агрону о стали и пушках, он же сказал, что никакое оружие не сравнится с огнем дракона. И когда я увидел одного из них – понял, насколько он был прав. Две тысячи лет назад во время Исхода мои предки убили шестнадцать этих существ. Сейчас, владея всем изобретенным нами оружием, я не думаю, что мы смогли бы сразить хоть одного!

Знаешь, Илисид, мне кажется, что стоит людям пробыть в Заповедных Землях хотя бы неделю и ощутить, как в них просыпается магия, никто и никогда больше не вернется в города. Исход людей был ошибкой, и я думаю, что стоит людям войти в Заповедные Земли, они осознают ее.

– Так это же великолепно!!! Значит, вы с Агроном сейчас соберете все четыре Свитка воедино, остановите Зло, идущее из-за гор, и ты вернешься домой и расскажешь всем о том, что здесь видел! И люди вернутся!

– Если будет кому возвращаться… Во сне я вижу тьму, простирающуюся над Магадэном, вижу сгорающих заживо женщин и детей. Вижу гибель моего мира… Я надеюсь только, что это – видения ДАЛЕКОГО будущего и что, когда все четыре Свитка будут у нас в руках, мы успеем остановить это.

Илисид печально поник, не зная, что ответить на это, и тогда Агрон задал вопрос, который в данный момент волновал его больше, нежели судьба далекого и неведомого Магадэна.

– Скажи, Илисид, почему эльфы теперь так ненавидят орков? Почему юный Эльнио пытался убить меня и назвал убийцей? И почему весь Уцир знает имя Гимрода, называющего себя моим сородичем?

– Имя Гимрода теперь знают, наверное, все обитатели Заповедных Земель. Гимрод Саморский, вождь орков… Ты отсутствовал в наших краях слишком долго, Агрон, потому и не знаешь, почему лесной народ теперь в любой момент ждет нападения и каждый орк, подходящий к нашим границам, считается врагом до тех пор, пока не докажет обратного.

Со времен Исхода людей, когда Заповедные Земли погрузились в хаос, мы, ближайшие соседи твоего народа, боялись того, что происходит сейчас. Что разрозненные кланы орков объединятся в единую армию и двинутся покорять мир. Уцир – пограничный город; нам и раньше не раз приходилось сражаться с твоими соплеменниками, когда они не желали платить за предложенную нами пищу и хотели взять ее силой. Мы лучше кого бы то ни было знаем, на что способны воины орков и сколько бед может натворить даже один орочий клан, объявивший эльфам войну.

Теперь же Гимрод сплотил вокруг себя большинство кланов, и первой целью на его пути станут именно Эльфийские леса. Это достоверно, и, насколько я знаю, его армия уже в пути.

– Откуда ты знаешь об этом?

– От орков же. Хвала Арктару, далеко не все орки пошли за Гимродом. Кто-то пытался переубедить его и тех, кто с ним, кто-то – противостоять им. Многие покинули Орочьи степи, отправившись в странствия. Они проходили через Уцир, ища приюта и пищи, особенно в сезон дождей. Они и рассказали нам о том, что происходит в степях. Строго говоря, все происходящее можно описать в нескольких словах. Гимрод собрал армию орков, в которой только мужчин-воинов две с лишним тысячи, и сейчас эта армия движется на север, к Эльфийским лесам.

– У него, должно быть, проблемы с продовольствием… – сказал Агрон. – Кланы всегда старались держаться подальше друг от друга и постоянно кочевали, чтобы дичь лучше плодилась. Теперь же в одном месте собрался гигантский лагерь, в пять-шесть тысяч орков. Я даже представить себе не могу, сколько должны трудиться охотники, чтобы прокормить их всех. А в сезон дождей…

Илисид согласно кивнул.

– Ты рассуждаешь верно. В лагере орков голод, а если верить словам последних перебежчиков, то в сезон дождей многие умерли от голода. Поэтому Гимрод сейчас так спешит – чтобы напасть на нас, пока его армия совсем не обессилела. Опять же, по словам перебежчиков, ему сейчас нужна большая битва и серьезная победа, чтобы восстановить свой авторитет.

– Болван! Он же ведет их на верную смерть!!!

– Нет, Агрон, – печально сказала Илисида. – Он ведет их на НАШУ верную смерть. Эльфы не смогут противостоять такому натиску. У них численный перевес – мы вряд ли сможем выставить больше полутора тысяч воинов. Да и те… Эльфы умеют сражаться, но у вас каждый мужчина становится воином уже просто потому, что он – мужчина, у нас же каждому предоставлен выбор. И воинское дело – это не то, чему мечтают посвятить жизнь эльфы. Арктар создал нас садоводами, а не воителями.

– К тому же, – продолжил Илисид, – твой народ гораздо лучше искушен в сражениях. И я уж не говорю о том, что, если что-то пойдет не так, Гимроду достаточно отступить, перегруппироваться и вновь пойти в атаку. Мы не сможем выйти из леса, чтобы разбить его лагерь ночью, он же легко нападет на нас тогда в удобный момент.

Перебежчики говорили, что Гимрод всерьез подготовился к войне. Многие повозки переделаны в катапульты… Сам я смутно представляю себе, что это такое, но, со слов орков, это страшное оружие, способное метать камни весом со взрослого орка на сотни метров вперед.

– Катапульты? – удивленно спросил Алекс. – Мы пользовались ими до того, как не изобрели порох и пушки. Осадное оружие, пробивающее крепостные стены.

– Их можно применить против эльфов? – спросил Агрон.

– Исходя из того, что я видел, – да. Основной оборонительный рубеж Уцира – это лучники, засевшие в ветвях. Я видел, что вы защищаете их деревянными щитами… Выстрел из катапульты просто снесет такой щит вместе с лучником. Да он может выворотить дерево с корнем, и не одно!

– Как видишь, перспектива не радужная, – подвел итог Илисид. – Нас меньше, мы хуже вооружены, у нас меньше опыта в сражениях, и, как ни обидно признавать, они лучше организованы. У Гимрода даже есть своя разведка, и он знает о нас все, в то время как мы о нем – лишь обрывки сведений.

– Разведка? Кто-то из эльфов шпионит для орков?

– Нет, Агрон, – сказала Илисида. – Помнится, ты спрашивал, почему Эльнио пытался тебя убить? Как только Гимрод узнал о том, что некоторые орки, покидая степи, направились к нам, чтобы предупредить нас о грозящей опасности, он отправил в Эльфийские леса нескольких воинов, прикинувшихся такими же перебежчиками. Некоторые из них просто ушли, узнав все, что хотели узнать. Сколько пришедших в наши леса орков были искренни, а сколько служили Гимроду, нам теперь уже не узнать. Но были и другие… те, кто не просто уходил, а причинял максимально возможный вред. Так умер и отец Эльнио: орк, которого они пустили на ночлег, ночью зарубил спящего Косима. Эльнио и Ларису он не тронул, сочтя, что женщина и ребенок не представляют для орков угрозы. Хотя, может быть, в нем просто проснулась совесть…

Прости, Агрон, я не хотела оскорбить твой народ. Я верю, что не все орки так мерзки, как Гимрод и его прислужники. Но воин, убивающий спящего врага, это…

– Я понимаю тебя, Илисида. Этого орка я сам казнил бы, привязав к четырем кодоям… Продолжай, прошу тебя.

– А больше и нечего сказать. Этот орк был не один – их было около десятка. Они ушли под покровом ночи, зарезав или задушив тех, кто пустил их на ночлег. Ушли, поджигая дома, где хранились луки и стрелы… Не всем удалось сбежать, но… Это было две недели назад… С тех пор мы с подозрением относимся к оркам, поэтому и тебе был оказан не тот прием, которого ты заслуживаешь.

– Если бы с нами был Кельт-Адас… – сказал Алекс.

– Не думаю, что даже он смог бы остановить Гимрода, – ответил Илисид. – Огневики могущественны, но не всесильны. Вот если бы весь клан Огня… Да хотя бы две дюжины огневиков вышли навстречу армии Гимрода… Вот тогда у нас был бы шанс, и неплохой! Мы послали весть в храм Огня, находящийся в лесах, но до сих пор не получили ответа. И, скорее всего, не получим. Огневики любят пресекать мелкие распри, но ввязываться в такую войну скорее всего не станут. Они предпочтут понаблюдать за тем, как мы гибнем, чтобы потом, на основе этого, вывести очередную закономерность о жизни.

– Но шанс у вас есть и без них! Теперь с вами я и Агрон. Он – бывший вождь Саморов, и я думаю, его авторитет до сих пор чего-то стоит. Агрон, как думаешь, может ли хотя бы часть орков послушать тебя и перейти на нашу сторону?

– На нашу сторону? Вряд ли. Но вот покинуть Гимрода, уйти обратно в степи – может быть.

– А ведь есть еще и я! Первый человек в Заповедных Землях за две тысячи лет. Вспомни, Илисида, как ты сама удивилась, увидев меня! К тому же и я кое-что могу. Призывом Смерти я владею не в полной мере, но тем не менее орков должно впечатлить заклинание, о котором они не слышали с Исхода людей. К тому же, думаю, мне удастся освоить заклятье чумы до появления Гимрода. Вы говорили, что его армия на подходе? Насколько именно «на подходе»? Когда ждать нападения?

– Со слов орков-перебежчиков и по нашим подсчетам, караван орков будет здесь максимум через неделю… А ты ведь прав, Алекс. – Илисид оживился. – С вами у нас куда больше шансов. К тому же у вас Свиток! Кто знает, может быть, в нем вы найдете что-то такое, что поможет нам.

– Я приблизительно знаю устройство катапульт, – в глазах Алекса тоже зажегся азартный огонек. – Надо будет заглянуть в Свиток! Если они когда-то использовались в Заповедных Землях, то там мы наверняка найдем принцип их работы. Даже за оставшуюся неделю, если потрудиться, мы успеем многое сделать! Я просмотрю все войны с сотворения Земель Арктара и найду оптимальную стратегию! Нет, не я… Агрон, у тебя это лучше получится, ты старше и опытнее меня, тебе чаще приходилось сражаться…

Агрон поднялся со своего места и отошел к окну. Лес был тих – слышен был лишь шорох листвы. Трудно было поверить, что сейчас он находится в центре города, пусть небольшого, но все же города, населенного эльфами. Они двигались абсолютно бесшумно и, кажется, даже не разговаривали на ходу. Увидеть их силуэты в листве было непросто…

Или это было лишь затишье перед бурей? Агрон запомнил города эльфов другими – радостными, наполненными гомоном детей. Сейчас родители, наверное, боялись выпускать детей из дома, зная, что в городе орк. Не просто орк, а орк из ненавистного клана Саморов…

– Агрон… – позвал его Алекс. – Ты чего?

– Готовишься к войне? – спросил он, обернувшись. – К тому, чтобы противостоять двум тысячам орков?

– Не понимаю, к чему ты это? Ну да, у нас нет выбора! Или ты хочешь сказать, что мы должны оставить Уцир и отправиться дальше за Свитком, а за нашей спиной – хоть трава не расти? Да, я готовлюсь к войне. Я уже готов к ней!

– К первому настоящему сражению в твоей жизни? Не к поединку один на один, не к битве с сотнями буркал, когда все решал один удар армагеддона, который, естественно, нанес не ты, и даже не к бою с драконом, который мы, строго говоря, проиграли…

– Но Свиток у нас!

– А Кельт-Адаса с нами нет! Так ответь мне, Алекс, ты готов к первой войне в своей жизни?

Алекс оглянулся на отступивших на шаг назад эльфов. В Илисиде, кажется, вновь проснулась ее природная подозрительность, и сейчас ее рука лежала на рукояти меча, видимо, на случай, если Агрон окажется таким же фальшивым перебежчиком, как тот, что убил отца Эльнио.

– Да, это будет моя первая война. И что? Ты хочешь сказать, что я еще молод и неопытен?

– Нет, я лишь хочу сказать, что у тебя слишком уж ярко загорелись глаза. Ты уже мнишь себя героем, победителем орочьей орды, сокрушающим Гимрода с помощью заклятья Смерти и обращающим в бегство остальных. Ты видишь свои катапульты, которые по взмаху твоей руки метают тяжеленные глыбы в гущу орков. Или ты видишь, как с кончиков твоих пальцев срывается заклятье чумы, поражающее всю армию? И еще хочу напомнить, что орки, которых ты собираешься убивать, – это мои соплеменники, мои сородичи. Быть может, глупые, заблуждающиеся, но все же они – мои братья по крови.

– И что ты хочешь этим сказать? Что ты не с нами? Что ты не попытаешься остановить армию Гимрода?

– Еще как попытаюсь. Но я бы хотел убить его одного, заставив остальных осознать свою глупость и ошибки. Если потребуется – я убью всех или буду сражаться до тех пор, пока не убьют меня. Но еще, Алекс, я хочу, чтобы ты понял: это не приключение. Это будет бойня! И я буду с вами, – Агрон повернулся к эльфам. – Только при условии, что мы сделаем все, чтобы как можно больше орков ушли обратно в степи, а не сгинули в Эльфийских лесах.

– Ты же понимаешь, Агрон, что моя задача – любой ценой защитить мой город и мой народ? – сказал Илисид.

– А ты понимаешь, что изначально мы были одним народом? Что все, кто живет в Заповедных Землях, – братья и сестры, потому что такими создал нас Арктар? Да, две тысячи лет назад наши пути разошлись, но сейчас у нас появляется возможность вернуть времена расцвета Заповедных Земель. Алекс, ты пришел из-за гор, из Запретных Земель, которые были людям домом на протяжении двух тысячелетий, и ты говоришь, что твой народ много потерял, перебравшись туда. Ты говоришь, что стоит людям вернуться, как они вновь почувствуют себя дома и давно потерянное равновесие восстановится… Я молю Арктара, чтобы все так и произошло…

Но ты, Алекс, – первый из возвратившихся. По тебе народы моего мира будут судить о людях, о своих давно забытых братьях. И я не хочу, чтобы они видели отчаянного смельчака, воспринимающего жизнь лишь как приключение. Я не могу говорить за все Заповедные Земли, но мне, лично мне, не хотелось бы, чтобы люди возвращались, если все они окажутся такими.

Алекс вспыхнул, вскочил на ноги, но тут же вновь опустился обратно в кресло. Илисид и Илисида не вмешивались в их разговор, понимая, что от них сейчас не зависит ничего.

– Ты прав, Агрон, – сказал наконец Алекс. – Как прав во всем, кроме одного. Я не меньше тебя хотел бы разрешить эту проблему без крови. Хотел бы, чтобы Гимрод одумался и повел бы орков обратно в степи, чтобы он распустил армию и пожал руку Илисиду и отныне и вовеки веков между орками и эльфами воцарился бы мир. Но ты – орк, и любовь к своему народу застит тебе глаза. Ты не видишь того, что вижу я. А я вижу, что обойтись без крови нельзя, что орки, твои орки, превратились в безжалостных убийц, способных уничтожать врага не в честном бою, а ночью, исподтишка. У Эльфийских лесов разыграется сражение, равного которому Земли Арктара еще не знали, и судьба всех народов будет зависеть от того, выиграем мы или проиграем.

– Я понимаю это…

– Тогда ты с нами?

– С вами… – тяжело выдохнул Агрон. – И да простит меня Арктар. За пять лет, что я был вождем Саморов, мой клан успел забыть даже о междоусобных войнах. Теперь же я один против всех орков степей. Как меняется мир…

– А ты сделай так, чтобы он менялся не сам собой, а по твоему желанию, – улыбнулась Илисида. – А мы постараемся тебе помочь.

На какое-то время Свиток Настоящего был забыт. Теоретически они вполне могли уйти из Уцира, да еще и получив рекомендательное письмо от его главы, гарантирующее любую помощь во всех поселениях эльфов на их пути к океану. Илисид уверовал в приближающуюся из-за гор тьму сразу и бесповоротно. И непонятно было, что взволновало его больше: то, что рано или поздно это нечто перевалит через хребты Туманных гор и прокатится по Заповедным Землям, а в том числе и по Эльфийским лесам, или же то, что опасность угрожает людям, находящимся по ту сторону гор. И опасность эта гораздо ближе, ибо тьма проснулась (или просыпается? – Агрон надеялся, что ответ на этот вопрос даст Второй Свиток) именно там, на западе…

Наверняка Илисид готов был пожертвовать своим городом, своей жизнью и жизнями сотен эльфов ради того, чтобы помочь Агрону и Алексу собрать воедино все Свитки и обрушить на проклятого Гимрода всю их силу. Если бы все Свитки были у них в руках уже сейчас! Гимрод растаял бы в воздухе по мановению руки, а остальные орки, почувствовав на себе мощь прежнего вождя Саморов, быстро усвоили все, что он бы им сказал. Но пока приходилось рассчитывать только на собственные силы, забыв мечты о Четвертом Свитке, способном уравнять их с Создателем… Сейчас оставалось лишь готовиться к бою. Алексу – потому, что он, кажется, тоже проникся родственными чувствами людей и эльфов друг к другу, а Агрону – потому, что он по-прежнему считал орков СВОИМ народом и не мог позволить им натворить бед, о которых они впоследствии могли пожалеть. Армию Гимрода нужно было остановить любой ценой, а его самого… Впрочем, способ казни этого мерзавца Агрон еще не придумал.

Оба они по полдня пропадали внутри Свитка, просматривая записи о многочисленных сражениях, происшедших в Заповедных Землях с их создания. Записей было множество, но ни в одной из них не содержалось полезных сведений. Проблема заключалась в том, что в Заповедных Землях до сих пор не случалось войн! Ни единой настоящей войны, в которой сошлись бы армии, а не небольшие отряды.

Первую тысячу лет существования мира причиной тому были люди. Если какой-нибудь орочий клан начинал чересчур притеснять остальных, в степь приезжала дюжина магов-людей, и орки либо усмиряли свою агрессивность, либо погибали за считаные минуты боя. Людям не было необходимости продумывать план сражения – владея заклятьем Смерти, они просто приходили и убивали всех, кто осмеливался оказывать им сопротивление. У тех редких орочьих кланов, кто всерьез решался сражаться с людьми, тоже не было ни планов, ни стратегии – заточить поострее топор и оросить его кровью врага раньше, чем он успеет поднять руку в жесте, призывающем к тебе Смерть, – вот и весь план.

В тех случаях, когда другие существа спускались с гор, орки действовали так же… Они вставали стеной на пути буркал или вампиров, стеной сверкающих на солнце топоров, и враг откатывался назад под их яростные крики, кипящая кровь которых требовала убить их всех, чтобы ни один не вернулся в горы. И, как правило, никто и не возвращался.

Более или менее серьезные сражения случались только во время Исхода людей, но ни из одного нельзя было извлечь уроки. Гномы, желая остановить людей, рассчитывали лишь на свою магию, по воле которой земля не удержала на себе их врагов. Когда под ногами колеблется почва, трудно разить мечом, но нет преград для того, чтобы сотворить заклинание Смерти.

Даже мудрые огневики действовали так же, как и все остальные, – просто двигались на людской караван, швыряя молнии в любого, кто пытался приблизиться к ним. А когда становилось понятно, что бой проигран, пускали в ход мощнейшее свое оружие – армагеддон, испепелявший множество воинов-людей, но не уничтоживший уже успевший отойти на безопасное расстояние караван.

Орки встали на пути людей так же, как они вставали на пути спускающейся с гор нежити. Молча, остервенело, с кипящей кровью в жилах. И все они погибли, сразив не больше десятка людей, которые, наученные горьким опытом сражения с гномами, даже не пытались биться врукопашную, используя одну лишь магию, равной которой в Заповедных Землях не существовало.

Характерным примером был и Исход гномов семилетней давности, когда в гномьих горах поселился дракон, заставивший жителей трех подземных городов срочно покинуть обжитые пещеры. Старейшины гномов тогда решили отправиться вслед за людьми через горы, искать счастья в новом, неведомом мире. У горных отрогов сошлись две стены – стена остро отточенных топоров и стена прочнейших доспехов. Многие орки погибли в тот день, но ни один гном не прошел мимо них в Туманные горы…

На этом войны Заповедных Земель благополучно заканчивались, не считая мелких стычек между родами огров – пожалуй, самых мирных существ в Землях Арктара, да многочисленных конфликтов различных народов друг с другом после того, как люди ушли за горы и некому было пресечь эти маленькие грабительские войны.

Одним словом, назвав орков более искушенными в искусстве войны, Илисид основательно погрешил против истины. Орки брали своей силой, мощью и неистребимой волей к победе Стратегии, тактики, обходные маневры и прочие атрибуты настоящих войн были им чужды, и против любого противника они использовали одну лишь тактику – «стенка на стенку». Как правило, вражеская «стенка» такой атаки не выдерживала.

Но так было раньше. До того, как среди орков появился Гимрод, объединивший их в армию… Особенно интересно Агрону было бы узнать, входит ли в эту армию клан, в свое время изгнавший Гимрода (так как в историю о гибели всего клана в каком-то сражении он не верил никогда), или же он давно истреблен под корень?

Алекс же сумел извлечь из Свитка что-то полезное, а именно – принцип действия и конструкцию катапульт. Но то, во что превратили его идеи эльфы, повергло бы в ступор даже всезнающего Библиотекаря.

Предполагалось, что катапульты будут сделаны из дерева. Конструируя свои, орки, должно быть, повырубали все редкие рощицы в степях. Заставить же эльфов срубить хоть одно дерево не могло ничто во всем мире. Впрочем, в этом они не нуждались никогда, так как их магия позволяла строить что угодно из ЖИВЫХ деревьев. Такими были их дома, укрепления, мебель… практически все, чем эльфы пользовались. Исключение составляли лишь луки и стрелы, для которых эльфы все же отрезали ветви деревьев. Ну, если быть точным, то не отрезали, а просили дерево само отдать их им.

Эльфийские катапульты представляли собой живые деревья, толстые ветви которых были превращены в рычаги для метания камней с углублением на конце. Целые стволы, притянутые к земле прочными вьюнами или ветвями соседних деревьев, готовые распрямиться, стоило произнести необходимое заклинание.

Казалось бы, с изобретательностью Алекса и магией эльфов они могли бы превратить в орудия весь лес и разнести армию орков еще на подходе, но проблема состояла в том, что катапульты были приспособлены для метания громадных камней, а вот камней-то во всем Эльфийском лесу, кажется, не было вовсе. Выворотив из земли все валуны, лежавшие там с сотворения мира, жители Уцира смогли насобирать лишь около десятка снарядов для катапульт.

Оценив возможности эльфийской магии в обороне, Алекс предложил другую конструкция катапульт, на этот раз уже свою собственную. Если классическая катапульта швыряла каменные глыбы вверх и, пролетев по широкой дуге, они падали в гущу войска противника, то изобретение Алекса было менее дальнобойным, но в определенной ситуации – более эффективным. Между двух деревьев, расположенных на расстоянии пяти-шести метров друг от друга, закреплялось огромное бревно, размером чуть меньше пространства между деревьями. Крепкие вьюны или ветви деревьев оттягивали его назад, и при приближении врага к лесу бревно высвобождалось и летело не вверх и вперед, как снаряд катапульты, а вперед по нисходящей траектории. По замыслу Алекса, дальность стрельбы из такого орудия была не больше пятидесяти метров, но зато урон от вылетевшего из гигантской рогатки бревна был весьма ощутим.

Эта идея натолкнулась на резонный вопрос Илисида: «Ну и где ты найдешь бревна, если ни один эльф никогда в жизни не позволит тебе срубить дерево!» и тут же приказала долго жить. Энтузиазм Алекса-изобретателя почти иссяк, когда ему пришла в голову еще одна идея – конструкция орудия. Та же самая рогатка, только вместо бревна в ней – чаша, в которую насыпается все, что может нанести врагу урон. Острые наконечники стрел, мелкие и не очень мелкие камни, обломки мечей… И когда враг подойдет метров на двадцать – все это вылетит ему навстречу смертельным дождем.

Эта идея была принята, и воспрявший духом Алекс вместе с Илисидой отправился на опушку леса – руководить изготовлением артиллерийских орудий.

Агрону же в общении с эльфами приходилось гораздо труднее. Если Алекса они полюбили тут же и навсегда уже просто за то, что он был человеком, на Агрона смотрели косо и настороженно из-за того, что он был орком – одним из тех, кто две тысячи лет был эльфам если и не врагом, то уж не другом точно, а в последние месяцы стал проклятьем и злейшим врагом. Если приказы Алекса исполнялись тут же и с радостью, то приказы Агрона, которые он, как умел, старался завуалировать под просьбы и предложения, должен был повторить Илисид, чтобы эльфы сдвинулись с места.

Время от времени меж деревьев мелькало лицо Дарисы, которая, судя по всему, следила за ним, ожидая, что он вот-вот достанет свой топор и станет крушить эльфов направо и налево, первым разрубив надвое Илисида. Пару раз Агрон даже просыпался от шорохов возле дома главы, который Илисид любезно предоставил ему и Алексу, – скорее всего кто-то из эльфов не отходил от него и ночью. И почему-то ему казалось, что это Дариса, потерявшая сон с той ночи, когда умер ее муж…

Но, хвала Арктару, ограничивалось все неодобрительными взглядами, причем значительную их порцию получил и Илисид. Спорить с главой никто не смел, равно как и вообще открыто высказывать недовольство, но то, что он пустил в свой дом орка, не прошло незамеченным.

Под руководством Агрона и Илисида эльфы готовили оборонительный рубеж… План Агрона заключался в том, чтобы вырыть на подходах к лесу глубокие ямы и замаскировать их ветками. Плюс был в первую очередь в том, что такие ловушки не убьют орков, а разве что переломают им ноги – позволят вывести их из строя, не убивая. Естественно, он и не полагал, что армия Гимрода огалтело бросится к лесу, не обращая внимания на то, что их товарищи у них на глазах проваливаются под землю. Расчет был на то, что, когда авангард рухнет на двухметровую глубину, все остальные сбавят ход и будут продвигаться дальше аккуратно, прощупывая землю перед собой. И, естественно, станут идеальной мишенью для лучников – уж что-что, а стрелять эльфы умели отменно.

Пугал его только объем работы, да и вообще сложно было представить себе тонких и грациозных эльфов, роющих двухметровые ямы. Однако, как оказалось, это было далеко не главной проблемой. О главной-то он, собственно, начисто и позабыл, сам будучи кочевником, нигде и никогда не задерживавшимся на одном месте дольше трех недель. Эльфы же кочевниками не были и вообще не могли дольше десяти минут находиться вдали от деревьев. Им нужно было постоянно быть с ними в контакте – хотя бы одной рукой или босой ногой прикасаться к древесной коре, впитывая силу самой природы, источник своей магии.

Пожалуй, Арктар был действительно жесток к лесному народу, создавая его таким.

Итогом стали двадцать ям-ловушек, рытьем которых занимались Агрон, Алекс да несколько десятков эльфов, в которых сильна была человеческая кровь…

Зато в самом лесу подобных ям было выкопано сотни! Находясь под сенью вековых дубов, эльфы работали без устали, роя ямы и отвозя землю в глубь леса. Никто не тешил себя иллюзиями, что орков удастся остановить на подходе к лесу – скорее всего, даже наверняка, они преодолеют препятствия, обходя ямы под непрерывным градом стрел и снарядов из катапульт, и ворвутся в лес. И вот тогда преимущество будет на стороне эльфов, лучники которых засядут на каждом дереве по пути к Уциру и встретят Гимрода градом стрел. В то время как сами орки будут вынуждены продвигаться по лесу медленно, обходя деревья и многочисленные ямы-ловушки.

Не продумали эльфы лишь одного – что Агрон и Алекс, в отличие от них, не умеют передвигаться по деревьям… Поэтому каждый раз, оказавшись на опушке леса, они вынуждены были больше смотреть себе под ноги, чем по сторонам.

Трижды к лесу приближались рослые фигуры орков, и трижды Илисид приказывал отправить их восвояси, а если попытаются приблизиться – стрелять без раздумий. И сколько Агрон ни просил его пропустить в город хоть одного орка и расспросить о том, что происходит в степях, глава Уцира был непреклонен.

– Скорее всего, это действительно перебежчики, – говорил он. – Те, кто против правления Гимрода. Но пока есть хоть маленький риск, что они могут оказаться лазутчиками врага, – ни один орк не войдет в Эльфийские леса.

На третий день пребывания путников в Уцире в город стали стягиваться многочисленные отряды эльфов – это главы остальных городов откликнулись на просьбы Уцира и других пограничных поселений и выслали подмогу. По всей границе леса и степей спешно рылись ямы и строились катапульты – никто не знал, где именно ударят орки, и старался подготовиться ко всему.

Каждый день Илисид отправлял гонцов к храму Огня, расположенному где-то в глубине лесов, и каждый день возвращался гонец, посланный туда пять дней назад, и виновато пожимал плечами. На стук-гонцов в ворота храма никто не выходил, чтобы принять послание, а докучать огневикам гонцы не решались – чревато…

Даже когда орочья орда показалась на горизонте, Илисид все равно отрядил очередного гонца, хотя путь до храма занимал не меньше трех дней.

– К тому моменту, когда он доберется туда, все мы уже, может быть, будем мертвы, – сказал Алекс.

– Не исключено, – согласился Илисид. – Но, может, тогда огневики зашевелятся и хотя бы отомстят за нас.

– Они и так знают все, – сказал Агрон, вспоминая Кельт-Адаса, незримо присутствовавшего рядом с ним в подземной библиотеке гномов. – Везде, где есть хотя бы искра огня, есть глаза огневиков. Можешь не сомневаться, они видят все – и то, что происходит здесь, и то, что происходит в армии Гимрода. И захотят они вмешаться или нет, мы узнаем только в самый последний момент.

За прошедшую неделю Агрон не раз пытался представить себе, как будет выглядеть появление войска Гимрода. Армию в две тысячи орков трудно было даже вообразить.

Орочьи кланы никогда не объединялись! Если с гор спускалась очередная орава буркал, тот клан, что первым видел их, рассылал гонцов во все стороны света, и оказавшиеся поблизости орки откликались на его зов. И никогда, с Исхода людей, в одно войско не собиралось больше пяти-шести сотен орков.

А сейчас на Эльфийские леса надвигались ВСЕ орки Заповедных Земель. Громадный караван, как когда-то караван людей, двигался по степи. Первыми шли орки-воины – должно быть, Гимрод специально поставил в авангард лучших из лучших, чтобы вселить в противника страх еще до начала сражения. И ему это удалось… Когда караван подошел достаточно близко, чтобы можно было разглядеть рослых, двухметровых орков, шагавших впереди всех, закинув на плечо топор весом со взрослого эльфа, по лесу прокатился горестный вздох.

Как ни храбрились эльфы эти две тысячи лет, как ни кичились мастерством своих лучников, это было притворством. С тех пор, как исчезли люди, а вместе с ними и закон, каждый день Эльфийские леса жили в страхе перед ближайшими соседями. В глубине души каждый из эльфов понимал, что леса, изобиловавшие пи-шей, которую не так-то просто было раздобыть в суровой степи, выстояли только за счет верности орков традициям да за счет того, что никогда еще кочевники не додумывались объединиться.

И сейчас каждый вспоминал налеты отдельных кланов на свои города и думал о том, что если такой урон эльфы понесли от нападения одного клана, то что же их ждет сейчас, когда на них надвигается объединенная армия полусотни степных кланов.

Орки шли стеной, растянувшейся на треть версты. Позади воинов виднелся десяток громадных катапульт, каждую из которых тянуло по два-три кодоя. За катапультами угадывались повозки с женщинами и детьми, а также десятка два повозок, груженных снарядами для катапульт. Хвала Арктару, у Гимрода та же проблема со снарядами, что и у эльфов. У отрогов гор камни можно найти в изобилии, но вот перевозить их к месту сражения – не самая легкая задача.

Только что стоявший рядом с Агроном Илисид исчез, как всегда, бесшумно. Его голос слышался где-то на верхушках деревьев – глава Уцира отдавал приказы, размешал лучников на деревьях, отсылал гонцов в соседние города за подмогой, ибо теперь было ясно, что орки пойдут на штурм леса именно здесь…

«Штурм леса»… Агрон улыбнулся собственным мыслям, представив, как абсурдно это звучало бы в степи. Но в степи лес – это небольшая рощица, а здесь – вековые деревья, сплошной стеной протянувшиеся на сотню верст. Лес, в котором, заснув под деревом, ты можешь проснуться подвешенным за ноги на его вершине, потому что оно, повинуясь воле эльфа, оплело твои ноги ветвями.

Этот лес готов был выпустить по врагу сотни стрел, а спустя три секунды – еще сотню, и еще, и еще – и так, пока не опустеют колчаны или не погибнут сами стрелки.

Вот только… Ему и самому доводилось сражаться, когда в его спине торчали полдюжины стрел или пара метательных топоров. Он слишком хорошо знал, на что способны орки. Не было в Заповедных Землях мощи, превосходящей их!

– Как думаешь, сколько их? – спросил незаметно оказавшийся рядом Илисид.

– Трудно сказать, они слишком далеко. Тысяча – это точно.

– А могли они разделиться? Часть нападет здесь, а часть – в другом месте? Просто я условился с главами других городов, что туда, где орки нападут, будут стянуты все силы.

– Не знаю… Вообще-то не в традициях моего народа строить какие-то планы. Мы всегда нападали и сражались до тех пор, пока не погибали либо мы, либо враг. Но так было раньше… раньше орки и не объединялись в армии. Не знаю, Илисид, не знаю…

Из-за деревьев появился Алекс и, увидев Агрона, направился к нему.

– Кажется, начинается? – сказал он, подходя. Он был возбужден, но, взглянув в его глаза, Агрон не увидел в них того мальчишеского задора, который горел там еще неделю назад в доме Илисида при обсуждении грядущего сражения.

– Вряд ли, – ответил Агрон, напряженно всматриваясь в даль. – Скорее всего, они встают лагерем… точно, натягивают пологи. Может быть, готовятся идти на штурм ночью?

– Зачем им это? Они же не гномы и видят в темноте ничуть не лучше эльфов.

– Вообще-то да, – но стрелять в темноте по движущейся мишени и рубить топором все вокруг, что имеет неосторожность пошевелиться, – это разные вещи. Пожалуй, они действительно нападут ночью, им проще будет сражаться.

Похоже, Гимрод действительно собирался простоять возле леса до темноты. Хотя кто знает, что он задумал? Может быть, это лишь короткий привал перед боем и спустя час, когда эльфы покинут посты, решив, что до ночи все равно ничего не произойдет, орки бросятся в атаку?

– А может, пока они там располагаются, мы это… того? – неопределенно предложил Алекс.

– Чего «того»?

– Устроим им красивую жизнь. Напугаем маленько… Я бы подобрался поближе и послал бы пару проклятий? Или чуму! Я могу попытаться наслать чуму! Я еще не пробовал, но думаю, может получиться!

– Еще б ты пробовал! – усмехнулся Агрон, представив себе последствия эксперимента с этим чудовищным заклинанием в центре Уцира. – То есть ты хочешь подойти поближе, бросить в них пару заклинаний и убежать?

– Ну да!

– А что толку с пары проклятий, когда там не меньше тысячи орков? Даже если ты убьешь двоих – что нам это даст? А убежать ты не сможешь, поверь мне… Ты не видел, как бегают орки, когда речь идет о жизни и смерти.

– Ладно… – нехотя сдался Алекс. – Тогда что ты предлагаешь? Сидеть и ждать?

– Сидеть и ждать. Будь со мной мой клан – я бы повел их в атаку, пока враг не ожидает этого. А эти не ожидают, и они правы! Эльфы не выйдут из леса, просто не смогут. Да и от тех, кто сможет, толку в бою против орка не будет. Так что сидим и ждем.

– Помнится, я не так уж плохо отделал нескольких из них в свой первый день в Заповедных Землях.

– Вот только что-то мне подсказывает, что эти четверо недомерков едут сейчас на повозках. Такие, как они, – не воины, а одна сплошная помеха в бою. Думаю, Гимрод это понимает не хуже меня, и вокруг лагеря сейчас стоят отборные воины, против которых ты и минуты не продержишься.

Тем временем от стремительно обраставшего пологами орочьего лагеря отделились три фигуры и бегом направились к лесу.

– Не стрелять! – крикнул Агрон засевшим наверху лучникам, и где-то там, в ветвях, его слова повторил Илисид, чтобы кто-то из особо ревностных стрелков не пустил в парламентеров стрелу просто назло ему или сочтя, что Агрон на стороне своих сородичей.

– Я выйду к ним, – сказал Илисид, спрыгнув на землю.

– Я с тобой! – воскликнул Алекс. – Пусть видят, против кого они идут! Против человека!

– Ага, против одного человека, который только что чуть не отправился в их лагерь на верную смерть, – усмехнулся Агрон. – Ты – наш козырь, Алекс, и пусть они до поры до времени о тебе не знают. Пойду я! В конце концов, они – орки, как и я.

Илисид согласно кивнул.

– Один твой жест, и мы пронзим их стрелами. Одно их неосторожное движение, и результат будет тот же. Если они захотят напасть на тебя – успеют только занести топор.

Агрон в ответ лишь усмехнулся – он полагал, что и так не даст себя в обиду.

Орки-парламентеры приближались. Бежали быстро, размеренно, будто бы и не думая о том, что сотни луков направлены сейчас в их сторону, и стоит им совершить всего одно неосторожное движение, как оно станет последним в их жизни. Бежали так, как обычно бегут орки, перекочевывая с места на место. Лениво и, по орочьим меркам, не торопясь, но при этом обогнать их смогли бы разве что люди на своих лошадях, канувших в Лету вместе с ними.

Агрон вышел из-под деревьев и остановился Глубоко вдохнул, сжал и разжал кулаки, чувствуя, как играют под шкурой мышцы. Поставил древко боевого топора на землю и слегка оперся на него – так, чтобы в любой момент перехватить его для удара.

Увидев его, орки замедлили бег и, обменявшись парой фраз, двинулись ему навстречу уже шагом. Сейчас их разделяло не больше сотни метров – идеальное расстояние для эльфийских лучников. Со ста метров девять стрел из десяти попадали в цель размером не больше желудя.

Агрон всматривался в их лица, не улавливая знакомых черт. Эти трое были не из его клана, да и вообще он не знал их. Приблизившись, они заговорили первыми:

– Мы – посланцы Гимрода Саморского, вождя объединенной орды. Мы говорим от его имени. Ты, должно быть, будешь говорить от лица лесного народа?

В этих словах было столько же презрения, сколько сам Агрон испытывал к орку, ночью убившему во сне отца юного Эльнио. В них явственно слышался упрек: «Как можешь ты, предатель, говорить от имени эльфов? Ведь ты же орк, как и мы?»

– Я – Агрон Саморский, и я говорю от лица объединенной армии лесного народа!

Как легко эти слова слетели с его уст. «Армия»! До сих пор он и сам не воспринимал сотни эльфов, засевших в ветвях, как армию.

Его имя заставило орков вздрогнуть, и Агрон подумал, что они с Алексом производят эффект на любого, с кем встречаются. Алекс – тем, что он человек, а он сам – тем, что он – Самор, а значит, кровный родственник Гимрода. Ну, точнее, названный, потому как проклятый тать от рождения Самором не был.

– Ты – из рода нашего вождя, и ты – здесь, а не с нами? – В голосе орка звучала растерянность. Кажется, Саморы уже стали в степи легендой – еще бы, клан, выпестовавший вождя всех орков.

– Да, – просто ответил Агрон.

– Не важно… – посланник наконец совладал с собой. – Я передаю волю Гимрода Саморского, царя степей. Отныне Эльфийские леса принадлежат народу орков. Мы не хотим крови, поэтому эльфы могут уйти в степь, мы не будем им препятствовать.

– То есть Гимрод предлагает лесному народу уйти из этого мира бескровно? – с усмешкой спросил Агрон. – Умереть самим, чтобы топоры орков не обагрились их кровью?

– Мы предлагаем им уйти, обосновавшись в степях. Леса нужны нам!

Похоже, этот кретин даже не догадывался о том, что первый же час, проведенный эльфами вдали от деревьев, станет последним.

– В таком случае, передай встречное предложение лесного народа своему жалкому царю степей. Если прямо сейчас орки одумаются и поймут, на что они замахнулись, пойдя против воли самого Создателя, мы позволим им уйти. Всем, кроме Гимрода, которому я лично отрежу голову и повешу сушиться на ветвях этих деревьев.

За спиной Агрона раздались одобрительные возгласы – эльфы слышали все и, кажется, наконец-то поняли, что он действительно на их стороне.

Глаза Гимродова посланника налились кровью.

– Да как ты смеешь, выродок… – начал было он, но тут же, вспомнив о направленных в его грудь стрелах, оборвал себя на полуслове. Сделав знак двум своим спутникам, он развернулся, и сначала демонстративно медленно, а затем постепенно переходя на бег, орки двинулись обратно к своему лагерю, сопровождаемые свистом эльфов.

Остаток дня обе стороны готовились к бою. Орки готовили к стрельбе катапульты, эльфы в десятый раз проверяли тетивы своих луков и запасались стрелами. Где-то в глубине леса день и ночь шло их изготовление – все неспособные сражаться сейчас привязывали к стрелам оперение, ставили на них выменянные у гномов наконечники из драконьего металла.

– Они определенно пойдут на штурм ночью, – сказал Илисид взобравшимся на дерево Агрону и Алексу. – С одной стороны, это хуже – стрелять в темноте сложнее, чем ясным днем, а с другой – лучше, потому что вырытые нами ловушки они не заметят даже без маскировки.

– Ты недооцениваешь зрение орков и их внимание. Поверь, даже в пылу боя, когда кипит кровь, мы все равно видим все, что происходит вокруг. Бой будет тяжелым… Сколько у тебя воинов?

– Около двух тысяч, так что численного перевеса у Гимрода нет. К гранине подтянулись все наши воины, со всех Эльфийских лесов.

– Каждый орк стоит трех твоих эльфов, Илисид.

– Но только не тогда, когда орк на земле, а эльф – в листве со своим луком. Может быть, я и недооцениваю твой народ, но и ты явно недооцениваешь мой. Да и мечом мои воины владеют не хуже, чем орки топорами.

Чем ниже опускалось солнце, тем больше усиливалось беспокойство в груди Агрона. Он до боли в глазах вглядывался в лагерь орков, надеясь увидеть, когда орда его соплеменников покатится на Эльфийские леса, но не улавливал ни малейшего движения. Костры в лагере были погашены, и б постепенно наступающей темноте лагерь сливался со степью, так что даже острые глаза орка не могли различить происходящего в нем.

Из-за горизонта выкатилось Страдание, заливая степь своим серебристым светом, а спустя полчаса появилась и настигающая его Ярость. Ночь выдалась ясной, но свет сияющих лун и звезд все же не позволял рассмотреть лагерь орков, чтобы заранее быть готовыми к атаке.

Эльфы не покидали своих позиций. Лучники неподвижно замерли на деревьях, искушенные в магии – возле катапульт, чтобы одним движением отдать деревьям приказ отпустить натянутые веревки, отправляющие в полет снаряды.

Ночь была ясной – как казалось Агрону, достаточно ясной, чтобы эльфы могли уверенно стрелять с полусотни метров. Была, пока откуда-то не потянулись густые черные тучи, постепенно заволакивающие небо.

– Агрон, – негромко позвал его Алекс. – Ты чувствуешь?

– Чувствую что?

– Я не знаю. Магию! Рядом чье-то заклятье, только я не могу понять, что это.

– Я ничего не чувствую. – Агрон до предела сосредоточился, шестым чувством выискивая вокруг чужую магию, но не ощущал ничего. – Ты уверен?

– Уверен! Я даже не могу определить, к какому виду принадлежит это заклятье, но оно очень сильно. Я чувствую его кожей…

За последний месяц Агрон научился доверять ощущениям Алекса. К нему постепенно возвращалась давно забытая людская магия, и сейчас не было оснований сомневаться в том, что, если Алекс чувствует чье-то заклинание, значит, оно действительно существует. Но почему тогда сам он не чувствует ничего?

Агрон легко распознавал любое заклинание своего народа, равно как и магию из эльфийского или гномьего арсенала. Ощущал магию, окружавшую Кельт-Адаса, но не мог определить, какое именно заклинание он творит.

Людская магия ощущалась остальными народами Земель Арктара на самом пороге восприятия, ибо была сильнейшей из всех видов колдовства мира.

Значит, могли существовать и заклинания, с трудом ощутимые даже людьми… Спросить бы об этом у Библиотекаря, но Свиток остался в доме Илисида – не брать же его с собой на битву, грозившую стать побоищем.

А еще спросить, как что-то подобное могли сотворить орки… Но этого Свиток Прошлого, скорее всего, и не знает, отнеся грядущее сражение к настоящему, а то и к будущему.

Или же с орками был кто-то еще?

– Алекс, это ведь не орочья магия?

– Если бы я знал… Я никогда не видел ничего подобного. Она повсюду, везде вокруг нас…

Агрон хотел было спросить, не ощущает ли он, откуда исходит эта магия, но в этот момент услышал топот, едва коснувшийся его слуха, но нарастающий с каждой секундой. Топот сотен сильных ног… и свист!

Что-то большое пронеслось над деревьями и ухнуло в полусотне метров позади, круша на своем пути ветви и вырывая с корнем небольшие деревья.

– К бою! – раздался зычный голос Илисида, и в тот же миг казавшийся спящим лес ожил. Сотни рук одновременно потянулись к колчанам, выхватывая стрелы и укладывая их на тетивы. Мгновение, и сотни стрел нацелились в темноту, ожидая приближения орков.

Снова свист тяжелой каменной глыбы, разрывающей небо, снова грохот, сменившийся на этот раз испуганными предсмертными криками.

– Катапульты, пли! – скомандовал Илисид, и тотчас же навстречу летевшим из степи камням помчались три глыбы, отправленные в полет эльфийскими катапультами. Они были нацелены не в лагерь врага – примерно на середину пути от него к Эльфийскому лесу, чтобы поразить не беспомощных женщин и детей, а бегущих в атаку орков.

Наконец из темноты вынырнули рослые фигуры орков, и почти в тот же миг раздался голос Илисида:

– Лучники! Пли!

Агрон видел, как падали орки, пронзенные пятью, а порою и десятью стрелами, видел, как три орка практически одновременно ухнули в вырытую им яму – бежавшие следом за ними даже не остановились, лишь изменили направление и широкими шагами понеслись дальше, к лесу.

Не так он себе представлял это сражение! Не так! Надеялся, что, увидев его, орки если не образумятся, то хотя бы задумаются о том, против кого идут воевать. Что в первые же минуты битвы потери обеих сторон составят десятки, а не сотни воинов…

Над головой свистели каменные глыбы, каждая весом со взрослого орка, и с грохотом и треском падали в чащу, будто невесомые листья, сшибая засевших в ветвях эльфов. Стоявшие в лесу катапульты простаивали без дела – снарядов больше не было, и обслуживавшие их эльфы уже перескакивали по ветвям к месту, где разгоралось настоящее сражение.

– Стрелки, пли!

Орки подошли уже достаточно близко, в зону досягаемости изобретенных Алексом горизонтальных катапульт. Ветви деревьев распрямлялись, швыряя в приближающуюся орду наконечники стрел и мелкие камни. Каждый такой залп просто выкашивал среди нападавших коридор, который, правда, тут же заполнялся новыми орками.

На бегу орки швыряли в гущу листвы метательные топоры. Скорее всего, наугад, не целясь: на это у них просто не было времени. Но звуки падающих на землю тел и стоны раненых и умирающих свидетельствовали о том, что некоторая их часть попадала в цель.

Орки ворвались в лес… Впрочем, в этом Агрон и не сомневался – основное сражение должно было произойти именно здесь, под деревьями, и будет чудом, если хотя бы здесь, в родной стихии эльфов, им удастся заставить орков повернуть назад.

Прямо на него несся рослый орк, занеся для удара топор. Агрон встретил его ударом по ногам, а затем уложил рукоятью топора по затылку.

Тело Агрона окутало едва заметное свечение – обернувшись, он обнаружил Алекса в точно таком же светящемся покрове щита жизни и с мечом, уже обагренным чьей-то кровью.

– Поможем нашим! – ободряюще крикнул он.

Кажется, Алекс по-прежнему не понимал, что для Агрона «наши» были и с той, и с другой стороны.

Минуту спустя у Агрона уже не было возможности укладывать орков тяжелыми, но не смертельными ударами. Их было слишком много, и нескончаемый поток стрел, льющийся с ветвей деревьев, кажется, ничуть не уменьшал количество врагов. Под страшным натиском эльфы отступали, оставляя укрепленные деревья, убитых и раненых. Прикинуть, хотя бы приблизительно, сколько орков полегло в первые же минуты битвы, не представлялось возможным – события развивались слишком стремительно. Орки не просто ворвались в лес, они теснили его защитников вглубь, вынуждая уцелевших спасаться бегством, чтобы не остаться в тылу у армии Гимрода.

Темнота была верным союзником орков – им самим приходилось бросать метательные топоры практически наугад, на звук, на движение в ветвях. В кромешной тьме эльфам приходилось стрелять так же, практически не целясь, сводя на нет все свое преимущество в точности стрельбы.

Агрон помнил, что серая волна, захлестнувшая лес, это его соплеменники, но лишь где-то в подсознании. Кипение крови заставило забыть обо всем – сейчас орки были врагами, жаждавшими его смерти, и он должен был выжить любой ценой. А для этого нужно убивать…

Чей-то метательный топор рубанул его по плечу, но щит жизни смягчил удар, и потому он лишь скользнул по руке Агрона, не причинив особого вреда. Шальная стрела, выпущенная не то наугад, не то именно по нему (только сейчас он подумал о том, что стрелки в пылу битвы не станут делать различия между орками вообще и одним конкретным орком в частности), вонзилась в икру левой ноги. В остальном он был в порядке, и бьющийся рядом с ним Алекс вроде бы тоже.

Впрочем, Алексу, несмотря на всю его магическую защиту (помимо обволакивающего тело щита жизни на Алексе отчетливо ощущалось благословение и была наколдованная эльфами каменная кожа), явно приходилось тяжелее, чем Агрону. По своему поединку с ним Агрон знал, что Алекс верток, проворен и даже силен, хоть и едва ли сможет тягаться в силе с орком, но все же ему не хватало точности и быстроты удара, достигавшихся в первую очередь боевой магией.

Агрон приблизился к нему, отражая удары нападавших, чтобы в случае чего прикрыть со спины. Мечта о том, чтобы орки, схватившись с человеком, поняли, с кем дерутся, и попадали бы на колени в благоговейном трепете, тоже пошла прахом. Быть может, если бы Алекс одним движением руки положил с десяток врагов, кто-то вообще заметил бы его, да и то вряд ли. Кипение крови не способствует поискам ответа на вопрос, кто перед тобой. Сначала убей, а уж потом будешь разбираться, и, чтобы противостоять этому желанию и не превращаться во время схватки в дикое животное, требовались немалая сила воли и многолетняя практика.

С разных сторон к Алексу стягивались и эльфы, чтобы прикрыть единственного человека в Заповедных Землях. Агрон даже ощутил укол чего-то похожего на ревность, ему самому на помощь никто не спешил.

– Алекс! – крикнул он, разрубая очередного противника от шеи до самого паха и без особого труда вытаскивая топор из обмякшего тела. – Ты со Смертью в каких отношениях?

– В каком смысле? – В тот момент, когда Агрон уже готов был броситься ему на выручку, Алекс выхватил из кобуры пистолет и всадил пулю точно между глаз теснившему его орку.

– В прямом! Заклятье Смерти освоил?

– Ты же видел… С тех пор я его не пробовал.

– Попробуй сейчас!

Метательный топор едва не лишил Агрона левого уха и, посвистев мимо, вошел в голову одного из эльфов. Другой, видимо, решив отомстить за друга, бросился вперед, и секунду спустя его голова покатилась под ноги бесчисленному количеству наступающих орков.

Тем временем эльфы, или израсходовав весь запас стрел, или поняв, что эта тактика не приносит ощутимого результата, перешли к контактному бою. Но не к тому, стенка на стенку, к которому привык Агрон, а к своему, идеально подходящему для этих ловких и грациозных хозяев леса.

Орки брали силой. Эльфы – невероятной ловкостью и умением передвигаться не по земле, а по деревьям. Они проносились перед носом противников, рубя мечом по самым уязвимым точкам на теле, или даже и не касались земли, перепрыгивая с одного дерева на другое, одним ударом снося голову врага.

Стремительное наступление армии Гимрода захлебнулось. То там, то тут орки проваливались в вырытые ямы, в то время как эльфы даже не нуждались в том, чтобы запоминать ориентиры, которыми были помечены ловушки. Большинство из них просто не спускались на землю… Или же спрыгивали с деревьев в самой гуще врагов и, пользуясь выигрышем во времени, успевали нанести пару ударов, часть из которых оказывались смертельными.

Зато у орков смертельным был КАЖДЫЙ удар. От остро отточенного топора не защищало даже заклятье каменной кожи, которым владел практически каждый из эльфов. Орки-воины могли одним ударом разрубить пополам кодоя – куда уж против этой силы хрупким телам эльфов…

Но тем не менее теперь, когда миновало замешательство первых минут боя, когда казалось, что враг несокрушим, сражение шло на равных. Ну, или почти на равных. Орки по-прежнему теснили хозяев леса в глубь их территории, но с каждой минутой все медленнее. Скорее всего, Гимрод рассчитывал на то, что лучники расположатся только на деревьях у границы со степью, и если суметь за несколько минут прорваться в глубь леса, то град стрел уже не долетит до его воинов. Он не знал или не учел, что для эльфов не составило особого труда вырастить удобные помосты с деревянными щитами практически на каждом дереве до самого Уцира и что лучники, подхватив свои колчаны, за несколько секунд перебирались с границы в глубь леса и снова занимали оборонительные рубежи, посылая стрелы в гущу боя.

Пожалуй, и сам Агрон недооценил мощь объединенного эльфийского воинства. Если бы не кромешная тьма, в которой невозможно было прицелиться, – орочья орда уже давно покатилась бы обратно, оставляя за собой широкий след из мертвых тел.

– Не получается! – крикнул Алекс. – Заклинание слишком сложное, мне нужно хоть пять секунд покоя!

Пять секунд покоя? Кажется, для Агрона это становилось делом привычным – защищать могучего мага, вздумавшего сотворить армагеддон или призвать Смерть. В два прыжка он оказался возле Алекса, отшвырнув зазевавшегося врага прямо на мечи подоспевших эльфов.

– Встань позади, я прикрою! – крикнул он, и Алекс, тут же поняв его замысел, укрылся за его спиной. – Эльфы! Ко мне! Алексу нужна помощь!

Кажется, лесной народ наконец-то понял, что он не только на их стороне, но еще что его нужно слушаться, особенно в критических ситуациях. Впрочем, какой еще ситуация может быть, когда к твоему городу приближается орочья орда, под натиском которой насиженные места покинули бы даже драконы, за исключением, быть может, их предка.

– Какой у нас план? – раздался рядом звонкий голос Илисиды. Она была вся в крови, и Агрон не рискнул бы утверждать, что кровь на ее одеждах – кровь врагов. У эльфийки не было левого уха, и из раны на его месте хлестала кровь. Будь перед ним кто-то другой, он просто сгреб бы его в охапку и оттащил подальше от сражения, невзирая на протесты. Но Илисида была прежде всего воительницей, а не женщиной, а значит, перед лицом гибели всего своего народа не обратила бы внимания и на более серьезные раны.

– Выжить! – просто ответил он. – Прикрываем Алекса любой ценой, нужно дать ему немного времени!

Эльфы стягивались к ним со всех сторон. Кто-то спрыгивал с деревьев, кто-то прорубался через гущу орков, и минуту спустя Алексу оставалось лишь отступать позади защищающего его отряда, вложив меч в ножны, и творить пассы заклинания обеими руками. Но эльфы дорого платили за изменение тактики. В бою один на один, на земле, а не в ветвях, у них не было шансов. Меч эльфа мог разве что отклонить страшный удар топора, да и то при большом везении. Принять же этот удар и ударить в ответ у них не хватало сил. Орки даже не нуждались в оружии – удары их тяжелых кулаков превращали головы эльфов в кровавое месиво. Тот, на кого был нацелен удар топора, неминуемо прощался с жизнью.

И без того небольшой отряд стремительно редел. Дважды Агрон сам едва не погиб, блокируя удары, нацеленные на Илисиду. Каждый раз она проклинала его на все лады, но ее усталые и испуганные глаза были красноречивее слов.

Пять секунд, о которых просил Алекс, прошли, казалось, вечность назад. Агрон чувствовал, что слабеет, что кипение крови уходит, истощив организм почти до предела, и что скоро он не сможет выдержать натиска врага. Радовало то, что и у воинов Гимрода скоро должно закончиться действие кипения крови, а значит, ослабнут и они, давая эльфам дополнительное преимущество. А оно будет нелишним, совсем нелишним…

– Я готов! – сказал за спиной Алекс. Сказал как-то спокойно, совсем негромко, но почему-то его слова не потонули в шуме битвы. – Дайте мне пройти…

Агрон шагнул в сторону бездумно. Тело сделало все само, будто бы повинуясь словам Алекса. Так же поступили и эльфы, уходя с пути между человеком и опьяненными кипением крови орками.

В первое мгновение орки подались назад, видимо, приняв движение отряда за какой-то маневр и пытаясь разгадать его смысл. Но секунду спустя они увидели в образовавшемся проходе того, кого они скорее всего приняли за огневика, и с ревом бросились вперед.

Агрон без труда мог представить, о чем думали в этот момент его сородичи. О том, что на помощь лесному народу подоспели маги Огня и что все это время огневик прятался за спинами эльфов, творя заклинание. Силу Огненного клана орки познавали на себе не раз и сделали единственное, что могли в этой ситуации, – бросились на него, надеясь сразить мага раньше, чем он отпустит свое заклинание, висящее на его посохе или кончиках пальцев.

Возможно, они даже ощущали магию – сильную магию, подобную той, что чувствовал сам Агрон, когда вокруг него бушевало пламя армагеддона. Но понять, что заклятье это не принадлежит огненному клану, они не могли – людская магия была недоступна восприятию орков.

Впервые в жизни Агрон наблюдал действие заклятья Смерти. Заклятья, которым владели лишь люди да сильнейшие из некромантов. В отличие от магии Огня людская магия не была зрелищной и эффектной, но от этого становилось только страшней.

Алекс вытянул вперед руку в указующем жесте, и ближайший к нему орк вдруг выронил топор и без звука повалился на землю. Рука Алекса сместилась чуть левее, и другой орк рухнул под ноги своим товарищам. Третий, четвертый, пятый… Орки остановились, затем подались назад, бросились бежать, оставляя позади себя трупы товарищей, которых постигла мгновенная смерть.

Глаза Алекса светились во тьме зеленым огнем. Щит жизни вокруг него потух – светлая магия отступила, почувствовав приближение темной.

Это было подобно выстрелам из пистолета, только гораздо быстрее и эффективнее. Орки падали на землю один за другим – каждый, на кого указывал Алекс. Агрон чувствовал, как уходит ощущение магического присутствия, – заклятье Смерти было подобно заклятью армагеддона: убивало не заклинание, убивал порожденный им результат. Стена огня у огневиков, и сама Смерть у людей. Агрон чувствовал ее присутствие – его шерсть встала дыбом, а по ногам пробежал едва ощутимый холодок, должно быть, Смерть прошла совсем рядом.

Было ли это страшнее бушующего вокруг моря огня? Пожалуй, да. Может быть, потому, что огонь был хотя бы видим и осязаем, в то время как Смерть в это мгновение могла быть где угодно, например, стоять у него за спиной и улыбаться беззубым ртом. А может быть, потому, что, как бы ни хвалились огневики своей силой, Далманир был прав, говоря, что Огонь убивает, а значит, служит Смерти. Все в этом мире служило Смерти, и все, так или иначе, принадлежало ей.

Впервые с того момента, как орки двинулись в атаку, Агрон позволил себе немного расслабиться и хоть самую малость дать отдохнуть деревенеющим мускулам. Наваливалась знакомая усталость – расплата за применение мощнейшего заклинания боевой магии, кипения крови.

Орки отступали. Агрон не видел, происходило ли это повсеместно, или только отряд, окружавший Алекса, теснил противников. А даже если и так – увидев это, остальные эльфы выложатся до предела, ощутив, что победа близка.

Он отступил за спины эльфов и оперся о топор. Мышцы гудели, отказываясь делать хоть что-то еще. Бой был жарким и тяжелым… И вдруг его голову пронзила мысль… Такая простая, такая логичная, но непонятно почему не пришедшая на ум раньше. Кипение крови… Почти все в армии Гимрода были под действием этого заклинания. Почти или все? Агрон не знал. Он пытался вспомнить, был ли за все сражение хоть один момент, когда он не ощущал бы присутствия рядом с собой этого волшебства? Встретился ли он сегодня хоть с одним орком, удар которого не был бы сравним по силе с падением с неба пудового камня? Кажется, нет…

Но почему? Как получилось, что за время его отсутствия все орки, без исключения, освоили сложнейшее заклинание боевой магии?

Из чащи леса показались несколько фигур, и Агрон рефлекторно вскинул топор, чтобы тут же опустить его, узнав в этих фигурах магов Огня по ярким огонькам на поднятых над головами посохах, разгонявшим окружавшую тьму. Клан Огня все же решил продемонстрировать свою силу, но, видимо, специально дожидался переломного момента в сражении.

Молния сорвалась с руки одного из огневиков и устремилась в гущу сражения. Огненный шар взлетел к кронам деревьев и там расцвел гигантской пламенной розой, залив лес ярким светом.

Теперь в свете огненного шара Агрон отчетливо видел, как орочья орда катилась обратно под градом стрел и яростных криков эльфов. На секунду ему показалось даже, что в гуще боя мелькнуло лицо Дарисы, но полной уверенности в этом не было.

Это была победа! Еще не полная – эльфы потеряют еще многих, гоня орков до самой границы леса и посылая им вдогонку сотни стрел – но все же победа. С появлением огневиков исход боя был предрешен. Никто в Заповедных Землях не смел идти против воли служителей Огня… Но все же какое-то смутное чувство не давало покоя. Кипение крови, захлестнувшее всех орков, без исключения, черные тучи, закрывшие небо так кстати для воинства Гимрода. Мощная магия перед боем, природу которой не мог понять даже Алекс…

Впрочем, сейчас было неподходящее время для размышлений. Мысленно попросив прощения у измотанного тела, Агрон поудобнее перехватил топор и ринулся в бой, на ходу накладывая заклятье паралича на залитое кровью лезвие. Сейчас, когда орки были обращены в бегство, он не хотел без особой нужды убивать своих сородичей.

Огневики лениво постреливали молниями – собственно, сейчас от них и требовалось-то лишь присутствие, чтобы Гимрод не вздумал повернуть растерявших весь боевой пыл орков обратно. Клан Огня на стороне эльфов, а значит, оркам остается только улепетывать из их лесов со всех ног.

Многие эльфы спустились с деревьев и присоединились к отряду Алекса, который шел впереди всех, молчаливо и величественно указывая на любого орка, осмелившегося остановиться и поднять топор. И каждый, на кого указывал Алекс, как подкошенный падал наземь.

Поравнявшись с другом, Агрон взглянул ему в лицо и отшатнулся. Глаза Алекса были пусты и черны как ночь… На секунду Агрону даже показалось, что вот сейчас рука, повелевающая Смертью, укажет на него, и его сердце в мгновение ока остановится, а душа покинет тело, неслышно перетекая в котомку Смерти, в которую та складывает свою добычу. Но нет, в пустых глазах на секунду промелькнуло сознание. Алекс коротко кивнул ему и даже ободряюще улыбнулся. Мол, все в порядке, я контролирую Смерть, а не она меня.

У самой границы леса орки вдруг остановились. Передние ряды отступавших замерли, задние налетели на них, и тем, кто шел последними, оставалось лишь обернуться и в последний раз взмахнуть топорами, прихватив с собой хоть по одному противнику, погибнув, как подобает орку. Агрон не участвовал в этой резне – ему больно было смотреть на гибель сородичей. Но он не пытался остановить эльфов, почуявших близкую победу, хотя бы потому, что это было бесполезно. Ну и еще потому, что орки заслужили такую участь, пойдя за Гимродом и нарушив завет Арктара. Алекс, кажется, тоже не был опьянен битвой, в его глазах по-прежнему клубилась тьма, но рука больше не поднималась, чтобы указать Смерти, кого она должна забрать в свое царство.

Несколько минут жестокая сеча продолжалась на одном месте: орки гибли десятками, но не отступали, просто потому что некуда было отступать. Те, кто первыми повернул назад, сейчас преграждали дорогу тем, кто некогда шел впереди, кто первым ринулся в бой. А значит, сейчас гибли лучшие воины степей… Потом ситуация вновь изменилась. Орки двинулись вперед – на этот раз не яростной ордой, а крепко сбитой стеной, ощетинившейся сотнями топоров. Медленно, шаг за шагом, без прежней ярости, но с твердой решимостью и ненавистью в глазах орки вновь наступали, тесня лесной народ.

Эльфы взлетали на деревья и оттуда выпускали стрелу за стрелой, почти не зная промахов в ярком свете пылающего огненного шара над лесом. Алекс опять поднял руку, указывая Смерти на добычу…

В глазах орков стоял страх, но его затмевали ненависть и решимость. Теперь это будет битва до конца – до полной победы или полного поражения…

Над головами эльфов взвились огненные стрелы, дугой пролетавшие над ними и бившие в толпу орков. В гущу нападавших ухнули и несколько огненных шаров, взорвавшихся столбами яркого пламени, тут же охватившего стоявших рядом орков. Крики ярости сменились криками боли. Но орки все равно продолжали наступать, невзирая на страшные потери… А потом их строй раздался в стороны, пропуская кого-то вперед, как недавно отряд эльфов расступался, давая дорогу Алексу и его незримой спутнице, Смерти.

Громадного орка, выступившего вперед, Агрон узнал сразу же, да и эльфы, наверное, без труда поняли, кто перед ними. Гимрод был обнажен до пояса, и, судя по его дымящейся шерсти, его робище сгорело в пламени, порожденном огневиками.

Агрон шагнул было вперед, чтобы раз и навсегда разделаться со своим заклятым врагом, и только тут понял, что Гимрод не вооружен. Его руки были пусты – ни боевого топора, ни даже метательных топоров. Гимрод шел на смерть, желая своей гибелью искупить вину сородичей? В это почему-то не верилось совершенно.

Алекс тоже сделал соответствующие выводы из свирепого взгляда орка и того почтения, что оказывали ему остальные. По его лицу скользнула зловещая улыбка, а рука начала движение к груди Гимрода. Алекс явно хотел выиграть сражение одним жестом, одной смертью, и больше всего на свете Агрон хотел, чтобы у него это получилось. Потеряв вождя, орки наверняка отступили бы…

И не было причин, по которым Агрон мог бы сомневаться в том, что секунду спустя бездыханное тело Гимрода упадет на землю. Но откуда-то из груди туманом накатывало новое, ранее не изведанное чувство. Страх перед силами, для которых и армия орков, и армия эльфов – лишь стая мошек, не способных причинить никакого вреда. И почему-то возникала уверенность, что Гимрод, о котором не было ни малейшего упоминания в Свитке, был частью этих сил.

Библиотекарь следил за самим Агроном с его рождения и до момента, когда во сне ему впервые явилось видение. С этого момента начиналось Настоящее… Гимрод же существовал только в Настоящем – он отсутствовал в Прошлом.

Рука Алекса закончила движение, указывая точно в грудь Гимроду. По лицу орка скользнула усмешка… «Ну попробуй, – говорила она, подтверждая худшие опасения Агрона. – Посмотрим, на что ты способен». Лицо Алекса изменилось. Он встряхнул рукой, отвел ее чуть в сторону и вновь направил на Гимрода, ожидая, что Смерть навеки сотрет с его лица эту презрительную усмешку.

Ничего не произошло…

И тогда руку к Алексу протянул Гимрод…

Не просто протянул, не указал своей невидимой спутнице на жертву, а резко выбросил ее вперед, будто бы отталкивая что-то от себя. И действительно, по воздуху прокатилось что-то, едва заметное для глаза, словно бы всколыхнулся воздух, словно бы по нему пробежало что-то невидимое.

Алекса подбросило вверх силой, сравнимой с несущимся на полном ходу бешеным кодоем. Сравнимой с силой удара хвоста предка всех драконов, едва не раздробившего Агрону ноги. Стоявшие рядом эльфы полетели в стороны, словно тряпичные куклы, ураган разметал их, отбрасывая со своего пути. В сотне метров от них на пути этого воздушного вала оказался огневик, которого подняло в воздух, проволочило еще с полсотни метров и ударило спиной о вяз, содрогнувшийся от этого удара.

– Человек? – презрительно улыбнулся Гимрод, оборачиваясь к замершим вокруг него оркам. – И его вы боялись? Что может противопоставить человек непобедимой орде?

Стих лязг металла – и эльфы, и орки остановились, опуская занесенное для удара оружие и с благоговейным ужасом взирая на то, как Алекс неловко поднимается на ноги, тряся головой.

И эльфы, и огневики, и сам Агрон среагировали одинаково. Выстрелили в Гимрода из всего, что было в руках или под рукой. Семь молний одновременно сорвались с посохов огненных магов, десятки луков выпустили десятки стрел, и метательный топор с наложенной на него аурой меткости устремился точно в голову врага.

Агрон не промахнулся бы и безо всякого заклинания – боевую магию для него сейчас заменяла ненависть, и она придавала ему больше сил, нежели кипение крови. Он уже видел, как топор вонзается в висок Гимрода, видел, как тот вскидывает руки к голове, а затем медленно оседает на землю. Пусть не сработало заклинание Алекса, пусть Смерть не пожелала забрать его черную душу к себе. Пусть Гимрод, кем бы или чем бы он ни был, каким-то образом ни освоил невиданную доселе магию – ему не успеть увернуться от удара…

Но он и не стал уклоняться. Вместо него отклонился топор! У самой головы Гимрода он свернул в сторону и, описав дугу, понесся на своего хозяина и вонзился в дерево позади него, когда Агрон пригнулся, уходя от удара.

Так же или почти так же повели себя стрелы эльфов. Не долетая до Гимрода, большинство из них отклонялось в сторону и, развернувшись, неслось назад с той же скоростью, с какой были выпущены из луков. Цели достигли лишь единицы из них – по какой-то причине некоторые стрелы стали забирать в сторону позже остальных, а потому воткнулись Гимроду в руки, плечи и бока.

Зато молнии, брошенные огневиками, попали в цель все до единой. Из-за яркой вспышки, да из-за собственного топора, едва не снесшего ему голову, Агрон не видел, как они били в тело Гимрода, но секунду спустя увидел, как в нескольких местах от его тела поднимаются струйки дыма. Тоненькие, невесомые струйки, по одной на каждую молнию, вошедшую в его широкую грудь.

Гимрод покачнулся, сделал шаг назад и ссутулился, шумно выдохнув воздух. А затем… Его движение было столь быстрым, что Агрон с трудом мог уследить за ним. Гимрод распрямился словно змея, бросающаяся на врага, и неуловимым движением пальцев сотворил заклинание. На Агрона дохнуло мощнейшей магией, но ощутил он ее уже с закрытыми глазами. С пальцев Гимрода сорвалась молния, взметнулась к макушкам деревьев, а затем разветвилась на семь ослепительно ярких, сияющих стрел. По одной на каждого огневика.

Того, как молнии били в тела огненных магов, Агрон не видел – он закрыл глаза, чтобы не ослепнуть. А когда вновь открыл и посмотрел в том направлении, где последний раз видел огневиков, огненный шар над лесом уже гас, лишившись подпитки от создавшего его мага. Семь объятых пламенем тел лежали на земле, кто лицом вниз, кто раскинув руки, будто пытаясь обнять небо…

Гимрод издал победный рык, вскинув руки к небу, но никто не вторил ему. Его орки стояли пораженные только что происшедшем у них на глазах, и на их лицах читался страх. Страх перед своим вождем – перед тем, кто внешне напоминал орка, но на самом деле являлся чем-то большим, порождением какой-то темной силы, ибо ни одному орку никогда не освоить заклятья молнии. И ни одному орку не выжить, когда в его тело входит десяток стрел и семь молний, посланных огненными магами.

Не выжить вообще никому!

Теперь понятно было, почему Агрон, прежде не знавший поражений, проиграл свой бой за право остаться вождем Саморов. Гимрод играл с ним – он мог раздавить его одним мизинцем, если бы захотел.

И тут орки стали медленно отступать, пятясь назад и не сводя с Гимрода глаз. Медленно, осторожно, но готовые в любой момент припустить во весь дух.

– Что?! – взревел Гимрод, оборачиваясь. Его руки были истыканы стрелами, но он, похоже, просто не замечал их. Куда уж там эльфийским стрелам, если семь молний смогли заставить это чудовище лишь покачнуться. Что же нужно, чтобы убить его?

На этом сражение было кончено. Это был конец и армии Гимрода, и армии эльфов. Орки сломя голову бежали в сторону степей, моля Арктара о том, чтобы чудовище, которое они принимали за своего сородича и вождя, не настигло их. Эльфы, отважные лесные воины, без страха шедшие в бой против орочьей орды, с воплями исчезали в листве и неслись по деревьям прочь от места боя, бросая оружие и не думая об убитых и раненых.

Не сдвинулись с места лишь четверо – Агрон, с трудом стоящий на ногах после удара Алекс, поддерживающая его Илисида и Гимрод. Глядя вслед убегающим оркам (Агрона ни на секунду не покидало ощущение, что он действительно видит их, подобно гномам, свободно ориентирующимся в пещерах, куда не проникает ни единый солнечный луч), Гимрод раскатисто расхохотался, а затем покрыл их отборной бранью на общем наречии Заповедных Земель.

– Вы это видели? – с презрительной усмешкой обратился он к Агрону и остальным, будто бы к старым друзьям. – Каковы трусы? Сражаться самим – это им не по зубам. Стоит впереди замаячить человеку – мы в панике отступаем. Делаешь все за них, устраняешь самых грозных противников – снова паника, снова бегут. Теперь уже боятся меня… Что за народ!

Но секунду спустя напускное добродушие исчезло с его лица, и Гимрод хищно оскалился, обнажив клыки, будто степной волк. Сходство со зверем было полным – если бы Гимрод опустился на четвереньки и зарычал, никому бы и в голову не могло прийти, что этот хищник только что ходил на двух ногах и разговаривал, совсем как разумное существо.

На топоре Агрона серебристым сиянием, видимым только опытным магам, заиграло заклятье паралича. Теперь достать бы Гимрода лезвием, хоть самую малость, хоть просто прикоснуться… Полная неподвижность на ближайшие две-три минуты, как раз достаточно для того, чтобы отрубить ему голову или попытаться убежать, если не получится.

Илисида обеими руками держалась за рукоять меча, выставив его перед собой, словно и вправду готовилась биться с хищным зверем. Зверем, который не побежит, а прыгнет, бросится, вцепится в горло – бросится с такой скоростью, что ни за что не успеешь ударить с замаха, а потому остается только выставить меч вперед, рассчитывая, что зверь сам напорется на него. Но Гимрод не был зверем… Он был куда опаснее стаи степных волков, быть может, даже опаснее предка всех драконов.

Алекс поднялся на ноги и что-то шептал, делая неловкие пассы руками. Должно быть, опять творил заклятье Смерти, считая, что в первый раз просто допустил ошибку. Агрону же казалось, что Смерть просто была не властна над этим созданием, пришедшим, быть может, как раз из ее владений.

– Ты надеешься достать меня этим, Агрон? – с издевкой спросил Гимрод, делая шаг к нему. – Ты глупее, чем казался раньше.

Агрон шагнул вперед – не просто шагнул, а поплыл по воздуху, растворяясь в нем, вкладывая в этот стремительный шаг и молниеносный удар все оставшиеся силы. Никто не смог бы уклониться от него – будь перед ним обычный орк, не потребовался бы и паралич, топор разрубил бы его надвое. Лезвие коснулось плеча Гимрода и скользнуло по нему вниз, будто налетев на непреодолимую преграду. Заклятье сверкнуло, перескакивая с оружия на Гимрода и, естественно, не возымев ни малейшего эффекта.

– Хорошая попытка!

Рука Гимрода метнулась вперед, и Агрон успел заметить уже знакомое движение воздуха прежде, чем действие неизвестного заклинания обрушилось на него. Это не было похоже на ураган, скорее на дерево, вырванное ураганом с корнем и на невероятной скорости увлекаемое вперед. Удар был страшен – Агрона оторвало от земли и понесло, а затем ударило о дерево так, что из глаз посыпались искры.

Он попытался подняться, но не смог. Левая нога не слушалась… Опустив затуманенный взгляд вниз, он увидел кость, выпирающую из раскуроченного коленного сустава. Рука сама искала топор, который выронила при ударе о дерево, но, когда немеющие пальцы коснулись древка, оно словно ожило и вырвалось из рук, взлетая в воздух… прямо в руки неторопливо приближавшегося Гимрода.

– А ты силен… Мне бы десяток таких, как ты, и все Земли Арктара стали бы моими за какие-то несколько недель.

Из последних сил Агрон оттолкнулся от земли, бросаясь вперед, метя врагу в горло. Ноги плохо слушались его, но руки пока еще подчинялись приказам. Вцепиться в горло и сжимать, сжимать до тех пор, пока жизнь не покинет его тело или тело врага.

Новый удар, еще сильнее предыдущего, швырнул Агрона спиной о то же дерево. В позвоночнике что-то противно хрустнуло, а мгновение спустя грудная клетка взорвалась болью. Он захрипел, пытаясь вдохнуть и понимая, что это из него сейчас вытекает жизнь. Вытекает вместе с последними глотками воздуха, с каплями крови, срывающимися с его изувеченной ноги на траву.

Как-то отстраненно Агрон заметил, что на небе снова видны звезды. Тучи рассеялись, и Страдание заливало лес своим серебристым светом. Ярость закатилась за горизонт – Страдание осталось досмотреть последние аккорды сражения.

– Эй, ты! – раздался рядом голос Алекса, и Гимрод обернулся, словно забыв про лежавшего на земле Агрона.

Он не видел, что произошло – обзор закрывала широкая спина врага, да и глаза уже с трудом различали происходящее. Серая пелена постепенно чернела.

– Что, хочешь попробовать ещё раз? – спокойно спросил Гимрод. В его голосе не было ни злости, ни усталости, словно бы он вел дружескую беседу, а вовсе не готовился убить последних из осмелившихся встать у него на пути. – Ну так попытайся!

Прошло несколько секунд. Гимрод все так же стоял, раскинув утыканные стрелами руки в сторону.

– Может, попытаешься еще?

Агрон мог только предположить, что Алекс опять обратился к Смерти и она вновь отказала ему в помощи. Гимрод шагнул в сторону, открывая Агрону обзор. Бросил на него короткий взгляд и, убедившись что тот даже дышит с трудом, не говоря уже о том, чтобы подняться на ноги, шагнул к Алексу.

– Я убью тебя вот этими руками, человек!

Алекс попытался защититься, но громадная рука Гимрода, бившая наотмашь, отшвырнула его в сторону, словно пушинку. Несколько стрел сломались, наконечники застряли в ранах, но Гимрод не обратил на это внимания.

Пропела тетива, и Агрон успел заметить, как стрела, выпущенная Илисидой, пронеслась совсем рядом с головой чудовища, все сильнее отклоняясь в сторону. Его защищало какое-то колдовство, отвращающее любые удары.

– А ты даже не стоишь того, чтобы я марал о тебя руки!

Гимрод метнул молнию… Вспышка резанула по глазам Агрона, и он не увидел, попала ли она в цель. Но по короткому вскрику Илисиды было ясно, что все же попала.

– Всегда ненавидел лес!

С пальцев Гимрода сорвалась огненная стрела, устремившаяся к кроне ближайшего дерева. Зеленые, сочные листья вспыхнули так, будто дерево засохло больше года назад.

– Красиво…

Огненный шар взметнулся ввысь и пролился на деревья жидким огнем. Сияние пламени скрыло от глаз Агрона звезды и луну. Лес полыхал, как когда-то давно, когда дракон-отец прилетел мстить эльфам, убившим его сына.

– Мне нравится степь! Нет, мне нравятся пустыни! Я хочу, чтобы здесь была пустыня!

– А вот я всегда любил лес… – раздался поодаль тихий, вкрадчивый голос. Агрон попытался повернуться, чтобы увидеть его обладателя, но шея не двигалась.

– А ты еще кто такой? – спросил Гимрод, занося руку для броска заклятья.

Но швырнуть очередную магическую волну, как окрестил про себя Агрон это заклинание, он не успел. На секунду ему показалось, что ожила земля, что лес и трава пришли в движение, но мгновение спустя он понял, что это не так. С земли поднимались тела погибших в битве. Рослые фигуры орков и некогда грациозные эльфы. Тела с отрубленными руками, тела без голов, тела, почти разрубленные надвое. И все они двигались к Гимроду…

Гимрод взмахнул рукой, и десяток восставших из мертвых разлетелись в стороны, отброшенные магической волной. Но их место тут же заняли другие, выходившие из глубины охваченного пламенем леса. Новый удар – еще несколько тел отброшены прочь, но на место каждого из них вставали два новых. Некоторые шли на двух ногах, некоторые – на четвереньках, кто-то и вовсе полз по земле, цепляясь за малейшие неровности.

Мертвый орк вышел из-за дерева, возле которого полулежал Агрон, и положил руку на плечо Гимрода. Тот взревел, одним мощным движением отбрасывая его прочь, но двое эльфов, вышедших с другой стороны, впились зубами в его руку. Гимрод отшвырнул и их, словно не заметив их тяжести, но еще четверо мертвецов уже приближались к нему спереди.

– Убирайтесь! – теперь в его голосе звучал страх.

Вокруг Гимрода всколыхнулась магия – и Агрон ощутил, как его обдало теплом.

– А вот это зря… – сказал все тот же голос, и колени Гимрода подкосились. Он рухнул в траву, лицом вниз, прямо под ноги приближавшимся мертвецам.

– Кушайте, мои дорогие… – раздалось где-то совсем рядом. – Кушайте! А потом уходите обратно… Быть может, я еще позову вас.

Гимрод закричал, и несколько секунд спустя его крик перешел в предсмертный хрип. Спины мертвецов загораживали обзор, но мельком Агрон увидел, как один из орков вцепился зубами в шею поверженного врага и рвал ее на части, с упоением глотая бьющую из раны кровь.

Глаза Агрона закрывались, и как-то отрешенно он подумал о том, что, возможно, они закрываются навсегда. Почему-то в душе не было сожаления. Все правильно. Сделано было все, что нужно. Порождение темных сил, называвшее себя Гимродом, мертво, и пусть не он сразил его, он все же сыграл свою роль в этом сражении и почти наверняка в истории Заповедных Земель.

Не было сожаления и о том, что он не подержал в руках Свиток Силы – сейчас он был уверен в том, что судьба вела его не к Свитку, а именно к битве за Эльфийский лес. И кто знает, не был ли Гимрод тем самым Злом, пришедшим из-за гор? Ведь Библиотекарь не находил его в своей библиотеке, где было описано все, что произошло в прошлом.

Все было правильно…

Агрон почувствовал, как проваливается куда-то, и закрыл глаза, отдавшись этому ощущению.

– Он просыпается…

– Хвала Арктару!

– Отойди, да отойди же! Не думаю, что он обрадуется, если первым увидит твое лицо!

– Ты думаешь, он затаил на меня обиду?

– Да он обиду затаил на все ваше племя! И я, между прочим, тоже! Отойди, тебе говорят!

– Агрон! Агрон? Ты меня слышишь?

– Слышу… – отозвался он, сам поразившись тому, насколько чужим кажется ему собственный голос.

Он попытался открыть глаза и тут же закрыл их – яркий солнечный свет больно резанул по зрачкам, отдавшись острой болью в голове.

– Ты как? – голос принадлежал Алексу.

– Пока не понял… Но жив.

Он наконец-то сумел открыть глаза и увидел лица Алекса и Дарисы, склонившиеся над ним.

– Хвала Арктару! – воскликнула эльфийка. – Ты жив.

– Жив… – Агрон попытался хотя бы поднять голову и обнаружил, что это дается ему с необыкновенным трудом. Он ожидал боли, которая пронзит все его тело от макушки до кончиков пальцев ног, но боли не было. Только слабость во всем теле. Сейчас он, наверное, не смог бы даже размахнуться своим топором. Кстати, где он? В смысле, и он сам, и его топор… Орк без топора – не орк…

Оглядевшись, Агрон понял, что находится в доме главы Уцира, вот только ни самого главы, ни его жены видно не было.

Илисида… Воспоминание сверкнуло в сознании словно молния, обжигая его. Гимрод, брошенная им молния, крик Илисиды…

– Илисид? – спросил он. Договаривать не было нужды.

– Погиб… – тихо ответил Алекс. – И Илисида тоже. Ты видел…

– Видел…

Топор стоял в изголовье кровати, прислоненный к стене. Своих метательных топоров Агрон не видел… Что ж, сделает новые. Потеря этого оружия не навлекает на орка позора.

Агрон сел, свесив ноги с топчана, на котором лежал, и только тогда заметил, что обнажен. Вряд ли эльфийку могли взволновать мужские достоинства орка, но просто из приличия он набросил на себя одеяло. Руки и ноги действовали, пусть и были очень слабы. Страшный перелом на ноге полностью зажил, оставив лишь небольшой шрам, практически незаметный под шерстью.

– Ты лечил меня? – спросил он у Алекса.

– А то кто же! – не без гордости ответил тот.

– Сам-то как?

– Давно на ногах. Меня он отделал не так сильно… А ты пробыл между жизнью и смертью две недели. Я уж думал, что даже моя магия бессильна…

– Когда тебя принесли сюда, сердце еле билось, – вставила Дариса. – Я так боялась за тебя! Хочешь поесть?

– Не откажусь, только сначала дай мне одеться. Я хочу поесть как подобает, за столом…

Две недели… Теперь понятно, почему его так плохо слушаются руки и ноги. Вновь вернуть себе форму будет не так уж просто. Дариса умчалась, видимо, за едой, дав ему возможность спокойно одеться и сесть за стол.

– Как ты себя чувствуешь? – еще раз спросил Алекс.

– Как дракон, у которого в полете крыло судорогой свело, – ответил он, и Алекс, хоть и не знал этой расхожей шутки Заповедных Земель, прыснул со смеху.

– Раз шутишь, значит, почти в порядке. А когда философствовать начнешь – значит, полностью здоров.

– Расскажи мне лучше, что произошло.

– Произошло когда? Во время боя? Ты и сам там был… А после… После, собственно, ничего не произошло. Мы с Дарисой чуть не надорвались, но дотащили тебя почти до самого Уцира, а уж тут нас встретили эльфы. Я и сам выглядел ненамного лучше, но, как видишь, оба живы.

Я, кажется, вообще в полном порядке. Мечтаю о том, чтобы перевезти в Заповедные Земли всех людей. Они и не подозревают, насколько легко здесь можно излечиться от болезней, против которых нет средств там, за горами. Там нас с тобой не выходил бы ни один врач…

– Это и так ясно, – перебил друга Агрон. – Что с Гимродом?

– Мертвецы порвали его на тысячи кусочков. То, что они не сожрали, наверное, до сих пор валяется там, в лесу… Впрочем, сожрали они, по-моему, практически все.

– Кто поднял их? Ты говорил с ним?

– Говорил? Да я рукой-то с трудом пошевелить мог, а ты – «говорил»! Конечно нет! Мне и в голову прийти не могло, что он исчезнет еще до того, как упадет обратно на землю последний оживший мертвец. Когда появилась Дариса, которая, в отличие от меня, могла хотя бы нормально говорить и передвигаться, он уже ушел. Куда – представления не имею.

– Равно как и не имеешь представления о том, кто это был?

– Да. Все произошло настолько быстро…

– В Свиток заглядывал?

Алекс кивнул. В этом можно было и не сомневаться – последние две недели, сидя у кровати больного друга, он наверняка не выбирался из Библиотеки, впитывая все новые и новые знания.

– Свиток уверил меня, что это был некромант.

– А что, без него это было непонятно? Откуда у некроманта такая сила? Он же поднял одновременно несколько сотен тел! Это невозможно!

– Библиотекарь полностью с тобой солидарен. До этого дня он был уверен, что ни один некромант в Заповедных Землях не обладает таким могуществом. Теперь же он считает, что до сих пор ни один некромант НЕ ДЕМОНСТРИРОВАЛ такой силы. Свиток фиксировал все, что происходило в мире за последние три тысячи лет. Таких побоищ не было еще ни разу.

– То есть мы абсолютно не знаем, кем или чем был Гимрод, потому что его просто не было в Свитке Прошлого, и не знаем, кто убил его, потому что, если верить Свитку, никто из существующих некромантов на такое не способен. Так?

– Так…

В комнату вошла Дариса, неся в руках блюдо с жареной олениной. Дань уважения почетным гостям… Агрон поблагодарил ее, и эльфийка, лучась счастьем, села с ними за стол, но одного грозного взгляда Алекса хватило, чтобы она погрустнела и вышла из комнаты.

– За что ты ее так? – спросил Агрон. – Насколько я понял, она спасла нам с тобой жизнь.

– Наши жизни спас я, а она лишь немного мне помогла. А насчет того, за что я ее так – дело не в ней. Дело во всем ее народе. Если люди когда-нибудь вернутся в Заповедные Земли – Эльфийские леса они будут обходить за семь верст!

– Но почему?

– Почему? – удивленно воскликнул Алекс. – Ты же был там! Видел, как они бежали с поля боя!

– Скажи мне, Алекс, а что бы сейчас сделал ты, если бы Эльфийские леса вспыхнули алым пламенем и стена этого огня двинулась бы к Уциру? Что бы ты сделал – побежал бы прочь, к границе леса, чтобы спастись в степи, или же попытался бы затоптать пламя?

– Я понимаю, к чему ты клонишь, но… Огонь ведь – стихия. Что я могу сделать против него? Если, как ты говоришь, на меня надвигается лесной пожар – надо бежать. Такой огонь не затопчешь…

– Гимрод для эльфов был этим самым пожаром. Между прочим, бежали ведь не только эльфы. Мои сородичи бежали в обратную сторону, и это при том, что он долгое время был их вождем. Даже они почувствовали в нем неподконтрольную ярость лесного пожара и бросились прочь. Так как же можешь ты винить в этом эльфов? И в особенности – Дарису, которая все же нашла в себе силы вернуться, чтобы поискать выживших, и нашла нас с тобой.

– Если бы они не побежали – мы могли бы дать ему бой!

– И эффект был бы тем же. Его душу не захотела забрать к себе сама Смерть. Может, не захотела, а может, просто побоялась связываться с ним. Подумай, Алекс, перед Гимродом отступила Смерть! Что для него нескольких сотен эльфов? Пустой звук… Он перебил бы их всех!

– Может быть, ты и прав… Знаешь, Агрон, кажется, ты оправился от ран полностью. Уже начал философствовать!

Агрон улыбнулся, но вместо ответа встал и подошел к двери.

– Дариса, – позвал он.

Лицо эльфийки возникло в листве за окном, а секунду спустя она грациозным движением влетела через оконный проем и остановилась перед ним.

– Я могу чем-то еще помочь?

– Можешь… Составь нам компанию за обедом…

Щеки эльфийки вспыхнули. Она опустила глаза и кивнула…

– Пойдем… – Агрон обнял ее за плечи и привлек к себе (плечо эльфийки полностью скрылось в огромной ладони орка). – Раньше ты, помнится, не была такой скромной и покорной. А твой сын – и вовсе убить меня пытался.

– Прошу тебя, не держи на нас зла… – прошептала она, пряча глаза.

– А я и не держу…

Усадив Дарису за стол, Агрон вновь сел и повернулся к Алексу.

– Что я еще пропустил за эти две недели, кроме изменений в твоих отношениях с эльфами?

По лицу Алекса промелькнула тень, но разговор он продолжил как ни в чем не бывало:

– Больше ничего. Эльфы неделю убирали тела погибших. Причем хоронили своих вместе с орками в одной громадной могиле. Как будто они бились не друг против друга, а вместе, против общего врага.

– Так ведь и было, только и те и другие поняли это не сразу.

– В общей могиле похоронили и огневиков… Вчера в Уцир пришел верховный маг их храма и в довольно грубой форме объявил эльфам о том, что, закопав тела его братьев в землю, они нарушили множество табу и традиций огненного клана, на что Дариса резонно ответила, что им еще оказана великая честь быть похороненными в общей могиле с эльфами и своим тленом дать начало новой жизни… Но огневик почему-то заупрямился и потребовал немедленно извлечь тела его братьев из-под земли и передать ему для сожжения, как велят каноны огненного клана.

Этот рассказ позабавил Агрона. Да, времена меняются. Еще полгода назад он сам трепетал при одном упоминании об огненном клане, теперь же Дариса, простая эльфийка, не боится перечить верховному огневику храма. Раньше такое было немыслимо, но в год возвращения из-за Туманных гор первого человека, в год, когда орки двинулись войной на эльфов, возможно было все.

Строго говоря, понять огневика можно. По традиции, эльфов, павших в жестокой сече, хоронили в одной могиле, и место их захоронения навеки оставалось священным. Быть погребенным в такой могиле – великая честь, и Агрона радовало, что, несмотря на свои ошибки, на отступление от заветов Арктара, его сородичи покоятся вместе с эльфами. Но традиции огневиков были другими… И в иное время он первым встал бы на сторону мага, требуя нарушить святость общей могилы и раскопать ее, чтобы найти тела огневиков. Негоже это – осквернять чужие традиции, даже из лучших побуждений. Но сейчас его симпатии были на стороне эльфов. Огневиков, решивших помочь в сражении только тогда, когда стало ясно, что перевес все же на стороне лесного народа, он теперь не только не боялся, но и откровенно презирал. А уж прийти к эльфам, множество из которых они могли спасти, но не спасли, и ТРЕБОВАТЬ чего-то… Это было просто наглостью.

– Погодите-ка, – сказал он. – А кто теперь глава Уцира? Уж не ты ли, Дариса, раз ты даешь отпор огневикам?

– Что ты! Нет! – эльфийка даже удивилась такому предположению. – Главу еще не выбрали…

– Вот тут-то начинается самое интересное! – с улыбкой до ушей перебил ее Алекс. – Как ты думаешь, кого они хотят сделать своим главой? Тебя!

Агрон чуть не расхохотался, но, взглянув в глаза Дарисы, сдержался. Одного этого взгляда было достаточно, чтобы понять, кому принадлежала эта идея. Орк – глава города эльфов. Воистину времена меняются!

– Прости, Дариса, – со всей серьезностью, на которую он был способен, сказал Агрон. – Я не могу принять этого предложения.

– Это не только мое слово! – воскликнула эльфийка. – Большинство проголосовало за тебя.

– Это правда, – подтвердил Алекс. – Сначала они хотели меня, но я отказался, сказав, что не желаю управлять городом, жители которого бежали… впрочем, мою позицию ты уже знаешь. Тогда Дариса предложила твою кандидатуру… Тут они, конечно, не были единогласны, но большинство действительно было за тебя.

– Ты тоже считаешь мой народ сборищем трусов? – спросила Дариса. – И поэтому не хочешь остаться? Такого ведь еще не было! Гимрод вел орков завоевывать наши леса, тебе же мы сами предлагаем Уцир!

– Я не виню твой народ в том, что они отступили тогда перед Гимродом… Я бы с радостью принял твое предложение, но… У нас с Алексом другой путь, мы должны найти остальные три Свитка. К тому же, – добавил он с улыбкой, – я не умею лазить по деревьям, да и вообще боюсь высоты. Так что подумай, не стоит ли тебе предложить на пост главы города свою кандидатуру? Раз уж ты так лихо дала отпор огневикам… Кстати, чем кончилась эта история?

– Отпор огневику дала не я… Он вышел из себя, стал угрожать, и тогда вмешался Алекс…

– Ну, вмешался – неподходящее слово. Когда он грозился подпалить весь лес, я просто подошел к нему и молча ткнул пальцем в грудь. По-моему, он все понял, потому как исчез тут же, не сказав больше ни слова!

Агрон тяжело вздохнул. Лишь Арктару ведомо, сколько еще неприятностей сулит им горячий нрав Алекса и стремление наказать виноватого тут же, не задумываясь о последствиях. А ведь Свиток Будущего находится в храме Огня. Как отнесутся огневики к тому, кто посмел публично угрожать их собрату? Да не просто собрату, а верховному магу храма…

– Что, скажешь, я неправильно поступил? – взвился Алекс, поймав его взгляд. – Если эльфов я считаю трусами потому, что они бежали от врага, то кто тогда огневики? Один их маг стоил сотни эльфов! Скольких жертв удалось бы избежать, поддержи они нас с самого начала! Стоило им только осветить лес своим огненным шаром, и у нас уже было бы преимущество! Они же ждали до последнего! Боялись даже показаться из-за деревьев! Зато когда мы стали побеждать, вот тогда огненный клан решил показать свою силу. Они не просто трусы, они подлецы!

– Все правильно, Алекс… Только…

– Эльфы того же мнения, – вдруг поддержала его Дариса. – Мы недостойно вели себя на поле боя, но огневики показали себя гораздо хуже. Ни один маг огня больше не найдет приюта под сенью наших деревьев!

Агрон устало махнул рукой. Пусть так. Только бы эльфы не вздумали еще и выселить огневиков из их храма, расположенного где-то в чаще. Вот тогда не миновать еще одного побоища, еще пострашнее прошедшего.

– Спасибо за угощение, Дариса, – сказал он. – Мне теперь непонятно только одно: пищей мы обязаны тебе, а кого благодарить за кров? Мы ведь занимаем жилище главы города.

– Не беспокойся об этом. Уцир все еще не теряет надежды, что вы согласитесь остаться с нами. Но даже если этого и не случится, вы вольны хозяйничать в этом доме до тех пор, пока не решите продолжить свой путь.

– Кстати, Агрон, как думаешь, когда мы сможем выйти? – спросил Алекс.

Агрон прислушался к внутренним ощущениям. Раны зажили, переломы срослись… Алекс не умел врачевать лишь одни раны – душевные. Память о погибших друзьях вечна… Сейчас он оплакивает Илисида и Илисиду, но что ждет его в родных степях? Сколько близких и друзей погибло в битве за Эльфийский лес, находясь по ту сторону, в лагере Гимрода?

Физически же он был в полном порядке, разве что ему требовалась неделя усиленных тренировок, чтобы вновь заставить работать пережившие двухнедельное бездействие мышцы. Впрочем, было бы на что жаловаться, ведь он остался жив…

– Думаю, нам предстоит задержаться здесь еще на пару недель. Я слишком ослаб за то время, что был без сознания. Хотя, если повезет – мы уйдем раньше… Нужно будет сделать новые метательные топоры… Надеюсь, у эльфов найдутся подходящие куски металла?

– Много оружия осталось от убитых орков, – сказала Дариса. – Ты можешь выбрать любое.

Силы возвращались к Агрону быстро. Возможно, причиной тому была магия Алекса, остатки которой все еще жили в его теле, возможно, магия Эльфийского леса, которой было пропитано все вокруг, и не нужно было быть эльфом, чтобы почувствовать ее целительную силу. А возможно, просто его собственное упорство и стремление как можно скорее продолжить путь.

Долгие часы Агрон проводил в тренировках, изматывая себя отработкой ударов и совершенствуясь в скорости и точности наложения боевых заклятий. В пылу боя некогда вспомнить, в какой именно знак должны сложиться пальцы, чтобы наложить заклятие паралича. Заклинание нужно творить автоматически, не задумываясь, не медля ни секунды…

Иногда к нему присоединялся Алекс, и они с готовностью учили друг друга приемам боя своего народа. Впрочем, быстрые взмахи мечом были малоинтересны громадному орку, а приемы для тяжелого боевого топора совсем не подходили человеку.

А иногда, к удивлению не только самого Агрона, но и всех вокруг, к нему присоединялся юный Эльнио со своим коротким мечом, больше походящим на кинжал. Первое время Агрона не покидало тревожное чувство, что мальчик все еще жаждет его смерти – по-прежнему хочет отомстить в его лице всему народу орков за смерть отца. Но вскоре стало понятно, что маленький эльф стремится завоевать расположение орка, которого он по неведению недавно пытался убить. На третий день они уже вместе кружили по поляне в потешном поединке, в котором страшный топор Агрона ни разу даже не коснулся кожи мальчика.

– Научи меня, как биться против таких, как ты! – попросил его однажды Эльнио.

– Зачем тебе это? – не скрывая недовольства, проворчал Агрон. – Война между нашими народами закончена. Погибшие орки и эльфы похоронены в общей могиле, и их останки дадут жизнь новым деревьям Эльфийского леса. Не думаю, что когда-то еще тебе предстоит драться с орком…

– Мне предстоит, – серьезно ответил мальчик. – Тот, кто убил моего отца, еще жив.

– С чего это взял? Может, он лежит вместе с остальными, в общей могиле?

– Его там нет, – уверенность Эльнио была непоколебима. – Если бы его похоронили вместе с остальными – земля бы уже разверзлась, отрекаясь от него. Земля не ошибается, она не может принять труса в одну могилу с героями.

И далось им всем это деление на трусов и героев! Алекс теперь старался без особой причины даже не заговаривать с эльфами, несмотря на то, что лесной народ по-прежнему оказывал ему почтение, достойное короля. А теперь еще этот юный эльф… Впрочем, Эльнио ему понять было гораздо легче, хотя его собственный отец погиб в честном бою, а не умер во сне от руки подлеца.

– Хорошо, – согласился Агрон и быстрым ударом ладони сшиб мальчика с ног. – Урок первый: никогда не подходи близко к орку. Если попадаешь ему в руки – он просто раздавит тебя, и никакая ловкость и магия тебе не помогут.

Эльнио поднялся, вытер разбитую губу тыльной стороной ладони и закружил вокруг Агрона, пытаясь достать его деревянным кинжалом…

И не было ни дня, когда Агрон не погружался бы на час-другой в Библиотеку Свитка. И чем дальше, тем бесполезнее казался ему этот некогда вожделенный кладезь знаний.

– Кто из некромантов способен поднять такую армию мертвецов? – спросил он Библиотекаря.

– Никто. Самый могущественный некромант Заповедных Земель, Далманир, однажды поднял три дюжины мертвых одновременно, но даже ему это далось с трудом.

– Поищи внимательнее! Ищи пробелы в информации, отсутствующие главы книг, а то и целые книги! Я видел это своими глазами – некромант поднял несколько сотен мертвецов, и при этом у него еще и хватило сил нейтрализовать чем-то заклятье Гимрода. Я не уверен, но мне показалось, что Гимрод пытался сотворить армагеддон, но некромант наслал на него слабость. Но в том, что мертвецов было больше сотни, я уверен абсолютно!

Библиотекарь погрузился в Библиотеку на несколько минут, и, когда его взгляд вновь стал осмысленным, Агрон сразу же понял, что наткнулся еще на один пробел в Свитке. Библиотекарь вновь стал бездушным заклинанием…

– Найден пробел в данных о некроманте Далманире. Три часа жизни субъекта не отражены в Библиотеке.

– И почему меня это не удивляет? – пожал плечами Агрон, но Библиотекарь понял эту фразу по-своему.

– Могу предположить, что эта информация не вызывает удивления потому, что такой же временной отрезок отсутствует в жизнеописании Арктара, в период его ухода в Запретные Земли. Если совместить эту информацию с информацией о том, что вожди всех народов получили информацию о Свитках Знания от нежити, можно предположить, что Далманир был именно тем, кому Арктар сообщил о них.

– Следует ли из этого вывод о том, что Далманир мог оказаться тем самым некромантом, который помог нам в бою с Гимродом?

– Нет. Заложенные в основу Библиотеки логические построения такой вывод сделать не позволяют. Гипотетически можно предположить, что Арктар наделил Далманира гораздо большей силой, нежели та, которой обладают остальные некроманты, но нигде в Библиотеке не упоминается о том, чтобы он хоть раз воспользовался ею. Далманир – сильнейший из некромантов, но и у его силы есть предел. Однажды на него напали орки, и, защищаясь, он поднял из земли три дюжины мертвецов, после чего без сил повалился на землю и еще около часа не мог даже пошевелиться. Не похоже, чтобы он мог тягаться силой с Гимродом…

– Понятно. Тогда другой вопрос. Не могли ли в ту ночь к нам на помощь прийти несколько некромантов? Это бы объяснило, почему на Гимрода набросилось такое огромное количество мертвецов.

– Библиотеке не известны случаи, чтобы более двух некромантов действовали заодно. Однако теоретически я допускаю такую возможность. Но информация о том сражении принадлежит Настоящему, а потому отсутствует в моей Библиотеке.

То есть опять же неизвестно ничего. Впрочем, хорошо было уже то, что этот разговор позволил выяснить, что любящий поболтать некромант оказался именно тем, кто поведал всем Заповедным Землям о Свитках. Что в свою очередь давало благодатную почву для размышлений о том, что еще знал Далманир, и не было ли очередным знаком судьбы то, что, входя в Туманные горы, они переночевали именно в его пещере?

Этими наблюдениями он поделился с Алексом, который часами блуждал по Библиотеке, правда, не в поисках ответа на вопрос о том, кем или чем был Гимрод или кто помог им победить его, а изучая историю и магию своего народа. В ответ он лишь покачал головой.

– Не могу ни согласиться, ни опровергнуть. Когда мы гостили у Далманира, я еще не ощущал магии и уж тем более не мог определить силы мага. Сейчас, мне кажется, я смог бы почувствовать, настолько ли он силен, чтобы поднять такую прорву мертвецов. Я поднимал троих, и это вымотало меня так, словно я за день Туманные горы одолел… Это ведь едва ли не сложнее, чем воскресить кого-то. При воскрешении я только прошу кого-то о помощи…

– Постой, постой! – перебил его Агрон. – Ты тренировался в поднятии мертвых?!! И кого же ты поднимал?!!

– Погибших в том сражении, двух орков и одного эльфа. С твоими собратьями, кстати, тяжелее – на них больше сил расходуется. Но ты не волнуйся, – тут же добавил он, – я их как поднял, так обратно и положил. Нежить я плодить не собираюсь, ее в этих краях и так хватает.

– Ты поднимал мертвых… – у Агрона не хватало слов для того, чтобы описать, что он чувствует. Несмотря на то, что поднятые неизвестным некромантом мертвецы спасли ему жизнь и помогли избавить Заповедные Земли от Гимрода, он все равно продолжал относиться к нежити с неприязнью, если не сказать с отвращением. Но еще большее отвращение вызывали у него некроманты – те, кто мог вернуть к жизни тело, лишенное души. Заставить это тело сражаться против своих же, выведать все тайны, которые, будучи живым, несчастный не выдал бы и под самой страшной пыткой.

Вот еще одна причина, по которой люди были судьями и вершителями порядка в Заповедных Землях, по которой они были непобедимы. Чтобы проведать о заговоре против своего народа, им не нужно было даже пытать – достаточно было убить.

Но Арктар наделил их магией смерти, естественно, не для этого. Ни один убийца не избегнет наказания, если против него будет свидетельствовать убитая им жертва!

Но поднимать мертвых просто так, ради опыта… Заставить покинувшую тело душу содрогнуться на острие оружия, которым она была исторгнута из тела… Его народ верил, что, если в бою твой топор проносится мимо шеи врага, а раньше твоя рука не знала промаха – не иначе как чья-то душа на лезвии твоего топора в ужасе заметалась, чувствуя, как некромант тянет свои руки к телу, служившему ей пристанищем. Это было слишком жестоким наказанием даже для злейших врагов…

– А что такого? – крикнул ему вслед Алекс. – Я же уложил их обратно!

Они в самом деле просто не осознавал того, что сделал, как не понимал этого, экспериментируя с заклинанием вызова Смерти на буркалах, у отрогов Туманных гор.

Они покинули Уцир спустя три недели после битвы за Эльфийчский лес, легенды о которой уже начали распространяться по Заповедным Землям. Предание о великом противостоянии эльфов и орков, разум которых был затуманен пришедшим неизвестно откуда демоном, скрывавшимся в обличье их вождя; о возвращении из-за гор человека, защищавшего лес вместе с эльфами, о человеке, прогнавшем прочь огневика.

Где-то среди этих историй, правды в которых при передаче из уст в уста становилось все меньше, упоминался и орк, сражавшийся с человеком бок о бок, и даже глава Уцира и его жена, погибшие, защищая родной лес. Но вот эльфийке Дарисе, муж которой был зарезан ночью лазутчиками Гимрода, первой осознавшей, что орочью орду нужно не ненавидеть, а жалеть за все совершенное ею, Дарисе, возглавившей город, места в этих историях уже не нашлось. Равно как и ее сыну Эльнио, который, думая, что его никто не видит, плакал, когда из города уходил орк, месяц назад сломавший ему руку, а на прощание обнявший его и назвавший другом…

– Пусть дорога ваша будет ровной, – напутствовала их Дариса. – Вас достойно примут в любом эльфийском городе, который окажется у вас на пути. Примут и окажут любую помощь, о которой попросите. Эльфы не забывают своих друзей.

На этих словах она, правда, поймала неодобрительный взгляд Алекса и умолкла, не сказав больше ни слова. Свое бегство с поля боя эльфы и так запомнили бы на долгие века, и молчаливое презрение единственного человека в Запретных Землях им для этого не требовалось. Эльфы по-прежнему готовы были носить Алекса на руках, и Агрон поневоле подумал, как бы изменилось это отношение, узнай Дариса о том, что он несколько дней назад поднял из мертвых одного из ее собратьев? Может быть, Алекса и не убили бы, но и уж точно не стали бы приветливо провожать в дальний путь.

– Пойдем! – Агрон тронул Алекса за плечо и помахал рукой провожавшим его эльфам. Алекс же не удостоил их даже взглядом.

Перед ними лежал Эльфийский лес во всей красе. Не меньше двух недель пути до океана, через десятки городов и маленьких поселений эльфов. Где-то в глубине леса располагался и храм Огня, маги которого, вопреки воле верховного мага, покоились сейчас в гигантской общей могиле вместе с эльфами и орками.

Пусть был долог, скучен и однообразен. Города эльфов появлялись и исчезали на их пути, и иногда друзья останавливались там на ночлег, а иногда, если до заката было еще далеко, – проходили мимо. Лес сам по себе был достаточно гостеприимным живым существом, и они не ждали от него неприятных сюрпризов, а потому спокойно ночевали под открытым небом, хоть и спали по очереди. Пищи тоже хватало с избытком, от ягод до кроликов и оленей. Один раз Алексу удалось даже подстрелить птицу столь жирную, что она едва могла перелетать с ветки на ветку.

На четвертый день пути («Помнится, гонцы Илисида добирались сюда за два-три дня», – пожурил Алекса Агрон, не привыкший ХОДИТЬ по земле и тосковавший по бегу) они вышли к храму Огня, купол которого величественно возвышался над кронами деревьев. Агрон не сомневался, что их заметили, но огневики ничего не предприняли. Не пригласили их войти, не обстреляли молниями (чего путники, откровенно говоря, опасались) и вообще никак не выказали своего недовольства недавним происшествием в Уцире. Впрочем, Агрон с Алексом и сами не спешили к воротам храма – их путь лежал дальше, к океану. Храм Огня, пусть и другой, стоящий где-то в Орочьей степи, должен был стать их третьим пунктом назначения в походе за Свитками Знаний.

На двенадцатый день пути Агрон ощутил в налетевшем с севера порыве ветра запах воды.

– Может, это река? – спросил Алекс.

– Нет, река в Заповедных Землях только одна, Шаремея, и от нас она сейчас где-то на юго-востоке. Здесь, в лесу, есть небольшие ручейки, стекающиеся к океану, но реками их не назовешь. Думаю, мы у цели…

На следующий день стало ясно, что он прав. К обеду тринадцатого дня пути Эльфийский лес расступился, открывая взору путников бескрайние просторы океана… Одним из первых вопросов, которые Агрон задал Библиотекарю, был: «А нет ли других миров в океане?» Ответ Библиотекаря был отрицательным, но в то же время не полным:

– Насколько мне известно – нет. Арктар ни разу не упоминал о том, что помимо нашего мира он поднял из вод океана что-то еще.

Тем не менее это вполне могло означать, что Арктар, например, намеренно скрыл информацию о других материках, на которых также могли оказаться разумные существа. И чем дальше они с Алексом продвигались в поисках Свитков, тем больше он убеждался в том, что Свиток Силы мог быть спрятан так, чтобы его не нашел никто, кроме путников, познавших из первых трех Свитков историю и сущность мироздания. Например, на соседнем материке, расположенном где-нибудь в сотнях верст от Земель Арктара.

Океан казался безграничным, и от шума волн, накатывающихся на песчаный берег, шерсть Агрона поднялась дыбом. Орки не любят воду, просто органически не переносят ее, особенно большие водоемы. Мелкие озера и ручейки, разбросанные по степи, – не в счет. Даже при желании в них нельзя утонуть. Оказавшись в воде, не чувствуя под ногами твердой земли, любой орк впадал в панику. Для расы кочевников, привыкших полагаться на свою скорость и выносливость, океан, глубина которого измерялась верстами, был самым страшным кошмаром.

И вот эту темно-синюю гладь, ощетинившуюся метровыми волнами, он должен был переплыть, чтобы добраться до острова овеществленной воды!

Ведомые Свитком, они вышли на берег, сбившись с пути от силы на десяток верст. Остров отчетливо виднелся немного восточнее, как и говорил Библиотекарь, совсем близко от берега. Близко, по гигантским масштабам океана. Все каких-то пять верст! Всего? Целых пять верст воды, по которой не пройдешь и не пробежишь. Воды, которая уже в двадцати метрах от берега скроет по самую макушку даже рослого Агрона, не говоря уж об Алексе.

Вспомнив о своем спутнике, Агрон посмотрел на него и с удивлением увидел, что тот чему-то улыбается, глядя за горизонт. Видимо, почувствовав на себе его взгляд, Алекс обернулся к нему.

– Никогда не видел столько воды! – с улыбкой пояснил он. – Так красиво! Многие мои друзья, там, в Магадане, ездили к океану. От нас даже проложили туда железную дорогу, чтобы можно было добраться до него всего за день. Но у меня все не хватало то времени, то денег, а то и желания. Не с кем было съездить… А так хотелось поваляться на пляже, искупаться, почувствовать, как в грудь бьют такие вот высокие волны. На наших трех озерах тоже хорошо. И песок мягкий, совсем как здесь, и вода теплее, чем в океане. Но… Не знаю, мне сложно это объяснить. Когда не видишь противоположного берега – все как-то по-другому.

– Страшнее, – сказал Агрон.

– Страшнее? Да, пожалуй. Немного жутко при мысли о таком количестве воды. О том, что наш мир – это клочок Земель Арктара в тысячекратно превосходящем его по размерам океане. О том, что из воды все мы вышли и в воду должны вернуться.

– Звучит так, будто твой народ хоронит умерших в воду…

– Последние годы так и есть. Откуда-то пошла традиция тела умерших правителей или просто богатых людей класть в лодку и пускать в океан на волю волн. Мои родители всегда с сомнением относились к этому обычаю, и их отношение передалось и мне. Люди всегда хоронили своих мертвецов как по эту сторону гор, так и по ту. Но в то же время в этом что-то есть. Земли Арктара поднялись из воды и однажды могут туда вернуться. Отправляя мертвых в плавание, мы лишь отдаем воде то, что ей и так принадлежит.

– Огневики так же относятся к огню.

– Да, – кивнул Алекс. – Странно только, что Арктар создал клан Огня, но не создал клана Воды.

– Может быть, потому, что понимал: вода не нуждается в поклонении? Она и так по могуществу вполне может сравниться со Смертью.

Прошагав еще с полдюжины верст, они разбили лагерь на опушке леса, приблизительно напротив острова овеществленной воды, острова элементалей, где хранился Свиток Настоящего. Вопрос был лишь в том, как добраться туда. Как добыть Свиток, друзья решили даже не задумываться – все равно они понятия не имели, что ждет их на острове и как встретят их духи воды. Но в том, что Свиток Настоящего находится именно там, они не сомневались ни секунды. Во-первых, потому, что уж в этом-то Библиотекарь ошибаться не мог, а во-вторых, Свиток манил их, как некогда Свиток Прошлого.

Остров представлял собой гранитную скалу, поднявшуюся из океана. Она выступала из воды как минимум метра на три, а потому вторым вопросом, волновавшим путников, было: «Как взобраться на него, когда доберемся туда?» Размеры острова можно было представить пока лишь приблизительно, но, судя по всему, он по форме отдаленно напоминал круг диаметром не более полутора сотен метров.

– Как я понял, ты… как бы это поделикатнее сказать… боишься воды? – спросил Алекс, когда оба они уселись у костра и принялись за ужин.

– Скажем так, я ее ОЧЕНЬ СИЛЬНО недолюбливаю, – нехотя ответил Агрон.

– В таком случае, может, тебе и не нужно плыть туда? Посуди сам, я воду люблю и плаваю достаточно прилично. Для того, чтобы добраться до острова, мне не нужна даже лодка – достаточно будет какой-нибудь коряги, за которую я буду держаться и на которую положу оружие. До острова пять верст… Ну, может, часа три плавания. Вода не слишком холодная, мне доводилось плавать и не в такой. Я сплаваю за свитком и вернусь обратно, может, в тот же день!

– Как же ты все-таки любишь полагаться на «авось»! – возразил Агрон. – А если что-то пойдет не так? У тебя ногу сведет судорогой от холода, какая-нибудь крупная рыба решит тобой пообедать – ты вообще знаешь, что водится в океане? Я – нет. А как в твой план вписываются элементали?

– Но мы же не знаем, враждебны ли они вообще.

– Пока не знаем – на всякий случай лучше предполагать, что враждебны. Они – стражи Свитка, и мне кажется, они не захотят запросто с ним расстаться.

– А даже если и нет… Агрон, я ни в коем случае не хочу тебя обидеть… Мы вместе с тобой прошли через многое, и ты не раз спасал мне жизнь, но… Понимаешь, с тех пор как мы встретились с тобой в степях, я сильно изменился. Я овладел магией, самой могущественной магией в Заповедных Землях. Не думаю, что я могу столкнуться с такой опасностью, перед которой окажусь бессилен, а ты и твой топор – нет. Если с элементалями не справлюсь я, то не справимся и мы оба, понимаешь…

– Рановато ты списываешь меня со счетов! – проворчал Агрон.

– Ну зачем сразу так? Я же сказал, что очень благодарен тебе за все, да и вообще… Но ты же сам понимаешь, что теперь я больше подхожу для схваток с различными стражами Свитков. Против заклятья Смерти бессильны даже огневики.

– А откуда ты знаешь, подействует ли оно на овеществленную воду? Ведь на Гимрода оно, помнится, впечатления не произвело.

– Думаю, что подействует, – пожал плечами Алекс. – Но ты прав, надо заглянуть в Свиток…

– Я уже заглядывал. Об элементалях не известно практически ничего. Они ни с кем не вступают в контакт, хотя тесно связаны с природной магией эльфов и под действием этой магии обеспечивают Эльфийские леса водой. Все озера и ручейки в лесу, мимо которых мы прошли, созданы ими. Все деревья еще не умерли только потому, что элементали подводят воду к их корням. Разумны ли они, чем и как живут – неизвестно. Свиток знает только то, что произошло в Заповедных Землях, а элементали никому и никогда не рассказывали о себе. Все, что известно Свитку, – что они повелевают водой и время от времени собираются на этом острове. Они не разговаривают, не устраивают представлений. Они просто собираются здесь примерно раз в две недели и стоят на нем, не делая ничего. Может быть, это дань уважения кому-то, может, какой-то ритуал… Этого Свиток не знает.

– Странный он какой-то, этот Свиток… – недовольно пробурчал Алекс. – Я представлял его себе как бесценный кладезь знаний, а теперь вижу, что в нем обязательно чего-нибудь недостает. Спасибо хоть на том, что сведения о людской магии оказались полными и подробными.

– Об этом я тоже говорил с Библиотекарем. Дело в том, что назначение первых трех Свитков – рассказать нам обо всем, что произошло в Заповедных Землях с момента их создания. Их задача, во-первых, помочь нам найти Свиток Силы, главный Свиток, ради которого и существуют остальные три, и помочь им овладеть. Свиток Силы даст нам возможность использовать всю магию мира, а остальные три Свитка – научат это делать. Ну и, естественно, они должны дать нам ту порцию знаний о мире, которой будет достаточно, чтобы понять, что в нем сейчас происходит и с кем нам предстоит сражаться.

– Нам предстоит сражаться с элементалями, а мы о них не знаем ничего!

Агрон не ответил, предпочтя пустому спору жареную оленину.

– Хорошо, – помолчав немного, продолжил Алекс. – Какой план у тебя?

– Во-первых, не бросаться в бой очертя голову. Обустроимся здесь, понаблюдаем, что будет происходить на острове. А во-вторых, за это время построим лодку или плот – любое плавучее средство – и отправимся на остров вместе. Еще один топор или тем более вторая голова никогда лишними не будут.

– Орк, плывущий на лодке! Такого еще не было! Но орк, строящий лодку…

– Времени у нас предостаточно, Свиток Прошлого – под рукой. Думаю, что при всех его недостатках мы найдем в нем сведения, как построить лодку.

– Насчет времени – вряд ли… – покачал головой Алекс. – Мы не знаем, что происходит по ту сторону гор, а там, между прочим, живут люди! Может, Магадэн уже разрушен, и сила, сотворившая это, движется сюда!

– Даже если и так, тем более мы не имеем права рисковать. Если погибнем мы, никто другой уже просто не успеет остановить приближающееся Зло. Мы должны действовать только наверняка, и никак иначе!

Алекс явно не выразил согласия, но и возражать не стал. Решение было принято.

Следующая неделя прошла за размеренной работой – друзья готовили лодку, поминутно отправляясь за советом к Библиотекарю, который с готовностью предоставил имеющиеся у него сведения о лодках всех народов, населявших Заповедные Земли. Неутешительно, но раньше никто не умел делать надежных, хороших лодок.

Повторялась история с воинским искусством. Вроде бы и войны, пусть и небольшие, но случались, однако боевого искусства как такового попросту не существовало. С лодками было еще сложнее – Земли Арктара были окружены океаном, но никто и никогда не проявлял к нему ни малейшего интереса. Гномы не рыли проходов на поверхность выходящих к океану склонов Гномьих гор, потому как не хотели допускать влажный воздух в свои кузницы и сокровищницы. Орки тоже лишь изредка выходили к океану в южной части Орочьих степей из-за своей нелюбви к воде вообще и к большой воде – в особенности.

Люди, города которых были построены по обеим берегам Шаремеи, предпочитали сплавляться вниз на плотах, где впоследствии разбирали их на дрова. Подниматься же по Шаремее вверх было трудом тяжким и неблагодарным.

В наиболее тесных отношениях с водой состояли огры, населявшие низовья Шаремеи и часть восточного побережья. Они были отменными рыбаками и нередко уходили на своих лодках в океан на поиски рыбных мест. Но нередко случалось, что рыбаки так и не возвращались из плавания.

Впрочем, поскольку строить лодки умели лишь огры, особого выбора не было – приходилось строить лодку по образу и подобию огровской.

Основную работу взял на себя Агрон, просто потому что был физически сильнее и лучше управлялся с топором. Срубил дерево и принялся выдалбливать из него сердцевину, получилось что-то среднее между лодкой и корытом. В отличие от огров ему и Алексу не нужна была лодка, способная уплыть далеко от берега и вернуться обратно с грузом рыбы, да еще и в возможный шторм. Им нужно было всего-навсего проплыть пять верст в одну и столько же в другую сторону, но по возможности быстро и не опрокинувшись.

Лодку-корыто спустили на воду уже через два дня, где она и перевернулась, едва отплыв от берега. Видя, как она заваливается набок, черпает бортом воду и тонет, Агрон впервые подумал, что предложение Алекса отправиться на остров в одиночку, в общем-то, имеет смысл. Однако несколько часов спустя он отогнал эту мысль и принялся за новое дерево, рассчитывая сделать вторую лодку более надежной и устойчивой.

Время от времени то он, то Алекс поглядывали на остров, но не замечали никаких изменений. Все тот же холодный камень, и никаких признаков жизни… Даже вездесущие чайки, кажется, не садились туда.

Еще через два дня на воду была спущена вторая лодка, действительно оказавшаяся более или менее надежной и устойчивой. По крайней мере, она уже не опрокидывалась, едва коснувшись воды. Алекс проплыл на ней несколько сот метров вдоль берега и вернулся обратно, довольный результатом. Лодка шла медленно, неуверенно, не слишком хорошо поворачивала, но на воде держалась отменно.

Собрав волю в кулак и оставив на берегу оружие (не приведи, Творец, утопить свой боевой топор – духи предков никогда не простили бы ему такой оплошности), Агрон тоже рискнул проплыть вдоль берега, ежеминутно борясь с желанием вернуться. Но даже он, при его скептическом отношении к лодкам и отвращении к воде, должен был признать: для путешествия на остров овеществленной воды эта лодка годилась.

Алекс рвался на остров сразу, как была готова лодка, но каким-то чудом Агрону удалось уговорить его подождать еще хотя бы два дня! Мало ли что может произойти за это время? Впрочем, ничего так и не случилось. И на рассвете третьего дня друзья сели в лодку, предварительно многократно испытанную, и поплыли к острову.

Гранитная громада приближалась, и все отчетливее становился виден ее неприступный берег. Три метра отвесной стены из камня, зацепиться негде. Ни единого шанса забраться наверх…

Час упорной, до боли в мышцах гребли, час качки, которую Агрон выносил с трудом, и они оказались прямо у острова, касаясь камня руками.

– Обогнем его? – предложил Алекс. – Должен же быть способ подняться! Не для птиц же Арктар его создал?

Они медленно плыли вдоль острова, все больше убеждаясь, что он действительно имеет форму практически идеального круга. Гигантский каменный столб, поднявшийся со дна океана…

Но в одном месте форма круга была нарушена. С северной стороны по острову проходила широкая расщелина, в глубине которой виднелась… лестница! Каменные ступени вели наверх. Причал для путников, ищущих Свиток Настоящего… Лодка шаркнула о камень – чем ближе к ступеням, тем мельче становилось, а у самой стены – лодка и вовсе прочно села на каменное дно.

Алекс первым шагнул на холодный гранит и, поднявшись на две ступени, повернулся к Агрону.

– Кажется, нас ждут. Быть может, элементали и вообще сами отдадут нам Свиток, ведь они же хранили его не просто так, а для кого-то! Например, для того, кто принесет им Первый!

Агрон последовал за ним…

Поверхность острова была почти ровной. Ни намека на растительность, ни следа жизни. А в центре острова, в неглубокой яме, заполненной водой, лежал Свиток Настоящего!

Алекс шагнул к Свитку, в то время как Агрон, чей острый слух уловил какой-то шаркающий звук внизу, шагнул обратно к ступеням. Точно, звук ему не померещился. Их лодка, легонько стукнувшись бортом о стену, уплывала в океан, подхваченная волной. Вот только откуда взяться волне в тихой и спокойной гавани, между двух гранитных стен?

Позади него крепко выругался Алекс. Обернувшись, Агрон увидел, как он пытается коснуться Свитка, но каждый раз натыкается на поверхность воды, отталкивающую его руку.

– У меня для тебя новость, – борясь с подступающим к горлу страхом, сказал он. – Лодка уплыла…

Он посреди острова, окруженного водой. Вокруг вода. Глубокая вода… Нет, все в порядке, Алекс в любой момент может сплавать за лодкой и вернуть ее обратно.

А если нет? Если это не случайность, а воля овеществленной воды? Если это элементали увели лодку и хотят оставить их на острове, где они умрут с голоду.

Отплыв метров на двадцать от берега, лодка остановилась, а волна, несшая ее на гребне, как-то сразу опала и растворилась в океане.

– Я сплаваю за ней, пока ее не унесло еще дальше, – предложил Алекс и уже начал было снимать перевязь с мечом, когда Агрон толкнул его, указывая на воду:

– Нет, не сплаваешь…

Вокруг лодки кружили под водой какие-то едва различимые силуэты. Угадывалась лишь форма туловища, благодаря которой в незваных гостях легко можно было опознать рыб, да их длина, из которой следовало, что с этими существами лучше не связываться. Самая мелкая из рыбин была в длину никак не меньше двух метров…

– Понятно… – проворчал Алекс. – Об этом мы как-то не подумали. Интересно, что дальше?

Агрон уловил движение за спиной и, повернувшись, увидел, как из отверстия в центре острова бьет вверх фонтан воды. И не просто бьет – падая обратно на остров, вода оживала, стекаясь в четыре крестообразные фигуры, увеличивающиеся в размерах по мере того, как прибывала вода. Элементали… У них не было ног – их прозрачное туловище расширялось книзу, позволяя прочно стоять на земле. Вместо рук – что-то, напоминающее небольшой стол, положенный поперек вертикального столба – туловища. Крест из воды, стоящий вертикально.

Фонтан иссяк, и взору путников предстали четверо элементалей ростом с человека. Они просто стояли, и непонятно было, ждут они чего-то, изучают ли своих гостей или готовятся к нападению.

– Я Агрон Саморский, – поклонившись, представился Агрон. – Из рода орков. А это – мой друг, Алекс Нидман из рода людей. Простите, что мы явились к вам без приглашения, но нас вела судьба.

Элементали все так же молча и неподвижно стояли перед ними, ни жестом, ни звуком не показывая, что вообще понимают единый язык Заповедных Земель.

– Мы пришли за Свитком Настоящего, – продолжил Агрон. – И просим вас отдать его нам. Мы – не из тех, кто ищет власти или славы. Мы ищем Свитки, чтобы с их помощью остановить надвигающееся с запада Зло. Свиток Прошлого уже у нас – предок всех драконов отдал его нам в руки, и теперь мы просим вас поступить так же со Вторым Свитком.

Один из элементалей выступил вперед. Нет, он не шагнул – он просто перетек с места на место. А затем раздался его голос, точно так же, как во время беседы с драконом.

– Вы пришли за Вторым Свитком? Мы ждали вас! Тот из вас, кто пройдет испытание, получит его.

– Какое испытание? – спросил Агрон, и элементали тут же расступились, становясь на самый край острова, оставив в центре круга лишь одного из них.

– Убейте его! – Движение не оставляло сомнений в том, что убить он предлагает одного из своих сородичей.

И раньше, чем Агрон успел сказать хоть что-нибудь, Алекс выступил вперед:

– Я готов!

Или люди думают быстрее орков, или люди вообще не думают!

– Если он проиграет – я буду иметь право бросить вызов вторично? – спросил Агрон.

– Да, – последовал лаконичный ответ.

Говоривший элементаль отступил к краю острова, элементаль-боец неуловимо сместился к центру острова.

Арена! Арена для боя за Свиток – вот чем был этот остров!

Алекс успел сделать лишь один шаг к нему, когда яркий серебристый свет ударил по глазам, и Алекс, отброшенный назад незримым ударом, повалился на камень, держась рукой за кровоточащее правое плечо.

– Тебе разрешается встать, человек, – сказал элементаль. – Будем считать, что бой еще не начался.

Алекс поднялся, бросив на землю бесполезный меч. Действительно, не рубить же мечом воду? Вставая, он складывал пальцы левой руки в пассы заклинания, и по волне темной магии, прокатившейся мимо Агрона, он понял, какое заклинание тот собирается использовать.

– Извини, – сказал он, указывая на элементаля. – Я не желал тебе зла.

В первую секунду ничего не произошло, а затем что-то вновь сверкнуло и со скоростью, не уловимой глазом, метнулось от духа воды к Алексу, вновь швырнув его на землю.

– Смерть не властна над бессмертными, человек. У духов воды нет души, которую она могла бы забрать. Вставай!

Как-то отстраненно Агрон подумал о том, что, должно быть, поэтому заклинание Смерти не возымело действия на Гимрода. Вряд ли у этого существа была душа.

Алекс попытался подняться, но сумел лишь встать на колени и вновь повалился на землю, уткнувшись лицом в холодный камень.

– Вставай, человек, мы будем биться насмерть!

– Он признает свое поражение! – крикнул Агрон, вставая между Алексом и элементалем-бойцом. – Признает и больше не претендует на Свиток. Позвольте биться мне!

– Бой ведется до смерти! – упрямо повторил элементаль. – Вставай, человек, или умрешь вот так, валяясь на земле!

Элементаль-боец поплыл вперед, и Агрон поднял свой топор.

– Ты тоже обречен, орк! – констатировал дух за его спиной. – Все твое оружие бессильно против нас, порождений магии Творца!

Порождений магии?

Существ без души, над которыми не властна смерть?

Что-то всплыло в сознании, и, еще не успев сформулировать суть мысли, Агрон сложил пальцы руки в пасс заклятья.

– Бой закончится, когда я того захочу! – крикнул он, бросаясь на духа воды. Вновь вспышка – магический удар, тонкой ледяной стрелой вошедший ему чуть ниже левой ключицы, но остановить замах орка удалось бы разве что кулаку титана или самой Смерти. Боевой топор, не встречая сопротивления, прошел через тело элементаля, а мгновение спустя овеществленная вода с плеском растеклась по камням острова.

Элементали молчали, взирая на струйки воды, расплескавшиеся по граниту…

Победа? Хотелось бы верить, но вряд ли. Всем своим существом Агрон ощущал направленную на него злобу бессмертных существ. На него, убившего создание, созданное лично Арктаром.

– Я победил, ваш боец мертв! – крикнул он, ощущая, как немеет его левая рука. Ледяная стрела пронзила его насквозь, и сейчас холод расползался по всему телу.

– Ты нарушил правила. Человек еще не был мертв!

– Но я победил!

Заклятье кипения крови удалось только с третьего раза, рука слушалась все хуже и хуже.

– Отдайте мне Свиток!

– Ты нарушил правила! Ты умрешь!

Не будь на нем заклятья кипения крови – он никогда не сумел бы уклониться от трех ледяных стрел, одновременно пущенных в него элементалями. Впрочем, уклониться от того, что видишь где-то на пороге восприятия, просто невозможно – Агрон успел лишь подставить на пути заклинаний лезвие топора, защищенного антимагией, и увидеть серебристые искры от рассыпающихся магических ударов. На то, чтобы нанести три удара, ушло меньше секунды – тела элементалей растекались под его топором мгновенно, и он, не встречая на своем пути сопротивления, несся дальше, к следующему врагу.

Три удара, три всплеска.

Элементалей не стало…

Агрон замер, занеся топор над головой и моля Создателя, чтобы тот сотворил лишь четверых духов воды, а не несколько десятков. Или если элементалей все же больше – чтобы они появились прямо сейчас, пока кипение крови все еще позволяет ему двигаться лишь чуть медленнее их ледяных стрел. И, кажется, на этот раз его молитва была услышана.

– Алекс, – позвал он, на всякий случай не опуская топора. – Ты как?

– Живой… – Окутанный едва заметным свечением, Алекс поднимался на ноги. – Сам-то как?

– Ранен, но не смертельно.

– Чем ты их?

Агрон самодовольно улыбнулся. Пусть Алекс – человек, и пусть людская магия – самая могущественная в Заповедных Землях, пусть заклинание лечения за несколько минут исцеляет его от ран, через полчаса гарантированно убивших бы даже самого крепкого орка, но все равно с овеществленной водой расправился он с помощью примитивной по человеческим меркам магии.

– Антимагией, – ответил он и, скривившись от боли, опустился на холодный, мокрый камень. – Слушай, Алекс, помнится, месяц назад я просил тебя не лечить меня. Знаешь, я передумал!

Друзья расхохотались и, все еще смеясь, наблюдали, как волны прибивают лодку обратно к острову, правда, уже не к каменным ступеням, а к отвесной стене.

– Я достану лодку, – сказал Алекс, закончив творить заклятье лечения, тут же остановившее расползавшийся по телу холод от ледяной стрелы.

– Только будь осторожен, там эти рыбины…

Рыбины, однако, исчезли. Должно быть, они, как и волна, утащившая лодку из бухты, подчинялись элементалям и теперь, когда их не стало, ушли на глубину, заниматься своими делами, о которых ни Агрон, ни Алекс не хотели знать.

Но больше лодки их интересовало другое. Свиток, лежавший в углублении в камне, заполненном водой. Агрон первым оказался возле нее, и, протянув руку, окунул ее в прохладную воду, доставая Свиток Настоящего, Второй Свиток. Еще несколько месяцев назад он и в самых смелых мечтах не помышлял, что будет держать его в руках.

Естественно, защищенный магией самого Арктара, Свиток был не подвержен разрушающему действию воды, а потому, когда Агрон вытащил его – Свиток был сух. В отличие от первого прикосновения к Свитку Прошлого Агрон не провалился в бездну давно ушедших событий, записанных в Библиотеке, – Свиток откликался на его зов, а сейчас у него были другие заботы, помимо изучения Настоящего.

Внешне Свиток ничем не отличался от того, что лежал сейчас в его заплечной сумке, Свитка Прошлого. Единственное отличие – надпись, покрывавшая всю его поверхность.

«То, что есть» «То, что есть», «То, что есть»…

Настоящее… В терминах Библиотекаря – момент полета стрелы, и все события, влияющие на ее траекторию движения.

– Ты достал его? – спросил Алекс.

– Да…

– Это точно он?

– А чем это еще может быть? Я не заглядывал в него, но…

– Понятно. Я за лодкой.

Он уже успел снять с себя всю одежду, и сейчас, прежде чем Агрон успел сказать что-либо – прыгнул в воду, ввинтившись в океан без шума и брызг. Несколько секунд спустя на поверхности показалась голова Алекса, и он взобрался в лодку, махнув Агрону рукой и взявшись за весла.

– Сбылась мечта идиота, – стуча зубами, проворчал он, одеваясь. – Искупался в открытом океане! Скорей бы на берег, пока другие элементали не нагрянули.

Агрон промолчал, полностью разделяя стремление друга поскорее оказаться на твердой, надежной земле, но про себя подумал, что вряд ли кто-то в Заповедных Землях когда-нибудь увидит элементалей воды. Он убил существ, сотворенных самим Арктаром, магических созданий, повелевавших водой. Хранителей воды, отвечавших за то, чтобы деревья получали ее в достатке, за то, чтобы ручьи текли именно туда, куда нужно. Что же будет теперь? Теперь, когда эльфам, призывающим дождь, уже никто не ответит. Им придется выращивать новые деревья там, где есть вода, а не вода будет пробираться под землей к молодому побегу…

На этот раз гребли они по очереди – оба были слабы от ран, пусть уже и заживающих под действием магии жизни, а Алекс – еще и измотал себя, проводя лечение, требовавшее неслабых магических способностей. Когда наконец добрались до берега, без сил упали на горячий песок, где и пролежали по меньшей мере полчаса, позволяя заклятью лечения спокойно заживлять раны. Но ни теплый песок, ни жаркое солнце над головой не могли полностью прогнать холод ледяных стрел элементалей, прочно обосновавшийся под сердцем.

– Заглянем в Свиток? – спросил наконец Алекс.

– Давай сначала костер разведем да поесть чего-нибудь приготовим, а то сил у меня совсем не осталось.

Впрочем, дождаться момента, когда они полностью оправятся от плавания на остров элементалей и плотно поедят, не смог не только нетерпеливый Алекс, но и Агрон. Слишком уж много было вопросов, которые хотелось задать Свитку сию же минуту. Разведя костер, но так и не поев, они сели рядом, положив Свиток между собой, и одновременно коснулись его…

Ощущения от посещения Библиотеки Свитка Настоящего ничуть не отличались от уже многократно испытанных в Свитке Прошлого. Собственно говоря, такой же была и комната, в которой оказался Агрон, да и Библиотекарь тоже ничуть не изменился.

– Добро пожаловать, Агрон! – поприветствовал его Библиотекарь. – Ты очень порадовал меня, обновив Библиотеку.

– Ты прежний?

– Естественно. Я обитаю в Свитке Прошлого, в последующих же Свитках содержатся лишь обновления для Библиотеки, позволяющие мне пользоваться новой информацией. Ты добыл Свиток Настоящего, и теперь для тебя открыто время полета стрелы. Думаю, у тебя есть вопросы?

– Да, и много! – ответил Агрон, садясь в кресло.

– Я готов отвечать. Новой информации поступило много, и я полагаю, она будет очень интересна тебе.

– Начни с овеществленной воды. Я действительно убил их?

– Да. Это был ловкий ход, который они не могли предугадать. Будучи созданными с помощью магии, поддерживающей их жизнь, они погибли, когда их тела рассек топор с наложенным на него заклинанием антимагии. Думаю, Арктар это предвидел…

– Я тоже подумал об этом. Почему для поиска Свитков были избраны именно мы – человек и орк? Хотелось бы верить, конечно, что мы – лучшие представители своих народов, но почему именно человек и орк, а не, например, некромант и гном? Не потому ли, что именно с помощью нашей магии мы могли преодолеть некоторые препятствия на своем пути. Например – убить элементалей.

Библиотекарь утвердительно кивнул:

– Да, вероятнее всего, так и есть.

– Я убил всех духов воды или кто-то из них еще остался?

– Всех.

– И чем это чревато для Заповедных Земель?

– Гибелью, – равнодушно ответил Библиотекарь. – Уже сейчас часть магии эльфов перестает действовать, и им труднее ухаживать за лесами Вода больше не прибегает к корням деревьев на их зов, и теперь им придется очень тщательно выбирать место для посадки, а рост деревьев очень сильно замедлится. Примерно через пятьдесят лет, когда ослабнет действие магии элементалей, уже существующие подземные русла станут менять свое направление, и делать они это будут хаотично и беспорядочно. Многие леса засохнут, потому что вода уйдет от них прочь. Также может измениться течение Шаремеи, ведь она тоже была детищем овеществленной воды. Убив всех элементалей, ты запустил процесс уничтожения Заповедных Земель.

– Его можно остановить?

– Разумеется, можно. Создав новых элементалей и поручив им управление водой.

– Ага, щас, поужинаю и пойду овеществлять воду! – с издевкой сказал Агрон. – Значит, без них Заповедные Земли погибнут?

– Да. Гибель наступит примерно через двести лет. Уже через сто начнется голод, а вместе с ним придут и войны. Но ты легко можешь остановить разрушение мира, ведь, овладев всеми четырьмя Свитками, вы с Алексом обретете ключ к магии Арктара. Создать элементалей для вас не составит труда.

– Уже легче… Значит, теперь у нас просто нет выхода, и мы обязаны найти оставшиеся два Свитка, иначе Заповедным Землям придет конец?

– Да. И не только Заповедным. Скорее всего, война затронет и Запретные Земли, и не исключено, что весь материк Земель Арктара погрузится обратно в океанскую пучину.

Несколько месяцев назад, в компании могущественного огневика и древнего как мир некроманта, Агрон думал о том, в какой же бурный поток вовлекла его судьба. Он казался себе маленьким и слабым по сравнению с теми силами, что участвовали в тех же событиях, что и он. И вот теперь он запустил процесс уничтожения собственного мира…

– Просто прекрасно! Что ж, где Третий Свиток, мы знаем и так… Значит, вернемся к событиям, которые для меня прошлое, а для тебя настоящее. Расскажи мне о Гимроде. Или ты опять скажешь, что книги о нем нет на твоих полках?

– Теперь есть. Гимрод, или по крайней мере, существо, взявшее себе это имя, отсутствовал в Свитке Прошлого по той простой причине, что его появление неразрывно связано с твоими видениями. Иными словами, он появился, когда судьба, предопределенная Арктаром, добралась до того момента, когда пришла пора открыть Свитки миру.

Я думаю, ты и сам понимаешь, что Гимрод не принадлежал к твоему племени. Он не орк. Он мог выбрать любое обличье, но предпочел стать орком, потому что счел твой народ идеальной армией для завоевания и последующего уничтожения Заповедных Земель. В Библиотеке он присутствует с того момента, как уже в орочьем облике спустился с Туманных гор…

– Он пришел из Запретных Земель?

– Полагаю, да. Но теоретически он мог появиться и непосредственно в горах. Я вижу его путь от пещеры первых драконов.

– Что он такое?

– Информации об этом нет. Имеется информация, оставленная самим Создателем. Предупреждение или послание от Арктара для тех, кто найдет Свиток Настоящего. Хочешь поговорить с Творцом? – губы Библиотекаря растянулись в улыбке.

– Поговорить? То есть Арктар…

– Нет, местонахождение Арктара мне неизвестно, но в Библиотеке присутствует книга с его рассказом, адресованным тому, кто найдет Второй Свиток. Это не просто запись в книге – это магически созданная виртуальная копия личности Творца. Ты будешь говорить с ним, а не просто слушать его рассказ. Интерактивное общение с моделью личности…

Последних слов Библиотекаря Агрон не понял вообще, но тем не менее, облизав пересохшие губы, выдавил из себя:

– Покажи.

Он ожидал, что как обычно исчезнет комната, но на этот раз исчез Библиотекарь. Точнее, вместо него в кресле появился Арктар. Теперь, сидя с ним лицом к лицу, Агрон еще лучше видел сходство Творца с человеком (или, точнее – человека с Творцом). Та же форма лица, те же пропорции тела, единственное отличие – Арктар был несколько выше ростом, лишь немного уступая Агрону.

– Здравствуй, Агрон! – сказал Творец. – Ты уже знаешь, кто я? Я – Арктар, создатель этого мира.

– Знаю… – пробормотал Агрон, не смея взглянуть в глаза божеству. – Я готов служить тебе!

– Это хорошо… Впрочем, мою волю ты знаешь и так. Я хочу, чтобы ты и твой друг нашли оставшиеся два Свитка и, обретя их силу, уничтожили приближающееся с запада Зло. Если вы справитесь с этим, в Заповедные Земли вновь вернется мир и порядок, а главное… – Арктар выдержал паузу. – Главное – в Заповедные Земли вернусь я!

Агрон молчал. Даже если бы ему было о чем спросить или что рассказать, он не смог бы открыть рта. Он говорил с божеством, с самим Создателем!

– Зло, проснувшееся на западе, – единственная причина, мешающая моему возвращению. Уничтожьте его, и тогда я смогу вновь быть с вами. Теперь о том, что вам противостоит. Сейчас вам еще рано знать сущность этой силы, о ней я расскажу, когда у вас в руках будет Третий Свиток, а сейчас просто хочу предупредить вас о ее возможностях и о той опасности, которая грозит созданному мной миру. С частью этой силы, носившей имя Гимрод, вы уже столкнулись и ощутили ее могущество.

Гимрод – лишь слабое ее порождение, первый порыв ветра в надвигающемся урагане. Следом за Гимродом придет настоящее Зло. Жестокое и опасное, цель которого – уничтожить все живое. И его не остановить ни мечами, ни магией, победить его можно, только противопоставив ему мою силу, силу Свитков Знания.

Как и Гимрод, являвшийся его частью, это Зло придет не одно. Оно поднимет народ, который сочтет лучшим, против всех остальных народов мира, и будет использовать его, пока не добьется цели. На этот раз оно будет многократно сильнее, но зато оно будет последним – если вы сокрушите его, как сокрушили Гимрода, оно больше не потревожит ваш мир.

С этими словами Арткар исчез, а на его месте вновь появился Библиотекарь.

– Тебе все понятно? – спросил он. – Вопросы есть?

– Есть, – приходя в себя, ответил Агрон. – Как это возможно? Это был Арктар или…

– Это была его маленькая частичка. Это все, что я могу тебе сказать, не вдаваясь в подробности, которых ты все равно не поймешь.

– Ясно. Тогда скажи мне, кто убил Гимрода? Что это был за некромант? Теперь-то ты знаешь ответ?

– Да. Некромант Далманир.

Почему-то ответ совершенно не удивил Агрона.

– Но ты же говорил, что он не может поднять больше трех дюжин мертвых.

– Говорил, исходя из имевшейся информации. Теперь у меня есть информация о битве за Эльфийский лес, и я вижу, что это был именно Далманир и что он поднял около трех сотен мертвецов.

– Как такое возможно?

– Об этом сведений нет. Вероятнее всего, ранее Далманир просто скрывал свои возможности, так как знал о наличии Свитка Прошлого, фиксирующего все, что происходит в мире.

– Но почему он настолько сильнее других некромантов?

– Неизвестно.

– А кому Арктар сообщил о существовании Свитков, попросив передать ее вождям всех народов? Я все больше и больше уверен, что и это было делом его рук.

– Информация по-прежнему отсутствует. Пробел в данных все еще не заполнен. Сведения о трех часах из жизнеописания Арктара, датированные временем его ухода, все еще отсутствуют, равно как и из жизни Далманира. Вероятность того, что эти два события связаны, составляет 97 %, но доказательств нет. Однако в книге имеется ссылка на Свиток Будущего.

– Понятно… – к сложным терминам Библиотекаря Агрон привык давно и переспрашивать, что такое проценты, даже не пытался. – А что сейчас происходит в кланах орков?

– Знаю, ведь это тоже относится к Настоящему. Делегация орков, состоящая из вождей всех кланов и лучших воинов, направляется к Уциру, чтобы в лице его главы преподнести щедрые дары всем эльфам, а также попросить прощения за совершенные грехи. Орки раскаиваются в содеянном и удивляются тому, как мысли о завоевании всех Заповедных Земель вообще могли зародиться у них в голове. Клан Саморов хочет выяснить в Уцире судьбу своего бывшего вождя, потому что надеется на его возвращение. Полагаю, если ты вернешься к ним, тебе никогда больше не придется охотиться. Тебя будут носить на руках и удостоят титула мудрейшего из орков. Радостная перспектива?

– Не очень-то, особенно если добавить к ней приближающееся Зло и скорое уничтожение мира. Я вернусь, но не раньше чем Арктар вновь придет в Заповедные Земли. Ведь то, что он говорил, правда?

– Мне это неизвестно. Но ведь это слова Творца. Думаю, нам стоит ему поверить.

– А где же он был все это время?

– Полагаю, об этом можно будет спросить только у него самого, когда он вернется.

Еще два дня проведя на берегу океана, чтобы Алекс оправился от полученных ран, на третий день друзья вновь углубились в лес, но возвращались не прежним путем, а держали курс строго на юг, планируя пройти через Эльфийские леса, далее – мимо огровских фортов, по границе их территории, переправиться через Шаремею, пересечь разрушенные людские города и мимо Гномьих гор выйти обратно в Орочьи степи. Там и стоял храм Огня, где родился и вырос Кельт-Адас. Храм, в котором хранился Свиток Будущего…

Если по дороге в Туманные горы Алекс использовал любую возможность для того, чтобы увидеть или узнать что-то новое об обитателях Заповедных Земель, то после двух месяцев владения Свитком Прошлого уже ничто не могло заинтересовать его, не говоря уж о том, чтобы удивить.

Форты огров – величественные сооружения, обнесенные стеной, за которой огры разбивали огороды и содержали скот. Единственный народ Заповедных Земель, живший не охотой, а ведущий натуральное хозяйство… Когда-то, до Исхода людей, огры были миролюбивыми садоводами, и вместо неприступных фортов всю их территорию занимали небольшие дома, заросшие яблонями и виноградом.

Исход людей и последовавший затем хаос превратили огров в могучих бойцов, знакомых лишь с заклинанием кипения крови, но зато способных хоть весь день находиться под его действием и не падать потом без сил. Откуда огры черпали энергию под заклятьем кипения крови, не мог вразумительно ответить даже Библиотекарь. Вроде бы этому народу благоволили элементали огня, дававшие им силы в бою.

Шаремея – величественная, полноводная река, в некоторых местах достигавшая в ширину почти полверсты. Мосты через нее, построенные еще людьми, но надежные и прочные до сих пор – на все это Алекс обращал теперь не больше внимания, чем сам Агрон, который когда-то в юности решил посмотреть мир и исходил эти края вдоль и поперек.

Заброшенные людские города являли собой печальное, мрачное зрелище. Они не казались мертвыми, просто очень-очень старыми. Стариками, покинутыми своими детьми и внуками, обреченными на медленную смерть в одиночестве. Казалось, что дома, стены и дворцы все еще ждут. Ждут, когда люди, построившие их, вернутся обратно, дав покинутым городам новую жизнь.

Кое-где в полуразвалившихся людских постройках можно было встретить орков, огров или гномов, по каким-то причинам покинувших родные места. Как правило, это были изгои, которых отказывался принимать собственный народ. Обиженные на весь мир, а потому опасные…

Несколько раз более зоркий Агрон видел их, выглядывающих из-за углов, но вид человека, шагающего по городу своих предков, внушат им вполне закономерный страх, и они спешили убраться восвояси. Хотя, быть может, все они просто принимали Алекса за огневика.

Путь был долгим. Друзья старались идти как можно быстрее, боясь, что к тому моменту, когда Свиток Силы все же окажется у них в руках, по крайней мере, по ту сторону гор спасать будет уже некого, а быть может, и по эту тоже. Точнее, это Алекс старался идти быстрее, в то время как для Агрона даже самая быстрая ходьба все равно казалась невыносимо медленной. Сам он добежал бы до храма Огня за неделю-полторы, а вдвоем они добирались туда почти месяц.

Города людей пустовали, а потому путники очень обрадовались, выйдя к Гномьим горам. Подземные жители, до которых уже успела докатиться молва о битве за Эльфийские леса, о приближающемся Зле и возможном скором возвращении людей, были просто счастливы предоставить кров человеку и его спутнику, позволив гостить в подземельях столько, сколько те захотят. Впрочем, задерживаться у гномов дольше пары дней у них не было ни малейшего желания. Алекса сильнее любого кнута подгоняла мысль о том, что сейчас может происходить в его родных городах…

К ним обоим каждую ночь являлись видения. Агрон видел клубящуюся тьму, поднимающуюся из-за гор, Алекс – пожары и горы мертвых тел на улицах городов.

Оба чувствовали, что по мере приближения к Свитку Будущего крепчает и тьма за Туманными горами. Сила, в сравнении с которой Гимрод казался безобидным насекомым.

Наконец, Гномий тракт, пролегавший между горами и покинутыми городами людей, из мощеной (пусть и давно не ремонтированной, ибо последний раз повозки проезжали по нему больше тысячи лет назад) дороги превратился в грунтовую, петляющую по степи. Агрон улыбнулся, ступив на родную землю, и практически в тот же миг его острый глаз разглядел у самого горизонта шпиль храма Огня. Он не успел сказать об этом Алексу, как увидел и еще кое-что – одинокую фигуру, вышедшую из небольшого оазиса, расположенного в паре верст от дороги.

– По-моему, у нас гости…

– Скорее, провожатые, – ответил Алекс. – Уж очень его фигура напоминает человеческую, точнее – фигуру огневика. Пойдем ему навстречу или подождем здесь?

– Или сбежим? – предложил Агрон. – Библиотекарь говорил, что огневики нынче уже не в таком почете, как раньше, и что все сходятся во мнении, что это – наша с тобой заслуга. Как бы нам ее не припомнили…

– А толку-то бежать? Он стрелу может метнуть на гораздо большее расстояние, я не успею указать на него Смерти. Нас с тобой двое, а сколько здесь огневиков? Храм-то рядом… К тому же мы против клана Огня ничего не имеем, а если у него к нам какие-то претензии – надо в них разобраться.

– Значит, идем навстречу… В конце концов, вежливость обязывает.

Когда расстояние между ними и огневиком сократилось до сотни метров, маг поднял руку, приветствуя их. Друзья отсалютовали в ответ. Похоже, огневик был настроен миролюбиво.

У Агрона мелькнула мысль заглянуть в Свиток, для которого Настоящим было все, что уже случилось в Заповедных Землях. А значит, все, что произошло в ближайшем к ним храме Огня, тоже уже зафиксировано в Библиотеке. Несколько минут, и он узнал бы и имя этого мага, и его статус, и цель его прихода. Что ж, хвататься за Свиток сейчас было уже поздновато, учтем на будущее. Трудно было привыкнуть к тому, что отныне они с Алексом, а не клан Огня знают о Заповедных Землях все! Все, а не только то, что происходит возле костров или при свете факелов.

– Приветствую вас, Алекс Нидман и Агрон Саморский! – сказал маг, поравнявшись с ними.

– И мы приветствуем тебя, служитель Огня, – ответил Алекс раньше, чем Агрон успел открыть рот. Кажется, он решил, что набрался достаточно опыта и знаний о Заповедных Землях, чтобы взять на себя роль дипломата.

– Мое имя – Кидим-Ант, я – верховный маг храма, куда вы держите путь. Главного храма моего народа!

– Насколько мне известно, в нем всегда жили самые могущественные из огневиков, потому что именно в этом храме хранился Свиток Будущего.

– Вы хорошо информированы, – улыбнулся маг. – Что, впрочем, не удивительно, если у вас в рюкзаке лежат два Свитка из четырех.

– Мы рассчитываем, что скоро их станет три.

Маг согласно кивнул.

– Мы следили за вашим путешествием и, естественно, знали, куда и зачем вы направляетесь. Три тысячи лет назад Арктар отдал нашему клану на хранение Свиток Будущего, и все эти годы мы хранили его. Ждали, когда исполнится предсказание и лучшие воители Заповедных Земель отправятся в поход за "Свитками Знаний. Честно признаться, мы рассчитывали, что среди этих воинов будет и огненный маг, но… Перед приходом великого Зла негоже роптать на судьбу, и уж тем более мне не в чем обвинить вас. Вы не виноваты в том, что магия Арктара, оставшаяся в нашем мире, избрала для выполнения этой миссии именно вас.

– Хочу напомнить тебе, Кидим-Ант, что часть пути с нами прошел маг твоего клана, рожденный, кстати, именно в твоем храме. Его звали Кельт-Адас. Он был достойнейшим из всех, кого я когда-либо знал, и он по праву заслужил, чтобы его имя воспевалось в песнях о Свитках Знаний, когда Зло будет уничтожено. Без Кельт-Адаса нас бы, возможно, уже не было в живых, так что огненный клан сыграл свою роль в этой истории, и очень заметную.

– Однако Кельт-Адас отправился в странствие по своей воле, а не по зову судьбы. Ему не являлись видения, которые видите вы, его не манили Свитки, как они зовут вас. Он не был избран Судьбой… Но тем не менее ты прав, Алекс. Продолжим разговор в пути? Я ведь встретил вас, чтобы проводить к храму, надеясь расспросить вас по дороге о надвигающемся Зле, о котором предупреждали вас Свитки (Агрон скривился, вспомнив, как они с Алексом обсуждали беседы с Библиотекарем, сидя возле костра, – непростительная ошибка), о том, какова, по-вашему, судьба нашего мира… Ну и, конечно же, я хотел бы послушать и о своем ученике, Кельт-Адасе.

Переглянувшись с Агроном и заручившись его молчаливым согласием, Алекс рассказал о том, что стало известно им из Свитков. В конце концов, Кидим-Ант, кажется, не замышлял ничего дурного, и, несмотря на неприкрытую гордыню огненного клана, огневики тоже были частью Заповедных Земель и творениями Арктара, а значит, надвигающаяся беда касалась их в той же степени, что и остальных народов. Да и вообще, заручиться помощью столь могущественных волшебников было бы очень и очень неплохо.

Огневик больше слушал, чем говорил, лишь время от времени задавая наводящие вопросы. Его, как и любого другого на его месте, интересовала суть угрожающей миру опасности. Причина появления (или, быть может, пробуждения) Зла, его сущность, его методы и способы борьбы с ним. Увы, внятного ответа ни на один из этих вопросов Свитки пока не дали. Оставалось верить словам Библиотекаря, не раз упоминавшего, что многие пробелы в знаниях будут восполнены Свитком Будущего.

– То есть, получается, не всеведущи и Свитки? – спросил Кидим-Ант.

– Не совсем так, – ответил Агрон, проведший долгие часы за беседой с Библиотекарем, обсуждая с ним именно этот вопрос. – Три Свитка, собранные вместе, знают о мире все. О его прошлом, настоящем, происходящем сейчас, в эту самую минуту, и все варианты возможного будущего. Варианты, развитие которых Свитки могут предположить, исходя из событий прошлого и настоящего. Пока же Свитки не собраны, они – лишь кладезь знаний, кажущийся бездонным, но не являющийся таковым. Просто его дно где-то очень и очень глубоко. К тому же Арктар намеренно скрыл от нас некоторые книги из Библиотеки Свитка. Отдельные знания, которые, как он считал, могут только навредить нам, если передать их нам раньше времени.

– Но почему?

– Как я могу судить об этом, если не знаю, что скрыто от меня? К тому же я сомневаюсь, что пойму, даже узнав это. Но ведь так распорядился сам Арктар – не думаю, что нам стоит сомневаться в правильности действий Создателя…

Должно быть, огневик понял, что узнать всего ему не удастся, и беседа как-то плавно сошла на нет. Путники продолжали шагать по степи, в сторону величественного храма Огня.

– Я надеюсь, когда вы получите Третий Свиток, то задержитесь у нас, чтобы рассказать нам о том, что вы там увидите? – спросил огневик.

– Нет причин отказать вам в этой просьбе, – пожал плечами Алекс. – Почему бы и нет?

Опускалась ночь, но храм Огня был настолько близко, что путники решили не останавливаться на ночлег и заночевать уже в храме. Огневик поддержал это решение, сказав, что остальные маги следят за их передвижением и с нетерпением ждут их.

– Мы обещаем даже не досаждать вам расспросами, пока вы не отдохнете с дороги, – с улыбкой сказал он. – Я лично вручу вам Свиток Будущего и отведу вас в комнату для гостей, где вы, по желанию, сможете отдохнуть или заглянуть в Свиток.

– Мне не терпится сделать это! – сказал Алекс. – Библиотекарь обещал, что Третий Свиток даст нам ответы на вопросы, с кем именно предстоит сражаться и как мы сможем ему противостоять, что должны сделать!

– Клан Огня тоже хочет узнать, кто наш враг, и, если его можно испепелить огнем – все огненные маги Заповедных Земель соберутся возле Туманных гор, чтобы встретить его.

Из темноты возникли ворота храма – громадные, в рост титана… И вдруг гигантские створки стали раздвигаться, открывая путникам проход в храм. Сами, без сигнала или стука.

– Я же говорил, нас ждут! – с довольной улыбкой сказал маг.

В открывшихся воротах, в ярком свете, льющемся изнутри, показалась фигура другого огневика, и улыбка Кидим-Анта сошла с его губ.

– Зачем ты…

Договорить ой не успел. Молния, сорвавшаяся с посоха второго мага, ударила ему в голову, опрокинув на землю. Друзья метнулись в разные стороны, на бегу доставая оружие и творя заклятья, и залегли в траве, надеясь, что она достаточно высока, чтобы скрыть их.

Храм ожил… В его окнах то и дело вспыхивал яркий огонь, а по стенам пробегали молнии. Стекла со звоном вылетали из окон, не выдержав страшного жара внутри. Внутри храма шло настоящее сражение – вокруг мага, только что поразившего молнией Кидим-Анта, полыхнуло огненное кольцо, и он, взмахнув посохом, послал куда-то в глубь храма молнию… Из окна под самым куполом храма, вместе с дождем стеклянных осколков, вывалилась объятая пламенем фигура и упала на землю в нескольких шагах от Агрона.

Крики и всполохи молний не стихали в храме еще несколько минут, а затем наступило полное безмолвие, лишь потрескивало пламя, вырывавшееся из окон.

– Агрон! – громким шепотом позвал Алекс. – Что будем делать?

Хороший вопрос. Среди огневиков явно произошел какой-то раскол, и началось побоище. Впрочем, причину боя было легко угадать – наверняка часть магов решили убить их и забрать себе Свитки, а другая – воспротивилась этому решению и отказалась нарушать волю Творца. Вопрос был лишь в том, на чьей стороне перевес, а следовательно, кто победил в сражении. И что произойдет, если они поднимутся из травы? Их сразят первой же молнией или, наоборот, с почетом проводят к Свитку?

Чего ожидать, если сейчас из ворот выйдет огневик и позовет их внутрь? Рисковать жизнью не хотелось, особенно если учесть, что от их жизни сейчас зависело существование всех Земель Арктара.

– Не шевелись, а еще лучше – молчи!

Что-то шевельнулось рядом с ним. Там, куда упал горящий маг. Можно ли выжить, упав с высоты в полсотни метров? Верилось с трудом.

Нет, действительно, маг, который просто обязан быть мертвее любого мертвеца, двигался. И не просто двигался, а полз. К нему! Первой мыслью Агрона было вскочить и броситься бежать, но куда? Прочь от храма (а значит, и от Свитка), подставляя спину для удара молнии, или внутрь, не зная, как встретят его уцелевшие огневики.

– Агрон! – хрипло проговорил мертвый огневик. – Ты меня слышишь?

– Слышу… – прошептал он в ответ.

– Убей Кидим-Анта. Немедленно!

Агрон медленно повернул голову так, чтобы ему было видно верховного мага, сраженного ударом молнии. Удар, который легко прикончил бы любого, лишь оглушил огневика, и теперь он неловко пытался подняться, тряся головой.

– Убей его! – прошептал мертвец. – Он – главный заговорщик!

– Почему я должен верить тебе? Может быть он – наш единственный друг?

– Верховный маг Огня, который не знал о заговоре в своих собственных стенах? В это ты хочешь поверить? А мне ты можешь верить потому, что я мертв, а ты немного знаком с одним некромантом, который до сих пор был на твоей стороне. Убей его, и больше никто из этого храма не посягнет на твою жизнь.

Далманир! Мысль о том, что некромант где-то рядом, обнадеживала. Не колеблясь более ни секунды, Агрон поднялся во весь рост и в один прыжок покрыл расстояние, отделявшее его от огневика. Посох мага взметнулся вверх, видимо, готовясь метнуть молнию, но топор Агрона перерубил его, точно щепку, снося Кидим-Анту голову.

– Что ты делаешь?! – крикнул Алекс, но встать, впрочем, не рискнул.

– Спасаю нам жизнь! – ответил Агрон, направляясь обратно к восставшему мертвецу. – Что теперь? В храме есть еще кто-нибудь?

– Входите, на последнем этаже храма остался единственный уцелевший огневик. У него вы сможете забрать Свиток…

Алекс тоже поднялся с земли.

– Ты веришь огневику?

– Мертвому огневику, Алекс. А мертвецы исполняют волю некромантов, а в особенности – одного конкретного некроманта, который уже однажды спас нашу шкуру и, похоже, только что сделал это вторично. Пойдем!

Храм представлял собой гигантский, постепенно сужающийся кверху конус с основанием в диаметре не более двадцати метров. Агрона всегда интересовало, где в этой башне ухитряются жить огневики? Теперь он знал ответ. В центре башни находилась узкая винтовая лестница, ведшая наверх. Половину первого этажа занимал зал, видимо, для собраний. Второй этаж – трапезная, третий – кухня и читальня, четвертый – библиотека. Чем выше, тем сильнее сужались стены башни и тем меньше места оставалось внутри. Этажи с шестого по пятнадцатый занимали жилые комнаты, даже скорее – кельи, и Агрон впервые осознал, что никогда раньше не задумывался о том, КАК именно живут огневики? Как появляются на свет, особенно если учесть, что все Заповедные Земли знали о том, что женшины-огневики все же существуют, но никто и никогда их не видел.

Должно быть, в каждом храме жили примерно два десятка огневиков – больше здесь бы просто не поместилось. Сколько было женщин, он не знал и не слишком-то хотел выяснять. На лестнице им попались два мертвых, обезображенных огнем тела. Сожженные так, что определить их пол было трудно, даже невозможно. Двери келий были закрыты, и Агрону совершенно не хотелось открывать их. Если женщины-огневики не участвовали в побоище и теперь прячутся от незваных гостей – пусть будет так. А если маги в порыве ненависти убили и своих женщин, быть может, прямо в их комнатах, быть может, даже во сне… Нет, лучше не видеть этой картины, иначе он на всю оставшуюся жизнь возненавидит огненный клан. Весь, от мала до велика!

Некоторые двери горели, из-под других расползались тонкие струйки дыма. Кое-где тлели деревянные перила лестницы или догорали ковровые дорожки на ступенях – должно быть, здесь происходило сражение… Сколько магов участвовало в нем, понять было невозможно. Но Агрон верил мертвецу, сказавшему, что наверху их будет ждать единственный выживший огневик.

Пятнадцатый, последний этаж храма представлял собой круглую площадку диаметром метров в пять, с плоской стеклянной крышей. В центре площадки стояла колонна, на которой, под прозрачным колпаком, лежал Свиток Будущего…

Маленькая площадка была завалена телами так, что пройти, не наступив на них, было невозможно. Семь огненных магов, нелепо раскинувших руки, с выжженными лицами, со сгоревшими до кости руками или ногами. У одного удар молнии превратил глаз в черное сквозное отверстие, у другого огненное кольцо выжгло шею и плечи. Самая жаркая битва развернулась здесь…

Один из магов вдруг пошевелился и открыл глаза. Его мантия превратилась в черные лохмотья, приплавленные к телу. Вместо левой руки остался лишь обгоревший обрубок, а лицо покрывали хлопья сгоревшей кожи… Черная маска, гротескная пародия на лицо.

– Вы пришли… – сказал он, опершись о посох и попытавшись встать. – Я боялся… что они… убили вас!

– Помолчи! – Алекс склонился над огневиком и уже делал пассы, творя заклинание. – Побереги силы, сейчас я исцелю тебя.

– Нет! – огневик подался вперед, явно намереваясь оттолкнуть Алекса, и ему это почти удалось. – Не надо!

– Ты не понимаешь, я могу исцелить тебя! Это только вопрос времени… Твои раны затянутся за пару дней, и разве что новую руку я вырастить не смогу.

– Не нужно! Это ты не понимаешь! После того, что произошло, я должен умереть. Мой клан нарушил завет Арктара и поддался искушению. Они хотели убить вас и, имея три Свитка, добыть Четвертый. И им бы это удалось, если бы не некромант.

«Им бы это не удалось, если бы я удосужился вовремя спросить об этом Библиотекаря!» – мысленно отругал себя Агрон.

– Некромант? – переспросил Алекс, хотя Агрону все и так было понятно.

– Далманир… Он предупредил нас о том, что в клане зреет раскол. И помог нам в бою. Мертвые поднимались и сражались на нашей стороне, пока их не сжигали дотла.

– Сколько вас было?

– Пятеро… Пятеро против одиннадцати. Но мы победили… Нам повезло, что Кидим-Ант отправился встречать вас, будь он здесь, в храме, даже мертвецы не смогли бы нам помочь. Он мертв?

Агрон молча кивнул.

– Забирайте Свиток и уходите! Можно попросить тебя, Алекс, – не исцеляй меня, но облегчи боль, дай мне прожить еще немного! Я хочу дать вам возможность отойти как можно дальше, прежде чем сотворю армагеддон. Я должен похоронить павших… Берите Свиток!

– Я дам тебе немного своих сил, огненный, но скажи прежде, как тебя зовут? О ком мой народ будет слагать песни?

– Позволь мне умереть безымянным… – Огневик нашел в себе силы улыбнуться, но улыбка сгоревших губ вызывала лишь отвращение. – Клан Огня покрыл себя позором, а отречься от него я не могу. Мое имя опозорено, как и имена остальных магов этого храма…

В то время как Алекс передавал огневику часть своей жизненной энергии, Агрон поднял стеклянный колпак, доставая Свиток Будущего.

«То, что будет» «То, что будет», «То, что будет»…

Разные начертания, разные языки – один смысл. Будущее.

– Уходите! – сказал огневик. – Удачи вам… Зло уже пришло в Заповедные Земли, я знаю… Имя этому Злу – гордыня и зависть. Клан Огня поражен им, и я молю Арктара о том, чтобы он, вернувшись, исцелил моих соплеменников от этой одержимости. Уходите!

Армагеддон полыхнул за их спиной спустя час быстрой, очень быстрой ходьбы. Пройдя шесть или семь верст, они все равно ощутили испепеляющий жар пламени. В темноте огненный столб, ударивший в небо, а затем растекшийся по степи волной жидкого огня, был столь же страшен, сколь и красив. Друзья остановились и долго смотрели на полыхающую огнем степь, на гигантский погребальный костер главного храма Огня, поглотивший всех живших в нем магов, и на храм, с грохотом, отчетливо слышимым, наверное, даже в горах, рухнувший на землю. Вновь полыхнуло – должно быть, огневики хранили в своих закромах не только книги и артефакты…

– Нужно будет заглянуть в Свиток Настоящего, чтобы узнать имя тех магов, что были на нашей стороне… – сказал Алекс. – Их поступок должен войти в историю, как и позор огненного клана.

– Должен, – согласился Агрон. – Но все это – потом. Сейчас хорошо бы устроиться на ночлег, а утром – заглянуть наконец в Третий Свиток.

– Почему не сейчас?

– Потому, что нужно отдохнуть. Да и вообще, я не рискну на пару часов уходить в Свиток, находясь посреди степи. Мы с тобой нажили много врагов, которые готовы на все, чтобы завладеть Свитками. А ведь их у нас теперь целых три…

– Правильное решение! – Негромкий, вкрадчивый голос, раздавшийся всего в нескольких метрах позади них, заставил обоих вздрогнуть и резко обернуться, хватаясь за оружие. В свете пламени догорающего храма Огня перед ними предстал обтянутый кожей череп – лицо Далманира.

Узнав его, друзья чуть расслабились, но опускать оружие не спешили.

– Приветствую тебя, Далманир! – поклонившись, сказал Агрон. – Мы благодарны тебе за помощь, но не могу сказать, что рады встрече с тобой.

– Почему? – Жутковатое лицо вытянулось в гримасе удивления. – Разве я хоть на секунду позволил вам усомниться в моих добрых намерениях?

– До сих пор – нет, но теперь мы вынуждены не доверять никому. Если уж огненный клан отступил от заветов Арктара, ради того чтобы завладеть Свитками, – чего ждать от некроманта?

– Уж кому не пристало судить по внешнему облику, так это тебе, Агрон Саморский. Но понять это я могу. Когда у тебя главное сокровище мира и кажется, что весь этот мир ополчился на тебя, чтобы завладеть им, поневоле перестанешь доверять даже лучшим друзьям. Вижу, чтобы убедить вас в том, что я не замышляю дурного, мне недостаточно напомнить, что я убил Гимрода, задержав вторжение Зла, и что я спас вам жизнь в храме Огня. Что ж, предъявлю вам свой главный аргумент – ваши Свитки не нужны мне хотя бы потому, что я – страж Четвертого Свитка!

Меч Алекса и топор Агрона свернули в свете пламени, готовые нанести удар.

– Тогда прости нас, Далманир, но веры тебе не будет совсем. Огненному клану нужны были два Свитка потому, что у них был Третий, и они надеялись найти и Четвертый. У тебя же сейчас есть великолепный шанс стать самым могущественным волшебником в Заповедных Землях. Свиток Силы уже у тебя, и тебе осталось лишь добыть первые три. А они – вот здесь, совсем рядом, достаточно протянуть руку. Правда, если ты сделаешь это, твоя рука упадет на землю, отсеченная у самого плеча. Одно движение, которое я могу принять за попытку сотворить заклинание, и ты умрешь. Обидно будет умирать после трех тысяч лет жизни, не так ли?

Некромант улыбнулся. Быть может, эта улыбка и была доброжелательной, но внушала только страх.

– Не думаю, что тебе удастся убить меня, Агрон. Многие уже пытались, и пусть среди них не было столь искусных воинов, но качество они с избытком компенсировали количеством. Впрочем, не важно… Вижу, мне не убедить вас, что я пришел с миром. Я ухожу: завтра вы отправитесь вслед за мной, и я обещаю отдать вам Свиток Силы. Отдать без боя и возражений. Арктар завещал мне хранить его от любых посягательств, но отдать тому или тем, кого я сочту достойными владеть им.

– Так отдай нам его сейчас! – воскликнул Алекс. – Отдай нам его, и тогда мы поверим, что ты наш друг и союзник, и пригласим тебя к своему костру.

– Вы еще не готовы, – склонив голову, ответил Далманир. – Я не знаю этого, я просто чувствую. Свиток Будущего еще не говорил с вами, а значит, вам неведомо, что делать с Четвертым Свитком. Кто знает, может быть, один из вас, а то и вы оба окажетесь не готовы к тому, что вам предстоит. Так что не торопитесь… Спите спокойно, никто в этих степях не потревожит ваш сон. Я буду поблизости и позабочусь об этом. А наутро мы поговорим вновь… После того, как вы заглянете в Третий Свиток! Там много интересного!

Некромант развернулся и неторопливо зашагал прочь, постепенно растворяясь в темноте…

– Час от часу не легче! – воскликнул Алекс, пряча меч в ножны. – Сначала – огневики, теперь вот некромант… Ты веришь ему?

– Не уверен, – покачал головой Агрон. – До сих пор он действительно помогал нам и сейчас не напал, хотя мне кажется, у него одного хватило бы сил на нас обоих, причем легко и играючи. Но он нас не тронул… И он говорит, что отдаст нам Свиток Силы…

– Если он вообще у него…

– Тоже верно. Но в одном он прав – разбираться будем утром. Дежурим по очереди…

Ночь действительно прошла спокойно. Огневики из соседнего храма не наведались узнать, что же произошло в их главной святыни, – должно быть, знали и так. Орки не забрели в эту часть степи, ну а нежить, обитавшая в отрогах гор, и подавно не заходила в степь так далеко.

Первым, что увидел Агрон, проснувшись, был Алекс, вертевший в руках Свиток Будущего.

– Жду тебя, – сказал он, поймав его вопросительный взгляд. – Во-первых, если я уйду в Свиток, некому будет за тобой присматривать, а во-вторых, до сих пор мы заглядывали в каждый Свиток вдвоем, и я не хотел нарушать правила. А меня так и распирает от любопытства… Библиотекарь говорил, что в Третьем Свитке есть все. Все варианты будущего, рассказ о том, с кем нам предстоит сражаться и как можно его победить!

– Мне любопытно ничуть не меньше, но сначала завтрак.

Завтрак прошел на скорую руку и в полном молчании. Оба старались как можно быстрее набить желудки, чтобы перейти к главному, к Свитку. Наконец, с едой было покончено. Друзья уселись бок о бок, привычно положив Свиток между собой, как они делали всегда, когда отправлялись в Библиотеку одновременно, протянули к нему руки.

– Стой! А что, если Далманир сейчас рядом? – спросил Алекс. – Может быть, он просто ждет, когда мы погрузимся в Свиток, и тогда…

– Знаешь, мне кажется, что, если бы он хотел нас убить, – он бы уже сделал это. Так что давай доверимся судьбе.

Их руки одновременно коснулись Свитка, и солнечный свет померк, уступая место неяркому освещению Библиотеки.

Агрон удивленно огляделся, и сидевший в соседнем кресле Алекс – тоже. В комнате, все в той же, где Агрон всегда беседовал с Библиотекарем, они были одни. Самого Библиотекаря не было…

– Обычно мы с ним беседовали вдвоем… – сказал Алекс, озираясь. – В этой же комнате, но без тебя.

– Со мной было так же.

Третье кресло, явно предназначенное для Библиотекаря, пустовало.

– Может быть, мы что-то сделали не так?

– Не знаю, – Агрон пожал плечами. – Я вроде бы все как обычно. Прикоснулся к Свитку, мысленно пожелал говорить с Библиотекарем, и все.

– И я вроде то же самое. А твой Библиотекарь был орком?

– Да…

– А мне он являлся в облике человека. Может, в этом все дело? Может, он не в состоянии показаться нам одновременно, не знает, какой облик принять? Но это не объясняет, почему мы здесь вдвоем?

В этот момент дверь, которую Агрон всегда считал лишь декорацией, открылась, и в комнату вошел… Арктар! На губах Творца играла довольная улыбка, ясные голубые глаза лучились счастьем. Наверное, именно так он выглядел, создавая этот мир. Довольный, счастливый от сознания того, что ему, величайшему из магов, удалось то, что не удавалось никому.

– Приветствую вас! – радостно воскликнул он, садясь в кресло напротив. Сейчас Арктар ничуть не походил на божество – простой человек, пусть и несколько выше ростом, приветствующий давних друзей. – Рад, что вы сумели завладеть Свитком Будущего. Клан Огня здорово огорчил меня, и я обязательно разберусь с ним, когда вернусь. Хотя, конечно, тот факт, что две тысячи лет они выполняли роль, отведенную людям, дает им право на некоторое снисхождение.

– Ты – Арктар? – наконец нашел в себе силы сказать Агрон.

– Он самый и в то же время – не совсем. Я все объясню вам, дайте только срок! Но знайте, в Свитке Настоящего вы говорили с небольшой частичкой моей души, с фрагментом личности, способным к самообучению. Теперь же перед вами настоящий Арктар, помнящий и свое прошлое, и прошлое Заповедных Земель. И, конечно же, знающий варианты развития будущего. Вижу, вы готовы слушать?

«Готовы» – не подходящее слово. Ни Агрон, ни даже Алекс, пусть и выросший вдали от магии и доказательств существования Творца, не могли вымолвить ни слова. С ними говорило божество, создатель всего сущего, создатель их мира!

– Вижу, вы немного оробели, – усмехнулся Арктар. – Не стоит. Я всего лишь создатель этого мира. Создатель, канувший в прошлое. Оживающая, но пока не ожившая легенда. Вы же моя последняя надежда на воскрешение, последняя надежда на возвращение в МОИ Заповедные Земли. Так что это не вы – я должен робеть перед вами. К тому же вскоре мой давний друг Далманир передаст вам последний из Свитков, и вы обретете то могущество, которым когда-то обладал я.

– Но что с тобой произошло? – собравшись с духом, спросил Алекс. – Почему ты ушел?

– Я не ушел. Я умер! – просто ответил Творец. – Все когда-нибудь умирают, даже создатели миров. Вот только у них остается шанс вернуться в созданный ими мир НАВСЕГДА. Все, вижу, что я окончательно вас запутал. Позвольте начать с самого начала…

Арктар откинулся на спинку кресла. Не знай Агрон, что перед ним Творец, – никогда не поверил бы. В его фигуре не было ничего ирреального, в его движениях не ощущалось могущества и власти. Обыкновенный человек…

– Я родился не в этом мире, – начал Арктар свой рассказ. – Собственно говоря, когда я родился, этого мира не было и в помине. В моем мире я был ничем не примечательным человеком, самым обычным, одним из сотен тысяч. Видите ли, в моем мире, как и у тебя на родине, Алекс, нет магии. Вот только в техническом плане мой народ продвинулся гораздо дальше твоего. Вы изобрели пушки, пробивающие сталь? А мы – оружие, способное погрузить в океан весь этот материк. Но не это важно – как бы значительны ни были наши технические достижения, мы бы еще очень и очень не скоро научились не только разрушать, но и творить миры. А уж тем более такие…

Но однажды я встретил Проводника… Я не знаю, кем он был и откуда пришел. Может быть, он создал мой родной мир так, как я создал ваш. Может быть… В общем, не знаю. Важно то, что именно он, а не я был творцом вашего мира. Я отдал ему все, что у меня было, в обмен на возможность иметь собственный мир, и он создал его. Создал планету, покрытую океаном, – мир, в котором я обладал неограниченной властью и мог перекраивать его по своему усмотрению. И уже тогда я поднял из глубин этот материк и заселил его теми существами, которыми счел нужным. И я завещал им жить так, как, по моему мнению, будет лучше всего. Каждому народу я отвел свою роль, повелев играть именно ее, и, покуда я был жив, все было в порядке. Не было ни войн, ни распрей, все жили в мире и благополучии.

Но я должен был уйти. Должен был уйти и умереть, чтобы потом, если повезет, возродиться. Таковы правила, устанавливаемые Проводником. Я получил свой мир, в котором создал жизнь – такую, какой я ее видел. Но эта жизнь должна была доказать свое право на существование. Доказать, что ее Творец создал ее не зря. Я должен был уйти на три тысячи лет, чтобы мой мир развивался самостоятельно, а события шли своим чередом. И если за это время голод или войны уничтожат созданную мной цивилизацию, значит, туда ей и дорога. Собственно говоря, и ей, и мне – ее создателю, раз уж я оказался таким плохим творцом.

Но если цивилизация выдержит испытание, мне позволено будет вернуться и навеки стать живым богом. Как видите, даже я, ваш создатель, подчиняюсь правилам, которые установили те, кто гораздо могущественнее меня.

Я поднял со дна океана этот материк. Я создал этот мир… Я думал, что сделал все идеально – что не только три тысячи, но и тридцать тысяч лет все здесь будет идти так, как задумано мной. Что никто не забудет доброго бога Арктара, и никто не отступит от его заветов. Но прошла всего тысяча лет, и люди забыли меня… Забыли и отправились в земли, которые я назвал Запретными. Там, за Туманными горами, я надеялся обрести покой, надеялся, что никто и ничто не потревожит моей могилы. Но туда пришли люди…

Если бы не Исход людей – я уже вновь был бы жив, и Земли Арктара опять стали бы одним большим цветущим садом. Я уничтожил бы нежить, снес взмахом руки Туманные горы и сам бы пригласил всех, кто пожелает, основать там свои города.

В этом еще одна тонкость правил, навязанных мне Проводником, – последнее испытание, которое должен пройти мой мир. Испытание войной… Спустя три тысячи лет я возродился, но не в том качестве, в котором вы знаете меня. Из мертвых восстала лишь моя темная половина, и она должна была сделать то единственное, что умела, – сеять раздор и хаос среди созданных мной народов и спровоцировать войну всех против всех, которая неминуемо уничтожила бы мир.

– Гимрод! – выдохнул Агрон.

– Да, Гимрод. Гимрод был частью меня и воплощал мое злое начало. О том, что это должно было произойти, я знал заранее и потому, создавая мир, наделил людей такой силой. По моему замыслу люди должны были остановить его. Единым ударом уничтожить его телесную оболочку и показать всем тем, кто пойдет за ним, насколько они ошибались. Но люди ушли за Туманные горы, и вместо того, чтобы стать спасителями Заповедных Земель, сейчас готовятся к тому, чтобы стать их проклятьем.

С Гимродом сумел разобраться мой старый друг Далманир. Вы, кстати, можете доверять ему всецело: несмотря на внешний вид и темную магию, более доброй и открытой души вам в этом мире не сыскать. Соединив Свиток Силы с первыми тремя, вы получите знания обо всей той магии, которой владел я, и сможете применить любое из заклятий. Но Четвертый Свиток – вещь очень полезная даже в отсутствие остальных трех – он многократно усиливает уже имеющиеся магические способности. Так Далманир, в отличие от любого другого некроманта, способен поднять одновременно несколько сотен мертвых и сделать это, находясь от них за много миль.

По моему замыслу близ моей могилы не должно было оказаться никого. И тогда существо, которое вы знаете как Гимрода, восстало бы из мертвых и снова умерло от руки людей или, быть может, Далманира. И тогда я бы воскрес. Моя лучшая часть, лишенная зла и ненависти. Но людям не сиделось на месте, они даже додумались построить город на моей могиле! Когда погиб Гимрод, тьма, выползшая из моей души, выбрала себе новое тело. Впрочем, едва ли это можно назвать телом. На этот раз мое темное «я» вселилось в человеческую машину, созданную для убийства… И, к сожалению, не в нее одну.

– Машину? – переспросил Алекс. – Что ты имеешь в виду?

– Я лучше покажу вам, но немного позже, – ответил Арктар. – Тем более что не машина будет вашей главной проблемой. Есть кое-что пострашнее битвы с ней. Пока же я не успел рассказать вам только об одном – о сущности Свитков, которые вы держите в руках.

Вас, наверное, раздражало, что Свитки, которые вы считали кладезем знаний, выдавали вам информацию понемногу, маленькими, скупыми порциями, будто бы щадя вас? Я действительно щадил вас – теоретически я мог бы оставить всего два Свитка – Свиток Знаний, который включал бы в себя прошлое, настоящее и будущее, и Свиток Силы. Но тогда мне пришлось бы сразу вывалить на вас всю ту информацию, которую вы получили за последние полгода. О сотворении мира, о том, что ваш бог не так уж и всемогущ и что именно с ним вам предстоит сразиться. Свитки готовили вас к тому, что вам надлежит совершить. Медленно, постепенно, чтобы не напугать настолько, что вы просто сбежите, отказавшись выполнять страшную миссию.

Свитки, созданные в виде Библиотеки, учились вместе с вами. Библиотекарь пополнял Библиотеку знаниями, одновременно собирая разрозненные частички собственного «Я». Вас, наверное, удивило, что сейчас вы беседуете со мной, а не с привычным Библиотекарем? Все дело в том, что он – это я!

Свитки были созданы мной как раз для такого случая. Если темная половина просуществует слишком долго, полностью вытеснив светлую. В Свитках заключен я! В Первом – совсем чуть-чуть, во Втором – еще немного, в Третьем – моя душа, и в Четвертом – моя сила.

Сначала я осознавал себя Библиотекарем, затем обнаружил свое послание вам – маленькую частичку моего самосознания, и, наконец, Третий Свиток позволил мне стать самим собой. Мое прошлое, настоящее и будущее слились воедино.

А теперь вам пора узнать, что именно вы должны сделать, чтобы позволить мне вернуться, чтобы Заповедные Земли вновь стали раем. Светлой части моей души больше нет, за исключением той, что заключена в Свитках. Уничтожьте порожденное мною Зло и положите Свитки на мою могилу, позволив их магической силе перетечь в мои останки. И тогда я смогу вернуться…

– То есть мы должны забрать у Далманира Четвертый Свиток, перейти через Туманные горы и уничтожить новое воплощение Зла? – спросил Алекс. – Но чем нам поможет Свиток Силы, если за горами не действует магия?

– Не действует твоя магия, Алекс, или любая другая в этом мире. Для моей же магии границ не существует, а получив Свиток, вы обретете силу, равную моей. И, кстати, учитывайте, что Зло, с которым вам предстоит сразиться, является частью меня, а значит, его магия тоже действует как в Заповедных, так и в Запретных Землях.

– Что ж, вроде бы все просто и предельно ясно.

– Нет, Алекс, не все. Ты ведь еще не знаешь, как уничтожить Зло?

– Разобрать по винтику построенную людьми машину, в которую оно вселилось, не так ли?

– И так, и не так. Все должно было закончиться приходом Гимрода. Он – повержен, я – возрождаюсь. Но вокруг моей могилы поселились люди, и Зло заполнило их души. Чем дольше оно жило, тем слабее становилось мое светлое «я», пока не исчезло совсем. И если бы не частичка меня, заключенная в Свитках, – Заповедные Земли были бы неминуемо уничтожены. Пока же у нас еще есть шанс. Зло поселилось в людях, Алекс! Оно в машине убийства, в машине смерти, но и вокруг нее. В людях. В твоих собратьях, по глупости поселившихся там, где не должно было быть разумной жизни. Чувствуя приближение смерти, я выбрал себе место между трех озер…

– Магадан! – простонал Алекс. – Неудивительно, что наших предков влекло туда. Их влекло к тебе!

– Зло живет в душах людей, Алекс, и не только в Магадане. Оно повсюду! Оно умело сеет страх и хаос и, пользуясь этим, проникает в душу, оставаясь там навеки. Остановить его можно только одним способом…

Алекс спрятал лицо в ладони и медленно покачивался из стороны в сторону. Агрон же чувствовал, как в ожидании решающих слов Арктара шевелятся волосы у него на затылке.

– Убить всех людей. Всех до единого, не щадя ни женщин, ни детей. В каждом из них есть росток Зла, и пока оно не уничтожено полностью – я не смогу вернуться. Я понимаю, как тебе тяжело, Алекс, но выбора нет. Ты – единственный человек, в сердце которого еще не поселилась моя темная половина. Остальные должны умереть! Они сами сделали выбор, Алекс! Они нарушили мой завет. Род людей сам пришел к такому финалу – никто не подталкивал его к нему.

– Нет! – Алекс вскочил, на негнущихся ногах обошел свое кресло и вновь упал в него. – Нет, это не их выбор! За них все решили далекие предки! Ты не можешь наказывать их за это.

– Я и не наказываю, Алекс. Я лишь говорю, что род людей поставил меня… Нет, не меня – вас, в безвыходное положение! Я сейчас – бесплотный дух, заключенный внутри Свитков. Я никто и ничто, и вся ответственность за этот выбор лежит на вас. Это вас люди поставили перед выбором – или они, или все Земли Арктара!

– Но у нас Свиток Силы… Ну, точнее, он будет у нас в руках, если ты не ошибаешься насчет Далманира. Неужели мы больше ничего не можем сделать?

– Ничего. Или вы уничтожите Зло, или оно уничтожит Заповедные Земли, а следом за ними и Запретные. Это уже происходит… Хотите взглянуть?

Они не успели ответить – комната растворилась в воздухе, и они оказались в облаке черного дыма, медленно ползущем по земле.

Это были Запретные Земли и родной город Алекса, Магадэн. Агрон не видел, да и не мог видеть его, но узнал сразу – должно быть, Свиток, то есть Арктар, успел вложить ему в голову необходимые воспоминания. На первый взгляд Магадэн напоминал города людей, возведенные когда-то по другую сторону Туманных гор. Крепостная стена, способная отразить любую атаку, окружала скопление домов, которым посчастливилось оказаться внутри нее. Большая часть домиков располагалась вне городской стены, и они уже догорали, глядя в небо одинокими глазницами печных труб.

Половина города лежала в руинах, большая часть стены обвалилась, и в пролом устремлялись люди с такими же, как у Алекса, пистолетами в вытянутых руках. Сухо трещали выстрелы, голосили дети, стонали раненые.

Десяток пушек (Агрон их никогда раньше не видел, но стоило ему взглянуть на пушку, как он узнал ее и понял, как именно она работает) стреляли по стене, изрыгая огонь, клубы дыма и пудовые металлические ядра, разносившие в мелкую пыль громадные камни и пробившие бреши в стене.

– Вы хотите, чтобы это случилось в Заповедных Землях?

Арктар стоял рядом, глядя мимо них, на гибнущий город.

– Что происходит? – спросил Алекс. – Кто напал на Магадан?

– Сиресет. Ты бывал в этом городе, Алекс. Пляжный рай на берегу океана. Сиресетцы решили, что в Магадане их ждет что-то большее, чем соленая вода и яркое солнце. Плодородные поля, подпитываемые водой трех озер, пресная вода, речная рыба… Они сами не отдают себе отчета, но они пришли ко мне. Их тянет не к озерам, а к моей могиле, расположенной между этих озер. Ты не задумывался, почему Магадэн во все времена был объектом бесчисленных нападений? Все из-за того, что твои далекие предки выбрали неудачное место для строительства.

– На Магадэн нападали и раньше…

– Но никогда еще он не давал такого отпора. Смотрите!

Что-то взлетело над стеной и, легко перемахнув ее, опустилось на все четыре ноги по другую ее сторону. Какой-то механизм, напоминающий паука, каким его мог бы нарисовать трехлетний ребенок.

Четыре ноги, толщиной со взрослого орка, длинные и подвижные, прямоугольный корпус, укрепленный на этих ногах. Кабина, придававшая машине сходство с насекомым из-за стекол, похожих на глаза, блестящие на солнце. Две длинные руки начинались у «плеч» металлического паука и заканчивались клещами, способными выдавить душу из кодоя. Быстрые и подвижные, несмотря на длину.

Машина смерти!

Пушки нападавших спешно перенастраивались на новую цель. Дула опустились ниже, готовясь бить по железному чудовищу, но раньше, чем они сделали первый залп, ударила машина. Казалось, армагеддон породила ее рука – она опустилась к самой земле, и от нее к нападавшим понеслась двухметровая волна огня, сметающая все на своем пути. Люди даже не успевали осознать, что к ним несется смерть, – они вспыхивали живыми факелами, а мгновение спустя падали на землю обугленными до костей скелетами.

По уцелевшим, которым повезло не оказаться на линии движения огня, били молнии, срывавшиеся со второй руки. Цепи молний, поражавшие сразу пятерых или семерых, тут же безжизненными кулями валившихся на землю.

– Что это? – воскликнул Алекс. – Об этой машине ты говорил?

За стеной грянули победные крики. Остатки армии из Сиресета в панике бежали прочь, не разбирая дороги, бросая оружие и думая только об одном – остаться в живых. Но металлический паук преследовал их, излучая слепящие пучки света, убивавшие любого, кого они касались.

Бойня…

– Машина смерти, – печально улыбнулся Арктар. – Гениальное изобретение одного талантливого инженера. По его замыслу это должна была быть подвижная артиллерийская установка с автоматизированной системой огня. Нажал кнопку, сидя в кабине, – выстрелила пушка, находящаяся на спине этого чудовища. Точность огня невелика, но главная цель монстра – это устрашение. С этой задачей он бы справился… Но потом, сам не зная почему, инженер проделал какие-то странные пассы руками. Словно кто-то сказал ему: «Сделай так!», и он сделал. И теперь не машина – его изобретение, а он придаток машины. Следуя ее указаниям, он убедил совет города использовать машину в обороне. Он сидит в кабине, но не прикасается к рычагам – машина живет своей жизнью, а изобретатель лишь делает вид, что управляет ей – для успокоения горожан, которые придут в ужас, если узнают истину. Они уверены, что извергаемые ею молнии – какое-то новое оружие, что она так быстра и подвижна за счет тщательно проработанной конструкции. На деле же машина оживлена магией. Она – олицетворение магии. Она – это я, мое злое начало, темная часть моей души.

– Ее нужно разрушить, – твердо сказал Агрон. – Зачем же убивать всех людей?

– Зло и в них, Агрон. Уничтожение машины не убьет Зло, и спустя несколько месяцев оно вновь возродится в новом обличье, могучее, как прежде. Оно может вселиться в любого человека… Люди две тысячи лет жили возле моей могилы, две тысячи лет впитывали в себя тьму. Неудивительно, что, когда оно наконец вырвалось на свободу, они оказались восприимчивы к его влиянию. Они лишены магии, которая могла бы их защитить…

– Значит, нужно перевести мой народ обратно в Заповедные Земли! Там они вновь обретут магические способности и смогут противостоять Злу!

– Оно уже в них, Алекс! И если они придут в Заповедные Земли, то лишь разнесут его по миру. Мое злое начало должно быть уничтожено, иначе я не смогу возродиться.

– Тогда оставайся в своих проклятых Свитках! – крикнул Алекс в сердцах. – Там мои отец и мать, моя старшая сестра… Ты хочешь заставить меня убить и их?

– Твои близкие уже мертвы… Это сделала машина…

Они вновь были в Библиотеке. Алекс безвольно уронил голову на ладони.

– Как? – спросил он наконец.

– Твой отец почувствовал что-то. Ощутил исходящую от машины энергию – должно быть, магия умерла в нем не полностью, как и в тебе, Алекс, раз ты так быстро вновь научился пользоваться ею. Он стал анализировать, следить за изобретателем и вскоре знал все и о нем, и о машине… Ну, то есть не все, но главное. Что машина управляет им, а не он – машиной. Он хотел рассказать об этом совету города, но не успел. Машина уничтожила его… Вся семья сгорела заживо прямо в постели.

– Я уничтожу ее… Ее, но не свой народ! Когда мы с Агроном получим Четвертый Свиток, у нас достанет сил победить ее. А когда машины не станет – мы будет охранять людей. Мы будем находить того, в кого вселится Зло, и убивать его раньше, чем оно соберется с силами и начнет действовать. А люди будут продолжать жить в Запретных Землях, как жили раньше, последние две тысячи лет!

– Но… Но тогда я не смогу возродиться! – в голосе Арктара звучало неподдельное удивление. – Я не смогу вернуться, пока хоть частичка моего злого начала продолжит существовать в этом мире.

– Значит, ты так и останешься жить лишь в Свитках! – Алекс поднялся с кресла и, скрестив руки на груди, смотрел на Творца, – Теперь я лучше понимаю моих предков, решившихся перейти Туманные горы. Они не просили такой судьбы, не просили твоих заветов. Они не просили создавать их и весь этот мир вообще! А раз уж ты все-таки сделал это, они хотели одного – свободы выбора. И они получили ее… Построили СВОИ города в Запретных Землях, СВОИ, а не навязанные тобой. Построили СВОЙ мир… Может быть, неудачный, полный войн и насилия, множества ненужных вещей… Но свой! И все было хорошо, покуда ты не решил воскреснуть!

– Таковы правила… – Арктар выглядел изрядно обескураженным, и Агрон прекрасно понимал его чувства. Сам он сидел, переводя взгляд с него на Алекса, осмелившегося перечить божеству. Ослушавшемуся слова Творца…

– Твои правила! Я не знаю, каким был твой мир, раз ты решил покинуть его с помощью Проводника. Не знаю, был он лучше или хуже того, который ты построил здесь… Но это твои правила, Арктар, и мы не обязаны по ним играть. Пойдем, Агрон! Заберем Четвертый Свиток у Далманира и уничтожим машину. А он пусть остается здесь… Арктар мне гораздо больше нравился в облике Библиотекаря!

Рефлекторно Агрон поднялся с кресла, на мгновение забыл о том, что покинуть Библиотеку можно, лишь пожелав этого.

– Нет, постой… – он замер, переводя взгляд с Арктара на Алекса, с друга на создателя мира. – Мы не можем… вот так просто… Он же Творец!

– И что с того? Посмотри на этого Творца, Агрон! Что в нем божественного? Три тысячелетия мы верили в него, верили в его возвращение, верили в его заветы… Мы обращали к нему молитвы, просили о помощи и думали, что, раз он так и не помог, значит, то, о чем мы просили, – несущественно или неугодно ему. И что теперь? Что ему неугодно вообще ничего, кроме гибели моего народа. Он хочет вернуться!

– Я должен вернуться! – воскликнул Арктар. – Должен возродиться, иначе всему миру придет конец! Вы уничтожили водных элементалей, запустив тем самым механизм самоуничтожения моего материка. Вы думаете, что, заполучив последний Свиток, сможете создать новых? Даже если и сможете, уверены ли вы, что сумеете правильно поставить перед ними задачу, объяснить, что они должны делать? Уверены, что они вообще станут слушаться вас?

– Мы попытаемся! – ответил Алекс.

– Элементали – только часть общей картины. Этот мир подобен часам, которые я завел перед уходом. Помнишь, вы говорили о судьбе и предопределенности? О том, что все в этом мире подчиняется моей воле и все предрешено заранее. Это так, но все предрешено не более чем на три тысячи лет… Только я знаю, как управлять силами, раздирающими этот мир на части, и, если я не вернусь, Землям Арктара придет конец!

– Раз сумел ты – сумеем и мы.

– Сумеем? Да ты не понимаешь и сотой доли того, что происходит! Всех причинно-следственных связей между видами магии, движением солнца и луны по небу. Скоро все это разладится, и мир станет разваливаться на глазах. Ты этого хочешь? Одна раса, нарушившая мой завет, против всех остальных, оставшихся верными ему! Люди должны умереть, Алекс. Все, кроме тебя. На какое-то время ты останешься последним человеком в мире, а потом я создам для тебя женщину. Сотворю ее по образцу и подобию первых людей. Или даже сотворю новых людей, десятки или. если захочешь, сотни сразу! И вы сможете заселить хоть свои прежние города, хоть Запретные Земли. И тогда ты уже станешь не последним, а ПЕРВЫМ человеком в Землях Арктара!

– Но тысячам людей, не сотворенных тобой, а рожденных от отца и матери, даже не подозревающих о твоем существовании, придется умереть. Умереть ради того, чтобы ты жил!

– А кто звал твой народ туда, за Туманные горы? – Арктар сорвался на крик. – Кто? По моему замыслу вы должны были жить в Заповедных Землях, наслаждаясь своей ролью мировых судей и всеобщих любимцев. Гордиться тем, что вы – единственные, кто в состоянии воскрешать умерших. Ты ведь знаешь, кто отвечал на этот ваш призыв, кто помогал оживлять мертвых? Я! Тот я, которого ты видишь перед собой, а не тот, что вселился в машину смерти. Я, мертвый, лежащий в могиле, но не забывающий о своих любимых творениях. О людях… Я предполагал, что способность воскрешать покинет вас тогда, когда мое светлое «Я» будет задавлено темным, когда Зло выберется из-под земли и двинется сюда, и это вы должны были воспринять как сигнал к большим переменам и готовиться к битве с наступающей тьмой. Но нет, вам нужно было разрушить все и отправиться в Запретные Земли, где даже магия не действует.

Ты ведь знаешь, что способность воскрешать павших оставила людей еще до перехода через горы, а потом они распрощались с магией вообще? Мое светлое «Я» ужаснулось, увидев как люди убивают своих бывших друзей, пытавшихся остановить их на пути к горам. Ужаснулось и умерло… Люди пробудили дремавшую во мне тьму, Алекс! Люди сделали ее столь сильной и могущественной! И, по-моему, будет справедливо, если люди и ответят за содеянное.

– Нет! Это для тебя они – люди, а для меня они… Мой народ! И будь я проклят, если послушаюсь тебя и пойду против них!

Алекс исчез, оставив Агрона наедине с Творцом.

– Иди за ним, – устало сказал Арктар. – Не оставляй его наедине со Свитками, а то как бы он не совершил какую-нибудь глупость. – И, помолчав немного, добавил: – Помоги мне, Агрон! Я должен возродиться… Не ради себя – я и так прожил гораздо дольше, чем было бы отпущено мне в моем мире. Ради Земель Арктара. Умру я – погибнут и они. И еще хорошо, если просто погибнут, а не сгинут в огне, зажженном моей темной половиной. Иди…

Агрон закрыл глаза, мысленно покидая Библиотеку, и открыл их уже в степи. Алекс ходил взад-вперед, время от времени бормоча что-то себе под нос и рубя воздух рукой.

– Что он сказал тебе? – спросил он, увидев, что Агрон вернулся в реальный мир.

– Просил достучаться до тебя…

– Что значит достучаться? – Алекс отступил на шаг, подозрительно глядя на него, – Ты что, на его стороне?

– Не знаю… – Агрон старался не смотреть Алексу в глаза. – В твоих доводах есть логика… Но он – Творец! Я не верю, что он может ошибаться.

– Агрон, ты заблуждаешься! Да, он Творец. Он создал этот мир, создал нас всех… Но посмотри на него! Он ничем не отличается от меня. Он – человек, только родом из другого мира. Он сам сказал, что там он был никем…

– Но здесь он – Творец! – упрямо повторил Агрон, чувствуя, что внутренне готов к тому, чтобы принять решение. К тому, чтобы занять чью-то сторону в этом споре. – Он создал этот мир, и целую тысячу лет Заповедные Земли были идеальным миром. Здесь не было войн, каждый занимался своим делом и знал, для чего рожден. Предназначение, Алекс! Ты был рожден без него, и ты не поймешь меня. Предназначение! Когда каждый с детства знает, какое место он займет в этом мире! И это счастье – заниматься тем, для чего ты рожден.

– То, что ты называешь предназначением, было нам навязано! Мы не просили об этом!

– Да, не просили. Но только потому, что не знали, чего хотим. Мы вообще не могли ничего знать, потому что нас не было! Ведь ты и родителей никогда не просил о рождении. Это был дар, и ты принял его с благодарностью. Так почему же ты не хочешь или не можешь с благодарностью принять дар Арктара?

– Я… – Алекс смешался. Видимо, мысль о сравнении Арктара с родителями не приходила ему в голову. – Я принимаю этот дар, но… Не знаю! Если бы мой отец велел мне убить собственную сестру – я бы тоже отказался! А Арктар просит меня именно об этом.

– Он просит тебя о спасении мира. Просит о помощи! Ты откажешь ему? Своему Творцу?

– Да, потому что не смогу сделать то, о чем он просит.

– Тогда это сделаю я!

Алекс отступил еще на шаг.

– Агрон… Мы с тобой прошли через многое… Я доверял тебе, волосатому орку, существу из моих детских сказок, как не доверял до сих пор никому! Поэтому сейчас я сделаю вид, что ничего не слышал. Должно быть, стал туговат на ухо.

– Я сказал, что, если ты отказываешься выполнить волю Арктара, – это сделаю я.

– И все равно я, кажется, не расслышал того, что ты сказал… Мне послышалось, ты сказал, что пойдешь против меня?

– Перестань валять дурака, Алекс! Если потребуется – да. Тысячу лет Заповедные Земли жили в мире и покое, пока люди не отступили от заветов Творца. Я не повторю их ошибки – слишком уж хороший урок твой народ преподал всем нам.

– Ты не вправе судить!

– Я не вправе? Мой брат погиб во время Исхода гномов, которого не случилось бы без людского Исхода. Мои друзья гибли в межклановых войнах, которые некому было остановить. Арктар подарил мне степь, жизнь и мое предназначение – таков был его подарок. Люди же подарили лишь скорбь. Вот уж об этом подарке я точно не просил! И я верю, что, когда Арктар вернется – он наведет в своих землях порядок!

– Но людей уже не будет!

– Будут! Он же сказал, что сотворит новых. Без людей Земли Арктара будут пусты.

– Но тысячи людей, живущих ныне, умрут!

– Если не умрут они – умрут десятки тысяч ни в чем не повинных эльфов, орков или гномов! Я понимаю тебя, Алекс, – ты защищаешь свой народ. Но из-за него на карту поставлена и судьба моего. Пойми и меня…

– Мы можем найти иной выход!

– Арктар говорит, что другого выхода нет.

– Плевать на Арктара!

Левая рука Алекса взлетела на уровень груди, готовясь сотворить заклинание. В правой сверкнул меч…

– Ты не получишь Свитка Силы!

– Не думаю, что меня можно остановить, – ответил Агрон, поднимая топор.

– Не думаешь? – издевательски спросил Алекс. – А я знаю. И у этой силы есть имя. Смерть!

Несколько месяцев назад в Эльфийском лесу Алексу потребовалось несколько минут для того, чтобы сотворить это заклятье… В схватке с элементалями он уложился менее чем в десять секунд. Интересно, сколько ему потребуется сейчас? Выяснять это Агрон не собирался…

Он бросился вперед, нанося удар по ногам. Убивать Алекса все равно не хотелось, но, если он не оставит ему выбора – придется сделать это. Алекс ушел в сторону, рубанув мечом по плечу Агрона. Кажется, церемониться он не собирался – бил всерьез, явно намереваясь убить.

Агрон отбросил тяжелый топор, выхватывая из-за пояса метательные топоры, и, нанося ими быстрые удары, ринулся вперед. В этом бою победу ему принесет не мощь, а скорость. Главное – не позволить Алексу призвать Смерть! А желательно еще и не убить его… Алекс отступал, бешено размахивая мечом, который держал в одной руке, в то время как вторая его рука ни секунды не находилась в покое, творя пассы заклинания…

На этот раз ему потребовалось секунд десять – должно быть, таков был предел скорости для этого заклинания… В глазах Алекса полыхнула тьма, и он отскочил назад, протянув руку к Агрону.

– Замри! – крикнул он. – Смерть рядом!

Агрон и сам чувствовал ее. Волосы на теле встали дыбом, а сердце ухнуло куда-то вниз, превратившись в холодный камень. Это был не страх… Это был ужас, дикий, первозданный, который нельзя скрыть, нельзя контролировать. Где-то рядом сейчас стояла Смерть и смотрела на него, ожидая приказа призвавшего ее. И если приказ будет отдан – он даже не успеет понять, что умирает…

– Одумайся, Алекс! – негромко произнес он. Голос пропал, спрятавшись куда-то вместе с сердцем.

– Это ты одумайся, друг! До тебя я еще никого не называл другом. Одумайся! Не стой у меня на пути… Ты можешь просто уйти, положив Свитки на землю, и я не стану тебя убивать…

Что-то мелькнуло слева, и Агрон взглянул туда. К ним неторопливым шагом приближалась худая как жердь фигура. Далманир…

– Просто уйди, Агрон! Не хочешь идти со мной – не ходи, но не вынуждай меня отнимать твою жизнь.

– Ты правда убьешь меня?

– Можешь не сомневаться!

Далманир помахал им рукой, будто бы приветствуя их. Теперь его заметил и Алекс.

– Я не могу… – прошептал Агрон. – Уйти сейчас – значит нарушить волю Арктара. Я не смогу жить с этим.

– Прости… – в голосе Алекса слышалась боль. Он сжал ладонь в кулак, вытянув лишь указательный палец, указывая Смерти на ее жертву.

Агрон закрыл глаза, ожидая… сам не зная, чего. На что это будет похоже? Успеет ли он почувствовать, как душа покидает тело? Будет ли испытывать боль, когда Смерть вырвет его душу из бренной оболочки?

Но ничего не происходило…

Он открыл глаза, чтобы увидеть, как Алекс лихорадочными движениями творит заклинание вновь, решив, что у него просто не получилось. Но Агрон видел тьму в его глазах и знал, что Смерть пришла по его зову. Вот только почему-то не захотела забрать его душу… Ответ на этот вопрос дал Далманир, остановившийся в десятке метров от них:

– Брось, Алекс! Колдовать ты умеешь отменно, вот только Смерть тебя слушаться больше не будет. Мы с ней, видишь ли, старые друзья… Сдружились за три тысячи лет, знаешь ли! – Некромант оглянулся влево и словно бы улыбнулся кому-то невидимому, стоявшему рядом. – Да и надоел ты ей, уж прости за каламбур, до смерти. Что ни день, то зовешь ее на помощь. Сам разбирайся!

До того момента Агрон никогда не думал, что выражение «опустились руки» можно понимать буквально. Руки Алекса действительно опустились вниз.

– Я прошу тебя о том же, – сказал ему Агрон. – Уходи и не вставай больше на моем пути.

– Я могу обещать тебе только первое… Сейчас я уйду. Уйду без Свитков и без ненависти к тебе. Но если мы встретимся вновь… Я убью тебя без колебаний.

– Уходи! – Агрон опустил оружие. – Я понимаю твою боль, Алекс, но поступить иначе не могу. Род людей будет уничтожен, а Арктар возродится…

Алекс обошел его и быстрым шагом направился в сторону гор, больше ни разу не обернувшись.

– Зря ты его не убил… – сказал Далманир, подходя к Агрону. – Арктар выбрал вас двоих не просто так. Ты же помнишь, что гласит пророчество? «И величайшие из воинов отправятся на поиски Свитков Знаний…» Даже без Свитков он опасен.

– Он мой друг… Или был им.

– Он убил бы тебя, не подоспей я вовремя.

– Знаю…

Еще какое-то время они молчали, а затем Агрон протянул к Далманиру раскрытую ладонь.

– Ты собирался отдать мне Свиток Силы.

– Собирался… – вздохнул тот, на мгновение становясь похожим не на самого могущественного некроманта в Заповедных Землях, а на трехтысячелетнего старика. – Очень уж я к нему привык.

Агрон молчал, терпеливо ожидая.

– Держи… – Далманир вынул из-за пазухи Свиток, на котором, в отличие от предыдущих, не было никаких надписей.

Ладонь Агрона непроизвольно дрогнула, коснувшись холодного пергамента, а мгновение спустя мир вокруг него исчез, погрузившись в непроглядную тьму. Он был в Свитке…

– Чего ты хочешь? – произнес где-то рядом с ним Арктар, невидимый в безграничной темноте. – Я – твой Библиотекарь. Сила – знание. Что ты хочешь узнать? Чему ты хочешь научиться?

– Исцеление!

Умение исцелять пришло к нему. Пассы, которые необходимо совершить, ощущение магии – все это было в нем.

– Теперь ты – лучший лекарь Заповедных Земель. Эта магия доступна тебе!

– Молния!

Образ молнии, расщепляющей надвое вековой дуб. Ощущение ее всесокрушающей силы в кончиках пальцев.

– Хочу повелевать водой!

Образ бурных потоков, по мановению руки поднимающихся над землей широкой волной. Образ прозрачных крестообразных фигур, восстающих из воды. Вода теперь была подвластна ему!

– Армагеддон! Смерть! Бешенство!

– Теперь тебе доступно все, что ты сможешь найти в Прошлом, Настоящем или Будущем. Любое заклинание, любое знание. Тебе открыт весь мир, все Земли Арктара. Никто не сможет подобраться к тебе незамеченным, потому что твои глаза теперь повсюду. Никто не сможет убить тебя, потому что отныне ты бессмертен! Тебе многое предстоит узнать… О равновесии силы, о законах развития мира. Ты все узнаешь, стоит лишь заглянуть в Свитки… Свитки и ты теперь едины. Земли Арктара теперь часть тебя, а ты – часть их. Береги их, Агрон! Береги себя!

Темнота почти осязаемо давила на плечи, бесконечная череда образов била по глазам.

– Не хочу больше! Не хочу! Потом!

Подчиняясь его воле, тьма рассеялась, он снова оказался в степи…

– Каково это? – спросил все так же стоявший рядом некромант. – Быть Богом?

– Страшно… – ответил Агрон.

– Еще страшнее принимать решения!

– Знаю. Я бы многое отдал, чтобы мне не пришлось этого делать.

Свиток Силы жег руку, и Агрон чувствовал, как знание, заключенное в нем, рвется в его разум, стремится как можно скорее научить его всему доступному волшебству Земель Арктара. Но он еще не был готов принять ВСЮ силу Свитка. Позже, но не сейчас. Позже, по крупинкам… Сейчас ему требовалось обдумать другое. Будущее!

– Ты был другом Арктара с самого начала, не так ли? – спросил он Далманира. – Чтобы узнать это, мне не нужно заглядывать в Прошлое… Это ясно и так. Но я хочу, чтобы ты рассказал мне сам!

– Повинуюсь, о новый Творец! – улыбнулся некромант, и в его улыбке не было и тени почтения к владельцу Свитков Знания. Впрочем, не было в ней и сарказма или презрения. – Свиток ведь уже сказал тебе о Равновесии? О том, что любое доброе начало должно быть уравновешено злым. Иначе мир развалится, раздираемый на части!

– Да, – соврал Агрон. В Свитке он узнал это понятие, ощутил его важность, но не успел понять сути.

– Я – тот, кто должен был уравновесить Арктара.

– Ты пришел из его мира вместе с ним?

– Вовсе нет. Он создал меня! Не задавай мне глупого вопроса «Зачем он это сделал?» – он просто не мог иначе. Как не мог не создать Запретных Земель, в которые потом ушел умирать. Я – злое начало этого мира. Я и другие некроманты… Но я – сильнейший из них, и именно я с помощью Свитка Силы пробудил злое начало Арктара.

– С помощью Свитка, который Арктар оставил тебе, чтобы ты передал его нам… то есть мне? Ведь Арктар создал Свитки, чтобы сохранить Заповедные Земли, а не уничтожить их!

– А говоришь, что понял смысл Равновесия… – укорил его некромант. – Свиток служил и тем, и другим целям! Все в мире двойственно! Арктар создал Свитки так же неосознанно, как и Туманные горы, и нежить, и моих братьев – некромантов, подчиняясь тем законам, что выше него. Добро должно быть обязательно уравновешено Злом, иначе мир прекратит существование! Единственное отличие Земель Арктара от его родного мира в том, что там, где он был рожден, зло было рассеяно по миру, и его зачастую трудно было отличить от добра. Да, ты прав – Свиток Силы должен спасти Заповедные Земли, и я надеюсь, он сделает это. Разве это не спасение – возможность изгнать Зло целиком и полностью? Разве это не мечта любого живого существа! Арктар сможет сделать это, если возродится, если созданный им мир пройдет испытание на прочность.

– Но Арктар ведь называл тебя другом! И он доверил Свиток Силы тебе не потому, что ты – часть какого-то пути, с которого не может свернуть даже он!

– Все мы идем по пути, с которого не можем свернуть… – вздохнул Далманир. – И все мы склонны считать, что наши поступки определяем сами, а не судьба. И все ошибаемся! Ошибался и Арктар. Да, мы были друзьями… Мы провели много времени вместе и о многом успели поговорить. Я знаю о его мире больше, чем кто-либо в Заповедных Землях. Я не был столь могущественным, как он, но всегда знал, что в судьбе Земель Арктара мне отведена ничуть не меньшая роль. Знал это и Арктар… Он отдал мне Свиток не потому, что мы стали друзьями. Мы подружились потому, что он должен был отдать мне Свиток. Все мы – лишь стрелы, летящие через Настоящее, Агрон! Разница лишь в том, в какую из мишеней целилось Прошлое, отпуская тетиву.

– Наше с Алексом будущее я теперь вижу отлично… – невесело усмехнулся Агрон. – Нужно было понять это сразу! Его пророческий сон – горящие города людей – мое Будущее! Мой ночной кошмар – тьма, наступающая из-за гор, – его Будущее. Если победит он – сбудется мой кошмар…

– Прошлое натянуло тетиву не столь сильно… Его стрела не достигнет цели.

Афон согласно кивнул:

– Так и будет. А теперь скажи-ка мне, Далманир, каков твой путь? Каково твое Будущее?

– Думаю, мое будущее только что стало настоящим. Я сыграл свою роль в истории этого мира. Я пробудил Зло, но дал шанс Добру… Кажется, мой путь окончен… Впрочем, точно не знаю.

– Истинно так… – Агрон подобрал с земли брошенный топор. – Что ж, пора нам двигаться в горы.

– Нам? – удивленно переспросил некромант.

– Нам, нам. Не забывай, Далманир, теперь я определяю пути этого мира. Я отправляю в полет стрелы…

– Но лишь в том неведомом направлении, в каком тебе велит путь всего этого мира.

– Это я узнаю, когда пройду его до конца, – решительно сказал Агрон. – Пойдем! Кстати, было бы неплохо овеществить себе немного еды, а то кишки у меня уже к спине прилипли.

Его свободная рука сложилась в пассы заклинания, доселе ведомого только Арктару.

Оглавление

СВИТКИ

Реклама на сайте