«Тень Левиафана»

Правовая информация

Книга подготовлена для гильдии переводчиков форума Warforge.ru

Любое воспроизведение или онлайн публикация отдельных статей или всего содержимого без указания авторства перевода, ссылки на WarForge.ru запрещено.

Перевод © Волковолк

Верстка и оформление Zver_506 & Cinereo Cardinalem

Джош Рейнольдс ТЕНЬ ЛЕВИАФАНА

С пронзительным стрёкотом враги появились из дымчатого мрака. Рои хормогаунтов мчались к добыче, сверкая когтями в угасающем свете полостных ламп, их гнала вперёд пульсирующая воля чудовищных надзирателей. Сотни гаунтов казались сплошной кипящей волной из дёргающихся конечностей и голодных пастей, готовых поглотить биоматерию города-улья до последнего клочка.

Улей Гауркал был последней из великих Кантипурских Пустых Гор, и скоро его, как и другие города, уничтожат прожорливые порождения флота-улья Левиафан. Труды веков и бесчисленных поколений сгинут за считанные часы, а когда-то процветавший Кантипур высосут дочиста и превратят в безжизненную скалу пришедшие извне чудовища, ульи-корабли, мерзкие, раздувшиеся и уже сейчас висящие в верхней атмосфере планеты.

Тираниды мчались по изуродованным битвами улицам жилого квартала к кольцам многометровой ширины мраморных ступеней, ведущих из подобного пещере улья к широкому украшенному статуями проспекту, а затем прочь из искусственной горы на открытое плато. Там находился космопорт Рана. В лучшие времена сотни тысяч путешественников спускались и поднимались по широким ступеням, приходили и уходили. Теперь же ступени покрылись выбоинами кратеров и были замараны кровью — как людей, так и чудовищ.

Там же теперь толпились остатки некогда гордого народа, спешащие к сомнительному прибежищу среди далёких звёзд. Именно эти окровавленные беженцы и привлекали тиранидов, но когда жаждущие плоти твари появились из темноты, навстречу им из толп паникующих людей вышли гиганты, преградившие хищникам путь к добыче.

— Следуем установленной стратагеме, братья, — обратился Варрон Тигурий, старший библиарий Ультрамаринов, к выстроившимся вокруг него боевым братьям, ведя их на битву. — Убивайте первыми синаптических существ. Мы должны действовать быстро. Время не на нашей стороне.

— Спасибо за напоминание, старший библиарий. В гуще боя я мог забыть полученные приказы, — раздался в воксе ответ.

— Я лишь исполняю свой долг, сержант, — слабо улыбнулся Тигурий. — Как и мы все. Начинайте, когда будете готовы.

В своём лазурном силовом доспехе и причудливо украшенном психическом капюшоне, одновременно знаке положения и защите тела и разума на бритой и покрытой шрамами голове, Тигурий выделялся даже среди лучших воинов ордена. С его нагрудника свисали свитки, невыразимо древние пергаменты и печати чистоты, в одной руке он сжимал великолепный психосиловой посох, а другую держал на рукояти болт-пистолета мастерской ручной работы.

— Начинаем.

Ответ был отрывисто-грубым, но другого он и не ждал. Бойцы арьергарда не любили бросаться словами, а их сержант, Рицимер, выделялся сдержанностью даже в этом отборном подразделении. Спокойный, расторопный, бесстрастный — словом, идеальный выбор для командования арьергардом. Да, среди сынов Дорна он бы чувствовал себя как дома, но по воле судьбы стал Ультрамарином, а не Имперским Кулаком.

Через мгновение один за другим загрохотали болтеры, выпуская отрывистые очереди. Снаряды «адское пламя» с глухим стуком пробили широкие бронированные черепа воинов-тиранидов, а затем выпустили внутрь свою смертоносную начинку. Твари зашатались, неловко пробираясь сквозь рой низших собратьев. Один из воинов рухнул назад, и из его развороченного черепа повалил желтоватый дым. Другой сделал несколько неловких шагов, царапая асфальт кончиками костяных мечей, а затем тяжело осел и перевернулся, забившись в судорогах. Третий продолжал идти, словно не замечая истекающие ихором пробоины в голове.

— Укреплённые черепные кости, — доложил Рицимер.

— Да, — ответил Тигурий. Он уже спускался по ступеням. — Я разберусь с ним. Удерживайте позиции.

Он сконцентрировался на воине-тираниде и создал в разуме мысль-убийцу — мысль смертоносно быструю и острую, закалённую в пламени его праведного гнева. Взмахом руки он отправил её в полёт и ощутил удар так, словно нанёс его кулаком. Тиранид пошатнулся, вздыбился, взвыл.

Он протянул руку, словно собирая переплетённые нити мысли, и дёрнул — быстро и резко. Тиранид содрогнулся в корчах, и фонтан раскалённого пара вырвался из его челюстей. Воин осел, пронзительно визжа, размахивая лапами. Но поток хормогаунтов мчался вперёд, обходя, перепрыгивая своего поверженного вожака, с бездумной яростью следуя его последнему приказу.

— Отступайте, старший библиарий.

— Нет, думаю это лишнее, — ответил Тигурий, смотря на рой. — Я уже сражался с такими зверями и знаю, как загонять их в норы. Удерживайте позиции. Уничтожайте всех, кто прорвётся мимо меня. Я сокрушу их.

Он широко развёл руки и медленно выдохнул. В разуме библиария промелькнули сутры силы и стойкости. Затем он свёл руки вместе, сжимая посох. Воздух вокруг словно сгустился, когда Тигурий замахнулся и ударил им об землю. Брусчатка треснула и раскололась, пар и дым поднялись над волной разрушения, мчащейся вперёд и разрывающей улицу на части. Ослабленное чужеродными побегами здание рухнуло на рой, погребя под собой многих нерасторопных хормогаунтов. Но другие, не думая об опасности, мчались вперёд, проносились через облака пыли навстречу добыче.

— Давайте, — прошептал Тигурий. — Придите и умрите, маленькие жуки.

И в это же мгновение он ощутил едкий жар разума улья, давящего на него из глаз каждой суетливой твари. Жар опустился жутким грузом на душу и разум библиария, но тот приветствовал знакомую тяжесть.

Возможно, когда-то его душа могла и отшатнуться от огромной чёрной тени в варпе, но теперь он знал её тайны, а зная их — мог использовать. Через такой контакт он узнал то, что знает тень, её желания и, что важнее, её слабости. Он мог чувствовать гонящие прислужников Разума улья узы контроля и инстинктов, а потому легко их разрывать.

Спустя мгновения его со всех сторон окружили скачущие хормогаунты, рассекающие когтями воздух. Тигурий вытащил болт-пистолет. Он стрелял быстро, целясь туда, где окажутся прыгучие твари, а не туда, где они были. И тираниды падали с расколотыми черепами. Он обернулся, ударив посохом по широкой дуге, и сбил на лету третьего ксеноса. Укреплённое древко посоха, направляемое генетически усиленными мускулами, пробило шипастый панцирь существа, рухнувшего на землю и слабо дёргающегося.

И когда вокруг забурлил остальной рой, Тигурий поднял посох, словно знамя, и дал волю своей ярости. Воздух вокруг замерцал, а затем он ударил кнутом своего разума с грохотом, достаточно сильным, чтобы в окнах вокруг разбились немногие уцелевшие стёкла. Летящих гаунтов разорвало, их тела изуродовала до неузнаваемости обрушившаяся канонада чистой психической мощи. Когда же всё затихло, повсюду со стен жилых домов стекал ихор, а выжившие в бойне гаунты суетливо бежали туда, откуда пришли.

Тигурий почувствовал резкий импульс первобытного страха, одолевшего природный голод тварей. Без крупных синаптических существ поблизости рои превращались в обычных зверей, обладающих животными инстинктами самосохранения. После этого роям легко было переломить хребет. Он довольно улыбнулся, наблюдая, как гаунты исчезают во тьме, и повернулся обратно к лестнице.

— Они отступают, но ещё вернутся.

Рицимер не ответил. Сержант арьергарда начал отдавать приказы, которым другие Ультрамарины повиновались без промедлений. Здесь было десять из тридцати воинов, пришедших в улей Гауркал вместе с Тигурием, чтобы помочь с эвакуацией. Остальные разделились на боевые отделения и направились в жилой квартал, раскинувшийся вокруг входа в космопорт. Там они рассредоточатся и доложат о любом контакте с врагом.

Тигурий услышал грохот и посмотрел на небо сквозь разбитые остатки крыши из затемнённого стекла, ранее скрывавшей путь к космопорту. Он смотрел, как один из реквизированных для эвакуации кораблей взлетает на колеблющихся огненных столбах.

Пусть же их полёт будет быстрым и уверенным, — подумал он.

Над головой кружились и петляли облака тиранидских горгулий, временами пикировавших вниз. Издали они казались птицами, но двигались с инстинктивной синхронностью, недоступной двуногим. Они летали среди тяжёлых серых облаков, пронизанных тошнотворно фиолетовыми нитями, скрывающими небо. Вот корабль пробил облака и рои горгулий, уверенно набирая высоту, оставляя позади обречённый мир.

За стенами улья воздух потемнел от чёрных ядовитых спор — их клубами изрыгали тысячи выросших в земле споровых сеялок. Сама земля некогда плодородного мира гнила и распадалась на составляющие, чтобы облегчить чужакам поглощение. На топливо для пожара, который однажды может поглотить весь сегментум Ультима, если его не погасит жестокий удар судьбы.

Даже здесь, в последнем прибежище человечества на этом мире, чудовищные инопланетные побеги начали прорастать из земли и обвивать опалённые битвой развалины. Многорукие тени мелькали в верхних уровнях улья, крались по паутине проводов и труб, дающих энергию, воздух и воду всем живым кварталам и зоне Администратума. С верхних шпилей доносились шелестящие трели поглощающих тварей, а из подулья — завывания хормогаунтов и ещё худших тварей, сливающиеся в чудовищную фоновую какофонию.

И над всем этим он чувствовал гротескные, ни на что ни похожие импульсы Разума улья, ждущего в голодном предвкушении.

Но Тигурий знал, что больше в нём не было ничего. В Разуме улья не было настоящего сознания, лишь ненасытный голод колонии насекомых, раздувшейся в нечто огромное и всепоглощающее. Флоты-ульи были врагами в той же мере, что и бури, которые следовало выдерживать, или зараза, которую следовало выжигать. И он проделает это с огромным удовольствием, когда придёт время.

Ряд других подразделений примерно такого же размера и состава, как и приведённое им на Кантипур, проводил эвакуационные операции по всему субсектору Гола. Признаться, именно он и составил план, исследовав гобелены случая и судьбы, а затем осмыслив предсказания, что было в равной мере бременем и даром Тигурия. Левиафан становился сильнее с каждым поглощённым миром, и потому Ультрамарины решили лишать щупальце флота-улья пищи всюду, где это возможно. Заморить зверя голодом, ослабить, чтобы он стал лёгкой жертвой для контрудара.

Конечно, самым лёгким решением стал бы Экстерминатус, за который выступали другие, включая магистра святости Ортана Кассия. Сжечь атакованные миры, чтобы ульи пожирали сами себя. Тигурий знал, что Кровавые Ангелы и их ордены-наследники используют схожие методы в системе Криптус, однако сомневался в долгосрочной осмысленности подобных действий, и не только потому, что видел в предсказаниях проблески их конечной тщетности. Нет, Левиафан можно было повергнуть, так же как повергли Кракен, а перед ним Бегемот. Если жертвовать людьми, которых они клялись защищать, то в чём смысл?

Тигурий чувствовал тепло каждой оставшейся в улье человеческой души. Все люди до единого — молодые и старые, мужчины, женщины, дети — казались крошечными угольками пламени, каплями крови в клапанах огромного сердца… пламени, способного гореть ярко, словно звезда. Люди были переменчивыми существами, способными при возможности достичь величия. И это сильнее всего прочего питало решимость Тигурия дать бой и сдержать Левиафан.

Император создал нас для защиты своего народа избранного, — подумал он, — и мы, сыны Жиллимана, исполним волю Его, или умрём, пытаясь сделать это.

Внезапно он обернулся, вглядываясь в сумерки квартала, во тьму города-улья. Он ощутил… нечто. Оно двигалось во тьме, будто незримое чудовище, плывущее в тёмных водах. Рябь психических помех, высасывающая из него уверенность.

Он уже сражался с мозговыми хищниками флотов-ульев и узнавал их психические следы, когда сталкивался с подобным. Собрав силы тела и духа, он направил мысли в тесные улочки квартала, ища, охотясь на отпечатки. Город-улей кишел роями тварей, в основном организмов-поедателей, но также и более худших существ. Простые в своей жестокости рои воинов и коварные лазутчики пробирались по нижним уровням и служебным туннелям, ища для поглощения биомассу. Тигурий застыл, когда укол боли вонзился в кору его головного мозга. Пока он искал, нечто искало его — и нашло первым. Библиарий пошатнулся, прижав руку к виску. Звук раздавался в его голове, нарастая, словно желая изгнать все мысли и рассудок. Это был вопль, пронзительный, чуждый, и Тигурий схватился за голову руками, пытаясь собраться с силами. Вопль был сильнее всего, с чем сталкивался Тигурий за годы борьбы с Разумом улья.

— Контакт, — внезапно протрещало сообщение по вокс-сети, и Тигурий встряхнулся. Он узнал голос Геты, одного из подчинённых Рицимера. Также он услышал и бесстрастный грохот болтерных выстрелов. Тигурий услышал, как Рицимер быстро говорит что-то в вокс, вызывая воинов.

— Оценка? — спросил библиарий.

— Много, — пришёл сжатый ответ.

— Брат, нельзя ли поподробней?

— Слишком много.

— Благодарю, — ответил Тигурий. — Выходи из боя и отступай.

Гета не ответил. Библиарий надеялся, что это означало — он уже отступал с остальными воинами отделения. Однако, учитывая ситуацию, подобное могло быть невозможным.

Тигурий нахмурился и посмотрел на спустившегося к нему сержанта. Рицимер был типичным упрямым ветераном из Первой роты Ультрадесанта. Свой шлем он держал под рукой, но большую часть грубого и резко вырубленного лица скрывал бронированный горжет доспеха восьмой модели. Бледные борозды старых шрамов тянулись от виска по щеке — напоминание о прошлой битве с копошащимися ордами Разума улья.

— Сколько у нас осталось времени, брат? — без экивоков спросил Тигурий.

— На земле ещё около сотни гражданских. Они начинают паниковать, — ответил Рицимер. Он поднял шлем и опустил на голову, зашипели закрывающиеся пневматические клапаны. — Нам нужно дать им больше времени, чтобы экипажи успели принять всех на борт.

— Предложения?

— Навскидку, я бы предложил отстреливать тиранидов. Я взял на себя смелость приказать Метеллу и остальным отступать. «Грозовые вороны» уже в пути. Как только последний человек окажется на борту, и транспорты взлетят, мы сможем покинуть планету. Нужно лишь продержаться.

— И мы сможем?

— Если на то будет воля Императора, — ответил Рицимер. Он посмотрел на разбитые ворота, где начинался проспект. — Десять из нас смогут удержать точку входа, если они придут крупными силами. Меньше, если Метелл и Орихес вернутся с тяжёлыми огнемётами. — Он обернулся и показал на сам проспект. — Три возможных укреплённых точки здесь, здесь и здесь обеспечат перекрёстные сектора обстрела над вратами, что позволит нам отступить. Ещё две возможных укреплённых точки посреди проспекта. Даже учитывая тяжёлые потери, мы сможем отступить с боем.

Тигурий улыбнулся. Конечно, у Рицимера были свои изъяны, но среди них не было недостатка в понимании тактики.

— Я рассчитываю на тебя, брат. Устрой наше отступление так, как считаешь нужным, — в его ухе вновь громко затрещал вокс. Сквозь стену помех прорвался нечленораздельный голос, а затем умолк. По жилому кварталу разнеслись звуки болтерной стрельбы.

— Гета… докладывай, — запнувшись, сказал Рицимер. — Метелл, Орихес, выйти на связь.

Один за другим доносились отчёты, и вот Тигурий увидел одно из боевых отделений, бегущее к ним.

— Метелл.

— Это Орихес, — возразил Тигурий, показывая посохом. Второе из трёх отделений показалось, отстреливаясь на бегу. Один из космодесантников, держащий громоздкий тяжёлый болтер, остановился, обернулся и нацелил его на невидимого врага. Тяжёлый болтер взревел, Тигурий услышал пронзительные крики умирающих тиранидских зверей.

— Они собираются. Нечто опять гонит их вперёд, — закричал Орихес, взбираясь по ступеням. Его броня, как и броня всех его воинов, обгорела и покрылась выбоинами от шипящего яда и чуждых когтей. — Чем бы оно ни было, оно большое.

— Значит, один из командной касты? — предположил Рицимер.

— Нет, — возразил Тигурий. Эхо вопля всё ещё терзало его голову. — Это нечто иное. Я чувствую это. — Он вгляделся во тьму, а затем посмотрел на сержанта. — Гета?

Рицимер молчал, глядя на развалины квартала. Судя по внезапному мерцанию ауры, сержант был встревожен. Гета должен был отступить вместе с остальными. Из отсутствия сержанта следовало, что его отделение вступило в бой. И тишину разрывали звуки стрельбы.

— Отступай к космопорту согласно плану. Если я не вернусь к запланированному времени отбытия, то следуй нашим приказам. Заверши эвакуацию и выжги планету с орбиты.

— Куда ты?

— Я встречу зверя в бою, согласно моему праву и привилегиям, — ответил Тигурий. — Следует напомнить тварям, что сыны Жиллимана им не покорный обед.

И я хочу понять, с чем я столкнулся, — подумал он. Если флоты-ульи породили новое чудовище, то следует узнать о нём и испытать его способности. Знание — сила.

— Один из нас должен отправиться с тобой.

— Им станет Гета, — бросил через плечо Тигурий. — Когда увидишь нас, знай, что враг будет рядом.

— Брат, для таких предсказаний не нужно быть верховным библиарием.

Тигурий усмехнулся, но не ответил. Он шёл быстро, собираясь с силами. Нечто, далёкий проблеск предчувствия, говорило, что они ему понадобятся. Он перешёл на бег, углубившись в лабиринт жилого квартала. Он доверял своим чувствам, физическим и иным, способным привести его к Гете и братьям. Звуки выстрелов становились всё громче и приближались. Должно быть, Гету и его отделение прижали к стенке. Впрочем, если его предчувствие не обманывало, то, возможно, вскоре они окажутся в ещё большей опасности. Тигурий никогда не сталкивался с такой чистой мощью ни у одного когда-либо встреченного псайкера-чужака. Он бежал по широкому проспекту, не сбиваясь с шага, пока его внимание не привлекла вспышка движения. Он ощутил едкий привкус страха, смешанный с кровью, и остановился.

Из переулка показалась вереница оборванных людей. Тигурий поднял посох, а затем опустил его, когда следом появились два его боевых брата. Он узнал обоих — Валент и Аппий, воины отделения Геты.

— Старший библиарий, — заговорил Валент, резко ударив кулаком по нагруднику в знак приветствия.

Несколько человек носили оборванные в битве остатки униформы местных сил планетарной обороны. Другие были одеты в мантии Администратума. Все были ранены, некоторые — хуже остальных. Вымотанные, уставшие люди отрешённо смотрели на Тигурия, словно не видя.

— Они прятались в сигнаториуме, — доложил Валент. — Мы почти прошли мимо, но один из них смог подать сигнал. — Он показал рукой туда, откуда пришёл. — Гета и Каст задержались, чтобы дать нам время вывезти людей. Враг прямо позади нас — рои тварей, гаунтов и прочей дряни.

— Прости брат, но меня больше тревожит то, что идёт за ними… — прошептал Тигурий. Он чувствовал, как приближается нечто, похожее на рокот далёкого грома. Он постучал Валента посохом по наплечнику. — Мне нужно, чтобы ты следовал приказам. Иди. Я найду остальных.

— Но…

Тигурий содрогнулся, когда его разум опалила внезапная вспышка боли. Люди закричали и зашатались, один рухнул на землю. Глаза его закатились, так что остались видны один белки, а из носа и рта потекла кровь. Это ощутили и Валент, и Аппий, последний затряс головой, словно оглушённый бык.

— Во имя Жиллимана, что это…? — прохрипел он.

Тигурий не ответил. Рядом взревел болтер, и в том же переулке, откуда пришёл Валент, показался Гета, толкающий перед собой боевого брата. Их броня обгорела дочерна там, где не виднелся голый керамит, и была окутана дымом. Когда раненый космодесантник пошатнулся, Гета обернулся, вскинув болтер. Нечто бледное и источающее болезненное сияние протянулось к нему. Извивающиеся эктоплазматические щупальца на мгновение задели шлем космодесантника. А затем его голова взорвалась, во все стороны полетели брызги крови, костей, мозгового вещества и осколки брони. Глаза Тигурия расширились, когда тело Геты рухнуло на колени и медленно завалилось на спину, придавив раненого брата.

— Каст… — Валент шагнул вперёд, но Тигурий ухватил его за руку. Он чувствовал холодное покалывание в уголках разума, словно нечто пыталось вновь проникнуть в его мысли после опаляющего вопля. Убившая Гету тварь, чем бы она на самом деле не была, оказалась гораздо опаснее любого обычного психического зверя.

— Я справлюсь. Выходи из боя, уводи людей.

Валент помедлил, но лишь на долю секунды. Затем он и Аппий принялись за дело, следуя приказам, и направились к небольшой группе раненых солдат и гражданских. Ультрамарины быстро подхватили на руки тех людей, которые были слишком слабы и не могли идти сами, и склонились, чтобы другие забрались на их спины. Валент прижал к груди маленькую девочку, чья мать держалась за его шею. При виде этого Тигурий ощутил гордость.

И пусть они идут по Галактике, словно боги былых времён, защищая человечество от погибели и безразличной вселенной, — подумал библиарий. Цитата из Кодекса Астартес, и хорошая.

Вот что значило быть космодесантником. Вот что значило идти на войну в цветах ордена. Не просто нести смерть врагам человечества, но и спасать жизни всюду, где это возможно. Они были не просто мечом, но и щитом человечества, и Тигурий был готов исполнить свой долг.

Император, направь мою руку, — подумал он, протянувшись разумом к далёкой мерцающей звезде святого Астрономикона.

И затем он отшатнулся от отвращения. Назойливые ползучие миазмы проникали в его мысли, дёргая органы чувств. Он чувствовал себя так, словно окунулся в кислоту, и пошатнулся, протянувшись рукой к голове. Боль обожгла нервные окончания Тигурия, пытавшегося прийти в себя. Это было даже хуже прошлого вопля. Сжав зубы, он обернулся и увидел, как убийца Геты выступает на свет.

Это существо походило на кентавра, идущего вперёд на четырёх толстых ногах, но обладающего бочкообразным туловищем, увенчанным тяжёлой пульсирующей черепной коробкой и двумя длинными и явно опасными когтями. Из сегментированного панциря выступали зловещие шипы, а корчащаяся плоть мозга хлюпала и колыхалась, наполняя воздух болезненным сиянием. Мир вокруг словно таял, и Тигурий чувствовал жуткое внимание твари, повернувшей к нему безглазую голову. Усеянная клыками пасть радостно щёлкнула, когда тварь засеменила к библиарию.

Тигурий никогда не видел таких тиранидов, но всё равно сразу понял, что эта тварь — воплощение всего ужаса и страха, следующего за флотами-ульями, сопровождаемое хищно скрежещущими в предвкушении существами.

Тигурий оторвал взгляд от крупной твари и направил в мчащихся к нему хормогаунтов смертельную мысль. Едва они умерли, как он вновь обернулся к убийце Геты. Тварь, чем бы она ни была, умрёт, так же легко, как и остальные, подумал он, посылая в неё мерцающий разряд психической энергии. Тяжёлый шестидольный орган на черепе твари мерзко хлюпнул, и внезапно вокруг твари возник энергетический барьер, поглотивший удар. Тигурий сделал шаг назад, готовя новый разряд, но враг успел воспользоваться мгновением сомнений.

Его челюсти беззвучно открылись, по незрячей голове прошёл разряд энергии, и вырвавшийся психический крик разорвал его барьеры, сжёг сутры, ограждавшие мысли от огромного чуждого мысленного пространства. Тигурий сжал голову руками, чувствуя, как его череп словно разрывает изнутри. Его спину саднило от дёргающей боли, а вот рту он чувствовал кровь и желчь. Разум чужака напирал на него, словно борец, прижимающий соперника к земле. И под этим напором библиарий поддавался, пока, наконец, не рухнул на колено.

Тигурий вонзил посох в изломанную брусчатку, словно желая удержаться на месте. Его мысли цеплялись за сложные узоры, черпая силу в тысячелетнем наследии. Он нашёл его под Великим Бастионом на Андраксасе и, как сказали ремесленники-писцы Коринфа, когда-то этот посох мог принадлежать самому Малкадору Сигиллиту, Первому Лорду Терры. Иногда, в мгновения великих тревог, такие как это, Тигурию казалось, что он слышит скрипучий голос призрака, доносящийся из глубины веков, воспоминания о человеке, некогда защищавшем Империум, как теперь его защищал сам Тигурий.

Он сфокусировался на сухом шелестящем шёпоте, пытаясь заблокировать захлёстывающую разум боль. Он потянулся свободной рукой и схватился за посох. Сжав его обеими руками, Тигурий тяжело поднялся.

Существо шло к нему размашистым шагом, четыре ноги вздымались и опускались, словно поршни. Он едва увернулся от взмаха огромных когтей. Тигурий перекатился, вскочил, выхватывая болт-пистолет, и выстрелил. Тиранид завопил, когда из его плоти хлынул желтушный ихор, но быстро обернулся и кончиком когтя прочертил борозду вдоль нагрудника, срывая древние пергаменты. Библиарий выстрелил вновь, не обращая внимания на растущую боль, веря, что ментальные щиты выдержат напор пульсирующих проводников. Но эта вера была тщетной. Дым валил из окружающей капюшон изнутри проводки, когда синаптические соединения выгорали одно за другим.

Библиарий пошатнулся. Посох и болт-пистолет выскользнули из его ослабевших пальцев, и шипящее существо медленно приблизилось. Он чувствовал, как оно бьётся в ворота разума, копошится на границах подсознания. Его ноги отяжелели и ослабли, и Тигурий вновь тяжело осел, согнувшись под напором воли твари. Мир вокруг содрогнулся, словно на сбоящей пикт-передаче. Он ощутил запах гнилого мяса и услышал безумный гул, захлёстывающий его мысли, грозящий сокрушить их. Он ощутил жар и голод… чудовищный голод.

Голод ворвался в Тигурия, круша все его догадки и заверения, всю уверенность и представления так, как это не удавалось сделать прежде ничему. Всё это — всё его обучение, его мастерство, его сила старшего библиария — были ничем по сравнению с нечеловеческой жаждой. С растущим ужасом Тигурий понял, что никогда раньше не сталкивался с истинным Разумом улья — голодом, подобным бушующему адскому пламени в сравнении с виденной им ранее мерцающей искрой.

Такой голод, огромный и бесконечный, могло бы чувствовать пламя. Голод, который никогда не узнает насыщения и не утихнет даже тогда, когда замерцает и погаснет последняя звезда, оставив Галактику холодной и пустынной. Голод не стихнет — Разум улья будет охотиться и поглощать самого себя, пока, наконец, выживший осколок его разума не угаснет в одиночестве среди тьмы и покоя.

Но прежде Разум улья будет кормиться всеми мирами. Он поглотит каждую звезду, очистит от жизни каждую систему в каждом секторе. Империум падёт. Не будет спасения, никто не придёт на помощь. Шёпот нарастал, и Тигурий бессильно сжимал голову, пытаясь сдержать его.

Пока он боролся, пытаясь удержать врата разума, отблески воспоминаний и звуки вспыхивали на горизонте его мыслей. Он видел мерцающие образы, словно глядя глазами Разума улья, раскинувшего свои сети, чтобы поглотить сегментум Ультима. Он слышал, как медленно царапали брусчатку когти приближающегося чудовища. Но он не мог подняться, чтобы противостоять ему, не мог прорваться сквозь захлёстывающие разум чужие мысли и воспоминания.

Это были лишь вспышки, мгновения, ясные как хрусталь.

Он видел Сестер Битвы, сражавшихся спина к спине с Отпрысками Милитарум Темпестус против приливной волны хитина и когтей, готовой всех их поглотить. Он ощутил их страх и боль, когда образ лопнул, а затем вновь собрался, явив ему терминатора, облачённого в багровые геральдические доспехи ордена Кровавых Ангелов, сцепившегося с многоруким повелителем выводка в горящих развалинах имперского дворца. Когда повелитель выводка сплеча ударил жуткими когтями по нагруднику брата — космодесантника, Тигурий схватился за грудь, ощутив удар так, словно ранили его.

Его разум бурлил, когда образы сходились и разрывались, открывая элегантные пустотные корабли эльдар, втянутых в битву с роем летающих тварей, порождённых флотом-ульем. Он чувствовал, как содрогается земля под ногами приближающейся твари. Чуждый запах резал его ноздри, но Тигурий не мог сфокусироваться, не мог даже увидеть зверя.

Образы приходили всё быстрее и быстрее, захлёстывая его волной. Небольшая часть его разума понимала, что тварь использует это, чтобы измотать его и ослабить, как сам Тигурий делал не раз в схватках с роями тиранидов, превращая их в лёгкую добычу. Казалось, что голова вот-вот лопнет. Он видел воина Серых Рыцарей, зажатого между лепечущими отродьями варпа и ордой хормогаунтов. И когда Серый Рыцарь обернулся, чтобы встретить врагов, изображение разлетелось на части, словно песок по ветру. Внезапно Тигурий оказался в непроницаемой темноте. Затем загорелись зелёные огни, он услышал вой оживающих древних машин, но было уже слишком поздно. Стальнорукие воины-некроны пробуждались от векового сна, но в их гробницу уже хлынули тираниды, повергая встающих автоматонов.

Он чуял и чувствовал кровь. Кровавые Ангелы и Расчленители сражались против превосходящих орд под кроваво-красной звездой, и Тигурий ощутил их гнев и безумие так, словно сам там был. Он закричал, и образ разлетелся на части, а самого его поверг на землю тяжёлый удар. Другой пришёлся по его спине, и библиарий почувствовал, как разорвало броню. Застонав, он перекатился. Разум одновременно словно кипел и застывал, тело едва отвечало. Трубки вздулись, а сочленения начали лопаться, когда тварь наступила на него, вдавливая в брусчатку.

Незрячий череп навис над бессильно пытавшимся освободиться воином, и на нём проступили потоки эктоплазмы, растущие, кружащиеся и превращающиеся в щупальца, такие же как те, что убили Гету. Щупальца вздрогнули, вытянулись и устремились к нему. Нечто холодное прикоснулось к Тигурию, и тьма, неудержимая, худшая, чем любой крик, проникла внутрь.

Его мысли сжались в комок перед беспощадным напором и какофонией чуждого разума, более древнего и жестокого, чем всё, что он видел раньше. Разума, не похожего ни на что другое. Левиафан был сильнее Бегемота и опаснее Кракена. И, что ещё хуже, Варрон ошибался. Здесь, среди голода, был разум, истинный разум, неистовое самосознание, сжигавшее все предположения и клочья его знаний о тиранидах. И этот разум его ненавидел. Он хотел возмездия. Он хотел его. И впервые в жизни Варрон Тигурий ощутил, как внутри него шевелятся отголоски страха. Такое существо не победить. Его воля была ничем по сравнению с мощью Разума улья. Он поглотит его, затем Кантипур, а затем весь субсектор. Такое существо не остановить. Падёт даже Святая Терра.

Нет!

Тигурий отверг эту мысль, едва она появилась в его разуме. Терра не должна была — не могла — пасть. Он сфокусировался, глядя сквозь кошмар во тьму. Он слышал голос посоха, хотя тот и был далеко. Посох шептал, и библиарий закрыл глаза, пытаясь услышать его, а не готовый поглотить воина ужас. Он ощутил жар и свет Астрономикона, услышал песню, нарастающую в разуме — сначала тихую, но становящуюся всё громче.

Тигурий потянулся к ней, утопая в холодной голодной тьме, и ощутил свет величия Императора так же ясно, как кончики своих пальцев. Такой ли свет чувствовал Малкадор в день, когда занял место Императора на Золотом Троне? Ощутил ли Сигиллит на себе свет Астрономикона в день, когда пожертвовал жизнью во благо Империума? Шёпот нарастал, наполняя разум, изгоняя сомнения и страхи. Малкадор отдал жизнь за Императора — как Тигурий мог сделать меньшее?

Он изо всех сил вцепился в этот свет и направил его вперёд, во тьму. Раздался вопль, похожий на крик испуганного животного, когда тень в варпе встретилась с ослепительным светом путеводной звезды человечества, а затем тяжесть исчезла, и он вновь смог дышать. Глаза Тигурия распахнулись, и он увидел, как ксенотварь тяжело пятится назад, тряся головой. Грязный дым поднимался от черепной коробки, и библиарий чуял запах прогорклого горелого мяса. Он вскочил на ноги.

Действуя инстинктивно, он схватил болт-пистолет и бросился на чудовище, уцепился за панцирь и запрыгнул на него. Тварь шаталась, пытаясь стряхнуть незваного седока, но всё было бесполезно. Тигурий воткнул ствол болт-пистолета в открытый мозг и выпустил внутрь всю обойму. Туша твари содрогнулась, она сделала неуверенный шаг вперёд. А затем, свистя и скуля, рухнула, обрушилась на улицу с такой силой, что расколола камни. Тигурий откатился в сторону.

Он поднялся на ноги и поднял посох. Крепко сжав его, библиарий обернулся и направился обратно к дёргающейся туше, намереваясь ударить, если тварь оживёт. К счастью, она не ожила. Тварь обмякла, и кислотная желчь, тёкшая в её венах вместо крови, начала прогрызать себе путь наружу из бронированной оболочки.

Уставший, измученный Тигурий пошёл к телу Геты. Он чувствовал, как шелестят во тьме тираниды, и знал, что они будут приходить вновь и вновь, пока на Кантипуре не останется ничего. Они не знали ни побед, ни поражений, только голод. И когда этот мир падёт, ксеносы ринутся в пустоту на поиски нового. Если их не остановят раз и навсегда. Если на то будет воля Императора, то Тигурий будет там, когда это произойдёт. Даже если ценой этого станет его жизнь.

Но пока что его бой был окончен, пришло время уходить. Тигурий поднял тело Геты и неловко перекинул через плечо. Он не отдаст его флоту-улью. Другой Ультрадесантник, Каст, застонал. Тигурий склонился и ухватил его за руку.

— Вставай, брат, — сказал он, поднимая Каста на ноги. — Время уходить. Кантипур потерян. Но мы ещё можем спасти другие миры.

Оглавление