«Внук Персея. Мой дедушка – Истребитель»

А если бы властвовали над нами, свергнув богов, скажем, Тифоны или Гиганты, какие бы им были приятны жертвы, каких бы они требовали обрядов?

Так как поэт есть подражатель, так же как иной создающий образы художник, то ему всегда приходится воспроизводить предметы одним из трех способов: такими, каковыми они были или есть; или такими, как их представляют и какими они кажутся; или такими, каковы они должны быть.

Как раз в это время совершал победное шествие по всем землям бог Дионис со свитой. Долгие годы меж Персеем и Дионисом шла война. Много веков спустя в Олимпии показывали могилы убитых героем менад. Об исходе же его борьбы с богом ведали по-различному. Одни говорили, что Персей примирился с Дионисом и дал ему в Арголиде землю под храм. Остальные утверждали, что герой убил Диониса и бросил его голову в Лернейское болото.

Костер обещал быть жарким.

Поленница высилась над головами самых высоких мужчин. На дрова пошла олива, растрескавшаяся от древности, и еловые чурбачки, липкие от смолы. Их щедро пропитали маслом, бараньим жиром и медом. Собак били плетьми — псы лезли к дровам, стараясь лизнуть их украдкой. Вниз, словно закладывая фундамент погребального дворца, густым слоем насыпали сосновую щепу. В центре поленницы, как дитя в материнском чреве, ждала груда сухих листьев.

Брось факел — полыхнет до небес.

Семь дней покойник, умащенный благовониями, лежал в большом зале. Утром и вечером на голове его меняли венки из сельдерея. Завернутый в белое полотно, ногами к дверям, великий герой внушал страх и после кончины. Губы его были плотно сжаты. Перед смертью усопший строго-настрого запретил близким класть ему в рот кусочек золота. Перебьется, сказал он, имея в виду Харона-перевозчика. Ничего не заплачу. Пусть так везет. Иначе вообще не поплыву.

Тут останусь.