«Дракон. Книга 3. Иногда они возвращаются»

Время шло, а новостей не было.

Патовое положение, в котором оказались противоборствующие стороны, тяготило Первого-из-желтых более прочего. Он не имел возможности для убедительного маневра: ни тебе красных победить, ни тебе спасти людей, оставшихся верными принципам галактического кодекса.

Как, как вырваться с этой планеты?! Подчинить себе механизмы объекта «Башня» не представлялось возможным — теперь это стало ясно окончательно и бесповоротно. Первый-из-желтых остро чувствовал собственное бессилие, изматывающее и беспощадное.

Не менее давила на Первого-из-желтых и полная неизвестность в отношении спутника голубой планеты и таинственных его обитателей, по-прежнему упорно себя никак не проявлявших. А еще Первого-из-желтых уже несколько дней преследовало тягостное ощущение, словно за ним постоянно и неустанно наблюдают. Он готов был даже поклясться, что некий — холодный, внимательный, отстраненный — взгляд сопровождает его повсюду, даже когда Первый-из-желтых ходит в сортир.

По неведомой причине Первому-из-желтых казалось, что взгляд этот исходит как раз с безжизненного спутника, где под глубокой толщей льда затаилась загадочная высокотехнологическая инфраструктура. В этом не было ни капли рациональности, весь присущий Первому-из-желтых здравый смысл протестовал против такого абсурдного вывода, но ощущения, ощущения!.. Иногда Первому-из-желтых казалось, что он медленно сходит с ума.

А тут еще загадочные хронопереходы…

Никогда прежде Первый-из-желтых не чувствовал себя столь ничтожной и беспомощной пылинкой, затерянной посреди невообразимых просторов Вселенной. Вселенной на эту пылинку, в сущности, глубоко плевать, Вселенная даже не подозревает о ее существовании, ибо кто мы такие рядом с вечностью?..

Первый-из-желтых не хотел в том признаться, но с некоторого времени, как очистительного катарсиса, ждал новостей: мол, обитатели спутника голубой планеты вышли из загадочной летаргии и готовы предъявить претензии о конфликте интересов, а то и чего похуже. Первый-из-желтых рад был любому событию, что нарушило бы постылые будни. О господи, случись хоть что-нибудь!..