«Патруль – не всегда добро»

Патруль – не всегда добро (fb2) - Патруль – не всегда добро 702K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Владимирович Петровский

Глава 1

Мама мягко посадила наш грузовичок на космодроме затерянной в космосе планеты Фьорд, папа тем временем решил все финансовые вопросы по продаже груза и закупке нового, и для меня настало время прощаться с семьёй. У космиков пятнадцатилетние уже считаются во всех смыслах взрослыми, на семейном корабле им делать больше нечего. Брат и сестра плакали, мама тоже смахивала слёзы, папа пытался улыбаться, но и он веселья не излучал.

– Удачи, Юлька, доченька! – пожелала мама, когда я покончила со всеми объятиями, поцелуями и похлопываниями по моим плечам.

– Спасибо, и вам того же, – откликнулась я и прыгнула в люк.

Высота была изрядная, двадцать три метра шестнадцать сантиметров, но почти до самой поверхности вели приваренные к корпусу скобы, а после привычных четырёх же, при которых я родилась и прожила все свои пятнадцать лет, планетарные полтора или около того казались совсем незаметными. Я притормаживала, ударяя ладонью по скобам, и легко приземлилась на обе ноги. Даже не знаю, сколько раз я уже выпрыгивала на бетон всевозможных космодромов – двести, пятьсот? Но этот раз был особенным – последним.

Не поднимая головы, помахала рукой в сторону люка, вдруг они ещё на меня смотрят, и зашагала к ближайшей стоянке велосипедов. Моросил дождик, дул слабый ветер, и хоть комбинезон пропускал воду только в одну сторону, от меня наружу, всё равно было неприятно. Не люблю погоду, ни в каком виде, ни ветер, ни дождь, ни снег, ни что там ещё бывает на планетах. С куда большим удовольствием я бы осталась на борту родного грузовичка, но меня никто не спрашивал.

Пока я крутила педали, на посадку пошёл огромный крейсер Патруля. Его реактивный выхлоп гремел и светился. Чтобы удерживать такую громадину, двигатель работал почти на полную мощность. Наверняка на таком большом корабле немаленький экипаж, и там могут быть вакансии, но увы, не для меня. Я могу быть пилотом и бортмехаником, но только на грузовиках. На крейсерах мне вряд ли удастся не то что устранить поломку, а хотя бы провести профилактику или диагностировать неисправности. Этим занимаются специально обученные люди, и учат их пять или шесть лет, в разных академиях по-разному.

Поставила велосипед возле входа в здание космопорта, зашла внутрь и задумалась, чем заняться дальше. Мама говорила, первым делом нужно поселиться в гостиницу, и оттуда внести себя в базу ищущих работу в космосе. Но терминалы стояли возле самой входной двери, не лучше ли начать с трудоустройства? Я вставила в щель свою платёжную карту и прижала правые глаз и ладонь к экрану.

– Здравствуйте, барышня Юлия, – прозвучал тихий женский голос. – Меня зовут Сольвейг. Чем я могу вам помочь?

Я отодвинулась от экрана и рассмотрела симпатичную девушку с белыми волосами и массивными золотыми серьгами. В некоторых портах справки выдают примитивные компьютерные боты, в других – искусственные интеллекты, искины, в третьих – люди. С людьми общаться тяжелее всего, они лишены бесстрастия компьютерных программ. Но с моим делом легко справится и человек, и бот, так что я не стала выяснять, с кем из них я разговариваю.

– Я хочу зарегистрироваться в портовых базах как ищущая работу в космосе, барышня Сольвейг.

– Не барышня. Госпожа, – поправила она, улыбнувшись.

Значит, или человек, или искин с программой, изображающей человека, боты не возражают, даже если клиент неверно называет статус сексуальных отношений. Родители учили меня обращать внимание на всё, даже если кажется, что оно совсем неважно – в космосе наблюдательность иногда сохраняет жизнь. Не перечесть случаев, когда папа или мама, а пару раз и я, заметив какую-то непонятную чертовщину на обзорном экране, меняли курс и тем самым избегали столкновения, а разок папа отказался от выгодного фрахта, потому что агент, пытавшийся нас нанять, представился уроженцем планеты Оксфорд, но говорил на земном с немецким акцентом. Потом этого разбойника разыскивал Патруль.

– У вас с собой файл резюме, барышня Юлия, или мы составим его сейчас? – осведомилась Сольвейг.

– Файл в корневом каталоге платёжной карточки, так и называется «резюме», кириллицей. Вы читаете кириллицу?

– Да, конечно. Не я, а мой компьютер, но это неважно. Так, вы – урождённая космичка, полностью адаптированы к четырём же и невесомости, пять лет стаж бортмеханика, семь – пилота. Дипломов и академического образования, естественно, нет. Внесла. Ваш номер в базе помещён в раздел «Примечания» вашего файла резюме. Вы, наверно, только-только прибыли?

– Да, госпожа Сольвейг.

– Тогда я вам рекомендую снять номер в гостинице «Космос». Это вполне по вашим финансам. Ой, сразу реакция. С вами хочет говорить потенциальный наниматель. До свидания, барышня Юлия. Переключаю.

Изображение Сольвейг сменилось добрым и приятным лицом женщины средних лет в форме Патруля, но без погон, тоже со светлыми волосами, но не такими белыми, скорее, русыми. На её губах лежал какой-то крем, придавая им неестественный оттенок красного цвета, но это её не портило. Я подобное видела в древних кинофильмах, насколько помню, такой крем там называли помадой. На её шее висели ожерелье из крупных жемчужин, не разбираюсь, натуральных или пластмассовых, и цепочка с крестом, наверно, магический талисман.

– Барышня Юлия? – уточнила она.

– Да.

– Я – Валентина, начальник отдела кадров планетарного представительства Патруля на Фьорде, гражданский служащий. Вы согласны иметь дело с Патрулём?

– Зависит от условий, – осторожно ответила я.

– Вы имеете опыт пилотирования крейсера?

– Нет.

– Жаль. Нам нужен пилот с опытом. Значит, летали только на грузовиках?

– Да. В резюме это есть.

– Вижу. Ещё тут написано, что вы – не девственница. Подтверждаете?

– Да.

– Хм. В пятнадцать-то лет…

– Уж как есть.

– Совсем же крохотуля, и уже… Как же так?

– Нормально. Понравилось.

– Ужас, ужас… Куда катится Галактика? Хоть прививку-то от ЗППП вам сделали?

– От чего? Что это такое?

– Это заболевания, передающиеся половым путём. Венерические.

– У всех космиков есть комплексная прививка. От них она тоже защищает.

– Не у всех, к сожалению. Но раз у вас есть, то вопрос решён. Что же мы будем делать? По квалификации вы нам подходите, но хотелось бы девушку чуть постарше. Знаете что, Юлечка? Один хороший человек, мой друг, работает в порту рекрутёром. Ефим его зовут. Обратитесь к нему, скажите, что это я вас прислала, и он даже денег не возьмёт. Он наверняка сможет подыскать вам местечко на каком-нибудь грузовике, может, даже ещё сегодня. Только он немного того, чудной. Но совершенно безобидный, во всех смыслах. А когда станете на годик-два старше, обращайтесь не в базу трудоустройства, а прямо в Патруль, вас возьмут если не на крейсер, то на какой-нибудь курьер или другой вспомогательный корабль.

Глава 2

Рекрутёрами называют агентов по трудоустройству, это я знала, хоть ни с кем из них пока что не сталкивалась. И сейчас не хотелось сталкиваться. Госпожа Валентина вспомнила о нём, когда речь зашла о моём сексуальном опыте, и сама же назвала Ефима сумасшедшим, хоть и безобидным. Хотя, какой планетник сможет меня обидеть? Я выросла при четырёх же, а на обитаемых планетах и два с половиной редко где бывает. Здесь, так вообще полтора. Я запросто переломаю кости даже тренированному при местной гравитации спортсмену, не то что какому-то рекрутёру, кабинетной крысе. Разве что он бывший космик, тогда другое дело.

Я снова вызвала справочную, и другая девушка, Фрея, тоже блондинка, вывела мне на экран официальную биографию Ефима. Уроженец Фьорда, пятьдесят три года, кредитоспособен, женат, четверо детей и три внука, избирался в планетный парламент от какой-то местной партии, и много чего ещё. Для меня было главным, что он планетник и далеко не юноша, так что если понадобится, я с ним справлюсь. Фрея соединила меня с Ефимом и занялась другими делами.

– Жди! – рявкнул мне пожилой мужчина с носом странной формы и курчавыми седыми волосами вокруг лысины, скорее всего, тот самый Ефим.

Он с кем-то громко ругался на земном, наверно, с космиком, ведь на Фьорде планетники говорят между собой на диалекте норвежского, что бы это ни значило. Но по разговору выходило, что второй – тоже планетник. Хотя на некоторых планетах живут разные народы с разными языками, и между собой они обычно говорят как раз на земном. Но в описании Фьорда в Космической энциклопедии, мы её называем Космикой, другие языки не упоминались.

– Фима, кого ты мне подсунул? – орал он. – Соплюху из детсада! Тринадцать лет! Из неё бортмеханик, как из навозной мухи! Я же просил тебя найти опытного человека, а ты мне что прислал?

– Слушай, Леон, пойди на блошиный рынок, тут недалеко, купи себе там подержанный искин, и вот ему таки будешь морочить голову! – отвечал Ефим. – Ты хочешь себе в команду космического волка? А ты, шлемазл, не забыл, шо волки – хищники? Опытный космик выкинет тебя за борт, едва вы уйдёте из системы! И никакой бластер тебя таки не спасёт!

– Он не сможет продать ни грузовик, ни даже груз!

– Ты поц! В любом порту найдётся человек, который всё организует за треть выручки! Я в молодости сам таким занимался, больше сотни краденых кораблей продал, а ты – не сможет, не сможет! Адиёт!

– А Патруль?

– А шо Патруль? Они космики, а ты планетник, ты для них – пустое место. И потом, кто тебе сказал, шо Патруль не берёт взяток? Короче, Леон, если хочешь похабно помереть, так делай это без меня. Слухи, шо я подослал к своему клиенту убийцу, мне нужны, как дырка в голове. Они вредят бизнесу хуже налогов. А вот, кстати, барышня, шо может подойти тебе в экипаж. Дитя, у тебя есть файл резюме?

– Да, господин Ефим, – ответила я, стараясь говорить спокойно и уверенно.

– Я для тебя не господин и даже не Ефим! – возопил он. – Для клиентов я Фима и никто иной! А если ты, Юля, мне не клиент, то зачем отнимаешь у меня время? Так кто ты мне?

– Я клиент. Мне нужна работа в космосе.

– Ой вей, какое чудесное резюме! Пилот, бортмеханик, да ещё и с сексуальным опытом! Как раз то, Леон, шо тебе надо.

– Пятнадцать лет! – вскричал Леон. – Зачем мне на корабле школьница-шлюха?

– Ты таки шлемазл, Леон! Вот представь, берёшь ты в экипаж девственницу, а в следующем порту она жалуется Патрулю, шо ты её таки изнасиловал. И шо тогда будет?

– Какое ещё изнасилование? Фима, ты порешь отборную чушь! Я не насилую малолеток! То есть, я никого не насилую!

– Ну, как есть адиёт. В резюме она целочка, а шо на самом деле? Медосмотра потребуешь? И даже если да, шо ей помешает сделать это самой, пальчиками? А шо Патруль решит, сам догадаешься? Тебе потом и грузовичка со всем грузом не хватит, шоб компенсацию барышне выплатить. Так шо Юля тебе отлично подходит. Но обязательно проверь, шо из неё за бортмеханик. А то весь её полётный опыт – на семейном корабле. Может, у мамы с папой она таки бортмеханик, а у всех остальных – просто космическая давалка. Тоже нужная профессия, но тебе, Леон, нужен бортмеханик. Юля, ты таки знаешь, сколько ты должна мне заплатить за трудоустройство?

– Нет, Фима. Только…

– Только? Давай я угадаю, что там у тебя дальше, после «только». Тебя ко мне послала Валентина из Патруля, и сказала, шо я с тебя денег не возьму?

– Вообще-то, да, но…

– Какое тут может быть «но»? Ты же наверняка её племянница! Она ко мне уже целую дивизию племянников и племянниц отправила, и я ни с кого из них даже одного жалкого эре не взял! А у меня жена, дети, внуки. Я таки должен зарабатывать, шоб сам мог кушать и их кормить, или хоть немного подкармливать. А эта Валентина зачем-то делает мне нервы! Вот объясните мне вы оба, откуда у неё столько родственников в космосе? Но, скажу я вам, из всей этой дивизии только два перца оказались никчёмными, все остальные – таки прекрасные специалисты, как для их возраста. Уверен, шо барышня Юля тоже хороша, но я же не могу всю жизнь работать забесплатно!

– Я вполне способна оплатить услуги, – заявила я, и добавила: – По разумному тарифу.

– Леон, поц, ты видишь? Она таки немножко умная, потому шо не собирается платить по произвольному тарифу. Но нет, Юля, так не пойдёт. Валентина – хорошая женщина, и она просит, шоб я не брал с тебя денег. Отказать ей я не могу. Но и обслужить тебя бесплатно тоже не могу, я ж таки не хочу, шоб моя семья голодала. Вот такие дела.

– Ладно, Фима, твоя взяла! – сдался Леон. – Я за неё сам заплачу, если этот ребёнок вдруг окажется толковым бортмехаником.

– Тогда покажи ей свою уродливую физиономию, а заодно согласуй её контракт. Ты спешил взлететь? Барышня Юлия стоит возле выхода на взлётное поле. Забирай её там, и оба поскорее убирайтесь с Фьорда, шоб глаза мои вас тут больше не видели.

Глава 3

Леон, для разнообразия, оказался брюнетом лет двадцати, и совсем не уродливым, хотя красавцем я бы его тоже не назвала. Мускулистый, по меркам планетников, но с выросшими при четырёх же космиками ни в какое сравнение не шёл. Контракт мне с ним и согласовывать не пришлось, он легко согласился на тот вариант, что подготовили мои родители, даже не знаю, читал ли он текст, или положился на мнение искина рекрутёрской конторы. Если, конечно, у Фимы был искин.

А вот улетать Леон как раз не очень спешил. Сказал, что ему нужно переодеться в космика, а это займёт около часа. Я не стала уточнять, где он собрался переодеваться, если не на своём корабле. Всё это моё трудоустройство показалось подозрительным. Быстро оно состоялось, слишком быстро. Полчаса между регистрацией в базе ищущих работу и подписанием контракта – наверно, это необычно. Слыхала я о космиках, болтавшихся в портах по несколько месяцев, а тут…

Едва в базу ввели мои данные, на связь выходит Патруль, которому я не нужна, и направляет меня к рекрутёру, которому я тоже якобы не нужна, а у него в кабинете в это время совершенно случайно сидит капитан, набирающий команду. Причём капитан – планетник, тут никак не спутать. И что это будет за полёт? Если он привык к полутора же, четыре быстро превратят его в лужицу протоплазмы на полу кабины, даже если он натренирован на двойную перегрузку. Хотя нет, не всё так печально – не в лужицу, а всего лишь в раздавленный труп.

Ждать предстояло час, а то и больше, и делать было нечего. Есть не хотелось – пообедала совсем недавно ещё на родном корабле. Жажда тоже не мучила, и неудивительно, при такой-то влажности. Гулять по порту – скучно, уж поверьте: видел один порт – считай, что видел их все, а я видела сотни. Будь хорошая погода, сходила бы поглазеть на крейсер Патруля, но под дождём это не так заманчиво. Так что устроилась в свободном кресле, достала из рюкзачка мобильный компьютер, и занялась чтением романа «Охота на лепрекона», повествующего о том, как прекрасный принц с планеты Святого Патрика поехал охотиться на нечисть, встретил по пути не менее прекрасную незнакомку… На этом месте меня и прервали.

– Юлька, майн кляйн фройлен, а ты что тут делаешь?

– Дядя Фриц! – обрадовалась я. – Я списана с семейного корабля, но уже нанялась на другой. Жду здесь своего нового капитана.

Он не был моим дядей в родственном смысле, просто приятель моих родителей. Познакомились мы с десяток рейсов назад, наши торговые маршруты совпадали. Едва они разойдутся, мы больше никогда не увидимся. А я подружилась с его сыном, четырнадцатилетним Гюнтером. Именно с ним я и потеряла невинность, хотя так и не поняла, в чём тут потеря.

– Ничего, Юлька, устроишься как-нибудь, – утешил меня дядя Фриц. – Выйдешь замуж за какого-нибудь шкипера, выкупишь у него полкорабля, и всё у тебя будет зер гут. Я тоже когда-то покинул семейный корабль, и ничего страшного не случилось, как видишь. Правда, я был чуть постарше.

Он уже собрался прощаться. Кто я ему? Дочь случайных приятелей и бывшая подружка сына, то есть, почти никто. А у него явно были дела в порту. Но я всё же напоследок спросила его кое о чём.

– Дядя Фриц, а ты встречал шкиперов-планетников?

– Найн, – без раздумий ответил он. – Слыхал, что такие бывают, а своими глазами видеть не доводилось. А чего такое? Твой новый шкипер – планетник, нихт вар?

– Да.

– Смотри, не размажь его ускорением по полу. И вообще, поосторожнее с ними. Они слабые, зато хитрые и подлые. Не все, но многие. Гут, майн либер Юлька, пора мне. Ауф видерзеен.

Я попрощалась с дядей Фрицем, и когда он ушёл, снова метнулась к монитору. Очередная девушка соединила меня с искином Локи, и тот запросто ответил на мои вопросы.

– В планетарной базе данных найдено семь тысяч двести тринадцать капитанов грузовых космических кораблей, рождённых на различных планетах, – сказал он. – В настоящее время в порту Фьорда находится один такой капитан. Это господин Леон, уроженец планеты Квебек. Если он вам нужен, поторопитесь – его корабль уже загружен и стартует сегодня. Это будет его первый рейс.

Я поблагодарила Локи, и на своём мобильном вызвала Космику, а в ней – описание планеты Квебек. Оказалось, отсюда Квебек очень далеко, его жители говорят на местных диалектах французского и земного, а сила тяжести там две целых и три десятых же. Это кое-что меняло – человек, привычный к такой тяжести, выдержит и четыре же, хотя вряд ли ему при этом будет комфортно. Но лужей по полу не растечётся уж точно.

Больше заняться было совсем нечем, снова читать о лепреконах не хотелось, так что я связалась с мамой и рассказала, что нашла работу. Мама пожелала удачи и отключилась, я была ей за это благодарна, вовсе незачем бурно прощаться ещё раз, поливая всё вокруг слезами и вытирая сопли ладонью. Бездельничая, посидела в удобном кресле ещё немного, и появился он – Леон.

Оказалось, шкипер заказал портовое такси, никогда на нём не ездила. Это такая конструкция из трубок, внизу четыре колеса, спереди руль, посредине энергетический элемент, уж не знаю, что там за топливо. Мы натянули плёночную крышу, а стенки – не стали, ветер был слабеньким. Таксист быстро довёз нас до грузовичка, и я была просто ошарашена. Таких новеньких кораблей я не видела никогда, ни грузовичков, ни яхт.

– Это его первый рейс? – потрясённо спросила я.

– Первым рейсом его пригнали сюда с верфи, – ответил Леон. – А во второй мы отправимся сегодня. Если вы, барышня Юлия, подтвердите квалификацию бортмеханика.

– Остальной экипаж уже на борту?

– В каком-то смысле. Экипаж – это мы двое и искин Джоконда. Мне сказали, что никто больше не нужен. Искины умеют прокладывать курс и пилотировать, а вот бортмехаником обязательно должен быть человек.

Вот это да! Шкипер-новичок, корабль прямо с верфи, с неизвестными фабричными дефектами, при новичке-бортмеханике, и вдобавок пилот-искин, он же и навигатор, понятия не имею, чего от него ждать. Очень вероятно, что второй рейс станет последним.

– Никуда мы сегодня не летим, – категорически заявила я. – Если вы спешите, летите без меня.

– В чём дело? – недовольно уточнил Леон.

– Перед стартом я полностью проверю корабль. Раз на борту искин, это будет быстрее, хотя я с бортовыми искинами никогда дел не имела. Надеюсь, разберусь. Потом устраню неисправности, если они найдутся. Потом мы в тестовом режиме взлетим и сядем обратно, и я снова проверю всё, что могло пострадать в пробном полёте. И стартуем мы только тогда, когда всё будет нормально. Если вы, господин Леон, мне поможете, это ускорит дело. Есть возражения?

– Я на связи с Джокондой, – улыбнулся Леон. – Она нас слушала. И говорит, что вы на девяносто процентов подтвердили квалификацию бортмеханика. Она посмотрит, как вы будете проводить проверку оборудования, но уже уверена, что вы разбираетесь в этом деле.

Глава 4

Джоконда ничем не напоминала улыбающуюся женщину с известной древней картины. Хотя тоже изображала улыбку. Была она стройной симпатичной брюнеткой с короткой стрижкой, в скромном синем платье. Наверно, внешность она могла легко поменять, но и меня, и Леона всё устраивало так, как есть. Говорила она на земном, причём получше меня, без малейшего акцента. И в корабельных делах разбиралась неплохо, по крайней мере, с проверкой здорово мне помогла.

Особых неисправностей мы с ней не нашли, зато выявилось немало мелких, а даже мелочь при аварии может стать смертельной. Например, из набора инструментов пропала одна из отвёрток. Ерунда, казалось бы, есть же универсальная, с изменяющимся жалом. Но превратить крестовидное жало в плоское нужной ширины и толщины – это минуты полторы, а их как раз может и не хватить, чтобы вовремя заменить провода в системе управления тремя корректирующими дюзами.

Кислородный баллон в одном из скафандров оказался использованным на четверть. Казалось бы, неважно – мне за всю жизнь ни разу не понадобилось надевать скафандр, если не считать обучения. Но если с ним что-то не так, единственный раз станет последним. Заодно выяснилось, что Леон не способен надеть его без помощи напарника. Пришлось его обучать, но не мне, а Джоконде. Корабельные искины знают, как это делается. Вскоре он уже успешно влезал внутрь минут этак за десять. В невесомости или при перегрузке это время самое меньшее удвоится, но разницы нет – при серьёзной утечке воздуха человек без скафандра через десять минут будет уже мёртв.

Пока Джоконда по сто раз повторяла, куда Леон должен сунуть левую руку, чтобы она попала в левый рукав скафандра, и как подогнать этот рукав под длину его руки, я продула дюзы. В них всегда набивается мусор, при старте реактивная масса его сжигает или выносит прочь, но иногда что-то спекается и вплавляется во внутренние стенки, и дюза работает чуть хуже, с большим расходом топлива и слегка не в том направлении, а космосе это уже так просто не устранить. Тоже мелочь, долетим куда надо и с грязными дюзами, но чистые – лучше.

Сама тоже надела для пробы все три скафандра, всё с ними было нормально, только на полу кладовки увидела песок. Заставила убрать Леона, он не сильно сопротивлялся, когда я рассказала, что песочек вытворяет в невесомости, а невесомость у нас обязательно будет при переходе с разгона на торможение. Пока он подметал и протирал пол, я сделала профилактику бортовому компьютеру, в котором обитала Джоконда. Она сама подсказывала, куда заглянуть и что там сделать, так что мы управились быстрее Леона.

Потом я полезла в системы регенерации воды и воздуха. Они в носовом обтекателе, то есть, вверху и высоко, пришлось подниматься по скобам в стенах. Выглядело там всё привычно, датчики показывали норму, да и Джоконда сказала, что там всё готово к работе. Что ж, закрыла смотровой лючок и приказала Джоконде для проверки включить обе системы. И снова там всё оказалось в порядке.

Уже стемнело, когда я, получив разрешение диспетчера порта, подняла грузовик на двести метров. Это оказалось неожиданно трудным – корабль плохо держал направление, постоянно пытался рыскать. Хорошо, когда тяга от главной дюзы проходит через центр тяжести, но так загрузить удаётся редко. А при малейшем отклонении корабль начинает слегка кувыркаться. Это нормально, корпус можно выровнять тягой двух из трёх корректирующих дюз, что стоят треугольником вокруг главной. Они как раз и нужны, чтобы держать правильное направление.

Корабль реагировал, когда я увеличивала или уменьшала тягу на них, и поворачивал в нужную сторону, но не совсем так, как я привыкла. Держать вертикаль было непросто, мне минут пятнадцать понадобилось, чтобы приноровиться. Леон всё пытался передать управление Джоконде, но я сказала, что если не освою управление, а бортовой компьютер выйдет из строя, то уповать мы сможем только на Мать космоса, а Она не помогает разгильдяям, сунувшимся в Её дом, не умея кораблём своим управлять. А Джоконда добавила, что не сильна в атмосферных полётах. Я проделала несколько обычных манёвров, проверяя, как корабль ведёт себя в атмосфере, потом дала немного порулить Джоконде, надо же было посмотреть, как она управляет. Оказалось, не соврала, в самом деле плохо управляет. Сажала грузовик я.

Проверки и испытания были закончены, осталось получить разрешение на старт и лететь. Теперь я уже робко надеялась, что мы закончим рейс успешной посадкой – корабль оказался годным, искин – толковым, а капитан явно был согласен ни во что не вмешиваться. Мне даже показалось, что командует тут Джоконда. Именно она предложила, чтобы с диспетчером говорила я, потому что к космику даже пятнадцати лет уважения больше, чем к капитану-планетнику.

– Корабль-грузовик капитана Леона готов покинуть планету, – передала я. – Прошу разрешения на взлёт. На связи бортмеханик-пилот Юлия. Экипаж – два человека. Порт назначения – Мекка.

Леон ахнул, я повернулась к нему, но Джоконда прижала палец к губам, и я промолчала.

– Взлёт пока не разрешаю, – откликнулся диспетчер порта. – Перед стартом вам надлежит пройти таможенный контроль.

– Можно побыстрее?

– Они уже едут к вам. Остальное не в моей власти.

На моей памяти семейный корабль досматривали с полдесятка раз. Причём почти всегда по прилёту, и только раз перед стартом. И никогда ничего не находили, да и искали не очень тщательно. Вот и сейчас к нам прибыли таможенник и огромный патрульный, наверно, охранял напарника, а тот облазил кое-какие корабельные закутки, проверил каким-то прибором кислородные баллоны, заглянул даже в систему регенерации воды.

– В товарных количествах бухла нет, – доложил мне таможенник. – Нам-то по барабану, это Мекка беспокоится. Странные они. Героин им можно, а бухать – нет. Барышня, а тебе не страшно лететь с планетником?

Ответить я не успела, заговорил диспетчер.

– Барышня Юлия, взлёт разрешаю. На ваш бортовой компьютер отправлены параметры орбит трёх лун и всех наших спутников. Постарайтесь их не зацепить. Приняли данные?

– Да, – подтвердила я, потому что Джоконда кивнула.

– Спокойного рейса, – пожелал нам диспетчер и отключил связь.

Глава 5

Взлётом управляла я. Корабль слушался, но мне не удавалось понять, почему он отличается от остальных. Ведь все космические грузовики одинаковые, пилот, пересев с одного на другой, не должен чувствовать разницы. Я летала на шести кораблях, четырёх учебных, я сдавала на них экзамены для пилотской лицензии, и двух семейных – совсем старенький и изношенный, на котором я родилась, и поновее, но тоже подержанный, родители его купили три года назад, продав прежний на лом.

Джоконда сказала, чтобы я не беспокоилась о спутниках, все они далеко от нас. Я и не сомневалась – какой идиот станет держать орбитальные корабли над портом с интенсивным движением? Луны тоже были далеко от нашей траектории и ничуть не мешали. Всё, что от меня требовалось – это сохранять вертикальное направление и держать небольшую скорость, чтобы трением об воздух не перегреть внешнюю поверхность корпуса. Задача, прямо скажем, несложная.

Леон забился в противоперегрузочный гамак и оттуда бросал на меня злобные взгляды, хотя в атмосфере я не превышала ускорения в же, плюс полтора же планетного притяжения, итого получалось совсем ненамного больше, чем на его родном Квебеке. А я удобно развалилась в пилотском кресле и смотрела на обзорный экран. Там было два крестика, синий показывал направление «вверх» по гравитационному датчику, красный – курс корабля, и я корректирующими дюзами, как могла, держала их совмещёнными.

Когда корабль летит с ускорением или торможением, для тех, кто внутри, он летит вверх или вниз. Пилоту это неудобно, людям привычней лететь вперёд. Экран как раз и создавал нужную иллюзию. Кресло вместе с ним свободно вращалось вокруг стойки в центре кабины, раньше я выбирала такое место, чтобы корректирующая дюза, которая будет поворачивать корабль, была справа от меня, но теперь мне без разницы, где сидеть – могу управлять с любой позиции. Даже не думаю, какие дюзы включать – руки сами всё делают, даже на этом необычном корабле.

Датчик показал остывание поверхности корпуса, а это значит, что мы выходим из плотной атмосферы. Я увеличила скорость, и мы очень быстро оказались в вакууме. Почти сразу Джоконда доложила, что мы вышли из зоны гравитации Фьорда. Вообще-то, на самом деле не совсем вышли, если выключить двигатели, мы упадём обратно, но пилоту притяжение планеты уже можно не учитывать. Синий крестик сменился зелёным, который указывал направление на Мекку, он пока был очень далеко от красного, и я стала выводить грузовик на курс.

Каботажные корабли летают не так. Они сперва набирают первую скорость и выходят на планетарную орбиту, там крутятся несколько витков, пока не достигнут второй, и дальше уже движутся к другой планете системы. Третья скорость, позволяющая уйти к другой звезде, им не нужна. Я никогда летала на каботажниках, даже на космодромах видела их только издали, и не знала бы ничего ни о них, ни о их стиле полётов, если бы этого не требовали на экзаменах для лицензии. Нам, дальнобойщикам, всё это не нужно – мы не экономим топливо на старте, по сравнению с его расходом на межзвёздный полёт это жалкие крохи.

Корабль я разворачивала осторожно, не забыла, что он непривычно реагирует на импульсы корректирующих дюз. Но всё равно быстро совместила крестики, хотя Джоконда легла бы на нужный курс ещё быстрее. Зато я догадалась, почему корабль странно себя ведёт, проверила свою догадку, и убедилась, что ошибки нет – действительно, центр тяжести очень сильно смещён к носу. Теперь, понимая, что происходит, я с чистой совестью выставила ускорение на стандартных четыре же, и передала управление Джоконде.

Леон вылез из гамака и, неуверенно шагая, стал туда-сюда бродить по кабине. Выглядел он совсем нехорошо, учетверённая тяжесть Земли явно давалась ему с трудом. Я слегка удивилась – когда на него давило не больше двух с половиной же, он лежал, а при четырёх вскочил. Что ж, каждый сходит с ума по-своему, может, я тоже иногда кажусь ему странной.

Я попросила его приготовить ужин, но капитан, кивнув, почему-то направился не к микроволновке, нашему кухонному агрегату, а к каптёрке, так космики называют кладовку с личными вещами. Он долго рылся в своём рюкзаке, что-то из него достал, а я не видела, что именно – он стоял ко мне спиной, собираясь с силами, и, наконец, повернулся ко мне. Тут я и рассмотрела, что в руках он держит не что-то там, а бластер. Как и все космики, я отлично знала это оружие. В каждом порту есть несколько тиров, где любой желающий за небольшую плату может пострелять, хоть из своего оружия, хоть из арендованного.

У родителей было два бластера, оба хранились на корабле незаряженными. Папа вооружался, когда мы высаживались на диких планетах, где вокруг порта – ничего, только природа. О том, чтобы заряжать оружие в полёте, и речи быть не могло – один энергетический импульс стенки корпуса не пробьёт, но три и больше в одно место – кто знает? Но Леона герметичность корпуса, похоже, не волновала.

– А теперь я хочу услышать, на кого ты работаешь, – сквозь зубы процедил он, поднимая бластер. – И не советую врать! Даже не пытайся! Детскую ложь я распознаю мгновенно!

Глава 6

Я не особо слушала, что там говорил Леон. Раз в ход пошло оружие, слова не важны. Конечно, я испугалась, ведь под прицелом никогда раньше не бывала, но я – пилот, родители тренировали меня действовать так, чтобы паника не влияла на управление кораблём. Я оттолкнулась пяткой от пола, кресло вместе со мной повернулось, и теперь между мной и капитаном оказались стойка и экран. Ещё только начав движение, я одной рукой перебросила тумблер на ручной режим, а другой двинула бегунок главной дюзы до максимума, а едва остановившись, уже при шести с лишним же, кувыркнулась назад через спинку кресла.

Теперь на пути бластерных импульсов оказалось и кресло. Мышцы ныли под полуторной нагрузкой, но Леону было ещё хуже. Я осторожно выглянула из-за экрана. Капитан, скрючившись, лежал на полу кабины и тихонько стонал. Его правая рука с зажатым в ней бластером прижалась к полу, он делал усилия хоть чуть-чуть приподнять оружие и повернуть его в мою сторону, но у него не получалось.

Я увидела, что бластер до сих пор на предохранителе, и вряд ли при таком ускорении он сумеет привести его в боевое положение. Можно было подойти и отобрать оружие, но полуторная тяжесть давила и на меня, и вдобавок ко всему ноги от страха стали ватными, попробуй ещё на таких походи. Лучше спокойно подождать, пока перегрузка его добьёт. Шесть же – для него всё равно что для меня десять, а я не уверена, что переживу десятку.

– Джоконда, убери ускорение! – сдавленным голосом выкрикнул Леон.

– Не могу, – безразлично откликнулась искин. – Включен ручной режим. Я лишена доступа к дюзам. Между прочим, Юлия, мы чем дальше, тем больше отклоняемся от курса. Повышенная тяга главной дюзы не компенсируется корректирующими, настроенными на прежнюю тягу.

– Скажешь, если возникнет угроза столкновения.

– Скажу.

– Джоконда! – снова возопил он. – Останови эту девку! Ты же управляешь всем кораблём, не только дюзами.

– Не думаю, что если я отключу подачу воздуха, первой потеряет сознание она.

– Сделай что-нибудь! Я долго не выдержу такой тяжести!

– Я бы понизила тягу, но, боюсь, при четырёх же ты меня пристрелишь. Так что нет, – заявила я.

Он подтвердил мою догадку – шесть же его убьют. Это будет не первый мой труп. Пару десятков портов назад какие-то два планетника напали на меня на взлётной площадке и попытались изнасиловать. Одному я раздробила грудную клетку, второму сломала позвоночник. Тот, что со сломанным позвоночником, был ещё жив, когда мы улетали с планеты.

Не сказала бы, что была в восторге от неизбежной смерти Леона. В самом начале рейса остаться на борту в обществе одного только искина – что тут хорошего? А после посадки объяснять всё это Патрулю? А потом с такой записью в послужном списке много ли капитанов заходят взять меня в свой экипаж? Но если он меня пристрелит, это, как мне кажется, будет хуже.

– Юлия, он уже давно сдался, и с радостью бы отбросил бластер в сторону, но не может, ему сил не хватает при таком ускорении, – сказала Джоконда.

– А что я могу сделать? – отвергла я невысказанную просьбу. – Я так поняла, он считает, что я нанята кем-то из его врагов. Так что его смерть меня ни капли не огорчит.

– Он ошибся.

– Конечно, ошибся. Планетник, затеявший схватку с космиком, да ещё и в космосе, наверняка ошибся. Похоже, эта ошибка окажется для него последней. А ты, Джоконда, скажи мне, что у нас за контрабанда на борту, где-то в носовой части? По моим прикидкам, от пятисот килограмм до полутора тонн, смотря где именно она лежит.

– Вы тоже ошибаетесь, Юлия. В носовой отсек не помещали ничего, сопоставимого с весом в полтонны и выше, кроме деталей стандартной конструкции космического грузовика. Будь иначе, я бы обязательно заметила.

Спорить с искином глупо. Если грузовик везёт контрабанду, искин обязательно запрограммирован это отрицать. Но дико смещённый к носу центр тяжести – это то, что я вижу собственными глазами. Тому может быть только два объяснения – или недогруженный трюм, или дополнительный груз в носовом отсеке. Но какой смысл не брать полный груз? Есть товары, килограмм которых стоит как двадцать тонн обычного груза, мы их пару раз возили. Бриллианты и маленький противорадиационный контейнер с каким-то металлом, а может, и не металлом. В те рейсы кораблём управляли только родители, больше никого они к пилотскому креслу не подпускали.

Теперь стало понятно, почему не подпускали, но они зря беспокоились – я ведь легко перестроилась на управление кораблём с выдвинутым вперёд центром тяжести. Да только сейчас груз вовсе не был компактным, я же заглядывала в трюм, и он полностью загружен металлическими слитками. Да и в Космике написано, что на Фьорде единственный экспортный товар – металл под названием скандий. Если в трюме не штатные двадцать тонн, то уж наверняка не намного меньше. Не настолько, чтобы центр тяжести заметно улетел вверх.

Стоять при полуторной тяжести неудобно, так что я снова села в кресло. А раз уж села, решила вернуть корабль на прежний курс. Вряд ли стоит возвращаться на Фьорд с грузом скандия, где он стоит дёшево. Раз уж на него спрос на Мекке, лететь нужно туда. Я вновь совместила разноцветные крестики, для этого пришлось добавить немного тяги в две корректирующие дюзы. Тяжесть слегка усилилась, но оставалась для меня терпимой. А вот Леон застонал, ему приходилось гораздо тяжелее, космос – плохое место для планетников.

– Агети, силь ву пле! – забормотал он что-то непонятное. – Силь ву пле! Пагдон, мамзель Жюли! Агети!

– Переведи, – попросила я Джоконду.

– Его трудно понять, – пожаловалась она. – Квебекский – диалект французского, но произношение немного другое, да и не стоит при таком ускорении ждать от капитана разборчивой речи. Вряд ли он вообще что-то соображает, раз заговорил не на земном. Но не бредит. Просит тебя ограничиться. Или ограничить. Наверно, речь об ускорении.

– С чего бы вдруг? Чтобы этот контрабандист смог меня застрелить?

– Жене суи контгабандье. Же суи ажён де патруи.

– Говорит, что не контрабандист, – перевела Джоконда. – Он агент…

– Патруля, – закончила я за неё. – Это правда?

– Не знаю.

– Жин мон па, – сказал Леон.

– Говорит, что не врёт.

– Я догадалась. Все так говорят.

– Юлия, так вы снизите ускорение?

– Нет.

Глава 7

Джоконда всё же уговорила меня вернуть ускорение на четыре же. Она была очень убедительна. По её словам, после приземления на любой планете мне придётся заявить о смерти Леона в Патруль. А если он и вправду патрульный? Как следователи Патруля отнесутся к его убийству? Согласятся ли, что это была самооборона? Ведь формально он мне не угрожал, всего лишь достал бластер, даже не сняв его с предохранителя. Патрульные очень не любят убийц своих коллег, подозреваемые иногда и до трибунала не доживают, гибнут при попытке к бегству. Очень наивной надо быть, чтобы надеяться легко выкрутиться из такой передряги.

Так что я снизила ускорение до пяти, отобрала у Леона бластер, и тогда вернула тяжесть к привычным четырём, и заново выставила тягу корректирующих дюз. Потом пощёлкала предохранителем, показав Леону, что умею обращаться с этим оружием. Он согласно кивнул и пообещал вести себя прилично, ни на кого не нападать. Заодно убедилась, что капитан вновь способен говорить на земном, хотя вовсе об этом не беспокоилась, меня вполне устраивало общение через переводчика. Правда, меня он теперь постоянно называл «Жюли», с ударением на последний слог, но это не самое страшное, что могло случиться.

– Давай, Леон, рассказывай всё, – потребовала я. – Или дальше летим при шести же.

– Клянусь, Жюли, никакой контрабанды нет, – заявил он, устраиваясь в гамаке. – Центр тяжести смещён из-за оружия. Лазер, лучевая пушка. Правда, одноразовая. Этот корабль принадлежит Патрулю, я – агент-оперативник.

Я несколько раз глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Родители говорили, что это помогает успокоиться, да и в книгах так написано, но мне совсем не помогло. Даже если Леон не врёт, положение ужасное. Патруль, значит, проводит какую-то операцию, не знаю, какую, да и знать не хочу. Ожидается битва в космосе, иначе зачем пушка? Но я-то нанималась на обычный грузовик, а не на истребитель!

Не сказав никому не слова, я сменила в бортовом компьютере порт назначения с Мекки на Фьорд, отключила главную дюзу и стала разворачивать корабль на новый курс. Леон попытался вылезти из гамака, но я на полминутки усилила тягу до пяти же, и он бессильно рухнул обратно.

– Жюли, умоляю, не срывай операцию! – простонал капитан. – Это приказ!

– Капитан низложен, – объявила я. – Считай, что получил от меня чёрную метку. Дальше я действую по собственному разумению.

– Джоконда, делай харакири!

Насколько я помнила, харакири – это ритуальное самоубийство у одного из народов древней Земли. То есть, он приказывает искину уничтожить наш корабль. Если на борту бомба, или пушка, сместившая центр тяжести, способна разнести грузовик, это легко. А иначе – что способна сделать Джоконда? Отключить бортовой компьютер? Не беда, у меня есть мобильный, и я прекрасно умею им пользоваться. Даже самый неумелый бортмеханик легко переключит разъёмы кабелей с одного компьютера на другой, а если не сможет переключить, никакой он не бортмеханик.

Что ещё? Остановит регенерацию воздуха? Есть скафандры, на то время, что займёт обратная дорога, кислорода в баллонах хватит. Поднимет до упора температуру в кабине? И от этого скафандр защитит. Не говоря уже о том, что я, надев его, запросто отключу бортовой компьютер от всех механизмов. Или просто его выключу, чтобы не разбираться. Оказалось, Джоконда пришла к тем же выводам.

– Капитан, харакири состоит в длительном включении форсажа двигателя до фатальной перегрузки с его последующим взрывом. В настоящий момент управление двигателем осуществляется в ручном режиме и мне недоступно. Если у вас есть идеи, как уничтожить корабль каким-либо иным способом, я готова их выслушать. Отключение систем жизнеобеспечения не предлагайте – грамотный бортмеханик легко этому помешает, а барышня Юлия – без сомнения, грамотный бортмеханик.

– Жюли, давай договоримся, – предложил Леон. – Мы не мешаем тебе приземлиться на Фьорде, а ты не станешь болтать лишнего. Не сорвёшь нам операцию. Хорошо?

– Тебе нечего предложить, – ответила я. – Ты не в силах помешать мне приземлиться на Фьорде. А если я буду молчать, ты сделаешь так, чтобы я молчала всегда. Или не ты лично, а какой-нибудь твой коллега. Зачем мне это? Космики рисковать не любят. А те немногие из нас, которые рискуют, живут недолго.

– Чушь! Патруль не убивает свидетелей!

– Это ты так говоришь. И то, что ты из Патруля, тоже всего лишь слова, твои и Джоконды.

– Я могу жетон показать.

– Незачем. Я никогда не видела жетонов Патруля, и не умею проверять их подлинность. Всё, что я знаю – меня обманом заманили на корабль нестандартной конструкции, совершающий рейс с неизвестной целью. И если я всё это разболтаю, меня не станут убивать ради сохранения тайны.

– Но могут убить ради мести, – подсказала Джоконда.

– Отличное подтверждение словам Леона, что Патруль не убивает свидетелей.

– Это всего лишь мнение искина, – ввернул Леон.

– Конечно, – кивнула я. – А приказ делать харакири – это было чьё мнение?

Мы летели в почти полной невесомости, нарушаемой только редкими и слабыми импульсами корректирующих дюз, которыми я разворачивала корабль. Он, медленно вращаясь вокруг центра тяжести, нёсся примерно в сторону Мекки, уже не точно на неё – импульсы разворота слегка сбили его с курса. Вращение, наверно, тоже давало какую-то добавочную тяжесть, но настолько незначительную, что её никто не замечал.

Все молчали, а я в тишине задумалась об этом самом харакири. Джоконда не могла ни управлять кораблём, ни взорвать его. Но значит ли это, что харакири не состоится? Ведь приказ искину отдан и не отменён. Если она до сих пор пытается уничтожить экипаж или весь корабль, то как? Ведь сейчас доступ к управлению только у меня. Единственный способ – подстроить так, чтобы это сделала я.

Чтобы Леон мне не мешал, включила ускорение в четыре с половиной же, он застонал в своём гамаке, а я занялась переключением обзорного экрана и оптических датчиков с бортового компьютера на мой. Мобильный – не такой мощный, но сейчас и не нужны сложные вычисления. Подсоединив последний кабель, включила дисплей, запустила навигационную программу, и увидела, что крестики вовсе не совмещены, как показывал мне компьютер Джоконды. Больше того, курс, который она мне задала, вёл вовсе не на Фьорд, а на какую-то безымянную звезду, и экран её раньше не показывал.

Доверься я искину, вряд ли заметила бы, что что-то не так, и даже заметив, вряд ли смогла бы вырваться из сильного поля тяготения. Грузовик – не крейсер, ни носовых, ни боковых дюз у него нет. Снизила тягу до оптимальных для двигателя четырёх же, и повернула нос грузовика к Фьорду.

– Харакири отменяется, – сказала Джоконда.

– Отменяется, – подтвердил Леон. – И что будем с этим делать, дорогой мой экипаж?

Глава 8

Меня мучило какое-то смутное ощущение, что я забыла сделать что-то важное, но никак не удавалось определить, что именно. Голова совершенно не соображала, и неудивительно – хоть по корабельному времени едва настал вечер, по тому, к которому я привыкла у родителей, царила глубокая ночь. Жутко хотелось спать, ведь денёк выдался богатым на события, да и перенервничать пришлось здорово.

Ещё не помешало бы узнать у Леона, почему он вдруг ни с того, ни с сего схватился за бластер и задал дурацкий вопрос, на кого я работаю. Видать, решил, что я шпионка той банды, против которой он приготовил лучевую пушку. Но эти вопросы можно отложить на потом. Лететь нам ещё долго, сперва сбросить скорость до полной остановки, потом разогнаться в сторону Фьорда, после этого снова затормозить, и в самом конце совершить посадку. Это займёт день-два, а может, и три.

Так и не выяснив, что я забыла, полезла в справочник пилота. Вроде бы там я видела раздел, где описывалось возвращение в порт отправления, что-то с ним было непросто. Просмотрела оглавление, и ничего такого не нашла. Весь справочник рассказывал, как делать тот или другой манёвр, в космосе и в атмосфере. Больше там ничего не было. Пилоту больше ничего и не нужно.

Выругала себя, и открыла файл со справочником навигатора. Конечно, именно навигатор прокладывает курс, в том числе и для возвращения к месту старта. Раздел нашла мгновенно, что там его искать? И в разделе том было написано, что ни в коем случае нельзя возвращаться по своей траектории, ведь торговые пути – для всех. Например, прямо сейчас с Фьорда на Мекку летит уйма грузовиков, и если я просто развернусь, то попрусь им навстречу, а это реальная угроза столкновения.

Почитала, как прокладывать обратный курс. В справочнике всё растолковывалось очень понятно, он ведь как раз и предназначен для человека, который знает только самые основы, но вынужден поработать навигатором, потому что больше некому. Кое-как разобралась, кое-как проложила новый курс, и ввела его в свой компьютер. И застыла от удивления. Оказалось, что корабль уже идёт таким курсом. Не точно тем же, но примерно таким. Уводящим прочь от стандартной трассы на Мекку, и выводящий к трассе на Фьорд, той, по которой прибыл мой бывший семейный корабль.

Но ведь мы попали на этот курс только потому, что Джоконда исказила трёхмерную карту в бортовом компьютере! Я, пытаясь направить корабль на Фьорд, из-за этого случайно завела его туда, куда на самом деле было нужно! Папа мне не раз говорил, что космос человеку враждебен, и даже если делаешь всё правильно, можешь погибнуть, но когда совершаешь ошибки – гибнешь наверняка. И все случайности здесь, за редчайшими исключениями, неблагоприятны.

Выходит, Джоконда и не собиралась разбивать корабль об какую-то безымянную звезду, а выводила его моими руками на безопасный курс? Даже не знаю, хорошо это или плохо. Если она и Леон всерьёз собирались разбить корабль, значит, я действительно имею дело с Патрулём. Ни один бандит не стал бы гибнуть ради сохранения в тайне каких-то своих грязных секретов. А вот патрульный – мог. Но теперь, получается, снова всё непонятно?

– Леон, хватит стонать! – рявкнула я. – Мы летим со стандартными четырьмя же, ты ведь собирался почти месяц как-то жить при таком тяготении. Лучше объясни мне, чего ты накинулся на меня с идиотскими вопросами и стал тыкать бластером?

– Чтобы выяснить, на кого ты на самом деле работаешь, – ответил он.

– А с чего ты взял, что я работаю на кого-то ещё?

– Мне это тоже интересно, – ввернула Джоконда.

Я удивилась, что искин запрограммирован испытывать интерес, но я очень мало знала об искинах. Может, они все умеют чем-нибудь интересоваться.

– Жюли знала, что мы летим на Мекку, – пояснил Леон. – А простому бортмеханику знать это было неоткуда. Вот так она себя и выдала.

– Юлия, можно, я ему расскажу? – попросила Джоконда и, дождавшись моего кивка, продолжила. – Дело в том, капитан, что торговые грузовики летают по так называемому Большому Кольцу, в нём за каждым портом всегда следует один или несколько других, выбор невелик. Так вот, товар, который экспортирует Фьорд, а это слитки скандия, из ближних планет востребован только на Мекке. Эти сведения есть в Космике, и конечно же, Юлия с ними ознакомилась ещё до того, как покинуть родительский корабль.

– Кольцо? – растерялся Леон.

– Так его называют космики. Считается, что если по нему лететь, рано или поздно попадёшь на планету, где уже когда-то побывал.

– А это так и есть?

– Неизвестно. В Космику занесены около пяти тысяч портов, причём постоянно какие-то из них закрываются и строятся новые. Экспортные и импортные товары тоже иногда меняются, а вместе с ними меняются и торговые маршруты.

– Жюли, а ты тоже всё это знаешь?

– Не всё, – ответила я. – Я не знала, что портов пять тысяч. Леон, если ты пытаешься изображать из себя капитана торгового грузовика, ты должен был всё это вызубрить. И не только это.

– Жюли, а когда ты успела всё это изучить? Я смотрю, детства-то у тебя совсем не было.

– Не твоё дело, – огрызнулась я.

Ему всё-таки удалось испортить мне настроение. Я знала, что планетники считают нормальным детством, видела немало фильмов и мультиков. Насколько поняла, по их мнению дети должны не слушаться взрослых, лезть в запретные места, драться и постоянно баловаться. Петя, один из моих братьев, был как раз таким. Родители много раз его наказывали, а когда он испортил санузел и одновременно подмешал в воду мощное слабительное, папа хотел выбросить его в космос, мама еле-еле его уговорила этого не делать. Остаток рейса Петя пролежал связанным, а в порту его сдали в приют. Было братишке шесть лет. Я, восьмилетняя, тогда долго плакала.

Слыхала я в разговорах взрослых, что такие дети среди космиков время от времени появляются. Но взрослыми космиками они не становятся. Или от них избавляются, или они уничтожают свой корабль. Ведь за ребёнком не уследишь, а способов харакири больше, чем может себе представить даже Джоконда. Петя, например, как-то чуть не открыл выходной люк, смог непонятно как снять блокировку… И всё равно, хоть прошло уже много лет, мне было его жалко. Из тех же разговоров я знала, что дети-космики в планетных приютах жили очень недолго. Там мало кто способен приструнить выросшего при четырёх же шалуна. Проще от него тихо избавиться. Конечно, это всё слухи, но очень уж правдоподобные.

Глава 9

Тихонько поплакала, но спать всё равно хотелось. Причём так, чтобы потом проснуться. Ведь Джоконда могла перекрыть подачу воздуха, или ещё что-то такое сделать, о чём я и не догадывалась. Поэтому отключила её вообще от всего, хотя моему мобильному не хватало разъёмов, чтобы работать вместо бортового компьютера. Леона тоже не помешало бы отключить, так что врубила пять же, понадеявшись, что ему хватит. Уснула крепко, но вскоре меня разбудил писк компьютерного динамика, сигналящего мне, что гамак пуст. Оказалось, что несчастный Леон бредёт в санузел. Сжалилась над ним, и снизила ускорение до четырёх, на пять вернула только когда он снова улёгся в гамаке.

Как ни странно, выспалась я отлично, и проснулась вовремя – корабль уже почти затормозил, я перевела его обратно на четыре же, и после завтрака снова принялась орудовать корректирующими дюзами. Леон всё пытался уговорить меня извинить его, простить, забыть все недоразумения между нами и продолжить полёт на Мекку. Делал он это без души, да и слушала я его вполуха. Мне предстояло вывести корабль на трассу к Фьорду, курс я прокладывала сама, а раз я в навигации почти не разбираюсь, то и проложила его плохо. Все навигационные помарки сейчас и вылезут.

Так и вышло, я проложила курс, которого не смогла держаться как пилот. Меня унесло с трассы, пришлось на неё возвращаться с другой стороны, и снова неудачно, получилось только с третьего раза. Но это было мелочью по сравнению со следующим этапом. Нужно было рассчитать время перехода с разгона на торможение. Это только звучит просто, а на самом деле я должна была корабль сперва развернуть вперёд дюзами, потом погасить скорость до атмосферной, причём сделать это надо перед самой атмосферой, а в самом конце сесть на космодроме.

Я была уверена, что с посадкой справлюсь – не впервой, я много раз садила наш грузовичок, но тогда скорость входа в атмосферу была правильная, ведь курс всегда прокладывал кто-то из родителей. Справочник навигатора ничем мне не помог. Я не смогла сделать так, как там написано – не знала ни сколько времени я потрачу на разворот корабля, ни какова его масса на текущий момент, ни эффективное поперечное сечение в атмосфере. Я даже не знала раньше, что скорость входа в атмосферу не всегда одна и та же, а зависит от массы и сечения.

Пришлось использовать раздел «Расчёт посадочного курса навигатором-новичком». Там понятно было всё, но результаты такого расчёта гарантировали посадку очень нескоро. Рекомендовалось развернуть корабль заведомо раньше, снизить скорость примерно до атмосферной, и лететь до планеты без ускорения, в невесомости. Это могло занять и неделю, и месяц. А я не была уверена, что продержусь здесь неделю. В невесомости ничего не удержит Леона на месте, и хоть я сильнее, он сможет прикончить меня, пока я сплю. Даже если не прикончить, то связать или ещё что-нибудь в этом роде.

– Юлия, мне кажется, что у вас проблемы с прокладкой курса, – неожиданно вмешалась Джоконда.

– Я и не нанималась навигатором, – огрызнулась я. – Как-нибудь долетим, в справочнике есть специальный раздел для таких, как я.

– Долетим, конечно, но я вижу, какие данные вы закладываете для расчёта, и у меня получается, что по такому курсу нам лететь больше двух недель. Может, заключим перемирие, и вы передадите управление мне? Приказ на харакири отменён, чего вы опасаетесь?

– Леон запросто отдаст его ещё раз.

– Он, может, и отдаст, но я не выполню.

– Разве искины так могут?

– Вы удивитесь, когда узнаете, что могут искины. Или, если хотите, я проложу курс, а вы его введёте в свою кроху, и будете управлять кораблём сами. Только, пожалуйста, воздержитесь от этих фокусов с пятью или шестью же, они не только портят двигатель, но и сбивают навигацию.

Мы какое-то время ещё все втроём спорили и ругались, и я, в конце концов, сдалась и вновь подключила всё к бортовому компьютеру. Раз курс проложит Джоконда, а я не смогу его проверить, то при её желании этот курс запросто приведёт нас на тот свет, и я ничем не смогу ей помешать. Так пусть тогда она и управляет кораблём, это ничуть не опаснее. Леон ещё хотел получить назад свой бластер, но с этим я послала его далеко и прямо.

Дальше для меня был скучный полёт, только раз я увидела впереди помеху и взяла управление на себя, чтобы не столкнуться с очень замедлившимся грузовиком. Да и то Джоконда сказала, что давно его заметила, и облетать его не было нужды, наши курсы не пересекались. Ещё Леон жаловался, что микроволновка сжигает продукты. Я её разобрала, но ничего не нашла, и собрала заново. И ничуть не удивилась – готовили мы каждый себе, а у меня еда не сгорала. Посоветовала ему сменить повара, а он в очередной раз обиделся.

Над космодромом Фьорда бушевал ураган, диспетчерская о нём предупреждала, но взлёты и посадки не запретила. Джоконда заявила, что для полётов сквозь неспокойную атмосферу обязательно нужна интуиция, которой искины напрочь лишены, так что на посадку грузовик повела я. Леон робко попытался возражать, предлагал переждать ураган в космосе, я ему ничего не ответила, а Джоконда попыталась убедить, что ничего опасного тут нет, для нашего мощного двигателя любой ураган на любой планете – сущий пустяк. Кажется, Леон не поверил, но промолчал.

Нас немного потрясло в турбулентности, но я легко удержала корабль вертикально, а ближе к поверхности подправила курс и плавно опустила корабль на бетонные плиты. Джоконда по моей просьбе вывела на экран картинку с одной из портовых камер наблюдения, та показывала ночную темень, ливень и сильнейшие порывы ветра, из-за которых струи дождя летели едва не горизонтально, но в кабине мы чувствовали только лёгкую дрожь корпуса. Тут наш грузовик закачался, а экран залило заревом.

– Что это? – встревожился Леон.

– Кто-то взорвался при посадке, – пояснила я. – Видела такое раньше.

Но, по сообщениям диспетчерской, всё оказалось ещё хуже – один грузовик сел прямо на другой, в итоге взорвались оба, взрывной волной опрокинуло ещё три корабля, и пока неизвестно, сколько людей было у них на борту. Леон догадался, что так могут сесть и на нас, и перепугался ещё сильнее. А я – нет. Когда садится аварийный корабль или кретин-пилот, пугайся или не пугайся – от тебя всё равно ничего не зависит. Пару раз я подобное уже видела, а на планете Шива, когда мы там приземлились, космопорт выглядел грудой щебня – несколькими днями раньше в него врезался крейсер. Бывает.

Диспетчера запретили посадку, несколько грузовиков с дальнего края взлётного поля срочно взлетели, освобождая космодром, по бетонке носились машины Патруля и скорой помощи, собирая тех, кто ехал на велосипедах и попал под взрывную волну, а я, заглушив двигатель, легла спать, хоть по корабельному времени было чуть больше полудня. И под дождь лезть не хотелось, и приставать к властям порта с сообщением о мутных делах Патруля было явно не вовремя – им сейчас не до того.

Проснулась, когда на меня набросился незнакомый здоровенный мужик, я даже сразу не увидела на нём форму Патруля. Что оставалось делать? Всадила ему в глаз импульс из бластера, он должен был обзавестись сквозной дырой в голове, но вместо этого всего лишь зажмурил пострадавший глаз и выругался.

Глава 10

Я честно попыталась драться, и если будь мои противники планетниками, всех бы их покалечила, а кого-то и убила бы. Увы, все трое были космиками, а какие шансы у пятнадцатилетней девушки против трёх здоровенных мужиков? Моих ударов, которые раскрошили бы рёбра планетникам, они вовсе не заметили. Даже не били, просто двое схватили за руки, а третий отобрал бластер-пугач, поставил его на предохранитель и издевательски повесил мне на пояс.

– Вы не имеете права! – выкрикнула я. – Требую присутствия адвоката!

Я кричала что попало, да и патрульные меня не слушали, и отвечать тоже не трудились. Пока я сотрясала воздух, они отнесли меня к люку и прыгнули. Люк был не такой широкий, чтобы нам всем одновременно через него протиснуться, но процедура у них была отлично отработана. Приземлились мы рядом с автомобилем, украшенным мигалкой и символикой Патруля, зато без крыши. Я с двумя конвоирами оказалась на заднем сиденье, третий сел за руль, а Леон – рядом с ним. Я к тому времени замолчала, потому что на космодроме стоял такой шум от автомобильных моторов, сирен и чьих-то криков, что меня всё равно никто бы не услышал.

Ехали мы медленно – даже мощные фары с трудом пробивали тьму и ливень, видно было метра на два, не больше. Едва не врезались в драку, человек двадцать торговцев, считая женщин и детей, против четырёх патрульных. Один патрульный и полдесятка торговцев лежали на бетонке и стонали. Мои конвоиры даже не подумали помочь коллегам, хоть те их и звали жестами. Так, со скоростью одноногого пешехода мы и подъехали к офису Патруля.

Меня завели в кабинет какого-то высокого чина, может, даже самого высокого в здешнем Патруле. Был это седой высокий крепыш, явно урождённый космик, но уже несколько лет живущий на планете – его мускулистая фигура уже заметно начала заплывать жирком. Так случается со всеми, кто с четырёх же переходит на полтора. На его погонах красовалось полукружье венка «рогами» вверх, а над ним – три ромба. Я не помнила, что за звание так обозначается, полковник или генерал.

– Вон отсюда, – приказал он, не повышая голоса, и мы в кабинете остались вдвоём, остальные мгновенно исчезли.

– Я ни в чём не виновата! – немедленно заявила я.

– Чушь. Ни в чём не виноватых людей не бывает. Даже я в чём-нибудь, да виноват. Кстати, меня зовут Паоло, я начальник отдела обеспечения оперативной деятельности Патруля на Фьорде. Ты – Юлия?

– Да.

– Бон джорно, синьорина Юлечка, хоть сейчас и не совсем джорно. Познакомились, это хорошо. Теперь о твоей якобы невиновности. Ты стреляла в патрульного из бластера, думаешь, это сойдёт тебе с рук?

– Это был не бластер, а пугач.

– Кто об этом знает? Мы предъявим труп с дырой в голове, и трёх свидетелей, что стреляла ты. Труп найти легко, от сегодняшнего взрыва на космодроме погибло несколько патрульных. Бортовой искин тоже подтвердит всё, что нужно – подкорректировать ему память вовсе не проблема, у нас отличные специалисты. Тебя будут судить закрытым трибуналом, и никакой адвокат тебе не поможет.

– Почему закрытым?

– Потому что мы обвиним тебя ещё и в самой сегодняшней аварии. Доказать это не получится, да нам и не нужно. Потом тебя убьют обезумевшие родственники погибших, и всё. Хотя нет. Зачем усложнять? Мы сделаем не так.

– А как?

– Ты погибла во время взрыва. К сожалению, погибших много. Одним трупом больше или меньше, никто не заметит.

Не мне тягаться с офицером Патруля. Конечно, они смогут сделать со мной всё, что захотят. Родители давно отсюда улетели, дядя Фриц – тоже, как и все торговцы, которые меня знали. А тем, которые на Фьорде сейчас, на меня плевать. Они меня не знают и знать не хотят, у них свои заботы. Но если этот Паоло собирается меня убить, зачем он рассказывает свои планы мне?

– Паоло, что ты от меня хочешь на самом деле? – спросила я, решив, что соблюдать с ним вежливость необязательно.

– Вот это, Юлька, правильный вопрос, – обрадовался он. – Я хочу, чтобы ты и дальше принимала участие в операции лейтенанта Леона.

– Что это за операция?

– О, мама миа, откуда же мне знать? Если я случайно узнаю, меня убьют, дабы сохранить секретность. Я ведь только обеспечиваю чужую оперативную деятельность, сам я не оперативник. Мне говорят, что им нужно, я по мере сил это предоставляю. Сейчас им нужно завербовать агента Юлию, чем я и занимаюсь. Если не получится, означенную Юлию надлежит привести к вечному молчанию. Проще всего это достигается казнью.

– Убийством, – поправила я.

– Казнь, понимаешь ли, пахнет казнью, хоть казнью назови её, хоть нет. Что-то подобное сказал один великий поэт древней Земли, и он прав, синьорина. Что ты выбираешь?

– Два условия. Жалование удвоить – надбавка за риск. И я должна знать, что это за операция, а то, видит Мать, есть вещи и похуже смерти.

– Что синьорина считает хуже смерти? – Паоло весело улыбнулся.

– Рабство. Женщинам Космика рекомендует на Мекке ни в коем случае не покидать порт, а ещё лучше – корабль. По обычаям аборигенов, женщина – законная добыча. А Мекка – единственный порт поблизости, где нужен скандий с Фьорда.

– Я не распоряжаюсь финансами, выделенными на эту операцию. И при всём желании не могу тебя просветить, в чём она состоит, просто потому, что не знаю. С этим тебе к Леону.

– Ладно, а ты можешь хотя бы объяснить, почему меня не вербовали, даже когда я обсуждала трудоустройство в Патруль с вашей кадровичкой? А сейчас вот…

– Валентина – гражданский служащий, она просто не в курсе дела, выполнила приказ, и всё. А вот почему лейтенант дал ей такой дурацкий приказ, я тоже не знаю. Понимаешь, бамбина, Патруль создавался для поддержания порядка, и действовать должен был открыто, оперативная работа не предусматривалась. Но потом выяснилось, что воевать с пиратами гораздо удобнее, если в их рядах есть агенты Патруля. Но обученных и подготовленных агентов мало, как снега в работающем двигателе. Вот агенты-недоучки и запарывают простейшие операции. Я ответил на твой вопрос?

– Да, Паоло.

– Очень хорошо. Я передам лейтенанту свои рекомендации, поддерживая твои требования, но он мне не подчиняется, и может их отклонить. Тогда мы продолжим нашу беседу. А пока иди, а я займусь обеспечением пострадавших при взрыве. Сама видишь, операция лейтенанта Леона важнее помощи раненым. Странно, но факт.

Глава 11

После меня к Паоло зашёл Леон, а я ждала в коридоре. Они громко орали друг на друга, я всё слышала, но ничего не поняла – их, с позволения сказать, диспут шёл на языке, которого я не знала. Капитан вышел из кабинета каким-то потерянным, с моими требованиями согласился без единого возражения, добавочные деньги перевёл мне на карточку сразу, а вот рассказать, в какую операцию меня втянули против воли, пообещал уже на борту, потому что здесь болтать опасно – могут подслушать.

А ещё оказалось, что нам нужно как-то объяснить всем любопытствующим, почему мы вернулись в порт отправления, и чего от нас понадобилось Патрулю. Леон об этом не подумал, за что и получил от Паоло выволочку. Придумали они вот что. Капитан узнал о том, что его бортмеханик не имеет лицензии, уже в космосе, перед стартом он это прохлопал ушами. Перепугавшись, что в случае поломки устранять её будет некому, ведь бортмеханик без лицензии – не бортмеханик, он вернулся в ближайший порт, то есть, обратно. А Патруль нас заподозрил в причастности к взрыву, ведь грузовики редко возвращаются обратно, а взрывы бывают ещё реже, вот они и проверили возможную связь. Но убедились в нашей непричастности и отпустили.

Теперь, чтобы придать дурацкой выдумке хоть какую-нибудь достоверность, я должна была сдать экзамен на бортмеханика. Леон сказал, что я получу лицензию, даже если не отвечу ни на один вопрос, Патруль гарантирует, так что готовиться мне не надо. И мы пошли сдавать вместе с группой планетников, выпускников местных курсов. В космос они, конечно, не полетят, но кто-то же должен ремонтировать корабли и в портах. Леон попёрся посмотреть на экзамен, думаю, на самом деле он решил на всякий случай присмотреть за мной, чтоб не сбежала.

На курсах обучали ремонтников, а не бортмехаников, и все экзаменационные тесты были для них. С двумя из трёх я не справилась. Не смогла отсоединить от макета яхты двигатель и погрузить его на специальную тележку – я никогда в глаза не видела ни яхты, ни тележки, даже не знала, какие болты нужно откручивать. Микроволновку починила запросто, там просто провод отвалился, в смысле, его отвалили экзаменаторы, а вот настроить робота-массажиста не удалось – я даже не знала, что такие бывают. Лицензию мне, как и было обещано, выдали, Патрулю не отказывают, но экзаменаторы жутко кривились, да и Леон здорово усомнился, того ли бортмеханика он взял в экипаж.

– Ты же ни хрена не умеешь, – донельзя расстроенный, сказал он. – Только микроволновку и починила, а без неё вообще можно обойтись.

– А без робота-массажиста – нельзя? – осведомилась я. – Чтоб ты знал, бортмеханик и портовой ремонтник – совершенно разные специальности. Ты же не думаешь, что мне в космосе придётся использовать тележку, а я, ах, не умею ею управлять.

– Но ты же при мне разбирала двигатель! Почему же на экзамене не смогла?

– Разобрать и отсоединить – совершенно разные операции. А яхта и грузовик – совершенно разные типы кораблей. Я никогда не чинила яхты, как-то никто об этом не просил. Так что отцепись.

Крутить велосипедные педали под ливнем не хотелось ни мне, ни Леону, и мы смогли вытребовать патрульный автомобиль, не то тот самый, на котором нас привезли, не то точно такой же. К автомобилю прилагался молодой патрульный, донельзя усталый, с отвратительным самочувствием, не надо быть медиком, чтобы определить это с первого взгляда, и с таким же настроением.

– Сейчас вообще смена не моя, – пояснил он. – Спал себе, никого не трогал, кроме жены, а тут взрыв, а потом общая тревога, и надо срочно бежать на службу. Медики живыми занимались, а нам пришлось трупы с бетонки увозить. Столько погибших, ужас! Кто сгорел, кому что-то оторвало, голову, например. В том корабле, что опрокинулся, только один ребёнок выжил, да и то ненадолго. Пришлось её пристрелить.

– Как пристрелить? – не понял Леон.

– Из бластера. Она с ума сошла. Может, из-за того, что головой ударилась, может, из-за того, что вся её семья погибла. Раздобыла бластер, и из него моего напарника прикончила. Потом она в меня прицелилась, но уже успел своё оружие достать. А он не успел. У него жена и двое маленьких детишек. Как я им всё это рассказывать буду? Некоторые торговцы тоже обезумели, накинулись на патрульных. Орали, что наш крейсер не случайно прилетел. Тоже нескольких наших убили, но и они не все выжили. Вот кому этот бунт нужен был? – он в расстройстве махнул рукой. – Нет, хорошо, конечно, что нам помогли ребята с крейсера, но не будь их, может, нам бы и помощь не понадобилась?

Леон этого парня за руль не пустил, и намаявшийся бедняга, устроившись на заднем сиденье, мгновенно там уснул. Сам он сел на переднее пассажирское сидение, тем самым назначив водителем меня. А я никогда не управляла автомобилями, ни портовыми, ни какими угодно ещё, правда, несколько раз видела, как это делают другие. Вроде ничего сложного, вот рукоятка для переключения скоростей, на себя – задний ход, среднее положение – тормоз, от себя – едешь вперёд, а дальше просто крути руль, куда надо поворачивать, только возвращать его обратно не забывай.

Да, на словах всё просто, а на деле колёса совсем не хотели цепляться за мокрый бетон, так что разок нас закрутило на повороте, и не успел Леон закончить ругательство в мой адрес, как я неверно оценила длину тормозного пути, и автомобиль слегка ткнулся передней частью в опору нашего корабля.

– Ты что, первый раз за рулём? – заорал Леон.

– Да, – улыбнулась в ответ я. – Разве плохо? Мы доехали, и все живы.

– Могла бы сказать! Ты же нормально водишь корабли, а с автомобилем любой младенец справится! Но ты оказалась хуже любого младенца!

– Чего разорались? – недовольно поинтересовался разбуженный его воплями патрульный.

– Она машину твою разбила! Не умеешь водить – не садись за руль!

– Это разве разбила? Сегодня столько техники стало металлоломом, что помятый передок вообще не считается.

Патрульный сел за руль и уехал, а мы поднялись по скобам к люку и влезли в кабину грузовичка. Увидев нас, Джоконда сразу заявила, что и так еле-еле справляется с управлением в атмосфере, а в такой дождь и с ураганным ветром – и подавно. Пока Леон жаловался ей, как ужасно я управляю автомобилем, я задраила люк и сказала, чтобы он приготовился к старту. Он снова о чём-то разорался, но я его не слушала, включила двигатель, вывела его на рабочий режим, и плавно оторвала корабль от бетона.

– Такое впечатление, Леон, что ты нервничаешь, – сказала я.

– Да, нервничаю, – признал он, немного подумав. – А почему ты такая спокойная? Это же твои коллеги погибли. На их месте могла быть ты!

– И ты тоже. Я не могу повлиять на то, кому именно свалится на голову аварийный корабль, так какой смысл переживать? А вот самой ни на кого не свалиться – это уже от меня зависит. И если я буду нервничать, шансов свалиться гораздо больше.

Глава 12

Вообще-то, перед стартом было бы неплохо заново проверить корабельное оборудование, но тогда бы мы застряли на Фьорде ещё неведомо на сколько времени. Ночью, да ещё и под дождём, разбираться с соплами – плохая идея, а там и ветер может усилиться, тогда диспетчерская запретит взлёты, и придётся ждать хорошей погоды. Джоконда уверяет, что все механизмы в норме – значит, можно рискнуть, а если проявятся всякие мелочи, устраню их в космосе.

В атмосфере нас дико болтало, но мы летели вверх, и вскоре ветер стих – в космосе его не бывает. Космика уверяет, что это ещё не космос, а всякие там термосферы и экзосферы, но пилоту разницы нет – на тех скоростях, что развивают дальние грузовики возле планет, воздух здесь можно не учитывать. Я вывела корабль на курс, проложенный Джокондой, и передала управление ей.

Пока мы взлетали, Леон приготовил поесть. Наверно, это был ужин, потому что я хотела спать, да и он был не против. Времена суток на корабле – понятия условные, как захочешь, такими они и будут. Космики традиционно делали у себя сутки в двадцать четыре часа, как на легендарной Земле, но не все – ведь это не имело особого значения, просто вопрос удобства. В общем, мы поужинали, и я, хоть глаза у меня и слипались, потребовала у Леона, чтобы он изложил суть операции, в которую меня втянул, хотя бы вкратце.

– Да тут и рассказывать-то почти нечего, – скривившись, произнёс он. – За последние два года тридцать семь кораблей взлетели с космодрома Мордор, и нет сведений, что они где-то приземлились. Кто-то из них мог погибнуть в космосе из-за какой-нибудь аварии, но слишком уж высокая аварийность получается.

– Пираты? – спросила я. – Скажи, что экспортирует Мордор, чтобы я в Космику не лезла.

Среди космиков ходит масса легенд о пиратах, и мерзких садистах, и умеренно благородных космических разбойниках. Да только пока ещё не придумали толкового способа проводить в космосе абордаж. Да, я знаю, что такое абордаж, в фильмах и мультиках видела не раз. Но есть другой способ – пристроиться сзади на той же траектории, и шарахнуть из какого-нибудь оружия, вроде пушки, которая стоит на этом корабле. Двигатель взорвётся, груз разлетится. Или сгорит, смотря какой груз. Слитки скандия, которые мы везём сейчас, точно не сгорят.

– Всякую магическую лабуду, – ответил мне Леон. – Приворотные зелья, яды, эликсиры вечной молодости, разнообразные средства для увеличения как потенции, так и размеров члена. То есть, такая вот медицина.

– Фармакология, – поправила его Джоконда. – А ещё яды, пестициды, дефолианты и прочая химия. И ткани, если из них сшить платье, женщина станет желанной для всех мужчин, лесбиянок и бисекуалов любого пола. И туфли, которые женщины носят, не замечая высоких каблуков. И другие туфли, которые придают стопе идеальную форму, причём на самом деле, а не на вид. И…

– Хватит, – попросила я. – И что, эта магия действует?

– Раз есть такой массовый экспорт, кто-то всё это импортирует, а значит, как-то использует.

Нет, такой товар не заполучить, взорвав корабль, который его перевозит. Если металлические слитки можно как-то собрать в космосе, хотя я сомневаюсь, что это выйдет намного дешевле, чем просто их купить, то ткани, снадобья и обувь, да и всякая ядовитая химия тоже, наверняка сгорят при взрыве. Значит, всё-таки абордаж. Каким-то образом не взрывают двигатель, а заглушают его. Тогда можно выровнять скорости, как-то пробиться в трюм и перегрузить товар к себе. Или влезть в кабину и угнать весь корабль. Но и это неправдоподобно.

– Кроме пиратов, больше некому, – подытожил Леон. – Пропавшие корабли уходили в разные порты и с разным грузом. Будь там какая-нибудь неизвестная чёрная дыра или что-то ещё, она бы проявила себя на одном каком-то направлении.

– А может, порты назначения разные, а траектории в начале совпадают? – предположила я.

– Нет. Это проверили. Траектории разные со старта. Одно непонятно – как пираты это делают? Ведь абордаж в космосе невозможен. По крайней мере, так считается. Но всё говорит за то, что так и есть. Из тридцати семи пропавших кораблей владельцами и капитанами тридцати четырёх были уроженцы планет. Экипаж на них состоял из двух человек, и бортмеханиками всегда были…

– Молоденькие девушки, недавно списанные с родительского корабля.

– Точно. И все они перед исчезновением побывали на Фьорде и Мекке.

Я в очередной раз протёрла глаза и потрясла головой, в ней слегка прояснилось. Значит, за два года на Мордоре побывало тридцать четыре капитана-планетника, и все они куда-то делись. Или я что-то путаю? Да, путаю. Никто не говорил, что их было тридцать четыре. Леон сказал, что их столько пропало, а сколько было?

– Леон, а сколько планетников за это время нормально улетели с Мордора? – спросила я.

– Хороший вопрос, – усмехнулся капитан. – Если брать все грузовики, где в экипажах были рождённые на планетах, то много. Больше десяти тысяч.

– Даже не знала, что в нашем бизнесе столько планетников, – призналась я. – А если брать только таких, как мы, то сколько?

– Один или два. Два, если считать того, кто улетел с Мордора за пару дней до приземления первого пропавшего. Это, конечно, не самые свежие данные – курьерский корабль Патруля прибыл с неделю назад, и около месяца сюда летел. Но статистика впечатляет. Эти два корабля отыскали, экипажи подробно допросили. Один из них, кстати, распался – девица перешла на другой грузовик. Её, конечно, тоже нашли. Так вот, все четверо отлично помнят Мордор, говорят, планета необычная. Мекку они тоже помнят, хоть и гораздо хуже. А вот Фьорд – нет. Патрульные расспросили ещё нескольких торговцев, которые там побывали. Космиков. Описания совпадают. То есть, ничего полезного Патруль не узнал.

– Тридцать четыре против двух. Нас почти наверняка атакуют и возьмут на абордаж. Верно?

– Да. Пусть атакуют. Они попадут в ловушку.

– Какая на хрен ловушка? – разъярилась я, с меня вся сонливость слетела. – Они выбирают корабли, на которых экипажи не способны сопротивляться! Ты при четырёх же еле ползаешь по кабине, а я могу завязать в узел почти любого планетника, но что я сделаю против космика, а то и двух? Ты же видел, как я сражалась с патрульными!

– Вот и пираты так подумают. Но их ждёт неприятный сюрприз.

– Эта твоя игрушечная пушка – сюрприз? В кого ты собрался стрелять? В неопознанный корабль, идущий тем же стандартным торговым маршрутом, что и мы? Чушь!

– Нет, Жюли, пушка – это совсем уж на крайний случай. Дело совсем в другом. Пираты возьмут на абордаж этот корабль, ожидая встретить на нём жалкого планетника и слабую девушку. А встретят двух великолепно подготовленных бойцов, причём вооружённых до зубов. Не смотри на меня так – это будем не мы. На Мордоре нас за что-нибудь задержит Патруль, там мы исчезнем, а наши места займут эти самые супербойцы.

– Исчезнем? – забеспокоилась я. – Именно этого я и боюсь.

– Нечего бояться. Мы переоденемся в форму Патруля, и нас никто не узнает – форма полностью обезличивает. Потом нас крейсером доставят на какую-нибудь другую планету, я снова стану портовым сыщиком, а ты наймёшься на другой грузовик.

Соображай я сейчас чуточку получше, наверняка бы всё с этими пиратами поняла, едва услышав, что в порту Мордора нас на корабле заменят патрульные. Но за этот сумасшедший день я смертельно устала и дико хотела спать, так что соображала плохо.

Глава 13

Насколько я знаю, на всех кораблях, где нет специального кока, а его на грузовиках почти никогда не бывает, еду готовят по очереди. Готовить просто – выбираешь блюда из тех, что есть в кладовке, разводишь концентрат водой, перемешиваешь и ставишь в микроволновку, выставив режим, написанный на упаковке концентрата. Если блюд больше одного, например, суп с шампиньонами и картошка с крольчатиной, повторяешь всё ещё раз. Вечером ужин готовил Леон, значит, завтрак за мной.

Но когда я проснулась, завтрак уже стоял, причём довольно красиво сервированный. В портах удобнее есть за столами, на грузовиках же единственное подобие стола – это обзорный экран с пилотским креслом, других ни столов, ни стульев нет, так что едим лёжа на полу. Ко всему прочему так труднее перевернуть миски при внезапной коррекции курса, хотя иногда они всё же переворачиваются.

Рядом с мисками стоял Леон, с руками за спиной и выражением смущения на лице. Мне после сна всегда нужно в санузел. Он поплёлся за мной, а когда я села на унитаз, отвернулся. Я спросила, чего ему от меня надо, но он не ответил. Когда я умывалась, он что-то пробормотал, но я не поняла, что именно. Потом я почистила зубы и повторила вопрос, а он попытался ответить.

– Жюли, милая, я завтрак приготовил, – сказал он, достал из-за спины обломок какого-то растения, и протянул мне. – Вот!

– Это что-то вроде салата? – не поняла я. – Его кушать в начале завтрака или в конце?

– Это не еда! – ужаснулся он. – Это цветок! Его не едят, им наслаждаются!

– По-моему, им неудобно наслаждаться, – возразила я и цветок не взяла. – И вообще, меня отучили от всего этого. Когда я слишком много наслаждалась, мама била меня по рукам. Теперь что-то не хочется, и эта штука ничего не меняет.

Леон густо покраснел, промямлил, что я его неправильно поняла, на самом деле он имел в виду совсем не это. Я попросила объяснить, что же он имеет в виду на самом деле, но так, чтобы я поняла правильно. Он несколько раз открывал рот, но так ничего и не сказал. Только бросал панические взгляды на Джоконду, и она в конце концов попыталась ему помочь.

– Юлия, Леон не хотел вас обидеть, – сказала она.

– Я и не обиделась. Но наслаждаться этой штукой у него на глазах даже не собираюсь. Если ему кажется, что мне срочно необходим оргазм, мог бы предложить секс. Или если ему срочно необходим. Хотя сегодня я бы всё равно отказала.

– Вообще-то, подарив цветочек, я как раз и хотел показать, что испытываю к тебе романтические чувства, – запинаясь на каждом слоге, выдавил из себя Леон.

– То есть, ты хочешь секса? – на всякий случай уточнила я, хотя мне и так всё было понятно. – А почему так и не сказал?

– Неудобно же…

– Что тебе неудобно? Повышенная искусственная гравитация?

– Ему неудобно говорить об этом прямо, – пояснила Джоконда. – На разных планетах разные обычаи, причём они частенько очень отличаются в зависимости от обстоятельств, да и собравшегося общества. А у космиков они совсем другие.

– Не понимаю.

– Например, в большинстве случаев публично обнажать гениталии считается неприличным, но на некоторых пляжах и в некоторых барах это норма.

– Так ты попёрся за мной в санузел, чтобы посмотреть на мои гениталии? – спросила я у Леона. – И как? Разглядел? Понравились?

– Нет! Всё пошло совсем не так, как надо! Давай забудем всё это, как кошмарный сон!

– Что ты предлагаешь забыть? Этот дилдо в форме растения?

– Это не дилдо! Это обычный цветок! Его не нужно совать туда! – он нервничал всё сильнее и сильнее.

– А куда его суют?

– В вазу!

– Что такое ваза?

– Это такой специальный сосуд, в него наливают воду, а в воду ставят цветы.

– Разве у нас в кабине она есть? – удивилась я.

– Говорю же – давай забудем!

– Погоди. Успеем забыть. Сначала скажи мне вот что. Чем это я тебя так возбудила? Разве я по стандартам твоего Квебека – королева красоты?

– Понимаешь, Жюли… – замялся Леон. – У космичек очень уж развитые мускулы…

– При четырёх же без нормальных мышц не выжить. Хотя чего это я перед тобой оправдываюсь? Повторяю вопрос – чем я тебя настолько возбудила?

Он покраснел ещё сильнее, хотя казалось, что это невозможно. Долго что-то бормотал себе под нос, но я так ничего и не поняла.

– Не могу я о таком говорить! – с отчаянием выкрикнул он. – Джоконда, скажи ей ты!

– Патруль собрал информацию о пропавших кораблях, – заговорила наш искин. – Удалось найти людей, которые что-то запомнили о девяти экипажах. Конечно же, тех, которые пропали недавно. И все в один голос утверждают, что капитаны-планетники и девушки-бортмеханики состояли между собой в интимных отношениях.

– Дурацкое расследование, – фыркнула я. – Не нужно никого спрашивать. И так понятно, что они все совокуплялись друг с другом. Кроме, может, одной какой-то ненормальной пары. В Патруле кто-то подумал, что они в рейсах неделями наслаждались сами с собой?

– Но там была двенадцатилетняя, – вставил Леон.

– В космосе девушки взрослеют быстро. Здесь происходит возврат к природе. К естественному состоянию.

– К какому ещё естественному? Они же дети!

– Читала я книги древней Земли. Я много читаю, в рейсах делать особо нечего. Читала и книгу под названием «Ромео и Джульетта». В предисловии написано, что это классика. Ты её читал?

– Нет.

– Я поняла, о чём вы говорите, Юлия, – заявила Джоконда. – Мать сообщает Джульетте, что родила её, будучи моложе, чем она теперь. А Джульетте тогда было тринадцать. То есть, мать зачала её в двенадцать, если не в одиннадцать.

– Небось эта история из Средневековья, – предположил Леон, который уже немного пришёл в себя. – Средневековье – не естественное состояние человечества.

– Тебе виднее, – не стала спорить я. – И тем не менее, многие девушки-космички в двенадцать лет уже взрослые. Я так поняла, мы с тобой тоже должны?

– Необязательно. Мы должны выглядеть, как любовники, вот и всё.

– Но я не актриса, вряд ли у меня получится всё правильно изобразить. Да и самостоятельно наслаждаться что-то не хочется.

– И ты предлагаешь…

– Предлагаю. Но не сегодня. Дня через три, – я ненадолго задумалась. – Нет, лучше через четыре.

– Но почему через четыре? – взвился Леон.

– Так надо. И не пытайся применить силу, для тебя это очень плохо кончится.

Глава 14

Отложив сближение с Леоном, я занялась корабельной рутиной. Сливные трубы в санузле нужно чистить, причём желательно не тогда, когда они забились и не пропускают воду и не только воду, а так, чтобы не забивались. Микроволновке тоже нужна профилактика, лучше ежедневная. За кабелями надо следить, иначе контакт пропадёт в самый неподходящий момент. Ещё есть системы жизнеобеспечения, хотелось бы, чтоб они обошлись без аварий. С диагностикой здорово помогала Джоконда, но прочищать канализацию она не могла, приходилось мне. Всё это нудная и грязная работа, но если её не делать, рейс выйдет некомфортным, а то и вовсе неоконченным.

Когда отдыхала, проверяла Джоконду как пилота. Нет, я не ставила ей тестовые задания, просто смотрела, как она ведёт корабль. Сразу после старта на маршруте всегда сутолока, а тут ещё и диспетчерская запретила посадку. В околопланетном пространстве теперь крутилось множество грузовиков и яхт, одни рвались убраться отсюда подальше, другие маневрировали поблизости, ожидая, пока запрет снимут и они смогут добраться до поверхности. Пару раз видела, как мы шли кому-то в лоб, и раз десять догоняли кого-то, не сумевшего разогнаться так быстро, как мы. Джоконда прекрасно справилась, и мы в конце концов выбрались из этого столпотворения. Так что я убедилась – контролировать её необязательно.

Леон тоже скучал – делать ему было абсолютно нечего, а когда он полез мне помогать, поломал систему терморегуляции, и мне срочно пришлось её чинить. Это такая штука, которая поддерживает в кабине комфортную температуру. И человеческие тела, и корабельные устройства и механизмы – двигатель, насосы, освещение, бортовой компьютер, микроволновка и кое-что ещё по мелочи здорово греют воздух. А охлаждаться не так просто, вакуум – отличный теплоизолятор. Чтобы не перегреваться, корабль должен сбрасывать тепло в космос, его днище и опоры работают как излучатели. Но если излучать слишком много, станет холодно, а это не лучше. Нужно регулировать, а Леон нечаянно сломал термометр обратной связи. Я вежливо попросила его не лезть куда не надо, и он отправился обижаться в свой гамак.

Просто смотреть на экран обзора надоело, о чём говорить с Леоном, я не знала, так что время отдыха я делила между чтением книжек и разговорами с Джокондой. Понятно, что с искином трудно подобрать интересную тему, но мне удалось. Я давно хотела освоить работу навигатора, научиться прокладывать курс, но родители считали, что я, по их словам, до этого ещё не доросла, и раньше двадцати лет даже не стоит лезть в навигационные премудрости. А сама я, увы, даже в справочнике толком не разобралась.

Джоконда оказалась идеальным наставником, готовым бесконечно объяснять элементарные вещи, которые я должна бы понимать, но почему-то не понимала. Даже Леон, позабыв обиды, внимательно её слушал и вдруг, прервав меня, стал задавать ей толковые вопросы. По крайней мере, они казались толковыми мне. Я немного удивилась, он ведь за всё время нашего полёта ничего не читал и даже фильмы не смотрел, хотя мобильный компьютер у него был.

Сама я тоже фильмы не очень люблю. Космики кино не снимают, а фильмы планетников нам почти всегда непонятны. Вот в последнем, который я посмотрела, сюжет крутился вокруг того, нужно ли в какой-то стране проводить плебисцит или ограничиться референдумом. Пара главных героев из-за этого насмерть рассорилась, оба вступили каждый в свою армию, несколько раз чуть не убили друг друга, но в конце помирились и нежно поцеловались. Что там решили с плебисцитом и референдумом, я так и не узнала. Так что я если и смотрю фильмы, так снятые ещё на Земле до космической эпохи. В них хоть что-то можно понять. Только все те, что сохранились, я уже видела.

– Сначала пилот выводит корабль из атмосферы, – рассказывала Джоконда. – Затем необходимо покинуть орбиту планеты и плоскость эклиптики. Конечно же, избегая столкновений с другими кораблями, спутниками и планетоидами. Только после этого корабль ложится на проложенный навигатором курс. Стандартное ускорение – четыре же, необходимость его снизить или повысить возникает крайне редко, да это и нежелательно, поскольку вызывает повышенный расход топлива.

– Повысить? – содрогнулся Леон.

– Квантовый скачок для превышения световой скорости совершают на шести же, а ещё иногда требуется резкое торможение или разгон. Не беспокойтесь, капитан, в этом рейсе такой необходимости не ожидается. Да и не так страшно большое ускорение. Вы прекрасно перенесли шесть с половиной же, которые установила Юлия.

– Не будем о печальном. Отошли подальше от эклиптики, легли на курс с ускорением четыре, и что дальше?

– Дальше идёт набор скорости для квантового скачка, затем, уже на сверхсветовых скоростях, разворот корабля и переход торможение, позже обратный квантовый скачок…

– С этим ясно. А что за квантовый скачок? Я в колледже физику сдал на отлично, но эту тему так и не понял. И никто из моей группы не понял. Мне даже показалось, что этого не понимает даже наш профессор.

– Мне с этим проще, – Джоконда изобразила улыбку. – Искин по своей природе не может чего-либо понимать или не понимать. Я знаю текст этой теории, и умею пользоваться её формулами. Мне этого достаточно. А вам что непонятно, капитан?

– Рейс на Мекку занимает меньше месяца. А чтобы четырьмя же набрать скорость света, даже по ньютоновской теории нужно втрое больше времени. А по теории относительности – ещё больше, если забыть, что она такую скорость вообще запрещает. Причём нам говорили, что теория Милано-Стоуна – обобщение теории относительности, что бы это ни значило.

Мне это тоже было интересно. Но я, в отличие от Леона, знала, что для скачка скорости за порог света вовсе не нужно подводить её близко к этому порогу. И с удовольствием послушала бы, почему это так.

– Теория относительности Эйнштейна напрямую тут не применима – она устанавливает границу скорости, но не учитывает квантовых эффектов. В том числе, туннельного. Вы изучали квантовую механику, капитан?

– Да. Я знаю, что квантовый скачок основан на принципе неопределённости. Но ведь там добавка энергии крошечная, и чем она больше, тем меньшее время держится.

– Верно. Скачок добавляет скорости совсем немного, но этого достаточно, потому что скорость относительна и зависит от системы отсчёта. Вы уже ссылались на теорию относительности, значит, знакомы с ней. Всегда найдётся такая система отсчёта, в которой корабль движется с околосветовой скоростью.

– Профессор нам это говорил. Но не смог ответить, зачем тогда вообще нужно разгоняться, почему не сделать скачок при низкой скорости относительно планеты, с которой стартовали.

– Капитан, для перехода в пространство Стоуна требуется определённая скорость относительно космоса, или, если угодно, относительно ближайших звёзд. Она зависит от многих параметров – характеристик гравитационного поля в точке перехода, плотности вакуума и множества других. Рассчитать её теоретически можно, но на практике – бесполезно, потому что пока будут измеряться параметры, корабль уйдёт из точки, где они измерялись. Но приблизительный расчёт начальной скорости скачка сделать легко, для этого не нужен искин – формулы есть в справочнике навигатора, и они не очень сложны. А точную скорость определяет пилот. Он чувствует по особой вибрации корабля, что уже пора, и добавляет ускорения до шести же. Этого достаточно для скачка.

– А ты это можешь?

– Да. Наш корабль снабжён датчиком вибрации, и я могу считывать с него данные.

– Всё равно ничего не понял, – заявил Леон и отвернулся в своём гамаке к стенке кабины.

А я поняла, что Джоконда вполне способна управлять кораблём сама, кроме, быть может, взлётов и посадок.

Глава 15

Приготовив обед, Леон лежал в гамаке, изображая страдания от четырёх же. Специально не следила, но мне показалось, что он ничего не ел. Зато я набила живот до отказа, возня с корабельным оборудованием нагоняет ещё тот аппетит. После обеда решила пару часов поспать, ведь ремонтировать ничего не надо, а с пилотированием отлично справляется Джоконда. Но не тут-то было – меня разбудили дикие вопли Леона, а когда открыла глаза, увидела, что в кабине сумрак – работает только аварийное освещение.

– Заткнись! – рявкнула я и попыталась встать.

Леон заткнулся, а вот мне нормально встать не удалось – я взлетела и зависла в воздухе. Всё понятно – заглох двигатель, мы летим без управления и ускорения, на корабле невесомость. Первым делом нужно добраться до стенок корпуса, без разницы, нижней, верхней или боковых. От них можно оттолкнуться и добраться до нужного места, для начала – до кладовки с инструментами. Что бы в двигателе ни вышло из строя, починить без них не удастся.

По кабине уже летали капли воды из санузла, рубашка Леона и мой компьютер. Я выругала себя за то, что перед сном его не закрепила, да и сама не пристегнулась – к внезапной невесомости нужно быть готовым всегда, даже если не собираешься глушить двигатель. Леон, ощутив наконец невесомость, исторг из себя поток жёлчи, я даже обрадовалась, что он мало ел за обедом. Ругать его не стала – есть дела поважнее, да и понимаю его ощущения – при невесомости кажется, что с дикой скоростью летишь вниз, хотя и не понять, где же тут этот мерзкий низ.

Выскользнула из комбинезона и швырнула его в боковую стенку, а сама полетела в противоположную сторону, к другой стенке. Можно было махать руками и лететь, как какая-нибудь летучая мышь, только в сотни раз медленнее, ведь руки – не крылья, но я выбрала способ побыстрее. Уже ухватилась за стенку, и тут заговорила Джоконда.

– Скорее всего, сработала аварийная блокировка, – сказала она. – Первым делом нужно…

– И ты заткнись, – попросила я. – Леон, ты уже проблевался?

– Не уверен, – откликнулся он.

– Сможешь помочь в ремонте?

– Тоже не уверен.

– Тогда вцепись в гамак и сиди молча, пока не спрошу.

– Жюли, какие у нас шансы?

– Хреновые. А теперь не мешай, раз помочь не можешь.

– Включать СОС-маячок? – спросила Джоконда.

– Пока нет.

Я достала инструменты, универсальный ключ, такую же отвёртку и бесконтактный тестер. Универсальные инструменты для того и нужны, чтобы один человек мог что-то ремонтировать, не таская за собой весь набор. Подползла по нижней стенке каюты, бывшему полу, к центру, открыла люк, ведущий к двигателю, подогнала ключ под нужный размер, чтобы отвинтить пару болтов, и получила доступ к главному реле двигателя.

– Что за конструкция! – возмутилась я. – Болты! Каменный век!

– Болтовое соединение считается самым надёжным, – откликнулась Джоконда.

– Не трещи, а подай сигнал на включение двигателя.

Тестер мигнул, а вот сработало ли реле, непонятно, в проводе, который оно замыкало, ни напряжения, ни тока не было.

– Отключай, – скомандовала я.

Лезть в люк к самому двигателю опасно, там высокое напряжение. Убить, может, и не убьёт, не настолько высокое, но при малейшей неосторожности шарахнет от души. А я ещё и без комбинезона, не говоря уж о перчатках, то есть, совсем без изолятора. Но гоняться за летающим комбинезоном – не лучшая идея, да и время уходит. Без работы двигателя разряжается аккумулятор, а когда он иссякнет полностью, остановятся системы регенерации воздуха. Есть, конечно, велотренажёр с генератором, но это уже на самый крайний случай.

Осторожно спрыгнула в люк, если в невесомости это можно назвать прыжком. Провела тестером вдоль провода, ведущего к плюсу источника питания, и он замигал. Всё ясно, обрыв провода. А я думала, авария в самом двигателе, систему управления проверила просто на всякий случай. Теперь от дурной головы ногам нет покоя – я не прихватила с собой плоскогубцы, придётся возвращаться.

– Нашла неисправность? – с надеждой спросил Леон.

– Найти – это меньше чем полдела, главное – устранить, – провозгласила я полную ерунду, но формально правду.

Леон расстроился ещё сильнее, а я поползла за плоскогубцами. Ползать с инструментами в руке неудобно, но комбинезон летал по кабине, причём далеко от моей свободной правой руки, и ловить его я не стала. Добавила к своим инструментам плоскогубцы, и поползла обратно.

– Для ремонта двигателя плоскогубцы не нужны! – провозгласила Джоконда, и я в сердцах послала её туда, куда ни один искин попасть никогда не сможет.

Снова определила место разрыва, отвёрткой отсоединила разъём и выдернула кабель. Затем острыми кромками плоскогубцев срезала там изоляцию, и увидела переломанный провод. Новый корабль, прямо с верфи, всего второй рейс, и уже сыпется! Зажала оборванные концы провода плоскогубцами, и дождалась, пока встроенный в них крошечный генератор сплавил их вновь в единое целое. Осталось только заизолировать место соединения быстросохнущей пастой, много времени это не заняло, и поставить кабель на место.

Я вернулась в кабину, принявшую жуткий вид – похоже, Леон снова блевал, многократно и обильно. Добралась до пилотского кресла, пристегнулась к нему, и запустила двигатель на половину же. Вся мерзость, что летала над головой, рухнула вниз, кое-что из этого, увы, на меня. Двигатель работал нормально, и я передала управление Джоконде. Нарастив ускорение до четырёх, она пожаловалась, что из-за этой задержки придётся заново прокладывать курс, но я пропустила её жалобы мимо ушей.

Мне и без неё было чем заняться. Отнесла инструменты на место, помыла комбинезон, убедилась, что никакой мерзостью он не пахнет, и натянула его на себя. Леон, надо отдать ему должное, свою блевотину убрал сам, а с остатками вони справится система регенерации воздуха.

– Жюли, кто, по-твоему, виноват в этой аварии? – неуверенно поинтересовался он.

Конечно, перед стартом полагается делать проверку оборудования, но не возиться же с ним в том сумасшедшем доме, в который превратился космодром Фьорда!

– За техническое состояние корабля, как и за всё остальное, несёт ответственность капитан! – отчеканила я.

– Формально она права, – подтвердила Джоконда.

Леон посмотрел на меня. Я ожидала увидеть в его взгляде злость, раздражение или хотя бы досаду, но в нём было не то восхищение, не то обожание.

Глава 16

Как-то много редких событий произошли одно за другим. Появление крейсера Патруля, взрыв на космодроме, потом авария в цепи управления двигателем. Я пыталась понять, случайности это или они как-то между собой связаны, но решить так и не смогла. Конечно, Леон или кто-то другой по его поручению мог подстроить аварию, но зачем? Я разобралась с ней меньше, чем за полчаса. Неужели за нами гонятся пираты, и нас обязательно нужно было притормозить?

– Тревога! – громко объявила Джоконда. – Нас преследует неопознанный корабль, идёт с ускорением четыре, но его скорость чуть выше нашей.

– Он сзади? – обеспокоился Леон и выскочил из гамака. – Пираты должны были появиться после Мекки!

– А они об этом знают? – ехидно спросила я. – И что теперь? Будем их сбивать?

– Сбить невозможно, – ответила Джоконда. – Они следуют параллельным курсом и через три с половиной минуты окажутся рядом с нами на критически малом расстоянии. А наша пушка стреляет только вдоль центральной оси корабля и никак иначе.

– На хрен она тогда вообще нужна? – взбесилась я. – Из неё, выходит, можно стрелять только в тех, кто у нас в кильватере или прямо по курсу?

– Нет, только прямо по курсу. Вперёд.

– Отличная пушка. Очень полезное устройство. Прекрасное дополнение к капитану, который при четырёх же еле вылезает из гамака, а в невесомости блюёт!

– Меня готовили по экспресс-программе, на большее времени не было, – смутился Леон. – Да и к невесомости я уже привык.

Из гамака он давно вылез, и теперь вставлял батарею в свой бластер. Когда зажимы защёлкнулись, он состроил зверскую физиономию, прицелился в бортовую стенку и спросил:

– С какой стороны они будут атаковать? Справа по борту или слева?

Наверно, это был первый случай в истории, когда искин не смог ответить на довольно простой вопрос. Хотя, я не очень разбираюсь в искинах.

– Леон, в космосе нет ни правых, ни левых бортов, – ответила ему я. – Но на правильный ответ это не влияет.

– Почему?

– Потому что они давно нас обогнали и удаляются вперёд. Никто нас атаковать и не собирался. Это обычные дальнобойщики, а не пираты.

Раз нападение не состоялось, бластер я у Леона отобрала. Какой из него воин? Четыре же его угнетают, шесть – делают беспомощным. Если он тут ещё и стрелять начнёт, то скорее меня прикончит и корабль на кусочки разнесёт, чем повредит пиратам, лезущим на абордаж. Повесила бластер на пояс, там уже не так давно висел пугач, который мне подсунул этот тип под видом оружия. Портовые власти кривятся при виде вооружённых торговцев, но официального запрета нет.

Обогнавший нас корабль и возня с бластером могли бы послужить ещё одной подсказкой, подумай я как следует над происходящим, и поняла бы всё с этим долбанным пиратством, но я, хоть и много думала о пиратах, на подсказку не обратила внимания. А думала я об использовании украденных кораблей.

Мордор экспортирует какую-то магическую ерунду, красть её бессмысленно. Космика утверждала, что за все эти чудо-привороты и амулеты на некоторых планетах готовы платить цену, вчетверо выше экспортной. Но это когда товар легальный. Если же он краденый, цена гораздо меньше – на треть, а то и на половину. Барыги, скупщики краденого, обязательно возьмут свою долю. И вряд ли такая скидка при продаже будет намного меньше цены на Мордоре.

Значит, пиратам нужны корабли, а не груз. По Большому Кольцу они летать не смогут, краденый грузовик мгновенно привлечёт внимание искинов Патруля. Фима пугал Леона, что каждый космик мечтает украсть у него корабль, и хвастался тем, что помог пиратам сбыть больше сотни угнанных грузовиков. Эти корабли наверняка достались контрабандистам, хотя я много раз слышала, что есть и другие Кольца, кроме Большого, в которых тоже идёт межзвёздная торговля. Но это, скорее всего, пустые слухи.

Чтобы не гадать на пустом месте, спросила об этом Джоконду. Она сказала, что в космосе много планет, не входящих в Большое Кольцо, наверняка какие-то из них между собой торгуют, но достоверных данных нет – сотрудничать с Патрулём большинство из них категорически отказывается. Но корабли у них свои – на многих таких планетах есть небольшие верфи, им хватает.

Я спросила, не образуют ли эти торгующие планеты Кольца, и получила ответ, что если и образуют, то Патрулю это неизвестно. В Космике описано несколько пар планет, дополняющих друг друга, например, идёт обмен продовольствия на металл и предметы роскоши, причём каждая планета может входить во множество таких пар, но эти связи нельзя назвать Кольцом. И в то же время есть планеты, которые официально космической торговли не ведут, но наверняка не смогли бы без неё обходиться. Очень вероятно, что они тесно сотрудничают с контрабандистами.

К концу рассказа я уже слушала её невнимательно, потому что задумалась о другом. Если пиратам нужны корабли, ни о каких космических абордажах и речи быть не может. Допустим, они нас догнали, выровняли скорости и ускорения, сблизились вплотную, а дальше-то что? Ни я, ни Джоконда не дадим пиратам пришвартоваться. Сбросим ускорение, и всё – за пару секунд корабли опять разойдутся на огромное расстояние.

Но ведь абордаж можно проводить и изнутри. Во многих фильмах древней Земли мирные корабли подбирали людей, потерпевших крушение, а те в благодарность захватывали, а то и убивали своих спасителей. Правда, те корабли были не космическими, а водными, но сам пиратский приём остаётся в силе. Дядя Фриц рассказывал, что когда-то он принял сигнал бедствия, и подобрал экипаж аварийного корабля – супружескую пару с пятью детьми-малолетками. Он говорил, что такая теснота в кабине была ужасная, и в следующий раз он спокойно пролетит мимо, потому что повторения такого ужаса не переживёт. Что ж, он подобрал настоящих терпящих бедствие, а тридцать четыре пропавших корабля – нет.

Надо будет предупредить тех ребят из Патруля, которые сменят нас на Мордоре. На тот случай, если они сами до этого не додумались.

Глава 17

Прошло ещё три дня. Леон старался не вылезать из гамака, а когда всё же его покидал, каждый шаг сопровождал стонами и жалобным кряхтением. Да и лёжа в гамаке, тоже стонал и кряхтел. Санузел посещал своевременно, мылся регулярно, еду на двоих готовил – и на том спасибо. Я тоже почти ничего полезного не делала, только поменяла фильтры в системе воздухоочистки и заодно сделала профилактику резервному воздушному насосу, хотя он прекрасно работал и без неё.

Остальное время я училась у Джоконды прокладывать курс. Мне было так интересно, что я позабросила и книги, и фильмы. Рассчитывала диапазоны скоростей для квантового скачка в разных точках космоса, оптимальный момент для перехода от ускорения к торможению в пространстве Стоуна, траекторию для облёта на безопасном расстоянии чёрной дыры и всё такое прочее. Даже посчитала время для полёта по маршруту Фьорд – Мекка – Фьорд для корабля и для Фьорда, хотя обычно космиков планетарное время не интересует, какая нам разница, сколько времени прошло на той или другой планете, которую мы больше никогда не увидим?

А вот о корабельном времени я не забывала. Четыре дня назад я обещала Леону секс, сегодня пришло время исполнить обещание. Так что предложила ему для начала покинуть гамак, а когда он категорически отказался, взяла его за локти и поставила на ноги. Он не сопротивлялся.

– Раздевайся, – сказала я ему, снимая свой комбинезон.

– Разве прошло четыре дня? – растерянно уточнил Леон.

– Да.

– Не совсем, но почти, – уточнила Джоконда.

– Жюли, может, не надо? – жалобно предложил мой так называемый капитан. – Какой из меня сейчас любовник?

– Заодно и узнаем, какой, – отмахнулась я и аккуратно стащила комбинезон и с него.

– И что дальше?

– Дальше немного подожди.

Я закрепила наши комбинезоны на полу, чтоб если вдруг вновь грянет невесомость, они не летали по всей кабине, принося дополнительные неприятности. После этого я легла на спину, слегка разведя ноги, и сказала Леону, что его ожидание закончилось, пора приступать к делу.

– Я не могу, – отвёл глаза он.

– Врёшь, – возразила я. – Отлично вижу, что можешь!

– Я не в этом смысле. Ты выглядишь ребёнком, да и на самом деле лет тебе немного. На Квебеке за секс с такими малолетками в тюрьму сажают, и хорошо, если не пожизненно.

Мне показалось глупым спорить с мужчиной, лёжа в такой позе. Даже если тема спора – секс. Я встала и надела комбинезон, и чтобы успокоиться, решила немного поуправлять кораблём. Леон так меня разозлил, что у меня даже пальцы слегка подрагивали. Но грузовик летел по прямой, красный навигационный крестик лежал на зелёном, коррекция не нужна совсем. Поняв, что пилотирование ничем не поможет, я пошла делать профилактику санузлу. Он вовсе не нуждался в профилактике, но мне нужно было срочно хоть чем-то себя занять, чтобы не разорвать Леона на мелкие клочки.

– Жюли, не сердись, пожалуйста, – попросил он и стал у меня за спиной, явно желая быть разорванным.

– Пошёл вон, – огрызнулась я.

– Ну, пойми, не могу я детей…

– Четыре дня назад мог? – я повернулась к нему, на всякий случай сцепив руки за спиной, а то мало ли. – И что изменилось? Отвали, и держись от меня подальше, если не хочешь отхватить по морде, понял? Ребёнка нашёл! Ты прекрасно знаешь, что у меня уже есть полноценный сексуальный опыт! Это даже в моём резюме написано!

– А зачем тебе понадобилось ждать четыре дня?

– Не пытайся сменить тему! А лучше – просто молчи. Отваливай молча.

– Я же серьёзно. Это как-то по-детски выглядит.

– Идиот! Сегодня первый день, когда мне можно. Кто тебя готовил в космики? Ты же ничего не знаешь и не умеешь! Если уж на то пошло, почему именно тебя выбрали для этого задания?

– Больше никого не нашлось. Нужен был очевидный планетник, способный выдерживать четыре же. На Квебеке – две и три десятых, это ближе всего к четырём.

– Вижу я, как ты выдерживаешь. Только стонешь и охаешь! Даже совокупиться с женщиной-бортмехаником не способен! Хочешь знать, почему мне вчера секс был противопоказан, а сегодня нет?

– Если тебе нетрудно объяснить, – он отвёл глаза.

– Потому что я не хочу от тебя залетать! Это уважительная причина?

– Залетать – это беременеть?

– Да!

– Но как одно с другим связано?

– Ты настолько идиот, что не понимаешь, как связан секс с беременностью?

– Позвольте мне внести ясность, – вмешалась Джоконда. – Есть такое понятие, как женский календарь. В некоторые его дни существует высокая вероятность зачатия, в другие её практически нет. Надёжность не стопроцентная, но достаточно велика. Дни отсчитываются от регулярного кровотечения из…

– Я уже понял, из чего, – Леон смутился ещё сильнее. – Значит, всё дело в контрацепции? Но есть же и другие средства, например…

– Таблетки? – взвилась я. – Их делают для планетниц, а как они подействуют на меня, да ещё и при повышенной гравитации? Кто их проверял на космичках?

– Ладно, пусть не таблетки, но есть же и так называемые механические средства защиты, они-то и в космосе действуют.

– Что? Ты собрался впихнуть в меня какую-то резиновую гадость? Я не желаю терпеть внутри себя никаких посторонних предметов!

– Но ты же знаешь, что такое дилдо. Как же…

– Знать о чём-то и пихать его в себя – совсем не одно и то же!

– Прости меня, Жюли, – сказал он и обхватил меня за плечи, прижимая к себе.

– Отвали, а то прибью! – предупредила я.

– Убивай, – он кое-как поцеловал меня в губы. – Я уже не вижу в тебе ребёнка. Вижу желанную женщину. Очень желанную.

Додумался же он говорить такие вещи возле разобранного санузла! Но собирать его, пожалуй, плохая идея. Я чуть приподняла Леона и оттащила его подальше от этого совершенно неподходящего места, так, чтобы между нами и санузлом оказалось пилотское кресло и обзорный экран. Теперь он стоял, пялясь на меня совершенно бессмысленным взглядом. Я снова сняла комбинезон и легла на пол, положив на него голову. Нести его куда-то и там закреплять на полу или на стенке не хотелось. А Леон стал на четвереньки и поцеловал мне ногу чуть ниже колена.

– Что, по-твоему, ты сейчас делаешь? – прошипела я.

– Нельзя целовать ножку? – перепугался Леон.

– Нужно вот это – вот сюда, – я показала пальцем и «это», и «сюда».

– А как же предварительные ласки?

– Сейчас как предварительно приласкаю, мало не покажется!

– И пусть Джоконда отвернётся, – попросил он. – Я стесняюсь.

– Джоконда не может отвернуться! Все видеокамеры закреплены намертво! Ты долго ещё собираешься меня злить? Смотри, не перестарайся!

Я заметила, что Леон, хоть мы и ругались, даже не подумал надевать свой комбинезон, так что теперь ему не пришлось раздеваться. Но что это могло бы значить, не поняла.

Глава 18

Тем вечером Леон затерзал и меня, и Джоконду вопросом, откуда у меня силы легко таскать по кабине взрослого мужчину. Одно дело на планете, где сила тяжести гораздо меньше привычной для меня, другое – при обычных для космиков четырёх же. Джоконда сказала, что информации на эту тему у неё нет, а я даже не сразу нашла, что ответить. Никогда не считала себя особо сильной, даже мама всегда была сильнее меня, да и брат в последний год, о папе даже говорить нечего.

– Может, это потому, что я при четырёх же не валяюсь в гамаке? – язвительно предположила я.

Леон обиделся, долго молчал, потом всё же попытался объяснить, почему он так много времени проводит в гамаке. Мне было неинтересно, так что я пропустила всё мимо ушей. Услышала только, что эту ночь он намерен спать со мной на полу. На самом деле не совсем на полу, а на мягком матрасе, что поделать, кроватей в космосе нет, но его голос звучал так печально, будто пол, на котором он собрался спать, каменный и расположен в холодном и сыром подземелье.

Я не возражала, только попросила, чтобы он не приставал с сексом до утра – мне почти сразу после пика наслаждения пришлось мыть и собирать санузел, а возня с этим оборудованием надолго прогоняет все эротические мысли и желания. Но не могла же я до утра оставлять унитаз разобранным! Мою просьбу Леон тоже пропустил мимо ушей, и едва улёгся рядом, стал настойчиво приставать. Не тратя слов, я слегка его оттолкнула, и этим сотворила огромный синяк у него на плече и ещё большую обиду. Мой так называемый возлюбленный назвал меня всякими нехорошими словами и ушёл спать в гамак, с которым, похоже, сроднился.

Потом он пару дней делал вид, что меня на борту вообще нет. Готовил только себе, разговаривал только с Джокондой, и даже когда забарахлила система регенерации воды и из крана полилось что-то мутное и вонючее, заявку на ремонт сделал ей. С этим оборудованием пришлось повозиться, раньше я его не ремонтировала, но как оно устроено, конечно же, знала. Так что поломку хоть и не сразу, но нашла – заклинило клапан, через который подаётся один из реактивов для очистки. Клапан отремонтировала, но это же ещё не всё – пришлось прочистить и промыть трубу для чистой воды. Сама при этом измазалась, как кочегар на древнем паровозе.

Как-то незаметно мы с Леоном вновь начали разговаривать, но ни о каких приставаниях и речи не было. Оба были вежливы, но не больше. Так продолжалось аж до скачка. Джоконда предупредила, что скорость вот-вот станет подходящей, и сказала, что может провести скачок сама, но готова уступить это мне. Для меня в скачке не было ничего интересного, я это делала десятки раз, и в пространство Стоуна, и обратно. Уже открыла рот, чтобы отказаться, и тут что-то подсказало спросить, не хочет ли Леон.

У него аж лицо засветилось, и он так шустро прыгнул в пилотское кресло, что я еле-еле успела отстегнуться и отскочить. Наш капитан запутался в страховочном ремне, пришлось срочно его выпутывать и пристёгивать к креслу, и я успела раньше, чем подошвами почувствовала слабенькую дрожь корабля, предвещающую скачок. Дрожь усилилась, и «Пора!» мы с Джокондой закричали почти одновременно. Леон с довольной улыбкой выставил максимальную тягу, я сразу почувствовала, как все мои мышцы напряглись от полуторной гравитации, скачок давно состоялся, но я дождалась, пока капитан сам не вернёт тягу к норме. Ему было трудно, но он это сделал.

– Ты в каждом рейсе проходишь через шесть же? – спросил он.

– Конечно, – ответила я. – А что? Считаешь это чем-то героическим?

– Нет, просто тогда понятно, почему у тебя такие накачанные мышцы.

– Скоро и у тебя такие будут. Когда давит шесть же, никто не спрашивает, хочешь ли ты их накачивать.

– Нагрузка сумасшедшая, конечно. Но я её выдержал! Оказывается, и от меня бывает толк! Я своими руками ввёл корабль в мнимое пространство!

Понятно, что способность дёрнуть по команде бегунок управления основной дюзой – совсем не такой уж большой толк, гордиться особо нечем. Но я не стала омрачать его радость. Хотя и промолчать было выше моих сил.

– Пространство Стоуна вовсе не мнимое, а самое что ни на есть настоящее, – поправила я Леона. – Его просто иногда так называют, потому что по формулам теории относительности получаются мнимые значения для расстояний, времени, массы и чего-то там ещё. Но на самом деле они за счёт квантовых эффектов не мнимые, а комплексные. Формулы вывел Милано, а Стоун придумал, как ими пользоваться при сверхсветовых скоростях. Или наоборот?

– И не так, и не наоборот, – ответила Джоконда. – Стоун выдвинул идею, как совместить теорию относительности со сверхсветовыми полётами, а Милано дала его идее математическое обоснование. Стоун к тому времени уже больше ста лет, как умер. Милано тоже не дожила до межзвёздных полётов.

– Милано – женщина? – удивилась я.

– После того, как я увидел, насколько непринуждённо ты чинишь унитаз, верю, что женщины способны на всё, – заявил Леон, довольно улыбаясь. – Ты, наверно, эту лабуду понимаешь. А я – нет.

– Не только не понимаю, но даже формул не знаю. Я же не навигатор. Да и навигаторы их не знают, мои родители уж точно. Зачем их знать? Программа для расчёта в любом бортовом компьютере есть. А в уме по ним всё равно не посчитаешь, слишком сложные.

Леон возрадовался ещё сильнее. Он стал что-то петь на незнакомом мне языке, а пока готовил обед из грибного супа и гречневой каши со слоновьим мясом, и то, и другое, разумеется, из концентратов, пританцовывал едва ли не по всей кабине. Голос его стал мягким и приятным, но в такт мелодии, которую для него включила Джоконда, он не попадал ни в песне, ни в танце. Пару раз пытался втянуть в танцы и меня, но я напомнила ему о синяке на плече, и он отстал, причём вовсе не утратив хорошего настроения.

За обедом он не столько ел, сколько извинялся за своё дурацкое поведение, обещал, что больше никогда не станет делать вид, что меня не замечает, потому что я такая замечательная, что меня невозможно не замечать, возможно только делать вид, что не замечаешь. Конечно же, я отлично понимала, чего он хочет, да и ничуть не возражала. Вот только слушать всю эту серенаду в прозе было невыносимо скучно. Но ещё я понимала, что если прямо сейчас прерву его излияния, он опять обидится, и может, даже ещё сильнее.

– Мы оба сегодня перенесли шесть же, – сказала я. – Теперь не помешает как следует отдохнуть. Ляжем спать не после ужина, а после обеда. Прямо сейчас. Попьём кофе, и ляжем. Тем более, на некоторых планетах в обычаях послеобеденный сон, по другому – сиеста.

– Слышал о сиесте. Но, Жюли, раньше ты уже включала шесть же, но не помню, чтобы тебе после этого требовался особый отдых, – напомнил мне Леон. – Почему так?

– Мы сейчас в пространстве Стоуна, а тогда были в обычном, – я несла такую отборнейшую чушь, что будь у искинов хоть зачатки чувства юмора, Джоконда сейчас не смотрела бы на меня осуждающим взглядом, а хохотала бы так, что тряслось бы всё пространство Стоуна.

Глава 19

Пришло моё время терпеть тяжкие женские дни, и Леон здорово расстроился. А когда я отвергла все его фантазии об альтернативных способах секса, расстроился ещё сильнее. Может, потому, что я, когда отвергала, показала ему кулак. И наступили эти дни удивительно не вовремя – близился срок замены разгона торможением, а это очередная невесомость. Я, конечно, бывала в невесомости много раз, и более-менее к ней привыкла, но это вовсе не значит, что она мне нравится. Даже если рядом никто не блюёт. Тут я припомнила ещё одну странность, их в этом рейсе уже было необычно много.

– Леон, через пару часов мы выключим двигатели, – сказала я. – Ты снова будешь блевать в невесомости?

– Прости меня, милая Жюли, – склонил голову он. – Я же не виноват, что мой вестибулярный аппарат так плохо работает.

– У тебя все аппараты плохо работают, – съязвила я. – Кроме одного, который ты готов пхать в любую щель. Но я не об этом. Мы с тобой уже дважды побывали в невесомости. Один раз ты блевал, другой – нет. Можешь это как-то объяснить?

– Сам долго над этим думал. Наверно, после тех диких перегрузок, что ты на меня тогда обрушила, даже мерзкая невесомость показалась мне благословением Матери космоса.

– Ты же понял, что ты сейчас выпросил? Джоконда, это возможно?

– Конечно, – кивнула она. – Только придётся разворачиваться чуть раньше. Экипаж, пятиминутная готовность к пяти же на протяжении двух минут!

Кряхтя и охая, Леон залез в свой гамак. Я беглым взглядом осмотрела кабину, выискивая что-нибудь незакреплённое, что могло бы улететь в невесомость. Пяти же я ничуть не боюсь, но при четырёх наводить порядок удобнее. К моему стыду, возле душа валялась начатая пачка женских прокладок, разумеется, моя, а не чья-нибудь ещё. Положила её в шкафчик, заперла дверцу, и уселась в пилотское кресло ещё до того, как Джоконда начала считать вслух от десяти до нуля.

Леон застонал громче обычного, я тоже почувствовала небольшую дополнительную тяжесть, но мне она ничуть не мешала. Смотреть на обзорный экран я не стала – там уже давно ничего не видно, как всегда на большой скорости, остались только звёзды прямо по курсу. Свет остальных уже не попадал на наши внешние оптические датчики. А глазеть на яркую точку в центре – какой в этом интерес? Так что вызвала на экран вместо обзора книжку «Охота на лепрекона», которую понемногу читала весь полёт, и погрузилась в красочный пересказ событий на планете Святого Патрика.

В прошлый раз я остановилась на том, что невеста прекрасного принца отказала ему в близости, заявив, что любит его, но её первым мужчиной станет никто иной, как должным образом обвенчанный с ней супруг. Принц, не раздумывая, пал перед ней на колени и умолял поскорее стать его женой. Я ничуть не удивилась, прочитав, что красавица немедленно дала своё согласие, принц есть принц, даже будь он невыразимым уродом, а этот – ещё и красавчик. Они знали, что милях в пяти от них в лесной хижине живёт добрый монах, который наверняка согласится их обвенчать.

К сожалению, девушка так устала, что не смогла бы пройти столько пешком, если верить сноске, пять миль – это около восьми километров. Тут, удивительно вовремя, к влюблённым подошёл единорог, и она, поблагодарив животное, взобралась к нему на спину. Они немного проехали, и вдруг единорог страшно закричал, сбросил наездницу и умчался прочь. Если бы принц не поймал девушку на лету, она бы разбилась, а так осталась целая и невредимая. Сердце принца терзала ревность, и он надумал прикончить свою подругу, которую теперь считал шлюхой. Я ничего не поняла. Как обычно, писатели-планетники используют какие-то местные легенды, о которых космики слыхом не слыхивали.

– Джоконда, ты знаешь что-нибудь о единорогах? – спросила я.

Только сейчас я заметила, что наступила невесомость. Наверняка наш искин провела обычный десятисекундный отсчёт, но я так увлеклась, что ничего не слышала. Леон лежал в гамаке пристёгнутым и не блевал, это меня порадовало.

– Юлия, единороги – сказочные существа. Ни на одной планете они не обнаружены и генетически не выведены. Что именно вас интересует?

– Почему девушку, которую сбросил единорог, её жених стал считать шлюхой?

– Потому что единороги согласны возить на себе только девственниц, – подал голос Леон. – Остальных они и близко не подпускают.

– А в этой книжке она немного на нём проехала, а потом он её сбросил.

– Ну, и дурак.

– Кто? – не поняла я. – Единорог?

– Нет, писатель. Или, скорее всего, дура. Потому что мужчины редко сочиняют про единорогов.

– Как называется книжка? – спросила у меня Джоконда.

– «Охота на лепрекона».

– Понятно. По разным легендам, единороги считают утратившими девственность или тех девушек, у которых нарушена девственная плева, или тех, кто хоть раз испытывал оргазм.

– Откуда единорогу знать про чей-то оргазм в прошлом? – удивилась я.

– Сказочные персонажи почти всегда обладают необычными знаниями и умениями.

– Так я не поняла, невеста принца утратила девственность прямо на единороге?

– Есть научные данные, что при езде верхом оргазм порой случается. Как и при езде на велосипеде.

– Чушь! – категорично заявила я. – Я всю жизнь езжу на велосипедах, и ни разу никаких оргазмов!

– Я ознакомила вас с имеющимися научными данными, – сказала Джоконда. – Насколько они верны, судить не могу.

– Трагичная история, – сказал Леон. – Девушка ни в чём не виновата, а парень решил, что у неё уже были мужчины.

– А это важно? По-твоему, если у девушки были мужчины, она обязательно шлюха? Космическая давалка, как говорил Фима?

– Важно. Я читал, что дети получают генетический материал сразу от всех мужчин, что когда-либо были у женщины.

– Эта гипотеза называется «телегония», – уточнила Джоконда. – Она давно отвергнута. Современная наука её не признаёт.

– Я не настолько верю в современную науку, чтобы полностью полагаться на её мнение. Учёные – обычные люди, со своими ошибками и заблуждениями. Когда-то и сверхсветовые полёты считались невозможными.

Мне этот разговор нравился всё меньше и меньше, и Джоконда прервала его удивительно вовремя.

– Экипажу приготовиться к включению тяги в четыре же. Десять, девять, восемь, семь…

Когда она произнесла «ноль», исчезло противное чувство падения, вернулись верх и низ. Довольный Леон объявил, что вновь чувствует себя нормальным человеком, хоть сила искусственной тяжести для него слегка великовата.

Глава 20

То, что высказал Леон в адрес женщин, живущих интимной жизнью вне брака, я не раз читала и в книгах, и в планетарных компьютерных сетях. Это, наверно, обычное мнение планетников, по крайней мере, многих из них. Космики считают иначе, хотя бы потому, что у нас браков нет вообще. Люди совместно владеют одном кораблём, какие ещё договора тут могут понадобиться? На некоторых планетах тоже есть нечто похожее, называется сожительством или гражданским браком. Но на планете человек любого пола, как правило, совокупляется с несколькими партнёрами, то есть, состоит одновременно в нескольких гражданских браках, а на корабле такое случается гораздо реже.

Конечно, ничего не мешает летать втроём, но и из этого скорее получится не два обычных гражданских брака, а один групповой. В любом случае, экипаж из троих взрослых – большая редкость. Это невыгодно финансово – прибыль делится на троих, а не на двоих. Рано или поздно кому-то придёт в голову избавиться от третьего, ведь говорят же, что третий – лишний. Похоже, что лишним уже становится и второй. Раньше я считала, что бортовой компьютер не способен заменить пилота, так мне когда-то сказали родители, но теперь вижу, что Джоконда отлично справляется. А что ей не очень удаются атмосферные полёты, так взлетать и садиться вполне способен и бортмеханик, без которого пока всё равно не обойтись – ремонтных роботов изобрести пока так и не смогли.

Меня для того и убрали с семейного корабля, чтоб не создавала там сексуальных проблем. Папа мной в этом плане не интересовался, а вот с братом мама нас разок застала, кто ж знал, что ей не спится на моей вахте? Тогда она и решила, что в ближайшем порту я отправлюсь на вольные хлеба. Почему я, а не брат, выяснять не стала. Он тоже объявил, что покинет корабль вместе со мной, но ближе к посадке передумал. Я этому ничуть не удивилась – капитаны-женщины неохотно нанимают сопляков, именно из-за секса, а капитаны-мужчины, готовые нанять юношу… Скажем так, мой брат не по этой части.

Несмотря на своё презрение к женщинам с сексуальным опытом, Леон вовсе не отказался от регулярной близости со мной. Я отнеслась к этому спокойно – нам осталось закончить рейс на Мекку и перелететь на Мордор. Там мы расстанемся навсегда. В космосе почти все расставания – навсегда. Немногочисленные исключения – когда с кем-то летишь одновременно по одним и тем же линиям Большого Кольца. Очень надеюсь, что мы с Леоном не будем одновременно там летать.

С литературой мне тоже не повезло. Принц не простил своей возлюбленной оргазм на единороге, и расстался с ней примерно в пяти милях от хижины монаха. До монаха она с трудом, но добрела, вот только оказалось, что под личиной религиозного деятеля скрывался маньяк-оборотень. Он ещё не закончил издевательства над забредшей к нему наивной жертвой, как туда явился принц, желающий немедленно обвенчаться с вдовой только что убитого им лепрекона. Дальше я читать не стала, попросила у Джоконды какую-нибудь современную научно-популярную книжку о космосе. Все, что были у меня на мобильном, я уже перечитала.

Она предложила мне вышедшую месяц назад на Фьорде «Большое кольцо – тормоз прогресса». Автор, местный планетник, пытался доказать, что в экономической модели Кольца никакие радикальные технические новшества невозможны. Например, изобретённый на Фьорде реактивный двигатель нового типа во всех отношениях лучше традиционного и давно используется на местном воздушном транспорте, но в космосе спроса не имеет совсем – ему нужно нестандартное топливо, и никто не даст гарантии, что на других планетах будет легко его раздобыть.

Даже мелкие усовершенствования систем регенерации внедряются неохотно из-за боязни в случае поломки не найти нужных запчастей на замену. Более того, в программном обеспечении, казалось бы, совершенно независимом от ремонтной базы и снабжения, тоже не всё в порядке. Ещё на древней Земле были разработаны беспилотные летательные аппараты, управляемые ботами. Они сами превосходно и взлетали, и садились. Даже ракеты, выведя полезный груз на орбиту, самостоятельно совершали мягкую посадку. Ныне же не то что боты, а даже искины не способны летать в атмосфере, хотя опыт предков однозначно говорит, что это возможно.

Об этом лучше всего могла бы что-нибудь сказать Джоконда, так что я спросила у неё, почему так. Она ответила, что управлять в атмосфере непросто – слишком много внешних сил, влияющих на корабль, причём особенности атмосферы на каждой планете свои. Написать программу для атмосферы одной планеты можно, что и сделали давным-давно на Земле, а вот универсального алгоритма для всех планет создать не удалось. Люди справляются за счёт интуиции, а у искинов её нет.

Про интуицию я уже слышала много раз, так что обсуждать её не стала. Вместо этого попросила новую художественную книжку про любовь в космосе, и получила «Приключения Эрика и Брунгильды в чёрной дыре», тоже скачанной в библиотеке Фьорда. Начиналась она с того, как двое главных героев, планетников Фьорда, сидят на космодроме и целуются, и тут приземляется корабль неизвестной негуманоидной цивилизации, которого никто, кроме них, в упор не видит. Рептилоиды, перепугавшиеся, что их поле невидимости действует не на всех, похищают влюблённых и улетают с ними к чёрной дыре.

Книжка показалась мне совсем детской, а я, как сказал Леон, детства была лишена. Так что книжку про любовь отложила, и вернулась к научно-популярной. Раздел про техническую отсталость кораблей Кольца пропустила, дальше автор рассказывал о грузовиках, возящих товары для планет, которые в него не входят. Корабль, обслуживающий линию между двумя планетами, не требует дозаправки в пути, новому двигателю хватит топлива слетать куда надо и вернуться. Технический прогресс ничего не сдерживает, наверняка те корабли по техническому уровню на несколько поколений обогнали Кольцевые. Впрочем, в конце автор походя сообщал, что у него никаких достоверных сведений о них нет, ни один из таких кораблей на Фьорде никогда не приземлялся.

– Джоконда, на Фьорде действительно никогда не бывали корабли с планет, не входящих в Кольцо? – спросила я.

– Бывали, Юлия, – ответила она. – Когда мы стартовали второй раз, на космодроме стояли три таких корабля. Более ранние данные у меня не сохранились.

Я поняла, насколько автор вник в вопрос, и вернулась к Брунгильде и Эрику, которых везут прямо в чёрную дыру.

Глава 21

Леон всё ждал квантового скачка при торможении, и был страшно удивлён, когда Джоконда сообщила, что наша скорость относительно Мекки уже меньше световой, но никаких шести же не было. А когда она добавила, что у нас скорость вшестеро меньше, чем у света, он потребовал разъяснений. Хорошо, что не у меня – я бы смогла только сказать, что оно всегда так, а почему да отчего – это не ко мне. Джоконда же честно попыталась объяснить, но ни я, ни Леон ничего не поняли. Он только повторял, что все эти формулы знает, но от него ускользает их физический смысл. А я вообще молчала, ведь не знала даже формул.

У Брунгильды и Эрика тоже не всё ладилось. Оказывается, рептилоиды их похитили не только для сохранения секретности, но и для того, чтобы отложить в них яйца, потому что люди теплокровные, а при высокой температуре яйца созревают гораздо лучше. Раньше рептилоиды пытались греть их в микроволновке, но у них ничего не получилось. Беременных рептилоидов было семь, каждый собирался отложить по семьсот яиц, в результате размер каждой из двух кладок получался ровно в две с половиной тысячи.

– Джоконда, дай мне, пожалуйста, такую книжку, где автор хотя бы разбирался в арифметике, – попросила я.

– Юлия, современные авторы не разбираются в том, о чём пишут, – она изобразила тяжёлый вздох. – Я проанализировала все тексты, которые скачала на Фьорде, этот, о чёрной дыре, ещё не худший.

– Что, никто больше не пишет нормальной литературы?

– Наверняка пишут. Но качественные книги скачиваются только платно, а бюджет нашей операции не предусматривает денег на закупку художественной литературы для бортмеханика.

– Неужели Патруль обеднеет, если мы купим?

– Неважно, обеднеет или нет. Нецелевое расходование финансовых средств категорически запрещено. Извините, но искины всегда соблюдают заданные правила, даже те, которые члены экипажа считают дурацкими. Запрет на нецелевое расходование введен в список обязательных для меня правил. Но вы могли купить литературу по своему вкусу за свои личные деньги, это не так и дорого.

Сама не знаю, зачем ввязалась в спор с искином. Ведь даже если произойдёт чудо, и у меня получится убедить Джоконду, что вполне допустимо потратить на чтиво небольшую сумму из денег Патруля, это ничего никому не даст – мы сейчас вне связи с планетами, купить книги просто негде. Так что ничего не ответила, и решила почитать, что написано в Космике о Мекке. Как и предупреждал Паоло, планета была из тех, которые лучше облетать по большому радиусу, приземляются там, только если нет другого выхода.

Названа в честь какого-то арабского города на древней Земле, язык населения – тоже диалект арабского. Сила тяжести – одна и две десятых же. Атмосфера в районе космопорта практически земная и по давлению, и по составу. Перепад температур – от минус пяти градусов Цельсия ночью до плюс шестидесяти днём. Дожди выпадают раз в несколько лет. Зато ночью иногда выпадает снег.

Законы резко отличаются от законов других планет, полны самых неожиданных запретов, и наказание за их нарушение почти всегда если не какая-нибудь дикая казнь преступника, то превращение его в калеку. Например, категорически запрещено спиртное, свинина, отказ подтвердить величие местного божества и утверждение, что женщина способна управлять хотя бы велосипедом, не говоря уже о космических кораблях. При этом женщины – не люди, а собственность кого-то из мужчин или местного монарха. Их можно свободно дарить, продавать, обменивать на что угодно и даже платить ими налоги.

По договору с Патрулём, в порту законы Мекки не действуют, но местные фанатики с этим не согласны, и постоянно пытаются туда проникнуть и навести свои порядки. Как и все планетники, они уступают силой даже девочкам-космичкам, но применяемые ими автоматические карабины и взрывчатка делают это не очень важным. Последние серьёзные столкновения фанатиков и Патруля произошли совсем недавно… Я растерянно уставилась на дату. Четыреста с лишним лет назад! Ничего себе совсем недавно! А ещё в статье упоминались карабины, это устаревшее стрелковое оружие, давно вытесненное бластерами. Похоже, четыре века назад эту статью последний раз и редактировали.

– Джоконда, у меня статья о Мекке древняя, как динозавры или неандертальцы, – пожаловалась я. – У тебя нет чего-нибудь поновее?

– По докладу тамошнего отделения Патруля, со времени написания статьи в Космике триста семьдесят восемь лет назад, на Мекке изменился только список желаемого импорта.

Я скачала этот список с бортового компьютера и глянула его. Мекка остро нуждалась в металлах – сталь, медь, олово, свинец, уран, плутоний и другие, в том числе и скандий. Ещё там закупали всякие химикаты, я даже не стала разбираться, какие именно. Похоже, у них работала мощная верфь, а может, завод по производству двигателей, а заодно и бластеров. Название металлов наводили на мысли об оружии и мощных реакторах. Что же они экспортируют? Те же бластеры? Компоненты для корабельных двигателей? Оказалось, опиум, морфий и героин. В давних земных фильмах героином назывался повсеместно запрещённый наркотик.

– Написано, что экспорт Мекки – героин, разве он не запрещён? – спросила я у Джоконды. – Или это другой героин?

– Героин тот, – ответила она. – Но на Мекке наркотики не под запретом. Это их традиционный экспорт. Зато под запретом алкоголь и открытое женское лицо.

– Открытое – это как? Я понимаю, платье открытое, или обувь. А что значит открытое лицо?

– Открытое – доступное взглядам мужчин, не считая отца, братьев и мужа. Наказание за демонстрацию лица посторонним – смертная казнь. Так написано в информационном файле об планете Мекка.

– Ладно, у них героин – как у нас чай. Но мы же его повезём на Мордор? Или не его?

– На Мордоре опийная группа, в которую входит героин, не считается наркотиками. Как и марихуана, и ещё длинный список.

– Почему?

– Эльфы очень странные. Но галактические правила соблюдают, а остальное – их внутренние дела.

– Эльфы? Что за эльфы?

– Аборигены Мордора. Те, кому мы повезём героин.

– Так в Мордоре должны жить не эльфы, а орки, если я ничего не путаю.

– В информационном файле о Мордоре написано, что тамошние аборигены называют себя эльфами. Кто они на самом деле, я не знаю. Скорее всего, люди-мутанты, потому что у них бывает смешанное потомство с обычными людьми. Правда, считается, что полукровок они убивают. Но это если потомство от эльфийки и человека. А если от эльфа и человеческой женщины, то у аборигенов дотянуться руки коротки. По имеющимся у меня данным, одна из таких полукровок заменит вас, Юлия, на Мордоре.

Глава 22

Я пошарила по развлекательным файлам, которые Джоконда скачала на Фьорде, и нашла на удивление неплохой сериал тамошнего производства, под названием «Семь обычных парней». В нём рассказывалось о том, как на Фьорд напали вампиры с планеты Монако, легко разгромили силы планетарной обороны, которые уже много лет почти не финансировались, а Патруль вмешиваться не стал. Правительство капитулировало, и вампиры установили на Фьорде свои порядки. Большинству населения было безразлично, кому подчиняться и платить налоги, а обескровленные трупы, время от времени появлявшиеся в разных областях планеты, обыватели предпочитали не замечать.

И только семеро юношей, несколько лет успешно занимавшихся рукопашным боем, не смирились и вступили в борьбу с отвратительными захватчиками, а сценарист и режиссёр уж постарались показать их как можно отвратительнее. Конечно, я понимала, что любая служба, имеющая в штате оперативников, будь то Патруль, таможня или планетарная полиция, запросто накроют банду любителей за пару дней, но разве в боевике главное – достоверность? Нет, главное – это красивые драки и победа тех, за кого в них болеешь. А ребята все как на подбор были красивые, и дрались красиво. И после драк отдыхали тоже красиво. Я смотрела с удовольствием.

На сериал я тратила не так уж и много времени. Рутинную работу бортмеханика никто не отменял, хорошо хоть, больше поломок не было, даже мелких. Джоконда продолжала обучать меня навигации, получалось не очень. Вроде я всё понимала, уверенно работала со вспомогательными программами, но курс почему-то прокладывался через раз, а то и через два на третий. Постоянно чего-то не учитывала, и корабль, на котором я была бы навигатором, имел очень малые шансы закончить рейс на намеченной планете.

Я злилась, ругала и себя, и Джоконду, а Леон над этим гнусно хихикал. Понятно, что если есть хорошо запрограммированный искин, без человека-навигатора можно обойтись, но ведь мои родители запросто прокладывали курс сами, причём это мог сделать любой из них. А вот я почему-то не могу. После очередного виртуального рейса, на котором мой вымышленный корабль попал в гравитационное поле какой-то некстати подвернувшейся звезды, и вместо запланированных двух недель путешествовал в глубинах космоса полгода, я не захотела смотреть на счастливые лица семёрки смельчаков, разгромивших очередное подразделение вампиров и скрывшихся с поля боя без потерь. Чёрная дыра, в которой безнадёжно застряли с рептилоидами Эрик и Брунгильда, тоже не привлекала – очень уж напоминала эту мерзкую звезду, которая на начало рейса была очень далеко от траектории корабля, зато в нужный момент оказалась у него на пути. Точнее, в ненужный.

Так что я снова полезла в Космику, на этот раз – почитать про Мордор. Джоконда, конечно, рассказывает интереснее, но я ещё не привыкла работать с искинами, и мне удобнее читать самой, а у неё только спрашивать непонятное. Тем более, она меня заверила, что в моей Космике статья о Мордоре свежая. А написано там было, что Мордор был случайно открыт пятьсот лет назад крейсером патруля, причём изначально крейсер наткнулся не на саму планету, а на разведывательный корабль эльфов во многих световых годах от неё.

Такое случалось редко. Большинство планет изначально были необитаемыми, их приспосабливали для жизни людей, и заселяли своими колонистами. В девяноста процентах случаев это были земляне, обычно какого-то одного народа. Другим планетам, как правило, не до колонизации, им бы самим выжить. Но исключения бывают – Космика утверждала, что планета Шива основала не менее десяти колоний, три из которых всё ещё существовали на момент написания статьи. Кто и когда осваивал Мордор, выяснить так и не удалось, хотя эльфы явно потомки людей, а не биологический вид, возникший на планете. Хотя это и оспаривается некоторыми учёными.

Историей я никогда особо не интересовалась, так что закрыла исторический раздел и перешла к общему описанию. Сила тяжести на четыре процента ниже земной. В атмосфере в районе космодрома двадцать семь процентов кислорода, до пяти процентов неона, остальное – азот. Атмосферное давление плавно колеблется в пределах пятнадцати процентов в обе стороны относительно земного на уровне моря. Температура стабильна в диапазоне от двадцати до двадцати пяти градусов Цельсия, перепады вызваны годовыми и суточными колебаниями. Примерно раз в неделю выпадает дождь, похоже, погода регулируется.

Население называет себя эльфами, от прочих людей они отличаются заострёнными сверху ушами. Язык – квенья. С языком, придуманным писателями на древней Земле, не имеет ничего общего, кроме названия и того, что на них обоих говорят эльфы. Аборигены в окрестностях порта совершенно неагрессивны, но легко отражают не спровоцированную агрессию пьяных космиков. Как правило, виновные в итоге гибнут. Сексуальных запретов не существует, кроме единственного условия – секс должен быть добровольным. К наготе относятся нормально, если не безразлично. Считается, что эльфы владеют магией, их экспорт целиком состоит из чего-то магического, и пользуется устойчивым спросом на множестве планет.

На другом континенте планеты расположен порт под названием Пентаграмма, не входящий в систему Большого Кольца. Отделения Патруля там нет, официального представительства Банка Кольца тоже нет, но ремонт и дозаправку там произвести можно. Кто контролирует порт, неизвестно. Посадка на Пентаграмме не рекомендуется.

По описанию Мордор выглядел привлекательным местечком, если держаться подальше от Пентаграммы. Вполне подходящим, чтобы ждать, пока удастся найти место на новом корабле. Тем более, с деньгами – я почти ничего не потратила из того, что мне выдали родители, а за рейсы до Мекки и Мордора получу двойную оплату. Фотография пары разнополых эльфов, одетых только в сандалии, оба довольно красивы, причём размеры груди у женщины и детородного органа у мужчины казались огромными, убеждала, что с ними не соскучишься, учитывая царящую там полную сексуальную свободу.

Можно надеяться на выбор побогаче, чем ленивый Леон утром и усталый Леон вечером. Интересно, что его так утомляет? Ведь почти всё время он о чём-то шепчется с Джокондой, прерываясь только на посещения санузла и приготовление еды из концентратов. Неужели готовка? Но и я на семейном корабле этим иногда занималась, причём на пятерых человек, и меня это вовсе не утомляло. А судя по книгам и фильмам, многие планетницы готовят каждый день, и не из концентратов, и тоже не на двоих, и ничего. Или он всё никак не приспособится к четырём же? Неужто их так тяжело перетерпеть?

Глава 23

Мы входили в звёздную систему Мекки, кораблём по-прежнему управляла Джоконда, я смотрела всё тот же сериал, а Леон обсуждал с ней экономику Большого Кольца. На каждой планете торговцы продают привезенный импортный товар, и примерно за треть вырученных денег закупают экспорт. Получается, что с планеты регулярно увозят огромные деньги, порядка двух третей от общей суммы импорта. Но деньги не кончаются, значит, на каждой планете производится эмиссия, то есть, выпуск дополнительных денег. Причём в солидных объёмах.

Все экономические теории в один голос утверждают, что необеспеченная эмиссия приводит к инфляции, то есть, росту цен. Но этого не происходит – цены на товары для космиков не меняются уже много веков. Выходит, что или эмиссия чем-то обеспечена, причём на каждой планете, или что-то не так с экономическими теориями. Казалось бы, давно пора разработать теорию, хоть как-то описывающую экономику Кольца, но то ли никто этим так и не занялся, то ли занялся, но не преуспел. Джоконда тоже не знала ответа, она честно предупредила, что экономическое мышление ей не программировали.

Они едва ли не впервые говорили нормально, а не шёпотом, но я слушала вполуха, меня больше интересовала вечная борьба семёрки обычных парней с монакскими вампирами на Фьорде. Парни надумали захватить космическую яхту какого-то влиятельного вампира, прибывшего на какое-то совещание. Для захвата им понадобились мундиры и жетоны таможенников, потому что таможня запросто может взойти на борт любого невоенного корабля.

Мимо проходили семеро таможенников, и ребята, выскочив из засады, навели на них бластеры, захваченные в одной из предыдущих серий. Но оказалось, что на самом деле это не таможенники, а переодетый вампирский спецназ. Началась драка, но не семь на семь, а семь раз один на один. Все красиво размахивали руками и ногами, удары или красиво блокировались, или от них изящно уклонялись. Самые интересные моменты шли в замедленном темпе, иначе там ничего и не разглядеть. Вампиры побеждали, они в каждой серии поначалу побеждали… Но досмотреть я не успела.

– Входим в атмосферу, – доложила Джоконда. – Юлия, берите управление на себя. Если верить лоции, на Мекке воздушные потоки совершенно непредсказуемые.

Я немного подёргала корабль корректирующими дюзами, просто чтобы почувствовать его как следует. И в космосе я с полчаса каждые сутки управляла им сама, но космос – не воздух. Корабль слушался идеально, но пилоту, то есть, мне, всё же пришлось изрядно потрудиться – и вошли мы в атмосферу далековато от космодрома, и ветер пытался нас унести куда-то совсем в другую сторону. Но наш мощный по планетарным меркам двигатель намного превосходил силу ветра, и я приземлилась именно на ту квадратную клетку, которую указал диспетчер.

От трения об воздух корпус раскалился, я ждала, когда он остынет до нормы, но он почему-то не остывал. За бортом было пятьдесят три градуса, а температурные датчики показывали шестьдесят восемь на внешней стороне корпуса. Вроде ничего опасного, но я не понимала, что происходит, и спросила диспетчера.

– Хорошо хоть, что всего один из десяти об этом спрашивает, – весело откликнулся он. – Солнышко у нас палящее, барышня. Семьдесят градусов – это сущая ерунда. Когда оно по-настоящему припечёт, все сто двадцать будут. Сможешь яичницу на корпусе жарить, или кофе заваривать. О том, что к корпусу и даже к скобам голой кожей лучше не прикасаться, сама догадаешься, или отдельно предупреждать надо?

– Отдельно предупредите, – попросила я, но он уже отключился.

Я рассказала об этом Леону, но оказалось, что это он и без меня знает. На Мекке даже портовые бригады работают только по ночам. Тогда, при нормальной температуре, можно будет и скандиевые слитки выгрузить, и забить трюм героином. Если верить Космике, героин – очень выгодный товар. Его импортная цена на Мордоре впятеро выше экспортной на Мекке. Обычное соотношение – один к трём, а не к пяти.

Джоконда вывела мне на экран картинки с камер наблюдения. На удивление, по космодрому ходило довольно много людей. В основном это были смуглые мужчины в ослепительно белой одежде, похожей на очень скромную ночную рубашку. У всех на голове были намотаны тюрбаны, тоже белого цвета. Иногда я видела и женщин, они были одеты в такие же балахоны, но вместо тюрбана заматывали головы белой тканью так, чтобы скрыть всё лицо, кроме глаз. Женщины сами не ходили – всегда справа и на полшага сзади от своего мужчины. Впрочем, попадались и космики в неизменных комбинезонах, в основном мужчины, но были и женщины. От женщин местные демонстративно отворачивались, но не нападали. Увидела даже двоих в скафандрах. Я никогда ещё не ходила в скафандре, но для этой планеты он, наверно, лучший выбор.

Я всё же вышла наружу. У космиков традиция – обязательно нужно потоптать планету, на которой стоит твой корабль. Вот и потоптала немного. Перчатки спасли руки от ожогов из-за раскалённых скоб, а горячий бетон сквозь комбинезон жёг подошвы не очень сильно. Но в порт не пошла. Делать мне там особо нечего, а ходить по Мекке – удовольствие не очень, даже если совсем недалеко. Местное солнце жгло глаза, причём куда я ни поворачивала голову, оно всё равно слепило. Даже когда я стала в тень от корабля.

Ко мне подошёл какой-то планетник, с диким акцентом сказал мне, что его зовут Али, и спросил, стою ли я просто так, или хочу заработать риал-другой. Он готов заплатить и космическими деньгами, если мне почему-то лень заниматься обменом валюты. Я качнула головой, и он ушёл. Через минуту подошёл другой, сказал, тоже с акцентом, что его зовут Али, и если меня устроит его цена, то он готов прямо в моём корабле. И третьего звали Али, я его не дослушала и вернулась в кабину. Не припоминаю, чтобы в других портах хоть один планетник предлагал бы мне деньги. Изнасиловать пытались, уговорить – тоже, а вот купить мои ласки – только на Мекке. Не такая и плохая планета, как выяснилось.

До заката я успела посмотреть несколько серий «Обычных парней». Ждать пришлось гораздо дольше, чем я думала, ведь не глянула заранее продолжительность местных суток, а они оказались на четыре с минутами часа длиннее, чем стандартные земные. Потом на двух наземных грузовиках приехала портовая бригада, четверо смуглых мужчин. Я открыла трюм, не без труда – створки заклинило, корабль новый, детали друг к другу ещё не притёрлись. Пришлось смотаться в кабину за молотком и немного постучать.

Створки разъехались, и тут же один из грузчиков сказал мне, что его зовут Али… Но тут бригадир отвесил ему оплеуху и что-то злобно выкрикнул на местном языке. Пристыженный Али признался, что на самом деле его зовут Хасан, а я его неправильно поняла, он совсем не этого хотел. И началась разгрузка. Один из грузовиков своими длинными манипуляторами хватал очередной слиток, вытаскивал его из трюма и отправлял в кузов, и тут же переходил к следующему. Я так и не поняла, управляет этим грузчик или искин – кабина высоко, в темноте не видно, есть там человек или нет.

Выгрузив из трюма скандий, они стали забрасывать туда мешки с чем-то сыпучим внутри, чистейшим героином, если верить штампу местной таможни. Грузовик, на котором их привезли, тоже имел манипуляторы, но погрузку провели руками. Грузчики уехали, я закрыла трюм, теперь уже без всяких неполадок, уже собралась лезть в кабину, но тут возле меня ниоткуда появились двое в мундирах и с бляхами Патруля – женщина лет двадцати и огромный мужчина лет на пять старше неё.

– Барышня Юлия? – осведомился мужчина. – Патрульные Чарльз и Венди, отделение на Мекке. Нам нужно поговорить с капитаном Леоном. Проводите нас, пожалуйста, к нему.

Глава 24

Я не собиралась никуда их провожать. Вот-вот должны были привезти пищевые концентраты и химию для систем очистки, а ещё я хотела заменить кассету с топливом. Она рассчитана на двенадцать недель работы двигателя, обычно этого с избытком хватает на три рейса, и ещё остаётся солидный запас. Нам предстоял как раз третий рейс. Но первый, с верфи на Фьорд, был длинным, чуть меньше пяти недель, там мы лишний раз садились и взлетали, пробыв в космосе несколько дней, да и когда я проверяла корабль в атмосфере, сколько-то топлива попалила. Потом почти четыре недели рейс на Мекку. И при шести же расход здорово повышенный по сравнению с четырьмя. Джоконда уверяла, что остатка нам вполне хватит до Мордора, он рядом, туда лететь меньше двух недель, но хотелось запас побольше. Настоятельная потребность в топливе возникает в основном тогда, когда запаса нет.

– Леон! – заорала я, поленившись включить рацию. – Тебя тут местные патрульные зачем-то хотят видеть!

– Пусть лезут в кабину! – заорал он в ответ, высунув голову в люк. – Им же надо, а не мне. И ты лезь. Взлетим, как только Патруль оставят нас в покое!

– Я жду портовых снабженцев!

– А ты не жди! Я отменил заказ! У нас есть всё для короткого рейса! А они говорят, доставка или к утру, или к следующему вечеру! Валить надо поскорее с этой мерзкой планеты!

Мне и самой Мекка совсем не нравилась. И для двухнедельного рейса у нас почти всё было. Еды хватит на месяц, химикатов и фильтров – на полтора, болтиков с гаечками и прочих расходных материалов вполне достаточно, не так уж и много я их использовала. Одно лишь топливо внушает опасения, хоть я и верю Джоконде. Но в кассете топлива на двенадцать недель, а пять плюс четыре плюс две – это одиннадцать. Правда, все эти цифры сопровождаются поправкой «почти». Но всё это «почти» напрочь перекрывается тратами топлива на первый вылет с Фьорда и возвращение обратно. Выходит, после посадки на Мордоре в кассете останется горючего всего на три-четыре дня. Маловато. Если в рейсе что-то пойдёт не так, запаса, можно считать, нет.

– Ваш капитан торопится, барышня, – напомнил мне Чарльз. – Может, поднимемся, выясним кое-что, да вы полетите, а мы займёмся своими делами?

Я взглянула на патрульных внимательнее. И он, и она были космиками, и принадлежали не к той расе, что жила на Мекке. Здесь все «Али» были смуглые, а патрульные – скорее, бледные. Оба брюнеты, у обоих приятные лица, оба вооружены бластерами, подвешенными к поясу. В руках у женщины небольшой чемоданчик, в нём, наверно, какие-то документы.

– Ладно, пошли, – я пожала плечами и полезла вверх по скобам.

Молоток, которым я обстукивала заевшие створки грузового трюма, так и оставался у меня в правой руке. Но мне и одной руки хватает, чтобы нормально подняться. Войдя в кабину, я сразу отступила в сторону, освобождая люк. Первой вошла женщина, мужчина – за ней.

– Отделение Патруля на Мекке, патрульные Чарльз и Венди, – ещё раз представился он. – Вы капитан этого корабля Лайон?

– Я – капитан Леон, – кивнул он. – А она – Юлия, пилот и бортмеханик. Что вам от нас нужно?

– К нам поступила информация, что на вашем корабле используется нелегальный искин, – ответил Чарльз. – Вы будете это отрицать?

– Нет у нас никакого искина! – категорически заявила я, не дав Леону и рта открыть. – У нас в бортовом компьютере самый обычный бот!

Я никогда не слышала, чтобы использование бортовых искинов хоть как-то лицензировалось. Правда, я этим и не интересовалась, ни у родителей, ни у кого-нибудь из их знакомых искина не было. Но папа никогда не соглашался с чиновниками, высказывающими предположения о нашем корабле, будь то местные полицейские, патрульные или таможенники. Они нам не друзья, хоть и не всегда враги, так что пусть доказывают каждое своё слово. Я не видела оснований, чтобы не делать то же самое.

– Мы хотим проверить утверждение барышни, – сказал Чарльз. – С вашего позволения, патрульная Венди взглянет на ваш бортовой компьютер.

– Я не позволяю кому попало копаться в компьютере.

– У нас есть ордер на обыск, выданный начальником отделения. Он позволяет нам, барышня, не принимать во внимание возражения экипажа.

– Предъявите ордер, – потребовал Леон. – Я не обязан верить вам на слово.

– Венди, покажи ему, – распорядился Чарльз.

Женщина стала на одно колено, на второе пристроила свой чемоданчик, и принялась набирать кодовую комбинацию на замках. Я почему-то была уверена, что ордера у них нет, так что возня с кодовыми замками – чистейший спектакль. Я нечасто сталкивалась с Патрулём, но когда сталкивалась, патрульные тщательно придерживались всех формальностей. А эти даже служебных удостоверений не предъявили, хотя, казалось бы, чего проще – у них на обратной стороне бляхи удостоверение с фотографией, отпечатками пальцев, рисунком сетчатки и много чем ещё.

Я не очень понимала, что происходит. Леон – оперативник Патруля под прикрытием. Чарльз и Венди – патрульные. Конечно, Леон не может показать им свою бляху, это уничтожит его прикрытие напрочь, но ведь кто-то в руководстве местного отделения знает о нашей операции, Паоло же на Фьорде знал, так почему бы сразу не связаться с ним, пусть отзовёт этих двоих? Или это тоже уничтожит прикрытие?

Леон наверняка в курсе, законно ли мы используем искин. Если да, почему бы не предъявить лицензию, или какой там требуется документ на разрешение? А если нет, какой смысл тянуть время, требуя ордер? На мой взгляд, гораздо важнее выяснить, кто на нас донёс. Скорее всего, это агент пиратов. Неужели Леон этого не понимает? Я всё это знаю только из древних фильмов, но его же должны были хоть как-то готовить к операции!

– Вот, пожалуйста, – Венди достала из чемодана какую-то бумагу официального вида со словом «Патруль», напечатанным сверху.

Я удивилась – если ордер у них есть, почему он лежал в чемодане? Или ордер фальшивый? Но тогда и сами патрульные – не патрульные. А кто?

– Подпись начальника – не настоящая, – уверенно заявил Леон. – Значит, и сам ордер недействительный.

– С чего вы взяли? – мрачно осведомился Чарльз. – Вы даже не взглянули на нашу бумагу.

– Достаточно того, что я взглянул на вас.

Оказалось, у Леона сзади на поясе висел бластер, причём ни мне, ни патрульным он виден не был. Теперь он переместился в правую руку капитана, и дуло твёрдо смотрело на патрульного.

– Ребята, у вас совсем нет загара, – пояснил он. – На такой планете вы бы и двух дней белую кожу не сохранили. Планетника вам не обмануть. Ни хрена вы не патрульные!

Глава 25

Теперь-то, послушав Леона, я всё поняла. Патрульного крейсера на космодроме нет, его было бы очень трудно не заметить. Раз так, все патрульные, какие тут только есть – из местного отделения, и по долгу службы им изредка приходится бывать на открытом воздухе днём. Лучи здешнего солнца обязательно или обожгли бы их кожу, или заставили бы её потемнеть. Такой бледной она остаться никак не могла. А я не то, чтобы не заметила, но внимания не обратила. Я же не планетница, такие вещи, как загар, хоть и знаю по книгам и фильмам, но в глаза они мне не бросаются.

Космик в форме Патруля, но при этом не патрульный – наверняка пират. Теперь можно не сомневаться, что корабли захватываются на Мекке, а не Мордоре. Ясно же, какой украденный груз принесёт больше дохода – героин или магическое средство для повышения мужской силы? Правда, я не понимаю, как пиратам удаётся делать вид, что корабли захватываются не на Мекке, а в космосе уже после отлёта с Мордора, но мне понимать и не надо. И даже если Леон в этом не разобрался, неважно – ему удалось задержать двух пиратов, и они всё расскажут, не под пытками, так под сывороткой правды. В книгах и фильмах Патруль выше таких методов допроса, но я уже не младенец, немного понимаю разницу между жизнью и литературой с кино.

А вот Леон, похоже, разницы не понимал. Он стал подробно рассказывать, как он догадался, что нападение произойдёт именно на Мекке. Оказалось, цена героина и других наркотиков гораздо выше на тех планетах, где они запрещены, чем там, где запрета нет, например, на Мордоре. По сведениям, которые ему удалось раскопать, оптовая цена героина на том же Фьорде в восемьдесят раз выше, чем экспортная на Мекке, и это ещё не наилучший вариант – на Квебеке он ещё дороже. Конечно, пираты сильнее. Он, капитан – планетник, и с ним легко справится любая космичка, даже такая худющая, как Венди. А его бортмеханик хоть и родилась в космосе, но против такого здоровилы, как Чарльз, ничего сделать не сможет. Однако, всё меняет такая незначительная деталь, как бластер в его руках.

Мне казалось, что капитан творит глупость. Чарльз и Венди напали, как они думали, на обычный экипаж из планетника и совершенно неопытной космички. Пусть бы себе и дальше так думали. Считали бы, что им просто не повезло, попался наблюдательный планетник, и его не ввёл в заблуждение их примитивный маскарад. Зачем им рассказывать, что Леон ожидал нападения пиратов? Зачем им вообще что-то рассказывать? Как говорили бесчисленные полицейские из бесчисленного количества фильмов и сериалов разных эпох, задача полиции – собирать сведения, а не распространять их. А Патруль – та же полиция, только в космосе.

Как выяснилось, он творил ещё большую глупость, чем я думала. Чарльз вовсе не слушал его разглагольствований, он обдумывал что-то своё. И обдумал. В какой-то момент, уж не знаю, почему именно в этот, а не в любой другой, пират шагнул вперёд и легко отобрал у Леона бластер. Тот даже с предохранителя оружие не снял.

– Бластер, говоришь? – усмехнулся Чарльз. – Венди, займись им!

Он толкнул Леона, не очень сильно, но капитан отлетел далеко и врезался в стенку корпуса. Венди кинулась на него, снимая с пояса наручники. Обо мне все забыли, а ведь я до сих пор держала в руках увесистый молоток. Ударить Чарльза по голове я не могла – слишком уж он высокий, так что метила в правое плечо. У меня вполне хватало силы, чтобы тяжёлым молотком раздробить ему сустав. Дальше, по моим планам, он должен был потерять сознание от боли и выронить бластер Леона. Потом я хватаю этот бластер, а может, и не этот, а тот, что висит у пирата на поясе, и стреляю в Венди. Ранить её или убить, разницы особой нет, лишь бы она не стала отстреливаться. И если при этом погибнет Леон – тоже ничего страшного. Он, в целом, приятный парень и неплохой сексуальный партнёр, но мне не брат, не отец и не будущий совладелец корабля.

Увы, всё пошло совсем не так, как я себе представляла. Я не учла, что пират, несколько раз уже проводивший абордаж, умеет драться получше обычной пятнадцатилетней девушки. И так понятно, что он сильнее меня, но он оказался и намного быстрее. Вроде и смотрел в другую сторону, когда я замахивалась, но успел и трофейный бластер на пояс повесить, и молоток у меня перехватить. А потом дёрнул его на себя.

Я, конечно же, и пытаться не стала удерживать молоток. Какой смысл? Чарльз наверняка всё равно бы легко его отобрал. А то, что он обзавёлся молотком, меня ничуть не беспокоило – при желании он бы и голыми руками запросто меня прикончил. Что ж, неожиданная атака не удалась, внезапность и оружие потеряны. Драться с таким здоровилой голыми руками глупо, лучше всего было бы удрать, но он надёжно перекрывал входной люк. В фильмах дети иногда проскакивали между ног у неуклюжих огромных силачей, но Чарльз вовсе не был неуклюжим, да и фильмы не всегда показывают жизнь такой, как она есть.

Вместо попытки сбежать я продолжила драку, но выбрала себе более подходящего противника. Венди, повалив Леона, надевала на него наручники, вот на неё я и напала. Сзади и без предупреждения, можно сказать, подло, но пусть моя подлость беспокоит Венди, потому что меня она совсем не беспокоила. Жаль, что молотка у меня уже не было, но у космички-бортмеханика и без инструмента удар такой, что мало никому не покажется. Я со всей силы врезала ей кулаком по затылку, и женщина обмякла, придавив Леона к полу кабины. Уверенности не было, но я надеялась, что разнесла ей череп на мелкие осколочки.

Чарльз выругался, но мне показалось, что в его голосе слышится не злость, а восхищение. Впрочем, особого значения его чувства не имели – я сорвала с пояса Венди бластер, развернулась к Чарльзу, одновременно став на одно колено, и сделала то, что давным-давно должен был сделать Леон – разрядила оружие в лицо пирату. Да, он быстрее меня, но не быстрее бластера.

Увы, мне вновь достался безобидный пугач, а не боевое оружие. Вместо убийственных энергетических импульсов из него вырвался яркий, но вовсе не смертельный световой луч. Чарльз ехидно ухмыльнулся и медленно двинулся ко мне. Что ж, пугач – не бластер, зато вполне может заменить кастет. Я шарахнула рукояткой по затылку Венди, она хоть и не шевелилась, но ещё дышала. Её напарник, вскрикнув, бросился на меня, я швырнула пугач ему в лицо, а сама рванулась к выходу. Мне почти удалось удрать. Но пират всё же успел меня схватить, развернуть и отвесить оплеуху. Я подставила под удар обе руки. Могла бы и не подставлять – оплеуха достигла цели. Ударь он всерьёз, я бы тут и воссоединилась с Матерью космоса, а так у меня всего лишь надолго потемнело в глазах.

Глава 26

Раньше мне уже доводилось терять сознание – и в невесомости поначалу билась головой обо что попало, и когда папа учил меня экономно расходовать кислород в баллонах. Так и не смог научить, кстати. Но в драках меня ещё никогда не вырубали. Не потому, что я хорошо дерусь или держу удар, а потому, что мне всегда хватало ума не драться с противниками, которые настолько сильнее. Примерно как я в пять лет всерьёз боролась с папой, и примерно два раза из трёх валила его на лопатки. Мне тогда и в голову не приходило, что он поддаётся.

В общем, я не знала, сколько провалялась в отключке. Пираты за это время даже не успели подключить вместо нашего бортового компьютера свой переносной, наверно, именно его Венди и притащила в чемоданчике. С кабелями возился Чарльз, его напарница лежала на полу с забинтованной головой и иногда стонала. Ну и крепкий же у неё череп! Я-то думала, что разнесла его вдребезги, а оказалось – ничего подобного.

– Подключено правильно, – раздался незнакомый мужской голос. – Но один из проводов является дополнительным по сравнению со стандартной схемой подключения.

– Лишний провод? – удивился Чарльз. – Боб, предположи, чем он может управлять.

Ясно. Они установили своего искина, наверняка перепрограммированного на пиратство. И этот искин Боб обнаружил нашу никому не нужную лазерную пушку.

– Это что-то без обратной связи. Предполагать можно всё, что угодно. Например, самоликвидация.

– Зачем нужна самоликвидация на грузовом корабле?

– Это необычный грузовой корабль, – заявил Боб.

– И что в нём необычного?

– Дополнительный сигнал по сравнению со стандартной схемой подключения.

– Ясно. Когда взлетим, попытаюсь проверить, куда идёт этот провод. Сейчас важнее всего побыстрее убраться с планеты. Чует моя несчастная задница, что эти засранцы позвали Патруль.

В моей левой щеке пульсировала боль, не так чтобы очень сильная, но всё равно неприятно. Я провела языком по зубам – все на месте, все целые. А вот на внутренней стороне щеки – ранка. Наверно, прикусила, когда получала оплеуху. А что снаружи? Попыталась потрогать рукой, и только сейчас заметила, что руки скованы или связаны за спиной, и я как раз на них лежу. Всё-таки низкое тяготение имеет и хорошие стороны, при четырёх же руки бы занемели, а так – всё нормально.

– Жюли, ты жива! – обрадовался Леон.

– Заткнись, дважды болван, – простонала я.

– Почему дважды?

– Потому что не пристрелил пиратов.

– Из чего? Из пугача? Ты же знала, что у меня за бластер.

– Это же другой!

– Нет, тот же самый. Командир сказал, что мне нельзя доверить настоящее оружие.

И я бы ему не доверила. У Венди, кстати, тоже пугач. Видать, Чарльз ей точно так же не доверяет. Да и сам он наверняка с пугачом. Зачем такому здоровиле бластер? Он голыми руками легко справится с любым из нас, и даже с обоими сразу.

– А Патруль почему не вызвал?

– Я вызывал. Мне сказали, надо задержать пиратов разговорами. Как только патрульные освободятся, сразу же приедут сюда. Вот я и задерживал разговорами. А почему я болван дважды? Даже если считать, что я должен был задраить люк и не обращать внимание на то, как они режут тебя на мелкие кусочки.

Я представила себе эту картину, и содрогнулась. А ведь они наверняка попробовали бы пытать заложника, то есть, меня, чтобы их впустили внутрь. Террористы в фильмах часто так делали, а чем пираты лучше?

– Второй раз – когда заорал, что я пришла в себя. Зачем оповещать об этом пиратов?

Наш разговор заинтересовал Венди. Она бросила на меня мутный взгляд и попыталась встать на ноги. Со второго раза ей удалось.

– Что-то я хотела сделать, когда она очнётся, – пробормотала она. – Ни хрена не помню. А! Я хотела отметелить эту мразь!

– Потом отметелишь, – попытался успокоить напарницу Чарльз. – Взлетай! Разберёшься с ней в космосе.

– Нет, сейчас! – упрямо заявила Венди.

Несчастную женщину с окровавленными бинтами на голове можно было бы не опасаться – она явно страдала от головокружения и шла ко мне неуверенно, шатаясь. Какая из неё в таком состоянии драчунья, даже если учесть скованные у меня за спиной руки? Но Венди подобрала мой молоток, а это здорово всё меняло. Тяжёлым молотком даже планетник запросто может убить кого угодно, а уж космичка – тем более, хоть она и в хреновой форме.

– Эй, Венди, не вздумай её прикончить! – рявкнул Чарльз. – И не повреди ей рожу и ладони!

– Мне не нужны её бабки! – прорычала в ответ женщина. – Мне нужна её смерть!

Да, она собралась убивать, и плевать ей на приказы своего напарника. А тот даже не пытался её остановить, хотя наверняка был намного сильнее. Пришлось защищаться самой. Когда Венди подошла близко и замахнулась, я резко повернулась к ней ногами, одновременно поднимая их вверх. При четверти привычной силы тяжести это получилось легко. Она сделала ещё шаг ко мне, и я изо всех сил ударила её пятками в живот. Удар получился так себе, но ей хватило. Она вскрикнула, уронила молоток на пол, пару раз шагнула назад, запнулась ногой за ногу, и рухнула, приложившись к полу затылком. Я не представляла, что кто-то может так страшно кричать.

– А ну, заткнись! – раздражённо приказал Чарльз. – Сейчас все арабы сюда сбегутся, подумают, что у бабы сумасшедший оргазм! Я говорил тебе – не лезь к девке? Ты мало от неё отгребла, добавки захотелось?

Он вскочил с пилотского кресла, подскочил к ней и, ухватив одной рукой за воротник, легко перенёс в кресло её.

– У меня перед глазами всё плывёт, – пожаловалась Венди. – Не знаю, смогу ли взлететь.

– Не прикидывайся подыхающей! Подумаешь, пару раз по кумполу отгребла!

– Может, у меня сотрясение мозга.

– Какое ещё сотрясение? Нечему у тебя сотрясаться! Были бы у тебя мозги, не полезла бы второй раз к этой девке! А то, что тебе её бабки не нужны, я запомнил. Ты их не получишь.

Венди хныкала, но предстартовую подготовку всё же провела, и без предупреждения включила главную дюзу. Нас с Леоном вдавило в пол, он тоже начал хныкать, я пригрозила набить морду и ему, и он замолчал. Тут корабль сильно накренился, и мы откатились к стенке.

– Опасное отклонение от вертикали, – безразличным тоном предупредил Боб.

– Ты что, нормально взлететь не в состоянии? – заорал Чарльз.

– Корабль не слушается управления! – всё ещё хныча, пожаловалась Венди.

Чарльз не стал тратить времени на расспросы и ответы, а отшвырнул женщину куда-то в сторону и сам плюхнулся в кресло. Его лицо я видела плохо, он сидел почти спиной к нам, но тот кусок физиономии, что попадал мне в поле зрения, выглядел озадаченным.

– Боб, что за хрень происходит? – спросил он.

– Реакция корабля на импульсы вспомогательных дюз слабее стандартной в три целых, семь десятых раза, – пояснил искин.

– Ты можешь управлять таким дерьмом?

– В космосе – да. В атмосфере – нет. Искины и обычными кораблями в атмосфере управляют недостаточно эффективно.

Корабль затрясся, ударившись одной из опор о бетон, несколько секунд на ней балансировал, как бы раздумывая, падать ли ему набок или выровняться, и явно склонялся к тому, чтобы упасть.

– Делай коррекцию дюзами, болван! – заорала я Чарльзу. – Быстро, а то грохнемся!

Чарльз дал импульсы одновременно двумя вспомогательными дюзами, и корабль всё же стал на опоры. Ещё немножко покачался, но это было уже не опасно. А если бы упал, двигатель почти наверняка бы рванул, и тогда здравствуй, Мать космоса.

– К нам приближается автомобиль Патруля с двумя вооружёнными людьми в форме Патруля, – доложил Боб.

– Девка, как там тебя, Джулия? Ты рулишь на взлёте или этот планетник? – поинтересовался пират. – Взлетать нам надо.

– Я, – смысла скрывать я не видела. – Он вообще не пилот.

– Взлетай, – он подскочил ко мне и снял наручники.

– Нет! – заорал Леон. – Они не могут взлететь! А сюда едет Патруль! Пираты сдадутся, им деваться некуда! Если они нас убьют, их казнят! Так что…

– Нет, капитан Леон, – усмехнулся Чарльз. – Мы не сдадимся. Мы в любом случае взлетим. Каторга – плохое место, нам она ни к чему, сам понимаешь. Взлетать будет или твоя девка, или Боб, мой искин. Но если поведёт он, шансы – пятьдесят на пятьдесят, а то и меньше. Так что пусть лучше она.

– Вы всё равно нас убьёте, какой интерес нам помогать своим убийцам?

– Если поможете, я вас отпущу на Мордоре.

– Кто тебе, пирату, поверит?

– Я поверю, – сказала я. – Боб, ты проверил корабль?

– Да, – подтвердил искин. – Всё в порядке, только топлива в обрез.

– Знаю. Взлетаем.

Импульс главной дюзы рванул нас вверх, корпус немного повело, но я привычно его выровняла вспомогательными.

– Она умеет, – произнёс Боб. – Отклонение от вертикали в пределах допуска.

– Жюли, но они же в космосе нас сразу убьют! – в отчаянии выкрикнул Леон.

– Сразу не убьют, – возразила я. – Чарльз хочет стрясти деньги с наших личных счетов. Ему для этого нужны наши глаза и ладони, причём не разложившиеся. Но даже если он наплюёт на деньги, я ему всё равно нужна.

– И зачем же? – осведомился пират.

– Ты же не забыл, что взлёт – это только полдела? Предстоит ещё и посадка. Кто, по-твоему, будет сажать этот корабль?

Глава 27

Пока я взлетала, Чарльз связался с Патрулём, представился капитаном Лайоном и отменил якобы свой «ложный» вызов. Предлагал даже штраф заплатить, но диспетчер Патруля только рассмеялся и посоветовал здешним экспортным продуктом не злоупотреблять, потому что последствия непредсказуемые. Особенно для планетников, таких, как Леон.

Едва мы вышли из атмосферы и я передала управление Бобу, Венди потребовала, чтобы мне опять сковали руки. Я ответила на это, как подобает – отвесила ей неплохую оплеуху. В полную силу бить побоялась – как бы она к Матери космоса от этого не отправилась. Да, дела пошли ещё те – приходится постоянно упоминать Мать. Так вот, если Венди умрёт, я не знаю, как на это отреагирует Чарльз. Очень может быть, что ему это очень не понравится. Она вскрикнула и снова схватила молоток, пришлось ударить её посильнее и молоток отнять. На этом поединок и завершился – её напарник нас растащил на длину своих вытянутых рук, Венди только и смогла, что дважды в плюнуть, правда, оба раза попала.

– А ну, угомонились! – рявкнул Чарльз. – Только бабской драки мне тут и не хватает!

– Она первая начала! – заплакала Венди.

– Ты что, в детство впала? Считаешь, что мне не по хрену, кто из вас начал первым? Ещё раз сцепитесь, так отлуплю обеих, что месяц на спине лежать не сможете, не то что сидеть.

– Чарли, надень на неё браслеты! Пожалуйста!

– Зачем? Чтобы ты её замочила, и мы тогда сможем приземляться только на планетах без атмосферы? Или чтоб она руки отлежала, и потом управлять не могла? Обойдёшься!

Он нас отпустил, Венди злобно сверкала на меня глазами, а я показала ей язык и состроила рожу. Надеялась, что она распсихуется и набросится на меня, а я «нечаянно» шарахну её по раненой голове, но всё испортил Леон, очень не вовремя попросившийся в санузел.

– Отведи его помочиться, – распорядилась я.

– Ты кто такая, чтобы здесь командовать? – взвилась Венди.

– Я – пилот. А ты кто такая?

– А мы захватили твой корабль!

– Не выдумывай, дура! Ни хрена он не мой, и никогда моим не был.

– Но это твой напарник!

– Это твой пленник. Так что помоги ему встать, отведи к санузлу, достань его хрен из комбинезона и подержи. Или сними с него наручники, и он сам пойдёт и помочится, а потом вернётся обратно. Он уже большой мальчик и мочиться в санузел умеет.

– Не собираюсь я снимать с него браслеты! Я лучше надену их на тебя!

– Попробуй. Давно по морде не отхватывала?

– Чарли, что она себе позволяет? – Венди расплакалась.

– Что ты себе позволяешь, Джулия? – улыбаясь, поинтересовался Чарльз.

– Я – ничего. Это перед вами выбор – или кто-то из вас отводит его помочиться, или кто-то из вас снимает с него наручники, или мы все вместе наслаждаемся запахом обмочившегося планетника.

– А почему бы тебе самой не сводить его к санузлу?

– Один раз можно было бы. Но заниматься этим целых две недели, причём в любой момент, даже когда я сплю – нет уж, спасибо. Твоя подружка, кстати, хотела и мне руки сковать. Чтобы и меня тоже пришлось водить мочиться и облегчаться.

На самом деле мне было бы совсем не тяжело две недели помогать Леону справлять естественные надобности. Решался тот самый вопрос, который уже задавала Венди – кто я такая на этом корабле? Пилот? Пленница? Что-то среднее между тем и другим? Это важно. Может, в конце рейса меня и убьют, это не повод весь рейс быть рабыней.

– А он не опасен без браслетов? – спросил меня пират.

– Он – планетник, – напомнила я. – Что он может при четырёх же?

– Он родом с Квебека. Там тяготение неслабое. Четвёрка для него даже не двойное.

Раньше я не считала, что неправильно держать такие сведения в открытом доступе. Но раньше я совсем не думала о пиратах. Знала, конечно, что они есть, но не больше. И уж точно не знала, что им очень полезно заранее знать, на кого они собираются нападать.

– Он не опасен. С ним легко справится даже эта недобитая. Даже если он доберётся до тяжёлых инструментов.

– А если она всё же не справится?

– Ну, так и хрен с ней. От неё всё равно никакого толку нет. Или она очень вкусно готовит из концентратов?

– Нет, – улыбнулся Чарльз. – Из концентратов невозможно вкусно готовить. Но у неё есть другие ценные качества.

– И какие же? – я улыбнулась в ответ, делая вид, что не понимаю, о чём речь.

– Она очень хорошая сиделка. Отлично ухаживает за планетниками, у которых скованы руки. Например, кормит их, поит и водит в санузел. И безошибочно определяет момент, когда браслеты можно снять, не подвергая никого опасности.

– Так снимать с него браслеты, или просто отвести и расстегнуть штаны? – уточнила Венди.

– Решайте уже хоть что-нибудь, – вяло попросил Леон. – А то уже сил нет сдерживаться.

– Значит, так, парень, – заговорил Чарльз официальным тоном. – Ты уже, наверно, догадался, что пока нужен мне живым. Но если я сниму с тебя браслеты, а ты попробуешь хулиганить, на Венди нападёшь, например, знаешь, что я с тобой сделаю?

– Наденешь их обратно.

– А вот и нет, Лайон. Я хребет тебе сломаю. Ты мне нужен живым, но необязательно целым. Понятно?

– Куда уж понятнее, – вздохнул Леон.

– Рад за тебя. Джулия, вот тебе ключи, сними с него браслеты. И постарайся успеть, пока кабина не провоняла мочой, или что там ему надо оставить в санузле.

Чарльз, как выяснилось, тоже отлично умел показывать пленникам их место. Не Венди снимет с Леона наручники, а я. И попробуй поспорь – я сама предложила их снять, да и он мой напарник, а не Венди. Правда, чует моё сердце, недолго нам оставаться напарниками. Что ж, перевернула капитана на живот и долго возилась с замками – никогда раньше не доводилось иметь дело с наручниками. Хорошо, что Леон преувеличил свою потребность в санузле, а то бы не успела.

– Ты неправильно себя ведёшь, – прошипел он. – Пират на тебя смотрит такими глазами…

– Какими?

– Он трахнуть тебя хочет, вот какими!

– Ты бы предпочёл, чтобы он хотел трахнуть тебя?

– Что? – Леон дёрнулся, и ключ, который я уже почти вставила в скважину, оттуда выскочил.

– Лежи спокойно, – потребовала я.

– Ты согласна с ним трахаться?

– А ты бы предпочёл умереть?

– Нас всё равно убьют!

– О чём вы там шепчетесь? – с подозрением поинтересовался Чарльз.

– Заговор плетём, – бодро откликнулась я. – Уже половину сплели, так что не мешай.

Мне, наконец, удалось освободить Леону правую руку. Поставила его на ноги, сняла наручники, второй замок поддался гораздо легче, и он побрёл куда ему надо, постанывая на каждом шагу. Я вернулась к Чарльзу и отдала ему наручники вместе с ключами. Он тут же схватил меня за плечи и поцеловал в губы.

– Чарли, а как же я? – заплакала Венди.

– А ты сейчас для этого дела не годишься, у тебя голова болит, – ответил он.

Глава 28

Чарли оказался любовником так себе. От мужчины таких размеров я ждала гораздо большего, во всех книгах про любовь героини сходили с ума от парней с детородными органами примерно в половину от того, каким он орудовал. Но ощущения женщины его совершенно не интересовали, даже ни разу приласкать не попытался. Мне даже показалось, что и сам он не сильно удовольствие получал, наверно, главным для него был сам факт секса с пленницей.

Впрочем, и для меня удовольствие было вовсе не на первом месте – я надеялась вымотать его чередой половых актов, причём так, чтобы он беспробудно заснул, а я бы добралась до инструментов, а там хоть отвёрткой, хоть молотком, хоть сварочными плоскогубцами прикончила бы пиратов, сперва бодрствующую Венди, потом спящего Чарли, и уж поверьте, моя рука бы не дрогнула. Но он, едва исполнив первый раз, тут же вскочил и оделся. Мне ничего не оставалось, кроме как сделать то же самое.

С тех пор Леон почти непрерывно осыпал меня всяческими оскорблениями, называл блудницей, развратницей, шлюхой и проституткой, иногда добавляя ещё какие-то слова, которые я не понимала, планетные, наверно, а может, и самые обычные, но на его родном языке. Например, ляпута, с ударением на последнем слоге. Спорить с ним я не собиралась, это заведомо бесполезно, а вот врезать по физиономии руки чесались. Не врезала только из жалости – я-то была нужна Чарли до самого приземления на Мордоре, а вот Леон – нет. Его могут убить и раньше, ещё до входа в атмосферу. И если я покажу, что он меня достал, и его смерть меня не огорчит – убьют почти наверняка.

Я уже более-менее представляла, что пираты собирались с нами сделать. Тут любой бы догадался – когда Венди захотела отомстить мне за удары по голове, Чарли запретил ей меня убивать и даже ранить в ладони и в лицо, а она ответила, что мои деньги ей не нужны. Очевидно же – любой перевод денег с карточки требует идентификации по отпечатку ладони и изображению глаза. И невозможно проверить, принадлежат они живому человеку или трупу. Они вполне могли бы просто отрезать нам руки и головы, а остальное выбросить в космос, но за две недели это всё протухнет, и неизвестно, пройдёт ли идентификация правильно.

Да, возможно, что деньги переводят живые пленники, а убивают их потом. Но наверняка убивают – ведь экипажи пропадают вместе с кораблями, если они остаются живыми, куда они деваются? Их продают в рабство? При том, что рабство в Галактике запрещено, даже каторги уже несколько веков нет? И даже если продают, это немногим лучше смерти. Если вообще лучше.

Но кое-что изменилось. Пираты оказались очень хреновыми пилотами. Я ведь без особого труда освоила управление кораблём с сильно смещённым центром тяжести, а они не смогли. Хоть какой-то толк от этой одноразовой пушки. Так уж вышло, что я на борту единственный пилот, способный посадить корабль. А это всё меняет. Я так поняла, посадка на Мордоре нужна пиратам, чтобы сбить с толку Патруль, заставить его считать, что пропадают корабли не с героином, а с магическими амулетами и снадобьями. После этого они взлетают под нашими именами и везут наркотики своим барыгам.

Хороший был план, но что они собираются делать теперь? Или заставят лететь к барыгам меня, или на Мордоре найдут другого пилота. Там наверняка есть их люди, ведь героин они там продают только по документам, и точно так же фиктивно закупают приворотные зелья и тому подобные товары. Кто-то из торговцев с ними в доле, и прикрывает этот обман. Этот торговец запросто сможет нанять пилота, которого не смутят два трупа на борту корабля. Если, конечно, у них нет своего такого пилота. Может, в конце рейса прикончат и его, но меня его смерть не воскресит.

А пока я не знала, чем заняться. Леон со мной не разговаривал, только ругался и сыпал проклятиями. Чарли уделял мне минут десять утром и вечером, и больше мной не интересовался. Да и не знала я, о чём с ним говорить. Уж не о своей судьбе точно, и так понятно, что говорить тут не о чем. Боб оказался на редкость нудным собеседником, по сравнению с ним Джоконда выглядела фонтаном остроумия, я уже по ней скучала.

Зато Венди постоянно крутилась вокруг меня и непрерывно болтала о всякой ерунде. О нашей драке при знакомстве она не упоминала, но по глазам я видела, что ничего не забыто, и её дружелюбие напускное. А вскоре поняла, чего ей от меня надо. Я иногда брала управление на себя, на самом деле от скуки, а пиратам сказала, что мне обязательно нужно постоянно освежать в памяти управление этим нестандартным кораблём, иначе в атмосфере будет тяжко, долгие ведь годы я управляла самым обычным грузовиком дальнего следования, и это въелось в мои рефлексы.

Похоже, Чарли не знал, что такое рефлексы, спросил о них у Боба, и вряд ли понял ответ. Зато он точно знал, что два пилота на корабле всегда лучше одного, а если один из них свой, а не пленник, так даже гораздо лучше. Венди по его приказу пыталась, глядя на меня, освоить управление нашим кораблём, но у неё ничего не получалось – стоило ей попытаться управлять, как Боб начинал вопить, что мы сходим с траектории, а это дополнительный расход топлива, которого у нас и так в обрез.

Чарли даже не пытался управлять кораблём, заявил, что он очень хреновый пилот, и в атмосфере летает гораздо хуже Боба. Я удивилась, ведь на Мекке именно он делал экстренную посадку, но промолчала. А вот когда Чарли стал расспрашивать, почему корабль не такой как все, молчать уже не могла – не сомневалась, что если понадобится, он без колебаний прибегнет к пыткам, и совесть его ничуточки мучить не будет. К тому же, пришлось говорить правду – Чарли я бы ещё смогла чего-нибудь правдоподобно наврать, но за разговором следил Боб, а искина так просто не проведёшь.

– Очень сильно смещён вперёд центр тяжести, – честно сказала я. – В носовом отсеке есть какой-то левый груз, примерно тонна, плюс-минус пятьсот килограмм. Груз расположен более-менее на центральной оси корабля.

Боб кивнул, подтверждая, что мои слова не расходятся с его наблюдениями.

– А ты, небось, и понятия не имеешь, что это за груз? – недоверчиво спросил Чарли.

– Я его не видела, – снова честно ответила я. – Мне сказали, что это лазерная пушка, тогда тот провод управления, о котором говорил Боб, её включает. Но это чужие слова, с тем же успехом там может быть устройство самоликвидации. И я не знаю, зачем оно там, и какие у него условия срабатывания.

– Точно не пушка? – уточнил Чарли с растерянным видом.

– Без понятия. Но не представляю, как её наводить на цель, если она управляется единственным дискретным сигналом.

Боб согласно кивнул, а я мысленно попросила Мать космоса, чтобы это всё же оказалась пушка, а не бомба.

Глава 29

Казалось бы, меня должно беспокоить только одно – как избежать скорой смерти, а если никак, то приготовиться к ней. Но вместо этого я постоянно думала о сексе, точнее, не о нём самом, а о его последствиях. Дело в том, что по моему женскому календарю шли дни, благоприятные для зачатия, а беременность от Чарли – последнее, чего бы я себе пожелала. Ему я об этом ничего не говорила – это ему наверняка не помешает меня прикончить, а в остальном его это не касается. Если вдруг выберусь из этой переделки живой, запросто решу эту проблему. На многих планетах аборты запрещены, но в каждом порту есть хирурги этого профиля. Не будь их, космикам пришлось бы регулировать состав семьи совсем уж варварскими способами. Не избежал сексуальных тем и Леон.

– Глянь, Жюли, они крепко спят, – шепнул он на второй день полёта, прервав поток адресованных мне оскорблений. – Ты можешь взять молоток и прикончить их парой ударов.

– А ты не можешь? Мужчина у нас вроде бы ты, и агент Патруля – тоже ты, – напомнила я.

– Я не могу. При четырёх же я беспомощен, как младенец.

– Прикончить, говоришь? А кто заткнёт рот Бобу? Он запрограммирован поднимать тревогу, когда на корабле готовится бунт.

– А отключить его ты не можешь?

– Нет, Леон. Ты же сам постоянно говоришь, что я не хакер, а шлюха и проститутка.

– А отключить ему оптические камеры?

– Заорёт, что ничего не видит.

– А динамик?

– Динамик встроен в компьютер.

– А если весь компьютер обесточить?

– Там мощный аккумулятор. Пропало питание – любой компьютер орать начинает. Или ты надеешься, что этот пират будет долго просыпаться? Не надейся.

– У тебя тысячи причин, чтобы ничего не делать!

– Да? – обиделась я. – А у тебя – одна. Ты при четырёх же ни на что не способен.

– А ты – шлюха! Тебе просто нравится, когда он тебя трахает! Ты так страстно орёшь при этом!

– Не твоё дело, как я себя веду при оргазме. Уже не твоё.

Я сотни раз пыталась придумать, как перебить пиратов. Мне казалось, что главное для этого уже сделано – мои руки не скованы, и я могу свободно бродить по кабине. Я пыталась достать из аптечки снотворное – Боб поднял тревогу. Пришлось врать Венди, что искала противозачаточные пилюли. Не нашла, само собой – их там никогда и не было. И у Венди их не оказалось – по её словам, она предохраняется иначе. Зато я поняла, что и к аптечке мне доступа нет.

Ещё была неплохая идея внезапно выключить двигатель, и быстро разобраться с не ожидавшими невесомости пиратами. Я вполне могла, управляя кораблём, подобрать для этого момент, когда они оба делают шаг, и тогда они зависнут в воздухе посреди кабины. Дальше я должна метнуться к кладовой с инструментами, в невесомости, конечно же, набрать там молотков и всякого ещё тяжёлого, и метать в них, надеясь попасть в голову и прикончить. Да только все космики неплохо умеют передвигаться в невесомости, и пираты – тоже. Самое простое – снять комбинезон и бросить его в сторону, я так делала совсем недавно. Это куда быстрее, чем достать из кладовки тяжёлые инструменты.

А ещё можно, пока они спят, надеть скафандры и открыть входной люк. Да только Боб поднимет тревогу, как только я начну влезать в скафандр, так что вряд ли я успею одеться, и ещё более вряд ли смогу объяснить, зачем мне понадобился скафандр. Это вам не аптечка, в которой хотя бы теоретически могли быть противозачаточные таблетки. Таких планов было у меня немало, и все они могли сбыться только чудом, а я не Мать космоса, чудеса творить не умею. Оставалось надеяться, что Чарли тоже не чудотворец.

– Боб, реально ли избавиться от бомбы? – поинтересовался он у искина.

Конечно же, если эту штуку выбросить в космос, корабль станет самым обычным, и им сможет управлять Венди, а меня прикончат. У меня перехватило дыхание – Джоконда говорила, что лазерная пушка – часть оптической системы корабля, и без неё корабль «ослепнет», но у Боба могло быть иное мнение, да и Джоконда вполне могла соврать.

– Это очень рискованно, – ответил Боб. – Бомбы в устройствах самоликвидации часто устанавливают так, что попытка от них избавиться провоцирует взрыв. Чтобы провести гарантированно успешное разминирование, требуется опытный сапёр, а таковые есть даже не на каждой планете.

Я незаметно перевела дух. Хорошо, что удалось убедить Чарли насчёт бомбы, знай он, что это всего лишь пушка, наверняка попытался бы её вынуть. А ослепнет корабль или нет, мне уже будет без разницы. Если нет – меня убьют, если да – мы все погибнем. На атмосферном транспорте и даже на водном радары есть, а на космическом их не предусмотрено.

Ещё через пару дней Венди провела скачок в пространство Стоуна, на шести же Леон перестал поливать меня оскорблениями и ограничился стонами и жалобами на жизнь. Жаль, перерыв был коротким, как я ни изображала безразличие, этот поток грязи мне всё-таки изрядно надоел. Я собралась с духом, шагнула к нему и ухватила несчастного за горло.

– Или заткнёшься, или сдохнешь, – прошипела я. – Ты тут никому не нужен, ни мне, ни остальным, так что веди себя прилично!

Надо было проделать это раньше, но так или иначе, он оставил меня в покое. Правда, теперь Леон со мной вообще не разговаривал, и больше не оставалось никаких надежд когда-нибудь с ним помириться. Впрочем, если нас убьют, наши взаимоотношения – последнее, что будет меня беспокоить.

Скуку нашего путешествия слегка разбавила долгая невесомость – почти два дня мы для экономии топлива летели с выключенным двигателем. Раньше мне не доводилось так долго терпеть невесомость, остальным – явно тоже. Недовольны были все, особенно Леон, но мой бывший капитан, памятуя о моей угрозе, ничего не говорил, а своё неудовольствие показывал только мимикой. Когда вновь появились привычные четыре же, даже он вздохнул с облегчением.

Квантовый скачок в нормальное пространство проводила снова Венди, и у неё так плохо получилось, что неудовольствие высказал даже Боб. Чарли выругался и явно хотел отвесить ей оплеуху, но всё же удержался. Венди заявила, что у неё плохо получается пилотировать, потому что корабль с дурацким центром тяжести, а ей ещё и управлять им для тренировки не дают. Я сохраняла бесстрастное лицо, а сама здорово обрадовалась – раз она не смогла нормально снизить скорость, Чарли ни за что не доверит ей пилотирование в атмосфере, и я наверняка доживу до посадки.

Глава 30

За весь остаток дня мы с Венди даже словечком не перемолвились, зато обменивались ненавидящими взглядами и оскорбительными жестами. Один раз я, будто без всякой задней мысли, шагнула в её сторону, так Боб мгновенно заверещал «Юлия, не делайте этого!», и ко мне тут же подскочил Чарли со зверским выражением на роже. Я состроила невинное личико и пожала плечами, а он грязно выругался и пригрозил сделать со мной что-то нехорошее, и я ему поверила.

Леон смотрел куда-то вдаль, наверно, на соседнюю галактику, и бормотал себе под нос что-то неразборчивое. А ведь он мог мне помочь в драке! Ему ничего не мешало подбежать к Венди со спины и ударить её кулаком по затылку, пока она пыталась задушить меня. Даже удар планетника запросто бы её прикончил, тем более, он патрульный, его наверняка хоть немного обучали рукопашному бою. Но нет, этот тип так и просидел всю нашу схватку в гамаке, внимательно наблюдая и не вмешиваясь.

– Джулия, ты была прекрасна в этой битве, – улыбнулся мне Чарли, прижал к себе и схватил рукой за грудь, у него это считалось лаской.

Венди была отброшена в сторону, ей это вряд ли понравилось, но проявлять неудовольствие она побоялась. Леон заговорил чуть более внятно, я разобрала выражения «мерзкая шлюха» и «продажная проститутка». Непонятно, что он имел в виду, ведь не продажных проституток не бывает, вся суть их профессии в продажности. Быть может, какие-нибудь особые, отборные, элитные имеют право сами выбирать клиентов. Но в портовых борделях таких точно нет. Хотя о порядках в борделях я знаю только с папиных слов, причём рассказывал он мне, будучи сильно нетрезвым.

– Ну? – недовольно буркнул Чарли, уже успевший раздеться.

– А, ну да, – откликнулась я и стала снимать комбинезон.

Выбор невелик – или срочно ему отдаться, или получить пару болезненных ударов в грудь или в живот. О, нет, никакого изнасилования. Благородный пират никогда не займётся сексом с женщиной, которую только что избил. По крайней мере, мне Чарли объяснял именно так. Сама я не пробовала ему отказывать, а вот Венди пару раз попыталась, уж не знаю, зачем, разве что из вредности, так что я своими глазами видела, что бывает после отказа.

– Чарли, я не могу на это смотреть! – расплакалась она, явно не желая сейчас отказывать.

– Отвернись, – безразлично посоветовал он.

Он здорово возбудился – дышал тяжело, да и вообще, возбуждение обнажённого мужчины заметно не только по дыханию. Похоже, его здорово заводят женские драки, а может, и не драки, а вид побитой женщины. Я ещё не видела себя в зеркале, но чувствовала, что нос у меня распух и обильно кровоточит. Как раз то, что приятно видеть благородному космическому разбойнику.

– Чарли совсем меня не любит, – пожаловалась Венди Леону, это были едва ли не первые её слова, обращённые к нему.

– А я бы не мог по мере сил его заменить? – робко предложил Леон.

– Что? – вскрикнула она. – Да с мерзким порождением планетной грязи ляжет лишь такая же грязь, только космическая. Вроде неё!

Такое оскорбление нельзя оставлять безнаказанным, да и прикончить эту сволочь всё так же было бы неплохо. Я вскочила с пола настолько резко, что ошарашенный Чарли не успел мне помешать, и с воплем «Убью!» ринулась на Венди. Она угрожающе на меня зашипела и приняла боевую стойку, но я уже знала, что рукопашному бою мы с ней обучены примерно одинаково, то есть, никак. Правда, она крупнее меня и, наверно, сильнее, зато я быстрее и, надеюсь, умнее.

Я изображала дикую ярость, а на самом деле уже знала, как буду атаковать – сперва ложный замах правой рукой, она слева закроет руками лицо, а я тогда раздроблю ей коленную чашечку ребром стопы. Я так никогда не делала, но видела такие удары во многих фильмах, ничего сложного. С покалеченной ногой она уже не сможет сопротивляться, и я её добью ударами по темечку. А может, разорву ей горло, это можно и позже выбрать.

Удар в колено у меня получился, правда, не ребром стопы, а пяткой. Венди завизжала, мне тоже хотелось – очень уж больно, но я сдержалась. Увы, её колено пострадало не настолько, как мне хотелось – она свободно опиралась на правую ногу. Я шикарно размахнулась правой рукой, но ударить не смогла – рука в чём-то застряла, левая тоже не двигалась, а в лицо летел кулак Венди, и мне не удавалось даже отклониться. Ожидая неизбежный удар, я зажмурилась, но его всё не было и не было.

– Так, самки, я вас предупреждал, – услышала я раздражённый голос Чарли. – Сказал же, что за драку рёбра переломаю, значит, так и будет. Готовься, Венди, это больно.

– Что, только мне? – возмутилась Венди. – Это она на меня напала!

– Я всё прекрасно видел и слышал. Вы обе заслуживаете серьёзного наказания, и не спорьте. Но Джулии через день вести корабль на посадку, с переломанными рёбрами это непросто. Поэтому я просто настучу ей как следует в табло. Надавал бы по заднице, но тогда она, сажая корабль, не сможет удобно сидеть в пилотском кресле, а это нам тоже ни к чему. С неё и начнём. Не бойся, Джулия, у тебя рыло уже и так начищено, никто особой разницы и не заметит. Так что глазки можешь разлепить.

Я послушно открыла глаза, и увидела, что Чарли держит каждую из нас за плечо. Вроде и небрежно держит, но никак не вырваться. А на плече наверняка останется синяк. Хотя из-за чего тут переживать, от его так называемых ласк у меня обе груди в синяках. У Венди тоже, но её, гадину, ничуть не жалко. Это от её пальчиков у меня синяки на шее, и она болит сильнее, чем разбитый нос. А вот вид Чарли меня здорово напугал. Он аж светился от радости, предвкушая наслаждение – улыбался и облизывался, его язык мелькал между губами, как жало у змеи из научно-популярных фильмов.

Похоже, ему даже больше секса нравилось смотреть на избитых женщин. Оставалось только удивляться, почему он раньше не лупил собственноручно ни меня, ни Венди. Избивая меня, он получит огромное удовольствие. Пару несильных оплеух – мелочь, но если он войдёт во вкус, на то, что я – единственный пилот на корабле, ему станет наплевать, так что запросто может и зашибить. Потом будет жалеть, но мне от этого не легче. По всему выходит, что я сотворила глупость и вляпалась в неприятность, из которой своими силами мне не выбраться.

Чарли оттолкнул Венди и схватил меня за плечо теперь уже левой рукой, а правой замахнулся, хорошо хоть, кулак не сжал, собрался бить ладонью. Вырваться из его хватки невозможно, помощи ни от Леона, ни от Венди ждать не приходится. Я мысленно произнесла молитву Матери космоса, отлично зная, что Она почти никогда не приходит людям на помощь, да и вообще не вмешивается в их дела. Особенно Ей противны те люди, которые сами устраивают себе неприятности. Вот как я в этот раз.

Глава 31

Уж не знаю, за какие заслуги, но Мать космоса сделала для меня исключение. Конечно же, Она не прибыла на помощь лично. Она никогда так не делает. Просто незаметно подстроила, чтобы произошло что-нибудь такое, что позволит мне не получить слишком много оплеух. Одной-то я всё-таки не избежала, причём слабенькой, но на ней всё избиение и закончилось.

– Чарльз, я принимаю шифрованный сигнал с какой-то из орбитальных станций Мордора, – сообщил Боб, и рука Чарли остановилась, немного не дойдя до моего лица, так что вторая оплеуха не состоялась. – Сигнал постоянно повторяется. Инструкции, данные мне на этот случай, гласят, что я обязан немедленно довести наличие сигнала до вашего сведения. Программное обеспечение для кодирования и декодирования этого шифра у меня имеется, от вас требуется пароль.

– Первый раз такое, – задумчиво пробормотал Чарли и оттолкнул меня прочь, а я нисколечко и не возражала. – Что-то серьёзное там у Виктора случилось. Так, Боб, пробуй. Пароль «Камелот».

– Согласно данным мне инструкциям, в результате расшифровки должен получиться связный осмысленный текст на земном языке. С этим паролем связный осмысленный текст не получается.

– Пробуй «Эскалибур».

– Тоже не подходит.

– Тогда «Авалон».

– Не то.

– «Мерлин», – подсказала я.

– Откуда знаешь про Мерлина? – изумился Чарли. – Это тоже один из паролей.

– Первые три слова были из древнего эпоса о короле Артуре. Хитро использовать произвольный пароль из списка, но глупо составлять список по одной книжке.

– Какие ты ещё знаешь имена и названия из этой книжки?

– Утер, Джиневра, Грааль, Моргана, Персиваль, Ланселот, Пендрагон…

– «Пендрагон» подходит, – доложил Боб. – Послание расшифровано.

– Пендрагон, кажется, это…

– Заткнись, – рявкнул мне Чарли и показал огромный кулак, так что я беспрекословно заткнулась. – Боб, озвучь послание.

– Начало послания, – объявил Боб. – Виктор – Чарльзу. На Мордоре шухер. Мусора собрались шмонать точило с Мекки. Мне стукнули, что твоё. Мусоров тут до хрена, и они не мордорские, а с крейсера, что припёрся с неделю назад. Наших среди них нет. Не суйся, здесь палево. Вали прямо на Парадиз, Эдем или Валгаллу, на твой выбор. Конец послания.

Боб назвал это земным языком, но я часть слов не поняла. Хотя общий смысл сомнений не вызывал – Патруль готовится нас встретить, Виктор предлагает или приказывает Чарли удирать мимо Мордора. Три названия – вряд ли подлинные, это всё названия райских загробных миров, та же идея, что и в списке паролей к шифру, только там было всё из одной книжки, а тут одно и то же место из разных книжек. Наверняка планеты на самом деле называются совсем по-другому.

– Боб, ты знаешь координаты этих трёх райских местечек? – спросил Чарли.

– Да.

– Выбери на свой вкус любое, и проложи курс на него. Лишь бы горючего хватило.

– Это невозможно, Чарльз. Наш запас топлива делает единственным доступным для нас порт Мордор.

Чарли надолго задумался. Мы с Леоном знали, что Патруль собирается изобразить на Мордоре наш арест и заменить двойниками-суперагентами, так что всё как шло, так и идёт по чьему-то дурацкому плану, а для пиратов активность Патруля неожиданна и непонятна.

– Полный песец, – сказал Чарли, песец – это мелкий хищник на планетах, где есть холодные полярные зоны, похож на лису, только мех у него белый или серый. – С какого хрена к нам придолбался Патруль? На Мекке приставали на взлёте, здесь ждут на посадке. Боб, твои предположения – что им от меня нужно?

– Как вы верно отметили, Чарльз, они пытались приставать при взлёте с Мекки. Возможно, они или их коллеги возымели желание продолжить приставание.

– Глупости! Я бы ещё поверил, если бы при взлёте кто-то из патрульных погиб или был всерьёз ранен. Ты наблюдал за ними по портовым камерам? С ними всё в порядке?

– Наблюдал. Обошлось без пострадавших с их стороны.

– Вот! Чего им тогда за нами гнаться? Тем более, на Мекке не было патрульного крейсера. Даже если он там приземлился сразу после нашего взлёта, он никак не смог бы обогнать нас на целую неделю на таком коротком рейсе! Не годится. Давай другое предположение.

– В организации Виктора кто-то проболтался, и Патруль знает, что вы захватили этот корабль. А может, Леон или Юлия на Мекке успели передать что-то по радио. Тогда понятно, почему к кораблю ехали патрульные.

– Эти двое ни при чём, – Чарли расстроено покачал головой. – Даже если они что-то передали, крейсер не успел бы подключиться. Наверняка утечка у Виктора, и мусора заранее знали, какое точило мы отожмём и куда потом полетим. Но они не учли, что и у них бывают утечки. Да вот только у нас, как назло, мало этого трахнутого горючего, чтобы спокойно удрать отсюда.

– Кретины вы оба, – радостно заявила Венди. – Будь у мусоров свои люди в шобле Виктора, на хрен бы им ловить обычных ишаков? Кто им нужнее, мы или Виктор? А ведь если нас повяжут у всех на глазах, Виктор спокойно смоется.

– Кто такие ишаки? – спросила я.

– Заткнись, – устало ответил мне Чарли.

– Ишаки – перевозчики криминального товара, – пояснил Леон.

– Ты тоже заткнись.

– Ты ещё не понял? – продолжила Венди. – Мусорам нужен Виктор, но выхода на него у них нет. А у ишаков – есть! Потому и ловят ишаков! Нас! А твоя новая подружка и её любовник – их агенты, понял? Нам их подставили, как наживку, и ты, как последний фраер, клюнул!

– А может, ты ревнуешь, и хочешь, чтобы я прикончил Джулию? – усмехнулся Чарли. – Боб, в её словах есть что-то путное?

– Да, Юлия и Леон могут быть агентами Патруля, – согласился искин.

– Вот как! Мордор хвалят за постоянно хорошую погоду, верно?

– Да, эльфы хвастаются, что это результат их магического регулирования климата.

– Плевать, чем они там хвастаются. Скажи мне, при хорошей погоде ты сможешь посадить корабль?

– Благоприятные погодные условия значительно увеличивают вероятность успешной посадки, хотя вероятность катастрофы при посадке всё равно остаётся достаточно высокой, процентов тридцать шесть.

Тридцать шесть процентов вероятности аварии – немало, но раз его убедили, что мы работаем на Патруль, он будет вынужден рискнуть. Нас выбросят в открытый космос, Боб попробует посадить корабль, а Чарли и Венди попробуют удрать. Хотя, скорее всего, Чарли будет удирать один, а труп Венди останется на корабле. Или её тоже вышвырнет в космос, мне-то какая разница? Выходит, чтобы не умереть прямо сейчас, Чарли срочно нужно переубедить. Я бы сказала, жизненно важно.

– Это ты дура, а не они! – уверенно заявила я. – Патруль гонится не за вами, а за нами. И это дело тянется не с Мекки, а с Фьорда. Казалось бы, самому тупому боту должно быть понятно, что если крейсер обогнал нас на неделю, то в погоню он пустился не с Мекки, а с порта, который мы посетили раньше. И я знаю, чего им от нас надо.

– Пусть так, – небрежно отмахнулся от моих слов Чарли. – Это ничего не меняет.

– Тогда сообщу тебе ещё кое-что. Боб тоже ошибся, хоть он и искин. Мордор – не единственный доступный нам порт.

Глава 32

Искины ошибаются очень редко, а если всё же ошиблись и им на это указали, безболезненно свою ошибку признают, не то, что люди. Так написано в книгах, сама я ошибающихся искинов раньше никогда не видела, я вообще с ними редко имела дело, только с операторами справочной системы портов, и вот теперь с Джокондой и Бобом. Боб попросил назвать второй доступный порт, и тут же со мной согласился.

– Что это ещё за хренова Пентаграмма? – мрачно спросил у него Чарли. – Почему девка Джулия о ней знала, а ты – нет?

– Порт Пентаграмма не входит в Большое Кольцо, – пояснил Боб. – Он расположен на другом континенте планеты Мордор. Там нет представительств ни Банка, ни Патруля. Кем контролируется порт, точно неизвестно, предположительно – местными планетниками. Посадка не рекомендуется, кроме экстренных случаев необходимости ремонта и дозаправки.

– Как можно отремонтировать или заправить корабль, если нет доступа к Банку? – спросила я, меня это удивило, ещё когда я сама прочитала о Пентаграмме, но тогда я не собиралась там садиться, и мне не было никакого дела до захолустного порта, не входящего в Большое Кольцо. – Вряд ли кто-то станет делать это бесплатно.

– Заткнись, – безразлично откликнулся задумавшийся Чарли.

– Расплатиться можно разными способами, – пояснил Боб. – Можно заработать местные деньги, например, проституцией. Можно заплатить частью груза. А можно найти менялу, коммерческого посредника, который имеет одновременно местную валюту и доступ к Банку. Не исключено также, что местные банки способны взаимодействовать с Банком Кольца.

– Венди ударной работой в борделе легко оплатит заправку, – предположила я, а она даже не обратила на меня внимания.

– Хватит её задирать, – поморщился Чарли. – Лучше расскажи, чего от тебя хочет Патруль. Но не вздумай врать, а то прибью. Давай, колись, я слушаю.

Врать я умела. Трудно было не научиться, имея брата и сестру, а ещё родителей, желающих непременно выяснить, кто первый начал. Причём они почти всегда из нашей драки кое-что видели и слышали, а я точно не знала, что именно. Сейчас всё было примерно то же самое, только тогда за неудачное враньё меня слегка шлёпали по заднице, а в этот раз – шлёпнут окончательно. Чтобы прожить подольше, нужно будет как следует постараться. Говорить как можно больше правды и совсем не врать. Если верить умным книгам, это называется ложью через умолчание.

– На Фьорде был крейсер Патруля. Я думаю, это тот же самый, что сейчас на Мордоре. Так вот, в том порту я и осталась без корабля…

– Небось, с папашей трахнулась, а мамаша застукала, – заржала Венди. – Лучше бы она тебя за это в космос вышвырнула.

– Заткнись, – снова приказал Чарли, он стал каким-то однообразным. – А ты продолжай.

– Неважно, почему меня выставили, – улыбнулась я. – В общем, я обратилась в рекрутёрскую контору, которую мне присоветовала случайная знакомая. Рекрутёр мне мгновенно подыскал место на этом грузовике. Очень скоро мы взлетели. Управлять кораблём оказалось непросто из-за смещённого центра тяжести, но я же не какое-то чмо, как некоторые, приспособилась быстро.

– Это всё важно?

– Да. Дело в том, что мы почти сразу вернулись на Фьорд.

– Зачем?

– У меня не было лицензии бортмеханика, а капитан решил, что без неё бортмеханик не бортмеханик.

– Чушь! Космики летали и летают без лицензий! Я не о пилотах, само собой. Боб, подтверди.

– Летают, – согласился Боб. – Но формально, по утверждённым Патрулём правилам, лицензия должна быть. Однако, согласно давно сложившейся практике, их никто никогда не проверяет. Особенно у урождённых космиков на дальнобойных грузовиках.

– Хорошо, Джулия. Ты вернулась на Фьорд, и что там происходило из того, что мне нужно знать?

– Я за пару часов сдала экзамен и получила лицензию бортмеханика для грузовиков. Все на меня смотрели, как на идиотку.

– Ты и есть идиотка, – не промолчала Венди.

– Не отвечай ей, – приказал Чарли. – Трави дальше. Я хочу побыстрее услышать, как в этой дурацкой истории появляется Патруль. А если не услышу в ближайшее время, удавлю, как только надоест ждать.

– Патруль уже появился, – сказала я. – Все лицензии выдаёт именно он. Но я не о том рассказываю. Понимаешь, там на космодроме один грузовик приземлился на другой, кто-то из них взорвался, а может, и оба. И началось хрен знает что, какой-то корабль опрокинулся и тоже рванул, кто-то с кем-то дрался и стал палить из бластера, а диспетчер сказал, чтобы все, кто в себе уверен, немедленно убирались прочь с планеты.

– Что значит «в себе уверен»?

– Там тогда бушевал ураган. Не такой, что опрокидывает грузовики на космодроме, но летать в нём не очень приятно.

– И ты, Джулия, оказалась в себе уверенной? В ураган, на корабле со смещённым центром тяжести?

– Мне очень хотелось оттуда убраться. Стало страшно, и боялась я не урагана, а обезумевших космиков.

– Но мусорам-то что от тебя надо? Такие аварии время от времени случаются, я две таких видел. Виноватых никогда не наказывают, потому что они всегда уже мертвы. Пусть их Мать космоса судит.

– Чарли, ну, сам оцени. Корабль взлетел и вернулся. Это странно и подозрительно. В необходимость получить лицензию никто не поверит.

– Да. И я не верю. Даже если ты мне её покажешь. Но продолжай.

– Получается, вернулись из-за осторожности, а потом взлетели в ураган, осторожность куда-то делась. Тоже подозрительно.

– Джулия, я теряю терпение. Из того, что ты мне рассказала, совершенно непонятно, зачем за тобой погнался мусорский крейсер.

– Точно я знать не могу, но что, если им показалось, будто на корабле, который приземлился не туда, экипажа не было?

– Что? – заорал Чарли. – Хочешь сказать, что это была не авария, а теракт?

– Патруль, или мусора, как ты их называешь, вполне могли такое предположить. Вот и погнались за подозрительным грузовиком. Им нужны террористы, и вы отлично подойдёте на эту роль. Даже лучше, чем мы. Потому что мы на своём корабле, а вы – нет.

– Боб, что скажешь? То, что она говорит – это возможно?

– Это возможно, Чарльз, – подтвердил Боб. – Проверить нетрудно – если на космодроме Фьорда в самом деле произошла масштабная катастрофа, на Мордоре это уже известно. Информацию принёс если не крейсер, то какой-нибудь из грузовиков, все они после Фьорда попадают на Мордор.

– И что нам теперь со всем этим делать?

Я почувствовала себя капитаном, чьи распоряжения экипаж выполняет беспрекословно. Или, по крайней мере, его старшим помощником, старпомом, тоже наделённым правом командовать, причём всеми, кроме капитана. Правда, старпомов я видела только в книгах и фильмах, даже не знаю, можно ли назвать старпомом маму, если капитаном считать папу? Но тут я вспомнила, что в некоторых фильмах пиратские капитаны казнили своих старпомов, одним рубили головы, других вешали, третьих вышвыривали за борт акулам на обед в открытый космос, то есть, в открытое море, конечно же. И решила командовать как можно осторожней.

– Чарли, ты можешь проверить дату выдачи моей лицензии. Там по времени Фьорда, но Боб запросто пересчитает его на наше корабельное. Потом, когда мы войдём в систему Мордора, ты сможешь подключиться к их планетарной сети и посмотреть новости о катастрофе, они наверняка там есть. И сравнишь даты, чтобы убедиться – я получила лицензию бортмеханика в тот же день, когда взорвались корабли. Ну, или на следующий, если сутки успели смениться. И о крейсере наверняка можно подробно выяснить, прибыл он с Фьорда или откуда-то ещё, это открытая информация по всем кораблям в порту.

– Выдают лицензии всяким дурам, – фыркнула Венди.

– И не говори, – охотно согласилась я. – Знаю одну кретинку с пилотской лицензией, так она не умеет управлять кораблём в атмосфере. Ну, полная идиотка, что с неё взять?

– Заткнитесь обе, – устало даже не приказал, а попросил Чарли. – Как же вы меня достали! Джулия, я сам разберусь, как проверить, врунья ты или нет. А пока оставьте меня в покое. И не надо строить мне глазки. Развратные девки – самое последнее, что мне сейчас может понадобиться!

Я поняла, что больше не старпом, хотя я, наверно, и была-то старпомом только в собственном воображении.

Глава 33

Моя лицензия совсем Чарли не заинтересовала. Он сказал, что если и станет её проверять, то гораздо позже, а скорее всего, не станет вообще. И ждать, когда мы подойдём к планете поближе, он не захотел – приказал искину, чтобы тот немедленно отправил зашифрованный ответ Виктору.

– Передавай, Боб, с паролем «Артур», по соседнему каналу частотой ниже, он должен быть зарезервирован, – распорядился он.

– Да, этот канал свободен, – согласился Боб. – Диктуйте.

– Диктую. Чарльз – Виктору. Не хватает горючки валить в райские порты. Собираюсь приземляться на Пентаграмме. Единственный пригодный пилот – из прежнего экипажа. Сообщи, откуда припёрся мусорский крейсер, не было ли с месяц тому шухера на Фьорде, и чем ты сможешь на Пентаграмме помочь. Конец передачи.

– Сообщение отправлено в направлении орбитальной станции и будет повторяться до получения ответа. Предупреждаю – ответ можно ожидать самое раннее через восемнадцать часов сорок три минуты, без учёта времени, которое будет затрачено на подготовку ответа.

Боб всегда был нудным, как и почти все искины, но сегодня он превзошёл сам себя. Чарли злился и явно хотел разнести на кусочки экран, но всё же понимал, что это глупо, и не стал разносить. Зато стал пристально смотреть на остальной экипаж, дольше всего – на Леона. Наверно, хотел его убить, но почему-то сдерживался. Наконец, схватил за грудь Венди и немного успокоился сексом с ней.

Я тем временем расспросила Боба, хотела узнать побольше о Пентаграмме, но он мало что рассказал такого, чего нет в Космике. Оказалось, тамошние аборигены называют себя орками, никаких контактов с портом Мордор и с Кольцом вообще официально не поддерживают, но неофициально полиция Пентаграммы изредка сотрудничает и с Патрулём, и с эльфами. По рассказам космиков, побывавших там, многие орки обладают магическими силами, да и само название «Пентаграмма» взято из древних трактатов по магии, хотя само слово «пентаграмма» – изначально геометрический термин.

Он был готов бесконечно рассказывать и о геометрических свойствах пентаграммы, и о мистических, например, вызванный в неё из параллельных миров демон якобы не может из неё выйти, но я не была готова бесконечно всё это слушать, так что на демонах лекция и прервалась. Потом я спросила, нормально ли для Патруля, что бандиты узнают о его тайных операциях задолго до их начала. Боб ответил, что тайных операций Патруль не ведёт, а если и ведёт, то о них никто не знает, на то они и тайные. Я с тоской вспомнила Джоконду, она мне таких глупостей не говорила. Или всё же говорила, но мне они не запомнились.

Попыталась поговорить о том же самом с Леоном, но ничего не вышло. Он был готов сколько угодно говорить, какие мы с Венди прожжённые шлюхи, а другие темы его совершенно не интересовали. Я даже подумывала, не воззвать ли к его долгу патрульного, но побоялась – я не знала ни чувствительности микрофонов компьютера пиратов, ни программы, по которой станет действовать Боб, если нас подслушает. Скорее всего, наябедничает Чарли, а что сделает тот, узнав, что мы работаем на Патруль, я и представить не могла. Но не удивилась бы, прими он решение выбросить нас в космос.

На следующий день Боб доложил, что передача Виктора прекратилась. Скорее всего, это означало, что Виктор получил ответ Чарли, но могло быть и так, что радиообмен перехватил Патруль, а может, местная спецслужба, и теперь Виктор арестован. Спросила Боба, и он категорически заявил – такой шифр, даже зная алгоритм шифрования, но не зная пароля, расколоть невозможно. Но все, кроме, само собой, Боба, продолжали нервничать и явно хотели для разрядки набить кому-нибудь морду. Чарли хоть и с трудом, но сдерживался, Леон о нанесении побоев мог только мечтать, я не задирала Венди, боясь дать Чарли повод для избиения, а она отвесила Леону пару слабеньких оплеух и немного успокоилась, хотя ей явно хотелось подраться не с ним, а со мной, мы же так и не выяснили, кто из нас сильнее. Но она тоже опасалась гнева Чарли и не лезла.

Чтобы отвлечься от повисшего в кабине напряжения, я немного посмотрела заброшенный сериал об отважных парнях с Фьорда, отчаянно сражающихся с захватчиками родной планеты. В этой серии они взяли в плен одного высокопоставленного вампира, и уволокли его в своё убежище, по пути перебив голыми руками и ногами всю его вооружённую до зубов охрану. И начался допрос. Вампир им не отвечал, они его били, а он только смеялся над их потугами. И тут на хороших парней налетел взвод вампирского спецназа, тоже вооружённого до зубов. Парней после долгой битвы схватили и связали, а бывший пленник рассказал им, что они угодили в ловушку – в один из его зубов был вмонтирован радиомаячок, сигнал которого и привёл в убежище спецназ врагов.

Досмотреть серию не удалось – Боб получил послание Виктора, и мне стало не до подвигов героической семёрки с Фьорда. Все мы застыли, слушая бесстрастный голос искина, не я одна.

– Посадка на Пентаграмме – отличная придумка, – передавал нам Боб слова Виктора. – Я побазарил с одним кентом оттуда, он не человек, а орк, но это неважно. Погоняло у него Клптис, гляди, язык не сломай. Этот орк – тамошний доктор. Когда пойдёшь на посадку, шепни мне, а я передам ему. Местные мусора как пить дать захотят поморочить вам головы, может, эта шняга на несколько дней затянется. Но у тебя всё должно быть чисто. Никаких жмуров на борту, точило они обшмонают. Хоть там всё и схвачено, на исповеди все молчите, пока доктор не явится, и вообще болтайте поменьше и ни в коем разе не ловитесь на лаже, этого не любят мусора по всей галактике. Когда мусора от вас отвяжутся, вам заправят точило и предложат свалить. Кто и как оплатит горючку и доктора – не ваше дело. Патруль вмешиваться не будет. Их крейсер прибыл с Фьорда, и когда он там ошивался, на космодроме случился шухер больше чем на сотню жмуров, если здешние писаки не гонят фуфла. Конец сообщения.

– Зачем нам врач? – не поняла я. – Венди, конечно, дура, но её уже не вылечить. Исповедь ей тоже не поможет.

– Сама дура! – обиделась Венди. – Самых простых слов не понимаешь! Доктор – это адвокат, а исповедь – допрос! Дошло?

– Заткнулись, девки! – рявкнул Чарли. – Сейчас не до ваших свар! Джулия, Лайон! Какие планы у вас? Собираетесь ли вы сдавать нас полиции?

– Кто ж тебе правду-то скажет? – фыркнула я. – Конечно, не сдадим вас никому. Как можно? Вы же такие милые и приятные люди, особенно Венди. У меня прямо сердце разорвётся, если её казнят. Или в Пентаграмме нет смертной казни? Хотя, пожизненная каторга – тоже неплохо. У них там что – лесоповал или урановые рудники?

– Ты предлагаешь выкинуть вас в космос, и рискнуть, доверив посадку Бобу?

– Нет, Чарли. Наверняка нас будут допрашивать по отдельности, и ты не сможешь ни помешать нам донести, ни наказать потом за донос. А если думаешь, что секс с пленниками что-то гарантирует пиратам, напомню – Венди категорически отказала Леону, да ещё и в оскорбительных выражениях.

– А секс что-то гарантирует? – ухмыльнулся пират.

– Нет, конечно.

– А какая-нибудь клятва? Можете поклясться Матерью космоса?

– Запросто. И так же запросто нарушим клятву. Вот и говорю тебе – ты договариваешься не с теми. Тебе надо, чтобы на наш донос полиция Пентаграммы забила большой болт. Вот с ними и договаривайся. Или сам, или через Виктора, или через того орка Тиса.

– Клптиса, – поправил меня Чарли. – Люди жутко обижаются, когда их имена коверкают. Орки в этом наверняка ничем не лучше. Джулия, а ты хитрая девка. На вид ребёнок, а думаешь, как прожжённая воровка.

– Шлюха она прожжённая, а не воровка, – поправил его Леон.

Глава 34

Очень хотелось настучать Леону по физиономии, но Чарли запретил. Сказал, что драки на борту его достали сверх всякой меры, и больше он терпеть их не намерен. Если я так сильно обиделась, он запросто выбросит планетника в космос, чтобы утолить мою жажду мести, но мне никого трогать не позволит. Тем более, пользы от него ни малейшей, одно сплошное нытьё. А приличным девкам, и мне в их числе, следует не избивать других членов экипажа, а молиться о том, чтобы люди Виктора договорились с полицией, потому что иначе корабль на посадку поведёт Боб, разобьёт его или нет – в руках Матери космоса, а я и Леон будем принесены Ей в жертву.

Молиться я не стала. В продажности полиции любой планеты сомнений не было, вопрос только в предложенной сумме. Мои родители, на чём-то попавшись, иногда давали взятки патрульным, в подробности меня, ясное дело, не посвящали, но я им и так верила – зачем бы им злостно клеветать на доблестных работников правоохранительной системы Галактики? И не думаю, что подкупить Патруль легче, чем планетных копов, бобби, ментов или ажанов. Вскоре выяснилось, что я права.

Мы приближались к Мордору и одновременно к Пентаграмме, и теперь паузы в разговоре Чарли и Виктора стали заметно меньше. Чарли спросил, реально ли подкупить полицию Пентаграммы, и вскоре получил ответ. Боб сказал, что Виктор затратил на составление ответа, вместе с диктовкой сообщения своему искину, не больше двух минут.

– Виктор – Чарльзу, – начал вещать искин. – Я же сказал, с мусорами и Пентаграммы, и Патруля уже всё перетёрто и схвачено. Космические мусора не полезут в Пентаграмму, ни ты с напарницей, ни ваши фраера не тянете на то, чтоб ради вас залупаться с тамошними паханами. А тамошним мусорам и предъявить-то вам нечего – на их территории вы ничем не замазаны. Ваши дела в космосе их ни разу не трогают. И ещё космические мусора обещают не натравливать на ваше точило свой крейсер. Так что сделай всё без лажи, и сваливай оттуда на райскую планету. Конец передачи.

– Вот так, – сказала я. – Если чего-то не понимаешь, спрашивай умненькую Юлечку, и будет тебе удача.

– С тех пор, как я связался с тобой, пруха и рядом со мной не ночевала! От тебя сплошные подлянки!

– Совсем ты меня не любишь, – я сделала вид что расстроилась, и постаралась не услышать, что на это сказал Леон. – И всё же, раз ты нас пока не выбрасываешь в космос, давай сделаем так, чтобы полиции не была видна лажа, как просил или приказывал твой Виктор.

– Он не мой! – почему-то взвился Чарли. – Я его никогда даже в глаза не видел!

– Она не в этом смысле сказала, – неожиданно вступилась за меня Венди. – Виктор твой подельник, что, блин, в этом такого?

– Ладно, пусть так, – немного успокоился пират. – Так что у тебя, Джулия, насчёт лажи?

– Я предлагаю вот какую легенду. У нас кончилось топливо, и мы на остатках садимся на ближайший космодром, а это Пентаграмма. До Мордора дотянуть никак не сможем.

– Нормальная шняга. Никто, ясен пень, не поверит, но никто ничего и не докажет. Боб попалит горючее, и приведёт нас к той стороне планеты, где Пентаграмма. Только, Боб, без дурацких манёвров на ближних орбитах, их наверняка контролируют со станций. Разберись с Джулией, сколько горючего ей понадобится на посадку, и – вперёд!

– Нет, без Боба, – заупрямилась я.

– Почему? – изумился Чарли. – Чем тебя не устраивают его расчёты? Хочешь сказать, что без него проложишь курс лучше? Ты такой классный навигатор?

– Полиция обыщет корабль, едва мы приземлимся. Так?

– Да, мусора тут же обшмонают точило, и что?

– Чарли, я уже давно поняла, что ты крутой бандит. Говори, пожалуйста, нормально, а не на фене.

– Уговорила, – ухмыльнулся он. – Так чем помешает старина Боб при обыске? Он так запрограммирован, что не проболтается.

– Не проболтаюсь, – подтвердил искин.

– Но разве копы не задумаются, почему мы не используем штатный бортовой компьютер? А задумавшись, непременно занесут номер вашего в свои базы. Вам оно надо?

– Это нам ни к чему, – признал пират. – Но между входом в атмосферу и посадкой я успею переключить все кабеля на штатный компьютер, а свой спрятать.

Я не рискнула спорить дальше. У Чарли есть скверная привычка завершать спор очень убедительным аргументом – оплеухой, а у меня ещё разбитый нос и близко не зажил после драки с Венди. Мне-то было до одного места, что полицейские Пентаграммы занесут в базы, просто я соскучилась по Джоконде. Боб – хороший парень, если так можно сказать об искине, но нудный до невозможности. К тому же если что-нибудь пойдёт не так, и Чарли всё-таки решит от меня избавиться, она может мне помочь хоть чем-нибудь, а вот от Боба ждать помощи бесполезно.

Боб мгновенно проложил такой курс, чтобы мы подошли к планете с последними крохами топлива, причём так, чтобы вход в атмосферу оказался прямо над Пентаграммой. Чарли одобрил, а я заартачилась – любому будет очевидно, что мы именно на Пентаграмму и нацеливались. Это вышла бы самая настоящая лажа, которую Виктор просил или требовал избегать. Лишние вопросы полицейских никому не нужны, даже если высшие чины полиции в сговоре с пиратами. Чарли недовольно морщился, но согласился, хоть и заявил, что это девчачья блажь. Боб проложил новый курс, мне он понравился, а Чарли посмотреть не успел – задымилась микроволновка, и он, ругаясь и понося Мать космоса, полез ремонтировать нашу кормилицу.

Венди тоже хотела глянуть, что там Боб, по её словам, наколдовал, но я не позволила, не объясняя причин. Она пожаловалась Чарли, и получила от него неплохой пинок, оказавшись на полу. Я подошла, чтобы добавить, но он заметил и заорал «Не смей её трогать!», добавив в мой адрес несколько оскорблений, которые с удовольствием повторил Леон, видать, раньше он таких слов не знал. Планетник, что с него взять.

Закончив ремонт, Чарли снова включил печь, и теперь она не только задымила, но ещё и заискрила. Венди заржала и заявила, что у него кривые руки, а я добавила, что эти кривые руки растут из задницы. Наверно, это было уже лишнее – он вскочил с такой рожей, что я ему напомнила – единственного пилота на борту убивать вредно для здоровья. При всех тёмных страстях, бушевавших у него внутри, при всём явном наслаждении, которое ему доставлял вид избитых женщин, Чарли всё же почти всегда держал себя в руках. За несколько секунд его рожа вновь стала человеческим лицом, он схватил меня за шиворот и швырнул к микроволновке с диким воплем «Ну, покажи нам, как надо!».

Я подумала, что теперь я не только единственный толковый пилот на борту, но и единственный толковый бортмеханик, и вообще единственный полезный человек в экипаже, не считая Боба, потому что он не человек. Хорошо хоть, из осторожности оставила эту мысль при себе, а то не знаю, хватило бы у Чарли выдержки не пустить в ход кулаки. С ремонтом печки пришлось повозиться. Даже не с ремонтом, а с диагностикой, закоротка в блоке питания обнаружилась не сразу. Ну, а когда обнаружилась, починить было совсем легко – устранить короткое замыкание, заменить сгоревшие элементы на запчасти, их оказалось два, и вставить новый предохранитель. Как часто повторял папа, предохранитель – последнее, что сгорает в устройстве.

Чарли всё это время стоял у меня за спиной, интересовал его не ход ремонта, а чтобы я не припрятала инструменты, которыми потом смогу его прикончить. Когда печка заработала, он всё у меня отобрал и приказал Венди запереть их в кладовке. Потом всё же отвесил мне не очень сильный подзатыльник, пояснив, что это за предположение о его растущих из задницы руках, и пригрозил переломать рёбра, если я рискну повторить эти слова. Разобравшись со мной, он направился к Леону.

– Джулия мне здесь нужна, – сказал он. – Убивать её нельзя. А тебя, Лайон? Если хочешь дожить до посадки, объясни, зачем мне нужен ты. И постарайся быть убедительным, если для тебя хоть немножечко важно твоё дальнейшее существование.

Их разговор я слушать не стала, предпочла посмотреть очередную серию о парнях с Фьорда. Это не настолько скучно.

Глава 35

Не знаю, что там Леон наговорил Чарли, но раз остался жить дальше, сумел найти правильные слова. А меня гораздо больше волновала предстоящая посадка, ведь лететь через атмосферу я собиралась с одной только пылью в топливной кассете. Кажется, Боб верил в удачное приземление куда сильнее меня, а может, он просто был запрограммирован верить, а то и просто изображать, что верит. Чтобы не думать об этом, я смотрела много серий подряд о семерых отважных парнях, но тут же забывала, что происходило в этих сериях и продолжала нервничать. Всё же дождалась – наконец, Боб объявил, что топливо израсходовано почти до конца, пора переходить на невесомость, то есть, на полёт без ускорения, запрашивать посадку на Пентаграмме, выключать его и подключать штатный бортовой компьютер.

– А не рано тебе отключаться? – усомнился Чарли. – Осталось пару часов лететь в космосе, да ещё и в невесомости. Девка справится без искина?

– Позвольте вам напомнить, Чарльз, что Юлия со штатным бортовым компьютером без происшествий посадила этот корабль на Мекке, – ответил ему Боб. – К тому же я имею все основания считать, что искин у них установлен.

– Девка же сказала, что искина нет! – изумился Чарли.

– Юлия иногда говорит неправду. Человечеству очень давно известно, что в большинстве своём женщины лживы. Венди и Юлия – отнюдь не исключение из данного правила.

– Что, Венди – тоже?

– Конечно. Она же женщина.

– Чего только не узнаешь, поговорив с искином, – покачал головой Чарли. – Джулия, бери управление на себя, до входа в атмосферу – пара часов. А ты, Боб, предай сообщение Виктору.

С микроволновкой Чарли так и не разобрался, зато кабели со своего компьютера на корабельный перебросил почти мгновенно – наверняка сказывалась богатая практика. У меня на обзорном экране появился крестик, указывающий нужный курс, и был он немного в стороне от направления нашего движения. Я поняла, что мне подсказывают дорогу на Мордор, но я, даже если бы захотела, с оставшимися крохами топлива не смогла бы туда добраться.

– Не хватит топлива, – шепнула я.

– Хватит, если управлять буду я, – услышала ответный шёпот из динамика. – Долетим до орбитальной станции и там дозаправимся.

– Нет, Джоконда, – сказала я, уже не понижая голос. – Топлива у нас мало именно потому, что нам нужен повод приземлиться на Пентаграмме.

– Посадка на Пентаграмме не рекомендуется.

– Но мы сядем. У нас другого выхода нет.

– С кем ты там разговариваешь? – заинтересовался Чарли.

– С искином, – не стала врать я.

– Стало быть, Боб не ошибся! Бабы действительно всегда врут! Искин, покажись и представься!

– Успеешь на неё посмотреть, – возразила я. – Джоконда, покажи мне курс на Пентаграмму. А ты, Чарли, собирался запросить посадку у тамошнего диспетчера.

– Девка, не командуй тут! – он опять рассвирепел. – Джоконда, ты знаешь, кто я такой?

– Ты и твоя девка – пираты, – ответила она. – Я видела, как вы захватывали корабль на Мекке.

Джоконда больше не пряталась, её призрачное изображение теперь мог разглядеть кто угодно. Чарли, глянув на неё, цокнул языком и пробормотал что-то вроде, что был бы не против с такой, но раз её невозможно пощупать, то не о чем и говорить. Я их слушала вполуха, у меня появился указатель курса на Пентаграмму, и я увидела, что корабль от него отклонился, а вернуть его на правильный курс без главной дюзы не так-то и просто. Но я вернула.

– Это ты сейчас ведёшь радиопередачу? – тем временем спрашивал Чарли у Джоконды.

– Да, я на связи с Патрулём, – подтвердила она.

– Это ты так думаешь! – заржал пират. – А ведь меня о тебе предупредил Боб, мой искин, и я принял меры – не подключил корабельный передатчик к компьютеру. И разве я не молодец?

– Раз вы боитесь садиться на Мордоре, значит, ты где-то прокололся, а раз так, не очень-то ты и молодец.

– Чарли, ты вправду считаешь, что препираться с искином важнее, чем запросить разрешение на посадку? – поинтересовалась я.

– Уговорила, девка, – он включил микрофон и динамики внешней связи, работающей на выделенных частотах космических портов. – Капитан Лайон – диспетчеру Пентаграммы. Срочно нуждаюсь в экстренной посадке. Прошу разрешения приземлиться.

Из динамиков доносился невнятный разговор двух голосов на повышенных тонах, этого языка никто из нас не знал, но через примерно полминуты один из голосов, который мог бы принадлежать какой-нибудь старухе, заговорил на ломаном земном.

– Ты, ить, милок Лайон, названьице-то своего кораблика не назвал. Непорядок это большущий. Назови, и будем с тобой дальше калякать.

– У грузовиков Большого Кольца нет ни названий, ни номеров. Даёшь разрешение садиться?

– Дык ты, милок, видать, дальнобойщик! Тебе Мордор нужен, а не наша Пентаграмма! Обшибся ты, бедолага. К эльфам лети, тута, у орков, тебе неча делать.

– У меня нет горючего лететь в другое место! Мы садимся на Пентаграмме!

– Разрешение ему нужно… Это, милок, тока диспетчер тебе могёт дать. А я – нет.

– Ты не диспетчер? А кто ты?

– Гупта я по документам, а так меня бабой Ягой кличут. Позывной такой. Прибираемся мы тут, я и Кикимора. Она Брлартса по документам, но по документам её никто не зовёт. Тока она по-вашему не болтает. Пару слов знает, и всё. Кика, скажи что-нибудь на земном капитану Лайну.

– Пошёл в задницу, трахнутый козёл, – радостно выкрикнула другая старуха.

– А диспетчер где? – поинтересовался растерянный Чарли.

– Дык нетути его тута. А чего ему тута торчать? Трахается он с кем-то, и правильно – выходные же у него, что ещё делать? Сегодня кораблей не ждём, завтра не ждём, тока третьего дня, то бишь, я хотела сказать, на третий день, будет «Императрица драконов» с Норны. Вот тогда диспетчер и появится. Тогда и ты посадку запрашивай, а ноне можешь тока со мной покалякать. С Кикиморой-то калякать скучно тебе будет, она на земном тока в задницу посылает. А я в школе пару лет училась, умею чуток по-вашему.

– Спроси, не может ли одна из уборщиц включить систему наведения, – подсказала Джоконда.

– Какая ещё система наведения? – не понял Чарли.

– Радиомаяк на месте посадки.

– На хрен он нужен?

– Чтобы сесть, куда надо, а не куда попало. Когда он сбоит, происходят аварии, подобные той, что случилась на Фьорде.

– Венди, Джулия, вы что-то об этом знаете?

– Я приземляюсь по крестику, который мне выводит бот или искин, – сказала я.

– Все так приземляются, – согласилась Венди.

– А крест откуда берётся? – поинтересовалась Джоконда. – Расчёт траектории посадки производится по координатам радиомаяка.

– Ясно, кивнул Чарли. – Эй, бабуля Яга, а ты можешь включить радиомаяк на космодроме?

– Да что ж ты такое у старухи спрашиваешь? Я даже не знаю, есть ли он тута вообще. И что он такое, тоже не знаю. И Кика не знает.

– Что у неё ещё спросить? – поинтересовался Чарли.

– По непроверенным данным, орки – людоеды, – подсказала Джоконда.

– Да, это интересно. Слышь, бабуля, а нас там ваши не сожрут?

– Дык, кто ж заране могёт такое знать-то, капитан Лайно? Могут сожрать, а могут и помиловать. Тута уж как вам повезёт. Ладно, некогда мне с вами попусту лясы точить, прибрать-то надо, а то я с тобой болтаю, и Кика, глядючи на меня, тоже не работает. Так что пока-пока, дальнобойщик!

Глава 36

Приземляться вслепую мне ничуть не улыбалось, так можно и мимо космодрома промахнуться, если посадочное поле невелико по размерам, а корабль обязательно должен садиться на поверхность не мягче бетона, да ещё и ровную. Иначе запросто можно его опрокинуть, а опрокинувшийся корабль порой взрывается, не всегда, но часто. Зачем мне такой риск? Перепуганная, я рассказала Чарли о варианте с дозаправкой на орбитальной станции. Он долго думал, но так ничего и не решил, только обратился к Виктору. Без Боба он не мог использовать их шифр, Джоконда его не знала, так что пришлось ему связываться по радио и говорить открытым текстом. На самом деле, не совсем открытым, они пытались как можно сильнее запутать того, кто мог бы их подслушать, и даже имена чужие использовали.

– Билл вызывает Стива, – несколько раз повторил Чарли.

– Здесь Стив, – наконец, откликнулся кто-то, скорее всего, Виктор. – Что стряслось, Билли?

– Стрёмно делать, как ты мне сказал. Там нет радиомаяка. Можно заправиться на орбите и оттуда попасть в любое из Райских мест.

– Идиот. Станция – территория Мордора. Они сразу же сообщат тем, кого ты не хочешь видеть. Помни о большом точиле. Действуй по прежнему плану. Конец связи.

Итак, Чарли предложил, чтобы мы не приземлялись на этой планете, а заправились в космосе и повезли героин туда, куда поначалу Виктор и приказал его доставить. Виктор же, или Стив, если это кто-то другой, запретил так делать, потому что орбитальная станция оповестит Патруль, и нами займётся большое точило, то есть, крейсер. Что ж, выбора нам не дали, буду приземляться без курсового указателя, по одному только оптическому датчику. Велико ли посадочное поле на Пентаграмме? Я спросила Джоконду, но даже она этого не знала. Мне только и оставалось выкинуть это из головы и приземляться на такой космодром, какой он есть, и надеяться, что раз ближайший корабль прилетит туда только послезавтра, то космодром сейчас пустой.

Я немного волновалась перед непростой посадкой, даже руки слегка дрожали, но едва Джоконда объявила, что мы входим в атмосферу, волнение куда-то ушло. Так часто бывает – ожидание тяжёлого испытания тревожит гораздо больше, чем само испытание. Поначалу от меня почти ничего и не требовалось, я просто удерживала направление, которое давала Джоконда. По её словам, на большой высоте она может наводить меня по координатам космодрома, а вот пониже без радиомаяка уже никак.

Но оказалось, что беспокоилась я зря. Если бы хорошо подумала, запросто бы догадалась, что раз Пентаграмма способна не допускать Патруль внутрь своих границ, у неё наверняка есть силы противокосмической обороны, и эти силы так просто не пропустят на свою территорию неизвестно какой корабль. Мужской голос, раздавшийся в динамиках, чем-то напоминал голос бабы Яги и говорил на земном с тем же неуловимым акцентом, что и она, но гораздо лучше.

– Вызываю безымянный корабль Большого Кольца, – произнёс он.

– Мы вас слышим, – ответил Чарли. – Кто вы?

– Я командир звена истребителей ПВО страны, которую в Кольце называют Пентаграммой. Моё имя вам знать незачем, а позывной у меня Назгул-Четырнадцать. Я буду задавать вопросы, в основном стандартные. Если за минуту я не получу ответ на любой из них, ваш корабль будет сбит. Вопрос первый. Почему вы приняли решение приземляться на космодроме Пентаграмма?

– У нас почти кончилось горючее. Последний отрезок пути мы летели без ускорения, но до космодрома Мордор всё равно не дотянем.

– Почему вовремя не запаслись топливом?

– Горючего в кассете хватало, но пара ошибок пилота – и оно кончилось.

– Ясно. Посадку разрешаю. Ваш бот видит точку приземления?

– Вижу, – подтвердила Джоконда. – Но это не радиомаяк. Радиолуч падает на космодром сверху и отражается во все стороны.

– Наш бот видит, – повторил Чарли для Назгула.

– Сколько вас в экипаже? – продолжил допрос тот.

– Четверо.

– Сразу после приземления вы должны покинуть корабль и сдаться спецназу пограничной службы. Иначе будет применено оружие. Вам понятно?

– Да.

– В таком случае – конец связи. До встречи на космодроме.

Приземлилась я отвратительно, но так и задумывалось. Власти Пентаграммы должны были увидеть хреновое пилотирование и пустую топливную кассету после посадки, это они и увидели. Если, конечно, проверили запасы топлива. Памятуя об угрозе Назгула, мы мгновенно выскочили из корабля, немного задержался только Леон, но планетники и не умеют прыгать с такой высоты, как мы. Вокруг нас стояли люди в мощных доспехах и полностью закрывающих лицо шлемах с бластерами в руках, а в воздухе зависли пять летающих тарелок, тоже явно не безоружных.

Я думала, устаревших ещё век назад тарелок больше уже нигде не осталось. Я их видела только в исторических фильмах, они так часто появлялись в галлюцинациях обитателей древней Земли, что едва только очередные новые технологии подарили людям возможность придать летательным аппаратам такую форму, это тут же было опробовано. Но их двигатели работают только в мощном гравитационном поле вблизи планеты, далеко в космос на них не забраться, а в атмосфере тарелки из-за плохой обтекаемости получают сильное сопротивление воздуха и жрут топливо в три горла.

Пограничники в своих защитных костюмах не отличались от людей, но когда к нам подошли четверо, представившиеся полицейскими, я сразу поняла, почему этот народ называют орками. Из одежды на них были только кожаные пояса с оружием и чем-то вроде сумок, а на металлических пряжках горел знак пентаграммы – пятиконечной звезды с направленными вверх двумя лучами. Все они обросли шерстью от затылка до пальцев ног, включая ладони, лбов в привычном виде у них не было – брови составляли с волосами на голове единое целое, но на острых сверху ушах волосы росли не так густо, а лица вообще сверкали голой кожей. Двое мужчин были чисто выбриты, а у женщин бороды с усами и не росли, торчащие тёмные соски тоже оставались свободными от растительности, а ногти на руках и ногах сверкали красным лаком, похожим на кровь.

Нас рассадили в роскошные автомобили вполне современного вида, каждого по отдельности. Меня сопровождал полицейский и два пограничника, в доспехах здорово напоминающих роботов. Один из них сел за руль, второй устроился рядом с полицейским лицом ко мне, в полной готовности открыть огонь. Смотреть на них было скучно, так что я смотрела в окно. Но картина и там показалась мне скучной – сперва мы мчались по лесной дороге, и кроме деревьев по её краям и мчащихся мимо встречных автомобилей ничего рассмотреть не удавалось, а потом стали петлять по улочкам обычного городка, не неотличимо похожего на те десятки других, которые я видела раньше.

– Меня зовут позывной Огион, – неожиданно заговорил полицейский. – Без номера, просто Огион.

– Юлия, – в ответ представилась я.

На земном он говорил всё с тем же лёгким акцентом, наверно, из-за огромных зубов, которые мешали языку. Но понимала я его без труда.

– Юлия, вы знаете кого-нибудь на Пентаграмме или Мордоре?

– Нет. Я космичка и здесь впервые.

– И некое лицо с позывным Клптис тоже вам незнакомо?

– На этой планете у меня знакомых нет. Разве что среди космиков, да и то вряд ли. А в чём дело?

– Понимаете, Клптис – это адвокат, вызвавшийся представлять ваши интересы. Не лично ваши, Юлия, а всех вас, четверых.

– В этом есть что-то плохое? – не поняла я.

– Да. До сегодняшнего дня адвокат Клптис всегда работал на мафию и только на мафию. Это заставляет вас подозревать.

– В чём?

– Пока не знаю. Но Клптис за всю свою карьеру ни разу не защищал невиновных, хотя у судей порой возникало иное мнение – всем хочется хорошо кушать, и судьи – не исключение. Юлия, в чём виновны вы? Не запирайтесь, это бесполезно, тем более, чистосердечное признание облегчает душу. Вы верите в существование души?

Глава 37

Я заявила, что без адвоката, даже если он из мафии, ни на какие вопросы полиции отвечать не буду. Огион продолжал о чём-то спрашивать, и злился, не получая моих ответов. Время от времени из динамика на передней панели слышался раздражённый голос, я не знала, был это искин или человек, говорил он на местном языке, и я ни слова не понимала. Наверно, всё-таки человек, потому что Огион после каждой реплики нервничал всё сильнее.

Чтобы ненароком не ляпнуть лишнего, я стала в уме прокладывать курс обхода чёрной дыры. Ничего проложить мне даже примерно не удалось, но своей цели достигла – перестала слышать надоедливые вопросы полицейского. И тут внезапно заметила, что его тон резко изменился – теперь он говорил со мной очень доброжелательно и соглашался отложить допрос до появления адвоката Клптиса. Правда, назвав его имя, Огион скривился от отвращения. А тут и наше путешествие закончилось, и он отвёл меня в кабинет для допросов.

Этот кабинет совершенно не походил на те, что я видела в фильмах про полицию, и ещё меньше на загаженные камеры, где меня допрашивали патрульные после драк в портах, если, конечно, мне удавалось удрать или откупиться на месте. Здешние стол и стулья гораздо естественнее смотрелись бы в дорогом ресторане, чем в полицейском участке, а роскошный двуспальный диван был очень похож на мебель из люкса для новобрачных, который снял Гюнтер в портовой гостинице не то на Атлантиде, не то на Антарктиде, уже точно не помню названия того порта. И освещалось тут всё не простой лампочкой, а хрустальной люстрой. По крайней мере, если уж не хрусталь, так хорошая имитация хрусталя, космикам вовек не различить.

– Юлия, вы слишком напряжены, – произнёс Огион. – Вас смущает отсутствие на мне одежды? Но такова здешняя полицейская форма, я не ничего не могу изменить, устав строг и отклонений не допускает.

– Нагота меня не смущает, это привычное зрелище, – возразила я. – Космики с раннего детства видят обнажённые тела, причём частенько занимающиеся сексом. В кабине корабля негде уединиться, да и незачем – никто не обращает на это внимания. К тому же шерсть на вашем теле, Огион, самая густая именно в том месте, которое могло бы смутить других планетников. Но ни в коем случае не космиков.

– Очень хорошо. Тогда, Юлия, для создания более непринуждённой атмосферы позвольте вручить вам букет белых роз, – он протянул мне цветы, причём гораздо красивее, чем пытался мне подарить Леон в начале нашего путешествия. – Эти цветы вовсе не помешают нам дождаться появления этого мерзавца Клптиса.

– Зачем космичке цветы? – фыркнула я. – Это планетники на них помешаны.

– Нет? Ну, и ладно, – он бросил букет вверх, и тот куда-то пропал, по крайней мере, назад не падал.

Я посмотрела вверх, но увидела там самый обычный потолок, разве что разрисованный разноцветными геометрическими фигурами. Если даже предположить, что букет появился из тайника в спинке стула, то куда он делся на потолке, я понять совершенно не могла. Но тут вспомнила, что на этой планете вовсю колдуют, да и сама пентаграмма – магический символ.

– Это колдовство? – спросила я.

– Магия, – поправил он. – Или иллюзия. А может, наука с техникой. Практической разницы между ними нет. Имеет значение только результат, а не методы, которыми он достигается. Ладно, цветы вас не интересуют, а что вы скажете насчёт лёгкого ужина?

После концентратов поесть что-нибудь из натуральных продуктов было заманчиво, но я знала, что большинство блюд любой планетарной кухни космикам не подходят. Хорошо, если всё ограничится расстройством желудка, а если я заполучу всякие сыпи и отёки? Но Огион заверил меня, что знает об этой проблеме, и намеревается угостить меня тем, что подают в ресторанах порта Мордор. Он буквально на мгновение опустил руку ниже уровня стола, а когда вернул её обратно, уже держал в ней меню мордорского ресторана «Люкс».

– Заказывайте, – предложил он. – На цены не обращайте внимания, всё будет оплачено из специального фонда полиции. Алкоголь и наркотики, увы, предлагать не имею права, это запрещено дурацкими инструкциями финансового отдела, но прохладительные напитки можете выбирать любые.

Он пристально на меня смотрел, явно ожидая просьбы нарушить дурацкие инструкции. Но я просить не стала. Космикам наркотики куда опасней, чем планетникам. На всех планетах наркотики разные, даже если называются одинаково, и очередная местная разновидность какого-нибудь кокаина может вызвать сумасшедшую аллергию, которая запросто отправит незадачливого космика-наркомана к Матери космоса. С алкоголем всё иначе – спирт, разбавленный полуторным количеством воды, всюду остаётся тем же самым разбавленным спиртом, хоть и меняет своё название от порта к порту. Но и алкоголь мне сейчас тоже ни к чему, я ведь на допросе в полиции, причём не в порту Большого Кольца, где я хоть что-то знаю о местных законах и обычаях. Полной дурой надо быть, чтобы здесь ещё и чем-то затуманивать себе голову. Даже если допрос выглядит совсем не так, как показывают в фильмах.

– Какую музыку вы предпочитаете? – улыбаясь, спросил Огион. – Любую выбирайте, с любой планеты. Для магии нет ни расстояний, ни времени.

– На ваш выбор, Огион, – ответила я.

В музыке я не очень разбиралась, даже названий жанров не знала, но иногда с удовольствием слушала негромкие спокойные мелодии, вроде тех, что звучат в портовых ресторанах, когда в танцах перерыв. Танцевальная музыка мне тоже нравилась, хотя танцевать я совсем не умела. Всего раз попробовала, с Гюнтером, и это отбило желание пробовать второй раз – он тоже не умел, но ни одного моего пальчика не пропустил, все до единого оттоптал.

Орк громко хлопнул в ладоши, и из невидимых динамиков полилась тихая спокойная мелодия. Мы принялись за ужин, он болтал, а я больше ела, не особо не замечая вкуса. Может, эти блюда и были вершиной кулинарного искусства, но для меня вся еда делится на концентраты и остальное, которое лучше концентратов. Говорили, что в некоторых ресторанах подают еду хуже концентратов, но мне она не попадалась, да я и представить себе не могла, как что-то может быть хуже концентратов.

– Это жареная картошка, неотличимая от той, что растёт на Земле, – показывал мне Огион. – А это – мясо местного страуса, космикам оно не вредит, в Мордоре вас бы кормили точно такими же страусами. А это сыр из тюленьего молока, коровы у нас, к сожалению, мутировали, и я не уверен, что ваш организм нормально примет их молоко. А это варёные кукурузные зёрна, ешьте смело, они без мутаций.

Я попробовала всё, что нашлось на столе, но особенно налегала на мармелад, такого, как здесь, я никогда раньше не пробовала, и он быстро кончился. Мой сотрапезник откуда-то вытащил ещё одно блюдечко с мармеладом и заверил, что если понадобится, он легко раздобудет добавку. Запивала я всё это яблочным компотом, по словам Огиона, яблоки тоже ничем не отличались от своих предков с далёкой Земли.

– Не хотите потанцевать, Юлия? – неожиданно предложил он.

– Хочу, – выдохнула я.

– Тогда нужно или мне где-то раздобыть одежду, или вам – снять свою. Танцоры должны быть одеты или раздеты в едином стиле, иначе зрелище получится неэстетичным.

– Мне снять, конечно, – я ни на секундочку не усомнилась в выборе.

Встала со стула и начала возиться с застёжками комбинезона. Обычно сбрасываю его мгновенно, даже в невесомости, а сейчас почему-то получалось плохо. Но Огион щёлкнул пальцами, и комбинезон непонятно как тут же оказался на полу. Орк шагнул ко мне и прижал ладони к моей талии, а я положила руки ему на плечи. Музыка изменилась, в ней появился какой-то ритм, и повинуясь ему, я стала изгибаться и переступать с ноги на ногу. Пол оказался мягким, он будто ласкал мои стопы, а партнёр на них не наступал, за что я была ему очень благодарна.

Огион, выполняя очередную фигуру танца, на мгновение прижал меня к себе, и соприкосновение моей груди с его шелковистой шерстью вызвало дикий прилив желания. Он это почувствовал и нежно поцеловал в губы. Я страстно ответила на поцелуй, и на этом танцы кончились. Так же нежно, как целовал, он стал поглаживать мне грудь. То самое желание теперь стало единственным, все мысли, все проблемы отошли далеко на задний план. А что меня могло сдержать? Я должна хранить верность Леону или Чарли? Да пропади они оба пропадом! Огион взял меня на руки, отнёс к дивану и бережно строил там на мягкую подушке. Его нежные ласки сводили меня с ума, но где-то на краю сознания билась слабенькая мысль, что я что-то делаю неправильно, причём непонятно почему.

– Огион, что со мной? – спросила я.

– Любовь, – улыбнулся он. – Или приворот. Это почти одно и то же.

– Приворот? Магия?

– Магия, фармакология – какая разница?

Я вспомнила, что на этой планете, пусть и на другом её континенте, производят приворотные зелья в огромных количествах, это основной экспорт Мордора.

– Я так не хочу! – заорала я.

– А тебя уже никто и не спрашивает. Эти вещества действует безотказно, ты не сможешь сопротивляться. Да и ничего страшного с тобой не случится, даже удовольствие получишь.

Я действительно не могла сопротивляться. Тело требовало секса и не подчинялось разуму. Да и разум возмущался не очень убедительно. Если бы этот тип просто за мной поухаживал, я бы не устояла. После такого скота, как Чарли, Огион, со всей его шерстью и острыми ушами, выглядел самым человечным человеком. Если бы не какой-то возбуждающий порошок, превративший всю романтику фактически в изнасилование. Стало противно до отвращения, хоть желание и не исчезло. Я опять взмолилась, прося Мать космоса о помощи, но прекрасно знала, что в портах и вообще на планетах Она никакой власти не имеет.

Глава 38

Быть может, из-за того, что порт Пентаграмма не входит в Большое Кольцо, для Матери и он, и окрестности – космос, и Она имеет здесь если не власть, то некоторую силу, как на непригодных для жизни планетах. Тогда, скорее всего, это Она послала мне мысленный образ. А если нет, я сама вспомнила Чарли, возбуждённо уставившегося на мой кровоточащий нос, подбитый Венди. Я не сильно разбираюсь в извращениях, но вроде что-то подобное называется садизмом. Хотя, кажется, при обычном садизме партнёра избивают лично. Мне зверски хочется секса? Я попыталась быстро убедить себя, что я садистка. Какое наслаждение выбивать партнёрам зубы и ломать кости! Живо представила, как я отрываю Огиону левое ухо, но сильнее не возбудилась, может, потому, что сильнее было уже некуда.

– Почему ты на меня так смотришь? – спросил Огион с некоторым испугом.

– Всю жизнь мечтала о таком лохматом мужике, – страстно ответила я и вырвала у него из зарослей на груди огромный клок волос, мягких и шелковистых, именно волос, а не шерсти.

– Что ты делаешь? – заорал он, теперь уже здорово перепуганный.

Он вскочил с дивана и попытался удрать, так что я выдрала клок теперь уже со спины. Он бросился к валявшемуся на полу своему поясу с бластером, но я легко отобрала у него оружие.

– Спасибо тебе, Огион! – сказала я. – Мне каждый раз хотелось во время секса подёргать из партнёра волосики, но только твой приворот освободил меня от ложного стыда! Но если не хочешь волосики, я могу повыдёргивать пальчики.

Похоже, что-то от садистки во мне всё же есть – мне понравилась идея переломать ему пальцы. Правда, орк уже о сексе начисто забыл, да и моё желание слегка поутихло. Я успела выдернуть ещё несколько волосков с его плеча, но на этом забавы кончились – щёлкнул замок, дверь распахнулась, и в комнату вошёл ещё один орк, на мой нетренированный взгляд, совершенно неотличимый от Огиона, разве что шерсть ему ещё никто не выдёргивал.

– Я прошу прощения, что вынужден прервать ваш садомазохизм, или как оно там называется, но у меня есть несколько вопросов, на которые я непременно должен получить ответы прямо сейчас, – церемонно произнёс он. – Позвольте представиться –позывной Клптис, доктор юриспруденции, ваш адвокат, барышня Юлия. Если вам тяжело произносить мой позывной, называйте меня Тис, как это делают мои друзья из Мордора, такие, как господин Виктор.

Орки стали переругиваться на своём языке, Тис – весело, Огион – с каким-то надрывом. Я ни слова не понимала, но на всякий случай надела комбинезон.

– Юлия, вы будете выдвигать обвинение в попытке изнасилования против офицера полицейского управления с позывным Огион? – прервав ругань, поинтересовался Тис.

– Нет! – решительно отказалась я.

– И правильно. Судебной перспективы это дело не имеет. Суд назначат месяца через три, не раньше. Вы не станете столько ждать, и наши процессуальные противники легко победят ввиду нашей неявки.

– Вы изъясняетесь, как искин.

– Так и должно быть. Хороший юрист похож на бота, отличный – на искина. Но вернёмся к текущему положению дел. Огион, надеюсь, ты уже закончил допрос барышни Юлии? Я, как её адвокат, хотел бы ознакомиться с протокольной записью.

Огион принялся что-то объяснять на своём языке, но Тис потребовал, чтобы все разговоры под запись шли на земном, а то если придётся предоставлять файл Патрулю, они переведут сами, и почти наверняка переведут неправильно, и тогда у кого-то возникнут проблемы, причём заранее и не предсказать, у кого именно.

– Протокола пока нет, – выдавил из себя Огион. – Я решил предварительно накормить свидетельницу.

– Чем же ты её кормил, чудо ты ободранное? Неужто волосами, которых теперь на тебе не хватает? Кстати, зачем ты ей отдал свой бластер?

– Когда-нибудь, Клптис, ты мне попадёшься при других обстоятельствах. Мы все прекрасно знаем, что ты работаешь на мафию! И ещё разберёмся, почему ты решил защищать этих космиков!

– Несчастных дальнобойщиков, совершивших в нашем порту вынужденную посадку, на которых накинулась полиция, я защищаю про боно, то есть, на благо общества, из соображений благотворительности.

– Ты и благотворительность – это не сочетаемые понятия!

– Твоё мнение, Огион, очень ценно для меня. Я, в свою очередь, дам тебе бесплатный совет. Делай зарядку по утрам, чтобы тебя не могли запросто избить пятнадцатилетние девушки. И не просто избить, а ещё и обезоружить. Но это потом. Сейчас мы с Юлией уходим. Если у полиции возникнут к ней какие-либо дополнительные вопросы, вы сможете связаться с ней через меня.

В фильмах полицейский обычно выписывал пропуск, чтобы свидетель мог без проблем уйти из участка, но здесь этого не понадобилось – мы спокойно вышли через какую-то дверь на автомобильную стоянку, и никто из полицейских нас ни о чём не спросил, даже тот, которому я передала бластер с просьбой вернуть его офицеру Огиону. За этим романтическим ужином я потеряла счёт времени, а уже стемнело, и вдобавок моросил мелкий дождик. Противная погода, я никакую не люблю, а такую – особенно. Но на открытом воздухе мы пробыли недолго, автомобиль Тиса стоял у самого выхода.

– Юлия, где вы намерены провести ночь? – спросил мой адвокат. – Если хотите, я устрою вас в гостиницу, цена не имеет значения, мафия не обеднеет. Но сам я считаю, что вам будет гораздо удобнее остановиться у меня дома, в гостевой комнате. Глупо отрицать, что вы изрядно отличаетесь от орков, и в любой гостинице, даже в портовой, привлечёте к себе совершенно излишнее внимание. Понимаете, наш порт далёк от стандартов Большого Кольца. И не беспокойтесь, я не собираюсь вас соблазнять с помощью магических порошков.

– Лучше у вас дома, – вырвалось у меня раньше, чем я успела подумать.

– Отлично. Жасмин, едем домой.

– Слушаю и повинуюсь, мой могущественный господин Клптис, – ответил ему искин автомобиля, выезжая со стоянки.

– Вы говорите с ней на земном? – удивилась я.

– Я свободно владею ста тридцатью семью языками, – похвасталась Жасмин. – А мой могущественный господин Клптис – всего пятью, считая эсперанто и латынь.

– Вот же болтушка, – вздохнул Тис. – Скажи лучше, машина случайно кем-нибудь не прослушивается?

– Уже нет. Едва ты направился в здание полицейского управления, была сделана попытка поставить жучки стандартной полицейской модели, в количестве двух экземпляров. Едва человек, установивший жучки, ушёл, я их сожгла с помощью специально предназначенного для этой цели излучателя.

Мне понравилось, как Жасмин мгновенно поменяла стиль речи, едва разговор перешёл на деловые вопросы. Если бы не легкая хрипотца, придающая голосу некоторую сексуальность, на слух я бы запросто спутала её с Джокондой. Тут я с ужасом заметила, что голос Тиса тоже очень сексуальный, а сам он мечта любой девушки…

– Что ж, Юлия, самая время кое-что вам узнать, – обратился ко мне очень сексуальный Тис. – Лучше я расскажу вам всё это в машине, мой дом не так надёжно защищён от жучков, полицейских или ещё чьих-нибудь. Прежде всего…

Тут он прервал свою речь, от которой я просто млела, и что-то произнёс на своём языке, я разобрала только «Жасмин». Машина резко повернула и на огромной скорости куда-то помчалась, я понятия не имела, куда.

– Что происходит, Тис? – испуганно спросила я, немного очнувшись от эротических грёз.

– Огион – ещё большая сволочь, чем я о нём думал. Очень уж сильно вы накачаны эротическим стимулятором, это не дело. Сейчас Жасмин отвезёт нас к надёжному медику, он тоже работает на мафию, добрый доктор даст вам противоядие, ваш организм очистится, и вы снова сможете думать не только о сексе.

Глава 39

Логово доктора, работающего на мафию, я представляла совсем иначе – мрачный подвал, ведёт в него потайной ход, и там, скрываясь от полиции, пьяница-доктор, давно лишённый врачебной лицензии, тайно лечит раненых бандитов и избавляется от трупов тех, кого вылечить не смог. На самом деле мы подъехали к вполне современной больнице с немалым персоналом, я еле отбилась от двух женщин-орков, пытавшихся уложить меня на каталку, хоть я запросто могла идти сама. Лаборатория, куда нас с Тисом привели, если и отличалась от тех, что я видела в портовых больницах Большого Кольца, то только в лучшую сторону.

Доктор с обильной сединой в шерсти вовсе не выглядел алкоголиком, был неимоверно зол – неудивительно, его наверняка подняли с постели, час-то поздний. Но, увидев меня, он заулыбался, хоть у орков улыбка тоже выглядит жутко. Он заговорил со мной на почти чистом земном, чище даже, чем у меня.

– И кто это у меня такой срочный пациент? – улыбаясь, поинтересовался он. – Клптис ранен, а девушка-инопланетянка – гонорар за лечение? Или в медицинской помощи нуждается сама девушка? Как вас, кстати, зовут? Мой позывной – Ватсон, я доктор медицины.

– Юлия, – представилась я.

– Очень приятно. Так что у вас стряслось? Необходим срочный аборт? Или срочный тест на беременность?

– У неё передоз приворотного зелья, – ответил ему вместо меня Тис.

– Какого именно?

– Неизвестно. Поэтому я и сказал, что нам надо в лабораторию.

– Где же её перекормили стимуляторами?

– В полиции.

– Вот мерзавцы! А ты не можешь их за это прижать?

– Смеёшься, Ватсон? Полицейских наказывают ещё реже, чем врачей.

– Ты не смешивай врачебные ошибки с преступлениями!

– Простите, может, вы всё-таки мной займётесь? – попросила я. – Пока я тут в порыве страсти ничего не разнесла.

– Ах, бросьте, хрупкая маленькая девочка…

– Бросить?

В углу стояла метла с деревянной ручкой, она наводила на мысли не об уборке, а о полётах под луной. Правда, я не помнила, есть ли у этой планеты луна, но вряд ли это важно. Легко и непринуждённо я переломила ручку примерно пополам, и поинтересовалась, куда именно это бросить.

– Юлия – космичка с Большого кольца, – пояснил Тис ошарашенному доктору. – Родилась и прожила полтора десятка лет при силе тяжести вчетверо больше нашей. Так что не шути над ней, а то она запросто разнесёт в клочья всю твою клинику.

– Ох, не надо, пожалуйста! – попросил Ватсон. – Я уже заклял демона, чтобы он сделал вам все необходимые анализы, определил использованный яд или яды, и изготовил антидоты к ним. Вот, смотрите.

Он закатил глаза, взмахнул руками, достал из воздуха исчёрканный листок и протянул его мне. Зачем – не знаю, я даже не была уверена, что это текст, а не какие-то абстрактные каракули без пробелов. Прочесть я уж точно не могла, даже если бы та гадость, которой угостил меня Огион, не снесла бы мне напрочь способность соображать.

– Ватсон, ты прекрасно знаешь, что она не понимает на квенья, – сказал Клптис. – И вообще, не грузи её этой своей магией, хватит ей магического удара в полиции. Сейчас только демонов нам и не хватало. Не изображай нам тут дешёвого клоуна.

– Насколько я дешёвый, ты оценишь по счёту, который я тебе выставлю. Но вернёмся к пациентке. Юлия, вы боитесь демонов?

– Да, – призналась я.

– Совершенно напрасно. Абсолютно безобидные создания. Демон, покажись!

Возле одного из мониторов появилась дымка, она сгустилась в плотное облако, и через несколько секунд там возник полупрозрачный образ злющего орка, скалящего неправдоподобно огромные зубы и плотоядно сверкающего на меня глазами.

– Это же искин! – воскликнула я. – Или бот!

– Искин, искин, – кивнул доктор. – Искин компетентнее бота, а в моей клинике всё только самое лучшее, особенно я. Кстати, Клптис, обрати внимание. Девушка боится демонов, но едва она смогла назвать эту метафизическую сущность знакомым техническим термином, страх напрочь пропал. А ты говорил, что имена не имеют значения, и пользоваться позывными глупо. А ты, Демон, докладывай результаты. При этой пациентке – можно.

– Пациент с позывным «Юлия», – размеренно заговорил Демон. – Исходя из строения её тела, а также наличия в её крови следов комплексной прививки, она – космичка с Большого Кольца. Блиц-анализ крови показывает, что пациентка гарантированно не беременна дольше двух недель.

– У меня же не брали кровь! – не поняла я.

– Анализ крови можно делать бесконтактным методом, – пояснил Ватсон. – Правда, оборудование дорогущее, но у меня же элитная клиника, а не какой-нибудь занюханный портовой лазарет. Мало кому нравятся уколы, и мои пациенты готовы хорошо платить, чтобы получать их как можно меньше. Продолжай, Демон. Что-то долго ты возишься. Мои пациенты ждать тоже не любят.

– Босс, как я уже сказал, она – космичка, а вся доступная мне информация относится к оркам. Мне пришлось запрашивать нужные данные у искина порта Мордор, а вы же знаете, как охотно эльфы и Кольцо идут с нами на сотрудничество. Мне была необходима уверенность, что антидот не вызовет аллергической реакции у человека её расы и образа жизни, а также определить индивидуальную дозировку. Сейчас антидот изготавливается, оставшееся ожидание времени готовности – три с половиной стандартной минуты от настоящего момента. Антидот будет введен в вену. Уже можно начинать подготовительные процедуры. Пациент Юлия, укол могу сделать я или медик-человек из расы, которую вы называете орками. Выбор за вами. Обязан предупредить, что вы также вправе отказаться от укола.

– Не отказываюсь от укола, – сказала я. – И предпочитаю, чтобы его сделал ты. Я не расистка, но искинам доверяю больше.

– В таком случае поставьте локоть на подлокотник кресла, и не бойтесь действий моего манипулятора.

Пугаться было чего. Из кресла выползло жуткое щупальце и попыталось схватить меня за тот локоть, который я поставила. Я вздрогнула, щупальце тоже вздрогнуло и отдёрнулось.

– Юлия, прошу прощения, я не учёл наличия у вас одежды, – виноватым голосом произнёс Демон. – В этой местности одежда употребляется крайне редко. Обнажите, пожалуйста, левую руку.

Могла бы и сама сообразить, что укол не делается сквозь комбинезон. Сообразила бы, не будь голова переполнена эротическими мечтаниями. Огион превратил меня в похотливое животное, и лишь чудом сохранившийся тоненький слой сознания позволял вести себя как человек. А вот соображать толком не позволял. Не вставая с кресла, я кое-как вытащила руку из рукава и вернула локоть на место. Щупальце обвилось вокруг моего бицепса и ткнулось в локтевой сгиб. Запахло спиртом.

– Это для дезинфекции, – пояснил искин. – Обычно я использую другие обеззараживающие жидкости, но мне не известно, как на них отреагирует ваш организм. Спирт тоже дезинфицирует, и при этом он привычен космикам. А сейчас я сделаю укол.

Самого укола я даже не почувствовала, зато почти мгновенно ощутила, что желание позаниматься сексом одновременно с медиком и адвокатом стало резко ослабевать.

– Действует, – сказала я.

– Искины ошибаются редко, – гордо заявил Демон. – Как вы себя чувствуете? Побочные эффекты данного антидота – сонливость и небольшие нарушения в вестибулярном аппарате, сроком до двадцати минут. Хотя у космиков вестибулярный аппарат отлично тренирован, так что вы можете их и не почувствовать.

Через несколько секунд щупальце отпустило мою руку, на коже выступила капелька крови, но искин её тут же стёр. Щупальце втянулось обратно в кресло, а я подумала, что надо надеть комбинезон нормально. Сидя у меня не получилось, я встала и всунула руку в рукав.

– Нет! – заорали все трое, искин тоже.

Я обвела их недоумённым взглядом, и тут пол ушёл у меня из-под ног, я почувствовала, что падаю, и постаралась упасть обратно в кресло, но неловким движением второй руки я его отодвинула назад, и должна была рухнуть на пол. Тис непонятно как успел меня подхватить и понёс к выдвигающейся из стены кушетке.

– Уже было, – прошептала я.

– Что было? – не понял доктор.

– Меня, беспомощную, снова орк несёт на диван. Попытается трахнуть. И, наверно, вдвоём с другим орком.

– Это дежа вю или подлинное воспоминание? – спросил Ватсон, но не у меня.

– Подлинное, – ответил ему Тис.

– У девушки фиксация на изнасиловании.

– По закону изнасилование считается совершённым, как только начат половой акт. Но этого не было. Она отлупила Огиона. Не на чем ей фиксироваться.

– Неважно. Попытка изнасилования – тоже серьёзная психологическая травма. Думаю, она нуждается в помощи хорошего психолога. У нас в штате такие есть.

– Не нуждается. Пусть с ней разбираются медики Кольца. Что твои мозгоправы понимают в психологии инопланетян? Спрошу проще – сколько инопланетян они вылечили за всю свою карьеру? Думаю, ни одного. Я ошибаюсь?

Конечно же, сейчас они меня изнасилуют. Оба. Поняли, что приворот на меня действует недостаточно, и вкололи что-то, вызывающее обморок. Теперь смогут заняться моим телом в своё удовольствие. А их разговор – только чтобы обмануть меня, уж не знаю зачем. Любому ясно, что между собой они бы говорили на своём языке, квенья, кажется. Я хотела сломать Тису руку, но мои собственные руки отказались меня слушаться. А потом в глазах у меня потемнело, и я перестала вообще чем-либо интересоваться.

Глава 40

Я пришла в себя от резкого противного запаха, лёжа на кушетке. Открыв глаза, увидела, что нюхаю очередное щупальце Демона. Подвигала руками и ногами – всё с ними в порядке, не то что перед обмороком. В голове тоже прояснилось, и из глаз исчез непроглядный мрак. Надо мной возвышались два орка, Тис с облегчением перевёл дух, а Ватсон пожимал плечами и объяснял ему, что обморок ожидаемый, пациентке нельзя было резко вставать после укола, но ничего страшного в этом нет. И вещество, которым меня привели в чувство, не опасно, нашатырь широко использовался ещё на древней Земле, а люди Кольца от её тогдашних жителей отличаются не очень сильно. Тем не менее, как врач он рекомендует, чтобы я осталась в клинике до утра, а может, и ещё на сутки.

Тис же заявил, что он должен срочно кое-что мне поведать, но так, чтобы слышала только я. В больнице это невозможно, она наверняка прослушивается. Доктор на это кивнул и сказал, что он настаивает – я обязательно должна спокойно полежать с полчаса. Адвокату это очень не понравилось, но он неохотно согласился.

– А почему вы между собой говорите на земном? – спросила я о том, что меня испугало перед обмороком.

– Чтобы вы всё понимали и не выдумывали всякие глупости, – ответил мне Тис. – Хотя, уверен, вы всё равно что-то выдумали.

Ясное дело, выдумала. А ведь оба этих орка, несмотря на свою ужасающую внешность, вели себя, как нормальные люди. Особенно доктор. А Тису, если он хотел секса со мной, вообще не надо было никуда меня везти. Он мог просто немного потянуть время, и я бы сама прямо там, в машине, на него накинулась. Он явно это понимал, не зря же сразу повёз в больницу. Причём после того, как этот мерзкий приворот бы иссяк, я и упрекнуть-то его ни в чём не смогла бы – это же не он накормил меня стимулятором. В общем, почувствовала себя конченной дурой, но совершенно не расстроилась. Я ведь глупости только выдумала, а не сделала и даже не высказала вслух.

Очень хотелось спать, но не я сомневалась, что если засну, застряну в больнице надолго, и очень нескоро узнаю, о чём хочет меня оповестить этот мафиозный адвокат. Тем более, это что-то такое, что нужно утаить от тех, кто прослушивает больницу, так что вряд ли это какие-нибудь пустяки. Но, может быть, в его сообщении для меня секретно не всё? Если он сейчас расскажет мне что-нибудь интересное, я смогу продержаться эти полчаса и не уснуть.

– Тис, расскажите мне то, что не секретно, – попросила я. – Например, вот вы помогаете мне. А чем в это время занимаются трое остальных? Или это секрет?

– Ваши коллеги по экипажу, если речь о них, ни в юридической, ни в какой иной моей помощи не нуждаются. Заняты они в настоящий момент или сексом с полицейскими, или праведным сном после обильного секса. Какой в этом может быть секрет?

Тоже могла бы догадаться и сама. Нас четверо, и полицейских четверо. В каждую машину сели по одному из тех и других. Огион был нацелен на секс, хотя поначалу делал вид, что ведёт допрос. Но по радио он получил какой-то приказ, и допрос тут же прекратился, а офицер занялся моим не то магическим, не то химическим изнасилованием. Я для планетной полиции ничем от других космиков не отличаюсь, значит, с остальными происходило примерно то же самое. Но зачем им секс с нами?

– Чем мы так привлекательны для вас? – спросила я. – Ведь наши расы совсем непохожи.

– От наших стандартов красоты вы безумно далеки, – признал Тис. – Но есть одна мистическая причина для сексуального интереса к вам некоторых моих соплеменников. Вам известно, что у нас широко практикуется магия, даже в солидных с виду клиниках. А где, по-вашему, находится источник магической силы?

– Не в самом маге?

– Нет, конечно. Маг может зачерпнуть силу, а потом ею пользоваться, но её средоточие, как они это называют – космос.

– Мать космоса, – прошептала я, но Тис услышал.

– У вас тоже в ходу эти суеверия? Тем проще вам будет понять поведение наших магов-полицейских. Женщины заполучат в себя семя, сформировавшееся в космосе, а мужчины на некоторое время частично погрузятся в тело, прибывшее прямо из того же космоса. И в том, и в другом случае их магическая сила немного возрастёт.

– Разве магия реальна?

– Как ваш адвокат, Юлия, рекомендую вам даже вопросов на эту тему не задавать. Это оскорбляет религиозные чувства магов, особенно если они шарлатаны. Тем более, что реальность магии для этого случая несущественна – если кто-то искренне считает себя магом, то он и ведёт себя, как последний маг. Но есть и иные истоки сексуального интереса к инопланетянам. Видите ли, мужчины-орки редко видят обнажённых женщин, не говоря уж о сексе с ними.

– Но ведь ваши женщины не носят одежды!

– Зато они носят на теле густые волосы. Да, волосы можно сбрить или удалить как-то иначе, но этого почти никто не делает. Мало того, что такой стиль считается до крайности неприличным, это вдобавок ещё и неимоверно дорого. Безволосым оркам придётся носить одежду и, возможно, обувь, а у нас это не производится – здесь для них нет массового сбыта. А розничный импорт чего бы то ни было стоит очень дорого. В общем, такая смена внешности не окупается ни для женщин, ни для мужчин.

– А как вышло, что ваша раса такая волосатая?

Не то что бы так уж хотелось это узнать, но мне очень нравилось слушать голос Тиса. Наверно, приворотное зелье всё ещё слегка действовало, несмотря на противоядие.

– Я юрист, а не историк. Знаю только то, чему нас в школе учат, да и то плохо помню. Кого это всё сейчас интересует?

– Меня, – улыбнулась я.

– Если мне не изменяет память, нам рассказывали так, – неохотно произнёс он, тяжко вздохнув. – Промышленное сырьё, а это был основной наш экспорт в древние времена, приходилось добывать на Крайнем Юге, в полярной зоне. Там очень холодно, даже меховая одежда не полностью защищает. Роботы там тоже постоянно ломались. Вот генной инженерией из красавчиков-эльфов и вывели волосатых орков. Тогда здесь ещё были толковые генетики, наши острые уши – тоже их работа. И все были довольны. Орки добывают уголь, нефть и руду в вечных снегах, и получают за это отличные деньги. Эльфы занимаются всем остальным, и тоже неплохо живут. Я ответил на ваш вопрос, Юлия?

– Но потом же была война?

– Да. Эльфы постоянно искали другие обитаемые планеты, корабль, на котором прилетели предки, у них остался. Где-то в космосе они наткнулись на Патруль. Так Мордор вошёл в Большое Кольцо, а об орках все забыли. Шахты и рудники оказались заброшенными, всем оркам пришлось заняться охотой. С трудом, но выжили. А потом эльфы стали охотиться на нас. Из нашей волосатой кожи получались отличные коврики. На экспорт они шли по сумасшедшим ценам, да и в эльфийских домах их оказалось немало. А орки на них тоже охотились. Мяса в полярных зонах не так и много, а белковая пища организму необходима. Не знаю, кто первый начал охоту, да это за давностью лет никому и неинтересно. Когда мы уже почти победили, вмешался Патруль и установил перемирие. Так учат маленьких орков. Маленьким эльфам наверняка рассказывают это иначе.

– Спасибо, Тис. Было очень интересно, – соврала я. – Доктор, полчаса уже прошли?

– Осталось ещё две минуты, – вместо доктора ответил Демон.

– Тогда у меня к вам, Юлия, несколько вопросов, – не промолчал и доктор. – Много времени они не займут. Скажите, пожалуйста, у вас не было желания убить офицера с позывным Огион?

– Не было. Зато теперь есть.

– А почему не было раньше?

– Тогда у меня голова была забита сексом. Приворотное зелье, знаете ли.

– Знаю, конечно.

– А объясните мне, что такое «позывной»?

– Это прозвище, – пояснил Тис. – Подлинное имя даётся при рождении, позывной каждый выбирает себе сам. Это связано с давним магическим суеверием, побуждающим скрывать свои персональные данные. Якобы если сильный маг знает ваше имя, вы попадаете в его полную власть. Но сейчас этого уже никто не боится. Некоторые при знакомстве называют и имя, и позывной. Я вот выбрал позывным собственное имя. Наш добрый доктор, решив, что он будет доктором, взял себе псевдоним «Ватсон». Доктор Ватсон – это литературный персонаж с древней Земли, не то восемнадцатого, не то девятнадцатого века. А ещё очень многие берут позывным имена всяких магических сущностей из древней земной литературы. Полифем там, или Горгона.

– Спасибо, Тис. Я умираю, так хочу спать. Может, мы уже пойдём.

– Да, конечно. Но постарайтесь продержаться до моего дома, там я вам кое-что сообщу, а потом можете спать сколько хотите и с кем хотите.

Глава 41

Спать мне действительно жутко хотелось, но на корабле родителей я много раз стояла ночные вахты, толком перед ними не выспавшись. Искина у нас не было, а боту нельзя доверять самостоятельное управление. За сон на вахте грозило серьёзное наказание, от папиной порки до столкновения с каким-нибудь куском камня, которое отправит прямо к Матери космоса. Я чуть не заснула на кушетке, только разговорами и спаслась, но лёжа бороться со сном гораздо труднее, чем стоя или даже сидя.

Сейчас я чувствовала себя более-менее нормально. Местные медсёстры, а может, санитарки, снова предлагали мне каталку, но я предпочла дойти до автомобиля на своих двоих, а на Тиса опиралась не потому, что боялась упасть, а потому, что нравилось к нему прикасаться. Несмотря на противоядие, приготовленное мудрым Демоном, приворот всё ещё слегка действовал, но теперь я могла легко с ним справиться. Если бы захотела.

Едва мы устроились на заднем сиденье, Жасмин на земном сообщила своему могущественному господину и повелителю, что жучков никто и не пытался поставить, потому что в столь поздний час великий адвокат Клптис, доктор юриспруденции, никому и на хрен не нужен, кроме своей клиентки Юлии. Тис распорядился, чтобы она повезла нас к нему домой с максимально разрешённой в городе скоростью, но не прямо, а делая постоянно дурацкие повороты.

– Слушаю и повинуюсь, мой могущественный господин, – ответила она, и мы помчались по городу, время от времени сворачивая на полной скорости.

– Юлия, вы готовы к серьёзному разговору? – спросил адвокат. – Или сперва вам всё же необходимо выспаться?

– Выкладывайте, – вздохнула я. – Плохие новости не становятся хорошими, если их долго не сообщать.

– Я бы не сказал, что новости однозначно плохие. Первая. Полиция Пентаграммы уже знает, что из вас четверых – двое пиратов, один офицер Патруля, а также один агент-наёмник Патруля, в вашем лице.

– «Наёмник» звучит жутко. Я никогда так о себе не думала.

– Это для вас действительно жутко. Во все времена и во всех организациях, будь то армия, мафия, полиция или спецслужба, наёмники считаются расходным материалом, и при необходимости ими жертвуют без долгих раздумий и угрызений совести.

– Полицейские вам это сами сказали?

– Нет, – рассмеялся Тис. – Но часть мафиози – осведомители полиции, точно так же часть полицейских – осведомители моих работодателей, то есть, мафии. Что известно одним, быстро узнают другие, тайну сохранить практически невозможно.

– А кто им сдал меня и Леона?

– Не знаю. Могу только предположить, что сам капитан Леон. А если нет, то мордорское отделение Патруля.

– Но зачем? – не поняла я.

– Может, чтобы защитить вас. С Патрулём все боятся связываться. Лет десять назад по местному времени на планете Ромул местное правительство решило, что прекрасно обойдётся без Большого Кольца. Порт со всеми складами и вспомогательными службами, верфь, банк и всё остальное были национализированы, как и корабли, оказавшиеся в этот неподходящий момент на тамошнем космодроме. Дальнобойщики пытались сопротивляться, и большинство из них погибло – космики сильны в рукопашной, но солдаты лучше стреляют.

– Я никогда ни о чём подобном не слышала!

– Космиков и не собирались оповещать – вам это ни к чему. А вот многие планетарные правительства оповестили. В том числе и Мордор, а заодно и Пентаграмму. В общем, Юлия, вы можете это проверить. В вашей Космической энциклопедии планета Ромул раньше была обычным портом Кольца с полутора миллиардами населения, а в последних изданиях о ней пишут как о погибшей в результате страшной катастрофы, причины которой определить так и не удалось. Но на всех планетах, где помышляли о чём-то подобном, с тех пор знают, что единственный приз при нападении на Кольцо – так называемая позитронная бомба. Одной такой штуки хватает, чтобы планета стала необитаемой.

– Тис, вы точно знаете, что планету бомбил Патруль?

– Нет, конечно. Меня там не было, своими глазами я этого не видел. Но в государственных архивах Пентаграммы сохранился один интересный документ. Я вам говорил, что в давние времена орки почти победили эльфов. Наша армия уже приготовилась к штурму порта, но тут с главнокомандующим поговорил кто-то из Патруля, и войска спешно покинули тот континент. Главнокомандующий оставил совершенно секретный меморандум, где описал, почему он принял такое решение. Там тоже упоминается позитронная бомба, которую угрожали применить, если война продолжится. Якобы Патруль готов стерилизовать планету, лишь бы не терпеть на ней войну, чтобы не давать другим воинственным народам дурного примера.

– Что такое позитронная бомба? Как она устроена? Я и о ней никогда не слышала.

– Мне-то откуда знать? – пожал плечами Тис. – Я юрист, а не физик, не инженер-оружейник и не военный. Я даже не знаю, как устроен бластер. Говорили, что эта бомба вырабатывает антиматерию, но слухи есть слухи, да и антиматерия ничего мне не объясняет. Но мы отвлеклись. Есть ещё и вторая новость. На вашем корабле обнаружено устройство непонятного назначения, создающее сложности пилоту.

– Да, знаю, – кивнула я. – Это лазерная пушка. Патруль считал, что пираты будут захватывать грузовик в космосе, после старта с Мордора.

– Глупости! Даже если забыть, что абордаж в космосе невозможен, как вы собирались использовать пушку, которую невозможно куда-либо нацелить – она способна стрелять только по центральной оси корабля? Отстреливаться от пиратов, я так понимаю, предстояло именно вам. От капитана Леона, совсем недавно планетника, толку в таком деле немного. Вы получили инструктаж, как пользоваться этим оружием?

– Нет, но я думала, что стрелять будет наш искин.

– А полицейские искины уверяют, что прицельно стрелять из неё нельзя. Сейчас с вашей пушкой пытаются разобраться лучшие наши эксперты-оружейники. К слову, в этом вопросе мафия оказывает всю мыслимую помощь, так что эксперты там не только полицейские. Но не думаю, что искины ошиблись, и люди придут к иным выводам.

– Надеюсь, это все новости? – печально поинтересовалась я.

– Осталась всего одна. Патруль хоть и неофициально, но гарантировал, что ваш корабль преследоваться не будет. Ни крейсером, ни каким-либо другим судном. Это сообщение передано моим работодателям через некоего Виктора, о котором вы уже слышали. Патруль не имеет официальной связи с Пентаграммой, потому и выбран канал передачи через преступное сообщество. К тому же Патрулю неудобно открыто гарантировать безопасность пиратам. А так всё останется на уровне слухов. Эльф Виктор – не то лицо, которое заслуживает доверия. Даже если он не эльф.

– И чего на самом деле хочет Патруль?

– Юлия, я юрист, а не провидец и не специалист по галактической политике. Могу только предположить, что Патруль подобен нашей полиции, и собирается действовать так же, как она. Если это предположение верно, за вашим кораблём так или иначе проследят. Радиомаяк на него поставят, или по следу свой корабль пустят, а может, ещё как-то. И узнают, на какую планету доставляются угнанные корабли. Сколько их угнали, кстати?

– Тридцать четыре, кажется, – припомнила я.

– Достаточно, чтобы угостить эту планету позитронной бомбой.

– Эта планета не одна.

– Надо же с чего-то начинать. Если пираты перебили экипажи трёх с половиной десятков кораблей, а Патруль ничем на это ответит, угоны и убийства будут продолжаться и дальше. А если нанесён удар возмездия и уничтожена планета, предоставившая пиратам базу – это получается совсем другая картина. Пиратам станет весьма сложно разжиться где-либо базой – Патруль показал, что шутки кончились, и планетарная полиция прекратит не замечать их деятельность. И местная мафия поддержит власти – жить-то всем хочется, бомба на головы никому не нужна.

Тис рассуждал логично, сам же говорил, что адвокат подобен искину, а искины от логики ни на шаг не отступают. Да только о космосе он почти ничего не знал. Патруль не сможет проследить за кораблём в космосе. Радио там работает скверно, а в пространстве Стоуна не работает вообще. Проследить за кем-то в космосе с другого корабля тоже невозможно. На большой скорости пилот видит только то, что прямо по курсу, ему кажется, что там собрались все звёзды галактики. Поэтому корабль, совершающий любой манёвр и уходящий с траектории преследователя, сразу же становится для него невидимкой.

Нет, в Патруле задумали что-то другое…

Глава 42

Поначалу я едва ли не влюбилась в Тиса, хоть он и планетник, да ещё и с необычной внешностью. Он был неизменно вежлив и корректен, говорил всегда связно и по делу, не приставал, а самое главное – непрерывно излучал какую-то животную притягательность. Скорее всего, это действовали остатки приворота, до которых не добралось противоядие Демона. Может, последние новости на меня повлияли, а может, противоядие, наконец, заработало, но я напрочь утратила всякий интерес к сексу.

– Вижу, бури сексуальных страстей, наконец, оставили вашу прелестную головку в покое, – ехидно произнёс Тис, проявив совершенно ненужную наблюдательность. – Это радует. Видите ли, Юлия, секс с клиентом – вопиющее нарушение норм адвокатской этики.

– Вы так хорошо видите в темноте? – удивилась я.

– Наследие предков. Тогдашним оркам приходилось работать под землёй, да и на Крайнем Юге ночь почти полгода длится, больше пяти месяцев. А освещение – дело безумно дорогое. Вот они и получили от тогдашних эльфийских генетиков отличное ночное зрение, вдобавок к повышенной волосатости. А я, городской юрист, офисная крыса, унаследовал всё это и кое-что ещё по мелочам.

Но меня сейчас совершенно не интересовали ни основы адвокатской этики, ни тонкости генной инженерии при превращении древних эльфов в древних же орков. Не до того мне было, совсем не до того. Нужно как можно быстрее скрыться с глаз Патруля, и это получится лучше всего, если удрать на какую-нибудь другую планету. Насколько помню, скоро здесь приземлится корабль с какой-то Норны, «Королева драконов» или что-то в этом роде. На мой взгляд, глупо давать имена кораблям, но всюду свои традиции, «Королева», так пусть будет «Королева».

И почему бы мне не попытаться наняться на неё бортмехаником? Даже если по конструкции она совсем не похожа на корабли Большого Кольца, я всё равно буду полезна при профилактике или ремонте, тем более, я могу работать бесплатно, только за еду и проезд. А если не возьмут в экипаж, полечу пассажиром, деньги у меня есть, и когда же их тратить, если не сейчас? У Матери космоса деньги не нужны.

Конечно, в других портах Кольца тоже есть Патруль, но тамошние патрульные наверняка ничего не знают об операции своих коллег против пиратов, им до меня и дела нет. А здешние обо мне быстро забудут. С глаз долой – из сердца вон, да и кто я для них? Наёмная помощница, дезертировавшая в критичный момент тайной операции. Невелика цаца, незачем её, то есть меня, преследовать. Но боюсь, местная планетарная полиция будет мешать моему побегу. Хотя бы по соглашению с Патрулём. Они же, судя по всему, договорились. И тогда мне ни за что не попасть ни на «Королеву», ни на любой другой корабль. Но мафия наверняка сможет переправить меня на другую планету, если, конечно, захочет.

– Тис, вы поможете мне добраться до любой другой планеты? – робко попросила я. – Здесь мне климат не подходит.

– Конечно, – не задумываясь ответил адвокат. – Ты улетишь на том же корабле, на котором прилетела.

– Хотелось бы без корабля.

– Совершенно исключено, Юлия. Это противоречит и неофициальным договорённостям с Патрулём, и законам Пентаграммы. Я не вправе в этом участвовать. Тем более, мои работодатели во всём этом не имеют никаких интересов. Они всего лишь предоставили Виктору по его просьбе услуги квалифицированного юриста, то есть, меня.

Что ж, всё понятно. Ради меня мафия не станет лишний раз ссориться ни с Патрулём, ни с местными властями, ни с бандой Виктора. Да и Тиса нанял Виктор, так что я его клиентка чисто формально. Но, может, удастся подкупить хотя бы его? Почему бы не попробовать?

– Тис, у меня есть деньги. Могу я вас нанять отдельно от остальных?

– Это вам ничего не даст. Вас отсюда депортируют по законам Пентаграммы. Разными юридическими трюками можно отсрочить депортацию на пару недель, но вряд ли это то, чего вы хотите. И по закону я больше ничего сделать не смогу.

– Вы постоянно повторяете, что действуете исключительно по закону, – с горечью сказала я. – И при этом работаете на мафию.

Я понимала, что этот разговор ни к чему не приведёт. Взывать к его совести бесполезно, решения он не изменит. Но и промолчать не могла, мне было так плохо, что хотелось сделать хоть чуть-чуть больно кому-то ещё, а кроме адвоката, вокруг никого не было. Даже мелькнула мысль броситься на него и свернуть шею, хоть я и понятия не имела, что делать после этого.

– Отбросив мысли о сексе со мной, вы подумываете о моём убийстве, – улыбнулся наблюдательный Тис. – Это нормальное поведение клиента, которому я отказал в незаконной просьбе. Но у вас ничего не получится. Жасмин запрограммирована и на функции телохранителя. В машине установлены мощные излучатели. Вы знаете, что она сожгла установленные полицией жучки. Точно так же она сожжёт того, кто на меня нападёт.

– Я не знаю, что она сожгла жучки. Я только слышала, как она сказала, что их сожгла, – я проявила немного упрямства. – Казалось бы, юрист должен понимать разницу.

– Верно, – кивнул он. – Жасмин, покажи на моей шариковой ручке, как это выглядит, только постарайся никого не задеть, особенно меня.

Тис достал из кармана какую-то тёмную пластиковую штуку, по его словам, шариковую ручку, что бы это ни означало, и поднял её чуть вверх. С трёх сторон ударили энергетические импульсы небольшой мощности, половина этой штуки мгновенно испарилась. Даже если скрытые бластеры и не могут бить сильнее, мне и так хватило бы. Могла бы и сама догадаться, что адвокат мафии не может быть беззащитным от нападения. Даже если я в несколько раз сильнее.

– Убедили, – безучастно сказала я. – Да и какой мне толк от вашей смерти?

– Рад, что вы это поняли. Что же насчёт моей работы на мафию… Каждый гражданин Пентаграммы, а также иные лица, находящиеся на её территории, имеют неотъемлемое право на компетентную юридическую помощь. Это цитата из нашей конституции. Даже сексуальных маньяков-педофилов и серийных убийц в суде защищают адвокаты, нанятые либо назначенные. И предполагаемые мафиози имеют те же права, что и остальные граждане.

– Это называется «демагогия», – вспомнила я нужное слово. – А реально вы сейчас на стороне банды пиратов, на счету которой уже почти семьдесят трупов.

– На территории Пентаграммы Чарльз и Венди преступлений не совершали. Да и я хоть и не одобряю пиратов, но отлично понимаю, почему они делают то, что делают. Вы согласны, что основную прибыль от перевозки получают владельцы корабля?

– Это любому ясно.

– А теперь поделите цену корабля на свой месячный доход, и узнаете, сколько времени вам придётся работать, чтобы обзавестись собственным грузовиком. Лет тридцать, если деньги ни на что не тратить. А эти двое не хотят ждать тридцать лет.

Тис мне совсем разонравился. Он так спокойно объясняет, почему и ради чего я должна погибнуть, что прямо оторопь берёт. Говорить с ним больше не хотелось. По моей просьбе Жасмин остановила машину, я выскочила из неё и изо всех сил побежала куда глаза глядят, лишь бы подальше от всех – людей, орков, эльфов… Забилась в какую-то узкую щель между домами, села на землю и заревела, оплакивая свою коротенькую жизнь. Старалась плакать тихо, но не очень получалось. Посреди улицы, совсем рядом с моей щелью, приземлилась летающая тарелка с красно-синей мигалкой, одна из секций на ней откинулась, образовав трап, и два вышедших наружу орка со зверскими рожами уверенно направились прямо ко мне.

Глава 43

Тарелка настолько походила на полицейские автомобили из давних фильмов, что просто не могла не принадлежать полиции. Я поначалу удивилась, что в мою сторону не направили мощный прожектор, но вспомнила, что оркам свет особо не нужен, они меня и так прекрасно видят. Подойдя поближе, они одновременно вытащили из-за спин какое-то оружие, не бластеры, направили на меня, и что-то заорали мне на квенья. То ли не разглядели во мне космичку, то ли знали земной примерно так же, как Кикимора с космодрома.

У меня тут же возникла сумасшедшая идея, как с помощью полиции избавиться одновременно и от пиратов, и от Патруля. Разумных идей не было, так почему бы не воспользоваться сумасшедшей, ведь я ничего не теряю. Эти копы – крупные парни, но они планетники. Если я их обезоружу, одного хорошенько изобью, а второму сдамся, что из этого выйдет? Нападение на полицию очень не любят на всех планетах. За такое наверняка дадут несколько лет тюрьмы или каторги. И вдобавок перед судом, а может, сразу после него, полицейские возьмут реванш – изобьют так, что мало не покажется. Может, ещё и изнасилуют по очереди. Да, неимоверно противно, зато Патруль, пираты и местная мафия потеряют ко мне всякий интерес. А тюрьму как-нибудь переживу, я ведь сильнее любого орка.

Я немного успокоила дыхание, после долгого плача оно было не очень подходящим для драки, поднялась на ноги и шагнула к ним, убрав руки за голову – общий для всей Галактики знак капитуляции. Тот, что мне что-то орал, продолжал говорить уже тише, но я всё равно его не понимала. На полуслове он прервался – я вырвала оружие у него из руки, сжала локтем его горло и развернула так, чтобы он оказался между мной и своим напарником. Тот теперь не мог стрелять, не рискуя задеть своего. Дальше я собиралась толкнуть одного на другого, отобрать второй пистолет, или чем там они вооружены, а дальше – быстрое избиение одного и арест другим. Кто пострадает, а кто арестует – неважно.

Тут сбоку что-то сверкнуло, я ощутила слабый удар по левому плечу, и по моему телу прокатилась волна слабости – левая рука безвольно повисла, нога начала подгибаться, и я поняла, что правую сторону ожидает то же самое. Голова явно тоже выключилась, иначе ничем не объяснить, почему я из последних сил пальнула сперва по одному полицейскому, а потом и по второму. Уже упав на землю, видела, как валятся и они. Любому известно, что убийца полицейских – труп, даже если ещё дышит и даже ходит. На суде можно было бы заявить, что в момент выстрела я уже не управляла правой рукой, но вряд ли мне повезёт дожить до суда.

Я лежала на правом боку, не в силах пошевелиться. Разве что могла переводить взгляд, двигая зрачками, но смотреть-то было как раз не на что. Мигалка на тарелке мигала, отбрасывая на землю, стены и лежащих орков-полицейских то красные, то синие пятна света, а больше ничего не происходило. И ни одного зеваки вокруг. Случись эта перестрелка в любом из портов Кольца, поглазеть сбежалась бы целая толпа народу, а тут – никого. Не заметить мигалку нельзя, значит, или орки совсем не любопытны, или боятся своей полиции.

Минут через двадцать поблизости приземлилась вторая такая же тарелка. Из неё выбежали трое, двое взяли оружие наизготовку, а третий осторожно подошёл и надел на меня наручники. Я попыталась сопротивляться, но он этого даже не заметил – руки снова меня не слушались. Едва щёлкнул замок наручников, все заметно расслабились и убрали своё оружие за спины, кто-то подобрал оба лежащих на земле пистолета, а потом двое стояли возле меня, а двое других потащили парализованных полицейских в ту тарелку, что прилетела первой. Во второй прибыли трое, значит, в первой ещё один оставался внутри, страхуя своих товарищей. Именно он меня и подстрелил из какого-то парализатора. И хорошо, что не из боевого оружия, на многих планетах оружие полиции – бластер.

Меня тоже затащили в тарелку, осторожно усадили в удобное мягкое кресло, и тут же пристегнули к нему, сняв наручники. Один из орков устроился напротив меня, пристально посмотрел в глаза и произнёс длинную страстную речь, из которой я ни слова не поняла. Немного подождав, он перешёл на земной, который в его исполнении получался не намного понятнее, чем квенья.

– Я плохо говори на земному язык, – сообщил он, будто это и без того не было очевидно. – Ты женщина-космичка, это так? Пробуй отвечай, станер уже кончай действуй.

– Станер? – переспросила я, немного удивившись, что мне подчиняются хотя бы горло и губы.

– Это станер, – показал он своё оружие, и добавил: – Станер стреляй, подозреваемый парализуй.

Ясно, парализатор у них называют станером. Но главное другое – я никого не убила, хоть и пыталась, но какой-никакой ущерб нанесла. Да и наверняка само нападение на полицейских – преступление, причём строго наказуемое. Я же именно этого и хотела! Интересно, оркам уже когда-нибудь попадались преступники с желанием поскорее очутиться в тюрьме и ничуть не возражающие против каторги?

– Офицер, я целиком и полностью признаю свою вину, – затараторила я. – Готова понести самое строгое наказание по законам Пентаграммы.

Полицейский довольно долго смотрел на меня с удивлением, потом что-то сказал пилоту тарелки, и из динамиков зазвучал ещё чей-то голос. Орк, который говорил со мной, теперь начал горячо спорить с кем-то по радио. Из всего потока слов я поняла только «космодром» и «юрисдикция», которые оба повторили несколько раз, причём всё громче и громче. Неожиданно для меня входной люк закрылся, тарелка взлетела и куда-то помчалась. Похоже, ни искина, ни бота в ней не было, я видела движения рук пилота, и тарелка на них отзывалась то поворотом, то сменой высоты, то ускорением или торможением.

Уже начинался рассвет, и когда мы приземлились и меня, всё ещё в наручниках, вывели наружу, я легко рассмотрела полицейскую эмблему на поясе встречающего меня орка. Справа совсем рядом возвышался мой корабль. Орк немного поговорил с полицейскими, которые меня привезли, а потом обратился ко мне.

– Я – позывной Дементор-Три, офицер полиции космодрома. Все инопланетяне подлежат нашей юрисдикции. Городская полиция обвиняет вас в нарушении общественного порядка, которое выразилось в том, что вы, переместившись в труднодоступное место, в ночное время издавали громкие неприятные звуки, похожие на рыдания. Офицер с позывным Кетцалькоатль утверждает, что вы полностью признали свою вину. И правильно. Наказание за это – мелкий штраф.

– Он меня неправильно понял, – возразила я. – Признала я совсем другое. Я напала на полицейских, отобрала у одного из них станер, и парализовала обоих.

– Вы действительно это сделали? – удивился Дементор.

Он заговорил на квенья с городскими полицейскими, потом они все вместе долго смеялись, и наконец, городские куда-то улетели в своей тарелке. Дементор сказал мне, что они не собираются признавать поражение двоих вооружённых полицейских в потасовке с пятнадцатилетней девушкой, пусть даже инопланетянкой или космичкой. Тем более, что меня депортируют с Пентаграммы прямо сейчас. Он снял с меня наручники, и я уже собралась повторить попытку избить полицейского, но…

– Хватит метелить мусоров, Джулия, – сказал Чарли, ухватив меня за шиворот и приподняв над землёй. – Пошли лучше депортироваться на одну из райских планет.

Глава 44

Собиралась удрать от Чарли, когда будем подниматься ко входному люку по скобам, но мне и в этом не повезло – возле нашего грузовика гостеприимные орки смонтировали переносной лифт. Наверно, он понадобился экспертам-сапёрам, которые возились с нашей так называемой лазерной пушкой, а закончив, они оставили его для нас. Раньше я всего два или три раза видела такие, ведь особой надобности в них нет, подняться по скобам на обычные двадцать три метра шестнадцать сантиметров любой сможет без труда.

– Ха-ха-ха! Девочка так ревела, что пришлось вмешиваться полиции, – поприветствовала меня Венди, едва Чарли втолкнул меня в кабину. – Кто же обидел малышку? Тот орк-полицейский, который тебя трахал?

– Его позывной – Огион, – сказала я. – С ним я ещё разберусь.

– Ни с кем ты не разберёшься, – возразил Чарли. – Они уже притащили диспетчера, и он дал нам разрешение на взлёт. Делай предстартовую проверку и взлетай. Местные мусора грозятся разнести нас на атомы, если не взлетим через полчаса.

Только сейчас я осмотрелась в кабине. Штатный бортовой компьютер, тот, где «живёт» Джоконда, отключен, зато Боб на месте. А вот Леона я почему-то не видела.

– Где капитан? – спросила я.

– Я его уволил, – заржал Чарли. – На хрен он тебе нужен? От него же никакого толку! Совсем никакого! К тому же он из галактических мусоров. Ты – тоже, но ты – другое дело, от тебя хоть толк есть!

– Болван, – резко бросила я, и пират подавился своим идиотским смехом. – Да ты же исполнил его мечту – оказаться подальше и от тебя, и от этого корабля-смертника. Как такие называли на древней Земле? Брандер?

– Ты о чём? – растерянно переспросил он.

– Боб, как ты назвал ту штуку, которая похожа на лазерную пушку?

– Вы, действительно, утверждали, что это лазерная пушка, но я считаю, что это устройство самоликвидации, – напомнил искин, неспособный ничего забывать.

– Понял, Чарли? Твой искин говорит, что у нас на борту, возможно, мощная бомба. И я уверена, что это так и есть. Боб о ней ничего не знает. Зато хоть что-то может знать Джоконда, но она в таких вопросах подчиняется только капитану, нам она или ничего не скажет, или соврёт. А капитан Леон из-за тебя, болвана, отсюда сбежал! Если он не идиот, то сбежал даже с планеты. И не бойся, что корабль будут обстреливать. Орки тоже боятся этой бомбы.

– Ты с ума сошла! – Чарли сел на пол, упёршись спиной в стенку, ему явно стало нехорошо.

– Юлька, ты уверена? – спросила начинающая паниковать Венди.

– Не может такого быть, – буркнул Чарли.

И я им кое-что рассказала. Они уже знали, что Леон – офицер Патруля, и грузовик на самом деле принадлежит не ему, а Патрулю. Корабль вместе с экипажем – это ловушка пиратов. Где он изготовлен, неизвестно, хотя на Фьорде, откуда он ушёл в свой первый коммерческий рейс, есть своя верфь. Зачем же понадобилось его пригонять хрен знает откуда? Я не видела других объяснений, кроме того, что в корабль вмонтирована мощная бомба, возможно, позитронная, та, что с антиматерией, и это нужно сохранить в тайне на этом фрагменте Кольца.

– Позитронная бомба с антиматерией – миф, – категорически заявил Боб.

– Хорошо, пусть бомба не позитронная, а ядерная, или даже атомная, или там какая-нибудь ещё, – не стала спорить я. – Нам от этого намного легче? Чарли, стратег ты наш ненаглядный, ты хоть понял цель операции Патруля?

– Схватить нас или кого-нибудь из людей Виктора, – ответил он, уже сам понимая, что говорит глупость.

– Здесь, на Пентаграмме, мы все уже были в руках местной полиции. И что они с нами сделали? Отпустили! Почему? Только не рассказывай о том, что Патруль вне Кольца не имеет власти.

– Может, им нужны не мы, а Виктор?

– Очень нужен, да. Как раз через него Патруль вёл переговоры с властями Пентаграммы. Кстати, Виктор ни от кого не прячется, его имя мафиозный адвокат спокойно называл при здешних полицейских. Все его знают, хватай да допрашивай, хоть открыто, хоть тайно. Но нет, ни ты, ни Венди, ни Виктор Патрулю не нужны. Один орк предположил, что за нами хотят проследить, а потом раздолбать в хлам ту планету, куда вы пригоните захваченный корабль. Тогда больше никто с вашей бандой дело иметь не будет. Но он планетник, и не знает, что в космосе за кем-то проследить почти невозможно. А может, и без почти.

– Никак не проследить, – поддакнула Венди. – Чарли, они хотят, чтобы мы сами притащили туда бомбу!

– Да я уже понял, – скривился пират. – Делать-то что будем?

– Для начала отложим старт, – заявила я. – Скажу, что нужно выспаться, я на Пентаграмме ни минуточки не спала.

– Непрерывно трахалась? – язвительно поинтересовалась Венди.

– Не твоё дело. Боб, дай мне связь с местным диспетчером.

– Связь установлена, – доложил искин. – Говорите, Юлия.

– Диспетчер, я не готова взлетать, – твёрдо заявила я. – Я сутки не спала, у меня дрожат руки.

– Вот же врёт и не краснеет, – восхитилась Венди. – Ничего у тебя не дрожит. Мне бы твои стальные нервы! А что немножко поплакала в голос – ерунда, такое с каждой бывает.

– Пилот, назовитесь, – потребовал диспетчер, голос у него был совсем мальчишеский, даже немного похожий на женский.

– Ты, кретин конченный! – заорала я, нервы у меня оказались вовсе не такими стольными, как думала Венди. – У тебя на взлётном поле стоит один корабль, и ты не способен понять, который из них не готов ко взлёту? Пошёл в задницу! Ни хрена ты не диспетчер! Таких тупых в диспетчера не берут! У вас там даже уборщицы в сто раз умнее тебя!

– Сама дура! – откликнулся он, ничем меня не удивив. – Если не стартуешь через три минуты, наша артиллерия откроет огонь.

– Ну, и где твоя артиллерия? – поинтересовалась я через три минуты. – Всё никак прицелиться не могут?

Все три минуты ожидания Венди ходила туда-сюда по кабине, хрустела суставами пальцев и постоянно бросала взгляды вверх, на космос, и беззвучно шевелила губами, наверно, возносила молитвы Матери. А Чарли всё так и сидел, безучастно глядя в одну точку. По всему было видно, что эта передряга его сломала. А я ни капли не беспокоилась. Какой идиот станет стрелять из пушек, когда нас при необходимости запросто разнесут в клочья боевые летающие тарелки? Но бравому диспетчеру на этот счёт не дали точных инструкций, и он понёс отсебятину, причём глупую.

– Ваш старт отложен на четыре часа, – порадовал меня юный диспетчер.

– Принято. И скажи своему начальству, что с нами полетит ваш полицейский офицер с позывным Огион.

– С чего вдруг?

– С того, что твоему начальству важнее, чтобы мы отсюда поскорее убрались, чем какой-то ничем не примечательный полицейский. Без него мы не полетим. Всё, конец связи.

– Огион – это тот, который тебя обидел? – спросила Венди.

– Ага, – кивнула я.

– Хочешь его избить?

– Ничуть. Даже пальцем его не трону. Ненадолго включу четыре же, и всё. Не хватит четырёх – включу шесть, мне нетрудно.

Глава 45

Я и вправду давно не спала, но меня даже в сон не клонило. Совсем недавно чуть не заснула на больничной кушетке, зато потом почти полчаса провалялась парализованной, казалось бы, спи сколько угодно, но нет, ни в одном глазу. Мама в таких случаях говорила «девочка перегуляла», имея в виду, что если ребёнок вовремя не лёг спать, то ему уже спать и не хочется. Снова слегка погрустила, как и всякий раз, когда вспоминала родителей, особенно маму, но сейчас было не до воспоминаний.

Да и времени на сон не было, предстояло сделать ещё очень многое, и если всё получится, появятся хоть какие-то, пусть небольшие, но всё же шансы отложить свидание с Матерью космоса. Самое первое – это включить Джоконду, не отключая Боба. Всего-то и нужно, что параллельно запитать оба компьютера от одного источника, парой проводов соединить их входные разъёмы. Вроде легко, но Венди этого не доверишь, а Чарли, похоже, полностью утратил интерес к происходящему. Очень удобный момент, чтобы взять из кладовки что-нибудь тяжёлое, например, молоток, и застукать пиратов. Но почему-то убивать их совсем не хотелось.

Всё же я попыталась поручить это несложное дело Чарли, раз уж он тоже бортмеханик. Он внимательно меня выслушал, кивая в нужных местах, мне даже показалось, что он меня понял и сейчас всё сделает. Но едва я закончила свою речь, он немедленно стал произносить ответную. Я услышала, что его отец, капитан его родительского корабля, сказал, что сын уже вырос и ему нужна женщина. А раз единственная женщина на борту – мать Чарли, то ничего не поделать, выбора нет. Он послал мальчишку в порт купить выпивку, чтобы отметить его новый статус взрослого, но когда Чарли вернулся с бутылкой какого-то самогона, корабль уже давно улетел. Потом на мальчишку напал здоровенный гомосексуалист, но он смог…

Дослушивать его биографию я не стала, вместо этого быстренько спаяла ещё один кабель питания, благо запасные разъёмы на корабле были, подключила провода к источнику, а в конце воткнула разъём кабеля в разъём на корпусе бортового компьютера и нажала пусковую кнопку. Появившаяся Джоконда сразу же потребовала объяснений, почему она отключена от всех датчиков и механизмов корабля, кроме встроенных видеокамеры и микрофона, причём объяснить ей это должен был капитан Леон. Подчиняться мне она категорически отказалась.

Я ожидала чего-то подобного. С корабельными искинами мне раньше не доводилось сталкиваться, дальнобойщики почти всегда летают с ботами, но из книг я кое-что о них знала – они всегда делают то, чего хочет капитан, а если не знают, чего он хочет, не делают ничего. На всякий случай уточнила у Боба, и он это подтвердил, добавив, что некоторые искины всё же запрограммированы иначе, и искин нестандартного корабля, принадлежащего Патрулю, вполне может тоже быть нестандартным.

Я приказала Бобу провести предстартовую проверку, а ещё – связать меня с Патрулём. С проверкой он справился быстро, а вот установить связь не смог – компьютерные сети Пентаграммы если как-то и соединялись с Мордорскими, то Бобу пробиться туда не удалось, а для радиосвязи через антенну нашего корабля, Мордор был слишком далеко. Я лихорадочно придумывала, как связаться через какую-нибудь из орбитальных станций или спутник связи, а если не получится, то всё же через Клптиса, хоть мне совершенно не хотелось к нему обращаться. Но Венди неожиданно предложила самое простое – связь через диспетчера порта.

Но и самое простое оказалось вовсе не простым. Сперва диспетчер бесконечно доказывал, что с Мордором идёт война, и связаться с ними совершенно невозможно. Потом всё же признал, что на экстренные случаи связь есть, и соединил с диспетчером порта Мордор. Тот долго не мог понять, какое к нему может быть дело у пилота корабля, стоящего на другом космодроме, но в конце концов понял и соединил с контактной линией Патруля. От женщины, ответившей мне на контактной линии, я узнала, что никаких тайных операций Патруль не ведёт и никакой оперативной деятельностью не занимается, и потому она не может соединить меня с командиром оперативников. И с капитаном Леоном соединить тоже не может, потому что понятия не имеет, кто он такой. И с начальником Мордоского отделения не соединит, он занятой человек, у него масса дел, и ему некогда болтать с сумасшедшими из Пентаграммы.

– Операция «Три пиковых туза», – подсказала Джоконда, изрядно меня удивив.

– Операция «Три пиковых туза», – послушно повторила я.

– Минутку, – женщина с кем-то переговорила, и тут же раздался щелчок и зазвучал другой голос, уже мужской.

– Говорит майор Диего, – представился офицер. – Если бы Патруль занимался тайными операциями, я бы руководил ими на Мордоре. Кто вы, сеньорита?

– Агент-наёмник Юлия. Мне здесь срочно нужен капитан Леон. Надеюсь, майор, вы знаете, кто он такой.

– Я знаю, кто он. Но я не знаю, где он. Из порта Пентаграммы он исчез, а у нас не появлялся. Может, сбежал куда-то, а может, и убит, неизвестно. В Пентаграмме очень сильна мафия, а Патруль там не любят. Зачем он вам понадобился?

– Без него бортовой искин отказывается подчиняться.

– У вас же есть другой искин, – не поверил Диего.

– Мне больше нравится штатный искин.

– Ничем не могу помочь.

– Врёт, – шепнула Джоконда.

Это я и сама знала. Агент Патруля может случайно погибнуть, но это не должно срывать тайную операцию, у них обязательно есть какой-то запасной вариант. Я насмотрелась массу фильмов о спецслужбах и полицейских под прикрытием, возможность пропажи агента непременно учтено в их планах.

– Очень жаль, причём жалеть будут все, – заявила я. – Второй искин знает этот корабль намного хуже. А его, то есть, корабль, осматривали полицейские сапёры. Они нашли лазерную пушку, но приняли её за бомбу. У них нет особого опыта обезвреживания бомб, и они обратились за помощью к местной мафии. Вы, майор, сами говорили, что она сильна. Я боюсь, что бандиты установили ещё одну бомбу, с таймером, и не знаю, работает ли он сейчас или включится от запуска двигателя. С Джокондой я могу попытаться убрать вторую бомбу в космосе, после взлёта, а со вторым искином это безнадёжно.

– Вот такая она, моя долбанная жизнь! – вскричал Чарли, всё это время бурчавший себе под нос подробности собственной биографии.

– Это кому там собственная жизнь не нравится? – поинтересовался майор.

– Чарльзу. Пирату, – пояснила я.

– А что именно ему не нравится?

– Наверно, бомба с таймером не нравится. Я от неё тоже не в восторге. Так что там насчёт Джоконды?

– Джоконда, ты меня слышишь? – спросил Диего.

– Так точно, господин майор.

– С этого момента сеньорита Хулия – капитан.

– Да, сэр.

– Сам ты Хулия! – обиделась я. – Почему моё имя постоянно коверкают, а теперь ещё и матерно?

– Мир, мир! – успокаивающе произнёс Диего. – Теперь всё? Уже взлетаешь, капитан?

– Ясное дело. Чего тут ждать? Взрыва, что ли?

Глава 46

О бомбе с таймером я не врала – очевидно, что любой порядочный человек обязательно её поставил бы, если б смог. Корабль с экипажем обречён, но если взорвать его в космосе, не погибнет планета с населением в сотни миллионов, а может, и в миллиарды людей. К тому же мафия сохранит базу по перевалке контрабандных наркотиков, пусть даже это база дружественного клана. Таймер наверняка выставлен на несколько дней, никто не захочет взрывать ядерную или позитронную бомбу возле собственного дома. О таймере пока можно не думать, а вот когда позитронная бомба должна взорваться по замыслу Патруля?

Сама я в таких делах разбираюсь слабо, так что поручила это выяснить двум искинам. Пока они совещались, провела те предстартовые тесты, которые Боб не мог выполнить сам. Корабль был полностью готов к взлёту, вот только взлетать совсем не хотелось. Боб и Джоконда продолжали не то спорить, не то что-то выяснять, говорили они хоть и на земном, но так быстро, что я только некоторые слова могла разобрать, а смысл уловить никак не получалось. Венди тоже прислушивалась и, похоже, понимала больше меня, но тоже далеко не всё. А Чарли что-то рассказывал Матери космоса и через фразу просил Её простить его и помиловать, хоть он этого и не заслуживает.

Самым простым способом подорвать бомбу где надо, а не где попало было бы поручить выбор нужного момента Джоконде. Любой искин запросто поймёт, приземлились ли мы на пиратской базе или на какой-то непричастной к пиратству планете. Но тот же майор Диего не возражал, чтобы искином корабля был Боб, а не Джоконда, а он на подрыв бомбы не запрограммирован. Значит, в бомбе есть свой искин или бот, способный правильно определить, что пора уже делать большой салют. Но как он определяет? Проще всего – по количеству посадок. Фьорд, Мекка, Мордор – три посадки пропускаем, следующая планета – пиратская база, её и разносим в пыль. Но нет, на Фьорде у нас было две посадки, а то и три – я подняла корабль на пару сотен метров и посадила его обратно, а потом мы ещё раз вернулись на эту планету. Но счётчик не сбился, ни на Мекке, ни на Пентаграмме корабль не рванул. Как же тогда запрограммирован этот бот-взрыватель?

Другой вариант – взрыв на первой же посадке после смены топливной кассеты. Но тоже рискованно – если бы не эта сумасшедшая жара на Мекке, я бы сменила её там, и тогда прощай, безвинная планета Мордор. А если бы я пожгла чуть больше топлива, заправляться пришлось бы, невзирая на жару. Хотя Леон зачем-то запретил дозаправку, может, именно ради этого? Но нет, всё равно риск огромный. Пилотировать должна была Венди, а не я, и ей топлива вполне могло бы и не хватить, пилот она очень так себе.

Много всего я ещё выдумала, и всё оно никуда не годилось. А искины всё совещались, не в силах прийти к единому мнению. Удивительно, ведь программы у них почти одинаковые, и объёмы знаний вполне сравнимые. Откуда же у них противоречия, которые нужно так долго согласовывать? А Венди не понимала, почему мне настолько важно, как работает бомбовый бот, ведь мы его вместе с самой бомбой выкинем в космос, и пусть себе там работает, как хочет. Ничего объяснять не хотелось, так что просто приказала ей заткнуться. Она обиделась, но у нас и без того отношения были далеко не лучшие.

Тут Боб передал сообщение диспетчера, что нам привезли моего любимого Огиона, уже лифт снова установили, нужно только открыть входной люк. Я ещё только собиралась с силами, чтобы идти открывать, а Венди уже распахнула люк. Ей было очень любопытно, кто и чем настолько меня достал, что я хочу его убить, и она этого не скрывала. Двое полицейских-орка с непроницаемыми лицами втолкнули Огиона в кабину, что-то бросили на пол и немедля отбыли восвояси. Бросили они, как оказалось, ключи от наручников, которыми за спиной были скованы руки Огиона. Венди немедленно их сняла.

– Огиончик, милый, шерсть из тебя Юлька повыдёргивала? – медовым голосом спросила она.

– Не шерсть, а волосы, – бесстрастным тоном поправил её Огион. – Вырвала их из моего тела, действительно, Юлия.

– А что ты ей такого ужасного сделал, что она хочет отправить тебя к Матери космоса, или к кому там попадают мёртвые орки?

– Я без всяких дурных намерений использовал приворотную магию, а она сочла это попыткой изнасилования.

– Меня бы ты не изнасиловал. Потому что изнасилование требует несогласие жертвы.

– Все бабы – шлюхи! – возопил Чарли. – Все, что прошли через мою долбанную жизнь!

– Что это с ним? – не понял Огион.

– Чарльз разочаровался в женщинах. Ни одна из нас не растопила лёд в его сердце. И когда мы это поняли, Леон в панике сбежал, и Юлька вызвала тебя, потому что опасно оставлять большого сильного мужчину без секса.

– Вы это серьёзно? – не поверил Огион.

– Если кому-то интересно, мы с Джокондой пришли к общему мнению, – прервал этот идиотский балаган Боб.

– И месяца не прошло, – буркнула я.

– Могу ли я его огласить в присутствии полицейского из Пентаграммы?

– При нём можно говорить всё, что угодно. Он никому ничего не расскажет.

– Вам виднее, барышня Юлия. Так вот, единственный надёжный алгоритм работы бота-подрывника, который мы смогли придумать, такой. Бот имеет доступ к сигналу основного оптического датчика, и способен вычислить наши координаты. Бомба взорвётся при посадке на любой планете, кроме Фьорда, Мекки и Мордора. Или, возможно, бомба активируется при посадке на Мекке, и взорвётся на любой планете, кроме Мордора. Это на тот случай, если бы на Мордор мы бы не полетели. Но сейчас оба варианта алгоритма действуют одинаково.

– Но мы же сели на Пентаграмме, – напомнила Венди.

– Порт Пентаграмма располагается на всё той же планете Мордор.

– Спасибо, я всё поняла, – заявила я. – Теперь можем взлетать.

– Юлия, я знаю, что высокое ускорение мгновенно меня убьёт, – заговорил Огион. – И перед смертью хочу принести вам самые искренние извинения. Мне и в голову не приходило, что приворотную магию можно воспринимать вот так.

Орк, конечно, беспардонно врал. Адвокат, не задумываясь, назвал его действия попыткой изнасилования, а полицейскому это и в голову не приходило? Позвольте не поверить. Но и убивать его расхотелось. Я улетаю с Пентаграммы, умрёт он или останется в живых, я всё равно его больше никогда не увижу. Так не всё ли мне равно, жив он или мёртв?

– Ребята, корабль перегружен, – заявила я. – Пора сбрасывать балласт.

– Что такое балласт? – не поняла Венди.

– Груз или человек, обладающий малой полезностью, – пояснила Джоконда.

– Юлька, ты не оборзела?

– Барышня Венди, на этом корабле безопаснее быть сброшенным балластом, чем полезным членом экипажа, – поддержал меня Огион.

– Брысь отсюда, все! – рявкнула я. – Я сама поведу корабль!

– Но ты не знаешь координат райских планет! – напомнила Венди.

– Знает Боб, этого достаточно! Брысь!

Первым, как ни удивительно, в люк выскочил орк, потом – Венди, причём на земле она оказалась гораздо раньше него. А вот с Чарли пришлось повозиться, он не хотел уходить, уверяя меня, что если погибнет при попытке обезвредить бомбу, то Мать космоса простит ему все его нехорошие поступки. Пришлось напомнить, что мы обе, и я, и Мать – женщины, а все женщины в его жизни только портили эту самую жизнь. С сомнением на меня посмотрев, он тоже покинул корабль.

– Втроём у вас были некоторые шансы избавиться от бомбы, – сказал Боб. – В одиночку вы, Юлия, обречены.

– Мне кажется, она задумала что-то другое, – предположила Джоконда.

Диспетчер с облегчением разрешил мне взлёт, я включила двигатель и сказала Бобу, чтобы он проложил курс в тот порт, куда я собралась лететь.

– Помоги мне, Мать космоса, – попросила я и подала тягу на главную дюзу.

Глава 47

Диспетчер орал, что по такой траектории взлетают только конченные дебилы, и я, чтобы с ним не спорить, согласилась и спросила, легче ли ему теперь, когда он точно выяснил, что кораблём с мощной бомбой управляет конченный дебил? Он замолчал, видимо, обдумывая ответ, да так ничего больше и не сказал. А вот Назгул-Четырнадцать, тот самый истребитель, который разрешил мне посадку на Пентаграмме, а теперь сопровождал покидающий его страну корабль, отнёсся к происходящему спокойно, только попросил поменьше болтать о бомбе на незащищённых от прослушивания каналах.

Вдобавок ко всему, ошибся Боб. Все мне говорили, что искины ошибаются редко, но Боб за пару коротких рейсов ошибся уже дважды, причём нынешняя его ошибка едва не отправила нас к Матери космоса. Начало обычного взлёта – вертикальный выход из атмосферы, и уже в космосе нацеливание центральной оси корабля в точку с заданными координатами. Я отменила выход из атмосферы, и Боб сразу включил нацеливание. Но нужная мне точка оказалась с другой стороны планеты, и мой искин, не подумав как следует, выставил мне указатель курса прямо сквозь неё. Я, послушно направив корабль по указателю, едва не врезалась в поверхность, еле-еле успела отвернуть. Назгул, всё ещё наблюдавший за мной по радару, сказал, что ко мне не может быть никаких претензий, а вот тех идиотов, которые выдают самкам пилотские лицензии, нужно казнить самым мучительным способом.

Назгулу ничего не ответила, мнение планетника мне до задницы. Боба тоже ругать не стала, ссорится с компьютером так же глупо, как и с микроволновкой. Приказала ему проложить не полётный курс, а посадочный, мы ведь в атмосфере, а не в космосе. Если подумать, сама виновата, не дала ему вовремя чётких инструкций, он и начал творить не пойми что. Зато посадка получилась чудесная, хотя лететь до места приземления пришлось довольно далеко.

Космические грузовики слабо приспособлены к атмосферным полётам. У них нет ни крыльев, ни рулей, ни приборов вроде компаса и высотомера. Атмосферную ракету я пилотировала всего раз, под пристальным наблюдением инструктора, этот полёт был частью экзамена на лицензию. Но там было всё просто, не сложнее, чем ехать на велосипеде.

На грузовике всё нужно делать совсем не так – перемещаешься в нужную сторону, одновременно набирая высоту аж до верхних слоёв, потом снижаешь тягу и спускаешься, продолжая держать нос корабля примерно вверх, и повторяешь эти прыжки много раз. Из теории я знала, что можно пилотировать иначе, летя в нужную сторону почти горизонтально, при этом топлива тратится значительно меньше, но я не хотела рисковать, сильно опуская нос. Если он из-за какой-то воздушной ямы или моей ошибки по неопытности нырнёт ниже горизонтали – всё, удержать корабль от падения можно только чудом, а я отмеренный мне запас чудес наверняка уже исчерпала. Тем более, кассета у меня полная, экономить топливо не обязательно.

– Пора запрашивать посадку, – подсказал мне Боб.

– Диспетчер, прошу посадку, – послушно произнесла я. – Капитан Юлия, экипаж один человек, рейс Мекка-Мордор с посадкой для дозаправке на Пентаграмме, в трюме двадцать тонн героина, требуется срочная продажа.

Приземляясь на указанную диспетчером клетку, я немного помечтала. Что, если Патруль почему-то не заметил моё прибытие в порту Мордор? Я тогда быстренько продам груз и попробую напроситься на какой-нибудь отлетающий грузовик. Дальнобойщики обычно своим коллегам помогают, и меня отвезут куда-то далеко отсюда, не задавая вопросов. А если там удастся повторить то же самое, никакой Патруль меня не найдёт.

Правда, оплачивать дорогу деньгами опасно, могут выследить через банк, отрабатывать проезд тоже не хочется – такая работа больше похожа на секс-рабство. Мама предупреждала, что бесплатным пассажирам, а особенно пассажиркам приходится удовлетворять весь экипаж, и мужчин, и женщин, разве что совсем уж малыши не участвуют в этой бесконечной оргии. Лучше уж обратиться к жуликоватым посредникам, их во полно всех портах, и они готовы посодействовать в анонимной оплате, взяв за это сумасшедшие проценты. Деньги у меня есть, а если успею продать героин – их будет много. Но все знают, что эти барыги почти все – осведомители Патруля. Кто бы им иначе на территории порта позволил перепродавать краденое и контрабанду, и заниматься ещё кое-какими запрещёнными вещами? Вот и весь выбор – или запредельно рисковать, или поработать корабельной проституткой.

Выбор был неприятным, но мне и выбирать-то не дали. Боб вывел на экран картинку с камер наблюдения космодрома, и я увидела, что корабль окружён десятью вооружёнными патрульными. Удирать некуда, даже взлетать бесполезно – в космосе наверняка притаился ожидающий меня крейсер. Я спрыгнула на землю, двое двинулись ко мне, оба с бластерами наизготовку, у одного вдобавок ещё и наручники в свободной руке. И драться с любым из них даже один на один – всё равно, что на грузовике сражаться с крейсером. Шагнула, вытянув руки, к тому, что с наручниками, но арестовали меня чуть позже.

А сейчас аресту помешали эльфы. Они примчались на двух автомобилях-грузовиках и объявили, что представляют фирму, купившую товар, который я привезла. Патрульный убрал наручники и бластер на пояс, его товарищи тоже сделали вид, что оружие носят просто по традиции, и я мысленно с ними согласилась – совершенно незачем впутывать эльфов в дела космиков.

Открыла трюм, и эльфы занялись своей работой – проверили, что порошок действительно героин, а не мука, крахмал или толчёный мел, и перегрузили его в кузова грузовиков. Удивительно было смотреть на работающих эльфов – во всех фильмах они или стреляют из луков, или колдуют, или предаются любви, а если и трудятся, то всегда над чем-то уникальным. Но эти не имели со своими киношными и литературными собратьями ничего общего, разве что уши заострённые, да из одежды только пояс, причём их тела вовсе не обросли волосами, как у орков, так что все их причиндалы были выставлены на всеобщее обозрение. Но мне было совсем не до их причиндалов.

Во время погрузки кто-то из них сказал на чистейшем земном, что груз принят, оплата произведена, и я убедилась, что деньги на мою платёжную карточку поступили. Это лишний раз доказывала, что я теперь не только капитан этого первого в истории космического брандера, но и его законный владелец. Другой вопрос, что мне такая собственность и на хрен не нужна, прекрасно обошлась бы без личной позитронной бомбы.

Едва эльфы укатили, на меня тут же нацепили наручники, причём руки сковали за спиной, и отвезли к офису Патруля. У дверей меня встретил офицер, в котором я по голосу узнала майора Диего.

– Эмил, отведи её в камеру, – распорядился он. – Остальным вернуться к исполнению обычных обязанностей!

Патрульные мгновенно исчезли, кроме Эмила, который подошёл ко мне, кряхтя и постанывая.

– Эмил! – рявкнул Диего. – Почему ходишь, как беременный ишак?

– Вот здесь болит, – Эмил показал на правый бок. – Боль адская, даже сознание иногда теряю.

– К медикам ходил?

– Так точно. Говорят, не могут понять, что это. Нужно полное обследование, а моя страховка этого не покрывает.

– Тогда терпи. А ты, Хулия, вот над чем подумай. Ты сорвала нам тщательно подготовленную операцию. Но это даже не главное. Ты слишком много знаешь, и при этом слишком много болтаешь. Тебе известно, что бомба не настоящая, муляж, имитация. Если об этом узнают пираты, они поймут, что мы не станем убивать непричастных людей ради того, чтобы прикончить их, и продолжат захватывать корабли и уничтожать экипажи. Так вот, завтра я хочу от тебя услышать, зачем ты мне нужна живой. Если не услышу убедительной причины, отправлю тебя к Матери космоса. Нет человека – нет проблемы. Понятно?

Не дожидаясь ответа, он куда-то ушёл, а кряхтящий Эмил медленно повёл меня в камеру.

Глава 48

Не знаю, что вызвало тот сумасшедший прилив сил, благодаря которому я не просто держалась на ногах, но и творила настоящие чудеса – заполучила должность капитана и корабль в собственность, избавилась от пиратов, перелетела из Пентаграммы в Мордор и удачно продала груз. Может, мобилизация организма, вызванная смертельной опасностью, я о таком что-то читала когда-то, а может, так подействовал какой-то из препаратов, которые мне ввели в клинике доктора Ватсона. Но едва я попала в лапы патрульных, подъём сил сменился упадком, и до камеры я не дошла. Не то упала, не то улеглась прямо на лестнице, и попыталась там и заснуть.

Что было потом, помню очень плохо. Эмил кого-то вызывал по радио, потом кто-то нёс меня на руках по ужасно гулкому коридору, и кроме его шагов я слышала шаркающую походку Эмила и шаги кого-то ещё, широкие и уверенные, почти как у того, кто меня нёс. Пыталась хоть что-нибудь разглядеть, но веки предательски слипались. Наконец, меня куда-то положили на бок и укрыли прохладной простынкой.

– Не спи, девочка, – сказал кто-то, чей голос я раньше не слышала. – Когда ты ела последний раз? Небось так давно, что не помнишь? Почему же перед посадкой не поела?

Даже под угрозой немедленной смерти я бы сейчас не смогла вымолвить даже одно слово. Тем более, не помнила я, когда ела. Наверно, вечером, за ужином с Огионом. Когда это было? Вчера? Или позавчера? В голове клубился туман, мысли безнадёжно путались.

– Наручники я с тебя не сниму, – продолжал незнакомец. – Ты сейчас не опасна, но инструкции не положено, а те, кто не соблюдают инструкций, быстро становятся безработными. Но перед сном тебе обязательно надо поесть.

В рот мне вставили какую-то трубку, сквозь неё понемногу полилось что-то вкусное. Я сглотнула раз, потом второй, потом и третью порцию, правда, порции были совсем небольшие.

– Ешь, детка, не бойся, это бульон, одновременно куриный и грибной, но без грибов и курятины. Не спрашивай, как такое может быть, понятия не имею, так на упаковке написано. По любому лучше, чем концентраты, которыми ты в космосе давишься. А из таких тюбиков когда-то ели древние земляне-космики, они летали без ускорения, в невесомости, и тюбики были именно тем, что не разбрызгивает еду по кабине. А мы используем для кормления бандитов в наручниках, вот как ты сейчас. Для космоса они слишком дорогие, а для тюрьмы – в самый раз.

Значит, я всё-таки в тюрьме, может даже, в той самой камере, куда меня отправил Диего. А я немного надеялась, что это лазарет, и оттуда сбежать всё же легче, чем из тюрьмы. Незнакомец на прощание пожелал мне спокойной ночи, сказал, что если мне что-то понадобится, например, медицинская помощь или санузел, нужно звать дежурных надзирателей, а для этого достаточно просто что-нибудь крикнуть, и искин, наблюдающий за камерами, тут же передаст вызов им.

Едва этот тип ушёл, я мгновенно провалилась в глубокий сон без сновидений, и не знаю, сколько бы спала, если бы надзиратели не скомандовали подъём. Было их двое, такие огромные, что здоровила Чарли рядом с ними выглядел бы хлипким юношей. Пытаться их побить, чтобы удрать, было бы явно плохой идеей. Так что я позволила себя умыть, почистить себе зубы, расчесать и покормить, без посещения санузла тоже не обошлось, мне ради этого дела временно сняли наручники, но держали за руки мёртвой хваткой.

Потом пришёл Диего принёс мой рюкзачок, достал из него все вещи, в том числе и компьютер с Бобом, и потребовал, чтобы я подробно объяснила, какая вещь для чего. Ума не приложу, зачем ему это понадобилось. Тут в камеру ввалились надзиратели, оба чем-то возбуждённые и возмущённые.

– Шеф, через пятнадцать минут на крейсере собрание, – сказал один из них. – Генерал настаивает, чтобы присутствовали все, даже занятые на патрулировании.

– Он кретин, – мрачно буркнул майор Диего. – Но приказ есть приказ. Он же генерал всё-таки, а не хрен чей-то. Идите, я буду чуть позже. Внизу там Эмил, скажите ему, что он мне нужен здесь.

Вскоре явился Эмил. Выглядел он расстроенным и на меня старался не смотреть.

– Явился по вашему приказанию, шеф, – доложил он. – Только генерал требует всех на крейсер, важное сообщение будет делать, оно всех касается.

– С генералом разберусь без тебя, – отмахнулся Диего. – Он недавно прилетел и скоро улетит, а нам с тобой ещё работать и работать. Сеньорита Хулия, ты придумала, почему тебя нужно оставить живой?

– Всё, что знала, я рассказала своему адвокату на Пентаграмме, – ляпнула я первое, что пришло в голову, без всякой надежды на успех. – Если я с ним не свяжусь придуманным им способом, информация будет опубликована.

– Ха! Адвокат? Клптис, что ли? Он работает на тамошнюю мафию. Даже если ты ему всё выложила, мафия это публиковать не станет. Так что извини, не убедила. В общем, так, Эмил. Я тут подумал, и решил, что сеньорита Хулия слишком давно не является на вызов Матери космоса. Ты должен обеспечить их встречу. Труп утилизируй стандартным способом. Вопросы есть?

– Шеф, а может, ну её? Пусть убирается отсюда, а на других планетах пусть себе болтает, что хочет, там никому до этого и дела нет.

– Эмил, я не собираюсь с тобой спорить. Я отдал приказ.

– Тогда пусть это кто-нибудь другой сделает. Вы, например.

– Я сейчас мчусь на крейсер. Ты, когда закончишь с ней, тоже туда приходи. А больше никого нет. Все уже там, кроме нас с тобой.

– Шеф, для этого мне нужен бластер.

– Обойдёшься. Оружейная заперта, а ключей у меня нет. Неужели ты голыми руками не справишься с девочкой, у которой руки скованы за спиной. Чему тебя на подготовительных курсах учили?

Диего умчался, а Эмил смотрел на меня, вытирая слёзы. Я тоже разревелась, он гладил меня по волосам, приговаривая, что ни в чём не виноват, ничего против меня не имеет, но вынужден подчиниться приказу. Иначе его уволят, и неизвестно, как он сможет кормить семью с тремя маленькими детьми и неработающей женой.

– Ладно, девочка, ничего не поделать. Единственное, что я могу тебе дать – последнее желание. Сигаретку там выкурить, ракии испить, или ещё что-то в этом роде. А потом, хоть плачь, хоть не плачь, буду ломать тебе шею.

Глава 49

В том, что слёзы делу не помогут, я была с Эмилом полностью согласна. Я видела, что ему меня жалко, но себя гораздо жальче, а если он нарушит приказ, неприятностей у него будет немало. На всякий случай я предложила ему взятку, денег у меня сейчас было достаточно, но он ответил, что если он за деньги кого-то отпустит, его просто казнят, и правильно сделают. А что взятка была, выяснить легко, никакие посредники не спасут. Даже если я заплачу не ему, а его другу, о котором никто не знает, что он друг, это ничего не даст – деньги с моего счёта ушли, и я сбежала у него из-под стражи. Диего мгновенно поймёт, как оно между собой связано.

Эмил разрешил мне недолго помолиться Матери, а потом сказать последнее желание, такое, которое он смог бы исполнить. Этот порт входил в Большое Кольцо, Мать тут силы не имела, но я всё же попросила у неё помощи. К сожалению, я даже не представляла, чем она смогла бы помочь. Сильным землетрясением, которое развалит офис Патруля и оглушит Эмила, чтобы я сбежала, каким-то образом сбросив наручники? Хотя кое-что она уже сделала заранее – офис пусть, все патрульные сейчас на крейсере, остался один Эмил, а он без оружия, да и не так уж силён, с ним можно и подраться. Тем более, его мучает боль в правом боку. Но, конечно, не с наручниками за спиной.

– Хватит уже, заканчивай молитву, – попросил Эмил. – А то перенервничаю, рука дрогнет, и будешь помирать долго и мучительно. Да и сама же знаешь, что Мать в портах не при делах. Какое у тебя последнее желание? Покурить? Выпить? Могу и героин организовать, тут его полно. Можно хоть сразу всё из этого. Оно ж под кайфом и помирать-то легче.

Я не хотела умирать ни под кайфом, ни без кайфа, но не знала, как избежать казни. Если бы не наручники! Но как от них избавиться? Придумать ничего не получалось, я с трудом сдерживалась, чтобы не рухнуть на пол, заливаясь слезами и захлёбываясь криком. Но я ведь уже плакала, сколько можно? Хотя зачем перед смертью экономить слёзы? Рядом с Матерью они мне не понадобятся.

– Не вздумай реветь! – попросил Эмил. – Терпеть не могу зарёванных баб!

Конечно же, я воспользовалась этой подсказкой.

– Эмил, я не хочу курить. Никогда не курила, поздно начинать. И алкоголь мне без надобности. У меня другое желание.

– Если твоё последнее желание – чтобы тебя помиловали, то ты совсем глупенькая. Такие желания не исполняют.

– Это понятно, – я попыталась ему улыбнуться. – А как насчёт секса? Я очень хочу перед смертью.

– Ну, ты выдумщица, – покачал головой Эмил. – С кем же ты хочешь, если тут, кроме меня, никого нет?

– С тобой, с кем же ещё? Тут же больше никого нет.

Ну, давай, Эмил! Окажи приговорённой последнюю любезность. Для секса нужно снять комбинезон, а чтобы я его сняла, ты должен освободить мне руки. И вот тогда я с тобой поговорю по-другому. Если не получится избавится от наручников, придётся драться одними ногами, а я это очень плохо умею. Можно сказать, совсем не умею, даже Венди побить ногами не удалось, а Эмил всё-таки патрульный. Но я попытаюсь, терять мне нечего. И всё же лучше, чтобы наручники с меня сняли.

– Нет, деточка, – после долгих раздумий произнёс Эмил. – Не могу. И жена моя будет очень против, и ты меня совсем не интересуешь в этом смысле. Зачем мне секс с зарёванной девочкой? Всё, в последнем желании тебе отказано. Жаль, малышка, но я не виноват. Значит, так. Облегчись напоследок, чтобы когда помирать будешь, из тебя всякое не попёрло, и займёмся нашим делом.

– Облегчиться? – не поняла я. – В смысле, в санузле?

– А где ещё облегчаются? Конечно, там.

Я ушам своим не верила. Для этого тоже нужно снимать комбинезон, а значит, и наручники! Мать космоса мне помогла, ведь без Её помощи такой удачи просто быть не может! Пока я ликовала, стараясь никак этого не показывать, Эмил зашёл мне за спину и освободил левую руку. Я тут же развернулась к нему лицом и ударила левой в его правый бок. Он дико закричал, потом его глаза закатились и он рухнул на пол, потащив меня за собой. Я нащупала ключи, которые он выронил, и полностью освободилась от наручников. Подумав, я нацепила их на него. Мне было жаль беднягу, но себя гораздо жальче.

Мои вещи, которые Диего разбросал по всей камере, я быстро сложила в рюкзачок, смогла туда даже впихнуть компьютер с Бобом. Выглянула в коридор и никого не увидела, тишина тоже стояла полная. Заперла за собой камеру, ключ от неё торчал в замке с внешней стороны, и пошла к выходу, на всякий случай стараясь, чтобы мои шаги звучали как можно тише. Но офис Патруля действительно был пуст, если не считать меня и Эмила, да и то, он без сознания, о нём пока можно забыть.

Дверь наружу оказалась не просто не заперта, а вообще распахнута. Я вскочила на один из стоявших у стены офиса велосипедов и покатила к своему кораблю. Если бомбу оттуда убрали, почему бы его не угнать? То есть, просто на нём улететь, это же не угон, ведь корабль принадлежит мне. Если, конечно, Диего не соврал. Но тут удача от меня отвернулась – несколько техников осторожно разбирали центральную стойку корабля, ту, где установили бомбу. Что ж, Мать и так помогла достаточно.

Да, бомбу установили, а не муляж. Спецы-взрывники мафии вряд ли бы ошиблись, и полицейские тоже. Да и какой смысл ставить вместо бомбы муляж? Чтобы с муляжом всё сработало так, как говорил Диего, нужно много разных случайностей. Самая важная из них – корабль должен быть осмотрен в порту, не входящем в Кольцо, таком, как Пентаграмма. Приземлиться там была моя идея. А если бы я о Пентаграмме не вспомнила, мы бы как-нибудь дозаправились в космосе, и повезли бы бесполезный муляж на пиратскую базу. Одного не понимаю – зачем Диего врал мне, если по его планам жить мне оставалось меньше суток? Но я спокойно обойдусь, если никогда этого не узнаю.

– Барышня, вы, наверно, хотите наняться на этот корабль? – спросил меня какой-то симпатичный парень на пару лет старше меня, тихо подъехавший на велосипеде.

– С чего вы взяли? – удивилась я.

– Ну, как же? Ваш рюкзак при вас, а космики редко таскают за собой свои вещи. И вы недавно плакали, наверно, деньги у вас кончаются. И нос вам сломали, тоже ведь не просто так.

– Хотите предложить мне работу?

– Хочу. Если вы бортмеханик.

– Я бортмеханик.

– Отлично. Только я летаю не по Кольцу, это ничего?

– Мордор – порт Кольца.

– Вот потому я тут и застрял. Понимаете, барышня…

– Юлия, – представилась я.

– А я – Саня. Очень приятно познакомиться. Так вот, Юлия, корабль мне подарил отец и улетел дальше по Кольцу. А я не хочу летать по Кольцу. Я хочу быть торговцем. То, чем занимаются дальнобойщики Кольца – это не торговля. Это обычные перевозки. А я хочу торговать. Начитался в детстве о вольных торговцах, – он застенчиво улыбнулся. – Но один не полетишь, нужен бортмеханик. Нанял одну девушку, полгода мы с ней прекрасно летали по всей Галактике, и вот неделю назад прибыли на Мордор. И она сразу же сбежала на первый попавшийся корабль Кольца, а замену ей найти не могу. Едва барышни слышат о произвольных полётах, мгновенно теряют ко мне интерес.

Незарегистрированный корабль! Джоконда мне кое-что о них рассказала. Такой корабль летит, куда хочет, никого заранее не предупреждая. Патруль сразу же потеряет след, и даже если волей Матери когда-нибудь меня занесёт в какой-нибудь порт Кольца, Патруль и там меня не заметит – состав экипажа никто диспетчеру не сообщает. О такой удаче я даже не мечтала.

– Я не против полетать не по кольцу, – сказала я.

– Правда? – обрадовался Саня. – Но, Юля, ты же понимаешь, что тебе придётся не только управлять кораблём и ремонтировать, но и…

– И секс с капитаном. Иначе и не бывает. Я согласна.

– Тогда поехали. Мой корабль называется «Гном-блондин», а летим мы на Орфей. Это порт вне Кольца.

Мне было безразлично, как называется корабль, главное – убраться подальше от Кольца с его Патрулём.

Глава 50

На корабле «Гном-блондин» я первым делом с помощью бота провела полную предстартовую проверку. Это заняло немало времени, с искином всё вышло бы гораздо быстрее, но я пока не хотела показывать Сане, что у меня есть собственный искин. Всё оборудование оказалось в идеальном порядке, и двигатель был отлично налажен, это чувствовалось даже на малой тяге.

– У тебя был отличный бортмеханик, – признала я. – Можно взлетать.

Впервые в жизни я буду взлетать на корабле, которым будет управлять незнакомый пилот. Я волновалась немного, но всерьёз не боялась– раз Саня полгода водил этот грузовик и не разбил его, наверно же, умеет это делать.

– Диспетчер, корабль «Гном-блондин» готов покинуть планету, – сказал он. – Прошу разрешения на взлёт.

– Минутку, – откликнулся диспетчер. – У вас на борту кто-нибудь знает человека по имени Эмил?

Саня посмотрел на меня, я пожала плечами, изображая полное безразличие.

– Нет, – ответил он. – Никакой Эмил нам даже и не снился. А кто он такой и чего от меня хочет?

– Просил сбросить вам на компьютер видеофайл, с условием, что ваш бортмеханик посмотрит его, когда вы выйдете из атмосферы. Примете файл?

Я быстро достала из рюкзачка свой мобильный компьютер и подключила его к системе радиосвязи.

– Что ты делаешь? – не понял Саня.

– Примем файл сюда, – пояснила я. – Мало ли, вдруг там вирус какой-нибудь.

– Так ты знаешь этого Эмила?

– Да. Но хотела бы его не знать или хотя бы напрочь забыть.

– Бывший напарник?

– Нет. Долго объяснять, кто он.

– Лады, отложим на потом. Передавайте, – сказал он диспетчеру.

– Передаю. Взлетайте, как только примете, – распорядился тот.

– Файл принят, – доложил Боб. – Обычное видео, никаких вирусов не вижу.

Саня управлял кораблём уверенно и безошибочно, собственно, взлёт получился, как взлёт, зря я волновалась. Едва мы вышли в космос, легли на курс и передали управление боту, я включила видео. И ахнула, увидев на экране камеру, из которой совсем недавно с боем сбежала. На койке лежал Эмил, уже без наручников, которые валялись на полу. Его лицо выражало неимоверную скуку. Тут в замке заскрежетал ключ, Эмил вскочил на ноги, а в камеру вошёл Диего.

– Приветствую непобедимого бойца, нашего чемпиона! – рявкнул он, и тут же заговорил нормально. – Тебе не сильно досталось?

– Сильно, – признался Эмил. – Если бы у меня действительно что-нибудь болело, как ты заставил меня изобразить, я бы наверняка говорил сейчас не с тобой, а с Матерью космоса. И это левой рукой, а она правша, причём из неудобного положения…

– Я всё видел в прямом эфире, и даже сделал запись. Твоей жене очень бы понравилось, как ты хранишь ей верность. Жаль, что у тебя нет жены. Кстати, наш разговор тоже записывается.

– А ты бы лучше подыскал девке подходящий корабль, чем со мной пустые базары разводить. А то будет шататься по порту, неприятности на задницу искать.

– Эмил, я – начальник, а ты – мой зам. Жену свою учи жрать готовить, когда она у тебя появится и трёх детей родит.

– Что, уже подыскал?

– Ничего я не искал. Она сама нашла. Отличный корабль, даже не кольцевой. Капитаном на нём один юный придурок по кличке Санчо с ранчо. Кольцо его видите ли, не устраивает, хочет сам выбирать, куда лететь и чем торговать.

– Когда ты успел собрать о нём сведения?

– Этот Санчо уже неделю в порту ошивается. Его напарница, бортмеханик, сбежала от него при первой же возможности. А он шляется по всем рекрутёрским агентствам, ищет ей замену, а заодно подробно рассказывает, чем ему не нравится Кольцо. Всем рассказывает, кто уши не затыкает. Как раз тот, кто нам нужен. Если бы я сам подбирал ей напарника, никого лучше даже представить бы себе не смог.

– А почему напарница сбежала? Может, он садист какой-нибудь?

– Я думаю, единственная причина её побега в том, что ей просто надоело шляться по задворкам Галактики. А этой на задворках самое место. Там пусть болтает сколько угодно. Кстати, если верить Джоконде, с садистом наша дорогая Юлия уже летала. И ничего страшного. Если она справилась с садистом-пиратом, то какой-то Санчо с ранчо с ней уж точно не справится.

– Рискованно всё это, – сказал Эмил. – Не для неё, для нас. Она будет болтать, и вдруг ей кто-нибудь поверит?

– Предлагаешь её убить? Ещё не поздно, они пока не взлетали. А и взлетели бы – не страшно, крейсер запросто догонит и разнесёт этот корабль на атомы. Был «Гном-блондин», и не стало «Гнома-блондина». Ничего сложного.

– Ну и название!

– Говорю же, он придурок. Кто ещё мог бы назвать так свой корабль, если так уж необходимо дать ему имя?

– Майор, убивать её ни к чему. А вот обезопаситься от бабской болтовни нужно.

– У тебя уже и план есть?

– План, не план, но кое-какие намётки я составил. У нас есть писатель с высшим допуском по секретности?

– Есть, но не на Мордоре. А зачем он тебе?

– Мы ему расскажем об этой операции, а он пусть книжонку о ней напишет, детектив политический. А мы его распространим по Кольцу. Это не так и дорого.

– А её, если она будет болтать не по делу, примут за сумасшедшую, не отличающую литературу от реальности, – подхватил Диего. – Отличная идея, капитан! Сегодня же займусь реализацией. Пошли отсюда. Или тебе так понравилось в тюрьме, что ты решил тут надолго поселиться?

Первым вышел майор, а Эмил чуть задержался, обернулся, глядя прямо в объектив, и отчётливо произнёс «Удачи, Юля!». Потом он помахал рукой, как я понимаю, мне, и тоже вышел из камеры. На экране загорелся транспарант «Конец ролика».

– Врёт он всё! – заявил Саня. – Меня никто никогда не называл Санчо с ранчо!

– Раз тебе не нравится, то и я не буду, – покорно согласилась я.

– Тебе можно, – разрешил он. – Но это же были патрульные, да? Причём не рядовые, а высшие офицеры?

– Майор и капитан, насколько я поняла. Тот, кого я якобы отлупила – капитан.

– Что у тебя за дела с Патрулём?

– Уже нет никаких дел. Надеюсь, и не будет никогда.

– Что ж, ещё одна причина держаться подальше от Кольца. А о чём таком секретном ты будешь болтать? Начинай прямо сейчас, интересно же!

– Сейчас неохота, – отказалась я. – Потом. У нас будет масса времени на задворках Галактики.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg